Annotation
Я привыкла всего добиваться сама. Учеба и работа отнимают все время, поэтому бурной личной жизнью я похвастаться не могу: ее попросту нет. И моя лучшая подруга прикладывает все усилия, чтобы это исправить. Она познакомила меня с парнем, она даже готова устроить нам встречу в роскошной квартире своего отца, чтобы мой первый раз случился в романтической обстановке. Королевский подарок, не так ли? Вот только ни я, ни моя подруга не могли предположить, к чему приведет эта затея. И кто именно станет моим первым наставником... В книге будут откровенные сцены. Не только они, конечно, но отметка 18+ ставится не просто так. Однотомник, ХЭ.Глава 1
– Да сколько можно морозить парня?! Ты вообще в курсе, что воздержание вредно? Я тут читала на одном портале, у них от этого потом… Лиль! Лилька!!! Ау! Ксюша хлопает по столу так, что учебник подскакивает, и я озадаченно моргаю. – Что?.. – Блин, ну ты вообще не слушаешь! – она дуется. – Я тут как сама с собой сижу… – Прости. Еще тридцать билетов, и если мы не ускоримся, то не успеем до завтра… – Да забей ты на этот маркетинг! – Ксюша беззаботно отмахивается. – На тройку вытянем, если что – пересдадим потом. Вот вечно она так! Иногда мне кажется, что на учебу ей вообще наплевать. Зачем было поступать? И как она умудрилась сюда пролезть? Нет, последний вопрос, конечно, чисто риторический. С таким папой, как у нее, можно нанять любых репетиторов. Другое дело, что я до сих пор не понимаю, каким чудом эти самые репетиторы заставили Ксюшу хоть ненадолго сосредоточиться на уроках. Помню, как мы познакомились на первом курсе. Она влетела в аудиторию, опоздав на полчаса, но при этом нисколечки об этом не сожалея. – Упс! – вот и все, что она ответила на замечание препода. Игриво пожала плечами и плюхнулась на свободное место рядом со мной, поставив на стол кофе из «старбакс». В тот день я подумала: «Боже, ну и мажорка!». И не испытала ничего, кроме отвращения. Я знала, что наверняка встречу в институте золотых деток, которым все в жизни достается легко. Но вот ни за что не подозревала, что одна из них станет моей лучшей подругой. Ксюшиному обаянию невозможно долго сопротивляться. Она так открыто и искренне улыбается, так непосредственно говорит все, что приходит ей в голову… Комок энергии, веселья. И позитивом Ксюша заражает каждого, кто ненароком оказался поблизости. В тот же первый день после занятий по дороге к метро меня с ног до головы облила из лужи ярко-красная иномарка. Затормозила, и поверх тонированного стекла показалась виноватая физиономия Ксюши. – Упс! – снова выдала она. – Ладно, эти джинсы все равно никуда не годились. Запрыгивай, с меня – обновка. Спорить с ней бесполезно, это я тоже усвоила в первый день. В качестве извинения, она купила мне джинсы, потащила отмечать начало учебы в клуб… В общем, я сама не понимаю, как так вышло, но с тех самых пор мы с Ксенией Абрамцевой повсюду вместе. Она изо всех сил пытается устроить мою личную жизнь, я – усаживаю ее за книги. Потому что если вдруг однажды эта гуляка вылетит из института, учиться здесь станет слишком скучно. Вот сейчас, к примеру, я на скуку пожаловаться не могу. Маркетинг сам себя не выучит, а благодаря вчерашней вечеринке, я выбилась из графика на целых пятнадцать билетов. И если я не добью их к экзамену, не видать мне стипендии, как собственных ушей. Да, деньги небольшие, для Ксюши и вовсе несущественные, так, один раз залипнуть в СПА, а мне дорога каждая копейка. Отец с мачехой четко дали мне понять, что если у меня хватило ума переехать в Москву и поступить в институт, то хватит ума и заработать. И в целом они правы. Стипендия, халтура во фрилансе – и вот уже я взрослая самостоятельная девушка. Не каждая может в двадцать лет похвастаться такой независимостью! Впрочем, Ксюше этого не объяснить. Она все еще верит в сказки про принцев и глубоко убеждена, что без парня мне счастья не видать. Даже не знаю, зачем я согласилась встречаться с Саней. Компанейский весельчак, яркий, подвижный. Симпатичный, если не сказать смазливый. Вот хоть прямо сейчас в бойз бэнд. Двойник Ксюши в мужском обличии. Она познакомила нас в секунду. Просто подошла к Сане, постучала пальчиком по плечу и заявила: – Ты кое-то потерял. – Что? – он удивленно похлопал себя по карманам. – Лучшую девушку в своей жизни, – и Ксюша подтолкнула меня, красную до самых корней волос, к загорелому блондину, который, казалось, только что выпрыгнул из рекламы джинсов. Мы с Саней встречались уже три месяца, и вроде все шло неплохо. Ну, на мой взгляд. До интима дело не дошло, хотя Саня несколько раз порывался. Я в своем уме, чтобы вот так, прямо в кинотеатре… И не в общагу же его везти! Он звал к себе, под новый год я даже собралась с духом, чтобы проститься с девственностью, но выяснилось, что у Саши в соседней комнате парализованная бабушка. Он уверял, конечно, что она ничего не соображает, но мне казалось, что она так и говорит мне взглядом: «Шалава!» В общем, я решила, что ничего криминального не произойдет, если мы отложим интимное знакомство до лучших времен. Откладывала же я как-то до девятнадцати – и ничего, жива. Не то чтобы у меня были какие-то особые принципы на этот счет. Банальное «некогда». А как еще, если на репетиторов денег нет, зубрить все приходится самой с утра до ночи, потом учиться так, чтобы выжать максимальную стипендию, накидывать статьи, добавлять товары, вести соцсети сразу двух магазинов… Куда, спрашивается, я должна была втиснуть секс? Ни отцовская двушка, в которой мы жили впятером, ни общага на троих к этому не располагали. И если в одиннадцатом классе я еще чувствовала себя ущербной, слушая про похождения подружек, то теперь как отрезало. Не так уж и важен секс, как все об этом говорят. Мне даже кажется, что его сильно переоценивают. Жаль, что донести эту мысль до Ксюши у меня нет ни малейшего шанса. – Вот упустишь ты Санька… – угрожающе цедит она. – Такой парень! Ну, все при нем! – Забирай, – вздыхаю я, переворачивая страницу учебника. – Издеваешься?! – Ксюша вскакивает, как будто ее ужалили. – Никогда так с тобой не поступлю! Мы же лучшие подруги! И вот именно поэтому я сделаю все, чтобы ты не запорола ваши отношения. – Супер, – я изображаю облегчение. – А теперь можно мы все-таки доучим про конкурентные преимущества?.. – Я тебе объясню, что такое конкурентные преимущества, – Ксюша упирает руки в боки. – Пока ты здесь сидишь и превращаешься в синий чулок, другие девицы трясут булками перед твоим парнем! – У него тоже сессия, – я со вздохом кошусь на книгу, отчетливо понимая, что спать мне сегодня не придется. – И с кем он готовится, а? Об этом ты думала? Эти вертихвостки, его однокурсницы? Почему ты не предложила ему позаниматься вместе? – Потому что он на автомобилестроении учится. – Бо-о-оже, дай терпения! – Ксюша закатывает глаза. – Лиль, ну чесслово! Позаниматься – это только предлог. Книги, ночь, ты массируешь ему плечи… И выкатываешь свои конкурентные преимущества. Ха! Если это она о моей груди первого размера, то не видать ей приличной оценки по маркетингу. Преимущество, скажет тоже… – Я подумаю об этом после сессии. – Надеюсь, после зимней? Потому что еще за полгода у твоего Санька яйца посинеют. – Ксю! – возмущенно задыхаюсь я. – А что? Научный факт! – она разводит руками. – Не знаю, для кого ты там свой цветок бережешь, но надо успеть, пока спрос превышает предложение. Значит, все-таки слушала. Я могу собой гордиться: хоть что-то от гранита науки Амбрамцева все же отгрызла. Правда, меня не особо радует, что эту теорию она применяет к моей девственности. Это не товар и не услуга. И в отличие от Ксюши я никому не докладывала о своем постельном опыте. – Да не смотри на меня так, я же не дура, – Ксюша выразительно поднимает брови. – Если бы ты уже хоть раз спала с парнем, ты бы не стала так долго мурыжить Сашу. Признавайся: боишься? – Абсолютно, – фыркаю я, опуская глаза. – Вот и правильно. Не так уж это и больно. Просто решись уже – а дальше как по маслу. Таких ощущений себя лишаешь!.. Ей легко говорить. В ее жизни все, как в сказке. Богатый папаша, который дает ей денег на любой каприз, при этом не особо вмешивается с поучениями. Это не мой отец, который не выпускал меня гулять и следил, чтобы я была дома не позже десяти. Ксюшиному вообще по фигу, чем она там занимается и с кем. За два года нашей дружбы я его видела только на фотках. Ксюша живет одна, водит к себе, кого хочет. И ей есть, из кого выбрать! Еще бы: аппетитные формы, всегда модно одета, роскошный маникюр и густые каштановые волосы. Уж конечно, у нее нет отбоя от кавалеров. Плюс имеется плацдарм для подвигов. А я? Худая, если не сказать костлявая. Короткая стрижка, потому что отращивать в моем случае – это только людей смешить. Да, волосы светлые, но тонкие, Рапунцель мне не стать однозначно. Загруз в учебе, подработка плюс полная общага с ротвейлером Ниной Палной на проходной. Где уж тут искать новых ощущений! – Ксю, не начинай, – ворчу я. – Два экзамена – потом разберусь с Саньком. Потерпит. Три месяца терпел. Он и сам не особо настаивает. – А я о чем: джентльмен! Если кого выбирать на роль первопроходца, то именно его. Давай, колись! Что тебя останавливает? Только не надо валить все на сессию, ты и так получишь свои пятерки. Хочешь правды? Окей. Захлопнув учебник, я выкладываю подруге все, как есть. Не-где. Пусть знает, что не у всех есть уютное секс-гнездышко без лишних свидетелей. Иногда мне кажется, что она забывает о том, что некоторые люди живут слегка попроще, чем она. Я жду, что Ксюша извинится или хотя бы смутится. Но нет. Она таращится на меня, как на умалишенную, и выдает громкое «Пф». – И все?! – спрашивает она. – Только из-за квартиры? – А что, мало? В кино или в примерочной я как-то не собиралась. Санек говорил, что мы на день святого Валентина поедем за город к его друзьям. Устроим романтический уикенд. Глядишь, что и выйдет. – Еще три недели! – Ксюша делает круглые глаза. – Нет, ну нельзя же так! А потом знаю я это «к друзьям». Вписка на десять человек, все выпимши… Не. Никакой романтики. У меня есть идея получше. Вот это меня как раз и пугает. Блин, поверить не могу, что сижу тут и обсуждаю с подругой, как мне поскорее лишиться девственности. Хотя такие разговоры, в общем-то, положено вести со своим бойфрендом. И это ее «идея получше» не предвещает ничего хорошего. Ксюша выдерживает театральную паузу и тоном ведущего лотереи сообщает: – Папина квартира. Еще бы добавила: «И а-а-автомобиль!» Что и требовалось доказать: только зря отвлеклась от учебника! Квартира ее отца?! Она вообще в своем уме?! Да об этом даже речи быть не может! – Забей, – я берусь за конспекты. – Да ты что! Это идеальное место! У него там кровать два на два, джакузи… Просто бомба! Поменяешь потом постельное – и всего делов! – Ага, – я скептически фыркаю. – Остается только прийти и сказать: Руслан Сергеевич, а можно я тут у вас со своим парнем перепихнусь? – Лиль, не тупи! Папа до конца февраля в Австрии, квартира свободна. У меня – ключи. На всякий пожарный. Вот и пригодились! Можно сказать, у тебя личная жизнь горит… А он даже не догадается ни о чем. Уборщицу я отменю. Ну? Решайся! Я мысленно считаю до десяти, призывая весь запас терпения. Потом смотрю Ксюше в глаза и отчетливо, чтобы дошло с первого раза, произношу: – Ни за что, слышишь? Ни-за-что. Это исключено.
Глава 2
– Руслан, ты что, не рад? – Надино лицо удивленно вытягивается, пушистые ресницы вздрагивают, как будто она собирается реветь. Рад? Как бы это помягче выразиться… Да я охрененно рад! Счастлив, мать твою. Ты сорвала меня из другой страны, порушила планы, заставила срочно лететь в Москву, гадая, что же у тебя там такого страшно срочного случилось. Я думал, все, ахтунг. Либо у тебя обнаружили рак, либо сгорела квартира, либо, не приведи Господь, в офисе что-то стряслось. Мы потеряли важного клиента, нагрянул аудит, мы вляпались в ОБЭП… Иначе с чего бы тебе темнить и не сообщить мне подробности по телефону? За время полета я перебрал уйму вариантов, мчался к тебе, как будто мне подпалили хвост. И что я вижу? Лепестки роз, шампанское и новые секс-игрушки. И ты еще спрашиваешь, рад ли я? Да, черт бы тебя драл. Радостнее не бывает. – Но это же сюрприз! – Надя садится на кровати, поводит плечами, отчего ее тяжелые тугие груди покачиваются. Набрякшие коричневые соски призывно выглядывают из специальных прорезей пеньюара, и мне становится тесно в джинсах. Я злюсь на нее, но ничего не могу поделать со своей реакцией. Члену плевать, что я там думаю про нее, он, как охотничий пес, уже учуял дичь и теперь бьется в ширинку. Черт… Надя всегда умела этим манипулировать. – Ты не могла предупредить заранее? – раздраженно отвечаю я, уже понимая, что сегодня опять все будет так, как она запланировала. – Тогда не было бы сюрприза, – она уже чувствует, что первая злость прошла. Встает на четвереньки и подползает к краю кровати. – Ру-у-усь… Твоя кисонька хочет поздравить тебя с днем рождения… – А моя кисонька не могла сама прилететь в Вену? – Я хотела, но виза еще не готова, – Надя облизывает губы. – А твой день рождения уже завтра… Как бы ты у меня без подарка? – В следующий раз предупреждай, будь добра! – ворчу я, машинально следя за кончиком ее языка. – Я отменил важную встречу!.. – Может, я это как-то компенсирую? – она игриво вскидывает бровь и накрывает ладонью мою ширинку. Умело сжимает, поймав меня в плен. Твою мать!.. Вот как разговаривать с ней серьезно? Знает, что я уже ни на чем не могу сосредоточиться. Вечно она этим пользуется. И чем я только думал, когда сделал ее своим финансовым директором?.. Только отвлекает от дел. Столько раз приходилось запирать дверь кабинета и трахать ее до изнеможения прямо на рабочем столе. Иногда она превращается в неконтролируемую мартовскую кошку, которой нужен самец. И делает все, чтобы получить свое. Изобретательная, постоянно возбужденная… Всегда берет то, что ей нужно. Возможно, это мне в ней и понравилось. Состоявшаяся взрослая женщина, которая сделала себя сама. Не какая-то безмозглая куколка, не капризная девица, которая строит из себя недотрогу, чтобы вытрясти побольше денег из богатого мужика. Нет, Надя – другая. И то, как она сейчас изображает послушную любовницу, – всего лишь игра. Мы оба это знаем. Наша связь – это отношения двух равноценных партнеров, которым не нужны условности и маски. Я уже давно пережил тот возраст, когда охота ходить кругами, водить хороводы с цветами, букетами и свиданиями. К счастью, Надя понимает, что к чему и не усложняет мне жизнь. По крайней мере, не делала этого до сегодняшнего дня. С голодным нетерпением она расстегивает ремень, следом молнию и выпускает на волю пульсирующую плоть. Легонько дразнит пальчиками основание, слизывает прозрачную каплю и, чуть не мурлыкая, прикрывает глаза. Ладно, прощу на первый раз. Мы не виделись месяц, если не считать периодических виртуальных развлечений. А с Надиным темпераментом это почти вечность. Я расслабляюсь, позволяю ей доставить мне удовольствие. Чертовка! Языком пользуется так же умело, как на переговорах. И вдруг отстраняется. – Нет, Русь, не так быстро. Раздевайся, у нас обязательная программа. Послушно расстегиваю рубашку, пока Надя отползает на подушки и ложится, бесстыже раскинув ноги. Отодвигает черную полоску трусиков, чтобы я видел, как сильно она меня ждет. Гладко выбритая кожа лоснится, поблескивает от смазки. Я сглатываю, и Надя, видя мою реакцию, довольно улыбается. Начинает ласкать себя, перебирать пальчикам скользкие складки, демонстрируя мне все, что только можно. Я наблюдаю за эротическим представлением, и Надя входит в роль. Достает из тумбочки прозрачную игрушку с шариками, погружает в себя, неотрывно следит за моим взглядом… Мои джинсы спадают, из них с глухим стуком вываливается телефон. Я поднимаю, чтобы отложить в сторону и дать уже этой женщине все, что она заслужила, но взгляд машинально цепляется за новое сообщение. Чертова система «Умный дом»!.. Стоп, а почему так поздно? Может, какая-то неполадка? «По вашему коду сигнализации был выполнен вход». В одиннадцать вечера? – Русь, – шепчет Надя. – Ты идешь? Ее голос стал хриплым от возбуждения, дыхание участилось. Она уже постанывает, извивается, выставляя напоказ свою сочащуюся сердцевину. Черт! А если это все-таки грабители? Как знал, что не надо было нанимать новую уборщицу перед отъездом! – Секунду, это важно, – я отворачиваюсь, пока кровь не отлила от мозга окончательно. Отхожу в сторону, запускаю приложение. Система камер – неплохая находка, если тебе приходится месяцами отлучаться из дома. Так, прихожая… Какого хрена там обжимается парочка? Это что, два парня? Один белобрысый, второй чуть потемнее. Офигеть! Нет, я слишком часто бываю в Европе, чтобы страдать от гомофобии, но, блин, не в моей же квартире! Откуда у них вообще код, и с чего они решили, что могут сосаться в чужом доме?! – Руслан! – уже настойчивее повторяет Надя. – Ты издеваешься?! – Да подожди ты… Сейчас приду. Натягиваю джинсы и выхожу в кухню. Тем временем парочка в моей квартире исчезает из прихожей, я переключаю камеру с комнаты на комнату, пока не нахожу их снова. В спальне! Твою мать, в моей спальне! И они даже не думают останавливаться. Один снимает футболку с другого… А, лифчик. Все-таки это парень и девушка. Только что-то от этого мне не легче. Вызвать ментов и пусть разбираются?.. Да, пожалуй, лучший вариант. Хотя… Разнесут мне там еще полквартиры к чертовой матери. И эта девчонка… Вот сейчас, когда парень толкает ее на мою постель, и я могу разглядеть лицо, мне кажется оно знакомым. Я ведь не цеплял ее раньше в клубе? Да нет, вряд ли. Вообще не в моем вкусе. Слишком плоская и… Черт. До меня доходит: Ксюшина подружка. Видел у дочери в инстаграме. Значит, пока я мотаюсь по командировкам, моя собственная дочь решила сделать из моей квартиры секс-притон для своих дружков? И ведь, зараза, не к себе пригласила! Зачем, если есть добрый папочка? Ну, Ксения, держись. Фиг тебе, а не новая машина. Застегиваю рубашку и иду в коридор одеваться. Вышвырну этих сопляков за шкирку. И пусть эта девица только попробует еще хоть на шаг подойти к моей дочери. А Ксюша… Да, ей тоже мало не покажется. – Руслан! – Надя показывается в дверях, раскрасневшаяся то ли от злости, то ли от возбуждения. – Какого черта ты делаешь?! – Мне надо отъехать. Час, не больше! Это срочно. – Что-то случилось? Я с тобой, дай мне пять минут… – Да нет, просто Ксюша… – Ну, ясно, – Надя поджимает губы. – Твоя драгоценная дочурка щелкнула пальцами – и ты уже бежишь ее спасать. Что на сей раз? Перепила в клубе? Закинулась дурью? Врезалась в чужую машину? – Лучше помолчи, – я обуваюсь. – А что, я не права? Ты избаловал ее донельзя! Так она никогда не станет самостоятельной. Вечно будет развлекаться за твой счет! – Мы обсуждали, Надя. Моя семья тебя не касается, и тема закрыта. – То есть на меня тебе наплевать, да? Я старалась, готовила тебе сюрприз… – Вот только давай без сцен! – сухо бросаю я. – Сказал, приеду через час, значит приеду. Иди вон пока и опробуй новые игрушки. Я выхожу, хлопнув дверью. Бесит! Не хватало еще, чтобы любовница лезла в мои дела и указывала, как мне воспитывать дочь! Неужели я ошибся в Наде, и она такая же, как все остальные? И вся эта хваленая независимость была просто игрой, чтобы подобраться поближе и закинуть на меня хомут? Что ж, в таком случае мне придется ее разочаровать. То, что нам хорошо в постели, и то, что она – квалифицированный специалист по финансам, еще не значит, что я позволю сесть мне на шею. Может, и лучше, что я уехал сейчас, до того, как мы переспали. Наде полезно будет усвоить урок. Не все будет происходить так, как ей того хочется. Я – не ее карманная собачонка. Как назло, я так спешил к Наде, что примчался на такси прямиком из аэропорта. Без машины всегда чувствовал себя, как без рук. И вот теперь снова приходится мерзнуть у подъезда и ждать, пока найдется водитель. А тем временем у меня в квартире страсти кипят вовсю. Сопляки разделись до трусов и возятся на моем покрывале. Если честно, мне даже жаль девчонку. Парень неплохо сложен, но действует, как дилетант. Тискает и мнет ее, хотя даже на черно-белом изображении я вижу, как она напряжена. Худенькие плечики зажаты, коленки сдвигает изо всех сил. Не разденься она так быстро, я бы решил, что она еще девочка. Или все-таки?.. Никогда еще поездка в такси не была такой увлекательной. В сексе я не ханжа, но домашнее видео не снимал. Из соображений предосторожности: человеку моего статуса не следует оставлять на себя компромат. Ведь все, что попало на жесткий диск, однажды может вылететь в сеть. Но вот сейчас мне до странного нравится наблюдать за тем, что происходит в моей спальне. Это не актеры и не представление. Мне бы стоит выключить телефон, ведь я и так знаю, какую сцену застану, когда зайду в квартиру. И все же я не могу оторвать взгляд и чувствую, как возбуждаюсь. Не знаю, может, я еще не остыл после Нади, но кровь наполняет член, заставляя пульсировать. Парень лижет ей соски, как котенок, неумело шарится в белых трусиках, и у меня пересыхает во рту. Идиот, кто так обращается с девушкой? Надо начинать издалека, нежнее. Гладить живот, бедра, чтобы она сама захотела, чтобы ты коснулся ее лобка. Дать ей размякнуть, потечь, задрожать от нетерпения. А ты – сразу в трусы! Видно же, что она боится! Если я не ошибся, и для нее это первый раз, то на сухую ты попросту сделаешь ей больно, и больше она тебя на пушечный выстрел к себе не подпустит. Неужели я сам когда-то был таким криворуким? Я поднимаюсь на лифте, а парень уже натягивает резинку. Сам не знаю, почему, но я хочу успеть, пока они не наломали дров и не запачкали мне простыню кровью. Я планировал зайти тихо, подкрасться к спальне и испугать их так, чтобы неповадно было вламываться в чужую квартиру. Но судя по тому, что девчонка широко развела ноги, придерживая коленки руками, так доверчиво открылась, словно в гинекологическом кресле, а парень уже целится… Я нарочито громко звеню ключами, топаю на половике и со всей силы захлопываю дверь. На экране парень отскакивает, судорожно прикрывая руками достоинство, девушка заворачивается в простыню и, попытавшись встать, путается и падает с кровати. Вздыхаю. Глупая! Она явно не из тех, кто привык вламываться в чужие квартиры. И ей сейчас до смерти страшно и стыдно. Да, она не права. Да, это я ей разъясню чуть позже. Но говорить, что у меня стоят камеры, и я видел все их неловкие потуги заняться любовью? Наверное, я слабак, но мне ее жалко. Пусть думает, что я просто внезапно вернулся из командировки. Медленно разуваюсь, снимаю куртку, даю им возможность одеться и поправить постель и лишь потом захожу в спальню, изображая удивление. – Та-а-ак… И что это вы тут делаете?Глава 3
Боже, какая же я дура! Вот зачем, зачем я послушала Ксюшу? Ведь знала, что все это плохо кончится! С моим-то везением по-другому и быть не могло. Господи, какой позор… Так страшно и так стыдно мне еще никогда не было! Стою столбом и умираю от ужаса. Как же хочется натянуть на голову мешок и больше никогда не смотреть в глаза Ксюшиному отцу! Да, мы успели кое-как одеться, но Руслан Сергеевич не глупый и отлично все понимает. Этот его тяжелый взгляд… Как будто сканирует меня рентгеном и видит, что я наделала. И что еще хуже – знает, что я не успела натворить… Как?! Вот как он умудрился прийти в самую последнюю секунду? Еще немножко – и все было бы позади. Только я собралась с духом, словно перед прыжком с парашютом… Теперь все начинать заново? Я не переживу. Может, мою девственность прокляли? Может, есть какая-то примета, что если ты не успела вовремя, то на твою плеву ложится древняя печать старой девы? Иначе как объяснить такое дикое и нелепое совпадение? Не говоря уж о том, что у меня не получалось возбудиться, как бы я ни старалась и как бы ни пытался Санек? Так мне и надо. Наверное, от бесконечной учебы я стала фригидной. Такой симпатичный парень, такие мускулы… Да любая другая слюнями бы изошла от одного его вида. А что я? Жмурилась, зажималась, изо всех сил представляла себе молодого Пирса Броснана… Какая дура! Не надо было тянуть так долго с этой прелюдией. Саша сказал, что некоторые женщины входят во вкус не сразу. Типа нужна практика. Как говорится, аппетит приходит во время еды. Вот и послушала бы. Смысл было так долго пыжиться? Все равно в итоге ему пришлось поплевать на член, потому что я ничем не смогла помочь по части смазки… И вот мы с моим недолюбовником стоим перед Русланом Сергеевичем. Девственность, черт бы ее побрал, все еще при мне, а вместе с ней – адские муки совести. И еще неизвестно, захочет ли Саня иметь со мной что-то общее. Я наплела ему, что это квартира моей подруги… Выходит, я солгала своему парню, у него от испуга вообще могут начаться проблемы с потенцией. А уж если Руслан Сергеевич вызовет полицию… Кранты, Саша меня точно ни за что не простит. Нет, Ксюша, больше я никогда на твои уговоры не поддамся. Надо было снимать номер в гостинице. Вот ведь жадность! Пожалела денег, Санек сказал, что сейчас на мели... Лучше бы взяла в работу больше статей, чем такой позор! – Руслан Сергеевич, мы не грабители! – лепечу я первое, что приходит в голову. – Да я уж вижу, – ехидно отвечает Ксюшин отец, выразительно глядя на помятое покрывало. – Лиля сказала, что это квартира ее подруги, – вмешивается Саша. – Вы извините, если бы я знал, что мы здесь без разрешения, я бы ни за что не… – Подруги, значит? – Руслан Сергеевич пристально смотрит на меня, и я неотвратимо краснею, но все же заставляю себя поднять взгляд. Накосячила – имей совесть за это отвечать. Этому меня учил отец, и я не могу поступить иначе. Я расскажу ему все, как есть. – Я учусь вместе с Ксюшей. – Хочешь сказать, ты не знала, чья это квартира? – Знала. Я… – собираюсь как-то оправдаться, но ничего не приходит на ум. Все и так ясно, слова уже не помогут. – Простите меня. Я все уберу, оплачу химчистку… Сэкономила, Лиля, на гостинице? Молодец. Теперь один Бог знает, сколько сдерут за все это атласное белье. – Так, Дон Жуан, давай-ка проваливай, – Руслану Сергеевичу, видимо, надоели мои потуги извиниться. Санек молча кивает и проскальзывает мимо Ксюшиного отца в коридор. Я хочу последовать его примеру, но Руслан Сергеевич медленно качает головой. – Нет, Лиля, тебе придется остаться. Нам надо серьезно поговорить. Саша вопросительно выглядывает из коридора, мол, не остаться ли за компанию, но я уже вижу, как ему не терпится уйти. В конце концов, это только моя вина, поэтому я киваю и через несколько секунд слышу хлопок входной двери. – Ну, – Руслан Сергеевич проходит в комнату, оглядывает место преступления и снова сверлит меня тяжелым взглядом. – И как ты дошла до жизни такой? – Ксюша просто хотела помочь нам с Сашей, я по глупости согласилась. Но клянусь, этого больше не повториться. – А ты не спросила, почему Ксюша пригласила тебя в мою квартиру, а не в свою? А? Или ты просто делаешь все, что она предлагает? – Руслан Сергеевич, я виновата. Я думала, что вас еще месяц не будет, я бы все убрала идеально… Да, меня это не оправдывает. Знаю, я не имела права… – Что, настолько невтерпеж, да? – он едко усмехается. – А?.. – Ну, с мальчиком своим покувыркаться. – Руслан Сергеевич… – я густо краснею. – Я же извинилась. Просто я живу в общаге, Саша – с бабушкой… – А номер в гостинице снять Боженька не велел? – Денег не хватило… – нечленораздельно бубню я себе под нос, мечтая провалиться этажей на пять ниже. – Ясно. В общем так, Лиля или как там тебя. Сейчас ты здесь выдраишь все до блеска. Коридор, полы в моей спальне. Там, в ванной, стиралка и сушилка. Все вот это, – он указывает на кровать. – На деликатном режиме. С кондиционером. Потом отгладить и застелить так, чтобы я не нашел ни морщинки. А после этого ты уйдешь отсюда и больше близко не подойдешь ни к моей квартире, ни ко мне, ни к моей дочери. – Но как же… Мы же учимся вместе!.. – Меня это мало волнует. Ты же у нас изобретательная. Можешь сколько угодно мямлить мне тут про «нет денег», я же вижу, что тебе просто захотелось халявы. С Ксюшей я разберусь. Кому ей помогать, как и за чей счет. Но ты чтобы рядом с ней не появлялась. Поссорься, придумай что-нибудь. Но вот такие нахлебницы не должны околачиваться около Ксюши. Это понятно? Щеки горят так, словно Руслан Сергеевич со всей силы отхлестал меня по лицу. Я знаю, что заслужила каждое слово, но от этого не становится легче. Мне больно, стыдно и обидно слушать то, что он говорит. Нахлебница… Я ведь не поэтому дружила с его дочерью! Я не знаю, как мне теперь каждый день приходить на пары и не общаться с ней… Ведь кроме нее у меня больше нет подруг! И наверняка отец наговорит ей про меня гадостей, убедит, что я все это время просто ловила халяву рядом с богатенькой девочкой. Боже, ну зачем же я согласилась… Потеряла подругу, возможно, парня, и остатки достоинства. Что ж, так мне и надо. – Да, Руслан Сергеевич, – отрешенно отвечаю я. Сейчас лучше не давать волю эмоциям, стоит только выпустить их – и потом я еще долго не смогу собрать себя по кусочкам. Хватит того, что Ксюшин отец считает меня меркантильной беспринципной сволочью. Еще и слезы? Нет, этого допустить нельзя. Поверит он вряд ли, и уж точно не станет мне сочувствовать. А вот решить, что я пытаюсь его разжалобить, вполне способен. – Ну? – он усаживается в кресло, закидывает ногу на ногу. – Что? – растерянно моргаю я, стараясь соблюдать внешнее спокойствие, хотя внутри все рушится по кирпичику. – Приступай. – Вы… Вы что, будете смотреть? – А что мне остается? Доверие к тебе, дорогая моя, никакого, сама понимаешь. – Считаете, я не умею убираться? – Убираться! – он фыркает. – Это еще в лучшем случае. Может, Ксюша еще дала тебе код от моего сейфа или намекнула, где я храню коллекционные часы. – Я не воровка! – я сжимаю руку так, что ногти больно впиваются в ладонь. Нет! Я не заплачу! Только не сейчас, только не перед ним! – По-твоему, настоящие воры говорят что-то другое? – он откровенно насмехается надо мной. Кажется, ему доставляет удовольствие унижать меня. – Вперед, девочка. Белье само себя не постирает. Стискиваю зубы так, что эмаль скрипит. Ничего. Мне полезно. Каждая долбанная секунда этого вечера станет для меня хорошим уроком. Вывод первый: никогда больше не слушать идеи Ксюши. Вывод второй: никогда больше не приближаться к этому человеку и к его дому. Вывод третий: учеба, учеба – и еще раз учеба. Мальчики – это не мое. Видит Бог, я пыталась. Кому-то секс в радость, а кому-то приносит только неприятности. Грудь до сих пор болит от Сашкиных пальцев. Удовольствия было ноль, только дикое желание стереть с себя его слюни. Еще и синяки наверняка останутся. Про то, что он пытался сотворить у меня между ног, лучше и не вспоминать. Я чувствовала себя неуклюжей, грязной, какой-то… Не такой. Один только его палец причинил боль, мне хотелось вытолкнуть его из себя, сдвинуть коленки и уползти под кровать. Что бы было от члена? Думать боюсь. И как все эти женщины в порнухе впихивают в себя огромные резиновые пенисы? По-моему, такая боль сопоставима только с родами. Может, я вообще лесби? А что? Девушка бы никогда так не драконила бы мне клитор, словно это болячка, которую надо сковырнуть. Встряхнув головой, чтобы избавиться от воспоминаний, я хватаюсь за покрывало. Двухметровая кровать только со стороны кажется крутой штуковиной. Нет, может, как траходром она, конечно, ничего, но вот застилать ее… Гигантское скользкое покрывало весит, как полноценный детеныш кита. И точно так же норовит вырваться из рук. Чтобы его сложить, нужны как минимум трое. Изо всех сил задираю руки, пытаюсь соединить противоположные концы, низ падает на пол. Наклоняюсь, чтобы поднять – расползаются верхние… Чтоб тебя! Еще и этот гортанный смешок бьет в спину, как брошенный камень. Жмурюсь, считаю до десяти и приступаю снова. Я сложу тебя, сволочь!.. Корячусь, как дура, до пота, но аккуратно свернуть удается только на третий раз. Убираю прилипшие пряди со лба. Всего-то одеяло, простынь и наволочки… Отлично! У него еще и простынь на резинке! Медленно выдыхаю, ползу по матрасу на четвереньках, чтобы отцепить дальние углы. – Если ты собираешься меня соблазнить, то зря стараешься, – доносится с кресла. – Ты не в моем вкусе. О, в этом я не сомневалась! Я ни в чьем вкусе! Ксюша рассказывала, каких пассий то и дело заводит ее отец. Если ты не нимфоманка с грудью, которая мешает держать равновесие, то можешь даже не мечтать о волшебном пенисе и щедром кошельке Руслана Сергеевича Абрамцева. Что ж, вот тебе новость, мистер Мечта-любой-телочки, меня секс не интересует! Ни с тобой, ни с кем-либо еще! Разумеется, вслух я этого произнести не осмелилась бы, но бессильная злость подкатывает к горлу. Я знаю, что в моих проблемах не виноват никто, кроме меня, но можно же, мать твою, хотя бы не издеваться! Дергаю на себя, чтобы содрать треклятое белье, глаза щиплет от слез, я уже почти ничего не вижу, зато прекрасно слышу треск расползающейся ткани. – Может, тебе принести керосин и спички? – голос Руслана Сергеевича так и сочится сарказмом. – Если ты решила порушить мне всю квартиру, то голыми руками это будет трудновато сделать. Это была последняя капля самообладания – и первая капля слез. Сдерживаться больше нет сил. Рыдания сдавливают грудь, сжимают горло, пока, наконец, не вырываются наружу. Реву, как маленькая девчонка. Все, что копилось внутри до этого момента, все неприятности, страхи, проблемы и обиды словно ждали своего часа, чтобы вылиться из меня соленым водопадом. И куда? На матрас этого человека. Но мне уже все равно. Плевать, что он там подумает. Утыкаюсь носом в жестковатую белую ткань, вдыхаю едва ощутимый запах то ли парфюма, то ли кондиционера, и рыдаю так, будто завтра для меня уже не наступит. – Ну ты чего? – обеспокоенно спрашивает Руслан Сергеевич, и я спиной чувствую его горячую ладонь. – Из-за простыни, что ли? Да плевать, ей все равно уже года два, пора выбрасывать… Хей! Ну перегнул, бывает. По тебе не скажешь, что ты такая чувствительная… Ладно, ладно. Ну, хочешь, иди домой? Вызову я уборщицу, делов-то. Ли-ля? Ты меня слышишь?..Глава 4
Женские слезы. Вот, что я ненавижу в этой жизни больше всего. Кто-то боится пауков, кто-то – высоты или глубины. Была у меня одна дамочка, так вот, она не переносила вид сырого мяса. В постели она, конечно, была ничего, но кормила только овощами. Так вот, я не страдаю подобными фобиями. Но женские слезы буквально вышибают у меня почву из-под ног. Может, поэтому я развелся с Ксюшиной матерью, – та еще была любительница взрыднуть по поводу и без повода. И именно поэтому подарил дочери к окончанию школы отдельное жилье. После полового созревания, когда начались все эти гормональные фокусы с ПМС, она нет-нет, да закатывала истерику. Мальчик бросил, училка не так посмотрела… В общем, из-за всякого несущественного дерьма. С этой точки зрения Надя – почти мой идеал. Ни разу в жизни я не видел ее слез. Злость да. Пожалуйста. С криками и пощечинами. Но после этого оргазмы только ярче. А слезы?.. Застукав у себя в квартире эту парочку пионеров, я уж было решил, что хуже эта ночь уже не станет. Ошибся. Как же я ошибся! Лиля показалась мне довольно стойким оловянным солдатиком. Эдакая бунтарка. А эта вызывающая короткая стрижка, эта черная футболка с волком, сердито сверкающие глаза… Просто хотел поддеть, чтобы как следует усвоила урок. Откуда мне было знать, что она расплачется, как ребенок? Отлично, теперь я чувствую себя так, словно я зарезал всю ее семью. С какого хрена, спрашивается? Это она вломилась ко мне, я ее сюда не звал! А теперь еще выставляет себя жертвой… Неуклюже хлопаю ее по спине. Чем дальше, тем сильнее все это смахивает на истерику. Ее бы привести в чувство, но если я сейчас дам ей пощечину, она еще решит, что я какой-то монстр. Не то, чтобы меня это беспокоило, но… Не в моих правилах поднимать руку на женщину. Даже в такой ситуации. И что прикажете делать? Все, что я говорю, отлетает от нее, как от стенки. Нашатырь? Кроме обезболивающих и пластырей у меня вряд ли что-то завалялось в аптечке… Вода! Точно! Идеальный способ! Когда маленькая Ксюша орала, как резанная, и ни на что не реагировала, опытная няня просто относила ее под душ. Секунда – и тишина. – Пойдем, умоемся, – под локоть тащу незваную белобрысую гостью в ванную. Дело плохо, она едва переставляет ноги, худенькое тельце содрогается целиком, как будто она мне тут собралась выплакать все внутренности. Вот черт! Я не хочу – и не буду ее жалеть! Проклятые женские слезы… Наклоняю ее над раковиной, плещу в лицо водой. Она издает какие-то лающие звуки. – Да твою ж налево! – беру и вталкиваю ее в душевую кабину. Включаю верхний поток, закрываю дверцы и сажусь на бортик ванны ждать чуда. Раз, два, три, четыре… – Холодно! – раздается изнутри жалобный писк. Вот, другое дело! Уже не рыдания! Просовываю руку, – и правда, бодрит. Нащупываю регулятор, поворачиваю – и снова закрываю маленькую плаксу. На сей раз внутри воцаряется тишина, нарушаемся только шелестом воды. Я блаженно прикрываю глаза. Если бы можно было кончать барабанными перепонками, я бы сейчас это сделал. Минуту-другую я наслаждаюсь паузой, потом вдруг до меня доходит, что в кабинке уж слишком тихо. Подозрительно. Она ведь там жива? Да нет, если бы упала, я бы слышал. Ничего не успела глотнуть? Я же убирал бритву? Ну, не удалось переспать с парнем, ну, слегка отругал хозяин квартиры… Из-за этого же не вскрывают вены? Черт, еще и стенки так запотели, что ни фига не видно. Вот поди разберись с этой молодежью! В новостях одни суицидники! Рывком раздвигаю дверцы и чуть не роняю челюсть. Девчонка стоит, вытянув руки по швам, совершенно голая, в углу темной мокрой кучей лежит ее одежда, только сверху белеют скомканные трусики. Когда успела-то?! В идеале бы закрыть ее снова и приготовить полотенце, но я отчего-то залип. Я уже видел ее голой там, через камеру. Но черно-белое изображение – одно, а живое, распаренное и поблескивающее от воды, сладко пахнущее ванилью молодое тело – другое. Я вижу ее во всех подробностях, хотя не собирался разглядывать. Вижу родинки под левой ключицей, острые грудки идеальной конической формы. Они торчат так, словно на них не действуют законы гравитации. С нежными, как будто молочными сосками. И бордовыми следами пальцев… Меня будто бьет током, и я мгновенно все понимаю. Этот пацан своими клешнями еще полчаса назад мацал ее, а она терпела. И если бы я не успел… Господи, да девочка просто в шоке! И плакала потому, что у нее был запоздалый отходняк… И почему люди должны сдавать экзамен на права, чтобы садиться за руль, но не считают нужным разобраться, прежде чем прикасаться к девушке? – На, – протягиваю ей полотенце, и она машинально заворачивается в него. Поднимает на меня большие голубые глаза и снова всхлипывает. – Руслан Сергеевич, простите меня… Вот только не начинай опять! – Все-все, забыли, – я пытаюсь не обращать внимания на тонкий запах свежевымытого тела, прогоняю картинку острых розовых грудок. – Пойдем. Поищу тебе что-то из Ксюшиных старых вещей… Она послушно плетется за мной. Кажется, адекватность к ней вернулась. – Слушай, – я вытаскиваю из гардеробной пластиковый контейнер с наклейками-сердечками и возвращаюсь в спальню. – Это не мое дело… Но я бы на твоем месте получше выбирал бойфренда. И запомни раз и навсегда: если ты не хочешь, ты не обязана заниматься сексом. Это должно быть обоюдное удовольствие. – Какая разница… – она обреченно отворачивается к окну. – Нет, это важно. Я тебе – никто, но ты обязана это услышать. Вот так, как делал твой мальчишка… Ну, так не должно быть, ясно? Он просто криворукий и зеленый. Ему еще учиться и учиться. – Откуда вам знать, как он делал? Я прикусываю язык, но тут же правдивый ответ сам приходит в голову. – У тебя же синяки, – я пожимаю плечами. – И если бы он все делал правильно, ты бы сейчас не плакала. – Руслан Сергеевич, спасибо вам, конечно, за советы. Но это лишнее. – Вот как? Ну-ну, опытная ты наша. – Дело не в этом. Просто я с этим завязала. – С чем? – непонимающе моргаю я. – С сексом. Несколько секунд я смотрю на нее, гадая, не ослышался ли. Потом вдруг меня пробирает хохот. – По-моему, ничего смешного, – дуется она. – Ты даже не представляешь, насколько смешно это звучит! Одна неудачная попытка – еще не приговор. Подожди, найдешь своего принца, получишь первый оргазм, и вот тогда посмотрим. – Вы меня извините, конечно, – она упрямо вскидывает подбородок. – Но для оргазма не обязательно нужен принц. Ну, не возбуждают меня парни, ясно? Может, я вообще фригидна… Ну… В смысле, там… Я читала, что не все получают удовольствие… Изнутри. Тем более, я не возбуждаю мужчин. Зачем тогда мучиться? Скажи это моему приятелю! Он только-только улегся после картины в душе, а теперь вот снова оживает против моей воли. – Лиля, ты ошибаешься. – Да? – она горько усмехается. – А разве не вы сказали, что я не в вашем вкусе? – Я просто хотел тебя поставить на место… – Ой, да ладно! Там, в ванной, я стояла перед вами абсолютно голая! И что? И ничего! Ноль эмоций! – Потому что я умею держать себя в руках, – мне категорически не нравится этот разговор. – Вранье! – она скидывает полотенце. – Вот, видите? Ни-че-го! Будь у меня буфера, вы бы давно попытались меня трахнуть, а так… У моего терпения тоже есть границы, и Лиля шагнула далеко за их пределы. Мне до смерти надоело стоять тут и спорить с этой глупой девчонкой, словами ей ничего не докажешь. Поэтому я просто хватаю ее за руку и накрываю узкой ладошкой свою ширинку. Будто радуясь знакомству, член услужливо дергается навстречу. Лиля замирает от неожиданности, я – от резко нахлынувших острых ощущений. Я ведь не мальчишка, которого первый раз потрогала девушка! А чувство такое, как будто я вот-вот спущу в штаны. Черт! Наверное, Надя слишком перевозбудила меня. Мы стоим так, не шевелясь. Я, Лиля и мой приятель. Я не планировал ничего такого, но, кажется, мы не просто так оказались здесь в одно и то же время. Нет, я не фаталист, и не верю, что есть судьба, карма и всякая подобная ересь. Но ведь глупо отрицать, что если никто не покажет Лиле, что мужчины могут быть разными, что есть те, кто приносит боль, а есть те, кто дарит наслаждение, она еще долго не сможет доверять парням. Ее зрачки расширяются, губки призывно открываются, я слышу, как учащается дыхание. О, нет, это не страх, милая моя. Это – возбуждение. И если ты думаешь, что фригидна, то слишком глубоко заблуждаешься. Внутри тебя прячется та еще страстная кошечка, и я намереваюсь вас познакомить. Я целую ее. Так, чтобы пол поплыл под ее розовыми пяточками. Сначала просто трусь губами о ее губы. Пусть привыкнет к моей близости, пусть захочет, потянется сама. Я не нападаю, – дразню. Жду, пока впустит меня в ротик. Вхожу языком. Видишь, милая? Мужчина внутри тебя – это приятно. По ее телу пробегает дрожь, я перехватываю ее возбужденное прерывистое дыхание. Играю своим языком с ее. Провожу по нижней припухшей губке… Ты ж моя умница! Как остро она реагирует на все, что я делаю! Отстраняюсь, чтобы оценить результат. Да, вот теперь она готова продолжать. Молчит, не хочет спугнуть момент, потому что хочет узнать, что дальше. Глаза влажно блестят, грудки судорожно вздымаются и опускаются. Сейчас, мои хорошие, очередь дойдет и до вас. Медленно, едва касаясь, провожу по плечу, ниже, еще… Нет-нет. Погоди. Сначала я поглажу твои руки, животик, вверх между грудями – по ключицам. И снова плечо. Да, я сознательно хожу вокруг да около. Даю тебе возможность созреть. Чувствую, как она плавится, как покрывается мурашками, как едва заметно подается вперед – и лишь тогда аккуратно накрываю ладонью грудь. С ее губ срывается хриплый гортанный стон. Фригидна? Вот уж вряд ли. Скорее, я назвал бы тебя маленькой нимфоманкой. И как никто до сих пор не разглядел в тебе эту чувственность? Я ласково касаюсь нежного набухшего сосочка центром ладони, чтобы она ощутила эту приятную радость от трения о мужскую, чуть загрубевшую кожу. Вверх-вниз. Вверх-вниз… Ага, верхушка уже твердеет под моей рукой. А если пощекотать ее пальцами? Немного сжать, покатать... И снова отвлечься. Порисовать спирали вокруг груди, чтобы ты соскучилась, чтобы почувствовала болезненное напряжение. И только потом, когда ты уже балансируешь на грани мольбы, возвращаюсь. Приподнимаю грудки, захватываю целиком. Ты стонешь, моя девочка. Тебе уже трудно стоять? Понимаю. У меня самого в глазах темнеет от нашей медленной запретной игры. Подталкиваю ее к кровати, она двигается послушно, прилежно. Садится и сразу откидывается назад. Я опускаюсь на колени, глажу стройные узкие бедра, плоский животик, согреваю теплом ладони. Постепенно спускаюсь вниз, немного надавливаю над лобком, и ты удивленно ахаешь. Не ожидала, что бывает так сладко? Как же ты старалась, как готовилась к сегодняшнему вечеру! Как идеально выбрила губки, и как они сейчас ждут, чтобы я до них дотронулся. Отяжелели, набухли, надулись обиженно. Я неторопливо вырисовываю кончиком пальцев узоры на холмике лобка, а она дергается, как будто я касаюсь ее оголенными проводами. Ну-ка, что там у нас… Погружаю указательный палец в щель, вынимаю – весь блестит от влаги. И как бы ты отказалась от секса, а? Течешь ведь, как ненормальная. Раздвигаю ей ноги, и она даже не сопротивляется. Дышит часто и тяжело, вздрагивает, сходит с ума. Покажи мне всю себя, не стесняйся! Как следует. Приподнимаю ее ступни на кровать, чтобы она согнула коленки посильнее. Прямо передо мной губки открываются, выглядывает розовый мокрый клитор. Как же она течет! Уже на одеяле под ней темнеет влажное пятно. Хорошая, дружелюбная кисонька. Ну, привет. Нравится, когда я легонько похлопываю по тебе? Или когда раздвигаю пальцами губки, чтобы прохладный воздух коснулся складок? А может, приласкать ее, погладить? Или немного поддразнить чувствительного проказника? Она стонет, приподнимает попочку мне навстречу, голова бессознательно мотается из стороны в сторону. Трется о мою ладонь, оставляя влажную метку. Все хлюпает, и этот звук доводит меня до исступления. – Сделайте это… – выдыхает она. – Пожалуйста… Первые слова за все это время. Надо же, она показала мне всю себя, и до сих пор на «вы». Черт, это так заводит… Но нет, я не буду спать с тобой, девочка. Такие сложности мне ни к чему. Ты еще найдешь своего принца. Расслабься и получай удовольствие. Я погружаю в нее палец. Тугая, упругая, узкая… Боже, как хорошо было бы войти в нее членом! Чувствовать, как она обхватывает каждый миллиметр, смотреть, как вытекает потом наружу моя сперма… Нет. Не сейчас и не с тобой. Для этого у меня есть Надя – и ей сегодня достанется по полной. Поворачиваю палец, даю ей привыкнуть. Вынимаю – и она разочарованно тянется следом. Вхожу снова, массирую ее изнутри, нащупываю заветную точку, не забывая другой рукой поглаживать снаружи. Она извивается, кричит в голос. Да, девочка моя. Вот, что ты хотела. Вот, что тебе было нужно. А второй палец примешь? Ты ж моя хорошая, вот так! Не бойся, я тебя не порву, оставлю эту миссию кому-то другому. У тебя все сжимается, обхватывает меня плотнее. Детка, да ты почти кончаешь… А если вот так, двумя пальцами на себя, как будто я подманиваю тебя прямиком к оргазму?.. Ее тело содрогается, из груди вырывается то ли хрип, то ли крик. Ее трясет любовная судорога, и из узкой розовой дырочки бьет прозрачная струя. Я не могу сдержаться, торопливо вынимаю член, два движения – и выстреливаю на пол. Черт, я, конечно, знал, что она ошибается насчет своей сексуальности, но сквирт? Твою мать, я думал, это изобретение порнушников! Но нет, прямо передо мной лежит молоденькая, нетронутая девушка, а под ней растекается здоровенная лужа. Н-да. И повезет какому-то счастливчику… Я вытираюсь ее упавшим полотенцем, убираю бойца обратно, чтобы она не подозревала о моей реакции. И встаю. – А вы? – растерянно спрашивает она. – Разве вы не будете? – Считай это бесплатной инструкцией на будущее, – сухо отвечаю я. Еще не хватало мне западать на беспринципных подружек дочери! – У тебя пять минут. Найди себе здесь одежду – и можешь идти. С уборкой я разберусь сам, а вот к Ксюше и ко мне тебе лучше не приближаться.
Глава 5
Не знаю, как мне вообще удалось уснуть. Пробралась в общагу, пихнув пару сотен вахтерше за опоздание, свернулась калачиком, стараясь не шелестеть одеялом и не разбудить не в меру любопытных соседок. И попыталась расслабиться. Как же! Внутри все клокотало, в ушах снова и снова звучали обидные слова Ксюшиного отца. Но больнее всего жгло чувство дикого стыда за саму себя. Как я могла все это допустить? Эту позорную истерику, этот дурацкий стриптиз. И как позволила ему трогать себя, ласкать – и вдобавок кончила ему на руку? Боже, какой кошмар! Что он подумает? Что я нимфоманка? Или рассчитывала на определенную плату? Решит, что я сознательно искала богатого папика? Если бы я только могла отмотать время назад! Хотя… Кого я обманываю? Даже тогда я не смогла бы остановиться. И теперь одних воспоминаний хватило, чтобы низ живота налился приятной тяжестью, а трусики увлажнились. Черт! Что со мной происходит? Почему вдруг меня так возбудил мужчина вдвое старше? Да, он хорош собой. Высокий, подтянутый, ухоженный. С приятной небритостью, темными глазами, которые как будто видят тебя изнутри. Цепкий, проникающий взгляд. И все-таки – что это было? Почему Сашины ласки не вызвали ничего даже близко похожего на этот взрыв эмоций? Саня – моложе, симпатичнее, у него кубики, от которых тащатся девушки… Что со мной не так? Неужели дело только в сексуальном опыте Руслана Сергеевича?.. Я еще долго ворочалась, изгоняя его из мыслей, но стоило мне закрыть глаза и начать проваливаться в дрему, как пережитые ощущения снова наваливались и пробирались под кожу. Я сжимала ноги изо всех сил, пытаясь унять ноющее чувство пустоты между ними. С горем пополам отключилась только под утро, и даже тогда мне отчетливо, как наяву, приснилось, что Руслан Сергеевич пришел в общагу, увидел, что я разговариваю с Ксюшей, и дико разозлился. Отволок меня в пустую комнату, отчитывал, как маленькую, но отчего-то я не боялась, а с каждым словом возбуждалась все сильнее, бесстыже истекая смазкой. Он сунул руку мне под юбку, сдернул мокрые насквозь трусы и сказал, что со мной надо вести себя, как с последней сучкой. Развернул, нагнул и с ходу вошел меня, заставляя стонать и корчиться от подступающего оргазма… – Малышева, ты там в порядке? – голос Тани, соседки, выдергивает меня из сна за секунду до разрядки. – А?.. – я подскакиваю на кровати, с трудом переводя дыхание. – Ты кричала и вертелась, как будто тебя режут, – Оля с обеспокоенным видом склоняется надо мной. – И вся потная… У моей сестры так аппендицит был. Еле до больницы успели. – Может, температура? – Таня протягивает ко мне руку, но я мотаю головой и отстраняюсь. – А, нет… Все в порядке. Кошмар просто. Лоб и правда мокрый, волосы липнут, пульс колотится, как будто я дала стометровку на скорость… Вот за что, Руслан Сергеевич? Оставьте вы, наконец, меня в покое! – Я в душ, – пытаюсь изобразить бодрость. Достаю полотенце, сухое нижнее белье, видит Бог, оно мне пригодится. И торопливо выбегаю из комнаты, пока до девчонок не дошло, что кошмарами в моем сне даже не пахло. Закрываюсь в свободной кабинке, подставляю лицо горячим струям, мечтая получить облегчение. Но все становится только хуже. Меня будто отбрасывает во вчерашний вечер: душ Руслана Сергеевича, влажный блеск его глаз, когда он увидел меня голой. Нет, не могу больше. Так долго я просто не выдержу. Никогда еще мне не припирало до такой степени, чтобы делать это в общественном душе, но, черт возьми, это сводит с ума. Чувствую себя нимфоманкой, сексоголиком, извращенкой. Если так пойдет и дальше, то я просто кончу в утренней давке в метро, если не изнасилую водителя маршрутки по дороге. Рука сама собой опускается вниз, пальцы проскальзывают между ног. О, да… Липкая густая смазка стекает по внутренней стороне бедра, клитор уже набух, по размерам напоминает небольшую фасолину. Я прикрываю глаза, передо мной снова лицо Руслана Сергеевича. Я повторяю его движения, похлопываю по отяжелевшим половым губам, расставляю ноги шире, вхожу в себя пальцем. Оргазм накрывает мгновенно. Не такой сильный, как вчера, но и этого хватает, чтобы я едва не поскользнулась. Цепляюсь за стенки душа, чтобы удержаться на ногах, выдыхаю и жду, пока сердце не начнет биться в привычном ритме. Да, теперь мне значительно легче. По крайней мере, я могу заставить думать себя об учебе, мысленно уже составляю список вопросов к консультации перед последним экзаменом. Еще немного – и каникулы, выходные с Саней… Может, покажу ему пару приемов, и в следующий раз у нас выйдет лучше. Если, конечно, он еще хочет со мной встречаться. Из всех дел на сегодня покоя не дает только один вопрос: что делать с Ксюшей. Мессенджер в телефоне уже разрывается от ее сообщений, а я так и не решаюсь, как ответить, поэтому просто молчу. Толпа вносит меня в вагон, но я не обращаю внимания на окружающий мир. В наушниках играет любимая группа, в голове – мелькают варианты, как объяснить лучшей подруге, почему мы больше не будем общаться. Спровоцировать ее на ссору? Сказать, что она располнела? Или затусить с Катей Тарусовой, которую Ксюша на дух не переносит?.. Нет, сначала я думала все честно ей рассказать. Что ее отец считает меня нахлебницей, но это неправда. И предоставить решать Ксюше, хочет ли она слушаться, согласна ли с папой – или поверит мне. Но я слишком хорошо знаю подругу, чтобы хоть на секунду засомневаться в ее решении: она поступит по-своему. Мы продолжим общаться, рано или поздно Руслан Сергеевич об этом узнает… И даже думать не хочу, что тогда случится. Следующим рабочим вариантом было слегка приукрасить правду. Мол, твой отец меня застукал, оборал, Санек меня бросает, на хрен я согласилась вообще с твоей идеей, видеть тебя больше не хочу. Отличный повод добавить «не бери мои игрушки и не писай в мой горшок». Но ведь Ксюша – не из тех, кто признает свою вину. И уж тем более не из тех, кто может смириться с ситуацией. Скорее всего, она просто пойдет скандалить к отцу, а Руслан Сергеевич ни перед чем не остановится, чтобы оградить доченьку от такой коварной меркантильной дряни, как я. А если он возьмет и расскажет Ксюше, как я пыталась его соблазнить? Нет, у меня и в мыслях не было, но ведь это не значит, что Руслан Сергеевич не преподнесет дочери собственную версию событий! И как мне после этого вообще смотреть ей в глаза? А вдруг она потом доложит Саньку? Или вообще на эмоциях растреплет по всему институту?.. Мамочки, даже думать страшно! Нет, любую версию, в которой так или иначе фигурирует Руслан Сергеевич, я решительно отметаю. Остается либо прицепиться к какой-нибудь мелочи и затеять ссору, либо просто включить игнор, пока Ксюша сама не психанет и не пошлет меня, куда подальше. Не знаю, как мы будем учиться дальше бок о бок, не знаю, как буду готовиться к экзаменам одна, как выдержу скучный бубнеж нашего философа без ее язвительных комментариев в мессенджере. Не знаю, с кем буду пить кофе на переменах. Да и в клубы одной ходить как-то не айс… Ладно. Жила же как-то раньше без вечеринок. Пора возвращаться к обычной жизни девочки-ботана. С этими мыслями я уныло подгребаю к гардеробу, но не успеваю даже запихнуть шапку в рукав, как ко мне подлетает Ксюша. Так. Лицо – кирпичом, холодное равнодушие… – Я все знаю! – выстреливает она в лицо вместо приветствия, и я от неожиданности забываю про все свои стратегии. – Саня мне рассказал. И пока я гадаю, до каких именно подробностей мой бойфренд дошел в своем рассказе, Ксюша торопливо швыряет мою куртку гардеробщице, забирает номерок и тащит меня к кофейным автоматам. – Капец, облом, конечно, – она выразительно округляет глаза, выбирая на панели большой латте. – Он злится жутко, говорит, самый стремный момент в его жизни… – Ну да… – неопределенно протягиваю я. – В общем, сорян, подруга. Нет, реально. Представляю, как вы там перебздели… Не надо было все это. Бесишься, да? – она так виновато заглядывает мне в глаза, что у меня духу не хватает раздуть из этого ссору. На Ксюшу вообще невозможно злиться, она всегда так искренне просит прощения, так убивается, что сразу капитулируешь. – Еще бы, – отвечаю я, правда, без особой злости. Ну не могу я ничего с собой поделать! – Бли-и-ин… Нет, ну а с другой стороны: с какого фига он не предупредил, что приедет? Так тоже не делается. На звонки не отвечает, значит, торчит у своей тупой подружки. – Подружки? – переспрашиваю я. А что, по-моему, получилось вполне нейтрально. И никакого разочарования. Да и с чего бы ему взяться? Руслан Сергеевич – свободный мужчина, для меня староват, так что плевать мне сто раз на него и его личную жизнь. – Надя, – у Ксюши такое лицо, будто она собирается смачно сплюнуть и три раза перекреститься. – А что с ней не так? – С ней все не так. Стерва. Видите ли, он слишком много на меня тратит. Видите ли, мне нужно ограничить содержание. И я избалованная капризная принцесска. – Это она тебе сказала? – Да щас! – фыркает Ксюша и так яростно дергает на себя стаканчик с латте, что я невольно отскакиваю, не рискуя попасть под кофейный гейзер. – В телефоне у него прочла. Случайно! Чесслово. Просто мой разрядился, а надо было срочно позвонить Леше… Забей. – Ну, мало ли, что она считает. Он-то ничего этого не сделал. Он вообще не похож на человека, которого можно заставить что-то сделать… – Ох, Лилька, наивная ты… Все мужики так выглядят. А потом остаются без штанов в коробке от холодильника. Вон, на теплотрассе сидят греются. Поди тоже сначала были все из себя такие независимые, – Ксюша делает большой глоток латте, морщится, обжегшись, высовывает язык и усердно на него машет. – Зараза… Теперь пить никакого кайфа… – и провинившийся почти не тронутый кофе отправляется в мусорное ведро. – Ладно, пошли. – Ты не переживай насчет отца. Он любит тебя… – Ты бы видела эту Надю… – Ксюша вздыхает. – Ладно бы просто секс-бомба. Так еще и работает с ним. Финансовый директор. Значит, умная. Через постель отец должности не раздает, тут у него принципы. – Ты-то откуда знаешь? – Знаю – и все. Я половину уроков делала у него в офисе. С секретаршей или с кем попадется… Неважно. Мне не нравится, что эта сучка уже так давно с ним встречается. – Да может не такая она… – у меня уши горят от Ксюшиной резкости. – Такая-такая. Ладно. Как только отец освободится, наберу ему. – Если только из-за меня, то не надо! – спешно тараторю я. – Сама виновата. Это его квартира… – Я бы все равно ему позвонила, у него день рождения, – отмахивается Ксюша. – Заодно проясню все сразу насчет тебя. Еще и день рождения?! Гениально, Лиля! Подарок ты ему организовала – фееричнее некуда. Неудивительно, что он так разозлился! Могу себя представить на его месте: прихожу я к себе домой, мысленно готовлюсь к празднику, а там какой-то мужик. Раздевается, трется членом о мою руку и заливает мне постель спермой. «С днем рождения!» – Ксю, давай только без этого! Пожалуйста! – у меня в голове уже мелькают страшные картинки: однокурсники перешептываются и хихикают, глядя на меня, в мужском туалете – мой номер телефона с указанием древнейшей профессии… – Так, что-то ты мне не нравишься! – Ксюша резко останавливается и изучающе всматривается в мое лицо. Делает паузу, потом выносит вердикт: – Все ясно. – Э-э-м… Что именно? – С тобой все ясно. Дай угадаю: мой папец сделал страшное лицо, включил бабайку и велел тебе не приближаться ко мне на пушечный выстрел. Потому что тебе нужны от меня только денежки, и он костьми ляжет, но не подпустит такую меркантильную вражину к любимой доченьке. Все? Или он успел придумать что-то еще? Я стою, уронив челюсть, и не знаю, что сказать. Вот всего ожидала от Ксюши, но не такой осведомленности – и такого невозмутимого спокойствия. – Да но… Это не так… – растерянно мямлю я. – Ну, я не ради денег с тобой подружилась… – Ясен перец! Но это ж мой отец. Свято уверен, что люди просто не могут общаться со мной по другой причине, если они зарабатывают меньше него. Я потому вас и не знакомила: не ты первая кого он пытался спугнуть. Ты, я надеюсь, не повелась на эту херню? Я молчу, со стыдом вспоминая, как еще полчаса назад собиралась поставить крест на нашей дружбе. Врать я никогда особо не умела. – Отлично… Да ладно, не парься. Ты ж у нас вся такая честная и послушная… На первый раз прощаю. Но чтобы больше я ничего про моего папу не слышала. Плевать мне, что он там думает, ясно? И я ему еще покажу, что значит отбивать у меня друзей.
Глава 6
Ночью Надя начала было бухтеть по поводу моего опоздания, но я умею успокаивать женщин. Тот секс был нужен нам обоим: она – соскучился, а я – накопил впечатлений, если можно так сказать. Мы сношались, как сумасшедшие. Дико, грубо, по-животному. Она исцарапала мне спину, ее ягодицы покраснели от моих шлепков… Не припомню, чтобы настолько выходил из себя. Но стоило мне вспомнить эту узкую девичью дырочку и бьющий из нее фонтан, как крышу сносило напрочь. Мы с Надей отрубились, потные и уставшие, даже не дойдя до душа. Она заснула с сытой улыбкой, и, уже погружаясь в сон, я успел подумать, что день рожденья удался на славу. Утро стало достойным продолжением банкета: обожаю просыпаться от запаха свежесваренного кофе и выпечки. И если с кофе все понятно, то откуда сдоба? Надя никогда не пекла. – Заказала твой любимый пирог с заварным кремом, – мурлычет она, заходя в спальню с подносом. – Курьер только ушел. Если бы ты спал еще дольше, мне пришлось бы его вернуть, – и она кокетливо тянет за поясок, ослабляя шелковый халатик. – Это лишнее, – я усаживаюсь поудобнее. – А то бы еще попросил чаевые… – По-твоему, со мной можно только за чаевые? – она притворно обижается, макает пальчик в крем и демонстративно облизывает, погружает в ротик… Ладно, если тебе так хочется, завтрак может подождать. Я чувствую себя полным сил и на сей раз позволяю ей выложить весь арсенал заготовленных фокусов. Спешить некуда, можно и с наручниками, и с пробочкой, и с зажимами для сосков. Главное – чтобы женщина осталась довольна. Собственно, иначе я не умею. Из постели мы выбираемся ближе к полудню. Пирог с кремом безнадежно испорчен нашими играми. В смысле, тесто цело, а вот крема, которым Надя решила вымазать мне член перед тем, как начисто его вылизать, не осталось. К сожалению, голод, который одолевает нас теперь, в постели не утолить, а хозяйка из моей пассии никакущая. Вот прямо с большой буквы. Поэтому мы решаем развеяться, сходить куда-нибудь подкрепиться – а там уже придумаем, как будем отмечать дальше. Уже одевшись, я машинально проверяю телефон перед тем, как сунуть его в карман. Пятнадцать пропущенных вызовов от Ксюши. Ох, и что-то подсказывает мне, что не с днем рождения она меня хочет поздравить. – Только не говори, что это снова твоя дочь! – цедит Надя, застегивая пальто. – Только не говори, что хочешь выяснять отношения, – парирую я и выхожу на лестничную клетку, чтобы поговорить со своим ребенком спокойно. – О, какие люди! – весело отзывается Ксения после первого же гудка. – С днем рождения, что ли, пока ты не решил внести меня в черный список. Ну и язва! Вся в мать. Может, Надя права, и я избаловал эту несносную девчонку? Ни капли почтения, даже ради праздника. – Я был занят. – Могу себе представить! Ты хотя бы предохранялся? – Ксения! – Да, мой генерал! – пародируя мой тон, отвечает она, а потом фыркает.. – Не парься, я в курсе про тычинки и пестики. Просто не хочу ни с кем делить наследство. Я сжимаю телефон, отчаянно жалея, что в свое время пренебрег розгами. – Если это все поздравления, которые ты заготовила, я, пожалуй, пойду. Заодно загляну к нотариусу и отпишу имущество сиротам. – Да ладно, не придирайся к словам, – хихикает она. – Плодись и размножайся, сколько влезет. Я все равно выйду замуж за олигарха, чтобы было, чем накормить старика-отца на пенсии. Вздыхаю, тяжко и печально. Моя дочь неисправима, пора признать свое полное фиаско, как родителя. – Ксюш, ты мне ничего не хочешь сказать? – спрашиваю осторожно. – А что? Ну, с днем рождения я тебя поздравила… Ах, да. Люблю тебя, папочка. Ты скоро вернешься в Москву? Хотела вручить тебе небольшой подарочек. Так, выходит, она не в курсе, что я вчера застукал ее подружку в квартире? Эта Лиля – кремень. Неужели не проболталась? Даже не намекнула? А этот паренек с кривыми руками? Ну и дела. Нет, я не сомневался, конечно, что маленькое происшествие в спальне Лиля оставит при себе, девочки стесняются таких вещей. Но вот не растрепать, что я попортил им всю малину?.. – Я в Москве. Вернулся с утра. Ненадолго, но повидаться надо обязательно. – Нет, ну ни фига себе! Не позвонил, не предупредил! Признавайся, у тебя вторая дочь? Я тут подыхаю, от учебы, можно сказать, ни шагу в сторону. И еще от родного отца нож в спину! – Не валяй дурака, – прерываю я притворные стенания. Слишком хорошо знаю Ксюшу, чтобы поверить в сказки про усердную учебу. Удивительно, если она в курсе, какой у нее экзамен следующий. Но я не обольщаюсь: вполне может быть, что сам факт сессии прошел мимо ее внимания. – А давай сегодня вечером? Только не дома! И не в ресторане, я после шести не ем. – И что ты предлагаешь? – «Icon[1]»! Ну пап, ну пожалуйста! Ты не такой старый, должны же они тебя туда пустить! Я морщусь. Клубная жизнь осталась далеко в прошлом. И меня не прельщает таращиться целый вечер на пафосные рожи, слушать долбилово и любоваться пьяными плясками. – Может, все-таки ресторан? Закажу тебе листик салата… – Ну па-а-ап, – канючит она, и я уже готов на все, что угодно, только бы не слышать больше этот ужасный звук. – «Icon» в девять, – сухо бросаю я. – Так рано?! Но я уже сбрасываю звонок. Ох, до чего тягостен груз родительства! Столько трудов, столько денег и сил – и вот она, черная неблагодарность. Фактически, я под каблуком у дочери. Дожил. Ладно, этот раунд она выиграла. Но я отступать не собираюсь. Если она думает, что сможет и дальше помыкать мной, то пусть закатает губу посильнее. – Надя! – Да? – она с готовностью выныривает из квартиры, поправляя шарфик. – Такси уже подъехало? – Почти. У нас новые планы на вечер. – Вот как? – с любопытством мурлычет она. – Ты вспомнил новую позу? Господи, вот же ненасытная женщина. – Нет. Мы идем в «Icon». Я никогда не знакомил Ксению со своими любовницами. Таков мой принцип: мухи отдельно, котлеты отдельно. Разумеется, дочь у меня не дура, все ж таки гены пальцем не задавишь. И все эти годы она отлично понимала, что я не веду затворнический образ жизни с тех пор, как развелся с ее мамой, и та укатила в Штаты. В Майами с другими крокодилами ей самое место. Но официально я своих женщин домой не приводил. А зачем? Женитьбы мне хватило, я – из тех, кто учится на ошибках с первого раза. Так и мои пассии не питали иллюзий, что мне нужно от них что-то большее, чем секс, и Ксюша знала, что наша маленькая семья неприкосновенна. Однако сейчас я впервые решил свое правило нарушить. Нет-нет, не насчет женитьбы, я не планирую ничего менять в своей жизни. Но припугнуть Ксюшу будет полезно, мне кажется. Она слишком хорошо устроилась. Распоряжается моей квартирой, как вздумается, ведет себя, как пуп земли. Пора бы ей понять, что я, черт возьми, могу двигаться дальше, что у меня могут быть серьезные отношения, что я – не только добрый и безотказный папочка. Да, я собираюсь предъявить Ксюше Надю. И пусть слегка поубавит пыл. В присутствии Нади она не сможет закатить мне истерику, и у меня будет отличная возможность разъяснить, что я больше не позволю делать из моего дома притон для случайных дружков. Надя все равно планировала взять небольшой отпуск, чтобы слетать ко мне в Австрию. Так почему бы не преподнести Ксюше этот факт, как романтическое путешествие на двоих? Или нет. Семейный отпуск. Предложу дочери поехать с нами. Покататься на горных лыжах. Я, Надя – и Ксюша в нашем шале в Альпах. Чем не гениальная идея? Ксения откажется, это сто процентов. Слишком ревнива, чтобы жить под одной крышей с другой женщиной. Но сразу поймет, что я настроен серьезно, испугается, что дело попахивает браком. И будет вести себя осторожнее. Большего мне не надо. «Icon» ничуть не изменился с моего последнего визита: музыку слышно с улицы, на афишах – сплошь раскрученные имена. И очередь на фейс-контроль. Никогда не понимал, почему Ксюше так нравится это место. Рассчитывал, что Надя будет со мной солидарна, но нет: и она туда же. Глаза сияют, тело довольно пружинит. Может, ждала возможности выгулять это платье? Зеленовато-золотистое, оно выгодно обтягивает ее аппетитные прелести, вызывая ассоциации с русалкой. Как мало надо женщине для счастья! Что-то блестящее – и публику, которая могла бы это оценить. – Мы так редко куда-то выбираемся, – вздыхает Надя. – Вот бы почаще!.. Да вроде и в спальне было неплохо… Ладно. Хорошо хоть, что пришли заранее. Очередь не такая длинная, еще час другой и, если мне не изменяет память, здесь можно будет ностальгировать по старым добрым советским временам. Тем самым, когда в магазин вдруг завозили приличную колбасу или мандарины. Разве что одета очередь в «Icon» слегка гламурнее. Я выбираю отдельный столик на одном из ярусов. С балкона отлично видно танцпол и не надо толкаться в толпе. Надя бросает тоскливые взгляды на кишащее неоновое месиво, но, хвала ее психологическому чутью, даже не заикается о том, чтобы туда спуститься. Вот и умничка, пусть лучше закажет какие-нибудь роллы. Ксюшу я вижу сразу. Не знаю, может, это суперспособность вроде родительского зрения, но взгляд сам цепляется за дочкину макушку. Да, она постаралась меня впечатлить. Ярко-розовые пряди, платьишко чуть ниже попы и чуть выше груди. Так, больше пояс, чем платье. Разве не такой хочет видеть своего ребенка любой нормальный отец? Но прежде, чем я успеваю придумать пару крепких замечаний на этот счет, мне на глаза попадается еще одна знакомая макушка. Белобрысая, с короткой стрижкой… Лиля. От злости я чуть ли не скриплю зубами. Какого хрена она тут делает?! Я же четко дал ей понять, чтобы не приближалась к моей дочери. И ко мне! Так нет же! Суток не прошло, как она наплевала на все мои слова. И еще в каком виде явилась! Немыслимо! Тоненькое кружевное платье! На таких лямках, как будто это маечка. И даже с балкона я вижу, что на ней нет лифчика. Слишком знакомы очертания острых маленьких грудей. Кулаки сжимаются сами собой. Ну, она получит у меня! Решила, что я с ней в игры играю?! Будто почувствовав на себе мой взгляд, она поднимает глаза, и ее лицо испуганно вытягивается. Ой, да ладно! Будешь делать вид, что не знала о встрече со мной?.. Останавливается, замирает, дергает Ксюшу за локоть и что-то яростно шепчет. Дочь тоже поднимает голову, замечает меня и приветливо машет. А вот эту мадмуазель я вижу насквозь. Теперь ясно: она приволокла подружку мне назло. Значит, просто навешала лапши и притворилась, что ничего не знает о вчерашних событиях. Лиля упирается, Ксюша что-то отвечает резко и коротко. Ну, кто бы сомневался! Берет белобрысую за руку и тащит к нам наверх. Видимо, Лиля тоже попала в число тех, кто не может отказать моей дочери. И если Ксюша с тем же усердием уговаривала Лилю устроить романтический вечер в моей квартире… Нет. Все равно это не оправдывает Лилю. – С днем рождения! – звонкий Ксюшин голос перекрывает музыку и шум. – Как отдыхается?.. И тут взгляд дочери спотыкается о Надю, улыбка меркнет. – А, познакомься, – торжественно и, что уж греха таить, слегка злорадно объявляю я. – Надя, моя девушка. – Что твоя-то я вижу, – сердито бурчит Ксения. – Но вот насчет девушки… – Я тоже против этого кокетства, – холодно парирует Надя. – Можешь считать, что я его женщина, – и по-хозяйски накрывает мою руку своей. – Хотя мы вроде уже знакомы. – Но не в этом статусе, – я демонстративно целую Надю в висок. – Так что вот, давно искал случая тебе сообщить. – Очень мило, – кривится Ксюша. – А это моя подруга Лиля. Или вы уже знакомы? Я не знаю, что она хочет от меня услышать. Признания, что я соврал, будто вернулся домой утром? Или извинений? Не дождется. Просто равнодушно пожимаю плечами. Лиля тоже молчит, и даже в полумраке и разноцветных отблесках лучей видно, что она краснеет. – И я вот тебе приготовила подарок, – Ксюша протягивает мне маленький черный конверт. – Это карта в магазин постельного белья. Подарочный сертификат. Сначала собиралась купить сама, потом подумала, что ты лучше знаешь размеры. Наверняка ведь тебе захочется сменить комплект, – и хитро так, с намеком, щурится. А потом наклоняется, якобы чмокнуть меня в щеку, и шепчет: – Не парься, я в курсе, что вчера было. Лия мне все рассказала. Абсолютно все.
[1] Icon – элитный ночной клуб в Москве
Глава 7
Я хочу сбежать. Мамочки, как же я хочу смыться отсюда, как можно скорее! Вот прямо перемахнуть через ограждения балкона – и свалить, даже если подспудно я сломаю ногу. Руслан Сергеевич смотрит на меня так, словно вот-вот приговорит к расстрелу. Кишки слипаются от ужаса, желудок подскакивает куда-то к горлу… Нет, он убьет меня. Хладнокровно – и изощренно. Ну, Ксюша! Сказала же: на день рождения к другу! На полчасика! Завтра – экзамен, и я бы ни за что не пошла, если бы не это ее: «Тебя ждет сюрприз! Кто-то очень хочет тебя увидеть». Но я-то думала, что этот кто-то хочет увидеть меня живьем, а не в гробу и в белых тапочках! А уж если совсем честно, то я рассчитывала на Саню. Он не отвечал на мои звонки целый день, Ксю расхаживала с загадочным видом, и я решила, что эти двое готовят милый вечер. Компенсацию за испорченное свидание. И как до меня сразу не дошло, что Сашу бы не пустили одного в такое место? За здешний столик надо отвалить такую тучу бабла, что даже страшно переводить эти деньги в батоны хлеба или число статей, которые бы мне пришлось написать для фриланса. Надо было догадаться еще там, в очереди на фейс-контроле. Никто хороший не мог меня ждать в «Icon», это уж как пить дать. А это платье? Я спорила с Ксюшей, но она сказала, что оно ей мало. И вообще не обсуждается. Супер! Теперь Руслан Сергеевич решит, будто я явилась сюда его обольщать. Господи, да это даже звучит дико смешно. Рядом с его пассией я выгляжу сироткой из приюта. Жалкая, нескладная девчонка. Никаких сомнений: он просто пожалел меня. Там, в спальне. Мини мастер-класс по половому воспитанию. И как мне только в голову пришло, что я могу его возбудить? Что он станет спать со мной? Если его ждет такая богиня? Будь я мужиком, ни за что бы не прошла мимо этой женщины. Уверенная в себе, роскошная. Повадки пантеры. И Ксюше этого мало! Она решила до кучи меня опозорить! Потому что как еще назвать подарочный сертификат на постельное белье? Она сознательно бросает отцу вызов. Мол, да, я знаю, что ты застукал мою подругу с парнем. Вот тебе новые простыни, утрись. Окей, это ее право, я в их отношения не лезу. Но злиться-то он будет на меня! Решит, что я разболтала все… О, Божечки! А если он подумает, что я разболтала вообще все?! – Простите, Руслан Сергеевич, – торопливо влезаю я, чувствуя, что воздух уже искрит от напряжения. – Я сказала Ксюше, что вы меня вчера попросили больше к ней не приближаться. – И?.. – он вопросительно изгибает бровь. – И все, – судорожно киваю я. – А что, этого мало?! – возмущается Ксю. – Ты запрещаешь моей лучшей подруге со мной общаться, обвиняешь ее в каких-то корыстных загонах. И типа она должна сделать мне ручкой? – Я забочусь о твоем же благе. Поверь, у меня большой жизненный опыт. И я знаю, какими мелочными бывают люди. – Знаете что, мне, пожалуй, пора, – я разворачиваюсь на каблуках и чешу к выходу. – Ну что, доволен?! Может, хватит уже совать нос в мои дела?.. – доносится мне вслед. Плевать. Пусть ссорятся, пусть выясняют отношения, как хотят. Я люблю и ценю Ксюшу, но использовать меня, в качестве красной тряпки для быка – вот уж увольте. Надоело!.. – И кто это у нас такой сердитый? – дорогу мне преграждает подвыпивший тип лет пятидесяти. Одет настолько же хорошо, насколько плохо выглядит. Лоб блестит от пота, весь нос в бордовой сетке мелких сосудов. И пахнет какой-то кислятиной. – Разрешите, я пройду… – Куда ты так торопишься? – он кладет руку мне на талию, гладит и опускает ниже. – Потанцуй с дядей. – Я не танцую. – Будь хорошей девочкой, и дядя угостит тебя коктейлем. Ну? Какой тебе больше нравится? «Секс на пляже»? – Коктейль Молотова! – я выворачиваюсь, борясь с брезгливостью. – Пустите! – Руки убрал! – голос Руслана Сергеевича звучит как раз вовремя: паника уже подступает мне к горлу. – А ты что, типа папочка ее? – кривится пьяная морда. – Ей шестнадцать, – не моргнув глазом, врет Руслан Сергеевич, и приставучий мужик исчезает быстрее, чем если бы в его накрыл тряпкой Дэвид Копперфильд. – Спасибо, – неохотно выдаю я. Нет, я вполне искренне благодарна, но меньше всего мне хотелось опять доставлять неприятности Руслану Сергеевичу. Думаю, с него и Ксюшиного сюрприза хватило. – Извините, я уже ухожу. Я не знала, что вы тут будете… – Постой, – он сжимает мое запястье, и от его горячих пальцев я против воли снова чувствую то ли дрожь, то ли озноб. Вдоль позвоночника прокатывается волна мурашек, но я старательно делаю вид, что ничего не произошло. – Ксюша просила меня извиниться за то, что я назвал тебя корыстной. – Извинения приняты. А сейчас мне действительно пора, – я пытаюсь отдернуть руку, но Руслан Сергеевич держит крепко. – Я еще не извинялся, – он высокомерно поднимает бровь. – И не собирался. Просто сказал, что Ксюша этого хочет. – Тогда тем более! Отпустите… – Не раньше, чем мы договорим, – он тащит меня в сторону, под балконы. Видимо, не хочет, чтобы Ксюша или эта его Надя видели нас вместе. – Послушайте, мне ничего не нужно ни от вас, ни от Ксюши. Но она моя единственная подруга, и я не могу ее предать только потому, что вы так решили! – Оставь эту лирику для моей дочери, – Руслан Сергеевич нагибается к моему уху, и от пряного аромата его парфюма, от его теплого дыхания на моей шее у меня темнеет в глазах, а низ живота снова наливается приятной тяжестью. Да что со мной такое? Я не хочу возбуждаться! Не с ним! И не здесь! Этот человек из другого мира, он мне не нужен ровно настолько же, насколько я не нужна ему! Я же не дура, и все это понимаю! Но почему от его прикосновений мне приходится крепко сжимать ноги, чтобы хоть как-то утихомирить жидкий огонь между ними? – Усвой уже: у меня есть женщина. Я не собираюсь играть с тобой в бирюльки, – яростно шепчет он. – И ты ничего не добьешься попытками меня соблазнить! Я плавлюсь, как кусочек сыра в раскаленной печи. Готова вот-вот растечься лужицей на пол. Тело вибрирует от желания ощутить пальцы этого мужчины не на руке, а в трусиках. Снова. Перед глазами мелькают образы, которые я так бы хотела забыть. Лицо Руслана Сергеевича, когда он опустился на пол между моих ног. Этот взгляд хищника, взгляд опытного развратника, которым он буквально вгрызался в мое тело, разглядывал меня во всех подробностях с довольной полуулыбкой. Будто заранее знал, какую реакцию вызовет каждое его движение. Если бы взглядом можно было лишить девственности, я бы уже не боялась новой встречи с Саньком. И вот те же ощущения охватывают меня снова с одной лишь разницей: на сей раз, чтобы распалить меня, ему даже не приходиться прибегать к помощи рук. И все же я собираюсь с духом, вытаскиваю из самого нутра остатки женского самолюбия, которые он так самозабвенно топчет с момента нашей встречи. – Соблазнить… вас?! – вкладываю в этот вопрос все ехидство, которое во мне есть. – А для кого еще ты вырядилась в эту развратную маечку? Я заставляю себя рассмеяться. Может, выходит немного натужно, но все же довольно эффектно: по крайней мере, мне удается выбить Руслана Сергеевича из колеи. Он, сам того не ведая, оказал мне услугу: еще одно оскорбление – и злость берет верх над возбуждением. И теперь, глядя, как удивленно вытягивается его лицо, я возвращаю контроль над ситуацией. Сколько можно обвинять меня во всех смертных грехах? В тот вечер возбуждены были двое! И это не я просила его доводить меня до оргазма! Пусть развлекается на здоровье со своей статусной красоткой, это еще не повод ставить меня с ней на одну доску. Если до этого Руслану Сергеевичу попадались только женщины, которые текут от его банковского счета, то еще не значит, что я такая же. Да, я поддалась слабости, но больше эту ошибку не повторю. – Вы же сами сказали, что мне надо найти себе другого парня? Который знает, как обращаться с девушкой? Вот именно этим я сейчас и занимаюсь. – В смысле? – Вышла на охоту, – я дергаю плечом. – Разве это разрешено только мужчинам? Найду опытного, свободного… Того, кто не ограничится пальцами. Вот, пожалуй, ради одного этого момента мне и стоило сегодня ехать в клуб с Ксюшей. Руслан Сергеевич явно не привык, что кто-то не считает его главным призом. Поверить не могу, что я это сказала! Видимо, дружба с Ксюшей меня окончательно испортила… Но факт остается фактом: ее отца бы сейчас сфотографировать – и на стенку в рамочку. – Ты что… – впервые он выглядит растерянным. – Ты правда собираешься переспать с каким-то случайным парнем? – А что не так? Думаете, если я девственница, то теперь должна ждать предложения руки и сердца? Вы же сами показали, что удовольствие можно получить со случайным человеком. Он задет. Я себя не обманываю: вовсе не потому, что я ему небезразлична или он ревнует. Нет, просто его дико злит, что какая-то девчонка назвала его случайным и не собирается вертеть перед ним хвостом. Даже в плохом освещении клуба я вижу, как потемнели его зрачки. По инерции Руслан Сергеевич все еще нависает надо мной, но теперь, когда я снова могу мыслить здраво, я способна считать его состояние так же легко, как если бы у него на шее висела табличка с инструкцией. Он раздражен, его бесит собственное бессилие. А все потому, что он возбужден. Да. Я снова завела его – и он бросал мне упреки вовсе не потому, что я как-то не так одета или веду себя вызывающе. Просто не знает, кого бы еще обвинить в реакции своего организма. И, глубоко вздохнув, я решаюсь на контрольный выстрел. Опускаю руку и накрываю ладонью его ширинку. Есть, Руслан Сергеевич. Я не ошиблась. Я чувствую, как вздрагивает его член, как напрягается его тело. И губы сами растягиваются в торжествующей улыбке. – Что ты творишь… – шепчет он, но даже не думает сбросить мою руку. – Я просто хотела проверить, – спокойно отвечаю я. – Вы говорили, что я пытаюсь вас соблазнить, а сами злитесь, потому что хотите меня. – Бред! – Как скажете, – я пожимаю плечами и отхожу в сторону. – В любом случае, я ничем не могу вам помочь. Думаю, с этим вам лучше обратиться к Наде. Каким-то чудом мне удается гордо прошествовать прочь, ни разу не споткнувшись и не дрогнув. Внутри клокочут эмоции, кипят самые противоречивые чувства. До сих пор не верю, что я решилась на такое. В людном месте, в элитном клубе схватилась за достоинство взрослого мужика. Да еще какого! Отца моей лучшей подруги! Я поставила Руслана Сергеевича на место, но чего это мне стоило! Колени стали ватными, пальцы дрожат. Во мне бушует гремучая смесь страха, стыда, злорадства и, черт бы его побрал, желания. Едва я до тронулась до твердого, налитого кровью члена, как снова начала таять. Я не знаю, почему именно этот человек вызывает во мне такую реакцию, но сделать ничего не могу. Зря, наверное, я решила строить из себя роковую женщину. Не доросла еще. Слишком остро реагирую, слишком сильно хочу еще раз ощутить тот разрушительный и мощный экстаз. Нет, сейчас я просто не могу сбежать отсюда. Уйду – и это станет подтверждением моей слабости. Руслан Сергеевич решит, что может диктовать мне условия, может управлять мной. А это не так. Но и находиться здесь, дрожа от еле сдерживаемого возбуждения, истекая горячей смазкой, я тоже не могу. Не ровен час, напрыгну на первого встречного и огребу таких проблем, что встреча с Русланом Сергеевичем покажется цветочками. На негнущихся ногах я торопливо бегу в единственное убежище: в женский туалет. Позорно прячусь в дальней кабинке, запираюсь – и лишь тогда даю волю чувствам. Прикрываю глаза, хватаю ртом воздух, а правая рука уже пробирается под платье. Трусики мокрые насквозь, клитор жарко, почти болезненно пульсирует, требуя внимания. Боже, до чего я докатилась… Я не могу, не нахожу в себе сил остановиться! Пальцы быстро добираются до цели, ожесточенно натирают ноющую промежность. На мгновение я представляю себе, что Руслан Сергеевич на меня смотрит. Прямо здесь и сейчас. И от этого ощущаю себя такой бесстыжей, такой развратной… И это сводит с ума, это непонятное наслаждение: быть плохой девочкой. Я почти слышу, как он шепчет эти слова мне на ухо. Левой рукой стискиваю грудь, сжимаю сосок через ткань платья до боли, и судорога оргазма прокатывается по телу. Так трудно делать это стоя, не издавая ни звука… И как легко становится после, как будто на небе после долгой грозы выступает омытое дождем солнце. По телу разливаются покой и блаженное равнодушие. Молодец, Малышева. Второй раз за день ты мастурбировала, непонятно где, как сумасшедшая сексоголичка. Что дальше? Будешь трахаться со всеми подряд? Или купишь вибратор с пультом, чтобы включать его, когда понадобится, не отрываясь от дел? Отличный план на экзамен. Ответить на первый вопрос билета, а потом сказать что-то вроде: – Михаил Андреевич, вы извините, я сейчас быстренько кончу, – и нажать на кнопку. Нет, так не пойдет. Надо поговорить с Саней – и чем скорее, тем лучше. Теперь, что бы он ни делал, я смогу возбудиться и облегчить процесс. Главное – отвлечься и пустить этот неожиданно вырвавшийся поток сексуальной энергии в мирное русло. С этими намерениями я выхожу на танцпол. Немного поболтаюсь тут, чтобы Руслан Сергеевич не решил, будто я свалила из-за него. И – в общагу, чтобы выспаться перед экзаменом. Поднимаю взгляд наверх, на балкон. За нашим столиком – никого. Странно. Может, они уже ушли? А Ксюша? Она бы так не сделала без предупреждения. Оглядываю толпу, пытаюсь найти знакомое лицо – бесполезно. Иду к лестнице, – с балкона открывается вид получше. Но стоит мне подойти к перилам, как за спиной слышится знакомый насмешливый голос: – Ну и как успехи в поисках принца на ночь? – Руслан Сергеевич? – оборачиваюсь я. – А где все? Где Надя, Ксюша? – Отошли попудрить носик. Ну, по крайней мере, так сказали. Подозреваю, моя дочь хочет устроить Наде разбор полетов. – И вы не переживаете?! – неподдельно удивляюсь я. – Ксюша всегда была ревнивой. Но Надя – не из тех, за кого стоит переживать. Выпьешь что-нибудь? – Нет, – я сажусь на диванчик. – Завтра еще экзамен. – Ну-ка, ну-ка… – Руслан Сергеевич вдруг странно щурится и всматривается в мое лицо. – Посмотри мне в глаза… – Что? Будете снова обвинять? Но он словно меня не слышит. – Дай-ка руку, – он протягивает ладонь, и я машинально вкладываю свою. Наверное, будет проверять пульс или играть в детектор лжи. Однако Руслан Сергеевич ни с того, ни с сего, подносит мою руку к лицу и… нюхает пальцы. – Что?.. Вы чего? – Я так и думал, – удовлетворенно констатирует он. – Ты была возбуждена не меньше моего. Но бегала сбросить напряжение, да? Что, ласкала себя в туалете? – Да как вы… – я с трудом подбираю слова и дико краснею. – Что за… Я же вымыла руки! С мылом! Они ничем не пахнут! – Не пахнут, – Руслан Сергеевич, как ни в чем не бывало, садится напротив и берет бокал с коньяком. – Я блефовал. Ты сама только что призналась, – и делает глоток с таким видом, будто мы только что обсуждали погоду.Глава 8
Интересно, человек может умереть от стыда? Думаю, я была к этому близка, как никто другой. И если бы не Ксюша, выносили бы меня санитары ногами вперед. Но нет: она появилась в самый нужный момент, величественно и громко, как вертолет службы спасения. Если честно, такой я свою вечно веселую подруженцию не видела никогда. Ноздри раздуваются, из глаз чуть ли не молнии. Я в курсе была, конечно, что характер у Ксюши огненный, но сейчас… Все равно, что смотреть на сварку без специальных очков. – Папа, – она плюхается в кресло, свирепо щурясь, – ты бы хоть инструкции выдавал своим пассиям, а? – Это что еще за тон? – мрачнеет Руслан Сергеевич. Смотрит то на дочь, то на Надю, преспокойно дрейфующую к своему месту. К счастью, обо мне он уже не вспоминает, и тугой комок нервов внутри меня расползается спокойствием. – Я же говорила, что ты ее слишком балуешь, – Надя лениво потягивает коктейль через трубочку. – Вот, пожалуйста. Подобное поведение – ожидаемый результат. – Я тебе что, малолетка? Про поведение она мне будет лекции толкать! – Ксюша щерится, как разъяренная кошка. – Именно так, – невозмутимо отзывается Надя. – Кто-то же должен раскрыть тебе глаза. – Я тебе щас раскрою… – Ксюша с шипением подается вперед. – Ну-ка хватит! Обе! – рявкает Руслан Сергеевич. Так… Вот теперь бы точно срулить под шумок. Интересно, у меня получится просочиться сквозь кресло и незаметно, бочком, бочком, добраться до выхода? Но Ксю как чувствует: хватает меня за руку, будто я ее спасательный круг. – Что происходит? – говорит Ксюшин отец уже тише, дождавшись паузы в перепалке. – Она сказала, чтобы я прекратила дергать тебя по мелочам и грузить своими проблемами! Это нормально вообще?! – Ксюша задыхается от возмущения. – Это с какого перепуга она будет решать, мелочи у меня или нет? И когда я последний раз тебя дергала? – Только за эти сутки? – Надя выгибает бровь. – Давай посмотрим в телефоне твоего отца. Считать-то тебя в институте научили? – Так, успокойтесь, – Руслан Сергеевич со стуком ставит бокал и оглядывает соперниц. – Ксюша, во-первых, не она – а Надя. Во-вторых, если тебе взрослый человек что-то говорит, надо уметь принять к сведению. – Щас! – фыркает Ксю. – Надя, – продолжает Руслан Сергеевич, – я не помню, чтобы показывал тебе свой телефон. – А ты думаешь, она сама не посмотрит? – нетерпеливо встревает Ксюша. – Если ты думаешь, что она только в телефон твой метит, ты просто на редкость наивный. Да ты только посмотри на нее! Это же очевиднее некуда! Сначала – телефон, потом штамп в паспорте, потом банковский счет. И вот ты уже без штанов и половины имущества. – Которую ты, видимо, собиралась потратить на свои гулянки, – парирует Надя. Надо отдать ей должное: держится эта женщина, как заправский дипломат. Жалит своим сарказмом, но ни на секунду не теряет самообладание. Чувствует себя хозяйкой положения, наверное. Неудивительно, если Руслан Сергеевич на ней женится. Может, уже сделал предложение, иначе с чего бы она вела себя так уверенно? Пусть и тяжело это признавать, но Надя смотрится с ним идеальной парой. Оба холеные, знающие себе цену. Как лев и львица. И, наверняка, в спальне она умеет доставить мужчине удовольствие. Изобретательная, изысканная, горячая… Смотрю на нее, и самооценка падает ниже плинтуса. Даже если у Руслана Сергеевича встал на меня, спать он будет с ней, с Надей. В ней нет ни грамма ревности, и ее можно понять. Где бы он ни нагулял аппетит, голод будет утолять в ее спальне. В этом вся разница между нами. Кому-то – опытный партнер и полноценный секс, кому-то – позорный онанизм в кабинке общественного туалета. Глупая, наивная Лиля. Возомнила, что может быть интересна такому мужчине! – Надя, я уже объяснял, что дела моей дочери тебя не касаются, – с тихой угрозой произносит Руслан Сергеевич. Но не успевает Ксюша выпалить что-то победоносное, как отец поворачивается уже к ней: – А тебя я просил не лезть в мою личную жизнь, – жестко добавляет он. – Прекрасно, что у тебя есть свое мнение, но в твоих советах я не нуждаюсь. И если соберусь жениться, то обойдусь без твоего разрешения, окей? Если раньше Надя просто казалась самоуверенной, то теперь у нее фактически вырастает корона. Сияет, как новенький «порш». Да, возможно, они с Русланом Сергеевичем – отличная пара. Но Ксюшу мне все равно жалко. Не хотела бы я сейчас оказаться на ее месте! Однажды я там уже была – и мне не понравилось. Когда отец женился во второй раз, я еще училась в начальной школе. Маму я не помнила, ее не стало вскоре после моего рождения. И папа хотел как-то ее заменить, найти женщину, которая бы меня воспитала. Сам он тянул лямку, сколько мог, но все же не выдержал. Разумеется, мое мнение тоже мало кого интересовало. И пусть тетя Таня, – я так и не научилась называть ее мамой, – куда лучше этой Нади, по крайней мере, без пафосных закидонов, мне пришлось нелегко. И сейчас я от всей души сочувствую Ксюше. Она взрослая, самостоятельная, но сколько бы тебе ни было лет, тяжело делить с кем-то родного человека. И знать, что ты для него больше не единственная. – Я не хочу разрываться между вами, – голос Руслана Сергеевича звучит уже мягче. – Мне бы не хотелось, чтобы вы постоянно воевали. Думаю, вам нужно просто время привыкнуть друг к другу. – Если долго сидеть в аду, там не станет прохладнее, – сердито бурчит Ксюша. – Поэтому, – Руслан Сергеевич старательно игнорирует ее выпад, – я хочу предложить вам небольшие примирительные каникулы. Внизу все еще грохочет музыка, но отчего-то мне кажется, что нас накрыл невидимый колпак. Безвоздушное пространство, вакуум тишины. Каникулы? Это слово, прозвучавшее, как сигнальный выстрел, заставляет всех напряженно замолчать. Каникулы… Он что, издевается? Надя и Ксюша чуть не вцепились друг другу в волосы, а он предлагает каникулы? Это что-то вроде кататься вместе на карусели, есть мороженое, а потом устроить пикник? И сразу все разногласия уйдут, соперницы пожмут друг другу мизинчик и хором прочтут стишок «кирпичик ломается, дружба начинается»? Нет, я слышала, конечно, что кризис среднего возраста творит с мужиками странные вещи, но чтобы вот так… – А чему вы так удивляетесь? – наслаждаясь произведенным эффектом, спрашивает Руслан Сергеевич. – Да. Вы не ослышались. Ксюша, Надя, я хотел бы предложить вам провести недельку вместе в моем альпийском шале. Сейчас самый сезон. Покатаемся на лыжах, Ксюш, твой сноуборд стоит там и скучает по тебе. Узнаете друг друга получше и поймете, что ссориться не о чем. Ксюша, Надя… Меня тут как будто нет. Не то чтобы я ждала приглашения, Боже упаси. Если у меня есть ангел-хранитель, то он избавит меня от каких бы то ни было встреч с Русланом Сергеевичем. Но все же так старательно игнорировать мое присутствие… Неприятно. Мог бы из вежливости дождаться, пока я уйду. Или отделаться дежурным «Ну и вы заглядывайте как-нибудь на досуге. Будете проездом в Альпах, забегайте на огонек». И все бы поняли, что никуда я не загляну, потому что дальше Черного моря не выезжала и не выеду в обозримом будущем. – По-моему, прекрасная идея, – Надя, как и следовало ожидать, первой приходит в себя. Хитро щурится. В ее словах не больше искренности, чем в предвыборных обещаниях любого политика. Браво, Надежда. Хороший ход. Она прекрасно осознает, что Ксюша удавится, но в одних кустах с отцовской пассией не присядет. Просто не хочет быть той, кто первой встал на дыбы. И ее расчет идеален, потому что в ту же секунду до меня доносится тихий скрежет: это Ксюша яростно царапает ногтями подлокотники. – Вы что, смеетесь? – выдает моя подружка. – Пап, ты что, правда думаешь, я буду с ней за ручку подниматься по канатной дороге? А потом весело кататься с горы? Может, ты уже видишь, как мы вместе играем снежки, селфимся на фоне сувенирной лавки, а вечером у камина делаем друг другу педикюр? – Так далеко я не загадывал, но мне нравится ход твоих мыслей, – Руслан Сергеевич улыбается так, будто не расслышал язвительной иронии. – Знаешь, что? – пыхтит Ксюша, вскочив с кресла. – Что, милая? – Идите вы оба к черту! Пойдем, Лиль! Слава Богу! Я думала, этот вечер будет длиться вечность! Послушно встаю, извиняясь, пожимаю плечами – и вот уже Ксю тащит меня к выходу, изрыгая душераздирающие проклятия себе под нос. И хорошо еще, что громкая музыка не дает мне расслышать все в деталях, иначе я бы узнала о подруге много нового. – Нет, он думает, что я буду цацкаться с этой дрянью! – она усаживается на водительское кресло и дергает на себя ремень так ожесточенно, что норовит вырвать крепление с корнем. – Примирительные каникулы! Что бы уж сразу не подружка невесты?! Ненавижу! – Ну, может, он хотел как лучше?.. – робко вставляю я, пока Ксюша включает зажигание. Нет, я не собираюсь защищать Надю или Руслана Сергеевича. Но неплохо бы Ксюше успокоиться, потому что за рулем в таком состоянии она превращается в смертельное оружие. И мне не улыбается стать первой жертвой. Впрочем, психология, судя по всему, не мое. И попытка утихомирить гнев дает совершенно противоположный результат. – Он, может, и хотел! Но у всех его баб на уме только одно: охомутать и обобрать до нитки. – Надя не выглядит бедной… По-моему, у нее и так все в порядке с деньгами. – Вот именно! А почему, как ты думаешь? Сколько лохов она уже успела обработать? – Ксюша фыркает и резко перестраивается в левый ряд, а я судорожно хватаюсь за ручку. – Себе побибикай, урода кусок! – кричит она сигналящему таксисту, которого только что подрезала. – Ненавижу его баб! Алчные стервы! Я вжимаюсь в спинку кресла и молюсь о том, чтобы доехать до ближайшего метро живой. Теперь я даже рада, что Руслану Сергеевичу на меня наплевать. Если бы Ксюша узнала о том, что случилось в спальне ее отца… Даже страшно представить, как бы она меня возненавидела. Если уж в богатой Наде она видит охотницу за кошельком, то меня бы просто сравняла с землей. А ведь я тогда сама чуть ли не попросила Руслана Сергеевича войти в меня… Ну и дура! Тогда бы это мне стоило единственной близкой подруги. Пусть уж лучше ненавидит Надю. – Может, он просто хотел тебя припугнуть? – тихо предполагаю я. – Ну, наказать тебя за то, что ты пустила меня в его квартиру. Обозначить границы и все такое. Типа будешь и дальше так себя вести, получишь новую мамочку. Ксюша задумчиво покусывает нижнюю губу, потом озадаченно хмыкает. – А знаешь, ты права. По ходу, мой старик просто пытался взять меня на понт. Ясень пень, я бы ни за что не согласилась полететь с ними в Альпы. А так и медовый месяц у них по плану, и блудную дочь на место поставили. – Ну вот! – я радуюсь, что Ксюша уже звучит гораздо спокойнее. – А ты переживала… Просто маленькая месть. Вряд ли он собирается на ней жениться. – Ага, – она довольно улыбается. – Неплохая попытка… – В смысле? – Он рассчитывал, что я подожму хвост и убегу дуться в свою нору. – А ты не обижайся и расслабься. Пусть знает, что с тобой этот фокус не пройдет. – Чтобы он это понял, мало просто не обижаться, – Ксюша притормаживает на светофоре и поворачивается ко мне. Глаза ее загадочно поблескивают в свете уличных фонарей, коварная улыбка напоминает о киношных злодеях, которые собираются захватить мир. – У меня есть план получше. И почему мне так не нравится этот взгляд? Почему кажется, что в воздухе витает опасность и дух дурных последствий? Ясно, почему. Когда Ксюша произносит слово «план», запускается обратный отсчет до какой-нибудь грандиозной катастрофы. Вот только я пока не могу догадаться, какой именно. – У тебя есть загранпаспорт? – Есть… – машинально отвечаю я и тут же жалею о своих словах. – Отличненько. Завтра я за ним заеду. – Зачем?! – Как зачем?! Тебе нужна виза. Но ты не парься, у меня есть знакомые, которые помогут оформить все за пару дней. – Ксю, какая еще виза? – Шенгенская, ясен пень! Лиль, включи уже мозги! Мы едем на каникулы в Альпы. – Нет! Ни за что! – О, еще как едем! – она довольно усмехается и сжимает руль с таким наслаждением, словно это Надина шея. – Хрена с два им, а не романтический отпуск!
Глава 9
Когда речь заходит об отдыхе, многие представляют себе море. Лет в двадцать я тоже обожал пляжи, солнце, обилие загорелых красоток, которые, то ли от жары, то ли от фруктов и разноцветных коктейлей, теряют голову и стыд. Сейчас мне сорок три, и меня силком не затащишь на южные курорты. Не знаю, может, приближается старость, может, я просто пресытился, но однообразие пляжной жизни навевает скуку. Слишком шумно, слишком жарко, слишком не хватает личного пространства. Я люблю контрасты. По-моему, тепло гораздо ценнее, если сравнить его с холодом. Мне нравится, как в груди волной поднимается адреналин, когда я, лавируя, спускаюсь на лыжах со снежного склона. Чистейший воздух заполняет грудь, щеки краснеют от ветра. И нет ничего приятнее, чем потом, с мороза, забежать в свой домик, сбросить экипировку, разжечь камин и, прогревшись в сауне, развалиться в удобном кресле и потягивать ароматный глинтвейн. Я влюбился в это место так сильно, как никогда еще не влюблялся ни в одну из женщин. Старался приезжать сюда раз или два в год, а когда увидел табличку о продаже на этом небольшом шале, понял: это судьба. Да, здесь не самый элитный курорт, но тем лучше. Меньше лишних людей. Я бываю здесь не для того, чтобы вести светскую жизнь, этого добра мне хватает и по работе. Здесь я отдыхаю душой, и каждый раз от вида острой крыши и больших окон, утопающих в хвое, я чувствую, что дома. Интерьер довольно простой: деревянные стены, деревянная мебель без лишних деталей. Но при этом есть все, что нужно. И просторная гостиная с камином, и три спальни под крышей, и, главная моя отрада – сауна и джакузи с подогревом на улице. Нет ничего лучше, чем лежать в теплой воде, от которой поднимается пар, в окружении снега, смотреть на звездное небо и думать о вечном. Да, ради этого стоило вкалывать всю жизнь, как проклятому, от мальчика на побегушках, зеленого голодного продажника, до генерального директора и эксклюзивного дилера австрийских оконных профилей. Надя – не большой любитель лыжного спорта, а сноуборд и вовсе вызывает у нее приступы паники. И поэтому вот уже полдня мы торчим на склоне для новичков, а я терпеливо вожу и инструктирую ее. – Может, перерыв? – она снимает лыжную маску и, выпуская изо рта облака пара, умоляюще смотрит на меня. Чего ни сделаешь ради дамы! Обычно я перехватываю какую-нибудь ерунду в местной кафешке, а потом катаюсь до самой темноты. В первый день не могу насытиться любимыми пейзажами. Но приходится делать поправку на спутницу. – Конечно. – У меня ноги сводит в этих ботинках, – стонет Надя. – Не чувствую пальцев! – Окей. Женское нытье – отличное начало отпуска. Ладно, еще войдет во вкус. Очевидно, на лыжи ее уже сегодня не поставить. Ну, ничего, может, пообедает, пропарится, а там уж я метнусь еще на пару часов. На тот, крутой, спуск для опытных. Представляю, как спрыгиваю из кабинки и несусь вниз, поднимая снежные брызги, и губы сами растягиваются в улыбке. – Ты думаешь о том же, о чем и я? – Надя кокетливо берет меня под руку, неверно истолковав прилив хорошего настроения. – Угу… – если честно, сейчас вообще не до секса. Никогда не думал, что встречу женщину темпераментнее себя, но Надя просто иссушила меня до капли за последние дни. Уж не знаю, или она так соскучилась, или у нее какой-то гормональный всплеск, но я бы сейчас предпочел лыжи. – Я могу сделать тебе массаж, – она тянется к моему уху, щекочет шею дыханием. – Ты, наверное, так устал… – Да. И это чистая правда! Вот только именно от того, что она предлагает. Ничего. Сейчас накормлю ее посытнее, здесь готовят такие потрясающие отбивные, что после них даже шевелиться неохота. Уложу на диван в гостиной, и она уснет быстрее, чем я досчитаю до трех. Несколько дней в Вене она плохо спала – и не давала мне. До отпуска мне пришлось доделать кое-какие дела по работе, потом съездить на завод, все это время она сопровождала меня неотступно. Думаю, никакого криминала, если сейчас я оставлю ее одну ненадолго. Мы уже подходим к домику, и Надины намеки становятся все прозрачнее, она так и пытается будто ненароком коснуться моего члена через лыжные штаны, а я мастерски уворачиваюсь. Не столько потому, что стесняюсь проявлений чувств на публике – народу вокруг мало, да и это все же Австрия, здесь нравы свободные. Просто конкретно сейчас Надя не найдет ничего, что можно было бы хоть отдаленно принять за боевой штык. И сразу пойдут вопросы, обиды… Нет, только не это. Я собираюсь первым подняться на крыльцо, но взгляд привлекают странные следы вокруг. Мы с Надей ходили только по дорожке, сейчас же такое ощущение, что вокруг дома топталось целое стадо. И больше всего следов у вазона, под которым я иногда оставлял ключи, чтобы они не мешались во время катания. Но сегодня Надя сказала, что это дикое безрассудство и положила связку во внутренний карман. – Та-а-ак… – я замираю и придерживаю Надю. Она тут же испуганно ахает и прижимает пальцы к губам. – Господи, к нам что, кто-то влез?! – Понятия не имею. Но лучше пока стой здесь, – я в два шага оказываюсь у двери. Вроде, следов взлома нет, но такое ощущение, что по крыльцу кто-то что-то волок… – Русь, вызывай полицию! Если они там, тебя могут убить! – Пожалуй… Ты пока идти к Карлу. Ну, в сувенирную лавку… – этот парень обычно приглядывает за домом в мое отсутствие, и я привык ему доверять. Кроме того, его магазинчик здесь ближе всего. – Нет, я с тобой!.. – она хватает меня за локоть. Но не успеваю я возразить, как входная дверь открывается, и на пороге возникает не кто иной, как моя собственная дочь. – Ксюша?! – А мы уже думали, вы там до вечера будете кататься. Заваливайтесь, мы как раз притащили пиццу. Чтобы уж не за одними ключами мотаться к Карлу. – Мы?.. – рассеянно моргаю я. – Нутк! – дочь отступает, пропуская меня внутрь. Чувствую себя полным идиотом. Перешагиваю через порог, как гость в собственном доме. Навалены чемоданы с бирками из Домодедово, две пары обуви, куртки… Твою мать, что здесь вообще творится?! – Здрасьте, Руслан Сергеевич. Лиля. Эта чокнутая девица снова поджидает меня в моем же доме. Какое-то дурацкое дежавю! Интересно, сейчас она тоже притащила парня, чтобы он поелозил голым задом по моим простыням?! – Ксюша, какого хрена?! – вырывается у меня вместо приветствия. – Русь, ну что ты, в самом деле, – примирительно протягивает Надя за моей спиной. – Ты же сам приглашал девочек на каникулы. Могли же они передумать? – Я приглашал сюда свою дочь! – рявкаю я, чувствуя, что превращаюсь в гейзер дикой злости. А я ведь просто хотел покататься на лыжах! Наивный! Теперь манящая картинка с любимым спуском взрывается и осыпается в пыль. – А мне ты предлагаешь быть третьей лишней? – возмущается Ксюша. – Я что, не могу привезти с собой подругу? Что-то когда я с Лесей и Настей приезжала сюда в одиннадцатом классе, ты так не выступал! Вспомнила! Лесины родители владеют сетью отелей, а в особняке, – если не сказать дворце, – Насти, дочки начальника департамента транспорта, даже я чувствовал себя нищебродом. И уж точно ни Настя, ни Леся не устраивали фонтаны в моей спальне. А эта девица, которая упорно корчит из себя честную бессребреницу, уже сидит у меня в печенках! Смотрю на Лилю – и меня буквально трясет от бешенства. Какого черта она приперлась? – Что, и теперь будешь доказывать, что тебе от моей дочери ничего не нужно? – язвительно спрашиваю я. – Ну как же! Разве я мог так подумать? И в Альпы-то ты за чужой счет прилетела исключительно из дружеских побуждений! – Папа! – никогда еще не видел Ксению такой разозленной. – Прекрати сейчас же! – А что?.. – я насмешливо смотрю, как Лиля покрывается красными пятнами. – Нечем крыть? – Что б ты знал, – Ксюша подходит ко мне, – это я сюда прилетела за чужой счет! – Что за бред?.. – Не бред! Лиля согласилась поехать со мной только при условии, что она оплатит перелет за нас обеих! Туда и обратно! Ясно? – дочь смотрит на меня так, словно я какой-то монстр. – А все из-за твоих закидонов! Да-да, папуля, это из-за тебя я летела с пересадкой лоукостером! Я молчу, не зная, что на это ответить. Всякое бывало в моей жизни. Но вот чтобы за мою дочь платила студентка, которой даже некуда парня на ночь привести… Черт, не думал, что еще есть на свете хоть что-то, что может меня смутить. Но нет, кажется, остались сюрпризы. Не то чтобы мне было стыдно перед Лилей, но с истерикой я и правда, выходит, переборщил. – Это что, правда? – вот все, что я могу из себя выдавить, не до конца оправившись от неожиданности. – Я же говорила, это плохая идея, – подает голос Лиля и берется за рюкзак. – Я поживу у Карла. У него есть свободная комната. Даже не смотрит на меня! Все теперь, будет изображать оскорбленную невинность! Включила этот бабский игнор, разговаривает с Ксюшей, как будто меня не существует. – А ну, стоять! – дочь отбирает у подруги рюкзак и с вызовом смотрит на меня. – Если она уйдет, я тоже уйду. И уж не сомневайся, у Карла мы весело проведем каникулы. Да, в этом я и правда не сомневаюсь. Все обитатели Хайлигенблюта знают, что если где и можно в этих краях достать первосортной дури, то именно там. Вряд ли Лиля в курсе, а вот Ксюшу я уже один раз вытаскивал оттуда укуренной в хлам. Карл – отличный парень, но в комнатушках в его мансарде почему-то исключительно упоротые хиппари. И стоит только сделать пару шагов по лестнице из его магазинчика наверх, сразу чувствуешь характерный сладковатый запах марихуаны и понимаешь, что к чему. – И раз уж зашла речь о том, кто тут за чей счет, – мстительно продолжает Ксения. – То, может, просветишь нас, за какие шиши сюда прилетела твоя финансовая директорша? – Я не обязан перед тобой отчитываться, – отвечаю я жестко. Нет, а в чем проблема? Я в состоянии платить за свою женщину, вот только Ксюша умудрилась вывернуть все наизнанку, и мне не особо хочется озвучивать правду. – Да ты и так, считай, ответил, – фыркает дочь. – Наслаждайся лицемерием. А я пойду, побуду Лилькиной содержанкой, раз уж в этом ничего такого. – И с каких пор у нас Лиля разбогатела? – я стараюсь сохранить лицо, говорю спокойно. Очевидно же, что девчонки просто пытаются вывести меня из себя. Дешевый шантаж! Уж не знаю, где Лиля взяла денег на перелет, но чтобы еще и платить Карлу… Впервые за сегодняшний день Лиля смотрит мне в глаза. С таким выражением, что мне становится не по себе. Не знаю, что это… Обида, презрение, гордость… Но чувствую себя последним дерьмом. – С тех самых, как пошла на панель, – тихо отвечает она. Нет, умом я понимаю, что это просто шутка. Шутка ведь, да? Но почему воображение так живо рисует мне обрюзгших жирных мужиков, лапающих ее своими волосатыми клешнями? – Да расслабься, – Ксюша хмыкает, прервав неловкую паузу. – Она написала два диплома и три курсача за эти дни. Не знаю вообще, спала или нет. – Русь, ну в самом деле, – вмешивается Надя и проходит в комнату с видом гостеприимной хозяйки дома. – Что ты прицепился к девчонкам? Устроил тут допрос с пристрастием… Пусть отдыхают, где хотят! Конечно, мы не будем против, если они поживут у нас, но если им комфортнее у этого Карла… Дело молодое. Знаешь, когда я была в их возрасте, мне взрослые только мешались. – Ловко, а? – Ксюша кивает на Надю. – Смотри, как обжилась. Мы, у нас… А? Готовая женушка! Ну, наслаждайся, бать. А мы – к Карлу. – Нет! – не выдерживаю я. И не знаю, что мне не понравилось больше: что дочь собирается жить в этой общаге растаманов, или это Надино «у нас». Я привез ее сюда в первый раз, чтобы она так лихо начала командовать парадом! Это, черт бы ее подрал, мой дом. Мой! Разумеется, выяснять с ней отношения перед дочерью я не стану, но это уж слишком. – Вы остаетесь. Пойдем, Лиля, я покажу тебе гостевую комнату. А ты, – я поворачиваюсь к дочери. – Сейчас же убери весь этот бардак. Не успела приехать, уже можно ноги сломать об твои чемоданы. – Но пап! – Никаких «пап»! Быстро. Надя, как переоденешься, сходи, пообедай в «Lürzer», там меня знают. Просто пусть запишут на мое имя. – А наши планы? – Подождут. Я хочу кататься, – слишком зол сейчас на всех них, чтобы оставаться в этом осином гнезде. Ну уж нет, сначала выпущу пар на спуске Фляйсальм, иначе не обойдется без очередного скандала. Лиля все еще смотрит на меня. То ли обиженно, то ли неуверенно. И сжимает свой рюкзак. Что уж теперь? Добилась своего? Расслабься, наслаждайся Альпами, получай удовольствие. Ведь так и знал, что в тихом омуте… – Пойдем уже. – Я лучше Ксюшу подожду… – Иди, кому говорят, – я иду мимо нее к лестнице и, пока дочь возится с чемоданами, тихо добавляю: – На пару слов. Лиля перекидывает рюкзак через плечо и плетется следом за мной, как узница, осужденная на расстрел. Настрой верный: больше всего мне сейчас хочется ей всыпать по первое число. – Ну? – спрашиваю я, когда мы поднимаемся на второй этаж, и я указываю ей на дверь гостевой комнаты. – И чего ты этим хотела добиться? Подразнить меня? Отомстить? Доказать что-то? – Я не хотела ехать, – упрямо отвечает она. – Бедная девочка! Заставили провести каникулы на горнолыжном курорте. Драма-драма! – Я не умею кататься на лыжах и не люблю холод! – она снова краснеет. – Я поехала сюда ради Ксюши! – Вот как? Интересная версия… Лиля с вызовом выпячивает подбородок и, шагнув ко мне, переходит на шепот. – Уж я не знаю, о чем вы там думали, сталкивая ее лбами со своей любовницей, – шипит она. – Может, для вас это развлечение. Куда мне понять игрища богатых. Но просто чтобы вы понимали: Ксюша собирается сделать все, чтобы разлучить вас с Надей. Сказала, что затащит ее на… – Лиля запинается. – Фляйх… Шляйх… – Фляйсальм? – удивленно подсказываю я. – Но там же красная трасса… – Вот именно! Я в этом не разбираюсь, но Ксюша настроена серьезно. Сказала, что пообломает Наде рога и копыта, чтобы не лезла, куда не просят. А мы оба с вами знаем, что если Ксюша что-то вобьет себе в голову… – То она это сделает… – заканчиваю я ошарашенно. – И поскольку вы не видите ничего дальше кончика своего носа… Или еще там чего… – она выразительно смотрит вниз. – В общем, я поехала с Ксюшей, чтобы этого не допустить. Она думает, что я хочу встать на сноуборд, вот пусть этим и занимается, – Лиля берется за ручку двери, но в последний момент оборачивается. – Ах, да. И потом не забудьте выставить мне счет за проживание, – и исчезает в спальне, оставив меня переваривать услышанное.
Глава 10
Я всегда думала, что если когда-нибудь выберусь в Западную Европу, то это будет волшебное путешествие. Правда, представляла себе весенний Париж. Монмартр, кафешки, круассаны, фондю – и галантный ухажер, который целуется, как ангел. О, да… А вот что мне придется стать подушкой безопасности между темпераментной подругой и ее потенциальной мачехой – этого мне даже в страшном сне не могло присниться. И уж точно я не предполагала, что ради таких каникул я буду впахивать до тех пор, пока из глаз не польются кровавые слезы, а от слов «анализ», «исследование» и «выводы» у меня начнутся эпилептические припадки. Я и раньше бралась за работы для других студентов, благо у нас учится много «золотых» деток, которые без ошибок двух предложений написать не могут. И Ксюша – это еще исключение, ее я заставила писать курсач самостоятельно. Она стонала, ныла, предлагала взятки, но свою заслуженную четверку получила. А те, кто в принципе не способен озаботиться учебой, становятся моими клиентами. Одна успешно защищенная работа, сарафанное радио, и вот уже накануне сессии ко мне выстраиваются, как бы сказали раньше, отборные тунеядцы. Другое дело, что столько заказов сразу я еще не брала и, пожалуй, больше никогда не возьму. Иначе к собственному диплому просто ослепну или склею ласты от нервного истощения. Впрочем, в один момент мне показалось, что все старания были не зря. Когда Ксюшин отец в ответ на все свои обвинения услышал правду. Я никогда еще так собой не гордилась. Жалко, конечно, что до извинений он так и не снизошел, но на подобные чудеса я даже не рассчитывала. Вообще, Руслан Сергеевич – удивительный субъект. После того, как я ему сообщила, что его дочь чуть ли не убить Надю собирается, он просто взял – и ушел. Исчез в неизвестном направлении. Я долго терпела обмен "любезностями" между Ксюшей и ее врагом номер один. Пыталась переводить разговор в мирное русло, но надо отдать должное этим двоим: из любой темы они умудрялись раздуть скандал. В конце концов, я не выдержала. Сказала Ксюше, что иду гулять. Одна или без нее. Но если меня по дороге сожрут волки или изнасилуют горячие австрийские парни, это останется на ее совести. Конечно, Ксю пофыркала, мол, нет здесь волков, а австрийцев едва ли можно назвать темпераментными, впрочем, одну меня все же не отпустила. Я едва переставляла ноги от усталости. Будь здесь чуть потеплее, я бы рухнула на первую же обочину и отрубилась. Почти не спала в Москве последние дня три, потому что должна была сдать работы, не смогла прикорнуть даже на полчасика в самолёте, и вот теперь вместо заслуженного отдыха вышагивала под руку с неприлично бодрой подругой по заснеженной альпийской деревушке. – Ски-пассы мы купим завтра, – вещала Ксюша, пока я пыталась подавить зевоту. – А сегодня надо отметить приезд. У папы водится только скотч, бурбон и всякая несъедобная хрень. Но тебе повезло, что есть я. А значит мы идём к Карлу. – У него же сувенирная лавка... – Ага. Вот мы его оттуда заберём и пойдем пить лучший имбирный эль в твоей жизни. – А не рано? Ему разве не надо работать? – Окстись, женщина. Ты в свободной Европе. Никакого крепостного права. Здесь все закрываются рано. Минус есть: фиг потом что купишь. Но мы-то с тобой прошаренные и всем запасемся заранее. Карл, улыбчивый блондин с длинными волосами, каждого посетителя встречал, как закадычного друга. Радовался, отвешивал комплименты. Но не затертые вроде «какие у тебя красивые глаза» или «твои родители случайно не ангелы?», а совершенно неожиданные. – Вау! Какой прикольный чехол для телефона! Где купила? – вот, что он мне выдал вместо приветствия. Сначала я напряглась, как-никак, человек из другой страны, но не смогла устоять. Во-первых, я и правда обожала свой чехол, специально заказывала его, потому что люблю жирафов. А там он такой миленький, в шарфе и шапочке… Словом, Карлу удалось с ходу попасть в мое слабое место. А во-вторых, Карл улыбался так заразительно, что стоять с мрачной миной смог бы только кто-нибудь с каменным сердцем. Английский никогда не был моей сильной стороной, но две кружки имбирного эля превратили языковой барьер в сущий пустяк. Ксюша была права: такого мне пробовать не доводилось. Пряный напиток согревал и тело, и душу, дарил какую-то внутреннюю невесомость. Бар с зелеными абажурами оказался дико уютным, за окном тихо падал снег, и я, наконец, поверила, что я на каникулах, а не на фронте беспощадных женских междоусобиц. Будь моя воля, я бы вышла отсюда аккурат за несколько часов до вылета. Даже кожаные диванчики манили гладкой и упругой поверхностью, и мое пьяненькое тельце только и мечтало о том, чтобы незаметно прилечь и погрузиться в сладостный сон. Не знаю, сколько мы так сидели, Ксюша о чем-то вовсю трещала с Карлом и парочкой норвежцев, которые подвалили из ниоткуда. Я потеряла счет времени, пока не почувствовала, что кто-то тычет меня в бок. – А? – осоловело моргаю я. – Уже утро? – Какое утро, балда? – звенит в ушах насмешливый Ксюшин голос. – Десять вечера! Пойдем домой, они закрываются. Бар? Закрывается в десять? Похоже, я и правда в какой-то другой реальности. Свежий горный воздух бьет в лицо, помогая немного протрезветь. Над нами – звезды. Высокие, яркие. И так хочется обнять небо… – Лилька, если ты не будешь шевелиться, я тебя не дотащу, – сопит Ксю. – Напоила на свою голову! – Какие звезды… – блаженно шепчу я. – Заметишь вертолеты или космические корабли – сигналь, вызовем санитаров! Ксюша нагибается, хватает пригоршню снега и растирает мне лицо. Холодно-холодно-холодно! – Ты чего! – отплевываюсь я. – Вот, другое дело! Полегчало? – Вроде того… – Тогда давай, у нас еще на сегодня планы. Мы спешим домой, заваливаемся в пустую темную гостиную, изо всех сил стараясь не шуметь. – Что за планы? – шепчу я. – Балдеж! – объявляет подруга. – Пошли, покажу! – и тащит меня куда-то по коридору. Мы снова оказываемся на улице, только на сей раз уже с другой стороны дома. – Вот! – Ксюша довольно указывает куда-то вниз. – Джакузи на свежем воздухе. – Ты издеваешься? – я квадратными глазами таращусь на огромную лохань. – Хочешь, чтобы я почки отморозила? – Зануда! С подогревом же! – она нажимает на какие-то кнопки, крутит вентиль, и ванна заполняется горячей водой, густой белый пар валит в самое небо. – Раздевайся и заныривай! А я притащу чего-нибудь пожрать! – А твои… Ну, папа с Надей… – Вспомнила! Они уже наверняка дрыхнут. Возраст, все дела. Не парься. – И что… Прям так? Я купальник не брала… – Кому он нужен, ты что, в общественный бассейн лезешь? Нет, хочешь – в куртке, дело твое. – Ксю! – Ксю-Ксю. Я уже девятнадцать лет Ксю! Лезь в трусах, если боишься, что я буду приставать, – и на этой веселой ноте она исчезает в доме. Я глупо переминаюсь с ноги на ногу. Поднимаю взгляд наверх: в окнах мансарды темно, никакого движения. Выходит, Ксюша права, и Руслан Сергеевич со своей сексуальной пантерой уже спят, если не нашли занятие получше. Джакузи на улице зимой! Когда я еще попробую? К черту сомнения. Я заслужила. Снимаю куртку, ботинки, джинсы и подштанники, аккуратно складываю на скамеечку, прыгая с ноги на ногу в одних носках и нижнем белье. Воздух обжигает, тело синеет и покрывается мурашками, как у дешевой курицы в магазине. Боже, если я простужусь… Знаю, для кого-то экстремальный отдых – это прыжки с парашютом или полеты на параплане, но лично мне и раздевания на улице зимой хватает, чтобы адреналин зашкалил. Господи, только бы вода не остыла быстрее, чем я в нее залезу… Расстегиваю лифчик негнущимися пальцами. Соски твердеют так, что могут соперничать с алмазными сверлами. Носки отправляются следом на скамеечку. Трусы? Нет. Кто знает, чем Руслан Сергеевич уже успел заниматься в этой ванне. Не хочу стать тем, кто забеременел или подхватил что-нибудь венерическое непорочным путем, как в анекдоте. Нет, умом я понимаю, что ничего подобного не случится. Но снимать трусы в джакузи Руслана Сергеевича?.. С меня хватило душевой кабины, благодарю покорно. Прыжками добираюсь до лесенки, заглядываю внутрь. Со стороны кажется, что вода внутри кипит: бурлит, а пар такой густой, что я едва могу разглядеть дно. Делаю глубокий вдох – и резко погружаюсь в воду. Жар охватывает меня, ласково согревает каждую клеточку тела, и с пульсацией крови от сердца до кончиков пальцев разливается блаженство. Назвать это состояние оргазмом язык не поворачивается: уж слишком блеклое сравнение. Кайф. Экстаз. Высшая степень удовольствия. Размякнув, я прикрываю глаза. Я словно оказалась в раю. Пузырьки ласкают кожу, массируют, как руки невидимых любовников. А надо мной – звезды. Да. Ради этого момента я бы написала еще пять дипломов. Минуты то ли тянутся, то ли наоборот спешат галопом. И лишь когда вода подступает к краям, и мне приходится пошевелиться, чтобы перекрыть кран, я вспоминаю, что чего-то не хватает. Кого-то… Ксюша! И где ее носит? Поворачиваюсь к дому: наверху по-прежнему темно, внизу – свет. И я бы крикнула, позвала, но тогда разбужу Надю или Руслана Сергеевича и выслушаю лекцию о том, как ведут себя неблагодарные нищеброды в гостях у достойных людей. Нет, кричать точно нельзя. Встать и сбегать за ней?.. Одного взгляда на снег и кучку моей одежды на скамейке хватает, чтобы желание высовываться из джакузи моментально отпало. Прислушиваюсь – вроде тихо. Никаких скандалов в доме, значит, Ксюша, по крайней мере, в безопасности. Взрослая девочка, разберется. Подожду еще немного. Откидываюсь, позволяю себе продлить наслаждение. Но не успеваю я найти положение поудобнее, чтобы воздушные струйки массировали гудящие после долгого перелета икры ног, как вдруг сзади слышу шаги и шелест зимней куртки. – Слава Богу, – с улыбкой мурлычу я, не оглядываясь. – Я уж боялась, ты не придешь… – Интересный способ отблагодарить за гостеприимство, – бьет в спину насмешливый мужской голос. Я подскакиваю, словно кто-то налил в ванну крутой кипяток, испуганно прикрываю грудь. – Руслан Сергеевич… Я… Я не… Я думала, это Ксюша… – Ну да, мне многие говорили, что она похожа на меня. Не до такой степени, правда… Он стоит в лыжном костюме, лицо раскраснелось от мороза. Он что, еще не ложился? До сих пор катался? Столько часов?.. – Я сейчас уйду, – торопливо бормочу я. – Мы не знали… В смысле, Ксюша сказала, что вы спите. Обещала прийти, но… – Ксюша спит в гостиной. Уж не знаю, что вы там делали. Или что пили… Но она отключилась прямо на диване с куском пиццы в руках. Я укрыл ее пледом. – Тогда отвернитесь, пожалуйста, я вылезу. – Расслабься, не буду я тебя выгонять, – он расстегивает куртку, бросает ее на скамейку, а затем стягивает свитер через голову. – Что вы делаете? – я отползаю к дальней стенке и, поскользнувшись, чуть не ухожу под воду. – Аккуратнее, никто на тебя не нападает, – усмехается Руслан Сергеевич. – Здесь хватит места нам обоим. – Я не… Я не буду! Вы с ума сошли? А Надя? – Я не намекал на секс. Просто хочу отогреться после катания. Сиди, сколько влезет, мы даже не соприкоснемся. – Но… – И уж ты извини, но ничего нового я там не увижу, – последняя фраза окончательно вгоняет меня в краску. И как ему удается каждый раз так мастерски выводить меня из себя?.. – Руслан Сергеевич, отвернитесь, я выйду, – как можно жестче произношу я. – Сиди-сиди, твой цветок – или как ты там его называешь – в безопасности. И потом, я все равно хотел с тобой переговорить с глазу на глаз, – и с этими словами он избавляется от штанов и носков и, не дав мне времени опомниться, в два шага оказывается у джакузи и погружается в воду. Спасибо хоть трусы оставил! – Кайф… – он вытягивает ноги буквально в десяти сантиметрах от меня. От его беспардонности у меня перехватывает дыхание, а словарный запас сокращается до парочки таких выражений, которые я не решусь озвучить. – Что, нравится? – спрашивает он с закрытыми глазами. – Да, приятно, – вежливо отвечаю я, отодвигаясь в сторону, насколько позволяют стенки джакузи. – И это ты еще не тестировала все режимы. – Что? Руслан Сергеевич не глядя закидывает руку на бортик, нащупывает кнопки и что-то переключает, отчего снизу, прямо подо мной, начинает бить мощная струя. – О, Боже!.. – охаю я. Ерзаю, стараюсь сместиться, но меня будто с силой насаживает на водный пенис. – Вот-вот, – бесстыже ухмыляется Руслан Сергеевич. – Все женщины так говорят. Не благодари. – И не собиралась! – изо всех сил сжимаю ноги, стараясь избавиться от непрошенных ощущений в промежности. – Слушай, – он садится ровнее и смотрит на меня уже серьезно. – Я много думал, пока катался сегодня. Проветрил мозги, если тебе так понятнее. Мы оба начали не с того. Ты – влезла в мою квартиру, я – отреагировал… Слишком бурно. Просто пойми: я часто сталкивался с людьми, которым не нужно ничего, кроме денег. С лживыми, расчетливыми тварями, которые готовы втереться тебе в доверие. Я не хочу, чтобы моя дочь пережила то, что пережил я. Я подаюсь немного вперед, чтобы струя била в поясницу, потому что иначе мне трудно сосредоточиться на разговоре. – Я ошибся на твой счет, – продолжает он. – Извини. Я думал, что ты девочка, которая ищет легких денег и приключений на свою маленькую попку. И я рад, что это не так. Расслабься, наслаждайся отдыхом. И не беспокойся, я не стану к тебе приставать.Глава 11
Лиля – мои личные эмоциональные качели. Я привык себя контролировать. И мои отношения с людьми обычно строятся на логике: я вижу, каков человек, и соответственно к нему отношусь. И уж если начистоту, я всегда считал себя проницательным, чувствовал, что держит за пазухой тот, кто стоит передо мной. Иначе бы не преуспел в бизнесе. Но с Лилей все по-другому. Я не понимаю, что происходит. То злюсь на нее, то начинаю подозревать во всех грехах, как последний параноик, то хочу. Мучительно, болезненно, навязчиво. А то вдруг все вместе. Я пытаюсь себе объяснить, что она – всего лишь очередная подружка моей дочери. Таких было и будет еще много. Школа, институт, работа… Проходной персонаж, который вообще не должен был привлекать моего внимания. Тогда почему я реагирую так остро? Даже если бы она была нахлебницей. Подумаешь? Это ведь подружка, а не парень-альфонс, который станет шантажировать сексом и тянуть деньги на что-то посерьезнее, чем кафешки и мороженое. Но нет. Лиля принципиальная. Мораль – кристальнее, чем вода в горном роднике. Всем доказала, что может сама заплатить за себя – и даже за Ксюшу. Уверен, это было послание персонально для меня. Выкусите, Руслан Сергеевич, я не такая. Окей. И почему мне не стало легче? Почему напряжение, которое охватывает меня всякий раз при встрече с Лилей, не отпустило? Я долго не решался вернуться домой. Холодный воздух Альп помог мне проветрить мозги. Я дал себе обещание, что больше не стану нападать на Лилю. Что буду держать себя в руках. В конце концов, я взрослый мужчина и уж хоть этому успел научиться за свою жизнь. Эта девочка не заслуживает плохого отношения, возможно, моей дочери будет полезна такая дружба. И вот я перешагиваю порог – и вижу полуголую раскрасневшуюся Лилю у себя в джакузи. Распаренное тело, мокрые волосы, залитые багрянцем щечки… Образ, который преследовал меня все эти дни. «Бежать!» – кричит здравый смысл. «Залезь и трахни ее!» – искушает похоть. Нет. Ни то и ни другое. Я должен просто извиниться. Однако стоит мне опуститься в воду, как в меня будто вселяется демон, и я включаю струйки, которые не одну мою пассию довели до нехилого возбуждения. Я прикрываю глаза и невольно представляю себе, как хорошо бы Лиля сейчас смотрелась сверху. В воде, говорят, боль от первого раза не такая сильная. Я бы медленно опустил ее свой затвердевший, как ледник, член. Грудки бы вызывающе поднимались над водой, окутанные горячим паром, розовые соски разбухли, размякли. Я ощутил бы узкую девичью вагинку, такую тугую, такую гладкую, целиком. Приласкал губки, пошебуршился на славу в мягких складочках… А потом начал движение. Вверх-вниз, вверх-вниз, быстрее, быстрее, похлопывая, ускоряясь, любуясь замутненным взглядом, как искажается ее личико с такими острыми скулами. Как запрокидывается от страсти голова… И почему я не встретил ее в каком-нибудь клубе? Почему так сложилось, что я могу отыметь любую – но не ее?.. Черт. Может, потому и хочу так сильно, что нельзя?.. Усилием воли заставляю себя вести светский разговор, успокаиваю то ли Лилю, то ли себя. Даже не знаю, кого сильнее. И вот она, максимально отодвинувшись, будто я прокаженный, все-таки решает остаться. Неловкая пауза длится долго. Но тишина давит на меня. Она дает волю воображению – а это сейчас самое плохое, что может случиться. Возбуждение такое сильное, что трусы чуть ли не трещат по швам. Еще немного, и кровь отольет от мозга настолько, что я перестану себя контролировать и все-таки заберу пальму первопроходца себе. Я знаю, что где-то в доме спит Надя, дрыхнет в гостиной моя дочь. И если кто-то из них выйдет, скандал будет такой, что полетят щепки. Но все это меркнет перед острыми аккуратными грудками. Да, Лиля прикрывается изо всех сил. Только вот какой в этом смысл, если я помню ее тело до последней родинки?.. – Ну, а как там тот твой парень? – как можно безразличнее спрашиваю я. – Саша? – Не в курсе, как его зовут. – Других у меня вроде не было, – неловко хмыкает Лиля. – Так и что? Нашли уже сексуальное гнездышко? – Он предложил взять тайм-аут. Я едва сдерживаю смех – не хочу ее обидеть. Просто это было настолько предсказуемо… Обычный сопливый трус. У него все сорвалось, и теперь он, конечно, будет винить во всем девушку. Стандартная схема. Встречалась бы с таким моя дочь, я бы давно отправил его в долгое пешее. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что представляет из себя этот фрукт. Неумелый и эгоистичный в постели, он еще и сбежал, как только запахло жареным. Что ж, своим «тайм-аутом» он оказал Лиле большую услугу. – Значит, ты так и не успела распрощаться с невинностью? – Не понимаю, какое вам до этого дело. – Ну, у меня в спальне ты была не такой скрытной… – Я была в шоке. И не знала, что у вас есть женщина, – она смотрит на меня как на врага, поджав губки. – У нас с Надей свободные отношения. – А она об этом знает?! – Тише-тише, нравственная ты наша, – улыбаюсь я. – Я ей ведь и не изменил, разве нет? Лиля все еще дуется, и чтобы разрядить обстановку, я снова переключаю режим джакузи, чтобы пузырьки добрались до ее чувствительных местечек. – Вы нарочно это делаете? – она вздрагивает и покрывается мурашками. – А разве это плохо? Стараюсь быть гостеприимным. – Руслан Сергеевич, я… Я не буду спать с вами! В любом случае! – А я и не просил. Но ведь получать удовольствие – это не стыдно. К тому же, я даже к тебе не прикасался, – я любуюсь тем, как непосредственно она реагирует на ласковые струйки воды. Какая чувствительная! – Ты слишком зажата. – Это вас не… – А скажи, – перебиваю я. – Ты вспоминала тот оргазм? Ну, пыталась повторить? Она молчит, густо краснея. Если это не «да», то я ни черта не разбираюсь в женщинах. – Не стыдись этого, Лиля. Женская сексуальность – это прекрасно. Знаешь, я читал, что многие считают себя фригидными. Но если хочешь знать мое мнение, они просто окружили себя запретами и не пытались изучить свое тело. Не все мужчины – исследователи. К сожалению. Ты должна научиться понимать, чего хочешь. И не бояться объяснять это своим партнерам. – Руслан Сергеевич, я не понимаю, к чему весь этот разговор! – она уже дышит учащенно, руки, которыми она так старательно прикрывалась, ослабли, и напряженный сосочек уже кокетливо выглядывает из-под ее локтя. Никогда не думал, что лекция по секспросвету может быть такой возбуждающей. Да, я не собираюсь спать с Лилей. Но от этой игры удержаться невозможно. Тем более, как бы девочка ни возмущалась, беседа нравится нам обоим. – Когда-нибудь ты меня за это поблагодаришь, – усмехаюсь я. – Мне вот, например, жаль, что у меня не было хорошенькой учительницы в твои годы. Первые шаги я делал вслепую. И если честно, мне стыдно перед моими тогдашними партнершами. – Неужели вы только что признались, что не идеальны? – Был не идеален, – поправляю я. – Сейчас ни одна женщина не уйдет из моей постели без оргазма. – Так и вижу, как вы стоите над кроватью с топором и кричите: «А ну! Кончай немедленно!» Я не могу сдержать смех. Она еще и с чувством юмора… Девушка, способная на сквирт и удачную шутку – это ли не идеал?.. – Не припомню, чтобы мне пришлось на тебя кричать, – я вскидываю бровь, и Лиля тут же снова смущается. – Знаешь, пока именно тебе я бы дал пальму первенства за самый бурный оргазм… Ох, и повезет кому-то… – В смысле? Разве так не у всех? – Сквирт?! Что ты. Большая редкость. – Что-что? – удивляется она. – В смысле? Ты так и не поняла, что в тот раз произошло? Тот фонтанчик, который ты мне устроила. – О… – она опускает глаза. – Я не знала, что это как-то называется. Мне казалось, что я хочу по-маленькому… Ну… Я не уверена, что это то, о чем вы говорите… – Я в состоянии понять, когда девочка писает, а когда – кончает, моя дорогая, – с притворной строгостью говорю я. – У тебя такого больше не случалось? Когда ты сама себя ласкала? – Нет. Но… Но сама я делала это только снаружи. – Только клитор? – уточняю я, и с удовлетворением отмечаю, как расширяются ее зрачки. Она даже не в силах говорить от стыда, просто кивает, залившись краской. Как бы мне хотелось сейчас запустить руку ей в трусики… Уверен, там так скользко и жарко… – Знаешь, тебе нужен хороший вибратор. Они бывают разные, не обязательно покупать здоровенный член, который ты не сможешь в себя принять. Найди маленький, аккуратненький. Который тебя не порвет. – Руслан Сергеевич… – прерывисто шепчет она. Грудки вздымаются и опускаются, Лиля едва сдерживается от острого желания. Я ее понимаю: член пульсирует, подергивается, как стрелка компаса. Но мне привычнее терпеть. А она такая неопытная, но такая страстная, что еще не умеет скрывать свои чувства. Это мне в ней и нравится: никакого актерства, только эмоции и ощущения, как оголенные провода. Она словно рождена для хорошего секса. Ей нужно находить удовлетворение: с такой возбудимостью она может лечь под первого встречного. А ведь не каждый может похвастаться моим терпением. – Не стесняйся, моя девочка. Удовольствие – это естественно. Оно нужно и тебе, и твоему организму. В этом нет ничего плохого. Целая индустрия существует только для того, чтобы люди наслаждались возможностями своего тела. По-моему, глупо не воспользоваться лучшими изобретениями. Ты сможешь расширить горизонты и добиться более ярких оргазмов. – Но я не… – она сопротивляется слабо, едва слышно. Только для вида. Я-то вижу, как заводят ее мои слова. – Поверь, вибратор – то, что тебе нужно. Если боишься зайти в специальный магазин – только скажи, я подберу. – Нет! – И все-таки мне будет приятно, что я, пусть и опосредованно, но доставлю тебе удовольствие. Ты привыкнешь кончать, чувствуя внутри себя маленькую копию члена. Найдешь точку-G. Немножко растянешь себя, и в первый раз будет совсем не больно. Сможешь принять большой и даже кончить. Тебе бы ведь хотелось, чтобы было не так страшно? – С Сашей я боялась, но… – Вот видишь. Страх и возбуждение – вещи несовместимые. А если ты позволишь парню войти в тебя без смазки, это надолго отобьет желание. Если не привьет отвращение к членам. И ты сама лишишь себя радостей секса. – Откуда такие познания в девственницах? – хмурится она. Ревнивая малышка! Думает, что я попортил целую ораву. – Невинность – не мой фетиш, Лиля, – честно отвечаю я. – Но я кое-что научился понимать в женской физиологии. Неопытные мальчишки думают, что трахаться надо долго, быстро и жестко. Считают, что это сделает их крутыми. Но нет. Без обоюдного удовольствия секс – это просто механика. Я люблю наблюдать, как женщина кончает. Люблю доводить ее до грани. Вагина – это музыкальный инструмент, и при умелом обращении можно извлечь из девушки такие стоны… Ты ведь помнишь, как кричала, извиваясь на моих пальцах? Она снова дергается, снова покрывается мурашками, рот призывно открывается. О, да, она помнит. Вспоминает в эту самую секунду. – Бедная моя девочка, – улыбаюсь я. – Виноват. Я снова тебя завел, да? Лиля стесняется ответить, но я-то чувствую ее состояние. Интересно, какая часть джакузи – вода, а какая – смазка? – Ну же, не бойся, – мягким шепотом произношу я. – Приласкай себя. Прямо здесь. – Нет! – Вот зачем ты сразу сопротивляешься? Мы же оба понимаем, как ты этого хочешь. Как ноет сейчас твой животик, как он налился тяжестью. И клитор болит, и внутри все сжимается? Я ведь прав? Она обхватывает себя руками, чтобы скрыть дрожь. Интересно, она может кончить, не прикасаясь к себе? Сейчас очень похоже, что она к этому близка. – Я ведь знаю, что если я уйду, ты сразу побежишь наверх мастурбировать. Иначе просто не сможешь уснуть. Я мог бы помочь тебе и сам… У меня неплохо получается, да? – Не надо! – тихо стонет она. – Пожалуйста… – Тогда давай, сделай это сама. Порадуй нас обоих. Лиля тяжело дышит, по распаренному телу то и дело пробегает волна дрожи. Нет, моя хорошая, долго ты сопротивляться не сможешь. Она колеблется мгновение, другое – и вот, наконец, обреченно прикрывает веки, запрокидывает голову и опускает руку вниз, в трусики. – Вот так, умница, – ласково приговариваю я. – Дай себе волю. Ты заслужила хорошенько спустить перед сном. Она расслабляется, расставляет ножки, я вижу, как рука судорожно ныряет между ними. – Смотри на меня, моя девочка. Не закрывай глаза. Она теряет контроль над собой, послушно исполняет все указания. Как мне нравится ее лицо перед оргазмом! Порозовевшие щеки, лихорадочный блеск в глазах, расширенные до предела зрачки… А эти вздохи, срывающиеся с губ? – Ласкай хорошенько. Тебе ведь этого хочется? Мокренькая, да? Ну же, попробуй себя на вкус, облизни пальчик… Да… Вкусно, правда? А теперь ущипни себя за сосочек, сожми его, как следует. Да, моя милая, еще разочек. Пусть встанет, пусть затвердеет. И отшлепай свою киску, ей это нравится. Потяни за губки вниз. И не забудь погладить клитор, он ведь у нас главный, пока нет вибратора… Умничка. Еще сильнее… – А-а-ах… – ее тело сотрясает первая волна оргазма, потом вторая, и Лиля обессилено обмякает. – Вот так, – удовлетворенно киваю я. – Теперь можешь считать, что день прошел не зря.Глава 12
Он ушел. Он просто встал – и вылез из воды, оставив меня одну. И весь дурман от имбирного эля и от жарких слов растаял в остывающей воде. Все смылось, остались только стыд и разочарование. Нет, а на что я рассчитывала? Я не нужна ему. Должна была понять это сразу, сбежать из джакузи, как только Руслан Сергеевич появился на горизонте. Я знала: ничего не может быть между нами. У него – Надя. И дочь, которая возненавидела бы меня, если бы только узнала, какие чувства во мне пробуждает ее отец. Низменные, пугающие и сжигающие меня дотла изнутри. Порочная страсть. Кажется, так назывался один из любовных романов, зачитанный до дыр моей мамой. Розовая книжка с мускулистым длинноволосым красавчиком на обложке. Потрёпанная, пожелтевшая валяется у нас на даче с незапамятных времён. Я посмеивалась над мамой: как можно читать такую чушь? И вот какая ирония. Теперь я на себе прочувствовала весь смысл этих слов. Я лежу в теплой воде наедине с горькой правдой: меня тянет к Руслану Сергеевичу. Он один действует на меня подобным образом, я теряю контроль, совесть и разум. Я потекла, когда он лег рядом со мной в джакузи, и ничего не смогла с собой поделать. То, что он пробудил во мне, оказалось сильнее здравого смысла и морали. Его крепкая грудь с темными плоскими сосками, его живот и дорожка черных волос, которая тянется вниз от пупка. Терпкий аромат парфюма, жилистые руки с длинными умелыми пальцами. Щетина на подбородке, о которую так хочется потереться губами. И взгляд, который пробирается под кожу, который будто способен увидеть мои самые потаённые, самые сокровенные желания. Но хуже всего – этот голос. Густой бархатный баритон. Он ласкает, обволакивает, плавит. Руслан Сергеевич говорит развратные вещи, а я завожусь, как ненормальная. Черт, ну почему я не могу просто отвесить ему пощечину и послать куда подальше. Но нет... Поддалась. Снова. Я видела, что он на грани, и, будь я трижды проклята, надеялась, что он возьмёт меня. Я хотела этого, я была готова. И когда он встал, и над поверхностью воды показались его натянутые трусы... Мокрая ткань как вторая кожа облепляла возбуждённый член. Боже, я чуть с ума не сошла от желания ощутить его внутри, пустить в себя до конца... Я думала, он встал, чтобы снять последний предмет одежды и лечь на меня. И я бы не смогла оттолкнуть его. Но он вышел. Взял вещи и исчез в доме, как будто так и надо. И я отлично понимаю, куда именно он направился. И с кем будет спускать пар. Говорят же: неважно, где ты нагулял аппетит, главное – обедать дома. Видимо, я для него – что-то вроде голубой таблеточки. Игрушка из секс-шопа, призванная разнообразить ощущения. Порно-ролик, чтобы обострить страсть в отношениях. И надо отдать Руслану Сергеевичу должное: он верен своей Наде. Он не перешагнул грань, которая у меня осталась далеко за спиной. Не совершил ошибку, которая могла бы погубить нас обоих. Вот только мне почему-то от этого не легче. Лучше бы просто изнасиловал меня! Причинил физическую боль, чтобы избавить от душевной! Тогда я бы ненавидела его, а не себя. Тогда мне было бы проще уйти… А так? Я должна все исправить. Я должна запретить себе думать о нем, забыть. Всего лишь наваждение, сексуальный наркотик. Люди справляются с зависимостями посерьезнее. Я здесь для того, чтобы не позволить Ксюше натворить глупостей, а не для того, чтобы наделать их самой. У Руслана Сергеевича есть идеальная пара: такая же опытная, развращенная, знающая себе цену. Уверена, Надя разбирается в игрушках! А может, она в курсе и насчет меня? Что если она сознательно позволяет своему мужчине нагуливать аппетит со мной? Иначе почему он был так спокоен, развлекаясь со мной, как с марионеткой, прямо под окнами?.. Жуткая догадка пугает, меня передергивает. Нет. Даже думать об этом не хочу. Это было бы слишком цинично и отвратительно. Какой смысл изводить себя подозрениями, когда можно просто поставить на этой истории жирный крест и начать жить дальше? И даже лучше, что я еще неделю проведу в доме Руслана Сергеевича. Сбежать означало бы расписаться в своей слабости. Нет, я научусь противостоять ему и тем чувствам, которые он пробуждает. Добьюсь от себя равнодушия. Я смогу. Ксюша хотела научить меня кататься на сноуборде? Чудесная мысль. Адреналин, физические нагрузки, новые впечатления. Может, познакомлюсь с кем-нибудь на спусках, заведу интрижку. Чтобы доказать себе и своему проклятому искусителю: на нем свет клином не сошелся. Я вылезаю из воды, и тут же становится дико холодно. Мокрая кожа покрывается мурашками. Черт, мне даже не пришло в голову приготовить полотенце! Подпрыгивая, я добираюсь до ботинок, сую в них ноги, натягиваю свитер прямо так и тороплюсь в дом. Тишина. Ни следа Руслана Сергеевича. Как будто все произошло только в моих фантазиях. Господи, вот бы так оно и было! Но нет, я еще не настолько допилась. Прячусь в душе, докрасна натираю себя мочалкой, чтобы стереть с себя все воспоминания. Помогает слабо, но я хотя бы чувствую себя чуть лучше. Одеваюсь и, аккуратно ступая, стараясь никого не разбудить иду в гостиную, а оттуда – к лестницу. Ксюша и вправду дрыхнет на диване. Ну, завтра я ей припомню, что бросила меня одну в самое пекло! А сегодня ладно уж, пусть живет. Тихонько поднимаюсь к своей комнате и уже хочу зайти внутрь, как вдруг до меня доносятся странные глухие звуки: поскрипывания, стуки, шлепки и едва различимое мычание. Догадка пронзает меня, как удар электрошокера: Руслан Сергеевич и Надя! Подкрадываюсь к их двери, прислушиваюсь: так и есть. Пусть меня трудно назвать опытной, но если они не занимаются сексом, то уж я и не знаю, что предположить. Решили на ночь глядя вытряхнуть матрас, а стонут, потому что защемило поясницу? Угу. Отлично. Я знала, что Руслан Сергеевич побежит удовлетворяться именно туда. Ведь он – не я, зачем ему унизительно онанировать в джакузи, когда есть живая теплая женщина под боком? Но хоть я и готова была к такому повороту событий, справиться с обидой оказывается труднее, чем я предполагала. Горько. Чертовски горько от мысли, что я – меньше, чем никто для него. Прикрываю глаза, мысленно считаю до десяти и усилием воли заставляю себя вернуться в комнату. Ныряю под одеяло, накрываю голову подушкой. Кажется, я никогда не смогу уснуть, зная, что происходит в комнате напротив. Но организм, измотанный бессонными ночами, перелетом, алкоголем и поздним, скажем так, купанием, приходит на помощь. И я, сама того не заметив, погружаюсь в глубокое забытье без сновидений.Первым, что я услышала с утра сквозь полудрему, был грохот. Такой мощный, как будто кто-то обрушил десятка два жестянок. Спросонья мне показалось, что я все еще в общаге, и шумят соседки на кухне. И лишь когда я повернулась, на другой бок, в мозгу вспышкой шарахнуло озарение: я в Альпах. Чужой дом, Ксюша, Надя… Божечки! Это что ж там такое могло случиться?! Я подскочила так резко, что чуть не ударилась затылком о скошенный потолок мансарды. И кто додумался ставить кровать изголовьем именно туда, где крыша уходит вниз?! Наспех одевшись, я ломанулась на первый этаж, готовая разнимать женскую драку. Криков слышно не было, а это вызывало самые страшные подозрения: Ксюша ударила один раз и наверняка. Однако в гостиной ни живых, ни, слава Богу, мертвых людей я не увидела. Бросилась на кухню, откуда доносилась какая-то возня, и застала свою лучшую подругу в гордом одиночестве. – Ты чего? – выдохнула я, обойдя вокруг стола. Ксюша могла и не отвечать: на полу валялись сковородки и жестяные подносы. Либо она решила устроить отцу погром, либо просто искала клад. – Хочу приготовить что-нибудь вкусненькое, – выдала Ксю, озадачив меня окончательно. Сколько я ее знаю, она еще ни разу не проявляла интереса к кулинарии. – Кто ж знал, что у него вся нормальная посуда запихана в духовку! И еще и через задницу: вон, все вывалилось… – Погоди-погоди, – я потерла глаза, чтобы проснуться окончательно, и удивленно воззрилась на подруженцию. – Ты? Приготовить? Вкусненькое? Кто-то умер? – Поддержки от тебя, конечно, никакой! – обиженно надулась Ксю. – Что ж я, не могу похозяйничать? – Да нет… Можешь… А есть повод? – Смотри, – Ксюша оживленно заглянула в холодильник, словно забыв про беспорядок на полу. – Эта овца вообще не умеет готовить. Ну, типа женщины не кухарки и вся фигня. Папа ей потакает – пока что. Не та стадия отношений. Но я хочу напомнить ему, что такое домашний уют. И он еще задумается, зачем жениться на бабе, которая не знает, с какой стороны подойти к плите. – А ты знаешь? – не сдержала улыбку я. – Смейся-смейся, – фыркнула Ксюша. – Главное – старание. Я купила смесь для маффинов, там все просто, – она вытащила коробку с изображением шоколадной выпечки. – Не люблю немецкий, но там и без словаря понятно. Размешать, выпекать… Фигня, короче. Любой дурак справится. – Допустим, – я подняла посуду и водрузила ее на стол. – И что дальше? Где, кстати, твой папа и Надя? – Ушли с утра. Наде новые ботинки лыжные искать… – Ксюша скривилась. – С ней один гемор. – Так. Вот они придут, и, допустим, у тебя выйдут кексы… – Маффины. И чего это сразу «допустим»? – Ладно. Вот ты напекла отличные маффины, – продолжила я терпеливо. – Дальше что? Скажешь: «А Надя так не умеет?» И что, твой отец ее сразу бросит? Для него, наверное, домработница не проблема. Или рестораны… – Так-то оно так. Но все равно мужики тащатся от домашней готовки. Поверь, я папу знаю. И потом я поведу себя, как хозяйка. Мол, проходите, Наденька, кушайте, заезжайте к нам на огонек… Она взбесится, и папа увидит, что она стерва. – Какой-то глупый план, – я поморщилась. – Надя на такое не поведется. – И на этот счет у меня подстраховка, – Ксюша достала из кармана маленький пузырек и коварно усмехнулась. Время будто остановилось. Вот я, стою и ошарашено таращусь на подругу, а она – напротив, как какой-нибудь злой гений, сжимает в руках таинственный флакон. Мысли мелькают одна страшнее другой. Яд? Ксюша хочет отравить Надю? Куда мне бежать? Искать психолога? Метнуться и отобрать пузырек?.. Что говорить, когда придет полиция? – Ты… Ты что, совсем, что ли? – шепчу я, с трудом подбирая слова. – А чего? – неподдельно удивляется она. – Ты зачем ее травить собралась?! Теперь уже Ксюша смотрит на меня квадратными глазами, а потом вертит пальцем у виска. – Дура, что ли?! Какое травить? Простое слабительное! От облегчения меня прошибает холодный пот. – Господи… Я чуть безо всякого слабительного не… Короче! Ты в себе? – Так это роскошный план! – у Ксюши аж глаза блестят, и мне это совершенно не нравится. – Вот смотри. Надя съест маффин. Потом ой-ой! Какая неприятность! Болит живот? Прихватил понос? Ну куда в таком виде на лыжи? Она отмажется, весь день проторчит дома. А папец же на лыжах просто повернут, он сто пудов потащится на свой любимый спуск. И что мы имеем в итоге? Злая баба, которая весь день сидела одна взаперти, и наверняка выкатит папе претензии, что он ее тут бросил. Папа, который терпеть не может, когда кто-то ноет. Никакой романтики! Он сразу вспомнит, что семейная жизнь не для него – и вуаля! Я слушаю и не верю своим ушам. И эту девицу взяли в институт! – Ты бы еще ей кнопки на стул подложила! Балда! Детский сад, старшая группа! – А что ты предлагаешь? Сидеть тут и смотреть, как они планируют свадьбу? – Ксю, он взрослый человек! Это его жизнь, и если он… – Он – мужик, Лиль! А мужики особенно в его возрасте думают только яйцами. Дочь я или не дочь, чтобы его спасти?! – В общем, так. Маффины мы, конечно, испечем, если тебе так хочется. Но никакого слабительного, ясно? Или я все ему расскажу. – Вот ты кайфолом! Ябеда! И точно: моя подруга впала в детство. И что я, скажите на милость, должна с этим делать? – Ладно, ладно, – я изображаю покорность и подхожу ближе. – Сделаем, как скажешь! Давай сюда свою смесь. Ксюша ставит пузырек на стол, а я, чтобы усыпить ее бдительность, сосредоточенно вожусь с тестом. Замешиваю, чтобы не было комочков, а потом велю ей достать масло, чтобы смазать формочки. И в тот момент, когда Ксюша отворачивается, хватаю пузырек и прячу его в карман. – Отлично, – я с невинным видом продолжаю мешать. – А теперь давай разложим… – Где слабительное?! – возмущается Ксюша. – Какое? – я удивленно поднимаю брови. – Ах ты!... А ну, отдай! – Ни за что! – Отдай сюда! Ксюша бросается на меня, шарит в карманах, но я извиваюсь, выворачиваюсь, как могу. И тогда подруга прибегает к запрещенному приему. Щекотка. Знаю, я уже не маленькая для такого, но ничего не могу с собой поделать. Щекотка – мое слабое место, всегда боялась ее, как ненормальная, вот и теперь начинаю истошно то ли хохотать, то ли стонать, и Ксюша беспардонно выуживает флакончик из моих джинсов. – Отдай! – теперь уже я пытаюсь отобрать запретное оружие. – Ни за что! – Дай, кому говорят! – я дергаю флакон на себя – и вуаля! Он у меня в руках. Я уже хочу победно поднять его над головой и сбежать, как вдруг замечаю, что Ксюша озадаченно смотрит на маленькую белую крышечку. – Ты чего?.. Мы обе опускаем взгляд: прозрачная желтоватая жидкость растекается по тесту. – Твою мать, – зажмуриваюсь я. – Ну все! Теперь это только выбрасывать… – Давай лучше в туалет, – подсказывает Ксюша. – Тут будет слишком заметно. И не успеваем мы отнести испорченное тесто туда, где ему и положено быть, как в гостиную заходят Руслан Сергеевич и Надя. – О, девочки, а что это вы тут затеяли? – вежливо спрашивает пассия Ксюшиного отца. – Тесто? Какая прелесть. – Да так, – Ксюша отводит взгляд. – Хотели маффины… Но мы тут облажались слегка. Надо выкинуть. – Бросьте, любое тесто можно исправить, – Надя деловито отбрасывает куртку и направляется прямиком к нам. – Давайте я помогу. Мы с Ксюшей переглядываемся, я лихорадочно сую пустой пузырек в карман, а подруга, запинаясь, пытается соврать: – Не пачкайтесь. Все равно это так… Глупости… – Ксюш, да ладно тебе вредничать, – вмешивается Руслан Сергеевич. – Если Надя хочет… – Да, я давно не пекла, – улыбается Надя, протягивая руки к миске. – Вспомню юность… – А вы точно умеете? – отпирается до последнего Ксюша. – Еще как, – Надя отбирает миску и прямо на наших глазах обмакивает в тесто указательный палец, а потом облизывает его. – Что за глупости? Ничего тут не испорчено. Давайте я испеку, а потом устроим праздничный завтрак. Что скажете? – Завтрак? – Ксюша в ужасе смотрит на меня. – Э-э-э… Да там калорий столько… Мы пока… М-м-м… Ну, Лилька так просилась на сноуборд… В общем, мы там пока насчет ски-пасса разузнаем, окей? А вы тут развлекайтесь! – и за рукав тащит меня к двери. – Ты что?! – яростно шепчу я. – Ее же сейчас пронесет, и будет такой скандал… – Вот именно, – Ксюша пихает мне куртку и буквально выталкивает на улицу. – И лучше бы нам пока свалить куда подальше.
Глава 13
– Вставай в бэксайд, – безжалостно требует Ксю. – Чего? – На цыпочки. – Не могу! Я кувырнусь носом вперед. – Спокойно, держу. Давай, мать. Так, теперь фронтсайд. – Ксюша, пожалуйста! – умоляю я. – Давай просто скажем, что я покаталась, и мне понравилось. – Фронтсайд, женщина! Я испускаю стон дикого нечеловеческого страдания, пытаюсь встать на пятки. Меня так и тянет опрокинуться плашмя на спину. – Колени, Лиля! Согни! Сгруппируйся. Чуть согни спину. Руки в стороны. Господи, да не на меня смотри, вперед! – командует эта Гитлер в юбке. Ну, не в юбке, а в горнолыжном костюме. Вздыхаю, изо всех сил пытаюсь слушаться, но на меня нападает какой-то ступор. Кто бы знал, что у меня столько конечностей, и за всеми надо следить! Равновесие, стойки, позы… А смотреть вниз? Нет, Ксюша поставила меня на детский холмик, и малыши вдвое младше меня лихо скатываются по обе стороны, как будто родились со сноубордом на ногах. Но я… За что такое наказание?! Так и хочется крикнуть: «Да, я слишком стара для всего этого дерьма!» – Давай, ты сможешь, – не унимается Ксюша. – Тут всего-то проехать! У тебя шлем! Только пальцы сожми, чтобы не вывихнуть. И старайся не падать плашмя. И снова тяжкий вздох. Может, этот спорт просто не для меня? Я хорошо плаваю, быстро бегаю. А в школе заняла третье место по прыжкам в длину. Я не совсем уж развалина, но сноуборд? Черт, с виду симпатичная такая доска, а удержаться на ней сложнее, чем на коньках. – Вперед! – и Ксюша слегка подталкивает меня вниз. Мамочки! Пожалуйста, не надо! Спасите кто-нибудь! Стоп, я что, все это кричу вслух?! Еще и позорище! Меня мотает, заваливает в стороны, горка высотой метра два кажется крутым обрывом. Я жмурюсь, лихорадочно машу руками… Ай, моя попа!!! Больно-то как, Божечки! Это ведь не филейки роскошной женщины, это моя маленькая костлявая задница! И снег совершенно не мягкий, прошу это записать, господа присяжные. Мальчишки ржут, и поделом мне. Лежу, как жук, который упал и встать не может. А все потом, что ноги прикованы к этой зверской доске. Ну не посмешище ли? Вдобавок на мне Ксюшин комбинезон. Не то чтобы я в нем совсем уж утонула, но все равно похожа на сироту: на попе болтается, в груди свободно, и если бы не туго стянутый пояс, то была бы, как сдутый воздушный шарик. – Подними меня! – кричу я, пытаясь содрать с себя шлем. В поле зрение попадает спасительная рука, я хватаюсь, и меня рывком поднимают в вертикальное положение. Нет, Ксюша, конечно, бой-баба, но на такое даже у нее бы не хватило сил. Поднимаю взгляд – и первое, что вижу – голубые глаза. Вот точь-в-точь, как это яркое альпийское небо. Передо мной высокий парень, похожий на ангела в своей куртке с белыми рукавами. От неожиданности не сразу собираюсь с мыслями, и лишь после затянувшейся паузы наконец выдавливаю из себя дежурную благодарность на английском. – Все в порядке, я тоже из России, – с улыбкой отвечает спаситель. – А что, так видно, что я русская? – Скорее, слышно. Ты так кричала, что трудно было ошибиться. Ах, ну да. Вот дура! Орала тут, как поросенок, которому ногу трактором защемило. – Лиль, ну чего ты устроила! Не так страшно же! – Ксюша бегом спускается ко мне. – Давай второй разок – и будет лучше. – Подожди, так ты в первый раз? – удивляется высокий парень. – Ну да… – Ты ее учишь? – он оборачивается к Ксюше. – А в чем проблема? – тут же ершится она. – Да никаких проблем, кроме той, что так никто не учит. Тебя-то давно на доску ставили? – В детстве… Ну… Я так уж всего не помню, но я встала и поехала, – Ксюша с вызовом вскидывает подбородок. – Да ладно! – усмехается парень. – Сначала вообще надо на ровном месте, отработать позы, ноги, простые упражнения… Привыкнуть, короче. И только потом, завтра-послезавтра – спуск. – Во-о-от! – радостно тяну я и победоносно смотрю на подругу. – Видишь? За-втра! Давай, отстегивай от меня эту фигню, я хочу имбирного эля. – Не-не-не, – мотает головой спаситель. – День только начался. У нас еще куча упражнений. – У нас?! – возмущается Ксюша. – А ты вообще кто такой? Инструктор, что ли? – Вообще-то да, – кивает он. – Занимаюсь с детьми в школе сноуборда под Москвой, в Яхроме. Сюда вот в отпуск приехал, но… Раз такая симпатичная девушка нуждается в помощи… Кстати, Андрей, – он снова протягивает руку. – Мы тут сами как-нибудь, – Ксюша чуть ли не за шкирку оттаскивает меня в сторону. – Э, нет, – я хватаюсь за последнюю соломинку, которая еще может спасти меня от очередного позора. – Я на ровной поверхности упражнения поделаю. И ты можешь пока погонять… А день-то становится все лучше и лучше! Голубоглазый и, – что не менее важно! – бесплатный инструктор, упражнения для самых маленьких. Плюс никакого Руслана Сергеевича. Если ему хватило ума тоже попробовать тесто или маффины, я еще долго его не увижу. И совесть за это меня ну ни капельки не мучает. Кое-кому не помешает плановое очищение организма. – Вот, значит, как? Взяла и променяла меня… – Ксюша переводит воинственный взгляд с меня на Андрея и обратно. Потом обреченно вздыхает. – Ладно уж, живи. Замучилась тут с тобой. Но имей в виду, – последние слова уже обращены к Андрею. – Если Лилька сломает себе что-нибудь – я тебя найду! – Значит, Лиля, – улыбается Андрей, игнорируя гневный Ксюшин выпад. – Красивое имя. Ну надо же! Столько комплиментов – а ведь еще даже обеда не было. Парень, который способен разглядеть мою симпатичность под Ксюшиным комбезом – истинная находка. То, что нужно, чтобы переключиться от Руслана Сергеевича. Тьфу ты! Обещала ведь себе не вспоминать… Все, с этой секунды – точно забыла. Под косыми взглядами Ксюши Андрей отвел меня в сторону. Отволок, если точнее: взял за обе руки и вез за собой прямо на доске, как здоровенные саночки. И начал медленно, по полочкам раскладывать мне все, что я должна была знать о сноуборде. Я сразу почувствовала, что этот человек привык обучать детей: уж слишком детально он все разжевывал. Мы выяснили, что у меня есть передняя нога. Меня этот факт долго веселил, я-то, наивная, полагала, что обошлось левой и правой. Но нет: обнаружилась и передняя, она же, по совместительству, правая. Андрей тут же раскритиковал Ксюшу за то, что она заставила меня съезжать левой вперед, как привыкла сама. И объяснил, что именно потому я и чувствовала себя так неуверенно. Я же расцветала с каждым словом. Приятно все-таки знать, что это не я неуклюжая корова, а просто из Ксюши вышел фиговый инструктор. Андрей не торопил меня, был спокоен, как удав, даже когда я путала, что именно нужно сейчас согнуть, а что выпрямить. Временами мне становилось стыдно: в этот солнечный день мимо с ветерком носились люди от мала до велика, а голубоглазый спаситель возился со мной, как с учеником из младшей группы. Я послушно выполняла все упражнения, упорно раскачивалась на сноуборде, пока не заболели икры. И в какой-то момент осознала, что жалею уже не Андрея, а себя. – Может, пообедаем? – делаю большие глаза котика из «Шрека. – Я должен подумать, – улыбается Андрей. – Съедешь вот с этой горки – и получишь вкусный сэндвич с говядиной и горчицей. Они здесь самые вкусные: туда добавляют еще маринованные огурчики, сладкий лук и оливки… Я сглатываю слюну, желудок предательски урчит. – Ты же говорил, что с горы – завтра, – жалобно поскуливаю я. – Нет горы – нет сэндвича. Кстати, я уже рассказывал, какие у них булочки? Мягкие, горячие, такие, знаешь… – он блаженно жмурится. – Душистые, пахнут, как белый хлеб из булочной в детстве. Когда ты замерз, идешь с прогулки, все варежки в снежных катышках, а мама купила – и отломила тебе горбушку с корочкой… – Изверг! Давай, толкай меня с самой высокой горы. Мне все равно, сколько конечностей я сломаю, лишь бы получить этот сэндвич. – Толкать тебя никто не будет. Ты спустишься сама – а я подожду тебя внизу, – он подвозит меня, а потом проходит метров десять вниз и останавливается с распростертыми объятиями. – Давай, Лилия. Ты сможешь. Признаться, к такому финишу ехать не страшно даже мне. Скорее наоборот: сплошное удовольствие. Если он меня поймает, я окажусь в крепких мужских руках. Если упаду… Господи, да ну и ладно! Он поднимет меня – и мы снимем, наконец, эту доску, с которой я чувствую себя одноногим пиратом. И уже в маленькой кафешке смогу рассмотреть своего доброго учителя без шлема. Без лишних колебаний, я нажимаю на переднюю ногу, еду к нему, любуясь загорелым лицом, волевым подбородком и голубыми глазами. И в самый последний момент вдруг осознаю, что совершенно не помню, как тормозить! Нет, он меня не поймает! Не сможет! Только если я сначала сломаю сноубордом ему обе ноги! – Посторонись! – ору я, всем телом пытаюсь увернуться… Черт, я даже не понимаю, как это произошло! Но вот я уже не вижу никакого Андрея, меня несет все ниже и ниже, я набираю скорость, продолжая лавировать змейкой. Я словно запустила маятник: увернулась влево – и чтобы не упасть, отклоняюсь вправо, сноуборд поворачивает за мной, я снова нагибаюсь левее… А ниже дети, еще немного, я всех и раздавлю… Я снова что-то кричу, изо всех сил разворачиваю сноуборд и, подняв фонтан снежных брызг, все-таки останавливаюсь, но по инерции тело продолжает двигаться вперед. Еще немного, я разобью нос или… Мамочки! Судорожно хватаюсь за кого-то, пытаюсь устоять… Слава Богу! Я съехала! Я не упала и ничего не сломала! Я – герой!4e20b7 – Женщина, ребенка моего отпустите сейчас же! – раздается за спиной строгий женский голос. И в эту секунду я понимаю, что стою, вцепившись в плечо перепуганного до смерти мальчишки лет восьми. Он смотрит на меня, разинув рот, в глазах плещется ужас. – О, Господи! – я убираю руку. – Простите! Простите, пожалуйста! Мальчика тут же сдувает, следом за ним проезжает, окатив меня праведным возмущением, его мать. – Жива?! – Андрей, запыхавшись, подбегает ко мне. – Ну, ты даешь! Кататься она не умеет! Устроила тут фристайл… – Не смешно. Помоги мне снять это… – сердито выдыхаю я, но тут же вспоминаю, что Андрей, в сущности, не обязан со мной возиться и добавляю: – Пожалуйста. Он с легким осуждением качает головой, но все же опускается, чтобы отстегнуть злополучный сноуборд. На какое-то мгновение я чувствую себя победительницей шоу «Холостяк», которой делают предложение. Приятно, черт побери! – Ладно уж, ты заслужила сэндвич, – Андрей с легкостью поднимает сноуборд и подает мне руку. – Только при одном условии: я угощаю. – А, так ты из этих… – кисло отвечает он, улыбка сползает с его лица. – Из кого? – Феминистка, что ли? – Да нет, вроде. – Точно? А то тут в Европе куда ни плюнь – борьба за равные права, волосатые подмышки, а в спальне латексный костюм и хлыст. Я даже закашливаюсь от неожиданности и удивленно распахиваю глаза. – Это ж куда ты так метко плевал? Андрей смеется и увлекает меня к площадке канатной дороги, чтобы спуститься в деревушку. – Не волнуйся, – успокаиваю я его по пути. – Хлыста у меня нет. Просто не хочу, чтобы ты думал, будто я какая-нибудь нахлебница. – Что?! – он останавливается, как вкопанный, и озадаченно оборачивается. – Я уж и не помню, когда последний раз слышал это слово. Что это вообще значит? Что ты кого-то разводишь на хлеб? – Забей, – отмахиваюсь я. – У всех свои заморочки. – А я вот не вижу ничего плохого, чтобы угостить девушку обедом. Возможно даже ужином… Что скажешь? – Э-э-э… – глупо тяну я. – Ты… Ты что, на свидание меня приглашаешь? – А что в этом такого удивительного? – Ну… Ничего, – я стараюсь сделать вид, что меня целыми днями только и приглашают на свидания, а под окнами места свободного нет от поклонников с цветами. Правда, после моей странной реакции, выходит не слишком убедительно. – Окей, – я стараюсь не показаться слишком радостной. – Можно и поужинать. Мы спускаемся, Андрей травит байки про забавные случаи в спортшколе, а я слушаю вполуха и наслаждаюсь чувством свободы. И я бы наслаждалась еще сильнее, если бы знала, что эта свобода продлится недолго. Потому что как только мы заходим в кафешку, я чуть ли не лоб в лоб сталкиваюсь с Русланом Сергеевичем. – Ага, одна есть, – его тон не предвещает ничего хорошего. – Где вторая? – Простите, а вы кто вообще? – Андрей тут же встает между мной и Ксюшиным отцом. – Нет, молодой человек, это вы кто? – Руслан Сергеевич исподлобья смотрит на моего снежного рыцаря. – Отойдите, Лиля идет домой. – В каком это смысле?.. Вы что ее отец? – Нет. Но Лиля живет со мной. И поскольку она грандиозно проштрафилась, то сию же секунду пойдет и лично, с громкими извинениями отнесет кое-кому диетический куриный бульон. Да, Лиля? Оба мужчины поворачиваются ко мне: один смотрит вопросительно, недоуменно, второй всем своим видом сулит мне фееричные неприятности. Оба ждут от меня ответа, а я даже не знаю: сдаться на милость правосудия или попытаться дать деру.
Глава 14
Давно пора было усвоить одну непреложную истину: женщинам доверять нельзя. Причем женщинам любого возраста. Будь ей пять лет или пятьдесят, можно смело ждать подвоха. Даже если эта женщина – твоя дочь. Увидев Ксюшу с Лилей с миской теста, я сразу понял, что это не к добру. Чтобы вдруг мое чадо взялось за выпечку? Либо уже успела масштабно проштрафиться, либо только планирует. И я не ошибся – но Надя меня опередила. Разложила тесто по формочкам, поставила в духовку, и едва я уж было решил, что она все же способна создавать домашний уют, как вдруг побледнела, схватилась за живот – и стремительно исчезла в уборной. Я, старый дурак, никак не связал это с тестом. Из духовки запахло горячей шоколадной выпечкой, я заглянул, увидел подошедшие маффины… Боже, как же я потом себя за это ругал! Вынул противень, выключил духовку, взял самый пышный, аппетитно треснувший на верхушке кексик и, подув, откусил. – Руся, лучше не ешь! – запоздало донесся до меня крик Нади. Я не понял, что она имеет в виду, но маффин все же отложил и поспешил к даме на помощь. – Не подходи сюда! Не надо! – истерично заорала она, издавая звуки, способные надолго убить романтику в отношениях. – Как скажешь, – я хотел было вернуться к своему маффину, как вдруг желудок скрутило, внутри все забурлило, словно я глотнул адского зелья, а диарея настигла так внезапно, что я установил мировой рекорд по забегу на лестницах. С такой скоростью я еще не носился никогда. Буквально телепортировавшись, в секунду оказался в туалете на втором этаже и рухнул на белого приятеля, мысленно благодаря архитектора за второй санузел. Видит Бог, на одном мы бы с Надей не уместились. Какое-то время меня полоскало нещадно, и я не мог думать ни о чем, кроме как не растерять бы внутренние органы в канализации. Потом, наконец, наступило долгожданное затишье, и я, измученный и покрытый липким холодным потом, прислонился лбом к кафелю и погрузился в размышления. А поразмыслить было, о чем. Как у великого детектива Шерлока Холмса, в моей голове картинка за картинкой складывалась разгадка. И все следы вели к этим двум девицам: Ксюше и ее подруге. Дурацкая легенда про выпечку к завтраку, виноватые глаза, молниеносный побег… О, да. Они решили провернуть один из этих приколов, с которыми нормальные люди заканчивают в средней школе. Сказать, что я разозлился, – не сказать ничего. Все то время, что мне пришлось провести взаперти, я молился, чтобы в тот момент, когда я смогу, наконец, встать, и найду двух паразиток, под рукой не оказалось ничего тяжелого, острого, колющего или режущего. Во имя австрийского уголовного кодекса. Мне полегчало лишь ближе к обеду. Надю я нашел в спальне, бледную, обессиленную. Она лежала, кутаясь в одеяло, и лишь просила меня не наказывать девочек слишком сильно. Святая женщина! – Ты только не горячись… – слабо прошептала она. – Они ведь сказали: тесто испорчено. Наверное, положили что-то просроченное… И черт меня дернул лезть? Двадцать лет не пекла, Русь! Двадцать лет… – Отдыхай, я принесу диетический куриный бульон и сделаю гренки. – Может, тебе не стоит выходить?.. Поздно. Я все решил. И жажда мести только придавала мне сил. Я отлично знал, где больше всего любит кататься Ксюша. Сноубордов в гараже не оказалось, а потому вариантов было немного. И я направился как раз туда, где моя дочь всегда перекусывала после оживленного спуска. И справедливость оказалась на моей стороне. Едва я сделал заказ на диетический бульон, как на горизонте нарисовалась Лиля. И как! Не одна! С каким-то слащавым парнем, из тех, что берут в бойз-бэнды. Раскрасневшаяся то ли от мороза, то ли от кокетства и довольная до невозможности! Нет, по дороге я пытался еще убедить себя, что вполне возможно зачинщицей была Ксюша. Я слишком хорошо знаю свою дочь, чтобы ее оправдывать. И потом я и сам поступил с Лилей не лучшим образом: накануне не удержался от маленькой интимной игры, потом выпустил пар с Надей… Я боялся, что Лиля услышит, что расстроится, возможно, обидится, заплачет или что-то подобное. Но месть?! Вот уж от кого, но от Лили я такой жестокости не ожидал. Теперь-то я вижу, что зря терзался муками совести. С этим парнем Лиля меньше всего похожа на расстроенную девушку. Какое там! Хладнокровно траванула двух человек – и отправилась развлекаться на заснеженный склон. А может, она просто изображает из себя невинную овечку?! Не знаю. Но вот смотрю на нее – и глаза застилает кровавым туманом. Я подхожу, плохо соображая от злости, отчитываю ее, как ребенка. А она молчит, нервно косится на своего долговязого кавалера и явно мечтает сбежать. Пусть даже не надеется: я стал кило на три легче, а значит, догоню ее еще быстрее. – Ей так плохо, да? – вдруг виновато спрашивает Лиля. А, совесть у нас, значит, все же имеется. – Сама-то как думаешь? Что вы натворили с тестом? Просроченное молоко? Яйца? – Мы же сказали: его надо выбросить… – О чем речь вообще? – бесцеремонно влезает долговязый. – Андрей, тут такое дело… Мне похоже надо отойти… – Да, Андрей, можешь идти дальше кататься, – презрительно добавляю я. – Подождите, Руслан Сергеевич, – Лиля отводит ухажера в сторонку, что-то шепчет ему на ухо, и парень начинает ржать так, что на него оборачиваются посетители. – Да ладно! – доносится до меня его удивленный голос. Лиля, густо покраснев, кивает, и этот Андрей снова заходится от хохота. Сомнений нет: ему-то она все выложила, как есть. – Так пускай тогда и ищет свою дочь! – добавляет он. Ага, значит, все-таки Ксюшина затея. Узнаю почерк любимой доченьки. Но это еще не означает, что Лиля заслуживает снисхождения. – Я не знаю, где она, – отвечает Андрею Лиля. – Не могу же я так… Должна хотя бы извиниться… – Валяй! И будем обедать… Слушай, да не загоняйся ты, дело житейское… Ах, житейское, значит?! Посмотрел бы я на тебя, сопляк, после часового единения с унитазом! Или я чего-то не понимаю, и отравительницы у молодежи – новый тренд?.. – Нет, Андрей, я так не могу, – вздыхает Лиля. – Сбегаю, проверю… Ты завтра сюда придешь? – А зачем ждать до завтра? – этот нахал хватает ее за руку. – Может, до ужина ты наиграешься в Айболита? Пройдемся. Обещаю: никакого сноуборда. Выпьем чего-нибудь… – Имбирного эля? – спрашивает она с надеждой. Вот же маленькая дурочка! С первым попавшимся парнем в незнакомой стране идти куда-то вечером, да еще и выпивать… Очевидно же, что он воспользуется ситуацией! Пусть только попробует привести его домой. Я ведь не для того отказался вступать с ней в связь, чтобы она бездарно тратила время на каких-то мутных типов! – Читаешь мои мысли, – ухмыляется самовлюбленный засранец, окончательно выводя меня из себя. – Ты идешь?! – резче, чем ожидал, рявкаю я. – Да-да, Руслан Сергеевич, – она бросает на меня затравленный взгляд, словно я тиран и деспот. Взять бы ее за шкирку, как котенка, и отволочь домой, чтобы хорошенько выпороть, но немногочисленные посетители кафешки и без того косятся на меня неодобрительно. Небось уже думают: «Ох, уж эти русские…» Или что-то в этом роде. А, плевать я на них хотел. Расшаркавшись со своим доходягой, Лиля все же делает мне одолжение и, подхватив Ксюшин сноуборд, плетется на выход. – Руслан Сергеевич, извините еще раз… Я правда не хотела, чтобы так вышло. – Это и есть твоя миссия, да? – хмуро отвечаю я. – Так ты пытаешься помирить Ксюшу с Надей? – Послушайте, я не говорила… – Тебе и не надо было ничего говорить. Я же вижу тебя насквозь. Ты ревнуешь, верно? Тебе досадно было вчера, что я ушел. Не скрою, ты вызываешь во мне такие эмоции… – я запинаюсь, подбирая удачные слова, чтобы Лиля не решила, будто я говорю о чем-то большем, чем похоть. – В общем, я предпочел бы всего этого не испытывать. Но так или иначе, у нас бы ничего не вышло. И дело не только в Наде, она не заслуживает того, чтобы ей мстить. Понимаешь, разница в возрасте, статус…. – Погодите-погодите, – Лиля останавливается, как вкопанная, и смотрит на меня, прищурившись. – Мстить?! Вы что, думаете, я ей мстила? – И мне трудно тебя за это осуждать, – вздыхаю я. – Эмоции и гормоны через край, такой возраст… – Э, нет, давайте я вам кое-что объясню, – ее глаза блестят так яростно, что я с трудом узнаю в этой фурии скромную девушку Лилю. – Я не собиралась никому мстить. И уж тем более – Наде. Если хотите знать, мне ее даже жалко. Я не хотела бы связать свою жизнь с человеком, которому надо нагуливать… Хм… Аппетит на стороне. Ясно? Может, вы и не изменяете ей, но это все равно низко. – Так, значит, ты мне хотела отомстить? – мне отчаянно хочется взять ее за плечи и встряхнуть, но руки заняты чертовым бульоном. – Снова мимо, Руслан Сергеевич. Говорю же: я приехала, чтобы не дать Ксюше натворить глупостей. И если бы я с утра не попыталась отобрать у нее слабительное… – Слабительное?! Ну, Ксения, ну, попадись ты мне… Значит, мои подозрения были не случайны. Эта маленькая поганка вышла на тропу войны. Ну, погоди у меня! Знаю, я много чего упустил в воспитании, но уж теперь-то наверстаю все сполна. Как там положено у приличных родителей? В угол, на горох? Без телефона? Домашний арест?.. – Нет, я не это хотела сказать! – тут же спохватывается Лиля, видать, уже жалеет, что проболталась. Поздняк метаться, дорогая, и не таких раскалывали. – Шагай домой, – мрачно бормочу я, потому что настроение падает ниже плинтуса. Даже не знаю, что расстраивает меня сильнее: что моя дочь позволяет себе такие выкрутасы, или что Лиля несмотря ни на что вступается за Надю. Нет, разумеется, я не хотел, чтобы Лиля из-за меня страдала, ревновала или соперничала с Надей. Я не из тех, кому нравятся женские драки в грязи. Но так быстро переключиться… Похоже, я все-таки ничего не смыслю в девственницах. Я думал, что для них первый раз – это что-то очень важное, если не сакральное. Что первого парня они вспоминают потом всю жизнь, что не заводят отношений без любви. Ну, в идеале, конечно, если не натворили глупостей по пьяни. А выходит, для Лили, как и для меня, это всего лишь похоть? Я для нее – развратный мужик, который заводит, но не годится ни для чего, кроме сексуальных забав? Мне казалось, что так ведут себя именно мужчины. Которые, например, любят жену и счастливы в браке, но могут возбудиться на какую-нибудь горячую красотку, не вкладывая в это абсолютно никаких чувств. Странно, раньше в моей жизни всегда было наоборот. Это в меня влюблялись, это от меня хотели серьезных отношений – я же старался ограничиться постелью и не усложнять себе существование. Дома Лиля направилась прямиком в комнату к Наде, не пожелав оставаться со мной наедине ни на секунду. А я сел за стол, без выражения глядя в свою порцию куриного бульона, и еще долго гипнотизировал прозрачную золотистую жидкость, силясь понять, почему на душе так погано. Пожалуй, я заслужил презрение Лили. Что ж, так будет даже лучше. Чем быстрее пройдет это маленькое наваждение, тем лучше. А может, я не зря затеял этот цирк, будто между мной и Надей есть что-то посерьезнее простой интрижки? Так ведь было бы безопаснее и спокойнее. Она уже определилась в жизни: детей не хочет, это я точно знаю. В карьере состоялась. По крайней мере, я больше не буду чувствовать себя таким никчемным и одиноким. Когда Лиля вышла из спальни Нади, я хотел было снова начать разговор, но девушка снова ускользнула. На сей раз – к себе в комнату. Как будто решила меня игнорировать. Я размышлял, стоит ли подняться и выяснить это напрямую, но входная дверь хлопнула, и на пороге показалась Ксюша. – Привет, ты Лильку не видел?.. – начала было она, но мгновенно замолчала, считав по моему лицу, что я в курсе всех ее сегодняшних косяков. – Слушай, я в душ, потом к Карлу… – она, как и Лиля, попыталась скрыться, но уж эту мадам я упускать не собирался. – Стоять! – прорычал я. – Это что еще за фокусы?! Я все знаю! – Пап, да случайно вышло… – Никаких Карлов! И кредитку верни – сию же секунду! – Но пап… – Значит, так. Сегодня ты никуда не пойдешь, ясно тебе? Будешь убираться. Весь дом чтобы сиял, поняла?! А потом… – О, Лилька, шикарно выглядишь! – вдруг заулыбалась Ксения, совершенно не пугаясь моих угроз и глядя куда-то в сторону. Я машинально обернулся – и застыл. Лиля подкрасилась, причесалась, вырядилась в красное шерстяное платье. С длинными рукавами – но бесстыже короткое. Сейчас она меньше всего походила на маленькую неопытную девушку, скорее наоборот. И внутри меня забурлила термоядерная смесь то ли злости, то ли желания. – Что, тот инструктор? – понимающе усмехнулась Ксюша. – Ага, – щеки Лили порозовели, и она опустила ресницы. Что это вообще такое было?! – Давай, подруга, удачи! – Ксюша подняла большие пальцы. – Сделай там его по полной! Он, конечно, самоуверенный, как по мне, но тебе нужны новые впечатления. Покатайтесь без сноуборда, – и Ксюша загадочно подмигнула. – Это что еще за похабень?! – опешил я. – Что значит «покатайтесь»?! – Ой, па, вот только не заставляй объяснять про тычинки и пестики, – фыркнула Ксения. И прежде, чем я успел опомниться, Лиля, подхватив куртку, выскользнула во входную дверь, а Ксюша исчезла в ванной. Черт, вот именно поэтому из меня бы никогда не вышел хороший полицейский.
Глава 15
Я была до чертиков рада сбежать, наконец, под благовидным предлогом. Находиться еще хоть минуту в доме Руслана Сергеевича… Боюсь, это бы подкосило меня окончательно. И вовсе не потому, что меня так уж глодало чувство вины за утреннюю выходку. И не потому, что опасалась оставаться наедине с хозяином. Просто разговор с Надей выбил меня из колеи. Я пришла к ней из лучших побуждений. Принесла бульон, хотела извиниться… Но Надя не поблагодарила и даже не намекнула на то, что готова забыть о досадном недоразумении. О, нет, она велела поставить бульон на тумбочку у кровати, а сама уселась поудобнее. – Руслан внизу? – холодно уточнила Надя. – Ну, да… – я слегка растерялась от такой реакции. – Отлично. Но ты все же дверь прикрой. А лучше – запри. Уже это должно было меня насторожить. Но что такого могло случиться, в конце концов? Она выглядела слишком слабый, чтобы кинуться на меня с кулаками, а потому я хоть и удивилась странной просьбе, но ключ в замке все же повернула. – Слушайте, я ничего такого не хотела… – Да ясно, ясно, – презрительно отмахнулась Надя. – Не старайся, мы обе знаем, что это просто формальность. Я тебе не нравлюсь, ты – мне. Я надеялась, до этого разговора не дойдет, но, видимо, придется. – Какого разговора? – опешила я, мысленно уже перебирая варианты. Угрозы? Ультиматумы? Но нет, даже в самых смелых фантазиях я не могла предположить, что скажет Надя дальше. – Я знаю, что Руслан на тебя запал, – безо всякой подготовки ошарашила меня женщина. Я покосилась на дверь, потом на Надю. Я, конечно, не большой спец в слабительных, но почему-то мне казалось, что действуют они на нижние полушария, а не на верхние. Руслан запал на меня?! Вот же бред! Или, может, все дело в обезвоживании?.. – Вы бульона бы поели, пока горячий, – аккуратно посоветовала я. – Не заговаривай мне зубы! – резко перебила Надя. – Я хочу поговорить о том, что происходит у вас с Русланом. – Не понимаю, о чем вы… – Господи, сейчас-то не строй из себя невинную овечку! Я – не мужик с кризисом среднего возраста, со мной такие вещи не прокатят. – Надя, вам бы отдохнуть… – Ну вот что. Хватит, – ее лицо исказилось злостью. – Я хочу от тебя одного: поговорить спокойно, как взрослые люди! Если ты будешь корчить из себя дурочку, я обо всем расскажу Ксюше! Я нервно сглотнула, не находя правильных слов, чтобы ответить. Потом просто кивнула, так до конца и не осознавая, что именно от меня хотят. – Руслан изменился после того, как приехал из Австрии в Москву, – уже спокойнее продолжила Надя. – Думала, он завел себе интрижку… Но нет. Его телефон чист, в австрийском офисе тоже говорят, что он не уходил раньше. Никаких странных звонков или встреч… – Вы что, шпионите за ним? – Милая моя, – Надя покачала головой. – Ты и правда такая наивная, да? Мужики – как дети, если за ними не присматривать, натворят глупостей. Ясно? Только делать надо это аккуратно, чтобы они верили в свою самостоятельность. Не благодари за совет. – Да как бы и не собиралась… – Ерничай, ерничай. Посмотрим, что будет с тобой в моем возрасте. Думаешь, вся такая честная и правильная сможешь удержать мужика? Даже не рассчитывай. Либо мудрость и умение идти на компромиссы – либо одиночество. – Зачем вы мне все это говорите? – Да потому, что все из-за тебя. Прикинула, сложила два и два… Сомневалась еще, конечно. Но только до того дня, когда ты приехала сюда, как снег на голову. Я же все видела. На мгновение мне показалось, что я упаду в обморок. Перед глазами замелькали крохотные зеленые вспышки, пол пошатнулся под ногами. Надя – видела?! Все? Там, в джакузи? Господи, да если она расскажет Ксюше… Боже, какой позор, какой чудовищный позор!!! Почему же тогда Надя не выбежала со скандалом и не утопила меня прямо там?.. – Все?.. – слетело с моих онемевших губ. – Ну, конечно, – Надя раздраженно хмыкнула. – Я видела, как он разозлился, потом убежал из дома, потом вернулся в спальню и набросился на меня, как бык-осеменитель. Нет, я люблю заниматься сексом с Русланом, но даже у меня побаливало после вчерашнего… И тогда, в клубе. Завелся, как ненормальный. – Но я не… Я этого не хотела… – от облегчения на лбу выступил холодный пот. Кажется, Надя все же не видела самого страшного. Но чего ей тогда от меня вдруг понадобилось? Откуда претензии? – Разумеется. Но в жизни каждого мужика наступает период, когда от молоденьких сносит крышу. Он хочет тебя, знает, что не может получить, потому что ты вроде как подружка его дочери… Руслан иногда такой правильный, что зубы сводит. – Слушайте, я не собираюсь у вас его отбивать, правильный он там или нет! – Еще бы ты собиралась! Но ведь ты же у нас умная девочка, не станешь рисковать здоровьем! Ага, вот уже и угрозы… Зря я тогда согласилась идти домой с Русланом Сергеевичем! И надо было лить больше слабительного в тесто. Как минимум – в два раза. – Я… Я лучше пойду, – я отвернулась, чтобы не наговорить лишнего, но Надя, судя по всему, еще не закончила. – Постой, – окликнула она меня. – У меня к тебе деловое предложение. – Какое-какое? – Все очень просто. Да, мне нелегко такое говорить, но, видимо, другого выхода нет… Короче, дай Руслану то, что он хочет. – В смысле? – я уж было решила, что ослышалась. – Переспи с ним, – развеяла мои сомнения Надя. – Разок. Пусть получит то, что так хочет. Только с одним условием: будь бревном в постели. Не думаю, что тебе это будет сложно… В общем, будь зажатой, хнычь там, что тебе все не нравится. Сделай так, чтобы его фантазии на деле оказались пшиком. И он поймет, что малолетки твоего возраста – вовсе не так хороши, как он себе представляет. И нагуляется, и вернется домой, ко мне. Надеюсь, это отобьет у него желание еще надолго вперед. А потом он будет изводить себя от чувства вины… Подруга дочери, измена… Короче, придет к единственному логичному выводу: овчинка выделки не стоит. Поняла, о чем я? – Вы в своем уме?! – Да что ты ломаешься, в самом-то деле! Как целочка какая-нибудь! – Я и есть… – у меня язык не повернулся произнести это мерзкое слово. – То есть я еще ни с кем не спала. – Вот как? – Надя удивленно подняла брови. – Ну, что ж. Можно и так. Даже лучше. Некоторые мужчины фантазируют на эту тему, не думала, что Руслан один из них… Но на деле это только кровь, сопли и полное разочарование. И потом: ты не думай, я ведь могу и заплатить. Сколько тебе пришлось батрачить, чтобы заработать на пару дешевеньких билетов на самолет? А потом опять общага, макароны, эти нищебродские шмотки… Я тоже через это прошла. Представь, сколько всего ты сможешь сделать тысяч, скажем за двести! Снимешь квартиру на несколько месяцев. Красивую одежду. Подцепишь богатого парня. Или съездишь на хороший курорт… – Хватит! – крикнула я, борясь с желанием немедленно промыть уши с мылом. – Замолчите! – Ой, смотрите, какая принципиальная… Все такими были. Ты голову-то включи! – Я не проститутка, ясно? Не все и не всех можно купить! Если у вас какие-то проблемы с мужиком, решайте их сами! Я не буду с ним спать! Боже, как это… Гадко! – Лиль, погоди… – Нет! Слышите вы меня? Нет, нет и еще раз нет! Я ухожу сейчас же, и если вы скажете еще хоть слово, я пойду к Руслану Сергеевичу и все ему расскажу! Этого хватило, чтобы Надя побледнела, а в ее глазах промелькнул страх. – Ты не посмеешь! – Еще как! – я дрожащими пальцами отперла дверь и пулей вылетела в коридор. Меня подмывало, конечно, спуститься на первый этаж и выложить Руслану Сергеевичу все, как есть. Но я не решилась. Во-первых, мне стало жалко Надю. Женщина, которая так отчаянно боится старости и одиночества, что готова на любую низость, лишь бы удержать любовника при себе? Другие волосы рвут соперницам, а эта сама подкладывает меня под Руслана Сергеевича. Должно быть, она действительно на пределе. Во-вторых, я не хотела быть тем, кто приносит плохие новости. И тем, кто станет причиной разрыва. Я не сомневалась: Руслан бросит Надю, как только узнает о ее планах. Но каковы будут последствия? Надя просто так не уйдет. В лучшем случае – просто расскажет Ксюше о том, что ее отец якобы меня хочет. В худшем – наврет, добавит пикантных подробностей… Или Руслан Сергеевич сам признается, что я творила в джакузи по его инструкции. Да, может, я трусиха. И может, правильнее было бы сразу всем рассказать правду. Но я не готова ворошить осиное гнездо. А потому сделала единственное, что смогла: сбежала на свидание с Андреем. Не знаю, возможно, мне его послал Бог. Или ангел-хранитель. Чтобы я не сломала руки-ноги на сноуборде и совесть – в доме Руслана Сергеевича. В тот момент Андрей казался мне глотком свежего воздуха, долгожданным избавлением. Добрый, светлый человек. Мы дошли до бара, устроились за уютным столиком у окна. – За встречу? – Андрей с улыбкой поднял бокал. – Ага, – кивнула я, и вдруг с подозрением уставилась на него. – Слушай, а ты женат? От такого неожиданного вопроса в лоб бедолага даже поперхнулся элем, закашлялся и сипло переспросил: – Чего? – У тебя есть жена? – строго уточнила я. – Дети? Невеста? Девушка? – Да что с тобой? Зачем бы я тогда позвал тебя на свидание? – Отвечай прямо, – я упрямо вскинула подбородок. – Знаю я таких: ходят налево, а потом… – Можешь не продолжать, – Андрей предупредительно поднял руку, достал телефон, сосредоточенно в нем покопался и протянул мне. – Вот. Это сканы моего паспорта. Все страницы. Отсылал по работе, чтобы на учеников доверенности сделали. Для лагеря. Видишь? Никаких штампов. – Окей. А девушка? – Смотрим дальше. Вот все мои снимки, – он принялся демонстративно листать фотографии. – Я. Снова я. Ученики. Соревнования. Кубок. Ученики. Я. Я с мамой. С сестрой. Вот, видишь, у нее кольцо? А это с сестрой и с ее мужем. Ученики. Новый борд. Мамина собака. Мамина дача. Это вот она арбуз в теплице вырастила. Невкусный, но, блин, что ты хочешь? Это ж Подмосковье! Сам факт! – Ладно, ладно, – смущенно улыбнулась я. – Теперь верю. – Как?! – притворно удивился он. – Так просто? А как же фотографии за прошедшие пять лет? Вдруг там есть девушка, которую я от тебя скрываю? А переписку мою проверить? – Перестань, – я не удержалась от смеха. – А справки о ЗППП? Медкнижка? Ну, ты даешь! Сама наивность! – Хорошо, ты – чист. Доволен? 2059f7 – Даже близко нет! Теперь ты должна мне то же самое! У тебя есть муж? Дети? Собака-иждевенец? А все ли налоги ты платишь? Давно я так не хохотала. Даже слезы на глазах выступили. С Саньком, конечно, тоже бывало весело, но он – слишком компанейский. Вместо романтических свиданий таскал меня на тусовки со своими друзьями. Я уж молчу про те выходные на даче, которые он запланировал на каникулы. Ксюша была права: сложно себе представить первый раз в такой обстановке, где в любую секунду тебе могут помешать подвыпившие приятели твоего парня. А Андрей… Он вел себя так, словно меня одной ему было вполне достаточно для хорошего вечера. Может, потому, что никого из его знакомых рядом не было… Но мне все же хотелось верить, что я – нечто большее, чем просто способ скрасить вечер вдали от родного дома. Обычно говорят, что курортные романы никогда не перерастают в серьезные отношения. И не стоит рассчитывать на большую любовь, если встречаешь парня на отдыхе. Но если честно, в тот момент я хотела просто развеяться. С Андреем мне было комфортно и, главное, спокойно. Я не боялась, что он меня осудит, что начнет вдруг обвинять в непонятных вещах. И уж тем более не опасалась, что мне придется бороться с диким животным возбуждением, которое вызывал во мне Руслан Сергеевич. Я просто отдыхала. Душой и телом. И старалась не задумываться о том, что из этого получится. Когда Андрей пригласил меня прогуляться после бара – я согласилась. Когда склонился надо мной, чтобы поцеловать – не стала отталкивать. Его губы были нежными, влажными и немного пахли имбирным элем. Нет, я не ощутила прилива желания. Но и отторжения этот поцелуй тоже не вызвал. Не все сразу, разве нет? – Может, зайдешь ко мне? – прошептал Андрей, оторвавшись от моих губ. – У меня есть бельгийские шоколадки. Я колебалась недолго. Просто заглянула в чистые голубые глаза – и поняла, что этот человек не причинит мне боль. – Пошли, – улыбнулась я и взяла его под руку. – Обожаю шоколад.Глава 16
Глава 16Десять. Одиннадцать. Двенадцать. Начало первого. – И надолго она ушла? – не выдерживаю я после очередного круга по кухне. – Пап, ты ничего не перепутал? – Ксюша озадаченно замирает, поднеся ко рту горсть попкорна. – Вообще-то, я твоя дочь, не Лилька. Кажется, домашний арест ей по барабану: пропарилась в сауне, а потом залегла на диване, завернулась в плед и смотрит уже вторую голливудскую жвачку, как будто именно такие планы у нее на сегодня и были. Хоть наказывай, хоть нет. – Причем здесь это? – я скрещиваю руки на груди. – Это же вопрос банальной безопасности! Мало ли, что может случиться! – Волки утащат? – издевательски спрашивает Ксения. – А тебе совсем наплевать, да? Подруга, называется! – Ты что от меня хочешь? – она раздраженно хватается за пульт и ставит фильм на паузу. – Идти на улицу и искать ее? – А позвонить? – Блин, па! Время детское! Ты реально не понимаешь или прикидываешься? У нее свидание! А если я не вовремя позвоню? Если у них там дело дошло до шпили-вили? Запорю ей все – она в жизни не простит. Вот иногда смотришь на Ксюшу – вроде взрослый человек. Но как рот откроет – дите дитем. Шпили-вили… Господи, придет же такое в голову!.. Хотя… Она ведь может оказаться права! Представить себе, что Лиля сейчас занимается любовью с этим Андреем… Что он сжимает ее хрупкое тело, подминает под себя, делает больно… Я мотаю головой, чтобы прогнать непрошенные образы. А если все наоборот? Если он знает толк в том, как доставить девушке удовольствие? Если сейчас от его пальцев и поцелуев Лиля извивается в истоме, жарко дышит, стонет прерывисто? Я даже не знаю, что страшнее осознавать: что ей сейчас с кем-то плохо – или напротив слишком хорошо. Меня так и подмывает схватить куртку и выбежать на улицу, искать ее по всем барам. Оттащить этого засранца за шкирку. Хотя кого я обманываю? Это маленькая европейская деревушка. Все заведения давно закрыты. Лиля сейчас у него, у парня, которого знает без году неделю. И вариантов, чем они там могут заниматься, не так много. Если они вообще есть. Лиля – пылкая, легковозбудимая. Не умеет скрывать свои реакции, а реагирует она бурно. И если этот Андрей хоть малейшее представление имеет о тычинках и пестиках, то Лия не сможет сопротивляться. Да и не факт, что захочет. В конце концов, они подходят друг другу: оба молодые. Одно поколение, одни интересы. Впереди – жизнь, можно строить ее вместе. Свадьба, дети… Все, что может дать ей он, – и не могу я. И это останавливает меня. Я знаю, что не имею морального права сейчас рушить ее отношения. Да, может, из них и не выйдет ничего. Но эти проблемы не должны начаться по моей вине. Черт, в какой момент это случилось со мной? Почему меня сейчас кидает из стороны в сторону, как ботинок в стиральной машине? Ведь я мог бы пойти наверх, к Наде. Лечь рядом. Но одна мысль о сексе сейчас вызывает отторжение и спазмы в желудке. Наверное, все дело в отравлении, просто я еще не восстановил силы. А просто лежать рядом и разговаривать? О чем? Мы с Надей всегда проводили время двумя способами: или в постели, или на работе. Ни заниматься любовью, ни вспоминать о делах я не хочу. Нет, иногда мы гуляли, устраивали себе вылазки. Но ведь это не то же самое, что сидеть в замкнутом пространстве, смотреть друг на друга и натужно выжимать из себя какие-то темы для беседы? Ведь я не планировал изначально звать Надю в Австрию. Это должен был быть отпуск только для меня одного. Но нет! Решил доказать дочери, что могу сам распоряжаться своей жизнью. Вдобавок еще и использовал Надю как живой щит от тех эмоций, которые вызывала во мне Лиля. Наказал в итоге только себя. Пора уже признаться: я облажался. В тот самый момент, когда увидел ее в своей спальне, так доверчиво готовую принять того парня, – и не выключил камеру наблюдения. Я попал в ловушку в ту же секунду. Отрицал это, пытался выместить злость от бессилия на Лилю, на остальных, хотел сбежать, как можно дальше. А меня тянуло и тянуло к ней. Смотреть, как она испытывает удовольствие, – вот, что стало моим личным наркотиком. Вызывать у нее эмоции: гнев, страсть, обиду, возмущение… Любые! Все они так близки, если задуматься. Человек теряет контроль над собой, выпускает наружу все, что таится внутри. Пульс учащается, дыхание становится прерывистым… Мне просто нравилось видеть Лилю такой, разгоряченной. И неважно, как именно я доводил ее до этого состояния. Я думал, что просто играю, развлекаюсь. Но, черт, кажется, я вляпался по самые уши. Потому что если то, что сейчас выворачивает меня наизнанку, – не ревность, то я ничего не понимаю в этой жизни. Глупо, правда? Отчаянно хочу обладать девчонкой, с которой у меня нет будущего. Ничего нет. Что я могу ей дать? Деньги? Низко. И она ясно дала понять, что не заинтересована. Что еще? Короткую связь, которая вымотает нас обоих, и рано или поздно упрется в тупик? Нечем крыть, Руслан. Ты даже не можешь вступить в борьбу. Как в бизнесе: если у тебя нет контрпредложения, изволь заткнуться и помалкивай, наблюдая, как то, что тебе было так нужно, забирают конкуренты. Я поднимаю глаза на настенные часы: половина второго. Ксюши нет, телевизор выключен. А я ведь даже не слышал, как она ушла! Так и сидел за столом, пялясь в пустую кружку из-под кофе. Теперь уже обманывать себя бесполезно: Лиля осталась у него ночевать. Значит, как минимум, это больше, чем простой перепих. Да и не стала бы она тратить невинность на случайную связь! Вот и настал этот день, Руслан. Первая в твоей жизни капитуляция. Я убрал кружку в посудомойку, сложил скомканный плед и собрался уже выключить свет и пойти спать, как вдруг тихо щелкнул замок входной двери и на пороге, робко сутулясь, появилась Лиля. – Извините, не хотела разбудить. – Да я не спал… Меня на части раздирало от желания немедленно выяснить, что там случилось, но я сдержался. – У тебя все в порядке? – просто спросил я, ожидая услышать в ответ банальную вежливость. – Я… – она замялась и как-то побледнела. – Да. Пожалуй, да. – Погоди! Он… Он что, сделал тебе больно? – Не в этом смысле, Руслан Сергеевич, – Лиля горько усмехнулась и качнула головой. – Неважно. Не хочу об этом говорить. – Но… – Спокойной ночи, – прошептала она и поспешила наверх, в свою комнату. Я не знал, бежать следом, расспрашивать – или оставить в покое. Вроде не первый день живу на этом свете, а так до сих пор и не понял, когда женское «нет» значит «нет», а когда всего лишь скрытая просьба продолжать. Но пока я медлил, на втором этаже хлопнула дверь. Тихо выругавшись, я все же выключил свет, аккуратно, стараясь не шуметь, поднялся следом за Лилей и прислушался. Зайти? Постучать? Нет, это выглядело бы слишком странно. С одной стороны – Надя, с другой – Ксюша… Обе неправильно могут истолковать мой поздний визит. Забавно, реши я навестить Лилю в ночи еще несколько дней назад, то сделал бы это по вполне определенной причине. Но сейчас похоть отступила на второй план, если не исчезла вовсе. Я волновался. Искренне – и сильно. Каким-то десятым чувством я ощущал, что Лиле нужна защита, поддержка, помощь. Жилетка, в конце концов. Проблема лишь в том, что сейчас никто, включая Лилю, не поверил бы в мои благие намерения. Я стоял, затаив дыхание, напряженно вслушивался в тишину. Ни вздоха, ни всхлипа. Ни малейшего признака, что Лиля плачет. И я понадеялся, что разговор сможет подождать до утра. Едва я опустился на кровать, и матрас, скрипнув, прогнулся под тяжестью моего тела, как Надя заворочалась, сладко улыбнулась в полусне и подвинулась ко мне поближе. Горячая рука коброй скользнула мне на грудь, погладила живот, проникла под резинку боксеров. – Ну-ка, кто это тут у нас, – жарко прошептала Надя, нащупывая член. Но то, что обхватили ее пальцы, никак не настраивало на удовольствия. И даже попытки приподнять моего обмякшего приятеля не возымели успеха. – Давай спать, – я раздраженно перехватил Надино запястье и вынул ее руку из своих трусов. – Но Русь… Я так ждала тебя… Что ты так поздно? – Спокойной ночи, – отрезал я, поворачиваясь на другой бок. Заниматься сексом сейчас, а тем более с Надей, почему-то казалось мне кощунством. А если Андрей навредил Лиле? Если первый раз принес ей сильную боль? Ведь не все спрашивают разрешения. Нет, он мог, конечно, обидеть ее иначе. Узнал о том, что она девственница – и оттолкнул. Для многих возиться с неопытной партнершей – самый страшный ночной кошмар. Не говоря уж о том, что не все парни спокойно переносят вид крови. В таком случае Лиле, наверное, сейчас тоже тошно и плохо, она чувствует себя ущербной. Но только от того, что еще не понимает: Андрей оказал ей услугу, если отказался спать с ней. Я долго не мог уснуть, спина затекла, но я старался не ворочаться, чтобы не разбудить Надю. Под утро не выдержал лежать, не шевелясь, вылез из постели и, прихватив запасное одеяло, спустился на диван в гостиной. – Пап? Что, первая ссора в раю? Мучительно разлепив глаза после бессонной ночи, я узрел бодрое и довольное лицо дочери. – Дай поспать… – я попытался повернуться и снова задремать, но Ксюша бесцеремонно плюхнулась на подлокотник. – А я ведь говорила, что у тебя с ней ничего не выйдет. – А ты можешь злорадствовать в другом месте? – Ага, даже не споришь! – торжествующе воскликнула дочь. – Я так и знала! – Господи, да ничего ты не знала! – я раздраженно натянул одеяло на голову. – Просто там матрас неудобный! – Первая ссора в раю, – напевая эти слова на мотив какой-то безумной мелодии, Ксюша направилась на кухню и принялась громыхать посудой. Если я в чем-то и был прав, когда воспитывал ее, так это в том, что не отдал ее в музыкальную школу. Никакого слуха! Просто по нулям! – Прекрати, сейчас всех разбудишь! – проворчал я. – Не-а, – с набитым ртом крикнула Ксюша. – Твоя Надежда на счастливую жизнь испарилась. – В смысле? – я сел и удивленно посмотрел на дочь поверх спинки дивана. – Надя ушла. Куда – не сказала. Без чемоданов – это, конечно, минус, но все-таки ушла – и это плюс. – А Лиля? – А Лиля спускалась, взяла пару тостов и сказала, что будет завтракать у себя в комнате. Первая ссора в ра-а-аю… – Да перестанешь ты или нет?! – рявкнул я, осознав, что спать мне сегодня больше не суждено. – Кай-фо-лом, – обиженно отчеканила Ксюша. – Пойду тоже к себе. – Постой, – произнес я уже спокойнее. – Слушай, давай серьезно. Это важно. – Ну, господин Абрамцев? Какие будут указания? – она снова подошла и уселась на подлокотник: на сей раз с трехъярусным сэндвичем. – Насчет Лили. Ты бы поговорила с ней, а? – А что такое? – Она вчера пришла поздно какая-то расстроенная. Объяснять ничего не стала, но, по-моему, с ней что-то не так. Не знаю, может, из-за Андрея… – Думаешь? – Ксюшино лицо вытянулось, от недавнего веселья не осталось и следа. – Вот блин… – и положив сэндвич прямо на диван, подскочила и бросилась к лестнице. Я всегда ненавидел ожидание. Неизвестность – вот идеальный способ сделать течение времени мучительно бесконечным. Чтобы хоть чем-то себя занять, я сложил одеяло, стряхнул крошки и загрузил кофеварку. Слишком долго. Невыносимо долго! Я уже боялся представить, о чем таком ужасном Лиля может рассказывать столько времени. И в тот момент, когда я уже плюнул на все и решил подняться сам, наверху послышалась Ксюшина ругань. – Вот урод! – донеслось до меня так отчетливо, словно ни перекрытий, ни стен в доме не было. – Гребанный козел! Потом хлопнула дверь и с диким топотом дочь слетела вниз по лестнице, направляясь прямиком к выходу. – Что случилось?! – я попытался перехватить ее. – Ксюша, не надо! Плевать на него сто раз! – перепуганная Лиля сбежала следом. – Да что он натворил?! – не выдержал я. – Неважно, Руслан Сергеевич. Ксю, погоди!.. – Я ему сейчас… – Ксюша! – я догнал дочь, схватил ее за плечи и развернул лицом к себе. – Что. Вчера. Произошло? – Этот кусок говна – альфонс, – с ненавистью выплюнула Ксюша. – Он думал, что Лиля богатая! От неожиданности я разжал руки. Вот все, что угодно я мог предположить, но только не это. – Что?.. – То! – Ксюша вывернулась, сунула ноги в сапоги и яростно натянула куртку. – И сейчас я ему оторву яйца! И прежде, чем я успел выяснить, насколько буквальна ее угроза, входная дверь с треском шарахнула прямо перед моим носом.
Глава 17
Я всегда думала, что люди вроде Руслана Сергеевича, которые в каждом встречном видят меркантильную сволочь, – параноики. И мне казалось, что настоящие альфонсы и мошенники, – это что-то из мыльных опер и криминальных новостей. По крайней мере, живьем я таких людей никогда не встречала. А уж после обвинений Ксюшиного отца, я бы ни за что не оскорбила подобным образом кого-то еще. Забавно получается… Жизнь умеет отвесить пинка с той стороны, насчет которой ты абсолютно спокойна. Соглашаясь пойти к Андрею, я, конечно, старалась быть начеку. Никогда ведь нельзя исключить, что рядом с тобой – маньяк или извращенец. Но я выросла в простом районе, а потому знала, как полезна бывает простая связка ключей для самообороны. И утешала себя, что способна в случае чего защититься от нападения. Но Андрей умудрился ударить, откуда не ждали. Он снимал скромную, но уютную комнатушку в мансарде мини-отеля. Если честно, я предпочла бы сейчас жить именно в такой, а не в красивом доме Руслана Сергеевича. Уж точно обошлась бы без джакузи. Однако Андрей отчего-то стал извиняться за дешевую обстановку… Мне стоило бы насторожиться именно тогда. Но я, наивная чукотская девушка, полагала, что если уж на что он и посягнет этим вечером, так это на мою невинность. И не собиралась отказываться. Меня до чертиков достало странное отношение окружающих: подколы Ксюши, неловкость Санька, жаркие игры Руслана Сергеевича… Достаточно. Я решила покончить с этим, как можно скорее, словно сорвать прилипший пластырь: одним резким движением. Андрей налил нам вина, извиняясь, что оно, наверное, не такое хорошее, как я привыкла. Я снова отмахнулась. Потом мы целовались, ласки стали глубже, откровеннее. Он снял с меня платье, гладил шею, спину, одним движением мастерски расстегнул лифчик. Нет, мне нравилось, как он касается меня, пожалуй, было приятно: теплые ладони, умелые пальцы… Но это было что-то нейтральное, абсолютно далекое от эротики, как если бы я просто пришла на сеанс массажа. Вместо того, чтобы возбуждаться, я расслаблялась, хотела просто вытянуться на кровати, позволить размять себя, как следует – и заснуть. Комфорт – вот идеально подходящее слово. Мне было с Андреем слишком комфортно для секса. Если бы я раньше не познала ласки Руслана Сергеевича, то обрадовалась бы этому чувству покоя и защищенности. Но мне не хватало огня, этих диких эмоций, от которых по всему телу электрические импульсы, низ живота наливается ноющей и тугой тяжестью, а между ног все плавится и течет. Я морально готовилась к первому сексу в жизни. Мысленно уговаривала себя возбудиться хоть немного. В голове все звучали слова Руслана Сергеевича о том, что на сухую будет только больно. Старалась представить голливудских красавчиков, эти горы бронзовых мышц… Ничего. – Может, не будем спешить? – Андрей будто почувствовал, что я не слишком горю желанием спать с ним. Теперь-то я знаю, что мне стоило согласиться с ним и, радуясь внезапной амнистии, сбежать. Но тогда мной овладела дикая досада. Казалось, что я – проклята. Кто-то наслал на меня порчу вечной девственности. А мне до чертиков это надоело! Я ведь не сознательно берегла себя для брака. И не считала, что у меня есть, как пишут в книгах, цветок невинности, который положено сорвать только прекрасному принцу. Нет, я хотела во что бы то ни стало расстаться с этой проблемой, хотела, чтобы мужчины перестали воспринимать меня, как фарфоровую статуэтку балерины и бояться ответственности. Я решила, что это случится именно сегодня, и Андрей был в моих глазах идеальным кандидатом. А я привыкла делать так, как решила. Из страха упустить уходящий поезд, я собралась с духом и вознамерилась не оставить Андрею ни единого шанса передумать. Довести его до такого состояния, что ему станет плевать, достаточно ли я возбудилась. Я осмелилась протянуть руку и расстегнуть джинсы Андрея, высвободила член, который Джеком-попрыгунчиком тут же дернулся навстречу. Не слишком толстый, но все же от мысли, что придется принять его в себя, стало не по себе. Чтобы оттянуть момент «Х» и дать себе еще шанс, я отвлекла Андрея ласками. Погладила ствол вверх-вниз, потом, набравшись храбрости, взяла в рот головку. Прерывистый вздох парня придал уверенности, и я продолжила. На вкус – солоновато, ничего такого, что внушало бы отвращения. Оттянула кожицу вниз, описывая языком узоры. Почему-то сразу вспомнила, как такие же узоры рисовали у меня вокруг клитора пальцы Руслана, заставляя извиваться от нестерпимого желания, и организм моментально отреагировал, как надо. – Подожди, не так быстро, – Андрей мягко отстранил меня, и я, вытерев губы, приподнялась и увидела, как на его покрасневшей головке блестит прозрачная капля. – Не хочу, чтобы все закончилось сейчас… Он потянулся ко мне, поцеловал, а руки отправились блуждать по моему телу. – Слушай, – я оторвалась. – Такое дело… Я еще не разу… Ну, ты понял. – Девственница? – спокойно спросил он. – Ага. Я пойму, если ты откажешься, но… – Для тебя это проблема? – спокойно спросил Андрей. – Нет. – Тогда почту за честь, – улыбнулся он, мягко прижался к моим губам, и его ладонь проникла под колготки. Я уже приготовилась перешагнуть рубеж, как до меня донеслось тихое пиликанье телефона. – Это твой? – Андрей прервал поцелуй. – Разряжается, наверное… Забей, – я снова потянулась к нему. – Да давай я поставлю, какие проблемы. У меня как раз айфоновская. – Тогда тем более забей, у меня простой китаец, – телефон пиликнул снова, и я раздраженно закатила глаза. – Ладно, сейчас отключу, – я взялась за сумочку. – Забыла приличную зарядку в общаге, пришлось покупать в аэропорту. Ты бы знал, сколько они тут стоят… – Да ладно, ну какая общага! – неожиданно рассмеялся Андрей. – Это прикол какой-то? – В смысле?! – я растерянно моргнула. – Обычная общага. Мы с девчонками втроем живем… Была мысль снять комнату, но столько денег каждый месяц… А потом мало ли, какие хозяева. – Постой. Так ты обычная студентка? – Андрей резко выпрямился. – А кто еще? – рассмеялась я. – Дочка олигарха? – Ты ведь прикалываешься, да? – он нахмурился. – Какая обычная студентка будет отдыхать на элитном горнолыжном курорте, да еще и в роскошном частном доме? А твой сноуборд? А костюм?.. – Так это же все моей подруги, – наивно сообщила я, под градусом не сразу сообразив, что к чему. А потом спросила в шутку: – Ты что, только с богатыми встречаешься? – Ну, не так чтобы… – впервые за всю историю нашего знакомства Андрей смутился. – Но у меня и без того куча проблем финансовых. Скажем так: добытчик из меня никакой. А в чем проблема? Ведь девушки ищут обеспеченных парней, никто их не осуждает. Ну, а я вот не умею зарабатывать. Тренерская зарплата – копейки. И что, теперь жить с родителями и сидеть на макаронах с тушенкой? Зато я могу быть заботливым, нежным… Поверь, от богатых мужиков этого не дождешься. И тут до меня, наконец, дошло. Получилось, что я примерила на себя Ксюшину шкуру, причем почти буквально: нацепила ее костюм. Мне в голову не приходило, что по марке спортивной одежды можно сделать выводы о человеке. Оказывается – запросто. У такого профессионала, как Андрей, наверное, наметанный глаз. Увидел лейблы, провел нехитрые расчеты… О, Господи! Я же чуть не переспала с ним! Или он со мной? А я ведь так боялась, что он примет меня за неопытную дурочку, откажется… Так расстаралась, что даже взяла в рот его… Да что со мной не так? Я это делала раньше только с Сашей, и то потому, что в тот раз перепугалась – и пошла на хитрость, чтобы не дошло до секса. Сейчас я снова, как мне казалось, пошла на ту же хитрость, только уже чтобы именно до секса и дошло, и если бы не телефон… Черт, я чуть не передала пальму первенства какому-то гнилому альфонсу! Он бы все равно выяснил, что у меня за душой – ни гроша. Не знаю, может быть, даже по китайским иероглифам на этикетке трусов. И все! Послал бы меня в ту же секунду, и я бы чувствовала себя грязной, использованной, никому не нужной… И поплелась домой, как побитая собака. Нет, мне и так было дико противно уже от того факта, что кто-то может воспринимать девушку как кошелек с деньгами… Получается, романтика, отношения – все это обесценилось? Это вариант услуги, которую оказывают за вознаграждение? Ты мне – тачку и отдых в Европе три раза в год, я тебе – заботу и нежность? А толку от этой заботы? Если ты знаешь, что просто купила ее, как батон хлеба или кусок сыра? Может, Руслан Сергеевич прав? И вибратор – куда проще? По крайней мере, честнее и дешевле – это уж точно. Потом что доверять живому мужчине, кажется, безумие для тех, кто любит пощекотать нервы. Я шла от Андрея на негнущихся ногах, ничего не видя вокруг и плохо соображая. Он что-то еще пытался мне объяснить, оправдывая свой стиль жизни. Да-да. Не подлость, а именно стиль жизни. Как это цинично! Он даже не извинялся, не сожалел ни капли. Ну, разве что о том, что ошибся в моем статусе. Я не успела влюбиться в Андрея, не питала никаких иллюзий относительно большого светлого будущего и свадебных колоколов. Но отчего-то внутри было так горько, словно я прожевала пучок лебеды. Хотелось плакать, сама не знаю, почему. Я шла и думала, что если бы у меня была дочь, я бы сделала все, что угодно, не оградила ее от таких людей, как Андрей. Да, пожалуй, я начала понимать Руслана Сергеевича. И то, почему он отреагировал на меня так резко. Лучше ошибиться один или два раза, чем позволить кому-то предать твоего ребенка. Сначала я не планировала рассказывать никому, что случилось. Ну, наплести что-нибудь. Не сошлись, мол, характерами. Но потом, лежа без сна и глядя в потолок, подумала, что пусть лучше Ксюша узнает, какими мерзавцами бывают люди. Ладно я: мне такое не грозит, потому что я больше не буду щеголять в ее одежде. Но ей, видимо, придется столкнуться с такими – и не раз. Наверное, есть что-то логичное в том, что не стоит богатым встречаться с бедными. Это не снобизм, это просто попытка убедиться, что человек встречается именно с тобой, а не банковским счетом твоего отца. Я все честно рассказала подруге в надежде, что она вынесет для себя урок. Но нет: Ксюша простым уроком решила не ограничиваться. Бросилась разыскивать Андрея, и мне не осталось ничего, кроме как помчаться следом, чтобы предотвратить катастрофу. – Ксю! – я догнала ее только метров через сто. – Не надо, правда! – Ты не понимаешь! – она обернулась, и только тогда я заметила, что в ее глазах блестят слезы. – Они ведь все такие! Все! Нормальных нет! – Слушай, он – урод, – я перевела дыхание и взяла ее за руку, чтобы снова не пришлось гоняться. – Но не накручивай себя! У нас было-то одно свидание… – Тебе повезло, – она шмыгнула. – Я в своего когда-то влюбилась. – Ты никогда не рассказывала, – я удивленно замерла. Настолько привыкла видеть Ксюшу вечно боевой и веселой, что сейчас растерялась. Не знала, что она прячет в глубине застаревшую боль. – Это было в старших классах, – она опустила голову и пнула комок снега. – Блин, я реально мечтала, что мы поженимся!.. Счастливая такая была… Дура… Он был моим первым… – Боже, мне так жаль! – я попыталась представить себе Ксюшу совсем юной девочкой, чьи надежды и мечты растоптал вот такой, как Андрей, и внутри защемило от боли. – А представляешь, если бы мы и правда потом поженились? Я ведь так бы ничего и не поняла, если бы случайно не наткнулась на его переписку с друзьями. Черт, я ведь так завидовала тебе! – Мне?! – Ну да. Понимаешь, для всех ты – это просто ты. Неважно, что у тебя есть. Любят тебя или нет – тебе об этом говорят в лицо. А я… Во мне видят мажорку. – Перестань! Не все… Я же люблю тебя! Даже с шилом в заднице! Ксюша улыбнулась и посмотрела на меня, смахнув слезы. – Знаю, – вздохнула она. – Но парни… Иногда мне кажется, что они все такие мудаки! Богатые считают, что все им должны. Придурки! Трахают все, что движется. А те, у кого нет денег, просто пытаются устроится на все готовое... Принцы! – вдруг крикнула Ксюша. – Ау! Где вы все?! – Вы чего тут раскричались? – раздался у меня за спиной голос Руслана Сергеевича. Мы с Ксюшей обернулись: он стоял, переводя дыхание, и сердито смотрел на нас. Растрепанный, в криво застегнутой куртке. Но на какое-то мгновение от одного его вида мне стало так хорошо и тепло, что захотелось броситься к нему на шею и попросить больше не отпускать. Разумеется, я этого не сделала. Но Ксюшу подтолкнула в бок: (1d577) – Видишь? – шепнула я. – Хоть один принц-то у тебя точно есть. – Он-то? – Ксюша тут же надулась и хмыкнула. – Он зануда, а не принц. – Зато он никогда не даст тебя в обиду.
Глава 18
Я не горел желанием спасти засранца, который расстроил Лилю, но не мог допустить, чтобы Ксюша натворила глупостей. К счастью, пока я торопливо одевался и несся по деревушке в поисках дочери, Лиля успела предотвратить катастрофу. Я сразу почувствовал это, как только увидел девчонок: Ксюшу отпустило. Да, Лиля приехала не зря. Кто знает, сколько раз уже она вот так же предотвращала атаки против Нади?.. Надя! Черт, вот про нее я совершенно забыл. И куда она могла пойти с утра пораньше? – Хей, па! Может, позавтракаем где-нибудь? Раз уж все равно вышли из дома? – Ксюша смотрела на меня без вызова, желания поддеть или что-то доказать. Просто улыбалась, открыто и весело, как когда была маленькой. Я даже почувствовал, что та наша прежняя связь, незримая, но очень ценная, снова протянулась и окрепла. Помню, когда Ксения только пошла в школу, мы завели традицию: каждое воскресенье с утра ходили в «МакДональдс». Вариантов было множество, но дочь настояла именно на этой забегаловки. Она брала очередную игрушку, которые потом кочевали в ее домашнюю коллекцию, мы заказывали самые большие молочные коктейли, и Ксюша обожала злить меня, с громким хлюпаньем всасывая остатки. Это был наш ритуал. Своеобразный, конечно, но благодаря нему, как бы меня ни загружала работа в течение недели, Ксюша знала, что папа с ней, что есть время только для нас двоих. Потом, конечно, и она подросла, завела подружек, секретики, и я зачастил с командировками… Традиция сошла на нет. Но теперь, когда она вдруг предложила позавтракать вместе, яркие картинки из прошлого всплыли в памяти, вызывая дикую ностальгию. – Только чур идем туда, где дают молочные коктейли, – дочь хитро прищурилась, и я понял, что она тоже сейчас вспоминает детство. – Отлично. Надеюсь, за все эти годы ты научилась есть беззвучно, – с притворной строгостью отозвался я и вытащил телефон. – Извини, только Наде наберу… – А, ну да… – тут же скисла Ксюша. – Куда ж без нее… Конечно, я понимал, что следовало бы предупредить Надю, куда мы все пропали. И как минимум – позвать с собой. Из вежливости. Учитывая ее чувство такта, она, скорее всего, откажется. Но попросить стоило. И все же когда я увидел, как разочарованно вытянулось Ксюшино лицо, я, недолго поколебавшись, сунул телефон обратно в карман. Уж лучше потом выслушать претензии Нади, чем разрушить сейчас хрупкий момент взаимопонимания с дочерью. – Ладно, – отмахнулся я. – Кто не успел – тот опоздал. Позавтракаем без нее. – И это… – неловко вмешалась Лиля. – Я, наверное, тоже пойду. Я поела уже, и потом если Надя вернется, а там нет никого… – Издеваешься?! – Ксюша негодующе фыркнула. – Без тебя – никуда. И вообще. Ты заслужила порцию плохих углеводов. – Уж прям таких плохих? – Лиля подняла брови. – Ужасных. Отвратительных. Гадких углеводов. Как твой личный доктор прописываю тебе что-то очень сладкое и безумно калорийное, ясно? Потому что потом мы идем осваивать сноуборд. – Опять?! – простонала Лиля. – Боже, только не это! – И мы докажем этому Андрею, что ты и без него шикарно научишься кататься. Пап, ты с нами? Я с притворной строгостью оглядел Лилю с ног до головы, скрестил на груди руки и покачал головой. – Протестую, – ответил я, выдержав должную театральную паузу. – Лиля заслужила узнать, для чего действительно созданы эти прекрасные заснеженные склоны. – О, Боже! – Ксюша хлопнула себя по лбу. – Только не начинай… – Видишь ли, – серьезно продолжил я, игнорируя поддевки дочери. – Сноуборды – это изобретение для тех, кто ищет дешевый адреналин и не умеет по-настоящему наслаждаться природой. – Па-а-п! – Не папкать! Сегодня вы обе получите возможность получить мастер-класс по горным лыжам от настоящего профи. – И кто он? – наивно поинтересовалась Лиля, вызвав приступ хохота у моей дочери. – Шутишь?! – наигранно удивился я. – Ты не знаешь местную знаменитость? Лучшего лыжника всех времен и народов? Тогда, милая моя, ты многое потеряла. Но ничего. Мы это исправим. Потому что я, Руслан Абрамцев и по совместительству звезда здешних склонов, лично научу тебя кататься на горных лыжах. Не помню, когда в последний раз еда казалась мне такой вкусной. Обычные гамбургеры, никакого изящества – и все же я вгрызался в булки с котлетой, как маленький. Мне было хорошо. Впервые за долгое время я отпустил все вожжи, не думал о том, как выстроить поведение, не терзал себя подозрениями насчет Лили, забыл о работе – и, как ни прискорбно в этом сознаваться, о Наде. Я отдыхал. Мы валяли дурака, шутили, смеялись, на нас даже оборачивались другие гости забегаловки, но мне было все равно. Имидж меня заботил меньше всего: мне нравилось быть собой и наблюдать за дочерью и Лилей. Лиля… Она предстала передо мной совершенно в другом свете. Расслабилась, ожила, рассказывала о том, как впервые поехала в Москву на Олимпиаду. Мачеха не смогла дать ей денег на билеты и гостиницу, но Лиля купила стопку свежих газет и журналов, ходила по квартирам, по домам, предлагая их людям с наценкой. Она говорила об этом с горящими глазами, и я видел сообразительную бойкую девушку, которая не привыкла сдаваться. Как я мог думать, что она дружит с Ксюшей из-за денег?.. Вот же слепой олух! Уверен, не пройдет и пары лет, как Лиля заработает свой первый миллион. А там уж, того и гляди, заткнет за пояс меня. В ней я видел азарт, желание чего-то добиться. Учиться, в конце концов. Пожалуй, я был таким же, и мне отчаянно не хватало этого в Ксюше, иногда я даже жалел, что в свое время дал ей слишком много, лишив потребности добиваться целей самой. Мне казалось, что это проблема всего поколения, но нет: Лиля была совершенно другой. Она умела работать и не боялась трудностей, скорее, наоборот: они вызывали в ней азарт. С виду – хрупкая, как хрустальная балерина, но изнутри – несгибаемая, упорная, железная. Дух перехватывало от желания ее поцеловать. И все же я понимал: впереди Лилю ждет множество возможностей, и довесок вроде меня будет только ее тормозить. Поэтому ограничивался тем, что наблюдал и слушал, наслаждаясь звонким почти пионерским голоском. И когда Ксюша сказала, что если мы хотим сегодня покататься, то хорошо бы уже прекратить набивать животы и пора переодеваться. Не верилось, что время пролетело так быстро, но все же впереди был целый день. Горы, лыжи… И возможность хоть изредка прикасаться к Лиле. Довольные, мы ввалились в дом, оставляя на полу снежные следы. – Кто последний переоденется, тот тащит лыжи! – выпалила Ксюша, бросившись к лестнице, и вдруг замерла. Я проследил за ее взглядом, и чувство вины подкатило к горлу: Надя. Она сидела за накрытым столом и с обманчиво невозмутимым видом подпиливала ноготь на указательном пальце. Черт! Кажется, она ходила по магазинам. Накупила все это, приготовила… Сырная тарелка, чесночные гренки из багета, остывший и сморщенный омлет. Первый раз Надя расстаралась на кухне, а в меня не влезет больше ни крошки. – А мы тебя искали… – виновато протянул я. – Может, обойдемся без дешевого вранья? – Надя мрачно отложила пилочку. – Девочки, идите, переодевайтесь, – я вздохнул, осознав, что без неприятного разговора не обойтись. – Ты что, даже позавтракать без ее разрешения не мог?! – возмущенно встряла Ксюша. – Иди. Наверх, – повторил я с нажимом. – Мы сами разберемся. Дождавшись, пока шаги Ксюши и Лили стихнут, я подошел к Наде. – Слушай, извини. Не хотел тебя обидеть… Но откуда мне было знать, что ты решишь устроить завтрак? – Да подумать… Спросить, какие планы? Не сбегать из спальни ночью? Позвонить, черт тебя дери? – Мне теперь каждый свой шаг с тобой согласовывать? – во рту появился привкус горечи. Прямо повеяло браком. – Банально предупредить мог бы! Чтобы я не выставила себя дурой перед этими девицами. Наверняка, они сейчас ржут надо мной! Будто бы в подтверждение ее слов сверху раздался взрыв хохота. Я сильно сомневался, что он хоть как-то был связан с Надей, но она теперь закусила удила с удвоенным упрямством. – Хватит, – она вскочила из-за стола, сорвала с себя передник, видимо, пыталась изобразить домохозяйку мечты, и швырнула в меня. – С меня хватит! – Ты что, предлагаешь разойтись? – сухо осведомился я. Я знаю, на эмоциях люди способны делать глупости. Но угрожать мне разрывом, шантажировать, закатывать истерики… Нет, не ради этого я завожу отношения с женщинами. И я считал, что Надя достаточно умна, чтобы это понимать. – А ты бы обрадовался, да? Это бы развязало тебе руки? О, не делай вид, что не знаешь, о чем я. – Сделай одолжение, уточни, – я почувствовал, что терпение раздувается гигантским мыльным пузырем, радужная пленка становится все тоньше и тоньше, норовя лопнуть в любую секунду. – Да ладно, я же не дура. Седина в бороду, бес в ребро, да, Руслан? Я надеялась, ты не такой, – она посмотрела на меня с презрением, потом резко развернулась и направилась к лестнице, но я перехватил ее запястья. – Если тебе есть, что мне предъявить, будь любезна, говори в лицо. – Мы не в суде, Руслан. Я не буду тебя ни в чем обвинять. Просто… – она прерывисто вздохнула, моргнула, и глаза влажно заблестели. Слезы! Терпеть их не могу! И почему она пытается именно меня выставить виноватым? Или я и правда сделал ей больно?.. Но ведь никто из нас не говорил о высоких чувствах! Это была просто интрижка, приятное времяпрепровождение! И Надя первая постоянно тянула меня в спальню! – Давай не будем делать из этого трагедию! – поморщился я. – Имею я право побыть с дочерью? – С дочерью, ага… – она скептически хмыкнула. – Ладно. Делай, что хочешь. Но я не так представляла себе отпуск. Я, черт подери, пахала на тебя весь год. И рассчитывала на две недели хорошего отдыха. И что вместо этого? Лыжи! Ты вообще спросил, хочу ли я на них кататься? Окей, ладно. Я старалась. Но нет! Тебя носит, не пойми где, ты уходишь от меня посреди ночи. Исчезаешь без предупреждения. Позволяешь своей дочери травить меня, как бездомную собаку! – К чему ты ведешь, Надя? – Ни к чему. Давай ты сам определишься, чего хочешь. Носиться за этими девицами, вытаскивая их из неприятностей, постоянно сидеть на пороховой бочке. То скандал, то слабительное, то подружка какая-то, как снег на голову! Ты так хотел провести отпуск, да? Окей. Я хочу хотя бы пару дней тишины. – Пойдешь в отель? – В Зальцбург, Руслан. Я поеду в Зальцбург. Я хочу спа, массаж, приличный ресторан. Оперу, в конце концов. Новое платье. Наиграешься в куличики – звони, я напомню, во что играют взрослые женщины, – и, отдернув руки, она гордо устремилась наверх по лестнице, соблазнительно покачивая бедрами.
Глава 19
– Немного согни колени, отталкивайся палками – и вперед! Если Руслан Сергеевич думает, что это и есть мастер-класс от лучшего в мире горнолыжника, то он самый большой зазнайка из всех, кого я встречала. И я бы обязательно донесла до него эту мысль, но стоять с ним рядом, чувствуя приятную тяжесть мужской руки на плече, едва уловимый аромат парфюма… Смотреть снизу вверх в его задорно прищуренные глаза, от которых в животе все стягивается в тугой ком… Это испытание для меня слишком суровое. Руслан и без того поссорился с Надей, она уехала с чемоданом, хлопнув дверью. И без нее я оказалась будто в ловушке. Пока она была рядом, я знала, что между мной и Ксюшиным отцом ничего не случится. Не то чтобы я ему не доверяла… Нет, скорее, себе самой. Но Надя оставалась нерушимой стеной, пуленепробиваемым щитом. Постоянным напоминанием: Руслан занят, и ему нравятся совершенно другие женщины. Но сохранять невозмутимость и здравый смысл без Надиного постоянного присутствия… Слишком трудно. Все равно, что алкоголик в завязке вынужден был бы целый день напролет сидеть перед полным бокалом хорошего красного вина. Вот и сейчас Руслан Сергеевич стоит передо мной, солнце такое яркое, белоснежные склоны слепят, и кажется, что мы в раю. Где вокруг только небо и облака, а воздух похож на прохладную родниковую воду, и хочется пить его большими глотками. Дух захватывает, а земля уходит из-под ног. Единственное, что мне остается сделать, – это оттолкнуться палками посильнее и отправиться вниз по склону, чтобы приличная доза адреналина привела меня в чувство. К счастью, лыжи – это не сноуборд. На них мне гораздо увереннее уже хотя бы потому, что я стою лицом вперед, а ноги двигаются по отдельности. Да и потом: не с пальмы же я, в конце концов, слезла! Каталась я на лыжах в в школе на физкультуре. И тогда, в отличие от уроков в зале с «козлом» и канатом, стабильно приносила пятерки. Было это, конечно, давно, но принцип я знала, и смогла сосредоточиться на спуске, а не на том, как бы не впечататься лицом в снег. Я видела, как малышей рядом заставляли ехать «плугом», чтобы немного привыкнуть, но Руслан Сергеевич запретил мне делать так же. – Так у тебя только разболятся ноги, – сказал он. – Если каталась – вспомнишь, это как на велосипеде. Давай, разок на детском спуске – и почувствуешь, что к чему. Главное – не заваливайся назад. Я послушно пригнулась, оттолкнулась… И ощущения меня поразили. Я стала движением. Меня несло вперед, вниз, ветер упруго бил в лицо. Я набирала скорость, и это не пугало, напротив. По венам разливался восторг, чистый, концентрированный, безумный. Я никогда не понимала тех, кто ездит отдыхать в горы, когда есть море. Я думала, что все это горнолыжные курорты – просто пафосное развлечение для людей, которые уже повидали все и пресытились пляжами, пальмами и горячим песком. И только в этот момент до меня, наконец, дошло, как же сильно я ошибалась. Чувства переполняли меня, распирали грудь, хотелось кричать. Я съехала вниз уже совершенно другим человеком, и первой мыслью, которая ударила в голову, было: «Еще! Я хочу еще! Только выше и круче!» В ту секунду мне казалось, что меня очистили и перезагрузили. Залили внутрь свежую кровь. Я стала свободной, все то, что я долгие годы запирала внутри: страхи, сомнения, комплексы, – все это вымыло из меня, и я смогла дышать полной грудью. – Ну как? – Руслан Сергеевич съехал следом и изящно развернулся прямо передо мной. Мгновение спустя мимо пролетела Ксюша и остановилась чуть ниже. Оба смотрели на меня вопросительно. – Понравилось? – подруга склонила голову набок. – Нет, – решительно отозвалась я. – Нет?! – хором переспросили Ксюша с отцом. – Нет, – я выдержала паузу и добавила: – Я в восторге! Это… Боже, это такой ка-а-айф! Слов нет! А можно еще? А есть повыше?.. Серьезно, это детский какой-то спуск!.. – Еще одна, – скептически скривилась Ксю. – Что?.. – удивилась я. Руслан Сергеевич, торжествующе улыбаясь, скрестил руки на груди. – Это старый спор лыжников и сноубордистов, – довольно пояснил он. – Видимо, Ксюша рассчитывала, что ты, как и она, станешь адептом этих дурацких досок. Но нет, ты оказалась нормальным человеком… – Нормальным! – Ксюша презрительно хмыкнула. – Просто у вас нет чувство равновесия и баланса! Лузеры! – Да боком ехать никакого удовольствия! – я возмущенно округлила глаза. – Только и думаешь, как бы не завалиться. – Вот-вот! – закивала она. – Об этом я толкую. Если вестибулярный аппарат, как у пенсионера… – Знаешь, что, милая? – встрял Руслан Сергеевич. – Умей проигрывать. Тебе одной тут нравятся борды. Не мешай нам наслаждаться элегантным и гармоничным спортом. Да, Лиль? – Прости, – я виновато пожала плечами, глядя на подругу. – Лыжи и правда круче. – Так, да? – она сердито засопела. – Отлично! Вот и катайтесь! Я пошла на свой любимый спуск! – Давай-давай, – Руслан Сергеевич победоносно махнул ей вслед. – А я покажу Лиле приличную трассу. И лишь глядя, на удаляющуюся фигуру подруги, я, наконец, осознала, что по собственной глупости убрала последний барьер между мной и Русланом. Мы остались вдвоем, и чувство неловкости обрушилось на меня со всей силой. – Идем? – он весело посмотрел на меня, с его тонких губ сорвалось облако пара. – Ага… – растерялась я, опустила взгляд и последовала за ним, стараясь держаться на расстоянии. Руслан Сергеевич рассказывал мне о том, как приехал сюда впервые, как учился вставать на лыжи, показывал места, где падал, и даже трассу, на которой однажды взял второй приз на местных соревнованиях среди любителей. Я отвечала односложно, пытаясь максимально сосредоточиться на том, чтобы не допустить ничего лишнего. С каждой минутой это становилось все сложнее и сложнее: мы сели в фуникулер, наши бедра соприкасались, Руслан Сергеевич склонился к самому моему уху, чтобы я лучше слышала. Его дыхание щекотало шею, несмотря на шапку, по спине привычно побежали мурашки, я боялась даже шевельнуться. Сердце стучало часто-часто, и я боялась, что еще немного – и он поймет, что со мной творится. Мы спрыгнули из кабинки на землю, и я пошатнулась, колени подгибались, а ноги стали ватными. Руслан Сергеевич вовремя поймал меня за локоть, дернул наверх, и мы оказались прижаты друг другу. Спортивная куртка не могла скрыть, как часто вздымается моя грудь, а губы сами собой призывно приоткрылись. Руслан не торопился отпускать меня. Его пальцы крепче сжались на моей руке, зрачки расширились и глаза потемнели. Мир вокруг нас будто перестал существовать, воздух сгустился. Наше дыхание смешивалось, пульс бился в унисон. Руслан склонился надо мной, и я поняла, что он сейчас поцелует меня. Здравый смысл, запертый глубоко внутри, бился пойманной птицей, стучался, призывал остановиться. Но будь я проклята, если могла. Между нашими губами оставались считанные сантиметры, когда вдруг насмешливый знакомый голос отрезвил меня хлеще, чем ушат ледяной воды. – «Уж больно ты черен дружок», – сказал горшку котелок! – прозвучало над самым моим ухом, и я, вздрогнув, отшатнулась от Руслана Сергеевича. – Андрей?.. – ахнула я, безудержно краснея. Лыжи снова поползли вниз, и если бы Руслан Сергеевич опять дернул меня на себя, я бы рухнула на спину плашмя. – Что ты здесь забыл? – с тихой угрозой произнес Ксюшин отец. – Да так, мимо проезжал… Смотрю – знакомые лица, – Андрей усмехнулся и качнул головой. – И как я, дурак, сразу не понял? – Ты о чем? – я постаралась натянуть маску невозмутимости. – Вчера ты прочла мне такую душещипательную лекцию о морали… Смотрела так, словно я последний мерзавец. Кажется, из нас двоих ошибся не только я, просто ты еще и умудрилась выкрутиться с честью. Что, рассчитывала сама подцепить спонсора, изображая трогательную девочку-новичка? И тут такой облом! Нищий инструктор! – Я ни на что не рассчитывала! – от возмущения щеки обожгло крапивкой. – Ты сразу сказал, что инструктор! – Лиля, зачем перед ним оправдываться? – Руслан сжал мою руку до боли. – Шел бы ты, парень… – А тебя она как подцепила, отец? – с вызовом продолжал Андрей. – Делала вид, что не умеет кататься? Или наоборот, сразу с красной трассы? – Ты бы зубы поберег, – прорычал Руслан. – Да еду, еду, какие проблемы! Удачи, Лиль. Этот, конечно, староват, зато сразу видно: при деньгах. Мужик, я тебе даже завидую. Сосет она, как тайская шлю… Договорить Андрей не успел, потому что на его челюсть обрушился мощный удар. Руслан накинулся на моего обидчика так резко и неожиданно, что я не успела даже понять, как это произошло. Мгновение назад стоял и держал меня за локоть – и вот уже Андрей держится за лицо, а Руслан заносит руку для нового удара. Меня будто оглушило. Я не понимала, отчего вдруг Андрей так изменился, откуда все эти грубые слова. Ведь вчера он вел себя иначе и куда спокойнее отреагировал, когда я перед уходом высказала ему, что думаю о его принципах. То ли счел меня лицемеркой, то ли сказалась неудовлетворенность… А может, решил, что я, как и он, охотница за кошельками, и позавидовал скорости, с которой я якобы подыскала себе удачного кандидата?.. Не знаю. Но те секунды, когда я пыталась оправиться от шока, стали критическими. Без поддержки Руслана лыжи упрямо заскользили вниз, я машинально подалась вперед, чтобы не расшибить копчик, и меня понесло. А ведь я даже не успела правильно взять палки, они глупо болтались на запястьях. За спиной слышались мужские крики, мной овладела паника, лишая возможности соображать здраво и вспомнить азы. Я сделала разворот, пошатнулась, упала неудачно выставив руку, и запястье пронзило такой острой болью, что искры из глаз посыпались. – Хватит! – крикнула я, что было мочи. Поднялась, стараясь не опираться на поврежденную руку. Ноги срывались вниз, скользили, лыжи мешались, хотелось взвыть. Не знаю, каким чудом мне удалось все же встать «елочкой» и закрепиться. Наверху барахтались и катались в снегу двое мужчин, нелепо торчали лыжи, одна валялась в стороне. – Помогите! Остановите их! Парочка туристов, спрыгнув с фуникулера, как ни в чем не бывало, проехала мимо. Мне было дико больно, но в тот момент запястье волновало меньше всего. Я не на шутку перепугалась, что Руслан и Андрей поубивают друг друга. Неудачное движение палкой – и все! – Пожалуйста! – мой голос срывался от крика, морозного ветра и накатывающей истерики. – Кто-нибудь… Я упрямо переставляла ноги, опираясь на левую руку, и мне казалось, что эта пытка бессилием и болью не закончится никогда. И когда перед глазами все расплылось в тумане, я услышала, наконец, громкую немецкую речь, незнакомые голоса и различила яркие пятна курток. – Руслан!.. – только и смогла прошептать я, прежде чем белоснежный склон погрузился в полную темноту. Сначала я почувствовала левое запястье. И, кажется, застонала. Потом пошевелилась, пытаясь понять, почему так сильно жмет под мышками. До меня донеслись непонятные лающие звуки. Я дернулась, попыталась открыть глаза и увидела красное обветренное мужское лицо. Мне что-то говорили по-немецки, но я ни слова не знала на этом языке кроме «danke schön» и «auf wiedersehen». Собственно, именно это я и сказала вслух. Мужчина, который тащил меня, ухватившись под мышками, остановился, нахмурился и перешел на английский. – Девушка, вы в порядке? Медики сейчас приедут. – Да, – выдавила я, призывая на помощь школьные познания. – Руслан.. Там человек… Была драка… – Все окей, – кивнул незнакомец. – Полиция их забрала. У вас травма. Я поднесла левую руку к глазам: перчатки на ней не было, пальцы опухли и приобрели нехороший фиолетовый оттенок. Обычно я спокойно реагирую на подобного рода зрелище. Слабонервной себя никогда не считала, да и крови не боялась. Однако сейчас отчего-то к горлу подкатила тошнота, а лоб покрылся холодным потом. – Потерпите немного, – сочувственно произнес мужчина и снова потащил меня куда-то. Я потерпела немного. И еще немного. Терпела, пока не прибежал человек в униформе. Он что-то говорил громко и быстро, кажется, ругал моего спасителя. Потом на английском объяснил, что не надо было меня двигать с места. Как будто я сама попросила! Сыпал терминами, а я лишь кивала, не желая показаться глупой. Меня погрузили в прицеп снегохода, отвезли в небольшое шале с изображением красного креста. Люди суетились, разговаривали, говорили со мной, а я была, будто в тумане. И лишь после рентгена, когда мне вкололи обезболивающее и наложили на запястье жесткую синюю повязку, мысли снова обрели четкость. – Шевелите пальцами, – сказал по-английски молодой доктор с редкими рыжими усиками. – Мочить можно, но потом обязательно сушить феном. Окончательно придя в себя, я достала телефон и набрала Ксюше. – Ну что, накатались? – беззаботно отозвалась она. – Даже не представляешь, как, – я вздохнула. – Что стряслось? – мгновенно посерьезнела подруга. – Я руку сломала. А твой папа… Он подрался с Андреем, и теперь я не знаю, где они. Слышала про полицию, но… – Дай телефон врачу, – потребовала Ксюша. Я подчинилась, и не прошло и получаса после того, как доктор что-то надиктовал в трубку, как Ксюша, запыхавшаяся и растрепанная, влетела в пункт спасателей. Я смотрела на нее, сгорая от стыда и чувства вины. Все, что случилось, было лишь справедливым наказанием за мой поступок. Ведь знала же: я не имею права хотеть отца лучшей подруги! Знала, что не должна его целовать, даже мысль об этом мне не следовало запускать в свою дурную голову! И вот она, расплата. Руслан в полиции, у меня – перелом. Судьба не оставляет предательство безнаказанным. Может, оно и к лучшему, что я получила по шапке именно сейчас? Потому что если бы я дала волю чувствам… Если бы Андрей не появился в нужную секунду, и мы с Русланом поцеловались… Все могло быть куда хуже. – Прости меня… – прошептала я, глядя на Ксюшу. Мне следовало все объяснить ей немедленно, но я не находила слов и моральных сил озвучить правду. – Дурочка! За что? – фыркнула подруга. – Тебя просто штырит с анальгетиков. – А счет за лечение?.. – Вот давай мы только не будем сейчас разводить китайские церемонии, а? – рассердилась она. – Вставай, пошли вызволять папца. – Он за меня вступился! – я сокрушенно опустила голову. – Андрей назвал меня… В общем, там не очень красиво вышло, и твой отец… Он… Блин, это я во всем виновата! – Бал-да, – безапелляционно отрезала Ксюша. – Просто надо было навалять этому придурку еще с утра. – А что теперь будет с твоим папой? – Откуда я, по-твоему, знаю? Пошли, кому говорят! Может, его вообще уже отпустили. Телефон, правда, не отвечает… Да ты не парься! Меня два раза уже здесь заметали, эти занудные европейцы вообще не умеют развлекаться. Стоять можешь? Я молча кивнула и поднялась со скамейки. – Вот и супер! – Ксюша взяла меня под здоровую руку и, кивнув медсестре, повела к выходу. – Лыжи, мастер-класс… Задали вы мне жару. Как маленькие, честное слово! Ни на секунду одних не оставить!.. Пожалуй, еще никогда я не была с Ксюшей так солидарна. И твердо решила: что бы ни случилось, больше я ни за что не останусь с Русланом наедине.
Глава 20
Я надеялся, что самый бурный период жизни позади. Все плохое осталось там, в девяностых. И уж теперь-то обойдется без глупостей и эксцессов вроде влюбленности, наркотиков и приводов в полицию. Но, как говорится, мы предполагаем, а Бог располагает. Дожил. Скептически всегда смотрел на солидных дядечек, которые ни с того, ни с сего пускаются во все тяжкие. Думал, что сам я не такой, голова на плечах, как-никак. Да и заскоки среднего возраста ведь обычно случаются у неудачников, когда они в один прекрасный момент осознают, что ничего не добились в жизни. Но я-то каким боком умудрился попасть под кат? Чувства к Лиле, которые выворачивают меня наизнанку и заставляют забыть обо всем, словно я зеленый мальчишка. Драка – опять-таки, как в лучше школьные годы. Что дальше, Абрамцев? Наркотики? Мотоцикл? Ирокез и серьга в ухе?.. И ведь я не собирался пачкать руки о такого придурка! До последнего в мыслях не было даже пальцем его трогать! А потом вдруг какое-то затмение – и вот мы уже месим друг друга в снегу. Он наверняка соврал насчет Лили. В этом я почти не сомневаюсь. Разве стала бы она делать ему минет? Она! Такая чистая и зажатая! Нет, я еще могу допустить факт, что они переспали. Но сосать… И этот его пренебрежительный тон… Не знаю, отчего мне стало так мерзко: то ли от того, что я на долю секунды представил, как Лиля встает перед ним на колени, то ли от того, что узнал в Андрее себя. И не потому, что он альфонс, здесь как раз между нами ничего общего. Просто я ведь упрекал Лилю в корысти точно так же. Зло, презрительно, ехидно. Я будто увидел собственное отражение в кривом зеркале, и не смог это вынести. Выбросил кулак, чтобы разбить отвратительную карикатуру… Вот, к чему приводит борьба с демонами. Внутренними – и внешними. Мы с Андреем сидим в небольшой камере в участке. Разошлись по разным углам. Сопляк аккуратно трогает разбитую скулу, я – придерживаю салфетку, запрокинув голову, чтобы из носа перестала течь кровь. Лицо болит так, словно меня хорошенько повозили им по асфальту. Что ж, так мне и надо. Именно поэтому в моем возрасте не стоит заводить отношения с молодыми девушками. У Андрея все заживет, как у собаки, а я, скорее всего, еще долго буду похож на чудовище Франкенштейна. – И где их носит… – ворчит себе под нос этот ублюдок. Да, меня тоже бесит, что мы сидим в этой пустынной безлюдной дыре без малейшей надежды выйти. Удивительно, что тут вообще нашлась полиция. Для них это, кажется, крупнейшее происшествие за последние –дцать лет, потому что ни других задержанных, ни фотороботов на стене не наблюдается. Но даже если мне придется здесь провести еще много часов или дней, я не пророню ни слова. Снова разговаривать с Андреем? Чтобы он сочинил еще какую-нибудь пошлую небылицу про Лилю? Нет, я умею учиться на своих ошибках. – Господин Абрам-сеф? – парень в форме, пытаясь казаться серьезным и суровым, подходит к камере. Иностранцам всегда трудно произнести мою фамилию. – Да. – Вы можете быть свободны. – А я? – Андрей кидается к решетке. – Простите, нет. За него внесли залог. Андрей злобно косится на меня и уползает в свой угол. Ничтожество! Пусть еще посидит и подумает. Я выхожу из камеры, чувствуя, как он сверлит меня взглядом. – Не завидую я тебе, – бросает он мне вслед. – По-моему, как раз наоборот, – теперь, когда нас разделяют металлические прутья, мне гораздо спокойнее. И нет, я его не боюсь. Просто не хочу снова лезть в драку. – Она плотно засела у тебя в голове, да? – насмехается неугомонный придурок. – Понимаю, в ней что-то есть… Она умеет казаться ангелочком. Но я бы на твоем месте не обольщался. Подожди, скоро она заставит тебя нехило раскошелиться. Если не встретит кого-то побогаче. – Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, – я останавливаюсь и смотрю на него сверху вниз. – Вот как? – Да. Это называется простым русским словом «недогреб». Идиот… И прежде, чем он успевает возразить, полицейский выводит меня в приемную – или холл, понятия не имею, как тут у них это называется. – Папа! – Ксюша кидается мне на шею, а потом, отстранившись, обеспокоенно вглядывается в мое лицо. – Жесть какая… Вот зачем ты к нему полез? Нет, все-таки надо было мне самой ему врезать… – Спокойно, – я стараюсь улыбнуться, насколько мне это позволяет саднящяя физиономия. – Ты просто его не видела… И тут ко мне в поле зрения попадает Лиля, и язык прилипает к небу. Она тоже здесь! Бледная, расстроенная. Испуганные глаза кажутся огромными. А рука? Почему на руке повязка? Черт, когда это случилось? Почему я не знаю? Нет, прежде чем нас с Андреем увели, я видел, что она ползет по склону, думал, просто не может справиться с лыжами… – Что, стыдно? – перехватив мой взгляд, Ксюша осуждающе качает головой. – Дожили. Чуть мне единственную подругу не угробили своими боями. Да, папа. Это перелом. – Но как?.. – я не могу подобрать слова. – Каком кверху! – злится дочь. – Это ж чем надо было думать, чтобы бросить ее одну на красной трассе!.. – Руслан Сергеевич, вы в порядке? – тихо спрашивает Лиля, не решаясь подойти ближе. Ну ясно, теперь она меня боится. Сначала чуть не поцеловал ее, наплевав на все свои принципы, на дочь и на Надю. Потом прямо перед ней стал размахивать кулаками… Дурак! Форменный дурак! Думал только о себе, позволил ревности взять верх над здравым смыслом. Да еще и вид у меня сейчас, надо полагать, отталкивающий. Противно смотреть. Господи, бедная девочка!.. Что ей там пришлось пережить одной? Со сломанной рукой?.. Вот же я остолоп… – До свадьбы заживет, – пытаюсь пошутить я, и только потом осознаю, как двусмысленно это прозвучало. Ксюшино лицо вытягивается, Лиля опускает взгляд в пол. – Да нет, не в этом смысле! – торопливо поправляюсь я. – Никто пока не собирается… – Ага, пап, мы поняли, – дочь отворачивается и идет к выходу, и мне ничего не остается, кроме как последовать за ней. Молчание, наполненное невысказанными обидами, тяжелым грузом висит между нами всю дорогу домой. И мое любимое шале уже не кажется таким уютным. Нас встречает пустая гостиная, и не успеваю я предложить девочкам поужинать вместе, как они обе скрываются на втором этаже. Говорят, что шрамы украшают мужчину. Однако то, что предстает передо мной в зеркале, слабо тянет на украшение. Я смотрю на себя, на свою покрасневшую и опухшую рожу, и руки чешутся от желания надавать по щам старперу по ту сторону стекла. Там, в фуникулере рядом с Лилей, я чувствовал себя молодым и счастливым. Хотелось дышать полной грудью, жить, радоваться и целовать эту хрупкую и светлую девчонку до потери пульса. Хотелось весь мир сложить к ее ногам. Носить на руках, прижимая к себе – и никогда не отпускать. Горы будто отбросили все лишнее. Белый снег вокруг нас походил на чистый лист бумаги, на котором можно написать новую историю. Историю моей, черт возьми, влюбленности. А потом все рухнуло в одночасье. Я понял, что губителен для нее, как яд. Я сконцентрировался на ревности, петушился, мерился силой с этим алчным ублюдком, пока она со сломанной рукой беспомощная лежала на снегу. И теперь, глядя на свое изуродованное лицо, я, наконец, осознал, что именно чувствовал к Лиле, когда она, переполненная эмоциями, съехала первый раз по склону. Я полюбил ее. Но все это мне придется запихнуть, как можно глубже, потому что со мной она никогда не сможет стать счастливой. Приняв душ и окатив себя напоследок ледяной водой, чтобы прийти в чувство, я отправился в свою комнату, намереваясь закрыться и приложить все усилия, чтобы избегать Лилю. Однако дорогу мне преградила Ксюша. Встала, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, как какой-нибудь шериф, и придирчиво осмотрела мое лицо. – Совсем плохо, да? – задала она риторический вопрос. – Не фонтан, – я криво усмехнулся. – Так, иди ложись, я принесу поесть, – деловито приказала дочь. – Да ладно, не такой уж я голодный… – Я все равно схожу Лильке возьму. Неужели отца родного оставлю голодным? Давай, дуй в кровать. Временами мне казалось, что я слишком избаловал Ксюшу. Что она выросла маленькой вредной эгоисткой и не способна думать ни о ком, кроме себя любимой. Но я рад, что ошибался. Не бросила в беде: вытащила из полиции, теперь вот ужин… Видимо, все-таки есть человек, который подаст мне стакан воды в старости. Я распластался на кровати, не чувствуя в себе сил, чтобы пошевелиться. Лежал и таращился в потолок, чувствуя, как депрессия ядовитым плющом окутывает тело. Когда Ксюша пришла, я уже погрузился в самобичевание настолько, что всерьез задумался, не вернуться ли мне в Москву одному, чтобы дать девчонкам спокойно отдохнуть без моего пагубного влияния и проблем. Но дочь плюхнулась рядом со мной на кровать, протянула аппетитно пахнущий стейк тушеными овощами в лотке с логотипом местного ресторанчика и заявила, что не уйдет, пока я не съем все до крошки. И я подумал, что если уж я смог за несколько дней добиться от нее такого человеколюбия, то, пожалуй, хоть кому-то мое присутствие пошло на пользу. – Слушай, – перекусив, начал я. – Тебе, наверное, стоит знать… Я не собирался жениться на Наде. Просто хотел тебя позлить. – Я так и знала! – Ксюша хлопнула себя по коленям. – Ведь чувствовала, что ты решил устроить мне взбучку за то, что я пустила Лильку с Саней… – Что-то в этом роде. И заодно собирался показать, что у меня может быть своя личная жизнь. И нельзя вот так беспардонно лезть… – Ну, ясно, – перебила нравоучения Ксюша. – Отличился. Отец, блин, года. Как будто сам не был молодым! Можно подумать, ты бы своего товарища вот так не пустил! – Поправка: я бы его пустил, но к себе. А не к родителям. – Ладно, принято, – Ксюша вздохнула. – Считай, миссия выполнена: дочь на место поставил, квартиру отстоял. Ты мне только вот что скажи: а Надя в курсе, что это была твоя воспитательная многоходовка? – Мы с ней договаривались не обсуждать тебя, – уклончиво ответил я. – Значит, нет? – Да какая разница вообще! Я ей так или иначе ничего не обещал. Предложения с кольцом не было. Какие ко мне могут быть претензии? – Вот же блин… – Ксюша хлопнула себя по лбу. – Правда не понимаешь, да? Натворил делов! Я ее чуть не загрызла, она уже, небось, фату в Зальцбурге выбирает. А к тебе никаких претензий! – Я не планирую второй раз жениться. В принципе. И мои женщины об этом знают. Уж Надя – точно, она не дура. – Мы все дуры, когда влюбляемся. – Что ты несешь, – нахмурился я, не желая верить в услышанное. – Не влюбилась она в меня. У нас просто необременительная связь… – Полгода? – Ксюша вздохнула и покачала головой. – Не думала, что дойдет до такого. Я объясняю собственному отцу азы отношений… Блин, пап! Мне вот вообще не нравится Надя, но она тоже человек! Ты бы хоть поговорил с ней по-человечески. Выясни, какие у нее планы. Разжуй свои… Черт, у Карла вечеринка, а я сижу тут и защищаю эту стерву! – Ладно, поговорю, – сдался я. – Если честно, в последние дни мне стало казаться, что мы с Надей абсолютно не подходим друг другу. – Расстанетесь? – Скорее всего. Я не мог признаться дочери, что отношение к Наде изменилось из-за Лили. Точнее, не так: все изменилось из-за Лили. Я понял, что не хочу – и не могу спать с кем-то, пока голова занята другой. Это… Подло, что ли. Надя не заслуживает, чтобы я сублимировал с ней неудовлетворенную страсть к Лиле. И пусть у нас с Лилей ничего не выйдет, мне нужно время, чтобы отойти от всего этого. И лучше, если я в этот период побуду один. – Так что радуйся, – нарочито бодро продолжил я. – Все, как ты хотела. Никакой Нади. Снова ты – единственный источник моей головной боли. Это была ложь – но знать правду Ксюше не стоило. Учитывая, как ревностно она всегда относилась к моим женщинам. И если она перенесет всю агрессию с Нади на Лилю, то на дружбе можно ставить крест. Нет, такую свинью я дочери подкладывать не собирался. – Ну спасибо, – Ксюша посмотрела на меня возмущенно. – Теперь я еще и чувствую себя виноватой! – Не забивай голову, – отмахнулся я. – Ты здесь ни при чем. Иди лучше, развейся с Карлом. Только никакой дури! – Шутишь?! Не хочу, чтобы меня замели в тюрягу! Хватит с нашей семьи одного зэка. – Ксения! – Ладно-ладно! – она спешно вскочила, явно чувствуя, что насчет Карла я могу в любую секунду передумать. – Я буду не поздно… Ну, по крайней мере, постараюсь. Если что – присмотришь за Лилей? – Двумя глазами, – я поднял руку, словно приносил присягу в суде. – Торжественно клянусь. Ксюша рассмеялась и исчезла так быстро, что я даже не успел назначить комендантский час. Не прошло и минуты, как внизу хлопнула дверь, и дом погрузился в тишину. Я выбросил пустой лоток, разделся до трусов и футболки и уже забрался под одеяло, чтобы забыться после тяжелого дня, как вдруг услышал Лилин голос. – Ксюш! – тихо звала она, видимо, пытаясь одновременно и докричаться до подруги, и не разбудить меня. – Ксюша! Ксю! Отлично! Не успел я порадоваться, что вырастил достойного члена общества, как Ксюша усвистала на вечеринку, не удосужившись предупредить Лилю, что та остается на мое попечение. Я вылез из кровати и поспешил на помощь. План не пересекаться с Лилей летел ко всем чертям. И стоило мне открыть дверь в ее спальню, как я дважды об этом пожалел: Лиля стояла перед зеркалом в майке и коротких пижамных шортиках, безуспешно пытаясь справиться одной рукой с застежкой лифчика. Полуголая девушка, я одет не лучше… И все это помножить на абсолютно пустой дом и недвусмысленные эпизоды в прошлом. Надо было придумать любую отговорку, сослаться на плохое самочувствие, понос, температуру – и бежать. В конце концов, Лиле ничего не угрожало. Если не считать меня самого, разумеется. И я обязан был на корню пресечь эту опасность. Но одного взгляда на нее хватило, чтобы ноги вросли в пол, а пульс застучал, как колеса скорого поезда. – А где Ксюша? – растерянно спросила Лиля. Не испугалась, не попыталась прикрыться, не закричала, чтобы я убирался вон. – Ушла к Карлу. Тебе чем-нибудь помочь? – Да ничего страшного… Я и так лягу… – багрянец разлился по ее изящной шее и щекам. – Расстегнуть? – Ну… Просто новый надела сегодня… А он жмет… Ксюша помогла переодеться, но я забыла попросить расстегнуть… – Без проблем, – я подошел, протянул руку и одним движением справился с крючками, оставив лифчик безвольно висеть на ее плечах. Я ждал, что она поблагодарит, пожелает мне спокойной ночи и как-нибудь вежливо отправит меня прочь. Но она повернулась ко мне лицом и молча стояла. Смотрела с такой тоской, что мне всю душу вывернуло наизнанку. Как маленький потерянный котенок, который отчаянно хочет, чтобы его кто-то обогрел и полюбил. Я мог бы противиться своим желаниям. Мог бы устоять перед флиртом или соблазнительными трюками. Но этот взгляд… Он сделал меня безвольным. – Прости меня, Лиля, – шепнул я. – За что? – За это, – и я, склонившись, прижался к ее губам.
Глава 21
Как бы я ни пыталась убедить себя, что не должна быть с Русланом, что не имею право предавать единственную подругу, за спиной у нее пускаясь во все тяжкие, стоило мне увидеть его в своей спальне, как силы сопротивляться покинули меня. Сегодня он был мне нужен, как никогда. Я даже не знаю, чего мне хотелось больше: напитаться его целительным теплом, вобрать в себя мощную мужскую энергию и почувствовать себя в безопасности – или поделиться с ним своей мягкостью, заставить забыть о драке, полиции и кровоподтеках на лице. Он смотрел на меня вопросительно, ждал любого жеста или слова, чтобы остановиться. Впервые Руслан выглядел таким нерешительным, даже робким, словно боялся услышать отказ. Я знала, что стоит мне произнести одно короткое «нет», стоит просто качнуть головой – и он уйдет. Но я не могла, не хотела его отпускать. Где-то в глубине души я осознавала: потом наступит отревзляющее завтра, в котором не существует нас. Меня и Руслана. Завтра, когда мне будет стыдно смотреть в глаза подруги, когда я буду грызть себя, ненавидеть и ругать. Однако все это казалось ничтожной платой за бесценные эмоции, наполняющие мир вокруг меня красками и музыкой. И что бы ни случилось потом, я знала, что всегда буду помнить эти мгновения. Когда губы Руслана коснулись моих, внутри будто зажегся фитиль. Искорки обжигающего огня рассыпались, разлились по венам и осели, покалывая во всех уголках тела. Будто спрашивая разрешения, язык Руслана скользнул по нижней губе, и я с готовностью открылась ему навстречу. И пусть он вошел в меня лишь так, в поцелуе, между ног все сжалось от желания принять нечто большее, чем просто язык. Никогда еще поцелуй не действовал на меня так возбуждающе. Руслан умело дразнил меня, жадно прикусывая губу. Играл с моим языком, и я отвечала, как могла. Ноги ослабли, колени подгибались, груди налились болезненной тяжестью, соски напряглись, норовя прорезаться сквозь ткань, как ростки, лишь бы соприкоснуться с крепким мужским телом. – Девочка моя… – шепнул Руслан, оторвавшись на мгновение. Его дыхание обожгло шею, вдоль позвоночника прокатилась волна мурашек, и я прерывисто втянула воздух. Мягкие горячие губы касались моих плеч, ключиц, вызывая дрожь нетерпения. – О, Боже… Да… Пожалуйста… – умоляюще бормотала я, хватаясь здоровой рукой за широкое плечо, чтобы не упасть. – Лиля… Даже когда он просто произносил мое имя, это звучало как интимная ласка. Я будто принадлежала ему – и мне хотелось, чтобы он говорил это снова и снова, подтверждая свои права. Чтобы называл меня своей – и делал со мной все, что только придет ему в голову. Он сжал мою грудь через ткань, накрыл ладонью, и то ли громкий вздох, то ли тихий стон сорвался с моих губ. Я потекла. Бесстыже, безудержно. Кровь прилила к промежности, заставив клитор пульсировать, и я сжала бедра изо всех сил, стараясь хоть немного унять возбуждение. Я хотела, чтобы Руслан снова касался меня, хотела плавиться под его взглядом. Ощутить его пальцы там, внизу, в самых чувствительных уголках моего тела. – Лиля… – тихо повторил он, и в его голосе отразились все мои эмоции. Его трусы не могли скрыть напрягшийся член, и я облизнула внезапно пересохшие губы. Бугор был внушительный, но размер не пугал меня. Напротив. Я мечтала коснуться его, сжать, чтобы ощутить упругость и приятное подергивание. Я ведь ни разу его не видела… Не отводя взгляд, боясь даже моргнуть, чтобы не пропустить ни секунды, я накрыла его ладонью, и на сей раз застонал Руслан. – Постой… Не надо… Если ты хочешь остановиться, то лучше сейчас… Потом я просто не смогу… – Я хочу… Тебя… – и я оттянула резинку его трусов, выпуская пленника на волю. Длинный, крепкий, перевитый венами. С атласной красноватой головкой… Господи, одно прикосновение… Куда там, одна мысль о том, что он скользнет внутрь меня, заполнит ноющую, сочащуюся пустоту, – и вот я уже балансирую на грани оргазма. – Ты уверена? – Руслан приподнимает мой подбородок, заставляя смотреть в глаза. Его зрачки расширены, голос – низкий и хриплый. Я тону, я будто погружаюсь в теплую ванну, и все тело размякает, плавится, становится похожим на глину. Лепи из меня, что хочешь, только не уходи, не смей снова оставлять меня одну! – Да. Я хочу, чтобы это произошло, – мой голос звенит, как натянутая струна. – Что произошло? – Ты издеваешься? – я начинаю злиться: не дай Бог, он снова затеял свои игры! И если он решил отделаться разговорами… – Просто скажи, – на его скулах шевелятся желваки, пальцы требовательно сжимают мой подбородок. – Я хочу, чтобы ты занялся со мной сексом! Если ты, конечно, не планируешь опять сбегать, заставив меня мастурбировать! Он смотрит на меня молча, глаза темнее нефти. – Черт! Ты трахнешь меня или нет? – Никогда. Не смей. Так. Говорить, – медленно произносит он. – Я буду заниматься с тобой любовью, ты слышишь? Я хочу именно тебя, и мне важно, чтобы ты понимала, что происходит. Мы расставим все точки сейчас, на берегу. – Что это значит? – Это значит, Лиля, – его рука опускается вниз, сбрасывает лямку майки с моего плеча и стягивает ткань вниз, обнажая грудь, – что я хочу, чтобы ты спала именно со мной. Не пыталась избавиться от девственности ради другого парня, не старалась забыть кого-то в моей постели. Не представляла себе мужчину, который тебя обидел… – Да плевать я хотела на Андрея! Я тебя хочу, Руслан, тебя! Понимаешь ты это или нет? Это с ним я пыталась тебя забыть! Это с ним хотела избавиться от девственности! Все это время я хотела, чтобы ты занимался со мной любовью, а не бегал к опытным женщинам… Он легонько сжимает мой сосок, и слова моментально вылетают из головы. Руслан снова целует меня, но уже не так вопросительно и робко. Он жадно впивается в мои губы, заявляя свои права, стирая следы всех прежних чужих поцелуев. Потом подталкивает к кровати и отстраняется. – Дай мне посмотреть на тебя… – он окидывает меня взглядом и удовлетворенно улыбается. – Ты должна это видеть. Разворачивает меня к большому зеркалу на стене. Я с трудом узнаю саму себя: покрасневшие припухшие губы, влажно блестящие от возбуждения глаза. Приспущенная майка и бесстыже торчащая левая грудь с соском-камешком на острие. – Я в жизни не видел ничего прекраснее, – шепчет Руслан, обнимая меня сзади, и я чувствую, как член упирается в поясницу. Тело охватывает приятная истома, я прикрываю глаза, откидываю голову на его плечо. – Нет, я хочу, чтобы ты смотрела, – требует мой искуситель. И я послушно открываю глаза, чтобы увидеть, как он запускает руки под мою майку, гладит дрожащее от страсти тело. Высвобождает вторую грудь, приподнимает обе, накрывает ладонями. Мнет, заставляя дыхание сбиваться, а сердце подскакивать к горлу. Катает напряженные соски, и от возбуждения перед глазами все расплывается в сладком влажном тумане. – Моя красивая девочка, моя Лиля… – Да. Да. Пожалуйста… – Не торопись. Я хочу, чтобы ты насладилась каждым мгновением, – он бережно снимает майку, чтобы не задеть руку в повязке. Спускает пижамные шорты – и вот я уже стою перед ним в одних трусиках. – Расставь ноги пошире. Я послушно следую указаниям, и мы оба видим в отражении влажное пятно между ног. – Вся мокренькая… – удовлетворенно шепчет Руслан и накрывает ладонью мою промежность прямо так, через ткань. Дрожь прокатывается по телу, из груди вырывается хриплый стон. Еще немного – и я кончу, нет больше сил терпеть эту сладкую пытку. – Пожалуйста… – умоляюще произношу я. – Нет, еще рано. Он то сжимает мои нижние губы, то дразняще похлопывает, то выписывает на ткани круги указательным пальцем, едва касаясь. Меня штормит, я с трудом держусь на ногах, от возбуждения перед глазами плывут радужные пятна. Я пытаюсь стиснуть его руку бедрами, бесстыже подаюсь навстречу, лишь бы прижаться сильнее. И когда мне уже кажется, что я сойду с ума, а клитор, увеличившись чуть ли не вдвое, вот-вот взорвется, Руслан, наконец, проникает пальцами под трусики. Приспускает их, пальцы скользят между отяжелевшими мокрыми губами, раздвигает их и надавливает возбужденный, подрагивающий бугорок, и мир взрывается тысячей разноцветных огней. Живот сводит судорогой, горячая капля стекает по моему бедру. Мощнейший оргазм сотрясает меня с такой силой, что если бы Руслан не держал меня, я бы рухнула на пол. Последняя волна дрожи отступает, и постепенно возвращается ясность мыслей. – О, Господи… – бормочу я, пытаясь отдышаться. – Ты опять… Ты ведь не уйдешь? Пожалуйста… – Нет, милая, – он ласково целует мое плечо, потом берет меня на руки и несет на кровать. – Сегодня я пойду до конца. Тело еще подрагивает, как после удара током. Прохладный пододеяльник успокаивает разгоряченную кожу. – Вот так, моя девочка, – он легонько касается губами моего соска, и я извиваюсь, словно он прижег меня раскаленным клеймом. – Тише-тише… Я так долго не продержусь. Я уже жду, когда Руслан разденется, ляжет рядом и уничтожит последнюю преграду между нами, но он неожиданно разворачивается и идет к двери. Меня накрывает болезненное дежавю, я будто снова оказываюсь в том дне, в его спальне, когда он, унизив меня, велел собираться и уходить. – Куда ты? – я испуганно приподнимаюсь на локтях. – Не волнуйся. Не собираюсь я тебя бросать. Просто возьму презервативы. – У меня в сумочке, – я останавливаю его, когда он уже берется за ручку двери. Так и хочется добавить: «Только не исчезай!» Но это прозвучало бы слишком жалко. Руслан возвращается, протягивает мне сумочку, и я извлекаю серебристый пакетик. Так давно таскаю их при себе, и даже не верится, что наконец-то они пригодятся. Руслан стягивает футболку, избавляется от трусов, и у меня дыхание перехватывает. Абсолютно голый мужчина с длинным членом наперевес направляется прямиком ко мне. Нет, он хорошо сложен: широкая крепкая грудь с темными сосками, плоский живот и черная дорожка волос, будто дорожный указатель сразу обращает внимание на самое главное. Но теперь, после оргазма, когда волна возбуждения схлынула, во мне поднимается страх перед болью. Против воли я вспоминаю Сашу, это неприятное чувство неловкости, приправленное стыдом. Внутри все сжимается, в горлу подкатывает тугой комок. А что, если не получится? Говорят, с годами девственная плева становится слишком прочной. Если будет невыносимо больно? Так больно, что я не смогу продолжать? И как быть тогда? Просить его остановиться? Перестать? Уйти?.. Тогда он разочаруется и больше никогда не захочет меня. Или вдруг будет слишком много крови? Тогда он не испытает ничего, кроме брезгливости – и уйдет сам. А еще я читала, что в редких случаях не получается порвать плеву естественным путем и требуется вмешательство врача. Да, процент невелик, но где гарантии, что я не попаду в число «счастливчиков»? Ведь уже как-то протянула с невинностью до девятнадцати. Недаром Вселенная будто сговорилась против меня, и раз за разом попытки заняться сексом срывались по глупым причинам! Руслан ложится рядом, горячее мужское тело соприкасается с моим, член оставляет на моем бедре каплю тягучей смазки. А я вместо того, чтобы радоваться, ощущаю нечто, сильно смахивающее на паническую атаку. Вот зачем он дал мне кончить так рано? Как я теперь смогу расслабиться? Минуту назад я вообще ни о чем не думала, а теперь каждая мысль, каждое опасение, заставляют влагалище сжиматься так судорожно, что даже не будь я невинной, у Руслана бы физически не получилось войти в меня. Как в замедленной съемке, я наблюдаю, как он расправляет на члене презерватив, и мне становится нечем дышать. Руслан замечает мое состояние – и, склонившись, целует меня. – Не бойся, – шепчет он в мои губы. – Я не причиню тебе вреда… Его поцелуи, его умелые руки снова разжигают во мне почти угасший огонь. Теперь он ласкает меня не пальцами, а языком: лижет груди, словно это изысканный десерт, покрытый сладким кремом с ягодками на вершине, описывает круги вокруг пупка, спускается ниже. Мягко, но настойчиво разводит ноги в стороны, и целует меня там так же, как только что целовал в губы. – Ты напряжена, – тихо произносит он, отстранившись на мгновение. – Закрой глаза. Забудь обо всем. Сосредоточься на ощущениях… Я послушно прикрываю веки и чувствую, как он раздвигает мои нижние губки, как нежно ласкает меня именно так, как мне нравится. В меня медленно входит палец, и это не приносит ни боли, ни дискомфорта, – только понимание, что этого слишком мало. Этого недостаточно. Он находит внутри меня самую чувствительную точку, стимулирует ее, сгибая палец, будто подманивая меня к себе… А, нет. Там уже два пальца. Боже… Да… Как я ни старалась сама, я не могла повторить эти ощущения. И вот он снова играет во мне, как виртуозный музыкант на своем инструменте, извлекая из меня симфонию хриплых стонов. Он словно чувствует, чего я хочу. Знает, где жду его прикосновений в следующую секунду – и выполняет каждую немую просьбу. Между нами снова устанавливается связь, при которой не нужны слова. Нити эмоций, ощущений, желаний опутывают нас, делая единым целым. Руслан вынимает пальцы – и я машинально тянусь к нему, подаюсь вперед, упираясь пятками в матрас – и в следующее мгновение что-то давит так сильно, что я хватаю ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. – Руслан… – лихорадочно бормочу я, с трудом разлепляю глаза. – Тише, милая. Я здесь… – рывок – и он заполняет меня всю целиком. Я прислушиваюсь к себе. Боль? Нет, скорее немного жмет. Но это странное неприятное чувство улетучивается, как только я осознаю: все случилось. Мужское тело накрывает меня, и мне кажется, что я была создана для этого момента. Я уже не знаю, где грань между нами. Я, Руслан… Одно тело на двоих, одно возбуждение, одна страсть… Одна любовь. Что он испытывает ко мне? Неизвестно. Но осознание сверкает в моей голове яркой вспышкой: любовь растекается по венам с каждым ударом пульса. И я знаю: что бы ни произошло потом, сейчас моей любви хватит на нас обоих. Руслан медленно двигается, я пытаюсь привыкнуть к новым ощущениям. Обхватываю его ногами, впиваюсь пальцами в спину, стараясь вобрать в себя его целиком, до последней капли. – Опусти руку… – шепчет он. – Что? – Руку… Опусти… Ласкай себя… Как делала это в джакузи… Просьба кажется странной, но я доверяю ему до конца. Послушно опускаю руку туда, где соединяются наши тела, касаюсь клитора, глажу себя – и возбуждение вытесняет все прочие чувства. Я отпускаю сомнения и страхи, позволяю себе с головой окунуться в удовольствие, и второй оргазм не заставляет себя ждать. И после того, как мое тело содрогается в последний раз, Руслан, издав хриплый рычащий стон, кончает. Я чувствую, как пульсирует, извергается внутри меня его член, и губы сами собой расползаются в улыбке. Мы лежим, потные, обессиленные, и не можем оторваться друг от друга. Не знаю, минуты проходят или часы, но мне хочется продлить это время, как можно дольше. Потом все же Руслан скатывается с меня в сторону, встает и помогает подняться мне. – Нам нужен душ, – мягко произносит он. Я едва стою на ногах, но Руслан терпеливо отводит меня, намыливает заботливо, окатывает теплой водой, стараясь не намочить повязку на руке. Заворачивает в полотенце и, сменив простыню, укладывает в постель. – Побудь со мной, – тихо прошу я, борясь со сном. – Конечно, любовь моя… Он ложится рядом, накрывает нас одеялом, а у меня даже не хватает сил спросить, что значили его слова. Не хочу испортить момент и спугнуть его, напрашиваясь на признание. Может, это просто формальность, может, он всем так говорит после секса. Но сейчас мне достаточно услышать, что его любовь – я. И я засыпаю в его объятиях, переполненная глупым, наивным счастьем. Будит меня солнечный свет, пробивающийся между занавесок и шум, доносящийся с первого этажа. Я потягиваюсь – и рука натыкается на мужское тело. Все это случилось взаправду! Не очередной сон, не эротическая фантазия – реальность! Руслан лежит в моей постели, его темные волосы золотятся в утренних лучах. Это ли не блаженство?.. Но тут же я понимаю, что мы в доме не одни, и страшная догадка заставляет подскочить от испуга. – Ксюша! – я резко сажусь, натягивая одеяло до самой шеи, толкаю Руслана в бок. – Вставай! Ксюша вернулась! Он рассеянно моргает, а потом, осознав, что происходит, моментально просыпается. – О, господи!.. Твою мать… Я должен поговорить с ней… – Потом, – я спешно выпихиваю его из постели. – Мы все обсудим, решим… Не знаю, подготовим как-то… Но нельзя, чтобы она нас застала! Она ни за что не простит! Руслан торопливо натягивает трусы и футболку, на цыпочках подходит к двери и прислушивается. – Ничего… – он растерянно дергает плечом. – Может, показалось?.. Или она ушла за завтраком? – Да точно тебе говорю! – Успокойся, я проверю, – Руслан распахивает дверь и, отшатнувшись, делает шаг назад. – Надя?! В коридоре стоит не Ксюша, уж не знаю, к счастью или к сожалению. Надя мрачно смотрит на Руслана, потом переводит взгляд на меня – и неожиданно улыбается. – А, вот, значит как, – протягивает она насмешливо. – Согласилась все-таки? Ну что, деньги тебе перевести на карту, или ты предпочитаешь наличные?Глава 22
Надя не могла придумать момента лучше, чтобы вернуться. Нет, серьезно. Еще вчера я сомневался, стоит ли разрывать с ней отношения, переживал, как бы не задеть ее чувства. Но сегодня она сама все сделала для того, чтобы бросить ее мне было максимально легко. – Что за бред ты несешь? – я стараюсь не повышать голос, оставить все в рамках каких-никаких приличий. Во-первых, в принципе не выношу скандалов, истерик и громких сцен, во-вторых, не знаю, дома ли Ксюша. Даже если она вчера вернулась поздно и не совсем адекватная, – что после Карла вполне предсказуемо, – то сейчас вряд ли сможет спать, как ни в чем не бывало, под крики и битье посуды. С дочерью я обязательно поговорю – но позже и в спокойной обстановке. Теперь я знаю, что у нас с Лилей все серьезно, и Ксюша, как минимум, должна узнать обо всем от меня. Примет она эти отношения или нет – ее дело. Идти на поводу и расставаться с лучшей девушкой в моей жизни, которая подарила мне такие эмоции, просто потому, что дочка крутит носом… Глупо и не стоит того. Да и почему-то мне кажется, что Ксюша не будет сильно против. Она как никто знает, что Лиля – не такая, как все, с кем я встречался раньше. И если ей не наплевать на то, кто будет рядом со мной, то она сделает правильные выводы. Главное – чтобы Надя не испортила все своей клеветой. А она явно пытается изо всех сил. – Бред? – Надя усмехается и сверлит ненавидящим взглядом Лилю, которая судорожно кутается в одеяло. – Если бы! Или ты надеялся, что и вправду можешь нравиться молоденьким девочкам просто так? Русь, ради Бога! Не льсти себе! – Это не так! Руслан, не слушай! Не верь ей!.. – Лиля умоляюще смотрит на меня. – И в мыслях не было, – улыбаюсь я. – Начнем с того, что мыслей у тебя, видимо, вообще не было, когда ты лез на эту невинную пташку! – перебивает Надя. – Подружка дочери… Да она сама тебе в дочки годится! Когда ты успел стать таким вульгарным? – Надь, выйди, пожалуйста. Мы спокойно поговорим без истерик… – А где ты видишь истерику? – она надменно изгибает бровь. – Я спокойна. Собственно, все так, как я планировала. – Что за намеки? – раздраженно бросаю я. – Есть, что сказать – говори прямо. – Окей, – кивает она. – Я видела, что тебя заводит эта малолетка… – Руслан, клянусь, я ни на что не соглашалась! – Лилино лицо покрывается пятнами, пальцы комкают пододеяльник. – Видишь, как занервничала? – удовлетворенно отмечает Надя. – А я тебе объясню, почему. Я честно предложила ей сделку: она спит с тобой, удовлетворяет все твои потребности. А я плачу ей неплохие… – Надь, я тебя прошу, не унижайся до такой степени, – прерываю я поток гнусной клеветы. – Я понимаю, тебе неприятно видеть меня с другой, но я так или иначе собирался закончить наши отношения. Не впутывай в это Лилю! – Ну, ясно, – Надя цокает языком. – Все мужики одинаковые. Дошло дело до юного тела – в голове пусто. Кровь отлила ниже пояса. – Ни одна женщина не стала бы платить за то, чтобы ее мужчина спал с другой! – я теряю терпение, хочется просто выставить Надю с ее чемоданами, но я не могу. Хотя бы из уважения к тому, что между нами было. Умом я прекрасно понимаю: Надя просто бесится от бессильной злобы и ревности, но с другой стороны… Лиля ведь и правда годится мне в дочери. И крайне трудно поверить, что из всех парней, которые вертелись вокруг нее, она выбрала меня, мужчину вдвое старше. Я на свой счет не обольщаюсь: я далеко не Пирс Броснан или от кого там тащится современная молодежь. – А вот тут ты ошибаешься, Руслан, – по Надиному лицу пробегает тень. – Я ведь любила тебя. И до сих пор люблю. Я видела, что тебе хочется новых ощущений. Соблазнить невинную девочку… Я думала, что если ты удовлетворишь свой интерес, то снова вернешься домой. Но эта девочка, видно, решила, что она умнее нас всех. Пошла на попятную, да, Лиль? И рыбку съесть, и косточкой не подавиться? Будешь теперь строить из себя честную? Конечно: зачем тебе жалкие двести тысяч, когда можно получить Руслана со всеми потрохами! – Вы лжете! – упрямо спорит Лиля. – Лгу? Скажешь, не было такого разговора? Скажешь, мы не обсуждали твое вознаграждение за секс с Русланом? Я пристально всматриваюсь в каждую реакцию Лили, жду, что она опровергнет Надины нападки. Ведь опровергнет, да? Ведь эта ересь не может быть правдой? – Обсуждали, – упавшим голосом отвечает она, и мне кажется, будто мне в грудь воткнули раскаленный стальной кол. – Что? – тихо переспрашиваю я. – Да, обсуждали! – Лиля смотрит на меня глазами, полными слез. – Надя действительно предлагала заплатить мне! Но я сразу отказалась, клянусь! – Вот, как ты решила все повернуть! – Надя поджимает побелевшие губы. – А скажи-ка, детка, почему же ты тогда не побежала докладывать обо всем Руслану? А? Если бы ты отказалась, если бы сделка так уж тебя возмутила, разве не стоило тут же открыть ему глаза на то, какая подлая у него любовница? Я бы поступила именно так. – Я не хотела лезть в ваши отношения! – Лиля срывается на крик. – Ну да, как же! Ты поэтому, наверное, всю ночь с ним кувыркалась под боком у его дочери? И как ты объяснишь, что резко надумала с ним спать аккурат тогда, когда я исчезла из поля зрения? А? – Это вышло случайно!.. – Лиля лихорадочно вытирает слезы. – «Не виноватая я, он сам пришел», – передразнивает ее Надя, и у меня лопается терпение окончательно. – Достаточно, – я хватаю Надю за локоть и выволакиваю вон из комнаты. – Руслан! – кричит мне вслед Лиля. – Пожалуйста!.. Это неправда!.. Я не соглашалась! – Мы поговорим позже, – отвечаю я, не оборачиваясь. Я не хочу верить в Надины слова. Просто физически не могу принять все, что она говорит. Если это и правда – то в какой-то другой, извращенной реальности. Нет, я чувствовал Лилю этой ночью, ощущал каждую ее эмоцию. И так солгать не могла бы даже самая талантливая актриса. Но продолжать разговор в присутствии Нади нет никакого смысла. Я и так позволил этому театру абсурда затянуться. Я должен был сразу вывести Надю, разобраться с ней наедине. И теперь, наконец, исправляю ошибку. – Пойдем, – цежу я в самое Надино ухо. – Я помогу тебе собрать вещи… – Боже, чего вы все разорались?! – Ксюша, сонная и растрепанная, выглядывает из своей комнаты, недовольно щурясь. – Поспать вообще дадут сегодня?.. О, Наденька… Какие люди! Сразу надо было догадаться… – Ну, догадливостью ты у нас не отличилась, – елейным тоном парирует Надя. – Замолчи сейчас же! – А что такое? – Надя невинно хлопает ресницами. – Будешь и дальше морочить дочке голову, пока сам спишь с ее подружкой? Иди, Ксюшенька, ложись. В следующий раз они постараются не скрипеть кроватью. И в эту секунду становится так тихо, что мне кажется, будто я оглох или меня контузило от разорвавшегося рядом снаряда. Дочь молчит, не моргает, просто стоит, как манекен, и мне становится не на шутку страшно. Ксюша всегда реагировала сразу – и бурно. Что на уме – то на языке. И обычно я считал это проблемой, но сейчас многое бы отдал, чтобы услышать от нее хоть слово. Неужели все настолько плохо?.. Надя уже победоносно ухмыляется, и пальцы сжимаются от желания взять ее за шкирку, как дрянную кошку, и швырнуть с лестницы, но вдруг Ксюша открывает рот и говорит то, что я меньше всего ожидал: – Дошло, наконец? – она смотрит на Надю так снисходительно, что у той вытягивается лицо и отвисает челюсть. – Ну, слава Богу. И раз мы выяснили, что папа нашел тебе замену… В общем, сама выход найдешь или проводить? И каждое слово произнесено с такой невозмутимостью, с таким самообладанием, что если бы я не знал, что Ксения врет, то и сам бы поверил. Или все-таки… Да нет, как она могла догадаться?! Ведь и не было ничего до сегодняшней ночи. Точнее, формально не было. Неужели Ксюша видит настолько дальше собственного носа, что поняла то, о чем мы с Лилей сами не подозревали? Нет, если это я мог еще хоть как-то допустить, то поверить в то, чтобы моя шумная дочь держала столько времени все свои догадки при себе? Ни за что. Это что-то из области фантастики. Получается, мой не в меру сообразительный отпрыск, – еще бы, с такими-то генами! – раскрыл коварный замысел Нади и швырнул фашисту ответную гранату?.. – Ты знала?.. – ошарашенно выдыхает моя теперь уже бывшая. – А ты догадливая, – Ксюша окидывает Надю презрительным взглядом и точь-в-точь копирует издевательские интонации. – Ладно, развлекайтесь. Я – к себе. И оставив нас с Надей в полном недоумении, Ксюша, гордо задрав подбородок, удаляется в свою комнату. Придя в себя, я крепче хватаю Надю за локоть и увожу, наконец, в нашу спальню. Хотя нет. В мою спальню. – И чего ты этим хотела добиться? – сухо спрашиваю я, захлопнув дверь. Надя мгновенно меняет тактику, делает виноватое лицо, округляет глаза. Жаль, что я на это больше не поведусь. Может даже слезу пустить – мне все равно. – Но как… Ксюша все знала? И она вот так спокойно? – как заведенная, бормочет она. – А почему нет, Надь? Лиля – прекрасная девушка. Ксюша ее знает. С чего бы ей быть против? – напираю я, воспользовавшись Ксюшиной тактикой. – Господи, чушь какая… – Надя нервно заправляет волосы за уши. – Ты серьезно? Ты не понимаешь, что она с тобой из-за денег? Ты не слышал, что я сказала? Я заглядываю ей в глаза, с трудом сдерживаясь от грубости. – Скажи, ты считаешь меня идиотом? Ты правда рассчитывала, что я поверю в этот маниакальный бред? – Да клянусь тебе, это правда! Я предлагала ей… – Что ты могла предложить, я как раз начинаю верить. Такая хватка… Не зря я назначил тебя финансовым директором. Но Лиля не соглашалась, это я знаю точно. – Откуда? – Просто знаю. Тебе этого должно быть достаточно, – я отхожу в стороны, натягиваю джинсы и засовываю руки в карманы, чтобы хоть отчасти унять ярость. – Ну что? Разойдемся, как взрослые люди? Или будешь дальше унижать себя и меня ложью? – И ты вот так просто об этом говоришь? – ее голос прерывается, в нем проскальзывают истеричные нотки. – После всего, что между нами было? – Надя, мы это обсуждали на берегу, – напоминаю я. – Я был против того, чтобы заводить интрижку на работе. Да еще и с финансовым директором. Между прочим, заботился о твоей репутации! Не хотел, чтобы кто-то считал, будто ты получила должность через постель. – Но ведь ты сначала назначил меня, а потом… – А потом ты соблазнила меня. И если вдруг у тебя проблемы с памятью, я напомню: ты мне сама сказала, что это просто секс. Что тебе нужно время от времени снимать напряжение. Ты предупредила, что не любишь сложностей. Прямо с языка сняла! И мы отлично держались в этих рамках. Так что изменилось, Надя? – Мы. Мы оба изменились. Столько времени вместе… – она опустилась на край кровати. – Разве ты не видишь: мы идеально подходим друг другу… – Шутишь?! – я сжимаю челюсти, буквально глотая оскорбительные слова из уважения к Наде. Хотя с каждой секундой от моего прежнего к ней отношения остается все меньше и меньше. – Ты собиралась подложить под меня девушку! Заплатить ей! И все это – чтобы меня удержать! Это, по-твоему, нормально?! Это что, пресловутая женская логика? – Я боялась тебя потерять… – она делает аккурат то, чего я и опасался: начинает плакать. Нет, я не испытываю даже толики сочувствия, только сильное, непреодолимое раздражение. – Русь… – У нас ничего не выйдет. Прости, – я пытаюсь закончить этот разговор, как можно быстрее. Просто оторвать пластырь – и забыть обо всем. – Я хочу быть с Лилей. – Ты сошел с ума… Ты сошел с ума! – повторяет она, как сумасшедшая. – Ладно, допустим, она будет с тобой спать и дальше. Вопрос денег опустим, ты меня все равно не слышишь. Но… – Я не хочу это обсуждать. Тем более – с тобой. – Да нет, уж послушай! Я понимаю, новизна ощущений. Молодое тело, все такое крепенькое, узкое… – Надя! – предупреждающе рычу я. – Нет-нет, это ведь правда. А что дальше? Как же твой девиз «никаких сложностей»? А? Думаешь, ей нужен секс без обязательств? – А кто сказал, что я предложу ей такой формат отношений? Мой вопрос ставит Надю в тупик, какое-то время она молча сверлит меня ненавидящим взглядом, потом криво усмехается. – Понятно. Значит, левой девчонке можно, а мне – нет. Окей. Давай, ходи на свидания, как сопляк. Дари цветочки, конфетки. Колечко, мать твою. Почему ты и нет? И ты правда думаешь, из этого что-то получится? Пораскинь мозгами! Она не нагулялась! Ей бы клубы, тусовки, вписки. А ты кроме офиса и командировок нигде не бываешь. Сколько ты все это выдержишь, а? Ну скажи, Руслан! Если не мне – то сам себе ответь! Или запрешь девчонку? Будешь на поводочке за собой таскать? А если она детей захочет? Что, снова пеленки-памперсы? Ты готов всю свою жизнь послать к чертям? Даже если ты обрюхатишь ее прямо сейчас и перечеркнешь ей учебу и карьеру, то когда твой ребенок закончит школу, тебе будет шестьдесят! Шестьдесят, Руслан! И Лиля… Она же просто тебя возненавидит! Ты готов к этому? Ты хорошо подумал? Я стараюсь не подавать виду, что ее слова попали в цель. Да, я думал об этом. И не один раз. Но Надя не учла маленькую деталь: я люблю Лилю. И если до вчерашнего дня я еще сомневался, то теперь четко знаю: я готов на все, чтобы сохранить свое хрупкое, но такое бесценное счастье. Лиля – лучшее, что со мной случалось. Самое светлое и чистое. Надя привыкла рассуждать с позиции собственного комфорта. Собственно, как и я сам не так давно. Но по сравнению с той бурей эмоцией, которые мне подарила Лиля, бытовые вопросы – ничто. Пустяк. Я готов на любые компромиссы. Мы поговорим, обсудим. Если она хочет детей – что ж, я готов. И не ради одолжение, просто знать, что наши чувства способны вылиться в нечто большее… Видеть, как Лиля округляется от того, что внутри нее растет наше дитя… Разве это не прекрасно? Но если она будет против – я пойму. Захочет ходить на вечеринки – пожалуйста. Учеба, карьера… Все, как она захочет. Лишь бы она оставалась рядом. Лишь бы позволила мне ее любить. И все же Надины слова оставляют болезненный след. – Собери вещи, и я закажу машину, – глухо отвечаю я. – И сделай одолжение, больше ни с кем в этом доме не разговаривай, – я отворачиваюсь и берусь за ручку двери. – И все?! – отчаянно кричит Надя. – Ты вышвырнешь меня вот так просто? Уволишь?! – Мы договаривались не мешать личную жизнь и работу, – я бросаю на нее короткий взгляд. – Увольнять тебя мне не за что. Но если ты не против, я бы перевел тебя в другой филиал. В Питер, например. Зато с повышением. Напиши потом, что ты решишь, – и не в силах оставаться с ней под одной крышей, я выхожу из комнаты. Меня тянет немедленно броситься к Лиле, но я знаю, что задолжал Ксюше объяснения. А потому направляюсь прямиком к дочери и, едва перешагнув через порог, застаю странную картину: на кровати – распахнутые чемоданы, куча смятой одежды. А сама Ксюша резкими движениями опустошает комод и швыряет белье в общую гору. – Что ты делаешь? – удивленно интересуюсь я. – А как ты сам думаешь? – не оборачиваясь, она продолжает кидать вещи. – Валю отсюда, куда подальше. – Почему? – Правда, пап? – Ксюша останавливается и смотрит на меня так, что мне кажется, будто меня ударили под дых. – Почему? Это ты спрашиваешь меня? Отлично. То есть почему ты трахнул мою лучшую подругу – неважно. Почему не предупредил, не спросил… Черт… Вот просто так взял – и переспал. Как будто так и надо. И почему же это, интересно, я уезжаю?! – Но ты вроде спокойно отреагировала… – Я не хотела выглядеть дурой перед твой Наденькой! – она со злостью комкает и кидает футболку. – Это еще не значит, что я собираюсь все это проглотить! Тихий стук в дверь заставляет ее замолчать. – Ксюш, это я, – доносится снаружи голос Лили. – Можно? – и, не дождавшись разрешения, она осторожно заглядывает в комнату. – Руслан?.. – Ты! – яростно шипит Ксюша. – И у тебя хватает наглости сюда заявиться?! После всего, что ты натворила? – Ты ей сказал? – Лиля переводит на меня виноватый взгляд. – О, нет! Надя потрудилась! Все ведь уже в курсе, кроме меня! – Ксюшины ноздри трепещут, как у быка на корриде. – Вот же дрянь! – Ксю, если она тебе наговорила про деньги, то это не так! Ты же знаешь, мне ничего не нужно… – А я уже не знаю теперь, что я знаю, а что нет! – перебивает Ксюша. – Вы оба – гребанные предатели! – Подожди, давай успокоимся, и мы тебе все объясним, – успокаивающе произношу я. – Мы! – Ксюша разводит руками. – Супер вообще! Уже «мы»! Что дальше? Мне называть Лилю новой мамочкой? – Ксюш, пожалуйста, выслушай! – Лиля делает шаг к моей дочери, но та отскакивает в сторону. – Не смей приближаться! Господи… Я все могу понять… Но папа?! Он же… Да он же старый! Если у тебя проблемы с деньгами, могла бы просто мне сказать! – Да к черту деньги! – не выдерживает Лиля. – Он мне нравится!.. Ксюша запрокидывает голову и истерично смеется. – Твою ж мать… В жизни не слышала такой херни! Мой папа?! Нравится?.. Ты совсем дура? Или меня за дуру держишь? Ты с Саньком встречалась! Ты на старперов никогда не западала! И тут типа прям любовь? Дурдом на выезде… Нет, идите вы на хрен. Все. Хором. Видеть вас не могу. – Ксюш, остынь… – начинаю я, но дочь не дает мне договорить. – Сам остынь, понял? Он меня учить еще будет! Лилю вон учи! Один фиг ей столько же лет… Боже, изврат какой! – Ксюшу передергивает от отвращения. – Короче, делайте, что хотите, но без меня. Я сваливаю.
Глава 23
Мы остались с Русланом одни. В гостиной так тихо, что мне не по себе. Совесть ворочается, скребется изнутри длинными острыми когтями, раздирая душу. Тяжко. Я пыталась поговорить с Ксюшей, остановить ее, но Руслан настоял на том, что ей нужно время. Теперь я жалею, что позволила ей уйти. Надо было преградить дорогу, лечь поперек крыльца… Не знаю! Хоть что-то! Я потеряла подругу, а значит – и любовь. Потому что строить отношения на чужих обидах, на предательстве и надрыве между самыми близкими людьми… Нет, из этого ничего хорошего не выйдет. Мне жаль нашей дружбы, но я еще могу смириться. А Руслан рискует единственной дочерью, как бы он ни пытался сейчас меня успокоить и убедить, что Ксюша рано или поздно привыкнет. Что ж, мне стоило приготовиться к такому исходу. В конце концов, судьба подарила мне то, что некоторым не удается испытать за всю жизнь: настоящие сильные чувства. Любовь. Ночь, о которой я смогу вспоминать в тяжелые времена. Отношения рушатся, люди расстаются, а память всегда остается с нами. И пусть это всего лишь тени, блеклые отпечатки тех терпких, сладостных ощущений, они мои – и я их никому не отдам. И я готова заплатить за свои ошибки. Настоящая любовь не имеет ничего общего с эгоизмом, теперь я это отчетливо понимаю. Те, кто хочет подмять вторую половинку, привязать всеми возможными средствами, на самом деле не любят никого, кроме себя. Иногда мне хочется стать такой, как Надя. Тогда бы я смогла получать от жизни удовольствие, не мучаясь от угрызений совести. Делать все, что взбредет в голову. Но я не могу спокойно спать, зная, что по моей вине разрушилась чья-то семья. – Лиль, мы должны поговорить, – Руслан подходит ко мне, ласково гладит большим пальцем мою щеку. Сердце сжимается от нежности к нему, соблазн обнять его и забыть обо всем в его руках так велик, что я торопливо отстраняюсь, пока снова не потеряла голову. – Я знаю, – я обхожу вокруг стола, чтобы огородиться от Руслана. – Послушай, нам было очень хорошо… Его лицо искажается то ли от кривой усмешки, то ли от боли. – Забавно… – он вздыхает и садится на стул напротив меня. – Обычно я это говорил своим женщинам. Видимо, карма и правда похожа на бумеранг. Слова застревают в горле, мне и так непросто было решиться на расставание, а уж смотреть, как Руслан мучается… Невыносимо. – Продолжай, продолжай, – тихо произносит он, задумчиво стирая со стола невидимые крошки. – Ну? «Нам было хорошо, но из этого ничего не выйдет?» Или как ты там планировала? «Ты меня вдвое старше, и…» – Я не об этом! – резко возражаю я. – И ты это прекрасно знаешь! Дело не в возрасте! – Будешь прикрываться моей дочерью? – А тебе на нее наплевать? – Лиля, я дал ей все! – он выпрямляется и хлопает по столу. – Образование, отдых… Обеспечил хорошую жизнь. У кого еще в ее возрасте есть квартира и машина? Но она выросла! И ей придется принять тот факт, что я тоже заслуживаю любви! Неужели ты думаешь, что я должен от всего отказаться, отказаться от тебя только потому, что Ксюша что-то имеет против? Если она считает, что имеет право решать, кого я могу любить, а кого нет, то… Что ж, я неправильно ее воспитал. – Тебе сейчас кажется, что это любовь, – я смотрю на него и впитываю каждую черточку его лица, стараюсь запомнить каждую морщинку, каждое движение, чтобы бережно сохранить этот образ. – Но поверь, это просто… – Ну давай, закончи! – перебивает он. – Просто секс, это ты хотела сказать? – Мужчины относятся к этому проще, – я опускаю взгляд. – У тебя ведь было много отношений, будут еще… – А теперь послушай меня, – он встает, подходит ко мне и, взяв за плечи, заставляет подняться. – Именно потому, что у меня было много отношений, я знаю, что сейчас все иначе. Я никогда такого не чувствовал, Лиля. Понимаешь ты или нет? Я люблю тебя! Люблю так, как никогда в жизни не любил ни одну женщину. Да, мне сорок три – и я влюбился впервые. Может, я тормоз. Называй, как хочешь. Но еще я твердо уверен, что такого со мной больше уже не случится. – Руслан… – его слова причиняют такую боль, что становится трудно дышать. – Ты не должен… – Не говори мне, что я должен! – он смотрит мне в глаза, и мир вокруг осыпается пеплом. – Я люблю тебя – и плевать, что об этом думают остальные! Мне важна только ты. Скажи, что эта ночь для тебя ничего не значила, и я прямо сейчас закажу тебе билет на ближайший самолет. Я напишу Ксюше, что сам тебя совратил, потому что я старый извращенец, и ты вернешься домой, будешь жить, как раньше. А Ксюша отходчивая, тебя она рано или поздно простит… – Перестань! – черты Руслана расплываются в соленом тумане, и я стараюсь не моргнуть, чтобы не разреветься. – Ты не такой! И ты ей нужнее, чем я… – Лиля, просто скажи мне: для тебя это был просто секс? Скажи, черт возьми, я имею право знать, что все это значило для тебя! Я молчу, не в силах подобрать слова. Разве он не понимает, как сильно важен мне? Разве не чувствовал этой ночью, как глубоко я его люблю? Зачем ему, чтобы я произнесла это вслух? Проще всего было бы солгать. Сказать, что я просто искала приключений на пятую точку. Что хотела новых ощущений и опытного наставника, чтобы распрощаться с девственностью и начать жить дальше. Тогда Руслан выполнит свое обещание, отпустит меня – и все будет так, как должно быть. Но он стоит передо мной, крепко держит за плечи, и я физически не могу соврать. – Я люблю тебя… – едва слышно шепчу я, опуская взгляд, и первая слеза обжигает щеку. – Что? Скажи громче, я хочу это слышать! – его пальцы впиваются в меня до боли, он снова встряхивает меня, заставляя поднять голову. – Я люблю тебя! – кричу я изо всех сил, срывая голос. – Люблю! Но это ничего не значит! Потому что семья – важнее! – Глупенькая, – Руслан отпускает меня, целует мое лицо, вытирая слезы губами. – Важнее всего любовь… Вместе мы со всем справимся, слышишь? Я хочу быть с тобой каждый день. Просыпаться рядом, вдыхать запах твоей кожи, обнимать тебя, ласкать… Просто любить… – Нет! – я делаю шаг назад. – Нет! Я выросла с мачехой, я знаю, что это значит! Когда собственному отцу на тебя наплевать! Я не позволю тебе так поступить с Ксюшей! Она – твоя дочь, она должна быть самым главным человеком в твоей жизни! Я справлюсь со своей любовью. Переживу как-нибудь. И ты сможешь! – Зачем?! Все перечеркнуть потому, что твой отец плохо к тебе относился?! Ты что, не понимаешь, что хочешь нас обоих лишить всего?5d62f7 – Это ты не понимаешь! – от крика болит горло. – Я не хочу лишать тебя дочери! Никто не знает, получится у нас с тобой или нет! Может, я надоем тебе через неделю! Через месяц! А Ксюша… Если ты сейчас через нее переступишь, она никогда не простит! – С чего ты взяла, что мне станет с тобой скучно? – Потому что я – ботан! Потому что я привыкла торчать за книжками, пока другие носятся по тусовкам! Я – не Надя, я не смогу расхаживать с тобой по театрам и клубам! – Так мне все это не нужно! – Руслан снова тянется ко мне. – Нет! – я отступаю назад. – Нет! Умоляю тебя, не усложняй! Я люблю тебя – и именно поэтому не дам тебе совершить ошибку!.. Забудь о нас, слышишь?.. – Это правда? – тихий голос заставляет нас с Русланом вздрогнуть и резко обернуться: в дверях стоит Ксюша, бледная и растерянная. – Как ты… – я торопливо вытираю слезы. – Ты же уехала, – холодно произносит Руслан. – Ты давно тут?.. – Я забыла паспорт, – она переводит взгляд на меня и повторяет уже громче: – Это правда, Лиля? Ты любишь его? – Да, – признаюсь я. – Но если ты была здесь и слышала, то знаешь, что я не хочу вставать между вами. – Я слышала достаточно, – Ксюша задумчиво грызет нижнюю губу. – Я не думала, что у вас тут все так… Серьезно. – Именно так, – Руслан мрачно смотрит на дочь. – Ясно, – она нерешительно теребит шарф, потом сует руки в карманы. – Прости меня, Лиль. И ты, пап. – Но за что? – удивленно выдыхаю я. – Я не знала… Слушайте, я думала, вы просто развлекались… Ну… В общем, я же не конченная дрянь, чтобы ставить вам ультиматумы. И не стоит из-за меня расходиться. – Чудеса великодушия, – с сарказмом говорит Руслан. – Хорош, пап! – ворчливо отзывается Ксюша. – Ты меня считаешь избалованной эгоисткой, но это не так. Я… Короче, я думаю, что если вы и правда оба втрескались по уши, то вам хотя бы стоит попробовать. Это не значит, что я буду вам лепестки роз на постель сыпать… Но обещаю, лезть не стану. Просто дайте мне немного времени переварить, окей? – Может, останешься? – предлагает Руслан. – Не-а. Не сейчас, – она упрямо мотает головой. – Пока это все как-то дико… И странно… Мне надо побыть одной и все утрясти. В конце концов, Лиля – лучше, чем все твои Нади вместе взятые. Если уж кто и принесет тебе стакан воды в старости, то это точно она. Я, правда, не понимаю, зачем ей такой зануда… – Ксюша поворачивается ко мне и задумчиво щурится. – Хотя, она и сама недалеко ушла. – Ксения! – рявкает Руслан возмущенно. – Ладно-ладно. Не мешаюсь, – Ксюша, вздохнув, берет с этажерки паспорт и, помахав нам красной книжицей, возвращается к двери. – Развлекайтесь тут, драматизаторы фиговы. А меня такси ждет. Она уходит, а я продолжаю смотреть на закрытую дверь и пытаюсь осмыслить, что только что произошло. Выходит, она не против? Я все это время думала, что предаю ее, а она вот так просто… Да нет же. Не может быть. Может, я все еще сплю? – А теперь какие оправдания ты придумаешь? – Руслан, улыбаясь, обнимает меня. – В смысле? – Ну, зачем тебе старый зануда? Давай, выкладывай еще тысячу и одну причину, по которым нам немедленно надо расстаться. – Дай подумать… Ну, не знаю… Общественное мнение? Разный социальный статус? – от его близости мне трудно соображать, в груди становится жарко и тесно. – А знаешь, что? – он склоняется надо мной. – Что? – шепчу я, как завороженная глядя на его губы. – По-моему, тебе в принципе вредно думать, – отвечает Руслан и нежно целует меня, доказывая свою правоту.Эпилог
Полтора года спустя – Думаешь, она придет? – я нервно поправляю укладку перед зеркалом. Волосы до плеч требуют возни и времени, но Руслан был прав: такая стрижка делает меня более женственной. – С ней никогда ни в чем нельзя быть уверенным, – Руслан обнимает меня сзади, проводит кончиками пальцев по моей шее, обнаженным плечам, и вдоль позвоночника прокатывается привычная волна мурашек, а внизу живота становится жарко. – Ты сегодня такая шикарная... Может, к черту этот ужин? Скажем, что заболели, устроим себе строгий постельный режим… – Руслан! – возмущаюсь я, стараясь подавить легкую дрожь, которую вызывают его дразнящие прикосновения. – Там все наши родные! Друзья! – И они отлично поедят без нас… – мурлыкает он, покрывая поцелуями мое плечо и подбираясь к молнии на платье. – Нет! – я решительно отстраняюсь. Больше всего на свете мне бы сейчас хотелось остаться в спальне, но ни один предсвадебный ужин не обойдется без жениха и невесты. Вложить столько труда в организацию, выбор меню и этого золотистого узкого платья, в котором неудобно ходить и сидеть, чтобы пустить все насмарку? Нет, у нас будет еще много ночей постельного режима. С тех пор, как мы с Русланом съехались, я чувствую себя такой цельной, будто нашла недостающий кусочек пазла и собрала себя в единую картинку. Нам хорошо вместе. Исчезли страхи, сомнения, суета. Я знаю, что что бы ни происходило в моей жизни, я вернусь домой, сяду рядом с любимым, согреюсь в его объятиях и несколько минут вдвоем в тишине наполнят меня силами, исцелят любые болезни, заставят забыть о любых неприятностях. Иногда мне кажется, что я не заслуживаю такого счастья. Но потом Руслан целует меня, и его губы стирают все опасения. Он дал мне то, чего мне не хватало всю жизнь: крепкое мужское плечо и ощущение безопасности. С ним я спокойна – и свободна. Все однокурсники в один голос говорят, что я изменилась: в глазах появился блеск, в голосе – уверенность. Даже учеба дается легче, хотя я набрала факультативных курсов и нагрузка в последний семестр была серьезная. Впрочем, я справилась. И с сессией, и с подготовкой к свадьбе. И пусть пока от усталости временами кружится голова и пропал аппетит, я знаю: вместе мы пройдем через это. К тому же, впереди медовый месяц на Шри-Ланке. Руслан грезит школой серфинга, но я надеюсь, он все же даст мне неделю праздного валяния на белом песочке. Вроде все складывается, как нельзя лучше, но не бывает бочки меда без ложки дегтя. И в нашем случае это Ксюша. Нет, она уже привыкла к тому факту, что мы с Русланом решили пожениться. Она избегала нас только в первые месяцы после того случая в Альпах, даже пропускала институт, и я не на шутку разволновалась, что ее отчислят. Отказывалась встречаться со мной, на звонки отвечала односложно, и Руслан уговорил меня дать ей время. И это помогло: в апреле Ксюша появилась на парах, как ни в чем не бывало. Наверстала пропущенное, вернулась в строй… Если бы не одно «но»: со мной она больше не общалась, как прежде. Вежливо здоровалась, иногда перебрасывалась парой слов за обедом, что-то спрашивала по учебе. Вела себя так, словно я – просто ее однокурсница, а нашей дружбы никогда не существовало и в помине. Я знала, что ей непросто принять меня в роли девушки ее отца, и не настаивала. В конце концов, мне было гораздо важнее, что Ксюша не держала обиду на Руслана. Они периодически выбирались куда-то вдвоем, а я просто старалась не мешаться и не лезть в их отношения. Новость о свадьбе Ксюша восприняла без особого энтузиазма. И вот теперь, собираясь на большой ужин перед церемонией, своего рода репетицию торжества, я боюсь, что Ксюши на нем не будет. – Может, позвонишь ей еще раз? – снова спрашиваю я. – Я пригласил ее, – Руслан, вытянув шею, завязывает галстук. – Этого достаточно. – Но вдруг Ксюша все-таки… – Лиль, успокойся, – мягко отвечает любимый. – Если она и не придет, то только потому, что у нее какие-то свои дела. Поверь, она ничего не имеет против тебя. Мне хочется в это верить, и все же всю дорогу до ресторана я только и думаю о том, правильно ли мы поступаем. Может, стоило поговорить с Ксюшей еще раз? Удостовериться, что она не переживает, что не затаила обиду на отца… Что своим решением мы не причиняем ей боль… В конце концов, штамп в паспорте – всего лишь формальность, и если Ксюше было бы легче, если бы мы не оформили отношения… Нет, я точно поговорю с ней сегодня. Наедине. Заставлю честно высказать все, что она думает. От волнения меня немного подташнивает, но я не отступлю от своей затеи. Если не выяснить все сейчас, на берегу, то потом может стать только хуже. – Ну вот, я же говорил, ты зря переживала, – с улыбкой произносит Руслан, глядя в окно такси. – Что там? – Посмотри, какие люди! Я смотрю, куда он указывает, и не верю своим глазам: прямо перед рестораном припаркована Ксюшина машина. – Видишь? – Руслан ласково сжимает мою ладонь. – А ты боялась. С трудом дождавшись, пока водитель остановится, я выскакиваю из такси и бросаюсь на парковку так быстро, как только мне позволяет узкое платье. Ксюша стоит у входа в ресторан и сосредоточенно листает что-то в телефоне. – Лиля? – она поднимает взгляд и, кажется, немного краснеет и смущается. – Ты пришла! – я не могу сдержать радость. Руки чешутся от желания обнять ее, вернуться в старые добрые времена. Поболтать, как раньше, услышать о Ксюшиных грандиозных затеях и вместе посмеяться… Неужели больше никогда так не будет? Я касаюсь губами ее щеки и чувствую, что Ксюша напряжена. Отстраняется от меня, неловко поднимает плечи. – Привет, красотка! – Руслан клюет дочь в висок и легонько взъерошивает ее волосы, отчего Ксюша тут же дуется и приглаживает локоны. – Слушай, пап… – она явно нервничает, и я боюсь того, что придется услышать в следующую секунду. – Можно мы с Лилей пару минут наедине?.. – Никаких вопросов! – Руслан миролюбиво поднимает руки и, кивнув мне, исчезает за стеклянными дверьми ресторана. – Что-то не так? – серьезно спрашиваю я. – Вообще-то да, – Ксюша делает паузу, будто набирается смелости. Странно, на нее это совсем не похоже. – Я не хотела, чтобы это случилось… Ну, а потом, не знала, как тебе сказать… Надеялась, вдруг не выйдет ничего серьезного, как-нибудь закончится само, но сейчас… Короче, если я сейчас не скажу, то потом не прощу себе. – Ты против нашей свадьбы, – севшим голосом констатирую я. Так и знала! Видимо, Ксюша не воспринимала нас всерьез до последнего, рассчитывала, что я стану очередным временным эпизодом в биографии Руслана. Черт, и почему она раньше молчала? Как мне теперь ставить подпись на регистрации брака, если я знаю, что Ксюша этого не простит?.. Сердце падает куда-то в глухую шахту, радужные планы трещат по швам. – Что?! – Ксюша вдруг ошарашенно округляет глаза. – Ваша свадьба?.. Господи, да нет, конечно! Женитесь, сколько хотите. Наоборот круто, что вы, наконец, созрели… Я вообще не об этом! – Тогда о чем? – удивляюсь я. – Дело во мне. Лилька, я накосячила, – она смотрит на меня так виновато, что я окончательно перестаю понимать, что происходит. – Как? – Я и Санек… Мы типа вместе. – Санек? – я растерянно моргаю. – Подожди, тот самый Санек? Мой бывший? – Да, – Ксюша мрачнеет на глазах. – Я знаю, бывшие подруг – табу. И вот вообще в мыслях не было, клянусь! Но мы тогда пересеклись на одной вечеринке, выпили… Я сказала что-то вроде «как жаль, что такой парень пропадает…» Короче, проснулись в одной постели. – И?.. – Конечно, мне было стыдно даже на глаза тебе показаться! Я не ходила в институт, потом избегала тебя… Пыталась расстаться с ним! Раз пять, серьезно! Но нас как будто сталкивало друг с другом, снова и снова. Меня тянуло к нему, ничего не могла с собой поделать! Как наваждение какое-то! Я наморщила лоб, вспоминая Санька и его неумелые ласки. Как вообще к нему могло кого-то тянуть?! Хотя… Ксюша столько раз повторяла мне, что он – отличный парень, что он – горячий красавчик, уговаривала поскорее с ним переспать… Может, все это время он ей подсознательно нравился? Или она так активно рекламировала его мне, что в какой-то момент сама поверила? – В общем, я сдалась, – обреченно признается Ксюша. – Он такой… Импульсивный, такой страстный, а когда смотрит на меня, внутри все переворачивается… – Только без подробностей! – перебиваю я. – Прости, тебе, наверное, неприятно слышать. – Да нет, просто я никогда его так не воспринимала. – Я бы и рада все изменить, но теперь мы вместе и… – она кусает губу. – Короче, теперь пути назад нет. – Почему? – машинально спрашиваю я. – Лилька… Я беременна. – Ты… О, Господи! – трудно выразить словами всю гамму эмоций, которая взрывается во мне сотней разноцветных фейерверков. – Поздравляю! Слушай, это же просто прекрасно! – И ты… Ты что, не против? – недоверчиво хмурится Ксюша. – Против?! С ума сошла?! С чего бы? Я его не любила, а наши отношения… Так, сплошное недоразумение. И я бы в жизни на тебя за такое не обиделась! – я порывисто обнимаю подругу, и слезы радости наворачиваются на глаза. Подумать только! Я изводила себя, гадая, сможет ли Ксюша меня простить, а она просто боялась признаться, что встречается с моим бывшим! Слава Богу, все это, наконец, позади! – Лилька! – Ксюша шмыгает мне в плечо и судорожно стискивает в объятиях. – Я так тебя люблю… Наверное, со стороны наши сопливые объятия кажутся прохожим странными, но все, что накопилось за полтора года у нас обеих, не может больше оставаться взаперти. Гости, которые торопятся на праздничный предсвадебный ужин, шарахаются от рыдающей парочки, и мы, обоюдно решив больше не шокировать публику, ретируемся в женский туалет. И очень вовремя: такую опухшую зареванную невесту с размазанной тушью было бы крайне опрометчиво сажать во главе стола. Да и Руслан, увидев эту картину, вполне мог бы передумать. Умывшись, мы подправляем макияж, и я окидываю Ксюшу свежим взглядом. Столько вопросов вертится на языке! И видит Бог, промолчать у меня не получится. – Какой срок? А Саша? Он рад? Он уже сделал тебе предложение? – Семь недель сегодня, – с гордостью сообщает Ксюша. – Саня на седьмом небе, мы вместе делали первое УЗИ, и он подарил мне кольцо прямо в кабинете врача. – Ты уже сказала Руслану? – Нет еще… Не хотела портить свадьбу и перетягивать внимание на себя. К тому же, не знала, как ты ко всему этому отнесешься… – Надо сказать, ты что! Он будет счастлив! И Саню обязательно приводи на свадьбу! – Уверена? – А то! – меня разрывает от нетерпения увидеть лицо Руслана, когда он узнает, что станет дедушкой. Интересно, а как будет меня называть Ксюшин малыш? Бабушка? Тетя?.. С ума сойти! Ксюша – и беременна! В голове не укладывается. – Фантастика… – мечтательно протягиваю я. – А как ты вообще узнала? – Вообще случайно! Ты меня знаешь, у меня цикл гуляет сам по себе. Было только смутное ощущение, что что-то не так. Какая-то нервная стала, плохо сплю… Аппетита никакого. Не тошнит – а есть не хочется. Вот не так что-то – хоть ты тресни! Даже объяснить не могу. А потом в кафешке голова так закружилась – чуть сознание не потеряла, а там официантка такая в возрасте… Ну, она заулыбалась, говорит, а не сделать ли вам, девушка, тест… Я слушаю ее, и с каждым словом мне становится все больше не по себе. Ксюша будто описывает то, что происходит со мной, да еще и так детально… Буквально на днях у флориста, который занимается оформлением нашей свадьбы, голова закружилась так, что я выбежала на улицу и села на ступеньки. Думала, что от запахов… Не может же быть такого, что я тоже?.. – Лиль? – Ксюша озабоченно заглядывает мне в глаза. – Ты в порядке? Бледная какая-то… То ли от волнения, то ли от переизбытка чувств желудок стягивает в узел, а к горлу подкатывает тошнота. Я едва успеваю рвануть в ближайшую кабинку и захлопнуть дверцу, как меня уже выворачивает наизнанку. Отдышавшись, я поднимаюсь, отираю со лба липкий холодный пот и, прикрыв глаза, прислоняюсь к кафельной стене. – Лиля? – доносится до меня снаружи робкий голос Ксюши. – М-м-м? – у меня только и хватает сил мычать. – А ты часом тоже не?.. – Не должна… – неуверенно отвечаю я. – И цикл у меня стабильный… Твою ж! – Что? Я молчу, потому что только сейчас до меня вдруг доходит, что из-за суматохи со свадьбой и сессией я совершенно забыла про месячные. А между тем они должны были начаться… О, Боже! Две недели назад! Паника снова охватывает меня своими щупальцами. Нет, я ничего не имею против детей. Но мы с Русланом не обсуждали этот вопрос. Он как-то сказал, что если я хочу, то он будет только рад, а я, чувствуя, что он напрягается, сослалась на учебу… И мы склонились к противозачаточным. С тех пор я не пропускала ни дня приема. Мысли лихорадочно возвращаются в прошлое, я пытаюсь вспомнить, когда облажалась. Но это почти невозможно, ведь с моей специальной таблеточницей... И тут перед глазами всплывает ужин с деловыми партнерами Руслана месяц назад. Морепродукты! Гадость несусветная! Какой-то экспериментальный ресторан, холодные гребешки… Нас с Русланом обоих полоскало всю ночь. Может, таблетка не успела подействовать? – Лиля, ты там жива? – Ксюша напоминает о себе тихим стуком. – Ага. – Нужен тест? – Ага. – Слушай, я накупила тогда целую кучу. Кажется, у меня в бардачке еще остался. Принести? – Ага. И пока Ксюша бежит за ответом на мой главный вопрос, я судорожно соображаю, что делать, и как рассказать обо всем Руслану. А если он не готов? Не в том смысле, что не созрел, а, скорее, перезрел. Ведь он уже прошел через все это с Ксюшей, и снова погружаться в пеленки и памперсы… Шум, бессонные ночи, топот маленьких ножек, игрушки, болезни… До сих пор наши отношения были безоблачными, потому что ничего их не осложняло. Мы были вместе в тишине, получали удовольствие в постели. А если меня разнесет, и я не смогу заниматься сексом так же часто, как прежде? И рано или поздно Руслану надоест, и он предложит разойтись? И решит отделаться алиментами? Я слышу, как хлопает дверь, потом снова раздается стук, и я, выглянув, забираю у Ксюши длинную розовую коробочку. – Папа там уже нервничает. Спрашивает, куда мы подевались. Но ты не торопись, я его успокоила. Я пытаюсь сосредоточиться, читаю инструкцию и, выполнив все необходимое, засекаю время. – Долго еще? – Ксюша нетерпеливо мечется снаружи. – Минута. – Ну хоть что-нибудь видно? – Боюсь смотреть. – Может, вместе? Вместо ответа я открываю дверь. Ксюша хватает меня за руку, крепко сжимает – и уже от этого мне становится немного легче. – На счет три? – она ободряюще улыбается. – Раз, два… Я заставляю себя открыть глаза и… – Ура-а-а-а! – от Ксюшиного вопля у меня чуть не рвутся барабанные перепонки. – Ура-а-а! Бы будем вместе ходить на курсы для беременных! Ох, если бы только я могла разделить ее энтузиазм… – А ты чего такая кислая? – она настороженно хмурится. – Не рада, что ли? – Не знаю, как Руслан все воспримет… – Ну, ты балда! – смеется Ксюша. – Да он мне все уши прожужжал, что хочет от тебя ребенка! Боится к тебе подойти, потому что ты вся такая в учебе. Краснодипломница ты наша. – Правда? – Нутк! – она фыркает. – Целую речь заготовил на медовый месяц. Пошли, вместе порадуем папца! Мы выходим из дамской комнаты: Ксюшу потряхивает от радостного нетерпения, меня – от волнения и непонимания, что вообще происходит. Руслан общается с гостями, но, завидев нас, извиняется и направляется в нашу сторону. – Ну, как мои девочки? – спрашивает он с улыбкой. – Помирились? – А мы и не ссорились, – довольно сообщает Ксю. – Плюс у нас есть для тебя важное объявление. Лиль? – Ага. – Чего «ага»? – она пихает меня локтем. – Давай на счет три! Раз, два… – Я беременна, – хором выдаем мы, и лицо Руслана озадаченно вытягивается. – Что?.. Кто именно? – Я, – снова отвечаем мы хором. – От кого?.. В смысле, не ты, Лиль, а ты, Ксюш. – От Санька, – она косится на меня. – А Лилька – от тебя. – Подождите, то есть вы обе… Лиль… Господи, это правда? – Да. – И ты не против? – в его голосе звенит такая надежда, что у меня сердце сжимается от радости. – Нет, коне… – и прежде, чем я успеваю договорить, Руслан хватает меня в охапку, поднимает и кружит, как мальчишка, которому подарили заветный паровозик. – Н-да… – доносится до меня издалека скептический голос Ксюши. – Папа, дедушка… И где, спрашивается, солидность?.. Солидность? Кому она нужна, если есть любовь? Думаю, если бы полтора года назад Руслану сказали, что скоро он будет с разницей в один день отмечать рождение сына и внучки, он бы покрутил пальцем у виска. Но любовь меняет даже самых суровых бизнесменов и самых отъявленных холостяков, потому что мы – то, что мы чувствуем.КОНЕЦ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Отец лучшей подруги», Эмилия Грант
Всего 0 комментариев