«Мощный сигнал»

Мощный сигнал (fb2) - Мощный сигнал (Киберлюбовь - 1) 1080K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Меган Эриксон

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного ознакомления, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

Меган Эриксон и Сантино Хассел

«Мощный сигнал»

Авторы: Меган Эриксон и Сантино Хассел

Название: Мощный сигнал

Серия: Киберлюбовь. Книга 1

Автор перевода: Cloud Berry

Перевод группы:

 

Аннотация

Я считал месяцы до конца службы. Днем я чинил военную технику, а по ночам играл в компьютерные игры, которые должны были развлекать меня до тех пор, пока я не перестану называться сержантом Гарретом Рейдом. В одну из таких ночей я и встретил его. Кая Бэннона, геймера и известного стримера на твиче. Я не ожидал, что настолько зациклюсь на нем, ведь в игре мы были врагами. И не думал, что парень, который буквально излучал обаяние, заметит меня — известного своим угрюмым характером и прямотой.

Я не рассчитывал, что наша виртуальная дружба станет чем-то таким, из-за чего я не смогу спать по ночам — что за долгими разговорами в чате последует другое общение, с участием вебкамеры и наготы, — но это случилось. И теперь я не могу перестать думать о нем. В мечтах наша первая встреча в реале была идеальной. Мы моментально влюблялись, целовались и падали на кровать. Вот только в жизни, как со мной часто бывало, все прошло немного не так, как я представлял.

18 +

 

Глава 1

Ноябрь

Гаррет

В армии всего один вор, а все остальные просто пытаются вернуть свои вещи.

За восемь лет службы в армии правдивость старой пословицы подтверждалась не раз и не два, и к своей последней командировке в Афганистан я успел стать параноиком. Отправляясь туда, я заранее знал, что, как механик, большую часть времени пробуду на базе. А значит меня ожидали долгие девять месяцев давящей на мозги монотонности.

Поэтому я взял с собой ноутбук. Потратив больше трех тысяч долларов на железо, которое могло потянуть Fallen World Online с учетом дерьмового интернета на базе, я собирался зорко следить за ним. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь дуболом свистнул его, чтобы по ночам смотреть порно.

Только через мой труп.

Я твердо намеревался все свободное время проводить за этой игрой, которая отвлекала меня от внешнего мира, когда я начинал лезть на стенку.

Не успел я и на пару шагов отойти от столовой, как меня окликнули:

— Рейд!

Если бы этот голос принадлежал кому-то другому, я бы продолжил идти. Когда у меня была цель, то притормозить меня мог только старший по званию.

В основном.

Еще я, как видите, останавливался ради парней, с которыми общался лишь во тьме ночи, когда мы задыхались и были в поту, и я спрашивал, где лежит полотенце или салфетки. Я обернулся.

— Чего?

Ко мне, сверкая моим же отражением в зеркальных очках, шел упругой походкой Доминик Костиган. Я выглядел угрюмей обычного. Может, он уловит намек и не станет затягивать с разговором? Мне стоило немалых трудов сбалансировать свое расписание тренировок и смен в отсеке транспортных средств так, чтобы можно было находиться в игре по времени Восточного побережья. А теперь Костиган и его нью-йоркский акцент задерживали меня.

— Через час все уходят смотреть новый «Парк юрского периода». — Я молчал, не понимая, зачем со мной делятся этой бессмысленной информацией, и Костиган многозначительно поднял бровь. — Я его уже видел, поэтому буду в палатке.

А. Теперь ясно. Прошло уже две недели с тех пор, когда мне стало так невтерпеж, что я тайком пробрался у нему.

— Окей.

Он пошевелил носом, чтобы «авиаторы» соскользнули вниз, и направил на меня взгляд своих больших карих глаз, которые у какого-нибудь бедолаги могли завести не только мотор, но и сердечко. Увы, но на гражданке Костиган, скорее всего, был натуралом. Что не объясняло, почему он щурился на меня.

— У тебя все? — Я посмотрел на часы. На Западном побережье было уже больше одиннадцати. — А то я пошел.

— В тренажерку?

— Нет.

Костиган закатил глаза и вздохнул.

— Как всегда, было приятно поболтать с тобой, Рейд.

— Угу.

На этом я удалился и понял, что так и не дал ему однозначный ответ, только в палатке, когда сгорбился над своим малюсеньким складным столиком и включил ноутбук. Ладно. Я или приду к нему, или нет. В конечном итоге выяснит сам.

В двухместной палатке я жил в первый раз. Мы с соседом практически не пересекались, поскольку я торчал в гараже, а он заправлял топливом вертолеты. Я видел его только вечером, когда он уже спал. Мне бы радоваться такому раскладу, но в душе я скучал по сборному модулю на шестерых, куда меня поселили в прошлую командировку. Там было проще сливаться с фоном и быть невидимкой. С одним соседом увиливать от пустопорожних разговоров было сложней.

FWO и дома-то, в Пенсильвании, загружалась целую вечность, а здесь это время умножалось на три. Попытки играть в нее в условиях местного интернета приносили, наверное, больше проблем, чем оно того стоило, но игра помогала мне снимать стресс. По крайней мере, в моменты, когда я не проклинал лаги, мешавшие моему лучнику брать новый уровень.

Когда я заговаривал о геймерстве с кем-нибудь с базы, меня чаще всего считали конченным сумасшедшим, но я знал, что здесь есть как минимум десять парней, которые подсели на MMORPG еще в детстве и увлекались ими намного сильнее меня. В таких играх требовалась стратегия, слаженное взаимодействие и серьезные навыки выживания. Чего уж тут удивительного, что они привлекали армейских парней.

Игра наконец-таки загрузилась. Я кликнул на своего лучника, одетого в красную кожаную броню, и Хаззард, мой персонаж, появился в том месте, где я оставил его в прошлый раз — в полузатопленных катакомбах, хорошо подходящих для соло-игры. Я состоял в гильдии — объединении игроков, — но вступал с ними в группу только для квестов, которые не мог пройти сам. В группе требовалось непрерывно болтать. Или еще хуже — сидеть с ними в голосе. Что не входило в число тех причин, по которым мне нравилась эта игра.

Я не искал новых друзей ни в игре, ни даже в армии. У меня были мать и сестра, и ни в ком больше я не нуждался. Только с ними я еженедельно общался по скайпу, и только они тратили на меня деньги, отправляя из дома вкусняшки и полезные вещи. Подумав об этом, я открыл энергетический батончик, который сестра прислала неделю назад, и улыбнулся.

Мой лучник бежал сквозь череду сумрачных комнат, на стенах которых мерцали огни, а по углам шипели демонические существа. Через пару минут я добрался до своего обычного места, то там уже был какой-то козел.

Здоровенный орк-маг с именем Сэмуайз над головой лениво отстреливал монстров, пуляя в них огненные шары, и после каждого убийства плясал. Что за нубство — расходовать время на никому ненужные танцы?

Я стоял, наблюдая за ним, и гадал, когда он слиняет. Сегодняшней моей целью было взять новый уровень, для чего эта комната в катакомбах подходила лучше всего. Качаться вдвоем здесь будет сложно. Если не сказать невозможно.

— Ладно, хер с ним, — пробормотал я.

Занял позицию у двери и начал отстреливать монстров. Сэмуайз остановился, повернулся ко мне и стал наблюдать за тем, что я делал.

Я немедленно пришел в полную боевую готовность.

Лучшей чертой FWO было отсутствие безопасных зон. Здесь можно было вступать в бой где угодно, когда угодно и с кем угодно. А худшей или, скорее, самой проблематичной чертой — невозможность выбрать соперника в зависимости от экипировки. Я понятия не имел, какие у Сэмуайза параметры, но верил, что смогу его одолеть. Если он бегал в катакомбах один, значит, был приблизительно моего уровня.

Закончив зачищать комнату, я начал ждать, когда Сэмуайз разозлится из-за того, что я украл часть его монстров. Что он и сделал, метнув в меня огненный шар, который отнял у меня сразу половину здоровья. Я выпрямил спину и отправил в него оглушающую стрелу. Он отразил ее, и я, не успев вспомнить остаток атакующих действий, был уже мертв.

Над головой Сэмуайза выскочило сообщение — один-единственный подмигивающий смайлик.

Какого. Хрена.

Орк, одетый в сверкающую металлическую тунику, снова пустился в пляс над моим лучником, трупик которого лежал у его зеленых ножищ.

Я пришел в бешенство.

Даже не из-за самого поражения. Меня постоянно сливали.

А из-за того, что я проиграл в явно неравном бою. Либо этот придурок был мощно загирен, либо у него был слишком высокий для этой локации уровень. Полоска же моего опыта уменьшилась на десять процентов. Два часа упорной прокачки вылетели в трубу.

Нажав кнопку воскрешения в город, я отправил в чат своей гильдии сообщение.

Хаззард: Кто такой хренов Сэмуайз?

J3FF3Y: ооо, что случилось?

Сайли: Наткнулся на Сэмуайза? Упс.

Хаззард: То есть, вы его знаете?

J3FF3Y: этого засранца? еще бы

Сайли: Он, можно сказать, знаменитость. Странно, что ты не знаешь его. О нем часто пишут на форумах.

Хаззард: Я не сижу на гребаных форумах.

Сайли: Ну, он играет уже несколько лет. Один на один его не убить.

Хаззард: Тогда зачем он качается в катакомбах?

J3FF3Y: там монстры, с которых падают хорошие материалы для новой брони.

Сайли: А что? Что случилось-то?

Не собираясь растрачивать свою жизнь на дальнейшую болтовню, я ткнул на кнопку выхода из игры. Мне было плевать, насколько непобедимым считал себя этот ублюдок Сэмуайз. Рано или поздно я придумаю, как его замочить. И тогда уже я спляшу над его трупом.

Открыв браузер, я зашел на официальный сайт FWO, вбил имя Сэмуайза в поиск и был вознагражден видом на топ-броню и топ-оружие максимального зачарования. Вдобавок он, как я и предполагал, оказался высокоуровневым игроком, и с учетом всего вышесказанного его параметры в три раза превосходили мои. Он обязан был знать, что стопроцентно размажет моего жалкого лучника по полу катакомб.

— Вот ведь мудила, — пробормотал я. — Сейчас поглядим, кто ты такой.

В профиле персонажа была указана ссылка на профиль самого игрока. Хозяином Сэмуайза оказался какой-то говнюк по имени Кай. Из всей информации там стоял только город (он жил в Филадельфии, всего в двух часах от меня) и ссылка на канал на твиче. Похоже, этот ублюдок вел стримы. И, возможно, убил меня на глазах у реальной аудитории. Как мило. Козел.

Из чисто мазохистских соображений я кликнул на ссылку, которая вела на его канал. Твич был своего рода ютубом для геймеров — только здесь можно было смотреть, как люди играют онлайн. Они подключались к вебкамере, а зрители взаимодействовали друг с другом и с ними в чате канала. Популярные стримеры даже зарабатывали на этом занятии деньги, и я отказывался понимать, ради чего люди тратят так много времени на то, чтобы смотреть, как какие-то лузеры проходят игру.

Зайдя на канал Кая, я подождал, когда сигнал вай-фая промигается, пропуская рекламу. А потом изумленно моргнул.

В моем представлении Кай был туповатым великовозрастным кабаном, который играл, гогоча, в подвале своей мамаши, но он оказался… совсем не таким. Это был стройный темноволосый парень с выразительными голубыми глазами, бледной кожей и очень соблазнительным ртом. Почти слишком красивый, чтобы быть настоящим.

Зараза.

Меня переехал горячий маленький твинк.

На глазах у тысяч подписчиков.

Сжав губы, я вбил в его чат едкое сообщение.

Хаззард: Судя по всему, местная публика передергивает на то, как недобросовестные геймеры унижают низкоуровневых игроков. Посмотрим, что будет через несколько уровней, мудаки.

Я еще раз посмотрел на его мерцающие голубые глаза, а потом со всей силы вдарил по кнопке «отправить».

***

Кай

После FWO я переключился на шутер от первого лица под названием Zombie Apocalypse, раннюю копию которого получил от издателя, и пока что игра была хороша. Если отбросить донат и платных подписчиков — стримы мог смотреть кто угодно, но у подписчиков были особые привилегии, — то остальной свой доход я получал от компаний, которые платили за обзор демо-игр.

Фэнтези-игры вроде FWO привлекали меня больше стрелялок, но мне было нужно отвлечься. Появление Хаззарда здорово напрягло меня, ведь его идиотское обвинение в том, что я охочусь за низкоуровневыми игроками, и близко не походило на правду. Впрочем, защищать себя я не стал. Эту задачу за меня выполнил чат. Хаззарду написали капслоком, что он сам напросился — нечего было пытаться занять мою точку и воровать моих монстров. Но он ничего не ответил. Он просто смотрел и молчал. У моих модераторов (особенно у Гарви, который всегда без раздумий принимал мою сторону) руки чесались забанить его, но ничего криминального он пока что не сделал, а банить просто за мнение я не любил.

Я приказал себе не думать о нем и, пожевывая губу, прикончил выстрелом в голову еще одного зомби. Слева стоял заброшенный дом, а справа — железная сетка забора, и я никак не мог выбрать, куда отступить.

— Чат, я понятия не имею, что делать дальше, — пробормотал я.

Зрители стали советовать, где лучше спрятаться, пока пожиратели мозгов не добрались до меня. Все мои преданные фанаты — те, кто смотрел меня почти каждый вечер, — были онлайн. Их костяк составляли крутые геймеры-девушки (мои самые безбашенные фанатки), геймеры-геи и геймеры-натуралы, которые либо приходили ко мне за отзывами на новые игры, и на мою сексуальную ориентацию им было плевать, либо прикидывались толерантными, желая произвести впечатление на своих девушек.

Причины могли быть любыми. Главное, чтобы они продолжали делать это и впредь. Благодаря их подпискам у меня была крыша над головой и еда на столе.

Пока я просматривал сообщения в чате, поступил донат от одной моей давней подписчицы по имени КиндерКид. Она была со мной с самого начала и работала учителем в школе.

Донат был большим — 250 долларов, — и с ним пришло сообщение: «Кай, я получила наследство и захотела поделиться с тобой».

— Киндер! — Я погрозил пальцем в экран. — Это чересчур много, и ты знаешь об этом! — Я прижал руку к сердцу и состроил в вебкамеру умильную рожицу. — Чат, покажите-ка Киндер, как мы ее любим. Прямо сейчас.

Меня, конечно, послушались — как всегда, — и чат запестрел сердечками. Очень довольный, я послал в камеру поцелуй.

— Спасибо, Киндер. Отпраздную это каким-нибудь необычным мороженым.

Чат, разумеется, начал предлагать разнообразные бренды и вкусы. Я любил их. Но они приходили сюда, чтобы смотреть трансляции игр, а не слушать, как я пою донатерам дифирамбы. Поэтому я вытащил свой АК-47 и разрядил в оживших мертвецов весь магазин. И наверное, пискнул при этом, потому что чат словно взорвался.

Черри: Сделай их, Кай!

Митч: УМРИТЕ УБЛЮДКИ

КиндерКид: Молодец!

Борикуа: так тебе нравится эта игра?

SorryNotSorry: Кай, стоит ее покупать?

TEKxx8: педик, ты пищишь как девчонка

Я закатил глаза. На тысячу зрителей всегда приходилось один-два гомофоба. Чат немедленно бросился защищать меня. Вот ведь какая штука. Я говорил себе, что они нужны мне ради платных подписок — в среднем канал приносил мне несколько тысяч долларов в месяц, а теперь еще и доход от рекламы, — но знаете, что? В действительности я считал их друзьями. Уж не знаю, делало ли это меня жалким лузером или было предвестником будущего, где мы будем создавать отношения только в сети.

SlimShady4: пошел вон из его чата, козел

Гарви: Еще один такой комментарий, и ты будешь забанен

KrayGirl: ОСТАВЬ КАЯ В ПОКОЕ

Борикуа: пидорас, иди нах

Несмотря на порой сомнительный лексикон, они были замечательной группой поддержки.

— Спасибо, дорогие мои.

Черри: Прелесть, мы за тебя!

Митч: Ублюдок не знает, на кого наезжает. Кай — лучший игрок.

Хаззард: Прелесть? Что за идиотское обращение?

Мой взгляд опять зацепился за реплику Хаззарда. Господи, зачем он пришел? Осуждать моих зрителей? Меня самого он мог ненавидеть сколько угодно, но наезд на моих верных фанатов сразу вывел меня из себя.

Вместо ответа я заставил себя улыбнуться и прикончил еще парочку зомби. Спустя очень большое количество выстрелов, криков (в чате) и писков (моих), я завершил-таки миссию и дошел до чекпоинта. Мне даже удалось не обращать внимания на безмолвное присутствие Хаззарда.

Я потянулся, намеренно демонстрируя свой голый торс, поскольку моя аудитория ждала именно этого. Я не ходил в фитнес-зал, но знал, что интересом к себе частично обязан своей относительно привлекательной внешности. Еще мне вроде как нравилось выставлять себя напоказ, когда весь контроль был у меня. Здесь никто не мог ко мне прикоснуться. И даже отправить личное сообщение, если только я не разрешал это сам.

Я наклонился к вебкамере, поставил локти на стол и положил подбородок на руки.

— На сегодня я закончу с зомби, окей? Давайте решим, что выбрать на завтра. Это или опять FWO? — В чат посыпался ответ за ответом, и мнения разделились напополам. Одни хотели смотреть, как мой орк Сэмуайз пляшет над убитыми нубами, а другим нравилось, как я пищу, сражаясь с ожившими мертвецами. — Окей, тогда это будет сюрприз. — Я подмигнул им и помахал рукой. — Сладких снов, мои дорогие.

Отключившись, я минуту смотрел в погасший экран. Большие донаты всегда удивляли меня, хоть и случались достаточно часто. Иногда мне хотелось перенестись в прошлое и посоветовать застенчивому двенадцатилетнему Каю не стесняться своей любви к компьютерным играм, потому что однажды именно они будут его содержать.

В детстве я жил то у одних родственников, то у других, и как-то раз, стремясь слиться с фоном, сел у кого-то из них за игровую приставку. С тех пор я чувствовал себя дома только в выдуманных мирах Sega, Nintendo и прочих консолей, которые были у моих кузенов или кузин. Они всегда хотели играть в Madden или FIFA, а я обожал MMORPG — игры, которые переносили меня в другое пространство и время. Где я мог быть кем-то другим. Я предпочитал их реальному миру, и теперь, став взрослым без семьи и друзей, окончательно перестал взаимодействовать с ним.

Я снял наушники, от которых мои уши горели, а волосы на макушке примялись, и вытянул руки над головой. Спинка кресла наклонилась назад, и я поднял взгляд в потолок. Спальня была неидеальным местом для стримов, но в гостиной для моего огромного игрового стола в форме L не было места. В качестве компромисса я установил вебкамеру так, чтобы в обзор не попадала кровать, которая привлекала бы всяких подозрительных личностей, выползающих с наступлением темноты, и был виден только старый постер Sega на стенке.

Размявшись после пяти часов непрерывного стрима, я побрел по короткому коридору на кухню. Горячий душ подождет. Сначала мне было надо поесть. Засунув голову в холодильник, я отодвинул в сторону какие-то гадкие полуфабрикаты, нащупал заветный картонный контейнер и вытащил добычу наружу.

Уровень мятного мороженого в ведерке опустился до критически низкой отметки — осталось всего на два ужина, и это никуда не годилось. Я открыл на телефоне напоминалку и написал там МОРОЖ., чтобы не забыть заказать его, когда в следующий раз буду делать покупки онлайн.

Я прислонился к краю стола и уставился на стену напротив. Неделю назад мне взбрело в голову перекрасить ее в бирюзовый, и теперь я не понимал, нравится мне результат или нет. Вот, что бывает, когда заказываешь краску на амазоне, а потом, не заморачиваясь с пробным окрашиванием, сразу берешься за валик.

Моя квартира представляла почти все цвета радуги. Бирюзовый, конечно, не входил в каноническую семерку — каждый охотник желает знать и так далее, — но черт побери, я любил этот цвет и у себя дома мог делать все, что хотел. Гостиная у меня была фиолетовой, коридор — желтым, а спальня — голубой.

Ванная была красной. Я не особенно любил этот цвет, но мне было слишком лень перекрывать его пятью слоями грунтовки. К тому же пары краски в непроветриваемых помещениях разрушительно влияли на мозг.

Такой была моя взрослая жизнь. Я нечасто делал присущие взрослым поступки, вроде… выйти из квартиры на улицу, но мог объедаться мороженым и раскрашивать свое жилое пространство в какие угодно цвета.

С ведерком в одной руке и ложкой в другой я подхватил ноутбук и растянулся у себя на кровати. Снова зайдя в FWO, я оказался все в той же комнате в катакомбах, где сплясал над поверженным Хаззардом триумфальный танец победы.

Зачем он разыскал меня на твиче? В FWO люди постоянно сражались за хорошие точки. Игра была открытым миром безо всяких ограничений — в этом и состояла ее главная прелесть. Я никогда не видел его у себя в чате, и то, что он разыскал меня сразу после того, как проиграл мне в бою, не было совпадением. Я фыркнул. Увидев меня на твиче, он наверняка почувствовал себя униженным дважды. Еще бы — проиграть такому явному гею.

Я опять стал разбирать в голове его комментарии. Придурок. Не иначе реднек, хлещущий пиво у себя в трейлере с… господи, чем они занимаются, эти реднеки? …с тушей освежеванного оленя у ног. Или типа того.

Почему я думал о нем? Хейтеры приходили ко мне регулярно, но почему-то от его сообщений у меня по спине пополз холодок. Лучше перестраховаться и попробовать разузнать, кто он такой. В интернете полно сумасшедших.

Я скинул общее сообщение лидерам нескольких гильдий, с которыми часто играл.

Сэмуайз: Кто-нибудь из вас знает Хаззарда?

Ignite332: я нет. что случилось?

Сэмуайз: Я поджарил его задницу в катакомбах. Он был один.

Ignited33: погоди, кажется, Светлячок его знает.

Светлячок: Я дружу с девушкой из его гильдии. Думала, он еще служит.

— Служит? — пискнул я. Просто прекрасно. Я замочил героя Америки.

Сэмуайз: То есть, ты хочешь сказать, что я унизил бравого защитника Родины на глазах у всего чата на стриме?

Она так долго молчала, что я начал жевать свой и без того истерзанный ноготь.

Наконец появился ответ:

Светлячок: Ну… да. Вроде того.

Я выключил ноутбук, сел в центре кровати и грыз ноготь на большом пальце, пока не почувствовал кровь.

Случившееся сулило мне неприятности, да? У парней вроде него были… пушки и другие штуковины, способные нанести телесные повреждения. Отравленные дротики, например. Хотя этим оружием пользовались, наверное, только ниндзя или Джеймс Бонд.

Я обмахнулся ладонью и попытался выполнить упражнение на дыхание — тревожность была той еще стервой, — затем сказал себе, что все хорошо. Тот тип находился через океан от меня. И у него были дела поважнее, чем беспокоиться о каком-то убившем его лучника гее. Правильно? Черт. А если он психопат из тех, что сочиняют гневные манифесты и устраивают резню?

Я посмотрел на свои ногти и выругался. Угу, у меня снова шла кровь. Когда я был маленьким, то моя тетя, чтобы отучить меня от вредной привычки, смазывала их каламиновой мазью. И мои ногти из окровавленных становились розовыми и невкусными.

Жаль, что каламиновой мазью нельзя было излечить и тревожность.

Я снова напомнил себе, что все хорошо. Хаззард не придет за мной, вооруженный гранатой, и в мою крошечную квартирку не ворвется чертов конвой с АК-47. Допустим, у него всерьез пригорело, но это еще не делало его злобным реднеком с приступами гомофобного бешенства, да? Вот только… большинство моих хейтеров были ровно такими. Я знал это, потому что мои модераторы иногда заходили в их профили в социальных сетях и обнаруживали там по-настоящему пугающих личностей.

Так. Мне следовало остановиться, пока я не накрутил себя до приступа паники. Потенциально он был совершенно нормальным.

Порой я жалел, что у меня нет друзей. Настоящих друзей, не из игр или чата. Таких, которые во время моих приступов паранойи могли бы прийти, а по пути заглянуть в магазин и купить мне ведерко чертового мороженого. Ну, один друг у меня все же имелся, но он был подростком, и я старался не расклеиваться перед ним.

Глубокие вдохи — вот, что поможет. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Я снова открыл ноутбук и нашел имя Хаззарда в базе игры. К моему удивлению параметры его персонажа оказались достаточно неплохими. Ну… не такими, конечно, как у меня, но со мной в принципе тяжело было сравниться. У других игроков была работа и личная жизнь. Я же мог сидеть за компьютером и совершенствовать своего орка хоть бесконечно.

В его профиле не было ссылок, которые помогли бы мне убедиться, что Хаззард не псих, разъезжающий с флагом Конфедерации на своем черном пикапе. О боже, наверняка он из тех мачистых идиотов, которые вешают себе под багажник резиновую мошонку.

Мудозвон Хаззард.

Окей, теперь я загонялся совсем по-тупому. Я закрыл FWO и посмотрел на стену рядом с кроватью. Она была окрашена грифельной краской, и сейчас на ней красовалось начало нескладной эмо-поэмы, которую я сочинил после слишком большого количества водки. В другом углу был нарисован член с яйцами — просто от скуки и потому что в ту ночь я был слегка возбужден. Я подошел на коленках к краю кровати и взял зеленый мелок.

Потом затейливым почерком вывел: «В случае моей насильственной смерти прошу винить Хаззарда».

Я отклонился назад и окинул свою работу критическим взглядом. Потом нарисовал маленький лук и стрелу. Полиции ведь не помешает подсказка, угу?

 

Глава 2

Гаррет

— У меня есть две новости: хорошая и плохая, но они обе странные, так что скажи, какую хочешь услышать сначала.

Голос Николь, доносящийся из колонок, потрескивал и прерывался. Сегодня интернет работал феноменально дерьмово, и это было главной причиной, по которой я настоял на обычном звонке, чтобы не наблюдать за лагами видеочата. Второй же — секретной — причиной было то, что я терпеть не мог видеть на экране себя.

Я не знал, как это получалось у Кая.

Этот энергичный маленький гад был третьей причиной, по которой я пропустил свою еженедельную конференцию в скайпе. Пока сестра говорила, я смотрел его на твиче, и интернет не потянул бы еще и видеочат. Он до сих пор играл в ту зомби-стрелялку, но мои глаза были прикованы только к окошку с его лицом в правом верхнем углу. Хотя он стримил эту игру уже пару недель и теперь проходил ее на максимальном уровне сложности, его глаза по-прежнему широко раскрывались, когда на него прыгал оживший мертвец.

Я старался приглушить свой интерес к нему с помощью редких, но едких комментариев в чат. Он наверняка ненавидел меня — если вообще замечал. Предполагать, что интернет-знаменитость уделяет внимание моим глупым репликам в переполненном чате, было первым шагом на пути к односторонней одержимости. Или первый шаг был сделан, когда я забросил своего драгоценного лучника, чтобы смотреть на это лицо?

— Гаррет, что ты там делаешь?

— О. — Я свернул вкладку с твичом. Было невозможно сосредоточиться на разговоре, пока на экране был Кай. С этим его голым торсом и грациозными взмахами рук. — Извини, я читал почту.

— Ну-ну. — Николь щелкнула жвачкой. — Ладно, угадайка окончена. Ма стала встречаться с каким-то тупым реднеком из тиндера, но хорошая новость в том, что у него автотранспортная компания, и он адски богат.

Мне потребовалось какое-то время, чтобы уложить в голове эту весть. У нашей матери появился мужчина. Реднек. Владелец компании. Вполне возможно, он мог оказаться маньяком.

— И давно, черт побери, это длится?

— Ну, свидание было пока только одно. И не надо вставать на дыбы. Папа изменял ей всю жизнь. Неудивительно, что она не стала скорбеть по нему до конца своих дней.

В ее словах был резон. Наш отец был серийным изменником и домашним тираном. Это из-за него я оставался в чулане так долго, что теперь, когда он ушел в мир иной, не знал, с какого конца начать разговор с матерью и Николь.

— Мне нужно его имя с фамилией и дата рождения.

— О господи. Ты не станешь проверять его прошлое, как делал с моими парнями. Завязывай с этим ненормальным дерьмом.

— Просто выясни, что я прошу.

— Гаррет, ты такой странный.

— Не странней твоего лица.

— Ха-ха. Ладно, мне надо идти. И я не стану разнюхивать для тебя информацию, так что забудь.

Ну и не надо. Я узнаю все сам. Если нашей матери взбрело в голову связаться с интернет-фриком, я обязан как минимум убедиться, что она не попадет в криминальную хронику. Иисусе. Кто вообще научил ее пользоваться тиндером? Страшно даже представить, как может выглядеть ее профиль. Бр-р.

Кстати, об интернет-фриках…

Как только Николь отключилась, меня опять занесло к Каю на твич. Идиотизм. Вложив в игровой ноутбук кучу денег, я вот уже две недели занимался лишь тем, что зависал на канале у Кая. Самым удручающим было то, что мое желание сбить с его орка корону ничуть не ослабло, но заставить себя закрыть его стрим и прокачаться до нужного уровня я просто не мог.

Чем он меня так зацепил?

Нет, он без вопросов был очень привлекательным парнем. Чернильно-черные волосы, яркие голубые глаза, широкий рот и очаровательный вздернутый носик. Не менее потрясающим было и его тело — стройное, но сильное, крепкое. Иногда, когда он вставал перед камерой, его штаны немного сползали, и становились видны тазовые косточки и — совсем чуточку — волосы на лобке.

Господи… да я сам был интернет-фриком. Нисколько не лучше легиона его фанатов. Треть из них составляли оголтелые группис, мечтавшие заполучить гея-подружку или поиграть в маму-медведицу, а остальные делились на геймеров, заходивших на стрим ради новинок, и гомофобов, которые скорее всего были латентными геями. Ну и, конечно, с наступлением ночи появлялись немногочисленные, но настырные клоуны, которые умоляли Кая раздеться.

Я одновременно и ненавидел их, и презирал себя самого… потому что хотел ровно того же. Я превращался в ужасного человека. И уже дважды отшивал Костигана, чтобы остаться приклеенным к ноутбуку, — такими темпами он очень скоро мог подыскать себе другого «партнера» по шалостям на время командировки. Что ж, поделом будет мне. Кроме работы, я выходил из палатки только в столовую или на плац и практически перестал посещать тренажерку.

SlammaJamma: Кай… почему ты больше не надеваешь те узкие леггинсы? Блестящие, в которых все видно.

Кай на экране сдержанно улыбнулся, но ответить не соизволил. Ему было необязательно отвечать. Несколько его самых ярых фанатов засыпали чат восклицаниями «извращенка» и «фу», но мои зубы продолжали скрипеть даже после того, как модератор опустил свой банхаммер.

Как он выносил это дерьмо? Судя по рекламе, количеству подписчиков и кнопке доната он зарабатывал приличные деньги, но что-то в нем казалось… до странного уязвимым. Еще я заметил, что он никогда не обсуждал реальную жизнь, словно у него ее не было. Со мной все было понятно — я проводил свой досуг, сидя за ноутбуком, от скуки, а он почему? У такого красивого, харизматичного парня должны были быть и другие занятия, кроме игр, разве нет?

— Дорогие мои, — проворковал Кай. — Мне надо пополнить припасы. Как думаете, лучше совершить набег на вон ту деревушку, — он показал длинным пальцем на угол экрана, — или, — он посмотрел прямо в камеру и приподнял бровь, — отправиться в город и грабануть магазин?

Чат обезумел. Кай всегда активно поощрял своих зрителей — видимо, поэтому вокруг него и сплотилось такое преданное сообщество фанатов. Им нравилось ощущать себя причастными к процессу игры, а ему нравилось их вовлекать. Они поддразнивали его, подбадривали и отгоняли от него троллей.

Кай усмехнулся.

— В город так в город. Пристегните ремни, сейчас будет жарко.

В тишине моего крохотного обиталища раздался тихий смешок, и я чуть не откусил себе язык. Да что со мной творилось, в самом-то деле? Одно дело любоваться кем-то издалека, но это уже перешло все границы. Я начал ждать его дурацкие шуточки. И испытывать горячий прилив удовольствия, когда понимал их или улавливал скрытый подтекст. Черт. Когда-то давно я смотрел документалку о людях, навязчиво одержимых кинозвездами и другими известными персонажами. Неужели я превращался в такого же психопата? Или просто накручивал себя безо всяких причин, как сказала бы, без сомнений, Николь?

Кай бежал сквозь выжженный лес. По пути он подстрелил в плечо зомби, и тот, крутанувшись, рассыпался на кучку костей.

— Оу, — пробормотал Кай. — Этот зомби… практически сделал бризе.

Я понятия не имел, что это значит, но погуглить не мог — интернет работал со скоростью черепахи. Впрочем, томиться в неведении мне не пришлось: чат, как всегда, был на посту.

Бризе оказался каким-то балетным прыжком. Я оглядел Кая более пристально. Он сидел, подоткнув под себя одну ногу и уперев подбородок в колено другой. Время от времени он грациозно смахивал упавшие на лоб пряди волос. Его движения были текучими, плавными — как у танцора.

На фоне раздался звонок. Кай посмотрел себе за спину.

— Чат, подождите минуту. Курьер привез мне продукты.

Он легко соскочил с кресла и скрылся из поля зрения камеры.

Курьер? Ему что, было лень сходить в магазин? Круто, наверное, когда можешь позволить себе подобные вещи. Правда, Кай совсем не кичился преимуществами своей популярности — в отличие от большинства других стримеров, которые разбогатели на зрителях. Было глупо, конечно, делать какие-то выводы, поскольку я не знал о нем вообще ничего, но у меня создалось впечатление, что его почитатели понятия не имели, какой была его жизнь за пределами монитора. Хотя, если подумать, то кто-то из них мог запустить свой нос куда дальше, чем позволял себе я, проверяя бойфрендов сестры. Наверняка они накопали на Кая тонны инфы.

Спустя полминуты я уже вбивал в поиск ключевые слова.

Запрос «Кай + твич + FWO» выдал страницы на пинтересте, тамблр под названием FuckYeahKaiBannon, несколько фанатских групп в соцсетях и настораживающее количество твиттер-аккаунтов, владельцы которых поставили его фото на свои аватарки. Он и впрямь был интернет-знаменитостью.

Был момент, когда я чуть не сказал себе «хватит». Он не нуждался в еще одном упоротом сталкере, пускающим слюни на его изображение на экране. Да еще тайно мечтающим убить его орка.

Я приказал себе немедленно остановиться и вернуться в уютный мир FWO. В игре все было понятно и просто. Меня ждали новые квесты, новые уровни, аукцион, где надо было продать кучу полученного в игре барахла, а я вместо того, чтобы инвестировать свое время в активности, которые хоть как-то меня развлекали на чертовой базе, занимался вот этим.

Но даже осознавая масштабы проблемы, я все равно зашел на FuckYeahKaiBannon.

И пропал.

Страница представляла собой стену из его фотографий. С самыми разными выражениями лица — от удивленных до сонных. И в разной одежде. Правда, определенных цветов, словно владельцы аккаунта считали его своей куклой Кеном.

В животе закрутилось ощущение дискомфорта, но я продолжил смотреть. И тут вещи приняли окончательно пугающий оборот.

Начались фотографии частей его тела — ног, когда он сгибал их в коленях, задницы в момент, когда он поднимался из-за стола, выпуклости плеча, когда он наклонялся и всматривался в монитор… Все время, которое он проводил перед камерой, люди снимали его, потом вырезали из овеществляющих его скриншотов куски и заливали на тамблр, чтобы другие рассматривали, вожделели или критиковали его.

— Какого…

Я стал прокручивать страницу быстрее, гадая, сколько еще там осталось, а потом зацепился взглядом за гифку, улетевшую вверх, и мой палец замер на мышке. Потому что на гифке была… голая плоть.

Трепет, охвативший меня, пока я по миллиметру возвращался назад, можно было сравнить с болезненным предвкушением, которое я ощутил, когда впервые ступил на военную базу. Когда я не знал, чего ожидать, боялся того, что увижу, и волновался, не совершил ли ошибку. Отлично. Теперь я опошлял службу в армии сравнением с каким-то интернет-твинком, но… происходящее было для меня уже чересчур. Для меня — то есть для парня, который всю жизнь опасался сталкеров и извращенцев. Для парня, который в бытность подростком пошел на свидание с типом из интернета, и в результате его начал преследовать психопат.

К черту. Я вел себя совершенно не так.

Сделав медленный вдох, я прокрутил колесико мышки еще один раз и уставился на экран. Как только гифка полностью загрузилась, я в шоке отодвинулся от стола.

Там был Кай. Голый Кай. Он сидел у стены, широко раздвинув длинные ноги, и мастурбировал. И это было вовсе не домашнее видео, из мести выложенное любовником-подлецом в интернет, а… постановочное. О чем можно было легко догадаться по его запрокинутой голове, по положению тела, по приоткрытому рту.

Как бы там ни было, Кай явно наслаждался процессом. Две секунды движения кулаком, потом пальцы его ног поджимались, спина выгибалась, черные волосы падали на лицо… И все повторялось сначала.

А я все смотрел и смотрел, пока мой член не стал таким твердым, что его кончик прилип к ткани трусов. Мое дыхание превратилось в хриплые вздохи. Я прижал к паху ладонь и открыл комментарии. Потому что… какого черта? Что это вообще? До сих пор я считал его обычным задротом, но теперь… Теперь я понятия не имел, кто он такой. Впрочем, комментарии к гифке все прояснили.

Оказалось, что перед тем, как стать популярной личностью на твиче, Кай зарабатывал деньги, загружая видео на XXXTube. Аккаунт был заведен не на Кая, но понять, что это именно он, можно было по части лица на фотографии и имени Геймер Твинк. Даже не открывая какой-нибудь ролик.

И я не собирался их открывать. Просто отказывался. Во мне и без того бурлила похоть после просмотра тех фото.

Я захлопнул ноут и вскочил на ноги.

Нет. Я не буду смотреть. Ни сейчас, ни потом.

Я стал, кусая кулак, расхаживать по палатке и пытаться подумать о ком-то другом. Черт, уж лучше я буду думать о Костигане, а он был всего лишь одним из длинной череды непритязательных натуралов, которых устраивала любая рука или рот. О ком угодно, но не о том, как Кай выставлял себя напоказ перед ночными извращенцами в чате. Я не был таким, как они. Не был. Я просто имел на него зуб и хотел победить. Все остальное дерьмо было лишним. Я должен остановиться.

Но когда я снова лег на свою узкую койку и закрыл руками лицо, перед моим мысленным взором опять замелькали те чертовы фотографии и та порногифка, где он, обнаженный, трогал себя. Снимался ли он только соло или есть видео, где он с кем-то еще? Каждый вопрос тянул за собой новый, и в итоге я мог думать только о содержимом тех видео и представлять, чем он на них занимался.

Проклятье. У меня стояло так сильно, что член буквально болел, а перед глазами горел последний кадр того файла, на котором он выгнулся и за миг до оргазма прихватил зубами губу.

Я опять закусил свой кулак и второй рукой проник в свои боксеры, собираясь просто поправить себя, но стоило мне задеть свою напряженную плоть, и меня унесло. Я начал ласкать себя быстрыми, резкими, почти яростными движениями. Мой пресс напрягся, яйца поджались, и я, чтобы не выпустить ни единого звука, впился зубами в костяшки пальцев сильнее.

Я толкался бедрами вверх, но этого было мало. И не шло ни в какое сравнение с фантазией у меня в голове, где я представлял на месте своей руки руку Кая и то, как он улыбался, доводя меня до предела, как смотрел неотрывно в глаза, а потом целовал…

Сдержать вырвавшийся из моего горла крик было попросту невозможно. Наверное, вся база услышала, как я кончал, и сначала, пока моя рука еще сжимала основание члена, а пальцы ног комкали простыню, мне было плевать. Но потом я спустился с вершины оргазма, мое тело остыло…

И пришло чувство вины.

Медленно выдохнув, я расслабился на кровати и закрыл глаза.

Я нарушил равновесие и без того шаткой ситуации, и теперь пришло время остановиться. Отныне если я и буду заходить к нему на канал, то исключительно с целью узнать его слабые стороны в пвп, чтобы потом надрать ему зад в FWO. С односторонней одержимостью было покончено.

Было ли? Или я себе лгал?

Мои мысли снова перенеслись на XXXTube. Геймер Твинк. Не Геймер Кай. Вдруг он не хотел, чтобы люди связали эти две личности воедино? Вдруг диванные детективы сделали это вместо него? Или хуже — раскопали о нем что-то еще? При желании узнать телефон человека или то, где он живет, не составляло труда.

Вдруг он об этом не знал?

Вытерев руку о свою и без того несвежую простыню, я толчком поднялся с кровати, вернулся за стол и запустил FWO.

— Одну черту я уже пересек, — пробормотал я. — Хоть хлопну дверью перед уходом, а потом забью на это дерьмо.

 

Глава 3

Кай

Наблюдать за тем, как Шон ест — сейчас он уминал гору спагетти, — было, как всегда, увлекательно. Сам я съел пару макаронин и одну тефтельку, а оставшееся переложил ему. Он даже не заметил.

Тинэйджеры...

— Ну что, ты уже поговорил с Кеандрой?

— С кем? — с набитым ртом спросил он.

— С Кеандрой. Твоей партнершей по химии. У которой огромные буфера. — Я, конечно, не видел вышеупомянутые буфера своими глазами, но о них не раз (а точней, много раз) рассказывал Шон.

Говорю же — тинэйджеры...

Он опустил взгляд в тарелку, и его тонкие черные косички свесились до подбородка.

— Не-а.

— Почему?

— Ну... я не знаю, о чем говорить.

Я опустил ноги на пол.

— Похвали ее одежду или прическу.

— Девчонкам нравится эта херь?

Я никогда не делал ему замечаний за брань. Здесь, в пределах своей квартиры, я разрешал ему быть тем, кем он хотел. Я не был его отцом. Определение «друг» тоже не подходило. Наверное, меня можно было назвать кем-то вроде его белого старшего брата. Хотя иногда мне казалось, что он делает для меня гораздо больше, чем я для него.

Я вздохнул.

— И всем людям, балда.

Секунду его лицо не менялось, а потом он рассмеялся.

— Окей.

— Я совершенно серьезно! И пригласи ее на свидание. Ты же с машиной.

— Можно попробовать.

— Ну или не приглашай. Решай сам. — Какое-то время я наблюдал за тем, как он возит остатки макарон по тарелке. — Как твоя мама?

Тут он скривился.

— По-прежнему встречается с тем придурком.

— С каким?

— Ты его видел. Такой патлатый белый чувак. Длинный, но тощий. Я одной левой могу его сделать.

Мои брови подпрыгнули вверх.

— А есть за что?

— Пока нет. Я не знаю. Что-то в нем напрягает. Он пялится на меня, словно ждет не дождется, когда я свалю в колледж, чтобы захватить у нас власть или типа того.

Я не знал, насколько оправданными были его подозрения. Возможно, Шон просто волновался за мать, ведь летом ему предстояло уехать. Они очень долго жили только вдвоем, поэтому его было сложно винить за гиперопеку.

— Кто знает... может, в итоге он окажется неплохим человеком, — предположил я.

Шон, дернув плечом, собрал наши тарелки, отнес к раковине и, выбросив остатки в мусорное ведро, положил в посудомоечную машину. Таков был наш уговор. Я кормил его, а он убирал со стола. Конечно, он мог готовить себе и сам. Он занимался этим с самого детства, поскольку его мать работала на двух работах и редко бывала дома по вечерам, но ему нравилось, когда все справедливо.

Мы познакомились четыре года назад — ко мне постучался тощий тринадцатилетний пацан в мешковатой толстовке, который с плохо скрываемой настороженностью попросил одолжить ему консервную открывалку.

До сих пор ко мне еще не заходили соседи. Жители нашего дома не общались друг с другом, хотя я пару раз видел, как он и его мать заходят в квартиру напротив.

Уж не знаю, что меня побудило в тот день выйти наружу, но вместо того, чтобы выполнить его просьбу, я пошел с Шоном к нему. И на кухне увидел банку готового супа, сломанную открывалку и нож, которым он пытался отковырять крышку. Я представил, как он случайно оттяпывает им полруки, и что-то во мне надломилось.

Я пригласил Шона к себе и накормил его томатным супом и бутербродами с сыром.

С тех пор он периодически заходил ко мне в гости, став единственным человеком, который когда-либо переступал мой порог. Теперь он был уже не тощим тринадцатилеткой, а семнадцатилетним членом школьной футбольной команды, который ел за троих. По нему это было видно. Он, наверное, мог выжать мой вес.

— Если будешь пилить меня на тему Кеандры, — сказал он, — то я начну спрашивать, почему ты не выходишь из дома.

Я подавил раздражение. Шон редко заводил разговор о моей нелюдимости, но я знал, что он беспокоится за меня. Мои дела не всегда были так плохи. Я, конечно, и раньше не отличался общительностью, но взаимодействовать с социумом кое-как умудрялся. Даже танцевал в небольших мюзиклах. Хоть меня и тошнило перед каждым спектаклем.

По мере того, как мой тревожный невроз набирал обороты, я начал брать все меньше и меньше ролей и завел канал на твиче. Как только у меня появились подписчики, а затем спонсоры, стримы стали приносить в разы больше денег, чем сцена. И — как приятный бонус — теперь я мог не блевать.

По прошествии времени я осознал, что, если зарабатывать исключительно на твиче, то у меня отпадет необходимость в принципе выходить из квартиры. И теперь, три года спустя, подозревал, что выйти на улицу уже не смогу. Социофобия начала приближаться к агорафобии.

Иногда я казался себе похожим на дерево, растущее в непроходимом лесу. Если оно упадет, то кто об этом узнает? И вспомнит ли кто-нибудь обо мне, о том, что я жил, когда через много лет я умру? Господи, эта мысль вгоняла в депрессию.

Я надеялся, что хотя бы Шону будет меня не хватать.

— Лучше не надо.

— Может, ты тоже сходишь с кем-нибудь на свидание?

Я мог ответить только категорическим «нет». Мой круг общения ограничивался людьми из интернета, и мысль о реальной встрече с кем-то из них — как бы они ни были мне симпатичны, — не вызывала энтузиазма. Но я не знал, как объяснить свое затворничество, не ощущая себя симулянтом.

— Нет.

Я никогда ни с кем не встречался в полном смысле этого слова. Максимум, что у меня было — это короткие связи без обязательств, которые прекратились одновременно с моей танцевальной карьерой. Представляю свою вводную на свидании... Привет. Меня зовут Кай. Я трачу все свое время на игры и никогда не выхожу из квартиры. Еще я когда-то дрочил за деньги на камеру, и теперь эти видео можно найти по всему интернету.

Шон закатил глаза.

— Если я приглашу Кеандру на свидание, ты поможешь мне выбрать одежду?

— То, что я гей, еще не значит, что я обожаю консультировать на модные темы.

Шон нахмурился.

— Я ничего такого в виду не имел. Просто мне нужна помощь, а напрягать маму я не хочу, потому что она вырубается, как только приходит с работы.

— О. Ну тогда, конечно, я помогу.

Мне стало мучительно стыдно, но он, вмиг забыв о моей некрасивой реплике, улыбнулся. В то время как я анализировал и прокручивал в голове все и вся, Шон — типичный тинэйджер — не заморачивался на мелочах.

Он взглянул на часы.

— Я пойду, а то у меня куча домашки. Математика... Обожаю.

Я кивнул и, встав, потянулся. Меня тоже ждали дела.

— Угу, а мне надо работать.

— Ладно, мужик. Желаю твоему орку укокошить побольше врагов.

— Да, я уже отшлифовал свой победный танец до совершенства.

— Не сомневаюсь. Пока.

Закрыв за ним дверь, я запер ее на замок — точнее, на два замка и цепочку, потом взял чашку с кофе, пошел в спальню и запустил FWO. Там меня ждало несколько сообщений. Увидев одно из них, я поперхнулся и был вынужден отвернуться, чтобы не выплюнуть кофе на монитор.

Сообщение было от Хаззарда. Героя Америки, которого я опозорил. О черт.

Написано там было следующее: «Привет. Можно поговорить с тобой кое о чем? Не об игре».

И все. Ни больше, ни меньше. О чем он хотел со мной поболтать? Черт-черт-черт. Он видел мой твич. И видел меня. И несколько недель сбрасывал в чат комментарии, завуалированно оскорбляющие мой стиль игры. До сих пор хейтеры не делали попыток связаться со мной в частном порядке. Возможно, мне просто везло. Или же этот загадочный Хаззард был конченным психопатом.

Я отхлебнул еще кофе и поморщился, когда оно обожгло мое горло.

Так. Ладно. Надо обдумать его просьбу поговорить.

Я редко списывался с кем бы то ни было через личные сообщения, а на письма отвечал еще реже. Отдавая огромное количество времени людям из интернета, я тщательно оберегал от них свою жизнь оффлайн. А в онлайне сам выбирал, кто что увидит, и показывал только те черты своей личности, которые хотел показать. Пока что еще никто не видел настоящего Кая.

Так зачем же я хотел нарушить все свои правила? Может быть, потому что он интриговал меня — этот солдат, проводивший свое свободное время на моем стриме. Вообще, если подумать, он не троллил меня уже пару недель. И начал писать по-настоящему дельные комментарии, а свою критику направил в конструктивное русло. Клянусь, один раз он даже отвесил нечто похожее на комплимент, правда потом снова переключился на прежний сарказм. Он словно боролся с собой на тему того, надо или не надо меня задирать, и его внутренний геймер выигрывал.

Так или иначе, я дам ему просто емейл, а не широту с долготой.

И я, пока не успел передумать, ответил: «Конечно. По почте, окей? GamerKai18 на Gmail».

Я знал — и несколько раз повторил себе, — что никаких секретов не выдал, но мои нервы все равно были натянуты как струна. И тем не менее я переключился в режим Геймера Кая, залогинился на твиче и натянул на губы улыбку. Работа была работой.

***

Проснувшись наутро, я испытал очень сильный соблазн первым же делом заглянуть в почту.

Поборов этот порыв, я лег на живот. Моя кровать была слишком большой для одного человека и временами подчеркивала, насколько я был одинок. Может, завести кошку? Но ее придется кормить, возить к ветеринару... Нет уж, благодарю.

Я побрел в туалет и, помочившись, попробовал загнать себя в кухню, но ноги сами собой привели меня в спальню, к столу. Сев, я открыл почту и закусил ноготь.

Почему я так нервничал? Полный бред.

Новых писем в ящике было много — в основном, всякая ерунда, — но когда я заметил среди них личный адрес GReid22, мой пульс подскочил.

В теме письма стояло всего одно слово: «привет».

Просто «привет». Без точки и с маленькой буквы. За каким дьяволом я анализировал это слово? Застонав от досады, я клацнул по кнопке и начал читать.

Привет.

Я знаю, что делаю глупость, но все равно тебе напишу. Слушай. Я зашел к тебе на канал только из-за того, что ты размазал меня на глазах всего стрима, хотя знал, что я ниже по уровню и хуже экипирован. Ну да ладно, я обещал не говорить об игре.

Дело в том, что пока я искал информацию о тебе, мне попалась целая куча другого дерьма. Какие-то шизанутые люди завели тамблр, целиком посвященный тебе, и в комментариях к одному посту я увидел... ссылку на кое-какой контент, который ты, может быть, не хотел бы связывать с Геймером Каем. Ты, похоже, парень нормальный... не полный урод, поэтому мне неприятно думать о том, что эта информация разгуливает по твоему чату, а ты об этом не знаешь. Некоторые из твоих зрителей полные отморозки.

Как бы там ни было, все это не мое чертово дело. Извини, что засунул свой нос так далеко. Возможно, я истолковал все неверно, но я просто хотел предупредить тебя на тот случай, если ты ничего об этом не знал.

Всего тебе.

Г.

Дочитав письмо до конца, я ощутил во рту привкус крови. Посмотрел на руку и увидел, что сгрыз чуть ли не половину ногтя.

— Черт.

Я обернул окровавленный палец салфеткой и перечитал письмо еще раз. И еще. Потом откинулся в кресле и уставился на букву Г. в подписи. Что она значила? Гарри? Гленн? Грант?

Некоторые из твоих зрителей полные отморозки.

— Но ты, Г., не такой?

Я всегда знал, что кому-то известно и о второй стороне моей личности. Я начал делать контент для XXXTube два года назад. Почему-то меня возбуждало быть перед включенной камерой, зная, что люди увидят меня, но прикоснуться не смогут. Я записал одно видео, загрузил его, оно набрало популярность, записал новые, и они стали приносить деньги от показа рекламы. На которые я и жил, когда перестал танцевать. Впрочем, ничего нового я не записывал уже год-полтора, поскольку более чем достаточно зарабатывал на твиче. Но что-то продолжало поступать и с порно-канала, и я не стал его закрывать.

Мне не было стыдно за дрочку на камеру. Я все равно мастурбировал, так почему бы это не снять? В конце концов, у меня не было родственников, которые могли бы не одобрить мой способ зарабатывать деньги. Ну, мой отец предположительно был еще жив, но его можно было не принимать в расчет — скорее всего он отсиживал очередной срок за наркотики.

Как же ответить на это письмо? Напиши мне кто-нибудь более троллеподобный, я бы послал его. Или скинул бы ссылку на свое любимое видео — просто назло.

Но с Хаззардом-тире-Г. я не мог этого сделать. Хоть он и выставлял себя в чате эдаким язвительным хейтером, его письмо было буквально пропитано искренним беспокойством. Защищать людей было его работой, угу? А о моем благополучии уже давно никто не переживал. Разве что Шон.

Я положил пальцы на клавиатуру. Мудрым решением было бы поблагодарить его за заботу и написать, что я в курсе. Что было бы не совсем правдой. Я догадывался, что какие-то люди знают об обеих сторонах моей личности, но понятия не имел, как извращенно они могут распорядиться полученной информацией. И не был уверен, что хочу это знать.

Черт. Сейчас было только десять утра, а мне уже хотелось запустить ложку в мороженое.

Дрожащими пальцами я напечатал:

Привет Г.

Спасибо за предупреждение, но я догадываюсь, что многие знают. Иначе откуда бы в моем ночном чате появлялся народ, который совершенно не разбирается в играх и просит меня оголиться? Чем, как ты знаешь, поскольку уже давно сидишь в моем чате, я не занимаюсь. Я предпочитаю не смешивать одно хобби с другим.

Ты правда хотел поговорить только об этом или просто искал повод со мной пообщаться? Почему ты постоянно сидишь в моем чате? Тебе нужны советы по FWO или что? ;)

Кай.

Я сказал больше, чем собирался, а в конце еще и съязвил. Продолжать переписку было ужасной идеей, но я не мог заставить себя перестать ощущать некоторый... интерес.

Вместо того, чтобы снова зайти в FWO и немного постримить, я пошел бродить по квартире и, размышляя над сложившейся ситуацией, сделал уборку. В процессе серьезной попытки реорганизации своей коллекции игр мой сотовый звякнул, оповещая о новом письме.

Это опять был таинственный Г. Я попытался прикинуть, сколько времени на его стороне света, но мне слишком не терпелось прочесть, что он там написал, чтобы сначала заходить на сайт с часовыми поясами.

Кай, я пришел к тебе в чат, чтобы наехать за подставу в игре. Я понимаю, что ради зрителей тебе нужно поддерживать имидж, но убивать игрока, который имел больше прав находиться в том данже, чем ты, было не круто. Если тебе нужны материалы для крафта новой брони, зайди на гребаный аукцион и купи.

Ну да черт с ним. В общем, спустя какое-то время я не мог не заметить, что ты отличный игрок. Еще мне понравилось, что ты не зацикливаешься на MMO, а играешь в разные игры. Плюс, врать не буду, меня интригует тот факт, что при миллионах просмотров в твоем чате почти отсутствуют срачи. Нет, конечно среди твоих комментаторов есть говнюки, которым следовало бы надавать по балде, но по большому счету твой чат чище всех остальных.

Как тебе удалось такого добиться? Обычно я сторонюсь твича, как чумы.

Г.

Не засиять от похвалы было сложно. У меня ушел не один месяц на то, чтобы очистить свой чат от засранцев и собрать там игроков, которые не троллили, а общались, как нормальные люди.

Привет Г.

Нет, мне и дальше так тебя называть? Ты, судя по всему, выяснил обо мне очень много, а я даже не знаю твоего настоящего имени ;)

Ладно. Если честно, мне потребовалось приложить немало усилий. Я применял самые разные меры — от временных блокировок и перманентного бана до тщательного выбора модераторов. Поначалу все было ужасно. Мой чат представлял собой стену из спама и советов пойти сосать член. Думаю, именно поэтому мои самые преданные фанаты так яростно защищают меня. Им хочется, чтобы мой стрим был безопасным пространством, что не всегда выполнимо, поскольку... люди платят, чтобы смотреть на меня, но мы добились большого прогресса.

Мне кажется, я привлекаю столько внимания, потому что я в буквальном смысле единственный стример-гей с тысячами подписчиков. Причем платных, ведь стримы смотрят очень много людей, но донатят из них единицы. Buzzfeed и Advocate даже взяли у меня интервью о моей жизни геймера (с упором на «гей»), после чего разработчики игр стали еще чаще присылать мне бета-версии для обзора. До них словно внезапно дошло, что гей-комьюнити — это огромный рынок. Ну а за ними пришли новые зрители. Ха. Надеюсь, это не выглядит как хвастовство. Просто я счастлив быть открытым геймером (с упором на «гей»). Обычно такого уровня славы достигают только любители World of Warcraft.

Но достаточно обо мне. Серьезно, у тебя есть настоящее имя? А то я мысленно зову тебя Хаззард Джи, что больше похоже на дурацкий рэпперский псевдоним.

Целую, Кай.

О господи, к чему было это «целую»? Я совершенно разучился общаться с людьми. Сетуя на свою социальную неуклюжесть, я пошел запускать стирку и все это время беспрестанно поглядывал на телефон. Наконец он ответил. Странно, но что-то в нашем с ним разговоре приободряло меня. От мысли, что меня зауважал бывший хейтер, внутри разливалась приятная теплота.

Кай, если бы мне было свойственно признаваться в подобных вещах, я бы сказал, что впечатлен. Тысячи подписчиков, реклама, донаты плюс те твои видео... Ты, наверное, имеешь возможность целиком работать из дома. Даже завидно.

Но я все равно призываю тебя быть осторожным с тем, что рассказывать о себе. Я не шучу, когда говорю, что есть люди, которые зациклились на тебе по полной программе. Что, если ты привлечешь сталкеров?

В общем, будь осторожнее.

Г.

Р-р-р! Опять просто «Г.»!

Посмеиваясь про себя, я напечатал быстрый ответ. Пора изменить траекторию этого разговора.

Слушай Г. Твоя забота очень мила, ну а ты сам соответствуешь? Вот ты меня видел, а я тебя нет. Немного несправедливо, угу? Как ты выглядишь?

Кай.

Господи. Со стороны мой флирт выглядел слегка неуместно. Я кокетничал с военнослужащим, который наверняка ежедневно рисковал своей жизнью. Меня следовало арестовать. Или запретить общаться с людьми. Не испортил ли я этим подкатом нашу дружескую переписку? Теперь он, наверное, расскажет обо мне своим армейским дружкам. Типа, смотрите, ко мне клеится педик. О-о, и наверное он сделает это в общей душевой. Когда они все будут мокрые и в мыльной пене.

Я поспешил отправить письмо, потому что уже был готов его удалить. Все. Теперь пути назад не было. Он или ответит, или занесет мой емейл в черный список. Я был уверен в последнем.

Фантазируя о горячих самцах в общем душе, я сделал себе овсянку и с миской вернулся к столу. И пока читал сплетни о знаменитостях (что было моей маленькой слабостью), получил от Г. очередное письмо.

Матерь божья.

К письму было приложено фото. Одно. И я чуть не опрокинул овсянку себе на колени, потому что... господи боже ты мой, парень на нем был горяч как огонь. Он сидел в расслабленной позе на койке в одних камуфляжных штанах — таких бежевых — и с жетонами на голой груди. У меня пересохло во рту. Я поставил тарелку на стол, пока не успел ее уронить, и, чтобы рассмотреть фото получше, отклонился назад. На нем были очки-авиаторы, поэтому его глаз я не видел, но у него было мужественное лицо и густые взлохмаченные волосы с выгоревшими на солнце золотистыми прядями.

И мускулы. Очень мощные мускулы.

Я всхлипнул. Если он пошутил и прислал не свое настоящее фото, то, богом клянусь, я прилечу к нему, где бы он ни был, и придушу. Нехорошо дразнить парня, который не трахался больше двух лет.

На этот раз он подписался.

Гаррет... Даже его имя было горячим.

Я вытер вспотевшие ладони о бедра. Он вполне мог меня троллить, а фотографию найти в интернете. Но почему-то она казалась очень аутентичной. Господи, неужели я спятил и потерял бдительность? Ведь обычно я мало кому доверял.

Бросив на фото еще один взгляд, я нажал на «ответить».

Как не стыдно дразнить одинокого гея, присылая ему из пустыни фото своей горячей гетеро-задницы. Откуда я знаю, что это действительно ты?

Кай.

Мой палец завис над кнопкой «отправить», а потом я послал все к чертям и нажал на нее. И в то же мгновение отодвинулся ото стола с твердым намерением поработать. Мне надо было сжечь всю ту энергию, которая распирала меня, а не сидеть и ждать, когда Гаррет ответит. Я все-таки еще не был на грани отчаяния, хоть мне и захотелось при виде всего этого камуфляжа и мышц запрыгнуть к нему на колени — или встать на свои.

 

Глава 4

Гаррет

Это точно не входило в мой план. Я связался с Каем с единственной целью — предостеречь, но он мне ответил, и не успел я опомниться, как между нами началась активная переписка.

Продолжать разговор было глупо, и все же я понаписал ему кучу слишком откровенной белиберды. Что хуже всего, на его месте я бы не стал себе отвечать, ведь если изложить мое письмо вкратце, то его суть была такова: «Я смотрел твои неприличные фото и гифки, и мне не понравилось, что их смотрят другие». Впрочем, эта мысль тоже не привела меня в чувство.

Он флиртовал со мной, что было несколько странно, но у меня создалось впечатление, что он машинально играл в «напугай натурала». Если бы... Я и сам играл на базе в ту же игру — только в режиме реального времени, — когда задерживался чуть дольше необходимого после того, как мне заканчивали дрочить.

Как же доказать ему, что на фото был я? И почему вообще у меня возникло желание что-то доказывать? Я хотел просто предупредить его, а не убедить в своей привлекательности. Но отступить, когда он подверг мое слово сомнению, я не мог. Я должен был защитить свою честь.

Покусывая уголок нижней губы, я просмотрел сохраненные на ноуте фотографии и нашел всего один снимок, подтверждающий мою личность. На нем я держал около левого глаза свой армейский жетон. Кай был очарователен, но очаровательность не была поводом показывать ему номер своего соцстрахования, а значит эта фотография не годилась. Единственным вариантом было снять себя через камеру в ноутбуке.

Чувствуя себя идиотом, я включил камеру, нацарапал на бумажке «доказательство Гарретности» и приставил ее к своей хмурой физиономии. Фотография получилась не очень — из-за выражения на лице и слегка запущенной бороды, но чтобы бриться почаще нужна была бритва получше, чем у меня.

Я уже хотел было отправить ее, но в последнюю секунду остановился и сделал еще одно фото. На нем я держал бумажку с надписью «парень, который рано или поздно надерет твоему орку задницу» и ухмылялся.

Прикрепив оба фото к письму, я напечатал:

Кто сказал, что я гетеро?

Гаррет.

PS: Ну вот, теперь мы типа равны.

На этот раз он не отвечал дольше.

Что, если он решил, что я выгляжу как типичный армейский придурок? Или как, не приведи господи, хипстер — благодаря бороде? Вдруг я ему не понравился? Мало ли какие у него были вкусы. Такой роскошный парень, как он, мог заполучить буквально любого, кого бы ни захотел. И скорее всего получал, если и впрямь был настолько известным, как утверждал. Наверное, он был местной гей-знаменитостью.

Проклятье. Я опять стал загоняться. Какая мне вообще была разница? Это становилось просто смешно.

Из приступа неуверенности в себе меня вырвал стук в дверь, и я отодвинулся от стола, а потом, раздражаясь на незваного гостя, но радуясь возможности немного отвлечься, пошел открывать. За дверью стоял Костиган, который выглядел так, словно выплыл из влажного сна. Его кожа блестела от пота — то ли после качалки, то ли после игры в баскетбол, а шорты сидели на бедрах так низко, что выставляли напоказ мышцы его живота, буквой V уходящие за ремень. Я часто задавался вопросом, таким ли уж временным было ли его увлечение членами, ведь натуралы обычно не красовались вот так передо мной.

— Как жизнь, Рейд?

— Никак. — Я заглянул за него. — Ты по делу?

— Да не. — Костиган вытянул руки над головой и потянулся. Он был без «авиаторов», и я видел, как его глаза блуждают по моему телу. — Ты занят?

— Типа того.

Костиган зашел внутрь.

— Бросал мяч с Рамиресом, и он спрашивал о тебе.

— Да? — Потенциально ничего хорошего в этом не было. Мы с Рамиресом «помогали» друг другу в прошлую командировку, но в этот раз еще не повторяли тот опыт. — Мне начать волноваться?

— Возможно. — Он подошел вплотную ко мне, и уголок его рта завернулся в усмешке. — Судя по всему, однажды ночью он проследил за нами и увидел много всего интересного. Ну а сегодня прямо спросил, «даешь» ли ты мне. И добавил, что, мол, быстро же ты променял один член на другой, как только к твоей заднице проявил интерес белый парень.

Я побледнел.

— Чушь собачья! В эту командировку он мне и двух слов не сказал. Я решил, что он натурал и стыдится своих прошлых делишек, вот и не стал давить на него. Мне пока не настолько горит.

— Мужик, успокойся. Я просто передаю его слова, вот и все. — Костиган практически упирался в меня своим потным торсом. — Выходит, ты не натурал, да?

Ну отлично.

— А это будет проблемой, если вспомнить сколько раз твоя рука держала мой член?

— Не. Просто подумал, почему я только дрочил тебе, а Рамиресу свезло больше.

Да чтоб вас всех! Он, очевидно, считал свои похотливые поигрывания бровями и двусмысленный треп возбуждающими, но я не завелся, а только взбесился. Какого черта они обсуждали меня, словно свою армейскую сучку? Что дальше? Они под покровом ночи припрутся ко мне с предложением по очереди отыметь? Ну уж нет, покорно благодарю. Пусть армейское порно останется в интернете.

Я собрался было так и сказать ему... но потом задумался, а хочу ли я, выпустив пар, потерять шанс потрахаться по-настоящему? С учетом того, сколько времени мне предстояло торчать в этой дыре, отчаянные времена могли требовать отчаянных мер.

Я серьезно задумался, не нагнуться ли для Костигана, но оповещение о новом письме, к счастью, вывело меня из этого кратковременного затмения.

— Я предпочитаю активную роль, — сказал я категорично. — Но Рамирес зассал разрешить мне себя трахнуть. Полагаю, и ты будешь против.

— Ну да, это уж слишком по-гейски.

— Ага. — Я протиснулся мимо него и открыл дверь. — Освободи помещение. Я сейчас буду говорить по скайпу с сестрой.

Костиган фыркнул.

— Ну-ну. Ты передумаешь.

— Вряд ли.

Я закрыл за ним дверь и попробовал успокоиться, но не смог. Почему натуралы считали, будто они неотразимы для геев? Панибратская болтовня Костигана не показалась бы мне привлекательной, даже если б он был звездным педиком базы. Во мне разлился оборонительный гнев. Какие мне теперь грозили последствия? Совершить перед Костиганом каминг-аут, а после отшить его было очень неудачной идеей. Оставалось только надеяться, что он будет держать рот на замке.

— Ч-черт.

Ножки стула скрипнули по бетону, когда я плюхнулся на него. Я одним пальцем тыкнул в клавиатуру и открыл письмо Кая.

Гаррет, чтобы мой канал смотрел горячий, изголодавшийся солдат-гей... прости, но такое бывает только в кино. Если что-то выглядит, как тролль, и пахнет, как тролль...

Кай.

То есть, когда мы выяснили, что фото мое, он стал сомневаться в том, что я гей? Ради чего мне обманывать?

Мои пальцы сердито застучали по кнопкам клавиатуры.

Кай, за каким хреном мне врать, что я гей? Если б я был натуралом, то вместе с другими такими же идиотами смотрел бы сисястых геймерш, которых полно на твиче. Плюс, я же не пришел на тот тупой сайт с единственной целью попускать слюни на горячих парней. Я пришел за инфой, чтобы отомстить тебе в FWO. Кто же знал, что ты окажешься таким обаятельным и красивым.

И кстати я не такой уж изголодавшийся. Тут на базе полно натуралов, которые, если припрет, с радостью возьмут у меня в рот. Из-за чего у меня, видимо, и появилась определенная репутация, так что моей командировке теперь в любую минуту настанет полный привет. Если я не отвечу, значит какой-нибудь долбонавт разбил мне башку.

Отправив письмо, я поморщился и немедленно написал ему новое.

Кай, извини. Кое-кто испортил мне настроение. Я не хотел орать на тебя. На самом деле твои стримы — единственное, что хоть как-то скрашивает сейчас мою жизнь. Черт, чтобы почаще смотреть их, я даже почти забросил играть в FWO. А еще было здорово поговорить со своим. Я еще никогда не общался свободно с другим парнем-геем. Все, кого я знаю дома, в чулане.

Наверное, поэтому мне и захотелось тебя защитить. Я не привык, чтобы люди вели себя настолько открыто. А может, я просто бестактный козел. Как бы там ни было, не стесняйся попросить меня отвалить. И спасибо, что вообще мне ответил.

Гаррет.

Теперь он точно решит, что я псих. Черт, я и сам понимал, что веду себя странно. В жизни или по телефону я бы никогда не осмелился говорить так прямо и откровенно, но в письмах слова лились сами собой.

Я лишь надеялся, что в последнем письме выбрал их правильно.

***

Кай

Черт. Вот теперь...

Теперь меня пробрало по-настоящему.

Для фальшивок в письмах Гаррета было чересчур много неприкрытых эмоций. Я, конечно, был скептиком, но какой натурал будет вот так разговаривать с геем, который заигрывал с ним? Правильно, никакой. И он был чертовски горячим. И с бородой. И с чувственными губами, которые так и хотелось поцеловать, а потом прикусить, чтобы он застонал.

Я представил, как он, сердитый и хмурый, сидит на продавленной койке где-то в Ираке... или куда там правительство отсылало сейчас наших ребят? Я понятия не имел. Мои познания ограничивались случайными сведениями, почерпнутыми из новостей и того фильма с Джереми Реннером. В общем, Гаррет, где бы он ни был, грустил, а я, после всех сказанных им добрых вещей, типа как... не хотел, чтобы ему было грустно.

Рядом с его именем в Gmail горел зеленый кружок. Он был онлайн. И я мог послать ему сообщение в чат. Мое сердце ухнуло вниз.

Ведь... контролировать общение в реальном времени было почти невозможно. Потому-то онлайн и был моим домом — здесь, в отличие от внешнего мира, я мог держать взаимодействие с другими людьми под контролем и устанавливать правила сам.

Но слова Гаррета зацепили меня. Вдруг ему больше не с кем поговорить? Думать так было несколько эгоистично, но если бы рядом с ним стояла толпа желающих его выслушать, то он бы не изливал душу мне, разве нет?

И еще одно. Кроме Шона, люди никогда не доверялись мне, как доверился он. Даже когда я еще не удалился от мира, со мной разговаривали только об играх или о танцах.

Я посмотрел на фото, где он был с хмурым лицом, а потом на то, где он ухмылялся. И на первом, и на втором он выглядел дьявольски соблазнительно. Черт.

Я открыл чат. Что же сказать? Я ведь даже не знал этого парня.

Проклятье. Я начал потеть. Это было просто смешно. Но моя решимость как-то помочь ему не ослабла. Между нами возникло странное притяжение. Осторожное, но достаточно сильное для того, чтобы я положил пальцы на клавиатуру и написал:

Кай: Почему у тебя плохое настроение?

Все. Возврата назад больше не было.

Я уставился на зеленый кружок около его имени. Мне хотелось, чтобы он стал серым, но еще сильнее — намного — хотелось, чтобы Гаррет ответил.

Прошла минута. Вторая.

Его кружок остался зеленым. А потом рядом появились три маленькие мигающие точки. Он начал писать. Наконец из колонок звякнуло — Гаррет ответил.

Гаррет: Не хочется в самый первый наш разговор ныть о своем плохом настроении.

Гаррет: Я не ожидал, что ты мне напишешь.

Кай: Поверь, я и сам от себя такого не ожидал. Наверное, все когда-то бывает впервые.

Гаррет: Ты не общаешься ни с кем из твича?

Кай: Никогда. Я отправляю личные сообщения только в игре и исключительно... об игре. Так что... вот это все для меня нетипично.

Гаррет: То есть, я просто особенный.

Кай: И классный.

Гаррет: Внешне?

Кай: Нет! То есть да, но еще мне понравилось, что ты похвалил мои стримы. Клянусь, до того я считал тебя очередным троллем. Мне польстило, что такой парень, как ты... считает мои стримы хорошими. Такого я точно не ожидал.

Гаррет: Я полон сюрпризов.

Кай: Да уж. Когда я увидел те мышцы на твоем фото, то подумал: «Огонь!», и я говорю не об артиллерийской команде.

Гаррет: Воу. Ну ты даешь.

Кай: Это была мега-ужасная шутка. Проехали.

Гаррет: Ладно... чем ты сейчас занимаешься?

Кай: Ты таким образом спрашиваешь, во что я одет?

Гаррет: Ха. Может быть.

Я улыбнулся.

Кай: М-м... пусть это останется тайной ;) Может, рассказать тебе, что я сейчас ем?

Гаррет: Рассказывай все, что захочешь.

Читая, что он писал, я представлял в голове его голос. Низкий, тягучий, обволакивающий, словно мед.

Кай: Я сижу с чашкой кофе и тарелкой овсянки, которую ем, пока разговариваю с одним классным парнем в камуфляжных штанах.

Гаррет: М-м. Тебе нравится камуфляж?

Кай: Не то слово. А теперь и бороды тоже.

Гаррет: Моя чешется как зараза.

Кай: Можешь сбрить ее. Я же все равно не вижу тебя.

Последовала долгая пауза.

Гаррет: Ты разговариваешь по скайпу?

Я застыл. Он предлагал пообщаться в видеочате? Чтобы вживую увидеть меня? Нет-нет-нет, я не мог на это пойти. Как минимум, не сейчас. Конечно, он мог видеть меня на твиче, но чат один-на-один был совсем другим делом.

Гаррет: Слушай, забудь о том, что я написал. Я нормальный, не псих. Не пугайся, пожалуйста, ладно?

Если б он стал настаивать, я бы, может, и испугался. Но он явно почувствовал, что у меня есть определенные пунктики, и был готов их уважать.

Кай: Все нормально. Я здесь. Давай просто поговорим? Я не говорю скайпу «нет», просто... не сейчас, хорошо?

Гаррет: Прости. Ты чуть не послал меня нахер, да?

Кай: Ну что ты. К тому же это было бы приятное путешествие.

Гаррет: Кому ты рассказываешь.

Я рассмеялся.

Кай: О чем хочешь поговорить? О твоей работе?

Гаррет: Только не о ней.

Тут его можно было понять, ведь он находился на службе круглосуточно, семь дней в неделю. Расспрашивать о семье я не хотел, потому что мне бы пришлось рассказывать о своей — несуществующей. Нет уж, спасибо.

Кай: Ладно, тогда скажи... Если б ты мог превратиться в любое животное, то кем бы ты стал?

Гаррет: Серьезно?

Кай: Это не животное.

Гаррет: Ха-ха. Не знаю, собакой, наверное.

Кай: Собакой?

Гаррет: Угу. А что, это неверный ответ?

Кай: Нет, почему. А собакой какой породы?

Гаррет: Дворнягой. Которая громко рычит.

Я улыбнулся, вспомнив его хмурые брови на фото.

Кай: Почему именно собакой?

Гаррет: Ну, собаки верные. Преданные. Защищают.

Это мне тоже было понятно. Мы лишь по этой причине и общались сейчас — потому что он попытался меня защитить. Меня. Совершенно незнакомого человека.

Кай: Тебе подходит.

Гаррет: Рад, что ты так считаешь. Ну а кого бы выбрал ты сам?

Я подвигал губами и закусил изнутри щеку.

Кай: Красную панду.

Гаррет: А они существуют?

Кай: Да! Это такие милые маленькие... пандомедведики красного цвета.

Гаррет: Спасибо за подробное описание.

Кай: Цыц. Они милые, ясно? Как-то я наткнулся на видео, где пара пандочек боролись друг с другом, и мне страшно захотелось обнять их.

Гаррет: Жалко, что у тебя нет красной панды, с которой можно пообниматься.

Кай: Благодарю за сочувствие. Это и впрямь моя боль.

Гаррет: Так с кем ты обнимаешься в отсутствие живого медведя? С плюшевым или с человеком?

Кай: Ты спрашиваешь, если ли у меня бойфренд?

Гаррет: У тебя есть бойфренд?

Кай: Нет. У меня есть жена.

Он замолчал. Не меньше, чем на минуту. Я прыснул и, хлопнув рукой по столу, написал: ГАРРЕТ, Я ПОШУТИЛ!

Гаррет: Воу. Я аж обалдел.

Кай: Господи, извини :)))

Гаррет: Все, теперь я не могу доверять ни единому твоему слову.

Кай: О, да ладно тебе! Я просто пытался развеселить тебя дурацкими шутками.

Гаррет: И у тебя получилось. Но... слушай, мне надо бежать.

Я посмотрел на часы.

Кай: Сколько у вас сейчас?

Гаррет: Чуть больше семи. Надо поесть и, может, позаниматься немного перед отбоем.

Кай: Тогда... хорошего вечера?

Гаррет: Спасибо, что написал. Это меня здорово отвлекло. И наверное... думай обо мне, когда будешь обнимать своего воображаемого пандомедведя.

Кай: Обязательно.

Кружок рядом с его именем стал серым.

Потом я еще долго сидел перед компьютером и улыбался. Мне понравилось разговаривать с Гарретом. Даже слишком понравилось. Подозрительность, которую я к нему чувствовал, уступила место... искреннему желанию говорить с ним еще и еще. И любопытству. Что заставило этого резкого, немногословного, саркастичного парня быть в письмах настолько эмоциональным?

А еще, чем он занимался на службе? С кем общался? Что ел? Я надеялся, что, ужиная, он улыбался, потому что мой день уж точно начался с широкой улыбки.

 

Глава 5

Гаррет

Костиган действовал мне на нервы.

Первую половину дня, пока автоколонна патрулировала район, я провел, занимаясь всякими мелочами. Многие наши ребята с нетерпением ждали своей очереди выйти в патруль, поскольку это была единственная возможность выбраться с базы, а для тех, кто помладше, — наделать для своих девушек крутых фотографий с пулеметом или около вертолета. Я же эту обязанность ненавидел. Каждый шаг за колючей проволокой был сопряжен с риском для жизни, и если в прошлую командировку я выходил достаточно часто — чтобы забрать или починить поврежденную технику, — то в эту значительно реже.

По этой причине служба стала раз в восемь скучнее, но незадолго до моего приезда в патруле убили одного парня, и, помня об этом, я старался не жаловаться на монотонность большинства своих дней. Хотя теперь к работе, качалке и FWO прибавилось еще общение с Каем.

Сегодня, впрочем, обошлось без происшествий. Стычек не было, поэтому, когда парни вернулись, нам потребовалось произвести только самый простой техосмотр. Но Костигану все равно хватило предостаточно времени, чтобы побесить меня своими ухмылочками после того, как вышел Рамирес. Мне захотелось вышибить ему зубы, и к концу смены я еле держался.

Уходя, Костиган послал мне воздушный поцелуй. Да, его лицу очень скоро предстояло познакомиться с моим кулаком.

Обливаясь потом и скрипя от злости зубами, я вернулся в палатку, а там разделся до трусов с грязной майкой и сел за ноутбук.

Чат стал единственной вещью, которая помогала мне не взрываться сверхновой от ощущения безысходности, тоски по дому и ненависти к себе.

Почему я не мог быть, как остальные, кто гордился тем, что пошел служить в армию? Был ли я единственным унылым говном, подписавшим контракт исключительно из-за отсутствия альтернатив? Или я был единственным, у кого не получалось это скрывать? На каждого парня вроде меня здесь приходилось человек тридцать ребят, которые мечтали об армии с детства. А на каждого гея — пара-тройка засранцев, которые, как Костиган, делали все, чтобы превратить мою жизнь в сущий ад.

Вернувшись домой, я собирался попрощаться с армией навсегда. В свои двадцать шесть, за восемь лет службы я уже досыта наелся этим дерьмом.

Гаррет: Нахер эту дыру, Кай. Просто нахер ее.

Кай: Все хорошо?

Гаррет: Нет. Ну... Да. Я в порядке. Прости... все забываю, что моя сердитая болтовня может вызывать реальное беспокойство.

Кай: Все нормально. Хотя в последнее время ты был в неплохом настроении.

То была правда. Мы чатились уже пару недель, и я начал здороваться с ним армейскими мемами или своими плоскими шутками, которые ему, кажется, нравились. Ну или он хорошо притворялся. Напечатать в ответ «лол» или «хаха» было несложно, однако я все равно сомневался, что он искренне считает меня интересным или смешным.

Гаррет: Просто мне до смерти надоело здесь, Кай. Скорей бы домой.

Кай: Сегодня что-то случилось? Ты никогда не рассказываешь о службе… вот я и не спрашивал сам.

Гаррет: Не знаю. Меня достало все в целом. Извини, наверное, плохо так говорить, но я двинул в армию лишь потому, что моя семья была бедной, у меня не было денег на колледж, я ничего не умел и ненавидел отца. А теперь я просто сижу и жду, когда служба закончится, чтобы устроиться механиком в какой-нибудь автосервис.

Кай: Так вот, чем ты там занимаешься. Ты автомеханик?

Гаррет: Да, на мне обслуживание транспортных средств.

Кай: Дома ты занимаешься тем же самым?

Гаррет: Да. Между командировками я работаю механиком в части. Но продлевать контракт больше не буду. Пойду чинить тачки в простой автосервис, раз уж это мой единственный гребаный скилл.

Кай молчал, и я понял, что он ждет, когда я продолжу. Он почти никогда не задавал вопросов, которые могли быть расценены как излишнее любопытство, хотя время от времени мне хотелось, чтобы он вытянул из меня все. В переписке я был в сотни раз откровенней, чем в жизни, но о некоторых вещах заговаривать все-таки не решался. Из опасений, что он осудит меня или воспримет неправильно. Или будет совершенно не впечатлен.

Гаррет: Слушай, дело такое… Я гей. И здесь есть прилично парней-натуралов, у которых после года на базе чешется до такой степени, что они готовы передернуть затворы со мной.

Кай: Хм. Предполагаю, что «передернуть затворы» равно «переспать», если только в армии это не значит что-нибудь вроде «стать настоящими братьями по оружию».

Гаррет: ЛОЛ

Каким бы сердитым я ни был, Кай всегда умел меня рассмешить. В этом ему не было равных.

Гаррет: По оружию, которое стреляет разве что спермой.

Кай: Аххх… Спермомет. Какой странный и чуть-чуть мерзкий мысленный образ.

Гаррет: Хаха. Увы, но это правда. Обычно я осмотрителен в плане того, с кем именно замутить. Сначала следует убедиться, что позже эти бравые натуралы не попытаются отметелить меня.

Кай: Каким образом? И еще я не вполне понимаю, почему ты называешь их натуралами, если они занимаются всяким с парнями.

Гаррет: Потому что эти ребята не находят меня привлекательным. Если мы случайно пересечемся, когда вернемся домой, они не пригласят меня на свидание. Их интересует только тесная дырка или крепкий кулак, а романтика с парнем им не нужна.

Кай: То есть… они в стадии отрицания?

Гаррет: Может быть. Но если они сами позиционируют себя как натуралов, то переубеждать их я точно не стану. Для некоторых любые фрикции — это фрикции, а секс — это секс.

Кай: Ладно, в это, в принципе, можно поверить. А как ты их выбираешь?

Я закусил губу и перечитал последние предложения нашей беседы. Не ляпнул ли я чего-нибудь оскорбительного или глупого? Я мало разбирался в теме ЛГБТ, гражданских прав и так далее и еще меньше — в том, как правильно выражаться о чьей-либо самоидентификации. Мои родственники, как все реднеки, родились без гена чуткости и придерживались самых традиционных, граничащих с отсталыми взглядов — вроде «никаких компьютеров в доме», — а мой отец был воинствующим гомофобом. Причем настолько, что иногда его рвение выглядело подозрительным. В отсутствие иных ролевых моделей пытаться стать лучше них было непросто.

Гаррет: Здесь все смотрят порно. Одни или в компании, и такие вот посиделки подходят для первого шага лучше всего. Еще можно просто поднять тему секса. Но самая верная тактика — это обмолвиться, будто мне рассказывали о парнях, которые на время командировок временно переходят на, если можно так выразиться, «темную сторону силы», и проследить за реакцией. Ты удивишься, с какой быстротой некоторые переключаются на «черт, мне так охота потрахаться, что я могу их понять».

Кай: Боже

Кай: Армейское порно! Моя любимейшая фантазия.

Гаррет: Только в реальности эротикой там и не пахнет. Все происходит быстро, сумбурно и приносит самое минимальное удовлетворение.

Повисла новая пауза, и неуютное чувство вернулось. Черт. Зачем я заговорил с ним об этом? У меня начисто отсутствовало умение общаться с людьми. Как и способности к флирту. Из-за нулевого опыта мои попытки заигрывать выглядели откровенно уныло. При живом разговоре с ним я, скорее всего, воздержался бы от каких бы то ни было откровений. Нытьем о своей паршивой интимной жизни парня не завоюешь.

Что приводило к следующему вопросу. Ради чего мне хотелось завоевать его? На что я рассчитывал? На свидания по переписке? Виртуальный секс? Ахи и вздохи на расстоянии?

Хотя в Пенсильвании он жил от меня не так уж и далеко.

Кай: Кажется, я понимаю.

Гаррет: Правда?

Кай: Вроде бы да. Если их цель — просто кончить, то у них… не возникает связи с тобой. Несколько приятных минут еще не повод начинать что-то… более долговременное. Так они думают?

Гаррет: Именно. Мне всю жизнь попадались только такие парни, которые после секса и в глаза на могли мне смотреть. Но это уже другая история. И да, в таких связях тоже ничего приятного нет.

Кай: Знаешь, я всегда здесь. И готов выслушать любую историю, которой тебе захочется поделиться.

А рассказать свою? Слушать Кай умел замечательно, но о себе заговаривал редко.

Гаррет: Ловлю на слове.

Кай: Ты из-за этого не в настроении?

Гаррет: Не только. Один из парней, с которым я здесь мутил, решил включить режим мудака. То и дело подкалывает меня на тему того, что я гей, отпускает намеки. Короче, напрашивается, чтобы я с ним разобрался. А этого очень хочется избежать. Мне еще пять месяцев торчать на этой чертовой базе.

Кай: Гад. Шлю ему лучи плохой кармы.

Я представил, как Кай состроил очаровательную сердитую рожицу, и улыбнулся.

Кай: Сочувствую, Гаррет. Если б только я мог чем-то помочь…

Гаррет: Ты уже помогаешь тем, что каждый день разговариваешь со мной. Мне кажется, ты даже не представляешь, как много это для меня значит.

Кай: хаха ну конечно ;)

Сжав губы, я наклонился ближе к экрану, хоть он и не мог меня видеть.

Гаррет: Кай, я серьезно. Я никогда не встречал такого, как ты. Во многом мы очень похожи, но ты намного смелее меня и всех парней, с которыми у меня что-то было. Ты не боишься быть собой. Не стесняешься своей ориентации. И...

Последовала долгая пауза.

Кай: Ха. Если б мы встретились, ты бы вряд ли назвал меня смелым. Однако спасибо. Что еще ты собирался сказать?

Гаррет: Что у меня очень давно не было друга. Может, мне просто кажется, но я чувствую, что мы стали друзьями. Я еще никому не доверялся так, как тебе.

Зачем я все усложнял?

Гаррет: Слушай, извини за эти непрошенные излияния. В интернете я почему-то много болтаю. Хотя в жизни чаще молчу.

Кай: Нет, не извиняйся!! Тебе вовсе не кажется. Я тоже... думаю о тебе, как о друге. И поверь, это значит для меня очень много.

Улыбка, которая расцвела у меня на лице, почти причиняла мне боль.

Гаррет: Хорошо. Я пойду, ладно? Скоро ужин, и я хочу принять душ.

Кай: Окей :)

Гаррет: Позже поговорим еще?

Кай: Конечно! Я буду здесь.

Гаррет: Пока.

Я вышел из чата и с медленным выдохом отодвинулся от стола.

Привязываться к нему и обзаводиться зависимостью от наших с ним разговоров абсолютно точно не входило в мой план. Но опять же, возможно я выдавал желаемое за действительное. И возможно не только я, но и он.

***

Кай

Я бродил по квартире и рисовал каракули на стене. В том числе имя Гаррета. Потому что… мне захотелось увидеть его. Прикоснуться к нему, убедить себя в том, что он настоящий.

Он назвал меня смелым. Да, мнение людей о том, что я гей, меня, конечно, не волновало, но считать меня смелым, когда я не мог выйти из дома?

Что он скажет, если узнает, что я — всего-навсего шизанутый отшельник? Он, наверное, думал, что я веду активную жизнь, хожу на свидания, трахаюсь, ужинаю в модных местах, марширую на гей-парадах и занимаюсь еще бог знает чем. В реальности дело обстояло настолько иначе, что я даже не знал, откуда начать.

В наших чатах — в последнем особенно — он давал мне так много, а я в ответ не давал ничего. Конечно, я предлагал ему возможность выговориться, свое сочувствие и дружеское плечо, но о себе почти ничего не рассказывал.

Я знал, что тоже должен немного открыться, но не хотел добавлять ему лишних забот. Он беспокоился обо мне, когда мы были еще не знакомы, поэтому я был уверен, что сейчас, когда мы подружились, его беспокойство возрастет в десять раз. Еще меня останавливал страх, что он не поймет и станет жалеть меня. Но и тогда он заслуживал большего, чем дурацкие шутки. Я хотел дать ему больше.

У меня заболело сердце при мысли о том, что Гаррет никогда не встречал человека, которому он был бы дорог. Я тоже его пока что не встретил, но Гаррет был честным и верным. Настоящим героем. Неужели больше никто не разглядел этого в нем? Если я скрылся от мира и выбрал одиночество добровольно, то Гаррету его навязали.

Я снова сел за компьютер. Открыться через письмо было проще. Я мог изложить свои мысли, перечитать их и убедиться, что выбрал правильные слова.

Привет Гаррет!

Надеюсь, твой день закончился лучше, чем начался, и я рад, что ты чувствуешь, что можешь рассказывать мне о своих чувствах. Но… я вдруг понял, что ничего не рассказывал тебе о себе. Так что… Может, я попробую это исправить? Ладно. Начну.

Раньше я был танцором. Настоящим, не стриптизером, так что не смейся мне там! Я был хорош. Очень хорош. Выступал в маленьких театрах. И все было здорово, даже отлично. Кроме оплаты. Я зарабатывал куда больше твичом и теми своими видео. Ты их еще не смотрел?

Было ли тупо задавать такие вопросы? И хотеть узнать, видел ли он, как я дрочу перед камерой… было ли это неправильно, плохо?

Знаешь, на это можно не отвечать. В общем, в итоге танцы я бросил. Видео я тоже давно не записываю, но они до сих пор приносят мне деньги. Я часто стримлю, поэтому большую часть времени провожу в одиночестве.

То была очень сокращенная версия истории моей жизни, но заставить себя рассказать ему все — о том, что я настолько слился со своей виртуальной личностью, что от реальной почти ничего не осталось — я не мог.

Что же до моего детства… то я рос без матери и, можно сказать, без отца, потому что он почти не выходил из тюрьмы. Я жил то у одних родственников, то у других, но до меня никому не было дела. Потому я и увлекся играми, а потом танцем. Это странно, но ощущение дома мне дарил придуманный мир с волшебством и драконами, а не квартира дяди и тети.

Боже, у меня начался настоящий словесный понос. Пора закругляться.

В общем, вот. Наверное, мой отец сидит и сейчас. Но мне уже все равно. Я содержу себя сам и не стыжусь того, каким способом зарабатывал деньги.

Не возникало ли ощущения, будто я в чем-то оправдываюсь? Гаррет ни разу не заводил речи о том, что раньше я снимал себя в порно.

Окей… вот я и рассказал чуть-чуть о себе.

И просто, чтобы ты знал… общаться с тобой было по-настоящему здорово. Я уже очень давно не сходился с кем-то так быстро и так хорошо.

Кай.

Перечитывая письмо, я несколько раз порывался исправить его или вообще удалить, но в итоге отправил как есть.

С этой своей исповедью, плавающей в голове, я принял душ, потом бесцельно побродил по квартире и когда понял, что от засевшей в мыслях идеи уже не отделаться, пошел назад в спальню.

Я не снимал себя около года. Изначально я увлекся этим даже не ради денег, а из желания сделать нечто такое, что заводило меня, и почувствовать те небольшие вспышки экстаза, которые я испытывал… показывая свое тело другим, но исключительно на своих условиях.

Понравится ли мое видео Гаррету? Возбудится ли он? Я представил, как он лежит с ноутбуком в палатке и смотрит, как я обрабатываю себя перед камерой. Звякнут ли жетоны у него на груди, когда он просунет ладонь под резинку трусов? Закусит ли он свою чувственную губу, глядя, как я кончаю, скажет ли мое имя, когда вслед за мной испытает оргазм?

Я включил камеру, установил ее напротив кровати, и от одного только вида красного огонька мой член стал набухать. Одеться после душа я не успел, поэтому просто сбросил полотенце на пол. Потом лег на кровать и схватился за изголовье.

В прошлом у зрителей, которых я представлял, не было лиц. Сейчас же фантазия в моей голове приняла форму конкретного человека. Это был Гаррет.

Сначала его лицо было двухмерным и состояло из пикселей, но мое воображение не знало границ. Когда я, сплюнув в ладонь, начал ласкать себя жестче, картинка стала трехмерной. За моими закрытыми веками Гаррет был живым, настоящим. Я ощущал аромат его пота и чувствовал на себе его пылающий взгляд.

Пока он смотрел на меня, обнаженного на постели, его веки отяжелели, дыхание сбилось, а большие руки сжались в кулаки, словно он еле сдерживался, чтобы не прикоснуться ко мне. Потом он оперся коленом и ладонями о матрас и навис надо мной.

— Раздвинь ноги шире, — произнес он. — Дай мне увидеть все.

Я со стоном подчинился ему, скользя пятками по простыне. Мой кулак заработал быстрее, сильнее, хотя обычно я, играя на камеру, растягивал удовольствие и ласкал себя медленно, не торопясь.

Сегодня, когда его взгляд проникал мне под кожу и расплавлял все внутри, я не мог себя сдерживать. Я выдохнул, ощутив, как мои яйца поджались, и, не обращая внимание на ноющее запястье, выгнулся на кровати.

— Покажи мне, как ты кончаешь, Кай. Залей всего себя спермой, и я смажу ею свой член, а потом отымею тебя.

И все. Этой непристойной команды хватило, чтобы я кончил под его обжигающим взглядом и с хриплым вскриком сделал именно то, что он приказал, залив кульминацией весь свой живот.

Тяжело дыша, я обмяк. А когда заморгал, открывая глаза, то не увидел в комнате Гаррета. Вместо его горячих ладоней по моей коже гулял холодный сквозняк. Вместо его карих глаз мне в лицо смотрела равнодушная камера.

На меня накатила, вдавливая в матрас, тяжелая волна одиночества. Конечно, я смотрел порно и мастурбировал, но таким… сексуальным, возбужденным, желанным не чувствовал себя уже очень давно. И все потому, что представлял себе парня, находящегося на другом континенте.

Парня, которого из-за своих загонов я никогда не увижу вживую.

 

Глава 6

Гаррет

Кай, я так и знал! Я знал, что ты был танцором. Когда я смотрю тебя на твиче, то больше всего мне нравится наблюдать за тем, как ты двигаешься. Быть может, ты не осознаешь, насколько ты грациозен? Ха. Конечно же осознаешь.

Ладно. Мне очень жаль, что у тебя так вышло с семьей. Мне было полегче, хотя мой папаша был ярым расистом и гомофобом и изменял маме. Правда, он уже умер. Это должно было как-то утешить тебя. Видишь, насколько я не умею нормально общаться?

Спасибо тебе за доверие и за то, что поделился со мной. Знаешь, когда я смотрел тот чертов тамблр, то заметил, что личной информации о тебе ни у кого нет. У тебя здорово получается разделять свою виртуальную и реальную жизнь. Это правильно. О, и вот еще кое-что обо мне… я так осторожно отношусь к интернету, потому что в школе сделал классическую ошибку — согласился встретиться с одним типом, с которым познакомился через сеть. Он оказался психом и какое-то время преследовал меня. Ничего ужасного не случилось, но тогда я конкретно перепугался. Ну да ладно. Достаточно обо мне.

Твои видео я не смотрел, потому что не знаю, как ты к этому отнесешься. Ты хочешь, чтобы я их увидел?

Г.

Когда сообщение улетело, я заступил на смену и в течение следующих часов, пока менял шины, ковырялся в моторах и заправлял технику для патруля, мог думать только о его потенциальном ответе. На обеде в столовой я не почувствовал вкуса еды, а, принимая душ, не заметил, что вода была еле теплой. Как только день подошел к концу, я рванул, как угорелый, в палатку.

Я пообещал парням, что вечером выйду сыграть в баскетбол, но так накрепко зациклился на письме, что после работы и не подумал пойти на нашу импровизированную площадку. Захочет ли Кай, чтобы я посмотрел его видео? Я хотел, чтобы он написал «да». Я хотел увидеть, как он ласкает себя, хоть это и обещало сделать наше взаимодействие по-странному односторонним. Но что, если он уже написал это «да» и теперь, поскольку я отсутствовал много часов, думает, что я избегаю его?

Этот идиотский страх преследовал меня целый день, поскольку на его месте я, в силу неуверенности в себе, отреагировал бы именно так.

Ответ Кая был коротким:

Конечно, почему нет. Я их не стыжусь. Вот ссылка на одно видео, которое я не загружал для подписчиков. Пароль — КрасныеПандыРулят.

Мои пальцы застучали по клавиатуре так быстро, что название XXXTube материализовалось в адресной строчке словно по волшебству.

Залогинившись, я нашел Геймера Твинка. Вторую виртуальную личность Кая. И у меня перехватило дыхание, а сердце пропустило удар.

С пересохшим ртом я проскроллил страницу и увидел, что на всех видео Кай был один. Больше никто к нему не прикасался. Только он сам. А последнее видео — кроме присланного в письме — было загружено около года назад.

Мое облегчение было очередным из многих тревожных звоночков.

Чувствуя, как адреналин в крови подскакивает до уровня, зарезервированного для патрулей в незнакомой местности, а член уже начинает вставать, я кликнул на запароленный ролик.

И с разинутым ртом уставился на экран. У меня в штанах запульсировала эрекция, но я не сдвинулся ни на дюйм. Я просто сидел и смотрел, как он держится за изголовье кровати и, отдаваясь какой-то фантазии, вторгается в свой крепко сжатый кулак.

О чем он думал в этот момент? Наверное, о чем-то приятном — судя по тому, как крепко он зажмурился и свел брови на переносице, как прихватил зубами губу. Но вот он раздвинул колени, отклонился назад, и мне стало видно все. Его гладкие, упругие бедра, его яйца и толстый, влажный от смазки член.

— Иисусе. — Я расстегнул свои карго. — Черт побери, Кай, о да.

Я никак не мог на него насмотреться и потому, стискивая свой член, проигрывал видео снова и снова. Впитывая глазами агонию у него на лице, отчаянно пытаясь расслышать его прерывистое дыхание и короткие стоны, глядя, как он, резко вдохнув, втягивает живот и бурно кончает.

Каково было бы прикоснуться к этим липким каплям на его коже? И вылизать ее дочиста. Или смазать его спермой свой член. Прижать к его входу головку и обкончать весь его зад. Или втолкнуться внутрь и почувствовать, как сокращаются его мышцы. Сжимая, выдаивая меня… Иисусе. Ох, как бы я его трахнул… Я раздвинул бы его ноги и, вогнав член до упора, излил бы в него всю свою сексуальную неудовлетворенность, всю до последней унции, потому что нормального секса у меня не было больше двух лет, и я безумно хотел его. Я хотел Кая.

Когда я кончил, у меня в мозгу перемкнуло, а перед глазами взорвались звезды. Я был абсолютно уверен, что больше никогда не стану обратно функционирующим человеческим существом.

И чтобы уж довести эту уверенность до ста процентов… я выпил воды, походил по тесной палатке и через двадцать минут посмотрел видео снова.

Поставив ноут на край своей узкой кровати, я включил камеру, приспустил до бедер штаны и под саундтрек из хриплых стонов и вздохов, стал, глядя на Кая из-под полуприкрытых ресниц, записывать видео, как Гаррет Рейд трахает свой кулак.

Внезапно я понял, что шепотом отдаю Каю команды, последовать которым он, конечно, не мог, но я хотел, чтобы он показал мне свой вход, растянул себя пальцами и, кончая, произнес мое имя.

К тому времени, как я, совершенно измучив себя, впал в мини-кому, Кай проснулся, и меня разбудил звук входящего сообщения в чате.

Кай: Привет?

Гаррет: Привет.

Кай: Все нормально?

Гаррет: Угу.

Кай: Хорошо :) Просто ты не ответил на письмо, вот я и спросил.

Черт. За те три часа, пока я выдаивал себя досуха, я — гребаное животное — даже не удосужился выделить пару минут на то, чтобы написать бедному парню ответ.

Гаррет: О… я… отвлекся.

Кай: На что?

Гаррет: Надо было переделать кучу хрени на базе.

Кай: О.

Гаррет: А потом я посмотрел твои видео.

Кай: Ооо... То есть, не только по ссылке?

Гаррет: Нет... я посмотрел еще пару.

Пару дюжин.

Гаррет: На XXXTube у тебя такие же отчаянные фанаты, как на твиче.

Кай: ОМГ, Гаррет, ты правда все это время читал комментарии?

Гаррет: ЛОЛ. Нет. Нет, не все.

Кай: Это странно, что мне хочется узнать твое мнение? Наверное, странно. Просто понимаешь… до сих пор ты воспринимал это нормально, а я всегда ожидаю, что меня начнут осуждать.

Гаррет: Нет, это не странно.

Стоило ли сказать ему правду? Что он взломал доступ к моим потребностям и желаниям, которые я всю свою службу в армии подавлял? И как страстно мне хотелось попробовать его вкус и погрузиться в него, пока мою покрытую испариной спину обнимали его сильные руки? Что отныне не хотеть его невозможно, ведь я теперь узнал, каким высоким и уязвимым был его голос, когда он кончал? Что он кажется мне прекрасным?

Любое из этих признаний пугало меня.

Гаррет: Знаешь, неудивительно, что тобой одержимо столько людей. Ты работаешь на камеру с такой самоотдачей, и тебя это явно заводит. Ну, думать, что на тебя кто-то смотрит.

Кай: Иногда ты словно умеешь читать мои мысли.

Гаррет: Слава богу, ты сейчас не читаешь мои. Иначе ты бы занес меня в игнор.

Кай: Сомневаюсь. Вот прямо ооочень-преочень.

Гаррет: Приговорен пожизненно 24/7 думать о непристойном.

Кай: ЛОЛ :) Ну… я бы немного расстроился, если б во время просмотра у тебя не появились непристойные мысли. Именно в этом, как бы, и состояла цель. Если бы ты не возбудился, это значило бы, что я не справился с делом.

Гаррет: Поверь... с возбуждением никаких проблем не было.

В чате несколько раз появлялись три точки. Кай начинал что-то печатать, потом останавливался, потом опять начинал. Какие слова он не мог подобрать? Обычно сообщения от него приходили со скоростью света. Но сейчас… В разговоре повисла долгая пауза.

Кай: Даже не знаю, что и сказать. Одни пошлости лезут в голову, так чтооо…

Гаррет: А это плохо? Я сейчас несколько часов подряд фантазировал о тебе.

Кай: Что именно ты представлял?

Ерзая на кровати, я облизнул губы. Неужели мы правда решились на это?

Гаррет: Как смотрю на тебя. В жизни. Ну а дальше по нарастающей.

Кай: Вверх? ;)

Гаррет: Так точно. Сначала я просто смотрю. Потом дрочу вместе с тобой. Потом мы дрочим друг другу. А потом я целую тебя.

Кай: Это, скорее, по нисходящей.

Гаррет: Ты просто не знаешь, как я целуюсь.

Кай: Иииии… это самое лучшее, что ты мог мне сказать. Ах ты, сексуальный ублюдок.

Гаррет: Стараюсь.

Кай: И у тебя получается.

Гаррет: Может, однажды у меня получится и вживую.

Черт побери, а это откуда взялось? Мои пальцы, пока он не успел напечатать ответ, залетали по клавиатуре.

Гаррет: Ладно. Уже сильно после отбоя, и мне надо ложиться. Убей за меня в FWO парочку нубов.

Кай: До скорого! <3

***

Кай

Всю дорогу до торгового центра я вертелся и ерзал. Господи боже мой. Я ехал в торговый центр.

Я содрогнулся и напомнил себе, что еду туда ради Гаррета. Если я сумею пережить эту поездку, то он получит самую потрясающую посылку в истории. Сопровождать меня вызвался Шон.

Конечно, все можно было заказать и по интернету, но почему-то это казалось мне жульничеством. Мне хотелось выбрать подарки вручную. Может, это занятие хоть немного впитает в себя то, что я начинал к нему чувствовать.

Я вел себя нелогично и до сопливого сентиментально. Но поскольку встретиться нам, скорее всего, было не суждено, я хотел сделать максимум из того, на что был способен.

Гаррет считал меня смелым, поэтому мне должно было хватить силы духа съездить, как все нормальные люди, в чертов торговый центр. Пусть утром я и пережил нервный срыв, из-за которого мы выехали на два часа позже, чем собирались. У Шона было ангельское терпение.

Он взглянул на меня.

— Ты в порядке?

— Да, в полном, — ответил я быстро. Чересчур быстро. — Спасибо, что поехал со мной.

— Да не за что. Мне все равно было нечем заняться.

— Сегодня суббота, — сказал я. — Тебе разве не надо... не знаю, оттачивать свой скилл в баскетболе, выгуливать девочек или напиваться втихую от взрослых?

Шон засмеялся.

— Кай, смешно.

Я не шутил.

— Похоже, этот парень много для тебя значит, раз ради него ты захотел выбраться в магазин.

Шон попал в точку. Общение с Гарретом стало моим первым регулярным контактом с живым человеком с тех пор, как я прекратил танцевать. И он был первым парнем, который за столь же долгое время проявил ко мне — к настоящему мне — интерес.

— Да, наверное. — Я достал заранее приготовленный список и разгладил его на бедре. — В общем, я поискал в интернете, что отправляют солдатам, и все почему-то рекомендуют присылать побольше детских влажных салфеток. Зачем они им?

— Чтобы вытирать грязь.

— С себя?

— Да.

Я сморщил нос. Но потом представил вспотевшего, грязного Гаррета, и картинка получилась горячей. Окей, с этим можно было работать.

— Короче, мне надо купить ему плюшевую собаку, конфеты и какие-нибудь носки и футболки. — Еще я планировал положить в посылку несколько игр, на которые делал обзоры. И, возможно, записку.

Когда Шон свернул на большую парковку, я втянул в себя воздух. Все будет хорошо, пообещал я себе. Я выдержу. Социофобия преследовала меня с самого детства, но раньше всегда поддавалась контролю. В интернете, впрочем, мне никогда не становилось трудно дышать, и мою грудь ни разу не сдавливало. В интернете мне было… легко и комфортно. По мере того, как рушилась моя жизнь, я уходил от реальности все дальше и дальше и сейчас уже практически не представлял, как вернуться назад.

Наиболее уверенно я чувствовал себя дома, у себя за столом. А вот за порогом квартиры… Увы. Но мысли о Гаррете помогли мне чуть-чуть успокоиться и не потерять контроль над собой.

После того, как Шон, наконец, выключил двигатель, я сделал глубокий вдох и отстегнул ремень безопасности. Он взглянул на меня.

— Готов?

— Ох, не знаю, — пробормотал я и открыл дверцу.

Торговый центр оказался не настолько огромным, как мне запомнилось. В последний раз я приезжал туда… сложно сказать, когда, но очень давно. Зайдя с Шоном внутрь, я подумал, что все не так уж и плохо. В кулаке я сжимал свой талисман — листочек со списком, который напоминал мне причину, по которой я добровольно пришел в этот ад.

Деньги для меня не представляли проблему. Я тратился лишь на еду и квартплату, а зарабатывал… очень прилично. Хотя у меня до сих пор не укладывалось в голове, как можно получать столько за игры. Я никогда не принимал деньги как должное. В детстве меня бесило материально зависеть от родственников, которым было плевать на меня, поэтому, достигнув нужного возраста, я сразу начал работать и пообещал себе больше никогда ни от кого не зависеть. И до сих пор свое слово держал. Сегодня я был страшно рад, что могу потратить часть своих денег на Гаррета.

Первую остановку мы сделали в магазине подарков, где была целая секция мягких игрушек. Я не хотел покупать какую-нибудь дешевку для малышей. Моей целью, черт побери, была самая мягкая и самая милая плюшевая собачка, какую только возможно найти.

Пока я перебирал игрушки, Шон — опять с ангельским терпением — ждал, когда я наконец-таки определюсь. Все собаки проходили проверку на умильность и мягкость. Одни казались мне слишком маленькими, другие слишком большими. У третьих была жесткая шерсть, а у четвертых — кудрявая, напоминающая волосы на лобке, поэтому их я тоже забраковал. Свое наблюдение я высказал Шону и, наверное, чересчур громко, потому что старушка, стоявшая у стенда с открытками, метнула в меня убийственный взгляд.

Шон прыснул.

Наконец я нашел идеального пса. Неопределенной породы, ведь Гаррет сказал, что был бы дворнягой. Его мордочка была слегка хмурой, словно он на кого-то сердился, и я подумал, что никогда не держал в руках более очаровательной мягкой игрушки.

— У тебя сейчас улыбка во все лицо, — сказал Шон, пока я расплачивался.

— Все потому, что успех этой посылки зависел лишь от того, получится ли у меня найти идеального плюшевого зверька.

— Ты странный, — проговорил Шон.

— Угу. — Мы вышли из магазина, и я снова уставился в список. — Так. Дальше одежда.

Заглянув в JCPenney, мы, по-прежнему следуя рекомендациям из интернета, купили носки и футболки. Еще я хотел взять Гаррету боксеры, но, подумав, решил, что это, наверное, будет уже перебор.

В списке идей для посылок было множество пунктов, которые Гаррету не подходили. Я был уверен, что если пришлю ему настольную головоломку вроде «судоку», и у него что-нибудь вдруг не получится, то он разозлится, переломит доску через колено и зашвырнет ее в стену.

Поэтому настольные игры я вычеркнул.

Далее я провел около получаса в огромном отделе конфет, где набрал столько вкусняшек, сколько смог унести, а в магазине «Все за доллар» смел в тележку целую полку влажных салфеток. Посылка обещала стать просто отпадной.

Как только со списком было покончено, Шон потащил меня в GameStop за новым джойстиком для Xbox. Поскольку он поехал со мной, возражать я не стал, но в груди у меня уже поселилось неприятное зудящее чувство, словно мне на голову вот-вот должен был обрушиться потолок. По моей спине потек пот, громкие крики детей резали слух. Пока мы проходили мимо компании шумных подростков, я вжал голову в плечи, но призвал себя оставаться спокойным. Нам остался всего один магазин. Ерунда.

В GameStop я подумал было купить что-нибудь Гаррету, но я не знал, что ему нужно, а захламлять палатку, в которой он жил, всяким ненужным дерьмом, не хотел. Собака же, как я договорился с собой, была ему абсолютно необходима.

Пока Шон выбирал новый джойстик, я пошел в секцию игр со скидкой. Вскоре там появились какой-то блондин и его рыжеволосый приятель и встали рядом со мной. Блондин взял коробочку с FWO.

— Играл в нее?

— Не. Говорят, в ней полно багов и нужно ставить еженедельные патчи лишь для того, чтобы пройти первые двадцать уровней.

Это была неправда. Совершеннейшая неправда. Требовалось установить всего один главный патч — чтобы исправить глюк в катакомбах и незначительные проблемы с появлением квестовых монстров. Я закусил губу и вернулся к изучению игр, но это далось мне непросто, потому что кто-то был неправ насчет FWO.

— А что скажешь о Kill Zone? — спросил блондин.

— Неплохая. Я играл в нее дома у Трейса.

О боже, теперь я находился в наносекунде от взрыва. Kill Zone была самым настоящим дерьмом. С отвратительной графикой, раздражающим саундтреком и сумбурным геймплеем. Они вообще не разбирались в предмете.

Стараясь не замечать стесненность в груди и ощущение зуда под кожей, я повернулся к ним и упер руку в бедро.

— Вынужден вас поправить, друзья. В FWO есть всего один главный патч. Один. Он вышел около года назад и исправил проблему, поэтому теперь эту игру можно назвать лучшей MMO на рынке за свою цену. А вот это… — я ткнул пальцем в Kill Zone, — это полная дрянь. Нет, конечно, если вам нравятся игры со старушачьим дизайном и хаотично скачущим по экрану прицелом, то покупайте. Вперед.

Выговорившись, я втянул в себя воздух и тут увидел, что за парнями стоит, держа пакет с джойстиком, Шон.

— Что происходит?

Парни перевели взгляд с меня на него, и рыжий с неприязнью ответил:

— Знаешь, это не круто, что твой маленький бойфренд считает себя самым умным.

Шон вздрогнул — видимо, застигнутый врасплох агрессивным ответом, а может из-за намека на то, что он гей. Черт. Я уже жалел, что приехал сюда и открыл свой большой рот. Шон не заслуживал того, чтобы попасть под раздачу вместе со мной. Увы, но я уже еле дышал и сказать что-то еще просто не мог.

Обойдя рыжего, Шон взял меня за руку и потянул за собой.

— Пошли… э-э… дорогой. Поедем домой, где я вместе с тысячами подписчиков сяду смотреть твой стрим на твиче. — Он стрельнул в парней разгневанным взглядом. — Счастливо.

И вышел из магазина на такой скорости, что мне пришлось чуть ли не бежать за ним.

— Шон, — простонал я, ощущая, как к горлу подкатывает тошнота, а ребра словно впиваются в легкие. — Давай скорее уйдем.

Огибая толпы народу, мы добрались до выхода и выскочили на улицу, где я стал жадно глотать свежий воздух. Потом Шон довел меня до машины, открыл мне дверцу и сел за руль. Когда заурчал мотор и включилась музыка, меня слегка отпустило. Напряжение спало, и осталась только легкая дрожь.

— Извини, — проговорил я. — Кажется... кажется, у меня случилась паническая атака.

Шон сделал радио тише.

— Я так и понял. Тебе лучше?

— Немного.

Он покопался в пакетах и достал плюшевую собаку.

— Вот, держи.

Я, слабо смеясь, обнял ее.

— Зря я заговорил с теми парнями. Но Шон, они были неправы. Прямо очень-очень неправы. Насчет игр.

Шон серьезно кивнул.

— Наверняка они поклоняются Сатане.

Я подтолкнул его.

— И все-таки мне стоило промолчать.

— Ты поэтому не выходишь из дома? Чтобы тебя не цепляли всякие дураки?

— Да нет. — Я вздохнул. — Просто в интернете мне проще. Там я решаю, кто что увидит. И могу блокировать всех, кто меня злит. Там я ощущаю себя в безопасности. Это не лекарство, а скорей профилактика... если убрать контакты с людьми, то не будет и приступов паники.

— Но ты каждый день стримишь вживую перед тысячами людей. Какая разница, где контактировать с ними?

Я перекатил голову набок, к нему.

— Ты даже не представляешь, сколько раз я задавал себе этот вопрос. Но разница есть. По крайней мере, у меня в голове. Я даже вывел теорию... Взять, например, танцы. Мне нравилась сцена, но она давала людям возможность прикоснуться ко мне или подойти после шоу. Некоторые вели себя очень навязчиво, и я будто оказывался в ловушке. В интернете же у меня есть контроль над своим личным пространством. Здесь я определяю, кого впускать в него, а когда это начинает давить, просто выключаю компьютер.

Мое отношение к видео было таким же. Подрочить в присутствии реальных людей? Да ни за что в жизни. Но когда на мое тело, распростертое на кровати, смотрела лишь камера, а зрители были воображаемыми, это мощно заводило меня.

— Может, тебе... я не знаю, показаться к врачу?

— А смысл? Мне, в общем-то, незачем выходить. — Я сделал жест, который как бы очерчивал весь внешний мир за порогом моей квартиры. — Ко мне же не ломятся родственники или друзья с приглашениями на барбекю.

— Значит, тебя все устраивает?

С моего языка уже было готово сорваться машинальное «да», но я остановил себя. Еще недавно я бы ответил ему утвердительно. Сказал бы, что я всем доволен, что могу жить в одиночестве вечно. Но теперь, когда у меня появилась связь с другим человеческим существом — который при этом не жил в соседней квартире, — я начал задумываться, каково было бы… снова стать членом общества. Не номинальным, а полноценным. Таким, кто может влюбиться в солдата, с которым познакомился в интернете, и однажды встретиться с ним по-настоящему, в жизни.

Так и не ответив, я отвернулся к окну.

— Заедем на почту, чтобы купить коробку?

Шон помолчал.

— Конечно, Кай. Не вопрос.

 

Глава 7

Январь

Гаррет: Ты тут?

Гаррет: Извини. Ты, наверное, занят на стриме.

Кай: Нет! Я здесь. Только закончил обозревать ту игрушку, где надо защищать замок. Что случилось? У вас же сейчас три часа ночи.

Гаррет: Угу. Проснулся и не могу снова заснуть.

Кай: Почему?

Гаррет: Мне снился ты.

Кай: Это был хороший сон?

Гаррет: Непристойный.

Кай: О боже...

Гаррет: Прости. Я в полукоме, и у меня адский стояк. Иди. Не буду мучить тебя.

Кай: Нет! Не отключайся. Расскажи про свой сон. Нельзя вот так заманить, а потом исчезнуть. Это невежливо.

Гаррет: Точно?

Кай: Да. Если ты сейчас замолчишь, я страшно обижусь.

Гаррет: Мне приснилось, как будто командировка закончилась, и я прилетел назад в Штаты. А потом уж не знаю, как, но оказался у тебя дома. Дальше я в основном помню твой рот. Ты дразнил меня... целовал и вылизывал все мое тело, но к члену не прикасался, и я умолял тебя сжалиться.

Кай: Но в итоге-то... я отсосал тебе?

Гаррет: Нет. Только дразнил и дразнил... пока из меня не вытекло три литра смазки.

Кай: Это описывает… мое нынешнее состояние.

Гаррет: Не страдай из-за меня.

Кай: И не планирую. Что было дальше?

Гаррет: В конце концов я не выдержал, поймал тебя за руки и перевернул на живот. И... и начал дразнить тебя. Разрабатывать пальцем и играть с простатой, пока ты от отчаяния чуть ли не начал трахать кровать. И все это время ты повторял мое имя. Боже, Кай, как же я мечтаю услышать, как ты его произносишь.

Кай: Я часто представляю твой голос. Он ведь низкий, да? Или прискорбно писклявый, как у Дэвида Бекхэма?

Гаррет: Вот еще глупости. Естественно, низкий. И бархатистый.

Кай: Таким я и представляю его. Расскажи, чем закончился сон.

Гаррет: Я уложил тебя на спину, прижал твои колени к груди и вошел в тебя. Без презерватива… Без смазки… она волшебным образом не понадобилась. И это был такой кайф… Ты был таким тесным, и стискивал мой член так идеально, что я совсем потерял голову и начал просто долбить тебя. К сожалению, мое подсознание меня ненавидит, поэтому я проснулся до того, как мы кончили. И вместо того, чтобы передернуть, написал тебе в чат.

Гаррет: Ты здесь?

Кай: Я не знаю... ответить ли честно и признаться, что я возбудился, или свести все в шутку.

Гаррет: Мне нравятся твои шутки, но честность — тоже замечательный вариант.

Кай: Окей, тогда... тогда мне бы хотелось, чтобы этот сон сбылся. Сегодня хорошенько пофантазирую о нем под одеялом.

Гаррет: На это я и надеялся.

Кай: А мы бы пообнимались потом? Больше деталей. Сценарий должен быть полным.

Гаррет: Конечно. Что за вопрос.

Кай: Тогда этот сон хотелось бы увидеть и мне. А теперь ложись спать. Завтра тебе спасать мир.

Гаррет: Да уж. Спокойной ночи, прекрасный.

Кай: Спокойной.

***

Кай: Мне нужен твой адрес.

Гаррет: Зачем?

Кай: Просто надо!

Гаррет: Ну... хорошо. Попозже пришлю.

Кай: Отлично.

***

Кай: Скажи «клей».

Гаррет: Клей.

Кай: Выпей баночку соплей.

Гаррет: ...

Кай: Это шутка.

Гаррет: Ты такой шутничок. Тебе там скучно, да?

Кай: Возможно ;) А может я просто почувствовал, что ты в плохом настроении.

Гаррет: Потомственный ясновидящий Кай.

Кай: …И кто из нас двоих шутничок?

***

Февраль

Кай: Мне нравится, когда ты присылаешь мне селфи.

Гаррет: Я никогда ими не увлекался. Не знаю, почему начал сейчас.

Кай: Может, чтобы похвастаться передо мной этим своим потрясающим ртом? ;)

Гаррет: Хех. Может быть. Моему рту еще никогда не делали комплиментов.

Кай: Значит, ты общался с болванами. У тебя роскошные губы. Иногда я гадаю, действительно ли они такие мягкие и сладкие, какими выглядят.

Гаррет: Есть только один способ узнать.

Кай: Мечты, мечты… Иногда я представляю, как это будет.

Гаррет: И сейчас тоже?

Кай: Угуммм…

Гаррет: Что еще ты представляешь?

Кай: В основном как срываю с тебя камуфляж, усаживаюсь верхом к тебе на колени и впиваюсь в твой рот.

Гаррет: Ммм… Похоже на пытку. А ты разрешишь прикоснуться к себе?

Кай: Со временем ;) Но меня почему-то страшно заводит идея о том, как мы целуемся и вместе ласкаем себя. Это было бы так суматошно и горячо.

Гаррет: О да. Особенно если мне будет можно все это время играть с твоей задницей.

Кай: Да... Уверен, ты хорошо управляешься с этими своими длинными пальцами.

Гаррет: А еще лучше с членом.

Кай: Ты бы трахал меня медленно или быстро?

Гаррет: Сначала медленно... просто надавливал бы на твою сладкую точку. Чтобы ты весь вспотел и дошел до предела, чтобы умолял дать тебе больше, и вот тогда я бы по-жесткому отымел тебя.

Кай: о черт. продолжай

Гаррет: Ты бы так сладко стонал для меня. И говорил всякие пошлости.

Кай: с тобой — да

Гаррет: Ты бы умолял меня трахать сильнее, да, Кай? Упрашивал бы объезжать твою задницу до тех пор, пока мы оба не кончим.

Кай: С ума сойти, я правда только что кончил. Так мощно. Весь перепачкался.

Гаррет: Миссия выполнена :) А теперь пришли мне фото перепачканного себя, чтобы я тоже мог подрочить.

***

Кай: Я знаю, что ты видел в чате сообщения того засранца насчет моих видео. НЕ ОТВЕЧАЙ ЕМУ.

Гаррет: …

Кай: Не надо. Просто он только что открыл для себя мой канал и жаждет внимания. Если ты ответишь, то дашь ему именно то, что он хочет!

Гаррет: Повезло этому ублюдку, что я не знаю, где он живет. Я бы прикончил его. Причем, с большим удовольствием.

Кай: Бэби, главное правило интернета: не читать комментарии и не кормить троллей. Люди несут всякую чушь. В интернете это… нормально.

Гаррет: У меня прямо чешутся руки.

Кай: Гаррет...

Гаррет: Хочется по чему-нибудь вдарить. По груше. Или по чьей-нибудь роже.

Кай: Не вздумай! Иначе сломаешь руку, и во время наших секс-чатов тебе будет нечем дрочить.

Гаррет: Я тебя ненавижу.

Кай: Неправда.

Гаррет: Нет, правда.

***

Гаррет: Ты здесь?

Кай: Да. Что такое?

Гаррет: Можешь рассказать, как там у вас? Какая погода?

Кай: Идет легкий снежок.

Гаррет: Серьезно? Но ведь зима почти кончилась.

Кай: Да, он падает и сразу же тает. Очень красиво.

Гаррет: Господи, вот уж не думал, что соскучусь по снегу.

Кай: Увидишь его в следующем году <3

Гаррет: Да. Возможно.

Кай: Возможно?

Гаррет: Просто я продолжаю переживать на тему того, что со мной будет в это же время в следующем году. Мне страшно, что дома дела пойдут еще хуже. Я пошел в армию, чтобы не пополнять статистику белой рвани… а теперь боюсь, что после всех потраченных лет пополню, как куча бывших военных, статистику безработных.

Кай: Но… это ведь маловероятно, да?

Гаррет: Кай, я не знаю. Вдруг я смогу устроиться только в какой-нибудь зачуханный шиномонтаж на окраине, где буду до конца своих дней за гроши менять масло? Как мой папаша между запоями. Просто… это выматывает — думать, что все было напрасно, понимаешь?

Кай: Бэби, послушай, если твое беспокойство все же не беспричинно… ты не сдашься и в итоге найдешь занятие себе по душе. Главное не опускать руки. Если я что-то и вынес из детства, так это уверенность в том, что люди, пережившие сложную юность, — борцы и не пасуют перед тяжелыми временами. Иногда наши попытки не идеальны… я точно не идеален… но в конце концов у нас все получится.

Гаррет: Боже, Кай.

Кай: Что?

Гаррет: Ничего. Просто ты... я не знаю. Спасибо тебе.

Кай: <3

Гаррет: Кстати, с Днем святого Валентина. Надеюсь, кто-нибудь тебя сегодня порадовал.

Кай: Да. Ты.

Гаррет: Мне бы очень хотелось порадовать тебя и вживую.

Кай: Что бы ты сделал?

Гаррет: Принес бы тебе вкусный ужин и мятное мороженое с шоколадом. Еще, может, подарок. И точно поцелуй и минет.

Кай: Это был бы лучший День святого Валентина на свете <3 А я в качестве ответного жеста так хорошо отсосал бы тебе. Я немного подзабыл, как это делается, поэтому нам придется много практиковаться.

Гаррет: Я в твоем полном распоряжении.

Кай: Очень на это рассчитываю.

***

Кай: Я нашел талисман на удачу! Ну, во всяком случае у меня это считается талисманом. Две сросшиеся виноградины! Они были похожи на задницу. Или на яйца.

Кай: Надеюсь, я тебя рассмешил. Ты, наверное, в патруле, ездишь на танке или вроде того.

Кай: Береги себя.

***

Гаррет: Смотрел вчера твой стрим на твиче. Классно поганкал.

Кай: Спасибо. Тебе понравился мой победный танец?

Гаррет: Ха. Ну, он был получше, чем на прошлой неделе, когда на середине танца тебя переехали друзья того заклинателя.

Кай: Мой орк поскользнулся. И я не заметил, как они подошли.

Гаррет: Конечно. Если я когда-нибудь докачаюсь, то буду тебя прикрывать.

Кай: Не представляю, чтобы кто-нибудь подошел для этого лучше тебя :)

***

Гаррет: Ты, наверное, спишь. Просто хотел сказать, что не знаю, как бы я пережил эту командировку, если б не ты. Еще пара месяцев. И я буду дома. Лучше тебе к этому времени забить холодильник мороженым. Потому что я приеду не на один день.

 

Глава 8

Март

Кай

Я услышал сигнал нового сообщения в чате и через всю комнату помчался к компьютеру.

Гаррет: Ты серьезно?

Кай: Ты о чем?

Гаррет: Об этой огромной посылке!

В надежных источниках говорилось, что посылки за океан могут идти целый месяц, и поскольку я отправил ее на месяц позднее — чтобы добавить после обзоров самые новые игры, — прошло уже два. Я уже начал бояться, что она потерялась на почте или ее задержала таможня.

Кай: Да, серьезно.

Гаррет: Зачем?

Кай: Почему бы и нет?

Наступила пауза. Долгая пауза.

Гаррет: Может, пока я открываю ее, выйдем в скайп? Я ждал, когда свалит сосед, чтобы распечатать ее, разговаривая с тобой.

Я ждал этой просьбы. Давно. Уже месяц, наверное, ни о чем другом и не думал. Между нами возникла… чертовски мощная связь. Если честно, в моей жизни он стал первым парнем, который наиболее близко подошел к определению бойфренда, и я был готов сделать следующий шаг. Меня подташнивало и мутило, но я был готов.

Кай: Окей.

Гаррет: Правда?

Кай: Да.

Гаррет: Точно? Ты же не просто так говоришь?

Кай: Точно.

Гаррет: Прямо сейчас?

Я оглядел свой свитер и боксеры и торопливо натянул тренировочные штаны.

Кай: Да. Прямо сейчас.

Мы обменялись контактами, и как только я услышал гудки, то, чтобы не обкусать себе напрочь все ногти, сел на ладони. Вот оно. Сейчас я увижу его во плоти. И что самое главное… он увидит меня. Конечно, он уже видел меня на твиче и в тех моих видео, но сейчас мы будем разговаривать напрямую. В реальном времени и только вдвоем. Я волновался сильней, чем хотелось бы. Черт, надо выпить воды.

Когда на экране появилось размытое лицо Гаррета, я втянул в себя воздух и стал ждать, когда сигнал наберет силу. Было непонятно, что он там делал, но все мельтешило, а картинка была настолько пикселизированной, что я едва различал его.

— Гаррет, перестань дергаться, — сказал я чуть резче, чем собирался.

Он замер, изображение стало четким, и внезапно я уже смотрел в карие глаза Гаррета Рейда. Судя по всему, он сидел за столом — я видел его только по грудь — и смотрел на меня напряженным, если не сказать настороженным взглядом. У меня перехватило дыхание. Как от удара. Черт побери, он был бесподобен, с такими высокими и острыми скулами, что можно было лишь удивляться, как его загорелая кожа не разрывалась на них. Мне захотелось просочиться сквозь экран монитора, забраться к нему на колени и целовать до тех пор, пока его щетина не разотрет докрасна мой подбородок, пока мы оба не начнем задыхаться, пока я не вспомню, что чувствуешь, когда тебя обнимает живой человек.

Я не знал, что сказать. Потому что хотел одного: протянуть руку и почувствовать пальцами его теплую кожу, а не холодный экран.

Гаррет потер свою отросшую бородку.

— Выгляжу, как урод. Я бы побрился, если бы знал, что мы выйдем в скайп.

— Все хорошо, — мягко произнес я, не желая, чтобы он о чем бы то ни было волновался. — Я вижу тебя — в цвете, вживую, — и это… больше, чем хорошо. Это здорово.

Его осторожная улыбка стала широкой.

— Да? Ну а я скажу, что видеть тебя — это фантастика!

Я не знал, что на это ответить, и потому ничего не ответил. Его голос — низкий и хрипловатый, но при этом чарующе мягкий — будто бы одурманил меня. Я хотел, чтобы он продолжал говорить. Теперь у его образа появился и голос. И я знал, что когда в следующий раз сожму член в кулаке, мое воображение развернется в полную силу.

Он откашлялся, поправил камеру и снова сел. Теперь я видел его до коленей. На нем были камуфляжные штаны с сотней кармашков и зеленовато-коричневая футболка. Когда он наклонился, чтобы поставить посылку себе на колени, между ремнем и футболкой мелькнула загорелая кожа.

— В общем, один парень прислал мне из Штатов эту посылку. Как думаешь, что там?

Я сморщил нос.

— Наверняка какой-нибудь хлам.

Гаррет рассмеялся, и его мягкий смех мне понравился. Очень.

— Ну конечно. — Он достал из кармана армейский нож и начал разрезать скотч.

Черт. Почему это выглядело так горячо?

— Воу... ты настоящий Рэмбо.

Он взглянул на свой нож, потом поднял его к лицу и пафосно процитировал:

— Первыми пролили кровь они, а не я.

Придя в полный восторг, я захлопал в ладоши.

— О боже, это дико заводит.

Гаррет прищурился в камеру и выгнул бровь.

— Серьезно?

Я закатил глаза.

— Открывай уже.

Он указал на меня ножом.

— Хорошо, но позже мы вернемся к разговору о том, что тебя заводит, когда я с оружием. — Когда скотч был перерезан, Гаррет защелкнул нож — одной рукой, что опять показалось мне до безумия сексуальным, — а затем открыл створки коробки и заглянул в нее. — Ничего себе. Столько всего.

— Похоже, ты завел в Штатах довольно-таки хорошего друга, — сказал я.

Но его вниманием полностью завладела коробка, особенно когда он достал два огромных пакета с конфетами.

— Охренеть.

— Надеюсь… ты любишь такие.

Слушать, как он восторгается моими подарками, было немного неловко. Ведь я мог только смотреть. Но потом я сосредоточился на его лице — на широкой улыбке и сияющих теплым светом глазах — и вспомнил, что у него никогда не было бойфренда или просто по-настоящему близкого друга. Отныне эта роль принадлежала мне.

— Конечно, люблю, это ж конфеты! Надо будет их спрятать, иначе местные сволочи вмиг их сожрут. — Покопавшись в коробке, он вытащил десять пачек влажных салфеток. — В детских салфетках ничего сексуального нет, но черт, здесь они нужны нам как воздух. Спасибо тебе.

Внезапно мне захотелось дотянуться сквозь монитор до коробки и забрать ту долбанную собаку. Зачем я купил ее? Гаррет не походил на любителя мягких игрушек. Вот прямо совсем. Но я, как влюбленная школьница, зачем-то отправил ее. Блин-блин-блин.

— Гаррет, послушай...

Он достал носки и футболки.

— Супер! Мне их всегда не хватает. Ты узнавал, что нужно солдатам, угу?

Кусая губу, я смотрел, как Гаррет с восторгом перебирает игры, среди которых был и новенький шутер, и наконец на дне коробки осталась только плюшевая собака, упакованная в оберточную бумагу. Я услышал, как она зашуршала, когда Гаррет нащупал ее.

— Что там?

— Ничего… просто оберточная бумага, — промямлил я. — Так как тебе игры?

— Оберточная бумага? — проигнорировав мой вопрос, повторил он. — Нет, там что-то еще.

Он вытащил сверток, и я, приготовившись к удару неловкости, вжал голову в плечи.

***

Гаррет

Судя по мягкости завернутого в бумагу предмета, там скорее всего была плюшевая игрушка. Я улыбнулся. Что он прислал? Может, плюшевую версию какого-нибудь монстра из нашей любимой игры? Или своего орка, чтобы тот сидел у меня над кроватью, излучая угрозу, как в катакомбах?

— Сейчас поглядим…

Я разорвал бумагу, и на меня уставилась игрушечная копия моей хмурой персоны. В форме собаки. Сначала я просто склонил голову набок и задумался, почему он выбрал именно пса. Но потом до меня дошло, и я расхохотался.

— Ты запомнил тот разговор! О черт, теперь я просто обязан найти для тебя красного пандомедведя. Кем бы ни был этот чертов придуманный зверь. — Кай не ответил, поэтому я поднял взгляд и обнаружил, что он весь съежился. — Кай, сделай лицо повеселее, а то расстроишь моего нового друга. Он, кстати, будет теперь тусоваться с моим Медоедом.

— С медоедом?

— Угу. — Я показал на самодельную полку над койкой. На ней гордо сидел крайне уродливый плюшевый медоед. — Сестра прислала его, потому что «медоеду все похер». — Я хмыкнул. Знает ли он этот мем? — Теперь у него появился приятель. Пусть охраняют меня, когда я буду дрочить.

Теперь рассмеялся и Кай. Его смех, громкий и чуть-чуть нервный, звучал иначе, чем на твиче, и он сразу прикрыл рот рукой.

— Тебе правда понравилось?

— Конечно. Мне очень приятно, что ты запомнил мой ответ на вопрос. Я воспринял его уж слишком серьезно.

— Нет! Ты дал отличный ответ. Он многое рассказал о тебе.

Как же, отличный… Скорее, он прозвучал, как ответ стереотипного армейского хвастуна. Из тех, что строят из себя мачо и делают фотки, на которых позируют с автоматом, чтобы вывесить их в инстаграм.

— Как думаешь, стоит сказать парням, что мой виртуальный бойфренд прислал мне посылку? — Я прекратил аккуратно раскладывать подарки на полке и повернулся к экрану. Кай, все еще красный, жевал уголок нижней губы. — Эй. Я пошутил.

Он сел так, как садился всегда, когда испытывал дискомфорт — как бы завернувшись в себя: подтянув колени до подбородка и обняв ноги руками. Я понятия не имел, как у него получалось так складываться, но его гибкость постоянно интриговала меня.

— Слушай, я не то чтобы всерьез попросил тебя стать… моим бойфрендом. Или… черт. Я не знаю. Давай забудем, окей?

— Нет, подожди, — быстро вымолвил Кай. — Я не напрягся. Просто это...

— …странно? Пугающе? — Наверное, правильней было бы отвернуться и дать ему время подобрать слова самому, но я просто не мог. Его внезапная скованность вызвала у меня автоматическое желание утешить его. Не то чтобы я любил или умел утешать. Мою способность сочувствовать можно было сравнить с подтиранием задницы наждачной бумагой. — Кай, если в видеочате тебе некомфортно, давай общаться в обычном. Я знаю, ты привык к определенным границам. Мне не следовало давить. Просто мне ужасно захотелось поговорить с тобой. По-настоящему.

Кай покачал головой. Потом наклонился вперед и посмотрел на меня так просяще, что мне отчаянно захотелось дотянуться до него сквозь монитор и коснуться лица. Хотя бы раз.

— Я хотел сделать тебе что-то приятное, — наконец проговорил он. — И я рад, что у меня, кажется, получилось. Я боялся, что посылка покажется тебе глупой, что потом наше общение станет неловким. Ведь я никогда так не делаю.

— Как именно?

Он поерзал.

— Не сближаюсь со знакомыми из интернета. Я люблю ребят из своего чата, потому что они очень поддерживают меня, но вот… такого у меня ни с кем еще не было.

— У меня то же самое. Чаще всего интернет пугает меня. Остаточный ущерб после того случая в школе. — Господи, зачем я опять это вспомнил? — Но это неважно.

— Нет, важно. — Выдохнув, Кай обмяк, расслабился в кресле, и вырез его широченного свитера соскользнул, обнажив гладкую кожу плеча и пару веснушек. — Тот случай до сих пор воздействует на тебя. Я понимаю это каждый раз, когда ты реагируешь на тех извращенцев, которые слишком активно подкатывают ко мне.

Я старался это скрывать, но тем письмом выложил все свои карты на стол. В реальной жизни я никогда не позволял себе быть откровенным. От меня можно было услышать разве что «доброе утро», но в интернете… Все было наоборот. Слова текли проще. Появлялось чувство небывалой уверенности в себе. Но почему, я не знал.

Может, потому что в сети можно было не смотреть человеку в глаза? Потому что, печатая, складывать слова было проще? Или потому что… из миллионов людей на этой дерьмовой планете, которых я никогда не встречу вживую, интернет подарил мне абсолютно идеального для меня парня?

— Знаю, это кажется лицемерным, — проговорил я, — осуждать людей, которые одержимы тобой, когда я сам назвал тебя своим виртуальным бойфрендом, но я все-таки отличаюсь от них. Когда мне захотелось узнать тебя, я сделал эту попытку самостоятельно. Я попытался поговорить с тобой. И если бы ты попросил меня отвалить, я бы вмиг это сделал. Я не развил… эти странные собственнические чувства до того, как узнал, что ты… до того, как у нас… — Вот почему общение через текст было лучше. Я запутался в мыслях и понятия не имел, что несу. — Я не знал, что все сложится так, как сложилось. И не планировал этого. Поэтому меня задевает, когда я вижу, как люди пытаются выдавать свое одностороннее увлечение тобой за какой-то сорт отношений. Увлечение, основанное на том, что они препарируют и овеществляют тебя и не относятся к тебе, как к реальному человеку.

Кай смотрел на меня широко распахнутыми глазами. Возможно, из-за того, что я неосознанно намекнул, будто источник его дохода целиком зависит от внимания психопатов.

— Я не утверждаю, что они поголовно такие, — поспешил объяснить я. — Но те, кто не стесняется попросить тебя показать член или постримить голым, или скидывает в игровой чат ссылку на XXXTube… Вот им плевать на тебя. В жизни они никогда бы такого не сделали. Они не видят в тебе реального человека с реальными чувствами. И это убивает меня. Сразу хочется раскроить им всем череп.

— А что говорит обо мне такой факт… — Кай уперся подбородком в коленку и улыбнулся, — что после твоей изумительной речи я первым делом подумал о том, насколько сексуально ты выглядишь, когда сердишься и рвешься мстить за меня?

Смех, вырвавшийся из моего горла, наверное, оглушил его через колонки. Кай тоже рассмеялся, и когда его глаза заблестели, а широкий рот растянулся в улыбке, у меня слегка отлегло.

— Послушай, — произнес он. — Я не спорю с тобой, но это часть моей работы, причем несущественная. Их надо просто блокировать.

— Угу. Я понимаю. Но мне все равно хочется выпустить своего Халка.

— Я знаю. — Кай приложил кончики пальцев к губам и отправил мне поцелуй. — Ты мой герой.

— Ха. Да уж.

…Герой, застрявший на в основном бездействующей базе. И даже не занимающийся чем-то полезным, ведь я никого не спасал, а всего лишь чинил военную технику. Между людским представлением о том, чем я здесь занимался, и реальностью лежала огромная пропасть. Люди считали, что солдаты бывают либо упоротыми идиотами, которым лишь бы устроить пальбу, либо эталонами самоотверженности. Но я просто сидел, смотрел в календарь и отсчитывал дни до отлета.

— У меня сейчас стрим нового демо, но… как-нибудь можно созвониться еще, — нерешительно пробормотал Кай.

— Конечно! — Черт, мне уже не терпелось. — Было бы круто. В любое время, только скажи.

— Окей. Здорово.

Он отправил мне еще один поцелуй и отключился, а я остался сидеть и гадать, что стало причиной облегчения в его тоне. Его напряг видеочат, потому что ему пришлось играть некую роль, как на твиче? Но что это значило для нашего будущего?

И было ли у нас это будущее? Я все чаще думал о том, что случится, когда командировка закончится, но с ним эту тему пока что не обсуждал. В каком-то смысле наше общение по-прежнему было односторонним. Я смотрел его на твиче, хоть там он и не разговаривал конкретно со мной. Видел его максимально интимные видео на XXXTube. И получил от него посылку с подарками. Он дал мне так много. А что получил взамен?

И я впервые не стал включать его стрим и, потратив пару часов на взвешивание вариантов, решил отблагодарить его в форме особенного письма.

 

Глава 9

Кай

Письмо пришло в два часа ночи. Мне не спалось — на стриме демо-игры я выпил чересчур много кофе, пока защищал замок от вражеских орд, — поэтому я решил позаниматься. Поделать приседания с отжиманиями и ненавистную планку. Энергии во мне было мало, но я не устал.

Компьютер звякнул, так что я поднялся на ноги и поплелся к нему. Там было письмо от Гаррета. Странно. В это время он не появлялся в онлайне — у них была середина дня, — и в последний раз мы с ним списывались через почту где-то… с месяц назад.

Привет Кай!

Я знаю, по почте мы больше не переписываемся, но… ты сделал мне волшебный подарок, а я тебе — ничего. Но я постараюсь это исправить. Твой подарок — в аттаче в форме MP4-файла, и на этом видео я ласкаю свой член. Прости, я никогда не утверждал, что романтичен.

Я записал его, пока смотрел твое видео. У меня, конечно, не вышло выглядеть таким сексуальным, как ты… но может оно хоть чуточку уравняет счет.

Гаррет.

Я не знал, что у меня творилось с лицом. Что оно выражало? Удивление? Радость? Возбуждение? Шок? Ладно, может, все сразу. Я уставился на аттач. Название представляло собой несколько цифр. Наверное, потому что было бы не слишком умно́ держать в ноутбуке, куда в любую минуту может сунуть нос твой сосед, файл под названием «Как я дрочу».

Черт. Ну вот. В голове опять замелькало армейское порно.

Я глубоко вдохнул. Надо посмотреть его. На это рассчитывал Гаррет и хотел сделать я сам — хоть оно и грозило убить меня.

Сэр, что случилось?

О, ничего, просто чуть не упал в обморок, глядя, как передергивает мой армейский бойфренд.

Сэр, эта линия — только для экстренных ситуаций.

Вы видели моего армейского бойфренда? У вас тоже случился бы приступ.

Сэр, я вешаю трубку.

Так, ладно, надо просто взять и посмотреть его.

Я развернул видео на полный экран. Сначала там появилась рука, удаляющаяся от ноутбука, а потом тело. Хозяин которого опустил на секунду лицо, и… да, это был Гаррет. Мой Гаррет.

Он сел на кровать. Жетоны звякнули на мускулистой груди, и я закусил губу, потому что для моего изголодавшегося тела это уже было порно. Я подтянул колени к груди, уперся в край кресла пятками и, пока Гаррет цеплялся пальцами за пояс штанов, наклонился вперед — на максимально близкое расстояние к монитору, но так, чтобы картинка не размывалась. Когда его член выпрыгнул из плена штанов на свободу, я резко вдохнул.

Он был роскошным. Обрезанным и чуть-чуть загнутым вправо. Темные волоски у основания были короткими. Гаррет и в армии подравнивал их? Боже, он мог просто сидеть с приспущенными штанами и ладонями на паху, обрамляя большими и указательными пальцами член, и я уже был бы на седьмом небе от счастья. Но нет. Ему понадобилось приступить к делу и обхватить этими длинными пальцами свой твердый ствол.

Я всерьез задался вопросом, а не сходить ли за сотовым на случай, если у меня случится полномасштабный приступ и придется вызывать неотложку.

Гаррет полулежал, поэтому мне была видна только нижняя половина его лица — этот его чувственный рот и сильная челюсть. Ему стоило бы подсказать, как ставить ракурс получше, но сейчас это было неважно. Звездой шоу был его член, а этот красавец был виден просто отлично.

Мне были слышны мои стоны и вздохи, доносящиеся из его ноутбука, что делало видео еще горячее, ведь я понимал, что Гаррет смотрел на меня. Я сменил позу, потому что у меня стало вставать, но к члену и не притронулся. Все мое внимание в данный момент принадлежало исключительно Гаррету. Это был мой подарок, и я не хотел упустить ни секунды из происходящего на экране.

По сути, желания моего тела и желания разума не совпадали. Вся моя концентрация, все мысли и вообще все было направлено на его руку, медленно ласкающую его член. Он сплюнул в ладонь, и мне стали слышны непристойные звуки, с которыми его скользкая от слюны плоть затолкалась в кулак. Его рот приоткрылся, стоны смешались с моими вздохами на экране — я словно был там, возле него. Хотелось закрыть глаза и представить нас вместе, но я устоял, потому что губы Гаррета начали двигаться. Сначала стоны на моем видео заглушали его, но в конце концов они стихли, и я смог услышать, что он говорил.

И о господи, как же я был этому рад.

Он обращался ко мне — ну или к Каю на видео, — и я ужасно жалел, что не вижу его горящие страстью глаза.

— Раздвинь ноги шире, — пробормотал он, смочив губу языком. — Да, вот так. Покажи мне себя. Ты же хочешь подготовить для меня свой тесный вход?

Его голос опустился до хриплого шепота, который я ощутил каждой чертовой клеточкой тела. Я даже не понимал, что киваю ему, пока волосы не упали мне на глаза.

— Сплюнь на пальцы. Растяни себя для меня.

— Да, — прошептал я в экран, не сводя глаз с его губ. Ну почему нас разделял океан?

— Как же не терпится тебя трахнуть. Насадить на свой член и заставить тебя умолять.

Господи боже, а Гаррет умел говорить грязно. И еще как. Моя задница конвульсивно сжалась, и хотя я редко пользовался игрушками, их определенно стоило задействовать в следующем видео. Или… можно было снять сцену лишь для него. От этой идеи меня бросило в пот.

Мои стоны становились все громче: в тот момент я уже приближался к оргазму.

— Да, Кай. — Гаррет опустил голову, и я увидел его глаза и взъерошенные пальцами волосы. — Произнеси в конце мое имя. А я произнесу твое.

Мое сердце стучало в груди частым, размеренным бум… бум… бум… бум. Вздохи с экрана сообщили, что я начал кончать. И в тот же момент кончил Гаррет. Его кулак, сжимающий член, замельтешил, размываясь, и мое имя стекло с его уст, словно мед.

Пока он приходил в себя, я глядел, как вздымается его пресс, залитый спермой, и тоже не двигался с места. И даже, кажется, не дышал. Наконец он наклонился вперед и посмотрел прямо в камеру — молча, но горящим, пронзительным взглядом. Клянусь, он мог видеть, как я сижу за столом с твердокаменным членом и красным лицом и буквально вибрирую от желания.

Экран потемнел.

Я наконец-то выдохнул, но это было… жестко. Я не знал, как интерпретировать его видео. Оно было личным, сделанным исключительно для меня и с мыслями обо мне. Я, конечно, тоже отправлял ему видео, но Гаррет не знал, что оно было новым. Плюс я был профи. Вроде как. Значит, Гаррет сделал его для меня, потому что… Прозрение пулей пронзило мне грудь. Происходящее становилось слишком большим и настоящим, и я просто не представлял, как буду справляться, когда Гаррет вернется домой. Когда он будет так близко. Когда он предложит мне встречу.

Нет. Сейчас я не мог думать об этом. Сейчас Гаррет, как и все прочее в моей жизни, находился в сети. Вот, что я ответил себе, хотя разум кричал, что я лгу.

Ну и пусть.

И я, проигнорировав свой изнывающий член, нажал на «ответить».

Гаррет, это без преувеличения лучший подарок за всю мою жизнь. Ставлю тебе четыре с минусом за ракурс (я могу научить тебя, как направлять камеру, у меня большой опыт) и пять с плюсом за технику. А твои непристойности получают миллион бонусных баллов.

В общем… наверное, сейчас самое время признаться, что то мое видео, ну, которое ты посмотрел… Я немного соврал. Оно совсем новое, и я мастурбировал, представляя тебя.

До скорого, о Бородач.

Кай.

***

Апрель

Гаррет: Кай?

Кай: Что?

Гаррет: Медоед и Пес подружились.

Кай: Ты назвал его Псом?

Гаррет: У меня туго с фантазией.

Кай: Слышал бы ты, как я сейчас хохочу :))

Гаррет: Заткнись.

Кай: Я так рад, что мы их свели.

Гаррет: И я. Медоеду было одиноко.

***

Кай: Шон был прав. Бойфренд его мамы — придурок.

Гаррет: Почему ты так думаешь?

Кай: Ну… просто он не очень приятный. Не думаю, что ему нравятся геи. И он ленивый. И, я подозреваю, альфонс.

Гаррет: Я могу с ним разобраться.

Кай: Ха-ха-ха, не сомневаюсь. О! И Шон наконец-то пригласил Кеандру на свидание.

Гаррет: Да? Вот молодчина.

Кай: Он ведет ее на выпускной. А мне поручено подобрать бутоньерку.

Гаррет: Сочувствую.

Кай: Угу. Не дари мне цветов, хорошо? Лучше кружку с «Игрой престолов». Или мороженое.

Гаррет: Ты мужчина моей мечты.

Кай: А ты моей.

***

Гаррет: Меня застукали.

Кай: За чем??

Гаррет: Как я дрочу на твое видео.

Кай: О черт. Кто-то зашел?

Гаррет: Угу. Сосед по палатке. Его запалили снаружи после отбоя, и он вернулся раньше, чем обещал. Теперь и мне придется рано ложиться.

Кай: Хорошо, что у меня шизанутый режим сна ;) Мы все равно сможем общаться.

Гаррет: Да, но… Ладно, через два месяца все это кончится. И у нас получится пообщаться вживую.

Кай: ха-ха, ну да…

Кай: Слушай, а твой сосед… он увидел то видео? А то мне не слишком комфортно от мысли, что кто-то левый смотрел, как я довожу себя до оргазма с помощью гигантского дилдо.

Гаррет: ЛОЛ нет. Хотя он увидел мой член. Но вообще не напрягся.

Кай: Хорошо ;) Может, как-нибудь я сниму для тебя еще одно видео.

Гаррет: Может быть. У меня, кстати, есть на эту тему идея.

Кай: Да?

Гаррет: Угу-м. Но у меня заканчивается перерыв, и пора обратно в гараж, так что я расскажу тебе ее позже. По скайпу, окей?

Кай: Давай!

Гаррет: Отлично.

***

Гаррет

Я вернулся в гаражный отсек в изумительном настроении. Моей задумке предстояло перенести наши отношения на расстоянии на новый уровень, и я заранее нервничал. И заранее — причем еще больше — был возбужден. Идея возникла и укрепилась у меня в голове после его последнего видео.

Он был невероятен. И определенно давал мне толчок к развитию событий по нарастающей.

Видео началось с того, что он смазал дилдо. Глядя в камеру, он взял его в рот, а потом покрыл лубрикантом. Наблюдая за тем, как он двумя пальцами разрабатывает себя, я задышал, как собака в течке — нетерпеливо и часто, — и к тому времени, как он принялся себя трахать, уже находился на грани того, чтобы кончить. Сначала его движения были медленными, потом ускорились, стали жесткими. Охерительно жесткими. От звуков, с которым дилдо проскальзывало в него и ударялось о плоть, меня бросило в дрожь. Вскоре я стонал с ним в унисон, а когда в момент оргазма он выдохнул мое имя, все во мне словно расплавилось и взорвалось.

Мне не терпелось услышать, как он прошепчет мое имя мне на ухо, когда я по самые яйца буду внутри.

— Рейд, подъем.

Я стоял, наклонившись над капотом бронемашины, и вместо того, чтобы чинить ее, смотрел в пространство перед собой. Услышав около уха голос Костигана, я выпрямился. А он просунул за мое бедро руку и прихватил мои яйца.

— О чем замечтался?

— Убери лапу, пока я не раскроил тебе череп.

Он стукнулся о мою задницу пахом. Мой взгляд забегал по сторонам, высматривая людей, но мы были одни.

— О-о, да ладно тебе. Разыгрываешь недотрогу, но я-то знаю, что ты этого хочешь. Я соскучился по тому, как ты стонал для меня.

Втянув носом воздух, я попытался успокоить закипающий во мне гнев.

— Костиган, я могу тебе чем-то помочь?

— Да. Если, как послушная шлюшка, встанешь на четвереньки и разрешишь спустить себе в зад.

Я скривился.

— Опять полночи сидел на порнхабе?

— Ну а чем еще заниматься, если наша местная сучка игнорит мой член?

Я с размаха заехал ему локтем в грудь. Он придушенно охнул и отступил.

— Слушай, завязывай чуть что обижаться. — Костиган, потирая ушиб, сердито смотрел на меня сквозь свои дурацкие «авиаторы». — А то это твое дерьмовое поведение начинает немного надоедать.

— Я не вполне улавливаю, чего ты от меня ожидаешь. Или почему это должно меня волновать.

— Бро… Когда я говорил о Рамиресе, то просто стебался, а ты принял это чересчур близко к сердцу. Ну педик ты в жизни, и ради бога. Я просто хочу присунуть тебе.

Гнев, бурлящий во мне, приблизился к максимальной отметке.

— Ты наверное считаешь себя каким-то особенным, если веришь, что можешь заполучить меня, неся всю эту хрень.

— Сладкий, я не считаю, а знаю, что я особенный. —Из-за его акцента слово прозвучало как шладкий. — Для тебя в самый раз. Или ты думаешь, что сможешь найти себе кого-то получше?

— Уже нашел. И намного лучше, чем какой-то обсос из Нью-Джерси, который считает, будто я раздвину перед ним ягодицы, потому что ему, видите ли, грустно и одиноко на этой чертовой базе.

Глаза Костигана превратились в узкие щелки.

— Ты с кем-то трахаешься? С кем?

— С тем, кто не ничтожество. Кто не отрицает, что ему тоже нравятся парни. Знаешь, сначала ты показался мне натуралом, но теперь я уже не уверен. — Я оглядел его. — Но ты слишком большое ссыкло, чтобы это признать. А втайне мечтаешь, наверное, чтобы тебя оттрахали силой.

Он сжал кулаки, и его спина напряглась.

— Если я в тебя кончу, это еще не сделает меня геем. Просто дырки здесь в дефиците, и я слышал, что ты не против давать сразу двоим.

Ну круто. Они не только глумились над тем, что я гей, но и превратили меня в местную шлюху. На этом чаша моего терпения переполнилась, и мой кулак врезался ему в морду. Ублюдочный Капитан Америка даже не дрогнул. А вот я, когда он двинул мне справа, а потом слева, не просто дрогнул, а свалился на задницу и затылком ударился о бампер бронемашины.

— Черт! — Костиган упал рядом со мной на колени. — Чувак, ты живой? — Когда я не ответил, он выругался и, придерживая мою голову, уложил меня на пол. — Рейд, засранец ты чертов, скажи что-нибудь.

Я поморгал, чтобы прошло оглушение. И как только зрение прояснилось, презрительно усмехнулся в нависшее надо мною лицо.

— Отвали.

Костиган с облегчением выдохнул.

— Господи, ты совсем не держишь удар. Рухнул, как мешок с кирпичами.

Я оттолкнул его руку и, морщась, сел.

— Все я держу, идиот. Я влетел башкой в бампер.

— Ага, конечно. — Костиган потрепал меня по подбородку, и я еле сдержался, чтобы опять не сорваться. — Слушай, ну что за бред. Мы должны трахаться, а не драться. Понятия не имею, почему ты изображаешь из себя недоступную сучку.

— Потому что… — Я снова отбил его руку. — Потому что я. Не хочу. Тебя. Ясно? А теперь иди нахер отсюда и дай мне с моим сотрясением закончить работу.

— У тебя нет сотрясения, Рейд. Не устраивай драму.

Скорее всего, он был прав, но меня переполняла ярость из-за того, что он парой тычков сбил меня с ног. Я нечасто уходил с базы, но был более чем в состоянии постоять за себя. Может, он сидел на стероидах?

— Я знаю, что подкатил как козел, — проговорил он. — Но мне просто нравилось мутить с тобой, вот и все.

— Тогда защищай свою хрупкую мужественность не так агрессивно, а то это превращает тебя в полного мудака. Если я гей, это еще не значит, что я мечтаю стать твоим бойфрендом. Наоборот, я хочу, чтобы ты куда-нибудь сдристнул и никогда оттуда не вылезал.

Костиган сузил глаза.

— Да пошел ты, Рейд. Надеюсь, когда ты получишь сотрясение в следующий раз, тебя пустят по кругу.

— Я тоже. Но ты не приглашен.

На это он показал мне средний палец и, развернувшись на каблуках, наконец-таки умотал.

А я остался стоять с разбитым лицом и с не менее потрепанным эго. Меня ждал видеочат с Каем, и теперь надо было как-то привести себя в нужное расположение духа. По крайней мере в одном можно было не сомневаться: поднимать мне настроение он умел как никто.

 

Глава 10

Гаррет

К тому времени, как я вернулся в палатку, моя скула неслабо так отекла, но я все равно написал Каю.

Гаррет: Готов?

Кай: Дай мне пятнадцать минут :) Заканчиваю бой на арене.

Идеально.

Я прибрался, сбросил потную форму и, оставшись в трусах, попытался сделать что-нибудь с волосами. Это был дохлый номер — отрастая, они становились неуправляемыми, а когда я брал в руки ножницы, моего терпения хватало только на подравнивание бороды. С расцветающим на скуле фиолетовым синяком тоже совершенно ничего нельзя было сделать.

К моменту, как мы созвонились, и сигнал стал достаточно мощным, чтобы картинка не размывалась, я уже вибрировал от волнения. Костиган был забыт.

— Что у тебя с лицом? — сразу воскликнул Кай. — Ты…

— Все хорошо, — сказал я. — Я в порядке. Не заморачивайся. Это вышло случайно.

Кай с подозрением прищурился.

— Случайно, — повторил он. — А кажется, будто тебя кто-то ударил.

— Ну, так и было, но серьезно, забей.

— Кто это сделал? —Кай — абсолютно великолепный в своем негодовании — выпрямил спину, и на один его глаз упала прядка гладких черных волос. — Тот ублюдок, с которым у тебя что-то было, но который ведет себя как гомофоб?

— Да, он. — Мне правда не очень хотелось обсуждать Костигана. — Но теперь все нормально. Мы разобрались. И достигли взаимопонимания. Все.

Кай надул губы. Это было невероятно — то, с какой легкостью он раскусил мою попытку замять инцидент.

— Расскажи, что случилось, или я по-настоящему разозлюсь. Если б с таким лицом пришел я, ты бы взбесился, и ты сам это знаешь.

Я бы уже орал и крушил все вокруг.

— Ладно. — Я пересказал ему всю историю, подчеркнув, что первым удар нанес я. — Вот видишь, никто на меня с наволочками, набитыми хозяйственным мылом, не нападал. Случилось обычное разногласие, но теперь мы все прояснили.

— Понятно. — Он опять нагнулся вперед. — Но вдруг он расскажет другим, и они изобьют тебя?

— У меня все под контролем. — Его скептический взгляд заставил меня чуть-чуть сдуться. — Правда. Просто за мной стояла машина, и меня ослепила ярость, но если б я был начеку…

— Гаррет, я не ставлю под сомнение твою удаль. Все-таки слабаков в армию не берут. — Он громко выдохнул. — Просто меня бесит, что я не могу помочь тебе с этими мерзкими гомофобами. А если что-то случится, я даже о том не узнаю. — Он закусил губу и на минуту отвел глаза вбок. Его грудь тяжело вздымалась.

— Послушай, — вновь привлекая его внимание, проговорил я, — у меня то же самое. Что, по-твоему, я ощущаю, когда в чате к тебе пристают те дураки?

— Да, но физически я в безопасности. Нас разделяет экран, — резко ответил Кай. — Почему, по-твоему, я провожу все свое время в сети?

Он был прав. Я знал, что он прав. Но что-то в том, как он это сказал, зацепило меня и напрягло. Чувствовал ли он ту же опаску к более вменяемым людям из чата? К тем, с кем дружил? Чувствовал ли он то же ко мне? Вопросы один за другим возникали у меня в голове, и вот я уже ни о чем другом не мог думать.

— Понятно.

Между нами повисло непривычное напряжение и тишина. Он отвел глаза, но я нет. Я наблюдал за тем, как он, сгорбившись и опустив взгляд, покусывает свой большой палец. Он не сердился, не обижался. Нет. Происходило что-то другое. И мне было больно осознавать, что мы оказались не настолько близки, чтобы он мог сказать, что.

— Знаешь, если хочешь, я могу отключиться. Перенесем на другой раз.

— Нет! — Его глаза в ужасе распахнулись, и он вскинул ладони. — Только не уходи. Я так хотел увидеть тебя.

— Ты уверен? А то…

— Уверен, черт побери. Просто я испугался, что потенциально тебя могут избить.

Мои плечи немного расслабились. Я сунул себе под поясницу подушку и прислонился к стене.

— А я заверил тебя, что со мной все будет в порядке. У меня на уме есть одна тема, более интересная, чем Костиган. — Я быстро оглянулся на дверь. — Когда он подкрался, я как раз о ней думал. Вместо того, чтобы работать, я планировал этот наш чат.

— Да? — Уголок его губ изогнулся в улыбке. — И что ты планировал?

— Главным образом, как убедить тебя снять одежду.

У него приоткрылся рот.

— О. Да… я понимаю, к чему ведет этот план.

Вожделение пронзило меня, как копье, задев заодно звенящие нервы. Если и было возможно почувствовать одновременно панику и возбуждение, то для меня это время наступило сейчас. Вдруг моя идея показалась ему извращением? Вдруг я его отпугнул?

— Ты… за? Если нет, то я не скажу больше ни слова. Можно просто поболтать об FWO.

— Я… — Кай отсел на кровати немного назад, и я увидел его длинные ноги, сильные бедра и черные плавки, которые выглядывали из-под худи. — Ты тоже разденешься?

— Позже.

Его большие голубые глаза заинтригованно вспыхнули.

— А что произойдет во время этого «позже»?

— Я буду говорить тебе, что надо делать, а ты — выполнять.

Я не слышал дыхания Кая, но увидел, как быстро стала вздыматься и опадать его грудь. Как он заерзал и неосознанно потянулся вниз, чтобы поправить себя. О да. Он был за.

— Сними с себя худи.

Поколебавшись всего долю секунды, Кай послушался, и перед моим жадным взглядом предстала его безупречная, гладкая плоть. Чем дольше я смотрел на него, тем тверже он становился. Я видел это по тому, как растягивалась ткань его плавок.

Но тем не менее…

— Я собираюсь быть достаточно грубым, так что скажи, если захочешь все прекратить. — Я облизнул губы, с трудом заставляя руки не шевелиться. — Если какие-то мои слова тебе не понравятся, просто скажи, хорошо?

Кай медленно кивнул, однако остановиться не попросил. Он просто смотрел на меня. С расширенными зрачками и часто дыша.

— С тобой я смогу это сделать, — сказал он, словно обращаясь к себе самому. — И я хочу это сделать. С тобой.

— Хорошо. — Мое внимание вернулось к его белью. — Покажи мне свой член.

Я услышал еще один резкий вдох, но Кай приподнялся, стянул с себя плавки, и его эрекция встала торчком, подскочив к животу. Мне еще никогда так отчаянно не хотелось заполучить что-то в свой рот. Желание ощутить его вкус, его запах сводило с ума.

— Я могу к нему прикоснуться?

— Да. Но… — Я, снова занервничав, стиснул ладони. — Но не руками. По крайней мере, пока. Поскольку меня рядом нет, твои руки станут моими руками, а твой рот — моим ртом. — Наступил тот момент, когда он с полным правом мог послать меня и мои извращения нахер. — Давай проверим, насколько ты гибкий.

— О, я очень гибкий, — выдохнул Кай. Его голос дрожал. — Просто скажи, что мне сделать.

— Прислонись к спинке кровати и подними колени. — Мой голос напоминал хрип и, когда Кай сел в эту позу, стал еще ниже. При виде его круглых раскрывшихся ягодиц я мысленно застонал. — Теперь обхвати их руками.

— Боже, Гаррет…

— Выполняй, — прорычал я. Моя рука сама собой легла на колени, и я сжал себя через белье. Одно прикосновение, и я задрожал. Начать трогать себя захотелось так сильно, что это желание поглотило меня почти целиком, но я приказал себе ждать. — А теперь наклоняйся вперед. Пока не коснешься члена губами.

Я ожидал, что он просто дотронется до головки, но Кай порочнейше мне улыбнулся, а потом скрестил ноги за головой, наклонился и заглотил себя до конца. Я понятия не имел, как он сумел так сложиться, но то было самое эротичное зрелище за всю мою жизнь. Смотреть, как его пальцы впиваются в бедра, как движется его голова, пока он сосал свой собственный член, возбуждало сильней, чем все видео на его сайте. Сильней, чем любое чертово порно, которое когда-либо попадалось мне на глаза.

Мое белье улетело на пол, и в следующую секунду я, сплюнув в ладонь, уже смазывал свою плоть. Представляя, что он ласкает не себя, а меня. Что слюна была не моей, а его. Что я ощущаю горячий и влажный грот его рта.

— Возьми его у основания и соси, — хрипло приказал я. — Представь, что он мой.

***

Кай

Гаррет недооценил меня. Я украдкой взглянул на него из-под ресниц. Его лицо покраснело, мускулистую грудь залила краска, а вены на шее вздулись так сильно, что я испугался, как бы у него не случился удар.

Но затем он стиснул челюсти и заговорил твердым, непререкаемым тоном, который напомнил мне, что шоу, быть может, и устраивал я, но кукловодом был он.

— Стоп. Кончать еще рано.

Я отстранился, лизнув напоследок головку. Такой акробатикой я еще ни разу не занимался, поскольку мог получить похожее ощущение с одной из игрушек, но перед Гарретом, когда он направлял меня… Боже, да. По моей согнутой колесом спине пронеслась дрожь.

От осознания, что я так завожу его, находясь на другом конце света, у меня встал еще крепче.

— Гаррет… — Его имя сошло с моих уст как мольба.

— Ласкай себя. Яйца тоже.

Выпростав руку из-под коленок, я стиснул член в кулаке, несколько раз провел по нему и взял в ладонь яйца. Моя хватка была сильнее, чем надо — чтобы не кончить, мне требовалось слегка себя остудить.

— Теперь достань свои игрушки. Я знаю, они у тебя есть.

Да, да, сейчас. Стараясь не слишком трясти ноутбук, я позволил ногам упасть на кровать, потом дотянулся до тумбочки и выдвинул ящик.

— Покажи, что там, — произнес Гаррет. — У меня есть одна определенная мысль.

Мои пальцы, уже обхватившие анальную пробку, застыли, и я повернулся к нему.

— Показать все?

— Дилдо или вибраторы. Самого большого размера.

Шумно вдохнув, я приступил к поискам, наслаждаясь трением своего твердого члена о простыню, и достал сразу пять дилдо — три силиконовых и два стеклянных. Больше всего мне нравился синий с ребристой поверхностью, потому что он попадал в точности куда надо. Плюс я любил синий цвет.

Гаррет внимательно осмотрел предлагаемый мною ассортимент, который я держал перед собой, словно тарелку с печеньем. Со стороны картина выглядела, вероятно, нелепо, но я об этом не думал. Напротив, я даже лизнул головку одной из игрушек.

Гаррет заерзал. Я практически слышал, как быстро стучит его сердце.

— Это все?

— Тебе ничего не понравилось?

Потерзав зубами губу, он ответил:

— Нужен с присоской.

О. О.

У меня такой был, но я еще не доставал его из коробки. Бросив свой арсенал секс-игрушек обратно, я поднял палец, прося Гаррета подождать, потом лег на живот, нашарил под кроватью коробку и достал дилдо светло-телесного цвета. На его основании находилась присоска. Когда я показал дилдо Гаррету, он немедленно усмехнулся. Ну или я счел это за усмешку. С его стиснутыми зубами сказать наверняка было сложно.

Гаррет одобрил игрушку кивком.

— Теперь прикрепи его к спинке кровати.

Я оглянулся на деревянное изголовье.

— К спинке кровати?

— Да, Кай. Ты будешь им себя трахать, и все это время не сводить с меня глаз. Это понятно?

За тот всхлип, который непроизвольно слетел с моих губ, мне даже стало чуточку стыдно. Я много чего делал на камеру, но своих зрителей я не видел, не представлял и никогда не хотел, чтобы на меня кто-то смотрел. В том, что моей заднице понравится дилдо, сомневаться, конечно, не приходилось, но я понимал, что сейчас — когда Гаррет будет смотреть на меня и ласкать себя вместе со мной, а его хриплый голос будет отдавать мне приказы — все будет… совсем по-другому.

Часто дыша, я прикрепил дилдо к спинке кровати, потом развернулся на четвереньках, чтобы проверить, на правильной ли он высоте. Выпятил зад и, когда в моей вход уткнулась головка, выгнулся и посмотрел прямо на Гаррета. Прямо в глаза.

У него раздвинулись губы, и он сжал свой напряженный багровый член.

— Достань смазку.

Выудив ее из ящика тумбочки, я сел на пятки и выдавил немного на пальцы. Но прежде чем они добрались к нужному месту, Гаррет выпалил новый приказ.

— Нет. Я хочу это видеть. Я хочу представлять, что это мои пальцы разрабатывают твой тесный вход.

Ну конечно. Мне нравилось, что он говорил, как в грязном порно, ведь… почему-то я знал, что он делает это только со мной и ради меня. Я знал, я был уверен, что подо всем этим, в основе, находится чувство, желание, тяга и страсть только ко мне. Не к Костигану. Не к другим парням с базы. Только ко мне.

Я снова сел и, раздвинув ноги, накрыл яйца ладонью, потом подтянул их вверх, чтобы он мог хорошенько все рассмотреть. И стал ждать следующего приказа.

— Обведи свой вход пальцем. Средним. Хочу, чтобы твоя задница была как следует подготовлена, когда я вгоню в нее свой твердый член.

Моя голова, пока я слушал его инструкции, запрокинулась к потолку.

— Теперь вставь в себя пальцы, — прошептал он. — Сразу два. Я знаю, ты сможешь. Ты ведь трахаешь себя каждую ночь, думая обо мне, я угадал? В темноте, когда на тебя не направлена камера.

— Да. — Я вторгся в себя двумя пальцами. — Я думаю о тебе постоянно.

— Надеюсь, черт побери. Потому что у меня не проходит ни ночи, чтобы ты мне не снился. — Голос Гаррета был напряжен. — Давай. Расскажи, что именно ты представляешь, когда ласкаешь себя.

— Как ты удерживаешь меня. Как прижимаешь своей большой ладонью мои запястья, а коленями — бедра. И трахаешь меня с такой силой, что не вздохнуть, и что я могу делать только одно: принимать все, что ты мне даешь. Словно это мое единственное предназначение.

— О ч-черт, — простонал Гаррет. — Кай, это так горячо.

— Жаль, что ты далеко, — пробормотал я, даже не осознавая, что собираюсь сказать, пока это признание не вылетело у меня изо рта.

— Я рядом, — твердо ответил он. — Рядом с тобой, вхожу в тебя пальцами, потираю ими твою простату, рассказываю, как жестко отымею тебя.

Я больше не мог говорить. Только не в эту секунду, когда я, согнув пальцы, надавил на комочек нервов, и мое тело будто опалило огнем.

— Кай, ты хочешь мой член?

— Да… — выдохнул я. — Боже, да. Безумно хочу.

— Тогда встань на четвереньки. Пора трахаться, бэби. Я хочу ощутить, как это горячее тело выдаивает меня.

Дрожа всеми конечностями, я перекатился на четвереньки.

— Передвинь ноутбук, чтобы мне все было видно.

Я наклонил экран так, чтобы он мог видеть мое лицо, тело и дилдо, прикрепленное к спинке кровати.

— Идеально, — вымолвил он. — Я берусь за твои бедра, обхватываю эту твою идеальную задницу. А твоя спина выгибается, и ты ждешь меня. И умоляешь, ведь так?

Я чуть приподнялся, чтобы почувствовать меж ягодиц округлость головки.

— Пожалуйста, — прошептал я. — Я так сильно хочу…

— Что ты хочешь?

— Тебя. Хочу ощутить, как ты входишь в меня и начинаешь долбить, как твой пот капает мне на спину.

— Господи боже, я…

— Да…

— Я уже близко. — Грудь Гаррета блестела от пота, он дышал так тяжело, что с трудом говорил. — Вот сейчас…

Я завел руку за спину и взялся за дилдо.

— Пожалуйста.

— Давай. Насади себя на меня.

И я, толкнувшись назад, с громким криком выполнил этот приказ.

— Ты такой тесный, Кай, охерительно тесный. Посмотри на меня.

С неимоверным усилием я поднял глаза — на Гаррета и его напряженную плоть, зажатую в быстро двигающемся кулаке.

— Слышишь удар? Это моя ладонь на твоей заднице требует, чтобы ты начал двигаться. Трахай мой член. Я знаю, ты это сможешь.

Я выгнул спину и сделал, как он велел, — вонзил в себя весь упругий ствол до конца, представляя, что во мне не искусственный член, а живая, настоящая плоть. Глядя на Гаррета, я вцепился в матрас и больше не сдерживал стоны. Он не отводил от меня глаз. Ни на миг. Даже когда зарычал, и по его виску стекла и упала на мельтешащий кулак капелька пота.

— Что ты чувствуешь? — выдохнул он. — Когда я в тебе.

— Все идеально, — сказал я. — Ровно как надо.

Его голова откинулась к стенке, и он наблюдал за мной из-под завесы темных волос. Движения его кулака ускорились, стали более агрессивными. Мне нравилось слушать, как он задыхается, как он стонет, но еще больше понравились его следующие слова:

— Кай, я скоро кончу. Ты со мной?

Не в состоянии говорить, я просто кивнул.

— Твой кулак — это мой кулак, и я хочу, чтобы он обхватил твой толстый член. — С каждым словом мое возбуждение разгоралось все ярче, а в ушах нарастал шум. — Я хочу, чтобы ты кончил ровно в момент, когда я взорвусь.

Моя рука дернулась вниз, и я представил вместо своих тонких пальцев его мозолистую ладонь.

— О черт, я тоже уже почти.

Его взгляд метался между его эрекцией и моим лицом.

— Бэби, сейчас я воткнусь в тебя так… так охерительно жестко, что ты…

Мои яйца поджались, а задница стиснула силиконовый член.

— О черт…

— О боже, Кай, да!

Гаррета настигла разрядка, и когда на его живот и кулак выплеснулись белые струи, я тоже забился в оргазме, расписывая под собой простыню и продолжая ласкать себя и толкаться назад до тех пор, пока не почувствовал настоящую боль.

Я со стоном рухнул на мокрое пятно на постели, опустевшее тело болело, грудь вздымалась, пока я пытался вдохнуть.

Не глядя на ноутбук, я зажмурился. Мне требовалось минуту побыть только с собой. Я сделал не какое-то видео для безликой аудитории. Я сделал это для Гаррета. Я сделал это для нас.

Но теперь, когда возбуждение спало, я вспомнил, где нахожусь. Я был дома. Один. И никого рядом не было. Я трахнул себя силиконовым дилдо, а не настоящим членом живого мужчины, у которого было чувство ко мне. На моих бедрах не остались синяки от его сильных рук. В комнате был только я, мой пот и мое быстро остывающее тело.

— Кай? — Из голоса Гаррета пропали все властные нотки. Теперь там звучала только тревога. Черт, мне было нельзя показывать ему свою грусть.

С болью, которая отдавалась в каждой клеточке тела, я перекатил голову набок и слабо ему улыбнулся.

— Привет.

Гаррет сел вплотную к экрану и окинул меня быстрым взглядом.

— Как ты?

— Нормально, только теперь все болит. Ты здорово оттрахал меня.

Он, посветлев, рассмеялся.

— Рад, что ты так считаешь. С тобой точно все хорошо?

— Все прекрасно. А ты как?

Его улыбка смягчилась.

— Отлично. Знаешь… — Он запустил в волосы пальцы, отчего они встали торчком — совершенно очаровательный в своем смущении и неуверенности в том, что сказать. — Ты невероятный. И не только из-за того, что сейчас было. Ты невероятный из-за всего. Все просто сложилось.

Господи, он считал меня каким-то особенным. Меня — затворника-геймера, который в прошлом записывал порно. Что в этом было такого особенного? Когда я заговорил, в моем голосе была хрипотца:

— Ты тоже.

— Кай, скоро я отсюда уеду, — проговорил он. — И вернусь наконец-то домой.

— Я ужасно рад за тебя.

— Да, но это значит, что я смогу увидеть тебя во плоти. И прикоснуться к тебе. Сказать, насколько часто я мечтаю об этом? С утра и до вечера. Каждый день.

В этот момент я был рад, что он просто предположил, что мы все-таки встретимся. Что не стал спрашивать. Потому что тогда мне пришлось бы солгать.

— Я тоже об этом мечтаю.

Он взглянул поверх ноутбука, потом опять на меня.

— Мне пора. А то еще запалят после отбоя. Завтра я буду без сил.

— Я посплю за тебя.

— Засранец.

— Хорошей тебе утренней смены. — Я усмехнулся и послал ему поцелуй. — И чтобы без драк.

Он провел пальцами по экрану. К какой части моего тела он прикоснулся?

— Сладких снов. Скоро снова поговорим.

Звонок завершился. Я долго лежал, потерявшись между явью и сном и стараясь не думать о том, что случится, когда Гаррет вернется домой. Когда он поймет, что я страшно далек от образа того идеального человека, который он нарисовал у себя в голове.

На самом деле я понимал, что заинтересовал его лишь потому, что со мной ему удавалось отвлекаться от службы. Со временем он найдет кого-то без заморочек и будет с ним счастлив. Эта мысль утешила меня на минуту, а потом раскаленная добела вспышка ревности заставила меня сесть.

Я пропал.

 

Глава 11

Май

Гаррет

Странности начались сразу после нашего первого секса по скайпу.

Моя командировка подходила к концу, но точной даты отбытия мы пока что не знали. Нас могли отправить домой как через месяц, так и через пару недель. Выяснить точно было нельзя.

Первым же делом я рассказал Каю.

Гаррет: Угадай, что? Скоро я возвращаюсь домой!

Кай: Ничего себе, как пролетело время.

Я не придал большого значения этому сдержанному ответу, списав все на ограничения общения через текст.

И начал дразнить его, рассказывая, как приеду с шоколадками и красной плюшевой пандой. Ему эта идея явно доставила удовольствие. Из-за панды или упоминания моего неожиданного визита — осталось неясным, но я очень надеялся на последнее.

Я начал чаще обычного общаться по скайпу с сестрой. Они наверняка вошли в ритм жизни-без-Гаррета, и приезжать без предупреждения я не хотел. Я поступил так в прошлую командировку, и у меня создалось стойкое ощущение, что я вторгся в чужое пространство. Но тогда был жив мой отец. Может, сейчас все стало иначе.

— Гаррет, не говори ерунды.

— Это не ерунда. — Я лег щекой на кулак. — Хочешь сказать, что не привыкла к тому, что я не занимаю пространство? Скажи маме, что дома я сразу займусь поисками жилья. Это будет моим первым приоритетом.

— Гаррет…

— Мой контракт заканчивается, и продлять его я не буду.

— Слава богу, — выдохнула Николь. — В этот раз ты был так несчастен.

Какое преуменьшение. В прошлую командировку я чувствовал, что у меня будто есть какая-то… цель. Какая — я понятия не имел, но был уверен, что найду еще какое-то применение своей жизни.

— Да, — сказал я, не заостряя внимание на этом аспекте. Зачем попусту их волновать. — У меня есть план. Один парень рассказал мне о компаниях, которые нанимают армейских специалистов. Сказал, что лучшая из них — Caterpillar. Если я прямо сразу с ними свяжусь, то, надеюсь, устроюсь механиком. Или, может быть, даже менеджером по производству, а им платят больше.

Я не считал, что у меня есть выдающиеся способности к менеджменту, но знал: если кто-нибудь меня выслушает, то я смогу уговорить его поручить мне эту должность. Черт побери, раз уж мне доверяли военную технику, на которой ребята выезжали в патруль, то я мог разобраться и с тем, как организовывать механиков на гражданке.

То была моя единственная надежда и единственный билет из дыры, где мы с Николь родились. Застрять там на всю жизнь, чтобы работать за мелочь, было худшим сценарием из возможных, и такая судьба настигла большинство моих школьных друзей.

— Я найду работу, — пообещал я. — Не беспокойся.

— Мать твою, Гаррет, а ну-ка заткнись! — Она хлопнула себя по бедру. — Тебя никто не выгоняет за дверь, идиот! Наоборот, мы тебя ждем. Ты же не думаешь, что мама будет не рада видеть тебя в своем доме?

— Нет, но мало ли, что случится потом, раз вокруг нее теперь крутится какой-то кобель.

Николь закатила глаза.

— Зря я тебе про них рассказала. Послушай, ты вернешься домой, найдешь, не спеша, работу, а уже потом будешь думать про переезд. Но сперва отдохнешь.

Я так и планировал. С Каем.

Что напомнило мне о необходимости со временем рассказать о Кае семье. От одной только мысли об этом у меня скрутило живот. Мне не хотелось причинять матери новое горе, но всю жизнь лгать о несуществующих девушках только затем, чтобы она была счастлива, я тоже не мог.

— Гаррет, ты меня слушаешь?

— Да, — соврал я. — Ты говорила о маме.

Рот Николь дернулся.

— Угу. В частности о том факте, что ее новый мужчина не настолько плохой, каким я его выставила. Просто дай ему шанс.

— Посмотрим.

— Ох, братик. — Николь подавила вздох. — Ладно, мне пора собираться. У меня сегодня свидание. Веду его в тир. Там скидки для пар!

Я фыркнул.

— Как романтично.

— А то. — Николь помахала ресницами. — Не забивай себе голову, брат! Думай только о том, что скоро вернешься домой. Это так здорово!

Это и впрямь было здорово. Больше, чем она представляла.

Мы попрощались, и я начал было закрывать ноутбук, но перед самым щелчком крышки остановился. Утром я дал себе слово не отвлекать Кая от стрима, поскольку из-за меня он пару дней не заходил на канал, и его подписчики начали волноваться, но потребность увидеть… услышать его была так велика, что я не смог удержаться.

Я был ненормальным.

Твич загрузился, и я увидел, что на его канале аншлаг. Стрим смотрели тысячи человек и как минимум двести болтали в чате. Они явно соскучились по нему и не скрывали эмоций. Сквозь чат проносился обычный поток «я люблю тебя, Кай», «ты крутой» и «педик, ты не умеешь играть» — и хейтеры, и фанаты писали своей… нет, моей звездочке наперебой.

Кай, как обычно, лишь улыбался и продолжал беспечно болтать об игре. Он снова играл в FWO и сейчас буйствовал на арене, разнося противников в пвп. Расправа над нубами всегда бодрила его. Особенно если потом они прибегали в чат возмущаться.

— Не понимаю я логику этого парня, — сказал Кай, изучая параметры какого-то игрока. — Он ледяной маг, но вместо того, чтобы развивать свою родную стихию, зачем-то набрал умений огня.

Митч: ну и нуууб

Борикуа: замочи его еще раз

Гарви: это просто печально.

Кай склонил голову набок.

— А может мне взять его в ученики?

Борикуа: нахер его

КиндерКид: НЕЕЕеЕЕЕеет

ТимТам: пусть он умрет.

У меня вырвался громкий смешок, и я, заметно повеселевший, закрыл ноутбук, а через минуту вышел за дверь. В последние пару месяцев мне становилось все сложнее сосредотачиваться на работе — мои мысли были заняты исключительно Каем. Я гадал, не станет ли тяга к нему менее острой, когда он войдет в мою реальную жизнь, и мы станем не просто пиксельными изображениями, которые то и дело прерывал недостаточно мощный сигнал. Почему-то я так не думал.

Наоборот, во мне крепла уверенность, что нам будет потрясающе вместе. Но мне все же хватало цинизма осознавать, что я думаю не головой, а сердцем и членом, и не допускаю, что события могут сложиться как-то не так.

Впервые за много недель меня охватил страх перед будущим. Но не из-за работы. Тут я знал, что сделаю дальше: обращусь в Caterpillar или Navistar и построю новую полноценную жизнь.

Нет, меня пугало другое. Вероятность того, что в реале Кай потеряет ко мне интерес. Что он осознает, каким замкнутым, необщительным параноиком я могу быть. И прозреет, поняв, что я влюбился в него по интернету, с расстояния тысячи миль.

Я был ровно таким человеком, над которыми всегда потешался, но… когда Кай смотрел мне в глаза, я видел, что мое чувство взаимно.

— Нам надо перестать вот так сталкиваться.

— Мать твою, Костиган!

Когда прозвучал его голос, я успел пробыть в гараже всего пару минут. Я выехал из-под машины, над которой работал, и сердито уставился на него. Расклад, при котором я лежал на спине, а он пялился на меня сверху, был не идеальным, но я отказывался показывать свой дискомфорт.

— Ну как, нравится вид?

Я задумался, может, вдарить ему ботинком по яйцам? Соблазн был велик, но от одной только мысли об этом у меня самого заслезились глаза, и я просто показал ему фак. Потом встал.

— Чего тебе надо?

— Просто пришел поболтать. — Его пальцы цепко впились мне в плечо, и он развернул меня. — Рейд, ну серьезно. Скоро мы уезжаем, и я не хочу расставаться врагами.

Я, отступив, оглядел его, и ощущения, что он напрашивается на драку, не появилось. Когда он бывал в таком настроении, его выдавала кривая усмешка и нахальный наклон головы. Сейчас же он просто неловко мялся на месте.

— О чем ты хочешь поговорить?

— Во-первых, я хочу извиниться. — Он, как недавно я сам, стрельнул взглядом по сторонам. — Слушай, мне сейчас нелегко. До армии я не мутил с чуваками, и ты был моим первым.

Я выгнул бровь. Ничего себе новости. Потом вспомнил момент, когда рассказал ему о парнях, которые, чтобы немного сбить напряжение, дрочат друг другу. У него загорелись глаза, и как только я включил порно, он без колебаний полез мне в штаны.

— Ну и… я стал с нетерпением ждать наших встреч.

— Погоди, что-о?

Костиган невесело усмехнулся.

— У меня появились к твоей тупой заднице чувства, а ты и двух слов выдавить в мой адрес не мог. Потом Рамирес заметил, что я на тебя пялюсь, и начал хвастать, что, когда вы были в Ираке, трахал тебя.

В моем словаре не было слов, которые могли бы сложиться в адекватный ответ. Его признание было слишком невероятным и совершенно расходилось с тем его образом, который сформировался в моей голове.

— Короче, раз уж тебя раздражает сам факт, что я говорю с тобой, — пробурчал он, — то я вел себя, как осел, потому что приревновал. Извини.

— Что ж… ладно. — Я встряхнулся. — Понятно. Надо было сразу так и сказать.

В его взгляде загорелась надежда, и он подошел на шаг ближе.

— Может, дома как-нибудь потусуемся вместе? От Статен-Айленда до Филадельфии всего пара часов.

— Э-э…

Он поднял ладони.

— Чувак, только если ты хочешь. Я не давлю. Просто у меня в друзьях никогда не было парня, которому бы нравились парни, и мне бы хотелось держать с тобой связь.

Хотел ли я дружить с Костиганом? Возможно. До своего превращения в мудака он был, в целом, нормальным.

— Хорошо, но знай, что дома у меня есть человек, с которым я попытаюсь начать что-то серьезное, — сказал я. — Так что дружба — это наш с тобой максимум.

— Без проблем. — Проблем, может, и не было, но складка, залегшая около его рта, свидетельствовала о том, что он все-таки разочарован. — Вот, запиши мой емейл.

Мы обменялись контактами, и Костиган, хлопнув меня по спине, нацепил свои «авиаторы». Я стал было отворачиваться, но он поймал меня за предплечье.

— Не отшивай меня, Рейд. Нам осталась здесь всего лишь неделя.

Я застыл.

— Что?

— Угу. Только что зачитали приказ. Так что можешь идти собирать свое барахло.

Костиган, козырнув мне, ушел, после чего я еще полминуты стоял, приросший к земле, а потом помчался в палатку.

Привет Кай!

Представляешь, я возвращаюсь раньше, чем думал! Судя по всему, до конца этой недели мы уже улетим. Сообщаю через письмо, потому уже собираюсь, а это значит, что до приезда я останусь без ноутбука.

Скорей бы вернуться назад в Пенсильванию, и скорей бы увидеть тебя.

Гаррет.

***

Кай

— Ну вот, — сказал я, поправив галстук-бабочку Шона. — Ты готов.

Он одернул края пиджака.

— Ты уверен?

— На все сто. Выглядишь великолепно! Кеандра будет сражена наповал.

Шон закатил глаза.

— Кай, перестань.

— Ну ладно, ладно, — пробурчал я. — Я просто сказал.

Он все пялился на меня, потому что я целенаправленно избегал обсуждать неприятную тему. На прошлой неделе он принял предложение полной стипендии от колледжа в Аризоне, а значит осенью ему предстояло оставить меня одного. Окей, на самом деле ему предстояло получить университетский диплом и стать чемпионом студенческой ассоциации спорта, но поскольку я был дьявольски жалок, мой мозг свел все к тому, что меня бросят. Что хуже всего, Шон понимал, насколько мне грустно. Он даже не сразу решился мне рассказать — а ведь его новости, по идее, были хорошими, — потому что беспокоился о моих чувствах.

На мои потуги симулировать радость Шон не купился. Он знал: я теряю своего единственного настоящего друга.

Ну хорошо, не единственного. У меня был и Гаррет. Который, согласно письму, полученному мною на днях и оставленному без ответа, скоро возвращался домой, а это значило, что как только он выяснит, насколько я бесполезен, нашей дружбе придет логичный конец. От одной мысли об этом у меня перехватывало дыхание, а в груди все сжималось — и с каждым днем это чувство становилось только сильней. Даже сейчас, разыгрывая перед Шоном нормальность, я готовил себя к той секунде, когда Гаррет поймет, что я вовсе не тот общительный, социально функционирующий человек, которым он меня представлял.

— Кай?

Я переключился на Шона, который смотрел на меня с легкой тревогой. Отлично, теперь я испортил настроение и ему.

— Ну что, — я вымучил из себя улыбку, — готов показаться маме?

Он выразительно взглянул на меня, как бы говоря: «Так легко тебе не отделаться».

— Не грусти.

— Я не грущу!

— Как твой солдат?

Тяжесть на моем сердце утроилась.

— Скоро приезжает домой.

Шон затих. Он понимал, почему это ставит передо мной большую-пребольшую дилемму.

— Значит, он не знает…

— Что я не выхожу из квартиры?

— Ну, один раз ты съездил в торговый центр!

— Угу, и чуть не подрался в магазине компьютерных игр, а потом целый день отходил. Меня ждал миллиард сообщений, когда я наконец-таки вылез из «домика» под одеялом.

— О.

Уголки его губ опустились, и я вскинул руки.

— Зачем мы говорим обо мне? Сегодня твой день, и говорить нужно о твоем выпускном. И об этом шикарном смокинге.

Он понял намек и, сжалившись надо мной, сменил тему.

— Вроде круто я выгляжу, да?

Я возмутился:

— Вроде? Да твоей спутнице будут завидовать все ваши школьные сучки.

— О господи, это все сделал ты.

Я хлопнул его по спине.

— Идем покажемся твоей маме.

Тони недавно вернулась с двенадцатичасовой смены в больнице и скоро должна была уходить на вторую работу, но она смогла выкроить время, чтобы проводить Шона на выпускной. Несмотря на ее загруженный график, я встречался с ней достаточно часто, и в ее присутствии мне было комфортно. Хотя когда мы появились в гостиной, я понял, что дома она не одна.

Еще там был ее бойфренд Трэвис — ленивый кусок дерьма, который нигде не работал и, приходя к ним домой, сметал всю еду. Я не выносил его. И был абсолютно уверен, что Тони мирилась с его недостатками лишь потому, что не хотела оставаться одна. Это было печально, но я все равно ненавидел этого совершенно никчемного типа.

Когда мы остановились напротив дивана, взгляд его водянистых глаз переместился на нас и, пройдя мимо Шона, уставился прямиком на меня. До сих пор я видел его только два раза, и он всегда смотрел на меня так, словно хотел высосать мою душу. При виде него мое горло от нарастающей паники сжалось.

Стараясь не замечать его, я подтолкнул Шона локтем. Он кашлянул, и Тони с яркой улыбкой подняла взгляд.

— Милый, выглядишь потрясающе!

Шон усмехнулся.

— Ты правда так думаешь?

Она встала, держась за поясницу и морщась.

— Я правда так знаю. — Тони шагнула вперед и пригладила его плечи. — Ты настоящий красавчик.

— А ты что здесь делаешь? — спросил меня Трэвис, и через мгновение я осознал, что он пьян. И как я не заметил пустые пивные бутылки у его ног?

Тревожность разрослась во мне до такой степени, что у меня затряслись руки. Я засунул их в задние карманы штанов, но это не помогло. Я ненавидел в Трэвисе все — его взгляд, его голос, и если б не Шон, смылся бы отсюда так быстро, что прожег бы ковер.

— Вы не хотите сказать что-нибудь приятное Шону о том, как он выглядит?

Трэвис рыгнул.

— Нет, я хочу знать, что ты здесь делаешь.

Здесь что, были спрятаны скрытые камеры? Потому что все это походило на дурацкий ситком.

Мое взаимодействие с людьми, за исключением Шона и Тони, почти всегда складывалось негативно. Может, дело было во мне? Может, я вызывал у людей отторжение? Или настолько рассинхронизировался с реальностью, что моя странность сразу бросалась в глаза? Я не знал ответа на этот вопрос, но уже терял способность дышать.

— Я помогал Шону готовиться к выпускному.

— Да? По-моему, он мог застегнуть штаны и без помощи посторонних. — Он повернулся к Тони. — Ты знала, что Шон водит к себе в комнату этого педика? Просто безумие, что за дерьмо ты позволяешь. На твоем месте я бы в первый же день заявил на этого извращенца в полицию.

Тони ахнула, Шон зарычал, а я… Меня парализовало. Намек на то, что я педофил, было самым ужасным оскорблением в мире. Я часто желал быть человеком, который не принимает вещи всерьез, но увы, я никогда таким не был. Столкнувшись с конфликтом, я застывал.

Внезапно все тревожные признаки достигли своей кульминации. Мое зрение затуманилось, грудь невыносимо сдавило, а в ушах зазвенел странный пронзительный звук, но я осознал, что издаю его я, только после того, как увидел перед собой лицо Шона и беззвучное движение его губ.

Тут мой слух прояснился, выхватил слово «скорая», и я чуть не рухнул на пол.

— Нет! Что бы ни случилось, не надо звонить… никуда!

Увидев, что я задыхаюсь, Шон крепко сжал мои бицепсы.

— Кай, у тебя опять паническая атака?

Да, да, она. Но я переживу ее. Как всегда.

Глубоко дыша, я попробовал сконцентрироваться на его лице, на заботе в глазах и на отсутствии оскорблений со стороны Трэвиса. Я слышал лишь тишину и чувствовал только силу, с которой Шон держал мои плечи. Еще три глубоких вдоха, и мое состояние стало отчасти стабильным, хотя дыхание по-прежнему было неровным, а сердце колотилось так сильно, словно хотело выскочить из груди.

Я рискнул оглянуться и увидел за спиной только Тони, которая, обхватив плечи, стояла возле дивана.

— А где…

— Я его выгнала, — сказала она. — Никому не позволено унижать тебя в моем доме. Прости меня, Кай. Я и не подозревала… Он впервые так сильно напился, а трезвым никогда не выкидывал подобных вещей.

— Все нормально, — сказал я.

— Нет! — резко возразила она. — Нет, не нормально. Ты хороший друг моего сына и, когда я не рядом, помогаешь ему. Я знаю, ты никогда не делал ничего непристойного. Омерзительно было даже предполагать.

— Кай, — встрял Шон, — хочешь вернуться к себе? Я могу посидеть с тобой …

— Нет, — ответил я максимально твердым, решительным тоном. — Ни в коем случае. Тебя ждет Кеандра.

— Но…

— Я буду в порядке! — выпалил я чуть громче, чем собирался. Шон отпустил меня, однако не отошел. — Пожалуйста. Тебя ждет выпускной.

Шон не выглядел очень довольным, но мне было все равно. У него была своя жизнь. Я не собирался цепляться за него мертвым грузом и утягивать вниз.

Я обнял его, ощущая, как из тела утекает адреналин. В ближайшие одну-две минуты мои мышцы должны были отказать, и мне надо было вернуться к себе до того, как это случится.

— Повеселись хорошенько. И наделай побольше фоток, окей?

Шон вздохнул.

— Хорошо.

— Спасибо за… в общем, спасибо. — Я помахал Тони.

— Если что-то понадобится, стучи, — сказала она.

Никогда в жизни.

— Конечно.

В три шага я был у их двери. Еще два перенесли меня через коридор. А потом я оказался у себя дома и потерял счет шагам, но мышечная память, слава богу, сработала, поэтому через пару секунд я уже лежал, обнимая подушку, в кровати, и меня окутывала чернота.

 

Глава 12

Кай

Я сидел на твиче и играл в FWO, но мои мысли были не здесь. Чат немедленно это заметил.

Черри: Кай, ты в порядке?

Гарви: Да, что случилось? Может, тебе что-нибудь съесть?

КиндерКид: Протеиновый батончик!

Митч: Протеиновые батончики — это мерзость.

Борикуа: чувак, сам ты мерзость. Заткнись, пока Гарви опять тебя не забанил.

Я улыбнулся. За неполную неделю — впервые. После вчерашнего я прокручивал в голове слова Трэвиса до тех пор, пока меня не стало тошнить. Неужели со стороны моя дружба с Шоном выглядела именно так? Может, поэтому те парни в торговом центре бросали на нас странные взгляды? Вдруг они вовсе не были гомофобами и напряглись только из-за нашей разницы в возрасте? Но неужели дружба подростка и взрослого была чем-то извращенным и странным? Нас разделяло не такое уж и огромное количество лет, и мама Шона ни разу не возражала…

Но может это и впрямь было странно, чего я из-за разрыва с реальностью не замечал. В этом году судьба словно задумала открыть мне глаза и показать, каким жалким я стал, отстранившись от внешнего мира. Моим единственным другом был вчерашний ребенок, а лучшие за всю жизнь отношения завязались в сети. Где им и предстояло остаться, пока Гаррет не осознает, кто я такой.

Наверное, пора было что-нибудь предпринять. Например, как посоветовал Шон, заставить себя записаться к врачу. Я знал, что у меня какая-то форма социофобии, но лечить ее никогда не пытался, потому что за годы привык считать себя чудаком, которому сложно общаться с людьми. То же самое говорили мне и в семье. Даже когда школьный психолог посоветовал моим дяде и тете отвести меня к специалисту, те отказались. У них хватало забот и с собственными детьми. Потом я занялся танцами, и мое состояние резко ухудшилось. Я закрылся в квартире, а внешний мир стал казаться мне ямой, полной гадюк.

Шон стал первым, кто упомянул психиатра, но пойти к врачу значило… вылезти из постели. И говорить о себе с незнакомцем. Который поинтересуется, чем я зарабатываю на жизнь, и вот это ничего веселого не предвещало. Объяснять для любого человека не в теме, что моя работа — прохождение компьютерных игр, и что я живу на донаты подписчиков, было кошмаром.

Нет уж, спасибо.

Я поделился бы с Гарретом, но после того письма он исчез. Почему — я не знал. Может, они были заняты сборами. А может, он уже прилетел и забыл обо мне. Да, я не знал, что сказать о его возвращении, но общение с ним было необходимо мне больше, чем воздух.

В дверь постучали. Скорее всего, это был Шон. Волнуясь, он все утро забрасывал меня сообщениями, и я опасался, что если не подойти, то он окончательно всполошится и вызовет копов.

— Извините, чат, — сказал я, выдавив нечто похожее на улыбку, — но сегодня я закончу пораньше.

Я помахал им, глядя на лавину встревоженных сообщений, и отключился.

На мне были только штаны от пижамы, так что я накинул на голое тело толстовку и, оставив ее незастегнутой, открыл один за другим все замки. Потом распахнул дверь и уже собрался сказать, что со мной все в порядке…

Но там был вовсе не Шон.

Моему мозгу потребовалось не меньше минуты на то, чтобы узнать улыбающегося мускулистого парня, который стоял в коридоре. Это был Гаррет Рейд. Одетый в футболку и джинсы, он держал в кулаке снятый пиджак, а у его ног стояла коричневая дорожная сумка.

И я не смог с этим справиться. Внутри я кричал, не зная, что теперь делать. Неважно, что у нас было и что нас связало. К такому я точно был не готов.

Его улыбка начала увядать — наверное, потому что я выглядел так, словно увидел перед собой привидение. Настал момент что-то сказать, объяснить.

Но я смог только всосать в себя воздух, взяться за дверь и захлопнуть ее у него перед носом.

Пока между стен вибрировал грохот, с которым дверь ударилась о косяк, я понял, что уже никогда не смогу отмотать время назад и изменить то, что случилось. После девяти месяцев, проведенных в пустыне, Гаррет вернулся домой и, впервые увидев меня, наткнулся на закрытую дверь.

Я не знал, чего он ожидал, но явно не этого.

Зажмурившись, я сжал кулаки. Одна моя половина хотела, чтобы он молча ушел, а другая — чтобы он выломал дверь. Чтобы решил все за меня. Чтобы силой пробил мой ментальный барьер. Я уставился на ручку двери. Я мог повернуть ее, открыть дверь и поздороваться с Гарретом — как нормальный, словно ничего не случилось, — но ведь со временем он поймет…

— Что ж, — проник через дверь его глухой голос. — Видимо, ты все-таки не любишь сюрпризы. — Пауза. — Жалко, конечно, что ты не предупредил меня, когда я говорил, что нагряну к тебе, но я все понимаю.

Боже, ну почему он был таким до невозможности милым, а я — в таком ужасном раздрае? У меня раскалывалась голова, а руки не переставали дрожать. Я сглотнул, но оживить свои голосовые связки не смог.

— Кай, извини.

Мне стало еще тяжелей. Он извинялся, хотя ничего плохого не сделал. Он просто пытался сделать сюрприз. Но у меня, несмотря на все его шутливые обещания, и мысли не возникало, что он правда придет. Почему он еще не обматерил меня и не ушел?

— Я взял твой адрес с посылки и решил сделать сюрприз и… я не знаю, чего ожидал. Наверное, что ты встретишь меня нагишом, запрыгнешь в мои объятья, и мы начнем целоваться, а потом на пару недель заляжем в постель.

Окей, это звучало весьма соблазнительно.

— Но наверное зря я так сделал. Надо было предупредить тебя, спросить, не против ли ты, ведь помимо меня у тебя есть личная жизнь.

Ее не было и в помине.

— Кай?

Я не знал, что сказать. И боялся заговорить, потому что мой голос мог сорваться на уродливый крик.

Раздался тяжелый вздох и несколько бам, словно он бился лбом в дверь.

— Черт. Наверное, я напридумывал себе того, чего нет. Там все казалось каким-то особенным, и ты стал причиной, по которой я с нетерпением ждал каждый следующий день.

Для меня все было так же. В последние несколько дней меня охватили паника и ощущение одиночества именно из-за отсутствия общения с ним.

— Послушай, я сейчас отвалю. Сниму номер в гостинице или просто уеду домой, но… — Новая пауза. Потом резкий вдох. — Но мне надо понять, есть у меня шанс или нет, чтобы я не цеплялся за пустую надежду. Если шансов нет, то промолчи. И я уйду. Но если есть, то, малыш, черт побери, подай мне какой-нибудь знак. Постучи, дерни ручку… И тогда я останусь и буду ждать столько, сколько смогу.

Гаррет оставлял выбор за мной. Конечно, ведь он был потрясающим человеком. Я мог подергать за ручку и обязаться… сделать хоть что-то. Стать хотя бы отчасти нормальным. Ради него и ради себя.

Или я мог сохранить существующее положение дел и остаться в своем маленьком одиноком мирке. Вот только я понимал, что теперь, когда я познал силу взаимного чувства, я больше никогда не смогу стать счастливым.

До Гаррета ничто не вызывало во мне желание изменить свою жизнь. Но познакомившись с ним…

Из-за двери долетел тяжкий вздох, и я понял, что времени на раздумья у меня очень мало. А точнее, что его совсем нет, потому что потом я услышал удаляющиеся по коридору шаги. Я представил, как он идет с понуро опущенными плечами, глядя вперед, как его пальцы трут щетинистый подбородок. Представил, как болит его сердце, и осознал, что такого я допустить не могу.

***

Гаррет

О чем я только думал?

Мы часто шутили на тему моего появления у него на пороге, но сейчас я вдруг осознал, что шутил только я, а Кай раз из раза отмалчивался. Как отмалчивался при любом упоминании нашей будущей встречи. Он ни разу не захотел поговорить о том, что будет с нами за пределами мира почты и скайпа.

На самом деле он и своего адреса мне не давал. Я нашел его сам. Подсмотрел на посылке и по глупости предположил, что его не напряжет, что я его знаю.

Да что со мной было не так?

Кай однажды сказал, что главное правило интернета — не читать комментарии. Но для меня оно заключалось в другом. Никогда не ожидать, что человек, с которым ты болтаешь в сети, окажется таким же в реале. И речь не всегда шла о коварном обмане. Просто его настоящая личность могла отличаться от той, которую он показывал мне. Причем радикально. Он мог с кем-то встречаться или состоять в отношениях, а со мной лишь флиртовать.

Или же я поспешил с появлением у него на пороге, и он, увидев перед собой почти двухметрового монстра, до ужаса перепугался. Что бы я сделал, если б какой-то чувак без предупреждения заявился к моей матери или сестре? Именно это случилось со мной в старшей школе, когда меня выследил тот извращенец, с которым я познакомился в чате.

Проклятье.

Я все испортил. Бесповоротно. Никакого знака он не подаст. Мне еще повезло, что он не позвонил копам, поэтому самым верным решением будет убраться отсюда, пока я не испугал его еще больше. К черту все. И к черту меня.

Я так отчаянно ждал нашей встречи и так часто проигрывал ее в голове, что отполировал эту сцену до гарантированного идеала. Нарисовал себе неизбежный счастливый конец.

Куда пропал мой цинизм? Чертов Кай… Выманил меня из моей раковины и влюбил в себя, хотя я никогда в жизни не верил, что по интернету можно влюбиться. Однако это чувство пришло ко мне. И казалось таким настоящим.

Я взялся за ручку ведущей на лестницу двери и ровно в момент, когда повернул ее, услышал за спиной тихий стук, а потом дерганье ручки. Звуки, которые заново склеили мое разбитое сердце.

Боясь оглянуться, я замер. Уставился перед собой и задумался, что же не отпугнет его. Может, способ коммуникации, который казался ему самым комфортным?

Я достал телефон.

Гаррет: Прости, если я испугал тебя. Я так увлекся фантазиями, что не подумал, как это будет выглядеть со стороны.

Он не ответил, и я заволновался, что выбрал неправильные слова.

Гаррет: Ты правда подал мне знак? Или уже слишком поздно?

Кай: Извини меня.

Звоночек входящего сообщения эхом разнесся по коридору. Два слова. Немного, но уже кое-что. Я с облегчением выдохнул. У меня получалось.

Гаррет: Не извиняйся. Я сам виноват. Настроил слишком много предположений. Знаешь… можно и дальше общаться вот так. Не лицом к лицу, а онлайн. Я много месяцев ждал нашей встречи. Могу подождать и еще.

Кай: Почему ты делаешь это ради меня? Ты же можешь просто уйти и найти себе человека, который не станет захлопывать перед тобой дверь.

Гаррет: Если ты не знаешь ответ на этот вопрос, значит ты был невнимателен.

Медленно-медленно я вернулся назад. И чтобы не казалось, будто я рвусь внутрь, встал не напротив «глазка», а прислонился к стене, а потом соскользнул по ней вниз.

Гаррет: Хочешь смешную историю?

Кай: О парне, который запаниковал и захлопнул перед твоим лицом дверь из страха, что в реальной жизни он окажется одним огромным разочарованием?

— Кай, это невозможно, черт побери.

Слова загрохотали по коридору, и я вспомнил о своем плане только писать. И не выталкивать его из зоны комфорта, которая позволила мне проникнуть за те его стены, которыми он окружал себя на твиче.

Гаррет: В общем, прямо перед нашим отъездом Костиган признался мне, что он… не совсем натурал.

Кай: Что???

Гаррет: Угу. Я тоже так обалдел, что даже не сообразил, что сказать. Он хочет не терять со мной связь, потому что от него до меня всего пара часов. Вряд ли он понимает, что я живу не в самой Филадельфии, но не суть.

Кай: И ты собираешься встретиться с ним?

Его беспокойство просочилось за дверь. Я не планировал вызвать в нем ревность, но будь я проклят, если мое сердце не сделало сальто, а надежда не увеличилась до размеров звезды.

Гаррет: Я сказал ему, что у меня есть человек, которого я пытаюсь добиться, но что мы могли бы попробовать дружбу. Решил, что он на время отстанет, а то я пока не уверен, смогу ли зависать с чуваком, который чуть что впадает в гетеро-панику.

Кай: Бр-р.

Гаррет: Но потооооом мы попали на один самолет.

Кай: Не может быть.

Гаррет: Может. И он, посверкав своей треклятой улыбкой, уговорил мою старушку-соседку поменяться местами. Напал на меня, так сказать, из засады и не оставил мне выбора. В точности, как поступил с тобой я.

Кай: … Просто скажи, что было дальше, окей? Я хочу притвориться, что мы не переписываемся, как психи, сидя на расстоянии пары шагов.

Я рассмеялся и поскреб костяшками по двери. Я давал Каю пространство, однако отказывался притворяться, что я где-то не здесь. Он был пусть и за дверью, но рядом. Он был настоящим.

Гаррет: Короче, он произнес целую речь о своем би-любопытстве и о том, как ему тяжело, и что у него всегда было столько девчонок, что он стал обращать внимание на мужчин, только оказавшись на базе с одними только парнями, и как у него теперь расширилось мировоззрение.

Кай: И он выложил все это прямо во время полета?

Гаррет: Так точно. Этим своим громогласным нью-йоркским акцентом. Все вокруг сидели и таращились на двух здоровенных военных, которые болтали о членах. Ну, болтал только он. Я читал Game Informer.

Кай рассмеялся, я тоже. Его смех был таким же заразительным, как и во время видеочатов, и слышать его было невыразимо приятно. Чего бы я только не отдал, чтобы рассказывать эту историю, держа его на коленях или обнимая в постели.

Гаррет: Я рассказал ему о тебе.

Кай: Что встретил в игре какого-то двинутого кам-боя?

Гаррет: Ты можешь перестать оскорблять себя? А то я сейчас тоже начну самоуничижаться из-за того, что вломился сюда, будто чертов спецназ, и совершенно не принял в расчет, насколько пугающим может быть внезапное появление у твоей двери какого-то огромного чувака. Почем тебе знать, может я псих. Или начинающий сталкер. В юности я боялся таких больше всего.

Кай: Я не боюсь, что ты навредишь мне… но просто…

Долгая пауза. Я ждал, когда он продолжит.

Кай: Просто мне жаль, что я не такой, каким ты меня представляешь.

Гаррет: То, что о каких-то вещах ты умолчал, не значит, что все прочее было ложью. Я ведь не говорил тебе, что еще заперт в чулане?

Кай: Нет. Не знают даже друзья?

Гаррет: У меня нет друзей… Только мать и сестра. И ты. И еще, наверное, Костиган.

Кай: Я хочу, чтобы вы с ним стали лучшими друганами.

Гаррет: Хехе. Поглядим.

Пока мы не обсуждали реальность происходящего, Кай оставался спокойным. Он рассказал мне о последних событиях в чате и о драме среди его модераторов — они поругались из-за того, какие комментарии считать непристойными и по каким правилам банить людей. Свои новости были и в FWO. Высокоуровневых игроков больше не пускали в определенные подземелья, и теперь новичкам, делавшим квесты, никто не мешал.

Я был в восторге, а Кай негодовал.

Если б не место — продуваемый сквозняком коридор — и не внезапная ломота во всем теле, я бы еще болтал и болтал. Но я перенес многочасовой перелет, после которого, заскочив на секунду домой, чтобы обнять мать и сестру, сразу запрыгнул в свой ржавый «бронко» и выехал в Филадельфию к Каю.

Слово «усталость» даже не начинало описывать мое состояние. Я был изнурен.

В конце концов я взял сумку и, подложив ее под голову, лег. Позже рядом остановились какой-то мальчик и его мать. Они в шоке уставились на меня, потом посмотрели на дверь, и мальчик открыл было рот, собираясь что-то сказать, но мать увела его за собой. Я не сдвинулся с места. Меня вырубало, хотя я еще пытался писать.

В какой-то момент я, очевидно, заснул, потому что, когда меня что-то коснулось, дернулся и врезался в стену. Мои глаза распахнулись, инстинкты самозащиты пришли в боевую готовность, но передо мной был не враг. И не похотливый «временный гей», пытающийся спустить мне штаны.

Это был Кай.

Он сидел рядом на корточках —мягкий рот изумленно открыт, голубые глаза округлились на прекрасном бледном лице — и осторожно держал меня за плечо.

— Я… — От его лица во второй раз за день отхлынула кровь. — Ты… ты перестал отвечать. И я подумал…

Я не шевельнулся. Я просто остался сидеть, привалившись к стене.

— Я подумал, вдруг ты ушел. Навсегда. — Кай судорожно втянул в себя воздух. — Выглянул посмотреть и увидел, что ты задремал. И ты был таким… таким… что остановить себя я не смог.

Я медленно поднял руку и тронул его за запястье. Его кожа была прохладной и гладкой, и мне до безумия захотелось обнять его и согреть. Но я не стал этого делать. Слишком боялся, что он, как испуганная газель, упорхнет обратно в квартиру.

Поэтому я отпустил его и дотянулся до сумки. Кай следил за каждым моим движением, и когда я достал маленькую красную панду, абсурдность задания, которое я выдал сестре, когда две недели назад попросил заказать эту игрушку на амазоне, оправдала себя.

В уголках его глаз появились морщинки. Он прижал руку ко рту, а потом рассмеялся так громко, что наверняка привлек внимание любопытных соседей.

— Кай, — промолвил я тихо. — Обними меня?

Он поцеловал меня.

 

Глава 13

Кай

Гаррет не отреагировал на прикосновение моих губ. Что было хорошо, потому что я сам был удивлен нисколько не меньше. С учетом произошедшего между моментом, когда я впервые увидел его во плоти, и этой чертовой пандой, поцелуй был единственным правильным вариантом ответа.

На пару секунд мы застыли — словно посреди школьного танца, потому что наши глаза были изумленно распахнуты, а губы не шевелились. Потом Гаррет издал тихий горловой звук, его пальцы на моих бицепсах сжались, и дальше назвать наш поцелуй целомудренным уже было нельзя. Я обнял его колючие щеки и нырнул в его рот языком.

Ну а он склонил голову набок, чтобы нам не мешали носы, и ответил на поцелуй.

Это было похоже на открытие шлюзов. Я отвык от того, чтобы ко мне прикасались, но это был не какой-то случайный мужчина. Это был Гаррет. И он не ушел, а просто заснул у меня на пороге, пока ждал, выйду я или нет. Его ласки, рот, запах — все казалось естественным, правильным.

Каким и должно было быть.

Я сел верхом к нему на колени, и его руки вмиг переместились на мои ягодицы. Он сжал их, втираясь своим твердым членом в мой пах, и за какие-то пятнадцать секунд мы перешли от неуклюжего поцелуя времен средней школы к полномасштабным действиям выпускников. Пытаясь сориентироваться, я тяжело оперся о стену рядом с его головой и отстранился.

Губы Гаррета потянулись за мной, а потом его глаза приоткрылись.

— Мы в коридоре.

Он, хмуря лоб, огляделся, словно напоминая себе, где именно мы с ним сидим.

— Я лишь к тому, что нам надо оказаться в квартире.

— А мне надо оказаться в тебе. — Его голос, пока он осыпал поцелуями мой подбородок, был глухим и глубоким.

— И это тоже, но в коридоре мы ничего делать не будем.

— Понял.

Не успел я опомниться, как меня подняли в воздух на поистине головокружительную высоту: Гаррет встал в полный рост, и я обхватил его бедра ногами. Поддерживая меня под ягодицы, он тем не менее ухитрился повернуть ручку двери, после чего пинком отправил через порог свою сумку и зашел внутрь. Еще один удар обутой в армейский ботинок ноги захлопнул за нашими спинами дверь.

Он что-то пробормотал, зарывшись лицом в мою шею.

— Что?

Гаррет отклонился, чтобы посмотреть мне в глаза, и я погрузился пальцами в его волосы на затылке.

— Скажи, если хочешь, чтобы все было медленно. Прямо сейчас. Пока меня окончательно… не унесло.

Я крепче сжал бедра и большим пальцем показал себе за плечо.

— Моя спальня вон там.

— О слава тебе господи.

Навигируя по моей крошечной квартире, Гаррет умудрялся не прекращать целовать меня, против чего я нисколько не возражал.

Я хотел увидеть его обнаженным. Хотел ощутить под ладонями всю его загорелую кожу и упругие мышцы, которые до сих пор видел лишь на нечетких картинках видеочата.

Он бросил меня на кровать и, удерживаясь на руках, навис сверху.

— Целовать тебя даже приятней, чем я представлял, а я, уж поверь, только этим и занимался.

Я пробежался пальцами по его сильным предплечьям, наслаждаясь тем фактом, что в постели со мной — не фантазия, а живой, настоящий мужчина. Добравшись до плеч, потянул за них, и он лег на меня, вклинившись бедрами мне между ног. В мою плоть, прикрытую тонкой тканью штанов, вжалась твердая «молния» его джинсов.

— Черт, — прошептал я. — А ну раздевайся.

Он, заломив бровь, приподнялся, но, как настоящий засранец, и не подумал выполнить мою просьбу, а стянул футболку с меня. Затем провел пальцами по моей шее, очертил ими ключицу и ущипнул за сосок. Я выгнул спину.

— Может, сначала разденешься ты?

Верно. Главным был Гаррет. И меня это абсолютно устраивало. Его пальцы прошлись по моим ребрам, покружили вокруг пупка, а потом подцепили эластичный пояс штанов.

Пока он сосредоточенно изучал мое тело, я провел пальцами по его волосам. Они были темными, с золотистыми прядями, выгоревшими на солнце, и такими же мягкими и густыми, какими казались на камере. Я улыбнулся, он тоже и, прильнув к моей ласке, раздел меня до конца.

Лежать полностью голым рядом с одетым Гарретом, который пожирал меня взглядом, было почти так же горячо, как в фантазиях. Хотя нет, горячее. Намного.

И это ощущение только усилилось, когда он скинул футболку и, наклонившись, приник к моей шее губами. Его крепкая ладонь легла мне на бедро. Вжимая мое тело в матрас, он провел кончиком языка по ключице, а я положил ладони на его бугрящуюся мышцами спину и постарался поверить в то, что он действительно здесь.

Совсем рядом стоял тот компьютер, через который я долгие месяцы выходил с ним на связь. А теперь он, словно ожившая галлюцинация, переместился сюда и загрубевшими пальцами — я знал, что они будут такими — ласкал мою плоть. Он сжал меня в кулаке, обвел мой сосок языком, и у меня вырвался стон.

Его бедра толкались ко мне сквозь толстый слой джинсовой ткани, и в конце концов он не выдержал, зарычал, и, вскочив, тоже сбросил одежду. Я не мог отвести от него глаз, взирая на все его роскошные обнаженные сто девяносто с чем-то там сантиметров, на сужающийся к талии торс, на мускулистый живот и мощные бедра. В его теле содержалась огромная сила, и мне не терпелось поскорей изучить его. Хотелось взглянуть и на его задницу, но он уже вернулся в постель и, уложив меня на бок, просунул меж моих бедер колено.

— Надеюсь, у тебя хватит презервативов и смазки. — Его палец углубился между моих ягодиц и скользнул ниже, ко входу. — Потому что я планирую трахать тебя две недели подряд.

Я часто гадал, стал бы он говорить сексуальные пошлости и в реале, или они принадлежали только нашим видеочатам. Теперь я знал точно, что да. И мне это понравилось.

Я потянулся вниз, пробрался пальцами сквозь жесткие волосы, окружавшие его член, и, обхватив его, начал ласкать. В моем крепко стиснутом кулаке заходила красная, скользкая от смазки головка, Гаррет толкался в него, бешено двигая бедрами, а когда его палец вжался в мой вход, у меня возникло столько идей… столько мыслей о том, что и как сейчас можно сделать…

Гаррет издал сдавленный вскрик, его член дернулся, и он кончил.

Сначала я было подумал, что, может, он просто фонтанирует смазкой, но нет. Он запрокинул лицо, зажмурился, и жилы на его шее натянулись, точно канаты. То была эпическая разрядка. Залившая все — простыни, мою руку, наши тела.

Я, мягко говоря, недооценил возбуждение, которое накопилось у вернувшегося со службы солдата.

Вытерев руку о простыню, я сел, но он не взглянул на меня, а напротив, зажмурился еще крепче.

— Эй. — Я мягко накрыл его щеку ладонью, и большим пальцем потер уголок его рта. — Мог бы хотя бы взглянуть на меня после того, как я довел тебя до оргазма.

Глаза он открыл, но встретить мой взгляд отказался.

— Ты по-прежнему на меня не смотришь.

Его лицо наконец-таки повернулось.

— Что с тобой?

— Ты серьезно?

— Серьезно. В чем дело?

— Я кончил через гребаную секунду после того, как ты тронул мой член.

— Да ладно, прошло не меньше минуты, — пошутил я.

Он сердито уставился на меня.

— Ну хорошо, может, тридцать секунд.

Он со стоном перекатился на спину и закрыл руками лицо.

— Просто не верится, что это случилось.

Его член — мягкий, но еще длинный и толстый, — лежал на бедре, ноги свисали с края кровати, и вид у него был до ужаса сексуальный и одновременно смешной. Я сел на него верхом и, потянув за запястья, заставил опустить руки.

— Гаррет?

Он продолжил смотреть в потолок.

Что было мило, но через секунду грозило стать немного нелепым.

— Ты проделал такой долгий путь, чтобы меня игнорировать?

Он сел так быстро, что я свалился бы на пол, если бы вокруг моей талии не обвились его руки.

— Черт. Ты прав, извини. Просто мне стыдно.

— За что?

— Ну… я ведь не сделал тебе хорошо… да и вообще не успел ничего сделать…

— Так. — Я поднял руку. — Перестань. Прямо сейчас. Или ты уже собрался уходить? Типа заехал, чтобы тебе подрочили, и сразу домой?

Его темные брови столкнулись на переносице.

— Естественно, мать твою, нет.

— Ну, тогда стыдиться тут нечего. Ты вернулся домой после девяти месяцев службы. Неудивительно, что никакой супервыдержки у тебя нет. И не говори, будто ты ничего мне не сделал. Ты ласкал меня. Я видел, что ты меня хочешь. И я довел тебя до оргазма. Знаешь, как это приятно — знать, что рядом со мной тебе сложно сдержаться?

Уголки его губ наконец-то растянулись в неохотной улыбке.

— Все потому, что ты это ты. Я так часто представлял наш первый раз, так мечтал, чтобы он был идеальным, но стоило тебе прикоснуться ко мне, и я… — Он покачал головой. — Твой вкус, запах, стоны… Черт, даже то, как ты двигался. Господи, Кай. Я не думал, что такое возможно, но теперь я хочу тебя еще больше, чем раньше.

Наши губы слились еще до того, как он договорил предложение. Я исследовал его рот, вдыхал его запах до тех пор, пока он не впечатался в мою кровь. Приласкав его лоб, я разгладил его темные брови и коснулся выступающих скул.

— Я рад, что ты открыл дверь, — промолвил он мягко. — Спасибо, что предоставил мне шанс.

Чем дольше я смотрел на него, тем сильней мне хотелось снова поцеловать его, но я сменил тему.

— Ты, наверное, голоден, да? Давай что-нибудь принесу.

Он опять сжал меня.

— Поесть я всегда готов.

— Тогда просто ляг и расслабься. — Я спрыгнул с его коленей. — Мы подзаправимся, восстановим силы и перейдем ко второму раунду, хорошо?

— Не вопрос. — Он сел на край постели и, опершись сзади на руки, свесил ноги на пол. — Спасибо, что не поднял меня на смех и не назвал скорострелом.

Мне захотелось избить всех парней, из-за которых он стал в себе не уверен. Он был до безумия сексуальным, и я знал, что его выдержка восстановится, так же твердо, как то, что прилипну к нему на все время, пока он останется здесь.

— Ты шутишь? Я захлопнул перед твоим лицом дверь и заставил переписываться со мной, пока ты не заснул в коридоре. Еще кто над кем должен смеяться.

— Хочешь поговорить об этом? Я могу подождать.

Я вздохнул и скрестил на груди руки.

— Да, но сначала давай ты поешь. Я просто скажу, что нечасто выхожу из квартиры, а общаюсь только с людьми из чата на стриме и с Шоном. С реальным миром… — я махнул рукой на окно, — я не дружу.

Вместо того, чтобы счесть меня психом и отвернуться, Гаррет с совершенно невозмутимым видом кивнул.

— Та же фигня. Почему, как ты думаешь, я взял с собой в армию ноутбук? Чтобы поменьше общаться с людьми. Реальный мир — полный отстой.

Я рассмеялся.

— О да.

— У нас, наверное, больше общего, чем ты думаешь, бэби. Так что не бойся… быть со мной тем, кто ты есть. — Он провел ладонями по матрасу. — Ладно, давай поедим. А потом, может, поговорим и сделаем-таки то, о чем столько болтали.

— Будет исполнено.

Я козырнул ему — вероятно, неправильно, — натянул тренировочные штаны и вышел из комнаты.

Желая накормить Гаррета не жалкими бутербродами, а настоящей едой, я достал суп, который сварил накануне, и, пока он разогревался, прислонился к столу и устремил взгляд в коридор. Всей истории я ему пока что не рассказал, но теперь он как минимум знал, что я не клубный тусовщик и не веду суперактивную жизнь.

Я понятия не имел, что будет дальше или на сколько дней он приехал, но черт побери… В данный момент он был здесь, и он подарил мне плюшевого пандомедведя. Он сделал попытку понять меня и пока что, несмотря на все, что увидел… не расхотел. Это было поистине чудом, а может просто свидетельством его терпеливости и напоминанием о том, что этот парень стал играть в моей жизни важную роль.

Разлив суп по тарелкам, я осторожно понес их по коридору и, зайдя в спальню, хотел было объявить, что обед подан, но сразу умолк. Гаррет спал, положив голову на подушку и ногами запутавшись в моей простыне. Бедный парень был изнурен.

Почему я не подумал, что ему нужен сон? Он же заснул под моей чертовой дверью.

Я поставил суп на тумбочку возле кровати и осторожно накрыл Гаррета простыней. Разумеется, медленно, чтобы налюбоваться линиями его мощного тела. На его мерно вздымающейся груди лежали жетоны, рот был приоткрыт, черты лица разгладились, отчего он стал выглядеть младше.

В моей постели спал мужчина — впервые. И у меня не было ни малейшего ощущения, что что-то не так.

Я сбросил штаны и, забравшись к нему, лег так близко, как только посмел — чтобы меня омыло исходящее от его тела тепло. Уже через пару секунд я зевал, убаюканный его ровным, удовлетворенным дыханием, и вскоре заснул.

***

Гаррет

Я резко проснулся, будучи абсолютно уверен, что лежу на своей узкой армейской кровати на базе, и меня прикрывает царапучая простыня. Но потолок вверху был незнакомым, а мое тело поддерживал мягкий матрас.

Точно. Я больше не был в Афганистане. Моя служба закончилась.

Существовал, впрочем, шанс, что, оглядевшись, я обнаружу себя в своей детской спальне, обстановку которой успел позабыть. Я вполне мог находиться в старом мамином доме, окруженном слишком большим лысым двором, где до сих пор ржавели, так и не дождавшись починки, машины отца. Вполне возможно, Кая тут не было.

Я очень медленно завел руку за спину. И нащупав гладкую кожу, с облегчением выдохнул. Боже, он был таким мягким. И так хорошо пах. Оттолкнув паранойю, я повернул голову, и мои губы сами собой растянулись в широкой улыбке.

Кай лежал на боку рядом со мной, грациозно раскинувшись на кровати и подложив под щеку ладони. Его шелковистые черные волосы закрывали половину лица, чувственный рот был приоткрыт — он был прекрасен, и его красота поразила меня намного сильнее, чем в тот момент, когда я нашел его стрим-канал, потому что сейчас он был здесь. Рядом со мной. Он был настоящим.

И его обнаженное тело освещали лучи заходящего солнца.

Пока я окидывал его взглядом, мой стояк развернулся в полную мощь. Голая плоть, еще недавно прижимавшаяся ко мне, практически умоляла, чтобы к ней прикоснулись, и проигнорировать этот зов было нельзя.

Я провел ладонью по его теплой ноге, по изгибу бедра и обнял за поясницу. Мне хотелось разбудить его влажными поцелуями, или взять в рот его член, или вжаться своим в его ягодицы, но я боялся, что испугаю его. Если он проснется в таком же дезориентированном состоянии, как и я, то все очень быстро закончится катастрофой. Рамирес как-то пытался присунуть мне, пока я мертвым сном спал в палатке, и в результате я начал размахивать кулаками и материться, словно меня хотели оттрахать ружьем. Его сломанный нос и выбитый зуб были основными причинами, по которым мы перестали общаться. Ничто не способно настолько доходчиво объяснить, что все кончено, как отсутствующий резец.

Поэтому спешить я не стал. Ведя кончиком пальца по его позвонкам, я коснулся губами его плеча, затем ключицы и легко присосался к коже на шее. Его теплое дыхание прервалось. Он вдохнул, и мой член запульсировал, когда с его губ слетел тихий стон.

— Я хотел разбудить тебя сексом, — прошептал я в его влажную кожу. — Но не знал, как ты это воспримешь.

— Спасибо за предусмотрительность. Спросонья я бы и впрямь мог испугаться. — Он перекатился на спину, увлекая меня за собой, потом обхватил мои бедра ногами и потерся членом о мою возбужденную плоть. — Но сейчас я готов.

— Ты уверен? — спросил я, перемежая слова поцелуями. — Мы можем просто…

— Уверен. — Хрипло дыша, он задвигался подо мной. — Мне надо ощутить твои руки. Надо понять, что ты настоящий.

Этой просьбы хватило, что я растворился в нем целиком. Вкус его губ, запах покрытой испариной кожи, ощущение влажного члена, скользящего вдоль моего, заставили меня забыть обо всем — о том, где я и сколько здесь пробыл, о своем обещании дать знать сестре, что я доехал до своей таинственной цели без приключений, о том, что пару часов назад я был уверен, что мне все показалось. Ничто больше не имело значения. Особенно после того, как Кай с неожиданной силой перевернул нас и оседлал меня.

Зажав мои бедра между коленок, он погрузился одной рукой в мои волосы, второй уперся в матрас и страстно присосался к моему языку. Было уже невозможно различить наши стоны или понять, чье сердце бьется быстрее. Когда я взял в ладонь его ягодицу, наши тела полностью переплелись. А когда мой палец проник дальше и внутрь, мы соединились в новом смысле этого слова.

— Черт. — Он задыхался. — Меня не трогали так целую вечность.

Я вытянул палец наружу, смазал слюной и, вернув на прежнее место, стал трахать его еще резче, а он продолжил ненасытно насаживаться на него. Мои яйца поджались, пальцы ног подвернулись, комкая простыню. Я уже чувствовал, как огонь кромсает меня изнутри — желание кончить быстро и мощно было отчаянным, невыносимым, потому что терпеть еще дольше мое изголодавшееся тело уже не могло.

— Тебе нравится, когда я вот так играю с тобой?

— Да, — выдохнул он. — Пожалуйста, да.

— Пожалуйста, что? — Мой палец замер, и я содрогнулся, услышав его протестующий стон.

— Пожалуйста, не прекращай играть с моей задницей, Гаррет.

Я чуть не взорвался прямо в тот же момент. Мое имя, которое сорвалось с его губ, пока он извивался, весь покрасневший от страсти, едва не толкнуло меня через край, и ситуация лишь усугубилась, когда он рывком повернул мою голову и вонзил в шею зубы, а потом принялся втираться в меня так энергично, словно хотел, чтобы я опять слишком рано расстрелял свой заряд.

Но я смог сдержаться. Наверное, чудом. И продолжил разрабатывать его пальцем, пока он не завибрировал надо мной. Его рука лихорадочно дернулась к тумбочке за презервативом и смазкой, за что-то задела, что-то слетело на пол, но до ящика он не дотянулся.

— Ч-черт, — прошипел он.

— Я могу…

— Нет, ты никуда не пойдешь.

Кай быстро сел и, оседлав мою грудь, наклонился, чтобы дотянуться до ящика, а я, пользуясь случаем, губами поймал его член. Что-то еще упало на пол, но Каю было плевать. Он уже взял меня за затылок и самозабвенно вторгался в мой рот. Было много слюны, много смазки, много влажных умоляющих вскриков, и я наслаждался каждой секундой. Особенно после того, как ввел в его маленькую тесную задницу сразу два пальца и дал ему то, чего он хотел, с обеих сторон.

— Гаррет, о боже. О черт. — Я ответил тем, что согнул пальцы крючком и стал трахать его еще глубже. Кай ахнул, сложился напополам и дернул меня за волосы. — Бэби… нет. Остановись… я хочу кончить, когда во мне будет твой член.

— Тогда давай вставим его куда надо.

Пока он искал нужные вещи, я кружил языком по кончику его плоти. Наконец он вышел из моего рта — медленно, неохотно, и я слизнул с губ его вкус. Оторвать взгляд от его эрекции граничило с подвигом, но я был вознагражден видом на его раскрасневшееся лицо, влажные губы и сверкающий взгляд. Я уже видел его в пылу страсти по скайпу, но это не стояло и рядом с тем, что происходило сейчас, когда я ощущал его мускусный запах и жар стройного тела.

А помощь моей правой руки не шла ни в какое сравнение с той теснотой, окружившей меня после того, как он раскатал на моем члене презерватив, смазал его и, поколебавшись всего долю секунды, втолкнул мою плоть себе внутрь.

— О черт… — Я зажмурился. Это было слишком… слишком приятно. — О господи, Кай. — Он начал двигаться, и я замотал головой. — Черт, погоди пока. Погоди. А то я…

Выдохнув, Кай издал беззвучный смешок.

— У тебя такой большой член.

— Слишком, да? — прохрипел я. — У тебя там так узко.

— Он идеален. — Он стиснул мой член, медленно выдаивая меня и покрывая мое лицо поцелуями. — Ты весь идеален.

Я открыл глаза и, увидев, с какой нежностью он на меня смотрит, оторопел. Я не знал, как на это ответить. Потому что происходящее было гораздо большим, нежели просто секс после месяцев виртуального траха. В этом чувствовалось начало чего-то серьезного и… нет, думать об этом сейчас было рано. Между нами стояло еще слишком много несказанного и неизвестного. Доказательством этому был тот момент у двери.

Я погрузился пальцами в его волосы, рывком опустил его лицо вниз и, чтобы заблокировать все сомнения, мысли, вопросы, крепко поцеловал… а потом, привыкнув к тискам, которые со всех сторон сжали мой член, начал вторгаться в него.

Когда я толкался вверх, он так же порывисто опускался, но мне все равно было мало. Еще, еще, еще — непрерывно пульсировало в голове до тех пор, пока она не заполнилась белым шумом и бешеным стуком крови в висках. Мы задыхались, наши губы припухли от поцелуев, взгляды слились, и все это время он скакал на мне, неумолимо приближая нас обоих к разрядке.

Я кончил так мощно, что у меня перемкнуло в мозгу. Дыхание застряло в груди, и я, изливаясь в презерватив, словно издалека услышал, как издаю какие-то хриплые звуки. Когда мое зрение прояснилось, я увидел Кая с лицом, запрокинутым к потолку, и его мельтешащий на члене кулак. Сквозь барабанную дробь моего пульса прорвались его громкие вскрики — их наверняка было слышно и за стеной.

— О черт, — повторял он как мантру, — ч-черт, черт, черт… — а потом замолчал, потому что я приподнялся на локтях и взял его в рот. Дико вскрикнув, Кай кончил. Я проглотил все до капли, наслаждаясь его вкусом и тем, как он всхлипывал, твердя мое имя.

Все было словно в тумане. Мы превратились в конвульсивно дрожащий комок, наши конечности переплелись, тела взмокли от пота, но мне было плевать. Кай взял подушку и сделал было попытку вытереть мою грудь, после чего сразу отбросил ее и растянулся на мне. Мы были липкими, но лежать с его макушкой под подбородком и, восстанавливая дыхание, поглаживать его спину, было невыразимо приятно.

— Я реабилитировался в твоих глазах?

— Даже не сомневайся. — Кай устроился поудобнее и удовлетворенно вздохнул. — Боже. Сейчас впору снова заснуть.

— Или съесть обед из шести блюд.

— О! — Он пошевелил в направлении дальней тумбочки пальцами. — Там стоит суп.

— Круто. Как только у меня появятся силы на то, чтобы сесть, я его съем.

— Он, правда, остыл.

— Пф-ф. Знаешь, чем нас кормили в пустыне?

Кай уткнулся подбородком мне в грудь и взглянул на меня своими огромными голубыми глазами.

— Вообще-то не знаю. Ты нечасто об этом рассказывал.

— Это да. — Я не хотел отпускать его и не стал. — Я расскажу тебе все, что захочешь. Мы, наверное, еще многое друг о друге не знаем, хоть я и открылся тебе больше, чем кому-либо еще.

— Почему?

— Не знаю. — Я дернул плечом, чуть сместив его уютную позу. — Отчего-то на расстоянии человеку довериться проще. Мы переписывались, каждый день часами общались, и нам было легко. Если бы мы встречались вживую, то все было бы по-другому. Правда, я ни черта об этом не знаю.

Уголки его губ завернулись в робкой улыбке.

— У меня почти то же самое, хотя стоило все-таки сразу сказать о том, что я полный лузер.

Я шлепнул его по заднице.

— Прекрати.

Он игриво подвигал бедрами.

— А если не прекращу, ты меня отшлепаешь, да? Мне это может понравиться.

— Напомни мне об этом попозже, когда я отдохну. А сейчас… мне бы хотелось кое о чем тебя расспросить. Если ты будешь не против.

Намек на вздох, и Кай сел.

— Но сначала ты все же поешь.

Он увильнул от прямого ответа, но я мог привыкнуть быть с человеком, которому хотелось заботиться обо мне.

— Не вопрос.

 

Глава 14

Кай

Я разогрел суп и хотел было сесть за стол, чтобы отдать кровать Гаррету, но заставить себя отдалиться от него хотя бы на пару шагов не сумел. И потому сел лицом к нему и скрестил ноги, а он прислонился к подушкам и энергично взялся за суп.

Сам я особенно голоден не был, а мысли о том, в чем именно мне предстояло признаться, окончательно отбили мне аппетит. Когда мы закончили, я поставил тарелку на пол и уставился на свои истерзанные ногти.

— Эй, — промолвил он мягко. — Как бы сильно мне ни хотелось снова наброситься на тебя, я думаю, что сначала нам надо поговорить.

— Да, я согласен. Просто то, что ты сейчас здесь — словно галлюцинация. Все мои знакомства — в сети, и я почти разучился общаться вживую. — Мой голос вдруг подскочил, и слова посыпались из меня, как горох. — Мне двадцать пять, и с двадцати двух я выходил из квартиры не больше нескольких раз. Вот, почему я бледный, как Эдвард Каллен, и психанул, когда ты пришел.

Гаррет не шевельнулся. Его поза, небрежная и расслабленная, стала теперь напряженной.

— Погоди, погоди… что?

— Ну, я сказал, что я не особо общительный…

— Кай, необщительный — это замкнутый, скрытный. А не выходить из квартиры — совершенно другое.

Он был прав. Я натянул на себя простыню.

— Помнишь, я говорил, что раньше танцевал в театре?

Он, не сводя с меня взгляда, кивнул.

— Мне… всегда было тяжело быть перед зрителями. Я волновался, мне становилось плохо, но я любил танцевать, и у меня получалось по-настоящему хорошо. Я получил роль в спектакле здесь, в Филадельфии, и старался как мог, но оказалось, что я все-таки не предназначен для сцены. Перед выступлениями меня каждый раз выворачивало наизнанку.

— Но… — заговорил Гаррет, и я понял, что он ищет какой-нибудь оптимистический довод, — разве такого не бывает и у многих других?

— Бывает, но у меня случались полноценные панические атаки. — Я махнул рукой. — Я и без того слишком худой, а из-за них стал терять вес, и это было ужасно. Потом я завел канал на твиче, и все… вдруг стало просто. Перед камерой я не пугался, не нервничал, и чем больше у меня появлялось подписчиков, чем больше я зарабатывал денег… — Я пожал плечами. — В какой-то момент я осознал, что можно вообще не выходить из квартиры. Здесь есть все, что мне нужно, а остальное привозит доставка. Со временем все мои друзья, которых и так было не особенно много, пропали, и у меня остался… только я сам. И мой чат.

— Ты живешь в интернете. — Это было утверждение, а не вопрос. И оно сообщило, что он меня понял.

— Да, — сказал я. — Именно так.

— Черт, — выдохнул он. — Неудивительно, что мое появление привело тебя в шок.

— Как я уже говорил, увидеть тебя вживую, в 3D, было похоже на галлюцинацию.

Последовала короткая пауза, после которой Гаррет, запинаясь, спросил:

— Когда ты завел канал на XXXTube?

— О… ну, когда я еще танцевал, у меня был в театре знакомый, который иногда меня трахал. Мы просто дружили, ничего больше. После того, как я стал таким, как сейчас, он иногда заходил ко мне, но в итоге это закончилось. Как обычно — приятель, с которым я спал, нашел настоящего парня, ну а я остался один. В общем, он перестал приходить, а мне дико хотелось секса. Я записал видео, загрузил его, и оно выстрелило. И тогда я подумал: черт, а почему бы и нет? Это ведь моя жизнь и мое тело. Плюс это приносило хорошие деньги.

Гаррет медленно кивнул.

— Значит, быть перед зрителями не то же самое, что быть перед камерой?

— Угу. Я не знаю… я понял, что люблю выступать, но мне необходима дистанция. Звучит странно, но это действительно так.

— Когда ты в последний раз занимался сексом?

Я усмехнулся.

— Полчаса назад.

— Ты понял, о чем я.

Пожевав губы, я тихо промямлил:

— Два года назад.

— Когда, говоришь?

— Два года назад! У меня был знакомый, который какое-то время заходил ко мне, а потом… — Я осекся и метнул на него разгневанный взгляд. — Ну спасибо, засранец, за то, что заставил признать это.

Руки Гаррета молниеносно обняли меня, и я упал к нему на колени. Я не привык к такому бесцеремонному обращению со своим телом, но это начинало мне нравиться. Наверное, потому что мне нравилось все, что он делал.

— Выходит… — на его губах стала зарождаться улыбка, — я в каком-то смысле особенный, раз спустя столько времени ты выбрал меня?

— Да, но я вовсе не был застенчивым девственником. — Я ткнул его в бок. — Я трахал себя перед камерой. Много. Так что твоя уникальность — не только в том факте, что мы переспали.

Он просиял, но сумел приструнить себя и придать лицу серьезное выражение.

— Я просто шучу. Для меня это не имеет значения. Я и сам, в общем-то, не пуританин.

— Да, я заметил.

— Хорошо. — Гаррет взял мои щеки в ладони. — Почему ты не рассказывал все это раньше? Не только о своей личной жизни, но вообще обо всем?

— Наверное, из-за чувства ответственности. Ты говорил, что благодаря мне твоя служба переносится легче. И ты уже напрягался, когда люди цеплялись ко мне на твиче. Я не хотел доставлять тебе… лишних переживаний.

— Это так самоотверженно.

— Как и служба в армии, нет?

Его игривость поблекла, и он сел на пятки.

— Не знаю. Не в моем случае. Я пошел в армию из-за отсутствия альтернатив. Теперь у меня есть шанс получить образование и профессия. И я смог вырваться из Рикстона, а он самый депрессивный город во всей Пенсильвании.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Там низкий средний доход. Зимой адская холодина. Сложи первое и второе и получишь алкоголизм и всеобщее уныние в целом. Там хреново. В подобных местах легко впасть в отчаяние, и поэтому многие парни уходят служить.

Кивнув, я всмотрелся в его лицо и увидел, что оно помрачнело. Гаррет редко рассказывал о своем родном городе — возможно, по личным причинам, а может, из желания оградить меня от тревожных подробностей своей жизни. То же самое двигало при разговорах с ним мной.

— Ну… — произнес я, подумав, — все могло сложиться и хуже. Ты мог… начать торговать наркотиками. Сутенерствовать. Или типа того.

Рот Гаррета дернулся, и на сей раз ему было еще труднее удержаться от смеха.

— Что? — Я толкнул его. — Что смешного?

— Сутенерствовать? — Он растянулся на мне и рассмеялся мне в шею. Все его девяносто с чем-то там килограммов мышц сотрясались от смеха. — Ты такая балда.

— Что? Это серьезно!

— Конечно. — Отдышавшись, он покачал головой. — Я рад, что ты гордишься мною за то, что я предпочел сутенерству военную службу.

— Ты надо мной насмехаешься.

— Никогда.

— В общем, — я обнял его, — вот и вся моя история.

— А твоя семья…

Моя семья уже даже не была больной темой. Я всегда был один. С детства мало что изменилось.

— От тети я каждое Рождество получаю открытку. Моим двоюродным братьям и сестрам не до меня — у них семьи с детьми, и они вряд ли помнят, что есть такой дальний родственник с отцом-наркоманом, который давным-давно у них жил. Моя бабушка умерла, когда я еще был подростком. Иначе я бы, наверное, получал на дни рождения открытку с десятидолларовой купюрой внутри. А с отцом я не общался… не знаю, еще со средней школы?

Он тяжело выдохнул.

— Черт.

— Ну а почему, как ты думаешь, мне было так просто исчезнуть?

Гаррет наморщил лоб.

— Но ты же… такой обаятельный, и с тобой интересно. Не верится, что никто не захотел тебя удержать.

Я впустил эти слова к себе в сердце и разрешил им согреть меня изнутри.

— Я рад, что ты так считаешь. Только не знаю… сколько в том правды.

— Но в интернете…

— … все по-другому. И с тобой я тоже другой, потому что… с тобой все естественно.

Он пригладил мои волосы.

— Я не думаю, что со мной ты другой. Мне кажется… я надеюсь… что со мной ты можешь быть таким, какой есть.

Я и впрямь был с ним собой. В большей степени, чем мог объяснить. Гаррет получил Настоящего Кая. Или, как минимум, его лучшую версию.

— Ну вот я и рассказал тебе о своей семье — а точнее, об отсутствии таковой, — так что теперь расскажи мне о себе.

— Ты уже знаешь, что мой отец не так давно умер, но вырос я в Рикстоне с ним, матерью и сестрой.

— Ты говорил, что твоя семья не знает о том, что ты гей?

— Угу. Признаваться не было смысла. Я же ни с кем не встречался. Натуралов, которые потом не могли смотреть мне в глаза, я посылал, а моя единственная попытка найти парня в сети обернулась огромным провалом.

Меня всегда убивало то, с какой горечью он о том вспоминал.

— Гаррет…

— Мой отец был гомофобом. Чудовищным гомофобом. Я убежден, что легализация однополых браков и было тем, что окончательно подкосило его. — Гаррет попробовал улыбнуться, но улыбка вышла кривой. — Насчет матери и сестры я не уверен. Думаю, они воспримут нормально, но мне проще было не говорить им, и все. Понимаешь?

— Конечно.

— Но скоро я им расскажу. Из-за тебя.

Все у меня внутри снова сжалось, и я прохрипел:

— Из-за меня?

— Кстати, пока я опять не забыл. — Гаррет взглянул на часы. — Мне надо позвонить сестре.

Я поймал его за руку.

— Ты собираешься рассказать ей прямо сейчас? — Мой голос взвился до истерических ноток, хотя я даже не вполне понимал, чего конкретно боюсь.

Гаррет, наконец-то поняв, что у меня вновь начинается паника, крепко сжал мои плечи.

— Воу, Кай, успокойся. Нет, совершать каминг-аут по телефону я, конечно, не буду. Просто если не сказать, что со мной все в порядке, то она будет звонить мне всю ночь.

Ладно, причин для паники не было. Мое дыхание начало приходить в норму, но Гаррет отпускать тему не стал.

— Хочешь сказать, почему так сильно перепугался?

Не особенно.

— Просто сейчас… мы в безопасности. Есть только мы. Ты и я. И я на минуту забыл, что у тебя есть своя жизнь и семья, и подумал, а вдруг твоя сестра решит, будто я превратил тебя в гея, или возненавидит меня…

Его ладони, лежавшие у меня на плечах, дарили успокоение.

— Давай не спешить. Я позвоню сестре, скажу, что благополучно доехал до друга, и что ненадолго здесь задержусь.

Я проигнорировал «ненадолго» и сосредоточился на общем смысле сказанных слов.

— Хорошо. Извини.

— Не извиняйся. Но когда снова запаникуешь, то, если сможешь, поговори со мной. И мы все решим. Я понятия не имею, что делаю, но хочу попытаться.

Я смотрел на него и думал, не будет ли слишком рано сказать, что я уже наполовину влюбился. Ну хорошо, на три четверти. Кивнув, я сумел вымолвить только одно:

— Спасибо тебе.

Гаррет поцеловал меня в лоб и толчком поднялся с кровати, а я улегся на бок и стал смотреть, как он наклоняется, подбирая с пола штаны, и как на его заднице напрягаются мышцы.

— Зачем ты одеваешься?

— Я не буду говорить с сестрой голым, — сказал он, застегивая «молнию» джинсов.

— Но она не узнает!

— Но я-то знать буду. Все разговоры с Николь — только в штанах.

Он оглядел мою спальню, высматривая, куда бросил футболку, а потом уставился в стену. Я улыбнулся — его взгляд зацепился за выведенные зеленым мелом слова, которые я написал полгода назад: «В случае моей насильственной смерти прошу винить Хаззарда».

— Что это?

— Я написал это, когда обнаружил, что убил лучника защитника Родины. Боялся, что ты придешь мстить!

— Мстить? — недоверчиво переспросил он. — Откуда ты вообще узнал, что я служу в армии?

— Когда мой орк тебя сделал, я поспрашивал о тебе.

— Знаешь, так странно, что все это началось со стычки в игре. — Гаррет, по-прежнему глядя на надпись, покачал головой. — Ладно, пойду позвоню этой девчонке, пока она не взбесилась.

— Удачи тебе.

Он козырнул мне — намного четче, чем я, — пошлепал в коридор, и я услышал, как он роется в своей сумке.

Поднявшись с кровати, я поморщился — задница немного побаливала, но то была приятная боль, — и натянул чистые тренировочные штаны. Проверяя почту, я слышал голос Гаррета, доносящийся из коридора.

— Я приехал… у друга… нет, Николь, это не девушка. Как там мама? Этот тип нормально с ней обращается? Все-таки его надо проверить… так, не указывай, что мне делать.

Хотя его тон был задиристым, в нем безошибочно считывалась любовь. У меня родных братьев и сестер не было, и я часто гадал, каково было бы расти не одному и знать о их прошлом практически все.

— Да, ну я скоро приеду, так что готовьтесь встретить с оркестром… Господи, я пошутил. Только попробуй устроить мне чертов парад, и я спалю город.

Пока он слушал, что она отвечала, я улыбался.

— Нет, все хорошо. Все отлично. Просто мне надо было кое-что сделать, окей? Объясню, когда приеду домой. Да, познакомлю… нет, тебе нельзя его трахнуть.

Я прикрыл рот, чтобы скрыть смех.

— У тебя разве нет парня? Которого ты водила в тир… Ха-ха, естественно, ты стреляешь лучше него, ты же Рейд. Ладно, мне надо идти. Я напишу, когда меня ждать… Нет, никакого оркестра!.. Хорошо, люблю тебя. Все.

Вовсю улыбаясь, я уже даже не смотрел на экран. От его разговора с сестрой у меня внутри почему-то распространилось уютное, теплое чувство, которое только усилилось, когда жар его тела опалил мою спину, а ладони легли на мои плечи и стали мягко их мять.

— Ты, похоже, очень любишь сестру.

— Ну, она ничего. — Гаррет улыбнулся. — Не, она классная. Вы друг другу понравитесь. — Его руки остановились, и он показал пальцем на дверь. — Ты не против, если я схожу в душ?

Я отвернулся к компьютеру. Женская версия Гаррета? Это звучало немного пугающе. И я не знал, что ответить на его предположение о моем возможном знакомстве с его семьей. Они что, приедут сюда? Как это будет? Мам, Николь, извините, но к вам Кай приехать не сможет. При мысли о том, чтобы выйти на улицу, его начинает тошнить. Может, приедете вы?

— Конечно, иди.

— Отлично. — Он, не сводя с меня глаз, отступил к коридору. — А потом… сниму номер в гостинице, да? Тут недалеко есть одна.

— Не говори глупостей. Ты останешься здесь.

На лицо Гаррета вернулась широкая, сияющая улыбка.

— Ты уверен?

— На триста процентов.

— Ты не пожалеешь, поверь. — Он окинул меня всего взглядом. — Я подзаправился и готов к третьему раунду.

— Или… ко второму с половиной?

Гаррет с беззвучным смехом показал мне средний палец и ушел в душ.

Когда зашумела вода, я медленно выдохнул. И запретил себе думать о неизбежных будущих сложностях. Мне следовало сосредоточиться лишь на том, что сейчас Гаррет был здесь, и притвориться, что окруживший нас кокон никто и ничто не разрушит. Только так я мог защитить себя.

 

Глава 15

Гаррет

Мы не отлипали друг от друга два дня.

Предугадать, сколько времени нужно, чтобы компенсировать все те часы, проведенные за разговорами на расстоянии семи тысяч миль, было сложно, но мы попытались уложиться в кратчайшие сроки.

И в первую ночь даже не спали. Вылазка за бутербродами закончилась сексом на кухне, который перешел в перекус нагишом, после чего мы до утра проболтали. К полудню нас сморил сон, и, отоспавшись, мы снова попеременно трахались, разговаривали, заказывали на дом еду и нежились в обнимку в кровати.

Все было просто, естественно, идеально. Как я и мечтал.

Но на третий день нас настигла реальность. Мама начала присылать мне ссылки на объявления о работе, а Кай вспомнил о своем хлебе насущном.

— Черт! Я два дня не заходил на канал.

— Твою мать. Я совершенно забыл.

Кай соскочил с кровати, накинул клетчатую рубашку и взялся за черные обтягивающие штаны.

— Черт-черт-черт. Они, наверное, думают, что я умер.

— Ты не преувеличиваешь?

— Нет. — Он запрыгал, натягивая на свою круглую попку штаны. — Ты бы не стал волноваться, если бы я вдруг пропал?

— Убедил. — У него был четкий, предсказуемый график — стрим утром и вечером, каждый день. — Во что будешь играть?

— Мне дали эксклюзивный доступ к одной игре.

— К какой?

— A Legend’s Walk. Это совершенно новая ММО, фишка которой — твой собственный лор. Другими словами, каждое твое действие влияет на легенду героя. В конечном итоге твоя история должна переплестись с основным сюжетом игры, но насколько грамотно это реализовано — пока непонятно. — Кай плюхнулся в кресло и развернулся к игровой секции в углу своей спальни, где стоял длинный стол в форме L с кучей гаджетов, тремя мониторами и первоклассной геймерской клавиатурой. — Я должен был играть в эту хрень всю неделю, чтобы они повесили ролики моего прохождения к себе на ютуб.

— Да ты крут.

— О, я такой, — ответил он с капелькой гордости. Мне понравилась уверенность его тона. — Как только у меня появилось несколько тысяч подписчиков, на маленького педика обратили внимание. — Он надел гарнитуру. — И это здорово, потому что начиналось все довольно паршиво — люди были шокированы тем, что гей умеет играть да еще составлять конкуренцию лучшим. Но теперь меня по-настоящему уважают, и я зарабатываю любимым делом на жизнь.

Ему повезло. Очень немногие могли похвастаться тем же.

Я подобрал с пола трусы и, приподнявшись, натянул их на бедра.

— Мне побыть в другой комнате? Или можно остаться и посмотреть?

— Конечно, останься. Я еще даже не создал персонажа, так что сейчас будет круто. Тебе даже, может, понравится.

Хоть Кай и не стал настаивать на том, чтобы я вышел, было заметно, что идея стримить в моем присутствии немного пугает его. Он сидел, выставив перед собою коленку, на самом краешке кресла и с напряженной улыбкой то и дело поглядывал на меня. Чтобы он перестал нервничать, я улегся на спину и уткнулся в свой телефон. И снова поднял глаза только после того, как понял, что он уже на твиче.

— Всем привет! Простите за таинственное исчезновение. Вмешалась реальность. — Повисла пауза, пока он просматривал поток заполонивших чат сообщений. — Хаха. Да, Крей, ты угадала, у моей любимой доставки закончилось кофе и мороженое.

Его поза стала расслабленной. Он подвернул под себя ноги и залогинился на одном мониторе в игру, параллельно читая на втором, повернутом вертикально, сообщения в чате.

— Гарви и Черри не обижали вас? — Это были его модераторы. — О-о, Гарви, ты уже тут. Мой герой.

Я закатил глаза. Гарви был одним из тех маленьких гадов, которые балансировали на грани между Поклонником Кая и его Одержимым Фанатом. Я как-то заглянул в его профиль и обнаружил там белокурого серфера с потрясающим телом и глазами, которые были такими ярко-зелеными, словно он носил линзы. Он утверждал, что является натуралом, но я на его брехню не купился. Уж слишком нежные чувства он питал к Каю.

Забросив попытки скачать все приложения мира на свой заново активированный телефон, я сел и всмотрелся в вертикальный экран.

Гарви: Кай, ты словно только что выскочил из постели :3 Что у тебя с волосами?

Рука Кая взметнулась к макушке.

— Э-э… Ничего?

Ха. Он явно не подготовился к комментариям на тему его взъерошенных после секса волос и засосов, которыми я покрыл его тело. Обычно я такими вещами не увлекался, но у нас выработался свой ритуал, во время которого мы помечали друг друга. Кай начал первым — он почему-то считал меня эдаким сногсшибательным жеребцом, привлекающим толпы народу. Если б только он знал… Люди, как правило, начинали избегать смотреть мне в глаза, едва понимали, что мое лицо никогда не выражает эмоций.

Гарви: хммм…

— Какое ему дело до твоих треклятых волос?

Кай фыркнул, но его плечи затряслись от беззвучного смеха.

— В общем, сегодня я начинаю альфа-тест ALW. Или, для нубов, — A Legend’s Walk. «Цикроник» предоставили мне доступ к игре, но все те же таинственные обстоятельства вынудили меня… э-э… временно об этом забыть. «Цикроник», простите! Клянусь все наверстать!

На главном мониторе закрутилось лого «Цикроника», и я встал, чтобы поближе взглянуть на игру. Вступительная заставка, на которой сменялись великолепные игровые локации, напомнила мне начальные титры «Игры престолов». Когда загрузился экран создания персонажа, я переместился еще ближе к столу. Графика была изумительной, и мне понравилось, что любую часть лица или тела героя можно было увеличивать и изучать.

— Итак, в этой игре есть пять рас, — сообщил чату Кай. — Люди, Нимфы, — он переключился на стройное существо, которое стояло в чувственной позе и было похоже на эльфа, — Дриады — они, по сути, деревья и очень живучие, — Полубоги и Драконы. Что самое классное, здесь нет полов. Можно создать персонажа и кастомизировать его внешность, не указывая, женщина это или мужчина.

Я покосился на чат и к своему удивлению не увидел воплей о чрезмерной политкорректности разработчика, которые появились бы на любом другом геймерском форуме. Это впечатляло. И еще сообщало о той атмосфере, которую Кай создал и культивировал у себя на канале. Не подумав, я встал за его креслом и сжал его плечи.

Чат обезумел.

Гарви: Воу! Чей это пресс?

Черт, я был полуголым.

Черри: эээээ, Кай? Это и есть причина твоего таинственного исчезновения?

Митч: охренеть. Кай, тебе наконец-таки перепало?

Гарви: Митч. Не вынуждай меня выдавать тебе бан :/

Борикуа: что? нормальный вопрос

КиндерКид: ОМГ. ОМГ. КАЙ, ГОВОРИ!

— Черт, извини. — Я отступил. — Я не подумал.

— Нет, все нормально! Наверное. Да? — Кай сверкнул нервной улыбкой, и я снова взглянул на экран.

Черри: Ничего себе! Ты правда там не один? Тогда он точно особенный! Ты впервые упомянул, что у тебя кто-то есть, а ведь я здесь три года <3 <3 Поздравляю!

Гарви: Черри, не спеши с выводами. Это может быть просто друг.

Борикуа: а гарви ревнует

Черри: Гарви гетеро :p

Борикуа: лол нет

Митч: Кай, попроси своего чувака показать нам лицо. и еще было бы неплохо заценить его причиндалы.

— Вау, да они не умеют вести себя.

— Ш-ш. Обсудим это потом, — одернул меня Кай. — Подойди сюда, если хочешь.

Я сделал пару неохотных шагов, но потом, воодушевленный его яркой улыбкой, все-таки склонился над его креслом и показал себя чату.

Черри: Вау! КАЙ. ЭТО ШОК.

КиндерКид: О БОООООООЖЕ ВЫ МОЕ ОТП *разрыв сердца*

Борикуа: ну все, поздравляю, ты больше не девственник. теперь мы можем уже начать смотреть стрим?

Я не смог сдержать изумленного смешка. Они были совершенно нелепыми, но при виде того, как десятки людей — среди которых были и те, кто обычно молчали — радуются за Кая, у меня на душе стало легко и спокойно. До тех пор, пока не влезли Гарви и Митч.

Гарви: Надеюсь, «Цикроник» не против, что ты игнорируешь их игру, к которой тебе предоставили альфа-доступ.

Митч: если честно, я бы лучше посмотрел, как они трахаются

— Этот ублю…

— Ладно, чат, это Гаррет. Скажите: «Гаррет, привет!»

По экрану понеслись десятки приветствий вперемешку с вопросами. Его чат интересовало все, начиная с того, как мы познакомились, и заканчивая размерами моего члена. Я стиснул зубы и тоже пробурчал им «привет».

Черри: Это твой возлюбленный, да?

— Это… — Кай нерешительно поднял глаза на меня, а я так же уставился на него. Мы еще не добрались до того, чтобы дать друг другу определения. — Это мой Гаррет!

Черри: Ооо, это так мило. Я уже вас обожаю.

Гарви: Кай, ты будешь играть или нет?

Черри: *закатывает глаза*

Борикуа: что, гарви, злишься?

Кай фыркнул и принялся рассказывать о процессе выбора персонажа. Я же попробовал отклониться, чтобы выйти из кадра, но он поймал меня на запястье, и я, моментально попавшись в ловушку его умоляющего щенячьего взгляда, вернулся на место. Против его обаяния не существовало защитного механизма.

Опустившись на корточки и положив локоть на стол, я стал смотреть, как он создает андрогинного Полубога с черно-розовыми волосами. Когда он спросил у чата, какой класс выбрать первым, я предложил вора. Мне всегда нравились герои с умением маскировки.

— Это скорее любимый класс Гаррета, нежели мой, — сказал Кай, нажав кнопку «создать». — Он фанат кинжалов и луков. Милишники — не мое.

— Как и стрелки, если судить по тому, как безбожно ты мазал в Apocalypse.

Кай рассмеялся и стукнул меня по плечу, но половина чата сразу же бросилась защищать его. Причем так агрессивно, что во мне снова вспыхнуло раздражение. Да кем они себя возомнили? Этот вопрос, пока Кай играл в начальной локации, снова и снова возникал у меня в голове, но потом я напомнил себе, что когда-то одним из них был я сам.

Еще я заметил, что за следующие двадцать минут зрители задонатили Каю больше ста баксов. За двадцать минут. Его средний доход за минуту был выше, чем в некоторых штатах получали за час. В это было трудно поверить. Я обратил внимание и на то, что он обязательно называл по имени и благодарил каждого, кто перечислял ему деньги.

Митч: нахер эту игру. скукота. когда вы с солдатиком появитесь на XXXTube?

— Да что этот хренов клоун себе позволяет? — вырвалось у меня, прежде чем я успел подумать, что говорю. — Хочешь посмотреть порно, говнюк, — иди на порнхаб. Если ты даже во время просмотра игры просишь показать тебе член, то я даже не знаю, как это характеризует тебя, как человека.

— Гаррет…

— Нет, подожди! Что до тебя, модератор Гарви, то засунь свой чертов язык себе в ж…

Кай зажал ладонью мой рот. Пока я пытался вывернуться, он свободной рукой сорвал с себя гарнитуру и повалил меня на пол. Я слегка прикусил его палец, он рассмеялся, а дальше мы с ним, пыхтя, стали бороться.

— Кай, слезь с меня…

— Тебе нельзя обзывать моих…

— Этим твоим модераторам надо…

— О боже, никак не могу решить, раздражает меня твое поведение или заводит.

Я прихватил его пах.

— Я бы сказал, что заводит.

Кай раскраснелся, его дыхание сбилось, а волосы растрепались, но рассерженным он не выглядел ни вот на столько.

— Успокойся, — шепотом попросил он. — Они разволновались, но они рады.

— Не все.

— Я тоже волнуюсь и рад, — сказал он с нажимом. — Они — мои единственные друзья и только что познакомились с моим…

— Бойфрендом?

— Да? — Кай склонил голову набок. — Правда? В смысле мы теперь бойфренды?

— Мать твою, а кто же еще. — Я подмял его под себя и, наклонившись, проник кончиком языка к нему в рот. Прикасаться к Каю было настолько приятно, что удержать руки при себе было сложно, если не сказать невозможно. Да он и не просил меня перестать. — Ты можешь отложить стрим на час-полтора?

— Ну…

Я царапнул его горло зубами.

— Окей… хорошо, хорошо. — Он выбрался из-под меня и растрепанный, с расширенными зрачками снова сел перед камерой. Я был даже рад, что не вижу реакцию его обожателей. — Народ, я скоро вернусь! Нам надо… э-э… обсудить правила чата и все такое.

— Или правила игры с твоей задницей.

Кай, закрывая стрим, стукнул меня по ноге.

— Если они это услышат, то гарантирую: ко мне начнут приставать с утроенной силой.

— О черт. — Я приподнялся на локтях. — Но они ведь нас не услышали?

— Не знаю. У меня довольно-таки дорогой микрофон.

— Не сомневаюсь. С твоими-то привилегиями.

Закончив возиться с компьютером, Кай развернулся и показал два больших пальца.

— Завидуешь моим связям?

— Так точно. У тебя лучшая работа на свете, а моя задница скоро отправится на завод. — Я выдохнул, когда он снова плюхнулся на меня, подцепил мои ноги ступнями и заерзал своей соблазнительной попкой. — М-м, ты такой сексуальный.

— Ты сексуальнее. — Он поцеловал меня в нос. — Что там насчет завода?

— Я уже говорил, что на гражданке смогу быть только механиком. Мой основной профиль — дизельные двигатели, а единственное нормальное место, куда меня могут взять — это заводы по их производству. Между командировками я получил сертификат специалиста, плюс после армии у меня почти десятилетний опыт работы, но черт его знает, сколько я смогу получать, если в итоге меня поставят сборщиком на конвейер. Конечно, у многих нет и такого, но зарабатывать после всего тридцать тысяч долларов в год будет печально.

— Но ты, может, и не попадешь на конвейер, — сказал Кай. — Или будешь собирать… например, танки.

— Или школьные автобусы.

— Еще лучше!

Я рассмеялся и шлепнул его по заднице.

— Люблю твой энтузиазм.

— А я — твое лицо.

«А я — тебя», — чуть не сорвалось у меня с языка, но я успел прикусить его и сосредоточил внимание на заднице Кая.

— У тебя немного пугающий стрим.

— О господи, ты опять?

— Ну а что, разве нет? — Я раздвинул его ягодицы, погрузившись пальцами в тонкую ткань. — Этого Митча надо забанить.

— Его и забанят. Потом. Просто сегодня Гарви и Черри отвлеклись на твое совершенство.

— Гарри отвлекся, потому что оплакивал твой утраченный статус одинокого парня, — возразил я. — Ты хоть осознаешь, насколько они зациклены на тебе? Уверен, две трети смотрят твой стрим исключительно потому, что считают, будто ты знаешь их и у вас есть шанс познакомиться в романтическом смысле. Это хрестоматийный пример парасоциальных отношений с… тысячами людей.

— Бэби…

— Из которых как минимум тысячи две, — продолжил я, — с радостью разрешат тебе помочиться на них, лишь бы ты хоть один раз упомянул их имя на стриме.

— Уверен, на золотой душ согласится не больше тысячи. — Кай снова вжался в меня. — Слушай, ты ведешь себя нелогично. Мы с тобой познакомились в FWO. Ты гуглил меня. Нашел мой канал на твиче. Первым написал мне сообщение. Как ты можешь их ненавидеть?

Я все это знал и не раз повторял себе сам, но все равно полагал, что в моем случае все по-другому. Между нами родилось притяжение. И завязалось нечто серьезное.

— Если бы ты попросил меня отвалить, я бы послушался. Я бы не стал мастурбировать на твои леггинсы.

— Это не леггинсы, а компрессионные штаны, в которых я занимаюсь.

— То есть леггинсы.

Кай шлепнул меня по плечу.

— Кстати! По-моему, будет круто, если ты иногда будешь вести стримы вместе со мной. Типа… Субботы с Гарретом! Ты хорошо разбираешься в играх, и народу понравится наш контраст.

— Ты поставишь меня на превью?

— Обязательно. — Кай оседлал меня. — Но если ты собираешься постоянно ворчать, то стримить перед тобой я не буду. Это моя работа, и мой мужчина должен ее уважать. Знаю, мои подписчики не всегда ведут себя идеально, но они меня любят, и я не могу просто сидеть и смотреть, как на них наезжают. Даже на неприятных. С ними разберутся мои модераторы — как только переварят тот факт, что у меня неожиданно появилась личная жизнь. — Он покрутил руками, словно подыскивая объяснение поточнее. — Орать на подписчиков — не мой метод работы. Я доверяю это другим, а сам сохраняю свой обаятельный имидж. Плюс некоторые из них не такие уж и плохие, и мы по-настоящему подружились.

До меня у него была своя жизнь, и несмотря на мое присутствие у него дома, его жизнь в интернете никуда не исчезла. Мне следовало помнить об этом, как бы сильно ни бесил меня его гребаный чат.

— Ты прав. Буду стараться не быть козлом. Если честно, я впечатлен тем, что ты создал. И тем, какое сообщество вокруг тебя собралось.

— Правда?

Я сжал его бедра.

— Конечно. Я хочу поддерживать тебя, а не мешать. Если ты хочешь, чтобы я сидел с тобой перед камерой и периодически отпускал мудрые замечания о процессе игры, то я полностью за.

Судя по всему, я выбрал правильные слова, потому что Кай вжался в мою эрекцию своим твердым членом и начал медленно расстегивать пуговицы рубашки.

***

Кай

Рядом с Гарретом мне не светило вернуться к своему обычному стриминговому распорядку, но мне было плевать. Я хотел его постоянно. И даже когда мы не трахались, он был чемпионом по нежным обнимашкам в постели. Когда я сказал ему это, он фыркнул и перешел в режим сурового мачо, но честное слово, он обнимался как профи.

Я идеально помещался у него на груди, под его подбородком.

Хотя прямо сейчас я хотел, чтобы он поместил в мою задницу член.

Я стянул с плеч рубашку, уперся ладонями в его грудь и стал раскачиваться на нем, тереться о его твердый член своей плотью. Пока он поглаживал мои бедра, я, согнув пальцы, вонзил в него ногти. Он ни разу на это не жаловался. Я мог царапаться, кусаться, оставлять на нем синяки сколько угодно — это лишь заводило его. У меня никогда не было парня, с которым я мог настолько раскрепощаться.

— Это все-таки леггинсы, — сказал Гаррет, подцепив пальцем пояс моих черных штанов. — Адски сексуальные леггинсы.

Он сдернул их вниз, оголив мою задницу, и в ощущении легкой прохлады, которая овеяла мою обнаженную кожу, было нечто такое, что завело меня еще больше. Неужели так будет всегда? Если да, то мы могли затрахать друг друга до комы.

Его губы раздвинулись, дыхание участилось, и я понял, что он собирается сделать, раньше него самого. Приготовился… и не ошибся. Мою задницу обожгла сладкая боль, и у меня вырвался стон.

— М-м, какой кайф, — пробормотал Гаррет, после чего отвесил шлепок второй ягодице.

Я затолкался на нем энергичнее, трахая его сквозь штаны. Он зарычал, потом взялся за мою талию и рывком перевернул на живот, отчего из моих легких вышел весь воздух. Больно ударившись бедрами об пол, я едва сдержал всхлип. Я знал, что завтра увижу там синяки, но меня это не волновало. Синяки были свидетельством того, как сильно Гаррет хотел меня, и разглядывая их перед зеркалом, я испытывал гордость. Мы не извинялись за отметины, которыми покрывали друг друга. Гаррета они восхищали не меньше меня.

Мы точно были созданы друг для друга.

Захватив мои волосы в горсть, он развернул мою голову и впился в мой рот мокрым, сокрушительным поцелуем, от которого я начал всхлипывать и задыхаться. Пока он овладевал моим ртом, его рука, как в тисках, удерживала мои запястья на пояснице, а член давил на мой вход. Я был обездвижен, но, умоляя его меня трахнуть, пытался толкаться назад.

Он отстранился, и мой висок опустился на пол. Я ощутил, как его рука легла мне между лопаток, прошлась по спине и опустилась на ягодицы. Он шлепнул меня еще один раз, после чего жар его ладони исчез. Вывернув шею, я оглянулся. Гаррет держал два пальца во рту, посасывал их, потом вытащил, и весь его облик — от пальцев, на которых блестела слюна, до беспорядка волос и припухшего рта — был охеренно развратным.

— Куда мне их вставить?

Я не мог говорить. Открыл рот, но оттуда не вышло ни звука. Гаррет стиснул мои запястья.

— Бэби, ответь. Куда должны попасть эти пальцы?

— В мою задницу, — через силу прохрипел я.

Он усмехнулся, потом опустил руку и вставил в меня сразу два пальца. Я всосал в себя воздух. Но ощутил не боль — мы сколько раз успели потрахаться, что боли быть не могло, — а только давно забытое, но такое приятное чувство заполненности. Его пальцы задвигались, согнулись, задевая простату, и вскоре я перестал понимать, что происходит. Мое зрение затуманилось, горло сжалось. Я, кажется, даже заплакал. Я не хотел, чтобы он останавливался. Никогда.

— Обожаю смотреть, как ты меня принимаешь. Твоя задница будто создана для меня. — Пока его пальцы продолжали свою сладкую пытку, он отпустил мои руки и расправил ладонь на моей ягодице. — Сбегаю за презервативом, потому что мне надо очутиться в тебе.

— Они кончились, — выдавил я со смешком. Его пальцы замедлились. — Так что возьми меня так. — Ощутив напряжение в его теле, я приоткрыл один глаз и взглянул на него.

— Ты уверен?

— Тебя в армии на все проверяли, а я не занимался сексом сто лет. Просто войди в меня, а то я умру.

— А смазка… — заговорил было он, но я, не пуская его, крепко сжал задницей его пальцы. Он уставился на меня. — Ничего себе трюк.

Я хохотнул.

— Используй слюну. Скорее, а то я все сделаю сам!

Он вытащил пальцы, раздвинул мои ягодицы и сплюнул туда. А потом обхватил рукой член и приставил его к моему входу.

— Ты сам напросился.

И начался примитивный, грубый, безжалостный трах. Его пот капал мне на спину, рука упиралась мне в шею, а вторая сжимала в кулаке мои пальцы, лежащие около головы. Мое лицо елозило по твердому полу, пока Гаррет снова и снова вбивался в меня.

А я трепетал от восторга.

— Еще никогда не трахался без защиты, — пробормотал он, задыхаясь. — Как же приятно… Боже, я скоро кончу.

Его бедра задергались, из груди вырвался стон, и он взорвался в оргазме. Пока он изливался в меня, на моих губах, я был уверен, сияла большая улыбка.

Не успел я осознать, что он кончил, как меня перевернули на спину, и Гаррет, стащив с меня леггинсы, в два быстрых движения заглотил мой член до конца. Пока он сосал, я держал его за волосы, его губы вытворяли безумные грешные вещи, и не прошло и секунд тридцати, как я с криком кончил Гаррету в рот.

Мы обмякли. Его голова лежала у меня на бедре, а я еще сжимал его волосы.

— Твой чат, — тяжело дыша, вымолвил Гаррет, — непременно поймет, что тебя грязно использовали.

— Или что я грязно использовал твой большой член.

Гаррет покраснел. Что происходило всегда, когда я восхищался размером его инструмента, и было очаровательно.

— Давай сходим в душ, а потом мне, очевидно, придется стримить без перерыва весь день, — сказал я. — Будешь смотреть?

Он кивнул и чмокнул меня в бедро.

— Да. Я постараюсь вести себя хорошо. А если меня кто-нибудь взбесит, займу себя чем-то другим.

— Похоже на компромисс.

— Так и есть.

Поднявшись на ноги, Гаррет отправился в ванную. Он знал, что холод я не люблю, и что воде нужна пара минут, чтобы согреться. Как мы с ним так идеально совпали? Все было до неправдоподобного хорошо, а значит не могло длиться долго. Но ради того, чтобы наша идиллия продлилась подольше, я был готов сделать все.

 

Глава 16

Гаррет

Причиной, по которой я в первый раз после увольнения покинул дом Кая, было собеседование о работе. Несмотря на всеобщие заверения в том, что у меня впереди куча времени, я понимал, что пока не начну действовать, расслабиться не смогу.

Так что пока Кай делал свою работу, я делал свою. Я прочесал интернет на тему ближайших заводов дизельных двигателей, отозвался на все объявления от приличных компаний, и вскоре мне позвонили.

Кай расстроился из-за того, что я уезжал на весь день, поскольку собеседование было в западной Пенсильвании, но осознав, что мне претит мысль расстаться с ним даже ради того, чтобы сходить в магазин за строгой одеждой, немного повеселел. Он дал мне воспользоваться своим премиальным аккаунтом на амазоне, и я заказал костюмные брюки и пару рубашек. Доставка заняла всего лишь два дня.

Все было идеально, пока я не оказался на собеседовании.

Оказалось, что все позиции в Пенсильвании уже заняты, и они ищут людей только для других своих производств. За пределами штата.

Теплая нега, окутавшая меня после дней, проведенных в объятиях Кая, растаяла и оставила за собой мурашки и холод.

Ну почему жизнь всегда обращалась со мной, как с дерьмом?

Назад в Филадельфию я выехал с тяжестью на душе.

Мне должна была подвернуться другая работа. Я это знал. Или нет? Из остальных мест мне не ответили, и что, если такая ситуация была всюду? Меня не обрадовало то, что мне только что предложили руководящую должность в Иллинойсе или Огайо, где платили на добрых двадцать кусков больше, чем на конвейере. Это было чересчур далеко.

Черт.

Я страшно спешил назад к Каю, но ближе к вечеру голод заставил меня остановиться. Хоть я и находился слишком близко от окраины Рикстона и точно был не готов возвращаться домой. Я знал, что стоит матери и Николь увидеть меня, то опять сбежать в Филадельфию мне не дадут.

Тем не менее в животе у меня громко урчало, и я притормозил у кафе.

— Сэндвич с прошутто, сопрессатой и проволоне, — сказал я парню за стойкой. — И еще картошку и колу.

Предвкушая наслаждение вкусной едой после столь долгого перерыва, я на какое-то время забыл о проблемах. Но как только я сел за оранжевый пластмассовый стол, меня кто-то окликнул.

— Твою ж мать! Гаррет Рейд?

Этот голос я бы узнал где угодно. Кевин Макдональд. Мой старый школьный приятель.

Так и не успев откусить сэндвич, я встал, и меня в тот же момент сгребли в медвежьи объятья. Я заставил себя рассмеяться, но мне пришлось чуть ли не оттолкнуть его.

— Давно не виделись, Кев.

— Не то слово, бро, не то слово. — Глаза Кевина, когда он отстранился, блестели. — Прости, что отрываю тебя от еды, но черт возьми, прошло столько лет!

— Сколько? Пять?

— Типа того! Мы случайно столкнулись на Черной пятнице в магазине. Я думал, ты прикончишь того чувака, который боролся с Ники за ноутбук.

Вспомнив тот день, я неожиданно для себя хохотнул. А потом кивком пригласил Кевина сесть и наконец-то впился зубами в мягкую булку.

— Чувак. — Кевин опять покачал головой, глядя на меня широко распахнутыми глазами. — Господи, я и забыл, каким ты стал здоровущим. Как жизнь после армии?

— Я только что вернулся из Афганистана.

— Да ладно? Не знал, что ты подписывался на еще одну командировку!

— Угу, но теперь с этим покончено. — Я откусил хрустящего итальянского хлеба и от наслаждения застонал. — Пришло время устроить свою чертову жизнь в реальном мире. Делать карьеру в армии я не хочу.

— Бро, тебя можно понять. Там охереть как опасно.

Я помотал головой.

— Стыдно сказать, но в этот раз я только торчал в гараже и копался в моторах.

— Чувак, успокойся. — Он закатил глаза, и я вспомнил, почему мы так хорошо ладили в школе. Его мягкость уравновешивала мой жесткий цинизм. — Ты же механик. Да и потом, в тот раз ты рассказывал, что с тобой тоже случилось пару жутких историй. Поблагодари бога за то, что вернулся живым. — Кевин, как примерный католик, перекрестился. — А вот мой кузен Пит и Толстяк Том не вернулись из своих последних командировок.

Вкус сэндвича у меня во рту стал горьким, как пепел.

— Серьезно?

— Угу. Жизнь дерьмо.

Это было преуменьшением, и я разглядел на его лице боль, хоть он и спрятал ее за быстрой улыбкой.

— А как остальная твоя семья? Шорти, Мэг, девочки.

Кевин снова махнул рукой.

— Это же Рикстон. Там все непросто.

Еще одно преуменьшение.

— Что с ними?

— Шорти полгода сидит без работы, поэтому Мэг постоянно приходится брать двойные смены в кафе. Не знаю, как она справляется, Гаррет. Моя сестра — просто святая. Даже ни разу не упрекнула Шорти за то, что он лишился работы.

— Как так получилось? Он же работал на фабрике, да?

— Его сократили. — Плечи Кевина напряглись. — Как и меня. Год назад. Пришлось опять перебраться в дом к маме.

Комок слов сочувствия перекрыл мое горло, и я чуть не подавился непрожеванным хлебом.

— Понимаешь… — Шорти вздохнул. — Нам говорят, что президент улучшил положение дел с безработицей, но в Рикстоне ничего не меняется. Тут по-прежнему до хера безработных, вакансий по-прежнему мало, а уехать в город побольше, когда у тебя на карточке ноль, не так-то легко.

Все это я знал с самого детства.

— Все наладится, — сказал я угрюмо. — Обязательно.

— Бро, я год повторяю себе эти слова. И уже начинаю терять надежду.

Кевин выдал мне свою фирменную улыбку и, видимо, почувствовав, что сбил меня с ног, сменил тему. Но было поздно. Он жил в моем худшем кошмаре, воплотившем в себе все те страхи, которые поселились во мне, когда срок командировки начал приближаться к концу. Мне стоило немалых усилий подавить их и убедить себя в том, что у меня срастется с работой, однако теперь… Теперь мне предлагали уехать из штата или встать за конвейер, чтобы потом сократить?

Моя надежда тоже начала таять.

***

Кай

С собеседования Гаррет вернулся в плохом настроении. Он не сказал, что расстроен, но напряжение считывалось по его напряженным плечам, по отсутствию света в глазах, по вымученной улыбке и особенно по тому, как крепко — сильнее обычного — он меня обнял.

Но он заверил меня, что все хорошо — просто все прошло не так, как он думал, — поэтому я не стал выпытывать, что случилось, а решил познакомить его с сериалом «Прослушка».

После месяцев ограниченного доступа к телевизору Гаррет сказал, что перенесся на небеса.

Пока я лежал, склонив голову ему на плечо, в дверь постучали. Я хотел было предложить Гаррету не подходить, но не успел — он уже добрался до двери, открыл ее и встал, заняв все пространство и оперевшись о дверную коробку локтем. Из-за него даже не было видно, кто за порогом.

— Чего тебе?

— Ты кто? — раздался резкий ответ.

Расслышав в голосе Шона агрессивные нотки, я вздохнул и вынырнул из-под руки Гаррета.

— Привет.

Шон по-прежнему не спускал с Гаррета глаз.

— Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, потому что на днях под твоей дверью спал какой-то чувак. Я принял его за сумасшедшего сталкера, но теперь вижу, что это был тот твой солдат. Хотя одно не исключает другого.

Гаррет напрягся.

— Слушай, пацан…

— Мне почти восемнадцать.

— Поздравляю. Но давай ты научишься спрашивать, прежде чем начинать нести чушь? Я не сталкер, и у нас все прекрасно.

— Слушай, ты…

Шон наставил на Гаррета палец — чуть ли не прямо в лицо, и тот предостерегающе произнес:

— Ох, не советую тебе этого делать.

Брови Шона столкнулись на переносице, а ноздри раздулись.

— Это я, между прочим, поддерживал Кая до того, как ты притащил сюда свой перекаченный зад, так что иди со своими советами нахер. Сказал бы лучше спасибо за то, что я согласился свозить его в магазин, чтобы он мог отправить тебе ту гребаную посылку, хоть у него потом и случилась паническая атака.

— Ладно. Тут ты меня подловил. — Гаррет взглянул на меня. — Слушай, я думаю…

— Я думаю, что вы оба ведете себя, как идиоты. — Я затащил Шона в квартиру и закрыл дверь. — Давайте начнем все сначала, окей? — Я изобразил звук перемотки, отчего Шон засмеялся, а Гаррет возвел глаза к потолку. — Гаррет, это Шон. Мой друг и сосед. Я рассказывал тебе про него, и ты знаешь, как много он для меня значит. Шон, это Гаррет, ранее мой виртуальный армейский бойфренд, а теперь… хм… мой настоящий армейский бойфренд. Или типа того. Ты, ясное дело, о нем тоже знаешь. Так вот, если вы не можете общаться друг с другом нормально, то выйдите… — я указал на дверь, — и до тех пор, пока не поладите, не возвращайтесь.

И я, не дожидаясь ответа, ретировался на кухню, раздраженный мужланским позерством обоих парней. Спустя пять минут разглядывания стены в ожидании, когда в них проснется рассудок, они друг за другом переступили порог.

— Слушай, прости, что сорвался на Шона, — проговорил Гаррет.

— Стыдно должно быть вам обоим, но я вас прощаю.

— Правда? — Он сделал скептическое лицо. — Так быстро?

— Да, правда.

— С учетом того, что я уже во второй раз наезжаю на знакомого тебе человека, я ожидал, что ты разозлишься сильнее.

— Ну а я вот не разозлился.

На кухне повисла неловкая тишина. В конце концов Шон вышел вперед.

— И меня тоже прости. Просто после того дерьма в магазине и моего выпускного мне стало казаться, что я должен лучше тебя защищать.

— Не надо, — сказал я, очень стараясь не говорить раздраженно. — Я не хочу, чтобы обо мне волновались сразу два человека.

— Я знаю, — ответил он. — Но сдерживаться не могу. Я попытался объяснить это твоему армейскому чувачку, и он, кажется, меня понял.

У меня вырвался невольный смешок.

— Что, уже подружились?

— Не знаю, как насчет подружились, но думаю, я… слегка перегнул. — Шон потер шею. — Но ты сам виноват. После той стычки с Трэвисом закрылся и не подходил к двери.

Я застонал, потому что Гаррет, который только-только расслабился, снова напрягся.

— Кто такой Трэвис?

— Э-э… — Я не планировал рассказывать эту историю Гаррету. В основном потому, что она была позади, и вспоминать о ней не хотелось. Плюс я еще стыдился того, как остро отреагировал на нее.

У Шона, однако, таких проблем не было, и он, игнорируя мой выразительный взгляд, вывалил все.

— Это бойфренд моей мамы, который повел себя с Каем как полный мудак. Наговорил кучу гомофобной херни, а потом намекнул, что Кай дружит со мной, потому что он педофил.

Гаррет не промолвил ни слова, но по тому, как расправились его плечи, а губы сжались в тонкую линию, я понял, что внутри него кипит гнев.

— Так. — Мой бойфренд сжал кулаки. — Где он сейчас?

Я вскинул руки.

— Шон, ну спасибо большое!

— Что? — возмутился тот. — Ты не собирался ему говорить?

— Наверное, нет!

— Но почему? — вопросил Гаррет.

— Потому что это было отстойно, и я перепугался, за что мне теперь стыдно, окей?

Я потер виски и попытался состроить жалостливое лицо, но Гаррет по-прежнему выглядел так, словно мысленно планировал, как свернуть Трэвису шею.

— Где этот говнюк?

Шон пожал плечами.

— После того, что он наговорил Каю, мама с ним порвала.

— Если он снова припрется и откроет свой гребаный рот, то гарантирую: я оторву ему хер и затолкаю прямиком ему в задницу.

— Вау, — пробормотал я. — Во-первых, это весьма креативно. А во-вторых, я не хочу, чтобы тебя арестовали за… даже не знаю, за что тебя арестуют, если ты это сделаешь. За странное, но справедливое нападение?

Он перестал выглядеть как серийный убийца, и уголок его рта приподнялся в улыбке.

— Ты единственный человек, который способен моментально погасить во мне злость.

Я фыркнул.

— Ну, видимо, я люблю смешить тебя. Даже когда ты смеешься надо мной.

Гаррет, по-прежнему улыбаясь, обнял меня, чтобы поцеловать. Причем далеко не коротким и целомудренным поцелуем. Наши носы столкнулись, зубы клацнули друг об друга, но потом кашель рядом напомнил, что мы не одни.

— Не перед детьми, — сказал я, указывая на Шона, который стоял и с неловким лицом смотрел себе под ноги.

Тот немедленно оторвался от пристального изучения пола.

— Эй, я…

— Не ребенок, мы поняли, — сказал Гаррет. — Ладно, вернемся к этому Трэвису. Ты уверен, что он больше никогда не придет?

— Трэвис безобиден. А все то дерьмо наболтал лишь потому, что не думал, что будут последствия. Но теперь, когда здесь ты… Это совсем другая история. — Шона, похоже, слегка заинтриговала идея о втаптывании Трэвиса в пыль.

Тревога на лице Гаррета начала передаваться и мне.

— Сейчас-то конечно, я здесь, но это не навсегда. Особенно если в итоге мне придется уехать из Филадельфии.

Эти слова пробили тот теплый пузырь, в котором мы просуществовали последние пару недель. Я отвернулся и начал переставлять кофеварку, тостер и все, что попадалось под руки. Чтобы никто не заметил их дрожь. Чтобы Гаррет не понял, как сильно меня ранила мысль, что ему придется надолго уехать.

— Ну… — Шон нерешительно замолчал. — Знаешь, все будет нормально. Кай жил один много лет, и у Трэвиса нет причин приходить сюда, ведь моя мать его выгнала.

— Да, — сказал Гаррет, как всегда представляя худший возможный сценарий. Он словно во всех ситуациях готовился к худшему. — Но если они расстались недавно, то не исключено, что он приплетется назад. И случится это, скорее всего, после того, как я устроюсь работать и не смогу быстро приехать сюда.

Они обсуждали меня в таком тоне, словно я был несмышленым ребенком. Но я, черт побери, не был беспомощным. Я был гребаным бизнесменом, артистом и мог заботиться о себе сам.

— Ты же осознаешь, что увезти его из этой квартиры тоже не вариант?

Неожиданный грохот заставил их замолчать, и я только через мгновение понял, что уронил на пол тарелку. Соусом маринара оказалось забрызгано все — дверцы шкафчиков, пол, мои ноги. Осколки керамики разлетелись по плитке.

— Вот черт.

Я наклонился, чтобы собрать кусочки тарелки, но Гаррет сразу же оттащил меня в коридор.

— Эй! — запротестовал я. — Я убирался, вообще-то!

— Ты порежешь ступни.

— Но…

— Я все уберу, — встрял Шон.

Я дернулся в руках Гаррета.

— Мне не надо, чтобы за мной убирали!

Гаррет немедленно отпустил меня.

— Кай, успокойся…

— И не надо говорить обо мне в третьем лице. — Гаррет отступил, и тогда я с максимальным достоинством выпрямил спину. Я выглядел, вероятно, очень нелепо, напирая на Гаррета, который стоял, положив руки на бедра, и с озадаченным видом смотрел на меня. — Ты автоматически предположил, что я захочу, чтобы ты круглосуточно охранял меня, а Шон решил, будто я остаюсь здесь, потому что недееспособен. Меня самого никто не спросил.

Его лицо помрачнело. То был первый раз, когда его хмурый взгляд и сведенные брови оказались направлены на меня.

— Ну а как тогда быть? Ты же сам сказал, что из-за Трэвиса тебе было плохо. Неужели ты осуждаешь меня за то, что я беспокоюсь?

У меня не было на это ответа.

— И я не предполагал, что ты хочешь, чтобы я охранял тебя. Я просто сказал, что если что-то случится, то я не всегда буду рядом.

Ответить опять было нечем, поэтому я просто стоял перед ним и кипел.

Атмосфера накалялась все больше, и Гаррет повысил голос.

— Почему ты так разозлился? Это же правда, что в какой-то момент мне придется уехать. И да… возможно, я буду работать не в здесь, а где-нибудь далеко. Мне надо решить, что чем заниматься после гребаной армии.

— Я и не запрещаю тебе…

— Какими бы сказками нас ни кормила армейская пропаганда, вариантов у меня очень мало. Если мне предложат хорошее место, и оно будет не в Филадельфии, то привередничать я не смогу.

— И ты сделал вывод, что я из-за этого распсихуюсь? Знаешь, до нашей встречи я вполне был способен нормально функционировать сам.

Гаррет пробежался пальцами по волосам.

— Я вроде не говорил этого, нет? Просто я не могу, как ты, забить на реальную жизнь. У меня есть обязательства. — Он указал большим пальцем на дверь. — Поверь, здесь с тобой, пока у нас не было других дел, кроме как трахаться, я был счастлив как никогда, но я не могу притворяться, что так будет и дальше. В любую секунду нагрянет реальность. И я не могу ее избегать.

— Ну а я вот могу, — огрызнулся я. — Мне так удобней.

Гаррет вздрогнул, и его губы безмолвно зашевелились. Я мог поклясться, что он считает до десяти. Что, вероятно, было хорошей идеей, ведь мы оба кричали и друг друга не слушали.

— Черт. — Я прижал ладони к лицу. — Ненавижу ругаться.

Гаррет сразу остыл. В два шага оказался рядом со мной, и мы обнялись. Я спрятал лицо у него на груди и вдохнул его запах.

— Слушай, прости. День был дерьмовый, и меня занесло.

Я покачал головой.

— Нет, это ты прости меня.

Шон пробормотал что-то из кухни. Я услышал его шаги, затем щелчок закрывшейся двери, и напомнил себе позже поговорить с ним. Поблагодарить за уборку и извиниться за то, что ему пришлось выслушать нашу с Гарретом первую ссору. Эта мысль вызвала у меня крошечную улыбку.

— Надо записать эту дату.

— Зачем?

— Мы же сегодня впервые поссорились! — сказал я. — Вполне себе повод.

Гаррет фыркнул.

— Да кто, черт побери, ведет учет ссорам?

— Не знаю, кто. Люди?

— Нет. Дураки.

Я рассмеялся, но дискомфорт, которым потрескивал воздух из-за нашей нерешенной проблемы, никуда не ушел.

— Послушай, Кай, — начал Гаррет, — через день-два мне правда надо вернуться и повидаться с семьей.

Я кивнул.

— Я хотел попросить тебя поехать со мной. — Он блеснул вымученной улыбкой. — Так мой каминг-аут будет похож на отдирание пластыря — если я приеду со своим первым бойфрендом.

— Это будет неправильно — вот так предъявить им меня.

— Тогда как ты бы хотел поступить?

Перспектива выйти за дверь и отправиться в другой город, чтобы познакомиться с его матерью и сестрой, которым мне очень-очень хотелось понравиться, вызвала у меня желание свернуться в клубок. К такому я был не готов. Я едва оправился от прибытия Гаррета.

— Я пока не готов к тебе ехать.

Я ожидал, что услышу разочарованный вздох, от которого у меня на душе стало бы еще хуже, но Гаррет не удивился.

— Я понимаю. Ты прав. Всему свое время. Сначала им стоит узнать мои новости и только потом встречаться с тобой.

— Да, этот план неплохой.

Напряжение окружало нас, словно груда оставшихся после взрыва обломков. Несмотря на мои шутки, разговор быстро увял. Я все еще пребывал в шоке от того, как сильно взбесился, и всего, что услышал в ответ. Гаррет, естественно, не оставил эту тему в покое. Он, как я уже понял, относился к тому типу людей, для которых было необходимо не замалчивать конфликты, а обсуждать.

— Почему ты так рассердился?

— Ты ни о чем об этом не говорил со мной, — сказал я. — Я понятия не имел, что ты можешь устроиться на работу не в Филадельфии.

Гаррет опять запустил в свои густые волосы пальцы и на сей раз крепко их сжал.

— Знаю. Это всплыло сегодня на собеседовании — потому-то я и вернулся в плохом настроении, — и я не хотел тебя волновать. Есть и другие места. Еще ничего не решено точно.

Я уцепился за эти слова.

— Мне не стоило злиться. — Я провел кончиком пальца по царапине у него на плече. Она появилась там не от секса. А после моих попыток вырваться на свободу. — Упс.

— Не страшно. — Но в его голосе, несмотря на эти слова, легкости не появилось. — Прости, что загрузил тебя. И за то что перестарался с защитой. Иногда я не могу с собой совладать. Я точно такой и с семьей, так что… я не пытался обращаться с тобой, как с ребенком. Просто у меня такой паршивый характер. Я ненавижу вспоминать, что было в школе, но после того случая подозрительно отношусь к незнакомцам… да и вообще к людям в целом. Постоянно о чем-нибудь беспокоюсь. Но теперь с этим покончено. Я исправлюсь, поверь.

Эти слова должны были утешить меня, но чувство спокойствия не вернулось. Внешний мир вторгся в мой дом. Подняв тему Трэвиса и всего остального, Шон словно впустил сюда яд, который пропитал собой стены и разъел наше счастье.

Гаррет чувствовал то же самое. Это было понятно по его озабоченному лицу, по тому, как он смотрел в потолок, когда в тот вечер мы легли спать, по хмурой гримасе у него на лице и по тому, как сжимались и разжимались его кулаки.

Он уезжал от меня. Совсем скоро. А уехав, мог протрезветь и понять, что я не стою возни. И быть может, вообще не вернуться назад.

 

Глава 17

Гаррет

Дорога в Рикстон вгоняла в тоску.

Филадельфия не была «жемчужиной» нашей страны, но Рикстон, этот унылый занюханный городишко, словно высасывал из моей души свет. Что само по себе не являлось достаточным поводом ненавидеть его, но все, с кем я рос, либо ушли служить в армию, либо разъехались кто куда, либо застряли на бесперспективных работах и получали минимальный оклад. Либо вообще не могли найти себе место, как Кевин и его зять.

Ехать домой не хотелось, но я заставил себя, потому что Николь сбежать оттуда пока не успела, а мама и вовсе не собиралась. Даже если я перееду на новое место работы, мне предстояло остаться связанным с этим чертовым городом навсегда. И все же благодаря этой поездке мне удалось отвлечься от произошедшего с Каем.

Воспоминания о моих действиях за прошедшие дни лежали у меня на душе, точно тяжелые камни. Я насовершал кучу ошибок и обнаружил, что не знаю, как справиться с реакцией Кая. Сорвавшись на одержимого им интернетного психа и того гомофоба, я разрешил своей паранойе превратить меня в агрессивного идиота не один раз, а два. Сейчас-то я понимал, что отреагировал слишком бурно… но это знание все равно не убило желание приложиться к роже Трэвиса кулаком.

Черт.

Когда же я поумнею? Сестра годами твердила мне, что нельзя мешать людям делать их собственный выбор и совершать собственные ошибки, но сказать-то легко, а вот сделать… Кай был очень ранимым, и я не мог отрицать, что хочу защитить его — и от придурка за дверью, и от тех, кто следил за каждым его шагом в сети. Он был взрослым, самостоятельным человеком, однако теперь, когда я узнал о нем больше… сдерживать свои защитнические порывы стало не легче, а тяжелей.

Почему все всегда было так сложно?

«Бронко» издал протестующий стон и остановился напротив нашего дома. Я сомневался, что эта машина проживет дольше еще пары месяцев, особенно после того, как ее на весь срок моей службы оставили гнить в гараже. Не то чтобы я винил маму или сестру. Это был гроб на колесах, и уговорить ее завестись мог только я.

— Гаррет!

Прикрывшись ладонью, я поднял глаза и увидел, что мне машет Николь. Она высунулась из окна чуть ли не по пояс.

— Если ты вывалишься, то ловить тебя я не стану.

— Все под контролем. — Она наклонилась вперед еще больше. — У нас в гостях мамин приятель, так что постарайся не нагнать на него страх.

— О, ну прекрасно.

— Гаррет Рейд, я не шучу. Не будь мудаком.

Это предупреждение было, похоже, темой недели.

Николь скрылась внутри, а я поправил рюкзак, поддел пальцами лямки и встал перед крыльцом. Перед тем, как рвануть в Филадельфию, я заскочил сюда на жалкие пару часов, и теперь меня начало настигать чувство вины. Ведь именно мать и Николь каждую неделю звонили мне в скайп и на протяжении всей моей службы присылали посылки. Но ради Кая я в одну минуту их бросил, и, вероятно, скоро мне предстояло поступить так же и с ним.

У меня заболело в груди.

Я тяжело поднялся по скрипучим ступенькам и медленно открыл дверь. С кухни доносились два голоса — мамин и более низкий, мужской. Я пошел на них, решив покончить с этим дерьмом и познакомиться с типом, который преследовал мою мать на сайте знакомств.

— Гаррет! — Мама вскочила на ноги с улыбкой, которая на три четверти была радостной и на одну — угрожающей. Я знал, что мое исчезновение ее разозлит. — Как мило с твоей стороны наконец-таки вспомнить, что у тебя есть семья.

— Боже, Полин. — Из-за стола с тихим стоном поднялся седовласый чувак в чрезмерно отглаженном сером костюме. Он смахивал на торговца подержанными автомобилями, но улыбка у него была дружелюбной, и он не источал флюиды подонка. — Приятно познакомиться, Гаррет. Я Ричард. Твоя мать много рассказывала о тебе.

С моего языка чуть не слетел ядовитый ответ, но я успел прикусить его. Повторение одной и той же ошибки с несколькими людьми за такое короткое время гарантировало, что на моей могиле будет выгравировано слово «мудак».

— Взаимно, — выдавил я.

Мамины брови взлетели на лоб — она, очевидно, подумала, что меня контролирует мозговой слизень. Ричард же просиял.

Пару минут мы болтали о всякой херне, а мама тем временем разогрела мне готовые макароны с овощами и фаршем. Она всегда хотела встретить меня «настоящим обедом», но я вырос на таких макаронах и всю свою службу в армии мечтал только о них. Ричард тоже положил себе из кастрюли — что, решил я, делало его потенциально неплохим человеком.

Когда он ушел, Николь пересела на его место и принялась доедать то, что осталось в кастрюле.

— Итак, твой вердикт?

Я пожал плечами.

— Ну, может, он и не серийный убийца.

Николь схватилась за сердце, а мама вскинула руки, словно вознося Иисусу хвалу.

— Потому что он съел мамины макароны? — спросила Николь.

— Нет. Просто я пробую одну новую штуку — не разрешать своей тупой паранойе превращать меня во вспыльчивого придурка.

— Вау. — Николь облизала ложку. — Кто ты такой?

Наша мать, наклонившись, всмотрелась в меня.

— Ты с кем-то встречаешься?

— Да… кстати об этом. — Я давно отрепетировал свою речь, но после фиаско, произошедшего в Филадельфии, напрочь забыл ее. — Пока я был в армии, то типа как познакомился кое с кем в интернете.

— В интернете? — Николь заржала и шлепнула по столу. — После всего того бреда, который ты наболтал о мамином покорении тиндера?

— Не надо так говорить, — сказала мама, и Николь усмехнулась.

— Мам, ну признай, это же уморительно.

— Я не нахожу это смешным. Ты знаешь, почему он относится к интернетным знакомствам с опаской. — Эти слова отрезвили Николь, и мама продолжила: — Но ты меня удивил.

— Да, и сейчас удивлю еще больше. — Я снова выдохнул и уставился в потолок. Как бы поизящнее выразиться… — Короче. Я гей. И познакомился с парнем. В игре. И теперь мы с ним вместе.

Я продолжил смотреть в потолок, а они на меня. Стояла полная тишина. Где-то на улице сигналил автомобильный гудок и ругались соседи. Насколько можно было понять, Джереми опять забыл вынести мусор, и мешок, где он лежал, разорвали собаки. Серьезный проступок.

— Гаррет, я не твой отец. — Мамин голос был мягким. —Ты разве не видел наши с Николь фотографии с празднования в честь равноправия браков? Они были в фейсбуке.

Кто-то взял меня за руку. Скосив глаза вниз, я увидел, что это Николь. Она улыбалась подозрительно широко, в то время как моя мать выглядела слегка раздраженной тем фактом, что я не захожу к ней на фейсбук.

— Мы давно догадались, что ты, вероятно, не натурал, — призналась Николь. — За тобой постоянно увивались девчонки, но твой интерес к ним был на нуле.

— О. — Как удручающе. — Что ж, вы не ошиблись.

— Расскажи нам об этом парнишке, — потребовала мама. — Он геймер?

— Геймер-гей! — ликующе завопила Николь.

— Вау. — Я покачал головой. — Он… — Мне даже не верилось, что наш разговор проходит настолько легко. Я ожидал слез и заявлений о том, что это противоречит религии — хотя в церковь никто из нас не ходил. — Слушай, ты правда воспринимаешь это нормально? Я думал, что ты назовешь меня грешником и начнешь сокрушаться, что я не подарю тебе внуков.

Мама оскорбилась.

— То есть ты считал свою мать какой-то ханжой…

— О господи, начинается… Скорее рассказывай дальше! — приказала Николь.

— Ладно. Черт. — Я поерзал на стуле. В прошлую командировку, когда способности автомеханика еще не удерживали меня постоянно на базе, я пережил несколько подрывов на минах и ничего, но вот пристальный взгляд женщин Рейд вгонял меня в пот. — Мы играли в компьютерную игру. Он убил моего персонажа, после чего я разыскал его в соцсетях, нашел его стрим-канал и в итоге написал ему сообщение. Вот такие дела. Мы друг другу по-настоящему нравимся.

— Стрим-канал? — Мама выговорила эти слова так, словно они были на чужом языке.

— Люди покупают подписку, чтобы смотреть прямые трансляции, где он играет в игру. Он построил на этом крутую карьеру.

— Как у этих… как их… ютуберов!

— Да, мам. Как у ютуберов. — Хихикнув, Николь повернулась ко мне. — Значит, вот куда ты поехал, когда прилетел? Сразу к нему? — Она шлепнула меня по плечу. — Грязный врунишка.

— Я не врал тебе. Ты спросила, не у девушки ли я, и я ответил, что нет.

— Окей, грязный замалчиватель. И что, все это время вы сношались, как кролики?

— Николь! — взвыла мама.

— Что? — невинно удивилась сестра.

У меня горело лицо — такими они были нелепыми.

— Мы можем, пожалуйста, сменить тему?

— Ладно, — сказала мама. — Когда мы с ним познакомимся?

— О… — Мне следовало предвидеть этот вопрос. — Над этим придется чуть-чуть поработать. Он в каком-то смысле затворник.

— Оно и понятно, раз у него такая работа, что надо весь день сидеть за компом.

Конечно, Николь не могла от меня отвернуться. Пусть я и ненавидел жить в Рикстоне, но сестру с мамой любил. Правда, я знал, что если бы тут сидел мой отец, наша беседа прошла бы совсем по-другому.

— Пообещай, что привезешь его к нам, — потребовала моя мать. — Я хочу с ним познакомиться. До него у тебя никогда не возникало симпатии к людям.

— В романтическом смысле или вообще? — спросил я с усмешкой.

— Ну а сам-то как думаешь?

Мы рассмеялись, и узлы напряжения у меня в животе немного ослабли.

***

Кай

Я сердился на Гаррета.

Окей, не по-настоящему, но… Он уехал и вместе с тем остался повсюду. Чем бы я ни начинал заниматься, мне все напоминало о нем.

Я заходил в душ — и вспоминал, сколько раз он трахал меня у стены, медленно вторгаясь и выходя, пока я стоял, вжавшись лбом в плитку. Садился поесть — и думал о том, как мы дурачились на диване, и он слизывал мороженое с моего живота. Ложился в кровать — и без него она казалась слишком большой и пустой.

Моя работа — мое убежище — тоже была пропитана им, потому что ни один стрим на твиче не обходился теперь без вопросов «а где Гаррет и его пресс». Чат сходил с ума, и Гарви все чаще приходилось доставать свой банхаммер.

Вот такой стала теперь моя жизнь, и виноват в этом был мой дурацкий армейский бойфренд. По которому я безумно скучал и который стал необходим мне, как воздух.

Мы переписывались, но по моему настоянию делали это нечасто. Гаррет уже один раз пренебрег родными ради того, чтобы приехать ко мне, что было романтично и все в таком духе, но семья… оставалась семьей. Я не хотел, чтобы они невзлюбили меня за то, что он бесконечно болтает со мной. Он обещал, что погостит там недолго и скоро вернется ко мне. Несмотря на сомнения, я должен был ему верить.

К концу недели моя выдержка истощилась. И когда Гаррет в миллионный раз предложил выйти в скайп, я согласился.

Я сел на кровать, скрестил ноги и поставил перед собой ноутбук. Как только на экране возникло его улыбающееся лицо, я вдруг осознал, в каком напряжении был после того, как он уехал. Едва я увидел его, все мое тело расслабилось.

— Привет, — сказал он. — Как дела?

Я вытянул палец, словно мог коснуться его.

— Ты подстригся.

— Да, попросил маму. Волосы жутко бесили. Получилось нормально?

Он мог хоть побриться наголо или покраситься в ярко-зеленый — я бы все равно возбуждался, едва взглянув на него.

— Конечно, просто я удивился. Ты хорошо выглядишь. Стал лучше есть?

— Угу. А еще меня учат готовить.

— Успешно?

Он покрутил пальцами, и я рассмеялся.

— Ты занят?

Конечно. Поеданием мороженого и хандрой.

— Да, но я хочу поговорить о тебе. Ты… рассказал им?

Он отозвался печальной усмешкой.

— Надо было давно это сделать. Они отреагировали нормально и, учитывая мой нулевой интерес к женскому полу, даже не удивились. И они рады, что у меня появился бойфренд. Николь рвется с тобой познакомиться.

Я закусил губу.

— Ну…

За спиной Гаррета кто-то заговорил. Он оглянулся, нахмурился.

— Уходи!

— Что, даже одним глазком нельзя? — спросил женский голос.

— Николь, это тебе не гребаный цирк! — Гаррет был непреклонен. — Я же сказал, увидишь его, когда он будет готов. Иди постреляй по бутылкам или займи себя чем-то еще.

— Да ладно, пускай, — выпалил я.

— Что? — переспросил он.

— Это твоя сестра?

— Да.

Что ж. Если его родные хотели со мной познакомиться, а я в ближайшее время не мог переместить себя в Рикстон… можно было решиться на компромисс. Я отбросил волосы с глаз и разгладил футболку.

— Так. Я нормально выгляжу?

— Кай, ты серьезно?

— Что? Я не хочу предстать перед ней каким-то неряхой.

Гаррет фыркнул.

— Ты выглядишь как всегда идеально, но ты точно не против? Не хочу показаться занудой, но у нас тут не признают личных границ.

Я поколебался всего полсекунды и решительно выдохнул.

— Да.

Вид у Гаррета остался скептическим, но он все же позвал Николь.

— Что? — проскрежетал ее голос.

— Подойди сюда, если хочешь познакомиться с Каем. — Повисла секундная тишина, а затем я услыхал громкий топот. — Господи, да не беги ты, а то свернешь себе…

Его отодвинула в сторону рука с алыми наманикюренными ногтями. Николь и впрямь оказалась… женской версией Гаррета, только с гигантской улыбкой. У нее были длинные волнистые волосы, роскошные глаза, сияющие теплом, и полные губы. Ее челюсть была, как и у Гаррета, немного квадратной, но ей это шло. Она поморгала густо накрашенными ресницами. И завопила:

— О бо-о-о-оже! Он такой милый!

Последовала непродолжительная возня, после которой Гаррет снова втиснулся в кадр, и теперь я видел их двоих сразу.

Я помахал ей.

— Э… привет. Я Кай.

Ее руки мельтешили перед лицом, пока Гаррет не опустил их.

— А я Николь… и о боже, мы обязаны подружиться. Я должна узнать, каким образом мой бука-брат заполучил такого красавца.

Гаррет все больше и больше выглядел так, словно считал, что позвать ее было ужасной идеей.

— Николь, сбавь обороты, окей? Господи, ты пугаешь даже меня.

— Слушай, ну я же взволнована плюс выпила море колы. — Она в вихре волос развернулась и крикнула через плечо: — Ма, иди познакомься с бойфрендом Гаррета! Он просто прелесть! — Ей что-то ответили, и Николь снова повернулась к экрану. — Так, а теперь расскажи мне о себе. Гаррет сказал, что ты геймер.

Возможно, она поняла, что я нервничаю, а может моя работа и впрямь была ей интересна, но так или иначе, это был лучший способ меня успокоить.

Я принялся объяснять, как работает твич (обычно люди не понимали, почему одни смотрят бесплатно, а другие ради нескольких бонусов покупают подписку), какое у меня оборудование, сколько подписчиков и какие игры я стримлю. Наверное, это был до ужаса скучный рассказ, но Николь слушала с неослабевающим интересом, а Гаррет улыбался своей безмолвной улыбкой и гордо смотрел на меня.

— Вау, — сказала Николь, когда я закончил. — Да ты настоящая знаменитость.

— Не думаю, что меня знает кто-то, кроме подписчиков.

На экране появилось третье лицо, и я встретился взглядом с их матриархом. Миссис Рейд оказалась привлекательной женщиной с темными, тронутыми сединой волосами и ореховыми глазами. На ее руке была большая и яркая цветочная татуировка.

— Здравствуй, Кай.

— Здравствуйте, миссис Рейд. Приятно познакомиться.

Ее улыбка, несмотря на суровую ауру, была доброй.

— Спасибо за то, что делаешь моего сына счастливым. Я никогда раньше не видела, чтобы он хмурился меньше трех четвертей дня.

Мое сердце загрохотало в груди, и я на мгновение пожалел, что не нахожусь рядом с ними, чтобы обнять ее за эти трогательные слова.

— Не за что.

— И я сказала ему, что мне безразлично, мужчина ты или женщина, или кто-то еще.

— Ради всего святого, мам! Или кто-то еще? — Гаррет уронил голову в руки. — Давай без этой гипертрофированной толерантности, ладно? Это звучит адски невежественно.

Мать дала ему подзатыльник.

— А ну-ка следи за своим языком. Я не особо хорошо разбираюсь во всем этом политкорректном дерьме, и ты это знаешь. Но я буду стараться.

Когда Гаррет бросил на мать еще один выразительный взгляд, мы с Николь переглянулись и усмехнулись.

Не такая ли атмосфера должна была царить в настоящей семье? Атмосфера поддержки, дружбы, любви… Его родственники были, естественно, не идеальны, но с учетом того, что они жили в Рикстоне — откуда открытого гея могли и изгнать, — их отношение ошеломило меня. Я был счастлив за Гаррета. Он заслуживал того, чтобы в его жизни были эти две женщины и их любовь.

— Ладно, — решительно вымолвил Гаррет. — А теперь уходите.

— Может, ты сам уйдешь, а я еще пообщаюсь с Каем? — предложила Николь.

— Чувиха, серьезно. Я его неделю не видел. Свали.

Миссис Рейд возвела глаза к потолку.

— Вы давно выросли, но продолжаете ругаться, как дети.

Николь поднялась, потом опять наклонилась и помахала мне.

— Было приятно познакомиться, Кай. С нетерпением жду нашей встречи вживую.

— Мне с тобой тоже, Николь, — сказал я.

Она еще раз улыбнулась, затем ущипнула Гаррета за ухо и вышла из кадра.

Миссис Рейд потрепала Гаррета по плечу.

— Я передам с Гарретом домашней еды. Судя по твоему виду, тебе стоит питаться получше.

Да уж. Моя диета состояла из кофе с мороженым и другой ерунды.

— Спасибо, миссис Рейд.

— До встречи, Кай, — сказала она.

Я помахал ей, и мы с Гарретом снова остались наедине.

— Извини, они перевозбудились из-за моих новостей, плюс они слегка сумасшедшие. И… жутко невежественные. Господи, даже стыдно. Прости.

— Все нормально. Я понимаю. Им это… в новинку. Но я уже их люблю, — сказал я, чтобы он не считал, будто обязан извиняться за родственников, которые его обожают. — Мы можем их просветить.

— Серьезно? — Мой Гаррет… Он был таким скептиком. — Они тебе правда понравились?

— Ну, они, безусловно, любят тебя.

— Это да. — Он опустил глаза, а потом сверкнул быстрой обнадеживающей улыбкой. — Мне надо сделать пару вещей, но я скоро вернусь. Обещаю.

Господи, насколько же необходимо мне было это услышать! Но вместо того, чтобы начать скакать на кровати, я заставил себя остаться спокойным.

— Окей.

— Кай, да ладно тебе. Только «окей»?

— Я пытаюсь держаться! Если честно, я в панике, потому что мне без тебя очень хреново.

Он усмехнулся — широкой и сексуальной улыбкой, от которой мне захотелось залезть к нему на колени.

— Мне без тебя тоже. Дай мне еще чуть-чуть времени, и когда я вернусь в Филадельфию, мы все наверстаем, окей?

— Хорошо. — Я похлопал пальцем по подбородку. — У меня есть кое-какие идеи.

— Вот как?

— Угу. О том, чем именно можно заняться. Нам потребуется полная нагота и, возможно, кое-какой реквизит.

— Все, прекрати. Я же сижу у мамы на кухне.

Я послал ему воздушный поцелуй.

— Хорошего тебе дня.

— О да, с мыслями о твоих идеях он будет реально хорошим. — Гаррет оттолкнулся от стола. — Я очень скучаю. Но скоро мы опять будем вместе.

Когда он отключился, я больше не ощущал ни малейших сомнений.

 

Глава 18

Гаррет

Не снимать розовые очки оказалось не так-то легко. Еще более очевидным это стало после того, как я в третий раз приехал домой и серьезно задумался о своих перспективах в смысле работы.

Я мог устроиться в любой дворовой автосервис, вот только набор навыков у меня был немного не тот. Я совершенно не разбирался в движках иномарок. Зато с трактором или танком мог сотворить чудеса.

— Я не верю, что ничего больше нет. — Я оттолкнул ноутбук на середину стола и уставился на мерзкую вкладку. — В Пенсильвании десятки заводов.

— Да, но ни один из них — кроме самого первого, куда ты ездил на собеседование — не предлагает то, что ты хочешь. Кстати, напоминаю: до конца месяца ты должен дать им ответ.

— Знаю, — ответил я. — Но управляющие вакансии у них есть только в Огайо и гребаном Иллинойсе.

Моя мать откинулась на спинку стула, и между нами растянулось молчание. Она ждала, когда я объясню, почему перспектива уехать из штата вызывает у меня такой сильный страх. Я с самого детства мечтал унести ноги из Рикстона и из Пенсильвании в целом. Но теперь это решение грозило вынести приговор ключевому фактору моей новой жизни — тому, что включал в себя Кая.

— Ну ничего. — Единственным звуком на кухне была барабанная дробь, которую выбивали на столе мои пальцы. — Деньги у меня пока есть. Так что подожду, когда подвернется что-то еще.

На мамином лице появилось выражение глубокого скептицизма. Она поставила локти на стол, подалась плечами вперед и уставилась меня самым прямым и вызывающим взглядом за всю мою жизнь — если не считать того спарринга с быком из Сент-Луиса. Он пытался доказать свое превосходство, напирая на то, что армия платит мне, простому механику, незаслуженно много, и у меня возникло желание сшибить ему голову с плеч. Когда спарринг начал превращаться в кое-что посерьезнее, нас разнял Костиган.

Черт, мне, наверное, стоило позвонить Костигану прямо сейчас.

— Гаррет, сынок. — Она выгнула бровь. — Ты сейчас думаешь не той головой.

Я выпрямил спину.

— Послушай…

— Нет, это ты послушай. — Она ткнула в ноутбук, и он чуть не упал со стола. — Я понимаю, ты только вернулся, и да, один месяц можно и отдохнуть, но сейчас ты говоришь ерунду.

— Почему ерунду? На несколько месяцев мне вполне хватит. Я даже смогу помогать деньгами тебе. Что здесь такого?

У ее рта залегли нетерпеливые складки.

— Ты работал с пятнадцати лет, а теперь вдруг решил отказаться от хорошего места?

— Ну…

— Еще недавно ты только и делал, что строил планы на будущее, рассказывал про знакомых ребят, которые отлично зарабатывают в Caterpillar, и…

— Ма, ты не понимаешь. — Я снова взялся за голову. В висках начала пульсировать боль. — Есть и другие компании.

— И в наших краях ни одна из них ничего подходящего не предлагает. А если даже предложит, то лишь на конвейере, откуда тебя через месяц-другой сократят. Гаррет, если ты примешь то предложение, то сможешь выбиться в люди.

— Да, — ответил я резко. — Сейчас вакансия только одна. Но через несколько месяцев…

— Гаррет, ну что ты несешь! — Она схватила с края стола мятую сигаретную пачку. Видеть, как она спустя много лет снова стала курить, было так странно. Может, она бросила лишь из-за фашистских домашних правил отца? Мне не особенно нравилось ее возвращение к вредной привычке, но я был далек от того, чтобы учить ее жить. — То есть, ты хочешь сказать, что твой план действий таков: спустить все свои сбережения, надеясь, что через несколько месяцев подвернется другая работа? Ты же помнишь, как бедно мы жили, и все равно похеришь свой шанс ради того, чтобы поиграть в домик с парнем, которого только что встретил?

Я ждал этого вопроса с момента, когда она предложила мне сесть и все обсудить. После того, как я неделями избегал этой темы, он был неизбежен. Мало-помалу и она, и Николь перешли от радости за меня и мои первые настоящие отношения к озабоченности на тему того, когда же я, черт побери, определюсь, как дальше жить.

Перемена была предсказуема. Когда мы были детьми, у нас далеко не всегда было вдоволь еды на столе, потому что отца раз за разом выгоняли с работы за пьянство, а мама обеими руками держалась за низкооплачиваемую должность секретаря лишь потому, что на ее зарплату жили мы все. Теперь, когда мы с Николь стали взрослыми, а мой отец умер, она получила возможность пожить для себя.

Мама замечательно относилась к любви, но разбрасываться предложениями хорошей работы… для нее это был нонсенс. И я понимал, почему. Но все равно при каждом хоть сколько-нибудь негативном упоминании Кая в мою спину словно вонзалось копье.

— Ма, не заходи в эту степь.

— Эй! — рявкнула она. — Этот парень мне нравится. Он, черт побери, очарователен, и я, между прочим, даже потратила время на то, чтобы посмотреть его стрим.

Я немного остыл.

— Ты серьезно?

— Угу. — Она выдохнула дым мне в лицо. — Я задонатила ему десять баксов.

— О боже. — И наверняка отправила вместе с донатом какое-нибудь сообщение, которое увидел весь твич-канал. Меня подмывало спросить, о чем оно было, но нет, лучше не знать. — Ладно, неважно. Я рад, что он тебе нравится, и ценю, что ты приняла всю эту гейскую тему… — этим своим комментарием я заслужил укоряющий взгляд — мама еще обижалась на мои недавние страхи того, что она окажется гомофобкой, — но твое «играете в домик» намекает на то, что в твоем представлении это просто игра, а это не так. Ма, у нас все серьезно. Я хочу, чтобы мы были вместе.

— И вступили в гей-брак?

Я встал и огляделся в поисках пепельницы.

— А можно говорить просто «брак»? Безо всяких там «гей». И нет, так далеко я еще не загадывал, но я хочу быть с ним до тех пор, пока он согласен терпеть в своей жизни такого угрюмого, раздражительного типа, как я.

— Терпеть? Да ему с тобой повезло. — Она поднялась. — И по-моему, он это знает. Он говорит о тебе так, словно ты — подарок небес.

Она бросила сигарету в раковину и прислонилась к столу, а я начал наводить в кухне порядок — мне надо было себя чем-то занять. Уж слишком много мыслей теснилось у меня в голове, слишком много решений надо было принять, и ее взгляд давил на мои плечи, как тяжелый доспех.

— Кай стопроцентно не сможет уехать со мной, — сказал я. — А я не могу его бросить, ведь я его только-только нашел. Черт, это несправедливо.

Окурок в раковине намок, потемнел, и от него поплыла вверх тонкая ниточка дыма. Я все смотрел на нее и смотрел и не отвернулся даже после того, как мама подошла ко мне и обняла.

— Сын, в отношениях необходим компромисс. Нельзя отказываться от того, чего хочешь, ради партнера. Поверь, я говорю это из личного опыта. Твой отец не всегда был чудовищем. Когда-то он был обаятельным и красивым, и ради него я бросила колледж. Я вас с Ники очень люблю, но тот поступок был моей худшей ошибкой. Из-за мужчины изменилась вся моя жизнь.

В моей груди поселилась незнакомая тяжесть. Я знал, что мама права. И знал, что возненавижу себя, если упущу подвернувшийся шанс и застряну здесь на какой-нибудь тупиковой работе.

Но еще я знал, что даже все деньги мира ничего не будут значить без Кая.

***

Кай

Я не находил себе места. Три раза убрался в квартире, хоть и ненавидел уборку. Еще простримил без перерыва аж восемь часов — в качестве благодарности за то, что, пока я отсутствовал, мои фанаты не разбежались.

Ко мне пару раз заглядывал Шон, но он был занят своими делами. У него теперь была своя жизнь. Ну, как и у меня, но я не привык к проблемам и сложностям реального мир. До Гаррета реальная жизнь была для меня короткими мостиками между погружениями в онлайн. Теперь же я выходил в интернет, чтобы убить время между встречами с Гарретом.

Моя жизнь три года была размеренной и спокойной, пока в нее, как торнадо, не ворвался Гаррет Рейд.

И вот сейчас он возвращался. Пару часов назад он написал мне смс — остановился поссать и съесть бурито — и добавил, что скоро приедет. Наша разлука продлилась неделю, и хотя я весь измучился, она, вероятно, пошла нам на пользу. У меня появилась возможность осмыслить жизнь с Гарретом, не отвлекаясь ежечасно на секс.

«Ежечасно» было небольшим преувеличением, но все равно.

Пока я заедал стресс последней картонкой мороженого, в дверь постучали. Я вскочил, распахнул ее и прыгнул вперед.

До меня запоздало дошло, что сначала стоило бы посмотреть, кто пришел, потому что это мог быть Шон или курьер. Но как только вокруг меня обвились сильные руки, а в мои ноздри проник его запах, я понял, что это Гаррет.

Уткнувшись лицом в его шею, я обхватил его бедра своими босыми ногами и скрестил их в лодыжках. Я был без рубашки, только в штанах, которые Гаррет любовно именовал леггинсами. Крепко сжав мои ягодицы, он стал целовать меня везде, куда только мог дотянуться.

— Господи, — вымолвил он между смачными поцелуями, пока бедром захлопывал дверь. — Я так сильно соскучился по тебе.

Я отклонился назад, вцепился в его лицо и сказал те единственные слова, которые мне хотелось сказать каждый день с тех пор, как он уехал.

— А я по тебе. Я люблю тебя.

Выражение на лице Гаррета не изменилось. Секунду он просто смотрел на меня, а после сказал:

— Кай… — Я прервал его поцелуем, словно стремясь «закрепить» эти слова. Ведь они были официальным признанием. Он отстранился. — Эй, ты не дал мне закончить.

— Закончить что?

— Говорить, что я тоже люблю тебя.

Я запрокинул лицо и рассмеялся.

— О боже, мы отвратительны.

— Совершенно отвратительны, — согласился он. — Костигана аж передернуло бы.

— Если мы будем продолжать в том же духе, с нами никто никогда не захочет общаться.

— Ну и пускай. — Гаррет поцеловал меня еще раз. — Ненавижу людей.

Я наклонился и куснул его за губу, а потом с силой, желая оставить синяк, всосал ее в рот. Неожиданно меня развернули и прижали к двери, после чего Гаррет завел мне руки за голову и, своим весом удерживая меня, чтобы я не упал, переплел наши пальцы.

Пока он втирался в меня, я вращал бедрами, насколько это было возможно в ограничивающей движения позе. Боже, какой же долгой была эта неделя. До Гаррета у меня не было секса так долго, что я даже забыл, в чем его кайф. Ну, строго говоря, до Гаррета у меня хорошего секса и не было, поэтому, когда он уезжал, я каждый раз отчаянно тосковал по его ласкам.

— Ты думал обо мне, пока меня не было?

— Ты же знаешь, что да, — выдохнул я.

— Расскажи, — велел он, — расскажи, что конкретно. Ты представлял, как я бужу тебя языком в твоей заднице? Как мы моемся в душе, и ты стоишь на коленях с моим членом во рту?

Я крепче сжал ноги и запрокинул голову, чтобы видеть его раскрасневшееся лицо и смотреть в сверкающие глаза.

— Я думал о том… что хочу станцевать для тебя.

Он судорожно вдохнул и облизнул губы, так что они стали блестеть.

— Станцевать?

Я выгнул спину.

— Да. Показать стриптиз. Я представлял, как медленно раздеваюсь до джоков. Тебе пришлось бы сидеть на руках — прикосновения были бы запрещены. Я извивался бы у тебя на коленях и крутил задницей перед лицом до тех пор, пока ты бы не потерял силы терпеть.

Его ноздри затрепетали, и он стиснул мои руки так сильно, что вены на его бицепсах вздулись.

— Потом я бы сел на твой член и скакал на тебе до тех пор, пока мы оба не кончим. — Я закусил обе губы. Толчки его бедер ускорились, и мои яйца поджались. — Тебе бы это понравилось?

— Черт, а сам-то как думаешь?

— Я думаю, ты бы кончил охерительно мощно, — прошептал я, зная, что сейчас приближаюсь к оргазму именно я. Движения его тела в сочетании с пламенным взглядом и моими собственными словами довели меня до предела. Стоило ему еще раз вжаться в мой член — и я, вскрикнув, кончил.

— Боже. — Гаррет, пока я содрогался, лизнул мою щеку. — Это так горячо. Ни разу не видел, чтобы парень кончил без рук.

— А я ни разу так не кончал. Это все ты. Ты сводишь меня с ума.

С усилием потянув его за руки, я опустил ноги на пол, потом встал на колени и, расстегнув «молнию» его джинсов, вытащил его член. Быстрый взгляд вверх, улыбка… и я заглотил его до конца.

Надо мной раздался глухой стук — Гаррет упер локоть в дверь и, наклонив голову, стал наблюдать за тем, что я делал.

— Обожаю смотреть, как ты мне отсасываешь, — сжав мои волосы, выдохнул он. — И как принимаешь меня до упора…

Перекатывая в руке его яйца, я усмехнулся — насколько сумел с его членом во рту.

— Мать твою, Кай. Я сейчас кончу.

Я уже был готов и, когда он с хриплыми стонами начал извергаться мне в рот, проглотил все до конца. Когда он закончил, я с влажной улыбкой рухнул на пол. Соседи, наверное, думали, что мы буйные психи.

Гаррет соскользнул по двери на пол. Тяжело дыша, посмотрел на меня, а потом растянулся рядом. Я повернул голову, и мы влажно, медленно поцеловались.

— Я правда люблю тебя, Кай. По-настоящему. — Он заглянул мне прямо в глаза, словно желая удостовериться в том, что я ему верю. — Может, это кажется слишком внезапным, но это не так. Я запал на тебя еще в первый месяц. И на мнение остальных мне плевать.

Я нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

Гаррет коснулся моего подбородка.

— Скажу тебе честно: раньше я относился к онлайн-знакомствам скептически. Я не доверял всяким тиндерам, но сейчас… Я не знаю. Вряд ли мы могли познакомиться где-то еще. Мы оба чересчур интроверты, а я вдобавок злобный ворчун.

Усмехнувшись, я обнял его за талию.

— В моем случае «интроверт» — это еще мягко сказано.

— Ты понимаешь, о чем я. — Он пожал плечами. — Я просто к тому… Мне плевать, если кому-то покажется странным, что мы встретились и влюбились в игре. Плевать абсолютно на всех. Нам никто больше не нужен. Ну, кроме моих родных. Им придется с нами общаться вне зависимости от того, насколько мы отвратительны.

Он сказал это настолько серьезным, решительным тоном, что меня пробрал смех.

— Что?

— Ничего! Ничего. — Я притянул его поближе к себе. — Меня абсолютно устроит, если мы будем только вдвоем так долго, сколько у нас это выйдет.

Я думал, что он улыбнется, но его настроение явно было подпорчено.

— Эй, — промолвил я тихо. — Все хорошо?

— Да так, просто задумался о всякой фигне. Хочешь есть?

Я вернулся на кухню, но напряжение, которое он излучал, передалось в полной мере и мне. Было сложно сказать, почему. Может, прошло чересчур много времени с тех пор, как мне приходилось считывать чье-либо настроение, а может я просто никогда не жил не один. Что ж, по крайней мере готовка дала мне возможность чем-то занять свои руки.

После еды озабоченность Гаррета не прошла. Он погрузился в мрачную, насупленную задумчивость, которую изредка прерывала ненатуральная бодрость. Я видел, что он изо всех сил старается не выдавать, что у него на душе, но да, это его возвращение из Рикстона в Филадельфию было совсем не похоже на предыдущие.

Похоже, наш медовый месяц закончился.

 

Глава 19

Гаррет

— Ты точно уверен, что хочешь пойти?

Кай, покачиваясь на пятках, засунул ладони в задние карманы джинсов. Он смотрел на дверь таким взглядом, словно за ней стояла в ожидании нас толпа живых мертвецов. Для него поход в многолюдное место был столь же пугающим.

— Я могу сходить и один. Вообще без проблем, — в пятый раз повторил я. — Честное слово.

— Нет. — Его голос звучал тверже и резче обычного. — Если ты хочешь пойти, то и я тоже. Я смогу это сделать. Смогу.

— Это же просто поход в магазин. Я могу…

— Нет, не просто! — Его взгляд переметнулся от двери ко мне, а шею и щеки залила краска — первый признак того, что у него начинался приступ тревожности и все могло кончиться достаточно плохо. — Я хочу быть в состоянии сходить со своим бойфрендом в гребаный магазин, чтобы купить яблок, замороженных пицц и всей прочей дурацкой херни, которой тебе не хватало, пока ты был заперт на чертовой базе.

Хоть я и переживал из-за того, что он себя заставляет, мое сердце налилось благодарностью. Я ведь не говорил ему, почему хочу сам сходить в магазин. И никогда не вдавался в детали о том, что всю службу мечтал о таких тривиальных вещах, как прийти в магазин и спонтанно определить, что мне хочется съесть.

Он провел ладонью по волосам, сделал глубокий вдох и расправил плечи. Я испортил эффект, поцеловав его. Из его легких вышел весь воздух, и он рассмеялся мне в губы. Временами он смотрел на меня с такой неприкрытой нежностью, что наша связь начинала казаться мне нереальной. Даже не верилось, что из всех парней, которые годами пытались добиться его в интернете, он выбрал меня. Это мне он ответил. Со мной заговорил. И влюбился тоже в меня.

И теперь я потенциально собирался уничтожить это ради работы.

Я снова почувствовал внутри пустоту.

— Идем. — Я взял его за руку. — Это ведь недалеко?

Кай покачал головой и восстановил на лице решительное выражение. Я почти слышал, как он мысленно повторяет: «Я смогу. Ко мне не начнут приставать, и подходить слишком близко. Я буду храбрым и выдержу».

— Если что-то пойдет вдруг не так, то ничего страшного в этом не будет. Ты не слабак и не трус. Ты такой, какой есть, и изменить тебя я не хочу.

— Может, я сам хочу измениться.

Я прикусил язык, и мы вышли на улицу.

Мы решили сходить за покупками в середине дня, потому что многие были еще на работе, и в магазине должно было быть мало людей. День выдался душным. Солнце палило так беспощадно, что воздух над асфальтом мерцал. Я жару почти не заметил — после месяцев, проведенных в пустыне, это было ничто, — а вот Кай сразу закрылся от яркого света ладонью и нацепил на нос очки.

Где находится магазин, я не знал. Кай, как выяснилось, тоже. В итоге мы встали с ним на углу, я достал телефон и открыл карту. Пока я ориентировался, он прилип к моему боку, прячась от проходивших мимо людей, и мне передался его страх. Внезапно я пожалел, что затеял этот поход. Можно было и догадаться, что он почувствует себя виноватым и предложит пойти вместе со мной.

С каждой минутой моя тревога усиливалась, и когда мы добрались до магазина, я нервничал не меньше Кая и пытался не зарычать на тех, кто подходил слишком близко. Если у прохожих и возникало желание прокомментировать то, что Кай ко мне жался, то они оставляли свои шуточки при себе. Я был в настроении свернуть кому-нибудь шею, и это явственно отражалось на моем угрюмом лице.

— Мы по-быстрому, ладно? — Я взял тележку, двери открылись, и нас немедленно окружила прохлада. — Тут почти никого нет, так что много времени это занять не должно.

Кай не ответил. Что было неудивительно: я, наверное, задолбал его своими напоминаниями о том, что ему некомфортно.

— Я хочу готовую пиццу. Закатим пир на весь мир.

— Пиццу можно и заказать. — Кай глубоко засунул руки в карманы и, нервно оглядевшись, пошел за мной в секцию полуфабрикатов. — В Филадельфии пиццерии намного лучше, чем в Рикстоне.

— Признаю́: у меня слабость к замороженной пицце. Когда я был маленьким, это был наш вариант вкусного ужина. Мама разогревала пиццу «Тотино», и мы притворялись, будто ничего вкусней этого нет. Позже я возненавидел ее, но теперь иногда покупаю.

— Пиццу «Тотино»? Это которая продается по доллару?

— Да, но сегодня я пришел сюда не за ней.

Кай хихикнул над тем, с какой серьезностью я воспринимал эту миссию. Он взял меня под руку.

— Ты ходил с родителями в магазин, когда был ребенком?

— Нет. — Я оглядел длинный ряд холодильников. Выбор ошеломлял, но я знал, что ищу. Пиццу «Рэд Бэрон». Самой топовой среди замороженных пицц она не была, но я ее обожал. — Моя мать работала допоздна, а бездельник-отец полагал, что покупка продуктов — не мужская работа, поэтому я ходил по магазинам один. У меня была небольшая тележка, и я толкал ее перед собой, как старичок.

Кай наблюдал за мной, пока я забрасывал в тележку несколько пицц.

— Мне почему-то кажется, что в детстве у тебя были пухлые щечки и темные кудрявые волосы.

Я, скрипнув тележкой, двинулся дальше.

— Ты недалек от истины. Может, когда-нибудь тебе доведется увидеть мои старые фотки. Мама с удовольствием меня опозорит, показав тебе доказательство, что у меня были прыщи.

— О боже, ты был прыщавым подростком?

— Так точно. — Я выудил у него из кармана список покупок. — К счастью, пубертат сжалился надо мной.

— О да, черт побери. — Кай подошел ко мне и украдкой похлопал по заднице. — Надо будет соорудить в честь богов пубертата алтарь и каждый вечер их восхвалять.

— Гарантирую, что сегодняшним вечером ты будешь восхвалять нечто другое.

Он с усмешкой толкнул меня локтем, и я спросил:

— А каким в детстве был ты?

Кай пожал плечами, и с минуту я думал, что он не ответит. Потом он вздохнул.

— Тощим и странным. Ну, знаешь… сплошные глаза.

Я кивнул.

— Ясно. Как гремлин.

Он шлепнул меня по руке. Но с улыбкой.

— Я был вылитым гремлином, да. В общем, мне говорили, что я пошел в маму, но я знал родственников только со стороны отца. И они все были огромными. Типа тебя. Играли в футбол. Я покупал одежду для танцев, а они — новые бутсы. — Он бросил в тележку пачку овсянки. — Возьмем кленовый сироп?

Меня в который раз впечатлило то, что невзирая на нулевую поддержку, он смог чего-то достичь.

— Конечно, возьмем.

Кай улыбнулся, и я на секунду поверил, что все закончится хорошо. Мы взяли пиво, вино, печенье, попкорн и овощи для салата, но потом словно открылись магические врата, и магазин наводнила толпа, включая не меньше двух станций пожарных.

Кай рядом напрягся. Он побледнел, и его взгляд заметался по сторонам.

— Судя по всему, ты предпочитаешь парням в подтяжках парней в униформе, — совершенно не к месту пошутил я. — Хорошие новости для меня.

Кай выдавил смешок, но его кулаки сжались так сильно, что побелели костяшки.

— Ты взял все, что хотел?

Быстрый взгляд на список показал, что мы не добрались даже до половины.

— Да, мы закончили. Можно идти.

— Нет. — Кай вытер ладони о футболку. — Нет, мы не закончили. Все нормально. Я в полном порядке.

Это была неправда.

Спустя пять минут я прервал эту миссию, повернул к кассам, и при виде длинных очередей меня бросило в пот. Моей главной задачей стала необходимость вывести Кая отсюда и в целом из ситуации, которая так нервировала его, но я постарался этого не показать. Я кивнул на полку за нами.

— О, возьми вон тот журнал.

— Что? — Кай кусал ноготь, пытаясь протиснуться в пространство между мной и стойкой с конфетами. — А что там?

— Статья о Fable Legends. Можешь, пока я разгружаюсь, почитать ее вслух? Я два года мечтал об этой игре.

Кай взял журнал. Его руки тряслись, сминая и чуть ли не разрывая страницы, пока он торопливо листал их, отыскивая статью. Наконец он нашел ее и начал читать.

Статья занимала три разворота, и вскоре в голосе Кая перестало звенеть напряжение. Он даже начал вставлять свои комментарии. Его лицо по-прежнему было бледным, однако внимание, кажется, переключилось с людей вокруг нас на слова и картинки в журнале.

— Как ты узнал, что мне это поможет? — спросил Кай, когда мы с кучей пакетов вышли из магазина. — Ты что, не только сексуальный солдат, но и тайный психиатр?

— Нет. Просто ты попал в эту ситуацию из-за меня, и тебя надо было чем-то отвлечь. Я рад, что это сработало.

— Я тоже. — Мы встали с тележкой, в которой еще лежали наши пакеты. Кай поднял глаза и широко улыбнулся. — Знаешь, это паршиво, что я такой, но круто, что ты меня понимаешь. И что пытаешься как-то помочь.

Я усмехнулся.

— Пытаться — не значит сделать.

— Но ты правда помог. — Кай со смешком указал на себя. — Я в полном раздрае, но панической атаки у меня нет. Тебе это покажется преувеличением, но для меня адски важно то, что ты следишь за моим состоянием… что понимаешь его и помогаешь преодолеть.

Это была самая идеальная вещь, которую он мог мне сказать, но мое сердце словно пронзило ножом.

— Кай… — Неужели я все-таки собирался на это пойти? — Кай, когда мы вернемся домой, нам надо будет поговорить, хорошо?

Он всмотрелся в мое лицо.

— Звучит как-то не…

— Какие люди. Это же наш педофил.

Я вскинул голову, и Каю даже не пришлось называть ублюдка напротив. Это был Трэвис — откуда-то я и так это знал.

— Что ты сказал? — Трэвис был так сосредоточен на Кае, что заметил у тележки меня только после того, как я задал этот вопрос. Часть показушной храбрости с него сразу слетела, однако не до конца. Я шагнул к нему. — А ну повтори.

— Гаррет… — выдавил Кай. — Давай просто…

— Кто это? Твой бойфренд? — Трэвис обращался к Каю, но не сводил глаз с меня. — Не хочешь рассказать своему бойфренду о том, что тебе нравится проводить время с несовершеннолетними мальчиками?

Мой первый толчок чуть не сбил Трэвиса с ног, но не стер с его рожи кривую ухмылку. Его взгляд был мутным и злым, как у отца, когда тот напивался.

— Шон уже с меня ростом, — сказал я, и мой голос напоминал скорее рычание. — А ты просто мудак, который считает геев больными.

— Ха. — Трэвис вздернул подбородок. — А что, разве ты не такой?

Как и в тот раз с Костиганом я не планировал распускать руки, но это случилось. Мой кулак с треском врезался в его челюсть, и он, оглушенный, рухнул на задницу. Когда я шагнул к нему, абсолютно готовый его изметелить, Кай двумя руками обхватил меня за предплечье.

— Не надо! Он вызовет копов!

— Не вызовет, — прорычал я, отходя. — Иначе ему придется признать, что его побил педик.

— Гаррет, остановись. — Голос Кая звучал непреклонно, но еще я расслышал в нем нотку паники.

Внезапно мне пришло в голову, что если я надеру Трэвису задницу, то мы привлечем толпу и, возможно, полицию. Которая нас арестует и будет задавать нам вопросы, и я не исключал вероятность того, что к нам отнесутся предвзято, узнав, что мы с Каем пара. А поднять руку на гомофоба-копа я точно не мог.

Я погрозил Трэвису кулаком.

— Если хотя бы взглянешь в его сторону хоть еще один раз, я прикончу тебя. Ты и глазом моргнуть не успеешь.

Трэвис еще держался за челюсть и в шоке смотрел на меня, когда Кай потянул меня за руку и заставил уйти.

***

Кай

Адреналина, бурлящего в моих венах, хватило бы, чтобы снабдить энергией стадо слонов. Гаррета еще немного трясло. Его шаги были такими широкими, что мне то и дело приходилось срываться на бег.

Я оглянулся, но мы уже свернули за угол, поэтому Трэвиса я не увидел. Как и прохожих, которые могли стать свидетелями последствий пережитой мною сцены. Взгляд Гаррета еще метал молнии, а лицо оставалось предельно напряжено.

Я отреагировал самым неподходящим для ситуации образом.

Расхохотался.

Так громко и сильно, что чуть не разбил купленные по настоянию Гаррета три упаковки яиц. У меня подогнулись колени, и чтобы устоять на ногах, мне пришлось схватиться за стену.

Гаррет с тревогой взглянул на меня, но поняв, что я смеюсь, а не плачу, насупился и стал наблюдать за тем, как я пытался взять себя в руки.

— Ты закончил?

Свои пакеты я поставил на землю, так что, когда смех утих, обхватил свою грудь.

— Ты… — выдохнул я, — ты его полностью растоптал.

— Конечно. У него, наверное, встает от мысли, какой ты красивый, вот он и цепляет тебя, выпячивая свой гетерокретинизм.

— О, перестань, это вряд ли.

— Не знаю, как по мне, все очевидно. — Гаррет переложил пакеты в другую руку. — Тебя не разозлило то, что я снова включил мега-защитника?

— Нет. Наверное, должно было, но если честно… сегодня мне это даже понравилось. Я всегда был один. Всегда. Родственники делали вид, что меня нет, а друзей, пока я не стал танцевать, у меня почти не было.

На лице Гаррета возникло то мучительное выражение, которое всегда появлялось, когда он жалел меня. Я выдохнул, мои плечи поникли, и из меня разом вышел весь адреналин.

— Пошли домой.

Он поколебался минуту, потом молча продолжил идти. Я знал, что он думает о том, что сказать, и прокручивает все случившееся у себя в голове.

Дома я убрал все замороженное в холодильник, а затем увел Гаррета в ванную и, велев сесть на унитаз, протер его руки дезинфицирующей салфеткой.

— Послушай, — сказал я, когда он строптиво вздохнул. — Трэвис мерзок, и я не хочу, чтобы его мерзость была на тебе. — Я приподнял его руку. — Видишь? У тебя костяшки разбиты.

— У него костлявая рожа.

Выбросив салфетку, я встал между его раздвинутых ног и притронулся к его скулам, вспоминая тот день, когда он вышел в скайп весь в синяках.

— Все это могло закончиться очень плохо.

— Бэби, все и так прошло не особенно хорошо.

Я рассмеялся.

— Нет, могло быть гораздо хуже. У меня могла начаться паническая атака, но ты наблюдал за мной и заметил, когда я исчерпал свой лимит. Я не запаниковал даже после того, как пришел Трэвис. Наверное, из-за того, что я волновался, что тебя арестуют за то, что ты оторвешь ему член.

Ванную огласил его смех.

— Да мне надо медаль дать за выдержку. Я ведь просто разок стукнул его.

— Когда ты за меня вступился, я ощутил себя в безопасности. Наверное, я должен был прийти от насилия в ужас или сказать, что я всегда могу защитить себя сам, но правда в том, что это не так. — Собираясь с духом, я замолчал, потому что собирался признаться в том, что временами мне и правда нужна была помощь других. — Я знаю свои пределы. Я знаю, что там, — я указал в сторону двери, — мне страшно и неуютно. Вся моя жизнь построена здесь. — Я показал пальцем на пол. — Я рад, что с тобой чувствую себя в безопасности, но мне надо решить еще очень много проблем.

— Ты когда-нибудь… думал сходить к психотерапевту?

— До встречи с тобой? Нет. Никогда.

— Никогда? — повторил он.

Я посмотрел в лицо, которое значило для меня больше всего остального на свете и которое заставило меня захотеть вновь научиться жить в мире.

— Ну… я всегда подозревал, что у меня социофобия. Я же гуглил симптомы. Раньше меня это не волновало, ведь моим способом справляться с проблемой было…

— Не замечать ее.

— Но теперь у меня есть причина не быть таким. Это ты. И мы можем поработать над этим. Шаг за шагом, не торопясь. Можем ходить в тот магазин и в другие места по соседству. — Я воодушевлялся все больше и больше, смелость разгоралась в груди, как пожар. — Однажды я даже смогу решиться на большее, например… на поездку к твоей семье.

Дурацкая улыбка, с которой я все это говорил, замерла. Я думал, что Гаррет обрадуется, обнимет меня, а потом мы займемся любовью прямо тут, на полу ванной…

Но он побледнел.

— Кай…

Мое сердце ухнуло вниз, а страх, точно лоза, опутал и задушил прилив смелости. Возможно после истории в магазине у него открылись глаза. Возможно он понял, как тяжело со мной жить…

Когда он заговорил, его голос был сиплым.

— Я буду вынужден согласиться на работу за пределами штата.

Я моментально вспотел, а в следующую секунду меня словно бросили в ванну со льдом. Из легких вышел весь воздух, и я еле-еле смог вымолвить:

— Что ты имеешь в виду?

— Компании, предлагающие работу по моему профилю, за которую хорошо платят и где есть возможность для карьерного роста, находятся не в нашем штате. Они даже не на Восточном побережье.

Я знал, что в Филадельфии у него может не сложиться с работой. Но за пределами штата? Даже не на Восточном побережье? Такого я точно не ожидал. Я будто бы оказался на раскручивающейся с бешеной скоростью карусели. Я не понимал, что мне делать, но знал, что оставаться в ванной, под его взглядом, я не могу.

Стены начали наезжать на меня, и они были утыканы пиками, и господи боже, я понял, что задыхаюсь. Слепо хватаясь за все подряд и спотыкаясь, я вышел из ванной. Мне был необходим свежий воздух, водка или подушка, в которую я мог закричать.

Они даже не на Восточном побережье. Они даже не на Восточном побережье.

Передо мной зловеще маячили картинки будущей жизни: как мы живем врозь, как видимся только урывками и только по скайпу…

— Кай, подожди…

Я добрался до своей спальни — до нашей, черт побери, она всегда будет нашей, — он шел за мной. Открыть окно трясущимися руками было непросто, но у меня кое-как получилось. Вот только прохладный воздух никакого спокойствия не подарил.

Мы просидели так пару минут — я на подоконнике, он у меня за спиной, — а потом я потянулся к нему, взял за руку, и тепло его пальцев привело меня в чувство. Когда он привлек меня к себе на колени, барабанная дробь в груди немного утихла, но из-под ресниц хлынули слезы.

Гаррет, как я и предвидел, покидал меня. Уезжал в другой город. Господи, от одной только мысли о путешествии я чувствовал, что теряю рассудок.

Я не мог этого сделать. Ни ради Гаррета, ни ради себя. Происшествие в гребаном магазине было тест-драйвом. Перелет? Путешествие на машине? К моему горлу поднялась желчь, а между телом и разумом произошел рассинхрон. Весь организм приготовился отключиться.

Сложно сказать, сколько времени мы так просидели, но когда я снова обрел способность дышать и отстранился, то увидел, что Гаррет кипит. Из-за самой ситуации или из-за меня, я не знал.

— Прости, — прошептал я. — Все… я успокоился.

— Точно?

— Нет, но мне чуть-чуть лучше. — На миг промелькнула мысль, что правильнее будет расстаться и отпустить его. Пусть он уедет и найдет нормального парня. Но для такого шага я был слишком эгоистичен. — За пределами штата — это…

Он стиснул зубы.

— На собеседование я ходил здесь, но управляющие вакансии у них есть только в их отделениях в Огайо и Иллинойсе.

В Иллинойсе?

— Что это значит для нас?

Его плечи поникли.

— Что ты готов сделать?

Я закрыл руками лицо и завыл.

— Нет! Прекрати!

— Что? Что я сделал?

Я уронил руки на колени.

— Хватит быть таким чутким! Разозлись на меня! Наори! Скажи, что я хреновый бойфренд. Но только не будь таким добрым, когда все наши проблемы — из-за меня.

— Как я могу обвинять тебя? — Вопрос прозвучал как мольба. — Я же видел, что происходит, когда у тебя паническая атака. Любой человек в здравом уме будет их избегать. Ненавижу себя. Ненавижу за то, что вломился в твою жизнь и все разрушил.

— Это не так. — Я положил на его шею ладонь и большим пальцем потер выемку у его горла. — До тебя я верил, что счастлив, а теперь знаю, что ошибался.

— Так что же мы будем делать?

— Ты сможешь вынести отношения на расстоянии? — От ужаса мое сердце быстро заколотилось, но я все-таки договорил: — Я схожу к психотерапевту. С кем-нибудь… поговорю. Может, начну пить таблетки.

На его лице осталось сомнение.

— Ты правда этого хочешь?

Правда ли я хотел это сделать? Или просто пытался его удержать?

— Ответить честно?

— Конечно.

Я потерся носом о его нос, и мой голос дрогнул.

— Я не хочу потерять тебя.

— Я тоже не хочу потерять тебя. — Он хрипло выдохнул и сжал мою руку. — Хочешь, тоже скажу кое-что честно?

Я кивнул.

— Я соглашусь на отношения на расстоянии, пусть и вопреки воле. Я хочу, чтобы ты был со мной постоянно. Я хочу смотреть, как ты играешь и стримишь. Я хочу просыпаться с тобой, вместе готовить, а по скайпу всего этого сделать нельзя. — Голос Гаррета дрогнул, и он отвернулся. — Но я соглашусь. Лучше быть с тобой так, чем никак вообще.

Мне захотелось заплакать.

— Черт, ты опять слишком добр.

Его губы дернулись.

— Все остальных я едва выношу. А с тобой — вот загадка — превращаюсь в настоящего, сопереживающего человека.

Я улыбнулся, он тоже. Но моя улыбка вышла натянутой, и я знал Гаррета достаточно хорошо, чтобы понимать: он не был полностью счастлив. В армии ему помогла вера в то, что когда все закончится, он увидит меня. Что же могло помочь нам сейчас, я не знал.

— Когда тебе надо будет уехать? — спросил я.

— Скоро. На следующей неделе нужно дать им ответ и в течение месяца переехать.

— О. — Внутри я закричал, но снаружи сполз с его коленей и встал на нетвердых ногах. Мне надо было на что-нибудь переключиться, пока у меня не произошел новый срыв. — Хочешь, сделаю ужин?

Он долго молчал, потом, словно очнувшись, ответил:

— Было бы здорово.

Мы долго смотрели друг на друга.

— Знаешь, — вдруг выпалил я, — тебе вовсе необязательно устраиваться на работу…

Его глаза засверкали.

— Не надо, Кай. Даже не начинай.

Он еще никогда не разговаривал со мной таким тоном, и это был знак, чтобы я замолчал, но я отчаянно хотел все исправить. Я хотел отмотать время назад и вернуться в момент, когда мы целыми днями только и делали, что занимались сексом, ели и болтали на все темы на свете — от самых обыденных до философских. Когда он еще не успел осознать, что я жалкий слабак.

— Я просто имею в виду, что у меня стабильный доход и есть сбережения…

Гаррет встал, и наверное, всего во второй раз со дня нашей встречи в реале, его рост поразил меня.

— Кай, я не стану бездельничать и проедать твои деньги с порнухи и стримов. Подумай-как еще раз. Я работал с пятнадцати лет и сейчас прекращать не намерен.

Он протиснулся мимо меня и выскочил в коридор.

— Ну и болван же ты, Кай, — пробормотал я себе.

Поскольку он спрятался в ванной, я оставил его одного и пошел делать ужин. Двигаясь, точно робот, я приготовил курицу и порезал салат. Спустя какое-то время Гаррет вышел и встал у обеденного стола.

— Прости меня.

— Это было дурацкое предложение, — проговорил я, натирая куда больше сыра, чем нужно.

Он подошел ближе.

— Я понимаю, почему ты его сделал, но… извини, нет.

— Я понимаю.

— Прости, что приплел сюда порно…

— Нет, все нормально, — прервал его я. — Часть моих сбережений действительно принесли те мои видео. Но на нас это никогда не влияло, так что давай не превращать это в проблему сейчас.

Он согласно кивнул и помог мне доделать ужин.

Весь оставшийся вечер мы разговаривали через силу. В итоге, пока мы смотрели кино, он заснул на диване, и в постель я лег один. Но не заснул.

Я знал, что если закрою глаза, то ощущение одиночества станет только сильней.

 

Глава 20

Гаррет

За два месяца дома у меня так и не вышло привыкнуть к своей старой комнате в Рикстоне. Она, в общем-то, не изменилась, но было так странно сидеть на краю узкой постели и видеть пространство, которое раньше представляло для меня целый мир. Теперь оно вызывала сильное чувство клаустрофобии.

Почему я раньше любил эту комнату? Неужели из-за того, что запирался здесь на замок и врубал музыку, чтобы не слышать, как матерится отец? А может быть, потому что она дарила хоть какое-то уединение в моменты, когда я решал зайти в гриндр, чтобы найти там какого-нибудь закомплексованного, но изголодавшегося реднека? В чем бы ни заключалась причина, я больше не чувствовал здесь ни былого покоя, ни счастья.

Теперь, глядя на стены, я замечал, как здесь тесно. Замечал, что поверхность хромого комода пошла волнами от воды, что тридцатилетний ковер покрывает исцарапанный пол. У многих жилье было хуже, но я продолжал сравнивать эту комнату с уютной квартирой Кая и с ощущением дома, которое возникало, когда он меня обнимал.

Теперь это ощущение будет доступно мне только во время редких поездок домой. Я согласился на работу в Преории. Все. Моя судьба была решена. Завтра я уезжал туда и приступал к поискам новой квартиры.

По сравнению с этой дырой мое будущее жилье в Иллинойсе вполне могло показаться дворцом, но я знал, что ничем не смогу заменить то тепло, которое разливалось в груди, когда я после ночи бурного секса просыпался с ним рядом. Или когда мы вместе готовили, создавая какой-нибудь кулинарный «шедевр». Или когда по очереди играли в Fallout и орали друг на друга за то, что один не слушал советов другого.

Я знал, что переезд станет концом. И все-таки готовился провести за рулем своего дерьмового «бронко» восемь часов, поскольку все решилось слишком внезапно, чтобы в последний момент покупать дорогущий билет на самолет.

— Черт.

Я сполз с края низкой кровати и тяжело опустился на пол. Уткнулся локтями в колени и спрятал в ладонях лицо, стараясь не замечать, что глаза начинает щипать, а в горле растет удушливый ком.

Времени для всего этого не было, ведь через три гребаные недели я выходил на работу, но когда дело касалось Кая, то противостоять себе я не мог.

Гаррет: Можно приехать к тебе?

Две минуты между сообщениями не были чем-то монументальным, но пока я сидел с сердцем, рвущимся из груди, они показались мне вечностью.

Гаррет: Бэби, пожалуйста. Мне надо увидеть тебя.

Гаррет: Завтра утром я уезжаю искать в Иллинойсе квартиру. Через пару недель я вернусь, но… у меня такое чувство, словно все быстро меняется. Или заканчивается. Черт, это сводит с ума.

Прошло еще пять минут. Я был близок к тому, чтобы швырнуть телефон в стену и разрыдаться. Какого черта? Я не помнил, когда в последний раз плакал.

Кай: Хорошо. Приезжай.

Как только он написал это, я ни секунды не медлил. Даже не ответил ему — отчасти от нетерпения и отчасти из страха, что он передумает. Независимо от того, что я решил после разговора с матерью, и несмотря на то, что я знал, что возненавижу себя, если после потраченных на армию лет откажусь от нормальной работы, мне все равно казалось, что я предаю его.

Схватив сумку с вещами для Иллинойса, я кубарем слетел по лестнице вниз, крикнул что-то матери и Николь и, не дожидаясь ответа, вдавил в пол педаль «бронко». Это была наша последняя ночь перед тем, как начнется процесс переезда. А может, если все полетит к чертям, и последняя ночь вообще.

Я домчался до Кая с ревущим в колонках классическим роком и остановился на тесной парковке у его дома так резко, что взвизгнули тормоза. Ворвавшись внутрь, я, кажется, чуть не сшиб каких-то жильцов, но когда я взбежал по лестнице вверх и увидел его, то понял, что оно того стоило.

— Как ты так быстро…

Я прервал его поцелуем.

Подобным образом я здоровался с ним не впервые, но это был первый раз, когда я поцеловал его с такой страстью, что поранил зубами губу. Втолкнув его вглубь квартиры, я с грохотом захлопнул за собой дверь и снова обрушился на его рот.

Кай не сопротивлялся. Он запрокинул лицо и застонал, когда я присосался к его языку. Я хотел лишь на миг попробовать его вкус, прежде чем снова заговорить с ним о том, что будет дальше, потому что все это походило на чертов конец, но остановиться не смог.

Мы впервые не перемежали поцелуи прерывистым смехом. Он запрыгнул на меня, ногами обхватив талию, а я понес его в спальню — быстро, словно у нас не было времени.

Но ведь его и впрямь почти не осталось. Отношения на расстоянии всегда заканчивались провалом, и любое, даже самое тесное общение в интернете было невозможно сравнить с ощущением его твердого тела, пока он хрипло вскрикивал подо мной, а я вторгался в его тугое нутро. Разве я мог согласиться на пиксели после всех тех часов, проведенных в постели, когда я снова и снова доказывал, что он мой?

— Гаррет.

Мое имя вырвалось из него как мучительный стон. Мы целовались так жестко, что я ощущал привкус железа, но не остановились даже после того, как я в него вторгся. Одну ногу он закинул мне за спину, а о вторую я опирался рукой — наверное, слишком грубо, завтра там мог появиться синяк, — но оторваться от него… насытиться им я не мог.

Я трахал его сильней, чем когда бы то ни было.

— Пожалуйста. — Слово прозвучало, как всхлип, как надломленная, отчаянная молитва, и я даже не знал, почему произнес его. — Пожалуйста, Кай.

Его глаза — покрасневшие, обрамленные мокрыми ресницами — распахнулись, и за огнем наслаждения промелькнула печаль.

— Г… — Он захлебнулся, потому что я вошел глубже и надавил прямо на его сладкую точку. Его рука резко метнулась вниз. Сжала член, и он кончил так мощно, что залил и себя, и меня. — О черт…

Его руки дрожали, и я знал, что он переживает сенсорную перегрузку. Но он все равно впился в мои плечи ногтями, снова и снова принимая в себя каждый мой дюйм. Пока я взбирался на вершину оргазма, мы смотрели друг другу в глаза, только в этот раз без порочных усмешек и эротических шуток. Когда я бурно излился в него, в выражении у него на лице появилось что-то похожее на тоскливую муку. Возможно, он тоже подумал, что это последний наш секс.

Я вышел, и мы, задыхаясь, раскинулись на кровати. Когда Кай безмолвно поднялся, я к своему ужасу ощутил, что не могу бороться со сном. Мне о стольком нужно было сказать ему, о стольком попросить, но прежде чем дверь в душ закрылась, я успел прошептать только одно:

— Кай, пожалуйста, поедем со мной.

***

Кай

Пока Гаррета не было, я плохо спал, и прошлая ночь передышки тоже не принесла. Я знал, что когда взойдет солнце, он снова уедет. Вернувшись из душа с его произнесенной шепотом просьбой, звенящей в ушах, я увидел, что он спит мертвым сном. Какое-то время я смотрел, как вздымается его грудь. Потом устроился рядом и пробежался пальцами по волоскам у него на руках.

Я безумно устал, все тело болело, но я мог делать только одно: смотреть на него сквозь затуманенные слезами глаза. Кончики моих пальцев обводили выступы его бедер, невесомо постукивали, как по клавишам пианино, по ребрам, гладили горло. Я никак не мог перестать к нему прикасаться, желая запомнить, впечатать в свой мозг навсегда, что однажды меня и правда любил живой человек, а не только комментарии в чате.

В конечном итоге я встал, оделся и, закрывшись на кухне, трясущимися руками заварил себе кофе.

По какой-то причине я был убежден, что когда он найдет в Иллинойсе квартиру, то его соседом окажется какой-нибудь потрясающий улыбчивый гей, который в момент охмурит его. Ну а меня запихнут в далекое прошлое. Где мне, вероятно, было самое место, но я был слишком эгоистичен, чтобы сдаться без боя.

Вот только разве я сражался за нас?

Гаррет пытался. И еще как. Но даже если бы он нашел работу где-то неподалеку, разве это дало бы нам шанс? Наши с ним отношения были бы ограничены четырьмя стенами квартиры.

Включился душ, и я, поняв, что Гаррет проснулся, встал за плиту. Поджарил яйца, тосты, бекон, сделал блины… Такой большой завтрак был совершенно ненужным.

Когда Гаррет в одних расстегнутых джинсах появился на кухне, я стоял и с ужасом взирал на гору еды.

— Воу, да этого хватит на целую армию!

Я закусил губу.

— Возможно, я немного перестарался.

Я ожидал, что Гаррет пошутит, но он только вздохнул и молча наполнил тарелку. В воздухе, как туман, еще висели отчаяние и безрадостность вчерашнего секса. Я не хотел, чтобы наш секс был таким — когда мы словно цеплялись за то, что уже ускользало.

Черт, все это вгоняло в депрессию.

Пока Гаррет ел, я ковырялся в тарелке. Закончив, он взглянул на часы.

— Мне пора выезжать.

— Угу, — глядя в кружку, прошептал я.

Он, скрипнув стулом, поднялся, и по звукам воды за спиной, я понял, что он моет тарелку.

Я думал, что он поцелует меня, но он сразу пошел одеваться. Я закрыл глаза. Ну почему, почему я не мог найти в себе силы сказать, что нам необязательно расставаться? Что, кроме отношений на расстоянии, есть еще варианты?

Когда Гаррет вернулся на кухню, его глаза уже были скрыты за стеклами солнцезащитных очков. Он дернул подбородком в сторону двери.

Сделав еще один глоток кофе, я вышел за ним в коридор. И скованно встал там, пока он поправлял лямки рюкзака и смотрел на дверь так, словно хотел прожечь в ней дыру.

— Я напишу тебе, как доберусь.

Мне не понравилось то, как безэмоционально прозвучал его голос, но я не знал, как изменить это, не пообещав то, что я был не в состоянии дать.

— Хорошо.

Он повернулся ко мне, но я увидел только свое лицо в стеклах его солнцезащитных очков.

— Кай…

Я поднял его очки на лоб, чтобы увидеть его глаза. И вот в них была буря эмоций. А еще тревога и боль. Мне захотелось заплакать.

— Веди осторожно, — проговорил я. — Ты везешь ценный груз.

— Себя?

Я драматично закатил глаза.

— Нет, я имел в виду Пса.

— И Медоеда. — Он коротко поцеловал меня в губы и открыл дверь. — Я люблю тебя. Скоро поговорим, хорошо?

Я кивнул.

— Я тоже люблю тебя.

Он сдвинул очки на глаза и ушел.

А я наконец-то дал волю слезам.

***

Три дня спустя я по-прежнему пребывал в зомби-режиме. Гаррет прислал мне фотографии своего нового дома. Он был идеальным — небольшим и уютным, и располагался в тихом районе из тех, в которых я ни разу не жил, поскольку все детство курсировал по дерьмовым многоквартирным домам своих родственников. Когда он прислал еще фотографии, я чуть не потек при виде деревянных полов, потому что представил, как скольжу по ним в мягких носках, воссоздавая ту сцену из «Рискованного бизнеса». Я всегда мечтал это сделать.

По телефону его голос звучал даже с каким-то восторгом. Он съездил на завод, где ему предстояло работать, и, похоже, смотрел в будущее с оптимизмом. Я жалел, что не могу стать блоком цемента, привязанным к его ноге. Когда он отключился, я почувствовал, будто все, что ненадолго стало моим, ускользает сквозь пальцы. Моменты счастья рассеивались на ветру.

Шон тоже уехал, начал новую жизнь в колледже, поэтому поговорить мне было не с кем. До Гаррета мне было бы наплевать. После Гаррета это меня убивало.

И чат это заметил.

Черри: Кай, у тебя все нормально?

Я хотел попросить ее не лезть не в свое дело и сосредоточиться на моих действиях в FWO, но моя сегодняшняя игра демонстрировала полное отсутствие мотивации.

Борикуа: твой мужик все, ушел?

Ушел из квартиры? Ушел навсегда? Я не знал, что он имеет в виду, но внутри начала нарастать паника, и я огрызнулся:

— Нет, просто он занят, и мне его не хватает, понятно?

Клянусь, на пару секунд чат замолчал, переваривая мою нетипичную резкость. А после взорвался.

КиндерКид: Где он?

Гарви: Ребята, полегче. Ему не нужно, чтобы бойфренд был рядом с ним круглые сутки.

ЛазерТТ5: мне нравился тот чувак. с ним ты был счастлив

Черри: о-о, я тебе так сочувствую

Сдавшись, я отложил мышку и, чувствуя, как меня захлестывает благодарность, взглянул на свой чат.

— Я стараюсь пореже рассказывать о своих личных делах, ведь вы приходите сюда ради игр. Но дело такое. Вот это, — я обвел жестом компьютер, — вся моя жизнь. Все, чем я занимаюсь. Я ни с кем не общаюсь и никуда не хожу. Знаете, это чертовски губительно для отношений — когда от попытки выбраться из квартиры тебя начинает трясти. — Слова полились из меня свободным потоком. — Мне надоело так жить. До тошноты. И теперь, когда я узнал, что моя жизнь может быть чем-то большим… все изменилось. Я не могу опять стать таким, каким был.

Я еще никогда не говорил с такой честностью с ними — да и с собой, — и их отклик был потрясающим. Пара человек назвали меня гребаным нытиком, но сотни поддержали меня.

Гарви: Я знаю, что временами вел себя с Г. как козел, но я желаю, чтобы тебе стало лучше и чтобы ты снова был счастлив.

КиндерКид: не разрушай мое ОТП!!!!!

Борикуа: воу. это жестко, чувак

Черри: Может, сходишь к врачу?

Борикуа: да приятель. Пусть тебе пропишут какие-нибудь таблетки

Гарви: Одних таблеток здесь мало, Борикуа. Еще ему нужна терапия.

Борикуа: кмк ему нужно покурить травки

Черри: Не слушай их, Кай. У меня депрессия и тревожность, и решение записаться к врачу было лучшим за всю мою жизнь.

Гарви: Я не знал…

Черри: Ну, теперь знаешь :)

Пообещав Гаррету показаться врачу, я составил список специалистов, лечение у которых покрывала страховка, но до сих пор никуда не сходил. Мне было страшно.

Но еще больше я боялся того, что Гаррет уедет за тысячу миль и начнет новую жизнь без меня.

— Что ж… — Я сделал глубокий вдох и сказал то, что говорил только Шону и Гаррету. — Думаю, у меня тоже тревожность. Социофобия. И наверное мне действительно стоит показаться врачу.

Чат забросал меня предложениями.

И они лишь подтвердили то, что в душе знал я сам. Кто-то осудил бы меня за то, что я принимал во внимание мнение незнакомцев, но на протяжении нескольких лет эти самые незнакомцы были моими единственными друзьями. Ну, некоторые из них.

Когда я час спустя отключился, рабочий день еще не закончился, так что я взял телефон и уставился на первый номер своего списка.

Меня не предупредили, что самым тяжелым окажется первый телефонный звонок. Тот, во время которого я скажу незнакомому человеку, что у меня что-то не то с головой. Что я ощущаю себя слегка сумасшедшим. Но я понимал, что таким должен быть мой первый шаг.

Я больше не был счастлив. Даже если Гаррет поселится по соседству с каким-нибудь сексуальным красавцем, с которым в итоге поженится и будет жить долго и счастливо, с меня было довольно. Мне надоело жить только в сети и быть окруженным четырьмя стенами квартиры.

Я набрал номер врача и нажал «позвонить».

 

Глава 21

Гаррет

Поездка в Иллинойс прошла на ура. Моим новым начальником оказался угрюмый старый молчун, которому понравилось, что я оказался угрюмым молодым молчуном, а несколько рабочих конвейера были ветеранами войны в Персидском заливе. Меня приняли доброжелательно, но без пустой болтовни. Что было идеально.

Новое жилье тоже показалось мне идеальным. В особенности потому, что это была не квартира, а дом.

На мое решение выбрать именно дом повлияло несколько факторов. Во-первых, сотрудник отдела кадров, помогавший мне с переездом, особо отметил тот факт, что во всех остальных зданиях, которые я посмотрел, были тонкие стены и куча соседей. Во-вторых, дом был двухэтажным, а стоил всего на пару сотен больше квартиры. И в-третьих — я думал, что он понравится Каю.

Там был паркет, естественный свет и большой двор, отгораживающий нас от соседей. Плюс дом находился в тихом квартале, но относительно недалеко от магазинов, до которых можно было добраться пешком. А еще… еще там было три комнаты. В одной я хотел устроить спортзал для себя, а третья отлично подошла бы для стримов Кая.

Я понимал, что сочинил себе сказку. Но в идеальном мире это было бы… идеально.

Впрочем, когда я через полмесяца вернулся собирать вещи домой, тот пузырь радостного волнения, который я в себе вырастил, лопнул, и я понял, что, согласившись на эту работу, уничтожил свои отношения с Каем. Для этого потребовалось всего-навсего два разговора с ним по смс.

Он никогда не сможет пережить перелет или восемь часов на машине, чтобы воспользоваться той третьей комнатой. Это понимали мы оба. Потому-то, наверное, его ответы и звучали настолько безжизненно и отстраненно. Я был гребаным идиотом.

— У тебя такой расстроенный вид. — Николь присела ко мне на кровать и подсунула под себя ногу. — Дать тебе сигарету?

— Нет, Николь. Никакая гребаная сигарета мне не нужна. И, кстати, ваше увлечение никотином — это идиотизм.

Она пропустила мой критический выпад мимо ушей. Как обычно.

— Хочешь, сходим пострелять? Лично меня это всегда успокаивает.

— Да, потому что ты представляешь, как убиваешь своих заклятых врагов. — Я, кряхтя, застегнул чемодан. Моя рабочая обувь и зимние куртки занимали адское количество места, потому что я не последовал маминому совету купить вакуумные мешки. — Это мне не поможет, поскольку причина моего гребаного расстройства — мое собственное тупое решение согласиться на эту работу.

— Согласие на руководящую должность в штаб-квартире крупной корпорации вряд ли можно назвать тупым. Особенно если учесть, что мне самой светит только карьера в «Уолмарте»…

— Заткнись и не принижай себя.

— Как скажешь. Я просто пыталась поднять тебе настроение. — Николь зацепилась пальцами за пояс джинсов и, не сводя с меня глаз, озабоченно сморщила лоб. — Знаешь, он свыкнется с этой идеей и в конце концов приедет к тебе. Несколько месяцев отношений на расстоянии — еще не конец света.

— Он не приедет. — Я поднялся на ноги и огляделся, прикидывая, что еще взять с собой. — У него всегда была социофобия, а когда у него пропали причины контактировать с внешним миром, она приняла совсем тяжелую форму. За годы, проведенные дома, он разучился с нею справляться. И когда мы расстанемся, скорее всего, еще больше замкнется в себе.

— Ну, ты ведь будешь его навещать.

Поняв, что в спальне остался только хлам из детства и юности, я снова перевел взгляд на Николь. Я, конечно, ценил то, что она не посоветовала просто бросить его, но от ее оптимизма на сердце становилось лишь тяжелей. Конечно я собирался приезжать в Пенсильванию как можно чаще, но жизнь вместе этим было не заменить.

— У тебя такое лицо, будто ты вот-вот заплачешь.

У меня и впрямь щипало в глазах. Но вместо того, чтобы поддаться слезам, я вытер загрубевшей ладонью лицо.

— Попроси маму, чтобы она устроила гаражную распродажу всего того барахла, которое я не возьму.

— Зачем? — Николь оглянулась по сторонам. — Мне кажется, что в Пеории найдется местечко для твоей коллекции из пятиста пивных крышек.

Я фыркнул.

— Да кому нужна эта хрень? Выброшу их перед отъездом.

— Ну уж нет. Ты не представляешь, сколько реднеков с радостью выставят эти крышечки у себя дома, чтобы с гордостью врать, что они собрали их сами. — Николь серьезно кивнула. — Думаю, тут можно рассчитывать на целый полтинник.

Я кивнул на дверь.

— Кыш. Мне надо заканчивать собираться.

— Ладно. — Он чмокнула меня в щетинистый подбородок. — Я люблю тебя, брат.

Я выдал кривую улыбку, которая испарилась, как только Николь вышла за дверь. Сопротивляться ощущению краха и безнадежности было сложно. Пусть со стороны и могло показаться, что сейчас у меня было все: здоровье, понимающая семья, работа, жилье, любимый человек… намного больше, чем у многих других ветеранов. Все было не идеально, но мне все равно повезло. Было чертовски досадно, что понимание этого факта не могло успокоить спазмы в груди.

На полу стояли коробки и четыре больших чемодана, которые мне предстояло загрузить в «бронко». Я несколько минут смотрел на них, но заставить себя это сделать не смог. Иначе происходящее станет слишком реальным.

Я решил, что погружу вещи в машину после того, как съезжу к Каю. И повидаюсь с ним… в последний раз? Я попытался оттолкнуть от себя эту мысль.

— Гаррет!

Ну почему для Николь было так сложно не лезть ко мне, чтобы я мог оплакать все это в одиночестве?

— Гаррет, тащи свою задницу вниз!

Подавив желание наорать на нее, я вышел из комнаты.

— Что?

— К тебе кое-кто пришел.

Я надеялся, что это не Кевин. Очередной угнетающий разговор о безработице и погибших друзьях мне был нужен сейчас меньше всего. Хотелось забить на Николь и запереть дверь на замок, но я пересилил этот детский порыв и сбежал по лестнице вниз.

— Кто…

В узком проеме двери был Кай с небольшой сумкой у ног.

Не в силах поверить глазам, я застыл. И только присутствие рядом Николь, стоявшей с разинутым ртом, помешало мне ущипнуть себя. Он не был галлюцинацией… он правда был здесь. Бледный, растрепанный, взирающий на меня испуганным взглядом… но все-таки здесь.

— Кай, — прохрипел я. — Но как…

— М-можно войти? — Он обхватил свои плечи. — Пожалуйста.

— Конечно! — выпалила Николь, а я в то же время с грохотом преодолел последние пару ступенек. — Я так удивилась…

— Все хорошо. — Голос Кая был напряженным. — Я в порядке.

Николь, что-то пробормотав, убежала, и я сразу обнял его, притиснул к груди и зарылся лицом в его волосы.

— Почему ты не предупредил, что приедешь? Я бы забрал тебя сам!

— Потому что, балда, тогда это бы не был сюрприз.

На моем языке трепетали сотни упреков, у которых был один и тот же подтекст: что Кай был беспомощным и нуждался в присмотре. Но это было не так. Может, мое присутствие и помогало ему, но ведь он как-то прожил до двадцати с лишним лет без меня.

Оставив все свои наставления при себе, я поцеловал его в лоб, а потом в губы. Его сердце бешено колотилось, но признаков надвигающейся панической атаки я не заметил — он не дрожал и не потел, хоть и явно испытывал дискомфорт.

— Хочешь, поднимемся в мою комнату?

— Да. — В его глазах засияло облегчение. — Да, давай.

Я крепко сплел наши пальцы, подхватил его сумку и повел его по лестнице вверх.

***

Кай

Вцепившись, что было сил, в руку Гаррета, я напомнил себе, что ради этого и нанял такси, которое перевезло меня через весь штат. Ксанакс, прописанный новым врачом, конечно, очень помог перетерпеть двухчасовую поездку, но мне все равно хотелось спрятаться под одеяло.

Я даже не огляделся, чтобы посмотреть, какой у Гаррета дом. Это можно было перенести на потом. Прямо сейчас я должен был взять себя в руки и сообщить Гаррету новость, которую, как я надеялся, он будет счастлив услышать.

Гаррет завел меня в свою спальню и, подтолкнув, усадил на кровать. Заперев дверь на замок, он повернулся ко мне.

— В общем, я здесь, — пробормотал я.

— Да, и я до безумия рад тебя видеть, но… — Он бросил взгляд на окно и нахмурился. — Как, черт побери, ты добрался сюда?

— На такси.

Его глаза округлились.

— Правда?

— Угу.

— Это, наверное, стоило бешеных денег. — В его глазах теснились десятки вопросов, но задал он только один: — Ты останешься на ночь?

— Через сколько тебе надо быть в Иллинойсе?

— Я планировал на день приехать к тебе. Так что… видимо, через два дня.

— Тогда я останусь здесь на два дня.

От этих уклончивых ответов Гаррет занервничал.

— Когда ты возвращаешься в Филадельфию?

— Я не вернусь туда.

В течение нескольких секунд Гаррет просто смотрел на меня.

— Что ты имеешь в виду?

Я вцепился в матрас и сделал медленный вдох.

— Я… поеду с тобой. В Иллинойс. Если твое предложение еще в силе.

Повисла пауза. Мы оба застыли. А потом я и глазом моргнуть не успел, как он оказался передо мной и упал на колени.

— Не шути со мной, Кай. — Он сжал мои плечи. Я чувствовал через ткань, что его ладони вспотели. — Клянусь богом. Не надо.

В его глазах было столько надежды, что у меня чуть не взорвалось сердце.

— Я поеду с тобой.

Его руки сжались.

— Пожалуйста, будь уверен. Будь уверен, черт побери, потому что если ты передумаешь, то пережить это я вряд ли смогу.

Повернув голову, я коснулся костяшек его пальцев губами.

— Я уверен. Мне до смерти страшно, но я не смогу видеть тебя только в 2D, после того как узнал во плоти.

Гаррет ринулся на меня, я упал на кровать, и наши губы слились, закрепляя это решение поцелуем. Когда я обхватил его бедра ногами и начал двигаться, кровать пронзительно заскрипела. Она была узкой, и моя голова чуть не свешивалась за край, но мне было плевать, потому что Гаррет уже расстегивал «молнию» моих джинсов и рвался за резинку белья.

Я прервал поцелуй и, пока мы втирались друг в друга, прижался к его лбу своим.

— Не так, — выдохнул я. — Я хочу, чтобы ты вошел в меня.

— Мать твою, Кай…

Он перевернул меня на живот и сдернул вниз мои джинсы. Я обернулся — он копался трясущимися руками в комоде, искал тюбик смазки. Расслабив шею, я опустил голову на матрас, а он быстро смазал себя и вонзился в меня одним восхитительно резким и жестким толчком. Нежничать мы с Гарретом не любили.

— Ты знаешь, я обожаю, когда ты кричишь, но в этом доме лучше не надо, — прохрипел он после того, как я издал измученный стон. Его ладонь зажала мне рот. — Господи, я умудрился дожить до этого дня и ни разу ни с кем не потрахаться в своей детской спальне, но стоило приехать тебе — и перед самым моим переездом этот рекорд оказался похерен.

Я рассмеялся ему в ладонь, но когда он сменил угол и стал трахать меня, задевая простату, смех перешел в стон. Я дотянулся до члена. Пара движений рукой, и я содрогнулся в оргазме, а вслед за мной кончил и он.

Пока мы в мятой и влажной одежде лежали у него на кровати, мне пришло в голову, что сперва стоило познакомиться с его мамой, а уж потом соблазнять его.

Я куснул его за ладонь, и он убрал руку.

— Полагаю, ты счастлив?

— Охерительно счастлив.

— Я тоже. Единственное, мне не особенно нравится лежать на мокром пятне и не хочется, чтобы эту простыню увидела твоя мама. Черт, как неудобно.

Гаррет, еще лежа у меня на спине, начал сотрясаться от смеха, и мне пришлось частично превратиться в сову, чтобы повернуть голову и сбросить его. Продолжая смеяться, он упал на спину с расстегнутыми штанами и задранной до подмышек футболкой.

— Я люблю тебя, Кай. Спасибо за то, что приехал.

— Спасибо за то, что не перестал в меня верить.

***

Поправив одежду — и поменяв простыню, — мы сошли вниз. Мать Гаррета и его сестра сидели на кухне. Николь до ушей улыбалась, а миссис Рейд рассматривала меня сквозь облако сигаретного дыма. Я слабо помахал им.

— Привет.

Николь приняла это за сигнал соскочить с места, подбежать и обнять меня. От нее пахло парфюмом и шоколадом. Я тоже обнял ее, хоть Гаррет и качал головой.

— Я так рада с тобой познакомиться. Гаррет только и делает, что говорит о тебе, а для него разговоры о ком бы то ни было совершенно нехарактерны.

Гаррет шумно вздохнул.

— Хватит смущать его, — сказала мать Гаррета, и Николь, фыркнув, умолкла. Миссис Рейд похлопала по соседнему стулу. — Садись. Побудь с нами, пока не вернулся назад в Филадельфию.

Гаррет откашлялся.

— Кай едет со мной.

Николь вытаращила глаза.

— Серьезно?

— Да, он затем и приехал. — Гаррет взял меня за руку. — Он сказал, что переезжает вместе со мной.

Взгляд Николь заметался между нами.

— Но…

Гаррет зарычал — прямо по-настоящему, — и она замолчала.

Я понимал, почему она сомневалась. Черт, я и сам сомневался в себе. Но в Гаррете и наших отношениях — нет. Это было мое первое в жизни реальное испытание, и заранее предугадать его результат было нельзя.

Мама Гаррета не стала задавать мне вопросов, а жестом предложила нам пообщаться и отошла, чтобы собрать нам еду. У меня в животе заурчало.

— Как ты пережил дорогу? — спросил Гаррет.

— В целом, нормально. Слушал в наушниках аудиокнигу и не успел оглянуться, как такси остановилось около дома. Тяжелее всего было выйти из квартиры, ну и в самом конце, когда я подошел к твоей двери.

Я наконец-то смог оглядеться. Дом Гаррета был небольшим, линолеум местами истерся, а обои поблекли, но это был дом. Всюду были расставлены фотографии — с улыбающимся Гарретом в униформе, с чирлидершей Николь в высоком прыжке, — а на столике лежали журналы. Обеденный стол, за который мы сели, был весь исцарапан, но за каждой царапиной наверняка скрывалась история. Может быть, малыш-Гаррет уронил на стол вилку, а подросток-Николь ковыряла его столовым ножом.

Это был настоящий дом. Такой я хотел для нас с Гарретом. Даже если для этого придется отправиться в Иллинойс. Но еще я хотел такой дом для себя.

Когда мама Гаррета вернулась к столу, у нее в руках был поднос с сыром, крекерами, клубникой и виноградом.

— Выпендриваешься перед Каем? — спросила Николь, забросив в рот виноградину. — Черт, я даже не знала, что у нас дома есть фрукты.

— Я постоянно их покупаю! — возмутилась мать Гаррета.

Я взял кусочек сыра на крекере и улыбнулся.

— Спасибо, миссис Рейд.

— Полин, — сказала она, опустившись на стул. — Можешь называть меня Полин.

Гаррет положил руку мне на бедро, и я улыбнулся. Я чувствовал, что внутри он вибрирует от волнения — пусть, как всегда, и стараясь не показывать этого на лице.

Николь драматично вздохнула.

— Боже, вы такие очаровательные… Аж противно смотреть.

— Ну уж как-нибудь пересиль себя, чучело, — сердито ответил ей Гаррет. — И не позорь меня.

— Не обзывай сестру, — рявкнула Полин. — У нас все-таки гости.

Пока Гаррет с Николь переругивались — а Полин безуспешно пыталась их приструнить, — я принялся за еду. Я ехал сюда, не зная, что меня ждет. Целью моего назначения был Гаррет, и я надеялся, что остальное разрулится само собой.

Впереди оставалось путешествие в Иллинойс. Привыкание к новому дому. К новому городу. Ко всему, но пока что… все шло хорошо.

В конце концов Гаррет снова увел меня в спальню, чтобы мы могли поговорить наедине.

— И все-таки, — он присел на кровать и зажал ладони между коленей, — объясни, как ты здесь очутился.

Я пробежался взглядом по книгам на полке.

— Я же сказал. Вызвал такси.

— Я не об этом.

— Ну… я побывал у врача.

Брови Гаррета подскочили на лоб.

— Правда?

— Угу. Конечно, мне предстоит проделать большую работу. Огромную. Но мне прописали ксанакс, чтобы принимать в критических случаях… ну, вроде переездов или поездок. А еще посоветовали психотерапевта в Преории. Так что я смогу продолжить лечение там.

Пока я рассказывал, Гаррет кивал, но в его взгляде продолжало мерцать беспокойство.

— Ты ведь сделал это не только ради меня?

Мой Гаррет… Он по-прежнему волновался. По-прежнему ожидал наихудший сценарий.

— Я сделал это ради себя. И ради нас. Вряд ли мне когда-нибудь станет комфортно на людях или в толпе. Скорее всего, в Иллинойсе я большую часть времени буду, как и раньше, отшельником, но я хотя бы смогу осилить дорогу туда. Чтобы быть с тобой. И чтобы снова начать жить за пределами четырех стен квартиры.

— Если что, я не ожидаю, что ты станешь мега-общительным. Черт, я и сам не люблю общаться с людьми.

Я опустился рядом с ним на кровать, закрыл глаза и положил голову ему на плечо, а он пропустил сквозь мои пальцы свои. Напротив нас висело большое пыльное зеркало, и я сквозь ресницы смотрел на наше с ним отражение.

— Я хочу, чтобы ты знал: это будет непросто. Думаю, у тебя не раз возникнет желание удавить меня.

— А у тебя — задушить меня подушкой во сне, — сказал он.

Я рассмеялся.

— Может быть. И мне по-прежнему надо будет много работать. Я буду стримить почти каждую ночь.

— Хорошо. Значит, вводим Субботние стримы с Гарретом? — Он подтолкнул меня плечом. — Я даже перестану наезжать на Гарви. Что скажешь?

Я уже представлял, как мы — счастливые и растрепанные после секса — лежим по субботам перед компьютером и сеем хаос в FWO.

— Скажу, что это звучит идеально.

Он замолчал, и открыв глаза, я увидел, что его взгляд устремлен на наши руки.

— Даже не верится, что я сижу тут с тем наглецом, который глумился надо мной в катакомбах.

— А мне даже не верится, что я только что разрешил тому криворукому лучнику меня трахнуть.

В глазах Гаррета вспыхнуло уязвленное эго.

— Я требую реванша.

— Не вопрос. У тебя будет масса времени на оттачивание попыток победить.

— Да, — сказал Гаррет и, несмотря на мое подтрунивание, улыбнулся. — Да, ты прав.

 

Эпилог

Кай

В ирландском пабе было шумно и людно, но мы сидели в уединенной кабинке в углу, так что я видел только Гаррета и тех, с кем он работал. Плюс, он сидел рядом со мной, и тепло его тела согревало меня и приглушало нервозность.

Завсегдатаи бара не обращали внимания на засевших в углу новичков. Ну, новичком был только я. Гаррет с коллегами иногда заходил сюда после работы. Несмотря на свои утверждения в том, что он ненавидит людей, на новой работе он обзавелся друзьями. Забавно, но оказалось, что ему проще общаться со взрослыми отцами семейств, нежели со своими ровесниками-ветеранами. Когда я обратил его внимание на сей уморительный факт, он закатил глаза и что-то пробормотал — я разобрал только слова «раздражающие ублюдки» и «Костиган» и, усмехнувшись, отложил эту тему.

Меня пристально рассматривала Клаудия, его коллега. Я заерзал на стуле, и она, поняв, что смущает меня, сказала:

— Извини. — Она быстро взглянула на Гаррета, потом опять на меня. — Просто я рада с тобой познакомиться. А то мне уже стало казаться, что бойфренд Гаррета — воображаемый.

Я одарил Гаррета выразительным взглядом. Причиной, по которой я несколько месяцев оставался для них мифическим существом, было его яростное стремление оберегать меня. Он без конца уверял, что уважает мои границы и не собирается принуждать к взаимодействию с другими людьми.

Гаррет ухмыльнулся.

— Что ж, теперь ты убедилась, что он настоящий.

— Я рада, что ты не страдаешь галлюцинациями. — Клаудия усмехнулась. — Кто бы мог подумать, что у тебя получится охмурить такого милого парня.

Гаррет надулся.

— Эй, я и сам ничего.

Все за столом расхохотались, но Гаррет остался серьезным. Он насупился еще больше, и я рассмеялся вместе со всеми.

Когда смех утих, я стал потягивать свою воду и слушать, как коллеги Гаррета разговаривают о работе. Время от времени Гаррет тоже вступал в разговор, но, похоже, ему больше нравилось пить пиво, есть стейк и переглядываться со мной.

— Скоро дедлайн, — сказал Дэниел, мужчина с седой бородой, которого Гаррет уважал — и я, следовательно, тоже. — Мы успеем, если как следует вложатся и новички. — Он кивнул Гаррету. — Я не о тебе, сынок. Ты справляешься с работой отлично.

Гаррет зарделся.

— Спасибо.

— Да ладно, — произнес Сойер — мужчина, щеки которого усыпали веснушки. — Они в два счета освоятся. Я вот вообще не волнуюсь.

Далее разгорелась дискуссия, которая прекратилась только после того, как Клаудия зажала уши руками и потребовала сменить тему. Она терпеть не могла говорить о работе вне стен завода. Судя по всему, это случалось достаточно регулярно.

Гаррет был не самым общительным человеком и часто ворчал из-за приглашений коллег сходить куда-нибудь выпить, но я всегда настаивал, что он их принимал. Ему, кажется, нравилось узнавать новых людей, с которыми у него получилось поладить, и меня радовало, что наша жизнь наконец-то вошла в нормальную колею.

Переезд дался мне нелегко. Сама поездка прошла хорошо, потому что в машине были только мы с Гарретом. Но когда мы оказались в Преории, я перешел в закрытый режим и несколько дней не вылезал из постели.

Привыкать к новому месту, новому городу и новой жизни было практически неподъемной задачей. Но я нашел хорошего психотерапевта, и методом проб и ошибок мы подобрали медикаменты, которые мне подошли. Я, конечно, не излечился совсем. Но мне стало лучше. Достаточно для того, чтобы начать создавать для нас дом.

Когда на тарелках ничего не осталось, мне уже не терпелось уйти. Провести время с коллегами Гаррета было приятно, но сам разговор и необходимость два часа кряду следить за собой вымотали меня. Постукивая по полу ногой, чтобы прогнать неуютное ощущение, я перехватил взгляд Гаррета и потянул себя за ухо.

Это был наш способ коммуникации, когда внешний мир начинал на меня слишком давить. Гаррет страшно боялся не уследить за моим состоянием, поэтому он настоял на том, чтобы на людях мы использовали систему, которую предложил мой терапевт. Что делало его лучшим бойфрендом на свете.

Гаррет кивнул, достал кошелек и положил на стол пару купюр, после чего мы попрощались и вышли на улицу. Я сделал полными легкими вдох. Теперь, когда я не был заперт внутри, мой пульс уже замедлялся, а кровь остывала.

До дома было недалеко, поэтому мы взялись за руки и зашагали по тротуару. Я подтолкнул его.

— Извини, что мы рано ушли.

— Я и сам хотел уходить. Сегодня же пятница. Мне хочется одного: лечь в постель, оттрахать тебя и отрубиться.

Я рассмеялся.

— Замечательный план.

— Я так и думал. — Спустя минуту он снова заговорил: — Они тебе понравились?

— Да, они приятные люди.

Когда мы дошли до нашего дома, Гаррет открыл дверь и пропустил меня внутрь. Зайдя, я потянулся и всей грудью вдохнул — как делал всегда, когда возвращался в свое безопасное место. Этот дом был моей гордостью и отрадой, потому что уютным его я сделал сам. После первой нервозной недели я ураганом прошелся по онлайн-магазинам, и потом нам каждый день приносили посылки. У меня на счету скопилась приличная сумма, и будь я проклят, если я не собирался потратить ее после того, как три года прожил как жмот.

Я покрасил каждую комнату в свой особенный цвет, развесил на стенах фотографии нашего путешествия из Пенсильвании в Иллинойс и теперь уговаривал Гаррета завести какого-нибудь питомца. Пока что он согласился на рыбку, и я пытался дожать его до кота.

Мой стрим-кабинет был невероятным. Мы покрасили стены там в синий цвет и повесили постеры ретро-игр. Это была моя любимая комната в доме — если не считать нашей спальни.

Я разулся, снял куртку и пошлепал на кухню, чтобы сделать нам кофе.

— Второй пункт твоего плана придется, наверное, отложить, — сказал я, когда он пошел следом. — Мне надо стримить.

— Ничего. У нас впереди целые выходные. Все равно я без сил.

Пока я возился с кофе-машиной, Гаррет не сводил с меня глаз.

— Что? — спросил я, сделав глоток обжигающе горячего кофе.

— Все точно прошло хорошо?

— Бэби, я в полном порядке. — Он ничего не ответил, так что я поставил кружку на стол и подошел к нему. — Ты слишком волнуешься. Паникуешь от мысли, что могу запаниковать я.

— Потому что еще боюсь, что принуждаю тебя делать то, что тебе не хочется делать, — признался он спустя мгновение тишины. — Я не хочу, чтобы переезд оказался… чтобы в итоге ты не чувствовал здесь дискомфорт.

— Гаррет… — пробормотал я устало. — Я переехал, потому что люблю тебя. И знаешь, что? Мне здесь нравится. У тебя хорошая работа, на которой не требуется находиться где-то в пустыне. Я тоже работаю, и число моих подписчиков быстро растет. Наверное, из-за субботних стримов с тобой, но не суть. — Я решительно кивнул головой. — Мы строим здесь нечто такое, что невозможно стереть редкими паническими атаками или ощущением дискомфорта. Это теперь моя жизнь.

— И моя. — Гаррет крепко обнял меня. — Я каждое утро просыпаюсь рядом с тобой и никогда не начну принимать это как должное.

Его слова согрели меня лучше любого кофе.

— Мне становится лучше. А в тяжелые дни ты относишься к моему состоянию с пониманием. Я счастлив здесь.

— Я тоже. — Гаррет вздохнул. — Все идеально. До такой степени, что даже не верится. Я совершенно не ожидал, что моя жизнь станет такой.

— Но она стала. — Я привстал на цыпочки и поцеловал его в губы. — А ты, когда начинаешь смущаться, становишься жутко очаровательным.

Он состроил гримасу.

— Не называй меня так.

Отступив, я взял свою кружку.

— Ладно, серьезно, мне пора включать твич.

— Давай. — Он зевнул, потом, когда я уже уходил, остановил меня. — Не забудь написать Николь, что тебе хочется на Рождество.

— Ей необязательно дарить мне подарок.

— Она все равно тебе что-нибудь купит. Поэтому просто смирись и пришли ей какой-нибудь список. Она обожает эту фигню.

Я не стал продолжать возражать, потому что с нетерпением предвкушал, как проведу праздники в кругу его матери и сестры, которые собирались приехать к нам в гости. Плюс я уже накупил им кучу всего. Гаррет был в курсе только о половине.

— Что ж, хорошо.

— Ладно, я пошел спать.

Когда я уже почти дошел до своего кабинета, он выглянул в коридор.

— Эй.

— Что?

Его лицо вновь озарила улыбка.

— Я люблю тебя.

Перестану ли я когда-нибудь таять от этих ласковых слов? Ответом было твердое «нет».

— Я тебя тоже.

Он скрылся в спальне, а я проскользнул к себе в кабинет. Здороваясь с чатом, я не скрывал широкой улыбки.

Черри: Так приятно видеть тебя счастливым, Кай!

Быть счастливым и впрямь было здорово. Моя жизнь наконец-то наладилась — благодаря случайной встрече в игре. Если б я верил в судьбу, то подумал бы, что моему орку и его лучнику было предначертано оказаться в тех катакомбах. Чтобы почтить этот факт, я зашел в FWO и отправился на арену побеждать нубов.

Конец

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg