«Срок твоей нелюбви»

Срок твоей нелюбви (fb2) - Срок твоей нелюбви (Срок твоей нелюбви - 1) 1028K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Айрин Лакс

Айрин Лакс Срок твоей нелюбви

Пролог

Она не думала, что их связь продлится долго, дольше одной ночи. Неизбежный хмурый серый рассвет подведёт черту этой внезапно вспыхнувшей страсти, вылившейся в бурные ночные забавы. Тесно переплетённые тела на мятых простынях, идеально подходящие друг к другу, как части одного пазла, по нелепой случайности разбросанные в разные стороны, но встретившиеся для того, чтобы примкнуть друг к другу лишь на время, на короткий отрезок суток, выпавший из череды одинаковых будней. Но и этого было немало, верно? Она аккуратно, стараясь не разбудить спящего мужчину, подняла его руку, до того лежавшую поперёк её живота, и встала. Поёжилась от утренней прохлады, покрывшей кажу мурашками, и начала бесшумно одеваться. Ещё вчера вечернее чёрное платье, открывающее спину почти до самых ягодиц, с разрезом, дающее насладиться видом стройных длинных ног, казалось шикарным. Сейчас, в серой хмари декабрьского утра оно выглядело неуместно, как и роскошные туфли на шпильках. Она на цыпочках прошла в ванную, освежила лицо и провела по пухлым губам ярко-красной помадой, решив, что на этом сборы можно считать оконченными. Скользнула в комнату и подняла миниатюрную сумочку, лежащую под белоснежной мужской рубашкой. Подавшись внезапному порыву, подняла её и вдохнула терпкий аромат мужского парфюма, к которому примешивался запах кожи и табака. Остро и пьяняще, как и он сам. Улыбнулась и прижалась губами к воротничку, оставив на нем алеть след от помады, и вышла из квартиры, накинув шубку на плечи и тихо притворив за собой дверь.

Стараясь не цокать каблуками по каменным ступенькам, спустилась вниз, вызвав по пути такси. Холодный ветер взметнул светлые локоны, потерявшие форму после бурной ночи, и мгновенно пробрался под широкие рукава шубки. Она спешно нырнула на заднее сиденье машины, бросив заспанному таксисту адрес своего дома. Так правильно, убеждала она себя, глядя на проплывающие за окном автомобиля дома. Нет ничего хуже неловкости незнакомцев, соединённых лишь бурным сексом. Ей было это знакомо: возможный утренний секс, случающийся только потому, что тело по утрам желало разрядки и всё ещё сладко ныло, помня прошлые ласки, торопливые прощания, обещания позвонить и непременно встретиться ещё раз. Телефонные гудки и холодный голос "аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети", редкие встречи и удовлетворение лишь потребности в чьей-то сексуальной близости. Иллюзия отношений, заканчивающаяся ровно в тот момент, когда последняя волна оргазма сходила на нет, а мужчина, застёгивая брюки, целовал на прощание припухшие губы и уходил.

Так правильнее. Одна ночь и никакой информации друг о друге. Только имя, не всегда настоящее, и ничего больше. Не лгало лишь тело, охотно вбирающее его в себя до предела. Но за этим стояла пустота и обманутые ожидания. Да, так будет лучше для всех. Вот только глупое сердце всё ещё сопротивлялось и пыталось биться быстрее под тонкой тканью платья. Пусть, поноет пару дней и перестанет. У их отношений не было будущего. Она ещё раз кивнула, соглашаясь со своими мыслями, и попыталась отвлечься, перебирая в уме список дел, которые ещё только предстояло решить за те несколько дней, что остались до празднования Нового Года.

Глава 1. Декабрь

– О, привет, Тася! Мы думали, что ты уже не придёшь.

Таисия перевела взгляд со своего отражения на высокую, чуть полноватую брюнетку, подошедшую к зеркалу, чтобы поправить макияж.

– Пробки, Галина. Пробки, – равнодушно махнув рукой, одними уголками губ улыбнулась Таисия, возвращаясь к прерванному занятию – обводила красной помадой пухлые губы. Причина была правдивой лишь отчасти. Пробки лишь немного задержали её по пути к ресторану, в котором был назначен корпоратив. На самом деле она опоздала осознанно. Приходить ровно к восьми, сидеть среди рядовых работников, послушно явившихся к назначенному часу и скучающими над своими тарелками, ей не хотелось, равно как и оценивающе стрелять глазами на каждого входившего в просторные двери. Гораздо лучше прийти немногим позже и, приковав к себе внимание, лёгкой небрежной походной пройти через весь зал, заставленный столиками, и занять своё место, лучезарно улыбнувшись руководству компанию, появившемуся незадолго до её прихода. Несмотря на ранний час, некоторые сотрудники уже успели влить в себя определённое количество алкоголя в честь наступающего Нового Года и сейчас лихо отплясывали на танцевальной площадке. Таисия же, поздоровавшись с руководством, скользнула в дамскую комнату, чтобы подкрасить губы.

– Год Жёлтой Земляной Собаки, а ты в чёрном, – не отставала Галина, заведующая отделом кадров.

– Я считаю, что и без меня среди коллег нашего офиса достаточно тех, кто воздал должное символу наступающего года.

Галина рассмеялась, провела последний раз по волосам, взбивая и без того пышную причёску на голове, и поспешила присоединиться к празднеству, оставив Таисию у зеркала. Наконец, с тщательным нанесением помады было покончено. Таисия просто оттягивала момент возвращения в зал, за столики. Толпа коллег из офиса, к концу рабочей недели надоевших до осточертения, очередной тост за "Новый Год!" и непременный выстрел какого-нибудь идиота в воздух хлопушкой, заряженной конфетти, часть которых непременно упадёт на стол или застрянет в волосах. Предновогодняя суета оставляла её равнодушной, а обилие мишуры и ёлочных игрушек доводила до зубовного скрежета. В такие дни ей всегда хотелось как можно быстрее разделаться с этим праздником, как с неприятной обязанностью. Последний взгляд в зеркало, чтобы убедиться, что длинное чёрное платье с высоким разрезом на бедре сидит безупречно, а светлые локоны не выбились из причёски больше необходимого. Таисия ободряюще улыбнулась своему отражению в зеркалу и направилась в зал. Оказалось, вовремя. Иначе пропустила бы незабываемое зрелище – главный бухгалтер, Анна Викторовна, уже изрядно поднабравшаяся, исполняла импровизированный восточный танец в платье, больше напоминающем объёмный зефир цвета взбесившегося лимона. Короткое каре пепельного цвета бодро взмывало вверх в такт яростных подёргиваний головой Анны Викторовны. А тело билось в конвульсиях перед Султаном, мужчиной Таисии незнакомым. Что было неудивительно: в просторном зале ресторана корпоратив отмечали сразу несколько фирм. С места Таисии было видно лишь лицо усердно отплясывающего главного бухгалтера, а мужчина сидел спиной, являя всем лишь широкие плечи и тёмно-русые волосы, зачёсанные назад.

– Мартини? – прервал наблюдения Таисии официант.

– Нет, вина, пожалуйста. Красное полусладкое.

Официант кивнул и услужливо наполнил бокал тёмно-красной жидкостью. Таисия пригубила напиток из бокала, усмехнувшись виду, с которым девицы из их офиса потягивали мартини. Галина недавно призналась Таисии, что терпеть не может это горьковатое пойло, после которого чувствуешь себя так, словно пил беспробудно дня три, не меньше. Но статус обязывает, со вздохом добавляла она. И сейчас Галина пыталась соответствовать статусу, цедя маленькими глоточками прозрачную жидкость из треугольного бокала. Завтра будет с побледневшим лицом бегать по коридору в туалет, исторгая из себя выпитое и съеденное накануне. Статус, Галочка, хотелось сказать ей в такие моменты, статус – это не то, что ты ешь или пьёшь, это то, как ты себя ведёшь. К слову, о поведении – конкурс на самый эротичный восточный танец выиграла Анна Викторовна, за что её наградили бутылкой шампанского и обязали Султана довести даму до места. Мужчина поднялся и галантно протянул руку, а обрадованная Анна Викторовна с прытью, завидной для женщины немного за сорок, запрыгнула на Султана, вцепившись в его плечи руками и обвив его торс тонкими ногами, больше похожими на паучьи лапки. К чести мужчины, он даже не пошатнулся, с честью принял на себя испытание, повисшее на его шее, и понёс тело к столику.

– Господин назначил меня любимой женоооой, – обрадовано вопила Анна Викторовна, сотрясая воздух бутылкой шампанского. Рядом сновал корпоративный фотограф, снимая самые пикантные моменты, которые через пару дней станут предметом бурных слухов и обсуждений. А самые неприглядные моменты и вовсе обсосут со всех сторон. Об Анне Викторовне будут судачить долго и с удовольствием: мало того что платье, пусть и ужасно дорогое, но совершенно её не красит, так и поведение ненамного лучше. Сейчас зефирное платье Анны собралось в районе талии, едва прикрывая плоский зад, являя паре-тройке сотен собравшихся бледные бёдра, затянутые в ажурные чулочки.

Таисия открыто смеялась, глядя на главного бухгалтера, висевшего камнем на шее мужчины. А вот мужчиной можно было и полюбоваться. Рослый, статный, с широкими плечами и подтянутой, но не перекачанной фигурой. Мужчина доставил Анну до её места и аккуратно отцепил её руки от себя. На глазах Таисии от смеха уже наворачивались слёзы – так жалко выглядела бухгалтерша, жадно льнувшая к мужчине, не разделявшему её симпатии. Незнакомец повернул голову в сторону Таисии и пристально посмотрел на неё. На мгновение она оказалась пленённой омутом его зеленоватых глаз и разглядывала его так же открыто, скользя взглядом по правильным чертам лицам, гладко выбритым, чуть впалым щекам и губам, пославшим ей улыбку. Дыхание поневоле прервалось, и Таисия, отсалютовав бокалом вина мужчине, смущённо отвернулась, почувствовав себя неловко, будто пятнадцатилетняя девчонка, краснеющая от первых пойманных на себе обжигающих мужских взглядах. Да, он был хорош собой, полон той мужской красотой, ничего общего не имеющей с приторно-сладкими лицами мужчин с обложек журнала. Хорош собой, давно уже не мальчишка. И скорее всего, женат, с неудовольствием закончила свою мысль Таисия. Как говорила подруга Таня, в такие годы беспризорными остаются только мудаки или неудачники. У всех остальных есть либо жена, либо та, которой вот-вот суждено ею стать. А сосчитать одноразовых девиц, снующих вокруг таких красавцев, не хватит пальцев на обеих руках. Но против воли Таисия проследила взглядом за фигурой мужчины, удалявшегося в противоположный конец зала, и силой заставила себя отвернуться, чтобы поприветствовать подошедшего генерального директора.

– Добрый вечер, Олег Константинович, с Наступающим Вас!

– Благодарю, Тася, как вам ресторан?

– Чудесно, – обворожительная улыбка на чувственных губах приковала взгляд генерального, остановившему чуть стеклянный, немного пьяный взгляд дольше положенного.

– Празднуйте, Тася, и смотрите, много не пейте. Завтра у нас встреча с потенциальным инвестором. Я рассчитываю на вас, – на прощание отечески потрепал её по тонкому плечу и удалился. Таисия прекрасно осознавала тот эффект, который производит на мужчин: длинные ноги, высокая грудь и узкая талия. Пожалуй, даже этого было достаточно для привлечения внимания всех тех, кто ещё находится не на последнем издыхании, но природа к тому же ещё наделила её соблазнительно пухлыми губами и глазами цвета весеннего ясного неба. И будь Олег Константинович немногим моложе своих шестидесяти с хвостиком и чуть менее порядочен, вероятно уже не раз тянул бы свои ручки явно не с дружеской целью. Впрочем, был ещё одни фактор, сдерживающий его на расстоянии, вероятно, даже более верный на самом деле. Тот, о котором Таисия предпочла бы не вспоминать. Давняя дружба с её отцом. В конце концов, именно по его просьбе Таисия заняла хороший пост в крупной компании. Конечно, дальше всё зависело от того, насколько хорошо она себя покажет, но первопричина была не в её умственных способностях, а в банальных связях, без которых в нынешнее время не устроиться даже элементарным секретарём, не то что стать директором коммерческого отдела, коим и была Таисия.

Вечер медленно, но верно перетекал в ночь под шумные возгласы, громкую музыку и совершенно идиотские конкурсы, будто устроенные лишь для того, чтобы челядь развлекала господ, сидящих на возвышении в vip-зоне. Таисия время от времени танцевала, выходила похихикать с некоторыми сотрудницами в вестибюль, чтобы глотнуть свежего, чуть морозного декабрьского воздуха, с сожалением думая о новых туфлях, в которых, как водится, было удобно только сидеть и изредка передвигаться. Но для того, чтобы протанцевать в них всю ночь, они явно не годились. Потому когда рядом начинали возникать желающие пригласить на танец, она сначала вежливо, с улыбкой отвечала "нет". Но всё чаще немного или чуть больше чем немного пьяные мужчины начинали раздражать. И когда за её спиной возникла фигура очередного желающего слиться в танце, она обернулась с резким:

– Я не танцую!

И осеклась, наткнувшись на ироничный, внимательный взгляд зеленоватых глаз.

– А как насчёт одного маленького исключения?

Улыбка тронула губы мужчины, обозначив весёлые ниточки морщинок возле глаз. Слишком волнующе, чтобы не поддаться минутному увлечению. Таисия подала руку и тут же ощутила, как губы мужчины коснулись мягкой кожи, прижавшись на секунду обжигающим поцелуем. Танец был медленным, и мужчина тут же привлёк её к себе, тонкая ткань платья не могла стать надёжной преградой от тепла его тела, а руки мужчины тем временем легли на обнажённую кожу спины, заставив её чуть вздрогнуть и ещё теснее прижаться к незнакомцу.

– Алексей, – выдохнул мужчина приятным голосом ей на ухо.

– Таисия, – легко вымолвила она в ответ, млея от того, как кончики его пальцев поглаживают кожу спины, вызывая лёгкие волны удовольствия.

– Хотелось бы не ограничиваться одним танцем.

– Боюсь, на большее мои ноги уже сегодня не способны, придётся нести меня на руках.

– С огромным удовольствием, – прошептал мужчина, склоняясь ниже, задевая мочку уха губами. Таисия прикусила губу изнутри. Нет, мужчина ей определённо нравился, даже слишком. Хоть вблизи и оказалось, что он немного старше, чем ей казалось издали. Явно немного за сорок, но выглядит хорошо, а как чудесно пахнет: дорогим парфюмом и едва уловимым табачным запахом, и ещё чем-то особенным, пряным и дурманящим, заставляющим едва не утыкаться носом в его кожу, вдыхая его, особенный аромат. Такой мужчина слишком хорош, чтобы стать чем-то большим, чем забава на одну ночь, напомнила себе Таисия, проронив иронично:

– А как же любимая женщина господина?

– А, эта… Боюсь, она уже нашла утешение в объятиях другого господина. Женщины ветрены и непостоянны, – Алексей усмехнулся, – я бы сказал, что сегодня в этом зале есть только одна, заинтересовавшая меня настолько, что я даже готов танцевать, несмотря на то, что терпеть не могу танцы.

– Вот как? Гарем обиженных и обделенных на сегодня вниманием девиц явно льёт слезы в одиночестве.

Хотелось пошутить ровным и спокойным голосом, но он предательским образом выдавал Таисию.

– Место в моём сердце было вакантно. До сегодняшнего вечера. А после этого танца, в нём не осталось свободного уголка даже для самого себя.

Несомненно, комплименты были избиты, и подобные она слышала уже не раз из уст множества других, но было в Алексее что-то такое, заставляющее её трепетать от звука его приглушённого голоса, хотелось, прикрыв глаза, прижаться к нему всем телом, ещё ближе, ещё теснее, так, чтобы не осталось ни миллиметра свободного пространства. Она не помнила, когда в последний раз пару комплиментов и взглядов хватало для того, чтобы заставить её желать большего, отчётливо ощущая сладостное, тягучее напряжение внизу живота.

Танец кончился слишком быстро, по мнению Таисии. Но Алексей не торопился отпускать талию девушки, продолжать держать на ней руку, согревая теплом широкой ладони.

– Здесь довольно шумно. Может, выйдем подышать свежим воздухом?

Глаза мужчины призывно сверкнули, без всякого смущения разглядывая девушку, скользя взглядом по пухлым губам, опускаясь ниже на длинную шею и волнующие полушария груди, виднеющиеся в декольте. Таисия улыбнулась:

– Почему бы нет?

Алексей помог накинул ей на плечи шубку, распахнул двери перед девушкой и крепко взял её под руку:

– Осторожнее, можешь поскользнуться. Всё же зима…

– Но без снега, – усмехнулась Таисия, обводя взглядом ровный мокрый асфальт. Снег таял, едва коснувшись поверхности, превращая не заасфальтированные участки земли в грязно-серое месиво.

– И всё же я предпочту подстраховать тебя на всякий случай. Наверное, это профессиональное, – он обезоруживающе улыбнулся и чуть ближе притянул к себе стройное тело, – а ты чем занимаешься?

– Обыкновенный офисный работник, рангом немногим выше планктона, – она попыталась уйти от ответа, не желая портить потрясающее ощущение его близости, превращая разговор в анкетный блиц-опрос. Он, кажется, понял её настроение и легко увёл разговор на другую тему так, что заминка осталась практически незаметной. И уже через небольшой промежуток времени они беседовали так, будто знали друг друга по меньшей мере несколько месяцев, шутили и смеялись над шутками друг друга, рассыпая в воздух искры совместного притяжения. И всё же стоять декабрьской ночью на улице в тонком платье и туфлях, пусть и с накинутой на плечи песцовой шубкой, было прохладно. Таисия зябко повела плечами и поплотнее запахнула шубку.

– Пожалуй, стоит вернуться, я продрогла.

– Подожди.

Лицо Алексея внезапно оказалось очень близко, кожи лица коснулось горячее дыхание, а в следующий момент она почувствовала, как его губы накрывают её. Мягко касаются пухлой верхней губы, чуть нависающей над нижней, пробуя на вкус и тут же обхватывают её, втягивая в рот. Алексей крепче прижал к себе девушку, проникая руками под шубку, обхватив поясницу и скользнув чуть ниже. Его пальцы нащупали соблазнительные ямки на пояснице, обводя их контуры. Сердце забилось чаще, кровь понеслась быстрее от мягкого поцелуя и нежных касаний его рук. Алексей улыбнулся, на миг отстранившись, и вновь приник к её губам, завладев на этот раз её ртом целиком и полностью, усиливая напор, заставляя её приоткрыть рот, скользнул в мягкий податливый рот языком и провёл им изнутри по верхней губе, заставив девушку дёрнуться от предвкушения более сладкого и глубокого поцелуя, который не заставил себя долго ждать. Язык Алексея коснулся её острого и бойкого язычка, встречаясь с ним и принялся его ласкать, дразня кончиком. Тело девушки начали пронизывать волны жара, быстро разгорающегося от умелых ласк рта. И только она успела подумать, что это был самый приятный поцелуй за последнее время, как Алексей скользнул руками вниз, за низкий вырез платья. Его пальцы ловко проникли за полоску кружевного белья и принялись поглаживать нежную кожу, сжимая упругие ягодицы, сминая их яростно и вжимая бёдра девушки в себя. Таисия глухо застонала в его рот от жаркой ласки и от того, как его язык начал стремительно двигаться у неё во рту, резко доходя до самой глубокой точки и медленно выходя обратно. Он яростно таранил её чувственный рот, руками разжигая пожар так, что она начала тереться об него бёдрами, прижимаясь грудью к нему. Он отстранился первым, посмотрел на неё жарким затуманенным взором, хрипло произнеся:

– Ты такая сладкая, что я не в силах удержаться. Может, уедем отсюда?

Таисия, ещё горевшая ответным огнём взаимности и желающая продолжения, согласно кивнула, послав к чёрту все условности и сомнения. Голос рассудка предпочитал отмалчиваться в углу, не выдержав натиска взбушевавшихся гормонов. Таисия даже не стала возвращаться в зал, чтобы попрощаться с коллегами. Ничего, обойдутся. И дала Алексею себя отвести на парковку, к тёмному массивному внедорожнику, поставленному вплотную в глухой стене здания.

Алексей разблокировал автомобиль и распахнул заднюю дверцу, придерживая Таисию за руку.

– Осторожно, машина высокая, лучше сначала забраться на подножку, – беспокоясь так, будто она впервые в своей жизни видела авто и могла сделать что-то не так. Таисия уже почти села в автомобиль, когда почувствовала, как сильные руки мужчины по-хозяйски прижимают её спиной к себе, заставляя чувствовать его эрекцию. Он потёрся бёдрами о неё и положил руку на бедро, оголённое высоким разрезом платья, повёл рукой вверх и нырнул под тонкую ткань, коснувшись резинки трусиков.

– Что ты творишь? Нас могут увидеть…

– Не увидят, сладкая моя, – едва не простонал Алексей, отодвигая пальцами в сторону тонкое кружево. Таисия попыталась вывернуться, но прекратила все свои попытки, едва его пальцы накрыли пульсирующий бугорок, молящий о ласке.

– О да, хорошая моя, постони ещё немного, – хриплым сбивающимся голосом прошептал он, касаясь губами уха, находя аккуратную мочку и начиная её ритмично посасывать, в то время как его пальцы вовсю хозяйничали, лаская клитор, играя с ним. Таисия стонала, плавясь металлом под его умелыми пальцами, забыв о декабрьском холоде. То, что вытворял Алексей в её трусиках, согревало не хуже открытого огня, заставляя её выгибаться навстречу его пальцам. Он всё быстрее покручивал её клитор, дыхание учащалось, а стоны становились всё громче, когда он толкнул её на сиденье, заставив лечь на него лицом вниз, выгнув спину ему навстречу. Нетерпеливо спустил трусики и, просунув одну руку под неё, продолжил забавляться с её клитором.

– Оооооо, – вырвался из горла протяжный стон, когда Алексей присоединил к чувственной игре вторую руку, войдя пальцем в разгорячённое, мокрое лоно.

– Ты течёшь, моя сладкая, и так чудно пахнешь…

Его палец кружил вокруг отверстия, то ныряя в него полностью, то выходя. Удовольствие быстро набирало обороты и вот-вот грозило разойтись по телу горячей волной. Она вскрикнула, когда движения его пальцев на клиторе убыстрились, а в лоно проник ещё один палец, сладко терзая её внизу.

– О да, да, да, – она выгибала спину всё сильнее, насаживаясь на его пальцы, умоляя его не останавливаться. А он, едва слышно ругаясь сквозь зубы, и не думал этого делать, убыстрив темп движений до невозможной скорости, ещё одно касание к плоти, превратившейся в один комок наслаждения, и её тело сотрясло, будто взрывом. Ослепительная вспышка разорвалась внизу, между ног и расплавленной лавой быстро распространилась по телу, мгновенно обмякшему от бурных ласк.

– Тише, тише, – успокаивающе поглаживал её дрожащее тело Алексей, приведя в нормальное положение, ласково обводя языком контуры её губ, – это только начало, сладкая…

***

Чёрный внедорожник скользил по зимним улицам ночной столицы. Таисия ловила на себе взгляды Алексея, смотревшего на неё через зеркало заднего вида. Она удивлялась, как он может выглядеть так спокойно и сдержанно, болтать о пустяках и комментировать места, мимо которых они проезжали. В то время как её еще переполняло вожделение, смешанное с предвкушением. Но ведь и он был взведён дальше некуда: он ясно дал понять ей это, прижимаясь к ней со спины там, на парковке… Отметила про себя респектабельный район, в котором находился многоквартирный дом Алексея. Просторная кабина лифта казалась тесной, стены будто сжимались вокруг них, заставляя трепетать. Таисия млела от поцелуев, которыми Алексей осыпал её шею, прижимая к себе девушку. Не сразу она поняла, что лифт остановился – кажется, лёгкое чувство взлета и оторванности от земли, возникающее, когда лифт стремительно возносился на высоту пятнадцатого этажа, ещё не отпускало её.

Квартира утопала в ночном мраке, но едва они ступили за порог, автоматически зажёгся неяркий светильник, немного освещающий внутреннее убранство. Мужчина быстро скинул с себя куртку и помог Таисии снять шубу.

– Подожди, я сам, – остановил он её, когда она потянулась рукой вниз, чтобы снять с ног туфли. Опустился на колени и аккуратно высвободил ступни, провёл пальцами по щиколоткам и поглаживающими движениями начал подниматься вверх, согревая теплом горячих ладоней икры ног и колени, поднимая кверху вечернее платье.

– Чудесно пахнешь вот здесь, – Алексей уткнулся ей лицом в низ живота и оттянул зубами резинку трусиков, стягивая их, помогая себе одной рукой. Таисию медленно, но неизбежно начали захлёстывать волны обострившегося желания, разгоравшегося лишь от одного вида мужчины, стоящего перед ней на коленях. Она переступила через трусики, скользнувшие на пол, оказавшись совсем близко от него, в паре сантиметров: кожу мягко ласкало его горячее дыхание. Алексей стремительно поднялся с коленей и, подхватив девушку под ягодицы, понёс через полутёмный коридор в спальню. Длинные ноги Таисии обвили крепкий торс мужчины.

– Слишком темно, – произнесла Таисися шёпотом. Отчего-то ночью в тишине голос всегда поневоле понижается, переходя на шёпот, – я даже тебя не вижу. Может, включишь хотя бы ночник?

– Нет, у меня есть идея получше.

Тёмный силуэт мужчины скользнул вбок, отдёргивая плотные шторы с окна, сдвинул в сторону жалюзи. Комнату немного осветил свет уличных фонарей и яркого рекламного билборда, находящегося напротив окна.

– Так гораздо лучше. Свет ночных улиц намного приятнее и интимнее, – произнёс Алексей, помогая освободиться ей от платья. Приподнял девушку и усадил на широкий подоконник. Света, проникающего с улицы было достаточно, чтобы разглядеть мужчину, с восхищением оглядывающего её, сидящую перед ним нагую. Холодный пластик окна неприятно холодил кожу, мгновенно покрывшуюся мурашками.

– Здесь прохладно.

– Скоро ты не почувствуешь холода.

Алексей приблизился к ней вплотную, положил пальцы на бёдра и мягко развёл их в стороны, занимая освободившееся пространство. Упершись торсом в треугольник между ног, изнывающий от желания, он коснулся её губ требовательным поцелуем, проникающим глубоко в рот, откровенно ласкающим её язык. Она потянулась к нему, взявшись за пуговицы его рубашки.

– Нет, ещё не время. Не торопись, – он отнял её руки, целуя кончики пальцев. Медленно обвёл её обнажённое тело глазами, жаркий взгляд которых ласкал не меньше сильных пальцев, умело играющих ранее на её плоти. Таисия почувствовала себя так, словно впервые сидела обнажённой перед мужчиной, остро ощущая собственную желанность и уязвимость перед Алексеем, в то время как пальцы мужчины поглаживали нежную кожу внутренней стороны бёдер, заставляя её ещё шире развести ноги в стороны. Алексей склонился, обводя языком контур отвердевшего соска. Тело девушки задрожало и подалось вперёд, за порцией нового наслаждения.

– Такая отзывчивая, – прошептал Алексей, возобновляя прерванную ласку. Губы мягко обхватывали твёрдые холмики сосков, а кончик языка дразнил их быстрыми прикосновениями, напоминающими мягкие чувственные удары. Из груди девушки раздался протяжный стон, едва мужчина усилил напор, заигрывая с твёрдыми сосками чуть более грубо, пуская в ход зубы. Он слегка прикусывал и оттягивал соски на себя, быстрыми движениями языка доводя до изнеможения.

– Дааа, вот так, моя сладкая, стони, – горячо шептал Алексей, прерываясь на краткое мгновение лишь для того, чтобы распалить её своими словами, и снова обрушивался на неё со всей страстью.

– Подними свои руки и обхвати свою грудь, – он оторвался от её груди и смотрел сейчас прямо в глаза девушке, завораживая жадно горевшим взглядом и силой приказа, прозвучавшего в голосе.

– О да, вот так, моя сладкая, – удовлетворённо выдохнул он, едва пальцы девушки коснулись кожи груди, массируя её, – не стесняйся, приласкай её… Хочу видеть как ты её жадно мнёшь и покручиваешь свои сосочки…

Низкий голос мужчины заводил, проникая ей под кожу, горевшую от бешеного тока крови. Пальцы девушки беззастенчиво обхватывали упругие полушария груди, тёрли между подушечками пальцев соски. Стоны и вздохи, не прекращаясь, вырывались из приоткрытых пухлых губ. Алексей обхватил пальцами ягодицы девушки, дёргая её на себя, заставляя повиснуть на самом краю подоконника, опустился вниз и прижался ртом к пульсирующему клитору. Таисия вскрикнула от неожиданности.

– Не останаавливайся, Тааася, ласкай себя и не закрывай глаза. Я хочу чтобы ты видела всё, чтобы ты смотрела, как я буду касаться тебя здесь, внизу…

Алексей вновь приник к треугольнику между широко разведённых бёдер, целуя набухший клитор, покручивая его языком, вновь целуя и требовательно посасывая, заставляя девушку теснее прижиматься ко рту мужчины, завладевшим ею внизу. Глаза норовили закатиться от острых волн наслаждения, накатывающих одна за другой, уносящих куда-то прочь. Таисия заставила себя перевести взгляд вниз, на мужчину, изредка поглядывающего на неё.

– Молодец, – похвалил её Алексей и двинулся вниз, медленно ведя языком горячему лону, истекающему соком желания. Она опустила одну руку и погрузила её в густые волосы мужчины, прижимая его к себе всё теснее, а второй рукой ласкала попеременно соски. Губы Алексея накрыли влажное лоно, а языком он принялся скользить по окружности, усиливая напор и ускоряя движения с каждым кругом. Девушка уже не просто постанывала, но вскрикивала время от времени, бесстыдно тёрлась промежностью о губы Алексея, чувствуя, что ещё немного и…

– Дааааа… – от беспрестанных ласк языка её тело выгнулось от сладкой судороги наслаждения, размывшего границы реальности, затопив всё сладким туманом, расползающимся по телу до самых кончиков пальцев. Алексей довольно улыбнулся и потянул девушку вниз, крепко удерживая её, пошатнувшуюся от резкого движения.

– Ещё немного, милая, – он положил руки ей на талию и переместился чуть правее, подводя её к стеклянной балконной двери. Прикусил шею и прижал к стеклу, мгновенно обжёгшему холодом.

Острые холмики сосков резко отреагировали на контраст температур, напрягшись ещё больше, почти болезненное ощущение распространилось от кончиков груди на всё тело, концентрируясь внизу живота. Словно недавней разрядки было непростительно мало и тело жаждало ещё. Алексей прижался к ней со спины, освобождая напряжённый член из плена одежды. Пальцы мужчины обхватили ягодицы и потянули девушку на себя, словно прося изогнуться в пояснице ему навстречу. Стон вновь прорезал ночной воздух, когда он единым движением заполнил до упора её, разгорячённую и готовую принять его.

– Да, сладкая моя… Стой так, не отодвигайся от стекла, – голос мужчины прерывался стонами и учащённым дыханием от быстрых резких движений бёдер, раз за разом приводившим его к конечной цели. Таисия, прижимаясь грудью и одной щекой к стеклу, находилась меж двух огней: с одной стороны пронизывающий холод стекла, с другой – обжигающие толчки, наполнявшие её восторгом, заставляющие ещё сильнее прижиматься ягодицами к мужчине, моля о продолжении, которое не заставляло себя долго ждать.

– Я… уже хочу, – едва смогла вымолвить она, закусывая губу от быстро приближающейся волны оргазма, грозящего вот-вот разорваться внизу.

– Дааа, давай, кончай, – простонал Алексей, вбиваясь в неё на бешеной скорости, – кончай, слаааадкая..!

Таисия вскрикнула и вздрогнула всем телом от яркого взрыва, но её удержали на месте руки мужчины, продолжавшего проникать в неё. И едва наслаждение, разорвавшись на мелкие осколки, начало охватывать последующей дрожью всё тело, она почувствовала, что и он, дёрнувшись в последний раз, излился в неё, продолжая что-то едва слышно шептать.

Едва хватило сил дойти до кровати и рухнуть на неё, принявшую на себя утомлённые тела любовников, пребывающих в расслабленной неге. Даже говорить что-то не было желания: жадное соединение тел было гораздо красноречивее всяких слов, да и не было у Таисии привычки болтать в постели после таких жарких развлечений. Она лишь положила голову мужчине на плечо, вдыхая острый аромат его тела, чувствуя, что засыпает, проваливается в забытье. И судя по ровному, замедлявшемуся дыханию Алексея, он тоже погружался в дрёму. Наверное, это лучшее, что случалось с ней за последние… полгода, год? Все прошлые отношения или их жалкое подобие померкли перед этой яркой острой вспышкой страсти. Мгновенной и, к сожалению, такой же краткой – едва успела подумать она перед тем как окончательно провалиться в крепкий сон.

Пробуждение через несколько часов после и быстрые, но осторожные сборы больше напоминали побег из ловушки, чем уход от случайного любовника. В мозгу, всё ещё немного сонном, тем не менее билась острая мысль: стоит покинуть квартиру прежде, чем их застанет врасплох неизбежное утро. Ужасно не хотелось вылезать из тёплой постели, ступая босыми ногами по холодному полу, но ещё больше не хотелось отрывать себя от желанного тела мужчины. Даже спящий, он продолжал волновать её одним видом разметавшихся по подушке тёмно-русых волос и крепко сжатых губ. Морщинки вокруг глаз во сне почти разгладились и в таком расслабленном состоянии он выглядел моложе своих лет. Уходить..? Колется, не хочется, но надо. Вчера ещё можно было обмануться, забывшись, податься непреодолимому влечению, наплевав на голос разума, но сейчас нужно было трезво смотреть на мир и не впутываться в обречённые отношения со взрослым мужчиной, почти наверняка семейным и женатым. Нет, спасибо… И она быстрым шагом покинула квартиру, осторожно прикрыв за собой эту дверь. Как ей казалось, раз и навсегда.

Глава 2. Декабрь

Как всегда водится, после хорошо проведенного корпоратива, следующий рабочий день должен был начаться гораздо позже обыкновенного. Кто-то вообще не смог встать после бурных возлияний и явиться даже к двенадцати часам дня. Выжившие передвигались по офису медленно и осторожно, красавицы замаскировали опухшие лица под тонной косметики, а во всех углах и курилках велись неумолкаемые обсуждения и споры, кто, по мнению собравшихся, отличился больше всех. По единодушному мнению женского коллектива приз зрительских симпатий, без всяких сомнений, должен был достаться главному бухгалтеру, Анне Викторовне.

Возле кулеров с водой толпилась очередь, в туалете то и дело слышались рвотные позывы несчастных, исторгающих из себя съеденное и выпитое накануне. Не обошло стороной похмелье и Галину, без конца метавшуюся по коридору к уборной с позеленевшим лицом. Таисия вовсе не страдала, с ироничной улыбкой наблюдая за теми, кто не знал своей меры. Лично ей пары выпитых накануне бокалов вина было явно недостаточно, чтобы корчиться в муках. Она сидела в своём кабинете и безуспешно пыталась добиться хоть чего-то разумного от своего подопечного, чей красноречивый взгляд как бы говорил:

– Чего привязалась? Не видишь, плохо мне, плохоооо…

Плюнув на очередную попытку добиться внятного объяснения от Николая, начальника отдела продаж, она сама села переделывать отчёт, составленный им наспех, с кучей ошибок и несовпадений. В том и заключается ирония работников её уровня: уже не челядь, но ещё не боярин, который мог себе позволить расслабиться в последние дни перед Новым Годом, переложив работу на плечи другого. Перекладывать было не на кого. И по закону подлости, махни бы она рукой, из принципа решив дождаться момента, когда разум начальника отдела продаж просветлеет настолько, чтобы он сам был в состоянии переделать отчёт, директор непременно поинтересуется, почему необходимая ему информация до сих пор не обработана. Затем последуют нудные наставления и завуалированные обвинения в недостатке опыта, чтобы руководить большим штатом сотрудников. Нет, уж лучше самой разделаться с отчётом, выполнив свои обязательства. А что касается Николая, то она урежет ему квартальную премию процентов на тридцать. В следующий раз будет думать головой и стараться не подводить других. Возможно, после этого Николай будет вновь за глаза называть её высокомерной сукой и раздувать сплетни не хуже чем самая болтливая и склочная баба, но терпеть наплевательского отношения к своей работе Таисия была не намерена.

Поздно начавшийся день стремительно близился к завершению, и офис постепенно пустел: все реже слышался стук каблуков и трели мобильных телефонов, сотрудники, едва высидевшие до положенных восемнадцати нуль-нуль, резко стартовали со своих мест со скоростью гепарда. Таисия ещё раз открыла злосчастный отчёт, сравнивая его со своими данными и исправляя ошибки. Раздался звонок мобильного телефона: номер был неизвестен. Не думая, нажала на ответ, продолжая кликать мышкой по столбцам в Excel, проверяя формулы.

– Алло?

– Привет, – произнёс в трубку голос, от одного звука которого пальцы, лежавшие на компьютерной мышке, непроизвольно дёрнулись, – узнала меня, сладкая?

– Узнала, – не дрогнувшим голосом произнесла Таисия, откидываясь на спинку кресла, – откуда ты узнал мой номер?

– Я не стану долго и нудно описывать, как унизительно я себя почувствовал, проснувшись в огромной постели один, после такой чудесной ночи. Будто использованный презерватив, забытый на ночном столике. Почему ты ушла?

Кровь бросилась к щекам, проклятое сердце стремительно билось в груди, обрадованное звонком, которого она втайне ждала.

– Не люблю утренние прощания.

– У тебя большой опыт в подобных отношениях? – голос прозвучал чуть насмешливо, за шиворот словно упала одна единственная холодная капля, немного отрезвившая Таисию.

– В каких именно? Однодневных, со взрослым мужчиной, которого ждёт семья?

– Глупо полагать, что в моём возрасте у меня нет семьи. Разумеется, она у меня есть, – Алексей говорил чуть раздражённо, голос то приближался, то удалялся на фоне неясного шума, – подожди, дай мне минуту припарковаться, и мы говорим, как взрослые люди.

– Мммммм, давай, – издевательски промурлыкала Таисия. Пожалуй, на этом стоило бросить телефон, отключив звонок и внести ночного ухажёра в чёрный список, постаравшись как можно скорее забыть о нём, но какого-то чёрта она, как послушная школьница, сидящая за партой, терпеливо ждала, пока мужчина на том конце связи заглушит мотор автомобиля.

– Ты всё ещё здесь? Извини, не люблю разговаривать за рулём.

– Так, может, не следовало и звонить?

– А ты жестокая. Не думал, что за твоей внешностью скрывается холодная хищница. Самка богомола, не дать ни взять.

– Это комплимент или оскорбление? – со смешком проговорила она.

– Пока не знаю, что ты ждёшь от меня услышать. Но по твоему тону понятно: явно не волнительных объяснений о том, каким идиотом я себя почувствовал утром, и как пытался разузнать твой номер. Чёрт. Таисия, так меня ещё никто не кидал.

– Хоть в чём-то нужно быть первой.

– Тася… Поначалу я решил, что даже имя ты мне назвала не своё, если так спешно покинула мою квартиру, не захотев и парой слов со мной обмолвиться.

– Думаю, прошлых слов было вполне достаточно.

– Упрямая! Подойди к окну.

– Зачем?

– Почему с тобой так сложно? Просто подойди.

Таисия вздохнула – вот только настойчивого ухажёра, морочившего ей голову всякой романтической чепухой, ей не хватало! Но всё же подошла к окну, отодвинув в сторону жалюзи.

– И что я должна там увидеть? Вечерний сумрак в свете фонарей?

Была половина восьмого вечера. Большая часть сотрудников офиса уже покинули здание. Оставались только такие, как Таисия, решившие во что бы то ни стало добить ненавистные отчёты и со спокойной душой уйти на новогодние выходные. Парковка перед зданием была полупустая. На одном из автомобилей замигали фары.

– Я жду тебя внизу.

– Зачем?

– Просто потому что хочу тебя увидеть. И, кстати, если под семьёй ты понимала наличие жены и детей, то её у меня нет.

Сказал и повесил трубку. И как его понимать..? Пальцы сжали телефон в руке с такой силой, что побелели костяшки. Наваждение какое-то. Всего пара фраз, и она, наплевав на голос разума, несмотря на показное равнодушие готова спуститься вниз, к этому мужчине со скоростью ветра. Подождёт, решила она. И села за рабочий стол, яростно стуча пальцами по клавиатуре, словно та была виновата в неразберихе, что творилась в голове у Таисии. Через минут сорок с разбором отчёта была покончена. Она машинально пробежалась по нему глазами и отправила файл по электронной почте, потянувшись всем телом, затёкшим от долгого пребывания в сидячей позе. Теперь можно со спокойной душой окунаться в предновогоднюю суету, а после – маяться от безделья в долгие выходные. Со спокойной душой, ха! Если бы… Попрощалась с охранником, отдав ему комплект ключей от кабинета и, накинув на голову просторный капюшон шубки, вышла на улицу. Хотелось повернуть голову в ту сторону, где стоял автомобиль Алексея часом ранее, но она, стараясь смотреть только вперёд, медленно пошла вдоль парковки, приближаясь к выходу с территории офисного здания. За спиной послышались торопливые шаги – её кто-то усиленно пытался нагнать. Закусила губу, чтобы не сверкать голливудской улыбкой от внезапной радости. От сердца отлегло – она хотела, чтобы он её дождался и в то же время понимала, что холодный тон мог отвадить мужчину.

– Таисия, постой!..

Она обернулась: как раз вовремя, чтобы лицезреть как Алексей, торопившийся вслед за ней, поскользнулся на асфальте, кое-где тронутом ледком, и приземлился на пятую точку. Короткая бранная ругань. Таисия поневоле рассмеялась: уж очень нелепо взмахнул он руками перед тем, как удариться оземь.

– Стой, где стоишь… Я сам к тебе подойду, тут очень скользко, а ты на каблуках. Самоубийца!

– Ты в порядке?

– Пострадала моя гордость и задница немного ноет, но в целом – да, я в порядке. В конце концов, можешь это расценивать, как моё падение к твоим ногам.

Алексей уже поднялся и, подхватив Таисию под локоть, повёл в сторону своего автомобиля, стоявшего за углом здания.

– Я приглашаю тебя на ужин. И даже не вздумай сказать "нет". Должна же ты оценить мои старания и жертвенное падение!

– С иронией у тебя всё в порядке, – улыбнулась Таисия.

– Всегда надеялся, что не только с ней, но и со всем остальным тоже, – мужчина задорно подмигнул, то ли напоминая о событиях недавней ночи, то ли просто намекая на собственную неотразимость. Мужчины, что с них взять. Почти каждый уверен в собственной привлекательности, даже если он немногим симпатичнее шимпанзе, чего уж говорить о таких, как Алексей – ходячая приманка для слабого пола. Красивый, обаятельный, состоявшийся…

На этот раз он усадил Таисию на переднее сидение автомобиля. Чёрный внедорожник плавно выехал на проезжую часть, вклиниваясь в запруженную автомобилями дорогу.

– Пора задумываться о приобретении личного миниатюрного вертолёта, – проговорил Алексей, недовольно морщась от того, что автомобиль полз по дороге со скоростью около сорока километров в час, – сейчас машина уже далеко не роскошь, и даже не средство передвижения, а какая-то обуза, встающая поперёк горла каждый раз, когда ползёшь, как одноногий старый ветеран.

– Думаю, если бы на этой дороге остался только твой автомобиль, ты бы так не говорил. Дело не в самих машинах, а в том, что их стало слишком много.

– Посторонние – это зло, да?

– Иногда, – уклончиво ответила Таисия.

– Так почему ты от меня сбежала? – резко сменил тему Алексей, – мне казалось, что влечение взаимно.

– Возможно, оно было взаимно, – смутилась Таисия, смотря на ярко светящиеся рекламные баннеры, проплывающие за окном автомобиля.

– В моём случае оно никуда не испарилось, а только возросло. А что касается тебя, то ты просто пытаешься соврать и мне, и самой себе. Могу поспорить, что если я сейчас остановлю авто где-нибудь в укромном местечке и поцелую тебя, ты не останешься равнодушной, мгновенно преобразишься под моими пальцами, способными довести тебя до оргазма.

Голос мужчины звучал соблазняюще и так возбуждённо, будто его самого заводили собственные слова, туманя разум.

– Тебе кажется, что это хорошая идея?

– Да, почему бы и нет. Ты тоже это почувствовала ещё там, в ресторане. Страсть, витающую в воздухе между нами, искры, взаимное притяжение…

– Красиво говоришь, Алексей.

– Всего лишь констатирую факт, сладкая. Только не возьму в толк, отчего ты пытаешься отделаться от меня. Только не говори, что причина – разница в возрасте. Похоже, ночью ты о ней даже не вспоминала.

– Сколько тебе, Алексей? Лет тридцать восемь или сорок?

– Сорок шесть, Тася. Что, слишком стар для тебя?

– Не в этом дело…

– Так в чём же? Я уже сказал, что семьи у меня нет, так что со своей стороны я целиком и полностью открыт к новым отношениям.

– В твоём возрасте – и нет семьи? Подруга говорит, что в таком возрасте одинокими остаются только мудаки или неудачники.

Она вызывающе посмотрела на него, ожидая ответа, отчего-то думая, что бранная фраза взбесит его, и он перестанет ломать комедию.

– Твоя подруга, скорее всего, из тех, кто очень рано вышел замуж и сейчас занят только тем, что без остановки клепает многочисленных детишек. Раньше таких называли мамашка-клуша, а сейчас придумали новое обидное прозвище. Извини, не могу вспомнить какое именно. Наверное, старческий маразм совсем одолел, – закончил фразу язвительным голосом Алексей.

– Овуляшки, – улыбнулась Таисия, – в принципе, ты прав. У неё вся жизнь крутится только вокруг мужа и детей. Ей, наверное, и в голову не приходит, что в возрасте за сорок нормальный человек может быть одиноким. Но в чём-то она права. Разве нет?

– Хорошо, хорошо, – Алексей поднял руки в защищающемся жесте, – каюсь, была у меня семья: жена и ребёнок, которого я до сих пор иногда про себя называю своим, несмотря на то, что он таковым не является.

– С чего вдруг такая уверенность? – интерес Таисии был не простым проявлением вежливости.

– Да с того, что у двух людей славянского происхождения, с чистыми корнями, никак не мог родиться смуглый, черноволосый сынишка с чуть раскосыми глазами. Это может означать только одно – что кое-кто сходил налево, и это был явно не я.

– Сочувствую, – искренне произнесла Таисия, – наверняка, ты чувствовал себя довольно неловко.

– Да ладно, говори как есть, чего уж там. Почувствовал себя последним кретином на всём белом свете. Думал, что больше никогда не буду выглядеть полным лохом, а нет… Интересно, отчего именно тебе пришла в голову идея выставить меня подобным болваном, бросив одного и улизнув в никуда?

– Пытаешься давить на жалость? Не подумала, что для тебя эта связь может что-то значить. И…

– И до сих пор не уверена, да? Моя семья, сладкая, это в первую очередь мой младший братец. Честно говоря, это моя самая большая и очевидная головная боль. Оттого, что братец младший настолько, что иногда я чувствую себя его папашкой, но никак не старшим братом. Но это так мелочи… И вообще… Может быть, дело не во мне, а? Может быть, тебя, Тася, дома ждёт счастливый муж, обладатель подобной красавицы и…

– Мужа у меня нет, – перебила его Таисия.

– Хорошо, другая версия. Может, ты из тех девиц, что предпочитают однодневные связи. Возможно, такие в твоей жизни и случались, взять хотя бы меня, к примеру. Но думаю, проблема в другом.

– Интересно, в чём же по-твоему, состоит моя проблема? – заинтересованно спросила Таисия, глядя на мужественный профиль Алексея.

– Нуу… – протянул Алексей, положив левую руку на подлокотник и придерживая руль неспешно едущей машины одной рукой, – версия номер один. У тебя есть женишок, возможно, даже любимый и ты настолько неловко себя чувствуешь от случившейся измены, что лучший выход видишь в том, чтобы отшить меня, оставшись при этом чистенькой.

– Неверная версия. Продолжай, у тебя неплохо получается играть в психолога.

– О да, я люблю играть, Таааася, – мужчина скользнул взглядом по фигуре девушки, беззастенчиво любуясь стройными ногами, – версия номер два. Возможно, есть мужчина, к которому ты неравнодушна и хочешь построить с ним большое и светлое будущее, но вот беда – не желает он связывать себя с тобой прочными узами. Хотела развлечься, забыться, но чувствуешь себя от этого нелегче. И опять-таки пытаешься избавиться от меня, хотя я виноват лишь в том, что полетел как мотылёк на огонь.

Алексей состряпал при этом такое обиженное лицо, разом став похожим на маленького обиженного мальчишку, что она не удержалась от смеха.

– Тоже мне мотылёк..!

– Ты лучше скажи, версия состоятельная? Не зовёт тебя свет очей твоих замуж, да? – голос его стал серьёзным и чуточку напряжённым.

Версия Алексея опять была неверной в корне, даже в предположении насчёт ухажёра он ошибся. Временами на горизонте появлялся обаятельный раздолбай и душа компании с университетских времён, Миша, с которым она даже встречалась какое-то время. Отношения между ними сохранились чисто дружескими, но иногда Мишу заносило вдруг на разговоры о возрождении былого огня и построении общего будущего. В кармане послышался звонок мобильного телефона. Таисия выудила iPhone из кармана.

– Отчего же не зовёт? Зовёт, ещё как… – взглянула на экран телефона и пробормотала скорее себе, чем Алексею, – лёгок на помине.

Звонившим был именно Миша. И пока Таисия раздумывала, сбросить звонок, ответить или просто отключить звук у телефона, потому что все мысли её занимал не приятель, а сидящий рядом мужчина, тот перегнулся и выхватил у девушки из рук телефон.

– Эй, ты чего? – возмутилась Таисия, пытаясь вырвать телефон из рук.

Алексей нажал кнопку ответа и весело прокричал в трубку:

– Отбой, Мишка, свободен! – открыл окно автомобиля и выбросил телефон. Машина опасно вильнула, едва не выехав на встречную от того, что Алексей выпустил руль из рук, но он вернул её в прежнее положение.

– Какого хрена ты творишь?! – голос Таисии едва не срывался на крик.

– О, а ты, оказывается, любишь бранные словечки, да?

– Боже, Алексей! Это был мой телефон. Что ты себе позволяешь? Немедленно останови свою машину!

– А того, что не станет девушка своего возлюбленного подписывать "Мишка" и ставить на аватарку какого-то медведя с зашитым глазом.

– Тебе какое до этого дело? Останови машину, я хочу вернуть свой телефон.

–Успокойся, Тася. Я куплю тебе новый. Модель твоего iPhone уже года полтора как устарела, не из-за чего причитать.

– В нём была важная для меня информация, номера телефонов, фото… Господи, ты ведёшь себя как подросток!

– Ты же умная девушка, скорее всего вся нужная тебе информация хранится в облаке, приложения можно восстановить, проведя синхронизацию… SIM-карта же, думаю, не пострадала. Хорошо, – согласился Алексей, снижая скорость, – сейчас я поверну назад и верну тебе её.

Таисия молча отвернулась, глядя в окно, чувствуя, как в ней закипает злость не только от того, что он вот так выбросил из окна её вещь. Она и сама подумывала о том, что телефон нужно было сменить, да и насчёт остального он тоже прав. Даже с восстановлением номера проблем не возникнет. Дело было в другом – злилась она от того, что тело предательским образом вело себя, млея от близости Алексея, а сердце и вовсе захлёбывалось, отчаянно стуча от его взглядов и мимоходом брошенных словечек. Если кто из них и находится в роли мотылька, летящего на огонь, то это точно был не Алексей.

Глава 3. Декабрь

На следующем же повороте Алексей выкрутил руль налево и развернулся, понёсшись в обратном направлении.

– Тася, не молчи. Сказал – найду, значит найду. Не дуйся, – протянул руку и погладил пальцем по щеке.

– Лучше следи за дорогой, высматривай то, что выбросил.

– Зачем мне что-то высматривать? Я прекрасно запомнил место, где выбросил твой телефон. Найдётся, никуда не денется.

– Ну-ну…

– Не веришь? Давай поспорим? – глаза мужчины озорно заблестели.

– Не собираюсь я с тобой спорить. Просто верни мне то, что отобрал. И всё.

– Дуешься, как ребёнок, Тася. Хотя дуйся. Так твои пухлые губки выглядят ещё соблазнительнее.

– А ты выкинул фокус как неуравновешенный подросток. В твоём-то возрасте, – язвительно добавила Тася.

– И как по-твоему должны себя вести мужчины моего возраста? Расскажи… Послушаю, как ты, которой ещё нет и тридцати, учишь меня жизни.

– Всё узнал, что хотел?

– Разумеется, – пожал плечами Алексей, – Авдеева Таисия Станиславовна, двадцати пяти лет от роду… А теперь, будь добра, посиди в машине. Мы уже почти приехали. Я отправлюсь на поиски утраченного сокровища. Не скучай.

Он затормозил и легонько коснулся щеки Таисии губами, окутав ароматом своего парфюма. Пряного и волнующего, как и он сам. Таисия уселась поудобнее, наблюдая за тем, как Алексей бродит вдоль дороги, подсвечивая себе фонариком на мобильном телефоне. Ищи-ищи, подумала она, наверняка по телефону проехались колёса не одного автомобиля, и от него остались лишь одни покорёженные детали. Интересно, сколько минут этот холёный мужчина проведёт в тщетных поисках, возясь в придорожной грязи? Навряд ли больше пары минут. Но на удивление он не сдавался, то ли усердно делал вид, что ищет телефон, то ли на самом деле хотел вернуть его. Прошло чуть больше чем десять минут и Таисия откровенно заскучала: пора было прекращать этот нелепый спектакль. Кстати, где Алексей? Она отвлеклась ненадолго, бездумно перещёлкивая радиостанции, а когда подняла глаза, не смогла отыскать силуэт мужчины. Потеряв терпение, вылезла из автомобиля, обойдя его вокруг, и увидела, как Алексей метрах в двадцати позади присел на корточки на пешеходном переходе. Собравшиеся авто надсадно гудели, некоторые особо нетерпеливые водители опасно выруливали, едва не задевая его. Но вскоре Алексей поднялся и вернулся к своему авто.

– Вот, нашёл, – с довольной улыбкой заявил он, держа в руках несколько частей от iPhone, – садись в машину. И подай мне салфетки, они лежат в бардачке.

Таисия кинула на колени мужчине упаковку влажных салфеток.

– Помоги, а? Ты же видишь, что у меня руки сейчас, как у шахтёра. Подай мне салфетку.

– Не думаю, что ты знаешь, как на самом деле выглядят руки шахтёров.

– Можно подумать, ты знаешь, – усмехнулся Алексей, протирая отвалившийся экран iPhone. Таисии пришлось прикусить язык – не была она отпрыском рабочего пролетариата, чего скрывать. Всю жизнь провела в сытости и достатке, особо ни в чём не нуждаясь.

– Вот и всё, – довольно сказал Алексей, когда все детали телефона были очищены от грязи. Собрал их в кучу и закинул в карман своей куртки, – кажется, я должен возместить твои потери?

– Это даже не обсуждается, – повернулась в сторону мужчины Таисия и оказалась захваченной в плен его ладоней, обхвативших её лицо. Губы мужчины на мгновение прижались к её губам, пройдясь по ним горячей волной, а ладони скользнули вниз, за воротник шубы, лаская кожу шеи. Прикосновения были волнующими и приятными, тело мгновенно отзывалось даже на такую невинную ласку, желая продолжения. Надо бы прервать поцелуй, но нет сил противостоять сладкому зову, туманящему рассудок.

– Кажется, мы не доберёмся до ресторана, если я не остановлюсь, – прошептал Алексей, прижавшись своим лбом к её, широко улыбнулся, отчего вокруг глаз и рта пролегли морщинки, выдающие возраст, и запахнул на девушке шубу, которая невесть когда оказалась распахнутой, как и первые пуговицы блузки. Таисия тряхнула головой, прогоняя наваждение. Всё в этом мужчине пленяло её: мягкие послушные волосы и чуть зеленоватые глаза, сильные пальцы и потрясающе чувственные губы. Сплошное искушение, перед которым невозможно устоять. Одно прикосновение – и расстояние между ними начинает стремительно сокращаться, накаляя воздух вокруг так, что кажется, будто сыплются искры. Губы всё ещё покалывало от поцелуя, им хотелось ещё и ещё… Да, он прав, так они никуда не уедут, а будут насыщаться друг другом прямо здесь, в просторном салоне его автомобиля. Напряженный взгляд Алексея говорил, что он думал о том же, пристально глядя на неё. Она чуть прикусила губу изнутри, прогоняя крошечной вспышкой боли дурман возбуждения, заставляя его отступить на второй план.

– Поехали, – пальцы чуть подрагивали, пытаясь справиться с пуговицами блузки, никак не желавшими продеваться в прорези.

– Как скажешь, Тася, – призывный голод в его глазах никуда не делся, но мужчина всё же завёл мотор и вывел автомобиль на дорогу.

В машине повисло неловкое молчание, каждый был погружён в свои думы, но случайно пересекающиеся взгляды ясно говорили, что оба думали об одном и том же. О внезапной встрече и взаимном притяжении, заставляющем тянуться навстречу друг другу.

– Чёрт, – усмехнулся Алексей, потянулся за пачкой сигарет, – я закурю, ты не против?

– Не против. Кури, если хочешь, это же твоя машина.

Алексей на время отпустил руль, прикуривая сигарету, и жадно затянулся, глотая дым.

– Чувствую себя мальчишкой, впервые в жизни пощупавшим женщину. Волной накрывает и уносит куда-то вдаль, – он приоткрыл окно автомобиля, выпуская дым тонкой струйкой, – околдовала ты меня, Тася. Глазами своими холодными режешь, а губы прикоснуться зовут, и тело манит. И мало мне тебя. Вчера было мало, а сейчас и подавно.

Он вновь усмехнулся своим мыслям и замолчал, зажав дымящуюся сигарету между пальцев, сосредоточенно смотрел на дорогу впереди автомобиля, словно надеясь найти в стелющемся сером полотне ответы на вопросы. А у Таисии и подавно не было ни одного ответа, ни одной разумной мысли в разом опустевшей голове. Только слова его на повторе низким приятным голосом "Околдовала ты меня, Тася… Мало мне тебя". И сладко кружит в вихре, подхватывающем тело и опрокидывающем мир с ног на голову так, что становится неясно: то ли вверх в небо летишь, то ли стремительно несёшься вниз, чтобы разбиться.

– Приехали, – Алексей припарковал автомобиль у огромного торгового центра, выскользнул из машины и обошёл вокруг неё скорым шагом, чтобы галантным жестом открыть дверь, подумалось Таисии. Да не тут-то было: мужчина остановился у двери и нажал на кнопку автомобильного брелка, заблокировав автомобиль. Улыбнулся и помахал рукой на прощание, направившись в торговый центр. Таисия от досады стукнула кулаком по приборной панели, пытаясь выплеснуть напряжение. Не получилось – только костяшки пальцев противно заныли. Интересно, долго ли ей придётся его ждать? Покачала головой, странное дело, но злости в ней не было. Она нервничала, но только от неожиданности своей реакции на него и какой-то неуверенности, словно шла вслепую, ориентируясь лишь на чувства, туманившие рассудок. И была внутри неё какая-то затаённая радость, что Алексей ведёт себя так непосредственно рядом с ней, не пытаясь корчить из себя пуп всей земли, не кичился состоянием или наличием бизнеса, не хвастался модельным рядом автомобилей или частыми поездками за границу. Она не сомневалась, что он был не беден: это было заметно не только по наличию внедорожника премиум класса, по дорогой качественной одежде или аксессуарам, таким, как его фирменные часы или зажигалка. Нет, это чувствовалось в том, как он вёл себя, как легко и непринуждённо разговаривал на самые разные темы. Алексей знал себе цену, но не вывешивал её себе на грудь словно ярко-жёлтую табличку в супермаркете. Ему не нужно было ничего доказывать окружающим. Всё, что ему было нужно, он доказал самому себе, и сейчас шёл по жизни, чётко осознавая, насколько он успешен во многих сферах, в том числе и у женщин. Возможно, он не врал ей насчёт своей семьи… Как бы сильно ей хотелось в это поверить! Да, она уже была готова поверить во всё то, что он ей скажет, только бы он попытался ещё раз убедить её в этом собой, своими горячими руками и прищуром зеленоватых глаз. Вздохнула, она начала переключать радиостанции, по которым, как всегда, гоняли однодневную приторно-розовую попсу… Внезапно усмехнулась и потянула вверх на себя отделение, располагающееся под подлокотником между водительским и пассажирским сиденьем. Помнится, как-то нашла у одного своего ухажёра в подобном местечке любопытную вещицу в виде обручального кольца. Навряд ли Алексей был так глуп, чтобы прятать его там. Но иногда проще всего спрятать вещь там, куда есть доступ практически у всех. Она ошиблась: в отделении не было ничего, кроме кожаной визитницы, заполненной лаконичными визитками в золотисто-белом оформлении, с чёрной надписью: Симонов Алексей Владимирович, АО "M&A Insuranse Group". По тому, что больше никаких подписей, указывающих на то, кем Алексей являлся в этой компании, она догадалась, что скорее всего он один из двух учредителей, первые буквы имён которых были вынесены в название. Не слышала о такой фирме… Да и мало ли подобных АО в столице? Повертела в руках визитку и положила в карман шубы, вернув визитницу на место. Как оказалось, вовремя: Алексей уже спешил к машине, держа в руке небольшую коробочку. Окинул её ироничным взглядом, будто догадавшись, что за время его отсутствия был проведён мини-обыск. Проклятье. Щёки полыхнули красным, выдавая с головой. Не хватало ещё, чтобы он начал над ней подшучивать…

– Возьми, Тася. Извиняюсь, что разбил твой телефон.

Он положил на колени девушки фирменную коробку с изображением надкусанного яблочка. Последняя модель, iPhone X.

– Спасибо, но не стоило покупать последнюю модель, ограничился бы тем, что купил такую же, что была у меня до того, как ты приложил к ней свою разрушительную силу, – попыталась отшутиться Таисия.

– А я хочу, чтобы у тебя была именно такая. И это не обсуждается. В него уже поставили твою старую SIM-карту, со всем остальным разберёшься сама. А сейчас наконец-то заедем перекусить. Я ужасно голоден. Знаю здесь неподалёку одно приятное местечко…

"Приятное местечко", как выразился Алексей, оказалось недавно открывшимся рестораном. Имя его уже было на слуху, но еще не успело снискать славу модного места для большинства. Скорее туда захаживали из любопытства, Таисия по крайней мере тут ещё ни разу не бывала, потому с лёгким любопытством оглядывала неброский, приятный глазу интерьер. Столики были расположены довольно далеко друг от друга, поэтому посетители могли судачить о чём угодно, не снижая голос до шёпота и не опасаясь быть услышанными любопытными соседями. Играла приятная инструментальная музыка, и в целом атмосфера была расслабляющей, что не так уж часто встречается в заведениях подобного уровня. По обыкновению, ступив на территорию очередного именитого заведения, поневоле чувствуешь себя будто находишься на приёме у короля, придворные которого стараются перещеголять друг друга изысканными нарядами и заказами невероятно сложных блюд из меню. Здесь же было просто приятно находиться, а с таким собеседником, как Алексей, время в ожидании заказанных блюд и вовсе пролетело незаметно.

– Надеюсь, тебе здесь хоть немного нравится. Или ты просто усердно делаешь вид, стараясь меня не обидеть?

– Нет, здесь довольно мило и уютно, – улыбнулась Таисия, пригубив немного вина из бокала.

– Не был уверен, что место придётся тебе по вкусу. Оно ещё не столь популярно в кругу творческой молодёжи и больше подходит для стариканов вроде меня.

Мужчина усмехнулся и состряпал расстроенное лицо.

– Мне кажется, ты просто напрашиваешься на комплимент. Не думала, что ты кокетлив, как барышня.

– Вовсе нет, просто хочу, чтобы ты чувствовала себя свободно рядом со мной. И если тебя что-то смущает в нас, скажи об этом прямо сейчас, пока всё не зашло слишком далеко.

Как легко он это сказал. Нас… Словно для него дело было уже давно решённое и понятное, а слово осталось только за ней… Мы. Звучит сладко и до безумия приятно, щекочет грудь изнутри, заставляя губы растягиваться в улыбке, которую не в силах сдержать. А может и не стоит пытаться..? Алексей расцвёл, блеснув глазами, и взял левую руку девушки в свои ладони, удерживая её и целуя кончики пальцев. Мгновенные моменты счастья, лёгкие и невесомые, согревающие, как прикосновения тёплого ветерка, заставляющие глаза светиться солнцем изнутри. Слов не требовалось: едва с ужином было покончено, Алексей переплёл свои пальцы с её и повёл за собой. Куда? Всё равно, сейчас не было никакого дела до этого, лишь бы с ним, близко-близко…

– Таисия, – знакомый голос расколол хрустальную сферу вокруг них. Она обернулась, уже находясь в дверях вестибюля, наткнувшись взглядом на знакомую мужскую фигуру, не замеченную ей ранее.

– Привет, Таисия, – настойчиво повторил мужчина, подходя ближе. И надо было появляться тебе именно сейчас, именно здесь? Таисия надеялась, что выражение её лица было не слишком недовольное. Мужчина в чёрном деловом костюме остановился в паре шагов от Таисии, выжидающе глядя на неё, едва взглянув на Алексея мимоходом.

– Оставь меня на пару минут, я скоро к тебе присоединюсь, – девушка чуть сильнее сжала пальцы Алексея. Тот молча смерил подошедшего рослого мужчину взглядом с ног до головы и, развернувшись, покинул помещение, направляясь к своему автомобилю. Едва он удалился на несколько метров, Таисия повернулась к мужчине.

– Привет, – ответила на автомате, ничего умнее в голову не пришло.

– Давно не виделись, Тася. Я звонил тебе недавно несколько раз.

– Телефон выключен, – даже врать не пришлось. Она закинула новый iPhone в сумочку, мгновенно забыв о нём, даже не удосужившись включить.

– Понятно. Хорошо проводишь время?

– Спасибо, не жалуюсь, – тон был отстранённо-вежливым, без малейшего намёка на тёплые отношения.

– Надеюсь, на этот Новый Год у тебя нет особых планов? Мама сказала, что ты никуда не собираешься, никаких морей в тёплых странах или компаний друзей.

– Я бы не была так уверена, в последнее время я редко вижусь с ней, чтобы досконально обсуждать подобное. Работы много, – добавила она, глядя в серо-голубые глаза мужчины, бывшие как две капли воды похожими на её.

– Позвонить Олегу Константиновичу, чтобы не загонял мою девочку на работе?

– Нет, спасибо. Меня устраивает мой график.

– Значит, ты проведёшь этот Новый Год с нами, в семейном кругу.

По губам Таисии скользнула холодная улыбка. В голове мгновенно пронеслась мысль: в твоём семейном кругу, да? Но не стала этого говорить, а лишь неопределённо кивнула головой:

– Я ничего не буду обещать. Позвоню тебе на днях.

– Тася, Новый Год настанет через три дня.

– Я знаю, у меня есть календарь, и я умею им пользоваться. Извини, я тороплюсь. И не хмурься так сильно, я позвоню. Завтра, после обеда, идёт?

– Хорошо.

Таисия накинула капюшон шубы и поспешила удалиться, оставив мужчину стоять чуть расстроенным в вестибюле ресторана. Алексей ждал её у машины, распахнул дверцу, помогая усесться внутрь, обошёл вокруг автомобиля и, скользнув в тёплый салон, сразу же спросил, резко оборачиваясь к девушке:

– Это был твой…

– Отец, – закончил за него предложение Таисия.

– Молодой у тебя отец, – чуть расслабился Алексей, – значит, ты не просто однофамилица того Авдеева, как я сначала подумал.

– Молодой, – согласилась Таисия, – немногим старше тебя. Ему всего пятьдесят один.

– Не похоже, чтобы вы были близки…

– Я не пятилетняя девочка, что бы с криком "папа" бежать навстречу и кидаться на шею.

– Никакой разницы, на самом деле. Для них мы всегда маленькие несмышлёныши, сколько бы лет нам не было: пять лет или двадцать пять лет…

– В чём-то ты прав, конечно. Вот только для нас они уже не те же самые всесильные родители, чей авторитет непререкаем.

Хотелось поскорее выкинуть из головы мимолётную встречу с отцом, неприятно кольнувшую сердце. Таисия подалась вперёд, обхватывая губы мужчины в лёгком поцелуе, и мгновенно отстранилась, пока не сорвало с тормозов.

– Поехали?

Глава 4. Декабрь

Сейчас, когда они не были охвачены спешкой, Таисия могла разглядеть квартиру Алексея подробнее. В прошлый раз она мало что отметила для себя, и запомнила лишь общее расположение комнат. Да, следовало признать, что квартира обставлена со вкусом, чувствовалось, что над проработкой интерьера поработала рука талантливого дизайнера. Мебель, мелкие детали декора прекрасно дополняли друг друга. Но вместе с тем было ощущение, что квартира обезличена, будто в ней и не живут вовсе, а пользуются лишь время от времени.

– Ты часто тут бываешь?

– Не очень, – честно признался Алексей, – только на время, когда бываю в столице. Я же не местный и лишь собираюсь перебираться сюда, так что можешь смело цыкать в мою сторону и говорить: "Понаеееехали…"

Таисия улыбнулась: благо не стал сочинять неправдоподобную сказочку, признался во всём как есть.

– И надолго ты в этот раз в столице?

– Боюсь, что нет. У меня вылет на самолёте ранним рейсом. Вернусь, как только смогу, – успокаивающе добавил он и вытащил из кармана пиджака ключи, протягивая их ей, – возьми.

– Зачем? – удивилась Таисия.

– Хочу чтобы они были у тебя. И чтобы ты не придумала в своей голове очередную гадкую версию о моей скромной персоне.

– Не такая уж и скромная у тебя персона, – Таисия положила ключи на столик и повернулась к Алексею, как раз снимающему пиджак, – позволь тебе помочь.

Она ослабила узел галстука и потянула за один из уголков, развязывая узел. Сейчас, когда она была босая, без каблуков, мужчина был выше, и его дыхание щекотало склонённое лицо девушки, на котором блуждала лёгкая улыбка предвкушения.

– Такая нетерпеливая, – Алексей перехватил руки девушки, которые начали расстёгивать пуговицы на его рубашке, одну за другой, – подожди. Скорее всего, вижу тебя последний раз в этом году. Постараюсь придумать что-нибудь, но ничего не обещаю. Прилечу в первых числах января. И сразу же, прямиком к тебе. Идёт?

Она согласно кивнула, глядя снизу вверх на его лицо, желая как можно скорее дотронуться до него поцелуем, запустить руки в густые волосы, жадно притягивая к себе.

– Хочу увидеть тебя другой, – пальцы мужчины легли на ткань блузки, принимаясь расстёгивать пуговицы, – без всего этого защитного барьера, что ты выстроила вокруг себя. Без дорогих шмоток и макияжа, без аромата парфюма. Хочу узнать тебя настоящей.

Странная дрожь охватила тело, кожа покрылась мурашками удовольствия, когда мужчина стянул с неё блузку, небрежно отбросив в сторону. Алексей взял девушку за руку и повёл в ванную комнату. Прислонившись спиной к дверному косяку, она наблюдала за его движениями: как пробует пальцем воду, горячая ли она, перед тем как наполнить ею ванну.

– Иди сюда, – лёгкая призывная улыбка заставила сделать пару шагов ему навстречу. Мужчина обошёл её и обнял сзади, – посмотри на себя в зеркало. Яркая помада и стильные шмотки, дорогое бельё… Всё это напускное, мишура. За ней не видно тебя… А я хочу увидеть какая ты, Тася, на самом деле. И что прячешь за своим холодным взглядом…

С каждым словом руки, лежавшие на её плечах, перемещались всё ниже по нежной коже, спустились до запястий и скользнули ей за спину, расстёгивая бюстгальтер.

– Смотри, не опускай глаза, – жаркий шёпот коснулся кожи за ухом, а его руки обхватили грудь, сжимая в ладонях, ласково массируя, – так красиво…

Ладони мужчины спустились по чуть выступающим рёбрам, обхватывая тонкую талию на мгновение, медленно переместились на бёдра и коснулись ягодиц. Каждое его движение наполняло тело томлением, тягучей страстью и трепетом, он не просто обнажал её сантиметр за сантиметр, а заставлял видеть себя в отражении его глазами. Пальцы обхватили собачку молнии и потянули вниз, освобождая её из тесной офисной юбки немного выше колен. Показались стройные длинные ноги в чулках телесного цвета, которые мужчина принялся аккуратно скатывать по ноге, очерчивая дорожку до самых кончиков пальцев ног. Чувственно, медлительно. Каждое прикосновение пропитано эротизмом и игрой на её ощущениях, обострившихся в несколько раз. Дыхание участилось, вырываясь из груди глубокими вздохами, напряжённые соски вызывающими холмиками выступали вперёд, наполненные ноющей, почти болезненной мольбой о касании его пальцев. Он словно угадал её желание и поднялся, обхватив одной рукой сосок, зажав его между большим и указательным пальцем, сильно потянул его вперёд, заставив Таисию чуть вскрикнуть от острого наслаждения и неожиданности. Вторая рука опустилась вниз, оттягивая кромку трусиков, обнажая треугольник между бёдер.

– Мне нравится то, что я вижу, ещё больше нравится то, что я чувствую, когда касаюсь тебя вот здесь, – пальцы легли на лобок, скользнули вниз, накрыв клитор, – пульсацию твоей крови и биение сердца. Твоё желание, пахнущее так сладко…

Пальцы медленно покручивали чувствительную точку в едином ритме с теми, что ласкали сосок. Волны возбуждения с двух сторон быстрым огнём расползались по телу, встречаясь где-то посередине, заставляя постанывать и теснее прижиматься к твёрдому телу Алексею, продолжающему эту медлительную, чувственную пытку. Игра в соблазн, на кону – невероятное наслаждение, хочется поддаться и проиграть, насладившись вкусом проигрыша, срывающимся стонами с губ.

– Ванна готова, Тааася, – низкий голос дразняще тянул гласные имени, в то время как его руки освободили девушку от последнего кусочка кружева и мягко подтолкнули в сторону большой ванны, наполненной водой. Так быстро? Рядом с этим мужчиной совершенно стирались границы времени и пространства. Казалось, прошла всего минута или две, а когда разум выныривал из плотной пелены дурмана, оказывалось, что сотни тысяч песчинок успели упасть на дно песочных часов, отмеряя ход времени. Она знала его так мало, но каждый раз в пространстве, резко сжимающемся вокруг него, именно он становился центром её притяжения. Словно весь остальной мир оказался не в фокусе, а его фигура была выхвачена опытной рукой фотографа.

Таисия погрузилась в тёплую, чуть горячеватую воду.

– Смой с лица всё, – велел Алексей, снимая запонки и закатывая рукава рубашки, – от тебя требуется только это, остальное я сделаю сам.

– Будешь мыть меня, словно младенца?

– Увидишь, – опёрся руками о борт ванной, обводя взглядом фигуру, – я жду.

Находясь под его пристальным взглядом, Таисия зачерпнула в ладони воды, осторожно смывая макияж, которого, к счастью, оказалось немного: лёгкий тон и румянец, яркая помада и пара штрихов карандашом по бровям. Но всё равно она чувствовала себя немного неловко, будто он мог раздеть её ещё больше, чем было сейчас, словно процедура смывания макияжа была невероятно интимной. Наверняка, отчасти так и было: редкая женщина накладывает макияж, подчёркивая свою красоту, находясь перед своим мужчиной. Ещё реже найдутся те, кто с радостью провернут перед лицом избранника обратный манёвр. Сейчас же Таисии приходилось смывать косметику, радуясь тому, что под глазами не растекаются огромные чёрные пятна от туши или подводки. Минимализм в макияже оказался как нельзя кстати.

– Запрокинь голову назад, – попросил Алексей, присаживаясь на широкий бортик ванны. В голове промелькнула мысль, что не стоит мочить волосы на ночь глядя, но тут же растаяла под взглядом мужчины, полыхавшем нетерпением. Просто подчинилась его просьбе, закрывая глаза. По волосам сразу же заструилась тёплая вода, смачивая их, а мгновением позже девушка почувствовала, как его пальцы начинают медленно массировать кожу головы, разнося по волосам шампунь с лёгким травянистым ароматом. Мурашки удовольствия начали приятно покалывать кожу, от головы к шее, спускаясь вниз по позвоночнику, начало распространяться томление и расслабленность, проникающая в каждую клеточку тела.

– Ммммм, чудесно, – выдохнула она.

– Тебе нравится? – по звуку голоса догадалась, что он улыбается. Глаза не хотели открываться, предпочитая дать телу шанс полностью погрузиться в ощущение нежности, которой щедро одаривал её мужчина.

– Очень…

Говорить что-то ещё не было смысла. Только отдаться на волю его рук, полностью забывшись в неге.

– Не открывай глаза. И рот тоже, иначе пена попадёт в рот, – предупредил Алексей её, словно ребёнка, начав смывать пену шампуня с головы. Щекочущее ощущение продлилось недолго, растаяв, стоило только Алексею бережно откинул мокрые волосы назад. Ополоснула лицо водой и посмотрела на мужчину:

– Не желаешь присоединиться?

– Тшшш… Не говори лишних слов. Встань, пожалуйста.

Алексей протянул руку и помог девушке подняться, нанёс на ладонь прозрачного геля для душа и, немного растерев его в ладонях, начал разносить по телу девушки, обхватив тонкую шею, скользя ниже намыленными пальцами.

– Я буду пахнуть мужским гелем для душа?

– После того, как я закончу, ты будешь пахнуть только мной и больше никем. Я смою с тебя все наглые или осторожно, исподтишка брошенные взгляды, аромат твоих духов с примесью запаха улиц и следы мегаполиса…

Низкий тихий голос Алексей, едва не перешедший на шёпот, завораживал, как и движения его рук, не оставляющих без внимания ни один клочок кожи. Просто скольжение пальцев, никакого сексуального подтекста, но это были его пальцы его рук, горячие и сильные, в мелких пузырьках пены, сейчас находящиеся в опасной близости от места, разгорающегося медленным, но сильным пламенем. Всего пара движений пальцев, аккуратное касание складочек. Пальцы скользят за спину, намыливая кожу ягодиц, раздвигая их, обводя ажурную звёздочку, дразня её несильным нажатием. Встрепенулась всем телом от мимолётной ласки, а мужчина уже спускался ниже, намыливая бёдра, обводя колени. Обхватил тонкую щиколотку, поставив ступню девушки на бортик ванной, намыливая между пальцев ног, но глядя потемневшим взглядом выше, между бёдер. Оказывается, одним взглядом можно заставить желать большего, наливаться соком ожидания, вздыматься высокую грудь от учащённого дыхания, едва не умоляя о прикосновении, надеясь на ласку, но нет… Включив душ, обмыл тело девушки тёплой водой и распахнул объятия, заключая в длинное пушистое полотенце. Взял за руку и провёл в спальню, прижал к себе на мгновение и начал медленно промокать кожу, растирая её, превращая и без того разгорячённое тело в горящий факел, грозивший сгореть дотла от одного прикосновения, немного более решительного чем те, которыми награждал немногим ранее.

– Подожди меня здесь, в спальне. Я скоро приду.

Таисия вздохнула и начала аккуратно сушить волосы, сидя обнажённой на краешке кровати. Алексей медлил. Нарочно оттягивал момент соединения, заставляя покусывать губы и изнывать от обострившегося желания. Ещё немного и она сойдёт с ума, зная, что совсем близко, буквально в паре десятке шагов находится тот, к кому хочется приникнуть всем телом и даже больше, полностью растворившись в нём. Откинулась на кровати, разглядывая софиты на потолке от нечего делать, дав себе слово, что если он не явится на пороге комнаты через пару минут… Словно услышав мысленно обращённый к нему зов, вошёл Алексей, с полотенцем, обёрнутым вокруг бёдер. Таисия спрятала в уголках губ улыбку, произнеся:

– Тебе нравится смотреть, да, Алексей? – медленно согнула ноги в коленях и немного развела их в стороны, – как тебе такое представление?

Голос предательски дрогнул, когда пальцы скользнули вниз, накрывая набухший клитор. Из груди вырвался то ли стон, то ли всхлип от нахлынувших эмоций, тесно переплетённых в единый клубок, собравшийся в тугой, пульсирующий комочек удовольствия. Мужчина отреагировал мгновенно, быстром шагом пересекая комнату, взобрался на кровать и перехватил руку девушку, бесстыдно ласкавшую себя.

– Эти пальчики будут шалить только тогда, когда я это разрешу. Понятно, сладкая?

Ответить не удалось: в её рот вторгся его язык, отбивающий внутри собственный ритм, подчиняя её, подстраивая под себя. Полотенце, бывшее на мужчине оказалось отброшенным в сторону. На бёдрах сомкнулись пальцы, прося развести их ещё шире для него, чтобы заполнить её собой. Мягкое, осторожное касание членом увлажнённого лона, медленное скольжение внутрь. Слишком медленное, рвущее на части своей медлительностью, когда хотелось глубже, резче и быстрее. Таисия запустила пальцы в волосы мужчине, притягивая его ещё ближе, сплетая свой язык с его, постепенно захватывая во власть своих желаний. А его сердце колотится так бешено, что пульсация этого ритма отдаётся на кончике его языка, всласть играющего с её. Мало, этого было слишком мало. Внезапно она поняла, о чём он говорил там, в машине. Сейчас их тела переплетены языками, руками, он чарующим медленным темпом наполняет её до упора раз за разом, но ей этого мало. Катастрофически не хватает. Неутолимая жажда, разрастающаяся всё больше и больше от его близости. Хочется ещё острее… Подняла ноги и обхватила его ими за талию, принуждая погрузиться в неё ещё больше.

– Ведьма, – простонал Алексей, вбиваясь в неё глубже, так, как этого ей хотелось, без остановки и лишних слов. Только безумное движение навстречу другу, соприкосновение разных реальностей, резкие громкие стоны и неизбежный взрыв, погребающий под лавой оргазма.

Глава 5. Декабрь

Пятнадцать лет назад

Иногда родители ругались. Время от времени, как и в любой семье, между ними случались размолвки. Но на этот раз Тасин сон прервал разговор на повышенных тонах. Голоса доносились снизу, то умолкая, то вновь едва не переходя на крик. Тася встала с кровати и потихоньку, крадучись, вышла из своей комнаты, оставив дверь своей комнаты приоткрытой. Прошла по коридору, немного поёживаясь от холода пола, мгновенно хватающего за пятки, и остановилась у лестницы, ведущей вниз, в просторную гостевую комнату и залы, не решаясь идти дальше. Впрочем и отсюда всё было достаточно хорошо слышно, хоть иногда злые голоса родителей понижались до злобного шёпота.

– Шлюха! – раздался резкий голос отца, вслед за которым донёсся звонкий звук хлопка.

– Не смей меня трогать… – в разговор вступила мать.

– Ты получила только то, что заслужила, Аня. Ни больше, ни меньше! Сколько хуёв ты насосала, а? За всё время моего отсутствия?

– Столько, сколько нужно, чтобы почувствовать себя женщиной, а не побочным придатком твоих проектов. А ты сам, Стас! Хочешь сказать, что ты не шляешься по блядям, пока находишься в своих бесконечных разъездах?..

Мама не защищалась, нет. Она нападала в ответ, сыпля бранными словами, злобно шипя. Отец что-то сказал ей в ответ, но Тасе не удалось разобрать, что именно. Его голос то звучал очень близко, то резко удалялся. Наверняка, ходил по залу, меряя его размашистым шагом. Так он всегда поступал, когда злился, не в силах усидеть на месте. А вот мама, скорее всего, сидела на кресле, закинув ногу на ногу, теребя локоны волос. Тася явно представила себе эту картину так, будто видела всё в живую.

– … много работаю, – удалось разобрать Тасе.

– Ты не работаешь, ты мотаешься по этим захолустным странам, бывшим союзным республикам, – издевательски протянула мама, – почему ты не можешь строить бизнес здесь, в столице, как поступают все нормальны бизнесмены?

– Захолустные? А ты вспомни, где я тебя подобрал, совсем девчонкой. Вспомнила? А теперь посмотри на себя – холёная сука, с собственной сетью салонов красоты. Откуда всё это взялось по-твоему? Я взял тебя без ни хрена, такой, какой есть, и сделал своей женой, дав тебе то, о чём ты и мечтать не могла в своём мухосранске.

– В Брянске, – поправила его мать.

– Да хоть под забором… Кем бы ты была сейчас, а? Престарелой танцовщицей на сцене третьесортного театра? Сосала бы у директора постановки, чтобы он дал тебе шанс пробиться дальше или чтобы не затухнуть вовсе? – голос отца гремел.

– Говори тише, ты разбудишь ребёнка!

– О, так ты вспомнила о своём ребёнке?

– И о твоём тоже!

– А вот в этом я уже не уверен, Аня. Кто знает, скольким мужикам ты давала…

Тяжёлые шаги отца убыстрились, он шёл по направлению к выходу из зала. Таисия испуганной мышкой шмыгнула обратно в свою спальню, боясь быть застуканной на подслушивании. Внизу отец долго гремел, выдвигая ящики, хлопая дверцами шкафов, рядом суетилась мать, пытаясь в чём-то его убедить, но ответом ей было только бесконечное "стук-хлоп" и звук его шагов. Громко хлопнула дверь, а затем наступила тишина.

Тасе не спалось, сердце быстро и гулко колотилось так, что её сотрясала мелкая дрожь, как от озноба. Наверняка, мама зайдёт, зная, что они шумели слишком громко, извинится, как обычно, и, на секунду прижавшись губами к щеке, пожелает спокойной ночи. Но нет, она ходила там, внизу, чем-то шурша, не торопясь подняться наверх. Тася не выдержала и спустилась вниз, в открытую, замерев на последней ступеньке. Мама собирала какие-то мелкие вещицы, принадлежавшие отцу, в огромный мусорный мешок.

– Маааа, – прозвучало как-то жалобно и совсем пискляво, будто пятилетка пришла поплакаться, а не почти одиннадцатилетняя девочка. Почти одиннадцать, без нескольких месяцев. Мама мгновенно подняла на неё взгляд и не сразу смогла совладать с эмоциями, читавшимися на её лице.

– А это ты, солнышко, – улыбнулась, растягивая пухлые губы в жалком подобии улыбки, как у пластмассовых кукол. Смотрелось это немного жутко на лице, искажённом негодованием, – иди спать.

– А ты?

– Мне надо собрать мусор, детка. Давай иди в свою спальню, ты уже не маленькая, чтобы укладывать тебя спать.

Мама забросила в мусорный мешок одно из благодарственных писем отца, до этого висевших на стене, каждое в своей индивидуальной рамочке.

– Это не мусор, это же папино.

– А я сказала, что это мусор! – выкрикнула мать, яростно швыряя рамочку на пол. Стекло громко звякнуло и разбилось, – не стой босыми ногами на холодном полу, иди спать.

Мама устала перекинула прядь волос за плечо и прошла к бару, щедрой рукой наливая себе золотисто-коричневого спиртного, повернувшись к ней спиной. Разговор окончен – поняла Тася и уныло побрела обратно. Кажется, тогда ей так и не удалось уснуть. Постоянно прокручивала разговор родителей в голове. Может и обойдётся? Не раз отец упрекал маму в том, что она по его мнению, чересчур много общается с мужчинами, предпочитая их общество женскому. Но ни разу не доходило до открытых обвинений в том, что она "даёт" другим мужчинам. Значение этого слова было для неё вполне ясно, не маленькая… Но хотелось верить, что очередная ссора закончится, как это всегда бывало. Скоро же Новый Год. Разве не должно под Новый Год случаться что-то хорошее? Нет, не то чудо, якобы приносимое Дедом Морозом, но нечто совсем иное. Разве не должно быть всем хорошо тогда, когда в воздухе дома стоит хвойный аромат огромной, под самый потолок, ёлки, наряженной в золотое и красное, когда от каждого движения колышется серебристый дождь, подвешенный к потолку?

Оказывается, не должно случаться нечто особенное в моменты, когда его ждёшь. Не приходит то самое волшебное нечто по расписанию или желанию. Наоборот, удаляется куда-то в неизвестность, поддразнивая ложными надеждами. Прочь, дальше отсюда. Как и отец, с того самого момента так и не появившийся в их доме. Новый Год они встретили без него. Было так непривычно тихо и чопорно за щедро накрытым столом, полным самых разнообразных блюд. Но в горло не лез ни кусочек! Даже любимый ананасовый сок еле как вливался маленькими глоточками. Отчего-то она всё ещё надеялась, что он придёт, возможно, переодетый в дурацкий костюм Деда Мороза с фальшивой бородой, как делал всегда, если ему случалось возвращаться домой из поездок буквально в последний день перед праздником. Но нет… Часы пробили полночь, ей в руки сунули розовенькую, в белый горошек коробку.

– Это от папы, детка, он не сможет быть с нами на Новый Год.

Внутри лежал новенький смартфон, который она не раз просила купить родителей. Но сейчас он казался таким игрушечным, будто ненастоящим. А ещё этот чехол такого же отвратительного нежно поросячьего цвета… Она возненавидела его всем сердцем, эту крошечную подмену настоящего Нового Года, помещающуюся в узкой ладошке, и разбила через пару дней. Нарочно. Швырнула об асфальт, ожидая, что он сразу же разлетится на части. Но этого не произошло. Он ударился низом и отлетел, не повредив экрана. Подняла и кинула ещё раз, а потом ещё. Кидала до тех пор, пока экран не покрылся целой паутиной трещин. Небрежно сунула в карман куртки и, едва зайдя домой, не раздеваясь, прошла в зимней куртке прямиком в спальню, отныне принадлежавшую только её маме.

– Ма, он упал и разбился, – положила на столик слоновой кости испачканный, разбитый смартфон, ожидая, что мама в ответ начнёт ругать её и причитать на тему, что она не ценит подарки отца. Ничего. Мама отложила в сторону кисточку подводки, любуясь результатом нанесённого макияжа в зеркале, и произнесла:

– Ничего страшного, детка. Папа купит новый.

И папа купил. Оплатил покупку точно такого же телефона из щедрого кармана, но не явился, чтобы вручить его дочери. Она не видела его несколько месяцев, до наступления самой весны. Мама иногда разговаривала с ним по телефону. Она знала это по тому особенному холодному голосу матери, полному шипящих согласных, когда та называла его Станислав, неизменно отвечая на вопросы дочери, что у папы всё хорошо, но много работы, что он вернётся сразу, как только немного освободится. Ей было обидно от того, что за всё это время он ни разу сам не позвонил ей. Папа передаёт тебе привет, с улыбкой говорила мать, будто за её широкой улыбкой можно было спрятать нелицеприятную правду. Не передаёт, с особенной ясностью думалось Тасе, врёшь ты всё. А следом захлёстывала горькая обида, впивавшаяся в горло острыми колючками. Неужели это всё из-за тех слов "А вот в этом я уже не уверен, Аня. Кто знает, скольким мужикам ты давала…"? Он сомневается, что она его родная дочь? Иногда она подходила к зеркалу и напряженно вглядывалась в своё отражение, не мигая, так долго, пока не начинало жечь глаза, вертелась так и сяк, пытаясь определить, насколько они с отцом похожи. Светлые волосы? Нет, не отцовские, у него они тёмные, почти чёрные. Узкое овальное лицо? Тоже нет. Губы? Губы, скорее достались от матери. Оставались только глаза, серо-голубые, меняющие свой цвет в зависимости от настроения или освещения, как у её отца. Но было ли этого достаточно, чтобы с точностью сказать, что она именно его родная дочь, а не кого-то другого, которых, по словам отца, было немало? Нет, точно она сказать не могла. Наверняка, это можно было выяснить, в фильмах по телевизору показывали, что достаточно одной волосинки или капли крови, чтобы узнать о человеке всё. Разве ей было жалко одной несчастной волосинки? Да возьмите хоть десять, хоть целый пучок!.. Вот только не нужно это никому, родители живут, как прежде, всё так же уверенно ступая вперёд, предпочитают те же блюда и посещают любимые заведения, но порознь.

Отец объявился весной, в начале апреля. Тася, услышав его голос, обрадовано вскочила из-за стола в столовой, но тут же села: ноги не хотели нести её вперёд, словно приросли к полу, и всё тут.

– Привет, Таська! Как дела? – отец потрепал по голове тяжёлой ладонью и обратился к матери, как раз вошедшей в комнату, – я вижу, ты готова? Тогда не будем тянуть с этим…

Мать выглядела превосходно. Тёмно-бордовое платье обтягивало по-девически стройную фигуру, светлые волосы были уложены в замысловатую причёску, а лицо искусно подкрашено.

– Не скучай, мы скоро вернёмся. Папа хочет с тобой поговорить, – мать улыбнулась и родители уехали вдвоём, вернувшись не так скоро, как обещали, но вместе. Их появление наконец должно было освободить Тасю от томившей её неопределённости, зависшей над головой сумрачным облаком. О чём он хочет с ней поговорить? Впервые за эти несколько месяцев… Мать ушла к себе, оставив её наедине с отцом в зале. Он даже не снял верхнюю одежду и выглядел как человек, желающий как можно скорее убраться с неприятной ему территории.

– Ты уже взрослая, Тася. Я не стану юлить и скажу всё, как есть. Ты же знаешь, что у нас с твоей мамой иногда случаются ссоры, верно? В последний раз мы поругались очень сильно, и дороги назад нет. Мы разводимся. Жить ты будешь с мамой, здесь же, в этом доме. Для тебя мало что изменится на самом деле.

До этого момента Тася даже втайне гордилась тем, что отец не сюсюкается с ней, пытаясь общаться на равных, без заискиваний и упрощений донельзя. Но сейчас ей больше всего на свете хотелось стать маленькой и, капризно топнув ножкой, кричать "Нет, не хочу! Пусть все останется так, как было!"

– А где будешь жить ты? – вырвался из груди вопрос.

– В другом месте, Тася. Мы будем видеться с тобой в выходные, вместе гулять и ходить в развлекательные центры. Всё будет по-старому, не переживай.

– Я буду видеть тебя реже, чем сейчас?

Отец ненамного призадумался, но твёрдо ответил:

– Возможно… Сейчас непростое время для нас для всех, не только в семейном плане. И останавливаться у меня нет права.

– Почему?

– Потому что как только ты остановишься, незаметно для всех остальных, как тебе кажется, позволишь себе пару минут покоя, кто-то другой, услужливо хлопнет тебя по плечу:"Отдыхай, приятель, переведи дух!" и займёт твоё место. Ладно, – усмехнулся он, – пожалуй, рановато тебе размышлять о подобном… Лучше мы сейчас сходим в кинотеатр, верно? У меня есть несколько свободных часов.

Они на самом деле пошли вместе в кинотеатр, на какой-то жутко дебильный и, должно быть, смешной мультфильм. Всё казалось дурацким и бессмысленным в тот день: громко ржущие дети, довольно набивающие свой рот попкорном, беспрестанно вертевшаяся соседка слева, но больше всего раздражал отец, чей телефон безостановочно вибрировал то от входящих звонков, то от бесконечных СМС-сообщений. В итоге большую часть времени он провёл, уткнувшись в экран своего смартфона.

На самом деле он был прав: мало что изменилось. Да, она видела его редко, но разве можно сказать, что до развода отец постоянно находился рядом? Конечно, было непривычно иногда за праздником смотреть на его пустующее место. А в остальном – всё те же поездки в выходные в развлекательные центры, даже мать иногда бывала вместе с ними. О, эти двое даже приобнимали друг друга при встрече с таким холодно-отсутствующим видом, что ни у кого не оставалось сомнений – они терпят общество друг друга только ради неё, Таси. И отчего-то ей становилось неловко, хотелось разом прекратить этот спектакль. А в остальном ничего нового – они остались жить там же, как и сказал отец, в гараже так и стояло два автомобиля: внедорожник и легковушка, отец оставил матери её бизнес. Тот самый бизнес, который он подарил ей, едва женившись, чтобы она не скучала без дела. Конечно, за эти годы чередой проб и ошибок мать поднаторела и уже твёрдой рукой управляла сетью салонов красоты, постепенно расширяя её. Но, как сказала одна из маминых подруг, оставить неверной жене бизнес, приносящий неплохой доход, – неслыханное благородство.

Всё существенно изменилось к концу года, когда отец вновь перестал появляться, изредка созваниваясь с Тасей, отделываясь дежурными фразами о чрезмерной занятости. Причина этой занятости выяснилась чуть позднее, в феврале. И то только после телефонного звонка матери, яростно нападающей на него за то, что он совсем не посещает дочь, как они условились при разводе. Словосочетание неприятно резануло слух – "условились при разводе". Значит, это было одним из обязательных условий матери, но никак ни его собственное желание..? Как бы то ни было, телефонный звонок подействовал. Отец встретил её возле танцевальной школы после занятий. Наверняка, он и на самом деле очень занят работой, подумала Тася, глядя на его усталое лицо.

– Совершенно выбился из сил, Тася, – подтвердил он её мысли, – если ты не против, я хотел бы показать тебе свой новый дом.

Нет, она не была против, было немного волнительно и радостно, и любопытно, как он обустроил свой новый дом без них, с мамой. Наверняка, дом ещё пустует наполовину… Она ошиблась. Едва автомобиль притормозил возле гаража, отец как-то напряжённо посмотрел на неё и повёл в дом.

– Знакомься, Галчонок, это моя Тася…

Она не сразу поняла к кому он обращается, пока не заметила спешащую навстречу отцу миниатюрную брюнетку. Галчонок… Скривилась Тася.

– Можешь называть меня Галиной, – губы женщины приветливо улыбнулись, но от Тасиного внимания не ускользнул взгляд, которым "Галчонок" наградила отца: недоумевающий, вопрошающий, но тем не менее без упрёка. Послышался отдалённый плач младенца.

– Я сам, – остановил отец женщину, – а ты скажи Тамаре Николаевне, пусть накрывает на стол. Пойдём, Тася, я познакомлю тебя кое с кем.

На ватных ногах она двинулась следом за отцом. Поняла что к чему она сразу, но не хотела верить. А едва отец склонился над детской кроваткой с малышом, заходящемся в истошном вопле, сразу поверила.

– Это Андрюша, твой братик.

Мой. Братик. Губы отказывались выговаривать эти слова, даже в голове они как-то не умещались, норовили выскользнуть из неё, отчего-то через глаза, которые начало жечь. Отец взял малыша на руки, улыбнувшись этому крошечному личику. И по его улыбке было видно, что нет, не устал он и не постарел, как казалось ей в машине, пока они ехали в его новый дом. Улыбка осветила лицо и разом обозначила морщинки возле глаз и рта, но выглядел он невероятно счастливым.

– Хочешь подержать его?

Таисия не то чтобы горела желанием, но всё же послушно подставила тонкие руки, приняв на них вес маленького карапуза.

– Он милый, – вырвалось против воли. Сейчас, когда истошный вопль сошёл на нет, малыш был очень мил. Ощущение маленького тёплого комочка на руках невероятно волновало и невозможно было не улыбнуться, глядя на эти маленькие пальчики, зажатые в кулачки, и крошечный, чуть вздёрнутый носик.

– Стас, стол будет накрыт через пять минут, – в комнату заглянула Галина и, немного помедлив, взяла сына у Таси с рук, сказав, что ему нужно сменить памперс.

Нет, причина редких встреч с дочерью была не в постоянной занятости отца, а в том, что теперь ему приходилось разрываться между двумя своими детьми, проводя немногочисленные дни отдыха с кем-то из них. Разумеется, выбор как-то сам собой падал на сторону маленького несмышлёныша, и приходилось брать с собой её. Тасе даже нравилось играть с маленьким Андрюшей, он был таким забавным. Неужели она тоже когда-то была такой?

– Ты тоже была такой крошкой, – сказал отец, словно угадывая мысли Таси, – а сейчас уже совсем взрослая, почти девушка.

Его лицо вновь склонялось над Андрюшей, которого она держала на руках, малыш смешно колотил в воздухе своими ручонками. А ей в этот момент было страшно завидно. Вот этому маленькому комочку плоти она завидовала, который даже не умел говорить или ползать, но был любим всеми вокруг, даже ею. Невозможно было не полюбить его, смешно тянущего её палец в рот. Улыбка сама по себе возникала на лице. Но помимо этого с каждым разом, когда она бывала в гостях у отца, приходило понимание: что у маленького Андрюши будет то, чего теперь нет у неё. Семейные вылазки на природу и поездки в тёплые страны, какие-то свои традиции и забавные случаи, которым однажды суждено стать семейной присказкой. И в такие моменты Галина, будто чувствуя её изменившееся настроение, всегда возникала рядом, напряжённо глядя на то, как Тася держит её сына. Висела над ней внимательным коршуном, готовая в любой момент выхватить Андрюшку из её рук. Она смотрела на Тасю с опасением, будто та могла причинить вред этому сладкому крохе. И приходилось нехотя возвращать Андрюшку матери, понимая всю суть тех взглядов, которыми награждала его нынешняя… жена? или просто женщина отца? В то время как она, Тася, была в этом доме нежелательным элементом, досадной помехой, чужеродным организмом. И поневоле она и на самом деле начинала чувствовать себя такой, привнесённой в эту идиллическую картину чужой семейной жизни откуда-то извне.

Ей становилось невыносимо тесно в просторном светлом доме, отделанном в стиле Прованс. Мать с одного взгляда определила это, едва взглянув на фотографии, которые показывала ей Тася. К слову, первое время Тасе там даже нравилось. Нежные, как будто бы немного выгоревшие на солнце цвета создавали домашнюю теплоту и уют. От обстановки веяло спокойствием и умиротворенностью. И сама Галина так хорошо подходила на роль матери семейства, что становилось тошно. А ещё она сама пекла! Дома у Таси готовила домработница Нина. Ни к чему занятой современной женщине готовить самой, если есть вещи поважнее, с гордостью заявлял отец ранее. Но сейчас, глядя на то, с какой радостью он нахваливал кексы "Галчонка", Тася начинала сомневаться, что раньше он был искренен. Кексы на самом деле получались отменные: пышные, лёгкие, рассыпающиеся во рту на сотни сладких крошек. Они были такими вкусными, что хотелось есть ещё и ещё. И от этого становилось ещё горше на душе: показали кусочек счастливой семейной жизни и выпроводили вон на неделю-полторы до следующего гостевого визита. Тася никогда не уходила с пустыми руками: на прощание Галина накладывала в хрустящий бумажный пакет свою выпечку, перевязывая его верх нежно-сиреневой ленточкой, вручала этот презент с улыбкой и с этой же улыбкой провожала Тасю и отца до порога. Лёгкая, счастливая улыбка той, что знает: через полчаса-час он высадит Тасю возле дома матери и вернётся к Галчонку и к своему маленькому сыну.

– Неплохо провели время, да? – неизменно спрашивал отец, передавал наилучшие пожелания с приветом матери и уезжал. Она не торопилась идти домой, мяла в руках бумажный пакет с ещё теплой выпечкой и бездумно шла вперёд, до аллеи с неизменно порхающими по ней голубями. По одному вытаскивала кексы и крошила их птицам, задыхаясь от злобы и непрошеных слёз, чувствуя на пальцах аромат сладкой выпечки, такой соблазнительный, что хотелось облизнуть их или оставить хотя бы один кусочек кекса себе. Откусывала и понимала, что не в силах проглотить ни крошки ароматного теста из-за кома, стоящего поперёк горла. Сердито вытряхивала последние крошки птицам, которые торопливо взлетали от резких движений её рук, но всё же возвращались на привычное место, так же как и горькая обида, намертво прикипевшая к ней.

Постепенно она начала сама находить причины, чтобы отказаться от очередного выходного с отцом, говорила о дополнительных тренировках в танцевальной школе или о заранее оговоренной встрече с подружками. Некоторое время он активно настаивал на общении, по постепенно его напор сошёл на нет. Ей казалось, что отец просто из вежливости звонит ей с предложением провести вместе выходные. Нет, иногда он всё же наведывался к ним домой, неизменно перед праздниками и с дорогими подарками, но обстановка была не самой располагающей для общения и вскоре Тася смирилась с мыслью, что отец возникает в её жизни только по праздникам.

Глава 6. Декабрь

Она припарковала автомобиль возле дома отца и еще несколько минут сидела в машине, заглушив мотор, глядя на силуэт трёхэтажного коттеджа. Казалось, прошло столько лет с момента, когда она впервые ступила на порог этого дома, но она чувствовала себя так, будто вернулась в прошлое, и сейчас ей только предстоит узнать о новой семье отца. Нет, встряхнула головой, прогоняя наваждение, надо выкинуть эти мысли прочь из головы. Но вся проблема была в том, что каждый раз накануне Нового Года её начинало глодать изнутри чувство собственной неполноценности и тотального одиночества, в этот раз только усугубившееся от того, что Алексея не было ни рядом с ней, ни даже в столице… Они расстались ранним утром того дня, Алексей всё же напоследок вручил ей ключи от квартиры, и сейчас они тяжелым грузом лежали на дне сумочки. Оставшиеся пару дней перед Новым Годом она старалась забить до отказа, чтобы не выдалось ни единой свободной минуточки. Но мысли всё же сами собой лезли в голову, крутясь всё больше вокруг того мужчины, что странным образом волновал её так сильно, как никто до него.

Надо было выйти из машины и, блеснув ослепительной улыбкой, войти внутрь дома как ни в чём не бывало. Провести несколько часов, а после умотать на встречу с парой однокурсниц. Толкнула дверцу машины и вышла на улицу, полной грудью, до боли, вздохнув морозного воздуха. Наконец-то и в столицу пришла настоящая зима… Поспешила к дверям дома, которые, как она знала, будут распахнуты в эту ночь для всех близких. Внутри было людно: родственники отца и его жены, друзья, близкие знакомые… Царило оживление и смех, а обстановка больше напоминала какой-нибудь из милых ресторанчиков, чем облик дома.

– Таисия, с Наступающим! – Галина почти не изменилась, лишь чуть погрузнела с годами, но лицо осталось тем же, неизменно приветливым и улыбчивым.

– С Наступающим, Галина, – поцеловала воздух возле щеки женщины и прошла внутрь дома, здороваясь со всеми, кого знала. Рядом с отцом стоял Андрюша, превратившийся в долговязого паренька, лицом похожего на свою мать. Сколько она его уже не видела..? Год-два? Сейчас тот самый карапуз, с которым она любила играть, угадывался в нём только по тёмным карим глазам. Тася разложила коробочки с подарками под ёлку и подошла к отцу.

– С Наступающим! – он был явно в отличном настроении, даже обнял крепче обычного, – как мама?

– Хорошо, встречает Новый Год на белом песочке под шум океанских волн,– усмехнулась Таисия, – я созванивалась с ней недавно. Всё просто замечательно, передаёт привет и желает нам всем не примёрзнуть в столице.

Отец вежливо улыбнулся. На самом деле его не очень волновало, где и с кем его бывшая проводит этот или все другие предыдущие праздники, спрашивал лишь потому, что так было принято, и Таисия это прекрасно понимала. Обменялась ещё парой фраз и прошла к столу, накрытом белой ажурной скатертью. Выпивка, лёгкие закуски, фрукты… Обильного застолья здесь явно не намечалось. По словам отца немногим позже того, как пробьёт двенадцать, они собирались ехать отмечать в другое место. А здесь собрались лишь для того, чтобы встретить эти чудные мгновения с самыми близкими…

К счастью, было очень много знакомых лиц, так что маяться от скуки даже не пришлось. Пара минут разговора с тем, парочка переброшенных фраз с другим. Таисия и не заметила, как подступили заветные четыре нуля под громкие выкрики: "С Новым Годом!" и отгремели великолепные фейерверки.

– Таисия, с Новым годом! – к ней подошёл отец и, взяв под локоть, повёл в сторону, – поговорить надо.

– Хорошо, я тебя слушаю.

Они отошли в сторону от шумной компании. Таисия недоумевала, что ему от неё нужно, но никогда с фразы "нам надо поговорить" хороший разговор ещё не начинался.

– Я видел тебя в ресторане с мужчиной. Симонов Алексей.

– Да, и что? – лёгкое раздражение всё же проскользнуло в её интонации, – ты его знаешь?

– Столица не такая большая, как кажется. Поневоле узнаёшь о тех, чьи компании собираются активно подвигать уже существующие на рынке…

– Мммм, и в чём же дело? Каким образом это касается меня?

– Тася, ты молодая, красивая девушка… Я бы хотел видеть в твоих избранниках человека немного моложе его возраста.

– Вопрос лишь в возрасте или в том, что его компания перешла дорогу кому-то из твоих партнёров… А может и тебе самому?

– Дело не в этом, Тася. Он всего на несколько лет младше меня самого. Он тебе в отцы бы сгодился, при иных условиях.

– Странное дело, среди твоих друзей есть пары и с большей разницей в возрасте, но я ни разу не слышала, чтобы ты так отзывался о них.

– Мне абсолютно всё равно, кто с кем спит из моих друзей. Но ты – другое дело… Ты моя дочь.

Холодный смешок пробежался внутри и умолк, так и оставшись звучать только в её голове.

– Мне кажется, я уже довольно взрослая, чтобы решать, с кем мне проводить своё свободное время.

– Я не стану тебе мешать, если ты об этом, просто не хочу, чтобы ты обожглась. Подобные отношения редко заканчиваются хорошо.

– Спасибо за прогнозы, но думаю, тебе лучше уделить гораздо больше внимания подрастающему поколению, как, например, Авдеев младший. А сейчас извини, мне нужно ответить на телефонный звонок.

Поставила бокал с шампанским на подоконник и быстро отвернулась, чтобы не видеть расстроенного лица отца, скользнула в сторону мимо него, на ходу доставая сотовый телефон из сумочки. Благо, нашёлся достойный предлог избежать неприятного разговора с отцом. Сердце рухнуло вниз и вновь рвануло вверх от высветившегося на экране имени.

– Привет, Тася, с Новым Годом!

– Привет, спасибо. И тебя тоже… – чувствовала, что губы растягиваются в широкой улыбке, но ничего не могла с этим поделать.

– Довольно шумно у тебя. Веселишься?

– Сейчас отойду подальше… Так лучше слышно?

– Гораздо. Где отмечаешь?

– В кругу родных, а ты?

– Приходится заниматься тем же самым, хотя я предпочёл бы что-нибудь другое.

Недвусмысленный намёк или только у неё мысли текут в одном направлении? Еле сдержалась, чтобы не рассмеяться над собой.

– Чем же это, например?

– Напрашиваешься?

Низкий голос мужчины в трубке телефона звучал немного иначе, чем в жизни, но всё равно волновал воображение, задевая тонкие струнки.

– Выйди, пожалуйста, на балкон, Тася.

Послышался щелчок зажигалки. Алексей прикурил сигарету, затягиваясь сигаретным дымом.

– Там мороз. Не знаю, как у тебя с погодой, но у нас настоящая зима.

– Накинь шубу и выйди на балкон. Хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня. И для себя тоже, – настойчиво попросил Алексей. Скрытый магнетизм и сила его голоса действовала даже на расстоянии. Щёки полыхнули жаром предвкушения, Таисия повиновалась, но подниматься на второй этаж в шубе не стала, это выглядело бы глупо, предпочла пустующую, не застеклённую лоджию.

– Молодец, Тася, – усмехнулся мужчина.

– Откуда ты знаешь, что я сделала так, как ты велел?

– Я просто слышу тебя, вот и всё. Слышу, что происходит вокруг тебя, и знаю, о чём ты думаешь. Я это чувствую по твоему голосу. А теперь встань у стены, прислонившись к ней спиной, закрой глаза и засунь руку в трусики.

– Здесь очень холодно, на улице мороз, – пожаловалась Таисия, чувствуя, как холод быстро скользит по коже, покрывшейся от этого мурашками.

– В том и вся прелесть. Горячо и холодно, остро и сладко…

Проклятье. Глаза прикрывались сами по себе, а рука приподняла подол платья, коснувшись пальцами тонкой материи.

– Ниже, Тася, не стесняйся. Я хочу, чтобы ты опустила ручку ещё ниже, прямо в трусики и немного приласкала себя так, чтобы я это услышал.

Пальцы послушно выполняли указания, а вслед за движениями пальцев кожу холодил воздух, закручивая на ней ледяные узоры.

– Смелее, не бойся. Сейчас никому нет до тебя дела, все слишком сильно заняты собой. Есть только ты и я, на другом конце связи. Погладь себя пальчиком, медленно скользи им вверх и вниз…

Дышать становилось труднее. Ещё ничего толком не произошло, но возбуждение уже отзывалось горячей пульсацией внизу, распространяясь всё дальше от движений её пальцев, медленно обводящих вход в лоно, поднимающихся к клитору, задерживаясь на нём на пару секунд, и вновь скользили вниз, к быстро увлажнившемуся входу.

– Я готов поставить свою жизнь на то, то ты уже мокренькая внизу и чудесно пахнешь, да? – голос его прерывался учащённым дыханием, еще больше будоражащим воображение.

– Даа, – чуть слышно простонала в трубку Таисия. Вожделение накрывало с головой, оно быстро захватывало власть над телом, жаждущим большего, заставляя пальцы двигаться быстрее, танцевать на обнажившейся плоти в собственном ритме. И уже не имел значения кусачий мороз, от которого кожа покрывалась мурашками, он лишь подстёгивал и обострял ощущения. Игра на контрасте температур и срывающийся голос в телефонной трубке, адреналин, бьющий в голову от того, что кому-то может приспичить выйти и покурить именно здесь – всё свилось воедино, отзываясь на кончиках пальцев, порхающих между ног. Из рта вместе со с мягкими стонам вырывались клубы пара, пальцы изо всех сил сжимали телефонную трубку. Судорога наслаждения заставила выгнуться и прикусить губу, чтобы не вскрикнуть слишком громко. Тело сладко заныло, сердце всё ещё колотилось как бешеное, и приходилось хватать морозный воздух ртом, она почти задыхалась, будучи не в силах восстановить учащённое дыхание.

– С Новым Годом, Тася, – Алексей на том конце трубки тяжело дышал, – скучаю по тебе. Приеду сразу же, как только смогу. А сейчас иди обратно в дом.

Едва смогла вымолвить пару слов на прощание, оправила бельё и платье, постояв ещё минут пять на улице, пока полностью не пришла в себя. Тело было полно неги, от лёгкой улыбки светилось лицо. Пожалуй, Новый Год начался не так уж плохо…

Глава 7. Январь

Тоскливые, однообразно-ленивые новогодние праздничные дни сменялись один за другим в сонном ритме. Поначалу Таисия не хотела звонить Алексею первой. Обещал позвонить и приехать – значит должен сделать это сам, без всяких напоминаний с её стороны. Но руки жили отдельной жизнью, и тонкие пальцы торопливо набирали номер. С замиранием сердца слушала ровные телефонные гудки, чуть нахмурившись. Не отвечает. Стиснула телефон в руке, глубоко вздохнула, чтобы прогнать разом навалившееся разочарование, и вновь разблокировала сенсорный экран, намереваясь ещё раз набрать номер, который она уже выучила наизусть. Внимание отвлекла настойчивая трель дверного звонка. Не буду открывать, решила Тася, меня нет дома. Но звонок не умолкал. В половине одиннадцатого утра четвёртого января настойчивый звон разносился необыкновенно далеко и громко. Совсем скоро из дверей высунутся заспанные головы недовольных, потревоженных соседей, кляня её на чем свет стоит. Придётся открыть, надеясь, что это не кто-то из близких решил навестить её в Новом Году, поскольку у неё нет ни настроения, ни желания видеть кого-либо на пороге своей квартиры. Не заглядывая в глазок, рывком распахнула дверь, ожидая увидеть кого угодно: от отца до ошибившихся дверью квартиры подвыпивших празднующих, но никак не Алексея: гладко выбритого, улыбавшегося будто ни в чём не бывало.

– Я тебя разбудил?

Вот так неожиданно, с морозным воздухом, осевшим на дорогом пальто, шагнул внутрь квартиры, закрывая за собой дверь и отрезая их от всего остального мира, заслоняя его собой. Потянулась навстречу всем своим телом, не обращая внимания на холод, пробирающийся под тонкую ткань халата, жадно зарываясь пальцами в густые волосы Алексея. Потянула на себя, обхватывая губами его губы.

– Подожди, подожди, – с лёгким смехом ответил Алексей, запирая на замок входную дверь, вложил ей в руки какую-то коробку в подарочной упаковке, – это тебе.

– Да-да, потом, – Таисия торопливо взяла коробку и положила на комод, горящим от нетерпения взором охватывая ладную, высокую фигуру мужчины, снимающего чёрное зимнее пальто.

– Скучала? – прижимая к себе Таисию, спросил Алексей, наклоняясь для поцелуя. Отвечать словами было лишним – губы красноречиво порхали по лицу мужчины, спускаясь к шее, прижимаясь к коже на пару мгновений и вновь поднимаясь вверх, к его требовательному, жаждущему поцелуев рту, перехватывающего инициативу. Пальцы девушки комкали ткань его рубашки, возились с пуговицами, дёргая на себя так, что те едва не отрывались. Руки исследовали желанное, крепкое тело с широкой грудью и плоским животом с узкой дорожкой волос, прячущейся в брюках. Пальцы гладили, кружили по телу и пощипывали кожу, на месте рук то и дело оказывались её губы, горячие и нетерпеливые.

– Ты будто горишь, сладкая моя, – выдохнул с мучительным стоном Алексей, едва рука Таисии скользнула к паху, сжимая крупную головку давно отвердевшего члена, повёл бёдрами, прижимаясь к девушке, позволяя вытворять ей с ним всё, что душе угодно. А сам в это время безуспешно пытался развязать узел пояса на её халате, который от его движений наоборот затягивался всё туже. Алексей чертыхнулся и просто раздвинул полы халата, взором пробегаясь по стройному телу с высокой грудью, просившей, чтобы её приласкали одним только видом гордо вздымающихся нежно-розовых холмиков сосков. Крупные ладони нежно обхватили полушария груди и несильно сжали её, массируя. Пальцы нащупали тугие узелки сосков и принялись их покручивать, оттягивая на себя, заставляя Таисию чуть вскрикивать между стонами. Глаза девушки ярко блестели на лице с порозовевшими щеками, тело дрожало, воспламеняясь от каждого прикосновения Алексея, а между ног сладко ныло и вело вниз наливающейся, сочащейся влагой тяжестью.

– Ты сведёшь меня с ума, – он потянул вниз свои брюки вместе с нижним бельём, преодолел последние сантиметры расстояния, разделявшего их тела, и, подхватив девушку под ягодицы, вжал спиной в стену. Таисия в ответ послушно обвила его торс ногами, предвкушая момент, когда он, отодвинув в сторону последнюю досадную преграду в виде полоски мокрых трусиков, проникнет в неё.

Он сделал это на выдохе, единым движением, до упора заполнив собой, не оставляя ни единого шанса для отступления, вжимая её тело в стену, жадно сминая ягодицы сильными пальцами. От удовольствия глаза прикрывались сами собой и из приоткрытого рта вырывались громкие стоны, учащиеся по мере нарастания темпа его движений внутри неё. Всё это было внове – так внезапно, остро и жадно, не будучи в силах насытиться им. Одна волна возбуждения беспощадно накрывала с головой, будучи погребённой под натиском следующей, тело вибрировало в сильных умелых руках от резкого быстрого темпа его движений, от губ, терзающих шею и ключицы, с редкими покусываниями. Быстро и горячо – внутри неё, и небывало нежно – снаружи. Пальцы ворошили мягкие густые волосы мужчины, превращая причёску в хаотичный беспорядок. И всё вокруг пропитано им, его запахом, пряным, с ощутимым привкусом парфюма и табака. Дурманящий сладкий кокон всё сильнее сжимается вокруг, заставляя тело выгибаться, моля о скорой разрядке, и покрываться мелкой испариной, жаждая того самого, последнего движения, от которого резко распространится ударная волна наслаждения, смывая сознания за грань реальности.

Уже позже они будут лежать на широкой двуспальной кровати нежась, неспешно исследуя тела друг друга в свете пасмурного зимнего дня.

– Ты так и не открыла мой подарок, – заметил Алексей, целуя Таисию в висок.

– Забыла совсем, – безмятежно отозвалась она, соскочила с кровати и вернулась через минуту с коробкой в руках, – что там?

– Не скажу, смотри сама. Но надеюсь, что тебе понравится.

Таисия надорвала подарочную упаковку, открыла крышку коробки, которая была наполнена упаковочными лентами, и в ворохе разноцветных бумажных лент покоилась ещё одна коробочка, значительно меньше размером. В ней лежал браслет из светлого металла с россыпью мелких бриллиантов.

– Белое золото. Такое же как твои локоны, – он шутливо потянул светлую прядь на себя, обматывая вокруг пальца, – я закурю?

– Да, конечно, – она на миг оторвалась от завораживающей игры камней на свету и потянулась к прикроватной тумбочке, – это тебе.

Чуть смущённая улыбка промелькнула на губах – не была уверена, что именно ему дарить, решила вопрос о подарке буквально в самый последний момент.

– Спасибо, Тася, очень к месту, – Алексей извлёк из тёмно-синей с золотым упаковки коробку с хрустальной пепельницей. Италия, винтаж, ручная огранка, – я оставлю её здесь, у тебя, чтобы почаще приезжать и пользоваться своим подарком.

Он прикурил сигарету, откинувшись на подушки. Притянул к себе Таисию, сделал пару затяжек и положил сигарету на край пепельницы. Дымок тонкой струйкой тянулся вверх, закручиваясь спиралью.

– Хотя самый лучший подарок на Новый Год я уже получил. Тебя.

– В самом деле?

– Разумеется, – пальцы мужчины обвели контур пухлых губ и спустились ниже, едва касаясь нежной кожи, – или не веришь мне на слово?

– Верю, – зеленоватые глаза Алексея победно вспыхнули от её быстрого и уверенного ответа. А ведь правда, поверила. Когда только это произошло – не поняла сама. Сейчас или немногим раньше. И зависит ли это от её желания верить в искренность его слов или она на самом деле была уверена в нём? Неважно. По крайней мере сейчас, когда желанный мужчина лежит рядом, на расстоянии вытянутой руки, и можно никуда не торопиться, смакуя минуты единения, а не крадя их впопыхах в круговерти занятых будней.

Моменты счастья омрачались только тем, что отец внезапно решил стать образцовым семьянином и без конца начал названивать Тасе, зазывая её на Рождество. Старая традиция – проводить Рождество семьёй на одной из баз зимнего отдыха. Свежий воздух, катание на лыжах, баня… В её планы не входило проводить с новой семьёй отца ещё и Рождество. Не привыкла она к столь частому общению со вторым родителем. Или вернее сказать, уже отвыкла от того, что он так активно интересуется ею жизнью и даже пытается высказать своё мнение по тому или иному поводу. Во время последнего разговора он даже как-то необычайно резко для него поинтересовался, уже не с Симоновым ли она собирается проводить все новогодние праздники. Она не ответила, сделав вид, что не расслышала его вопроса, и поспешила распрощаться с отцом. Недовольно вглядывалась в экран телефона, будто он мог решить все проблемы путём нажатия парой клавиш. А ведь можно было бы и отвертеться, проводя она эти дни на самом деле с Алексеем. Тогда бы ей и в голову не пришло ёрничать и что-то пытаться объяснить отцу. Но всё дело было в том, что накануне Рождества Алексею нужно было возвращаться назад. Два с половиной дня рядом с ним пролетели незаметно, и сейчас впереди её ждала длинная тоскливая неделя, омрачающаяся ещё и настойчивым вниманием отца к её персоне. Только она успела положить телефон на стол, как он снова зазвонил, выведя на дисплей фотографию матери. Да что с ними сегодня? Сговорились, что ли? Таисия нажала на кнопку ответа и первые несколько минут выслушивала радостное щебетание матери о том, как здорово нежиться на берегу океана. Похоже, она собиралась завести новую традицию – отмечать тридцать первое декабря, плескаясь в жарких водах.

– А ты скоро вернёшься? – спросила Тася. Помнится, мать обещала вернуться к Рождеству, но та, будто прочитав её мысли, произнесла:

– На Рождество я буду ещё здесь, на островах. Вернусь десятого января, вечером. Кстати, мне звонил твой отец.

Таисия сжала зубы, недовольно вздохнув.

– Что, уже успел нажаловаться тебе?

– Не жаловался, просто попросил поговорить с тобой.

– И о чём же? – вопрос прозвучал слишком резко. Таисия понимала, что не стоит затачивать острые углы отношений с родителями взаимным недовольство и упрёками, но ничего не могла с собой поделать. Её раздражала только одна мысль о том, что родители решили взяться за её воспитание совместными усилиями тогда, когда она уже не нуждалась ни в их советах, ни в их поддержке.

– О том, что ты не хочешь проводить с ним Рождество.

Слава Богу, о том, что отцу не понравился Алексей, ещё не было сказано ни слова. Ведь если ещё и мать заикнётся об этом, придётся довольно резко указать им обоим направление движения, которое явно им не придётся по вкусу.

– Я и без того провела с ним Новый Год. Как он и просил. Тебе не кажется, что он уже исчерпал лимит свиданий за этот месяц?

– Он всего лишь хочет провести этот праздник в кругу семьи. Ты же знаешь – для него эти два праздника возведены в ранг святых.

– Вот пусть и проводит его в кругу СВОЕЙ семьи. Какое я имею к этому отношение?

Мать на том конце трубки вздохнула:

– Так и знала, что в тот вечер, когда отец решил уйти прочь, ты всё слышала. Все эти слова, сказанные им сгоряча, просто ради того, чтобы насолить мне. Выброси это из головы, Тася. Ты – его родная дочь, только слепец может не заметить того, насколько вы с ним схожи. Одни и те же глаза, даже взгляд один в один. Я уже не говорю о характере. Вы оба носите всё в себе до последнего момента и не желаете менять принятых решений. Потому, Тася, не стоит винить отца во многом. Может, он тебя и раздражает, но только от того, что в тебе слишком много его черт. Выбрось из головы детские обиды. Я думала, что ты уже не переживаешь за события пятнадцатилетней давности.

– Я не хочу торчать на его излюбленной базе отдыха не потому что мне неприятно общество его семьи. Вы вообще спросили, есть ли у меня планы на эти дни?

– Я знаю, Тася, о том, что он тебя допекает каким-то твоим новым ухажёром, не пришедшимся ему по вкусу. Лично я считаю, что ты уже довольно большая девочка, чтобы выбирать себе мужчин без оглядки на чьё бы то ни было мнение.

– И на этом спасибо…

– Не ёрничай. Всё, что нужно твоему отцу сейчас, это поставить галочку напротив пустого квадратика "Счастливое рождество в кругу семьи две тысячи восемнадцатого года". Если ты пойдёшь ему навстречу и постараешься не выводить его из себя, я поговорю с ним насчёт тебя. И поверь мне, больше ему в голову не придёт распекать тебя, как несмышлёную пятнадцатилетку. Идёт?

– А что если я не соглашусь?

– Придётся. Отец не любит кичиться своим положением или всем тем, что он дал нам обеим. Но если его припереть к стенке, он начнёт швыряться этим в лицо. И будет прав, отчасти. Тася, послушай меня. Если у тебя не запланировано на рождественские дни нечто экстраординарное, проведи с ним эти выходные. Дай ему то, что он хочет видеть – любимую и благодарную дочь рядом.

– Не такую уж любимую, – проворчала Тася больше из упрямства, понимая, что мать права.

– Он не из тех людей, что кричат о своей любви по десять раз на день, Тася. Отец любит тебя. Настолько, что ни разу не упрекнул тебя в холодности и отстранённости по отношению к нему. На самом деле для него достаточно видеть тебя изредка красивой и состоявшейся, идущей по жизни легко и с гордо поднятой головой.

– Льстишь мне?

В трубке послышался лёгкий смех матери.

– Нисколько. Посмотри на себя в зеркало, Тасенька. И прежде чем дать окончательный ответ, подумай немного, хорошо? Напишешь мне, я буду ждать.

– Хорошо, ма. Целую.

Хотелось добавить, что ничего не обещаю, подумаю, возможно… Но на самом деле она знала, что поступит так, как того требуют обстоятельства. Хочет видеть возле себя дочь? Пусть будет так. Но никто не обещает, что она будет милой и ласковой.

Глава 8. Январь

На самом деле не так уже плохо было проводить время на зимней базе отдыха. Старая семейная традиция. Раньше они приезжали сюда в составе своей небольшой семьи: она, отец и мать, плюс ещё некоторые ближайшие родственники и самые близкие друзья. Тем не менее компания собиралась довольно большая, и скучно не было никогда. Только мать, помнится, не очень радовалась такому времяпрепровождению: мерзлячка по натуре, она отдавала предпочтение иным развлечениям, постоянно сетуя на то, что отец в очередной раз тащит их зимой сюда, а не отправляет в тёплые страны. Да, потом, после развода родителей всё изменилось… И эта традиция канула в небытие, Таисия бывала здесь не так уж часто после раскола семьи. Зато сейчас могла признать, что всё-таки место было отличное, да и погода радовала солнцем и лёгким морозом. А что до матери, то она как раз почти каждый год исправно исполняет свою мечту, встречая Новый Год среди белого песка, а не снега. Кажется, мать исполнила обещанное: отец не пытался докучать ей разговорами и наставлениями о личной жизни, развлекался от души, лихо преодолевая на лыжах довольно крутой спуск с возвышенности. Вот и сейчас он, взметнув в воздух снежную пыль, остановился возле неё, довольно улыбаясь:

– Как спуск?

– Ещё немного поработаешь над торможением и можешь готовиться в олимпийскую сборную, – пошутила Тася.

– Если только для пенсионеров, Тася, – отмахнулся отец, но тем не менее остался доволен её ответом, – пойдём чаю выпьем, составишь мне компанию.

Таисия двинулась вслед за отцом, отстегнув лыжи и радуясь передышке: с непривычки у неё ныли ноги и немели пальцы рук. Слишком давно она не каталась на лыжах, а занятия в тренажёрном зале давали лишь отличный результат для фигуры, но в активном занятии спортом служили слабым подспорьем. Можно будет передохнуть в небольшом деревянном помещении, специально предназначенным для отдыха. Имитация русской избы с грубо сколоченной деревянной мебелью, развешанными по стенам различными сборами трав и неизменным пузатым самоваром. Чистая картинка, вылизанная до неприличия, немножко фальшивая и чересчур красивая, чтобы быть правдой. Как эти их посиделки с отцом за столом с огромными чашками травяного чая в руках.

– Тася, в прошлый раз ты не захотела меня слушать, отделавшись причиной в виде телефонного звонка…

Ну вот. А она только недавно подумала, что всё обойдётся без нравоучений.

– Именно поэтому ты решил вывезти меня вместе со своей семьёй на базу отдыха, где не работает сотовая телефонная связь, кроме стационарного городского? Чтобы я не смогла отвертеться от разговора под каким-нибудь предлогом?

– Я ещё ничего не сказал, а ты уже выстроила против меня штыки.

– Мне кажется, я знаю, на какую тему ты хочешь со мной поговорить и не слишком рада, что ты вновь поднимаешь её, будто не о чем больше побеседовать.

– Тася, не стоит считать меня своим врагом. Честно, даже не знаю, как начать разговор так, чтобы ты не видела во мне угрозу своему личному счастью. Но…

– Если ты знаешь о Симонове что-то, что я должна знать, говори прямо, не юли, – твёрдо посмотрела в глаза отцу чуть нахмурившись, отметив про себя, что сейчас он смотрит на неё с таким же выражением лица. Он улыбнулся:

– Скажу в первую очередь о том, что достоверно мне известно, и что наверняка тебя волнует больше всего: не женат, холост. В данное время по крайней мере. Были разговоры о свадьбе, но дело до неё так и не дошло. Я разузнавал информацию, как старый сводник. С этой стороны не подкопаешься. И нет, я не хочу очернять его в твоих глазах. Дело в другом, Тася… Знаешь, когда говорят, мол, оставляйте работу на работе, а домой приходите к семье, на самом деле верят и отчаянно хотят, чтобы так оно и получилось. На деле же, когда отдаёшься какому-то занятию целиком, поневоле начинаешь замечать, как привычки начинают просачиваться и в твою обыденную жизнь. В конце концов, все возникшие конфликты и вопросы ты начинаешь решать так, будто речь идёт о твоём бизнесе, а не о личной жизни. Поначалу это незаметно, но становится неизбежным с годами. Можно обманывать себя, а можно признать, что мало кому удаётся снимать маску, оставляя её за дверью своего дома. Симонов со своим компаньоном – люди новые в столице, но с очень большими аппетитами, активно начали подвигать в сторону существующих дельцов…

Отец замолчал, согревая крупные ладони о горячую чашку.

– Дело только в этом? Разве не ты постоянно говорил, что не стоит размениваться на неудачников, что нужно равняться на тех и тянуться только к тем, кто выше и лучше тебя, а не спускаться вниз по лестнице?

– Нет, Тася… Вести бизнес можно по-разному. Можно искать и находить лазейки в существующей системе, можно пользоваться прорехами в законодательстве, будто специально сделанными для того, чтобы дать шанс навариться кому-то. Рано или поздно придётся поступаться со своей совестью. Честный прозрачный бизнес – это всего лишь утопия. Но есть те, кто действуют по-иному: действуют через систему подставных контор, фабрикуют данные и подставляют партнёров. Они ведут грязную игру на два фронта. Это то, что я знаю наверняка. Честно признаться рад, что самому не пришлось пересекаться с этой фирмой и надеюсь, что в дальнейшем так оно и будет. Но не могу быть спокоен, зная, что такой хитрец близко общается с моей дочерью.

– Хитрец? Звучит забавно. А кто из твоих компаньонов или друзей не подходит под это описание, па? Ты сам только что сказал, что мараться приходится всем без исключения. Так в чём же разница? Что у кого-то только кисти рук в грязи, а у кого-то по самые локти? Тебе не кажется, что это попахивает лицемерием?

– Лицемером ты меня ещё не обзывала, – усмехнулся, не зло, но как-то грустно, – я всё понимаю. Нет, Тася, это на самом деле так. И я не хочу, чтобы ты горячилась или считала, что заблудший родитель решил сыграть роль примерного папочки. Ведь именно так ты думаешь? Можешь не отвечать, знаю, что подобные мысли крутятся в твоей голове, и, конечно, есть в этом моя вина. Когда мы развелись с твоей матерью, было больно всем нам, а потом появилась Галя и Андрюшка. Возможно, ты решила, будто тебе нет места в моей жизни, начала отдаляться, а я не хотел давить на тебя, принимая во внимание переходный возраст, будь он не ладен. Сейчас поздно раскаиваться, что сделал что-то не так или сделал недостаточно… Ты можешь считать, что я не имею права что-то требовать тебя или давать тебе наставления. Я и не стану этого делать, просто знай, что я желаю тебе лучшего и беспокоюсь. Ухмыляйся в ответ или злись, но это на самом деле так. Не чувствую я себя спокойно сейчас, зная, что увлечена ты этим мужчиной. Не даёт мне это покоя, и всё.

– Спасибо, что поговорил со мной, но неужели ты думаешь, что от одного разговора что-то изменится в наших с тобой отношениях или я внемлю твоей безосновательной, насколько я поняла, тревоге?

– Нет, конечно, ты сделаешь всё по-своему и пойдёшь до конца по намеченному тобой пути. Но просто знай, что не всё можно выстроить на основе сильной увлечённости кем-то.

– Многие бы с тобой поспорили…

– Я бы и сам с собой поспорил, если бы мне двадцать семь с небольшим лет назад сказали, что наше с твоей матерью увлечение друг другом однажды растает и окажется, что нет ничего, что удержало бы нас вместе.

– Даже ребёнок?

– Особенно ребёнок. Некоторые пары не разводятся только потому что возводят наличие полной семьи в какой-то абсолют. А мне кажется, что не стоит обманываться и сжигать партнёра взаимной неприязнью, живя в постоянных упрёках и скандалах… Говорят: рвётся там, где тонко, а иногда не просто рвётся, но расползается на отдельные нити прямо у тебя в руках в то время, как ты тщетно пытаешься собрать их воедино. Когда-нибудь ты поймёшь, что иногда надо отпускать, если не в силах удержать.

После его фразы в воздухе повисло долгое молчание. Отец всё так же грел ладони о большую керамическую чашку с горячим ароматным чаем, смотря в окно. Таисия почувствовала, что какая-то часть груза свалилась с её души, просто нужно было поговорить об этом раньше, а не дуть губы на отца, дать ему шанс высказаться. Но ведь раньше он не проявлял такого рвения, почему именно сейчас? Из-за Алексея и какой-то невнятной тревоги отца по его поводу? Ерунда…

– И всё же он стар для тебя, – внезапно сказал отец, – конечно, сейчас он выглядит отлично, но посмотришь на него через пять-десять лет и начнёшь думать, что за старая перечница находится рядом со мной, посыпает пол песочком и поскрипывает костями, как мой папаша?

Он попытался обратить всё в шутку. Таисия поневоле рассмеялась, представив Алексея скрючившимся от боли в спине. Нет, это выглядит до ужаса нелепо и смешно…

– Не такой уж ты и старый. Кажется, ты не жаловался на свои кости, когда лихо съезжал на лыжах с горы минут двадцать назад?

– Я просто бравирую, Тася, что мне остаётся делать? Сложить лапки под пледик и улечься возле камина? Ладно, засиделись мы тут… Пошли ещё разок спустимся с этой проклятой горы и забудем о ней до следующего Рождества.

Конечно, забудем, мысленно согласилась Таисия, как и об этом разговоре, никак не повлиявшим на её мнение о мужчине, завладевшем её мыслями. Какое ей дело до способов, которыми Алексей с компаньоном выстраивают свой бизнес? Ничего шокирующего ей отец не сообщил. На самом деле она считала, что отец лукавил – сгущал краски, говоря о подставных фирмы, фиктивных владельцах как о чём-то ужасающем и из ряда вон выходящем. Разве это такая большая редкость в океане больших денег, где каждая хищная рыбёшка старается отхватить кусок пожирнее?

Глава 9. Январь

Жизнь расчертило пунктиром – от одного телефонного разговора до другого, от прошлой встречи до следующей. Постоянное пребывание в каком-то тумане, будоражащем тело и разум, едва ли замечая происходящее вокруг. Яркие, но редкие штрихи, а между ними вклинивающееся расстояние, безмолвные невыносимые пробелы, которые хотелось заполнить хоть чем-то. Шопингом, работой, спортзалом, ежедневными хлопотами… Плевать. Лишь бы дотянуть до следующей черты, взмывающей куда-то вверх.

Проблемы с "перетаскиванием" уже прижившегося бизнеса из родного города в столицу неизменно крали Алексея у неё, заваливая его ворохом дел, заставляя мотаться между двумя городами, не останавливаясь подолгу нигде. Едва успела выхватить его на пару часов из монотонной спешки будней, как он уже собирался ускользнуть. Прочь. С той же неизменной лёгкой улыбкой на губах, одновременно успокаивающей и волнующей ещё больше. Подарки, приятные сюрпризы, постоянно доставляемые курьерами – как мизерная компенсация отсутствия себя. Ей не хватало его рядом для ощущения себя целостной, казалось с его появлением из её жизни вывалился кусочек пазла, намертво прикипев к нему. И, уходя прочь, он уносил его с собой, оставляя её как несобранную до конца картину томиться в ожидании следующей встречи.

Он пытался восполнить своё отсутствие, разнообразя жизнь интимной, чувственной перепиской, заигрывая с ней на расстоянии. Это всего лишь буковки на экране, шептал разум, несчастные пиксели, складывающиеся в узнаваемые символы, и больше ничего. Голос разума жалобно пищал и оказывался задвинут далеко на задний план взбудораженным состоянием тела. Нет, это не просто избитые слова, состоящие из привычных и всем знакомых тридцати трёх букв русского алфавита. Это гораздо большее – чистый укол вожделения прямиком в вену, в эпицентр разрастающегося возбуждения, наполняющего собой каждый уголок тела с током крови.

"Я очень скучаю по тебе и хочу знать, что на тебе надето сегодня".

Вот так просто – без приветствия, констатация оголённой правды, щекочущая нервы.

" Белая блузка с цветочным принтом и чёрная юбка".

"Мне нравится. Поиграем?"

"Во что?"

"Очень простая игра. Всего лишь одно условие и инструмент – заточенный грифельный карандаш".

Немного не вовремя, нахмурилась Таисия, находясь на совещании компании, посвященном итогам минувшего года. Отложу фривольные игры на потом, но перед глазами на столе вызывающе маячили простые карандаши, один к одному, остро заточенные с тёмно-серым грифелем… Стакан из толстого стекла наполнен ими, абсолютно одинаковыми, с корпусом, окрашенным в позитивно-жёлтый. От одного взгляда на них перехватило где-то в районе груди, задержалось на миг и рухнуло вниз предвкушение.

"Я жду", – простой донельзя текст СМС, от которого чуть убыстрился пульс, пока пальцы торопливо набирали ответ:

"На совещании, немного терпения".

Тася отправила СМС и положила телефон экраном вниз на стол, чтобы не отвлекаться на него лишний раз, но взгляд то и дело падал на серебристую заднюю панель с изображением надкусанного яблочка, словно приглашавшего отведать запретный и неизвестный плод. Только откуси немного, почувствуй его сок на языке, покатав по нёбу и увлажнив им гортань. Едва попробовав, захочется ещё и ещё. Невозможно насытиться тем, что так недоступно и желанно. Она не знала, сходила бы она с ума по Алексею, будь он рядом каждый день и каждую ночь, имей бы она доступ к желанному мужчине тогда, когда ей захочется. Но пока он маячил на горизонте её надежд, она, сломя голову, бросалась ему навстречу, пребывая в постоянном состоянии на грани.

Директор что-то разглагольствовал об успехах и поражениях прошлого года, она слушала его вполуха, участившееся сердцебиение заглушало звук его голоса, оно отстукивало собственный ритм, стремясь вырваться из грудной клетки для того, чтобы воспарить ввысь…

– А сейчас Таисия наглядно продемонстрирует всё сказанное мной на диаграмме. Таисия?

– Да, конечно, – небольшая заминка перед ответом прошла незамеченной. Улыбнулась, как ни в чём не бывало, одёргивая вниз узкую офисную юбку, обтягивающую бёдра, и прошествовала к экрану. Всё пройдёт как по маслу, ещё минут пять доклада, итоговая речь директора – и она свободна…

– … Хорошо, а теперь можете приступать к выполнению своих обязанностей, – последние слова директора, как пуск сигнальной ракеты. Таисия быстро сложила листы бумаги в папку, делая заметки на полях карандашом. Грифель этого карандаша немного затупился, придётся взять другой.

– Таисия, с тобой всё в порядке?

– Да, конечно, Олег Константинович.

– Выглядишь немного рассеянной. Если тебе требуется дополнительные пару дней выходных, можешь смело брать отгул. Компания никуда не денется, а нам нужна твоя светлая голова, – генеральный улыбнулся собственной шутке.

– Спасибо, как только мне понадобится парочку свободных дней, я дам Вам об этом знать.

Лёгкой походкой направилась к себе в кабинет, чтобы оставить там на столе папку с бумагами, продолжая сжимать в руке сотовый телефон и остро заточенный карандаш. Пара минут – не больше, и она уже в кабинке женского туалета, прислонившись спиной к стенке кабинки, пытается убедить себя, что это всего лишь игра, невинная шалость. Маленькая прихоть мужчины, соскучившемуся по её телу – не больше. Но отчего же так бросает в дрожь и плывёт перед глазами?

"Я здесь".

Ответ пришёл незамедлительно:

"Сфотографируй себя сейчас".

Уж чего-чего, а селфи в кабинках женского туалета она ещё не делала, но тем не менее быстро исполнила просьбу, отправив снимок себя, с порозовевшими щеками и предательски блестевшими глазами.

"Хорошо".

Минута тишины, никаких новых сообщений. Это была всего лишь проверка на послушание..? Телефон в руке завибрировал, на дисплее высветился номер Алексея.

– Алло? – голос звучал тише, чем обычно.

– Ничего не говори, Тася. Внимательно выслушай меня, а потом выполняй всё именно так, как я тебе скажу. И не вздумай хитрить, я узнаю, если ты обманешь меня в деталях.

– Хорошо, – только и смогла выдавить она из себя.

– Отлично. Ещё пару минут терпения, пока я набираю текст сообщения. Следуй инструкции, тебе понравится.

Отключился прежде, чем она смогла вставить хотя бы слово. Колени предательски дрожали, и она опустилась на крышку унитаза, в ожидании СМС от Алексея, внутренне негодуя от того, что ему взбрело в голову попросить сделать её что-то именно здесь… В конце концов, у неё есть отдельный кабинет, если ему хотелось получить пару горячих фото в офисном стиле, это можно было бы устроить проще простого – нужно было бы всего лишь повернуть ключ в замке… Воображение рисовало картины, одна другой непристойнее, и она внутренне усмехалась самой себе: не то чтобы она была скромницей, но никогда прежде не готова была по первому зову исполнить малейшую прихоть мужчины, в то время как сейчас вьётся послушной верёвкой в его руках, управляющих ею даже на расстоянии.

Пара минут ожидания, показавшихся долгими часами. А когда Таисия прочла текст на экране, пальцы ещё крепче стиснули корпус карандаша. Слова расползлись за пределы дисплея, змейками юркнули по пальцам, проникая под кожу через маленькие поры, мгновенно добираясь до сознания и растекаясь в нём полыхающим красным.

"Расстегни несколько пуговиц на блузке, проведи острым кончиком карандаша по коже. Легко кружи им, пока не почувствуешь мурашки, бегущие по коже".

Нет, это не её пальцы послушно выполняют первый шаг заданного алгоритма. Это он действует через неё, охватив власть над телом.

"Обнажи грудь, просто спусти бюстгальтер вниз, оголив соски".

Красное кружево послушно сползает вниз, высвобождая острые холмики напряжённых сосков с тёмным ареолами вокруг. Кожу покалывает от возбуждения и немного прохладного воздуха.

"Коснись кончиком карандаша груди, нажми на него. Несильно для начала!"

Воздух вырывается из лёгких, выдох кажется слишком громким в тишине дамского туалета. Она прикусывает губу, давая себе слово контролировать проявление своих эмоций, и нажимает на корпус карандаша, вдавливая остро заточенный грифель в кожу. Не больно, просто непривычно.

"Чуть ближе к соскам, Тася, и нажми сильнее".

Кажется, что его голос звучит вокруг неё, низко вибрирует на послушных струнах её возбуждения, а его рука направляет её тонкие пальцы, заставляя сильнее вжимать кончик карандаша в кожу.

"Отпусти на секунду и продолжай, сильнее и быстрее".

Вдох-выдох. Карандаш то и дело опускается на кожу, чуть тронутую ровным загаром солярия, оставляя на ней маленькие отметины в виде побелевших точек, опасно приближаясь к соску, чуть надавливая на него. Острые мгновенные покалывания как тонкие иглы страсти играют на коже груди, кружат над сосками, пронзая уколом сладковатой боли и ощущением неправильности происходящего, лишь ещё больше подстёгивающего разгорячённое тело. Ей не нужно смотреть на текст, выведенный на экране смартфона, он мгновенно отпечатался в её памяти и сейчас порционно подхлёстывает движения рук, послушно выполняющих команды.

Вжимать острый грифель, усиливая нажим, пока кожа не продавится под ним покрасневшей ямкой, не останавливаясь, точечными уколами вонзать его в тугой холмик соска, изнывающего от непривычных ощущений, наливающимся от этого возбуждением ещё больше.

Встать, прислонившись спиной к стене кабинки, задирая второй рукой узкую юбку, нырнуть пальцами под кружево трусиков. Прикоснуться к набухшему клитору, подрагивающему от возбуждения. Провести пальцем вниз, по складочкам, к лону, истекающему соком.

Вернуться вверх, коснуться ноющей плоти лёгкими поглаживаниями. Дразнить до тех пор, пока не почувствуешь, как бёдра не начнут произвольно дёргаться навстречу пальцам, передвигающимся недостаточно быстро. Закусить нижнюю губу изнутри, не давая стонам вырываться из груди.

Пытаться ровно дышать и понимать, что это удаётся с трудом, в то время как воздух вокруг полнится глубокими вздохами. Едва держаться на ногах и наращивать темп движений, чувствуя как тело стягивает узлом, стремящимся сжаться до одной маленькой точки. И когда возбуждение достигнет пика, одним движением прижать грифель карандаша к коже губ снизу, острым уколом боли довершая картину резкого наслаждения.

Стон всё же вырвался изнутри, но оказался приглушён цоканьем каблуков по мраморной плитке пола. Таисия нажала на кнопку сливного бачка, пытаясь восстановить дыхание и унять дрожь, от которой слабело тело. На лбу выступила холодная испарина, в то время как внутри всё горело от пережитого наслаждения. Она оправила одежду на себе и выкинула в мусорную урну карандаш, ещё раз глубоко вздохнув перед тем, как выйти.

– Тася, ты себя хорошо чувствуешь? Выглядишь бледной, словно больна… – на обратном пути к её кабинету повстречалась вездесущая Галина.

– Минутная слабость – не больше, – солгала с лёгкой улыбкой, отмечая про себя, что минутная слабость обернулась месяцем самой настоящей болезни, с каждым днём распространяющейся всё дальше.

Глава 10. Январь

Ещё один серый день закончился, будучи проведённым в беспрестанном ожидании приезда или весточки от Алексея. Обещал освободиться пораньше и встретить её после работы, но рабочий день уже давно закончился, а телефон вызываемого абонента не отвечал. Придётся опять возвращаться в квартиру, кажущуюся ей теперь огромной и невероятно пустой без него. Едва успела закрыть кабинет, как послышалась трель телефонного звонка. Не глядя, поднесла телефон к уху, с радостной улыбкой на губах.

– Привет, Тасенька!

– Аааа, это ты, – не скрывая своего разочарования протянула она. Мишка собственной персоной. По всей видимости, вернулся из-за границы, где активно поджаривался на тропическом песочке, и решил навестить её.

– Конечно, это я. Как могла ты ждать кого-то кроме меня! Спускайся, свет мой ясный, поскорее. Я жду тебя внизу, у входа в место твоего ежедневного заключения. Поехали немного перекусим?

Поначалу она хотела отказаться, но проводить ещё один вечер в томительном одиночестве не хотелось, лучше послушать болтовню Мишки пару часов. Ей даже много говорить не придётся – новостей у него на двоих хватит. Мишка при виде неё, как всегда, не церемонился – сгрёб в охапку и, закинув руку на плечо, повёл к своему авто.

– Миша, жёлтый? Ты серьёзно? – спросила Тася оглядывая легковой автомобиль ярко-жёлтого канареечного цвета.

– Да, всё так сыро и уныло, хотелось красок в жизнь добавить… – с улыбкой бросил приятель, резко стартуя с места.

– А чем тебе не угодил предыдущий аквамарин?

– Шутишь? Он мне уже на островах приелся, до ужаса.

Мишка трещал без умолку, Таисии оставалось только гадать, куда привезёт поужинать её в этот раз приятель. С ним никогда нельзя было предугадать, к чему готовиться: он мог с самым непринужденным видом ввалиться в фешенебельный ресторан в рваных джинсах и косухе, обильно украшенной металлическими заклёпками, или явиться в какую-нибудь забегаловку при полном параде. Выбор его на этот раз упал на небольшое кафе, как ей показалось, случайно им выбранное из множества ему подобных.

Мишка сидел напротив Таисии, увлечённо рассказывая ей об очередной невероятной бизнес-идее, пришедшей в его светлую голову. Все его проекты можно было охарактеризовать несколькими прилагательными: грандиозный, инновационный, великолепный. Все они, как один, несомненно, должны были приносить огромную прибыль, а недостаток опыта в новой для него сфере Мишка решал компенсировать морем энтузиазма и широким размахом. Стоило ли говорить, что все его проекты просуществовали едва ли полгода и в итоге лопались как мыльные пузыри. Благо, у его отца было достаточно средств, чтобы покрыть все убытки и не оставить людей, вовлечённых в идеи сына, без гроша в кармане. Мишка увлекался, озорно блестел глазами и начинал жестикулировать, смеясь над своими же шутками первым, иногда повышал голос слишком сильно, и на их столик начинали озираться с неудовольствием другие посетители кафе. Но Мишке было всё ни по чём, он понижал голос всего на пару минут, а после опять начинал громогласно разглагольствовать.

– Какая по счёту идея в этом году, Миш?

– Обижаешь! Год только начался, но поверь, на этот раз всё очень-очень серьёзно!

Кажется, где-то я это уже слышала, посмеиваясь, думала Тася. Очередная его сумасбродная идея начиналась именно с такой фразы. А ещё Мишка умел заряжать людей своих оптимизмом и энтузиазмом, вовлекая их в свои невероятные идеи. Таисия даже боялась сосчитать, во сколько авантюр он втянул своих однокурсников, и её в том числе, когда они учились в университете. К счастью, она быстро научилась смотреть сквозь пальцы на очередное вдохновлённо-возвышенное состояние своего друга, немного подтрунивая над ним.

– Миш, ты когда-нибудь успокоишься? – выслушав идею друга об организации дизайн-студии с подходом, основанным на анализе психологического состояния клиента, спросила Тася. Спроси он её мнение, она сказала бы, что это невероятная чушь, но Мишке было всё ни почём. В его глазах уже горел огонь победы, в руках рдело знамя первооткрывателя, а деньги так и норовили выскользнуть из кармана и быть потраченными на новый проект.

– Никогда! – уверенно заявил Миша и отхлебнул кофе из чашки, – чёрт, уже остыл… Официант, принесите новую чашку. Я ищу себя, Тасенька, а на это тратить время и силы никогда не поздно! Взять тебя, например, застряла в роли офисного планктона, а чего ты хочешь на самом деле?

– Перегнул палку, Миша… Я всё же не рядовой сотрудник, а коммерческий директор.

– Это всё чушь, – авторитетно заявил Миша, – со связями твоего отца и сидеть в офисе, пусть даже в самом центре, ну уж нет… Нужно следовать велению своей души. Чего тебе хочется сейчас больше всего?

– А вот так я тебе взяла и раскрыла все свои желания, – отмахнулась она от приятеля.

– Не простые желания, а самые потаённые, – подмигнул Мишка, нагибаясь к ней через весь стол, – к примеру, что ты желаешь получить на свой день Рождения?

– Надеюсь, что не тебя. Правда, Таисия? – резко прервал заигрывания друга знакомый низкий голос, который она никак не ожидала здесь услышать. Моментально обернулась, увидев Алексея, стоящего позади неё. Привычные брюки и рубашку на этот раз сменили тёмно-серые джинсы и чёрный пуловер, а также куртка с меховым воротником, – надо поговорить, сейчас же.

Алексей протянул руку девушке, Таисия изумлённо смотрела на Алексея, отмечая непривычное его состояние – напряжённое, мрачное. Маленькая заминка перед тем, как она поднялась со стула явно не осталась незамеченной им – губы сжались чуть сильнее, на шее выступила синеватая пульсирующая венка.

– Позвольте поинтересоваться, почтенный, зачем вам понадобилась моя прекрасная спутница? – Мишка, как всегда, играл на привычном для него поле, занимая позицию шутника и балагура. Алексея он оглядывал с лёгким интересом и чуть кривоватой усмешкой. Но Алексей не собирался играть с мальчишкой в его игры – смерил того тяжёлым взглядом и, вынув из бумажника крупную купюру, бросил на середину стола.

– За кофе.

Он крепко обхватил руку Таисии и нетерпеливо дёрнул, призывая следовать за ним.

– Вообще-то невежливо прерывать беседу двух людей, даже не представившись, – крикнул вслед Мишка, явно не понимающий, откуда взялся этот мужчина и почему Таська беспрекословно пошла за тем. Алексей крупным быстрым шагом удалялся от Мишки, пребывающего в недоумении, Таисия едва поспевала за ним, семеня на высоких каблуках.

– Быстро же ты, Тася, переметнулась, – негромко бросил Алексей, поглядывая на неё искоса, – сколько меня не было рядом? Три-четыре дня или меньше?

– Ты что, следил за мной? – Таисии не нравился тон, с которым он разговаривал с ней. У выхода попыталась выдернуть руку из крепкого захвата мужской ладони, но Алексей резко развернулся и потащил её за собой в противоположном направлении, явно передумав на ходу. Едва ли не силком затащил девушку за приоткрытую дверь с надписью "Только для персонала".

– Лёша, перестань, – взмолилась Тася, пытаясь вырвать запястье из тисков рук Алексея. Но тот, не замечая её жалоб, упорно тащил девушку за собой. Пинком ноги открывал двери подсобного помещения одну за другой, и, убедившись, что кроме них никого в помещении нет, закрыл изнутри входную дверь на щеколду, только после этого посмотрев на девушку, сверля её тяжёлым, разгневанным взглядом.

– Миша, да? – угрожающе прошипел он в лицо девушке, находясь от него буквально в паре сантиметров.

– Миша, да, – вызывающе ответила Тася, – мой друг.

– Этот тот друг, что тебя зовёт в неведомые счастливые дали?

Она осеклась, не зная, что ответить на его заявление. А ведь отчасти он прав – Мишка парень хороший, но иногда его заносило на тему "Вспомним-ка былое…" Наверное, для Алексея ситуация представлялась более чем двусмысленной.

– Молчишь? И как твой друг, хорош в постели?

– Между нами ничего нет и уже очень давно.

– Я бы так не сказал. По тому, как он заглядывается на тебя.

– На меня много кто заглядывается, Лёша, – попыталась улыбкой сгладить острые углы возникшего между ними напряжения, но, похоже, сделала только хуже.

– Много? Да, наверняка их немало… Ты же ходячий секс, Тася.

Алексей толкнул её, прижимая ягодицами к высокой тумбе, обхватив лицо обеими руками.

– А много кто из них нравится тебе так же, как я? Или тебе плевать, кто сегодня рядом с тобой?

– Ты ошибаешься, ты всё неправильно…

Договорить не получилось – рот заткнули жадным поцелуем, быстрым проникновением языка, скользнувшим за преграду губ. Он вторгся нещадно, сминая малейшие попытки сопротивления, растаявшие под напором его губ. Грубоватая щетина царапала кожу подбородка, в то время как его губы властвовали над её. Алексей оторвался от губ и, покусывая мочку уха, горячо зашептал ей на ухо:

– Как много их было, Таааася?

Его руки опустились на её бёдра, прижимая стройное тело к своему, обхватили ягодицы и сжали так, что она вскрикнула от резкого, болезненного щипка его сильных пальцев. Мгновенная попытка отодвинуться была пресечена ещё более сильным нажатием.

– Потеряла счёт своим партнёрам или пытаешься сообразить, какую цифру предпочтительнее назвать?

Злой, раздражённый шёпот обжигал шею и раковину уха, крепкое тело мужчины прижалось к её, лишая возможности двигаться, а его руки тем временем задирали подол платья, поднимая его до талии.

– Сколько из них ласкали тебя так же, как я?

Резкое движение рукой между стиснутых бёдер, разводящее их в стороны. Собственническим жестом положил ладонь на лобок, скрытый тонкой тканью белья, нажимая кончиками пальцев на чувствительную точку.

– Как часто ты кончала только от одного звука их голоса?

Опять заткнул ей рот поцелуем, который сложно было назвать таковым: глубокие толчки языка внутрь её рта, резкие болезненные укусы губ, жадные посасывания кончика языка, словно собирался вобрать её внутрь себя целиком и полностью. Ни грамма чувственности – только жажда обладания и потребность утвердиться в собственных правах на неё, на её тело, отзывавшееся на него практически мгновенно. Алексей подхватил её под ягодицы и усадил на тумбу, разведя ноги в стороны, поддел пальцем ткань трусиков и сдвинул в сторону. проникая пальцем внутрь.

– Текла ли ты так же для кого-то из них?

Обхватил одной рукой за шею, заставляя смотреть себе в лицо, а пальцы второй руки нагло таранили увлажнённое лоно, растягивая его, дразня молниеносными глубокими движениями, заставляя извиваться от того, что пальцы прижимались к внутренним стенкам содрогающегося лона.

– Неет, – едва смогла выдавить из себя Тася между стонами, разрывающими гортань, – только ты, Лёшаааа…

Полусдавленный шёпот взвился до вскрика от того, что Алексей резко дёрнул её бёдра на себя, заставляя опасно балансировать на самом краю тумбы. Торопливо стянул с себя тёмные джинсы вместе с боксерами, вонзившись между разведённых ног.

– Только я, да, Тася? – рука мужчины обхватила горло, сжимая его, перекрывая доступ воздуха. Попыталась вдохнуть, но не получилось, сдавленно выдохнула короткое "Дааа", получая в награду порцию кислорода, мгновенно рванувшего внутрь лёгких, наполняя их эйфорией наравне с резкими сильными толчками члена в неё. Доли секунды перед тем, как вновь заполнить её до предела, не отпуская и не давая отдышаться, доводя до исступления. То и дело сжимает тонкую шею, надавливая на неё так сильно, что темнеет в глазах от кратковременного удушья и головокружения, вызываемого им. Не даёт отстраниться и хотя бы на секунду отвести взгляда от своего напряжённого лица, контролирует доступ воздуха и ещё глубже вонзается внутрь, ускоряя темп с каждой секундой. Мир вокруг то сжимается до размера маленького чёрного пятна, то раздувается до привычных размеров, обрушивая на неё понимание того, что здесь и сейчас слишком громко и резко, немного грубо и нещадно, что все видели, как он тащил её за собой через всё кафе сюда, в эту тесную крошечную подсобку только затем, чтобы немедленно взять её. Но всё это перекрывают спазмы наслаждения, сотрясающие тело, и вид его лица, напряжённо вглядывающееся в её, и безумный шёпот между стонами с рычащей ноткой6

– Только я, слышишь меня? Только я.

Она обмякает после разрядки, продолжая удерживать его в себе утихающими сокращениями лона, понимая, что сейчас опробовала на себе вкус его ревности: яростной, неподдающейся контролю, выплёскивающейся в бурный горячий секс без капли нежности.

***

До квартиры Алексея они доехали быстро. Конечно, в том кафе она успела словить на себе пару косых взглядов после того, как вышли из подсобки, но присутствие Алексея рядом затмевало всё остальное. А понимание того, что он не просто приревновал её к приятелю, но был взбешён просто фактом их общения, как-то льстило её самолюбию, подкрепляя уверенность в его ответных чувствах.

– Извини за бардак, не было времени прибираться, – Алексей сгрёб в кучу папки, разбросанные на диване в зале, и свалил на журнальный столик. Таисия подцепила одну из них, раскрывая посередине. Это были дизайнерские проекты интерьеров.

– Планируешь обустраивать своё гнёздышко?

– Разумеется, мне же надо будет где-то жить. Эта квартира – так, ничего особенного, временная дислокация, – Алексей поморщился, глядя на экран трезвонившего мобильного телефона, – я сейчас вернусь.

Таисия села на диван, принявшись листать портфолио. Некоторые варианты были чересчур претенциозны, на её взгляд, другие чересчур слащавы или просты. Да, задача перед Алексеем стояла непростая. И даже не деньги здесь играли главную роль. Почувствовав толщину кошелька, многие дизайнеры начинали предлагать нечто из ряда вон выходящее, превращая стандартный трёхэтажный коттедж в подобие Версальского дворца. Интересно только, что думает сам Алексей на этот счёт?

– Пётр, меня не интересует… Нет, это не мои проблемы....

Голос Алексея был хорошо слышен даже из-за закрытой двери, наверняка, собеседник его неимоверно раздражал, потому что голос мужчины то и дело повышался.

– Нет идеальных людей. Ты просто плохо ищешь… Выкручивайся, как можешь, нарой на него хоть что-нибудь. Как ходит по малолетним блядям или отбирает квартиры у сироток, мне плевать…

Минута молчания, а потом опять раздражённый голос Алексея:

– Что за глупые вопросы? Если не найдёшь? Твою мать… Мне надо объяснять, как нужно поступать в таких случаях? Если ты что-то не находишь, то ты это создаёшь, понятно? Мне нужно то, чем я смогу надавить на него… И нет, я не считаю, что этот кусок слишком жирный для меня. Скорее, для тебя эта работёнка не по силам. У тебя срок до конца следующей недели или я подберу кого-то более изобретательного и способного, чем ты.

Через пару минут Алексей вернулся в комнату.

– Интересуешься интерьером?

– На самом деле, мало чего стоящего. Но всё на самом деле зависит от твоих предпочтений. Может, тебе по вкусу золотые краны и ванные на витых бронзовых ножках.

– Мне по вкусу золотые девочки вроде тебя, Тася, – усмехнулся Алексей, – убирай эту ерунду в сторону. – Вот как? И много таких девочек у тебя, Лёша? – с поддёвкой спросила Таисия, зацепившись за слова.

– Одна-единственная в данное время. Я заказал нам еды из ресторана, увы, я сегодня не в состоянии больше куда-либо выезжать, – Алексей лёг на диван, положив голову на колени девушке, – думаю, ты голодна. Поскольку за всё время, что я за вами наблюдал, твой приятель даже не додумался заказать что-нибудь из еды, решив накормить тебя своими баснями.

– И долго ты за нами следил? – пальцы Таисии перебирали волосы Алексея.

– От самого офиса. Этот болван успел тебя перехватить перед самым моим носом. Я опоздал на несколько минут, а тебя уже и след простыл.

– Миша не болван, – не сдержалась Таисия. Пренебрежительный тон Алексея с проскальзывающими злыми нотками её немного покоробил.

– Да, давай, похвали его и разозли меня ещё больше.

– Сегодня ты такой несдержанный. Или ты просто ревнуешь?

– Честно признаться, у этого щенка нет никаких шансов против меня.

– Ты довольно самонадеян, – рассмеялась Таисия.

– Скорее уверен в себе. Кто бы он был без денег своего папаши, а? Трепло, пустое место…

– Отчасти ты прав, но мне кажется, такие люди тоже нужны. Мечтатели, фантазёры, этакие возмутители спокойствия…

– Конечно, воздуха так много, нужно же его кому-то перерабатывать, – зло усмехнулся Алексей, – мне неприятна сама мысль о том, что мне приходится обсуждать твоего бывшего, потому я больше ничего не желаю о нём слышать.

– Как скажешь, – наклонилась за лёгким поцелуем, но задержалась на пару минут дольше, будучи не в силах оторваться от его чувственных губ.

– Мммм, так гораздо лучше, Тася.

– Расслабься, ты сегодня какой-то напряжённый, – пальцы Таисии кружили по лицу Алексея, подушечками пальцев разглаживая морщинки на лбу оттого, что он хмурился, – всё в порядке?

– Ничего такого, что было бы мне не по силам. Конечно, есть свои сложности, но победа будет за мной. Я возьму своё так или иначе, даже не сомневайся.

Глава 11. Январь

Еду из ресторана привезли быстро – через каких-нибудь полчаса. Алексей предпочёл не менять место расположения, оставшись в том же зале, и во время еды пролистывал портфолио дизайнеров.

– Кажется, я никогда не определюсь с выбором, – пробормотал он, откидывая папку в сторону, – это самая настоящая бездонная пропасть, в которую время утекает без следа. И самое тяжелое, что мне ничего не нравится.

– У тебя просто нет сегодня настроения, ты взвинчен до предела.

– Повтори мне это еще раз десять, и тогда я точно взвинчусь.

– Есть несколько неплохих вариантов, ты просто до них ещё не добрался…

– Интересно, каких же? Только не говори мне о том, что тебе по вкусу вензеля, цветочки и прочее…

– Ты же был у меня в квартире, ты видел хотя бы в одной комнате подобное?

– Не разглядел. Я всё время смотрел только на тебя.

– Льстец, – польщёно улыбнулась Таисия, – вот посмотри здесь.

Она протянула ему одну из папок, в которой, по её мнению были собраны наиболее удачные варианты.

– Не слишком вычурно и со вкусом, – прокомментировала она, перелистывая страницы, остановившись на развороте с кухней цвета топлёного молока, – ничего лишнего.

– Любопытно, что ты остановилась именно на странице с кухней.

– Почему любопытно?

– Ты и кухня – вещи несовместимые, – уверенно заявил Алексей, ткнув пальцем в глянцевую страницу.

– Я бы не была так уверена. Ты слишком мало меня знаешь…

– Не смеши меня, ты не создана для стряпни. Таким, как ты, Тася, отведена совсем другая роль.

– Интересно, какая же?

– Услаждать взор и тело, быть прохладным благодатным оазисом среди жаркой пустыни, способным утолить жажду…

– Всё, что угодно, но только не печь кексики, да? – улыбнулась Таисия, отчего-то вспомнив отцовского Галчонка с блюдом тёплой домашней выпечки в руках.

– Ты и кексики… – Алексей задумался на секунду, потом расхохотался. – Нет, не могу себе представить, какова на вкус будет твоя выпечка. Вполне вероятно, что её можно будет использовать в качестве противотанковой гранаты. Хотя, наверняка, сам процесс будет выглядеть невероятно соблазнительно. Всё же я решусь попробовать.

– Что именно? Кексики, изготовленные мной? А как же риск подавиться каменной выпечкой?

– К чёрту кексики. Я хочу попробовать тебя…

– И ты ещё упрекал меня в нетерпеливости?

– Это далеко идущие планы, Тася. Я готов даже предоставить свою кухню в твое распоряжение, обещая мужественно перенести весь тот бардак, который ты там устроишь, если пообещаешь баловать меня видом сексуальной домохозяйки с фартуком на голое тело.

– Я подумаю над этим. Всё же мои кулинарные таланты ты даже гипотетически недооцениваешь.

Алексей растянулся на диване, собственнически оглядывая фигуру девушки с ног до головы:

– Я оцениваю другие твои преимущества, гораздо более важные для меня.

Его потемневший взгляд, горевший предвкушением, намеренно медленно скользил по телу. От него покалывало кожу и хотелось то ли раздеться донага, чтобы насладиться тем, как жадно он вбирает её в себя одним лишь взглядом, то ли наоборот, разыграть недотрогу, бывшую неопытной перед таким искушённым мужчиной. Первый вариант оказался предпочтительнее. Платье и белье были откинуты прочь небрежным жестом, только белокурые волосы спускались чуть ниже плеч, скрывая верхнюю часть груди от жаркого взора, блуждающего снизу вверх и обратно. Таисия опустилась на колени к Алексею, вбирая его губы в свой приоткрытый рот, мягко удерживая между зубами и лаская молниеносными прикосновениями языка, танцующего в собственном ритме. Руки Алексея обхватили упругую высокую грудь, сильно сжав её, а пальцы обводили контуры отвердевших сосков. Он зажал острые холмики между подушечками пальцев и потянул на себя, заставив её задрожать от непривычного ощущения, терзавшего чувствительные точки лёгкой болью и возбуждающего ещё больше.

Таисия застонала в его рот, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией, а бразды правления вновь переходят в его руки, уже опустившиеся на тонкую талию и прижимающие её тело книзу, заставляя касаться её оголённой промежностью грубой ткани джинсов, под которой хорошо чувствовалось его возбуждение. Длинные пальцы Алексея переместились ниже, сминая её ягодицы, притянули бёдра девушки вперёд, на себя, и вновь оттолкнули, принуждая имитировать поступательные движения. Трение о ткань джинсов было немного неприятным и обжигающим, она непроизвольно сдвинулась назад, соскальзывая вниз, потянулась к пуговице джинсов и дёрнула язычок молнии, послушно обнажившей боксеры, обтягивающие напряжённый член. Алексей подался немного вперёд, словно предлагая ей себя, коснулся лица рукой и оттянул большим пальцем нижнюю губу, скользнув внутрь рта соблазняющим движением.

Таисия подцепила пальцами резинку боксеров и потянула вниз, обхватывая рукой твёрдый ствол члена, приподнимающийся над порослью тёмных волос, коснулась губами мягкой плоти, передвигаясь дразнящими лёгкими поцелуями от основания к головке члена. На мгновение она обхватила головку губами, медленно скользя ими вниз, до уздечки, и вновь целуя самый кончик члена. Алексей застонал, положив ладонь на голову, призывая её не останавливаться, отдаваясь полностью власти её рта, умело ласкающего возбуждённую плоть так, что бёдра мужчины непроизвольно дёргались от наслаждения, стремясь проникнуть как можно глубже в мягкий горячий рот. Но нет, ещё слишком рано. Таисия, удерживая член рукой, обводила языком изгибы синеватых вен, покрывающих тонкую нежную кожу, поглощала его то нежно и мягко, то подчёркнуто дерзко, подпирая языком кончик члена в нёбо и усиленно посасывая его. Громкие постанывания Алексея и шумное дыхание, ласкающее её слух, лишь подстёгивали её, и сдерживать нарастающий темп движений становилось всё сложнее, как и возбуждение, остро пульсирующее внизу живота так, словно эрогенная зона очертила прямую от кончика её языка, изощрённо ласкающего член, до горячей промежности, истекающим соком возбуждения, явственно чувствующегося между разведённых в стороны ног. Каждое движение губ вниз и вверх по напряженной плоти не просто доводило мужчину до исступления, но и заставляло её лоно сжиматься всё быстрее. Ладонь Алексея ощутимо сильно надавила на голову, заставляя её принять его целиком. Возбуждённый член занял всё пространство рта, упёршись в гортань, и на глазах из-под закрытых век выступили слёзы от того, что так он так глубоко и остро внутри неё, не оставляет манёвра для движений, заставляет её усиленно посасывать и ласкать языком его снизу ещё быстрее. Ей становится тяжело дышать, но его ладони не дают отстраниться, он уже почти на грани и, крепко обхватив голову ладонями, вбивается в неё снизу, насаживает рот раз за разом на свой вздыбленный член, издавая громкие стоны удовольствия, прерывисто шепча:

– Да, девочка моя, ещё немного… Я мечтал взять твой сладкий ротик, едва увидел тебя…

Его слова ударяют по возбуждённым до предела нервам, заставляя бёдра сжиматься раз за разом, содрогаясь от сильного оргазма, пока он трахает её рот на предельной скорости, изливаясь в него с рычащим стоном.

Глава 12. Февраль

Искушение… Раньше Таисия считала, что это просто красивое название, придуманное для того, чтобы привнести толику запредельного во вполне естественные и понятные процессы, заставить играть обычное возбуждение яркими красками, придавая ему лёгкий флёр. Но сейчас она понимала, что оно означает на самом деле, чувствуя это на своём собственном теле, охотно подчиняющемся малейшей повелительной нотке, исходящей от Алексея. Ис-кус. Сладкое, короткое слово, вырывающееся изо рта продолжительным "ссссссс" вместе с выдохом стона и вновь наполняющее лёгкие мягкими гласными, нивелирующими разницу между пряностью и горечью, пребывающими в нём рука об руку. Оно пританцовывало на её теле кончиком его языка или нетерпеливыми подушечками пальцев, зарождало миниатюрные извержения вулканов под кожей, ласкало слух и вводило в исступленное состояние так, что даже разлука казалась не столь невыносимой, стоило ему лишь парой сказанных или написанных фраз напомнить о себе. Алексей забрался глубоко внутрь вместе с воздухом, вдыхаемым ею, и дёргал за ниточки, видимые только ему одному, умело перемещая их между пальцев. Даже мнимое его присутствие наполняло её восторгом ожидания грядущей встречи, ввергая в истому предвкушения. Это было самое настоящее сумасшествие. Словно всплеск гормонов, происходящий у большинства в подростковом возрасте довольно бурно, в подходящее время обошёл её стороной, познакомив лишь с азами плотских утех, а сейчас, сделав крюк по объездной, внезапно нагрянул в гости вместе со своими обещанными искорками, полыхающими внутри, головокружением и щемящим ощущением в груди. Между ними было сказано многое, но ни слова о любви. Периодически оно подкрадывалось к краешкам её губ, опасаясь сорваться с них в самые горячие моменты их близости, но так и застывало на губах, не решаясь вырваться вместе с громким вскриком наслаждения, лишь взрывалось огоньками фейерверка в её голове. Она не хотела первой говорить о чувстве, всколыхнувшем всё её существо, перевернувшим жизнь с ног на голову, упорно дожидаясь этих слов от Алексея, который шептал их ей постоянно, но только не в том контексте.

Я люблю твои сладкие губы…

Я люблю, когда ты обхватываешь меня изнутри и сжимаешь…

Я люблю смотреть, как ты двигаешься…

Я люблю чувствовать языком, как ты кончаешь мне прямо в рот…

Так много люблю, но всё немного не то. Всё на грани, остро и пряно, ударяет бешеным кровотоком прямо в мозг, наполняя его эйфорией. Но ни одного "Я люблю тебя…"

Надо было признаться себе самой, что если поначалу она думала о нём как только о желанном сексуальном мужчине, то теперь она воспринимала его немного иначе, подмечая мелкие привычки и черты характера, делающие его привлекательным в её глазах. За него говорило многое: непоколебимая уверенность в себе и напористость во всём, как в их отношениях, так и в бескомпромиссном ведении бизнеса. Собственническая натура, жадная до всего, что становилась объектом его желания. Белое и чёрное в нём тесно переплетались между собой, рисуя его завершённый образ в её воображении. А ещё её трогала его привычка курить: быстро прикуривать, делать пару глубоких затяжек и оставлять тлеть сигарету зажатой между пальцев или класть её на край пепельницы. Он словно отгораживался от неё тонкой завесой сигаретного дыма и смотрел через него пристально, чуть прищуриваясь. Наверняка, не будь этой привычки, она с таким же успехом нашла взамен другую, которая казалась бы ей не менее интимной, но… В очередной раз ловила себя на мысли, что начинает постоянно витать в облаках, даже будучи на работе, оставаясь наедине. Его имя чудилось ей везде: в заглавных названиях фирм, с которыми ей приходилось иметь дело, оно выискивалось среди страниц договоров, шаловливо прячась между слов, даже краем уха иногда улавливала его имя в прочих разговорах…

– Олег Константинович, у вас назначена встреча с Симоновым, просили напомнить Вам…

Таисия вынырнула из забытья, спустившись на землю. Нет, на этот раз не послышалось. Секретарь генерального директора, Елена, по телефону напоминала директору о предстоящей встрече.

– Хорошо, как скажете. Отменить или перенести на другой, более подходящий для Вас день?

Елена безмятежно выстукивала длинными красными ногтями по клавиатуре, даже не глядя на неё, устремив взгляд на монитор, зажав трубку телефона между ухом и плечом.

– Хорошо, я предупрежу Алексея Владимировича, что подходящее время встречи будет оговорено несколько позднее.

Аккуратно положила трубку телефона и вопросительно взглянула на Таисию.

– Вы что-то хотели, Таисия Станиславовна? – подчёркнуто холодно обратилась она к ней, давая понять, что ей не нравится присутствие праздно любопытствующих.

– Разумеется, Елена. Вы около часа назад должны были принести мне входящие коммерческие предложения. Или вы ещё не успели их зарегистрировать?

На холёном лице брюнетки отобразилось недовольство собственной оплошностью, она потянулась к бумажному накопителю, стоявшему перед ней в поисках нужной папки.

– Как только найдёте, сразу принесите мне в кабинет.

Папка уже была в руке Елены, когда Таисия развернулась и пошла к себе, с улыбкой слушая стук каблуков секретарши, идущей вслед за ней. Нужно было всего лишь протянуть руку и взять папку, но время от времени она позволяла себе некую долю злорадного удовольствия от того, что ставила на место стервозную секретаршу, иногда слишком высоко задиравшую свой нос. Елене, полыхающей ледяным негодованием, пришлось ждать, пока Таисия откроет дверь кабинета ключом, удобнее усядется в кресле, уберёт со стола лишние бумаги, и только после этого соизволит взять из рук секретарши папку.

– Спасибо, Елена, – ласково улыбнулась Таисия и углубилась в изучение бумаг, стараясь сосредоточится на содержимом, но отчего-то имя Алексея, случайно услышанное ею в разговоре, не давало ей покоя. Интересно, что ему могло понадобиться от их фирмы, никак не связанной со страхованием? Напрямую спросить Олега Константиновича она бы не решилась, несмотря на то, что он был одним из друзей её отца. А спрашивать Алексея ей не хотелось, она чётко решила для себя, что её не касаются его деловые отношения с партнёрами, какими бы они ни были. Но всё же крючок был закинут и не давал ей покоя, даже несмотря на то, что день был загружен донельзя и пришлось задержаться, заставив Алексея, вернувшегося накануне ждать её у офиса.

– Ты выглядишь усталой, – мужчина прижал её к себе, испытующе заглядывая к ней в глаза.

– Выдался тяжёлый день, – честно призналась Таисия.

– Позволь мне показать тебе кое-что, – Алексей завёл автомобиль и понёсся по вечерним улицам, – хочется, чтобы ты увидела всё своими глазами, а не с моих слов.

Что бы это могло быть? Он отшучивался, но не желал раскрывать своего секрета. Таисию с одной стороны накрыло любопытство, вытеснившее из головы сомнения, с другой стороны она чувствовала себя измотанной и ей хотелось как можно скорее добраться до дома и, отбросив сапоги на высоком каблуке далеко в сторону, дать себе расслабиться. Здесь недалеко, пообещал Алексей, но перед ними далеко впереди простиралась пробка из автомобилей. Пришлось поспешно выруливать и ехать другим путём, но и тут их ждал подобный сюрприз, заставивший их томиться ожиданием. Когда, наконец, Алексей приехал к месту назначения, время уже перевалило за отметку в двадцать один нуль-нуль. Перед глазами Таисии возвышался один из престижных бизнес-центров.

– Я хочу показать тебе свой будущий офис, – Алексей распахнул перед ней двери, вводя её внутрь. Охранник лишь проводил их фигуры взглядом, явно узнавая мужчину, – он ещё пустует. Но помещения уже арендованы. Совсем скоро я смогу, наконец, осесть здесь и не мотаться между двумя городами.

Таисия согласно шла под руку с Алексеем, встречая редких, спешащих убраться восвояси сотрудников скопища всевозможных контор, соседствовавших друг с другом под крышей огромного бизнес-центра. Алексей охотно демонстрировал ей помещения, по большей части пустующие, рассказывая о том, что где будет находиться и как функционировать. Она слушала его, особо не вдаваясь в подробности, просто наслаждаясь тембром его голоса и чувствуя волны энергии, исходящие от него. Сегодня он был взбудоражен и полон сил, тогда как она с точность до наоборот.

– А здесь будет мой кабинет, – он приглашающим жестом распахнул перед ней дверь молочного цвета, открывая пространство огромного кабинета, уже частично обставленного. В одном углу стоял кожаный диван светло-бежевого цвета, в тон ему соответствовало кресло, расположенное у массивного стола.

– Неплохо, – прокомментировала Таисия, осторожно ступая внутрь пространства, подсвеченного лишь одним бра на стене.

– Мне не нравятся светильники, пришлось заказывать другие, – заметил Алексей, – уже не терпится покончить со всей этой канителью и приступить к набору персонала. Первые лица, разумеются, останутся прежними, а вот всех остальных придётся подыскивать. Ты не слушаешь меня?

Он легонько сжал её пальцы.

– Слушаю, просто в голове крутится всё подряд, и работа никак не выходит…

– Тяжёлый день?

– Верно, Лёша. Хотя проще будет сказать, тяжёлые деньки на фирме.

– Может, пора подумать о чём-то другом, Тася? В непростые времена приходится принимать трудные ответственные решения, в то время как некоторые стремятся обвинить в собственных ошибках своих подчинённых…

Она не понимала, к чему он клонит и на что намекает, а Алексей тем временем продолжил:

– Скажи, как в действительности идут дела на фирме твоего шефа? Всё же ты не простой офисный планктон, а занимаешь высокую позицию, с которой картина представляется более ясной, чем извне, – Алексей уселся в глубокое кресло, не отнимая своей руки, поглаживая её ладонь своими пальцами. Она мгновенно напряглась от его вопроса, неприятно резанувшего вслух, а в голове разом вспыхнули слова её отца о способах ведения бизнеса Алексеем и всё то, что довелось услышать ей самой. Она попыталась освободить кисть из захвата его пальцев, но он лишь крепче сжал её ладонь, обхватив и второй рукой, заключив в замок из переплетённых пальцев.

– Мой отец говорил, что невозможно отделить себя от бизнеса, и рано или поздно ты срастаешься со всеми приёмчиками, что приходится применять на практике. Но мне хотелось бы верить, что я смогу не смешивать эти два понятия так долго, как только смогу, – голос немного дрожал, но всё же высказаться решимости у неё хватило. Алексей молча смерил её взглядом, выражения которого было не разобрать из-за густых сумерек в комнате. Был виден лишь потемневший овал лица с тенями, ложившимися на него. Потом он внезапно рассмеялся, дёргая девушку на себя так сильно, что она, не удержавшись на высоких каблуках, приземлилась на его колени.

– Так вот значит, что на самом деле ты думаешь обо мне? Наслушалась сплетней обо мне или твой отец, осторожно вынюхивающий информацию обо мне некоторое время назад, принёс тебе её на блюдечке?

– Мне не нравится тон, которым ты говоришь о моём отце, – упёрлась ладонью в его грудь, с гулко бьющимся сердцем, чтобы предотвратить сближение.

– Я думал, что ты находишься с ним не в самых тёплых отношениях, – мягко усмехнулся Алексей.

– Да, но это касается только меня и его, больше никого.

– Веришь слухам, Тааася? – руки мужчины крепко обхватили талию, согревая жаром ладоней через тонкую ткань блузки.

– Не только слухам, Лёша, – возразила она, намекая на слышанные ей разговоры, исходящие от него.

– Да, но какое это имеет для тебя значение? – иронично воздел бровь и испытующе смотрел прямо в глаза, не давая возможности отвести взгляд.

– Никакого, пока это не касается меня и дорогих мне людей.

Алексей резко подался вперёд, прижавшись губами к нежной коже шеи, спускаясь к выступающей ключице в распахнутом вороте блузки, провёл языком по ней и запечатлел быстрый поцелуй на пухлых губах, находящихся в соблазнительной близости.

– На самом деле, Тася, я спрашивал об этом с совершенно другой целью. Я слышал, что Олег Константинович закрывает парочку филиалов, способных приносить стабильный доход. От подобного лакомого куска не отказываются просто так. Я решил, что фирма его превращается в тонущий корабль, с которого лучше сойти сейчас, пока ещё гордо развевается флаг и репутация не испортилась настолько, чтобы отбросить тень на всех причастных к управлению организацией.

– Решил спасти? – усмехнулась Таисия.

– Или просто перетянуть тебя к себе поближе. Я практически не сижу на одном месте, большую часть времени находясь в разъездах. Но если бы знал, что по офису разгуливает моя горячая девочка, бывал бы здесь гораздо чаще. Меня возбуждает только одна мысль о тебе, затянутой в эту неимоверно тугую юбку с тонким шёлком кружева между стройных ножек, – он прижался к шее, втягивая носом аромат её кожи, – даааа, Тася, я определённо появлялся бы в офисе только для того, чтобы приласкать тебя прямо здесь, на моём столе, запустив глубоко в тебя пару пальцев.

– Боюсь, тогда я была бы не особо ценным работником, – усмехнулась Таисия, втайне радуясь тому, что юбка на самом деле настолько узкая, что едва позволяет поднять ногу на высоту ступеньки, не более того, иначе бы Алексей уже собственнически расположил её ноги по обе стороны своих бёдер, бесстыже лаская отзывчивую плоть прямо через ткань трусиков. И несомненно, едва прикоснувшись бы к ней, сразу бы понял степень её возбуждения, отзывающегося пульсацией клитора. Нет, это было самое настоящее безумие – зависеть вот так от кого-то, изнывать от желания и по малейшему зову превращаться в ласковую, податливую куклу. И несмотря на явственный голод плоти, зовущий откликнуться на его слова, она лишь приложила палец к его губам, призывая замолчать, и встала, пройдя к двери кабинета.

– Сегодня был непростой день, может, отвезёшь меня домой?

Алексей выглядел несколько разочарованным, весь его вид говорил о том, что он был готов взять её здесь, в своём роскошном кабинете, возможно прижав оголённой грудью к холодной столешнице или, задрав юбку до талии, заставляя её взвиваться вверх и опускаться вниз на его возбуждённый член. Это были бы потрясающие минуты горячего секса, доводящего их обоих до изнеможения, удовлетворяющего так, что после очередного столкновения они долго плавали бы в блаженной неге, но сегодня ей хотелось большего, чем просто вспышки оргазма, слепящие глаза, ей хотелось ясно видеть и чувствовать, наслаждаться увиденным, а не брести вслепую, следуя лишь инстинктам.

– Как скажешь, сладкая моя, – он широко улыбнулся и пошёл вслед за ней, не преминув сжать упругую круглую попку, обтянутую тканью, – кстати, это тебе. Хотел подарить немного позднее, но почему бы не сделать это сейчас?

Он достал из кармана пиджака коробочку, обтянутую белым бархатом, открывая её ловким движением: на мягкой ткани подушечки лежали миниатюрные золотые часики, поблёскивающие от света ламп в коридоре. Алексей застегнул защёлку браслета на тонкой кисти, поцеловав кончики пальцев. Стильная, дорогая безделушка прекрасно смотрелась на руке, призывно подмигивая игрой света на дорогом металле.

– Спасибо, они чудесные.

– Нет ничего чудеснее тебя, – заверил её мужчина, взяв под руку, – наверное, ты права, уже довольно поздно, и я совсем замотал тебя. Я отвезу тебя домой, тебе нужно отдохнуть.

Ей не верилось, что он не предпримет ещё одну попытку соблазнения, но Алексей сдержал своё слово, выдавая своё желание только голодным взглядом. Ей захотелось проверить его на прочность и хотя бы раз повести игру так, как того хотелось бы ей. И сегодня она выбрала "нет", просто для того, чтобы почувствовать, что она не идёт у него на поводу всё время их знакомства. Она не знала, что тому было виной: то ли вопросы Алексея о фирме друга её отца, то ли просто сиюминутный каприз и маленькая толика стервозности. Конечно, он долго целовал её на прощание, не желая отпускать из крепких объятий, заставляя изнывать её от возбуждения, но внезапно в ней проснулось упрямство, спящее до сих пор. "А посмотрим-ка", – дерзко шепнуло оно ей в ухо и придало сил настоять на своём, оставив желанного мужчину неудовлетворённым впервые. Более того, ей вдруг взбрело в голову сделать парочку провокационных фото перед сном, которые она не преминула послать ему. Ничего сверхъестественного, просто снимки в отражении зеркала: на одном фото рука оттягивает вниз резинку миниатюрных трусиков, а на втором обхватывает грудь, сжимая её, и ниже подпись "Разрешаю тебе пошалить, сладких снов". Отключила звук на телефоне, увидев на экране входящий вызов от него сразу после того, как он прочёл её СМС. Не сегодня, Лёша, пропела она мысленно, снимая с руки часики. Пришлось убрать их подальше. В оглушающей тишине спальни их мерное тиканье слышалось особенно отчётливо, мешая ей заснуть. Тик-так, тик-так, словно что-то скребётся изнутри, отмечая ещё один рубеж выделенного ей срока.

Глава 13. Март

Таисия крутилась перед зеркалом, разглядывая перед зеркалом своё отражение. Красное кружево выгодно подчёркивало соблазнительные изгибы, открывая взгляду тело в гораздо большей степени, чем скрывая хоть что-либо. Помнится, он обронил ей, что ни разу не видел её в красном? Что ж, теперь увидит. Наверняка, ему понравится. Обещал вернуться в столицу уже завтра… Она с лёгкой загадочной улыбкой осматривала себя со всех сторон, предвкушая радость предстоящей встречи, ещё не зная, что через несколько минут раздастся телефонный звонок, который поставит беспощадную точку в затянувшейся чувственной игре, до сих пор так и не перешедшей на новый уровень. Каких-то несколько минут разговора, а внутри неё уже стынет пожар, горевший до этого ярким сильным пламенем, покрывается ледяной корочкой и лопается с оглушительным звоном. Она никогда не была склонна к излишней драматизации или истеричности, всегда спокойно, чуть отстранённо воспринимая происходящее, но вдруг ей захочется выплеснуть душившую её бессильную обиду и злость на саму себя. Она схватит с прикроватной тумбочки пепельницу, подаренную Алексею, и вышвырнет её через балконное окно, понимая, что не хрустальная красивая вещица сейчас летит вниз, а она сама, разбиваясь о грязный асфальт с подтаявшими лужицами на тысячи мелких осколков. Возмущённо начнёт лаять мелкая собачонка, бегающая по двору, и взревёт чувствительная сигнализация чьего-то автомобиля, припаркованного рядом. Но вот только ей до этого не будет никакого дела. Она так и останется стоять на балконе в одном белье и лёгком шелковом халате, глядя вниз, но не видя перед собой из-за слёз, застилающих глаза, ничего кроме грязи.

***

Немногим ранее

На дисплее телефона Таисии высветился номер приятеля, Мишки. Она поднесла трубку к уху, слушая голос друга, но мыслями витая далеко отсюда.

– Я знаю, что ты будешь делать сегодня вечером, – заявил друг даже не поздоровавшись.

– Ммм, навряд ли, Миша, – ответила Таисия. Она с улыбкой провела по тонкому красному кружеву, поглаживая его.

– Ты идёшь со мной и Машкой, разумеется, в клуб. Ник и Лиля из Лондона прилетели на пару дней, неплохо было бы встретиться.

– Нет, Миша, я не пойду ни в какой клуб, – поморщилась Таисия.

– Да ладно, хватит тебе… Посидела затворницей три месяца, пора уже и проветриваться с молодыми и позитивными ребятами вроде нас. Правильно ты сделала, что бросила своего престарелого анакондыча… – Мишка заржал, довольный своей шуткой.

– Я ценю твоё чувство юмора, Мишка, но сейчас оно неуместно.

– Скажи ещё, что я не прав. Может ты и не в курсе, как он на тебя смотрел, но со стороны казалось, что того и гляди пасть пошире разинет и сожрёт целиком.

– Направь свою фантазию в правильное русло, Миша, и тогда от неё будет прок.

– Между прочим, в его возрасте нервные клетки не восстанавливаются, так что ты нанесла точечный первоклассный удар в его мумифицированное сердце, – продолжал глумиться друг, неся какую-то ахинею, – то-то он бросился раны зализывать скорой помолвкой.

– Мишка! – повысила голос Таисия, – прекрати трындеть, скажи уже нормальным языком, что ты имеешь в виду, говоря о помолвке.

Друг на том конце связи осёкся:

– Так ты не в курсе? Чёрт, Таська, я…

В груди резко заныло, но голос как ни странно был спокоен.

– Так, хватит охать, Мишка, расскажи всё по порядку.

– Блядь, вот козёл.

– Мишка, давай без лишних отступлений, а?

Мишка выматерился ещё пару раз и, как всегда немного сбивчиво, рассказал о своём приятеле, Вадиме, отец которого владеет несколькими ресторанами. Вадим был таким же оболтусом, как и Мишка, и папаша постоянно пытался его пристроить хотя бы куда-нибудь, чтобы не болтался без дела. На этот раз он решил его пристроить управляющим в один из своих ресторанов, пригрозив, что если тот не приложит усилий хотя бы к этому, его ждёт безденежное и безрадостное будущее. Вадим помыкался с горя, попытался как всегда, увернуться, но в этот раз родитель был настроен серьезнее некуда, потому Вадиму пришлось постигать азы управления крупным рестораном. Совсем недавно он пожаловался приятелю на одних из заказчиков – хотят закатить банкет с королевским размахом, спохватившись в самый последний момент, но обстряпав всё так, будто подготовка велась заранее.

– В общем, Вадя сказал, банкет в честь будущего бракосочетания Симонова и Анны Анисенко. Будущая невеста первосортная сука, уже два с половиной литра крови выпила из Вади… Потому я и решил, что ты пинка под зад дала этому пенсионеру, а он спохватился… и..

– Спасибо, Миш, правда.

– Таська, ты извини, но не знал, что всё так… Я всё отменю, правда. Ни о каком клубе и речь быть не может, тебе наверняка сейчас не до того…

– Не переживай, нормально всё. Сходи за нас двоих повеселись.

Она не стала слушать, что там ещё тараторил приятель, нажав на сброс вызова. Не поверила отчего-то ему сразу, набрала номер Алексея, который, как ни странно, взял трубку после первых же двух гудков.

– А я как раз собирался звонить тебе. Не успел только на кнопку вызова нажать.

– Может, ты ещё чего-нибудь не успел, Лёша? Например, рассказать мне о своей скорой женитьбе?

Секундная тишина.

– Я хотел приехать и поговорить об этом, но не так, по телефону, а вживую.

– Значит, правда. Интересно ты мысли свои формулируешь, передо мной ты две с лишним недели назад соловьём заливался о какой-то проблемной крупной сделке, которая может вот-вот сорваться, а на деле жениться собираешься.

– Тася, мой брак с бывшей – это и есть сделка. Мне наплевать на неё, но…

– Так сильно наплевать, что женишься?

– Не все браки заключаются по любви. Для меня это просто удачное слияние капиталов, не более того. Послушай, Тася, ещё не всё до конца улажено, но как только я окончательно с этим разберусь, всё будет по-прежнему…

Она слушала его как всегда уверенную, напористую речь и чувствовала себя, так, словно оказалась в сказке, где браки заключаются по договорённости, а принцесса страдает от жестокой несправедливости судьбы. Вот только принц обернулся дельцом, ищущим во всём свою выгоду, а она сама – посторонней зрительницей этого спектакля, временно играя одну из главных ролей, которую слили за ненадобностью во втором акте.

– Я понимаю, что тебе неприятно… Возможно, ты даже считаешь, что я тебя в чём-то обманул, но я сделаю всё, чтобы доказать тебе свою правоту. Тася, ты так и останешься для меня на первом месте, несмотря ни что и на кого.

– Я не собираюсь ни с кем делить какие-то места, Лёша. Мы не на беговой дорожке, чтобы каждому по достижении финиша вешали на грудь медальку.

– Не злись, Тася, я всё могу объяснить… Я…

– Не сомневаюсь, Симонов. У тебя в арсенале есть великолепная способность находить оправдание абсолютно всему.

Глава 14. Март

Можно было лежать и обильно поливать подушку слезами, злясь на себя. Так она и сделала поначалу, но потом взгляд её упал на прикроватную тумбочку, с лежавшими на ней золотыми часами. Подарок от него. Обида и сожаление взметнулись в ней чёрным облаком, на мгновение застившим разом, но тут же пришло горькое понимание того, что она сама во всём виновата. Внезапно каждое из слов, сказанных отцом, обрело свой смысл, разливаясь ядовитой горечь внутри: он оказался прав во всём. Алексей вёл свои дела, прибегая к беспринципным способам, и точно так же вёл себя с ней. Лжец, захотелось закричать ей в пустоту огромной спальни. Но нет, для того, чтобы создать необходимое впечатление, необязательно лгать в лицо, достаточно просто скрыть часть правды. Нет семьи – говорил Алекей, и формально был прав. Как таковой официальной семьи у него не было, она только должна была появиться. Проблемы с бизнес-партнёрами и крупной сделкой? Для него, смотрящего на всё через призму мировоззрения крупного дельца, любое действие могло считаться сделкой. Он же не обещал ей ни светлого будущего, ни постоянной верности, он не говорил с ней о любви как таковой, а всего лишь брал то, что она сама охотно предлагала ему. Он просто трахал красивую девочку, одаривая дорогими безделушками и водя по ресторанам, словно оплачивал каждое движение ног, послушно раздвигающихся ему навстречу.

Было обидно осознавать свою настоящую роль подле него – красивое украшение, не более того. А теперь ко всему прочему добавились ещё и сомнения: насколько искренним было его стремление быть с ней в качестве хотя бы первоклассного любовника? Ведь неспроста же пару раз задавал наводящие вопросы о фирме, на которую она работает, а однажды и вовсе открыто поинтересовался внутренним положением дел, замаскировав свой интерес под заботу о ней, но… Насколько он был честен? Буквально через день после этого ему пришлось срочно улететь из города, якобы для налаживания дел… Слился, почуяв, что на этом фронте кроме охренительного траха ему ничего не светит?

Она в нарочно грубой форме задавала себе вопросы и пыталась на них ответить, понимая, что не сможет этого сделать. А в голове крутятся лишь одни бесконечные "почему?". Выключенный телефон безмолвствовал. Она отключила его сразу же после того, как нажала кнопку сброса вызова, чувствуя, что сейчас Алексей, скорее всего, пытается дозвониться ей. Внезапно она села в кровати: он же знает, где находится её квартира, может и прилететь сюда, пылая от негодования, потому что не стала слушать его сладкие речи, раньше дурманившие ей голову. Прилетит, ещё как прилетит, шепнул внутренний голос. И начнёт вновь опутывать коконом ложных надежд, убеждать в своей правоте словами, губами, пальцами, языком, самим собой. Притягательный настолько, что почти невозможно отказаться, и у неё не хватит сил сделать этого, если только она не уедет прямо сейчас, пока ещё есть время. Она спешно начала собираться, приведя себя кое-как в порядок, немного замаскировав под косметикой зарёванное лицо, покидала в сумку самое необходимое, а в отдельный пакет скинула всё то, что дарил ей Алексей. Последними в эту кучу полетели золотые часики. Тик-так, тик-так, короткий же вышел срок у их сказки, обернувшейся столь плачевно.

Бегство, в очередной раз. На этот раз не столько от него, сколько от самой себя. Запретить себе видеть его, разговаривать с ним, даже просто переписываться, не слышать его… Села за руль своего автомобиля и трясущимися руками вставила ключ зажигания, резко нажала на газ, опасаясь, что в любой момент во двор дома въедет его чёрный внедорожник и перегородит ей путь к отъезду. Но этого не случилось, к счастью. Она вела автомобиль по направлению к дому матери, надеясь на то, что не застанет её дома, откроет двери своим ключом и спрячется ото всех, решая, как ей поступить дальше. А вот на этот раз не повезло. Мать как раз въезжала во двор. Ей пришлось подождать, пока та припаркует автомобиль у дома, и только после этого въезжать следом, надеясь на то, что мать не будет слишком пристально разглядывать её или устраивать допрос. Мать окинула её пристальным взглядом, немного задержавшись на лице, но не стала задавать лишних вопросов, отшутившись довольно натянуто, что теперь ей придётся прятать всех своих молодых любовников от красавицы-дочери.

– Я рада, что ты решила немного погостить у меня, Тася. В последний раз мы виделись едва ли на протяжении пары часов, не больше. Конечно, ты уже взрослая, но всё же мы с отцом по тебе скучаем.

– Отец звонил? – голос чуть напрягся, вот только его здесь не хватало. Уж он не будет столь тактичен, отчего-то подумалось ей, сразу поймёт в чём дело и не преминет напомнить ей о своей правоте. А этого ей хотелось меньше всего – выслушивать нотации запоздавшего с опекой родителя на тему "Ну я же говорил тебе…"

– Конечно, звонил. Как всегда, один раз в неделю строго по расписанию, – усмехнулась мать, скидывая нежно-розовое пальто, – справлялся о тебе, но я заверила, что у тебя всё в полном порядке.

– Спасибо, на самом деле так и есть. Просто столько всего навалилось в последнее время, что я решила взять перерыв.

– Правильно, Тася, самое время. Кстати, тебе не помешало бы обновить цветовую палитру твоего гардероба. Светло-розовый прекрасно пойдёт тебе и освежит цвет лица.

Таисия согласно кивнула и поплелась за матерью на кухню. Та, конечно, пытается развлечь свою дочь, наверняка понимая, насколько неискренне звучат слова о сложностях на работе, но больше всего ей хотелось сейчас остаться наедине с самой собой. И в то же время она боялась этого. Ей казалось, что едва она перестанет занимать себя какой-нибудь бытовой ерундой, ею сразу же овладеет уныние и дурное плаксивое настроение. Слёзы и без того наворачивались на глаза беспрестанно, желая сорваться вниз с длинных ресниц. Она прогоняла их прочь, но знала, что сейчас её глаза выглядят, как стеклянные, из-за прозрачной завесы слез.

Нужно было двигаться, не сидеть на месте и ни в коем случае не заводить разговоры на личные темы. Болтать о чём угодно: о маникюре и дрянной погоде, о переменчивой моде, делиться случайно услышанными пикантными новостями об общих знакомых, но только не о себе. Таисия даже дала согласие матери увлечь себя шопингом, лишь бы не сидеть одной наедине со своим разбитым сердцем, изнывающим от боли где-то в глубине грудной клетки. Таисия ходила как автомат по модным бутикам, покупая вещи, о которых забывала сразу же после того, как их упаковывали на кассе, пила дорогой кофе в излюбленных заведениях, не чувствуя его вкуса, вертела в руках новенький iPhone с новым номером, купленный ею самой взамен того, что подарил ей Алексей. Она боялась даже притронуться к старому телефону, словно он мог ожить в её руках и низким приятным голосом Алексея начать нашёптывать ей обжигающе-страстные речи, поражающие своей откровенностью и неприкрытой жаждой секса. Бумажный пакет с его подарками так и стоял в углу её комнаты, и она обходила его по широкой дуге, опасаясь лишний раз даже смотреть в ту сторону.

Таисия понимала, что сил храбриться хватит только на публике, а едва за спиной захлопнется дверь спальни, отрезая от всего остального мира, её накроет чёрной безнадёжной печалью и сожалением. Даже сейчас они стояли совсем неподалеку, ожидая момента, когда можно будет беспрепятственно завладеть её душой, раздирая на мелкие кусочки, впиваясь острыми зубами в сердце, вспарывая его и высасывая кровь, оставляя взамен только пустоту. И они дождались своего звёздного часа. Когда время было далеко за полночь, они сгустились чёрными тенями по углам тёмной спальни и поползли по направлению к её кровати, извиваясь на полу и тихо скрежеща зубами. Словно монстры из детских кошмаров, они протягивали к ней свои жадные рты, скользили мерзкими хладными пальцами по тонкой шее, перекрывая доступ кислорода в лёгкие. Ей вдруг стало страшно и до того одиноко, что захотелось сбежать вниз по лестнице босыми ногами, уткнуться в родное плечо с каким-то странным всхлипом: "Мааа…", обнять изо всех сил и верить, что невзгоды могут растаять в воздухе от одного ласкового касания в ответ, а боль утихнет, стоит лишь подуть на ранку, как в детстве. Таисия накинула халат и спустилась вниз, зная, будучи уверенной, что мать ещё не спит. Она редко ложилась раньше двух-трёх часов ночи и обладала уникальной способностью выглядеть наутро свежей и отдохнувшей, даже если проспала всего часов пять. Она оказалась права – мать ещё не спала, она сидела за столом в гостиной с наполовину опустевшим бокалом спиртного и сигаретой в руке, перебирая старые фотографии, сваленные в одну кучу перед ней. Одного взгляда на них хватило, чтобы понять – она разглядывала старые снимки, сделанные ещё до замужества. На большинстве из них она была запечатлена на сцене театра в том или ином образе.

– Ты же говорила, что курить вредно, – сказала Таисия, остановившись в проёме дверного косяка.

– Говорила, Тася, и сейчас скажу то же самое. Но иногда становится до того тоскливо, что хватаешься за любую возможность прогнать тоску. Или хотя бы сделать так, чтобы она не обгладывала тебя изнутри слишком сильно.

– Ты скучаешь по тем временам, по прежней далёкой жизни?

Мать пристально посмотрела на фотографии и опустошила парой глотков содержимое бокала. Она не ответила на вопрос, но продолжила:

– Не умею я быть счастливой, Тася… Сама не умею и тебя не научила, – мать затянулась сигаретным дымом и закашлялась, – видишь, даже курить толком не умею.

Она погасила сигарету в опустевшем бокале виски, поболтала им в воздухе.

– Вот так всю жизнь. Начинаешь, пробуешь, бросаешь. Гонишься за тем, что кажется более важным, престижным… Свернёшь однажды не туда, сомневаясь, что игра стоит свеч, а потом жалеешь, что не рискнул и не поддался внутреннему зову.

– Ты о чём-то жалеешь?

Мать собрала в кучу разложенные фотографии.

– Все мы о чём-то жалеем. Вот только не надо принимать на свой счёт. Если и было что-то по-настоящему хорошее в моей жизни, так это рождение тебя. А всё остальное – так, мишура, красивая блестящая обёртка.

– Может, тебе лучше прилечь отдохнуть?

– Пытаешься перевести тему разговора на меня, Тася, только чтобы я не задавала тебе неудобные вопросы? Ходишь, словно автомат, пытаясь доказать кому-то, что ничего страшного не произошло. Одному Богу известно, что тебя гложет и рвёт на части, а ты ходишь с этим проклятым холодным выражением глаз, делая вид, что справишься. И ведь не скажешь же?

– Не скажу, – кивнула Тася, – навряд ли ты сможешь мне помочь, если даже я сама не в силах.

– Ты слишком похожа на своего отца, отгораживаешься ото всех стеной и перевариваешь за ней происходящее. Можешь даже из чистого упрямства идти наперекор себе, отказывая в желанном. А нужно по-другому. Если ты находишь что-то своё, нужно хвататься за него и не отпускать. Держаться за него изо всех сил. Неважно, будь это занятие, приходящееся тебе по душе, или понравившийся мужчина, или мечта…

Таисия не знала, что ответить ей на эти слова. Иногда не стоит хвататься, хотелось сказать матери. Ведь она, Тася, будучи уверенной, что вот оно – счастье, рядом с Алексеем, так слепо бежала за ним и хваталась за каждую минуту близости с ним, что растеряла по пути к нему саму себя. Не осталось от неё самой ни капли – всё высушила досуха одержимость им, поселилась внутри, как ядовитая отрава, и вместо крови бежит по венам. И как теперь жить с этим невыносимым жжением в груди она не знала… Мать пристально посмотрела на неё и усмехнулась, кивнув головой:

– Наверное, ты права, мне стоит прилечь отдохнуть. А завтра всё покажется не таким унылым и мы найдёмся ещё не один повод улыбнуться, подняв голову повыше, верно?

– Конечно, ма, – мягко улыбнулась ей, показывая всем своим видом, будто она на самом деле не так сильно выбита из колеи и способна справиться с минутным упадком духа.

Глава 15. Март

Таисия решила разом оборвать все возможные способы связи Алексея с собой. В том, что он искал с ней встречи, она не сомневалась. Пришлось на время включить телефон и скопировать нужные ей контакты в новый. И сразу же iPhone начал без конца вибрировать, высвечивая на экране бесконечное количество уведомлений о пропущенных звонках, присланных СМС во всевозможных системах обмена сообщениями и социальных сетях. Ей стоило огромных усилий удержаться от того, чтобы не зайти и не прочитать написанное им. Поскорее закончила с тем, ради чего включила iPhone, подаренный им, и сразу же сбросила его до заводских настроек, удалив из него абсолютно все данные. Вот только номер Алексея она знала наизусть, цифры были будто выжжены в её памяти и пальцы, вместо того, чтобы набирать номер нужного ей человека, вдруг начинали жить собственной жизнью, нажимая не на те цифры. Ей нужно было встретиться с Олегом Константиновичем. Она не представляла себе, как будет сообщать ему ту информацию, что она собиралась до него донести, но считала, что присохшую окровавленную повязку нужно отдирать мгновенно.

– Таисия, если то, что ты хочешь мне сообщить, касается рабочих моментов, их лучше отложить до завтрашнего дня. Конечно, понедельник и без того день загруженный, но для тебя я всегда найду свободную минутку.

– Олег Константинович, вопрос касается работы, но поговорить на волнующую тему хотелось бы с глазу на глаз, и не в офисе. Это не займёт много времени, прошу Вас.

Мужчина на том конце связи вздохнул, но уступил её настойчивой просьбе, несмотря на то, что ему явно не хотелось тратить вечер воскресенья на решение каких-то спорных вопросов. Они встретились в одном из небольших ресторанчиков итальянского типа, готовили там неплохо и атмосфера была довольно приятной.

Ещё пару минут назад Таисия была полна решимости вывалить на генерального всё разом, но, увидев его напротив, немного замялась.

– Видно, дело серьёзное, Таисия, если ты выдернула меня в такой чудесный вечер, вместо того, чтобы проводить его в более приятной компании. Можешь не тратить время попусту, убеждая меня в обратном, просто расскажи, зачем ты попросила о встрече.

Едва услышав фамилию Алексея, мужчина рассмеялся:

– Знакомые всё лица!.. Таисия, извини, что перебил, продолжай, пожалуйста.

Она постаралась как можно короче донести до генерального о том, что Симонов пытался разнюхать информацию о настоящем положении дел на фирме, и упомянула о его способах разрешения конфликтов, сказав лишь, что источник сведений абсолютно достоверный. Не хотелось выставлять себя полной идиоткой, рассказывая о своей собственной связи с Алексеем.

– Спасибо, Тася, что рассказала об этом. Правда, поводов для беспокойства на самом деле нет. Не вдаваясь в подробности, скажу лишь, что осведомлен о том, насколько он… предприимчивый молодой человек. Я бы даже сказал, творчески мыслящий. Не получилось подобраться к желаемому объекту напрямую – готов петлять окольными путями через фирму, связанную с компанией, которая сотрудничает… И так далее, и тому подобное. Его аппетиту и упорству в достижении желаемого можно только позавидовать, – Олег Константинович усмехнулся, – как бы только не подавился слишком большим куском, который даже не в состоянии как следует прожевать.

Таисия почувствовала, как камень с души свалился. Потому что порой она чувствовала себя так, будто умышленно утаивает сведения, являясь в чём-то причастной к тёмным делишкам Алексея. И сколько бы она ни пыталась убедить себя, что это не имеет к ней никакого отношения, совесть не замолкала, временами тревожа её. А сейчас можно было спокойно вздохнуть и поставить галочку в пустующей графе хотя бы напротив одного поля. Оставалось только огорошить генерального одной новостью, которая точно не придётся ему по вкусу.

– Вам придётся подыскать мне замену, – сказала она спокойно, – мне нужно на некоторое время уехать. Обо всех делах в целом осведомлен заместитель, Анатолий.

– Может, не стоит рубить вот так сразу?

Она отрицательно покачала головой:

– Я понимаю, что вам неприятно слышать эту новость. Но могу Вас заверить, что сложностей не должно возникнуть. Первое время я буду вести Анатолия удалённо, а после уже Вам решать, оставлять его на этой позиции или нет.

– Сложности возникнут в любом случае, Тася, тебе ли не знать? Я думаю, что без острой нужды ты бы не стала подставлять фирму таким образом…

От его слов вспыхнули предательским огнём щёки:

– Нет, Вы всё неправильно поняли…

– Не перебивай меня, Таисия, я ещё не договорил. Будь бы ты рядовым работником, разговор шёл бы совершенно иначе. Но поскольку я хорошо знаю твоего отца и, смею надеяться, достаточно неплохо знаю тебя, то дам тебе некоторое время всё хорошенько обдумать и взвесить. Можешь смело ехать куда тебе угодно. Будем считать, что это отпуск. Но только будь на связи, пожалуйста. Договорились?

Она согласно кивнула головой, обрадованная, что всё обошлось не так страшно, как ей казалось. Может и сама ситуация разрыва с Алексеем не так плачевна, как рисует её воображение? Наверняка, ей неплохо удавалось справляться с ролью, выбранной самой. По крайней мере, ей так хотелось в это верить. Самые близких, разумеется, было не провести, а Мишка так вообще был тем самым гонцом, принёсшим плохие вести. Но её радовало то, что все остальные не делали испуганных глаз при виде неё, сочувственно хватаясь за сердце, спрашивая трагическим шёпотом:"У тебя что-то случилось?". А это было уже неплохо, значит, сил ей ещё хватало хотя бы на что-то. Она даже пыталась убедить саму себя, что сможет с небольшими потерями выкарабкаться из этой глубокой ямы.

Таисия решила на время "залечь на дно", зализать, как раненое животное, душевные раны и выползти потом на яркий свет божьего дня обновлённой, но сколько дней, недель или месяцев ей потребуется, чтобы изгнать Алексея из своей головы, она понятия не имела. Казалось, он всё ещё внутри неё, бежит по венам вместе с кровью, волнуя сердце и будоража воображение, несмотря ни на что. Умом она понимала, что попалась в сети слишком опытного игрока, мастерски владеющего словом и телом, обладающим притягательной внешностью и положением. Кто бы что не говорил, но ощущение властности и опыта, исходящего от мужчины, притягивают. Казалось, что одним движением руки он может поднять выше давящий на тебя грозовой небосклон и раздвинуть горизонты твоего мира. А на деле Алексей привязывал её к земной тверди собой и умело раздвигал лишь её ножки вместе с нежными складочками, вонзаясь глубоко и наполняя собой. О да, в этом деле ему не было равных. Нравилось ей проводить время, наслаждаясь его близостью, отыскивая новые грани чувственных удовольствий. Нравилось настолько сильно, что сейчас ей остро не хватало его. До дрожи, до умопомрачения. Её так сильно ломало отсутствие привычного накала страстей и вожделения, что она не выдерживала и принималась ублажать себя. Она до боли зажимала соски и мяла грудь, спускалась рукой ниже, проводя по обнажённой коже. Тонкие девичьи пальцы ласкали изнывающую, тоскующую по его прикосновениям плоть, они ныряли вглубь лона и выходили из него в быстром ритме, а перед закрытыми глазами проносились обжигающие картины их плотских утех. Разрядка наступала всегда, сотрясала секундным спазмом тело и таяла в воздухе так быстро, что иногда ей казалось, будто она подолгу и безрезультатно истязает себя. Мгновения удовольствия, полученного таким путём, разочаровывали. Словно вместо вкусного любимого десерта ей подсунули пластмассовую дешёвую бутафорию, заставив заплатить за неё по полной цене.

Не было сил справиться с собственной одержимостью им. И она как побитая сука, ползшая на брюхе к сапогу хозяина, больно пнувшего её в бок под рёбра, кружила на автомобиле вокруг района, в котором располагалась квартира Алексея, всматриваясь издалека в тёмные провалы окон, едва сдерживаясь от того, чтобы не выскочить из тёплого автомобильного салона и не пройти знакомым путём, поднимаясь наверх. Ключи от квартиры, так и оставшиеся у неё, прожигали карманы пальто, делая его невыносимо тяжёлым. Нужно было избавиться и от них тоже, и от всего того красивого и дорого барахла, которым он щедро одаривал её. Сейчас всё было свалено на дно бумажного пакета, стоящего в углу спальни. Модный телефон, браслетики, цепочки, броши… И последнее – золотые часы, которые она остановила, чтобы они не надоедали тиканьем, сразу же после того как узнала о скорой свадьбе Алексея. Как останавливают часы в доме, где есть мертвец. Наверняка, по стоимости вся эта кучка драгоценностей приравнивалась к стоимости квартиры в каком-нибудь небольшом городке. Всё же он оценил её довольно дорого, усмехнулась она. Золотая девочка… Вот только все эти украшения лишь тешили её самолюбие, не более того. Острой нужды обвешиваться ими с головы до ног она не ощущала, лишь иногда разнообразила свой стиль парой хорошо подобранных аксессуаров.

Таисия твёрдо решила избавиться от подаренного им, но хотела сделать это так, чтобы ему стало если не больно, то хотя бы неприятно. Самую малость – и этого будет достаточно. Нужно лишь обратиться за помощью к нужному человеку, достаточно пронырливому и хорошо осведомлённому. Приятель отозвался моментально, появившись в условленном месте. Правда, он пока ещё не знал, зачем именно она его позвала. По его радостному выражению лица можно было сделать вывод, что он подумал, будто ей уже надоело чахнуть от тоски и она решила немного развеяться.

– Мне нужно попасть в ресторан на торжество в честь помолвки, – заявила она Мише, сидящему напротив неё в кафе. Ему даже не надо было говорить, в честь какой именно помолвки, он понял её с полуслова. Улыбка сползла с лица Миши, он вмиг посерьезнел:

– Тася, зачем тебе это? Что ты хочешь ему доказать? Плюнь ты на него и всё…

– Мишка, я тебя нечасто о чём-то прошу, попроси Вадю, он же вечно тебе должен. Пусть устроит так, чтобы…

– Да не стану я ни о чём его просить! – взбеленился приятель, – Что ты хочешь сделать? Сглупишь только, а нам потом огребать…

– Я похожа на идиотку, Миш? Мне просто нужно вернуть ему кое-что.

– Курьера вызови, Тася, и через него передай. Всё, хватит об этом.

Мишка насупился и смотрел на неё исподлобья, отказавшись помогать в затее, заранее обречённой на провал, по его мнению. Таисию не покоробил отказ, она знала, что Мишка согласится, просто сейчас в нём помимо прочего взыграло уязвлённое самолюбие и толика ревности. Приятель быстро разделался с чашкой кофе и не притронулся к остальной еде, нервно теребил автомобильный брелок с ключами, дожидаясь момента, пока Тася соберётся. Мартовский воздух был всё ещё холоден, но в нём уже отчётливо чувствовались нотки приближающейся весны с возможностью перемен. Миша держал дверцу своего автомобиля открытой, приглашая Таисию усесться внутрь. Она, воспользовавшись моментом, обняла его, прижавшись лбом к груди:

– Миша, помоги, пожалуйста. Очень надо, – подняла глаза вверх, вглядываясь в его лицо. Он несколько секунд стоял неподвижно, потом, вздохнув, обнял её в ответ:

– Что мне ещё остаётся делать? Я вообще не понимаю, зачем тебе лично видеться с этим престарелым ловеласом, могла бы обойтись и без личных встреч, но попытаюсь тебе помочь. С единственным условием – никаких истерик, швыряний дорогой посудой и женских разборок.

– Миша, я не опущусь до подобного, как ты вообще мог подумать такое?

– Подожди, это ещё не всё. Я лично проконтролирую весь процесс, – важно заявил приятель, похоже начиная входить во вкус этой сумасбродной идеи.

Тася согласно кивнула и, привстав на цыпочки, легонько чмокнула приятеля в щёку:

– Спасибо, Миш, ты классный!..

– Дааа, я такой. У меня вообще полно неоценённых качеств, – усмехнулся он, не торопясь разжимать объятия. Таисии пришла в голову мысль, что стоит ей хотя бы немного податься вперёд, обозначив свои намерения, он непременно пойдёт на сближение, отбросив в сторону всех своих Машек-Дашек-Танек и прочих девушек, из категории "вечная студентка, готовая на любые приключения". Сожмёт её чуть крепче и примется нетерпеливо целовать губы, жаждая большего. А выйдет всё очень даже неплохо… Нужно только воспользоваться удобно представившейся возможностью, заглушив хотя бы на время тоску, поселившуюся внутри, и позволить себе расслабиться. Но внезапно она посмотрела на себя со стороны и ей стало мерзко от собственных мыслей: использовать друга как одноразового мальчика для "переспать и послать" – чем не признак того, что она сама ничем не лучше Алексея? Нет, не стоит портить тёплые приятельские отношения с Мишей и подкармливать его напрасными надеждами. Мишка пытливо посмотрел на неё, улыбнувшись:

– Ладно, садись в авто, рванём к Ваде. Мне ещё нужно будет его уломать, а это будет сделать не так уж просто. Он боится, что папаша претворит в жизнь свои угрозы, и к тому же работа портит человека. Если поначалу он постоянно ныл о том, как его всё достало, то сейчас он терроризует мои бедные уши рассказами о работе так, будто открывает Америку.

Глава 16. Апрель

Миша устроил всё лучшим образом. Таисию без всяких препятствий пропустили на торжество, проходившее в закрытом режиме. Она немного нервничала, боясь, что её присутствие не останется незамеченным, и все будут, глядя на неё, задаваться вопросом, откуда взялась эта блондинка в красном, кто её пригласил? Но на деле на неё обращали внимание не больше чем на всех остальных. Число приглашённых было немалым, и запомнить всех не представлялось возможным. Умом она понимала, что виной всему её тревога от предстоящей встречи и страх, заставляющий внутренности сжиматься в тугой комок, до сильной рези, но ей никак не удавалось унять бешено бьющееся сердце, отказывающееся подчиняться голосу разума, призывающегося успокоиться.

– А вас, между прочим, нет в списке приглашённых, – жарко зашептал знакомый голос ей в затылок.

– Миша, ты меня до инфаркта доведёшь!

Таисия обернулась, с удивлением оглядывая приятеля, выряженного в униформу официанта с вышитой на ней эмблемой ресторана. Миша сразу сказал ей, что будет ждать её уже внутри ресторана, но она не могла предположить, что он предпочтёт превратить затею в очередную маленькую авантюру.

– С этим подносом в руках ты напоминаешь диверсанта в засаде, – от выходки приятеля тревога немного отступила на задний план.

– Конспирация – уровень Бог, – довольно заявил Миша, стоя с пустым подносом в руках, – я успешно мимикрировал под официанта и…

Проходящая мимо женщина поставила ему на поднос опустевший бокал с отпечатками ярко-красной губной помады, вызвав негодование на лице Миши.

– Маскируйся более успешно, – посоветовала ему Тася, с лёгким смехом, – сейчас ты больше всего похож на ленивого официанта, который вот-вот лишится работы.

– Объект в следующем зале, – продолжал балагурить Миша, – я наблюдал за ним только издалека, боясь, что он меня узнает.

– Разумеется, – согласилась Тася, – тебя просто невозможно забыть. Пожалуй, я пойду. Пара как раз принимает поздравления и подарки.

– Тася, – забеспокоился Миша, – ты же помнишь, о чём мы договаривались?

– Не переживай, Миша, через несколько минут меня уже здесь не будет. Я не собираюсь надолго задерживаться на этом банкете.

Таисия двинулась было в другой зал, но вдруг ей в голову пришла сделать пилюлю ещё более горькой. Ей подумалось, что Алексей, любитель чувственных игр, оценит её презент. В уборной было пусто, когда Таисия заперлась в кабинке туалета, но сразу же послышался стук каблуков и два женских голоса, продолжавших разговор, начатый ранее.

– Да сука она, чего скрывать…

– Сука сукой, а какого красавца отхватила, – вздохнула вторая.

– Ты бы так усердно ему глазки не строила на глазах у будущей жены.

– И что? Ты же сама говорила, что Анисенко кому только не отсосала, пока они были не вместе. Можно подумать, ей есть до этого дело…

– Ну то было раньше, а сейчас она в другой категории, плюс мне кажется, что она не закусками объелась, так что, Лиля, поосторожнее с выбором кандидатов на перепихон.

Таисия вышла из кабинки и начала умывать руки, осторожно поставив подарочный пакет на край тумбы, стараясь не греметь содержимым. Лица девушек перекосило от осознания того, что вся их болтовня была услышан посторонним лицом.

– Говорят, что Анисенко потрепала немало нервов управляющим ресторана, чтобы устроить всё, как полагается, спохватившись буквально накануне торжества, – с улыбкой заметила Таисия.

– А вы со стороны жениха или невесты? – поинтересовалась одна из девиц. Они были так похожи друг на друга, что можно было принять их за сестёр, а может они ими и были, кто знает.

– Ни с той, ни с другой. Дань уважения возможному партнёру по бизнесу, – легко солгала Таисия.

Напряжённые лица девушек разгладились понимающими улыбками, и Таисия поболтала с ними ещё пару минут о том, о сём, выяснив, что, как и полагается дальним подругам, Анну Анисенко они откровенно недолюбливают. Знакомый гадюшник, пронеслось в её голове, перед тем, как она направилась к цели своего приезда.

Торжество в честь грядущего бракосочетания больше всего напоминало официальный прием – повсюду женщины и мужчины в вечерних нарядах, играет лёгкая инструментальная музыка, виднеются столы с закусками, а среди толпы гостей снуют официанты с подносами в руках. Алексея и его будущую супругу она заметила сразу, признавая, что вместе они смотрятся чудесно: миниатюрная брюнетка рядом с шикарным мужчиной. Издалека они выглядели обычной счастливой парой. Анна была одета в легкое бирюзовое платье, длиною в пол. Алексей был в угольно-чёрном костюме и такой же тёмной рубашке, лишь в нагрудном кармане ярким пятном выделялся уголок бирюзового платочка. Пара, улыбаясь, принимала поздравления от вереницы гостей, по очереди подходившей к ним с презентами в руках. Таисия поневоле крепче зажала в пальцах бумажный пакет с подарками, медленно подходя к Алексею и его избраннице, будучи не в силах оторвать взгляда от высокой фигуры мужчины, от его красивого мужественного лица с неизменной лёгкой улыбкой. Он словно почувствовал, что на него смотрят, и повернул голову, сразу выхватив взглядом фигуру Таисии в ярко-красном платье. Выражение его лица осталось непроницаемым, только глаза выдавали эмоции, бушующие под спокойной оболочкой. Удивление, ярость, желание, злость… Они скрутились в едином вихре и сейчас гипнотизировали девушку, медленно подходящую к нему. Она чувствовала себя так, будто не она сама переставляет ноги по своей воле, а он силой своего взгляда притягивает её к себе. Просторный светлый зал резко сжался до размеров маленькой комнаты, тонущей во тьме, и только дорога по направлению к нему было ярко освещена нетерпеливым огнём, полыхавшим в его зеленоватых глазах. Не существовало ничего кроме них: ни гостей, ни музыки, ни мебели. Только он и она, притягиваемые друг к другу с непреодолимой силой, словно полярные магниты. В какой-то миг ей показалось, что она не сможет вымолвить ни слова из заранее заготовленного официального обращения. Из состояния транса вывело случайное касание очередного поздравителя, уже справившегося со своей задачей и спешащего присоединиться к остальным празднующим. Таисия заставила себя улыбнуться и выдала стандартное поздравление, заметив напоследок:

– Не имею удовольствия слыть близкой знакомой кого-то из Вас, но старалась подобрать подарки так, чтобы они были особенными для каждого.

Анна Анисенко приняла свёрток из рук Таисии с лёгкой, будто приклеенной к лицу улыбкой. Стоило отдать должное ею самообладанию, даже если она и заметила, как пристально её будущий супруг смотрит на блондинку в красном, то ничем не выдала своего недовольства, сделав вид, что это её не касается. Просто поблагодарила за подарок, присоединив его к аккуратной горке, стоявших позади, и переключилась на следующего поздравителя.

Таисия вручила Алексею подарочную коробочку и пошла прочь, обернувшись напоследок, пристально посмотрев в глаза и опустив их на презент. Не дурак, должен понять намёк, усмехнулась про себя и медленно пошла прочь, в холл ресторана. Взяла с подноса официанта бокал с красным вином и неторопливо начала прохаживаться вдоль лестницы. Буквально через пару минут она почувствовала его присутствие кожей, обернулась и наткнулась на его горящий взгляд, пронизывающий насквозь.

В руке Алексей держал тот самый презент с неплотно прикрытой крышкой. Значит, уже оценил содержимое. Анне Анисенко она с каким-то злорадством выбрала на подарок книгу на тему: "Секреты семейного благополучия", а Алексею досталось нечто иное. Мужчина полыхал негодованием, его едва не вело от бешенства. О, подарок удался на славу! Ведь в тот самый день она спустилась вниз, во двор, и смела осколки хрустальной пепельницы в мусорный пакет, не выкинув его, а занеся в квартиру. Зачем – сама не осознавала поначалу, но сейчас радовалась бешенству, отобразившемуся на лице мужчины. В коробочке лежали все его дорогие подарки и карточки с бесстыже-откровенными фразами, написанными им от руки, которыми он сопровождал букеты цветов, присылаемых ей, а сверху всё было присыпано осколками хрустальной пепельницы с налипшими и уже высохшими капельками грязи на прозрачных острых кусочках.

– Что это значит? – Алексей подошёл к Таисии, губы его были растянуты в приветственной улыбке. Всё же холл ресторана был полон людей, а значит нужно было хотя бы изобразить вид приятельской беседы, но цвет его потемневших глаз, ставших почти малахитовыми, выдавал его истинное состояние.

– Возвращаю тебе всё подаренное. Мне оно ни к чему, Лёша. Безделушек у меня и без того хватает.

– Не надо так со мной, Тася. Не стоит швыряться в меня тем, что я подарил тебе от чистого сердца.

– Я не швыряю, всего лишь вручила в виде презента, кстати, упакованного под цвет вашего с Аней торжества. Бирюза и золото. Мне кажется, немного помпезно, но о вкусах не спорят.

– Мне не нравится то, как ты со мной разговариваешь. Мне не нравится то, что ты прячешься от меня уже почти целый месяц. Мне не нравится…

Она перебила его с лёгкой усмешкой:

– Ты говоришь только о себе. У тебя это прекрасно получается. Лучше всего я бы даже сказала.

Уголки его губ дёрнулись, он приблизился к ней едва не вплотную.

– Осторожнее, Лёша. Ты теперь без пяти минут женат, не стоит подходить ко мне так близко, это могут неверно растолковать.

– Мне плевать, кто что подумает. Это всё вокруг – фарс, дань привычному, не более того. Всем насрать, собираемся ли мы жениться по любви или потому, что так выгодно, но обычаи соблюсти обязаны. Поэтому все ходят вокруг с видом, будто состоялось главное событие этого года, не меньше. Но всё, чего я хочу, это чтобы ты перестала изображать из себя обманутую девочку, и посмотрела на ситуацию реально.

– В последние пару недель я только и делаю, что смотрю на мир без розовых очков. Скажи, наши отношения были как-то связаны с твоими происками в сторону фирмы друга моего отца? – она отпила немного вина из бокала, слизывая кончиком языка остатки вина с середины пухлых губ. Алексей заворожено уставился на её рот, потом перевёл взгляд чуть ниже, на высокую грудь без бюстгальтера, затянутую в ткань платья.

– Это чушь, Тася. Я бы не стал так долго ухаживать за тобой только для того, чтобы вытянуть из тебя пару ничего не значащих фраз о какой-то фирме. Мне всегда была интересна ты сама, с самой первой встречи.

– Значит, твой интерес к делам фирмы был просто схвачен попутным ветром. Ты прав, нечего зря время терять, да? Бери своё по полной. Поздравляю с грядущим бракосочетанием, Лёша, и желаю Вашей паре долгой и счастливой семейно жизни.

– Блядь, Тася, не выводи меня, это всё не по любви, – он обвёл рукой с зажатой в ней коробкой широкий холл. Жест вышел слишком резким и содержимое её немного встряхнулось, из под горы наваленных безделушек и осколков показался уголок аккуратно сложенных миниатюрных красных трусиков.

– Ты прав. Это не любовь, и никогда ею не была, – Таисия поставила опустевший бокал на поднос проходящего мимо официанта.

– Что это такое? – Алексей впился взглядом в красное кружево, сразу понимая, что именно там лежит, потом поднял глаза на неё, – ты хочешь сказать, что сейчас на тебе нет белья? Совсем?

Зелёные глаза загорелись голодным, жадным интересом, наглый собственнический взгляд скользнул вниз по фигуре, обжигая жаром, задерживаясь в районе бёдер.

– Всё может быть, Лёша, но тебя это уже не касается.

Таисия улыбнулась и прошла мимо него, остолбеневшего, смотревшего ей вслед, но не решающегося сделать хотя бы один шаг в её направлении. Он только пожирал её взглядом, раздевая им же прямо здесь, в наполненном людьми зале. Она спиной чувствовала, как он провожает её глазами, мысленно забирается под широкий подол платья, трахая глубоко и нещадно, во всех возможных и доступных позах. Но только мысленно. Было приятно ощущать вкус его беспомощности, от которой он едва не скрежетал зубами. Вкус одной маленькой победы из череды её бесконечных поражений на ложе их недолговечной страсти.

Глава 17. Май

Оставшуюся часть апреля и часть мая Таисия провела, скитаясь по Европе. Мать советовала махнуть на острова, понежиться на белоснежном песке, окунаясь в лазурные воды океана. Но Таисия не хотела лететь туда: что угодно, только бы не лицезреть беспрестанно сосущиеся и совокупляющиеся парочки на берегу океана, со счастливой улыбкой уходящие в закат. Потому она провела почти месяц перемещаясь по Италии и Испании, ненадолго задерживаясь в самых крупных и красивых городах, разгуливая по местным достопримечательностям, подобно десяткам тысяч иных туристов. Бешеный ритм, почти всегда бегом, чтобы успеть, не опоздать и не пропустить, не давая себе ни малейшей передышки, наглотаться впечатлений так, что больше уже ничто не прельщало. Не обходила стороной и места тусовки местной молодёжи, сотрясаясь под оглушающие ритмы музыки, разрывающей грохотом барабанные перепонки. Наверное, было так просто подцепить какого-нибудь парня на одну-две ночи, но едва мужские руки начинали скользить дальше, чем того позволяли приличия, её накрывало какой-то липкой волной отвращения к тому незнакомцу, что был не прочь немного развлечься. И она спешила избавиться от гадливого ощущения, охватывающего её при одной только мысли о возможном быстром соитии с кем-то. С кем-то кроме него, хихикал мерзкий внутренний голосок, напоминающий, что она сбежала на время от Алексея, но не от себя самой. И в ней всё еще живёт странная одержимость им, несмотря на то, что марево дурмана уже практически сошло на нет, ещё больше обнажая неприглядную правду. Она была просто удобной, красивой девочкой для развлечения опытного, состоявшегося игрока, не более того. И сейчас ей предстояло по маленьким кусочкам собирать саму себя заново, отвоёвывая каждый свободный вздох без его постоянного присутствия в мыслях.

Когда майский календарь уже перевалил за середину, она осознала, что больше не может скитаться по гостинцам, засыпая в постели, в которой до неё спали десятки тысяч других людей, жить в обезличенных красивых интерьерах и впитывать чужую речь. Надо было возвращаться домой. Она соскучилась по своей квартире и знакомым улицам, по бешеному ритму мегаполиса и любимым кафе, по беспечной болтовне Мишки и встречам с родными. Сотовая связь значительно облегчала разлуку, но видеть просто цветные пиксели на экране и находиться рядом, улавливая запах духов, наблюдая как меняется выражение лица, значило не одно и то же. Она взяла билет на самолёт и вернулась в родной город, встретивший её майской переменчивой погодой и радостным лицом отца, ожидающего её в зале аэропорта.

– Удивлена, не ожидала увидеть тебя, – обронила Таисия, но тем не менее крепко обняла отца.

– Твоей матери просто пришлось задержаться в банке, а после она угодила в пробку. Так что скорее мы доберёмся до дома, чем она вырулит на свободный участок дороги, – усмехнулся отец, подхватывая чемодан, – куда тебя отвезти? Домой к матери?

– Нет, – неожиданно для себя сказала Таисия, – хочу отоспаться после перелёта, а завтра заеду к ней.

– Хорошо, как скажешь, – отец без лишних разговоров завёл автомобиль и повёз её к дому, болтая по дороге на различные темы, расспрашивая о впечатлениях от поездки, смеясь над некоторыми забавными случаями, приключившимися с ней. Время в дороге пролетело незаметно, и когда автомобиль остановился возле многоэтажного дома, Таисия вдруг спросила себя, почему раньше она не могла так запросто разговаривать с отцом, не выискивая подвоха в его словах, постоянно ожидая от него каких-то запоздалых нравоучений.

– Я бы позвала тебя выпить чаю, но, боюсь, квартира пылью поросла, а в холодильнике пусто, – усмехнулась она, вспоминая последний день, проведённый ею в стенах своей квартиры. Наверняка, чай в заварочном чайнике покрылся сантиметровым наростом плесени, а пирог с корицей, купленный накануне, и вовсе превратился в сухарь, которым можно было бы убивать.

– Нет, всё нормально, Тася, отдохни с дороги, – улыбнулся отец, немного замявшись, и отчего-то ей подумалось, что сейчас он выдаст тираду о своей правоте относительно Алексея. О его предстоящей свадьбе сейчас не трубил, наверное, только ленивый. Она уже приготовилась защищаться, но неожиданно отец вымолвил совершенно иное, – Олег звонил, спрашивал насчёт тебя, собираешься ли ты возвращаться в столицу и искать ли тебе замену?

– Не знаю, – честно призналась Таисия, за время поездки понявшая, что вспоминает о своём рабочем месте, на котором провела не один год только тогда, когда ей начинает звонить заместитель по тем или иным возникающим вопросам.

– Я так и думал, – согласно кивнул отец, – тебе не обязательно возвращаться, если ты этого не хочешь и не чувствуешь, что это занятие тебе в радость, а не в тягость. Кроме того, у тебя есть возможность пожить, не мчась каждый день на работу, чтобы в начале следующего месяца перехватить некоторое количество нулей.

Да, она знала, что у неё была такая возможность. Отец открыл счёт на её имя уже очень давно и регулярно пополнял его. Она могла бы и вовсе жить, не озадачивая себя трудом, но отчего-то упорно шла наперекор. Даже её выбор работы был обусловлен скорее желанием пойти против уговоров отца, желающего тогда, чтобы она работала у него.

– Отдохни, Тася, реши, чего тебе хочется на самом деле.

– Наверное, ты прав, – пришлось признаться ей, – просто так непривычно осознавать, что в один день не станет привычной рутины.

– Стряхни её с себя, пока она тебя не выпила досуха и найди себе занятие по душе, не спеши загонять себя в какие-то рамки.

– Хорошо, па, спасибо, – она поцеловала отца на прощание и выскользнула из салона автомобиля, поднявшись наверх к себе в квартиру, пустую и тихую. На самом деле от усталости у неё подкашивались ноги, и больше всего хотелось рухнуть в кровать, чтобы забыться мертвецким сном, но вместо этого она ожесточённо принялась переворачивать комнаты вверх дном, распахивая окна настежь, чтобы впустить свежего воздуха. Как она и думала, в чайнике буйным цветом зарождалась новая жизнь, а из съедобного и неиспорченного осталось только вино и шоколадные конфеты. Сделанного ей показалось мало – она стянула всё постельное бельё и мягкие накидки со стульев и кресел, закинув их в нёдра стиральной машины, и только после этого опустилась напротив с бокалом вина в руке, зачарованно глядя на крутящийся барабан стиральной машины, уничтожавшей даже едва уловимые запахи, которые могли бы напомнить ей об Алексее. Грязная мыльная вода потечёт из отвода стиральной машины по трубам, унося с собой следы его пребывания в канализационный сток, туда, где им и было самое подходящее место.

***

Встретиться на следующий день с матерью, нагрузить холодильник съестным, поболтать по телефону с друзьями, соскучившимися по ней, и отплясывать в клубе с ними же, празднуя своё возвращение в столицу… У неё просто не оставалось времени скучать или оставаться наедине с самой собой, задаваясь ненужными вопросами. Она решила продлить свой внезапный отпуск еще немного и уже на следующей неделе явиться в офис только для того, чтобы порвать со своей работой. А пока – можно насладиться кучей свободного времени и просто гулять по столице, осматривая её обновлённым взглядом, соскучившимся по привычным местам, и оттого осматривающим их так, будто видит их впервые. Она решила оставить автомобиль и прогуляться по излюбленным местам пешком, пусть даже ноги уже начинали ныть от долгой прогулки, просто бездумно шла, наслаждаясь видом окрестностей. Взгляд зацепился за целую аллею "деревьев любви", увешанных замками. На тех деревьях, что были установлены самыми первыми, замки висели старые и проржавевшие, но кое-где виднелись и новые, яркие, закреплённые руками оптимистов, верящими, что прекрасное чувство не канет в былое. Она никогда не придавала особенного значения этой аллее, а вот сейчас даже застыла, представив на минуту, как если бы она повесила на это дерево замок со своим именем и именем Алексея, а он через непродолжительное время просто проржавел бы насквозь и осыпался коричневой трухой вниз, на асфальт. Занятное было бы зрелище. Словно очнувшись от своих мыслей, подошла к перилам моста, облокотившись о них, разглядывая водную рябь канала. Краем глаза уловила какое-то яркоё пятно, скользившее по водной поверхности и немного перегнулась через перила, чтобы разглядеть, что же это такое. Яркий, жёлтый детский мяч, прямо как в детском стихотворении:

"Тише, Танечка, не плачь, не утонет в речке мяч!". Утонуть – не утонет, но уплывёт далеко-далеко так, что не достать, думала она, рассматривая гипнотизирующую гладь воды. Было что-то завораживающее и притягивающее в спокойном течении воды, заставляющее замереть так, словно она вглядывается в неё снизу вверх, а не наоборот. Внезапно Таисия почувствовала, как её тело резким рывком дёргают назад, а следом доносится резкий возглас:

– Дура! Тебе что, жить надоело?

Её оттянули от перил моста и сильно встряхнули, разворачивая лицом к себе. Мужчина ростом чуть выше неё крепко держал девушку, вцепившись пальцами в плечи, сердито глядя ей в глаза. Она опешила от неожиданности, не понимая, что произошло, но всё же дёрнулась, вырываясь из сильного захвата:

– Вы сумасшедший! Отстаньте от меня!

Мужчина немного зло оглядывал её с головы до ног, насупив брови.

– Прежде чем лезть спасать чью-то жизнь, убедитесь в том, что вам не показалось, – бросила она мужчине, одёргивая на плечах лёгкий кардиган, скользнула раздражённым взглядом по нему и поспешила уйти прочь. Маленький инцидент испортил настроение, казалось, над головой начали стягиваться низкие серые тучи, заслоняя собой солнечный свет. На какой-то момент ей показалось, что кто-то пристально смотрит ей вслед, прожигая взглядом насквозь, но обернувшись, она не увидела лиц, обращённых в ею сторону, и решила, что это просто проделки разыгравшегося воображения. Она решительным жестом отмела в сторону все сомнения и решила ещё немного прогуляться пешком, чтобы из головы выветрились дурные мысли. Ей не хотелось портить впечатления от возвращения в столицу буквально на третьи же сутки. Только не в этот чудесный майский денёк, ласково решивший одарить жителей тёплой погодой и солнечными лучами. Она неспешно прогуливалась вдоль мостовой, рассеянно разглядывая лица людей, то спешащих куда-то, то спокойно потягивающих напитки на летних открытых площадках. Обстановка вокруг была располагающей, хотелось верить в лучшее, улыбаться яркому дню и полной грудью вдыхать воздух, полнящийся самыми разными ароматами: от запаха кофе до резкого запаха бензина, сливающихся воедино. Лёгкий гул над людской толпой напоминал белый шум, по волнам которого было легко плыть, не прислушиваясь к отдельным звукам, и лишь изредка выхватывая из него обрывки фраз. Таисия увидела переносную будку мороженщика с парой детишек, стоявших в очереди за сладким шарами. Она протянула продавцу бумажную купюру, терпеливо дождавшись пока тот наскребёт специальной ложкой три шара в вафельный рожок и с довольным видом протянет ей. Таисия с улыбкой взяла сладкое угощение и, неторопливо поедая холодный десерт, направилась к пустующей лавочке, виднеющейся в глубине небольшого сквера. Едва она направилась туда, как услышала за спиной торопливые шаги, словно кто-то спешил догнать её.

– Тася! – от звука этого голоса она вздрогнула и выронила мороженое из внезапно онемевшей ладони. Её по-хозяйски схватили за локоть и развернули лицом к себе. Алексей. Глаза мужчины казались ещё зеленее, чем она помнила, то ли из-за зелени сквера, подсвечивающих их, то ли из-за чувств, полыхавших в их глубине, – не ожидал тебя увидеть. Будто мираж проскользнул мимо. Оказывается, нет, настоящая…

Она стояла без движения, как жертва, загипнотизированная взглядом хищника, настигшего свою добычу. Под ногами на асфальте таяло мороженое, а её окутывал аромат пряного мужского парфюма с явной примесью табачных нот, проникающий в каждую пору кожи, забираясь под неё и зарождая знакомые ощущения. "Неееет", хотелось закричать ей и взмахом ладони развеять в воздухе наваждение. Но оно не было плодом её воображения, оно было вполне реально, нависало над ней высокой ладной мужской фигурой, собственнически захватившей её руку.

– Моя самая дорогая пропажа, – Алексей наклонился, намереваясь запечатлеть поцелуй на манящих пухлых губах, но ей хватило сил отвернуться в самый последний момент так, что губы мужчины мазнули лишь по щеке. Но даже этого мимолетное, ставшее безобидным касание вывело из равновесия, заставив её опасно покачнуться над разверзнувшейся под ногами пропастью. А он, жадно вглядывающийся в её лицо, держащий её так, будто не было месяца разлуки и размолвки между ними, утягивает её за собой, обещающий всем своим видом показать, насколько он соскучился по желанному телу, из которого он умеючи высекал искры, превращая в бушующее пламя.

– Я так скучал, Тааася, – перехватил кисть и поднёс к губам, целуя поочерёдно пальцы, ввергая в истому, казавшуюся сейчас невероятной пыткой. Взгляд Таисии упал на безымянный палец с поблёскивающим на нём золотым кольцом, и она вынырнула из плотной пелены наваждения, резко выдернув руку из его ладони.

– Симонов, оставь меня в покое, нам не о чем разговаривать, а видеться тем более нежелательно, – попыталась обойти его стороной, но он перегородил путь, обхватывая её лицо ладонями, приближаясь к нему.

– Не поверю тебе, пока ты не скажешь мне то же самое, глядя в глаза, – возбуждённо шептал он, гипнотизируя её взглядом, – тебе не спрятаться от меня за холодным выражением голубых глаз. Ты можешь врать самой себе, убеждая в том, что тебе плевать на меня, но я чувствую тебя кожей, всем своим существом. Я знаю тот голод, что пожирает тебя изнутри, я чувствую разрушительную силу неутолённой страсти и мучительную агонию твоего тела, соскучившегося по мне.

Пьянящие слова, взлетающие вверх невероятно красивой птицей кружили голову, вытесняя прочь сомнения, наполняя её знакомым сладким дурманом, застилая глаза так, что она не видела перед собой ничего, а перед затуманенным взором расплывались тёмные пятна, будто она вопреки всем запретам слишком долго смотрела на слепящее солнце. Рассудок обессилено бился где-то в глубине, пытаясь разорвать плотную нить кокона, которую Алексей быстро-быстро сплетал своими умелыми речами вокруг неё. Потребовалось собрать все свои силы, таявшие под его напором слишком быстро, чтобы выдавить из себя еле слышное:

– Нет, не надо. Не хочу, уйди. Уйди, пожалуйста.

Он изумлённо взглянул на неё, словно не ожидал такого ответа, потом мягко улыбнулся и обхватил запястье девушки своей ладонью:

– Сопротивляйся, сладкая моя, это так возбуждает.

Таисия дёрнула запястье, пытаясь вывернуться из захвата, но Алексей лишь усилил нажим, нахмурившись, и потянул её за собой:

– Я не оставлю тебя в покое, Тася. Ты не дала мне ни единого шанса объясниться и скрылась, заставив меня подыхать от тоски. А сейчас – нееет, я не отпущу.

Его голос был полон одержимости и жаркого огня, обжигающего слух, а сам Алексей упорно тащил сопротивляющуюся девушку вслед за собой, в сторону небольшого здания кафе, прячущегося в тени деревьев.

– Отпусти меня, я не хочу ни видеть, ни слышать тебя, ни прикасаться к тебе, – зло выкрикнула Таисия, в ответ мужчина лишь смерил её гневным взглядом и толкнул вперёд, заставляя прижаться спиной к стене здания.

– Я же знаю тебя, Тася. И ты тоже знаешь, насколько хорошо нам было вдвоём. Зачем отказываться от такого лакомого кусочка? Тебе стоит только дать мне один шанс. Впусти меня, как прежде, и я заглажу свою вину…

Он, зажав её тело между стеной и собой, нагнулся, собираясь поцеловать. Рука Таисии взметнулась прежде, чем это произошло, отвесив звонкую пощёчину. Алексей недоуменно посмотрел на неё, а потом схватил кисть, сжимая её изо всех сил:

– Зачем ты так со мной, Тася..? Не надо растравливать меня ещё больше, прошу тебя.

– А я прошу тебя, отпусти! – она едва не кричала, чувствуя, что на глазах начинают закипать слёзы от бессилия перед этим мужчиной, вознамерившимся вернуть любимую утеху на привычное ей место.

– Ты бы отпустил девчонку, приятель, – раздался мужской голос. Алексей обернулся, не выпустив запястья Таисии из крепкого захвата. За его спиной стоял мужчина. Тот самый, что кинулся спасать её от мнимого прыжка с моста, с удивлением отметила она. Мужчина был значительно ниже Алексея, но гораздо шире в плечах, стоял расслабленно, засунув руки глубоко в карманы кожаной куртки, насмешливо меряя Алексея снизу вверх чуть нагловатым взглядом.

– Девчонку отпусти, кажется, не настроена она с тобой общаться, – повторил он просьбу. В спокойном голосе мужчины послышалась скрытая угроза.

– А ты кто, мент, чтобы за правопорядком следить? Ступай, без тебя разберёмся, – презрительно процедил Алексей, едва взглянув на подошедшего.

– Алексей, пусти, мне больно – Таисия пыталась выдернуть руку, царапая запястье Алексея ногтями, но тот держал её словно в железных тисках, причиняя боль захватом.

– Допустим, не мент, а добровольный патрульный среди сознательных гражданских лиц, – гнул своё незнакомец. Алексей отвернулся от мужчины, дёрнув за руку Таисию:

– Мне нужно с тобой поговорить.

– И всё-таки ты туп, как валенок.

Всё остальное произошло очень быстро. Алексей раздражённо обернулся как раз для того, чтобы поймать своей физиономией кулак мужчины, попавший прямо в цель. От неожиданности Алексей отпустил запястье Таисии и немного пошатнулся, а незнакомец, недолго мешкая, нанёс пару ударов ему под дых, заставив того согнуться пополам, жадно хватая ртом воздух, не силах вымолвить ничего, кроме сдавленного хрипа. Подсечкой уложил его на асфальт, корчившегося от сильной боли.

– Давай, красавица, топай ножками, пока твой дружок в себя будет приходить.

Мужчина крепко ухватил Таисию под локоть и повёл прочь, успев напоследок пнуть Алексея в спину под рёбра.

– Лежи, сука, – процедил он сквозь зубы. Он удалялся от лежащего на асфальте Алексея быстрым шагом. Вокруг корчившегося от боли мужчины уже начала собираться толпа зевак. Где только были они все, когда Алексей силком тащил за собой девушку? Её мелко трясло от пережитого сотрясения и страха, завладевшего ею. Каблучки девушки выстукивали быстрый ритм по асфальту рядом с мужчиной, так и не отпустившего её локоть. По мере удаления от места происшествия, напряжение отпускало её, и место страху уступила глухая волна непонятного раздражения на того, кто шагал рядом с ней.

– Спасибо, но дальше я сама, – она всё же выдернула руку из мужской ладони.

– А я всё же провожу тебя, – спокойно возразил мужчина, продолжавший как ни в чём не бывало идти рядом с ней, – мало ли еще какой мудак прицепится к такой, как ты.

– А у Вас что, синдром спасателя? – раздражённо спросила Таисия, подчёркивая обращение на "Вы".

– Может и так, разве плохо? – мужчина сощурился от солнечных лучей, бьющих прямо ему в глаза, глядя на Таисию.

– Мне всё равно, – она повела плечом и ускорила шаг, стремясь как можно быстрее добраться до автомобиля и уехать. Всего третий день в столице, а неприятности уже успели её найти и не преминули накинуться, с тоской подумала она. Может, не стоило так рано возвращаться?.. Алексей возник как чёрт из табакерки, напугав её до ужаса, а ещё этот, спасатель… Следил он за ней, что ли от самого моста? И не отстаёт ведь, идёт следом, чуть поодаль, спокойно осматривает её с головы до ног, немало не стесняясь того, что она ловит его заинтересованные взгляды на себе.

– Послушайте, спасибо вам, но не стоит досаждать мне своим присутствием. Идите и спасайте других девушек, попавшим, как вам кажется, в беду.

Она остановилась у своего автомобиля и сейчас усиленно пыталась найти на дне сумочки брелок с ключами, который, как назло, терялся среди всякой другой мелочёвки.

– Не нервничай, – заявил мужчина и, потянув на себя её сумочку, запустил туда руку. В голове успело промелькнуть, что сейчас он рванёт сумочку на себя или, ударив её, попытается угнать автомобиль. Место подходящее, скрытое от посторонних глаз массивной колонной. Наверное, на её лице отобразились мысли, потому что мужчина рассмеялся, выудив автомобильный брелок из сумочки, и протянул его ей.

– Не смотри на меня так, будто я чудовище из детских сказок, – продолжал он, беззлобно посмеиваясь, – мне твоя тачка даром не нужна.

Таисия перевела взгляд на левую руку мужчину, протягивающую ей ключи автомобиля, обратив внимание, что на указательном пальце не хватает первой фаланги, и содрогнулась.

– На заводе отрезало, – заявил с ухмылкой мужчина, перехватив её взгляд, – там между прочим люди работают, обыкновенные. Не такие как ты.

Она пристально оглядела мужчину, отмечая для себя его небрежный вид, непослушные вихры тёмных волос, торчавшие во все стороны, запылённые потёртые джинсы, мятую несвежую футболку и кроссовки со сбитыми носами. Выглядел он так, будто провёл несколько дней в этой одежде, не снимая её даже на время сна. Двух или трёхдневная щетина придавала лицу нездоровый вид, под глазами залегли тёмные круги, а на зрачках глаз виднеются красные сосудики.

– Что скривилась, принцесса? Не гожусь на роль принца, спасающего тебя из лап дракона? – мужчина опять засунул руки в карманы куртки, стоял напротив, пристально, с усмешкой глядя на неё и выводя из равновесия. Она решила проигнорировать вопрос и, поспешно нажав на кнопку сигнализации, уселась за руль автомобиля, закрывая дверцу. Однако мужчина успел среагировать – ухватился рукой, нависнув над ней в дверном проёме, – а может, подбросишь? Далеко до автобусной остановки топать…

Заметив испуганный взгляд, беспомощно скользнувший по его крепкой фигуре, мужчина криво усмехнулся и захлопнул дверцу, отходя назад. Таисия мгновенно повернула ключ зажигания и вдавила педаль газа в пол, заставив автомобиль резко дёрнуться с места, быстро набирая скорость. Кинула взгляд в зеркало заднего вида, смотря на быстро удаляющуюся фигуру мужчины, стоящего неподвижно и смотревшего вслед автомобилю.

Глава 18. Май

Неожиданная встреча заставила Таисию понервничать. Ей хотелось верить, что это была чистая случайность, не более того. Думать, что Алексей каким-то образом прознал о её возвращении в столицу и решил преследовать её, было страшно. Она заперлась в квартире на все замки и решила не выходить из неё хотя бы весь следующий день, опасливо посматривая в сторону телефона, боясь того, что он смог узнать новый номер и решила отключить его на время. В какой-то момент ей показалось, что под окнами дома возник чёрный внедорожник Алексея, она испуганно отшатнулась от окна с бешено колотящимся сердцем, села в глубокое кресло, бессмысленно перещёлкивая каналы телевизора с одного на другой. Немногим позже осторожно выглянула из-за шторы, осматривая двор, и с облегчением выдохнула – ничего, ей просто показалось. Даже смешно, горько усмехнулась она про себя. И вдруг рассердилась – с какой стати она должна шарахаться в сторону от каждой тени? Встречу с Алексеем нельзя было назвать приятной, а потом ещё этот "спасатель", оплошавший в первый раз, но исправивший ситуацию немногим позже, тоже добавил ложку дёгтя. Но нет, надо было просто вымести все неприятные события из памяти, как ненужный мусор, и поставить жирную точку. Странным образом, обозлённая решительность заставила чёрные колышущиеся тени отступить прочь, уступив место крепкому сну.

Утро понедельника добрым не бывает, гласят остряки из народа и натягивают при этом соответствующее выражение лица. А вот Таисия так не считала, чувствуя себя отдохнувшей и полной сил. В приподнятом настроении она начала собираться в офис, отпивая из чашки кофе мелкими глоточками. Внезапно запиликал пульт автомобильной сигнализации, разнося назойливый писк по всей квартире. Звук прекратился прежде, чем она успела подойти к окну. Таисия выглянула из окна, оглядывая свою припаркованную возле дома Toyota. Не обнаружила ничего подозрительного, подождала ещё пару минут, стоя у окна. Наверняка, чувствительная сигнализация просто среагировала на слишком громкий звук, решила она, отмахнувшись, и продолжила неторопливые сборы. Довольно оглядела себя в зеркале перед выходом – светло-голубые брюки и лёгкая шифоновая блузка мягкого оранжевого цвета придавали её облику летних ноток и вносили толику радостного настроения, несмотря ни на что. Волосы она оставила свободными, дав им возможность струиться по плечам, надела босоножки на лёгкой танкетке и дополнила образ миниатюрной белой сумочкой. Можно было выходить из дома – улыбнулась своему отражению, отбросив в сторону мрачные мысли.

День с самого раннего утра обещал быть замечательным – ярко-синее небо без единого облачка, позитивные трели городских птичек, расположившихся на ветках деревьев… Она мысленно уже была на полпути в офис, когда достала из кармана сумочки автомобильный пульт, намереваясь разблокировать двери автомобиля, которого… не было. Таисия ошарашено застыла. Как такое может быть? Всего каких-то полчаса назад Toyota стояла под окнами дома, а сейчас её и след простыл. Она медленно прошлась по двору, без конца нажимая на кнопку сигнализации, понимая, что может нажимать её хоть до конца света – автомобиль от этого не появится.

– Машину свою ищешь? – раздался сбоку мужской голос. Она повернула голову, заметив мужчину, стоявшего у массивного чёрного джипа Lexus, согласно кивнула головой, едва взглянув на вопрошающего, продолжая бесполезно тыкать на кнопку сигнализации автомобильного пульта.

– Светло-серебристая Toyota Camry, номер 678? – опять подал голос мужчина.

– Да, вы видели её?

– Конечно, её на эвакуаторе оттащили на стоянку, – спокойно продолжил мужчина.

– Что за ерунда? На какую стоянку, какой эвакуатор?!

– Я нанял его.

– Что? – она подошла поближе, вглядываясь в невозмутимое лицо незнакомца, понимая, откуда его голос кажется ей знакомым, как впрочем и его лицо. Этот тот самый мужчина, что вознамерился спасать её от "самоубийства", а потом оттащил от неё Алексея. Вот только сейчас она с трудом узнавала в сегодняшнем незнакомце того странного мужчину. Сегодня он был гладко выбрит и даже коротко подстрижен, лицо выглядело свежим и отдохнувшим, он не хмурился и не сжимал презрительно губы, отчего выглядел моложе. Она только сейчас заметила, что у него тёмно-карие глаза и волевой подбородок. Никаких потасканных шмоток и кроссовок со сбитыми носами – на мужчине были надеты тёмные брюки и лёгкие туфли, широкие плечи обтягивала светло-голубая рубашка, оттенявшая смуглую кожу. Расстегнутый ворот рубашки обнажал крепкую мускулистую шею с толстой золотой цепочкой. Весь его вид излучал спокойствие и уверенность. Молодец, конечно, что привел себя в порядок, сейчас его внешний вид не отталкивал, но что он себя позволяет?

– И что всё это обозначает? – от возмущения её голос немного звенел, поведение мужчины обескураживало, как и его спокойный вид, будто ничего из ряда вон выходящего не произошло.

– Хотел тебя перехватить, чтобы уехать не успела. И извиниться за тот день, – мужчина сделал шаг навстречу ей, застывшей без движения, – предстал не в самом лучшем виде и нёс всякую чушь. Наверняка, герой не должен выглядеть как запитый мужик с недостающими пальцами рук. Не хотелось тебя напугать, просто дни перед тем были говённые.

– Господи, что ты несёшь?

– Я же видел, как тебя едва не перекосило от брезгливости, – усмехнулся мужчина.

– Послушай…

– Артём, – подсказал ей мужчина.

– Послушай, Артём, я понятия не имею, почему ты решил прицепиться ко мне как клещ. Возможно, ты считаешь, что я тебя не отблагодарила, как следует, за чудесное спасение от прыжка в воду, который я не собиралась делать, или за то, что ты оттащил от меня настойчивого ухажёра. Так вот сейчас я от всего чистого сердца говорю тебе огромное человеческое спасибо. Достаточно? А теперь верни мне машину. Это была не очень удачная шутка с твоей стороны.

– Я не шутил, Таисия.

– Прекрасно, ты ещё и имя моё уже знаешь.

– Пара пустяков, – улыбнулся мужчина, – всего лишь нужно было запомнить номер твоего автомобиля.

– Молодец, поздравляю. Но время ожидания немного затянулось, а я тороплюсь.

Она скрестила руки на груди, не зная, как себя вести с этим… Артёмом.

– Если будешь ждать здесь, пока я дозвонюсь до эвакуаторщика и отменю заказ, попрошу притащить машину сюда, то точно опоздаешь. Я могу отвезти тебя сам.

– Вот уж спасибо, – язвительно заметила Таисия, – сам создал проблему и делаешь вид, будто ничего страшного не произошло.

– Ещё не произошло,– Артём нырнул рукой в карман брюк, доставая пачку сигарет, вытащил одну и принялся разминать пальцами рук, – садись в автомобиль, доставлю тебя куда надо в кратчайшие сроки.

Вид сигареты, которую он крутил, наполнил её раздражением. Она протянула руку, вырывая сигарету из его пальцев и отбрасывая в сторону:

– Не люблю, когда курят в моём присутствии.

– Хорошо, не буду. Пытаюсь бросить, уже который раз. Теперь будет хороший стимул не дотрагиваться до них.

Артём смял сигаретную пачку и выбросил в урну, приглашающе распахнул перед девушкой переднюю дверцу автомобиля:

– Садись, – видя её колебания, заметил с улыбкой на губах, – если сомневаешься, можешь прямо сейчас сообщить кому-нибудь из близких, что садишься в машину Артёма Борзова, и номер снизу приписать.

– Говорящая фамилия, – фыркнула она в ответ. Опаздывать совершенно не хотелось. Она намеревалась как можно быстрее покончить с повисшим в воздухе вопросом относительно её работы, потому сделала шаг вперёд, увидев на переднем пассажирском сиденье огромную плетёную корзину, полную нежно-голубых гортензий.

– Это тебе, – подсказал Артём, вручая корзину ей в руки, – они цветом как твои глаза.

Безусловно, было очень приятно получить цветы в качестве небольшого извинения, но одной корзины было явно недостаточно. Пусть для начала вернёт её автомобиль, подумала Таисия, невольно касаясь рукой тонких лепестков, собранные в шаровидные соцветия. Артём завёл автомобиль, плавно выезжая из двора.

– Мне нужно добраться до офиса.

– Я знаю, – улыбнулся Артём, – мы едем как раз туда.

– Тебе не кажется, что это, мягко говоря, чересчур? Свалился с неба на голову и вытворяешь чёрт знает что,– его осведомлённость о её личности волновала и немного пугала. С одной стороны она понимала, что в нынешнее время собрать информацию об интересующем тебя человеке не так уж сложно, но ощущать это на себе было не так уж приятно.

– Нет, не кажется, – Артём на мгновение взглянул ей прямо в глаза, – для тебя подобное может казаться чем-то из ряда вон выходящим, а для меня – само собой разумеющееся. Работа у меня такая – всё про всех знать.

– Та самая работа на заводе, из-за которой пальцев на руках лишаются? – сыронизировала Таисия, стараясь не разглядывать Артёма слишком пристально.

– Не совсем, пришлось сменить её, пока без всех пальцев не остался.

– Что ещё обо мне ты выяснил? Уже завёл на меня папочку под номером N?

– Всего лишь общие сведения, ничего сверхсекретного или интимного. Всё равно то, что на самом деле меня интересует, не узнать подобным способом.

Артём опять обескураживающе улыбнулся, оглядывая её и совершенно не скрывая своего интереса. Таисия предпочла замолчать и отвернулась, глядя в окно.

– Не дуйся на меня, – попросил мужчина, вновь привлекая внимание к себе, – ничего плохого я не имел в виду, просто хочется загладить вину и исправить первое неблагоприятное впечатление о себе.

– Может, не стоит вон из кожи лезть? Довезёшь меня до офиса в качестве компенсации морального ущерба и скажешь работнику на эвакуаторе, чтобы притолкал автомобиль туда же. Этого будет достаточно.

– Мне кажется, что этого явно будет мало. Ты недооцениваешь себя.

– Странно слышать подобные слова от человека, которого видишь всего второй раз в жизни.

– Значит, надо видеться чаще.

Таисия рассмеялась:

– Времени зря не теряешь, Артём…

Как и обещал, он довёз её до офиса, открыв перед ней дверцу, помогая ей выбраться из высокого автомобиля.

– Спасибо, но я надеюсь в скором времени увидеть под стенами этого здания свой автомобиль, – напомнила она мужчине, вынимая свою руку из его ладоней.

– На самом деле я сразу договорился, что его через пару часов притолкают обратно, к твоему дому.

– Лучше бы ты промолчал, Артём, и сделал так, как я того попросила, – нахмурилась девушка, не привыкшая к тому, чтобы её просьбы так нагло игнорировались. Тем более человеком, заварившим всю эту странную кашу.

– Я подожду тебя здесь, – мужчина залез в салон автомобиля, – и доставлю тебя куда скажешь.

– Я тебя водителем не нанимала, – начала закипать Таисия.

– А я действую на добровольной основе, Таисия. Иди, а то опоздаешь на встречу. Чем быстрее начнёшь, тем быстрее закончишь, – улыбнулся мужчина.

– Долго же тебе ждать придётся, – раздражённо фыркнула Таисия и направилась к офисному зданию.

– У тебя сегодня короткий день, – донеслось ей в спину.

Она замерла, едва коснувшись дверной ручки. И откуда он такой осведомлённый взялся?

Глава 19. Май

Артём был прав – она не собиралась задерживаться в офисе долго. Ей всего лишь надо было подписать необходимые бумаги и ещё раз напоследок проинструктировать своего заместителя, Анатолия. Сказать, что тот был счастлив внезапно свалившемуся на него повышением – значит ничего не сказать. Таисия и сама была рада переменам, которые вот-вот должны были произойти в её жизни. Поначалу избавиться от старого, уже приевшегося, а после раздумывать о новой главе своей жизни. Отец был прав – если у неё есть возможность не рыть носом землю ради ежемесячного заработка, стоит воспользоваться ей сразу же, как только начинаешь чувствовать, что вокруг шеи сжимается петля, пока не стало слишком поздно и всё не опротивело до крайней степени. Отчасти виной тому, что она собственноручно начала отсекать куски прошлой жизни, была её губительная связь с Алексеем, пропитавшая запахом вожделения всё вокруг. Да, это было всего лишь очередная попытка бегства от самой себя. И если подходить основательно к изничтожению следов присутствия этого мужчины в её жизни, следовало бы не только бросать работу, но и продавать квартиру и переезжать из столицы в другой город. Нет, так далеко она не заходила в своих устремлениях. Но была счастлива отсечь от себя ещё один кровоточащий кусок, безжалостно отдирая его от себя, чтобы каждый раз, сидя на совещании или заходя в кабинку женского туалета, не вспоминать, как он одними буквами на экране заставлял её бесстыдно удовлетворять себя, сотрясаясь от мощного оргазма. А ещё её начала преследовать мысль о том, что всё же стоит сменить квартиру, чтобы по углам комнат не таились призрачные образы их прошлых бурных встреч. С одной стороны это было полным безумием, лишать себя уютной, привычной квартиры, полностью переворачивать вверх дном всю свою жизнь только из-за опасения, что она будет подыхать в знакомых стенах от тоски. С другой стороны она понимала, что была готова на многое, лишь бы вновь не соскользнуть в пропасть отчаяния, откуда она только начала выбираться, цепляясь пальцами изо всех сил за её отвесные крутые склоны. Когда Алексей настиг её в сквере, её будто раскололи на две части, сцепившиеся друг с другом в ожесточённом споре. Одна часть привычно встрепенулась навстречу его лёгким касаниям, изнывая от муки, моля о сближении. Другая часть билась изо всех сил, кричала, раздирая глотку "Неееетт, только не это!" Только не туда, в сплошной жаркий дурман, в котором она растворялась полностью, теряя себя, чувствуя, что от неё прежней остаётся лишь оболочка, истончавшаяся с каждой новой их встречей. А он был всё тот же… Великолепный, обжигающе сексуальный, волнующий. До сих пор убеждённый в своей правоте и негодующий от того, что она отвергла его "правую" сторону и решила распроститься. Нет, он бы не поменялся. Стало ясно сразу же, едва она услышала первые несколько слов, вырвавшиеся из его соблазнительных губ. Они множественным эхом отдавались в её голове, отскакивая от стенок черепа его бесконечным "Я", звучащим в каждом слове. Он не умел отдавать себя, он умел только брать и черпать из желанного источника. И сейчас она понимала, что он никогда не сумеет быть иным. Такие люди, как он, не меняются. Жаль только, что потребовалось так много времени, чтобы понять это. Следовало послать его куда подальше после первой же проведённой ночи, не идя на поводу его желаний, не давая ввергнуть себя в пучину роковой страсти. Знал бы где упал – соломки подстелил. А её подушка безопасности просто сгорела в огне, без остатка. И жалеть об этом сейчас было уже поздно. Надо было просто поднять голову повыше и не упускать ни единого повода для того, чтобы улыбнуться, искренне и от всей души.

Со всеми делами она справилась ещё до полудня, потрепалась немного с коллегами о том, о сём, заглянула напоследок к генеральному. Друг отца был всё же немного расстроен, но насильно удерживать не стал, как и давить на неё. Наверняка, без участия отца в этом не обошлось, подумала она. Но, может, так было и к лучшему. Одной нервотрёпкой меньше – и слава Богу. Как бы не тянула она время, настал час, когда ей просто нечем стало заниматься среди стен фирмы, отныне бывшей для неё одной из сотен тысяч, до которых ей не было никакого дела. Надо было радоваться и бежать навстречу солнечному майскому дню, но возле стен офиса её ожидал странный новый знакомый, изумивший и возмутивший её до глубины души. Стоило решать вопрос с его внезапным появлением и избавиться от него поскорее, только бы у неё хватило собственных сил и спокойствия на эту каменную невозмутимую глыбу, осветившуюся радостной улыбкой при виде неё, выходящей из здания. Артём прохаживался рядом с машиной, разговаривая с кем-то по телефону:

– …разве сегодня? Совсем вылетело из головы. Ладно. Скоро буду.

Услышав обрывок разговора, Таисия обрадовалась: если он спешит по своим делам, значит отвяжется от неё совсем скоро, доставив её до дома.

– Я же говорил, что ты быстро освободишься.

– Откуда только тебе всё известно? – буркнула Таисия, садясь в салон автомобиля, – можешь не отвечать, вопрос риторический. Лучше отвези меня к дому, возле которого меня уже будет ждать мой автомобиль, и это будет самым чудесным событием за пару дней.

– Приятно быть причастным к этому, – хмыкнул Артём, заводя мотор автомобиля. Таисия глубоко вздохнула, чтобы унять то ли волнение, то ли раздражение от уверенного в себе тона мужчины, решив молчать, но, казалось, что мужчину это молчание совсем не тяготило. Мягкая тишина в салоне автомобиля нарушалась лишь еле слышным шуршанием автомобильных шин по асфальтированной дороге, обволакивая сознание словно легким пушистым одеялом, лишая желания спорить, препираться или просто ёрничать по поводу и без. В конце концов, это не самое страшное, что случалось с ней за всю её жизнь, просто очередное недоразумение или забавный эпизод, который запомнится недолго. Время от времени она поглядывала на мужчину, обводя взглядом его крепкую мускулистую фигуру. На первый взгляд было сложно угадать возраст, но всё же она сказала бы, что Артёму около сорока, может чуть меньше. Ростом он был немногим выше неё, скорее всего, надень она высокий каблук, она бы сровнялась с ним. Сложно было назвать Артёма красивым или особо привлекательным, его лицо казалось вырезанным из камня ровными, чёткими движениями уверенной руки, придавшем ему резкие черты. Только карие глаза выглядели особенно живыми, смягчая острые углы. Взгляд Таисии упал на руки мужчины с костяшками пальцев, украшенными татуировками, немного потускневшими от времени. Кто вообще забивает ими пальцы? В реальной жизни она не видела ни единого мужчины его возраста, который забивал татуировками кисти рук. Артём перехватил её взгляд и пояснил:

– Давно это было, лет пятнадцать назад, не меньше. Неприятно смотреть?

– Не задумывалась об этом.

– Но рассматривала, – констатировал факт мужчина.

– Ты тоже меня рассматриваешь.

– А мне нравится на тебя смотреть, приятно глазам становится.

– Пока не могу сказать того же, – всё же немного съязвила в ответ, но мужчина только пожал плечами:

– Зато честно.

– Лучше признайся, куда ты меня везёшь. Явно не к моему дому, или просто решил сделать огромный крюк?

– Нет, не к дому. Извини, но надо заехать в одно место. Не думаю, что надолго там задержусь. Возможно, и тебе там понравится.

– Неслыханная наглость. Я не предмет, чтобы ты перетаскивал меня с места на место, как тебе вздумается.

– Я и не говорю, что ты предмет. Ты красивая, но очень сердитая девушка, которую нужно развеселить.

– Вот точно! -демонстративно хлопнула себя по лбу Таисия, – и как я сразу не догадалась? Оказывается, всё это время ты пытаешься меня развеселить. Странное у тебя чувство юмора, Артём!

– Самому не нравится, – честно признался он, – никогда не умел веселить. Но вдруг тебя здесь развеселят… Подожди немного, мы уже почти приехали.

Когда автомобиль остановился у ворот, Таисия с любопытством начала оглядываться вокруг, заметив вывеску на массивных воротах.

– Приют для собак? – не поверила она, прочитав надпись

– Да, – кивнул Артём, – забыл напрочь, что сегодня должен был находиться здесь, ещё часом ранее…

– И что ты здесь делаешь?

– Ничего, просто помогаю финансово, – нехотя признался мужчина, – а сегодня вроде как официальное открытие, в честь переноса приюта на эту территорию. Разумеется, животных перевезли заранее, чтобы они освоились, а вот вся остальная бутафория происходит именно сейчас. Ерунда, ленточку перережу и посмотрю, как всё обустроили здесь… Я не стану тебя долго задерживать, если ты сильно торопишься.

Он испытующе посмотрел на неё. На самом деле она ожидала чего угодно от Артёма, но только не того, что он привезёт её в приют для животных. Всё же он странный.

– Хорошо, пойдём посмотрим на твоих подопечных, – она взялась за дверную ручку.

– Подожди, – остановил её Артём, – волосы собери только.

– Зачем? – удивилась она.

– Ветром растреплет. Здесь территория открытая, не в зале же собаки сидят. А вдруг тебе захочется щенка потискать, и будешь своими локонами везде трясти. Некоторые собаки этого не любят.

– Не собираюсь я никого тискать, – открестилась от его предложения Таисия, – я вообще не особо жалую домашних животных. И нечем мне волосы собирать, я же не знала, что кто-то потащит меня за город на собак любоваться.

– Это минутное дело, собери косу. Делов-то…

Таисия хотела возразить, но тем не менее послушно перекинула волосы через плечо и быстро сплела волосы в мягкую свободную косу.

– Она распустится через минут пять, если не меньше.

– Нет, не распустится, – мужчина потянулся к заднему сидению автомобиля за цветочной корзиной, развязал бант из шёлковой ленты, украшавшей её ручку и ловко завязал на кончике косы, – между прочим, даже под цвет твоего гардероба подошло.

– Это будет смотреться нелепо, – поморщилась Таисия.

– А мне нравится, – заявил мужчина, – ты красавица, тебе всё к лицу.

Взгляд карих глаз задержался на её лице, словно осторожно прикасаясь к нему и скользнул вниз, остановившись в районе декольте на пару секунд. Больше ничего лишнего – Артём уже выбрался из автомобиля, открывая дверь Таисии, вводя её на территорию приюта. Их уже ждали – спешной походкой к ним приблизилась заведующая приютом и группа волонтёров с радостными выражениями на лицах, окружили и, расхваливая наперебой, повели за собой. На самом деле на открытии присутствовало не так уж много людей, в основном это были работники приюта и волонтёры. Заведующая заверила, что теперь дело пойдёт в гору, когда есть поддержка в виде спонсора. Полились благодарственные речи, одна другой пышнее, под громкие фанфары Артёму вручили огромные ножницы и подвели к символической красной ленточке, предоставляя ему честь перерезать её. Ножницы щёлкнули, разрезав алую ленту под громкие аплодисменты присутствующих. Между работников сновал щуплый парнишка с фотоаппаратом наперевес, запечатлевающий торжественные моменты. Едва он сделал пару снимков Артёма с ножницами и куском ленты в руках, как тот резким голосом приказал:

– Не снимать. Я же сказал, никаких фото.

Заведующая метнулась к ничего непонимающему фотографу испуганной птицей, отчитывая его, потом взяла фотоаппарат и показала Артёму, чтобы тот сам убедился, что все снимки удалены. Артём прокрутил плёнку, удостоверившись в этом, и вернул фотоаппарат.

– Почему ты против фотоснимков? – недоуменно спросила Таисия, как только Артём присоединился к ней после завершения официальной части мероприятия.

– Я сюда не пиариться приехал и не светиться потом своим спонсорством, – отрезал мужчина, взяв её под локоть, – пойдём, на животных посмотришь.

Он повёл её вдоль многочисленных вольеров с собаками самых различных пород и размеров, а следом за ними семенила управляющая, рассказывающая о том или ином питомце, откуда он взялся и в каких условиях находился до этого. Некоторые псы приветственно стучали хвостами по земле при виде приближавшейся пары, другие озлобленно рычали на людей, кидаясь всем своим звериным телом на сетку вольера, оглушительно лая. Таисия вздрагивала от этих резких движений, наполненных яростью и животной силой, стараясь держаться подальше от вольеров. Артём переместил её по другую сторону от себя, убеждая не дёргаться так сильно.

– Мне кажется, я посмотрела достаточно, – едва выдавила она сдавленным голосом.

– Испугалась? – с тревогой спросил Артём, – не стоит. Собакам не вырваться из вольеров, они надёжно закреплены.

Таисия отрицательно покачала головой, было что-то иррациональное и не поддающееся объяснению в страхе перед животными, уступающими человеку в размерах, но возмещающими разницу природной силой и инстинктами, управляющими их поведениями.

– Вот, смотри, этот пёс вполне безобиден, – сказал Артём, подводя её к клетке с щенком немецкой овчарки среднего размера. Щенок и вправду не проявлял озлобленности, заинтересованно оглядывая людей. Но для Таисии это ровным счётом ничего не значило, она просто хотела как можно скорее убраться отсюда, чтобы не слушать рассказы о несчастных животных, истязаемых жестокими хозяевами или найденными едва живыми на помойках, её уже слегка мутило от обилия подобной информации. Раньше она никогда не посещала подобные места, иногда бывала на выставках породистых собак или кошек, которые чинно сидели на своих местах, вылизанные и ухоженные, обласканные и пребывающие в заботе. А здесь из каждой разинутой пасти доносилось тяжелое дыхание и рычание, словно упрекающее её в равнодушии и нежелании мараться обо всё это.

– Принесите поводок, – отдал распоряжение Артём. С согласного кивка управляющей в сторону кинулся служащий, буквально через минуту принеся требуемое и открывая клетку, вынимая щенка.

– Что ты хочешь сделать? – спросила Таисия, замерев на месте.

– Чтобы ты немного успокоилась и поиграла с ним, только и всего, – спокойно заявил Артём, прикрепляя к ошейнику карабин поводка.

– Нет, – подалась назад Таисия, – я не стану с ним возиться. Я его боюсь, убери его от меня!

– Он же совсем крошечный…

– Не такой уж и крошечный, – подала голос управляющая, – кобелю уже шесть месяцев.

– Артём, не надо пихать его ко мне, – отошла назад Таисия, видя, что мужчина приближается к ней с щенком на поводке, – и что у него с ушами?

– Предыдущий хозяин видимо хотел купировать уши собаке, – ответила управляющая.

– Разве немецким овчаркам купируют уши?

– Нет, – усмехнулась управляющая, – но в невменяемом состоянии можно всё, щенку просто почти полностью отрезали ухо и немного потрепали второе.

– Вот видишь, Артём. С ним дурно обращались и он может перенести негативный опыт общения с людьми на меня!

– Не бойся, ничего плохого он не сделает. Просто не успеет, – Артём приблизился к девушке, протягивая ей руку, – ну же, принцесса, не стой как каменное изваяние.

Не дождавшись ответного жеста, он сам взял её ладонь в свою руку и силком подвёл к щенку, сидящему перед ними, присел на корточки, потрепав пса по голове, и дёрнул Таисию за ладонь, призывая опуститься. Обхватил её ладонь своими руками и едва ли насильно поднёс к голове щенка, заставляя коснуться мягкой шерсти. От страха она зажмурила глаза, как маленькая, услышав раскатистый хохот мужчины. Он так смеялся, что аж слёзы выступили на глазах:

– Ничего смешного, – огрызнулась Таисия.

– Извини, Тася, не мог сдержаться. Видишь, ничего страшного не произошло.

И на самом деле мир не разорвался вокруг подобной атомной бомбе. Щенок довольно лизнул ладонь Таисии, ткнувшись в неё влажным носом, после чего развалился на траве, явно желая, чтобы ему почесали животик.

– Наглец, – рассмеялась она, страх отступал прочь, уступив место любопытству и какому-то восторгу от контакта с животным, бескорыстно заигрывающему с пришедшими на него поглазеть. Щенок довольно потявкивал, забирался к ней на колени и шутливо грыз ей руку. Играть с ним было неожиданно приятно, и она, смеясь, отворачивала лицо, когда тот пытался лизнуть её шершавым языком в нос.

– И всё-таки это немного неправильно, – вымолвила она, почесывая щенка за уцелевшим ухом.

– Что именно? – отозвался Артём, переводя свой взгляд с девушки на щенка, – заботиться о животных?

– Нет, приходить вот так, играть, а потом бросать их в клетках.

– Так забери, в чём проблема?

– Нет, ты что… Никаких домашних животных и цветов у меня нет и в ближайшее время точно не появится.

– Почему так резко и категорично?– сощурился Артём, пристально вглядываясь ей в глаза.

– Всех не спасёшь, – пожала плечами Таисия, – заберёшь одного, а вслед тебе будут смотреть еще несколько десятков пар глаз таких же, обиженных и озлобленных.

– Хорошая позиция, – усмехнулся мужчина, – не могу спасти всех – не буду спасать никого.

Он резко встал, отряхивая брюки, приводя их в порядок:

– Ты хотела уехать как можно скорее? – интонация его голоса изменилась, ощутимо похолодев. Таисия окинула его недоумённым взглядом и поднялась следом, чувствуя, что пасть собаки вцепилась в танкетку босоножки

– Артём! – беспомощно вскрикнула она, – он хочет сгрызть мои туфли…

– А ты уверена, что не ногу? – иронично спросил мужчина.

– Хотелось бы верить, что нет. Помоги, пожалуйста.

Артём усмехнулся и, сменив гнев на милость, отцепил щенка, отведя его обратно в клетку. Щенок, тоскливо поскуливая, улёгся на пол, глядя на удаляющуюся пару. Таисия всю дорогу до дома сидела притихшая, не говоря ни слова.

– Отчего такая расстроенная? Скоро будешь у своего дома, увидишь свою машину в целости и сохранности, – поддел Артём.

– Хотелось бы знать, как получилось утолкать машину на эвакуаторе? Сигнализация сработала, а потом быстро перестала пиликать… По идее машина должна была истошно вопить, когда её увозили.

– Это же очевидно. Есть умельцы, что всего за минуту могут справиться с ней, пару пустяков…

Таисия ещё раз окинула взглядом пальцы мужчины, крепко державшие руль, заостряя внимание на татуировках. Занятно, что у такого представительного мужчины водятся в знакомых личности, явно переступавшие черту закона. Наверняка, и сам он тоже из таких… Таисия задумалась, не отводя взгляда, проворачивая в голове все мысли.

– Принцессе опять что-то не понравилось? Судя по-твоему взгляду… Не устраивает новый знакомый из бывших сидельцев?

Она вспыхнула от его резкого тона, ответив в том же духе.

– А ты так и напрашиваешься, чтобы я ответила, нет, Артём, ничего страшного. Я же каждый день общаюсь с подобными тебе.

– Можешь сказать, с какими именно? – взгляд мужчины потяжелел, сверкая из-под нахмурившихся бровей.

– Больше всего ты мне сейчас напоминаешь того щенка, что пузом кверху ложится – погладьте меня, я такой славный. Похвалите меня, я облизал вам руку.

Она поняла, что перегнула палку, в тот же момент пожалев о сказанном, но вылетевших слов было уже не вернуть. Артём усмехнулся, переводя взгляд на дорогу:

– Щенком меня ещё не называли, Тася, – и резко затормозил, мгновенно выбираясь из автомобиля, чтобы открыть ей дверцу. Движения мужчины стали быстрыми и угловатыми, чувствовалось, что он разозлён её словами или обижен. Почему ей вообще должно быть до этого дело?

– Цветы забыла, – Артём достал корзину с цветами и вручил ей, – вон стоит твоя машина, в целости и сохранности. Можешь пойти и проверить, не спиздил ли кто автомагнитолу.

Грубый мат полоснул по ушам, заставив её отшатнуться от насупившегося, помрачневшего мужчины.

– Спасибо. Всего хорошего, Артём, – развернулась и как можно скорее поспешила зайти в спасительное нутро подъезда, но опять застряла перед дверью подъезда, ища в сумочке ключи, оказывающиеся как всегда, на самом дне среди прочей мелочи. За спиной послышались шаги, и её сумочка перекочевала в руки Артёма, выудившего брелок без особых проблем.

– Просто клади их в одно и то же место, а не кидай куда попало, – поднёс магнитный ключ к домофону и распахнул дверь, возвращая ей сумочку с ключами. На мгновение их взгляды встретились: светло-голубые глаза против тёмно-карих, смотревших пристально, с застывшим в них непонятным выражением. Говорить что-то ещё напоследок было бы лишним, она просто вошла внутрь, закрывая за собой дверь и поднимаясь к себе на этаж. Но войдя в квартиру, не удержалась от любопытства – подошла к окну, смотря на то, как мужчина прохаживается вокруг своей машины, вертит в руках сигаретную пачку. Трепло, едва успело пронестись в её голове, как Артём, будто почувствовав, что она за ним наблюдает, одним движением смял пачку и выбросил в урну. Мгновением позже захлопнул дверцу автомобиля и резко стартовал с места, заставив мотор оглушительно взреветь.

Глава 20. Май

Корзина с гортензиями прекрасно смотрелась на кухонном столе, став небольшой изюминкой в просторной светлой комнате. Изюминкой и немым укором одновременно, подумалось Таисии. Она считала, что слишком резко разговаривала с Артёмом, и возможно, нужно было бы укоротить свой дерзкий язычок, чуточку смягчив тон. Ведь если разобраться, ничего плохого или оскорбительного от него не исходило: лишь немного подтрунивания и незлой иронии. В последнее время она слишком остро реагировала на внешние раздражители, выказывая свой характер и не давая спуска никому, себе в том числе. Ей стало любопытно, что из себя представляет Артём, и она обратилась к поисковой системе интернета. Ведь там, во дворе, он представился ей так, словно его имя должно быть хорошо известно многим. Возможно, так оно и было, но в определённых кругах, к которым она не имела никакого отношения. Знаем, знаем мы эти "круги", ехидно хмыкнул внутренний голос, опять заостряя её внимание на татуировках явно "зековского" происхождения. Он и сам не отрицал, что побывал в местах не столь отдалённых, усмехнувшись ей в ответ. Не в её привычках было "мараться" о подобных людей, но в то же время она отдавала себе отчёт в том, насколько призрачной и тонкой может быть та грань, разделяющая мир на чёрное и белое. По большей части её просто не существовало: границы на стыке этих систем размывались, превращаясь в единое серое пятно, и речь шла уже о сотнях, тысячах нюансов, иногда в корне меняющих дело. Не пойман – не вор? Или как в деле с Алексеем, который считал подлоги и фальсификации всего лишь необходимой мерой, касающейся интересов бизнеса? Она отмахнулась от множества вопросов, взметнувшихся в её голове, ни одного чёткого ответа на них не существовало на данный момент, как и сведений о мужчине, встретившемся на её пути. Страницы социальных сетей пестрели самыми разнообразными Борзовыми, но все они не были им. Хорошо же ты спрятался, Артём Борзов… И когда ей уже надоело тратить время впустую, пролистывая одну страницу за другой, ткнула на ссылку какого-то утлого новостного портала, в нескольких строках рассказывающую об открытии кинологического центра и проведении показательных выступлений питомцев, на котором присутствовали представители охранных фирм. Ни фото, ни указания конкретной должности – скромная, неприметная строчка среди множества подобных ей: "представитель ЧОП "Оберегъ" А. Борзов". Обеспечение вооруженной охраны, услуги телохранителя, кинологический центр, сопровождение грузов – это был далеко не весь полный перечень услуг этой фирмы. Вот такой непростой новый знакомый, подумалось ей, пока она кликала мышкой по разделам сайта. Неудивительно, что он так быстро разузнал о ней всю необходимую информацию, пара пустяков, не более того, как он сказал. От размышлений её отвлёк телефонный звонок, Таисия захлопнула крышку ноутбука и, подняв трубку, с улыбкой начала слушать беспечную болтовню Мишки, огорошившего её ироничным вопросом:

– А ты у нас в благотворительность подалась?

– С чего ты решил? – изумилась Таисия.

– Сейчас ссылку кину на новостной портал, смотри сама.

Таисия, поставив телефон на громкую связь, ткнула пальцем по сенсорному экрану, переходя по ссылке. Это был середнячковый новостной портал в интернете, освещающий события столицы. Одна из статей рассказывала об открытии приюта для собак с краткой припиской, что спонсор пожелал остаться неизвестным.

– И с чего ты взял, что я имею к этому какое-то отношение? – фыркнула Таисия.

– А ты ленту фото в конце статьи листала? Увидел знакомую мордашку…

Таисия пролистала статью до конца, прокрутив карусель фото. На одном из них фотограф запечатлел её, сидящей с щенком на коленях, смеющейся с закрытыми глазами. Были и другие фото: волонтеры с животными, посетители, подтянувшиеся немногим позднее. От Артёма на фото остались лишь кончики ботинок и тёмные брюки. Быстро же они состряпали статью, уже на вторые сутки материал появился в сети.

– Хорошо, я там была, но ты ошибаешься, думая, что я организатор. Когда бы по-твоему я всё успела?

– Ну может и не ты, а кое-кто другой, – протянул Миша.

– И кто же?

– Да Симонов, кто же ещё?

Таисия рассмеялась:

– Мне нравятся твои умозаключения, теперь Симонов будет тебе мерещиться повсюду?

– Да нет, просто слушок прошёл, что этот индюк надутый решил ещё и в спонсоры податься, а потом я увидел твоё фото и решил…

– Да, Миша, в тебе пропадает талант детектива. Бросай свою психологически-дизайнерскую ерунду и открывай детективное агентство. Отбою от клиентов не будет.

– Всё издеваешься, да? Я, между прочим, за тебя переживаю, – обиделся приятель.

– Губы только бантиком не дуй, Мишка. Я с ним ничего общего иметь не желаю, как и слышать что-нибудь о нём в принципе.

– В самом деле? – обрадовался Мишка.

– Конечно.

– Камень с души свалился, а то я уже подумал…

– Я уже поняла, что ты подумал, необязательно озвучивать, Миш.

– Ладно, всё понял… – и внезапно выпалил, – а кто тогда с тобой там был?

– Это что, допрос? – возмутилась Таисия, – никто, по доброте душевной туда сама заехала, доволен?

– Ну-ну, – захихикал приятель, – знаю я твою доброту. Я тебе как-то цветок в горшке дарил редкий, так он у тебя через месяц уже засох.

– Да иди ты…

– Уже иду, Таська. На самом деле иду, меня Машка заждалась, скоро визжать начнёт.

И будто бы в подтверждение его слов на том конце связи послышался высокий недовольный голос его девушки, Машки. Таисия распрощалась с приятелем, сосредоточившись на предстоящем Дне Рождения.

Ресторан для празднества вместе с родными был заказан уже давно, оставались лишь сущие пустяки. А вот вопрос – куда пойти с друзьями всегда оставался открытым до последнего момента хотя бы потому что Мишка как всегда баламутил воду, отвергая предложенные друзьями варианты и выдвигая идею одну другой сумасброднее. Она в очередной раз пробежалась глазами по списку, мысленно выкидывая из него половину, решив остановиться на варианте празднования в загородном доме. Удобно и есть гарантия, что обойдется без лишних присутствующих, которые как правило каким-то образом прицеплялись при праздновании в клубах и им подобным заведениям. Она набросала на бумагу примерный список того, что придётся заказать, мысленно представляя, как сильно будет стенать приятель, якобы от скуки, а потом одним из первых уйдёт в отрыв, являя всем остальным пример.

Раздалась трель домофона, она нажала на кнопку ответа, услышав:

– Доставка цветов, на ваш адрес был отправлен букет. Откройте дверь, пожалуйста.

– Можно узнать, кто отправитель? – поинтересовалась Таисия.

– Наша компания гарантирует анонимность данных отправителя, если он желает сделать приятное, оставшись неизвестным, – заученно затараторил курьер.

– Пятьсот рублей, – перебила его заливистую роль Таисию.

– Минуточку, – зашелестели бумаги, и через полминуты она услышала, – отправитель букета Алексей, фамилию не называл.

А её и не нужно называть, со злостью подумала Таисия, она мне и без того слишком хорошо известна.

– Подождите, я спущусь к вам сама.

Захлопнула за собой дверь и быстро сбежала вниз по ступенькам, увидев стоящего у подъезда долговязого курьера с огромным букетом белых и розовых лилий в руках. Она поморщилась – терпеть не могла их навязчивый и удушливый аромат. Но дело было даже не в самих цветах, а в их отправителе.

– Девушка, вот здесь распишитесь, пожалуйста, – курьер протянул ей планшетку с закрепленной на ней бумажкой.

– Сам за меня закорючку поставишь, – отрицательно качнула головой Таисия, – пятьсот рублей сверху, если выкинешь это недоразумение на помойку.

– Что? Куда? – недоуменно воззрился на неё парень.

– На помойку, вон там мусорные баки стоят. Берёшь букетик и выкидываешь в мусорный бак. Дел на две минуты и лишние пятьсот рублей у тебя в кармане.

Парень недоверчиво покосился на девушку.

– Парень, я тороплюсь. Или тебе деньги не нужны?

Ей даже пальцем дотрагиваться не хотелось до букета. Курьер пожал плечами и прошествовал к мусорному баку, закидывая злополучный букет на кучу гниющих отбросов и бытового мусора. Таисия улыбнулась – приятное зрелище, вознаградила за труды парня и заметила белую иномарку, которая начала появляться в их дворе слишком часто. Конечно, в самом факте наличия этого авто во дворе не было ничего сверхъестественного, но когда живешь во дворе дома не первый год, знаешь наперечёт всех автовладельцев, предпочитающих ставить авто во дворе, а не на стоянке. Едва отъехала машина курьерской службы, как иномарка плавно тронулась с места, выезжая вслед за ней. Таисия отмахнулась, мерещится непонятно что, пора уже перестать дёргаться по пустякам.

***

Однако так просто поселившуюся тревогу и какие-то смутные сомнения не вытравить из себя. Лишний раз она старалась не выходить из дома одна, понимая, что это выглядит глупо, но ничего не могла с собой поделать. Мишка в шутку начал называть её отшельницей, мужественно составляя ей компанию в необходимых вылазках. Конец мая был не за горами, и приближался день её Рождения, двадцать шестой по счёту. С рестораном, в котором она сначала отпразднует с родными. всё уже было улажено и заказано давно, даже с последующим празднованием на даче уже все согласились, только приятель побузил для виду, но и он в итоге согласился. Можно было расслабиться и заняться… ничегонеделаньем? После того, как она ушла с работы, свободного времени было много – вагон и маленькая тележка, и иногда она не знала куда его девать… В дверь квартиры кто-то настойчиво постучал. Она посмотрела в дверной глазок, увидев стоящего за дверью Артёма с какой-то подарочной коробкой в руках, и застыла, не зная, что делать.

– Открой, пожалуйста, я знаю, что ты дома, – донёсся его приглушенный голос из-за двери. Она прикусила губу, чтобы не рассмеяться или не ляпнуть какую-нибудь глупость. Прошло дня три или четыре, и он снова появился, похоже, перестав дуться из-за сказанных ею резких слов. Подождала ещё немного, давая ему время, чтобы развернуться и уйти, но мужчина явно был терпелив, топтался на лестничной площадке, ожидая пока она соизволит открыть ему дверь. Наконец, она решила, что достаточно его потомила и распахнула дверь.

– Привет, – Артём улыбнулся, – заехал извиниться. Не хотел тебе грубить в прошлый раз.

Она промолчала в ответ, просто глядя на него.

– Похоже, с самого первого дня нашего знакомства я только и делаю, что извиняюсь, – усмехнулся мужчина, – тебе не кажется это странным?

– Немного, – улыбнулась Таисия, отходя назад в квартиру, решив не держать его на породе, – входи.

– Спасибо, я решил, что ты не хочешь меня видеть, держа под дверью.

– Я думала об этом, – призналась Таисия.

– И всё же передумала, – подытожил мужчина, – я рад. Честно. Не хочется тебе грубить, но иногда вылетает что-то само по себе, а потом бесит самого себя подобное поведение.

– Ладно, достаточно оправданий. Я не обижаюсь.

– Я надеюсь, что ты это говоришь не для того, чтобы отвязаться от меня поскорее, а потому что действительно так думаешь, – мужчина аккуратно поставил на пол большую коробку, нежно-сиреневого цвета, сверху украшенную белым бантом, – это мой подарок тебе. В честь предстоящего Дня Рождения.

– Ничего от тебя не скроешь, да? А что там внутри?

– Открой, узнаешь, – улыбнулся Артём.

Таисия стянула крышку с коробки и увидела там щенка немецкой овчарки, того самого, из приюта. Он радостно затявкал, выпрыгивая из коробки.

– Нет! – воскликнула Таисия, – ты с ума сошёл, забери его обратно!

– И что ты предлагаешь? Вернуть его обратно в приют?

– Да! – щенок ткнулся влажным носом ей босые пальцы ног, щекоча их, – или нет… не знаю, Артём, себе его забери. Зачем он мне?

– Будешь его любить, заботиться о нём.

– Ну уж нет.

– Почему? Потому что он не соответствует твоим представлениям об идеальном питомце? Который должен быть мал, незаметен, надушен и желательно с подрезанными голосовыми связками, чтобы не тявкать?

Щёки опалило жаром, именно таким и представлялся ей идеальный домашний питомец.

– Или он тебе не нравится потому что увечный? – настойчиво допытывался от нее ответа Артём, сложив руки на груди. Таисия поглядела на Артёма и невольно залюбовалась тем, как футболка обтянула вздувшиеся бицепсы рук и крепкую широкую грудь.

– Нет, не поэтому, – она перевела взгляд на пса, который сидел и чесал пяткой за ухом, – у него что, блохи?

– Он здоров, привит и избавлен от всех паразитов, – спокойно возразил Артём.

– Я не знаю, как за ним ухаживать.

– Научишься.

– Наверняка, с ним нужно гулять, вставать ни свет ни заря…

– Я составлю тебе компанию.

– Это же овчарка, пса нужно дрессировать, а я не знаю как это делается, – оправдывалась Таисия, пытаясь найти не одну причину для отказа.

– Ничего страшного, я знаю парочку центров, где занимаются их обучением.

– Потому что у тебя самого кинологический центр? – не вытерпела Таисия и вспыхнула от осознания того, что сказанным дала ему понять – интересовалась им. Но Артём и бровью не повёл:

– Я всего лишь владелец, всех тонкостей не знаю, но кое-чему я научился.

Все её доводы разлетались в пыль под давлением его контраргументов, не оставляя ни крошки от сомнений, одолевающих её.

– Он сгрызёт мои туфли, – обречённо выдохнула она, глядя как щенок ползком на брюхе пробирается к её туфлям, увлечённо их обнюхивая.

– Я куплю тебе новые, – обезоруживающе улыбнулся Артём, понимая, что битва им выиграна.

Нет, с ним невозможно было иметь дело – он обескураживал, сбивал с толку, добиваясь в итоге своего.

– У меня даже нет ни корма, ни миски для него, – попыталась слабо отмахнуться от подарка Артёма Таисия, с лёгкой улыбкой глядя, как щенок облизывает её туфли, радостно стуча по полу хвостом.

– Считай, что уже есть. Я сейчас спущусь за ними.

– Откуда ты знал, что я соглашусь взять себе этого щенка, Артём?

– Я же видел, как ты ему понравилась, да и он тебе. Просто не привыкла ты к такому. Живёшь в своём мире с выдуманными правилами и подгоняешь под них всё окружающее тебя. Втиснулся в рамочку – отлично, не вписался – пошёл вон.

– Опять отповедь? – нахмурилась Таисия. Почему он не мог просто быть милым и болтать о какой-нибудь ерунде, обязательно тыкал её носом в пренебрежение, чудившееся ему во всём, что бы она не говорила или делала.

– Нет, просто наблюдение. Не дуйся, – пристально взглянул ей в лицо, – блядь, похоже я опять всё испортил?

– Близко к этому, Артём.

– Пожалуй, я принесу всё, что потребуется этому псу, пока не сболтнул ещё чего-нибудь, что придётся тебе не по вкусу.

И вот опять – что не слово, то укол, заставляющий чувствовать её себя какой-то стервозной врединой, попирающей носком туфли всё вокруг. Мужчина уже спускался по лестнице, когда ей пришло в голову с грохотом захлопнуть дверь за его спиной и не впускать, а ещё выкинуть из квартиры пса, принесённого им. Но не сдвинулась с места, почувствовав как щенок, поскуливая, трётся об её ноги, выпрашивая свою порцию ласки. Она вздохнула:

– Ладно, может быть ты не такой уж и проблемный, как кажешься, да? – погладила пса по шерсти, чувствуя, как злость и раздражение испаряются, уступая место странному ощущению, словно щекотавшему её изнутри, – и не с такими справлялись.

В квартиру протиснулся Артём, неся в руках два огромных пакета.

– И это всё для него? Он же вытеснит меня из моей квартиры! – возмутилась Таисия.

– Всего лишь отвоюет небольшой её уголок, главное, не позволять ему лишнего.

– Отличный совет, Артём, – усмехнулась она, глядя на то, как мужчина благоустраивает щенка в просторном коридоре.

– Вот и всё, – подвёл итог своим действиям мужчина, покончив с объяснениями и определив место для щенка в углу. Таисия ничего ответила, пристально глядя на него, ожидая, что он предпримет дальше. Ей просто стало любопытно, насколько далеко простираются планы этого мужчины, внезапно свалившегося на неё словно из ниоткуда, проявляющего невиданное упорство в желании сблизиться с ней, правда действовавшего нестандартными методами. Это не могло не интриговать хотя бы немного. И стоило признать, что время от времени он появлялся в её мыслях, пусть только пока под ярко-говорящей вывеской "странный мужчина", но несомненно привлекательный какой-то особой грубоватой, резкой мужской красотой.

– Я возьму этого пса себе, но с одним условием: как только он будет доставлять мне неприятности, я возвращаю его тебе. А ты забираешь его, по первой же моей просьбе, не пытаясь меня убедить в обратном.

– Хорошо, – улыбнулся Артём, – и как ты собираешься связаться со мной, если не знаешь номера моего телефона?

– Позвони мне, я его запишу. Почему-то мне кажется, что мой номер у тебя уже есть, только не знаю, каким образом ты его достал.

– Для меня это не составило большого труда.

– Не сомневаюсь.

– Ладно, я не буду испытывать твоё терпение и пожалуй ретируюсь, пока всё закончилось на позитивной ноте.

Внезапно он подался вперёд, прижав её к себе, и коснулся губами щеки, легко и осторожно. Внутри неё всё замерло на миг от этого нежного касания. Давно её не целовали так – едва касаясь губами, словно боясь спугнуть. Артём отстранился, вглядываясь в её лицо, но продолжая держать в объятиях. Таисия положила руку ему на грудь, отодвигаясь.

– Прекрати.

– Не могу, – улыбнулся Артём, – меня к тебе тянет. Засела как колючая заноза внутри.

– Так вытащи её – и колоться перестанет, – грудь мужчины под рукой Таисии часто вздымалась и опускалась, словно даже такое её невинное прикосновение его сильно волновало.

– Зачем? Мне и так хорошо, – усмехнулся Артём, накрывая её руку своей широкой, слегка шершавой ладонью. Нужно было как-то прервать затянувшийся обмен любезностями, но было так приятно ощущать его томление и видеть ожидание в карих глазах, что не хватало сил отказаться от того, чтобы ещё немного не насладиться этими мгновениями. Ситуацию разрешил пёс, обхвативший её за щиколотку и потянувший куда-то в сторону.

– Тебе ещё нужно будет придумать ему имя, – Артём наконец отпустил её руку, – я позвоню, чтобы узнать, как ты решила его назвать.

– Только за этим? – иронично улыбнувшись, спросила она, не устояв перед соблазном не поддразнить его напоследок.

– Я попытаюсь притвориться, что именно так.

Глава 21. Май

Таисия не верила на самом деле, что Артём будет возиться с этим псом, как и обещал. Отчего-то в ней поселилась уверенность, что теперь каждое слово и обещание можно будет истолковать превратно или вовсе не принимать во внимание. Она знала, от чего именно возникло это жгучее чувство, мешающее ей поверить на слово, но думать о первопричине не хотелось совершенно, особенно если учесть, что всё меньше болело и уже отходило на второй, а то и третий план. Дымная завеса рассеивалась с каждым часом, с каждым днём всё больше, и уже становилось понятно, что кроме страстной одержимости там ничем и не пахло. Лишь в воздухе витал отчётливый аромат её собственных надежд, воздвигнутых на зыбкой почве, поддерживаемой лживыми убеждениями и красивыми словами, которыми можно было вертеть, как угодно, подставляя той стороной, какой было выгодно на тот момент.

Оттого, когда она вывела пса ранним утром на прогулку, была удивлена, заметив мужчину, прохаживающегося во дворе подъезда. Ей вдруг стало как-то немного стыдно за заспанный вид и хвост из волос, собранный не так аккуратно, как обычно. Она едва заставила себя продрать глаза поутру под нетерпеливое поскуливание щенка, которого решила назвать Лимоном, умывалась холодной водой, решив, что это взбодрит её, но выходило наоборот, спать хотелось ещё больше. Пёс не разделял её сумрачного настроения, рвался с поводка, увлекая вниз по ступенькам лестничного пролёта. Но вид Артёма заставил её пробудиться окончательно. Оказывается, ничто не бодрит сильнее, чем осознание того, что тебя застали врасплох тогда, когда ты находишься не в самом своём лучшем виде.

– Доброе утро, – улыбнулся Артём.

– Доброе, – машинально отозвалась она, борясь с желанием натянуть широкий капюшон спортивного костюма на голову и спрятаться за ним.

– Не смотри на меня так,– выпалила она, всё-таки она не выдержав пытливого, внимательного взгляда Артёма.

– Почему? Не бери в голову, выглядишь хорошо. Такую красоту, как у тебя, сложно испортить. И заспанный вид тебя идёт. Очень мило и естественно, я бы даже сказал, волнующе, – усмехнулся Артём.

Пёс решил перетянуть внимание на себя, рванув резко вбок, ему явно не терпелось порезвиться на свежем воздухе или справить нужду, а скорее всего и то, и другое.

– Как пёс? Не причиняет много хлопот? – спросил Артём, переходя на быстрый шаг рядом с Таисией, которую маленький, но тем не менее сильный щенок изо всех сил тянул за собой, вынуждая едва ли не бежать.

– Пока самым сложным было встать сегодня, – поморщилась девушка, не привыкшая вставать так рано, – Лимон скулил без конца, иначе бы я даже не смогла проснуться.

– Лимон? – улыбнулся Артём, перенимая поводок из рук девушки, – почему Лимон?

– Ничего другого с утра в голову не пришло, – отмахнулась девушка.

– Ладно, пусть будет Лимон. Так ты с ним не справишься, – заметил Артём, – будь с ним немного строже, и не балуй его разными вкусностями, иначе он тебе на шею сядет, оглянуться не успеешь. Собаки быстро чувствуют слабину.

Артём крепко держал поводок в руке, не давая возможности собаке рваться с места так сильно, как ей того хотелось. Лимон дёрнулся пару раз, но потом присмирел и перебирал лапами немного впереди, перейдя на неторопливый темп.

– Видишь? Он чувствует, что здесь ему ничего не светит и признаёт, кто здесь главный.

– Тебя он побаивается, а вот меня не особо, – призналась Таисия, – сдаётся мне, что я верну его тебе скорее, чем ты думаешь.

– Да ты даже не попробовала, – возразил Артём, – наверняка, баловала его вчера и спать он приполз на брюхе к твоей кровати?

Таисия промолчала, кивнув в ответ. Так оно и было – щенок сначала послушно улёгся на постеленный для него коврик, но как только время перевалило за полночь, начал потихоньку ползти в направлении её спальни, скребясь лапой в дверь и поскуливая. Всё окончилось тем, что ей оказалось проще впустить пса и позволить ему улечься на ковёр рядом с кроватью, чем идти и пытаться с ним воевать.

– Этими послаблениями ты точно ничего не добьёшься, – спокойно сказал Артём, – поскулил бы полчаса и перестал, признав твоё право. А так ты сама даёшь возможность поступать как ему заблагорассудится.

– Ладно, – нехотя признала Таисия, – попробую с ним договориться сегодня. Но если он не будет давать мне спать на протяжении ночи…

– Знаю-знаю… Я буду должен его забрать. Можешь хоть ночью мне позвонить, приеду и научу тебя управляться с ним.

Таисия рассмеялась, представив себе недвусмысленность такого поступка, или может просто у неё мысли потекли во фривольном направлении? Но посмотрев в глаза Артёма, загоревшиеся азартным огоньком, поняла, что и он думает так же, явно веселясь и немного себя раззадоривая зрелищем, представившимся ему в ярких красках.

– Ты так и будешь прогуливаться медленным шагом? – решил он перевести разговор в другое русло.

– А что я должна ещё делать? – удивилась Таисия.

– Зачем зря терять время, если можно заняться утренней пробежкой, совмещая её с выгулом пса?

– Я бегаю, но в спортивном зале, – отмахнулась Таисия, признаваясь себе, что после возвращения из поездки в Европу еще не успела дойти до зала, занимаясь решением домашних дел.

– В спортзале совсем не то – закрытое помещение, спёртый воздух, идеально ровная поверхность беговой дорожки и заданный темп. Всё искусственно и выверено. На свежем воздухе – совсем другое дело. Попробуй, тебе понравится, и пёс будет доволен немного размяться, ему полезно.

С этими словами Артём затрусил впереди, Лимон, мгновенно почуяв, что натяжение поводка ослабло, рванул с места, увлекая мужчину за собой, оставляя Таисию позади. Таисия для начала перешла на быстрый шаг, потом немного ускорилась, переходя на лёгкий бег, чувствуя, что догнать мужчину с первого раза явно не сможет. Он явно не испытывал никаких затруднений с бегом, ладная, крепкая спортивная фигура резво бежала впереди неё, являя собой образец тренированного тела, в то время как она, разленившаяся за время путешествия, чувствовала себя не в своей тарелке. Артём кинул взгляд через плечо, одобрительно улыбнувшись ей, и притормозил, всучив поводок ей в руки. Лимон недовольно тявкнул и рванул было наискосок, сбегая с тропинки сквера, но Таисия резко натянула поводок, стараясь удержать его. Неохотно, но всё же пёс подчинился и теперь бежал немного впереди, не так сильно разгоняясь.

– Вот видишь, всё у тебя получается, – ровным голосом сказал Артём, будто и не бежал вовсе по левую руку от неё, а спокойно прохаживался, дыхание у мужчины даже не сбилось, – а ты не болтай, Тася, иначе быстро выдохнешься.

Сказал – как отрезал, да и не смогла бы она болтать. Ритм дыхания уже был учащённым, поневоле она начинала хватать воздух ртом, вспоминая, что так неправильно, но иначе чувствовала, что начинает задыхаться. Ноги ощущались как ватные, с силой ударялись о твёрдую поверхность земли. Да, лёгким и радостным утренним бегом ещё и не пахло, с тоской подумала она. Скорее, пробежка походила на медленную, но верную экзекуцию. Через минут десять она уже едва передвигала ногами и тяжело, прерывисто дышала, признавая, что на сегодня она уже достигла черты своей выносливости, перешла на быстрый шаг, а после и на неторопливый, пытаясь восстановить дыхание, что удалось сделать далеко не сразу.

– Для первого раза неплохо, – заметил Артём, ободряюще улыбаясь, – завтра поначалу будет ещё тяжелее, но как только разомнёшься, дело пойдёт на лад.

Она всё ещё тяжело дышала, будучи не в силах вымолвить ни слова, думать о том, что придётся вставать так рано каждый Божий день и изводить себя, ей пока не хотелось.

– Быстро привыкаешь, – заметил мужчина, будто знавший её мысли, – я уже не могу без этого, сразу начинаю чувствовать, что начало дня упущено впустую.

– По тебе заметно, – наконец смогла вымолвить она, признавая очевидное.

– Ну хоть что-то ты во мне заметила… Неплохое начало.

Неплохое начало? Уверенности ему в себе было не занимать, как и настойчивости. Артём не отстал ни после первого, ни после второго дня, с какой-то маниакальной настойчивостью встречая её ранним утром у подъезда, свежий, бодрый, в тёмном спортивном костюме, готовый покорять все вершины мира. Перебрасывался парой фраз и молча бежал рядом, забавляясь после пробежки с псом, уча девушку, как нужно обращаться с собаками. Она вынуждена была признать, что опять он оказался прав – бег ранним утром несравним с занятием на беговой дорожке. Другой шаг, иные ощущения под подошвой спортивных кроссовок, странное чувство, заполняющее изнутри. Спокойное, умиротворённое, неторопливое. Мышцы выполняют свою работу, затягивая тело в монотонный ритм, немного усыпляя сознание, заставляя его плавать в свободном от мыслей пространстве. Просто раннее утро и прохладный воздух, радостный пёс и молчаливый мужчина, находящиеся рядом. Ничего лишнего и противоестественного, как будто так и надо. Оказывается, Артём мог быть приятным, как только отпадала необходимость ёрничать перед ним или показывать свой характер, словно капризное дитя. Иногда он бывал резок в высказываниях, но, судя по всему, такова была его натура, предпочитавшая резать по живому, не затягивая, облекая правду в нарочито грубые выражения время от времени. С чем-то она соглашалась, с чем-то категорически нет, иногда спор выходил слишком жарким, и как только отведённое время для утренней прогулки заканчивалось, они расходились, едва не пылая от негодования от того, что договориться до единого мнения не удалось. Иногда они продолжала мысленный спор с ним даже тогда, когда диалог уже закончился, и они разошлись каждый по своим делам. Но наступало новое раннее утро, встречавшее её решительным видом Артёма, настроенного продолжать общение, несмотря на прошлую размолвку.

Глава 22. Май

Последние числа мая – назначенное празднество её Дня Рождения. Сначала с родными, на день раньше положенного, затем – с друзьями. Придётся на пару дней куда-то пристроить Лимона, думалось ей. Может, Артём заберёт его к себе на время? Но мужчина вежливо отказался, заметив недовольно, что ему надо уехать на эти пару дней. Долго ломать голову не пришлось – отвезла пса домой к матери, разместив его во временно пустующем вольере, наказав домработнице кормить Лимона вовремя. И окунулась с головой в атмосферу праздника – дорогой ресторан, подарки близких, непрекращающееся внимание и комплименты, сыплющиеся со всех сторон… Прекрасно, конечно, но чего-то не хватало в этой роскошной атмосфере праздника, быстро утомившего её. И с каким-то неудовольствием, засыпая, подумала, что завтра придётся кутить ещё и с друзьями. Внезапно разом захотелось послать всё и всех куда подальше и… Что и? Ответа пока не было, она пыталась найти его, но не получалось вот так, сразу определиться. Словно она разом потеряла все свои привычные ориентиры, не успев обзавестись взамен них новыми. Оставалось только надеяться, что всё разрешится со временем, а сейчас придётся временно плавать в подвешенном состоянии.

В день её Рождения с утра дел было невпроворот – постоянные звонки от друзей, со смешками и бесконечным подтруниванием, родные, пусть и поздравившие накануне, не преминули заглянуть, обняв напоследок. Утро едва началось, приближаясь к отметке в одиннадцать часов, а она уже чувствовала себя уставшей и разбитой, желая только одного – поскорее разделаться с утомительным торжеством, как с неприятной обязанностью. Оставалось только дождаться Мишку, обещавшего за ней заехать немного позднее. Но вместо него в домофон позвонил курьер, желая доставить презент.

– От кого? – довольно резко спросила она, боясь, что вновь придется отделываться от подарков Алексея, но курьер назвал имя Артёма, и она расслабилась, впуская работника службы доставки. Курьер внёс огромную корзину цветов, красные и белые розы вперемешку, сразу наполнившие своим ароматом пространство коридора. Таисия невольно улыбнулась, вдыхая нежный запах цветов, и наскоро распрощалась с курьером. Обошла корзину, занявшую собой пространство коридора почти полностью. Пожалуй, это самый огромный букет, что ей дарили, впору фотографироваться с ним и выставлять в Instagram, на зависть всем подругам. Оттащила корзину волоком в зал, оставив её стоять на полу, не представляя, как и куда можно поместить этот огромный букет. Если только прямиком в ванную, заполнить её водой и поставить его туда, как раз займёт её по размеру и будет стоять долго-долго, не увядая. Всё же внимание Артёма ей было приятно. Не просто потому что внимание мужчины всегда льстит женскому самолюбию и наполняет уверенностью в себе, нет. Было что-то притягательное в его постоянном, неослабевающем интересе к ней, как бы она не ёрничала и не задевала его иногда слишком резкими словами. Он мог вспылить, выматериться и уйти прочь, но неизменно возвращался, едва остывал, извиняясь за собственную грубость, потому что не умел быть иным. Его внешность полностью отражала внутреннее наполнение, как ей казалось. Он выглядел и был резким, уверенным, напористым, но вместе с тем терпеливым и внимательным, по крайней мере по отношению к ней. Её не могло это не волновать – как менялось выражение его глаз, когда он смотрел на неё, какой улыбкой освещалось его суровое лицо, как и то, что он не требовал от неё ничего, просто присутствуя рядом. Несомненно, она привлекала его как женщина, это было понятно по его взглядам и тому особому отношению, явно чувствующемуся, когда оно направлено именно на тебя, но пока он не позволял себе ничего лишнего, ограничиваясь лёгкими, едва ощутимыми объятиями и дружескими поцелуями. Было в этом что-то новое и непонятное для неё. Обычно все мужчины, с которыми она встречалась до него, ясно выражали свои намерения и не преминули насладиться минутами и часами сексуальной близости, никогда не оттягивая резину до последнего, а некоторые, как, например, последний му…жчина (едва успела поправить она себя мысленно) и вовсе начинали отношения с постели, так и оставаясь в рамках постельных утех до самого последнего момента. Она не знала, что выйдет из всего того, что начинало связывать её с Артёмом, и внутренне усмехалась, ей бы и в голову раньше не пришло, что она может находиться рядом с таким, как он, словно пришедшего из другого измерения, и упорно утягивающего её за собой. Постепенно, шаг за шагом, минута за минутой отвоёвывая её для себя.

Немногим позднее после ухода курьера зазвонил сотовый телефон, высветив на экране имя Артёма. Она с улыбкой взяла трубку, слушая его низкий приятный голос.

– Тебе уже доставили букет, Тася? Курьер отчитался, что сделал всё в лучшем виде, но хотелось бы знать наверняка.

– Да, спасибо, букет чудесен, хоть и слегка великоват.

– Я хотел бы вручить его лично, но пока ещё нахожусь в пути, и вернусь только к вечеру. Отчего-то не думаю, что будешь сидеть и ждать меня, верно? – усмехнулся мужчина, голос которого звучал чуть приглушённо из-за шума оживлённого места.

– Ты как всегда, всё сам сказал за меня, Артём, – чуть укоризненно произнесла она, – вчера отпраздновали с семьёй, а сегодня – с друзьями…

Она прикусила губу, желая услышать его реакцию на собственное заявление. Нет, никаких требований он выдвигать не имел права, но всё же интересно было послушать, что он на это скажет. Как правило, отъявленные собственники и ревнивцы сразу же начинали чувствовать себя оскорблёнными до глубины души подобным, желая, чтобы всё внимание было сосредоточено на их персоне. И даже если они не заявляли об этом прямо, их тон подразумевал недовольство происходящим и начинался мелкий шантаж или звучали намёки. Артём замолчал, пару десятков секунд она не слышала ничего, словно он отложил телефонную трубку в сторону, забыв про неё на время, а потом всё же вымолвил:

– Тебе хотя бы можно будет позвонить сегодня попозже или не стоит и пытаться?

– Если захочешь, Артём. Я не стану игнорировать твой звонок.

– Что в самом деле? – голос звучал недоверчиво, – пока не заметил, чтобы ты была как-то ко мне по-особенному расположена, а временами и вовсе создаётся впечатление, что хочешь от меня избавиться, но пока не знаешь как.

Он опять заставлял её чувствовать себя немного неуютно, когда в очередной раз задавал вопросы, на которые она пока не могла дать чёткого ответа. Нравился ли он ей? Безусловно, но вот насколько? Ясной позиции на этот счёт у неё не было, в чём-то он её даже немного пугал, возмущал до глубины души, вместе с тем волнуя и задевая некие струнки внутри. Понятно было только, что равнодушной к нему она уже не могла быть, но всё еще до конца не разобралась в истоках и причинах собственного отношения к нему.

– Тёма, – вздохнула она, – не требуй от меня сейчас чётких ответов, я их пока не знаю.

– Опять едва ли нахрен не послала, Тася. Ни да, ни нет… Гадай теперь, что с тобой делать.

– Просто позвони мне, когда вернёшься, – попросила она, – я буду рада тебя услышать.

– Ладно, – отрывисто бросил он, – мне пора, скоро посадка на рейс.

А следом затарабанил в дверь Мишка, даже не надо было спрашивать, кто это, было понятно сразу. Залетел, как шумный вихрь, подбадривая и поторапливая её:

– Давай, Таська, шевелись. Все ждут только тебя!

– А как же..?

– Готово всё! – Мишка широко взмахнул руками, – я добавил немного позитива, и теперь всё точно будет на высшем уровне!

– Что-то я уже побаиваюсь ехать на дачу, – пробормотала она, закидывая в небольшую сумку последние мелочи.

– Да ладно тебе, всё в духе молодежи нашего времени, а то совсем закисла и, как бабулька, завела себе щенка убогого какого-то, линяющего к тому же.

– Лимон не линяет, просто не надо было надевать бархатные тапочки, – возразила Таисия. Лимон Мишке не понравился сразу же, едва он его увидел, к тому же щенок насолил приятелю, полежав на его супер модных тапках, оставив на них немного шерсти.

– Верни его туда, откуда взяла, – гнул своё приятель, – я тебе взамен другого питомца подарю, нормального. С документами и родословной, а не эту псину помойную.

– Слишком много болтаешь, – остудила пыл приятеля Таисия, – это уж мне решать, помойную или благородную псину я хочу видеть рядом с собой.

– Знаю я, в чём тут дело, – протянул Мишка, заглянув в зал и увидев гигантский букет цветов, – псы, так сказать, отборные, да? Как бы не пришлось тебе потом опять мне в жилетку плакаться.

– А что, все плакальные места на жилетке уже забронированы? – съехидничала девушка, закрывая за собой дверь квартиры.

– Для тебя найдётся свободный кусочек, – заверил приятель, вновь переключаясь на отличный настрой, – но место это уменьшается в размерах, усыхает так сказать…

***

Несмотря на то, что хотелось собрать самых близких друзей, тусовка всё же вышла не маленькой, всего чуть больше сорока человек. Кто-то со своей второй половинкой, кто-то привёл еще друга или подругу – и сейчас вся эта толпа увлечённо праздновала, находясь на территории дачи, которую волне можно было именовать просто загородным домом: двухэтажный коттедж и пару пристроек рядом с основным зданием, аккуратно постриженная лужайка с небольшим бассейном и декоративные деревья повсюду. День выдался солнечным и тёплым, спиртное лилось рекой, в воздухе витали ароматы жареного мяса, а над всей площадью грохотала музыка и то и дело слышались взрывы громкого хохота. Нет, на самом деле было весело, приглашённые Мишей аниматоры не давали скучать, всё время тормоша празднующих. А на позднее вечернее время было запланировано ещё файер-шоу и фейерверки, проболтался приятель уже слегка заплетающимся языком. Было приятно видеть своих близких друзей, даже Таня со своим мужем Славой в кои веки оставили своих двух отпрысков и сейчас отдыхали наравне со всеми, стряхнув с плеч постоянные семейные заботы. Веселье не умолкало ни на минуту, но иногда в голову закрадывалась мысль, что ей хочется улизнуть отсюда и спрятаться от всех подальше. Странное, гнетущее чувство, нет-нет, да и заставляющее немного задуматься или просто взгрустнуть, несмотря на то, что на лице светилась улыбка, тем не менее не затрагивающая глаза.

– Чего такая невесёлая? – плюхнулся на шезлонг, стоящий рядом, Мишка, – всё же по высшему разряду!

– Да, всё супер, и аниматоры к месту. Наверняка, без них было бы не так весело, – согласилась Таисия.

– Вот смотрю я на тебя и не понимаю, чего тебе не хватает, а?

– Мишка, не начинай, – поморщилась Таисия, – слушать рассуждения слегка перебравшего друга ей не хотелось.

– А я может хочу начинать, – упрямо сверкнув глазами, возразил он, – нормально же было всё, когда встречались.

– Вспомнил… Это было лет пять или шесть назад, Миш. Весело просто время проводили и всё.

– Личный клоун, так, что ли?

– Давай ты для начала немного протрезвеешь. А ещё лучше удели время своей девушке, она без тебя явно скучает. Для чего ты её сюда привёл, чтобы она смотрела, как ты ко мне каждые пять минут бегаешь под любым предлогом?

Мишка обиженно надул губы:

– А я тоже могу… букетики дарить и собачек, может даже получше.

– Не в букетиках дело. Всё, иди уже, – толкнула его в плечо и встала, – пристал как банный лист…

Мишка зло взглянул на неё, но настаивать не стал, наверняка, спиртное ещё не полностью охмурило его разум. В последнее время его слишком часто начало заносить на тему прошлых отношений, и это ей уже надоело, точка была поставлена давным-давно, только приятель почему-то это никак не мог понять, время от времени надоедая ей своими намёками, а иногда и открыто говоря о желаемом. Вот только ей не было до этого никакого дела, абсолютно. Она смотрела на него просто как на друга, тем не менее отчётливо понимая, что он желает большего, до сих пор. Усмехнулась – от кавалеров нет отбоя, выбирай – не хочу, и зашла в дом, за сумочкой, в которой лежал сотовый телефон. На время она забыла о том, что Артём собирался ей позвонить, а сейчас вспомнила, решив держать телефон поблизости, чтобы не огорчать его напрасным ожиданием.

Он позвонил, когда уже настал вечер, и солнце начало садиться, освещая всё золотисто-оранжевым. Услышав его голос, улыбнулась, понимая, что за пару дней отсутствия даже успела по нему соскучиться самую малость.

– У тебя довольно шумно… Празднуете?

– Да, отмечаем, – ответила она, удаляясь от веранды в сад, села на качели и оттолкнулась ногой от земли.

– Извини, не хотел отвлекать…

– Нет, ты меня не отвлекаешь, – отмахнулась она, признавшись, – на самом деле даже скучно. Одно и то же, только декорации меняются.

– Звучит не очень радостно.

– Правда, как она есть, Артём, – усмехнулась Таисия.

– Я не мастер веселить, иначе бы рассказал смешной анекдот, чтобы ты улыбнулась.

– Спасибо, наелась. Только и делаю, что слушаю смешные анекдоты и отпадные истории, даже в ушах звенит.

– Могу приехать и посидеть рядом с тобой с унылой физиономией.

Она улыбнулась, расслышав в его голосе вопросительные интонации, словно он спрашивал у неё разрешения, позволяя самой решать, нужно ли ей его присутствие. Она не знала ответа на этот вопрос. Она не готова была сказать твердое "да" и в то же время что-то мешало ей отрезать уверенным "нет".

– На твоё усмотрение, Артём, – вымолвила она, уйдя от прямого ответа, – я в дачном посёлке…

Выслушав адрес, мужчина коротко бросил:

– Я знаю, где это. Скоро буду.

На самом деле он появился скоро, добравшись меньше чем за час, будто всё время находился где-то неподалёку, выжидая нужного момента. Таисия усмехнулась своим мыслям – теперь ей начинает казаться, что все только и делают, что выслеживают её, желая загнать в угол. А всё Алексей, будь он неладен, со злостью подумалось ей и захотелось разом стереть все те воспоминания о нём и его теле, что ещё оставались где-то внутри, заполнить пустоту кем-то другим, погреться у чужого огня. Который как раз сейчас полыхал нетерпением в карих глазах Артёма, пристально смотревшего на то, как она приближается к нему. Ей вдруг захотелось разом наплевав на всех своих гостей, просто улизнуть с территории загородного дома, мало заботясь о том, что её могут хватиться и начать беспокоиться. Мужчина на короткое мгновение обнял её, сжав в объятиях чуть крепче, чем обычно.

– С днём Рождения, – Артём извлёк из кармана аккуратную небольшую бархатную коробочку, протягивая её Таисии, – не подумай, что я только щенков, подобранных на улице, дарить умею.

– Я так и не думала, – честно призналась она, открывая подарок, разглядывая изящную золотую брошь с прозрачно-голубыми топазами, выполненную в виде пёрышка.

– Тебе нравится? – немного напряжённо спросил он, – если не нравится, я выберу тебе что-нибудь другое или можешь сделать это сама…

– Нравится, – Таисия приколола брошь на верх сарафана, наблюдая, как лицо мужчины светлеет, озаряясь от довольной улыбки при взгляде на неё. Так приятно было купаться в его явной симпатии, что даже волновало немного больше обычного и хотелось с головой окунуться в это чувство, не растрачивая его впустую.

– Может, немного прогуляемся? – предложила она.

– Хотел предложить тоже самое, но думал, что ты предпочтёшь компанию друзей.

– Надоели уже за сегодняшний день, хочу отдохнуть от всех и как можно дальше.

– Садись, – мягко подтолкнул её Артём в сторону автомобиля, – по пути сюда попалось одно место, тихое и спокойное. Тебе должно понравиться…

Ехать пришлось не так уж далеко, удивилась она, не зная, что в знакомых краях есть места, подобные этому. Надо было всего лишь съехать с основной трассы, углубившись вбок по проселочной, местами заросшей бурьяном дороге. Перед глазами лежало небольшое, возвышенное пространство, с одной стороны прикрытое небольшой опушкой, а за ней простирается вдаль открытая зелёная равнина, за которой уже село солнце, но всё ещё полыхает немного багряным горизонт.

– Красиво, – призналась она, оглядывая ложащиеся на землю сумерки и медленно тающие красноватые всполохи на горизонте, появившиеся после заката.

– Очень, – ответил ей Артём. Вот только смотрел он не расстилающуюся перед ними земную поверхность, а на неё, в упор, не отводя глаз, словно впитывал внутрь себя каждую чёрточку её лица. Это будоражило, словно по коже скользили тёплыми согревающими лучиками, зарождающими приятные мурашки откуда-то изнутри. Поддавшись порыву, она приблизилась к нему, прижавшись своими губами к его, мягко обхватив на мгновение, и отстранилась, разглядывая его лицо, осознавая, что он тянется к ней всем своим телом, обхватывает тонкую талию, зарывается пальцами в волосы и выдыхает ей в лицо:

– Зачем дразнишь меня, Тася?

– А зачем ты приехал, Артём? Не ко мне?

Мужская ладонь крепко прижала её тело к своему, поднимая второй рукой лицо за подбородок, заставляя смотреть себе в лицо:

– К тебе, Тася, больше ни к кому не хочется. Только к тебе и тянет.

Она улыбнулась, чувствуя, как вибрирует его голос от сильных эмоций и желания, ещё прячущегося за стеной самообладания, но уже прорывающегося сквозь неё хриплым, осипшим голосом, сильными пальцами, поглаживающими нежную кожу через тонкую ткань сарафана, тёмными всполохами в его глазах. Стоит лишь подтолкнуть самую малость и сорвётся вниз, не удержавшись. Не нужно было ничего говорить, просто прижаться теснее к твёрдому телу с рельефными мышцами и немного потянуться губами вверх, приглашая его к поцелую, который не заставил себя долго ждать. Его резко очерченные губы вихрем подмяли её, заставляя раскрыться навстречу касаниям, и втянули в свой рот, попеременно посасывая то нижнюю губу, то верхнюю, обводя их языком и легонько прикусывая между зубами так, что становилось немного больно и остро пульсировало, а потом его губы растирали это пылающее ощущение по всей поверхности её губ, заставляя их гореть. Таисия обхватила его торс руками, обводя пальцами выступающие мышцы, замирая от предвкушения и давая ему насладиться собой, своими губами и близостью тела. Его руки переместились и сжали упругую грудь, нагло оттянули верх сарафана вниз, заставляя его поддерживать грудь так, что она вызывающе острыми сосками была направлена вверх, к нему. Артём оторвался от губ и наклонился, мягко втягивая в рот попеременно соски, медленно обводя их кончиком языка. Отстранился, посмотрел затуманенным жарким взором на поблёскивающие от влаги холмики и мягко толкнул девушку, заставляя отступать назад, прижимаясь лопатками к металлу автомобиля и вновь дёрнул её на себя так, что она едва не повисла на нём.

– Хочу я тебя, Тася, знаешь как сильно? Охренеть можно. Или сдохнуть, зная, что всё это ненастоящее.

Разгорячённая поцелуем и лаской, она содрогнулась телом, подаваясь ему навстречу, прижимаясь и чувствуя, как он упирается в неё торсом. Слишком напористо и откровенно, жаждая большего, возбуждая так, что невозможно не приподнять одну ногу, отводя её в сторону, приглашая его сделать ещё один шаг к ней. Он коснулся гладкого колена, скрытого тканью сарафана и потянул ткань наверх, проникая рукой под неё, жарким прикосновением поглаживая кожу, обхватил бедро снизу и резко прижал её к себе, касаясь грубой тканью джинсов мягкого треугольника между бёдер.

– А тебе чего хочется, Тася? – прошептал он ей на ухо, отстраняя бёдра, и продолжая двигаться пальцами к заветному треугольнику. Коснулся тонкой ткани и сдвинул её в сторону, положив пальцы на чувствительный бугорок, мгновенно отозвавшийся на осторожные поглаживания.

– Тебя хочу, Артём, – возбуждение отчетливо захватывало власть над телом, желающим только одного – поскорее раствориться в сильных руках мужчины и почувствовать на себе всю силу и энергию, принять его жар в себя, отдаваясь.

– Скажи еще раз… – попросил он и забрал своими губами возможность ответить, покрывая множественными лёгкими касаниями, а после, отстранившись, чуть зло проронил:

– Думаешь, я не знаю, что похрен тебе сейчас на меня, а, Тася?

Он пристально вглядывался в её лицо, ожидая ответа, а его пальцы жили собственной жизнью, мягко поглаживали бугорок клитора, трепещущий под нежными касаниями, изнывающий от медленной ласки, сводящей с ума. Она не смогла сдержать стонов, вырывающихся из рта, глаза прикрывались от желания, овладевающего телом, но силой заставила себя посмотреть на него, нависшего над ней в ожидании.

– Ошибаешься, – простонала она, чувствуя, как он накрывает её рот своим, сминая губы в жадном поцелуе, скользнув внутрь её рта языком. Он провёл им по внутренней стороне верхней губы и уверенным движением начал дразнить её язычок, то поглаживая его, то ударяя по самому кончику.

– Хрена с два, Тасенька. Я, блядь, знаю, что сейчас ты не обо мне думаешь, – его пальцы, ласкающие клитор, сдвинулись ниже, коснувшись лона, начавшего сочиться влагой, – и ни о ком ты сейчас не думаешь вообще. Просто хочешь использовать меня, как тот гондон, а потом выкинуть и забыть, идя дальше.

Артём выдыхал ей это прямо в губы осипшим голосом, жадно сминая ягодицы одной рукой, а пальцы второй обводили вход в лоно, то кружа вокруг, то скользя по нему сверху вниз. Внезапно движения прекратились, пальцы его так и остались лежать поверх лона, едва касаясь его. Таисия приоткрыла глаза, рассматривая напряжённое лицо Артёма, находящееся буквально в паре сантиметров от своего.

– Скажи, Тася, так ли это? – темные глаза мужчины полыхали огнём нетерпения, а ещё она прочитала в них явную муку от осознания того, что он окажется прав, и желание ошибиться в собственной убеждённости. Он ждал её ответа как будто приговорённый на казнь ждал помилования, хотел поверить в надежду, но боялся этого. Она вдруг почувствовала свою власть над этим сильным мужчиной и едва заметную нить, протянувшуюся между ними с самой первой встречи, тонкую, но прочную. И стоит ей немного потянуть на себя, как он послушно пойдёт на этот зов, не будучи справиться с ним. Непривычное, новое для неё ощущение, пьянящее и возбуждающее, соблазняющее проверить, насколько сладким оно окажется на вкус. Она вглядывалась в его застывшее в немом ожидании лицо, понимая, что он не сможет устоять, только не сейчас, когда её тело мелко подрагивает от его прикосновений, а заветное так непозволительно близко.

– Нет, не так, Артём, – она выгнулась и направила бёдра вниз, призывая его углубить прикосновение пальцев, послушно скользнувших внутрь, и начавших двигаться в быстром темпе.

– Ты не понимаешь, что как только я в тебя, – простонал он, прижимаясь ещё крепче, – пропала ты насовсем… Я же не отстану от тебя. Моей будешь, слышишь? Вся!

Он резко вогнал пальцы глубоко внутрь, прижав их к внутренней стенке лона, массируя его, а губы жадно впились в тонкую нежную кожу шеи у ключицы.

– Понимаешь ты это или нет? – выдохнул он ещё раз, пожирая её голодным взглядом.

– Да, – едва слышно, на всхлипе, смешанным с глубоким стоном прямо в его губы, проникая внутрь языком, кружа вокруг его, соблазнительными толчками проникая всё глубже, призывая его к более активным действиям.

Артём переместил обе руки на ягодицы, поддевая пальцами резинку трусиков, стягивая их вниз, в то время как она нетерпеливо пыталась поднять футболку на его теле, чтобы прикоснуться к смуглой, гладкой коже, ощутить её жар и гладкость. Пальчики поднялись вверх, очерчивая развитую мускулатуру груди и вновь спустились вниз, поглаживая мышцы пресса, то быстро поднимающиеся, то опадающие вниз от учащённого дыхания. Нарочно медленно провела ладонью по животу, забираясь самыми кончиками пальцев за верх джинсов, поддразнивая. Тотчас же его рука накрыла её, заставляя опуститься ниже, чтобы расправиться с ненавистной пуговицей и молнией, сдерживающими порыв напряжённой плоти. Она послушно расстегнула джины и потянула их вниз вместе с боксерами, обхватывая рукой крепкие мужские ягодицы, притягивая его к себе. Так они и стояли, ласкаясь языками в сумасшедшем темпе, сгорая от быстро нарастающего желания, которое вот-вот должно было заставить их перешагнуть последнюю черту. Таисия пылала от возбуждения, концентрирующегося внизу, сильного настолько, что она чувствовала, как капелька влаги стекает по внутренней стороне одного бедра, а пульсирующий член, прижатый к её животу, только усиливал предвкушение скорого соития. Артём не выдержал этой сладкой пытки, одним резким движением подхватил девушку под бёдра, заставляя обвить ногами его торс, и прижал спиной к разгоряченному металлу автомобиля, прикасаясь возбуждённым членом к мокрым складочкам, мягко тараня вход в лоно, желающее как можно скорее поглотить его целиком. Бёдра девушка дёрнулись вперёд, насаживаясь на него парой толчков, жадно и остро так, что под закрытыми веками ярко полыхнуло красным, а тело содрогнулось от резкой судороги.

– Дааа, – выдохнула она, когда он заполнил её целиком, – ещё, пожалуйста, Артём…

Он не заставил себя долго ждать, подгоняемый её громкими сладострастными стонами, принялся двигаться внутри то мелкими быстрыми толчками, то выходя полностью и медленно заполняя её, заставляя извиваться и орошать влагой, раз за разом выкрикивая его имя, в то время как он целовал губами её шею, прикусывал зубами до боли и следом зализывал горевшее место от укуса языком, вбирал в рот нежную кожу, оставляя на ней краснеющие следы. А сам в это время дрожал от нетерпения и быстро нарастающего возбуждения, жадно и неистово вбивался в неё, беря желанное и доступное, бывшее открытым перед ним и охотно отдающееся ему с ответным жаром. Слишком желанна была цель, наконец достигнутая в обоюдном движении тел навстречу друг другу, чтобы не сорваться вниз в пропасть, прямо в жерло опаляющего экстаза, сплавляющим их единой порцией яркого наслаждения.

Глава 23. Июнь

Таисия проснулась, не сразу вспомнив, где находится. Просторная светлая спальня, огромные окна в пол, прикрытые едва колышущейся от ветра тонкой материей штор. Резко села в кровати, откидывая в сторону одеяло.

– Доброе утро, – послышался голос мужчины. Она перевела взгляд и увидела Артёма, стоявшего в дверном проёме, – или вернее день.

Взгляд мужчины скользнул с лица девушки ниже, на оголённую грудь. Чёрт. Лицо полыхнуло жаром, но прятаться под одеялом было глупо. Только не после их вчерашнего бурного секса, потому просто прислонилась спиной на подушки, понимая, что Артёма будоражит от вида её тела, и наслаждаясь этим пониманием.

– Который час?

– Половина двенадцатого, – Артём так и остался стоять в дверях, медленно скользя взглядом её фигуре.

– Чёрт, – сказала она теперь уже вслух, – обычно я так долго не сплю.

– Ерунда, – усмехнулся Артём, – значит тебе хорошо спится в моём доме, рядом со мной.

Мог бы и не подчёркивать это, подумалось ей. Возвращаться на празднование Дня Рождения вчера совершенно не хотелось ни ей, ни ему, потому он просто решил отвезти её к себе домой, а по пути она уснула, сморённая монотонным шорохом автомобильных шин об асфальтированную дорогу, уснула так крепко, что едва открыла глаза, когда он занёс её в дом, и тут же уснула опять.

– Я снял с тебя сарафан, чтобы ты не укололась брошью. Она могла расстегнуться, – продолжил Артём.

Ну конечно же, только за этим, усмехнулась мысленно она. И желание полюбоваться ею в полуобнажённом виде здесь не играло никакой роли.

– Ванная по коридору налево, – Артём вошёл в комнату, раскрыв один из шкафов и бросив ей на постель бельё.

– Что это?

– Домработница ещё не погладила твой сарафан. А это можешь не надевать, если не хочешь. Я не против. Буду ждать тебя внизу, на кухне.

Артём развернулся и вышел, оставив её одну собраться с мыслями и дав ей время привести себя в порядок. Невиданная тактичность и внимание с его стороны. Пора выбираться из постели – схватила под мышку предложенное Артёмом и прошла в указанном направлении, в ванную комнату, приняла душ, проведя привычные утренние процедуры, прогоняя остатки сна. Развернула комплект белья и едва не рассмеялась в голос – хорошо же она будет выглядеть в огромной белой мужской майке и боксерах. Но иного варианта не было, натянула бельё на себя и потопала вниз. Блуждать по коридорам в поисках кухни не пришлось – он ждал её внизу у лестницы, пробежался взглядом по фигурке девушки, рассмеявшись.

– Выглядишь забавно, но мне нравится, – прокомментировал он, приобнимая за талию, – будешь завтракать?

– Не откажусь, – горячая мужская ладонь приятно грела тело даже через ткань майки. Главное – не потерять боксеры, низко сидящие на бёдрах, которые то и дело приходилось подхватывать, чтобы не соскользнули вниз по ногам.

На кухонном столе по плетёным вазочкам была разложена свежая выпечка и фрукты, аккуратно нарезан сыр и тонкие ломтики багета.

– Не знаю, как ты привыкла завтракать по утрам.

– Ничего особенного, варю кофе…

Артём приглашающим жестом указал ей на стол со стоящей на нём туркой:

– Турка на плите, а в этой банке – свежемолотый кофе. Можешь похозяйничать на моей кухне.

– Вот как? Доверяешь мне столь ценный ритуал?

– Я думаю, ты справишься, – усмехнулся Артём, пристально наблюдая за каждым её движением. Таисия поставила медную турку с серебряным покрытием внутри на медленный огонь, давая ей немного прогреться, всыпала молотого кофе, добавляя в него щепотку соли.

– Тебе с сахаром? – спросила она.

– Делай так, как привыкла, – голос мужчины раздался совсем близко. Когда только успел подобраться сзади к ней почти бесшумно? И сейчас стоял совсем близко, едва не касаясь её своим телом. Она аккуратной струйкой влила в узкое горлышко турки холодную воду и убавила огонь до минимума.

– Думаю, кофе будет вкусным, – обнял её, прижавшись сзади, мгновенно перемещая руки с талии, поднимая и ныряя ими в широкие прорези майки, свисавшие по бокам и оголяющие её грудь. Пальцы Артёма мгновенно скользнули внутрь, обхватывая грудь, легонько сминая её под тканью. Сжал немного сильнее и следом принялся мягко массировать твёрдые полушария, постепенно приближаясь пальцами к центру. От этих касаний, осторожных, но чувственных по телу начало разливаться приятное томление, медленно распространяющееся вокруг, постепенно охватывая всё большее площадь. Артём коснулся губами шеи, покрывая её лёгкими поцелуями, а пальцами продолжал ласкать девушку, обхватив твёрдые вершины сосков, перекатывая их между пальцами, усиливая нажим и ритм движений с каждой секундой, заставляя дыхание учащаться и всё острее реагировать на ласку, превращающуюся в отчётливо нарастающее возбуждение.

– Артём, – выдохнула она, постанывая, – ты меня отвлекаешь.

– Закрой свой хорошенький ротик, Тася, и следи за кофе, – пробормотал Артём между поцелуями, оттягивая её соски и мягко поглаживая их следом, чередуя чуть грубоватую ласку с нежными касаниями. Невозможно было не отреагировать на умелые прикосновения этих горячих рук, то жадно сминающих грудь, то успокаивающих нежными движениями. Подталкивал к опасному краю и не давал упасть за него, поддерживая на грани. Запах кофе щекотал ноздри, от плиты исходил жар, но больше всего накалял обстановку Артём, захвативший её в свои властные руки, не давая отстраниться. На поверхности кофе начала подниматься пенка, и Таисия быстро сняла её с огня, боясь как бы от мелкой дрожи возбуждения не пролить ароматный напиток.

– Умницаа, – довольно протянул Артём, разворачивая её лицом к себе, обхватил за талию и сделал пару шагов назад, увлекая её за собой. Прижался к губам, нетерпеливо их целуя, едва не кусая, и ворвался внутрь ротика своим языком, проникая глубоко и быстро, подчиняя своему ритму. От жаркого поцелуя глаза закрывались, тело погружалось в мягкие волны удовольствия, накатывающие от каждого прикосновения Артёма.

– Мне кажется, она совсем лишняя, – мужчина прервал поцелуй и стянул майку, спустив её через широкую горловину вниз по плечам, пальцами поддевая боксеры, давая им скользнуть вниз. Отступил на шаг назад и сел на кухонный диван, притягивая Таисию к себе за талию.

– Такая красивая, – выдохнул он, зажимая бёдра девушки между своими ногами. Положил руки на спину и прижался губами к нежной коже, поднимаясь выше, скользя ртом по груди, пока не накрыл губами один из сосков, мягко втянул его в рот, очертив контуры языком, и прижался ко второй груди, повторяя движения. Таисия обхватила руками голову мужчины, полностью отдаваясь на его волю, который усиливал напор требовательного рта и языка, иногда пуская в ход зубы, не оставляя грудь без внимания ни на секунду, подключив к чувственной пытке пальцы, разминающие один сосок, пока его язык порхал над вторым. От жадных нетерпеливых прикосновений языка и губ, попеременно посасывающих самые кончики сосков сводило низ живота возбуждением, острым и явно ощущающимся, нарастающим слишком быстро. Рот приоткрылся, выпуская громкие стоны один за другим, пальцы девушки судорожно скользили по голове мужчины и цеплялись за сильную шею, порывисто прижимая его к себе ещё ближе, чтобы не останавливался ни на секунду. А он и не собирался этого делать, лаская её, как безумный, заставляя дрожать и покрываться кожу спину мелкой испариной. Таисия чувствовала, что ещё немного и не сможет удержаться, чувствуя приближение мгновенной разрядки просто от того, что он вот так жадно сосёт и лижет её грудь, зажимая соски между зубами, не давай ей ни малейшей попытки отстраниться и прийти в себя. Нет, ничего подобного, крепко держал её зажатой между своих ног и сводил с ума, сталкивая за грань реальности. Яркая вспышка накрыла с головой, заставляя содрогаться от сладких конвульсий, от которых подгибались ноги и пульсировало, сокращалось лоно.

Артём мягко поцеловал кончики сосков и потянул девушку на себя:

– Иди ко мне, – глаза горели нетерпением и возбуждением, взгляд был чуть пьяным, словно его штормило от жаркой ласки так же сильно, как и её. Она послушно скользнула на его колени, упираясь бёдрами по обе стороны его ног, чтобы дать ему возможность стянуть с себя лёгкие штаны, чётко обрисовывавшие силу его желания. Она опустилась на него одним медленным скользящим движением, заполняя им своё мягко пульсирующее лоно, сжавшееся вокруг него от предвкушения. Он, прочувствовав это волнительное сокращение, нетерпеливо дёрнулся ей навстречу, крепко обхватив за талию, заставив приподняться вверх и резко опуститься. Громко застонал и выругался, продолжая удерживать её.

– Блядь, я как пацан с тобой, – выдохнул в губы Таисии, впуская внутрь своего рта её бойкий язычок, стремившийся всласть наиграться с его, утверждая каждым своим движением свою победу над этим мужчиной, который хоть и направлял движения её бёдер, задавая темп, но был беззащитен перед её обаянием и обжигающей красотой. И каждый стремительный толчок ему навстречу, каждая пульсация внутри неё отображались на его лице таким явным наслаждением, что сладко щемило сердце от восторга, заставляя двигаться навстречу ему ещё быстрее, опускаться вниз и подниматься вверх, взмывать над ним и погружать внутрь себя с протяжным стоном, прерывающимся громким вскриком от бешеного темпа, овладевшего их телами и жаждой разрядки, резко обрушившейся на них, подобно снежной лавине, погребая их такой плотной пеленой, что не было сил пошевелить и пальцем, оторваться от него даже на миллиметр. Потрясающая нега баюкала разгоряченные тела, наполняя их блаженной ленью и чувством единения, таким, что не чувствовалось границ, где кончается его тело, а начинается её. Вставать с колен Артёма совершенно не хотелось, как, по всей видимости, и ему отпускать её куда-то от себя. Где-то на столе остывал сваренный кофе, аромат которого ощутимо тянулся по всей кухне, но было совершенно плевать на всё то, что сейчас выходило за пределы их близости.

Глава 24. Июнь

– У тебя кофе стынет, – наконец смогла прийти в себя от жарких ласк Таисия, пытаясь оторваться от крепкого тела Артёма.

– И хрен с ним. Главное, чтобы ты не остыла по отношению ко мне… – улыбнулся он в ответ, поглаживая подушечками пальцев кожу спины.

– Я бы предпочла одеться и позавтракать…

– Зачем тебе одеваться? Так сиди, я налью тебе кофе.

Артём поднял девушку с колен и встал, запнув ступней ноги валявшуюся на полу одежду дальше под стол.

– Мне нравится видеть тебя у себя в доме, особенно сейчас, – поставил перед ней на стол чашку кофе со сливками и откинулся на спинку стула, пристально смотря на девушку, помешивающую ложечкой в кофейной чашке

–Ты меня смущаешь, – усмехнулась она.

– Несколько минут назад не смущал…

– Ты так и будешь пристально на меня смотреть, пока я ем?

– Я всегда буду смотреть на тебя так, привыкай.

– Борзов и есть Борзов…

– Я это уже слышал, – улыбнулся в ответ Артём.

– Кстати, где мой телефон? – опомнилась Таисия.

– Я его выключил, чтобы не трезвонил и не вибрировал, мешая тебе спать.

– Надо бы позвонить, узнать, как всё прошло вчера. Я же бросила гостей, как непутёвая хозяйка.

– Позавтракай для начала, потом получишь свой телефон, – непреклонно заявил Артём. Да уж, непоколебимый как скала. Захочешь подвинуть – не получится. Таисия спешно позавтракала и привела себя в порядок, натягивая на тело выстиранную и сухую одежду, что принёс ей Артём. Включив iPhone, увидела, как и ожидала, не один десяток пропущенных: от Мишки и других друзей, а так же от подруги Тани, что звонила едва ли не чаще других. Мишку можно отложить на потом, а вот Таня точно не станет названивать по пустякам. Таисия набрала номер подруги, терпеливо слушая гудки в ожидании ответа.

– Таня, привет, звонила?

– Сотню раз, не меньше… Ты так незаметно улизнула с праздника, что мы и вправду решили, будто тебя инопланетяне на органы похитили, как сказал Мишка, – позёвывая, протянула подруга, на заднем фоне послышалось недовольное бурчание её мужа.

– Ммм, ну он как всегда в своём репертуаре,– усмехнулась Таисия, понимая, что друг, скорее всего, видел, как она садится в машину Артёма и уезжает вместе с ним прочь.

– Да, Мишка отжёг вчера. Причем не только в переносном смысле этого слова.

– Что-то случилось? – забеспокоилась Таисия.

– У меня есть две новости – плохая и плохая, с какой начать?

– Вижу, выбор не особо велик, так что давай, режь правду-матку.

– Мишка вчера представил всем файер-шоу в собственном исполнении, только и всего. Немного попортил обстановку загородного дома и себя заодно.

– Охренеть!

– Верно сказано…

– И как он?

– В больничке лежит, страдает, но жить будет… Тебе адрес кинуть?

– Конечно, Тань! Я сейчас же поеду и проведаю его.

Таисия нахмурилась – приятель и раньше выкидывал разные фокусы, но до такого ещё ни разу не доходило. Телефон запиликал от звука входящего СМС. Так, сначала нужно проведать Мишку, а потом уже разбираться, что стало с загородным домом.

– Не терпится поскорее улизнуть?

На время забыла о том, что Артём сидит на диване и пристально наблюдает за ней. Голос звучал немного недовольно, словно она опять сделала что-то не так.

– Мне нужно проведать своего приятеля, похоже, что он вчера зажёг не по-детски, – усмехнулась она, проходя через всю комнату к входной двери, – ты отвезёшь меня? Или я вызову такси?

Артём промолчал, скрестив руки на груди, смерив её взглядом карих глаз. Это что, очередное проявление его несговорчивости и тяжёлого характера? Увы, не было времени разбираться в этом, нажала на дверную ручку, намереваясь выйти во двор.

– Я бы не советовал выходить без меня, – спокойно проронил Артём, вставая с дивана и подходя к окну.

– Почему?

– Подойди к окну, увидишь сама, – приглашающе махнул рукой мужчина. Таисия подошла к нему, выглядывая в панорамные окна, выходящие во двор.

– Ну конечно же… Опять собаки, – отметила она, разглядывая двух массивных псов, разгуливающих по зеленой лужайке двора, – что за порода?

– Канарский дог. Они очень подозрительно относятся к незнакомцам…

– Прекрасно. Я что, твоя пленница и не смогу выйти из дома без твоего согласия? – вспылила она, сжимая в руке сотовый телефон.

– Да, Тася, именно так, – зло усмехнулся Артём, – а ещё у меня в подвале морозильные камеры с расчленёнными трупами твоих предшественниц.

– Не смешно.

– Мне тоже. Это всего лишь вопрос безопасности, но занятно было выяснить, что именно ты обо мне думаешь.

– Я ничего такого не говорила, ты как всегда, сделал выводы сам.

– Прочитал их по твоему лицу. Ладно, проехали… Жди меня здесь, сейчас скажу ребятам, чтобы убрали собак.

Артём стремительно покинул комнату и через минуту Таисия наблюдала, как устрашающего вида псы послушно трусят к двум мужчинам, уводящим их куда-то прочь, скорее всего в вольер.

– Готова? – раздался над ухом голос Артёма, она вздрогнула от неожиданности, пробормотав:

– Ты меня напугал…

– Похоже, что это единственное чувство, которое я в тебе вызываю, да?

– Может быть, тебе стоит перестать придираться ко мне по пустякам? Ведёшь себя как капризная барышня, – дёрнула плечом и вышла вслед за мужчиной.

– То щенок, то барышня капризная. Прекрасный набор сравнений. Моя коллекция пополняется.

– Давай мы после поупражняемся в остроумии, Тёма? Сейчас мне нужно попасть в больницу к обгоревшему приятелю, нет времени для шуток или размусоливания нежностей.

– Как скажешь, принцесса!

Больше Артём не сказал ни слова, молча кивнул и довёз её до частной клиники. Время в пути проходило в полной тишине. Таисия злилась на чересчур обидчивого по её мнению мужчину, воспринимающего в штыки не просто любое её слово, но превратно истолковывающего любой взгляд так, словно был неуверен в себе и дёргался по каждому поводу. И тут же посмеялась над своими мыслями. Такой как он – и неуверен в себе? Окинула взглядом широкоплечую мужскую фигуру, задержавшись взглядом на лице с сурово поджатыми губами. Собран, уверен в себе, но без лишнего самолюбования, сквозившего в каждом жесте и слове, как например, у Алексея. Поморщилась и загнала куда подальше неприятно кольнувшее душу сравнение, не желая даже на секунду задумываться о том, кого решила изгнать из мыслей прочь, словно беса из одержимого им тела. И кажется, это удавалось. Потихоньку память о его прикосновениях вытесняли совсем другие образы, и всё чаще в мыслях мелькали другие мужские руки, "украшенные" нелепыми, побледневшими от времени татуировками.

– Подождёшь меня? – обратилась она к Артёму, остановившему автомобиль на парковке у клиники.

– А надо?

– Интересно узнать, какие ещё секреты скрывает Синяя Борода, – поддразнила мужчину, легко коснувшись губами его губ, но оказалась крепко зажатой в его объятиях, пойманная в умело расставленную ловушку поцелуя, углубляющегося и быстро перерастающего в настоящий ураган из чувственных движений губ и языка. Еле оторвалась от него с лёгкой эйфорией, начинающейся на самых кончиках губ и мгновенно наполнявшей её всю целиком изнутри так, что крошечная размолвка на пустом месте показалась смешной и нелепой.

– С тобой приятно иметь дело, Артём Борзов. Я скоро вернусь.

Быстро вошла в здание клиники, справившись о местонахождении приятеля. За считанные минуты поднялась на второй этаж и вошла в одноместную палату, больше напоминающую комнату какого-нибудь санатория, чем больничное помещение.

– Мишка, болван, ты чего опять учудил? – тревога растаяла при виде приятеля, который был относительно здоров, если не считать двух рук, забинтованных до самых локтей и заплывшего глаза, наливавшегося синяком потрясающе фиолетового цвета.

– Жить буду, – улыбаясь, ответил приятель, распахивая руки для объятий, – всегда мечтал побывать на Хэллоуине в костюме мумии, вот привыкаю заранее.

Таисия осторожно обняла приятеля и присела на край кровати, приготовившись выслушивать болтовню Мишки.

– Таня сказала, что ты устроил огненное представление для всех гостей?

– Ещё какое. Я был в роли живого горящего факела…

– Мда, и что на тебя нашло на этот раз?

– Нужно же было как-то развлекать всех, если виновница торжества укатила в закат на чёрной карете, – хмыкнул приятель, недовольно хмурясь.

– Значит, руки тебе обожгло, а фингал у тебя откуда?

– Ох, – горестно отозвался Мишка, – это всё Машка. Теперь я точно никогда не стану связываться с волейболистками, у них удар как у боксёра.

– Поделом тебе, – хмыкнула Таисия. Маша, теперь уже бывшая, насколько поняла Тася, девушка Миши была отнюдь не дурой и если временно терпела душевные терзания своего парня, то, судя по всему, её терпение закончилось.

– И ты туда же. А это всё, между прочим, из-за тебя! Сначала ты бросила меня, укатив в неизвестном направлении, потом Машка вспылила и подбила мне глаз, решив оторваться с одним из аниматоров. Что мне ещё оставалось делать, кроме как внести немного ярких красок в скучный вечер?

– Прекрасная отмазка… Я-то тут при чём? Это твои тараканы в голове никак не успокоятся.

– Они хотели бы, но не могут.

– Всё, надоело, Миш, честное слово. Сколько раз тебе можно повторять? Успокойся уже и забудь. Мы – друзья и точка. А твои заигрывания со мной время от времени больше всего напоминают укоренившуюся привычку, не более того.

– Хочешь сказать, что ты для меня – просто привычка? Тоже мне, сравнила. Привычка – это чесать глаза, перед тем как их открыть по утру или размешивать чай против часовой стрелки, но другой человек не может быть просто привычкой.

– Ещё как может! – возразила Таисия, – может быть, даже пагубной и совершенно ненужной, как выяснится немногим позднее.

– Ну я от тебя избавляться не собираюсь, – насупился приятель.

– Просто перестань воздыхать по мне – и станет легче. Ты же сам себя загоняешь в это болото, оглянись вокруг – полно тех, кто был бы счастлив быть рядом.

– В данный момент в этой палате только ты и я, – самодовольно усмехнулся приятель, – ладно, ладно… Я тебя понял, дурная привычка! Хорошо поёшь. Видно уже избавилась от прежней пагубной привычки, заменив её на новую, да? То и дело посматриваешь в окно. Наверняка, под окнами новый ухажёр..?

Мишка не дал вставить ни слова и, подавшись вперёд, вновь заговорил:

– А ты знаешь, что с Симо…

– Не знаю, и знать ничего не хочу, – быстро перебила приятеля Таисия.

– Отрезала как ломоть и выбросила на помойку?

– Мне кажется, это был единственно верный вариант, Миша. И тебе пора перестать изводить себя и портить наши дружеские отношения. Лучше скажи мне, что ты ещё умудрился спалить? Я еще не была в загородном доме…

– Стол, – после небольшой заминки ответил Миша.

– В доме не один единственный стол, – осторожно начала Таисия, – празднующие где только не распределились…

– Ну стол… Тот самый…

– Нет, ты шутишь!

– Да, Тася! И я не шучу… Прости.

– Да, Миша… Удружил так удружил. Представляю, как папочка уже начинает причитать… Это же предмет его гордости, из какой-то невероятно старинной и дорогой коллекции.

– Я знаю, Тася, прости. Я могу заменить его на другой или отдать на реставрацию. Там всего половина выгорела и стул еще немного с портьерой тоже… того.

– Прекрасно… Думается мне, что ты не просто плевался огнём, а фонтанировал зажигательной смесью, как Гай Монтэг, во все стороны?

– Это было феерично… Хоть и чертовски болезненно! – заулыбался Мишка и тут же мгновенно посерьёзнел, – обещай, что исполнишь мою просьбу. Всё же я косвенно пострадал по твоей вине, и ты обязана её загладить передо мной.

– Ещё чего, я не стану соглашаться неизвестно на что!

– Бля, Тася, сколько лет мы друг друга знаем… ну сделай одолжение, а? Почеши мне спинку.

– Что? – не смогла она удержаться от громкого хохота.

– Не ржи, реально чешется между лопаток. А я, как видишь, временно неспособен орудовать верхними конечностями…

– А ты нижней попробуй дотянуться, – не могла остановиться Таисия, аж слёзы брызнули из уголков глаз.

– Вот попроси меня потом ещё о какой-нибудь дружеской услуге, я тебе это припомню. Теперь понятно, что ты на самом деле всего лишь дурная привычка, – съехидничал приятель, переведя взгляд на открывшуюся дверь палаты: вошла медсестра, толкая перед собой металлический стол на колёсиках.

– Извините, но придётся на время прервать ваше посещение. Больной нуждается в проведении необходимых процедур.

Медсестра было чудо как хороша – миниатюрная, с ладно скроенной фигуркой и бойким, живым лицом, что не ускользнуло от взгляда Мишка, расплывшегося в широкой улыбке в ответ на её реплику.

– Ладно, Миш, я поеду. Мне нужно ещё ликвидировать последствия твоего беспредела и как-то оправдываться перед отцом за испорченную любимую ценность… Жить ты теперь точно будешь, – подмигнула ему, уже явно настроившемуся паясничать перед симпатичной медсестрой.

– Нет проблем, Тася. Заглядывай иногда…

Таисия чмокнула приятеля в щёку на прощание и покинула палату, услышав, как Мишка уже вовсю приступил к исполнению своей миссии на земном шаре – увеселению всех представительниц прекрасного пола, находящихся вокруг него в доступном радиусе:

– А как вы относитесь к дурным привычкам? Я например, предпочитаю спать голышом…

Медсестра кокетливо хихикнула в ответ. Да уж, жить точно будет, подтвердила свой диагноз Таисия, выйдя из здания больницы с лёгким сердцем.

Глава 25. Июнь

На сердце у Таисии было легко, чего не скажешь об Артёме, что сидел мрачнее грозовой тучи, барабаня пальцами по рулю. Непонятно было только его переменчивое настроение – то улыбчивое и приподнятое, то сосредоточенно-мрачное. Осознавать, что он так остро реагировал на неё с одной стороны было приятно, с другой стороны – немного напрягало. Она не привыкла долго раздумывать над тем, какую реакцию её слова или поведение вызовут у окружающих, всегда действовала так, как ей того хочется, и уже потом оценивала результат. А с Артёмом всё выходило наоборот. Почему её вообще должен волновать так сильно его отклик? Но волновал же. И заставлял переживать, и даже злиться на саму себя, что не смягчила взгляд или острое слово. Он воздействовал на неё совсем иначе, этот мужчина, ещё непонятый ею до конца, задевал какие-то потаённые струнки души, вытаскивая на поверхность доселе незнакомые чувства, отличные от привычного сексуального влечения и желания физической близости. Ворвался в её жизнь, как настойчивый сильный ветер, распахнувший закрытые окна настежь и свободно разгуливающий в помещении, где до прихода него все предметы чинно лежали на своих местах, взметнул вверх кипы белых листов и закружил в вихре, перевернув всё с ног на голову. Взять хотя бы этого Пса, Лимона… Никогда бы не подумала, что будет возиться с подобной псиной, а сейчас уже сгорает от нетерпения поскорее увидеть этого неутомимого питомца, которого всё же баловала временами, невзирая на все советы Артёма держать его в узде. Просто не могла устоять перед неприкрытой любовью и обожанием, явно читавшемся в глазах животного, не умеющего лгать, оттаивая душой рядом с ним, начиная чутче реагировать на многое из того, на что раньше и внимания бы не обратила.

– Ты быстро, – всё же улыбнулся мужчина, едва она села рядом и немного изменившимся тоном спросил, – как чувствует себя твой приятель?

В этот момент Таисия почувствовала благодарность к Артёму за то, что не стал злобно шипеть или плеваться ядом, устраивая истерики. Было ясно, что он ревнует и ревнует сильно к другу мужского пола, но не давал этому чувству накалить обстановку и держал его под контролем. Таисия коснулась руки Артёма, переплетая свои пальцы с его:

– Мишка – болван, но болван дружелюбный. Сжёг в загородном доме отца пару ценных предметов мебели и себя немного подпалил, но жить будет. Тем более, что на горизонте появился новый объект для оттачивания острот и флирта. Надо бы съездить и оценить степень ущерба в доме у отца…

– Тебя отвезти?

– Нет, не сейчас, – отрицательно мотнула она головой, – это подождёт. Сначала хочу забрать Лимона, наверняка, он уже соскучился.

– Не думал, что ты на самом деле проникнешься к нему симпатией, Тася, – Артём улыбнулся, искренне радуясь тому, что девушка прикипела душой к щенку, им подаренным, – всё ждал твоего звонка с возмущенным возгласом: "Скорее забери его обратно!"

– Прилетел бы посреди ночи по первому зову, как и обещал? Скорее всего, тебе ещё представится такая возможность. Но совсем по другой причине – вдруг мне захочется увидеть тебя рядом.

– Буду рад это услышать.

Лимон и вправду обрадовался, скакал по вольеру, как заведённый, и едва не сбил Таисию с ног, тыкаясь носом и пытаясь облизать всё лицо. Матери дома не застала: та, как всегда, находила тысячу и одну причину для каких-то встреч, поездок и просто посиделок с подругами. Потому дом, где Таисия провела всё своё детство, стоял пустой, словно безжизненный. Она словила себя на мысли, что её совершенно не тянет сюда даже в непростые моменты её жизни. Да, она убежала сюда тогда, весной, спрятавшись за его стенами от назойливого Алексея и своей страсти к нему, но всё то время, что она провела здесь, чувствовала себя тягостно и была рада вырваться прочь. Вот такой парадокс – она прибежала под сень родительского дома не от того, что её тянуло сюда душой, но от безысходности и отсутствия иного варианта, с какой-то злостью подумав, что если когда-то у неё будет своя семья, то ни за что на свете не допустит того, чтобы их дом напоминал мёртвый музей с призраками прошлых обид, расставленных словно экспонаты, тут и там. Просто попыталась избавиться от неприятных мыслей и как можно скорее убралась прочь, забрав пса в свою квартиру, отпустив Артёма, которого тоже ждали свои дела.

Предстояло ещё объясняться с отцом: она съездила в загородный дом сама и ужаснулась бардаку, оставленному там. Дом покидали в спешке, словно бежали с тонущего корабля, а вернее, горящего, мрачно подумала она, прикидывая в уме, во сколько обойдутся услуги клининговой компании. Пытаться убрать всё это безобразие своими силами не имело смысла – время будет потрачено впустую. Пришлось позвонить отцу и попросить его встретиться, объяснив, что произошло, глядя в глаза, так напоминавшие её собственные, а не прячась за безликим расстоянием, извиняясь по телефону. Вопреки её ожиданиям, он не стал кичиться и отчитывать её, словно малое дитя, хотя ему было, безусловно, неприятно услышать эту новость. Лишь проронил вскользь, что лучше займётся решением проблемы сам, так будет надёжнее. Не успела она вздохнуть облегчённо, как отец тут же решил настоять на том, чтобы она почтила выпускной Андрея своим присутствием. Надо же, она совсем забыла, что это юное дарование, перепрыгнувшее через один класс, уже закончило девятый. Быстро же летит время! В принципе, не такая уж большая цена – отсидит торжественную часть, потерпев присутствие "Галчонка", которую так и не научилась за все эти годы воспринимать без сильной неприязни, и уберётся восвояси.

***

Жизнь принимала совершенно новый оборот от постоянного присутствия в ней Артёма, иногда напористого настолько, что Таисия не выдерживала этого постоянного давления и его авторитарных методов и принималась яростно отбиваться от его чрезмерного внимания. В очередной раз он удивил её своей выходкой одним ранним утром: после прогулки, уже вошедшей в привычку, решил, что это самый подходящий момент для того, чтобы предложить ей жить у него. Прямо сейчас. Таисия опешила, явно не ожидая столь скорого развития событий. По правде говоря, она вообще не задумывалась о каком-то будущем, тем более совместном с Артёмом, и не строила планов, жила сегодняшним днём, не распыляясь, как ей казалось, в напрасных тревогах о дне грядущем.

– Артём, это чересчур!

– Почему? Что тебя не устраивает? Тебе будет чего-то не хватать? Скажи чего – и я устрою это…

– Я привыкла жить здесь, в своей квартире. И мне нравится то, как течёт моя жизнь сейчас.

– Ты эгоистка до мозга костей, Тася. Было бы проще жить вместе, и мне не пришлось бы тащиться через весь город к тебе ранним утром.

– Я не заставляю тебя приезжать ко мне, с Лимоном могу справиться сама.

– Тебе совсем похрен, да? Есть я рядом или нет?

– Нет, не так… Но не хочу нарушать привычный ритм жизни, буду чувствовать себя неуютно…

– Я привезу всё твоё барахло, все нужные тебе мелочи… Я даже выкопаю эту сраную клумбу с твоего двора и пересажу её у себя перед домом, если именно её тебе будет не хватать.

А ведь мог бы – с его маниакальной настойчивостью и невиданным упорством, граничащим с нахальством, абсолютным игнорированием любых препятствий, возникающих на его пути. Безусловно, такое качество она считала всё же положительным для мужчины, но иногда ей становилось не по себе, когда Артём словно на танке шёл напролом.

– Может, обсудим это немного позднее, Тёма? – попыталась уйти от нависшего над ней вопроса, – лучше останься со мной и составь мне компанию. Сегодня надо быть на выпускном братца, спасёшь меня от нежелательного общения с женой отца?

Артём всё ещё был немного недоволен тем, что девушка не уступила сразу, выказывая свой характер, но в итоге согласился составить ей компанию, прельстившись на часы близости со столь желанной им девушкой. Вот только Таисия и предположить не могла, чем обернётся невинное посещение выпускного вечера Андрея.

Она встретилась с отцом во дворе лицейской школы с углубленным изучением иностранных языков, заявившись туда под руку с Артёмом, и сразу почувствовала неладное – выражение лица отца стремительно изменилось, превратившись из благодушного в изумлённое и даже недовольное.

– Что ты здесь делаешь? – отец переводил взгляд с неё на Артёма и обратно, явно недоумевая и будучи недовольным. Таисия нахмурилась: опять запоздалое проявление родительской заботы, проявляющееся исключительно в том, что папочке не пришёлся по вкусу очередной ухажёр?

– Артём со мной, папа, – холодно сказала она, – ты чем-то недоволен?

– Подожди, – поднял ладонь отец, продолжая сверлить Артёма недовольным взглядом, – я тебя нанимал не для того, чтобы ты руки свои распускал рядом с моей дочкой.

Тон отца был резок и злобен, Таисия замерла от неожиданных слов, подалась в сторону от Артёма, но тот лишь крепче прижал её к себе, не давая отстраниться.

– Во-первых, не нанимал… Ты сунулся на фирму в моё отсутствие, и Иван Палыч тебе сразу сказал, что мы такой хернёй не занимаемся – не тот уровень, чтобы за девочками выросшими наблюдать тайком. У нас охранное агентство, а не детективное бюро. И будь я в офисе на тот момент, сказал бы тебе то же самое.

– Это не имеет никакого значения, – упрямо гнул своё отец.

– Интересный ты мужик, Авдеев! Никто от тебя денег не брал и даже не согласились рассматривать твой запрос. И что ты мне лепишь сейчас?

– Тогда что ты делаешь рядом с ней, Борзов? – отец даже не пытался скрыть своей неприязни.

– А мне любопытно стало, что за девочка взрослая, за которой приглядывать надо. Посмотрел на неё, и она мне понравилась, очень. Всё ясно?

– Ясно только одно – тебе не стоит рядом с ней находиться.

– Подожди… – вклинилась Таисия в мужскую перепалку, – ты хотел нанять кого-то, чтобы он таскался за мной следом? Это правда? Всё то, что я сейчас услышала??

– Да, – нехотя согласился отец, – но факта это не меняет, он…

– Почему ты считаешь, что нужно было за мной приглядывать? – нетерпеливо перебила она отца, – Тебе какое дело до того, с кем я встречаюсь? Не кажется тебе, что уже довольно поздно для родительских наставлений? -

– Тася, я всего лишь беспокоился за тебя. Симонов не тот мужчина, за которого стоило хвататься, особенно если учесть, что…

– Прекрати, – резко оборвала она речь отца, – Симонова и след простыл, чему я несказанно рада, но обсуждать с тобой своих мужчин не собираюсь. Извини, не тот уровень доверительных отношений. Я уже говорила тебе полгода назад, но, видимо, придётся напомнить ещё раз – ты припозднился с родительской опекой лет так на десять, а то и больше. Воспитывай Авдеева младшего, пока момент не упущен, а меня оставь в покое. Что и как делать со своей жизнью, и с кем стоит проводить время решать исключительно мне. Всё, что требуется от тебя сейчас, папочка, это изредка справляться о моём здоровье и радоваться за спокойную жизнь, больше ничего.

– Борзов тебе точно не пара, – заявил отец, смерив Артёма холодным взглядом, – ты хоть знаешь, что он из сидельцев?

– Меня радуют твои двойные стандарты, папа. Нанимать бывшего сидельца, чтобы он следил за мной и обеспечивал безопасность, кажется тебе вполне приемлемым, а мысль о том, чтобы этот же самый человек занимал иную позицию по отношению ко мне, кажется тебе чудовищной?

– Ты не понимаешь, Тася…

– Нет, это ты не понимаешь,. Просто не лезь не в своё дело, идёт? Я сама решу, с кем мне стоит общаться, а с кем – нет. Пойдём, – потянула она Артёма за руку, давая понять, что разговор с отцом окончен.

– У Андрея сегодня выпускной, – с нажимом произнёс отец, – ты обещала прийти.

– Андрей уже большой мальчик и как-нибудь переживёт отсутствие на торжественной части выпускного своей сестры, являющейся таковой всего на половину.

Таисия развернулась и скорым шагом пошла прочь, пылая от негодования и злости сразу на обоих мужчин, но если на выходку отца у неё не хватило терпения, и всё вертевшееся на языке она высказала ещё там, во дворе лицейской школы, то с Артёмом ей хотелось поговорить наедине, без лишних глаз и ушей.

– Трепло, – зло бросила она ему в лицо, едва они скрылись от посторонних глаз, направляясь в сторону парковки.

– Нет, – спокойно возразил мужчина, – я тебе ни в чём не врал.

– Только умолчал о причине, по которой ты решился таскаться за мной всюду!

– Ошибаешься.... Твой отец слишком высокого мнения о своей персоне и, придя в офис с конкретной целью, согласился беседовать только с непосредственным руководством. На месте был мой компаньон, Иван Палыч, который, едва выслушав его, задал ему правильное направление, указав рукой на дверь… Извини, принцесса, мои ребята не занимаются такой ерундой, несмотря на то, что твой отец и хотел всё сделать по высшему разряду. Хочет организовать охрану – пожалуйста, но мы не следим тайком за жёнами, любовницами и ещё хрен знает кем. Иван Палыч просто рассказал мне об этой важной птице, видимо, желая поднять мне настроение, потому что дни были откровенно говённые. Шутку я не оценил, но стало интересно посмотреть на дочку Авдеева.

– И как давно ты за мной следил?

– С момента твоего прилёта. Не следил, просто приглядывал, держась неподалёку. Не думал, что на самом деле есть в этом необходимость… Но отчего-то таскался следом, как ты выразилась.

– И что из этого на самом деле правда? – остановилась около машины, разглядывая лицо мужчины в упор, словно пытаясь понять, говорит ли он откровенно.

– Всё, – обнял её, приближая к себе, – что, не доверяешь мне?

– А должна? После всего, что узнала?

– Если бы хотел что-то скрыть, не пошёл бы с тобой сюда, зная, что Авдеев будет здесь присутствовать. Нашёл бы тысячу и одну отмазку, чтобы избежать неприятного разговора. Мне нечего от тебя скрывать, Тася. Спрашивай, что хочешь, – открыл дверцу машины, приглашая сесть внутрь. Поколебавшись всего мгновение, она всё же залезла на пассажирское сиденье, Артём сел рядом, захлопнув дверь, отрезавшую их от всего остального мира тонированными окнами автомобиля.

– Не знаю, надо ли…

– Ничего, я подожду, пока определишься, – он погладил кончиками пальцев щеку, обхватил шею сзади, запуская пальцы в волосы, мягко массируя кожу головы..

– Много же тебе понадобится усердия, Артём, ты такой терпеливый?

Он резко приблизился к ней, накрывая своими губами пухлые соблазнительные губы девушки, сминая их в жадном поцелуе, заставляя запрокинуть голову от того, что тянул её вниз за волосы.

– Я пиздец какой нетерпеливый, Тася, во всём, что касается тебя, – выдохнул ей в губы, давая секундную передышку и вновь врываясь в приоткрытый ротик уверенными собственническими движениями языка, быстрыми и глубокими, вызывающими лёгкое приятное головокружение и уничтожающими зачатки сомнений на корню, не оставляя от них ни малейшего следа, убеждая в своей искренности. С каждой секундой приближаясь к ней всё теснее, стискивая тонкую фигурку так, что казалось еще немного и она надломится под сильными пальцами.Он заполнил собой всё пространство вокруг, не оставляя ни малейшего клочка свободы для манёвра, отпечатывая на ней самого себя: руки, губы, потемневший взгляд, впивающийся под кожу, обжигающие прикосновения.

– Я от тебя дурею, – срывающимся шёпотом произнёс Артём, – особенно когда ты вот так дрожишь от ласки и мокнешь, сводя с ума. Какое, блядь, терпение?

Впился губами в шею, спускаясь к ключицам, а руки поглаживали бёдра под лёгким кружевным платьем, разводя их в стороны, коснулся подушечками больших пальцев нежной кожи у кромки трусиков, вырисовывая круги, мягко нажимая на кожу. Подцепил большими пальцами полоску белья и оттянул на себя, просовывая под ткань пальцы, мгновенно нащупал трепетный бугорок, отчётливо пульсирующий, и начал растирать его попеременно пальцами, не давая отстраниться.

– Артём, – протяжно застонала она, приближаясь к нему ещё, двигая бёдрами навстречу пальцам.

– Дааа, ласковая моя, дай мне ещё немного подразнить тебя…

Он переместил пальцы правой руки: большим продолжая ласкать клитор, а указательным провёл по влажным складкам, раздвинул их и скользнул внутрь, присоединив мгновением позже ещё один палец, ныряя ими в горячую влажную глубину лона.

– Я тебя всю хочу, целиком… Чтобы открылась для меня, – Артём обхватил левой рукой голову девушки, приблизив её к своему лицу, но не давая ей коснуться своих губ, удерживая на дразняще близком расстоянии.

– Я уже… – едва смогла выдавить из себя голосом, прерывающимся от громких протяжных стонов.

– Неееет, я сейчас не только про секс тебе говорю… Не надо от меня прятаться, слышишь?

Безумные слова, врывающиеся внутрь вместе с его бешеными толчками пальцев и одержимым голодным взглядом лишали воли и заставляли ускоряться ему навстречу, тереться о него и что-то обещать в ответ страстными стонами, плывущим взглядом и припухшими губами, отчаянно желающими встретиться с его, заставляя его замолчать под напором её язычка, выплясывающим множественное "да" в его рту.

– Давай уедем? – огорошил её вопросом, едва тело выгнулось от сильного оргазма над его пальцами, – подальше отсюда?

– Кудаа? – обессилено приникла к его плечу, всё ещё находясь в сладком мареве неги, пытаясь унять дыхание.

– Не важно куда, там решим. Лишь бы вместе с тобой.

Глава 26. Июнь

Артём не отставал со своей идеей уехать куда-нибудь только вдвоём до тех пор, пока она не согласилась. Убеждал её своими методами, затыкая рот мягкими, чувственными поцелуями, быстро перерастающими в изысканную ласку на грани умопомрачительного экстаза, не давал опомниться и вновь настаивал на своём, заставляя подчиниться, приняв его линию поведения за основополагающую. На самом деле это было даже приятно – уступать, проигрывая лишь самую малость, получая взамен гораздо больше. Одна небольшая уступка с её стороны, более мягкий оборот речи или пара ласковых касаний имели гораздо больший успех, нежели чем оголтелое упрямство и стояние до смерти на своём. Артёму взбрело в голову провести пару дней на свежем воздухе, вдали от цивилизации.

– Отчего ты так стремишься сбежать из столицы?

– Я не убегаю, просто иногда хочется вздохнуть свободно, уйдя от суеты, расслабиться полностью, дать себе отдохнуть. Ты не устаёшь от этого? – махнул рукой Артём на вид многомиллионного города, открывающийся из окна ресторана.

– Возможно, – пожала плечами Таисия, – сильно никогда не задумывалась над этим.

По правде сказать, её мысли в этот момент были заняты немного другим: она рассматривала Артёма, удивляясь тому, насколько хорошо ему удавалось вписываться в окружающую обстановку, выглядя в любой декорации привычным элементом: будь то фешенебельный ресторан или простая асфальтированная дорожка небольшого сквера. Он хорошо выглядел и в дорогих фирменных брюках с рубашкой, и в повседневных джинсах, нося все предметы гардероба с некоторой небрежностью, словно посмеиваясь над всей этой мишурой, недостойной пристального внимания.

– Ты просто привыкла жить, действуя по однажды скроенному шаблону. И боишься его отбросить в сторону, – улыбнулся Артём, – страшно лишиться привычных рамок, только и всего.

– По-твоему я трусиха?

– Нет, наоборот. Все мы живём шаблонами и привычками. Просто кто-то пытается иногда голову поднять, а кто-то так и действует согласно заведённой программе.

– А ты у нас бунтарь, Артём?

Он рассмеялся:

– С тобой хочется немного им побыть, чтобы не упустить ни одного момента и попробовать большее, чем обычно.

– Значит, мы будем дикарями на лоне девственной природы?

– В джунгли я тебя не потащу, не переживай. Но уедем подальше от любопытных глаз. А Лимона отдадим на время к ребятам в центр. Они за ним присмотрят…

В конце концов, что ей было терять? Один-два дня, которые можно было провести вместе с Артёмом, наслаждаясь близостью, оказавшейся столь приятной, что она и предположить не могла? Поддавшись внезапному порыву ещё тогда, в день своего рождения, она и не знала во что выльется эта небольшая прихоть, быстро переставшая быть таковой, переросшая уже в потребность. Не просто слиться с ним в экстазе чувственного удовольствия, но пройти немного дальше, ощущая радость просто от соприкосновения интересов, что случалось на самом деле реже, чем хотелось бы, или находя какое-то особенно волнующее наслаждение от того, что их разные взгляды на жизнь сталкиваются лбами, крошась от сопротивления упрямых натур, притираются острыми гранями, перемалывая противоречия в пыль, от которой не оставалось со временем и следа. Безусловно, приходилось уступать его напору и резкому нраву, неизменно берущему своё, но если бы всё было проще, чем есть, ей просто стало бы неинтересно находиться рядом с ним дольше нескольких минут. И было приятно видеть победителя на отвоёванной им территории, не кичившегося своей победой, а делящего с ней радость от сближения.

Артём наказал ей одеться по-простому, захватив лишь самое необходимое, и не удержался от смеха, увидев её одетой в светло-голубые джинсы и пуловер розового цвета.

– Принцесса, мы едем в лес, на природу… А ты оделась как для прогулки в парк поздним вечером. Всё это через пару минут испачкается и ты будешь недовольно морщить свой носик от того, что выглядишь не таким образом, как тебе хочется. Возьми что-нибудь ещё из одежды. Ты что, никогда не ходила в поход?

– Нет, никогда не привлекал туризм подобного рода, без удобств и комфорта.

– Будет тебе комфорт, Тася, – улыбнулся Артём, закинул сумку в багажный отдел автомобиля и завёл мотор, – можешь поспать в дороге, ехать придётся довольно долго.

– Не хочется…

– Тебе так только кажется, утро ещё раннее.

И опять он оказался прав – едва слышная музыка и ровный шорох шин о дорогу убаюкивали, ровно как и размеренное движение автомобиля, хоть и летевшего на большой скорости, но немного укачивающего её, словно младенца.

– Похоже, я в твоём присутствии только и делаю, что дрыхну часами, – пробормотала она, очнувшись через несколько часов, потирая руками затёкшую шею, оглядывая через окно местность. Дороги уже не было как таковой – они ехали просёлочными тропками, а впереди возвышался тёмный лесной массив.

– Значит, я на тебя хорошо влияю, – усмехнулся мужчина, – приедем самое большее через час, оставим машину на охранной территории, а дальше пойдём пешком.

– Пешком? По этой глуши?

– Ну да, а что здесь такого? Боишься заблудиться? Я хорошо ориентируюсь на местности и не стану заводить тебя в непроходимую глушь. Всё же ты человек непривычный к подобному времяпрепровождению…

– Глухомаааань, – ещё раз протянула Таисия, уже чувствуя себя неуютно от одной мысли о том, что ей предстоит провести здесь больше суток. Обычно все вылазки на природу проходили неподалёку от чистенького опрятного туристического домика, по хорошо проложенным широким тропам, и вернуться назад можно было довольно быстро. Она не была сторонницей природного туризма или длительных переходов, отдавая предпочтение отдыху, щедро сдобренному благами цивилизации. И сейчас сомневалась, выдержит ли подобное приключение, на которое опрометчиво согласилась, не выяснив детали.

– Да, хорошо, что ещё есть подобные места, не так уж далеко от города, – разговорился Артём, – стоит только покружить по окрестностям, можно заметить многое из того, что остаётся незамеченным взгляду. Ты даже представить себе не можешь, но иногда прямо под носом прячется с виду заброшенная деревенька, нужно лишь проехать по бездорожью…

Она вполуха слушала Артёма, улавливая лишь интонацию его голоса и общий смысл им сказанного, больше переживая за грядущие дни.

– Может, мы не поедем, а?

– Мы уже приехали, Тася… Что ты опять себе в голову вбила?

– Мог бы предупредить, что всё будет настолько, – пыталась подобрать подходящее слово, – дико!..

– Дикарка ты моя, – усмехнулся Артём, – не бойся, я не стану заставлять тебя выкапывать съестные коренья или охотиться на дичь… Просто отдохнём, поспим на свежем воздухе, посидишь у костра. Иногда полезно встряхнуться и побывать в непривычном месте…

– Тебе легко говорить, для тебя оно привычное, судя по всему.

– Не хмурься, принцесса. Всё не так плохо, как тебе кажется. Если тебе станет совсем невмоготу там находиться, развернёмся и поедем обратно. Но не стоит отказываться от чего-то, не зная, понравится ли тебе.

Уверена, что не понравится, категорично заявила Таисия, правда, мысленно, отчего-то чувствуя себя словно капризный ребёнок, которого приходится уговаривать съесть хотя бы ложечку каши. Возможно, Артём был прав, не хотелось расстраивать его и ссориться по пустякам, разногласий между ними и без того было немало, как только они ещё не разбежались совсем, пылая каждый в своём углу от обиды. По большей части это была заслуга Артёма, проявлявшего невиданное терпение и убеждавшего её своими методами, иногда беря просто измором. Уж в чём в чём, а в отсутствии упорства Артёма нельзя было упрекнуть, которое и сподвигало его быть терпеливым по отношению к ней, несмотря на резкую прямолинейную натуру.

Машину они оставили у небольшого деревянного домика на попечение "сторожа" – так про себя Таисия назвала неулыбчивого мужчину, по комплекции напоминавшего великана и гоблина в одном лице. Артём взвалил на плечи огромный туристический рюкзак и приглашающим жестом поманил Таисию. А ведь ещё не поздно отказаться, шепнул ехидно внутренний голосок, можно покапризничать, надув губы, и ему придётся поступить так, как того хочется только ей. Но посмотрела ещё раз на лицо Артёма, посветлевшее и горевшее огнём нетерпения, и отбросила в сторону сомнения, как ненужную шелуху, шагнув следом за ним. Поначалу тропа была довольно широкой и идти было легко, но чем дальше удалялись от дороги, тем больше она ветвилась, разбиваясь на небольшие, узкие тропки, убегающие в разных направлениях. Артём шёл размеренным спокойным шагом, словно не чувствуя веса нагруженного на себя, развлекая Таисию беседой. Он словно стал разговорчивее, охотно отвечал на вопросы и рассказывал о себе, уверенно идя вперёд, словно всю жизнь только и делал, что бродил по лесам.

– Не устала идти? Мы уже около часа идём, можем передохнуть…

– Далеко ещё?

– Посмотрим… Место нужно будет выбрать хорошее, чтобы разбить палатку.

Ноги на самом деле уже начинали немного гудеть от долгой ходьбы, хотя усталости не чувствовалось и дышалось намного свободнее. Артём снял рюкзак и размял затёкшие плечи, подойдя к девушке.

– Ещё нет желания сбежать отсюда?

– Пока не закусали комары – нет, – приобняла Артёма и потянулась к нему за поцелуем, запрокинув лицо вверх, сразу же ощутив нетерпеливые губы, сомкнувшиеся на её, приникла всем телом, млея от головокружительной близости. Едва заставила себя оторваться, – Тёма, мне кажется, так мы далеко не уйдём…

– В этом и состоит твой коварный план, Тася? Соблазнить меня, не давая сделать и шагу?

– Я думала, что это ты меня вывез за город, спрятав от всех, чтобы получить в личное распоряжение.

– Даааа, так и есть, – взгляд Артёма упал на землю, – только не топчись влево, а то угодишь ногой в муравейник.

Очарования момента как не бывало, девушка сразу же внутренне подобралась и отступила назад, желая покинуть поляну, переставшую казаться гостеприимной. Артём рассмеялся:

– Ты же не думала, что тебе за всё время не встретится ни одной букашки?

– Я же не настолько глупа, просто не хочу, чтобы по мне ползали насекомые. И надеюсь, что этого не произойдёт.

– Постараемся, буду стоять на страже с мухобойкой.

– Кажется, у тебя появилось чувство юмора? Не так часто можно услышать от тебя нечто подобное, – Таисия вложила свою руку в мужскую ладонь, идя рядом с ним.

– Здесь так тихо… – удивилась она, – как будто мы единственные живые во всём этом лесу…

– Да, так бывает иногда. В выходные можно и наткнуться на гуляющих, а в будние дни сюда мало кто суётся, так что скорее всего нам никто не помешает…

Спустя некоторое время они вышли на открытое пространство, остановившись, чтобы оглядеть окрестности.

– Там ручей, – махнул рукой Артём вправо, – скоро устроим привал, а то ты уже из сил выбилась.

– Мы не остановимся здесь? Тут вроде и поляна есть открытая.

– Нет, надо подальше уйти. Кто же рядом с водой палатку разбивает? Сначала ничего, а ночью сыростью будет тянуть. Потерпи немного, принцесса, скоро отдохнёшь.

Она и вправду уже устала, не привыкшая бродить так долго по пересечённой местности, даже если учесть, что из груза на ней был только один небольшой рюкзак, но и он уже оттягивал спину, врезаясь в плечи. Больше всего хотелось сесть, вытянув перед собой уставшие ноги, и расслабиться. А вот Артёму было всё ни по чём, шёл, как заведённый, в бодром и довольном расположении духа, и она поневоле позавидовала его выдержке и выносливости. И когда он объявил, что наконец цель путешествия достигнута, она с облегчением присела на поваленный ствол дерева.

– Активный отдых отдыхом не считается, – устало улыбнулась она, пытаясь открутить завинченную крышку на бутылке с водой.

– Совсем обессилела? – Артём справился с задачей, протягивая ей бутылку, – сейчас разобью палатку, полежишь.

Он без лишних слов начал раскладывать содержимое рюкзака, сложенное так, что ей казалось невероятным, как туда всё это помещалось – он словно был бездонным. На свет появились части разобранной палатки, которую Артём намеревался поставить, очистил поляну от веток и камней, расстелив нижнюю часть палатки, и начал собирать каркас, без лишней спешки, но дело в его умелых руках быстро спорилось. Таисия наблюдала за ним, было что-то завораживающее в неторопливых, отточенных движениях мужских рук, ловко управляющихся со своей задачей, расставляющих полукруглую палатку.

– Полежи немного, я кинул внутрь палатки спальник.

Она присела у самого входа, распутывая шнурки кроссовок, с облегчением снимая их с ног и растягиваясь поверх спальника.

– Наверняка, это самая приятная часть нашей вылазки на лоно природы, – блаженно пробормотала Таисия, чувствуя ноющую усталость в теле, начинающем расслабляться.

– Хотелось бы думать, что ты ошибаешься, – мужчина присел в ногах, положив ступню Таисии себе на колени и принялся разминать её мягкими поглаживаниями, – ты просто с непривычки устала.

– Ну уж нет, Тёма. Я не в состоянии повторять этот подвиг не единожды. Для начала нужно ещё пережить этот день и остаться не съеденными комарами.

– Никто тебя не съест, – улыбнулся Артём, – так лучше?

– Намного, – благодарна отозвалась Таисия, пошевелив ступнёй, тронутая его заботой. Артём заполз внутрь пространства палатки, прижав девушку к себе.

– Можно прогуляться немного позднее, походить по окрестностям. Кое-где есть ягоды…

– Угу, – отозвалась она едва слышно, замирая без движения, прислушиваясь к размеренным, гулким ударам его сердца, действующим на неё умиротворённо, как и он сам.

Глава 27. Июнь

– Мне кажется, я сейчас опять усну… Чувствую себя так, будто год не высыпалась.

– Нет, пойдём, побродим немного, пока светло ещё и не начало вечереть.

Артём легко поднялся и повёл Таисию за собой бродить по окрестностям в поисках обещанных им ягод, да и просто для того, чтобы насладиться тишиной и красотой леса, окружавшего их. Прогулка затянулась гораздо дольше, чем могла предположить Таисия, а иногда ей начинало казаться, что они зашли слишком далеко и обязательно потеряются, оставшись блуждать в этой глухой и диковатой местности. Но мужчина на самом деле хорошо знал эту глушь или на самом деле умел ориентироваться на местности, потому что вывел её обратно, к их небольшому палаточному лагерю. Ягод они набрали немного, да и не за тем шли, но всё же в плошке красовалась аккуратная горка ароматной земляники. Артём в очередной раз нырнул в свой походный рюкзак.

– У тебя бездонный рюкзак, – с улыбкой сказала Таисия, глядя Артём извлекает из него на свет котелок.

– Просто складывать его нужно уметь, рационально используя пространство. Тебе бы не помешало этому научиться, вечно кидаешь ключи куда попало, а потом топчешься возле дверей, перетрясая свою сумку сверху донизу.

– А может быть, мне просто нравится, когда ты находишь их за меня? – поддразнила Таисия.

– Обманный манёвр? Не такая уж ты и беззащитная, как хочешь иногда казаться?

Артём быстро разжёг костёр и принёс воды, поставив её кипятиться над огнём.

– Пожалуй, я лучше сяду подальше, не хочу провоняться дымом.

– Ты смешная, Тася. Ты будешь чудесно выглядеть даже если с ног до головы перемажешься в саже, – заявил Артём, вытаскивая спальник и укладывая его в паре метров от костра, – так достаточно далеко?

– Если ветер не будет гнать в мою сторону дым, то да, – села скрестив ноги, поедая мелковатую землянику, кисло-сладкую, но ароматную до жути, чувствуя на себе взгляд Артёма. Отставила плошку с ягодами в сторону и потянула мужчину за руку, увлекая за собой, – кажется, ты обещал, что поход будет запоминающимся?

Он обхватил её за талию, усаживая к себе на колени и подался назад, опираясь на вытянутые руки, словно ожидая от неё дальнейших действий. Она улыбнулась и потянула вниз за язычок молнии спортивного костюма, высвобождаясь из него и откидывая в сторону. Следом за ним полетела остальная одежда: водолазка с длинными рукавами и плотные штаны с резинкой на щиколотках, последним избавилась от чёрного белья. Под пристальным взглядом Артёма переплела косу, пропуская пряди волос сквозь пальцы, и перекинула назад, через плечо, подобралась к неподвижно застывшему мужчине, обхватывая лицо руками, и коснулась мимолетным поцелуем губ, прижавшись на мгновение.

– Пахнешь земляникой, – пробормотал Артём, резко поднимаясь и толкая её назад, вынуждая лечь на спину, – такая красииивая и моя.

От простых слов, произнесённых им с жаром и так убеждённо стало приятно и легко внутри, разом взметнулась эйфория, наполнив небывалым ощущением восторга. Она потянулась к нему, пытаясь привлечь его к себе, но он отстранился, дотянувшись до отставленной ею плошки с ягодами. Артём взял пару ягод и с улыбкой поднёс к её губам, призывая приоткрыть их для его пальцев, удерживающих ярко-красные ягодки на дразняще близком расстоянии. Скользнул ягодой по губам и отодвинул её, как только она собралась взять её из рук, вновь приблизил – и едва ротик раскрылся, наклонился за поцелуем, мягко проведя языком по внутренней стороне верхней губы, коснулся своим языком её на пару мгновений и отстранился, компенсируя своё отсутствие соком, смочившим губы от слегка раздавленной ягоды в его пальцах. Кисловато-сладкий привкус земляники и красная мякоть, лишь раздразнившая аппетит, заставила её обхватить пальцы Артёма и скользнуть по ним медленным движением, ласково касаясь кончиком языка кожи. Глаза Артёма загорелись от предвкушения, явно проступившего на его лице, но сдавать свои позиции так просто он не собирался. Наклонился над ней, подминая губы в дерзком поцелуе, уверенными движениями языка скользя внутрь, с каждым разом проникая немного глубже и грубее, заставляя её сердце учащённо биться от соблазняющего ритма.

– Вкусная, – прошептал он, оторвавшись от её губ и потянулся за новой порцией ягод, но не стал угощать ими девушку, а с сосредоточенным видом сжал пару земляничек над острыми холмиками сосков, окропив их влагой и накрыл ртом, принимаясь целовать их, слизывая сок, обводя тугие вершины, медленно вращая вокруг них языком. Он ел землянику прямо с её тела, зацеловывая его губами, прикусывая зубами нежную кожу и слизывая ягодный сок языком. Не давал ни малейшей передышки, с каждым разом действуя всё напористее и откровеннее, подключил к чувственной игре пальцы, растиравшие каждый кусочек кожи перед тем как его коснутся ненасытные губы, вбирающие в себя каждую волну дрожи, расходившуюся по телу.

– Артём, – потянула его за шею на себя, отчаянно целуя губы, будучи больше не в силах бездействовать, обнимая руками крепкий торс мужчины и пытаясь удержать, приникая к нему всем телом, но почувствовала, как его рука с силой отталкивает её вниз только для того, чтобы накрыть треугольник между бёдер рукой и ласково пробежаться пальцами по клитору, поигрывая с ним, затем касается нежных складок, мягко обводя контуры подушечками пальцев и покидает их на мгновение только для того, чтобы, зачерпнув горсть земляники, раздавить ягоды, давая их соку стечь вниз, смешиваясь с её естественной влагой. Приятная, немного щекочущая прохлада всего нескольких капель отозвалась стрельнувшим в голову возбуждением, пьянящим и затрудняющим дыхание.

– Пусти, – горячо выдохнул в её губы Артём, – хочу попробовать тебя там, внизу…

Мягко оттолкнул девушку на одеяло и устремился вниз, разводя руками бёдра в стороны, посмотрел на неё глазами, казавшимися тёмными настолько, что не удавалось разглядеть ни зрачков, ни радужки – лишь только страсть, полыхавшая внутри, рвущаяся наружу и заставляющая её отдаться на его волю, покорно предоставив полную и неограниченную свободу в действиях. Один вид его тёмной макушки, склонившейся над её лоном, уже возбуждал, вынуждая намокнуть ещё сильнее, а едва трепещущей плоти коснулся язык, медленно проложивший дорожку снизу вверх, она дёрнулась тазом ему навстречу, разводя ноги ещё шире и бесстыдно предлагая себя. Затуманенным взором успела увидеть, как он, приподняв голову, довольно улыбается, и вновь опускается вниз, приподняв её ноги за ягодицы и закинув их себе на плечи, чтобы лишить её возможности хоть как-то контролировать движения тела, дрожавшего от того безумия, что вытворял внизу между ног Артём. Наглыми, уверенными движениями слизывал влагу и устремлялся подразнить быстрыми ударами языка клитор, пульсирующий так, что казалось его ритм бьётся в ушах, вторя ритму пустившемуся вскачь сердцу, мягко скользил губами, словно пытаясь успокоить ими разыгравшуюся плоть, и вновь усиливал натиск губ, посасывающих чувственный бугорок, касающихся его порхающими прикосновениями… Втискивался в неё бойкими движениями языка, покручивающего лоно, вгрызался и жадно пил из неё, не давая схлынуть возбуждению, умело подводил её к самой грани и замирал на мгновение, словно оттягивая наступление разрядки, а на деле лишь накапливал эффект своих действий, пока они не собрались словно огромные волны, которые вот-вот должны были прорвать сдерживающую их плотину. Сил держаться под их натиском не было совсем, она уже давно не дрожала, а билась в пронзающей тело крупной дрожи, положив руки на голову Артёма, тёрлась об его губы и язык, громко выкрикивая его имя, обрывающееся всхлипами и стонами, желая, чтобы он терзал её собой, не переставая до самого последнего мгновения, когда бёдра сжались с силой, выплёскивая из её нутра обжигающие соки яркого оргазма, жадно поглощаемые бойкими движениями его языка, множащиеся и разливающиеся вокруг в свежем воздухе, наполняя его чистой эйфорией, врывающейся в лёгкие вместе с кислородом.

– Умница, – выдыхает Артём, ложась рядом с ней и поглаживает рукой кожу, покрытую мелкой испариной, – мне нравится смотреть на тебя и чувствовать всем телом, как тебя трясёт от оргазма. Ты такая красивая в этот момент.

Её голова всё ещё кружится от испытанного наслаждения, а тело полно неги и любви, она лениво потягивается и ныряет рукой под футболку Артёма, обводя тонкими пальчиками твёрдые мышцы, бугрящиеся под кожей, зная, что он всё ещё горит от желания и жаждет освободиться от напряжения восставшей плоти, но сначала всё же щедро одарил её своей лаской. Трогательная забота и внимание, проявляющееся даже в таких интимных моментах, наполняет душу странным смятением и ураганом самых непонятных чувств, что вызывает в ней этот невероятный мужчина, находящийся рядом с ней.

– На тебе слишком много одежды, – шепчет между поцелуями, помогая скинуть лишнее, избавляет его от плена одежды, высвобождая на волю тело, охваченное возбуждением и готовое слиться с ней. Артём обхватывает её за талию и тянет на себя, устраивая сверху, стремясь как можно скорее заполнить её собой, нырнув в восхитительную глубину влажного лона, всё ещё разгорячённого от бурных ласки и полного соками любви. Он касается её губ своими, облизывая их кончиком языка, поддразнивая, раздвигает и скользит внутрь, щекоча нёбо и мягко толкает её язычок, передавая ей нотки собственного вкуса, который он сейчас усердно растирает у неё во рту, передавая интенсивностью движений своё нетерпение. Его руки нещадно сжимают ягодицы девушки, толкая её вниз, но вместо того, чтобы опуститься на возбуждённый член, она перехватывает его кистью и ведёт рукой по мягкой податливой коже с вздувшимися венами, обнажая крупную головку, подаётся бёдрами вниз и начинает водить им по кругу вокруг своего лона, раздвигает складочки и не даёт погрузиться, дразня его желанной близостью.

– Ты что творишь? Я же могу кончить прямо так, ты меня с ума сведёшь…

Его голос перехватывает от возбуждения и он звучит ниже обыкновенного, тёмные глаза кажутся ещё более тёмными из-за расширенных зрачков, поглощая внутрь себя каждую чёрточку её лица, находящегося так близко. На его лице так явственно читается жажда обладания, смешанная с небывалой нежностью, что у неё не остаётся больше ни одного защитного барьера, выстроенного вокруг. Их всех смело вихрем чувств, направленных на неё, и она сдаётся, впуская его внутрь себя вместе с напряжённой плотью.

– Таааая, – громко стонет он и прижимается губами к шее, целуя в засос нежную кожу, обхватывает левой рукой её талию, прижимает к себе и нетерпеливо двигает бёдрами вверх, призывая её к активным действиям, не заставляющим себя долго ждать. Лоно послушно сжимается вокруг напряженной плоти, обволакивая теплом и мягкой пульсацией, усиливающейся от трения и движения ему навстречу, быстро ускоряющегося, наполняющего сумеречный воздух вокруг них громкими стонами и вскриками наслаждениями. Но ему словно кажется этого мало – Артём касается указательным пальцем правой руки ротика девушки, раздвинув губы и скользнув им внутрь, как она начинает скользить по нему губами, посасывая и поглощая его.

– Подожди ещё немного, – шумно выдыхает он, вынимает смоченный её слюной палец и касается аккуратной звёздочки попки, мягко поглаживая его подушечкой пальца. Таисия распахивает глаза, то и дело закатывающиеся от удовольствия, и изумлённо смотрит на Артёма, который ещё сильнее обхватывает талию одной рукой, не давая ей отстраниться, в то время как палец кружит вокруг отверстия, время от времени ритмично надавливая на него.

– Я хочу тебя всю, Тася… Расслабься, я просто приласкаю тебя ещё и так, – целует, не давая ничего возразить, втягивая губы в свой рот и покусывая их, надавливает пальцем чуть сильнее и проникает им внутрь, останавливаясь на время, давая ей привыкнуть к новым ощущениям, но терпения практически не осталось, и он отпускает её губы из своего плена. Смотрит пьяным взглядом, как её лицо меняется под влиянием новой жаркой волны, растекающейся от ритмичных мягких движений, постепенно углубляющихся и набирающих скорость.

– Просто двигайся мне навстречу, – срывающимся голосом просит он и громко стонет, когда Таисия вновь начинает тереться об него, сжимая внутри себя, громко вскрикивая от невозможно ярких ощущений, одновременно наполняющих её с двух сторон. Он позволяет задать ей свой собственный темп, но в то же время удерживает в тисках, умело разжигая возбуждение, доводя до крайней степени, когда становится невозможным удержать его внутри. Оно растекается по всему телу, превратившемуся в сплошной узор из тесно переплетённых нитей страсти, из желания отдавать, получая взамен, и искр счастья, колющих кожу изнутри словно тысячи мелких иголочек. Единый экстаз оглушает их и делает слепыми ко всему окружающему миру, выходящему за рамки тесно переплетённых тел, он словно накидывает чёрное покрывало сверху, мягко укутывая их в свои объятия, приближая их сильнее, чем было ранее, растворяет их друг в друге и растворяется сам, оседая на коже мелкими бисеринками пота.

Глава 28. Июнь

Приятное марево ещё долго висело в быстро темневшем воздухе вокруг них, казалось невозможным просто взять и разжать объятия. Единственное, что заставило их разъединиться, это прохладные струи вечернего воздуха, хватающие цепкими пальцами кожу, покрывающие её мурашками.

– Мошкара и комары начинают роиться сильнее. Натрись, а то покусают.

– Они уже успели полакомиться мной, – возразила Таисия, но всё же покорно нанесла на тело защитный крем, одеваясь. До этого Артём в своё удовольствие наплескался в ледяной воде ручье, а вот она повторять его подвиг не решилась, оттого сидела покорно, пока тот поливал подогретой водой, посмеиваясь время от времени над этой роскошной процедурой. А потом они долго лежали у костра, просто болтая о том о сём, иногда прерывая разговор неторопливыми поцелуями, чередующимися с медленной, изощрённой лаской, от которой её тело выгибалось дугой под сильными пальцами.

– Я завтра не смогу проснуться, – пихнула Тася Артёма локтём в бок.

– Дорвался до сладкого, – усмехнулся мужчина, – я жадный до тебя, Тася.

Огни костра накладывали причудливые тени на его лицо, подсвечивая одни участки и затемняя другие так, что каждый раз он словно представал перед ней в новом свете. Она задумчиво очертила пальцами контур лица, понимая, что Артёму удалось-таки затащить её на свою территорию. Артём словно приручал её и привязывал к себе с каждым днём ещё сильнее, следуя своим внутренним установкам, разметая все сомнения и преграды. Даже информация о том, что их встреча там, на мосту, была не так уж случайна, не оттолкнула её, по большей части потому что не стал отнекиваться, а прямо рассказал всё, как есть. Стоило признать, что и изначально он не скрывал факта своей заинтересованности её личностью, узнав за короткие сроки всё, что его интересовало. Или почти всё.

– О чём задумалась, Тася?

– О тебе. О твоём разговоре с моим отцом… Он выглядел таким оскорблённым.

– Ещё бы, представляю, как послал его Иван Палыч, выслушав просьбу об организации слежки за тобой…

– Разве твоя фирма не занимается подобным?

– Занимается, но не в таких мелких масштабах… Следить за жёнами, дочерьми и любовницами – всё же не входит в перечень наших интересов. Слишком мелкая рыбёшка. Разумеется, если есть реальная угроза, мы в силах организовать необходимую охрану, но не таким образом… Конечно, твой отец решил всё сделать на высшем уровне, потому почувствовал себя оскорблённым и вёл себя так, будто ему в лицо плюнули. И сразу же внёс меня в список неугодных его персоне. Извини, но он та ещё высокомерная заноза.

– Отчасти ты прав, – всё же согласилась Таисия, зная, каким невыносимым может быть отец в некоторые моменты.

– А ты очень похожа на него, особенно глазами, когда злишься и выходишь из себя.

– Была бы рада услышать это намного раньше, а сейчас уже не особо волнует…

Артём уже потушил костёр, заставив её переместиться в палатку на спальник, укрыл одеялом и улёгся рядом, перебирая светлые пряди волос пальцами, слушая её. Лёгкая дрёма сначала сомкнула усталые веки, а после и вовсе заставила их незаметно для самих себя уснуть.

Поутру Таисии стало зябко и особенно остро чувствовалась пустота там, где должен был лежать Артём. Едва раскрыла сонные глаза, слепо шаря рукой по тесному пространству палатки, понимая, что такой крупный мужчина никак не мог спрятаться где-нибудь в углу, но всё равно провела рукой в потёмках, окончательно просыпаясь и вылезая из палатки наружу. Ещё даже не рассвело и стояла особенная тишина, бывающая только ранним утром, когда всё живое словно замерло в ожидании наступления нового дня. Уже далеко не ночь, но ещё и не утро: всё кажется зыбким и непривычным, полнится таинственностью и наполняет душу странным трепетом. Она ополоснула лицо водой, оставшейся в котелке, холодной настолько, что мгновенно свело челюсти, побродила вокруг, не обнаружив следов присутствия Артёма, чувствуя, как против воли внутрь неё закрадывается липкая холодная паника. Попыталась стряхнуть её, но не получалось, она крепко вцепилась в грудь и повисла на ней, словно притягивая её вниз, к земле. Едва нашла в себе силы успокоиться и пройти немного дальше, к ручью, надеясь обнаружить там мужчину и, только заметив его, как ни в чём не бывало плескавшегося в ледяной воде ручья, облегченно выдохнула.

– Я тебя потеряла, – произнесла Таисия с лёгкой укоризной.

– Привычка не даёт долго спать, иди ложись, ещё совсем рано и холодно…

Отрицательно мотнула головой и подошла к нему, обнимая за талию, прижимаясь всем своим стройным телом. По коже побежали мурашки от соприкосновения с его холодной грудью, покрытой каплями воды.

– Замёрзнешь, дурочка, – прошептал он, целуя её в макушку, – сейчас приду к тебе.

А сам уже сжал в объятиях так крепко, что вздохнуть тяжело, и не отпускает, наслаждаясь хрупким моментом нежности в серой хмари холодного раннего утра. Оторвал от себя со вздохом и заставил нырнуть в нутро палатки, укрывая одеялом, обещая вернуться совсем скоро, передвигался снаружи, хрустел сломанными ветками и производил ещё какие-то действия, едва ли понятные для неё, но приятные на слух, потому что перед закрытыми глазами стояло его спокойное, сосредоточенное лицо с плотно сжатыми губами и тёмно-карими глазами, менявшими своё выражение как только взгляд их останавливался на ней. Едва успела лёгкая дрёма завладеть краешком сознания, как рядом появился Артём, скользнув под одеяло, Таисия сразу же прижалась к нему, запуская руки под футболку, гладя рельефные мышцы груди и живота.

– Спи, – усмехнулся в губы, крепче обнимая её, пробормотал Артём, – нам ещё в столицу возвращаться. Надо немного отдохнуть перед дорогой, а то я тебя совсем замучил своими приставаниями.

– Так скоро? Ты же говорил, на пару дней?

– Хватит с тебя и этих полутора суток. Как раз вернёмся только к вечеру. Ты и без того уже умаялась с непривычки в подобной обстановке.

– Неет, – прикоснулась губами к подбородку, уже немного колючему, пытаясь прогнать слабость и лёгкие прикосновения сна, медленно овладевающего телом.

– Спи, коварная соблазнительница, успеется ещё, – заставил прижаться головой к груди, медленно перебирая пряди светлых сильными пальцами, зарываясь ими в густые волосы и легонько массируя кожу головы, – спи, родная.

В столицу они вернулись, как и говорил Артём, только ближе к вечеру. Мужчина наотрез отказался везти девушку к ней на квартиру и просто оставил её у себя дома, вернувшись через некоторое время с Лимоном, нетерпеливо повизгивающим при виде своей хозяйки.

– И всё же нам гораздо привычнее было бы у себя, – проронила Тася, поглаживая пса, – он не будет знать, где ему улечься и начнёт скулить.

– Ищешь благовидный предлог для того, чтобы сбежать прочь, прикрываясь заботой о своём псе? Может, скажешь прямо, что успел тебе надоесть за эти полтора суток?

– Ты становишься параноиком. Не думала, что ты настолько неуверен в себе.

– В себе и своих желаниях я уверен, чего не могу сказать о тебе. Порой кажется, что всё взаимно, а порой, что я просто временное развлечение, уже начавшее тебе надоедать…

– И откуда у тебя в голове берутся такие мысли? Всё было так замечательно, но стоило вернуться в столицу, как ты опять выискиваешь в любых моих словах какой-то скрытый подтекст, видимый и понятный только тебе одному.

– Ты просто сама порой не замечаешь пренебрежения, сквозящего в твоих словах, – усмехнулся Артём.

– Нет, Артём, просто ты хочешь всего и сразу, – обняла мужчину, легонько коснувшись его губ, – разве тебе мало того, что есть у нас сейчас?

– Мало. Ты даже не представляешь себе, насколько…

Глава 29. Июнь

Таисия разгуливала по торговому центру, бездумно разглядывая витрины, пребывая в лёгкой досаде от очередного телефонного звонка матери, центральной темой в разговоре которого являлось её временное бездействие. Мать время от времени поднимала этот вопрос ещё с мая месяца, иногда вскользь, иногда чуть настойчивее. А сейчас и вовсе принялась учить её жизни. Таисия слушала свою мать вполуха, отмечая знакомые поворотные точки и крючки, закидываемые ею в ожидании, что рыбка клюнет на наживку.

– Может, всё же поможешь мне с работой? Отец сказал, что ты теперь абсолютно свободна и все свое время посвящаешь воспитанию питомца. Мне кажется, стоит потратить его на что-то более полезное?

– На нынешний момент я могу назвать это самым полезным времяпрепровождением и не намерена ничего менять в ближайшие месяц, а то и два.

– Не слишком ли затянулось твоё безделье? – продолжала гнуть свою линию мать, – неужели двух с половиной месяцев было недостаточно, чтобы привести в порядок свои личные дела?

– Мои личные дела не касаются никого, кроме меня, чего бы вы там с отцом себе не напридумывали. Что, папочка опять плакался на нерадивую и неблагодарную дочь?

– Ты перегибаешь палку, Тася. Я всего лишь прошу тебя о помощи, а ты выставляешь всё в совершенно ином свете.

– Просишь? Ты умеешь просить? Ты всегда предъявляешь свои требования и подводишь под них условия выгодной сделки, вот и всего…

– Отец был прав… Ты стала чересчур прямолинейной, забывая о воспитании и правилах приличия. Неужто новый знакомый на тебя так сильно влияет?

– Если воспитание обязывает ущемлять свои собственные интересы в угоду чужим представлениям о правилах приличия, то я позволю себе пренебречь им.

– Ты эгоистка, Тася.

– Вероятно, что так оно и есть. Но ничего с этим не поделаешь, я училась у лучших.

Разговор вышел более резким, чем того хотелось бы. Возможно, не стоило отвечать матери в подобном тоне, но порой она чувствовала себя так, словно оба родителя по очереди начинали уделять внимание "воспитанию своей взрослой дочери", всё ещё действуя по устоявшейся договорённости и чёткому графику, с выделенными ярким цветом графами, днями и часами "родительской любви". И она, несмотря ни на что, до сих пор носившая внутри себя некую обиду на них, не собиралась постоянно действовать согласно их ожиданиям. В особенности в области, касавшейся её личной жизни и отношения с мужчинами. Отец успел заразить и мать своей неприязнью к Артёму? Особенно смешно выглядели бы наставления об устройстве личной жизни от матери, до сих пор не нашедшей себе постоянного ухажёра, меняющей их по сезонам года или по месяцам. И она не собиралась прислушиваться к мнению ни одного, ни второго родителя, а собиралась жить так, как того хотелось бы ей самой. А сейчас ей больше всего хотелось увидеться с Артёмом, который всё ещё немного обижался на то, что она всё же решила вернуться к себе в квартиру после их совместной поездки, уйдя от вопроса о совместном проживании. Подобная перспектива её отчего-то страшила, и она старалась не думать лишний раз о ней, забивая себе голову другими, более насущными проблемами.

Они договаривались встретиться пообедать в одном из кафе, и Артём, как всегда, явился чётко в срок, но отчего-то создавалось ощущение, будто он куда-то торопится или его мысли заняты чем-то иным.

– Не хотела тебе мешать, Тёма, если ты сильно занят, мог бы сказать мне об этом сразу.

– Ты мне не мешаешь, Тая. Кто ещё из нас обидчивее? Просто нужно заехать в одно место, не самое радостное из всех, о которых можно подумать. Поневоле начинаешь грузиться разными мыслями.

– Мне оставить тебя наедине с твоими думками?

– Нет, вообще не хочу, чтобы ты куда-то пропадала. Даже на несколько минут. Съездишь со мной? Это не займёт много времени, а после отправимся ещё куда-нибудь?

– Хорошо, – легко согласилась она, догадываясь, что ему нужно посетить кладбище, возможно, кого-то из своих усопших родственников или знакомых, не думая, что это как-то в корне повлияет на их отношения, но зная, что он обрадуется подобному вниманию в её стороны. Так и произошло – Артём поначалу словно немного оттаял, став разговорчивее, но чем ближе становилась цель поездки, тем угрюмее он становился, словно на него сильно давил груз обязательств. Она не стала оставаться сидеть в салоне автомобиля и последовала за ним, не навязывая своё присутствие, молча шагая рядом с ним между рядами кладбищенских крестов, пока он не остановился у одной из могил. Взгляд сам по себе сразу же зацепился за годы жизни той девушки, чей портрет был высечен на памятнике из чёрного гранита: лет на десять старше неё… Артём молча положил пару цветов на могилку, оставшись стоять и раздумывать о чём-то своём, а она не смогла сдержать поспешно выскользнувших слов:

– Кто это? Она была твоей женой? – вопрос, может, был задан не столь тактично, как следовало бы, но похоже, что она начинала перенимать привычки Артёма, спрашивая об интересующем прямо в лоб, не юля и не прячась под иным благовидным предлогом.

– Дело не дошло до этого, – мрачно усмехнулся Артём и замолчал.

– Я подожду тебя в машине, – смутилась она: зачем вообще было выходить из салона автомобиля и топать сюда? Он явно был не настроен на задушевную беседу.

– Нет, постой, – крепко перехватил её ладонь, потянув на себя, усаживаясь на скамейку, – тебе же интересно, так? Зачем убегаешь? Спроси, я отвечу.

Артём вновь усмехнулся, немного криво, пристально рассматривая её тяжелым взглядом, будто проверяя на прочность: захочет ли залезть в душу или отмахнется, спрятавшись за милой, ничего не значащей улыбкой? Таисия молча села рядом, едва ли отдавая себе отчёт в том, что этим своим поступком, может, привяжет его к себе еще сильнее, но уйти, развернувшись, было немного стыдно после того, как сама пришла к нему, нарушив его уединение. Отчего-то ей казалось, что просто посидеть рядом пять минут будет проще, чем выдержать очередной его многоговорящий взгляд, словно насмехающийся над тем, что она поступает именно так, как избалованная девочка, выросшая в тепличных условиях и чурающаяся любой грязи или намёка на неё. Руки своей, зажатой между его больших ладоней, отнимать не стала, отчего-то замерла, едва дыша, готовясь выслушать, какой ещё сюрприз о себе преподнесёт Артём. Что ни день, то открытие с новой стороны, заставляющее её думать о нём чаще, чем того хотелось бы, постоянно сравнивая пропасть между ними во всём: в воспитании, во взглядах на жизнь, во вкусах. Подойти, заглянуть вниз, удивляясь насколько же они с ним разные, и сделать шажочек навстречу, ступая по шаткому мосту, возникающему прямо перед ней.

– Я же детдомовский, хрен его знает, где мои мамаша с папашей, – резко начал он. – Это у тебя родные, поддержка близких, семейные традиции… Может ты и дуешь губы на своих, что разбежались когда-то, но даже так гораздо лучше, чем вообще никого, ни одной души рядом. Едва успел шагнуть за порог казённого учреждения – в армию забрали, вроде думать какое-то время не надо о том, где поспать и что пожрать, а вот потом туго пришлось. Никому ты нахрен не нужен, и за душой у тебя ничего нет, кроме сраных бумажек, подтверждающих, что ты есть, что ты – живая единица. А посмотри на это с другой стороны – и вовсе тебя не существует: ни угла своего, ни профессии… Жаловаться было бесполезно, хватался за что придётся, даже комнатушку в коммуналке найти удалось. Стены тонкие, мухами засиженные, полы горбылём, и шваль помойная по соседству – алкота и неудачники, но хоть что-то. Глаза боятся, а руки делают, вроде удалось втереться в слесарку, ещё кое-чем перебиваться приходилось – то в охранке, то в грузчиках, чтобы на жизнь хватало..

– Познакомился вот с ней, – кивнул он на могилу, – красивая девка была, но тоже из неблагополучных. Да в том районе других и не водилось, мамашка вечно бухая была, не хата, а притон вечный. Едва дочку свою за бутылку не подкладывала. Да похрен, не в том суть. Сошелся с ней, к себе в халупу привёл. Знаешь, поначалу и стены не такими убогими рядом с красивой женщиной кажутся… а потом смотришь на всё со стороны и начинаешь загоняться мыслями, что выбиваешься из сил, а живешь как нищий, горбатишься за подачку, едва дотягивая до следующей. Таких полстраны: гнутся-гнутся, тянут лямку изо всех сил, плодят подобных же рабов по сути, довольствуясь малым, только в мечтах имея гораздо больше. Я наверное так бы и горбатился на двух посменных, изредка только в голове мыслишки проворачивая, если бы мне часть пальца не отхватило, а потом злость какая-то появилась: хочется по-другому, хочется спать и есть в разных комнатах, хочется умываться не в тазике на полу ледяной водой, хочется женщину свою видеть нормальной одетой и цацками обвешать, чтобы радовалась и гордилась, а не задыхаться от непосильного труда, постепенно превращаясь в инвалида. Надо только пойти и взять, а тут ещё приятель обещал подсобить с нужными людьми. Кристина поначалу против была, но отнекивалась больше для приличия. Ей, как и любой другой, хотелось жить нормально, а не дерьмо хлебать. А когда сытой жизни попробовала – вообще расцвела, желая всё большего и большего. Может, кто и говорит, что счастье не в деньгах, а всё же спать на широкой и мягкой кровати как-то приятнее, и одеваться в красивые платья ей тоже понравилось… Казалось, что вот оно – необходимое, а потом аппетиты возросли и захотелось не щипать по мелочи – взять покрупнее. Вот только облом вышел с инкассаторским налётом, облажались мы по полной и загремели куда следует. У наших отобрали всё, что было, хорошо хоть, что кроме барахла и бабла ничего сверху не взяли… Кристина один раз в самом начале на свиданку заявилась, а потом пропала – ни слуху, ни духу, куда делась, хрен её знает. И спросить не у кого, когда на отсидку в другой город направляют… Просил одного сидельца разузнать о ней – всё без толку, как в воду канула, квартиру уже другие жильцы снимают и ничего о ней не знают. Я решил, что она кинула меня, мало кому понравится несколько лет мотаться на зону и ждать своего благоверного сожителя, даже не мужа законного, а так, ёбаря, проще говоря.

Я-то вышел как полагается, отсидев нужный срок… Захотел суку эту найти и, в рожу ей посмотрев, спросить, почему когда спалось крепко и елось сладко – она рядом была и ластилась больше обыкновенного, а как оступился – выпнула и дальше пошла искать кого-нибудь более удачливого, чем я. Не сразу концы с концами удалось свести, а потом мне самому стрёмно стало, что все эти годы я её, как малодушную, внутри головы своей грязью обливал и презирал. Оказалось, что беременна она была, а что-то не так всё время было со здоровьем и тяжело ходила, постоянно мотыляясь по больницам. Не до меня было – почему только аборт не сделала, если всё так хреново было? Видно, сильно ребёнка хотелось выносить, моего, пусть и больного. Куда уж там по зонам мотаться? Срок не доходила, раньше родила. Мало того, что пришлось в халупу с тараканами вернуться, так ещё и у пацанёнка здоровье слабое, денег надо постоянно на лекарства. Говорят, мыкалась как могла, работала, оставляя мелкого у соседки, едва передвигающей ноги старухи. До тех пор, пока вся та дыра, что называлась коммунальным жильём не сгорела – замкнуло проводку, кто от дыма задохнулся, кто живьём сгорел. Вернулась Кристина поздно вечером на пепелище, когда трупы растаскивали, молча развернулась и ушла. Куда – хрен её знает, потом через несколько месяцев из пруда местного выловили труп, родня опознала её, мол, утопилась. Вот так. Пока я срок отбывал, она гребла против течения, взвалив всё на себя.

А у меня всё закрутилось само собой. Словно кинул сраному языческому божку необходимую жертву, а он в ответ тебя одаривает звонкой монетой. Оказывается, иногда, отсидев, можно обзавестись нужными знакомствами и навести мосты с влиятельными людьми, зарекомендовав себя. Сначала просто в охранке, потом немного выше, следом ещё и ещё – только успевай разгребать. И вроде есть всё – деньги, уважение, бабы крутятся рядом одна другой краше, но всё не то. Кажется, что не живёшь, а просто проживаешь отпущенное время, и ничего не задевает, поверхностно всё. Потом привык и уже думать забыл об этой давней истории, как однажды на вокзале прицепилась ко мне бомжиха, запитая в усмерть, аж трясётся вся, сигаретку закурить просит. Я поначалу не признал её – голос прокуренный, морда синяя, воняет от нее как от помойки, а глаза хоть и опухшие, подбитые, но всё равно знакомые. Вот только она меня не сразу узнала. А я как придурок, подумал, что можно что-то исправить в этой говённой ситуации. Дал команду своим отвезти её в клинику вытрезвляться, самому противно было даже стоять рядом с ней, опустившейся. Оказывается, не утопилась она тогда, а просто бросила всё и ушла, видеть не могла места знакомые, тошно ей было. Падать всегда проще – нужно лишь перестать карабкаться наверх, и оказываешься на самом дне помойной ямы. Притоны, ночлежки, наркота и бухло. Как только дожила и не угорела за всё это время? Решил, что нужно вытянуть из ямы её, начал лечение ей оплачивать, квартиру купил, денег давал. Живи – не хочу. Нет, не со мной вместе, давно уже перегорело всё, и в той бабе запитой, какой она стала, мало что осталось от прежней Кристины. Но всё равно стрёмно было просто пройти мимо когда-то близкого человека. Вот только зря я её вытащить из дерьма пытался – не нужно ей это было. Только курс закончится и на человека станет похожа, как с ума начинает сходить и выть от тоски, бросает всё на хрен – квартиру, деньги, и опять по новой. Туда, вниз на дно. Сдохнуть, говорить хочется и забыть всё, а ты не даёшь…

Артём замолчал, застыв без движения, словно прокручивал в голове события прошлого.

– Ты любил её? – глупо прозвучал вопрос, но он, немного помедлив, ответил:

– Не так, чтобы очень… Когда жил с ней казалось, что да, млеешь от близости. А в разлуке не драло душу так, чтобы на стену лезть хотелось и грызть её зубами, – взглянул на Таисию быстро и усмехнулся, вновь отворачиваясь в сторону, – пацанёнка жалко было просто, да и вину свою чувствовал, хотел исправить хоть что-то. А оказывается не всегда можно помочь или не нужно, хрен его знает. Некоторым жизнь так хребет ломает, что никакими запоздавшими благими намерениями не поможешь. Так что сорвалась она в очередной раз и утопилась, как болтали тогда соседи. Только в этот раз уже по-настоящему. Вот и вся история.

Таисия молчала, не могла вымолвить и слова – поперек горла ком встал, перехватывая дыхание, затрудняя его. Смотрела на дату смерти, отпечатанную на могильном камне. Простая арифметика. В тот день, когда она впервые встретила Артёма, едва минуло девять дней с момента смерти Кристины. Сильно его накрыло, если ходил с таким видом, словно был болен. Или просто сорвался?.. В голове не было ни одной путной мысли или подходящих слов, только отчего-то расплывались перед глазами цифры так, что было не разобрать ни одной.

– Чего такая смурная, принцесса? – приподнял подбородок, заглядывая в лицо, – не стоит слёзы лить. По мне так уж точно. Сидишь с таким видом несчастным и якобы понимающим, что можно подумать, будто было у тебя в жизни что-то пострашнее сломанного ноготка. Живёшь ты в своём хорошем чистом мирке, носик хмуришь, когда нечто не по-твоему и губы дуешь, если кто не угодил тебе сразу. Может, так и надо: не знать, что в жизни дерьма хватает и иногда ты сам ему причиной, а?

Да и что – резко выстрелила мысль в её голове, разве я виновата в том, что родилась в достатке, ела досыта и ходила по чистым, выметенным дорожкам, зимой присыпанным песком так, чтобы не поскользнуться и не упасть? Сказать только не могла – горло до сих пор что-то драло изнутри, словно колючей проволокой. Она вскочила, вырываясь из его рук, и быстро зашагала прочь, смахивая злые слёзы на ходу. Иногда действительно лучше ничего не знать, жить, смотря только вперёд и немного вверх, не замечая грязи и не задумываясь о том, что кто-то в этой грязи по уши увяз и всё никак выгрести из неё не может, задыхается под толстым слоем, залепившим нос и глаза. Плевать, какое ей до этого дело? И не её вина в том, что у этого странного мужчины нечто всколыхнулось внутри и привиделось ещё там, на мосту, а после вцепился в неё намертво, как клещ, и пьёт кровь из неё по капле, изматывая своим тяжёлым характером и крутым, резким нравом. Бьёт словами больнее, чем кто бы то ни было, чуть насмехаясь, и не отпускает, заставляя постоянно выходить из зоны собственного комфорта. Из одной изнуряющей болезненной страсти – в новые отношения, иногда тяготившие её даже больше прежних, потому что Алексей лишь привязал её к себе на время сладким дурманом экстаза и красивых слов, а этот метил куда глубже. И одного секса и лёгкого общения ему было мало, он словно желал разворотить её грудную клетку и запустить туда свои руки, сжимая в кулаке стремительно колотящееся сердце.

Пока ноги бодро отстукивали каблучками по асфальтированной дорожке, Таисия набрала номер такси, желая как можно скорее убраться отсюда, чтобы не видеть и не слышать Артёма, резавшего своими словами иногда слишком больно. Благо, диспетчер обещал, что машина подъедет через пять минут и долго ждать не придётся, остается только надеяться, что мужчина не решит так быстро кинуться за ней следом, а предпочтёт предаваться печали, сидя у могилки своей бывшей. Не угадала – услышав тяжелые шаги за спиной, сразу поняла, кому они принадлежат. Артём догнал её у самого выезда с кладбища и, схватив за локоть, развернул к себе, сразу вовлекая её в объятия своих рук.

– Тася, подожди, не обижайся!

– Отпусти! – она ударила со всех сил кулаком по твёрдой груди, но толку от её удара было что от комариного укуса. Артём не сдвинулся даже на миллиметр, продолжая всё так же крепко, но бережно держать её за талию.

– Блядь, я несу херню как мудак какой-то. Если хочешь – ударь меня посильнее.

– Тебе это не поможет, Артём. Отпусти меня и дело с концом…

– Нет, уже не могу. Поздно слишком для меня. Ты же мне в голову залезла и в сердце, под кожу въелась. Понимаешь? Не хочу тебя терять из-за лишних слов, сорвавшихся с языка.

– А придётся, – всё же вырвалась из кольца его рук, хорошо, хоть не стал удерживать насильно, и быстро села в такси, уже дожидавшееся её. Скороговоркой выпалила адрес и пристегнулась, с опаской поглядывая в боковое зеркало автомобиля на напряжённого Артёма, оставшегося стоять там. Она не знала, чего от него ожидать. Внутренняя уверенность в том, что он не причинит ей боли или вреда физически, рушилась под доводами о том, что может сделать куда хуже иными способами. И ей было страшно от того, что за столь короткий срок он, непонятный, резкий, совсем чужой, словно из другого мира, сумел прижиться где-то внутри неё.

Всю дорогу до дома посматривала в зеркало, пытаясь среди насыщенного потока автомобилей высмотреть его джип, но знала, что это бесполезно: если он едет следом, желая остаться незамеченным, то она может хоть все глаза проглядеть – не увидит и малейшего признака. Ведь "приглядывал" же он за ней в то время, когда она едва вернулась из Европы, а она даже не подозревала об этом и не чувствовала, что некто пристально наблюдает за ней. Хотя стоило признаться самой себе, что в то время она и не обращала внимания на подобных ему, по крайней мере пребывающих в том виде, в котором он предстал перед ней впервые.

А вот и не отстал он, подумала Таисия, когда из-за очередного поворота вывернула морда джипа Артёма, испытывая одновременно некое раздражение и ядовитую радость от осознания того, что он вновь пытается дотянуться до неё с другого края пропасти. И уменьшится ли разница между ними когда-нибудь? Скорее всего, нет. Так стоит ли пытаться докричаться до второй переменной их уравнения, если каждая попытка приблизиться отдаётся ноющей, тупой болью внутри, горькой обидой, разъедающей нутро?

Глава 30. Июнь

Нет, он и не думал отставать или прятаться, ехал прямо за такси, нервируя фактом своего присутствия. Сердце заходилось в бешеном ритме от мыслей о том, что он будет вновь настырно пытаться добиться её расположения, будто других женщин, на которых можно было бы переключиться, не существовало. А всё же мысль о том, что рядом с ним будет крутиться какая-то другая неприятно обжигала, заставляя злиться на него, не дававшего повода для ревности, постоянно твердящего о том, насколько она, Таисия, дорога ему. Эгоистичная, жадная сука, ожесточённо вынесла вердикт самой себе Таисия, понимая: хочет, чтобы он находился рядом, но не так, как виделось ему. А так, как было бы выгодно и удобно ей. Не эгоизм ли чистой воды? Как часто она задумывалась о том, что и сама могла обидеть его ненароком сквозившем пренебрежением или высокомерием, словно текущим вместе с кровью по её венам? Могла. И наверняка обижала его не единожды, не желая признавать своих ошибок, вынуждая его отступать назад, беситься и вновь возвращаться к ней. Ну вот опять, усмехнулась она про себя: ворох мыслей в голове, перевёрнутый вверх тормашками мир всего от пары фраз, брошенных им, может быть даже без злого умысла, просто потому что он не умел прятаться за красивыми, ничего не значащими пустыми фразами, а предпочитал выдавать мысль в том виде, в котором она пришла ему в голову. И всё равно, признавая за ним некую часть правоты, не могла поступиться собой, своими интересами и привычками, отчаянно цепляясь за них хотя бы потому что боялась растерять себя или попросту не умея отдавать больше, чем брала.

Таисия торопливо расплатилась с таксистом и вбежала вверх по лестнице, радуясь тому, что на последнем светофоре Артём отстал, не успев проскочить. И у неё появилось несколько минут форы для того, чтобы беспрепятственно проникнуть в спасительное нутро своей квартиры, временно отгородившись бетонными стенами от множества вопросов, настойчиво лезущих в голову. Нет, они всё равно просочатся через все барьеры, выстроенные ею, но хотя бы не сейчас, а немногим позднее, когда сойдёт на нет адреналин, бушующий в крови и немного уляжется обида. Лимон встретил её радостным повизгиванием, прыгая рядом с ней и виляя хвостом так быстро, что его хвост превращался в одно размытое пятно. Ещё одно живое напоминание об Артёме, сидит перед ней и преданно заглядывает в глаза, словно выпрашивая долю ласки для них двоих разом: для себя и для того, кто подарил его Тасе.

– Ладно, иди сюда, безухая наглая морда, – похлопала по ноге, и пёс радостно ринулся в кухню, укладывая голову на колени, вытягивая шею от мягких поглаживаний и почёсываний за ухом, – а вот твой приятель обойдётся. Он не подаётся перевоспитанию и дрессировке. И поделом ему.

Пёс приоткрыл один глаз, укоризненно поглядывая на девушку, настороженно приподнял одно единственное ухо и бросился к двери, потявкивая. Не иначе как заявился собственной персоной Артём. Так оно и было: мужчина стоял на лестничной площадке и стучал костяшками пальцев в толстую железную дверь. Лимон радостно повизгивал и крутился, как юла, требуя, чтобы его любимца немедленно впустили внутрь.

– Лимон, место! – прикрикнула на пса Таисия. Пёс недоуменно воззрился на неё, но всё же прошёл на своё место в коридоре, устраиваясь на подстилке и выжидающе глядя на Таисию.

– Открой дверь, пожалуйста, – голос Артёма звучал приглушённо, но в нём явно слышались просящие нотки. В тон ему тихонько поскуливал пёс. Как сговорились, раздражённо подумала Таисия, закрывая вторую деревянную дверь, чтобы не было слышно, как время от времени мужчина пытается достучаться до неё. Пёс разочарованно поглядел на хозяйку, которая не открыла дверь ни сразу, ни через полчаса, ни даже через час, отвернулся носом к стене и не вставал, все своим видом выказывая недовольство. Ну и пусть, потоскует и перестанет, не хватало ещё идти на поводу и у домашнего животного. Наверняка, Артёму скоро надоест дежурить под её дверью и он уберётся восвояси, терпение не может быть безграничным даже у такого упёртого мужчины, как он.

К двери остаток вечера Таисия больше не подходила, но время от времени выглядывала в окно, отмечая для себя, что его автомобиль так и стоит в самом начале двора, а сам Артём, скорее всего, сидит в салоне авто, как диверсант в засаде, ожидая момента, когда она покинет пространство квартиры. На этот раз ему не удастся взять её измором. Так не может продолжаться – постоянно штыки наготове и болезненные уколы, вперемешку с горячим сексом и небывалой нежностью, тотальным контролем и заботой. Этот необыкновенный микс из чувств был лишком изнуряющим, чтобы беспредельно наслаждаться близостью Артёма и радоваться каждой минуте, проведённой вместе с ним.

Раннее утро началось, как всегда, с поскуливания Лимона, работающего в последнее время в качестве будильника. Вставать с каждым днём ни свет ни заря было всё проще, но сегодня она едва заставила себя даже сесть в кровати – ночь прошла беспокойно, ей не давала уснуть небольшая ссора, случившаяся накануне, и мысли вертелись в голове по кругу, заставляя мучиться без сна. Едва она ныряла в объятия лёгкой дремы, как вновь выныривала обратно, пялясь в ночную тьму. А вот Лимону было всё не по чём. Едва дождался момента, пока она немного освежит себя с утра, нетерпеливо топчась у входной двери. Таисия толкнула дверь, ведущую на лестничную площадку. Дверь поддалась не сразу, словно кто-то подпирал её с той стороны, но в итоге она всё же распахнулась. Взгляду Таисии предстал Артём, потирающий затёкшие мышцы шеи, уставший, с залёгшими тёмными тенями под глазами.

– Ты что, всю ночь сидел здесь? – оглядывая помятую рубашку мужчины, изумилась она.

– Да, – коротко бросил Артём, опёршись о лестничные перила, глядя как девушка запирает дверь, но не пытаясь приблизиться к ней. Лимон радостно дёрнулся навстречу Артёму, но Таисия осадила его, резко дёрнув за поводок.

– Я иду гулять, – заявила Таисия, не глядя на мужчину и повела пса вниз по лестнице, – К ноге, Лимон.

– Похоже, что ты научилась справляться с ним, – заметил Артём, держась немного в отдалении, но всё же идя за ней следом.

– С животными, знаешь ли, проще договориться, чем с людьми, – старалась не смотреть на него, неотступно вышагивающего рядом, чтобы не тревожиться по поводу того, что провёл ночь на холодной лестничной площадке, в неудобной позе, сидя под её дверью. Но не получалось – обида мгновенно испарилась при виде его потемневшего, небритого лица, с прорезавшимися морщинами на лбу. Едва сдерживалась от того, чтобы не подойти и не разгладить пальцами суровые складки у рта. Желание было настолько сильное, что то и дело перекладывала поводок из руки в руку, досадуя на себя и на мужчину заодно. Лимон рвался побегать, и она легко затрусила за ним, поглядывая на Артёма, который просто прохаживался вокруг скамьи парка, неотрывно глядя на Таисию, то бегающую, то забавляющуюся с псом, бесившегося больше прежнего. Очевидно, был рад присутствию Артёма, но не решался ослушаться сурового окрика своей хозяйки, не позволяющей ему баловаться с приятелем, потому лишь крутился юлой, подпрыгивал и оббегал мужчину по широкой дуге.

– Ладно, иди, пусть он тебя погладит, – милостиво разрешила Таисия, отпуская Лимона к Артёму, сидевшему на скамейку. Пёс молнией метнулся к нему, усевшись у его ног и довольно подставляя остроухую голову под руку мужчины. Таисия прохаживалась позади, восстанавливая дыхание, отмечая, как напряжён Артём, пребывая в ожидании, хоть и гладил одной рукой пса. Подошла и положила руки ему на плечи, массируя твердые, будто каменные мышцы.

– Расслабься, – обхватила одной рукой его за шею, прижимая голову в своему животу, – как спалось на лестничной площадке?

– Не спалось. Как-то не до сна было, – отозвался мужчина, закрывая глаза и немного расслабляясь от мягких поглаживаний.

– Не могу сказать, что чудесно спала вчера ночью, но всё же явно лучше, чем ты. Выглядишь уставшим… Проводишь нас с Лимоном до дома? Мне кажется, он уже достаточно набегался для сегодняшнего утра.

– Конечно, – улыбнулся одними губами Артём, – как скажешь, принцесса.

– Ты опять? – нахмурилась Таисия.

– Нет, мне просто нравится тебя так называть… Не сердись на меня, я себя погано чувствую от того, что заставляю тебя нервничать.

– Лимон, к ноге, – обратилась она к псу, направляясь к дому, зная, что Артём последует за ней, как и обещал, и отчего-то улыбаясь этому. Обратная дорога до дома прошла в полном молчании, говорить ничего не хотелось, чтобы не нарушить хрупкое равновесие, возникшее в хмари раннего утра. Пёс резво бежал впереди, явно торопясь добраться до квартиры и чем-нибудь перекусить, оттого шаг был быстр, и они не заметили, как оказались у подъезда. Таисия отперла подъездную дверь, пропуская пса вперед и оглядываясь на Артёма, стоявшего позади неё.

– Ты так и будешь стоять под дверьми, только теперь уже подъездными или всё же зайдёшь? – спросила как ни в чём не бывало Таисия, решив, что потомила его достаточно, и просто потому что не хотелось ещё раз переживать и ссориться из-за досадных мелочей, которые были словно соринка в глазу – маленькие, но причиняющие жуткие неудобства.

Артём улыбнулся и пошёл следом, поднимаясь за ней. Даже спиной она чувствовала, как он неотрывно и жадно осматривает её всю, словно успел меньше чем за сутки соскучиться так, что едва сдерживается от того, чтобы не задушить её в своих объятиях. Пёс в квартире радостно метнулся к миске, выклянчивая угощение и, достигнув желанного, улёгся с довольным видом на отведённое ему место. Едва она оторвалась от Лимона, как встретилась глазами с мужчиной, быстро шагнувшим ей навстречу.

– Я в душ, располагайся, – мгновенно скользнула в ванную и закрылась, лишая его возможности дотронуться до неё хоть пальцем, нарочно дразня его, зная, что ему не терпится загладить свою вину и просто приласкать её, столь желанную, вызывающую в нём бурю эмоций. Иногда полезно поддразнить, придерживая на расстоянии, чтобы потом вдоволь насладиться близостью, думала она, стоя под тёплыми струями душа, невольно мысленно представляя его здесь, рядом с собой, в небольшом пространстве душевой кабины, которую он мгновенно заполнил бы собой, сокращая свободное пространство до минимума. Тело охватило сладкое предвкушение, начинающееся с самых кончиков тонких пальцев, тщательно разносящих мыльную пену по телу, и заканчивающееся где-то внутри неё. От него немного участился пульс и сердце замирало на долю секунды, как от мгновенного острого укола, а потом опять пускалось вскачь. Тщательно вытерлась полотенцем, отмечая, как лихорадочно блестят глаза и немного порозовели щёки. Нет никакого смысла изображать из себя холодную неприступную красавицу, всё ещё дующую губы на своего ухажёра, гораздо проще плюнуть на размолвки и позволить себе раствориться в моментах близости. Она не стала натягивать на тело банный халат и вышла обнажённой, держа под мышкой полотенце для Артёма, прошла на кухню, где сидел у барной стойки Артём, бездумно перекатывая в ладонях высокий бокал. Под цепким взглядом Артёма подошла к нему и положила на стойку полотенце.

– Тася, я… – он встал, обнимая её за тонкую талию, поглаживая нежную кожу.

– Заткнись, Артём, просто заткнись и не смей ничего портить сейчас, – ловко расстегнула пуговицы на рубашке, прижимаясь обнажённым телом к нему всего на мгновение, поцеловала его в шею, – прими душ, я подожду тебя в спальне.

Высвободилась из кольца его рук и всунула в руки нежно-персиковое банное полотенце, мысленно посмеиваясь над тем, как на нём будет смотреться девичий персиковый цвет, а сама легла на кровать в спальне, дожидаясь, пока он появится рядом, горящий от нетерпения. Оказалось, что зря она иронизировала – в сочетании со смуглой кожей полотенце смотрелось неплохо. Артём осторожно присел рядом на кровать, выжидающе глядя на неё. Усмехнулась и потянула его за руку на себя, вынуждая прилечь рядом, и сразу же приникла к нему телом, впиваясь губами в его рот, нетерпеливо протолкнув язычок внутрь и принявшись ласкаться об его.

Руки мужчины мгновенно обхватили её за талию, пытаясь приподнять и устроить сверху на себя, но она дёрнулась назад, оставшись полулежать на нём, прижимаясь к нему лишь грудью с острыми, затвердевшими сосками.

– Ты такой дурак, Тёма, – выдохнула она, прервав на мгновение жаркий поцелуй, – не смей больше обижать так сильно. Либо не порть то, что есть, либо проваливай. Не мучь меня просто так.

– Не буду, – впился тёмным взглядом в её лицо, притягивая к своему за шею, чтобы возобновить поцелуй.

Она опустила руку и распустила полотенце, обернутое вокруг его бёдер, освобождая напряженный член, по которому едва провела кончиками пальцев, заставляя его вздрагивать от предвкушения, обхватила кольцом пальцев кожу на головке и медленно потянула вниз, не отрывая взгляда.

– Тебе нравится? – прошептала, двигая рукой вверх и вниз, чувствуя, как он весь подаётся вперёд на волю её рук, рвётся навстречу, едва сдерживая стоны.

– Даааа, не останавливайся, – обхватил одной рукой грудь, сминая её сильными пальцами.

– Ещё чего, – усмехнулась она и отодвинулась от него, легла на левый бок, отставив правую ногу в сторону и опустила свою руку на клитор, принявшись поглаживать себя, мягко растирая чувствительную точку. Артём потянулся было к ней, но она предупреждающе остановила его:

– Нееет, просто лежи и смотри на меня…

Таисия откинулась головой на подушки и расслабилась полностью, убыстряя движения пальцев, которые порхали над клитором в быстром темпе, нараставшем с каждой секундой. Возбуждение послушными мягкими волнами приливало к плоти, заставляя её постанывать и мелко дрожать, наслаждаясь жадным голодным взглядом мужчины, неотрывно следившего за ней, за её пальцами и приоткрытым ртом, испускающим стоны.

– Тааася, пожалуйста, – взмолился он, приближаясь, – я сейчас взорвусь как пацан…

– Нет, ещё рано, – глаза закрылись сами собой, а пальцы скользнули ниже, обводя нежные, складочки, разводя их в стороны и начиная обводить контуры лона по кругу, проводя по нему сверху вниз и обратно, медленно ввела пальцы внутрь и едва не задохнулась от предвкушения, дёрнувшись бёдрами навстречу собственным пальцам. Он всё же не выдержал и приник губами к груди, обхватив сосок губами, втянул его в рот и принялся перекатывать, зажав между зубами, усиливая ритмичными движениями возбуждение, нарастающее ещё и оттого, что чувствовала кожей бедра разгоряченный, немного подрагивающей член, прижатый к её ноге. Не смогла удержать громкого стона от острого возбуждения, едва не хлынувшего через край, и перевела затуманенный взгляд на Артёма, каким-то чудом сдерживающегося от того, чтобы не наброситься на неё сверху, и улыбнулась ему:

– Иди ко мне, Тёма..

Он мгновенно накрыл её тело своим и потянулся к её рту, но встретил тонкие пальчики, влажно поблёскивающие от соков лона. Она провела ими по его губам, послушно раскрывшимся и вобравших предложенное полностью. Артём застонал, втягивая пальцы в рот и облизывая языком, прикрыв глаза от удовольствия, а руки нетерпеливо развели её бёдра в сторону, чтобы приникнуть наконец к желанной цели, наполнить её собой и слиться воедино. Он не выдержал пытки расстоянием между ними и резко дёрнулся вперёд, одним толчком войдя на всю глубину и застыл, мелко дрожа от возбуждения. Взгляд тёмных глаз полыхал огнём предвкушения и жаждой обладания, он вбирал каждую чёрточку её лица в себя, отпечатывая облик желанной девушки на сетчатке так, чтобы даже с закрытыми глазами видеть её перед собой, словно пляшущие под сомкнутыми веками солнечные пятна. Артём приподнялся и, обхватив ноги Таси поудобнее под колени, поднял их повыше, закинув себе на плечи, одновременно начиная двигаться внутри, заставляя её громко вскрикнуть от сильных толчков, заполняющих до упора.

– Дааа.... вот так, Тася. Кричи! – прерывающимся голосом произнёс он, – не сдерживайся…

Придерживая ноги, яростно вбивался в неё с бешеным темпом, заставляя извиваться и поддаваться к нему навстречу, бесстыдно требовать ещё и ещё громкими стонами, переходящими в вскрикивания от особенно острых ощущений, пронзающих тело и застилающих разум. Не давал ни малейшей передышки, словно вознамерился истерзать её, выпить и высушить досуха, не останавливался, даже чувствуя, как её сотрясает от оргазма, вновь усиливая напор и убыстряясь, хотя казалось, быстрее уже некуда. Его лицо застыло словно маска, схлынувшая с него видимым облегчением и радостью только после разрядки, излившейся внутрь неё с утробным рыком и замедляющимися мягкими движениями. Обессилено рухнул рядом, сгребая её в охапку, прижимая к своей груди, покрытой бисеринками пота:

– Ты чудо… Мне еще так хорошо ни с кем не было. Люблю тебя, девочка моя… Красивая, капризная, упрямая… Люблю тебя, вредина моя…

От неожиданности она замерла в его объятиях, чувствуя как от его слов внутри разливается непривычное тепло, забираясь внутрь каждой клеточки тела, превращая его в невесомую пушинку, словно парящую над поверхностью.

– Артём, я…

– Подожди, не надо бросать мне в ответ то же самое просто потому, что момент обязывает. Я же вижу тебя как на ладони, ты всё ещё прячешься за какими-то своими стенами и страхами. То ли мне не доверяешь, то ли самой себе. Я лучше подожду, пока ты определишься, чего тебе на самом деле хочется. Я-то от своих слов и желаний не отступаюсь.

– Поцелуй меня, – улыбнулась в ответ, чувствуя, что он всё-таки прав. Было бы нечестным по отношению к нему кидаться многообещающими словами, не будучи уверенной в них перед самой собой. Она уже давно перешагнула стадию простой симпатии и физического притяжения к нему, зная, что он значит для неё больше, чем все предыдущие мужчины вместе взятые. Но любовь ли это, она не знала и не могла понять… Просто плыть по течению их отношений казалось гораздо проще, чем пытаться править лодкой, направляя её к тому или иному берегу. Пусть всё идёт, как идёт.

Утро началось позже обычного, рядом с Артёмом спалось, как всегда, крепко и сладко, но всё же Таисия проснулась намного раньше него, даже не пошевелившегося в момент, когда она встала и покинула кровать. Настроение было радостное и ясное, такое же, как яркий солнечный летний день, охотно устанавливающий свои права за окном. Чтобы не сидеть просто так без дела в ожидании пробуждения Артёма, она решила занять себя приготовлением оладьев. Благо, блюдо было несложным и они всегда получались у неё отлично. Компанию ей на кухне активно составлял Лимон, крутившийся под ногами, изнемогавший от запаха готовящейся еды и выпрашивающий немножко вкусностей для себя.

– Ты кормишь Лимона оладьями? – Таисия обернулась, увидев в дверном проёме кухни Артёма, подобравшегося неслышно и наблюдающего за ней. – Не слишком ли жирно для него?

– Он съел всего парочку, – оправдывалась Таисия, понимая, что сейчас Лимон уплетает явно не второй оладий, довольно облизываясь.

– Ты его совсем разбаловала.

Лимон поднялся с места и улёгся позади девушки, словно прячась за ней от строгого мужчины, выговаривающего его хозяйке за огрехи дрессировки.

– Не знал, что ты готовишь по утрам.

– Иногда, когда есть подходящее для того настроение. Если бы бывал чаще у меня по утрам, то знал бы.

– Я уже не впервые твержу тебе о том, что хочу видеть тебя рядом с собой постоянно, Тася.

– Мы оставили немного для тебя, Тёма, не переживай, – весело усмехнулась Таисия, поспешив перевести тему разговора, пока Артём вновь не начал уговаривать её перебраться к нему жить, – будешь завтракать?

– Да, конечно, – мужчина уселся за стол, не отрывая взгляда от Таисии, смущая её столь пристальным взглядом, – но надолго не задержусь. Иначе опоздаю… Мне надо уехать на несколько дней, служба зовёт.

Он улыбнулся одними губами. Ему явно не хотелось покидать и стены этой квартиры, и даже сам город, но на этот раз необходимость была сильнее его желаний.

– Поедешь со мной? Несколько часов в день я буду занят, зато всё остальное время в поездке смогу уделить тебе, – перехватил руку девушки, поставившей перед ним на стол чашку кофе, – не хочу расставаться надолго, особенно сейчас.

– Нет, Тёма, – отрицательно покачала головой Таисия, – рада бы, но не могу. Я всё же решила помочь матери с работой, пока она не найдёт замену ушедшему сотруднику… Но самое главное, что у отца на этой неделе день рождения, я должна присутствовать. Я подожду тебя здесь, в столице.

– Я буду скучать, – потянул её на себя, усаживая на колени, – как только подумаю, что не буду видеть тебя несколько дней, уже на стенку лезть хочется.

– Надолго уезжаешь?

– Казалось бы нет, всего каких-то шесть или семь дней. Надо бы только не сдохнуть вдали от тебя.

– Ты одержимый, Тёма, – ласково провела по лицу рукой, – звони почаще и не будешь тосковать так сильно.

– Ошибаешься, Тасенька. Буду скучать, ещё как. Но как только вернусь в город, сразу же прилечу к тебе навёрстывать упущенное.

Глава 31. Июль

Я скучаю…

Всего два слова, простые и лаконичные, слышимые ею изо дня в день по телефонной трубке. Произносимые им с такой тоской, что сомнений не оставалось – на самом деле его изматывает вынужденная разлука. Пожалуй, самый долгий срок, что он не виделся с ней с самого момента их знакомства. Он не любил переписку и предпочитал позвонить, чтобы вживую услышать голос, выведывая мельчайшие подробности, расспрашивая о всяком.

Я скучаю, девочка моя, как прошёл твой день?

Чёрт, кого в последний раз на самом деле искренне интересовало, как прошёл её день, или какие мысли первыми пришли в её голову после пробуждения? Для кого имело значение, какими проказами сегодня отличился Лимон? Он слушал не из вежливого участия, но на самом деле вникал в её речь, нетерпеливо прося продолжить разговор, если она вдруг замолкала, думая, что вновь болтает только о себе и своей персоне. Жадный и нетерпеливый до всего, что касалось её. Не могла сдержать улыбки, слушая его низкий, грубоватый голос, чувствуя как внутри что-то сладко сжимается перед тем как рвануть в неведомые выси. И ей тоже не хватало его присутствия рядом: не просто его физической близости или умопомрачительного секса, то жаркого и ненасытного, то медленного и чувственного. Ей не хватало рядом его самого: резкого, уверенного в себе и до безобразия нагловатого. С каждым новым днём, проведённым вдали от него, всё острее ощущалась нехватка его пристального взгляда или шуток, которые таковыми было сложно назвать. Ей не хватало его самого, но то была какая-то светлая грусть и тоска по его отсутствию рядом, наполненная уверенностью, что как только закончится эта бесконечная неделя, он появится рядом и заполнит собой всё свободное пространство вокруг неё.

– Не знаю, как ты, Тася, а я так больше не могу. Я тебя от себя не отпущу, слышишь?

– И не отпускай, – легко согласилась она, едва проснувшаяся рано утром, млеющая от звука его голоса, – когда приедешь? Мне тебя не хватает.

Он замолчал, было слышно только его дыхание, потом всё же вымолвил:

– На самом деле?

– Дааа, Тёма… Приезжай скорее.

– Ты меня с ума сведёшь, когда вот так зовёшь меня по имени. Хочу услышать твоё "да" сегодня же вечером, и не один раз…

Долгая неделя всё-таки подошла к концу и Артём приехал, как и обещал, в этот же вечер. Вопреки её ожиданиям, не набросился на неё с порога, а долго до боли стискивал в объятиях, покрывая лёгкими, нежными поцелуями всё лицо и шею, прижимая к губам мягкие ладони, и радостно оглядывал так, будто целую вечность её не видел, с улыбкой сдерживая напор её страстных поцелуев.

– Подожди ещё немного, Тася… Кажется, ты чем-то занималась до моего прихода? – с улыбкой спросил он, глядя на раскрытые коробки, лежавшие на полу.

– Мне всё же пришлось купить новые туфли. Подаренный тобой обормот умудрился тайком погрызть мою любимую пару туфель.

Лимон, словно подтверждая слова Таисии, согласно тявкнул из прихожей.

– Как тебе, нравятся? Они идут мне? – покрутилась и прошлась по комнате, демонстрируя стройные ноги в идеальных чёрных лодочках.

– Мне ты сама нравишься. Неважно – в туфлях или нет.

Артём подошёл и обнял её со спины, попросив:

– Закрой глаза.

Таисия с улыбкой исполнила его просьбу, чувствуя, как мужчина обхватывает правую кисть руки и надевает на безымянный палец кольцо. Её словно кипятком обожгло, как от самого факта такого сюрприза, так и от его слов, сказанных следом:

– Выходи за меня, Тааася…

Она резко распахнула закрытые веки и неверящим взглядом уставилась на свою руку с толстым золотым кольцом на безымянном пальце, развернулась к Артёму и посмотрела на него, ожидавшего её ответа, чувствуя, как слова торопливо выскальзывают изо рта:

– Нет, я… Я так не могу, Артём!

Кольцо, легко скользнувшее на палец, словно сжало всю комнату и даже мир вокруг неё, лишив возможности нормально дышать. Она остервенело пыталась его стянуть с пальца, оно прокручивалось и не хотело слезать, пришлось сдирать его едва ли не с кожей. Таисия торопливо стянула его и вложила в ладонь Артёма трясущимися руками, опасаясь посмотреть ему в лицо, чувствуя его тяжёлый взгляд всем своим телом.

– Что значит не можешь? Не можешь как?

– Мне нравится, что мы вместе, и меня всё устраивает. Так, как у нас сейчас, – вымолвила она, обхватывая себя руками.

– Как так, Таисия? Встретились, погуляли, потрахались и разбежались – каждый в свою конуру? Тебе этого достаточно? А мне нет, мне мало. Я видеть тебя хочу рядом с собой не несколько раз в неделю, а постоянно, жить хочу с тобой вместе…

– Я не могу так быстро. Меня устраивают наши отношения, Тёма, – голос срывался, то ныряя вниз, то поднимаясь вверх.

– Меня не устраивают, – резко ответил он, Я не просто так отирался рядом с тобой всё это время, я постоянно твержу тебе о своих чувствах. Я же спрашивал тебя тогда ещё, в первый раз. Помнишь?

– Это было просто…

– Что просто, твою мать? Просто так, от скуки ляпнула? Или чтобы поскорее своего добиться? Я не пацан, Тася, чтобы в кукольные чувства играться и по углам в прятки бегать.

– Я не играю, но мне довольно того, что у меня есть.

– Значит, нет? – спросил он повторно, протягивая ей это массивное золотое кольцо. Не смогла вымолвить ни слова, просто смотрела на него глазами, полными слёз, даже кивнуть или отрицательно помотать головой не могла.

– Ну и сука же ты, Тася! – в сердцах выпалил Артём, зашвыривая кольцо куда-то в угол комнаты, – я со всей душой к тебе, а ты вот этими своими сраными туфлями прямо по ней прошлась!

Он смерил её гневным взглядом и резко вышел из квартиры, громко хлопнув дверью. Таисия не могла сдвинуться с места, просто слушала, как бешено колотящееся сердце отмеряет удары, пыталась их сосчитать, но каждый раз сбивалась со счёта. Когда она наконец выпала из состояния оцепенения, даже машины Артёма во дворе уже не было. Только пустота и больше ничего. Внезапно она поняла, что говорила о многом и всё не то, так и не сказав ему самого главного.

Глава 32. Июль

В нашей комнате окна закрыты,

В нашей комнате нет дверей.

Мы хотели, чтоб не было выхода,

Чтобы не было даже щелей.

Только нет преград для ухода,

Как и нет причин для прощенья,

И стоит у закрытого входа

Долгожданное возвращение.

Владимир Праслов

Он вернётся, убеждённо думала Таисия. Так же, как и всегда. Будет обижаться час-два или пару дней, но неизменно появится рядом, изнемогая от разлуки и идя ей навстречу. Но он не появился ни на следующий день, ни через два, ни через неделю… Автоответчик равнодушно просил оставить своё сообщение после звукового сигнала – и больше ничего. Тишина и пустота обрушились на неё, заполняя собой одинаковые дни, казавшиеся серыми, несмотря на то, что за окном буйствовал конец июля и лето было в самом разгаре.

Таисия не предполагала, что будет так сильно тосковать по его отсутствию рядом, словно уйдя от неё в тот день, он приглушил краски жизни, лишив их яркости, и притупил все чувства, оставив вместо потрясающего калейдоскопа ощущений только гнетущее одиночество. Оно не выгрызало её изнутри, не резало больно и остро, но поселилось в каждой клеточке тела, наполнив его вялостью и отчаянием, такими, что хотелось сидеть и выть в пустой комнате, раскачиваясь из стороны в сторону от собственного бессилья. Её хватало только на заботу о своём питомце, напоминавшем собой о том, кто его подарил, ещё больше заставляя погружаться в топкую трясину отчаяния. Когда он успел настолько заполнить её собой, своим запахом и голосом, в какой момент он стал ей жизненно необходим, как воздух, отсутствие которого начинаешь замечать только тогда, когда лишаешься возможности дышать? А ещё оказалось трудным засыпать, не будучи уверенной в том, что вскоре она вновь увидит его рядом, напористого и упрямого, резкого и такого дорогого её сердцу, как оказалось.

Набрала номер его домашнего телефона, услышав на том конце связи голос его домработницы:

– Слушаю.

– Инна Николаевна, это Таисия. Позовите, пожалуйста, Артёма к телефону.

– Рада бы была позвать его, Тасенька, только нет его дома. Неделю уже как нет или чуть больше…

– Он не сказал, куда уехал? – закусила губу в ожидании ответа домработницы, зная, что тот всегда предупреждал её, когда собирается вернуться, чтобы дом был выдраен к его приезду.

– Нет, не сказал… Если не предупреждает, когда вернётся, значит надолго. А если учесть, что друг его за ним приехал, Чалый, то можно только гадать о времени возвращения…

– Часто так бывало?

– Когда как, Тасенька. Я и так сказала тебе больше, чем нужно. Но если бы знала, куда он подался, Богом клянусь, не стала бы скрывать…

Домработница говорила что-то ещё, сетуя на Артёма, Таисия слушала её вполуха, размышляя совсем о другом – как найти того, кто никого не хочет видеть? Тем более её. Похоже, что своим отказом она ранила его сильнее, чем могла предположить… И что теперь делать? Сидеть и ждать, пока Борзов решит "вылезти из пещеры", в которую, по словам домработницы, он временами скрывался от всех? Как долго это может продлиться?.. У неё не было ни одного ответа на мучавшие её вопросы, и что, самое главное, силы, душевные и физические, словно таяли с каждым днём. По утрам одолевала странная слабость и вялость, которую едва удавалось прогнать ненадолго, но потом она вновь наваливалась на неё, превращая в безвольное существо, способное часами сидеть без движения в кресле, бездумно глядя в окно. Ей самой претили подобные проявления собственной зависимости и в то же время она понимала, что стоит Артёму показаться на горизонте, как она вновь воспрянет, сбросив с себя эту липкую паутину отчаяния, потому что, оказывается, настолько привыкла к его энергичной и целостной натуре, что черпала в нём спокойствие и уверенность. Он заставлял её смотреть на привычные вещи под другим углом, подмечая в них что-то особенное, видеть красоту в обыкновенном. А теперь, когда этого всего не стало, мир начал казаться огромной комнатой, утопающей в вязких, грязных вечерних сумерках, запустелой и нежилой, без дверей, через которые можно было бы покинуть это затхлое помещение, только где-то вверху, под самым потолком, виднелось маленькое узкое окошко, через которое ещё немного проникал солнечный свет, тускневший с каждым новым днём, проведённым ею в безмолвном отчаянии.

В один из дней она даже решилась приехать в офис его фирмы, особо ни на что не надеясь, просто желая убедиться в том, что его там нет. Хотя почему-то была уверена, что Артём не появлялся там с самого дня своего отъезда. Как только хватило решимости и сил пробиться через секретаршу, представляющую из себя странную смесь терминатора и холёной, злобной суки. Просто прошла быстрым шагом в кабинет Иван Палыча, приходившегося по словам Артёма его приятелем и совладельцем, распахнула настежь дверь, под возмущённый клёкот секретарши, хищным коршуном летевшей следом на высоких каблуках.

– Свободна, Анна, – спокойно бросил секретарше Иван Палыч, даже не поведший бровью от внезапного и наглого вторжения Таисии в свои владения.

– Проходи, Таисия, – указал рукой на свободное кресло напротив и выжидающе устремил на неё взгляд прозрачно-серых, почти бесцветных глаз. Под его цепким взглядом становилось очень сильно не по себе, словно рентгеном скользнул по фигуре, разом отмечая всё, – чем обязан?

Было неприятно и боязно просто находиться с ним в одной комнате, будучи отделённой от него всего лишь тонко-коричневой столешницей, но иного выхода не было:

– Я бы хотела поговорить с Артёмом. Борзовым, – для чего-то уточнила она, понимая, как жалко сейчас выглядит, произнося просьбу.

– Я бы тоже… хотел. Много кто хотел бы поговорить сейчас с Борзым, – откинулся на спинку кресла Иван Палыч, улыбаясь, но не становясь от этого приятнее. Намеренно называл своего приятеля по прозвищу, словно насмехаясь над её визитом. – Найдёшь его – привет передавай.

– Вот уж не думала, что вы не знаете, где его найти, – заставила себя проговорить Таисия с нервной улыбкой на губах.

– Знать не знаю… Скажу только, что если Борзый не хочет, чтобы его находили, значит тому есть причина. Залёг на дно, бывает. Отлежится, залижет раны и выползет…

Нет, всё же приходить сюда явно не стоило. Мало того, что ничего путного из этого короткого диалога она не узнала, так ещё и почувствовала себя дурой, таскающейся за мужчиной. И пусть, зло подумала она, кому какое дело?

– Спасибо, Иван Палыч. Я-то его найду, но привет ваш передавать не стану.

Глупое ёрничество, чистой воды ребячество и упрямство, но Иван Палыч вдруг переменился в лице, сочувственно улыбнувшись:

– Удачи тебе, девочка. Долго же тебе искать придётся. Схрон на то и схрон, чтобы кому попало о его местонахождении не трепаться.

Отвечать что-то на последнюю реплику было уже лишним: ей указали на дверь, не сделав ни единого жеста в сторону. Оставалось только выйти с видом, будто ничего не произошло и она не почувствовала только что так, словно её больно отхлестали мокрой тряпкой по лицу. На улице дышать стало немного свободнее и легче, но проклятая слабость не отпускала. А всё от недосыпа, ставшего её верным спутником. По ночам она долго не могла уснуть, а поутру валилась с ног от усталости. Выудила из сумочки трезвонивший телефон с радостным предвкушением, но увидев имя подруги на экране, тут же скисла.

– Тася, куда пропала? Совсем о тебе ничего не слышно.

– Привет, Таня. Замоталась немного, не до встреч.

Это была чистой воды ложь – последние недели полторы прошли в полнейшем бездействии и прозябании, но делиться своими переживаниями не хотелось ни с кем.

– Понятно всё с тобой. Я сейчас со своими мелким в центре, отдала их на попечение бабули, отправив забавляться… Могли бы встретиться?

– Ладно, Таня, ты всё там же, на привычном месте?

– Да, как всегда, Тась. В общем жду тебя!

Бойкая Таня, как всегда, была в хорошем расположении духа, не в последнюю очередь от того, что удалось на время сбагрить своих малышей на руки их бабушке. Таня заказала, как всегда, свой любимый сметанный торт и крепкого чёрного чая, который она обильно сдобрила сахаром, а после взялась за молочник. Глядя на то, как Таня подмешивает сливки тонкой струйкой к чёрному чаю, Таисия почувствовала дурноту, подкатывающую к горлу, и поспешила отвести взгляд, чтобы не провоцировать взбунтовавшийся желудок.

– Тебе что, плохо? – пытливо спросила подруга, от взгляда которой не ускользнула минутная слабость Таисии.

– Ерунда, слабость утренняя. Не высыпаюсь совершенно, – отмахнулась она, стараясь глубоко и размеренно дышать.

– Да-да, – подтвердила Таня, – я вот тоже не высыпалась, а потом по утрам дурнота к горлу подкатывала… Дважды. Сейчас эта слабость нам со Славой покоя не даёт, носится с визгами по всему дому.

– Иди ты, я не беременна.

– А ты тест делала? – недоверчиво хмыкнула Таня.

– Я не беременна, – упрямо повторила Таисия, – у меня есть месячные…

– Тогда тем более иди покупай тест и топай в больницу. Может и беременна, а может и что-то не так со здоровьем…

– Я прекрасно себя чувствую.

– Я вижу, как ты себя прекрасно чувствуешь. Вся позеленела от вида сливок. Меня в первую беременность от одного вида кефира наизнанку выворачивало, так что прекрати страдать ерундой и топай в аптеку за тестом. Возьми сразу несколько штук, для пущей достоверности, а после в женскую консультацию. Я сейчас позвоню тётке своей и запишу тебя к ней, попрошу принять уже завтра.

Ерунда – уверенно заявила Таисия, но под неусыпным взором подруги прошествовала в аптеку и купила несколько тестов. Ерунда – отмахнулась она от сомнений уже находясь в квартире, но внутри всё сжималось и холодело от страха и гулкой тревоги. А если результаты теста подтвердятся? Слабость по утрам уже мучила её несколько дней кряду. Она списывала всё на хронический недосып, появившийся с тех самых пор, как Артём бесследно исчез, не давая о себе знать. Но что если подруга права? Невозможно, нет, этого просто не может быть… А поутру трясущимися руками перебирала тесты, уверенно мигавшие двумя ярко-красными полосочками. Теми самыми, что для большинства являлись долгожданными и желанными, а на неё свалились словно из ниоткуда, как и сам Артём со своей одержимой любовью, сметающей всё на своём пути. Торопливо собралась в женскую консультацию, холодея от мысли о возможной беременности или о тех неприятностях, когда как таковой беременности нет, но за спиной маячат серьёзные заболевания. Едва дождалась результатов анализов, сидя перед врачом в кабинете так прямо, словно натянутая до предела струна.

– Анализы у вас хорошие, никаких признаков заболеваний я не обнаружила, для точной уверенности вам

нужно будет сделать УЗИ. И уже после этого мы будем смотреть, что с вами и почему, – с лёгкой улыбкой заверила врач и направила её в кабинет другого специалиста. С талончиком в руках Таисия прошла к кабинету УЗИ, зайдя внутрь уже через пять минут, разделась и легла на кушетку, согнув ноги в коленях, немного поморщившись, когда врач скользнул внутрь влагалища прибором, смазанным прохладным гелем. Пара минут исследований прошла в полной тишине, врач произносил стандартные фразы, диктуя ассистентке данные необходимых измерений, а потом огорошила словами:

– Поздравляю, вы беременны. Сейчас вы услышите сердцебиение малыша.

Слова, произнесённые мягким приятным голосом, показались ей громовыми раскатами, грянувшими в полной тишине. А следом в кабинете раздалось громкое, учащенное сердцебиение.

– Вот это малыш, – показала врач на какое-то тёмное пятно на экране, больше напоминающее изогнутую крупную фасолину, чем ребёнка. Таисия не могла вымолвить ни слова, молча оделась.

– Пройдите обратно в кабинет своего гинеколога, данные УЗИ я ему уже отправила, он побеседует с вами и назначит дальнейшие анализы.

В кабинет гинеколога она вошла потрясённой, не до конца понимающей, что беременность подтвердилась без всяких сомнений, и теперь предстояло решить, что делать со всем этим.

– Вот беременность и подтвердилась, – удовлетворённо кивнула врач, разглядывая результаты УЗИ.

– Но у меня же шли месячные все эти полтора-два месяца, – возразила Таисия.

– Нерегулярные, в малом объёме. Скорее мазало, чем кровило, вы же сами сказали. Да, в абсолютном большинстве случаев такого не происходит и служит скорее сигналом для беспокойства. Но у вас я не вижу никаких осложнений, стоит сдать ещё несколько анализов, чтобы окончательно убедиться, что нет никаких поводов для беспокойства. Но не переживайте так сильно, исходя из моего опыта, могу сказать, что всё у нас замечательно. А анализы просто лишний раз это подтвердят.

– Но я предохранялась и пила таблетки, – изумлённо вымолвила Таисия, всё еще не в силах поверить в услышанное.

– Вот так сразу и противозачаточные, и презерватив? – усмехнулась гинеколог.

– Нет, но это же гарантия…

– Единственная стопроцентная гарантия никогда не забеременеть, Таисия, это вообще не заниматься сексом с мужчинами, – всё ещё улыбаясь ответила врач, – здесь уже перед вами встаёт совсем другой вопрос – будете ли вы прерывать беременность, пока ещё не слишком поздно, или сохраните ребёнка?

– Что? – нет, не умещалось в её голове такое.

– Судя по вашему виду, вы не очень-то рады новости о беременности, поэтому призываю вас подойти к решению вопроса со всей ответственностью. Подумайте и хорошо взвесьте все "за" и "против", вынеся для себя решение, стоит ли вам делать аборт.

Таисия не смогла удержаться на месте, просто подскочила и, торопливо подхватив сумку, вихрем пронеслась на выход из кабинета, слыша доносившиеся ей вслед голоса медсестры и врач, но просто обернуться и вымолвить хоть что-то она сумела. Просто выбежала из здания женской консультации, чтобы поскорее оказаться на свежем воздухе и попытаться уложить в голове услышанное.

Беременна… Как такое могло произойти? Обыкновенно, так же, как и у всех, трезво рассудил внутренний голос. Да, конечно, но… Когда они были в городе, пользовались презервативами, и она пила противозачаточные просто по привычке, не пропуская ни одной таблетки. Возможно, пила их на несколько часов позднее, чем того требовало расписание, но не пропустила. Или всё же пропустила? Не могла вспомнить, вовремя ли выпила специальные таблетки в самом начале, во время их первого спонтанного сближения и немного позднее…

А в голове лихорадочный подсчёт – последние числа мая или начало июня… И голос врача-специалиста УЗИ на повторе "Поздравляю, вы беременны"..

Глава 33. Август

Когда первый шок от услышанного схлынул, Таисия уже могла более-менее трезво рассудить сложившуюся ситуацию. Хотя, нет, ни о каком стопроцентном спокойствии речи и не шло, в голове толпились сразу десятки, сотни мыслей, они сталкивались, напирая друг на друга. И она постоянно ловила себя на том, что её мотает то в одном, то в другом направлении. Чёрт, и как только раньше не заметила, целиком и полностью положившись на чудеса современной медицины и некие признаки своего собственного организма, списывая нерегулярные и малочисленные выделения на постоянное эмоциональное и нервное напряжение, в котором пребывала с тех пор, как связала себя отношениями с Артёмом. От мыслей о нём опять глухо заныло в груди и стало тоскливо, но на время она решила позволить себе не думать о нём, сосредоточившись на решении иных вопросов.

– Подумайте и хорошо взвесьте все "за" и "против", вынеся для себя решение, стоит ли вам делать аборт, – произнесла тогда врач так спокойно, будто Таисии предстояло решить, нужен ли в квартире новый предмет мебели. Стоит задуматься об этом, пока сроки позволяют, внёс трезвое предложение рассудок, а её словно всю скрутило изнутри от мысли, что вот ту самую маленькую фасолину, увиденную ею на экране монитора, можно выскоблить, выкинуть, словно мусор или отработанный материал, лишив шанса на жизнь. Услышанное ею сердцебиение было так громко и часто, будто у загнанного в угол зверька, находящегося под равнодушным прицелом. Да-нет, одно мгновение, отделяющее жизнь от небытия, и она чувствовала, что у неё не хватит сил покачнуть чашу весов в направлении, ведущим в никуда. У неё просто нет на это права, как наверное, нет ни у кого, если за этим не стоят какие-то неотвратимые тяжёлые обстоятельства. Попыталась прислушаться к себе, чтобы ощутить в себе вот эти ростки новой жизни, но смогла выделить только ощущение смутной тревоги за то маленькое сердечко, что билось где-то глубоко внутри. Рядом крутился Лимон, облизывая руки и норовя лизнуть своим шершавым языком лицо, по которому беспрестанно лились слёзы от того, что она запуталась в себе и своих страхах, надеждах и желаниях, испортив всё напоследок, а сейчас не видела перед собой ни единой возможности исправить сложившуюся ситуацию, попросту не зная даже, в каком направлении ей двигаться и стоит ли это делать вообще, если Артём за всё это время не изъявил желания выйти на связь и как-то обозначить заинтересованность ею. Может у него и вовсе не осталось ни капли терпения или чувств – полыхнуло разом и выжгло всё на самом корню? Может, сейчас активно навёртывает упущенное и развлекается в обществе других девиц, более сговорчивых и раскрепощённых? От одной только этой мысли внутри разлилась едкая горечь и мелко затряслись руки, словно от злости. Нет, так не пойдёт. Нужно собраться и для начала разобраться с тем, что говорила врач: уделить время и внимание будущему ребёнку, а уже потом скорбеть по своим не сложившимся отношениям.

Подруга Таня тактично молчала, не залезая в душу, скорее всего, догадывалась, каким боком повернулась ситуация, если Таисия не перезвонила, заметив, что все подтрунивания той оказались беспочвенными. А всем прочим сообщать не было смысла: не те отношения с близкими, чтобы, размазывая слёзы умиления по щекам, лопающимся от радостной улыбки, говорить о появлении внука или внучки. Потому решила отложить и этот вопрос на неопределённый срок, посвятив себя хождению по лабораториям и кабинетам женской консультации, сдавая все необходимые анализы, сидя в очереди будущих мамашек, бесконечно перетирающих тему рождения малыша. Некоторые из них приходили под ручку с отцами и вид при этом у них был такой, словно они в этот момент являют своей второй половинке некое чудо, доступное лишь избранным. Возможно, так оно и была, а в ней в подобные моменты лишь говорила некая зависть и огорчение. Она размышляла, как повёл бы себя Артём, узнав о её беременности? Взял бы всё под свой собственный тотальный контроль, как ей казалось ранее, порой давящий на неё и не дающий свободно вздохнуть. А сейчас она ощущала нехватку этой крепкой мужской руки рядом и его твердолобой убеждённости, напора и просто заботы. Она так долго отгораживалась от него и его чувств, прячась за барьерами, что когда его не стало рядом и в них отпала необходимость, поняла, что они были совершенно бесполезны, потому что отбивалась она исключительно от внешних проявлений его чувств и своей реакции на него, в то время как он давным-давно проник внутрь и уверенно занял там свои позиции.

Результаты анализов, как и заверяла её врач, оказались хорошими, на данном этапе никаких отклонений обнаружено не было. Она чувствовала себя неуютно, когда не могла ответить на вопросы медицинского персонала о группе крови и резус-факторе отца или переносил ли он когда-нибудь некие заболевания. Никаких осуждающих многозначительных взглядов или чего-нибудь подобного в этом роде – уровень обслуживания этого бы просто не позволил, но ей было стыдно перед собой, что копни она глубже – и выяснится, что ничегошеньки она о нём не знает, кроме самого элементарного. Вернуть бы время вспять – была бы гораздо мягче и отзывчивее, не пытаясь притянуть его одной рукой, одновременно отталкивая при этом другой.

Таисия решилась как-то заглянуть в отдел для новорождённых и выпала из ощущения реальности, теряясь в многочисленных названиях аксессуаров и предметов одежды, совершенно не имея понятия, а нужно ли это всё такому крохе и если нужно, то в каких масштабах. И всё было такое умилительно-крохотное и трогающее за сердце, что невозможно было пройти мимо, чтобы не проторчать над очередным прилавком лишние несколько минут. На самом деле мамаш, впервые посетивших подобные отделы, можно было легко отличить по слегка растерянному взгляду и состоянию, близкому к счастливому обмороку, в то время как более опытные представительницы сразу выцепляли из всего этого бешеного разнообразия необходимое.

Телефон Артёма так и оставался выключенным, домработница неизменно отвечала, что хозяин не давал о себе знать, а еще раз соваться на его фирму, чтобы встречаться с неприятным типом Иван Палычем, ей просто не хотелось. И что-то ей подсказывало, что приятель Борзова не врал, говоря, что не видел того, возможно, догадывался, где находится Артём или мог бы даже с некой уверенностью назвать несколько мест, где можно было бы его найти, но делиться соображениями с ней явно не собирался, как и она не собиралась униженно вымаливать необходимые ей сведения. Опять плыть по течению? Ей начало казаться, что в последнее время она только этим и занимается, полностью пустив всё на самотёк.

Из тягучего однообразия серых будней вырвал отец, пригласивший её на проводы Андрея, которого он решил отправить в некий аналог летнего лагеря за рубежом для углубления знаний языка. Хотела было отказаться, но потом вспомнила, что отец больше ничем не выказывал своего пренебрежения к ней и к её отношениям с Артёмом, кроме той самой первой стычки, не лез к ней с запоздавшими советами, видимо усвоив урок. Потому она решила порадовать своего родителя присутствием на семейном торжестве, по размаху могущего соперничать с полноценным выпускным. Кому и что только он пытался доказать, закатывая пирушку на широкую ногу, было непонятно. Но глядя на то, как естественно держится отец, искренне радуясь за своего отпрыска, поняла, что никаким кичем и желанием как можно более помпезно отметить праздник здесь и не пахнет – просто отец стремится дать своему сыну самое лучшее. А заодно вспомнила, на какую широкую ногу было поставлено празднование ее собственного Дня Рождения или как он не стал её корить за то, что друзья испортили ценные для него вещи, взяв все проблемы и расходы по их восстановлению на себя. Можно ли было упрекать его в естественном желании каждого родителя дать своему ребёнку самое лучшее? Как это часто бывает, представления родителей и детей о том, что предпочтительнее на самом деле, не совпадали, но её вдруг накрыло осознанием того, что, возможно, и ей однажды придется столкнуться с подобным конфликтом интересов и усмехнулась тому, как скоро маленький малыш завоёвывал место в сердце и забирал для себя всё больше внимания, перестраивая её мысли, заставляя её по-новому смотреть на привычные вещи.

В мыслях то и дело крутился навязчивый вопрос, куда же делся Артём, залёг на дно "в схрон", как выразился его приятель. А ведь он что-то говорил ей тогда, когда они уехали из столицы отдыхать, болтал почти без умолку, рассказывая о себе, и даже называл какое-то местечко, упомянув название, убогое, до нелепости смешное и вылетевшее из её головы тотчас же. Слушать бы его внимательнее, с досадой подумала она, будучи не в силах вспомнить название, вертевшееся на языке, но ускользавшее в самый последний момент, как только ей начинало казаться, что вот оно…

А тем временем празднование затянулось далеко за полночь и происходило по сценарию "с корабля – на бал", с точностью до наоборот. Авдеева-младшего сразу из ресторана проводили на самолёт. Таисия стояла рядом с отцом в числе прочих провожающих, наблюдая за тем, как её брат смешивается с толпой своих сверстников и под чутким надзором руководителей курса по углубленному изучению языка скрывается в зоне посадки.

– А тебе не страшно отпускать его? – подавшись внезапному порыву, спросила она у отца.

– Страшно, – немного помедлив, ответил он, немного удивлённо посмотрев на неё, – поначалу кажется просто невозможной мысль отпустить ребёнка куда-то от себя даже на пять минут, лишившись возможности наблюдать за тем, что с ним происходит, а потом понимаешь, что иначе никак и смиряешься с этой мыслью.

– И как с этим жить?

– Просто, вот только от страха и тревоги никуда не деться, неважно, сколько лет ребёнку – пять, пятнадцать или двадцать пять.

Таисия молча кивнула головой, словно соглашаясь с отцом, а потом вдруг рассмеялась вслух, вспомнив, как называлась та глухая деревенька, о которой ей рассказывал Артём. И как ни странно, именно отец помог ей своими рассуждениями отыскать его среди закоулков памяти.

– А почему ты спрашиваешь об этом? – отец остановил взгляд проницательных голубых глаз на ней.

– Извини, я тороплюсь, потом поговорим! – быстро чмокнула в щеку отца на прощание и поспешила восвояси, не обращая внимания на то, что он окликает её, пребывая в некой растерянности от странного поведения дочери. А ей было всё равно, что подумал в этот момент отец: внезапно всплывшее в голове название жгло сознание, словно раскаленный прут, и она хотела как можно поскорее проверить, верно ли её предположение, решившись на отчаянный шаг, позволив себе рискнуть. Либо Артём действительно залёг на дно в том глухом месте, спрятавшись от всех, либо она ошиблась в своих предположениях и ей придётся смириться с мыслью об его утрате.

Глава 34. Август

Идиотское название, совершенно дурацкое… Даже всезнающий google не сразу отыскал сведения о деревеньке, по нынешним сведениям заброшенной, расположенной в паре-тройке часов езды на машине. И всего-то, подумалось ей. GPS-навигатор проложил маршрут, насколько она поняла, приблизительный, исходя из данных, высвеченных на экране. И всё же соваться вот так сразу, побоялась, потому что не рассчитывала слишком сильно на информационную поддержку новомодных средств связи, как правило, в глуши теряющих сигнал и становящихся бесполезными. Озадачилась поисками атласа автомобильных дорог, перерывая ящики комодов, в начале второго часа ночи, вызвав удивление Лимона, недоумевающего отчего хозяйка не спит в положенное время, а устраивает беспорядок. Искомое всё же нашлось на самом дне одного из ящиков. Потрепанная, видавшая виды карта, неведомо как очутившаяся среди журналов и каталогов одежды. Таисия схватила её и придирчиво изучила маршрут, старательно обведя его красными чернилами, прикидывая в уме, за сколько времени сможет туда добраться, и стоит ли ехать прямо сейчас, в преддверии рассвета. Усталость отступала перед внезапно хлынувшим потоком адреналина, взбунтовавшимся в крови. И она решила, что откладывать не стоит. Либо пан, либо пропал. К тому же она боялась, что стоит ей отложить воплощение безумного плана хотя бы ненадолго, вся решимость растает без следа при свете нового дня, полного благоразумия. Потому она наскоро переоделась в лёгкие свободные брюки с блузкой и удобные, мягкие балетки и, потрепав пса по голове перед уходом, поспешно сбежала по лестнице во двор. Таисия села за руль своего автомобиля с бешено колотящимся сердцем, понимая, что пока не повернула ключ зажигания и не нажала педаль газа, можно ещё отказаться от этого безумного плана. Она основывалась только на одном слепом предположении и не могла быть уверенной даже в том, что Артём действительно там, не говоря уже о том, захочется ли ему вообще разговаривать с ней. Зная его крутой нрав, можно смело ожидать того, что пошлёт её на все четыре стороны…

Тонкие пальцы уверенно повернули ключ зажигания, мотор послушно заурчал, словно кошка, ластившаяся к хозяйке, и автомобиль плавно выехал из двора на проезжую часть. Согласно карте, большая часть дороги пройдёт без особого труда, даже несмотря на то, что выехала она ночью. Придётся плутать по каким-то просёлочным дорогам чуть позднее, а потом и вовсе плестись почти наугад, надеясь, что дороги в том краю всё ещё есть. Пока тело послушно выполняло команды мозга, автоматически управляя машиной, вклинивая её в ряды сотен таких же, спешащих куда-то, она размышляла о том, что скажет ему, если вдруг окажется, что она права… В груди заныло, стоило ей только представить, каким взглядом посмотрит на неё Артём, тяжёлым настолько, что от него иной раз непроизвольно подгибались колени и хотелось стать меньше и незаметнее, чем ты есть на самом деле. С чего она вообще решила, будто он всё ещё заинтересован в ней? Прошло около трёх недель с момента его исчезновения, а от него до сих пор не слуху, ни духу. Вполне может быть, что уже забылся в объятиях другой, и тогда все её слова и о ребёнке, в том числе, будут напоминать тщетные усилия брошенной и обиженной женщины удержать его подле себя. Несомненно, это будет со стороны выглядеть более чем жалко, но она во что бы то ни стало решила сказать ему всё то, что должна была вымолвить уже давно, но не решалась признаться в этом самой себе. Скажет всё, как есть, и пусть решает, нужно ли ему всё это. А от ребёнка она не собирается избавляться, ни за что. Только бы не ошибиться в своих предположениях…

Машина резво скользила по дороге, часы утекали прямо под колёса автомобиля, и уже начинал светлеть небосвод, обещая скорое наступление рассвета. Машина давно покинула пределы города и сейчас неслась по просёлочным дорогам, пока не плутая и без видимых затруднений, но начал накрапывать дождь, вскоре переросший в сплошную ливневую завесу и пришлось сбросить скорость, передвигаясь медленно, как сонная черепаха. Едва дождь перестал лить, стало понятно, что ни о каком скором достижении цели и речи быть не может – дорогу развезло, и колёса автомобиля то и дело норовили скользнуть в сторону по склизкой грязи. Таисия постоянно сверялась с картой, боясь пропустить хотя бы один из многочисленных поворотов, но всё же приходилось пару раз разворачивать автомобиль и возвращаться к развилке, выискивая нужную тропку, едва различимую. Дорога уже порядком вымотала её – солнце уже взошло, вокруг было светло, но если верить карте, ей предстояло ехать еще около часа до последнего указателя. А оттуда уже было, как говорится, рукой подать – километров пять или около того. По обеим сторонам дороги возвышались густые посадки деревьев, иногда их разросшиеся ветви простирались едва ли не до середины дороги, вынуждая автомобиль по самому краю узкой дороги, если то грязевое месиво, вылетавшее из-под колёс автомобиля, можно было назвать дорогой. Машина уже давно справлялась с поставленной задачей только опираясь на волю случая и чуда, порой ей казалось, что автомобиль вот-вот застрянет в очередной топкой огромной луже, больше напоминающей болото, но машина всё же надсадно рычала и вытягивала себя из глубоких колдобин. Доехав до старого проржавевшего насквозь дорожного указателя, с облупившейся краской, Таисия облегченно вздохнула: можно было расслабиться. Кажется, что она почти у цели, стоит лишь свернуть вправо и через минут двадцать она будет на месте. Потёрла пересохшие ладони и вновь завела мотор автомобиля, направляя его в нужную сторону. Как оказалось, радоваться заранее не стоило – дороги не было вообще, через минут пять машина увязла в грязи, и как бы она не пыталась выехать из топкой грязи – колёса машины буксовали на месте, а сам автомобиль намертво увяз.

– Чёрт, – выругалась Таисия, уронив голову на руль. Можно было не ждать встречных машин – за всё время, что она ехала сюда, свернув на узкую часть дороги, ей встретилось от силы два автомобиля, и все они сворачивали в другую сторону. А если посмотреть на окрестности, то и вовсе можно было понять, что сюда давно никто не совался или ливень размыл дорогу так, что от пребывания кого-то еще не осталось и следа. Минут десять она сидела в автомобиле, не зная, что ей делать, раз за разом сверяясь с картой так, будто от частых взглядов эта заброшенная деревня могла чудесным образом возникнуть прямо перед ней. Нет, времена чудес давно миновали, а может волшебных чудес, сваливающихся просто так на голову и вовсе никогда не существовало, и следовало творить их самому.

Таисия еще раз посмотрела на карту, прикидывая расстояние – километра четыре, не больше. При нормальной скорости передвижения это расстояние можно было бы спокойно преодолеть за час, но в нынешних условиях можно было смело вдвое увеличивать время, необходимое для преодоления этой отметки. Поколебалась ещё минут пять и всё же вылезла из чистого аккуратного салона автомобиля, сразу же утонув в грязи едва ли не по щиколотку. Едва не взвыла от ощущения налипшей, склизкой грязи и, захлопнув дверцу автомобиля, начала движение в заданном направлении, стремясь обойти огромные разливы по краю, опасно скользя по грязи и уже матерясь в слух. Чудесное будет зрелище, если она поскользнется и полетит прямо в эту мерзкую коричневатую жижу. И надо же было этому упрямцу забираться так далеко!.. Ей бы и в голову не пришло прятаться где-то в глубинке, в подобной глуши, сбежала бы прочь на время, но в этом и была разница между ними, та самая разница, ради преодоления которой она упорно передвигала ноги по хлюпкой грязи, даже не будучи уверенной в том, что она найдёт того, кого ищет.

К исходу второго часа сил почти не осталось – пусть и дорога стала не такой вязкой и можно было пройти по самому краю, продираясь через заросли травы, но вымотала она её очень сильно. По обе стороны стояли старые разросшиеся деревья и виднелись развалины домов.

А тишина вокруг стояла такая, что хотелось лечь и лежать без движения на мокрой траве, впитывая эту тишину каждой порой кожи, расслабляющую, заставляющую задыхаться от невозможного ощущения, зарождавшегося где-то внутри, заставляющего сердце непроизвольно замирать и замедлять свой темп. Наконец, впереди показался кусок ветхого забора, и кажется, угол какого-то здания. Таисия приободрилась и ускорила, как ей казалось скорость ходьбы, но на самом деле всё так же медленно тащилась вперёд, искренне желая, чтобы её мучения на сегодня на этом закончились. Кажется, это и было то место, о котором рассказывал Артём, вроде и дом похож по описанию. Таисия направилась к калитке, ведущей во двор, как увидела отделившийся от дерева силуэт высокого мужчины, лениво подошедшего в забору. Она подошла поближе, недоумённо посмотрев на верзилу, стоявшего с охотничьим ружьём в руках.

– Ты кто такая? – мужчина стоял, вскинув ружьё на плечо, недоверчиво оглядывая Таисию с ног до головы.

– Таисия, я к Артёму. А ты Чалый, да?

Она прислонилась спиной к ветхому забору, сил стоять на ногах почти не оставалось. Только мелкой дрожью ходили колени, грозясь подогнуться.

– Может и Чалый, а может и нет.

– Ты бы ружьё опустил, а? Или угрозу своей безопасности во мне увидел?

Чалый ружьё опустил, но как стоял в проёме калитки, так и остался стоять, разглядывая незваную гостью.

– Да какая из тебя угроза? Ты себя в зеркало видела? Драная кошка и то опаснее… Пешком что ли шла?

– Как видишь…

– Ну ты даёшь, там от развилки километров пять, не меньше. Я на внедорожнике и то не суюсь, а ты на своих двоих. Дорогу развезло после дождя. Сохнуть будет дня два, не меньше.

– Я заметила, что дороги нет, пока сюда шла. Запустишь меня или так и будешь на дороге держать?

– Насчёт тебя указаний не было. Борзый вообще никого пускать не велел, а баб сомнительной внешности тем более.

– А ты протащись по грязи несколько километров, я на тебя посмотрю, каким ты красавцем после этого будешь, – огрызнулась Таисия, злясь на этого лысого верзилу, держащего её на расстоянии, за воротами двора.

– Нужды такой не было, знаешь ли…

– Вот и радуйся, что не было. И дай Бог, не будет.

Этот спектакль ей надоел. Устало поднялась и пошла вперёд, прямо на Чалого.

– Отодвинься, – пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Тот не шелохнулся, глядя с усмешкой сверху вниз на хрупкую девицу, остановившуюся на расстоянии вытянутой руки.

– Наглая ты, я смотрю, – лениво протянул мужчина, но тем не менее отошёл, пропуская её внутрь и закрывая за ней калитку. Двор только издали казался таким же заброшенным, как у остальных разрушенных домов. За порослями кустарников, растущих у забора, виднелась ухоженная аккуратная поляна с опрятным деревянным домиком и парой строений размером поменьше, прилегающих к нему. Вдалеке под навесом стоял чёрный джип Артёма. Здесь он, внутри полыхнуло мгновенной радостью, и тут же погасло. Это лишь начало, первый длинный шаг из множества навстречу ему.

Чалый плёлся позади неё, не предпринимая попыток помешать ей, потому ей ничего не оставалось кроме того, чтобы самой решить, куда идти. Поднялась на крыльцо дома и толкнула дверь, открывавшуюся внутрь. Стащила с ног балетки, раскисшие от воды и грязи, недовольно морщась от вида почерневших пальцев ног. Внутри дома было чисто, и Таисия чувствовала себя неловко от того, что придётся шлёпать грязными босыми ногами по чистому полу. В доме стояла тишина. Она открывала одну дверь комнаты за другой, пока не наткнулась на ту, что служила спальней. Широкая кровать у стены под окном, стол, стул и видавший виды шкаф с покосившейся дверцей. На столе стояла стеклянная чашка с поломанными нескуренными сигаретами. Пальцы невольно пробежались по пустым смятым сигаретным пачкам. Значит, ещё не сорвался, всё так же пытается бросить… Открыла шкаф, чувствуя на себе пристальный взгляд Чалого, тенью следовавшего за ней.

– Был кто у него? – невольно спросила Тася, оглядывая чисто прибранную комнату и аккуратно сложенные стопки одежды на полках старого шкафа. Чалый недоумевающе уставился на неё. Придётся выражаться яснее.

– Бабы, спрашиваю, у него тут были или нет? – чуть нетерпеливо, с претензией. От одной только мысли о посторонней женщине внутри скручивалась в тугую пружину ревность.

– Крутилось рядом пару штук. Сам их ему привёл. Нормальные девки, горячие. После баньки в самый раз, – осклабился Чалый, – только придурок этот как только они в баню к нему зашли, едва ли не кипятком их с головы до ног обкатил и вытолкал. Сказал, не нужны ему ни бабы, ни водка. Тошно ему от одного их вида, знаешь ли. Так что зря ты по грязи в такую даль припёрлась.

– Это уж не тебе решать, зря или не зря, – вспылила Тася, – где можно вымыться?

Хотелось поскорее стянуть с себя промокшую от пота блузку и тонкие брюки, заляпанные до самых колен грязью. Переодеваться было не во что – пришлось выбирать из одежды Артёма. Уже представила, как выбранная одежда будет на ней болтаться, и мысленно плюнула на это. Неподходящее место, чтобы щеголять в дизайнерских шмотках, придётся надевать, что есть.

– Баню вчера топили, но она уже остыла. Придётся тебе под летним душем умываться. Вода там не горячая, но и не ледяная. Потерпишь как-нибудь.

Чалый отвёл её на задний двор дома, показав на небольшую деревянную кабинку, закрывающуюся изнутри.

– Вот тут покрути, из бака вода польётся.

– Спасибо, – буркнула Тася, ожидая, пока Чалый соизволит убраться подальше.

– Зови если что, спинку потру, – хохотнул верзила, – я здесь неподалёку буду, пока чайник вскипячу.

Подождала, пока он ушёл, заперлась в кабинке и стянула с себя грязные до омерзения вещи, морщась от одного их вида. Далеко же ты забрался, Артём… Вернее не так, чтобы далеко, но найти непросто. На самом деле схрон, как сказал Иван Палыч. Кран повернулся нехотя, со скрипом. Первые струи воды показались обжигающе холодными, потом то ли вода стала теплее, то ли просто она привыкла. Торопливо намылила голову и тело, охотно вставая под слабенький напор еле тёплой воды, льющейся сверху, боясь, что в любой момент вода в баке закончится, и она так и останется наполовину в мыле. Так быстро она ещё никогда не умывалась, прочистила горло и ополоснула пену от зубной пасты этой же водой, неизвестно насколько грязной, но явно не кипячённой. Мелочи какие-то, отмахнулась она от своих мыслей. Быстро же он приучил её не обращать внимания на подобные неудобства, усмехнулась Таисия. Скажи ей кто-нибудь всего несколько месяцев назад, что она будет мыться водой из старого ржавого бака в какой-то Богом забытой глуши, она бы только посмеялась. Но вот она здесь, в вымершей полностью деревеньке, с парой покосившихся от времени домов, радуется только тому, что первый шаг уже сделан. Осталось ещё немного… Наспех вытерлась коротким серым полотенцем, облачаясь в одежду Артёма. Длинные мужские носки раскатались по всей икре почти до колен, брюки пришлось подхватить ремнём, застегнув его на самое крайнее отверстие. Рукава болтались на тонких запястьях. Подкатила их, но всё равно со стороны, наверное, походила на Арлекина. Образ довершали ботинки на несколько размеров больше её родного тридцать седьмого. Красавица, ничего не скажешь. Но иного выбора не было. Скатала грязную одежду в ком, закинув его в большое ведро, стоявшее рядом с "душем", и подошла к Чалому, терпеливо дожидающемуся её за деревянным столом, стоящим под небольшой беседкой, чуть поодаль.

– Теперь на человека похожа, а то пришла как кошка драная, вся в грязи, аж смотреть жалко было, – одобрительно кивнул Чалый, наливая в жестяную кружку горячего чая, – пей.

На столе стоял чайник, жестяная банка с рафинадом и чашка, накрытая полотенцем. Тася приподняла полотенце, увидев пирожки, манящие подрумянившимися боками. Желудок сжался от голода. Казалось, её больше не выворачивает наизнанку. Отхлебнула горячего крепкого чая, который она подсластила парой кусков рафинада, с наслаждением вонзая зубы в пирожок. С картошкой, как оказалось.

– Говоришь, баб не было, а еда домашняя, – прожевав кусок теста, сказала Таисия, глядя на Чалого.

– Это Борзый решил без баб обойтись, а я в монахи не записывался. Есть тут неподалёку одна деревенька, наведываюсь туда время от времени.

– Сам он где сейчас? – пытливо посмотрела в глаза Чалого, будто взглядом могла заставить его сказать правду.

– Да здесь он, здесь… Чего распереживалась-то так? Ешь давай, зелёная какая-то совсем.

Тася провела рукой по лицу – тошнота уже прошла, но ставшая привычной утренняя слабость давала о себе знать: иногда перед глазами начинали мельтешить мелкие чёрные точки и немного кружилась голова. Она надеялась, что крепкий чёрный чай с сахаром придаст ей хотя бы немного сил.

– Артём сейчас где? – повторила она вопрос.

– Зачем он тебе? Он сейчас никого видеть не хочет.

– Какая разница? Хочет не хочет… Нужно увидеть его – и всё.

– А я тебе говорю, оставь его в покое. Ни с кем не разговаривает, как дёрнул из столицы. На меня выматерился пару раз, и всё. Так что не лезь на рожон.

– Тебя спросить забыла, – усмехнулась Тася.

– Вот именно – забыла, – сказал, как отрезал, Чалый без тени малейшей улыбки на лице. И немного помолчав, добавил, – на озерце он неподалёку. Но соваться я к нему не советую – хуже только себе сделаешь.

– Что, пьёт?

– Ха, краля… Если бы пил. Не пьёт, рыбу ловит. Встаёт ни свет ни заря – и целый день там торчит. Поймает рыбу здоровенную, блядь, и отпустит. Тьфу, смотреть тошно.

Чалый сплюнул в густую траву, росшую рядом со скамьёй, и усмехнулся.

– Спасибо за чай. Куда идти-то? – отодвинула от себя наполовину опустевшую жестяную кружку с крепким чаем, вставая из-за стола.

– Упёртая, да? Вот мне бы на таких баб красивых везло и на рыбалку, эх… А может в лесок свернём?

Чалый загоготал, откровенно веселясь над мгновенно изменившимся выражением лица Таси, глядя на её побелевшие пальцы, стиснувшие край стола.

– Успокойся, белобрысая, пошутил я. Разрядить обстановку захотелось, а то выглядишь так, словно на эшафот идти собралась.

Может, он и прав. Отчасти. Принесла повинную голову на суд, но нужна ли она Артёму теперь, после того, как оттолкнула его от себя отказом?

– Вот, смотри, – Чалый подошёл к ветхому забору, пинком открыв калитку заднего двора, – по этой тропинке иди через пролесок. Там недалеко, всего километра полтора-два, не больше. Смотри под ноги внимательнее, не сворачивай на маленькие тропки, можешь заблудиться.

Чалый махнул рукой на узенькую тропинку и выжидающе посмотрел на девушку: идти с ней он явно не собирался.

– Не смотри на меня, я туда не сунусь. Мне Борзый в прошлый раз чуть ухо не отстрелил, – пожаловался он, почесав ушную раковину, залепленную сверху пластырем.

Ну что ж. Сама – так сама, нужно было довести дело до конца. Отряхнула крошки с одежды и пошла в указанном направлении, то и дело выскальзывая ступнёй из крупных мужских кроссовок.

– Смотри, обувь не потеряй. Или мои можешь надеть, они тебе как раз по размеру придутся, – крикнул вслед Тасе Чалый, беззлобно посмеиваясь. Его явно забавляло, как ноги Таисии то и дело выскальзывали из ботинок Артёма, а взамен и того лучше предложил свои флотилии размера так сорок пятого, как минимум.

Опять шлёпать пешком, с тоской подумала она, автоматически переставляя ноги и стараясь следовать совету Чалого – не сворачивать на мелкие боковые тропки. Радовало только одно, что она всё же смогла найти Артёма, сбежавшего прочь и спрятавшегося в глуши. Удалось осуществить примерно половину задуманного, всё остальное будет зависеть от того, захочет ли он услышать её.

Пролесок постепенно расступался, открывая вид не небольшое озерцо, окруженное пологим бережком и кое-где видневшимися зарослями камыша. Артёма она заметила сразу – тот неподвижно стоял в воде с удочкой в руках. Мужчина стоял к ней спиной и она постаралась подобраться к нему бесшумно, осторожно передвигая ногами. Однако он каким-то образом услышал её тихие, осторожные шаги:

– Зачем пришла? – голос прозвучал резко, чуть зло. Стоял Артём всё так же неподвижно, даже не повернул головы в её сторону. От окрика она вздрогнула, сердце больно кольнуло и пустилось вскачь. Вся её решимость разом куда-то пропала от одного вида его крепкой широкоплечей фигуры, стоящей посреди озера по пояс в воде.

– Откуда ты узнал, что это я?

– Чалый сюда не сунется, я ему чуть голову не отстрелил за это. А ты хоть и лёгкая, но топаешь словно медведь. Как нашла меня?

– Ты же сам говорил мне как-то об этой деревеньке…

– Оказывается, ты на самом деле меня слушала? Я-то думал, что ты только изображаешь заинтересованность, – хмыкнул Артём. Кричать издалека было неудобно, Таисия осторожно приблизилась к самой кромке воды.

– Как пришла? – задал вопрос Артём, – Здесь уже пару дней дожди, дорогу размыло напрочь. Чалый второй день подряд от тоски чуть не сдыхает оттого, что к бабе своей в деревню попасть не может.

– До последнего поворота ещё можно было проехать, оттуда уже пешком пришлось идти.

– Пешком? – голос Артёма звучал удивлённо, голова немного повернулась в её сторону, но оборачиваться он так и не стал, – там же грязи немерено.

– Пришлось запачкаться.

– Наааадо же.... Вот только зря ты свои ножки испачкала, золотая девочка. Поворачивай обратно, дорогу до дома легко найдёшь. А я Чалому скажу, пусть тебя доставит до твоего автомобиля. Хоть на машине, хоть на тракторе, хоть на своём горбу. Плевать. Нечего тебе здесь делать.

Его слова больно хлестнули, словно пощёчина. Не хочет её видеть. Первой мыслью было броситься назад, сломя голову, от его озлобленного тона, но заставила себя остаться на месте. Глубоко вздохнула, пытаясь унять бешено колотящееся сердце и слёзы, рвущиеся откуда-то из глубины.

– Я приехала не для того, чтобы уйти вот так сразу, не поговорив с тобой.

– Да не о чем нам с тобой разговаривать, Тася. Мне кажется, ты всё сказала ещё тогда, в столице. Возможно, тебе стало скучно и ты решила ещё немного развеяться. Вот только не мальчик я уже, чтобы играться в чувства. Уходи лучше. Не хочу опять с тобой… На дно ты меня утянешь, Тася, а потом пройдёшься по мне как ни в чём не бывало. Возвращайся в столицу, найдёшь там себе нового ухажёра в два счёта. Только ручкой махни – любой за тобой пойдёт. Даже этот мудак, которого я от тебя отцепил в первый день нашей встречи.

Таисия молчала. При чём тут Алексей? На что он намекает?

– Что замолчала? Не знала, да, что этот хмырь не отстал так просто. Пришлось ещё пару раз предупредить его лично и даже пригрозить кое-чем посерьёзнее, лишь бы не дежурил возле твоей работы и дома. Удивлена? Не стоит… Можешь спокойно вернуться и набрать его номер, прибежит к твоим ножкам, будете с ним дальше крутить шарманку своей любви. Сойдётесь, разойдётесь, потом опять по новой. Будет интересно, я тебе гарантирую.

– Мне уже давно плевать на него и всё, что с ним связано, – сказала, чуть морщась, Таисия. Так оно и было – растаяло наваждение Алексеем, как сигаретный дым в воздухе, причем уже давно. Пожалуй, с самым первым появлением Артёма дурман начал рассеиваться, обнажая за собой лишь пустоту, показывая, что ничего кроме страстного секса между ними с Алексеем не было и попросту быть не могло. И как-то не больно от осознания этого, просто ушло далеко-далеко, даже немного смешно от того, что раньше так сильно дёргало от мнимого увлечения.

– Не проблема. Мужиков хватает.

– Мне не нужны какие-то другие мужчины, мне нужен ты, Артём.

Голос сорвался, сойдя на нет, на шёпот, едва ли слышный им. А он не делал ни единого движения ей навстречу – всё так же стоял к ней спиной, затылком, локтями, но только не лицом, в которое хотелось взглянуть, увидев в его глазах то самое чувство, что волновало её кровь и наполняло пьянящим восторгом до самых краёв. Осторожно погрузила ноги в воду у самого берега и начала идти к нему. Вода сразу же заполнила кроссовки, и они, утяжелённые, начали соскальзывать со ступней. Один кроссовок остался в вязком иле озёрного дна, второй хлюпнул пару раз, упорно продолжая держаться на ноге, но проку от него одного не было никакого. Подцепила его пальцами второй ноги и сняла, облегчая себе движение. Вода в озере была студёная, мигом охладила ноги и поползла предательскими мурашками холода вверх по ногам, быстро расползаясь по всему телу.

– Ты что, совсем сдурела? Вылезай из воды! – окрикнул Артём, услышав, как Таисия шлёпает по направлению к нему.

– Не вылезу. Пока до тебя не доберусь и не поговорю с тобой.

– Стой, где стоишь. Не вздумай идти вперёд. Просто поверни назад и топай к дому. Не о чем нам с тобой разговаривать. Уходи!

Упрямый. По одному тому, как напряжена была шея, понимала, какое выражение сейчас на его лице -угрюмое, брови насуплены, смотрит волком и едва ли не рычит от злости, кидая яростные взгляды тёмно-карих глаз. И ей надо было добровольно сунуться сейчас в пасть к этому зверю, надеясь на то, что не перекусит ей шею.

– Блядь, Тася. Не зли меня. Я тебе сказал, стой, где стоишь. Нечего тебе идти ко мне. Не хватало, чтобы ты ещё под воду ушла.

– Ты же не уходишь, – ответила Тася, продолжая передвигать ноги по вязкому дну, уже выстукивая зубами мерную дробь.

– Я эти места знаю, как свои пять пальцев. А вот тебе ничего не стоит оступиться и попасть в одну из глубоких ям, рухнешь сразу туда, с головой.

– Вытащишь меня, Артём? Я же плавать не умею. Или будешь смотреть, как захлёбываюсь водой?

– Плевать. Сама виновата будешь.

– Может быть. Но и ты тоже хорош. Не дал мне шанса высказаться, огорошил своим предложением и сбежал в закат, услышав одно единственное "нет". Не поняв, что именно за ним стоит.

– А чего понимать, Тася? Нет за ним ничего. Пустота. Пустяк, временное увлечение. Подержался за твою юбку, попробовал на вкус – и довольно, да? Пошёл бы ты на хрен, Артём, со своими запросами, куда большими, чем просто секс!

Он повысил голос, разозлившись, перехватил удочку и разломал её надвое, отбросив в сторону. С нескольких метров, разделяющих их, было видно, как играют желваки на лице и насколько он взведён, как тугая пружина, готовая сорваться с удерживающих её крючков в любой момент, круша всё на своём пути.

– Ты дурак, Тёма, дурак. Нужен ты мне! Весь! Целиком, какой есть со всеми своими недостатками и достоинствами. Люблю я тебя, но не могу так просто… Мне страшно, понимаешь? Сколько мы знаем друг друга? Несколько месяцев? А вдруг этого недостаточно? Вдруг мы разбежимся совсем скоро? А что если мы создадим что-то большее, чем просто пара, и не сможем это удержать? Ты же знаешь, как это было в моей семье… Да ты сам рос без семьи, тебе понравилось? Неужели не жалел ни о чём и не хотел для себя иного?

Тася сделала шаг вперёд, чуть больший, чем все предыдущие и почувствовала пустоту, за которую не ухватиться. Нога ушла куда-то вперёд, на дно, а за ней и всё тело рухнуло, нелепо взмахнув руками. На краткий миг стало страшно до ужаса и из горла вырвался лишь слабый писк, но тут же ноги почувствовали опору вязкого дна. Только хлебнула немного воды и одежду намочила ещё больше, стоя теперь в воде по грудь. Дрожащей рукой провела по лицу, снимая мокрую завесу с глаз: Артём развернулся к ней лицом с крепко сжатыми губами и раздувающимися ноздрями, смотрел прямо ей в глаза, пронзая насквозь взглядом, бросающим обвинения тяжёлые, как камни, тянущие на дно. Молча глядел, не отрывая карих глаз, ожидая, что она продолжит. Только учащенное дыхание вырывалось из крепкой груди.

– Не молчи, пожалуйста. Скажи хоть что-нибудь? – взмолилась Таисия, чувствуя себя ещё меньше от его взгляда, – ты же умеешь успокоить, подобрать слова, пусть не изящные и напыщенные, но верные. Помоги мне, прошу. Я на самом деле хочу большего, чем есть и чем было у нас. Тебя хочу рядом с собой… Надолго, на всю оставшуюся жизнь, но мне страшно. Я не знаю, как справиться с этим страхом, он просто накрывает меня с головой и не даёт мне дышать, понимаешь?

Ни слова в ответ – молчание, тягучее и ледяное, как вода в озере, и такое же тёмное, скрывающее за собой его от неё.

– Мне страшно, понимаешь ты или нет? – крикнула, чувствуя, как слёзы всё же прорвали плотину её внутренних сил, теряющих способность сопротивляться, – мне самой страшно… И ему, маленькому, тоже. Нам обоим.

Лицо Артёма расплывалось из-за слёз, застилавших ей глаза, но всё же заметила, как изменился его взгляд сначала на изумлённый, потом на радостный, а после – на разъярённый.

– И ты, дура, торчишь тут, в ледяной воде?

Артём метнулся к ней размытой тенью, подхватил на руки и понёсся вперёд, выбираясь из озера, бегом преодолевая расстояние до дома. Он прижимал её к груди так крепко, что не было возможности даже поднять голову и посмотреть ему в лицо, пришлось всю дорогу провести, уткнувшись носом в плотный материал рыбацкого костюма, ощущая бешеное биение его сердца где-то там, под слоями одежды, ловя ритм его учащенного дыхания и выслушивая его ругань о её безрассудстве и эгоизме. Плевать, пусть кричит, сколько угодно… Артём пинком раскрыл дверь дома и торопливо внёс её в спальню, дёргая изо всех сил намокшую одежду, прилипшую к телу. Она не поддавалась даже напору его сильных рук. Ругнулся матом и достал из стола охотничий нож, распарывая одежду на Тасе, пребывавшей в каком-то блаженном оцеплении с того самого момента, как он подхватил её на руки. Он же быстро раздел её донага и, завернув в одеяло, словно маленького ребёнка, усадил на кровать, накрывая сверху пледом.

– Холодно, да? Замёрзла, дурочка, как ледышка! – бормотал он, растирая холодные ступни в крупных горячих ладонях, потом резко метнулся к окну, распахивая его:

– Чего сидишь, болван?! Баню иди топи, – крикнул он Чалому через весь двор, мгновенно обернулся к Тасе, проведя рукой по коротким волосам, – подожди… Вроде нельзя беременным в баню, температура слишком высокая. Так что же тебе можно?

Артём остановил взгляд своих глаз на её лице, какой-то совершенно безумный, счастливый и не верящий в произошедшее, шагнул к ней, разом сокращая расстояние между ними, опустившись на кровать рядом с ней.

– Тебя, – прошептала Таисия, приближая своё лицо к нему, – мне можно тебя.

Она притянула его к себе, отчаянно целуя губы, гладя пальцами короткие волосы, чувствуя, как весь мир вокруг растворяется в биении двух сердец. Нет, не двух, трёх. Тук. Тук. Тук.

Бонус от лица Алексея

Я сжимал в руках свою рубашку с алевшим следом от губной помады, понимая, что впервые за долгое время меня кинули. Попользовались и отбросили в сторону, пнув изящным носиком туфли.

- Сука! - потрясённо вырвалось у меня вслух, - какая же ты сука!..

Злость, азарт и восхищение в одном флаконе. Нет, так просто я это спускать ей с рук не собирался. Возможно, не поступи она так, я удовлетворился бы утренним сексом с ней и разошелся в разные стороны, едва ли вспоминая об очередной белобрысой красотке, с которой неплохо позабавился. Но этот её жест, полный пренебрежения и осознания собственного превосходства, обострил все мои чувства. Он был подобен искре, упавшей на сухой соломенный настил, от которой разгорелось жаркое, яркое пламя, пожирающее меня изнутри. Нееет, я не просто хотел взять своё, поставив точку самому так, как всегда привык это делать. Мне захотелось взять реванша. Не просто найти и трахнуть эту шикарную сучку ещё раз или два, как придётся. Она словно задела во мне какой-то доселе дремавший охотничий инстинкт, возведя его в ранг абсолютной потребности. А уязвлённое самолюбие подстёгивало меня ещё больше. Но поневоле перед глазами встали картины вчерашних забав с ней, её шикарное тело с тонкой талией и круглой упругой попкой, и член послушно отозвался на фантазию, напрягшись до предела. Мне даже не понадобилось долго и упорно что-либо выдумывать, чтобы подогреть самого себя: в памяти всё было свежо, а тепло постели хранило ещё её запах, так что потребовалось всего пару минут, чтобы залить собственной спермой пальцы, сжимавшие покрасневшую головку члена. Сука, ещё раз мысленно повторил я, представляя, как в следующий раз не мне придётся ублажать самого себя, а за меня это сделают её проворные, тонкие пальчики или соблазнительный ротик с пухлыми губками, до которого я ещё не успел добраться. Но обязательно это сделаю.

Настроение значительно улучшилось. Я всё же натянул на себя эту рубашку с красной отметиной на воротнике и ухмыльнулся своему отражению. Маленькая интрижка приняла совершенно новый оборот, превратившись в игру, в которой меня на нынешнем этапе удалось обставить красивой блондинке. Но я не проигрывал. Возможно, когда-то я упускал свой шанс и был на запасных ролях, но с тех пор так многое изменилось, а вкус победы стал привычной приправой к серым будням, без которой я уже не мыслил своё существование. Что ж, девочка, поиграем?

Выяснить её имя не составило большого труда - я поставил на то, что она назвалась своим именем и не прогадал. В той компании, что она работала, была всего одна сотрудница по имени Таисия. И я без труда узнал не только её должность, но и номер сотового телефона. Нааадо же, коммерческий директор. В её-то возрасте... Либо числится в любовницах у кого-то из владельцев, либо приходится родственницей. Подобные ей редко добивались такой должности своим умом, скорее раздвигали ножки и послушно разевали свои рты, охотно проглатывая всё, что спускали в них. Офисные бляди, оттраханные не единожды во всех доступных позах, чаще всего прямо там же, на месте постоянной работы. Отчего-то мысль о том, что эта девочка могла пробиться подобным путём, взбесила. Да, неприятно царапнула изнутри, вызвав непонятную злобу, на мгновение перехватившую горло. Что ж, если и так, то ещё проще будет поиметь красотку, указав на её место. В бизнесе нет места женщинам. За редким исключением. Я не говорю сейчас о бизнесе чисто бабском, таком как организация всех этих салонов красоты для сучек и их крошечных питомцев... Для того, чтобы справиться с управлением подобного заведения, хватит мозгов даже у диванного клопа. Нет, я об ином - о настоящем бизнесе и больших объемах денежных потоков, о непростых решениях, что иногда приходится принимать. О жёстком управлении и травле конкурентов, о способах выживания их с кормовой площадки. Мало кто из женщин был способен управиться с этим, за редким исключением. Таким, как Анна Анисенко, например.

О, это был первосортный экземпляр - циничная стерва, унаследовавшая от престарелого папаши не только львиную долю капитала, но и его характер. За привлекательной внешностью и голливудской улыбкой скрывался ряд акульих зубов и неуёмная жажда. Больше, острее, глубже... В первую же встречу с ней мы крупно повздорили, не сумев договориться о взаимовыгодном сотрудничестве наших фирм. Она бросила в лицо мне что-то резкое, на что я, ухмыляясь, предложил ей отсосать, желая выбесить её ещё больше и послать этим самым куда подальше. Но на моё удивление она змеёй скользнула ко мне, проворно расстёгивая ширинку, и принялась ублажать меня, не заботясь о том, что кабинет не был закрыт с внутренней стороны и в любой момент мог зайти кто-либо из посторонних. Нет, она усиленно работала язычком и губами, посматривая на меня снизу вверх, энергично вбирала до самой гортани и результат не заставил себя долго ждать. Но самое любопытное, что едва она поднялась с колен и утёрла ниточку слюны на своих губах, то улыбнулась, как ни в чём не бывало, и продолжила напористо стоять на своём, восстанавливая обсуждение проблемы ровно с того места, на котором мы закончили. И в этом ротике только что побывал мой член, спрашивал я себя, разглядывая с некоторым удивлением её хищную улыбку и холёное, красивое лицо? Как только не откусила по самый корень... А ещё в жадно горевших глазах я видел отражение самого себя, ту же несгибаемую волю к победе и желание во что бы то ни стало достичь необходимого... Словно встретил женскую версию самого себя, столь же ненасытную и в чём-то беспринципную. Может быть, договориться в тот раз нам мало о чём удалось, кроме того, что её интерес ко мне был взаимен в определённой плоскости. И нет, наш бурный роман так и не мог заставить нас договориться на площадке пересекающихся интересов бизнеса. Она могла давать мне как угодно и где угодно, но ни за что бы не выпустила из своих рук жирный кусок своих финансов, как впрочем, и я. Ожесточённые стычки, рано или поздно заканчивающиеся жарким сексом, привносили разнообразие в наши будни, мы то сходились, то расходились и даже помышляли о браке, потому как понимали друг друга с полуслова, если бы не страх потерять в этом союзе часть своего нажитого. Первое время с ней было интересно, а потом - банально приелось. В конце концов я начал ловить себя на мысли, что заниматься сексом с Аней было всё равно что мастурбировать, сидя перед увеличивающим всё в несколько раз зеркалом, трахая собственную ладонь, контролируя весь процесс и зная, какое движение последует за этим и насколько бурной будет разрядка. Надоело. И поскольку договориться нам так и не удалось, мы просто разбежались в разные стороны, кажется, даже особо не переживая по поводу разлуки. Я - так уж точно, провёл охеренный вечер, плавно перетекающий в ночь с какой-то девицей, едва перешагнувшей порог восемнадцати лет и нёсшей эту информацию впереди себя, будто знамя. Хотите знать, кто самые раскрепощённые бляди? Нет, не пресытившиеся обычном сексом женщины, находящиеся в самом соку и желающие привнести перцу в привычные постельные забавы. Ошибаетесь. Самая доступная и текущая только от одного взгляда шалава - это как раз та, что едва рассталась со своей девственностью, гордящаяся этим так, будто совершила какое-то достижение мирового уровня. О да, такие дадут сразу и во все дырки, непременно скорчив невинную мордашку перед этим, но услужливо подставляясь под возбуждённый член. А какое неизменное старание показать себя опытной и многогранной любовницей! Долбись ей в зад до упора - и пусть ей будет неприятно, но не желая упасть в грязь лицом, она будет усердно прогибаться в спине и громко, фальшиво стонать, прижимаясь после всем телом, умоляя о продолжении, готовая на всё за какой-то сраный ужин в одном из ресторанов мелкого пошиба, к которому едва притронется, потому что считает некрасивым много есть.

А потом мне случайно попалась на глаза Таисия, Тася, Тая. Одно имя чего стоит - его так приятно смаковать во рту, будто это не просто имя вырывается за пределы рта, а её бойкий язычок хозяйничает у меня во рту, заигрывая с кончиком языка и сексуально проникая глубже, касается нёба и проворно ускользает от меня. Как и она сама. Чёрт, наваждение какое-то. Не успокоился, пока не набрал её номер не услышал голос. Едва не взвыл от холодных, насмешливых интонаций, сквозивших в её голосе. Она словно указывала мне на моё место, больно щёлкнув по кончику носа и явно не желая продолжать знакомство. Слишком высоко ценишь себя, девочка? Зря, я так просто не отстану... Набрал полные лёгкие морозного воздуха, давая холоду распространиться вместе с кислородом по венам, заранее готовясь быть терпеливым с ней, каким-то чутьём, шестым чувством понимая, что это не спринтерский забег, а как минимум треть марафонской дистанции. И дело даже не в том, что она может отказать мне - нет, я был уверен, что она послушно пойдёт на зов плоти - такая горячая, отзывчивая и раскрепощённая в сексе. Но, кажется, одного раза мне будет мало, чтобы залатать рану уязвленного самолюбия. А едва увидел, как она смотрит на меня и старается немного сторониться, явно пытаясь не идти на поводу у своего тела и зова страсти, меня пронзило пониманием - хочу не просто взять её тело, но заразить её собой, чтобы млела от звука моего голоса и зависела от меня. Да, именно так. Было бы чертовски приятно показать ей, что это я дёргаю за нужные ниточки, а не она двигается по своему усмотрению.

Хотелось сразу и много, прямо тут же, в салоне автомобиля, и ей, сгоравшей от нетерпения, тоже - но надо было оттянуть сладкий момент самую малость, оттого что понимал - привычные методы не сработают на ней. С каким-то холодным равнодушием взирала на подаренный ей iPhone последней модели, пытаясь отшутиться, но нисколько не удивляясь. Нет, похоже я ошибся на её счёт - обычной девицей, падкой на дорогие подарки и состоятельный кошелёк здесь и не пахло. Это чувствуется сразу - как бы не маскировали свой интерес подобрные особы, их всё равно выдавал азартный блеск глаз или чуть изменившееся выражение лица. Но Таисия - другое дело, приняла подарок как само собой разумеющееся. Значит, привыкла к подобному с малолетства. На выходе из ресторана столкнулись с её папашей. Надо же, сам Авдеев... Уже прохаживаясь возле автомобиля, понял, кем он ей приходится, смеясь над собой, поскольку поначалу подумал, будто имел честь повстречать одного из её бывших любовников. А всего минутой позже смеялся над собой - пересёкся с её отцом, почти анекдотичная ситуация. Первый выход в "свет" - и уже имел удовольствие лицезреть членов её семьи. Кстати, в целом о женщинах. Почему-то многие представительницы женского пола придают подобным встречам едва ли не судьбоносное значение, а фраза "давай я познакомлю тебя со своими родителями" служит сигналом, что цыпочка настроена более чем серьёзно в отношении тебя. Дуры, будто от того, что я узнаю, кто их зачал, моё отношение к ним изменится в корне, и я буду воспринимать их как нечто иное, а не просто способ удовлетворения потребности в сексе.

Тася же - нет, другое дело. Казалось, сама встреча с отцом её не сильно обрадовала, и она спешила как можно скорее забыть об этом инциденте. Конечно, я сказал пару приличествующих в подобной ситуации фраз, но оказался сражён на корню её контраргументами. Ухмыльнулся про себя, отметив, что в дальнейшем можно будет использовать натянутые отношения с отцом как некий рыжачок давления, нужно будет только умело применить его в нужный момент. Никогда не стоит отметать в сторону мелочь, кажущуюся незначительной. Именно она может стать козырным тузом, припрятанным в рукаве, той самой картой, что в корне изменит ход всей игры.

А с ней было интересно и вкусно. Красивая, холёная девочка, жаркая и отзывчивая. И далеко не дура. Это стало понятно сразу, как только начинал заводить разговор на отстранённые темы, которые она с лёгкостью подхватывала, понимая меня с полуслова. Опасно, чёрт возьми. Такой не запудрить мозги громогласными разглагольствованиями и демонстрацией своего статуса или положения, не замылить глаза дорогими подарками. Но всё же пытался. Простаивал по часу в самых дорогих ювелирных магазинах, а в голове крутился только один вопрос: "Сколько?" Какова её цена? Выбирал самое лучшее и дорогое, стараясь выглядеть при этом так, словно увидел мимоходом и купил, будто не потратил битый час на выбор этого изящного браслета из белого золота с чистейшими бриллиантами, стоившим внушительную сумму денег. Очень внушительную, даже для меня. Ухмыльнулся про себя, не слишком ли дорого покупаю те пару-тройку ночей, что собираюсь провести с ней? И тут же самому себе: нет, нисколько. На кону стоит не только вопрос удовольствия, получаемого с ней в постели, но гораздо большее - ублажение собственного уязвлённого достоинства, а это стоит гораздо большего, чем минутная судорога оргазма. Но эта сука даже не обратила должного внимания на дорогой эксклюзивный подарок, поспешно отложила его в сторону, словно речь шла о подаренной копеечной побрякушке. По её выражению лица я даже не мог понять, понравилось ли ей, и это здорово выводило из себя. Хочешь сказать, что ты не продаёшься? Или просто набиваешь себе цену? Чего на самом деле ты ждёшь от меня?

Ответ лежал на поверхности, мне было даже смешно от того, что я не сразу это понял. Наверное, просто отвык от мысли, что кого-то может интересовать нечто большее, чем то, что можно подержать в руках, повертев его из стороны в сторону, взвесить, определив его стоимость. Этой красивой девочке с холодными глазами, будто покрытыми тонкой корочкой льда хотелось любви. Любвиии. С её-то складом ума и резкой натурой хотелось банального воплощения в жизнь сказочки для тупеньких принцесс, сидящим в своём замке, сотканном из призрачных хрустальных грёз. Как ты можешь хотеть любви в мире, где покупается и продаётся абсолютно всё, где за хрустящую купюру предают самых родных и близких, а лучший друг за твоей спиной трахает твою жену, награждая узкоглазым сыночком и выставляя тебя полным кретином? И ты хочешь любви, жаждешь её ласкового касания, принимая жаркие похотливые взгляды и минутные судороги расслабляющегося тела за её проявления? Тогда у меня для тебя плохая новость, девочка, ты такая же, как все, а может быть, хуже всех прочих, потому что продаёшься за ничтожные жалкие иллюзии, тешишь себя призрачной надеждой, способной всего за мгновение растаять в воздухе, как сизоватая струйка дыма.

Казалось бы, вот оно - достиг желаемого, даже быстрее, чем рассчитывал, и можно свалить, оставив её точно так же, как бросила она меня после первой же проведённой ночи. Но что-то тянуло опять вернуться и посмотреть в эти глаза, в которых в минуты экстаза ледок покрывался тонкой паутинкой миниатюрных трещинок и вот-вот должен был треснуть, затопляя меня обожанием, припрятавшимся где-то там, в лучистой глубине. Сладкое ощущение триумфа и острое, почти болезненное наслаждение, получаемое в минуты близости с ней - как мягкий наркотик, от действия которого не возникает постоянного и сильного привыкания, но отказаться от дружелюбно протянутого косячка с дурманящей травкой практически невозможно.

Неужели она принимала всё за чистую монету? И ни разу ей не пришло в голову усомниться в настоящей причине частых отъездах и редких встреч? А что..? В конце концов, это даже удобно: иметь под рукой такую прекрасную любовницу, красивую и горячую, не глупую и не вешающуюся на шею, не пресмыкающуюся перед тобой и не задающую глупых вопросов. Чистый кайф. Нужно лишь время от времени поддерживать огонь внутри, не давая ему погаснуть, уделять внимание и не забывать поддерживать иллюзию избранности и некой особенности. Каждая из этих Ев мнит себя особенной, полной загадок, воображая себя едва ли не источником всей движущей силы. И в такие моменты понимаешь, какую огромную власть над ними имеют слова. Красивые слова, произнесённые едва слышным шёпотом с придыханием, опутываешь ими, словно невидимыми верёвками, лишая её воли, запускаешь под кожу тонкую иглу с чистым вожделением, не забывая при этом ласкать тело, посылая по нему волны удовольствия. Распаляешь нежную плоть руками, а словами просто трахаешь им душонки, послушно млеющие от ничего не значащих общих фраз. Нужно лишь произнести их так, словно тебя самого ведёт от того сумасшествия, что нашёптываешь ей, а затем просто наслаждаешься эффектом, когда она раскрыта перед тобой отовсюду, погружаешься глубоко и берёшь своё.

Чертовски приятно было забавляться с ней, доводить до исступления и чувствовать её вкус на своём языке, распаляясь до невозможности от одной только мысли о ней, послушно пребывающей в режиме ожидания. Удобная девочка, с какой стороны ни взгляни. Вкусная горяченькая приправа, время от времени обжигающая нутро. Казалось, что вот она - никуда не денется и не соскочит с наживки, проглоченной ей так глубоко, будет находиться постоянно под боком, на расстоянии вытянутой руки, с готовностью раздвигая ножки по первому зову и млея от малейшего прикосновения. Если бы не досадная мелочь - ей всё это время так сильно хотелось услышать слова любви и быть любимой, что посчитала себя оскорблённой, узнав о моей скорой женитьбе с Анисенко. Да, расставание с этой хищной жадной сукой было лишь временным. Ей, прогоревшей на невыгодной сделке, нужны были деньги, а мне - её связи, чем не повод для переговоров, пусть и закончившихся сексом в её офисе. Помимо этого всё чинно и благородно, с заключением контракта и обсуждением малейших пунктиков, вплоть до появления будущего наследника или наследницы, ребенка, которого, по словам Анисенко, она уже вынашивала. А сейчас только стоял вопрос - убирать нежеланный плод или скрепить ещё и этим наш будущий союз. Ухмыльнулся, настояв на пункте о точном установлении отцовства. Ещё раз выставить лохом меня не получится ни у кого, даже у самого дьявола. Анисенко легко согласилась, видно была уверена в своей непогрешимости, а меня это устроило. Если бы оказалось, что дитя не моё - ей пришлось бы отвалить мне кругленькую сумму. Чёрт возьми, хорошая сделка, выгодная. С какой стороны ни посмотри, в наших далеко идущих планах от этого выиграли бы мы все. Но вот только Таська узнала о помолвке каким-то образом и посчитала себя обманутой и оскорблённой, будто я ей что-то обещал или твердил о своей верности. Ты ждала чего-то другого? Или ты не в состоянии раскинуть своими умными мозгами, посмотрев на ситуацию с иной стороны? А может быть всё дело в прирождённом чистоплюйстве, передавшемуся по наследству от её папаши, высокомерного, придерживающегося определённых принципов и шествующего по миру бизнеса, брезгливо отдёргивающего руки от неких дурнопахнущих, как он выразился обо мне, субъектов?

И всё же ей хватило сил сорваться с крючка и "залечь на дно", появившись только на банкете в честь помолвки. Яркая, ослепительно красивая настолько, что все остальные просто меркли на её фоне. Только увидев её стройную фигурку, облачённую в потрясающе красный, понял, насколько сильно мне не хватало её близости и бесила мысль о том, чего она меня лишила, решив разыграть обманутую невинность. От её подарочка и холодного тона, вновь вернувшего меня в то первое утро, меня словно ударили под дых. Она. Собой. Своим шикарным телом и высокомерным видом, леденящим спокойствием и острым, резавшим словно по живому, взглядом. Ткнула меня носом в желанное и, махнув хвостом перед моим лицом, растворилась в толпе. Сука. Знала, что я не смогу броситься вслед за ней здесь, при всём этом скоплении народа, созванного мной и моей будущей супругой для демонстрации нашего будущего успешного брака. Поманила и растаяла без следа. Вообще. Почти на целый месяц. Пропала из города...

Нет, я не верил, что она на самом деле хотела избавиться от меня. Если ты хочешь порвать с кем-то, навряд ли будешь дарить ему свои миниатюрные трусики, еще пахнущие твоим особым ароматом. Нет, для меня это был как сигнал: обижена, но не прочь позабавиться позднее, нужно лишь выждать время и наша с ней игра будет выведена на новый уровень. А пока - приходилось довольствоваться тем, что имею - Анька, целиком и полностью в моём распоряжении, и прочие однодневные шлюхи, по большей части белобрысые. Почему-то тянуло именно на них, было приятно видеть склоненную головку, усердно насасывающую член, и представлять, что на месте той шалавы находится именно Таська, и никто другой. Вот только не помогало - секундная судорога прокатывалась по всему телу и выплёскивалась жидкостью, тут же послушно ею заглатываемой, а на меня смотрели подобострастно другие глаза, немного мутные от поволоки страсти и желания, не вызывающего у меня ничего в ответ.

Меня злило и бесило в этот месяц абсолютно всё - и навряд ли я отдавал себе отчёт, что именно отсутствие этой золотой девочки рядом было тому причиной, списывал всё на то, что она вновь оставила меня в дураках, кинув. В очередной раз. Она. Не я, а она. Утёрла мне нос с высокомерным видом и испарилась, покинув столицу на время. Без особых затруднений разузнал, что она вовсю колесит по Европе. И начал ждать её возвращения. Запасся терпением, напомнив самому себе, что игра в карты не любит горячей головы и дрожащих рук. Ничего, девочка, стоит тебе только появиться на моём горизонте, и я возьму реванш, переведу наши отношения в ту плоскость, которая нравится и выгодна мне, а ты примешь и мои условия, и правила игры, стоит только напеть тебе о невозможном и рассказать о том, чего ты так сильно жаждешь.

В моей голове проворачивались планы один другого грандиознее, выстраивались целые словесные конструкции, призванные вскружить ей голову, я расписывал мысленно все те непреодолимые обстоятельства, вынудившие меня пойти на сделку с Анисенко, намереваясь сразить девчонку, не забывая подсластить пилюлю. Знал, что она буквально вчера вернулась и едва сдержался от того, чтобы не рвануть ей навстречу. Нееет, пусть почувствует себя еще немного свободной, а потом я украду у нее возможность даже дышать по своему желанию.

Я так упивался своими мыслями, что когда увидел её буквально в нескольких метрах от себя, бездумно прогуливающуюся по столице, едва не обварился горячим кофе. Все мои планы рухнули в тот же миг, я судорожно вскочил из-за столика кафе и не глядя, кинул на стол пару крупных купюр, понимая, что переплатил, но было плевать. Вот она - в пределах моей видимости и досягаемости. Невероятная удача, толкавшая её прямо в мои объятия. Не сдержался и пошёл следом, едва ли не бегом настиг её и понял, что не могу ни слова вспомнить из того, что готовил накануне, несу бессвязную ересь, жадным, оголодавшим взглядом всматриваясь в её лицо. Словил отчетливо промелькнувший ответный интерес и меня накрыло слепой жаждой обладания. Прямо здесь и сейчас. Пофиг, что ясный весенний день, что в этом парке гуляют люди и могут увидеть, как я буду жадно вколачиваться в неё. Пофиг на всё - лишь бы поскорее прикоснуться к желанному телу, дотащив её до ближайших кустов. А тащить пришлось, потому что следом за едва промелькнувшим желанием, меня словно окатило ледяной волной её презрения, а всё тело напряглось, как струна. И в каждом её движении читалось только одно - убраться от меня подальше, не видеть и не слышать. Но меня уже вело и уносило куда-то в сторону от её запаха и близости, не имело никакого значения, хочется ли ей того же самого, нужно было взять своё немедля, а некое сопротивление с её стороны лишь подстёгивало и обостряло чувства.

Я так и не понял, откуда взялся этот странный мужик, одного единственного взгляда, брошенного на него, мне хватило, чтобы определить - он мне не ровня. Один из праздно шатающихся, тех, кому есть дело до всего, кроме самих себя, иначе не выглядел бы так, будто беспробудно пьянствовал и отирался по дешевым кабакам неделю. Однако он, похоже, так не считал. И едва я обернулся, чтобы послать его куда подальше, как оказался лежащим на земле, с ноющим от боли лицом. Ощущение было таким, что он впечатал в меня кирпич, а не свой кулак. Я уже забыл, каково это, участвовать в уличных потасовках или поднимать на кого-то руку, кроме шлюх, предпочитающих погорячее. Оттого позорно валялся на траве сквера, не в силах вдохнуть, корчился от сильной боли в области живота и мог лишь внутри своей головы поносить его матом. В то время как он мне врезал ещё и по почкам. Аккуратно, будто знал, куда и как следует бить. Перед глазами всё расплывалось, и лишь в ушах отчётливо раздавался торопливый стук её каблучков, уходящей куда-то, под руку поддерживаемой им.

Облажался. По полной программе. Вот как это называется. Я приполз в наше с Аней "уютное семейное гнёздышко" и под её вопрошающим взглядом кинул прямо с порога, чтобы эта сука и слова не посмела вымолвить в мою сторону, проворачивал в голове события прошедшего дня, кляня себя за несдержанность. Теперь подобраться к красотке будет сложнее, потому что ей не понравилось моё поведение в сквере, и придётся долго унижаться, вымаливая прощение, напяливая на лицо маску подлинного раскаяния, потому что я не чувствовал себя неправым. Внутри меня всё клокотало от ярости и желания немедленно кинуться к ней, схватить и выбить из неё всю дурь и высокомерие, вернуть сторицей унизительную пощёчину и заставить захлёбываться в слезах. Едва сдержался на месте, завалившись на кровать с бутылкой любимого коньяка и беспрестанно курил одну сигарету за другой, пытаясь успокоиться. Завтра... Да, надо будет наведаться к ней завтра. Спокойным и сдержанным, не выказывая того, как дико меня трясёт от неё. А на следующее утро я имел удовольствие лицезреть в зеркале свою опухшую физиономию и потрясающе фиолетово-синий цвет, расползшийся на нос и под глаза. Подходящий видок для того, чтобы сунуться к ней? Плевать. Просто наведаюсь во двор её дома, посмотрев, у себя ли она в квартире... А потом встречу её возле работы, как в старые добрые времена. Мелькнувший силуэт в окне выдал её с головой - отлично, значит, ритм жизни прежний, а вот на работе она не появилась. Напрасно просидел в автомобиле у здания офиса. Пришлось вернуться, как говорится, несолоно хлебавши.

Не сразу сообразил, что всю дорогу меня "вели". Да я вообще ни о чём не мог связно думать - в голове только засел её образ, дразнящий, в легкой летней одежде, ноет в паху и мысли вязнут в липком мареве. Отреагировал слишком поздно, только когда в бок автомобиля нагло ткнулась морда чьего-то джипа, вынуждая прижаться к обочине на узкой улочке. Едва успел затормозить и отстегнуть ремень безопасности, намереваясь высказать всё водителю, скорее всего пребывающего в невменяемом состоянии, как меня выдернули из салона. Просто рывком распахнули дверь и нагло стащили. В изумленном сознании успела промелькнуть мысль, что это тот же самый странный тип, как услышал потрясающе громкий хруст, с которым сломался мой нос, а следом на меня посыпался методичный град ударов. Я едва успевал прикрывать руками голову, как он колошматил меня по торсу, вынуждая опустить локти, прижатые к голове, и едва успел сделать это, как он опрокинул меня на землю, заломил руку, едва не ломая пальцы, заставляя плеваться кровью, заливавшей мне рот, и шипеть от сильной боли, которая вгрызалась в моё тело.

- Я же сказал, оставь девчонку в покое, - спокойно сказал мужчина и ткнул меня лицом в землю, а потом ещё и ещё, возил мной, словно беспомощной тряпкой по её поверхности, заливавшейся моей кровью, впечатывая в кожу неровности почвы и мелкие камешки. И говорил, говорил, говорил. Одно и то же, на повторе. Словно имел какое-то право указывать мне на то, чем стоит мне заниматься, а чем - нет. Потом спокойно сел в свой автомобиль и уехал. Я успел запомнить номер и едва подобрал себя с земли, попросил одного знакомого пробить, что за фрукт осмелился поднять на меня руку. Ответ пришёл незамедлительно: некто Борзов, владелец охранного агентства. Смешно, я бы даже рассмеялся, если бы мог растягивать разбитые губы в улыбке: не иначе как папашка Таси постарался, нанял его для охраны дочурки. Непонятно только почему сам владелец фирмы занимается подобным, а не его дуболомы. Но не придал особенного значения, подумав, что скорее всего, рыбешка некрупная, если сам принимается за подобную работу.

Отступаться от Таськи я не собирался. Пришлось сократить общение с посторонними до минимума и послать нахрен Аню, решившую сыграть в заботливую женушку, напомнил ей о том, чтобы занималась лучше собой и будущим ребенком, который должен был появиться уже к осени. А сам пересел на неприметную белую тачку и принялся время от времени крутиться возле Таськиного дома, намереваясь перехватить её в момент, когда будет совершенно одна. Не получалось... Начал терять терпение и вызвал курьера с доставкой цветов, чтобы увидеть её реакцию, которая мне очень, очень не понравилась. Сучка что-то сказала курьеру и кивнула головой на мусорные баки, недоумевающий курьер прошествовал к ним и выкинул великолепный букет орхидей. А на её лице в этот момент расплылась такая счастливая улыбка, будто знала, тварь, что я сижу в салоне автомобиля и наблюдаю за ней. Вполне возможно, что и так - вдруг мой простецкий маскарад, заключавшийся лишь в смене автомобиля раскрыли, и сейчас она, зная обо мне, нарочно демонстрирует пренебрежение и вытирает об меня ноги. Отлично, значит, метод не действенен, со странным спокойствием подумал я и вырулил со двора, ещё не подозревая, какой гость нагрянет ко мне в самое ближайшее время.

Той же ночью я спокойно распивал коньяк и катал шары в бильярдной своего дома, когда услышал чужие мужские голоса и отчего-то писклявый говор Аньки, торопливо семенящей в сторону бильярдной. Какого хрена, раздраженно подумал я. Знает же, что я терпеть не могу, когда она нарушает моё уединение, особенно в последнее время. Я любил находиться здесь один, задёргивал жалюзи и плотные шторы, гасил почти все светильники и в приятном полумраке комнате распивал спиртное, загоняя шары в лузы. В дверь настойчиво постучали. Один раз, а потом ещё. Плевать. Отхлебнул коньяк, поворачиваясь к двери спиной. Хочет видеть "любимого" муженька - пусть дожидается своего часа, а следом раздался оглушительный грохот и треск дерева - дверь просто выбили пинком, и в комнату спокойно вошли двое мужчин внушительной комплекции. Встали по обе стороны двери, пропуская вперёд перепуганную Аньку, которую вёл под локоть странный неприятный тип, бритый налысо. От одного взгляда в глаза этого типа продирал мороз по коже.

- Нехорошо, Алексей Владимирович. Гостеприимством вы не отличаетесь, пришлось попросить ребят открыть дверь немного настойчивее, чем хотелось бы.

- Ты кто такой? - обомлел я, а тот в ответ предупреждающе поднял палец, будто затыкая мне рот, и усадил Аньку на стул.

- Любите сидеть в потёмках с задёрнутыми шторами, Алексей Владимирович? А зря... За окном чудесная весенняя погода и виды тоже замечательные.

Он сделал едва заметный жест рукой, и к окну подошёл один из верзил, послушно отдёргивая шторы и раздвигая жалюзи. Я ошарашено смотрел на чужаков, хозяйничающих в моём доме, и чувствовал липкую паутину страха, опутывающую меня и лишающую воли. Когда шторы были раздвинуты в стороны, моему изумлённому взору предстало то ещё зрелище - полыхал мой автомобиль, взметая вверх столбы яркого пламени.

- Какого... - но мне опять не дали договорить.

- Нехорошо перебивать, Алексей Владимирович, - тем же мягким, вкрадчивым голосам произнёс странный гость. Говорил мягко, а по коже будто бритвой острой полосовали, - вид из вашего окна открывается прекрасный, нечасто приходится любоваться подобным. Стоит немного подождать - и соизволите услышать звуковое сопровождение, когда огонь доберется до бензинового бака. Бум!

Он улыбнулся, медленно подходя к бильярдному столу, улыбка на его лице с холодными глазами смотрелась устрашающе.

- Можете называть меня Иван Палыч, - вновь осклабился лысоголовый, - боюсь, мне пришлось нанести визит вам и вашей очаровательной супруге, находящейся в столь интересном положении по причине того, что ваши интересы в определенной области вызывают неприятие у другого лица.

Он медленно прохаживался у бильярдного стола, с улыбкой рассказывая мне о том, кто такой Борзов и почему не стоит выводить его из себя, и уж тем более посягать на то, что ему приглянулось. А ещё он назвал парочку имён, стоящих за широкоплечим Борзовым, с виду, казалось бы просто очередным владельцем одного из многочисленных охранных агентств. Я слушал, сжимая кий в пальцах так, что побелели костяшки и охреневал. Кто же мог знать, что этот ничем не примечательный с виду крепыш окажется приближённым к настолько власть имущим. Иван Палыч обстоятельно перечислял мне всё, что у меня есть и чего может не стать в один прекрасный миг. Рассказал о парочке мутных сделок, провернутых мной с изяществом фокусника, в совершенстве владеющего своим мастерством, намекнув о том, к каким последствиям может привести раскрытие принципов моей грязной игры, к чему приведет информация о том, кто именно стоял за парочкой подложных компроматов, собранных на конкурентов. Он неторопливо беседовал со мной, рассказывая о том, что я есть, спать и даже спокойно подтирать свою задницу могу лишь до тех пор, пока не вызываю интереса у определённых персон, и что сейчас я нахожусь в шаге от того, чтобы вызвать этот неподдельный интерес и лишиться всего. Стекла в окнах задребезжали от сильного взрыва бензобака, а следом в оглушительной тишине особенно отчётливо послышался стук бильярдных шаров друг о друга.

Иван Палыч с лёгкой улыбкой на губах запускал шары, встречавшихся с другими такими же с громким стуком. А я смотрел в его глаза и понимал, что голодные и обозлённые времена далёкой перестройки и последовавшие за ними не канули в прошлое, как и их управилы, просто эти волчары в человечьем обличье сменили свой гардероб, придав ему лоск, и засели в красивых, наполненных светом кабинетах, верша дела цивилизованным путём ровно до того момента, когда не решат, что ты чересчур прытко бегаешь по их полю. Им даже не придётся ничего делать самим: ни Борзову, ни его цепному псу, Ивану Палычу: меня просто раздавят разглашением информации и спокойно отойдут в сторону, чтобы понаблюдать за тем, как меня сожрут живьём те, кого я подставил и поимел, радостно посмеиваясь и думая, что обвёл вокруг пальца всех. Им не придётся мараться и даже шевелить пальцем: от налёта цивилизованности моих же партнёров не останется и следа, они порвут меня на лоскутки и растащат всё имеющееся у меня, оставив ни с чем. А вот это всё - двое верзил, облитый бензином и подожжённый автомобиль во дворе моего дома, просто наглядная демонстрация серьёзности их намерений.

Я не мог ничего вымолвить, лишь согласно кивнул головой, понимая, что не сделаю больше ни шагу в сторону Таськи и буду по широкой дуге огибать даже тот район, в котором она живёт, потому что своя шкура мне дороже и ближе всего на свете. Придётся затолкать поглубже в глотку желание, раздирающее меня на части, проглотить и попытаться переварить его, найдя ему замену. Незваные гости покинули комнату так же спокойно и неторопливо, как пришли, и даже прикрыли за собой дверь с выбитым к хренам замком.

- Что это значит? - оцепенение, владевшее телом Аньки совсем недавно, схлынуло и она подскочила ко мне быстро, как змея, напряженно вглядываясь в лицо, - кто они и что делают в нашем доме?

- Проваливай, - вяло бросил я ей в лицо, но она не отставала:

- Это всё из-за той белобрысой суки, да? Той, что явилась на помолвку... я запомнила эту тварь в красном! Ты же говорил, что это шлюха на одну ночь, не больше! ТЫ много чего говорил, но эту дрянь я запомнила!.. Я...

- Заткнись, сука!..

Она что-то говорила, шипела разъяренно мне в лицо, выдавая свои истинные эмоции, вытаскивая на поверхность озлобленную слепую ревность. Мне было смешно: неужели моя циничная сука Анька прониклась некими чувствами ко мне, если сейчас её так корёжит от ненависти и злобы? Мне было плевать, хотелось только заткнуть ей рот, чтобы не смела своим поганым языком говорить даже вскользь о той, к которой мне путь отныне навеки закрыт. В одно мгновение прямо посреди мощёной дорожки из жёлтого кирпича выросла стена по имени Артём Борзов, и хрен его куда сдвинешь, и не обойдёшь ни с какого бока. Меня накрыло волной безотчётной злобы и ненависти ко всем разом, но в особенности к той, что сейчас разъяренно выговаривала что-то мне в лицо, едва ли не плюясь слюной. Надо было заткнуть её как можно скорее - и я влепил ей оплеуху. Её голова резко мотнулась вправо, а меня накрыло злобной радостью, запустил пятерню в густые чёрные волосы и как следует приложил лицом об бильярдный стол, отметив как мгновенно она присмирела, грузно осела на пол и отползла назад, пятясь. Лицо перекошено и только из разбитой губы сочится кровь. И если бы не её живот, уже хорошо заметный, выпирающий под тонкой тканью платья, я бы принялся колотить эту тварь, выбесившую меня одним своим видом. Вместо этого шагнул к ней и заставил перевернуться, поставив на четвереньки, не заботясь о том, приятно ей или нет, ворвался внутрь окаменелым членом и принялся ожесточённо вбиваться в сухое лоно, сильно дёргая её за волосы, намотанные на кулак, заставляя прогибаться в спине и покрикивать от жгучей боли, потому что решил проникнуть немного выше, без смазки и предварительной подготовки. И едва судорога оргазма пронзила тело, я брезгливо оттолкнул её в сторону и сел рядом с ней, размазывающей сопли вместе со слезами по щекам:

- Заткнись, просто заткнись...

***

Я случайно встретил Таисию летом следующего года. Прохаживался по тротуару вдоль ряда летних кафе, в ожидании пока Анька соизволит вытащить свою задницу из торгового центра, из которого всё никак не могла выползти. Мы опаздывали, а она будто нарочно тянула время, явно желая мне немного насолить хотя бы так. Мой взгляд случайно упал на одну из пар, сидящих под летними навесами небольшого кафе. И я обомлел. Почти год я не видел Тасю вживую, да ещё и так близко. И сейчас стоял, как громом поражённый. Нет, я знал, что за всё это время Борзов никуда не делся, более того, завоевал место для себя подле неё. И не только. Завёл с ней семью: и сейчас я имел счастье лицезреть всех троих: Борзова, как всегда, невозмутимого, крошечного малыша, которому не было и полгода, в одетого в белый с голубым костюмчик, и саму Тасю, с улыбкой что-то говорящую розовощекому карапузу, в то время как её тонкие белые пальчики были тесно переплетены с этой крепкой мужской рукой. На мгновение отняла руку и погладила Борзова по лицу, смотря только на него с такой счастливой улыбкой, что меня скручивает на месте от бессильной ярости и злобы. С моего места видно даже выражение её глаз, светло-голубых, как весеннее небо ранним безоблачным утром, полными счастья и какого-то неизвестного мне выражения. Такого взгляда я ни разу не заставал обращенным на себя. Сдохнуть бы от зависти прямо на этом месте. Отнимает руку и вновь переплетает свои пальцы с его. С этими пальцами, покрытыми убогими побледневшими татуировками, и как её только не корёжит от их вида? Всё это время я запрещал себе даже думать о том, что подобный ему может находиться рядом с Тасей. Да они же совсем разные, принадлежащие иным мирам! Он ей не ровня, умеет ли он говорить как-то иначе, не матерясь через слово, и смотреть не по-волчьи? Оказывается, умеет, вон как трепетно держит её ладонь, мягко улыбаясь. Меня едва не трясёт от зависти и захлёстывающего осознания того, что всё это могло быть у меня. В два счёта. Без лишних усилий и ненужных препятствий. Нужно было только не пытаться переиграть самого себя, а плыть по течению, давая чувствам заполнить себя полностью.

Только сейчас понимаю, что то время меня постоянно тянуло к ней не просто чувство похоти или желание отыграться, взять реванш, а нечто большее. То, что я по укоренившей во мне привычке пытался перевести в плоскость понятных и простых позывов плоти и игр разума. А вот нихрена. Смотрю и понимаю, что в её маленьком счастливом мирке нет места даже тени воспоминаний о моём прошлом присутствии. Нет и не будет, а хочется, сука. Так сильно, что колет изнутри по всему телу, заставляет сердце обливаться кровью. Это не просто красивое выражение, меня переполняет собственной кровью, смешанной пополам с желчью разочарования и горечью запоздалого сожаления, и насос, перекачивающий кровь не справляется с этим бешеным потоком, рвёт клапаны и он надсадно булькает где-то внутри меня. На мгновение Борзов поднимает взгляд и смотрит мне в глаза, спокойно, чуть усмехаясь, а внутри моей головы раздаётся стук бильярдных шаров в полной тишине, и я словно вижу в его тёмных глазах отблески огня, пожирающего автомобиль, подожжённый во дворе моего дома. Отворачиваюсь и прохожу чуть дальше, пальцы привычно разминают сигарету перед тем как раскурить её. Огонёк зажигалки нервно пляшет, и я стараюсь как можно скорее затянуться горьковатым дымом, чтобы отвлечься. Жадно глотаю его, приканчивая сигарету меньше чем за минуту, и тянусь за следующей.

- Врачи рекомендовали тебе меньше курить, - слышу позади себя я недовольный голос Аньки с нотками неподдельной заботы в нём. Наконец-то явилась. В руках очередной пакет из модного бутика, а за её спиной стоит нянька с нашей дочкой на руках, ожидая указаний. Я молча киваю им на автомобиль, приглашая сесть внутрь. Нянька послушно ныряет на заднее сиденье, а Анька словно ещё ждёт чего-то, вопрошающе глядя на меня. Мне похрен. Я выпускаю сизую струю прямо ей в лицо и вновь затягиваюсь, заполняя лёгкие до предела тем немногим, что у меня ещё осталось - горьким и немного пьянящим дымом.

Оглавление

Пролог

Бонус от лица Алексея Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg