«Ребёнок для плохого парня»

Ребёнок для плохого парня (fb2) - Ребёнок для плохого парня [ЛП] (Тачдауны и диадемы - 2) 1564K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сосси Фрост

Книга предназначена только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного ознакомления, запрещено.

Книга: Ребенок для плохого парня

Автор: Сосси Фрост

Серия: ? #1 (герои разные, все 4 части будет объединять только общий эпилог)

Количество глав: 24 главы + эпилог

Переводчик: Ta Tiana(1-2), Наталья Соколовская (3-4), Елена Ряхина (с 5)

Редактор: Влада Блонская (1-2), Султана (3), Светлана Омельченко (с 4)

Вычитка: Лаура Бублевич

Обложка: Светлана М.

Перевод группы: Passion of love ♔ Перевод книг 18+ ()

! Переводом других книг серии будет заниматься наша группа !

Аннотация:

Игрок. Нарушитель спокойствия.

Хочет стать папашей?

Звезда профессионального футбола, защитник Джек Карсон имеет ужасную репутацию в лиге. Он великолепен, но высокомерен, и если его нет в женской постели, то он на жестких нарах в тюремной камере.

Но теперь он попал в большую беду, и нуждается в моей помощи, чтобы защитить свою карьеру. Как журналист, я спрятала весь грязный компромат и сексуальные скандалы….но я пропустила самый горячий скандал года.

Судя по всему, мы с Джеком вместе.

Когда его образ парня-шлюхи ставит под угрозу его карьеру в лиге и наши отношения, я не могу ему доверять. Но я погрязла в этом. Мое стремление защитить его карьеру ставит под вопрос мою репутацию.

Когда лига решает изгнать его из команды за плохое поведение, у Джека есть только один вариант, чтобы убедить их в своей надежности, пригодности и ответственности.

Джек Карсон хочет создать семью.

И он выбрал меня, чтобы я подарила ему ребенка.

Глава 1

Джек

Вечеринка была бы не вечеринкой, если бы рядом со мной не было двух кисок, умоляющих забрать их с собой домой. И веселье началось бы лишь тогда, когда я согласился бы выебать их двоих. Сбоку трется блондинка, но всё это не то. Дело не в том, что я был равнодушен к ним, просто в последнее время их у меня было столько, что я уже не вижу особой разницы между ними. Голубые глаза, сексуальные белые локоны, губы, накачанные силиконом. Девушки с такими губами способны на многое: высосать всю силу из твоего мужского достоинства и в придачу все деньги из кошелька, на большие сиськи или прочую хрень, типа ботекса. Я научился держаться подальше от таких сучек. Они годятся лишь для одного: подарить один, максимум два, хороших траха, но потом с ними стоит попрощаться, иначе твой банковский счет претерпит большие убытки. Деньги. Новая тачка. Сиськи. Губы. Еще раз сиськи. На большее их белые головки не способны.

Где много сисек, там и тусуется Джек Карсон.

Для меня это почти что вторая работа.

Лига требует, чтобы я больше времени уделял благотворительным целям. О, в своей жизни я сделал много одолжений с «благотворительными» целями.

Лишь немногие парни из команды присоединились ко мне этой ночью. Половина из них слиняли. Ну и хуй с ними. Остальные взяли себе побольше пива и прихватили девочек.

У официанток я заказал нам еще одну партию алкоголя. Грохотала музыка, так как двое ребят из моей команды трясли музыкальный автомат, который играл что-то в стиле R&B. Девочки вышли на танцпол и начали трясти своими прелестными попками. Хочу сказать, что они знают в этом толк.

После того как трек доиграл, три сучки–студентки забрели в нашу частную комнату. Они захихикали, увидев, что перед ними сидят звезды из Лиги. Две красотки пробирались к нашему столику. Только одной я позволяю подойти ближе. Симпатичная, стройная брюнеточка села по одну сторону от меня и блонди, которую я прихватил ранее, – по другую. Теперь эта брюнеточка нравится мне еще больше. Она одета в короткое черное бандажное платье. Когда она села ко мне на колени, подол ее платья поднялся вверх. Я провел своей рукой по ее бедру, теплому и мягкому. Она стала извиваться от нарастающего возбуждения. Наигранного возбуждения. Сучка ничем не отличается от белобрысой девушки, сидящей рядом. И за это я накажу их сегодня ночью. Мои пальцы двигаются прямо к ней в трусики, киска гладко выбрита. Мне это нравится. Я начинаю пальцами ласкать ее клитор и да! Наконец-то настоящий стон? Блондинка рядом со мной выглядит искренне обозленной. Я подмигнул ей, и она успокоилась, дав мне возможность увидеть ее сиськи без лифчика. Они выглядят лучше чем те, что у брюнетки. Только вот татуировка в форме сердца кажется мне знакомой…

А, вспомнил, на прошлой неделе я видел, как она отсасывает Орладно, одному из моих электромонтажников. Она из тех девушек, которые только и способны, что идти «по рукам».

Но больше никогда и ни с кем у нее не будет ночи лучше, чем со мной.

Блондинка облизала губы, глядя на меня. Брюнетка уже вовсю насаживалась на мои пальцы. Обе предоставили мне полный обзор на их прелести.

– Девочки, возможно, вы хотите познакомиться? – Говорю я им. – Ведь сегодня ночью вам предстоит пообщаться поближе друг с другом.

Меня очень возбудит тот факт, что блондинка будет лизать брюнетку, в то время как та будет сосать мой член.

Секс втроем – это всегда прекрасно. Во всяком случае, для меня.

Я пересаживаю с колен брюнетку и говорю ей:

– Ты, – я не спрашиваю их имен. Они мне ни к чему. – Сиди здесь.

– Да, сэр, – отвечает она.

– Девушки, – говорю я им, когда их руки начали вовсю блуждать по моему телу. – Это будет жаркая ночь.

Брайан Вашингтон выплеснул на меня свое пиво. Он нажрался до такой степени, что укусил официантку за задницу. Брайан – мой лучший друг и товарищ по команде.

– Комплимент от звезды? – спросила официантка.

– Простите его, – говорю я. Я вспомнил о своих манерах, команда РR-менеджеров должна мною гордиться. – Я оставлю тебе автограф.

Осмотрев наши столы, заваленные пустыми бутылками и остатками закуски, а также заметив пролитое пиво, не уверен, что ей будет нужен мой автограф.

Брайан расстроился, когда она ушла от нашего столика с полными подносами. Но он быстро оправился от отказа сексапильной официантки и позарился на моих крошек.

– Эй, Джек! Богатством нужно делиться.

Он пялится на то, как брюнетка поглаживает мою выступающую сквозь джинсы эрекцию.

– Хм… Чувак, я мог бы предложить тебе присоединиться к нам, – говорю я ему.

К такому Брайан не был готов.

– Пожалуй, чувак, я останусь верен джентельменскому кодексу. Тренер будет не очень счастлив, узнав, что и я промышляю подобным.

Блонди явно показывает свой сексуальный голод, начав яростно шипеть на брюнетку. Мне это нравится. Две шлюхи хотят перегрызть друг другу глотки за возможность трахнуться со звездой Лиги. Я не упущу случая понаблюдать за этим. Мне кажется, или блонди серьезно намеревается отсосать у меня прямо здесь?

Я наблюдаю, как Брайан потащил в угол одну из подруг брюнетки. Значит, пора собираться, чтобы продолжить раунд у меня дома.

– Эй, я думала, Джек Карсон обожает тусить, – говорит блонди, надув свои перекачанные силиконом губы.

– Детка, вечер только начинается, – говорю я, погладив её бедро. На ней было слишком короткое платье и никакого нижнего белья.

– Разве ты не хочешь поиграть? – Спрашивает она.

О, я люблю поиграть, но только в те игры, где нужен презерватив.

Я допиваю свое пиво и запиваю его водой. Не хочу быть слишком пьяным, иначе мой публицист опять напишет обо мне историю в Интернете. Лия просто не понимает, что я звезда, и мне нужно трахаться!

– Мы уходим! – Я похлопал девчонок по коленкам.

Официантка принесла счет, но я даже не взглянул на него. Просто достал из кошелька несколько стодолларовых купюр и кинул их на стол.

Я вывел девушек из комнаты без единого слова. Сначала они дважды отсосут мой член, прежде чем поймут какой это дар для них, трахаться со мной сегодня ночью.

Брюнетка хмыкнула, когда я подвел их к своей машине на стоянке:

– Это твоя машина?

Ей нужно запихнуть член в рот, прежде чем она успеет сболтнуть еще какую-нибудь глупость. Я смотрю на нее и спокойно отвечаю:

– Это Камаро 1968 года выпуска. В отличном состоянии.

– Эм… Я не думала, что ты ездишь на этом старье. Мне казалось, что у тебя как минимум бронированный Хаммер.

Да. Большую глупость эта дешевка сказать не могла?

– Это классика. Хаммер может купить любой, у кого есть большие деньги. Но мне это не интересно.

Блонди заглянула внутрь:

– О, Боже, там даже нет GPS.

Брюнетка надула губы и протянула мне телефон:

– Мне нужно зарядное устройство.

Пиздец. Две киски. Две головные боли.

Брюнетка расстегнула мои джинсы, и, взяв член в руку, стала его сжимать, в то время как я выезжал на трассу. Прямо передо мной на встречную полосу выехал небольшой минивен, я попытался нажать на тормоз, но педаль застряла. Я не мог предотвратить столкновение.

Мой ретро-камаро 1968 года врезался в ржавый фургон какой-то мамаши. Я ударился головой о руль, а дамочки заорали как две разъяренные банши. Автомобиль наклонился чуть вниз, к воде. Авария произошла на мосту. Фары и лобовое стекло были разбиты вдребезги. Фургон тоже был не в лучшем состоянии. Эта авария перекрыла путь всей магистрали.

Мои шлюхи вылезли из машины, чтобы сбежать.

– Бежим, – кричала брюнетка. – Она сейчас взорвется как в кино.

Я кое-как выбрался из своего автомобиля. Мой Камаро. Разбит вдребезги.

Блеснули вспышки камер. Я хмыкнул, поворачиваясь к толпе зевак и папарацци. Многие кричали мое имя. Уверен, что, буквально через пару минут, Интернет взорвут новые фото очередного скандала с моим участием.

На место аварии приехали копы. Полицейский потребовал показать права.

– Ты Джек Карсон! – ухмыльнулся коп. – Не могу поверить! Ты в порядке, парень?

Я пытаюсь остановить кровотечение.

 – Это случайность.

Дерьмо! Моему тренеру опять придется разгребать это дерьмо. А мой агент снова будет пить Ксанакс из-за меня.

А Лия?

Ебать! Нужно чтобы меня полностью загипсовали, иначе я никак не смогу объяснить ей, что произошло.

Чертова Лия оторвет мне яйца.

Она убьет меня.

Глава 2

Лия

– Ну и что ты натворил на этот раз? – я хотела прихлопнуть его дверью конференц-зала, хотела, чтобы он выглядел так же плохо, как и заголовки всех сегодняшних утренних газет.

Лицо Джека Карсона озарила безупречная-и-извините-его-задницу улыбка. Его ямочки очаровывают, а сверкающие голубые глаза способны растопить даже льды Арктики. Джек скрестил руки на груди, демонстрируя свои мышцы.

Он потер рукой свой подбородок с пятичасовой щетиной. Да, Джек был одним из тех людей, которые выглядят так, будто только что выбрались из постели с очаровательной цыпочкой, привели в порядок свои непослушные светлые волосы и показали средний палец новому дню. И я была бы готова для него на все. Но не сегодня. Однозначно, не сегодня. Я была не в настроении для Джека «звездного защитника» Карсона.

Он чертова ходячая проблема. Это единственная хорошая вещь, которую я могла бы сказать о нем.

– Доброе утро, милая, – он подарил мне снимай-свои-трусики улыбку. Уверена, вчера такую улыбку он дарил своим очередным шлюхам, но я очень сомневаюсь, что те носили трусики. Зная Джека, они наверняка были без них.

– Я вижу, ты отлично выглядишь. – Говорю я.

– О, Лия, не начинай.

– Что?

– Я же говорю, не начинай, – сказал он, подняв руки в примирительном жесте. Его рука была вся в синяках, но их было не так много, как на его лице. Он сломал нос прошлой ночью?

Я так хотела бросить в него газетой с кричащим заголовком, но моя выдержка не позволила мне этого сделать. Я просто пододвинула к нему статью с его фото.

Он знает, что после таких заголовков, у нас происходит огромный скандал. Поэтому я и вызвала его сегодня. Нужно же мне поддерживать свою репутацию.

Три часа сна сделали меня невероятно капризной. Я могла бы справиться с этим скандалом, для этого он меня и нанял, чтобы я полировала пятна в его репутации. Иногда для этого нужна тряпка. Но сегодня… Сегодня нужна кувалда.

Эта проблема отличается от тех, что случались с Джеком раньше. Это было ужасно. Лига назначила встречу на восемь утра, а от Президента Лиги я получила не очень дружелюбное письмо по мейлу.

Я предпочла бы встречу с прокурорами в суде, чем с Фрэнком Беннетом, Президентом Лиги. Мало того, что он козел, так еще у него встает от мысли разрушить карьеру Джека. А это значит, что он разрушит и мою карьеру. Однозначно. Джек взял в руки газету и прочел заголовок: «Плейбой-квотербек спровоцировал аварию на магистрали».

– Что ты скажешь об этом? – Джек пожал плечами, не зная, что мне ответить.

– Разве это не твоя работа, милая? – сказал он мне.

– Не называй меня так.

– Я думал, что тебе нравится, когда тебя так называют.

– Не смей… Как у тебя получается вывести меня после двух секунд разговора?

Это проклятое прозвище он использует с рождественского вечера, когда я надела короткое блестящее платье. Он весь вечер не отходил от меня, пытаясь затащить в свою постель с какой-то курицей.

– Я серьезно, Джек. Что случилось?

– Я разбил свой Камаро Z28 1968 года, вот что случилось, – сказал он с каменным выражением лица.

Я проигнорировала дюжину писем, приглашающих нас на пресс-конференции по этому поводу.

– Забудь об автомобиле, – рявкнула я.

Его лицо исказила гримаса. Кажется, он сейчас взорвется.

– Забыть о машине? Ты вообще понимаешь, что это был за автомобиль??? Он уникален, классика. Восьмицилиндровый V-образный двигатель. Четырехступенчатая механическая коробка передач. Что ты несешь??? – заорал он.

– Я знаю, что случилось. Ты скрываешь, что с тобой в машине были две девушки. Чем же таким вы занимались во время езды? А, Джек? Ты вообще в курсе, что женщина, в машине которой находилось трое детей, сейчас находится в реанимации? Ее дети тоже лежат в больнице, а ты переживаешь из-за своей ш…

– Моей что?

– Своей шлюхи на колесах.

– Шлюхи на колесах?

– О, я забыла назвать ее Камаро 1968 года выпуска.

– Я убью тебя, милая.

– Да, конечно, и будешь разгребать свои проблемы сам.

– Что не убивает, делает нас сильнее.

Я пролистываю Инстаграм, Твиттер и прочие социальные сети, в которых описывается вчерашнее событие с Джеком.

– Неужели ты не можешь держать свой член в штанах? Это так сложно?

– Вы же хотели, чтобы я занимался благотворительностью, – сказал он, – вот я и занимаюсь, каждой киске должно достаться немного моего члена.

Господи, какой же он самовлюбленный кретин.

– Кто-нибудь когда-нибудь тебя кастрирует.

– Милая, не стоит разбрасываться такими словами.

– Когда-нибудь тебе придется остепениться, – говорю я ему.

Он скрестил руки на груди. Ненавижу, когда он так делает. Его бицепсы напряглись под тонкой тканью футболки, и его забитый рукав стал полностью открыт моему взору. Его татуировки – это своего рода послания из прошлого: даты и прочие воспоминания. Они всегда меня пугали.

– Ты понимаешь, насколько все ужасно? – говорю я ему, взяв в руки блокнот и ручку, так, чисто машинально. – Ресторан разгромлен, официантки унижены, в социальных сетях в Топе находится фото из частной кабинки, где ты с двумя девушками, причем одну, как там показано, ты трахаешь пальцем прямо на глазах у других.

– У меня нет права на хорошее времяпровождение?

– О, конечно же, у тебя есть право, но твое «хорошее времяпровождение» отличается от общепринятых норм морали.

На его лице напряглись желваки.

– Да, мои ночи – это не полбокала вина и не набор из тысячи пазлов.

– Эй!

– Это был комплимент, милая.

Ну почему мне достался именно он? Самый ужасный и привлекательный игрок американской лиги, а еще и самый недисциплинированный. За что мне это?

Дверь открылась, и в кабинет зашел мой босс, Джолин, сопровождая агента Карсона. Девушка покраснела, увидев Джека. Быть может, она надеется, что однажды он будет с ней? Мне жаль её.

Джолин сидела напротив меня, не решаясь посмотреть на Джека. Непослушный защитник Лиги был бельмом на нашем глазу. Если бы не его многочисленные неприятности, я бы уже давно получила свое долгожданное повышение.

– Финн, – Джек кивнул своему агенту. – Как ты, держишься?

Финн вытер свой лоб платком.

– Только что говорил с тренером Томпсоном по телефону.

Мы с Джолин приготовились к худшему. Финн вытащил из кармана свой мобильный телефон. Его потные руки оставили отпечатки на деревянной панели стола. Я предложила ему стакан воды, но он отказался.

– Позвольте мне угадать. – Джек не выглядел напуганным. – Он как всегда разочарован.

А затем стал загибать пальцы на своей руке.

– Он паникует, потому что я так ужасно выгляжу, он требует, чтобы этот инцидент был забыт, он хочет, чтобы я отказался от такого образа жизни, он злится, потому что со мной была не одна женщина, и я попал в аварию в столь позднее время. Он ничего не будет говорить команде о том, кто на самом деле пригласил меня туда. Вина лежит исключительно на мне.

Финн кивнул.

 – Ты оставил без внимания часть с ненормативной лексикой.

Джек кивнул в мою сторону.

– Я уважаю присутствующих здесь дам.

Финн ослабил галстук.

 – Джек, ты лидер своей команды. На поле и вне его.

– Ерунда, – говорит он.

– Это твоя ответственность, Джек.

Джек встал, опрокинув стул. Его поза и выражение лица излучали негодование. Я уверена, что он смог бы справиться с такими чувствами на поле, в спортзале или в постели с красивой женщиной. Или как минимум с двумя.

Джек развел свои накачанные руки, указывая на всех нас.

– Я плачу вам кучу денег для того, чтобы вы представляли меня. Так, блядь, представляйте меня! Вы хотите, чтобы я был чертовым святошей? Но это нихрена не так. Вы зарабатываете свои деньги только потому, что я играю каждое ебаное воскресенье! Заработаете без меня? Все, я ухожу отсюда!

– Джек, – я остановила его, когда он был возле двери. Зазвонил телефон. – Лига звонит. Ты должен поговорить с Президентом Беннетом.

– Блядь.

Джолин подняла трубку и прижала пальцы к губам, взывая окружающих к тишине.

Нацепив на себя двадцатидолларовую улыбку, она поприветствовала Беннета так, будто они были старыми приятелями. А Фрэнк Беннет, в ответ ей, разразился самыми непочтительными для ушей женщины словами в сторону Джека.

Джек снова занял свое место.

– Мы ждали вашего звонка Фрэнк, с нами на линии находится Финн Смит, агент мистера Карсона, а также Лия Уильямс, мой помощник.

– Я помню…

Фрэнк не жалел слов. Он даже не поприветствовал нас, потому что у него не было для этого никаких оснований. Он был в ярости. Конечно, он ведь давно пытается разрушить карьеру Джека.

Каждый разговор с ним проходил по одной причине – поведение Джека: его женщины, выпивка и прочее.

Он требовал публичного раскаянья от Джека. Но в руках Карсона побывало слишком много женских трусиков, он не похож на раскаявшегося бабника. Только не на него.

– Карсон рядом? – спросил Фрэнк.

– Да, сэр, – ответила Джолин.

– Мучается с похмелья?

– Я не пил прошлой ночью, – фыркнул Джек.

Фрэнк холодно рассмеялся.

– Ну что же так, Джек? Неужели по этому радостному поводу мы должны провести парад в твою честь?

Фрэнк Беннет не беспокоился о том, что о нем подумают. Ему было плевать.

– Я полагаю, вы слышали новость, – сказала Джолин. – Мистер Карсон не пострадал в происшествии, как и другие пассажиры, которые были в машине.

– Пассажиры? – выплюнул Фрэнк. – Они заслуживают только одного слова – шлюхи. Карсон, скажи мне, что ты не платил им за то, что они находились в твоем обществе.

Рука Джека сжалась в кулак, но он заставил себя улыбнуться.

– О, Фрэнк, я достаточно уверен в себе, чтобы женщины сами были благодарны за то, что я уделю им немного своего времени.

– Ты берешь вину на себя?

– Полиция сказала, что виноват был водитель минивена.

– Мне плевать, что сказала полиция, Карсон! – взревел Беннет. – Ты был участником этой аварии, есть фотографии, где ты весь в крови. Другой автомобиль не имеет значения, если только там не сидел миллионер-квотербек!

– Иди в задницу, Фрэнк, – вспылил Джек, – если бы не моя игра, я бы не был так нужен вам! В этой аварии я потерял дорогой, раритетный автомобиль! И здесь не было моей вины! Моя личная жизнь не должна вас касаться! – Джек так сильно сжал кресло, что его пальцы побелели.

– Ты ставишь под угрозу имидж своей команды, Джек. Ты еще поплатишься за это.

Финн попросил Джека помолчать.

– Что вы хотите этим сказать, мистер Беннет?

– На данный момент осталось сыграть еще четыре игры. Я устраиваю внутреннее расследование, что приведет к разрыву контракта и исключению мистера Карсона из Лиги, – сказал Фрэнк.

Мое сердце ушло в пятки.

Джек подорвался со своего места и заорал.

– Это межсезонье! Господи, тренировочные сборы начнутся через две недели! Вы собираетесь выгнать меня за восемь недель до начала нового сезона?

Финн нахмурился.

– Мистер Беннет, я говорил с тренером Томпсоном, он обещал….

– Лучше бы я разбил свою проклятую башку о лобовое стекло, – взвыл Джек. – Без меня команда потеряет все, чего она так упорно добивалась.

– То-то же, Карсон! Найди себе одну женщину и остепенись, тогда и поговорим.

– Вы думаете, что люди хотят, чтобы у меня были серьезные отношения?

– Да, это показало бы, что ты серьезный, вдумчивый человек, – ответил Фрэнк.

– Ну… – Голос Джека стал задумчивым. – Неплохо звучит… Думаю, моя девушка была бы счастлива узнать, что акулы из СМИ перестанут за мной гоняться.

Я нахмурилась. Что он сейчас ляпнул?

– Что? Твоя девушка? – удивился Фрэнк.

– Ну да, почему я должен был афишировать это? Чтобы показать свою добропорядочность?

– Твоя… – Кажется, Фрэнк не знает, как на это реагировать. – У тебя есть девушка?

Глаза Джека метнулись в мою сторону. Почему он так смотрит на меня?

– Что ты делаешь? – шепотом говорю я ему.

Он усмехнулся. О, нет, это не очень хороший знак.

– Да, у меня есть девушка, у нас все серьезно, и уже достаточно давно. Поэтому, вся эта ситуация довольно оскорбительна для нас двоих.

Джолин и Финн с недоумением переглянулись. Что за игру начал Джек?

– Ну и кто же твоя подруга? – спросил Беннет.

Джек посмотрел на меня, и на его щеках появились ямочки.

Мой желудок сжался и сделал сальто.

Ни за что! Я не собираюсь лезть во все это, и не позволю ему втащить меня в это дерьмо!

Взгляд Джека Карсона полностью сосредоточился на моей реакции.

О, нет! Неужели, это то, о чем я подумала? Он собирается использовать меня, чтобы выбраться из неприятностей и поставить под угрозу мою репутацию?

– Мы не делали из этого чего-то публичного… – начал Джек.

Его улыбка убивает меня. Мое сердце громко бьется о ребра.

Не смей.

Он пожал плечами:

– Я полагаю, вы все должны знать.

Нет, не вздумай.

– Милая, ты же знаешь, что я без ума от тебя.

Черт, я покраснела. Ненавижу тебя, Джек Карсон!

Джолин, Финн и по ходу Беннет были в шоке.

– Ты… Ты встречаешься с Лией? – Завизжала она.

Нет…

– Да, мэм… Я без ума от этой девушки!

Нет, нет, нет…

Весь воздух покинул мои легкие. Я ошарашенно посмотрела на Джека.

– Мы держали это в тайне, понимаете, работа и все такое, – начал снова этот гнусный лжец.

Я готова его убить. Так и есть, я убью эту сволочь.

О, Господи, он лгал всем, чтобы сохранить свою чертову карьеру. Даже президенту Лиги.

Фрэнк закашлялся.

– Мистер Карсон, вы, правда, находитесь в серьезных отношениях с вашим публицистом?

Джек ласково и с нежностью посмотрел на меня. Придурок! Самодовольная ухмылка не сходила с его лица.

– Мы держали это в тайне, потому что я не только любимый человек, но и самый крупный клиент Лии, – этот мерзавец давит на самое больное.

Он и правда был нашим самым крупным клиентом и отвалил нам чертову кучу денег.

И если бы он потерял свою работу, я бы потеряла возможность и дальше строить свою карьеру.

Да, я слышала, что многие женщины спят со своими боссами, дабы добраться до карьерной верхушки.

Но чтобы притворяться, что ты спишь?

Это было просто отвратительно. Тем более, что я была единственной в радиусе 100 км женщиной, которая не хотела бы переспать с Джеком Карсоном.

Я не могу потерять свою работу.

– Эм… Это правда, – мой голос звучал безжизненно и слабо.

– Ух… Ну, мы счастливы за вас.

– Лия, девочка моя… Я не могу в это поверить, – кажется, Финн потерял дар речи.

– Вот почему я хотел сохранить в тайне наш с Лией роман, – сказал Джек с поддельным разочарованием. – Стало известно о тайном романе такой хорошей девушки, как Лия, с таким злодеем, как Джек Карсон. Это Скандал! Сенсация! Но, милая, полагаю, что рано или поздно нас все равно увидели бы где-нибудь вместе целующимися? Не так ли?

– Правда, – стиснув зубы, ответила я.

– Пожалуй, нам следует сделать заявление на пресс-конференции и объявить, что плейбой и миллионер Джек Карсон принадлежит лишь одной девушке в этом мире!

Глава 3

Лия

О, это не сработает.

Его девушка? Безумная идея. От чокнутого человека.

Это невозможно. Джек Карсон был не просто проблемным плейбоем, размахивающим мускулами, татушками и случайным сексом на одну ночь. Он был совершенным психом. Придурок прогнил изнутри и решил отравить и мою жизнь тоже.

Встреча закончилась. Я не двигалась и даже не предложила своему долговременному, преданному бойфренду поцелуй до того, как он успел выйти из офиса без нагоняя.

Хотя он успел шлепнуть меня по заднице.

Его девушка?

Вот же идиотский, непродуманный план…

Джек выглядел как гребанный мученик, долго скрывавший свою девушку от посторонних глаз. И это дало ему не только опровержение всех обвинений в блядстве, теперь у него еще было мое слово, доказывающее, что он был честным и порядочным мужчиной. Фрэнк Беннет, должно быть, подавился собственным языком в самом конце, но его недовольство было настолько очевидно, как след от презерватива в заднем кармане Джека.

Это был не просто бардак, это было хуже, чем спагетти на белом ковре, или юбки, заправленной в колготки.

Кроме того, впервые в жизни я была причиной проблем.

– Лия, – позвала Джолин из-за двери своего офиса. – Могу я поговорить с тобой наедине?

Батюшки.

– Сейчас буду, – я сложила свой ноутбук и бумаги, надеясь, что мои пальцы трясутся из-за внезапно возникших отношений, а не из-за поднявшегося давления, от которого я могу вырубиться.

Хотя я знала, что Джолин уже планировала уволить мою задницу к чертям. Мы не обсуждали темы вроде, что будет, если переспать с самым дорогим, темпераментным и важным клиентом, но чутье подсказывает мне, что это неприемлемое поведение. Я не встречалась с Джеком Карсоном. Черт, да мне понадобился год, чтобы хотя бы подумать о том, чтобы встречаться с кем-то после ухода Уайатта. И я явно выпила мало кофе, чтобы нормально функционировать и решать проблему.

Но это был адский пиар-шедевр, и я никогда не думала, что пойду на такое. Покладистый Джек Карсон и слухи о настоящих, серьёзных отношениях? Позволить ему выглядеть надежным и сдержанным?

Если бы только этой девушкой была не я.

Единственные отношения, которые могли быть между мной и Джеком – сугубо деловые, на расстоянии в пару миль и с плохой телефонной связью.

Джолин ждала у двери. Я заняла место напротив ее стола. Ее каблуки цокали, пока она шла по комнате.

Я зарабатывала сорок тысяч в год, но у меня была возможность получать шестизначную сумму, после того, как стала бы партнером. Мне обещала автомобильная компания. Модные вечеринки. Путешествия по всему миру. Эта работа была всем, чего я хотела.

И теперь она была разрушена из-за дикого, плохиша-квотербека, которому явно не хватало моих пыток в офисе. Он хотел, чтобы я опустилась с ним.

Или опустилась на него.

Точно нет.

Джек Карсон был одной большой неприятностью, в комплекте с телом, как у греческого бога, с яркой улыбкой и бандитскими голубыми глазами. И каждый раз, когда он пробуждал моих бабочек, я доставала спрей от насекомых.

– Лия… – Джолин села в кресло со вздохом. – Я понятия не имела что вы с Джеком... пара.

Ага, и для меня это был огромный сюрприз. Правда, как плотный комок, засела в животе, рядом с моей храбростью, которая спряталась под остатками мнимой гордости. Мне надо признаться. Я не встречалась с Джеком. Между нами ничего не было.

 Но я замерла.

Боже… а если Джолин знала, что мы врали лиге?

Пиар был не о лжи, а о раскрутке. Я обращала внимание людей на позитивные аспекты жизни Джека, все факты, которые общество нашло бы более приемлемыми, чем гаремы женщин, коллекции штрафов за вождение, и внесудебных расчетов за драки.

Если она знала, что я лгу, я вылечу из компании быстрее, чем Джек успеет пробежать сорок ярдов, это уж точно.

Джолин уставилась на меня, сутулая, не смотря на наплечники ее пиджака.

– Лия, я не могу увидеть тебя и Джека Карсона, как… В смысле, у него определеннаярепутация. А ты…

Я закусила губу.

– Что насчет меня?

– После того, как Уайатт разбил твое сердце, ты никого не подпускала близко… – Джолин наблюдала, как я неловко поерзала. Она извинилась. – Не мое дело, я знаю. Но, Лия, я взяла тебя под свое крыло. Ты рядом со мной. Я все вижу.

– Это не имеет отношение к Уайатту.

– Просто, после того, что он сделал, я не могла представить тебя, встречающейся с таким, как Джек, кем-то, кто кажется…

Боже.

– Это… Конечно, это было не запланировано.

– Конечно. Точно. Работать с кем-то настолько близко … все это могло разжечь искру.

Оу, Джек точно разжег пламя – по большей части, адское.

– Джек всегда был особым клиентом.

– И то правда, – Джолин помешала кофе, свежесваренный, супер-горький на те случаи, когда кризис ударял сильнее полузащитника. – Думаю, нам надо поговорить о служебном поведении и взаимоотношениях с клиентами.

– Серьезно, я не думаю, что это так необходимо…

– Я никогда специально не запрещала такие типы отношений.

– Джолин, клянусь. Ты не заметишь разницы в моей работе. Ничего не изменится в моих обязанностях к клиентам, включая Джека, – я замялась. – Сомневаюсь, что ты заметишь хоть что-то необычное.

– Ты права. Я не знала, что вы встречались, – Джолин засмеялась. – Ты всегда была воплощением профессионализма, Лия. Но когда я наняла тебя в качестве своего помощника, то сделала это потому, что ты можешь справиться с обязанностями и деликатным характером нашей работы. Мы должны оставаться невидимками. Мы не становимся историей: наши клиенты в центре внимания.

Джек не собирался разбираться с толпой на практике. Не важно, как много полузащитников защищали его, я пну его под зад и отправлю с одного конца поля на другой.

– Я все понимаю, Джолин. И я могу поклясться тебе…

– Знаю, знаю. Ты бы не позволила этому… мешать твоей работе.

– О, абсолютно точно могу гарантировать это.

Джолин кивнула. Она глотнула кофе, поморщилась и поставила его назад. Она предложила мне чашечку из кофеварки позади нее. Я унюхала запах горечи через стол. Такое количество кофеина только поспособствовал бы моей задумке шарахнуть Джека о ворота.

Ее голос стал серьезней.

– Это трудно гарантировать.

Я терзалась словами, которые никогда в своей жизни еще не слышала.

Ты уволена. Мы должны тебя отпустить. Убирайся из моего офиса.

Два позора в один день?

Я никогда не найду такую же хорошую работу, как эту. Мне нужно будет съехать. И продать новую машину. Это же не так плохо, когда все мои планы на замужество и семью были разрушены, когда я застала врасплох Уайатта, трахающего свою холостяцкую жизнь? Я не могла потерять работу, которая гарантировала успех, о котором я когда-либо мечтала.

Брак. Дети. Путешествия. Потрясающая работа.

Возможность ускользала из моих пальцев, еще более трагично, поскольку это все, что было у меня в жизни.

Я спрятала трясущиеся руки.

– Джолин, я обещаю…

– Прежде, чем ты вернешься к работе, я хотела сказать, что Джек Карсон не тот мужчина, который тебе нужен.

Я уставилась на нее с широко раскрытыми глазами.

– Ты не увольняешь меня?

Джолин нахмурилась.

– Я не беспокоюсь насчет твоей работы.

– Нет?

– Я волнуюсь о тебе, – она хлебнула кофе, прежде чем кинуть туда три кубика сахара. – Ты знакома с репутацией Джека лучше, чем кто-либо. Я знаю, он, должно быть, интересный, но он никогда не даст того, что тебе нужно.

– Я…

– Ты не какая-нибудь интрижка. Не позволь поведению Уайатта отпугнуть тебя от серьезных отношений.

– Это не так…

– Ты же все еще хочешь найти подходящего мужчину? Остепениться? Лия, ты же всегда хотела иметь детей.

Притворюсь, что папка, набитая информацией из местной клиники не валяется в моем нижнем ящике. Я хотела семью больше чего-либо. Черт, я хотела этого даже больше, чем свадьбы с Уайаттом. Это было необычно, но мне интересно, против чего Джолин протестовала бы больше: видимые отношения со знаменитым бабником Джеком Карсоном… или информация о донорах спермы, которую я скрупулезно откладывала в дальнюю папочку.

Обе идее звучали как бред.

– Джек не даст тебе нужной жизни, – Джолин подняла руку. – Это я говорю как друг. Он собирается только поиграться с тобой. Окажи себе услугу и остановись пока не поздно. Ты умная, красивая девушка. Не дай ему сломать тебя.

– Джек Карсон никогда не сломает меня.

– Надеюсь, Лия. Просто… подумай над этим. Закончи это прежде, чем все станет серьезно, ради себя.

Она была права, намного больше, чем думает. Я извинилась и потопала в свой офис. Мой емэйл разрывался от десятков запросов на всякие интервью, заявления и объяснения. Моим приоритетом сейчас было распутывание аварии и последней выходки Джека.

Но я не могу сделать этого сейчас.

План Джека не сработает. Мы должны расстаться раньше, чем ложь выйдет из-под контроля.

Я взяла обед пораньше и пошла в тренировочный объект Рэйветс, проскальзывая мимо охранников, демонстрируя бейджик, любезно выданный звездным, проблемным квотербеком. Обычно, публицисты не имеют доступ к полю, но большинству достаются нормальные клиенты, которые приходят вовремя, делают свою работу на отлично и справляются с их спонсорами с долей профессионализма.

Я пронеслась по туннелю на поле. Команда еще не была в тренировочном лагере, но игрокам порекомендовали вернуться к тренировкам и подготовке к сезону. Я поблагодарила удачу, потому что Джек был там, где и должен. Он вполне мог устроить спектакль на поле вместо бара, общественного туалета, концертной площадки или дорожной аварии.

Я не могла вспомнить принимающего, который поймал пас в очковой зоне, но он кружил вокруг стойки ворот, и шел около меня по краю поля. Его дреды щелкали малиновыми бусинками, совпадая с цветом подкладок, которые парни надели для тренировки. Он ухмыльнулся. Улыбка была доброй, но я знала, куда именно была направлена эта доброта.

– Эй, детка. Хотел бы я попробовать чего-нибудь сладенького.

Он флиртовал даже хуже, чем Джек. Но я не в настроении. И лень даже остановить его попытки.

– Ты та капля шоколада, что я люблю…

Калеб Уэст, самый крупный и самый добрый из всех мужчин, прозванный из-за этого Мишкой Тедди, прогремел с боковой линии в мою сторону. Он нес бутылку воду, и чуть не швырнул ее в голову принимающего.

– Вау, – кивнул он через плечо. – Она слишком хороша для тебя. Проваливай, новичок.

Принимающий нахмурился, взвесил свои шансы и шарахнулся, когда Калеб шагнул вперед.

– Спасибо, – сказала я.

– Без проблем, маленькая леди, – Калеб ухмыльнулся. – Ты здесь не по мою душу, не так ли?

– Не сегодня, но помнишь, у тебя завтра вечером радио шоу, в прямом эфире из нового суши-ресторана в пять?

– Да, мэм. Жду с нетерпением. Приведу своих детей и посмотрю на их лица, когда дам им сырую рыбу. Они все еще не простили мне пасту с чернилами кальмара.

– Почему все мои клиенты не могут быть как ты?

Он засмеялся.

– Ты здесь, чтобы отпинать Джека?

– Только что переобула свои туфли ради этого.

Калеб указал на толпу, выполняющую беговые упражнения. Мужики просто тренируют силу ног, а у меня живот болит только от одного взгляда.

– Задай ему жару… но оставь его одним куском? – произнес Калеб. – Мы бы хотели попасть на чемпионат.

– Квотербеку же не нужны обе коленные чашечки, не так ли?

Калеб отшатнулся от меня как от ведьмы. Он даже не представляет.

Я выбрала безопасный путь между теми, кто разминался и теми, кто бегал. Этот период был самым трудным для игроков. Восемьдесят мужчин соревновались за пятьдесят три действующих места – каждый из них был больше, развязней и мощнее, чем в прошлый раз.

И Джек не был исключением.

В жаркое июльское утро он снял футболку и вспотел, завершив упражнения на скручивание (прим. пер. - упражнение для укрепления мышц брюшного пресса: подъём туловища к коленям из положения лёжа на спине). Он не сделал перерыв и не передохнул: просто перевернулся на живот и начал упражняться вместе с командой в различных отжиманиях, от чего напрягался каждый мускул его идеального тела.

Потрясающе.

Я заставила себя вспомнить, что это великолепное тело принадлежит наглому и взбалмошному мужику, который посмел связаться со мной.

Ему повезло, что он был чертовски крупным – один из самых крупных квотербеков в лиге. Если бы он только был на фут пониже и на сотню фунтов полегче… тогда бы у меня был шанс и вправду сильно оттоптать ему ноги.

Новички рухнули на землю. И нападающий тоже. Джек отсчитал еще пять отжиманий на одной руке, прежде чем дать своим парням поваляться и постонать на земле. Сейчас, вот мой шанс.

– Джек.

Ублюдок ухмыльнулся, словно выиграл лотерею, пока ему отсасывала порнозвезда. Он махнул мне.

Он даже не шелохнулся. Было преступлением пялиться на меня, будто я какой-то кусок мяса, который Джек хочет затащить в свою пещеру. Я была рада, что моя юбка была до колен и выглядела респектабельно.

– Джек? Мне надо поговорить с тобой, – я улыбнулась тренеру квотербеков и другому специализированному персоналу. Тренер пожал плечами – на его лице отразилось безнадежное смирение, как и при каждом скандале Джека Карсона. – Пожалуйста?

Он приблизился к игроку рядом, к самому настоящему преступнику, оказывающему плохое влияние на Джека. Брайон Вашингтон был наделен талантом полузащитника, но если бы он не был так осторожен, то провел лучшие свои годы за решеткой – где он и должен быть. Они с Джеком засмеялись, будто я была объектом их тайной шуточки. Брайон свистнул и описал рукой мою фигуру в воздухе.

Хватит уже.

– Придурок Джек! Иди сюда!

Команда заулюлюкала. Джек встал на ноги.

– Крошка зовет. Видишь, с каким дерьмом я мирюсь?

– Сейчас.

– Я плачу ей за ругань.

– Все еще недостаточно близко.

Джек шел до меня широкими шагами, с фирменной развязностью. Он не флиртовал. Он дразнил меня, как и всегда. Ждет момента, когда я выйду из себя, и он повеселиться.

Все закончилось сейчас.

– Эй, Кисс.

Джек остановился передо мной. Он вытер пот с лица полотенцем, но не удосужился прикрыть грудь. Я не привыкла видеть его без футболки и старалась не любоваться десятками красочных татуировок, окружающих его мышцы. Это служило очередным напоминанием о его плохом поведении и наглости, и том, как невероятно сложен он был…

Его голос пророкотал, отдаваясь глубоко внутри меня.

– Не можешь держаться от меня подальше?

Мои глаза нашли его. Я прокашлялась.

– Надо поговорить.

– О-ой, – он пытался раздразнить меня, но всего лишь впустую тратил свое рабочее время. – Неприятности дома, миссис Карсон?

Он рассмеялся этим дерзким баритоном, который всегда был моей погибелью. Я заставила его уйти с поля. Он шел за мной в туннели, ведущие с поля в раздевалки. Тренировочная база была слишком людной для такого разговора – тренера, персонал и игроки начали свои тренировки. Половина команды слонялась между полем, и недавно отремонтированным двухэтажным тренажерным залом. Мне надо говорить тише. Но этим я только больше подстегивала Джека.

Он разминал руки, и от каждого его движения мускулы перекатывались.

– Думаю, мы можем поговорить внутри? У меня как бы синяки от аварии. Мы могли бы посидеть в джакузи вместе.

– Ты просто неисправим.

– Ты больше предпочитаешь гидромассажную ванну в нашем номере для молодоженов?

Я ткнула пальцем в его грудь, моментально жалея, что касаюсь его разгоряченного, невероятно рельефного тела. Дрожь прошла от кончика пальца через меня, концентрируясь в самом неположенном месте.

– Я вытащил нас из проблем.

– Нет. Ты вытащил себя из них. Но запихнул меня в центр всего этого!

Он провоцировал меня, ехидно выгибая бровь.

– Ты же не бросаешь меня, да? Давай же, Кисс. Я отличный улов.

– Я не хочу быть твоей фейковой девушкой.

– Так… ты хочешь быть моей настоящей девушкой?

– Пошел ты, Джек. Ты можешь побыть серьёзным хоть десять секунд?

– Кто сказал, что я не серьезен, Кисс?

Достаточно.

– На одну минуту ты можешь подумать о ком-то, кроме себя или своего маленького дружка?

Он прикинулся обиженным, когда я указала на его сетчатые шорты.

– Эй. Не называй его «маленьким»!

– Меня могли уволить сегодня!

Он задержал свой взгляд. Его голубые глаза буквально потрескивали, яркие и полные энергии. Это вполне мог быть плутоний. Он был слишком опасным, чтобы находиться с ним рядом.

– Ты солгал и это могло стоить мне работы, – сказала я.

– Джолин уволила тебя?

– Нет.

Джек вздохнул и направился в раздевалку.

– Тогда в чем проблема? Просто расслабься, Кисс.

Я не позволю ему уйти. В последний раз, когда я разбиралась с ним на тренировке, я гналась за ним по коридорам и в парилку. Он уронил не только свое полотенце и обнажил не только себя, но и всех парней с линии нападения. Я до сих пор не могу смотреть этим мужчинам в глаза.

Я схватила его за руку, пытаясь обратить его внимание на себя.

– Проблема в том, что ты солгал президенту лиги. Он хочет вывести тебя из игры, и он сделает все возможное, чтобы добиться этого.

Взгляд Джека пробрался сквозь мое негодование. Черт, этот взгляд полностью проник в меня, будто он разорвал мою одежду и рассматривал все самое аппетитное. Но этот оценочный взгляд не был еще одним способом флирта.

Он смотрел на меня, словно планировал полностью раздеть.

Словно хотел меня.

Если я простою под этим доминирующим взглядом еще пару секунд, то, возможно, я позволю ему.

Какого черта я решилась встретиться с ним, вместо того, чтобы позвонить? Я не была готова ругаться с таким прекрасным, но и разочаровывающим проблемным мужчиной с его блуждающими, озорными глазами.

– Так… ты пришла сюда… – лениво пробормотал он, будто знал, что это вызывает у меня мурашки. – Потому что ты волнуешься? Думаешь, что меня собираются вышвырнуть из лиги?

– Да.

– И сейчас я думаю, я заплатил тебе, чтоб ты волновалась об этом.

Ублюдок.

– Моя карьера зависит от твоей, Джек. И от твоего поведения.

– Почему?

– Потому что если тебя вышвырнут из лиги, я потеряю свой шанс стать партнером фирмы Джолин.

– Ну, прости, что чуть не разбился в той аварии, Кисс.

Он выставил меня бессердечной. Я вздохнула.

– Слушай, Джек. Знаю, что ты любишь все эти игры, но все кончено. Ты сказал президенту, что ты изменился ради меня. Если тебя выгонят из лиги за что-то тупое или аморальное, я потеряю намного больше чем просто работу. Ты также похоронишь мою репутацию.

Джек не понял и даже не попытался.

– Почему тебя так волнует, что о тебе подумают другие?

– Это моя работа?

– Не. Ты должна заботиться о том, что люди думают обо мне. Так, что если люди буду звать меня мудаком? Что если я пойду на вечеринку?

– Это важно, потому что все это отразится на мне как личности. Я же должна быть долговременной, преданной девушкой.

– Тогда расстанемся.

Он снова пытается уйти. Я последовала за ним, делая два шага, пока он делал один.

– Тогда у Френка Беннета будут все основания заставить Рэйветсов уволить тебя. Эти отношения единственное, что спасет твое положение.

– Это так?

– Да. И это значит, что тебе надо успокоится и залечь на дно на время… неважно на сколько. Ты понимаешь? Это твой последний шанс.

Он остановился далеко в туннеле, отделяющем нас от поля. Его руки скрещены. Каждая тату буквально пульсировала от циркулирующего тепла под его кожей. Он излучал тепло, которое впитывалось в меня, перехватывая мое дыхание. Я посмотрела наверх, встречаясь с его взглядом, когда он подошел ближе.

Он понизил голос до глубокого ворчания, едва сдерживая свой дикий темперамент.

– Не волнуйся обо мне.

– Я и так не волнуюсь о тебе, а просто защищаю себя.

– Это опасная игра, Кисс.

– Но может сработать, – я что, и вправду пыталась убедить его в его же тупой идее? – Люди поверят, что мы пара, если ты будешь хорошо себя вести. Я имею в виду… у нас и так близкие, чисто профессиональные отношения.

Джек расхохотался.

– Я бы не назвал это «близко».

– Потому что мы работаем вместе, когда полностью одеты?

– Нашим встречам явно надо добавить веселья.

– Ну, вот наша история. И в ней будет больше смысла, со временем, когда наши отношения перерастут в нечто… большее.

– Вроде поебушек?

– Я о любви, придурок.

Он ухмыльнулся.

– Точно. Любовь. Я могу купить ее.

Я закатила глаза.

– Ты когда-нибудь говорил девушке «я люблю тебя» раньше?

– Ты когда-нибудь трахалась с незнакомцем, не узнав его имени?

– Нет!

Он пожал плечами.

– Думаю, противоположности притягиваются.

Думаю, что я быстрее сотру зубы в труху, чем мы закончим.

– Я устанавливаю правила.

– Кисс…

– Первое, не называй меня «Кисс».

Он покачала головой.

– Неа. Кличка же. И оно мне нравится намного больше, чем «дорогая».

Я ухожу от главной темы. Я выдохнула.

– Хорошо. Зови меня как хочешь. Но ты будешь следовать этим правилам, – я указала на него. – Ты всегда будешь хорошо себя вести. Не будешь меня смущать. Никаких закидонов, поздних вечеринок, блядства и ничего такого, что могло бы означать измену.

– Что? – его глаза чуть не вылезли из орбит. – Так я не могу никуда пойти с друзьями. Не могу встречаться с женщинами. И не могу трахаться с каждой… – хитрая улыбка расползлась по его лицу, пока он обдумывал все те мысли, с которыми я не хотела иметь ничего общего. – Или ты планируешь все их выполнять?

Я проигнорировала подтекст.

– И это мое следующее правило. Не играй со мной – и буквально, и фигурально.

– Нахрена мне соглашаться на это?

У него кровь в мозг поступает?

– Потому что ты хочешь сохранить свою работу. Победить в чемпионате и подписать стомиллионный контракт. И это твой единственный выход. Переживи этот сезон без выкрутасов, и мы увидим, что случится.

Он стиснул челюсти, сжав губы, как и напряг мышцы на груди.

– Ладно.

– Это для собственного блага. Я буду держать тебя на коротком поводке.

– Только если ты пообещаешь накинуть на меня и ошейник тоже.

Я не доверяла тону Джека, будто этот наглый придурок уже затащил меня в кровать и развлекался со мной.

Этого не произойдет. Ни за что и никогда.

И я ненавидела себя даже за воображение таких фантазий.

– Ты обещаешь хорошо себя вести? – спросила я.

Он шагнул ближе, голос был низким, от чего внутри у меня все сжалось.

– А ты обещаешь наказать меня, если я все же не послушаюсь?

– Будь серьезным… – это не сработает, если я всегда буду вот так взволнована.

Джек прижал меня ближе к стене, его взгляд страстный и очень знакомый.

– Я соглашусь… с одним условием.

– Каким?

– Хочу посмотреть, есть ли между нами химия.

– Я… – я прижала руки к холодной бетонной стене, единственной, дарящей облегчение, от жара Джека, от которого я буквально задыхалась. – Мы можем притвориться.

– Ты не можешь симулировать связь. Она должна быть настоящей. Мы должны почувствовать ее.

Его тело придвинулось ближе. Слишком близко. Я могу протянуть руку и коснуться потных мускулов, над которыми он так усердно работал и напрягал на тренировке, чтобы создать абсолютно совершенное тело. Я бы хотела, чтобы он надел рубашку. Слишком трудно сконцентрироваться, когда его твердое сексуальное тело находилось в нескольких дюймах от моего.

Я сделала тяжелый вздох, глубже вжимаясь в стену. Это не спасет меня от него. И никак не остановит скручивающееся тепло в животе. Глубоко. Чувственно.

Боже, ну почему он такой привлекательный придурок?

Голос Джека потеплел как карамель и опалил жаром.

– Если от этого зависит моя работа и твоя репутация на кону… мы должны убедиться, что это сработает, так?

Я случайно облизнула свои губы.

– И как мы сделаем это?

– Поцелуй меня.

Паника.

Я не могу поцеловать этого мужчину. Я даже дышать не могу. Он был наглым, самоуверенным ублюдком с самым красивым телом, которым я когда-либо видела и глазами, что пробирались сквозь мой здравый смысл.

Я раскрыла губы.

И вместо поцелуя, пошутила.

– Я… я не могу заплатить тебе за потраченное время.

– Я сочту это как бонус, – его руки располагались по обеим сторонам от меня. Он прижал меня даже не касаясь, и я не могла уйти. – Один поцелуй. И мы сможем сделать все более реалистичным. Люди должны подумать, что я одержим тобой, что я сделаю все ради тебя… – притворство закончилось. Его голос стал серьезнее. – Они должны поверить, что я отдам все что угодно, лишь бы провести одну ночь с тобой.

Мой желудок перевернулся. Он не имел это в виду, но я не слышала, как кто-то обещал что-то настолько милое, прежде чем мое сердце было разбито Уайаттом.

– Позволь поцеловать тебя, – прошептал он. – Заслужи свое прозвище, и это не будет значить не только твою темную и сладкую кожу (имеется в виду Kiss – «поцелуй», но также и «конфета»).

Все вышло из-под контроля.

Далеко за пределы того, как должно было идти.

Я намеревалась прийти на поле. Орать. Ругать. Наказывать.

А не раскрывать рот и наклонять голову.

– Один поцелуй, – сказала я. – И тогда ты сделаешь, как я сказала.

– Ты держишь поводок, просто потяни чуть-чуть и я приду (есть подтекст «затяни туже и я кончу»).

Этот мужчина был одной сплошной проблемой.

И я знала это.

Так почему я кивнула?

Джек схватил меня, придавливая всем своим телом к холодному бетону. Стена единственная удерживает меня в этом мире, кроме его силы, с которой он стискивает меня.

Его рельефные мышцы прижимались ко мне, и я чувствовала себя крошечной по сравнению с ним. Я охнула и это дало ему возможность перехватить инициативу и сделать все по-своему.

Мой мозг парализован. Сердце колотится о ребра.

Тело?

Мое тело дрожало. Каждый трепет, каждая дрожь проносились по всему телу и собиралась в центре. Через несколько секунд я задыхалась, наслаждаясь тем, как его губы покусывали и посасывали мои. Тепло и грех, и каждая пошлая и ужасно опасная мыслишка, которую я скрывала от Джека Карсона, пронеслись в голове.

Поцелуй это не просто ошибка… это была полная капитуляция человеку, который коллекционировал трусики и разбивал сердца. Он относился к страсти как к очередной игре, а девушки в буквальном смысле были очками.

И я хотела большего, чем просто поцелуй.

Его язык кружил над моим.

Руками он сжимал мои бедра.

И твердостью, прижимаясь к моей ноге – сильно, яростно и требовательно.

Он не привел тех девушек домой прошлой ночью, и каждая унция его сексуального неудовлетворения была заперта внутри. Это превратило его в дикого зверя. Я рада, что он не повеселился с ними.

И не потому что меня беспокоила его репутация.

И не из-за надвигающийся катастрофы из-за его аварии и предстоящей лиги.

А потому что он целовал меня.

Это плохо. И я хотела отстраниться, но мои пальцы сжали его сильнее.

Я была хороша в своей работе, но мне не хватало таланта соврать и притвориться, что я не чувствую химии, в которой он нуждался.

Поцелуй прекратился, и мое дыхание вырвалось робким вздохом. Джек поддразнил меня знающим, убийственным взглядом.

Джек отстранился, вместо поцелуя красовалась улыбка.

– Сходи со мной куда-нибудь сегодня.

– Сходить?

– Лучший способ доказать всем, что мы вместе, чтобы нас застукали вместе, – он отступил, напрягся, будто он столкнулся с целой защитной линией, вместо меня. – Ты и я. В городе. Я отвезу тебя в клуб.

– Я… – я не танцую. И я также не могла произнести не слова, поэтому если он развернется и пойдет на поле я не смогу его позвать. – Мы не можем околачиваться там. Ты должен показать, что изменился.

Он заколебался, обдумывая все еще раз, и его глаза блеснули, будто он принял вызов.

– Окей. Тогда завтра у тебя будет самая лучшая ночь в жизни. Вкусная еда. Музыка. Веселье, – он встретился взглядом со мной, и я бы очень хотела получить возможность перевести дыхание после поцелуя. – Будь готова. Ты полюбишь Джека Карсона.

Да. Вполне возможно.

И это я как раз боялась.

Глава 4

Джек

Я не думал, что ненастоящие отношения – это тяжело. Забрать Лию в 7. Показать прессе, что я джентльмен. Сделать так, чтобы она не убежала от меня во время ужина.

Но я забыл одну самую главную вещь.

Эта девушка чертовски привлекательна!

Она так виляет бедрами, её формы выпирают, а глазами она может убить любого, осмелившегося кокетничать с ней.

Она дала мне свой адрес, и я предложил заехать за ней. Изначально я собирался сходить с ней куда-нибудь, чтобы люди знали, что у меня есть девушка. После этого я завёз бы её домой, а сам встретился бы с Брайаном и ребятами. У них на примете есть новый бар с крафтовым пивом и студентками.

Но нет. Такого больше не будет. Пошёл Брайан к чёрту со своими шлюхами. Один взгляд на Лию и кроме неё мне больше ничего не нужно.

Она поужинает со мной.

Поедет со мной домой.

Будет спать в моей постели.

Я проснусь вошедшим в неё.

И самое ужасное в этом то, что этого никогда не будет.

Я решил быть милым и купил ей одну красную розу. Я сломал этот бедный цветок, когда она открыла дверь. Меня радовало только то, что моя челюсть не отпала, как у какого-то школьника.

– Джек, – она держала в руках небольшой клатч, который сочетался с чёрным платьем, идеально подходящим к её смуглой коже. На плечах была алая накидка, укрывавшая всё то, к чему я так жаждал прикоснуться, – Ты опоздал.

И на ужин мы тоже опоздаем, если мой член не утихомирится. Её экзотическое телосложение, мягкие мелкие кудри, французский педикюр – всё было для того, чтобы вызвать мой стояк. И реакция была незамедлительной. Супер. Даже мой самый верный сообщник наказывал меня за идею этих поддельных отношений.

Я просто хотел использовать её, чтобы ненадолго отвлечь Лигу от наблюдения за мной. Лия думала иначе. Я готов был взбунтоваться, когда она изменила главные правила. Никаких вечеринок. Никаких девушек. Никакого веселья. После такого заявления я сам бы разобрался с Лигой, если бы только не её поцелуй.

Поцелуй, от которого я едва не кончил прямо там, в туннеле.

Чёрт, если б я только мог сосредоточиться на остатке той тренировки. И я был совершенно уверен, что запоганю речь, которую Лия подготовила для меня. Что-то там о том, что мне очень стыдно за моё поведение и аварию… ну или что-то в этом роде. Всё равно это всё чепуха. То, что случается за пределами поля должно быть только моим личным дело. Но нет же. Вот он я, трачу тысячи долларов на агента, чтобы казаться мужчиной, который не стал бы срывать с неё эту накидку, задирать её маленькое чёрное платьице и медленно, но верно пробивать дорогу к лучшей репутации.

– Готова? – спросил я, справившись с пересохшим горлом. В это время Лия обернулась к моей непутёвой голове.

– Если ты не отнесёшься к этому серьёзно, на мою помощь не рассчитывай.

Она не пригласила меня войти. Дверь за ней захлопнулась, и она пошла к лифту без меня.

Чем я теперь-то её разозлил? Я только приехал к ней!

– Что, чёрт побери, я сделал на этот раз?

Лия покачала головой. У её платья было глубокое декольте и все её прелести притягивали взгляд.

– Ты даже не попытался.

– Не попытался что?

– Извиниться, может быть? – она повернулась, и её волосы мягко коснулись щеки. Я пытался обращать внимание только на её злобное выражение лица, но твою мать… даже в ярости она была прекрасна. – Я потратила целый час на то, чтобы придумать пять предложений, выражающих твоё сожаление о том, что случилось, а ты даже не мог попробовать сказать это искренне?

Да что я сделал не так?

– Я прочёл то, что ты мне дала.

– Именно. Ты прочёл. Как предложение, составленное пиарщиком.

– И что теперь? Мне записаться на уроки актёрского мастерства? Я футболист, а не Крис Прэтт.

– Да уж, я же не настолько везучая.

– Ладно, – я пожал плечами, – В следующий раз попробую читать лучше.

Это ещё больше разозлило её.

– Джек, не будет никакого следующего раза. Это было твоё последнее публичное извинение. В следующий раз тебя уже никто не будет слушать.

Туше.

Лифт доставил нас в холл, Лия аккуратно провела рукой вниз по платью, будто не была уверена, что юбка не задерётся и не оголит слишком много. Я молился, чтобы это всё-таки случилось.

– Почему мы так строго одеты?

Может я и был тупым качком, но я ценил хороший ужин.

– Мы едем в Le Meilleur.

Она застыла, глядя на меня расширившимися глазами.

– Это же лучший ресторан в городе!

Я хмыкнул, подавая ей руку на пути к машине.

– А вот это звучало искренне.

Я помог ей сесть в Porsche. Ненавижу эту машину, ведь это не моя Camaro. А Лие понравилось. Она осматривала дизайн салона, систему навигации – всю эту роскошь. Наверное, она была из тех, кто не против немного крутости.

Ну, ничего не может быть более крутого, чем потрахаться на заднем сидении машины, которая стоит больше твоей годовой зарплаты, но вроде Лия была не из таких. Но это не значит, что я не представлял этого. Не хотел этого. Пришлось поправить штаны, чтобы не выдать того, как напрягся мой член от мыслей о том, как поднимется её юбка, и я войду в неё.

Но она упускает свой шанс на лучший секс в своей жизни.

Столик в ресторане нужно было заказывать за месяц. Я позвонил за два часа, и столик у самого танцпола уже ожидал звезду Рэйветс. Это место идеально подходило, чтобы быть там на свидании с девушкой, с которой у вас долгие отношения. Приглушённый свет, дорогая еда и работающие без устали официанты. Вечер мечты для любой девушки, предвещающий её присутствие в моей постели.

Но нет, Лия не была похожа на одну из таких девушек.

Она аккуратно положила салфетку на колени, потягивала вино и выглядела приятно смущенной тем, что я пригласил её в такое место.

– Думала, я поведу тебя на ужин в стриптиз-клуб?

Она глубоко вздохнула, встречаясь со мной взглядом своих больших карих глаз, таких же глубоких, как шоколадный оттенок её кожи. Она превращала мой член в камень и даже не знала об этом.

– Я не знала, чего ожидать, – по крайней мере, честно. Её голос изменился, переходя в тот самый деловой, безразличный тон, – Я написала в сети о сегодняшнем вечере. Я зарезервировала билеты на бейсбольный матч и на одно из благотворительных мероприятий Рэйветс. А теперь… нам, наверное, нужно сделать вместе селфи, чтобы по сети, наконец, разошлась фотография с тобой, на которой нет трёх женщин и разбитой машины.

– Спасибо.

– А теперь я не знаю, что делать. Ну, чтобы мы выглядели как настоящая пара.

Секс с ней был бы вполне убедителен.

– Сначала мы закажем закуски. Затем, наверное, салат. А потом совершенно сойдем с ума и возьмём первое.

– Я серьёзно.

– Я тоже. Люди едят на свиданиях. И мы с тобой тоже поужинаем на нашем свидании.

Я запихнул в карман официанта чек на сто долларов. Лия зашипела на меня. Я не отреагировал.

– Бокал моей спутницы не должен быть пуст сегодня вечером, – я наугад ткнул на несколько пунктов в меню (всё равно не понимал французского), – А это подойдёт из закусок.

Официант кивнул и заторопился на кухню. Лия недовольно глянула на меня.

– Пожалуйста, спасибо, будьте добры… когда-нибудь слышал эти слова? – ей не удавалось выглядеть злой с бокалом вина за сотню долларов в руке. – Джек, ты должен быть вежливым. Ты публичная персона.

С каких это пор кидание мяча и уворачивание от оголтелых полузащитников приравнивалось к публичности?

– Эй, я тут пытаюсь быть чёртовым идеальным джентльменом, а ты ещё и пилишь меня за то, что я вывел тебя куда-то!

– Это звучит так, как будто я твой эскорт.

– Ну не знаю, как там чувствует себя эскорт, – подмигнул я, – Мне он никогда не был нужен.

По Лие было видно, что сейчас она либо расслабится и ослабит свою строгость, либо выльет вино прямо мне на голову. Мне нравилась эта неопределённость. Она подначивала её.

– Я тебя не понимаю, – сказала Лия, – Ты звёздный защитник профессиональной футбольной команды. У тебя есть деньги, власть и возможность стать лучшим в своём роде. Не одним из лучших, а лучшим. А ты зачем-то плюёшь на это ради групповушки с двумя сомнительными девушками!

– Ты упустила одну важную деталь. С тремя.

– О, какая разница! – она скрестила руки на груди.

– Дай мне прочувствовать свой триумф!

– Так вот что это было? Триумф?

– Это было развлечение, Кисс. Сама знаешь. Этим занимаются люди, когда выдергивают занозу из своей задницы.

– Я умею развлекаться, – накидка на её плечах говорила о противоположном, – Но ещё я знаю, когда пора остановиться и отвечать за себя. Тебе нужно иметь планы на будущее, – она взглянула на меня глазами, даже более притягательными, чем её грудь, – Ты вообще думал о своём будущем?

– У меня есть план на будущее, – два, если считать план о том, как затащить её в постель, – Победить.

– Победить?

– Победить в первой игре. Во второй. В полуфинале. Выиграть чемпионат.

Она немного подождала, как будто я собирался еще что-то говорить.

– И это всё? Это… твоя цель в жизни?

– Да.

– А что будет, когда ты выиграешь чемпионат?

Этот разговор возбуждал меня больше, чем когда какая-нибудь везучая девчонка называла меня папочкой.

– Ты думаешь, я выиграю в этом году?

– Конечно, ты же Джек Карсон, – Лия принялась за кусочек хлеба, – Конечно, выиграешь.

– Я не знал, что ты так веришь в меня.

Она подняла бровь, пробуя свежеиспечённый хлеб.

– Ты никогда не спрашивал, что я думаю. Только ебал разных девушек на пути к триумфу.

– Почему бы и нет?

– Я не могу себе представить, чтобы секс вчетвером был главной жизненной целью.

Да что с ней такое?

– Я уже сказал тебе. У меня нет больше целей. Я хочу выиграть в чемпионате. Это всё.

– Всё?

– Да. – Я нахмурился, – А что? Что такого планируешь ты?

Она глубоко вздохнула и осушила бокал.

– Я планировала заключить помолвку в колледже, годам к 20. Получить первую работу в 22. Выйти замуж в 23. Родить первого ребёнка к 25. Получать приличную зарплату к 26. Родить второго к 28. В 30 отдохнуть в Париже. В 31 в Риме. В 32 в Вене. Последнего ребёнка я бы родила в 33. Я распланировала только до этого, потому что уверена, что к тому времени, как мне будет 30 и я перееду в новый дом, лучшими школьными районами будут другие.

Твою мать, она неадекватная.

Да кто на свете так планирует свою жизнь? Она подняла подбородок, выглядя гордой и довольной собой, ожидая, что у меня найдется что-то против неё. И она была права.

– Ты ведь моего возраста? – спросил я, – Тебе 24?

– Да.

Она не выглядела беременной. Кольца на пальце не было. Ничего.

– И что же произошло? – усмехнулся я, – Где же этот счастливчик, которого ты приговорила к стабильной жизни без всяческих сюрпризов?

– Спит с моей лучшей подругой.

Чёрт. Я не ожидал, что она будет настолько честной. Видимо, она тоже. Не в силах спрятать стыд, она снова принялась за хлеб.

Какой идиот посмел изменить ей?

–Ублюдок, – сказал я.

Лия пожала плечами, и накидка упала с её плеч. Она не стала её поправлять.

– На самом деле он был не так уж и хорош.

– Это настоящая трагедия.

Ей долили вина, и она залпом выпила половину.

– Ну, пока он не изменял, было неплохо, я думаю.

– Думаешь?

Лия опомнилась и глубоко вздохнула, видя, как я пораженно смотрел на неё.

– Да ладно тебе, я просто пошутила.

– Нет, не пошутила, – сказал я. – Так он хорошо тебя трахал или нет?

Она раскрыла глаза от удивления.

– Я не собираюсь говорить об этом с тобой.

– Это не должно быть просто неплохо. Его член должен быть единственным, о котором ты только можешь мечтать!

– Уж ты-то знаешь.

– Ещё как знаю. Жизнь слишком коротка для плохого секса.

Она была смущена и пыталась это скрыть, принявшись за поданные закуски.

– Меня это никогда особо не волновало. Проблема была не в страсти, а в браке. Я хотела мужа и детей. И карьера была важна. Очень. И я ожидала иметь хорошую зарплату, на которую смогла бы путешествовать.., – вздохнула она. – Обо всём этом я мечтала.

Казалось, мы с ней говорили на разных языках.

– А что насчёт большого члена и хорошего секса?

– Для меня это всегда было просто частью семейной жизни.

– Правда?

Она возилась со своей салфеткой. Не любила говорить о сексе. Наверное, потому, что у неё никогда не было хорошего секса. Я сменил тему.

– И теперь твой великий план...?

– Разрушен, – кивнула Лия.

– Это легко поправить. Поживи немного. Трахайся. Веселись. Ты поймёшь, что в жизни есть много чего, кроме её планирования.

– Странно разумно звучит из уст мужчины, чья единственная цель – выиграть кубок и поучаствовать в групповухе.

– Я больше не хочу групповуху, – я украл у неё из рук закуску, лишь бы прикоснуться к ней, – Теперь я хочу в своей постели только одну девушку.

– Зная, как волнующе может быть одной из твоих сексуальных побед, – сказала Лия, закатив глаза, – Я, пожалуй, откажусь.

– Где твоя тяга к приключениям?

– Мне кажется, притворяться твоей девушкой – уже достаточное приключение.

– А мне кажется, ты просто боишься.

– Только не говори мне, что в колледже учился на психолога.

Учился. Правда, не ходил на занятия, зато выиграл четыре игры за кубок.

– Тебя ранил придурок, который изменял тебе. Твой план разрушен. Ты думаешь, что у тебя нет времени на веселье, особенно если ты хочешь вовремя успеть с той шикарной свадьбой, прекрасной карьерой и прелестными детишками.

– Маянье дурью с тобой не приблизит меня к моей цели.

– Да кому нужны эти цели, когда ты можешь просто развлекаться?

– Жизнь – это не только секс.

Я ухмыльнулся.

– Ты права. Ещё есть поцелуи. Предварительные ласки. Минеты. Минеты – моё любимое.

– Однажды, Джек, ты так по-идиотски и сильно влюбишься, что сам себя не узнаешь.

– Неужели?

– Обязательно. И окажи мне услугу, позвони мне в тот самый момент. И расскажи, что ты будешь тогда думать о жизни, – Лия поблагодарила официанта, принесшего нашу еду. – Я даже не возьму с тебя денег за часы телефонного разговора.

– Такого не будет.

– Твоей самой лучшей вечеринкой будет свадебный банкет.

Она несла бред, но была симпатичной. И составляла хорошую компанию за ужином. Во всяком случае лучшую, чем большинство парней, с которыми я обычно развлекался. Никакого разлитого пива, сексуальных домогательств или приставаний к обслуживающему персоналу.

Я не помню, каким был на вкус суп или что я вообще заказывал. Лия попивала вино и хихикала. Я не знал, было ли это притворством для тех, кто мог нас знать, или ей на самом деле было весело.

Был лишь один способ узнать.

Вживую играли какую-то лёгкую мелодию, которая, судя по всему, ей нравилась. Мне гораздо больше нравились ритмы R&B в стрип-клубах и барах, но я подал ей руку, предлагая потанцевать.

Она согласилась, не осматриваясь и не проверяя, видит ли нас кто-нибудь.

Музыка была неплоха. Она не прижималась ко мне, но её тело словно идеально подходило к моему, в то время, как я крепко держал её в объятиях. Моя рука двинулась вниз по её изгибам, и я ощутил тепло её тела.

У меня встал еще до того, как мы начали танцевать.

Чёрт возьми, да для такой невероятной женщины не хотеть поразвлечься – это преступление! Кому-то надо было бросить её на кровать и подарить ей лучшую ночь в её жизни. Тогда бы она не смущалась и не стала бы неловко двигаться, боясь приблизиться слишком близко.

Я знал, почему она так смущалась. По той же причине, что я так легко возбуждался.

– Почему ты не признаешься, что я тебе нравлюсь, Кисс? – прошептал я ей на ухо.

Её ногти поцарапали меня сквозь ткань пиджака.

– Ты мне не нравишься.

– Ты врёшь.

– Ты не в моём вкусе.

– Что? Успешные, сексуальные мужчины не в твоём вкусе?

Музыка заиграла громче, и я заставил её повернуться, чтобы полюбоваться на её попку.

– Скромность скучна. Особенно когда ты уверен в себе.

– Самоуверен, ты хотел сказать.

– Имею право, – я не давал ей вырваться из моих объятий, – А что, если я скажу, что ты в моём вкусе?

– Это должно быть комплиментом?

– Ну…да.

Лия ухмыльнулась. У меня встал. И это меня она называла непутёвым.

Её руки прошлись по моей груди, как будто прикосновения ко мне не возбуждали меня сильнее.

– Тебе нравится всё, что ходит на двух ногах.

Я снова развернул её, в этот раз рассматривая всё от её высоких чёрных каблуков и до края юбки.

– Твои ноги – одни из лучших, что я когда-либо видел.

– Я должна быть оскорблена.

– Но ты не оскорблена.

Она не ответила, потому что я был прав. И она знала это.

– Кисс, ты чертовски привлекательна! Мои руки опускались ниже по её рукам, к талии, к бедрам, пока я притягивал её ближе и ближе. И она позволяла мне это. Как соблазнительно.

– Я обещал тебе полный комплект от Джека Карсона. Мы поужинали. Мы танцуем. Осталась только одна вещь.

– И какая же?

– Моя любимая часть вечера.

– Мечтай дальше.

– О, не сомневайся, Кисс, после сегодняшнего вечера только об этом я и буду теперь мечтать.

И она тоже. Её сбившееся дыхание выдавало её. И ей было интересно узнать, каков я. Она могла узнать. Я бы забрал её из ресторана, забросил в машину и доставил домой. Сомневаюсь, что когда-то у неё была ночь, похожая на ту, что я собирался предложить. Она бы кричала моё имя и восхваляла мой член еще до того, как мы бы закончили.

И то же самое было бы утром.

Именно так Джек Карсон ублажал женщин, которым повезло понравиться ему.

К чёрту музыку. Я поднял её подбородок, глядя на её полураскрытые полные губы. Мне нужно было её убедить.

Я поцеловал её снова. Не так, как в прошлый раз во время тренировки. Это не было каким-то юношеским позёрством, лишь бы свести её с ума и сломить её оборону. Это был поцелуй, обещающий ей всё то, что она никогда не ожидала испытать.

Страсть.

Жажду.

Возбуждение.

Дикий, чувственный секс.

На вкус её губы были сладкими, как вино. Я никогда не целовал девушек с губами настолько мягкими. Да и вообще, я редко целовал девушек. Обычно их губы целовали мой член.

Лишь мысль о том, как Лия встанет на колени, откроет рот и будет нахваливать меня в промежутке между мягкими прикосновениями своих губ, чуть не заставила меня кончить.

Чёрт.

Кто дал этой женщине такую власть надо мной?

И почему я до сих пор не вытрахал это из неё?

Её язык кружил вокруг моего. Я притягивал её ближе и ближе.

И вдруг… вспышка.

Вспышка камеры. Быстрая, назойливая вспышка.

Я знал, какая это была камера. Уже слышал такой звук затвора. Я оторвался от Лии в то время, как придурок с камерой протискивался по танцполу.

Официанты оттащили его, но он успел ухмыльнуться Лие.

– Как насчёт фотографии в Ironfield Almanac, детка? Последняя шлюшка Джека Карсона? Не ты ли одна из тех, что были в аварии?

Ярость. Я был в ярости. Такую агрессию я испытывал только тогда, когда игровые часы отсчитывали последние секунды последнего матча на чемпионате, а мои соперники радовались моей прерванной подаче.

Этот ублюдок оскорбил Лию.

Она вскрикнула в то время, как я ринулся к нему. Но моей целью не было свернуть ему шею, и лишь поэтому он остался в живых.

Я схватил камеру и бросил на пол. Линзы разбились, но сама камера не разлетелась, пока я не сломал её ногой. Фотограф ругнулся. Я схватил Лию за руку и увёл с танцпола, в то время как фотограф разразился громогласными ругательствами.

– Что ты творишь? – зашипела она.

– Увожу тебя отсюда, – я кивнул метрдотелю. Он знал, куда прислать счёт за ужин, – Никто не имеет права так говорить с тобой.

И больше не посмеет.

Даже если это ненастоящие отношения. Даже если мы притворяемся.

Лия была настоящей леди, мать его, и она заслуживала гораздо большего, чем ярлык шлюхи.

Она заслуживала кого-то лучше меня.

Глава 5

Лия

Джек был зол.

Больше чем зол. Разъярен. Ярость, которая сделала мою работу его публицистом чрезвычайно трудной.

Обычно его худшие скандалы носили сексуальный характер. Иногда у него были небольшие проблемы на поле. К счастью, у него была только одна физическая ссора с момента подписания контракта с Рэйветс, и даже это было урегулировано быстро и спокойно.

Повезло тому, кто перешел ему дорогу.

Джек был огромным, внушительным, совершенно доминирующим зверем чистой анималистической силы. Если бы он хотел навредить этому таблоидному журналисту, Джек уменьшил бы этого ублюдка до кучи сломанных костей.

Это была своего рода проблема, которую ожидала Лига, и именно такой тип кризиса, из-за которого он нанял меня, чтобы справиться.

К сожалению, из-за его реакции на журналиста нас обоих уволят. Я ждала звонка, который вызовет нас в полицейский участок.

Мое сердце вздрогнуло в груди. Это было хорошо. Я думала, что оставила его за ужином, опустившимся на пол у ног Джека, в то время как он подарил мне самый великолепный поцелуй в моей жизни. Джек захлопнул дверь своей машины. Порше был слишком дорогим, чтобы плохо с ним обращаться, но нам чертовски повезло, что, выйдя из ресторана, мы нашли машину на дороге возле него и одним махом набрали не менее ста миль в час.

– Что ты делаешь? – я потянулась к его руке, но у меня не хватило смелости прикоснуться к нему. – Джек, пожалуйста, успокойся.

Ярость напрягла его голос.

– Я вытащу тебя отсюда.

– Зачем?

– Чтобы этот хуесос больше не смог тебя преследовать.

Я не могу сделать глубокий вдох, а Джек смотрит на дорогу только для того, чтобы вовремя выкрутить руль и обогнать других автомобилистов. По-видимому, нормальные правила дорожного движения больше не применяются к человеку, который в одиночку привел город к своей первой игре чемпионата за двадцать пять лет.

Я понятия не имела, что сказать.

– Я в порядке, Джек. Что он сказал не так. Ты сломал его камеру.

– Ему повезло, что это все, что я сломал.

Он переключает машину на более высокую передачу и направляется к шоссе. Я думала, он успокоится, но каждая мучительная миля только сильнее накручивала его. Я знала, что он вспыльчивый, но он побелевшими костяшками схватился за руль. Он действительно так расстроился из-за меня?

Я не спрашиваю, куда мы едем. Он вывез меня из города и направился на Тиган Хайтс.

Это была часть города, где мне не место. Дома там стоили миллионы, а люди внутри стоили в десять раз больше.

Джек привез меня к себе домой.

Особняк не был безвкусным дворцом, который я ожидала, но он был закрытым, огромным и оснащенным бассейном, гидромассажной ванной и вечнозелеными деревьями, чтобы обеспечить неприкосновенность частной жизни. Он въехал в гараж на десять машин. Только четыре бокса были заполнены. Мерседес, один мотоцикл, который он восстанавливал, классический автомобиль и старая Тойота. Джек прошел мимо, но я указала на нее. Он даже не посмотрел.

– Старая машина моего отца.

Он ждал меня у двери в дом. Я вспомнила его досье.

– Твой отец скончался?

– В день драфта в Лигу, – он намеренно был жесток, таким способом скрывая боль. – Он не дожил, чтобы увидеть, как Рэйветс берут меня. Входи.

Экстравагантная гостиная Джека была слишком стильной для нас обоих. Комната была причудливым, нетронутым кусочком того, что должно было понравиться миллионеру, в комплекте с люстрами и характерными рисунками. Он показал мне кухню и столовую взмахом руки, но держался подальше от гостиной, которая, вероятно, не использовалась, с тех пор, как он купил дом.

Его логово было внизу, и это была настоящая мужская пещера. Он установил барную стойку и кожаные кресла, камин и каждую игровую систему, которую можно себе представить для настенного телевизора. Логово было тусклым, уютным и служило в качестве комнаты для наград. Он вешал не трофеи и награды, а майки и фотографии. Я задержалась рядом с газетными статьями из его средней школы и письмами от старых учителей и друзей, которые поздравляли его со всем, начиная с его игр в колледже до поступления в одну из самых престижных команд в Лиге.

Это был настоящий Джек, но даже в его знакомой обстановке он не пришел в себя. Он налил напиток и сразу же выпил его. Налил другой, прежде чем с ворчанием предложил мне что-нибудь.

– Джек, все в порядке, – сказала я.

– Он назвал тебя шлюхой, – он отказался от крепкого алкоголя и вместо этого открыл пиво. Бутылка дрогнула в его руке. – У меня было много девушек. Большинство из них легкодоступные, но ты не похожа на них. Я никому не позволю так о тебе говорить.

Как бы мне хотелось, чтобы мое сердце не трепетало так сильно.

– Я могу справиться с собственным пиаром.

– Это не было хорошим пиаром. Он просто хотел сфотографировать, как я попал в неприятности с новой девушкой.

Я приподняла бровь.

– Но это именно то, чего мы хотим. Люди должны видеть нас вместе. Эти фотографии расскажут историю о нас. Это будет доказательством того, что мы настоящая пара.

И поцелуй, снятый на камеру репортера, был достаточным доказательством, которое погубит нас или наоборот. Каждая часть моего тела все еще гудела от опьяняющих губ Джека. Моя кожа горела. В моем животе все переворачивалось. Части меня, которые никогда не должны были пульсировать для такого человека, как Джек, внезапно ожили.

– Мы не так хотели рассказать о нас людям, – сказал он. – Не большим чертовым заголовком, называющим тебя шлюхой. Господи, я пытался затащить тебя в постель с того дня, как нанял твою чертову компанию. Если ты шлюха, то самая задержавшаяся из всех, которые у меня когда-либо были.

– Разве это не мило.

Он поставил пиво на барную стойку и подошел ко мне длинными, уверенными шаги, заманив меня в ловушку прежде, чем я смогла расположить диван между нами.

– Послушай, Кисс. Я немного... защищаю тебя.

– С каких пор?

– С тех пор, как какой-то засранец-фотограф с блогом решил заснять твое лицо на камеру! – Джек выкрикивает свои слова. Я притворилась, что не вздрогнула, но он увидел. Извинился. – Ты не какая-то случайная девушка со мной. Даже если бы это не было подделкой, даже если бы мы были настоящими... ты не такая, как другие девушки. Ты... Кисс. Ты Лия.

Я сглотнула. Это не помогло. Это был первый раз за год, когда он действительно назвал меня моим настоящим именем.

Я понятия не имела, что он так охранял, так доблестно защищал мою честь.

Самая сумасшедшая часть этого? Я не думаю, что он это осознает.

– Спасибо, – прошептала я.

Он стоял так близко, достаточно близко, чтобы оградить меня своим мускулистым телом от любой угрозы моей добродетели в этом мире, кроме него. Я подняла глаза, встречая его ошеломляющий взгляд, поразительно синий, пригвождающий меня к месту.

– Неужели я испортил ночь? – спросил он.

– Это не будет доброе утро, когда история просочится… – я не сдвинулась, когда он потянулся ко мне. – И теперь я жду звонка от Джолин, Лиги или полиции... Но я не думаю, что ты что-то испортил.

Его руки ложатся на мою талию, подтягивая меня ближе к нему. Его слова прогрохотали глубоко внутри меня, заставляя содрогаться мое сердце и мой разум. Ничто не имело смысла, когда я была так близко к Джеку Карсону.

Я и понятия не имела, что он может так нежно к кому-то прикасаться.

– Я потерял шанс на свой танец, – его голос снова растопил меня.

– Ты пытался соблазнить меня.

– Это сработало?

Как будто он не понимал, с каким удовольствием я раздвинула губы и приняла его поцелуй.

– Это не очень хорошая идея.

– Почему нет?

– Мы не встречаемся.

Он опускает свои руки на мои бока, подтягивая платье, запуская пальцы под подол.

– В чем проблема?

– Это будет слишком сложно.

– Как будто подделать отношения не сложно... – он наклонился, пропустил мои губы и нацелился на шею. – Мы все еще можем быть профессионалами.

Я затаила дыхание, уловив его пряный кедровый аромат.

– В сексе нет ничего профессионального.

– Не для меня.

Его губы следуют вдоль моей шеи, пощипывая там, где бьется мой пульс, награждая меня каждой дрожью, которую он зарождает в моем теле.

– Это совсем не весело. Иногда нужно просто трахаться. Когда-нибудь чувствовала себя так раньше?

Нет, но я начинала.

Тем не менее, это не сделало все правильным. Или хорошим. Или всем тем, что я должна была хотеть от плейбоя Джека Карсона и его побед.

– Я не буду просто еще одной девушкой, которую ты приведешь домой, – сказала я.

– Боишься быть той, кого я здесь задержу?

Да, потому, что этого никогда не случится. Такой человек, как Джек, был проблемой, особенно когда моя жизнь уже была в руинах. Единственный план, который у меня был, это вернуться домой и понежиться в ванне. Я часто притворялась, что не получала сообщения о помолвке Уайатта и моей бывшей лучшей подруги. Дженнифер была беременна.

Она забеременела, когда я еще носила кольцо, которое мне подарил Уайатт.

Джек хотел секса ради секса.

Я искала стабильности. Отношений. Обещаний романтики, брака, путешествий по всему миру. Детей.

Мы не могли быть более неподходящими друг для друга. Никто не поверит, что мы встречаемся.

Но моя голова откидывается. Я предлагаю ему попробовать мою шею еще раз. Тревожно вздрагиваю.

Великолепно.

Он целует мои закрытые глаза, именно так в течение долгого времени я представляла, каково это – быть окутанной объятиями Джека. Чтобы отпустить себя. Принять это желание и заняться сексом ради... удовольствия. Для удовольствия. Ради себя.

Я поворачиваюсь, встречая его губы. Поцелуй был таким же чувственным, как в ресторане, таким же сильным и запутанным, и абсолютно необходимым. Его язык щелкнул напротив моего один раз, второй, и каждый удар шокировал меня полностью, гудя глубоко в местах, которые я не была готова признать.

Он подталкивает меня, пока мои колени не касаются дивана. Джек обещает мне что-то настолько пугающе сексуальное, что я опускаюсь на кожаный диван, ожидая того, где еще он мог бы коснуться, поцеловать, исследовать.

– Такая плохая идея... – прошептала я. – Мы не можем.

– Можем, – пальцы Джека запутались в подоле моего платья. – Что в этом плохого?

– Это все испортит. У нас профессиональные отношения…

– Иди сюда, Кисс, – материал щекочет, когда он опускает его по моими бедрам. Он обнажил прозрачные, красные трусики, которые я носила только потому, что не думала, что кто-то увидит, что я подбираю свое нижнее белье к моей одежде. – Я сводил тебя с

ума каждый раз, когда приходил в офис. У нас не было профессиональных отношений, которые можно разрушить.

– Теперь они у нас есть, – платье соскальзывает вниз. Ему открывается вид на мой плоский животик, на нижнюю часть моей обнаженной груди, которая выглядит словно чистый шелк. Неудачная ночь, чтобы не надевать бюстгальтер. – Ты не думаешь, что нам будет тяжелее притворяться, что мы встречаемся?

– Я привык к тому, что с тобой тяжело.

– Это не так.

Он ухмыльнулся.

– Это потому, что я себя хорошо вел, Кисс.

– И сейчас?

– Какое у меня прозвище в твоем кабинете?

– … Проблема.

– Теперь у тебя одни проблемы.

Я затаила дыхание, когда платье соскользнуло. Джек обследовал мое тело, обнаженное, за исключением пары прозрачных трусиков, которые не оставляли места для воображения.

Джек бросил меня на диван, упав на меня, только когда снял спортивную куртку и разорвал пуговицы дорогой рубашки. Яркие, оборванные чернила на его груди выглядывали, завиваясь в темные и выразительные татуировки, отражая воплощение респектабельности, которой он разбрасывался на ужине, которым мы наслаждались.

Джек не был закусками, коктейлями и шикарными французскими ресторанами.

Он не был нежным танцем и мягким шепотом.

Он был свирепым, грубым и страстным. Секс ради секса и наслаждения каждой секундой разврата.

Его губы наслаждались моими, его язык воровал мои переполненные ропоты и создавал дикий стон на их месте. Моя кожа охлаждалась в доме с кондиционером и прохладной кожей дивана, но каждый удар его языка нагревал меня, пока тепло не поглотило меня, и я умоляла о минуте воздуха, мира, всего, что могло бы облегчить напряженность.

Джек остановился. Он ухмыльнулся и схватил мой сосок в свои жадные губы, покусывая темно-коричневую часть достаточно сильно, чтобы заставить меня извиваться.

– Маленький шоколадный поцелуй, – пробормотал он с полным и неприлично набитым моей грудью ртом.

Мне понравилось это зрелище.

Я наслаждалась дрожью, абсолютно распадаясь, позволив мужчине прикоснуться к тому, что мои пальцы едва ли когда-либо могли удовлетворить. Он сосал и крутил, тянул и щипал, и восторженный стон, который он издал, только сильнее возбудил меня.

Это было неправильно. Я знала это. Каждый инстинкт в моем теле говорил мне об этом. Только Бог знает, сколько других он дразнил таким же образом, и сколько еще у него было бы, если бы его автомобиль не разбился и его предполагаемая четверка не разбежалась.

Но, Господи, я хотела этого. Так сильно.

Оказывается, пока я боролась с ним, наказывала его и имела дело с каждым его ужасным скандалом, Джек был именно тем, что мне нужно, избегая всего романтического, всего сексуального, всего приятного, тем, кто поможет мне начать жизнь, которую я планировала, после того, как потеряла человека, о котором мечтала.

Джек ничего мне не обещал, но он мог показать мне, что я пропустила. Впервые мне захотелось этой свободы, этой безответственности, опасности отдать часть себя человеку, который, я знала, не оценит это.

И мне было все равно, потому что я знала, что из этого получится. У меня будет ночь, чтобы помочь мне забыть человека, который уже забыл меня. Я получу часы удовольствия и мгновение, чтобы испытать волнение, проведя ночь с мужчиной, у которого настолько развращенная репутация, что такая девушка, как я, ужаснулась бы.

Руки Джека были огромными. Как и его тело. Его спина. Его грудь. Его ноги.

Он терся о мою ногу, одновременно дразня мои соски знающим языком.

– Только один раз, Джек, – сказала я. – Только один раз.

– Один раз? – ухмыльнулся он, дергая мой сосок, пока тот не выскочил из его рта. – Кисс, ты захочешь этого сегодня вечером больше, чем один раз.

– С–сегодня вечером?

Он опустился ниже, прокладывая путь поцелуями над моим животиком, моим пупком, и, наконец, над маленьким бантиком на передней части моих трусиков. Он сжал его в зубах, угрожая гораздо более тонкой щели ниже.

– Кисс, если думаешь, что я не буду трахать тебя всю ночь, тогда ты точно не обращала внимания на все эти скандалы, которые заминаешь.

– И теперь я становлюсь одним из них.

– Ты не скандал, – трусики соскользнули по моим бедрам. Дыхание перехватило, когда он с намеком посмотрел на щель между моих ног. – Я никогда не извинюсь за то, что собираюсь сделать с тобой.

Это сделаю я. Я буду сожалеть об этом позже. На данный момент, я не жалела ни об одной секунде, пока его горячее дыхание щекотало мои ноги. Он поцеловал меня в бедра

и распахнул их. Я дрожала. Джек уставился на ту часть меня, которую, я однажды поклялась, он никогда не увидит, не потрогает, не попробует и не возьмет.

Он нарушил эту клятву одним ударом своего языка напротив моей щелочки, щекоча мой клитор, пробуя мою гладкость, а затем полностью погрузился в мою тугую киску.

– О, Боже мой, Джек!

Я схватила его за плечи, боясь, что сорву рубашку с его груди. Его губы обернулись вокруг меня, покусывая и наслаждаясь, и я откинулась на спину, когда его отчаянное прикосновение лишило меня голоса.

Мурашки по коже.

Я выгнулась, предлагая ему больше. Джек ухмыльнулся, его губы были мокрые от моего желания.

– Кисс, ты слаще шоколада.

Я должна была бы смутиться. Обидеться. Я боролась с желанием вырвать мои трусики из его рук и прикрыть то, что должно было быть скрыто от плейбоя, создателя проблем, такого, как он.

Вместо этого я предложила ему себя, задыхаясь от его имени и умоляя дать почувствовать на себе его язык, развела свои ноги, соблазняя шелковистой влажностью внутри.

И Джек точно знал, как играть со мной. Он был не просто квалифицированным спортсменом, он был грешным любовником. Он знал, как заставить меня стонать, когда дразнил меня, и когда его язык выполнял маленький трюк, пока он нашептывал мне на ухо, умоляя о большем. Ни одна женщина не была в безопасности в его объятиях. Он не оставляет невинность непокоренной.

Его штаны оказались расстегнуты. Меня охватывает трепет. Он не оставил пульсирующую щель между моих ног, все еще наслаждаясь, облизывает ее, подталкивая мое тело к абсолютному пику.

Но Джек нуждался в собственном облегчении. Его сводило с ума лизание моей киски, настолько, что ему пришлось сдерживать себя, пока он мог пожирать меня целиком. Мои глаза трепетали, но я попыталась сосредоточить взгляд, чтобы увидеть, что же заставляет Джека Карсона быть таким чертовски высокомерным.

Он не был самоуверенным.

У него был огромный член.

Пульсирующий, утолщающийся, безумно большой член.

Даже с его руками защитника он не мог обернуть его в кулаке. Предэякулят блестел на головке этого восхитительно выглядящего оружия, затвердевшей от желания и пульсирующей от поддразнивания моей киски рядом с его телом.

Джек зарычал на мои лепестки. Гул его слов и жар его дыхания слились в абсолютное предупреждение об угрозе того, что он хотел сделать.

Почему я не прислушалась к этому предупреждению?

Я должна была оттолкнуть его, собрать свои вещи и сбежать в безопасное место, как хорошая маленькая девочка, которой я была.

Я хотела отказать человеку, который разыгрывал невинность, нарушая запреты и превращая благородных в сумасшедших похотливых самок.

Вместо этого я кончила.

Мое тело выгнулось в волне каскадной агонии, идеальной боли, которая взорвалась, опалила и прорвалась сквозь каждую мою мышцу. Это мое наказание за то, что я сдалась и не была готова к тому, от чего я в данный момент не могла отказаться, прошептав на одном дыхании его имя и схватившись своими пальцами за его накаченные плечи.

Джек не давал мне дышать. Он отодвинулся, сбросил рубашку и стянул штаны достаточно низко, чтобы освободить из материала весь свой чудовищный член и тяжелые шары. Он вытащил пакетик из кармана и рыком разорвал фольгу. Его член дернулся в ожидании.

У меня не было сил подумать, как быстро и насколько опасно он двигался. Он обернул свой член в защиту и придвинулся ближе для поцелуя, позволяя мне попробовать, как сильно я желала его губы на моих других деликатных местах. Джек раздвинул мои ноги и обвил меня вокруг себя.

Он был таким большим. Слишком большим. Огромным.

Я уставилась на него широкими глазами и мягким голосом призналась.

– Я... давно этого не делала.

Джек засмеялся.

– Не могу сказать того же, но я никогда не оставлял девушку неудовлетворенной.

– Да, но с таким членом... ты оставляешь кого-нибудь в живых?

– Живой, довольной и испытавшей большое количество оргазмов.

– Обещаешь?

Джек ухмыльнулся.

– Доверяешь мне?

– Точно нет.

– И поэтому ты все еще хорошая девочка.

Он раздвинул мои ноги и упал на меня, поддерживая вес на своей толстой руке, выпирающей от мускулов, и напрягся, сдерживаясь от того, чтобы взять и вонзиться, и обладать мной.

Я наклонилась, чтобы поцеловать его, пососать его губу, дразня его своим языком. Джек зарычал. Головка его члена прижалась к моей щели.

И в этот момент зазвонил мой телефон.

– Не обращай внимание, – Джек отстранился, когда я стала выкручиваться, чтобы броситься за своим телефоном. – Кисс, что ты делаешь? Верни свою идеальную задницу на диван.

– Это Джолин, – я узнала рингтон, более навязчивый, чем когда-либо. Я освободилась от Джека, только чтобы оторвать от дивана мою, по-видимому, идеальную задницу. – Это может быть из-за того журналиста.

– К черту это дерьмо.

– Боюсь, он собирается поиметь тебя.

– Хоть кто-то.

Я ответила на звонок, слишком поздно понимая, что была полностью голой, влажной от желания и потной от ожидания. Мои изгибы были на виду у Джека, и его член был неприлично тверд, ожидая моего возвращения.

Джолин говорила быстро, но я внимательно слушала, поглядывая на Джека, так как он тоже был уверен, что получит новости. Я сбросила вызов.

Он пожал плечами.

– Что?

Я не знала, как скрыть свою наготу, но сложенные руки предоставили мне немного защиты.

– Ты должен был встретиться сегодня вечером с Брайаном? – спросила я.

– Да.

– Его только что арестовали за изнасилование.

Я подняла свое платье с пола и сделала все возможное, чтобы влезть в него. У Джека все еще были мои трусики. Он мог оставить их себе. Как воспоминание об ошибке, которая могла бы быть.

– Что значит арестован?

– Тебе нужны новые друзья, Джек, – сказала я. – Я так рада, что тебя не было с ним.

– Подожди... они ошибаются. Он не стал бы этого делать.

Я выгнула бровь. Джек отвел взгляд первым. Брайан был именно таким человеком, который может сделать что-то настолько отвратительное.

– Он сейчас под стражей. Джолин звонил его агент. Они хотят нанять нас, пока все не стало совсем плохо. Мне нужно идти на работу, – я протянула свою руку. – Трусики, пожалуйста.

Джек неохотно вручил мне малиновый шелк.

– Что насчет...?

– Извини, – я закрыла свое лицо. – Извини, это вышло из-под контроля. Мы никогда не должны были…

– Да, должны были.

– Нет, Джек. Мы не можем. Мы просто... – я хотела бы, чтобы у меня был стакан воды, что-то, что потушило бы то пламя, которое горело во мне. – Тебе так повезло, что ты сегодня был не с ним. Еще один участник этого проклятого преступления в полицейском участке с ним. Если бы ты был там…

– Но меня там не было.

– И поэтому нам нужно быть осторожными, – сказала я. – С этим. Что мы будем делать? Эти фальшивые отношения для нашей защиты. Мы не можем поставить все под угрозу. Что бы ни случилось. Мы не можем позволить себе…

– Я понимаю, – Джек не выглядит так, как будто хочет понять. – Хорошо. Тебя подвезти?

– Нет, я вызову такси. Я хочу, чтобы ты остался здесь, хорошо? Достаточно ситуации с журналистом. Я не хочу, чтобы кто-то даже начал распускать слухи, что ты был с Брайаном.

Он набрасывает рубашку на плечи. Она не застегивается. Его член все еще продолжает стоять в его штанах. Я стараюсь не смотреть на то, что скрывается там.

– Спасибо за ужин, – сказала я. – Я... Я не буду выставлять тебе счет за это.

Джек нахмурился, возвращаясь к своему пиву в баре.

– Выстави счет, Кисс. Если сейчас у нас профессиональные отношения, я не хочу, чтобы что-то испортило мою репутацию. По крайней мере, моя кредитная история будет безупречна.

– Джек…

– Этого ты хотела? – он раскинул свои руки. – Это ты и получила. Не притворяйся. Ничего больше, чем просто светские приличия. Я проявил некоторую сдержанность, но спасибо за то, что доверила мне себя.

– Я не имела в виду…

– Именно это и имела в виду. Я не в твоем вкусе. Я твой единственный дикий момент. Единственный мужчина, которого ты могла бы вспоминать, пока твой будущий муж нависал бы над тобой в течение тридцати секунд, чтобы, наконец, дать тебе того ребенка, которого ты так хочешь, – он пожал плечами. – Отлично. Я избавлю тебя от чувства вины за занятия сексом и использование меня, чтобы ты чувствовала себя хорошо.

– Прости!

– Я не какая-то ошибка, – сказал он. – Если я получу тебя, то я хочу тебя всю. Не только твое любопытство. Не потому, что я твой плохой поступок. Я хочу трахнуть тебя, и я хочу, чтобы тебе это понравилось, потому что ты хочешь меня.

Мне нечего было ответить. Джек не ожидал такого.

Ну, у меня не было выбора. Если я защищала себя, свою карьеру и репутацию Джека, мы должны были нести ответственность.

Даже если это означало отрицать то, чего мы оба хотели.

Даже если это означало игнорировать друг друга, единственное, что нам обоим было нужно.

Глава 6

Джек

Я пинал свою задницу с одной стороны поля на другую, работая над своими мышцами, но все же я не смог наказать себя достаточно за то, что был так чертовски глуп.

Я принял много неправильных решений в своей жизни. Кричать на самую шикарную женщину в мире через несколько секунд после того, как ее ноги были обернуты вокруг моей головы?

Ошибка новичка.

Какого черта со мной происходит? Черт возьми, эта женщина – эта красивая, сексуальная, приводящая в бешенство женщина. Лия была единственной девушкой, которую я когда-либо хотел, той, кто не хотел вернуть меня.

Нет, она была единственной, кто когда-либо отказывал мне. Даже после того, как она расплавилась на моем диване. Она не просто отвергла меня. Она отрицала саму себя.

Лия. Желала. Меня.

Она не могла лгать мне с моей головой между ее ног. Ее бедра закрыли мои уши, но мне не нужно было слышать ее стоны, чтобы почувствовать, чего она жаждала. Я попробовал. Наслаждался этим. Я был практически сожжен жгучей жарой в этой идеальной киске, которая так сексуально дрожала напротив моего языка.

Этого было недостаточно. Этого было бы недостаточно, пока я не погрузился бы в эту женщину.

Если бы я не совершил такую идиотскую ошибку, она могла бы быть моей.

Не важно. Она будет моей, как только я выясню, как заставить ее снова поговорить со мной. Действительно поговорить со мной. Ни на одном из этих дерьмовых свиданий. Я бы победил ее единственным способом, каким только мог. У некоторых людей был золотой голос, у меня был золотой язык.

Но сначала мне нужно было сделать что-то не менее важное. Я помнил, где находится областная больница MакГрин. Хотел бы я этого не помнить. Или чтобы я не помнил все дни и ночи, которые мы проводили, бегая взад и вперед по коридорам. Педиатрическое крыло было самым худшим, искусственно окрашенным и светлым, но все еще с въевшимся запахом антисептика.

Это было дерьмовое место для того, чтобы стать взрослым. Было хуже, когда большинство детей в кроватях так и не сделали этого.

Я не задержусь тут надолго. Не смогу. Слишком много воспоминаний и недостаточно оснований или оправданий тому, что произошло. Я вручу чек, пожму руку доктору, и на этом мы закончим.

Я уже добрался до вестибюля в тот момент, когда она нашла меня.

Лия оделась по-деловому. Она скрыла все сексуальное, но ей не нужна мини-юбка, чтобы заставить меня умолять. Она прикусила губу. Это означало, что у нее плохие новости. Но, черт возьми, все, что исходит от нее – плохие новости.

Смотри, но не трогай.

Защищай, но не пользуйся.

Имей, но только временно.

Женщины никогда не влияли на меня. Мне просто нужен был быстрый трах, но я готов был пойти против своей системы ради нее. Ни одна другая женщина этого не сделала со мной. Она была нужна мне. Умоляющая. Задыхающаяся. Нуждающаяся.

– Тебя трудно выследить, Джек, – сказала Лия.

Это было непростой задачей для меня.

– Какого черта ты здесь делаешь?

– Я бы задала тебе тот же вопрос, – она поправила ремень на сумке для ноутбука, чтобы не смотреть мне в глаза. С той ночи она не задерживала на мне взгляд. – Джолин представляет эту больницу. Представь мое удивление, когда ей звонят, чтобы сообщить, что Джек «звездный защитник» Карсон разговаривает с заведующим педиатрией.

– Думаешь, я собирался что-то испортить? – говорю я резким голосом. – Создать проблемы? Наброситься на медсестру, уложив ее на пол?

Лия вздрогнула. Боже, я был нервным рядом с ней. Она не заслуживала моего характера, не тогда, когда она все еще пыталась сохранить мою репутацию вместе со своей работой. Это сделало ее преданной... и идиоткой. Она отказывалась получать удовольствие даже тогда, когда ей толкали это в лицо.

Или между ног.

Она вздохнула.

– Джек, я не собираюсь начинать ссору…

– Я хотел пожертвовать деньги.

Глаза Лии расширились, когда я передал ей чек на пятьдесят тысяч.

– Ты... жертвуешь? Как благотворительность?

– Да.

Я кивнул, чтобы она пошла за мной. Ее миниатюрные ножки быстро передвигались, чтобы не отстать от меня.

– Почему ты жертвуешь в педиатрическое отделение? – спросила она. – И почему ты мне ничего не сказал об этом?

Потому что я избегал именно такой реакции.

– Какое это имеет значение?

– Джек, это момент, который мы могли бы использовать, – она последовала за мной наружу, но затащила меня за бетонный столб прежде, чем я сбежал в гараж. Ее голос приглушается. – Это нечто удивительное, что я могла бы использовать в качестве фоторепортажа. Если бы я могла написать статью и опубликовать ее…

– Нет. Ты не будешь этого делать.

Она не понимала. Она не хотела понять, а я не хотел объяснять.

– Джек.

– Ты не превратишь это в какой-то чертов пиар-трюк.

– Это хорошая реклама. Тебе немного не помешает. Не похоже, чтобы наши свидания много сделали.

Да. Пустая трата времени, особенно если я не трахаюсь.

– Эти последние три свидания были потрясающими.

Она пожала плечами.

– Я стараюсь. У меня есть ретвитинг в социальных сетях и репостинг, и я сливаю фотографии. Прошло всего две недели.

– Это может быть два гребаных месяца, Кисс. Господи, – я не хотел злиться. Две недели без траха были чем-то, с чем я раньше не имел дело. – Если я не трахаю двух девушек в туалете в баре, не делаю снимки тела, у меня нет проблем с отцом или мне не отсасывают в машине – никого не волнует, что я делаю. Они хотят видеть версию Джека Карсона для СМИ. Не твою. Проблемную.

– Я не думаю, что это действительно ты.

– Да, думаешь, иначе ты бы не разделась для меня.

– Джек…

– Мы почти трахнулись, Лия.

– Да, что ж, извини, что не стала очередной засечкой на твоей кровати.

– Не извиняйся передо мной, – я облизал губу, чтобы посмотреть, как она скорчится. – Ты пропустила гребаную жизнь. Надеюсь, ты не будешь страдать бессонницей, сожалея об этом.

– Я утешаюсь тем фактом, что экономлю десять долларов на коробке презервативов, – сказала она.

– Там, откуда я родом, джентльмен покупает, – подмигнул я. – Я даже покупаю их ребристыми для ее удовольствия.

– О, напомни мне причислить это к акту благотворительности в следующей статье о тебе, – сказала Лия. – Сострадательный человек, который принесет вино, а я возьму смазку.

– Есть новости для тебя, Кисс... тебе не нужна смазка.

Она сдвинулась от неудобства и была не в состоянии отрицать, насколько мокрой и готовой я ее сделал. – Ну... теперь, когда ты уважаешь меня как своего публициста, возможно, ты будешь более склонен к тому, чтобы благосклонно посмотреть на нашу следующую организованную прогулку.

– Куда?

– В балет.

– Точно нет.

Она вздохнула.

– Это культурное событие. На открытие собирается много местных знаменитостей.

– Тогда никто не заметит, что меня нет.

– Это очень важно.

Я хрюкнул.

– Это не так. Это не работает, Кисс! Эти свидания ничего не делают.

Ей не понравилась критика. Это было прекрасно. Мне не понравилось остаться неудовлетворенным.

– Мы сделали бейсбольный матч, – сказала Лия. – Людям это понравилось. Мы были на экране между подач. Все видели местного футбольного героя в бейсбольной майке, поддерживающего другие профессиональные команды в городе, когда он выходил со своей девушкой. Это хорошее начало. Это создает историю.

– Ты даже не поцеловала меня, когда монитор нарисовал вокруг нас сердце.

Она пожала плечами.

– Я нервничала.

– Дерьмо собачье, ты все это организовала, – сказал я. – Черт побери. Я так разозлился на тебя, что старался не разбить гребаную «камеру поцелуев».

– Это не очень хорошая идея, Джек, – выдохнула она и отвела от меня взгляд. – Тем более сейчас.

Я узнал этот тон. Научился ненавидеть это.

– Что случилось?

– Завтра выходит история о Брайане и его аресте.

Это было больное место между нами. Она думала, что он – плохие новости. Как и я, но он все еще был моим лучшим другом и устроил адскую вечеринку.

– Они отпустили его, – сказал я. – Никаких доказательств.

– Да... но это целая статья о профессиональных проступках и ответственности Лиги, – она нахмурилась. – Ты их главный пример.

– Ублюдки!

– Я пыталась связаться с автором. Он не отвечает на мои звонки. Нам нужно что-то с этим сделать, пока тебя не назвали сексуальным хищником.

– Откуда ты знаешь, что это не так?

– Возможно, это так.

– Тогда убегай маленькая девочка. Прежде чем я, наконец, поймаю тебя.

Она не хотела играть. Очень плохо.

– Мы должны составить план на сегодня, Джек. Купить нам пиццу, если я смогу приехать?

– Ты уверена, что хочешь рискнуть? В последний раз, когда ты там была, то оказалась голой и кончающей со мной на диване.

Она шипит, как маленький котенок, вцепившийся когтями.

– Да, я постараюсь сдерживать себя.

– И оставила приятное миленькое мокрое местечко.

– Джек.

– Ты хоть представляешь, как ты сексуальна, когда объезжаешь мой язык и отрываешься?

– Сексуальнее, чем ты можешь справиться.

– Это не первое мое родео, Кисс. Я обнимал тебя. Целовал тебя. Пробовал тебя. Осталось сделать только одно. Угадай, что же.

Она ушла прочь, и мне нравилось видеть ее разозленной, особенно если это была единственная страсть, которую я мог получить от нее. Было приятно снова оказаться под ее прекрасной кожей.

– В семь сегодня вечером, Кисс, – предупредил я. – Тебе лучше быть готовой.

***

Мой бассейн был хорошим местом, чтобы расслабиться после тренировки. Мне нужно снова начать набирать форму, и вода утешала мое ушибленное тело. Потребуется поработать, чтобы привести себя в форму. Я построил свой бассейн специально, чтобы помочь мне после тренировки, которую выдерживало мое тело, практикуясь и отрабатывая. Это было то время, когда я должен был поднапрячься.

Вдох.

Мои руки прорезали воду.

Гребок.

Даже холод бассейна не мог притупить пульсацию в моем члене. Мое тело не было обтекаемым в данный момент, и ничто из того, что я сделал, не избавило бы меня от гребаного стояка. Увидеть Лию, разозлить ее, пригласить на диван, где я чуть не оттрахал ее до беспамятства? Это не успокоит меня.

Я был настолько близок.

Вдох.

Что со мной случилось? Она была нужна мне. Я хотел ее.

Гребок.

У меня были более важные заботы, чем мечтать о том, когда же, наконец, она обхватит своими губами мой член. Рэйветс не вызвали моего агента для переговоров по контракту. Я ожидал продления перед началом сборов. Хороший, блядь, контракт. Сто миллионов долларов или больше.

Вдох.

Они не позвонили. Ни у кого в организации не было никаких проклятых слов об этом.

Впервые с тех пор, как я был отобран, у меня был ствол и пустая кровать. Я был хорошим мальчиком, но Рэйветс все еще были обеспокоены моим поведением так же, как и чертов президент Лиги. Только Господь знает, что сказал им Фрэнк Беннет, и это было плохо.

Гребок.

Если бы меня не призвали в этом году, это было бы не просто оскорблением – это был бы конец моей карьеры. Прошло всего два года, а я уже по уши в дерьме без права на реабилитацию.

Но если бы я не трахался, это также не имело бы значения. Мой член взорвется прежде, чем я смогу договориться о подписании продления. Не уверен, что евнух сможет попасть в Лигу.

Вдох.

Я ударился о конец бассейна и всплыл, чтобы изучить пару нежных и гладких загорелых ног, скользящих над рябью. Лия положила свой ноутбук и сумочку на шезлонг и подняла юбку на бедрах немного выше. Она опустила свои идеально окрашенные пальцы в воду.

– Эй, – ее голос был мягким. Она знала, что ее поймали там, где ей не место. – Надеюсь, ты не против, что я пользуюсь твоим бассейном. Здесь очень жарко сегодня вечером.

А теперь вода, блядь, закипела.

Я покачал головой, пропуская руку через мокрые волосы. Лия узнала мою ухмылку.

– Все, что угодно для моей маленькой женщины.

– Джек.

– Миссис Карсон.

Лия вздохнула.

– Я знала, что это плохая идея. Я должна была просто позвонить.

– Вероятно.

– Я думала, мы могли бы быть взрослыми.

Я взглянул на стройные смуглые ноги. Я не позволю ей уйти. Я схватил ее за пальцы под водой и пощекотал. Она улыбнулась, прежде чем стала ругать меня.

– В прошлый раз, когда ты была здесь, мы сделали очень взрослую вещь, – сказал я.

Лия прочистила горло. Она попыталась встать. Я не позволил ей. Вместо этого я раздвинул ей ноги и расположился между ними. Она визжала, прикрывая расстояние между ног рукой, захватившей подол юбки. Для меня это не имело значения. Я помнил, что там было, как это выглядело, как пробовал, чувствовал на губах.

Я должен был почувствовать это снова.

– Джек, что ты делаешь? – ее дыхание дразнило меня мельчайшими вздохами. Не из-за страха. Не из-за волнения.

Из-за желания.

– Ты чертовски хорошо знаешь, что я делаю, – я раздвинул ее ноги пошире. – Ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь?

– Очевидно, я превращаю тебя в зверя. Отпусти меня.

Я ухмыльнулся и поднял ее ногу. Вода обрушилась на мои плавки. Это охладило мой член, но не на много. Я поцеловал пальцы ее ног, пятку, чувствительную впадинку.

– Джек, отпусти меня.

– Почему?

Ее лоб нахмурился, но слова оборвались, когда я стал посасывать ее палец.

– Мне не нужно объяснять тебе причину.

– Я хочу одного.

– Я сказала «нет».

– Ты боишься, что тебе это понравится.

Лия сглотнула.

– Мы не можем этого сделать, Джек.

– Я ничего не сделал, – сказал я. – Просто немного поцеловал тебя.

– Это именно то, что я имела в виду.

– Ты не хочешь, чтобы тебя целовали? – я продолжал дразнить ее ногу. Я поблагодарил Бога плодородия за то, что он благословил бассейн холодной водой. Это удерживало меня от взрыва от приблизившихся ко мне выгибающихся кончиков пальцев.

– Ты знаешь мою репутацию лучше, чем кто-либо. Я известен как щедрый любовник?

Мой язык щелкнул позади ее колена. Она задрожала.

– Я сомневаюсь, что ты когда-либо думал о ком-то, кроме себя, – сказала она.

– Ой, – в наказание я ущипнул ее за внутреннюю сторону бедра. – Я хочу, чтобы ты знала, я думал только о тебе последние несколько дней.

– Я должна в это поверить? – ее слова содрогнулись, когда я приблизился, положив другую ногу на мои плечи. Ее юбка задралась достаточно высоко, чтобы разглядеть трусики.

Сегодня розовые.

Невинные.

Чертовски сексуально.

Она смотрела на меня, встречая мой взгляд, когда я замедлил поцелуй, спускаясь, направляясь к той ее части, которая изливалась в мой рот. Я обрабатывал кулаком свой член два раза в день, только вспоминая о ее вкусе. Теперь она здесь. Ожидающая. Трепещущая.

Влажнее, чем я, а я был в бассейне.

– Ты только и думаешь о том, как бы уложить меня в постель, – сказала она.

– Не только в постель. На пол. У стены. Через ручку от дивана.

– Джек.

– Я хочу увидеть, как ты кончаешь.

– Ч-что?

Я раздвинул ее ноги, тяжело дыша от ее разгоряченного тела. Она запаниковала против собственного желания.

– Я хочу смотреть, как ты кончаешь. Одного раза было недостаточно, Кисс. Двух раз тоже будет недостаточно. Если бы это было по-моему, я бы оставил тебя голой и извивающейся на моей кровати до того момента, пока мы оба не отключились бы от истощения. Потом я разбудил бы тебя, чтобы снова попробовать твои сладкие сливки. Ты поняла меня?

– Я... Я не могу.

– Ты не можешь кончить? – моя усмешка была предназначена не для того, чтобы успокоить ее. Я предостерегал ее, прежде чем поглотить. – Конечно, можешь, Кисс. Ты сильно кончишь, как только я задвигаю своим языком над этим маленьким клитором. Я немного пососу, заставлю тебя мурлыкать. Буду вылизывать весь мед из тебя, пока ты не закричишь мое имя, и я прощу тебя за то, что ты отвергла меня.

– Джек.

– Я хочу, чтобы ты кончила. Я хочу, чтобы ты отблагодарила меня стоном. Я хочу попробовать твое удовольствие. И я хочу владеть каждой пульсацией дрожи этой маленькой киски. Теперь тебе понятно? – мои пальцы вонзились в ее бедра. – И ты позволишь мне, потому что чертовски хорошо знаешь, что это все, о чем ты тоже думала.

Ее ноги распахнулись для меня. Эти розовые трусики оказались у меня на пути. Я бы перегрыз их, если бы не волновался, что случайно задену то, чему я планировал поклоняться, погрузиться, раствориться в момент чистого экстаза.

Мой член затвердел, угрожая взорваться. Нет времени стягивать материал. Быстрым движением пальцев я сдвинул его в сторону, обнажая тонкий маленький бугорок.

Лия задержала дыхание, пока я не дотронулся до нее между ног.

Она испустила удивленный вздох, как только мой язык ударился о ее клитор. Я накрыл ее лоно и лепесток своим ртом и смаковал ту ее часть, которую я хотел пробовать, трогать и трахать, пока мы не рухнем.

Она не нуждалась в поддразниваниях, и я ждал слишком долго, чтобы снова вкусить ее. Мои губы скрутились над ее клитором, и я сосал так же, как раньше, просто чтобы услышать, как гортанный стон превращается в полный паники при наплыве ощущений, волнений и удовольствия. Ее ублюдок-жених никогда не заставлял ее чувствовать себя также. Скажу больше, я знал, что ее пальцы не смогли воспроизвести это чувство, когда она думала обо мне в постели ночью.

Голова Лии откинулась назад. Ее бедра изогнулись. Теперь я понял, почему она так отчаянно хотела держаться подальше от меня. Она знала, что после того, как я поймаю ее,

никогда больше не отпущу. Нет, до тех пор, пока она, блядь, не растает в луже полученного оргазма и не выскользнет из моих рук.

Но даже в этом случае не станет легче трахать ее.

Со мной женщины становились истощенными. Задыхающимися. Мучающимися. Но я никогда не испытывал от этого удовольствия. Я никогда не хотел, никогда не наслаждался этим до Лии.

Но я мог бы весь день смотреть, как извивается эта женщина. Я бы затаил дыхание и закипал бы от исступления, а затем я позволил бы ей сжаться, в то время как обернул бы себя ее ногами. Я планировал трахать эту женщину, пока она была бы в бреду своего собственного желания.

Ночь непрерывного удовольствия.

Член, похороненный внутри сжимающей, капающей, умоляющей киски.

Наблюдая, как Лия кончает, и кончает, и кончает вместе со мной.

Черт, какого черта я всю жизнь участвовал в чемпионате, когда единственное, чего я хотел, это доставить этой женщине удовольствие от того, что мой язык стучит по ее клитору?

– Джек... – ее пальцы пробежали по своим волосам, схватили цемент и потянулись ко мне. Ничто не облегчит ее нужду. Один оргазм или сто, это не имеет значения, когда девушка хочет, чтобы ее трахали и трахали. – Я...

Она не должна была этого говорить. Я почувствовал это. Напряжение ее тела, сжатие этой прекрасной киски на моем языке. Она прошептала мое имя, но в моей голове это звучало громче, чем когда объявляли о моем входе на стадион в день игры.

Лия выгнулась, раскололась и взорвалась для меня, из-за меня, и ничто в моей жизни не выглядело так красиво, как эта женщина, наслаждающаяся подарком, который я ей дал.

Она опустилась на цемент, упираясь в прогретый бетон и позволяя своим ногам широко раскинуться.

Она была моей.

– Джек, Боже...

Это был не первый раз, когда меня сравнивали с божеством. И не будет последним.

Хватит этого дерьма. Мне не продлевали контракта. Статьи собирались сделать из меня какого-то сексуального хищника.

Черт возьми.

Почему бы не получить одну хорошую вещь сегодня вечером?

Я выбрался из бассейна, остановившись только, чтобы заключить Лию в свои объятия. Я был мокрый, а она беспокоилась о своей одежде, но она не останется на ней достаточно долго, чтобы иметь значение.

Я пробрался через гостиную, оставляя следу от воды на ковре. Я бы разорвал его и купил новый, мне было все равно. Лия прошептала протест. Черт, нет. Я не отпущу ее.

Я остановился там, где мы были, поднял ее на руки и подарил ей еще один поцелуй – глубокий, горячий и обещающий гораздо больше, чем простой оргазм, доставленный у бассейна.

Лия застонала, крепко сжав меня.

Я был здесь.

Она была у меня.

Я опустил ее на диван. Звук от телевизора раздался внезапно. Пульт где-то спрятался, черт, если бы я знал, где. Я бы проигнорировал это…

... Но на спортивном канале, который я смотрел, произнесли мое имя.

Как мотылька к чертовой ловушке для насекомых, меня влекло к моей собственной гибели.

«...Никакое количество способностей не стоит того. Джек Карсон будет стоить сто миллионов долларов неприятностей»

Сукины дети. Я узнал ведущего – Эйнсли Рупорта, какого-то седовласого придурка, который никогда не выходил на поле, но думал, что может играть в защите лучше, чем я. Я угрожал многим журналистам. Только один заслужил удар, и я разозлился, что у меня не было шанса сломать ему нос.

Язык Лии переплетался с моим. Я попытался сосредоточиться на ней, но оскорбления продолжались.

«...С новыми положениями о морали и поведении в контрактах ни одна команда не будет рисковать штрафом для игрока, который отказывается поставить команду на первое место…»

Мои пальцы сжались на Лии. На экране появилось фото из игры чемпионата – конфетти, кружащееся над подиумом, когда защитник Тим Морган поднял трофей, который должен был быть моим.

«У Моргана твердая голова на плечах, и он должен ожидать значительного бонуса и продления своего контракта»

Бред сивой кобылы. У Тима Моргана в шкафу было больше шлюх, чем скелетов. Неужели этот ублюдок сейчас был любимым красавчиком?

Фото изменилось. Он держал трофей и свою годовалую дочь на пьедестале почета. Только Господь знает, кого он обрюхатил, но вот он. Размахивает ребенком. Изменяя сердца и умы.

Пресса любила ребенка больше, чем трофей.

«...Став отцом, он действительно изменил свою жизнь и сделал шаги, чтобы созреть и представить свою команду…»

Как, черт возьми, роль отца сделает из него того, кто будет хорошим защитником?

Нихуя себе.

Но они ворковали над проклятыми детскими фотографиями, как будто ребенок был стартовым защитником, а не Тим.

Идея врезалась мне в голову, так неожиданно и чертовски безумно, что я оставил Лию на диване, только для того, чтобы увеличить громкость.

– Джек? – Лия поправила юбку, смутившись.

Я не отрывал глаз от телевизора, моя улыбка росла с каждой секундой.

– Я только что решил нашу проблему с пиаром, Кисс.

– Что ты сделал?

– Я точно знаю, как победить в чемпионате.

Она села прямее, переведя взгляд от меня на телевизор.

– Как?

– Я хочу сделать ребенка.

Глава 7

Лия

Сделать ребенка?

Никогда не влюблявшийся…

– Ты совсем сошел с ума? – я одернула юбку вниз, прикрывая ту часть меня, которой слишком сильно угрожал перевозбудившийся Мистер Сделаю-Беременной. – Ты хочешь сделать... Нельзя сделать ребенка. Можно родить детей!

– Не придирайся, Кисс. К тому же, мне нужен только один.

Я сбежала с дивана. У него была жестокая и идиотская идея. Это был специально разработанный Проблемный Джек Карсон, и я не заказывала его.

– Ты хочешь, чтобы у тебя был ребенок?

– Посмотри на него! – он направился к телевизору, указывая на очень самодовольного и привлекательного мужчину, которого я узнала только после того, как они показали его в форме. – Это Тим Морган. Он ебанутый сукин сын. Если на земле был бы мудак, то им был бы он, разгуливающий, делающий вид, что он Божий подарок Лиге. Этот ублюдок употребил все существующие на рынке наркотики, трахнул каждую шлюху на побережье Мексиканского залива и проиграл в кубковой игре в колледже, потому что на кону были его деньги.

– Откуда ты знаешь? – спросила я.

Джек фыркнул.

– Раньше мы были друзьями.

– Меня это не удивляет.

– Тим обрюхатил какую-то девушку два сезона назад, и теперь этот мудак на каждой коробке с хлопьями и видеоиграх. Он ни черта не изменился. Просто держит ребенка, и люди думают, что он второе пришествие. Ребенок изменил его имидж. Все забыли эту чушь, и теперь они хвалят его за то, что он великий отец.

– Думаешь, рождение ребенка изменило его имидж?

– Да, да. И это сработало, – Джек сжал челюсть. Эта сексуальная решительность заразила его самыми худшими идеями. – Мне нужно завести ребенка.

– Желание изменить свой имидж – это не причина заводить ребенка.

– Почему нет? Мне нравятся дети.

– О, Боже мой, – мои ноги все еще дрожали от самого удивительного оргазма в моей жизни. – Ты серьезно сейчас говоришь?

– Ой-ой. Если тебе не понравилась эта идея, ты возненавидишь следующую...

Джек поднял брови. Его взгляд был определенно развратным.

Я точно знала, чего он хочет.

Я указала на него пальцем, но, к сожалению, не тем, который он заслужил.

– Точно нет.

– Иди сюда.

– О, да. Это убедительный аргумент, – я посмотрела на него, но была слишком взволнована для этого разговора, который разрушал мое настроение. – С таким же успехом можно просто умолять меня, потому что все крутые футболисты делают это.

– Выслушай меня.

– Джек, у меня с тобой не будет ребенка!

– Слушай, мы уже разыгрываем карту преданных отношений. Это заставило бы их думать, что я изменился.

– Как насчет того, чтобы вместо того, чтобы заставить их думать, что ты изменился, ты перестал бы попадать в неприятности? Стал бы более ответственным?

Он пожал плечами.

– Будь реалисткой. Лига любит иметь козла отпущения. Они хотят наказать меня. СМИ любят ловить меня со спущенными штанами и когда девушка сосет мой член. Они ищут причины, чтобы поиметь меня. Это не будет иметь значения, если я дам обет безбрачия и никогда не выйду из дома. Я совершу ошибку, и они используют ее против меня. Иметь ребенка – это как…

– Не говори этого.

– Страховка.

– Ты проглотил слишком много воды в бассейне.

Джек ухмыльнулся.

– Я проглотил больше тебя, Кисс. Ты полнее, чем бассейн.

– Остановись.

Я загнала себя в ловушку, оказавшись в пределах его досягаемости. Плечи и пресс Джека все еще блестели от капель воды, подчеркивая каждый мужественный рельеф и оттеняя его мышцы. Вода спускалась V-образно к его бедрам, по твердой форме спортсмена на его пике физического состояния и ниже. Я никогда не встречала такого привлекательного, восхитительного мужчину, как Джек.

Если бы я была умной, я бы больше не встречалась с ним.

Позволить ему прикоснуться ко мне этими умелыми руками и его соблазнительным языком было достаточно опасно. Теперь он смотрел на меня, как на женщину, которую нужно было трахнуть... и я не думаю, что сейчас он собирается пользоваться защитой.

– Ты хотела ребенка, – сказал Джек. – Парочку. Черт, ты уже планировала забеременеть.

Я знала, что это плохая идея – быть честной с плейбоем.

– Да. Я так же планировала выйти замуж.

– За того засранца, который изменил тебе.

Я сглотнула.

– Да, я собиралась выйти замуж за Уайата. Не оскорбляй жизнь, которую я хотела. Он разбил мне сердце.

Джек скрестил руки. Его мышцы напряглись, но единственная напряженность, которую я изучала, была между его ног.

– Ты не любила его.

– Извини?

– Я не думаю, что ты любила его.

Он был прав, но я никогда не признаю это.

– Ты думаешь, что так хорошо знаешь меня?

– Любовь переоценивают. Тебе нужна страсть и волнение, и ночь, когда ты сможешь попасть в неприятности. Он никогда не давал это тебе.

– Нет, но я никогда и не просила об этом. Я выбираю стабильность. Ответственность. План и распорядок дня. В этом нет абсолютно ничего плохого.

– Это скучно, – Джек дразнил меня улыбкой. – Тебе нужно больше, Кисс. Пришло время сделать этот шаг. Так что, если твой план будет выполнен не по порядку?

– Что…

– Со мной у тебя будет ребенок. Ты продвинешься в своей карьере. Черт, ты даже можешь путешествовать... по крайней мере, в разные города с парочкой стадионов, – он протянул руки. – Итак? Что ты на это скажешь?

Я побоялась снова встретиться с ним лицом к лицу. Я проскользнула перед его широкой грудью и попыталась вразумить человека, на котором каждая татуировка, нанесенная на его тело, напоминала о совершенных им ошибках.

– Джек, ты говоришь о том, чтобы завести ребенка.

– Ты хотела ребенка.

– Не так, – я смотрю на него, удивляясь, почему он все еще выглядит таким спокойным, таким преданным этому сумасшедшему предложению. – Просто перестань. У нас уже есть один скандал с этой статьей, выходящей завтра. Я... Я вернусь в офис. Посмотрим, смогу ли я организовать интервью или что-то вроде того, чтобы ты опроверг обвинения.

– Я дам тебе миллион долларов.

Мое сердце остановилось.

Я повернулась, уставившись на него, и в моем горле было сухо.

Он говорил не серьезно. Или серьезно?

– Ты... заплатишь мне?

– За своего ребенка. Да.

– Джек, ты…

– Кисс, я не могу придумать никого лучше для этого. Ты умная. Ты талантливая. Ты чертовски красивая. У нас хорошие отношения. Почему мы не можем иметь общего ребенка?

– Мы не влюблены друг в друга.

– И что? Мы справимся с этим.

Он был таким наивным? Я ничего не сказала, просто сделала несколько шагов назад и надеялась, что я ни во что не врежусь, бросившись к двери.

Джек знал, что совершил ошибку, но снова позвал меня.

– Я знаю, что ты хочешь быть партнером в фирме Джолин, – сказал он. – К черту ее. Оставь агентство, и я последую за тобой. Я буду твоим основным клиентом, и попрошу пару парней из команды тоже заключить контракт с тобой.

– Не делай этого.

– Зачем бороться, чтобы стать партнером, когда ты сможешь получить свое собственное агентство? Я дам его тебе, – его голос понизился. – Как сейчас выглядит этот план? Твоя собственная компания и твой ребенок одновременно. Это хорошая многозадачность.

Этого не произойдет. Это было бы не так, как я планировала.

И это не было тем, о чем я должна была рассуждать, пока моя сердцевина все еще не остыла от его прикосновений.

Я отступила.

– Джек, мы не можем этого сделать.

– Подумай об этом.

– Мне это не нужно.

– Подумайте об этом в любом случае.

– Я должна идти.

Я не позволила ему проводить меня. Я сбежала, схватив свои вещи, прежде чем я смогу совершить еще одну ошибку в руках Джека Карсона.

Ни за что.

Я даже не собиралась думать о безумии, которое он предложил.

Он втянул меня в неприятности, когда солгал, что мы встречаемся. До того, как мы начали фальшивые отношения, было трудно держать его подальше от новостей. Теперь, когда мне пришлось упоминать его в придуманных историях, бросая намеки о нашей жизни и отношениях, я не могу получить его в достаточном количестве статей. Никто не хотел этих новостей.

У Джека была плохая привычка сгруппировываться, когда он должен был выбросить мяч. Он сгруппировался, и теперь я столкнулась с ним.

Я не могу.

Миллион долларов?

Моя собственная пиар-компания?

Боже, он покупал у меня ребенка. Что было более бесчувственным – хотеть ребенка от меня или инсинуировать, что любовь не имеет отношения к началу семьи? Конечно, часто люди заводят детей, не будучи женатыми, но это не я.

… Или я?

Разве я еще не получила бумаги? Не подумывала найти донора?

Действительно ли моя жизнь настолько структурирована, что я могу впасть в отчаяние, если хоть что-то пойдет не по плану?

Мне не нравились эти мысли.

Я примчалась в офис и решила похоронить себя в работе. В крупном спортивном журнале опубликовали статью, порочащую Джека, о высокой благотворной семейной атмосфере, которую он, по всей видимости, запятнал, оставаясь в Лиге. Вся история была очередным репортажем, показывающим, насколько он плох.

Конечно, Джек был плохим, но он не был злым, он только хотел повеселиться.

Он был веселым.

И теперь я защищал его.

Свет в кабинете Джолин был включен. Я постучала в ее дверь. Она еще даже не собиралась домой. Часы на полке пробили восемь вечера. Она разогрела пенополистироловую чашку супа в микроволновке и жонглировала двумя телефонами и ноутбуком, разговаривая с двумя одновременно. Один звонок закончился, но у нее не было свободных рук, чтобы повесить трубку.

Я бросилась на помощь, когда упала стопка папок, газет и бумажных кофейных чашек. Она накричала на того, кто был на другом конце ее сотового, прекратила звонок и потеряла телефон где-то в бедствии своего стола.

– Все в порядке? – спросила я.

– У Брайана Вашингтона три иска о сексуальных домогательствах против него. Его агент собирается бросить его, и он хочет, чтобы я все уладила, – Джолин отхлебнула суп, обожгла губу и бросила всю чашку в мусор. – Это будет долгая ночь.

– Фрэнк Беннет участвовал в этом?

Джолин нахмурилась.

– Беннет в Крестовом походе с твоим Создателем проблем, а не Брайаном.

– Но... Брайана действительно арестовали.

– Не имеет значения. Защитник оказался более легкой мишенью, чем полузащитник. Сделай мне одолжение. Мне нужно, чтобы ты позвонила в авиакомпанию и отменила мой билет.

Мое сердце разбилось из-за нее.

– Но ты целый год планировала поездку на Гавайи.

Она потянулась, чтобы добраться до отброшенного маркера.

– Может быть, Брайан возьмет меня на игру, если он сделает команду звездой в этом году. Я могла бы сидеть рядом с тобой.

– Что?

Джолин ухмыльнулась.

– Ты и Джек. Джек, вероятно, будет признан как «Лучший игрок». Хорошо бы вам двоим взять отпуск, когда закончится сезон.

Воздух застрял где-то между ртом и легкими. Я закашлялась.

– Почему?

Джолин обвела руками беспорядок, которым был ее стол, ее офис, ее расплетенная коса и суп, разливающийся в ее мусорной корзине.

– Однажды все это будет твоим. У меня не было отпуска в течение пяти лет, и не похоже, что я получу его в этом году. Ты хотела путешествовать, верно?

– Я... да.

– Сделай это, пока ты молода, Лия. Прежде чем ты слишком завязнешь в этой карьере, а затем в детях.

– Детях?

– Да, детях. Ты говорила, что хочешь троих. Лия, что с тобой? Ты ведешь себя странно.

– У тебя не было отпуска в течение пяти лет?

– Я случайно выделяю день на маникюр-педикюр, но управление бизнесом 24/7, – подмигнула она. – Я забираю назад все, что я говорила о тебе и Джеке. Я рада, что сейчас ты выпускаешь пар. Я не была на свидании с тех пор, как... – она мрачнеет. – Ну, до моего последнего отпуска.

О, нет, нет, нет.

Это не то, что я хотела услышать.

Я знала, что Джолин была занята, но я думала, ей нравится быть такой. Я понятия не имела, что она была истощена, а отменив каникулы, которые стоили ей тысячи долларов, потеряла шанс на свидания и возможность увидеть мир…

Но не имело смысла приравнивать ее жизнь к моей. Мы были разными людьми. Мы хотели разных вещей.

Правильно?

Я зашла в свой офис и позвонила в авиакомпанию. Билет был невозвратным, как и депозит в ее отеле, и это не было новостью, которую она хотела бы услышать.

– Пусть это будет для тебя уроком, – Джолин собрала две сумки и ноутбук. – Эта карьера трудна, но хорошо, что ты точно знаешь, чего хочешь. Держись за это. С годами ты потеряешь эту юную, широко раскрытую невинность в мире. Не позволяй этому тебя огорчить, – она засунула большую часть своей работы в сумки, чтобы забрать домой. – Выключи свет, когда будешь уходить.

Я не ответила. Я вернулась к своему столу, глядя на бумаги и папки, которые загромождали верхний угол. Я должна была подать их до того, как уехала к Джеку, но я была…

Слишком занята.

Я открыла нижний ящик и вытащила информацию из центра планирования семьи – заметки о процедуре, расходах и донорах. Моя грудь сжалась, но я выбросила ее прямо в мусор.

Это не произойдет со мной.

Моя цель жизни уже была разрушена из-за неверности Уайата. Я не могу потратить ни секунды, надеясь получить свою идеальную жизнь, не работая на нее. Пришло время восстановить стабильность, которую я потеряла, когда вручила ему свое обручальное кольцо.

Но единственный способ добиться успеха – это закончить шараду с Джеком, чтобы я смогла найти подходящего мужчину для идеальной жизни.

Кроме того, я понятия не имела, где найти этого человека.

Хуже того, я боялась, что мое тело не разогреется ни для кого так, как для Джека.

Но такая физическая, дикая страсть не имела значения для меня раньше. Я не могу позволить этому повлиять на мои отношения. Мое решение было окончательным. Утром я распространю новость о дружеском расставании, и мы пойдем разными путями.

Но я плохо спала. Я хотела бы, чтобы это было из-за смиренного откровения о работе и ее требованиях, но это было не так. Я проснулась, приняла душ и попыталась игнорировать детали плана Джека, которые больше не казались такими сумасшедшими.

На самом деле... они звучали хорошо.

Моя собственная компания? Ребенок? Это то, чего я всегда хотела. Я никогда не думала, что похоть важна, до тех пор, пока я не извивалась от яростного желания. Я не могу вспомнить, чтобы Уайатт когда-либо доводил меня до оргазма своим ртом. Или даже когда он в последний раз пытался сделать это.

А Джек напал на меня дважды. Хотел доставить мне удовольствие. Смотреть, как я кончу. Заставить меня.

Тем больше причин уйти от него, пока вся моя организованная, упорядоченная жизнь не рухнула.

Я подъехала к зданию до начала плановой тренировки Рэйветс. Школьный автобус припарковался перед входом, и новостная команда транслировала благотворительное мероприятие, спонсируемое Лигой.

Я не знала, что я планировала сказать Джеку, или послушает ли он вообще. К счастью, у меня было время подумать, прежде чем я смогу его остановить.

Два десятка детей кричали, смеялись и болтались по полю, уклоняясь от игроков и неуправляемых футбольных мячей и, как правило, пропуская их над собой. Их волнение было очень милым, тем более что они уклонялись от инструкций, данных игроками, которым было поручено попытаться научить их игре. Тренер Томпсон изо всех сил старался удержать их внимание. Даже мой плюшевый мишка Калеб потерял хладнокровие и нашел убежище, когда полузащитники смеялись над их бедственным положением.

Только один игрок успешно пререкался с детьми. Он дрался с ними на поле и притворялся, что попал в сумасшедший дом, когда куча мальчиков прыгнула на него.

Джек.

Его смех разносился над полем, и он по очереди бросал детям мяч за мячом, отправляя их на длинную пробежку. Мячи были брошены мягко, но, после более десятка проходов, только один ребенок сумел поймать его.

И Джек закричал, как будто это был победный тачдаун игры чемпионата.

– Беги! – он переместился на другую часть поля, подбадривая мальчика, когда тот побежал в его сторону в зону защиты. – Продолжай! Он в двадцатке! Десятке... все еще в десятке, не завязывай ботинок! Беги!

Маленький мальчик пересек поле. Джек потерял контроль над собой. Он взвалил ребенка на плечи и танцевал с ним в зоне защиты. Я надеялась, что он не уронит мальчика, но Джек был слишком взволнован, чтобы делать что-то, кроме как праздновать.

Другие дети сошли с ума, как будто им никогда не было так весело в их жизни. Когда их директор лагеря свистнул и приказал им сесть в автобус, большинство детей остались на стороне Джека, умоляя о еще нескольких минутах.

Я ухмыльнулась, когда Джек тоже стал умолять.

Он был естественным с ними. Он сказал, что любит детей, но я не поверила, пока не увидела. Я сделала несколько снимков, на которых он играл с детьми, и опубликовала их в социальных сетях. В течение нескольких секунд появились десятки комментариев. Через пять минут их было сотни.

Публике понравилась эта версия Джека Карсона. Нежный гигант. Здоровый человек. Это была та его сторона, которую не показывали СМИ.

Он был прав.

Ребенок спасет его репутацию.

Он застукал меня за подсматриванием и помахал рукой.

– Оставайся там! – крикнул он. Он повернулся к детям. – Готовы?

Они закричали в унисон и напугали половину команды. Джек выбил мяч на сорок ярдов вдаль по полю, чтобы избавиться от них. Они убежали, и он побежал навстречу мне.

– Эй, – он не пытался поцеловать меня, хотя ему нравилось заставлять меня извиваться перед своими товарищами по команде. – Я пытался дозвониться до тебя прошлой ночью…

– Ты был прав.

Я не извинилась за то, что помешала ему. Вместо этого я взяла его за руку.

– Я думаю, что мы должны это сделать.

– Что сделать? – его глаза расширились. Их синева выглядела почти невинной, несмотря на намерение нашего соглашения. Он замялся. – Ты... хочешь это сделать?

– Да.

–... Ты уверена в этом?

– Нет, но я думаю, что это именно то, что мне нужно сделать.

Его рука скользнула по моей щеке, совсем близко и интимно. Это прикосновение было искренним, и от его волнения так сильно билось сердце, что я почувствовала это в его ладони.

– Ты в деле? – спросил он.

– Да.

Улыбка его выросла.

– Ты хочешь сделать это сейчас?

Я засмеялась, посмотрев на поле.

– Ты на тренировке.

– Я уйду отсюда.

– Джек.

– Окей, – эта ухмылка могла бы проникнуть сквозь мои штаны прямо здесь и сейчас. – Но ты серьезно настроена? Это не шутка?

Я провела рукой по его щеке.

– Джек... давай родим ребенка.

Глава 8

Джек

Впервые в жизни я хотел чего-то большего, чем чемпионат.

Я хотел Лию.

Я хотел, чтобы она лежала на кровати. Ноги раздвинуты. Пальцы зарываются в моем теле. Я представлял, как она задыхается, стонет, предлагая эту мокрую маленькую щель для меня, чтобы я мог войти и овладеть ею.

Я бы наполнил ее. Полностью. Как только мы остались бы одни, я взял бы ее, потому что мужчина должен иметь женщину.

И я бы, блядь, сделал ей ребенка.

Я не могу сосредоточиться на тренировке, и меня чуть не убили за это в тренажерном зале. Моя голова была не в игре. Я уже представлял, что сделаю с Лией. Она будет любить каждую чертову секунду, когда я с удовольствием разрушу ее и наполню своей спермой.

Семенем?

Технически. Кто будет заботиться о том, как она называется, когда она вольется в нее.

Я направился к ней в квартиру по ее просьбе, но мы не останемся там. Ни за что мы не останемся в ее однокомнатной коробке с радиатором больше, чем плита. Она останется со мной.

В моей постели.

В моих руках.

Окутанная моем теплом.

Она открыла дверь, но я не ожидал увидеть ее в милой маленькой маечке и тренировочных штанах. Я прочитал надпись над ее тугой маленькой задницей, когда она пригласила меня войти. Она была такой же сладкой, как и сообщали ее штаны, но это не сейчас. Лия была вся в делах, размахивая различными бумагами, папками и брошюрами.

– Я рада, что ты здесь, – сказала она. – Я нашла некоторую информацию в интернете. Думаю, я нашла способ сделать это правильно.

Она оставила меня стоять в дверях. Не то, что я ожидал. Я наблюдал, как она кусала конец карандаша, прежде чем яростно нацарапать им свои заметки.

Почему она делала заметки?

– Ты... Эм, какую информацию ты нашла? – я закрыл за собой дверь. – Я имею в виду, если тебе нужно, чтобы я объяснил, как это делается, у нас может быть небольшая проблема…

– Будь реалистом, Джек.

Лия присела на диван, в руке планшет. Она помахала над журнальным столиком, скрупулезно организованным со слишком большим количеством блестящих бумаг и брошюр. Она рассортировала все по цветам.

Какого черта нужно было сортировать по цветам?

По моему опыту, большинство людей подходят друг другу как мозаика... и соединяются. Я не обращал на это внимания в классе здоровья, но нам действительно нужна куча бумаг для этого?

– Эта процедура не всегда надежна, – объяснила она. – Могу я предложить тебе что-нибудь выпить?

Да, выпить что-то очень крепкое – звучит хорошо. По крайней мере, до тех пор, пока я не выясню, что, черт возьми, пошло не так с сегодняшнего утра и до сих пор? Она протянула мне бутылку воды из холодильника, но не оторвала глаз от бумаг в руке.

– Какая процедура? – спросил я.

– Это очень сложно. И не всегда есть отличный шанс зачать ребенка.

– Что? – я думал, что эта часть должна быть самой веселой. – Мы просто сделаем это снова, пока он не прилипнет.

Лия рассмеялась.

– Это стоит десятки тысяч долларов за каждую попытку.

Она берет почасовую оплату?

– Я уже предложил тебе заплатить.

А теперь я оскорбил ее. Она нахмурилась, вжавшись в диван.

– Я не возьму твои деньги.

– Ну, так кто же, черт возьми, получит тысячи долларов?

– Оплодотворивший врач.

– Ты хочешь трахнуться с врачом?

Планшет упал на пол.

– Извини?

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

– О чем ты, черт возьми, говоришь?

Черт, если бы я знал.

– Ты хотела ребенка.

– И ты тоже, – сказала она.

– Так зачем все эти документы?

– Я нашла информацию... Экстракорпоральное оплодотворение – сложная процедура.

Просто одно это слово сморщило мои яйца. Я про себя заругался.

– О, Господи, Кисс. Не только ты хочешь получить удовольствие от рождения ребенка.

Выражение лица Лии исказилось. Она убрала выбившийся своенравный локон с глаз, но пальцы запутались в волосах. Она замерла.

– Ты думал, что мы будем...? – сторонясь меня и размахивая документами, она встала, как будто это спасет ее от моих намерений. – Ты шутишь.

И тут я понял, что она шутила со мной.

– Я подумал, что мы сделаем это по старинке. Проверено и верно.

– Ты хотел заняться сексом.

– А ты не хотела этого?

Ее рот распахнулся.

– Это был совсем не мой план.

– Да? Ты просто хотела сидеть здесь, скрестив пальцы, ожидая проклятого аиста?

– Я не думала…

– Что я буду трахать тебя?

Лия выдохнула, собрав свои бумаги и аккуратно-аккуратно сложив их все в папку.

– Я... Ты не думаешь, что это все усложнит?

– Больше, чем иметь ребенка?

– Ты прав, – она опустила голову. Я понял, что победил, услышав вздох, колебание в ее голосе. У нее была такая же реакция каждый раз, когда она отталкивала меня. – Джек, может нам не стоит…

– Переодевайся.

Ее лоб нахмурился.

– Что?

– Переодевайся. Я приглашаю тебя на свидание.

– Куда?

– В «Диву».

Лия расплылась в улыбке так сексуально, что я думал, что смогу увидеть ее такой, только уткнувшись головой между ее ног.

– Ты ведешь меня в ночной клуб?

– Нам нужен... новый подход, – засмеялся я. – Позволь мне тебя вытащить. Повеселиться. Увидеть самый жаркий клуб в городе. Это больше убедит людей, чем я, целующий твою щеку на бейсбольном матче.

– «Дива» – самый эксклюзивный клуб в Айронфилде, – усмехнулась она. – Черт, они даже не впустили Джолин и меня внутрь. Мы вносим наших клиентов в список, и они идут туда в одиночку.

– Я могу тебя впустить.

– Да, но какой ценой?

– Никаких ухищрений. Я думаю, тебе нужно немного больше удовольствия сегодня вечером, Кисс, и намного меньше... – я помахал брошюрам, – планирования. Переодевайся. Мы немного повеселимся.

Она взглянула на свою майку и задумалась. Мне нравился этот наряд, но «Дива» была чертовски модным местом. Она поругала меня, когда я попытался проследовать за ней в спальню.

– Подождите здесь, мистер Карсон.

– Нового я ничего уже не увижу, – мой голос понизился. – Мне просто хотелось бы увидеть это снова.

– Жди. Здесь, – она скрыла свое волнение за закрытой дверью. – Не могу поверить, что иду с тобой в клуб.

– Я докажу тебе, что мои ночи не такие скандальные.

– По чьему определению, Казанова? – ящик комода захлопнулся. – Не ошибись. Сегодня я крепко держу тебя на поводке.

– Если бы ты только знала, как сексуально это звучит.

Лия вышла из своей комнаты, одетая в крошечный красный клочок греха, который облегал ее изгибы и расколет мой член, если я не получу ее в свои руки.

– Это хорошо? – она покрутилась. – Я никогда раньше не была в «Диве».

Может ли человек говорить без крови в голове?

– Мы можем не ходить.

– Но... ты сказал, что хочешь отвезти меня куда-нибудь повеселиться?

– Да... мы могли бы повеселиться прямо здесь, – я снова обследовал эти бедра. – Никто не увидит тебя в этом платье.

– Ты ревнуешь?

Никогда не думал, что буду.

– Я не люблю делиться.

– Я купила это платье несколько месяцев назад, – она покрутилась для меня, вызывая у меня желание наброситься на нее, не позволяя ей выбраться из моего захвата. – Я беспокоюсь, что оно слишком обтягивающее.

– Ты выглядишь идеально.

– Если ты думаешь, что я хорошо выгляжу, то это слишком распутно.

– Хорошо. Тогда просто надень его для меня.

Лия вздохнула.

– Ну, если мы серьезно относимся к рождению ребенка... это может быть последний раз, когда я влезла в это платье. Я должна носить его, пока могу.

Образы вспыхнули в моей голове. Лия с маленьким животиком, ее тело мягкое и изменчивое, растет вместе с моим ребенком. Мой член не мог наказать меня еще больше, но мне никогда не было так тяжело.

Я всю жизнь старался не кончать в женщин, но теперь я должен был это делать. Это должно было напугать меня, но единственное, что было больше, чем это сексуальное платье, это мысль, что я буду тем, кто заявит на нее свои права. Все, что я хотел сделать, это бросить ее и наполнить ее чрево своим семенем.

Черт возьми, это была нормальная реакция для мужчины?

Каждая мышца в моем теле напряглась, подтягиваясь и требуя, чтобы я держал ее там, подо мной, со мной, на мне. Я должен был проникнуть внутрь нее.

Лия подмигнула.

– Мы идем? Ты больше не выглядишь таким уверенным, Джек.

Ебать. Мне не выжить. И она это знала. Она играла со мной.

Жаль, что я ненавидел проигрывать.

К концу ночи она будет просить об этом, умоляя меня освободить ее. Прикоснуться к ней. Держать ее. Чтобы трахал ее, пока мы не рухнем от наивысшего удовольствия, которые могут испытать мужчина и женщина.

Она попросила меня о ребенке.

И я дам ей его.

– Да... – я снова взглянул на ее тело и представил себе скрытые изгибы, которые будут моими. – У тебя будет ночь, которую ты никогда не забудешь.

– Обещаешь?

Я держал дверь открытой для нее.

– Я гарантирую это.

Ее застенчивая улыбка скрутила мои боксеры. Я подвел ее к своей машине, помогая ей сесть на пассажирское сиденье, как идеальный джентльмен.

Конечно, когда она скользнула внутрь, она случайно открыла мне обзор на ее мягкое бедро. Проблема – вот кем она была. Поглядев на нее, я могу превратиться в слюнявого идиота, который ловит запах ее духов, льстя себе. Она пахла фиалками и сладостью, как и то, что я попробовал своим языком.

Я подъехал к ночному клубу, оставил свою машину камердинеру и предложил свой локоть самой красивой женщины на свете. «Дива» не была пятидолларовой забегаловкой рядом с колледжами. Это был класс. Бархатные веревки и отброшенные имена. Здесь играла чувственная музыка, и продавали напитки от сорока долларов.

Лия никогда раньше не была внутри, но я не оставлю ее внизу. Человек моего статуса мог заработать VIP-ложу еще до того, как я инвестировал в клуб. Я позволил ей пройти передо мной, любуясь, как ее задница взмыла вверх по лестнице. Она тоже знала это, и каждый шаг был сделан медленно, сознательно, пока она не спряталась за занавесом из бисера и не заметила танцы внизу.

Она наклонилась над золотыми перилами и смотрела шоу. Пары флиртовали на танцполе, а те, кто уже не был одинок, сидели за столиками в темноте. VIP-ложе обошли с шампанским. Она отказалась, опустив глаза.

– Я не должна, на случай, если решу... – улыбнулась она. – Ты знаешь. Сделать процедуру.

Боже, это раздражает. Лия уставилась на клуб широкими глазами и заглянула через золотые перила. Ее бедра двигались под музыку, тонко. Так она танцевала в своем кабинете, когда думала, что никто не смотрит.

Но я смотрел. Я видел. Я задавался вопросом, как эта чувствительная задница будет ощущаться, прижимаясь ко мне.

Я протянул к ней руки, накрывая ее руки на перилах и заключая ее в объятия. Она напряглась, но не оттолкнула меня, даже когда я поцеловал уязвимое, пульсирующее местечко между ее шеей и ключицей.

Если ей хотелось выгнуться навстречу моим губам, она хорошо это скрывала. Ее глаза закрылись.

– Я хочу тебя, – я не должен был этого говорить. Мои штаны сковали мой член, и я расположил свою твердость напротив ее задницы, двигаясь в ритме музыки. – Я подарю тебе лучшую ночь в твоей жизни.

Лия не оттолкнула меня, но ее голос бросил мне вызов.

– Ты этого не знаешь. Может, у меня было много хороших ночей.

– Когда-нибудь была лучшая?

– Это субъективно.

– Не со мной. Проведи со мной ночь, и никогда больше не почувствуешь то же самое.

Лия ухмыльнулась, наслаждаясь музыкой, игнорируя, как мое тело окутало ее.

– Ты так наполнен самомнением.

– Ты хочешь быть наполненной мной?

– Ты можешь говорить серьезно?

Я оторвался от перил, позволив пальцам пощекотать ее руки, бока, талию.

– Я всегда серьезно отношусь к хорошему сексу.

– Разве это не будет немного больше, чем секс?

– Да.

– Тогда не должны ли мы поговорить об этом? – спросила она. – Понимаешь ли ты сейчас всю серьезность?

Я заманил ее в самый сексуальный клуб в городе, не для того чтобы составить чертов список «за» / «против». Я увел ее из толпы в уединенную, темную часть VIP-ложи. У нас был приватный танцпол, святилище с пульсирующей музыкой и распущенной моралью. Лия запуталась в розовых и фиолетовых тенях, дрейфующих огнях в дыму и захватывающем клубе. Ее красное платье было не так красиво, как оттенок ее кожи. Она была знойной и соблазнительной, невинной и наивной.

Она должна была быть моей.

Я крепко держал ее.

– Что ты считаешь хорошим сексом?

– Разве не у всех одинаковое определение?

– Я начинаю думать, что ты более сложная, – я обнял ее крепче, поощряя ее танцевать. Ее бедра извивались, и мой член застыл, когда ее тело стало двигаться в идеальной, чувственной поэзии. Никогда не понимал этого раньше, но теперь я осознал, насколько это серьезно. – Что это значит для тебя?

Она прикусила губу.

– Это должно быть что-то... больше, чем просто удовольствие.

Ее пальцы щекотали мою шею. Она играла с моими волосами. Мягко. Наши груди сталкивались, и каждое горячее прикосновение делало более жестким мой член.

– Конечно, секс – это больше, чем удовольствие, – сказал я.

– Даже для тебя?

– Особенно для меня, – я наклонился, позволив своим губам прикоснуться к ее уху. – Это переживание. Это волнение. Страсть. Нет лучшего способа продемонстрировать мужскую силу, умение или агрессию.

– Агрессию?

– Секс – это агрессия. Это освобождение для подавляемого дикого инстинкта, которым мы обладаем, – я покусывал ее ухо. – Это животный инстинкт.

Она вздрогнула.

– Это не должно быть таким.

– Кто сказал?

У Лии не было ответа. Она взглянула на меня, ее глаза цвета мокко были тяжелыми и темными, с запретным любопытством.

– Как насчет романтики?

– Что насчет этого?

– Ты описываешь что-то... дикое и обезличенное.

Я наклонился, ударившись об ее лоб.

– Если мой член обезличен, то я сделал что-то не так.

Она отвела взгляд. Я не позволил ей этого сделать. Музыка сменилась на что-то медленное, мелодичное и пульсирующее. Идеальная песня, чтобы обещать ночь удовольствия.

– Было ли это обезличенным, когда я пожирал твою киску?

Лия сдвинулась, смутилась и попыталась отступить. Она не двигалась так легко, если только она не опускалась на кровать. Я понизил свой голос, раскрывая секрет только для нее, правду, которую она уже выяснила.

Вот что напугало ее больше всего.

– Я вылизывал тебя, – пробормотал я. – Попробовал тебя. Заставил тебя кончить. Это не было обезличено, Кисс. Я проник в тебя глубже, чем кто-либо, даже тот мудак, который тебя бросил.

– Мы не должны говорить об этом сейчас, – ее глаза опустились вниз, изучая нескольких танцоров в распутных платьях, которые могли бы привлечь мое внимание, если бы я не держал самую красивую женщину в мире. – Любой может услышать.

– Так пусть они услышат. Пусть знают, что я планирую сделать с тобой сегодня вечером.

– Джек.

– Ты собираешься трахаться, Кисс. Как будто тебя никогда раньше не имели. Я собираюсь владеть твоим телом. Я буду трахать тебя, пока ты не станешь грубить, кричать и умолять об этом все сильнее и быстрее. Лучше привыкай выкрикивать мое имя. Тебе придется делать это очень часто.

– Это не очень хорошая идея.

Господи, эта женщина.

– Что? Удовольствие не очень хорошая идея? Тебя нужно забрать с собой. Ты должна быть на коленях. Ты должна чувствовать, каково это, когда ты полностью переполнена страстью, и единственный способ избежать этого – сдаться своему собственному телу.

Она задрожала, глядя на мои губы. Ей хотелось поцеловать их. Мне этого недостаточно. Нет, пока она не станет умолять.

– Ты будешь стоять на коленях. Ты будешь лежать на спине. Ты можешь ездить на мне, когда встанет солнце. Я буду трахать тебя, пока ты не устанешь, не пропотеешь и не задохнешься от недостатка воздуха.

Тело Лии воспламенилось напротив меня.

– Но мы будем не просто заниматься сексом. Мы будем делать что-то... совершенно другое.

– Да. Вот что делает это таким захватывающим, – музыка пульсировала во мне. Лия тоже почувствовала это, приближаясь. Я подумал о том, чтобы прижать ее к задней стене и сделать то, чего мы оба хотели, прямо здесь и сейчас. Мой член не мог справиться с ее невинностью, ее скрытым желанием. – Сегодня ты будешь моей.

Она взглянула вниз, ища тех, кто может знать, какие дьявольские вещи мы обещали друг другу. Музыка нарастала, и мерцали огни, соединив нас в нашем собственном приватном танце посреди всего.

– Как насчет... последствий? – прошептала Лия. Ее пальцы вонзились в мои руки.

Я наклонился, захватив ее губы, заставляя услышать слова, которые я сказал, и те, которые потерялись в нашей нужде. Ребенок не был следствием. Мысль о моем семени в ней ослепила меня диким инстинктом и агрессивным желанием обладать. Другие мужчины в VIP-ложе смотрели на сексуальную женщину, дрожащую в моих руках.

Они смотрели, и это сводило меня с ума.

Лия была моей.

Эта женщина принадлежала мне.

И единственный способ доказать это всему миру, это если она будет вынашивать моего ребенка.

Я крепко поцеловал ее.

– Когда я возьму тебя, я буду трахать тебя голой. Совершенно незащищенной от всего, кроме моего семени.

– И... когда ты...?

– Я собираюсь кончать в тебя. Целую ночь, Кисс. Я не буду вытаскивать свой член из тебя ни разу, начиная с той минуты, когда он вонзится в эту идеальную маленькую киску.

Лия задрожала. Ее дыхание вырывалось разгоряченным хныканьем, и она замедлила свой танец, как будто она упала бы, если бы я не держал ее. Но она была со мной. Я поймал бы ее. Поймал бы ее в свои объятия и прижал бы к моему бушующему члену. Она подошла ближе. Угроза заинтриговала ее, но она не могла позволить себе представить все ужасные и совершенные вещи, которые мне хотелось сделать с ее телом.

Ее глаза умоляли меня о том, чтобы я подарил ей удовольствие, но это возможно только при условии ее капитуляции во время самого естественного опыта в мире.

Я прошептал.

– Ты хочешь знать, нормально ли для хорошей девушки, ответственной девушки, хотеть, чтобы плохой мальчик трахнул ее? Вошел внутрь ее незащищенного маленького тела?

Она кивнула. Я не хотел ничего, кроме как укусить ее дрожащую нижнюю губу.

– Ты хочешь знать, правильно ли это – ложиться спать с опасным человеком? Ты понимаешь, что я сделаю с твоим телом? Ты можешь себе представить, что произойдет, как только моя сперма заструится внутри тебя?…

Я не могу слышать Лию из-за музыки, но я читаю по ее губам.

– Да.

Я ухмыльнулся, захватив ее рот, когда она растворилась в моих объятиях. Она отдалась темному и чувственном

аудиторией людей, которые теперь знали о Джеке Карсоне и красивой женщине, которую он соблазнил в темноте VIP-ложи.

– Ты хочешь знать, станешь ли ты плохой, если будешь оттраханной, оплодотворенной и взятой таким человеком, как я?

– Да.

Я понизил голос, жаждущий ее желанного тела.

– Давай выясним это.

Глава 9

Лия

Я бы никогда не смогла так быстро добраться до его дома.

Мы ворвались в его дом, хлопнув дверью, ударились об стену и уронили картины, а затем опрокинули стол и все, что было на нем. Ничто не имело значения, пока мы касались друг друга, держались друг за друга, сбрасывали обувь и одежду на лестнице.

Джек и я упали на его кровать, руки сплелись. Наши рты расстались лишь для того, чтобы вдохнуть невысказанные слова и снова сблизить друг с другом. Наши языки двигались туда и обратно в бешеном ритме, доказывая, как сильно мы этого хотели.

Я никогда не думала, что буду так сильно нуждаться в мужчине.

Даже в самых смелых фантазиях я не представляла себе такой страсти. Секс всегда должен быть таким отчаянным? То, что я когда-то считала любовью – вежливые и извиняющие толчки под простынями – оказалось полностью и совершенно неправильным. Это было что-то выматывающее и дикое. Мы врывались друг в друга в безумном бреду.

Джек обещал ночь удовольствия без раскаяния.

Я поверила ему.

И я жаждала испытать это.

Моя жизнь была так структурирована, так спланирована, так продумана, что я никогда не позволяла себе никакой страсти. Эти волнительные открытия были потеряны, закопаны под годами угнетения и работы.

Его руки схватили меня, приблизив к нему, требуя, чтобы я отдалась его поцелую.

Мне был не знаком такой тип дикого и жаждущего секса.

Джек был самоуверен. Он был высокомерен. Он знал, насколько он сексуален, но не соблазнил меня. Я совратила себя. Я задолжала себе одну ночь совершенного, животного вожделения.

Джек мог дать мне это и многое другое. Слова, которые он произнес, скрутили все внутри меня, затягивая еще сильнее, так, что не освободиться.

Он сказал, что трахнет меня. Мне было интересно, каково это – быть полностью изнасилованной.

Он предупредил, что возьмет меня без защиты. Это еще сильнее возбудило меня.

Я жаждала ощущений «кожа к коже». Было опасно трахать его голый член. Но мы знали, что это произойдет. Мы согласились на это. Мы это приняли.

Мы этого хотели.

Он брал, он требовал, и мне нравилась каждая секунда. Это был не просто секс. Этот первобытный инстинкт сочетал в себе естественную тягу с подчинением, доминированием и удовольствием. Ночь уничтожит и снова создаст нас, а затем мы потеряемся в похоти наших собственных неограниченных желаний.

Наша одежда сорвана. Джек бросил меня на свою кровать с такой жестокой и мужественной гордостью, как будто он планировал это завоевание, впервые увидев меня.

Знал ли он, какими безрассудными мы станем в объятиях друг друга?

– Боже, я хочу тебя, – проворчал он.

– Не так сильно, как я хочу тебя.

Джек сорвал мои трусики с моих ног. Платье было потеряно где-то на лестнице. Я ждала его. Голая, потная. Его губы обжигали мою уже разогретую кожу.

Его голос приковал меня к кровати.

– Я хотел тебя с первого дня, когда увидел. Ты единственная чертова причина, по которой я подписал контракт с публицистом.

– Ты нуждался во мне.

– Возможно, – он снял свою рубашку. – Разве ты не заметила? Каждый раз, когда ты отвергала меня, я действовал. Вызывал новый скандал. Черт, Кисс. Чем больше у меня неприятностей, тем чаще я тебя вижу.

Мой живот перевернулся.

– Но ты сделал мою жизнь несчастной.

– Ты испытывала меня сильнее.

Я чувствовала, что могу быть честной с ним, пока голая. Я открою свое тело и самые сокровенные мысли человеку, который вскоре будет контролировать их обоих.

– Ты мог разрушить все, над чем так усердно работал, – сказала я.

Джек захватил мой сосок в рот. Его губы застыли на вершине.

– Говори за себя.

Я вздрогнула. Его язык закружился над моим соском, затвердевшему бутону, он посасывал его, от чего я взвизгнула, а затем застонала, а затем вздрогнула несколько десятков раз.

Его руки схватили меня, как будто я осмелилась бы убежать. У меня не было сил, чтобы выбраться из кровати, не в то время, когда он схватил мой сосок и сосал, наблюдая, как я извиваюсь. Мне требовалось больше его рта, его прикосновений, его тела. Его язык скользнул по моей груди, и мой каждый маленький кусочек стал звенеть. Ему понравилось это. Он усмехнулся, и я попыталась отодвинуться.

Это было бесполезно.

Джек был человеком-монстром. Покрытый татуировками. С накачанными мышцами. Гладкий член невероятно тяжелый и страшно большой напротив моей ноги. Он распрямился, опустив меня, позволяя рассмотреть рельефы на его натренированном теле.

Этот человек был Богом.

Я никогда не видела, никогда не прикасалась к таким мышцам. Он так расположился надо мной, что мы оказались на одном уровне. Его бицепс не дрогнул, когда он поддерживал весь свой вес. Он склонился надо мной, и одно было абсолютно точно.

Он был сильнее, сексуальнее, увереннее, чем мог бы быть любой мужчина.

И он это знал.

Вот почему его член был таким твердым. Именно поэтому он пировал на моем теле, отчего его поцелуи переходили от соска к соску. Они проложили горячий путь от нижней части моей груди к моему пупку. Затем, наконец, они спустились туда, где он уже дважды отметился своим ртом.

Я намокла для него. Сильно. Неловко так. Я была готова принять его и уйти с головой в безрассудство. Мои бедра выгнулись, чтобы встретиться с его ртом, и удар его языка о мой клитор сделал меня бесполезной, слабой и дрожащей.

– Так сладко, – пробормотал Джек. Он расстегнул штаны, но его губы не покинули мою киску. Он лизал и сосал, и наслаждался мной. – Я хочу, чтобы ты кончила со мной.

Боже, я кончала каждый раз, когда Джек прикасался ко мне. Каждый раз, когда я думала о нем. Когда я фантазировала о нем. Ночью я прикасалась к себе, представляя, что он меня раздевает и что я в его власти. В своей постели я погружала пальцы в щель и представляла, что удар моей руки – это его исследующий язык на моих лепестках.

И теперь я еще сильнее убедилась в том, что мое тело нуждается в нем.

Но на этот раз его языка было недостаточно. Я захныкала. Он понял. Джек раздвинул мои ноги и осмотрел мою наготу. Каждое мгновение его взгляда было бесконечной похвалой, и я никогда не ощущала такого желания.

Он облизал палец и уставился на меня. Я ахнула, когда он погрузил его в мою щель, исследуя мой узкий вход. Я задержала дыхание, когда он толкнулся в меня.

– Дразнишься... – прошептала я.

Прикосновение только еще больше разгорячило меня. Его палец стал чем-то таким, что мое тело могло сжать. Я представляла, что это был его твердый член, фантазировала об обещанном потоке спермы.

Его губы обернулись вокруг моего клитора, когда он протолкнул пальцы внутрь и потирал каждый дюйм моего нежного ядра. Он согнул палец и дразнил чувствительное местечко.

– Черт, ты узкая ... – зарычал он. – Думаешь, ты сможешь поместить меня в эту крошечную киску, Кисс?

– О, Боже мой... – я схватилась за кровать. Ничего подобного я раньше не испытывала.

Джек засмеялся, когда мое тело стало сжимать его сильнее. Мои бедра выгнулись. Боже, он убивал меня. Мои руки вцепились в простыни. Мне хотелось прикоснуться к нему, а не только к его плечам или дразнить его волосы. Я еще не видела проблему, которую он упаковал между ног.

Я заслужила знать, что полностью уничтожит меня, когда он, наконец, сделает меня своей собственностью.

Я захныкала, сочетая мое собственное желание и робкое любопытство.

– Могу я попробовать тебя на вкус?

Это были слова, произнесенные Джеком «Проблемным» Карсоном, ради которых стоило жить, чтобы услышать их. Он застонал, когда вытаскивал пальцы из моей щели, и стал быстро двигаться. Он отбросил штаны и выпустил именно то, чего жаждало мое тело.

Его член торчал между ног. Гордый. Впечатляющий.

Почти устрашающий.

Татуировки на груди не заканчивались на бедрах. Они оборачивались вокруг него, сливаясь в полосы цвета и слов. Племенные знаки закручивались над его талией и сердито, намеренно, вокруг его члена.

Боже, какой мужчина рискнул бы сделать татуировку так близко?

Кто на самом деле хотел татуировку так близко к этой чувствительной области?

Я знала ответ. Единственным человеком, который будет татуировать его член, был плейбой, планировавший выставить его напоказ.

Это означало, что у меня, вероятно, были проблемы.

Мне начинали нравиться неприятности.

Когда Джек лег на кровать, он посадил меня на себя, повернув к себе спиной. Он направил на меня этот пульсирующий, утолщающийся член, когда мои ноги оседлали его голову. Мой живот перевернулся. Я никогда так себя не выставляла.

Мои страхи развеялись, как только его рот снова завоевал мою щель. Он схватил мой клитор и поглощал меня своим языком.

Мое тело вздрагивало, тряслось и потело. Его толстый член затвердел только для меня. Несмело я захватила его рукой, обернув пальцы вокруг твердого основания. Он ни за что не поместит это в меня. Его член был слишком большим, почти злодейским и пугающим. Я могу только представить, насколько я окажусь заполненной, когда он погрузится в мое ядро.

Проникнет в меня.

Пронзит меня.

Я застонала и провела языком по горячей плоти, прослеживая толстую пульсирующую вену, и услышала его благодарный стон. Приглушенный рык вибрировал между моих ног. Его язык проскользнул внутрь, когда головка его члена отправилась ко мне в рот. Соленая кожа сводила меня с ума, и я застонала, как распутная маленькая шлюха, от вкуса его члена.

Мужской. Чистый.

Приятный.

То, что должно было напугать, только сильнее возбудило меня. Мне нравился вес его члена в моей руке, его жар, невероятные размеры. Я смаковала во рту каждый его дюйм, пока он подготавливал мое тело, чтобы поместить то же самое в мою киску.

Без защиты.

– Блядь, Кисс, – его шепот возбуждал меня. – Черт возьми. Соси его.

Его язык поклонялся мне, обжигая нежную кожу своим вздохом и связывая меня в узел абсолютной нужды. Я взяла в рот столько его члена, сколько смогла. Это помешало мне умолять его. Он обещал моему клитору такое же удовольствие, какое я прошептала его разгоряченному члену.

Я не могла сдерживаться. Его твердость и жар украли мой разум, и я вульгарно раскрыла ему свои самые интимные секреты, переполненная предстоящими. Оргазм настиг меня стремительно, как будто кто-то ударил меня. Я проглотила его член и приглушила свой крик его толстой плотью. Кружение его языка приводило меня в совершенную агонию. Он сосал мой клитор и подготавливал меня к острым ощущениям чего-то гораздо большего.

Я выкрикнула его имя. Он не мог услышать меня из-за того, что мой рот был наполнен его членом. Это было самое безвозмездное, самое греховное, что я когда-либо делала, и я кончала снова и снова по его воле, из-за его губ, восхваляя его язык.

От своего оргазма я рухнула на его тело, и Джек захватил контроль. Он сбросил меня с себя, заставив встать на кровать и раздвинуть ноги.

Он все видел.

Мою дрожь.

Мою влажность.

Мою обнаженную и желающую киску, нуждающуюся в его члене, который наполнит меня его семенем.

Он уставился на меня, наблюдая, как я бьюсь в конвульсиях, и мое дыхание умоляло его оборванными вздохами. Его мышцы напряглись, как будто он боролся сам с собой. Его широкие плечи и бицепсы ужесточились. Каждая татуировка на его руках выгибалась.

Мы прошли через похоть и вошли в мир бушующего инстинкта. Его врожденное желание доминировать и захватывать заманило меня в ловушку между правильным и неправильным, и естественным подчинением.

Он раздвинул мои ноги и устроился между ними. Моя пухлая, опухшая щель умоляла заполнить ее на всю длину. Я дрожала от остатка моего оргазма, погружаясь в темноту, рискуя потерять зрение.

Я не могла дышать. Мне было все равно.

Я не могла пошевелиться. В мире не было другого места для меня.

Просканировав мое тело, член Джека стал тверже. Я пристально смотрела на него, и он сжал его своим кулаком. Он застонал от опасного возбуждения.

– Последний шанс повернуть назад, – предупредил он.

Я облизала нижнюю губу, попробовав место, где он слишком сильно укусил ее.

– Мне не страшно.

– Как только я засуну свой член в тебя, больше не вытащу его.

Его слова взволновали меня.

– Ты обещаешь мне? – прошептала я.

– Я не остановлюсь, Кисс. Мы трахнемся, и ничто не изменит этого. Но если ты хочешь, чтобы я надел презерватив, это твой последний шанс.

Нет.

Я ненавидела эту мысль. Я не хотела, чтобы нас что-то разделяло. Мое тело должно было быть заполнено им – не только его членом, но и всем остальным, что он сможет мне дать.

Я не ответила на его вопрос. Я уперлась в кровать и раздвинула ноги немного сильнее. Мои бедра приподнялись; обернув своей рукой, он дразнил головку своего незащищенного члена напротив моих влажных лепестков.

Джек был на грани. Он стал дрочить сильнее, а затем замедлился. Он приблизил свой член, чтобы испытать меня. Или, может быть, он дразнил себя. Он потерся возбужденной головкой о мою щель.

Как что-то такое жесткое могло ощущаться таким мягким?

И таким горячим…

Я никогда раньше не занималась сексом без защиты. Это было слишком рискованно по отношению к моему грандиозному плану. Головка покрыта опасной, блестящей

капелькой. Джек уставился на маленькую бусинку предэякуляционной жидкости. Мы оба задержали дыхание, когда он снова погрузил свой член в мою щель, смешивая мою влагу с его.

Ощущения переполняли меня. Я выгнулась, чуть ли не заставив его вонзиться в мою киску.

– Это то, чего я хочу, – умоляла я. – Ты. Внутри меня. Без защиты.

Настала очередь Джека стать диким. Он прижал член сильнее, глаза пугающе сузились.

– Лучше держись крепче, Кисс, – он ухмыльнулся в мужской, первобытной решимости. – Ты никогда еще так не трахалась.

– А ты?

Он ответил со всей честностью, которую мне нужно было услышать.

– Нет.

Головка прижалась к моей киске, смачивая меня, как будто Джек боялся, что разорвет меня пополам. Вероятно, он был прав.

Его член был либо девятидюймовым кошмаром плоти, либо пульсирующим обещанием чистого удовольствия.

Я понятия не имела, что произойдет, когда он, наконец, войдет в меня.

Толстая головка стала входить в меня, растягивая, наполняя бережно, но жестко, с особой терпеливостью. Я ахнула, мое удивленное «О» повторилось в тишине!

Он не торопился войти в меня, но это продлится не долго. Нам обоим нужно было больше, чем медленное, дюйм за дюймом, проникновение его незащищенного члена, который не использовался так... никогда.

– Такая... мягкая ... – отрывисто произнес Джек, вонзив свои пальцы в мои бедра. Он отодвинул мои ноги назад и наблюдал, как его толщина медленно пронзала меня. – Горячая.

Я кивнула, застонав, когда его бедра оживились, сталкиваясь с моими на полпути.

– Я никогда не чувствовала себя так... – прошептала я. Все слишком открыто.

Я не знала, имела ли я в виду, что мне никогда не было так волнительно от ожидаемого удовольствия от голого члена, скользнувшего в мою незащищенную киску, или сомневалась в том, что это действительно происходит.

Я чувствовала... изумление.

Что-то большее, чем похоть поглотило меня. Джек засунул свой невероятный член в меня, заставляя растянуться и вобрать в себя его размер.

Я была на грани оргазма, задыхалась и сходила с ума, когда жар захлестнул и Джека.

С рыком он вошел в меня, заполняя каждый изнывающий и удивительный дюйм моей сердцевины. Я выгнулась и застонала, выкрикивая его имя, умоляя его либо выйти, либо войти глубже.

Размер оказался нереальным, а шелковистая мягкость его кожи неоспорима в моей киске. Я сжала его. Импульсивно. Мое тело пыталось выдаивать его, прежде чем он был готов кончить. Мои стоны смягчились, когда мое дыхание потерялось в его ритмичных ударах.

Джек упал на меня, схватившись за меня руками. Он держал меня крепко, в то время как его бедра вколачивались в меня, заставляя его член ворваться еще раз. Дважды. Трижды. Он поймал мой оргазм своим неистовым поцелуем – как будто ему было недостаточно меня. Как будто я просто не отдала ему все свое тело.

Он украл мое дыхание, мои слова и мое удовольствие.

И он возвратил каждую часть, одарив меня блаженством своих тяжелых, напряженных толчков.

Он сошел с ума, как будто он был взбешен или поражен иррациональной необходимостью трахнуться со мной. Его поцелуи превратились в укусы от захватывания кожи на моей шее, в то время как наши тела сильнее сталкивались, двигались быстрее, становились более влажными.

– Моя... – прошептал он. – Ты моя.

Он опустился на меня, приблизив головку, но, не входя в меня. Как и обещал. Он не выйдет, пока не кончит. Возможно, даже и после этого. Может быть, он будет трахать меня все больше и больше, наполняя меня всем, что он предложит, и таким количеством, сколько мое тело сможет принять.

Я схватилась за его руки. Мои крошечные руки были ничем по сравнению с его мышцами, просто темной загорелой полосой, хватающейся, чтобы удержать меня в то время, когда я с интенсивностью погружусь в забвение. Это было слишком много и недостаточно одновременно.

И именно поэтому Джек Карсон был так плох для меня.

Он не был хорош для такой девушки, как я. Он не был респектабельным и ответственным. Он жил для удовольствия и момента, никогда не планируя заранее. Каждую ночь он имел разных женщин без угрызений совести и все еще нуждался в большем.

Но я смягчилась для него, даже зная, что он, в конце концов, возьмет меня, использует, погубит.

Или, может быть, он сделает мне величайший подарок в мире.

– Кисс…

Дыхание Джека стало прерывистым. Его толчки стали грубыми. Маниакальными. Почти невыносимыми. Он сокрушал меня изнутри, и я застонала, когда он придавил меня собой к кровати. Я напряглась, задержав дыхание, ожидая нашего взаимного освобождения.

Он предупредил меня с помощью поцелуя.

– Мне нужно кончить.

Как что-то настолько первобытное и дикое стало самыми захватывающими тремя словами, которые я когда-либо произносила в своей жизни?

– Войди в меня.

Я выгнулась, чтобы глубже вобрать его. Ему не нужно было ни разрешения, ни поощрения. Джек взревел, встав на колени. Согнув мои ноги в коленях, он положил их себе на плечи, а затем прижал к своей мускулистой груди и направленному в меня пульсирующему члену. Его тело поднималось и опускалось на мое, принимая каждый жаждущий стон, срывавшийся с моих губ.

Жестко.

Быстро.

Без угрызений совести.

Он трахал меня, как одержимый. Он знал, что делать и как яростно он должен был взять меня, чтобы сделать это. Мои бедра выгнулись, чтобы предоставить ему доступ, в котором он нуждался, и его член проскользнул глубже в меня. Слишком глубоко, затрагивая поразительно чувствительные места, вызывая либо восторг, либо испуг, и мне уже было все равно.

Раньше ничто для меня не было таким диким. Таким страстным.

Таким интимным.

И для него тоже. Глаза Джека расширились и вспыхнули синевой, прежде чем он кончил, как раз перед тем, как первая волна оргазма накрыла меня.

Я кончила с ним.

Мгновенно.

Моя сердцевина пульсировала, и я сжимала его утолщенный член. Он рос даже во мне, вновь становясь твердым, продлевая мой собственный оргазм.

Его семя покрыло мою сердцевину.

Я достигла вершины и выгнулась.

Моя дрожь выдоила еще один выстрел его спермы. Он застонал и толкнулся, снова и снова проникая внутрь меня, разрушая меня под ним.

Инстинктивно Джек заставил свой член полностью войти внутрь, погрузившись в мою матку и наполняя меня таким большим количеством его семени, что я едва могла дышать, двигаться, понимать, как сильно он хотел меня.

Я схватилась за его руки, изо всех сил пытаясь остаться в сознании, когда мое дыхание вырвалось у меня от изумленного блаженства.

Джек напрягся. Он провел рукой по моему лицу, губам, груди. Он опустился вниз по моему животику туда, куда вылилось его семя. Затем он нацелился на мой клитор.

Моя киска все еще была пронизана его толщиной. Вульгарная. Сексуальная. Наполненная. Затем он дважды ударился о мой клитор, вырвав из меня стон, который вызвал новую реакцию. Я чуть не согнулась пополам, но Джек приковал меня к кровати, прекратив мои бредовые конвульсии.

У меня больше не было сил кончать, но и остановить это я тоже не могла.

Я крепко сжала его, и Джек вздрогнул. Дрожь пронеслась сквозь нас. Жар снова охватил меня. Со стоном Джек толкнулся еще раз, и он снова зарычал.

Его руки сжались на моей талии.

Его член не смягчился.

Я уставилась на него, заработав поцелуй, принимая его семя, и я поняла, что это все, что он обещал, все, чем он угрожал.

Все, чего я хотела.

Я заключила его в свои объятия и обвила ноги вокруг его талии, когда он продолжил трахать меня, наполняя своим семенем.

И я надеялась, что он никогда не остановится.

Глава 10

Джек

Это был не просто секс.

Так об этом говорила Лия, эти безумные мысли она пыталась засунуть в мою голову, это она имела в виду, говоря, что секс – это больше, чем секс?

Она была права.

Черт возьми, она была права.

И я понятия не имею, что теперь делать, кроме как продолжать трахать ее.

Мне хочется прижать ее к кровати, прижать к себе, выпустить всего меня внутрь нее. А потом?

... Я не заглядывал так далеко вперед.

Боже, я не распланировал, что произойдет, когда я, наконец, вытащу свой член из ее истекающей щели.

Расставание с ней было последним, чего бы мне хотелось. Всегда. Мне хотелось трахать ее, пока бы мы не упали от истощения, и держать ее под собой, пока она не стала бы задыхаться.

Наконец-то я нашел ее. Ее жар ошпарил меня. Эта идеальная мягкость окутала меня. Ее тугая, сжимающая, оргазмирующая киска выдаивала из меня каждую каплю семени.

А потом она потребовала большего.

Черт возьми, я просто мужчина. Гребаный смертный. Я не могу жить с этой богиней, но я бы убил себя, чтобы доставить ей удовольствие.

Что со мной случилось? Секс всегда был проще. Я не был сложным зверем. Я зарабатывал на жизнь, играя в профессиональный футбол, и мне предлагали миллион долларов за то, чтобы я носил обувь определенной марки. У меня не было никаких реальных амбиций в жизни, кроме как выиграть это чемпионское кольцо.

Моя жизнь была легкой. А затем Лия раздвинула ноги. Потом сказала, что хочет меня. Она приветствовала мой член в ее напряженном, содрогающемся теле и выкрикивала мое имя, когда была чертовски переполнена мной.

Она предложила себя и пообещала дать мне ребенка.

Это был не просто секс.

Я еще раз толкнулся в нее, удар за ударом, даже после того, как сбросил свой груз глубоко в ее матку и думал, что мое сердце вырвется из моей груди. Лия прошептала одобрение и прижала меня к себе, и, вздрагивая, поцеловала. Она не двигалась, а моя голова постепенно прояснялась, и приходило осознание произошедшего.

Она все еще отдыхала, потому что хотела, чтобы ни одна капля семени, которой я наполнил ее утробу, не выплеснулась из ее тела. Она лежала неподвижно, чтобы оно закрепилось в ней. Для того чтобы оно создало новую жизнь в ее животике.

Это было самое горячее и сексуальное, и самое твердеющее достижение моей жизни.

Но было легче доставить еще одну партию моего груза внутрь нее, чем ждать, пока она оживится, даже на несколько минут.

– На колени…

Мой голос хрипел как будто спросонья. Когда я вышел из нее в первый раз, содрогаясь, эта темная щель сверкнула всем, чем я заполнил ее. Я перевернул ее на живот. Ее красивая упругая попка предстала передо мной. Загорелая, шелковистая кожа, идеально подходящая для поцелуев и прикосновений.

Я хмыкнул.

– Мне снова хочется трахнуть тебя…

Лия повиновалась, хотя ее руки по-прежнему были шаткими, а тело слабым. Нам обоим нужно было отдохнуть. Нужно было поговорить. Мы часами трахались, пока не стали дрожать от усталости. Наши тела были мокрыми. Поглощенными.

Но я не мог перестать трахать ее.

Я использовал свою силу, чтобы держаться над ней, а затем пронзил ее тело. Мой член погрузился в ее влажность. Чуть раньше ее собственное желание покрывало ее бедра. Затем я устроил беспорядок в ней, и теперь ее сжимающая киска была наполнена моей спермой. После того, как мы кончим, у меня будет чертовски много времени для того, чтобы насладиться тем, как она будет захватывать своим ртом мой член, слизывая оба наших сока. Она снова почти осушит мои яйца, когда станет сосать всю мою длину.

Она ненасытная со мной.

Страстная.

Кончающая.

После года папок-регистраторов и копий писем, встреч и дисциплинарных взысканий, Лия выпустила чувства на волю.

И, черт возьми, я был не готов к этому.

Ее оргазмы дрожью переходили из ее тела в мое. Она выкрикивала мое имя с отчаянием, которое сделало мой член еще тверже. Я заглушил ее слова своими губами, заставляя прекратить ее мольбы до того, как она разорвет меня на части.

Я трахал ее. Я держал ее. Я отдал ей все. И я не был готов к тому, что случится с моим здравомыслием.

Я упал на Лию, прижимая ее к кровати. Мои руки вцепились в нее, прижимая ее сильнее к матрасу. Ее бедра изогнулись, позволив моему члену придвинуться прямо к ее центру. Я врезался в нее, все больше приближаясь к ее матке.

Теперь это было не опасно. Трахать ее голой не было рискованно.

Каждый удар был обещанием того, что мое семя укоренится в ее утробе.

Боже, я хотел бы, чтобы это произошло. Ничто меня не остановит. Я буду трахать ее, пока она не наполнится моим ребенком.

А потом я буду трахать ее еще больше.

Я прижался к ее бедрам, сжав пальцами ее задницу. Лия застонала и толкнулась назад, чтобы сильнее погрузить в себя мою длину.

Она будет принадлежать мне.

Она забеременеет. Она округлится. Она родит моего ребенка.

И я хотел бы, чтобы она была моей.

Первая женщина, которую я когда-либо хотел, внезапно стала слишком опасной для меня. Я понятия не имел, что чувствую. Черт, я не знал, что чувствует она. Это не имеет значения. Она моя и только моя. Будь я проклят, если позволю ей покинуть кровать, не зародив в ней моего ребенка.

Она попала в большие неприятности из-за своего любимого создателя неприятностей.

Она снова кончила. Сильно. Дрожа. Ее жар полностью окутал мой член.

– Я не могу... – она задыхалась напротив меня, вытянув руку и вцепившись в одеяло. – Это так…

– Просто наслаждайся этим.

– Так много…

– Когда-нибудь трахалась так?

– Боже, нет…

Да, и я тоже. Я чувствовал то же самое, вплоть до необходимости сжать что-то в руке. Мои пальцы вцепились в подушку, потому что я не доверял себе, хватая ее хрупкие, красивые пальцы. Я едва осознавал себя или свою силу, и последнее, что я хотел бы сделать, это причинить боль женщине, делающей мне самый удивительный подарок в моей жизни.

Я никогда раньше не трахал женщину без защиты. Хорошо, что я сделал это с ней. Если бы я знал, как это чертовски удивительно чувствовалось – трахать женщину без бремени резинового барьера...

Я никогда не думал, что будет так хорошо похоронить себя в женщине, когда я кончу.

Нет. Как хорошо было войти внутрь Лии.

Мой оргазм когда-то был единственной частью секса, которая имела значение. Больше нет. Я хотел смотреть, как она кончает. Мне нужно было видеть дрожание ее плеч и слышать сорвавшийся с ее губ стон.

Нет ничего прекраснее ее удовольствия.

Кроме... того, что будет сегодня вечером.

Из-за меня ее тело изменится. Из-за меня у нее внутри станет расти маленькая жизнь. Теперь у нас есть связь... из-за меня.

Я сильнее прижался к ней, вбирая своим телом ее тепло, все, что она предлагала, и даже то, чего она не желала отдавать. Я никогда не чувствовал такого с женщинами, которых трахал. Я никогда не представлял себе будущее, в котором бы попросил ребенка.

Черт, я никогда раньше не думал, что у меня будет ребенок.

И это был не какой-то пиар-трюк. Это была не просто причина, чтобы спасти мою задницу. Если от этого я буду выглядеть ответственным, хорошо. Но эта маленькая жизнь будет моей.

Так же, как и Лии.

И я так сильно хочу этого, черт побери, что погружаюсь в забвение и обратно.

– Джек… – ее голос заполнил мои мысли, разносясь эхом в моей голове восхитительным мяуканьем. Она казалась почти больной, ожидая, желая, чтобы я трахнул ее сильнее и вознес ее еще на одну вершину, сделав ее совершенно использованной мной. – Кончи со мной.

– Ты уверена, Кисс? Может, хочешь, чтобы я остановился?

– Нет…

– Хочешь, чтобы я кончил?

– Да.

Лия застонала, сдвинув бедра так, как будто я еще не достал до самой глубокой ее части. Я врезался в ее тело, быстро выбив воздух из ее груди. Она вцепилась в матрас, когда я стал вколачиваться в нее. Было нечестно использовать всю мою силу против нее, но эта женщина победила меня с того момента, когда впервые поцеловала. Она поставила меня на колени, чтобы попробовать ее. А теперь? Я, наконец, погрузился в нее, но она была той, кто ворвался в мое сердце, закрался в мою душу и наполнил каждую мышцу, сделав меня сильнее, больше, быстрее, чем мои противники.

Лия уничтожила меня изнутри.

Почему меня это не беспокоило?

Почему это было так... правильно?

– Куда мне направляться? – простонал я ей в ухо, каждое слово сопровождалась более глубоким, более жестким толчком. – Где ты хочешь, чтобы я кончил?

– Внутри... внутри меня.

– В твоей киске?

– Трахни меня, да. Туда.

– Почему в твоей киске?

Она застыла, но я знал, что она не забыла о нашей цели. Мы разрушили нашу силу воли и потеряли наше достоинство, когда трахались, как животные. Мы размножались. Мы спаривались. Каждый толчок делал ее моей должницей, потому что я дал ей это семя и оргазм, которые она выдаивала из меня.

И все же я был тем, кто просил. Эта женщина была нужна мне больше всего на свете.

Ничто никогда не оттолкнет ее от моих рук.

Ничто.

– Скажи мне, чего ты хочешь... – попросил я. – Скажи мне, Лия.

– Тебя. Я хочу тебя.

– Сохранишь ли ты мое семя внутри себя?

– Да.

– Обещаешь?

– Боже, да, Джек.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу... мне нужно... – она сдалась. – Пожалуйста, трахни меня. Сделай мне ребенка.

По крайней мере, она была честной.

Это сломало мой разум. Я поддался этому звериному зову, слишком чертовски смиренный и благодарный, что эта женщина позволила мне трахнуть ее. Я сделаю все, что она захочет, что угодно, и этого будет недостаточно, пока я не услышу, как она скажет мне, что она будет моей.

И я не поверю ей, пока она не докажет это.

Пока она не заполнится моим ребенком.

Ничто не остановит это сейчас.

Покалывание началось в моем члене, поднявшись вверх по моему позвоночнику. Я стонал, вбиваясь в нее, используя ее изнывающее тело как маленькую игрушку, чтобы зародить тепло внутри нее. Мое семя стремилось в глубину ее лона, но я сдерживал свой член до тех пор, пока ее тело не сдалось. Наши тела соприкасались, обнаженная плоть к обнаженной плоти, и мои яйца еще сильнее ударились о ее вход.

Каждая волна моего оргазма истощала меня.

Я не мог дышать. Не мог думать. Я цеплялся за нее, как за единственный способ привязать меня к миру. Лия приняла меня, снова содрогнувшись от слабого и мучительного удовольствия. Мы оба рухнули.

Кончившие.

Разрушенные.

Стонущие.

Поверженные.

Я не спешил выйти из нее. Я бы никогда не вынул свой член из нее снова, если бы мне не пришлось. Мы перевернулись на бок, и мой член держал ее набитой всем, что я мог ей дать.

Она успокоилась в моих объятиях, но ее дыхание было прерывистым, как последствие после наших толчков, укравших ее голос. Она закрыла глаза, ее руки сжимали мою твердую руку, прижимая ее к себе.

Это не было похоже ни на что, что я когда-либо испытывал.

У меня никогда не было такого чувства близости с кем-либо. Никогда не было такого удовольствия. Я позволил ей отдохнуть от моего напора. Она имела полное право спать и наслаждаться чистым блаженством, которое обрушилось на нас, когда мы занимались любовью.

Блядь.

Занимались любовью?

Что бы ни случилось, это было ненормально.

Или, может быть, нормально? Может быть, именно так пары на самом деле испытывают страсть и занимаются любовью?

Я не знаю. У меня никогда не было ничего, кроме безумного веселья. Прямые физические реакции от губ вокруг моего члена или киски, отделенной от меня резиной. Черт, я никогда не говорил с девушками, которых трахал. Я даже не знал их имен.

Но я знал эту женщину. Я знал Лию. И это сделало секс... лучше.

Я трахнул ее естественно, без защиты. Боже. Презерватив не был той защитой, в которой я нуждался. Никто не предупреждал меня о безумии, которое я испытаю, оказавшись

внутри женщины, которая перемешала все внутри меня. Она залезла в мою голову, все испортила и оставила разбираться в этом беспорядке.

Секс очищал мой разум, чтобы я мог сосредоточиться на победе, успехе, чемпионатах.

Теперь я хотел большего. Этого. Близости. Взаимопонимания между нами двумя. Мы трахались, как животные в период течки, и использовали друг друга, чтобы получить именно то, что мы хотели, и мы объединились, чтобы создать что-то удивительное…

Но это был не просто секс. Мне понравилось.

Я натянул покрывало на ее дрожащее тело, прижал ее к себе и стал наблюдать, как Лия погружается в мирный сон.

Что-то изменилось во мне. Нечто большое. Нечто важное.

И это было так же чертовски волнующе, как и страшно.

Глава 11

Лия

Я проснулась напряженной, измученной и... липкой.

Очень липкой.

Везде. На моем бедре. В моей киске. Простыне.

Слава Богу, Джека не было в постели. Я выскользнул из одеяла, встала на шаткие ноги и осмотрела беспорядок. По крайней мере, я могу оценить ущерб без него, наблюдающего и сверкающего его знающей улыбкой.

Не то, чтобы я не заслужила это после прошлой ночи. Эта великолепная, дерзкая ухмылка ошеломила меня, когда я была под ним, покорила меня, когда я объезжала его, или когда он управлял мной, даже когда расположила свое тело напротив него, чтобы еще раз сделать его член твердым. Я хотела, чтобы он брал меня снова и снова.

Я добилась своего.

Три раза. Может четыре?

Я даже не могу вспомнить. Ночь была размытым пятном радости, энергии и неоспоримой, неутолимой потребности. Я никогда, никогда не испытывала ничего настолько эротического или безумного, или невероятно сексуального.

Теперь взошло солнце. Я должна была вернуться в обычное состояние уважения и пресечения.

Но как я могу справиться с человеком, который превратил меня из ответственной, контролируемой Лии в сумасшедшего сексуального котенка? Я вспомнила свои требования. Голый член. Погружение. Оргазмы.

Дети.

О, Боже. Я была не в себе. Моя сердцевина по–прежнему горячая. Она тоже липкая.

У меня был незащищенный секс. В большом количестве.

Но у меня не было никаких сожалений. Это была странная часть, тем более что я обычно сгорала от стыда после моих ночей с Уайатом. Даже после долгих свиданий мы занимались сексом только под одеялом, осторожно, медленно и всегда с презервативом. Последнее, чего мы оба хотели, это ошибки, которые разрушат наши разумные жизни.

Ну, этот план жизни разрушен до того, как успел начаться. Теперь у меня будет ребенок в двадцать четыре года со звездой, защитником, плейбоем из Рэйветсов. Это был такой же хороший план, как и любой другой, тем более, что это означало секс с мужчиной, который управлял моим телом с той же легкостью, что и руководил на футбольным полем.

Я проверила свой телефон. Восемь часов. По крайней мере, это была суббота, или я чертовски повеселилась бы, объясняя Джолин свое опоздание. Нет, извини, вчера вечером

Джек Карсон выебал мне мозги. Нет, мы совсем не были осторожны! Я приняла в себя так много его семени, что оно все еще вытекает этим утром…

Господи, эта мысль не должна меня возбуждать. Но это так. Ужасно. Позорно.

Я позволяю своим пальцам скользнуть по влажности между ног – часть из меня, но большинство из Джека. Клитор пульсирует от моего прикосновения, и малейшее прикосновение едва не вытесняет воздух из моих легких.

Я все еще была чувствительной. Все еще желающей.

Я была бомбой замедленного действия, и мне придется выйти из спальни, чтобы столкнуться с самим нарушителем спокойствия.

Я помылась в его дорогом, красивом душе с большим количеством мыла и масел, циферблатов и температурных параметров, в каких когда–либо нуждался такой человек, как Джек Карсон. Спа-ванна выглядела удобной. В понедельник утром эта замечательная ванна была лучшим другом защитника. Также как и баночка аспирина. И я вспомнила, что Джек говорил мне, что он часто, конечно же, добавлял минет к своим рекомендуемым рецептам.

Не стоило мне думать, что, может быть, я буду той, кто даст ему такое маленькое утешение после тяжелой игры.

Мне нечего было надеть, поэтому я решила позаимствовать у него одну из его рубашек, первую, которую найду на ощупь в ящике. Конечно, это была майка. Если после прошлой ночи надену ее, то это только повысит его эго? Может быть, он заслужил это.

Майка была достаточно длинной, чтобы прикрыть мою попку. На нем черные и малиновые полосы выглядели лучше, но, по крайней мере, это защищало большую часть моей наготы от этого человека.

Не то, чтобы он не запомнил меня.

Он-то точно навсегда останется в моей памяти.

Я направилась на кухню. Он, обнаженный по пояс, переворачивал блинчики и хрустящий бекон. Это был такой же хороший вид, как и вчерашние напряженные мышцы и темные татуировки, обнимающие мое тело. Я проскользнула на табуретку перед кухонным островком, удивляясь совершенно новой плите, счетчикам и приборам, которые приравняли кухню к профессиональному классу.

Джек собирался сказать что–то умное. Однако после того как взглянул на майку, его ухмылка стала злобной.

– Черт возьми, Кисс, ты понятия не имеешь, как сильно я хочу трахнуть тебя, пока ты это носишь.

Я одернула материал, притворяясь незаинтересованной, как будто передо мной имя его соперника в Лиге.

– Я искала майку Тима Моргана, но подумала, что твоя тоже подойдет.

Поддразнивание над ним не возымело желаемых последствий. Его член затвердел, растянув его боксеры. Лопатка полетела на прилавок, и он набросился на меня, заставив ответить на поцелуй.

Все внутри меня растаяло, но я не была готова снова потерять себя в этой безрассудной, поглощающей страсти.

Наверное, нам нужно было поговорить.

Я так и думаю.

Может быть?

О чем нужно было говорить? Мы договорились завести ребенка. У нас был секс. Теперь горит бекон.

Я выскользнула из его рук, чтобы занять свой пост перед плитой, мои босые ноги охладились на холодном кафеле. Это была моя единственная холодная часть. Все остальное горело, как будто я облила себя жиром.

Я переворачивала блинчики, когда руки Джека обхватили мои бедра. Жар превратился в ад, и я застонала, когда его губы коснулись моей шеи. Он укусил меня там прошлой ночью. Теперь его рот задел чувствительные маленькие синяки и засосы. Пытаясь извиниться. Снова возбудить. Соблазнить меня снова и снова.

Я понятия не имела, что сказать ему или даже с чего начать, когда мои слова растворились в чувственном мурлыканье. Я прошептала его имя. Его хватка усилилась на мне.

– Ты повеселилась прошлой ночью? – от его слов защемило сердце.

Его мускулистые руки обвились вокруг меня, поддерживая, прижимая к его твердой, сильной, вздымающейся, обнаженной груди. Этого было слишком много. Мой рот высох. Вместо ответа я кивнула.

– Ты сожалеешь об этом?

Я облизала губы, желая, чтобы он поцеловал меня вместо того, чтобы заставлять меня говорить.

– Абсолютно нет, – сказала я.

Я услышала ухмылку Джека сквозь его слова, приглушенные чувствительной впадиной у моего горла.

– Я сделал тебе больно?

– Больно мне?

– Я взял тебя сильнее, чем планировал, – он выключил плиту и поднял меня, посадив на стол, снова расположился между моими ногами. Его голубые глаза вспыхнули озорным

взглядом хищника, который смотрит, как бы украсть то, что он уже взял. – Ты превратила меня в животное, Кисс. Не мог сдержать себя.

– Я выжила.

– Я хотел бы того же. Не могу перестать думать о тебе. Если бы ты знала, каким твердым я был…

Я прекрасно знала, каким твердым он был. Я чувствовала, что это давит на меня и прямо сейчас. Я выгнула бровь.

– Ты все еще хочешь большего? – спросила я. – Даже после предыдущей ночи?

– Да, черт возьми, да, – пальцы Джека задели мою голую ногу, щекоча около края майки. – Скажи мне, что это был лучший секс в твоей жизни.

– Разве ты не самодовольный?

– Я заслуживаю этого. Я потряс твой мир.

Я закатила глаза.

– Боже правый, Джек. Ты думаешь, что мир каждого вращается вокруг тебя.

– Скажи мне, что я не ошибаюсь. Скажи мне, что ты все еще слаба в коленях и горячее, чем ад, из-за меня.

Он знал ответ на этот вопрос. Я посмотрела вниз, но мой взгляд упал только на его определенно широкую грудь. Этот человек был голыми мышцами, абсолютно твердым во всех местах, где его тело соприкасалось с моим.

– Ты не ошибаешься, – я не боялась быть с ним честной. – У меня никогда не было такой ночи. Никогда раньше такого не было.

Джек нахмурился.

– Даже с твоим бывшим?

– Особенно с Уайатом.

– А что до него?

Сложная, опасная территория.

– До него... никого не было.

Джек сделал шаг назад.

– У тебя был секс только с одним парнем до меня?

–Да.

– Почему?

Я не думала, что он поймет.

– Потому что у меня был план. Мы с Уайатом встречались в колледже, мы собирались пожениться. Я продумала детей, рабочие места и все остальное. Это должно было сработать. Я готовилась к идеальной жизни, ко всему, чего хотела.

Выражение лица Джека помрачнело.

– А потом он изменил тебе.

Мой живот перевернулся. Я все еще не пережила эту боль, даже спустя год.

– Да. Он... хотел немного свободы. Ему больше не нравился этот план, и вместо того, чтобы сказать мне об этом, он решил переспать с моей лучшей подругой. Они... они поженились после того, как она поняла, что беременна.

– Прости, Кисс.

– Все в порядке. Я думала, что смогу просто... прорваться через это. Я бы все равно получила то, что хотела. С тех пор я никому не доверяю.

Он кивнул.

– Это усложняет задачу выйти замуж и иметь детей, не так ли?

Я сдвинулась, мои пальцы сжали стол.

– На этот счет у меня тоже был план.

– Меня это не удивляет.

– Я... получала информацию о донорах спермы.

Джек засмеялся.

– Ты серьезно говоришь?

– Это, наверное, звучит безумно, но я всегда знала, чего хочу от жизни. Я... подумала, что смогу достичь этого без брака и мужа.

– Тогда я не буду чувствовать себя виноватым за то, что хочу оплодотворить тебя, – Джек произнес это как шутку, но я услышала желание в его словах. – Эта договоренность хорошо сработала для тебя.

– Это еще предстоит выяснить.

Джек взглянул на майку, на мои мягкие ноги. Клянусь, он видел сквозь материал мою голую плоть внизу.

– Я позабочусь об этом ребенке, Кисс.

– Сомневаюсь, но спасибо.

– Я серьезно. Я могу справиться с полуночными кормлениями. Со сменой подгузника. Со всеми этими вещами.

– Что ты знаешь о детях?

– Совсем немного, но я могу научиться.

Я потянулась за ломтиком бекона, откусив его на конце. Джек уставился на мои губы.

– Тебе нравятся дети?– спросила я.

– Черт возьми, да, – Джек завернул три ломтика бекона в сложенный блин и окунул импровизированный тако для завтрака в сироп. Он много откусил и удивился, когда я скептически ухмыльнулась. – Конечно, мне нравятся дети. Они великолепны. Они любят веселье. У них нет никаких ожиданий или обязанностей. Им нравится хорошо проводить время. Как и мне.

– Это я уже поняла.

Джек сглотнул, его улыбка исчезла.

– Мой ребенок будет иметь все самое интересное в жизни. Все это. Парки развлечений, игрушки, каникулы и все такое. У него будет все, потому что не каждому ребенку выпадает шанс сделать что-то настолько простое, как побросать мяч со своим отцом.

Я отложила бекон. Джек больше не смотрел на меня. Он сосредоточился только на воспоминаниях, которыми, я думаю, он ни с кем не делился. Все начало обретать смысл.

Он жертвовал деньги непосредственно областной больнице МакГрин. Педиатрическому отделению.

Он не хотел, чтобы кто-то знал о пожертвовании.

Для этого была причина.

– Джек... – я обратила на себя его внимание. – Почему ты был в областной МакГрин?

Он оттолкнулся от стола. Мое тело замерзло без него между моих ног. Свет в глазах потух ненадолго, но я уже скучала по его улыбке.

– Мой младший брат умер, когда ему было девять, – сказал Джек.

Ух. Мое дыхание вырвалось в скорбном вздохе.

– Мне очень жаль.

– Лейкоз. Мне было семнадцать, когда это случилось.

Мое сердце разбилось из-за него. Джек выбросил остаток своего завтрака. Его рука дрожала, и он сжал ее в кулак. Он взглянул на меня, сжав челюсть.

– Он был чертовски хорошим спортсменом. Или мог бы им стать.

– Все в вашей семье спортивные?

– Нет. Он был лучше, чем я. Делал такие вещи, когда был ребенком, которые я не мог повторить. Если бы он не заболел, он мог бы заниматься чем угодно. Футбол, соккер, бейсбол. Чертовы Олимпийские игры.

– Похоже, ты действительно любил его.

Джек сглотнул.

– Да. Он боготворил меня по какой-то глупой причине. Он любил ходить на мои школьные игры. Он болел за меня громче, чем моя мама, – он сделал паузу, и я поняла, что, вероятно, это был первый раз, когда он рассказывал кому-либо об этом. – Когда он был не в состоянии приходить на игры, я приносил запись, и мы смотрели ее вместе. Последний раз он улыбался, когда мы смотрели запись полуфинала. Я прослушал сигнал «хат» и пересек базу на линии ворот. Он перемотал этот эпизод так много раз, что я разозлился и сломал DVD. Он думал, что это было весело.

– Как его звали?

– Сэм.

Джек вышагивал по кухне. Я ненавидела, что ему было так больно, но он все равно продолжил рассказывать мне. Это был дар, откровение, которое, я думаю, он никому не доверял.

– Сэм заслужил лучшую жизнь. Я смотрел, как этот маленький ребенок просто... пропадает, – он ненадолго остановился, вспоминая о большем, заставляя меня правильно прочувствовать, прося услышать. – Врачи сделали все, что могли. Они все перепробовали, и о нем всегда заботились. Так что я... – он пожал плечами. – Я думаю, что могу вернуть что-то отделению в его память.

Можно ли его обнять? Я прижала его к себе, потянув за руку, развернув лицом к себе.

– Я не знала, что у тебя был младший брат.

– Я не многим рассказывал о нем.

– Мы могли бы поделиться этой историей. Пусть они увидят, что ты жертвуешь. Это поможет тебе…

– Меня не волнует мой имидж. Это личное. Он был моим младшим братом. Я не стану использовать память о нем.

Я сжала его руку.

– Это не использование. Ты в центре внимания, Джек. Это издержки профессии. Люди должны видеть тебя с другой стороны.

– Почему?

– Потому что такова жизнь. Ты известная личность.

– Я никогда не просил быть образцом для подражания.

Я выгнула бровь.

– А если это сработает? Если у нас будет ребенок?

Джек успокоился. Он изучал мое тело.

– Это сработает.

– Ты должны будешь стать примером для своего сына.

– Это совсем другое.

– Почему?

– Потому что он будет моим сыном.

Я не ожидала такой уверенности. Джек удерживал мой взгляд, приближаясь ко мне.

– Или она будет моей дочерью, – сказал он. – Я буду должен своему ребенку все, но я не должен врать миру какую-то чушь. Меня зовут Джек Карсон. Я не святой. То, чем я занимаюсь в выходные, с кем встречаюсь, чем занимаюсь, кого забираю домой... это мое дело. Я не позволю Лиге приручить меня, потому что они думают, что моя репутация имеет какое-то отношение к тому, как хорошо я играю в футбол.

– Ты не можешь вечно веселиться, Джек. Однажды тебе придется повзрослеть.

– Ты тоже не можешь планировать свою жизнь до минуты и надеяться, что ничто не собьет тебя с курса, – он подмигнул, погладив рукой мой живот. – Или надеясь, что кто-то тебя собьет.

Я ткнула его в грудь, но моя рука прошлась по выпуклым мышцам его грудной клетки.

– Тебе лучше отнестись к этому серьезно, Джек.

– Прямо сейчас я очень серьезен, – его ухмылка очаровывала меня, даже когда я думала, что смогу противостоять ей больше всего. – Думаешь, еще слишком рано делать тест на беременность?

Я засмеялась.

– О, ты ничего не знаешь о женском теле, не так ли?

– Я знаю путь в него. Никто еще не жаловался.

– Еще слишком рано делать тест.

Взгляд Джека остановился на мне. Он схватил подол майки и потянул его, обнажая мои скрещенные ноги. Твердой рукой он взялся за мои колени, раздвинул бедра и уставился на мою припухшую щель, уже намокшую под его взглядом.

Его голос был жарким, диким ревом.

– Еще не поздно продолжить попытки сделать ребенка?

Я вздрогнула, когда он наклонился ко мне, захватил мой рот и уверенно провел пальцем по моей киске. Один маленький щелчок, и мое тело задрожало в ожидании опасного удовольствия.

– Мы, вероятно, могли бы... – я втянула воздух, когда он закружил по моему клитору, но его рука немедленно исчезла, чтобы освободиться его от шорт. Я встретила его взгляд. – Увеличить наши шансы…

Его член был жестким, горячим и более чем готовым попробовать еще раз. Я задохнулась, когда толстая головка пронзила мой центр, все еще опухший и влажный после прошлой ночи. Он зарычал, предупредив меня, прежде чем погрузить свой каждый дюйм в меня. Я застонала, схватившись за его плечи, крепко держась, когда он начал двигаться.

Я обхватила своими ногами его талию и попросила поцеловать меня. Джек не был человеком, который отказал бы мне. Я таяла от его губ и наслаждалась ощущением его тела на моем.

Горячего.

Сильного.

Близкого.

Каждым движением Джек исследовал мое тело и доставлял мне удовольствие, и воровал у меня последнюю защиту, которую я создала от него. Я ничего не могла от него скрыть, пока его член растягивал меня, мучил и восхищал. Я никогда не представляла, что испытаю такую страстную близость с ним.

Никогда не думала, что мне так это понравится.

Что я буду нуждаться в этом.

Что я буду так сильно этого желать.

Я быстро кончила вслед за ним, дрожа от своих внезапных открытий.

Было бы слишком легко влюбиться в Джека Карсона, желать непостижимого и рисковать разбить свое сердце высокомерным создателем проблем.

Я должна быть осторожнее, я отдам ему только свое тело.

Я не могу рисковать, отдав ему еще и свое сердце.

Глава 12

Джек

Команда зааплодировала, когда я повернулся, немного расслабился и бросил бомбу, которая поразила нашего полузащитника на отметке шестьдесят ярдов.

Если бы это был не тренировочный лагерь, мы, действительно, закрепились на нашей площадке и стали играть в настоящую игру, это побило бы мой личный рекорд.

Только что это дало мне цель на этот сезон. Это был хороший пас. Это было хорошо. Это выглядело хорошо для кричащих болельщиков и прессы, посещающих наш тренировочный лагерь.

Я чувствовал это. Это будет мой сезон.

Мой год.

Мой чемпионат.

Брайан закончил свои растяжки и накинулся на меня.

– Детка, ты на ступеньку выше в этом межсезонье.

– Черт возьми, я знаю это, – я взял бутылку у тренера и выпил прохладной воды. Проклятый август убивал меня, и это была только первая неделя лагеря. – Просто превью того, что грядет, джентльмены.

Брайан оживил команду.

– Осторожно!

– Лучше начните создавать новые прозвища. Создатель проблем станет воплощением мечты.

Ребята засмеялись. Брайан насмехался надо мной, подняв руки.

– Проповедуй это, Джек.

– Я самый плохой ублюдок на этом поле. Тебе лучше позвонить мамочкам в понедельник. Никто не будет укладывать тебя спать в воскресенье вечером после того, как ты трахнешься со мной.

Команда ликовала, моя наступательная линия была предвестником еще одного выстрела ненормативной лексики. Мой запасной толкнул меня.

– Чувак, здесь есть дети, – Мэтт не был палкой в грязи, он был проклятой кучей грязи. – Лучше следи за языком.

– Иисус Христос, это тренировка. Как будто они не слышали этого дерьма раньше…

Голос тренера Томпсона был пронзительным, как свисток. Это заставило всех на поле замолчать.

– Карсон!

Что за хрень. Я был в определенном ритме. Какого черта мы остановились?

Я бросил тренировку и побежал к тренерскому штабу, разрабатывая стратегию с тактикой. Остальная часть команды жужжала на поле: некоторые бегали, некоторые играли, большинство новобранцев показывали себя, пытаясь произвести хорошее впечатление.

Думаю, я был в таком же положении. Мои переговоры по контракту еще не начались. Я сомневался, что они позволят мне погрязнуть в том, что я изначально подписал в прошлом году. Это была бы грандиозная дерьмовая идея для команды, особенно после того, как я посмотрел на тренировочный лагерь в этом году.

Я был лучше, чем в прошлом сезоне. Более сильный. Здоровый. Я знал о своих преступлениях лучше, чем планировку моего дома. И у меня была причина победить – не только потому, что я был самым безумно одаренным защитником, который вошел в Лигу за двадцать лет.

Мне нужно было вернуть свою гордость. Я старался забыть о проигранных играх. И они это знали.

– Карсон, ты так и собираешься смотреть на поле, – тренер Томпсон указал на меня толстым пальцем. – На самом деле, ты собираешься закрыть этот рот. Бросай чертов мяч и делай свою работу.

Обида поднялась из глубины. Я сузил глаза.

– Разве я этого не делал?

– Ты будешь выпендриваться, когда у тебя будет кольцо на пальце, чтобы показать, что ты горячее дерьмо. Ты хвастаешься минутами после финальной победы. Что на данный момент? – он постучал по своим часам. – Новый сезон, Создатель проблем. Ты сейчас в моем времени, и пока нет ни победителей, ни проигравших. Ты должен проявить себя, как и все остальные.

– Ты ведь шутишь, верно?

Тренер был мускулистым человеком, бывшим судьей на линии, который забыл, что он больше не сжигает, упражняясь, тысячи калорий в день. Он пытался запугать меня. Не имело значения, лицом скольких листовок он был, он не выведет меня.

Я выпил еще и надеялся, что из-за жары я стал таким раздражительным. Я поставил бутылку с водой у ног и повернулся к своей команде.

Тренер Томпсон фыркнул на меня.

– Ты думаешь, что ты особенный, Джек?

Я бы засунул этот свисток ему в горло. Я столкнулся с ним, глаза сузились, каждая мышца в моем теле напряжена и готова доказать, что я был спортсменом один-на-миллион, который больше не будет терпеть его дерьмо.

– В чем, черт возьми, твоя проблема? – я указал на поле. – У меня пятьдесят два человека, которых я верну в чемпионат. И знаешь, что я собираюсь получить?

– Победу на этот раз?

– По-блядь-беду. Не говори мне, что я должен проявить себя. Я точно знаю, что мне нужно делать.

Он кивнул на других тренеров, поддерживая их, когда я почувствовал, что мое самообладание – наживка, контролируемая или вызывающая ярость. Он похлопал меня по плечу, но этот сукин сын не имел права раздражать меня, настоятельно призывая прислушаться к нему, чтобы позже насрать на меня.

– Ты хорошо справляешься последние несколько недель, Джек. Держись подальше от неприятностей.

– Не покровительствуйте мне.

– Не давай мне повода относиться к тебе, как к ребенку.

Я хорошо знал, о чем это говорит. Если я дам волю чувствам, меня услышат СМИ, нависшие слишком близко. Они всегда обрушивались, когда думали, что будет фейерверк.

Нахуй их. Я не давал им никаких материалов, чтобы привести их к Лие. Было достаточно плохо, что она все еще имела дело с автомобильной аварией и инцидентом с камерой. Эти скандалы усложняли мои ночи с моим публицистом, когда она должна была жаловаться на меня, прежде чем я бросал ее на кровать и пытался сделать беременной.

Однако это были хорошие пару недель попыток. Киска Лии была в большом стрессе. Что-то типа того, что такая девушка, как она, попала в беду, даже если она дала мне разрешение, было достаточно сексуально, чтобы возбуждать меня каждую минуту каждого дня.

Тренер Томпсон схватил меня за плечо. Это был плохой ход, но я позволил ему вернуть меня.

– Послушай меня, Джек. Ты не высовываешься. Ты делаешь хорошую работу. Ты пришел вовремя. И ты не был с Брайаном, когда он попал в центр этой неразберихи со шлюхой. Ты делаешь то, что должен делать. Ты меня понимаешь?

Так почему же я сопротивлялся этому?

– Да. Я новейший пес Лиги. Ты научил меня не лаять в доме, но все равно хочешь, чтобы меня кастрировали.

– Чертовски верно, так мы и сделаем. Ты останешься на этом пути.

– Я?

– Да, ты. Я не знаю, почему мы всегда ссоримся с тобой, – он указал на поле, наблюдая, как мужчины бегают, играя без меня. – Ты один из самых одаренных спортсменов,

которых я когда-либо видел, но ты отказываешься сотрудничать с кем-либо. Ты агрессивен. Ты устраиваешь истерики. Ты настаиваешь на том, чтобы использовать свой член для принятия важных решений.

Не могу поспорить с этим, но когда мой член привел меня к неправильному?

– В прошлом месяце ты вел себя так, и да, я говорю вел себя, потому что ты единственный взрослый человек, которого я должен рассматривать как подростка. У меня дома дети, Джек, мне не нужна еще одна команда неблагодарных говнюков, понял? – он посмотрел на меня, но все равно не попытался меня уважать. – Ты не так часто посещал вечеринки.

Да, потому что я был ночью по самые яйца глубоко в Лие, пытаясь изо всех сил сделать ее оргазм настолько сильным, чтобы она упала в обморок на мой член. Каждому мужчине снится сон. Этот был новым. Не включал в себя игру чемпионата, но занимал много моих ночей.

– Ты сосредоточен, Джек, – сказал он. – Ты сконцентрирован. Ты в отличной форме. Ты не прячешься за солнечными очками от бушующего у тебя похмелья. Теперь ты понимаешь? Ты готов возглавить эту команду так, как она должна быть возглавлена, и ты становишься человеком, которым ты должен был быть три года назад. Я не знаю, что изменилось, но что-то повернуло этот переключатель в твоей голове. Это приведет нас к победе.

Я не изменился. Ничего не изменилось. Боже, люди так отчаянно хотели увидеть связи и истории в моем поведении. Ничего необычного не произошло.

Ничего, кроме Лии.

Ничего, кроме притворства в отношениях с богиней с шоколадной кожей. Женщиной класса, изящества и абсолютной чувственности, которая не хотела ничего, кроме меня, берущего ее снова и снова, пока я не заполню ее моим ребенком.

Я догадался, что все по-другому.

Тренер Томпсон вышел на поле, чтобы покричать на защиту. Тренер Уоллес, тренер защитника, подмигнул мне. Он похлопал меня по плечу, прежде чем схватить книгу, чтобы посоветоваться с Мэттом.

– Джек, ты играешь лучше. Значительно. Разве ты этого не чувствуешь?

Да.

– Наверное.

– Тогда я бы продолжал делать то, что ты делаешь, независимо от того, кому это нравится. Пока ты получаешь результаты, какое, черт возьми, имеет значение, если это делает Лигу и тренера Томпсона счастливыми? Держи этот талисман удачи или новую тренировку. Это работает.

Только это была не удача или я.

Это была Лия.

Черт возьми, они были правы. Это был не просто мой образ. Это была Лия.

Я схватил еще одну бутылку воды и смыл пот. Мои глаза просканировали толпу. Достаточно людей и прессы, детей и болельщиков, заполняющих тренировочный центр. Тренировочный лагерь был большим событием, и посмотреть открытые тренировки приходило много людей.

Сегодня я знал, где искать. Лия обещала зайти во время обеда. Я оглядел лица в толпе, пока не нашел ее. Она воспользовалась моим советом и ждала рядом с полем, за веревками, оцепляющими болельщиков от тех, кто получил разрешение, чтобы быть ближе к игрокам.

Боже, она была прекрасной.

И улыбающейся.

И, обмахиваясь от жары, она искала тень в стороне от поля. Она скрутила пропуск посетителя и использовала его, чтобы охладить лицо. Ее взмах стал нерешительным, и она споткнулась.

Попятилась.

Мой живот сжался, когда она снова покачнулась. Я закричал, пересекая поле и расталкивая своих товарищей по команде. Я перепрыгнул через ограждение, установленное рядом с боковой линией. Мои ноги напряглись сильнее, чем, когда я бежал за сорок, и я был уверен, что побил свои проклятые рекорды, бросившись к Лие.

Я не добрался до нее вовремя.

Лия упала в обморок, прежде чем я сумел сделать это, но она очнулась, как только ее задница опустилась на землю.

– Кисс! – я поднял ее с газона и отнес на ближайшую скамейку. Я указал на тренера. – Ты! Тащи свою задницу сюда!

Лия отмахнулась от меня, потирая голову. Она вспотела, но ей удалось слабо улыбнуться.

– Мне просто жарко, – сказала она. – Мне очень жаль. Я в порядке. Я горячая.

Хорошо, чертовски отлично для нее. Я же продрог до глубины души.

– Сиди здесь, – я поискал тренера. – Принеси ей, блядь, воды!

– Язык, – Лия указала на детей поблизости, а также на спортивного репортера, преследующего нас на поле, чтобы получить фотографию. – Нужно быть осторожным.

– Черт побери, быть осторожным. Ты в порядке?

Тренер поспешила на нашу сторону – любопытная, маленькая, рыжеволосая, держащая парней за яйца и имеющая дурную привычку выносить им мозги. Она отодвинула меня и предложила Лие воду и прохладное полотенце.

– Мисс? – тренер прощупала ее пульс и дала ей попить. – Сегодня очень жарко. Вы слишком долго были на солнце?

– Посмотри на нее – она молодец, – попытался пошутить я. Это не облегчило скручивания в моем животе.

Лия ухмыльнулась, когда я ткнул в ее темную кожу.

– Я просто горячая штучка.

– У тебя могут быть какие-то судороги, может быть, истощение. У тебя болит голова?

– Нет, у меня закружилась голова.

– Тошнит?

Она взглянула на растущую толпу фанатов и прессы. Мои товарищи по команде и тренеры также начали толпиться, проверяя, почему Звездный защитник испугался, нахмурился и пробежал пятьдесят ярдов, чтобы помочь девушке подняться с земли.

Если ничего другого нет, фотографии меня, поднимающего ее и помогающего тренеру, создадут из меня этот очаровательный образ принца, которого Лия так отчаянно культивировала. В последнее время ее окружали утечки историй о ресторане и танцах, а также длинные стеблевые розы. Это не была история для СМИ. Я отправил ей дюжину роз в качестве извинений после каждого утра траха, из-за которого она опоздала на работу.

Она начала любить получать розы.

– Мисс? – спросила тренер. – Вас тошнит?

– Когда все эти люди смотрят на меня... да.

Я ухмыльнулся.

– Ты привыкнешь к этому. Просто посквернословь немного. Помаши бутылкой шампанского. Они любят ненавидеть это.

Тренер с нетерпением посмотрела на меня.

– Вас тошнило до того, как вы упали в обморок?

– Может быть? Теперь я в порядке.

Она кивнула.

– Мы должны проводить вас внутрь и охладить. Вы пострадали, когда упали?

– Нет.

– Что-нибудь пили сегодня? Что-нибудь алкогольное?

– Сейчас только одиннадцать часов? – она указала на меня, прежде чем я пошутил, что где-то это счастливый час. – И ничего не говори.

Тренер снова прощупала ее пульс.

– Какие-нибудь заболевания? Диабет? Болезнь сердца?

– Нет.

– Есть вероятность, что вы беременны?

И вот так просто Лия замерла.

Я тоже.

Мы оба посчитали дни, хотя я понятия не имел, от какого дня я должен был начать считать или почему. Лия сказала, что некоторые ночи были благоприятнее, чем другие, увеличивая наши шансы. Я трахал ее без перерыва, чтобы убедиться, что все они будут благоприятными.

Лия закрыла рот рукой, уставившись на меня широкими, испуганными, абсолютно красивыми глазами цвета мокко. Она ничего не сказала, но я знал ответ.

Да.

Это не шанс, что она может быть беременна.

Она была беременна.

Она должна была быть беременной.

Она с визгом вскочила мне на руки, уткнувшись лицом в мое плечо, когда волнение обернулось слезами. Я крепко держал ее, ухмыляясь, как гребаный идиот, на тренера, которая, вероятно, думала, что Лия была худшим пациентом в мире.

– Ты должна пойти провериться, – сказал я. – Что, если что-то…

– Я в порядке... – Лия отстранилась, разделяя мою ухмылку. – Я знаю, что со мной все в порядке.

– Сходишь к врачу? – спросил я. – Пожалуйста.

– Прямо сейчас.

Я взглянул на поле.

– Я тоже пойду.

– Все в порядке, – она встала на цыпочки и поцеловала меня, заработав хлопки от выросшей толпы. – Я обещаю. Я пойду прямо сейчас. Встретимся у тебя дома?

– Да…

Тренер предложила ей руку, и Лия взялась за нее, сияя красивой улыбкой, которая высосала из меня все мужество.

По крайней мере, она восприняла это хорошо.

Беременная.

Мы сделали это.

Я хотел завести ребенка.

Озарение сошло на меня. Я сел на скамейку, и меня чуть не стошнило. Тренер Томпсон крикнул мне, чтобы я вернулся к тренировке.

Нихуя себе.

Какого черта мне теперь делать?

Тренер снова закричал.

– Тащи свою задницу на поле, Джек!

Адреналин выплескивался из меня. Я сделал то, что мне сказали, и протолкнулся через толпу.

И я играл даже лучше, чем раньше. Теперь у меня было две причины, по которым моя игра улучшиться.

Ничто не помешает получить мне все, что я когда-либо хотел.

Но я не был уверен, что чемпионат – это все, чего я хочу.

Глава 13

Лия

Я не знала, что делать.

Мне не нужен был доктор. Наверное, мне нужно было просто присесть. Я должна была выпить чего-нибудь крепкого, но это было плохой идеей.

Тренеры сказали подождать, выпить немного газировки и позволить скорой отвезти меня в больницу. Я отказалась, оставаясь до тех пор, пока головокружение не остановится, и я смогла бы добраться до своего врача без СМИ.

Если это не абсолютной точно, то это была не та история, которую я хотела бы распространить.

Доктор с улыбкой подтвердил наши подозрения.

Я ей не поверила. Я ушла из ее офиса и купила еще три теста, прежде чем отправиться к Джеку. Если раньше я не была обезвожена, то сейчас это так.

Все тесты говорили одно и то же.

Беременная.

Святой. Ад.

Мне всегда было интересно, как это будет, когда это случится. Однажды я представляла себе совсем другую жизнь. Муж. Стабильность. Ужин при свечах, и я поглаживаю руку Уайатта, нашептывая свое волнение. Это был роман, который я планировала. Я представляла себе, как играет мягкая музыка, пока я показываю ему, как изменится наша жизнь. Я думала, мы потанцуем при свечах и просто насладимся этим чудом.

Я могла бы приготовить Джеку ужин. Может быть? Но он уже знал об этом. Больше не было большой тайны, и я не знала, как оформить это благословенное открытие. Или какую музыку проигрывать. Что мы будем делать после того, как беременность подтвердится…

И, Боже, и не может быть никакого сравнения Джека и Уайатта, даже если каждый раз, когда я представляла себе этот нежный танец, я видела, как покачиваюсь в руках Джека.

Это было не так, как я планировала свою жизнь, но я не сожалела об этом. Не в последнюю очередь – и это было более странно, чем все. Последние шесть недель «знакомства» с Джеком днем и поездок в его постели ночью не были структурированы или запланированы.

Но это было весело.

Жизнь должна была быть веселой? Рождение ребенка было серьезным, изменяющим жизнь событием. Мы должны спланировать и организовать все, и подготовиться к множеству изменений и событий.

Я схватила ручку, бумагу и ноутбук. Мне необходимо составить список вещей, которые нужны немедленно. Врачи и еще витамины, поменять страховку. Как-нибудь днем, а пока я могу, по крайней мере, наметить нашу жизнь на первый триместр. Вероятно, сегодня я займусь вторым…

Автомобиль Джека пронесся по подъездной дорожке. Он не ждал, когда откроются двери гаража. Джек выскочил, как только припарковался, и побежал в дом. Входная дверь захлопнулась за ним, и он позвал меня, как будто это было рождественское утро, а я была подарком, ожидающим его под елкой.

– Кисс? – он протянул руки, телефон в руке. Я уже отправила ему сообщение. Он хотел большего. – Скажи мне, что это правда.

Я провела три домашних теста на беременность.

– Это правда.

Его улыбка дрогнула лишь на мгновение.

– Это действительно грубо. Брось это, пока не поцеловала меня.

– О, да ладно тебе, Джек…

– Поцелуй меня, Кисс!

Я уронила блокнот, бумагу и тесты, но Джек набросился на меня, прежде чем я смогла двигаться. Его руки обхватили меня. Я сдержала дыхание, чтобы снова выпустить его.

– Джек, я…

Он не дал мне закончить.

Его поцелуй переполнял меня, крадя слова, смакуя правду и скрывая ее от мира, чтобы она могла быть только нашей.

Я не ожидала поцелуя, но мое тело не желало ничего, кроме его губ, его прикосновений, его члена. Шесть недель полной и абсолютной страсти сделали меня жаждущей любого контакта, любого внимания от человека, который действовал на чистом тестостероне. Я предупреждала его, что забеременеть будет сложнее, чем кажется, и что это может занять несколько месяцев попыток. Я думала, он будет деморализован.

Джек воспринял это как личный вызов.

Я не должна была сомневаться в нем.

Он трахал меня каждое утро. Каждую ночь. Иногда между ними. Моя жизнь стала чуть больше, чем часы ожидания, когда меня не было в его постели.

Его член затвердел. Мое тело откликнулось, плавясь в его объятиях и вздыхая в поцелуе. Я застонала напротив него и позволила его доминирующему языку заманить меня в этот туманный, горячий мир, где я потеряла контроль.

Боже, что мы делаем?

Руки Джека скользили по моим изгибам, притягивая меня, как будто он не чувствовал мягкость моей кожи в течение десятилетий, а не часов. Мы трахались утром. Страстно. Быстро. Требовательно. Я объезжала его, ловя удовольствие, которое он доставлял мне. Снова и снова. Мой оргазм был бешеным, и я знала, что что-то изменилось.

Я просто понятия не имела, насколько.

Что мы делаем?

Я выбралась из его рук и выпустила дрожащее дыхание.

– Джек, мы должны... поговорить.

– Поговорить? – он не знал значения этого слова. – Кисс, мы должны отпраздновать!

– Отпраздновать?

– Чертовски верно! Мы должны попасть в город. Выйти на ужин. Черт, мы пойдем куда-нибудь вдвоем. Почту за честь доставить тебя в ресторан. Что ты думаешь? Итальянский и суши?

– Я... Я не думаю, что могу есть суши сейчас…

– Мы должны рассказать всем!

Не очень хорошая идея.

– Джек, мы пока не можем объявить об этом. Еще слишком рано. Мы ничего не скажем, пока не исполнится двенадцать недель.

– Двенадцать недель? – застонал он. – Это долго, Кисс! Какой смысл, если мы никому не скажем?

– Мы просто хотим быть в безопасности, – я прикусила губу. – Так чтобы нас не... ты знаешь, не сглазили.

– О... мы все еще должны волноваться?

Боже, он был таким милым.

– Конечно.

Он ухмыльнулся.

– Отлично. Тогда... мы пойдем куда-нибудь. Сходим в клуб. Потанцуем. Ты не можешь пить сейчас, но я куплю бутылку игристого виноградного сока. Или... еще лучше... – его ухмылка стала озорной. – Я возьму в аренду самый большой, шикарный и роскошный отель в городе.

– Почему?

Глаза Джека заблестели возбужденно и дико, и он смотрел на меня, как будто я была либо выигрышем, либо куском мяса, который можно съесть.

– Почему? – он приблизился, отбросил волосы с моей щеки. – Потому что ты носишь моего ребенка!

Я не должна была так сильно дрожать, согревая свое сердце.

Я не должна была раздвигать губы для очередного поцелуя.

Я определенно не должна была позволять ему снова одолеть меня. Он подхватил меня на руки и отнес в спальню. Я лежала на кровати, где мы трахались, где я прошептала так много секретов, но никогда не раскрывала, что я действительно чувствовала.

– Ты знаешь, как я хочу отпраздновать это с тобой, Кисс? – Джек прижал губы к моему уху. Его губы щекотали мою шею. У меня снова закружилась голова, но не от жары или новостей. – Я хочу обнажить тебя... поцеловать каждый дюйм этой красивой, темной кожи... услышать, как ты стонешь мое имя, пока ты кончаешь, и кончаешь, и…

– Джек... – мое тело естественно сдалось, когда он разместился надо мной. Я вцепилась пальцами в его рубашку, обхватывая твердые мускулы. Сколько раз я цеплялась за его мышцы, когда он трахал меня всю ночь? – Действительно... мы должны поговорить…

Его руки уже были у меня на талии, спуская мою юбку и удивляясь маленьким черным трусикам, которые я надела.

– Нет повода для разговора. Нам просто нужно трахаться. Мне нужно быть внутри тебя, Кисс.

– Зачем?

Я не знала, на какой ответ я надеялась и почему даже спросила это.

Это был не просто секс, когда мы пытались сделать ребенка. Теперь у нас был один, растущий внутри меня, безопасный и теплый, наш маленький секрет.

Теперь нам не нужно было заниматься сексом. У нас не было причин продолжать, кроме нашего жаждущего удовольствия.

Но я этого хотела. Его. Нас. Вместе.

И Джека тоже.

Это напугало меня.

– Ты думаешь, мне нужна причина, чтобы трахнуть тебя? – Джек припал к моему горлу, покусывая там, где, он знал, я люблю, когда меня кусают. – Почему, как ты думаешь, Кисс? Потому что ты самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел? Потому что, когда ты кончаешь, ты практически сжимаешь мой член, а я люблю рисковать?

– Это не то, что я имела в виду.

– Тогда как насчет самой главной причины? – Джек разорвал мои трусики, глядя на мои мягкие лепестки. – Как насчет того, что ты носишь моего ребенка. Что я взял тебя, посадил семя, и теперь ты делаешь самую потрясающую вещь, о которой я мог мечтать, из-за меня. Я поимел тебя. Я заложил в тебя ребенка. И если я не получу тебя снова, то сойду с ума, потому что это самая горячая вещь, которую я когда-либо слышал в своей жизни.

Джек опустился между моих ног, начиная воплощать его желания, когда его язык прижался к моей дрожащей киске и ударил жестко, быстро, полностью втягивая меня в рот.

– Но... как насчет…

Почему я все еще разговариваю? Его язык находился внутри меня, вылизывая, смакуя и обводя мою каждую маленькую щелочку с полным намерением подготовить меня к траханию с ним.

К его размеру.

Только теперь у нас не было реальной причины делать это. Я не могла оправдать траханье с ним, не тогда, когда у нас уже был ребенок, и мы убедили прессу, что мы пара.

Секс может все испортить.

Особенно, когда я не понимала, что я чувствую к нему.

– Что это значит? – попыталась я снова, мой рот высох и слова исчезли, когда язык Джека щелкнул над моим клитором. Он погрузил мое тело в ту же беду, которая впервые связала нас. – Мы... мы уже... я не знаю, что это означает.

Джек ухмыльнулся в меня, опустошая мою киску своим языком и зарабатывая мое содрогание.

– Это означает, что я больше не могу без скольжения внутри тебя. Это значит, что единственное, что я хочу сделать, это зарыться глубоко в твою киску и отпраздновать то, что мы сделали.

И, Боже, я тоже этого хотела, я просто понятия не имела, к чему это приведет в конечном итоге.

Насколько это будет опасно.

И мне было все равно. К черту списки. К черту планы.

Он был прав. Пришло время отпраздновать. Я раздвинула ноги и поприветствовала еще один круг его языка напротив моего яростно горячего центра.

Он точно знал, как дразнить меня, как заставить кричать его имя, когда его зубы задели мой клитор. Он никогда не был грубым, но Джек был слишком большим, слишком сильным и слишком бушующим с его собственным желанием никогда не быть по-настоящему пассивным. Его поцелуи должны были ослабить мою защиту. Его

вылизывание моей самой чувствительной области – преднамеренная попытка ослабить меня к его командам.

И когда он трахал меня?

Я могла цепляться за кровать, или я могла держаться за него, но не было спасения от этой мужской, анималистической войны между его человечностью и первобытной потребностью насытиться мной.

Я дрожала и приветствовала первый прилив тепла, наполняющий мою щель, награду для него за то, что почти довел меня до оргазма. Я заскулила, когда Джек остановился. Его движения стали преднамеренными.

Я смотрела, как его рука прошлась по моему бедру над моей чувствительной щелью. Он провел пальцами по моему животу, но коснулся слишком высоко того места, где ребенок был внутри меня.

Я взяла его за руку. Он посмотрел на меня, и я потеряла дыхание. Его взгляд прожигал меня. Я чувствовала себя раздетой. Не просто голой, а совершенно незащищенной и уязвимой, как будто я ускользаю и раскрываю слова, скрытые в моем сердце.

Я не могла произнести их. Я их не понимала. Я понятия не имела, где их место.

Но я знала, где нахожусь я.

Под ним. С ним. Вбирая его.

Я направила его руку ниже, ниже пупка, и прижала его пальцы там, где я, в конце концов, вырасту. Его тело содрогнулось напротив моего, и я знала, что он себе представлял.

Младенца. Чудо. Небольшую часть его и меня.

Все было так, как мы планировали, но не так, как мы ожидали. Ребенок был нашим маленьким секретом. Что-то, что мы разделили в одиночку.

Это была близость, которая поразила нас обоих.

Джек поцеловал меня, медленно. С благодарностью. Нежная гладкость его губ так отличалась от стремительного, отчаянного столкновения наших тел.

Он освободил свой член, но не сразу окунулся в мою ожидающую щель. Он целовал меня снова и снова, просто наслаждаясь ощущением наших жаждущих губ. Головка его члена ласкала мой клитор. Мягко. Как будто спрашивая разрешения. Как будто желая услышать мой вздох, когда я столкнусь с его твердостью и представлю себе, как прекрасно было бы снова наполниться им.

– Кисс... – прохрипел он. Он смотрел на мое тело, на мой плоский животик. – Ты нужна мне.

– Я есть у тебя.

– Правда?

А он?

Я направила его в мое тело, задерживая дыхание, когда толстая головка его члена прорвалась сквозь меня. Мои глаза расширились, когда он медленно, дюйм за дюймом, вошел в меня. Мучительно терпеливо. Смотря на меня. Наблюдая за мной. Не желая произносить слова, я проглотила и прикусила губу, чтобы замолчать.

Его член наполнил меня полностью, как будто ничего никогда не было и не будет снова. Я схватилась за его руки и выгнулась. Он погрузился глубже, и я потянулась, чтобы приспособиться к медленным толчкам, которые показывали слишком много.

Джек застонал. Я старалась молчать, схватившись за его руки и держа себя на грани здравомыслия, так как его длина доставляла мне удовольствие, радость и опасность, и все, что я не готова была отдать.

Он смотрел на меня, удивляясь тому, как наши тела соединялись, двигались и создавали.

– Ты носишь моего ребенка.

Он начал толкаться. Он не был в бешенстве. Каждый неторопливый выход заканчивался как раз перед тем, как его толстая головка выскочила бы из меня. Он мягко пронзал меня и наслаждался тем, как мое тело в тесноте приветствовало его длину.

– Это значит, что ты моя, Кисс. Ты поняла это? С этого момента ты моя…

Я кончила, задыхаясь от его имени, когда твердость прижалась прямо к моему чувствительному телу. Он не закончил свою мысль. Он застонал, заставляя свой член прорываться через мое сжимающееся тело.

Он тоже взорвался, жар его оргазма был такой знакомый, такой обдуманный, и такой... такой…

Правильный.

Просто идеальный.

Именно так и должно было быть. Именно то, что мне нужно в моей жизни.

Я никогда не представляла себе Джека Карсона как безопасного, надежного и прирученного.

Он упал на меня, прижимаясь бедрами, чтобы наполнить меня всем, что он мог предложить. Он держался на руках, не давая весу упасть на мое тело. Мне нравилось, что он накрывал меня своей силой, своими размерами, своими намерениями.

Я приняла его поцелуй, когда его член вновь затвердел и снова заполнил меня. Его движения оставались нежными. Слишком нежными.

Слишком любящими.

И я подумала, что его ребенок доставит мне больше всего проблем.

Если я была его, то он был моим. И никто из нас не знал, что делать с этим даром.

Глава 14

Джек

Нет ничего лучше, чем женщина, которая ждет меня возле раздевалки.

Было бы лучше, если бы Лия присоединилась ко мне в душе, но это означало бы, что мои товарищи по команде посмотрят на самую сексуальную девушку в мире. А потом они увидели бы, как я до чертиков трахаю ее.

Было более разумно взять ее дома, в уединении моей спальни, где ее крики из-за меня повторялись бы только для моих ушей.

Лия боролась со своей блузкой. Только месяц беременности, а ее сиськи уже набухли и выглядели как смешно, так и сексуально. Конечно, они смущали ее. А меня волновали. Эта женщина была прекрасна, особенно зная, что это была моя вина, что ее тело изменилось, смягчилось и в некоторых местах восхитительно располнело.

Я сказал ей, что не могу дождаться, когда увижу, как шевелиться ребенок. Лия не была так взволнована. Она заставила меня поклясться держать беременность в секрете, пока мы не будем готовы объявить официально.

– Когда твой самолет? – спросил я.

Она поманила меня пальцем, чтобы она могла переделать мой галстук, заработав несколько знающих ухмылок от моих товарищей по команде, направляющихся на вечер.

– Скоро. Мне нужно идти прямо сейчас.

Я поморщился. Галстук задушил меня. Она закончила, но я сразу же его ослабил.

– Пошли, Кисс. Я ненавижу эту штуковину. Почему я не могу просто носить нормальную одежду?

– Если ты не в майке, я хочу, чтобы ты выглядел так, как будто ты готов выступить с речью президента.

– Трудно это представить.

Она улыбнулась.

– Хорошо. Я уезжаю из города. Эти штаны должны оставаться застегнутыми, мистер Карсон.

Если бы она попросила, они бы расстегнулись в одно мгновение, чтобы взять ее снова.

– Ты уверена, что должна лететь?

– Это сбор средств в Лос-Анджелесе для некоторых очень важных политических кандидатов. Они хотят заключить сделку на съемку фильма для города, – она не могла скрыть своего волнения. За последние несколько недель я решил, что не хочу, чтобы она что-то скрывала от меня. Никогда. – Я думаю, что это может быть второй клиент, которого я сохраню. Джолин доверяет мне убедить этих людей.

– Не надо их слишком сильно уговаривать.

– Ты боишься легкого ухаживания?

– Боюсь ухаживаний за тобой.

– Ты ревнуешь? – ухмыльнулась она.

Я поцеловал ее.

– Сейчас я должен следить за вами двумя.

Ей это понравилось.

– Единственное, чего мы должны бояться, это то, что меня стошнит на их ботинки. Поверь мне, между утренней тошнотой и полетом со мной будет беспорядок.

Я напрягся.

– Тебе лучше быть осторожнее.

– Да.

– Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Тем более что ты…

Она приглушила меня, когда дверь раздевалки открылась, и несколько игроков вышли, хлопнув меня по плечу и похвалив костюм и женщину, которая выбрала его.

– Не говори этого, – сказала она. – Это все еще наш секрет.

– Ты знаешь, что я не умею хранить секреты.

– Тебе лучше быть хорошим по этому поводу, – она ткнула пальцем мне в грудь. – Всего на пару недель. Теперь пожелай мне удачи.

– Зачем? – скрестил руки я. – Так ты сможешь найти клиента, который станет отнимать у тебя больше времени, чем я? Нет, мэм. Я твой главный создатель проблем.

– Это не то, чем можно гордиться, Джек.

– Говори за себя, – подмигнул я. – Может, мне нравится держать тебя в напряжении.

– Мне нужно идти.

– Особенно, когда ты на коленях.

– Джек.

– На спине…

Она улыбнулась, несмотря на ее лучшие осуждения, почти уверен, что я разрушил все ее убеждения.

– Достаточно.

– Иди сюда, женщина, – я притянул ее поближе. – Я хочу поцеловаться на прощание.

– А если я скажу «нет»?

– Тебя не будет все выходные. Оставь мне что-нибудь, чтобы я не скучал по тебе.

Глаза Лии расширились. Моя реакция меня тоже потрясла. Я трахал женщину, потому что не мог оторвать руки от ее изгибов, представляя, как она будет изменяться из-за меня, и

как сексуально, что она беременная. Но я не признался, что хотел бы, чтобы она оставалась в моей постели по какой-либо другой причине, кроме секса.

Но, черт возьми. Я буду скучать по ней.

Она была веселой.

Развлекала меня.

Поправляла меня, хотя бы потому, что я был рабом щели между ее ног.

Она также неплохо разговаривала за ужином. И у нее был хороший вкус в кино и музыке. Ей также нравилось сидеть в бассейне, пока я наматывал круги.

И она была мягкой, блядь, и горячей, чтобы сохранить ее в своей кровати и просыпаться с ней по утрам.

Она была единственной женщиной, с которой я просыпался.

Лия была для меня опасной территорией, но я еще не был готов отступить.

Я вонзил в нее пальцы и прижал ее к себе. Она наградила меня застенчивой улыбкой, когда я поцеловал ее, долго и глубоко, даже в то время как некоторые из моих товарищей по команде прогремели из раздевалки и загудели. Она отодвинулась с очаровательным смущением, скрывая глаза от других игроков.

– Увидимся в понедельник утром, – она указала на меня. – Держись подальше от неприятностей.

– Возможно.

Она раздражалась.

– Я серьезно.

– Что я могу наделать, пока тебя нет?

Она робкими шагами отошла от меня.

– Это то, о чем я спрашивала себя все утро.

– Ты не веришь в меня.

– Докажи, что я ошибаюсь.

– В этом нет ничего веселого.

Она пошла к двери, виляя этой красивой задницей. Я не ожидал, что рука хлопнется мне на плечо. По крайней мере, Брайон знал, что нужно подождать, пока Лия не уйдет, прежде чем повиснуть на мне.

– Я не нравлюсь этой сучке, – фыркнул Брайон. – Что я ей сделал?

– Не называй ее «сучкой», – я сбросил его руку и застегнул свой костюм. – Может быть, арест за сексуальное насилие дал ей неправильное представление.

– Они освободили меня.

– И сколько будет стоить этот гражданский иск?

– Мужик, какого черта с тобой происходит? – нахмурился Брайон. – Эта девушка получила всего тебя, и теперь ты не преследуешь киску, ты становишься одиночкой.

– Просто гоняюсь за правильным.

– И как долго, по-твоему, это продлится?

Я не думал об этом, но позволил себе надеяться. Наверное, больше, чем следовало бы. Я сомневался, что Лия вписала Джека «Создателя проблем» Карсона в свой план жизни.

Надеюсь, она потерпит Джека «Создателя ребенка» Карсона вместо этого.

В течение долгого времени.

Я не привык думать о женщине как о чем-то другом, кроме одноразового развлечения. И я не был уверен, что, черт возьми, я чувствовал, когда смотрел на нее, видел ее, чувствовал ее. Я смотрел, как она спит по утрам.

И когда мы узнали о беременности?

Секс стал нереальным. Больше, чем праздник, лучше, чем тот первый раз, когда я похоронил себя в ней и выпустил струю моего семени. Теперь она знала меня и предвидела, что мне нравится и что мне нужно. У меня никогда не было женщины, которая действительно заботилась бы о том, чтобы научиться.

Господи, мне было жаль, что она уехала на выходные. Я ненавидел одиночество. Ненавидел быть без нее.

– Чувак, сегодня пятница, мы должны выйти, – сказал Брайон. – Вылезай из этого проклятого костюма и давай прошвырнемся.

– И разозлить Лию? Да, точно.

Я не мог игнорировать ее единственную просьбу. Она знала, что делает. Лия была единственной причиной, по которой Лига не отстранила меня за то, что я сломал камеру журналиста на первом свидании, на котором мы были. Я заплатил ему десять штук, чтобы он держался от меня подальше, и этого было достаточно.

– Ты позволишь этой женщине надрать тебе задницу? – подтолкнул меня Брайон. – Ты с ней не встречаешься. Не корми меня этим дерьмом. Чувак, я был с тобой в ту ночь, когда ты чуть не забрал трех похотливых шлюшек. Ты говоришь мне, что у тебя были отношения, когда ты поставил их на колени?

– Это очень сложно.

– Либо ты трахаешь исключительно ее, либо ты трахаешь весь город, – пожал он плечами. – И ты знаешь, что ты, скорее всего, сделаешь.

Может быть, когда-то. Теперь я не был так уверен. Мне понравилось то, что у меня было с Лией, это было трудно и странно. И, Боже, я обожаю обнимать эту женщину, прекрасно зная, что она спрятала в своем животике.

– Послушай, – я понизил голос и притянул его ближе. – Я должен тебе кое-что сказать. Не стоит больше волноваться.

– О, Господи. Какого хрена ты сделал?

Я не мог скрыть свою улыбку.

– Она беременна.

Брайон ударил рукой по стене.

– Черт побери, дурак. Ты же об этом знаешь все. Упаковывай это блядский член... гребаный член, – выдохнул он. – Ты дашь ей деньги на аборт?

Черт возьми, эта мысль парализовала меня.

– Господи, это было намеренно. Мы хотели завести ребенка.

– О... – моргнул Брайон. – Почему?

Это не обсуждается.

– Потому что мы этого хотели. Я хотел этого.

– Ребенка?

– Да.

– С этим сексуальным шоколадным поцелуем?

– Да.

Брайон ухмыльнулся.

– И ты ее обрюхатил?

– Получил ее в первом цикле.

– Это мой мальчик! – Брайон схватил меня, обнял и хлопнул по плечу. Он толкнул меня в раздевалку и закричал, чтобы наша обычная банда бросила то, что они делали. – Я и мой мальчик собираемся пойти и отметить его последние сиськи и задницу. Кто с нами?

Черт побери. Это было не очень хорошо. Я подтолкнул его.

– Мы пока не объявляем. Это как... рано или типа того. Женщины не говорят это дерьмо раньше определенного времени.

– Это круто, это круто, – Брайон указал на меня. – Мы просто берем нашего «Создателя проблем» в город. Давно не виделись. Собирай вещи, мы идем, – понизил он свой голос. – Ты, девочка, не отрезал себе яйца теперь, когда у нее есть ребенок от тебя?

Я сжал челюсть.

– Нет.

– Тогда то, чего она не знает, не причинит ей вреда. Мы получим выпивку, тост за ваш успешный плод, и каждый сможет улечься в свои кровати в целости и сохранности со шлюхой по своему выбору. Кроме тебя, Папочка, – Брайон останавливает себя. – У тебя есть Мамочка, чтобы держать поводок.

Жаль, что мне нравилось позволять Лие руководить.

Я не следил, но это была долгая неделя. Я не с нетерпением возвращался в пустой дом. Всегда ненавидел тишину, и я надрывал задницу на тренировке. Если бы я даже посмотрел на бассейн, я бы, наверное, утонул.

Я скучал по ней, пока она была в отъезде. Лия была веселой, но музыка и свет, куча людей, умоляющих о моем внимании? Я не мог устоять перед этим. Чему это может навредить? Я не собирался ни с кем встречаться. Черт, я перестал охотиться на киски, потому что больше никого не хотел. Я еще не закончил изучать все, что могла предложить Лия.

И если ее тело будет меняться в течение большей части года? Мне нужно многое изучить. Я планировал провести еще восемь месяцев веселья с моей Мамочкой.

До тех пор, как только появится ребенок.

Так что одна ночь не может закончиться плохо. Выпивка, музыка, немного смеха. Это был просто способ выпустить пар.

Я согласился.

Я приехал в наш бар, но я не смог попасть внутрь вместе с парнями. Вместо этого мой телефон загудел.

Мой агент с плохими новостями – как всегда.

Никаких новых переговоров не было. Генеральный директор «Рэйветсов» даже не ответил на звонок.

Теперь мне действительно нужен был вечер.

Боже, что еще я должен был сделать, чтобы доказать команде, что я был предан?

Я захлопнул дверь своей машины и зашел внутрь. Остальная часть моей команды кричала и махала мне из нашей комнаты. Официантки тянули соломинки, чтобы посмотреть, кто будет обслуживать нас сегодня. Та, кто только что закончила колледж, Мэри или Бет, или что-то в этом роде, вытащила короткую. Она застонала и схватила поднос, чтобы принять наш заказ.

Затем использовала его в качестве щита, чтобы прикрыться, пока рука Брайона ухватилась за ее шорты.

Я ударил его по голове и сказал ему выбрать одну из девушек, сидящих в баре. Они ждали его прибытия. Брайон держал их на гребаном быстром наборе, и я надеялся, что он не заплатил им, чтобы продемонстрировать это.

– Никакого контракта пока нет, – я сделал глоток пива и взял горсть крендельков. Бар был тусклым, но официантки застонали, принеся кувшин пива, когда двое из моих наступательных защитников решили заняться армрестлингом. – Они, блядь, не хотят меня.

Брайон хлопнул официантку по заднице.

– Продолжай одеваться в костюмы и занимать место для Мисс респектабельность, и ты получишь сто миллионов.

– Да. Дело не в деньгах.

– Конечно, речь идет о деньгах.

– Речь идет об уважении.

Я взялся за крендельки. Пивная бутылка была бы следующей, если бы она не опрокинулась на стол и не пролилась на меня. Брайон разнял защитников, когда армрестлинг перешел в драку.

– Они не уважают меня, – пиво пропитало мою рубашку. Я ругнулся. – Думаю, они могут подрочить мне. Они думают, что я проблема, как и она.

– Кто?

– Кисс.

– Твоя девушка? – засмеялся Брайон. – Чувак, она тебя так взбила, что ты даже не видишь у себя перед носом. Она причина, по которой ты не можешь получить уважение. Ты Джек-ебаный-Карсон. Ты не извиняешься за то, что привел трех шлюшек домой. Ты не одеваешься в чопорно-жопошные костюмы и не притворяешься подражателем высокого класса. Ты должен быть собой, чтобы получить уважение. Если они поймут, что могут заставить тебя пресмыкаться... – Брайон заказал мне еще одно пиво, чтобы заменить то, что впиталось в мой костюм. – Ебать, чувак, ты можешь кастрировать себя.

Он был прав. Конечно, это полностью противоречило школе мысли Лии.

Но не то, чтобы игра по правилам меня куда-то привела. Последний год я заключил свой контракт с командой, которая ожидала, что я выведу их за пределы чемпионата и в династию. Но эти ублюдки даже не предложили продлить сроки. Если я отрежу яйца, сломаю руку и выйду за них сезон, выебут меня. Вот и все. Ни у кого не будет причины подписывать со мной контракт в следующем году, если они подумают, что я поврежден.

Линейные уже были пьяны. Они били пинбольный автомат в углу. Он съел их четвертак, и, по-видимому, за это заслужил два удара ботинком по боку машины. Кулак стучал сверху по стеклу. Официантка поспешила спросить, нужна ли им помощь.

Я видел, как это произошло, но я был слишком медленным, чтобы остановить это.

Один из моих игроков, подхватив ее за талию, усадил на автомат. Он ухмыльнулся на нее.

– Привет, детка. Игра сломана. Как насчет того, чтобы я сегодня вечером покрутил твои пуговички?

– Отпустите меня! – она дала ему пощечину. – Сейчас же!

Я крикнул своему линейному, но какой-то рыцарь в сияющих доспехах выскочил из бара и ворвался в отдельную комнату. Он позвал моих линейных, но он был просто каким-то панком из колледжа, который действительно должен был посмотреть, кого, черт возьми, он побеспокоил.

Я выскочил из-за стола, когда началась ругань.

– Отстань от нее, мужик! – зарядил парнишка.

Я оттолкнул его. Оба моих линейных взревели. Я закричал, но даже если бы я был в униформе перед восемью тысячами кричащих поклонников, им было бы наплевать, что я скажу, когда киска была на горизонте.

Я бросился на обоих трехсотфунтовых мужчин, но это были не мои товарищи по команде, которых я должен был устранить. Я получил свое за то, что пытался предотвратить избиение мудака ими.

Придурок нанес удар, направленный на одного из парней.

Он промахнулся.

Он ударил меня в щеку, едва пропустив мой нос, но хрустнуло еще что-то ценное, то, что мне нравилось в моем лице. Я получал удары гораздо сильнее, чем этот, но обычно я был в полном обмундировании. Я немного пошатнулся, ругаясь. У меня не было времени, чтобы остановить остальную часть моей команды от разрядки.

За считанные секунды бар погрузился в хаос.

И в течение нескольких минут мигающие огни и сирены бушевали на стоянке.

Я надеялся, что Лия улетела надолго. Эта туфта не выглядела для меня хорошо.

Как и наручники, надеваемые на мои запястья.

Глава 15

Лия

В аэропорту меня тошнит.

Меня тошнит от полета.

Меня тошнит от беспокойства о болезни.

Единственное, от чего меня не тошнит, находится в трех тысячах миль отсюда. По какой-то причине утренняя тошнота угасает, когда я засыпаю, завернувшись в Джека.

Я не собиралась сталкиваться с последствиями этого небольшого откровения. Я испытывала достаточно эмоций, чувств и смятения, когда он касался меня, и нуждалась в его объятиях, чтобы пережить расстройство желудка.

Тем не менее, Джек был не так хорош, как имбирный эль и некоторые солености. Наш рейс был прямым, но занял целую вечность. Они подавали ужин, который не был согласен ни со мной, ни с ребенком. Вязкие спагетти Джолин были достаточно плохи, но стейк Солсбери, который они пытались дать мне, почти оказался у нее на коленях, когда я снова бросилась в ванную.

Я понятия не имела, как долго она будет думать, что это грипп, но я надеялась, что смогу скрывать все немного дольше. Ребенок был захватывающим, абсолютно величайшим секретом, который я когда-либо хранила, но черт... было трудно управлять малышом, отцом малыша и этой новой потенциальной сделкой. Все зависело от этой встречи, и если они узнают про утреннюю болезнь незамужней матери, то не подпишут контракты.

К счастью, у нас были наши собственные номера. Джолин проверяла свой номер, пока я отправилась в туалет. Я оперлась на ванну и выбирала между холодным душем и мороженым. Я просто хотела свернуться под одеялами, где тошнота и смена часовых поясов не смогли бы меня достать. Но Джолин предложила мне еще раз обсудить детали, прежде чем мы на завтраке встретимся с нашими потенциальными клиентами.

Это была не гламурная работа, нет. Но, может быть, как только мы поможем преподнести сделку, которая дала бы налоговые льготы студиям для съемок в Айронвуде, я могла бы в итоге дополнительно получить роль в каком-нибудь веселом боевике.

Хотя... я, вероятно, была бы еще беременна.

Очень, очень беременна.

Я погладила свой живот, приветствуя малыша, которого я скрывала. Джек спрятал погремушку в моей ручной клади. Это была не очень хорошая находка с моим боссом рядом со мной, но это было слишком мило – авторская игрушка Рэйветсов с нарисованным номером Джека.

Если бы ребенок мог не привлекать внимание и позволить мне пережить завтрашний завтрак, все было бы хорошо. Но это был ребенок Джека, и он, конечно же, не знал, что такое не привлекать внимание.

Мой телефон загудел. Я застонала и проверила сообщение.

Сообщение Джолин практически кипело. Мне стало плохо до того, как я закончила читать.

Джек Карсон был арестован за драку в баре сегодня вечером.

– Сукин сын…

Я умылась и попыталась скрыть вспышку утренней тошноты, когда она постучала в мою дверь. Я впустила ее. Она без слов схватила пульт дистанционного управления и переключила на спортивный канал.

Вот он.

Ясно, как день.

Отец моего ребенка абсолютный придурок.

Он стоял возле полицейского участка в окружении своих товарищей по команде и СМИ. У Джека не было ни своего агента, ни адвоката, ни меня, чтобы ответить на вопросы, адресованные ему.

– Какого черта он делает? – я опустилась на кровать. – Я сказала ему оставаться дома!

Прямой эфир, вероятно, вышел с телевизионной задержкой. Даже если бы у меня был шанс, он не услышал бы мой звонок. Я сопротивлялась желанию запустить в него телефоном. У меня не было силы поднять руку на три тысячи миль, чтобы ударить его по голове.

Джек посмотрел на средства массовой информации и блеснул своей обычной высокомерной ухмылкой, на которую, как он думал, люди чрезмерно реагируют. Никаких угрызений совести в голосе, никаких извинений. Просто дерзкое обаяние, которое не победить никому.

Прошло всего пару часов. Как его могли арестовать через несколько часов?

И почему у него под глазом синяк?

Джек говорил, отмахиваясь от вопросов репортеров. Движение было снисходительным, а не обезоруживающим. У него были социальные навыки пьяного малыша.

– Слушайте все, – заговорил он, и толпа замолчала. Джолин увеличила громкость. – Это было недоразумение.

– Джек, заткнись, заткнись, заткнись..., – я неоднократно звонила ему на телефон и молилась, чтобы меня не стошнило. – Просто заткнись.

– Мы хорошо проводили время, просто праздновали, все вышло из-под контроля. Никаких обвинений предъявлено не было. Все в порядке. Успокойте свои задницы.

– Боже, – я опустила голову на свои руки.

Джолин уставилась на меня, скрестив руки.

– Ты хоть представляешь, что он сделал? Лига наверняка его исключит. Ты должна была следить за ним!

– Я следила за ним.

– И в первую же ночь, как только ты уезжаешь из города, он отправляется искать женщин?

Мысль сжала мою грудь. Теперь меня тошнит.

– Нет. Он не стал бы этого делать.

– Ты, действительно, доверяешь ему?

Телефон Джолин гудел, гудел и звонил. Он держал мои нервы на пределе. Кто знал, какую информацию она получает, но мне придется защитить его.

– Я доверяю ему, – сказала я. – Я просто не доверяю ему держать рот на замке, когда я должна говорить за него.

Импровизированная пресс-конференция злила Джека, но он отказывался протолкнуться через толпу. Я знала, что он делал это для меня. Последнее, что нам было нужно, чтобы кто-то еще обвинил его в том, что он сломал камеры или вызвал больше проблем. СМИ зажимали сильнее. У него вспыльчивый характер.

Репортер подсунул микрофон ему в лицо.

– По какому поводу ты сегодня устроил вечеринку, Джек?

Джек поморщился.

– Мы не устраивали вечеринку. Мы просто были на ней несколько часов.

– Что насчет драки, Джек?

Он пожал плечами.

– Просто недоразумение. Все нормально. Не проблема.

Другой репортер обрушился на него.

– Как ты получил синяк под глазом, Джек?

– Неправильное место, неправильное время.

– Разве тренер и Лига не сказали вам больше не выходить?

Его терпение иссякло.

– Я взрослый, блядь, человек.

Станция не успела запикать его вовремя. Я застонала. Еще один повод для извинения, которое он ненавидел.

– Я могу ходить куда захочу, когда захочу, – продолжил он. – Мне не нужно одобрение Лиги, когда я хочу пойти с группой друзей, чтобы отпраздновать.

– Это плохо... – Джолин грызла ногти. Она вломилась в мини-холодильник и предложила мне маленькую бутылку алкоголя. Я взяла ее, прежде чем поняла, что сделала. Она не смотрела, и я положила ее на кровать рядом со мной. – Ему нужно выбираться оттуда.

Репортеры закрыли брешь, через которую он пытался прокрасться.

– Что ты праздновал, Джек?

Раздражение и стресс сломили его. Он пробирался сквозь толпу репортеров и пытался выйти. Вопрос повторялся пять или шесть раз из разных точек, прежде чем он добрался до автомобиля, и полицейский удерживал толпу. Наконец, он повернулся, предлагая стервятникам холодную улыбку.

– Я праздновал, потому что собираюсь стать отцом. Вы все испортили ночь. Благодарю.

О.

Боже.

Нет.

Пульт выскользнул из руки Джолин. Она обернулась, чтобы поглядеть на меня, схватив бутылку с алкоголем с кровати. Она прикончила обе.

– Он... – она закрыла свое лицо. – Ты…

Я не собиралась объяснять, как и почему. Я не могла, особенно сейчас, когда наш маленький секрет подарил нам что-то лучшее, чем любые отношения, которые мы создали для его репутации.

Я кивнула и посмотрела вниз.

– Это... еще рано.

– Ты больна уже две недели, – ее слова прервались. – О, Лия. Как такое могло случиться?

– Все в порядке.

– Твоя жизнь была распланирована.

– Действительно, все в порядке. Мы сможем справиться с этим.

– Ты сможешь, – она указала на телевизор. – Этот человек не сможет. Ты хоть представляешь, как это будет выглядеть?

– Он в восторге от ребенка, Джолин.

– Он сукин сын, который заботится только о себе. И он втянул тебя в неприятности.

– Это не совсем так. Он очень внимательный и заботливый, и он так взволнован…

– Это потому, что ты все еще похожа на наивную девушку. Ради Бога, Джек Карсон известен дикими вечеринками с несколькими женщинами, не говоря уже об алкоголе и драках. Он не тот человек, который успокаивается. Ты знаешь это. Он плейбой. Он бабник.

– Он не настолько плох. Он очень милый и очаровательный, и он…

– И он наш самый крупный клиент. Представители штата и голливудские продюсеры внизу не подумают, что мы авторитетное агентство, если мой помощник залетит от других наших клиентов!

– Джолин…

– Черт, может быть, они подумают, что это бонус! С кем еще ты готова переспать, чтобы закрепиться в бизнесе?

– Джолин!

Она выдохнула, извинилась, покачав головой.

– Лия, это... это слишком много. Ты выходишь замуж за этого человека?

Мой живот опустился.

– Я... нет.

– Почему нет?

Это не было частью сделки.

– Зачем нам это?

– Потому что у тебя будет от него ребенок. Ты – багаж публичного человека. Ты... – она колебалась. – Ты была будущим этой компании. Я доверяла тебе быть рациональной и ответственной; той, кто сотрудничал бы со мной, как только научилась бы на своем опыте. Я не могу позволить моей ассистентке спать с клиентами и беременеть.

– Я могу справиться со всем этим.

– Нет, ты не можешь. Ты сталкиваешься с такими PR-проблемами каждый день. Мы не можем раскрутить это. Это плохо выглядит для нашего агентства.

– Это не будет проблемой.

– Это уже так. Я надеялась, что мы сможем сдерживать Джека, пока эта интрижка не пройдет, но мы не можем. Лия, мне нужно, чтобы ты либо вышла замуж за этого человека и все исправила, либо покончила с ним, чтобы ушла непристойность.

Я моргнула. Мне не понравился ни один из вариантов.

– Я... Я не выйду за него замуж. И мы не расстаемся. Я имею в виду... все…

Лучше, чем когда-либо.

Как настоящие отношения.

Строительство чего-то, чего никто из нас не ожидал.

Мысль о том, чтобы не ложиться спать с Джеком ночью, не прикасаться к его коже, не слышать тех нежных слов, когда он благодарит меня за то, что я ношу его ребенка?

Это разбило сердце, которое я никогда не хотела отдавать Джеку.

Джолин почувствовала это. Она кивнула, выключив телевизор, когда закончился прямой эфир, и действие переместилось в полную восторга студию Ainsley Ruport, в которой стали перечислять все текущие споры и проблемы Джека.

Джолин понизила голос. Она не могла смотреть на меня.

– Тогда я должна отпустить тебя, Лия.

– ...Что?

– Мне очень жаль.

Наступил долгий момент, когда я не понимала, что произошло.

Отпустить меня?

Я не могла ответить. Я бросилась в ванную и меня вырвало. Джолин говорила со мной через дверь, но я ничего не слышала. Она предложила оплатить мой перелет обратно в Айронфилд и сказала, что пришлет мои вещи из офиса.

Дверь закрылась.

Мой живот вздымался, пока внутри меня не осталось ничего, кроме ребенка.

Она ушла, и я упала на кровать. Слезы жалили мои глаза. Я игнорировала звонок от Джека. Телефон гудел и гудел, пока я его не выключила.

Этого не должно было случиться.

Сначала Уайатт разорвал помолвку, и я потеряла год, оплакивая человека, которого не любила. У меня, наконец, появилась возможность сделать карьеру, в которой я нуждалась, а теперь?

Потерянная.

Разрушенная.

Незамужняя. Безработная.

И ребенок на подходе.

Моя жизнь была ровными линиями, пока я не запуталась в своих ожиданиях и страданиях. Я не потрудилась договориться через офис Джолин. Я взяла чемодан и сама вызвала такси. Это была одинокая поездка, но по дороге мне удалось купить билет на самолет. Цена заставила меня плакать. Я потратила часть своих сбережений на рейс, который не был прямым, имел трехчасовую остановку и запер меня в ловушку у окна и вдалеке от ванной.

Смирение было примерно таким же горьким, как утренняя тошнота.

Я не спала при первом полете. Второй задерживался. Большую часть времени я была истощенной и уставшей. Я просто хотела свернуться в кровати и отдохнуть.

Но не просто в кровати.

В кровати Джека.

И я хотела, чтобы он был там. Держал меня. Целовал меня. Утешал меня.

Но я не могла ожидать такого от этого проклятого плейбоя. Он не был моим парнем, и я понятия не имела, могу ли я положиться на него как на друга. Он задолжал мне чертовски хорошее объяснение.

И если он хотел быть частью жизни ребенка, он должен мне больше, чем извинение. Обещание, которому я смогу доверять. По какой-то причине я должна буду позволить ребенку быть рядом с дьяволом, как только он или она родится.

Мы приземлились до рассвета. Я взяла такси прямо к дому Джека, страдая еще больше, поскольку я рассчитывала, что у меня были сбережениях на аренду, еду, и теперь…

Детские принадлежности. Прием у врача.

Все.

Джек открыл дверь, прежде чем я постучала. Он не спал и выглядел таким же больным, как я.

– Господи, Кисс. Я был в ужасе! Я думал, с тобой что-то случилось!

Джек попытался обнять меня. Я остановила его поднятой ладонью.

Он понял намек, но схватил мой багаж и затащил его внутрь. Затем он чуть ли не отнес меня на диван. От слез защипали глаза, когда он опустился на колени у моих ног.

Я не могла освободить руки. Он поцеловал мои пальцы и осмелился извиниться.

– Драка не была моей виной. Я просто вышел на час. Это не было... – его голос пропал, когда он вытер слезу с моей щеки, которую я не хотела проливать. – Я не встречался с женщинами. Это была не вечеринка.

– В отчете сказано, что от тебя пахло пивом.

– Оно пролилось на меня. Я пытался прекратить драку.

Я указал на его синяк под глазом.

– Ты проделал ужасную работу.

– Это был несчастный случай. Никаких обвинений не предъявлено. Нет проблем. Все сработало.

– ...Ты сказал всему миру, что я беременна.

Он кивнул.

– Я не думал об этом. Но все в порядке. Это сработало. Я уже говорил с тренером Томпсоном. Он…

Разорвал его контракт? Оштрафовал его? Прогнал его?

– Он меня поздравил.

Это была не радостная новость. Я ненавидела мысль, что это все пиар-ход.

Джек встретился со мной взглядом.

– А заголовок? Пара газет переключится с беременности, скажут, что мы праздновали, когда какой-то другой парень вызвал проблемы, – ухмыльнулся он. – На этот раз, я не был парнем, который начал неприятности! Мы сделали это, Кисс. Все нормально.

Меня должно было вырвать. Я заставила себя не двигаться.

– Джолин сегодня вечером уволила меня.

Ухмылка Джека превратилась в хмурый взгляд, как будто Джолин была той, кто ударил его.

– Блядь. Какого черта она уволила тебя?

– Будущему партнеру ее агентства было нехорошо быть оплодотворенной ее главным клиентом.

– Что?

– Она подумала, что это будет выглядеть либо как безответственность, либо как будто я пересплю с кем-нибудь, чтобы получить их бизнес.

– Это несправедливо.

– Нет, – мой голос ожесточился. – Это несправедливо. Это твоя вина, Джек. У меня был план объявить о беременности. План, который ты разрушил. Ты кричал это всем, кто слушал, чтобы выбраться из тюрьмы.

– Неправда.

– Ты сошел с ума, Джек, – я оттолкнулась от него. – Ты использовал ребенка, чтобы выбраться из неприятностей, – он отдернул руки. – Вот, почему ты это сделал.

Боже.

Я не думала, что что-то может быть хуже, чем унижение увольнения.

Это была агония.

Я была такой большой идиоткой?

– Это была неправильная причина заводить ребенка, – я не могла кричать, не могла кричать. Я просто оцепенела, и измучилась, и впала в состояние полного неверия. – Я люблю этого ребенка, Джек. Я хочу его! Я хочу растить ребенка, быть матерью и испытывать эту радость.

– Ты не думаешь, что я хочу быть отцом?

Я покачала головой.

– Ты хочешь все, что выгодно тебе. Таким образом, ты можешь делать все, что тебе нравится, без каких-либо последствий. Я не могу спасти тебя, Джек. Ничего, что мы делаем, никаких историй, которые мы сливаем, ничто никогда не поможет тебе сбросить этот эгоистичный образ. Не пиар причиняет тебе боль. Это ты сам.

– Кисс.

– Тебе нужно решить, хочешь ли ты быть настоящим мужчиной, или ты хочешь бегать, как ребенок, дуться, когда все не по-твоему.

– Кисс…

Я не могла слышать этот псевдоним. Я чуть не закрыла уши.

Мое сердце разрывалось с каждой секундой, и я понятия не имела, как долго я могу терпеть взгляд человека, который так сильно меня ранил.

– Я защищала тебя! – сказала я. – Я сказала Джолин, что ты хороший человек, милый и заботливый. А теперь это? – мой голос упал. – Ты даже не позаботился о ребенке.

Это стало последней каплей.

Джек разозлился.

Действительно, разозлился.

Выражение его лица потемнело, и, я клянусь, он перемещался, кипя от силы и пульсируя от ярости. Он схватил меня за руку, игнорируя меня, когда я сопротивлялась тому, что он тянет меня к лестнице.

Джек подхватил меня на руки, когда я посмела сражаться. Ненормативная лексика ничего не решила. Я стучала ему по плечу, но он был слишком силен, чтобы беспокоиться о том, что я делала. Я ожидала, что он доставит меня в спальню с приказом упаковать мои вещи.

Вместо этого он опустил меня в холле перед неиспользуемой спальней. Он распахнул дверь.

И детская комната вспыхнула в свете.

Джек стоял позади меня, его голос непоколебим.

– Я работал над этим по ночам, когда ты не оставалась здесь. Тут еще не все сделано.

Мой живот перевернулся.

Комната, окрашенная в мягкий желтый цвет, с расставленной совершенно новой, первоклассной и дизайнерской мебелью. Он заставил ее кроваткой и пеленальным столиком, комодом и креслом-качалкой, мобильным телефоном и достаточным количеством подушек, одеял и плюшевых животных, чтобы ребенок никогда не касался ковра, когда он или она научится ходить.

Стены покрыты надписями Рэйветсов, а Джек рылся в ящике, уже полном комбинезонов. Он вытащил один из них, показав мне маленький, изготовленный на заказ детский наряд с логотипом Рэйветсов и его номером на спине.

– Я покупаю вещи весь месяц. Наверное, больше, чем нужно ребенку, – он открыл шкаф, заполненный упакованными игрушками и подгузниками и еще большим количеством детской одежды. Так много вещей, что казалось, что он опустошил весь магазин. – Я хотел сделать тебе сюрприз. Я хотел…

Я прикоснулась к кроватке, сглотнула, когда слезы размыли мое зрение.

– Стены желтые?

– Мы не говорили о том, чтобы узнать пол.

– Ты хочешь узнать?

Он покачал головой.

– Нет. Будет интересно узнать, когда он или она родится. Я думал, это звучит весело. Так что, на случай, если ты пойдешь на это, я выбрал что-то нейтральное для комнаты.

Слезы снова жгли глаза. Облегчения, которое хлынуло через меня, было достаточно, чтобы почти сбить меня с ног. Я не знала, что сказать. Я погладила кроватку, представляя, как маленький ребенок спит, пока мы смотрим на него.

– Это все прекрасно, Джек.

– Переезжай ко мне.

Мои пальцы сжали кроватку. Джек оказался рядом со мной.

– Мы не говорили о том, где ребенок будет... расти, – он махнул рукой. – У меня много места. Мы можем растить малыша здесь. Вместе.

– Вместе?

– Да. Ты знаешь. Так будет проще.

Это, действительно, не так. Моя грудь сжалась, но я не знала, что лопнет первым: моя голова или сердце. Я сглотнула, желая, чтобы я могла просто произнести слова, сказать то, что мне нужно сказать.

Но я не смогла. Не стала. Нет, если все, что мы раскроем, поставит под угрозу воспитание ребенка. Признание того, чего он не разделял, только сделало бы это неловким, пугающим и слишком сложным.

Поэтому я кивнула вместо этого.

– Это звучит очень практично.

– Да, я такой.

– Нет, это не так.

Джек согласился, но его улыбка вернулась.

– Дай мне шанс быть таким?

– Я не буду задерживать дыхание.

– Ты останешься здесь?

– Джек, я не знаю. Это может... что если мы…

Я встретила его взгляд. Этот голубоглазый плейбой превратился в камень, ослепляющий и отчаявшийся. Он обхватил мой подбородок и заставил меня вздрогнуть от поцелуя, который возродил все, что было так холодно несколько часов назад.

Джек притянул меня к себе, шепча, поцеловал мою шею, провел пальцами по моим рукам и положил свою огромную руку на мой животик. Его ладонь покрывала все мое чрево, но его прикосновение было таким нежным, таким теплым, таким совершенным.

– Прости, Кисс, – сказал он. – Но теперь секрет раскрыт. Мы можем праздновать и рассказывать людям, и…

– И?

– И, блядь, хвастаться. Ты понятия не имеешь, как сильно этот секрет меня пожирает. Я хочу, чтобы мир знал, что ты носишь моего ребенка.

Я накрыла его руку, наслаждаясь давлением на эту не очень секретную часть меня.

– Я позабочусь о вас обоих, – прошептал он. – Я обещаю.

– А кто позаботится о тебе?

Он ухмыльнулся.

– У тебя все еще есть тот короткий поводок, о котором вы говорили?

– Да.

– Тогда, Кисс, тебе лучше подтянуть меня.

– Иначе?

– Иначе я привяжу тебя к кровати, чтобы ты не бросила меня.

Глава 16

Лия

Платье было обтягивающим. Это было впервые.

Я покрутилась перед зеркалом и разгладила коктейльное платье. Это была единственная официальная одежда, которую я распаковала из коробок, спрятанных в углу спальни Джека. Он сложил мои вещи в шкафу, как будто ожидал, что я разделю с ним постель. Никто из нас не обсуждал, как это надолго. Черт, когда я спросила, где он будет спать, если я займу его комнату, Джек прижал меня к кровати, раздвинул ноги и заставил меня изгнать его и его опытный язык на диван.

Намек был понят, но так же сбивал с толку.

Маленький бугорок был не так заметен, но сегодня вечером все будут выискать его. Ребенок Джека Карсона уже был знаменитостью и главным источником сплетен в Лиге. Это сработало в нашу пользу. Ужин по сбору средств был отличным событием, как для ребенка, так и для Джека. Кроме того, мне нужна была хорошая фотография, где он разгуливает в костюме, а не в наручниках.

Джек не жаловался на выход в свет. Это казалось странным, пока я не проверила информацию об ужине.

Детский лейкозный фонд.

Он появился в зеркале позади меня, и его руки обвились вокруг моего животика. Он положил их на бугорок и поцеловал меня в шею. Я дрожала в его объятиях, как всегда. Его эрекция давила на мой зад.

– Может, нам и не надо идти... – его губы шептали, скользя по моей коже. – Ты выглядишь…

– Как будто у меня есть бугорок?

– Совершенно потрясающий бугорок.

Его слова меня сильно согрели. Какой бы барьер я не воздвигла между нами, он быстро разрушался, и я понятия не имела, как предотвратить падение. Я выскользнула из его объятий и укрылась багровой накидкой. Джек все еще искал округлость моего животика.

– Я удивлена, что тебя это привлекает, – сказала я.

– Почему ты не должна меня привлекать?

– Ты всегда на фото с супермоделями и красивыми женщинами.

Он мне просто не поверил.

– И ты думаешь, что ты не красивая?

– Просто думаю, что с ребенком все по-другому.

– Но это мой ребенок, – ухмыльнулся он мне. – Я сделал это с тобой.

– Хотелось бы думать, что я тоже имею к этому отношение.

– Да, – взгляд Джека обжигал. – Ты очень хорошо расслабилась.

Я закатила глаза и вытолкнула его из спальни.

– Мы опаздываем.

– То, как ты раздвинула свои милые и невинные ножки…

– Иди в машину.

– О, Джек Карсон..., – издевался он надо мной, его голос был хриплым и пронзительным. – Я должна родить твоего ребенка. Пожалуйста. Оседлай меня!

Я притворилась, что игнорирую его, когда топала по лестнице.

– Пожалуйста, веди себя сегодня хорошо. Мы сидим с журналистами и очень важными людьми.

– Отлично. Я могу рассказать им историю о том, как ты умоляла меня забросить ноги за голову, пока я трахал тебя…

— Не смей так поступать.

– И как ты кончила, как грязная маленькая шлюха, когда я заполнил тебя моим ребенком.

– О, ради всего святого…

Я повернулась к нему лицом, но мои пятки оказались на коврике внизу лестницы. Я поскользнулась, хватаясь за перила. Мои пальцы были недостаточно близко, и я размахивала руками.

Джек невероятно быстро прыгнул вперед, обрушившись на последние несколько ступенек, чтобы скользнуть под меня, когда я упаду. Он обхватил меня руками, развернул и повалил на пол. Я вцепилась в его руки. Его рука потерла мой живот.

Я глубоко вдохнула. Его страх превзошел мой. Он притянул меня к себе, крепко и яростно схватив.

Я провоцировала его улыбкой и попыталась засмеяться.

– Мой герой…

Его поцелуй украл мои слова. Он захватил меня, покусывая мои губы, вторгся и щелкнул языком, застонал, когда я обмякла от его интенсивности. Мой пульс участился не только из-за падения, но и потому, что я смотрела в дикие голубые глаза человека, который использовал свою силу, скорость и атлетизм, чтобы защитить меня.

Я сжала руки на его пиджаке. Никто из нас не двигался.

Я понятия не имела, что сказать.

Что подумать.

Как это чувствовать себя, когда я была в безопасности, тепле и комфорте в его объятиях.

Губы дрожали, и чертовы гормоны переполняли меня. На этот раз слезы не были результатом того, что Джек сделал бутерброд с последним арахисовым маслом.

Они казались настоящими. Реальными. Такими же честными, как когда я плакала у него на руках в детской и согласилась переехать к нему домой.

Но я не могла доверять слезам. Или тому, что они подразумевали. Или тому, как сильно я любила, когда он смахивал их большим пальцем. Я стала выбираться из его рук, прежде чем прижалась бы к его груди навсегда.

– Пошли, – сказала я. Он помог мне встать на ноги. – Мы опаздываем.

– Ты в порядке? – его рука затронула мою щеку. Слишком мягкий. Боже мой, этот человек. – Нам необязательно ехать.

– Не могу дождаться этого заголовка – Джек Карсон пропускает сбор средств из-за того, что его беременная экс-публицистка падает с лестницы.

– Девушка.

Я замолчала.

– Что?

– В заголовке будет написано «девушка». Потому что мы... ты знаешь...

Мой желудок вздрогнул, скрутился и перевернулся.

– Правильно.

Я была его девушкой. Мы просто спали вместе. Имели ребенка.

Все это совершенно нормальные платонические вещи для двух взрослых.

Как, черт возьми, люди могут так жить, изо дня в день, не имея реального плана? Джек дожил до сезона, который начнется через пять недель, а у меня было шесть месяцев, чтобы подготовиться к монументальным, изменяющим жизнь переменам. Я упустила свои списки. Свою работу. Стабильность с восьми до пяти.

Знаю, чего ожидать, если я снова приземлюсь в его объятия, или как среагировать, когда получу огромную толпу в причудливой столовой, приветствующую прибытие Джека Карсона и его будущей девушки.

Сбор средств был официальным ужином в поддержку фонда, спонсирующего исследования в области новых исследований лейкемии. Мероприятие проходило хорошо, рассадка оставляла желать лучшего. Мы сидели за столом, полным журналистов. Джек

справился с этим с легкостью, ухмыляясь тем же людям, которые истекали слюной за его скандалы и намеренно вводили в заблуждение общественность с каждой историей о нем.

По крайней мере, до последнего ареста. Как только Джек «Создатель проблем» Карсон стал Папочкой, все было прощено.

Это не продлится долго. В новостях появится очередной цикл о нем. Но им нужно что-то большое, что-то, что затмит объявление о ребенке. Они ждали, чтобы прижать его. Без Джолин у меня еще не было ресурсов, чтобы бороться с ними.

Официанты подали белое вино. Джек заказал мне имбирный эль и крекеры еще до того, как я попросила.

Именно такие мелочи, которые он делал, больше всего запутывали меня.

– Итак, Джек... – Эйнсли Рупорт, ведущий якорь Национальной спортивной сети, приветствовал его с улыбкой. Это была ложная искренность. Эйнсли решительно поддерживал Фрэнка Беннетта. Он не хотел ничего больше, чем сенсацию о последнем скандале Джека ... тогда он будет работать на то, чтобы исключить Джека из Лиги. – Я никогда не слышал историю о том, как вы двое встретились.

По иронии судьбы, я тоже. Джек принял вызов, прежде чем я смогла ответить за нас.

– Мы встретились в баре, – сказал Джек. – Она отказала мне пару раз, но я ее уговорил.

Черт побери. Я пнула его под столом.

– Он пошутил.

– Я?

Я уставилась на него.

– Я представляла Джеку мое предыдущее рекламное агентство. Бар был позже.

– О, точно, – Джек проглотил свое вино. Оно не понравилось ему. Он был человеком одного пива, не употребляющим пустые калории. – Мы знаем друг друга довольно давно.

– Как долго? – спросил Эйнсли.

– Три года, – сказала я.

– Пять лет, – Джек произнес это одновременно со мной. Он чертыхнулся. Моя голова начала болеть. – Только три?

Я заставила себя улыбнуться.

– Я не знала тебя в колледже, дорогой.

– Должно быть, просто чувствую, что мы всегда были вместе.

Он просто все испортил. По крайней мере, он это знал. Его пальцы коснулись моих под столом. Извинение.

Эйнсли наклонил голову, не очень тонко взглянув на мой живот. Мое сердце забилось немного быстрее. Он выискивал, как будто ожидал увидеть меня с подушкой под платьем.

Я не беременна. Мы просто притворялись, что встречаемся.

Отличие было важным.

– И... поздравляю, – сказал он.

Джек усмехнулся. По крайней мере, об этом не нужно было задумываться.

– Благодарю. Мы взволнованы.

– Странно, что твоя мать не знала.

Еще одна дрожь по позвоночнику. Джек напрягся, моргая на репортера. Эйнсли казался вполне довольным собой. Он положил салфетку на колени и угощался закусками. Он освободил маслянистую устрицу из раковины и причмокнул толстыми губами, когда закончил.

Голос Джека понизился.

– А что насчет моей матери?

– Когда я позвонил ей, она сказала, что понятия не имеет, что ты станешь отцом.

– Ты звонил моей маме?

– Для комментария, – сказал Эйнсли. – Она была так же смущена, как и я, всем этим, но она выразила свое волнение за своего внука.

О нет. Я прикусила свою губу. Джек молчал. Это испугало меня больше, чем, если бы он бросился через стол.

– На самом деле..., – Эйнсли наклонился ближе. Его пропитанный маслом палец блестел на свету, указывая между нами. Он громко втянул вторую устрицу, – она сказала, что понятия не имела, что вы встречаетесь так долго. – Еще проглоченная устрица. Меня тошнило. – Или что-то в этом роде.

Джек потемнел.

– Ты рассказываешь своей матери, с кем трахаешься?

Я ущипнула его под столом, в то время как остальные пять журналистов замолчали. Они обратили свое внимание на нас, слушая рассказ Джека, который обязан был быть насыщен своей обычной яростью.

– Странно, что твоя собственная мать не знала о твоей девушке, – сказал Эйнсли. – Или того, чего вы ожидаете.

– Был занят, – сказал Джек сквозь стиснутые зубы. – Много всего произошло.

– И вы, Мисс... – Эйнсли взглянул на меня. – Как ваша семья восприняла новость?

Я ответила рефлексивно, выдав заявление, которое подготовила в тот день, когда согласилась родить ребенка от Джека.

– Мы все очень счастливы и благословенны. Ребенок – желанное дополнение к нашей любящей семье.

Это замечание должно было удовлетворит его. Ему не нужно было знать, что сказала моя мать, что ее слова все еще кричали в моей голове множество фраз и оскорблений, которые заставили меня плакать на плече Джека в течение всей ночи.

– Могу я процитировать вас? – спросил Эйнсли.

Что, черт возьми, он задумал? Я кивнула головой. Он вытащил блокнот.

– Лия Уильямс... правильно?

– Да.

Он повернулся к Джеку.

– И, просто чтобы я мог написать это, какое у нее второе имя?

У меня перехватило дыхание. Эйнсли заставил меня замолчать, прежде чем я успела ответить. Он указал пальцем на Джека.

– Пожалуйста.

Джек сжал челюсть.

– У нее его нет.

О, мы облажались по полной. Он был идиотом?

Эйнсли разложил все по нотам.

– На самом деле, это имя Рут. Согласно моим источникам.

Джек даже глазом не моргнул.

– Она ненавидит его. Предпочитает не использовать его.

– Конечно. И будучи ее долгосрочным, преданным бойфрендом, ты знаешь его.

– Чертовски верно.

Кулак Джека сжался. Я взяла его руку в свою и потянула под стол. Пока в безопасности.

– У тебя было много неприятностей в последнее время, верно, Джек? – Улыбка Эйнсли стала холодной, неумолимой и, что хуже всего, самодовольной.

– Как всегда, – сказал Джек.

– Иметь незаконнорожденного, межрасового ребенка – это больше, чем проблема, не так ли?

Черт, нет.

Мои мысли стали расплавленными и жестокими. Я сжала пальцы Джека, почти раздавив их, когда я изо всех сил пыталась сохранить хоть каплю здравомыслия.

Он оскорбил меня. Он оскорбил ребенка.

Ему просто повезло, что Джек был слишком взбешен, чтобы двигаться.

Я заговорила, не думая, жалея, что голос не был таким же острым, как кинжал.

– Ребенок любим, сэр. Независимо от его или ее обстоятельств рождения.

У него не было никакого стыда.

– Конечно. Это же только начало нового неприятного наследия Джека.

– И вы, как никто другой, должны знать об этой проблеме, Эйнсли. Ведь вы сделали большую часть репортажей о занятиях Джека вне поля.

– Вы имеете в виду неосмотрительность вне поля, мисс Уильямс. Это моя работа – сообщать новости.

Мошенничество, клевета. Я замолчала, прежде чем мой характер разрушил бы любое имя, которое я создала бы для своей собственной PR-фирмы.

Эйнсли воспользовался случаем.

– Согласно моим источникам, Джек все еще в неприятностях после последнего ареста. Лига недовольна Вами, мистер Карсон.

Голос Джека был тусклым, повязанным на инстинкте защитить меня и его ребенка.

– Мне не предъявили обвинения.

– Нет. Но синяки заживают.

Я наступил Джеку на ногу, прежде чем он проклял репортера.

– Этот сезон должен стать для него лучшим. Тренеры говорят, что его выступление на сборах выдающееся. Они возлагают на него большие надежды.

Эйнсли фыркнул.

– Ему лучше играть хорошо. Ходят слухи – никакого продления контракта в этом году. Это может быть твой последний сезон с Рэйветсами, Джек.

– Этого не будет, – терпение Джека закипало и было готово взорваться. – И я ожидаю полный отчет в вашем шоу, когда подпишу новый контракт. Черт, я даже могу поставить тебе оценку и дать гребаное интервью.

– Очаровательно. Нам нужно будет изменить рейтинг в моей программе на M для взрослых.

С Джека было достаточно. Он вытащил меня из-за стола, но сбор средств пошел полным ходом. В центре внимания были мы. Человек на сцене назвал имя Джека, и по залу раздались аплодисменты.

– Мы хотим поблагодарить нашего крупнейшего спонсора, мистера Джека Карсона! – голос диктора звучал слишком радостно для шторма за нашим столом. – Его неоценимый вклад помогает нам в борьбе с этой страшной болезнью. Мы надеемся, что однажды ни один ребенок не умрет от лейкемии.

Прогремели аплодисменты, большинство гостей были так же шокированы, как и журналисты, услышав о щедрости Джека. Меня это больше не удивляло. Ничего особенного в том, что у него большое сердце.

Джек наклонился, сохраняя голос низким, поскольку гости все еще приветствовали его. Самодовольство Эйнсли превратилось в гримасу. Это было умно. Мне нравилось видеть, как Джек отнял у него улыбку.

– Я сомневаюсь, что ты сообщишь о благотворительном пожертвовании, – прорычал Джек. – Ты предпочитаешь расследовать историю, которая вышвырнет меня из Лиги, не так ли?

– Это просто рейтинги, Джек.

– Я скажу тебе это один раз, и это твое единственное предупреждение. Если я узнаю, что ты снова звонишь моей матери... если ты посмеешь домогаться Лии... если ты будешь настолько глуп, чтобы снова оскорбить моего межрасового ребенка, ты будешь транслировать в прямом эфире из больничной палаты с закрытой челюстью. И ты можешь процитировать меня, – Джек взял меня за руку. – Пойдем, Кисс.

Стол замолчал. Он вытащил меня из-за стола, точно в то время, когда только началась музыка и подали еду.

Все меценаты смотрели, как Джек хлопает дверями столовой, открытыми для нас. Он не остановился в холле, чтобы остыть. Джек притащил меня к парковщику.

Мы собирались вернуться домой.

Это будет выглядеть не очень хорошо.

– Джек, ты должен вернуться и извиниться перед этим... дьяволом, – сказала я.

– Что?

Джек не кричал на меня. Он знал, что так лучше, даже если не мог скрыть свой гнев.

– Он оскорбил тебя. И... – от ярости его глаза искрились синим. – Как он говорил о моем ребенке...

– Ты не можешь злиться, – сказала я. – Ничего не делай, не обдумав все хорошенько, Джек. Эйнсли Рупорт – влиятельный журналист. Он знает достаточно людей в Лиге и за

ее пределами, чтобы все усложнить. Он уже сомневается в нашей истории. Дай ему дюйм, и он начнет расследование. Он узнает, что это была ложь.

– Ты не можешь лгать о ребенке. О моем ребенке! – терпение Джека лопнуло, и я использовала весь свой вес, чтобы взять его за руку, чтобы он не бросился внутрь и не сорвал голову Эйнсли. – Он собирается использовать моего ребенка против меня.

– Если он это сделает, он будет дискредитирован. Особенно если он выдаст это с межрасовым подтекстом. Пойдем, Джек. Думай головой. Ребенок защитит тебя. Никто с мозгами никогда не бросит вызов отцу в отношении его собственных детей. Это разрушит его жизнь. Вот почему ты хотел ребенка.

Он напрягся.

– Этот ребенок значит для меня больше, чем моя репутация.

Я ненавидела то, что мне было приятно это слышать.

– Я знаю. Но ты не можешь рисковать своей репутацией, чтобы спровоцировать Эйнсли, – я потерла рукой живот, надеясь, что малыш не знает, что мы расстроены. – Сейчас мы должны думать о будущем.

Парковщик подогнал машину. Джек помог мне сесть на пассажирское сиденье, но дверь захлопнулась, как только я забралась внутрь. Он чуть не сломал ее. Я пыталась его успокоить, но Джек был не в себе. Порше выехал с парковки, и он перенес свой гнев на дорогу.

– Будет еще больше вопросов, Джек, – я сжала его руку. У него перехватило дыхание. По крайней мере, ему понравилось мое прикосновение. – Сейчас мы это хорошо скрываем, но люди спросят, почему меня уволили с работы сразу после того, как стало известно о беременности.

– Скажешь им, что захотела побыть дома с ребенком.

– Нам нужен ответ получше, чем этот.

– Почему?

– Потому что я живу с тобой, но мы не женаты. Я не собираюсь работать. Они знают только, что меня уволили за то, что я с тобой связалась. Выглядит не очень.

– Что может сделать это лучше? Хочешь, поженимся?

Он был невозможен.

– Ты должен отнестись к этому серьезно.

– Хорошо.

– Я выйду за тебя замуж не для того, чтобы избегать прессы, Джек, – мое сердце забилось слишком сильно. – Мы – молодая, современная пара. Нам не нужно быть женатыми, чтобы иметь ребенка. Без этого будет легче.

– Тогда давай поженимся. Какое это имеет значение?

Джек мог быть романтиком, а мог быть идиотом.

Сегодня он был идиотом.

Я уставилась на дорогу и пожелала, чтобы машина добралась до дома прежде, чем разговор стал бы реальным.

– Мы не собираемся жениться, – сказала я.

Джек пожал плечами.

– Если это заставит их замолчать? Если это помешает им называть моего ребенка незаконнорожденным?

– Технически, он и есть незаконнорожденный.

У Джека напряглась челюсть.

– Это делает ребенка нежеланным. Проклятие. Я помню, как усердно работал, чтобы сделать этого ребенка.

Это не было хвастовством, но я оживила воспоминания. То, что успокаивало меня, только расстраивало его еще больше.

– Все, что нам нужно – быть осторожными, – сказала я. – Ничего не нужно менять.

– Хорошо.

Я закусила свою губу. Живот выворачивало. Он был доволен тем, как все было? Разве он не думал о будущем? Что это значит, что мы все еще спим вместе? Что будет, когда родится ребенок?

Джек обгонял машины на шоссе, пролетая слишком быстро. Он контролировал автомобиль, полностью контролировал, с легкостью читая каждый удар на дороге и звук двигателя. Как он мог быть так уверен во всем, особенно когда я не осмелилась бы так же легко погрузиться в темноту, как и он?

Я решила рискнуть.

– Думаю, рано или поздно нам придется об этом поговорить.

– Поговорить о чем?

– О... как мы это делаем. Ты попросил меня переехать, но как мы... что ты…

– Ты живешь вместе со мной. О чем тут разговаривать?

Я с дрожью выдохнула. Я ненавидела то, что у меня не было плана, даже понятия о том, как подобраться к мужчине, который хочет жениться, потому что это проще, чем встречаться с репортерами. У Джека не было тех же целей, что и у меня, он вряд ли разделял какие-либо обязанности, которые я хотела в жизни.

Кроме ребенка.

Кроме того, как оставаться в его объятиях ночью. Флиртовать с ним дома. Целоваться друг с другом при неудачах.

– Будем ли мы воспитывать ребенка вместе? – наконец-то, спросила я. – Или... ты хотел бы получить опеку…

Его голос стал грубее.

– Я говорил тебе. Ты не будешь в одиночестве. Я буду рядом со своим ребенком.

– Ладно, – сказала я. – Но ты знаешь, как это будет выглядеть, не так ли?

– О чем ты?

– Тебе нельзя видеться с другими женщинами. Ты не можешь пойти на вечеринку. Ты не можешь попасть в неприятности, особенно если Эйнсли наблюдает за этим. Мы должны выглядеть... как настоящая пара.

– А как мы сейчас выглядим?

Его руки крутили руль. Мои были скрещены у меня на коленях. Я не могла дышать.

Я ничего не знаю.

Он вообще об этом знает?

Он знает, что делает со мной? Как он заставляет меня себя чувствовать?

Глупо было сдаваться человеку, который не может провести ночь, не попав в неприятности. У него не было самоконтроля, не было желания быть ответственным. Наш роман был веселым сейчас, пока я была в форме и до того, как кричащий ребенок вторгнется в его холостяцкую берлогу, но кто знает, что произойдет в будущем?

Я прочитала достаточно статей. Видела достаточно отчетов Эйнсли. Я не могла представить, чтобы Джек менял подгузники и помогал справиться с коликами, если бы его заинтересовало что-то более заманчивое.

Так, как мы выглядели вместе?

Легко. Я Лия. Кисс.

Я больше не могу быть ею.

– Я твоя беременная экс-публицистка, – сказала я. – И мы выглядим вполне удовлетворенной парой.

– И это все? – Джек был переполнен адреналином и тестостероном. Теперь он будет драться с кем угодно, включая меня.

– Я также являюсь матерью твоего ребенка. Мы будем в порядке, пока ты будешь вести себя хорошо, пока ребенок не родится. Сделай это, и я уверена, ты сможешь убедить Лигу, что ты изменился.

– И что мне нужно сделать, чтобы убедить тебя в этом?

Я отвернулась, покусывая ноготь. Джек покачал головой, прежде чем я заговорила. Он свернул с шоссе, направляясь к дому.

Его дому.

Нашему дому?

– Забудь об этом, – сказал он. – Ответ на этот вопрос есть.

– Джек.

– Я не могу убедить тебя, что я кто угодно, кроме как неудачник. Ты хуже, чем Эйнсли, ты знаешь это? Ты меня разобрала по частям, как будто я еще один пункт в твоем списке, чтобы проверить, когда же я сделаю очередную ошибку.

– Ты больше, чем галочка.

– Ерунда. Ты веришь в меня меньше, чем Лига, или моя гребаная команда, или СМИ.

– Это не…

– Объединяет.

Я хотела бы сказать что-нибудь, что угодно, но у меня не было ответа.

Не тогда, когда он был прав.

И не тогда, когда я знала, что причинила ему такую боль.

– Вот что я тебе скажу, Кисс, – Джек не позволил откровению украсть его уверенность. – Я собираюсь проявить себя. Не только для них, но и для тебя и ребенка. Тогда, возможно, однажды ты увидишь, кто я на самом деле.

Мое сердце трепетало.

Я видела, каким человеком он может быть. Поэтому я разделила с ним постель, согласилась родить ребенка.

Но я не должна была ему верить.

Он должен был захотеть измениться.

И я очень на это надеялась.

Глава 17

Джек

Прозвучал свисток, и я увидел красный.

Я провел утро в тренажерном зале. Бегал до середины утра. Поздним утром разрабатывал тактику.

Сегодня была тренировка. Переполненная площадка и средства массовой информации. Смотрят журналисты, тренеры, болельщики.

Все присутствующие видели, как я расплавился от чистой, необузданной ярости.

Не знаю, кто меня больше разозлил, но мое терпение взорвалось. Жизнь решила трахнуть меня сразу.

Во-первых, Рэйветс отказались от пересмотра контракта. Затем появилась статья о моем не-аресте и политических последствиях для Лиги.

Хуже всего? Лия пошла к врачу на обследование без меня. Она заверила, что это обычная процедура, и она справится с этим. Я знал настоящую причину.

Она не верила, что я вспомню, что у нас назначена встреча.

Как, черт возьми, я должен был доказать свою преданность ребенку? Я построил детскую комнату. Я купил все, что нужно ребенку до колледжа. Лия даже переехала ко мне. Я держал ее в постели ночью, чтобы быть там утром, когда ей становилось плохо. Когда она чувствовала себя паршиво, я был там с бутылкой воды.

Я пытался измениться. Чего еще она хотела?

Что все хотели от меня?

Мяч отскочил от моих рук – чистая, тугая спираль. Новичок отлично пробежал маршрут, но мяч отскочил от его пальцев.

И тренер Томпсон накричал на меня за это.

Мы снова выстроились в линию. Я начал отсчет.

Мой защитник, Орландо, переместился еще до того, как мы сорвались.

Тренер Томпсон обвинил меня.

Черт побери. Все в мире по моей вине?

Видимо.

Блядь.

Я преодолел свой предел, а затем установил новую отметку для своей физической и эмоциональной выносливости. Сборы были достаточно изнурительными. Мужчины

падали на поле с тепловыми судорогами. Это не было настоящей тренировкой, пока несколько наших больших парней не вырвало на обочину.

По словам моего тренера, это тоже была моя вина. Я не обращался к тренерам, чтобы принесли воду, пока тренировался в нападении. Но как я должен был совершить быстрое нападение, если мои ребята все еще пожирают воду?

Тренеру Томпсону было все равно.

Мы выстроились для игры. Насекомые жужжали рядом с нашими лицами, а солнце обжигало наши спины. Моя голова болела от обезвоживания, хотя я выпил целую бутылку воды, прежде чем выйти на поле.

Я дал команду игрокам. Центровой сорвался с мячом. Тренер свистнул в свисток.

– Карсон! – теперь он хотел залезть мне под кожу. – Твое возвращение не чистое.

Черт возьми, это было не так. Я позвал людей на линию. Он опять на меня накричал.

– Три шага, «шустрые ножки». Быстрее или твоя задница съест его в следующий раз, когда мы будем играть в Ашенвилле.

Ерунда. Моя игра была чистой. Мой рывок идеален. Мое возвращение идеально синхронизировано. Он пытался меня разозлить.

Почему?

Что они выиграют, если разозлят меня? Избиение не сделало бы никого хорошим, особенно со средствами массовой информации и болельщиками, присутствовавшими на дневных тренировках.

Я снова сделал попытку.

Свисток разнесся мгновенно. Я сопротивлялся желанию забросить мяч от расстройства. Брайон хлопнул меня по плечу.

– Он проникает в твою голову, чувак, – сказал он. – Не надо так бурно реагировать.

– Не могу.

Он ухмыльнулся.

–Тебе нужно выпить и отсосать в определенном порядке.

– Не шути.

Он указал на обочину.

– Пусть твоя маленькая мамочка позаботится о тебе сегодня.

Конечно, Лия сейчас была здесь. Я попросил ее прийти и поддержать меня. Подумал, что это поднимет мое эго, если она погладит его так же хорошо, как гладила мой член.

Это была эгоистичная просьба. Я не должен был заставлять ее выходить в такую жару. Я только надеялся, что она увидит меня за работой. Если бы она поняла, как сильно я старался, как усердно я тренировался, возможно, она дала бы мне перерыв. Впустила бы меня. Взяла бы меня на прием к врачу.

Может быть, она поверила бы мне.

Я не должен был чувствовать что-то по отношению к женщине, которую обрюхатил ради личной выгоды. И я не понимал желание обладать, которое пронизывало меня, когда я смотрел на нее с этим маленьким бугорком. Боже, это заставляло меня гордиться.

У меня было много гордости за себя, но не много за что-то другое, что я сделал. Разве что. Кроме нее. И я хотел, чтобы все увидели этот бугорок и знали, что это сделал я. Может быть, тогда они поймут, что для меня есть нечто большее, чем неприятности.

Опять этот проклятый свисток.

Ему повезло, что я не заставил тренера проглотить его.

Я чертыхнулся и отказался от воды от тренеров. Тренер защитников успокоил своих игроков, позволив тренеру Томпсону остановить игру в пятый раз подряд. Я вытер пот с глаз пальцами, жаждущими бросить чертов мяч.

Не помогло и то, что игра называлась «Беги за Брайоном». Прямо в центр, ничего сложного. Даже не игра, чтобы дать мне шанс сделать что-то, кроме как отдать мяч.

Еще свисток. Брайон поймал меня до того, как я взорвался. Тишина опустилась на толпу, достаточно громко, чтобы услышать мою разочарованную ненормативную лексику. Я даже не потрудился посмотреть на Лию. Я знал, что она скажет.

Будь позитивным. Представь, что тебя снимают. Будь более терпеливым.

Ну, я не был терпеливым. Нет смысла скрывать это от толпы.

Тренер снова построил нас. Брайон толкнул меня обратно на линию.

– Не позволяй ему достать тебя. Он вышвырнет тебя из команды, как только ты высунешься.

Я хотел бы увидеть, как он попытается. Тренер Томпсон провоцировал меня не просто так. Каждый шаг, который я делал, решение, которое я принимал, и вызов, который я бросал, был поставлен под сомнение, осмеян и отклонен.

Так тому и быть. Я проигнорировал, посчитав до десяти – предложение Лии, когда мой характер берет надо мной верх. Черт, она даже приблизилась к обочине, подняв руку и отсчитывая один-два-три-четыре на ее тонких пальцах.

Я вздохнул полной грудью.

Это сработало, но не подсчет стабилизировал меня.

Это была она.

Шоколадные глаза Лии изучали меня на всех частях поля, и от ее улыбки разносился адреналин по моим венам. Она помахала мне милой маленькой рукой, как будто не знала, где ее место и почему она была там для меня. Она обхватила руками животик и приободрила меня.

И, черт возьми, я никогда не видел ничего лучше.

Я снова оказался в центре. Свистка пока нет. Я воспринял это как хороший знак и разведал оборону. Они выстроились, чтобы обмануть меня, но я прочитал это. Я начал обратный отсчет, чтобы заманить линию с боков – это моя особая специальность.

Это сработало.

Угловой рванул, но он не успел пересечь линию до щелчка.

Я ожидал, что тренер Томпсон свистнет и выдаст его. Так же, как и моего центрового. Он медленно поднимался и еще медленнее блокировался. Но игра не остановилась, и оборонительная линия взревела над моими игроками в волне тестостерона – насильственного и злого, и стремящегося доказать, насколько велики их члены до конца лагеря.

Я устремился назад, но центровой встал у меня на пути. Я видел, как это происходит. Я ничего не мог с этим поделать, черт возьми. Ругнувшись, я стиснул челюсть.

Защита перешла черту. Я захрипел, когда врезался в землю. Нога подлетела.

Подвернулась.

Хрустнула.

Я не чувствовал ничего, кроме боли.

Потом шок.

Поле замолчало, когда мой мучительный крик раздался в ухе каждого мужчины, женщины и ребенка.

Я упал на спину, но не смог бы подняться, даже если бы захотел. Моя нога кричала от боли, не сломанная, но что-то такое же плохое. Мое колено мгновенно опухло.

И я сразу понял, что мне пиздец.

Мое лицо расплылось в болезненной гримасе, когда тренеры выскочили на поле. Мои нападающие теснились вокруг меня, пытаясь помочь. Они ничего не могли сделать. Не сейчас.

Это не могло так закончиться.

Ужас пронзил меня насквозь. Мне нужно было встать. Мне нужно идти. Мне нужно…

Боль. Ослепляющая, разочаровывающая, разъяренная боль.

Я перекатывался. Тренеры бросились ко мне, срывая шлем и подплечники. Было ли это действительно важно, если я был горячим? Травма колена пронзила мое тело холодным страхом. Мне повезет, если меня не стошнит.

Сегодня же это будет в заголовках.

– Нужно отнести тебя в раздевалку, Джек, – рыжеволосый тренер, который когда-то помогал Лие, смотрел на меня, его глаза были широко раскрыты от беспокойства. Мне не понравился этот взгляд. Еще больше я ненавидел то, что он мешал мне подняться. – Давайте носилки.

– Нет, нет, нет, – теперь у меня закружилась голова. От боли меня тошнило. – Никаких носилок. Я могу идти.

– Нет, ты, действительно, не можешь идти.

– Я не собираюсь садиться на носилки.

– Джек…

– Пошел нахуй, я не собираюсь садиться на носилки!

Все это слышали. Фигурально. Мне повезло, что я не богохульствовал каждой авраамической религии, когда падал. Команда расступилась, и я решил, что это из-за тренера Томпсона.

Но это было не так. Его задница не сдвинулась со скамейки запасных.

Это Лия бежала ко мне – что-то глубоко глупое для женщины в ее состоянии. Она уже плакала от гормонов. Это было хуже, чем фиаско с закончившейся банкой арахисового масла.

– Джек, с тобой все в порядке? – ее голос дрогнул.

Ее не должно было быть на поле, но никто не двинулся. Она взяла меня за руку, ее глаза были полны слез. Черт возьми. Она была очень расстроена. Искренне беспокоилась за меня.

Моя грудь напряглась. Я не мог смириться с этой мыслью, желая оторвать себе ногу. Я ненавидел то, что не мог успокоить ее, даже корчась от боли.

– Со мной все будет хорошо, – солгал я. Мое колено выглядело так, будто мяч по софтболу. – Мне просто нужно встать.

– Почему ты не садишься на носилки?

О, она была милой, когда изучала футбол достаточно, чтобы сделать заявление для прессы. Я позвал своих ребят, чтобы они помогли мне встать на ноги. Тренеры протестовали. Я их проигнорировал. Брайон и кто-то еще помогут мне дойти до раздевалки. Мне не нужны были носилки.

– Джек, – Лия посмотрела на меня. Я не привык к женскому голосу на поле, не говоря уже о ее прекрасном шепоте. – Слушай тренеров. Садись на носилки.

– Кисс, убирайся с поля.

– Я собираюсь поехать с тобой! Просто прокатимся.

– Это не просто поездка, – я смотрел на нее, огрызаясь на женщину, которая не заслуживала моего гнева. – Это носилки. Ты ничего не понимаешь.

– Тогда расскажи мне. Пожалуйста.

Хорошо. Просто и понятно. Ее любимый язык.

– Ты попадаешь на носилки, только если это травма сезона, – боль сломала мой голос. Страх забрал остальное. – Я просто испортил свои шансы сыграть в этом году.

Глава 18

Лия

Джека беспокоило, что будет после его вывиха колена. Это украло его жизненную цель.

Мне было больно видеть его расстроенным, разочарованным и запаниковавшим. Я даже не могла ничем помочь.

Я никогда не чувствовала себя более беспомощной, чем, наблюдая, когда его товарищи по команде уносили его с поля. Боль захлестнула его, когда он добрался до раздевалки. Он лежал на смотровом столе, руки прикрывали его лицо во время осмотра.

И что испугало меня больше всего?

Он не сопротивлялся, когда его немедленно отправили в больницу.

К счастью, он перенес только растяжение связок. К сожалению, это заставило его пользоваться костылями вне поля и всю остальную часть тренировочного лагеря.

Не лучший способ начать сезон.

Но он все еще надрывал задницу, даже когда мы с докторами говорили ему успокоиться. Он не мог выполнять упражнения, но он тренировал верхнюю часть тела в тренажерном зале, изучал тактику и помогал предложениями игры на тренировке, чтобы помочь команде.

Джек был полон сюрпризов.

Его машина въехала в гараж, но ему потребовалось больше времени, чтобы войти в дом. Я стояла на кухне, пока он шел, прихрамывая. Он устремился в кабинет, но, поднявшись всего на одну ступеньку, сдался. Его пальцы вцепились в перила, и я бросилась в его сторону, чтобы помочь, прежде чем он сделал бы что-то глупое.

– Могу я тебе что-нибудь принести? – я указала на холодильник. – Я приготовила ужин... но ребенку сегодня не понравился запах курицы. Я могу разогреть для тебя ее в духовке. Она будет готова минут через двадцать. Могу я предложить тебе что-нибудь более удобное, чем костюм? Тренировочные штаны подойдут?

Джек сжал свои губы. Его спортивная сумка опустилась у его ног.

– Я не ношу треники, пока не заболею. Я не болен. Я найду свои спортивные вещи.

Я сделала шаг навстречу к нему, прижав руки к его груди. Я не была с ним на уровне глаз, даже близко. И я даже близко не была напугана, особенно с моим животиком, достаточно округлившимся, чтобы быть заметным под майкой, но он услышит меня. Я заставлю его.

– Джек Карсон, иди, сядь на диван и отдохни.

– Я не в настроении отдыхать.

– Прошла всего неделя. Нельзя торопить выздоровление. Перестань хандрить, сядь и согни колено.

Глаза Джека сузились. Никогда не думала, что буду скучать по его снисходительной улыбке. Этим вопящим гневом был не он. Угрюмый, раздражительный, обескураженный мужчина не был тем, кто мог очаровать шепотом и порадовать поцелуем.

Это была не просто травма, это было все. Тренерский штаб играет с ним. Средства массовой информации. Боль.

Я.

Как я могу вернуть его?

Он попытался проскочить мимо.

– Я должен выполнить некоторую основную работу.

– У тебя сейчас не получится это сделать.

– Я должен... Кисс, – его слова были слишком резкими. Он извинился. – Послушай, команда зависит от меня. Им нужно, чтобы я был здоров. Я должен продолжать тренироваться независимо от того могу или…

Он говорил с болью в голосе, и выражение его лица исказилось.

Господи, он чувствовал за собой вину.

Джек чувствовал за собой вину, что пострадал.

И все обвиняли его в эгоизме. Включая меня. Насколько я ошибалась насчет этого человека?

Я провела руками по его лицу, касаясь его окаменевшей линии челюсти и его щек. Ничто на Джеке никогда не было мягким – ни его тело, никогда его член, но на этот раз, я видела что-то, что было.

Его сердце.

Я приласкала его, заставляя эти глубокие, стальные голубые глаза смотреть на меня.

– Джек, с тобой все будет хорошо. Береги эту ногу, чтобы вернуться в команду…

– Я скучаю по лагерю. Я пропускаю предсезонные игры.

– Но ты будешь готов к обычному сезону. С первой же игры начнешь свою работу. Обещаю. Тебе просто нужно расслабиться.

Его губы искривились.

– Я не знаю, как расслабиться без…

– Без чего?

– Прогулок. Выпивки. Ночевки с моими друзьями, – он пожал плечами. – Я не могу сделать этого после драки в баре…

Я надеялась, что не только драка в баре помогает ему вести себя хорошо.

Я надеялась, что это я и ребенок, и работа, которой мы занимались в детской после того, как он возвращался домой с тренировки, больной и разбитый, но стремящийся установить карусели и прыгунки.

Я надеялась, что это перспектива хорошего ужина, спокойной ночи, молочного коктейля мокко с горстью клюквы. Кроме этого, Джек имел большую странную тягу к беременности, чем я.

Но я сомневалась, что что-то действительно может изменить его. У меня не было причин заставлять его жить так, как я мечтала. Вместо этого, я должна была заинтересовать его возвращением домой так, чтобы он не отправился на ночь неприятностей и веселья.

Я могла развлекаться во время беременности.

И я, конечно, могла бы составить ему компанию в погоне за неприятностями…

Я потянула его за руку, закусила губу, чтобы привлечь его внимание.

– Пойдемте со мной, мистер Карсон.

Он сопротивлялся моему первому рывку, но он никогда не мог устоять перед мерцающим обещанием моих бедер. Только Бог знает, как долго я смогу использовать свои хитрости. Скоро мне придется использовать свой округлившийся животик.

У меня было чувство, что ему хотелось бы этого больше всего.

– Что ты делаешь? – глаза Джека потемнели, когда я поманила его на диван. Он хромал, но не жаловался, даже поморщившись перед тем, как сесть.

– Просто расслабьтесь, мистер Карсон.

Он ухмыльнулся.

– Кисс, я думаю, ты пытаешься соблазнить меня.

– Я думаю, что ты прав.

– Это какая-то странность при беременности?

– Если бы это было так, это имело бы значение? – я опустилась на пол перед ним, руки на колени. – Честно.

– Абсолютно нет, – его голос усилился, когда я нежно поцеловала его больное колено. Он должен был поднять его, но только одна его часть поднялась вертикально. Его член выпирал из штанов. – Мне кажется, ты мне нравишься такой.

– Какой такой?

– Изголодавшейся. На коленях. Прислуживающей мне.

– Прислуживающей тебе? – я выгнула бровь дугой. – Я не обслуживающий персонал. Я... забочусь о твоих потребностях.

Джек хмыкнул, когда я потерла рукой о его заметную выпуклость в штанах.

– В чем разница?

– Это совсем другое дело. Я не отстану от тебя. Я буду заботиться о тебе.

Больше, чем просто о его теле.

Даже в том, в чем я еще не была готова признаваться.

Я медленно расстегнула молнию на штанах, удивленная тем, как мой рот наполнился слюной, и моя сердцевина сжалась, просто представляя, что скрывалось глубже. Я выпустила его чудовищный член. Он был толстым и твердым, и это было совершенным удовольствием и абсолютным преимуществом совместного использования его кровати. Ничто не было лучше, чем его руки на моих бедрах, губы на моей шее и член, похороненный внутри моей желающей щели.

Джек застонал, когда я, прижавшись к его бедру, сжала его, приблизив к своему рту. Прошло не так много времени с тех пор, как мы последний раз прикасались друг к другу, но и от этого недолгого времени нам было больно. После битвы на сборе средств и его травмы у нас не было времени говорить ни о чем опасном. Мы отрабатывали наше обычное эмоциональное перемирие в объятиях друг друга.

Джек ожил в моих руках. Я не понимала, как ему нужно что-то физическое, чтобы чувствовать себя здоровым.

А может, это было больше, чем просто удовольствие?

Может, это было мое прикосновение?

Это была рискованная надежда для и без того хрупкого сердца.

Его рычание взволновало меня, когда я неторопливо взяла его член в рот, позволяя моим губам мягко дразнить головку. Я щелкнула шаловливым язычком по чувствительной нижней стороне. Ему это понравилось. Мне нравилось, что я сделала это для него. Очень понравилось, что я, посмотрев на него, руководила им и ублажала его так, чтобы он получил наслаждение.

Он застонал мое имя.

Прошептал похвалу.

Я ожидала, что он станет грубым. Его рука запуталась в моих волосах, но он не тянул их. Его пальцы коснулись моей щеки. Он направил меня к месту, в котором были напряжены все его мышцы.

– Кисс... ты так хороша в этом…

Это был не просто талант. Это было обожание. Я взяла больше его в рот, чтобы не говорить.

Боже, я понятия не имела, что делаю с этим человеком. Вдруг, просто ублажив его, попытавшись отвлечь от ужасного дня, сделала его боль чем-то большим.

Я не помогала ему расслабиться. Я поклонялась его члену, запоминая каждый рваный вдох, который проходил по его губам. Я хотела, чтобы ему стало лучше. Я хотела, чтобы он был счастлив.

Я просто…

Хотела его.

Его слова всколыхнули меня, вызывая во мне пожар, который только усложнил все.

– Кисс... раздевайся. Сейчас же.

Его член выскочил из моего рта, скользкий и сияющий от моего внимания. Я продегустировала соленый предэякулят, сочившийся из головки. Вкуснее с каждым разом.

– Чего ты хочешь, Джек?

– Увидишь... – он застонал, когда я встала. – Покажи мне животик. Дай мне посмотреть, что я с тобой сделал.

В этом было что-то абсолютно первобытное. Я прикусила свою губу.

– Но я... становлюсь больше.

Его глаза расширились, став дикими и агрессивными.

– Да. И это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел.

Джек помогал мне, как мог, не двигая коленом. Его пальцы сжимали мои шорты, срывая их вниз. Я ухмыльнулась и сняла майку, дрожа, поскольку его взгляд стал диким, когда лифчик упал с моих плеч.

На моем теле было полно изгибов. Полностью натуральных. Мягких и темных, и округлые груди и животик.

Его член запульсировал сильнее. Стал более жестким.

– Соси меня, – его приказ был резким, и это только еще больше взволновало меня. – Сейчас, Кисс. Соси меня, пока ты голая и носишь моего ребенка.

Я опустилась на колени, оберегаемая его осторожной рукой, чтобы не навредить мне или ребенку. Это только заставило меня еще больше хотеть его.

Я никогда не думала, что Джек Карсон будет заботиться о ком-то другом. Он наслаждался моими устами, но прикасался ко мне с такой нежностью. Он прошептал чувственную благодарность, которую я так хотела, чтобы он снова произнес.

Его член пульсировал у меня во рту. Я лизала и целовала, и ласкала. Сосать его было наслаждением, и я доказала, насколько мне это нравилось, захватив столько его длины, сколько могла. Когда я решила набрать воздуха, его глаза сузились на мне.

Изучая меня.

Восхищаясь моим телом.

Настолько интенсивно. Так утешительно.

Он всегда был таким?

Было ли это изменением? С каких это пор Джек «Создатель проблем» Карсон чувствовал других? Особенно, когда умолял кого-то сосать его член в то время, когда его толстая плоть качалась между ее губами?

Чертовы гормоны бушевали во мне. Я не знала, сидеть ли мне, плакать или признать, что я ошибалась насчет него.

Мое сердце горело. Он был мне нужен. Я не могла продержаться и секунды, не почувствовав его внутри себя.

Я сосала его член, чтобы заслужить его ненормативную лексику. Он отвердел, напрягся и был готов вознаградить мои усилия. Но Джек прочитал мое выражение лица. Он увидел это желание, и оно так же сильно бушевало и в нем. Он помог мне встать на ноги, но я не дала ему пошевелиться. Я опустилась к нему на колени, и он притянул меня к своему влажному члену.

– Посмотри на себя, Кисс. Никто не сомневается, что ты моя.

Кроме меня.

Его шепот прорезал меня насквозь.

– Ты хочешь меня?

– Всегда.

– Насколько сильно?

Только правда.

– Больше, чем я когда-либо нуждалась в тебе.

Его член приблизился к моей щели. Он держал меня на месте, глядя мне в глаза, когда я скользнула по нему.

Один удар, и я была полностью заполнена.

Растянута, повержена и желанна.

Я ослабела из-за него, но Джек был рядом, чтобы удержать меня. Он схватил меня на руки и застонал со мной, когда наши тела соединились в той же отчаянной потребности, которая впервые соединила нас вместе.

Его рука двинулась к моему животику, замерев над крошечной выпуклостью. Его голос бушевал, жесткий и приглушенный на фоне моих поцелуев.

– Нет ничего сексуальнее этого... – он качнул бедрами. Я ахнула, когда его член погрузился еще глубже. – Ты будешь седлать меня, трахать меня, пока... пока…

Я выгнулась, пытаясь подавить необходимость взорваться над ним.

– Пока?

Он двигался, как мог с поврежденным коленом.

– Пока ты беременна моим ребенком. Боже, ты такая охуенно красивая. Настоящая. Такой ты должна быть сейчас. Всегда. Сводив меня с ума.

Я двигала бедрами напротив него, упиваясь тем, насколько большим был его член, когда он полностью пронзил меня.

– Я ждала тебя…

Он усмехнулся.

– Ты хочешь этого члена?

– Да.

– Хочешь, чтобы он был внутри тебя?

– Каждую минуту этого дня.

Его удовлетворенное шипение прервалось, когда он шлепнул меня по бедрам.

– Нет ничего лучше в этом проклятом мире. Давай будем делать это всегда, Кисс. К черту проклятый чемпионат. Я хочу только тебя.

Я успокоилась. Это не так. Его признание подпитывало его восторг. Он поднимал меня только для того, чтобы снова и снова насаживать на свой член. Мы оба были напряжены и изнемогали, и бормотали потерянные слова в наших поцелуях.

Что-то изменилось. Все изменилось.

Но я понятия не имела, что делать и как это остановить.

Или если бы я даже хотела остановить его.

Не имело смысла бороться с тем, что я чувствовала, когда единственное, что имело значение в этом мире, это ребенок внутри меня и Джек, погруженный в мой дрожащий центр.

Он бы отказался от чемпионата ради меня.

Что бы я отдала ради него?

Это было легко.

Себя. Всю себя. Все, что я считала важным, и сердце, которое я боялась отдать раньше. Джек был страстью, романтикой и чувственностью, и каждая секунда, проведенная с ним, наполненная его членом и его ребенком, заставляла меня чувствовать себя...

Желанной.

И с ним я была желанной. Желаемой. Оберегаемой.

Может, когда-нибудь. Может, однажды. Может, если бы мы оба доверяли друг другу и себе?

Мои чувства были тайной для Джека, но сейчас я могу просто наслаждаться его объятиями, пока он движется внутри меня.

В то время как я кончаю с ним.

Только с ним.

Никто другой не сравнится.

Мы кончили вместе, мои слова разрывались во вздохе, который он сорвал поцелуем с моих губ. Я изнемогала и горела, и выпустила все в знойный стон, когда его руки держали меня устойчиво, твердо и плотно.

Я опустилась ему на грудь и вцепилась в его мышцы. Его сердце ворвалось в мое тело, и я приветствовала каждую струю его семени, когда он застонал мне в шею.

Я была тронута до слез, но я обыграла это.

– Гормоны, – прошептала я. – Это ничего не значит.

Большой палец Джека смахнул влагу с моей щеки. Он смотрел на меня, молчал, в то время как его член вздрогнул при еще одном приливе тепла.

Молчание.

Слова, которые не приходили.

Я отдышалась, нежно прислонив свои губы к его губам. Он встретил мой поцелуй с той же неуверенностью.

За исключением того, что я была более уверена в том, что я чувствовала, чем когда-либо.

И я надеялась, что это не разрушит нас обоих.

Глава 19

Джек

«Резервный защитник Рэйветс, Мэтт Харрингтон, делает игру захватывающей» 

Телевизор отбрасывал слабый свет в кабинете. Это было третье шоу, восхваляющее заменившего меня защитника. Больше ничего не было, даже проклятой игры в бейсбол. Все, что у меня было, это Эйнсли Рупорт, пока он устно сосал член Мэтта для миллионов людей, наблюдающих за национальным спортом.

«Он, действительно, активизировался и взял под свой контроль опустошенную команду. После этой первой предсезонной игры я сомневаюсь, что Айронфилдсы будут беспокоиться о своих проблемах с защитником». Мерзкая ухмылка Эйнсли заполнила экран. «И если бы я был главным тренером Томпсоном, я бы рассматривал реальную замену защитника. С проблемным имиджем Джека Карсона и столкновениями с законом, стоит ли ставить под угрозу всю команду ради одного игрока?» Он подмигнул в камеру. «Эта травма колена, возможно, приняла решение за Рэйветс» 

Я бросил пульт дистанционного управления. Он ударился об плоский экран и расколол стекло. Полетели искры, и телевизор рухнул на пол. Я стоял, ослепленный яростью, и нацелился ударить диван.

– Джек!

Лия остановила меня, прежде чем я ударил больной ногой диван. От моего глупого прыжка боль отдалась в ногу. Я чертыхался, пока агония бушевала во мне. Лия поспешила на помощь.

Как будто мне нужна ее жалость. Я махнул рукой. Она обследовала кабинет, телевизор, меня.

И я знал, что она скажет.

– Неужели ты такой идиот?

Похоже на правду.

Она попыталась поднять телевизор, но остановилась, нагнувшись. Ее животик еще не был достаточно большим, чтобы помешать ей, но ее рука погладила живот. Она вздохнула.

– Возможно, мне придется попросить тебя помочь с уборкой.

– Кисс, я все сделаю. Сядь. Ты, блядь, беременна.

– Я в порядке.

– Ты выглядишь усталой.

– А ты выглядишь так, будто только что бросил пульт в телевизор.

Я фыркнул.

– Я куплю новый, если меня не выгонят из команды.

– Джек, не говори так.

– Почему нет? Это правда. Лига рассчитывает на это.

Я не должен был ходить, но сидение в одной и той же проклятой комнате ночь за ночью сводило меня с ума. Колено не заживет без движения, и я не смогу жить, пока не вернусь на поле. Мои ноги требовали бежать. Моя рука – бросать. Я больше не мог смотреть записи прошлого сезона. Я хотел читать реальную защиту.

Я мог справиться с тремя стремительными полузащитниками, но эта неопределенность была хуже, чем атака. Я понятия не имел, что случится с моей карьерой или как я могу это исправить.

Или можно ли это еще исправить.

Возможно, я все испортил.

Возможно, я уже все проебал.

– Это была всего лишь предсезонная игра, – Лия прислонилась к дивану. Она обмахнула лицо и рухнула на подушку, уронив сумочку на ноги. – Только одна. Новички играли только в первой четверти. Если бы ты был там, ты бы выглядел также впечатляюще, как Мэтт.

– Да, но меня там не было. Я был в стороне от этого. В чертовых трениках.

– Джек…

– Он был пятым. Пятым! Я был первым в общем зачете. Я побил рекорды. Я провел команду от одного из худших рекордов в Лиге до плей-офф в первый год. Мы второй год держим первенство. Это должен был быть мой сезон.

– Это все еще так.

– Ерунда. Это не так. Лига ищет причину, чтобы выгнать меня. Тренер Томпсон смотрит мне в лицо каждый чертов день и ждет, когда он сможет сделать звонок. И, Господи... – я указал на разбитый телевизор, – СМИ истекают слюной, ожидая момент, когда я совершу одну маленькую, чертову ошибку.

Лия сложила руки на коленях.

– Ты знаешь, что совершил много ошибок в прошлом.

– Я изменился!

– Нужно время, чтобы восстановить репутацию. Ты не можешь щелкнуть выключателем, решить, что ты изменился и ожидать, что все это примут, – она ухмыльнулась. – Если бы это было так, я бы осталась без работы.

– Но ты знаешь, что я изменился, – я уставился на нее, наблюдая, как ее идеальные губы приоткрываются. – Не так ли?

Эти большие шоколадные глаза слишком быстро отвернулись.

Этого-блядь-не может быть!

Мое сердце колотилось так сильно, что кровь чуть не капала из ушей.

– Ты не веришь, что я изменился.

Лия протянула руку.

– Я этого не говорила.

– Ты ничего не говорила.

– Мы только что... – она прочистила горло. – Я знаю настоящего тебя всего несколько месяцев.

– Да. С тех пор как ты носишь моего ребенка.

Лия замерла.

– Это несправедливо.

– Я был достаточно хорош, чтобы сделать тебе ребенка.

– Я никогда не говорила, что ты плохой человек.

– Ты никогда не говорила этого вслух, – я ходил, несмотря на боль в колене. – Команда не верит в меня. Лига считает меня куском дерьма. Что насчет тебя?

Она замолчала, ее рука коснулась живота и ребенка. Моего ребенка. Я не дал ей время на обдумывание. Это был несложный вопрос.

Мой голос ожесточился.

– Скажи мне, что ты думаешь обо мне.

– Зачем?

– Потому что мне нужно это услышать.

– Почему?

– Потому что по какой-то проклятой причине твое мнение имеет значение больше, чем чье-либо другое.

Молчание Лии ответило за нее. Она полезла в сумочку и достала фотографию – глянцевое изображение чего-то черно-белого, слишком нечеткого, чтобы разобрать.

– У меня сегодня был прием у врача, Джек, – сглотнула она. – Помнишь?

Нет. Я не помню. Я должен был помнить. Верно? Может быть?

О, черт.

– Что это? – спросил я.

– Сонограмма, – она говорила слишком тихо. Не то, чтобы она обидела меня, но как будто она уже сказала мне свой ответ. – Все в порядке. Ребенок здоров и подрастает.

– Почему ты не сказала мне, что у тебя назначена встреча с врачом?

– Я говорила. Ты сказал, что встретишь меня там.

Я смотрел на нечеткие линии на фотографии, пока они вдруг не обрели смысл. Голова. Тело.

Младенец.

Мой ребенок.

И меня там не было, чтобы увидеть это.

– Ты должна была напомнить мне, – я кипел от гнева. Я хотел разозлиться, но ни за что в аду я не стану рисковать помять хоть уголок самой удивительной картины, которую я когда-либо видел в своей жизни. – Почему ты мне не напомнила?

– Напомнила, прошлой ночью в постели ... – скрестила руки Лия. – Но ты был расстроен. Я не настаивала на этом. Я знала, что ты хочешь попасть в тренажерный зал этим утром раньше остальных членов команды…

– И что?

– Я не думала, что ты сможешь приехать.

– Нет, дело не в этом, – я направил фотографию на нее. – Не ври мне, Лия. Ты думала, что я не захочу приходить.

– Я не собиралась заставлять тебя выбирать между работой и каким-то обычным приемом врача, и не тогда, когда ты так беспокоишься о потере своей позиции.

– Это не обычный прием. Это мой ребенок!

– И все в порядке. Нормально. Я не нуждалась в тебе там.

– Ты вообще хотела, чтобы я был там?

Она ответила быстро, твердо.

– Это несправедливо.

Я засунул УЗИ в карман, прежде чем мои дрожащие пальцы случайно порвали бы бумагу.

– Ответь на вопрос.

– Конечно, я хотела, чтобы ты был там. Боже, Джек. Каждый раз, когда я хожу туда, я боюсь, что что-то будет не так. Я бы хотела, чтобы ты был там, чтобы ты держал меня за руку, пока я не услышу биение сердца. Но я пытаюсь облегчить твою участь. Я понятия не имею, как привлечь тебя или что ты ожидаешь…

– Так спроси меня!

Я не должен был кричать на нее. Святой Христос, единственный человек в мире, который заставлял меня чувствовать, что я, блядь, что-то значу, не доверял мне с проклятым ребенком, которого мы создали.

– Ты такого плохого мнения обо мне? – я смотрел на женщину, которая внезапно стала моим миром, моей мечтой, моим желанием. Она была скорее фантазией, чем реальностью. – Будь честной.

– Как ты можешь спрашивать меня об этом? – прошептала она. – После всего этого, ты все еще не знаешь, что я чувствую?

– Нет, – сказал я. – Ты не даешь мне шанса выяснить это.

– Я никогда не отталкивала тебя.

– Ты делаешь это каждый день. Ты думаешь, что я какой-то гребаный неудачник, который не может держаться подальше от неприятностей.

– Я никогда этого не говорила.

– Ну же, Кисс. Ты сомневалась, что я сдвину небо и землю, чтобы пойти с тобой к врачу. Черт, ты с трудом верила, что я могу сделать ребенка быстрее, чем гребаные деньги.

Лия прикусила свою губу.

– Ты хочешь сказать, что ты из тех, кто может остепениться? Завести семью? Держаться подальше от неприятностей?

– Да.

– На самом деле? – она раскинула руки, голос ее был сбит с толку. – Ты был тем, кто лгал Лиге и использовал фальшивые отношения, чтобы защитить себя.

Дерьмо.

– Смотря…

Она еще не закончила.

– Ты захотел завести ребенка после того, как увидел, насколько хорошо это работает у другого защитника, – ее голос понизился. – Дело не в том, чтобы исправить твою репутацию, Джек. Все дело в переменах, потому что ты хочешь быть другим человеком. Фальшивые отношения и ребенок убедили СМИ, но кого ты пытаешься убедить сейчас?

Боже, эта женщина. Если бы она знала, как легко она задавила меня одним вопросом.

– Все между нами фальшивое? – спросил я.

– Я не знаю, что между нами.

– Конечно, – и я знал, почему это так. – Зачем доверять мне, если можно верить во все скандалы.

– Что это значит?

Мои слова были горькими на вкус.

– Хоть раз, я хочу, чтобы ты забыла о моей репутации. Судила меня как человека, которым я являюсь, стоя здесь, умоляя тебя дать мне шанс.

– Джек…

К черту. Я перебил ее, слишком отчаянно желая услышать слова, которые никогда не сорвутся с ее губ.

– Сейчас я себя не очень люблю, – сказал я. – Но если ты…

Ее глаза расширились. Я заткнулся прежде, чем скажу какую-то глупость.

– Забудь об этом, – я вытащил свой телефон и написал Брайону. – Я ухожу.

Ее плечи поникли.

– Что?

– Мне нужно выбраться отсюда. Очистить голову.

У нее не было сил бороться. Ее слова смягчились, умоляя.

– Не с такими друзьями, Джек.

– Что не так с моими друзьями?

– Не притворяйся. Ты знаешь, что не так, – она встала, вцепившись пальцами в диван. – Не выбрасывай все, потому что ты расстроен…

– Я просто хочу выйти и повеселиться. Мне нужно выкинуть это из головы.

– Ты не очистишь свою голову. Ты уходишь, потому что это то, что делало тебя счастливым в прошлом.

– И что?

Она поймала мой взгляд.

– Не попадай в неприятности, потому что ты предполагаешь, что это все, что тебе нужно.

– О, избавь меня от проповеди, Кисс. Ради всего…

– Я серьезно. Не встречайся с этими парнями сегодня. Не стоит рисковать, драться или с женщиной…

– А если я сделаю это? – я переступил черту. – Ты боишься, что я пойду к ней домой? Что я буду трахать ее в туалете? Что я возьму столько шлюх, сколько смогут влезть в мою машину…

– Ты переходишь все границы.

Я вырвался из кабинета, ковыляя через весь дом. Лия последовала за мной, но я проигнорировал ее.

– Не жди меня.

Глаза ее наполнились слезами, а голос заострился.

– Если это то, как ты изменился, тебе не придется беспокоиться о том, что я буду ждать тебя. Меня здесь не будет, когда ты вернешься.

Страх разрывал мне кишки, но какая разница? Лия сказала свое слово. Нет необходимости говорить ей, что страх потерять ее был более ужасающим, чем, если бы я был уволен из команды и никогда не подписал контракта снова.

Но если она не доверяла мне, если я не мог доказать, что я хороший человек для нее?

Почему меня должно волновать, что остальной мир думает обо мне?

– Я хотел измениться, – сказал я. – Для тебя. Из-за тебя. Мне жаль, что ты этого не заметила.

Лия потянулась ко мне.

– Джек, подожди…

Я захлопнул за собой дверь.

Поездка в город не была самой большой ошибкой, которую я мог совершить.

Я был идиотом, что не сказал Лие, что влюблен в нее. Я не мог справиться с тем, что она не любила меня.

И это было больнее, чем любая травма.

Глава 20

Лия

Я совершила худшую ошибку в своей жизни.

И я знала об этом.

Я никогда, никогда не совершала ошибок. В моей жизни для них не было места, не тогда, когда каждое решение, которое я принимала, приходило со списком плюсов и минусов, которые запутывали меня в такой неопределенности, что я боялась сделать шаг и сделать выбор, который станет... неправильным.

Я прожила свою жизнь осторожно и методично. Я беременна, вынашиваю ребенка от мужчины, который думает, что ребенок поможет ему выглядеть более порядочным, нравственным джентльменом.

Но ребенок не был ошибкой. Даже если он или она истощали меня, портили мое отношение к любимой еде и вызвали у меня небольшой дискомфорт, я любила ребенка. Джека тоже. И я знала, что мы справимся с тем сложным беспорядком, который мы вызвали, подарив малышу жизнь, полную любви и счастья.

Я не последовала за Джеком. Вместо этого я спряталась в одной из комнат, которую мы разделили. Детская была не закончена, по крайней мере, не по плану Джека. Но комната поражала меня, одновременно такая умиротворенная и ожидающая волнений. Беременность была не такой, как я планировала, но, по крайней мере, я контролировала этот аспект своей жизни.

А все остальное?

Сложность, которую я никогда не должна была впускать в свое сердце, а лишь позволить хлопнуть дверью и уйти. Но я понятия не имела, что бы я сказала, если бы последовала за ним и догнала его.

Не уходи.

Давай поговорим.

Ты понятия не имеешь, как много значишь для меня, и мне страшно признаться в этом.

– Любой из них сработал бы, – я вздохнула, но чувство стеснения внутри меня не исчезло.

Я села в кресло-качалку и взяла в руки одну из десятков мягких игрушек, купленных Джеком и одетых в форму Рэйветс. У нас было слишком много вещей для ребенка – мебель и гаджеты, подушки и одеяла, множество комбинезончиков, которые можно бесконечно менять. Но ребенку нужно было только одно.

Любовь.

И мне тоже.

Пришло время принять некоторые решения.

Реальные решения.

Не только такие, где я собираюсь спать ночью или что мы будем готовить на ужин. Мы еще даже не придумали имена. Мы просто... существовали. Вместе. Моментом. Без движений.

Я должна была сделать первый шаг. Сколько настоящих отношений было у Джека? Он ничего не знает о развивающемся романе.

У нас вообще был роман?

До сих пор это были ночи, проведенные вместе. Секс. Нежная улыбка. Поддразнивание. Больше секса. Иногда кокетливый взгляд и обещание большего.

Секс.

Страстное, невероятно горячее занятие любовью.

Нет.

Все это было настоящее. Так и должно быть. Я не просто представляла, как ощущаются его руки, или как он бормочет слова, или как он смотрит на меня. Когда Джек брал меня в своей постели и пронзал меня таким большим и мощным членом и своей любовью, мы становились большим, чем два человека в пылу желания.

Как долго я смогу отрицать, что он мне нужен? У нас был мир. Комфорт. Мы предложили себя друг другу и получили гораздо больше взамен.

И все же... мы никогда не принимали это.

Это пугало меня. И для этого была причина. Большая причина. Та, которая застревала у меня в горле каждый раз, когда я собиралась ее произнести.

Джек тоже должен был это чувствовать. Боже, я надеялась, что он это чувствовал.

Или я собиралась выставить себя еще большей дурой.

Мой телефон зазвонил. Я бросилась за сумочкой, надеясь, что это Джек. Это не так. Хуже того, мне не понравились внезапные спазмы в животе, появившиеся при движении. Я сделала глубокий вдох и позволила дискомфорту пройти.

Это была нормальная боль?

Я не решалась ответить на звонок. У Джолин не было причин беспокоить меня, и я вздохнула, прежде чем поприветствовать ее.

– Лия? – Джолин говорила в спешке, слишком занята, чтобы звонить, при этом не проливать кофе и не прекращать стучать по клавиатуре. – О, Лия, я так рада слышать тебя. У тебя найдется минутка поговорить?

По крайней мере, кресло-качалка было достаточно удобным. Сейчас единственной реальной проблемой было то, что плохой мальчик, защитник Рэйветс был разозлен,

неконтролируем и в поиске проблемы, чтобы доказать, насколько он изменился. Конечно. Это было отличное время, чтобы ответить на звонок.

– Что случилось, Джолин?

– Во-первых... как поживаешь?

Я не хотела иметь дело с любезностями.

– Хорошо.

– И... как ребенок?

Сейчас она заботилась о ребенке? Я вспомнила ее последние слова мне, осуждающие меня за безрассудство и пренебрежение к собственной жизни. Очевидно, я позволила Джеку испортить меня.

С чем я была не согласна.

Но я положила руку на животик, поглаживая округлость. Я сдвинулась, но странный дискомфорт все еще отзывался болью во мне. Мне действительно нужно было успокоиться. Наверное, сегодня провела слишком много времени на жаре.

– Ребенок в порядке, – сказала я. – Все в порядке.

– Знаете пол ребенка?

– Нет. Мы решили, что это будет сюрприз.

– У тебя? – голос Джолин надломился. – Сюрприз?

Я взглянула на солнечно желтые стены и нейтрально зеленые одеяла и подушки.

– Это предложение Джека.

– И ты согласилась с этим?

– Ну... – я улыбнулась. – Да. Он подумал, что будет мило, если мы узнаем это вместе.

– Я не могу поверить, что это происходит с твоими... планами.

Как ни странно, это произошло. Все связанное с ребенком имело отношение к Джеку.

– Пока он или она здоровы, это все, чего мы хотим.

– Удивительно, – Джолин колебалась. – Значит, вы с Джеком...?

Разве это не вопрос вечера?

– Да?

– Лия, ты знаешь, что он не тот, кто тебе нужен.

– Джо, остановись…

– Просто послушай меня. Я знаю, что он красив, и это весело, и теперь в этом замешан ребенок, но это не та жизнь, которую ты хотела. Я беспокоюсь за тебя.

– Ты так волновалась, что уволила меня.

– Я хочу, чтобы ты вернулась.

Качалка дала обратный ход. Я чуть не выпрыгнула из нее.

– Вернулась?

– В агентство. Было неправильным уволить тебя.

– Вероятно, это даже было незаконно, – за исключением того, что я знала, что это лучше, чем бросить вызов PR-команде и хорошему другу в юридическом споре.

Джолин вздохнула.

– Репутация Джека – это не то, что мы можем исправить.

Я прикусила свою губу.

– Он, действительно, пытается измениться.

– Слишком мало, слишком поздно. Ты хочешь верить, что он другой человек…

– Так и есть.

– Очнись. Для кого-то он по-прежнему проблемный бабник, обходящий закон и теперь имеющий незаконнорожденного ребенка.

– Я знаю, что ты думаешь, и ты ошибаешься. Ребенок не был случайностью.

– Это еще больше тревожит. Ты, действительно, хочешь отказаться от всего, ради чего так старалась, ради Джека Карсона?

– Может быть, я работала над неправильными вещами?

Она фыркнула.

– О, прекрати это, Лия. Ты не выходишь замуж. У тебя больше нет работы. И у тебя будет ребенок от мужчины, с которым ты и представить не могла, что будешь обременена.

– Я не обременена им, – на самом деле, я должна была держать его на поводке. Это я виновата, что позволила сорваться с цепи. – Мне нравится моя жизнь. Я справлюсь со всем сама. Обещаю.

– Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне на работу, – сказала Джолин.

– Ты уже упоминала об этом.

– Я дам тебе прибавку и служебную машину.

Я вздохнула.

– Это здорово, но ты же понимаешь, что у меня есть только пять с половиной месяцев, когда я смогу работать.

– Ты получишь декретный отпуск. Давай, Лия. Я пытаюсь тебе помочь.

– Мне не нужна никакая помощь.

Она понизила голос.

– А когда он бросит тебя?

– Он не сделает этого.

– Это Джек Карсон. Он ходячая, говорящая безответственность. Риск. Я хочу убедиться, что о тебе позаботятся, а ты знаешь, что он ненадежный. Черт, мы проводили день за днем, думая о фотосессиях и событиях, где бы он казался ответственным, и мы вдвоем не могли сделать это реалистичным.

– Это было раньше.

– Тебе нужно планировать то, что будет после, – Джолин колебалась. – Предложение о твоей работе в силе, но я не могу допустить скандала в своем офисе. Если ты вернешься на работу, я хочу, чтобы ты была одна.

– Что?

– Порви с ним, пока все не стало слишком сложно, и у тебя будет твоя прежняя работа с повышением и льготами. Лия, я выбрала тебя своим ассистентом, потому что однажды ты станешь партнером. Роди ребенка, и после того, как он или она родится, мы организуем для тебя повышение.

Мое сердце трепетало, содрогалось и разбивалось. Этого не могло произойти. Работа моей мечты была в моих руках, и все, что мне нужно было сделать, это протянуть руку, взять ее и захватить все, что я когда-либо хотела. Малыш. Карьера. Перспектива.

Но никакого Джека.

Слезы навернулись на глаза. Я не могла от него отвернуться. Не сейчас, не для повышения или продвижения, или предложения, которое дало бы мне комфортную жизнь. Я бы никогда больше не заманила себя в ловушку бесстрастного существования. До него я не понимала, что мне нужно в жизни. Теперь понимаю.

Он подарил мне страсть, волнение и романтику. Он научил меня проживать один день за раз вместо того, чтобы планировать жизнь на пятнадцать лет вперед. Он заботился обо мне. Занимался со мной любовью. Я так боролась за то, чтобы видеть, как он меняется, и по-прежнему хочу этого.

Джек умолял меня быть честной. Он хотел знать, что я о нем думаю.

Ответ был простым. Он был всем, что мне было нужно, чтобы сделать мою жизнь полной.

– Джолин, я не могу этого принять, – сказала я.

– Господи, Лия. Почему нет?

Я улыбнулась, когда сказала это, мое сердце трепетало, когда я, наконец, признала это вслух.

– Потому что я влюблена в Джека Карсона.

– Лия…

Я держала телефон, но обняла одну из плюшевых игрушек ребенка.

– Извини, мой ответ – нет.

– Надеюсь, ты в этом уверена.

Так же уверена, как никогда в чем бы то ни было.

Я прекратила разговор по телефону. Я сказала ей, но кто-то другой заслужил знать, что я чувствую. Где-то в этом мире Джек тонул в собственном одиночестве и страданиях. Один единственный мужчина, которого я любила, не должен был чувствовать себя так одиноко, когда я ждала его здесь.

Когда я и его ребенок ждали его.

Я опустила мягкую игрушку на пол и оттолкнулась от кресла.

Острая боль в моем животе остановила меня. Это был не просто дискомфорт. Стояние вызвало всплеск боли в моем теле. Я схватилась за животик. Я сделала шаг и снова почувствовала это.

Слезы затуманили мои глаза, но, как всегда, у меня был план, и он не включал в себя панику.

Я крепко держала телефон и сжимала детскую кроватку, мое сердце билось слишком быстро, и было страшно за малыша моего проблемного мужчины. Телефон Джека переключился на голосовую почту. Я спокойным голосом оставила сообщение, надеясь, что он получит его до того, как случится что-то плохое.

– Джек... это все еще я. Я думаю, что-то не так, – я сдерживала слезы, но я сорвалась, когда еще один шаг снова вызвал сжимающую боль внутри меня. – Пожалуйста, позвони мне. Мне нужно в больницу.

Глава 21

Джек

Брайон всегда был готов выпить... или принять участие, хотя даже я не был настолько глуп.

Один звонок, и он с командой, собравшейся у него дома; каждый человек привозил что-то более сильное и дорогое, чем предыдущий. Пиво. Вино. Одна особенно красивая бутылка скотча.

Мы встретились в его гостиной, потому что большая часть команды не была безрассудна и переживала, что, когда большинство Рэйветсов встречались в публичном месте, это обычно вызывало проблемы, как для учреждения, так и для идиотов внутри, которые выбирали бои.

Но сегодня не нужно было переживать за старые ошибки. Сегодняшний вечер был для создания новых. По-видимому, это было все, в чем я был хорош.

Джек Карсон – создатель проблем, бабник, преступник.

Отец?

О, не сейчас. У меня все еще было пять с половиной месяцев, чтобы разрушить свою жизнь, не говоря уже о том, чтобы испортить жизнь ребенка.

По крайней мере, у ребенка была Лия. У нее было достаточно здравого смысла и убеждений, чтобы получить от жизни то, что ей нужно, даже если это был не я.

Но почему она не хотела меня? Разве она не понимала, как меня это волнует? Что я могу для нее сделать? Что она и ребенок изменили меня?

И все это было напрасно. Она даже не знала, что я…

К черту все.

Брайон хлопнул меня по плечу и повел в свою гостиную. Его дом был десятью тысячами квадратных футов свинарника, потому что он не мог перестать преследовать своих горничных достаточно долго, чтобы позволить им убрать чертов дом. Он зажег сигару и указал мне на диван.

– Что, черт возьми, с тобой? – спросил он.

Я не захватил костыли при выходе из дома. Теперь я пожалел об этом. По крайней мере, у всех создалось впечатление, что мне больно. Прихрамывая, я выглядел как героический ветеран войны для трех женщин, которых Брайон позвал специально для нашего собрания. Женщины – две блондинки и девушка с темной кожей, как у Лии – поспешили оказаться рядом. Брайон усмехнулся. Они ползли по кожаному дивану в мини-юбках, а под ними ничего не было.

Просто неприятности, которые мне нравились.

Раньше нравилось.

Почему мне когда-то это нравилось?

Я не мог выбросить Лию из головы, и шлюхи, окружившие меня, не помогали. Лия была последней женщиной, которая сидела у меня на коленях, и она переворачивала мой мир с ног на голову округлившейся талией и сексуальной улыбкой, которую она дарила мне, когда я ласкал ее животик.

Она понятия не имела, какая она замечательная, и с каждым днем становилась все красивее. Я не мог дождаться, чтобы увидеть, как еще беременность преобразит ее. Она думала, что она меня не привлекает, увеличиваясь в объеме. Боже, ей повезет, если я смогу держать свои руки подальше от нее.

Я когда-нибудь говорил ей об этом?

Я когда-нибудь говорил ей что-нибудь подобное? Я знаю, что чувствовал в постели. Каждый раз, когда я брал ее, это был более значимый и романтичный опыт, чем предыдущий, но я никогда не думал произнести слова, которые раздирали меня изнутри.

Черт, неужели я настолько глуп?

Блондинка прижалась слишком близко и попыталась что-то прошептать мне на ухо. Я оттолкнул ее от себя.

– Джек, да что с тобой? – Брайон протянул мне стакан, наполненный чем-то, что наверняка обожжет мне горло. – Пей, чувак. Пусть тебе отсосут. Хватит хандрить. Ты пугаешь меня до усрачки.

– Извини, – я уставился в стакан. Брайон занял диван напротив меня, два моих верных нападающих, Орландо и Маркус, остались на другой стороне комнаты. – Это просто... Лия.

– Эта сучка?

– Она не сучка, – мой голос повысился. Брайон извинился. – Она пошла к врачу без меня.

Брайон пожал плечами.

– Ребенок в порядке?

– Да.

– Тогда в чем проблема?

– Меня не было там. Она не хотела, чтобы я был там.

– Черт возьми, похоже, она сделала тебе одолжение. Кто хочет провести время в женской консультации? Гребаное детское дерьмо повсюду и яичники, – вздрогнул Брайон. – У меня от этого мурашки по телу.

– Да, а сколько женщин оказалось там из-за тебя?

– Меня никто не обвиняет в отцовстве. Ты сам себя подставил, сынок.

Нет, я этого не делал. Этот ребенок и его мать были величайшими вещами в моей жизни. Я отхлебнул немного алкоголя. Это был дешевый скотч, но он справлялся со своей задачей.

– Тебе нужно избавиться от этих отношений, – сказал Брайон. – Эта сучка сильно зацепила тебя.

– Я был не против.

– Да, но сейчас ты не кажешься слишком счастливым. Черт, мы не видели тебя вообще. А ведь это не вечеринка, если не появился Джек Карсон, чувак.

Я пожал плечами.

– Был занят.

– Отцепись от ее задницы и верни свою жизнь.

– Это довольно сложно объяснить, – одна мысль о потере Лии скручивала мне живот. – Она помогает мне. Если я с ней, это выглядит хорошо для Лиги. Ты меня понял? И так как они ищут любую причину, чтобы поиметь меня…

Брайон взглянул на линейных. Губы его искривились в улыбке.

– Джек, ты беспокоишься о своем положении?

– А разве ты не делаешь того же?

– Чувак, расслабься, блядь. Смотри, – его голос понизился, когда он указал на наших друзей. – Мэтт нормальный, но ты можешь сказать лишь слово, и мы сделаем его немного менее удачным приобретением.

Он как будто ударил меня кулаком.

– Что?

– Просто говорю. Может быть, некоторые блоки пропустит. Может, ему стоит ускориться. У Мэтта нет таких навыков, как у тебя. Мы помогали ему хорошо выглядеть. Если ты думаешь, что это поможет, мы можем помочь ему выглядеть... не так хорошо.

– Господи, ебать, послушай себя! – я чуть не соскочил с дивана. Мое колено не работает так, как должно, и я сразу же покажу это. – Господи, нет! Я не позволю тебе рисковать игрой, потому что ты хочешь, чтобы я был главным. Я хочу свою позицию, потому что я лучший в этом, а не потому что…

Брайон поднял руки вверх.

– Хорошо, хорошо. Тебе достаточно только сказать, Джек. Предложение в силе.

– Мне это не нужно, – я поставил стакан слишком сильно, при этом пролив часть содержимого. – И если я когда-нибудь узнаю, что один из вас, придурков, не выкладывается на сто процентов…

– Никто ничего не сделает, Джек. Успокойся, – усмехнулся Брайон. – Мы здесь все друзья.

Он щелкнул пальцами, и одна блондинка ушла, чтобы развлечь Орландо и Маркуса. Они отступили в угол комнаты. Вторую блондинку Брайон оставил себе.

Третья женщина ждала меня, опустив темные пальцы на мою грудь.

– Я думаю, она больше в твоем вкусе, – подмигнул Брайон.

Не она. Лия. Эта девушка была ее плохой имитацией.

Ее кожа не была богатой шоколадно-молочной кожей Лии. Ее прикосновение к моему плечу не было робким поглаживанием руки Лии. Мне всегда приходилось говорить Лие, что ей разрешено прикасаться ко мне, особенно держаться за меня, когда я трахал ее в забвении каждую ночь в своей кровати.

В нашей кровати?

Что совершенно точно, в кровати. Не имело значения, чья именно кровать. Просто было важно, что Лия в ней была.

– Ты выглядишь напряженным, малыш, – прошептала женщина. – Могу я тебе помочь?

Брайон кивнул. Я был не в настроении и уж точно никого не искал.

Я не был уверен, когда это произошло, но откровение не было неожиданностью. Я хотел быть с Лией и только с Лией.

– Не надо... – я оттолкнул женщину. Она нахмурилась, а я пожал плечами. – Ничего против тебя не имею.

– Но…

– Никаких «но». Мне не интересно.

– Но ты – Джек Карсон... – рассмеялась девушка. – Я думала, сегодня будет весело.

С каких это пор я должен оправдывать себя или свой член? Моя репутация была настолько плохой? Люди, действительно, думали, что я трахаю все, что говорит?

Я полез в карман и достал снимок УЗИ. Я не был уверен, что я буду делать с ним, но изображение все еще заставляло меня улыбаться. Я показывал это женщине.

– Это мой ребенок, – сказал я. – У него мое телосложение, верно?

– О, – женщина даже не взглянула на картину. – Тебе нужно немного внимания.

– Что?

– Ну, ты знаешь... Дома мамочка вся больная и капризная. А папочка? – она облизнула свои губы. – Папочке нужна дополнительная любовь. Я могу помочь.

– Я не нуждаюсь ни в чьей помощи.

– Иди сюда. О чем ты беспокоишься? Только на одну ночь, Джек. Только я и только ты. Без обязательств. Никаких детей и жен.

– Она не является моей женой.

Почему, черт возьми, я не предложил ей пожениться.

– Еще лучше. То, чего она не знает, ей не навредит...

Женщина облизнула губы и потянула рубашку вниз, обнажив округлости груди.

Это то, чего я все еще хотел? Бессмысленный, случайный, забываемый секс? Раньше от этого мне было хорошо, и это меня спасало. Никаких вопросов. Никаких привязанностей. Я всегда быстро сбегал, прежде чем девушка захотела бы что-то глупое, например, завтрак или мой номер телефона.

Или представить меня как кого-то уважаемого.

Чтобы заставить меня думать о ком-то, кроме себя.

О своем ребенке.

Господи. Я никогда не хотел обязательств, семьи и всех оков, связанных с ними, но сейчас? Это единственное, что имело смысл.

Я разозлил Лию до смерти. Мне нужно поговорить с ней, прежде чем она выполнит свою угрозу и уйдет. И, как только я найду ее, я не собираюсь ее отпускать. Больше никаких шансов. Ничего из этого нерешительного, неопределенного дерьма. Лия была единственной женщиной для меня – сейчас и навсегда. Впервые в жизни мне нужно было что-то, кроме чемпионата, чтобы доказать свою ценность.

Я хотел кого-то любить.

Я оттолкнул женщину от себя и помахал Брайону.

– Мне нужно возвращаться домой.

Брайон хмыкнул, заставив блондинку вернуть руку к джинсам.

– Дай ей остыть. Эти беременные раздражены все время.

– Да, но я не хочу, чтобы она волновалась. Я должен убедиться, что она не волнуется. Спасибо за…

За то, что показал мне, как все было пусто. За то, что доказал, что Лия права, а я был не прав и, наконец, признал, что у меня в жизни есть что-то большее, чем поверхностное дерьмо.

Я кивнул ему головой.

– Увидимся завтра.

Я вышел, вдохнув глоток свежего воздуха, когда ночь затопила мир. Раньше мне это тоже нравилось. Никто не мог видеть, что или кто делает в темноте. Но сегодня было слишком... одиноко.

Я запрыгнул в машину и вытащил телефон. Я выключил его в ярости, как осел. Меня не удивило имя Лии на пропущенных звонках. По крайней мере, у нее хватило ума звонить, как разумному взрослому человеку, в момент, когда наступили трудные времена.

Я выехал на улицу и прослушал сообщение, но мои пальцы сжались на руле, когда голос Лии прошептал в телефоне. Голосовое сообщение пришло час назад. Страх в ее словах передался мне, охлаждая мою кровь и разрывая мою плоть сырой агонией.

Сообщение воспроизводится снова.

Мне казалось, что боль в колене – это ужасно. Но это было хуже.

Это был ад.

Это был каждый ужасный кошмар, который ожил, потому что я был чертовски эгоистичен, чтобы видеть мир за пределами себя.

Я нажал на тормоз и развернул машину на сто восемьдесят градусов посреди перекрестка. Машина завизжала и, сменив направление, помчалась к городской больнице.

Ее слова не выходили у меня из головы, проигрываясь снова и снова.

«Джек... Это все еще я. Я думаю, что-то не так. Пожалуйста, позвони мне. Мне нужно в больницу».

Глава 22

Джек

Шоссе проносится под машиной. Я не проверял, насколько быстро я ехал.

Я обогнал шесть машин справа, две слева, и сцепился с каждым мудаком, который не мог понять, как работает их гребаный ускоритель. Ничто не помешает мне добраться до больницы.

Ничто.

Это была моя вина. Я заставил ее расстроиться. Я поссорился с ней. Я ушел. А потом что-то случилось с ребенком.

Черт, я знал, что с ней что-то не так. Там было много признаков этого. Она была уставшей. Слабой. Она схватилась за диван для поддержки.

Что, черт возьми, я наделал?

Мое сердце билось о грудную клетку. Это было несправедливо. Я никогда не прощу себя, если что-нибудь случится с Лией, но если ребенок в опасности?

Ебать.

Я не был хорошим человеком. Я не был образцом для подражания. Но, черт возьми, я думал, что смогу быть хорошим отцом.

Хорошим мужем.

Если бы у меня была такая возможность. Если бы Лия дала мне шанс, и чертов мир дал мне гребаный перерыв, я бы доказал всем, что Джек Карсон не был каким-то ублюдком, который хотел только быстрого траха, быстрых автомобилей и никаких обязанностей. Ничто не звучало лучше для меня, чем ночь, проведенная за укачиванием моего ребенка, спящего на моих руках, когда бы я смотрел ночные спортивные моменты.

Я посигналил и обогнал еще одного идиота, не превышающего скорости в левом ряду. Я потерял десять минут. Казалось, прошло десять дней. Я не успел связаться с Лией. Она не отвечала на звонки, и я надеялся, что это значит, что она уже была с врачом, а не…

Не то, чтобы она не могла ответить по какой-то причине.

Дерьмо собачье. Я заставил машину ехать быстрее и помчался по шоссе, замедляясь только для того, чтобы не сломать себе шею, заезжая с рампы в город. Больница была менее чем в миле, но в тот момент, когда я оказался Хейс-стрит, красные и синие огни вспыхнули в моем зеркале.

Полицейская машина включила сирену и пристроилась сзади к моему бамперу.

Этого не могло происходить.

– Блядь... только не сейчас! – я стукнул рукой по рулю. Ударился. Это все, что мне было нужно. Сломанные пальцы со штрафами за превышение скорости, оставив Лию одну в больнице, испуганную за себя и ребенка и…

Я не мог остановиться ради копа.

Но что будет, если я сбегу?

По крайней мере, Лия будет точно знать, где я был, когда больничные телевизоры покажут освещение высокоскоростной погони с заголовком «Джек-придурок-Карсон все еще на свободе после того, как все испортил».

Я не мог заставить Лию пройти через это, особенно когда она уже страдала. Сколько времени может занять остановка? Минутку? Две?

– Держись, Кисс, – я остановился. – Я буду там так быстро, как только смогу.

Огни вспыхивали неоднократно, но офицер не вытаскивал свою ленивую задницу из машины. Прошла минута, прежде чем я сдался закону вместо Лии. Затем прошла вторая. Третья.

Я открыл бардачок и нашел страховку и документы. Мои водительские права согнуты в руке. Он все еще не выбрался из машины. Я бы отдал ему всю свою чековую книжку и предложил взятку каждому засранцу в участке, если бы это означало вернуться на дорогу.

Как только офицер стал двигаться, я понял, что мне пиздец.

Я смотрел в зеркало, как его толстый ботинок опустился на землю. Пыль и гравий дороги отлетали от его ног. Он уже знал, кого поймал. Уверен, он проверил мои номера и у него встал, просто думая о том, как он будет мучить меня сегодня вечером.

Он был тем же копом, который разогнал драку в баре. Он пришел за мной первым и убедился, что я был в наручниках, хотя я был единственным, кто облажался. У меня был почерневший глаз – видимо, это также означало, что я ударил кого-то локтем по ребрам и относился к какому-то панку-придурку-преступнику.

Офицер Берк возненавидел, что обвинения были сняты. Теперь он отомстит, только вот ему не удастся расстроить меня. Каждую секунду он ублажал свое эго – погоней, тестостероном, комплексом власти надо мной, но была еще Лия, которая ждала меня в больнице.

Она никогда меня не простит.

Что с ней сейчас происходит?

Офицер Берк наклонился к Порше и ухмыльнулся, кончиками пальцев поглаживая краску на машине, которая была слишком дорогой для его зарплаты. Ему пришлось бы гоняться за многими гонщиками, чтобы получить это повышение. Он кивнул мне, его толстый язык терся о зубы, как будто он готовился полакомиться стейком.

Еще одно слишком дорогое удовольствие для такого человека, как он.

– Джек Карсон, – фыркнул он. – Придется попросить тебя выйти из машины…

– Слушайте…

– Сейчас же.

– Я на пути…

– Мне плевать, куда ты едешь и почему. Ты мчишься по моим дорогам, снова вызывая общественные беспорядки. Вытащи свою задницу из машины.

– Я направляюсь в больницу.

– Ты сядешь в тюрьму, если не выйдешь из этой чертовой машины!

Сукин сын.

Я ногой распахнул дверь. Офицер Берк затащил меня за машину и ударил меня ногой. Моя коленка подогнулась, и это дало ему преимущество, позволившее ему захлопнуть машину и обыскивать меня, как проклятого преступника.

– Мне нужно попасть в больницу! – выплюнул я слова, слишком долго размышляя о ненормативной лексике и просто оставляя ее. Мои слова звучали не менее неуважительно. – Моя девушка…

– Ты думаешь, что можешь делать в этом городе все, что захочешь, не так ли?

Я хмыкнул и попытался оттолкнуться от машины. Металлическая дубинка в его руке вытянулась. Он ударил меня по спине и использовал сталь, чтобы удержать меня.

Не та ночь, чтобы так со мной поступать.

Я мог бы оторвать ему голову, если бы захотел. Мне не нужно мое колено, когда у меня была сила, чтобы побороться с тремя полузащитниками и еще пронестись по футбольному поле сорок ярдов вниз, чтобы совершить бросок.

Я не сопротивлялся ему. Я сражался со всеми инстинктами, чтобы бороться за свою гордость.

Я не мог позволить гневу победить. Если бы у него была причина взять меня, он бы это сделал. Но это станет преградой, чтобы скорее добраться до Лии.

Она и ребенок нуждались во мне.

Сейчас я был абсолютно беспомощен.

– У меня для тебя новости, Карсон, – усмехнулся офицер Берк. – Я поклонник Эшвилла.

– Это многое объясняет.

– Ты должен был держать свою задницу в тюрьме после той драки в баре. Хулиганство. Физическое нападение. Ты должен был получить чертов урок. В тебе нет ничего особенного, потому что ты можешь бросать мяч. И ты не выше закона.

– Я не участвовал в той драке, – сказал я. – И если вы попытаетесь что-нибудь повесить на меня, я заставлю своего адвоката выебать этот полицейский участок за каждый цент, который я смогу получить.

– Ты маленький…

– Я не выше закона, но я могу заплатить за чертовски хорошую защиту. Выпиши мне чертов штраф и отпусти меня. Мне нужно в больницу!

Это просто вывело его из себя. Я полагал, что так и будет. Он толкнул меня на тротуар, и сломанный бордюр поцарапал мне ладони, когда я упал. У меня подскочило давление.

Сукин сын.

Ярость ослепила меня, но я боролся с ней больше, чем чертов полицейский. Я не мог устроить сцену. Он хотел, чтобы я дрался. Ему нужен был предлог, чтобы выплеснуть свою агрессию на меня и использовать меня как козла отпущения.

Как и все остальные.

И возможно я заслужил это однажды, но не сейчас. Не когда кто-то зависел от меня. Лия была права. Моя репутация предшествует мне, и не в хорошем смысле. Это повлияло на восприятие меня всеми. Теперь мой имидж причинял неприятности, и из-за этого меня имели.

Я уставился в темноту, ощущая автомобильные выхлопы и медный вкус крови на том месте, где я прикусил губу при падении на землю.

Она тоже была ранена?

– Ты сядешь, – сказал офицер Берк. – Я засек тебя за рулем, едущим достаточно быстро, и этого достаточно, чтобы конфисковать эту милую маленькую машину и посадить твою задницу за неосторожное вождение.

– Тогда позволь мне позвонить моему адвокату, чтобы я мог подать в суд на твою задницу за то, что не дал мне попасть в больницу.

Офицер Берк ухмыльнулся и потянулся к рации. Он вызвал диспетчера.

– Офицер двадцать три тридцать запрашивает подкрепление на перекресток Хейс и четвертой.

Ебать. Тебя.

Я сжал кулаки, но вместо того, чтобы бушевать, потянулся к телефону. Светодиодный фонарик засранца ослепил меня. Офицер Берк хмыкнул.

– Возможно, мы должны сделать тест на трезвость.

Господи, я сделал один глоток этого напитка. Даже если бы я сделал два глотка, во мне было шесть футов четыре дюйма и более двухсот фунтов. Ничто не повлияет на меня и на мою голову, даже, если это будет целая бутылка.

Офицер Берк поднял меня на ноги и засмеялся.

– Стоять на одной ноге со сломанным коленом должно быть весело, да, Карсон? Ты можешь это сделать?

И не нанести ущерб? И не испортить мою карьеру?

– Нет.

– Отлично, я отвезу тебя на анализ крови.

Господи. Этого не могло происходить.

– Нет. Я сделаю это. Просто поторопитесь.

– Легко, Создатель Проблем. Только на моем поле мы делаем все медленно, понимаешь?

Унижение. Ярость. Мой страх за ребенка перерезал мне вены.

Какого черта я должен делать? Если я не уберусь к чертям из этого бардака сейчас, только Бог знает, что Лие придется выдержать в одиночку.

Что случится, если она потеряет ребенка, а меня там не будет?

Офицер Берк прочитал инструкцию для теста на трезвость, когда подъехал еще один патруль. Второй офицер поспешил на место происшествия, и я вздохнул немного легче, когда узнал его.

– Джек Карсон! – сказал офицер Райан. – Не мог представить, что ты снова в беде.

Если у ночи и было одно преимущество, то это был офицер Райан. Он был офицером, приехавшим на мою аварию несколько месяцев назад, и он только что доставил мне полицейский отчет на прошлой неделе. Он приветствовал нас обоих, и я воспользовался своим шансом, прежде чем Берк мог выложить ему детали.

– Моя беременная девушка попала в больницу. Что-то не так с моим ребенком, и я пытаюсь добраться до нее.

Офицер Берк нахмурился.

– Он собирался на скорости семьдесят сойти с рампы. Я подумываю затащить его к нам.

Офицер Райан был моложе, и кольцо на его пальце было свободно, как будто оно было слишком новым, и он забыл изменить его размер. Если кто-то и собирался понять новую семью, я надеялся, что это будет он.

– Ты можешь послушать голосовое сообщение, которое я получил, – я не потянулся к карману, но указал, где находится мой телефон. – Прослушайте. Я просто хотел добраться до нее.

– Как там ее зовут?

– Лия Уильямс.

– Я посмотрю, подтвердится ли эта история, – он достал рацию и позвонил диспетчеру, выдав всю информацию. Потрескивания с голосами раздались через минуту или около того. Он повернулся ко мне.

– Она была доставлена скорой помощью в МакГрин.

Скорая помощь.

Потому что меня не было рядом, чтобы помочь ей.

Ей пришлось ждать, пока незнакомцы спасут ее. Сколько времени было потрачено впустую, чтобы помочь ей?

Офицер Берк чертыхнулся. Он указал на меня.

– Не двигайся.

– Мы должны отпустить его, – сказал офицер Райан. – Он отнесет это в СМИ, скажет, что мы задержали его, пока у его девушки были проблемы с беременностью? Боже упаси, говорить о плохом в прессе.

Наконец-то, чья-то репутация сработала в мою пользу. Берк выругался и вырвал страницу из штрафной книжки. Он надписал мое имя и бросил ее мне под ноги. Офицер Райан кивнул.

– Я провожу тебя до больницы, чтобы ты не убил себя или кого-то еще.

Мое колено заныло, когда я бросился к машине, но я отказывался позволить ему остановить меня. Я обернулся и, не желая этого, задал вопрос.

– Они сказали, что с ней все в порядке?

Офицер Райан покачал головой.

– Мы поедем и выясним. Следуй за мной.

Адреналин медленно заполнял меня. Мне нужно было бежать. Бороться. Держать Лию. Вместо этого я забрался в свою машину и последовал за полицейской машиной с мигалкой.

Это не дало мне надежды.

Наоборот.

Мое сердце разбилось, когда мы подъехали к больнице. Она была одна так долго.

Наверное, я опоздал.

Глава 23

Лия

 

По крайней мере, все закончилось.

Мои пальцы дрожали, когда я переодевалась, натягивая майку через голову и желая быть одетой во что-то другое, кроме розовых спортивных штанов, гордо провозглашающих «сладкая» на моей заднице.

Мое сердце все еще колотилось. Я не думаю, что оно, вообще, когда-нибудь замедлится. Еще больше слез появилось на моих щеках. Медсестры протянули мне горсть салфеток после того, как передали бланки выписок. Это не помогло.

Мне нужен Джек.

Я сидела на кровати, когда в коридоре раздался крик. Это невежливо, но я не ожидала, что он будет таковым. Мой рыцарь в сияющих доспехах прорывался через чертов госпиталь так агрессивно и неподобающе, как только мог. Слава Богу, здесь не было камер, чтобы заснять это.

Я была так рада услышать его голос, даже повторяющий отвратительное проклятие в адрес старшей медсестры, которая отказалась сказать ему номер моей палаты. Я вытащила свой сотовый и сделала пометку, чтобы отправить корзину с различными аксессуарами Рэйветс медицинскому персоналу, который вынужден иметь дело с последней истерикой Джека Карсона.

Джек ворвался в палату, тяжело хромая на ногу. Он не замедлился, пока я не оказалась в безопасности в его объятиях.

Я упала в его объятия, и он яростно поцеловал меня, безмолвно извиняясь, что потрясло меня до глубины души. Я прижалась к нему, наконец, окруженная теплотой и спокойствием. Он отстранился только для того, чтобы посмотреть на меня, его слова были тяжелыми, торжественными и полными того же страха, который я испытывала несколько минут назад.

– Мне очень жаль, – прошептал он. – Я получил твое сообщение... и я пытался... но я был…

– Все хорошо.

– Ты? – у него надломился голос. Он опустил руку, как будто боялся дотронуться до моего животика. – Это…

– Все в порядке.

Глаза Джека расширились, загоревшись синим цветом, таким ярким, что я испугалась. Он смотрел так, как будто я солгала единственному мужчине, которого любила.

Он выдохнул.

– Все нормально?

– Да.

– Но ты была…

– Слишком остро реагируешь? – я прикусила губу. – Это... необычно для меня признаюсь я тебе.

– Что случилось?

– Женщины могут испытывать так называемую круговую боль в матке. Это мышечная боль, когда их матка растет для ребенка, – я сглотнула. – Например, если она расширяется для очень большого сына очень большого защитника.

Теперь Джек выглядел ослабевшим. Я провела его к кровати, взяв его руку и прижав к животику. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог и рухнул назад. Я рассмеялась, позволив ему немного отдохнуть, пока новости ошеломляли его.

– Сын? – спросил он.

– Они сделали сегодня вечером хороший снимок на УЗИ, но еще очень рано. Через пару недель нам придется снова проверить.

– Ты думаешь, это мальчик?

– Я думаю, что это мальчик.

– С ним все в порядке? Ты не... тебе не было больно?

– Я просто немного стеснялась.

Джек оттолкнулся с силой, которой я позавидовала. Он покачал головой, притягивая меня к себе для еще одного поцелуя.

– Никогда. Не смей говорить, что ты стесняешься. Черт, я пожертвовал достаточно денег на это место. Должно быть целое крыло, которое я могу использовать. Я могу держать тебя здесь со всеми врачами, медсестрами и персоналом, пока мы не будем абсолютно уверены…

– Я уверена, что твои пожертвования лучше распределить на детей в педиатрии, – сказала я. – У меня был некоторый дискомфорт, когда я стояла и ходила, но это совершенно нормально, правда пугает маму в первый раз. Врачи сказали следить за этим.

– Мы вместе, – пообещал он. – Ты можешь поспать. Я не буду. Пока этот ребенок не родится и не будет в безопасности…

– Джек, – улыбнулась я, – я в порядке. Ты будешь первым, кто узнает, если появятся какие-либо проблемы.

– Чертовски верно, это буду я, – Джек усадил меня на кровать, чтобы он мог ходить по палате. Его шаги слишком громко опускались на пол, и я даже не могла представить себе ущерб, который он нанес себе, бегая по коридорам.

Я вздохнула.

– Остановись. Я отправлю тебя вниз делать МРТ, если ты повредишь колено.

– Я отрежу эту чертову штуку.

– Тебе, возможно, будет немного трудно играть в футбол на одной ноге, – пожала плечами я. – Ты большой парень, Джек, но даже протез не сможет выбить тебя из турнира.

– Я серьезно, Кисс.

– Все в порядке. Я просто жду, когда мне скажут, что я слишком остро отреагировала.

– Ты не слишком остро отреагировала, – прогремел его голос. – У тебя не было никого, кто мог бы тебе помочь.

– Я могу постоять за себя.

– Ты не должна была этого делать.

– Даже если бы ты был там, ничего бы не изменилось.

Он мне просто не поверил.

– Это неправда…

– Я бы не стала ничем рисковать. Мы бы поехали в больницу, только отвез бы меня ты.

– Да, – он ударил себя в грудь кулаком. – Мы бы поехали вместе. Я должен был там присутствовать. Я бы держал тебя в безопасности и спокойствии и помог тебе. Но меня там не оказалось.

Нет, его не было, и мне было все равно. Я была в порядке. Он был в порядке.

С нашим сыном все было хорошо.

Это была самая лучшая новость, которую мне когда-либо сообщали.

– Я не злюсь на тебя, – сказала я.

Джек успокоился, хотя казалось, что он возбужден, каждый дюйм его тела бушевал, напрягался и готовился к битве, которую он, к его собственному сожалению, никогда не сможет выиграть.

– Я буду злиться на себя.

– Джек…

– Лия, я влюблен в тебя.

Я опустилась на кровать. Джек преклонил передо мной колени, и мне, действительно, нужно было вернуть мою руку, чтобы прикрыть вздох, который вырвался из моих губ. Он взял мою ладонь, обе, и поцеловал их. Его взгляд остановился на мне. Я верила каждому его слову.

– Я люблю тебя, – сказал он. – Я был полным идиотом. Я не знал, что делать из-за травмы, и сорвался на тебе. Я ошибался.

– Ты любишь меня?

– Я пошел на вечеринку, потому что думал, что это сделает меня счастливым. Как это всегда было раньше.

У меня пересохло во рту.

– Ты любишь меня.

– У них была выпивка. И у них были девочки. И трое из них были у меня на коленях.

Не та деталь, которую стоит включать в извинения. Я понизила свой голос.

– Но ты ведь любишь меня?

– Мне они были не нужны. Я продолжал думать о тебе. Я оставил тебя такой злой и обиженной. Черт, я был таким глупым. Я не видел, что у меня было, – он сжал мои руки. – Ты думаешь, что я безответственный. Ты думаешь, что не можешь на меня положиться. Ты, наверное, права, но я над этим поработаю. Я буду рядом с тобой, с ребенком, с нами.

– Ты любишь меня.

Джек кивнул.

– Ты единственная женщина, которую я когда-либо любил. Ты единственная женщина, которая может заставить меня любить кого-то, кроме меня. Прости, что заставил тебя думать иначе.

Усталость и гормоны были во мне еще до его слов, но теперь я представляла собой полный бардак из слез. Я всхлипнула, вцепившись в его плечо, и посмотрела на своего невероятного мужчину.

– Ты меня знаешь... – прошептала я. – У меня есть планы на все. Я знаю, что делать, что говорить, как реагировать. Я могу предотвратить любую катастрофу.

– Я теперь катастрофа? – усмехнулся Джек.

– Худший ее вид, – я прикоснулась к его щеке. – Я понятия не имею, что делать, когда я рядом с тобой. Нет такого плана, который мог бы защитить мое сердце. Мне пришлось бы оставить тебя, чтобы защитить себя от всего, что я чувствую, и, Джек, если бы мне пришлось провести еще одно мгновение без тебя, я бы потерялась.

– Но я здесь, – сказал он.

– Ты здесь. И ты понятия не имеешь, как много значишь для меня. Ты спросил, что я о тебе думаю? Все просто. Ты – мой мир. Ты – все, чего я когда-либо могла хотеть в этой жизни.

Его улыбка согрела меня, прогнала страхи и стресс.

– Ты любишь меня.

– Я люблю тебя. Как тебе такой заголовок: «Респектабельная, удивительная женщина влюбляется в Идиота-Нарушителя порядка».

– Мы можем превратить это в нечто более позитивное. Вот почему ты платишь мне большие деньги.

Джек смягчился. Он уставился на меня, его дыхание все еще содрогалось от адреналина.

– Выйдешь за меня?

Вызовите скорую, у меня начался шок.

– Выйти за тебя замуж?

– Да.

– Джек, мы только что сказали…

– Меня это не волнует. Выходи за меня.

Дикий, глупый, импульсивный человек.

– Это немного неожиданно. Спонтанно, – мои губы дрожали. – Романтично.

Прежняя я ничего бы не ответила, но теперь это звучало правильно. На этот раз, я не думала о своем ответе.

– Да, – прошептала я.

– Да?

– Да.

Джек вскочил на ноги.

– Сейчас?

О, Боже милостивый. Мои глаза расширились. По крайней мере, он остановил себя до того, как сильно завелся.

– Хорошо, – засмеялся он. – Нам нужно время, чтобы спланировать все.

– Может быть, совсем немного.

– Но мы должны сделать что-то сейчас. Кое-что... для нас.

Для начала нужно выбраться из больницы. Я положила руку на животик и посмотрела на него.

– Как насчет того, чтобы дать имя ребенку?

Джек замолчал.

– Как бы ты хотела его назвать?

– Я... у меня только одно на уме.

– Только одно? Мне казалось, что у тебя есть электронная таблица с десятком имен в алфавитном порядке и соответствующим цветом…

– Сэм.

Потребовалось время, чтобы осознать. Выражение лица Джека исказилось от боли. Сначала он произнес имя молча. Его взгляд встретился с моим.

– В честь моего…

Я кивнула головой.

– В честь твоего младшего брата.

Он вдохнул полной грудью.

– Мне нравится «Сэм».

– Мне тоже.

– Я... – снова подойдя ко мне, он поцеловал меня так нежно, как будто думал, что я сломаюсь. – Спасибо тебе.

Я улыбнулась, и Джек помог мне встать на ноги. Его рука никогда не покидала мою.

– Что я могу сделать? – спросил он.

Это просто.

– Я хочу пойти домой и поспать. Позволь мне вернуть эти бланки, и мы пойдем.

Медсестры за стойкой обменялись ухмылками, когда я подошла к столу. Милая брюнетка в розовом халате, которая осматривала меня первой, подмигнула мне.

– Я тоже была здесь, дорогая, – сказала она. – Особенно с моим первым ребенком.

– Спасибо Вам.

– Это был ваш знакомый, который привел офицера полиции?

Полиция? Какого черта... конечно, это должен был быть Джек.

Я повернулась, следуя ее кивку. Я совсем не удивилась, увидев полицейского в униформе, пожимающего руку Джека. Джек поблагодарил его за сопровождение.

Сопровождение?

Я скрестила руки на груди.

– Джек Карсон, ты можешь выйти из дома хоть на одну ночь, чтобы никто не вызвал полицию?

Он пожал плечами, хлопнув офицера по плечу.

– Что я могу сказать, Кисс? Может, мне просто нравятся хорошие наручники.

Боже. Весь медпункт хихикал. По крайней мере, они думали, что это очаровательно.

Я тоже.

Я улыбнулась.

– Может быть, он будет достаточно любезен, чтобы одолжить мне их…

Вспышка камеры дезориентировала меня. Двое мужчин бросились через коридоры больницы, преследуемые толстым охранником, который кричал, чтобы они остановились. Видеокамера была нацелена прямо на меня, карманная камера настроена на Джека.

Микрофон направлен на мое лицо.

Я споткнулась, облокотившись на стойку медсестринского персонала.

– Лия! – маленький червяк, держащий микрофон, приблизился с оператором. Я узнала его скрипучий голос. Он был тем же слизняком, который назвал меня шлюхой на моем первом свидании с Джеком. – Лия, можно задать вам пару вопросов?

Джек закрыл меня собой, но не раньше, чем слизняк успел оттолкнуть его и сделать еще один снимок.

– Ты потеряла ребенка, Лия? – репортер прокричал это так, чтобы все могли услышать. – На какой вечеринке был Джек, когда умер ребенок?

Я схватилась за животик, вдруг испугавшись, что врачи допустили ужасную ошибку или отказались рассказать мне какой-то темный и ужасный секрет. Мои глаза были полны слез и неверия. У меня не было времени ответить.

Джек взорвался, его кулак соединился с лицом засранца. Слизняку повезло, что удар пришелся на него, когда он был в больнице. Он оказался без сознания до того, как ударился о землю.

Оператор снял все на камеру.

Джек бросился в мою сторону.

Медсестры закричали.

Охранник позвал на помощь.

И, что хуже всего, он заснял, как офицер полиции пытается прекратить этот хаос. Врачи бросились к человеку без сознания, но я не так сильно беспокоилась об ублюдке, который осмелился опошлить здоровье моего ребенка. Я сосредоточилась на Джеке.

Как и офицер полиции.

Офицер извинился, когда оттащил Джека.

– Мне, действительно, хотелось бы, чтобы ты не бил его передо мной, – сказал он.

Как и я. Как и Джек. Но мой плохой мальчик не боялся хорошей драки.

Джек усмехнулся.

– Это был чертовски удачный удар, да?

Офицер кивнул.

– Твой адвокат будет в восторге.

О, этого не могло произойти. Снова. Джек посмотрел на меня с позором, затемняющим его взгляд. Он придал голосу легкости.

– Эй, я знаю, что много говорил о переменах. Много. Но... мне надо…

Я закончила за него.

– В тюрьму.

– Да.

– Снова.

Джек воспринял это, как мужчина.

– По крайней мере, ты знаешь, откуда меня забрать?

Я могла бы разозлиться. Я должна была заплакать. Вместо этого, я была так рада, что он напал на засранца раньше меня, иначе от этого слизняка-журналиста ничего бы не осталось.

Я поцеловала его в щеку.

– Скажи мне, что ты не хочешь жениться на мне только для того, чтобы у тебя был кто-то, кто вытащит тебя из тюрьмы?

– По крайней мере, ты будешь знать, где чековая книжка, – сказал он. – Это в последний раз. Обещаю.

Да, старые привычки отмирают с трудом. Я вытащила свой сотовый и приготовилась сделать свой обычный список звонков.

– Я возьму с Вас сверхурочные, мистер Карсон.

– Вот почему я люблю тебя, – улыбка Джека исчезла, когда офицер повел его к лифтам. – Ты практичный человек.

– Один из нас должен им быть.

– Я выберусь из этого. Обещаю, – он задержал мой взгляд. – Я люблю тебя.

Я наблюдала, как моего будущего мужа и отца моего ребенка арестовывают во второй раз всего за несколько месяцев. Следующее я произнесла мягким голосом.

– Я тоже тебя люблю.

И как, черт возьми, я собиралась это раскрутить?

Глава 24

Лия

– Я не собираюсь этого делать.

Я ожидала сопротивления Джека.

Я поправила ему галстук и расправила складки на его пиджаке. Он сжал в руке речь, которую я подготовила. Если он порвет ее, у меня есть запасные. Копия в моей сумочке, другая в его пиджаке, и у меня все еще были планшет и телефон с копиями, готовыми появиться в любой момент.

Он давал пресс-конференцию.

И он собирался прочитать мою речь.

Даже если он ненавидел это. Если он хотел остаться в Лиге, это был единственный способ.

– Джек, не каждый человек получает третий, четвертый и пятый шанс, – предупредила я. – Тебе повезло с судьей, но только потому, что он закрыл дело с некоторыми глупыми классами управления гневом, это не значит, что твои поклонники или Лига поймут.

Он поднял лист с речью.

– И это должно все исправить?

– Джек, это извинение – единственное, что спасет твою карьеру.

– Как ты можешь быть уверена в этом?

– Потому что это написала я, – я притянула его к себе, чтобы поцеловать. – Прочитай, что там написано. Серьезно, и посмотрим, что будет, когда Лига завершит расследование.

– Но я не это имел в виду! – его голос заострился. – Без вопросов принять отстранение от четырех игр? Полностью поддержать любое их решение, которое они озвучат? Заплатить штраф и пожертвовать столько же на благотворительность?

Я нахмурила бровь.

– Ты жертвуешь деньги больнице.

– Да, – он отрицательно покачал головой. – Но теперь все будут знать. Я позволю обосрать свое имя, но я не хочу, чтобы они говорили что-нибудь о моем младшем брате…

– Они не будут этого делать. Поверь мне, Джек, это покажет, что у тебя есть обязательства помимо себя.

Он взял меня за руку и поцеловал палец, на котором теперь выделялось красивое бриллиантовое кольцо.

– У меня уже есть обязательства. У меня есть ты. У меня Сэм.

– Обаяние не вытащит тебя из этого, плохой мальчик.

– Что, если я опущу тебя на скамейку запасных, пообещаю вести себя хорошо и оближу тебя на всю оставшуюся жизнь?

– Прямо в раздевалке?

– Это всегда было моей фантазией.

– И так оно и останется, – я ткнула его в грудь. – Сейчас речь. Облизывать позже.

– Обещаешь?

– Я все еще держу тебя на поводке, Джек Карсон. Крепче, чем когда-либо.

Его улыбка только увеличилась. Я должна была знать об этом, прежде чем поощрять его, но даже в самые темные моменты он всегда хотел флиртовать.

Он поцеловал меня и погладил животик. Я положила свои руки на его. Джек еще не оправился от нашего страха, и он проводил каждую минуту бодрствования, заботясь о моих потребностях – предлагая мне еду, одеяла, любые забавные шалости второго триместра, которые щекотали мое воображение.

Но его колено исцелилось, и тренировочный лагерь подходил к концу. Никто не знал, кто станет квотербеком. Джек только надеялся, что у него будет место в команде, когда начнется сезон.

Я не могла позволить последнему скандалу разрушить его карьеру. Я написала речь, чтобы показать его сердце, рост и личную ответственность. Он примет любые из выбранных Лигой последствий как справедливые и честные.

Но мы знали, что это будет жестоко. Они не наказывали Джека. Его пример служил уроком для всех других плохих мальчиков в Лиге, но если ему разрешать остаться…

Один из представителей Рэйветс постучал в дверь. Он махнул нам рукой, и я обняла Джека так сильно, как позволил мой живот.

– Просто будь там, – сказала я.

– Раздраженный и саркастичный?

Я поцеловала его.

– Будь мужчиной, которого я люблю.

Он ухмыльнулся.

– У меня это хорошо получается.

– Не будь самоуверенным.

– У меня это тоже хорошо получается.

И это было то, чего я боялась. Я засунула речь в его пиджак и позволила ему отвести нас в пресс-центр. Медиа-зал был достаточно большим, чтобы вместить обычную массу местных репортеров, но сегодня он был полностью заполонен, переполнен в коридоре и занят большим количество камер и фотографов, чем во время плей-офф прошлого сезона.

Джек раздавал окружающим улыбки, несмотря на то, что я сказала ему выглядеть настолько торжественным, насколько он мог. Похоже, этого не случиться. Я скрестила пальцы на груди.

– Сегодня много камер, – Джек откашлялся и подошел к импровизированному подиуму. – Не волнуйся, я не побью их.

Блин. Теперь я скрестила оба пальца.

Джек достал речь из своего кармана. Он посмотрел на нее и вздохнул с облегчением. С видом глубокого раскаяния, но я заметила кое-что еще.

Это неповиновение.

Он ненавидел это так сильно. Мое сердце болело за него, но это был единственный способ.

Джек не умолял о пощаде. Он заработал шансы, которые получил, потому что он был лучшим защитником в проклятой Лиге, и все это знали.

Что означает, что он уже принял решение.

Я знала об этом раньше него.

– Добрый вечер, – прочитал Джек из написанной речи. Камеры задвигались и защелкали. Вспышки света захватили жесткий угол его челюсти, его растущий хмурый взгляд. – Я хотел бы воспользоваться этой возможностью, чтобы поблагодарить представителей прессы и моих фанатов за то, что позволили мне в этот момент выразить мое искреннее раскаяние за... – он остановился. Выдохнул. – За…

Я видела, как это произошло. Он передумал.

По крайней мере, он почти произнес первый абзац.

Поведение Джека изменилось. Он покачал головой и разорвал речь. Репортеры бормотали себе под нос.

– Нет, – Джек начал все сначала. – Я не сожалею о том, что случилось той ночью. Да, меня арестовали. Снова. И да, я получил огромный штраф за превышение скорости и чуть не лишился лицензии. Я сожалею о неприятностях, которые это вызвало у команды, Лиги и моей семьи, но я не могу извиниться за то, что это произошло. На самом деле, я бы сделал все это снова, если бы пришлось.

Ни одна пиар-компания этого не спасет. Я ждала, когда Джек столкнется со всеми, кто освежует его заживо за смелость быть честным, когда СМИ понадобится сенсация.

– Той ночью я думал, что потерял нерождённого сына, – его слова были мрачными. – Я думал, что женщина, которую я люблю, была в опасности. Да, я ускорил поездку в больницу. Да, у нас была проблема с журналистом. Но я сделал все, что мог, чтобы поспешить к ней. Я не извиняюсь за то, что отец должен сделать, чтобы защитить своего ребенка.

Комната задвигалась. Больше света и вспышек. Джек пожал мне плечами.

– Мало что еще остается мужчине делать, пока мы ждем рождения ребенка. Я покрасил детскую. У меня есть ночное мороженое. Делал массаж ног. Но это ничего, когда ты понимаешь, насколько ты беспомощен, если возникает проблема, – почувствовав себя увереннее, он ожесточил свой голос. – Я не могу сделать много для него сейчас, но я всегда буду там, если он в беде, независимо от проклятых последствий.

Я обняла живот, встречая взгляд Джека нежной улыбкой.

– Что касается обвинения в нападении, – преданный отец исчез, и вернулся ожесточенный любовник. – Никто никогда не будет терроризировать женщину, которую я люблю, особенно если она в больнице опасается за жизнь нашего ребенка. Если забота о ней, ее защита делает меня преступником, тогда я преступник. Исключите меня из команды. Выгоните меня из Лиги.

В комнате загудело. Джеку было все равно.

– Возможно, я больше не квотербек, но, по крайней мере, я знаю, что буду чертовски хорошим мужем и отцом. За это не нужно извиняться.

Пресса замолчала. Мои глаза наполнились слезами, я была совершенно тронута человеком, которого я любила. Это было не то извинение, которое я ему написала, и это было не то, что потерпит Лига. Это не имело никакого значения. Он совершил ошибку, попал в беду, но на этот раз... это не было чем-то эгоистичным и невнимательным.

Он пожертвовал всем ради меня.

Джек кивнул.

– Теперь я прошу прощения за юридические проблемы, которые это вызывает. Мое вождение было безрассудным, и я ударил парня, – остановился он. – Я знаю, как мое поведение отражается на Лиге и команде. Черт, я знаю, что это заставляет Лию извиваться, потому что я отказался от ее речи. Просто позвольте мне сказать, я приму наказание. То, чего хочет Лига. И я не буду жаловаться, потому что это заслуженно. Но я не буду извиняться за то, что защищаю свою семью. Я люблю ее. Я люблю своего ребенка. И я сделаю все возможное, чтобы они были защищены и в безопасности.

Джек засунул мятую речь в карман. СМИ стояли, выкрикивая вопросы и называя его имя. Он игнорировал их, протянув мне руку. Он вытащил меня из этого зверинца и увел, пока мы не оказались в тихом, тусклом угловом офисе. Я потерялась в его руках.

Его поцелуй украл мое дыхание.

– Выходи за меня, – сказал он. – Если моя карьера заканчивается, по крайней мере, я буду знать, что у меня есть ты, Кисс. Давай поженимся сейчас и будем счастливы.

Я смотрела в эти бандитские голубые глаза.

– Ты, действительно, плохой, не так ли?

– Готова сделать что-то безрассудное?

– Любить тебя не безрассудно.

– Ты уверена?

– Это свидетельство моего терпения, но это не безрассудство. Все просто.

Джек улыбнулся.

– Это «да»?

Я поцеловала его снова, ослабляя напряженность его тела простым касанием своих губ.

– Я люблю тебя, – прошептала я. – Давай поженимся.

Эпилог

Джек

Его кроватка была теплой и удобной. Сэм смотрел на меня большими глазами цвета шоколада, такими же выразительными, как и у его матери. Ему нравилось, когда я слонялся вокруг него без дела, он ворковал и пинался ногами так сильно, что я надеялся, что он хочет играть в футбол и станет игроком.

Я не был уверен, сколько ночей я провел, наблюдая за маленьким парнем. Лия доставила мне с этим много хлопот. Она сказала, что Сэм не может перестать смотреть на меня, когда я рядом, и что я завожу его, когда он должен уже спать.

Аналогично, малыш.

Я не мог все время следовать всем правилам. Мой сын стоил того, чтобы сломать их все.

Я засунул маленький футбольный мяч ему под подбородок. Он улыбнулся. У него была моя улыбка. Теперь Лия имела дело с нами обоими.

– Так, – я положил мяч на дно его кроватки. – Ты пропустил чемпионат, приятель. Я имею в виду, ты был там, в своей маме, но у тебя там было не много места. Это была хорошая игра. Я сказал твоей маме, что буду играть за нее, и я заслужил звание лучшего игрока.

Сэм выдул пузырь слюней. Я воспринял это как комплимент.

– Это твой первый урок, – я ткнул в его пухлый животик. – Когда ты выигрываешь, ты будешь вести себя так, как будто делал так всегда. Ты меня слышишь, Сэм? Всегда.

Он булькнул и немного завизжал. Его пальцы пошевелились, и это были самые удивительные вещи, которые я когда-либо видел в своей жизни. Я положил на него руку, удивляясь, как я создал что-то такое маленькое и в то же время абсолютно пугающее, потрясающее и совершенное.

– Прошлый год был для твоей мамы, – сказал я. – Мне нужно было ей что-то доказать. В этом году? Это все для тебя, Сэм. Каждую игру, каждый драйв, каждую победу. Это все из-за тебя. Ты являешься моей причиной.

Я мог сказать, что он мой ребенок, потому что у него не было ни капли смирения в этих розовых щеках. Я улыбнулся.

– Знаешь, не повредит, если ты скажешь своей маме, что ... я думаю, услышав это от тебя, я заработаю несколько очков…

Лия хихикнула с порога. Я подмигнул ей, когда увидел, что она ждет меня. Ее руки скрещены.

– Он должен был спать.

Попались.

– Он скоро уснет.

– Рассказываешь ему историю?

– Просто даю обещания, – я провел рукой по его щеке и ухмыльнулся. – Он искупался и ложится спать.

– Я могла бы тебе помочь.

Малыш еще не спал, но скоро будет спать. Я встал с кровати и взял Лию за руку, потащив ее из детской в нашу спальню.

– Сборы начинаются завтра, – я возвышался над ней, но она была готова для меня. Я знал, чего она хотела. Она ухмыльнулась, позволив мужу отвести ее к кровати. – Меня не будет рядом так часто.

– Как будто я могу оттащить тебя от этого ребенка.

Я бросился на нее, опустил ее на кровать и атаковал ее шею, губы, подбородок жадными поцелуями.

– Говори за себя..., – я засунул пальцы ей под юбку. – Что ты собираешься делать завтра, когда все новостные команды и пресса прибудут в лагерь?

– Преимущество работы на дому. У меня все подготовлено в детской комнате.

– О, да?

Она встала, позволяя мне стащить блузку с ее плеч.

– У меня в десять назначено интервью со спортивной нацией о твоем новом пятилетнем контракте. После тренировки в больнице в педиатрической палате будет фотосессия. В этот раз ты должен принести детям только одну футболку.

– Но им нужны дом и соответствующие ему цвета.

– У тебя большое сердце, ты знаешь это?

Я ухмыльнулся.

– У меня есть очень много всего большого.

– Например?

– Продемонстрировать?

Она хихикнула.

– Твоя последняя демонстрация закончилась маленьким ребенком в детской.

– И ты видела, как это было весело…

Ее тело было мягким, теплым и абсолютно совершенным. Я прижал ее руки к голове, прижавшись к ее ногам.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя, правда? – прошептал я.

– Ты уже женился на мне и завел ребенка, Джек Карсон, – поддразнила Лия, двигая бедрами. – Не надо мне больше льстить.

– Я серьезно, – я наклонился к ней, поцеловал, попробовал на вкус, пораженный ею. – Я сделаю для тебя все, что угодно. Что угодно. Только назови это.

– Займешься со мной любовью?

– Я уже собирался это сделать.

– Тогда мне легко угодить.

– И ты знаешь, я люблю смотреть, как ты радуешься, – я поцеловал ее снова. – Ты счастлива?

– Очень.

– Как тебе такой грандиозный план?

Руки Лии нашли мои, теребя молнию. Она касалась моего члена, наблюдая, как я вздрагивал от каждого идеального поглаживания ее руки.

– Замужество. Ребенок. Работа... – ее выражение лица замерцало, когда я раскрыл ей ноги, надавливая на ее вход, дразня ее влажность. Я толкнулся внутрь, чтобы услышать, как она ловит воздух. – Страсть.

Черт, да. Я застонал, когда я пронзил ее полностью.

– Любовь.

– Любовь.

– Ты знаешь, что ты совсем не такая, какой я себе тебя представлял, – прошептал я.

– На самом деле?

Я наслаждался ее тугостью, отступив и заработав ее вскрик.

– Я не против быть неправым.

– Хорошо, – ее руки сжались на моих руках. – Потому что я всегда права.

– Ты – все, чего я хочу.

Красивая улыбка Лии только усложнила мне жизнь.

– Я тоже.

– Докажи это, – я схватил ее и перевернулся на спину. Лия балансировала на моих грудных мышцах, но она знала, чего я хочу. Ее бедра упирались в мои, когда она стала объезжать меня так, как мне нравилось. – Сегодня мы докажем это друг другу.

– Всю ночь?

Я трахал самую красивую женщину в мире – любовь всей моей жизни и мать моего ребенка. Какой лучший способ доказать, что нам не нужно ничего другого?

– Всю ночь напролет, – я крепко прижал ее бедра к своим. – Это мой любимый способ повеселиться, Кисс.

Конец.

За дальнейшим переводом серии следите в группе

Passion of love

♔

Перевод книг 18+ ()

Аннотация ко второй книге серии:

Потерять туфельку. Откусить яблоко. Влюбиться в чудовище.

Звездный полузащитник Коул Хоторн – зверь на поле, ликвидирующий и уничтожающий по одному защитнику за раз. Хоть он и одаренный спортсмен, но его агрессивная репутация делает его ответственным перед своей командой и злодеем в Лиге.

Как агент Коула, я обязана убедить задумчивого одиночку, что быть проданным лучше, чем быть изгнанным из игры. Если он потеряет контракт, то мать-одиночка останется без работы.

Так что, задача «приручить зверя» специально для меня.

Но чем ближе я подхожу к свирепому монстру, тем сильнее я влюбляюсь в страстного мужчину под ним. Он грубый и обаятельный. Жесткий и милый. Опасный... но даже он не может устоять перед хихиканьем моего ребенка.

Отрицание своих чувств может защитить мое сердце, но срок продажи приближается. Когда Коул раскрывает грязную правду о сделке, я не могу позволить Лиге разлучить нас.

Я спасаю свою карьеру... или защищаю человека, который заслуживает счастья?

Может быть, никто не может полюбить зверя…

Но они еще не встречались с Коулом Хоторном.

 

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg