«Прочь от тебя»

Прочь от тебя (fb2) - Прочь от тебя 665K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Айрин Лакс

Прочь от тебя Айрин Лакс

Пролог

За окном - уже поздний вечер... Всё тело ломит от усталости, а голова гудит словно потревоженный улей. Слишком много впечатлений для последних нескольких  дней. Я не знаю, каким чудом я ещё держусь на ногах. Литры выпитого кофе сделали своё дело? Или энтузиазм вкупе с упрямством и безвыходностью..? У меня просто нет никакого морального права раскисать. Особенно сейчас, когда впереди появился огонёк надежды и обстоятельства начали складываться в мою пользу.

Хочется растянуться на ровном месте, пусть даже на полу, без единого движения, но надо ещё собрать игрушки и вымыть посуду, собравшуюся за целый день. С игрушками я справляюсь в два счёта. Сейчас, когда маленький разбойник спокойно посапывает, убрать безобразие не составляет большого труда. И на автомате мою посуду, не задумываясь о своих действиях. Вытираю руки о полотенце. На сегодня - достаточно, смотрю на экран телефона. 23-45. Нет, усмехаюсь я. Уже даже не вечер, а ночь... Телефон выскальзывает из влажных пальцев и падает на пол. И в открывшемся окне сообщений я вижу текст:

"Ну что, сука, хорошо устроилась на новом месте?"

Меня насквозь прошибает страхом, а лоб покрывается холодной испариной. Я словно наяву слышу его голос и вижу взгляд тёмно-карих глаз: один глаз прищурен чуть больше другого, и этот взгляд не сулит мне ничего хорошего. Я застываю на месте без движения и смотрю на экран телефона, не мигая, до тех пор, пока он не гаснет. Собираюсь с духом и поднимаю его трясущимися пальцами, вдыхаю до боли в груди и открываю сообщение. Буквы перед глазами пляшут как сумасшедшие, и лишь спустя минуту до меня доходит, что это старое сообщение. Я смотрю на дату, раз за разом вглядываясь в цифры, минувшие в прошлое, и облегчённо вздыхаю. Огромный камень падает с моей души. Я думала, что уже стерла все сообщения из памяти телефона. Уничтожила все его гневные послания, матерные, дышащие злобой и ненавистью. Но, оказывается, что среди сообщений о погоде и рекламных рассылок затерялось одно, напугавшее меня, как сквозняк, внезапно распахнувший закрытое окно.

Я удаляю сообщение и пролистываю ленту сообщений вниз, чтобы убедиться - больше ничего. Одно-единственное упущение, досадная невнимательность с моей стороны. Я откладываю телефон в сторону и повторяю про себя, что ему нет никакого дела до меня и Сашеньки. Всё в прошлом. Я убеждаю в правильности этого утверждения себя до тех пор, пока оно не превращается в аксиому, и поправляю сползшее вниз одеяло, которым укрыт спящий сыночек.

Глава 1

Я никогда не испытывала паники или страха перед лицом многолюдных городов. Выросшая в маленьком городке, численность которого едва ли превышала пятьдесят тысяч живых душ, я с любопытством и жаждой нового впитывала в себя шум и ритм большого города, где мне доводилось учиться. Большого... Смеюсь... По сравнению с теми городами, где я бывала ранее, нынешний кажется просто огромным. Больше миллиона жителей. Подумать только... И сейчас я, сошедшая с поезда, стоя на вокзале, испытываю какой-то необъяснимый ужас перед многолюдной равнодушной толпой. Волны торопящихся людей огибают меня, застывшую неподвижно, словно утёс. Страх. Липкий, противный до одури, он взбирается вверх по ногам, проникая под кожу. Я слышу его скрипучий голос и чувствую, как он скребётся внутри меня, выгрызая для себя место. Он нашёптывает мне, что всё бесполезно. Ты совершенно одна... Тебе не кого положиться... Уезжай прочь и забейся в угол, не высовывая своего носа...

- Маааам...

Тёплая ладошка в моей руке сжимается чуть крепче. Сашенька крепко хватается за мои пальцы, одним своим прикосновением выдёргивая меня из жутких лап кошмарного наваждения. Один жест трёхлетнего ребёнка разгоняет прочь тучи и наполняет меня решимостью.

- Пойдём...

Я закидываю рюкзак на спину и подхватываю сумку. Нужно отойти подальше, достать телефон и позвонить двоюродной тётке. Она обещала встретить меня на вокзале. Поезд немного задержался в пути, но я не вижу тётю Надю в собравшейся толпе. Я пристраиваю Сашеньку на лавочку, доставая его любимую игрушку из рюкзака. Он радостно обхватывает синюю полицейскую машину из мультфильма "Робокар Поли" и начинает жужжать себе под нос.

Гудки, гудки, гудки... Я пытаюсь дозвониться уже минут пять, но слышу только равнодушные гудки. Наконец, тётя Надя поднимает трубку.

- Алло...

Голос звучит недовольно, но я стараюсь не обращать на такие мелочи внимания.

- Добрый вечер, тётя Надя. А я приехала, жду вас на вокзале.

- Кать, ты что ли? Ну поздравляю, поздравляю... А я думала, что ты так, шутя, говорила о том, что собираешься переезжать...

- Нет же, - я вымученно улыбаюсь в ответ, - какие шутки? Мы же на прошлой неделе разговаривали...

- Аааа... - тянет тётя Надя. И молчит.

Я матерюсь про себя. Я отдаю себе в отчёт, что тётя Надя не горит желанием видеть на пороге своего дома племянницу с сыном, но разве не она сама согласилась встретить меня, радушно заявив на похоронах, мол, трудно будет - приезжай, чай не чужие мы. Не чужие. Нет. Но иногда родные кажутся дальше и непонятнее самого казалось бы чужого человека. И я ведь приехала не как снег на голову, а заранее созванивалась, заручившись её согласием. Но сейчас понимаю, что то была лишь элементарная вежливость, не более...

Не люблю просить... А в голове слова матери, шепчущей вполголоса: "Просите – и вам дадут, ищите – и найдете, стучите – и вам откроют. Потому что каждый, кто просит, получает, и кто ищет, находит, и тому, кто стучит, откроют." (Св. Евангелие от Матфея 7:7,8)

Пропадите вы все пропадом со своими проповедями!.. Я вдыхаю поглубже и как можно спокойнее произношу:

- Значит  вы не встретите меня, как договаривались? Я с Сашенькой на вокзале сижу...

- Мне бы твои заботы, - нехотя выдавливает из себя тётка, - дел по горло. И сын уже умотал с друзьями гулять...

- Хорошо, - соглашаюсь я и добавляю прежде, чем она отключится, - если у вас не получается, тогда я сама подъеду. Адрес только точный скажите...

Я отметаю в сторону ошмётки своей гордости и заталкиваю куда подальше стеснительность и стыдливость. Мы провели в поезде трое суток. У меня на руках трёхлетний ребёнок. Уже пол-десятого вечера, он голоден и хочет спать.

- Так ты ко мне жить, что ли приехала? - изумляется тётя Надя.

- Не жить, - отвечаю я как можно более миролюбиво, - тёть Надь... Мы же договаривались, что вы встретите меня с сыном на вокзале... Сейчас уже поздно, Сашенька устал. Я совершенно не знаю города и мне негде остановиться кроме как у вас. Надолго я у вас не задержусь. Мне бы только переночевать.

- У меня самой семеро по лавкам... - нехотя выдавливает из себя тётка.

- Мама говорила, что на вас можно положиться, -  не отступаю я. Возможно, не очень хорошо прикрываться словами покойницы, но иного выхода нет.

- Хорошо, - соглашается со вздохом тётя Надя, - пристрою тебя на ночь. Всё же не чужие...

Она называет мне адрес и отключается. Не чужие мы. Нет. Но пороги мне приходится обивать так, словно я паразит или пиявка, желающая присосаться к ней навеки вечные.

Таксист высаживает нас у высотного многоквартирного жилого дома. Новостройка, активно заселяемая жителями. Домофон равнодушным голосом спрашивает, кто мы, и пускает внутрь. Лифт мгновенно возносит нас с сыном на шестой этаж. И мы оказываемся перед дверью квартиры тёти Нади. Она долго не открывает дверь. Словно не слышит трель дверного звонка. Но у меня создаётся впечатление, что она стоит около двери, размышляя пускать нас на порог или нет.

Лязг замка  - дверь открывается.

- Ну здравствуй!..

Торопливый сухой поцелуй в щёку и отстранённые объятия, от которых веет равнодушием. Сашеньке достаётся чуть больше снисхождения, но и ему не особо рады. Сын, словно чувствуя настроение, целпяетя за мою ногу, пряча лицо.

- Такой большой - и нюня, - усмехается тётя Надя, - проходи, располагайся...

Я аккуратно ставлю нашу обувь на полку и пристраиваю как можно незаметнее сумки в коридоре. Умываю Сашеньку, отмечая, какой уставший, немного осоловевший у него взгляд.

- Мы уже поужинали... Гостей не ждали, - немного отрывисто говорит тётя Надя, застыв в коридоре, ведущем в кухню. Она словно боится нашествия двух чужеродных термитов на свою территорию и готовится защищать своё добро от чужаков.

- Спасибо и на том. Можно просто чайник поставить, я хотя бы кашу запарю, покормлю сына.

Тётя Надя согласно кивает, пропуская нас вперёд. Она ставит на стол пару чашек и кружек, достает из хлебницы на тарелку пару кусочков хлеба и так торопливо ныряет в холодильник, загораживая своим  телом дверцы, что мне становится смешно. Я не успеваю подавить смешок и прижимаю к себе Сашку, словно радовалась чему-то сказанному или сделанному им. На столе появляется ещё упаковка молока и маслёнка с парой кусочков сыра под стеклянной крышкой.

- Спасибо...

Я прохожу в коридор и достаю из рюкзака кашу в пачках, которые не требуется варить, а нужно всего лишь залить кипятком.

- Не буду кашу, - хмурится Саша. Он произносит слова так смешно, ещё не выговаривая все буквы. "Не-а бууу кау" - выходит у него.

- Надо, солнышко. А потом ляжем отдыхать...

Сашенька кривится, подбородок начинает дрожать. В карих глазах появляются дрожащие лужицы слёз.

- Капризный? - интересуется тётя Надя, стоящая у окна.

- Уставший, - парирую я. Сашенька не истерит и не орёт благим матом, тихонько похныкивает уткнувшись лицом мне в грудь. Кашу, осточертевшую за эти несколько дней пути, он есть отказывается. Размазывает ложкой по тарелке, ковыряет и едва ли съедает пару ложек.

- Я вам в зале постелю, - вздыхает тётя Надя и отправляется восвояси, долго гремит в кладовой и появляется в коридоре с раскладушкой в руках.

Квартира у тётки трёхкомнатная, просторная. Две большие спальни и огромный зал. Она живет здесь с мужем и тремя детьми, старшему из которых уже исполнилось восемнадцать. Муж тёти Нади, Михаил, судя по её рассказу, сейчас на вахте, вернётся через пару дней... Места - достаточно, но тётя Надя выделяет нам с сыном раскладушку, застеливая её матрасом и тоненьким байковым одеялом.

- В другое место постелить не могу. Девочки спят отдельно. У меня спина больная. А сын обычно на диване в зале спит.

- Мам,  Пашка сказал, что сегодня у Витька заночует, - подаёт голос из ванной средняя дочь Настя.

- Много ты знаешь, - одёргивает её тетя Надя, - он мне ничего такого не говорил...

Я умываю Сашеньку, уже почти спящего на моих руках, и укладываю на раскладушку, а сама ложусь рядом на пол. Еще некоторое время в доме работает телевизор, а потом тётка выключает и его. И квартира тонет в ночной, вязкой тьме, хороня всех под плотным покрывалом.

Глава 2

Пашка так и не заявился ночью. Диван маняще возвышался над полом. Но самовольно занимать территорию я не стала. Обойдусь. Мало ли какая гримаса отобразится на лице тётки, если она заметит самовольного захватчика.

Раннее утро безжалостно врывается в сознание громким перестуком посуды на кухне и звуком работающего миксера. Разбужена оказываюсь не только я одна. На кухню проходит недовольная и заспанная младшая дочь, Анюта, которой недавно исполнилось десять.

- Мама, сейчас же каникулы...

- Конечно, зайчик мой. Иди спи.

- А ты гремиииишь... - капризно тянет Анюта.

- Потерпи. Ты же просила блинчиков вчера.

- Я не уууутром, я вечером хотела...

- Всё, иди в спальню и закрой дверь, если тебе мешает шум...

Следующие слова тётки тонут в рёве мощного миксера. Саша беспокойно вздрагивает во сне. Я в отличие от Анюты, не могу закрыть дверь, чтобы уменьшить уровень шума - в зале двери попросту нет.

- Доброе утро! - как можно более приветливо говорю я тётке. Та делает вид, что не слышит меня, вновь нажимая на кнопку миксера. Я терпеливо дожидаюсь, пока она закончит взбивать тесто и повторяю приветствие.

- Доброе, - усмехается она и поворачивается спиной. На плите уже нагревается сковородка. И через пару минут первая порция теста оказывается вылитой на дно сковороды.

- Как спалось на новом месте? Женихи не снились? - иронизирует тётка.

- Как в колодец провалилась. Не снилось ничего.

Это ложь. Я долго не могла уснуть, лёжа на холодном полу, чувствуя как в тело впиваются жёсткие ворсинки синтетического ковра. Надо мной раз за разом опрокидывалось тёмное ухмыляющееся небо, придавливая меня сверху толщей сомнений. Иногда становилось трудно дышать, воздух становился тяжёлым, словно из прозрачного чугуна и больно давил на грудь. Сон был коротким и нервным, то и дело прерывающимся ощущением, будто подо мной разверзается пропасть и я лечу вниз, будучи не в силах удержаться за острые, словно бритва края реальности. Только спокойное дыхание сына вырывало меня из ледяных лап кошмара и напоминало об иной стороне, светлой стороне, ради которой стоит жить и бороться изо всех сил.

- Значит, хорошо отдохнула и набралась сил... Надолго к нам?

- В Новосиб?.. Пока не решила, но хотела бы осесть на одном месте.

- А жить где собираешься? - резко спрашивает тётка, соскребая первый блин со дна сковороды.

- Буду искать жильё. Надеюсь, снять квартиру в ближайшее время.

- То есть до того момента ты у нас надеешься оставаться? - остатки пригоревшего блина летят в мусорное ведро.

- Не хотелось бы вас стеснять, - улыбаюсь я.

- Конечно. У нас и своих забот полон рот. Чего только тебе не жилось там, на прежнем месте? Ведь всё было...

- Обстоятельства так сложились, тёть Надь.

- Обстоятельства... Вас, богатых, не уразумеешь! - хмыкает себе под нос тётка и продолжает бороться с тестом на блины.

Я игнорирую её укол. Мне нет дела до её мнения, поверхностного и неверного. Я приучаю себя не реагировать на мнение окружающих. Удаётся не всегда, но я стараюсь.

- Так все блины будут гореть. Тесто жидкое слишком. Муки добавь, тёть Надь.

Она недовольно смотрит на меня через плечо, но всё же тянется за мукой, сыпет одну горсть и вновь размешивает. Новый блин опять прижаривается к сковороде.

- Давай я.

Выдержки не хватает смотреть на то, как тётка переводит тесто. Она нехотя отдаёт мне миску и садится за кухонный стол, пристально смотря за моими движениями.

- Квартиру сегодня искать начнёшь? - спрашивает она через пару минут.

-Да, только Саша проснётся, покормлю его и примусь за поиски.

- Будешь с ним на руках по всему городу таскаться?

- Я хотела его здесь оставить. Девочки же всё равно дома сидят?

Тётка недовольно поджимает губы.

- У нас и своих забот хватает, хотели сегодня в магазин съездить...

Я усмехаюсь про себя. Она так не желает видеть меня и сына у себя в квартире. Не проще было бы распахнуть настежь дверь и попросить убраться куда подальше?

- Тебе однокомнатная же квартира нужна? - решает продолжить разговор тётка.

- Конечно, зачем нам двоим хоромы?

Я снимаю со сковороды блин, золотистый, тёплый, с ажурными краями.

- Хорошие у тебя блины получаются. У меня никогда с первого раза не выходят. Кучу теста перевожу...

Тётка молчит, а потом говорит уже чуть более мягко.

- Я квартиру сдаю, от бабушки досталась. Однокомнатная хрущёвка. Район, конечно, не центральный. Она сейчас как раз пустует. Если хочешь, могу сдавать её тебе.

- Спасибо! - я улыбаюсь, одной проблемой меньше. И не у чужого же человека придётся снимать жильё....

- Можем поехать после обеда. Посмотришь, подойдёт или нет. Но говорю сразу - не жди евроремонта. И придётся убраться. Предыдущие жильцы съезжали так, словно на пожар торопились...

- Хорошо, хорошо. А платить сколько придётся?

Тётя Надя называет цену, не колеблясь. Судя по тем объявлениями, что я рассматривала, пока ехала в поезде, цена не ниже рыночного уровня. Даже чуть больше. Тётка верно истолковывает моё замешательство.

-Так тебе же с пропиской надо? С пропиской всегда дороже...

- Да. Мне бы с пропиской.

- Тогда только такой вариант. Сюда, в эту квартиру я вас с сыном вписывать не стану, уж извини. Чем могу, тем и помогаю...

Что ж, спасибо и на том. Я отдаю себе отчет в том, что она могла бы и вовсе не делать даже того мизера, что предлагает мне сейчас. Ведь по сути, мы виделись с тёткой всего несколько раз в жизни, на общих семейных торжествах или похоронах. Потому я принимаю предложенное.

Квартира располагается в одном из спальных районов города, насколько я могу судить. Добираемся мы туда долго, даже несмотря на то, что у тётки свой автомобиль. Тётка не соврала - квартире действительно требуется уборка. Такое ощущение, будто здесь жило стадо неопрятных свиней - в раковине киснет посуда, стол заляпан пятнами, а на полу следы от обуви. Мебель кое-какая имеется, вся ещё с советских врёмен. Такой же древний холодильник и старенькая стиральная машина.

- Телефона и интернета нет. Телевизора тоже, - говорит тётка, смотря как я хожу по квартире, - но так квартира сухая и тёплая, не угловая. Да и этаж нормальный, третий...

Я согласно киваю. Я решаю остаться здесь, как можно скорее вычистить этот гадюшник, выдраить всё и привезти Сашку. Жить на тёткиной милости даже пару-тройку дней совсем не хочется.

- Хорошо, я согласна. Порядок наведу - и будет приятнее здесь находиться.

- Нууу, что есть, то есть, - тянет тётка и поспешно добавляет, - только предоплата за два месяца вперёд нужна...

Иного я и не ожидала, честно говоря. Уже с первого телефонного звонка стало ясно, что тётка просто так помогать не намерена. Мы обговариваем ещё несколько минут детали, а потом покидаем квартиру. Тётка намерена обстряпать всё как можно быстрее, и я поддерживаю её в этом решении...

Глава 3

Я не стала оставлять сына в гостях у тётки. Как только с бумажной волокитой было покончено, забрала сына и поехала осваивать новоё жильё. Придётся ему повозиться со мной, пока я навожу порядок. А ему в радость всё это - довольно бегает по квартире с мокрой тряпкой, возюкая ею по всем поверхностям. Для него весь мир ещё представляется огромной и весёлой игровой площадкой. И поневоле я заражаюсь его хорошим настроением и солнечной улыбкой.

Спустя час-полтора слышится стук по батарее. Кто-то недовольно колотит по чугунным секциям, а  через несколько минут раздаётся стук в дверь. На пороге стоит старушка, недовольно поджимающая губы.

- Квартиранты новые, что ли?

- И вам здравствуйте. Чем обязана?

- Это у вас тут грохот? Будто стадо слонов над головой бегает... Пожалуюсь участковому на незаконно проживающих квартиросъёмщиков, - тычет в мою сторону наманикюренным пальцем старушка.

- Жалуйтесь. Мы здесь прописаны. Проверить не составит большого труда. Это всё? Или вы что-то ещё хотели сказать?

- Не шумите. Мешаете людям спокойно жить.

- В четыре часа дня? Вот если услышите шум в неположенное время, тогда и приходите. А сейчас извините, но мне некогда с вами разговаривать.

Я не слушаю, что ещё собирается высказать соседка, и закрываю дверь. Не люблю многоквартирные дома именно по этой причине. Всегда найдется тот, кому ты мешаешь жить, даже если единственным источником звука в квартире является мерно тарахтящий холодильник. Придется вредной старухе привыкать к новому источнику шума, коим является нормально развивающийся трехлетний ребенок. Я не собираюсь шикать на Сашеньку или велеть ему сидеть без движения только потому что какой-то старухе мешает топот детских ножек, раздающийся не так часто.

День пролетает незаметно. И к десяти часам вечера сынок отключается сидя за кухонным столом с ложкой в руках. Я аккуратно переношу его на диван, укрывая тоненьким стёганым одеялом. И проворачиваю в голове список того, что еще нужно успеть сделать, купить, привести в божеский вид. Список получается огромный. Мне хочется охватить всё и сразу, доведя до совершенства. Но потом я призываю себя остановиться с наполеоновскими планами. Остановиться, перевести дух и сосредоточиться на том, что действительно важно и необходимо в первую очередь.

На короткий миг меня накрывает паникой и волной сомнений. Я никого не знаю в этом огромном городе. Тётка? Не идёт в счёт. Навряд ли от нее можно добиться толкового совета. Удастся ли мне освоиться и прижиться здесь? Не лучше ли было остаться там, в родном городке. И тут же отвечаю сама себе - нет, не лучше. В голове проносятся последние события, предшествующие моему отъезду, и я облегченно вздыхаю. По сравнению с теми проблемами нынешние кажутся пустяком, детским лепетом. Я справлюсь. Хотя бы ради Сашеньки. Не имею никакого права опускать руки и жалеть себя или фантазировать о несбыточном.

* * *

Первым делом я устраиваю Сашеньку в детский сад. Выбор огромный, но мне нужен такой сад, чтобы забирать сына после семи. С расчетом на то, что найду работу. После нескольких дней мотыляний по району я останавливаю свой выбор на частном детском садике. Нужно проехать на автобусе всего пару-тройку остановок. Саша ходил в детский сад раньше, но то было не здесь. Я переживаю, как он устроится на новом месте и понравится ли ему там. Первый день простаиваю недолгие пару часов во дворе детского сада, еле удерживаясь от того, чтобы зайти и посмотреть, как он там. Без слёз и небольших капризов не обходится. Но уже к концу первой недели Сашенька с удовольствием собирается в детский сад по утрам. Он хватает свой рюкзачок и натягивает ботиночки, путая левую ногу с правой, сопит от усердия и смешно утирает нос кулачком.

- Мааа, айда! - он нетерпеливо топчется возле двери и сбегает по лестничным ступенькам едва ли не вприпрыжку. Мне отрадно смотреть на него, такого радостного и беззаботного. Сердце наполняется тихой радостью и верой в лучшее. Наверное, это немного неправильно - черпать силы и уверенность у такого маленького крохи. И я отдаю себе отчет в том, что держусь на плаву только потому что он есть у меня. В противном случае бы прозябала в чёрном тумане депрессии.

В один из дней на квартиру заявляется тётка. Якобы в гости, но сама цепким взглядом окидывает квартиру.

- Хорошо так стало в квартире, чисто... Главное, чтобы Сашка твой на стенах не рисовал. А то обои жалко...

Я усмехаюсь про себя - обои уже давно пора заменить. Они отстают от стены снизу, и кое-где пузырятся.

- Не переживай, тёть Надя. Если Саша изрисует обои, я наклею новые.

- В принципе, если хочешь, можешь хоть сейчас заменить. Ты же надолго квартиру снимаешь, не на пару месяцев. Тебе здесь всё равно жить...

Я согласно киваю и спешу перевести тему, пока тётка не вменила мне в обязательства косметический ремонт. Мне сейчас не до того. Я пытаюсь найти работу, но подходящих вариантов мало. Как и опыта работы у меня. Практически на нуле. Я большую часть времени посвящала семье и на работу времени уже не оставалось...

- А ты со своим сходиться не собираешься? - вопрос тётки выводит меня из своих раздумий.

- Нет, - отвечаю я. Выходит резко, но иначе я не могу, - а почему ты спрашиваешь?

- Да так, просто. Сколько времени прошло с момента развода? Полгода..?

- Семь месяцев, - улыбаюсь я. Добавляя про себя: семь месяцев и одна неделя. С каждым  днём всё дальше и дальше.

- И как? Не соскучилась? Не тянет домой?

- Нет, не тянет. Мой дом - там, где Сашенька.

Я не понимаю, к чему все эти расспросы. Ведь она никогда раньше не интересовалась подобным, дежурно спрашивала "как дела?" и на этом её внимание к моей семейной жизни заканчивалось. А сейчас её прямо-таки распирает от любопытства.

- Много таких, разбегутся по разным сторонам, помыкаются по одиночке, а потом вновь сходятся...

Предложение повисает в воздухе. Интонация задана наполовину утвердительная, наполовину вопросительная. Она словно пытается спросить меня и убедить в правильности своих слов.

- Всё верно, тёть Надя. А еще больше таких, кто не расходятся, а живут и терпят друг друга, взращивая ненависть. Лучше разойтись, пока не стало совсем поздно.

Тётка хмыкает и заводит песню о своей семейной жизни, рассказывая, как у них едва дело до развода не дошло. И посыл опять  тот же самый - стерпится, слюбится, закрой глаза на то, что тебя не устраивает,  и живи дальше.

Я в корне не согласна с ней. Довольно. Слишком долго я закрывала глаза на то, что не следовало. А теперь, когда смогла избавиться от тяготивших меня отношений, я не намерена возвращаться на исходную позицию жертвенного агнца.

Глава 4

Я не знаю, по какому принципу кто-то сверху, именуемый Всевышним, распределяет плюшки и прочие радости жизни. Но иногда мне кажется, что каждый раз, занося руку над коробкой с добрыми сюрпризами для меня, он задумывается на мгновение, неторопливо перебирает содержимое и в итоге машет рукой. Мол, обойдёшься. Зато другой рукой щедро зачерпывает неприятностей и осыпает с головы до ног. Кушай-кушай, только не подавись!..

А может быть всё дело в том, что я слишком сильно уверовала в себя, убедила, что всё пройдёт гладко, без сучка без задоринки. Я перестала оглядываться по сторонам каждые пару минут и дышала так спокойно и свободно, как никогда ранее. И как оказалось, зря. Реальность нагнала парой мощных шлепков по голове, заставив остолбенеть от удивления.

Скорым шагом по двору дома - к подъезду. Мысли витают где-то далеко-далеко. Там, где впервые за несколько лет забрезжил свет надежды. Еще ничего не ясно толком, выйдет ли и хватит ли у меня сил тянуть всё задуманное. Но чертовски приятно перебирать в голове варианты, будто стеклянные шарики на свету, играющие всеми цветами радуги.

В руках у меня игрушка, купленная для Сашеньки. Пожарный грузовичок Рой из мультфильма "Робокар Поли". Ему нравится этот мультсериал, смотрит с удовольствием и даже пытается подпевать весёлым задорным песенкам из него. В голове сразу начинает прокручиваться незатейливая мелодия. Мой шаг лёгок и полон энергии. Перед глазами, словно в калейдоскопе, поворачиваются радужные мысли и планы. Десятки, сотни комбинаций за несколько секунд. Я так увлечена своими мыслями, что не обращаю внимание на машину, припаркованной у самого входа в подъезд. Я настолько была оторвана от реальности в тот момент, что даже не заметила, как следом за мной в подъезд шагнул мужской силуэт. Опомнилась только тогда, когда услышала:

- Привет, котёнок мой. Давно не виделись.

Обманчиво-мягкий, вкрадчивый голос. Я знаю, насколько приятным он может быть, лаская слух, скользя по коже, словно мягкий бархат. Но еще лучше  я знаю, что за этой мягкостью скрывается сталь. Ледяное касание к оголённым нервам, заставляющее застыть на месте без движения. Замереть, зажмуриться и верить, как в детстве, что с закрытием век все кошмары исчезают. Всего пять слов вспарывают мою реальность острым клинком.

Мои пальцы сильнее стискивают игрушку, прижимая её к груди. Дышать. Нужно не забывать дышать. Это элементарное повторяющееся движение, работа лёгких - только и всего. Вдох-выдох. Вдох... И выдохнуть не получается, потому что я чувствую его присутствие всем телом, каждой клеточкой кожи, покрывшейся мурашками.

Тесное пространство подъезда стремительно уменьшается от его присутствия. В подъезде темно, но с его приближением, кажется, становится ещё темнее. Кирилл кладёт руку на плечо и разворачивает меня к себе лицом.

- Не хочешь поздороваться, а? Котёнок...

Большие сильные пальцы оглаживают плечо через блузку. От его ладони исходит жар и проникает через тонкую ткань. Но внутри меня в противовес его горячим рукам всё стынет, покрываясь изморозью страха.

- Привет, - наконец, выдавливаю я.

- Привет - и всё? А как же ласковое прозвище? Нет? Ну может хоть обнимешь и поцелуешь?

Кирилл тянет меня на себя, вжимает в своё тело, обхватывая подбородок одной рукой. Наклоняется и обдаёт тёплым дыханием, немного пахнущим сигаретным дымом, алкоголем и апельсиновой жвачкой. Крупные губы нагло накрывают мои, впиваясь. Я отворачиваю голову и мокрый поцелуй скользит по щеке.

- Что тебе от меня надо?

- А чего так неприветливо? Неужели не соскучилась?

- Мне некогда скучать было.

- Конечно, некогда. Разве бляди могут скучать? У них наверное и между ног не просыхает от весёлой жизни?

- Понятия не имею. Тебе об этом известно больше моего.

Он ослабляет хватку, и я осторожно высвобождаюсь. Боюсь поворачиваться к нему спиной и пячусь назад. Один крошечный шажок. Ещё один. Стоп. Кирилл вновь протягивает руку и хватает меня, дёргает на себя, удерживая несколько мгновений, и тащит в угол подъезда. Я упираюсь ногами в цементный пол, но с таким же успехом могла бы и ничего не делать вовсе. Кирилл много крупнее и сильнее меня. Что ему мои комариные тычки и жалкие попытки остановиться?

- Отпусти.

- Не могу, котёнок. Я, видишь ли, по тебе соскучился.

Он зажимает меня в углу между стеной и своим телом. Мои глаза уже привыкли к темноте, но выражения его лица разобрать не удаётся. Оно кажется мне маской чокве из чёрного дерева. Такое же жуткое и злобное.

- Просто в один прекрасный день я вдруг понял, что моей любимой суки нет во всём городе. Испарилась. Исчезла, как сквозь землю провалилась. Нехорошо сбегать едва ли не на другой конец страны, не предупредив об этом своего мужа.

- Бывшего мужа. Кирилл, мы в разводе. Я вольна поступать как захочу.

- Бывший - это твой ёбарь, нынче - инвалид хромой. А я - к этой категории не относился, не отношусь и никогда не буду. Ни-ког-да, слышишь меня, моя мелкая блядюшка?

Страх скручивает нутро в один тугой узел. Я судорожно пытаюсь сообразить, как можно вырваться из этого плена. На лестничной площадке первого этажа слышится звук открываемого замка.

- Помогите!

Кирилл толкает меня к стене и зажимает рот ладонью. Я вонзаю зубы в мягкую плоть, он злобно шипит и матерится. Запускает пятерню в волосы и прикладывает головой об стенку. Несильно наверное, по его меркам. А у меня зубы клацнули и из глаз искры полетели. Из губ вырывается стон боли и обреченный всхлип, который Кирилл заталкивает вглубь моего рта ладонью. Щёлк-щёлк-щёлк. Замок закрылся. И соседи, живущие на первом этаже, затаились в своих квартирах, как трусливые крысы. Стоят за своими дверьми, отгородившись от всего, прислушиваются, но не сделают ни шагу навстречу, ни телефонного звонка. Делайте, что хотите - избивайте, насилуйте, но за пределами нашего маленького мирка. От собственного бессилия начинают течь горячие слезы. Кирилл шарит рукой по моей талии, прижимаясь всем телом.

- А это что за хрень? - он вырывает из моих рук игрушку и кидает её на пол, наступая ногой. Раздается хруст - пластмасса ломается в два счёта.

- Ты сыну вот эту хуйню дешевую покупаешь, что ли? Есть предложение получше.

Кирилл дёргает ткань блузки на себя. Материя жалобно трещит. Маленькие пуговицы не выдерживают натиска и сыпятся на пол словно горошины из стручка. Я отпихиваю его руки, отбиваюсь от жадных пальцев, больно мнущих грудь через бюстгальтер.

- Давай, как в старые добрые времена, котёнок?

Кирилл втискивает колено между моих ног и тянет юбку вверх. Горло сдавленно хрипит, исторгая едва слышный крик:

- На помо...

Больше ничего не успеваю сказать - Кирилл бьёт в живот одной рукой, а второй всё еще пытается задрать повыше юбку, больно толкается коленом, не давая свести ноги вместе. Ужас накрывает меня с головой. Нет. Нет. Нет. Бьётся в голове одна испуганная мысль. Помогите, хоть кто-нибудь!.. Можно орать до хрипоты или одури - ответом будет лишь тишина и осторожные шаги по ту сторону закрытых дверей.

Глава 5. Денис

- Вот, за два месяца.

Я не пересчитываю купюры, просто сворачиваю их пополам, засовывая в задний карман джинсов. Татьяне я верю - платит вовремя, живёт тихо и спокойно со своим мужем. Идеальные жильцы. Я торопливо прощаюсь и сбегаю по ступенькам вниз. Ещё не дошёл до первого, но уже слышу женские всхлипы и рыдания и озлобленный низкий мужской голос. Я замираю на мгновение. Меня это вообще не касается. Пройти мимо - проще всего. Так поступают сотни, тысячи. Проходят мимо с равнодушным видом, наглухо заткнув уши и крепко сомкнув веки. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не знаю. И пусть кто-то истошно вопит от страха и боли - своё спокойствие дороже. Но я никогда не умел поступать так. Что-то всегда заставляло меня замедлить шаг, остановиться, кинуться на подмогу. Грёбаный рыцарь двадцать первого века. Без лат и забрала. Лезешь на рожон - и поплатишься за это, часто говорили мне. И поплатился же однажды...

Но даже это не останавливает меня. Я торопливо сбегаю вниз по ступенькам. В подъезде темно - выбиты все лампочки. Опять. И если на лестничных пролётах еще проникает свет из окон, то на первом этаже - непроглядная темень. И в первом закутке, тесном и утопающим в темноте, слышится возня и ругань, и судорожные рыдания.

- На помо..

Крик обрывается звуком удара и сдавленным стоном. Я едва различаю силуэты двоих в кромешной тьме. Оттаскиваю за шиворот мужчину и толкаю его спиной к стене.

- Блядь! Ты какого хрена лезешь? - его голос вибрирует от злости. Мужчина уже подобрался, напряженная поза говорит о готовности кинуться в драку, - отвали по-хорошему! Я тут с женой своей разговариваю!

- Я тебе не жена, - доносится из угла женский голос, - уходи, Кирилл! Не о чем нам с тобой разговаривать...

- Вот видишь, девушка не желает с тобой разговаривать.

- Тебе какое дело? Иди, куда шёл, целее будешь.

Глаза уже чуть привыкли к темноте. Мужчина немногим выше меня и может быть даже посещает тренажерный зал с невъебенным выражением на лице, считая себя физически развитым и сильным. Конечно, по сравнению с вон той тонкой фигуркой, зажатой в углу, он кажется невероятно внушительным.

- А слабо кулаки почесать не о бабу?

- Что?

Я не отвечаю сам, за меня это делают мои кулаки. Тело само принимает нужную стойку. Удар справа, левый хук, удар справа. Он явно не ожидает столь стремительной атаки. Запоздало поднимает руки, прикрывая корпус и часть головы. Его поза выдаёт любителя, не более того. Иначе бы закрылся как следует и попытался отразить такую элементарную комбинацию. Кирилл, так назвала его девушка, передвигается боком к двери, закрываясь от ударов. Упирается в дверь спиной и торопливо толкается в неё. На улице намного светлее, но я не успеваю разглядеть мудака как следует - он разворачивается и торопится к припаркованному возле подъезда автомобилю. Единым махом взбирается на сиденье и заводит мотор, глядя на меня через стекло. Что-то говорит себе под нос, но слов не разобрать. Только губы кривятся и лицо перекошено от злости.

Адреналин всё ещё бушует в крови, кулаки чешутся, требуя немедленного выброса скопившейся энергии. Чёрт, оказывается, тело скучало по таким простым и понятным движениям. Ничего не похоронено окончательно. Могильный земляной холм оказался лишь кучей наваленной пожухлой листвы, которую размело во все стороны от малейшей встряски.

Я возвращаюсь в подъезд, к всхлипывающей девушке. Она сидит на корточках и что-то подбирает с пола.

- Эй, ты как?

Я не придумываю ничего лучше, кроме как остановиться в двух шагах и присесть рядом. Девушка не оборачивается на звук голоса, только перебирает какие-то обломки, складывает их в ладонях.  А они не удерживают этих обломков и рассыпают их обратно.

- Всё в порядке?

Я аккуратно дотрагиваюсь до плеча девушки. Она дёргается и ведёт плечом, сбрасывая мои пальцы. Да что она там всё подбирает? Я подсвечиваю экраном мобильного телефона, замечаю ярко-красную и желтую пластмассу - сломанная детская игрушка.

- Это твоё, да?

Девушка не отвечает, только согласно кивает головой, всё ещё всхлипывая, и отворачивает лицо. Света от экрана хватает только на то, чтобы выхватить из темноты курчавые русые волосы и узкое бледное лицо.

- Брось это. Уже не починишь...

- Урод... - выдавливает он из себя еле слышно.

Девушка прекращает попытки собрать сломанную вдребезги игрушку и вытирает тыльной стороной ладони глаза. Поднимается немного неловко и отворачивается, стягивая разодранную на груди блузку. Трясущимися руками одёргивает задранную юбку. Её знобит  как от лихорадки. Она мнётся на одном месте, не решаясь сделать ни шагу в сторону. Кажется, такое состояние называют шоковым, когда от пережитого стресса человек на время дезориентируется в пространстве. Уговоры и прочее не помогут, нужно дать ей зацепиться сознанием за что-то знакомое и привычное.

Я подбираю самые крупные части от пластмассовой игрушки.

- Что это была за игрушка?

Я включаю фонарик на телефоне, кладу его на пол так, чтобы он немного освещал тот тёмный закуток, где мы сейчас находимся. Дотрагиваюсь до плеча кончиками пальцев. Она шарахается от меня в сторону. Я предупреждающе выставляю руки:

- Эй, всё хорошо,  да? Я тебя не трону. Не бойся. Тот мудак уже ушёл... Кто он тебе?

- Никто. Уже никто.

- Хорошо. И его уже нет рядом. Не  бойся. Ты куда-то шла?

Отрицательный кивок головы. Ещё одна попытка.

- Ты здесь живёшь?

- Да...

Её взгляд беспомощно мечется по моему лицу, она смотрит мне куда-то за спину. Хочет уйти, но боится сдвинуться с места. Сказала, что живёт здесь.  А я не помню, чтобы видел её ранее. И кажется, что квартиру никто не продавал. Снимает, что ли?

- Пойдём, я провожу тебя. Тебе на какой этаж?

- Нет, не надо. Я сама.

- Конечно, сама. Я просто рядом побуду, о'к? Лампочки перегорели или выбил кто-то. Темень непроглядная. Так будет спокойнее. Пойдём.

Я протягиваю руку. И разумеется, она делает вид, что не заметила протянутой ладони, протискивается сбоку от меня, держа руками обрывки кофточки. Я поднимаю телефон и свечу им под ноги.

- Что это была за игрушка? - спрашиваю я, чтобы не молчать, и хоть немного растормошить девушку.

- Пожарный грузовичок, - отвечает она. Голос всё еще дрожит, но уже не так сильно.

- Какой еще грузовичок?

- Пожарный грузовичок Рой из мультфильма "Робокар Поли". Мой сынишка смотрит этот мультик.

- Я о таком даже не слышал. Интересный хоть?

- Ему нравится.

Третий этаж. Девушка замирает возле лестничных перил, мельком оглядывая меня. Глаза смотрят затравленно. По её взгляду я понимаю, что сейчас выгляжу не самым презентабельным образом. Я скорее напоминаю одного из тех, кто слоняется по дворам, стреляя по мелочи, или отжимает гаджеты у молодёжи. Сколько дней на куреве и энергетическом дерьмовом пойле из жестяных банок? Трое или четверо бессонных суток? Щетина смотрится неопрятным грязным пятном, расползшимся на большую часть лица. Отросшие волосы свисают по бокам, закрывая уши. Я расчесываю их пятерней, откидывая назад.

- Ты здесь живешь? Давно? Не видел тебя раньше.

- Нет, совсем недавно.

- А я - этажом выше. То есть не сам живу, а сдаю квартиру.

Какое ей дело до того, живу я здесь или нет? Она хочет как можно скорее распахнуть дверь и скрыться за спасительным тонким листом из железа.

- Ладно, я пойду, пожалуй...

Но всё ещё стою, словно ноги к месту приросли.

- Меня Денис зовут.

Девушка молча кивает, держась за дверную ручку.

- Спасибо, Денис, - выжидающе смотрит на меня, всё ещё стискивая одной рукой разодранную кофту на груди. Она явно чувствует себя неуютно.

- Береги себя!

Я улыбаюсь на прощание и сбегаю вниз по лестнице. Но не ухожу со двора, а сажусь на лавочку возле детской площадки. Сам не знаю почему, но предпочитаю торчать во дворе, дожидаясь кого-то из знакомых жильцов, с кем еще могу переброситься парой слов.

- Здорово! - по плечу хлопает тяжелая рука. Я поднимаю глаза - Костян. Долговязый, худощавый, с вечной ухмылочкой на лице. Он встает в боксерскую стойку и делает ложный выпад в мою сторону. Костян прекрасно знает как мне не нравится это его типичное приветствие. Но ему плевать - раз за разом одно и то же.

- И тебе не хворать, - я шутя пробиваю ему по корпусу. Он довольно ржёт и только после этого жмёт мне руку.

- Давно тебя не было видно здесь. Месяца полтора?

- Два. Ну как видишь - появился, жив-здоров.

- Чем занимаешься?

Я равнодушно пожимаю плечами:

- Всё тем же, моторы перебираю, а ты?

- Да я что? У меня всё стабильно и тихо, как в морге.

- Костян, что за жильцы в тридцать первой квартире?

- Третий подъезд?

- Ага, тот же, где моя хата. Только этажом ниже.

- Аааа, - понимающе протягивает Костя, - ты про эту... Недавно заселилась, у тётки своей квартиру снимает. Мать-одиночка вроде, только сына видел при ней. Мелкий совсем ещё, трёхлетка. А что?

- Да так, столкнулся случайно.

Костян ржёт.

- Я бы тоже хотел с такой столкнуться пару раз совершенно случайно.

- С какой такой?

- Да ты слепой, что ли? Фигурка, что надо, мордашка такая, как у куколки...

- Не заметил. Зовут-то её как?

Я и на самом деле почти ничего не успел разглядеть в ней. Всё как в тумане.

- Катя-Катерина, маков цвет, - фальшиво тянет Костя,- зато я всё, что надо, заметил. Сам бы с ней замутил, да только у моей выдры любимой на такое чуйка.

- Да ну? А ребёнок?

- А что ребёнок? Я бы к ней подкатил, нахер мне её ребёнок сдался?

- Ты болван, Костян. Даром что твоя выдра тебя терпит. Иди спасибо ей за это скажи.

- Я лучше ей покажу своё спасибо.

- Давай, проваливай отсюда...

Костян перебрасывается со мной еще парочкой фраз и неторопливо уходит, встречать с работы свою выдру - так он любя называет подругу, с которой встречается еще с университета. А у меня из головы нейдёт эта случайная встреча. Надо бы подняться и уйти прочь, а я словно корни пустил на этой лавке. Хотя кого я обманываю? Мне некуда и не к кому спешить. Потому я, накинув на голову капюшон толстовки, сижу уже битый час на лавке, бездумно пялясь на дверь подъезда. Ожидаю, как болван, что она откроется и выйдет та девушка, Катя.

И на самом деле - дверь открывается. Катя выходит из подъезда. Уже переоделась, сменила разодранную блузку на трикотажную футболку персикового цвета и лёгкую белую ветровку. Волосы собраны в высокий хвост на макушке. За плечо перекинута небольшая бежевая сумка-рюкзак. Я стараюсь не пялиться, поглядываю на неё исподтишка, боясь, что заметит меня. Но ей нет никакого дела до сутулой фигуры в чёрном.

Лицо немного бледное и губы сжаты в тонкую линию. В каждом движении - резкость и какая-то отчаянная уверенность. Жесты Кати выдают, что страх еще не отпустил её, а цепко держит в своих объятиях. Я выжидаю немного и потом иду за ней следом, держась позади, ничем не обозначая своё присутствие.

Она доходит до автобусной остановки и садится в маршрутку, подъехавшую минутой позднее. Я несусь изо всех ног и едва успеваю запрыгнуть на лестницу перед тем, транспорт срывается с места. Маршрутку резко бросает вперёд, а всех пассажиров по инерции откидывает назад. И меня на мгновение прижимает к Катерине. Она крепче цепляется за поручень и переводит взгляд на меня. Узнаёт. Брови чуть хмурятся, а губы сжимаются плотнее.

- Привет, - на большее не хватает фантазии.

Она вскидывает на меня недоумевающий, немного изумлённый взгляд. И меня прошибает на месте, пронзает насквозь электрическим разрядом. Необыкновенно светлые глаза с тёмной, почти чёрной каймой. Какие-то невероятные, русалочьи, светло-серые, но с лёгкой зеленцой и поволокой. Утягивают на дно. С головой - как в омут. Манят, словно прохладные воды.

- Ты следишь за мной? - голос чуть недовольный. Безошибочно чувствую, что так она пытается спрятать чувство тревоги.

- Просто приглядываю. Мало ли. Вдруг этот... опять вернётся?

- Я не нуждаюсь ни в чьём присмотре. Тем более в непрошеном. Тебе, Денис, лучше заняться своими делами.

- На сегодняшний вечер я совершенно свободен.

Я улыбаюсь, глядя, как она хмурится и пытается отделаться от меня, прилипшего к ней, словно банный лист к мокрой заднице. Наверняка, последнее сказанное мной звучит как флирт. Чёрт, я на самом деле пытаюсь заигрывать?.. Самому становится смешно от собственной самонадеянности. А не пошёл бы ты на хрен, а, Денис?.. Будь у неё чуть больше смелости, послала бы прямым текстом. А так - просто сторонится, пытается держаться дальше. Но в забитой маршрутке это плохо получается, и её то и дело прижимает боком ко мне. И я млею, как последний болван, улыбаясь про себя и радуясь даже такой непрошеной близости.

Катерина покидает маршрутку через пару остановок. Я вылезаю и неотступно следую за ней, держусь немного позади, но не скрываюсь. Зачем? Она и без того знает, что я иду рядом. Катерина оглядывается время от времени или ловит моё отражение в окнах зданий. Потом останавливается так резко, что я едва не налетаю на неё.

- Тебе заняться нечем?

- Сегодня - нечем.

- Найди себе другое развлечение. А мне некогда играть в гляделки и догонялки.

- А кто сказал, что я развлекаюсь? Я абсолютно серьёзен.

Но против воли мои губы сами расплываются в улыбке.

- Послушай, Денис. Обстоятельства, при которых мы встретились, не самые приятные для меня. И я хотела бы поскорее забыть это происшествие. А ты маячишь у меня перед глазами.

- Тебе неприятен я сам или..?

- Или-или, Денис.

Вот так поговорили. Отшила. А я ведь даже не подкатывал. Или всё же пытался? Чёрт знает что такое. Я останавливаюсь напротив стеклянной витрины магазина, нахлобучиваю глубокий капюшон на голову. Позволяю Катерине идти дальше. Пусть думает, что удачно отбрила меня. А на самом деле - ничего подобного. Я смотрю ей вслед, провожая взглядом тонкую, точёную фигурку, понимая, что буду таскаться следом, даже если она будет гнать меня от себя метлой.

Глава 6. Денис

Я все еще бреду за Катериной. Вижу, как входит во двор детского сада. Костян сказал, что сынишке три годика всего. Вспоминаю эту сломанную пластмассовую игрушку. И оглядываюсь по сторонам в поисках магазина детских игрушек. Мечусь по улице. Как назло - рядом ни одного торгового центра. Мелкие продуктовые магазинчики и уличные палатки торгашей овощами и фруктами. Скорым бегом направляюсь в конец улицы. Кажется, что когда маршрутка выворачивала из-за угла, в окне промелькнул какой-то мелкий торговый дом. Так и есть. Одноэтажное здание с облупленной надписью времен совдепа "универмаг". И внутри все такое же - тесное, видавшее виды. Я прохожу из одного конца магазина в другой, ища отдел с игрушками. Сегодня мне везёт - небольшой закуток, полки которого завалены всевозможными барби, мишками, черепашками-ниндзя и еще бог знает чем. Я впадаю в кратковременный ступор,  теряюсь даже среди этого мизера, рыща глазами по полкам. Самолёты, катера, мотоциклы... Бля, да где же этот грузовик? Взгляд цепляется за жёлто-красный. Присматриваюсь - точно, это он.

За прилавком возится рыжеватая, полная девушка.

- Вечер  добрый. Девушка, дайте мне вон ту красную машинку пожарного. На второй полке стоит.

Девушка бросает в мою сторону хмурый взгляд:

- Молодой человек, я уже закрыла отдел.

- Вы же ещё здесь находитесь!

- Но касса уже закрыта... Я не смогу продать вам товар.

Что за упрямство? Не вижу в упор кассового аппарата. Перед продавщицей - зеркало и тюбик ярко-сиреневатой помады. Она уже накрасила одну губу и собирается мазать вторую губу помадой цвета мертвечины. Злость закипает внутри мгновенно.

- Плевать мне на твою кассу. Завтра доложишь. Вот эту машинку продай мне.

- Я неясно выразилась? Я УЖЕ закрыла отдел...

Вредная сука. Стоит, хлопает своими наращенными опахалами и капризно кривит ярко-накрашенный рот.

- Что тебе стоит протянуть руку и достать с прилавка этот грёбаный красный грузовичок? От тебя отвалится кусок? Ты перетрудишься за эти тридцать секунд?

Я опираюсь локтями на прилавок и загораживаю проход.

- Не надо на меня так смотреть. Ручку протянула и достала необходимое, - во мне во всю кипит недовольство, - ты, мля, пререкаешься со мной дольше, чем требуется. Уже дала бы то, что я прошу, и спокойно отправилась куда глаза глядят.

- Я... Я...

- Если сейчас не продашь мне этот сраный грузовичок, я перемахну через прилавок и возьму его сам.

Девица смотрит на меня испуганно и всё же выполняет мою просьбу. Я отсчитываю ей деньги.

- Сдачу себе оставь. За моральный ущерб.

Прижимаю эту машинку к себе и тороплюсь обратно. На выходе едва не сбиваю с ног заходящего внутрь мужчину, бурчу под нос извинения и спешу к детскому саду. В голове вообще ни одной путной мысли. Криво усмехаюсь - смешно от самого себя. Мне в лицо прямым текстом дали от ворот поворот, а я пытаюсь выудить хоть что-то из сложившейся ситуации. Я успеваю вовремя. Как раз начинают тянуться первые мамашки с радостно галдящими малышами. Я прохаживаюсь по бордюру, не спуская глаз с дверей. Через минут десять появляется Катерина, держа за руку мелкого пацанчика. Смешной такой - маленький крепыш, лицо серьёзное. Что-то рассказывает своей маме. Смотрю попеременно на Катю и на него, пытаюсь понять, на кого он больше похож. Глаза и рот явно не Катины...

Чёрт, пока разглядывал, упустил момент, а бежать вслед и окликать как-то стрёмно. Держусь немного поодаль с этим красным грузовичком под мышкой. Катя полностью увлечена сыном, не смотрит на других прохожих. Улыбается так незаметно, одними уголками губ, но лицо неуловимо меняется от этой лёгкой улыбки. Хочется встать напротив и глядеть до одури на это тонкое лицо, когда оно освещается такой улыбкой. А еще больше хочется стянуть резинку и распустить волосы. Отчего-то кажется, что они мягкие и невесомые, как пушистые белые головки одуванчиков.

Я залезаю в ту же самую маршрутку и вылезаю из неё первым. Катя крепко держит за руку малыша, пока тот с серьёзным видом пытается своими крошечными ножками преодолеть высокие ступени маршрутки. Я подхватываю его на руки, помогая спуститься, и тяну руку следом. Она машинально опирается на мою ладонь.

- Спасибо, - поднимает глаза и осекается, узнав меня.

- Не за что, - улыбаюсь я. Почему-то рот сам по себе расползается в улыбке, едва стоит взглянуть ей в лицо.

- Мама, а кто этот дядя? - подаёт голос малыш.

Я присаживаюсь перед ним на корточки. Да, глаза точно не Катины - карие, чуть более вытянутые.

- Я - Денис, а тебя как зовут?

- Саня, - важно заявляет мальчишка и пожимает мою протянутую ладонь.

- Ну привет, Саня. Как дела у тебя?

- Класс! - он оттопыривает большой палец.

- Здорово. А знаешь, кто это?

Я протягиваю ему машинку.

- Даа!

Глаза Сани сразу загораются огоньком. Он протягивает руку, но потом отдёргивает её и смотрит на Катю. А та всё это время стоит без малейшего движения, словно замершая статуя.

- Маам?

- Ты же знаешь, Саша, что нельзя ничего брать у чужих.

- А мы уже познакомились, правда?

Лицо Кати вспыхивает, она берёт сына за руку.

- Саш, пойдём на качели покатаешься.

В метрах двадцати от остановки - уличная игровая площадка. Ничего особенного - старые железные горки и качели, кое-какие турники и покосившийся грибок. Но в глазах трёхлетки всё выглядит совершенно иначе. Он охотно шагает в том направлении, едва не переходя на бег, и сразу же взбирается на горку.

- Мама, Дени, - машет он сверху и лихо скатывается вниз.

- Молодец, - радостно улыбается ему Катя, потом смотрит на меня. Выражение лица мгновенно меняется, брови чуть хмурятся. Она словно заставляет себя выглядеть более взрослой, чем есть на самом деле.

- Самое время уйти.

Это она уже мне говорит.

- Почему ты меня гонишь прочь?

Она теряется на мгновение от такого вопроса, сцепляет руки замком, переводя взгляд на сынишку.

- Разве это не очевидно?

- Для меня - нет.

- Такой настырный, да?

Я пожимаю плечами. Самому ещё непонятно, отчего прицепился к ней как репейник.

- Да вот нашло что-то...

- Значит, как нашло, так и сойдёт.

- Злая ты, Катя.

- Уже и имя выяснил?

- Так соседи же.

- Ты же сказал, что не живёшь там?

- Сейчас еще нет, но мало ли... Вдруг придётся перебраться на старое место. Вот и станем соседями.

- Спасибо, не надо.

- Ну это уже не тебе решать, - внезапно захотелось пойти и попросить жильцов освободить квартиру. В голове завертелись шестерёнки, запущенные на полную мощность: предложу поменять шило на мыло. Я живу во второй своей однушке, за пару микрорайонов отсюда. Какая разница, где им снимать? А у той хаты и состояние получше, и сам район благоприятнее...

Катя собирается сказать мне что-то в ответ, но подбегает Санька.

- Ладно, я пойду. Не буду тебя смущать. Держи, Саня, это твоё.

Я всё же всовываю в руки малышу эту игрушку.

- Держи, не бойся. Это мама твоя купила, но меня попросила у себя подержать. Сюрприз тебе сделать хотела.

Выполнив задуманное, я торопливо удаляюсь прочь, едва ли не трусцой. Не станет же она гнаться за мной, чтобы вернуть детскую игрушку. Оборачиваюсь и кричу издали:

- Ещё увидимся!

Санька машет мне изо всех своей ручонкой. А Катя молча смотрит мне вслед, едва взмахнув рукой. Хотелось бы верить, что в этот момент она улыбалась хотя бы самую малость. Но издали непонятно  то ли действительно улыбнулась, то ли это просто игра света и моего воображения, сражённого наповал одним точным выстрелом.

Глава 7

Встреча с Кириллом выбила меня из колеи. Я и не думала, что он бросится на мои розыски. Ведь за всё то время, что прошло с момента нашего развода он почти ничем не давал о себе знать. Только в первый месяц после получения заветных бумаг о разводе его штормило и периодически прибивало к нашему берегу. Общение по большей части происходило исключительно в формате телефонной связи: постоянные звонки, смс. Трудно было назвать полноценным общением поток его желчной злобы. Иногда его автомобиль появлялся под окнами дома и во дворе, где я жила. Изредка я сталкивалась с ним, но всегда на расстоянии и при большом скоплении народу, в людных местах. Но сегодня... Как только узнал, куда я уехала и где сняла квартиру? Вариант был только один.

Саша уже спал, утомившийся за целый день, а меня всё ещё мелко потряхивало ознобом от случившегося. Я посмотрела на часы - начало одиннадцатого. Не поздновато ли для звонка? Но всё же набрала номер тёти Нади. Я сложила один плюс один и решила, что это она рассказала бывшему мужу, где меня можно найти. Вспомнила её неподдельный интерес к разрушенной семейной жизни, возникший внезапно.

Удивительно, но трубку она взяла сразу:

- Привет, а ты чего так поздно? Не спите еще с сыном?

- Саша спит, а мне сон нейдёт.

- С чего бы это?

- Может быть с того, что бывший муж внезапно появился на горизонте. Интересно только, откуда он узнал, где я живу.

- Мало ли откуда...

- О нынешнем адресе знают только двое: ты и я. Я никому адрес не называла.

- На что ты намекаешь? - разозлилась тётка.

- Кирилл звонил тебе?

- Знаешь, что, племяшка. Просрала семью - не стоит винить в этом других. И корчить из себя обиженку.

- Я ничего из себя не корчу. Но не хотела бы, чтобы кто-то за моей спиной решал за меня, стоит ли мне видеться с бывшим мужем или нет.

- Послушай, Катя. Меня твои проблемы мало заботят. Своих оболтусов и вечной головной боли от их причуд хватает. И я не виновата, что ты с мужем чего-то не поделила. Он сказал, что ты не даешь ему видеться с сыном... и попросил сказать, где тебя можно найти.

- Спасибо, но не стоило этого делать. О сыне он вспомнил впервые за все те месяцы, что мы не вместе.

Плевать ему на сына, добавила я мысленно. За те несколько минут, что провёл рядом, не поинтересовался им ни разу, только вылил сверху на голову мне ушат дерьма. Но тётке о таком знать ни к чему, потому я просто говорю:

- Дело уже сделано, тёть Надь. Но не стоило ему что-либо сообщать обо мне. Надо было поставить в известность меня, что он объявился здесь.

- У тебя всё? Или ещё за что-то меня отчитаешь, как соплячку? Не доросла ещё жизни меня учить...

- Не в этом дело. Ладно, вижу, что разговора путного у нас не выйдет.

- А ты осмелела, Катенька. Давно ли мои пороги околачивала, прося о помощи? Память настолько короткая?

Я едва не задыхаюсь от возмущения.

- Так не безвозмездная помощь же. За всё заплачено, как и договаривались!

Тётка возмущенно кудахчет на том конце провода.

- Спасибо, племяшка. Теперь ты меня ещё и моей же копейкой заработанной попрекаешь?.. А не хочешь ли съехать? Нет? Может, тогда освободишь мою квартиру, если тебя что-то не устраивает?

Я едва сдерживаю себя, напоминая, что тётка нас прописала в свою квартиру, что я уже нашла детский сад, куда Саша ходит с удовольствием. А изнутри меня сгрызает мыслишка - не единственный же вариант. Но не хочется опять сниматься с места, осложняя тем самым себе жизнь ещё больше. Потому я как можно миролюбивее говорю:

- Меня квартира, как и плата за неё устраивают. Если тебе что-то не нравится, можем разойтись и каждый останется при своём.

Тётка замолкает, понимая намёк. Возвращать  уплаченное ей не хочется, потому она тоже прячет свои копья, торопливо прощаясь и желая напоследок спокойной ночи. Спокойствие. Если бы его разливали на заводе, запечатывая в бутылки, я бы сейчас не отказалась от парочки бокалов чистого, не разбавленного тревогой спокойствия высшего сорта. Вместо этого распахиваю окна, впуская свежий воздух и выхожу на балкон. Дышу остывающим воздухом, уже пропитанным ночной прохладой, разглядываю степенно гуляющих людей и проезжающие мимо машины. Взгляд падает на одинокий мужской силуэт под окнами, выхваченный из ночной темноты фарами проезжающего авто. Яркий сноп света вскользь мазнул по нему. Руки в карманах, капюшон надвинут на голову, чуть сутулится. На какой-то короткий миг мне показалось, будто он смотрит прямо на меня. В этой застывшей фигуре мне чудится сегодняшний новый знакомый. Но потом мужчина разворачивается и не торопясь бредёт прочь. Я устало провожу рукой по лицу - примерещится же всякое. Я заставляю себя идти и лечь спать. Но прежде чем уснуть, встаю раза три для того, чтобы проверить, закрыты ли все замки.

Кто-то перед сном считает овец или составляет списки того, что нужно сделать завтра. А я прокручиваю плёнку своей жизни, разматываю её от начала до конца - и обратно, ставлю на паузу, чтобы разглядеть отдельные моменты, и перематываю на скорости неприятные фрагменты. Если и было что-то хорошее в моей жизни с Кириллом, то это только появление на свет Саши. Иногда я смотрю на лицо сына и вижу в нём Кирилла - так сильно они похожи. Особенно глазами. Санька -маленькая и улучшенная версия того мудака, до недавнего времени бывшего моим мужем. Наверное, мы были обречены с самого начала - нельзя построить крепкие отношения и здоровую семью на почве насилия. Наша утлая и дырявая лодка вообще не должна была пускаться в плавание, но была спущена на воду сильным тычком и грозным окриком "Плывите!". И мы плыли, гребя изо всех сил, вычерпывая воду, заливающую хлипкое и ненадёжное судно, вмещающее в себя двух абсолютно разных людей. Я сошла с его борта, оставив далеко позади всё, что было. Так думалось мне. Но вдруг появляется он и тянет жадные руки, желая вновь вернуть меня обратно, пристегнуть к себе, чтобы тонуть вместе в тёмных водах взаимной неприязни.

- Отпусти.

- Не могу, котёнок. Я, видишь ли, по тебе соскучился.

Котёнок. От этого прозвища меня всегда бросает в дрожь. Так ненавистны мне стали любые производные от него. Всегда мягко и вкрадчиво, а затем - хлёсткая боль и вязкая темнота.

Глава 8

Несколько лет назад

Начальная точка отсчёта. 00-00-00. Место, откуда всё началось. Или то было раньше? Не знаю. Я считаю одним из самых неудачных дней своей жизни тот, когда вернулась в родной городишко после защиты диплома. Красная корочка, бакалавр. Экономический факультет, специальность - финансист. По завету родителей, чтобы не прозябать в нашем небольшом городке, а покорять мегаполисы светлой головой и тонной знаний.

- Молодец, дочка.

Тяжёлая рука опускается на плечо и колкий поцелуй в щеку от отца - язык не поворачивается назвать его "папой", отчимом или "дядей Славой". По большему счёту на эту специальность я пошла по его наставлению. Или вернее сказать - по указанию, не допускающему возражений. Чёткому и ясному приказу, такому, словно я находилась в числе его подчинённых полицейского отделения.

Мама легко и светло улыбается. У неё какая-то особенная улыбка, иногда едва заметная. Но если удастся поймать её, замираешь на месте. Словно скользнули по тебе солнечным лучиком и ласково коснулись живительным теплом.

- Дело за малым, осталось только работу найти, - шучу я, понимая, насколько будет непросто.

- Бог даст, всё сложится, - отвечает мама.

- И как известно, сама не плошай, - громыхает отец, уже находясь на выходе из квартиры, - у меня сегодня внеплановые сборы. Не ждите к ужину. Возможно, только под утро вернусь.

Я еще некоторое время болтаю с мамой о том, о сём, тщательно подбирая выражения. Она у нас верующая, и мне не хочется обижать её лишний раз случайно проскользнувшим бранным словечком или шуткой о божественном.

- Тебя Тамара искала, - вдруг спохватывается мама, - совсем из головы вылетело!

- Тома? Она уже тоже в городе?

Тамара - подруга ещё со школы. После окончания одиннадцатого класса наши дорожки разошлись - я уехала учиться в один город, она - в другой, чуть поменьше. Но связь мы всё равно поддерживали и виделись на каникулах.

- Приехала незадолго до тебя, забегала за тобой.

- Всё понятно, больше ничего не говори. Я сейчас ей сама позвоню...

Тамара берёт трубку почти сразу же.

- Привет, Катюха! А я как раз к тебе направляюсь. Давай, выходи, прогуляемся по местам нашей юности.

- Скажешь тоже, старушка...

Я быстро переодеваюсь, натягивая летний сарафан и сбегаю вниз. Стискиваю подругу в объятиях, вдыхая сладкий ванильный аромат парфюма. От Тамары всегда пахнет как от кондитерской фабрики или булочной - чем-то мягким, сладким и немного душащим. А в целом - она не изменилась, только цвет волос опять подправила - сейчас он тёмно-коричневый, с красноватым отливом против прежнего блонда. Тамара подхватывает меня под локоть и трещит без умолку, вываливая мне на голову ворох новостей. В том числе и об одноклассниках, кто женился, кто ещё учится, кто вовсю вкалывает на работе...

- У тебя с этим как дело обстоит, кстати говоря?

- Да пока никак, Тома... Ещё не искала ничего, но думаю будет то ещё представленьице.

- Ерунда, - машет рукой Тома, - неужели папочка тебя не сможет на первое время в отделение запихнуть? Посидишь скромно в уголку год-полтора, бумажки поперебираешь, а потом начнёшь искать что-то более приличное.

- Не хотелось бы. Ещё и на работе находиться под его неусыпным взором.

- Ха-ха-ха, всевидящее око, - подтрунивает надо мной подруга, иронизируя над постоянным контролем, которым окружает меня отец. Откровенно говоря, колпаком. Прозрачным, но пуленепробиваемым.

- Тебе смешно... А я лучше сама попытаюсь найти что-нибудь.

- Здесь, у нас?

- Нет же. Немного погощу у родителей и опять поеду обратно... Буду пытаться устроиться там.

- Ой ну не знааю... Будешь журавлей в небе ловить? Или просто смыться хочешь подальше, чтобы шить втихаря?

Тамара отчасти права. На самом деле мне претит бумажная волокита и бесконечные столбики цифр, все эти формулы экономического роста, оценки стабильности и рентабельности... Я люблю другое - метры тканей, иглы и ножницы. У меня хорошо получается кроить, я легко и быстро справляюсь с шитьём, чувствуя, что вот  это - моё. Но отец счёл шитьё делом несерьёзным, заявив, что таким образом в жизни далеко не пробьёшься.

- Что тебя ждёт на этом поприще? Будешь сидеть где-нибудь в крошечной каморке и подшивать джинсы или ушивать юбки? Ты этого хочешь? Работать за мизер, тыча иголкой?..

С отцом очень тяжело спорить, практически невозможно. Он подавляет своим голосом и пригвождает к полу тяжёлым взглядом. А мама в такие моменты уповает на волю "Господа нашего". Иногда я не отдаю себе отчёта, что меня раздражает больше - деспотизм отца или молчаливая покорность матери.

- Ладно, не грузись, Катюха. Лучше скажи мне, на дискотеку пойдёшь с нами?

- Пойду, скорее всего. Отец на сборах внеочередных, так что сторожа сегодня при мне не будет.

Смешно. Мне двадцать лет, а отец не отпускает меня гулять позже чем час-два ночи. Но сегодня он будет занят и даже не сможет в положенный час набрать мой номер, чтобы проверить, дома ли я нахожусь. Я соглашаюсь, надо же как-то отметить окончание университета? Мама отпускает меня  с лёгким вздохом. Кто-то из собравшихся вместе знакомых подтрунивает надо мной, как только меня отпустили на непотребное сотрясание телами под богопротивную и похабную музыку? Я смеюсь, стараясь не обращать внимания на подобные смешочки. Сейчас так весело и легко,  просто расслабляюсь, танцуя в небольшом местном клубе. Время уже перевалило далеко за полночь, ноги немного гудят в босоножках от танцев. В клубе душно и мы с Тамарой выходим на свежий воздух, вдыхая ночную тьму.

- Чёрт,  как же классно! - смеётся подруга, вытаскивает из сумочки пачку сигарет и чиркает зажигалкой, - будешь?

- Нет, ты же знаешь, что я не курю.

- Не пьёшь, не куришь в свои двадцать лет, - смеётся подруга, - сексом хоть занимаешься?

Смотрит на моё сконфуженное лицо.

- Да ладно, только не говори, что у тебя ещё ни разу не было! - округляет она глаза, шокированная.

- Почему не было? Было, но как-то не доходило до того самого...

Я смущаюсь. Мне как-то неловко рассказывать о том, что не было у меня ещё такого, чтобы тянуло непреодолимо и было до чёртиков приятно терпеть липкие прикосновения горячих рук, стремящихся поскорее нырнуть под юбку. Какие-то мелкие увлечения на неделю или около того. Казалось, что вот он - нравится и занимает мысли, но проходило несколько дней, и образ выветривался из головы, как дешёвый парфюм.

- Ну ты даёшь... Вернее, наоборот, не даёшь!.. Ну ничего, старушка, ещё все впереди. Тогда тебе точно надо валить из нашей дыры или помрёшь старой девой. Останешься здесь - папочка на тебя железные трусы наденет с замком, а ключ спрячет.

- Ой, всё, молчи уже, гуру раннего секса.

Тома рано приобщилась к плотским утехам, расставшись с невинностью еще лет в четырнадцать, о чём она сразу же поделилась со мной. Мерзко как-то, передёрнулась она, но в следующий раз уже сияла, как лампочка на сто ватт, томно вздыхая. Познакомилась с парнем чуть старше и до сих пор гуляла только с ним, как только дело до свадьбы ещё не дошло?..

- Ты в клуб будешь возвращаться? - спрашивает Тамара, щелчком пальцев отправляя окурок сигареты в урну.

- Честно, не очень хочется. Ноги уже гудят, - поморщилась я, - и ремешок на обуви начал натирать кожу. Еще пару танцев и точно до крови ноги сотру.

- Тогда поехали с нами. Витя на дачу звал, его старший брат сегодня шашлыки жарит там.

- Да как-то не очень хочется тереться в незнакомой компании.

- Брось, - приобнимает меня за плечи Тамара, - все свои. Я, Витя, брат его старший Вовка с другом.. Димой, кажется, зовут. Ещё пару-тройку девчонок из соседнего двора. Таня с Машкой. И Рита под вопросом.

- Мне же до утра вернуться надо.

- Так мы и вернёмся к утру. Я на даче без удобств торчать сутками не собираюсь. Посидим пиво попьём, шашлыки пожуём... Ты - ясное дело соком будешь накачиваться. Ну соглашайся, Кать. Вот упорхнёшь обратно - и мы опять не увидимся долгое время.

- Ладно, - после недолгих сомнений соглашаюсь я, - но к утру мы должны быть дома.

- Конечно, у меня самой пропуск только до утра выписан. Сейчас Витюшка за нами заедет...

Глава 9

Несколько лет назад (продолжение)

Витёк заезжает за нами буквально через минут десять на стареньком BMW, громыхающем при езде так, что кажется, будто он развалится прямо на ходу. Приходится перекрикивать металлическое дребезжание и громкую музыку, что включил парень Тамары. Сама она сидит спереди, рядом с водительским сиденьем. Рука Витька вольготно лежит на её круглом колене, оглаживая его время от времени.

На даче в домике горит свет и слышится пение радиоприёмника. Перед домом ярко потрескивает костёр и жарится мясо.

- Оооо, какие люди к нам пожаловали! Здорово, Витёк... Ты с компанией?

Парень просовывает вихрастую голову в окно автомобиля.

- А что так мало девчонок? На нашем званом вечере ощущается острый недостаток прекрасного пола!

- Отвали, Димон, народ распугаешь, - отпихивает вихрастого в сторону второй подошедший. Его я уже знаю, это Володя, старший брат Витька, - давайте, вылезайте. Как раз вовремя, шашлык уже почти готов. Пивас захватил, мелкий?

Володя шутя обхватывает брата за шею, награждая того щелбаном.

- Конечно, разгружай горючее! - Витька распахивает багажник автомобиля.

- Молодец, вот и тащи его куда следует...

Володя удаляется, предоставив брату право самому нести ящики с пивом к костру. Витька чертыхается, но послушно следует за братом. Компания возле костра собралась намного больше, чем говорила Тамара. Я пробегаюсь глазами по собравшимся. Кроме Витька, Володи и Димы на низких лавочках или просто на траве сидят ещё четверо парней, незнакомых мне. Рядом с ними расположились девчата: Таня и Маша, Рита.

- Еще Марина хотела приехать, но  не смогла. У неё маман в ночную смену вышла, с сестрёнкой приходится сидеть , - объясняет Таня, целуя в щёку.

- А нас? Мы тоже любим поцелуйчики! - шагает ко мне один из парней, раскинув руки в приветственном жесте.

- С незнакомцами не целуюсь.

- Так в чём проблема? Давай познакомимся.

Мне не очень нравится кривоватая улыбка и развязный тон, но Витёк осаждает его:

- Уймись, Антон. А то точно придётся куковать в мужской компании.

Витя скороговоркой выпаливает, имена, представляя всех незнакомых друг другу:

- Саша, Антон, Макс, Женька...

Саша и Антон похожи так сильно, что их едва можно отличить одного от другого. Из разговора становится понятно, что это двоюродные братья. Мгновенное напряжение уходит прочь, и я занимаю место рядом с подругой, вливаясь в общую беседу.

- Народу маловато собралось, - тянет недовольно Макс, - мы мясом на целую роту затарились.

- И пивом, - добавляет Женька, открывая жестяную банку, - придётся есть и пить до усёру, не пропадать же добру!

Антон проходит мимо и суёт мне в руки банку с пивом, усаживаясь рядом, стукает об неё своей:

- За знакомство?

- Я не пью, - стараюсь убрать банку, ища чего-нибудь другого.

- Да ладно, от одного глоточка с тебя не убудет!.. Тем более ничего другого всё равно нет.

- Антоха, ты что приклеился? Запал, что ли? - обращается Тамара. Она сидит поодаль и милуется со своим Витьком, лишь изредка вставляя пару слов в разговор, - там в домике диспенсер с водой, Кать. А то помрёшь от засухи!..

Я поднимаюсь и иду в домик. Щёлкаю выключателем и ищу свободную кружку. Помпа на диспенсере никуда не годится, шипит, пропуская воздух, и выдает воду по капле. На то, чтобы напиться и набрать воды с собой у меня уходит минут десять, не меньше.

Я возвращаюсь к друзьям, сразу понимая, что у костра стало на ещё одного человека больше. Парень оборачивается и улыбается:

- И ты здесь, котёнок?

Я смущаюсь, смотря в тёмно-карие глаза с прищуром. Это сын друга отца, Кирилл. Он часто бывал у нас дома. Так часто, как бывают только близкие родственники. Иногда отец шутил, что сын друга ему самому почти как родной. В особенности часто Кирилл появлялся у нас в то время, как его отец погиб в автомобильной аварии. Потом начал появляться реже, но всё равно у нас дома он чувствовал себя вольготно. А прозвище - котёнок с самого детства, когда на какой-то новогодний утренник я пошла в костюме кошечки. И Кириллу пришлось забирать меня домой, потому что матери стало плохо с сердцем, а отец был на дежурстве. Так и повелось - котёнок, прилипло надолго, несмотря на то, что прошло больше десяти лет с того самого утренника. Сейчас мне - двадцать, Кириллу - немногим больше, двадцать восемь. И я до сих пор - котёнок, а он - что-то вроде друга или двоюродного брата, который нравится самую чуточку больше, чем следовало бы.

- Привет, не знала, что и ты будешь здесь.

- Я просто мимо проезжал, - машет он в сторону внедорожника, припаркованного за забором, -машину Витька увидел, зашёл поздороваться. А ты давно в город приехала?

- Только сегодня утром.

- Ага, и сразу поскакала развлекаться?

Я смущаюсь от его подтрунивания надо мной, кажусь себе всё той же маленькой девочкой с плюшевым хвостом и треугольными ушками, закреплёнными на ободке. А он будто оглядывает меня с головы до ног и посмеивается: "Так ты оказывается, не Катя, а котёнок!". Только сейчас выражение его глаз чуточку иное, полыхает тёмным и заставляет опускать взгляд. И в голову словно что-то стучит "тук-тук", вынуждая неприятно ёжиться от холодных мурашек по коже.

- Отмечаю окончание университета, - улыбаюсь я.

- Красный?

- Само собой.

- С твоим отцом другого и быть не могло, да?

- Что-то вроде того. А ты?

- А что я? Я-то постоянно в этом городе живу. У меня планы... Скоро открытие нового торгового дома.

У Кирилла хорошие "связи", его дядька - губернатор нашего небольшого городка. Хорошее подспорье для молодого и перспективного бизнесмена. Я киваю головой, перебрасываюсь еще парой ничего не значащих фраз с Кириллом. Он опустошает пару банок пива и поднимается, смотрит на меня сверху вниз.

- Ладно, мне пора, а тебя до дома подбросить?

Ему наверняка не очень интересно сидеть среди салаг вроде нас, неоперившихся птенцов, едва окончивших университеты, потому он уезжает, едва высидев полчаса.

- Я с Тамарой, - отнекиваюсь я, отчего-то не желая оставаться с ним наедине, чувствуя смущение.

- Как скажешь. Ещё увидимся.

Через пару минут автомобиль трогается и с места.

Уже скоро близится утро и усталость берёт своё. Димка сидит в глубоком плетеном кресле, прикрыв глаза, и кажется, спит. Все остальные тоже стремятся найти себе место на дачном участке. Тома обжимается с Витьком и вскоре ожидаемо удирают прочь, ища укромное местечко. Макс с Женькой уже давно храпят в домике, лежа валетом на узком диване. Таня трётся неподалёку с Володей и, кажется, эта вновь образовавшаяся парочка вскоре тоже уединится. Так оно и происходит. Непонятно, где бродит Ритка... Возле остывающего костра остаюсь я и два брата, Саша с Антоном. Бренчат на гитаре по очереди и болтают между собой вполголоса. Я поднимаюсь и иду в дом, ища, где бы прилечь отдохнуть. Большое кресло оказывается занято Риткой, свернувшейся в нём калачиком. Приходится возвращаться на улицу. Возле домика с торца стоит еще одно кресло, скрипучее кресло-качалка, я планирую забраться в него.

Парни тоже разбрелись по участку. Я опускаюсь в кресло, обхватывая себя руками от зябкого холода. Жаль только не догадалась взять куртку с собой...

- Чё холодно, красавица?

Антон появляется неожиданно, словно чёрт из табакерки.

- Не жарко, скоро рассвет. Перед рассветом всегда холодно.

- Так может согреемся? Есть парочка способов.

Он стоит, широко раздвинув ноги, чуть покачиваясь. Кто-то явно перебрал с пивом. Я осторожно встаю из кресла и огибаю его по широкой дуге, возвращаясь во двор. Не успеваю сделать пару шагов, как он хватает меня и прижимается мокрыми губами к шее.

- Куда торопишься, маленькая?

Мне хватает сил пихнуть его со всех сил локтём в живот и, развернувшись, пнуть коленом в пах. Он нетвёрдо стоит на ногах, потому отшатывается и ругается, согнувшись. А я тороплюсь прочь. Навстречу попадается Саша, брат Антона.

- Держи сучку! - кричит ему Антон, уже оправившийся от удара. Саша недоуменно смотрит на меня, а потом ухмыляется, бросаясь мне наперерез. Я ныряю ему под руку и выбегаю со двора через пролом в заборе. Надо бы вернуться и растолкать спящих, но для этого нужно обойти двух братьев, нагоняющих меня. Я не придумываю ничего лучше, кроме как нырнуть в салон автомобиля Витька и заблокировать все двери. Антон подбегает и грохает кулаком по боку автомобиля.

- Давай, вылезай.

Руки трясутся, когда я вставляю ключ в замок зажигания.

- Эй, ты чего удумала, дура?

Саша стоит прямо перед капотом. Я проворачиваю ключ зажигания и надавливаю на педаль газа.

- Бля, щас я до тебя доберусь!  - Саша отскакивает в сторону. Автомобиль проезжает всего пару метров и глохнет. В окно с водительской стороны тарабанит кулаком обозлённый Антон. Я нажимаю на автомобильный гудок и сигналю, чтобы разбудить спящих в доме и привлечь внимание ушедших Витьки и Тамары.

Помощь приходит внезапно. Антона за шиворот оттаскивает Кирилл, невесть откуда взявшийся. Пинает его под зад и отшвыривает, словно щенка. Щуплый тощий Антон кажется щепкой по сравнению с Кириллом. Из домика на звук громкого автомобильного гудка высыпают заспанные приятели, и откуда-то сбоку участка спешит раскрасневшаяся Тамара с Витьком, одергивающим одежду на ходу. Кирилл стучит по стеклу и только сейчас я осмеливаюсь открыть дверь. Он загребает меня в охапку, прижимая лицом к груди.

- Что случилось? - недоумевает Тома, переводя взгляд с меня на Антона, потирающего ушибленный зад.

- Дура подруга у тебя, - зло бросает Антон, - чувство юмора на нуле!..

- Кать, что произошло-то?

Объятия чересчур крепкие, мне тяжело дышать. Я высвобождаюсь из захвата Кирилла. Тот крупными шагами направляется к автомобилю, бросая мне издалека:

- Ну что, теперь домой поедешь?

- Да, - согласно киваю я. Хватит с меня отдыха на природе. Хочется поскорее уехать отсюда, очутиться на своей кровати, вдыхая знакомый запах родного дома. Желание настолько сильное, что я плюю на онемение и робость перед Кириллом, причины которых мне неясны. Плюю и соглашаюсь уехать с ним.

- Подожди, сейчас вместе все поедем... Через пару часов, - заискивает Тамара.

Я не соглашаюсь и иду следом за Кириллом, дожидающегося меня у своего авто. Он открывает дверь передо мной и резко стартует с места, проносясь по ухабистой дороге. В салоне повисает неловкая тишина. Несмотря на то, что Кирилла я знаю давно, он кажется каким-то чужим и я не знаю, о чём можно с ним поговорить. Он первым нарушает тишину.

- Какие планы на лето, котёнок?

- Работу буду искать.

- Здесь, у нас?

- Нет, я не хочу оставаться здесь. Перспектив мало.

- Кто тебе такое сказал? Если захочешь хорошо устроиться, пробьёшься всюду. Тем более у нас... Могу подсобить. Всего один-два телефонных звонков и работа у тебя в кармане.

- Спасибо, но... я хотела бы заниматься другим делом, а не торчать в офисе.

- Чем же? - интересуется Кирилл, искоса глядя на меня.

- Своё ателье хотела бы открыть, - смущённо произношу я.

Кирилл морщится:

- Ничего другого придумать не смогла? Кому они нужны, эти ателье? Сейчас вся одежда фабричная. Не страдай глупостями, котёнок. Мы тебя в два счёта пристроим в тёплое местечко.

Я вздыхаю - не нужны мне ваши офисные тёплые местечки. Я пока практику проходила на последнем курсе чуть со скуки не померла, выполняя рутинную работу день за днём. И не могу себе представить, что буду заниматься подобным день ото дня.

- Подожди, куда мы едем? Ты пропустил нужный поворот.

- Не, не пропустил. Сейчас заскочим в одно местечко. Тебе понравится.

В голове опять зудит на повторе: хочу как можно скорее очутиться дома, в своей кровати, а не колесить невесть где, но не выпрыгивать же из машины на ходу. Тем более, это же Кирилл, так ведь?..

Он привозит меня на окраину городу. Там есть пара возвышенностей, издалека напоминающих сердце. "Гора влюблённых", с них открывается хороший вид на наш городок, весь лежит как на ладони. А ещё сюда приезжают парочки, часто устраивая пикники.

- Красиво, да?

Солнце уже вовсю встаёт, озаряя горизонт. И город внизу кажется ненастоящим, игрушечным. Ткни пальцем - развалится как карточный домик. Холодный ветер заставляет кожу покрыться мурашками. Еще пару минут я наслаждаюсь видом.

- Может, поедем?

- Домой торопишься?

Кирилл вдруг привлекает меня к себе, проводит руками по плечам. Горячие ладони оглаживают кожу.

- Ты вся мурашками от холода покрылась.

Он достает с заднего сиденья автомобиля куртку и накидывает мне на плечи. Я утопаю в ней и запахе кожи и парфюма, которым пропитана куртка. Кирилл обхватывает меня со спины, прижимая к себе так тесно, что становится тяжело вздохнуть.

- Ты изменилась, котёнок. Стала совсем взрослой, - шепчет он на ухо, едва касаясь губами мочки уха, - и красивой.

Он разворачивает меня, наклоняется к губам и касается их в поцелуе. Легко и мягко. Должно быть приятно, но вместо этого я лишь ощущаю резкий, ещё не выветрившийся вкус пива и запах сигарет. Я отстраняюсь, отворачивая лицо.

- Ты чего, котёнок? Я же тебе нравлюсь, - прищуривается Кирилл, улыбаясь. Руки ныряют под куртку и ложатся на талию.

- Нравишься, но не так сильно.

- Ха, вот заявленьице. Ты же ещё не попробовала, чтобы быть уверенной.

- Кажется, что и не стоит.

Я упираюсь кулаками в грудь Кирилла, пытаясь отстраниться, но он ещё крепче прижимает меня одной рукой, а второй обхватывает подбородок и впивается в губы жадным поцелуем. Рука держит крепко, не давая отвертеться. Губы скользят мокро и голодно, он втискивается ими в мой рот, прикусывает губы и проникает языком. Глубже и дальше. Я едва не задыхаюсь от глубоких и сильных толчков у себя во рту. Не чувствую ничего, кроме желания, чтобы это побыстрее закончилось. Толкаю Кирилла изо всех сил, но так просто его с места не сдвинуть - стоит как каменная глыба и шарит рукой по телу, поднимаясь от талии и сжимая грудь в ладони. Жадно мнёт её до боли, отрывается от рта.

- Охеренно, котёнок, ты чудо...

Он вновь наклоняется, но на этот раз уже касается шеи губами, засасывая кожу внутрь рта и оглаживая её языком.

- Кирилл, пусти меня...

Он не слышит - тяжело дышит и тянет верх сарафана вниз, обнажая грудь. Накрывает ладонью полушарие и сжимает сосок между пальцами.

- Не, не могу. Сладко так. Тебе понравится.

Мгновение - и он скидывает куртку с моих плеч, опрокидывает меня на неё навзничь, нависает, удерживая своим телом. Губы вновь находят мои, толкается внутрь рта языком. Он тянет подол сарафана вверх. Меня прошибает ужасом.

- Нет, пусти... Я не хочу.

- Ты просто расслабься. Всё будет хорошо.

- Нет, пусти меня. Не буду, не хочу!

Я протискиваю колено и ударяю им. Непонятно куда пришёлся удар, но Кириллу это не понравилось.

- Вот это было зря, котёнок, я же с тобой ласково.

Он стискивает ткань трусиков, стягивая их по ногам.

- Не брыкайся, лошадка необъезженная!..

Я уже не могу сдержать крика и слёз, отбиваюсь. Но для него мои удары - всё равно что комариные укусы. Он  разводит бёдра устраиваясь между ними и стягивает с себя джинсы вместе с бельём.

- Последняя попытка, котёнок, уймись. Иначе будет неприятно.

Его слова едва ли мне понятны, понятно только прикосновение горячего, чуть подрагивающего от возбуждения члена к складкам.

- Тшшш...

Рука Кирилла ложится поперёк горла и сдавливает его.

- Ну же, котёнок, давай...

Одно движение его бёдер, отдавшееся сильной резью и неприятным жжением, сменяется ещё одним и ещё, с каждым толчком проникает всё глубже. Горло сдавлено так сильно, что перед глазами темнеет и из глотки вырывается только сиплое дыхание.

- Такая узенькая...

Он говорит что-то ещё, но сознание улавливает лишь некоторые фразы. Пара мощных рывков - и жгучая боль разливается внутри. Секундная задержка и разорванная преграда не останавливает убыстряющихся толчков, раздирающих нежную плоть. Кирилл вдалбливает себя в меня на бешеной скорости. Минуты агонии и насилия кажутся часами, растянутыми до бесконечности. Наконец, он дёргается в последний раз со стоном и дышит тяжело через стиснутые зубы, поднимается на локтях надо мной.

- Ты первый раз, не так ли?

Кирилл наклоняется, тянется губами к моему рту и накрывает губы, искусанные в кровь. Мне уже всё равно, хочется только уйти и смыть с себя всё произошедшее. Я сажусь и натягиваю сарафан. Между ног саднит и ноет, липко от пролившейся крови и спермы. Кирилл поднимается и застёгивает молнию на джинсах. Он стоит рядом и аккуратно касается плеча рукой.  Я сбрасываю его пальцы.

Он подбирает мои трусики и протягивает их мне, ныряет  за салфетками в салон своего авто.

- Вытрись, ничего страшного не произошло. Потом будет приятнее.

Я поднимаюсь и кое-как отираюсь салфетками, что он протягивает мне. Стоит и наблюдает за моими движениями с каким-то странным, болезненным интересом. Словно ничего особенного не произошло.

- Садись, - он распахивает дверцу рядом с водительским сиденьем. Я игнорирую его приглашение и сажусь сзади на пассажирское сиденье. Слёзы стоят комом в горле и щиплет глаза, но солёная влага не выходит из берегов, душит изнутри, отравляя. Едва автомобиль заезжает в город, я выпаливаю:

- Останови машину.

- До дома твоего еще далеко.

Я хватаюсь за ручку дверцы, нажимаю и держу её открытой:

- Останови или я выпрыгну.

- Да ты совсем с ума сошла!

Но всё же резко жмёт по тормозам. От неожиданности я утыкаюсь головой в спинку сиденья, но тут же вскакиваю и пулей вылетаю из машины. Бегу со всех ног, опасаясь, что Кирилл станет догонять меня. Но он лишь выходит из авто и смотрит мне вслед. Я вижу во дворе дома старенькие Жигули с жёлтой шашечкой на крыше машины и спешно сажусь внутрь, называя домашний адрес. Заспанный водитель испуганно вздрагивает, но всё же заводит мотор.

Квартира полна утренней тиши. Мама спит, а отец ещё не вернулся. Я долго сижу в ванной комнате под струями душа, думая, что хуже быть не может.

Наивная. Хуже быть может всегда. И через некоторое время меня начинает полоскать по утрам. Ужасающая догадка маячит передо мной, словно петля на виселице. Остаётся лишь сунуть в неё голову - тест показывает две яркие полоски.

Глава 10

Несколько лет назад (продолжение)

Паника поселяется внутри меня, маячит перед глазами кричаще-красными полосками. Я не могу поверить и покупаю несколько тестов. И все, как один, упорно подмигивают и полосуют жизнь. Я никому не рассказывала о произошедшем. Не тот случай, когда можно взять и просто сказать кому-то: "А вы знаете, меня изнасиловали и теперь я беременна". С этим надо что-то делать. И я знаю, что. Собираюсь с духом и иду в поликлинику. Мне кажется, что все, сидящие в очереди, догадываются, зачем я здесь. Чувство такое, будто над головой красным горит табличка о моей поганой ситуации.

На приёме у гинеколога меня кидает то в жар, то в холод. Слова врача бьются о черепную коробку будто бы сквозь толстый слой ваты. Я едва лопочу о своём желании сделать аборт. Слова дробятся и никак не желают складываться в одно предложение, я произношу его  через силу. Врач кивает головой и заводит стандартную речь об аборте и его возможных последствиях, зачем-то говорит о размерах плода на таком раннем сроке. Я же отрицательно машу головой. Аборт. И точка. Из здания больницы я выхожу с гудящей головой и  назначенной датой операции. Выскрести из себя тот выброс спермы, решивший разрастись в человеческую особь...

Телефон постоянно дребезжит от телефонных звонков и смс Кирилла. Я не отвечаю на звонки и не читаю сообщения. Стараюсь не выходить на улицу одна или всегда держусь других прохожих, опасаясь, что откуда-то из-за угла возникнет Кирилл. Его присутствие заметно: внедорожник кружит рядом, иногда я замечаю его немного поодаль от меня. Он будто порывается поговорить и выжидает момента, когда я останусь одна. А я всеми силами стараюсь избежать этого. В один из дней, когда отец находится на работе, а мать уезжает в церковь, раздаётся стук в дверь. За ней стоит Кирилл. Я аккуратно поворачиваю замок ещё на один оборот.

- Котёнок, открой дверь. Я знаю, что ты дома. Хватит бегать от меня.

Он вновь тарабанит в дверь, не прекращая стук до тех пор, пока не высовывается на лестничную площадку соседку и ругается, что он мешает спать её шестимесячному сыну. Кирилл уходит, но постоянно тенью кружит где-то поблизости.

Хуже быть не может? Наивная. Хуже может быть всегда. Я понимаю это в один из последующих дней, вернувшись домой из магазина. Мама сидит на диване кухни бледная, со спиной ровной, как натянутая струна. А по комнате мечется отец, бросая мрачные взгляды. Из грохота ора и матов я понимаю, что маме разболтала всё медсестра, приходящаяся ей знакомой, а та в свою очередь рассказала отцу.

- Какой нахрен аборт? Ты чем думала? Пиздой или головой?

Слова матери звучат намного тише, но в одном она согласна с отцом:

- Нельзя делать аборт, такой грех на душу брать.

Она крестится и больше ничего не говорит, предоставляя отцу возможность выплеснуть напряжение и раздражение.

- Какой еще аборт? Нагуляла и в канаву сбросить? Некоторые только о детях и мечтают, но не имеют возможности. А ты, как блядь, понесла и вперёд в больницу ноги раздвигать, чтобы всё выскребли, да?

Отец не может усидеть на стуле. Встаёт и топает по кухне из угла в угол.

- Взрослая она! Трахаться - взрослая. А гондоном воспользоваться не судьба? Двадцатку пожалели или так невтерпёж было?

- Слава, - пытается утихомирить разбушевавшегося отца мама, - не кричи так сильно.

- Как? Как не кричать? Единственная дочь тебе едва в подоле не приволокла...

Он наливает в кружку воды и пьёт, а потом со всего маху запускает ею в раковину. Керамические осколки брызжут во все стороны. Отец останавливается и садится рядом за стол.

- Ревёшь? Сопли размазываешь? Поздно теперь уже... Кто папаша хоть, а? Папашке-то хоть сказала?

Я не в силах вымолвить ни слова, слёзы текут по лицу и в горле саднит до ужаса. Отрицательно машу головой.

- Красотааа... А чего ж ты не обрадовала своего партнёра? Трахались двое, а выгребать тебе одной? Кто папаша?

Я молчу, опустив лицо. Слёзы стекают вниз по подбородку и капают на столешницу.

- Молчишь? Говори по-хорошему, Катя.

Пара минут моего молчания оканчивается тем, что у отца лопается терпение. Он поднимает моё лицо и влепляет пощёчину. Щёку обжигает, но боль мгновенно исчезает, а жгучий стыд - нет.

- Слава! - встаёт со своего стула мама.

- Сядь, - грохочет по столу кулаком отец, - сядь, Таня! Посмотри, кого ты воспитала. А всё твои поблажки и попустительство...

Он переводит дух и хватается за сердце.

- Что такое?

- Ничего, кольнуло просто.

- Погоди, я сейчас пойду в аптечке таблетки поищу.

Мама торопливо встаёт и идёт в ванную за аптечкой.

- Катя, чего молчишь? Говорить разучилась?

Снова пощёчина, но уже с другой стороны.

- Кто? Последний раз спрашиваю.

- Кирилл, - едва слышно  выдавливаю я из себя, но отец услышал.

- Тааак, детки... Нагулять - нагуляли, молодцы... Нечего сказать. Ты же вроде умная девочка, Кать, ну как так-то?

Мама всё ещё возится в ванной.

- Я не хотела,  - вдруг вырывается из меня, - это всё не по моему желанию вышло.

Отец вдруг замирает на месте, его лицо каменеет.

- Слава, вот держи! - мама возвращается с парой таблеток и торопливо наливает воды в стакан. Замечает, как изменилась обстановка на кухне, - что такое?

- Ничего, Таня, ничего... Нам с Катей нужно к одному приятелю заехать. Сейчас.

- Так поздно уж, Слава.

- Для такого никогда не поздно. Так, Катя, иди лицо умой. Сейчас мы с тобой навестим этого красавца...

- Слава, не натвори там ничего! - хватается за рубашку отца мать.

- Успокойся, Таня. Я вообще-то служу для того, чтобы ничего не творили противозаконного. Всё будет хорошо.

Отец заводит свой Volkswagen и едет через весь город на высокой скорости. Стрелка спидометра ползёт все выше, пересекая отметку и в шестьдесят, и в восемьдесят, а отец всё гонит автомобиль, останавливая его возле полицейского участка.

- Зачем мы здесь? - голос от слёз звучит ниже, чем обычно, - я не пойду туда. Я ничего не стану писать... Я никуда не пойду!..

- Успокойся! - обрывает начавшуюся было истерику отец, - никто тебя писать заявление не заставляет. Но вот поговорить с Кириллом в соответствующей обстановке не помешает.

Отец велит вылезать из машины и ведёт меня внутрь. Я частенько бывала у него на работе, по пути встречаются сотрудники, здороваясь едва ли не навытяжку. Начальник, как никак.

- Семёныч, комнату освободи, - просит отец.  В небольшом квадратном помещении - пусто. Стоит только стол со стулом и допотопный компьютер. Из-за стола торопливо встаёт мужчина лет тридцати пяти, - и смотри, чтобы в коридор никто нос не совал. Отвечаешь головой.

Отец достаёт сотовый телефон и набирает номер Кирилла. Голос его спокоен и дружелюбен, словно он не метал молнии всего минут пять назад.

- ... Заедь ко мне в отделение. Нет, ничего срочного. Так, кое-что по вопросу кражи с твоего торгового центра... Но разговор не телефонный...

Мне кажется, что Кирилл не приедет. Нет. Не так. Я не хочу, чтобы он приезжал. Но через минут двадцать он спокойно входит в комнату. Не сразу замечает меня, стоящую сбоку у двери. Но когда увидел, лицо неуловимо изменилось. Понял, что отцу всё известно.

- Садись, - пинает ногой стул к Кириллу отец и закатывает рукава рубашки, - ну расскажи, зятёк, что вы на пару с дочкой учудили?

Кирилл замирает на месте и разворачивается, но отец одним аккуратным движением бьёт его по спине справа. Без размаха и не в полную силу, но ноги у Кирилла подгибаются, а он сам сжимается, делаясь меньше, и без слов шагает в указанном направлении.

- Ты чего, Киря, а? Ты же мне почти как сын родной, в дом мой вхож. Катьку с детства знаешь... Красивая девка, да? Красивая, я тебя спрашиваю?

- Красивая, - соглашается Кирилл, всё ещё морщась от боли.

- Такая, что ты свой хрен в штанах не смог удержать?

- Она и сама хотела. Сказала, что я ей нравлюсь.

Отец поворачивается ко мне, считывает с моего лица невысказанное. Мне кажется, что он вспоминает увиденное им года три назад. На рождество. Тогда я вышла на балкон, чтобы вынести чашки с салатами, не помещающиеся в холодильнике. Осталась подышать немного свежим морозным воздухом и полюбоваться на фейерверки. Некоторые еще не отстрелялись с новогодних праздников. Я и не заметила, что Кирилл тоже стоял на балконе. Наверное, курил до этого. Чуть заплетающимся языком начал что-то рассказывать, а потом вдруг привлёк к себе и мазнул по губам влажным поцелуем. Я опешила всего на мгновение, а потом упёрлась руками в грудь, чтобы отпустил. Скрипнула дверь. И на балкон вышел отец с зажжённой сигаретой. Рука Кирилла скользнула вниз, словно он и не удерживал меня только что, а я отскочила чересчур поспешно. Потом отец сделал мне замечание, нечего, мол, девчонке, что ещё в школе учится, крутиться около взрослых парней...

По глазам отца вижу, что сейчас он вспоминает именно этот момент. Вспоминает и делает свои выводы: сама виновата, не хрен хвостом вертеть.

- Похоже, он правду говорит, да? Нравится - не нравится, хотела - не хотела... Что вы, как дети в песочнице, определиться не можете, зато нового наклепать смогли!

Кирилл изумлёно переводит взгляд на меня.

- Что ты так смотришь, а? Не ожидал? Обрюхатил - так вот теперь расхлёбывай.

- Я не знал...

Между бровей Кирилла пролегает складка.

- Что делать будешь, Киря? Эта дурында в больницу побежала тайком. Догадываешься, зачем?

Кирилл молча кивает головой, что-то обдумывая.

- Что ты киваешь, как китайский болванчик? - взрывается отец, - не знаешь, что сказать или сделать? Зато я знаю... В нашем районе девочку маленькую недавно нашли, мертвую и изнасилованную. А я закину тебя в камеру и стукач по наводке слушок пустит какой надо. Таких там любят... до дыр. К утру тебя выпустят, мол, ошибка... Ведь мы уже вышли на след того педофила... Но к тому времени тебя успеют опустить несчётное количество раз. Так что ходить ты сможешь только на раскоряку.

Я зажимаю уши ладонями, чтобы не слышать всю эту грязь.

- Это ни к чему, - говорит Кирилл и усмехается, - я вернулся за Катей на дачу, чтобы уберечь от двух придурков. И сейчас вы мне лепите невесть что... Наверное, нужно было не возвращаться за ней, вот тогда бы вашу дочку точно изнасиловали.

- Какая ещё дача? - взгляд отца полыхает негодованием, - Катька, ты что творишь? Какая к хренам дача? Ты только приехала после учёбы, а дел наворотила - за год не расхлебаешь. Я уже не знаю, что обо всём этом думать и кто виноват.

Отец ходит по комнате, расстёгивает ворот рубахи ещё на одну пуговицу, смеряет попеременно взглядом то меня, то Кирилла. Кирилл в отличие от меня сидит спокойно, словно всё сказанное его не касается. И это спокойствие странным образом склоняет чашу весов на его сторону. Ведь не станет дёргаться понапрасну человек, ни в чём невиновный. Нет, он будет спокоен и собран, словно Кирилл, сидящий неподалёку.

- Если так вышло, я от ребёнка отказываться не стану, - произносит Кирилл.

- Нет, - выпаливаю я.

- Почему нет? Не выйдешь за меня? - интересуется Кирилл, склонив голову на бок.

- Выйдет, - ставит точку отец и припечатывает меня взглядом, не терпящим никаких возражений.

Глава 11

Неприятное происшествие в подъезде отбросило меня в прошлое, заставив переживать заново давно минувшие события. Мне становится страшно, что теперь Кирилл начнёт преследовать меня, поджидая в каждом тёмном углу. Я едва заставляю себя выходить из квартиры и спускаться вниз. Каждый раз. Стиснув зубы и стараясь держаться спокойно, чтобы ничем не выдавать своего истинного настроения. И не пугать Сашу, который крепко держится за руку и беззаботно топает по ступенькам. Но проходит день, два... И Кирилл больше не объявляется. К концу первой недели я начинаю думать, что его приезд был просто временным помутнением, взбрыкнувшей внезапно прихотью - не больше того.

Но всё же не отпускает ощущение того, что кто-то постоянно трётся рядом. Это чувство сложно описать - когда спина словно немеет от скользящего по ней взгляда. Оборачиваюсь, ища глазами силуэт бывшего мужа, но не замечаю никого похожего на него среди прохожих. Один пожилой мужчина и парень в толстовке немного позади - и никто из них не может быть Кириллом.

Я стараюсь сосредоточиться на другом - устроилась на время в ателье, располагающееся не так далеко от дома. Платить будут копейки, но на первое время даже это лучше, чем ничего. К тому же хозяйка подумывает сдавать ателье в аренду. И я жду момента, когда она окончательно примет решение...

Тётя Надя после неприятного телефонного разговора не появляется вовсе. Отчасти я этому рада - между нами нет и никогда не будет тёплых родственных отношений. С другой же стороны очень тяжело находиться совершенно одной в городе. И единственный, с кем ты говоришь - это трёхлетний малыш. Кто бы что ни говорил, но подобная изоляция и полное одиночество - тяжело. Я болтаю с продавцами из соседних отделов на работе и подбираю крохи от общения с воспитателями детского сада, но иногда хочется просто поговорить по душам. И хочется, и колется. Не вижу среди новых знакомых того, с кем могла бы крепко сдружиться. Возможно потому что боюсь повторения истории с Тамарой, оставившей неприятный след в душе.

Сегодня - короткий день в ателье. Я освободилась ещё во время обеда, вожусь на кухне. На плите уже остывают духовые пирожки с картошкой. Осталось только помыть посуду - поворачиваю допотопный кран барашек. Он прокручивается на месте, но вода продолжает бежать быстрой струёй. Я ругаюсь себе под нос и иду перекрывать вентиль подачи холодной воды. Но тот не срабатывает как надо. Я верчу его и так, и сяк - вода как бежала, так и продолжает бежать на кухне.

Понимаю, что нужно бы перекрыть воду по стояку и обратиться к сантехнику, но не знаю даже, куда обратиться. Недолго думая, стучу в соседнюю дверь. Она немного приоткрывается - в квартире стоит соседка, полная женщина в годах.

- Где можно сантехника найти?

- Нет его у нас, а что случилось?

- Кран сломался, воду бы перекрыть.

Соседка задумывается:

- Поднимись в тридцать пятую квартиру, у них должны быть запасные ключи от подвала. Домуправа сегодня не найдёшь, она уехала. А вот у тех жильцов - спроси...

Я благодарю соседку и торопливо взбегаю наверх, нажимаю на дверной звонок, слушаю птичью трель. Звук шагов - дверь распахивается, вынуждая меня отступить немного назад. В дверном проёме стоит... Денис. Тот самый парень, что оттащил Кирилла. Я смотрю на него и не знаю, что сказать.

- Привет, - улыбается он, - я же сказал, что скоро мы станем соседями. Ты за солью?

Шутник. Я смотрю в смеющиеся зеленовато-карие глаза, не понимая причин его веселья.

- Мне нужно воду перекрыть. Соседка сказала, что в тридцать пятой квартире есть ключи от подвала.

Денис задумывается, отступает внутрь, выдвигая ящики комода один за другим.

- Есть, а что случилось?

- Кран не работает, проворачивается на месте, - нехотя признаюсь я.

- Пошли.

Денис закрывает квартиру и легко сбегает по ступенькам впереди меня.

- Покажи сначала масштаб бедствия, - просит он, останавливаясь возле двери квартиры. Я пропускаю его на кухню. Он подходит к раковине и пытается закрутить кран.

- Денис, я же сказала, что он не работа...

Договорить я не успеваю - кран окончательно ломается - барашек остаётся в руке Дениса, а из трубы начинает хлестать вода.

- Твою мать, - выдает Денис и тянется заткнуть рукой отверстие, воду начинает разбрызгивать во все стороны. От холодных капель воды кожа покрывается мурашками.

- И что ты так и будешь пальцами эту дырку затыкать?

- Придётся потерпеть, пока тут всё будет заливать.

Денис отходит в сторону и двигает меня тоже.

- Не стой тут. Вода брызжет - замерзнешь.

А сам мокрый по пояс и капли воды висят на волосах и ресницах.

- Я мигом.

Он всё же покидает квартиру и перескакивая через несколько ступенек сразу, несётся вниз. Стремительный поток воды прекращает бить в потолок, становясь тонкой струйкой, а потом и вовсе сходит на нет.

- Я перекрыл воду. Теперь надо кран сменить.

Денис откидывает рукой назад мокрые волосы, смотря на меня виноватым взглядом:

- Я тот ещё мастер-ломастер, извини. Теперь у тебя потоп на кухне и потолок будет сохнуть неделю. Но я всё исправлю. Неси ведро с тряпкой.

- Может, лучше мастера позвать? - сомневаюсь я, - а воду собрать я и сама могу.

- Не, я справлюсь. Просто твой кран насквозь проржавел и работал на одном честном слове. Есть чем заменить?

- Не знаю. Кажется, в ящике в коридоре что-то лежало. Сейчас посмотрю.

Я перебираю содержимое ящиков, в них всякая мелочевка по хозяйственной части.

- Ничего нет, - ступаю в кухню и замираю. Денис стащил с себя мокрую футболку и выжимает её над раковиной. Глаза сами скользят по широким плечам и рукам, словно скрученным из тугих жил. Взгляд цепляется за чёрную вязь татуировки на спине. Непонятно - то ли надпись, то ли узор.

- Если нет, значит сейчас схожу, - поворачивается Денис лицом. Встряхивает футболку и натягивает на себя, - подожди, я быстро.

- Ты что вот так в мокром и пойдёшь? - но Денис уже вышел. И дышать стало чуточку легче. В прошлый раз я не заметила ничего примечательного в нём. В память врезались только длинные тёмные волосы, зеленоватые глаза и крепкая хватка шершавой ладони. Кажется, вид у него был тогда словно болезненный или невыспавшийся - темные круги под глазами, сероватый цвет лица и тёмная щетина. А сейчас передо мной словно отредактированная версия нового знакомого...

Я досадую на себя: пялилась так, будто никогда мужчин в глаза не видела, и начинаю собирать воду с пола. Через минут десять Денис появляется на пороге квартиры и начинает менять кран. Кажется, я только недавно дала себе зарок не разглядывать его пристально, но против воли любуюсь линией плеч и ловкими движениями пальцев. Он наклонился над раковиной - хочется подойти и откинуть упавшую на глаза прядь волос. Денис поворачивается - я не успеваю отвести заинтересованного взгляда. Он радостно улыбается, свернув глазами:

- Сейчас будет пробный запуск. Вроде сделал все как следует, но на всякий случай выйди с кухни.

Вопреки его опасениям, кран работает как надо. Денис ещё раз проверяет его, крутит так и сяк.

- Надеюсь, что его не сорвет. Иначе можешь материть меня на чем свет стоит.

- Сколько я тебе за кран должна? -  спохватываюсь я.

- Нисколько.

- Но ты же купил.

- Купил. И что с того?

Денис опирается на дверной косяк плечом, смотря так прямо и пристально, что становится немного неловко.

- Мне неудобно. Я не люблю быть должной.

- Хорошо, - соглашается он, - тогда разреши тебя провожать, когда ты за сыном ходишь в садик. А то надоело следом втихаря красться.

- Так это был ты, - вспыхиваю я, - не стоит больше так делать! Ужасно неприятное ощущение, когда тебе спину взглядом прожигают и тревога не покидает.

- Я просто приглядывал, извини. Не думал, что ты меня заметила.

-Я и не заметила, но почувствовала. Я подумала...

Я не заканчиваю фразу, одёргивая себя внезапно. Какое кому дело до того, что я подумала, будто Кирилл преследует меня? Но Денис кивает головой, словно понял о чём речь. А может и на самом деле понял многое из той безобразной сцены в подъезде. Повисает неловкая тишина. Инструменты Дениса собраны, но он словно ищет повод задержаться ещё ненадолго. Ищет и не находит. Так же, как я и не нахожу причин задерживать его. А потом вдруг посылаю всё к черту. Почему для всего должны находиться разумные причины?

- Садись за стол, я чайник поставлю.

Денис улыбается. Я не помню, чтобы за последнее время видела, чтобы кто-то так часто улыбался, глядя на меня. Накрываю на стол и спрашиваю:

- Что-то не так?

- Почему?

- Может, тебе что-то кажется во мне смешным? Улыбаешься так, словно увидел нечто весёлое.

- Нет же. Просто нравится смотреть на тебя. А улыбка - сама собой появляется. Но если тебе не по нраву, буду контролировать этот процесс.

Он хмурится, делая серьёзный вид, сжимает губы в тонкую линию, ловит мой взгляд и вновь расплывается в улыбке:

- Извини, но выходит плохо.

- Да уж, я заметила, - смеюсь я. И чувствую, как в этот самый момент меня отпускает. Словно вместе с каждым выдохом из меня начинает выходить отрава, до того бушевавшая в токе крови. Становится легко-легко и приятно. Чёрт, до чего же приятно сидеть вот так запросто, за крошечным столом, пить чёрный чай с молоком и болтать о пустяках. Я чувствую себя изголодавшимся узником концлагеря, но голод мой иного рода - мне не хватало простого человеческого участия и общения. А внутренний голос скептически хмыкает, отметая в сторону это заявление, опровергает его с ехидством. Дело не только в этом, говорит он. Тебе приятен ничем не прикрытый интерес, что плещется в зеленоватых омутах глаз мужчины, сидящего рядом.

Глава 12

Я спохватываюсь, что уже пора идти за сыном, взглянув на часы. Чёрт, прошел уже целый час, как Денис устранил поломку. И всё это время мы сидели и болтали за чашкой чая, словно старые знакомые.

- Мне пора в детский сад собираться за сыном.

- Я тебя провожу, - вызывается Денис,- ты обещала согласиться.

Я быстро переодеваюсь и выхожу вместе с ним.

- Давай прогуляемся, тут всего три остановки. Я знаю короткий путь. Через дворы можно срезать.

Я соглашаюсь. Рядом с Денисом отчего-то становится спокойно. Приятное ощущение окутывает с ног до головы словно мягким пушистым одеялом и хочется насладиться им сполна.

- Ты давно тут живёшь?

- Всю свою жизнь. Было время, когда уезжал отсюда. Потом приехал. Думал, что на время, но застрял. И похоже, что надолго. А ты почему сюда приехала?

- Хотелось уехать... подальше. А родственница только здесь у меня.

- Надя которая? - усмехается Денис.

- Она самая, моя тётка.

- Мегера та ещё. Извини. Но найти с ней общий язык тяжело. Мои жильцы как-то раз её затопили. Там пятно на потолке было размером с детский кулачок, а вони от неё - на три года вперёд... Но у неё, наверное, обо мне тоже мнение своё сложилось. Так что мы квиты.

- Чем ты занимаешься?

- Да ничем особенным. Моторы иногда перебираю по просьбе знакомых.

- А по тебе не скажешь. Я думала, что ты спортом увлекаешься.

Я так решила, потому что видела, насколько точны и резки были удары, которыми он наградил Кирилла. Но по большей части моё предположение основано на том, какова его фигура - подтянутая, привычная к тренировкам и физическим нагрузкам. Красивая той особенной мужской красотой, от которой млеешь и чувствуешь себя в безопасности. Хочется прижаться и замереть без движения на несколько мгновений, плюнув на весь крутящийся мир. Но только я не хочу признаваться в этом даже самой себе.

- Да, права. Раньше увлекался. Можно даже сказать довольно серьёзно. Но то - в прошлом. Сейчас я просто живу и занимаюсь, чем придётся. Подвешен в пространстве. Еще не решил, куда двигаться дальше.

Денис ведёт меня коротким путём, мы то перебрасываемся фразами, то замолкаем. Но чувствую я себя одинаково уютно и во время разговора, и во время молчаливых пауз. Вдруг сверху на землю падает пару крупных капель дождя.

- Чёрт, а синоптики обещали, что дождь пройдёт стороной! - недовольно морщусь я, досадуя, что не взяла с собой зонт. А потом вспоминаю, что его у меня нет. Денис снимает с себя толстовку и растягивает над моей головой.

- Я временно побуду твоим зонтом. Эти синоптики всегда врут. Они ошибутся  с прогнозом даже если высунут нос на улицу во время непогоды.

Дождь быстро перерастает из накрапывающего в настоящий ливень. Обрушивает потоки прохладной воды сверху на город и растекается лужами в выщербленном асфальте. Тонкие матерчатые балетки за пару мгновений вбирают в себя воду и намокают. Денис тянет меня куда-то вбок, под полуразрушенный козырёк старой, заброшенной остановки.

- Переждём здесь.

Приходится встать к самой стене, чтобы дождь не заливал сверху.

- Похоже, мне суждено сегодня искупаться с ног до головы.

Дождь вымочил футболку Дениса насквозь. Намокшая, она прилипла к телу, обрисовывая мышцы груди и плоского живота. С волос свисают капли воды. Он собирает их пятерней и отбрасывает назад, запрокидывает голову и всматривается вверх, ловя лицом дождевые капли.

- Ты промокнешь ещё больше.

- Куда уж больше? - переводит на меня взгляд Денис. На мгновение я оказываюсь поймана в ловушку зелёных глаз, подстерегающую меня. Она ловко захлопывается и не отпускает из своего плена. Частокол намокших тёмных ресниц - как ограда, удерживающая внутри. Денис держится на расстоянии, но кажется, что пространство вокруг сжимается, приближая меня к нему. Или это он сам приближается, как в замедленной перемотке. Звуки вокруг затихают и не слышно даже грохота дождевых капель о тонкий жестяной козырёк. Губы Дениса оказываются совсем близко от моих - какой-то жалкий сантиметр между нами, наэлектризованный так, что кажется сейчас произойдёт короткое замыкание и полыхнёт огнём, плавящим провода. Ещё немного, и... Разум перехватывает пульт управления из моих ослабевших пальцев и сам нажимает на кнопочки, заставляя произносить то, чего так не хотелось бы говорить вслух.

- Не стоит.

Мои губы сами произносят эти слова, а ладонь упирается в крепкую мужскую грудь, удерживая на расстоянии.

- Почему? - выдыхает Денис, находясь всё так же непозволительно близко.

- Разве это не очевидно?

- Для меня - нет. Не вижу ни одной причины... Если только у тебя кто-то есть. Муж или парень?

- Нет,- отрицательно машу я головой, - никого нет. Не в этом дело.

- Тогда в чём?

Денис обхватывает ладонями моё лицо, заставляя смотреть прямо в глаза. Я - случайная зевака, попавшаяся на крючок гипнотизёра. Отпусти. Мне боязно от того, что хочется, не отрываясь, вглядываться в прохладную мяту твоих глаз.

- Я - магнит для неприятностей, - пытаюсь обратить всё в шутку, довольно неумелую. Я никогда не умела острословить.

- Тогда понятно, почему меня к тебе тянет, - улыбается Денис и сокращает расстояние, невесомо касаясь губами щеки. Ведёт ими выше, к раковине уха, шепча, - Мы - два сапога пара.

Нега разливается прямо под кожей, рождая приятное ощущение. Хочется закрыть глаза и плыть по мягким волнам его поцелуев. Но происходящее кажется таким нереальным и совершенно не вписывается в картину моего мирка, ограниченного маленькой рамкой.

- У меня - трёхлетний сын, Денис. От другого мужчины.

Он отодвигается и недоуменно смотрит.

- Представь себе, я в курсе. И меня это не отталкивает.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я перевожу взгляд ему за спину.

- Дождь уже идёт не так сильно. Не хочу заставлять Саньку долго ждать меня.

И шагаю в сторону, отходя прочь. Денис молчит, но идёт следом, поправляет толстовку, сползшую ниже по моим плечам.

- И всё равно это не ответ. Тебя же ощутимо сильно тянет ко мне. Но сейчас ты удираешь от меня, как нашкодивший котёнок.

Вот оно - спускает с небес на землю, возвращая меня в реальность, где это проклятое слово звучит так мерзко, словно хлещут мокрой грязной тряпкой по лицу. Я разворачиваюсь и бью Дениса в грудь кулаком:

- Никогда не называй меня "котёнок". Я ненавижу это слово. И тебе лучше уйти.

Я торопливо скидываю толстовку и возвращаю ему, просто пихаю в грудь, не заботясь, поймает он её или нет. Я иду вперёд, но поневоле прислушиваюсь - слышен ли звук его шагов. Но вслед за мной по пятам крадётся только тишина, нарушаемая звуком редких падающих капель дождя.

Возможно, сейчас я оттолкнула единственного человека в миллионном городе, хоть немного заинтересованного во мне и проявившего какую-то чуткость, протянувшего руку помощи тогда, когда я этого не ожидала. Но останавливаться уже поздно. И я иду в насквозь промокших балетках по мокрому асфальту, чувствуя стылый холод, пробирающийся от ступней выше по ногам. Саня уже ждёт меня в раздевалке, сидя на стульчике рядом со своим шкафчиком. Я не устаю поражаться его почти всегда серьёзному выражению лица. Маленький мужичок, по-другому не скажешь. Вот он - мой путеводный лучик света в тёмной комнате.

Я помогаю ему надеть курточку и веду на выход. Но меня перехватывает воспитательница. Ничего особенного - обыкновенная беседа о поведении малыша и очередном сборе средств. Нет большой разницы - частный садик или государственный. И те, и другие снабжены мощным насосом по выкачиванию денежных средств. Дай-дай-дай... И ты покорно раскрываешь кошелёк, отстёгивая необходимую сумму, потому что не хочешь, чтобы твой ребёнок был лишен чего-либо или был хуже прочих.

На выходе замечаю, что дождь припустил с новой силой, льёт сплошной стеной. Я вздыхаю, видя как прочие мамаши распахивают зонты и прячутся под ними. Я ругаю себя на чём свет стоит, потому что не позаботилась о такой необходимой мелочи.

- Дожжик капает, - заявляет Санька и встаёт на самый край крыльца, подставляя ладошку под дождевые капли.

- Переждёшь его? - раздаётся голос Дениса. Я оборачиваюсь - не заметила, что он стоит за дверью, засунув руки глубоко в карманы порванных джинсов.

- Придётся, - спокойно отвечаю и слежу за сыном, чтобы не высовывался слишком сильно и не намок.

- Держи, это тебе.

Денис протягивает мне зонт, срывая бирку, болтающуюся снизу.

- Я, конечно, отвалю сегодня, как ты и попросила. Но мокнуть тебе и сыну явно не стоит.

Он поступает подобно мне - просто всовывает зонт в онемевшие ладони, послушно обхватившие ручку зонта, и поспешно уходит прочь, шагая под ливневое безумство. Он удаляется скорыми перебежками, немного пригнувшись и втянув голову в плечи.

- Это Денис? - спрашивает Саня, обернувшись.

- Да, Саша, это был он. Не успел с ним поздороваться? Скажешь ему привет в следующий раз.

Если он настанет - добавляю я про себя.

Глава 13. Денис

Я не понимаю, что происходит. Изнутри рвётся наружу злость вкупе с разочарованием. Минуту назад всё казалось таким реальным - протяни руку и возьми. Красиво очерченные губы, чуть приоткрытые, словно приглашают к поцелую. Затаённое ожидание во взгляде. Движение ей навстречу - и неожиданно загоревшийся стоп-сигнал, удерживающий на расстоянии. Мигает красным - не подходи.  А мне хочется подойти и взять лицо в ладони, прижать её к себе так, чтобы между нами не осталось бы и миллиметра свободного пространства. Я топаю к остановке, но, едва дойдя до нее, передумываю и бреду в другом направлении. Снимаю капюшон с головы - пусть поливает сверху, будто из шланга, промочит насквозь и остудит дурную башку, забитую мыслями о Кате.

До гаража идти пешком как минимум минут тридцать скорым шагом. Вот и отлично. Когда я добираюсь до него, на мне не остаётся ничего сухого - промокла даже резинка трусов. Я оглядываю пространство гаража, освещённое неяркой лампой. Перебираю железки на полках, верчу инструменты в руках и возвращаю их на место. Кого я собираюсь обмануть? Себя? Мне не удастся избавиться от мыслей такой монотонной работой. Мотор мотоцикла, что притащил мне приятель Ромка, разобран, вычищен и собран раза три, не меньше. Он сверкает так, как не сверкают у кота вылизанные яйца. Завтра Ромка обещал его забрать.

Под тонкой плёнкой стоит мотоцикл Yamaha MT 10 SP. Дорогая красивая игрушка, оставшаяся с того времени, когда я был ещё "на коне", срывал куш и был восходящей звездой спорта. Сейчас моя звезда упала с небес блёклым метеоритом и валялась где-то под ногами, неотличимая от множества других обыкновенных камней. Пускаться в такую погоду гонять на байке - чистой воды самоубийство. И я выкатываю его наружу, срываясь с места через пару минут.

Я еду почти вслепую, потоки воды заливают шлем, ограничивая видимость. Ориентируюсь лишь на расплывчатые огоньки фар встречного транспорта. Лавирую в потоке автомобилей, ускоряясь. Выезжаю за пределы города и несусь по ночной трассе, стрелка спидометра упорно ползёт вверх. Скорость может перевалить за отметку двести. Сейчас стрелка колеблется между ста сорока и ста пятидесятью километрами в час. Байк не едет, а летит над поверхностью мокрого асфальта. Ещё немного  - и сорвётся с привычной орбиты в никуда, полетит под откос. И я вместе с ним. Ревущий шум превращается в шквальное завывание ветра. Меня отпускает понемногу от скорости и ощущения дороги под колёсами. Разворачиваюсь и еду обратно. Стало ли легче? Кажется, что да, но стоит только сбросить обороты, повинуясь установленному правилами скоростному режиму города, как вновь меня топит мыслями. Они никуда не делись. Дурак. Это безнадёжно.

Побег на байке от самого себя был удачен только пока скорость заставляла лететь. Я завожу байк обратно в гараж, не зная, чем ещё себя занять. Возвращаться домой - значит пройти мимо двери, за которой находится она, отгородившаяся от меня стеной. В одном из углов гаража я вдруг замечаю боксерскую грушу, заваленную всяким хламом. Старая, пыльная, залатанная. Помнится, подвешивал её здесь же и лупил до одури. Через несколько минут она легонько покачивается в подвешенном состоянии. Как в старые добрые времена. Разминаю пальцы. Где-то должны быть шингарты [1], но искать их не хочется. Просто колочу грушу. Внутренний таймер привычно отсчитывает раунды. Маленький звоночек внутри - пора сделать минутную передышку и вновь влиться в ритм, но я не делаю пауз. Комбинации сменяют одна - другую, в голове становится пусто и только тупые звуки ударов отдаются звоном...

После опускаюсь на пол - взмокший и уставший. Костяшки пальцев раскраснелись и надсадно ноют, но боль эта приятная и знакомая, позволяющая отвлечься. Удивляюсь самому себе, как только мог обходиться без вот этого всего так долго. Возвращаюсь домой и мгновенно отрубаюсь на диване, даже не раздеваясь.

На следующий же день ноги сами меня несут туда, где я не был уже больше года. Старый спортивный зал, откуда всё начиналось. За это время он ничуть не изменился. Всё та же краска на стенах и запах, знакомые снаряды и звуки лупцевания. Я замечаю среди тренирующихся нескольких знакомых. Стараюсь держаться чуть поодаль, для начала - просто понаблюдать за происходящим, но один из парней оборачивается и салютует мне перчаткой, крича через весь зал:

- Здорово, Молот!

От его ора в мою сторону оборачиваются тренирующиеся: от мелкой пацанвы до взрослых парней. Теперь точно не удастся остаться незамеченным. Я прохожу вперёд, здороваясь с местными.

- Как жизнь, Тимоха? - спрашиваю у коренастого приятеля, отошедшего от груши.

- Ничего, пойдёт. Сам как? Вылез из своей норы? Я уж думал, что нет тебя в городе.

- Брал кратковременный отпуск.

- Возвращаешься к тренировкам? - спрашивает он и тут же осекается, - бля, совсем из головы вылетело.

Я всё ещё чувствую противный укол внутри от осознания того, что мне перекрыт путь сюда. Остаётся только осторожно ползти вдоль стеночки и колотить грушу один на один, опасаясь даже встать в спарринг. Не говоря уже о проведении полноценного боя.

К нам подходит тренер Иван Палыч. И он всё тот же, под стать спортивному залу - потрёпанный, морщинистый, но всё ещё крепко держащийся на ногах. Он без лишних слов поднимает мои руки, взвешивая их в своих ладонях.

- Ты же не новичок, какого хрена костяшки сбиты? Забыл про перчатки или бить разучился как следует?

Костяшки на руках припухли и кое-где лопнула кожа от вчерашнего дурного лупцевания по старой груше. Я усмехаюсь:

- Нет, ничего не забыл. Но шингарт под рукой не оказалось.

-  Эй, - поворачивается тренер, свистит и машет рукой, - малец, перчатки притащи...

Его просьбу кидается исполнять один из мелких пацанов, безошибочно определяющий, что тренер обращается именно к нему.

- Я даже без тренировочной одежды. И мне это ни к чему, - пытаюсь отвертеться, повышенное внимание мне неприятно. Отвык, что ли? Я бы лучше приходил сюда поздно вечером, перед самым закрытием, когда в огромном зале едва ли можно насчитать пятерых.

- Про это ты мамке своей расскажи, а не мне, - обрывает меня тренер и толкает в спину, - давай, поработай немного. Сегодня без разминки, так уж и быть. Заодно пацаны мелкие посмотрят, как надо.

Возле меня уже крутится вихрастый пацан, протягивающий шингарты. Делать нечего - скидываю толстовку и иду к снаряду. Напряжение, охватившее меня, быстро выходит, словно воздух из проколотого воздушного шарика, с первыми же ударами. Рядом стоит тренер и вполголоса комментирует мои движения, растолковывая что-то собравшимся рядом подросткам.

- Ладно, хватит, - обрывает меня тренер. Во мне ещё горит запал, но от настойчивого "довольно", сказанного резким тоном, не терпящим возражений, я сдаюсь и послушно стягиваю шингарты с запястий. Рядом царит оживление, а потом ко мне подходит один из пацанов с вопросом:

- Можно с вами сфотографироваться?

Я замечаю его горящий взгляд.

- Давай, Молот, не жмись! Ты же у нас звезда! - подначивает меня Тимоха.

Звезда. Скатившаяся вниз раньше времени и потухшая, а ныне прозябающая в подвешенном состоянии, не знающая, куда двинуться дальше. Тренер безошибочно считывает моё настроение, и становится рядом.

- Давай иди сюда, мелкий. Кто ещё? Коллективное фото...

Через час-полтора я покидаю спортивный зал, но тренер окликает меня:

- Когда придёшь?

- А надо? - усмехаюсь я.

- У себя спроси. Зачем-то же ты сюда пришёл сегодня.

Я киваю головой и разворачиваюсь, слыша слова, доносящиеся мне в спину.

- Если свободен, жду тебя завтра. Тебе здесь всегда рады.

[1]шингарты - это тренировочные перчатки с «обрезанными пальцами», предназначенные для отработки ударов и комбинаций по спортивным снарядам – грушам, мешкам и макиварам, они не используются ни в ринге, ни во время спарринга.

 Глава 14. Денис

Я стараюсь сдержать своё слово. Попросили отвалить? Отвалил. Но невыносимо вечерами сидеть в квартире и знать, что этажом ниже, всего около трёх метров - она. Ходит по квартире, занимается сыном, живёт своей жизнью, в которую не хочет впускать меня. Когда поднимаюсь к себе, перепрыгиваю разом через три ступеньки, чтобы не зависать под её дверью, борясь с желанием постучаться и увидеть тонкую, точёную фигурку.

Нет, я не ищу встречи с ней. Но в один из дней, когда возвращаюсь к себе окольными путями после посещения спортзала, вдруг замечаю её слева от себя, на уличной игровой площадке. Одна из тех, что город с гордостью презентовал своим жителям: огороженная сеткой, искусственный газон, комплекс горок и качелей... Катя сидит прямо на газоне, с улыбкой смотря на сына, лихо скатывающегося с горки. Нет, я не хочу идти навстречу и вновь получать болезненный щелчок по носу, но всё равно иду, притягиваемый словно магнитом.

Она первой замечает меня и на мгновение замирает. Я замечаю ее изменившуюся напряженную позу и от увиденного хочется развернуться и уйти прочь. Свалить на хрен с этой планеты. Но она поднимает руку и машет мне.

- Привет! Как дела, сосед?

Смертнику дали острочку - подхожу и скидываю сумку на газон, снимаю с плеч перчатки и сажусь рядом.

- Привет, Катерина. Давно не виделись... Санька как?

- Доволен и носится как вертолёт, дожди кончились, можно и погулять подольше. А у тебя как дела?

- Хорошо.

Она переводит взгляд на боксёрские перчатки, улыбается:

- Ты же говорил, что спорт остался в прошлом?

- Это я остался в прошлом. Сейчас просто хожу и колочу грушу, ничего особенного. Это даже не спарринг...

- Почему?

Я усмехаюсь:

- Тебе действительно интересно или ты из вежливости спрашиваешь, чтобы не молчать? Просто если за твоим вопросом стоит элементарная вежливость, то не стоит и отвечать.

Наверное, прозвучало слишком резко. Болван, по-другому не скажешь. Я опираюсь на локти, отставленные назад и запрокидываю голову. Небо сегодня какое-то особенное. Синеватое и глубокое до невозможности. Или это рядом с ней всё становится чуточку иным?

- Ты злишься на меня, Денис? За тот раз?

- Нет, не злюсь. Просто ты дала понять, что навязываться не стоит. Вот и не навязываюсь, держусь в стороне.

Она смотрит на меня, скользит взглядом по рукам и губам, чуть краснеет, отворачиваясь:

- Мне на самом деле сейчас не до того, Денис. Непростой период. Я только переехала в город, пытаюсь обосноваться и начать жить заново... Мне и без того тяжело.

- Может, я помочь тебе хочу?..

- Помоги, - просит она. Я успеваю взлететь на три метра над землёй и тут же падаю камнем вниз, - как друг...

- Друг, - пробую это слово на вкус. Дружить с тобой? Сумасшедшая. Я не дружить хочу, а наслаждаться близостью и пробовать твои губы на вкус. Но вслух говорю иное:

- Тогда я хочу быть единственным... другом.

- Ты и без того единственный. Кроме тебя и тётки я мало кого знаю в городе... Сотоварки по работе - не в счёт.

Я улыбаюсь. Какие-то крохи - и только, но хоть так. Солнце хорошо припекает. Я откидываюсь на спину, укладываюсь головой ей на колени.

- Не стоит так дёргаться, - говорю я, когда чувствую, как едва уловимо задрожали её колени, - я по-дружески, больше ни на что не претендую.

Я закрываю глаза от слепящего солнца и наслаждаюсь теплом её ног и едва уловимым свежим ароматом парфюма.

- Так что у тебя со спортом? Расскажешь?

Мне не очень хочется говорить на эту тему. Она всё еще неприятно царапает нутро. И, посещая спортивный зал, я чувствую себя долбаным мазохистом - хожу вокруг желанного, пробуя его с краю, растравливаю себя. Почти так же как с Катей. Почему всё желанное мне сейчас недоступно? Вдруг чувствую, как на голову ложится её рука, а пальцы зарываются в волосы, оглаживая кожу головы. Медленно и осторожно. Я млею от этой ласки кончиками пальцев. Наверняка со стороны напоминаю домашнего питомца, ластящегося к своей хозяйке. Плевать.

- У тебя вот здесь шрам.

Она легонько проводит кончиком ногтя по коже, очерчивая контуры шрама. Под волосами его не видно, но он хорошо чувствуется на ощупь.

- Да, верно. Было дело... Поэтому я сейчас и не могу активно заниматься. Хожу в зал, словно инвалид на костылях.

- Расскажи?

Я на мгновение приоткрываю глаза, перехватывая взгляд, скользящий по моему лицу.

- Тебе интересно?

Она отнимает руку от моей головы, я перехватываю её и кладу себе на грудь, накрывая пальцами.

- Интересно. Должна же я знать, чем живёт единственный друг во всём городе.

Я бы предпочёл просто единственный. Но сейчас не о том речь. Я задумываюсь, что стоит рассказывать, а что опускать в своём рассказе.

- После того, как узнаешь мою историю, начнешь считать меня неудачником. Дай сохранить лицо хотя бы в том виде, каком ты меня знаешь.

- Неудачником? Большим, чем я?

Не успеваю ответить, потому что подбегает Санька. Вспотевший, но жутко довольный. Он выхватывает из сумочки Кати бутылку с водой и просит, чтобы её открыли. Сейчас, когда влажные волосы немного кучерявятся, а глаза прикрыты, пока он жадно пьёт воду, он больше похож на Катю.

- Спасибо.

Взгляд Саньки падает на мои боксёрские перчатки и загорается интересом.

- Дай, -  протягивает он ладошку.

- Саня, сначала нужно поздороваться, а потом уже просить, - поправляет его Катерина.

- Привет.

- Привет, а помнишь как меня зовут?

- Да, - нетерпеливо кивает головой Саня, - Денис. Дай?

Я поднимаюсь и натягиваю перчатки на руки малыша. Они тонут в огромных перчатках по локоть, но малыш при этом выглядит настолько важным и невероятно довольным, что я не могу удержаться от смеха. Санька тычет в меня перчаткой, спадающей с его руки. Смех становится ещё громче и за это я получаю ощутимый тычок по носу от трёхлетки. Глядя на меня, оторопевшего от неожиданности, Катя звонко хохочет и даже утирает выступившие на глазах слёзы.

- Похоже, бокс у тебя на самом деле остался в прошлом. Тебя уделал мой сынишка.

Она обнимает малыша, целуя его в щеку. Я замираю на миг, но потом становится смешно от самого себя, чувствительного к малейшим намёкам, словно кисейная барышня. Уверен, что она не хотела поддевать меня. И не смогла бы, потому что не знает всей подноготной.

- Я требую реванша, - выдавливая через смех, произношу я.

Мы дурачимся и весело проводим время, возвращаясь вместе. Я провожаю их до дверей и поднимаюсь к себе, полный воодушевления и какого-то небывалого подъёма. Чертовски приятно было играть с малышом, не заботясь ни о чём. Воображение уносится куда-то далеко-далеко, рисуя радужные картины совместного будущего, где хватает места всем троим. Нет, ты серьёзно? Постой! Но его несёт, словно сильным ветром, и ему совершенно плевать на голос разума.

Глава 15

Иногда небо над головой такое щемяще-красивое и безоблачное, что кажется, будто ничего плохого в этот день или вечер точно не произойдёт. Но всего несколько произнесенных слов разуверяют в обратном. Сегодня вопреки сложившейся привычке я забираю Сашу из садика одна.

- Катерина, постойте, - окликает меня нянечка детского сада, - вы сегодня пришли позднее, чем обычно...

- Да, на работе пришлось задержаться.

- За Сашей заходил мужчина.

Денис? Мелькает в моей голове. А говорил, что сегодня не сможет идти со мной. Но нянечка произносит:

- Представился Кириллом, отцом ребёнка. Саша сказал, что это его папа. Но я не стала отдавать вашего сына, потому что видела его впервые.

Пальцы немеют и против воли я крепче стискиваю ладошку Саши.

- Спасибо, что предупредили, Лидия. И вы всё правильно сделали. С отцом ребёнка мы не общаемся.

Говорю как можно твёрже, стараясь выглядеть уверенной в себе и в своих силах. Но внутри меня всё сжимается от тревоги. Неужели ты всерьёз решила, что всё обойдётся одним-единственным его появлением? Что не получив желаемого, он молча развернется и уйдёт? Нет, ничего подобного. Он просто затаился на время в этом городе-миллионнике и вновь выполз, едва ты расслабилась и начала верить в лучшее. Это его любимая игра - дать глотнуть свободного воздуха и следом перекрыть доступ кислорода нажатием сильных пальцев на гортань. Вкрадчивым низким голосом:

Котёнок, ты знаешь, что такое скарфинг[1]?

Нет, не знала до того, как оказалась в его власти. И я бы хотела никогда не знать его самого со всеми привычками, цвета ночной тьмы. Паника быстро разрастается внутри меня буйным цветом, словно сорняк. В голове пульсирует только одно: Денис. Капля спокойствия, которой так не хватает именно сегодня. Рука сама сжимает сотовый телефон, но мы не обменивались номерами. Мне казалось - незачем, и без того живём очень близко. Но сейчас я бы отдала многое, только чтобы позвонить и услышать его голос. Я прощаюсь с нянечкой и веду за собой Сашу.

- Я видел папу, - сообщает мне Саша, впрочем без особой радости. Немудрено. Некоторые психологи утверждают, что нелюбовь отцов к своим детям - довольно распространённое явление. На примере Кирилла можно было сказать, что это действительно так. Он был равнодушен к сыну настолько же, насколько маниакально привязан ко мне. После развода все месяцы, что мы жили в том городке, он ни разу не справился о здоровье ребёнка, но зато щедро награждал меня самыми разнообразными эпитетами. А дети - они не такие глупые, как может казаться. Они всё чувствуют и понимают своим маленьким сердечком... Первое время Саша часто спрашивал "где папа", но вскоре перестал. И сейчас я вижу, что встреча с отцом не принесла ему огромной радости. Он тебя не стоит, Сашенька...

Я иду к остановке, оглядываясь по сторонам. В каждом массивном чёрном автомобиле мне чудится сидящий за рулём Кирилл. Нервное напряжение охватывает всё тело и заставляет трястись кончики пальцев от мелкой дрожи. Мы стоим на остановке уже минут пятнадцать, но автобуса всё нет. А в нашу сторону идёт один-единственный маршрут - и больше ничего. Саша уже начинает терять терпение.

- Мааам, пойдём, - тянет он меня за руку. Я пытаюсь удержать его на месте, но он упрямится, дует губы и начинает капризничать.

- Женщина, вы давно тут стоите? Давно ли был седьмой маршрут?

Женщина в ответ на вопрос пожимает плечами.

- Ой не знаю даже, девушка. Уже полчаса тут торчу - ничего. Может, сломался?

- Может, - соглашаюсь я и решаю пройтись пешком. Настроение маленького хитреца моментально улучшается - на лице появляется улыбка, и он едва ли не вприпрыжку топает рядом со мной, лопоча о том, как прошёл его сегодняшний день. Раздаётся звонок сотового телефона. Номер неизвестен. Вдруг кто-то из клиентов по поводу заказа? Я отвечаю на входящий вызов:

- Вечер добрый, котёнок.

Телефон падает из ослабевших пальцев. Он скользит вниз и я едва успеваю его поймать.

- Хорошо выглядишь. Тебе идёт светлый. И юбка. Так соблазнительно покачивается при ходьбе, что хочется её задрать повыше и пристроиться к тебе сзади.

Он где-то здесь. Наблюдает за мной. Я верчу головой, пытаюсь найти его.

- Что тебе нужно, Кирилл? Не хочешь оставить меня в покое?

- Я много чего хочу. И всё желаемое мной идёт вразрез с твоим "оставь меня в покое". Как раз таки наоборот. Я хочу...

- Мне неинтересно. Всего хорошего тебе.

- Не стоит отключаться...

Но я уже сбросила вызов и ускорила шаг, стремясь как можно быстрее добраться до квартиры. Закрыться на все замки, спрятаться за бетонными стенами, почувствовать себя в безопасности. Наверняка она будет мнимой. Кажется, что сейчас вокруг шеи обвилась петля и стягивается всё сильнее... Саша едва поспевает за мной, часто-часто перебирая ножками. Впереди маячит угол дома - остаётся только завернуть за него и пройти три подъезда.

- Я же говорил, что не стоит отключаться, - доносится сбоку. От неожиданности я оступаюсь, неловко подвернув ногу. Небольшой укол боли - только и всего, уйти бы поскорее. Но Кирилл уже подошёл вплотную. С неизменной мягкой улыбкой на пухлых губах. Его фигура возвышается надо мной, отбрасывая гибельную тень.

-  Привет, Саша, - треплет он сына по голове, не сводя с меня напряженного взгляда, - уже виделись сегодня, да? Как дела?

- Класс, - отвечает Саша, оглядывая своего папу снизу вверх тёмно-карими глазами, один в один как у Кирилла.

- А у тебя как дела? - обращается Кирилл ко мне, двигаясь навстречу, - обнимемся?

- Саша, иди поиграй на горке, - отправляю я сына прочь. Он послушно идёт на детскую площадку во дворе. Кирилл прижимает меня за талию к себе, стискивая так крепко, что становится трудно дышать.

- Что тебе надо? Зачем ты здесь?

- Я уже сказал, что соскучился. Ты хочешь услышать это ещё не один раз, да? Я очень-очень соскучился по своей милой, маленькой  и покладистой жёнушке.

- Мы больше не женаты, - выдыхаю я, а он не торопится разжать объятий или уменьшить силу захвата.

- Это легко исправить, - усмехается Кирилл.

- Нет.

- Твоё "нет"меня не интересует. Тем более, что оно так легко превращается в "да" при должном усилии.

- Тебе не было никакого дела до нас полгода, даже больше. Пусть всё остаётся именно так и сейчас.

- Может, это были самые тоскливые полгода в моей жизни? Я хочу вернуть тебя себе.

- Ты забыл спросить, хочу ли я этого.

- Твоё упрямство возбуждает, - шепчет Кирилл на ухо, вжимая меня в себя так, что я чувствую его эрекцию, - суки любят повилять хвостом. А ты оказалась той ещё сукой. С виду тихая и покладистая, но на деле... Я хочу доказать тебе, что ты ошиблась, связавшись с тем мудаком. Это было самой большой ошибкой в твоей жизни. А ошибки надо исправлять. За ошибки просят прощения. Не хочешь попросить прощения у меня?

- Самой большой ошибкой было связываться с тобой, Кирилл. Отпусти, мне пора домой.

- Твой настоящий дом находится за тысячи километров отсюда, котёнок. И я хочу увезти тебя. Может ты не будешь зря тратить моё драгоценное время?

- Маам, - доносится голос Саши со стороны детской площадки.

- Пусти, - пихаю я кулаком Кирилла, - ребёнок проголодался. А ты задерживаешь нас. Лучше тебе отпустить меня по-хорошему, иначе я начну кричать.

- Кричи. Тебе это не поможет.

- Ты так думаешь? Во дворе достаточно людно, кто-нибудь отреагирует как надо...

Кирилл оглядывается, замечая неспешно вышагивающую семейную пару и парочку мамаш в песочнице.

- Хорошо, - нехотя соглашается он, - иди, корми нашего сына.

- Моего сына. От тебя там только выброс спермы.

- Ты отрастила зубки, котёнок? Мне нравится. Тем интереснее будет смотреть, как они крошатся о нерушимые преграды.

Он наконец разжимает объятия. Я шарахаюсь от него в сторону и хватаю за руку Сашу, спешно удаляясь.

- Я подожду. Но терпение у меня не железное...

Жди. Можешь ждать хоть до второго пришествия Христа. Я ни за что не вернусь в клетку. Я поворачиваю за угол дома и вижу, как с противоположной стороны идёт Денис. Он замечает меня и Саньку и спешит навстречу.

- Что случилось? На тебе лица нет, - встревожено вглядывается в моё лицо. Я отрицательно машу головой. Не хочу поднимать эту тему при сыне. Не хочу вообще даже думать... Денис идёт следом, маячит за спиной, когда я достаю ключи. Руки трясутся, я не могу попасть в замочную скважину. Он накрывает мою руку своей, помогая справиться с замочной скважиной. Сашка радостно забегает в квартиру первым. Денис собирается что-то сказать, но словно передумав, разворачивается.

- Побудь со мной, - прошу я.

Глава 16. Денис

Вот, стою перед дверью твоею,

Не дано мне иного пути,

Хоть и знаю, что не посмею

Никогда в эту дверь войти.

Николай Гумилёв

- Может, всё-таки расскажешь, что произошло? - спрашиваю я ещё раз. Половина одиннадцатого. Саша спокойно сопит в зале, а я сижу на кухне, наблюдая за тем, как Катя прибирает со стола. Жесты немного угловатые, резкие, выдают волнение и её истинное состояние.

- Кирилл. Бывший муж, - глухо произносит она, - поджидал на углу дома.

Она вытирает руки о полотенце и упирается ладонями в столешницу, повесив голову. Больно видеть её такой, словно из неё разом выкачали все жизненные силы. Встаю и тяну её к себе, разворачивая лицом. Она послушно обвивает мой торс руками и утыкается лицом в грудь. Её тонкие плечи под моими пальцами подрагивают. Катя стоит без движения несколько коротких мгновений, потом глубоко вздыхает и отстраняется. Я удерживаю её в плену рук.

- Подожди, не торопись. Успокойся, слышишь? Всё будет хорошо...

Она поднимает голову и смотрит на меня. Глаза кажутся огромными на внезапно заострившемся лице.

- Не знаю, Денис. Мы не виделись достаточно долго. И я уехала едва ли не на другой конец страны, считая, что он оставил меня в покое. Но вот опять... Я не знаю, что мне делать. Вновь срываться с места, но куда?

- Не надо никуда уезжать. Ты не должна быть одна - только и всего.

Катя усмехается:

- Кому - что, а лысому - бантик, да?

Упирается острыми кулачками мне в грудь и пихает:

- Отпусти.

- Не хочу, Кать. Друг, приятель - это всё бред сивой кобылы. Я с тобой быть хочу.

- Отпусти, - чуть тверже говорит она, а в глазах появляется вдруг затравленное выражение. От которого меня накрывает волной ярости, отдающейся гулом в ушах. Хочется забить до смерти того мудака, что запугал её настолько сильно, что даже невинное объятие вдруг рождает в ней чувство паники.

- Я - не он. Я не причиню тебе боли или вреда.

- Когда-то я думала, что и Кирилл, которого я знала с детства, тоже не причинит. Спокойный, уверенный в себе... Всё оказалось не так. И наш брак - самая большая ошибка в моей жизни.

- Почему вы расстались? - спрашиваю я.

Катя отходит к окну и смеётся каким-то отчаянным смехом:

- Я ему изменила. И после этого мы развелись.

- Я не верю тебе. Мне кажется, причина была в другом. Ты не из таких...

- Из каких?

- Ты - совершенно другая. Не могла ты так поступить.

- Знаешь, я тоже так думала. Мол, несмотря ни на что, не смогла бы. Но пришлось. А теперь - иди к себе. Уже довольно поздно. Я устала и хочу забыться сном.

Катя покидает кухню и открывает входную дверь, стоит около неё, сверкая глазами, ожидает, пока я свалю прочь.

- Отлично. Вновь убегаешь от ответа. Надоест бегать - дашь знать.

Я аккуратно закрываю входную дверь. Стараюсь не сорваться, хотя хочется громыхнуть ею изо всех сил и крушить стены кулаками. В особенности те, что так старательно возводит между нами Катя. Сама. Кирпичик за кирпичиком, оставляя лишь маленькое узенькое окошко, через которое можно только протиснуть ладонь. Вместо того, чтобы подняться к себе, спускаюсь вниз, выходя во двор. Вдалеке слышны голоса гуляющих и лёгкий смех. От земли ещё исходит тепло, но воздух всё ещё свеж. Я слоняюсь по двору, обхожу дом кругом, глядя на окна. На кухне Катиной квартиры всё ещё горит свет и тонкая фигурка мечется по замкнутому пространству. Она меряет шагами крохотную кухню хрущёвки, а я кружу вокруг дома. Ноги не стоят на месте. Очередной круг - свет на кухне уже не горит, замечаю неподвижную тень на балконе.

Наверняка, она видит меня, освещённого тусклым светом фонаря, но не подаёт виду. Застыла, словно каменное изваяние, вновь спряталась в свою раковину - и достать её оттуда против воли не представляется возможным. Я изнываю от бурлящего негодования и злости, энергия бьёт ключом. Её совершенно некуда девать. Я подхожу к допотопному турнику во дворе дома и хватаюсь за него руками. Подтягиваюсь, замираю  без движения, и перекидываю ноги. Вишу, словно летучая мышь вниз головой, скрестив руки на груди пару минут, пока кровь не начинает приливать к голове. Затем - подтягиваю корпус. Вдох-выдох. Спокойный, монотонный ритм. Прикрываю глаза, чтобы ночное звёздное небо не опрокидывалось на меня каждый раз, когда подтягиваюсь кверху.

Потом чувствую движение рядом. Всей своей кожей. Её колет ощущением, что кто-то находится в полушаге от меня. Открываю глаза.

- Мне не спится, - просто произносит Катя, проводит пальцами по моему лицу, - я не хочу обижать тебя. Но получается совсем наоборот.

Я подтягиваюсь и хватаюсь руками за перекладину, перекидываю ноги и спрыгиваю вниз.

- Просто разреши помочь тебе.

Я тяну её за собой на лавочку, держа её ладони в своих. Не претендую на большее. Удивительно только как она вообще спустилась ко мне. Неужели что-то чувствует или просто боится остаться в этом городе совсем одна?..

- Я не хотела выходить замуж, - резко начинает она, уставившись взглядом в землю под ногами. Голос звучит отрывисто и то становится громче, то тише от эмоций, бурлящих под тонкой кожей.

Глава 17

Я не хотела всего этого. Нежеланный ребёнок, зачатый насильно, навязанный брак... У меня было ощущение, что я вдруг из двадцать первого века перенеслась в средневековье, где царят суровые патриархальные законы. Я пыталась поговорить с мамой, чтобы она убедила непреклонного отца. Но она была глуха ко мне.

- Ребёнок - это счастье...

- Нельзя убивать божье дитя...

Да не убивать, но хотя бы не выходить замуж насильно. Опять и опять головой о нерушимую стену, твёрдо стоящую на месте. Но родители упёрлись в своё, как и Кирилл. Я не хотела оставаться с ним наедине по вполне понятным причинам, всегда стараясь сделать так, чтобы рядом был кто-то посторонний. Неглупый, он быстро смекнул, что к чему. И вскоре мой телефон начал постоянно вибрировать от бесконечного числа смс или постоянных звонков.

Ты избегаешь меня, котёнок? Не стоит...

Сегодня ты убежала от меня, но долго бегать не удастся.

Жду не дождусь, когда мой непокорный котёнок окажется у меня в руках.

От его посланий мне становилось страшно: в них чудился призрачный образ клетки, дверцы которой сомкнутся с громким лязгом за моей спиной. Надёжный, спокойный Кирилл, знакомый мне с детства, повернулся ко мне неизведанной, тёмной стороной Луны.

- И повезло же тебе, Катька, - завистливо вздыхала Тамара, - такого парня себе отхватила...

- Какого такого?

- Статный, красивый. Не как смазливая картинка, но всё равно... Перспективы какие - может после ухода дядьки с поста он займёт его место.

- И что с того?

- Я понять тебя не могу! Такое счастье привалило! Мне бы такого. Я бы ух...

- А как же Витёк, Тома?

- Витёк, - улыбается Тамара, - Витёк - синичка в руке, а ты себе журавля отхватила. Ещё и нос воротишь. Поругались вы с ним, что ли?..

Знала бы ты, Тома, какие полёты у этого журавля. Ей я не рассказывала. Потом, позднее, я всё же не выдержала и в двух словах описала, с чего вдруг заговорили о свадьбе и начали бурную подготовку к ней. Не знаю почему, но она так спокойно слушала, будто ничего ужасного не произошло. Будто насилие было дело привычным, рутинным. Все вокруг твердили о плюсах и выгоде нашего союза, а у меня было ощущение, будто меня готовят к похоронам. Вот сейчас уложат в гроб и заколотят крышку гвоздями...

Приготовления свадьбы и сама она, поставленная на широкую ногу, прошли для меня словно во сне. Я двигалась, словно заведённая механическая игрушка, ела и пила, не чувствуя вкусов и запахов. Зато отчётливо чувствовала его губы, впивающиеся в мои под громкие выкрики: "Горько!"

Какая ирония - мне на самом деле было горько. Было горько в начале и не стало ничуть слаще потом. Поначалу Кирилл пытался быть нежным и внимательным в его понимании. Но внутри меня что-то треснуло тогда, когда он взял меня силой. Треснуло и никак не хотело склеиваться обратно. Каждое прикосновение, даже самое аккуратное и волнующее отзывалось во мне какой-то болезненной дрожью и вызывало отторжение. Я не поверю в сказки, что можно полюбить своего насильника. У меня не получилось. Ни ради себя, ни ради сына, ни ради сохранения семейного союза...

Ты такая ледышка в постели, котёнок... Может, пора оттаивать?

Перестань лежать подо мной с таким жертвенным видом, давай, подвигай бёдрами...

Иди сюда, милая, есть работа для твоего ротика и язычка.

Не получая желаемого в полном объёме он злился. Недостаточно усердия, страсти и отдачи. Мало, мало, мало... Я была рада поздним срокам беременности и вынужденному кесареву сечению, после которого врачи запретили заниматься сексом на протяжении двух месяцев.

До рождения Саши я не воспринимала его как своего ребёнка. Свой собственный огромный живот казался чем-то чужеродным, а движения и толчки внутри - больше настораживали, чем умиляли меня. И даже когда он родился, то не была любовь с первого взгляда. Нет, не с первого взгляда и не с первого касания. Он постепенно приручал меня к себе. Настойчивым требовательным криком, крепкой хваткой маленький пальчиков, особенным младенческим запахом...

Едва нас выписали из роддома, всё своё внимание и любовь я сосредоточила на Саше. А Кирилл кружил вокруг хищным коршуном, выжидая момента, когда можно будет заполучить котёнка в своё единоличное пользование. Не выйдет. И да, не выходило. Появление детей в корне меняет жизнь. Иногда я задавалась вопросом, был бы наш брак счастливее, если бы Кирилл не был так напорист и упёрт в своей маниакальной одержимости? Стала бы клетка желанным местом пребывания для меня?.. И тут же сама себе отвечала - нет. Просто потому что он не умел быть иным. Он хотел много и сразу, злился, если не получал желаемого, не прекращал постоянного прессинга и желал контролировать все сферы жизни.

Саша рос, а я словно наоборот уменьшалась день ото дня. От меня самой уже мало что осталось. Иногда я чувствовала себя снегом, тающем на солнце. Ещё немного - и останется только грязноватая талая лужица. Я пыталась уходить к маме на день или полтора вместе с сыном, пыталась достучаться до неё, что не могу жить вот так. Но итог был один:

Бог терпел - и нам велел.

- Стерпится - слюбится.

- Семья должна быть полной...

И к концу дня приезжал Кирилл с неизменно мягкой улыбкой на пухлых губах:

- Я соскучился...

Нежно прижимал меня к себе и душил своей больной любовью, в которой со временем становилось всё больше яда и злости. Вскоре можно было передвигаться только по заданной им траектории, обязательно так, чтобы оправдать его ожидания.

Всё начало быстрее катиться под откос после трагической гибели моих родителей. У отца отказало сердце, когда он был за рулём и машина на полной скорости выехала на встречную прямо под огромный Камаз. Камазу - хоть бы что, а старенький Volkswagen разбился в лёпешку, лишив меня единственной опоры, на которую я могла рассчитывать. И после этого всё начало лететь под откос с космической скоростью. Словно со смерть родителей устранила сдерживающий фактор для Кирилла. Отношения между нами портились день ото дня. И разве могут быть здоровыми отношения тюремщика и заключённого?

Я поняла, что терпеть больше нельзя под Новый Год, когда к нам собралась куча его приятелей с со своими пассиями. Просторный дом, толпы народа, множество знакомых лиц, среди которых попадались даже те, кого и я могла бы назвать своими друзьями...

Я просто зашла в ванную комнату и обомлела - Кирилл обжимался с какой-то девушкой. Не просто обжимался, но уже переходил к более активным действиям - задрал платье и мял руками задницу. А та довольно льнула к крепкому телу, постанывая. Она обернулась, и моё удивление достигло невероятных размеров. Это была Тамара.

- Тома? - не поверив своим глазам, спросила я. Подруга смутилась, но самую малость, одёрнула вниз платье и без единого слова покинула ванную комнату.

- Давай без истерик, котёнок. Ты не уделяешь мне достаточно внимания, только и всего.

- Отлично. Значит, я избавлена от твоих поползновений  в мою сторону.

- Нет, - рассмеялся Кирилл, - твоя подруга уже не первый раз крутит своей жопой перед моим носом, почему бы не помять её немного. Так, быстрый трах, перекус перед основным блюдом. Которое всегда холодно. Но оно мне всё равно по вкусу.

- Этому не бывать.

- Ошибаешься.

Я на самом деле ошибалась. Кирилл доказал мне это той же ночью, беря меня жадно и исступлённо, до саднящей боли в промежности и синяков на запястьях. Но то было всего лишь скрытое за закрытыми дверьми нашей спальни. А днём... Днём заявилась Тамара, будто ни в чём не бывало. Поначалу я не хотела пускать её даже на порог, но потом передумала.

- Зачем пришла?

- Ты бы сама не заявилась ко мне. Гордость бы не позволила.

- Да, не позволила бы. А у тебя её нет совсем, если отираешься с чужим мужем и имеешь наглость заявляться к нам домой. Как ты могла, Тома? Ты же знаешь, что у нас с Кириллом и без того непростые отношения... Ты же знаешь, что..

- Может хватит, Катюш? Тебе не надоело обманывать саму себя? Ладно, допускаю, что тогда ты как цветочек-одуванчик постеснялась признаться, что тебе просто хотелось потрахаться, как всем нормальным людям. Прикрылась сказочкой о свершившемся насилии... А как залетела, так не знала куда деваться, да? Папочка помог свадебку устроить... Но сейчас-то можно не врать себе самой. А Кирилл мне всегда самой нравился. Непонятно только что он так в тебя вцепился... Но сейчас может быть что-то изменится?..

- Проваливай, Тома. Трахайся с ним сколько душе угодно, но не надо приходить и выливать на меня вёдра дерьма. Видеть тебя не желаю на пороге этого дома.

- Если я того захочу и Кирилл не будет против, я приду. А ты ещё и чаю мне нальёшь, улыбаясь. Потому что всё здесь принадлежит Кириллу, а ты - просто приложение.

Я открыла входную дверь и вытолкала "подругу", поражаясь открывшейся вдруг правде о ней. Никогда не знала, что она такая... А потом вдруг вспомнила, сколько раз она говорила о том, что мне повезло с браком, что Кирилл лучший из наших знакомых, кто мог бы достаться мне в мужья, что он - как журавль в небе. Неужели всё время она копила в себе вот это всё? А я отчасти сама виновата. Иногда откровенничала с ней, рассказывая, что не всё у нас ладно, что мне страшно и противно находиться ним в постели. Дооткровенничалась. Нет, я всё так же хотела покинуть стены дома Кирилла, но наивно полагала, что можно обойтись без грязи.

- Развода не будет, - заявил мне Кирилл, когда я сказала ему о желании разойтись.

- Почему?

- Я не хочу. Меня всё устраивает.

- Меня - нет.

- Когда ты уже полюбишь меня? - Кирилл крепко сжал мою талию, сажая на колени, - рано или поздно тебе надоест противиться и ты сдашься...

Нет. Не выйдет. Я пыталась примириться и проникнуться какими-то чувствами. Не ради себя, но ради сына. Чтобы он рос в полной семье. Но не смогла. И начала искать выход из клетки. Кирилл сам повесил замок и сам же дал мне ключ от него...

К тому времени я подавала документы, собираясь заочно поступать на второе высшее образование, на этот раз юридическое. Не потому что хотела сама, а потому что ОН так велел, говоря, что иметь одну степень бакалавра - не престижно. А у его жены всё должно соответствовать его высоким запросам.  Иногда я усмехалась - тирания отца сменилась тиранией мужа. Но именно это и позволило мне в конечном счёте избавиться от гнёта.

В университете я познакомилась с преподавателем. Немногим старше меня, всего на пару лет. Симпатичный большеглазый паренёк, как оказалось, жил неподалёку и вызвался мне помочь с поступлением. Я сразу поняла, что за его инициативой крылась заинтересованность мной, как женщиной. Он тоже был приятен мне. По крайней мере меня не трясло от случайного касания локтей или колен и общаться с ним было легко и приятно. Нужно было только попасться на глаза Кириллу вместе с этим парнем - только и всего. Зная привычку Кирилла возвращаться домой одним и тем же маршрутом в одно и то же время, всё устроилось довольно быстро. Просьба проводить меня до дома, рука на его локте, призывная улыбка и лёгкое касание бедром. И он уже тянется за объятиями и порцией поцелуев. Кирилл в тот день задержался всего лишь на несколько минут, а поцелуи уже успели перейти от лёгких и кокетливых к проникновенным, объятия стали откровеннее, и так приятно звенело в голове...

Дальнейшее происходило так стремительно, что слилось в один единый миг. Визг тормозов и матерная ругань, хлёсткая оплеуха. Парню досталось намного больше. Взбешенный Кирилл отмутузил парня так, что тот пару месяцев не мог даже вставать с кровати. Деньги заткнули возмущённую глотку его родственников. Разборка со мной переросла в безобразную сцену дома при его родственниках. Мне перепало столько презрения, сколько не выпадало никогда ранее. И всё-таки то была большая удача. Кирилл был настолько взбешен, что вытолкал меня из дома вместе с сыном поздним вечером, прорычав о разводе с "блядью". И злоба не отпускала его, подпитываемая разговорами его родственников, считавших меня недостойной их семьи. Спасибо большое им за это.

Бракоразводный процесс и жизнь после стали непростым испытанием. Даже на расстоянии он умудрялся пить мою кровь и изводить присутствием, никак не интересуясь при том своим сыном. А потом я решила уехать. Собрала всё самое необходимое, сняла все деньги, что мама с отцом собирали на "чёрный день" и сорвалась с места. Думая, что всё осталось позади...

Глава 18. Денис

В голове от услышанного пульсирует только одна мысль. Увижу этого мудака - забью насмерть. Катя дёргает руку на себя.

- Прости, сам не заметил, как сжал сильнее... Ты - смелая. Не побоялась отстоять себя и бросить всё.

- Смелая? Скорее наоборот, трусливая.

- Нет, ты... Чёрт. И этот поступок ты назвала "изменой"?

- Кирилл подумал, что за увиденным стояло нечто большое. И я не стала его разубеждать. Так было проще. И я не смелая. Ни капли. Была бы смелая - ещё в самом начале отстояла бы свою точку зрения и не шла бы на поводу у других...

- Как бы ты поступила тогда?

- Честно не знаю. Сейчас я не представляю своей жизни без Сашки. А он не появился бы без всего этого. Всё так сложно, переплелось в один клубок и не знаешь, за какую ниточку дёрнуть, чтобы распутать его.

- У тебя получится. Только не надо отталкивать тех, кто хочет помочь.

- Мне сложно довериться. Я не считаю тебя кем-то вроде бывшего мужа, но знаю совсем недавно. Я только начала свободно дышать и мне ни к чему сейчас эмоциональные американские горки.

- Хорошо, я тебя понял. Пока мы с тобой сидели и разговаривали, на улице стало ощутимо холоднее.  Пойдём, я провожу тебя до квартиры.

- Значит, мир?

- Мир, - улыбаюсь я, - мне незачем с тобой воевать. Чем планируешь заниматься завтра?

- Ничем особенным. Всё как всегда - Сашку в сад, я - на работу.

- Может, уйдёшь немного пораньше?

- Завтра у меня и без того короткий день, до четырёх. Куда уж раньше?

- Отлично. Я заеду за тобой к ателье.

- Зачем?

- Не скажу, иначе это не станет сюрпризом. И лучше тебе прийти на работу в джинсах.

- Ладно, - соглашается она, стоя уже у самой двери. Не могу удержаться от того, чтобы обнять её напоследок. Осторожно и легко. Сердце пропускает удар, когда в ответ её руки ложатся на плечи, а щеки мягко касаются губы.

- Спокойной ночи, Денис.

- Ты уснёшь? Не станешь маяться?

- Теперь - да, мне стало чуточку легче. Правда. Иди, уже поздно.

Уже упорхнула из моих рук и скользнула за дверь. Лёгкая и неуловимая, как синичка. Спи, а мне так просто не уснуть. Штормит и швыряет с ужасающей силой о стены собственной черепной коробки. Всё не укладывается в голове, через что пришлось пройти Кате и как только хватило сил выстоять. Удары судьбы один за другим. Чёрт, она настоящий боец, не сдаётся и тащит всё, как может...

Посмотрел на свою жизнь в последние полтора года и так стрёмно стало, что я, мужик двадцати семи лет, прозябал в норе вместо того, чтобы делать хоть что-то. Купался в жалости к себе и своей загубленной спортивной карьере, неудавшихся отношениях. Сидел в вязкой топи и, ничего не делая, тонул всё глубже. Если и существует подходящий момент начать менять что-то в своей жизни, то, кажется, что это он. Нужно отрезать и выкинуть тот давно сгнивший кусок лишней, пятой конечности, цепляющийся за все кочки и мешающий жить дальше.

* * *

На следующий день я выгоняю байк из гаража и заезжаю за Катей в то ателье, где она работает. Приехал чуть раньше, дожидаюсь её на стоянке у торгового дома, ловлю на себе заинтересованные и откровенно кокетливые взгляды девиц. Парочка особо смелых "красоток" даже бросают парочку шуток издалека, надувая губы. Тоже мне, соблазнительницы. Шли бы лесом в ряд по трое... Наконец, Катя появляется.

- Привет. Послушная девочка, - улыбаюсь я, - оглядывая её фигурку, затянутую в узкие сине-голубые джинсы и белую футболку. Через руку перекинута лёгкая кожаная куртка.

Катя подходит и восхищенно оглядывает мотоцикл.

- Ого, какой. Я не специалист, не знаю совершенно ничего о мотоциклах. Но чисто внешне впечатляет. У мальчишек свои игрушки, да?

- Да, ты права. Это и есть игрушка по большей части. Маленькая прихоть.

Катя обходит стороной мотоцикл и улыбается, глядя на меня.

- Ничего себе маленькая... И кто ты, когда рассекаешь на нём? Король ночных дорог?

- Он почти полтора года стоял в гараже без дела, мне на него даже смотреть тошно было. Не тянуло совершенно к нему. Не гонял до недавних пор. Вот буквально в этом месяце выгнал его, чтобы проветриться. Я люблю ездить ночью. Но у тебя же Санька, ты бы ни за что не согласилась оставить его одного.

- Конечно, нет. Не на кого оставить.

- А если бы было?

- Не знаю. В этом городе у меня своих родных, кроме тётки, нет. А чужим людям, наёмным няням я не доверяю.

- С тёткой у тебя не особо близкие отношения?

- Нет, мы-то виделись всего пару раз в жизни до того, как я сюда переехала.

- Садись, - хлопаю я по сиденью, - попробуешь себя за рулём.

- Нет, ты что? Я не самоубийца.

Я же не предлагаю тебе сразу стартовать. Байк стоит и пока никуда не едет, просто присядь.

Я тяну её за руку, не могу удержаться от смеха, глядя на её смущающееся лицо и какой-то блеск в глазах. Она залезает на сиденье и тянется к рулю. Я аккуратно снимаю байк с подножки.

- Нет, не надо...

- Глупышка, я же держу байк. Ты не упадёшь, не бойся.

- И всё равно тяжелый. Я бы не удержала...

- Тебе и не надо. За меня будешь держаться. Готова прокатиться с ветерком?

- С тобой - да.

- Держи, - я надеваю ей на голову мотоциклетный шлем, - я сам застегну его. У тебя с первого раза не получится... Ну как, поехали?

Катя усаживается позади меня и крепко хватается за торс руками, согласно кивает головой.

Мгновение - и мотоцикл плавно начинает ехать прочь. Я бы стартанул с большей скоростью, но не хочу, чтобы моя синичка струхнула и отказалась от поездки.

Про себя я называю её именно так "моя синичка". Кто-то бы усмехнулся, сказав, что слово "моя" сейчас явно лишнее, но мне плевать. Приятно думать и катать на языке эти пару слов, и всё тут. Не отпускает ничуть, затягивает всё глубже. В особенности сейчас, когда её тонкие пальцы переплетены на моём прессе. Становится так приятно и легко где-то внутри, словно мы уже превысили допустимую скорость, хотя еще находимся в черте города и плетёмся согласно установленному скоростному режиму.

Но едва мы выезжаем за город, на трассу, я позволяю байку разогнаться как следует. Катя крепче прижимается ко мне: не только руками, но и всем телом, касается бёдрами. Приятный жар стройного тела чувствуется даже через наши джинсы. Кажется, она что-то спрашивает, но в шлеме слышен только свист ветра, шорох шин о дорогу и шум двигателя. Быстрее и быстрее,  распластавшись корпусом на байке и превратившись в стрелу, устремлённую только вперёд. На поворотах байк кренится набок и объятия становятся крепче. Готов поспорить, что она зажмуривает глаза на особо крутых поворотах. От скоростной езды и близости Кати захватывает дух. Давно не испытывал такого удовольствия от поездки. А как здорово было бы ночью...

Но я рад и тому, что имеется. Чертовски приятно!.. Наконец, я решаю сбавить скорость и остановиться на обочине, чтобы дать возможность Кате перевести дух. Потому что её сердце колотится как сумасшедшее. Сбавляю скорость и еще некоторое время еду по степному бездорожью, останавливаясь подальше от автомобильной трассы. Катя осторожно слезает с байка, но не отпускает его, держится рукой, словно боится упасть.

- Эй, ты чего? Укачало, что ли?

- Не знаю, - улыбается она, - боюсь, что упаду, если не буду держаться за что-нибудь.

Я скидываю кожанку на землю и крепко хватаю Катя за руку.

- Держись за меня, я не отпущу.

Её лицо чуть розовеет после моих слов. Моё предложение кажется ей двусмысленным. Таково оно и на самом деле. Не отпустил бы ни так, ни этак. Катя садится рядом со мной на куртке, вытягивает вперёд ноги.

- Спасибо тебе.

- За что? - удивляюсь я.

- Давно не испытывала чего-то подобного. И страшно, и весело, и дух захватывает...

- Адреналин взыграл в крови. Такие ощущения необходимы. Тогда словно просыпаешься и начинаешь на всё смотреть иначе.

- И часто тебя так накрывает волной адреналина?

- Нет же... Говорил же, что в последнее время я плыл по течению, как та резиновая калоша. Куда несло, туда и направлялся.

Катя пристально смотрит на меня сбоку:

- Честно? Вот не верю твоим словам, хоть тресни. Ты кажешься другим.

- Каким же?

- Ну... Настырным, полным сил и энергии.

- Настырный, потому что к тебе прицепился, словно клещ, да?

Она смеётся:

- Отчасти из-за этого, да... Но и без того ты производишь другое впечатление. Не такое, как ты сам о себе рассказываешь. Может, ты просто на комплимент напрашиваешься, Денис?

- Ладно-ладно, - поднимаю я руки вверх, - сдаюсь, ты уложила меня в первом же раунде первоклассным нокаутом. Хочу комплиментов и внимания.

Самому смешно, гогочу в полный голос так, что слёзы наворачиваются.

- Нет, в самом деле. Я же не неандерталец, которому нужен только угол в пещере и кусок мяса...

- Ха-ха, для неандертальца ты слишком симпатичный и внимательный.

- Вот, напросился. Спрашивать, на самом ли деле ты так считаешь или говоришь из вежливости, я не стану. Это будет уже перебор, да?

- Самую малость, Денис, - смеётся Катя, - нет, мне на самом деле кажется, что ты на себя наговариваешь.

- Просто ты меня не видела с другой стороны. Я же как крот зарылся в свою нору и сидел там безвылазно. Вот только недавно очнулся, когда тебя встретил.

После моих слов повисает тишина. Катя отвернула лицо, смотря в другую сторону, и я могу только гадать, какое написано на нём выражение. Зато её рука лежит так близко от моей, что остаётся лишь около десяти сантиметров между ними. Я тяну за запястье и прячу её ладошку между своими.

- У тебя уже зажили костяшки, - она легонько касается кончиками пальцев сбитых ранее костяшек.

- Да, на мне всё заживает, как на собаке.

И вдруг изнутри колет едкое замечание - не всё, далеко не всё. Я стараюсь отогнать мрачные мысли прочь, встаю:

- Поехали ещё прокатимся, пока время есть? Тебе потом за Санькой идти, и в парк успеть надо.

- В какой парк?

- В обыкновенный. Сегодня - я бездельник, хочу заниматься ничегонеделаньем и приглашаю вас присоединиться ко мне.

- Погода хорошая, почему бы и нет? - легко соглашается Катя.

- Я знаю место, где продают самую вкусную сладкую вату на свете.

- Так уж и самую вкусную? - недоверчиво спрашивает Катя.

- Могу поспорить, - наши руки все ещё держатся вместе, - на поцелуй? Жаль, разбить некому...

- Верю на слово, - она ловко уходит от вопроса, но хотя бы не шарахается в сторону и не злится на меня.

Глава 19.

Я уже забыла, каково это - веселиться и дурачиться просто так, не думая ни о чём. А Денис уже второй раз утягивает меня за собой. Куда-то вверх. Заставляет едва ли не силой поворачиваться спиной к неурядицам и плевать на плохое настроение. Кто-то любит утверждать, что мы сами создаём себе настроение каждый день. Якобы ты сам выбираешь, на что обращать внимание, а на что - нет. Если есть на свете такие личности - то я очень рада за них, потому что у меня так не получается. Мне нужна рука и плечо, на которые можно было бы опереться, чтобы отойти от края глубокой ямы и заставить себя смотреть не себе под ноги, а выше, туда, где живут наши сладкие мечты. Ты сильная и смелая, заявил Денис, но мне так не кажется. Я иногда кажусь себе тенью, запуганной и едва заметной, еле-еле барахтающейся на поверхности реальности. Но сегодня от этой бледной тени не остаётся и следа - смеха и радости так много, что они заполняют мои вены вместо крови, текут по ним и приятно щекочут изнутри.

- Давай ещё на одну карусель, - тянет меня Денис. Санька давно уже оккупировал плечи парня и сидит там с довольным видом, поглядывая на меня сверху.

- Нет, с меня хватит. У меня уже голова кружится. Я идти потом не смогу.

- Я тебя понесу, - беззаботно улыбается Денис, подталкивая меня в сторону "Вихря".

- О нет, у тебя уже есть один пассажир. Второго ты не потянешь...

- А вот это ты зря сказала, - усмехается Денис. В зеленоватых глазах загораются весёлые искорки.

- Нет-нет, не надо воплощать в жизнь свои безумные идеи!

- Не такая уж она и безумная. Правда, придётся перекинуть тебя через плечо.

- Как мешок? - фыркаю я.

- Как добычу. Добычу пещерного человека...

- Ох нет, спасибо. Мне цивилизованный Денис нравится гораздо больше. Тот, который обещал самую вкусную сладкую вату...

- Да! - радостно вопит Саша и хлопает ладошками по голове Дениса.

- Саша, не надо так делать. Денису больно, - укоризненно произношу я.

- Не, не больно, - возражает Денис, и Санька довольно стучит по его голове, приговаривая при этом:

- Бам-бам-бам, ба-ра-бан! Бам-бам-бам, ба-ра-бан!

- Ты мне всё воспитание срываешь, Денис, - шучу я, всё же выглядит картина довольно забавно, наверное, детки в садике учили сегодня музыкальные инструменты...

- Ага, а я в роли барабана. Ладно, не хочешь на карусель, пойдём за ватой. Санька, давай рули.

- Куда?

- Не знаю. Ты высоко сидишь, тебе виднее, где делают сладкую вату.

Саша вертит головой по сторонам, потом хватает пару прядей волос Дениса в ладошки и дёргает.

- Ох! Вот точно надо подстричься...

- Так, Саша, не безобразничай. Зачем так сильно дёргаешь Дениса за волосы?

Саша насупился, но я знаю, что это ненадолго. Он отходчив, через пару минут будет снова сидеть, словно ни в чём бывало. А вообще я заметила, что Санька больше озорничает, когда Денис рядом,  ведёт себя хоть чуточку, но по-другому. Ему не хватает "папы", который и при совместном проживании нечасто играл с малышом, больше из соображений "надо", но никак не "хочу".

Мне нравится смотреть на то, как Санька играет с Денисом, как сам Денис преображается рядом с малышом. Идиллическая картина. В голове мелькает мысль, что вот так и должна выглядеть иллюстрация "отец и сын". Господи, в какие дали меня несёт? Я смущаюсь, словно Денис обладает способностью заглянуть мне в голову и прочесть мои мысли.

- Держи, ты должна слопать всё.

Денис протягивает мне палочку с огромным шаром сахарной ваты нежно-розового цвета. Санька выбрал себе вату салатового цвета, придирчиво изучив перед тем все остальные цвета. У Дениса - желтый шар. Все втроём мы словно светофор, только цвета чуточку мягче. Сашка уже весь перепачкался в липком. Стоит ему отереть ладошки - и он нарочно лезет пятерней в сладкую вату, довольно гогоча.

- Маленький баловень!.. Не облизывай пальцы, - Сашка смотрит на меня и показывает мне язык, - Останешься без мультиков сегодня вечером.

- У меня есть телевизор, - тоном заговорщика произносит Денис и Сашка заявляет, что будет смотреть их у Дениса. Ладно, стоит признать, что непосредственность Дениса сыграла своё дело и сейчас эти двое словно друзья - не разлей вода. Не могу удержаться от улыбки, глядя на них. Сашка отрывает от своего шара кусок ваты и пытается прилепить Денису на нос. А тот довольно смеётся и даёт себя использовать маленькому разбойнику.

Я отвлекаюсь на телефонный звонок с какого-то номера и сбрасываю сразу же, услышав знакомое до боли:

- Привёт, Котёнок...

И надо же было ему появиться вновь, словно чёрт из табакерки, и привести за собой чёрные грозовые тучи.

- Что такое? - спрашивает Денис, безошибочно считывая эмоции с моего лица.

Я отрицательно качаю головой, ставя телефон на беззвучный режим, потому что за одним звонком следует второй...

- Может, с ним поговорить как следует?

- В случае с ним разговоры не работают, Денис.

- Я знаю беспроигрышный вариант, - усмехается Денис.

Короткий вибро-сигнал, приходит смс. Видна часть текста, вроде без оскорблений и матов. Я колеблюсь всего мгновение перед тем, как открыть смс.

"Возьми трубку, пожалуйста. Мне очень нужно с тобой поговорить. Михаил умер. Прошу ответь мне"

Вновь входящий звонок и на этот раз я принимаю вызов.

- Привет, Кирилл. Прими мои соболезнования. Сердце?

- Да, котёнок. Утром ещё был в реанимации, но сейчас отказало. Позвонили буквально несколько минут назад.

- Мне жаль, - произношу я. Не потому что так принято, но потому что на самом деле мне жаль. Я знаю, как близок был Кирилл со своим дядей, и что он считал его одним из самых близких людей. Я знаю, каково это - вдруг остаться без своих родных. Мне знакомо чувство потерянности и безысходности, овладевающие тобой в такие моменты. Голос Кирилла на самом деле звучит подавленно и немного растерянно. Михаил наблюдался у кардиолога, но никто не думал, что проблема нагрянет вот так неожиданно.

- Мне надо лететь. Устраивать там всё, навряд ли Таня, его жена сейчас в состоянии предпринять хотя бы что-то.

Я не успеваю ничего сказать, как он произносит:

- Я узнавал в аэропорту, на завтра есть рейсы. Ты полетишь со мной? Ты и Саша?

- Что? Нет, с чего ты взял... Я не могу.

- Почему? Ты же не чужой человек, котёнок. Побудешь со мной в непростое время?

- Потому что я не чувствую себя частью твоей семьи, Кирилл. Я знаю, что вы были близки и мне на самом деле жаль, но мы с сыном никуда не полетим.

- Почему ты упрямишься? Ты держишь на меня зло? Я знаю, что бываю резок. Прости, котёнок.

Мне становится немного смешно от его вопроса, я усмехаюсь.

- Кирилл, ты опоздал с извинениями на несколько лет. И одним "прости" ничего не склеить.

- Нет, ты не понимаешь. Всё будет совсем по-другому, мы начнём всё заново.

- Кирилл, смерть Михаила для тебя всего лишь повод позвонить мне и настаивать на своём? Ты неисправим. Я позвоню Тане, поговорю с ней. Но никуда с тобой не полечу.

- Может, тебе нужно время? Давай, я куплю билеты, а ты подумаешь? До завтра еще есть время.

- Мне не нужно время, чтобы обдумать твоё предложение. Ответ будет такой же - нет.

Кирилл ругается матом и сбрасывает звонок. Денис неотрывно смотрит на меня, поза выдает напряжение. Всё это время он прислушивался к разговору, и сейчас в его глазах читается вопрос.

- Умер его дядька , - поясняю я, - Кирилл хотел, чтобы мы прилетели вместе на похороны.

- Он на полном серьезе думал, что после всего ты захочешь полететь?

- У него в голове свои особенные тараканы.

Настроение немного потускнело, но глядя на веселого Сашку, я решаю отбросить дурные мысли из головы. Им там не место. И я не хочу портить такой хороший день мыслями о прошлом.

Глава 20

Мы возвращаемся домой только около десяти часов вечера. Ноги приятно гудят после долгой прогулки, даже неугомонный Сашка устал и немного капризничает. Он тянет мою руку и хныкает.

- Наверное, топать устал, - Денис протягивает руки и поднимает Сашку. Тот послушно обхватывает его ручонками за шею и затихает.

- Мне кажется, даже у этого парня села батарейка, - смеётся Денис, - в детях столько энергии! Куда только с возрастом запал пропадает?

- Мы перестаём удивляться обыкновенным вещам, только и всего, - пожимаю плечами я, - а дети смотрят на мир совсем по-другому. У них даже самое простое действие вызывает бурю восторга.

- Значит, надо оставаться ребёнком где-то там.

- Ага, и видеть в контурах шляпы - удава, который проглотил слона.

Денис недоумевающе смотрит на меня, я отмахиваюсь:

- Не обращай внимания.

- Нет, погоди. Мне интересно, что ты имела в виду?

- Да ничего особенного. Книжка есть такая, "Маленький принц". Кажется, лежит дома где-то на полке. Покажу, сам поймёшь что к чему.

- Аааа... Ну извини, тут я проигрываю тебе по очкам. Я не особо любил читать. Сначала балду гонял и железки крутил, потом спортом увлёкся. Вернее, меня увлекли. Так что я не начитанный. Самый настоящий пещерный человек.

Я смеюсь:

- Тебе нравится твоё новое амплуа "дикаря"?

- Ага. Брутален, необучен и волосат. Как дойду до нужной стадии, сразу начну нравиться всем окружающим девушкам. Тебе в том числе. Ещё ревновать меня будешь...

Я закатываю глаза:

- Ты неисправим.

- Возможно. Но зато ты улыбаешься моей шутке. А в каждой шутке есть доля правды...

- И какая доля правды в твоей шутке?

- Не скажу. Должна же быть какая-то интрига. Я и без того перед тобой, как открытая книга. Только ты не хочешь меня читать.

Я открываю дверь квартиры, пропускаю Дениса вперёд. Он легонько стучит Сашку по спине, но тот и не думает расцеплять объятий.

- Он уснул. Маленький разбойник, - ласково глажу сына по голове и целую в макушку, запоздало понимая, что оказываюсь чересчур близко и от Дениса. В нос врывается свежий, мятный аромат его парфюма, запах улицы, солнца и сладкой ваты. У сегодняшнего дня именно такой аромат - невозможное, но такое манящее сочетание. Я силой заставляю себя отступить назад:

- Надо положить Саньку на диван, пусть спит.

- Хорошо, - Денис стягивает кеды с ног и идёт в зал.

- Подожди немного, я расстелю ему.

В два счёта накрываю диван, стелю подушку и одеяло. Сашка устал настолько, что не просыпается даже когда я стягиваю с него одежду и обувь. Лишь сонно переворачивается носом к стенке и спит дальше. Складываю одежду сына, мельком поглядывая на Дениса. Тот с улыбкой смотрит на Саньку, тихо говоря мне:

- Такой смешной. Он губы во сне поджимает, как ты, когда чем-то недовольна...

- Вот как?

- Да... В нём много от тебя.

- Всегда казалось, что наоборот. Маленькая копия Кирилла.

- Ну может внешне... А вот со стороны смотришь и замечаешь жесты, мимику. Некоторые движения точь-в-точь как у тебя.

Он выходит из зала вслед за мной и останавливается в коридоре.

- Сегодня был замечательный день. Давно я не чувствовала себя так легко. Спасибо тебе, Денис.

- Не благодари. Это я должен тебе спасибо сказать.

- Мне-то за что?

- Есть за что... Сама знаешь.

Он запускает руку в волосы, откидывая их назад.

- Чёрт, похоже пора стричься. Я оброс как дикобраз.

- Не надо, мне нравится, - слова вылетают быстрее, чем я могла бы их задержать.

Денис довольно улыбается.

- Может, скажешь, что ещё тебе нравится, а я буду соответствовать этому образцу?

- Не стоит, лучше будь самим собой.

- Таким же навязчивым? И ты не будешь меня гнать? Если так, то... Блин, я стою перед тобой и тупо ищу повод задержаться ещё немного...

Я улыбаюсь:

- Кажется, ты хотел посмотреть на шляпу, которая на  самом деле - удав, заглотивший слона?

Я без труда нахожу книгу на полке в зале. Денис открывает детскую книжку и разглядывает иллюстрации:

- Хм, ловко. Ладно, я почитаю её, не против?

Он прячет книжку в карман куртки.

- Но скорость чтения у меня как у черепахи, так что...

- И ты должен мне историю. Кто-то хвастался, что открыт, как книга? И не хочешь рассказывать о себе и своём увлечении спортом.

- Да нечего рассказывать, Катюш. Я всё просрал. Просто, но феерично.

- Не хочешь рассказывать? Тогда тебе действительно лучше отправляться к себе.

Денис шагает ко мне так быстро, что поневоле я шагаю назад, к стене.

- Это шантаж?

- Это повод, который ты ищешь, чтобы задержаться ещё ненадолго,- отвечаю я, стараясь не смотреть на его губы и не думать о том, что он опять непозволительно близко от меня.

- Ты из меня верёвки вьёшь, синичка, - усмехается Денис, отступая назад.

Синичка? Необыкновенное прозвище. Кому-то покажется глупым, но мне приятно ласкает слух то, как его произносит Денис. Тихо и нежно, чуть растягивая гласные.

- Почему синичка? - я отворачиваюсь к плите, включая электрический чайник, чтобы Денис не видел, как полыхнуло лицо краской от его ласковых слов.

- Не знаю, просто в голове проскочило. Такая же маленькая, хрупкая и чуть что - порхаешь прочь.

- Опять обо мне? Хочу послушать тебя...

- Честно? Нечего даже рассказывать... Я раньше ничем не увлекался, сначала бегал по улице среди прочей шпаны, потом пошли развлечения - посерьёзнее. Ну как посерьёзнее, от нефиг делать что только не учудишь. Показываешь, насколько ты крут перед такими же сопляками, как ты сам. Приглядывать и воспитывать особо не кому - мамка от менингита сгорела, когда я еще совсем мелкий был, как твой Санька. Папаша благополучно умыл руки, так что я на попечении бабки своей остался. Но она уже совсем старенькая была, так что ни урезонить меня не могла, ни ходить и выслушивать жалобы учителей. Потом как-то раз в драку уличную влез с другом, уже не помню из-за чего. Нас всего двое против четверых. Но отбились, а после ко мне мужик подошёл, представился тренером, предложил ходить в спортзал и боксом заниматься.

- Сила у тебя дурная, осталось только удар правильно поставить.

Я бы так никуда не пошёл, если бы тот же друг меня на "слабо" не взял. Но первое время ходил, не усердствуя, спустя рукава. Тренер меня едва ли матом за то крыл, потому что видел во мне потенциал. Вот только сам я во вкус ещё не вошёл. Всё изменилось с первой победой. Она мне на удивление легко далась, но чувство восторга, адреналин долго ещё не отпускали. Вот тогда я уже втянулся. Ощущение победы ни с чем не сравнимо. Один раз попробуешь - потом как наркоман, хочется ещё и ещё...

Вот так в гору дело и пошло - год от года, один бой, второй, третий... Соревнования, выезды, показательные выступления... Дошло дело и до титулов. И начались разговоры о переезде в столицу. Даже менеджер свой появился. Ха, я и менеджер... Однако, как бы я не смеялся, не веря в происходящее, перебраться на время пришлось. Закрутилось хорошо всё - легко и быстро. Менеджер уговорил участвовать в поединках частных. Приглашали выступать на открытии какого-нибудь крупного комплекса торгового. Деньги, слава... Вокруг сразу столько много знакомых, приятелей, девушек начало вертеться - всех не сосчитаешь. Особенно девушки. Одна другой краше: мордашки, фигурки, каблучки... Они все мне на одно лицо казались. Пока вдруг с одной случайно не столкнулся. Я тогда на поединке должен был участвовать в частном порядке, а она там ленточку перерезала, как победительница какого-то конкурса красоты. Вот тогда меня как будто к стенке припёрло. Не могу сказать, чем Ирина меня взяла - с виду такое же лицо однотипное, как будто их всех на одном станке вытачивали. Но она с таким видом ходила, будто действительно королева. У меня таких, как она, никогда не было. Потому захотелось похвастаться, что ли? Вроде кубка победителя с флагом в руках. Посмотрите, что у меня есть... Короче, мы с ней сошлись. И даже будто всё серьёзно было, до тех пор, пока у меня бабушка не умерла и пришлось сюда обратно возвращаться. Эта королева сначала ехать не хотела, в "тьму-тараканию", запросы у неё были иного рода. Но потом всё же сдалась и прилетела со мной. Я как болван с ней по городу родному гулял, рассказывал о себе и своем детстве, что здесь провёл. Всё-таки соскучился по родным местам, до самой поздней ночи вместе с ней шатался. На одной из улиц вдруг наткнулся на то, как несколько парней одного подростка мутузят, толпой. Ирина сразу меня прочь потянула, мол, не наше дело, давай мимо пройдём. Но мне что-то мешало пройти мимо, сделав вид, будто ничего не видел. Короче, кинулся я на подмогу. Вроде бы раскидал по сторонам. Потом вдруг обернулся и трубой по морде получил, как только глаз не выбили. И сверху черепушки пару раз приложили. Спаситель, одним словом. Отметил возвращение в родные края, лёжа в больнице с сотрясением мозга. Как только пришёл в себя, вернулся, возобновил тренировки. Но время от времени один глаз начинал плохо видеть. Вдруг пропадает на время часть зрения, или тёмные пятна появляются. Потом нормально всё становится. Я отмахнулся от первых признаков. Ерунда. Не с таким справлялся. После некоторых поединков даже голову оторвать от подушки трудно, а тут - фигня... Оказалось, что не фигня, когда просрал бой за титул. Сначала потемнело всё, потом пропустил пару ударов и упал от нокаута. С одной стороны глаз всё так же почти не видел. Вот только тогда я соизволил забить тревогу. Оказалось - отслойка сетчатки и требуется операция. После операции врач заявил, что высок риск повторного разрыва и слепоты, потому о продолжении карьеры не может быть и речи. Прямое попадание в глаз -  и привет, кот Базилио...

А еще оказалось, что нельзя хапать контракты все подряд, потому что маленькими буковками прописана неустойка по каждому из них. И практически все средства улетели, как дым - в трубу. Была звезда спорта со средствами - остался почти инвалид. А от всего, что было, остались только дорогие аксессуары и модная игрушка - байк Yamaha... К тому же королевы моей след простыл - сразу вещички собрала и махнула хвостом перед носом:

- Я не держусь за неудачников.

Так что вторично вернулся я в родной город, как говорится, не со щитом, но на щите. Вот и вся история, Синичка. Скучная, ничего особенного.

Глава 21. Денис

Я меряю шагами тесное пространство кухоньки, вставая у окна. Интересно, что скажет Катя?

- Ты жалеешь, что вмешался в ту драку?

- Честно? Не знаю даже. С одной стороны - нет. Кто знает, может того паренька и насмерть бы забили, если бы я не вмешался. Но с другой стороны - вот так, по глупости потерять всё... Неоднозначная ситуация.

- Знаешь, Денис. Я раньше думала, что было бы, если бы я тогда не поехала с подругой. Возможно, всё было бы лучше и радужнее, но без Саньки. А сейчас я понимаю, что если бы предложили выбор, осознанный, то, зная наверняка, что и как будет в дальнейшем, я бы не смогла отказаться от того, что есть сейчас. Оно такое неопределённое - это сейчас, хрупкое и ненадёжное. Но оно - есть...

- Есть-то оно есть, но не отменяет факта, что вдруг перед тобой выросла стена и её не обойти.

Катя встаёт и пихает меня локтём:

- Подвинься... Мне тоже нравится смотреть, как в темноте загораются жёлтым светом окна. Сразу становится уютнее. И если в это время находишься на улице, тянет домой.

- Да, ты права...

Мне приятно чувствовать боком едва ощутимое тепло её тела и поглядывать на русые, завивающиеся волосы.

- О чём ты больше всего жалеешь? Из того, что потерял? Карьера, деньги или... девушка?

Слово девушка она произносит с лёгкой запинкой, словно нехотя.

- Девушка - херня. Она вроде приза была, похвастаться, что я, такой простодыра, себе замутил королеву красоты, и только.

- Деньги? - спрашивает Катя.

- Никто от денег не откажется, конечно... Но нет, меня огорчало, что спортом больше не могу заниматься.

- Огорчало или до сих пор огорчает?

- Не переболел, признаюсь. Иногда царапает изнутри, особенно шуточки все эти, намёки, мол, ты же звезда...

- А на меня ты не обижаешься?

Я даже развернулся, изумлённо глядя на неё.

- На тебя-то за что?

- Я же тоже как-то пошутила, что у тебя всё в прошлом. Наверное, тебя это задело?

- Нет, глупышка. На тебя не обижаюсь. Не могу, даже когда метлой от себя гонишь - не могу долго губы дуть.

- А с чего ты решил, что тебе путь в спорт заказан? Можно же и тренером стать...

- Ага, и кому я нужен?

- Детей тренируй. С Санькой у тебя хорошо получилось общий язык найти. Он с тобой совсем другой, более открытый и озорной. Мне кажется, что у тебя всё получится.

- Спасибо за веру в меня. Нет, правда... Спасибо. Я больше не унылая калоша, плывущая по течению. Может, и получится что-то путное из меня, кто его знает.

- Обязательно получится.

Катя смотрит на меня с лёгкой улыбкой, спокойная и доверчивая, не дёргается от того, что соприкасаемся локтями. Привыкает? Хотелось бы...

Вдруг свет на кухне гаснет.

- Ой. Лампочка перегорела? - вздрагивает Катя.

- Не знаю, но в коридоре тоже свет не горит. Похоже во всей коробке выключило. В доме напротив тоже темень непроглядная.

Катя протягивает руку, касаясь меня.

- Чёрт, не люблю, когда так темно. Сразу теряешь ориентиры.

Я обхватываю её плечи руками:

- Ничего, скоро глаза к темноте привыкнут...

Кожа под ладонями нежная и гладкая, большие пальцы оглаживают тонкие, выступающие ключицы. От её близости и без того всегда с тормозов срывает, а сейчас, в темноте, когда виден лишь едва заметный силуэт - тем более. Я резко прижимаю её к себе, подхватываю на руки и сажаю на подоконник. Она инстинктивно цепляется за мои плечи с лёгким вскриком от неожиданности. Плевать, получу от ворот поворот или нет - хочу поцеловать её, и всё тут. Обхватываю шею сзади и прижимаюсь к губам. Мягкие, тёплые, чуть приоткрытые. Вбираю их в себя, пробуя на вкус: нежность напополам с робкой надеждой. Чудный микс, рождающийся под напором моего поцелуя. Мне кажется или она целует меня в ответ? Я не брежу наяву? Может, я сплю и мне всё это снится: её руки у меня на плечах, цепляющиеся за футболку, губы, охотно касающиеся моих, частое дыхание? Я провожу языком по самой кромке губ, медленно очерчиваю контуры, слыша, как она глубоко вдыхает через рот и движется навстречу всем телом.

Синичка моя. Дрожит под моими руками и охотно даёт себя поцеловать, приглашающе распахивая свой ротик, куда немедленно устремляется мой язык. В голове оглушительно стучит ритм сердцебиения, словно молотом по наковальне. Хочется ещё и ещё, больше и откровеннее. Её язычок сталкивается с моим и кружит, словно в ритуальном танце перед ликом древних божеств. И за один такой поцелуй я готов принести себя в жертву на их алтарь. Только не отдаляйся, пожалуйста...

Она словно слышит мою просьбу и подчиняется той страсти, что бушует сейчас между нами. Поцелуй уже перерос в нечто большее - каждое движение её язычка внутри моего рта невероятно соблазнительно. Быстро и глубоко - чистый секс, вот что это такое. А губы ласкаются мягко  и нежно, словно извиняются за неприкрытый эротизм всего остального: и частого дыхания, и дрожи тела. Мои руки стискивают её грудь через ткань лёгкого платья. Под ним - лишь тонкий, кружевной бюстгальтер, не мешающий наслаждаться теплом кожи, чувствующимся через ткань.

Я  жадно мну её грудь и едва не стону от напряжения в паху. Член напряжён так, что больно врезается в грубую ткань джинсов. Мне хватило всего первых нескольких касаний её губ, чтобы завестись. Но сейчас возбуждение острое и предельное. Кажется, еще немного и я спущу себе в штаны, как неумелый подросток. Остановиться? Ни за что! Мои руки спускаются ниже и стискивают тонкую талию на несколько мгновений, перед тем, как скользнуть ещё ниже и сжать попку, вынуждая Катю толкнуться бёдрами вперёд. На самый край. Вперёд, упершись в мой торс, и развести бёдра. Непроизвольно и так естественно. Чёрт. Я отрываюсь от её рта и целую шею, осторожно лаская губами и языком тонкую, чувствительную кожу. Мягкий стон вырывается из её губ, когда язык касается впадинки над ключицей. Усиливается, когда язык щекочет мочку уха.

- Денис, постой, - просит она, но следом раздаётся еще один еле слышный стон.

Одной рукой я всё ещё сжимаю попку, мну кожу пальцами, оглаживаю её перед тем, как стиснуть сильнее. А правая рука проникла под подол платья. Я провожу кончиками пальцев по внутренней стороне бедра. Чуть выше и левее - оглаживаю кружево трусиков. Со свистом втягиваю воздух сквозь зубы - сорвать последнюю преграду и ворваться внутрь. Но вместо этого очерчиваю круги по тонкому кружеву, не решаясь скользнуть ниже. Потому что знаю - одно-два касания и я сорвусь окончательно.

Катя словно решает сегодня подарить мне всю себя - тело выгибается в спине, охотно подставляясь под мои пальцы. Я накрываю большим пальцем клитор через тонкую ткань и нажимаю. Пара движений вверх-вниз и по кругу. А затем всё заново. Плоть ощутимо пульсирует под пальцами. Я двигаю ими всё быстрее и быстрее, а потом вдруг скольжу ниже и... Влага проступает сквозь ткань трусиков так явно, что нужно быть болваном, чтобы не распознать её яркого желания.

Я цепляю пальцами ткань трусиков и сдвигаю в сторону. Складочки внизу нежные и мокрые, манят приласкать их перед тем, как нырнуть в неё пальцем. Одно медленное движение, вглубь, в горячее и сладкое марево... Узкое, тесное, пульсирующее. Всё чаще и чаще, ещё один миг, когда я дохожу до крайней точки - и она сжимается вокруг меня... Её оргазм быстрый и острый, расходится волной по телу.

- Ты чудо, - еле выдавливаю я из себя, вновь тараня её лоно пальцами. Не давая ей отдохнуть, усиливаю скорость. Толчки пальцев внутрь резкие и быстрые. Дрожь тела усиливается. Катя стонет и тут же закусывает губу:

- Санька?

- Спит, спит твой мелкий, - отвечаю я. Она утыкается мне в плечо и захватывает ртом кожу, прикусывает её, гася свои стоны. Катя цепляется пальцами за футболку и тянет меня на себя, забирается пальчиками под тонкую ткань. Пробегается пальчиками по прессу и цепляет край джинсов, словно приглашая сделать последний шаг. Мои влажные пальцы не сразу справляются с молнией, а член напряжен так, что готов порвать ткань боксеров.

- Иди ко мне, синичка моя.

Я подхватываю её под ягодицы и снимаю с подоконника. Два шага в сторону - прижимаю её к стене спиной. Член упирается ей между влажных складочек. меня ведёт от запаха и ощущения её тела, прижатого ко мне. Одно медленное движение - опускаю её, насаживая на себя и дёргаюсь бёдрами навстречу. Не могу больше ждать. Разом заполняю тесное и горячее пространство лона. Стон вырывается из её рта непроизвольно. Я накрываю его своим, врываясь в него с рыком. Толчки языка глубокие и жадные, так же как проникновение члена. Я вбиваюсь в неё, прижатую к стене спиной, вхожу до упора раз за разом. Всё быстрее и быстрее. Чувствую, скорое приближение разрядки. Моей и её. Пара секунд и оглушительно звонко бьёт изнутри, срывает клапаны.. Едва успеваю почувствовать, как сильно она сжимает меня от оргазма и спешно покидаю лоно, выплёскиваясь на бёдра. Меня колотит дрожью. Удовольствие щемяще-сладкое и невозможное.

Я немного перевожу дух и опускаю её на пол. Едва успеваю подхватить и прижать к себе оттого, что у неё ноги подкашиваются. Тихо смеюсь и целую губы, чуть припухшие, но такие желанные. Не знаю, как смогу отпустить её от себя, но за нас всё решает господин случай - вновь зажигается свет, кажущийся ослепительно ярким и режущим глаза. Катя словно просыпается ото сна, отодвигаясь от меня. Я едва не рычу от разочарования. Надо было кому-то дёрнуть рубильник именно сейчас?

- Опять, да?.. Можно прямо сейчас сваливать в закат?

Вместо ответа она обхватывает моё лицо ладошками и легонько целует в губы, но едва я тянусь ещё за одной порцией, приставляет указательный пальчик к губам, как барьер.

- Для меня и этого сверх меры, Денис. Не дави на меня...

Глава 22

Сумасшествие. Я прикусываю губу и чувствую, как лицо заливает жаром. Мне нечем дышать... Распахиваю форточку, чтобы впустить свежего воздуха. Чёрт. Перед глазами вновь и вновь встают картины вчерашнего жаркого секса на этом самом подоконнике.

- Мама, кафа горит!

Ох ты... Я кидаюсь к плите, хватаясь за ручку эмалированной кастрюли и шиплю от боли - обожгла пальцы. Кое-как сдвигаю кастрюлю с кашей с плиты. Нет, каша только подгорела с самого низу. Она и без того всегда приставала ко дну кастрюли. А стоило мне задуматься и погрузиться с головой в свои мысли - как каша мгновенно пригорела ко дну. Придется отгрызать её зубами. И поделом, надо меньше думать о запретном.

Хорошо, что Денис сегодня не станет провожать утром к садику и на работу. В последнее время он повадился сопровождать не только вечером, но и утром. Его неослабевающий интерес был приятен, как и он сам. Но что-то внутри не отпускало меня полностью. Едва подступала к границе, как поводок растягивался до предельной точки и меня с огромной скоростью тянуло в обратном направлении. Сама ли я выстроила эти барьеры или они были взращены после нездоровых отношений с Кириллом? Я не знаю. Знаю только, что когда увижу Дениса, он вновь будет смотреть на меня так, словно не видел в жизни ничего прекраснее, будет упорным и настырным, а я... Я хочу на свежую голову и при свете дня, не боясь, перемахнуть через пропасть, что вырастает мгновенно, стоит лишь вырваться из его объятий. Но приближаясь к самому краю, я испуганно торможу. Как только вчера хватило смелости? Или просто оказалась застигнута врасплох?..

Нет, так просто мне не избавиться от навязчивых мыслей о Денисе. Даже Сашка, необычайно игривый и активный с самого утра, беспрестанно сыплющий вопросами, не может перетянуть внимание на себя. Я приказываю себе встряхнуться и перестать уноситься мыслями в неведомые дали. Стоит сосредоточиться на нынешних заботах.

Я оставляю Сашку в садике и тороплюсь на работу. Переступаю порог крошечного помещения ателье и невольно улыбаюсь. Всё-таки я решилась. Взяла в аренду у хозяйки это ателье со всем его потрохами. Было накладно. Моя авантюра сожрала большую часть денег, имеющихся у меня. Но бегать по городу в поисках всего того, что было необходимо для работы, я не стала. Потому договорилась, что и оборудование, и расходные материалы остаются там же. Конечно, хозяйка посчитала каждую катушку ниток, но эйфория от осознания свершившегося затмевала всё.

Это было моим. Пусть доход от моей кропотливой работы невелик, но нам двоим с Сашкой многого и не нужно. Не вижу никакого смысла сожалеть о том, что денег не хватает на всё разом. Желать можно всегда, с каждым разом всё больше и дороже... И что с того? Зато мне моё занятие чертовски приятно до глубины души. Есть нечто волшебное в том, как под твоими руками из простого куска ткани на свет рождается что-то новое. Лёгкое, воздушное, изящное. Или напротив - крепкое и добротное. Неважно. Важно лишь то, что я наконец занимаюсь тем, что мне на самом деле нравится без оглядки на чьё бы то ни было мнение.

Ни отец, ни Кирилл не поддерживали моего увлечения. Мама? Честно говоря, не знаю. Она редко перечила отцу и никогда не ругалась с ним. И скорее всего, если бы в вопросе выбора профессии дело дошло бы до открытой конфронтации, то она приняла бы его сторону, не мою. Как часто она говорила, Бог терпел - и нам велел. А я не хотела терпеть. Я хотела и хочу наслаждаться жизнью, проживать каждый день так, чтобы он был мне в радость. Первые несколько шагов уже сделаны. Оковы и путы - частично сброшены. И может быть, настанет тот день, когда я смогу без оглядки на тревожное прошлое шагнуть в новый солнечный день.

Руки знают своё дело и берутся за него с энтузиазмом. В голове эхом звучат слова отца: "Что, будешь всю свою жизнь подшивать джинсы и ушивать юбки? Менять замки на брюках?" Пусть так. Вещи обретают вторую жизнь, разве это плохо? И чем моя работа хуже работы какого-нибудь офисного труженника, каждый божий день заполняющего бумаги и перекладывающего их с одного места на другое?..

Телефонный звонок вырывает меня из раздумий. На дисплее отображается "Тётя Надя". Поколебавшись всего мгновение, я принимаю вызов.

- Привет, Катя, как дела?

- Спасибо, хорошо, а у вас как?

- Тоже ничего. Чем занимаешься?

- Я сейчас на работе.

- Не отвлекаю?

- Минутка свободная имеется, - улыбаюсь я, поражаясь дружелюбному тону тётки.

- Я хочу пригласить тебя и Сашку на свой день Рождения. В конце этой недели, в субботу. Сможете прийти?

- В субботу? Только если вечером.

- Конечно, вечером. Мы же не на детский утренник собираемся.

- Хорошо, мы придём. А где праздновать будете?

- Дома, конечно, где же еще... Только точно скажи, тебя и Сашку брать в расчёт?

- Да, конечно. Я приеду.

Признаться, я немного удивлена, что тётка решила пригласить нас. Я думала, что всё обойдется телефонным звонком с моей стороны. Интересно, с чего вдруг тётка решила оттаять? И что подарить ей на торжество? Я перебираю в голове разнообразные варианты, понимая, что большинство из них уместны только в том случае. если очень знаешь  вкусы празднующего. В моём же случае знания о том, что интересует тётю Надю, весьма поверхностные. Дарить ничего не значащую ерунду совсем не хочется. Решение приходит в голову само собой - я как раз сейчас занимаюсь тем, что пришиваю ленту к верхней части тюли. У тётки на кухне тюль и шторы не самого лучшего вида, довольно потрёпанные. Она сама говорила, что руки никак не доходят заменить их. Вот этим я и займусь... Быстро восстанавливаю по памяти интерьер кухни тёти Нади и делаю лёгкий набросок карандашом в блокноте с плотными белыми листами. Изображаю несколько вариантов, кажущихся наиболее удачными. Выберу из них чуть позднее и приступлю к шитью...

Громкий стук по стеклу заставляет меня вздрогнуть от неожиданности, едва не подпрыгивая на месте. За стеклом стоит Денис. Ателье располагается на первом этаже торгового дома. Наружная стена - стеклянная, прозрачная. Я как объект для исследования, находящийся под пристальным взглядом ученого.

Денис быстрым шагом заходит ко мне и садится на стул.

- Привет, синичка, ещё трудишься?

- Привет. Ты меня напугал... Не надо больше так делать.

- Ты была увлечена по самое не хочу. Я минут пять торчал по ту сторону стекла и наблюдал за тобой, а тебе хоть бы хны.

- Ушла в работу с головой, только и всего. У тебя как день прошёл?

Денис запихивает ногой спортивную сумку дальше под стул:

- Как обычно. Тренер подбивает меня занять одно из свободных мест в том небольшом центре. Говорит, нужен кто-то, чтобы тренировать щеглов.

- И..?

- Я подумал и решил попробовать. Без договоров и всего прочего. Пока на добровольной основе. Вдруг понравится? Если нет - уйду...

-  Я за тебя рада, - улыбаюсь мимолетно и вновь опускаю глаза вниз, придерживаю ткань рукой, следя, чтобы строчка вышла ровной.

- Ты скоро заканчиваешь?

- Осталось совсем немного...

- Это ты называешь немного? Тут работы на целый день.

- Нет, тебе так кажется. На этом куске только край подвернуть и прострочить. Для меня это вопрос нескольких минут, не более того...

- Хорошо, тогда я подожду тебя здесь, если ты не против.

- Нет, не против...

- Каморка папы Карло, - бормочет себе под нос Денис. На этом крошечном кусочке негде развернуться. Едва ли помещаются двое человек, третьему приходится тесниться.

- Мне хватает, зато окна панорамные, смотри - не хочу.

Денис подходит к столу и цепляет мой блокнот Moleskine, открытый на странице с набросками.

- Это твои зарисовки?

- Да, мои.

- Не знал, что ты хорошо рисуешь...

Он листает блокнот немного назад.

- Ого, да у тебя талант!..

- Ха, скажешь тоже. Это просто мои каракули, не более того.

- Я так не думаю. Это же Саньку ты нарисовала?

Денис рассматривает рисунки, сделанные мной в блокноте, листая назад. Я хочу поскорее доделать свою работу и освободиться. И запоздало понимаю, что надо поскорее забрать блокнот у Дениса, пока он не нашёл странички с собственным изображением. Я бы не назвала то, что я рисую портретами. Так, баловство... Просто иногда от того, что черкаешь карандашом по плотной бумаге становится чуточку легче, и мысли больше не бьются внутри головы, словно мотыльки, пойманные в стеклянную банку. Я поднимаюсь и понимаю, что поздно. Он рассматривает разворот страниц,  немного наклонив голову на бок. Чёрт... на развороте нарисованы его руки. Длинные пальцы, острые костяшки и выпуклый рисунок вен.

- Ты так прорисовываешь все детали, - говорит Денис и тянется, чтобы перевернуть ещё одну страницу. Я поспешно выхватываю блокнот у него из рук. Если этот рисунок может сойти за простое увлечение рисованием, то предыдущий явно выдаст меня с головой. Там я нарисовала лицо Дениса. Таким, каким увидела его на остановке во время дождя.

Денис удивлённо смотрит на меня и нехотя отпускает блокнот. Я захлопываю его чересчур поспешно, и из него вылетают несколько листов, просто вложенных между страницами. Денис поднимает их.

- Это твой бывший муж?

Да, на некоторых из них нарисован Кирилл. Или Кирилл и Санька, вместе. Иногда я пыталась понять, сколько в сыне взято от него. И сравнивала их вот так.

- Нет, всё-таки ты очень хорошо рисуешь, но что у него с глазами?

- Да так, ничего особенного. Просто не удалось передать выражение глаз и пришлось затемнить всю область...

Наглая ложь. Я смотрю на пару рисунков, сделанных давно, ещё когда мы были женаты: вместо обычных глаз - чёрные провалы. Просто иногда Кирилл представлялся мне именно таким - красивой мужественной оболочкой без малейшего просвета внутри.

 Глава 23. Денис

Сегодня я весь день поглядываю на часы, ожидая Катиного прихода. Несколько дней назад рассказал ей о том, что собираюсь тренировать мелких в спортивном зале. Она поддержала эту идею, горячо заверив меня, что всё получится. Нельзя сказать, чтобы до того я сильно горел желанием заниматься тренировками, но услышав "у тебя всё получится", словно получил второй шанс и активно включился в работу. И да, хотелось показать, что у меня действительно всё получается. Синичка, я не так уже безнадёжен. Иногда самому себе становилось смешно от потребности показать, поделиться, рассказать. Чувствую себя трёхлеткой, спешащим поделиться с родителями всеми своими чудесными открытиями. Мама, смотри - бабочка! Мама, смотри - собака!..

Так же и я, только все мои "смотри, вот он я" обращены именно к ней. Эта привязанность растёт и крепнет с каждым днём, пускает корни глубоко в меня. Глубже, чем всё, что было прежде. Это не просто жажда секса, хоть и секса тоже хочется. В особенности после того, как удалось попробовать самую малость. Сорвало тормоза - и вверх, вверх, вверх... Потом пришлось делать вид, будто ничего особенного не произошло, а мы всё те же - добрые соседи и приятели, не более того. Но себя не обманешь. Иногда смотришь на неё, когда она о том не знает, а мыслями полностью в тех минутах, проведённых наедине. Хочется ещё? Несомненно. Больше, дольше и чаще, но... Нахрапом её не возьмешь. Не всегда с ней прокатывает "хочу и возьму". Нужно быть осторожным и иногда действовать словно сапёр, разоружающий взрывчатку.

Вновь унесло мыслями, в то время как передо мной стоит пацан и отрабатывает удары.

- Корпусом больше работай, - советую я ему, а потом слышу знакомый детский голосочек, проглатывающий последнюю согласную моего имени:

- Дени..!

Я поворачиваюсь на звук голоса и получаю тычок в лицо.

- Иди, отдохни, - велю я пацану и спешу навстречу Кате, - привет, как дела?

- А разве тебе не опасно получать по голове вот так? - в глазах плещется тревога, столь явно читаемая, что я радуюсь, как придурок. И готов стать грушей для лупцевания, лишь бы ловить на себе вот такие её взгляды, полные участия, тревоги и заботы.

- Нет, не опасно. Главное, чтобы в глаз не прилетело. Да и удар не сильный, как комариный укус.

- Здесь ты начинал тренироваться?

- Да, улыбаюсь я, - вон та груша, бессменная старушка. Висит до сих пор.

- Как тебе работается  в знакомой обстановке?

Я задумываюсь на секунду.

- Я даже не воспринимаю это всё как работу или обязанность. Просто прихожу и делаю то, что получается у меня лучше всего. Так же как ты, наверное, когда сидишь в ателье и кайфуешь от самого процесса.

- Наверное, ты прав... Я видела твои фото на доске почёта.

- Скажешь тоже, доска почёта. Просто налепили фоток на булавки.

- Но налепили же не всех подряд. Тобой гордятся и с тобой считаются.

От её похвалы изнутри разливается приятный жар, как от растопленной печи.

- А это что, подрастающее поколение новых спортсменов?

К нам подходит Иван Палыч и треплет Саньку по плечу.

- Да, уже почти сформировавшийся боксёр. Уделал меня под орех с одного удара.

- Вот как? Молот схлопотал по самое не хочу? - улыбается тренер, присаживаясь перед малышом.

- Почему Молот? - спрашивает у меня Катя, в то время как Иван Палыч занят Санькой.

- Фамилия у меня Молотов.

- Я даже не знала.

- Ну ты и не спрашивала, да я и сам не говорил. Зато теперь знаешь...

- Ага, пойду у гугла спрашивать всю твою подноготную.

- Ты меня развеселила. Зачем тебе гугл, когда я перед тобой? Спрашивай - отвечу...

- Лучше расскажи, то к чему здесь. Так, просто. Можно без подробностей. Я всё равно почти ничего не смыслю в спорте.

- Из меня никудышный и косноязычный рассказчик.

- Иногда за правильной речью ничего интересного не кроется, слушаешь будто машину-автомат. Но ты - другое дело. Чувствуется, что ты на самом деле увлечен своим занятием, потому тебя интересно слушать.

Говорят, мол, не всё коту - масленица, но сегодня - с точностью до наоборот. Я окрылён её словами и интересом, пусть даже таким, поэтому оставшееся время до конца тренировок пролетает незаметно. Просто приятно знать, что сидит поодаль и наблюдает за мной. Я переодеваюсь и иду к ней. Катя о чём-то треплется с тренером, как ни в чём бывало. Словно они знакомы тысячу лет.

- А вот и он, - глядя на меня, говорит Иван Палыч.

- Чего он тебе обо мне нарассказывал?

- Правду и ничего кроме правды, - улыбается старый лис и прощается, отходя прочь.

- Быстро вы нашли общий язык.

- Когда есть что обсуждать, почему бы нет? - смеётся Катя.

- Вернее, кого, да?

- Можно и так выразиться. Тренер твой - хороший человек, печётся о тебе. Рассказал о тебе кое-что...

- Так и знал, что старый сольёт информацию, - бурчу я, делая вид, что недоволен.

- И кто из вас старый? Сейчас именно ты сморщился, как сушёный урюк.

- Скажешь тоже... Так что там Палыч слил?

- Да так, ничего особенного. Рассказал, как пытался тебя стимулировать заниматься босом, когда в первое время ты отлынивал.

- Не отлынивал, просто смысла не видел во всём этом.

- Вот и он про то же. Смысл появился, когда победил, да? А сейчас, когда тренировками решил заниматься, смысл в чем видишь?

- Сложно пока сказать. Я только начал...

- Денис, мы сейчас не домой направляемся. Надо в ателье заехать. Я же к тётке на день Рождения приглашена. И ты еще просил к тебе заскочить сегодня. Поэтому я шторы там оставила. Можешь составить компанию? Если тебе не сложно, конечно...

- Не говори ерунды. Никакой сложности. Я тебя провожу, а потом, как домой соберёшься от тётки, позвони. Я за тобой на такси заеду.

Мне нравится вот такая повседневная суета и мелочи, маленькие крючочки, которыми нас цепляет друг к другу. И Катя привыкает ко мне всё больше. Мой план по завоеванию неприступной территории приносит свои плоды понемногу. Я продвигаюсь маленькими, крошечными шажочками вперёд, туда, где в будущем, за горизонтом алеет огромное "мы".

На выходе из ателье Катя просит придержать пакеты, пока она закрывает двери на ключ. Санька в это время бегает вокруг меня, прячась от Кати, с громким смехом и криком "ку-ку".

- Ма, смотри, ку-ку!

- Ку-ку, малыш!.. Я сейчас. Блин, чёртов замок. Иногда заедает...

- Давай я попробую...

- Погоди. Уф, вот теперь закрыла, - она проверяет, дёргая ручку и только после этого разворачивается, с лёгкой улыбкой. Мгновение - она пропадает, тускнеет, словно внезапным ветром нанесло чёрных туч, закрывших солнце.

- Что такое?

Я разворачиваюсь и шарю глазами по улице в поисках того, что могло заставить её так резко изменить настроение. Ничего необычного - прохожие и поток автомобилей.

- Не знаю... Вроде бы ничего.

- Увидела кого-то?

- Вот именно. Показалось, что среди прохожих на той стороне улицы Кирилла увидела...

- Точно?

- Сейчас смотрю и не нахожу. Может быть и вправду показалось?..

- Он же похороны улетел устраивать?

- Да, похороны и "девять" дней.

- Тогда тебе не о чем переживать. "Девяти дней" ещё не прошло...

- Да, ты прав. Саша, поедешь к тёте Наде.

- Неее...

- А с сестрёнками играть будешь? Ты же с Анютой хорошо играл?

- Буду.

- Вот и славненько. А для этого нам нужно к тёте Наде поехать. Она тебя тортом угостит.

- Торт буду.

- Чёрт, да ты просто отличный дипломат, Катя.

- Ладно, пошли на остановку. Не хотелось бы опаздывать. Тётка этого не любит. Я вообще удивлена, что она решила нас позвать.

- Может, оттаяла?.. Вы всё же не чужие. Или просто ты приехала в тот момент, когда у неё своих проблем было по горло, оттого и встреча была не самой тёплой.

- Может быть, Денис. Всё-таки чужая душа - потёмки, а мы не особо близки. Надеюсь, что всё пройдёт нормально.

- Не сомневайся. Всё пройдёт как нельзя лучше.

Я провожаю Катю до дома её тётки и только после этого достаю из кармана джинсов телефон, без конца вибрирующий всё то время, пока мы ехали.

Шестов Матвей, менеджер - гласит надпись на экране.

Кто? А ему-то что надо?.. Тем не менее я принимаю вызов.

- Наконец-то, Молотов. Ты вроде в бою глаз повредил, а не ухо. Неужели не слышал, что я тебе названиваю?

- Если ты звонишь мне напомнить только об этом, можешь сразу отключаться.

- Ха, всё такой же дерзкий?.. Отлично, отлично. Не растерял  запала - это хорошо. В нашем деле без него быстро угасаешь. Как у тебя дела, состояние? Про настроение не спрашиваю - уже понял, что всё как надо.

- Дела отлично, лучше всех.

- Так это за-ме-ча-тель-но! Но с определением "лучше всех" ты погорячился. Но может быть после того как ты выслушаешь моё предложение, действительно все станет именно так?

Матвей меня всегда немного раздражал, своей назойливостью и многогласностью. Но и делал он немало, стоит признать. И своего барыша никогда не упускал

- Матвей, какие, к чёрту, предложения? Мне нельзя на ринг. Диагноз врача яснее некуда. Думаешь, я не надеялся, что всё временно? Был недавно у специалиста - хрена с два. Сиди на жопе ровно, Молот.

- Ты еще не выслушал меня, Молотов. До меня слушок дошёл, что ты в хорошей форме, несмотря ни на что. И вроде как тренируешь шпану.

- Быстро же до тебя слухи доходят! Кто сказал?

- Какая разница? Мы все связаны единым информационным полем. Готов поработать, как следует? У меня тут намечается один крупный проект, в котором будут задействованы большие деньги и интересы. Нужен соответствующий человек на должность тренера. Кого попало брать не хочется, а с тобой я уже работал и знаю, на что ты способен.

- Не особо хочется связываться с тобой. В прошлый раз неустойки...

- Так, стоп. Я сделаю вид, что не услышал твоих слов. Или ты хочешь сказать, что я тебя не предупреждал о нюансах подобных контрактов? Захотел больших денег - выложись по максимуму. Но ты же хотел урвать как можно больше, пока на волне. Абсолютно всё урвать невозможно...

Не хочется признавать, но он прав. Матвей как-то говорил мне, чтобы я не грёб всё под себя, но в то время мне казалось, что я способен на многое, если не на всё. К тому же Ирина твердила о том, что нужно брать от жизни по максимуму. Вот я и захотел взять так много, что не смог унести.

- Ладно, ты прав. А я зарвался и просрал всё.

- Еще не все. Я тебе скину сейчас на почту подробную информацию, почитай, подумай. Но могу сказать сразу - место "рыбное" даже на нынешней стадии. План еще претворяется в жизнь, но за тобой уже будет занято место и капать кэш. Соображаешь? Нужно будет только светиться, где следует.. Но об этом всём я тебе расскажу уже здесь, на месте. Пока от тебя мне нужно только твоё согласие, чтобы я закрепил всё это за тобой, поговорив с нужными людьми.

- Сейчас я тебе ничего не могу сказать. Мне нужно время всё обдумать.

- Разумеется. Но думай быстрее, претендентов много. А я всеми руками и ногами только за тебя. Давай сделаем так, ты тащишь свою задницу домой, вникаешь в суть и думаешь. Знаешь методику быстрого решения проблемы? Смотришь на ситуацию и даешь себе на раздумье всего несколько секунд, вылавливаешь мысль, первую пришедшей в голову. Она и будет верная. Но смотри на ситуацию обособленно. Не надо тащить весь груз своих проблем и мыслей. Идёт?

- Идёт, Матвей. Я гляну, что ты мне прислал. Но ничего не обещаю.

- Всё, я буду ждать от тебя звонка. Нет, я сам... Я сам тебе перезвоню сегодня позднее.

- Может быть, завтра или послезавтра?

- Нет, Молот. Решение нужно принять быстро. Бля, я тебе расписываю все прелести, пляшу перед тобой как ярмарочный зазывала. И ты нос воротишь. Что тебя ждёт здесь? Будешь тухнуть в старом вонючем спортзале за копейки? А я тебе предлагаю - столица, возможности, связи... Деньги. Деньги в конце концов! Тебе не нужен кэш? Или тебе не нравится работать в полной команде спецов? Короче, всё. Я слышать больше ничего не желаю. Даю тебе время и через несколько часов звоню за готовым ответом. И да, если ты не согласишься, ты так и останешься никем, рано покатившейся звездой. Согласишься - вновь воспрянешь и дашь о себе знать, но только с новой позиции. Отбой, Молот. Я перезвоню сегодня.

Глава 24

- Позвонишь мне, как соберёшься домой?

- Хорошо, Денис.

- Точно? Не станешь пытаться уехать сама? Ты же не на пять минут заехала. И будет довольно поздно...

-Точно-точно. Ладно, мы пойдём... Пора уже.

Я легонько целую Дениса в щёку на прощание и набираю номер квартиры на домофоне у двери. Против воли перед глазами встаёт сухой приём у тётки в прошлый раз. Нет, не хочу зацикливаться  на этом. Может, Денис прав и время было не самое подходящее? Надо учиться мыслить позитивно  и искать положительные стороны во всём.

Дверь подъезда открывается и мы поднимаемся к тёте Наде. Она уже стоит в дверях, держа дверь приоткрытой, встречая нас. Настроение - приподнятое, на губах лёгкая улыбка. Она целует нас и принимает из рук пакет с подарком. На минуту останавливается перед зеркалом в прихожей, поправляя завитые локоны и расправляет несуществующие складки на платье-халате.

- А вот и мы! - радостно возвещает она, вводя нас в зал. За столом уже собрались все её дети и муж, сидит ещё две семейные пары в возрасте, наверное, кто-то из друзей.

- Пашка, организуй стулья, - велит глава семейства.

Старший сын вмиг приносит стулья для меня и мы садимся за стол.

- Ну всё, теперь все в сборе, можно и начинать. А то мы чуть с голоду не померли, пока вас дожидались, - говорит Михаил, накладывая мантов на тарелку.

- Извините, не хотели заставлять вас ждать.

- Иди ты, Миша, в пень, - замахивается тётя Надя на мужа бумажной салфеткой, - не обращай на него внимания, Катюш. Сама же знаешь мужиков. Эти оглоеды только под ногами крутятся, когда ты на праздничный стол собираешь. И всё бы им вкусненького стащить из-под руки.

- Конечно. Буду я тушёную картошку вчерашнюю есть, когда манты готовятся, - усмехается Михаил.

- Ну вот и сам виноват. Так что вы с Сашкой ничуть не опоздали, вы как раз-таки вовремя приехали.

Всё же перемена в поведении тёти Нади - разительная. Поначалу я настороженно отношусь к этому, но потом расслабляюсь. Атмосфера за столом лёгкая и располагающая к беседе, шутки - простые и понятные всем. Чёрт, а как давно я не сидела вот так, с родными и знакомыми, болтая о разном, смеясь над проделками детей или собственными проколами?..

- У нас сегодня двойное торжество. Не только мой день рождения, но и небольшой повод для радости. Мишу переводят на должность бригадира смены. Вот только недавно как камень с души свалился. А то сделали объявление о сокращении, мы все как на иголках сидели...

- Так, Надя, ты паникёрша ещё . Панику развела и всех ею заразила. Даже меня! А я-то думал, что зараза к заразе не липнет...

- Скажешь тоже, не липнет. Мы уже двадцать три года женаты. Вот уж прилипли так прилипли...

- Да так, что не отлепимся никак.

Тётя Надя довольно улыбается, глядя на супруга. Вечер течёт неспешно, но уютно, по-семейному. Сашка уже вовсю разбирает завалы игрушек Анюты, младшей дочери. Мужчины ушли курить на балкон. А я стою на кухне, помогаю собрать на стол к чаю.

- А подарок-то твой я ещё не распаковала, - спохватывается тетя Надя, - сейчас только чай поставлю на стол с тортом и посмотрю обязательно.

Она разрезает упаковку и, видя ворох материи, спрашивает:

- Что это?

- Разверни, увидишь.

Она тянет материю.

- Ой... Да не надо было, Катюш. Красота какая! Спасибо тебе большое... Но не стоило, правда.

- Мне кажется, что они должны сюда подойти, к твоей кухне.

- Конечно, подойдут. Вот спасибо! А то у меня всё руки никак не доходили. Где такую красоту заказывала?

- Сама сшила. Я же в ателье сейчас сижу, в аренду взяла.

- Ого! Я и не знала, что ты так можешь. Думала, только брюки подшивать.. Ой, болтаю лишнее.

- Ничего страшного. На самом деле многие почему-то именно так и думают. Но без рутины тоже никуда. Работа, как никак.

- Да, ты права. Нужно любить свою работу, иначе рутина в тягость. Но если душа лежит, то и самые обычные занятия -  в радость. А знаешь, мне не терпится повесить новые шторы. На эти старые тряпки и без того смотреть тошно. И сейчас так вообще с души воротит. Так что я скоро за шторы возьмусь...

Михаил, увидев жену с утюгом, снующую по дому, удивился:

- Надя, тебе больше не наливаем.

- Я еще столько же выпью и буду как стёклышко. Я шторы погладить хочу.

- Только ты можешь гладить шторы в свой день рождения на ночь глядя.

- Да, вот хочется мне - и всё тут. Поставь мне гладильную доску на кухне, мы там с Катюшей посидим, поболтаем. Вот только друзей провожу.

Две семейные пары уже собрались домой.

- Может, еще немного посидите?

- Нет, Надюш, нам пора. Время уже недетское, как никак около одиннадцати вечера. А нам завтра на работу вставать рано.

- Да вы что? - спохватываюсь я, - тогда и нам наверное, пора уже. А то Сашку завтра не растолкаю к детскому саду.

- Кать, ну ты-то куда? Ладно, эти пенсионеры... Они уже едва на ногах держатся.

- Засиделись, тёть Надь, даже на время внимание не обратили.

Тётя Надя провожает своих друзей и пытается задержать меня ещё немного.

- Ох нет, на самом деле. Вот честное слово, могла бы - ещё посидела, но никак...

- Ладно. Как скажешь. Потом может ещё как-нибудь приедете? И Сашку привози к нам, если вдруг надо куда-то съездить, а оставить не с кем.

 Я набираю номер Дениса и перебросившись парой слов, вновь обращаю внимание на тётю Надю, которая всё хлопочет вокруг меня. Она заминается на пару минут, а потом говорит:

- Катюш, ты меня извини, что не встретили, как полагается. Как-то по-собачьи вышло, самой неприятно. Но когда проблемы со всех сторон валятся, каким-то озлобленным становишься и лишь за своё цепляешься, чтобы вытащить из болота.

- Дело прошлое, тёть Надь. Кроме того, вы мне и так с квартирой помогли. А то бы я долго мыкалась без угла, не зная, куда пристроиться.

- И всё-таки заезжай почаще. Саньку привози. Анюте в радость с малышнёй возиться, она любит мелких...

У меня зазвонил сотовый телефон.

- Катя, домофон открой, я сейчас поднимусь за вами.

- Денис, я сама спущусь.

- Тебе тяжело на кнопку нажать? Мало ли что...

Упрямец. И не переспоришь же... Я открываю домофон и обуваю Сашку, который уже наигрался вдоволь и сейчас носом клюёт, сидя на тумбочке, пока я надеваю ему ботиночки. Я прощаюсь с домочадцами тёти Нади и открываю дверь. Денис стоит у лестничных перил. Брови тёти Нади удивлённо взмывают вверх при виде него. Кажется, что сейчас она что-нибудь скажет, но она лишь сухо здоровается в ответ на его приветствие. Ещё раз обнимает нас на прощание и только после этого отпускает.

- Эй, мелкий, устал?

Денис тянет Сашку за руку и подхватывает на руки.

- Ты его так разбалуешь, Денис. Он потом своими ножками топать не захочет, будет все время на руки проситься. А он уже довольно большой и крепкий малыш. Мне его тяжело носить.

- Зачем тебе его носить, когда есть я? - усмехается Денис, крепко держа Саньку, - как прошло?

- Замечательно, хорошо посидели, поболтали. Кстати, ты был прав насчёт неё. У мужа тетки был не самый легкий период на работе, отсюда всё - недовольство и прочее.

- Вот видишь! А я тебе говорил. Всё будет прекрасно, даже не сомневайся в этом.

Такси уже везёт нас к дому. В салоне автомобиля приятный полумрак, всего в нескольких сантиметрах от меня - приятное живительное тепло тела Дениса. Хочется прислониться головой к его плечу и закрыть глаза, давая себя убаюкать монотонному шороху шин и едва слышному говору радиостанции.

- А мне менеджер сегодня позвонил. Тот, с которым я раньше работал. Предлагает мне участвовать в его проекте, хочет открыть спортивный клуб, зовёт тренером...

- Здорово, поздравляю! А как же тренировки в спортзале, куда ты сейчас ходишь?

- Спортзал - здесь. А менеджер в столицу предлагает рвануть...

- И ты согласился? - хочется, чтобы голос звучал ровнее, не выдавая эмоций. Но узнать его ответ для меня сейчас кажется очень важным. Скажи, что ты послал лесом своего менеджера и решил окончательно обосноваться здесь... Но вместо этого Денис отвечает:

- Я обещал подумать. Всё же здесь совсем не тот уровень... всего. Мелко и незначительно. Там - совсем другое дело.

- Понятно. Если есть время обдумать - взвесь всё, как следует.

Я говорю как можно ровнее, но меня изнутри неприятно царапает его определение "мелко и незначительно". Чёрт, может и не стоит, но себя не обмануть. Ранее я всё же залезла в интернет, вбив его фамилию и имя в поисковик. И, просматривая страницы сети, я отдавала себе отчёт в том, что ничего не понимаю во всех этих титулах и категориях. Но его имя было на слуху некоторое время назад, стоило признать. Подающий большие надежды молодой спортсмен, некоторое время довольно ярко светивший на небосводе славы. И да, наверняка для него вот это всё, нас окружающее сейчас, ерунда, не дотягивающая до уровня, к которому он привык. К хорошему же быстро привыкаешь. И несмотря ни на что потом не хочешь его менять на то, что уступает ему хоть в чём-то.

А ещё я нашла его страничку в соц.сети, заброшенную и давно не обновлявшуюся. Надпись сверху гласила, что Денис заходил на неё последний раз больше года назад. Среди пары десятков фото были и те, с его прошлой девушкой, из модельного бизнеса. Королева красоты? Определённо да. Высокая эффектная девушка, красивая какой-то знойной, обжигающей красотой, чуть стервозной. Глядя на неё, хотелось прилепить ей стикер на лоб "Сука, но роскошная". И ведь на таких и ведутся, таких хотят и боготворят, исполняя малейшие капризы. Я постаралась не травить себя сравнениями, шедшими не в мою пользу, сосредоточившись на том, что Денис всё же ко мне ощутимо тянулся...

Но сейчас его слова переворачивают с ног на голову. Всё же здесь совсем не тот уровень... всего. Мелко и незначительно. Вот и я из категории - мелко и незначительно. Сойдёт для сельской местности? Самое то - на пару раз, пока прозябаешь в болоте.

Уныние серой кляксой разливалось внутри.

- Ты чего приуныла?

Настороженный взгляд зелёных глаз остановился на мне. Денис сжал мою руку в ладони.

- Что опять случилось?

- Ничего. Просто устала сильно. Работы было много и переживала из-за встречи с тёткой. Как ни крути, но нервничала и не знала, чего ожидать.

- Ты любишь себя накручивать. Просто возьми и отпусти.

Я улыбаюсь одними губами в ответ. Не знаю получится ли отпустить, но убежать прочь - вполне.

- Всё, давай мне моего разбойника, - тяну я руки за сыном.

- Я помогу тебе.

Моё лицо полыхнуло жаром. Помню, чем закончилось прошлое предложение помочь. Где-то внутри запульсировало и начало ныть, но не стоит...Чёрт! Он только что сказал о возможном переезде в столицу и... вот это всё мне не нужно: рваные раны и пули навылет, тупая ноющая боль.

- Уже поздно, Денис. Завтра увидимся.

- Обещаешь? Хотя нет, не отвечай. Я по-любому за тобой завтра с утра зайду.

Глава 25

Давно пора понять, что для меня припасён отдельный мешок с подарками судьбы. Все они как на подбор - один хуже другого. Я ещё не дошла до места работы, но уже вижу, что меня не ждёт ничего хорошего. Я ускоряю шаг и едва ли не бегом направляюсь к ателье, замирая у разбитых стеклянных витрин. Все стекла выбиты, а некоторые всё еще держатся, смотря вниз опасными острыми углами. Рядом останавливается Денис.

- Ни хрена себе... Извини, но по-другому не скажешь.

- Да, ты прав, Денис. По-другому и не скажешь.

Я осторожно наступаю на битые стекла, осматривая бардак творящийся в маленькой каморке ателье. Всё с полок скинуто на пол. Иголки, пуговицы, булавки и прочие мелочи усыпают пол. Старушка "Зингер" так же валяется на полу.

- Уроды, делать больше нечего. Здесь, конечно, не самый благополучный район, но такой погром.

Денис растерян не меньше моего. А у меня рука не поднимается позвонить хозяйке ателье и рассказать ей о случившемся. В голове сразу возникает вопрос: на меня ли она повесит расходы по восстановлению погрома..? Ноги слабо дрожат, я сажусь на стул, предварительно стряхнув с него рассыпанные золотые пайетки. Мой взгляд падает на кирпич, валяющийся рядом со столом.

- Кажется, я знаю, кто здесь так постарался.

Мой голос звучит ровно и спокойно, но внутри всё резко сжалось от колющей боли.

- Кто? - спрашивает отстранённо Денис, переступая через отрезы материи.

- Кирилл, - отвечаю я, протягиваю Денису кирпич.

- С чего ты так решила?

На кирпиче банковской резинкой от денег прикреплена полиэтиленовая упаковка от конфеток.

- Вот видишь? - я отцепляю из-под резинки полиэтиленовый пакетик.

- M&m's. И что с того?

- Это его фирменный юмор. Так он иногда отзывался о моих родителях. M&m's. Мент и монашка.

- Кать, мне кажется...

- Ты не веришь мне?

- Не злись, но я думаю, что это дело рук местной пацанвы. Чёрт, я и сам был не подарок до того, как начал боксом увлекаться. Шатался без дела, хернёй страдал. И да, окна мы иногда били просто так. Стрёмно самому, что раньше был таким придурком. Но что есть, то есть.

- То есть ты мне не веришь? Думаешь, что у меня развилась паранойя?

- Не кипятись, Катя. Надо вызвать полицию и дать им разобраться со всем этим. Может, на улице где-то установлены камеры... Если это был твой бывший муж, камера обязательно покажет его. Но ты же сама сказала, что он улетел на похороны дядьки...

- Он сказал, что должен улететь, говорил о купленных билетах, просил, чтобы я летела с ним. Но я не знаю, улетел ли он. Мне кажется, что нет...

Денис подходит и встряхивает меня за плечи:

- Не накручивай себя. Еще ничего неизвестно.

- Мне известно. Я... Я чувствую, что это он, - с нажимом произношу я.

- Катюш, давай рассуждать логически. Ты же сама говорила, что дядька был ему вместо отца. Ты думаешь, что он остался здесь только для того, чтобы мелко напакостить тебе? И не улетел?..

- Мелко? Для тебя вот это всё - мелко?! - вспыхиваю я, обводя рукой бардак, - конечно, размах не тот, что у тебя, Денис. Но для меня - это уже достижение.

Я встаю и выхожу из ателье. Просто пригибаюсь под перекладиной и оказываюсь на улице.

- Катя, ты куда? - доносится мне вслед.

- Разбираться со своими мелкими проблемами. Они настолько мелкие, что тебе лучше не тратить на них своё внимание.

- Чёрт! Постой! Да погоди же ты! - он резко хватает меня ха руку и разворачивает к себе, - ты такая обидчивая, что я даже не знаю, с какой стороны к тебе подступиться, чтобы не нарваться на очередное "отвали"! Я просто хочу тебе сказать, что не стоит накручивать себя раньше времени. Я вижу, читаю по твоему лицу, что ты ещё не поняла, что на самом деле здесь произошло. Но уже начинаешь представлять в своей голове самый худший из всех возможных вариантов.

- Ладно, - нехотя соглашаюсь я, - может, ты и прав.

Я очень-очень сильно хочу оказаться неправой. Настолько, что даже не истерю и не сползаю вниз по стенке, хотя мне того очень хочется, глядя на погром. Настолько, что спокойно дожидаюсь, пока просмотрят видео с камеры наблюдения на улице. И на вопрос, подозреваю ли я кого-то, пожимаю плечами, мол, понятия не имею. Ко мне разворачивают старенький допотопный монитор, с размытым серым видео: из него непонятно, Кирилл ли это. Но кажется, что нет. Парень на записи более худощавый и низкий. С плеч должна свалиться гора, но свалился лишь маленький камень. Тревога отступила лишь ненамного.

Хозяйка ателье, узнав о случившимся, лишь плечами пожала.

- Не мои проблемы, Катя. Арендуешь помещение - значит несёшь за него полную ответственность.

Чёрт. Ещё и это... Даже мой запас на "чёрный день" не покроет всех убытков. Нужно восстановить разбитый стеклянный фасад здания, убраться внутри небольшого помещения, в котором словно ураган пронёсся. Выкинуть сломанное и порванное, заменить. Голова кругом идёт. В голове крутится только: как? Почему?..

 Да очень просто, - отвечает дежурный, принимающий заявление. Похоже я  произнесла вопросы вслух, не заметив этого.

- У нашего народа, а бизнесменов тем паче, принято экономить на всём. Создадут что-то, откроют...  И доят, доят его до последнего. Вот что стоило, скажем, хозяину торгового дома остеклить фасад качественным моностеклом или стеклом, защищённым специальной плёнкой? Такое разбить очень сложно и, даже разбиваясь, они осыпаются такими мелкими закруглёнными осколками. А тут что? Пару бросков кирпича - и готово! Не фасад, а одно название. Потому что сырьё из самых дешёвых, если вообще не бракованная или списанная партия. К сожалению, это у нас довольно распространенно... На охране - и то экономят. Ни системы сигнализации, ни даже охранника. Или ставят сторожем человека предпенсинонного возраста. У нас в стране, Катерина, все, абсолютно все хотят жить как в Европе и Америке, любят ругать государство и органы Но сами, каждый по отдельности, живут так же расхлябанно и халатно, как все прочие...

Я отвернулась от словоохотливого дежурного. Будто бы мне жизнь облегчит сам факт знания того, что у нас ко всему относятся спустя рукава. Денис всё это время крутится рядом, но с разговорами ко мне не лезет, то и дело ныряет в свой смартфон, лихо строчит сообщения и часто выходит созвониться с кем-то. Большая часть дня проходит именно так - в никуда, в пустоту, в заполнение бумажек и тупое ожидание неизвестно чего. Меня отпускают только после обеда, вялую и выжатую, словно лимон. Денис подхватывает меня под локоть:

- Эй, взбодрись.

- Взбодриться? - у меня нет даже сил злиться на его высказывание, - прямо сейчас станцую ламбаду, хочешь? Голыми ступнями на осколках собственного будущего. Получится довольно бодренько.

Вместо ответа Денис обхватывает меня и прижимает к себе.

- Ты не синичка, ты - колючка. Всё будет хорошо. Насчёт ателье не беспокойся. Сегодня стёкла восстановят, я уже договорился.

- Ты? Как..? Но когда?

- Времени у меня было достаточно. Всего лишь нужно позвонить одному приятелю.

Я хотела было что-то возразить, но Денис прижал палец к моим губам:

- Тссс... Не стоит возражать. Для меня это не составило большого труда.

- Денис... Я даже не знаю, что сказать.

- Ничего не надо говорить. И благодарить тоже не стоит. Правда. Мне просто приятно помочь тебе хоть чем-то, только не надо отнекиваться и отказываться от помощи, ладно?

- Всё равно спасибо. Не знаю, что бы я без тебя делала. Надо наверное сейчас мне вернуться и разгрести там всё.

- Нет, не стоит. Сегодня там ребята работать будут. За сохранность имущества не беспокойся. Они просто сдвинут всё, что им мешает, в сторону. Только и всего. А уже завтра на свежую голову придём и разгребём там всё.

- Мне неловко вот так эксплуатировать тебя. У тебя и своих забот хватает, те же тренировки.

- С тренировками я решил повременить, - уклончиво отвечает Денис, - завтра разгребаем погром твоего ателье.

Глава 26

В этот же день я звоню тёте. Не хочется навязываться, но сына оставить не с кем: завтра детский сад не работает, а взять его с собой не могу. Не хватало ещё, чтобы он возился с битым стеклом и просто видел, как хреново обстоят дела у его мамы. Я не для того удирала от Кирилла, чтобы сидеть у разбитого корыта. Я не должна заражать его унынием, плохим настроением или показывать  пример сломленного обстоятельствами человека. Мне хотелось бы с каждым новым днём открывать глаза, понимая, что сделан ещё один шаг, шажок или малюсенький шажочек - но вперёд, смотреть в зеркало и видеть человека, которым можно было бы гордиться хоть в чём-то и ставить в пример. Тетя Надя соглашается с радостью, чтобы я привезла Сашку к ним в гости на денёк и спрашивает:

- Случилось чего?

- Так заметно, да?

- Глаза больно грустные, на днях совсем другая была.

- Можно и так сказать, ателье разбомбили. Так что сегодня у меня активный рабочий день по ликвидации завалов.

- Да ты что? Помощь нужна?

- Спасибо, но  мне неловко. Ты мне и так поможешь, если с Санькой посидишь.

- В общем, так. Я сейчас обед своим приготовлю и приеду помогу. А за Саньку не переживай. Дома муж и старшие дети. Без присмотра не останется.

Она и на самом  деле приезжает через пару-тройку часов. К тому времени Денис уже выкинул всё битое стекло и возвращается в ателье с пустыми руками.

- Знаешь, наверное, дальше мы с тетей сами справимся. Остается только перемыть полы и вот это всё расставить, как было. Так что можешь идти по своим делам.

- Если надо..

- Ладно, Денис, я же вижу, что тебя дожидаются и без конца звонят на телефон.

- Ты чертовски наблюдательная, Кать. Я побегу по делам, но если будет нужна помощь - позвони, примчусь со скоростью ветра.

Едва Денис скрывается с глаз, тётя спрашивает:

- Ты сейчас с этим... с Молотовым..?

Она не поясняет, что именно, вопрос висит в воздухе, но намёк её ясен.

- Если ты про отношения, то - нет. Просто помог кое с чем в первое время и до сих пор общаемся.

- Хм... Общаетесь? Это сейчас так называется, да? Ладно, шучу, шучу... Нет, так нет. Может, и к лучшему. А то Денис этот шебутной, звезда местная.

Слово "звезда" тетя Надя выговаривает с иронией, явно не воспринимая всерьёз прошлые занятия спортом.

- Ты про бокс?

- И про него тоже. А кулаками махать он и без того всегда умел. Шалопай.

- Мне кажется, он уже перерос тот возраст и шалости.

- Пора бы уже! Не ребёнок и не подросток. Надо когда-то и взрослеть... А ты с мужем сходиться не собираешься?

Вот опять. И что её так интересует вопрос?

- Нет, не собиралась и не собираюсь. Всё останется так, как есть сейчас.

- Жаль, - вздыхает тётя Надя, - такой приятный, спокойный парень. Я бы даже сказала, интеллигентный. Всё лучше Молотова... Да и деньги тоже. Ты не подумай ничего лишнего, но в наше время без них никуда, а у него и бизнес, и связи в том регионе.

- Счастья за деньги не купишь.

- Но жизнь себе облегчишь, - возражает тётя Надя, лихо орудуя тряпкой, - одной тяжело ребенка растить. Сестра, царство ей небесное, вот тоже мыкалась, мыкалась, пока Славку не встретила.

- Я не мыкаюсь, я живу.

- Ага, крыши своей нет над головой. Уж прости, но это так.

- Да, и что? Сколько людей на съёмных квартирах живут. Тем более что мы только начали жить отдельно с Санькой. Ты лучше скажи, опять тебе Кирилл звонил?

- Звонил, - усмехается тётка, - сегодня с утра звонил, спрашивал, как сын, как у тебя дела?..

- А то он не знает...

- Откуда ему знать? Ты же сказала, что видеться с ним не хочешь, а он переживает за вас двоих.

Ха. Переживает. Знаю я о чём он переживает со своей больной на всю голову любовью.

- О себе, случайно, не обмолвился?

- Говорит, дел невпроворот... Что-то всё обустраивает.

Из разговора с тётей я делаю вывод, что Кирилл не в нашем городе. На самом деле внутри меня всё еще сидел червячок сомнения. А всё из-за того кирпича... Но может и вправду не Кирилл виноват в погроме? Может быть, он всё же решил отойти в сторону и отпустить меня? Я вздыхаю. Пусть и на самом деле всё обстоит именно так...

Когда мы заканчиваем работать, ателье выглядит так, словно ничего и не было. На самом деле самый крупный урон - это битые стекла и моё настроение, бывшее на нуле после увиденного. Всё остальное - поправимо. Пришлось выкинуть кое-какую часть расходных материалов, но это такие мелочи! Я боялась, что ущерб будет намного больше. К счастью, обошлось. Можно спокойно выдохнуть и завтра, докупив необходимое, возвращаться к работе. Я забираю Саньку у тётки, чувствуя небывалую усталость.

События последних дней, все эти нервные переживания и напряжение выматывают донельзя. Хочется уже, в конце концов, сбросить все эти цепи, тянущие вниз, и вздохнуть полной грудью. Я пытаюсь, но пока плохо получается...

А вот Денис, дожидающийся меня у подъезда, выглядит довольным. Его лицо при виде меня освещается такой улыбкой, будто он выиграл в джекпот. Я улыбаюсь в ответ. Нет, тётя Надя, ты не права. Кирилл и в подмётки не годится Молотову. Мне-то об этом хорошо известно.

- Я до тебя не мог дозвониться.

- Да. Батарейка у телефона разрядилась.

- Как дела на работе? Справились?

- Вполне... Завтра только надо будет кое-что докупить и смогу работать, как прежде.

- Может, не стоит торопиться? Кать, у меня  к тебе разговор. Зайдёшь ко мне попозже?

- Я не...

- Просто поговорить, Кать. Честное слово. Боишься меня, что ли? - дразнится Денис.

- Ладно, только не сейчас, хорошо? Мне надо Саньку искупать и ужином накормить.

- Нет, я кушал, - заявляет Санька, - мультики включи.

- Хорошо, солнышко, сейчас домой зайдём...

Время с Санькой проходит незаметно. Удивительно, какие они воришки свободного времени, эти дети! Казалось бы, ничем особым не занималась - искупала, поболтала, поиграла, посмеялась над приключениями незадачливых героев любимых мультфильмов... А глядя на часы понимаешь, что прошло уже часа три - не меньше, и что провела бы ещё не один час вот так - в мелких приятных хлопотах и заботе о любимом человечке, одно прикосновение ладошек которого словно ласковое касание солнечных лучиков. Такое же теплое и светлое.

Едва не уснула рядом с Санькой на диване. Уже соскальзывая в дрёму, вспомнила о просьбе Дениса. Даю себе слово держать себя в руках рядом с ним. Понятия не имею, о чём он собирается поговорить со мной. И против воли женская натура берёт своё - оглядываю себя мельком в зеркало, оправляя причёску и одежду, подкрашивая губы нежно-розовым.

- А я уже хотел сам к тебе спуститься. Проходи, чувствуй себя как дома.

- Я едва не заснула рядом с Санькой. Рядом с ним время летит так незаметно, просто утекает в никуда. А ощущение такое, словно прошло минут пять, не больше.

- Дети - они такие, маленькие волшебники. Мы тоже были такими, а потом выросли.

Я смеюсь:

- И на этой позитивной ноте ты должен сообщить мне, что за срочный и важный разговор у тебя ко мне.

- Садись, не стой, - тянет меня за руку на диван Денис, тут же сам подскакивает и ставит ноутбук мне на колени, -  я тебе показать хотел то, что мне менеджер прислал. Он клуб спортивный собирается открывать, смотри. Вот примерно так всё будет выглядеть.

Он открывает браузер, кликая мышкой по присланным картинкам. Глаза горят энтузиазмом при рассказе.

- Матвей, менеджер, уверяет, что проект будет успешным. Хватка у него, как у акулы, так что думаю на самом деле всё выйдет именно так.

- Ты клонишь к тому, что решил принять приглашение?

- Да,- после секундного колебания отвечает Денис, - это лучший выбор из имеющихся вариантов. И не хочется упускать момент.

Я чувствую себя пыльным мешком, который резко встряхнули, чтобы избавиться от пыли, но всё же говорю:

- Поздравляю. Если это то, чего ты на самом деле хочешь, я могу только пожелать тебе удачи и легкого пути.

- Вот так и всё? Не хочешь узнать, зачем я тебя позвал?

- Поделиться хорошими новостями, как это делают добрые знакомые?

- Не только...

Денис захлопывает крышку ноутбука и снова берет мою ладонь в свои руки.

- Катя, я хочу, чтобы ты и Санька со мной полетели.

Глава 27. Денис

Сказал. Теперь ответ - за ней.

- Денис. Ты же понимаешь, что я не могу согласиться.

Катя встаёт и отходит к окну, поворачиваясь ко мне спиной.

- Почему нет? Скажи? Нет, погоди... Послушай. Я жил там в одном районе, тебе там понравится. Тихий, чистый, уютный. Детских садов - завались, возможностей даже для твоего занятия - куча. Кать, это перспективы. Это наш шанс, не стоит его упускать.

- Шанс на что, Денис?

- На лучшую жизнь.

- А чем тебя эта не устраивает? Что в ней не так?..

- Ну ты даёшь... Если есть возможность взять большее, зачем довольствоваться малым? Зачем сидеть на месте, если есть возможность развития.

- Это для тебя, Денис. А меня в моей жизни хоть и не всё устраивает, но даже немногое имеющееся - гораздо лучше того, что было. Намного лучше.

- Катя, послушай.. Чёрт, я уже всё продумал. Я не от балды это предлагаю. Ты же знаешь, как я  к тебе отношусь. И к Саньке. Да я с этим пацаном сутки напролет могу возиться... Я не представляю свою дальнейшую жизнь без вас.

- И в качестве кого мы туда полетим, а?

- Как моя девушка с сыном, - улыбается Денис, - нам же хорошо вместе. И сейчас, и тогда. У тебя дома. Чёрт. Ты даже не представляешь, как мне голову сносит при мыслях о тебе.

- Это слишком, Денис. То, что ты мне предлагаешь. Нет. Не уговаривай меня. Не проси. Я не могу решиться на подобный шаг.

- Чего ты боишься? Чего? Скажи? - я подхожу к ней, хватаю её за плечи, крепко сжимаю и встряхиваю. В серых глазах сразу закручиваются спирали тёмного страха, расширяющие зрачки. Проклятье. Так только напугаю её и оттолкну ещё дальше от себя... Надо взять себя в руки и успокоиться. Но как? Как стать спокойным, когда каждое её слово, каждое её грёбаное "нет" заставляет меня кипеть и извергаться лавой, как проснувшийся от долгой спячки вулкан.

Она зябко ёжится и ведёт плечами так, как умеет делать это только она. По-птичьи, словно подтягивает к себе израненное крыло и прячется за ним ото всех. Синичка, как есть - синичка... Маленькая моя, зачем же ты от меня прячешься? Вот он я - открыт перед тобой, как ежедневник с кристально белыми листами, пиши на мне нашу общую историю, рисуй горизонты, за которые мы полетим вместе. Но вместо этого каждый раз, едва набрав скорость и оторвавшись от земли, я чувствую, как меня насквозь пронзает прицельный выстрел её холодного "нет".

Катя, чуть морщась, растирает левое плечо, а затем и правое. Идиот. Только идиот мог схватить её вот так в капканы своих рук, полных дурной силы.

- Прости. Прости меня, если сделал тебе больно.

Я перехватываю тонкие пальцы Кати и целую, пряча в её ладонях своё лицо.

- Немного. Всё пройдёт...

Она осторожно освобождает руку и обхватывает себя.

- Я вспылил, извини. Давай поговорим спокойно. Я больше не сорвусь, честно. Буду держать себя в руках.

- О чём, Денис? Я уже сказала тебе свой ответ... И он не изменится.

- Нет? Не полетишь со мной? Почему нет, Катя?

- Господи, да это же очевидно!.. У тебя - своя жизнь, у меня - своя.

- Это не ответ. У нас у каждого своя отдельная жизнь, пока мы не объединим их в одно целое.

- Вот этого делать точно не стоит.

- Стоит. Ещё как стоит. Нам же хорошо вместе, мы понимаем друг друга. Я даже с сыном твоим общий язык нашёл, так в чем проблема?

- Ты не понимаешь. Нельзя вот так просто брать и срываться с места. У нас тут уже налажена своя жизнь. У меня - работа, у Саньки - садик, куда он ходит с удовольствием. Мы только начали врастать корнями, а ты хочешь сорвать нас неведомо куда. Без гарантий, без плана... Без будущего.

- С чего ты взяла, что у нас нет будущего?

- Что ждёт тебя по приезду в столицу? Исполнение договорных условий? А потом... Насколько ты задержишься на одном месте? До тех пор, пока тебя не перекупят с потрохами подороже? И ты довольно полетишь на другой конец страны под громкий перезвон монет?..

- Чёрт, Катя. На что ты намекаешь?.. На то, что я продаюсь?

- Да. И притом кому подороже.

- Нет, ты ошибаешься. Это... Это перспективы. Это будущее. Я не должен прозябать всю свою жизнь в затхлом спортивном зале местного уровня.

Катя внезапно тычет меня в грудь пальцем.

- А не ты ли говорил, что начинал отсюда и всем обязан именно этому "затхлому спортзалу" и старику-тренеру?

- Бля, ну при чём тут это? Я уже перерос тот уровень...

Она смеётся:

- Не твой уровень, звёздный мальчик? Слишком мелко? Тогда нам тем более не по пути. Ты хочешь летать высоко. А я... Я не летаю. Я - мелкая рыбёшка, плавающая в луже, только и всего. Мне нечего делать рядом с тобой.

Господи, до чего же с ней иногда тяжело разговаривать!

- К тому же, - вновь начинает она, - где гарантия, что тебе, вновь поднявшемуся над серыми обывателями, на захочется блеснуть чем-нибудь ещё, помимо будущей карьеры? Например, какой-нибудь длинноногой красоткой ростом метр восемьдесят, с модельной внешностью?..

- Выкинь эту херню из головы. Какие модели? Мне кроме тебя даже смотреть ни на кого не охота...

- Это сейчас, Денис. А там расправишь крылья - и вверх полетишь.

- Какая же ты глупышка, Синичка моя... Если это единственная причина, по которой ты не хочешь лететь со мной...

- Не единственная,- перебивает она, сверкая глазами, - неужели ты ещё не понял, что ты сам мне не нужен? Да, мы общаемся. Но ничего кроме того, что есть, мне не хочется. По большей части наше общение с тобой - лишь стечение обстоятельств. Той ситуации в подъезде и моего тотального одиночества в этом городе. Я почти никого не знала на тот момент. Потому и общалась с тобой...

- Хорошо сочиняешь, синица. Ещё скажи, что я тебе безразличен.

- А что если так?

- Почему тогда глаза отводишь? - я обхватил её подбородок своими пальцами, плюнув на то, что ей может быть неприятен мой захват, - вот так посмотри на меня и скажи, что я тебе не нравлюсь и целовалась ты со мной от нечего делать. А тот раз у тебя дома? Тоже ничего? Когда ты кончила, едва я прикоснулся к тебе?

Её дыхание едва сбилось и лицо покраснело.

- Вспоминаешь? Вспомни хорошенько, как за плечи меня кусала, чтобы не стонать слишком громко? Боялась Саньку разбудить...

- Да! - бросает она мне в лицо, - и что? Ты - симпатичный, хорошо сложенный мужчина. На тебя приятно смотреть и чувствовать тебя рядом. А в тот раз... Просто у меня давно не было мужчины. Любая бы потекла от пары прикосновений, не только я. Да, ты мне нравишься. Но не настолько, чтобы нестись за тобой, сломя голову, неизвестно куда.

Я отпускаю руку. Чёрт. Не хочется верить в сказанное ею. Стереть из памяти, перемотать назад и сделать хоть что-то, чтобы её слова были иными.

- Неужели ты не понимаешь намёков или открытого текста? Сколько раз я тебя отшивала? А ты всё таскаешься за мной, как собачонка.

- Почему тогда шанс давала? Или ещё лучше - пнёшь под зад, а при следующей встрече говоришь, что не хочешь обидеть...

- Мне тебя жалко стало. Ты же весь из себя такой несчастный. Загубленная карьера для тебя равнялась смертному приговору. Ходил, как в воду опущенный. Задолго до того, как ты рассказал мне о причинах своей невероятной печали, стало понятно, что ты любишь внимание к своей персоне.

Сказала - как по щекам отхлестала. Хлёстко и безжалостно.

- Ты же не шутишь?

- Похоже на то? Твоя проблема в том, что ты видишь только то, что ты хочешь, Денис.

Я прислоняюсь к стене, выдыхая. Катя протискивается мимо меня и уходит, не сказав ни слова напоследок. А я сгораю, словно куча дров, облитая бензином. Яркое пламя полыхает, сжирает дотла - от меня остаётся лишь кучка чёрного пепла, раздуваемого ветром.

Минуты утекают в никуда. В голове носятся её слова по кругу, колкие, но в чём-то правильные. Может, она и права, да. Но ошибалась во всём, что касается моего отношения к ней. Я - путник, проведший в пустыне слишком много времени, превратившийся в истлевший скелет. Стою у колодца, на дне которого плещется живительная влага. Но нечем зачерпнуть воды. А она манит, манит своей прохладой и свежестью. Я жадно тяну к ней скрюченные, иссушенные пальцы. Ещё немного - и я, потеряв всякую надежду, просто полечу вниз головой и утону.

Глава 28.

Я лежу в темноте и прислушиваюсь к шагам сверху. Из одного угла комнаты - в другой, как загнанный в клетку зверь. Я была неправа и не стоило разговаривать с ним так... жёстко. От сказанных слов и самой было больно, словно живьём по маленькому лоскуточку сдирала с себя кожу. Но иначе - никак. Ему, непривязанному ни к чему, легко срываться с места и пытаться взлетать. Мне - совсем другое дело.

Прошло больше двух часов с момента моего возвращения к себе, но сна - ни в одном глазу. И эти шаги по комнате этажом выше давят, давят, давят на меня. Они звучат обвиняюще. Вдруг замирают... Я вдыхаю ночной воздух -  в комнате душно и не хватает свежести. Я тихо встаю, чтобы не разбудить Саньку, и иду на балкон.

Тьма стелется покрывалом внизу, в домах напротив кое-где окна теплятся жёлтым ламповым светом. Одиночки-полуночники. Такие же как я. И как Денис, выходящий на балкон. Едва слышно отворяется дверь, пара шагов... Чирканье зажигалки. Одно, второе, третье... Денис матерится и уходит прочь, возвращаясь с коробком спичек. Закуривает. Я могу в мельчайших подробностях представить, как он стоит сейчас, опершись на балкон, и таким же тоскливым взглядом смотрит на окна, светящиеся напротив. Я чувствую его одиночество так же хорошо, как своё. Между нами - несколько метров воздуха и отчётливо натянутая нить. Руками не разорвать - прочная. Дёрни на одном конце - обязательно аукнется на втором. Нужно всего лишь поднести ножницы, сделав одно единственное движение. Щёлк - и её не станет. Совсем-совсем скоро. Денис не назвал точной даты отлёта, но по его энтузиазму и взбудораженному состоянию я сделала вывод, что лететь ему нужно в ближайшее время.

Я вздыхаю, отходя назад.

- Синичка, притаилась внизу, да? - слышу я его голос.

- Молчишь?.. Ну молчи, делай вид, что тебя там нет. Только сама не забудь в это поверить, хорошо? А то неправильно получается. Хочешь заставить меня поверить, будто вернулась и спишь, видя десятый сон, но сама ворочаешься с боку на бок и ходишь едва слышно, чтобы сына не разбудить. А чего тебе стоит нормально поговорить? Хотя бы раз. Не бегать, не прятаться по углам, выдумывая причины для отказа. Может, я тебе и просто симпатичен, не больше, как ты сказала. Но шанса ты лишаешь меня незаслуженно. Потому что я к тебе с самого начала со всей душой.

Я слушаю, затаив дыхание. Чувствую, как глаза начинает жечь непрошеными слезами и отступаю назад, потихоньку открывая балконную дверь.

- Убегаешь? - смеётся Денис, - давай, беги. У тебя это получается лучше всего...

Я притворяю за спиной дверь, прислоняюсь к ней спиной, потому что ноги едва держат меня, а в груди бушует ураган. Сердце ноет, бешено колотится и рвётся прочь из тесной клетки. Ему мало места внутри меня. Оно стремится вылететь и упорхнуть вверх, в известном, но запрещённом направлении...

На следующий день Санька удивлённо спрашивает, где Денис, и вертит из стороны в сторону головой, ища его. Словно тот притаился за кустом или лавочкой и вот-вот выпрыгнет с криком: "А вот и я!"

- У Дениса куча важных дел, - говорю я Саньке, - он занят.

- А потом?

- И потом тоже.

- А завтра?

- И завтра. У него огромная-огромная куча дел. Такая огромная, как от земли и до солнышка.

- Оооо... - восхищённо тянет Санька и задумывается, смешно хмуря бровки, пытаясь представить эту огромную кучу.

Трёхлетний ребёнок - любопытен до ужаса. Один и тот же вопрос он может повторять по десять раз на дню. И на следующие несколько дней его любимым вопросом становится, где Денис. Чёрт, оказывается он настолько привык, что Денис провожает и встречает нас утром и вечером, часто прогуливается с нами, что сейчас его отсутствие воспринимается Сашкой как нечто из ряда вон выходящее. Я и сама привыкла к его присутствию рядом. И сейчас в картине моего мира не хватает одного немаловажного кусочка пазла. Не хватает, но придётся привыкать к этому "не", возвращая себя в то время, когда его не было рядом.

В один из дней встречаю его, сидящим на лавочке возле дома. Все предыдущие дни было слышно лишь как он возвращается поздно вечером к себе в квартиру.

- Привет, Катя.

- Привет. Не видела тебя несколько дней.

- Да, занят был. Как дела?

- Хорошо. Сам как поживаешь?

- Чудесно, - говорит он ровным тоном, - у меня вылет назначен на послезавтра. Вечером. Ты же не полетишь.

- Нет. Мы об этом уже говорили.

- Я знаю. Я даже не спрашивал, а утверждал. Я зайду к тебе попрощаться. Дверь откроешь? Или будешь делать, что тебя нет? А может быть даже улизнешь специально?

- Во сколько назначен вылет?

- В начале десятого.

-  В это время я буду дома, Денис.

- Ладно, не стану тебя задерживать. Ступай. Мне тоже есть чем заняться...

Фразы сухие и короткие, словно мы - чужие. Эмоции прячутся глубоко на дне, словно жемчуг в раковине. Так глубоко, что их не достать даже самым опытным ныряльщикам. Не достать и не увидеть с берега. Их не видно - и кажется, будто их и не существует.

Послезавтра наступает неожиданно быстро. Вечер крадётся по комнате, словно тихий, безжалостный убийца, с каждым шагом которого приближается неминуемое. Раздаётся стук в дверь. На лестничной площадке - Денис со спортивной сумкой, перекинутой через плечо.

- Пора?

- Да, пора. Такси уже ждёт во дворе. Зашёл попрощаться. Береги себя и сына.

- Спасибо. Ты тоже будь осторожен.

- Я хотел попросить тебя кое о чём.

Он протягивает мне ключ:

- Возьми, пожалуйста.

- Ключ? От твоей квартиры? Зачем он мне.

- Катя... Это ключ. Просто ключ - и больше ничего, ясно? У него нет ни рта, чтобы надоедать тебе своими признаниями, ни ног, чтобы таскаться за тобой, ни рук, чтобы тянуться ими к тебе. Ключ от моей квартиры. Я прошу тебя присмотреть за ней, на время моего отсутствия. Я буду прилетать время от времени, но всё равно... Просто тебе я доверяю.

- Хочешь сказать, что не воспользуешься им, как поводом лишний раз заглянуть ко мне?

Усмехаюсь ему прямо в лицо. Вижу, как мгновенно меняется  выражение глаз. Неприятно? Да, значит сказала всё, как надо.

- Даже если так, то что? Загляну по старой памяти, Саньку проведаю, он у тебя вообще мировым парнем растёт. Думаешь, только к тебе буду таскаться? Ты же на хрен меня послала. Так что я успешно шествую в том направлении. Может, к тому времени, когда надумаю прилететь сюда, меня уже отпустит и не будет тянуть к тебе. Честно, хотелось бы поскорее избавиться от саднящего ощущения внутри, вырвать его отсюда, - он касается рукой груди, - и скормить чертям.

- Хороший план, мне нравится. Удачи в его воплощении.

- Спасибо! Ключ-то возьмешь?

- Возьму, так и быть. А то станешь досаждать мне ещё и этим.

- Спасибо.

Денис впихивает мне ключ от своей квартиры в руки и разворачивается.

- Чуть не забыл. На окне кухни за шторой цветок какой-то стоит в горшке. Он еще от прежних жильцов остался. Его нужно поливать... иногда.

- Хорошо, присмотрю и за цветком. Удачного полёта!

Глава 29. Денис

Я мастер по выбору женщин. Предыдущей я оказался не нужен без славы, поездок и гонораров. Нынешней же - не нужен вообще. Рейс задерживается. Я вытягиваюсь в кресле зала ожидания и спускаю в никуда каждую минуту из того времени, что нужно подождать до вылета. Против воли мысли, словно оголтелые, рвутся в запретном направлении - вновь к ней. И только к ней. Губы изнывают от желания вновь почувствовать её мягкое ответное касание, робкое и осторожное. Едва весомое и ощутимое, но пробирающее до костей небывалой нежностью.

Меня еще не целовали вот так - она словно растапливала несколькими поцелуями стылую стужу внутри, врачуя старые раны. И они послушно затягивались под чудодейственной силой прикосновений. А потом - пинок под зад и пуленепробиваемая, но прозрачная стена между нами. Смотри, сдыхай от желания прикоснуться, но не трогай. Идиотское и бессмысленное табу, охраняемое ею так ревностно, словно в том смысл её жизни. Возведено в абсолют и поставлено вместо алтаря. А я, приближаясь к ней несмотря на запреты, каждый раз чувствую себя святотатцем, посягающем на неприкосновенное.

Там, в столице, станет немного проще. Менеджер заверил, что с подписанием контракта не возникнет никаких сложностей, нужно только прилететь и поставить закорючку в самом низу каждого листа договора. Свободного времени растравливать себя напрасными мечтами почти не останется. А сколько кругом будет крутиться девиц - самых разных... Представил и самому тошно стало. Можно перетрахать хоть половину столицы - не отпустит. Я прямо сейчас готов поставить на одну чашу весов всех девственниц и блудниц мира против одного её "да" и нескольких минут близости. И если бы не это её фирменное упрямство...

Время утекает сквозь пальцы, становясь иллюзией, подобно той, что я тешил себя каждый раз, когда делал ей навстречу маленькие шажки. Один за другим. Стараясь не спугнуть нахрапом и одержимостью, поселившейся внутри меня с того самого момента, когда увидел её. Но даже этого для неё оказалось чересчур много. Если бы кто-то вдруг отменил уголовную ответственность на несколько часов, я бы потратил их на медленное и изощрённое убийство того мудака, что был её мужем. Который исковеркал душу Кати так, что теперь она боится и малейшего намёка на какие-то отношения.

За окном один за другим взлетают ввысь самолёты, а самолёты моих надежд давно потерпели крушение. Их крылья не выдержали натиска сопротивляющегося ветра и за считанные секунды упали вниз, разбиваясь об острые камни. Выживших не осталось. Я и сам сейчас - только призрак, слоняющийся по земле бледным пятном, отрывающий себя насильно от той, что манит к себе словно магнитом. По какой-то глупой насмешке судьбы едва найдя ту, что перевернула мой мир с ног на голову, я должен гнать себя от неё прочь.

До назначенного времени отлёта остаётся совсем немного. Табло информирует, что теперь посадка пройдёт строго в оговоренное время. Я поднимаюсь, делаю пару шагов и... разворачиваюсь, выходя из аэропорта. Плевать я хотел на всё, прилагающееся к моей жизни, если там не будет даже тени её присутствия. Пусть кто-то другой ловит приятные бонусы от жизни бывшей звезды спорта, а я лучше буду крючиться в запылённом маленьком спортивном зале, но рядом с ней.

Я ловлю такси и с нетерпением постукиваю пальцами по чёрной коже сидений, словно с мига расставания прошло не несколько часов, а несколько жизней, проведённых в стылом одиночестве. Я спешно расплачиваюсь с таксистом и бегом поднимаюсь по ступенькам, открываю дверь своей квартиры ключом, бросаю сумку в коридоре и уже разворачиваюсь, чтобы уйти, спуститься к ней в квартиру этажом ниже, как замечаю тонкую полоску света под дверью зала. Не веря самому себе, распахиваю настежь дверь и застываю.

На диване спит Катя. Русые кудри рассыпались по плечам, руки, прижатые к груди, держат что-то. Пара шагов - опускаюсь на колени рядом с диваном. Замечаю, что в её маленьких кулачках зажата моя футболка, что висела на стуле. Смятая, подложенная под голову так, что Катя утыкается в неё носом. От увиденного меня подкидывает вверх, словно мячик, запущенный чьей-то сильной рукой. А на лице расплывается улыбка. Врёт она всё. И мне, и самой себе. Иначе бы не уснула на диване, прижимая мою одежду к себе. Не могу удержаться от того, чтобы не провести пальцами по коже щеки. Золотистые ресницы часто дрожат - она распахивает веки. Взгляд поначалу сонный и растерянный, но скоро он становится осмысленным. Катя садится на диване, изумлённо оглядывает меня.

- Денис... Ты же говорил, что улетаешь?

- Да. А ты говорила, что тебе нет до меня никакого дела. Маленькая обманщица...

Я опираюсь руками на диван по обе стороны от неё и прижимаюсь лбом к её лбу.

- Может быть, хватит изворачиваться и бегать от меня, как чёрт от ладана?

Вдыхаю носом аромат её кожи, пьянящий и сладкий, бьющий в голову, как игривое молодое вино.

- А впрочем, мне плевать нужен я тебе или нет. Я не хочу никуда уезжать и находиться чёрт знает за сколько тысяч километров от тебя. Главное, что ты нужна мне. И я собираюсь всё время находиться рядом, нравится тебе это или нет. Живи как хочется тебе самой - но можешь не гнать меня прочь. Это бесполезно. Я - репейник в твоих волосах. Ты не избавишься от меня просто так, маленькая врушка.

Она вдруг обхватывает моё лицо ладонями и прижимается губами к моим губам. Быстро и так сильно, как никогда ранее. Её губы касаются моих отчаянно и жадно, приоткрываются, приглашая внутрь, и вновь нападают, заставляя меня поддаваться заданным ей правилам.

- Прости!.. Не хочу... Не могу быть без тебя...- шепчет она между поцелуями, - оказывается, у меня не хватит сил справиться с одиночеством. Не оставляй меня, пожалуйста.

От её признания и просьбы у меня срывает тормоза. Я со стоном врываюсь в глубину её ротика, с готовностью принимающего ласку. Её острый язычок ласкается осторожно, самым кончиком. Обводит мой по кругу, заигрывающе оглаживает чуть дальше и скользит по внутренней стороны губы. Эротично настолько, что возбуждение сделало член твёрдым, как камень. Мне мало того, что есть и хочется гораздо большего. Я прижимаю её к себе, забираясь ладонями под ткань футболки. Кожа горячая и мелко дрожит от прикосновений к ней.

Вверх кончиками пальцем, обрисовывая контуры груди. Накрыть ладонями упругие полушария и сжать через ткань бюстгальтера. Подцепить его и задрать кверху, обнажая грудь с мягкими розовыми сосками. Остановиться на миг от еле слышного стона и накрыть губами ареолу груди. Осторожными поцелуями губ и касаниями языка пробудить холмик соска ото сна, заставляя его вытягиваться и набухать в ответ посасывающим движениям. Терять голову от стонов и тихой просьбы не останавливаться...

Глава 30

Я своими собственными руками рушу шаткий мост, перекинутый через огромную пропасть. Раз за разом отталкиваю от себя Дениса. Я бью себя по рукам, тянущимся к нему, чтобы обнять. Нельзя. У внезапно вспыхнувшей любви нет никакой гарантии и чувства приземлённости. Она - иная, отличается от всего, испытанного мною ранее. Райская птица, залетевшая в сад, поросший терновником. Пой, но только не прижимайся слишком сильно к гибельным острым шипам. Не давай им проткнуть трепетное сердечко. Следи за тем, чтобы кровь не смешалась с терпким соком ягод. Алое на синевато-чёрном. Обречённо и больно.

Но ещё больнее гнать от себя и отпускать. Кусать губы в кровь и выть от безысходности. Страх хватает липкой рукой за горло. Он не даёт возможности сказать "да" и руководит ситуацией, сосредоточив всю власть надо мной, словно чилийский диктатор. Но после отъезда Дениса на поддержку не остаётся сил даже у него. Я брожу по квартире, словно зомби. Машинально отвечаю Саньке на вопросы и леплю высоченные башни из пластилина под его командованием. Выполняю ежевечернюю рутину,  укладывая его спать и ложусь сама, бездумно пялясь в тьму за окном. Внутри холодно и пусто. Я ворочаюсь с боку на бок, заснуть не получается. Тогда я встаю, взвесив на руке связку ключей, оставленных Денисом, и поднимаюсь на четвёртый этаж.

Я отпираю дверь квартиры и захожу внутрь, вдыхая полной грудью воздух, которым он дышал. Жадно дышу и понимаю, что мне не хватает Дениса. Мне было мало одного его присутствия, когда он просто находился рядом - всегда хотелось больше. А сейчас меня накрывает с головой волна безысходности. Я мечусь по квартире, касаясь пальцами предметов, что касался он, собирая на своей коже крошки его следов. Замечаю футболку, небрежно брошенную на стуле, и прижимаюсь к ней лицом. Она пропитана им, его запахом, знакомым и таким родным, что становится трудно удержать слёзы. Они льются сами, прокладывая горько-солоноватые влажные дорожки на щеках.

Я ложусь на диван, прижимая тонкую ткань к себе, баюкая своё невыносимое одиночество воспоминаниями, проносящимися под закрытыми веками. Его образ притаился в каждом из них, раскрываемом столь бережно, словно я боюсь пролить хоть каплю драгоценной амброзии. От усталости меня клонит в сон. Он такой радужный и яркий, какой не была моя жизнь уже давным-давно. В нём нет места боли и разочарованию, вместо них царствует любовь.

Лёгкое касание заставляет вынырнуть на поверхность. И поначалу мне кажется, что я всё ещё сплю, потому что вижу Дениса прямо перед собой. Но он - не морок и не наваждение, он - из плоти и крови, прижимается лбом к моему и разрушает своими словами стены, которыми я окружила себя. От них не остаётся ни следа, как и от моего желания прятаться и убегать. В крови бушует желание, столь сильное, что оно подминает меня под себя. А я  тянусь губами, целуя сама и получая в ответ ничем не разбавленный взрывной коктейль пьянящего удовольствия. Оно рождается на стыке губ и растекается дальше. Его путы крепки и их не разорвать, даже если отстраниться на время и прервать ласки.

Движения Дениса полны одновременно жадности и нежности. Словно две жидкости с разной плотностью, что взбалтываются, но не смешиваются. Они распределяются по моему телу с бешеной скоростью, наполняя каждую клеточку тела стремлением стать ближе, обнажиться и обнажить его, стать неделимым. Одним на двоих. Денис тянет футболку наверх и нетерпеливо освобождает меня от бюстгальтера. Он вновь накрывает грудь своим ртом, как немногим ранее. Но сейчас рисует карту поцелуев на всей груди, мнёт пальцами и дразнит чувствительные соски кончиком языка. Невыносимо острая игра языком на вершине - и возбуждение становится особенно ощутимым, наполняет низ живота пульсацией и заставляет лоно мокнуть. Я тянусь руками к Денису и ныряю руками под его футболку.

- Сними с себя всё это, - прошу я. Денис улыбается и исполняет просьбу, цепляет пальцами низ футболки и стягивает её, швыряя куда-то на пол. Я откровенно любуюсь им - широкие плечи и развитая мускулатура груди, жилистые руки с яркими дорожками вен, узкая талия и тёмная дорожка волос, ведущая ниже. Обнимаю его и целую в шею. Кайфую от того, что чувствую - ему нравятся эти прикосновения губ и языка. Осмелев, спускаюсь ниже - через грудь к тренированному прессу, быстро вздымающемуся и опадающему от дыхания. Пальцы оглаживают тугие кубики пресса, губы вторят их движениям, скользя до преграды - полоска грубой ткани джинсов.

Пальцы в два счёта справляются с пуговицей и молнией. Я стягиваю джинсы вниз по узким бёдрам, освобождая напряжённый, чуть подрагивающий от возбуждения член.

- Синичка моя, - прерывисто выдыхает Денис и поднимает моё лицо за подбородок, - поднимись, я тебя поцелую.

- Подожди, я так хочу...

Я придерживаю член у основания рукой и касаюсь губами крупной головки. Осторожно двигаю губами немного ниже, до опоясывающей уздечки и вновь скольжу наверх. Мягко целую головку и присоединяю к ласке язык - обвожу им по кругу и веду им вниз по члену, смачивая его.

Пальцы Дениса зарываются в мои волосы, мягко перебирая их, но их хватка становится сильнее, когда я вновь вбираю член, немного глубже, чем в предыдущий раз. Чуть глубже и быстрее, ощутимее удары языка по головке и сильнее втягивания щёк. Ласка становится всё более откровенной и жадной, как и стоны Дениса, прерываемые ласковым шёпотом. Меня и саму возбуждает происходящее так, что тело дрожит, а пульсация между ног становится нестерпимой.

Ещё одно глубокое движение - и Денис перекладывает руку, оглаживая шею и медленно отстраняя меня от себя. Одним мягким толчком ладоней он опрокидывает меня на диван и окончательно избавляется от джинсов с бельём.

- Так нечестно. Ты раздела меня, но сама наполовину одета,- с этими словами он дёргает вниз домашние спортивные штаны и трусики. Наклоняется к животу и целует его, обводит впадину пупка языком.

- Поцелуй меня, - я хватаюсь за плечи Дениса и тяну его на себя.

Губы сминают мои в резком поцелуе. Пара глубоких проникновений языка - и меня подбрасывает волной эйфории.

- Я тебя хочу.

Его губы, дрогнув, улыбаются. Денис приподнимается и даёт возможность освободить пространство для него, мгновенно прижавшегося возбуждённым членом к влажным складкам.

- Такая мокренькая. И вся моя? - он пытливо всматривается в моё лицо и, обхватив член, ведёт им по лону. Дразнит до изнеможения. Я уже едва не задыхаюсь, всё тело горит. И пожар может погасить только полное единение - без преград, до упора.

- Да, твоя, - соглашаюсь на выдохе и стону, приподнимая бёдра, - войди в меня...

Мгновение - и он наполняет меня собой, растягивая постепенно. Чертовски соблазнительно и возбуждающе, хотя казалось, что возбуждение уже достигло крайней точки. Но то было недавно, а сейчас оно наполнило меня до краёв, разлилось жидким огнём по венам, скрутилось внизу и пульсирует быстро-быстро. Толчок, а за ним ещё один, более глубокий и на высокой скорости.

- Родная моя... ты так горячо и крепко держишь меня в себе, что я взорваться готов.

Слова прерываются столкновениями губ и обоюдными стонами. Мне ясно его скорое желание - меня и саму штормит так, словно через мгновение выбросит за борт. Слишком долго мы ходили по грани и мариновали взаимную тягу в себе. И сейчас она рвётся наружу быстрыми движениями бёдер навстречу друг другу и скорым приближением оргазма. Оно ощущается как неизбежное наступление грозового фронта, что вот-вот разразится проливным дождём. Я не могу вымолвить ни слова, только часто и поверхностно дышу, а он двигается на предельной скорости.

Никогда ранее я не чувствовала в себе такой готовности открыться, распахнуть и отдать всю себя, получив взамен не меньше. Глубоко и быстро, раз за разом, выводя за границы выносливости - тело сдаётся под натиском. Капитуляция окончательная и безоговорочная - резким сжатием вокруг него, спазмом удовольствия, множащимся дрожью. Она горячей волной бежит по слабеющему телу. А следом и он отпускает себя, достигнув точки кипения. Толчки замедляются - он расслабляется и вытягивается рядом, прижимая меня к себе. Мои руки обнимают его за талию, я вдыхаю его запах и не могу им надышаться. Люблю тебя - звучит в моей голове.

- Люблю тебя, синичка моя, - вторит мыслям в моей голове Денис, - слышишь? Люблю тебя больше жизни и не хочу отпускать ни на миг. Теперь - уже ни за что. И не вздумай прятаться от меня, вновь ныряя в раковину. Иначе я украду тебя у самой себя.

Глава 31

- Теперь не убегу, - улыбаюсь я и вновь тянусь к его губам, жадно пробегаюсь по ним своими, приникая в долгом поцелуе, - но вернуться надо. Там Санька один спит. Он может ночью проснуться и испугаться, что в целой квартире только он один.

Я сажусь на диване и вытягиваюсь вверх руками. Нега и лень разносятся по всему телу.

- Со мной пойдёшь?

- В этот раз я не удостоен пинка под зад? - поддразнивает меня Денис.

- Если ты так хочешь, я могу вместо пинка отшлёпать твой крепкий мужской зад.

- Оставим  это на потом, иначе я умру от счастья, - смеётся он, направляясь обнажённым в ванную комнату. Я следую за ним, вставая под тёплые струи воды. Тянусь руками, обнимая за торс. Ответное объятие - одновременно нежное и крепкое. В кольце его рук так надёжно и тепло, как никогда ранее.

- Мне кажется, что я могу простоять так целую вечность, кайфуя от счастья, - шепчет на ухо Денис.

- Я тоже, - приподнимаюсь на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ, - поцелуй меня...

Денис мягко касается губами щеки и скользит ими ниже, по шее, оставляя на ней влажный след, который тут же смывает водой. Зарывается пальцами в волосы и удерживает, чтобы вновь впиться в губы поцелуем, толкнуться вглубь рта языком, вызывая тягучее ощущение, скручивающееся в самом низу живота. Я охотно ласкаюсь об его язык в ответ и отрываюсь от жаркого поцелуя только затем, чтобы вдохнуть воздуха с дрожащей в нём водяной пылью.

- Всё же надо принять душ...

Я выдавливаю геля для душа, взбивая его губкой в пену, и разношу по телу Дениса. Белые пузыри пены покрывают крепкую грудь и тренированные мышцы живота, скрывают за белой завесой рисунок вен на жилистых руках. Я прошу его развернуться ко мне спиной и тянусь вверх, до самой шеи. А потом отбрасываю губку и прижимаюсь к нему со спины. Мне мало... Сейчас, когда нет нужды притворяться и пытаться отогнать его прочь от себя, я никак не могу насытиться им, его близостью. Руки и губы жадно тянутся к нему, чтобы дотронуться, попробовать, запечатлеть, запомнить его каждой клеточкой кожи.

- Сейчас ты  вся будешь в пене...

- Пусть... Она легко смывается.

Денис разворачивается ко мне и обхватывает мою талию руками. Я скольжу ладонями по намыленному телу, опуская ладони ниже. Скольжу по напряженному члену рукой, чувствуя, как от пары движений возбуждение делает его ещё твёрже.

- Это входит в программу принятия душа? - иронично спрашивает Денис, но его взгляд, горящий огоньком предвкушения, выдает его истинные эмоции, а пальцы, крепко обхватывающие мои ягодицы, лишь подтверждают это. Мои пальцы кольцом обхватывают нежную кожу члена и ведут вниз, обнажая головку. Нежные, неторопливые движения вверх и вниз заставляют Дениса отдаться на волю моих пальцев.

- Ты сведёшь меня с ума такой медленной пыткой, - выдыхает он, простонав следом, дёргается навстречу мне бёдрами. Денис перехватывает мою руку, заводя её за спину.

- Развернись, - шепчет он, прихватывая губами мочку уха. Его голос полон силы и желания, а руки моментально ложатся на бёдра, стоило мне только повернуться к нему спиной. Крупные горячие ладони вынуждают меня прогнуться в пояснице навстречу ему. Он мгновенно врывается внутрь парой толчков. Моё тело пронизывают волны желания и дрожь, моментально охватившая меня с ног и до головы. Мои руки упираются в кафель стен, а Денис удерживает меня сзади, двигаясь быстро и нещадно, вбиваясь до упора. Жарко и остро, даже тёплая вода, струящаяся по телам, не остужает пыл, но будто разогревается от наших горячих тел, полных страсти.

- Я так тебя люблю, - стонет Денис и резко дёргает меня на себя, чтобы погрузиться ещё глубже. Толчки становятся всё более стремительными. Сознание плавится от жара между ног и тело выгибается ещё сильнее, для того, чтобы окончательно раствориться в оргазме, накрывающем с головой. Лоно пульсирует и сжимается вокруг  его члена, выплёскивающего в меня своё семя. Я пытаюсь отодвинуться в сторону, но Денис наоборот, крепче вжимает меня в себя так, что не отстраниться.

- Денис, - выдыхаю я,- я не пью никаких таблеток...

- И не надо, - прерывисто дышит он, - ничего лишнего не надо. Никаких преград. Ни в сексе, ни в жизни. Ты - моя, синичка, целиком и полностью моя...

- Люблю тебя...

Денис разворачивает меня и поднимает моё лицо, пытливо вглядываясь в него:

- Ещё раз хочу услышать то, как ты это говоришь.

- Ты меня смущаешь, когда смотришь вот так пристально, -  пытаюсь отвертеться я.

- Не отпущу, пока ещё хотя бы раз не услышу эти несколько слов.

- Люблю тебя, - быстро и на выдохе, осторожно заглядывая в глаза цвета мяты, влекущие своей прохладой, - люблю...

Ещё раз, уже смелее, наслаждаясь красотой и краткостью этого слова, лёгкостью, с которой оно соскальзывает с языка, млея от его силы и поражаясь всему тому, что прячется за этими пятью буквами. Простое и сложное. Невероятное и такое прекрасное. ЛЮБЛЮ...

- Санька спит? - чуть позже шёпотом спрашивает Денис, стоя в коридоре моей квартиры.

- Да, спит. Не просыпался даже.

Я бросаю на пол матрас, простыню и одеяло. Следом туда же летит подушка.

- Вот тебе кровать, king size, Денис.

- Плевать. Если бы меня на самом деле интересовали атрибуты красивой жизни, меня бы сейчас с тобой не было.

Денис утягивает меня на себя. Я кладу голову ему на плечо и разговариваю шепотом, слушая размеренное дыхание спящего Саньки.

- Я думала, что ты улетишь.

- Я тоже. После твоей отповеди ничего другого и не хотелось. Кроме как свалить куда подальше, желательно с этой планеты.

- Прости. Просто мне на самом деле боязно. Я же никогда...

Слова застревают в горле. Я же никогда не влюблялась вот так и не знаю, каково это - постоянно купаться в лучах любви, заботы и нежности, не ища в этом подвоха и не переживая раз за разом события мрачного прошлого.

- Я понял тебя, - целует меня в лоб Денис, - нам пора начинать новую жизнь. Без страха и сомнений что-то испортить... Вместе, рука об руку. Пойдёшь со мной?

- Куда?

- Вперёд. Я уже всё обдумал.

Я тихо смеюсь:

- Когда успел?

- На самом деле долго думать не надо. Хочу продать свой байк. Он всё равно стоит херову тучу денег и по большему счёту он мне не нужен. И эту квартиру - тоже, - он показывает пальцем вверх, - купим дом с большим садом. Чтобы там росли яблоневые деревья.

- Яблоневые деревья? - удивляюсь я , - ты уже и это продумал?

- Дааа... На самом деле ты похожа на яблочный цвет. Такая же нежная, красивая и ранимая.

- Ты меня разбалуешь своими комплиментами.

- Нет, просто у меня их столько много накопилось с первого дня знакомства, в то время как ты отталкивала меня. А сейчас словно плотину прорвало. И меня несёт этим потоком куда-то прочь.

Глава 32

Я и не думала, что можно быть счастливой... настолько, когда не имеет совершенно никакого значения, где ты спишь - на мягкой кровати среди десятка подушек или на матраце на жёстком полу. Я просыпаюсь намного раньше только для того, чтобы посмотреть, как спит Денис, и как солнце играет золотом на кончиках длинных ресниц, отбрасывая тени. По его лицу расползается широкая улыбка.

- Ах ты обманщик! Ты не спишь?!

- Неа. Я проснулся чуть-чуть раньше тебя, синичка. Ты во сне выглядишь совсем девчонкой.

- А сейчас?

- И сейчас тоже, когда не хмуришься и не пытаешься делать такое серьёзное и строгое выражение лица. Тебе идёт улыбка.

- Ты мне льстишь. Улыбка красит всех до единого.

- Может быть. Но у тебя она такая особенная. Не знаю как сказать, но едва уловимая, что ли... Как будто солнечным лучом по лицу скользнули - тепло и ясно, но не удержать руками.

- Разве улыбку можно удержать?

- Конечно. У некоторых она как приклеенная и потому не удивляешься, когда видишь её. А у тебя наоборот. Редкая, вкусная улыбка, как экзотическое лакомство или подарок на Новый Год.

- Тогда я стану реже улыбаться.

- Почему?

- Чтобы лакомство оставалось экзотическим и не надоело тебе.

- Сказал на свою голову. Нет, синичка, ты мне не сможешь надоесть ни-ког-да.

- Уверен?

- Абсолютно.

Денис переплетает свои пальцы с моими, солнечные лучи скользят по нашим рукам.

- Вот так хочу. Рука об руку, не ссорясь и не обижаясь по пустякам, - говорит Денис, смотря прямо в глаза. Сейчас зелень в его глазах - почти прозрачная. У меня даже дыхание перехватывает, будто я смотрю сейчас в прохладные воды озера.

- Его глаза - подземные озёра,

  Покинутые царские чертоги... - едва слышно декламирую я.

- Это ты обо мне? Посвящаешь мне стихи?

Я смеюсь.

- Нет, на такое я не способна. Это не мои стихи, а Гумилёва.

- Ладно, пусть так. И всё равно я польщён. Мне - и стихи читают. Хотя вообще-то должно быть наоборот, да? Чёрт. Я срочно должен исправиться... Нужно поскорее отыскать гитару и встать под твой балкон. Буду петь тебе серенады. Но скажу честно, петь и играть я буду под фонограмму. Потому что если ты услышишь, как я пою, вся твоя симпатия испарится в считанные секунды. А играю на гитаре я и того хуже.

- Ничего страшного, как-нибудь переживу. Главное, чтобы соседи с ума не сошли.

- Ха-ха, это уже другой вопрос. Но честно признаться, меня не интересует их душевное спокойствие. Как-нибудь переживут...

Я смеюсь, утыкаясь Денису в грудь, чтобы не разбудить Сашу.

- Привет, - говорит поверх моей головы Денис.

- Привеет, - тянет Сашка, смотря на нас с высоты дивана. Взлохмаченная голова - словно одуванчик, а на лице такая хитрая-хитрая улыбка, словно он обо всём догадывался гораздо раньше нас самих и ждал, пока мы перестанем бегать друг от друга. Вернее, не мы, а - я. Всегда и во всём - только я.

Сашка слезает с дивана и расталкивает нас, укладываясь посередине. Маленький захватчик территории лопочет, не умолкая.

- Мне даже вставать не хочется. Так спокойно и светло где-то внутри, - вздыхаю  я, приподнимаясь на локте.

- А я не смогу встать, даже если захочу, - говорит Денис, - меня Санька не пустит.

- Это я уже поняла...

Денис держит Саньку на вытянутых руках над собой, а тот изображает самолёт, оглушительно хохоча.

- Мама, вот самолёт! - гордо заявляет Санька и вновь срывается на радостный визг. Смотреть на то, как бесятся вдвоём Сашка и Денис, можно бесконечно, но я всё же заставляю себя встать, чтобы приготовить завтрак.

Привычными движениями ставлю кастрюлю на плиту, чтобы сварить нам с Санькой рисовой каши на молоке, но потом спохватываюсь, что помимо нас двоих есть ещё и Денис.

- Ты чем обычно завтракаешь, Денис?

- Чем накормишь, тем и позавтракаю.

- А как же правильное питание? Ты же спортсмен?

- У тебя сыну три года... Я думаю, что ты его чем-нибудь полезным на завтрак кормишь, так что не заморачивайся. Я не принцесска.

- Как скажешь, Денис.

И всё же видеть на кухне Дениса за завтраком непривычно. Когда мы жили вместе с Кириллом, он предпочитал завтракать не на кухне, а в гостиной, в кожаном кресле. Типичная картина из жизни успешного бизнесмена - чашка кофе, тонкие тосты и новостная лента в экране смартфона. Он не любил, если сын вдруг начинал отвлекать его от важных сообщений или просто интересной статьи. Санька быстро выучился не мешать отцу во время его утренних процедур и проводил всё время со мной на кухне. Потому мне немного странно и волнительно смотреть на то, как Сашка уплетает кашу за обе щеки и пытается попутно болтать с Денисом.

- Саша, у тебя каша изо рта сейчас вывалится. Кушай молча, потом поболтаешь.

Сын в ответ бубнит что-то неразборчивое.

- Не, я ещё приду, - подмигивает Денис, - если твоя мама разрешит, конечно...

На меня обращены сразу две пары глаз, смотрящие с одинаковым выжиданием во взгляде. Светло-зелёные и карие. Чёрт. Перед двойным ударом обаяния мне не устоять. Да и не хочется, честно говоря...

Следующие несколько дней были полны счастья - чистого и ничем незамутнённого счастья. Мне казалось, что я только сейчас поняла, каково это -  свободно дышать полной грудью и смотреть не себе под ноги, думая только о "сейчас", но и заглядывать немного дальше, надеясь и строя планы. Один другого радужнее и прекраснее...  Моё воображение уносилось вдаль и, осмелев, нашёптывало мне, что мечты могут стать реальностью, что счастье, свалившееся на голову, вполне заслужено и оплачено мной заранее часами тоски, боли и страха.

А сейчас Денис собой, своим голосом и сильными руками убеждал меня в том, что хорошего в жизни несомненно больше, что всё дурное осталось далеко в прошлом, что я могу положиться на него во всём. Денис был так непоколебимо уверен в этом, что заражал своей уверенностью и меня, заставляя верить. И я поверила. Подняла голову вверх и начала порхать над землёй. И каждый шаг был так лёгок, словно я парила высоко в небе, едва касаясь ногами верхушек облаков... Или как будто вдруг у меня выросли крылья и я научилась летать, забыв о том, что рожденные ползать летать не умеют. Но он, тот из прошлого, напомнил. Метнулся хищной тенью наперерез, застив собой яркий солнечный свет, одним резким движением отбрасывая меня далеко назад, в тёмную беспросветную яму.

Глава 33.

Я поверила в то, что чёрная полоса моей жизни осталась где-то далеко позади, поверила, что Кирилл решил оставить меня в покое. Именно меня. До Саньки ему не было никакого дела. Он всегда воспринимал его лишь как должный элемент, неотделимую часть от меня - и только. В его отношении к собственному сыну никогда не было отеческой любви или особенной теплоты. Денис, человек по сути чужой моему сыну, относился к нему с гораздо большей теплотой и заботой. Да, я сравнивала поневоле. Не могла не сравнивать. И нагло соврут все те, кто говорят, что никогда не сравнивали своих мужчин. Хотя Кирилла после того памятного, мрачного события мне никогда не хотелось называть и считать "своим" мужчиной.

Я наивно считала, что он закрыл дверь навсегда. А он лишь поджидал удобного момента, чтобы, распахнув её настежь, вновь загрести меня в свои жадные руки. Дьявол тенью следовал за мной, высматривая, прикидывая, как лучше будет осуществить задуманное...

Тот день не предвещал ничего плохого. Денис в то утро уехал на соревнования со своими подопечными. Саньку я оставила у тётки, а сама вышла на работу в выходной день, чтобы закончить крупный заказ. Решила, что справлюсь задолго до обеда, но пришлось задержаться немного дольше. Я позвонила тётке, чтобы предупредить её о том, что задержусь.

- Жаль, что задерживаешься, мне нужно на вокзал съездить, за посылкой. Родственница поездом кое-что передала, надо забрать.

- Как Саша?

- Я с ним сейчас во дворе дома гуляю. Но потом оставлю его на попечение средней дочки. Скажу, чтобы глаз с него не спускала...

Тревога лишь на мгновение коснулась сердца - и растаяла в рутинной работе, близившейся к завершению. Я уже закрывала дверь ателье на ключ, как почувствовала чьё-то присутствие рядом, за своей спиной. Почувствовала каждой клеточкой кожей, внезапно покрывшейся мурашками, каждым микроскопическим волоском на ней, приподнявшимся словно от холода.

- Привет, котёнок...

Я вздрогнула. Это мягкое и обольстительное обращение всегда было для меня как удар под дых, резкий и болезненный. Но сейчас оно прозвучало особенно зловеще. Кирилл оперся рукой на дверной косяк рядом с моей головой.

- Привет. Что тебе надо? - как можно спокойнее ответила я, стараясь голосом не выдавать своих эмоций.

- То же, что и всегда, - наклонившись к уху, прошептал Кирилл.

Горячее дыхание опалило кожу.

- Тебя хотел увидеть. Поговорить, провести время вместе.

- Может, не стоит? Нет, я на сто процентов уверена, что не стоит.

Я развернулась, глядя прямо в глаза Кирилла. Он улыбнулся одними уголками губ:

- Сашка у меня. Ну как, теперь стоит разговаривать со мной?

- Ты врёшь. Сашка у...

- Сашка у твоей тётки, ты хотела сказать, да? Которая оставила его под присмотром своей тупой дочки, бросившей его на улице одного... А сама упиздила в магазин.

- Я не верю тебе. Тётка бы уже обнаружила, что Санька пропал и позвонила бы мне.

Мои руки сами тянутся в карман джинсов за сотовым телефоном. Кирилл выхватывает его у меня из пальцев, бросая далеко на проезжую часть, прямо под колёса проезжающих автомобилей. Через мгновение от него мало что осталось, только обломки.

- Ты...

- Стой, котёнок, не стоит вырываться...

Кирилл сжимает моё плечо, вдавливая в стену, достаёт левой рукой телефон и открывает галерею, показывая мне своё селфи с Сашей. Саша в белой футболке с изображением "Спанч-Боба" и шортиках цвета хаки сидит в машине рядом с Кириллом.

- Как ты мог вот так просто...

- Взять и забрать своего сына? Захотеть вернуть себе свою жену? Я же неоднократно говорил тебе об этом, неужели ты не восприняла мои слова всерьёз? Пойдём, Сашке должно быть скучно или даже страшно находиться одному в большом доме.

Ключевая фраза, работающая всегда безотказно, взрывающая твоё сознание и выворачивающая нутром наружу. Твоему ребёнку плохо. И ты готова нестись сломя голову неважно куда и как, лишь бы увидеть, обнять и успокоить, не думая вообще ни о чём-либо ещё кроме этого. Кирилл берет меня под локоть, словно мы прогуливающаяся от нечего делать парочка влюблённых, и ведёт к автомобилю, припаркованному рядом. Запоздало отмечаю, что этот автомобиль я уже видела ранее, припаркованным возле торгового центра, в котором расположено ателье.

- Садись, и без глупостей, - Кирилл открывает передо мной дверцу автомобиля, усаживая меня рядом с водительским сиденьем. Залезает следом сам и блокирует двери.

- Поехали, - улыбается он и заводит мотор.

В голове плещется паника и беспокойство за Сашку.

- Куда ты увез Сашку?

- Увидишь. Тебе понравится. Светлый, просторный дом. Я снял его на время, так как не планирую оставаться здесь надолго. Как только мы помиримся, сразу вернёмся домой. Туда же, где жили всегда.

- Я не хочу.

- Тебе так только кажется. Твоё "не" всегда можно обратить во что-то другое, так будто это всего лишь игра. Игра в кошки-мышки. Только у нас наоборот. Правда, котёнок?

- Для мышонка ты слишком агрессивен, Кирилл, - устало откидываюсь я головой на автомобильное сиденье.

- У тебя замечательное чувство юмора, котёнок. Мне нравится... Мне всё в тебе нравится, кроме того, что ты никак не хочешь признавать очевидного: ты - моя, целиком и полностью. Так было всегда и так будет.

- С чего ты так решил?

У меня нет ни сил, ни желания ругаться с ним или лить слёзы. Я чувствую лишь глухую усталость от спектакля, увиденного мною в сотый раз подряд. Я заранее знаю, что и с какой интонацией он скажет, и спрашиваю лишь для того, чтобы отвлечься на время от чувства тревоги за Сашку, поглощающего меня с головой.

- Ты всегда мне нравилась, даже девчонкой, - говорит Кирилл, - и я тебе тоже всегда нравился. Отчего только ты не хочешь признавать это, предпочитая размениваться на патлатых мудаков?

Сердце пропускает удар. Он видел меня с Денисом?

- Ты следил за мной?

- Не следил, но присматривал, наблюдал... Мне не понравилось, что это волосатое недоразумение трётся рядом с тобой, встречает с работы. Тебе понравился мой привет? - резко спрашивает он, - моя весточка, присланная тебе прямиком к рабочему месту, а?

- Я сразу подумала на тебя. Что это ты разбил стёкла в ателье, но потом подумала, а вдруг ты не настолько одержим. Я решила, что ты поехал устраивать похороны дяди, как ты и говорил.

- Я был на похоронах, но вернулся почти сразу же. Зачем мне торчать там? Жена дяди и сама прекрасно со всем справилась.

Я смотрю в окно, пытаясь успеть прочесть названия улиц, по которым мы проезжаем.Прочесть и запомнить. Большинство названий мне ни о чём не говорят, я плохо знаю город. Но хочу знать, куда он меня везёт. И вскоре понимаю, что бесполезно пытаться понять, куда он направляется. По одной улице мы проезжаем дважды, только с разных концов.

Наконец, он выруливает на какую-то улицу всего с несколькими домами, каждый из которых огорожен высоким забором. Кирилл останавливает авто около одного из них.

- Только после тебя.

Кирилл машет приглашающим жестом в сторону калитки, а сам нагибается, словно отряхивая низ джинсов или поправляя шнурки. Мои пальцы только успевают коснуться ручки на калитке, как вдруг сильный удар по голове лишает сознания.

Глава 34

Едва открыла глаза - и сразу же села, охнув от боли. Комната резко качнулась перед глазами, затылок ноет. Я осторожно касаюсь головы, чувствуя, как пачкаются пальцы. Кровь уже подсохла, но всё равно чувствуется. Я жду, пока перед глазами перестанет кружиться хоровод из окружающих меня предметов мебели. Обстановка незнакомая, да и откуда ей быть знакомой мне? Наверное, даже сам чёрт не знает, где я нахожусь. Кирилл окончательно слетел с катушек, тормозов и всех удерживающих его пружин, если решился на похищение и насильственное удержание в неволе.

Ругаю себя - не нужно было при нём доставать сотовый телефон. Совсем забыла о его привычке разбивать гаджеты, а потом дарить новые. Так он всегда делал, когда ему казалось, что в контактах моего телефона затесалось чересчур много мужских имён. Вырывал из рук, швыряя об стену или об пол, разбивая смартфон. Бесился от беспочвенной ревности, разъедающей его изнутри как серная кислота. А на следующее утро будил ни свет ни заря и всовывал в руки мне, не отошедшей ото сна окончательно, миниатюрную коробочку с очередным смартфоном. Обнимал до хруста в костях, заверяя, "что сорвался в последний раз" и вглядывался мне в лицо лихорадочно горящими глазами, словно пытаясь найти и расшифровать символы, говорящие об ответной любви.

Обстановка в комнате самая обычная, ничего дорогого и вычурного. Двуспальная кровать, шкаф и комод, туалетный столик и пару тумбочек. Взгляд цепляется за окно, вспыхивая надеждой, гаснущей почти сразу же - на окнах витые, кованые решётки. Я все же подхожу к окну, пытаясь разглядеть хоть что-то способное подсказать мне, где я нахожусь. Ничего. Даже дома? кругом - не те, что я запомнила, перед тем как Кирилл огрел меня по голове. Не видно ни табличек с названием улицы, ни самой улицы - территорию окружает забор высотой с человеческий рост без просветов.

Светло-коричневая межкомнатная дверь заперта. Я безуспешно нажимаю на ручку ладонью и дёргаю изо всех сил. Безрезультатно. Я отхожу и вдруг дверь распахивается - в дверном проёме стоит Кирилл.

- Уже очнулась? - заботливо спрашивает он.

- Кирилл, ты в своём уме? Как тебе могло прийти в голову такое..?

- Не надо так нервничать, тебе вредно.

- Мне вредно находиться рядом с тобой. Где Санька? Отведи меня к нему. Я хочу его увидеть.

- Санька? Санька сейчас там, где ты его и оставила. У своей тётки.

- ЧТО?! Но как же фото..?

- Фото - да, и что с того. Я подъехал во двор дома твоей тётки, любезно поздоровался с ней и перебросился несколькими фразами. Попросил немного поиграть с сыном, дал ему покрутить руль и погудеть клаксоном в припаркованном автомобиле. Парочка селфи. Только и всего.

- Урод! Как ты мог? Да как тебя только земля носит?

У меня внутри взрывается вулкан эмоций: тревога, страх, облегчение от того, что Сашка не у него. Всё в одном флаконе, перемешано так, что ни отличить, где кончается одно и начинается другое. Я ударяю Кирилла в грудь кулаками, но он лишь смеётся, перехватывая мои руки.

- Столько эмоций, котёнок! Лучше бы ты в постели была такой... горячей штучкой!

- Ты должен отвезти меня обратно. Мне нужно увидеться с Санькой. Господи, это трехлетний ребенок, которому нужна мать. Каждый день.

- Ничего страшного, тётка справится с нашим сыном.

- Откуда ты знаешь, справится она или нет?

- Обещала присмотреть.

- ЧТО?!

Нет. Чёрт. Я не могу поверить. Кирилл улыбается, оглаживая плечи:

- Я предупредил твою тётку, что нам нужно будет уладить с тобой некоторые дела.

- Ты всё врёшь!.. Я же разговаривала с ней.

- Мы разминулись с тобой на несколько минут. Судя по всему, я подъехал сразу после твоего разговора. Потому что тётка твоя сказала, что ты на работе задержишься ненадолго.

- И ты наплёл ей с десяток небылиц?

- Ей и не нужно было ничего плести. Всего лишь сказал, что собираюсь с тобой сходиться, как всё остальное она додумала сама. Даже доверительно сообщила, что ты таскаешься с каким-то оболтусом из уличной шпаны. Я попросил её приглядеть за сыном на пару дней, пока решаю вопросы с тобой. Она легко согласилась. И деньги для неё тоже не лишними были...

Сука. Бьётся в моей голове. Какая же она всё-таки сука. Может, и не со зла, может, она и на самом деле думает, что делает как можно лучше. Но зачем совать свой нос в чужую жизнь? Если я выберусь отсюда, больше никогда в жизни не переступлю порог её дома и не пущу на свой. И тут же меня поражает беспросветность собственных мыслей и постановка вопроса: не "когда", а "если". Такое обречённое "если", словно я уже заранее вырыла для себя могилу.

- Ты чего застыла, котёнок? Может быть, ты голодна? Пойдём, я накормлю тебя ужином.

Кирилл как ни в чём не бывало тянет меня вслед за собой, ведя по коридору. В голове мечется испуганная мысль о том, каким образом мне избавиться от него или улизнуть отсюда. Ситуацию усложняет то, что я не знаю, где находится это самое "отсюда". Возмущение и нахрап - не срабатывают в случае с Кириллом. Само слово нахрап смешно звучит по отношению ко мне, едва достающей Кириллу до плеча. Я приказываю себе успокоиться и глубоко дышу.

Кирилл усаживает меня в зале на диване. Мой взгляд автоматически падает на окна - и здесь на них решетки. Предусмотрительный сукин сын. Специально искал такой дом, чтобы я не могла сбежать через окно.

- Садись, я поухаживаю за тобой.

Кирилл уходит на кухню и возвращается через пару минут с подносом в руках, на котором стоят чашки с горчим чаем, молочник со сливками и сахарница, полная рафинада. Вновь уходит и с огромной гордостью ставит на журнальный столик коробку с пиццей.

- Маргарита, твоя любимая, - комментирует Кирилл, вливая тонкой струйкой сливки в чашку с чаем, - два кусочка сахара, верно?

Я молча киваю головой.

- Вот видишь, я помню.

Кирилл размешивает чайной ложечкой и подаёт мне чайную чашку, не отрывая взгляда карих глаз с лёгким прищуром.

- Спасибо,- автоматически отвечаю я и делаю пару глотков, не чувствуя вкуса чая.

- Ешь, ты такая бледная и уставшая. Спину гнёшь в своём ателье. Не слушаешься меня. А я тебе всегда говорил, что тебе там не место. И платят гроши. Но ты такая непослушная.

Кирилл мягко касается рукой волос, наматывает локон на палец и немного тянет на себя.

- Надолго я здесь, Кирилл?

- Зависит от тебя. Тебе нужно время всё спокойно обдумать и принять верное решение.

- Кажется, я догадываюсь, какое. Вернуться к тебе, да?

- Конечно. Иных вариантов нет.

- Есть ещё вариант - оставить нас в покое. Я разрешу тебе видеться с сыном. Если хочешь.

- Видеться с ним пару часов в неделю где-нибудь на нейтральной территории? А как насчёт тебя? Мне не нужен Санька, если он идёт отдельным бонусом, без тебя в комплекте.

- Это же твой сын!

- Дааа... А ты - моя жена, моя любимая женщина. И в первую очередь меня интересуешь ты, а потом уже всё остальное.

Нет. Ничего не изменилось. Я смотрю на Кирилла, думая, а не болен ли он? Может, это какое-то психическое отклонение? Может, он живёт в своём выдуманном мире и смотрит на всё через кривую призму сознания, изменённого болезнью?

- Ты будешь удерживать меня здесь? Ты не думаешь, что меня хватятся?

- Кто? Твою тётку я предупредил, Санька пристроен и находится под присмотром. Кто тебя хватится? Твой новый патлатый дружок?

Выражение карих глаз Кирилла неуловимо меняется, темнея с каждой секундой.

- Кто он тебе? Что он для тебя значит?..

Всё. Он для меня всё, что только может дать любимый человек. Моя надежда и вера в лучшее. Спокойствие и уверенность. Страсть, срывающая покровы. Любовь, согревающая и дающая крылья. Но вслух я произношу другое:

- Ты же сам всё знаешь, зачем спрашиваешь?

- Знаю. Твоя тётка сказала, что вы просто общаетесь. Но так просто не бывает, кому-то всегда хочется большего.

- Думаешь, что у меня с ним, как с тобой? Когда тебе постоянно хочется того, чего не хочется мне?

- Ты обижаешь меня, сравнивая с какой-то мелкой сошкой. Так, как у нас с тобой, не будет больше ни у кого. У нас своя история, особенная. И мы пишем её прямо сейчас. Какой финал будет у нашей истории?..

- Не знаю, Кирилл. Она затянулась. И мне хочется поставить точку.

- А я знаю. Наш финал станет началом новой главы, красивой и красочной. Ты поймёшь, что я всегда любил и буду любить тебя, желая лучшего.

Я смеюсь.

- Ты серьёзно? Думаешь, я переосмыслю всё прошлое и посмотрю на всё под новым углом за день или два?

- У тебя в запасе столько времени, сколько потребуется, - спокойно возражает Кирилл.

- Ты живёшь в каком-то особенном мире, Кирилл. Если думаешь, что я забуду, как всё началось. Насилие, принуждение, постоянное давление и твои игры, от которых мороз по коже.

- Скажи, что тебе не нравится - и я изменю это.

- С тобой бесполезно разговаривать.

- Ты совсем ничего не съела, - укоризненно замечает Кирилл.

- Нет аппетита.

- Я включу телевизор, ты не против?

- Мне абсолютно всё равно.

Кирилл тянется к пульту и щёлкает кнопками, переключая каналы, пока не находит канал с каким-то боевиком. Он закидывает руку мне на плечо и тянет к себе, вынуждая прилечь головой на грудь. В нос бьёт запах его парфюма, мускус и какие-то пряные специи, чуть сладковатые, душащие. Такие же, как и он сам.

Наверное, со стороны мы выглядим, словно обычная пара. Но я-то знаю правду: с виду всё красиво, как в витрине торгового дома, где на круглых столиках расстелены ажурные белые скатерти, а в вазочках лежат аппетитные фрукты. Подходишь ближе и видишь, что всё это бутафория, разукрашенная пластмасса, только и всего.

Глава 35

Тяжелая рука Кирилла на моём плече не даёт отстраниться от него. Едва заметное движение с моей стороны - и он притискивает меня к себе с новой силой.

- Может, отпустишь меня? Мне нужно в туалет. И я хотела бы умыться.

- Конечно, подожди меня здесь. Я сейчас всё устрою.

Кирилл встает и уходит вглубь дома, оставив меня одну. Если бы он оставил здесь свой телефон... Но Кирилл держит его при себе, в карманах брюк. Надо найти хоть что-то, способное подсказать мне, где я нахожусь. Я выглядываю в коридор, слыша шум льющейся воды. Кирилл набирает ванну. Я пробегаюсь взглядом по залу - полки шкафов пустые. Только одинокая хрустальная ваза стоит на самой верхней полке. Я выдвигаю один ящик шкафа за другим - ничего. Кое-где валяются старые зарядные устройства и наушники. На дне последнего ящика замечаю обрывок квитанции, но сразу же понимаю, что часть, где написан адрес, отсутствует. Но всё же надежда зажглась маленьким огоньком. Сколько комнат в доме? Если нашлась одна квитанция, найдутся  другие. Я успеваю сесть обратно на диван и даже схватиться за кусок пиццы вовремя - возвращается Кирилл.

- Молодец, тебе нужно есть, а не пытаться помереть с голода.

Он терпеливо дожидается, пока я расправлюсь с пиццей, вернее, затолкаю её с большим усилием внутрь себя. Кирилл приглашающе протягивает мне ладонь. И я решаю сменить тактику, принимаю его руку и позволяю увести себя.

В воздухе просторной ванной комнаты висят капельки пара. В ванне на поверхности воды лежит огромная шапка белой пены. Я выжидающе смотрю на Кирилла, но тот только садится на закрытую крышку унитаза.

- Я поухаживаю за тобой.

Изнутри поднимается волна удушливого отвращения к нему и его "заботе", больше похожей на применение удавки.

- Ты стесняешься меня, котёнок? Брось, я уже видел тебя обнажённой. Много раз и в разных позах.

Я скидываю одежду и ныряю в горячеватую воду, радуясь тому, что пена скрывает меня от жадного взора Кирилла. Он садится на корточки рядом с ванной и снимает рубашку, оставаясь в майке.

- Я по тебе соскучился... Давай я помогу тебе.

Не дожидаясь ответа, он берёт лейку душа и поливает мои волосы сверху, потом разносит шампунь по поверхности головы и начинает массировать её, взбивая пену. Движения пальцев лёгкие и осторожные, но я не могу думать ни о чём, кроме того, какие большие у него ладони и сильные пальцы. Скользнёт чуть ниже - и перекроет доступ воздуха, играя в свою любимую игру "только я позволяю тебе дышать".

Кирилл смывает шампунь с моей головы, смотря на меня с блеском в глазах. В руке зажата губка.

- Поднимайся, я вымою тебя.

Я аккуратно тяну губку на себя:

- Может быть, я сама? Расскажи, как у тебя идут дела? Что изменилось за то время, что мы были не вместе?..

Он нехотя отпускает, но всё же начинает разговор. Поначалу словно через силу, заставляя себя отвлечься, потом увлекается и с энтузиазмом рассказывает мне о своих успехах. Восстановление старого торгового дома, новые торговые площади и склады...

- А как же место Михаила?

- Причём тут это?

- Все считали, что ты попытаешься занять его место.

Кирилл смеётся.

- Мы же не при феодальном строе живём, чтобы власть просто по наследству передавалась. И потом, мне это... не интересно. Я из чистой вежливости и чувства благодарности отирался рядом с ним. Но на самом деле мне гораздо интереснее заниматься своим бизнесом, чем прогибаться под кем-то. Тут я сам себе хозяин.

Я быстро умываюсь, стараясь, чтобы мои движения не выглядели чересчур резкими. Кирилл застывает на месте, разглядывая меня так, словно обгладывает до костей.

- Пойдём, - он распахивает объятия, держа огромное полотенце, и заворачивает меня в него, словно пеленает младенца, подхватывает на руки и несёт в спальню.

- Я могу идти сама.

- Нет, у тебя ноги мокрые, можешь поскользнуться, - возражает Кирилл, будто в этом кроется истинная причина, а не в том, чтобы прижимать  меня изо всех сил.

После коридора следует ещё одна дверь - спальня, в которой я ещё не была. Она больше предыдущей и гораздо лучше обставлена. Кирилл укладывает меня на кровать и забирается следом, ложась рядом. Минута бездействия и тишины - его рука тянет край полотенца, откидывая его в сторону, за ним следует и второй. Кирилл перекатывается, оказываясь сверху меня и прижимается к шее губам, сжимает грудь, тяжело дыша.

- Нет. Кирилл... Кирилл... Прекрати.

- Нет, я так скучал по тебе.

Сильные руки разводят бёдра и он устраивается между ними, упираясь тканью брюк в лобок.

- Чёрт! Ты слышишь меня? Ты хотя бы раз можешь услышать меня?

Я обхватываю его лицо ладонями.

- Я не могу вот так.

- Как?

- Вот так просто. Ты появился из ниоткуда и налетаешь, как ураган. Мне нужно время. Чтобы вновь привыкнуть к тебе.

- Я помогу, - Кирилл перемещает руку с груди вниз, накрывая клитор.

- Я не о том. Перестань, прошу тебя.

Он не слышит, пара заигрывающих движений и пальцы скользят ниже, касаясь складок. Он раздвигает их и касается лона. Меня накрывает липкой волной паники, и сердце колотится словно сумасшедшее.

- Кирилл. Я не хочу. Сейчас не хочу. Дай мне время. Зачем ты приволок меня сюда, если всё опять возвращается на круги своя? Где твоё желание начать всё заново, черт тебя подери?

Он останавливается, зависая надо мной.

- Ты можешь взять меня силой прямо сейчас, так как это было раньше. Но тогда не жди, что я стану относиться к тебе иначе. Ты сам даёшь нам шанс и тут же отбираешь его, возвращаясь на исходные позиции.

Кирилл ложится на бок, подперев голову и положив руку на талию.

- Ты даже не представляешь, как я тебя хочу.

Я перевожу дух и решаю потянуть время, играя в обиженную жену.

- Что, правда? Так же как одну из твоих шлюх?

Лицо Кирилла темнеет.

- Или так же как мою бывшую подругу Тамару, которую можно при мне лапать за задницу, говоря, что ничего страшного не произошло?

- Это всё...

- Очень просто, да? - я вглядываюсь в лицо Кирилла, который слушает меня внимательно, выкладываю одну карту за другой, чтобы не дать ему опомниться, - Ты выгнал меня из дома за один-единственный поцелуй, а сам таскался по блядям всё то время, что мы были женаты.

Нет. Я не знаю о том наверняка и лишь раз видела, как Тома едва не оседлала его, но выстрел в небо наугад поражает цель. Кирилл вздыхает:

- Потому что ты - ледышка в постели. Всегда лежала с жертвенным видом. Я хочу секса, нормального, жаркого секса.

- И как, получил?

- А вот ни хрена,  - злится Кирилл, - это как понюхать стейк вместо того, чтобы съесть его. Яйца только от напряжения звенеть переставали и всё. Мне похуй, кто там был раком подо мной. В голове только ты.

- Не кричи.

Превозмогая себя, я обнимаю его и кладу руку на грудь.

- Не чувствуется твоя любовь, если ты сам бегаешь по углам и трахаешься с кем попало. Как я могу верить тебе..?

По коже бегут мурашки от холода.

- Ложись под одеяло, а то замерзнешь, - командует Кирилл, скидывает на пол мокрое полотенце и укрывает меня, забирается следом. И через минуту спрашивает:

- Это правда?

- О чём ты?

- Ты сказала про один-единственный поцелуй с тем мудаком.

- Правда. Ты сам додумал всё остальное и вышел из себя. А я не стала тебя разубеждать. Думай, что хочешь. И пусть тебе будет так же неприятно, как в своё время мне.

- Прости, котёнок... Я не смог сдержаться. Если бы...

Кирилл прижимает меня к себе изо всех сил так, что становится трудно дышать.

- Ты меня раздавишь. Делаешь больно.

- Извини, - хватка чуть ослабляется, - надо было нам раньше поговорить. Блядь, сколько времени зря прошло.

- И столько же пройдёт, если всё будет по-прежнему.

Глава 36

доверять тебе страшнее

чем проснуться от кошмара

ночью

когда во всём доме

из живых существ

только ты

и кукушка

в старых сломанных часах

которые тоже лгут

Вечный Кай

Кирилл прижимается губами к шее, мягко касаясь кожи сначала ими, потом подключает к поцелуям язык, оставляя влажный след. Руки перемещаются ниже и стискивают ягодицы. Он прижимает меня к себе так, что через ткань брюк чувствуется его эрекция. Чёрт...

- Кирилл, мы же договорились...

- Да, но разве только что мы не устранили все недоразумения?

Проклятье. Он упёртый, как осёл, и прёт напролом, как танк. Ему ничего не стоит взять своё силой... Господи, как же мне всё осточертело! Когда я уже избавлюсь от него раз и навсегда?..

- Мне нужно время, Кирюш, -  я выталкиваю изо рта мягкое слово, прикрыв глаза, чтобы он не видел в них истинных эмоций, плещущихся на дне.

- А мне нужна ты. Я сейчас взорвусь рядом с тобой.

Он вновь тянется ко мне, фиксируя подбородок, сминает губы и лижет их языком, проталкиваясь внутрь. Нужно сделать хоть что-то и я заставляю себя поцеловать его в ответ, коснуться пару раз языком его губ, слыша, он громко стонет и жарко дышит. В голову приходит мысль, что это была не самая разумная идея: всё равно, что тушить огонь бензином.

- Ты будто горишь, Кирилл. Тебе нужно остыть, - выдыхаю я, вырвавшись из плена его рта, и тянусь рукой к брюкам, расстёгивая молнию.

Карие глаза Кирилла в ответ моим действиям темнеют ещё больше, превращаясь в чёрные, бездонные провалы.

- Я помогу тебе, но не принуждай меня сегодня к большему, пожалуйста.

Он застыл, ожидая моих  дальнейших действий. Моя рука легла на ткань боксеров, сжимая член через ткань. Кирилл усмехнулся:

- Хорошо, котёнок. Я весь в твоём распоряжении. Сегодня я смогу переждать бурю, но завтра, - он оттягивает мою губу большим пальцем, - завтра мне не хватит никакой выдержки.

Он откидывается на подушку и сбрасывает брюки прочь, стягивает боксеры, обнажая подрагивающий от возбуждения член. Вновь поворачивается ко мне и прижимается лицом к шее. Тяжёлая рука ложится на талию.

- Я жду.

Чтобы тебя разорвало на части от ожидания! Волна протеста поднимается изнутри и мне становится тошно от роли, что приходится играть, чтобы избежать участи быть изнасилованной. Я тянусь рукой и пальцы обхватывают горячий ствол члена, скольжу по нему пальцами вверх и вниз. Это просто механическое движение, лишённое всякого смысла. Надеюсь, что Кирилла надолго не хватит и он скоро вздрогнет от судороги оргазма. Но пока что он наслаждается процессом, шумно выдыхая, и передвигает руки ниже, сминая мои ягодицы.

- Ммм...Ты чудо... Не стесняйся, будь смелее.

Его пальцы накрывают мои, задавая нужный ему, "смелый" темп. Дыхание учащается и мельтешение пальцев становятся до невозможности быстрыми. Частое, горячее дыхание сменяется громким стоном. И на пальцы выплескивается горячая волна вязкого семени. Я разжимаю пальцы, но Кирилл не даёт отстранить их, поглаживает своими.

- Подожди... Так хорошо, когда ты рядом. Охеренно хорошо, но так мало.

- А тебе нужно всё и сразу, да?

- С тобой сложно удержаться и не хотеть большего, - смеётся Кирилл и целует в лоб. Через мгновение он подаёт салфетку, и я спешу стереть с пальцев его следы.

- Давай поспим. Тогда скорее наступит завтра, - рука Кирилла ложится поперёк моего живота. Тем самым он даёт понять, что никуда не собирается уходить.

Сон не идёт в встревоженную голову. Спит ли Кирилл? Поначалу точно нет - уличный фонарь отражается огоньками в глубине глаз, потом его потихоньку накрывает дремой, и он засыпает. Я лежу без движения, выжидая момент, когда можно будет встать. Но едва я делаю пару движений в сторону, как он притягивает меня:

- Куда собралась?

- Мне нужно в туалет.

Я встаю с кровати, замечая, что и он - тоже. Кирилл садится, выжидающе глядя на меня.

- Ты будешь меня провожать, чтобы я посидела на унитазе?

- Почему нет? Дом незнакомый, сейчас темно.

Моя затея незаметно вытащить телефон из кармана его брюк провалилась. Пришлось смиренно топать в уборную, делая вид, что нужда заставила, и возвращаться в постель под его пристальным взглядом.

Вдох-выдох. Ночная тишина стелется мягко, будто успокаивающе, но внутри бушует торнадо, не находя выхода. Все мысли наваливаются разом, разметая в клочья сознание. Каждая из них вонзается острой спицей в сердце, заходящееся сильной тревогой и страхом. И будто в противовес мне рядом на кровати лежит глыба мрачного спокойствия и упрямства - Кирилл.

Кажется, что спит глубоко, но на самом деле сон его чуток. Малейшее шевеление с моей стороны - и он поднимает голову с подушки, вглядываясь в меня. Я вдруг понимаю, что всё его спокойствие - напускное. И может быть, изнутри его сжирают черти похлеще тех, что пируют остатками моего спокойствия. В глазах собираются слёзы и выкатываются из уголков глаз. Я стараюсь затолкать их обратно, глубоко вздыхая, чтобы не пришлось шмыгать носом и растирать солоноватую влагу по щекам.

Сон овладевает мной лишь под утро. Он короткий и неспокойный. Едва засыпаю, как возникает ощущение падения в бездонный колодец, руки обеспокоенно вздрагивают, и следом тяжелая рука Кирилла успокаивающе гладит обнажённую кожу. Но прикосновения Кирилла не приносят успокоения, наоборот - он будто толкает меня в пропасть ещё глубже и спускается туда сам, закрывая собой свет. Тесный каменный мешок для нас двоих - карцер, замуровавший нас в себе...

* * *

Утро следующего дня скользит солнечными лучами по коже так ласково и нежно, что от этого становится ещё страшнее осознание случившегося. Вот я - здесь, бок о бок лежу в кровати с Кириллом, от которого якобы избавилась некоторое время назад. Где-то далеко-далеко Санька, в "заботливых и чутких" руках моей тётушки, продавшей меня за тридцать сребреников. И Денис... Чёрт... Наверняка, он уже кинулся искать меня. Он должен был вернуться ещё вчера вечером. Обратится к тётке с вопросом, и что она ему ответит? Что Катюша вновь решила сойтись с бывшим мужем? Что мы решили дать шанс нашим утлым отношениям и закрылись от всего мира для восстановления утраченной гармонии..? Бред. Бред. Бред. Денис не поверит в эти сказки белого бычка. Нет, не должен поверить. Он же знает всё и знает, что я хочу быть с ним. Он несомненно придёт на помощь, нужно  только дать ему знать, где я нахожусь.

Я открываю глаза, видя как Кирилл, уткнувшись в экран смартфона, листает новостную ленту.

- Доброе утро.

Улыбайся. Приподними уголки губ. Вот так. Ещё немного выше.

- Уже проснулась?

- Дааа.... А ты давно не спишь?

- Часа полтора, наверное. Как спалось?

- Честно? Не очень. Переживаю за Саньку.

- В чужой постели всегда спится не так уютно, как дома, котёнок. А за Саньку не переживай. Тётка присмотрит. За ту сумму, что я ей заплатил, будет смотреть за ним, как за яйцами Фаберже.

- Ты предусмотрительный, этого у тебя не отнять. Стратегическое мышление на пару ходов вперёд, - добавляю ложку сиропа в свои слова.

- Занимаясь бизнесом, привыкаешь мыслить на будущее, - пожимает плечами Кирилл, откладывая сотовый телефон под подушку и поворачиваясь ко мне.

- Утро такое тихое и солнечное. Идеальное...

- Когда ты рядом спокойная и довольная, как сейчас - оно идеальное.

Кирилл уже тянет меня на себя, вынуждая уткнуться носом в его грудь.

- Почти идеальное, - усмехаюсь я, - не хватает кое-чего. Вот если бы... Ладно, и так неплохо.

- Чего тебе не хватает? - вглядывается в моё лицо Кирилл.

- Забудь. Мелочь, ерунда. Не хочется заставлять тебя бегать из-за такого. Наверняка, не сможешь достать.

- Я? Не смогу? Котёнок, ты меня плохо знаешь. Если я нашёл твою двоюродную тётку едва ли не на другом конце страны, хотя видел до того всего один раз в жизни на нашей свадьбе и не знал даже её фамилии, то точно смогу выполнить твой маленький каприз. Давай, говори. Ну же...

Он впивается в моё лицо нетерпеливым взглядом.

- Хочу клубники.

Его взгляд загорается огоньком.

- Клубники? Сейчас?..

- Да, сейчас. Клубники и кофе-латте.

- И всё?

- Да. Счастье в мелочах, Кирилл.

- Смешная. Да если бы я знал это раньше, то у тебя бы каждое утро рядом с кроватью стояли горы клубники и литры латте.

- Мне не нужны горы и литры. Хочется только сейчас, в этот момент...

- И ты считаешь, что я не смогу достать тебе того и другого? Ха...

Кирилл поднимается и натягивает брюки.

- Я скоро вернусь. Жди...

Он выходит из комнаты. Через минуту слышится звук запирающегося замка. Я выжидаю пару минут и только потом поднимаюсь. Вытаскиваю ящики тумбочек один за другим, ища среди бумаг хоть что-то... Старые журналы и газеты, настольные календари...

Наконец, мне улыбается удача. Я нахожу пару квитанций и сравниваю адреса на обеих. Буквы пляшут перед глазами, словно сумасшедшие, но адрес одинаков. Дрожащими пальцами вытаскиваю сотовый телефон из-под подушки и набираю номер Дениса по памяти. Господи, только бы не ошибиться цифрами... Слышу только равнодушные гудки. Он не торопится брать трубку. Отбой. Звонок срывается. Я набираю номер Дениса ещё раз, молясь о том, чтобы он ответил на звонок.

- Алло.

- Денис!

- Катя! Ты куда пропала? Тётка твоя сказала, что...

- Денис, меня похитил Кирилл. Он держит меня в доме.

- Блядь. Ты знаешь где это?

- Нет. Не уверена, но я нашла квитанцию...

На том конце трубки слышится грохот закрывающейся двери и торопливые шаги.

- Говори, куда ехать...

Я едва успеваю назвать адрес, как слышу шорох шин автомобиля и замечаю, что в окне мелькает тень.

- Он возвращается!

- Клади трубку немедленно. Всё будет хорошо, я уже еду к тебе.

Глава 37

Я торопливо нажимаю на кнопку сброса и удаляю вызов из памяти телефона, возвращаю его под подушку. Вскакиваю и бегу в ванную комнату, включая воду. Ополаскиваю лицо, наклоняясь над раковиной. А когда распрямляюсь, вижу в отражении зеркала позади себя Кирилла. Я вздрагиваю.

- Ты меня напугал! Уже вернулся?

- Пришлось. Забыл кое-что.

- Может, тебе не стоит никуда ехать? Явно же знак свыше, что утро не может быть идеальным.

- К чёрту приметы. Подожди меня.

Кирилл целует меня в щёку и вновь уезжает. Я привожу себя в порядок и натягиваю одежду, оставленную вчера здесь же. И принимаюсь метаться по комнатам, как загнанный в клетку зверь. Я надеюсь только на то, что поиски клубники займут у Кирилла некоторое время. Потому что сезон уже отошёл и её не так легко найти. По крайней мере не на каждом шагу и не в такой глуши. Потому что судя по увиденному из окон, дом находится скорее на окраине города. А вдруг я ошиблась..? Меня прошибает на месте холодным потом. Я мечусь по дому, заглядываю на кухню. В поисках чего-нибудь, чем можно будет ударить Кирилла, если вдруг... Его явно разнесёт после клубники и захочется большего, чем просто полежать рядом, а у меня при свете дня не хватит сил на очередную порцию притворства. И это должно прекратиться в конце концов..!

Лезвия ножей на кухне слишком короткие и тупые. Среди прочей кухонной утвари нахожу молоток для отбивания мяса, металлический. Взвешиваю на ладони - достаточно тяжелый. Вновь слоняюсь из угла в угол по дому, как перекати поле, изнывая от неопределенности и страха. Потом иду в коридор и сажусь на пуфик возле двери. Окон здесь нет, надо выходить в зал или одну из спален, чтобы осмотреть двор.

Время утекает в никуда слишком медленно... И когда я слышу быстрые шаги за дверью, испуганно вскакиваю, не зная чего ожидать. Сжимаю в руке этот молоток и встаю рядом с дверью... Раздаётся треск и оглушающие удары по двери. Она распахивается вовнутрь и... на пороге стоит Денис.

- Денис!.. - всхлипываю я. Он отбрасывает в сторону короткий ломик и изо всех сил сжимает меня в объятиях.

- Тише-тише... Всё хорошо, я рядом. Что у тебя в руке? Давай мы уберём это, оно тебе ни к чему.

Денис разжимает мои пальцы и забирает молоток.

- Мне было так страшно...

- Знаю, хорошая моя. Он бил тебя или...

- Нет, - отвечаю я, - только запугивал. Он сказал, что Санька у него. И фото показал. Я поехала... Не могла не поехать. Он просто соврал..!

- Хорошо, давай выбираться из этого гадюшника...

Денис вновь подбирает ломик и, обнимая меня одной рукой, выводит во двор. Вставляет один конец лома в замок калитки и парой нажатий срывает его напрочь.

- Нет времени церемониться. Я сюда через забор попал, но ты явно не сможешь по двухметровым заборам скакать.

Возле двора на улице стоит мотоцикл Дениса.

- Ты так приехал? Без шлема и куртки?

- Какая куртка, синичка? Я едва успел кеды натянуть, к тебе летел.

Денис снимает байк с подножки и берётся за руль. В моих мыслях мы находимся уже далеко отсюда, но из-за поворота показывается морда автомобиля, на котором Кирилл привёз меня сюда. Я застываю на месте без движения. Автомобиль резко бросается вперед и тормозит, взвизгнув тормозами.

- Стой здесь, не высовывайся, - приказывает Денис, задвигая меня рукой за спину.

- Давай просто уедем, прошу тебя!..

- Стой здесь, - повторяет Денис тоном, не допускающим возражений.

Дверца автомобиля раскрывается и оттуда выходит Кирилл. С букетом и, что самое смешное, с клубникой в прозрачной коробочке из супермаркета.

- Клубники, да? - прищурившись, спрашивает он.

В одной руке он держит букет и коробку, а вторая рука странно прижата к телу. Я понимаю, что происходит слишком поздно. Слышится металлический щелчок. Клубника с цветами летят прочь, в правой руке Кирилла - пистолет.

- Отойди, а? - чёрное дуло смотрит прямо на Дениса.

- Может, лучше сам свалишь на хрен? Оставь её в покое.

- Нет, это ты свалишь. Немедленно. А я заберу своё.

- Твоё - только дерьмо, что у тебя вместо мозгов.

- Я не шучу, парень. Отойди. Или буду стрелять.

Кирилл делает пару шагов вбок - Денис повторяет его движение так, что постоянно оказывается между мной и Кириллом..

- Котёнок, - обращается ко мне Кирилл, - ты же не хочешь, чтобы из-за тебя пострадал другой человек... Даже вот это недоразумение... Садись в машину, нам надо сына забрать и уезжать. Домой...

- Не знаю, где ты тут увидел котёнка. Но тебе лучше на самом деле пора прекратить преследование, - цедит сквозь зубы Денис и делает шаг вперёд.

- Стой! Пистолет заряжен... Я не шучу!

Ещё один шаг.

- Твою мать. Я выстрелю, слышишь?

 Ну так стреляй, что застыл?

Денис делает ещё шагов по направлению к Кириллу и слышится грохот выстрела.

- Денис!

В последний момент Денис успевает сделать шаг влево и пуля попадает в руку.

- Попал. Дальше что делать будешь?

Кирилл не успевает ответить. Только изумлённо окидывает взглядом Дениса с простреленным предплечьем и пошатывается от сильного удара в челюсть. Денис выбивает у него из руки пистолет, отбрасывая пинком далеко в сторону. Кирилл мотает головой из стороны в сторону и смотрит на Дениса, кидаясь на него в ответ. Кирилл успевает только нанести удар по ране Дениса, как Денис бьёт его в ответ, заставляя отступать

Я словно приросла к месту, наблюдая за тем, как Денис кружит, словно танцуя, вокруг Кирилла. Он бьёт его по лицу и груди, ударяет в живот - и лицо Кирилла морщится от боли. Кровь из рассечённой брови заливает глаз. И под носом тоже багряная струйка, стекает по губам и подбородку, капая вниз. Кирилл отирает кулаком кровь, но тут же получает чувствительный тычок в солнечное сплетение, заставляющий его согнуться пополам. Удар справа в ухо - Кирилл мягко оседает на землю. Денис не останавливается на этом. Прямое попадание в лицо - в воздух взлетают кровяные капли. И непрекращающийся град ударов. Кирилл уже даже не пытается закрыться руками. Кулак Дениса раз за разом опускается на лицо Кирилла, превращая его в сплошное месиво.

Я только сейчас скидываю оцепенение и могу оторваться от места, подбегаю к Денису, повиснув на руке с окровавленным кулаком.

- Денис, хватит!

Глаза Дениса мечут убийственные молнии, полосуя зелёным. Его кулак вырывается из моего захвата и вновь опускается на лицо Кирилла, издающего какой-то булькающий звук.

- Остановись!.. Всё, хватит... Посмотри, от его лица уже не осталось живого места!

- Да, и кажется, этого мало...

- Нет, прошу тебя... Ты же убьёшь его! Забьёшь до смерти...

- Хороший вариант, мне нравится, - чуть кривовато усмехается Денис, переводя взгляд на Кирилла.

- Не надо!.. Ты забьёшь его и что потом? Тебя же посадят... Господи, ты же знаешь, как в нашей стране всё работает. Полиция закроет глаза на похищение, потому что мертвецов не осудишь, а тебя упекут за решетку. Ты не можешь вот так... оставить меня одну!

Денис поднимается, обхватывает меня руками и прижимает к себе.

- Какую глупость ты только что сказала! Как я тебя оставлю, синичка моя?

- Пойдём отсюда. ты же ранен, тебе нужно вызвать скорую...

Я тяну его прочь от Кирилла, распростертого на земле.

- Нет, не нужно. Доберемся до города за пять минут, загляну в травмпункт.

- Заглянешь? Ты как будто говоришь о том, чтобы навестить приятеля...

- Я не чувствую боли, синичка, веришь? Вообще ничего. Так что поехали отсюда. Садись.

Денис заводит байк и держит его за руль так, словно ничего не произошло и будто кровь не заливает его руку.

- Денис, ты с ума сошел?

- Нет, нормально всё. Не обращай внимания, пуля навылет прошла. Садись уже и держись крепче. За Санькой поедем.

Я всё ещё медлю, пытаясь убедить Дениса в обратном, но тот непреклонен и мне приходится сесть позади него, прижавшись изо всех сил.

Звук заведенного мотора - и мотоцикл стартует с места. Боковым зрением замечаю, как поднимается Кирилл, мотая из стороны в сторону головой, словно пытается вытрясти из неё боль и туман, застилающий глаза.

- Только не гони, хорошо?

Я переживаю за Дениса, несмотря на все его заверения. И черт побери, это всё же опасно!.. Денис согласно кивает и больше не нажимает на газ изо всех сил. Мотоцикл едет довольно быстро, но не на бешеной скорости. Позади слышится шум мотора. Денис смотрит в зеркало заднего вида, усмехнувшись:

- Тоже мне, терминатор грёбаный...

Обернувшись, я замечаю автомобиль Кирилла, быстро приближающийся.  Надежда на то, что он просто уезжает прочь, тает, едва он настигает нас, держась близко. Рывок и передний бампер автомобиля вот-вот коснется мотоцикла.

- Поиграем в догонялки, - слышу я слова Дениса, - держись крепче!

Сердце поднимается вверх и падает с этой высоты резко вниз от того, как ускоряется мотоцикл. Скорость ощутимо выше той, что была прежде. Мотоцикл скользит над поверхностью асфальта. Я прижимаюсь к спине Дениса изо всех сил, чувствуя биение его сердца. В ушах свистит ветер, заглушая собой всё остальное. Автомобиль Кирилла не отстаёт. Денис едва ускоряется, отрываясь, и вновь даёт Кириллу настигнуть нас... почти. Денис играет с ним, словно водит перед носом разъяренного зверя желанной добычей, и в самый последний момент ускользает от него.

Дорога стелется под колёсами мотоцикла серым туманом, окружающий пейзаж сливается в одно панорамное полотно по обе стороны дороги. А мы словно точка, волею прихотливого художника превращающаяся в кривую, устремляющуюся вдаль за горизонт.

Денис что-то кричит мне, едва повернув голову в мою сторону. Не могу разобрать слов, но на всякий случай сцепляю руки замком на его торсе. Вижу, как он кивает в ответ. Значит, верно растолковала его слова. И... резкий рывок вперёд. Мотоцикл ускоряется, оставляя автомобиль Кирилла позади. Не понимаю, что задумал Денис и как скоро ему наскучит игра в "кошки-мышки". Успеваю отметить только дорожный знак с ограничением скорости, за ним следует ещё парочка - дорога с уклоном и двойной извилистый поворот.

Вопреки предупреждающим знакам, Денис не сбавляет скорости, мчась по дороге. Я рискую повернуть голову назад и замечаю, что и Кирилл не желает отставать, быстро нагоняя нас. Мне даже не нужно видеть его лица, чтобы узнать, какое выражение на нём сейчас: насупленные брови и прищуренные глаза, чуть вздёрнутый кверху левый уголок губы... Остаётся только наложить на известную мне картинку кроваво-красный фильтр.

Крутой поворот. Мотоцикл опасно кренится набок на высокой скорости, но вписывается как надо, вылетает на прямую и вновь кренится набок, поворачивая уже в другую сторону. На краткий миг мне кажется, что ещё немного - мы перевернемся, полетев под крутой откос. Я чувствую, как напряжено тело Дениса и едва ли не звенит от этого... Но мотоцикл выравнивается и мчится дальше. А позади - визг тормозов, скрежет и грохот...

Денис сбавляет скорость и разворачивается. Я успеваю увидеть, как машина Кирилла, перевернувшись, летит вниз под откос с дорожной насыпи.

- Денис...

- Доездился, - ровно замечает Денис и на медленной скорости подъезжает к месту крушения.

Я слезаю с мотоцикла и подхожу к краю дороги. Легковая машина - в смятку. Сила удара была такова, что весь её перед смяло, будто малыш - фольгу от шоколадки. Рядом с нами останавливается пара автомобилей и выбегают случайные свидетели произошедшего.

- Ни хрена себе воткнулся! Морда вся всмятку...

- Скорую... Скорую вызовите...

- И ментов тоже.

Вокруг суетятся люди, что-то говорят и мельтешат перед глазами. Я, застыв без движения, смотрю вниз, на разбитый автомобиль. Кажется, что вот-вот рука Кирилла, неподвижно лежащая на приборной панели, шевельнётся, и он выползет из покорёженного автомобиля. Но проходит минута, другая - и ничего, никаких движений. Денис обнимает меня, крепко прижимая к себе.

- Всё нормально, синичка. Всё уже прошло, слышишь? Он больше тебя не достанет.

Я только сейчас поняла, что меня сотрясает озноб, как от лихорадки. Я поворачиваюсь лицом к Денису, утыкаясь ему в грудь.

- Навряд ли он выжил после такого, - тихо говорит он мне.

- Ты знал, что..?

- Что здесь такой крутой поворот? Знал, конечно. Я бы вписался в него и с закрытыми на глазами. А вот тем, кто бывал здесь всего пару раз,  нелегко справиться с управлением, ещё и на такой скорости...

Рядом раздаются завывания полицейских машин и машин скорой помощи. Вниз спускаются служащие дорожной службы и спасатели. Толпа зевак всё увеличивается, и патрульные уже недовольно покрикивают, оттесняя лишних людей. Я прислушиваюсь к обрывкам разговоров, доносящимся до нас.

- Летел, наверное, как сумасшедший.

- А тут много и не надо. Какой идиот додумался построить дорогу с такими поворотами? Что места мало кругом?

- Я каждый раз перекрещиваюсь, когда здесь проезжаю.

- Дааа... Ни недели без аварии...

Спасатели суетятся возле разбитого автомобиля. Вытащить Кирилла так просто не удаётся. Спасатели срезают боковую часть автомобиля. Я выглядываю, но Денис разворачивает меня, не давая смотреть.

- Тебе лучше не видеть. Ему полбашки снесло.

Я цепляюсь изо всех сил за его руки и он кривится от боли.

- Вот теперь защипало немного...

Я тяну его за рукав.

- Пойдём, нужно показаться врачам и дать показания.

Он удивлённо смотрит на меня.

- Лучше рассказать всё, как было. Если сейчас просто уйдём прочь, как случайные зеваки, обязательно найдётся какой-нибудь свидетель... И тогда уже будут задавать кучу неудобных вопросов, почему скрылись с места происшествия, если ни в чём не виноваты. А у тебя - огнестрел... Не возражай, Денис, у меня отец в органах служил. Так что я наслышана, как можно повернуть всё под иным углом.

Глава 38.

Разбирательство затягивается надолго. Нельзя так просто подойти, махнуть рукой полицейским и сказать: "Привет, ребята. Вон тот труп - мой бывший муж Кирилл, он меня похитил. Мой любимый спас меня, но поймал пулю. Потом мы удирали на мотоцикле, а Кирилл не справился с управлением. Всё записали? Ну, пока..."

Дотошные писаки. Составление схемы происшествия, выезд на место... Долго, муторно, выматывающе. Под конец дня начинаешь проникаться неприязнью к служащим в погонах и чувствуешь глухое раздражение, искренне желая убраться подальше и как можно скорее. Если бы не присутствие рядом спокойного  Дениса, не знаю, что бы со мной стало. Наверняка, сползла бы по стене в истерике. От всего: от страха, нервного напряжения и желания как можно скорее увидеться с сыном.

- Потерпи, Катюш, нас уже скоро отпустят. Заберёшь Саньку у ведьмы и всё будет хорошо.

Рука Дениса перебинтована, только футболка в заскорузлых тёмно-коричневых пятнах высохшей крови.

- Ты спокоен, как удав. Чёрт, мне бы твою выдержку...

Денис обнимает и целует меня в щёку, иронично спрашивая:

- Как удав, который проглотил слона?

Я не сразу понимаю, о чём он говорит, а потом начинаю смеяться:

- Да, наверное так. Ну не шляпа это уж точно.

Это смех сквозь слёзы, всё-таки хлынувшие из глаз. Полицейский смотрит на меня равнодушно: наверняка, видел и не такие концерты.

- На сегодня - достаточно. Позже ещё вызову. И не раз, - строго добавляет он.

Полицейский захлопывает папку и откидывает в кресле.

- Сейчас отправляйтесь домой. И желательно не на байке. Травмоопасно и риск создания аварийной ситуации велик, с твоей-то рукой. Адреналин, Молотов, вещь хорошая, на время перекрывает сознание и даже чувствительность. Но у всего есть предел. Можно сказать, что на сегодня ты исчерпал его запас, - полицейский усмехается, глядя на Дениса, - свободен, герой...

К тётке мы приезжаем уже поздним вечером. Она открывает дверь сразу же.

- Ой, а мы думали, что ты уже сегодня не приедешь..

Она заглядывает мне за спину, видимо, ожидая увидеть Кирилла. Но тушуется, заметив Дениса. Её рот немо открывается и захлопывается почти сразу же вслед за этим. Я прохожу вглубь квартиры, зовя Сашку. Тот, как ни в чём не бывало, сидит и играет с младшей дочкой тётки. Увидев меня, он бросает игрушки, кидаясь ко мне в объятия. Я стискиваю его, вдыхая родной и знакомый запах, успокаиваясь окончательно только сейчас, когда увидела, что с ним всё в порядке и прижала к себе.

Я обхватываю его ладошку и веду на выход.

- Саш, там Денис тебя ждёт. Побудь с ним немного, хорошо? А я с тётей поговорю и спущусь...

Тетка всё ещё стоит в коридоре, застыв посередине, то ли судорожно соображает, что можно сказать, то ли просто пребывает в состоянии шока. Я выжидаю, пока Денис спустится с Сашкой на пару лестничных пролётов, закрываю дверь и спрашиваю:

- Сколько?

Зрачки глаз тётки заметались из стороны в сторону, но она пытается сохранить хорошую мину при плохой игре.

- О чём ты?

- Да ладно, тётя Надя... Можешь не корчить из себя леди-недоумение. Я в курсе, что Кирилл приплачивал тебе, чтобы ты сливала ему информацию обо мне. Всё рассказала, да? Где живу, где работаю, с кем общаюсь? Дорого хоть информация стоила или цена ей оказалась - ржавая копейка?

- Я... Я же как лучше...

- Лучше? Что лучше, тётя Надя? Что ты знаешь о моей жизни, чтобы хотеть сделать её лучше? Виделась с нами на свадьбе и на похоронах матери? Этого достаточно, чтобы совать свой длинный нос куда не следует?

- Ты приехала сюда одна, без ни хрена... Я же помочь хотела.

- Это тебя не касается, как и с чем я приехала. Я же не напрашивалась жить у тебя и не спрашивала твоих ценных советов. Здрасьте-как дела-до свидания. Вот границы нашего общения, не более того. А ты в курсе, что Кирилл похитил меня и силой удерживал? Ты вообще в курсе того, какой он конченый псих?..

Я невольно повысила голос сильнее, чем хотела, и в коридор выглянула младшая дочка тётки.

- Ладно, мне с тобой больше не о чем разговаривать. В скором времени освободим твою квартиру и надеюсь, что больше не пересечёмся.

- Но я же не знала, Кать! - с каким-то отчаянием всплеснула руками тётя Надя, - Кирилла теперь посадят, да..?

Я уже взялась за ручку двери, намереваясь выйти, но обернулась:

- Его похоронят. Он разбился на автомобиле, когда гнался за мной.

Я закрыла дверь и замерла на мгновение, прежде чем начать спускаться по ступенькам. Только сейчас, произнеся вслух эти слова, я осознала: это финал. Финал нашей с Кириллом затянувшейся истории больных отношений. Финал истории, которая должна была закончиться, не успев начаться, но которая всё же случилась. А сейчас вместо проклятых многоточий - одна единственная точка, красным, в конце строки.

Денис ждал меня у подъезда, болтая с Санькой, трещавшим без умолку и без конца ощупывавшим бинты на руке Дениса.

- Болит? - и осторожно трогает пальчиком.

- Нет, - улыбается Денис, держа Саньку здоровой рукой. Увидев меня, он тянется ко мне, приобнимая, - поехали домой? Такси уже ждёт...

Когда Санька уложен спать и видит десятый сон, я тянусь к Денису. Он усаживает меня к себе на колени, нежно целуя лицо, невесомо касается закрытых век губами.

- А знаешь, это тётка всё обо мне Кириллу рассказывала. Сливала информацию за денежное вознаграждение.

- Сука старая. Сегодня уже поздно куда-то дёргаться, но завтра с утра ты все вещи собираешь и ко мне переезжаешь. Только не вздумай мне перечить.

Я не успеваю ничего возразить - он лишает меня возможности говорить, запечатывая рот поцелуем. В нём всё - толика радости, страсть напополам с нежностью и любовь, которую Денис выписывает на мне своими губами, уверяя в светлом будущем. Небывалое чувство защищённости и спокойствия окутывает меня с головы до ног и мягко качает на своих волнах.

- Люблю тебя, синичка моя...

Глава 39.

Съехать с квартиры тётки не составляет большого труда. А времени отнимает и того меньше.

- Синичка, ты чего церемонишься со всем этим? Нести один лестничный пролёт, а ты складываешь так, будто собралась на другой конец страны.  - говорит Денис, глядя как я аккуратно складываю наши вещи, - это делается вот так.

Он сдёргивает покрывало с дивана, расстилая его на полу, и швыряет туда всё мягкое тряпьё.

- Готово! - потирает он руки, связывает концы покрывала в узел и закидывает себе на плечо получившийся огромный куль.

- Ты как будто Дед Мороз...

- Я? А что?.. На новый год придётся им побыть. Санька будет визжать от радости. Я надеюсь, что он в свои три с лишним года всё ещё верит в чудеса?

- Разумеется, - смеюсь я, - ты же не думаешь, что я из числа тех суперсовременных мамаш, что ратуют за правдивое изложение фактов даже перед малышнёй?

- А кто сказал, что это не правда?

-То есть ты хочешь сказать, что Дед Мороз существует? - иронично спрашиваю я, - а ты его видел? Настоящего. Не того, что с бородой из ваты.

- Ну допустим, не видел. Но вдруг Дед Мороз как микроб? Если ты его не видишь, это не значит, что его не существует...

- Ха-ха-ха! Сравнил... Деда Мороза... с микробом!

Я смеюсь так сильно, что у меня начинает болеть живот от смеха и текут слезы по лицу.

- Ну вот. А я хотел соригинальничать! Но похоже, что сморозил глупость. Ладно, прекращай хохотать надо мной, как сумасшедшая. Я не большой мастер по части сравнений...

- Подожди, дай отсмеяться. Я не могу перестать...

- Нет, так не пойдёт. Ты гогочешь надо мной уже битых пять минут.

Денис сбрасывает куль с тряпьем и подходит ко мне, сидящей на диване, мягко толкает вниз и забирается сверху.

- А ты знала, что я жутко мстительный тип? И собираюсь за твою насмешку надо мной отомстить самым жестоким способом?

- Да? И каким же? - я притягиваю его за  шею для поцелуя. Он поддается, но останавливается в паре сантиметров от моих губ:

- Я собираюсь забрать тебя у самой себя и запереть вот здесь, - он касается рукой груди, - навсегда.

- Жестокая месть, Денис. Уверен, что справишься? Навсегда - это очень долгий срок.

- Я не собираюсь ни в чём тебя уверять и расписывать небо красивыми обещаниями. Я без лишних слов выполню обещанное, только и всего.

- А ты, оказывается, тот ещё романтик, Денис.

- Нет, я не романтик. Я - реалист. Но кто сказал, что нельзя раскрасить реальность в счастливый цвет.

- И какой же он, этот счастливый цвет?

- А какой твоей душе угодно, синичка. Для меня он цвета твоих глаз и губ. Обалденное сочетание. И вкусное. Никак не наглядеться и не наесться. Мне всегда будет мало тебя.

- А мне - тебя. Мне даже сейчас тебя мало. Ты рядом, а мне хочется всё больше и больше... Не знаю, как объяснить. Никогда не чувствовала ничего подобного...

- Я, кажется, знаю, как восполнить эту нехватку, - зелёные глаза загораются игривым огоньком, на губах расползается широкая улыбка, - есть ты и есть я... Есть мы вдвоём, а можно добавить плюс один к имеющемуся.

- Ты же не хочешь сказать...

- Зачем говорить, синичка? Лучше просто сделать.

- Я не думала, что ты так скор на свою мстительную расправу...

- Быстрота ответной реакции, только и всего. Тем более, думать о чём-то другом, кроме тебя, когда ты - рядом получается очень плохо.

- Может быть, ты меня всё-таки поцелуешь?

- Только если ты этого хочешь.

- Шутишь? Я только этого и жду...

Денис касается моих губ своими осторожно, едва ощутимо, превращая поцелуй в пытку голодом по более откровенным касаниям. Я тяну его на себя и провожу языком по нижней губе, дразнясь, проникаю им в рот, млея  от ответной ласки. Чертовски приятно и сладко. Желание разгорается быстрее, чем пламя. Оно охватывает каждую частичку тела, стремящуюся как можно быстрее навстречу ему. Чтобы близко и горячо, оголённой кожей - к коже, без разделяющих глупых границ и ненужных сомнений. Чтобы не размыкать объятий и падать в его объятия без оглядки.

* * *

Вскоре состоялись похороны Кирилла. Я позвонила Татьяне, жене покойного Михаила, и предоставила ей полную свободу действий, потому что меня вот это всё уже не касалось. И в родной город я не полетела. Да, словила несколько осуждающих взглядов со стороны Татьяны. Но в конечном счёте, кому какое дело? Пора начинать жить собственной жизнью и беспокоиться за собственный комфорт, а не переживать, кто и что подумает по поводу твоих действий.

Через некоторое время после похорон раздался телефонный звонок, которого я никак не ожидала. Звонивший мужчина представился Александром Сергеевичем, нотариусом. С его слов Кирилл открывал депозит на имя сына, которым он сможет воспользоваться по достижении им совершеннолетия.

 Мне от него ничего не нужно, - довольно резко заявила я.

- При всём моём уважении, Катерина Владимировна, депозит открыт на имя вашего с Кириллом сына. И решать, нужно ему то или нет, будет он сам по достижении им определённого возраста. Моя обязанность состоит в том, чтобы уведомить вас об этом, только и всего.

- Хорошо. Я могу узнать дату открытия депозита?

Нотариус назвал дату, задолго до нашего развода. Я и не знала о том, что Кирилл собирался поступить так. Мы никогда не поднимали подобные темы для разговоров.

- И ещё. Незадолго до трагических событий вашим бывшим супругом был оставлен пакет на ваше имя. Я перешлю его вам.

- Что в нём?

- Я этого не знаю. Моя миссия - переслать его вам и только.

- Это тоже было оговорено в завещании?

- Нет, - после недолгой паузы говорит нотариус, - это уже его личная просьба. Я был знаком с Кириллом, и мы поддерживали приятельские отношения.

- Я не хотела бы получать ничего. Поставьте мысленно галочку в графе "получено" и выкиньте тот пакет.

- И всё же я вынужден вам отказать. Как никак, это была последняя его просьба. Неужели вы откажете в такой малости?

Я, скрипнув зубами от досады, соглашаюсь, называя адрес, на который можно прислать пакет. Пакет присылают через курьерскую службу очень быстро. Но я не тороплюсь его открывать, заталкиваю на дальнюю полку и благополучно забываю о нём на некоторое время. Потому что нас с Денисом подхватило и закрутило смерчем любви, подняв над землей и её обыденными проблемами.

А потом... Потом было банально некогда ковыряться вилкой в многослойном торте из прошлого. Денис оказался скор на расправу и загорелся идеей дома. Той самой, которую он мне озвучил совсем недавно. За её исполнение он взялся с энтузиазмом и кипучей энергией и уже через полгода мы запускали на порог нашего дома трёхцветного котёнка. Тот, гордо задрав хвост, обошел территорию с видом уссурийского тигра, прохаживающегося по своим владениям.

- Можно? - спросил Санька, глядя на меня снизу вверх.

- Конечно, можно.

Я еще не успела выговорить последние буквы, как Санька уже прошлёпал вслед за котёнком с бантиком, привязанным к верёвочке, и принялся бегать по комнатам, ещё полупустым, только кое-где стояла завезённая мебель.

- Жаль, что уже поздняя зима. Весной было бы намного лучше, - произнёс Денис, помогая раскладывать вещи из коробок.

- Почему жаль?

- Сейчас везде снег лежит и погода холодная... А весной можно было бы в саду поужинать, под цветущей яблоней.

- И всё-таки ты - романтик, хоть и отрицаешь это изо всех сил, Денис.

- Ладно, ты меня раскусила. Но только никому больше не говори, это будет наш с тобой маленький секрет.

- Один на двоих?

- Да, один на двоих. Как и всё остальное, - он переплетает мои пальцы со своими и целует руку, -может, хватит на сегодня? Ты весь день на ногах и возишься с этими коробками... У нас впереди ещё целая куча времени. Оставь немного сил на поздний вечер, переходящий в ночь.

- У тебя какие-то планы?

- У меня всегда в голове куча планов. И в каждом из них ты - в самом центре. Центр моей вселенной...

- Я сейчас растаю лужицей от такого обилия комплиментов или ты меня разбалуешь, и у меня испортится характер.

- Я бы на это посмотрел. Ты такая милашка, не наговаривай на себя. И давай заканчивай это всё, хватит на сегодня.

- Хорошо, вот только эту коробку разберу...

Рука сама ныряет внутрь, доставая какие-то книги и конверты, всё в разнобой. Такое ощущение, что эта коробка из разряда - сложили всё, что не уместилось в другие. Достаю запечатанный пакет и, глядя на подпись, вспоминаю, что так и не распаковала то, что прислал нотариус. Взвешиваю на руке, стоит ли вскрывать?..

Ладно, посмотрю, что там. И в случае чего - выкину. Я иду на кухню за ножом, чтобы вскрыть пакет. Внутри ничего ужасающего. Всего лишь книга. Шейн Джонс "Остаёмся зимовать"

Что Кирилл хотел этим сказать? Хотя, какое мне дело? Всё уже в прошлом. И с каждым днём - дальше и дальше. Я верчу книгу в руках, понятия не имею, что это за автор и о чём эта книга, но психоделическая картинка на обложке говорит сама за себя: явно ничего позитивного меня под этой обложкой не ждёт. Хочу убрать её куда подальше, но потом замечаю торчащий лист бумаги,  зажатый между последних страниц. Любопытство берёт вверх. Я разворачиваю книгу на одной из последних страниц. На страничке книги напечатано всего несколько строчек, обведённых синими чернилами:

"Я хотел написать тебе историю о магии. Я хотел, чтобы кролики появлялись из шляп. Я хотел, чтобы воздушные шары поднимали тебя в небо. А обернулось всё грустью, войной, разбитым сердцем. Ты этого так и не увидела, но внутри меня сад".

- Что читаешь? - Денис садится на стул, стоящий рядом.

- Это нотариус прислал, от Кирилла. Нотариус звонил как-то, помнишь?

- Да, ты говорила, что Кирилл ещё до развода на имя сына депозит открыл.

- Ага, а вот это он на моё имя просил отослать в случае смерти. Но я закинула пакет в одну из коробок и благополучно о нём забыла, не до того было. Только сейчас нашла, когда коробки распаковывала.

Денис берёт у меня из рук книгу, листает страницы, останавливается на подчеркнутой цитате.

- Но внутри меня сад, - читает он вслух, - он что, серьёзно? Сад? Хреновый из него вышел садовник. Мне кажется, что вот этот страх господень, - он вертит в руках книжку, - нужно убрать с глаз подальше. Поставь куда-нибудь на дальнюю полку и забудь.

- Нет. Я не стану держать её дома, отдам в библиотеку. Пусть читают...

- Принесёт пользу обществу...

Я улыбаюсь в ответ на заразительную улыбку Дениса. Он обнимает меня за плечо и целует в висок.

- А это что? Послание перед смертью? Будешь читать? - кивает он на листок бумаги.

- Честно признаться, даже не знаю, стоит ли...

Я вопросительно смотрю на Дениса. Он поднимает руки вверх:

- Кирилл мёртв и не сможет причинить тебе вреда. Но даже если тебе вдруг покажется, что оттуда сейчас выпрыгнет его тень - я рядом. Мне не хотелось бы видеть тебя расстроенной, но это твоё прошлое. И тебе решать, стоит заглядывать туда или нет.

Я тереблю в руках лист бумаги, даже не зная, как поступить. Мне хочется выкинуть этот лист куда подальше, но с другой стороны я отдаю себе отчёт в том, что если просто выкину его, то потом буду иногда поневоле ломать голову, что же было внутри этого послания.

- Ладно... Надеюсь, что оно меня не укусит. Хотя нет. Чёрт. Лучше посмотри ты, - я отдаю лист бумаги Денису, - и если там не будет ничего гадкого, то я прочитаю.

- Уверена? Вдруг там будет что-то, - он словно спотыкается и, помедлив, выговаривает, - что-то интимное, касающееся вас двоих.

- Мне показалось или сейчас в твоих словах проскользнули нотки ревности?

- Возможно... - нехотя соглашается Денис.

- Люблю тебя, ты чудесный, - я целую его губы.

Хотела коснуться его губ всего на пару мгновений, но поцелуй из лёгкого касания превращается в танец страсти на стыке наших губ.

- Я тебя тоже...

Денис ещё раз целует меня и разворачивает послание. Читает с минуту и хмыкает.

- Что там?

- Ну... Я тебе так скажу, синичка. Если не дай Бог мы разбежимся, ты меня лучше сразу пристрели, чтобы я с ума не сходил. Кирилл этот - чокнутый.

Я вопросительно смотрю на Дениса.

- Ничего ужасного там нет. Просто он чокнутый вот и всё.

Я разворачиваю лист:

"Котёнок, если ты читаешь это, значит я уже дошёл до точки, разнёсшей мне мозг. Или случилось что-то другое. Но готов поставить девять из десяти, что случилось первое. Я прав, да? Можешь мне не верить, но я пытался удержаться вдали от тебя. Получилось хуёво, впрочем, как и всегда. Мне не выкинуть тебя из головы. Ты там, внутри, своими коготочками раздираешь меня в клочья. Хочешь избавиться от меня? Порви меня. И сожги.

Отпусти

Прости."

Я скручиваю лист бумаги в несколько раз.

- У тебя есть спички?

Денис встаёт и подаёт коробок спичек, лежащий на подоконнике.

- Сделаю, как попросил.

Я поджигаю лист бумаги, верчу его так и сяк, глядя, как пламя жадно лижет бумагу, превращая её в чёрную труху и пепел.

Отпусти

Отпускаю... Всё, что было.

Эпилог.

- Уложила спать этого бандита? - Денис перехватывает меня на выходе из детской комнаты и подхватывает на руки, заставляя обвить ногами его торс. Всего одно движение, а сердце, приплясывая, начинает колотиться чуточку быстрее.

- Я разжёг камин, - довольно улыбается он и несёт меня в зал. Свет погашен, но от языков пламени освещается небольшое пространство около камина мягким жёлто-оранжевым светом.

- Ты - волшебник, что ты сделал с этой комнатой? Днём зал стоял пустой и холодный, выглядел как колючий кактус. А сейчас так уютно и тепло...

- Это магия камина. Не зря я столько много времени потратил на поиски именно того, что задумал.

- Много? Да ты просто метеор, всё сделал в такие короткие сроки.

- Вижу цель, не вижу препятствий. Тебе действительно нравится? Камин немного дымил...

- Нравится. Мне всё нравится. Всё, что у нас есть.

В воздухе зала на самом деле стоит едва ощутимый запах дыма и сухих дров: приятный, волнующий аромат, наполняющий изнутри каким-то особенным ощущением счастья. Денис опускает меня на матрас, застеленный пушистым одеялом.

- Только с мебелью я подкачал, уж извини. Накладка вышла со службой доставки. Но завтра к обеду обещали всё привезти.

- Это такие мелочи, даже внимания обращать не стоит, - отмахиваюсь я и тяну Дениса к себе, заставляя сесть рядом.

- Подожди ещё немного, я сейчас.

Он целует меня в лоб и возвращается через пару минут с двумя бокалами и бутылкой красного вина. Лёгкий звон хрусталя и игра красной, будоражащей влаги в бокале. Я едва касаюсь губами вина и замечаю, что Денис отставляет свой бокал прочь.

- Я пить не стану. Мне завтра с утра за руль садиться, - объясняет он, - а ты можешь выпить пару бокалов.

- Ты хочешь меня опоить?

- Опоить, соблазнить и полюбить.

Я отставляю бокал далеко в сторону и обнимаю Дениса, откидываясь спиной назад.

- Мне нравится твой план, Денис.

- Я сам от него в восторге.

Губы Дениса прижимаются к моим, вызывая яркий фонтан эмоций. Непередаваемая лёгкость и эйфория, кружащая голову. Горячие руки цепляют ткань футболки и тянут её кверху, отбрасывая прочь. Бюстгальтер исчезает в мгновение ока, как по волшебству. И грудь оказывается захвачена в плен его ладоней, сжимающих полушария. Сильные пальцы обхватывают набухшие соски, пульсирующие от возбуждения. Мягкое, влажное касание языка к тугой вершине... Тело послушно млеет от ласки и выгибается навстречу Денису, доводящему меня до исступления.

- Не открывай глаза.

Денис отстраняется.

- Не подглядывай, хитрюга. Мы же играем по-честному.

- Ладно-ладно, - я послушно лежу с закрытыми глазами, чувствуя, как что-то холодное и металлическое скользит по коже шеи, опускаясь к груди и щекоча кожа живота едва ощутимыми касаниями.

- Открывай.

Денис лежит рядом и держит между пальцев атласную ленту, к которой привязано кольцо. Одно лёгкое покачивание - металл вновь щекочет кожу.

- Ты выйдешь за меня? - спрашивает он.

Горло перехватывает от нахлынувших эмоций. Радости так много, что она распирает меня изнутри и не даёт вымолвить ни слова. Я лишь согласно киваю.

- Эй, ты чего? - Денис отирает пальцами дорожки слёз, покатившихся из внешних уголков глаз. Он отвязывает ленточку и надевает кольцо мне на палец, целуя ладонь. Я сглатываю ком в горле:

- Денис...

Он поднимает глаза, вопросительно глядя на меня:

- У нас будет ребёнок.

В прозрачной зелени его глаз загорается огонёк:

- Правда?

- Да.

- Потому ты не стала пить вина, а только губы смочила?

- Да.

- Охренеть как круто...

Денис откидывает волосы назад и широко улыбается.

- Я сейчас лопну от счастья. Самое круто "да" что я слышал... А кто?

Я смеюсь.

- Я ещё не знаю кто. Срок небольшой, недель шесть или семь...

- Зато я знаю кто.

Денис целует меня.

- И кто же?

- Дееевочка, - довольно тянет он и прокладывает дорожку поцелуев к животу, - тук-тук, отзовись, маленькая принцесска.

Он легко стучит пальцами по коже и гладит живот ладонью.

- С чего такая уверенность?

- Ну... Защитник для принцесски у нас уже есть, Санька. А тут - маленькая, сладенькая девочка. Доченька.

Денис поднимает на меня сияющие глаза и повторяет ещё пару раз это слово, пробуя его на вкус, наклоняется к животу и шепчет:

- А теперь, принцесска, закрой свои маленькие ушки и глазки. Папочка будет любить твою маму.

Крепкие объятия Дениса и его поцелуй приподнимают меня над поверхностью земли, обволакивают плотным коконом защищённости и любви, давая понять, что он - мой человек, мой дом, в котором всегда тепло и уютно. Моя реальность, больше похожая на сказку. Моя любовь...

Конец.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5. Денис

Глава 6. Денис

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13. Денис

 Глава 14. Денис

Глава 15

Глава 16. Денис

Глава 17

Глава 18. Денис

Глава 19.

Глава 20

Глава 21. Денис

Глава 22

 Глава 23. Денис

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27. Денис

Глава 28.

Глава 29. Денис

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33.

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38.

Глава 39.

Эпилог. Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg