«За гранью приличий»

За гранью приличий (fb2) - За гранью приличий (пер. ❤UNREAL LOVE BOOKS | Книги о любви ✿❤ Группа) (За гранью [Роча] - 1) 1097K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кит Роча

КИТ РОЧА ЗА ГРАНЬЮ ПРИЛИЧИЙ серия «ЗА ГРАНЬЮ»-1

Перевод: DisCordia

Вычитка: DisCordia

Дизайн обложки: Milena Lots

Объем: в книге 22 главы

Возрастное ограничение: 18+ (БДСМ, менаж)

Переведено специально для группы

Текст переведен исключительно с целью ознакомления, не для получения материальной выгоды. Любое коммерческое или иное использования кроме ознакомительного чтения запрещено. Публикация на других ресурсах осуществляется строго с согласия Администрации группы. Выдавать тексты переводов или их фрагменты за сделанные вами запрещено. Создатели перевода не несут ответственности за распространение его в сети.

Глава 1

Ее отправили из Эдема прямо в ад.

Ноэль никогда не видела ничего более мрачного, чем трущобы Сектора 4 в сумерках. Там, в городе, здания были элегантными, каждое — тщательно спланировано, чтобы соответствовать эстетике тех, что его окружали, над каждым тщательно трудилась молчаливая команда ландшафтных дизайнеров и уборщиков. Весь город просто сверкал. Сияющие башни с хрустальными окнами отражали бескрайнее синее небо, и прямые дороги пересекались под идеальным углом.

Здесь, в трущобах за пределами Эдема, приземистые, некрасивые здания, казалось, были натыканы, как придется. Дороги не следовали никакой логике, во всяком случае, она ее не нашла. Кирпич и дерево были темны от копоти, наполняющей воздух из-за работы генераторов. Граффити покрывали стены — непристойные ругательства и символы, смысла которых она расшифровать не смогла. Везде валялся мусор: куски дорожного покрытия, грязь, битое стекло, под ногами темнели странные лужи. Ноэль поморщилась от боли — все-таки высокие каблуки тут смотрелись нелепо — и направилась к концу улицы.

Идти становилось сложнее с каждым шагом. Военная полиция вышвырнула Ноэль за ворота со стороны западного контрольного пункта, и у нее с собой не было ничего, только одежда. Ни денег, ни кредитов, одни лишь серьги и пестрое платье, купленное на черном рынке — кричащий кусок ткани, созданный, чтобы притягивать мужские взгляды.

И они все еще притягивались. Ноэль буквально чувствовала на себе тяжелые взгляды. Она споткнулась, едва удержав равновесие, у какого-то киоска. Яркие лампочки на проводах мерцали над ее головой. Танцевали. Она моргнула и потерла глаза. Стало только хуже, каждая вспышка слепила, как солнце, попавшее на осколок стекла.

Во рту появился странный вкус. Ноэль коснулась мочки уха, нащупала пустую дырочку для сережки. Она потратила все утро и большую часть дня на поиски кого-то, кто мог бы обменять ее безделушки на наличные. Наконец, какой-то мужчина сжалился над ней и продал за серьгу сэндвич и стакан сока. Смеясь, он заметил, что его жена вряд ли сможет отличить настоящие бриллианты от подделки.

Осознавая, что ее разглядывают, Ноэль повернулась. Столик, за которым она торопливо ела свой скудный ужин, был за углом, но хозяина там не было. Он следил за ней. Наблюдал за ней.

Смеялся.

Паника нахлынула на нее. Ноэль повернулась и замерла, но мир продолжал вращаться. Ноги подкосились, и она упала прямо на стену. Правда, у этой стены оказались руки и железная хватка.

Мужчина хмуро посмотрел на нее, взгляд обежал ее тело. Ноэль заметила суровое лицо, темные мягкие глаза и бороду. И татуировки — на запястьях и предплечьях, вроде тех, о которых им говорили в школе и о которых тихо шептались на церковных собраниях. Банды Сектора, жестокие преступники. Они контролировали трущобы и вели здесь войны за территории и за жизнь.

Она оказалась в Аду, а он был демоном этого Ада.

* * *

Странная девушка в еще более странном платье рухнула в его объятия почти без чувств. Джаспер перенес ее вес на одну руку и оскалил зубы, глядя на человека, который следил за ней.

— Чем ты ее накачал?

Ублюдок, казалось, был готов рвануть прочь, но тут вперед, положив руку на пистолет, шагнул Эйс. Наткнувшись сразу на двоих с татуировками О’Кейна, мужчина замер и сделал единственную умную вещь, которую мог — сдался.

— Просто капли. Ничего серьезного.

— Это мерзкий способ заполучить девушку в постель — проворчал Джаспер. — Далласу это не придется по нраву.

Продавец побледнел, в его голосе зазвучали подхалимские нотки.

— Да ладно тебе, парень. Это городская сучка, она хочет трахаться. Всем насрать.

Джаспер спрятал гнев за каменным выражением лица.

— Мне не насрать. Это прокатит в других секторах, но не тут. Если ты не в состоянии платить за секс, попробуй применить немного шарма. Если и этого у тебя нет, тогда попридержи коней. В противном случае у тебя будет проблема. Нехорошая такая проблема.

Эйс скользнул пальцем вдоль рукоятки своего пистолета.

— Или проблема уже появилась, и стоит покончить с этим.

— Черт. — Мужчина поднял обе руки в знак капитуляции и подчинения и попятился. — Это никогда не повторится. Она ваша.

Джаспер закатил глаза и отвернулся, глядя в сторону штаба.

— До темноты он, пожалуй, не нарушит обещания.

— Мы можем попросить Флэша проверить его сегодня вечером. — Эйс расстегнул карман куртки и извлек оттуда тонкую плашку сканера. — Хочешь, скажу тебе, кто эта девчушка?

Джаспер не хотел знать. Девушка безвольно повисла на его руке, ее шелковистая кожа была чистой, без татуировок. Волосы блестели так, словно она только что вышла из городского салона красоты. Ногти были накрашены лаком приятного розового оттенка. Женщины Далласа отдали бы жизнь за возможность сделать маникюр.

Мягкая. Все в ней, с головы до пят, было мягким.

Он вздохнул и ухватил девушку за руку.

— Скажи. Мы же не можем просто бросить ее здесь, правда?

Эйс скользнул сканером по внутренней стороне запястья, где тонкие линии чернил формировали идентификационный штрих-код. Сигнал был резким и мелодичным, и Эйс присвистнул сквозь зубы.

— Дерьмо. Может, и стоит ее бросить.

— Так кто она?

— Это Каннингэм. Как Эдвин Каннингэм, тот идиот, который лоббирует закон об уничтожении Секторов. Призывает сбросить сюда бомбы, устроить Содом и Гоморру.

Потрясающе.

— Ну, когда она проснется, мы можем спросить ее, какого хрена она делает по другую сторону стены.

— Судя по состоянию ее ID, тот чмырь, что следил за ней, был прав. Она вроде как преступница, все счета заморожены. — Эйс нахмурился. — Доступ к записи блокирован. Не пойму, что она сделала, чтобы попасть в беду.

— Снимала парней на улицах? — кисло предположил Джаспер.

Эйс фыркнул, убирая сканер в карман.

— Скорее всего, преступно плохой вкус. Неужели богатеи считают, что это дерьмо — типа «винтажно»?

Платье не имело значения. Джаспер приподнял девушку за плечи с очередным вздохом.

— Может быть, Лекс знает, что делать с ней.

— Есть более простые способы заставить Лекс ее трахнуть.

— Очаровательно, но не то, что я имел в виду.

Впереди показался рынок. Люди уступали дорогу. Обитатели Сектора 4 знали, когда спешить в укрытие, и если через час здесь будет военная полиция, никто не признается, что видел кого-то из банды О’Кейна с девушкой на плече.

Никто не посмеет.

Эйс покачал головой, когда они свернули с главной улицы и пошли прочь от рынка.

— Эта принцесса у тебя на плече. Наверное, маленькая изнеженная девственница. Если ты тащишь ее к нам не за тем, чтобы предложить выкуп, огорчу: наверняка толку от нее ни хрена.

Предположение о том, что он не просто решил помочь, а, может, даже собирается трахнуть попавшее к нему в руки бесчувственное тело, заставило Джаспера нахмуриться.

— Лекс могла бы показать ей дело — нам ведь нужна новая официантка в клубе, не так ли?

— Да, но Даллас собирался вытурить одну из танцовщиц и, может быть, взять на ее место кого-то из своих поклонниц.

Эйс помахал рукой перед лицом Джаспера. Темные глаза пристально уставились на него, когда он преградил другу путь.

— Я знаю, что у тебя слабость к девушкам, братишка, но эта цыпочка может тебя убить. Ты уверен, что хочешь связаться с ней?

— Нет, но мы не можем просто выбросить ее в канаву. Я надеюсь, она будет вести себя хорошо. — Джаспер знал, каково это — быть беспомощным и не уметь держать удары судьбы. — По крайней мере, ей нужно время, чтобы прийти в себя.

— Ну ладно. — Эйс отступил в сторону и улыбнулся ему. — Лекс надерет тебе задницу. Не видать тебе ее милостей целый месяц.

— Ну и что. Она — стерва.

— Только когда ты ее просишь такой быть.

Глава 2

— Не могу поверить, что ты это сделал, придурок.

Слова пронзили тьму и отдались вспышкой боли в глазах. Ноэль застонала и прижала руку ко лбу, словно пытаясь удержать на месте куски расколотого на части черепа. А он наверняка должен быть расколот — иначе откуда в голове такая ужасная резкая боль?

— У меня не было выбора, — отозвался грубый голос. — Если бы я оставил ее там…

— Не обманывай себя, — перебила его женщина. — Это не была услуга. Посмотри на нее, ради Христа. Нам надо вывезти ее в коммуны первым рейсом!

Коммуны. Слово заставило ее разум окончательно покинуть спасительную тьму. Коммунами называли жуткие места, где фермеры жили примитивной жизнью рабов. Ни электричества, ни водопровода, только каторжный труд от зари до зари и бесконечные роды для женщин, которые, в конце концов, от них и умирали. Отец пугал ее тем, что отправит туда, и делал это достаточно часто, чтобы при одном только упоминании коммун у Ноэль захватывало дух.

— Нет, — прошептала она, ее голос сорвался. — Только не коммуны.

Женская рука скользнула ей на затылок.

— Вот, сядь и выпей это.

Холодная вода смочила губы, но смутные воспоминания о напитке, помутившем разум, заставили Ноэль замереть. Но она была просто иссушена жаждой… и беспомощна. Она потеряла все, а эта женщина помогала ей… И Ноэль разжала губы и, сделав большой глоток, поблагодарила.

— Спасибо.

— Конечно, милая.

Мужчина резко и шумно выдохнул.

— Лекс…

— Забудь об этом. — Женщина снова поднесла чашку к губам Ноэль. — Пусть Даллас разбирается. Он человек ответственный, не так ли?

— Я уже позвал его.

— Хорошо. — Лекс отставила чашку и щелкнула пальцами перед лицом Ноэль. — Сколько пальцев?

Ноэль моргнула и сосредоточилась на пальцах женщины.

— Я не ранена, просто растеряна. Где я?

— Четвертый Сектор. «Разбитый Круг».

Она слышала об этом. А кто не слышал? «Разбитый круг» — средоточие греха, клуб, о котором ее друзья говорили только шепотом — потому что никто не был достаточно смелым, чтобы открыто навещать Сектора. Массовые аресты напившихся тамошнего вина были достаточным основанием не делать этого.

— Вино О’Кейна, — прошептала она, вспоминая черно-белые этикетки бутылок. — Значит, вот, где его делают.

Но как она оказалась здесь?

— Не совсем здесь, но склады находятся поблизости. — Женщина протянула руку. — Я Лекс.

— Ноэль. — Рука Лекс была мягкой, но сильной.

Женщина показалась ей суровой, даже прежде чем Ноэль смогла с трудом сесть и разглядеть ее целиком. Кожаные сапоги на шпильках и обтягивающий наряд — откровенный, в Эдеме такой можно было купить только на черном рынке. Ноэль никогда не видела настолько обнаженной женщины — неприлично обнаженной, но не стыдящейся своей наготы.

Лекс изогнула бровь.

— Понимаешь, что я имею в виду, Джас? Она смотрит на меня, будто у меня две головы.

Мужчина нахмурился — выражение лица, которое казалось для него привычным, если не постоянным.

— Она из города.

Теперь, когда она была в вертикальном положении, Ноэль смогла разглядеть и его. Он словно заполнил комнату своим присутствием, казалось, из-за него она даже стала меньше. Его одежда была такой же странной, как и у Лекс — сшитая из денима и кожи и усеянная серебряными и стальными пряжками. Его предплечья были покрыты вязью татуировок, их темные линии вернули ей разрозненные воспоминания.

Каменное лицо охранника, вышвырнувшего ее за городские ворота.

Наркотик в напитке и мужчину, который преследовал ее.

И подхватившие ее руки.

Ноэль уставилась на него.

— Ты спас меня.

Его глаза расширились в легкой панике.

— Хм, нет. Ты просто свалилась мне в руки.

Но он поймал ее. Он не оставил ее на улице, на растерзание гиенам, шныряющим меж Секторов. Он не причинил ей вреда. А паника в его взгляде заинтриговала ее — словно он не ожидал от нее воспоминаний, словно думал использовать ситуацию иначе. Превратить ее благодарность в обязанность, чтобы она почувствовала себя в долгу. Она почти предположила, что так и будет.

Но мужчина не сделал ничего подобного. Он просто поступил по совести, ничего не требуя взамен.

— Спасибо, что поймал меня.

Лекс закрыла лицо руками и пробормотала что-то себе под нос.

Дверь открылась и хлопнула достаточно сильно, чтобы сердце Ноэль подскочило. В комнату шагнул мужчина чуть старше Джаса на вид, одетый в кожаный жилет, оставляющий обнаженными татуированные руки. Он уставился на ее спасителя раздраженным взглядом.

— Джаспер, ты заноза в моей заднице.

Тот поднялся.

— Да ладно, Даллас. Ты бы сделал то же самое.

— Даст Бог, мы никогда не узнаем. — Он ткнул пальцем в Ноэль, и этот жест был одновременно угрожающим и полным досады. — Три вопроса. Тебе стоит честно ответить на них, или я вышвырну тебя на улицу.

На улице ей не особенно везло. Ноэль сплела пальцы, чтобы скрыть дрожь.

— Отвечу честно, — пообещала она.

— Хорошо. — Он начал отсчет, загибая пальцы. Первый. — Твой отец — говноед Эдвин Каннингэм?

Стыд обжег ей щеки, боль впилась когтями в грудь.

— Да. Хотя он, наверное, уже начал процедуру отчуждения меня от семьи.

Ворча, Даллас загнул второй палец.

— Твое досье говорит, что за тобой — два проступка. Что ты натворила?

О, нет. Она не могла признаться в этом перед Лекс и, конечно, не перед своим спасителем. Не перед Джаспером. Чувствуя, как к бурлящему внутри стыду присоединилось еще и унижение, Ноэль уставилась в пол и заставила себя ответить.

— Хранение и употребление алкоголя и… — Слово застыло у нее на языке. Но она должна была сказать. — Распутство.

Тишина. Затем Лекс покачала головой и с отвращением фыркнула.

— Сборище дерьмократов. — Она повернулась к Далласу, расправив плечи. — Она может остаться со мной, пока не встанет на ноги.

— И третий вопрос. Посмотри на меня, Ноэль Каннингэм.

Подчиняясь силе его голоса, Ноэль подняла взгляд. У мужчины были стальные глаза, соблазнительные и неотразимые одновременно, и ей пришлось бороться с собой, чтобы сосредоточиться на словах.

— Хочешь, я посажу тебя на автобус прямо сейчас и отправлю прочь, в коммуны? Если нет, то лучшее, что я могу предложить тебе — недельный испытательный срок под началом Лекс. Я не собираюсь нянчиться с несчастной крошкой из Эдема, ожидая, пока она придет в себя. Выбирай: неделя здесь или автобус на фермы?

Два варианта. Две жизни. Фермы могли убить ее. Там есть препараты, способствующие зачатию — Эдем противопоставлял им контрацептивы, борясь с перенаселением. В городе ценились ресурсы, а в коммунах дети сами были ресурсами. Распутство не было тут грехом, но секс был приемлем только как средство, обеспечивающее сильное потомство, которое будет работать на земле и обогащать тех, кто владеет этой землей.

В Эдеме это называлось благородным делом. Почетным. Тяжелая работа тела обогащала заключенный в нем дух — и после смерти наградой была вечность.

В Секторах о богатстве духа не шло и речи. Банды за пределами Эдема знали тысячу возможностей для греха и — по словам отца Ноэль — десять тысяч способов обеспечить себе место в аду.

Если бы она была праведницей, для нее существовал бы только один возможный выбор.

Если бы она была праведницей, она осталась бы в Эдеме.

— Я не хочу ехать в коммуны.

— Хорошо. — Даллас ткнул пальцем в Лекс. — Покажешь ей все. Если до конца недели она не загорится желанием драить барные стойки или заниматься уборкой в доме, или на мужиках прыгать, она уйдет.

— Хрен там, — вежливо отозвалась Лекс.

— В любое время мой хрен к твоим услугам, любовь моя. — Он ткнул пальцем в Джаспера. — Ты, вон. На складе разгружают кое-что, проследи.

— Сделаю. — Джаспер замялся. — Если ей что-нибудь нужно…

— Ей не нужно, — перебила Лекс. — А теперь убирайся.

Когда дверь захлопнулась за его спиной, Лекс опустилась на стул напротив Ноэль.

— Не надоело таращиться, Даллас? Я уже поняла, что тебе нравится.

Даллас оглядывал обеих женщин раздевающим взглядом — и Ноэль подумала, что, представляя ее и Лекс голыми, он явно наслаждается. Он медленно улыбнулся и шагнул к двери.

— Ладно, в другой раз. Пусть Эйс поработает с ней, но без наручников. Подождем, что будет через неделю.

Он захлопнул за собой дверь. Ноэль выдохнула и посмотрела на Лекс, стараясь не смущаться.

— Наверно, ты думаешь, что я — глупая наивная дурочка.

— Конечно, так и есть. — Лекс откинулась на спинку стула и скрестила ноги. — Ты из города. Здесь тебе не позволят заниматься чем-то еще.

Никакого осуждения, по крайней мере, и, возможно, даже немного сочувствия.

— Я хотела бы, конечно. Но, наверное, такое желание и вправду глупое.

— Только если ты думала, что, сказав об этом, что-то изменишь. — Лекс достала из ботинка маленький серебряный портсигар. — Немного правил. Первое. Единство — важнее всего. Мы выживаем, потому что держимся вместе — без исключений. Если ты хочешь присоединиться, тебе придется внести свою лепту, но в конце концов все будет не так уж и плохо.

Драить барные стойки, заниматься уборкой или на мужиках прыгать. Ноэль опустила взгляд на свое украшенное ярким рисунком платье и провела пальцем по завитку узора. Темные фантазии, в которых она подчиняется приказам — грязным приказам людей, заставляющих ее делать разные вещи, — наполнили ее. Конечно, это не может быть грехом, если у нее нет выбора.

— Я должна буду со всеми спать?

— Неа. Тебе не придется даже пальцем кого-либо касаться, если ты не хочешь. Устроиться на работу, помогать в клубе можно и без этого. Секс — это бонус, а не обязанность.

Ноэль была растеряна, даже сконфужена, ведь единственной эмоцией, которую она почувствовала, услышав эти слова, было смутное разочарование — и сокрушительный стыд.

— Ой. Это хорошо.

Лекс поморщилась.

— Я думала, ты распутница. Какая жалость. Ну, все равно. Одному из беженцев из коммун удалось заполучить в свои руки лекарство от бесплодия, и теперь он и его женщина ждут ребенка. Раньше она была официанткой в клубе, так что теперь ее место свободно. Никогда не занималась чем-то подобным?

— Нет. — Ее мать отбила бы ей руки за одно лишь предположение о работе вне дома. — Я могу научиться. Я читала книги по старым технологиям, и я готова работать.

— Уроки танцев?

Наконец, вопрос, на который Ноэль могла ответить утвердительно.

— Да, с пяти лет.

— Но не стриптиз, верно?

Она даже не знала, что сказать. Порнография была такой же незаконной, как и вино, но только из порно жители Эдема могли узнать о стриптизе.

— Нет, точно нет.

Лекс кивнула.

— Если не хочешь обслуживать столики, мы можем поработать над техникой стриптиза. В нем тьма возможностей. Конечно, обойдемся без жестких элементов.

Конечно, она не имела в виду…

— Разве это не незаконно?

Лекс замерла с сигаретой в руке, огонек плясал над зажигалкой.

— Милая, ты больше не в Эдеме. Закон тут — то, что объявляет законом Даллас.

— Я больше не в Эдеме. — Слова ударили ее в живот, резко и больно, прогоняя прочь онемение. Дыхание Ноэль сорвалось, и ей пришлось приложить усилия, чтобы вдохнуть снова. — Я больше не в Эдеме.

— О черт. — Лекс отшвырнула незажженную сигарету. — Эй, все в порядке.

— Нет, я знаю. — Ноэль схватилась за ткань своего идиотского платья и попыталась заставить себя нормально дышать. Она больше не в Эдеме, так что может воспользоваться одним из преимуществ. — Я могу выпить?

— Нет. — Лекс подняла руки. — Я вовсе не злобная сука, но тебе было очень плохо, когда ты сюда попала. Я не хочу случайно убить тебя.

Конечно. Глупо. Ноэль закрыла глаза.

— Ты права.

Женщина вздохнула.

— Слушай, скажу прямо. Никто не собирается заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь. Ты должна работать, но тебе можно оставить свои вещи и платье, никто не заберет. И не вздумай нахрен слушать Далласа — он не вышвырнет тебя. Нет, если я его попрошу.

Информации было слишком много. Ноэль лишилась всего, что имела, всего, что когда-либо знала… и это было как дразнящее обещание свободы и даже надежда, чувство, которое она никогда раньше не ощущала.

— Я просто растеряна, и, наверное, еще не совсем пришла в себя после того наркотика.

— Тогда тебе нужно отдохнуть. — Лекс пересекла комнату и из шкафа в ванной комнате вытащила подушку и одеяло. — Хочешь переодеться?

Да, что угодно, чтобы избавиться от этого модного платья.

— Пижаму, если можно?

— Э-э, футболку?

— Да, или ее. — Ноэль выдавила из себя улыбку. — Хватит скромничать. Так будет лучше, правда?

Лекс протянула ей сверток из белой ткани.

— Все, что пожелаешь, милая. Что захочешь. Все для тебя.

Прозвучало жутковато.

— В прошлый раз, когда я слышала эти слова, меня арестовали.

— Но ведь вышло, как ты и хотела, нет?

— Хм, не думала об этом в таком смысле.

Но, может, пора было начать.

***

Ноэль проснулась в темноте, не понимая, где находится. Она уставилась в пустоту над собой и сжала пальцы на ткани одеяла. Сердце едва не выпрыгнуло из груди.

Она была не в Эдеме, уж это точно. В ее спальне было слишком много источников света — свечение индикаторных панелей, контролирующих уровень освещения и температуру в комнате, мягкий свет от экрана компьютера, свет луны и уличных фонарей сквозь прозрачные шторы. Ее семья могла бы жить в пентхаусе, намного выше уровня улицы, но Эдем был городом света. Слишком многие из поколения ее родителей помнили годы тьмы, наставшие после солнечной бури, которая повергла мир в хаос и мрак.

Ее мать боялась темноты. Ноэль не разделяла этот страх, но сейчас она что-то такое почувствовала. Она облизнула губы и заговорила:

— Свет, двадцать процентов? — Инстинктивно она превратила команду в просьбу, но ответом была лишь тьма.

Да, в Секторах компьютеры наверняка были старые, изготовленные еще до солнечных бурь, и работали они только на удовлетворение самых примитивных нужд. Поэтому ей пришлось выбраться из постели и поискать выключатель. Как нецивилизованно.

Цементный пол казался прохладным и грубым под босыми ногами. Никаких тебе мягких ковровых покрытий, только маленький коврик у самой кровати. Ноэль слезла с матраса и осторожно встала на ноги, вглядываясь в темноту и пытаясь разобрать очертания мебели вокруг.

Она немного покружилась по комнате, но в конце концов пальцы все же наткнулись на выключатель. Комнату залил мягкий рассеянный свет. Предметы были видны достаточно четко, но в углах все еще прятались тени, и потому освещение показалось Ноэль каким-то… интимным.

Или, может, так только казалось из-за кровати. Мебель в комнате Лекс была хорошего качества, но кровать у стены была просто роскошной — с подушками в атласных наволочках и дорогущими простынями, которые вполне смотрелись бы и у Ноэль дома. Высокого качества, дорогие — и совершенно неуместные в окружении кирпичных стен и цементных полов.

Из комнаты вели четыре двери. Одна открывалась в коридор, вторая, как предположила Ноэль, могла вести в гардероб. Надеясь, что хоть одна из двух оставшихся дверей ведет в ванную комнату, она открыла ближайшую и наткнулась на настоящее сокровище.

Эта комната была меньше спальни. Внутри стояли только стол и пара стульев. Но стены были покрыты шедеврами — не в цифровом виде на плазменных экранах, таких модных сейчас в Эдеме, а настоящими шедеврами. Загипнотизированная, Ноэль шагнула вперед и остановилась перед ближайшей картиной в позолоченной раме.

Она смогла почувствовать слегка затхлый запах холста и красок, смогла разглядеть отдельные мазки. Ноэль коснулась выцветшего лепестка красной розы и пришла в восторг от ощущения объема и реалистичности изображения — реалистичности, не свойственной больше Эдему.

Стоя у порога комнатки, Лекс заговорила:

— Наверно, она старше всего, что тебе приходилось видеть. Тебе лучше перестать трогать ее.

Ноэль замерла, сунув руки за спину, словно это могло изменить то, что уже было сделано.

— Прости. Я никогда не видела ничего подобного. Я просто… — что? Сунула свой нос? Ноэль не могла придумать объяснение.

— Осматриваешься. Я понимаю. — Лекс бросила свой черный рюкзак в угол и стащила с себя черную куртку с высоким воротом. — Это подарок. Ренуар, имею в виду.

Ноэль потянула за подол футболки, стесняясь своих голых ног.

— Это красиво. И практически бесценно. Видимо, кто-то очень ценит тебя.

Женщина фыркнула и повернулась к раздвижным дверцам шкафа на дальней стене.

— Оно имеет свою цену. У некоторых столько денег, что они просто не знают, что делать с ними.

Лекс, казалось, была одной из таких. Ноэль старалась не быть назойливой, но открытая дверь шкафа продемонстрировала внутри целые груды украшений и статуэток, и всяких гаджетов — и это имело в городе большую стоимость. Она даже заметила один или два пистолета — пистолеты, боже мой, пистолеты! — вещь, которую в стенах Эдема позволяли себе носить только военные и офицеры полиции.

Ноэль снова обратила внимание на картину, на слова Лекс. Люди — мужчины — с таким количеством денег, что они просто не знали, что с ними делать. В Эдеме были такие. Большая часть таких.

— Я знакома с такими людьми. Они думают, что могут купить что угодно. Или кого угодно.

И по ее опыту, обычно им это удавалось.

— Нет, — Лекс закрыла шкаф и повернулась к Ноэль. — Здесь людей купить нельзя, тем более, женщин. Вы покупаете их услуги, обеспечивая им безопасность — и так всегда бывает в обществах, где власть принадлежит мужчинам. Но у нас тоже есть власть. Помни это. У нас тоже есть, что предложить. То, что нужно мужчинам.

Ноэль не могла себе представить, что кому-то из мужчин вдруг станут нужны ее умения. Организация и ведение домашнего хозяйства, устройство вечеринок, где она улыбалась и подхалимничала перед кучей важных шишек.

Ноэль снова схватилась за подол футболки.

— Я немногое могу предложить мужчинам. Кроме… — Она не смогла даже выдавить из себя это слово, как же она сможет сама предложить секс?

— Секс — это последний вариант, — пробормотала Лекс. — У каждой женщины есть пара дырочек, куда мужчина может засунуть свой член. Все важное у нас находится выше шеи.

Ноэль залилась краской, казалось, до кончиков пальцев ног, но попыталась отрешиться от этого.

— Что важное?

— Мозг, девочка. Больше тебе ни о чем не нужно беспокоиться. — Она поманила ее. — Следуй за мной.

Лекс вернулась в спальню, зажгла еще одну лампу на тумбочке и села на кровать, скрестив ноги.

— Теперь ты знаешь о моем маленьком секрете. Что ты думаешь обо мне?

В самом начале их знакомства Ноэль слышала, как Лекс кричала на Джаспера, чье грозное присутствие заставило ее колени подогнуться, и даже резко оборвала самого Далласа О’Кейна. Все в Секторе 4 жили и умирали по его прихоти — Лекс признала это, когда сказала, что слово Далласа здесь закон.

Но она накричала на него, и она не проявила страха. Ноэль опустилась на край кровати и потерла пальцами уголок одеяла. Она подумала о бесценной картине, шелковых простынях и шкафе, полном настоящих сокровищ. Эти сокровища были спрятаны от чужих глаз. Их не выставляли напоказ, как делали это со своими приобретениями спесивые друзья отца, демонстрируя богатство.

— Ты любишь красивые вещи, но они не нужны тебе, чтобы показать твое богатство. — Она смущенно улыбнулась. — Может быть, ненужное ты хранишь так же заботливо.

Лекс засмеялась.

— Так и есть. — Улыбка ее увяла. — Даллас подарил мне картины.

Ноэль облизала губы.

— Ты и Даллас… — Разве люди в Секторах вступают в брак? В Эдеме брак был таинством, но в таком месте разве могло остаться что-то святое? — Вы вместе?

— А как ты думаешь? Если бы я уже принадлежала ему, стал бы он дарить мне такие дорогие подарки, пытаясь добиться внимания?

— Пожалуй, нет. — Она наклонила голову и поглядела на Лекс, пытаясь постичь смысл ее слов. — Об этой власти речь? О том, чтобы не дать себя поймать?

Казалось, эта мысль удивила саму Лекс.

— Нет. Это твой первый урок. — Она потянулась и заправила прядь волос Ноэль за ухо. — Тут не так, как в городе. Если ты кому-то принадлежишь — это не значит, что ты проиграла, не значит, что можно расслабиться. Это только начало игры, и будь уверена, тебе это чертовски понравится.

Ее кожу закололо от прикосновения. В ощущении не было сексуального возбуждения, но в нем было чувственное удовольствие, которое она не могла получить раньше, в мире, где случайный физический контакт был табу.

— Спасибо, — вымолвила Ноэль, не уклоняясь от прикосновения. — Спасибо, что убедила Далласа дать мне шанс. Я выучу все, что потребуется. Я не могу ехать в коммуны — они еще хуже Эдема.

— Ты бы поехала, если бы было нужно, и все было бы нормально. Верь мне, милая. Это важно.

К стыду Ноэль, ее глаза защипало от слез. Она заморгала, но их было уже не остановить, и первая слеза капнула ей на щеку.

— Я не думала, что моя семья отречется от меня. Я просто хотела что-то почувствовать, ощутить. Я знаю, что мне повезло, что я, наверное, выгляжу, как избалованная городская дурочка… — Грудь что-то сдавило, как будто каменные стены Эдема сжали ее в тиски.

— Ты шутишь? — Лекс порывисто обняла ее. — Чш-ш-ш. Не обижайся, милая, но я бы не променяла свою жизнь на жизнь там, никогда.

Ее слезы мочили рубашку Лекс, но она не понимала.

— Почему? — Ноэль не совсем осознавала, что именно «почему». Почему Лекс не хотела бы поменяться с ней местами? Почему для нее ее жизнь была другой? Почему она сама отказалась от нее?

Лекс ответила на все три вопроса.

— Ты не свободна, — сказала она. — А здесь ты можешь быть свободной. Даллас говорит всякую хрень, но он никогда не заставлял женщину делать то, чего она не хотела. Помни это тоже, Ноэль.

— Я не знаю, чего я хочу. Я ничего не знаю.

— Потому ты и пробуешь то одно, то другое. В конце концов, ты найдешь то, что сделает тебя счастливой. — Лекс поцеловала ее в щеку. — И не забывай учиться. Запоминай все, что тебе говорят.

Ноэль могла это сделать. Она часто торчала за книгами в электронной библиотеке своих родителей, а став взрослой, научилась обходить сложные брандмауэры, чтобы получить доступ к старым и почти запрещенным книгам.

— Я хорошо запоминаю новое.

Лекс похлопала ее по спине.

— Ползи в кровать, дорогая. Я бы позволила тебе остаться в своей кровати, но не думаю, что ты захочешь.

Ноэль бы осталась, и не только потому что ей понравилось ощущение шелка простыней на коже. Прикосновения Лекс были якорем в этой реальности, а так она снова оказывалась брошенной на произвол судьбы в темноте, которая скоро укроет комнату.

Но она уже расплакалась и уже обнажила перед ней свою душу. Достаточно унижений за одну жизнь, за один вечер. Она сползла с огромной кровати Лекс и вернулась на матрас, на диван.

— Ты поможешь мне найти завтра работу?

— Посмотрим, ладно?

Это было обещание, скорее всего. Ноэль откинулась на подушку и закрыла глаза, чувствуя надежду, которую ощущала в последний раз… наверное, никогда не ощущала.

— Спасибо, Лекс.

Светильник выключился сам, а затем и верхний свет. Одежда зашелестела во тьме, и свет вспыхнул, озаряя пространство ближе к дивану.

— Вот, — пробормотала Лекс, ставя крошечные круглые светильнички на столике рядом с головой Ноэль.

Света было достаточно, чтобы скрыть очертания тела Лекс интригующей тенью, но не столько, чтобы Ноэль не смогла заснуть.

— Кажется, тебе потребовалось всего десять секунд, чтобы понять меня, — попыталась пошутить она.

— Может быть, немного больше. Напои меня когда-нибудь, и я расскажу, какие еще твои страхи мне известны.

Ах, если бы Лекс еще могла и излечить их.

— Если ты позволишь и мне попробовать алкоголь.

— Угу. Спокойной ночи, Ноэль.

Лекс

Она не просила Далласа об одолжениях — никогда не просила, — но решила попросить его сейчас.

Лекс прислонилась к машине.

— У нее никого нет, и она беспомощна. Прогнать ее пинком под зад было бы просто неправильно.

Даллас крякнул, ковыряясь под капотом, металл звенел о металл.

— Любовь моя, Эдем выплевывает десяток таких, как она, каждую неделю. Вот, что происходит, когда ты даешь репродуктивные препараты праведникам. Они превращаются в невежественных, беспомощных детей. У них там словно конкурс на самого тупого идиота.

— У нее есть имя, ты знаешь. — Лекс протянула руку, чтобы обвести пальцем контуры его уха. — И если бы она была действительно бесполезна, она бы уже рыдала в куче тряпья на полу моей спальни.

Даллас посмотрел на нее, повернув голову достаточно, чтобы прикусить кончик пальца Лекс.

— Не говори мне, что она вовсе не такая.

— Пару недель, хорошо? Дай ей шанс. Она, может, и выведет тебя из себя один или два раза, но потом успокоится и сделает одного из парней очень, очень счастливым.

Он снова крякнул и сосредоточился на двигателе старой машины.

— Эта девушка не могла даже слово «распутство» произнести, не покраснев пятнадцатью оттенками красного. Что случилось после моего ухода? Я пропустил что-то горяченькое?

Ничего такого, но искра была. Желание. Лекс могла бы попробовать.

— Она хочет быть немножко… плохой. Как ей это удастся где-нибудь на арахисовой ферме?

Вздохнув, Даллас выпрямился и отбросил ключ.

— Ты уверена, Лекси? Или ты хочешь быть уверена?

Как будто он уже знал, что второе.

— Есть легкий способ узнать. Ты ведь устраиваешь вечеринку сегодня?

— Да, собирался. — Даллас протер руки тряпкой и провел пальцем по ее нижней губе — явный признак того, что его мысли перешли от машин к сексу. — Думаешь, она может ее пережить?

— Один из способов узнать это. — Он все еще был на вкус как моторное масло и металл. Лекс облизала большой палец руки Далласа и взялась пальцами за пряжку его ремня. — Ты копишь силы, чтобы оторваться вечером?

— Мне не нужно копить силы, любовь моя. Не с тобой.

Его джинсы уже натянулись на жесткой выпуклости члена. Лекс ухватилась за ремень и потянула Далласа к задней двери склада.

Внутри Лекс забралась руками под его рубашку и провела пальцами по груди, пока зрение приспосабливалось к темноте склада. Даллас прислонился к стене и наблюдал за ней прищуренными глазами.

— Не думай, что я ничего не просек, детка.

Она напряглась, но только на мгновение, прежде чем расстегнуть ремень.

— Что ты имеешь в виду?

Он поймал ее за запястье одной рукой и за подбородок другой.

— Тебе не нужно делать это для того, чтобы я согласился. Если ты увлечена девушкой, она может остаться. Черт, пусть Эйс пристегнет ее наручниками, если хочешь.

Облегчение в ней смешалось с гневом. Даллас на самом деле не понимал ее, не понимал ту ее тайную часть со всеми этими безумными желаниями. Но он думал, что она будет использовать свое тело, свой рот, как плату, и это разозлило Лекс. Вывело из себя.

У нее все еще была свободна одна рука, и она ударила его.

— Я не шлюха. Даже для тебя.

Она видела, как Даллас убивал людей и за меньшее, но он только зарычал и поймал ее другое запястье.

— Все для меня — шлюхи, кроме тебя. И это становится чертовски утомительным.

Лекс едва могла думать, когда его пальцы сжимали ее запястья, удерживая ее и все-таки оставаясь осторожными, чтобы не сжимать слишком сильно.

— Лгун. Я нужна тебе, чтобы поддерживать игру. Единственный человек, которого ты не можешь купить.

Его смех разнесся над ней.

— Милая глупая дурочка. Шлюхи быстро утомляют мужчину.

Слишком близко. Слишком интимно.

— Так и быть, Деклан, — сказала она, называя его имя. — Но извинись, черт побери.

Он двинулся быстро, дернув ее так, что она врезалась спиной в стену, заводя ее руки за голову.

— Следи за своим языком, Лекс, — громыхнул он. Голос был низким и опасным.

Даллас навис над ней — его жар, его тяжелая плоть. Не осталось места, чтобы двигаться, дышать, ничего не осталось, кроме него.

— Почему бы тебе не последить за моим языком? — Лекс начала скользить по стене. Когда она была уже на полпути, он отпустил руки, зарывшись пальцами в ее волосы.

Слово «стояк» сейчас близко не отражало его эрекцию. Член дернулся ей навстречу, когда она огладила его рукой.

— Хочешь мой рот?

Даллас зарычал и потянул ее волосы, стирая грань между возбуждением и настоящей болью.

— Я дышу?

— Не знаю. — Она мурлыкнула, когда расстегнула его штаны и обхватила член рукой. — Но пульс у тебя сильный.

Даллас откинул голову, толкаясь в ее руку с еще одним горячим тяжелым выдохом.

— Ты научишь нашу маленькую бродяжку? Если она научится работать ротиком хотя бы вполовину так хорошо, как ты, может, ее заметят.

Ноэль все равно заметят, как только она немножко освоится.

— Я думала, мужчинам нравится этакая невинность с широко распахнутыми глазами.

— Мужчины думают, что им нравится этакая невинность, пока кто-то вроде тебя не станет сосать их член так, словно не может им насытиться. — Он отклонил ее голову назад. — Или ты видела то, чего я не видел, а, умница?

— Ну, например, я видела Джаспера, который вдруг стал ее защищать. — Лекс провела языком по нижней губе. — Приглядись, когда они будут вместе. И ты увидишь.

— Все девушки падают к ногам героев. А герой сначала позволяет им это, а потом отшвыривает их прочь. — Даллас дернул бедрами, и головка его члена почти коснулась ее губ. — Черт возьми, Лекс. Черт возьми, соси уже его.

Она быстро лизнула, потом еще и еще, пока член не стал скользить между ее губами.

Не слишком сильно сжимать, только не сначала.

— Нужно еще, — зарычал Даллас, хлопая ладонью по стене. Все его тело трясло от сдержанного желания, но он пока не толкался ей в рот. Еще нет.

Он потребовал подчиниться словами.

— Сильнее, Лекс.

Она подчинилась, но только на мгновение. Затем отстранилась и погладила его рукой.

— Дразнишь. — Нажав пальцем на ее губы, Даллас медленно улыбнулся. — Кажется, я передумал. Оставлю силы на вечер. Я хочу устроить адское шоу.

Лекс глубоко вздохнула, чтобы облегчить острый укол разочарования.

— Может, мне будет плевать.

— О, тебе точно не будет плевать. — Он отошел и засунул член обратно в штаны. — Я пойму, что ты действительно злишься, если ты разрешишь мне только смотреть.

— Или я не приду вообще.

Уже произнося эти слова, Лекс знала, что лжет. Она придет, просто чтобы заставить его смотреть, как другой мужчина проведет целый вечер, уткнувшись лицом ей в колени.

— Посмотрим. Лекси, поднимайся, любовь моя.

Она поднялась, похоть все еще завязывала узлы в животе.

— Надеюсь, ты сможешь ходить нормально.

Даллас схватил ее за подбородок и поцеловал — крепко и быстро, ничего, кроме рычания и зубов — и отпустил через секунду.

— Девушка может оставаться до тех пор, пока ты присматриваешь за ней. Приведи ее к Рейчел. Если она хочет стать официанткой.

Рейчел не была официанткой. Это ей стоило бы ковыряться под капотом той старой машины, потому что — бог знает, почему — она была в этом деле лучше многих мужчин, даже лучше Далласа.

— А вечеринка?

Его улыбка была определенно дразнящей.

— Оставим это Джасперу.

Лекс провела пальцем по своей нижней губе и лизнула его кончик, не отводя от Далласа взгляда.

— Да, сэр.

Глава 3

Брен скользнул на заднее сиденье, но оставил дверь открытой и одну ногу — на земле. Он не садился полностью, пока они не были окончательно готовы ехать. Никогда.

— Мы едем сейчас?

— Ждем Флэша, — пробормотал Джаспер.

— О, дерьмо. А мы проверили, его рука случайно не застряла в штанах у Амиры? Потому что ожидание тогда займет весь день.

Флэш дернул ручку, открывая переднюю дверь с пассажирской стороны.

— Вот почему у меня есть женщина, а у тебя нет.

— Что-то, о чем ты никому не позволяешь забыть, — заметил Брен.

Флэш втиснул свое огромное тело на переднее сиденье и усмехнулся, выглядя донельзя самодовольным.

— Я отметил эту девушку, и это, скажу я, было самым умным, что я когда-либо делал. Думаешь, эти штучки без чернил горячие? Ты даже не представляешь, насколько неправ.

Удовлетворение Флэша было можно пощупать рукой в тесном пространстве машины. Джаспер запустил двигатель.

— Где это место?

Мужское самодовольство улетучилось, сменившись настороженной деловитой серьезностью.

— На границе с Сектором 5, как раз за пределами второго периметра. Думаю, они заняли заброшенную церковь.

— Они глупы или отчаялись?

— Наверное, и то, и другое.

И то, и другое было опасно. Джас направил машину к месту назначения.

— Итак, Даллас приказал смести там все нахер. Обычное дерьмо. Это будет наше предупреждение. И если они останутся там же после этого, мы и их сметем.

— Обычное дерьмо, — согласился Брен.

— Насилие и беспредел. — Флэш усмехнулся. — Надеюсь, кто-то полезет на рожон.

Джас расслабился достаточно, чтобы улыбнуться.

— И попортит это красивое личико?

— Я не сказал, что позволю им ударить меня. — Флэш сжал кулаки. — Просто кулаки чешутся, хочется немного покрушить. Пара дверей, пара людей… что попадется под руку.

Брен наклонился над спинкой переднего сиденья.

— Сохрани свой пыл для клетки. Получишь чуть больше денег.

— Почему? Ты хочешь побороться там со мной?

— Черт, нет. Но никогда не будет недостатка в идиотах, которые захотят.

— Трус. — Флэш выплюнул слово, в его голосе не было злости. Он удерживал место чемпиона в клетке, но ему не хотелось встретиться в ней лицом к лицу с людьми, которые ему действительно нравились. — Так что там с новой девушкой? Амира говорит, что она как лесной олененок.

Джас переключил передачу, когда автомобиль выбрался с заваленных обломками улиц, и набрал скорость.

— Что-то вроде того. Больше похожа на женщину, отчаявшуюся найти безопасное место.

— Надеюсь, она станет официанткой. Может, тогда Амира перестанет пилить меня из-за того, что Рейчел слишком много на себе тащит. Она бесится, ведь я не позволяю ей работать, пока она беременна моим ребенком. Никаких подносов.

— Она могла бы заниматься легким трудом, — заметил Джаспер.

— Я не хочу, чтобы она находилась рядом с посторонними.

Нет, Флэш с ума бы сошел, если бы она подверглась хоть крошечной опасности.

— Амира умница. Даллас мог бы попросить ее заняться документами. Ведением отчетности.

Флэш хмыкнул и взглянул на Брена.

— И что, умник, ты промолчишь?

— А что? Он прав. — Брен пожал плечами. — Единственная глупая вещь, которую когда-либо делала Амира — это связалась с таким чудовищем, как ты.

— Чудовищам всегда достаются красавицы, — сказал Флэш, возвращаясь к надменному высокомерию. — Мы обеспечиваем им безопасность.

Безопасность.

Джас проглотил рычание. Амира хотела от Флэша больше, чем просто безопасность, и она получила это, даже если он сам не понял. Она всегда смотрела на него со смесью обожания и нежности, и все это совсем не было связано с его образом крутого парня.

Как обычно, Флэш ничего не замечал.

— Сюда. — Он указал в сторону перекрестка, туда, где рядами стояли сгоревшие склады и развалившиеся здания.

Джас замедлил движение и поехал в обход квартала.

— Помните, что я сказал, вы оба. Никакой крови.

— А если они ударят первыми?

— Тогда делайте то, что должны.

Брен проверил оружие на боку, и Джас припарковался в затененном месте в переулке.

— Мы поняли — не перебарщивать.

— Не перебарщивать. — Джаспер рывком открыл дверь.

Флэш хлопнул по багажнику машины и вытащил кувалду, прежде чем последовать за ними к боковой двери склада.

— Выбить дверь — это перебарщивать?

— Да ладно тебе, мужик. — Брен потянулся и усмехнулся. — Джаспер вежливый. Он лучше постучит.

Флэш сжал кувалду покрепче, глядя на них с выражением спокойствия на лице.

— Хорошо. Когда там я все разнесу, это будет настоящий сюрприз. Давай, любовничек. Стучи.

— Вы оба слишком много болтаете. — Джас толкнул дверь плечом и вошел внутрь. Стоящие внутри возле большой металлической трубы люди замерли, уставившись на него. — Молчим и ведем себя вежливо, мальчики.

Лидер взорвался проклятиями и схватился за оружие, направив дуло в лоб Джаспера, пока позади него все метались по углам.

— Мы на границе между секторами, — резко сказал он. — Это не территория О’Кейна.

Брен чертыхнулся и полез в карман куртки, но Джас поднял руку, глядя на ствол пистолета. Было время, когда это испугало бы его, время, когда маленькое черное пространство внутри дула могло, казалось, утянуть в себя целый мир и поглотить его целиком.

Оно все еще могло. Джаспер задался вопросом, куда ушел страх, а затем заставил свои мысли вернуться к поставленной задаче.

— Возможно, вы не понимаете, что такое «херовая отговорка». Я пришел, чтобы разъяснить.

Ствол дрогнул.

— Что это за херня?

— Это возможность, — сказал Джас ровно. — Шанс начать где-то в другом месте.

Светловолосый мужчина заколебался, взор его метался к Брену и Флэшу и обратно.

— Мы не можем все это просто взять и перенести в другое место.

— Вы можете. — Джаспер ухватил запястье мужчины и вывернул его, чтобы ствол пистолета уставился в стальные стропила наверху. — Когда мы закончим, вам просто нечего больше будет переносить. Так что лучше уйти сейчас.

Как будто бы для того, чтобы поставить точку, Флэш взмахнул кувалдой и швырнул ее в сторону ящика с бутылками. Все разбилось, дерево и стекло полетело на землю. Блондин выругался и попытался освободить руку.

— Черт, ты не можешь этого сделать.

Джаспер махнул Брену, приказывая проверить емкости в углу.

— Первое предупреждение — это только предупреждение. В следующий раз кувалда прилетит тебе в лицо.

— Емкости пусты, — доложил Брен. — Похоже, они только ждут партию.

Двое мужчин двинулись вперед, когда Флэш снова поднял свое орудие. Рычанием и оскаленными зубами он заставил их попятиться. Кувалда засвистела — и остатки оборудования превратились в хлам. Это было его собственное предупреждение. О’Кейну не нужно было красть припасы у конкурентов. О’Кейн просто стирал их с лица земли.

Джас не разжал хватки на запястье лидера, даже когда мужчина начал сопротивляться. Вместо этого он заговорил. Спокойно.

— Вы позволите нам выйти отсюда без проблем и устроите свой склад где-нибудь в другом месте. Ты сделаешь это, потому что здесь нет ничего, за что стоит умирать. Да?

Лидер обратил взгляд к своим людям, которые смотрели на него с яростью и отвращением. Он мог позволить Джасперу уйти, но он больше не будет лидером.

Он тоже это знал. Ярость и блеф заполнили его глаза.

— Нас больше, чем вас.

— Да, это правда.

Он быстро потянулся свободной рукой за спину. Еще один пистолет. Джаспер дернулся, рука его сжалась.

— Не надо.

Второй пистолет выпал из нервных пальцев, когда Флэш двинулся вперед, разбрасывая куски дерева, стеклянные осколки и дешевые ликерные этикетки по полу.

— Босс?

— Возвращаемся к машине. Они усвоили свой урок. — Джас сжал пальцы чуть сильнее, и кости в запястье мужчины затрещали. — Разве нет?

— Да, — последовал свистящий, полный боли шепот. — Мы уйдем.

Джас отпустил мужчину и отступил назад.

— Не забывайте: Даллас О’Кейн не дает второго шанса.

Никто не пытался остановить их, когда они ушли. Никто не сказал ни слова.

Вернувшись в машину, Флэш вздохнул.

— Так хотелось подраться. Что за сборище трусов.

Трусость или осторожность — Джасперу было все равно, что ими двигало.

— Ты бы предпочел драться, Флэш? Секунда — и ты умрешь, а Амира будет растить твоего ребенка в одиночестве.

— Она никогда не останется одна, — ощетинился Флэш, — ведь она О’Кейн. — Он сместился на сиденье с рычанием. — А разве тебе не было скучно, хоть чуть-чуть? Мы обучены бороться, чтобы защищать нашу территорию, а вместо этого просто стоим и смотрим, как они мочатся в штаны при одном нашем появлении.

— Конечно, было, — пробормотал Джаспер. Если бы не было, он бы не проводил так много времени на ринге и в клетке. — Но это то, за что мы боролись. Сила признания и уважения, чтобы не ввязываться в драки всякий раз.

Брен с заднего сиденья подал голос:

— Он имеет в виду, что ты тебе придется выплескивать адреналин каким-то другим способом, потому что так мы теперь и будем работать.

— Черт возьми. — Флэш поворчал еще несколько минут, прежде чем со вздохом сдаться и вернуться к любимой теме. — В любом случае, клетка лучше. Амира просто с ума сходит, пока смотрит. Вы не знаете, что теряете, парни.

Брен хлопнул по сиденью.

— Но ты нам расскажешь — и подробно, хотим мы или нет.

Как Ноэль отреагирует на их бои в клетке? Амира понимала, что это был способ выпустить пар. Ноэль, с другой стороны, привыкла к ненасилию. К цивилизации.

И посмотрите, куда это ее привело, сказал глубоко внутри Джаса голос. Наркотики и беспомощность, ожидание смерти.

Флэш по-прежнему молол языком.

— С каких пор вам не нравятся грязные подробности? Или я должен заткнуться, потому что тут где-то спрятался чувак с кровоточащим сердцем, который боится расчувствоваться? Скажи честно, Джас, почему ты в таком гребаном плохом настроении?

— Потому что я должен иметь дело с тобой. Разве этого недостаточно?

— Нет, не смешно.

Джаспер и не боролся с ухмылкой.

— Ладно, тогда из-за твоего уродливого лица.

— Ну, зато у меня большой член. А вот бедный Брен…

Брен хрюкнул.

— Ну, по крайней мере, Амире нравится.

Флэш дернулся, задев Джаса бедром, когда рубанул воздух между ним и Бреном. Джаспер закостерился и дернул руль, чтобы исправить маршрут, но левый передний бампер все-таки снес уже порядком помятый мусорный бак с дороги.

— Это ведь одна из новых машин Далласа. Он только что ее починил.

— Сука. — Флэш заерзал на своем сиденье. — Я врежу тебе, когда мы вернемся домой.

— Когда мы вернемся, мы напьемся и будем изо всех сил думать, как объяснить Далласу разбитую фару.

* * *

У Ноэль с подносами выходило плохо.

Но это не имело большого значения. Лекс нарядила ее в пару кожаных штанов, обтягивающих задницу, и короткий топ, который едва прикрывал сиськи. Джаспер поймал себя на том, что пялится, ожидая неизбежного момента, когда ткань сместится еще чуточку вниз.

— Пока с ней проблемы, — протянул рядом с ним Даллас. — Ты можешь отказаться, конечно. Но Лекс пошла ва-банк, плюс, она к ней привязалась, и теперь она оторвет мне член, если я выгоню девушку.

Даллас не боялся Лекс; в его желании помочь Ноэль было что-то другое — милосердие или сочувствие.

— Она старается. Вот о чем пока можно делать выводы.

— Да, она старается. — Даллас проигнорировал женщин, приводящих в порядок сцену, и посмотрел на Ноэль, которая с улыбкой поставила напитки перед клиентами. — И она немного меньше похожа на ягненка в стае волков.

Обучавшая Ноэль официантка, Рейчел, присоединилась к ней в оживленном разговоре с клиентами, и Джаспер, наконец, посмотрел в свой стакан.

— Может, Лекс оставит ее себе.

— Вряд ли. — Даллас поболтал свой напиток в стакане. — Если тебя беспокоит, что мужчины начнут драться из-за нее, тебе лучше готовиться уже сейчас. Потому что девушка хочет этого, и когда она решится это признать, мужчины будут драться.

У Джаспера не было времени на женщину, и тем более на женщину с большими глазами, которая ожидала чего-то такого.

— Что, она тебе не нравится?

Он пожал плечами.

— У нее хорошая задница, — сказал Даллас. — Прекрасный рот. Мне нравится идея Лекс раскрепостить ее. Но я против того, чтобы кто-то ее выбрал.

Джаспер позволил взгляду вернуться к Ноэль.

— Я тоже.

Как будто почувствовав его взгляд, она взглянула на него и улыбнулась: открыто, застенчиво. Приглашающе.

Даллас хмыкнул.

— Кажется, она уже выбрала сама. Тебя.

Как такое может быть?

— Она не знает меня, и за этот день она точно не успела понять, что тут к чему.

— Она ничего не знает обо всем этом дерьме, — согласился Даллас. — Но ты — ее спаситель, и это дает тебе преимущество. Мне не хочется, чтобы ты избивал моих людей вне клетки, потому что вот такой ты ревнивый ублюдок. Так что или пан, или пропал.

— Ты, твою мать, слишком серьезен. Когда ты стал таким раздражительным?

— Времена вдали от рая тяжелы. Политики в Эдеме поднимают хай.

Политики. Джаспер ненавидел их, старался думать о них как можно меньше, танцуя сложные па танца власти с бандами, которые правили секторами. Он не думал о том, что происходит в городе.

— Угу.

Даллас усмехнулся и поднялся, держа стакан в руке.

— Ты хреново притворяешься, что тебе насрать, Джас. Кстати, о хрене, пойду поищу для него что-нибудь интересное.

Ничего не происходило в «Разбитом Круге» без разрешения Далласа, касалось это секса или нет.

— Если я выберу ее — и это большое «если», и не потому, что ей некуда идти, — то я бы предпочел помочь ей как другу, чем втянуть ее во что-то, чего она не понимает.

— Черт, я не бессердечный. Она может остаться, а вы с Лекс можете отвечать за нее. — Даллас одарил его суровым взглядом. — Но не надо думать, что это прокатит снова. Я не могу брать к себе каждую бродяжку из города.

Это была правда. Джаспер видел, как он пренебрегал людьми гораздо более достойными, чем мисс Каннингэм. Что бы ни заставляло его терпеть Ноэль, скорее всего, это имело больше отношения к Лекс, чем к его собственному состраданию.

— Да, сэр.

Даллас отошел, остановившись, чтобы что-то сказать Рейчел и Ноэль. Ноэль посмотрела на сцену и передала поднос Рейчел.

Потом она повернулась и направилась прямо к Джасперу, лавируя между столами.

Он выдвинул стул и кивнул ей.

— Перерыв?

Ноэль скользнула на сиденье, и на мгновение Джас подумал, что ее грудь сейчас вывалится из топа.

— Даллас сказал мне, что я и ты должны сегодня быть на шоу.

— Да, как он мог промолчать.

Ее щеки покраснели.

— Ты не хочешь, чтобы я туда шла?

— Он тебя проверяет, — объяснил Джаспер. Хотя не ее — а, скорее, их, но ей не нужно было об этом знать. — Он хочет увидеть, сбежишь ли ты, если увидишь что-то этакое.

— Ну, я могу отвернуться и покраснеть, — призналась она, глядя на сцену. — Но если бы я хотела сбежать и спрятаться от секса, меня бы здесь не было.

— Если бы все это было настолько шокирующе, тебя бы предупредили, — пробормотал он. — Но есть кое-что, чего даже мне не давали пока увидеть, потому что я не принимал в этом участия.

— Правда? — Ее глаза расширились, их голубизна стала дымчато-серой в тусклом свете. — И что это?

— Зависит от ночи. Сегодня? Будут просто танцы, немножко стриптиза. — Он вытянул руку за спинку кресла и махнул в сторону занавеса над передней частью сцены. — Там есть помост, который используют для настоящего шоу. Обычно там танцуют две или три девушки сразу.

— О. — Глаза Ноэль оставались широко раскрытыми, но она не была ошарашена. Девушка откинулась назад, ее вьющиеся распущенные волосы щекотали его руку. — Это заводит, — прошептала она, наблюдая, как на сцену поднялась одна из девушек и начала разминаться, вихляя бедрами. — Это то, о чем я мечтала. Быть свободной. Не прятать свое тело.

А может, ее фантазии и были такими?

— Если хочешь попробовать, какова эта свобода на вкус, у тебя будет идеальный шанс сегодня вечером. Даллас устраивает вечеринку после закрытия.

Ноэль оторвала взгляд от танцовщицы и посмотрела на него.

— Вот такую?

Ему придется открыть ей карты.

— Тут будут пары, правда, их легко узнать. У них есть ошейники или чернильные метки на шее. Все остальные просто хотят оторваться. Ты можешь присоединиться или просто смотреть, но и этого будет достаточно. Здесь будет один безудержный секс.

Топ был настолько обтягивающим, что Джас легко разглядел ее вставшие соски под тканью.

— Это то, что мы пытались устроить, когда меня арестовали. Никто из нас не знал, что делать. Люди, которые знали, недолго задерживались в Эдеме.

— Да? Ну, запомни для начала — это необязательно.

Ноэль скользнула рукой по его бедру, неловко, почти испуганно. Пальцы замерли, выражение лица было скорее упрямым, чем возбужденным.

— Ты будешь там?

— Я планировал. — Но это не то, о чем она действительно спросила — и не то, что он хотел сказать. — Ты хочешь пойти со мной, Ноэль?

С трепетом она наклонилась к нему.

— Ты думаешь, я распутная?

Она не могла задать вопрос более серьезно.

— Нет. Я думаю, ты просто женщина, которая любит секс.

Губы Ноэль задергались. Она захихикала и поднесла пальцы к губам, чтобы прикрыть рот.

— Ты говоришь это так, словно это не одно и то же.

— Потому что это не так. Никто не будет считать тебя шлюхой. — Ему не нравилось, что она прятала от него свой рот. Джас отвел ее руку и коснулся подушечкой своего большого пальца ее нижней губы. — Я покажу тебе сегодня вечером, и ты увидишь.

Ноэль облизала нижнюю губу, ее язык мелькал рядом с кончиком пальца.

— Я делала это только один раз, — призналась она хрипловатым шепотом. — Они поймали нас вчера вечером, прежде чем я… дошла до чего-то большего.

Практически девственница, как все и думали, и большой парень был прав. Мужчины будут драться, чтобы трахнуть ее, уже к концу ночи.

— Сегодня ты можешь смотреть, — сказал он спокойно, и спокойствие удивило его самого, учитывая, что язычок Ноэль практически касался его пальца.

— С тобой?

Ее грудь вздымалась с каждым вздохом, и Джаспер потянул материал топа чуть ниже — достаточно, чтобы увидеть краешек розового соска.

— Да, со мной.

Она вздохнула, и на этот раз специально лизнула его большой палец.

— Но никакого секса?

— Никакого секса. — Если он сумеет совладать с собой.

Ноль чуть нахмурилась и сжала губы.

— Почему нет?

— Потому что сначала я должен понять, как мне вести себя с тобой.

Она снова задрожала и опустила лицо. Волосы волной закрыли его, но не раньше, чем Джас увидел ее румянец.

— Может быть, у меня сегодня появятся идеи.

Или она убежит, крича, с мыслями о том, что жизнь в коммунах все же не так плоха.

— Посмотрим, милая. Посмотрим.

Глава 4

Никто здесь не будет считать тебя шлюхой.

Ноэль огладила пальцами белую ткань платья, обтянувшего бедра. Платье Лекс облегало ее грудь, бесстыдно выставленную в вырезе декольте. Ноэль была выше Лекс — и в этом платье, доходящем до середины бедер, она запросто могла «засветить» трусики, стоило только чуть наклониться вперед.

Как может никто не посчитать ее хоть немножечко шлюхой в таком наряде?

Но теперь она член банды, вот что. И секс тут — часть жизни, в которой люди убивали друг друга без последствий. Нет закона кроме того, что определяет Даллас, как и сказала ей Лекс, так что, надев скандально откровенный наряд, она не нарушит никаких правил приличия. И теперь Ноэль ждала Джаса, который должен сопроводить ее на праздник распут…

— Секса, — прошептала она. Громко, потому что сам звук делал это слово реальным.

Распутство было грехом, законом, безумной концепцией этого места.

Она пойдет на праздник секса. Настоящего секса. Грязного развратного секса, без стыдливо прикрытых одеждами девственниц, пьяных от лунного света и старых порнографических фотографий.

— Готова? — голос Джаса пронесся через темный холл, возвещая о его приближении. — Ты выглядишь здорово.

Развратный и опытный. Вот каким казался Джас в своей темной одежде с серебристыми цепями. Он буквально заполнил коридор, плечи были так широки, что на мгновение Ноэль почувствовала себя маленькой и любопытно ранимой. Любопытно — потому что это не испугало ее, а наоборот, заставило думать о том, как он прижмет ее к своей груди, пока она будет молить о пощаде.

Он что-то сказал. И вот она, глядя на него, уже фантазирует, а реальность, которую она не могла себе представить, уже ждет ее.

— Спасибо, — сказала она, чувствуя, как теплеют щеки. — Лекс позволила мне взять ее наряд.

— Да. — Он улыбнулся и жестом указал на украшение из перьев. — На тебе выглядит лучше.

Это была одна из немногих вещей в шкафу, которую Ноэль могла бы надеть и в городе, не умерев со стыда.

— Пойдет для вечеринки?

Он взял ее за руку и кивнул в другой конец холла, где была ведущая к лестнице дверь.

— Одежда большинства почти сразу оказывается в общей куче. Мы разберемся с этим позже.

Интересно, он чувствовал ее дрожь?

— И так все время?

— Раз в неделю. — Он подтолкнул ее вперед, проведя рукой по спине. — Иногда чаще, если кому-то нужно выпустить пар.

Его пальцы обжигали. Ноэль чувствовала через тонкую ткань их прикосновение — каждого по отдельности, что подчеркивало массивность его ладони. Она пошатнулась на каблуках, поднимаясь по ступенькам.

Звуки вечеринки донеслись до Ноэль еще прежде, чем они добрались до конца лестницы. Она повернула направо и увидела еще один коридор, ведущий к открытому дверному проему, и сквозь него…

Кожа. Освещение было тусклым, но она смогла разглядеть обнаженную женщину, стоящую в проеме: сантиметры бледной кожи, украшенные только татуировками на ее запястьях и горле и драгоценностями, свисающими с ее…

Ноэль облизала губы и отвела взгляд, но было слишком поздно. Кружево поскребло ее чувствительные соски, и она не могла не задуматься о том, насколько более безумным было бы ощущение проколотых сосков, с которых свисают покачивающиеся при каждом движении цепочки и драгоценности.

И она думала, что ее серьги слишком смелые.

— Слышишь их? — низким голосом спросил Джаспер. — Заходи, Ноэль. Или ты собираешься стоять здесь, представляя, что внутри тебя ждет что-то менее развратное?

Ноэль чувствовала себя жаждущей и возбужденной. Это было то самое любопытство, которое заставило ее подружиться с не теми девушками в школе, интерес, который привел ее в темную комнату с молодым человеком, который притворялся, что знает, что делает. Он неуклюжими пальцами возился у нее под платьем целых двадцать минут, но это не было и вполовину так возбуждающе, как голос Джаспера над ухом.

Может, он думал, что она хочет бежать, что она такая же трусливая, как и невежественная. Упрямство заставило ее идти вперед, повинуясь его руке на спине.

— Я не могу себе представить что-то еще более развратное, если ты не подскажешь мне.

Прежде чем он смог ответить, из-за двери показалась Лекс.

— Ты опаздываешь, дорогая. Я собиралась начать без тебя.

— Начать? Начать что? — Она оглянулась на Джаспера в поисках ответа.

Он поднял бровь.

— Сегодняшний вечер?

Лекс медленно ухмыльнулась.

— Если нет какой-то причины, по которой она не может быть здесь. — Она протянула руку и ухватилась за кружева, притягивая Ноэль к себе. — Я покажу тебе, как держать всех этих ублюдков на коротком поводке. Джас сможет смотреть.

Он тоже ухватился за ее платье, его рука крепко держала ткань.

— Тебе не нужно ничего делать, можешь только смотреть. Помни это.

Ноэль представляла, как вдвоем разорвут ее платье в клочья. Это было странно захватывающе — оказаться в ловушке между ними. Жесткое тело Джаспера сзади, мягкие формы Лекс прижимаются к ее груди. Она могла себе представить, как целует Лекс — как те девушки в кино — пока руки Джаспера бродят по ее телу, пальцы гладят, дразнят, касаются…

В недоумении Ноэль снова посмотрела на него.

— Ты не против?

Он наклонился и дотронулся языком до угла ее рта.

— Иди. Пусть она покажет тебе несколько трюков. Ты могла бы опробовать их на мне.

Ноэль облизала место, где язык коснулся ее рта, жалея, что не может ощутить вкус Джаса на своей коже. Скоро. Обернувшись, она улыбнулась Лекс.

— Чему ты будешь меня учить?

— Всему самому лучшему. — Лекс положила руку Ноэль на плечо и повела ее через дверь, мимо женщины с цепями на сосках. — А здесь Даллас проводит свои вечеринки.

Вдоль стен стояли диваны, в центре зала были раскиданы подушки. Между диванами, на диванах, на подушках и поодаль — везде были люди. Некоторые тихо переговаривались, смеясь, в то время как другие стонали и ахали, когда их тела двигались в одном ритме. Невозможно было сказать, где заканчивался один и начинался другой. Ноэль видела метры и метры голой кожи, и никто не стеснялся… все было совсем не как в Эдеме.

Они трахались, все они, и им не было ничуточки стыдно.

Отвести взгляд было просто некуда. Ноэль не могла решить, куда посмотреть.

— Наши вечеринки были… не такими.

Лекс засмеялась и поцеловала ее в щеку.

— У нас веселее. Идем же.

Возвышение в дальнем конце комнаты занимал диван. Даллас сидел — нет, он развалился на нем, закинув руки на спинку, его взгляд вспыхнул, когда Лекс повела Ноэль по лестнице.

— Ей только косичек не хватает. Отлично сыграно, Лекс.

— Я не такая коварная, милый. Она сама выбрала этот наряд. — Лекс наклонилась к уху Ноэль. — Видишь этот взгляд? Он думает о тебе. Хочет видеть тебя на коленях, когда ты будешь ласкать своим розовым язычком его член.

Ноэль думала, что Даллас будет сосредоточен только на Лекс, но когда эти стальные серебряные глаза поглядели в ее глаза, она с трудом удержалась, чтобы не упасть перед ним на колени — она захотела этого. Как Лекс ухитрялась держать его на поводке, Ноэль не могла себе представить.

Даллас улыбнулся, как будто мог читать ее мысли.

— Что ты думаешь, Лекси моя любовь? Все еще застенчивая или просто восхитительно покорная?

Рука Лекс скользнула в волосы Ноэль и потянула, заставив ее откинуть голову. Ноэль ахнула: во-первых, потому что резкий рывок был почти болезненным, и, во-вторых, потому что губы Лекс коснулись ее шеи, и язык чуть грубовато лизнул кожу.

Лекс отстранилась.

— И то, и другое.

С головой, все еще откинутой назад, Ноэль могла только захныкать и закрыть глаза, чувствуя, что возбуждается. Даллас как будто прочел и эту мысль, потому что засмеялся.

— Грязная девочка. Поставь ее на колени рядом со мной, прежде чем я посажу тебя на свои колени. Если только ты не хочешь сначала показать ей эту часть.

— Веди себя прилично. — Лекс царапнула ногтями по его голой груди и опустилась на колени у его ног, в ожидании глядя на Ноэль. Ее пальцы коснулись пряжки ремня Далласа.

Лекс была такой храброй. Казалось, в этом нет ничего такого. Ноэль попыталась отрешиться от наблюдателей, напоминая себе, что людям на вечеринке есть чем заняться — и это куда более увлекательно, нежели смотреть на нее. Вот только глянув через плечо, она заметила, что многие мужчины смотрят на нее. Очень откровенно. И если Даллас представлял себе ее язык, это эти мускулистые мужчины с жутковатыми татуировками и ленивыми, жадными улыбками представляли себе вещи гораздо более вульгарные.

Она повернулась и увидела, что Лекс уже расстегнула ремень брюк Далласа. Ноэль подняла взгляд, и он кивнул в знак понимания.

— Они наблюдают за нами. Если тебе от этого станет лучше, милая, то не все смотрят на тебя. Лекс заставляет мужчин избивать друг друга до потери пульса раз в неделю, просто чтобы произвести на нее впечатление. Тогда ее милый ротик поиграет с ними. Когда ты научишься паре ее трюков, мальчики будут ползать на коленях, чтобы дать тебе все, что хочешь.

Мурлыканье Лекс почти заглушил звук расстегивающейся «молнии».

— Кому нужен мужчина, который ползает на коленях?

Грязные фильмы дали этому имя. Минет. Даллас назвал это иначе — отсос. Ноэль представила себе большую руку Джаспера на голове, представила, как он толкает ее голову к своему паху, произнося эти грубые слова. Отсоси у меня.

Тепло запульсировало между ее ног. Ноэль сжала бедра, наблюдая за рукой Лекс. Женщина высвободила член Далласа из брюк и медленно погладила его руками.

— Красивый. — Лекс потянулась, поймала руку Ноэль и прижала ее к твердому члену. — Ты когда-нибудь делала это раньше, милая?

— Однажды.

Под одеялом в полумраке, потому что даже это маленькое нарушение правил казалось диким. Но тот опыт не мог сравниться с этим, с Далласом, наблюдающим через полуприкрытые веки, как она осторожно проводит пальцами по его члену. Ноэль не могла оторваться от этого члена, от бесстыдной эрекции, от того, как под ее рукой член вздрагивал, словно живой, особенно когда кончики пальцев касались головки.

Он застонал и откинул голову.

— Ты — любопытный маленький котенок. Неудивительно, что мой любимый рычащий кот стал так рьяно тебя защищать. — Даллас зарылся рукой в волосы Лекс, дернув так же, как она дернула Ноэль, и ее лицо исказилось от удовольствия. — Покажи ей, как ты используешь свой язык, Лекс.

Она наклонила голову и облизала пальцы Ноэль.

— Следи за ним, — прошептала она. — Так ты узнаешь, что ему нравится.

Она облизывала головку члена, пока он не заблестел, мокрый и гладкий, и Ноэль не поняла, что имела в виду Лекс. Даллас казался доминантом, держа Лекс за волосы, но каждое движение ее языка заставляло его выдыхать: короткий тихий выдох, только с каждым разом все резче и грубее.

— Ему нравится твой язык, — прошептала Ноэль, и ее собственный голос показался ей хриплым.

Она знала, что найдет, если сунет руку в трусики. Влагу возбуждения, доказательство того, что она такая же бесстыдная, неприличная, грешная. Она уже так далеко зашла. Ей оставалось только признать это.

— Это… интересно.

Даллас грубо засмеялся.

— Правильно, котенок. Тебе это понравится. Да?

Возможно. И до чего это ее доведет?

Лекс подняла голову, дыша так же резко, как Даллас, и приникла ко рту Ноэль. Настоящий поцелуй, нежный и грубый одновременно. И Ноэль могла ощущать вкус Далласа на языке другой женщины — что-то острое и чужое, что-то, что заставило ее застонать, извиваясь, отчаянно пытаясь облегчить боль между бедер.

Сильные крепкие пальцы вцепились в ее волосы. Даллас дернул женщин в разные стороны, смеясь грохочущим резким смехом.

— Джас, забери своего котенка. Лекс не может сосредоточиться на мне, пока поблизости находится этот девственный язычок.

Лекс шлепнула его рукой.

— Я могу научить ее и на члене Джаспера.

— Посмотрим, — отрезал Даллас, прежде чем повернуть голову Ноэль в сторону.

Джаспер уже шел к ним, его брови сошлись на переносице, взгляд был напряженнее, чем когда-либо. Ее сердце дико заколотилось. Ноэль представляла себе, как расстегивает штаны Джаса и копирует движения Лекс. Язык и губы — и взгляд в глаза. И — о Боже, все будут наблюдать за ней, и ей будет плевать.

Когда Джаспер остановился у платформы, Даллас приподнял бровь.

— Хочешь присоединиться ко мне на диване для лекции по минету, или у тебя другие планы?

Джаспер протянул руку Ноэль.

— Мы поговорим, может быть, пропустим пару стаканчиков.

— Ага.

Даллас отпустил ее волосы, и Ноэль подошла к краю платформы и подала руку Джасперу, чтобы спуститься.

Он увел ее в центр комнаты, к одному из диванов у стены. Вместо того чтобы сесть рядом с ней, Джас плюхнулся на диван и усадил Ноэль к себе на колени.

— Чему ты научилась, Ноэль?

И снова она не знала, куда смотреть, но, по крайней мере, теперь на нее не пялилось столько народу. Ноэль пошевелилась, чувствуя, как внутри все сильнее разгорается желание обо что-то потереться.

— Даллас любит смотреть, как Лекс лижет его. Думаю, ему нравится смотреть не меньше, чем чувствовать.

— Близко, — прошептал он, опуская одну руку между ее коленями. — Что еще?

Она развела ноги чуть шире, слишком возбужденная, чтобы отказать ему — или себе.

— Даллас думает, что я восхитительно покорна.

Голос Джаспера сорвался в рычание.

— А ты?

Рычание было ошеломительным. Ноэль задрожала, между ног все запульсировало. Если он ее не коснется, она коснется себя сама.

— Я не знаю. Я понимаю эти слова, но думаю, что они значат для тебя больше, чем для меня.

— Ты знаешь.

Его пальцы сжали ее бедро.

— Тебе понравилось, когда она потянула тебя за волосы? Когда он это сделал? Когда он сказал вам обеим, чего хочет?

Покорная. Склонная подчиняться, уступать. Отдавать контроль и власть над собой другому. Разве это не было причиной ее растерянности? Лекс предложила ей сексуальное освобождение, и Ноэль отреагировала со стыдом и разочарованием. Но было ли это потому, что она не хотела брать на себя ответственность за свои желания или потому что ей это нравилось?

Имеет ли значение, в конце концов, нравится ей это или нет?

— Мне понравилось, — призналась она. — Мне нравится представлять, как ты делаешь… кое-что.

— Кое-что вот такое? — Его рука поднялась выше, и большой палец поскреб тонкую ткань, прикрывающую чувствительное местечко между ног.

Прикосновение вызвало взрыв желания, и Ноэль задрожала, но все же оно было нежное. Слишком нежное.

— Хуже. — Она едва дышала. — Кое-что нехорошее.

— Кое-что развратное, — ответил он, повернув голову к платформе, где находился Даллас. — Посмотри.

Ее дыхание сорвалось на вдохе, когда она увидела, как Лекс взяла член Далласа в рот — глубже. Ноэль схватилась за руку Джаспера, вздохнув, когда Лекс снова двинулась.

— Она берет его в горло? — Она не могла решить, ужасно это или до боли возбуждающе.

— Заглатывает его целиком. — Давление большого пальца Джаспера усилилось, но только на мгновение. — Похоже, что она подчиняется?

Ноэль открыла рот, чтобы сказать «да», но заколебалась. В позе Лекс было слишком много власти, слишком много неповиновения. Даже когда темноволосый мужчина, покрытый татуировками, скользнул позади нее и стал задирать ее платье, Лекс полностью контролировала обоих. Как будто Даллас был послушной глиной в ее руках, а второй мужчина оказался сзади только ради удовольствия.

— Нет, — наконец ответила она. — Она не подчиняется.

— Нет. Она главная. Она сама решает. — Затем он двинул рукой, обхватив грудь Ноэль через тонкое платье. — Прямо как ты.

Сосок был прижат к его руке. Но ей хотелось почувствовать прикосновение кожи к коже.

— Что если я не хочу решать сама?

— Тогда у тебя будет татуировка. Потому что, как только ты подчинишься мужчине — по-настоящему подчинишься, он не захочет тебя отпускать.

Она облизнула губы, внезапно потеряв уверенность.

— Но как мне решить самой, хочу я или нет?

— Ты даришь удовольствие, а не себя. — Он потянул лиф ее платья ниже, обнажая грудь.

С другого конца комнаты с дразнящей улыбкой на нее смотрел рыжеволосый мужчина. Нет, не на нее, на ее грудь, поняла Ноэль, проследив за взглядом. Изгиб груди, тугой сосок. Ноэль начала осознавать, что имеет власть. Так себя чувствовала стоящая на коленях перед Далласом Лекс? Могла ли уверенность в том, что она желанна, помочь ей решить, отдаться своей похоти или сдержать ее?

Может быть, ей понравится. Лекс, казалось, нравилось мучить Далласа языком, в то время как темноволосый мужчина гладил пальцами между ее бедер.

Ноэль повернулась к напряженному Джасперу.

— Ты хочешь, чтобы я доставляла удовольствие другим мужчинам?

— Твое желание, Ноэль, — напомнил он ей. — Ты хочешь этого?

— Я не знаю, — солгала она, потому что не хотела, чтобы он поощрял еще больше ее фантазий. Ее воображение уже рисовало картины с участием улыбающегося рыжего мужчины и Джаспера. Они зажали ее и не давали двигаться, пока грубые руки исследовали ее тело.

Джаспер издал тихий звук и поставил ее на ноги, поднимаясь следом.

— Возвращаемся к платформе, — пробормотал он.

— Зачем? — спросила Ноэль. Нервозность сделала ее неуклюжей, но он уже вел ее обратно на платформу, где Даллас наблюдал за ее приближением сквозь ресницы.

— Потому что ты не будешь знать, хочешь доставлять удовольствие другим мужчинам или нет, пока не попробуешь. — Голос Джаспера стал тише, и губы коснулись ее уха. — Возьми его член в рот. Сейчас.

Приказ. Команда. Ей было не стыдно подчиниться, не было стыдно показать свои желания. Платформа была достаточно низкой, она могла подняться на нее, не используя ступеньки. Ноэль опустилась на колени, ее платье задралось, демонстрируя трусики. Она посмотрела на Джаспера, понимая, что лучше на других сейчас не смотреть.

— Сейчас?

Он протянул руку и коснулся спины Лекс.

— Отойди-ка, жадная сучка.

Лекс положила руку на диван рядом с Далласом и провела языком по нижней части его члена.

— Тут достаточно места. — Она погладила щеку Ноэль свободной рукой. — Ты пришла за новым уроком, милая?

Оказавшись рядом с Лекс, Ноэль оказалась близко к татуированному незнакомцу. Он казался знакомым — кажется, был с Джаспером в тот день, помогал спасти ее.

Он улыбнулся ей и шлепнул Лекс по заду, отчего внутренности Ноэль завистливо сжались.

— Заставишь меня кончить, Лекс? Или ты так хороша, что можешь научить девственницу сосать член, объезжая мои пальцы?

— Спроси нашего бесстрашного лидера, насколько я хороша, Эйс. — Она медленно опустилась бедрами на мужскую руку и наклонилась, чтобы облизать нижнюю губу Ноэль.

Лекс облегчила Ноэль задачу. Было приятно целовать ее, открыв рот — и последовать за ней туда, где был возбужденный — член прошептала себе Ноэль, ствол Далласа — еще тверже, блестящий и толстый. Дрожа, Ноэль раздвинула губы и коснулась кончиком языка его длины.

Даллас зарылся рукой в ее волосы, но пальцы были скорее нежными, чем доминирующими.

— Давай, котенок. Лекс не учила тебя быть такой робкой.

Нет, Лекс облизывала член Далласа как мороженое в жаркий день. Мысль заставила Ноэль засмеяться, она открыла рот шире и обвела языком вокруг головки.

Джаспер прошептал ее имя. Она почувствовала, как его рука легко поднимает ее юбку по бедрам к талии. Затем он сжал пальцы на ее трусиках и потянул их вниз.

Вся комната видела ее. Мускулистое тело Джаса могло заслонять часть, но большинство видело все. Ее голая задница. Ее — ее киска. Слово звучало ужасно даже в мыслях, даже когда она сосала один член, а другой мужчина снимал с нее трусики.

Ее щеки горели, но тело горело сильнее. Ноэль была готова умолять, чтобы Джаспер прикоснулся к ней и ослабил ее страдания.

Он развел ее ноги, насколько позволили кружевные трусики, сползшие до колен. Его прикосновение было близко, так близко к пульсирующему клитору… и исчезло.

Затем на ее задницу опустилась его ладонь — острый жгучий шлепок плоти о плоть.

Ноэль взвизгнула. Крик сорвался с ее губ, она попыталась откинуть голову, но рука Далласа удержала ее на месте, задыхающуюся и извивающуюся.

Отпечаток руки Джаспера казался ожогом на коже, но где-то внутри нее боль сменилась чем-то иным. Она стала чем-то иным. Позволила себе стать развратной, грязной, распутной девчонкой, которая хотела грубого жестокого обращения, которая жаждала этого.

Может, если он отшлепает ее, остатки стыда уйдут.

Даллас дернул ее за волосы, заставляя взглянуть на него. Его ленивый взгляд остановился на ее глазах, губы дернулись в улыбке.

— Ах, Лекси, моя любовь. Твой котенок — совсем плохая девочка. Присмотри за тем, чтобы она не отвлекалась от моего члена.

— Грязный мужик, — пробормотала та, скользя пальцами по волосам Ноэль. — Возьми его в рот, дорогая, и доверься мне. Хорошо?

— Да, — прошептала Ноэль, наслаждаясь прикосновением Лекс.

Не такое как мужское. Мягче, но более уверенное, словно она точно знала, где проходит грань между болью и удовольствием.

Она знала. Наверняка. Лекс наверняка знала все, что Ноэль так сильно хотела узнать. Поэтому она раздвинула губы и позволила Лекс опустить ее голову вниз, пока член Далласа не столкнулся с ее губами, жесткий, горячий и восхитительно требовательный.

Лекс показывала ей, что делать — и так было даже лучше, потому что большая часть внимания Ноэль была сосредоточена на Джаспере, на его прикосновениях. Пожалуйста, пожалуйста, отшлепай меня…

Но это оказалась рука Лекс. Она прошлась по ее спине, по заднице, ее ногти легко царапнули горящий след от ладони Джаса. Удовольствие было другим. Не таким, как от шлепка.

А потом она опустила руку ниже, коснулась влажных губ киски, и сразу же надавила. Испытывая ее.

Ноэль застонала. Захныкала. Ее бедра задергались, и Даллас застонал, когда она практически насадилась ртом на его член.

— Черт возьми, Лекс, — зарычал он. — Я сказал сделать так, чтобы она не отвлекалась, а не так, чтобы кончила.

— Ой. — Лекс пошевелила пальцами, но только чтобы еще сильнее раздразнить плоть Ноэль. Открыть ее.

И затем она прошептала что-то, что звучало как имя Джаспера — всего за секунду до того, как его борода задела бедро Ноэль. За секунду до того, как его язык, теплый и жесткий, начал кружить над ее клитором.

Ее бедра задрожали. Он лизал ее — ощущение настолько грешное, что она не могла сосредоточиться на члене Далласа во рту. В теле Ноэль бился пульс — все сильнее, обещая еще больше удовольствия. Она не знала, что такое оргазм, но это определенно был он. Ее тело это знало. И оно ждало, напрягшись.

Даллас зашипел и потянул ее за волосы.

— Следи за зубами.

— Извини, извини… — Может ли быть еще больше возбуждения? — Позволь мне попробовать еще раз, я не буду…

— Тише. Скажи правду. Ты когда-нибудь кончала?

Ее щеки вспыхнули.

— Вроде бы. Наверное.

Лекс потерлась носом о ее ухо.

— «Наверное» — это значит «нет», дорогая. Определенно нет.

Даллас потянулся, чтобы коснуться большим пальцем нижней губы Лекс. А затем сделал то же с Ноэль.

— Ты пропускаешь все шоу, Джас. Тут у нас чертовски огромные глаза.

Джаспер обхватил ее бедра и поднял ее с колен. Мир закружился, и через миг Ноэль оказалась на спине, на полу у ног Далласа.

Только Джаспер больше не скользил между ее бедер. Вместо этого он навис над ней, его взгляд не отрывался от нее.

— Я уже знаю эти огромные глаза.

Он закрыл ее ото всех, стал всем ее миром. Ноэль подняла дрожащую руку к его плечу, едва осмелившись прикоснуться. Она тонула в темноте его глаз.

— Пожалуйста. Покажи мне. Я умираю.

— Не умираешь. Пробуждаешься. — Он поцеловал ее, горячо и твердо, его борода задела ее подбородок, язык лизнул губы.

Она хотела прижаться к нему, позволить ему еще раз лизнуть ее губы, но стоило ей приоткрыть рот, его язык вторгся в него. Лишая ее возможности дышать. Заставляя стонать.

Ее платье задралось до талии, и его рука скользнула по ее животу, пока он снова обводил языком ее губы.

Еще. Она пыталась сказать это, но звук был похож на голодный стон. Никто не удержал ее от прикосновения. Ноэль скользнула пальцами по руке Джаса, забираясь пальцем под рукав.

Его мышцы напряглись под ее прикосновением, но рука между бедер была нежной. Он изучал ее киску, прежде чем двинуться глубже.

Если бы ее трусики не запутались вокруг коленей, она бы раздвинула ноги, как настоящая шлюха — что угодно, чтобы поощрить его. Она так сильно нуждалась в этом, что умоляла:

— Внутри так пусто, что больно.

Джас поймал ее нижнюю губу зубами, лаская ее кончиком своего языка. Палец толкнулся в нее, растягивая мышцы. Затем он со стоном поднял голову.

— Больше не пусто. Офигенно туго, милая.

Ошеломленная, она опустила руки, царапая кончиками пальцев по гладкой деревянной поверхности. Ноэль было не за что зацепиться, не за что ухватиться, чтобы не утонуть в потоке ощущений, которые были слишком, слишком сильными.

Наверное, это было оно.

— Кажется, я кончаю.

— Давай же. — Он пошевелил большим пальцем, потирая ее клитор — и этого оказалось достаточно.

Ноэль выгнулась, когда в нее словно ударила молния, резко и дико вскрикнула и попыталась отодвинуться.

Лекс ухватила ее запястья и вытянула руки над головой, удерживая ее на месте. Джаспер двинулся все телом, войдя пальцем глубже, прижимаясь членом к ее бедру.

Пульс Ноэль бился все сильнее — и в такт ему дрожало ее тело. И вдруг она задергалась, сжимаясь вокруг твердого развратного пальца Джаспера, осознавая одновременно, что означали слова Лекс — потому что все то, что она испытывала раньше, было прелюдией к этому моменту. Ноэль закричала о своем освобождении, а потом мир вокруг превратился в горячее, яркое блаженство.

Глава 5

Ноэль провела большую часть ночи, дрейфуя между явью и сном, в котором Джаспер ласкал ее кожу своими большими ладонями и шептал ей на ухо всякие пошлости, и даже не поняла сразу, что слышит его голос уже не во сне. Раздраженный голос Лекс тоже явно ей не снился.

Ноэль подскочила на постели, прижимая простыню к груди, а Лекс все продолжала возмущаться:

— Я сама с ней схожу! Но потом, когда она проснется и будет готова. В такое время нормальные люди еще спят. Проваливай, Джас!

Он покачал головой, не обращая внимания на то, что Лекс, во-первых, вопит на него, а во-вторых, стоит перед ним абсолютно голая.

— У нее пока нет метки. Даллас сказал, она пойдет со мной или не пойдет вообще.

— Ты имеешь в виду покупки? — Голос Ноэль звучал приглушенно, но наверняка потому что она только что проснулась, а не потому, что сердце при виде сурового лица Джаспера подпрыгнуло к горлу.

— Рынок, — подтвердил он. — Встретимся у входа?

Целое утро с ним.

— Я сейчас спущусь.

Лекс закрыла дверь и прислонилась спиной к кровати, наблюдая, как Ноэль поднимается.

— Да что ты, никаких проблем, — сказала она раздраженно. — У меня вообще могут быть другие планы.

Ноэль замерла, балансируя на цыпочках.

— Прости. Я только что подумала… если ты хочешь, чтобы я пошла с тобой, или если хочешь пойти с нами…

— С тобой и Джасом? — Лекс рассмеялась. — Я лучше съем стеклянный стакан, чем стану смотреть, как вы двое пялитесь друг на друга, особенно после вчерашнего вечера.

Щеки Ноэль снова потеплели, и она поспешила к шкафу.

— Прошлая ночь была… интересной.

Какое ужасное преуменьшение.

— Да. Но если ты хочешь поговорить об этом с ним, тебе стоит изобразить в голосе больше восторга.

— Нет, это было потрясающе. Это было. — Она натянула на себя брюки, которые одолжила у Лекс, и замешкалась. — Просто все было так хорошо, а потом он остановился.

Лекс выгнула бровь.

— Ты же не думала, что он трахнет тебя в самый первый раз? И на одной из вечеринок Далласа?

Но другие не церемонились. Каждая платформа, каждый диван на вечеринке был покрыт обнаженными телами, парами и тройками, а некоторых было так много в этом шевелящемся клубке рук и ног, что она даже не смогла сосчитать.

— Я не знала, чего ожидать, — призналась Ноэль, одергивая рубашку. — Я до сих пор не знаю.

— Как он обращался с тобой до вчерашнего вечера?

Казалось, прошли недели или месяцы с тех пор, как она почти рухнула у его ног, но прошла всего лишь пара дней.

— Он был добр ко мне. Осторожен.

— Понятно. Но если он будет относиться к тебе хуже после вчерашнего, надери ему задницу. Тебе не нужно это дерьмо. — Лекс подавила зевок. — Но это не совсем стиль Джаспера.

Ноэль пыталась представить себе мир, в котором она была бы способна отказаться от такого мужчины, как Джаспер. Никогда. Опять же, неделю назад она не смогла бы представить себе мир, где она могла бы принимать совет от обнаженной женщины так запросто, как если бы нагота была в порядке вещей.

Она покачала головой.

— Я запомню. Еще что-нибудь?

— Еще что-нибудь для похода по магазинам или еще что-нибудь, что следует знать о Джасе?

— Чтобы идти по магазинам.

Она знала, что не готова отказаться от Джаспера.

Лекс ухмыльнулась и наклонилась, чтобы покопаться в тумбочке. Она подала Ноэль стопку купюр.

— Не позволяй ему ни за что платить.

— Лекс, я не могу… — Но она уже вложила деньги в ее руку.

Странное это было ощущение.

Настоящие купюры, бумага, которую ее отец никогда бы не позволил ей даже потрогать. Все банковские операции в Эдеме были электронными, со счетами, привязанными к штрих-коду, который давался при рождении. Но богатые и могущественные держали бумажные деньги в хранилищах, вместе со стопками золотых слитков и драгоценных камней, хоть и клялись, что в чистом цифровом мире драгоценностям нет места.

Не только ее отец был лицемером. Ноэль сжала деньги в руке.

— Я верну долг.

— Ты издеваешься? Даллас задницу вытирает деньгами. Я возьму у него еще.

— Спасибо. — Она положила деньги в карман и улыбнулась. — Иди спать. Он разбудил тебя.

— Мм-угу. — Лекс заползла в постель и укрылась почти с головой. — Просто будь собой, Ноэль. С тобой все будет в порядке.

Она бы ответила, но Лекс уже спала, и Ноэль просто выскользнула за дверь. Никто еще не встал в такую рань — не удивительно, после такой-то ночи — и ей никто не встретился на пути по витой лестнице и вниз.

Джаспер прислонился к наружной стене, сигарета дымилась в руке.

— Мы пешком или поедем?

— А безопасно пешком?

— Да. Рынок всего в пяти кварталах.

Он протянул руку.

Ноэль уставилась на нее, вспоминая, как он вонзил в нее эти твердые пальцы, как растянул ее, как удовольствие спалило ее изнутри. Ее соски напряглись, и возбуждение снова настигло ее, когда воспоминания вернули ее в прошлую ночь. В мечтах он вонзался в нее своим членом, заставляя ее умолять о каждом толчке, заставляя выкрикивать непристойности.

Ноэль оставалось надеяться, что Джас не умеет читать мысли. Она подала ему руку и задрожала, когда его мозолистая ладонь царапнула по ее ладони.

— Давай прогуляемся.

Он взял ее за руку и потянул за собой.

— Лекс тебя достает?

— Нет, совсем нет. Она хорошо ко мне относится.

— Я знаю. Я дразнюсь. — Улыбка искривила его рот. — У меня, правда, плохо получается.

Ноэль безумно захотелось погладить его по щеку, где почти сформировалась крошечная ямочка. Может быть, если бы она могла заставить его улыбнуться шире…

— Мне нужно, чтобы меня дразнили. Делай это почаще.

— Это запросто.

— Может, я даже научусь дразнить тебя в ответ.

— Кто-то же должен.

На асфальте перед ними растеклось какой-то масляное пятно, и Джаспер поднял ее одной рукой так, словно она ничего не весила.

Он снова опустил ее на ноги через пару шагов, но Ноэль не сразу отпустила его руку. Ее голова кружилась от близости Джаспера и какого-то иррационального момента нежности в этом грязном, темном переулке.

— Спасибо.

— Конечно. — Он коснулся рукой ее спины.

Спешащие на работу люди уже заполняли узкие промежутки между зданиями, но все опускали глаза, когда натыкались на них с Джаспером взглядами. Один или двое мужчин кивнули в знак приветствия, но на лицах их была написана смесь страха и уважения.

Осознавая, что ее безопасность полностью зависит от Джаса — или от чернильной метки на его руке — Ноэль прижалась к его руке и понизила голос.

— Ты их знаешь?

Он покачал головой.

— Не совсем. Я видел их, и они знают, кто я, или понимают это по татуировке. Как только ты получишь свою, все будет так же.

Звучало больше как «когда», нежели как «если», и Ноэль едва сдержала улыбку.

— Так ты думаешь, Даллас позволит мне остаться?

Он озадаченно посмотрел на нее.

— А разве нет?

— Он кажется сложным человеком. Если он разрешит мне остаться, я думаю, это будет, в основном, из-за Лекс.

Джаспер прищурился.

— Это важно для тебя, не так ли?

— Немного.

Подняв глаза, Ноэль запросто могла бы разглядеть вдалеке сияющую внешнюю стену Эдема, барьер, который якобы охранял город. Но, как и многое другое, безопасность этих стен была иллюзией.

— Знаю, я во многих вещах наивна, но меня воспитывали так, чтобы я осознавала свою ценность как дочь советника. Чтобы знала своих союзников и врагов.

Он провел ее мимо прицепа, на котором были сложены яркие ткани.

— Тогда… может быть, да. Из-за Лекс. Или из-за меня.

Ноэль почувствовала, как теплеет внутри.

— Я бы предпочла, чтобы это из-за тебя, а не потому, что он ненавидит моего отца. Не то чтобы я винила его. Моего отца легко ненавидеть.

Джаспер фыркнул.

— Может, он и думал о таком, но это не в натуре Далласа. С тобой он не такой.

— Он пугает, — призналась она. — Он выглядит мягким, таким простым и добродушным. Но все равно опасным. Даже когда он улыбается, мне не по себе.

Джаспер остановил ее, схватил за плечи и развернул к себе лицом.

— В банде Далласа нет никого, кто бы не был опасен, милая. Он, Лекс, Рейчел… даже я.

— Рейчел? — Симпатичная блондинка-официантка была не более опасной, чем сама Ноэль.

Он проигнорировал вопрос.

— Даже ты, — тихо пробормотал он. — Тебе нужно жить здесь, или ты умрешь, так или иначе. Даллас тоже видит в тебе эту опасность, иначе он бы уже отправил тебя паковать вещи.

Глупости.

— Единственная причина, по которой я все еще жива — это ты.

— Это потому что ты не знаешь, как выжить здесь. Как только ты научишься выживать, ты поймешь, что нужно делать.

Джас был уверен. Ноэль тоже почувствовала себя увереннее.

— Ты сможешь меня научить?

— Да. — Он ухмыльнулся и указал ей на ветхие шатры и тенты, выстроившиеся внизу по улице. — Первый урок. Никогда не плати сразу цену, которую просят. Иначе попросту разоришься.

Рынок. Это не было похоже на элитные магазины, где она покупала свою одежду. Площадь перед ними была заставлена палатками с одеждой. Яркие ткани свисали с веревок, нанизанных между стенами шатров, покачиваемые утренним легким ветерком. Еще больше одежды лежало на тележках, установленных перед палатками.

Ноэль поймала свое отражение в потускневшем зеркале и почти рассмеялась: такими огромными и по-детски восхищенными были ее глаза. Их выражение соответствовало чувству, бьющемуся в груди, легкое и возбужденное.

— Я могу… торговаться?

Звучало доисторически.

Джас усмехнулся.

— Достижение договоренности о цене называется торгом. А обмен — сделкой. Мы платим наличными.

Торг. Она сделала мысленную заметку и вернула его усмешку.

— Я плачу наличными. Моими собственными наличными. Это первое правило Лекс.

— Почему меня это не удивляет?

— Ты все еще можешь помочь мне выбрать что-нибудь для следующей вечеринки у Далласа.

Это было самое интимное, что Ноэль могла себе представить, и какая-то часть ее была готова к его отказу или пренебрежению.

Джас пошевелил рукой, обвивающей ее за талию, и его улыбка превратилась во что-то более темное. Многообещающее.

— Слишком долго ждать. Завтра вечером кое-что намечается. Можешь посмотреть, как я дерусь.

Она не могла сосредоточиться на его словах, когда его пальцы касались ее спины. Ноэль чувствовала себя крошечной в его руках. Бессильной, уязвимой — она знала, каково это, но еще никогда это состояние не возбуждало ее так сильно.

Она облизала губы — ей понравилось, как его взгляд следовал за ее языком.

— Что мне следует надеть?

Джас оглянулся, затем кивнул в сторону палатки, увешенной кожаными ремнями, перчатками и даже корсетами.

— Стюарт — лучший из всех.

Палатка Стюарта выглядела как гардеробная Лекс, хотя Ноэль заметила еще вчера, что многое из одежды Лекс была сделано специально для нее. Ни один из представленных дизайнов не был знаком, но один корсет привлек ее внимание. Гладкая эластичная кожа, шнуровка до середины спины и маленькие рукава, удерживаемые на месте скромными черными бантами. Смотрелось вызывающе и невинно одновременно, и Ноэль погладила черную кожу, представляя, как грудь будет смотреться в этой шнуровке. В клетке, на виду, но в ловушке, не имея возможности убежать.

Как и сейчас.

— Вот этот. Я хочу вот этот.

Мужчина за импровизированной стойкой прищурился.

— Это ручная работа. Не дешево.

— Я вижу, что тут работал мастер. — Она узнала этот взгляд. Брюки и блузка, которые Ноэль одолжила у Лекс, не смотрелись дорого. Она понимала, что присутствие Джаспера было единственным, что удерживало продавца от насмешек. — Ты делаешь одежду для Лекс, не так ли? Стиль очень похож.

Он крякнул в знак согласия, его взгляд устремился к Джасперу.

— Ты ее подруга, девочка?

— Мне бы хотелось так думать. Я одалживала ее одежду, но мне нужно купить кое-что свое.

— Мы сможем сторговаться, держу пари. Наличка или электронные?

В какой-то момент ее уверенность поколебалась. Ноэль могла притвориться опытным покупателем, но ее знания о стоимости одежды кончались за стенами Эдема. Она не знала значения денег и стоимости купюр, которые держала в руке. Мужчина смотрел на нее так, словно знал, что у нее нет денег, чтобы заплатить, и она должна была хоть что-то сказать:

— Наличные.

Джаспер положил руку ей на плечо.

— Это Ноэль. Она самая новая О’Кейн.

Стюарт откашлялся и кивнул.

— Да, хорошо. Не проблема.

Удивительно, как гладко прошла сделка. Стюарт назвал цену, и она была готова отдать большую часть купюр, но едва заметное пожатие Джаспера сказало ей, что стоит поторговаться. Стюарт принял ее предложение без вопросов, и Ноэль расплатилась со смешанным чувством гордости и растерянности.

Она могла поверить, что материальные деньги имеют более высокую стоимость, чем кредиты, которые могут исчезнуть в мгновение ока. Но Стюарт вряд ли стал бы торговаться, если бы не Джаспер за ее спиной — ходячая реклама авторитета О’Кейнов.

Ее независимость была столь же сомнительной, как и уважение, которое она имела в Эдеме, как дочь советника — фальсификация, основанная на страхе и чьей-то власти. Приняв татуировки О’Кейна, она не стала бы свободной. Да, но это давало бы ей самой часть власти. И она бы заняла свое место.

Позорное место, согласно всему, чему она когда-либо училась. Унизительное место. Но что-то внутри Ноэль жаждало этого греха.

И теперь, наблюдая, как мужчины смотрят на Джаспера с осторожностью и уважением, она тоже хотела его власти, даже если ей пришлось бы отказаться от себя самой ради того, чтобы принадлежать ему — от своих секретов, от своего тела, своего стыда.

Это была приемлемая цена за свободу.

Глава 6

Эйс закончил набросок и отвернулся, чтобы переключить станок, и Джаспер поспешил поморщиться от боли, пока тот не видит.

— Ты скоро наиграешься? Чертовски болит.

— Ты про татуировку или про свои яйца?

— Мои яйца в порядке. Хочешь проверить?

Эйс хмыкнул.

— Нет, Спасибо. В отличие от тебя, я вчера не отказался от вкусняшки. Или от двух.

— А кто сказал, что я отказался?

Ноэль не была готова, даже близко — проведя с ней утро, он только уверился в этом, — но, в конце концов, член Джаса не принадлежал ей.

— Дом. — Эйс сильно ударил его по плечу и подвинул иглу к коже. — Он рассказывает об этом всем, кто готов слушать.

Дом был подлым ублюдком, из тех, кто использовал силу вместо ума, чтобы добиться расположения Далласа. Он был настоящим бельмом на глазу Джаса.

— Он вечно болтает всякое дерьмо. — Джаспер остановился. — Что он сказал?

— Что у тебя не встал. Что ты дохляк. Этот ублюдок разозлился, потому что ему-то девушки вчера отказали. Ну, такое бывает, когда ты думаешь только о себе.

Не встал, дохляк — бессмысленные, глупые слова, не стоило зацикливаться. Но если Дом не представляет угрозы для Джаспера, это не значит, что он не начнет вскоре доставать Ноэль.

— Если он хочет разобраться со мной, ему придется подраться со мной в клетке.

Эйс фыркнул.

— Сделай его. Уделай его сегодня.

Нет. Он не станет отвечать на этот трусливый вызов, но если бы Дом открыто подошел к нему и вызвал на бой, он бы не стал отказываться.

— Сегодня все пойдут на склад?

— Наверное, если в Третьем Секторе будет спокойно. Я сегодня рано закончу. — Эйс переместил шейдер на новое место.

Джаспер стиснул зубы от боли. Иногда удар в голову казался ему менее болезненным, нежели уколы этих маленьких иголочек.

— Тебе нужно подкрепление?

— Нет. Брен пойдет со мной.

— Неприятности вам двоим явно не светят. — Джаспер обнажил зубы. — Если только ты этого не захочешь. Мы можем взять с собой Дома, уладить все красиво и нецивилизованно в темном переулке. Кто будет скучать по нему?

Эйс ухмыльнулся.

— Вряд ли даже его мамочка заскучает.

В другой раз — и по другому поводу. Джаспер взглянул на красное сердце, которое Эйс выбивал на его груди.

— Сделай его более кровавым. Чтобы было почти как настоящее.

— Да, ты и твое кровоточащее сердце. — Его друг явно забавлялся. — Что будет дальше? Пойдешь спасать котят?

Наверняка Эйс тоже заметил Ноэль. Ясное дело.

— Она была в ужасе прошлой ночью. Ты бы стал наседать на женщину, которая стесняется секса?

Эйс подавился смехом.

— Если там и было стеснение, брат, то только оттого, что она сама была шокирована своей раскованностью. Если она тебе не нужна, я отшлепаю ее. Выбью из нее все стеснение. — Он остановился на мгновение. — Или посмотрю, как это сделает Лекс.

Если бы Джаспер был уверен, что дело в стеснении, он бы сделал Ноэль своей уже вчера.

— Может, так и есть, может, это просто новизна ощущений. Посмотрим. И я действительно хочу посмотреть.

— Ты так говоришь, чтобы я держал свой член подальше от нее?

— Это мой способ мягко предупредить. — Джаспер приподнял бровь. — Некоторых женщин не нужно подталкивать. Она как раз из таких.

— Чертово кровоточащее сердце, — пробормотал Эйс, возвращая свое внимание к татуировке. — Знаешь, ее отец несет прямую ответственность за превращение нашей жизни в ад. Тебе не приходило в голову, что это настоящая причина, по которой Даллас держит ее здесь? Может, тебе не стоит к ней слишком привязываться.

Может, Далласу и правда нужна от нее только информация. Если что-то другое — Лекс просто убьет его, Даллас знал это.

— Или это еще одна причина, чтобы я присматривал за ней.

Огни над ними мигнули, и Эйс выплюнул проклятие.

— Кажется, запасной генератор снова тупит. Нужно найти кого-нибудь посмышленее, чтобы взглянуть.

— Это займет целую вечность. Пусть Рейчел закончит свою смену пораньше и проверит.

— Рейчел терпеть меня не может. Может, тебе стоит спросить.

Джаспер вздохнул.

— У тебя бы не было этой проблемы, если бы ты не был таким придурком.

Эйс не смутился.

— Могло быть и хуже. Я мог быть кем-то вроде Дома.

— Не намного хуже.

— Сказал парень с посиневшими яйцами.

— Засранец. — Джаспер вытянул шею, пытаясь избавиться от неприятного ощущения от долгого пребывания в кресле. — Наложи на татуировку побольше лечебной мази. Может быть, я пойду с тобой и Бреном сегодня вечером перед дракой. Прочистить мозги.

— Эй, да как скажешь. Мы планируем наведаться к поставщикам спиртного на западе от торгового квартала, а потом думаем заскочить в бордель, они должны нам деньги за охрану.

Работа. Задача, которая может поглотить его внимание, отвлечь его.

— Я в деле.

Эйс снова хлопнул Джаспера по плечу и замер, чтобы рассмотреть только что нарисованное кровоточащее сердце.

— Мне все еще нужно поправить штрих-код твоей принцессы. Как думаешь, она упадет в обморок?

Джаспер вспомнил, какой теплой была кожа Ноэль под его рукой накануне вечером, как намокла ее киска после единственного удара по заднице. Ей нравилось, когда ее тянули за волосы, нравились команды — так же, как прикосновения и поцелуи.

Будет ли ее возбуждать другая боль? Возбудится ли Ноэль, когда эти иглы вонзятся в ее нежную кожу? Он мог представить черное виниловое сиденье, гладкое и блестящее от доказательства ее невыносимого возбуждения. Им нужно будет привязать ее, чтобы удержать на месте, а потом он мог бы опуститься на колени между ее бедер и трахнуть ее своим языком, пока Эйс уничтожает штрих-код, последнее напоминание о городе, которому она не была нужна.

Но ему Ноэль была нужна.

— Я приведу ее, — пробормотал он.

И он останется с ней — на всякий случай.

* * *

Три дня за пределами Эдема, и ее старая жизнь уже казалась сном.

Ноэль прислонилась к бару, наблюдая, как Рейчел наливает алкоголь в рюмку, движения ее были легки. Аромат ликера был изумительный, резкий и пьянящий. Каждое мгновение в секторах было таким реальным, настоящим и истинным, разбивая вдребезги ее оцепеневшие чувства. Она ела в самых дорогих ресторанах Эдема, но подгоревший бутерброд с жареным сыром, которым накормил ее ворчливый повар незадолго до открытия, был в сто раз вкуснее.

Три дня, а она все еще не сожалела.

Отчасти это объяснялось шоком. Шоком — потому что из тюрьмы она прямиком попала на улицу, где ее в два счета накачали наркотиками.

Ноэль попыталась представить свою спальню, воскресила в памяти каждую роскошную деталь. Душевые с горячей водой, электричество, текущее по толстым подземным проводам, а не производимое громкими, дымящими генераторами. Но она помнила и запреты. Камеры, которые отслеживали каждое ее движение. Солдат. Правила. Бесконечные проповеди отца.

Бесконечную ярость отца.

Вздрогнув, она прогнала его лицо из своей памяти и сосредоточилась на движениях Рейчел.

— Ты ведь тоже пришла из Эдема?

— Да. Но сомневаюсь, что мы когда-либо пересекались. — Блондинка задумчиво улыбнулась. — Я была солидным середнячком.

Ноэль пыталась вернуть улыбку.

— Мои знакомые были, в основном, политическими союзниками моего отца. Когда мы выходили из дома, с нами всегда были телохранители — я всегда думала, что они должны были спасать нас от опасных идей или людей.

— С Далласом тоже ходит охрана, но это в основном для того, чтобы ему не снесли голову. Знаешь, твой парень Джаспер — один из них.

Твой парень. Еще одно необъяснимое открытие. Джаспер едва ли сказал ей два слова, если не считать тех, во время вечеринки, а она уже была связана с ним. Или ей хотелось, чтобы это было так — потому что он заставлял ее чувствовать себя такой раскрепощенной и уверенной в себе одновременно.

И все же…

— Он вовсе не мой парень. Он даже не… ну, ты понимаешь.

Рейчел бросила лед в большой стакан.

— Даже не что? Не трахнул тебя?

— Да. — Ноэль ожидала этого на вечеринке у Далласа. Она хотела этого — после того, как он заставил ее кончить. Но он не позволил ей даже расстегнуть его брюки, чтобы опробовать трюки Лекс. И он просто ушел после того, как они вернулись с рынка. Поцеловал ее — и ушел. — Я не знаю, может, он жалеет меня, потому что я чуть не потеряла сознание у него на руках.

— Угу. — Рейчел подняла еще одну бутылку. — Виски, наш самый популярный. Никогда не разбавляй его, если не просят — приказ Далласа.

— Хорошо, — она постаралась запомнить эту информацию, одновременно задаваясь вопросом о том, а что ей придется забыть. — Как ты запомнила все коктейли? Практика?

— По большей части. — Рейчел поставила бутылку и прислонилась бедром к бару. — Хочешь совет? Если не знаешь, как сделать какой-нибудь коктейль, наклони голову, улыбнись, засмейся — и просто признайся. Огромные чаевые.

— Правда? — Ноэль начала наклонять голову, но потом остановила себя. Она видела, как сузились глаза Джаспера, когда она наклонила голову и призналась в своем сексуальном невежестве. — О. Мужчинам нравится, когда мы немножко глупы, да?

— Они просто обожают наивных девственниц, это точно.

Рейчел откинула с глаз свои короткие светлые волосы от глаз и взяла сигарету.

Беспокойство Ноэль о том, что Джаспер жалеет ее, сменилось грызущим страхом — а вдруг она нужна ему только пока она такая — относительно невинная?

Ну и что? Были и другие мужчины. Она может быть как Лекс — иметь любого мужчину, которого захочет. Или она может быть как Рейчел и делать свою работу в баре.

— Тебя не было на вечеринке прошлой ночью. Разве ты не ходишь туда?

— Иногда. Хотя обычно я не участвую в действе. Просто немного выпиваю и смотрю шоу.

Ноэль почувствовала, что краснеет.

— Ты не согласна с Лекс насчет отношений с мужчинами?

Рейчел засмеялась.

— Лекс — это Лекс, хотя большинству женщин это тоже нравится. Я не знаю — мне достаточно знать, что я могу.

Почему же для Ноэль этого недостаточно? Вероятно, по той же причине, по которой она осталась здесь. Какая-то извращенная, странная потребность внутри нее, которая заставила ее рисковать всем.

— Ты ждешь подходящего мужчину?

Рейчел усмехнулась и подняла рюмку с шотом, который смешала.

— Да, может быть и так.

Ноэль кивком головы указала на шот.

— Могу я попробовать?

— Конечно. — Рейчел подала ей.

Спирт прожег путь вниз и вызвал слезы на глазах. Ноэль ахнула, ей показалось, ее горло плавится.

— Меня арестовали якобы за употребление алкоголя, представляешь? Определенно, то вино было сильно разбавлено водой.

Ее представление о выпивке, вероятно, было столь же ошибочным, как и представление об оргазме.

Рейчел сверкнула глазами, ее забавляла реакция Ноэль.

— Может быть. У нас здесь все такое… крепкое. Насыщенное.

— Это тепло… Оно когда-нибудь прекратится?.. — Ноэль покачала головой и опустила рюмку. — Ощущения. Вот что это такое. Сейчас я так много чувствую, что не знаю, что делать.

Рейчел нахмурилась.

— Почему ты хочешь перестать чувствовать?

— Нет, я не хочу, — быстро сказала она. — Но «насыщенное» — правильное слово. Я все время что-то чувствую. Я не знаю, со мной ли что-то не так или так положено.

— Дай себе время, — посоветовала Рейчел. — Ты разберешься с этим достаточно скоро.

Как будто это имело значение в любом случае. В «Разбитом круге» было так много обольщения, так много темных уголков и сладких запахов. Иногда Ноэль казалось, что она немного под кайфом просто оттого, что находится здесь. Что она может закрыть глаза и просто улететь.

Или открыть их и сделать выбор, первый за всю ее глупую избалованную жизнь.

— Ты покажешь мне, как сделать такой же шот?

— Все, что ты хочешь. — Рейчел начала смешивать ингредиенты. — Ты идешь на бои сегодня? Я хотела, но у меня еще есть работа. Может, приду попозже.

Драки. Насилие в Эдеме было почти таким же табу, как и секс.

— Джаспер упоминал об этом, но почему они дерутся? Что-то случилось?

— Да, они дышат. — Блондинка закатила глаза. — Почему бы им не подраться? Чтобы свести счеты, завоевать уважение, выпустить пар. Девушки потом так и вешаются на шею, вот в чем главная цель.

— Я никогда не видела драки. Это действительно так круто?

— От многого зависит. Но что-то есть в этих потных полуголых парнях, выбивающих друг из друга дерьмо. Некая… — Губы Рейчел изогнулись в легкой улыбке. — Животная привлекательность?

Ноэль пыталась это представить. Джас, раздетый до пояса, дерется. Грубое, бесконтрольное насилие. Кулаки против плоти, настоящая сила.

— Думаю, я смогу выдержать.

— Думаю, ты сможешь. Сегодня вечером, после закрытия. Главный склад в Секторе 6.

— Если хочешь, я могу подстраховать тебя в баре, чтобы ты смогла сделать свои дела. — Она, вероятно, запорола бы половину заказов, но, казалось, всем стало пофиг на выпивку, как только девушки начали танцевать. — Тогда мы могли бы пойти на склад вместе.

— Спасибо, но это не займет много времени. — Рейчел закончила разливать ликер и добавила немного мяты. — Генератор в салоне ведет себя странно, и я сказала Эйсу, что приду и исправлю.

Имя что-то ей напомнило.

— Эйс… с татуировками?

— Да, он. Он делает хорошую работу. — Рейчел подняла запястье, на котором чернильный узор затенял городской штрих-код. Затем повернулась и задрала свою рубашку, открыв два цветка лотоса, один на талии, а другой между лопатками, оба связаны плетями виноградных лоз.

Как ни заманчиво было протянуть руку и проследить пальцем за узором одной из лоз, Ноэль удержала руки при себе.

— Это великолепно. Но разве это не больно?

— Сначала. А потом я вряд ли соображала, что происходит.

— Это так больно?

Рейчел рассмеялась и взяла еще одну сигарету.

— Неудивительно, что Лекс стала называть тебя малышкой.

Щеки Ноэль потеплели, она почувствовала себя униженной. Она не знала, что хуже — знать, что все считали ее глупой, или знать, что они были правы.

— Должно быть, я кажусь тебе нелепой.

— Нет. — Рейчел скользнула рукой по ее плечу и сжала. — Тебе нужно познать жизнь, вот и все. Хочешь пойти со мной в салон? Я закончу быстро, тебе не придется долго ждать, а потом мы сможем пойти посмотреть, как Джас выбивает из кого-нибудь дерьмо в клетке. Он никогда не проигрывает.

Познавать жизнь. Совсем не то, что она делала в Эдеме. Ноэль потянулась к рюмке и опустошила ее. Шот все еще обжигал ее горло и согревал живот, но ей нравилось это ощущение. Она чувствовала тепло. Она была немножко пьяна.

Она жила.

— Я бы не прочь.

Эйс

— Вот в чем твоя проблема. — Рейчел вытерла щеку тыльной стороной руки, оставив на коже черное пятнышко. — Регулятор напряжения сдох.

Эйс знал, что ему стоит слушать ее, но будь он проклят, если когда-то он мог ее слушать. Рейчел Райли была золотым ангелом, который просто умолял, чтобы его развратили. Она была ангелом даже в своем заляпанном грязью комбинезоне.

К черту Джаспера за то, что отправил ее сюда. И к черту его принцессу. Ноэль пришла за Рейчел, как потерянный маленький утенок — за мамой, и да, она и Рейчел смотрелись вместе просто улетно. Он бы продал почку, чтобы увидеть, как их волосы спутаются вместе, когда блондинка и брюнетка будут бороться за право взять его член в рот. Для человека, который трахнул проститутку меньше часа назад, он был слишком возбужден.

Рейчел помахала ему гаечным ключом.

— Ты вообще меня слушаешь?

Эйс моргнул, прогоняя фантазию о горячем минете.

— Да, милашка. — Он вздохнул. — Что-то с регулятором. Ты сможешь это исправить?

— Наверное. Я отрегулирую фазовую тягу, посмотрим, поможет ли это. — Она ухмыльнулась. — Сколько заплатишь?

— Как насчет десяти дюймов?

— Очаровательно, но я предпочитаю наличные. Хотя я не против бартера. — Она повернулась к Ноэль и протянула ей ключ. — Что ты думаешь? Можно мне еще одну татуировку?

Член Эйса дернулся, и это не имело никакого отношения к тому, как принцесса Джаспера поджала губки, обдумывая вопрос. Видеть Рейчел в кресле было пыткой. Она не просто получала от игл удовольствие — она тогда была по-настоящему возбуждена. И раньше он видел, как женщины возбуждались от кожи и ремней, но она была первой, кто возбудился именно от игл.

Он был тогда так близко к тому, чтобы трахнуть ее.

— Принцесса не знает о татуировках, милая. Джас привезет ее завтра, чтобы я смог исправить ее штрих-код.

— Я знаю, но она может помочь мне с эстетической стороной вопроса.

Ноэль наблюдала за ним, как будто боялась, что он съест ее, если она откроет рот. Она была чертовски застенчива для девушки, которая прошлым вечером кончила на пальцах Джаспера всего в нескольких футах от Эйса.

Может, Джас был прав. Может быть, девушка была другой Рейчел, а не другой Лекс. Как игристое вино под пробкой. Но это не значит, что он не будет дразнить их обеих.

— Ты видела ее цветы, Ноэль?

Брюнетка кивнула.

— Они очень красивые.

— Черт возьми, так и есть. — Женщина, потерявшаяся в чувственной дымке в кресле, всегда вдохновляла его на впечатляющие подвиги. — Я всегда могу нарисовать еще. Лианы вокруг ее талии или на плечах. Цветы прямо над ее запястьями.

— Может быть, вокруг бедер.

Рейчел скользнула руками по талии и к бедрам.

Господи, его лицо оказалось бы практически в ее киске.

— Что ты думаешь, принцесса?

— Я думаю, это звучит здорово. — Ноэль сузила глаза, ее голос стал резким. — И я тебе не принцесса.

— Ох ты, злюка. — Эйс ткнул Рейчел в бок. — Ты учишь ее пользоваться зубами, Рей? И это после того, как Лекс учила ее обходиться без них?

— Ангел и дьявол, — пробормотала Рейчел. — По одному на каждое плечо, да?

Если бы он не знал лучше, он бы подумал, что Рейчел уставилась на его член. Он протянул руку, чтобы намотать ее светлые волосы вокруг пальца. Потянул их, не отводя взгляда от ее лица, даже когда обращался к Ноэль. Пусть она видит.

— Рейчел — наша хорошая девочка. Но она может нашептать тебе всяких гадостей, принцесса. Что касается тебя, то ты уже знаешь, что хочешь быть очень, очень плохой.

Рейчел облизала губы.

— Может, любая захочет быть плохой, если ты поймешь, что ей нужно.

Даже ангелы. Даже она.

— Почини мой генератор, Рейчел, и можешь сделать любую татуировку.

Она выгнула бровь и протянула руку.

— Сделка.

Эйс с легкой улыбкой пожал ее. Джаспер и другие неуклюжие идиоты стали бы действовать нахрапом. Но ему не была нужна охота. Она ему не нравилась.

Он умел ждать.

Глава 7

Дом свалился на втором ударе, и Джаспер решил, что с него хватит и можно уйти.

Он все равно хотел не этого. Все тело было напряженным, нервным, и даже поездка в Сектор 3 не принесла никакого удовлетворения. Все прошло тихо, скучно, и теперь ему хотелось утолить жажду адреналина — и желательно, чем-то более интересным, чем лицо Дома.

Бывало и хуже.

Дом плюнул кровью и поднялся на ноги, готовый принять новый удар. Оскорбления сыпались одно за другим.

— Ты бьешь как баба.

— Мне хватило этого, чтобы уложить тебя на лопатки.

Джас вскинул голову и закружил, не пытаясь защититься от возможного удара. Вопрос времени, буквально секунд — и у него снова появился шанс ударить в незащищенную область.

— Я поддался, — солгал Дом, притворяясь, что отступил, и тут же быстро ударил. — Подумал, что поддамся тебе, чтобы ты утешился, раз уж не можешь получить утешения от этой городской штучки.

— Боже, это твой план? Утомить меня своей болтовней до смерти? Поэтому ты бьешь как маленький мальчик?

Дом поддался на провокацию, с ревом набросившись на него. Его кулак двинулся к лицу Джаса так медленно, что за это время можно было не просто отбить телеграмму домой — черт возьми, за это время можно было написать целое любовное письмо. Джас принял удар, используя отвлекающий маневр, чтобы врезать Дому под дых.

Когда Дом согнулся, хрипя, Джас схватил его за волосы и ударил коленом по лицу. Кость захрустела, и Дом снова повалился о землю, кровь хлынула из его сломанного носа.

Джас легонько пнул его под ребра — просто в качестве урока.

— Ты даже не пытаешься, чувак. Вставай.

Дом вскочил, рычащий и бешеный. Он бросился вперед и ударил Джаспера, заставив его врезаться в стену клетки, и толпа взревела.

До сих пор все шло вполсилы. Они схватились. Джас оторвал Дома от земли и швырнул на пол с рычанием. Дом врезал коленом в бедро Джаса и попытался опрокинуть его, но ему не хватало рычага.

Футболок на них не было, и потому Джасу снова пришлось ухватить Дома за волосы:

— Тебе лучше сдаться, пока я не разбил в кровь твое идиотское лицо, придурок. У меня подходящее настроение.

Дом попытался вывернуться, а затем с рычанием ударил по мату открытой ладонью.

— Ты гребаный ублюдок.

Джас решил было наступить ему на горло, просто чтобы преподать ему урок, но передумал.

— Всегда пожалуйста.

— Проваливай, Джас. — Дом прижал руку к кровоточащему лицу и опустился на колени. — В следующий раз я размажу тебя по всей клетке.

— Можешь попытаться.

Рыжий — один из танцоров, кажется — открыл дверь клетки и с улыбкой предложил Джасу полотенце, когда он вышел. Ноэль стояла на краю ликующей толпы, держа банку с пивом в руке и глядя на него в смятении.

Если бы это было все, Джас прошел бы мимо. Но в этих больших глазах горел огонь — восхищение и даже гордость, но не страх.

Джас забрал из ее рук банку с пивом и осушил ее.

— Нравится шоу?

— Нравится… — Ее пальцы замерли у него на груди, погладили след от удара. Беспокойство заставило лоб Ноэль наморщиться, но лицо ее отражало что-то еще. Что-то темное, одновременно похожее на злость и страсть. — Ты наверняка специально поддался. Я видела, как быстро ты можешь двигаться.

Джас перехватил ее руку, прижал к коже.

— Скоро пройдет. — В отличие от боли в другой части тела, которая пульсировала от простого прикосновения ее пальцев.

И как будто этими словами он дал ей разрешение, Ноэль положила вторую ладонь ему на грудь, пальцы заскользили по коже, мимо новой татуировки и до плеча.

— Ты такой сильный, — прошептала она, оглаживая его плечи с выражением восторга на лице, почти благоговения. — Мощный. Дикий.

— Возбужденный. — Джас не обращал внимания на толпу вокруг них. — Ты касаешься меня. Я не могу не думать о том, как ты делаешь кое-что еще.

Ее прикосновение опустилось ниже. По локтю и вдоль предплечья.

— Например?

Он запустил руку ей в волосы.

— Например, как ты делаешь вещи, которым тебя научила Лекс.

Ноэль облизала губы так, как будто уже могла попробовать его на вкус, и ее резкий вдох дал понять, что она этого тоже хочет.

— Прямо здесь? На глазах у всех?

Если он откажется, она будет разочарована. Если он откажется, его тело убьет его. Джас развязал верхнюю часть нового кожаного корсета, который она купила у Стюарта, и опустился на ближайший свободный диван.

— Покажи мне.

Несколько человек повернулись, чтобы посмотреть, но это не помешало Ноэль встать на колени между его ног, дыша так отрывисто, что грудь едва не выпадала при каждом движении из разреза топа. Она погладила ладонями его бедра и положила пальцы на пояс.

— Рейчел сказала, что ты никогда не проигрываешь.

— Пока не проигрывал. — Он поймал ее за подбородок. — Это моя награда?

Она резко вдохнула.

— А ты хочешь?

— Кончить тебе в рот? — Джас опустил верхнюю часть ее корсета на долю дюйма, но этого было достаточно, чтобы из него показался розовый сочный сосок. — Черт возьми, да. Если только ты не хочешь, чтобы я кончил куда-то еще.

— Куда? — Ноэль возилась с пряжкой ремня, выражение ее лица было очаровательной смесью нетерпения и ожидания.

Он легонько надавил на сосок.

— На твои сиськи? — Он подвинул руку к ее рту, проведя большим пальцем по нижней губе. — На это красивое личико?

Ноэль замерла. Ее шепот коснулся его кожи.

— Тебе бы это понравилось?

Это было похоже на татуировку — никто не задастся вопросом, кому она принадлежит, или что произойдет, если прикоснуться к ней.

— Это сексуально, когда женщина позволяет мужчине кончить на нее. Еще сексуальнее, когда ей нравится.

Не отводя взгляда, она обхватила губами кончик его пальца. Пряжка щелкнула. Кончики пальцев Ноэль скользнули по коже ремня, она подняла голову.

— А что за шоу было прошлой ночью?

— В «Разбитом круге»? — Пальцы Ноэль бездумно оглаживали пояс, и Джас понял, что можно было не спрашивать. — Эйс любит шлепать перед тем, как трахаться. Больше чем я.

Краска расползлась по ее шее. Ноэль потянула за «молнию» его брюк.

— Я не думала, что удар ремнем может быть приятным.

— Я тоже. Но многие люди это обожают. — Джас снова поднял ее лицо. — Ты — одна из них? Тебе понравилось, когда я ударил тебя по заднице.

Она тяжело сглотнула и уставилась на его подбородок.

— Что бы ты сделал, если бы я сказала, что да?

— От многого зависит. Ты этого хочешь… или тебе это нужно?

— Я даже не знаю, нравится ли мне это, — быстро сказала Ноэль, расстегивая «молнию». — Это не имеет значения. Мне не нужно то, чего у меня никогда не было.

Это было то, в чем люди нуждались больше всего.

— Ноэль.

— Я не знаю. — Она посмотрела Джасу в глаза. — Я знаю, что хочу это сделать. Я хочу… — ее голос опустился до хриплого шепота, — сосать твой член. Я хочу делать то, что тебе нравится. Только это.

Ее волосы были мягкими под его рукой, и он сжал пряди в кулаке. Она, казалось, наслаждалась этим больше, чем болью — силой, стоящей за ней. Доминированием.

— Давай.

Сначала ей было неловко. Пальцы дрожали, когда она высвободила его член и провела по нему рукой. Ноэль облизала губы и обвела языком вокруг головки с легким вздохом удовлетворения.

Тепло. Джас стиснул зубы и надавил рукой ей на голову, направляя.

— Смелее, милая. Не раздумывай. Делай то, что тебе нравится.

Ее движения стали медленными. Ноэль облизала его член по всей длине, прежде чем взять его в рот. Она ухватилась за его пояс и наклонила голову, закрыла глаза и, казалось, начала немного расслабляться.

Потому что ей понравилось, или потому что она хотела принадлежать ему? Вопрос мучил Джаспера, несмотря на то, что ее прикосновения отвлекали и заставляли его яйца болезненно ныть. Он не мог ответить.

И потом просто сдался.

— Глубже. — Он хотел быть внутри нее. Хотел, чтобы она взяла его.

Ноэль пыталась. Она со стонами снова и снова брала его в рот, пока не оказалась чертовски близка к удушью, потому что просто не знала, как надо.

Ему хотелось, чтобы она брала его снова и снова. Джас поднял ее голову за подбородок и обхватил ее рукой свой член.

— Посмотри вокруг, милая. Что ты видишь?

Ноэль оглянулась вокруг, на толпу, не прекращая гладить его.

— Драку. Секс. Никакого стыда.

Как и ей и хотелось.

— Эти люди никогда не видели ничего подобного. Не потому, что ты из города, или потому, что ты почти девственница. Потому что ты — это ты.

Она повернулась к нему спиной, растерянно изогнув бровь.

— Как они могут знать, что это вообще значит? Я все еще пытаюсь понять это сама.

— Потому что они стараются понять не так сильно, как ты.

Ее рука на его члене замерла.

— Что ты видишь?

Женщину, которой нужна свобода. Женщину, которая не знает, как ее достичь. Женщина, на которую он не мог претендовать, пока она не узнает это.

— Я тоже пока не знаю, милая, потому что я стараюсь так же сильно, как и ты.

Она снова ощутила его хватку в волосах, наклонилась, но не отвела взгляд.

— Мы не узнаем, кто я на самом деле, если ты будешь нежным.

— Или если буду заставлять тебя делать то, что хочу я.

Джас отпустил ее и положил руки на спинку дивана.

В глазах Ноэль безошибочно читалось разочарование — она пыталась скрыть это, но ее лицо слишком явно отражало эмоции. Она прикусила нижнюю губу зубами и потянулась, чтобы до конца расстегнуть корсет.

— Я контролирую ситуацию?

Взгляд Джаса был прикован к ее рукам, к мягкой, бледной плоти — словно он был подростком, который никогда раньше не видел обнаженную женщину.

— Полностью.

Ей потребовалась вечность, чтобы развязать последний шнурок. Корсет упал на пол, и Ноэль снова потянулась к его члену.

— Я хочу, чтобы ты кончил на меня.

Его охватило то же самое вожделение, что и в тот вечер, когда она была с Далласом. Ноэль была неопытной, но когда она раскрепощалась, хоть немного…

Она хотела этого. Жаждала этого, и Джас готов был ползать на коленях за возможность утолить эту жажду.

На этот раз она без колебаний обхватила его член губами. Ноэль втянула его в жар своего рта и стала сосать, работая языком в такт с движениями рукой.

Джас застонал, откинув голову. Контроль может опьянить, но все же он знал, что в момент, когда это будет нужно, Ноэль вернет власть в его руки.

— Черт, как же хорошо, — почти прохрипел он.

Она застонала, когда член толкнулся глубже, и с разочарованным вздохом отступила.

Джас удержался от просьбы. Вместо этого он позволил себе почувствовать это: каждое нажатие ее пальцев и трепетание ее языка, когда она снова попыталась взять его.

После очередной попытки Ноэль снова облизала головку и разочарованно выдохнула.

— Надо попросить Лекс научить меня. Я хочу научиться брать член так же, как та женщина берет член Эйса.

Какая-то женщина, не из своих, пришла посмотреть бои, и теперь делала то, что приказывал ей Эйс. Он поставил ее на колени, его руки сжимали ее голову, когда он трахал ее рот, резко и глубоко.

— Дорогая, есть те, которые долго учатся и все же не могут этого сделать.

Впервые Ноэль блеснула греховной улыбкой вместо того, чтобы стыдливо опустить глаза.

— Ну, значит, потрачу время, чтобы научиться. Неужели я настолько плоха, что ты не хочешь, чтобы я практиковалась на тебе?

— Нет. — Он накрыл ее руку своей и провел ее рукой по своему члену.

Ноэль посмотрела на него невинным взглядом.

— Нет, ты не хочешь, чтобы я практиковалась на тебе?

— Ты не плоха, глупышка. Если тебе это нравится.

Ноэль кивнула, но упавшие на лицо волосы не смогли скрыть ее удовлетворенную улыбку. Застенчивость на мгновение спала с нее, и Джас увидел под ней страсть.

Та же страсть пронзила ее голос.

— Если у меня будет плохо получаться, я позволю Лекс отшлепать меня.

Джас почувствовал, как внутри все сжалось. Лекс не была угрозой, она была любовницей, которую можно было подпустить к телу, не запуская в сердце.

— Она тебе нравится? — Он погладил рукой затылок Ноэль, мягко, не оказывая давления. — Она бы не просто отшлепала тебя. Она бы тебя трахнула.

— А потом ей придется отшлепать меня снова. — Она снова стала двигать рукой, быстро, жарко, скользя по его стволу. Ее взгляд не отрывался от него. — Или ты можешь, прямо сейчас. После того, как я начну умолять тебя, чтобы ты кончил мне на лицо.

Отрицание ее было отрицанием самого себя, но слова все равно вырвались из него.

— Я не собираюсь шлепать тебя.

— О. — Она гладила его быстрее, тяжело дыша, ее грудь вздымалась. — Но ты посмотришь, как Лекс шлепает меня?

— Сразу после того, как я… — Черт. Дыхание перехватило, позвоночник напрягся. — Сразу после того, как я кончу на твои сиськи и заставлю ее вылизать тебя.

Ноэль застонала и выгнула спину, выпячивая грудь.

— Ей пришлось бы сильно отшлепать меня. Я этого заслужила.

— Нет. — Он наклонил ее голову вниз, чтобы ее раздвинутые губы коснулись его члена. — Но ты этого хочешь.

Дрожь.

— Да. Да поможет мне бог, да.

Он почти был готов умолять, но ее образ — дрожащей от желания, похоти и тысячи других вещей послал его через край. Джас дернулся, двигая ее рукой на своем члене, резко и хрипло застонал, и пульсация вырвалась наружу.

Он кончил ей на лицо, на розовый бутон ее рта и язык. Она облизала губы, а он направил член ей на грудь, брызгая на мягкую плоть и тугие соски.

Ноэль провела пальцем по подбородку и поднесла его ко рту, и облизала, как будто не могла насытиться.

В ушах звенело, Джас снял со спинки дивана полотенце и протянул его ей.

— Когда я смогу встать, я провожу тебя домой. Держи свои умные пальцы подальше от трусиков, сегодня никаких оргазмов.

Она моргнула, явно разрываясь между разочарованием и очарованием.

— Почему нет?

— Потому что завтра ты получишь свои наручники. Первые тату, — объяснил он. Его взгляд скользнул туда, где Эйс заставил свою партнершу извиваться на его коленях, ее руки были связаны за спиной. — Наш местный художник-татуировщик умирает от желания привязать тебя к своему стулу. А я умираю от желания засунуть в тебя свой язык.

Ноэль покраснела, схватила полотенце и поерзала, словно пытаясь облегчить возбуждение.

— Это сделало бы процесс долгим.

— Это твоя награда, — мягко сказал Джас. — Две татуировки — и мы вознаградим тебя. Я обещаю.

Ноэль вытерла грудь, вздрагивая каждый раз, как касалась тканью сосков.

— Хорошо, — прошептала она наконец, отбросив полотенце в сторону.

Усевшись к Джасперу на колени, она прижала груди к его груди. Доверчиво уткнувшись ему в шею лицом, прошептала:

— Завтра.

— Завтра, — ответил он.

Глава 8

Джаспер не преувеличивал насчет ремней.

Странного вида стул с вертикальной спинкой был снабжен длинными подлокотниками для рук. Как только Ноэль уселась, Эйс ухмыльнулся и обернул толстый кожаный ремешок над ее локтем, натянув его, прежде чем закрепить на месте.

Связанная. Она дернулась, и Эйс засмеялся и поиграл со вторым ремешком, завязав его ближе к предплечью.

— Что скажешь, братишка? Она будет дергаться?

— Ты и сам должен знать. — Джаспер прислонился к открытой арке, отделяющей помещение от склада и гаража в задней части. — На вечеринке Далласа прошлой ночью у тебя было место в первом ряду.

Эйс фыркнул и подмигнул Ноэль и, не торопясь, пристегнул второй ремень.

— Жаль, что Лекс здесь нет, на этот раз тебя будет некому удерживать. Тебе придется довольствоваться кожей и сталью.

Он задел рукой ее грудь, и соски тут же уперлись в тонкий топ. Она уже возбудилась. Ноэль сглотнула и попыталась говорить спокойно.

— Я не против.

— Держу пари, что нет, принцесса. — Эйс плюхнулся на табуретку и дернул головой в сторону Джаспера. — Почему бы тебе не позаботиться о ее другой руке, пока я проверю штрих-код?

Джас скрестил руки на груди.

— Ты боишься, что она ударит тебя, когда ты коснешься ее кожи иглой?

— Возможно. — Эйс наклонился вперед и понизил голос. — Джас — настоящий упрямый осел, ты знаешь. Хочешь, чтобы он что-то сделал? Проси об обратном.

Потому что он был человеком, который не подчинялся никому, кроме Далласа. Уверенность Джаспера была пьянящей в мире, который казался изменчивым, беззаконным.

— Откуда мне знать, — пробормотала она, замирая при виде Джаса с его мускулистыми руками, скрещенными на груди, и мрачным выражением лица. — Я не отдаю ему приказов.

Он шагнул вперед и провел большим пальцем по внутренней стороне ее локтя, прежде чем начать пристегивать ремень.

— Потому что ты умница, милая. А Эйс не понимает, как это — быть умным.

Эйс засмеялся, но Ноэль не могла отвести взгляда от Джаспера, пока он фиксировал на месте ее локоть. Беспомощность была ее постоянным спутником с тех пор, как она оказалась за воротами Эдема, но это не было страшно. Отдавая себя в его руки, она оказывалась под его контролем. Она была не просто беспомощной — а беспомощной по своему собственному выбору.

Ноэль глубоко вздохнула и поерзала на сиденье.

— А что понимает Эйс?

— Секс. Контроль. — Джас туго натянул лямку. — Какой-то миг, но не то, что приходит потом. После того, как все кончится.

Момент «после того» был самой сладкой частью прошлого вечера. Не то, что Джас отпустил ее — она все еще была слишком сильно возбуждена после его оргазма и целой ночи эротических снов, — но то, как он ласкал ее, гладил ее, превращая резкий ожог разочарования в медленно кипящее на огне обещание.

Джаспер перешел ко второму ремешку, пока Эйс намазал ее запястье чем-то холодным и влажным. Ноэль повернула голову, но тут комнату наполнило мягкое жужжание, и боль вонзилась в ее запястье.

Больно. Было больно так же, как когда мать ущипнула ее в наказание за использование ругательств. Эти следы еще долго оставались на ее коже, ей приходилось прятать их длинными рукавами. Ноэль сжала свободную руку в кулак и впилась зубами в нижнюю губу, вспоминая слова Джаспера.

Награда. Ей всего лишь нужно потерпеть.

Джас погладил ее бровь, провел кончиками пальцев по ее виску и коснулся волос.

— Исправление штрих-кода — наверное, худшая часть. — Его голос был низким. — Но это все, что тебе придется вытерпеть сегодня. Если, когда Эйс закончит, ты захочешь, чтобы он набил наручники целиком, он сделает. Но тебе это не обязательно, пока нет.

Медленный вдох. Ноэль взглянула на Эйса, но глядя, как игла вонзается в ее кожу, она не могла нормально мыслить. Она повернулась к Джасперу, потянулась навстречу его прикосновению.

— Даллас не против, если я сделаю наручники? — Конечно, недели еще не прошло, но было уже несколько дней и ночей, полных алкоголя, дыма и секса.

— Он передумал ждать. — Джас улыбнулся. — Мое предположение? Ты была права, и Лекс замолвила за тебя словечко. Он не может ей отказать.

Нет, он не выглядел способным на такое. Ноэль закрыла глаза. Место, где игла пронзала ее запястье, начало гореть.

— Скажи мне, что они означают. Что будет, если я решусь их сделать.

— Это метка О’Кейнов. Если ты ее примешь, ты станешь частью нас. Если кто-то причинит тебе боль, он причинит боль всем нам. Кто-то оскорбил тебя? Он ответит за это перед всей семьей.

Эйс снова коснулся иглой ее запястья. Жжение ухудшилось, но боль казалась какой-то далекой. Ее сердце билось быстрее, когда Джаспер говорил, его слова перекрывали мягкое жужжание машинки.

— Ты будешь одной из нас, принцесса. Пока семья для тебя будет на первом месте, тебе не о чем будет беспокоиться.

— Я могу это сделать, — прошептала она, сжимая бедра. Боже, если бы кто-то ее коснулся, она бы уже была вознаграждена. Что бы подумал Джаспер, если бы раздвинул ее колени и заметил, что она возбудилась?

— Ты будешь принадлежать Далласу, как и мы все. — Джас погладил внутреннюю сторону ее не отмеченного кодом запястья. — Затем, когда ты будешь готова, ты сможешь принадлежать и кому-то другому.

Она встретила девушку в баре, которая носила тату, как ошейник вокруг горла. Любой, кто видел ее, знал, что ее присвоили. Более первобытный вариант обручальных колец, что носили в Эдеме, но с тем же значением. Женщина принадлежала своему партнеру.

И здесь мужчины, казалось, опасались злить своих женщин.

Эйс начал другую линию, и Ноэль впилась зубами в нижнюю губу, когда боль усилилась, и вместе с ней удовольствие.

Джас нежно освободил губу от укуса зубов и лизнул ее.

— Так лучше?

Теплые волны накрыли Ноэль, растворяясь в самом центре ее естества, как будто его язык дал ей разрешение чувствовать. Она стонала и выгибалась, а кожаные ремни, впивающиеся в ее руки, только усиливали наслаждение.

— Да, — захныкала она, наконец-то поняв слова Рейчел.

Это… это может вызвать привыкание.

Джас говорил, слова отдавались теплом на ее коже, но Ноэль их не слышала.

— Еще долго?

— Еще пара минут. — Эйс усмехнулся. — Ты грязная девочка, да, принцесса? Я даже не могу сказать, что тебе больше нравится, кожа или иглы.

И то, и другое, потому что одна вещь связала это все вместе.

— Джаспер. Мне больше нравится Джаспер.

— Не хнычь, — пробормотал он, снова лизнув уголок ее рта. — Не нужно хныкать. Я обещал тебе награду, милая.

— Что ты ей пообещал, братишка?

— Твой язык, для начала. — Рука Джаспера задела ее сосок под топом — Я подумал, что оставлю это тебе.

Она снова выгнулась, когда Эйс засмеялся, звук был темный и низкий.

— Скажи мне сразу, как далеко я могу зайти. И про пальцы тоже.

— Как угодно далеко, если это будет доставлять ей удовольствие. — В голосе Джаса зазвучала сталь. — Но держи свой член в штанах. Речь идет о Ноэль.

О ней. Все о ней, и она таяла при мысли об этом. Ноэль повернула голову и попыталась поцеловать Джаспера, но он придержал ее за спину и снова облизал ее губы.

— Когда Эйс все исправит, милая. Тогда я поцелую тебя, пока он будет трахать тебя своим языком.

Ноэль задохнулась.

— Это так грязно.

— Ммм. — Джас потянулся вниз, чтобы ухватить ее за ногу, его пальцы сжались на ее чувствительном бедре. — Ты можешь сказать ему не трогать тебя.

Он этого хотел от нее? Это была проверка на верность? Ноэль напряглась, но тут же поняла, что ее ответ был бы тем же самым в любом случае.

— Он может трогать, если ты хочешь.

Эйс прищелкнул языком.

— Если бы мое лицо побывало у тебя между ног раньше, ты бы говорила куда более уверенно.

Ноэль проигнорировала его и посмотрела в глаза Джаспера, мир плыл вокруг нее.

— Все, что угодно, если тебе кажется, что мне это доставит удовольствие. Я хочу этого.

Джас сжал пальцы на ее бедре, совсем чуть-чуть.

— Ты не можешь разделить эти чувства, да? Все, что я захочу — это чтобы ты кончила. — Он низко нагнулся и заговорил прямо ей в ухо. — Я хочу, чтобы у тебя были другие мужчины. Узнай, что тебе нравится. Получай и давай удовольствие, пока не решишь, хочешь ли ты остаться со мной.

В его словах было послание, о котором ей пришлось бы хорошенько подумать. Позже. Пока что она могла только кивнуть и попытаться расслабиться.

— Мне это нравится. — Если бы он скользнул по ее бедру вверх на пару дюймов, он бы увидел, насколько.

Но рука отступила.

— Открой рот.

Она повиновалась без колебаний.

Джас долго изучал ее, его взгляд не отрывался от ее раздвинутых губ. Наконец, он коснулся их пальцем.

— Соси.

Как будто одна из ее темных фантазий претворилась в жизнь. Джаспер, наклонившийся над ее связанным, беспомощным телом, отдающий грязные команды. Приказы, освобождающие ее от соучастия в собственном осквернении. Вздрогнув, Ноэль обхватила губами его палец и стала сосать. Она почти забыла об Эйсе, пока тот не зашипел:

— Черт возьми, Джаспер.

— Я знаю. — Он скользнул пальцем по ее языку. — Она прекрасна.

Опьянев от взгляда в глаза, от жужжания, Ноэль прикусила его палец зубами.

Джаспер вытащил палец и одобрительно улыбнулся.

— Все прекрасно, милая. — Улыбка стала чуть меньше, когда он потянул за ткань ее топа. — Это Лекс?

— Да. Вчера я ничего не купила. — Только корсет, тот, который ему так понравился.

Он вытащил что-то из кармана, но она не разглядела что, пока он не раздался щелчок, и блик не сверкнул на кончике лезвия. Нож. Джас скользнул кончиком в декольте и разрезал ткань.

Ее груди вырвались на свободу, нескованные и тяжелые. Она так сильно выгнулась, что Эйсу пришлось схватить ее за предплечье с предупреждающим рыком, но Ноэль не могла усидеть на месте. Пульс стучал в ушах и между ног. Она чувствовала тяжесть и жар клитора, тяжесть и жар жаждущих сосков.

Если он разрежет юбку, она может кончить.

Но он сложил нож и убрал его.

— Не двигайся, милая. Чем дольше это занимает, тем дольше тебе придется ждать.

— Джаспер…

Прежде чем он мог что-нибудь сказать, Эйс сжал ее сосок, достаточно сильно, чтобы заставить ее выдохнуть в стоне.

— Боже, она так распалилась, — пробормотал он, возвращаясь к татуировке. — Еще одна строчка, дорогая, и мы поиграем с тобой.

— Сделай ей и наручники, — голос Джаса звучал уверенно.

— Правда? — замер Эйс.

Как будто она могла бы выбрать что-то иное. Ноэль чувствовала, будто каждый день лишал ее сердце слоя штукатурки, налета респектабельности. Девушка, которая выпорхнула из Эдема, возможно, сломалась бы от тяжелого труда и под бесконечными правилами коммуны.

Девушка, которой она хотела стать, могла жить только здесь, во мраке сектора трущоб.

— Да. Мне нужны наручники.

Эйс замурлыкал.

— Что ты скажешь, Джаспер? Сколько еще она выдержит без чьих-то рук или языка?

Джас погладил тот самый сосок, который ущипнул Эйс, вот только его прикосновения были легкими.

— Недолго. Заканчивай с кодом, и мы дадим ей передохнуть, заставим ее кончить. Потом ты продолжишь.

Ноэль стонала и извивалась на сиденье, такая возбужденная, что ей было все равно, что она выглядит бесстыдницей.

— Так вы часто это делали? Связывали девушку и заставляли ее выслушивать ваши пошлости о том, что собираетесь сделать?

— О, она такая милая, Джас. Она думает, что мы говорили пошлости.

— Эйс не пошлый, — заметил Джас, пока его рука скользила по прикрытому тканью бедру. — Он просто непристойный.

Выше. Еще выше. Может, он скользнет пальцами по ее мокрым трусикам и поймет, как близко она оказалась к тому, чтобы разлететься на части.

— В чем разница?

Эйс закончил финальную линию завитком и потянулся, чтобы поймать Ноэль за подбородок, заставляя ее посмотреть на него.

— Пошлость — это когда я говорю, что заставлю тебя кончить. Непристойно — это когда я говорю, что раздвину твои красивые розовые половые губки и буду бить языком в твой клитор, пока ты не кончишь и не зальешь своими соками мое лицо.

О Боже.

Джас тихо усмехнулся.

— Непристойность звучит интереснее, правда, Ноэль?

Непристойность заставила ее сжаться в ожидании. Даже смущение не смогло изгнать упоительный образ, хотя воображение рисовало между ее ног не Эйса, а Джаспера. Его рука раскрывает ее, его пальцы доставляют наказание и удовольствие.

Она облизнула губы и закрыла глаза.

— Мне нравится.

Джас потянул ткань юбки чуть выше по бедрам.

— Насколько?

Наслаждаться этим было так же стыдно, как и говорить об этом, но она должна была заставить себя сказать эти слова хриплым, отчаянным шепотом:

— Достаточно, чтобы умолять тебя прикоснуться к моей киске. Любого из вас. Вас обоих.

— Достаточно, чтобы доверять нам на все сто процентов, Ноэль?

— Да. Да.

И это не было ложью. Даже раздражающие «принцессы» Эйса и грубый флирт не беспокоили ее, если управлял всем Джаспер. А она доверяла Джасперу. Всецело.

Рука Джаса скользнула выше под юбкой, почти отвлекая ее от дискомфорта, когда Эйс снова нанес на ее запястье какой-то гель.

Ноэль чувствовала себя как поверхность семейного садового фонтана перед тем, как рабочие утром включили воду. Тихое и темное, гладкое зеркало, которое вспыхнет в бесконечных волнах с первым касанием.

Одно касание. Она могла бы выгнуться и насадить себя на его пальцы. Вместо этого Ноэль открыла глаза и уставилась на Джаспера. В ожидании. В отчаянном желании.

Он облизал ее губы и снова поцеловал ее

Это не было настоящим поцелуем, но она все равно растаяла в нем, застонала в его губы, потянулась к нему. Она едва чувствовала, как гладят ее запястья пальцы Эйса, потому что все вокруг было Джаспером. Его губы, его язык, царапающее прикосновение его бороды, обещание всего, что он даст ей потом.

— Откройся, — снова прошептал он ей в рот, и она понимала, для кого — для него или для Эйса, поэтому раздвинула губы и широко развела колени.

Эйс задрал ее юбку и застонал.

— Ты издеваешься надо мной. Кто купил ей эти чертовы белые кружевные трусики?

Она не могла ответить с языком Джаспера во рту, но даже если бы его не было, она могла бы только умолять. Ее клитор пульсировал, болел от желания, которое она не могла себе и представить. Если Эйс просто прикоснется к ней…

Но он этого не сделал. Он провел пальцами по внутренней стороне ее дрожащих бедер и засмеялся, когда она дернулась.

— Я должен их разорвать, Джас? Или ты тоже хочешь их разрезать?

Джас отстранился, чтобы ответить:

— Нет. Оставь их у нее на лодыжках.

— Да, я бы тоже хотел, чтобы они были рядом. — Эйс подталкивал ее бедра вверх, и Ноэль выгнулась навстречу ему так сильно, как только могла, учитывая то, что руки были скованы.

Напоминание о беспомощности обострило ее желание, и она захныкала и бесстыдно потерлась о Джаса.

— Пожалуйста, Джас. Пожалуйста, заставь его прикоснуться ко мне. Я хочу кончить… мне нужно.

Эйс положил руки на ее колени и широко развел их, прежде чем наклониться.

— Сейчас, Джаспер?

— Да.

Ноэль напряглась, замерла от предвкушения, но Эйс лишь пошевелил большими пальцами, поглаживая складочки перед тем, как развести их. Ее держали открытой во всех смыслах этого слова, с широко расставленными руками, раздвинутыми коленями, ее самые интимные места были выставлены на всеобщее обозрение.

Это должно было быть унизительно. На одну секунду Ноэль пожалела, что это не так, возненавидела себя за ее то, что ей это нравится.

Губы Эйса коснулись ее клитора, и он всосал его так грубо, что она закричала от шока, и это был ее последний вдох перед оргазмом, который буквально врезался в нее, разрывая мир на части. Ноэль закричала снова и выгнулась, все ее тело напрягалось и расслаблялось с каждой волной, и где-то вдалеке она услышала стон одобрения Эйса, почувствовала, как его пальцы сжимают и гладят, кусают ее клитор легкими щипками, которые уносили ее с одного пика на другой.

Должно быть, она умоляла о пощаде. Наверняка умоляла, потому что когда удовольствие отпустило, она обнаружила, что дрожит. Эйс ухмыльнулся ей — нет, не ей. Он ухмылялся Джасперу.

— Черт, чувак. Я едва начал.

— Полегче. — Джас провел пальцами по внутренней стороне ее бедра. — Мягче.

Эйс усмехнулся и раздвинул ее колени еще шире, как будто желая показать ее Джасперу.

— Твоя девушка любит пожестче, братишка. Может быть, даже слишком.

— Ненадолго. Ты измотаешь ее. — Рука Джаспера чуть поднялась, кончики пальцев коснулись мокрых губок ее киски. — Она должна оставаться в сознании, если ты собираешься сделать ей наручники.

Ноэль вздрогнула и посмотрела в глаза Джаспера.

— Наручники, — прошептала она, превращая слова в вызов. Напоминание о том, что он обещал ей свободу за то, что она позволила себе оказаться связанной и беспомощной. — Я хочу их сегодня. Теперь. Когда ты прикасаешься ко мне.

— Сегодня, — согласился он, медленно двигая пальцами. Он погладил ее, скользнул по ее киске, дразня обещанием того, насколько будет лучше, когда он введет их в ее влажное влагалище.

Ноэль была так сосредоточена на прикосновении Джаспера, что не понимала, что Эйс уже отошел прочь, пока за ней не загремел ящик.

— Бьюсь об заклад, ей это понравится.

Джаспер протянул руку, и Эйс бросил ему два металлических круга. Нет, не круги — кольца с драгоценными поперечинами. Только когда Джас отстегнул клипсу застежки и она снова застегнулась с легким звоном, Ноэль поняла, что она намагничена.

Что касается их цели… ее разум тут же вернулся к самой вероятной возможности. Память воскресила перед ней образ женщины на вечеринке у Далласа, той, чья бесстыдно обнаженная грудь была увешана сверкающими украшениями.

Представив, как чувствительный кончик ее соска сжимает прохладный металл, Ноэль снова сжалась.

— Это?

Джас склонил голову и языком обвел ее сосок, и Ноэль вздохнула, когда он сжался.

— Они должны быть расположены вот так, — пробормотал он, помещая первое кольцо вокруг ее соска.

Клипса сжала сильно, и Ноэль зашипела от боли. Но она длилась только мгновение; зажим был сильным, чтобы причинить боль — но так, как ей это нравилось. Она заставила себя взглянуть на Джаса и облизала губы.

— И другое тоже? Пожалуйста?

— Говорил же, — пробормотал Эйс. — Такая плохая девочка.

— Возможно. — Джаспер ущипнул ее за другой сосок, прежде чем надеть на него кольцо, а затем опустил руку вниз, чтобы коснуться ее клитора.

— Что еще ты хочешь, милая?

Она хотела его. Она хотела кончить. Она хотела принадлежать этой жизни, где все вышло за грань приличий и не осталось ничего, кроме головокружительного удовольствия.

— Мне нужны мои наручники.

— Ты их получишь. — Он толкнул один палец внутрь и чуть согнул его, поглаживая чувствительное местечко. Ощущение было слишком интенсивным, чтобы его можно было назвать удовольствием. Давление, может быть, и отчаянное желание, из-за чего ее голос сломался на мольбе.

Голос Эйса раздался у ее уха.

— Может быть, я сделаю наручники, пока ты скачешь на руке Джаспера. Тебе это понравится, принцесса? Хочешь, чтобы он чувствовал, как твоя киска сжимается вокруг его пальцев? Он будет знать, как распаляют тебя иглы. Он уже знает, как ты горяча. Бьюсь об заклад, ты сжимаешь его так сильно, что он представляет себе, что это твоя мокрая горячая киска сжимается на его члене.

— Она не сможет оставаться спокойной, — прошептал Джаспер. — Она уже готова кончить прямо сейчас.

Он вытащил палец, но всего на секунду. И снова толкнулся в нее, так глубоко.

Ноэль позволила голове упасть на подголовник, застонав от приятного растяжения. Что увидел бы любой, кто решил войти сюда? Она, связанная, с разведенными ногами, в разрезанной одежде, и ее тело извивается под пьянящей смесью удовольствия и боли. Любой мог войти и посмотреть, как она дергает бедрами вверх и вниз, и это подтолкнуло Ноэль к головокружительному пику.

Не достаточно того, что она хотела быть распутной. Она хотела, чтобы люди видели это.

— Я такая плохая, — прошептала она, голос сорвался в стон. Ноэль готова была кончить. — Я грязная.

Джаспер покачал головой, сжав зубы.

— Если бы это было плохо, ты думаешь, я бы стал это делать?

Он двигал рукой быстрее, его пальцы трахали ее твердыми ударами.

Нет. Эйс — да. Даллас — может быть. Но Джаспер был так осторожен с ней. Он контролировал ее, он понимал, что делает, уговаривая ее шаг за шагом идти вперед, пока не лишил ее защиты. Это не было плохо.

Но она все еще не совсем доверяла себе. Ноэль боролась с ремнями, задыхаясь от кожи, впивающейся в тело, стонала от холода стали. Когда его пальцы врезались в нее в последний раз, и она закричала, она почувствовала себя грязной, пошлой и развратной — а еще она ощутила удовольствие. Унижение и удовольствие сплетались, питались друг другом, пока первое не победило.

Джаспер перестал трахать ее пальцами, его движения стали легкими, ритмичными внутри нее. Эйс надавил пальцами на сжатые кольцами соски Ноэль — и это был болезненный, но одновременно приятный контрапункт.

Голос Джаспера пронзил ее.

— Еще раз.

— Я не могу, — возразила она, хотя киска ее уже пульсировала, готовая кончить, но было невозможно чувствовать так много, так быстро. — Я не могу.

Рука Эйса закрылась в волосы Ноэль и грубо дернула. Ноэль смущенно захныкала, когда он щелкнул застежкой на ее соске.

— Милая маленькая лгунья. На твоем месте, братишка, я бы заставил ее кончить еще дважды за каждую ложь.

— Только один раз. — Джаспер коснулся языком ее подбородка, нижней губы, а затем оттолкнул пальцы Эйса в сторону, чтобы подразнить языком сосок.

Сосок горел, а потом и Ноэль вспыхнула, потеряв себя на один долгий волнующий момент. Ни стыда, ни вины… ни тела. Просто блаженство — и Джаспер, и она перестала бороться и поплыла на волнах удовольствия прочь.

Вверх и вверх, и только вверх, без конца, пока его пальцы не погладили ее щеку, и реальность не вернулась.

Ноэль осознала, что она завернута в одеяло и прижимается к груди Джаспера. Моргая, она откинула голову и увидела Эйса, который наблюдал за ними со странным выражением лица. Ноэль бы поклялась, что это ревность.

Она исчезла через мгновение, когда он улыбнулся.

— Вот и все, Джас. Твоя девушка спустилась с небес

— Прекрасная. — Джаспер гладил ее волосы, расчесывая запутанные влажные пряди пальцами.

Мягкость заставила ее задрожать. Она повернулась лицом к его ладони и закрыла глаза.

— Я не знаю, что произошло.

— До или после того, как мы заставили тебя кончить?

Она засмеялась.

— После. А может и во время.

— Ты отправилась в небольшое путешествие, милая. — Джаспер поцеловал ее за ухом. — Теперь Эйс сделает тебе наручники.

— Но ты вытащил меня из кресла. — И она не испытывала желания покинуть теплый кокон этих объятий.

Эйс фыркнул и рассмеялся.

— Я все равно это сделаю. Но ты снова возбудишься, а твоя большая, тупая скотина оторвет мне яйца, если не сможет погладить и обнять тебя снова.

Джаспер пнул подножку.

— Меньше слов, больше дела.

Они сидели так, что Ноэль не составило труда вытащить из одеяла руку и протянуть ее Эйсу. Он подмигнул ей, прежде чем вернуться к работе, и с первым уколом Ноэль поморщилась.

Это едва ли была боль, просто жужжание, которое вибрировало в теле, и она закрыла глаза с долгим вздохом.

— Что будет после?

— Готовься. — Джаспер улыбнулся ей в щеку. — Каждый раз, когда Эйс делает тату, у нас вечеринка.

— Какая вечеринка?

— Не такая, как у Далласа. Мы пьем и радуемся тому, что нас стало больше.

— Интересно.

Она снова плыла, в его голосе и тепле его тела и в сладком поцелуе боли, который был ценой за принадлежность к его семье.

Джаспер на нее претендовал. Татуировка Далласа, чернила Эйса, но каждый укол иглы, вонзающийся в ее кожу, был Джасом, связывающим ее с семьей, связывающим ее с ним.

— Не отпускай меня.

— Не отпущу, Ноэль.

Даллас

«Ликеры О’Кейна» процветали благодаря тяжелой работе, и эта работа должна была выполняться каждый день, даже когда первый из помощников Далласа забывал обо всем ради какой-нибудь киски. Не любой заметил бы изменение каменного выражения лица Джаспера, но Даллас слишком долго знал своего друга. Ноэль была милой маленькой задницей, а Джаспер запал на нее.

Даже сейчас легкая улыбка играла на его губах. Ну, хотя бы Брен выглядел как обычно — жесткий сильный О’Кейн. Через пять минут дверь в комнату откроется, впуская союзников, которые могут стать врагами — даже без какой-либо провокации. На этот раз место встречи выбрал Даллас, заброшенный бар на границе между Третьим и Четвертым секторами. Все были менее дергаными на нейтральной территории, но насилие тут происходило раньше… и могло случиться снова.

Но, он надеялся, не сегодня.

— Итак, твоя девушка готова к большой приветственной вечеринке, Джас? — спросил Даллас.

— Да, перевязанные запястья и все такое. — Джаспер выгнул бровь. — Передумал принимать ее так быстро?

Он успел обдумать дважды тот день, когда девушка наткнулась на Джаспера. Сегодня вечером он обдумывал это уже в пятнадцатый раз.

— Просто считаю время до дня, пока ты не отметишь ее.

Улыбка Джаса пропала.

— Посмотрим.

По крайней мере, ублюдок не потерял остатки разума. В коридоре раздались шаги, и Даллас кивнул Брену и Джасу, прежде чем расслабиться в обманчиво обычной позе — с рукой, лежащей на бедре возле пристегнутого к нему пистолета.

— Вот и вы.

Уилсон Трент был разумным, и сегодняшний день не был исключением. Сначала вошел он, за ним — четверо его людей, и все они осмотрели комнату, прежде чем усесться на места.

— О’Кейн.

— Трент.

Трент привел усиленную охрану, но именно напряжение его взгляда сказало Далласу, что они могут попасть в ловушку. Взгляд Трента казался слишком твердым, слишком неподвижным. Предвкушение висело в воздухе, такое ощутимое, что Даллас мог его ощутить.

Блядь. Этот ублюдок решил сыграть в одну из своих игр.

И тут же Трент подтвердил подозрение.

— Я удивлен, что ты сегодня не послал сюда людей, а решил прийти сам. Ходят слухи, что ты был слишком занят в Четвертом, разыгрывая папочку.

Чертов Джаспер и чертова Лекс. Они спасли девушку с улицы, словно рыцари в сияющих доспехах, но она теперь была их слабым местом.

— Для тебя, Трент, я всегда найду время, — мягко ответил Даллас, доверяя Джасперу роль ведущего в этом представлении. — Но мы можем поговорить о новой девушке, если хочешь. Большие глаза, тугая маленькая киска. Когда-нибудь трахал кого-то из ангелов Эдема? Сначала они в шоке, но если вести себя правильно, они сами начинают просить хорошего члена.

Трент пожал плечами.

— Какая новая девушка? Я говорил об этой… танцовщице, — он повернулся к качку слева. — Еще раз, как ее зовут?

— Алекса, — прогремел мужчина.

— Вот, речь о ней.

Ложь. От них несло обманом, но Даллас не мог позволить себе дать слабину. Не мог вздрогнуть, не мог пошевелить и ресницей и создать впечатление, что Лекс для него что-то значила. И, к слову, не мог вырезать язык этого ублюдка за то, что осмелился произнести ее имя.

Хотя смотреть, как он истекает кровью и плачет, будет приятно.

Но Даллас не достиг бы своего положения, не умея так же хорошо врать, как и изобличать ложь, поэтому он улыбнулся.

— Лекс чертовски здорово танцует. Но ее не слишком легко удивить, если ты об этом.

Трент поднял одну руку, давая своим людям сигнал.

— Я привел кое-кого для нее. Подумал, что ты можешь передать подарок.

Когда дверь снова открылась, Далласу пришлось собрать все силы, чтобы не напрячься. Женское рычание предшествовало безошибочно узнаваемому звуку шлепка. Даллас сопоставил происходящее с насмешливым вопросом Трента о Ноэль — а он спрашивал именно о ней, — и уже понял, где ждет ловушка.

Поэтому он не удивился, когда один из мужчин Трента затащил в комнату упирающуюся брюнетку. Она была стройная, красивые ноги, короткая мини-юбка, подходящий по цвету кожаный бюстгальтер. Наручники вокруг запястий и ошейник тоже подходили по цвету. На щеке девушки алел яркий отпечаток руки, но она казалась несломленной. Когда мужчина, таща ее, дернул цепочку, соединяющую ошейник с наручниками, она зарычала и плюнула на него.

— Прелестно, — протянул Даллас, снова глядя на Трента. — Но у Лекс уже есть новая игрушка. Если я дам ей двух девочек, она избалуется.

— Рабство, — плюнул Джаспер. — Это грязно, даже для тебя, Трент.

— Не будь таким слизняком. Вы можете называть это чем-то другим здесь в Четвертом, но красивые слова не меняют факта. Ты сам этим занимаешься, едва ли не дольше, чем я.

Даллас поднял два пальца.

— Достаточно. — Мужчины Трента выбили бы из девушки все дерьмо, если бы решили, что это вызовет реакцию одного из мужчин Далласа, и Джас был достаточно мягкосердечен, чтобы попасться в ловушку.

Но он бы вынес ему мозг, если бы Даллас оставил девушку на потеху ублюдкам Трента. Вряд ли она переживет даже ночь.

С внутренним вздохом он проверил прочность ловушки.

— Если она такая ценная, почему ты от нее избавляешься?

— Потому что она… — Трент остановился, когда Брен зевнул, а затем покачал головой. — Она не в моем вкусе. Мне нравятся блондинки.

Брюнетка обнажила зубы в безумной ухмылке.

— Да он не смог даже меня трахнуть.

Еще одна пощечина и резкий рывок ошейника, и Даллас ожесточил свое сердце против слез боли. Мужчина должен был быть полным козлом, чтобы бить непокорную женщину, но эта девушка не была О’Кейном. Каждый раз, когда Даллас проявлял слабость, он подвергал опасности женщин, которые уже доверяли ему свою безопасность. Он не смог спасти их всех.

Видя непритворную ненависть в ее глазах, Даллас задался вопросом, а стоит ли дело того.

Но в глазах девушки светился и ум — хотя это было трудно увидеть сквозь ярость — и предчувствие сказало ему, что она может быть полезным источником информации. Трент в своем идиотизме всегда недооценивал женщин.

Интимная связь с Лекс давно научила Далласа другому.

— Брен, ты любишь непокорных. Хочешь попробовать?

Он медленно кивнул головой.

— Я смогу справиться.

— В своих снах, — зарычала девушка.

Даллас проигнорировал ее и изогнул бровь, глядя на Трента:

— Я не буду платить за нее, если ты на это надеешься. Я здесь, чтобы обсудить наше торговое соглашение.

— Я знаю. — Трент протянул руку и ткнул девушку в бедро. — Считай ее бонусом, и наши условия остаются прежними. Я думаю, это более чем справедливо.

Брюнетка снова открыла рот, и Даллас перебил ее, прежде чем она скажет что-то еще, и Трент просто взорвется:

— Кляп. Меня тошнит от визга.

— Да, сэр. — Брен поднялся, разматывая с запястья повязку.

Девушка дралась, как дерутся на улицах. Она знала, куда ударить локтем или коленом, но ее инстинкты не могли противостоять силе Брена, который молча позволял ей это. Она даже впилась зубами в его руку достаточно сильно, чтобы пошла кровь, и он просто смотрел на нее, пока она не начала успокаиваться.

— Ты закончила?

В ее темных глазах горела ненависть, но Даллас заметил намек на хитрость. Может быть, она поняла, что ее спасают, потому что женщина перестала сопротивляться.

И заткнулась.

Даллас вернул свое внимание Тренту.

— Как ее зовут?

— Сикс (прим. пер. — с английского «Шесть»). — Трент откинулся на спинку стула. — Тебе нравится?

Он пожал плечами, когда Брен заткнул девушке рот. Джас, вероятно, кипел внутри, но обращение Брена было лаской в сравнении с тем, как с Сикс наверняка обращался Трент.

— Это что? Ее Сектор? Ее имя? Размер киски?

Трент засмеялся.

— Ты странный человек, О’Кейн. Мы в расчете?

— Да, все в норме. Ваша обычная партия зерна для нашей обычной партии ликера. И мы не продаем его никому в Секторе 3.

Трент всплеснул руками.

— Тогда все уезжают отсюда счастливыми. Завтра вечером встретимся, ты знаешь это место.

— Я знаю. — Даллас позволил Тренту подняться, прежде чем ухмыльнуться. — И, Трент?

— Да?

— В следующий раз, когда ты почувствуешь себя щедрым, Лекс нравятся рыжеволосые. Сладкие с большими сиськами.

— Я запомню. Черт… — Трент пожал плечами. — Может быть, я сосредоточусь на том, чтобы выяснить, что еще ей нравится.

Настоящие мужчины. Мысль о том, что Лекс сделает с таким бесхребетным, жалким ублюдком, как Трент, заставила Далласа улыбнуться. Это и тот факт, что идиот выдавал себя с головой.

Приближались неприятности, и он должен был быть готов.

— Увидимся завтра.

Трент выскользнул через заднюю дверь. Его охранники направились следом, один из них остановился, чтобы в последний раз взглянуть на Джаспера, который обнажил зубы в рычании.

Даллас подождал, пока не услышал грохот двигателей снаружи. Мотоциклы, потому что сектор Трента был почти лишен дорог и автомобили были бы бесполезны. Вздохнув, он указал пальцем на Сикс.

— Это твой счастливый день, милая. Не шали, и кляп останется худшим наказанием.

Брен крепко ее удерживал, кляп не позволял говорить, но девушка все же кивнула.

— Умная девочка. Отведи ее в машину, Брен.

— Мне это не нравится, — пробормотал он.

— Я знаю. Вот почему ты, а не Джаспер, ведешь ее в машину. И скажи, чтобы пригнулась, на всякий случай.

— Ясно. — Он подтолкнул девушку к другому выходу, оставив Далласа и Джаспера наедине.

Даллас позволил себе вздохнуть.

— Скорее всего, она шпион.

— Или хуже. — Джаспер достал из кармана смятую пачку сигарет и зажег одну. — Трент выглядел довольным собой.

— Конечно. — Даллас вытащил свои сигареты и постучал пачкой по столу. — У нас с Трентом всегда были разногласия, когда дело доходит до женщин и их использования. Может, он поумнел, а эта девушка-ловушка. А, может быть, она просто отвлекающий маневр, и завтра в ловушку попадут многие из нас.

— Есть способ минимизировать потери.

— И мы возьмем его с собой. — Втягивая дым в легкие, он поднялся. — Завтра. Сегодня вечером у нас вечеринка. Не слишком напивайся, а? Оставь это даме.

— С Ноэль будет все нормально. — Взгляд Джаспера скользнул к двери. — А что насчет этой?

— Если она будет сотрудничать, с ней тоже все будет нормально. — Даллас хлопнул Джаспера по плечу. — Не унывай, приятель. Даже если она шпионка, Трент относится к своим женщинам, как к чему-то, что он соскреб с обуви. Любая из наших девушек плюнула бы на лучшее, что он может предложить. И скорее всего, Сикс останется у нас по доброй воле.

— Иначе что? — Джаспер фыркнул. — Может быть, мы должны были сказать нет. Это меньший риск.

— Назовем это предчувствием. — Это было единственное объяснение, которое Даллас намеревался дать, и для Джаспера пока этого было бы достаточно. Большинство его людей знали, что нужно доверять его инстинктам.

Но на пути от места встречи интуиция Далласа сказала ему что-то еще. Что-то в Джаспере уже изменилось, хотел ли он признать это или нет. Он столкнулся лицом к лицу с девицей в каком-то серьезном гребаном бедствии, и буквально зациклился на опасности, которую она из себя представляла.

Джаспер думал как человек, в руках которого находились чужие жизни. Одна чужая жизнь.

И Далласу очень хотелось, чтобы его интуиция перестала говорить о том, что с Ноэль Каннингэм его ждет куча проблем.

Глава 9

Когда Ноэль спросила у Лекс о дресс-коде для приветственной вечеринки, та сказала ей надеть «одежду».

Уже на вечеринке Ноэль поняла, что Лекс вовсе не издевалась, когда сказала так. Женщины О’Кейнов были одеты по-разному: полоски ткани, которые едва ли можно было назвать нижним бельем, искусно сшитые платья из нескольких метров денима и кожи. Они просто носили то, что хотели носить, и всем было наплевать, пришли они полуголыми или укутанными в ткань с головы до ног.

Ее собственный наряд был чем-то средним. Новые джинсы с низкой посадкой и полупрозрачная блузка с двумя десятками крошечных черных ремней, пересекающих спину. Показательно, тем более что под блузку Ноэль ничего не надела.

Лекс захохотала, когда Ноэль спросила, нужен ли ей лифчик. Она решилась пойти без него, отчаянно краснея под веселым взглядом своей соседки по комнате. Ноэль официально присоединилась к банде сектора — к той самой банде сектора — и если вдруг ей захотелось пойти на вечеринку в одежде, показывающей всем ее грудь, никто не мог ее остановить.

Он была немного пьяна собственной решительностью, и это притом, что еще даже не прикоснулась к спиртному.

Маленькая брюнетка с крошечной, но замысловатой татуировкой высоко на скуле стояла возле двери, держа в руке пластиковую бутылку воды.

— Ты Ноэль, правильно?

— Да. — У женщины была татуировка вокруг шеи: колье из черных закрученных в спирали виноградных лоз с толстыми шипами. Ноэль видела и других женщин с чернильными воротничками, вьющимися вокруг горла, но не так близко. Тонкие детали были искусством, свидетельством мастерства Эйса, если, конечно, это была его работа.

Женщина протянула руку.

— Я Амира. Ты заменила меня в «Круге».

— О, ты… — Ноэль умолкла, неловко пожимая руку Амиры и пытаясь подобрать слова. Женщина Флэша? Подруга? Она не знала, как правильно.

Амира легко рассмеялась.

— Да, я принадлежу Флэшу. Или ты можешь сказать, что он принадлежит мне. Это тоже правда.

Ноэль поморщилась.

— Извини. Не думаю, что Лекс назвала мне это так, как ты это называешь. Или рассказала о том, что в действительности эти метки, — она коснулась своего собственного голого горла, — что-то значат.

— Ага, значат. — Амира повторила движение, проведя кончиками пальцев по завитку чернил, но не опустив взгляда.

Мечтательное выражение в ее глазах сказало Ноэль больше, чем слова. Чернила вокруг тонкой шеи Амиры должны были быть знаком принадлежности мужчине, но Амира не выглядела как чья-то собственность. Она выглядела счастливой, довольной. Она выглядела умиротворенной.

Ноэль завидовала этой уверенности — глупо, учитывая ее недавно очищенные от штрих-кода запястья, доказательство ее новой свободы. Ей не нужен был ошейник вокруг горла, чтобы чувствовать себя в безопасности. У нее уже были наручники О’Кейна, украшающие кожу от запястья до середины предплечья.

Она не нуждалась в этом, но это не мешало ей хотеть. Ей пришлось сдержаться, чтобы не просканировать толпу в поисках Джаспера.

Ноэль посмотрела на Амиру.

— Поздравляю с беременностью. Ты, должно быть, счастлива.

Улыбка Амиры стала шире.

— Да. Когда я жила в городе, я и не мечтала, что смогу иметь ребенка.

— Это здорово.

Обычно требовались деньги, влияние или удача, чтобы получить доступ к лекарствам от бесплодия, а иногда сочетание того, другого и третьего. И получение лекарства не делало ребенка законным, только не в городе. Без официальной — или поддельной — записи о рождении и штрих-кода построить жизнь внутри стен Эдема было практически невозможно.

Ноэль подняла руку, разглядывая запястье. Ее штрих-код теперь выглядел как блестящий черный квадрат в центре запястья с тонкими завитками, обвивающимися вокруг руки. Отсутствие штрих-кода означало, что пути назад нет.

— Ты живешь с Лекс, верно?

Ноэль опустила руки, зацепившись большими пальцами за задние карманы джинсов. Ей не хотелось больше смотреть на свои запястья.

— Да, это так. Она — молодец. Она и Рейчел помогали мне устроиться.

— Несколько человек подумали, что она решила взять тебя себе. Конечно, я не о Рейчел. Но ты вроде как принадлежишь к типу, который нравится Лекс. — Амира поколебалась, потом пожала плечами. — Особенно, если ты еще и тот тип, что нравится Далласу.

— Ты имеешь в виду… — Ноэль изо всех сил пыталась осознать этот новый мир, заставлявший ее старый трещать по швам.

Отношения с более чем одним человеком не казались такими странными, когда этими людьми были Даллас и Лекс. Она могла себе представить это — и слишком легко… и не думала, что будет в этом треугольнике просто дополнением.

— Нет, я не думаю, что я тип Далласа, — сказала Ноэль, а затем поняла, что просто оскорбила своего нового лидера. — Я имею в виду, не то, чтобы я не хотела. Я польщена.

Амира положила руку ей на плечо.

— Эй, не парься. Может, тебе будет лучше без всего этого.

Это прозвучало почти предупреждением.

— Правда?

— Да. Это может быть слишком развратно. Возможно, ты не захочешь участвовать в этом одна, без своего мужчины.

Она не могла намекать на Джаспера. Он бы не стал.

— Думаю, у меня есть время, чтобы найти походящего мужчину. Просто приятно иметь выбор.

Амира явно смутилась.

— Я думала, что у тебя с Джасом что-то есть. Я не в курсе, но Флэш как-то обмолвился об этом.

— О. Мы… ну да, что-то… Я имею в виду, я хочу, чтобы так было, но я не знаю… — Каждое слово заставляло ее чувствовать себя все более неловко, и Ноэль отчаянно пожалела о том, что не выпила перед беседой глоток вина. Оно бы развязало ей язык, и ей было бы все равно, что слова звучали глупо. Она сделала глубокий вдох и попыталась снова. — Я не хочу слишком много додумывать, понимаешь? Я не знаю, как здесь все устроено, не уверена.

— У тебя есть время. — Амира кивнула в сторону медленно заполнявшейся комнаты. — Попробуй. Почувствуй.

Ноэль снова посмотрела на ее татуировку.

— Как ты поняла, что ты и Флэш?.. Что между вами что-то есть?

— Когда речь пошла не только о сексе. — Она наклонилась ближе. — Выбравшись из города, я не сразу это поняла. Секс там это жуткое табу — и жестко контролируется — но чертовски доступен здесь. Весь фокус в понимании. В этом есть смысл?

— Наверное. — Наверняка есть, особенно учитывая, что Эйс уже побывал между ее бедер. Его прикосновение было приятным, но он не был тем, кого искал взгляд Ноэль. Секс, но больше ничего. Больше ничего.

— Секс ничего не значит. Это просто. Это может быть любопытно или грязно, или приятно — тысяча других вещей, которые в основном просты. Но секс может быстро стать сложным.

— Только для нас? — тихо спросила Ноэль. — Или для мужчин тоже?

— Для всех. Абсолютная свобода выбора, Ноэль. Тебе не нужно выбирать правильного, подходящего тебе мужчину — или мужчину вообще. Черт, тебе даже не нужно выбирать только одного мужчину. Это… пьянит.

Слова имели странное напряжение, почти как если бы Амира пыталась убедить Ноэль. Или, может, предупредить ее.

— Это пьянит. Это ошеломляет.

— И время играет в нашу пользу, да? — Ноэль не могла не улыбнуться. — Джаспер согласится с тобой. Или так, или я делаю что-то действительно неправильное.

— Нет, Джаспер умный человек. — На щеках Амиры вспыхнул румянец. — Хотя я могу понять, почему он хочет оттянуть момент.

В голосе звучал намек, и когда Ноэль снова взглянула на толпу, она увидела гораздо больше мужчин, чем женщин. Лекс сказала, что сегодня вечером посторонних не будет, в отличие от драк и некоторых более экстравагантных вечеринок Далласа. Сегодня присутствовали только О’Кейны, и когда Ноэль поняла это, она осознала, сколько мужчин наблюдает за ней.

Слишком много. Возможно, прозрачная блузка, оставляющая грудь почти открытой — это больше, чем нужно. Амира была одета в струящееся платье, которое облегало ее изгибы, но выглядело достаточно скромно.

Ноэль наклонила голову, и волосы скользнули по плечам и на лицо, чтобы прикрыть ее пылающие щеки.

— Они следят за мной, потому что я новенькая, или потому что Лекс не должна была позволять мне надевать такую одежду?

— Может быть, они хотят узнать, есть ли у них шанс. — Амира усмехнулась и потянулась, чтобы поцеловать Ноэль в щеку. — Добро пожаловать в семью.

Ответный поцелуй, вероятно, привлечет еще больше мужского внимания, но Ноэль прикоснулась губами к мягкой коже Амиры.

— Спасибо тебе. И я буду еще больше благодарна, если ты скажешь мне, что я должна сделать сегодня вечером.

— Ты должна пить, принцесса, — раздался знакомый голос. Эйс наклонился, чтобы поцеловать Амиру в губы, прежде чем подмигнуть Ноэль. — Джаспер и Даллас будут через несколько минут, и тогда Ноэль сможет пройти по линии.

— Линия? — спросила Ноэль, и голос ее даже для нее самой прозвучал встревожено.

— Часть семьи, часть бизнеса. — Амира обвила рукой шею Эйса. — Сегодня вечером ты познакомишься с бизнесом О’Кейнов.

Эйс прижал Ноэль к себе. В этом не было сексуального подтекста — не больше, чем обычно. Он обнял другой рукой Амиру, как будто в объятье не было ничего странного, даже когда женщина принадлежала другому мужчине.

Казалось, все было вполне невинно, поэтому Ноэль расслабилась в этих легких объятиях, а Эйс ухмыльнулся.

— По одному шоту, принцесса, и радуйся, что ты женщина. Для мужчин — по два, хотя у нас есть одна нахальная дама, которая может выпить в два раза больше, чем большинство мужчин.

— Лекс? — предположила Ноэль.

— Рейчел, — поправила Амира. — Бедный Эйс. Женщина, которая может перепить его за столом. Я думаю, в тот день он потерял свое сердце.

Эйс фыркнул.

— Я думаю, мы все потеряли, куколка. О’Кейн — это алкоголь, а Рейчел — наша богиня.

— Тогда выпей немного за меня сегодня вечером, а? — Амира посмотрела вниз на свой живот, ставший заметным, когда она положила на него руку.

Ноэль ожидала еще одного непристойного комментария, но Эйс высвободился из их объятий и присел перед Амирой на корточки. Натянув ткань на ее животе, он наклонился ближе.

— Послушай своего дядю Эйса, орешек. Ты будешь красоткой, как твоя мама, а не уродом, как твой папа, договорились?

— Не хочу прерывать этот трогательный момент с Эйсом-очаровашкой, — сказала Рейчел позади них, ее голос был полон веселья. — Но я должна украсть у вас Ноэль. Открывай бар, дорогая.

— Я всегда очаровашка, — заметил Эйс, и Ноэль рассмеялась, повернувшись к Рейчел.

Ее взгляд снова скользнул над толпой, но Джаспер все еще не появился.

Это задевало ее. Он раздел ее догола, обнажил ее в то утро с Эйсом — и не только ее тело, но и душу. Случившееся не могло быть просто сексом, не тогда, когда он держал ее в объятьях и гладил ее, пока она дрейфовала в теплой дымке эйфории — еще долго после того, как Эйс закончил и убрал иглы.

Или, может быть, это то, что Амира и пыталась ей сказать: что девушка из города не может понять разницу между обычным сексом и чем-то большим всего за неделю.

Облизав губы, Ноэль шагнула к Рейчел.

— Эйс сказал, что Даллас и Джаспер уже скоро придут. Мне подождать?

Она покачала головой.

— Они заняты. Придут вместе, чуть позже.

Работа была на первом месте. Это было правило, которое она приняла априори, когда позволила Эйсу вытравить символы О’Кейна на коже, что означало, что ей придется провести какое-то время лицом к лицу с кучей улыбающихся мужчин. Ноэль выпрямила спину и подняла подбородок. Она могла бы притвориться Лекс, не обращать внимания на похотливые взгляды и откровенную страсть в их голодных глазах.

Черт, может ей стоит поцеловать одного из них. Или не одного. Теперь Ноэль была свободной женщиной. Она была О’Кейн. Ее тело принадлежало ей, и если Джаспер захочет на него претендовать, ему придется обвить ее шею своей татуировкой.

* * *

Джаспер прислонился к стене и уставился на женщину, сидящую в кресле. Она оглядывалась вокруг, бесстрастная, невозмутимая, несмотря на связывающие ее тяжелые цепи.

— Разве это необходимо? — спросил он. — Сейчас мы в центре Четвертого сектора. Куда бы она могла сбежать?

Брен скопировал его позу, прислонившись к стене, и усмехнулся.

— Она бы не сбежала. Но наверняка расцарапала бы тебе все лицо или хотя бы попыталась. Не так ли, милая?

— Зачем мне трогать его, когда ты рядом? — Сикс оскалилась и, судя по сосредоточенной ярости в ее глазах, ее гнев предназначался только Брену.

Брен пожал плечами.

— Я не знаю… для разнообразия?

— Нахер разнообразие. — Ее взгляд скользнул к Джасперу. — Ты здесь, чтобы держать меня, пока он будет меня трахать? Или это твоя работа?

За яростью скрывался самый настоящий страх. Промолчать было бы жестоко. Джаспер позволил себе качнуть головой, но его сдержанность не успокоила Сикс. Ее руки сжались в кулаки, и она впервые дернулась в своих цепях, как будто его нежелание насиловать ее напугало ее больше, чем если бы он сказал, что хочет ее отыметь.

— Что за нахер. Какого черта ты?..

— Хватит, — сказал Даллас позади Джаспера. — Лекс?

Стук каблуков Лекс отдавался от стен, когда она подошла к центру комнаты.

— Ну и причем тут я? Она мне не поверит. Там, откуда она родом, есть куча женщин, которые продадут друг друга ради даже капельки безопасности.

Даллас вздохнул.

— Можешь хоть на секунду притвориться, что я тут главный, и попытаться?

— Слова — это просто слова. Ты можешь убеждать кого-то, что ты святой, одновременно подвергая неугодных тебе пыткам. И что из этого будет правдой?

Сикс усмехнулась, ее губы скривились от отвращения.

— Ты притащил сюда какую-то убогую сучку, чтобы она вопила на тебя, и я должна поверить, что я в гребаном раю, потому что за такие слова ты ей не вмазал? Ты сам написал для нее этот сценарий или это импровизация?

— Видишь? — Лекс присела на корточки и посмотрела на женщину. — Они так ее затюкали, что она не знает, что думать.

— Меня не затюкали, — зарычала Сикс, но даже Джаспер мог услышать отчаяние в ее голосе. Она была почти на грани. — Я одна из самых сильных. Я выжила, и мне не нужна твоя жалость.

— О, я не жалею тебя. Я думаю, они не должны были приводить тебя сюда. Ты — проблема.

Зубы Сикс звучно клацнули. Она изучала взглядом Лекс, как будто пытаясь понять, что в этих словах может быть ловушкой. Рядом с Джаспером Даллас открыл рот, а потом закрыл его, не сводя с женщин взгляда.

После долгого молчания Сикс наклонила голову.

— Уж не знаю, лжецы вы или просто чокнутые.

— Видишь? — Брен оттолкнулся от стены и обошел Сикс сзади. — Говорил же, что она умная.

Цепь зазвенела, когда он отпер замок и позволил оковам упасть на пол.

Даллас напрягся, и Джаспер осознал, что ему потребовалось все его самообладание, чтобы не оттащить Лекс от потенциальной опасности. Кажется, Сикс тоже заметила.

— Он бы сломал мне шею, если бы я тронула тебя хоть пальцем, правда?

— Даллас? Наверное. — Лекс медленно улыбнулась. — Если бы я не добралась до тебя первой.

Брен положил руки на плечи Сикс.

— Ты хочешь навредить Уилсону Тренту?

Она осторожно выпуталась из цепей.

— Я хочу навредить Уилсону Тренту. Но я не собираюсь лезть в драку, потому что не верю, что ты не избавишься от меня, когда все кончится.

Джаспер не мог винить ее за это.

— Достаточно справедливо. Что ты знаешь о завтрашней сделке? Мы полагаем, у Трента есть план. Он готовит нам какую-то хрень.

Сикс изучила взглядом каждого из них, прежде чем повернуться, чтобы посмотреть на руку Брена, все еще лежащую на ее плече.

— Я ему все расскажу.

Брен медленно кивнул.

— Что ты скажешь, Даллас?

— Мы будем в зале, — ответил Даллас, наклоняя голову в сторону двери. — Говори быстро, милая. Мы опаздываем на вечеринку.

Джаспер скрестил руки на груди.

— Ты уверен, что хочешь побыть наедине с царапкой, Брен?

Тот издал пренебрежительный смешок и провел пальцами по волосам Сикс.

— Мы прошли через это. Если я разозлю ее, она наверняка начнет с предупреждения.

Сикс дернула головой.

— Прикоснись ко мне так еще раз, и я откушу твою гребаную руку.

— Видишь? Когда она поймет, что я не собираюсь ее насиловать, все придет в норму.

Лекс долго не двигалась с места, потом поднялась.

— Осторожно, милая. Они не причинят тебе вреда, если их не попросить… но я не так хороша, как они.

— Хватит, Лекс, — сказал Даллас, шагая вперед, чтобы положить руку на ее бедро. — Вы с Джаспером идете на вечеринку. Не стоит пропускать такое важное событие в жизни своей девушки.

Она сделала один шаг назад, другой, а затем уступила с раздраженным выдохом.

— Да, сэр.

Дверь за Лекс захлопнулась, и Джаспер потер переносицу.

— Своей девушки?

Даллас фыркнул.

— Я разговаривал с вами обоими. Если ты решил что-то изменить в отношениях с Ноэль, поторопись, пока это не сделала Лекс.

— Она бы не стала. — Даже Лекс не стала бы соблазнять Ноэль, если бы видела, что ее внимание отдано другому.

— Я даю тебе пять минут, максимум, и Ноэль будет пить свои шоты прямо из сладкого ротика Лекс.

Этого не будет. Джаспер направился к двери и сказал себе, что торопится ради Ноэль, а не ради себя.

Он не верил ни тому, ни другому.

Глава 10

Процесс, как объяснила Рейчел, был простым — выпить рюмку, а затем принять поздравления О’Кейнов, собравшихся вокруг импровизированного бара. Восемь шотов, восемь проходов вокруг ликующей толпы.

Алкоголь варьировался от дешевого самогона, который О’Кейны, по-видимому, продавали в другие Сектора, до изысканного, высококачественного односолодового виски — который отчасти объяснял, почему Даллас мог швыряться произведениями искусства эпохи до Вспышки, как будто они ничего не стоили.

Виски прожег путь вниз, и этот огонь стоил каждого пенни, который Даллас за него просил. Ноэль едва успела триумфально поднять над головой пустую рюмку, как кто-то потащил ее в толпу. Чьи-то губы коснулись щеки. Кто-то ее обнял. Рыжеволосая незнакомка с вечеринки Далласа выхватила ее из объятий Амиры и поцеловала прямо в губы, прежде чем передать следующему ухмыляющемуся мужчине в кругу.

И все повторилось. Поцелуи, объятия, несколько поглаживаний по плечу и одно-два по бедру, но все ласковые и добродушные — без похоти. Эйс заполучил ее последним и отправил обратно к Рейчел, шлепнув по заднице.

Ноэль все еще держала в руке рюмку, так что со стуком поставила ее на стол кверху дном и засмеялась.

— Я должна делать это каждый раз?

— Что делать? — невинно спросила Рейчел, передавая еще один шот. — Теперь водка. Потом будет текила, так что рассчитывай свои силы.

Хороший совет, но Ноэль снова залпом опрокинула рюмку и на этот раз все же успела поставить на стол, прежде чем ее утащили в круг. На этот раз объятья были чуть крепче, и она смеялась, когда снова добралась до стола.

Текила заставила ее закашляться, но Ноэль выпила и этот шот, прежде чем толпа закружила ее с триумфальными возгласами. Эйс ухмыльнулся и потребовал поцелуя, прежде чем передать ее дальше. Это заняло больше времени, объятия затянулись и поцелуй превратился в два, а потом в три.

Ноэль была на полпути к бару, когда ее обхватили мужские руки, и из живота в грудь вдруг поднялось головокружительное тепло.

Джаспер.

Он посмотрел на нее с полуулыбкой на лице, руки сжались на ее голых плечах.

— Извини, что опоздал.

Тепло его рук прошибло ее до самого естества — хотя это могла быть и текила. Или водка. Или, может быть, виски, наконец, оказал свое действие. Ноэль улыбнулась, зная, что улыбка ее — греховно дразнящая

— Ты пропустил два поцелуя. Я поцеловала Эйса вместо тебя.

— Черт возьми, да, она поцеловала, — подтвердил Эйс с противоположной стороны круга. — Я твой должник, братишка.

— Не в первый раз. — Джаспер откинул голову Ноэль назад, взяв ее пальцами за подбородок. — Три шота. Все еще стоишь на ногах?

— Достаточно твердо, — солгала она, дрожа под его невозмутимым взглядом.

Он мог смотреть на нее так, что весь мир замирал, как будто все вокруг застывало, потому что пока он был с ней, только это и было важно.

— Хорошо. — Он отпустил ее, но не раньше, чем коснулся губами ее губ. — Поздравляю, дорогая.

Нет, это тепло не было ликером. Это был он — Джаспер — и он заполнил все вокруг, когда она наклонилась, чтобы поцеловать его еще раз.

— Увидимся в следующий раз, — прошептала Ноэль ему в рот, потом рассмеялась и повернулась к ухмыляющемуся мужчине рядом.

Она не стояла на ногах, когда вернулась к Эйсу. Он закружил ее, как в танце, и пол продолжал двигаться, головокружительно ускользая из-под ног и возвращаясь обратно. Она шагнула в сторону Рейчел и врезалась в Джаспера.

Снова.

Моргнув, Ноэль отступила, чтобы посмотреть на него.

— Ты пришел, чтобы получить свои поцелуи вместо Эйса?

Джаспер не ответил. Вместо этого он взял следующий шот, который налила Рейчел, и опрокинул его себе в рот. Затем обнял Ноэль за талию, прижал ее к себе и склонил голову.

Ликер пролился на ее язык. Не весь шот, даже не большая его часть, но достаточно, чтобы дать ей ощутить этот вкус. Его губы атаковали ее, горячие и даже грубые — ощущение в тысячу раз более интенсивное, когда все вокруг аплодируют и ободряюще свистят. Она не могла отвлечься, пока он слизывал выпивку с ее языка, но ей было все равно, потому что он знал, как целовать ее до дрожи в коленях.

Голос Лекс прорезал вопли толпы где-то совсем рядом.

— Это читерство, Джас.

Джас отпустил Ноэль, и она повернулась лицом к Рейчел.

— Это жульничество?

— Не совсем, — пожала она плечами. — Технически тебе не нужно допивать каждый шот. В любом случае, не в одиночку.

— Джаспер только что повесил на тебя большой знак «Не нарушать границы». — Лекс обвила рукой плечи Ноэль. — Хорошо, что мне нравится играть с огнем.

Джаспер посмотрел на нее, и взгляд его вспыхнул. Нахмуренная бровь и жесткое выражение лица говорили о борьбе, когда он в одну секунду вырвал Ноэль из объятий Лекс.

Медленно улыбаясь, Ноэль наклонилась к женщине:

— Он не спрашивал меня, хочу ли я, чтобы ты нарушила границы.

— А ты хочешь? — Шепот и дыхание Лекс пошевелили волоски на шее Ноэль.

Она не была уверена, что решила это сама. Скорее, повлияли водка или текила. Что-то дикое пряталось глубоко внутри нее, раскрываясь теперь, когда ликер сжег все остальное.

Взгляд Джаспера почти подталкивал к краю.

Ей нужно было только немного повернуть голову, а потом рот Лекс прижался к ее рту. Нежные губы, более уступчивые, чем у Джаспера, и более мягкие. По крайней мере, такими они показались ей в тот момент, когда она неловко поцеловала ее, уже заранее в ужасе от того, что это может оказаться ошибкой.

Лекс облизала ее губы и наклонила голову, чтобы скользнуть языком в рот Ноэль. Все еще мягкий, но уже не менее требовательный, чем поцелуй Джаспера, особенно когда она подсадила Ноэль на край стола и скользнула рукой под рубашку, чтобы погладить ее живот.

Затем Лекс с медленной улыбкой прервала поцелуй и потянулась к следующему шоту на столе.

— Джин, — прошептала она, вдавливая рюмку в руку Джаспера.

Он зарычал.

— Ты любишь играть с огнем.

Но он опустошил рюмку, повернул голову Ноэль, потянув за волосы, и прижался к ее губам своими. Застонав, Ноэль ухватилась пальцами за рубашку Джаспера, цепляясь за него, чтобы попытаться сохранить равновесие.

Даже этого оказалось недостаточно, когда Лекс прижала раздвинутые губы к ее горлу, чуть сжав зубы на пульсе, в то время как Джаспер слизывал джин с ее языка. На этот раз Ноэль действительно забыла обо всех остальных, пока Эйс не крикнула:

— Черт, Джаспер, дай ей вздохнуть!

Но она не могла дышать, не тогда, когда Джаспер оттолкнул Лекс, чтобы облизать горло Ноэль, успокаивая разгоряченную кожу. Она ухватилась за его волосы, путаясь пальцами в коротких прядях, пока сердце билось где-то в горле.

— Разве ты не должен дать другим возможность поздравлять меня после каждого шота?

— Ты хочешь встать? — спросил Джас, подталкивая бедра Лекс ближе между раздвинутых ног Ноэль.

— Не совсем, — сумела она проговорить дрожащим голосом. Потребовался еще один глубокий вдох, чтобы прийти в себя. — Но я хочу сделать все правильно. Я хочу принадлежать семье.

— Ты уже все сделала, малышка. — Лекс подняла руку Ноэль и кивнула на нарисованные свежей тушью наручники, обвивающие ее запястье и предплечье. — Твое место здесь. Ты всегда будешь нашей.

Слова ударили туда, куда не смог достать джин, и она откинула голову назад, чтобы посмотреть на Джаспера.

— Еще три.

Еще три шота и еще три поцелуя, каждый распутнее предыдущего. К тому времени, как Джаспер напоил ее огненным самогоном из своего рта, Ноэль пришлось обвить ногами бедра Лекс, чтобы комната не вращалась.

Лекс рассмеялась и потянулась руками за Ноэль, чтобы прижать ее руки к столу, качая бедрами.

— Ты должна уже быть пьяна. Было бы неправильно залезть к тебе в штаны, не так ли?

Ноэль было бы все равно, если бы Лекс стянула с нее всю одежду ниже пояса, до тех пор, пока кто-то будет помогать ей удерживать равновесие. Она погладила Лекс по щеке, сравнивая шелковистую мягкость кожи с заманчивой грубостью бороды Джаспера.

— Я слышу музыку. Будут танцевать?

— Ты хочешь танцевать?

Ноэль почти пропустила вопрос, когда Джаспер переместил руки от талии к груди. Его ладони прижали ткань рубашки к вершинкам напряженных сосков. Постанывая, она откинула голову назад.

— Танец. Я хочу танцевать. Но не так, как в городе.

Напевая, Лекс сдернула ее со стола на пол.

— Думаю, я знаю, чего ты хочешь.

Через промежуток времени между одним ударом баса и следующим Ноэль оказалась прижатой к Лекс. Джаспер встал сзади и опустил руки к ее бедрам, удерживая ее неподвижно, когда прижался к ней.

Свободная. Грешная. Ноэль качнулась в такт музыке, обняв одной рукой Лекс и подняв другую, чтобы обвить шею Джаспера.

— Я не в себе.

— Ты напилась, вот, что с тобой. — Он рассмеялся, его рубашка щекотала обнаженную кожу ее спины, не скрытую блузкой.

Она должна была быть пьяной, да. Все плыло где-то далеко, на расстоянии, словно время вокруг замерло. Но ощущения… о, ощущения были остры. Джаспер крепко прижимается к ее спине, и Лекс, такая мягкая, трется о ее грудь. Ноэль заговорила, прежде чем успела обдумать, что хочет сказать.

— Было бы лучше, если бы мы все были голыми.

Смех Далласа загремел над ней, когда он выступил из темноты позади Лекс.

— Кто бы знал. Прости, что пропустил твой дебют, котенок, но, похоже, ты в хороших руках.

Лекс затаила дыхание — Ноэль бы не заметила этого, если бы они не танцевали так близко друг к другу.

— Девушка хочет немного подвигаться, — прошептала она, отклоняя голову на плечо Далласа. — Конечно, мы с Джасом можем справиться с этим.

Даллас чмокнул Лекс в макушку и сжал ее бедра, отражая позу Джаспера и Ноэль. Воображение Ноэль легко представило их четверых: голых, двигающихся вместе. И это не так уж сильно отличалось от той первой вечеринки, когда у нее во рту был член Далласа.

Член. Она уже думала, как О’Кейн, она позволяла себе думать о грязных вещах. Ноэль растворилась в мечтательной дымке, ее рука двигалась сама по себе. По затылку Лека и вниз, по ее груди.

— Ты такая красивая.

— Посмотрите-ка. Такая смелая. — Лекс вздрогнула и обвила рукой ее бедра, провела пальцами вверх по ноге. — Если захочешь оседлать меня как-нибудь — не стесняйся.

Джаспер застонал.

— Но не сегодня.

Ноэль пошевелила попкой, ощущая его жесткий член.

— Ты не можешь остановить меня.

— Не обязательно это делать. — Его большой палец проскользнул под ремешок ее брюк, коснулся кожи. — Скажи ей, Лекс.

— Хм? — Лекс выгнулась в ответ на прикосновение Ноэль.

Ноэль не выдержала и рассмеялась. Лекс не обращала внимания ни на что вокруг, когда рядом был Даллас, и он знал это. Он ухмыльнулся Ноэль над головой Лекс, его опасные глаза вспыхнули темным пламенем.

— Если бы я не знал, что ты скоро вырубишься, котенок, я бы пригласил вас обеих в комнату Лекс, чтобы вы обе поиграли в эти грязные игры. В другой раз, да?

Ее здравый смысл все, похоже, пропал совсем.

— Я сегодня утром уже играла в грязную игру, — парировала Ноэль, и воспоминание о странных маленьких кольцах для сосков, крепко сжимающих ее плоть, дало ей идею. В следующий раз, когда Лекс выгнулась в ее руках, Ноэль поймала ее сосок и зажала его пальцами.

Реакция была мгновенной. Лекс задохнулась, ее сосок сжался до жесткого камешка, но она отодвинулась от Ноэль.

— Лучше поспи, малышка. Я вижу, чего хотят эти большие голубые глаза. Скоро ты получишь то, что желаешь.

Даллас заполнил пустое пространство перед Ноэль и поймал рукой ее подбородок. На мгновение она застыла на месте в ловушке между каменной непреклонностью Джаспера и опасной силой Далласа.

Лидер банды потер большим пальцем ее нижнюю губу с улыбкой, которая казалась более предупредительной, чем когда-либо.

— Не будь ребенком, котенок. Джаспер не позволит тебе сделать то, о чем ты можешь пожалеть, как бы сильно ты его ни отталкивала. Но отталкивая его, ты тоже не получишь того, чего хочешь. Ты поняла меня?

В таком состоянии она не могла лгать.

— Не совсем.

Он фыркнул и наклонился, чтобы крепко поцеловать ее.

— Ты поймешь. Добро пожаловать в семью, милая.

Джаспер заговорил, его голос вибрировал в ее ухе.

— Время пожелать спокойной ночи, Ноэль.

Она проследила, как Даллас тает во тьме, прежде чем оглянуться. Вокруг нее танцевали и пили, а кто-то делал кое-что и более развратное.

— Ночь едва началась, — возразила она, повернувшись лицом к Джасперу. — Я не хочу быть городской слабачкой, которая не смогла выпить свои шоты и не смогла остаться на своей собственной вечеринке.

— Тебе не все равно?

Конечно, он не мог ее понять. Он был настоящим камнем. Неподвижный, непреклонный… сильный. Воплощение уверенности. Проведя руками по его груди, Ноэль вздохнула.

— Может быть, я просто хочу повеселиться. Почему всех волнует, что я напилась? Я позволяю тебе делать со мной вещи и похуже, когда я трезва.

Джас застыл, его брови сошлись на переносице.

— Похуже? Ты все еще воспринимаешь это так?

— Нет, я не считаю, что это так. — Страх возник из ниоткуда, подстегиваемый темнотой в глазах Джаспера и жесткостью его крепко сжатых челюстей. — Я знаю, что это не плохо, потому что я доверяю тебе. И меня это не тревожит. Мне это нравится. Я хочу этого.

Он огляделся и резко выдохнул.

— А знаешь, ты права. Это твоя вечеринка. Тебе стоит хоть немного повеселиться.

Она ничего не исправила. Эти безумные слова что-то сломали между ними, и она не знала, как вернуть его — ласкового Джаспера с привлекательным блеском в глазах. Ноэль заколебалась, разрываясь между притяжением только что обретенной независимости и жаждой подчинения.

Но не смогла выбрать.

Взгляд Джаспера смягчился, но он покачал головой.

— Увидимся завтра. — Он сделал шаг назад, другой, потом повернулся и направился прочь сквозь толпу.

Он оставил ее одну, пьяную, покачивающуюся в такт музыке. Комната кружилась вокруг, было тепло, играла музыка, и рядом были разгоряченные тела, но Лекс исчезла, как и Рейчел, и никакое количество алкоголя не могло заставить Ноэль искать утешение в объятьях Эйса. Она осталась одна в толпе незнакомцев, которые должны были быть ее семьей.

И Джаспер оставил ее. К ужасу Ноэль, из глаз потекли слезы. Она огляделась, готовая следовать за ним, готовая просить прощения, если ей придется, и врезалась в крепкую грудь.

Брендан поймал ее до того, как она сдалась.

— Держи хвост по ветру, — пробормотал он, — и потанцуй со мной. Джас злится на себя, а не на тебя.

Услышав целую тираду от обычно молчаливого мужчины, Ноэль была почти в шоке, и руки ее автоматически обвились вокруг его шеи. Он и двух слов не сказал ей до сегодняшнего вечера, но они с Джаспером вроде были друзьями.

— Ты уверен?

— Положительный ответ.

— Я не очень-то хороша. — Она опустила голову на плечо Брендана со стоном. — Я слишком пьяна. И говорю ерунду.

Он похлопал ее по спине.

— Тем больше причин не торопиться закончить этот вечер.

Брендан был твердым — как Джаспер. И привлекательным — не красивым, как Эйс, но привлекательным в грубом чисто мужском смысле. Ей нравилось прижиматься к нему — почти так же, как прижиматься к Лекс, хотя его прикосновение было дружеским, а не сексуальным. Ноэль рвано выдохнула.

— Он начал все эти игры в соблазнение. И это кажется мне таким несправедливым.

Кривая усмешка изогнула губы Брена.

— Жизнь, Ноэль. Я слышал, что она такая.

Она посмотрела ему в глаза.

— Никто бы не поверил, если бы я сказала, что у меня было больше секса в Эдеме, чем в самом сердце территории О’Кейнов.

— Ну, ты смотришь на это не так. — Он медленно закрутил ее под поднятой рукой, прежде чем снова притянуть к себе. — Ты можешь пойти куда угодно и трахнуться. Ты пришла сюда за этим.

На этот раз, прижавшись к нему, она задрожала.

— Вы, О’Кейны, все очень уверены в себе.

— Это звучало почти как жалоба.

Слова пришли без предупреждения, проделали путь вверх и наружу в спутанном хаосе.

— Он хочет, чтобы я поняла, чего я хочу, но он не дает мне это, и что-то говорит мне, что он не будет счастливее, если я получу это от кого-то другого.

Брен погладил пальцем ее нижнюю губу и кивнул.

— Теперь ты начинаешь понимать.

Ноэль лизнула подушечку его большого пальца.

— Может быть, мне просто не стоит думать о том, нравится ему это или нет.

— Если ты придумаешь, как по щелчку пальцев менять мысли, дай мне знать, ладно?

Время быть смелой. Время быть бесстрашным членом банды О’Кейнов, время забыть о дурочке из города, которой она была. Ноэль прикусила кончик большого пальца Брена и одарила его, как она надеялась, знойным взглядом.

— Я могла бы начать с секса, как и все остальные.

Он покачал головой, на лице отразилось сожаление.

— Нет, ты не хочешь меня. Я просто оказался рядом и все. Но я ценю это предложение.

— Ты не просто оказался рядом, — возразила Ноэль, потому что это было единственное, что она могла сделать. Она готова была провалиться сквозь землю от стыда.

— Ты всегда так легко чувствуешь себя виноватой?

Ноэль колебалась. Задумалась.

— Я полагаю… да.

— Почему?

— Потому что меня так воспитали. — Она прижалась щекой к его плечу и закрыла глаза. — Я должна была стать женой большой шишки и развлекать его друзей, таких же больших шишек. Я должна была быть невидимой, за исключением времени, когда мне следовало играть роль хозяйки, и достаточно способной, чтобы вести дом. Если кто-то был чем-то недоволен, это означало, что я не делаю свою работу.

Брен прижал губы к ее виску.

— Но ты больше не в Эдеме.

Его прикосновение было почти нежным, и Ноэль растрогалась.

— Я думала, ты угрюмый и злой, но ты милый.

— Я — и то, и другое, дорогая. Большинство из присутствующих такие. — Он замер. — Помни это.

Лекс

Она нырнула в ближайшую комнату с дверью, которую можно было запереть. Кладовая была забита коробками, но еще тут стоял угловой диванчик из «Разбитого круга», обтянутый черной кожей.

Ей не пришлось долго ждать.

Даллас закрыл дверь и запер замок.

— Твой маленький питомец быстро растет.

— Правда? — Лекс оперлась спиной о стену рядом с кожаным диваном. — Твои слова навевают раздумья.

— Почему меня это не удивляет? — Он уселся на диван и вытянул руки вдоль спинки. — Парни мастурбируют как ненормальные, представляя, что вы с ней делаете каждую ночь за закрытой дверью спальни.

Она опустилась на сиденье рядом с ним.

— Тебе можно не представлять. Можешь посмотреть.

Даллас выгнул бровь.

— Это приглашение начать игру или подтверждение того, что ты развращаешь ее?

Трудно было сказать, какой ответ он бы предпочел.

— Это может быть приглашение, — пробормотала она. — Если Джас не отметит ее в ближайшее время, ты можешь вмешаться. Никто не будет винить тебя за это.

— Никто, кроме Джаса. — Даллас продолжал изучать ее. — Я не могу сказать, хочешь ли ты, чтобы я трахнул Ноэль или отметил ее, но я уверен, что, черт возьми, не сделаю ни того, ни другого.

— Она тебе не нравится?

— Она не в моем вкусе, милая. Если Джас справится с ней, у него будет сладкая маленькая кошечка, чтобы гладить и обнимать. Ночь или две ночи — да, это было бы весело, но такое не для меня.

И все же Лекс могла бы поклясться, что это именно то, чего хотел Даллас — женщина, которая с удовольствием и радостью будет подчиняться.

— А я думаю, что для тебя… при определенных обстоятельствах.

Его темный взгляд не отрывался от ее лица.

— И что это за обстоятельства?

Всегда так напряжен — и именно эта напряженность притягивала Лекс к Далласу, даже тогда, когда она была в его власти. Даже когда она чувствовала себя пойманной.

Лекс оседлала его ногу и положила руку на член, скрытый тканью джинсов.

— Я знаю, о чем ты думал прошлой ночью. Что хотел увидеть, когда смотрел, как она сосет твой член.

Выражение его лица оставалось мягким, но член стал твердым.

— И что я хотел увидеть?

Она наклонилась, прижимая свои губы к его губам.

— Мою голову между этих красивых бледных бедер, для начала.

— Твоя голова между бедер — это горячее зрелище. — Он погладил Лекс по щеке, а затем коснулся большим пальцем ее губ. — Ты никогда не была подо мной. Ты не знаешь, что я делаю с женщинами в своей постели.

Отсутствие личного опыта не имело значения.

— Я знаю, что тебе нравится, Даллас. Что тебя заводит. Я наблюдаю. Вижу.

Он кивнул.

— И когда ты приведешь Ноэль ко мне в постель? Как ты думаешь, что мы с ней сделаем? Мы оба будем участвовать, правда?

— Ничего сверхъестественного. — Лекс ухмыльнулась и потянула на себя джинсы, пока пуговица и молния не расстегнулись сами под ее пальцами. — Тебе понравилось смотреть, как она прикасается ко мне?

Даллас зарычал.

— А как ты думаешь, Лекс?

Его член буквально прыгнул в ее руку, твердый и горячий.

— Тебе понравилось. Может быть… — Лекс попыталась успокоить дыхание и медленно погладила его. — Может быть, тебе было бы интереснее смотреть, как она вылизывает мою киску. Тебе придется научить ее этому.

— Кажется, это уже твои фантазии. — Даллас запустил руку ей в волосы. — Не то чтобы мне не понравилось бы смотреть, как она облизывает тебя своим застенчивым язычком. Это займет у нее целую вечность, но в этом тоже есть какое-то удовольствие, не так ли?

— Какое-то, да. — Основная его часть касалась контроля и его потери.

Может быть, это отразилось на ее лице, или он просто знал ее слишком хорошо.

— Она сделает все, что я ей скажу. Не думаю, что ты была бы такой послушной.

— Ты не хочешь, чтобы я была послушной. — Лекс наклонилась и позволила волосам пощекотать его член.

Даллас закрутил ее волосы вокруг запястья и дернул, заставляя ее поднять голову.

— Когда я захочу твоего послушания, я получу его.

Он казался настолько уверенным в этом, насколько он был уверен во всем остальном, и осознание этого испугало и одновременно успокоило ее. Даллас не воспринимал слово «нет». И от женщин тоже.

Лекс тяжело сглотнула.

— Ноэль не будет возражать, если ты поставишь ее на колени и заставишь ждать твоего приказа. Как и та новая девушка — Сикс.

— Наверное, — мягко согласился он. — Ноэль не знает, как себя вести, а Сикс знает, но ее уже сломали.

— Но не меня. — Думать об этом было неприятно, и Лекс смотрела на Далласа. — Это проблема?

— Какая часть того, что я только что сказал, звучит как проблема, Лекси? Думаешь, я хочу, чтобы ты была невинной овечкой? — Его рука расслабилась, палец погладил ее шею. — Ты думаешь, я хочу, чтобы тебя сломали?

— Нет, — прошептала она. — Но я начинаю думать, что ты не хочешь, чтобы я была такой, какая я есть.

Даллас вздохнул и закрыл глаза.

— Есть то, что хорошо для банды, что хорошо для бизнеса, и то, что хорошо для тебя. Мои личные желания часто не совпадают ни с тем, ни с другим, ни с третьим.

Она не могла позволить ему владеть ею, но все равно ей было больно видеть его таким.

— Дело в Тренте?

— Нет, дело в твоем поведении. — Даллас отпустил ее и натянул джинсы. — Ты мне нравишься такой, какая ты есть, Лекс. Я не хочу сажать тебя на поводок. Но ты выделяешься, и это небезопасно для тебя.

Она едва слышала слова, все ее внимание было сосредоточено на его руках. Он хорошо справлялся с желанием, не позволяя ей приближаться к нему. Однажды ее прикосновение растопило его сопротивление, и этого оказалось достаточно. Но сейчас…

Расстояние. Лекс чувствовала это: пропасть, раскинувшуюся между ними, и оральный секс не мог это исправить. Она была так чертовски осторожна, стараясь не бросать ему вызов, никогда не ставить под угрозу его авторитет.

И где-то прокололась.

Но не смогла сдержаться теперь:

— Ты не хочешь держать меня на поводке, но они этого хотят, так? Они понимают только это. — Она схватила его за запястье. — Отметь меня. Дай им шоу, в котором они нуждаются.

Даллас притянул ее к себе на колени.

— Повтори еще раз?

Это звучало как просьба, но в голосе было слишком много командных ноток.

— Отметь меня, — тихо повторила Лекс. — Не по-настоящему, я имею в виду. Мы будем знать правду.

— Ошейник. Фальшивая метка. — Низкий смех сотряс его грудь. — Не обманывай себя, Лекс. Ты умнее, чем они. Мы с тобой не можем делить постель ради шоу.

Он ставил ее на колени каждую ночь, заставляя выкрикивать свое освобождение.

— Я не говорю о сексе. — Она выдержала его взгляд. — Я говорю о контроле. Достаточно, чтобы удовлетворить любого, кто думает, что я держу тебя за член, как за поводок.

Даллас серьезно смотрел на нее, только губы подергивались от смеха.

— А это не так?

Она не хотела быть осторожной. Лекс поднялась с его колен и опустилась на пол рядом.

— Ну, давай, смейся надо мной, Даллас. Как будто мне не насрать.

Он вскочил, как пружина, вздернул ее на ноги и заставил снова усесться на его колени. На этот раз он обнял Лекс и заставил ее прижаться спиной к его груди.

— Это все моя вина. Я позволил тебе вести себя так, как не позволял никому, и ты так привыкла к этому, что даже не понимаешь.

Она боролась, собственная ярость душила ее.

— Тогда не делай мне одолжения. Обращайся со мной, как со всеми.

— Я бы мог заставить любого встать на колени прямо сейчас. Успокойся, черт возьми.

Лекс успокоилась, заставляя себя дышать медленно.

— Теперь я могу уйти?

— Нет. — Его хватка ослабла, руки больше не удерживали ее. — Мы еще не обсуждали татуировку. Хорошая идея, но только если мы можем сделать это, не убивая друг друга.

— Это не единственное решение. — Она повернула голову, чтобы посмотреть на него. — Я могу найти кого-то другого. Ты не хочешь меня, вот и все.

— Я думаю, мы оба знаем, что это чушь.

Что из сказанного?

— Тогда ты никуда от меня не денешься, Деклан.

— Ммм. — Он потер большими пальцами ее запястья, гладя медленными, ленивыми кругами. — Татуировка может быть для шоу, но я не благородный человек. Ты понимаешь, что не сможешь трахаться с кем-то еще, пока ты ее носишь.

Она задрожала.

— Было бы не очень убедительно, если бы я занималась сексом с другими, нося твою метку. Если только ты не будешь со мной в то же время.

— А я буду. — Даллас прижал рот к ее уху. — Отдайся мне, Лекси. Совсем на чуть-чуть. Позволь мне дать тебе безопасность, и я сделаю все, чтобы ты не передумала.

Чтобы передумать, нужно иметь лучший вариант, а что было у нее? Желание, тоска настолько дикая, что казалось, будто она всегда владела ее сердцем. Его губы снова задели ее ухо, и Лекс выдохнула.

— И как же ты это сделаешь?

— Ты увидишь, милая. Увидишь достаточно скоро.

Глава 11

Джаспер успел ополовинить бутылку, когда кто-то постучал в дверь. Голос Ноэль раздался следом, низкий и напряженный.

— Пожалуйста, впусти меня. Я забыла надеть трусики.

Ну, конечно. Зарычав, он провел рукой по лицу и открыл дверь.

— Какого хрена ты делаешь без трусов?

— Брен уложил меня в кровать. — Она проскользнула под его рукой, не став ждать приглашения, прошлепала по полу босыми ногами. — Я проснулась, когда он ушел. Я никогда не была в твоей комнате, я три раза стучала не туда.

Господи боже, она была в трусиках, и эти тоненькие черные ленточки оставляли открытой почти всю ее задницу.

— Ну, вот ты здесь. Что тебе нужно?

Ноэль скользнула к висящей в углу боксерской груше и пробежалась пальцами по черной коже.

— В первый раз мы вместе наедине. Совсем наедине, имею в виду. Ты никогда не трогал меня наедине, только на глазах у других людей.

Он подумал, что это самый подходящий способ справиться с неопытностью, которую Ноэль иногда носила как доспехи.

— Тебе не нравилось это?

— Мне нравится, когда ты трогаешь меня на глазах у других людей. — Она обошла грушу, ведя рукой, пока не описала полный круг, и повернулась к Джасу лицом. Ноэль была все еще пьяна: сонные глаза и заплетающийся язык, и правда легко срывалась с ее губ. — Кажется, даже больше, чем нужно. Иногда я хочу, чтобы ты просто сказал мне, что я плохая. Чтобы ты положил меня себе на колени и отшлепал, и позволил мне притвориться, что наказываешь меня за мои грехи. Потому что я не могу думать ни о чем другом. И это тоже плохо.

Может, ей это было нужно, может, это был барьер, который нужно преодолеть. Может, Эйс был прав, и наказание было частью ее удовольствия.

— Ложись на стол.

Ее дыхание сорвалось.

— Не дразни меня.

Джас провел рукой по столу, столкнув ключи, бумажник и книги на пол.

— Сейчас же, Ноэль.

Широко раскрыв глаза, она пересекла комнату и наклонилась вперед, упершись в стол локтями. Топик задрался, демонстрируя бедра и крошечные трусики.

Джас сделал еще глоток виски и отставил бутылку.

— Это то, чего ты хочешь? — спросил он, дразня кончиками пальцев кожу над краем трусиков. — Чтобы я шлепал тебя по заднице, пока она не заболит, и говорил тебе, какая ты грязная, раз хочешь этого?

— Да, — прошептала она. — Только ты не хочешь, чтобы я чувствовала себя грязной. Я даже этого не могу сделать, как надо.

— Я не хочу, чтобы ты верила всем этим городским ублюдкам. Но если тебе это нравится… — царапнув кожу Ноэль, он потянул трусики вниз. — Если тебе действительно нравится, Ноэль, я накажу тебя.

Она неуверенно перенесла вес с одной ноги на другую.

— Я не знаю, почему я этого хочу. Я не знаю, как это выяснить, не попробовав.

Джас смотрел на ее бледную кожу, но больше не прикасался к ней. А потом ударил, его ладонь с силой приложилась к ее ягодице. Ноэль задохнулась, всасывая воздух сквозь зубы, прежде чем застонать — голодно, беспомощно.

Вместо еще одного шлепка Джас запустил другую руку ей в волосы и потянул, заставив откинуть голову.

— Что тебе в этом нравится? Скажи мне.

— Не знаю, — прошептала она, царапая ногтями по столу. — Мне больно, но не очень. И я не… — она прикусила губу.

Он скользнул рукой по ее шее.

— Ты не что?

Ноэль сглотнула.

— Я не должна чувствовать себя виноватой за то, что мне стыдно, в этом суть.

Все было так запутанно. Джас не мог понять ее.

— Почему тебе просто не насладиться этим?

Ноэль испустила разочарованный вздох и приподнялась на пальцах ног, подставляя зад.

— Может, я смогу, если ты сделаешь это еще раз.

И он бы сделал это… если бы ей просто нравилось. У Джаса были женщины, которые получали удовольствие от боли, но они никогда не использовали это как оправдание.

— Я не говорил, что ты можешь двигаться.

Ноэль усмехнулась, и никаких следов застенчивой, скромной городской девочки не осталось в ее глазах, когда она посмотрела на Джаса. Она была достаточно пьяна, чтобы отбросить осторожность, и она это сделала.

— Что ты собираешься делать? Отшлепать меня?

Он наклонился к ней, рыча от гнева.

— Тебе бы этого хотелось, не так ли? Это и есть твой план? Злить меня, пока я не сорвусь? Пока я не потеряю контроль?

Ноэль напряглась. Она отвела взгляд от его лица, уставившись куда-то на стену.

— Нет. Я не хочу, чтобы ты злился на меня.

Джаспер положил руку ей на ягодицу и сжал место, где от удара кожа стала красной. Ноэль задрожала в ответ, но не посмотрела на него.

— Ты должен быть злым, чтобы захотеть этого?

— Захотеть наказать тебя? Да. В противном случае, это просто игра, которая тебе нравится. — Он снова шлепнул. — Если тебе нравится, я сделаю это. — Еще один удар. — Я сделаю все, что угодно. Но я хочу знать, почему.

— Я не знаю, — она задыхалась и извивалась на столе. Ноэль широко развела руки, ладони прижались к столу, как будто ей нужно было удерживать равновесие, чтобы стоять. — Это должно быть наказание, но это не так. Это мне нравится.

— Что это значит для тебя? Что ты грязная, Ноэль? Что с тобой что-то не так? — Если бы он скользнул рукой вниз, он обнаружил бы, что она влажная от возбуждения. Ее киска ныла, и он это знал. — Что со мной что-то не так?

— Не с тобой. — В словах Ноэль было слишком много эмоций, чтобы они были правдой. Но в следующий момент ее гнев прошел, и она прижалась щекой к столу. — Но, возможно, со мной что-то не так. Мне не нравится стыдиться чего-то. Но когда я стыжусь, я возбуждаюсь сильнее.

Так близко.

— Почему, милая?

Шепот был едва слышен.

— Потому что это приятно.

— И это было бы так же хорошо, если бы тебе не было стыдно?

— Откуда я знаю?

Вопрос был настолько серьезным, что у него остался только один ответ.

— Я не знаю.

Вздохнув, Ноэль снова покачалась на пальцах ног.

— Помоги мне это выяснить. Пожалуйста?

Но Джас не мог, если только не хотел потерять остатки контроля.

— Если ты мне доверяешь, у меня есть идея.

Ноэль захныкала.

— Означает ли эта идея, что я должна вернуться в свою постель, вся влажная, возбужденная и разочарованная?

— Нет. — Он поцеловал ее плечо и отошел. — Повернись и сядь на стол.

— Я доверяю тебе. — Она освободилась от трусиков и скользнула по столу, поджав колени. — Мне ничего другого не нужно. Если тебе это не нравится, если ты этого не хочешь, все нормаль…

— Раздвинь ноги.

Ноэль сжала зубы, щеки ее покраснели, но она широко расставила ноги.

— Мне снять топик?

Джасперу пришлось поднять взгляд к ее лицу.

— Посмотрим. Если бы ты была одна в своей комнате, ты бы его сняла? Ты бы поиграла со своими сосками?

— Нет, — сказала она после минутного колебания. — Если бы я начала делать это в комнате Лекс, не думаю, что осталась бы одна надолго.

Он невольно захохотал.

— Нет, ты бы не осталась одна надолго. — Ее соски были твердыми под тонкой тканью. — Оставь топик. Трогай себя.

— Что? — Ноэль была шокирована, удивлена, но ее рука уже спустилась к груди. — Ты имеешь в виду… потрогать соски?

Ее задыхающийся голос заставил яйца Джаспера заныть.

— Для начала. Затем мы перейдем к остальному.

Еще мгновение, и, затаив дыхание, она повиновалась, сжимая большой и средний пальцы вокруг бутона соска. Пристальный взгляд Ноэль остановился на лице Джаса, когда она ущипнула и потянула за сосок. С губ ее сорвался стон.

— Тебе это нравится, — пробормотал он. — Я помню.

Она кивнула и подняла другую руку, повторяя движения первой.

— Я думала спросить Эйса, могу ли я оставить эти маленькие магнитные кольца, но не думаю, что смогу пережить его поддразнивания.

— Вот и весь смысл. — Джаспер кивком указал на ее раздвинутые ноги. — Ниже, Ноэль. Покажи мне, как ты трогаешь свою киску.

— Я никогда не прикасалась к ней так, как ты, — призналась она, опуская руку.

Ноэль провела пальцами по темным завиткам, прежде чем самым кончиком среднего пальца коснуться клитора и очертить крошечный круг. Ее веки опустились, когда она повторила ласку.

— Вот так.

Он почувствовал ответную реакцию — покалывание в основании позвоночника.

— Сделай это снова.

Она прикусила свою пухлую нижнюю губу и повиновалась. Это было легкое, застенчивое прикосновение, которое едва можно было посчитать за таковое, но на этот раз она не остановилась. Ноэль опустила пальцы ниже, разведя припухшие от возбуждения складки.

— Мне нравились твои пальцы внутри меня.

— Хочешь попробовать свои?

Она сделала это, откинувшись назад, чтобы зафиксировать вес на одной руке, когда толкнула два пальца внутрь. Губы Ноэль изогнулись в медленной дразнящей улыбке.

— Не так хорошо. Слишком мало. Слишком неглубоко.

У Джаспера перехватило дыхание.

— У тебя есть еще пальцы.

— Покажи мне. — Ноэль подвигала в киске пальцем, застонала, входя и выходя. — Почему ты не прикасаешься ко мне? Разве ты не хочешь меня, когда мы одни?

Он опустился на стул, чтобы не показать ей, что это не так.

— Ты пьяна, милая, и у меня есть свои правила.

— Я их совсем не понимаю. Я делаю все, что ты мне говоришь. Я могу делать пальцами, как делаешь ты, но у тебя получается лучше.

Возможно, она была права. Он кивнул в направлении спальни.

— Кровать там. Я лягу на диване.

На лице Ноэль отразился шок, она словно помертвела. Она спрыгнула со стола и схватила трусики, и к тому времени, как надела их, дрожала с головы до ног.

Ее следующей остановкой будет дверь. Джаспер пересек пространство между ними и схватил ее за плечи.

— Если ты не видишь разницы между тем, как я прикасаюсь к тебе, и тем, что происходит, значит, разницы нет. Я не должен был этого делать.

— Почему тебе всегда так легко остановиться? — Вопрос вырвался из нее, голос был наполнен правдой и болью. — Я хочу тебя гораздо сильнее, чем ты хочешь меня. Я как одна из этих фанаток Эйса, униженная и жалкая.

Ему захотелось встряхнуть ее.

— Потому что я не могу потерять контроль. Если я теряю контроль, умирают люди. Все летит к черту. — Ее волосы коснулись тыльной стороны его руки, и он не удержался, проведя по ним пальцами. — Я могу тебя ранить.

Джас поймал момент, когда Ноэль осознала сказанное, момент, когда она не только поняла, но и поверила. Ее глаза расширились, и она прижала руки к его голой груди.

— Разве ты не устал от этого? Контролировать ситуацию, защищать меня?

— Да и нет. — Он погладил ее по волосам, потом сдался и коснулся ее щеки. — В конечном счете, это того стоит.

Она приняла это, повернув лицо к его ладони. Ее губы коснулись подушечки его большого пальца в призрачном поцелуе.

— Не заставляй меня спать в одиночестве. Я не буду пытаться ничего сделать, просто… Обними меня. Пожалуйста.

— Ноэль…

Что-то мокрое коснулось его ладони. Слезы.

— Я не понимаю здешних правил. Я пытаюсь. Клянусь, я стараюсь изо всех сил.

Она плакала. Твою мать.

Джаспер обнял ее.

— Оставайся. Я хочу, чтобы ты осталась. Я могу держать руки при себе.

— Прости меня. Прости, я не хотела… — Она почти ударила себя по щекам, смахивая слезы. — Я должна идти. Я не хочу быть здесь в таком состоянии.

— Потому и останься, — сказал он. — Не из-за секса, не так. Просто останься.

Она вздрогнула и прислонилась лбом к его плечу.

— Когда мне было десять лет, один из моих учителей подарил мне котенка, девочку. Она пробыла у меня всего несколько часов, пока отец не вернулся домой, но я успела в нее влюбиться. Она прижималась к моей щеке и взбиралась на меня… мне было что обнимать.

Джаспер наклонился и поднял ее на руки.

— Твой отец заставил тебя избавиться от нее?

— Мой отец избавился от нее, а потом избавился и от учителя. Они сказали мне за ужином, и когда я заплакала, мать ударила меня так сильно, что разбила мне губу. Она сказала, что приличные женщины не плачут, потому что слезы — это способ, которым злые женщины заставляют праведников сомневаться в своих убеждениях.

Душераздирающий момент, и самое печальное было то, что он должен был быть одним из многих, насаждающих неуверенность и стыд.

— Мне очень жаль, милая.

Ноэль потерлась щекой о его грудь и вздохнула.

— Я не хочу манипулировать тобой. Я просто не хочу быть одна, и я не хочу быть ни с кем другим.

— Тише-тише. Тебе уже пора спать.

Джас открыл ногой дверь спальни и вошел внутрь.

Ноэль фыркнула.

— Хотела бы я, чтобы ты был пьян. Тогда ты рассказал бы мне кое-что о себе.

О, если бы она только знала.

— Я немного выпил. — Джас уложил ее на кровать и улегся рядом. — Что ты хочешь знать?

Ноэль серьезно обдумала вопрос. Она улеглась, положив голову Джасу на руку и второй рукой накрыв его сердце.

— Откуда ты? — спросила она, наконец. — Эдем или Сектора?

— Ни то, ни другое. Я вырос на ферме к востоку отсюда.

— В коммунах?

Никакой стерильности и порядка.

— Частная ферма. Мы выращивали кукурузу для винокурен и кое-что еще.

— О, одна из нелегальных ферм, — сонно прошептала она. — Мы не должны об этом знать. В Эдеме нам говорят, что ничто не может жить вне коммун, что земля не может выносить людей. Но однажды я слышала, как мой отец спорил с партнером о том, отправлять или нет военную полицию, чтобы закрыть одну из коммун. Я думаю, что некоторые из членов Совета платят за поддержку частных ферм, чтобы им не пришлось беспокоиться о еде в годы неурожая.

Если в Эдеме так делали, они явно полагались на фермы гораздо большие, чем та, на которой работал Джаспер.

— Мои родители бросили меня, когда мне было десять лет, — сказал он. — Они называли это обучением, но единственное, чему я научился — это выживать. Я думаю, что сегодня только это и важно.

Ноэль приподнялась на локте и уставилась на него.

— Они бросили тебя, когда тебе было десять?

Он не смог встретиться с ее взглядом.

— Пришлось начать работать.

Ноэль положила ладонь ему на щеку, на мягкую и теплую кожу над бородой.

— Должно быть, это было трудно. И страшно.

На ферме жили дети еще младше Джаса, дети, которые не смогли справиться с непосильной работой.

— Я бы все еще был там, если бы Роббинс — человек, который управлял этим местом, — не отдал бы меня Далласу, чтобы погасить долг.

— А сколько тебе тогда было лет?

— Двадцать два. — И Даллас еще только начинал строить свою империю.

Вьющиеся концы волос Ноэль пощекотали шею Джаспера, когда она поцеловала его в висок.

— Я рада, что он забрал тебя. Ты стоишь больше, чем любой долг.

— Наверное, он так и подумал. Он все равно заставил меня работать, правда, только один год. — После этого Джас стал свободным, но куда ему было податься? Четвертый сектор был таким же хорошим местом, как и любой, даже до того, как он доказал свою лояльность О’Кейнам.

Ноэль села рядом с ним, прижав пальцы к его щеке, рассеянно поглаживая бороду.

— Вы все такие сильные. Ты прошел через ужасные вещи и все еще жив. Я не думаю, что понимала, что не живу вообще, пока меня не вышвырнули из Эдема. Как будто я была тенью человека.

Чувствовать Ноэль рядом было так хорошо, и в какой-то момент это ощущение оказалось за гранью похоти.

— Иногда… нужно опуститься на дно, прежде чем понять, куда идти.

— Я все еще опускаюсь. С тех пор, как… — Ноэль замерла, напрягаясь. Когда она продолжила, голос ее изменился. Стал более напряженным. — Мой отец начал переговоры о браке. После уже ничего не имело значения. Меня не волновало, что я просто уничтожаю себя. Думаю, отец хотел скрыть это, чтобы сохранить лицо, но все равно все бы узнали, и потом никто бы не захотел меня.

— Есть вещи и похуже, чем идти наперекор. — Хотя, может быть, не в городе.

— Мне тоже так показалось. Я знала, что отец на несколько лет запрет меня дома, чтобы я не навредила репутации семьи, но я не возражала. У меня был бы доступ к виртуальной сети и городской библиотеке. Но потом случилось кое-что еще.

Джаспер почувствовал, как в животе все завязалось узлом.

— Что?

Как будто почувствовав его напряжение, Ноэль успокаивающе замурлыкала и погладила его по груди.

— Где-то между решением позволить этому мальчику прикоснуться ко мне и арестом за распутство я словно проснулась. Даже если бы отец оставил меня в городе, я не была бы больше счастлива. Я не хотела бы сидеть в обнимку с книгами. Я знаю, что запуталась, и что ты волнуешься из-за этого… но я уверена в одном. Я не создана, чтобы быть прожить жизнь без любви и в одиночестве.

Он не встречал женщины, настолько наполненной жизнью, любопытством и желанием, как Ноэль.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. — Джас поцеловал ее в макушку. — Спи. Утром ты будешь чувствовать себя дерьмово.

— А мне все равно. — Удовлетворенно вздохнув, она прижалась к нему. — По крайней мере, я буду чувствовать.

Он подождал, пока ее дыхание замедлится, и прошептал:

— И я тоже.

Глава 12

Ноэль проснулась, чувствуя, что умирает.

В голове словно били молотки. Во рту было противно, как будто она выпила прокисшее молоко, и тошнота напомнила Ноэль о том, что ночью она пила кое-что хуже, чем просто молоко. Даже легкое перемещение заставило комнату наклониться, и боль стала такой сильной, что она захныкала.

— Не двигайся. От этого только хуже.

— Лекс? — Подушка пахла Джасом, и кровать не была похожа раскладной диван. И это не могла быть кровать Лекс, ее простыни были тоньше. — Где я нахожусь?

— У Джаспера. Ему пришлось уйти. — Лекс погремела каким-то маленьким флакончиком. — Голова болит?

— Не так громко, пожалуйста. — Ноэль прижала ладонь к виску и попыталась избавиться от пульсирующей боли, которая буквально раскалывала голову на части. — Я не думаю, что могу сейчас что-то есть или пить.

Лекс прикоснулась к ее щеке.

— Тебе придется это сделать. Вода и аспирин, дорогая — это все, что поможет.

Застонав, Ноэль осторожно легла на спину и прищурилась, глядя на Лекс.

— Куда подевался Джаспер?

— Дела. Ну, то есть, проблемы, — поправилась она. — Сегодня вечером что-то будет. Нужно подготовиться.

Ноэль проглотила аспирин и запила маленьким глотком воды, а потом подняла взгляд на Лекс. Не было никаких намеков на ложь, никаких признаков того, что Джаспер просто сбежал от нее, оставив ее на попечение Лекс.

Ох, если бы воспоминания Ноэль о предыдущем вечере были более ясными — или менее смущающими, она бы почувствовала себя почти хорошо.

— Кажется, что была очень пьяна.

Лекс усмехнулась.

— Это значит, что ты не помнишь, как целовалась со мной? Я убита.

Ноэль тут же вспомнила: яркое воспоминание о языке Лекс, пробирающемся в ее рот, прежде чем она сама оказалась на столе. Она снова застонала и закрыла глаза рукой.

— Я помню. Думаю, хорошо, что Джаспер выпил половину моих шотов.

— Расслабься. Что касается этих вечеринок, то они всегда такие. — Лекс вытянулась рядом с ней. — Брен сказал, что вернул тебя в мою комнату, но я подумала, что твоя пьяная пятая точка потянет тебя на подвиги, и ты пойдешь искать Джаспера.

Она тоже это помнила — и гораздо яснее, чем хотела.

— Я передумала. Кажется, я была недостаточно пьяна.

Лекс засмеялась.

— В том, чтобы напиться до отключки, есть свои плюсы.

— Это точно удержало бы меня в постели. — Ноэль легла на бок и улыбнулась Лекс. — Кажется, все закончилось хорошо. Мы поговорили.

— Хорошо. По крайней мере, сегодня утром он казался нормальным.

Это дало ей надежду. В какой-то момент между униженной мольбой о том, что Джаспер не был готов ей дать, и стыдом от хлынувших слез вечер грозил стать катастрофой. Но моменты, которые она помнила, ей даже нравились.

Ноэль не могла вспомнить, как долго они разговаривали, прежде чем она заснула, но низкий гул его голоса преследовал ее во сне, как и шепот, который заставлял ее чувствовать себя в безопасности и защищенной.

Двигаясь медленно, чтобы не всколыхнуть только-только переставшие дрожать внутренности, она обхватила руками руки Лекс.

— Я рада, что я О’Кейн.

— И я, детка. — Лекс подперла голову другой рукой и посмотрела на Ноэль. — Я знаю, чего ты от него хочешь, и мне нужно кое-что объяснить тебе о том, как здесь все работает.

Ее затошнило, но теперь по другой причине.

— Он рассказал тебе, что случилось?

— Джаспер? Он не говорит, не об этом. Но он и не должен. — Лекс постучала по виску. — Я вижу желание, Ноэль.

— Как ты можешь знать, что к чему? Мне кажется, я хочу попробовать все на свете.

— Нет, тебе нужно совсем не все. Остальное… Да, ты хочешь попробовать.

— И чего же я так желаю? — Нет, это был неправильный вопрос. В своем сердце она знала и Джаспер тоже. Вопрос, на который она хотела получить ответ, был тем, на который Ноэль пока не могла ответить. — И почему?

Лекс пожала плечами.

— Меня не волнует, почему. «Почему» не имеет значения. Это не изменит того, что тебе нужно.

— Это имеет значение для Джаспера.

— Совсем немного, совсем нет. — Лекс наклонилась ближе, ее темный взгляд притягивал Ноэль. — Джаспер не хочет заходить слишком далеко, потому что беспокоится о том, что произойдет после. Если ты решишь, что все это стыдно и неправильно, в конце концов, ты возненавидишь и себя, и его. Ты будешь ненавидеть свою жизнь.

— О. — Теперь Ноэль понимала его страх. И как бы сильно она ни хотела отмахнуться от него, она не могла. Это было бы нечестно. — Ничего не могу с этим поделать. Я хочу верить, что это правильно. Мне кажется, что я начинаю, но я еще не уверена.

— Так что не торопись и наслаждайся вещами, как они есть.

Это не может быть так просто.

— Что ты хотела мне объяснить?

Лоб Лекс нахмурился.

— Вещи, которые ты предлагала ему — и то, что ты просила взамен — это быстро. Даже для О’Кейна. Так что не удивляйся, если он будет колебаться, ладно?

Ноэль закрыла глаза, ее живот сжался, но выпитое тут было ни при чем.

— Итак, то, чего я хочу — это то, чего мне не стоит хотеть.

— Не переиначивай мои слова, милая, — сказала Лекс, мягко, но решительно. — Хотеть их стоит, но не так быстро.

Конечно, быстро. А еще это желание — верх наивности.

— Помоги мне разобраться. Почему все это делают, а я не могу? В чем разница?

— Ты действительно не понимаешь, не так ли? — Лекс тут же села, ее позвоночник напрягся, и темные глаза затуманились. — Он тебе не нужен, Ноэль. Тебе больше никто не нужен, никто. У тебя есть банда, и у тебя есть ты. Ты можешь делать все, что захочешь.

Лекс казалась такой же смущенной, как Ноэль, и она почувствовала, что почти смеется. Конечно, Лекс не могла понять ее вопроса. Она жила в мире, где были проведены все границы, где ее тело и разум были ее собственными. Где можно было не просто давать, но и получать взамен.

— Я пыталась делать то, что хотела, — призналась Ноэль, спрятавшись за щитом своих рук. — Но никто не может решать за меня, правда? Джаспер не знает, смогу ли я сказать «нет». Никто из нас не знает, даже я.

— Я думаю, что в этом и смысл, — призналась Лекс шепотом. — Сможешь ли ты сказать «нет», если захочешь? Ты должна это выяснить, ради себя и Джаспера.

Вряд ли это произойдет, если он будет обращаться с ней так осторожно, но какая-то темная часть Ноэль признала, что если он будет с ней решителен, выяснить, сможет ли она ответить отказом, станет еще труднее.

— Сказать «нет» Джасперу? Я не знаю. — Она провела пальцами по бедру Лекс. — И даже тебе. Я не хочу говорить «нет».

— Угу. — Лекс переплела ее пальцы со своими. — Поэтому ты подкатываешь ко мне в постели Джаспера?

На этот раз она рассмеялась, хоть от звука в висках зазвенело.

— Я не специально. Комната больше не вращается, но голова все еще кружится. Как долго это продлится?

— Час или два? Или весь день.

Ноэль хныкнула, услышав веселье в голосе Лекс.

— А вылечить никак?

— Лучшее лечение — не напиваться. — Она притянула Ноэль спиной к своей груди и обхватила ее рукой. — Спи. Я побуду с тобой.

Тепло Лекс у спины позволило Ноэль расслабиться. Это был просто непреодолимый соблазн — закрыть глаза и дрейфовать во власти сна, доверить свою безопасность чужим рукам.

— Я буду сильнее.

— Я знаю.

Пока Лекс верила в это, Ноэль тоже верила.

* * *

Джаспер осторожно снял красный пластик с проволоки, зажатой между пальцами.

— Не хочешь рассказать мне, почему мы просто не взрываем эту хрень и не уезжаем отсюда?

— Потому что. — Брен не казался встревоженным. Нет, он казался совершенно спокойным с парой кусачек в руке и пятидесятифунтовой стопкой пластиковой взрывчатки перед ним. — Если Трент заставит своих головорезов проверить устройство до вечера, мы хотим, чтобы оно выглядело работоспособным.

Даллас торчал рядом, рассеянно жуя зубочистку и наблюдая, как они работают.

— Все-таки та девчонка не обдурила тебя, Брен.

— Я же сказал, что нет.

Джаспер не был так уверен. По правде говоря, даже сейчас не был.

— Откуда нам знать, что это не план? Мы приехали сюда пораньше, чтобы испортить маленький сюрприз, который Трент собирался взорвать прямо перед нашим носом? Только за этим?

— Мы не знаем, — ответил Даллас. — Теряешь самообладание на старости лет, сынок?

— Это случается чаще, когда мои яйца оказываются в опасной близости от целой тонны гребаной взрывчатки.

Брен усмехнулся.

— Ему нужны эти яйца для милашки Ноэль.

— Я думал, что эта кошечка уже положила их к себе в карман. — Даллас засмеялся и покачал головой. — Вчера она показала свои коготки.

— Мы разобрались, — пробормотал Джаспер. — Хотя я на тебя злюсь. Ты мог бы предупредить меня, что ты серьезно насчет намерения Лекс подкатить к Ноэль.

— Предупреждение было. Ты сам сказал. Лекс берет, что хочет.

И Далласу это не понравилось. Джаспер провел тыльной стороной запястья по лбу и прислушался к стуку капель где-то в углу этого маленького сырого подвала.

— А если им понравится?

Даллас стиснул зубы вокруг зубочистки.

— Им понравится, — выдавил он. — И так как им обеим нравятся члены, какой-нибудь везучий ублюдок может стать третьим.

Брен отрезал провод и нахмурился.

— Я не понимаю, почему бы вам обоим просто не прекратить это. Вы и раньше делили женщину, не такое уж больше дело.

Но Ноэль была большим делом. Ноэль, которая — при всей своей чувственности и желании — все еще едва могла представить себе секс, случайный или нет, с одним партнером. Идея постоянных отношений не с одним, а сразу с тремя людьми могла ее напугать.

Если только она сама бы этого не захотела.

Джаспер покачал головой.

— Три собственника в постели — это слишком много, особенно там будет всего четверо.

Даллас усмехнулся.

— Это ты так говоришь. Для меня это звучит просто как вечеринка.

Это было бы круто — на ночь или две.

— На один раз?

— Возможно. Черт, о долгих отношениях не задумываешься — это не то, что решаешь сразу. Или когда сидишь на тонне взрывчатки.

Брен перевернул кусачки в руке и протянул их Далласу.

— Она обезврежена.

Даллас не спрашивал, уверен ли Брен, просто кивнул.

— Я хочу, чтобы ты сегодня вечером был настороже. Что бы ни случилось, Трент не уйдет из этой маленькой ловушки.

— Понял.

Джаспер поднялся.

— Я отправлю Флэша за взрывчаткой позже. Трудно заполучить такое количество в одни руки. Заставляет задуматься, как Тренту это удалось.

— Кто-то помог, — согласился Даллас. — Реальный вопрос заключается в том, исходит ли помощь из секторов или прямо из Эдема. Кто-то из советников достаточно умен, чтобы попытаться натравить нас друг на друга. — Его лицо напряглось, когда он встретил взгляд Джаспера. — Для начала, отец Ноэль.

Волосы на затылке Джаспера зашевелились.

— Даже если это правда, это не имеет к ней никакого отношения.

— Наверное, нет. — Даллас махнул кусачками в сторону бомбы. — Бомба? Такое за день не спланируешь. Даже если это ее дорогой папуля, это не имеет ничего общего с Ноэль — но это не значит, что никогда не будет. Я знал это, когда принимал ее, но если тебе не плевать на ее безопасность, ты перестанешь засыпать каждый раз, когда я говорю о политике.

Сожги все это к чертям. Беспечность Джаспера, его постоянный ответ на попытки Далласа поговорить о политике, научить его этому танцу осторожности и защиты. Но если это означает, что Ноэль в опасности…

— Я научусь, — сказал Джаспер, перекидывая сумку с инструментами, которые они принесли, через плечо.

Даллас внимательно на него посмотрел, его брови сдвинулись, пока он вертел кусачки в руке, снова и снова.

— Вот так просто, правда?

— Нет, но я не настолько глуп. Я знаю, чего ты ждешь.

Даллас фыркнул.

— Ты всегда знаешь. Это не помешало тебе послать меня куда подальше еще вчера.

— Может быть, мне нужно время.

— Может. — Даллас взглянул на Брена. — Тебе нужно время, чтобы приготовиться, или мы можем ехать?

Тот проверил свои часы.

— Пятнадцать минут. Я буду готов.

— Хорошо. Не дай этому ублюдку застрелить меня.

— Джас не даст. — Он взял свою сумку и направился в темную глубину подвала.

Даллас покачал головой.

— Когда-нибудь я научу этого ублюдка чувству юмора.

— У него оно есть, просто слишком бесчеловечное. — Джаспер потянулся к кусачкам, засунул их в сумку для инструментов и спрятал все это за ящиком в углу.

Они почти достигли лестницы, когда Даллас остановил Джаспера движением руки.

— Я не шутил, когда сказал о мести. Эдем может ударить, если там узнают, что дочка Каннингэма носит тату О’Кейна. Лично я бы получил большое удовольствие, видя, как они пыжатся, но… они могут перейти границы.

Рычание вырвалось из груди прежде, чем Джаспер смог остановить его, всплеск ярости от осознания того, что Ноэль могла потерять все, и этого все равно было бы недостаточно для ее отца. Что он может захотеть обеспечить ее молчание любой ценой.

— Я убью его первым. Этого достаточно?

Даллас рассмеялся, когда начал подниматься по ступенькам.

— Это только начало. Пока она в безопасности. После того, как мы разберемся с этой хренью, мы убедимся, что она сможет остаться у нас навсегда.

Она уже могла. Принадлежала Ноэль ему или нет, Джаспер проследит, чтобы ей больше не пришлось беспокоиться о своей безопасности.

* * *

Уилсон Трент был ужасным лжецом. Он не мог сдерживать свои эмоции, и Джаспер с трудом удерживался от того, чтобы не закатить глаза при виде прорывающейся наружу торжествующей улыбки. С таким же успехом он мог повесить себе на шею табличку: Я УСТАНОВИЛ БОМБУ В ПОДВАЛЕ.

Даллас умел врать намного лучше. Джаспер легко мог бы поверить его нетерпению и раздражению.

— Ты уверен, что дал своему водителю правильный адрес? — спросил он снова, глядя на часы.

— Он будет здесь, — заверил его Трент. — Наверное, пришлось объезжать из-за перекрытой улицы.

— Ему лучше поторопиться. У меня есть планы на вечер, и в них нет танцев с военной полицией.

— Не думаю, что тебе стоит об этом беспокоиться, О’Кейн.

Табличка могла бы сопровождаться звуковым сигналом. Джаспер переступил с ноги на ногу и скрестил руки на груди.

— Ты можешь вернуться, Даллас. Я останусь, чтобы совершить обмен.

Даллас снова проверил часы и вздохнул.

— Возможно, я так сделаю. Вы с Флэшем справитесь с поставкой.

На мгновение Джаспер подумал, что Трент может сломаться. Вместо этого он хлопнул рукой по столу.

— Я не посылаю своих людей делать мои дела, и я ожидаю такой же вежливости от вас!

Даллас даже не улыбнулся, просто приподнял бровь и дал Тренту то, чего тот так отчаянно желал:

— Если это так важно для тебя, может, начнешь шевелиться и выяснишь, где грузовик.

Трент моргнул, но через секунду взял себя в руки.

— Да. Да, мне надо узнать. — Он повернулся к двум мужчинам, которые сопровождали его, совершенно новые лица, которые Джаспер никогда раньше не видел. — Мальчики, оставайтесь здесь в качестве страховки. Я вернусь через минуту.

Он переигрывал и вел себя, как идиот. За три года их союза Джаспер никогда не видел, чтобы Трент просто соглашался с репликами Далласа, не превращая их диалог и пикировку.

У Далласа на лице было написано раздражение.

— Хорошо, — пробормотал он, поворачиваясь, чтобы изучить двух мужчин, которых Трент явно намеревался принести в жертву. — И давай побыстрее.

Трент колебался, но потом, видимо, решив, что триумф того стоит, улыбнулся.

— Конечно, конечно. — Он направился к двери, слишком быстро, чтобы это было естественно.

Тяжелая сталь с лязгом захлопнулась за его спиной, и Джаспер отсчитал секунды. Раз, два, три, на четвертую раздался выстрел из винтовки.

Даллас достал пистолет и направил его на человека слева.

— Это была голова твоего босса. Пора спросить себя, стоит ли из-за него умирать.

Другой мужчина выглядел так, будто собирался драться, и Джаспер оскалил зубы, когда он вытащил свои пистолеты.

— Не надо.

На секунду он подумал, что это будет просто. Но люди Трента разделяли только недостаток его мозгов, но не недостаток преданности. Тот, что был повыше, пнул в сторону Далласа стул и увернулся от первой пули, вытащив пистолет. Коротышка вывернул руку, мелькнул нож.

Лезвие пронзило воздух. Джаспер развернулся и отвел нож рукой, морщась, когда острый край задел кожу, вырвав кусок. У мужчины был еще один нож, так что Джаспер выстрелил ему два раза в грудь, а третий раз — в голову.

Когда он повернулся, Даллас уже расправился с длинным. Последний выстрел эхом разнесся по комнате, и Даллас взглянул в сторону двери.

— Думаешь, тут есть кто-нибудь еще? Или остальные где-то прячутся, спрашивая себя, почему нет взрыва?

— Я бы выбрал последнее. — Джаспер убрал пистолеты и посмотрел на свою руку. Из пореза хлынул поток крови, но рана была несерьезной. — Думаешь, Трент был достаточно умен, чтобы иметь запасной план?

— Это маловероятно, судя по тому, как он себя вел. — Даллас спрятал пистолет в кобуру и кивнул Джасперу. — Нам нужно это перевязать?

— Я возьму гель. Все будет хорошо.

— Пусть Ноэль тебя подлатает. — Даллас ухмыльнулся, и Джас едва сдержал рык. — Готов поспорить, хорошо подлатает.

Ей не терпелось отсосать у него после боя в клетке. А что будет после настоящей драки?

Джаспер толкнул дверь.

— Тогда и ты должен был позволить себе расслабиться.

— Я скажу Лекс, что какой-то ублюдок едва меня не застрелил. Она сначала мне вмажет, а пот… — Даллас замер при виде Брена — и Уилсона Трента, связанного и с кляпом во рту на разбитом тротуаре. — Какого хрена?

Мужчина был в полубессознательном состоянии, из колена текла кровь. Судя по кровавым синякам на его горле, Брен его основательно придушил.

Блондин моргнул Далласу и жестом показал на Трента.

— Подумал, что возьму его с собой. Его смерть принадлежит не мне.

Замешательство Далласа переросло в недоверие.

— Ты о девушке?

Брен достал нож из ножен на ноге и дернул голову Трента за волосы.

— Если это проблема…

— Нет. — Даллас отказался от предложения. — Черт, она заслужила это, если она этого хочет. Если нет, ты убьешь его сам.

И словно по расписанию, к ним подъехал грузовик Флэша.

Три трупа и сорванный заговор. К концу ночи слухи распространились по всем восьми секторам — Трент пытался наколоть Далласа, а теперь он мертв.

Будет ли это означать конец или самое начало их проблем, никто не знал.

Сикс

В последний раз, когда Сикс видела Уилсона Трента, она была связана и с кляпом во рту, в синяках и крови, униженная и приговоренная к смерти.

Сейчас все было наоборот, и это было даже забавно. Сикс подняла взгляд с полумертвого тела на человека, который его принес. Брендан Доннелли был крепко сложен, с достаточным количеством плоти на твердых мышцах, чтобы скрыть, насколько он на самом деле силен. Он притащил этого двухметрового мужика и просто бросил к ее ногам.

Он наблюдал за ней, ожидая реакции с выражением лица, которое заставило ее дрожать.

— Я ничего не понимаю. Даллас хочет, чтобы я убила его в качестве проверки на верность? — Если это было так, то это хрень. Большинство людей Трента и так мечтало расправиться с ним.

Уголок рта Брена дернулся.

— Это было бы глупо. Даллас не настолько глуп. — Он протянул нож, его пальцы легли на лезвие, а ручка указывала на нее. — Я полагаю, что это твое, вот и все.

Она могла вырвать нож у него из рук и воткнуть между ребер. По крайней мере, в ее фантазиях — и, может быть, в его тоже, судя по тому, как он смотрел на нее иногда, как будто ему нравилась идея о том, что она так же опасна, как и он.

Фантазии были единственным местом, где Сикс была опасна. Брен бы остановил нож на расстоянии миллиметра от своей кожи, но сейчас он готов был позволить ей завладеть им — чтобы Сикс могла воткнуть нож в предательское сердце Уилсона Трента.

Тем не менее, она не потянулась за ним.

— Без фокусов?

— Никаких фокусов.

Сикс толкнула ногу Трента ботинком.

— Развяжи его.

Брен не двигался, только махнул ножом.

— Сама развяжи.

Она обхватила пальцами рукоять. Он был тяжелее, чем она ожидала, сам клинок был около полуметра длиной. Трент подавился приглушенным протестом и откинулся назад, и Сикс почувствовала первые волны удовлетворения, когда разрезала веревки.

Страх перед смертью был слишком хорош для него. Он научил ее, что есть вещи и похуже страха. Такие вещи, как надежда.

— Вставай.

— Пошла ты, — прошипел он.

Она уперла ботинок ему в бок.

— Вставай, ублюдок. Вставай и дерись. Я думала, тебе нравится бить меня.

Он вскочил на одно колено и схватился за нож. Быстро, но недостаточно быстро. Она ударила его коленом по лицу, упиваясь хрустом кости, когда нос Трента сломался.

— Возьми это, — Сикс протянула Брену нож.

— Ты уверена? — Но он уже потянулся к лезвию.

— Я уверена.

Когда Трент пришел в себя, она ударила кулаком ему в челюсть. Боль пронзила ее плечо и кулак, и она наслаждалась ею. Смаковала слабую надежду в глазах Трента, как бы глупо и безрассудно это ни было. Он думал только о том, что она безоружна, видел в ней ту же пленницу, которой она была, и где-то в глубине своей душонки надеялся, что у него есть шанс.

Она выбьет из него всю надежду, как он сделал с ней. А потом Уилсон Трент сможет умереть.

Глава 13

С замиранием сердца Ноэль просунула голову в дверь спальни Далласа и чуть не застонала от облегчения, увидев Джаспера на ногах, более или менее нормальным.

«Принеси аптечку», — вот и все, что сказал ей Даллас, прежде чем отправиться на поиски Лекс. Те пять минут, которые потребовались ей, чтобы собрать предметы первой помощи и пройти сквозь лабиринт коридоров в большой люкс, были одними из самых долгих в ее жизни.

Но сейчас она была здесь, и он был жив.

— Джаспер? Тебе больно?

Он поднял руку.

— Не страшно. Просто царапина.

Странный предмет мебели стоял в нескольких футах от нее, похожий на две мягкие обитые кожей скамейки, соединенные спинка к спинке так, что они смотрели в противоположных направлениях. Ноэль положила аптечку на общую спинку и приподняла крышку.

— Сядь и дай мне посмотреть. Я не очень в этом опытна, но знаю, как использовать гель и бинты.

Вместо этого, он запустил руку ей в волосы и притянул к себе для жесткого поцелуя. Эмоции Ноэль изменились от страха к возбуждению, когда она почти ударила его по плечу, чтобы удержать равновесие.

Джас усадил ее к себе на колени и вдавил ей в руку тонкий тюбик лечебного геля.

— Это и ты. Это именно то, что мне нужно.

Ей пришлось отдышаться, внутри все скрутилось в узел.

— Как это случилось?

Джаспер зарычал.

— Какому-то ублюдку пришла в голову блестящая идея взорвать Далласа. Мы остановили его. Хотя немного повздорили.

Ее рука дрожала, и Ноэль потребовалось еще немного времени, чтобы прийти в себя. Она наложила лечебный гель на длинный глубокий порез. Кровь уже засохла на коже, рассекая плоть, оставшуюся без чернил. В некоторых местах она смотрелась, как продолжение узора.

— Вы все могли умереть, — прошептала она, когда осознание произошедшего ударило ее в живот. Бои в клетке опасны, но эту опасность можно было контролировать. Сегодняшний вечер был по-настоящему опасным.

— Мы знали, что там ловушка, — возразил Джаспер. — Мы были готовы, честно. Нет причин для беспокойства.

Она нахмурилась.

— У тебя идет кровь.

— Это происходит часто.

— Тогда я буду беспокоиться, когда захочу. — Ноэль бросила гель обратно в аптечку и отыскала бинтовую повязку. Джаспер был так мускулист, что бинта хватило лишь на пару оборотов. Ноэль зафиксировала конец бинта клеем и поцеловала кожу рядом. — Мне не нравится, когда у тебя идет кровь.

Он улыбнулся, медленно и горячо.

— Лжешь.

Но ее возбуждала не кровь, а осознание того, что он настоящий. Возбужденный, живой, такой настоящий…

— Мне не нравится, когда ты истекаешь кровью, — повторила она, целуя теплую кожу над повязкой. — Мне нравится, когда ты побеждаешь.

— Вот в это я верю. — Он обнял ее и снова поцеловал. Медленно, тепло и влажно, его язык раздвинул ее губы, проник в рот. От страсти внизу живота все свернулось в клубок.

Через несколько минут она уже извивалась у него на коленях.

— Мы можем вернуться в твою комнату, — произнесла она ему в рот. — Мне может понравиться в тебе еще кое-что.

— Мы могли бы это сделать. — Джаспер прильнул губами к ее подбородку, затем коснулся местечка под ухом. — Или мы можем остаться здесь. Даллас пошел искать Лекс.

Воспоминание было ярким, просто кусок без начала и конца, просто ощущение Джаспера за спиной, Лекс, прижимающейся к ее груди, и улыбка Далласа, сжимающего бедра Лекс. Все они движутся вместе, стонут, покачиваются…

Ноэль вздрогнула и запрокинула голову.

— Ты не против?

— Нет. — Он ущипнул ее за горло и успокоил боль языком. — Ты хочешь меня, но ты хочешь и их тоже. Сегодня ночью мы узнаем, как. Как сильно.

Не время говорить «нет». Наверняка Джас не хотел бы, чтобы она отказалась. Но она может провести одну черту.

— У меня есть условие.

Его руки погладили ее спину.

— Какое?

Она запустила руки в его волосы и подарила ему самый твердый, свирепый взгляд, который только могла. Она была женщиной О’Кейн. Она могла сказать эти слова.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня сегодня.

Джаспер двинул бедрами под ней, его возбуждение росло — она видела это в горящем взгляде, ощущала в твердом члене.

— Скажи еще раз.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня. — Она извивалась на нем, отчаянно желая быть сейчас в юбке, а не в джинсах — в чем-то, что легко можно было сорвать с тела. Она провела слишком много ночей, ложась спать неудовлетворенной, и могла бы кончить прямо сейчас… если бы он позволил ей. — Обещай.

— Я трахну тебя, — прошептал он. — Я обещаю тебе, Ноэль.

— Не жульничай. Не «технически». Ты должен действительно сделать это. — Она отпустила его и стащила через голову блузку, растрепав волосы.

Лифчик у Ноэль был свой, это была единственная вещь, которую она не позаимствовала у Лекс. Он сводил и приподнимал ее груди, и то, как Джаспер задержал на нем взгляд, стоило каждого отданного за него кредита.

— Ты обещаешь? — спросила она еще раз, чувствуя свою власть над ним.

Джаспер завел ее руки за спину, заставив ладони прижаться к округлости зада.

— Я тебя трахну, — резко ответил он.

Может, Лекс была права. Чем больше она требовала, тем больше он давал. Ноэль немного пошевелилась, достаточно, чтобы вызвать это восхитительное чувство беспомощности, но не рискуя тем, что он может принять ее движение за реальную борьбу.

Пойман. Наконец-то. Ноэль облизала губы и снова с вызовом посмотрела на него.

— Скажи мне, как. Расскажи мне грязные подробности. Те непристойные…

— Нет. — Он поднял ее и встал сам.

Ее сердце екнуло, застучало, у нее перехватило дыхание.

— Скажи мне, — прорычала она или попыталась прорычать, но без воздуха это прозвучало как вздох, как мольба, израсходовавшая весь оставшийся кислород.

Джас ничего не ответил. Он опустил ее на колени с одной стороны от этой странной двусторонней скамейки и наклонил над центральной частью. Потом потянул ее джинсы, расстегнув молнию и пуговицу одним движением. Ее сердце заколотилось, казалось, пульс отдавался везде. Ноэль слышала, как кровь хлестала в ушах, чувствовала ее между ног — боль, которую сегодня ей дадут унять.

Она наклонила голову, чтобы отбросить волосы с лица, и уставилась на широкие металлические кольца, прикрепленные к противоположной стороне скамейки. Они были почти невидимыми, если не знать, где искать их, но как только Ноэль обнаружила одно, она сразу увидела и другие.

— Что это?

Ногти Джаспера царапали ее кожу, когда он стянул ее джинсы и трусики.

— Спроси Далласа. Он тебе все покажет.

О Боже, это тоже было знакомо. Кожа скамейки давила на живот, ткань царапала бедра — эта пьянящая смесь ожидания и беспомощности… и жажды наказания. В прошлый раз она хотела слишком многого — или слишком быстро — и это обернулось разочарованием.

Но не ошибку ей хотелось повторить, поэтому Ноэль постаралась оттолкнуть предвкушение и сосредоточиться на своих словах.

— Далласа здесь нет. Ты можешь мне показать?

— Конечно, может. — Лекс закрыла за собой дверь и улыбнулась Ноэль. — Я знаю, где наручники и цепи.

Наручники и цепи.

О да.

Сейчас она была пьянее, чем прошлой ночью — пьяна от возможности иметь все, что хотела. Улыбаясь, Ноэль широко развела руки на спинке скамейки, кончики пальцев были в сантиметрах от колец.

— Тогда, возможно, тебе стоит показать мне.

Лекс вытащила два кожаных наручника и толстую цепь из ящика прикроватного столика и подошла. Она наклонилась, чтобы поцеловать Джаспера — розовый язычок мелькнул вспышкой — и стащила лифчик с Ноэль.

— Мы не хотим порвать это.

Ошеломленная внезапным всплеском эмоций, Ноэль позволила Лекс надеть наручники на руки. Зрелище другой женщины, целующейся с Джаспером, должно было заставить ее ревновать. Может быть, так и вышло, немного, но не настолько, чтобы заслонить другое ощущение.

Возбуждение. Принадлежность.

Она хотела, чтобы они поцеловались. Целовали друг друга, целовали ее — ведь один заводит ее так же горячо, как другая, никто не останется не у дел. Не в этот раз.

Лекс отбросила лифчик и встала, ее руки скользнули по спинке скамейки, но она не двигалась, пока Джаспер не сказал:

— Потрогай ее, прежде чем надеть наручники.

Лекс подняла руки к лицу Ноэль, а Джаспер опустился ниже, стаскивая с нее джинсы до конца.

Ноэль вздрогнула и встретилась глазами с Лекс.

— Поцелуешь меня?

Лекс откинула голову назад и провела большим пальцем по нижней губе Ноэль, прежде чем лизнуть ее. Чувственный шок длился всего мгновение, прежде чем сменился большим — прикосновением языка Джаспера к нежной коже спины.

— Да, — прошептала Лекс и поцеловала ее, открыв рот. Влажное тепло и привкус ликера — Ноэль застонала в рот Лекс, когда Джаспер освободил ее от ботинок и джинсов и широко раздвинул ноги.

Он положил руку на ее киску, скользнул пальцем по клитору, и Ноэль вскрикнула в рот Лекс, когда толчок удовольствия пронзил все ее тело. Это было слишком, слишком быстро — такое подавляющее ощущение, что Ноэль ухватилась за спинку скамейки и дернулась, чтобы уклониться от прикосновения.

Джаспер подтолкнул ее вперед твердой рукой.

— Привяжи ее.

Лекс прервала поцелуй и пристегнула первую манжету на запястье Ноэль.

— Почему ты выбрала скамейку? — тихо спросила она.

— Она была ближе… — Ноэль дернула за цепь, когда палец Джаспера снова коснулся ее клитора. Звук был захватывающий, скрежет железа и поцелуй скользили по коже. Ноэль взвизгнула и тщетно попыталась вырваться из рук Джаспера. — Я выбрала ее не специально.

Лекс застегнула вторую манжету и провела по ней большим пальцем.

— Если тебе понравится, тебе будет хорошо. Так хорошо. — Она сделала шаг назад и начала расстегивать рубашку.

Это было не шоу, не так, как когда Лекс танцевала на сцене, но Ноэль не могла оторвать глаз. Ткань дразнила, обнажая смуглую кожу, плоский живот, мягкие выпуклости.

На ней не было лифчика. Обнаженная до пояса, Лекс придвинулась ближе, пока один сосок не оказался у рта Ноэль. Джаспер протянул руку, сжал пальцы на поясе юбки Лекс и потащил ту вниз по ее бедрам.

Не устный приказ, но тем не менее приказ. Ноэль с любопытством провела языком по соску Лекс. Он затвердел под ее прикосновением, и еще больше, когда она обхватила его губами и стала сосать.

Джаспер убрал пальцы от клитора Ноэль, чтобы засунуть в нее два. Растягивая, но не проникая глубоко, только до первого сустава.

— Покажи мне свой язык. Я хочу посмотреть, как ты ее лижешь.

Ей было слишком приятно слушать, как Лекс удовлетворенно стонет, и ей нравилось, как рычал Джаспер, когда она бросала ему вызов. Игнорируя болезненные требования тела, Ноэль сделала паузу, чтобы сказать:

— А я занята, — прежде чем снова поймать сосок Лекс, на этот раз с грешной улыбкой.

— Лекс?

Она задрожала и застонала, даже выгнула спину под пристальным взглядом Джаспера. А потом повернула руку в волосах Ноэль и дернула ее голову в сторону, заставив открыть рот.

Это было больно, больно в хорошем смысле — это началось как боль и растворилось где-то между ее мозгом и лоном, где внутренние мышцы сжали пальцы Джаспера, когда все ее тело пронзила долгая судорога.

Когда-нибудь Ноэль спросит, была ли она наградой, частью игры и чем-то, чем они наслаждались так же, как и она. Однажды, когда не будет плыть на волнах возбуждения и послушания, закрыв глаза и приоткрыв губы.

— Тебе это нравится, не так ли? — Голос Лекс был полон похоти.

Риторический вопрос. Так должно было быть, потому что слова еще не замерли в воздухе, а Джаспер уже загнал пальцы глубоко в Ноэль, полностью, резко войдя в нее.

На этот раз не было ничего, чтобы заглушить звук ее криков и удара металла по коже, когда Ноэль попыталась приподняться. Лекс держала цепь крепко, а рука Джаспера сжимала бедра.

Нет пути отступления, нет спинки, за которую она могла бы ухватиться — Ноэль оставалось только дергаться, пока пальцы хозяйничали внутри, двигаясь в ритме, который не имел никакого смысла, пока Джас не нашел внутри нее точку, которая заставила ее захныкать и дернуться еще сильнее.

Ноэль не слышала, как открылась дверь, но низкий смешок Далласа пронесся над ней.

— Ты уже показал ей скамейку, но не потрудился связать ноги? Лекси, милая, дай мне веревку. Шелковую.

— Я не знаю, где она, — лениво сказала та.

— Обманщица. — Его ответ был легок, но рука, схватившая Лекс за волосы, была жесткой, и Ноэль подумала, что хватка Лекс в ее волосах в сравнении с этой кажется нежной. Он подтянул ее к себе с грубостью, которая заставила сердце Ноэль забиться, а Лекс — зажмуриться. Потом лизнул раковину ее уха. — Шелковая веревка, Лекс. И, возможно, жемчуг тоже. Ты знаешь, какой.

Спустя вечность она кивнула.

— Я знаю.

Даллас отпустил ее волосы и хлопнул по бедру.

— Иди. — Затем повернулся к Джасперу и Ноэль.

Щеки Ноэль покраснели под его веселым теплым взглядом, особенно когда он шагнул вперед, чтобы провести кончиком пальца по ее челюсти.

— Ты любишь жемчуг, котенок?

Видимо, это значило что-то большее, если только он не хотел нарядить ее в украшения, пока они занимались сексом. Но попытка определить, что это еще может быть, была мучительной из-за пальцев Джаспера, которые были так глубоко внутри, что она едва могла дышать. Ее бедра болели, но Ноэль не могла заставить свое тело расслабиться, не тогда, когда инстинкты пытались защитить ее от мучительного удовольствия, которого она жаждала.

Джаспер у ее обнаженного бедра прошептал:

— Успокойся, милая, и ответь ему.

Ноэль вздрогнула и кивнула.

— Да. Я люблю жемчуг.

— Хорошо. — Даллас обошел скамейку и погладил рукой бедро Ноэль. — Можешь раздвинуть ей колени, Джас? Или тебе нужно немного помочь уговорить ее открыться?

— Она откроется для меня. — Джаспер убрал пальцы, чтобы снова раздвинуть ноги Ноэль, и, видимо, он мог делать то, что не могла она — требовать послушания ее тела.

Лекс вернулась с нитями жемчуга и двумя мотками шелковой веревки. Она обмотала веревку вокруг шеи Далласа и прижалась к его виску.

— Жемчуг для нее или для меня?

— Может быть, для обеих. — Даллас подмигнул и бросил одну из веревок Джасперу, прежде чем обернуть другую вокруг бедер Ноэль. Она дрожала от прикосновения его рук, пока веревка скользила по ее коже. Он аккуратно обвил шнурок вокруг ноги, чуть выше колена, и протянул через одно из железных колец. — Расскажи ей, что особенного в жемчужинах, Лекс.

Она провела прядью волос по голой спине Ноэль.

— Если она скажет мне, что такого Джаспер делал пальцами, что чуть не заставил ее свалиться со скамейки.

Ноэль не знала, как это описать, не знала слов, хотя они должны были существовать. У чего-то настолько могущественного должно быть имя — имя, произнесенное хриплым шепотом и стоном.

— Он прикоснулся ко мне. Где-то внутри.

— Это точка G. — Лекс постучала по коже Ноэль жемчужинками. — Если он может сделать это пальцами, представь, что он может сделать этим.

— В… внутри… — Инстинкт попытался снова свести ее ноги вместе, но веревки держали плотно, крепко привязанные к основанию скамейки. На этот раз Ноэль действительно была беспомощна, ее тело было готово взорваться, но все, что она смогла издать — это голодный грудной стон.

Джаспер наклонился к ней и прижался к ее спине своей уже голой грудью.

— Ты хочешь этого, дорогая?

Это выведет ее из себя, разрушит ее мир. Ноэль тяжело дышала, каждый вздох заставлял соски потираться об эластичную кожу, но прежде чем она смогла ответить, Даллас улыбнулся ей.

— Вряд ли это справедливый вопрос, когда она едва ли может себе представить, что вы оба ей предлагаете. — Даллас вытащил вторую нить жемчуга из рук Лекс, демонстрируя несколько футов круглых, блестящих бусин, плотно соединенных вместе. — Почему бы нам не показать ей, Лекс?

Она поиграла с коротким подолом юбки.

— Прямо здесь?

Лекс уселась боком на свободной стороне скамейки. Ноэль оказалась над ней, и Лекс откинула голову назад, чтобы потереться щекой о ее кожу.

Даллас засмеялся.

— Голая. Ты хочешь, чтобы у нее был хороший обзор, не так ли? — Он не ждал ответа — Ноэль начала замечать, что он никогда не ждал его, как будто не мог представить себе мир, где ему не подчинялись — и просто потянул ее за юбку, подмигивая Ноэль. — Я слышал, ты смотрела порнуху перед тем, как тебя выгнали из города. Тебе нравится смотреть, как люди трахаются, котенок?

Это было идеальное слово для описания чувств, которые вызывали в ней эти развратные видео. Нравится. Бледное, онемевшее слово для бледных, онемевших чувств, которые у нее были в Эдеме. Безопасные чувства, без возможности стать такими глубокими, как ее страсть к Джасперу, без возможности заставить ее живот скручиваться в узлы.

— Мне понравилось порно, — сказала ему Ноэль, дернувшись, чтобы почувствовать, как веревки впиваются в плоть. Боль, твердость… так хорошо. — Я думаю, мне понравилось бы смотреть, как трахаются по-настоящему.

Лекс засмеялась: низкий и немного пьяный смех.

— Даллас не собирается трахать меня, малышка. Не так, как ты думаешь.

— Есть много способов трахаться, — возразил Даллас.

Он поймал Лекс за бедра и заставил откинуться на спинку широкого сиденья, ее волосы рассыпались по плечам, когда он зацепил пальцами пояс ее юбки. В следующий момент юбка и трусики скользнули вниз по ее ногам — легкое движение, которое оставило Лекс обнаженной. Ноэль спросила себя, сколько практики потребовалось, чтобы научиться так легко раздевать женщин.

У Лекс перехватило дыхание. Она схватила цепь, которая связывала Ноэль, бряцая кольцами.

— Опять эти большие глаза, Джас.

Он усмехнулся, его дыхание пощекотало затылок Ноэль.

— Я думаю, это то, что тебе нравится больше всего, Лекс.

Даллас издал грохочущий звук, смех, который задержался в груди. Его мускулистая рука обхватила Лекс за лодыжку, и он подтащил ее за ногу так, что Ноэль могла бы вытянуть голову и поцеловать шелковистую кожу

Однако, похоже, это не было его намерением. Он проверил положение бедра и немного скорректировал угол, прежде чем кивнуть Джасперу.

— Вот так у нашей девочки будет хороший обзор.

Джаспер обхватил огромной рукой голень Лекс, погладив большим пальцем ее кожу, а другой — бедро Ноэль.

— Смотри, — прошептал он.

У нее едва ли был выбор, но это не то, что привлекло ее взгляд к руке Далласа, когда он провел пальцами по ноге Лекс к ее киске. Он использовал кончик своего среднего пальца, чтобы разделить ее складки, обвести вокруг клитора, прежде чем скользнуть глубже. Когда Лекс выгнулась на скамейке с дрожащим стоном, Даллас широко развел ее бедра и ввел палец еще глубже с удовлетворенным рычанием.

— Она уже чертовски мокрая. Вы двое заводите ее.

Лекс открыла глаза и встретила взгляд Ноэль. Потом дернула цепь сильнее и улыбнулась.

— Она узнает это достаточно скоро, не так ли?

— Зачем ждать? — Даллас устремил свой гипнотический взгляд на Ноэль, и она почувствовала себя в ловушке его глаз, словно не было достаточно цепи, веревки и тела Джаспера позади нее.

Краем глаза она увидела, как Даллас поднимает руку, но не могла оторвать от него взгляда, пока он не поднес скользкий палец к ее губам.

— Соси его, — практически прорычал Даллас.

Ноэль почти ненавидела себя за то, как быстро, как жадно повиновалась. Она слегка разомкнула губы, и Даллас уже был там, глубоко погружая палец, толкаясь в ритме, который пытались повторить ее бедра. Но Ноэль была пуста, и ее киска ныла от этой пустоты.

Она облизала странно притягательный вкус Лекс с его пальца быстрыми, послушными движениями, каждое из которых было молчаливой мольбой, которую он игнорировал.

— Если ты хоть наполовину так резво работаешь язычком на члене, то чудо, что Джаспер еще в штанах.

Джаспер укусил ее за плечо.

— Расскажи ему, когда ты в последний раз сосала мой член.

Последний раз был первый раз, единственный раз, и было вполне естественно, что воспоминание привело к фантазии о том, как Джаспер обходит скамейку, чтобы засунуть свой член ей в рот, в ее горло, хотя она все еще не научилась брать его глубоко, не задыхаясь… боже, сейчас ей было все равно.

Даллас выскользнул из ее рта и ухватил за подбородок.

— Что случилось в прошлый раз, когда ты сосала его член?

Становилось все легче рассказывать о том, что она раньше даже не могла себе представить, пусть даже голос дрожал и срывался в самые постыдные моменты.

— Он кончил мне на лицо. И на шею. И на… на мои сиськи.

Смеясь, Даллас отпустил ее и потянулся за ниткой жемчуга.

— Думаю, это еще один способ получить жемчужное ожерелье. На шее и грудях Лекс оно смотрится отлично, но можно и лучше.

Он повторил предыдущие движения Лекс, потирая жемчужинами кожу на ее животе. Она задрожала от прикосновения и обхватила его руку пальцами, впиваясь ногтями в кожу.

— Пожалуйста, Даллас.

Голос Лекс был тихим. Умоляющим. Почти молящим.

Ноэль знала, что чувствовала Лекс.

Но мучения Лекс не закончились. Даллас одной рукой разделил ее складки — нет, исправил ехидный голос Эйса в воображении Ноэль, разделил ее половые губки — и использовал палец, чтобы подтолкнуть длинную петлю жемчуга внутрь. Мягкий стук жемчужин заглушил грубый стон Лекс.

Она изогнулась, дернувшись навстречу.

— Еще.

Ноэль затаила дыхание, когда Даллас повторил все снова, каждый раз вводя несколько дюймов длинной нити.

— Вот что мы сделаем, Ноэль, — сказал он хриплым голосом, заглушая хныканье Лекс. — Все, что Джаспер хочет сделать с тобой, я сделаю сначала с Лекс. И если ты этого хочешь, то должна позволить себе сказать все эти грязные слова и попросить его.

Ноэль тоже захныкала, двигая бедрами так сильно, как только могла.

— Я хочу этого. Хочу.

— Ага. — Даллас подвигал двумя пальцами в Лекс и согнул запястье, делая что-то с жемчугом внутри нее, что заставило все тело Лекс выгнуться. — Скажи ей, что тебе нужны подробности, Джас.

Джаспер выпрямился и убрал руку с ее бедра. В течение долгого времени он вообще не прикасался к ней, а затем его рука тяжело сжалась вокруг ее горла.

— Скажи это, дорогая.

Прежде чем Ноэль успела заговорить, Лекс втянула сквозь зубы воздух и с проклятьем выдохнула:

— Блядь. Блядь.

Цепь снова зазвенела, когда Ноэль впилась зубами в нижнюю губу, пытаясь бороться с удерживающими ее руками.

Удовольствие Лекс сделало ее возбуждение достаточно острым, чтобы оно причиняло боль. Ноэль закрыла глаза и заговорила, и с ее губ сорвалась мольба:

— Я хочу жемчужины в моей киске. Пожалуйста, Джас, пожалуйста, дай мне их, пожалуйста, позволь мне кончить.

Но его прикосновение снова исчезло.

Ноэль испустила испуганный стон, сердце в груди сжалось. Он лгал, лгал, и он собирался оставить ее вот так, умоляющую и изнывающую от желания, пустую и…

Даллас ухватил ее за подбородок и заставил поднять голову.

— Полегче, милая. Он пошел за кое чем. Мы с тобой.

Джаспер вернулся обратно, держа в руке маленькую бутылочку. Его глаза не отрывались от Ноэль.

— Она мне пока не доверяет, — пробормотал он.

— Доверяю, — слабо возразила Ноэль, но Даллас прижал большой палец к ее губам, прежде чем она успела сказать что-нибудь еще.

— Не лги, — мягко сказал он ей. — Это не то, что ты должна делать, это то, что нужно заслужить. Давай заслужим это доверие сегодня, котенок.

Он использовал свою хватку на подбородке, чтобы заставить Ноэль повернуться лицом к Джасперу.

— Посмотри на него. Посмотри ему прямо в глаза. Не думай о вечности, думай о сегодняшнем вечере. Ты можешь доверить ему заботу о себе сегодня?

Все еще стыдясь своей слабости, она все же подняла свой взор к Джасперу. Его глаза были темными, бездонными, и вместе с похотью в них горела настороженность. Даже привязанная к скамейке, физически беспомощная, она могла причинить ему боль. Не только словами, но и чем-то таким же молчаливым и тихим, как момент страха.

— Прости, — прошептала Ноэль.

Следующая фраза была сложнее, потому что Ноэль должна была сказать ее, зная, что одно неправильное слово может закончить эту ночь, как случалось раньше. Она должна была сделать шаг через край, в бездну, с закрытыми глазами, готовая разбиться, если он отступит и позволит ей упасть.

— Я обещаю тебе доверять.

Слова коснулись Джаспера, и его взгляд стал чуть мене напряженным.

— Может быть, тебе еще не стоит, ведь я не даю тебе того, о чем ты просила.

Джас оказался сзади, скользкие пальцы пробежали по ее киске, но не задержались на ней. Вместо этого он коснулся ее зада, ощупывая ягодицы.

— Не совсем.

Кончик пальца прижался к ее заднему проходу, растягивая плотное кольцо мышц болезненно приятным толчком, который заставил Ноэль вскрикнуть. Ее взгляд нашел глаза Лекс, и она вопросительно захныкала, надеясь, что та поймет.

Нога Лекс еще была расположена на скамье. Лекс чуть опустила ее, протянула руку и коснулась тыльной стороной ладони челюсти Ноэль.

— Расслабься, девочка. Он сделает так, что тебе будет очень хорошо. Все, что нужно сделать — позволить этому случиться.

Ноэль тяжело задышала, когда его палец надавил сильнее, и это была та боль, которая не должна была нравиться, но которую она почему-то хотела ощутить. Ее клитор пульсировал с каждым медленным поворотом его пальца, и она вдруг осознала, что бездумно трется о кожаную спинку скамейки сосками.

Только одно слово пришло ей на ум. Только одно.

— Еще.

Ее имя растаяло в приятном звуке перекатывающихся камешков, когда Джас взял вторую нить жемчуга и потянул ее вверх по внутренней стороне бедра Ноэль.

— Я вставлю их тебе в зад, дорогая. Позволим Далласу решить, что сделать с твоей киской?

Ноэль была так отвлечена ощущением, что выпалила то, что думала.

— Я не знала, что можно и так…

— Можно все, что хочешь, милая, — прошептала Лекс, скользнув пальцами по волосам Ноэль, когда Джаспер прижал первую жемчужину к ее дырочке.

Невозможно было описать чувство вторжения, невозможно было сузить его до какого-то определенного чувства. Ноэль металась между головокружительным жжением напряженных мышц, сопротивляющихся пьянящему облегчению, каждый раз, когда он вводил самую широкую часть достаточно глубоко, чтобы ее тело могло сделать все остальное.

Она сбилась со счета после трех. Жемчужин могло быть пять или сотня, она ощущала себя полной и пустой одновременно, когда следующая маленькая сфера замерла где-то в ее теле, а Лекс потянула Ноэль за волосы, то она застонала:

— Скажи ему, чтобы он вставил что-нибудь в мою киску, — прошептала она, почти не замечая, что говорит непристойности. — Что угодно, что угодно, пожалуйста, просто что-то…

— Например, что, котенок? — Даллас наклонился и лизнул уголок ее рта с дразнящим смехом. — Тебе нравится сталь? Что-то длинное и твердое? Или больше нравятся эти маленькие круглые жемчужины внутри? У меня есть второй набор больших медных шаров, знаешь. Лекс кричит, когда я вставляю их в нее.

— Ты невозможный ублюдок, — заметила Лекс, отпустив волосы Ноэль и проводя по груди Далласа ногтями.

— Ммм. — Даллас схватил ее за руку и укусил за запястье. Он провел другой рукой между ног Лекс и потер двойной нитью жемчуга ее клитор — грубо, резко.

Лекс вскрикнула от шока и внезапности. Ее кожа покраснела, а бедра дергались от каждой грубой ласки. Ноэль никогда не видела оргазма у другой женщины. Это выглядело, как мука — Лекс напряглась всем телом, мышцы сжались, рот открылся. Это могло быть ошибочно принято за боль, если бы поворотом запястья Даллас не заставил ее застонать снова.

— Тебе нравится наблюдать за ней. — Дыхание Джаспера щекотало ухо Ноэль, когда он широко раздвинул ее половые губы и провел по ним двумя пальцами, дразня вход. — Ты бы могла заставить ее кончить так сильно.

Ноэль зажмурилась и попыталась обхватить его руку ногами. Веревка вокруг бедер не позволила, но, расставив колени шире, Ноэль достаточно расслабилась, чтобы потереться о пальцы Джаспера с умоляющим стоном. Это не смущало ее больше, не тогда, когда нужно было дойти до края.

— Мне нужно кончить, пожалуйста, позволь мне. Пожалуйста.

Два пальца внутри нее медленно описывали круги.

— Ты не должна умолять, дорогая. Не проси.

Немного глубже, но прежде чем она успела сосредоточиться на ощущении, Джаспер натянул нить.

Ноэль завизжала, когда первая жемчужина выскочила наружу, вызвав дрожь удовольствия, которая охватила ее позвоночник. Волна наслаждения еще не схлынула, когда вторая жемчужина выскользнула на свободу и отправила ее через край. Пальцы Ноэль сжались, она дернулась в цепях, отчаянно пытаясь за что-то схватиться; ее внутренние мышцы сжимались вокруг пальцев короткими, острыми толчками, каждый из которых выпускал в тело волну жидкого тепла.

Свободной рукой Джас скользнул по ее спине.

— Тсс. Просто отдайся этому, Ноэль.

Каким-то образом Лекс оказалась на коленях, ее губы прижались к уху Ноэль, а Даллас нежно и уверено гладил ее спину, пока пальцы Джаспера так же нежно и уверенно ласкали ее внутри.

Ноэль не оставалось ничего другого, кроме как отдаться оргазму, трепетать, пока волны становились мягче и сильнее, а толчки — все реже. Голова Ноэль поникла, но Даллас ухватил ее рукой за волосы и осторожно потянул, направляя подбородок вверх, пока ее шея не выгнулась под губами Лекс.

— Она готова, — пробормотал он, глядя мимо нее на Джаспера.

Она облизнула губы.

— Готова к че…

Джас снова зарычал и пошевелил пальцами, медленно и уверенно.

— К этому.

Удовольствие, которое уже засыпало внутри, взревело, унося ее обратно к краю. Даллас крепче схватил ее волосы.

— У Лекс есть разрешение оставлять следы?

Лекс издала тихий звук и ущипнула Ноэль за мочку уха.

— Если Джас этого не хочет, ему придется меня остановить.

Джаспер застонал и сунул пальцы глубже.

— Сделай это.

Ноэль не успела спросить, что они имели в виду. Даллас подтолкнул голову Лекс к ее горлу.

— Укуси ее. — Зубы Лекс крепко сжались на ее коже, когда Джаспер крутанул пальцами глубоко в ее киске.

Боль и удовольствие встретились где-то посередине и растворились в пустой, слепой похоти.

У нее было время предвидеть это, время напрячь мышцы. Время, чтобы попытаться удержаться на краю, задыхаясь и беспомощно царапая ногтями по кожаной скамейке. «Пожалуйста» было единственным словом, которое она помнила, и не важно, хотел ли Джаспер заставить ее умолять.

Ноэль не могла перестать повторять это слово, пока он не ввел еще один палец в ее киску и не повернул все три у точки G. А потом Джаспер начал медленно вытаскивать жемчужины из ее задницы.

Если бы Ноэль была свободна, то упала бы уже после первого удара. Это было слишком интенсивно, слишком ярко для чистого удовольствия. Но каждое прикосновение доставляло наслаждение, и у Джаса было поистине садистское чувство времени. Потягивание. Пауза.

Потягивание. Пауза.

Потягивание…

Ноэль застонала, когда третья жемчужина вырвалась на свободу, закричала, когда все ее тело выгнулось в предвкушении чего-то невероятно сильного. Она закрыла глаза и потянулась к этому невероятному, и тянулась, дрожа от напряжения, пока не достигла предела, который мог бы убить ее, если бы не кончился прямо сейчас.

Джаспер вытащил жемчужины одну за другой одним движением, и она катапультировалась из блаженства в небытие.

* * *

Лекс курила сигарету и смотрела, как Джаспер гладит Ноэль по волосам.

— Так было с тобой и Эйсом, когда он делал ей татуировки?

— Близко. — Совсем близко, но даже это не могло сравниться с тем, что случилось на этот раз. Джаспер почувствовал разницу, отсутствие каких-либо преград или пространства между ними. — Она просто совершенство.

— Ммм. — Лекс глубоко затянулась и передала сигарету Далласу. — Если бы я знала, я бы уже попыталась ее трахнуть.

Даллас прислонился спиной к изголовью кровати из красного дерева и тряхнул головой, глядя на Джаспера.

— Ты тупица, если все еще сомневаешься, нравится ей это или нет.

— Я никогда в этом не сомневался. — Все было не так просто.

— Как скажешь. — Даллас притянул Лекс к своей голой груди и снова предложил ей сигарету, а Ноэль что-то пробормотала и потерлась щекой о плечо Джаспера.

Улыбка Далласа стала шире.

— Ты возвращаешься к нам, котенок? Ты кончила так сильно, что потеряла сознание.

Ноэль заворчала и прижалась лицом к шее Джаспера.

— Я вовсе не котенок. И не принцесса.

Лекс толкнула ее босой ногой.

— И не маленькая девочка, да?

Ноэль фыркнула, но Джаспер почувствовал ее улыбку у себя на ключице. Как бы то ни было, ей нравилось дразнить, и искренняя нежность, которую Лекс, очевидно, чувствовала к ней, возбуждала его. Ноэль обнималась с Лекс, когда была пьяна и жаждала прикосновений, но как глубоко это чувство?

Лекс поймала его взгляд и усмехнулась.

— Осторожнее с этим, Джас. Ей нужно следить за собой.

— В каком смысле? — Ноэль свернулась у него на коленях.

Джаспер обхватил кончиками пальцев ее сосок.

— Слишком много, слишком быстро. Тебе нужен перерыв, или ты действительно выдохнешься… и я еще не сдержал своего обещания.

Она задрожала, сосок затвердел под его прикосновением. Ноэль потянулась вниз и сомкнула пальцы на его члене.

— А что с тобой? Тебе нужно следить за собой?

Да. Слово замерло на его языке, и он направил ее руку, заставив ее крепче сжать член. Неосознанно Джаспер толкнулся навстречу ее прикосновению, Ноэль улыбнулась и посмотрела на Лекс из-под взъерошенных волос.

— Можем мы получить еще один урок?

Взгляд Лекс был темным, пока она изучала их обоих.

— Если мы обе станем сосать член Джаспера, он не сможет трахнуть тебя позже. Ты позволишь Далласу сделать это вместо него?

Джаспер зарычал и расстегнул штаны.

— Я не ребенок, Алекса, и я не Даллас. Я не кончу только потому, что ты прикоснулась ко мне языком.

Даллас наклонился, чтобы потушить сигарету.

— Даже не знаю, кого из вас отшлепать.

Джаспер освободил член и медленно погладил его, наблюдая за Ноэль.

— А ты как думаешь?

Ноэль повернулась, чтобы оседлать его колени, покрасневшая, обнаженная и, на этот раз, казалось, не обращающая на это внимания. Обхватив его член пальцами, она изучила его с очаровательной серьезностью.

— Если ты кончишь сейчас, будет трудно… снова стать твердым?

Простые прикосновения заставили его яйца напрячься.

— Прямо сейчас? Черт, нет.

Ее пальцы дрожали, когда она провела ими по члену до яичек, а затем вернулась и обвела головку.

— Как мне взять его глубоко, Лекс? Как я могу заглотить его целиком?

— Я покажу тебе… — Лекс наклонилась и сунула большой палец в рот Ноэль, прежде коснуться головки члена языком. — Но не думаю, что он оценит мой талант.

Джаспер проигнорировал удовольствие, пробежавшее по телу, и запустил руку в волосы Лекс.

— Веди себя хорошо, и ты можешь закончить вечер, оценив мой талант и талант Ноэль.

— Не трать свое время попусту, Джас. — Даллас хлопнул Лекс по бедру. — Она не ведет себя хорошо. Правда, дорогая?

— Ни с кем, кроме тебя. — Она вытянулась на четвереньках, подняв зад высоко в воздух. Даллас погладил ее ягодицы и улыбнулся Джасперу, выглядя довольным собой и миром в целом.

Ноэль, похоже, тоже была рада близости Лекс. Она сжала пальцы на члене Джаспера, а второй рукой коснулась щеки Лекс, прежде чем наклониться и поцеловать ее.

— Научи меня, — прошептала она ей в губы. — Я хочу, чтобы он кончил.

Темный взгляд Лекс смягчился. Она не сделала бы этого ни для кого, кроме Ноэль, и мысль об этом возбудила Джаспера еще сильнее.

Они втроем могли бы потрахаться без Ноэль, но это было бы не то же самое, что сейчас, когда они решили научить ее, показать ей удовольствие от секса.

— Соси меня, — прошептал он, соскальзывая пальцами с губ Лекс к губам Ноэль.

Лекс лизнула губы Ноэль, направляя ее вниз, к головке.

— Сначала прикоснись к нему языком. — Лекс показала ей: длинным, медленным движением влажного розового языка она провела по его члену до яичек.

У Джаспера перехватило дыхание.

Ноэль пристально посмотрела на него, нежно улыбнулась и лизнула член с другой стороны, не отрывая глаз от лица Джаспера.

Он стиснул зубы. Девушки скользили языками по его жесткой плоти, иногда встречаясь в поцелуе, но не останавливаясь. Член уже блестел, мокрый и скользкий, Лекс сжала руку Ноэль вокруг основания и толкнула ее голову вниз.

Ноэль не колебалась. Она провела губами по головке и на мгновение замерла, ее глаза заискрились от озорства, прежде чем она опустилась ниже, еще на два дюйма.

Даже сейчас, когда ее горячий рот обхватывал его член, Джас отвлекся на зрелище задницы, двигающейся в такт ее посасываниям. Лекс поймала направление его взгляда, медленно улыбнулась и шлепнула Ноэль — достаточно сильно, чтобы заставить ее загнать его член глубже в рот.

О черт.

Вибрации ее беспомощного стона пробежали по нему. Она на мгновение замерла, ища пальцами что-то, за что можно ухватиться, пока не нашла его предплечья.

— Мм-м. — Лекс коснулась щекой плеча Ноэль. — Ей это нравится.

Даллас скатился с кровати и направился к громоздкому шкафу из красного дерева, наблюдая за ними.

— Ты позволишь Лекс отшлепать ее? — спросил он, оглядываясь на Джаспера и дергая дверцу.

Внутри находилась впечатляющая коллекция кожаных ремней, кнутов и других игрушек, все дорогое и изготовленное по индивидуальному проекту мастеров в

Секторах.

Если Джаспер откажется, то Ноэль укусит его. Он открыл рот, но смог только застонать, так что ему пришлось кивнуть в знак согласия.

Посмеиваясь, Даллас снял с крючка кожаный ремень с квадратной пряжкой в форме сердца и бросил его на кровать.

— Приступай, Лекс. Я пока обдумаю свои варианты.

Она надела кожаный ремешок на запястье.

— Варианты чего?

— Того, что ты собираешься с ней сделать. И того, что я собираюсь сделать с тобой.

— Хорошо. — Она провела ремнем по заду Ноэль, затем намотала ее волосы на руку и осторожно заставила поднять голову. — Джаспер шлепал тебя только рукой?

Ноэль взглянула на него и ответила.

— Да. — Она потерлась нижней губой о его член и улыбнулась. — Но рука была достаточно впечатляющей.

Лекс закатила глаза с улыбкой, дразня Джаспера.

— Мы должны подарить тебе один из ремней. Если только ты не захочешь паддл (прим. — инструмент в виде вытянутой пластины с рукоятью. Используется при телесных наказаниях в БДСМ)… — Ремень просвистел в воздухе и ударил Ноэль по заднице.

Она дернулась, ногти впились в предплечья Джаса, а губы сформировали тихое «о». Он видел такое выражение ее лица раньше, знал, что удар заставит ее киску увлажниться и сжаться.

Джас мог бы затащить ее к себе на колени и трахнуть, пока Лекс шлепала бы ее в такт с каждым глубоким толчком. Или он может позволить Далласу командовать и использовать достаточно силы и доминирования, чтобы отшлепать Лекс так же сильно, как и Ноэль.

Даллас принял решение за него, опустившись на кровать возле Джаспера, чтобы шлепнуть Ноэль.

— Возьми член в рот, котенок. Соси его. Глубже.

Даллас намотал на кулак волосы Лекс и ухмыльнулся, глядя на Джаспера.

— А Лекс сделает все, что скажет ей Джаспер. Не правда ли, дорогая?

Лекс что-то пробормотала, но ее реплику заглушила кровь, ревущая в ушах Джаспера, когда Ноэль повиновалась приказу Далласа. Она опустилась на него, глотая член так глубоко, как только могла.

— Боже. — Он дотронулся до ее головы, но не осмелился ухватиться пальцами за волосы. Он сделает это потом, чуть позже.

— А они смотрятся вместе, да? — Голос Далласа был хриплым, он схватил Лекс за волосы и погладил ее голое бедро. — Ударь ее еще раз, Лекс.

Она дернулась.

— Я думала, ты сказал, что Джас…

Джаспер перебил ее.

— Сделай это.

Лекс практически зашипела на него, но выпрямилась и опустила ремень на задницу Ноэль — теперь ударив по другому месту, Джаспер завороженно смотрел, как бледная плоть покраснела.

Задница Ноэль дергалась, она извивалась, но на этот раз ее стоны были приглушены. Даже дрожа от возбуждения, она не выпускала члена изо рта, заглатывая так глубоко, что давилась.

— Такая хорошая девочка, — прошептал Даллас, поглаживая сосок Лекс. — Тебе это нравится, котеночек? Нравится брать его член так глубоко, что не можешь дышать? Лекс любит, когда я трахаю ее рот так, чтобы она давилась моим членом.

— Тебе повезло, Деклан. — Лекс взмахнула ремнем еще раз, и еще. — Любой другой мужчина лишился бы хозяйства.

Ноэль застонала, извиваясь, задыхаясь.

— Мне нравится, — выдохнула она, поднимая взгляд на Джаспера.

Ее губы распухли, глаза остекленели. Спутавшиеся пряди волос прилипли к лицу, но она не сделала и движения, чтобы убрать их.

Она просто смотрела на него, открытая и возбужденная, желая получить от него что угодно: удовольствие или боль — все, что он предложит.

Джаспер не мог сопротивляться ее желанию.

— Повернись, — пробормотал он, взяв ремень. — Сейчас очередь Лекс. Даллас покажет тебе, что делать.

Ноэль опустилась на подгибающихся коленях на кровать лицом к Лекс, которая встала на колени у изножья. Даллас заполз на матрас позади нее и обхватил ее бедра, заставив оседлать свои колени.

Лекс засмеялась, протянула руку и обвила ее вокруг шеи Далласа.

— Он ждал этого момента, малышка. — Она облизнула губы. — Как и я.

Когда Ноэль неуверенно замерла, Даллас подмигнул Лекс через плечо и скользнул руками по ее бедрам, чтобы погладить ее киску.

— Ползи сюда, дорогая, но держи зад в воздухе, чтобы Джас мог его видеть.

Ноэль повиновалась, встав на четвереньках перед Далласом и Лекс. Ее задница покраснела, за исключением крошечных сердцевидных пятен бледной плоти, не тронутых ремешком.

Джаспер провел рукояткой паддла по линии спины Ноэль. Ее киска была влажной, набухшие губы вздулись от его прикосновений. Он погладил свой член, наслаждаясь зрелищем, прежде чем спросить:

— Хочешь, чтобы я тебя отшлепал?

Ноэль задрожала и качнулась к нему.

— О да.

Даллас встретил его взгляд и кивнул, молча уступая ему контроль над моментом. Редкая уступка, настоящий жест доверия — тем более Лекс была у него на коленях. Теперь пришла ее очередь.

Джаспер вздохнул.

— Лекс оставила здесь прекрасные следы. Думаю, она заслуживает награды. — Он убрал ремень Ноэль. — Лижи ее киску. Заставь ее кончить, и я трахну тебя.

Без колебаний Ноэль подалась вперед с нетерпеливым звуком, когда Даллас раздвинул пальцами киску Лекс.

— Вот так, — пробормотал он, наблюдая за движениями языка Ноэль. — Лижи ее вверх и вниз. Если хочешь, чтобы она завизжала, возьми в рот ее клитор. Соси его.

Лекс захлебнулась стоном и приподняла бедра.

— Медленнее и чуть сильнее.

Ноэль повиновалась так же безропотно, облизывая там, где указывал Даллас, и посасывая клитор с силой, достаточной для того, чтобы заставить Лекс биться в железной хватке мужчины.

Джаспер шлепал Ноэль каждый раз, когда Лекс кричала, оставляя красные следы на ее бедрах и заднице.

— Даллас?

— У твоей девушки умный язык, где бы она его ни применила. — Даллас облизал шею Лекс с грубым смехом. — Скажи ему, Лекс. Скажи, готова ли ты кончить.

Лекс только захныкала, и Джаспер поймал блеск ее остекленевших глаз, когда она повернулась, чтобы жадно поцеловать Далласа в губы. Джас видел ее на краю оргазма и раньше, ее беспокойные движения и покрасневшая кожа сказали ему, что она готова.

Еще чуть-чуть.

Джаспер провел ремнем вниз по спине Ноэль и ударил с силой, достаточной для того, чтобы заставить ее киску вспыхнуть.

Она отреагировала так, как он надеялся. Дрожащие бедра и стон, самый дикий из всех ее стонов. Лекс захныкала сильнее.

Даллас прервал их поцелуй насмешливым смехом и обхватил рукой шею Лекс.

— Посмотри в эти большие глаза, Лекс. Она уткнулась лицом в твою киску и ей это нравится. Может, если ты будешь хорошей девочкой, Джаспер позволит тебе оттрахать ее пальцами.

— Я всегда… — Лекс сорвалась, чертыхнулась и закричала, ее голова ударилась о плечо Далласа. Она схватилась за затылок Ноэль и затряслась в оргазме, ее грудь тяжело вздымалась.

Ноэль застонала точно так же, как когда обхватила губами член Джаспера, ее задница дернулась, моля о еще одном ударе.

Но Джас только наклонился над ней, его тело ныло от страсти.

— Я обещал, — прошептал Джаспер, схватил ее за бедра и вогнал в киску свой горячий член.

Она была такой напряженной. Горячая и плотная, она обхватила его член так туго, так хорошо.

Голова Ноэль откинулась назад, губы раскрылись в безмолвном крике, который превратился в стон.

— О… О боже.

Джаспер смутно осознавал движение, Даллас и Лекс двигались на кровати, но его мир сузился до Ноэль. Он подтянул ее к себе и снова вошел в нее.

— Да?

— Я не пуста. — Ноэль скользнула по простыням и прижалась к ним щекой. Она закрыла глаза, лицо было полным какого-то благоговения. — Ты делаешь меня такой полной.

— Отлично. — Он мог бы наполнить ее еще больше, попробовать все игрушки в комнате Далласа. Одну за другой, пока не найдет ту, что заставит ее кричать.

Она беспокойно двигала бедрами, расслабляясь и снова сжимая его.

— Ты вошел до конца?

Боже.

— Пока нет, милая. — Джаспер подался вперед немного сильнее, и она затаила дыхание, сжимаясь вокруг него так плотно, так туго.

— Я хочу получить все. — Ноэль потянулась к нему, впиваясь пальцами в его бедра так, как будто она планировала втянуть его в себя силой. — Это делает меня бесстыдной?

— Это делает тебя возбужденной. — Еще один жесткий толчок — и он вошел полностью. — Это делает тебя моей.

— Твоей. — Это звучало как молитва. Однако слова, которые последовали за этими, были далеко не невинными. — Мне нравится твой член в моей киске.

Джас затих со стоном.

— Так трахай его.

Ноэль снова взглянула на него, нахмурив брови и моргнув остекленевшими от возбуждения глазами.

— Трахать? Что?..

Он обычно не имел дело с невинными, но ее невинность возбуждала его как ничто другое. Джаспер потер тыльной стороной ладони ее бедро.

— Двигайся, милая. Хочешь меня? Трахай меня.

Ее глаза вспыхнули ликованием. Ноэль снова переместила вес на локти, качнулась, сначала немного назад, а потом вперед, и насадилась на него глубже.

— Я могу трахать тебя, — прошептала она, повторяя движение.

Ее киска обхватила член, Ноэль двинулась снова, вгоняя его в себя до предела.

— Кое-кто начинает понимать свою силу, — слова донеслись как будто сквозь мглу.

Лекс, как всегда, говорила с легкой насмешкой, но было в ней что-то еще. Зависть.

Джаспер взглянул в их сторону. Даллас растянулся на спине, а Лекс сидела у него на лице, обхватив руками его член. Явно недовольный тем, что она отвлеклась, Даллас хлопнул ее по бедру и зарылся лицом в ее киску.

Лекс дернулась, едва не слетев с него, а потом со стоном вернулась обратно и обхватила пальцами головку члена Далласа.

— Я не забыла.

Ноэль повернулась, чтобы изучить Далласа, ее щеки покраснели.

— Мы можем попробовать такое в следующий раз?

— Если ты будешь достаточно хороша, — В его голосе была и угроза, и обещание.

Она вздрогнула и опустила голову, волосы упали вперед, когда Ноэль снова двинулась на его члене.

— Это хорошо? Вот так — достаточно хорошо?

Джаспер потянулся к ее шее и обхватил ту рукой, крепко сжимая.

— Это так пошло. И да, очень хорошо.

Ее стон вибрировал под пальцами, киска сжалась.

— Тебе нравится, когда я пошлая?

Он сжал руку и встретил ее следующее движение жестким толчком. Ноэль задохнулась, ее движения стали быстрее, словно она хотела большего, еще большего, чем он уже давал.

Звук удара ладони по голой коже заполнил тишину. Даллас опрокинул Лекс на кровать рядом с Ноэль.

— Ты хочешь трахнуть ее сам в первый раз? Или поделишься?

Вопрос любого другого мужчины мог вызвать ревность, но Джас чувствовал только любопытство и уверенность. Даллас хочет трахнуть женщину, которая не носит его чернила — это случалось редко, но сейчас он сделает исключение. Для Ноэль, которая была так красива, так отзывчива. Так возбуждена.

— Сейчас она моя, — пробормотал Джаспер. — В следующий раз, если она захочет.

Даллас погладил по спине Лекс

— Я не спрашивал про себя. Но если ты беспокоишься, что твой член окажется не так проворен, как ее язык…

Быстрое движение бедер, и Джаспер прижал Ноэль к груди, стараясь удержать большую часть давления не на ее горле, а на бедрах. Ноэль оказалась на нем, ее колени были раздвинуты, киска — открыта взглядам.

— Вот как?

Даллас склонился над Лекс, все еще полуодетый, и заскользил по ее телу, чтобы приблизиться к уху.

— Посмотри на нее. Киска раскрыта и ждет тебя. Ты хочешь поиграть с ней?

— А разве ты нет? — И Лекс протянула руку.

Джаспер не видел, что она сделала, но почувствовал реакцию Ноэль — резкий рывок, сорвавшееся дыхание. Ее руки метнулись к его бедрам, сжимая; движение выгнуло ее спину.

Ухмыляясь, Даллас скатился с кровати.

— Чего ты хочешь, котенок?

Горло Ноэль сжалось под рукой Джаспера

— Всего.

— Ну-ну, — упрекнул Даллас. — Не пойдет. Будь грязной девочкой и умоляй о том, чего хочешь. Я знаю, что ты чего-то хочешь, я вижу это в твоих глазах.

Удовольствие прошло по позвоночнику Джаспера, когда Ноэль дернулась, чтобы встретиться с ним взглядом. Ее щеки порозовели, глаза были восхитительно затуманены.

Он нежно поцеловал ее.

— Мы не можем читать твои мысли, милая. Но если ты скажешь нам, чего хочешь, мы сможем понять.

Она облизала губы.

— А если просить о таком — плохо?

Пора узнать, как ей понравились шлепки. Он встретился взглядом с Далласом.

— Если это плохо, тем лучше. Если будет слишком плохо, нам придется тебя наказать.

— Да, придется. — Даллас подождал, пока Ноэль посмотрит на него, потянулся и достал из ящика тумбочки наручники с короткой цепочкой. Он бросил их на кровать между коленями Джаспера. Потом на кровать упала бутылочка со смазкой. Потом две анальные пробки с украшенными кончиками.

— Лекс, расскажи ей, как мы наказываем плохих девочек.

Лекс облизала губы, ее внимание было приковано к пробкам.

— Ты заставляешь их кричать.

Вздрогнув, Ноэль откинула голову назад и беспокойно двинула бедрами.

— Я хочу, чтобы она сделала со мной то, что я сделала с ней. Чтобы она лизала мой клитор. Когда ты внутри меня…

— Мм-м. — Лекс наклонила голову и коснулась языком колена Ноэль, а затем проложила влажную дорожку вверх по ее бедру. — Я могу лизать вас обоих вот так.

Сначала она облизала основание члена Джаспера, медленно и уверенно, и он дернулся вверх в коротком толчке, когда ее язык исчез. Ноэль застонала, подняв обе руки к голове Лекс, и притянула ее к себе ближе.

Даллас ухмыльнулся и дернул Лекс за волосы, не позволяя ее языку коснуться Ноэль.

— Еще раз. И хватит дерьма о том, что он внутри тебя. Скажи Джасперу, что хочешь, чтобы он засунул свой член в твою тугую маленькую киску. Скажи Лекс, что хочешь, чтобы она сосала твой клитор, пока ты не кончишь ей на лицо.

Ноэль захныкала и потянулась к запястью Далласа, пытаясь вернуть Лекс назад. Он не пускал, и она снова захныкала.

Джаспер помнил ее голос, когда она говорила о том, чего хочет, раньше: с трудом, спотыкаясь на словах «член» и «киска» — и не думал, что продержится долго, если она скажет все это снова. Но даже если это довело бы его до оргазма, это не имело значения. Лекс была там, Даллас был там, и любой из них мог заменить его с Ноэль, лизать и гладить ее, пока она не кончит так же сильно, как он.

Поэтому Джас выпустил ее шею и ухватил ее за руки.

— Лекс может отсосать мне. И мы могли бы держать тебя вот так. Чтобы ты ждала, пока…

— Лижи меня, — выдохнула она, отчаянно дергаясь в его объятиях. — Пожалуйста, пожалуйста.

Даллас засмеялся и потер пальцами киску Лекс, лаская ее, пока Ноэль извивалась в муке.

— Ты можешь лучше, котенок.

Ноэль вздохнула и откинулась на плечо Джаспера, все ее тело билось в конвульсиях, а слова вырвались из нее в рваном крике:

— Трахни мою киску… трахни ее своим членом, я хочу этого, я хочу, чтобы меня трахали, хочу, чтобы мой… мой клитор сосали, пожалуйста…

Джас сделал медленный толчок, когда Даллас отпустил Лекс.

— Сначала я, — хрипло прошептала та, прежде чем снова опустить голову.

Каждое движение, каждое поддразнивание языка заставляло Ноэль дергаться. Джас держал ее неподвижно, и к тому времени, как Лекс, наконец, застонала и начала лизать сильнее, Ноэль уже дергала бедрами почти отчаянно, желая еще более сильных ощущений.

Еще.

Даллас размазал смазку по заднице Лекс.

— Не будь жадной, дорогая. Дай Джасперу шанс.

Она поцеловала Ноэль в живот и скользнула выше, остановившись, чтобы обвести языком вокруг жесткого, сморщенного соска.

— Я жадная. — Затем она опустила руки, чтобы схватить Ноэль за бедра, и поцеловала ее в губы, с языком.

Ноэль хныкнула, напрягаясь, чтобы повернуться к Джасперу. Ее голова отклонилась, и он увидел вспышку спутанных языков — Ноэль целовала Лекс с агрессией, которую едва ли можно было ожидать у нее несколько дней назад.

Он стиснул зубы, обхватил Ноэль рукой и продолжил толкаться в нее. Глубоко, сильно, двигая бедрами с каждым толчком и рыча, когда ее горячее и скользкое влагалище сжималось вокруг него.

Матрас прогнулся, когда Даллас опустился на колени позади Лекс. Он ухватил ее запястья, заковал их в наручники за спиной и засмеялся, возбужденно и хрипло, когда Лекс потерлась щекой о его щеку.

— Я солгала, — промурлыкала она. — Мой ход.

— Может быть, мой, — пробормотал он, скользнув рукой вниз, чтобы подразнить ее клитор. — Сегодня всех ласкали губами и языком, кроме меня.

— Ты капризничаешь, когда возбужден. — Она закрыла глаза и повела бедрами под его рукой.

Даллас протянул руку, чтобы ущипнуть сосок Ноэль, дергая его, пока она не закричала и не забилась в руках Джаспера.

— Почему бы нам не позволить им трахаться, а сами пока займемся чем-то другим?

Через несколько минут им с Ноэль будет все равно, кто и чем тут занимается. Джаспер вышел из Ноэль и опустил ее на спину.

— Смотри на меня.

Она моргнула, не сразу сосредоточившись. А потом обняла его и притянула к себе.

— Я не хочу, чтобы это закончилось.

Ночь должна была закончиться.

— Мы начнем снова, — пообещал он, устраиваясь между ее бедер.

Ноэль нахмурилась и поджала губы, ерзая у его члена.

— Ты не внутри меня, — сказала она. — Ты собираешься заставить меня умолять?

Как бы ей ни нравилась эта идея, он покачал головой.

— Уже не могу.

Джас наклонился и вошел в нее.

Ноэль закричала. Ее ноги обхватили его бедра, пальцы вцепились в плечи, даже губы сжались, когда тугая киска обхватила его член. Он подсунул руки ей под зад, подтолкнул колени к груди и начал двигаться.

Когда Джас ткнулся в ее точку G, Ноэль зарыдала. Она ухватила его за плечи и впилась в кожу ногтями, умоляя. Не так, как того требовал Даллас, но довольно пошло. Она умоляла его вогнать член глубже, умоляла трахать ее, просила еще и еще, пока слова не стали перемежаться задыхающимися стонами, говорящими о том, что она на краю.

Все его тело пульсировало от похоти, такой сильной, что в мире остались только они вдвоем. Джаспер обхватил ее за плечи и стал двигаться быстрее, сильнее, игнорируя зов собственного освобождения, когда он приказал ей кончить.

— Сейчас.

— Я не могу… — Протест умер со следующим толчком.

Ноэль зажмурилась и выгнулась, вжав голову в кровать, когда первые волны оргазма зародились в ее сжимающейся киске. Еще один толчок, и она кончила, крича.

Гребаное землетрясение не могло бы удержать его от оргазма. Джаспер задрожал в экстазе, когда его собственная защита рухнула, и излился в ее киску.

Ноэль продолжала дрожать, хныкая от слабых волн, даже после того, как он успокоился. Ее губы шевелились, произнося снова и снова одни и те же хриплые слова.

— О Боже… Боже мой.

Джаспер отпустил ее ноги и повернулся так, что Ноэль оказалась на нем. Ее волосы рассыпались по его плечам, она тяжело дышала, уткнувшись ему в грудь, и каждый вздох сопровождался подергиванием бедер.

— Джаспер…

— Шш-ш. — На данный момент им не нужны были слова. Прямо сейчас им вообще ничего не было нужно.

Глава 14

— Рейчел!

Рев Далласа был таким неожиданным в послеобеденной тишине «Разбитого круга», что Ноэль чуть не уронила стакан, который протирала.

Рейчел вздохнула и перекинула полотенце через плечо.

— Чем могу помочь, Даллас?

Нахмурившись, он бросил на обшарпанную барную стойку один из самых устаревших планшетных компьютеров, которые Ноэль когда-либо видела в жизни. Жидкокристаллический экран треснул с краю, но Далласа, казалось, больше злила надпись «Нет доступа» на безмолвно пустом экране.

Даллас ткнул пальцем в планшет.

— Ты, гребаный механический гений, — рыкнул он. — Как мне теперь получить доступ?

— Нам обязательно снова это обсуждать? — Рейчел взяла планшетник. — Я — механик. Машины. Я так же дерьмово обращаюсь с техникой, как и ты.

— Умница, да. — Даллас взглянул на Ноэль, и едва заметный изгиб его губ заставил ее покраснеть. К тому времени, как она проснулась утром в его постели, Далласа уже не было, но Ноэль знала, что еще долго будет в его присутствии заливаться краской.

Самодовольное выражение лица сказало ей, что он понял это. Ему нравилось. Уязвленная, она вздернула подбородок.

— Можно взглянуть?

Рейчел передала планшет ей.

— Да, от меня тут мало толку.

Ноэль перевернула планшет и прищурилась, отыскивая номер модели, прежде чем провести пальцами по краю. Щелчок — и задняя панель открылась.

— Это старая модель, у нас уже почти все такие заменили. К слову, сигнал не должен транслироваться за пределы Эдема, так что я удивлена, что он вообще что-то ловит.

Ноэль открыла панель и взглянула на Далласа, наблюдавшего за ней прищуренными глазами.

— Вероятность успеха 50/50.

— Он работает, потому что настроен на доступ к телебашне. Прошивку сделали до того, как планшетник отправился на черный рынок.

Потребовалось лишь немного пошевелить аккумулятор, чтобы освободить его. Ноэль снова включила аккумулятор и подождала, пока планшет перезагрузится.

— Беспроводная связь ограничена расстоянием, отчасти для того, чтобы ей могли пользоваться только богачи, но в основном потому, что без спутников связи она не работает, как надо. А все они были уничтожены штормами.

Даллас смотрел на нее так, словно она заговорила формулами. Рейчел снова вздохнула, налила стакан виски и подвинула через стойку к Далласу, пока он не стукнулся о его руку.

Не обращая внимания на очевидное недоверие, Ноэль снова подключила питание и собрала планшет, прежде чем перевернуть его.

— Тебе просто нужно знать, как обмануть планшет, чтобы получить административный доступ. В новых моделях этот баг уже исправили…

Она открыла экран настроек и ввела код, который к двенадцати годам узнавал каждый богатый ребенок в Эдеме. В большинстве богатых семей старые устройства были спрятаны в кладовые или мусорные шкафы, а наличие запасного планшета означало разницу между конфиденциальностью и постоянным родительским контролем. Большинство детей, которых она знала, взломали планшеты, чтобы получить доступ к порно-видеоиграм или развлекательным программам периода до Вспышки. Она же хотела пробраться в цифровую библиотеку Эдема — и смогла.

Она ввела код, и потребовалась всего минута, чтобы настроить планшет на подключение к ближайшей башне.

— Вот. Теперь он будет работать в любом секторе, пока ты находишься в пределах полумили или около того от городских стен. Если дальше — не уверена.

Даллас взял планшет и в недоумении уставился на него.

Рейчел наклонилась над стойкой, чтобы посмотреть на экран, рассмеялась и ударила Далласа по руке.

— Смотри и учись.

— Укуси меня, Рейчел. — Он бросил планшет на стойку и угрожающе ткнул пальцем в Ноэль. — Ты что-то скрываешь от меня, милая. Я был бы только рад узнать, что у нас появился хакер, ну, если, конечно, ты не против использовать свои способности в интересах семьи.

Уязвленная предположением, Ноэль возразила:

— В моей группе сверстников меня считают новичком. Я не думала, что это имеет значение.

Даллас отодвинул рюмку, которую подала Рейчел, и покачал головой.

— Женщины. Вы все невозможные создания.

Блондинка снова наполнила его рюмку.

— Не будь придурком. Это неприемлемо.

Он проворчал что-то — Ноэль была рада, что не смогла понять, что именно, — и снова осушил рюмку, прежде чем вздохнуть.

— Ладно. Я должен был догадаться, что ты с колыбели играешься с этими гаджетами.

Так и было, но родители вовсе не хотели сделать ее хакером или чем-то таким. Обязательные занятия по воспитанию здоровых детей подчеркивали необходимость минимизации зависимости ребенка от ласки, даже в виде игрушек или чучел животных. «Техника может обогатить разум, не ослабляя тело»… или такова теория. Ее родители были особенно ревностными приверженцами этой идеи.

Даллас все еще наблюдал за ней, поэтому Ноэль пожала плечами и вернулась к полировке стаканов. Посетителей, вероятно, не особо волновала чистота стаканов, пока в них было вино, но некоторые уроки засели в голову Ноэль особенно крепко.

— Еще я хорошо умею планировать званые обеды, — сказала она с сарказмом. — Я знаю имена, должности и политическую партию каждого влиятельного человека в городе, даже знаю, на что у них аллергия. Я полна бесполезных знаний.

— Нет ничего бесполезного в том, чтобы знать слабости человека, — заметил он.

— Я сказала «аллергия», а не… — она замолчала, и Даллас усмехнулся.

Эта была вовсе не сексуальная понимающая ухмылка, а ледяная безжалостная усмешка, которая скривила губы, но оставила глаза холодными и пустыми.

Безудержный секс в постели Далласа О’Кейна, возможно, и избавил Ноэль от страха, но ей не мешало бы помнить, что он все еще — хладнокровный преступник, человек, который убивал, чтобы защитить свои деловые интересы, так же быстро, как убивал, чтобы защитить самого себя.

Он подвинул стакан обратно к Рейчел, прежде чем убрать планшет.

— Дыши, котенок. Я не собираюсь превращать тебя в кулинарного убийцу. Во всяком случае, не на этой неделе. Но когда-нибудь мы сможем поговорить о том, что еще скрыто в глубине этих больших глаз, а?

Она не могла собраться с мыслями, чтобы ответить, но Даллас, казалось, не ждал ответа. Он подмигнул Рейчел и ушел, сжимая планшет в большой руке. Ему и не пришло бы в голову подождать, пока Ноэль примет решение, потому что она дала обещание в тот самый миг, когда Эйс обвил чернильной татуировкой ее запястья.

О’Кейн превыше всего. Банда всегда стояла на первом месте.

Рейчел снова наполнила рюмку и вложила ее в руку Ноэль.

— Не позволяй ему доставать тебя. Если бы ты все еще была кем-то с улицы, возможно, он бы разозлился. Но теперь ты О’Кейн. Он может быть раздражен, но это пройдет.

Ее пальцы немного дрожали, когда она подняла рюмку. Виски обжег горло на пути вниз, но Ноэль не задохнулась, как в первый раз, когда попробовала его, и тепло, которое просочилось в конечности, помогло дышать легче.

— Я не знала, — призналась Ноэль. — Я просто предположила, что все в Эдеме… — Слишком поздно она прикусила язык. Рейчел тоже была из Эдема. — Прости.

— Забудь. Даллас думает, что я знаю все о технологиях, потому что я из города. Если бы он мог обращать внимание на что-то еще кроме твоих сисек, он бы решил, что и ты можешь.

Ноэль потянулась к бутылке виски с горьким смехом.

— Я не думаю, что это как-то связано с моими сиськами. Думаю, Даллас точно знает, какой я была воспитана — этакой декорацией, без знаний и опыта. Бесполезной за пределами Эдема. Я удивлена, как и он, узнав, что это не так.

— Эй, не надо. — Рейчел схватила Ноэль за плечо и развернула ее к себе лицом. — Прекрати. Ты не бесполезная. Я ни разу не подумала, что ты такая.

Ноэль не верила ей. Если бы она не была бесполезной, то никогда бы не наткнулась на Джаспера.

— Мне все-таки кажется, что так и есть.

— Это не так. — Темные глаза Рейчел стали злыми. — Черт бы побрал Далласа и Джаспера тоже. Бьюсь об заклад, им выгодно, что ты так думаешь.

Ноэль ощетинилась, но защитила не себя. И не Далласа.

— Джаспер не такой. С чего бы ему хотеть, чтобы я чувствовала себя бесполезной и беспомощной?

Рейчел покачала головой.

— Он не такой, да. Прости меня. Я просто дура.

— Нет, это не так. — Ноэль поймала руки Рейчел в свои. — Есть люди, которые хотели бы, чтобы женщина чувствовала себя беспомощной. Джаспер… он не один из них. Верно?

— Да, но не Даллас, — пробормотала Рейчел. — Иногда он меня бесит.

Потому что он смотрел на Ноэль и видел только ее сиськи? Или потому, что смотрел на Рейчел и не видел в ней женщину? Ноэль задумалась о последнем — в том, как Даллас относился к Рейчел, была явно асексуальная привязанность, хотя «асексуальность» не было словом, которое она когда-либо употребила бы по отношению к Далласу О’Кейну.

Приглаживая большие пальцы рук Рейчел, Ноэль понизила голос до шепота.

— Он могущественный человек. Могущественные люди могут быть невероятно слепыми и невероятно глупыми. Даже самые умные.

— Да. — Рейчел расправила плечи и уныло улыбнулась. — И из-за них не стоит переживать. Лекс может забрать его.

Лекс хотела бы — в этом Ноэль была уверена. Выживут ли эти двое друг рядом с другом? Это был другой вопрос.

— Я не завидую ей.

— И я тоже. — Рейчел помолчала. — Уже нет.

Но завидовала раньше, и Ноэль не могла винить ее. Даллас мог завораживать. Прошлой ночью она так возбудилась от его отданных смеющимся голосом команд, и теперь ей было стыдно, что она могла находить его таким сексуальным. Он был словно сила природы, непреодолимая и неотразимая.

И далекая. Ее чувства к Джасперу уже плавились в восхитительной смеси желания и привязанности, потребности, которая не могла быть заполнена только сексом. Она начинала хотеть его общества так же сильно, как и его прикосновений. Ей не хватало не только секса, но и спокойных моментов, когда он улыбался и дразнил ее, когда обнимал.

Ноэль понимающе сжала руки Рейчел.

— Здесь все по-другому, не так ли? Отличается от того, что было в Эдеме, да… но отличается от того, как это было до Вспышки. То, как люди ведут себя. Что ты даешь и что ты должен брать.

— Не знаю. — Рейчел высвободилась и поставила на стойку еще одну рюмку. — Я стараюсь не думать об этом слишком много. Например… если я просто сяду и позволю всему случаться, позволю жизни идти своим чередом, может, тогда это будет иметь смысл.

— Это работает?

Она встретила взгляд Ноэль с почти робкой улыбкой.

— Если ты спрашиваешь, я думаю, ты уже знаешь ответ.

Нет. Нет, это не могло работать. Не в секторах, где чувство между любовниками может быть спрятано так же надежно, как в Эдеме. О’Кейны отдавались сексу свободно, отдавались желанию. Ты можешь создать семью или трахаться без обязательств, или и то и другое, но разве не это Лекс пыталась ей объяснить? Она слишком быстро начала предлагать Джасперу не только свое тело, а кое-что еще.

У нее не было для этого слова, но она знала, что это такое. Доверие. Стремление к обладанию. Надежда, которую не хотелось изменять.

Может быть, это была любовь.

Тревожное чувство того дня никуда не делось.

Ноэль уставилась невидящим взглядом на собственное отражение, лишь смутно осознавая механическое движение щетки, которая ходила вверх и вниз ее по волосам. Тщеславие Лекс было еще одной странностью в комнате, наполненной другими странностями, красиво декорированной и усыпанной серебряными щетками для волос и дорогими стеклянными флаконами, которые больше подходили Эдему, а не Сектору. Некоторые, несомненно, были подарками Далласа, но Ноэль еще не видела, как Лекс прикасалась к ним. Она держала косметику, лосьоны и духи в контейнерах, загромождающих раковину в ванной, вне поля зрения, за закрытой дверью.

Это все была игра на публику. Игра, столь же тщательно спланированная, как и декорации сцены, где она разворачивалась, Огромная кровать и пышные подушки — романтизированная версия будуара, в котором можно спрятаться от грязной реальности.

Ноэль чувствовала себя комфортно в этой полированной, пустой фантазии, но это ей не нравилось. Если она немного отрешится от того, что видит, то запросто может вернуться в свою спальню, комнату, наполненную пустыми предметами роскоши, и к пустой девушке, которую воспитывают, как безвольную куклу, не похожую на настоящего человека.

Пустая декорация.

Какой ужасный, ненавистный идеал.

Лекс лежала, положив голову на руки, и смотрела на нее. Наконец, она издала сонный смешок.

— Сто раз провести по волосам перед сном. Тебя этому учат в Эдеме?

— Да. — Ноэль моргнула и перевела взгляд на отражение Лекс в зеркале. — Вас этому учат в секторах?

— Мм-м, Сектор Два. Я оттуда родом. — Она закрыла глаза. — «Все дело в образе, Алекса. Женщина никогда не должна открывать истинных чувств».

Слова могли слететь с губ ее матери.

— Не так уж и отличается от Эдема.

— Вроде того. — Лекс села и потянулась за сигаретой. — Мой наставник в тренировочном доме был очень жесток. Даллас на его фоне выглядит как гребаный святой.

— Тренировочный дом? — Ноэль тут же захотела забрать свои слова обратно, но уже не могла. Было только одно занятие, которому Лекс могли обучать в секторах, и оно не имело никакого отношения к организации званых обедов.

— Ты не слышала, что творится в Секторе Два? — Лекс глубоко затянулась сигаретой. — Они покупают красивых девочек, тренируют их. Продают богатым старикам, которые хотят развратить какую-нибудь невинную девственницу… которая не настолько невинна, чтобы не уметь сосать член.

Ноэль стиснула ручку щетки в руке, пока не почувствовала, как завитки резьбы впиваются в ее кожу.

— Извини. Это… — Ужасно. Оскорбительно. И тот факт, что она могла это признать и понять, делал ее страсть к наказанию за бесстыдство от руки Джаспера еще более извращенной. — Прости.

— Зачем извинения? Я не выдержала всего этого дерьма. Я убежала.

— Хорошо. — Ноэль заставила себя выдавить это слово, пытаясь скрыть замешательство. Она положила щетку и перекинула волосы через плечо, чтобы заплести их, следя за пальцами, чтобы не встречаться взглядом с Лекс. — Так вот, чего на самом деле хотят мужчины? Кого-то, кого они могут развратить?

— Зависит от мужчины. — Лекс раздавила сигарету в пепельнице, соскользнула с кровати и пошла в ванную. Через мгновение полилась вода, и Лекс выглянула из комнаты голой, держа зубную щетку в руке. — Во Втором богатые люди покупают девушек в качестве компаньонок — геи или натуралы, хотят они того или нет. Они должны, если хотят играть по правилам.

Ноэль почти привыкла к непринужденной наготе Лекс, но сегодня все было по-другому. Она еще помнила свое лицо между этих бедер, чувствовала удовольствие от прикосновения. Было невозможно определить границы, и потому Ноэль замерла у туалетного столика, теребя волосы. Лечь на диван после того, как они спали втроем, с Джаспером, голыми — это отказ или нет? А может, Лекс намекала ей, что теперь они должны спать вместе?

Она трусливо замерла на месте, тщательно приглаживая волосы и наблюдая за руками.

— Я знала, что все сектора разные, но не понимала, насколько. Они все такие? Каждый — свой маленький мир?

— Вроде. Три сектора не так уж отличаются от нас, а Шестой и Седьмой очень похожи.

— Я еще столько всего не знаю. — Коса была заплетена, и Ноэль больше не могла прятать взгляд. — Я все еще пытаюсь понять здешние правила.

Уголок рта Лекс скривился.

— Так вот почему ты так долго сидишь и нервничаешь? Не знаешь, должна ли спать со мной?

Да, пытаться скрыть что-то от Лекс было бессмысленно. Ноэль покраснела, но отказалась отвести взгляд.

— В основном, да.

Лекс указала на кровать.

— Ты не знаешь, какие теперь у нас отношения, или беспокоишься, что я могу попытаться трахнуть тебя?

— Попытаться? — Ноэль сморщила нос. — У тебя все получится. Я просто… не знаю правил. Например, как теперь быть с Джаспером? Мы вместе? Если он ждет… — Она боялась закончить предложение, боялась увидеть сочувствие в глазах Лекс. Ноэль знала, что Джаспер наверняка сейчас в постели с другой женщиной. Не похоже, чтобы он считал, что что-то изменилось… и он и не приходил в комнату Лекс, не искал ее.

— Если он ждет?.. — Лекс задала вопрос и сунула зубную щетку в рот.

Ноэль не знала, действительно ли Лекс не понимает или просто заставляет ее говорить это.

— Если он ждет от меня… верности. — Это звучало как «преданное домашнее животное», но она не знала лучшего. Конечно, слово «моногамный» тут не подходило. — Он сказал кое-что, но не совсем об этом.

Лекс прополоскала рот, а потом зубную щетку.

— Что он сделал, сказал тебе не спать ни с кем другим?

— Не совсем, — повторила Ноэль, вспоминая ночь боя. Он кончил ей на лицо, и она была такой мокрой, что ей было больно, но он приказал ей не трогать себя. Она провела полночи, сжимая бедра и слушая дыхание Лекс, возбужденная приказом и отрицанием, и прикосновением к нему.

Этого объяснения было недостаточно. Лекс все еще наблюдала за ней, поэтому Ноэль схватилась за край футболки.

— За ночь до того, как я получила наручники, он сказал мне не трогать себя.

Лекс нахмурилась, и выражение понимания медленно проступило на ее лице.

— Ох… то есть только с ним. — Она снова сморщила нос, на этот раз со смехом. — Черт возьми, как сексуально. Я впечатлена.

Ноэль немного расслабилась, хотя ее щеки горели.

— Было сексуальнее, чем я ожидала. А на следующий день… — она вздрогнула. — Это было самое сильное удовольствие, которое я когда-либо чувствовала, до вчерашнего вечера.

— Я и не знала, что он на это способен. — Лекс выключила свет в ванной, забралась обратно в кровать и похлопала по матрасу рядом с собой. — Неудивительно, что ты нервничаешь.

Без освещения комната погрузилась в темноту, но полоски света под дверью в холл оказалось достаточно, чтобы Ноэль смогла добраться до кровати. Черты Лекс казались расплывчатыми, и, зная, что и ее лицо будет также затенено, Ноэль могла говорить свободнее.

— Иногда он ведет себя так, будто хочет владеть мной. И это не должно быть нормально. Мне бы это не понравилось, потому что того же самого хотят в Эдеме. Владеть мной.

— Ты чувствуешь то же самое?

— Нет. Но разве это имеет значение? Разве это не ловушка, в конце концов?

— Возможно. — Лекс провела кончиком пальца по чернилам, окружавшим запястье Ноэль. — Ты теперь О'Кейн, хорошо это или плохо. Тебе грустно от этого? Ты угнетена?

— Нет. Немного нервничаю, наверное. — Она рассказала Лекс, что случилось с Далласом в баре, и призналась в том, чего не сказала Рейчел. — Чем больше я думала об этом, тем больше понимала, что знаю. Вещи, которым меня научила мама, чтобы я могла помогать отцу и будущему мужу, вещи, которые могут навредить важным людям в Эдеме. Не только аллергии, но и секреты. Скандалы. Мечты, ради которых они пойдут на компромиссы, и слабости, которые может использовать в своих целях умная женщина.

— Или умный мужчина вроде Далласа.

— Или умный мужчина. — Ноэль схватила Лекс за руку и переплела их пальцы. — Не все они плохие. Один или два члена Совета пытаются делать все иначе, но даже самые коррумпированные семьи… их жены и дети так же беспомощны, как и я. Я не хочу причинять людям боль, если это не значит защищать нас.

— О, дорогая. Я знаю. — Пальцы Лекс сжались. — Но в какой-то момент он попросит тебя. Это обязательно произойдет.

Ноэль сглотнула и закрыла глаза.

— Мне придется сказать ему, не так ли? Я дала обещание.

— Тебе бы не хотелось врать, — тихо согласилась Лекс. — Особенно если бы он пришел к тебе за такой информацией, потому что у него не было другого выбора.

— Я не хочу лгать. Я хочу доверять ему. — В этом-то и была суть, та часть, которая казалась глупой и безнадежно наивной. — Я хочу рассказать ему все и поверить, что он не причинит вреда никому, кто этого не заслуживает, если у него не будет другого выбора. Я дура, да?

— Не дура. Оптимист. — Лекс прижалась к ней, свернувшись калачиком. — Ты еще ничего не знаешь. Ты не знаешь, как тяжело Далласу приходится работать, чтобы сохранить жизнь здесь такой, какая она есть.

Каким бы приятным ни было теплое тело Лекс, Ноэль скучала по тяжелому весу руки Джаспера.

Обе ночи она спала с ним, и он прижимал ее к себе с бессознательным собственничеством. Ей не нужно было прижиматься к его боку, чтобы согреться — он словно излучал тепло.

Она не видела его с утра и скучала по нему.

— Я знаю, мужчины много работают. Женщины тоже, конечно… но мужчины, кажется, часто отсутствуют в секторе.

— Они здесь больше, чем ты думаешь. — Лекс засмеялась и уткнулась Ноэль в затылок. — Знаешь, тебе не нужно ждать, пока он придет. Если он тебе нужен, сходи за ним.

Ноэль прикусила нижнюю губу.

— А что, если в его постели другая?

— Ты подозреваешь, что там другая, или хочешь, чтобы я рассказала тебе, каков Джаспер на самом деле?

— Так он такой?

— Нет.

Ноэль выдохнула и прижалась к руке Лекс.

— Пойти за ним? Вот так просто?

— Вот так просто.

Это может сработать. Может быть, это даже поможет. Все вопросы о том, сможет ли она сказать «нет», отпадут, если она скажет «да».

Но сначала она должна выяснить, как.

— Лекс?

Лекс погладила руку Ноэль.

— Да?

— Ты научишь меня танцевать?

— Конечно, если хочешь. Тебе не нравится разносить напитки?

Ноэль засмеялась.

— Я не против. И я не знаю, смогу ли я хорошо танцевать, но я хочу научиться быть похожей на тебя. Сексуальная, сильная и соблазнительная Ноэль. Хочу гордиться собой.

Но Лекс только фыркнула.

— Это все только образ, помнишь?

— Тогда ты можешь мне помочь мне с ним. — Лекс не видела ее раскрасневшихся щек и улыбки, но, вероятно, слышала веселье и смущение в голосе. — Мне нужно многое узнать об украшениях. Например, о том, как их носить.

— Хочешь короткий ответ? Как угодно, если тебя это заводит.

— Лекс!

— Что? — Она засмеялась. — Это правда.

Завтра Ноэль найдет драгоценности. Может быть, она даже позволит Лекс показать ей, как их носить. Если у Джаспера с этим проблемы, он должен будет что-то предпринять.

Например, сделать ее своей.

Глава 15

Джаспер осознал, что назревает какая-то буча — снова — когда Даллас собрал всех на встречу. Обычно он не собирал их такими большими группами, но сейчас время утекало сквозь пальцы, и все они нуждались в информации.

Даллас закурил сигарету и передвинул пачку к Брену.

— Все слышали, что случилось с Уилсоном Трентом. Наша проблема — в том, что у нас теперь не хватает одного поставщика, и нам нужно быстро заполнить пробел, если мы не собираемся замедлять производство. Общая картина еще хуже. Трент не мог заполучить взрывчатку самостоятельно. Кто-то поддерживает его — кто-то с деньгами или властью, или и с тем, и с другим. И нам нужно выяснить, кто.

— Городской черный рынок, — сказал Брен. — Военная полиция. У меня есть друг в полиции, я могу его попросить. Пусть он проверит.

— Давай, — без колебаний сказал Даллас. — А что насчет Трента? Он сказал что-нибудь интересное перед смертью?

— Он в основном кричал.

Даллас приподнял брови.

— Мне нужно беспокоиться о том, кого эта девушка захочет убить в следующий раз?

Брен скопировал его выражение.

— Нет, во всяком случае, пока ее руки не заживут.

Сидящий на другом конце стола Флэш рассмеялся.

— Что, эта крошка забила Трента до смерти голыми руками?

— Да уж. — Даллас покачал головой. — Никаких идей, Флэш. Никаких драк в клетке. Я не хочу, чтобы Лекс оторвала тебе член, если ты выиграешь, и уж точно не хочу слушать твое нытье, если ты проиграешь.

По мнению Далласа, Лекс была единственной среди лидеров банды, кто заботился об интересах женщин. Уилсону Тренту не стоило смеяться над ней.

— Не помешало бы подумать, почему это произошло, — заметил Джаспер. — Независимо от того, обратился ли Трент к кому-то за помощью, чтобы избавиться от нас, или наоборот.

Даллас побарабанил пальцами по столу.

— Трент был глуп, но умел подмазать, где нужно. И если бы он хотел завладеть чем-то, что есть у нас…

— Он бы обязательно начал переговоры с врагами, — закончил Джаспер.

— Не трудно найти людей, которые меня ненавидят. Кто бы доверил этому ублюдку важное дело? Тут уже сложнее.

Брен опустошил стакан и поставил его на стол.

— Если только это не имело значения, потому что Трента пустили в расход. В таком случае с настоящим дерьмом нам еще предстоит иметь дело.

— Очень вероятно. — Даллас позволил взгляду скользнуть вдоль сидящих за столом мужчин, поглядеть каждому в глаза. Джас, Брен, Дом… — Мы были лучшими в секторах так долго, что успели расслабиться. Пора собраться. Мы играем в высшей лиге, хотим мы этого или нет. Мы зарабатываем слишком много денег, чтобы все остальные не обращали внимания. А это значит, что нам нужно контролировать поток информации. Развивайте контакты во всех секторах. Нам нужно стать умнее.

Джаспер выдвинул из-под стола стул, развернул его и уселся, глядя на них.

— Мы с Флэшем дружим с бойцами во всех секторах, у Эйса есть его женщины. Девушка в каждом чертовом борделе, верно?

Эйс показал ему средний палец, но не без своей обычной усмешки.

— Они любят татуировки, я люблю хороший отсос. Такая вот математика.

Брен казался полным скепсиса.

— Секс для него важнее, чем информация. Не выйдет.

— Выйдет, если я скажу, — прорычал Даллас, туша сигарету в ближайшей пепельнице. — Джаспер, у тебя все еще есть связи в деревне? Нам нужно больше сырья, и быстро.

Один из его друзей с фермы теперь владел участком.

— Я могу обеспечить нас кукурузой, но мне придется поработать, чтобы добыть ячмень.

— Ладно. Брен, поработай с девушкой. Посмотрим, сможешь ли ты вытянуть из нее что-нибудь еще об организации Трента. Особенно о людях, которые займут его место.

— Может, это надо сделать нам, — пробормотал Дом.

— Перейти в другой сектор? — Пальцы Далласа замерли. — Мы и так достаточно рассредоточены. Я не хочу еще больше территории, мне просто нужны сведения. Но они нам очень нужны.

— И, возможно, следующий парень не будет таким идиотом, как Уилсон Трент. Тогда у нас будут проблемы посерьезнее.

— У нас уже есть проблемы посерьезнее, поэтому мы будем защищать то, что у нас есть, и смотреть в оба. — Даллас ткнул в него пальцем. — Если вам так хочется расширяться, ищите новых бойцов — тех, которые готовы работать, чтобы заслужить свое место. Никаких окольных путей.

Дом опустил взгляд, его мускулистые руки по-прежнему были скрещены на груди в защитной позе. Даллас проигнорировал его и снова оглядел своих людей.

— Трент сказал еще несколько вещей, которые мне не понравились, особенно о женщинах. Я не хочу, чтобы женщины выходили без сопровождения, пока мы не узнаем, с чем имеем дело.

Джаспер потер рукой лицо.

— Я думал, ты не хочешь, чтобы Лекс начала отрывать члены.

Даллас придавил его холодным взглядом.

— Я разберусь с Лекс. Я разберусь со всеми не отмеченными и теми, кто не носит ошейник. Те из вас, у кого есть женщины, держите их поближе.

Он усмехнулся, но в голосе звучало предупреждение. Несмотря на все его положительные стороны, иногда Даллас мог быть настоящим мудаком.

— Сообщение получено, — протянул Джаспер.

— Увидим, — Даллас выпрямился и повысил голос. — Стреляйте обдуманно. Сегодня вечеринка, так что девушки будут ждать вас в клубе для праздника. Потрахайтесь сегодня, в ближайшие недели вам не придется спать спокойно.

Люди стали расходиться, но Джаспер задержался.

— Удвоить караул, раз уж мы собрались враждовать с Третьим, или пока оставить этих ублюдков в покое?

Даллас жестом велел Брену вернуться и подождал, пока остальные выйдут и дверь закроется, прежде чем заговорить.

— Я хочу, чтобы вы работали вместе. Следите за тем, что происходит за пределами Четвертого Сектора. Я доверяю вашей интуиции и вашим мозгам. Вы поймете, если станет слишком жарко, но не полезете на рожон.

Брен засунул руки в карманы.

— Ты думаешь, Дом хочет войны? Он хочет, чтобы ты послал кого-нибудь в Третий. Он хочет сам управлять там делами.

— Думаю, Дом хочет выбраться из-под моего контроля. — Даллас со вздохом потянулся за сигаретами. — Он ублюдок, и становится все опаснее с каждым днем. Насилие должно быть инструментом, а не выходом. Не уверен, что он это знает, если вообще знал.

Они могли позволить ему напасть на Третий Сектор, но даже если вернется он обратно по кусочкам, другие лидеры воспримут это как прямое проявление агрессии со стороны Далласа.

— Мы не можем позволить ему рисковать. Никто не поверит, что он действовал сам по себе.

— Нет, я собираюсь держать его на коротком поводке. Поставьте его в пару с Мэддоксом. — Улыбка Далласа была почти садистской. — Дом недостаточно умен, чтобы осознать, что Мэда обмануть не получится.

Потому что Мэд был злым гением, единственным человеком в Четвертом Секторе более жестоким, чем Брен, и более сексуальным, чем Эйс.

— Я не знал, что он вернулся.

— Он еще не вернулся. Но появится здесь сегодня к концу вечеринки.

Несмотря на все хохмочки Джаспера и Эйса, Дом все-таки мог нарваться на проблемы.

— Если кто-то и знает, как с этим справиться, то это Мэд.

Даллас кивнул.

— Теперь, что касается информации… Брен, расспроси Сикс. Сделай ее жизнь немного более… комфортной. Я не хочу, чтобы она бегала без присмотра по территории, но как только мы убедимся, что она не ведет двойную игру…

— Хорошо, я помогу ей.

— Не позволяя ей больше избивать кого-то до смерти.

Брен вежливо кивнул.

— У меня все под контролем.

Даллас повернулся к Джасперу.

— Что касается вас с мисс Каннингэм, кажется, она знает о людях, управляющих городом, больше, чем я думал. Узнай, что именно она знает. Нет необходимости допрашивать ее, но лучше спросить тебе, а не мне.

Значит, придется действовать.

— Ты хочешь, чтобы я надавил на нее или сделал ее своей женщиной? Потому что эти варианты могут оказаться взаимоисключающими.

Даллас откинулся на спинку стула и закурил, прежде чем взглянуть на Джаспера сквозь дым.

— Думаешь, она будет сопротивляться?

— Отец Ноэль — могущественный человек, — напомнил ему Джаспер. — Да, я думаю, она будет против убийства таких, как он. Не из-за него. Из-за убийства вообще.

— А если встанет вопрос: мы или они?

— Она не слабая и не глупая.

Даллас затянулся и уставился в потолок.

— У меня есть немного времени. Ты примешь свое решение насчет нее, а я приму свое.

Джаспер сделал свой выбор, а остальное зависело от нее. Даллас не мог сказать того же самого.

— Она здесь недавно.

— Она одна из нас. — Ровный тон Далласа не терпел возражений. — Если ты не можешь быть с ней и допрашивать одновременно, я пойму. Но это значит, что я буду задавать вопросы сам. И посмотрим, такая ли она сильная и умная, как ты думаешь.

— Понятно.

— Да. Да, тебе понятно.

Даллас, казалось, был так же раздражен разговором, как и Джаспер, и это немного успокоило его досаду.

— Выше голову. Как ты и сказал — Ноэль одна из нас.

— Угу. — Даллас снова выдохнул, выпустив дым в воздух, и понаблюдал, как он рассеивается. — Ну, кажется, не стоит больше вас задерживать. Убирайтесь отсюда и займитесь делом.

То есть он не собирается говорить об этом.

— Бои сегодня будут?

— Черт. Держу пари, будет дофига народу. Они всегда сбегаются посмотреть на кровь.

— Зрители еще более кровожадны, чем бойцы.

Джаспер поднял кулак.

— Всегда. — После минутного колебания Даллас зажал сигарету губами и стукнул кулаком о кулак Джаспера. Это было молчаливое признание, извинение и прощение в одном жесте.

— Сегодня. — Единственное обещание, которое он мог дать. Он попробует расставить все точки над i между собой и Ноэль. Остальное зависит от Далласа.

* * *

Ноэль больше не нужно было спрашивать Лекс о гардеробе. Она сама выбрала сегодняшний наряд — от короткой кожаной юбки до подходящей по стилю блузки, воротник которой охватывал шею. Блузка заканчивалась чуть выше пупка, обнажая бледную кожу живота. А еще были новые ботинки, сделанные на заказ, практичные и чувственные одновременно.

Одетая в кожу и тату и свою недавно обретенную гордость, Ноэль выглядела как О’Кейн. Это было волнующе.

Шум вечеринки ударил по ушам, когда один из вышибал открыл для нее дверь. Крики и возгласы заглушали слабый намек на музыку, доносящуюся из дальней части комнаты. Освещение было ярким, лампочки выглядели так, словно их сделали до Вспышки. Они проливали свой дерзкий, но неуверенный свет повсюду, кроме места, где происходило действие — клетки.

Судя по крикам и свисту, драка шла к финалу. Ноэль прошмыгнула мимо двух группок фанатов и направилась в дальнюю часть комнаты, где О’Кейны обычно занимали лучшие столы и диваны. Многие мужчины ухмылялись, глядя на нее, и все медленно оценивали ее тело, неизменно останавливаясь на татуировках на запястьях. Улыбки таяли, а следом и сами мужчины, пока их не заметили пялящимися на женщину О’Кейн.

Боже, как хорошо чувствовать силу.

Лекс развалилась на низком диване возле бара с бокалом в руке.

— Ты хорошо выглядишь, малышка.

— Малышка? Ты Ноэль? — Молодая женщина в рваных джинсах и обтягивающей розовой майке, сидевшая на подлокотнике дивана, оглядела наряд Ноэль, прежде чем застонать. — Черт побери, Лекс. Она же неделю как из города. Кто может приодеть меня так же?

— Ты недостаточно пошлая для такого наряда, Несса. — Лекс смягчила слова, погладив женщину по руке. — Тебе просто не пойдет.

Несса. Рейчел не раз упоминала это имя, как имя гения, стоящего за некоторыми из самых больших прорывов О’Кейнов в производстве выпивки, но Ноэль представляла ее старше. Несса выглядела почти ровесницей Ноэль, хотя ее стройное тело и лицо, напоминающее сердечко, делало ее младше. Невиннее.

Пока она не нахмурилась.

— Я буду очень пошлой, когда решу, что пришло время — ответила она, убирая ноги, чтобы освободить место для Ноэль. Сделав это, Несса протянула руку. — Приятно наконец познакомиться. Даллас держит меня в цепях на винокурне, но не в сексуальных цепях, если ты понимаешь, о чем я.

Судя по улыбке на лице Нессы, она была не прочь поддразнить. Ноэль приняла шутку, как неизбежность, и с улыбкой пожала протянутую руку.

— Что ж, я рада, что он отпустил тебя на ночь.

— Он бы не позволил тебе пропустить это. — Лекс выпрямилась и кивнула в сторону клетки. — Вон он. Идет.

Брен только что забрался в клетку и разделся до пояса, ноги его были босыми. Он стоял у самой решетки, склонив голову и расправив плечи.

— Боже мой, Брен дерется? — Глаза Нессы стали совсем огромными. — О боже, боже мой. Сегодня мы все будем чувствовать себя немного пошлыми.

Ноэль в замешательстве взглянула на Лекс.

— Я чего-то не знаю, да?

— Нет. — Лекс допила свой напиток и жестом подозвала Рейчел — Ты не знаешь ничего.

Незнакомец забрался в клетку к Брену: мускулистый мужчина с татуировкой, но не с метками О’Кейна. Татуировки переливались над упругими мышцами, когда мужчина напряг бицепсы, вызвав визг стоящих поодаль фанаток.

Рядом с ним Брен выглядел… обычно. Сильный, но собранный, и достаточно хилый в сравнении с противником, чтобы вызвать у Ноэль тревогу.

— С ним все будет в порядке?

Рейчел, подошедшая к ним с полными подносом, усмехнулась.

— Он с радостью вышибет из этого мудилы все дерьмо.

— И они запускают в клетку девушку, — добавила Несса. — Даллас должен начать продавать эту привилегию с аукциона. Он заработает на этом больше, чем на выпивке.

Ноэль ткнула Лекс локтем.

— Она это серьезно?

— В части чего?

Этого ответа было достаточно. Ноэль бросила взгляд на клетку, когда незнакомец сделал первый взмах. Брен заблокировал его, но мужчина тут же нанес новый удар, и Брен отлетел к решетке.

Рейчел покачала головой.

— Этот парень-танк. Пятьдесят баксов на то, что Брен уделает его быстро. У него член ноет от недотраха.

Несса вытянула руку.

— Ставлю сотню, что он немножко поиграет. Но трахнет девушку после победы прямо там, в клетке.

Лекс хлопнула ее по ладони.

— Если он так хочет трахаться сегодня вечером, я с радостью составлю компанию.

Их голоса скользили мимо Ноэль, а она уставилась в клетку, завороженная злостью и жестокостью, царящей за решеткой. Огромный незнакомец выглядел разъяренным, его лицо стало красным, а вены вздулись. Он наступал на Брена снова и снова, выкрикивая проклятия и размахивая мясистыми кулаками.

И чаще всего Брен уклонялся или блокировал удар — с ленивой легкостью, которая казалась странной, когда удар, которого он мог избежать, вдруг его настигал.

Ноэль наблюдала за борьбой Джаспера, не в силах отвернуться, напряженная, возбужденная. Она видела, как Флэш надвигался на своего противника, огромный, сосредоточенный. Но тут было что-то совсем другое, совершенно странный бой, потому что Брен, похоже, не пытался давать сдачи.

Еще один сильный удар пришелся по решетке, и Ноэль вздрогнула.

— Он не будет драться?

— Конечно, будет. — Рейчел усмехнулась и передала ей шот. — Когда наиграется.

Разрозненные комментарии объединились, образовав единое целое, но Ноэль все еще не могла поверить в то, что слышит.

— Ему нравится, когда его бьют?

Несса фыркнула.

— Нравится? Да он заводится, как сумасшедший.

— Она имеет в виду, что он мазохист. — Амира со вздохом упала на диван и положила ноги Лекс на колени. — Он получает сексуальное удовольствие от боли. Вероятно, сильное удовольствие.

Щеки Ноэль вспыхнули. Она очень старалась не смотреть на Лекс и едва удержала в себе вопрос. Так вот, как это называется? Она провела большим пальцем по внутренней стороне запястья, вспоминая крошечные уколы боли, когда игла пронзала ее кожу — каждый из них причинял неудобство, но одновременно заставлял ее распаляться.

— О.

— «О», говорит она. — Рейчел потянула Ноэль за прядь. — Брен — особый случай. Большинство таких, как он — сабы, но только не он. Судя по всему, он чертовски властный, пока ты его бьешь.

В толпе поднялся рев, привлекая внимание Ноэль к клетке как раз вовремя — Брен выкрутил руку противника высоко за спиной.

— Значит, он играет с тем парнем? Он может выиграть, когда захочет?

— А ты не знала? — Амира открыла бутылку воды. — Он служил в военной полиции Эдема. Отряд спецназа. Он мог сломать шею этому парню, даже не вспотев.

С опозданием Ноэль осушила шот, который ей дала Рейчел. Ей нужно было выпить. В Эдеме едва ли признавали существование спецназа. Городу будущего не нужны люди, обученные выслеживать и убивать… но, конечно, они там были.

— Это многое объясняет, — тихо сказала она. — О том, как он может так хорошо драться, я имею в виду. Об остальном не знаю.

Лекс приподняла бровь:

— Ты собираешься трахнуть его?

Ноэль поморщилась, вспоминая, как ласково он отверг ее в ночь ее вечеринки.

— Даже если бы и собиралась, не думаю, что он хотел бы.

— И почему ты так думаешь? — Лекс соскользнула с дивана и исчезла в толпе.

Рейчел смотрела, как она уходит.

— Иисусе, помоги нам всем. Она в настроении.

Видимо. Лекс уже скрылась в толпе, но Ноэль не думала, что ей хотелось бы, чтобы кто-то за ней пошел.

— Я ничего такого не сказала?

— Кто знает, — сказала Несса, неловко похлопав ее по плечу. — Может, да, может, нет. Ты никогда этого не узнаешь. В этом и прелесть Лекс.

Но Амира покачала головой.

— Это Даллас. Наверняка он.

— Ах, да. — Несса убрала челку с глаз и бросила на Ноэль пристальный взгляд, который заставил ее поежиться. — Ты была с ними прошлой ночью…

Она замолчала, как будто поощряя Ноэль рассказать все подробности. Может быть, это был обычный секс, и сплетни тут не считались зазорным. Или, может быть, Несса была любопытной, а Лекс не хотела болтать.

Не то чтобы Ноэль была против откровений. Она провела ночь с ними и спала так крепко, что под самым ее носом могли устроить бои — и она не проснулась бы.

— Все было нормально. Ну, еще Даллас приходил днем, сказал, что мы больше не можем покидать Сектор поодиночке.

— Может, дело в этом, — заметила Рейчел. — Она плохо реагирует на приказы. А это значит, что половину времени она показывает Далласу средний палец…

— А вторую половину времени он показывает средний палец ей, — закончила Амира, подняв руку.

Несса хлопнула по ее ладони своей.

— И большой палец тоже, если ей повезет… Господи помилуй. С Брена достаточно.

Мужчина в клетке покачнулся, когда Брен поймал его кулак рукой. Еще один замах — с тем же результатом. Ухватив обе руки противника своими, Брен свирепо ухмыльнулся и ударил его головой. Раз, два. Мужчина покачнулся и поплыл, когда Брен отпустил его.

Затем упал на пол и замер.

Толпа ликовала, и даже Несса подпрыгнула на диване с торжествующим криком. Она никогда раньше не приветствовала чью-то победу, но это оказалось самой естественной вещью в мире. Ее крики сливались с другими голосами, делая ее такой же частью общего ликования.

Даллас открыл дверь клетки и жестом попросил кого-нибудь утащить упавшего. Ноэль наблюдала, как шевелятся его губы, но не могла слышать, что он говорит из-за шума в комнате. Брен коротко кивнул в ответ, и между несколькими женщинами, стоявшими возле клетки, завязалась драка.

Амира фыркнула.

— Девчонки, посмотрите на эту потасовку. Никакой гордости. Брен — горячая штучка, но они выставляют себя дурами из-за мужчины, который им даже не принадлежит.

Брен, похоже, пришел к такому же выводу. Он некоторое время смотрел на женщин, толпящихся у клетки, затем вышел и прошел мимо них; его грудь все еще вздымалась.

Так вот как она смотрела на Джаспера? Отчаянно? Беспокойство грызло Ноэль, пока она не вспомнила, что не таращилась на него все время боя и уж тем более не кинулась ему на грудь, когда он вышел.

Конечно же, мысль о нем заставила ее оглядеться, и вот уже Ноэль заметила знакомый профиль в дальнем углу. Джаспер стоял рядом с человеком, которого она никогда не видела, с татуировками О’Кейна на загорелых руках. Угольно-черные волосы упали ему на глаза, и он улыбнулся, когда поймал ее взгляд — едва ли более распутно, чем улыбался ей Эйс.

Ноэль отвернулась, прежде чем Джаспер смог проследить за взглядом мужчины и обнаружить, что она их разглядывает.

— Кто этот человек с Джасом?

— Это Мэддокс. — Рейчел осушила шот. — Только что вернулся из поездки на юг города.

— Эйс будет разочарован, — сказала Несса, потянувшись за своей выпивкой. — Мэд — красавчик, и вдобавок, у него такие глаза… в них можно утонуть. Я имею в виду, если ты уже не утонула в глазах Джаса.

— Ты должна познакомиться… — Амира замолчала и поморщилась. — О, да. Они в ссоре.

Ноэль проследила за ее взглядом и увидела Лекс, идущую к заднему выходу с двумя брутальными мужчинами. Они были одеты почти как Несса — рваные джинсы, большие сапоги и множество серебряных украшений, сверкающих на коже, — но татуировки, покрывающие кожу, были грубыми. Дилетантскими. Ничего похожего на потрясающе детализированную работу Эйса, так что, возможно, он заслужил свое эго.

Несса застонала и осушила свой шот.

— О господи. Даллас будет в ярости еще неделю, как минимум. А мне еще с ним работать.

— Она ему не принадлежит, — твердо сказала Рейчел. — Если бы он захотел запереть дверь, то смог бы. Мы все это знаем.

— Ты имеешь в виду татуировку? — спросила Ноэль, взглянув на горло Амиры.

Каково это, осознавать, как чернила Джаспера обвиваются вокруг ее шеи? Чувствовать уколы и знать, что каждый говорит «ты моя навсегда»? При мысли об этом тело защипало.

— Он мог бы начать с нее. — Ноэль растерянно глянула на нее, и Амира пояснила: Это менее жесткий вариант.

— Но в остальном это похоже на клеймение, — добавила Несса. — Полностью в его власти. Уф, я даже не знаю. Даллас достаточно секси, чтобы его захотела любая, но мы все уже в значительной степени в его власти. Представляешь, насколько все было бы сексуальнее, если бы он тебя отметил? — Она покачала головой. — Может, он знает лучше. Лекс попытается убить его, и это плохо кончится.

Ноэль не была так уверена. Она видела взаимные уступки между Далласом и Лекс… но она видела и чувства Лекс. Видел, как она хочет Далласа — и не только в своей киске.

— Может быть, все было бы по-другому, если бы он предложил, а не вел себя так, будто она уже принадлежит ему.

Амира улыбнулась.

— Похоже, ты понимаешь ее. Может, тебе стоит ввести Далласа в курс дела.

Смех пришел легче, чем ожидала Ноэль, и вовсе не из-за виски, гудящего в крови. Она была трезва, как никогда, хотя, возможно, чуточку опьянела от чувства принадлежности.

— Я не собираюсь вмешиваться. Я не хочу, чтобы Лекс убила меня!

— Этого, — заявила Рейчел, — никогда не случится. Она привязана к тебе, в некотором смысле даже больше, чем к Далласу.

— Потому что ты милая, — сказала Несса. — И преданная. Я дала тебе всего лишь сотню шансов рассказать грязные подробности о спальне Далласа и о том, чем он там занимается.

Ноэль покраснела.

— Я не…

— Не-не-не, — перебила Несса. — Все в порядке. Я должна немножко притормозить, потому что ты новенькая, но ничего не могу с собой поделать. Я заядлая сплетница. Спроси Амиру.

Миниатюрная брюнетка кивнула.

— Это правда. Она ужасная болтушка.

По крайней мере, они не расстроятся, если она откажется предать доверие Лекс. Ноэль потерла руками бедра и покачала головой.

— Дело не в том, что я не привыкла сплетничать. В Эдеме женщины только этим и занимаются. Я просто не привыкла, что женщины говорят о сексе так открыто. Или… ну, не привыкла.

— Ничего страшного, все в норме. — Рейчел выпрямилась и поднялась, не сводя глаз с толпы. — Я пойду потанцую с Эйсом. Я могу позволить ему прикоснуться ко мне сегодня вечером.

Несса зааплодировала ей, прежде чем похлопать по плечу.

— Заставь его помучиться. Немножко страданий ему на пользу.

Рейчел повернулась и поклонилась.

— Как скажешь.

Ноэль наблюдала, как она пробирается в толпу, когда началась еще одна драка — и оба противника не были О’Кейнами. Эйс уламывал двух блондинок, и их милые гримаски сменились обиженными, когда он отошел, чтобы обнять Рейчел за талию.

— Почему в банде так мало женщин? — спросила Ноэль Нессу и Амиру, когда блондинки хмуро направились к клетке. — Кажется, они не против.

— Да, не против трахаться и получать деньги, — сказала Амира. — Думаешь, этим двоим есть дело до Эйса? Сомневаюсь, что они вообще знают его имя.

Несса согласно кивнула.

— Ты запросто увидишь тех, кому не пофиг. Например, Трикс. — Она жестом указала на бар, где симпатичная рыжая девушка в джинсах и туго затянутом корсете разливала напитки людям, наблюдавшим за дракой. — Она начала с того, что пришла на бои, потом познакомилась с членами банды. Нашла работу и стала полезной. Я думаю, если бы она хотела набить наручники, Даллас бы это одобрил.

Вероятно, это все было немного иначе, чем предполагала Ноэль. Ее приняли так легко — или, может быть, это Лекс приняла ее так легко. Даллас ясно дал понять, что не ожидает от Ноэль никакой услуги в ответ, и это автоматически делало ее обязанным Лекс.

Лекс… и Джасперу. Ноэль снова огляделась и увидела, что он все еще болтает с Мэддоксом.

— Тогда, наверное, обо мне много сплетен. О том, как быстро я стала частью банды…

Несса даже немного покраснела.

— Э… ну…

Амира обняла Ноэль.

— Я думаю, ты уже поняла, о чем все говорят. Лекс и Джаспер хотели, чтобы ты была здесь, и этого для Далласа достаточно.

— Да, в основном болтают об этом. — Несса скользнула на диван и тоже обняла Ноэль. — Мы все любим Джаса, понимаешь? И ты делаешь его счастливым. Ворчит ли он и смущается ли, как большой тупой болван, но это только потому, что он мужчина. Мужчины должны привыкнуть быть счастливым. Амира может сказать тебе — никто так не ворчит и не смущается, как ее большой тупой болван.

Амира закрыла лицо руками и засмеялась.

— Флэш был ужасен. Все эти «нужна» и «не нужна», как будто он не знал, что чувствует.

С плеч Ноэль словно свалилась гора. Она уцепилась за эти слова, решив разузнать больше.

— Значит, это нормально? Сначала хотеть, потом нет, приближаться и отдаляться? Лекс сказала мне, что я должна пойти за ним, но я не знаю, чего он хочет.

— Хочешь мое мнение? Вполне возможно, что он тоже не знает.

Эта часть была менее обнадеживающей. Ноэль пришлось постараться, чтобы не звучать жалко.

— Так что же мне делать?

— Все, что можешь, — сочувственно прошептала Амира. — Все, что захочешь. Это все, что есть. Она либо понимает, либо нет.

В конце концов, Лекс была права. Не было никаких гарантий, не было легких путей. Она сможет пережить это, как пережила свое детство, как пережила изгнание. Джаспер может присвоить ее. Если он этого не сделает, то сделает кто-то другой. Она может быть отмечена, поймана, присвоена.

Может, секрет в том, чтобы сделать выбор самой.

Наклонившись, она поцеловала Амиру в щеку.

— Спасибо. Я серьезно.

— Не благодари меня, — возразила та. — Это все ты. Помни это.

— Помни что? — раздался позади глубокий голос. Флэш наклонился, чтобы поцеловать Амиру, прежде чем прислониться бедром к подлокотнику дивана. Его рука легла ей на затылок — защитный жест, который он, кажется, не осознавал. — Надеюсь, вы, девочки, ничего не замышляете?

— Вряд ли. Просто сплетничаем. — Амира обняла его бедро — такой же собственнический жест, как и его.

— Ну, уже нельзя и помечтать. — Он провел пальцами по ее волосам. — У меня немножко времени до моего боя, малышка. Пришел проведать тебя.

Она закатила глаза и ударила его по руке.

— Я такая же, какой была двадцать минут назад. Я сидела на диване, ради всего святого.

— Наш выход. — Несса вскочила и потащила Ноэль за собой. — Он будет раздражать, пока мы не уйдем, чтобы он мог обнять ее.

Взгляд Флэша был таким хмурым, таким сердитым, что Ноэль рассмеялась. Он посмотрел на нее и обошел диван, чтобы занять их место, и было невозможно не растаять, когда он усадил Амиру себе на колени и обнял. Одна рука Флэша легла на округлость ее живота, и вся его хмурость испарилась.

Оставаться здесь казалось невежливым, поэтому Ноэль улыбнулась.

— Я потанцую. Приду позже.

Амира не подняла глаз.

— Пока.

Несса хихикнула и потащила Ноэль на танцпол. Рейчел заметила их и наклонила голову.

— Сюда.

Эйс широко раскинул руки, чтобы обнять всех троих.

— Кто самый везучий ублюдок в Четвертом Секторе? Все самые сексуальные девушки О’Кейнов — мои!

— Ну, не все.

Рейчел придвинулась ближе, запустила руку ему в волосы и лизнула уголок его рта.

Впервые с тех пор, как Ноэль встретила его, Эйс, казалось, не могла подобрать слов. Бедра его дрогнули, и Ноэль услышала стон — низкий и голодный, самый настоящий стон страсти.

Удивительно, но одним прикосновением Рейчел чуть не поставила его на колени.

Лекс определенно была права. Ноэль должна была сделать свой выбор и сдвинуть все с мертвой точки.

Скоро.

Даллас

Далласу было всего девять, когда мать преподала ему урок, который определил его судьбу.

Жизнь на ферме была тяжелой. Мир, который знала его мать, был мертв уже десять лет, но она никогда не отворачивалась от реальности, как многие другие. Ей было девятнадцать, когда пришли бури. Шесть месяцев спустя она родила его. Мать держалась за клочок земли, которым владела, даже под дулом пистолета. Она делала все, чтобы защитить своего сына и людей, которые полагались на ее ум и силу.

Она могла быть хладнокровной, его мать, но она не позволяла себе безделье. Ярость могла дать силу выжить в мире, сошедшем с ума, но не тогда, когда она была лишена цели. Так что в тот день, когда она застала его в драке с парнем вдвое меньше себя, она не стала его воспитывать. Нет, она притащила Далласа к ближайшему корыту за шиворот, макала его в воду, пока он не начал захлебываться, и потом потащила его в сарай, чтобы он мог выместить свою ярость на поленнице.

«Разозлись, — сказала она ему в тот день и дюжину раз после этого. — Сначала разозлись, а потом что-то делай. Не дерись, если у тебя есть выбор, и не трать времени. Заканчивай быстро».

Так он и делал. Даллас злился, казалось, каждый день своей взрослой жизни. И он превратил этот гнев в бизнес, потом в банду, а потом в целый гребаный сектор, которым управлял так же, как его мать управляла своим маленьким ранчо. Она никогда не держала в своих руках столько жизней, но ее совет все еще был полезен. Это работало.

Большую часть времени.

Она не увидела его взрослым. Она не знала Лекс, женщину, которая могла довести его до такой ярости, что было удивительно, что он до сих пор не захватил все сектора.

Он видел, как она ушла из зала с двумя парнями, бойцами. Бросила это ему в лицо.

Я тебе не принадлежу.

С таким же успехом она могла закричать это. И он даже глазом моргнуть не мог, потому что она ему не принадлежала. Даллас, блядь, О’Кейн, не мог желать того, чего не мог иметь, потому что Даллас О’Кейн мог получить все, что хотел.

— Сделай что-нибудь, — проворчал он, пинком открывая дверь в мастерскую.

Пиломатериалы выстроились у стены высокими штабелями. Кто-то вытащил из досок гвозди, разрезал их на удобные куски и все сложил. Скоро их сплавят вместе и вобьют в ящики для выпивки.

На другой стороне комнаты Брен уже склонился над верстаком. Даллас полагал, что этого тоже следовало ожидать.

— Брен.

— Сэр. — Он засунул карандаш за ухо, прежде чем поднять взгляд. — Готов приступить к работе?

— Еще бы. — Даллас закрыл дверь и подошел к столу. — Готовишь ящики для следующей партии, да?

Брен издал нечленораздельный звук согласия и потянулся к стопке досок. Он запустил ленточную пилу, и ее жужжание было громче, чем мысли в голове Далласа.

Не то чтобы это удерживало его от размышлений. Иногда молчание Брена было благословением, но сейчас Даллас не мог отвлечься от образа Лекс, уводящей прочь двух мужиков.

Он не мог позволить ей узнать, что она его достала. Иначе она будет осознавать свою власть над ним. И эта мысль заставила его вбить первый гвоздь в дерево — так сильно, что доска раскололась пополам.

— Блядь.

Брен выключил пилу и бросил последний кусок дерева на стол.

— Вопрос.

Слава Богу.

— Да?

— Если тебя это беспокоит, зачем позволять этому продолжаться?

Если Брен нашел ситуацию достаточно серьезной, чтобы заговорить об этом, все действительно вышло из-под контроля. Если бы это был кто-то другой, Даллас отмахнулся бы от него, но Брен был ближе к нему, чем кто-либо, кроме Джаспера, и Джасперу не пришлось бы задавать этот вопрос. Он уже понял ответ на уровне интуиции.

Брен пока учился.

— Если я начну обращаться с женщинами, как Уилсон Трент, на кой черт им будете нужны вы?

— Нет, я имею в виду… — Брен хмыкнул, скорее, самоуничижительно, нежели с юмором. — Вариантов не особенно много.

— Для тебя, возможно. Для меня… — Даллас пожал плечами и потянулся за новой доской. — Не всегда хорошо быть королем.

— Правда? — Брен занялся тем, что соединил четыре куска вместе, чтобы сформировать дно ящика.

Иногда было трудно сказать, закончил он или просто ждет.

— Если тебе есть, что сказать…

Брен улыбнулся.

— Это моя роль? Придворный шут? Я могу спокойно говорить все, что захочу, потому что кто-то должен говорить правду королю?

— Скорее, доверенное лицо, — мягко поправил Даллас. — Ты и Джас, оба. Он не позволит мне быть слишком жестким, а ты не позволишь мне быть слишком дураком.

Брен уперся кулаками в стол и уставился на лежащие перед ним доски.

— Не думал, что тебя можно испугать, вот и все.

Он мог легко отбить эту подачу, сказав, что не боится Лекс, и это было бы правдой. Сама Лекс его не пугала. Мысль о том, как быстро она может возненавидеть его… — Я не боюсь. Я просто осторожен.

— Осторожность — это разумно. Замечательно.

— Не мог бы ты сказать это еще менее убежденно?

— Наверное, нет, хотя мог бы попробовать.

Даллас вздохнул и воткнул гвоздь в ящик.

— Ты паршивый шут. Всю правду, никаких шуток.

Брен пожал плечами.

— У меня нет чувства юмора, разве не так все говорят?

Все, кроме Джаса, который всегда считал, что Брен забавен. Даллас думал, что все намного проще.

— В последнее время тебе не над чем смеяться.

— Да и другим тоже, разве нет? — Брен протянул руку и выхватил молоток из руки Далласа. — Однажды я пытался клеймить Лекс. Она тебе когда-нибудь говорила?

Кулак Далласа сжался в воздухе, но Брен был слишком умен и предупредил его движение заранее. Не то чтобы Даллас замахнулся бы молотком на одного из своих людей — но одного импульса было достаточно, чтобы заставить его остановиться.

— Нет, она никогда не упоминала об этом.

— Меня это не удивляет.

Даллас старался говорить ровным голосом.

— Так. Ты пытался.

— Я был еще новичком, — объяснил Брен, пожав плечами. — Я ничего не знал.

Хорошее заявление. Его собственная ловушка, та, что должна была заставить его спросить, «не знал чего»? Как будто ответ не висел в воздухе — все думали, что Лекс принадлежит ему, как и он сам, и Даллас не собирался никому доказывать обратное. И она тоже, да благословит ее бог.

По крайней мере, большую часть времени.

Мысль о двух мужчинах, которые увели Лекс, заставила его снова изменить направление беседы.

— Как поживает девушка? Сикс? Она уже начала нам доверять?

— Нет. — Брен замер с молотком в руке. — Думаю, для этого еще слишком рано. Она все еще наполовину уверена, что от нас стоит ждать подвоха. Что мы заставим ее страдать.

Даллас приподнял бровь.

— Так делал Трент?

— Да. Возможно, самое худшее, что он делал.

Это было не в духе Трента — порочная игра, которая требовала терпения и способности лгать, и Даллас предположил, что один он этого сделать не смог. А, может быть, это просто никогда не было ложью — может быть, он просто был этаким гребаным ребенком. Ребенком, который лелеял свою любимую игрушку, пока ему не стало скучно, а затем разбил ее, чтобы никто больше не мог с ней играть.

Вероятно, здесь было что-то очень личное, но Даллас не хотел задумываться.

— Она должна доверять тебе, хотя бы немного.

— Делаю все возможное.

Брен перевернул ящик и положил полоски дерева на дно.

Даллас отказался от попытки изображать деятельность и перешел к дальней стене, где Брен уже разжег огонь. Мэддокс потратил год на усовершенствование электрического нагревательного элемента для утюгов О’Кейн, но Даллас предпочел старомодный способ. Электричество, которое они выкачивали из энергосистемы Эдема, теперь было намного надежнее, чем в предыдущие годы, но все еще были сбои и отключения. Работа должна была продолжаться, даже когда электричества не было.

Он выбрал два самых больших утюга и поставил в огонь.

— Дай мне знать, когда решишь, что можно ослабить поводок. Я не готов дать ей свободу, но ей не обязательно все время сидеть взаперти.

Брен забил последний гвоздь.

— Я дам тебе знать, когда ты сможешь передать ее Лекс.

Он не мог сдержать фырканья.

— Я не думаю, что Лекс ищет другого товарища по играм. Она влюблена в Ноэль.

Брен резко остановился и посмотрел на Далласа, покачав головой, затем вернулся к заданию с неразборчивым бормотанием. На этот раз Далласу не хотелось искать ответ. Он знал, что хотел сказать Брен.

Передать ее Лекс.

Как будто Лекс была его проклятой королевой. Как будто она не трахалась с парочкой уличных драчунов только для того, чтобы напомнить ему, что он может рассчитывать на ее преданность, но никогда не сможет владеть ее телом. Чем крепче Даллас прижимал ее к себе, тем больше она ускользала… и мысль о том, что он потеряет ее навсегда, заставляла его думать о том, чтобы заковать ее в цепи.

Может, и стоит. Он мог бы использовать Трента, чтобы клеймить ее — и показать, как это хорошо.

Если она согласится. Если этого будет достаточно.

Нет, нет смысла притворяться, даже перед самим собой. Этого никогда не будет достаточно. Ни ошейника, ни отметины. Ему нужны ее разум, тело и душа, и Лекс не согласится на такой контроль. Они уничтожат друг друга. Он уничтожит ее, и это единственное, чего он не сможет вынести. Лучше брать то, что она давала сама, и позволить им обоим оставаться живыми.

Хотя бы частично.

Глава 16

В воображении Ноэль соблазнение Джаспера началось иначе.

Во-первых, в ее воображении у нее было время подготовиться. Принять ванну, подобрать идеальный наряд. Идеальное нижнее белье. Идеальные драгоценности, удивительно сексуальные, завели бы ее еще до того, как она добралась до его двери.

Ее фантазии не включали в себя пьяную официантку, клуб, полный шумных людей, да еще и Далласа, который решил, что они, черт возьми, будут открыты до тех пор, пока у посетителей есть деньги. К тому времени, как вышибала почти выкатил последнего посетителя за дверь, Ноэль была измотана, немного растрепана и находилась в каком-то нервном состоянии между усталостью и диким возбуждением — так, что едва могла усидеть на месте.

Она почти решила отказаться от всего этого в пользу расслабляющего часа, проведенного в ванной Лекс, и ночи сна. Но очутившись в длинном коридоре, который вел в комнаты Джаспера и к его двери, не смогла себя пересилить.

Он был тем, кто мог бы дать ей расслабление, даже если это означало просто поцелуй у двери перед тем, как она отправится спать одна. Поэтому, когда дверь распахнулась в ответ на стук, Ноэль сделала именно это — отбросила все свои планы в пользу того, чтобы подняться на цыпочки и прижаться губами к его губам.

Джаспер поднял ее на руки, все еще целуя, когда дверь за ней захлопнулась. Язык провел по губам Ноэль, затем скользнул ей в рот, лениво исследуя его, пока она не ударилась спиной об стену.

— Долгая ночь?

— Бесконечная. — Удивительно, как быстро прошла боль в ногах. Стоило всего лишь зависнуть в трех дюймах над землей. Ноэль обхватила его бедро ногой и улыбнулась. — Даллас не закрывал двери, пока не опустошил все карманы. Но чем пьянее они становились, тем больше были чаевые.

— Это ведь хорошо, правда?

Ноэль порылась в кармане и вытащила толстую пачку туго свернутых купюр. Она пересчитала деньги, ошеломленная осознанием суммы и пониманием, что эти деньги теперь ее.

— Если ты пообещаешь отвезти меня на рынок в самое ближайшее время. Пришлось пообещать Далласу, что без тебя никуда не пойду. Он настаивал.

— Он сейчас со всеми такой, не только с тобой. — Джаспер засунул деньги обратно в ее карман и направился в ванную. — Мы все на нервах, по понятным причинам.

— Я знаю. Лекс тоже это чувствует. — Это был самый вежливый способ описать ее настроение. Сегодня все ходили вокруг нее на цыпочках, кроме Далласа. Он вел себя так, будто ничего не случилось, и это только еще больше злило Лекс.

Джаспер поставил Ноэль на пол и выключил душ.

— У Далласа бывают моменты, когда он напряжен, но это не какая-то сексистская фигня. Думаю, с ними что-то не то.

Ноэль не могла с этим спорить, но и обсуждать это не хотела. Боль Лекс была слишком реальной — слишком сильной, чтобы сплетничать о ней.

— Мы будем принимать душ? — вместо этого спросила она, наблюдая, как он возится с ручками. Секс у стены был бы восхитительным. Она представляла его жестким и мокрым, и быстрым, без долгой прелюдии, которую так любил Джаспер.

Он издал невнятный звук и снял рубашку с головы, прежде чем обратить внимание на крючки на ее корсете. Каждый поддался с мягким щелчком, и ее грудь оказалась голой, когда он расстегнул последнюю застежку и позволил дорогой коже скользнуть на пол.

Боже, ей нравилось, как он на нее смотрел. Джаспер провел кончиками пальцев по ее плечам и вниз по упругим холмикам грудей, замерев у сосков.

— Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

— Да. — Ноэль выгнула спину, прижимаясь к его руке, и потянулась к его поясу. — Ты — все, что я хочу сегодня вечером. Только… ты. Неважно как… где.

— Неважно как? — Его руки опустились к ее попке, он притянул ее ближе.

Движение оставило ее руки зажатыми между их телами, ее пальцы вжались в горячую кожу его живота. Его кожа была так близко, что Ноэль не могла удержаться от поцелуя, чуть захватив губами его плечо, чтобы ощутить вкус.

Она должна была быть честной. Она должна была сказать «да», прежде чем он задал вопрос.

— Может, заняться сексом, если хочешь.

— Мм-м. — Он отпустил ее и отступил. — Одежда, Ноэль. Сними ее.

Она начала с коротких шорт, расстегнув молнию, прежде чем сдвинуть джинсовую ткань с бедер. Ее кокетливое вращение бедром, конечно, было далеко от мастерского соблазнительного движения Лекс, но, по крайней мере, Джаспер не засмеялся.

Пришлось нагнуться, чтобы расстегнуть туфли, и Джаспер увидел ее задницу, прикрытую только кружевными трусиками. Эта часть фантазии соответствовала тому, что Ноэль представляла себе, и она взглянула на Джаса, расстегивая вторую пряжку.

— Я могу раздеть тебя?

Он покачал головой и расстегнул ремень.

— Залезай в воду.

Его голос звучал твердо. Это был приказ, при всей легкости сказанных слов, и Ноэль выскользнула из нижнего белья и повиновалась.

Он стоял у открытой двери душа и смотрел, как она снимает трусики.

— Мне нравится, как с тебя капает вода. Как выглядит твоя кожа, когда она влажная.

Ноэль дрожала под его взглядом, хотя вода была настолько горячей, что вокруг поднимался пар.

— Мне нравится, как ты на меня смотришь. От этого я становлюсь еще более влажной.

Душевая кабина казалась просторной, пока в нее не вошел Джаспер. Он навис над Ноэль, прижимая ее к кафелю.

— Насколько влажной?

Слова застыли у нее в горле; было трудно дышать, Джаспер словно крал воздух из пространства вокруг. Она так сильно хотела его, что потянулась вперед, но потом заколебалась и подняла руки над головой.

— Ты можешь прикоснуться ко мне и узнать.

Его член ткнулся в ее бедро, когда Джаспер приблизился к Ноэль, упершись рукой в кафель. Он скользнул другой рукой вниз, по холмику одной груди и дальше. К бедрам.

— Откройся.

Она медленно раздвинула ноги, не отводя от него взгляда.

— От этого слова я тоже возбуждаюсь. Раньше это было такое невинное слово, но теперь…

Джаспер приподнял бровь, но рукой не двинул.

— А теперь ты знаешь все его восхитительные значения?

— Нет, — прошептала она, широко расставив ноги. — Теперь я знаю лишь те его значения, которые открыла с тобой.

— Ты не знаешь их всех. — Его пальцы скользнули по ее влажным от воды и возбуждения складкам, раздвигая их. — Пока еще. Но ты узнаешь.

Это было как рай и ад в одном. Медленное скольжение его пальцев у клитора доставляло ей удовольствие и одновременно обещало большее. Ее соски сжались в ноющие точки, и она опустила руку, чтобы со вздохом их погладить.

— Я готова для тебя на что угодно.

Джас быстро убрал ее руку и зажал над головой.

— Не двигай руками.

Ее пульс бился в ушах, и она вытянула руки вверх, чтобы они коснулись крепления для душа. Ноэль обхватила его пальцами, и ее хриплое дыхание отозвалось эхом в душевой кабинке.

Она не могла пошевелиться, но могла говорить. В следующий раз, когда Даллас решит довести ее до края, не разрешая кончить, пока не услышит непристойности, он удивится ее прогрессу.

— У меня ноют соски. Я хочу, чтобы ты их потрогал.

Джаспер снова провел рукой по ее телу, избегая груди.

— Я найду время и для них.

Хныкая, она чуть повернулась и потерлась бедром о его член.

— Ты привел меня сюда, чтобы подразнить?

Джас закрыл глаза, но только на мгновение. Когда он открыл их снова, они пылали.

— Вот что значит принадлежать мне: ты готова доверить мне свое удовольствие. Ты готова довериться?

Ноэль и вправду доверяла ему. Она доверяла ему еще больше: потому что он дразнил ее, потому что это изменило ее и сделало распутной, потому он знал, как сделать именно то, что ей нужно. Он знал, как вывернуть ее наизнанку.

Его глаза были такими темными. Такими глубокими. Она облизнула губы и кивнула.

— Я готова. Я доверяю тебе. То, что я прошу о чем-то, не значит, что я хочу, чтобы ты дал это мне. Иногда мне больше нравится, когда ты говоришь «нет».

— Думаешь, мне нужно было это говорить?

Нет, он и так знал. Он знал все это время, пока она изо всех сил пыталась понять свой стыд и свое желание. Ноэль крепче ухватилась за крепление и покачала головой.

— Нет.

— Тогда молчи. — Он провел большим пальцем по ее нижней губе. — Перестань говорить, что доверяешь мне, и покажи.

Джаспер не стал ждать ответа, прежде чем погрузить руку между ее бедер. Его пальцы вонзились в ее киску. Он начал двигать ими внутри — ритмичными движениями, потираясь о ее внутренние стенки и толкаясь все глубже с каждым ударом. Удовольствие становилось все сильнее, напряжение — все мощнее, и вот уже заставило ее извиваться, борясь с желанием подняться на цыпочки, чтобы передохнуть или качнуться к его руке, чтобы ускорить темп.

Доверие. Ноэль должна была показать это, даже если все ее тело болело от похоти и хотело еще быстрее и его сильнее.

Его движения замедлились. Он выскользнул из ее тела, провел пальцами по клитору и слегка погладил внутреннюю часть бедер.

И потом начал все сначала.

Ноэль захныкала, не в силах контролировать отчаянные движения бедер, подающихся навстречу движению.

Джаспер прижался губами к ее щеке.

— Что бы ты ни говорила, что бы я ни говорил, доказательства — вот они. Ты двигаешь своим телом. Трахаешь мои пальцы. Вот что я вижу.

Его борода царапала ее кожу, но Ноэль терлась лицом о его лицо, удовлетворяясь любой возможностью прикоснуться.

— Ты хочешь, чтобы я трахала твои пальцы?

— Неосознанно. Я не хочу, чтобы ты решала это сама. — Джас прильнул губами к ее уху. — Поэтому я и не спрашивал. Я просто сделал это.

Горячее дыхание щекотало влажную кожу, заставляя Ноэль дрожать и извиваться. В его словах было что-то опасно соблазнительное — обещание, признание того, что он наблюдал за ней изучал ее, что он понимает все темные изгибы и повороты, которые составляли ее желание, и без колебаний последует за ними.

Она могла получить все, что хотела — но только если доверится ему. Только если будет ждать. Не пассивно, потому что не было ничего пассивного в сдержанности, которая требовалась, чтобы не дотронуться до него, не впиться ногтями в его плечи и не умолять, но это была самая сладкая часть игры. Ее пальцы онемели, хватаясь за крепление, и ей было все равно. Дискомфорт был частью удовольствия, как и ожидание. Мистерия ухода за грань приличий — и ожидание того, что он сделает, чтобы ее туда увести.

И награда. О Боже, награда будет сладкой.

— Да. — Джас вошел третьим пальцем в ее киску, растягивая ее, наблюдая за лицом Ноэль. Это было трудно, учитывая размер его рук, и она зашипела на вдохе и поднялась на цыпочки, пытаясь замедлить его продвижение.

Он не давал ей передышки. Вместо этого Джас сунул пальцы еще глубже.

Да. Ноэль задыхалась и не могла выговорить и слова, но, несомненно, он мог прочитать все в ее глазах, когда она заставила себя опуститься на его руку. Гладкие плитки кафеля, пар и горячая вода стали второстепенными ощущениями, исчезая где-то вдали. Каждое движение бедер давало удовольствие и боль — пьянящую смесь, которая только сильнее возбуждала Ноэль.

— Ты хочешь, чтобы это прекратилось, — прошептал он, — значит, говоришь мне «нет». Если говоришь другое, я продолжаю.

Она кивнула, показывая, что поняла, глубоко вздохнула и взмолилась:

— Не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся.

Он схватил ее за руки и заставил отпустить крепление. Потом оттолкнул к другой стене. Его широкие плечи блокировали брызги, и он снова поднял ее руки над головой, когда вода потекла из ее волос. Наклонив голову, Джас поймал каплю воды, задержавшуюся на соске. Удовольствие пронзило Ноэль, заставив подняться на цыпочки, подаваясь бедрами навстречу его губами.

Касание его языка было таким сладким, что растопило все, что осталось от боли растянувших ее пальцев. Ноэль дергала бедрами навстречу, потрясенная тем, как быстро слишком много превратилось в мало.

Джаспер поднялся и поцеловал ее, его зубы оцарапали ее нижнюю губу, когда он снова коснулся ее киски рукой. Вышел он медленно, но когда жесткое нажатие пальцев вернулось, растяжение стало жестким, почти невыносимым.

Четыре пальца. Так и должно быть. Ничто другое не могло бы быть настолько доминирующим, настолько болезненным — и в какой-то момент ее боль превратилась в беспомощное наслаждение. За этим ощущением должен был последовать стыд — осознание собственного неприличия, хорошее и одновременно плохое, которое заставило бы ее летать.

Не в этот раз. О да, Ноэль летала, но вовсе не на крыльях какого-то пустого сожаления, которое заставило бы ее утонуть в чувстве вины. Она была бесстыдной, и ей было хорошо — потому что она сама выбрала это бесстыдство, а Джас выбрал ее, и им обоим это нравилось.

Пока они оба этого хотели, ничто из того, что Джаспер делал с ней, не могло заставить ее стесняться своих чувств.

Ноэль прижала губы к щеке Джаспера и содрогнулась.

— Мне нравятся твои пальцы.

— Я знаю. — Он укусил ее за ухо, резко и грубо. — Чем тебя трахнуть дальше, Ноэль?

Эти слова заставили ее застонать. Если бы он погладил ее клитор, она бы кончила, растворившись в тумане, где боль означала удовольствие. Но она не просила, не умоляла.

Он знал.

— Все, что угодно, — зашептала она, дрожа у скользкой плитки. — Все, что захочешь. Потому что я бесстыдница.

И я тебе такая нравлюсь.

— Бесстыдница, — согласился Джаспер. Его большой палец медленно терся о губки ее киски, все ближе и ближе подходя к клитору. — Распутная. Похотливая.

Ноэль не могла сосредоточиться на словах, все ощущения сошлись на его большом пальце. Она задерживала дыхание каждый раз, когда Джас начинал новую дугу вверх, напрягаясь, молясь, чтобы он поднялся чуть выше — и протестующее хныкая, когда прикосновение снова отступало. Ее ногти впились в ладони, пока она изо всех сил старалась удержаться на месте, не дернуться ему навстречу, не опустить руку и не привести себя к оргазму быстрым, грубым прикосновением.

Ее киска сжалась вокруг его пальцев. Так близко. Так чертовски близко…

Джас пошевелил рукой, и дразнящее ощущение его большого пальца на клиторе исчезло. Вместо этого он сжал пальцы внутри нее и прижался бедрами к ее бедрам, и его член, возбужденный, но нежный одновременно скользнул по ее клитору. Мало, мало! — но это перестало иметь значение, как только он прижался к ней с восхитительным стоном.

Ноэль кончила без предупреждения, не осознавая, что напряжение спало, пока не услышала свой собственный голос, отражающийся от стен кабинки — едва слышные стоны, сопровождающиеся сильной дрожью.

Джаспер не остановился. Он прижал ее к плитке, его бедра все еще двигались, член потирался об ее руку и клитор одновременно. Ее колени подогнулись, и она схватилась за его плечи, когда касание вызвало еще одну волну, новые импульсы удовольствия, которые достигли пика, когда ее внутренние мышцы сжали его пальцы.

— О Боже, — хрипло взмолилась Ноэль и ударилась головой о кафель, а он продолжал тереться, продолжал трахать их обоих, пока она не стала такой влажной и горячей, что даже четыре пальца больше не причиняли боль… И Джас понял это по ее прерывистым вздохам, похожим на плач, по ее шепоту — «пожалуйста, глубже, глубже, войди в меня, трахни меня, дай же мне почувствовать тебя, сделай меня своей».

Он снова укусил ее, на этот раз достаточно сильно, чтобы стало больно, его зубы прикусили кожу на углу ее нижней челюсти. Его стоны усиливались одновременно с толчками, пальцы дернулись, тело напряглось. И Джаспер кончил, его семя брызнуло ей на бедро из его пульсирующего члена.

— Джас… — Ноэль вздрогнула и опустила голову, уткнувшись лицом ему в шею. Даже это крошечное движение переместило ее тело, и она захныкала, когда его пальцы задели все еще чувствительные нервы.

Он отвлек ее поцелуем и убрал пальцы. Его грудь вздымалась.

— Было хорошо?

Кивнув, она потерлась щекой о его плечо, но поняла, что этого может быть недостаточно. Нужно было найти словесное подтверждение, но язык не хотел произносить даже простые слова.

— Лучше и не бывает. Хорошо. Так хорошо.

— Мм-мм. — Он снова подтолкнул Ноэль под теплую струю воды и взял мыло. Через несколько мгновений она была мыльной и скользкой, погрязшей в чувственном скольжении его рук по коже.

Ноэль закрыла глаза и откинула голову назад, намочив волосы, прежде чем убрать тяжелые влажные пряди с лица.

— Это было одно из тех восхитительных значений?

Джаспер улыбнулся.

— Одно из них, хотя я и не зашел так далеко, как мог.

Он зашел так далеко, как смогла она, и Ноэль сомневалась, что это просто случайность. Больше похоже на тщательно продуманный план, потому что она чувствовала его контроль, пока он толкал ее за границы ее опыта.

Каково это: следовать за ним, шаг за шагом, идти на цыпочках к каждой фантазии, которую она когда-либо рисовала в своем воображении, и даже к тем, которые она и не могла себе представить?

Красота.

Свобода.

Ноэль улыбнулась Джасперу и коснулась губами мускулистой груди.

— Может быть, в следующий раз ты сможешь пойти дальше.

Его низкий смех эхом отразился от плитки, наполняя теплом пространство между ними.

— Если ты будешь хорошо себя вести.

Глава 17

Даллас, похоже, решил, что он может скупить весь рынок.

Джаспер сжал в руке пачку денег, которую передала ему Рейчел, и заглянул в свой список.

— Почему бы тебе не пойти с нами? — спросил он.

— И мешать вам двоим? — Рейчел покачала головой. — Нет, спасибо. Если что-то в списке тебя не устраивает…

— Все нормально, — перебил он.

— Ну… тогда ладно. — Улыбнувшись, она стащила полотенце с плеча и отступила к стойке бара. — Хватит жаловаться. Просто сделай, как сказано.

— Какая умная.

Ноэль появилась через мгновение, войдя через служебную дверь. Она была в джинсах и майке, которые открывали ее грудь и татуировки, и сжимала в руках список, которым с улыбкой помахала ему.

— Несса попросила меня купить кое-что.

Он показа ей свой список.

— Как и Рейчел.

Она подошла к нему и поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать в губы.

— Надеюсь, мы сможем все это унести.

Джаспер обхватил ее за талию и обнял, целуя, наслаждаясь ощущением мягких изгибов, прижимающихся к его телу.

— Если нет, то нахер их.

Дразняще покачивая бедрами, она рассмеялась.

— Звучит весело.

— Во всяком случае, веселее, чем ходить по магазинам, — протянула Лекс с порога.

Ноэль оглянулась через плечо, не отстраняясь от Джаспера.

— Привет, Лекс. Я искала тебя. Все в порядке?

— Куда уж лучше. Слышала, ты идешь на рынок.

— Прямо сейчас, — подтвердил Джаспер.

Рейчел, возможно, и не стала бы вклиниваться, но только не Лекс. Она доказала это следующими словами:

— Можно мне пойти с вами? Даллас меня никуда не пускает.

— Конечно, не вопрос. — Ноэль встретилась с ним взглядом, смиренно, но одновременно вопрошающе. — Ведь правда?

Она выглядела такой нерешительной, что он вздохнул и улыбнулся.

— Приказ есть приказ, верно?

Улыбнувшись, она снова поцеловала его и отпустила. Ее пальцы пробежали вниз по его руке, чтобы сплестись с его пальцами.

— Ты поможешь нам выполнить все заказы Рейчел и Нессы.

Лекс сморщила нос, но Джаспер уже повернулся к двери, положив руку на спину Ноэль.

Было еще рано, и солнце еще не успело согреть холодный воздух. Он стянул куртку и накинул на плечи Ноэль.

— Спасибо. — Она тут же застегнула куртку и сбросила с тротуара пустую бутылку. Ее взгляд переместился к Лекс, затем к Джасперу.

— Знаешь, как долго еще нам придется ходить в сопровождении?

Будь он проклят, если скажет ей, что они до сих пор не знают, кто финансировал нападение Трента — или что это значит.

— Пока Даллас не скажет другое, милая.

— Просто любопытно. — Она толкнула его бедром. — Я не против компании, и ваши ребята все еще разворачивают меня на всех этих глухих улочках. Хотя было бы здорово получить шанс проверить, как действуют мои тату.

Сейчас чернила О’Кейна могли быть скорее мишенью, чем способом избежать неприятностей. Джаспер открыл рот, но Лекс опередила его:

— Эй. — Она остановила Ноэль, положив руку ей на плечо. — Сейчас совсем не время для игр в татуировки. Даллас — придурок, но не дурак. Если он ограничивает наши передвижения, то это ради безопасности.

Ноэль изучала лицо Лекс, потирая большим пальцем рукав куртки Джаспера.

— Мне нужно их скрывать?

Та покачала головой.

— Если бы все было так ужасно, нас бы не выпустили даже с Джаспером.

Облегчение затопило глаза Ноэль, напряжение в ее позе чуть ослабло.

— Ладно. Я не хочу делать ничего опасного, но… — Она пожала плечами. — Мне нравится их показывать.

Джаспер взял ее под локоть.

— Я понял. Мы не прячем свои тату, Ноэль. Но осторожность есть осторожность. Кто-то охотится за Далласом.

И Лекс была отличной приманкой для тех, кто хотел бы это сделать. Судя по выражению ее лица, она знала это. Лекс скрестила руки на груди, ее взгляд метался туда-сюда. Наблюдал, оценивал потенциальную опасность.

Ноэль, казалось, тоже это поняла. Ее обеспокоенный взгляд не отрывался от Лекс, когда они завернули за угол, и ее рука выскользнула из рукава куртки, чтобы найти руку Джаса.

— Я за осторожность.

И он тоже. Несколько человек, занятых своими делами в переулке, казалось, интересовались ими, но большинство из них Джаспер узнал. И они не казались подозрительными. Тем не менее, к тому времени, как они дошли до конца переулка, он был готов отменить поход. Он не любил ощущение дискомфорта.

Проблема была в рынке. Хотя еще стояло утро, на рынке уже было полно народу, и любому мудаку с острым ножом понадобится только секунда, чтобы сделать дело. Туда и обратно в суматохе, и он скроется прежде, чем Джаспер поймет, что кто-то рядом с ним истекает кровью.

Он повернулся к Лекс.

— Это плохая…

Громкий треск. Кирпичная стена перед ним взорвалась осколками, каменная крошка полетела в лицо. Выстрелы. Джаспер отреагировал инстинктивно, толкнув Ноэль и Лекс вперед, в переулок.

— Оставайтесь здесь. — И повернулся, уже доставая пистолет.

На улице никого не было, а это значило, что кто-то сидел в здании. Джас осмотрел разбитые окна здания напротив в поисках блеска ствола на утреннем солнце.

Давай, где же ты, ублюдок…

Еще один выстрел.

Крик боли. Голос Ноэль, полный шока, и она тут же замолчала, стиснув зубы. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как она схватилась за плечо.

У Джаспера сжалось сердце.

— Лекс.

— Я гляну. — Она прикрыла Ноэль своим телом и потянула за куртку. — Дай посмотреть, милая.

— Не думаю, что все серьезно, — прошептала Ноэль, убирая руку. Боль застыла в ее глазах, но она крепилась, когда Лекс оторвала кусок ткани от своей выцветшей рубашки и обернула вокруг руки Ноэль.

Джаспер подавил панику, спрятав ее за холодной стеной спокойствия, и продолжил искать снайпера.

— Отведи ее внутрь, пока он не сделал еще один выстрел. Быстрее.

Лекс закинула здоровую руку Ноэль себе на плечо и помогла ей подняться.

— Пойдем, малышка.

Резкий треск почти заглушил последнее слово, и Джаспер почувствовал прилив удовлетворения, когда, наконец, заметил ствол винтовки в окне четвертого этажа вместе с неясным силуэтом стрелка за ним. Он быстро выстрелил три раза подряд, и винтовка выскользнула из окна и упала на землю, когда стрелок исчез.

— Джаспер! — Опять голос Ноэль, но на этот раз в нем была не боль. Паника.

Он повернулся и увидел, что она стоит на коленях рядом с Лекс, прижимая руки к ее боку, а между пальцами выступила кровь.

— Я не знаю, что делать!

Блядь. Он убрал пистолет в кобуру и уставился на горстку людей, собравшихся в другом конце переулка.

— Идите за помощью. Быстро!

Кто-то бросился прочь, и Джаспер упал на колени потрескавшийся асфальт рядом с Ноэль.

— Насколько все плохо? Мы можем ее переместить?

— Я не знаю. — Ее руки дрожали. — Я никогда не имела дела с чем-то, что нельзя было бы исправить с помощью медгеля. Мне можно убрать руки? Что, если пуля прошла через?.. — Ее голос прервался. — Лекс, ты меня слышишь?

Она не пошевелилась, и Джаспер шлепнул ее по щеке.

— Лекс. — Она махнула рукой, задев его плечо. — Я подниму тебя, отнесу в безопасное место.

Позади раздался стук подошв, сопровождаемый дикими матерками Эйса.

— Господи Иисусе, — пробормотал он, опускаясь на колени с другой стороны от Лекс. — Мне сказали, что… к черту, скажи только, мне нести ее или прикрывать вас?

— Прикрывай. — Джаспер начал терять самообладание. Он не мог смотреть на Ноэль, когда взял Лекс на руки и поднялся. — Кажется, я зацепил ублюдка, и он уронил винтовку. Возможно, удастся отследить его.

— Я пошлю Брена. — Эйс вытащил пистолет и поднял Ноэль на ноги. — Держись рядом, милая. Между мной и Джасом, хорошо? Все нормально?

Ноэль что-то сказала — слова заглушил стук ботинок Эйса, но, должно быть, это его успокоило, потому что он тут же сказал:

— Я прикрою тебя, братишка, и ее тоже. Пошли.

Потребовалась целая вечность, чтобы добраться до бара. Рейчел уже напряженно ждала их у открытой двери.

— Я слышала выстрелы, но не думала, что все это случилось так близко. — Она повернулась к Трикс. — Позови Далласа.

Некуда было уложить Лекс, поэтому Джаспер положил ее на край сцены и задрал ее уже разорванную рубашку еще выше.

— Слева. Надеюсь, печень не задета.

— Пуля могла задеть не только печень. Селезенку, например. — Рейчел помогла ему уложить Лекс на правый бок, чтобы проверить спину. — Выходное отверстие есть. Нам нужен хирург…

— Я приведу, — сказал Эйс, стоя позади них. — А потом я найду Брена и мы прогуляемся обратно в переулок.

Входная дверь захлопнулась за ним, и Ноэль появилась рядом с Джаспером, держа в одной руке тяжелую аптечку с наклейкой «Разбитого круга».

— Как помочь? Что я могу сделать? Чистые полотенца или бинты…

Все, что они могли сделать, это попытаться остановить кровь и ждать, надеясь, что рана была только поверхностной, и что внутри нет кровотечения.

— Полотенца. Рейчел…

Но она уже несла их. Она развернула и снова сложила махровую ткань, плотно прижав ее к ранам по обе стороны тела Лекс.

Джасперу уже нечем было занять дрожащие руки, и он обнаружил, что тянется к Ноэль.

— Твоя рука.

— Со мной все в порядке. — Но голос ее дрожал, и она сама неудержимо дрожала, глядя на Лекс огромными испуганными глазами.

— Эй. — Джаспер схватил Ноэль за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. — Не раскисай. Мы должны соображать очень быстро.

После бесконечно долгого мгновения она моргнула и сосредоточилась на нем. Потом сделала глубокий вдох и кивнула.

— Я намажу руку гелем.

Джас покачал головой и приподнял импровизированную повязку, чтобы мельком поглядеть на рану.

— Пуля может быть там, — зло пробормотал он. — Тебе придется подождать, пока мы не позаботимся о Лекс.

— Ладно. — Она схватила его за руку. — С тобой все нормально? Тебя не…

— Что, черт возьми, происходит? — Рев Далласа заставил Ноэль вздрогнуть, ее пальцы судорожно сжались вокруг руки Джаспера.

Даллас толкнул дверь заднего коридора, испуганная Трикс почти бежала за ним.

Он сделал два шага в комнату и увидел Лекс. Ярость и беспокойство схлынули с его лица, оставив после себя пустую, холодную маску, которая напугала Джаспера до чертиков.

Он встал между Далласом и сценой.

— Снайпер. Эйс пошел за доктором.

Даллас повернул голову в его сторону, наградив бесстрастным взглядом. Эффект был пугающим.

— Кто отправился за снайпером?

— Если он еще не сдох, Брен его приведет.

— Хорошо. А теперь убирайся с моего пути.

— Прости, — прохрипел Джаспер. — Мы хотели вернуть…

Даллас ударил его кулаком в лицо, затем прошел мимо, не сказав больше ни слова. Ноэль прижалась к его боку и подняла здоровую руку, чтобы коснуться лица.

— Все хорошо?

У них есть снайпер, и Лекс истекает кровью на сцене «Разбитого круга». Джаспер проглотил невеселый смех. Учитывая все обстоятельства, ему чертовски повезло, что Даллас ударил его только по лицу.

— Все нормально.

Даллас склонился над Лекс, поглаживая ее волосы.

— Если все нормально, иди с Бреном. Найдите ублюдка, который это сделал.

Пальцы Ноэль вцепились в его руку, но Джаспер разжал их хватку.

— С тобой все будет в порядке, — пробормотал он. — Док может взглянуть и на твою руку.

Она открыла рот, но Даллас не дал ей ответить.

— Иди же, Джас. Я позабочусь о твоей женщине.

Так же, как ты должен был позаботиться о моей.

Он не сказал этого, но ему и не пришлось. Слова эхом отдавались в голове Джаспера и преследовали его даже снаружи.

Он обогнул место, где Лекс истекала кровью на грязном асфальте. Брен стоял в конце переулка, с винтовкой в одной руке, его взгляд был прикован к зданию, служившему снайперским укрытием.

Он обернулся при звуке шагов Джаспера.

— Четвертый этаж?

— Да, вон то окно. — Он указал. Руки уже не так дрожали. Непосредственная опасность миновала, Ноэль была жива, и Лекс тоже… черт возьми, она должна выжить. А пока… он может заняться делом.

Брен поднял ружье.

— Крутая винтовка. Я не видел такую за пределами Эдема.

Это привлекло внимание Джаспера.

— Думаешь, это был городской наемник?

— Не обязательно. Военная полиция. Они используют эти марки на сторожевых вышках на ветряных фермах. Они быстрые, точные… — Он встретил взгляд Джаспера своим, холодным и расчетливым. — И их можно отследить.

— Узнать хозяина?

— Угу. — Брен наклонил винтовку и провел большим пальцем по блестящей квадратной панели у основания приклада. Панель вспыхнула красным, и какой-то механизм внутри винтовки щелкнул.

— Доработано для максимальной эффективности и зашифровано на биометрию. Круз уже работает над серийным номером. Найдя пальчик, мы найдем и парня.

— Нам нужны ответы. — Снайпер военной полиции мог быть заказан одним из влиятельных членов Совета Эдема. — Он нужен нам живым.

Брен фыркнул.

— К херам ответы. Ты знаешь кого-нибудь достаточно глупого, чтобы прикончить парня до того, как Даллас его допросит?

Нет. Джаспер был одним из самых доверенных людей Далласа, но ему все равно повезло отделаться лишь ударом в лицо. А ведь он даже не был врагом.

— Мне кажется, я пристрелил его, но мог и ранить. Мы должны провести зачистку.

— Ага. — Брен указал на разбитое окно. — Мы проверим ту комнату, посмотрим, не лежит ли он там мертвый. Если нет, то он в бегах. Но мы найдем его.

Он был так чертовски уверен в себе, что Джаспер не стал спорить.

— Ты знаешь политику Эдема. Думаешь, это отец Ноэль подчищает концы?

— Не знаю. — Брен пожал плечами и отступил. — Я здесь, потому что как раз не силен в политике Эдема, ты забыл?

Глава 18

Когда Даллас злился, Даллас тратил деньги.

Прижавшись к массивному изголовью кровати, Ноэль провела кончиками пальцев по гладкой новой коже на предплечье. Технология регенерации была непомерно дорогой в Эдеме и, как она думала, невозможной для Секторов.

Очевидно, для Далласа не было ничего невозможного. Лекс была ранена в живот. Через час после прибытия доктора Эйс вернулся с худой, молчаливой женщиной в сопровождении двух телохранителей, рядом с которыми даже Флэш казался крошечным. Ее черный кейс содержал все необходимое для ускоренной регенерации, и Даллас не остановился на Лекс, хотя одно это, должно быть, стоило целое состояние. Он не стал слушать протесты Ноэль и заплатил и за ее рану, хотя доктор сказал, что она заживет сама по себе через несколько недель.

Лекс растянулась рядом с ней, заснув после успокоительного, которое ей дали во время процедуры. Время от времени Ноэль гладила ее волосы, скользя пальцами по гладким прядям. Ее паника была успокоена лекарством — гораздо меньшей дозой, чем дали Лекс, хотя и достаточной, чтобы размыть мир на несколько часов — но сонливость исчезла, когда день стал клониться к вечеру, и беспокойство снова заняло свое место.

Она хотела, чтобы Джаспер вернулся.

Она хотела, чтобы Лекс проснулась.

Она хотела верить, что пуля, пробившая тело ее подруги, предназначалась не ей.

Лекс пошевелилась.

— Вам с Далласом нравится моя прическа, да?

Далласа, казалось, тянуло к ее волосам. Ноэль думала, что он так утешал Лекс, но, возможно, он успокаивал самого себя.

— У тебя красивые волосы. С возвращением.

Медленно моргнув, Лекс осторожно встала.

— Как твоя рука?

— Как новенькая. — Ноэль потянулась к Лекс и повернула руку, чтобы показать ей розовую, слегка сморщенную кожу. — Я пыталась сказать Далласу, что все заживет само по себе, но он велел мне заткнуться. Он не такой уж и очаровательный, когда обеспокоен.

— Я чертовски удивлена тем, что ты считаешь его очаровательным. — Лекс прижала руку к боку и подвигалась. — Регенерация, да? Я рада, что он и для тебя это сделал. Я бы оторвала ему член, если бы он заставил тебя страдать.

Мысленного образа было достаточно, чтобы Ноэль поморщилась.

— Нет, он был не в настроении слушать. Больше похоже на настроение для убийства.

— Он обычно такой, когда что-то происходит.

— Он беспокоился за тебя. Очень.

— Конечно. — Лекс закрыла глаза, темные круги под ними ярко выделялись на ее бледной коже. — Он переживет.

Ноэль попыталась уговорить ее вернуться на матрас.

— Отдохни немного. Не стоит сегодня много двигаться.

Лекс стряхнула ее руку.

— Я не собираюсь двигаться. Я просто посижу. Просто посижу.

Ну, если Лекс и захочет встать, то Ноэль не станет ей мешать. Не тогда, когда ее терзает чувство вины.

— Прости. Я тоже волновалась.

— Не надо, — уголки рта Лекс изогнулись. — Я крута. Они должны стараться лучше, если хотят убить меня.

С облегчением, вызванным улыбкой, Ноэль осторожно обняла Лекс. Возможно, она и была целью. Лекс была той, кто имел значение для Далласа, той, кто был опасен сам по себе.

Единственным человеком в мире, который мог злиться на Ноэль, был ее отец, и даже он не мог желать ее смерти.

Наверное.

Лекс прижала голову Ноэль к плечу и похлопала ее по спине.

— Они уже поймали этого парня? Это был один из людей Трента?

— Не знаю, — призналась она. — Даллас послал за ним Джаспера и Брена, а потом оставил меня здесь с тобой и велел не уходить. Один из мужчин охраняет дверь… кажется, Мэддокс.

— Звучит серьезно.

Она смеялась над Далласом, и Ноэль почувствовала невольную симпатию к нему.

— Ты истекала кровью. Все и было серьезно.

Лекс тут же замолчала.

— Я знаю. Извини.

— Только больше не позволяй себя подстрелить, ладно? — Ноэль глубоко вздохнула и подняла голову, чтобы улыбнуться Лекс. — Если ты не будешь вести себя так, как будто это не имеет значения, я просто взорвусь. Я не знаю, что происходит, и просто схожу с ума.

— Да? Добро пожаловать в мою жизнь, — пробормотала Лекс.

Ноэль засмеялась.

— Я не знаю Мэддокса. Мы можем уговорить его выпустить нас?

— Спятила? Черт, нет. Нам лучше выползти в окно или проломиться сквозь стену.

— Ну, по крайней мере, я скажу ему, что ты проснулась. Даллас захочет узнать. — Она заколебалась. — Если ты не против.

Лекс покачала головой.

— Все хорошо. У меня была отсрочка. Хотя, насколько я знаю Мэда…

Ноэль не успела спросить. В коридоре послышались шаги, и она поняла, что Мэд, должно быть, слышал их разговор. Мгновение спустя Даллас доказал правоту ее предположения, протиснувшись в дверь и захлопнув ее за собой.

Это должен был быть момент только для двоих, поэтому Ноэль поползла к краю кровати… и замерла, когда Даллас указал на нее пальцем.

— Сиди на месте. Док сказал, тебе надо отоспаться после того дерьма, что он тебе дал.

Доктор сказал ей, что она может встать, когда почувствует себя хорошо, но а Ноэль не посмела спорить.

— Не кричи на нее. — Лекс презрительно фыркнула. — Ты не можешь этого вынести, не так ли? Иногда случается дерьмо, и это не чья-то вина, и ты не можешь это предотвратить.

Даллас перевел на нее взгляд.

— Рад видеть, что ты оживилась, дорогая.

— А почему бы и нет? Похоже, кто-то потратил кучу денег, собирая меня по кусочкам.

— Да-да, милая. Но не надо так радоваться этому.

— О, я в восторге. — Лекс пожала плечами. — Ты сохраняешь то, что принадлежит тебе, верно? Нужно держать все в рабочем состоянии.

Ноэль начала жалеть, что не ушла — все, что угодно, чтобы уйти от гнева, заполняющего пространство между Далласом и Лекс.

Особенно когда он сделал угрожающий шаг вперед.

— Думаешь, сейчас все плохо? Просто подожди, Алекса Паррино. Ты не знаешь, каково это — принадлежать мне, но помяни мои слова, милая…

— Ты невыносим…

Он продолжал, как будто она не говорила ни слова.

— Ты это выяснишь.

— Задница. — Лекс бросила в него подушку, потом еще одну. Она потянулась к третьей, когда ей пришлось остановиться и схватиться за бок с гримасой. — Ох, черт.

— Лекс… — Ноэль обняла ее и впилась взглядом в Далласа, чувствуя, как страх исчезает в нарастающем приливе ярости.

— Что с тобой? — набросилась она на него. — Так вот как ты заботишься о людях? Мне нельзя двигаться, а ее, значит, ты готов загнать в могилу?

Лекс коснулась руки Ноэль, злость ее уже прошла.

— Это просто Даллас. Я виновата, так и есть. Потому он и злится.

Даллас свирепо посмотрел на Ноэль. Она вздрогнула под тяжестью его пылающего взгляда, но не сдалась, и он с рычанием провел рукой по волосам.

— Не надо оттачивать на мне свои когти, котенок. — На этот раз в прозвище не было теплоты, просто холодное предупреждение. — Ты не готова охотиться на крупную дичь.

— Даллас. — Голос Лекс был жестким, упрекающим, но после бесконечно напряженного момента она протянула ему руку.

Даллас подошел к кровати, выражение его лица все еще было пустым, но морщинки вокруг глаз смягчились, когда он опустился рядом с Лекс и притянул ее ближе.

— Больше никакой злости. Ты слышишь меня?

— Ты можешь прекратить командовать хоть на пять минут?

— Может быть.

Он притянул Лекс к себе, усадив ее по левую сторону от себя, и поднял правую руку.

— Подойди сюда, Ноэль. Я не буду кусаться.

Ноэль колебалась, еще меньше желая вмешиваться в нежный момент, чем ругаться.

— Если вам нужна минутка, я могу сходить проведать Мэда. Лекс стоит поесть…

— Уж этого я хочу меньше всего. — Лекс поманила ее. — Иди сюда. Посиди рядом с нами.

В конце концов Ноэль сдалась и уселась на кровать. Даллас схватил ее за талию и подтащил к себе. Потом погладил ее руку и поцеловал в макушку.

— Я обещал Джасу, что позабочусь о тебе, пока он не вернется.

— Ладно. — Ноэль положила руку на грудь Далласа поверх руки Лекс. Может, такой и должна была быть семья. Гнев и ярость, но они быстро проходят, когда кто-то нуждается в утешении. — Все нормально.

— Даллас все еще ведет себя как придурок. — Лекс потерлась щекой о его плечо, а затем подняла лицо, чтобы поцеловать его в подбородок.

Даллас усмехнулся, его грудь завибрировала под ухом Ноэль.

— Я тоже тебя люблю, умница. — Это была шутка. Легкие слова, совсем безопасные — потому что все знали, что на самом деле он не имел в виду любовь.

Вот только Ноэль была уверена в обратном.

Кто-то постучал в дверь, разбивая момент, и Лекс вздохнула.

— Что?

Дверь приоткрылась, и Брен просунул голову внутрь.

— Проснись, Даллас. Мой друг уже в пути. У него есть кое-что, что тебе нужно.

Руки Далласа сжались.

— Когда?

— С минуты на минуту должен прикатить. — Брен заколебался. — Ему пришлось выдать себя. Мы все делаем правильно?

— Если он приведет ко мне ублюдка, который нажал на курок, он может назвать свою цену.

— Ладно. — Брен нырнул обратно, тихо закрыв за собой дверь.

Лекс выпрямилась и с гримасой покосилась на свою разодранную рубашку.

— Мне нужна одежда.

— Лекс. — Даллас ухватил ее за плечи. — Мне нужно кое-что от тебя, дорогая. Одна вещь. Мне нужно, чтобы ты осталась здесь.

Она бросила на него недоверчивый взгляд.

— Да ты издеваешься надо мной.

Он стиснул челюсти, и Ноэль затаила дыхание, когда Даллас наклонился ближе.

— Я прошу. — Просит, а не приказывает, и даже Ноэль уже знала, как редко это бывает.

Лекс, должно быть, тоже это поняла. И все же казалось, что прошла вечность, пока она не поднесла дрожащую руку к его лицу.

— Ладно. Но только потому, что у тебя был действительно плохой день.

Даллас поймал ее руку и поцеловал в ладонь.

— Выше нос. Я скоро вернусь.

— Не выходи из себя, — мягко предупредила она. — Сначала информация.

— Я знаю. — Он ухмыльнулся, выражение лица было таким хищным, таким полным предвкушения, что Ноэль вздрогнула. Лед в глазах Далласа означал смерть, и улыбка говорила, что ему это нравится. И не просто нравится — он этим наслаждается.

Трудно было сказать, что больше напугало Ноэль — жажда насилия в глазах Далласа или осознание того, что она разделяла ее.

Похоть была не единственным пороком, которому учили в Секторах, и пришло время для первого урока мести.

* * *

Джаспер не знал, как выглядит Алистер Мартель, и это беспокоило его больше, чем следовало.

О, он знал лицо, которое появилось на экране, когда они просканировали штрих-код Мартеля, и он знал, что большой палец именно этого мужика активировал винтовку, которая ранила Ноэль и Лекс. Он не сомневался в личности человека, не сомневался в том, что Даллас сотрет его в порошок после того, как допросит.

Нет, раздражало то, что опухшие глаза и разбитый окровавленный нос скрывали черты его лица. Джаспер не сможет поднять ублюдка за воротник, угрожать ему и наблюдать, как он постепенно сереет от страха. Слишком поздно для тихих, жестоких обещаний мести, которых заслуживал этот мужчина.

Слишком поздно, тем более что Даллас, казалось, не намеревался тянуть с допросом. Джаспер видел, как Даллас работал с пленниками, не имея никакого оружия — только ужас и простой шепот, пока пленник не начинал рассказывать все, что знает. Но сегодня для медленных уговоров не было времени. Он ударил кулаком Мартеля в живот с рычанием, лишая мужчину возможности даже вдохнуть, чтобы ответить на вопрос.

Не то чтобы Даллас спрашивал.

Но ему был нужен ответ, поэтому Джаспер сделал это за него.

— На кого работаешь?

Мартель сплюнул кровь на бетонный пол.

— Эдем. Я работаю на Эдем.

Джаспер старался сохранить невозмутимость, но рычание вырвалось у него само.

— Если он не дает информации, лучше прикончить его сразу. У друга Брена наверняка есть то, что нужно.

Глаза Мартеля расширились в страхе, но Даллас уже повернулся к столу, чтобы взять кастет.

— Согласен. Брен и Круз могут рассказать нам все, что нужно.

— Гарет Вудс, — сказал Мартель, его голос был полон паники. — Я работаю на Гарета Вудса.

Даллас повернулся и провел тяжелыми кастетами по пальцам.

— Советник?

Мартель быстро кивнул.

Была только одна причина, по которой другие члены Совета Эдема хотели смерти Ноэль.

— Ты хотел кого-то подставить? — угадал Джаспер.

Еще один отрывистый кивок.

— Ничего личного, приятель. Просто нужно было убить девушку городским оружием. Никто из твоих людей не должен был пострадать.

Ярость вскипела в нем с бешеной силой. Джаспер протянул руку, и ему пришлось сделать поспешный шаг назад, прежде чем пальцы вцепятся пленнику в волосы.

— Ничего личного?

Даллас ударил его в челюсть, голова Мартеля качнулась вбок.

— Ноэль — одна из моих женщин. — Он не дал Мартелю шанса ответить, прежде чем ударить его снова. — Зачем подставлять Каннингэма? Что твой босс должен был получить?

— Я не знаю. — Мартел отшатнулся, когда Даллас снова поднял руку, дергаясь в цепях. — Не надо, черт возьми, я не знаю. Я стреляю в того, в кого мне говорят стрелять. Это моя работа. Это все, что я знаю.

Джаспер поверил ему. Ко всему прочему этот мужчина оказался глуп. Это был один из этапов тренировки, через которые когда-то проводил их Брен. Убийц обычно не заботило, почему им приказывают убрать того или иного человека. Но люди Далласа всегда, всегда знали почему, потому что не могли себе позволить сделать ошибку.

— Бесполезно, — пробормотал Джаспер, обращаясь скорее к самому себе, чем к Далласу.

Мартель уже был мертв, и только информация могла отсрочить его казнь. Если у него ее не было — не было и времени.

Даллас наблюдал за выражением лица пленника, ледяная ярость просачивалась сквозь пустое выражение лица, которое он носил с тех пор, как впервые увидел Лекс, без сознания и истекающую кровью.

— Согласен, — сказал он. — Если ты не хочешь расквитаться за Ноэль, то можешь пойти и посмотреть, не окажется ли друг Брена умнее, чем этот тупой как пробка ублюдок.

Джаспер покачал головой и отвернулся. Даже если бы у него хватило смелости, это не в его стиле.

— Мартель твой, — бросил он через плечо.

— Просто отлично, — последовал ответ Далласа: утверждение, подкрепленное звуком удара кулака по плоти и болезненным стоном Мартеля.

Стоны переросли в крики, и Джаспер закрыл за собой дверь, чтобы заглушить их.

Лоренцо Круз, друг Брена, сидел за квадратным столом в центре комнаты, его рубашка была разорвана. Рейчел сидела рядом с ним, втирая антисептик ему в плечо.

Джаспер наблюдал, как она отложила марлю и потянулась за острым скальпелем. Один разрез, неглубокий и медленный — и Круз не моргнул, не показал никаких признаков того, что почувствовал боль.

Услышав еще один приглушенный крик из-за двери, Эйс вздрогнул

— Не знаю, что страшнее. То, как кричит этот парень, или то, что Рейчел вырезает маячок из плоти этого ублюдка без анестезии, и он даже не дергается.

— Я очень нежно, — пробормотала она, затем ободряюще взглянула на Круза. — Все в порядке, приятель?

— Все в порядке. — Круз улыбнулся ей и Брену. — Бывало и похуже.

— Он скромничает. — Брен постучал по столу. — Однажды мы проводили операцию под прикрытием. Этот придурок получил пулю в ногу и все равно сумел пробраться через блокпост сектора, не упав в обморок.

— Ты делаешь то, что должен, чтобы выполнить работу. — Круз встретил взгляд Джаспера. — Когда это работа, с которой можно мириться. Но все больше и больше тех, кто готов делать грязные дела.

— Или вы слишком далеко продвинулись в пищевой цепочке, чтобы держать свою совесть чистой. — Джаспер отодвинул стул и сел. — Ты можешь связать этого парня с Гаретом Вудсом?

Круз кивнул.

— Несомненно. Мартелю поручили охрану Вудса полгода назад.

— Зачем Вудсу желать смерти Ноэль? Как он вообще узнал, где она?

Брови Круза взметнулись вверх.

— У вас, должно быть, нет доступа к видеосети.

Ему ответил хмурый Эйс.

— Все слишком сильно шифруется. Не стоит затраченного времени. А что, она была на видео?

— В последнее время — постоянно, — ответил Круз. — Кто-то слил видео, где она подает напитки в вашем клубе, и теперь все в Эдеме думают, что ее отец ведет грязные дела с Далласом О’Кейном.

Это сделало ее убийство идеальным способом дискредитации Каннингэма. Все в Эдеме подумают, что он сделал это, чтобы скрыть свои отношения с Далласом.

— Сколько еще людей воспользуются этим шансом? — спросил Джаспер. — Даже если мы разберемся с Вудсом, она все еще будет в опасности?

Круз моргнул и посмотрел на Брена.

— Этот парень говорит серьезно? Он просто хочет разобраться с членом Совета?

— Он? Нет. — Брен наклонил голову к двери. — Но Даллас? Да.

Джаспер прикусил язык, но даже это не помогло удержать гнев.

— К черту это. Я не собираюсь передавать свое дело Далласу, не в этот раз.

— Ты не можешь просто войти в город и всадить две пули сорок пятого калибра в крутого плохого парня. Наезд на Вудса потребует денег, планирования и привлечения кучи людей. — Брен закурил сигарету. — Даллас — единственный, кто может это сделать, независимо от того, как сильно ты хочешь быть тем, кто защищает Ноэль.

— Дерьмо. — Лицо Круза стало непроницаемым. — Пока она в Секторах, она будет занозой в заднице для своего отца, мишенью для любого из его врагов. Каннингэм это знает. Сегодня утром он опубликовал пресс-релиз о том, как собирается ее спасти.

Джаспер проглотил проклятие.

— Так что единственный способ остановить киллеров — это либо напугать до полусмерти любого, кто вздумает попробовать… либо отправить ее обратно к семье.

Эйс вмешался.

— Она уже носит чернила. Они все равно заберут ее обратно? Сколько денег у ее папаши?

— У него их много, — ответила Рейчел. — По крайней мере, когда я там жила, было так. Я уверена, он будет делать вид, что Ноэль спятила, но он как любящий папочка не мог оставить свою чокнутую доченьку здесь и поэтому привез ее домой, чтобы она поправилась.

— Проклятие Секторов, — протянул Круз. — Она могла раздеться догола и ходить по улицам Эдема, и людям бы было все равно. Если бы ее отцу удалось скрыть первоначальные обвинения, он мог бы разыграть из себя мученика. Любящий отец борется за спасение души своей дочери. Конечно, ему придется уничтожить людей, которые ее арестовали… — он взглянул на Брена. — Но большинство членов Совета не прочь подставить хороших людей ради собственной выгоды.

— Это нам известно, — мягко согласился Брен.

— Вот. — Рейчел бросила что-то крошечное — дзинь! — в металлическую миску, затем разгладила края маленькой квадратной повязки на руке Круза. — Больше никакого трекера.

— Благодарю. — Круз согнул руку, проверяя плечо. — Я думаю, что для меня пути назад уже нет. Мисс Каннингэм повезло, что правила на нее не распространяются.

— Да. — Но что-то подсказывало Джасперу, что Ноэль не согласится.

Дверь в заднюю комнату распахнулась, и вошел Даллас, вытирая окровавленные руки о тряпку. Через дверной проем Джаспер мог разглядеть неподвижную фигуру Алистера Мартеля.

Брен поднялся.

— Все кончено?

Даллас коротко кивнул и встретился взглядом с Крузом.

— Я знаю, от чего ты отказался, чтобы привезти нам Мартеля. Я прослежу, чтобы все было в порядке. — Даллас переключил свое внимание на Рейчел. — Вы с Эйсом, выведите нашего нового друга на улицу. Принесите ему что-нибудь поесть и все, что ему нужно.

Трое вышли из комнаты, оставив Далласа с Бреном и Джаспером наедине.

— Скажи мне, что все не так плохо, как кажется.

Даллас молча выслушал рассказ Брена и покачал головой.

— Это то, что я все время пытался тебе сказать, Джас. Политика в Эдеме — это как порочная, кровавая игра в шахматы. — Он вздохнул. — Готов поспорить, что история о покушении на жизнь Ноэль вот-вот попадет в видеосеть, если еще не попала. Ноэль теперь — фигура на доске, и игра не закончится, пока она не вернется в Эдем или не умрет.

Для Джаспера была важна только ее безопасность.

— Я посмотрю, что может сделать Мэд. Мы должны следить за ситуацией в Эдеме.

— Брен может это сделать. — Даллас махнул рукой. — Отправляйся. Мне нужно поговорить с Джаспером.

Джаспер был не в настроении, и он сказал Далласу об этом еще до того, как дверь захлопнулась.

— Напутствие может подождать, тренер.

— Это не оно. — Даллас уперся руками в стол. — Что ты будешь делать, если Каннигэм появится, чтобы забрать ее? Если он даст ей свободу, если скажет, что все ее грехи будут прощены, и попросит вернуться к своей уютной и безопасной жизни? Что ты скажешь, когда она попросит совета?

Он сказал бы, что это не его решение, что она единственная, кто действительно знает, что делать — за исключением того, что это была бы ложь. Он сделает все, чтобы уберечь Ноэль от опасности.

— Я скажу ей, что ей нужно уходить, — прорычал он.

Даллас не выглядел удивленным. И счастливым тоже.

— Ты сможешь с этим жить?

— У меня точно нет выбора.

— У тебя есть два варианта, и оба они дерьмо.

Отпусти ее — или оставь ее здесь и, возможно, убьешь.

— Они оба дерьмо, — повторил Джаспер. — Но это все, что у меня есть, если только ты не готовишь что-нибудь еще.

— У меня есть несколько идей, — сказал Даллас, но поднял руку, прежде чем Джаспер успел что-нибудь сказать. — Пока она в безопасности. Черт, это война, Джас. Я буду защищать Ноэль, как свою, но ты знаешь, что такое война.

Сначала бомба Трента, а теперь снайпер из Эдема. Куча дерьма вокруг, как и в те дни, когда им приходилось скитаться и бороться за каждый клочок мира, что попадался им на пути. Если бы они были умны, они бы приняли меры предосторожности.

Некоторые мужчины без колебаний присваивали женщин, даже зная, что уже завтра могут быть мертвы, но Джаспер никогда не был одним из таких.

— Я не стану удерживать женщину, которую не смогу защитить. Это не изменилось.

Даллас вздохнул.

— Не могу сказать, что понимаю тебя, Джас… но, может быть, это значит, что нам обоим придется навсегда остаться одиночками.

— Есть вещи и похуже.

Например, новые выстрелы, и глаза Ноэль… пустые и невидящие, мертвые.

— Ладно. — Даллас выпрямился и потер рукой лицо. — Я свяжусь с Каннингэмом и дам ему знать, что открыт для разговора. Возможно, тебе вообще не придется делать выбор.

— Он захочет ее вернуть. — Джаспер глубоко вздохнул. — Что нам делать с телом Мартеля? Заставить его исчезнуть или убедиться, что они найдут его?

Даллас уставился на стену и задумчиво размял руки.

— Положи его в холодильник, — наконец сказал он. — Дай мне время узнать, что скажет Каннингэм, и тогда мы решим.

— Кстати, о холоде, приложи лед к рукам, — посоветовал Джаспер.

— Да. — Даллас уставился на свои разбитые костяшки пальцев. — Мне нужно сказать Лекс, что все кончено, пока она не вылезла из постели и рана снова не открылась.

Он должен был проверить Лекс, убедиться, что она поправляется и в безопасности. На Джаспере лежала такая же ответственность за Ноэль, но ему нужна была дистанция. Ему нужно было отпустить ее.

— Ты не мог бы…

— Я позабочусь о ней, — спокойно ответил Даллас. — Найди Брена и Мэда. Это будет долгая ночь.

Он оказался прав.

Глава 19

Джаспер избегал ее.

Сначала она думала, что это просто разыгралось воображение. Даллас вернулся поздно и на взводе, и Ноэль была слишком измотана, чтобы снова брести через лабиринт коридоров обратно к пустой спальне Лекс. Но сон был мимолетным и беспокойным, и прерывался всякий раз, когда она клала руку на свободное место слева от себя. Каждый раз, просыпаясь, она заставляла себя закрыть глаза, обещая себе, что в следующее пробуждение рука обязательно наткнется на твердую стену груди Джаспера.

Но нет.

Ноэль вылезла из огромной кровати на рассвете, спасаясь от одиночества, которое было более резким в присутствии Далласа и Лекс, чем если бы она была одна. Даллас приоткрыл один глаз, разглядывая ее, пока Ноэль натягивала одежду, но, убедив ее не покидать территорию, только крепче прижал к себе Лекс и снова закрыл глаза.

Он, вероятно, предполагал, что она пойдет искать Джаспера, но она не стала. Она уже чувствовала это тогда — что-то большее, чем просто подозрение. Уверенность в том, что Джаспера просто нет. Нет нигде.

Только забравшись в прохладную ванну в комнате Лекс, Ноэль поняла, в чем все дело. Ее руки дрожали, когда она терла мочалкой только что зажившую кожу. Ей был нужен Джаспер. Ей нужно было увидеть его, прикоснуться к нему, знать, что он в безопасности. Ей нужно было свернуться калачиком в его объятиях и осознать, что она в безопасности.

Она нуждалась в нем, и он должен был это знать. Должен был. Если он не знал, как она могла доверять ему? И если он знал, но игнорировал ее чувства…

Нет. Слишком рано для таких мыслей, особенно при всей окружающей их опасности. Даллас признался, что отправил Джаспера с каким-то поручением. Возможно, на всю ночь. Может, он вернулся буквально только что, и если бы она подошла к нему сейчас, он бы протянул руки и обнял ее…

Ноэль не пошла. Она сказала себе, что это потому, что ему нужен отдых, и потому, что это не имеет значения. Она спустила воду в ванне и оделась, заплела волосы в корону вокруг головы и выбрала футболку с короткими рукавами, которая оставила ее руки — и татуировки — на виду. В комплекте с сапогами на каблуках, джинсами и одним из кожаных ремней Лекс это было похоже на броню.

Она была О’Кейн. Одна ночь неопределенности этого не изменит. Ничто не могло изменить этого. Это было обещание, вытатуированное на коже — ее верность в обмен на их защиту. Навсегда.

Кроме того, она больше не была беспомощной. Ей не нужно было, чтобы Джаспер или Лекс держали ее за руку и что-то делали для нее.

Сцена была очищена от крови Лекс, но клуб все еще нуждался в уборке. Трикс будет там, чтобы открыть двери к полудню, готовая подать вино людям Далласа и продать пару бутылок тем, кто не является членом банды.

Жизнь должна была продолжаться.

Ноэль подмела пол и уже убирала стулья к тому времени, как прибыла Трикс в сопровождении молчаливого вышибалы по имени Зан. Зан кивнул ей и встал прямо за дверью; крепкая стена мышц, которая могла — и обязательно станет — смертельной при малейшем намеке на опасность.

Ноэль сменила метлу на тряпку, чтобы вытереть царапины на деревянных столах, когда дверь снова распахнулась, впустив двух мужчин, почти таких же больших, как Зан — и трагически знакомых.

Телохранители ее отца.

У нее едва хватило времени обдумать это — «телохранители моего отца» — прежде чем он сам последовал за ними, моргая в темноте и огибая столы широким полукругом, как будто даже самое простое прикосновение к ним заразило бы его.

Ее отец. Здесь.

Ноэль сжала тряпку. Ее отец выглядел невероятно старым, как будто прошли месяцы или даже годы, а не недели и дни. Борозды морщин вокруг его стальных глаз были глубже, складка между бровей стала более выраженной. Он казался усталым, напряженным, но Ноэль точно знала, что ее отсутствие не может объяснить ни то, ни другое. По крайней мере, не само по себе.

Он посмотрел на нее — нет, мимо, его взгляд скользнул мимо без проблеска узнавания, прежде чем вернуться к ее лицу. Он нахмурил брови и поправил воротник куртки.

— Ноэль. Я не узнал тебя.

Она не знала, как назвать его. «Сэр» было для нее уважением, которого он больше не заслуживал, а никак иначе она к отцу никогда не обращалась. Ей никогда не разрешали.

Значит, никакого приветствия. Расправив плечи, она уставилась прямо в его лицо. Только сжатые на тряпке пальцы выдавали ее страх.

— Я не ожидала увидеть тебя здесь.

— Я давно тебя искал.

Не очень усиленно, очевидно.

— Я здесь с того самого дня, как меня изгнали.

Он сжал челюсти.

— Я не знал, где находится это «здесь».

— Ладно. — Об этом не стоило спорить, поэтому она сменила тему. — Почему тебе не все равно?

Вопрос, казалось, застал его врасплох.

— Потому что я здесь, чтобы отвезти тебя домой. Твоя мать и я… мы хотим, чтобы ты вернулась домой.

Это было так неожиданно, так невозможно, что Ноэль потеряла дар речи и только смотрела на него. Он смотрел в ответ: совершенная картина вежливого удивления — и даже здесь, в трущобах Сектора, он играл на публику.

Гнев пустил корни, и она впервые в жизни дала ему голос.

— Почему? Я потеряла репутацию. Восстановить ее нельзя. Ты не найдешь в Эдеме человека, который согласился бы жениться на мне.

Он отвел взгляд.

— Твое гражданство будет восстановлено, и ты снова сможешь жить в Эдеме. Разве этого недостаточно?

Ответ, который не был ответом.

— Почему?

Эдвин — Ноэль уже почти не могла думать о нем как о своем отце — издал отвратительный звук.

— К чему вопросы, Ноэль? Какова альтернатива? Ты не можешь здесь оставаться.

Больше всего на свете ей хотелось сорваться, засмеяться и указать ему на его поведение, но это был порыв ребенка, а не женщины.

— Я могу остаться здесь, — сказала она, стараясь говорить как можно ровнее. — И намерена это сделать.

Он протянул руку, и один из охранников вложил в нее коммуникатор.

— Даже если я скажу, что мистер О’Кейн связался со мной по поводу твоего присутствия здесь?

— Он бы не стал, — сказала Ноэль, не подумав, но прежде чем звук стих, слова осели пеплом на ее языке. Вчерашнее чувство вины вернулось, и она поняла, что была права. Пули предназначались ей. Ее отец знал это, Даллас знал это…

Джаспер знал.

Он никогда не придет ее искать. Возможно, он не хотел прощаться.

— Это послужило бы на благо каждого. — Голос Эдвина смягчился. — Возвращайся домой, Ноэль. Твоя мать скучает по тебе.

Домой. Пустая комната с безделушками, роскошью и бесконечным досугом. Горячий душ и ванны, которые никогда не охлаждались, независимо от того, как долго вы сидели в них. Мягкое освещение. Простыни, которые меняли каждое утро молчаливые слуги.

Нет прикосновениям. Нет чувствам. Никакой боли, никакого удовольствия, только анестезия безопасности.

Ее губы уже онемели.

— Дай посмотреть, — прошептала она. — Дай посмотреть, что он написал.

Эдвин передал ей планшет, и она посмотрела на белый экран с черным шрифтом.

«Я готов обсудить условия».

Слова могут означать что угодно. Что Даллас хочет, чтобы она ушла, что он готов обменять ее ради безопасности Лекс. И он бы так и сделал, если бы дело дошло до этого — Ноэль ни на секунду не усомнилась в этом, — но Лекс никогда бы его не простила. Она бы не согласилась отправить Ноэль в город.

Конечно, эти слова могут означать что угодно. Может, она слишком много сомневалась. Теперь она носила его татуировку, а это означало верность с его и с ее стороны.

А Эдвин всегда говорил неправду.

Снова вернув лицу невозмутимость, Ноэль отдала коммуникатор обратно.

— Обо мне ничего не говорится.

Не став спорить, он кивнул.

— Я знал, что тебя это не убедил. Ты хотя бы подумаешь об этом?

— О возвращении? — Она бросила полотенце на ближайший стол и широко развела руки, демонстрируя черные татуировки на запястьях и предплечьях. — Я О’Кейн, чернила и все такое, и мне здесь нравится. Что ты можешь мне предложить?

— Безопасность, — немедленно сказал он. — В тебя больше не будут стрелять. В тебя и в… — он снова обратился к коммуникатору. — Джаспер МакКрей?

Страх скрутил ее внутренности, от его взгляда кровь застыла в жилах. Он знал. Она не должна была удивляться — правая рука Далласа О’Кейна и дочь Эдвина Каннингэма были хорошим поводом для сплетен по обе стороны Стены — но Ноэль все еще чувствовала себя незащищенной, как будто он отбросил ее тщательно надетую броню, чтобы найти самое слабое место.

— Ты хладнокровный ублюдок, — сказала она, ее руки дрожали, и казаться совсем невозмутимой не вышло. Ноэль сунула их в карманы, чтобы спрятать, и повысила голос. — Уходи.

— Ноэль…

— Иди же.

Дверь открылась, и Зан просунул голову внутрь.

— Все в порядке, Ноэль?

— Все в порядке, — сказала она, не отрывая взгляда от отца. Она не позволит ему увидеть свою дрожь. — Он как раз собирается уходить.

Она не позволит увидеть свой страх.

— Ладно, — Зан толкнул дверь до упора, нарочно наткнувшись на одного из телохранителей. — Извини, приятель.

Ее отец все еще наблюдал за ней, и все, чего хотела Ноэль, это избавиться от него.

— Я подумаю об этом, но только если ты сейчас уйдешь.

Он смягчился, но только чуть-чуть.

— Я буду на связи. До встречи.

Зан закрыл дверь за телохранителями, и Ноэль нащупала ближайший стул. Колени дрожали, когда она почти упала на стул, воздух вырывался из ее легких, как хрип.

Трикс появилась у ее локтя с рюмкой, зеленые глаза были полны сочувствия.

— Вот. Это хорошее вино. — Девушка поставила стакан на стол и сжала плечо Ноэль. — Похоже, тебе это надо.

— Да, спасибо.

— Без проблем. — Трикс отступила, и Ноэль подняла стакан и уставилась на ярко окрашенную жидкость.

Виски — кровь О’Кейнов, первый и лучший продукт. Несса обещала показать ей, как его делают, объяснить процесс так подробно, как хотела Ноэль, но еще не успела.

Может, больше у нее и не будет шанса.

— Тебе стоит подумать об этом.

Голос Джаспера. Ее сердце еще колотилось, и его слова надломили ее спокойствие еще сильнее.

— Значит, ты слышал.

Он вышел из тени у сцены, скрестив руки на груди.

— Я слышал часть.

Он молча слушал, прячась в тени, пока ее отец крутил словесный нож в ее груди в поисках ее слабого места. Хуже того, он выслушал… и согласился.

Даже в самые тяжелые моменты этого утра она не думала, что что-то может ранить ее так сильно, как его слова.

«Тебе стоит подумать об этом».

Ноэль осушила рюмку и швырнула ее на стол.

— Ты хочешь, чтобы я вернулась в Эдем?

— Это не имеет никакого отношения к тому, чего я хочу, — прошептал он. — Это связано с тем, что будет правильно. Верно.

Передняя дверь щелкнула. Она обернулась вовремя, чтобы увидеть Трикс, выходящую вслед за Заном, оставив бар пустым, чтобы они могли поговорить. Но никто не спасет ее от этого момента, от слов, которые она не хотела слышать.

Все еще глядя на входную дверь, Ноэль откашлялась.

— Даллас избавляется от меня, потому что Лекс подстрелили?

— Нет. — Джаспер поднял ее руку, проведя большим пальцем по ее запястью. — Он не стал бы этого делать.

Чернила. Обещание.

Темный смех вырвался из нее, когда она покачала головой.

— Да, конечно. Потому что это Лекс.

— Потому что это Лекс. — Джаспер выпустил ее и вздохнул. — Здесь все опасно. Это просто жизнь в Секторах.

— Тогда почему? — спросила Ноэль, потирая запястье, чтобы избавиться от покалывания. Было нечестно, что он мог распалить ее тело сейчас, когда слова были так холодны. — Если Даллас не пытается избавиться от меня, почему ты пытаешься?

Он сделал шаг назад.

Прочь от нее.

— Мы выследили парня, который стрелял в тебя. Алистер Мартель. Друг Брена привез его вчера вечером. Ты ведь это знала, правда?

Она кивнула.

— Даллас убил его. Не быстро, просто чтобы он не смог представлять опасности. Медленно. — Джаспер тяжело сглотнул. — Он забил его до смерти кастетом. Разбил этому ублюдку лицо. Я не знаю, сколько у него было сломанных костей, но он был как мешок, полный битого стекла, когда мы с Бреном утаскивали его прочь.

Ее живот сжался. Не только из-за мысленного образа, который был достаточно отвратительным, но и из-за головокружения от попыток примирить эту жестокость с человеком, который упал в постель с ними прошлой ночью и гладил волосы Лекс, пока она не уснула.

Сглотнув, Ноэль уставилась на стол.

— Ты уже говорил — это жизнь в Секторах. Я привыкну.

— Но ты не такая, как все, Ноэль. Ты здесь не живешь. Тебе не нужно к этому привыкать.

Она заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Ты здесь. — Признание лишило ее храбрости. Он не боролся за нее, поэтому она не могла добавить ничего больше.

«Ты того стоишь».

Но даже это было неправильно. Джаспер закрыл глаза и покачал головой.

— Это дерьмо с Трентом… мы идем на войну, милая. Я никогда не оставлял женщину одну дома, не зная, вернусь я или нет, и я не могу начать сейчас. Не теперь, не с тобой.

— Не теперь, не со мной, — повторила она. Мягкие слова, чтобы притупить боль. «Ты особенная», говорили они, но правду было не скрыть. Душераздирающую, ужасающую правду.

«Ты особенная… но недостаточно».

Глаза горели от слез, но она знала, как скрыть это, как проглотить комок в горле, чтобы голос вышел ровным и спокойным, пустым, как Эдем.

— Ладно.

— Ладно. — Его голос был таким же темным, как ее — светлым. Таким же наполненным чувством, как ее — бесчувственным. — Так будет безопаснее. Когда перестанешь считать меня засранцем, ты сама увидишь. Ты… — Он замолчал, сделав еще один шаг назад. — Сама увидишь.

Потом повернулся и вышел через задний выход.

Ноэль хотелось кричать, и чтобы сдержаться, она впилась ногтями в запястье, пока боль от проткнутой кожи не сняла часть напряжения

Он просто ушел. Он сделал свой выбор.

Ноэль опустила руки на стол и уставилась на серповидные ранки на запястье. Кровь и чернила, черное и красное. Они разделили пополам одну из вьющихся лиан, окружавших логотип О’Кейна, и это казалось верным.

Возможно, чернила вовсе не означали «навсегда».

Лекс

Она наблюдала, почти дрожа от ярости, как Ноэль засунула еще одну стопку рубашек в картонную коробку.

— Скажи мне, что ты знаешь, что Джаспер идиот, — потребовала она. — Я имею в виду, ты ведь на самом деле не собираешь вещи, правда?

— Джаспер не идиот. — Ноэль взяла джинсы и разгладила морщины. — Он просто засранец.

— Именно. Вот почему ты можешь не верить ни одному его слову.

— Я знаю. — Она облизнула губы и наконец встретилась с Лекс взглядом. — Я не знаю, как это сказать. Я не хочу, чтобы ты приняла это неправильно, потому что я ценю все, что ты сделала для меня. Ты мне так сильно помогла.

О Господи, она и вправду собиралась уходить.

— Э-э-э… Не дави так сильно, милая, я расплачусь.

— Я не собираюсь. — Когда джинсы улеглись в коробку, Ноэль улыбнулась. — Я сказала Далласу, что если я полноправный член клуба, а не собачка Джаспера, то заслуживаю свою собственную комнату. Он согласился.

— О. — Лекс обхватила рукой стойку кровати и опустилась на матрас. — И почему я должны понять это неправильно?

Улыбка Ноэль стала шире.

— Если я останусь здесь, то буду чувствовать себя обязанной тебе. Думаю, мне нужно побыть одной. Мне нужно понять, каково это.

— Я понимаю. — Ночи в постели Лекс были последним, что помогло бы Ноэль встать на ноги. — Я командую, но ты не должна меня терпеть. Ты можешь пойти своим путем.

— Мне нравится, когда ты командуешь. Думаю, это самое сложное. — Ноэль вернулась в шкаф за двумя кожаными юбками, которые Лекс помогла ей выбрать на рынке. — Ты была права. Я должна научиться говорить «нет», если «да» ничего не значит. Может быть, если бы я попробовала это на Джаспере раньше… — она пожала плечами и снова посмотрела в шкаф. — Наверное, ничего не изменилось бы.

Боль была ощутимой, она колола Лекс, пока ей не захотелось нанести ответный удар. Она подошла к Ноэль сзади и обняла ее.

— Все не всегда получается так, как мы хотим, но ты всегда можешь отступить… ты свободна. Это не пустяки.

— Я свободна. — Слова звучали уверенно, но уже следующие были полны горя и отчаяния — шепот раздавленной болью женщины. — Он не боролся за меня. Даже совсем немного.

Лекс была зла на Джаспера, и последнее, что она хотела — защищать его задницу. И все же.

— Может быть, он думал, что борется, — рискнула она.

Ноэль напряглась.

— Отправив меня обратно?

— Да ладно тебе, дорогая. Нас подстрелили. Я знаю, что Даллас вышел из себя, а ведь он даже не… — Лекс вдохнула и повернула Ноэль к себе лицом. — Такая ситуация может свести людей с ума. Это не значит, что Джаспер был прав, или что его поведение — просто глупость. Но это означает, что ты должна попытаться взглянуть на это с его точки зрения, хотя бы для того, чтобы понять.

— Нас подстрелили, — согласилась Ноэль, ее голос онемел, как и глаза. — Тебя подстрелили, и это была моя вина. Вот почему я почти ушла.

— Это смешно, и если ты скажешь это снова, я отшлепаю тебя по заднице, — яростно сказала Лекс. — Кто угодно может охотиться за мной. Каждый раз, когда я выхожу за дверь, может случиться что угодно. Как ты думаешь, почему Даллас хочет запереть меня? Это все чертова пустыня за границей Сектора — и я ни за что не откажусь от нее.

Ноэль вздохнула, и холодная пустота в ее глазах сменилась грустью, смешанной с весельем.

— Так сказал Даллас. Ну, почти.

— Что именно? Про то, что меня надо запереть, или про опасность?

— В общем. — Она сморщила нос. — Я сказала ему, что беспокоюсь о том, чтобы снова подвергнуть тебя опасности. Он сказал, что ты не простишь нас обоих, если я буду так думать, и он не позволит мне причинить тебе такую боль.

— Очко в пользу Далласа. — И хрупкого мира, который они заключили.

— Он был… прямолинеен. — Ноэль бросила юбки, которые держала в руках, на кровать и пожала плечами. — Эдвин… мой отец предложил помочь ему разобраться с человеком, который нанял снайпера, но только если Даллас отправит меня обратно. Я сделала свой выбор.

— Надеюсь, ты выбрала сказать своему папаше, чтобы он отвалил, и рассказать Далласу все, что ты знаешь о Гарете Вудсе.

— Более или менее. Думаю, теперь будет легче, когда Вудс пытался убить меня.

— Так здесь часто случается. — Неизбежный факт жизни в Секторах. Лекс взяла другую рубашку и начала ее складывать. — К Черту Джаспера. Я знаю, ты хочешь, чтобы он горел в аду, дорогая, но он тебе не нужен. У тебя есть работа, чернила. Твоя семья.

— Ты. — Ноэль обняла ее, отчаянно цепляясь за ее плечи. — Боже, Лекс. Мне нужно мое собственное пространство, но и ты мне все еще нужна.

Еще более душераздирающим, чем ощутимая боль ее слов, были слезы в голосе Ноэль.

— У тебя есть я. Я здесь, если я тебе нужна. Я никуда не уйду.

— Окей. Все нормально. — Ложь, и когда Ноэль подняла голову, слезы потекли по ее щекам так быстро, что она не успевала их вытирать. — Хорошо, что больно, правда? Значит, я чувствую.

— Да. — Лекс убрала волосы с влажного лица Ноэль. — Я знаю, что сейчас это не очень вовремя, но плохое напоминает нам, насколько хорошо все остальное. Нужно узнать и то, и другое.

Ноэль кивнула.

— Я смогу. Я узнаю. Он ведь не единственный мужчина здесь, верно?

Она говорила правильные слова, но не верила им, и Лекс прикусила губу. Черт, она бы предложила Далласа, если бы это облегчило боль Ноэль, растопило бы ее одиночество.

— У тебя много мужчин и много времени.

— И у меня много дел. — Ноэль подобрала ботинок Лекс, высокий, на пятидюймовом каблуке: она носила их на сцене. — Ты ведь научишь меня танцевать, да?

— Танцевать? — Лекс пришла в голову внезапная мысль — совершенно неправильная, греховная, дерзкая мысль. — Вообще-то… я сделаю кое-что получше, дорогая.

Ноэль подняла брови, и наконец что-то заменило боль и печаль в ее глазах — любопытство.

— Лучше?

— Лучше. — Лекс медленно улыбнулась. — Я сделаю тебя чертовой звездой.

Глава 20

По крайней мере, у Ноэль выходной.

Джаспер глотнул еще виски и стукнул стаканом по столу.

— Ты сегодня не торопишься, Мэд.

— Ты сегодня быстро пьешь. — Мэддокс убрал волосы с глаз и остановился, чтобы блеснуть лихой улыбкой в сторону соседнего стола. Женщины — его фанатки, которых Джаспер видел уже дюжину раз, — захихикали и склонили головы, перешептываясь и прикрывая руками рты. Довольный Мэд плеснул виски в стакан Джаспера и наполнил другие.

— Успокойся, а то напьешься даже раньше, чем Эйс.

Эйс показал ему средний палец.

— Выкуси.

— Я не хочу напиваться, — рыкнул Джас. Это казалось таким легким выходом, но он не был слабаком. Он сам виноват в том, что случилось. Нельзя так просто взять и закрыться от реальности.

Она осталась.

Чертова баба стояла в этой самой комнате, смотрела на него и говорила: «Хорошо». «Хорошо» в смысле «все между нами кончено» и «да, хорошо, я вернусь в Эдем». Хорошо.

А потом она осталась.

Если это не было «иди-ка на хер», то он не знал, что это такое.

Эйс не слишком мягко толкнул Джаспера локтем в бок.

— Брат, если ты будешь смотреть на стол еще яростнее, он лопнет.

Джаспер оттолкнул его локтем.

— Если я буду смотреть на тебя, ты лопнешь?

— Ну, хоть отреагировал. — Эйс вздохнул. — Давай, мужик, ты должен что-то сделать. Жить полной жизнью. Ввязаться в драку. Найти себе телочку.

Джаспер опустошил половину стакана.

— Не все из нас думают о сексе целыми днями. Иногда мы работаем и спим.

— Ну, секс был лишь одним из вариантов, — пробормотал Эйс. — Но к черту все это. Все, упивайся своей злобой.

Мэд сделал глоток прямо из бутылки виски.

— У тебя дерьмовое чувство такта, Эйс.

Сцена все еще была темной, и Джаспер мрачно смотрел на нее.

— Кто сегодня танцует? Я постараюсь отвлечься.

Секс без обязательств не сделает хуже. Хуже уже просто невозможно.

Эйс бросил на него веселый взгляд, тут же забыв о недовольстве, как мог забыть только он.

— Сомневаюсь. Я почти уверен, что Лекс взяла чью-то смену.

Ну, черт. Даже если бы Джасперу захотелось бросить вызов этому минному полю, он не мог бы закрыть глаза и представить Лекс голой, не представив Ноэль, стоящей на коленях между ее бедер, облизывающей ее киску.

— Да, — сказал Эйс, как будто Джаспер сказал это вслух. — Я так и думал.

— В последнее время Далласу не хочется делиться, — пробормотал Джаспер и допил свой напиток.

За соседним столом раздался смех, и Мэд наклонил голову.

— Секс на один раз легко найти, если это то, чего ты хочешь. Их всего двое, но я поделюсь с тобой.

Чертовски щедрое предложение, если уж на то пошло. Все О’Кейны знали, что у Джаспера разбито сердце, поэтому каждый посчитал своим долгом его подбодрить.

Ну… почти каждый.

Он стряхнул с себя сожаления.

— Так и надо, правда? Так все и делают? Может, еще какие предложения?

Мэд покачал головой.

— Ты и сам прекрасно справляешься.

В клубе погас свет, заиграла тихая музыка. Это было так не похоже на обычную музыку для танцев, что Джаспер моргнул.

— Это не похоже на Лекс.

— Нет, это не… — начал Эйс. На сцене вспыхнул прожектор, и его глаза расширились. — О Пресвятая Богородица!

Лекс сидела в кресле, одетая в скромное белое кружево и шелк. Все было совсем не так, как обычно — пока музыка не переросла в ритмичную пульсацию, и на сцену не вышла другая женщина, одетая в красное.

Сердце Джаспера забилось быстрее, его тело отреагировало прежде, чем мозг сообразил, кто это.

Ноэль.

Она была так же грешна, как Лекс — невинна. Кроваво-красный корсет облегал ее тело, украшенный крошечными черными оборками лиф едва скрывал соски. Оборки внизу не скрывали черных кружевных трусиков и гладких бедер, бледная кожа казалась матовой в мягком свете.

Она остановилась позади Лекс и положила руки ей на плечи, задержавшись на мгновение, чтобы мужчины могли насладиться видом. Ее бедра покачивались в движении, которое нельзя было назвать только танцем, она поймала одну из лент, удерживающих девственно-белый топ Лекс… и потянула.

Это была грязная, грешная игра, и Джаспер не мог отвести взгляд.

Ленточки поползли вниз, обнажая Лекс в медленном движении, в соблазнении, которого сцена клуба еще не видела. Эйс заерзал на стуле, бормоча что-то слишком утробное, чтобы можно было понять. Мэд просто смотрел, не моргая, когда Ноэль обхватила рукой шею Лекс.

Сцена была освещена, Ноэль никак не могла разглядеть его в темном зале, но ее взгляд все равно устремился прямо на Джаса, когда она наклонилась и сомкнула зубы на мочке уха Лекс.

Лекс ахнула, и Джаспер почувствовал ответный рывок в животе, когда его яйца отреагировали на движение. Идеальное шоу, смена ролей. Невинная маленькая Ноэль играла соблазнительницу, а Лекс подчинялась ей с убедительным удивлением.

Не то чтобы Ноэль выглядела невинной. Она стянула корсаж платья Лекс достаточно, чтобы обнажить ее грудь, и Эйс выплюнул проклятие, когда Ноэль лизнула большой палец и стала дразнить сосок, доводя его до состояния твердой горошинки.

— Черт побери, Джас. Ты пытался отправить ее обратно в Эдем? Ты спятил.

— Заткнись, Эйс. Я серьезно. — О, теперь она преподала ему урок, отлично. Показала ему, что она никогда не вернется в Эдем. Никогда.

И стало только хуже.

Ноэль гладила Лекс. Дразнила ее. Она снимала кружева и шелк с кожи медленными прикосновениями, прижимаясь к телу Лекс и показывая всем своим видом, что ей это нравится.

— Черт возьми. — Брен выдернул четвертый стул и уселся между Эйсом и Мэдом. — Я услышал, но не поверил.

— Осторожнее, — предупредил Эйс. — Джас вмажет тебе, если ты скажешь хоть что-то по поводу того, что происходит на сцене.

— Как будто это остановит меня. — Брен наклонил голову, когда Ноэль оседлала Лекс и начала крутить бедрами. — Эти двое не знают пощады, не так ли? Парочка, сошедшаяся на небесах и в аду.

— Она насмехается над Джасом, — пробормотал Мэд. — Эта девушка с твердой попкой. Полагаю, влияние Лекс?

— Или Джас просто разозлил ее, — сказал Эйс. — Обычно это удается мне.

Джаспер осознал, что кивает, но тут же заставил себя замереть.

— Вся эта чертовщина, вероятно, так же важна для глаз Далласа, как и для моих.

Смех Мэда был полон издевки.

— Да, за исключением того, что он может в любой момент вклиниться между ними, если захочет.

— В любом случае, он был бы единственным, — заметил Джаспер. — Он всегда был собственником, и в последнее время это дерьмо все больше и больше выходит из-под контроля.

— Близится к развязке, — согласился Эйс. — Рано или… черт возьми, скажи, что Ноэль не собирается…

Но она собиралась. Она опустилась на колени перед стулом, огни сцены позолотили идеальные изгибы ее задницы. Лекс вздрогнула, когда Ноэль провела по внутренней стороне бедра пальцами, а потом и языком.

Свистки и крики зрителей почти заглушили вскрик Лекс, когда она выгнула спину и приподняла бедра. Она зарылась одной рукой в волосы Ноэль, удерживая ее на месте, а другую поднесла к своей груди, чтобы ущипнуть и потянуть за сосок.

Эйс забыл о приличиях — и угрозе кулаками Джаспера — и одобрительно гудел вместе с остальной толпой. Джасперу было все равно. Он не мог отвести взгляда не только от Ноэль, но и от Лекс

Открытое, честное удовольствие.

Это было сообщение, хорошо, но это не было «иди на хер», или даже «смотри, что ты потерял, мудак». Это была декларация независимости и самообладания. Сила Ноэль, искра воли, которая всегда таилась внутри нее, вспыхнула здесь, на сцене.

И она была прекрасна.

* * *

Отвлечение — дерьмо. И к тому же еще и больно.

Джаспер сжал руку в кулак, согнул пальцы. В первый раз врезать костяшками пальцев в бок байка было глупо, но понятно. Но если не подумать о том, что по железу бить не стоит, уже второй удар обернется сорванной кожей.

— Тебе надо бы быть осторожнее, — предостерегла его Рейчел. — Этот байк может врезать в ответ.

Джаспер удержался от пошлого ответа и глубоко вздохнул.

— Благодарю. Я буду иметь это в виду.

— Если ты собираешься дубасить мотоциклы, лучше просто смотри. — Даллас вытер руки тряпкой, прежде чем закопаться в ящик с инструментами. — Эти байки — единственное преимущество, которое мы получили от той ерунды с Трентом.

— Это-то и дерьмово. — Рейчел не потрудилась скрыть свое отвращение. — Блестящие и идеально отполированные, быстрые. Но вот этому, например, нужен новый карбюратор. Бред какой-то. Ни один не ездит!

Все, к чему прикасался Трент, было похоже на эти байки — только видимость, казалось, только она имела для него значение.

— Этот человек заботился о своих машинах так же фигово, как и управлял своим Сектором, — пробормотал Джаспер.

Даллас хмыкнул.

— Внешне все выглядело достаточно хорошо. Дом все еще настаивает на том, чтобы захватить Сектор, но чем больше Брен узнает от Сикс, тем больше я думаю, что Трент пошел на этот трюк из отчаяния, а не из-за амбиций. Его бизнес катился в пропасть.

— Что может быть лучше, чем выступить против О’Кейнов? — Джаспер сидел и разглядывал кровь на своих пальцах. — Ему нечего было терять.

— Он был бы жив, — резко ответил Даллас. — Пока ты дышишь, всегда есть что терять.

Рейчел уронила ключ, который держала в руках, и вытерла тыльную сторону ладони о лоб.

— Ну, очевидно, для Трента этого было недостаточно. Не уверена, что этого будет достаточно и для меня, хотя и не совсем по тем же причинам.

Даллас улыбнулся ей, хотя улыбка и не коснулась глаз.

— Ты намерена поучить нас жизни, ангелок?

Она скопировала его выражение вплоть до грусти в глазах.

— Мудрость — бесполезная трата времени для таких болванов, как вы.

— Ох, да нахер все. Ну давай, Рейчел. — Даллас бросил байк и направился в другой конец гаража за пивом. — Кого и чему научишь?

— Вас обоих бы надо проучить. — Она поднялась, уселась на верстак и указала на Джаса. — Вот тебе, например, нужно перестать думать, что ты можешь решить за другого человека, что правильно, а что нет. У Ноэль за плечами целая жизнь, которую ты не проживал, так что ты не можешь принимать решения за нее. Только за себя.

О Господи, теперь ему придется оправдываться и перед ней.

— Не то чтобы это тебя касалось, но я так и сделал.

— Да? — Она выгнула светлую бровь. — Надеюсь, что это неправда. Я думала, что ты придурок, а не трус.

Даллас чуть не подавился пивом.

— Что нашло на наших женщин? Вы нас с ума сводите.

— Да-да, не разговаривай со мной, Даллас. Ты ничуть не лучше. Ты можешь быть еще хуже. — Она покачала головой. — По крайней мере, в словах Джаспера есть смысл. Но ты просто большой хаос.

— Скажи же, ангелок. Не сдерживай себя.

Она закатила глаза, услышав его ровный, безразличный тон.

— Даллас О’Кейн, ты единственный мужчина, которого я встречала, бросающийся золотом там, где помог бы всего лишь один гребаный поцелуй.

Даллас не дрогнул, даже не моргнул.

— А грех Джаспера?

— О, с ним все наоборот. Он вообще не делает широких жестов, бросается словами — и то впустую.

Слова причиняли боль, они заставили Джаспера подняться на ноги.

— Слушай…

— Но. — Рейчел заставила его замолчать, подняв руку. — Хорошая новость для вас обоих в том, что некоторые женщины упрямы. Даже если они понимают, что пора сдаться, они не сдадутся. Так что у вас еще есть надежда.

— О, как мило. — Даллас отложил пиво и вернулся к разобранному велосипеду. — Приятно видеть, что ты нас раскусила.

— Конечно. Вы — это не я.

Он громко захохотал.

— Да. Легко говорить о том, что терять нечего, глядя со стороны, правда?

— Я никогда не говорила, что я не скрываю чувств. — Она соскользнула с верстака и толкнула Джаспера бедром, чтобы он обнял ее за плечи. — Найдите мне принца, мальчики, и я буду слишком счастлива, чтобы надирать вам зад.

— Чем Эйс тебе не принц, куколка?

Это был удар ниже пояса, и Рейчел покраснела так сильно, что Джаспер почти пожалел ее.

Почти. Он поцеловал ее в макушку.

— Ты сама напросилась.

— Знаю, — проворчала она.

Рейчел могла быть вспыльчивой, но она также чертовски хорошо разбиралась в людях. И если он считала, что Ноэль не может его возненавидеть…

А грех Джаспера?

Пустота в груди пульсировала и расширялась. Прошедшая неделя была настоящим темным туманом и не более того, мрачным примером того, насколько пустой может быть остальная часть его жизни.

Он вообще не делает широких жестов, бросается словами — и то впустую.

Если у него есть шанс, он должен попытаться. И если Ноэль Каннингэм хочет широкого жеста, это будет самый, блядь, широкий жест в мире.

Глава 21

Впервые в жизни у Ноэль появилось собственное пространство, и она с удовольствием заполнила его великолепным беспорядком.

Даллас предложил ей пройтись по пыльному складу, который оказался до потолка забито мебелью, приобретенной явно сомнительными способами. Некоторая мебель была такой же изящной, как и в комнатах Лекс, но Ноэль избегала предметов, которые могли бы принадлежать Эдему.

Так что она выбрала нечто возмутительное и совершенно устаревшее: массивную кровать с балдахином, изящный современный диван и туалетный столик работы мастеров прошлого века. И больше цвета, еще больше! Ноэль накрыла мебель покрывалами и с мятежным ликованием разбросала одежду по всем поверхностям.

Это была не сцена для обольщения. Ничего даже отдаленно похожего на стиль. Но она принадлежала ей, сверху донизу, и способность отделяться от мира по ту сторону двери была откровением.

Конечно, беспорядок делал прием посетителей неудобным. Она как раз закончила заплетать косы, когда раздался резкий стук в дверь, и ей пришлось крикнуть:

— Минутку! — прежде чем собрать охапку нового белья и засунуть в шкаф.

Затаив дыхание, она распахнула дверь и увидела Джаспера, стоящего с завернутым в бумагу свертком под мышкой.

— Привет.

Только это. Просто «привет», и даже после двух недель разлуки его голос ударил ее в живот и оставил дрожь. От этого ее собственный голос стал хриплым.

— Джаспер. Привет.

Его взгляд скользнул по ее лицу; он с трудом сглотнул.

— Можно войти?

Только Лекс переступала пока порог ее новых владений, но если она откажет Джасперу, то будет чувствовать себя трусихой. Отступив в сторону, она придержала дверь.

— Тут немного грязновато. У меня была тяжелая ночь.…

— Работа. Я знаю. — Он вошел и остановился посреди комнаты, чтобы осмотреться. — Очень мило.

— Спасибо. — Она не хотела его одобрения. Не хотела верить, что это было искренне, не хотела тепла, которое это разожгло в ее животе. И если она скажет себе это достаточно много раз, возможно, это станет правдой.

— Похоже на тебя, — пробормотал он и посмотрел на сверток в своих руках. — Я принес тебе кое-что, потому что нам нужно поговорить.

— Ладно. — Закрыв дверь, она отодвинула в сторону стопку одежды на диване, освобождая для него место. — Можешь сесть, если хочешь.

Он остановил ее, положив руку на плечо.

— Нет, все в порядке.

Слабость внутри Ноэль угрожала разверзнуться и поглотить ее целиком. Она хотела раствориться в его прикосновениях, раствориться в нем, и, Боже, когда-нибудь должно было стать лучше. Она высвободилась и повернулась к столику.

— Тогда, может, хочешь выпить? У меня есть виски и ром.

— Я ошибся, — выпалил Джаспер. — Рейчел права — я придурок.

Ноэль замерла.

— Прости?

— Мне не следовало заставлять тебя возвращаться в Эдем. — Его брови сошлись на переносице. — Ты была несчастна там. Зачем ты хочешь пройти через это снова?

Она была так удивлена его словами, что ответила честно.

— Я бы не ушла. Я не ушла.

— Ни хрена. — Он протянул сверток. — Возьми. Я достал его для тебя.

Она машинально сомкнула пальцы на пакете, коричневая бумага смялась в ее руке.

— Джаспер, ты не должен этого делать…

— Я хочу, чтобы ты дала мне шанс, — твердо сказал он.

Ее сердце болезненно сжалось.

— Шанс на что? Чего ты хочешь?

Его пальцы запутались в ее волосах, но просто скользнули, не захватывая.

— Я хочу тебя.

Сколько раз она слышала эти слова во сне: воспоминания, смешанные с тоскливой фантазией, которая оставляла ее пустой и желанной?

— У тебя была я, — прошептала она, сжимая пакет. — И ты не просто отпустил меня. Ты оттолкнул меня.

Джаспер кивнул.

— Я так и сделал. Прости. Я думаю… — он отвел взгляд. — Я не верил, что ты моя.

— Я была. — Она смотрела на его профиль, наслаждаясь, хотя знала, что ее следующие слова могут все испортить. — Но больше нет. Я принадлежу себе, и я не собираюсь отказываться от этого снова.

— Я понимаю. Я этого и не жду. Вот что… — он указал на квадратный сверток. — Я понял.

Поскольку он выжидающе смотрел на нее, у Ноэль не было выбора, кроме как просунуть палец в обертку и разорвать ее. Внутри была картина в рамке, такая же замысловатая, как та, что висела в комнате Лекс, хотя и вдвое меньше. Глядя на стремительные мазки кисти, Ноэль не могла не думать о Лекс, прячущей подарок за подарком в комнате, полной безделушек, потому что Даллас пытался купить ее любовь.

Картина, должно быть, стоила целое состояние, но О’Кейн легко мог раздобыть деньги. Пару недель танцев научили ее этому.

— Она прекрасна, — начала она, проводя большим пальцем по скошенному краю рамы, — Но мне не нужна…

— Это для Эйса, — оборвал он. — Но она должна быть у тебя. Оставь ее, пока не будешь готова к сделке. Если ты будешь готова.

Ее смущение только усилилось, хотя в животе шевельнулось подозрение, первый шепот предвкушения. Конечно, он не имел в виду…

Все его внимание было сосредоточено на ее губах, и он подошел ближе.

— Он не возьмет денег за чернила, — пробормотал Джаспер, проводя пальцем по ее шее. — Не за метки.

Метки. Метки Джаспера. Ноэль вздрогнула, соски напряглись. Возбуждение вспыхнуло от прикосновения к его коже и от мысли о требовании, таком же постоянном, как то, что обвивало ее запястья. Даллас показал ей силу этого утверждения. В секторах не так уж много священного, но чернила — это обещание.

Обещание, которое предлагал Джаспер.

— Ты хочешь меня отметить? — Ей пришлось задать вопрос, потому что она должна была услышать слова из его уст, резкие и безошибочные.

— Я хочу тебя отметить. — Он снова запустил пальцы в ее волосы и чуть не раздавил картину между ними, наклонив голову и захватив ее губы в обжигающем поцелуе.

Это было все, чего ей не хватало, и даже больше. Сила в его хватке, горячее скольжение языка, то, как он ласкал ее рот в поцелуе стальной нежности. Ей хотелось сдаться, подчиниться его невысказанному приказу и упиваться блаженством повиновения.

Возможно, она бы так и сделала, если бы не почувствовала знакомое чувство стыда. Если она сейчас сдастся, сомнения останутся навсегда, сознание того, что она предала себя из страха и неуверенности. Ей нужно время, и ей нужно, чтобы он хотел ее достаточно сильно, чтобы бороться за нее.

Или дождаться ее.

Потребовалось все самообладание, чтобы вырваться.

— Мне нужно подумать, — выдохнула Ноэль, что было не самым изящным способом сказать это, но если она не произнесет эти слова, то поцелует его снова и потеряется.

Он потянулся за ней и облизал ее нижнюю губу.

— Думать. Да, хорошо.

Она не осознавала, что была готова к разочарованию или гневу, пока он не дал ей ни того, ни другого.

— Ты уверен? Ты… ты подождешь?

Джас тяжело дышал, его дыхание согревало ее щеку.

— Учитывая все обстоятельства, это кажется справедливым. — Потом он улыбнулся. — Я бы подождал, даже если бы это было не так.

Грешный изгиб его губ заставил ее сердце бешено колотиться. Так много обещаний. Столько красивых, сексуальных обещаний, и она не могла удержаться от вопроса.

— И если я скажу «да»? Как далеко все зайдет?

— Так далеко, как ты захочешь, — прошептал он. — Нет, до конца. С меня хватит ограничений.

Настала ее очередь посмотреть на его губы. Она хотела завладеть его губами, поцеловать его снова, только один раз, но если она это сделает, то никогда не остановится.

— Я подумаю, — сказала Ноэль, отступая назад, прежде чем смогла сделать что-то безрассудное. — Обещаю.

Джаспер глубоко вздохнул.

— Думай. И потом поговори со мной.

Прижимая картину к груди, как щит, она кивнула.

— Я поговорю. Но тебе пора идти.

— Потому что ты не веришь, что я смогу держать руки при себе?

Он дразнил ее, и это было то, чего ей не хватало больше всего. Ее губы дернулись, и Ноэль пришлось бороться, чтобы спрятать улыбку.

— Конечно, будешь. Может, ты и не заметил, но я научилась говорить «нет». Благодаря Лекс у меня неплохо получается.

— Я заметил. — Он провел костяшками пальцев по ее ключице.

Ноэль оттолкнула его руку.

— Я говорю это сейчас. Нет, Джаспер. Мне нужно время и пространство. — В основном потому, что без пространства она никогда не заставила бы себя тратить время, но не доставила бы ему удовольствия признаться в этом. Люди О’Кейна и так были чересчур самоуверенны.

Его недовольный рокот перешел во вздох, и он поднял руки.

— Я ухожу. Ты знаешь, где меня найти.

Ноэль кивнула, подавляя приступ паники. Смотреть, как он уходит, было больно, но ей нужно было, чтобы он ушел. Она должна верить, что он вернется.

— Увидимся позже.

Он остановился у двери, взялся за ручку и улыбнулся ей.

— Мы обязательно увидимся, Ноэль.

Дразнить было опасно, но она не могла устоять.

— Особенно если ты будешь появляться на моих представлениях.

— Ты чертовски соблазнительна, надо отдать тебе должное. — Джаспер открыл дверь, но остановился на пороге. — Сладких снов.

Ноэль улыбнулась в ответ, но когда дверь за ним закрылась, рухнула на кровать, держа картину обеими руками, пока его слова эхом отдавались в голове в бесконечном припеве.

С меня хватит ограничений.

О, конечно, у нее были сны, но слово «сладкий» тут вообще не подходило, и он это знал.

Она хотела, чтобы он боролся за нее. Она должна была понять, что Джаспер будет драться.

Я хочу тебя отметить. Не просто секс. Не интрижка на время, не ошейник. Она хотела обязательств, а он повысил ставку. Все, навсегда, как если бы она могла доверять ему.

Если бы она могла позволить себе доверять ему.

***

Два дня размышлений не принесли ясности, хотя Ноэль пережила, как ей казалось, целый месяц беспокойных ночей в жарких снах между долгими часами наблюдения за мерцанием свечей на потолке. Несколько раз она чуть не скатывалась с кровати в поисках Лекс, но Лекс.…

Боже, даже думать об этом было предательством, но Лекс не могла ей помочь. Не с этим.

Один человек мог, поэтому Ноэль подождала, пока Флэш уйдет, чтобы выполнить какое-то поручение, прежде чем постучать в дверь комнаты, которую он делил с Амирой.

Подавив зевок, миниатюрная брюнетка открыла дверь и жестом пригласила Ноэль войти.

— Я как раз хотела узнать, не хочешь ли ты заглянуть ко мне.

— Все знают? — Не так давно эта мысль заставила бы Ноэль смутиться, но сейчас она казалась… неизбежной.

Амира покачала головой, ковыляя к дивану, изгиб ее живота стал более заметным, чем несколько недель назад.

— Секреты в таком месте? Нонсенс.

Ноэль подождала, пока Амира устроится поудобнее, затем со вздохом опустилась рядом с ней.

— Я пыталась думать самостоятельно, но до сих пор многого не понимаю. И обычно я просто спрашивала Лекс, но…

— Но если бы она понимала, они с Далласом не вцеплялись бы друг другу в глотки?

— Лекс многое понимает, — ответила Ноэль, борясь с чувством вины. — Но не думаю, что капитуляция — одна из таких вещей.

Амира махнула рукой.

— Э-э, ну это работает в обе стороны. Это не может быть на плечах одного человека. Давать и брать — вот в чем дело.

Ноэль указала на чернила, вьющиеся по горлу Амиры.

— Так вот как ты узнала? Взаимные уступки?

Казалось, она на мгновение задумалась.

— Нет, не совсем. Я едва понимала, что Флэш интересуется мной, и вдруг он попросил меня быть его женщиной. Все, что я знала, это то, что он сделает все возможное, чтобы это сработало. Я подумала, что если сделаю то же самое, все будет нормально.

Никакой ясности. Ноэль вздохнула и опустилась на диван.

— Я всегда хотела отдать Джасперу все. Единственное, что изменилось, это причина, по которой я боюсь.

— Так чего же ты боишься?

Даже признание в этом вызывало боль в груди.

— Он сделал мне больно.

— О, Ноэль. — Голос Амиры был полон сочувствия, но с оттенком иронии. — Он был придурком и совершил ошибку. Это случается.

Ее внутренности сжались, когда она подумала о Далласе, который давил на Лекс, пока она не дернулась и не поранила себя.

— Все время?

— Конечно, нет, — заверила ее Амира. — Но никто не может причинить тебе боль больше, чем тот, кого ты любишь. Так что, я думаю, ты должна спросить себя, стоит ли рисковать.

Ноэль потерла ладонью грудину, как будто это могло успокоить боль, которая осталась в сердце.

— Разве мы слабеем, когда прощаем их?

— Нет. Настоящее прощение чертовски трудно, и для этого нужно быть сильным. — Прищурившись, Амира наклонила голову. — Это не то же самое, что кланяться и выслушивать дерьмо от того, кто обращается с тобой как с дерьмом.

— У меня это хорошо получалось. Это все, в чем я когда-либо была хороша.

Мгновение она изучала Амиру, но ее взгляд был неумолимо притянут к чернилам, отметине на шее, которая говорила, что Амира принадлежит Флэшу, а Флэш принадлежал ей.

— Он хочет отметить меня, — прошептала Ноэль. — Он принес мне эту картину… что-то такое, что могло бы понадобиться Эйсу. Он сказал, что подождет, пока я решу.

— Окей. Чего хочешь ты?

— Я хочу его. Но я хочу быть уверена, что… — она замолчала и взяла Амиру за руку. — Есть же середина, верно? Между дерьмом и превращением в Лекс и Далласа?

Амира поколебалась, потом покачала головой.

— Не понимаю. Я не могу поместить эти две вещи в спектр, потому что я не вижу связи.

— То, как они спорят… — Ноэль прикусила губу и попыталась облечь в слова неуверенность. — Иногда, наблюдая за Лекс… она никогда не перестает отталкивать его. Это заставляет меня задуматься, не слаба ли я из-за того, что не хочу бороться все время.

— О, милая. Это просто Даллас и Лекс. Может, им станет лучше, когда они разберутся в своем дерьме, и, может, так будет всегда. — Амира пожала плечами. — Может, им это нравится, кто знает? Ты и Джаспер — не они.

Нет, не они. Лекс помогла вытащить Ноэль из оцепенения ее прежнего «я», но это не означало, что Ноэль должна была идти тем же путем. Даже Лекс, возможно, не захочет этого — в конце концов, это была только что обретенная свобода. Шанс для Ноэль решить, кем она хочет быть.

Это избавляло ее от беспокойства, но оставляло все ту же ноющую боль, которую она могла похоронить в словах, оправданиях и объяснениях… и никогда не заглушить.

Джаспер причинил ей боль. Из добрых ли намерений или по небрежности — не имело значения. Он сломал что-то хрупкое, и это подорвало ее доверие. Она не могла закрыть глаза и поверить, что он всегда будет знать, что ей нужно, что он всегда будет рядом, даст ей это, не задавая вопросов.

Но, возможно, это было неправильное доверие. Открытое, пассивное доверие, безрассудное и легко разрушаемое. Девушка, которую выбросили за ворота Эдема, слепо верила, потому что у нее не было другого выбора. Такое доверие значило не больше, чем еще одно «да» от того, кто никогда не говорил «нет».

На этот раз будет труднее. Она должна доверять Джасперу, зная, что он человек. Зная, что он может причинить ей боль, даже если не хотел этого. Она должна верить, что он сделает все, что в его силах, и загладит свою вину, когда этого будет недостаточно.

Ей придется довериться самой себе, чтобы сказать ему, когда ей понадобится что-то, чего он не сможет дать.

— Ты права, — прошептала она, сжимая руку Амиры. — Прощение — это тяжело. И страшно. Страшно, черт возьми. Но какова альтернатива?

— Быть без них, наверное.

— Да. — Амира опустила голову на спинку дивана и улыбнулась. — И это того не стоит.

Ноэль рассмеялась.

— Нет, они привлекательны. Даже когда сердиты. Может быть, особенно когда сердиты.

— Хм, так оно и есть.

— Так. Кстати, об этом… — она одарила Амиру улыбкой. — Борьба ужасна. А как секс?

Амира перевернулась на бок и обхватила живот рукой.

— Я в три мили шириной и выгляжу так, будто контрабандой везу баскетбольные мячи, а ты задаешь мне этот вопрос?

— Ты прекрасно выглядишь. Ты выглядишь счастливой. — Ноэль сжала ее руку. — Поэтому я и задаю этот вопрос.

Это заставило Амиру покраснеть.

— Я не разгадала ни одной великой космической тайны, Ноэль. Я люблю Флэша. С ним я хочу быть, вот и все.

Возможно, для нее это прозвучало не слишком глубоко, но для Ноэль это была простая, прекрасная правда. Все, что имело значение, это где она хотела быть — в секторах, с О’Кейнами.

С Джаспером.

Он был не единственным, кто был готов бороться за это.

Глава 22

На этот раз у нее было достаточно свободного времени, чтобы спланировать соблазнение, но в конце концов Ноэль отказалась от всех планов. Утопить боль в сексе было наименее неудобным способом сгладить напряженность между ними, но это было слишком важно. Это будет основой, способом, которым они научатся справляться с неизбежным. Слова должны быть на первом месте, и если они будут правильными, секс случится все равно, будь она одета в кружевную комбинацию или джутовый мешок.

Не то чтобы Ноэль заходила так далеко. Но она чувствовала себя такой же сексуальной в обтягивающей майке и винтажных джинсах, как и в коротеньком платьице, которое одолжила у Лекс на ту первую вечеринку. Это все чернила, подумала она, остановившись перед дверью Джаспера и подняв руку, чтобы постучать. Глядя на логотип О’Кейнов и замысловатую вязь, она понимала, кем могла бы стать. Сексуальной. Уважаемой.

Достаточно храброй, чтобы простить.

Затаив дыхание, она постучала.

— Вот дерьмо, — донесся голос Джаспера из-за двери — Войдите.

Нахмурившись, Ноэль толкнула дверь и остановилась как вкопанная, увидев Джаспера с котенком, вцепившимся крошечными коготками в его бороду, на плече. Судя по царапинам на щеке, это было не в первый раз.

Он поморщился, убирая мяукающего котенка от лица.

— Я попросил об одолжении у ребят с фермы. Его привезли вчера, и кажется, он меня ненавидит.

— Не знаю, кажется, ты ему нравишься. — Она все-таки вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Котенок подтвердил ее правоту, пытаясь добраться до изгиба шеи Джаспера. — Может, ему нравится твоя борода.

— Черт. — Он снова вытащил крошечные коготки и сжал котенка обеими руками. — Значит, я ему нравлюсь? А что бы он делал, если бы я не нравился ему?

— Не уверена. Может, написал бы на тебя? — Она подошла и погладила котенка по голове. — Это мальчик или девочка? Ты знаешь?

Уши Джаспера покраснели.

— Я велел им прислать тебе хорошего мышелова.

В груди словно распустился цветок, и Ноэль пришлось сглотнуть комок в горле.

— Это для меня?

— Да. — Его хмурый взгляд смягчился. — Я собирался отдать его тебе вместе с картиной, но возникла задержка, а я не мог ждать.

Котенок был очаровательным комочком рыжего меха с маленькой сморщенной мордочкой и крошечными зубками, которые игриво сомкнулись на кончике пальца Ноэль. Ее сердце снова екнуло, и она притворилась, что это потому, что она влюбилась в этот маленький пушистый комочек.

— Можно подержать?

— Допустим, это мальчик. — Джаспер осторожно передал котенка ей на руки. — Я не очень хорошо справился, правда?

Крошечные когти царапали ее ладони, пока котенок мяукал и извивался. Ноэль подняла его повыше и, воркуя, потерлась носом о маленькую головку.

— Ты подарил мне котенка.

— Это извинение, — прошептал он, наблюдая за ней. — Мне жаль, что я пытался заставить тебя вернуться в город.

Сглотнув, она прижала котенка к себе.

— Объясни мне. Скажи мне, почему.

— В тебя стреляли, милая. Я не думал ни о чем другом. Я хотел отправить тебя туда, где это не сможет случиться снова. — Джаспер потер лицо руками и упал на диван. — Вся эта чертовщина свела меня с ума.

Значит, она поступила неправильно по правильным причинам, и нутром чуяла это с самого начала. Джаспер хотел защитить ее, он просто не знал, что пугало ее больше смерти.

И она рассказала ему.

— Лучше бы меня застрелили. Я бы предпочла, чтобы в меня стреляли дюжину раз. Может быть, для кого-то другого, у кого менее важная семья, Эдем не так уж плох. Да, мое тело будет там в безопасности, но моя душа умрет. И я все еще учусь, каково это — быть живой.

— Я понимаю. — Он беспомощно указал на котенка. — Я думал обо всем, что ты рассказала мне о своей жизни там, и понял, что был идиотом.

Котенок ткнулся головой в ее подбородок, и Ноэль не смогла сдержать улыбку.

— Я должна был тебе сказать. Думаю, я… хотела, чтобы ты знал. Я хотела, чтобы ты знал, что мне нужно, но, возможно, ты просто не понял, что мне нужен ты.

Джаспер не отрывал от нее взгляда. Напряженного. Пристального.

— Я тебе нужен?

Она облизнула губы.

— Я могу выжить и без тебя, но это все. Выживание. А я хочу жить.

Он внезапно тяжело и одновременно как-то с облегчением выдохнул и протянул руку.

— Иди сюда.

— Такой требовательный. — Ноэль прижала котенка к груди и скользнула к Джасперу на колени. — Думаю, я нравлюсь этому парню. Или он устал сражаться с тобой.

Джаспер обнял ее.

— Ты лучше меня. Животные должны чувствовать такое дерьмо, верно?

— По-моему, с тобой все в порядке. — В последний раз ткнувшись в котенка носом, она опустила его на диван.

Котенка заинтересовал собственный хвост, но потом он решил, что будет лучше зарыться под потрепанную подушку. Смеясь, Ноэль прижалась губами к исцарапанной щеке Джаспера.

— Поговори со мной в следующий раз. Если дела пойдут плохо, обещай, что будешь говорить, а я обещаю, что буду слушать.

Он провел большим пальцем по ее щеке, по уголку рта.

— Это ты говоришь «да»?

— Если ты обещаешь. — Она поцеловала его большой палец. — Я доверяю тебе, Джаспер. Но если я собираюсь быть такой уязвимой, ты должен пообещать, что всегда будешь рядом. Не уходи и не оставляй меня голой. Буквально или метафорически.

Его голос был резким.

— Обещаю.

— Хорошо. — Слово слетело с ее губ, и она почувствовала легкость. — Хорошо. Да.

Ноэль едва услышала его низкое рычание, когда он притянул ее к себе. Она почувствовала это, почувствовала дрожь его тела, когда он раздвинул ее губы языком. Ни пощады, ни колебаний, только он, внутри нее, но недостаточно. Застонав, она запустила пальцы в его волосы и прикусила кончик языка.

Джаспер отстранил ее, когда между ними протиснулся котенок. Он прервал поцелуй и подхватил крошечное животное на руки.

— Отнеси-ка его в ванную. У меня есть еще кое-что для тебя.

Ей потребовалось несколько попыток, чтобы оторвать котенка от рубашки, но его писк резко оборвался, когда она поставила его перед маленькой миской с едой в ванной.

Ноэль осторожно закрыла дверь, чтобы не отвлекать котенка, и, обернувшись, увидела Джаспера, держащего две полоски кожи, обтянутые бархатом.

Ее сердце чуть не выскочило из груди. Ожидание защекотало позвоночник, Ноэль сделала два шага вперед.

— Это для меня?

— Хм. — Железные пряжки звякнули. — Знаешь, что это такое?

— Думаю, я догадываюсь. — Она погладила мягкий бархат и улыбнулась, представляя, как он будет ощущаться на ее запястьях… или лодыжках. — Наручники?

Джаспер провел большим и указательным пальцами по каждой полоске кожи.

— Эта, более длинная, застегивается на бедрах. Та, что покороче, вокруг запястий.

— О… — даже вообразив это, она напряглась.

Связанная, беспомощная. Открытая.

Снова доверие — и Ноэль предложила его, улыбаясь, играя со своей блузкой, приподняв ее достаточно высоко, чтобы блеснуть кожей.

— Ты собираешься учить меня искусству секса?

Он покачал головой.

— Я покажу тебе, что значит быть моей, ничего не скрывая.

Его. Никакого стыда, только предвкушение и трепет… что-то похожее на нервную дрожь. Не страх, а понимание того, что Джаспер перейдет с ней за грани приличий.

И ей это понравится.

Ноэль сократила расстояние между ними и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его.

— Я буду плохой?

Он лизнул ее губы и запустил руку в волосы.

— Если ты готова заплатить за это.

Сладкий жар, мягкость губ и шероховатость его руки — прекрасный контраст.

— Какова цена?

Бархат и кожа коснулись тыльной стороны ее ладони, и он потянул манжеты вверх по ее руке.

— Скажи «да» и узнай.

— Да. — Она прижалась ближе, потерлась напряженными сосками о его грудь и застонала в знак согласия. — О да.

Джаспер бросил наручники на кровать и поцеловал ее, уже скользя руками по ее одежде. Потянул вверх блузку, и она помогла ему снять ее, а затем спустился к пуговицам джинсов. Им пришлось отодвинуться друг от друга, чтобы Ноэль смогла стянуть через голову майку, но ее губы снова нашли его, когда она завела руки за спину, чтобы расстегнуть лифчик.

Он стянул с нее джинсы и трусики, и на какой-то головокружительный миг Ноэль представила себе жесткий, быстрый секс, Джаспера, прижимающего ее к стене и вонзающегося в нее.

Джаспер никогда не торопился.

Она ударилась спиной о кровать, и он наклонился, чтобы снять с нее туфли.

— О чем думаешь?

— Ну, я жалею, что не взяла с собой новые украшения…

Он сдернул с нее джинсы и трусики и бросил их на пол.

— Тебе не нужны украшения. Я хочу тебя такой. Чернила и кожа.

Ноэль приподнялась на кровати, прижимаясь к нему, когда он навис над ней. Джас заслонил собой комнату, его широкие плечи закрывали ей обзор.

— Так вот что ты хочешь, чтобы я надела на следующую вечеринку Далласа? Наручники и чернила?

— Посмотрим. — Он затянул кожаную ленту на одном бедре, потом на другом и подождал, пока она протянет руки.

Такой серьезный. Прикусив нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку, Ноэль подала ему руки, наслаждаясь мягким скольжением бархата, пока он застегивал манжеты.

— Теперь ты никуда не денешься. — Джаспер провел кончиком пальца по ее бедру, потом переплел свои пальцы с ее и поднял ее руки.

Движение раздвинуло ее ноги. Широко.

Ноэль судорожно вздохнула и невольно напряглась, когда его взгляд скользнул по ее телу. Она трепетала от ощущения уязвимости и бесстыдности происходящего.

— Я не против.

Ее бедра задрожали. Джас наклонил голову, его борода защекотала ее, когда он начал целовать ее. Медленно, горячо… жар его языка и прикосновение бороды. Она попыталась сжать бедра и заворчала, когда цепочка не пустила.

— Джас…

Не обращая внимания на мольбу, он лизнул ее бедро.

— Ты такая влажная.

— Конечно. — Ноэль проглотила еще один стон. Может быть, если она будет умолять его всеми этими грязными словами, он прекратит пытку и прикоснется к ней. — Я уже влажная. Пожалуйста, можно мне твой язык в моей киске?

— Нет. — Он широко развел ее ноги и обвел кончиком языка клитор.

Удовольствие пробежало по ее спине, приподняв бедра, когда она закричала.

— Это только начало, — прошептал он, затем начал исследовать ее киску языком, прослеживая каждую складку, медленно и решительно.

Уже через несколько минут Ноэль задыхалась, беспокойно дергая манжеты, пока он вел ее к болезненному, сладкому возбуждению.

Но не через край. Она подняла голову и потерялась в зрелище Джаспера, склонившегося над ней, его пальцы раздвинули ее, открывая для прикосновения его языка.

Как сильно. Застонав, она откинула голову на кровать.

— Как же я отплачу тебе, если ты не позволяешь мне быть плохой?

Джаспер рассмеялся и повернул голову. Укусил ее за бедро.

— Это и есть цена. Ты будешь на грани, Ноэль, так долго, как я захочу.

Она попыталась сомкнуть ноги, но сумела лишь упереться коленями в его плечи.

— Боже.

Снова, на этот раз глубже, его язык проник в нее, прежде чем снова коснуться клитора. Она могла бы кончить, если бы он продолжал давить чуть сильнее, но он отступил, когда она начала напрягаться, отступая только для того, чтобы снова начать медленное исследование.

И еще.

В третий раз, когда его язык оторвался от ее клитора как раз перед тем, как ее охватила разрядка, Ноэль начала умолять. Чувствуя одновременно пульсирующую, раздражающую боль и наслаждение, она едва понимала, что бормочет:

— Пожалуйста, позволь мне кончить. Я сделаю все, что угодно, если ты только…

Джаспер перевернул ее на живот, прижав щекой к одеялу; щелчок пряжки и звук скольжения кожи прорвались сквозь лихорадочный туман крови, стучащей в ушах. Один вдох, два — а затем его ремень ударил ее по ягодицам, утопив удовольствие в боли.

Ее тело выгнулось от внезапного шока. Это было больнее, чем рука или хлыст, и Ноэль судорожно втянула воздух, но тут же застонала, когда ремень ударил ее снова, обжигая полосой огня ягодицы. Это было как татуировки — острая боль, которая превращалась во что-то еще, во что-то горячее, что заставило ее извиваться.

После третьего удара все было как в тумане. Четвертый заставил ее вскрикнуть. Еще один мучительный шлепок по коже, и пульсация крови в ушах усилилась. Она пульсировала, содрогалась, напрягалась, сжималась, и это нарастало так неумолимо, что она могла только стонать, когда жар пронзал ее, и сладкое облегчение оргазма было таким сильным, что ей пришлось заглушить свои крики одеялами.

Жжение перешло в тепло, которое медленно разливалось по телу, жар успокаивался под руками Джаспера, поглаживающими ее спину и ягодицы. Он склонился над ней, его обнаженная грудь прижалась к ее спине, когда он уткнулся в ее волосы носом и прошептал на ухо:

— Красиво.

Она вздрогнула и потерлась щекой о его щеку, все еще паря в экстазе.

— Я тебе нравлюсь такой?

Его зубы царапнули мочку ее уха.

— Я люблю тебя такой.

Любовь.

Опьяненная этим словом, Ноэль рассмеялась.

— Ты бы любил меня, если бы мои губы обхватили твой член?

— О да. — Джаспер поднялся и потянул ее наверх, чтобы усадить на край кровати. Он сбросил джинсы и сжал рукой член. — Хочешь? Возьми его.

Она потянулась к нему и снова рассмеялась, когда цепочка, о которой она почти забыла, дернула ее запястья. Он наблюдал за ней, одной рукой поглаживая свой член, и в другое Ноэль насладилась бы этим зрелищем.

Но настала ее очередь мучить его.

Подняв взгляд, Ноэль наклонилась вперед и высунула язык, касаясь кончиком горячей головки. Медленное касание позволило ей почувствовать вкус: соленый, мускусный и яркий.

— Вот так?

Он прижал большой палец к ее подбородку, заставляя ее рот раскрыться шире.

— Открой рот, милая.

Она повиновалась — но не без поддразнивания.

— Тебе нравится мне это говорить.

— Да, черт возьми. — Схватив ее за волосы, Джаспер провел головкой члена по ее губам, по языку… затем толкнул глубже. Снова и снова, останавливаясь, чтобы дать ее языку возможность облизать его.

Потом застонал и потянул ее голову вперед, и его пальцы сжались; нежная, но непреклонная сталь удерживала ее на месте, пока она пыталась расслабиться, проигнорировать инстинктивную реакцию своего тела и насладиться более темной, постыдной радостью подчинения его прихотям.

Ноэль поперхнулась, и Джаспер, содрогнувшись, отпрянул.

— Еще раз, — скомандовал он, но не двинулся вперед, а сам ждал, когда она наклонится к нему, когда она возьмет его так глубоко, как только сможет.

Не до конца, не в этот раз. И как будто она доказала свою готовность, наклонившись, его пальцы сжались. Ноэль радостно застонала, прежде чем он снова двинулся вперед, проталкиваясь в ее рот своим членом, пока ее киска сжималась вокруг ноющей пустоты.

Два удара сердца. Три. Джаспер отстранился, проведя рукой по скользкому стволу.

— Хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Она хотела так много. Она хотела всего — и впервые по-настоящему поверила, что получит именно это. Все, чего она жаждала, все, в чем нуждалась. С колотящимся сердцем она смотрела, как он гладит член пальцами… и признание было чистой правдой:

— Я хочу тебя в себе.

Он поднял ее с кровати и прижал к стене.

— Когда я отмечу тебя… — Резкие слова оборвались, когда он вошел в нее одним долгим, сильным толчком. — Я хочу большего, чем твое горло. Я хочу, чтобы чернила покрыли твои плечи.

Прижав ее бедра к стене, он поднял руку и провел извилистую линию по ключице Ноэль вниз, к плечу.

Ее ноги обвивали его бедра, и длины цепей было достаточно, чтобы позволить ей обнять его. Ноэль царапала ногтями его кожу, отмечая его, пока ее тело пульсировало вокруг неумолимой стали его возбужденного члена.

— Возможно, тебе придется купить Эйсу другую картину.

Глаза Джаспера потемнели, зрачки расширились.

— Я что-нибудь придумаю. — Его пальцы скользнули по ее шее, дразня. — Вдоль спины, да?

От этой мысли она застонала.

— Только если ты хочешь трахнуть меня прямо в кресле Эйса.

Он обхватил ее зад и поднял выше.

— Может, мы сделаем это по очереди?

Ноэль хотела ответить, но новый угол проникновения был слишком острым, и ее мысли путались. Удовольствие снова нарастало, — сильное, то, что стерло бы все остальное, кроме потребности снять это напряжение, и она была совершенно беспомощна. Зажатая между ним и стеной, пойманная в его хватку, она даже не могла заставить себя сдвинуться, а только извивалась на его члене.

— Вот так. — Он двинул бедрами в коротком толчке, затем отошел от стены и вернулся к кровати. Он сел, а затем лег на спину, и Ноэль оказалась сверху. — Вот, что ты хочешь сделать, ты хочешь оседлать мой член.

Все еще задыхаясь, она вонзила ногти в свои же бедра и попыталась пошевелиться. Возможно, было бы легче, если бы она могла упереться руками в его грудь, но было что-то более пьянящее в том, чтобы контролировать себя — почти. Бархат и кожа сковывали ее движения, постоянно напоминая о его силе, даже когда она заявляла свои права, приподнимая бедра только для того, чтобы Джаспер мог войти в нее, глубоко и жестко, именно так, как она хотела.

Джаспер встретил ее движение стоном. Вместо того, чтобы направлять ее, подталкивая, он скользнул пальцами вверх по ее бедру, к горошинке клитора.

— Кончи для меня.

Ее бедра дернулись. Ритм сбился. Не так-то просто было вернуть ее обратно к краю, но он умел прикасаться к ней, мозолистые кончики его пальцев двигались грубо и быстро, создавая трение, и оно сотрясало ее волнами, которые становились все ближе и ближе друг к другу.

В мгновение ока она полностью потеряла контроль, насаживаясь на твердый член.

— Джас, — слетало с ее губ, снова и снова, с каждым разом все тише, но по мере того, как напряжение становилось все сильнее, его имя терялось, превращаясь в «да, да, да»…

Когда тело сжалось, бросая ее в блаженство освобождения, выговорить даже это слово оказалось выше ее сил.

Ноэль застонала — захныкала, зарычала, закричала — кончая так сильно, что кровь застучала у нее в ушах, и она едва услышала собственный голос.

Джаспер поднял ее, сжимая ее бедра и входя в нее. Это движение снова заставило ее взлететь вверх, прямо в другой оргазм, такой яростный и мощный, что он причинял боль. Его короткие ногти впились в ее кожу, вспышки боли пронзили ее, его руки царапали ее, как будто он пытался притянуть ее ближе.

— Ноэль. — Проклятие и молитва.

Джаспер выгнулся, его мышцы напряглись, когда он задрожал под ней, освобождаясь.

Когда он замер, она подалась вперед, и он подхватил ее и прижал к себе с такой нежностью, которой она у него не ожидала. Прижавшись ухом к его телу, она слышала сердцебиение, такое же быстрое и неистовое, как и ее собственное, закрыла глаза и погрузилась в умиротворение.

После долгих мгновений тишины, нарушаемой только их прерывистым дыханием, Джаспер заговорил.

— Я имел в виду именно это.

Ее мысли были настолько рассеянны, что потребовалось мгновение, чтобы понять. Но только мгновение. Она была там все время, кипела под ее кожей — правда, которая сделала все намного ярче и сильнее.

«Я люблю тебя такой».

Я люблю тебя…

Повернув голову, Ноэль прижалась губами к его груди.

— Я ничего не знаю о любви. Но я никогда не чувствовала… — она замолчала и подняла голову. — Я никогда ничего не чувствовала. Только с тобой.

— Тогда мне нужно многое тебе показать, не так ли?

Она попыталась приподняться, чтобы дотянуться до его губ, но ее руки все еще были в ловушке, и ей почему-то не хотелось освобождаться. Вместо этого она уткнулась носом ему в шею.

— Если любовь — это доверие и желание, и если это значит, что мне хорошо с тобой, то… я люблю тебя.

— Хорошо, — хрипло сказал Джаспер. Затем он целовал ее, нежно и долго. — Сколько тебе нужно времени, чтобы решиться на чернила?

— Ну, как перестанут дрожать колени, я готова.

Джаспер рассмеялся.

— Это займет немного больше времени, дорогая. Сначала мы должны спросить Далласа.

Это заставило ее нахмуриться, хотя она сомневалась, что он будет возражать.

— Он имеет право голоса?

— Это Четвертый сектор, — мягко напомнил ей Джаспер.

Конечно. По-видимому, Даллас имел право голоса во всем, что происходило, от политики до семьи. Хотя, может быть, ей не стоит обижаться на него за это, когда он явно принимает ответственность всерьез.

— Ладно. Итак, мы спросим Далласа. И что потом?

— Потом мы пойдем к Эйсу, он все сделает. И когда татуировки заживут, мы покажем их остальным членам банды.

— Вечеринка?

— Угу. Пусть все знают, что мы принадлежим друг другу. — Джаспер поднял ее голову и внимательно посмотрел на нее. — Ты хочешь, чтобы я сделал отметки?

Ее чернила на его коже. Ее метка, такая же постоянная и неоспоримая, как та, которую он поставит на ней.

— Да. Даже если мне придется заплатить Эйсу самой.

Усмешка.

— Нет. В этом случае, я думаю, он сделает это бесплатно.

— Может быть, если он надеется на другое шоу. Или на что-то еще. — Она уперлась подбородком ему в грудь и посмотрела в лицо. — Меня не волнует, ты знаешь? Позволяешь ли ты другим прикасаться ко мне или нет, это никогда не касалось их. Эйс, Даллас… не важно, кто ко мне прикасается. Меня возбуждаешь только ты.

— Я знаю. — Он погладил нежную кожу ее шеи. — Я всегда знал.

Ноэль не могла не улыбнуться.

— Это не значит, что я уже не… Возможно, мне должно быть стыдно за это, но я так не думаю. Я тебе нравлюсь такой.

Он выгнул бровь и чуть сильнее сжал ее.

Кровь пела, Ноэль закрыла глаза и наслаждалась нежной стальной хваткой, наслаждалась этим предупреждением и обещанием. Жизнь без стыда, из-за слов, слетевших с ее губ, с правдой, которую он знал.

С той единственной правдой, которая сейчас имела значение.

— Ты любишь меня такой.

КОНЕЦ

Оглавление

КИТ РОЧА ЗА ГРАНЬЮ ПРИЛИЧИЙ серия «ЗА ГРАНЬЮ»-1

Глава 1 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg