«Капли дождя»

Капли дождя (fb2) - Капли дождя (Братья Хейл - 1) 1422K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кэтрин Эндрюс

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Кэтрин Эндрюс

«Капли дождя»

Братья Хейл — 1

 

Оригинальноеназвание:  Kathryn Andrews «Drops of Rain»

(Hale Brothers #1), 2014

Кэтрин Эндрюс «Капли дождя» (Братья Хейл #1), 2019

Переводчик: Екатерина Качур

Редактор: Мята

Оформление: Иванна Иванова

Обложка: Врединка Тм

Перевод группы:

Любое копирование и распространение ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация.

Элли Рейн

Иногда я думаю про себя: «Как я сюда попала?» Затем меня пронзает болью, и я вспоминаю... я здесь, потому что она умерла. Сейчас я живу в новом городе, перешла в новую школу и должна начать новую жизнь. Вот только теперь я больше не знаю, кто я. Танцы – это всё, что у меня осталось, и с каждым днём я чувствую себя всё более одинокой. Саундтреком моей жизни становится тишина. Она говорила, чтобы я нашла хоть какую-то радость и свет, но я не знаю как. Всё больше мне кажется, что я окружена тьмой... пока не встречаю его.

Дрю Хейл

У меня есть только одна цель: через 298 дней я собираюсь уехать из этого небольшого пляжного городка и никогда сюда не возвращаться. Люди всегда внимательно и слишком близко рассматривают меня, а я устал носить маску. Я хочу быть свободным. Плавание – мой билет отсюда, и я напоминаю себе об этом каждый день, придерживаясь своего расписания, и я ни при каких обстоятельствах не позволю ничему отвлечь меня. Я вовсе не идеален, как им кажется, – большинство дней я тону в чувстве вины. И у меня не было уверенности, что когда-нибудь я смогу избавиться от чувства стыда и собственной никчёмности и просто не быть нежеланным... пока я не встречаю её.

 

Оглавление

Аннотация.

Пролог.

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Глава 10.

Глава 11.

Глава 12.

Глава 13.

Глава 14.

Глава 15.

Глава 16.

Глава 17.

Глава 18.

Глава 19.

Глава 20.

Глава 21.

Глава 22.

Эпилог.

Пролог.

ДВА СЛОВА.

Это всё, что я получаю. Вот и всё, что сказано.

Я знала, что этот момент настанет, но, на самом деле, не ожидала того, что произойдёт. Ну, может быть, я бы сделала больше. Тишина настолько громкая, что я реально могу слышать, как воздух звенит в моих барабанных перепонках. Я хочу закрыть уши руками, чтобы как-то остановить это.

Два слова... семь букв, которые навсегда меняют мою жизнь.

Я думала, что буду чувствовать себя иначе. Не знаю, почему. Была уверена, что грядёт расставание, но в этот момент, я совсем не чувствую изменений. Этот момент похож на тот, что был час назад, и подозреваю, что ещё через час этот момент будет выглядеть так же. Или, может быть, не будет.

Думаю, возможно, я замёрзну к этому времени. Мой отец сидит рядом со мной на соседнем высоком стуле. Краем глаза замечаю, как он наклоняется, упёршись локтями на колени, и его голова опускается вниз. Слышен мягкий звук фортепиано. Он приходит откуда-то из-под земли. Они играют для неё. Моя мать всегда любила фортепиано. Солнечный свет заливаем комнату лучами через окно. Частички пыли витают в воздухе.

Руки опускаются вниз, и мои пальцы впиваются в ткань кресла, взад и вперёд, взад и вперёд. Ткань ощущается почти как бархат, такая же мягкая. Я официально ненавижу бархат.

Продолжаю наблюдать за вихрем пыли, и где-то на заднем фоне раздаются голоса, шёпот, но я не знаю, о чём они говорят. Звон в моих ушах учащается, и я слышу стук. Мой пульс, моё сердцебиение, сосредотачиваюсь на стуке и пыли.

Кто-то дотрагивается до моего плеча и вырывает меня из застывшего состояния. Я оборачиваюсь, смотрю вверх и вижу отца. Я не могу не заметить тёмные круги под его глазами. Похоже, в последнее время это у него из-за возраста. Как я могла не замечать этого раньше? Он не должен выглядеть так. Ему только тридцать девять.

Затем понимаю, что момент изменился. Всё изменилось. Моё сердцебиение грохочет от ушей к груди, и когда смотрю вокруг, оно начинает колотиться быстрее и сильнее. Отпечаток стрекозы на моей коже обжигает. Пустота сжигает моё сердце. Комната становится тёмной. Пыль исчезает, и мои глаза начинают слезиться. Музыка не играет, и её здесь больше нет.

Два коротких слова.

«Она ушла».

Глава 1.

Элли

Двадцать семь дней.

Вот сколько времени прошло с тех пор, как я разговаривала с ней, обнимала, улыбалась, видела её. Она, практически, занимает все мои мысли, как будто она всё ещё здесь, но её нет.

Стою на пляже, и смотрю на горизонт, огни радиомаяков из нескольких кораблей светят мне в спину. Вдыхаю прохладную свежесть утреннего воздуха и напоминаю себе ещё раз, я не на каникулах, и она ушла.

После её похорон отец решил, что вместо того, чтобы пытаться двигаться дальше, что было бы лучше для него и меня, мы перестанем жить прежней жизнью.

— Давай начнём сначала, — сказал он. Спустя три недели, продал наш дом в Денвере, нашёл новый на пляже во Флориде, и, нанял грузчиков, которые пришли и упаковали все наши вещи. Он перевёл офисы для работы и зарегистрировал меня в новой школе для моего последнего класса. Я даже не успела что-либо сказать по этому поводу.

Именно так, вся моя жизнь изменилась. Не понимаю, почему никогда не видела этого события. А должна бы. Однажды, кто-то, кого вы любите, умирает, и реальность такова, что через это придется пройти снова.

Официально я живу в своём новом доме, в новом городе, в новом штате около трёх дней.

Я разглядываю сверху донизу пляж острова Анна Мария. Тут всего несколько человек, пара бегунов и несколько пожилых женщин в поисках ракушек, которые попивают свой кофе. Уверена, утро будет здесь моим любимым временем суток.

Мама всегда любила пляж. Я помню, как часто за этот год она говорила о том, что когда мой отец выйдет на пенсию, она хочет жить на пляже. Вопрос: почему не мы? Если у нас есть возможность, чтобы сделать это сейчас, почему тогда не мы? Это также заставляет меня задаться вопросом, почему мы не ходили на пляж чаще. Мы брали отпуск как минимум два раза в год, но всегда проводили его в таких местах, как Нью-Йорк, Сиэтл или Новый Орлеан. Папа любил города, и он считал, что важно, чтобы я была подвержена культуре, но как насчёт того, чего хотела мама? Может быть, мы находимся здесь, потому что таким способом он хочет дать ей то, чего она всегда хотела.

Я протягиваю руку и потираю очаровательную стрекозу, которая висит на серебряной цепочке.

За последнюю неделю, жизнь моей мамы была похожа на дрейф — то в сознании, то нет. Она постепенно стала меньше реагировать на наши прикосновения и голоса. За три дня до её смерти, она тихо сказала, что любит меня и попросила моего отца двигаться вперёд и отдать мне мой подарок. К тому времени, как он вернулся, она спала, только это был последний раз. Она никогда не проснулась снова.

Талисман и цепочка были помещены в чёрную бархатную коробочку, и она была обёрнута в серебряную упаковочную бумагу и перевязана голубой лентой. Очаровательная стрекоза, не очень большая, может быть, размером около дюйма, но что поразительно в ней находятся королевские синие кристаллы Swarovski, которые составляют её тело и хвост. Оно нежное, элегантное и я люблю его.

К подарку прилагалось письмо...

«Моя дорогая доченька, Элли.

Я люблю тебя. Хочу, чтобы ты знала, что ты была лучиком света в моей жизни и ты дала мне больше ценных воспоминаний, чем положено любому человеку. Это — моё пожелание тебе. Надеюсь, твоя жизнь будет наполнена танцами, приключениями и любовью.

Стрекозы, как известно, живут своей жизнью в полной мере. Всякий раз, когда ты будешь видеть одну из них, я хочу, чтобы ты слышала, как я говорю «пора идти». Ты всегда так серьёзна и сосредоточена. Иногда необходимо немного радости. Облегчи свою жизнь и сделай её ярче. Найди немного счастья, потому что ты, моя дорогая девочка, заслуживаешь того, чтобы жить каждый день и улыбаться не только своими глазами, но и сердцем тоже.

Думай обо мне, как думаешь о ветре… Ты не можешь видеть его, но можешь чувствовать. Я всегда буду с тобой.

Люблю тебя.

Мама».

В первые недели после её смерти, я провела много исследований по стрекозам. Я не задавала вопросы и не искала смысл жизни, но искала символику. Это последнее, что она дала мне, и по этой причине мне нужно было знать всё, зачем и почему.

Я прочитала, что стрекоза развивается и растёт в воде, передвигаясь по воздуху, и она должна проявить мудрость, когда дело доходит до трансформации и адаптивности в жизни. Могу только надеяться, что мне тоже будет дарована эта мудрость. Чувствую, будто развиваюсь в обратном направлении, из воздуха Денвера — в воду Флориды.

Пляж кажется совершенно другим этим утром, в отличие от вчера. Стараюсь отметить изменения, но всё, что могу придумать это то, что сегодня всё более…более терпимо, более привлекательно и более увлекательно.

Роняю свой iPod на полотенце, складывая края, чтобы спрятать его, и бегу в сторону окраины острова. Как бы я не любила музыку, в это утро мне просто нужно спокойствие океана, когда он омывает берег, и тихие звуки чаек, когда они пролетают над головой.

Моё сердце грохочет в груди, и я не могу отличить боль из-за мамы и боль от нагрузки. Я заставляю себя бежать быстрее, стараясь не сбиться с линии песка, после отлива. Мне даже наплевать на небольшой спуск вниз по пляжу. Это только подгоняет меня бежать ещё быстрее.

К тому времени, как заканчиваю с пробежкой, собираюсь с мыслями, чтобы подготовиться к школе, но вода выглядит так привлекательно. Снимаю кроссовки и носки, раздеваюсь до спортивного лифчика и трусов и вхожу в воду. Это круто, освежает и успокаивает мою перегревшуюся на солнце кожу. Оборачиваюсь лицом к пляжу и падаю на спину. Мои уши оказываются под водой, приглушая все звуки, оставляя за собой только тишину и покой, и это всё, что мне нужно этим утром.

Плаваю на спине, уставившись в небо, и мне хочется смеяться, потому что это выглядит настолько сюрреалистично. Пять дней назад, я сидела на палубе, уставившись на скалистые горы. Четыре дня назад, была где-то посреди южных штатов. И сегодня, я здесь, среди жителей Флориды, плаваю в Мексиканском заливе. Как ни странно, я чувствую себя здесь как дома. Может быть, это просто признание, или, может быть, я начала понимать, как на самом деле адаптируется моя жизнь.

Вдруг, что-то врезается в меня и тянет вниз. Вода накрывает с головой.

Я дальше, чем думала, и мои пальцы не достают дна. Судорожно наношу удар ногой, чтобы освободить себя, и давлю на то, что ударило меня в живот. Это рука, и мой страх переходит в панику. В моём сознание мысленно возникают вспышки.

Рука движется, и я карабкаюсь, чтобы оказаться на поверхности воды, и вдохнуть ртом воздух.

Я не очень хороший пловец. Размахивая руками, пытаюсь удержаться на плаву, и, взмахнув рукой, попадаю в лицо, отчего человек стонет. Это парень, и я поворачиваюсь в сторону звука. Он опускает свои очки, и я вижу его обозлённый взгляд, прежде чем он отталкивает меня.

— Смотри, что ты наделала! Разве ты не видела, что я плаваю здесь? — сердито спрашивает он. Я наглоталась воды и начинаю кашлять. Мои волосы падают мне на лицо и плавают вокруг меня, из-за чего мне трудно отдышаться.

— Мне жаль, — продолжаю задыхаться и снова иду под воду. Его руки находят мою талию. Цепляюсь за его плечи, и он тянет меня на поверхность. Мои волосы теперь приглажены. — Я не хотела тебе мешать. Не знала, что уплыла так далеко. Прости.

Он смотрит на меня прищуренными глазами, и я замираю. Он прекрасен.

Его тёплые руки обёрнуты вокруг моей голой талии, и меня потрясает тот факт, насколько я близка к нему. Я не была так близка ни к кому в течение недели, и даже тогда это были жалкие объятия людей, которые не имели ко мне никакого отношения. Сказать, что этот парень и я вторглись в личное пространство друг друга — преуменьшение, но, по некоторым причинам, я не могу заставить себя двигаться. Похоже, он тоже не может.

Я должна сказать что-то или сделать, но не могу. Он лишил меня дара речи.

Вода капает с моих ресниц, вниз по моему лицу и на мои губы. Его глаза сканируют каждый сантиметр, каждую деталь. Он наблюдает за тем, как капли воды падают на мои губы.

Смесь эмоций отражается на его лице. Морщинки разглаживаются на его лбу, и на смену гневу приходит смятение. Медленно, его брови поднимаются, а глаза неотрывно следят за мной. Всё, что о чём он думает, отражается на его лице.

— Не волнуйся. Хотя, должен признать, что немного удивлён увидеть тебя здесь. — Уголки его губ складываются в ухмылку и его глаза теперь сверкают.

— Почему?

— Потому, что в последнее время я наблюдаю за акулами. — Он говорит об этом так, как будто это ещё одна повседневная вещь и нет ничего, из-за чего стоило бы волноваться.

— Акулы! — Мои глаза расширяются, руки тянутся к его рукам, слегка царапая их ногтями. В углах его глаз собираются морщинки, и он начинает хихикать, прикусывая нижнюю губу.

— Прости, не смог устоять. — Теперь он улыбается мне. Эффект заставляет моё сердце так сильно стучать в груди, что она начинает болеть.

Откуда бы не взялся этот парень, он отличается от всех, кого я когда-либо видела. Внутри чувствую себя потрясённой и заворожённой. Его кожа гладкая и загорелая. Его плечи и нос обсыпаны веснушками. Я хочу провести по ним кончиками пальцев и поиграть, соединяя точки. Его челюсть квадратная и покрыта однодневной щетиной. Есть след вокруг левого глаза от очков, что делает его ещё более ошеломляющим, чем он уже есть. Мне нравится, что у него тоже карие глаза — только его выделяются вкраплениями золота.

— Так нет никаких акул?

Он качает головой.

— Думаешь, это было смешно?

Он кивает.

Между нами повисает минута молчания, и он следит за моей реакцией. Он снова начинает покусывать свою нижнюю губу, стараясь не улыбаться мне, но это не срабатывает. Его улыбка заразительна и медленно уголки моих губ начинают подрагивать.

— Ладно, забавный парень. Ты сделал меня.

Выражение его лица сменяется с веселья на задумчивость.

— Да, сделал. — У него глубокий голос, насыщенный и немного проскальзывает южный акцент. Мне нравится его звучание, и в животе начинают порхать бабочки. Хорошие, те, которые возникли от возбуждения, а также плохие, которые заставляют нервничать. Он заставляет меня нервничать, и моё сердцебиение посылает импульсы по всему телу.

— Знаешь, в среднем насчитывается около шестнадцати нападений акул в год в Соединенных Штатах, в результате чего случается только одна смерть каждые два года. — Зачем я это сказала? Тьфу...

— И что? — Эта ухмылка возвращается. Знаю, что должна перестать сейчас говорить, но мои нервы на пределе, и это подобно казни на электрическом стуле, и вся рациональность покидает меня.

— А то, что на самом деле, если тебе и стоит беспокоиться о чём-то, так это об ударах молнии. Более тридцати восьми человек в год умирают в прибрежных штатах.

Он хихикает.

— А зачем тебе это знать?

Это очень хороший вопрос. Зачем мне знать об этом?

— Не уверена... должно быть, где-то прочитала. Почему ты так на меня смотришь?

Его выражение лица отражает нежность и почти узнавание.

— Нет причин, ты просто мне кое-кого напоминаешь. Ты не отсюда, да?

— Нет, но как я поняла, ты отсюда.

Веснушки на его щеках двигаются, когда он улыбается.

— Да, я отсюда... Так что ты здесь делаешь?

— Я бегала и вода выглядела так соблазнительно, поэтому решила поплавать.

— Хм, — его брови нахмурены, и взгляд в очередной раз опускается от моих глаз к губам. Мои делают то же самое. Его губы, хоть и сжаты в линию, идеальны. Они ровные, полные, и такого правильного оттенка розового. Я не могу не задаться вопросом, о чём он думает.

— Ты часто здесь плаваешь? — Пожалуйста, продолжай говорить со мной. Я не хочу, чтобы это мгновение заканчивалось.

— Каждый день, — отвечает он.

Я определённо добавлю пробежку каждое утро в моё расписание. Не могу придумать лучшего способа начать день, чем видеть этого парня.

— Вау... ты впечатлена, не так ли?

— Можно и так сказать. — На его лице мелькает тень, но сразу исчезает. Я на мгновение теряюсь в его глазах, и не могу придумать ничего, что можно было бы сказать.

Мы просто разглядываем друг друга какое-то время.

Его руки слегка сжимают мою талию, и он немного подтягивает меня к себе. Я ахаю, и он успокаивается. Его ресницы настолько длинные, густые и тёмные, что они создают иллюзию, словно он пользуется подводкой для глаз. Мои глаза расширяются, и чувствую, как мои щёки наливаются румянцем. Я не должна быть здесь с ним. Я не знаю его, но отчаянно хочу быть к нему ближе.

Ни один из нас не двигается.

Приближается небольшая волна, и пока я недоумеваю от происходящего, разряд проходит по мне, в то время как она подталкивает меня к нему. Мои пальцы скользят вверх по его мускулистым рукам и плечам. Его руки отпускают мою талию, и затем плотно оборачиваются вокруг меня. Он немного опускается в воду. Мне больше не приходится смотреть на него снизу вверх. Мы сейчас находимся лицом к лицу, лишь слегка отдалились.

Вода нагрелась между нами. Не могу вспомнить, была ли она уже такой тёплой или она такая сейчас от наших тел.

Волны продолжают покачивать нас, и каждый раз моё тело врезается в его. Это посылает искры через мои нервные окончания, заставляя мой разум кричать: «что ты делаешь», но моё тело в данный момент шепчет: «живи».

Одна его рука оставляет мою талию и перемещается вверх по моей спине, по шее, в мои волосы. Небольшой звук отвлекает меня и его брови взлетают. Он очень внимательно следит за моей реакцией.

Неосознанно, мои ноги поднимаются и оборачиваются вокруг него. Его рот дёргается, как будто он собирается улыбнуться, но он не делает этого.

— Прости, — говорю, когда пытаюсь отпустить его. Ощущение кожа к коже шокирует меня. Я никогда не была так близко к парню, и уязвимость распространяется внутри меня.

— Не уходи. — Его голос охрип, и он краснеет, держась за меня и всё ещё не отпуская.

Этот парень заставляет меня нервничать, в хорошем смысле слова, и он даже ничего не делает. Я та, кто не отпускает его.

— Привет, — шепчу, и он улыбается, а я чувствую себя самым счастливым человеком в мире.

— Привет, — его глаза сияют, и рука ложится на мой затылок. Другая покидает мою талию, перемещается вверх и вниз по моему бедру. Никто никогда не прикасался ко мне так. Удерживая меня, он притягивает ближе. Даже в воде, его пальцы обжигают меня.

Тепло его дыхания скользит по моей щеке, и я внезапно осознаю, что его рот всего в нескольких дюймах от моего. Я могу сидеть здесь и слушать дыхание этого красивого парня весь день напролёт.

Его глаза фокусируются на моих губах, и мой язык облизывает нижнюю губу, тем самым увлажняя её. Он стонет, и его грудь вибрирует напротив моей. Его глаза возвращаются ко мне. Их цвет сейчас более глубокий, как тёмный шоколад, и оттого, как он смотрит на меня, желание бежит по моему телу. Это странное чувство, но мне нравится.

— Это безумие, если я сильно хочу поцеловать тебя прямо сейчас? — Его голос опускается до шёпота.

— Но ты не знаешь меня. — Между нами возникает минута молчания. Поднимая руку, он убирает мои волосы за ухо. Затем опускает её на моё плечо, скользит вниз по моей руке, и находит свой путь к месту на спине между лопаток. Мою кожу покалывает.

— Ты прекрасна.

Я не знаю, что сказать, поэтому просто принимаю комплимент и теряюсь в этом моменте.

Есть что-то невероятно сексуальное в поцелуе с кем-то красивым и совершенно незнакомым. Поцелуй, который должен быть запрещён и сохраниться для того, кто будет на самом деле привязан ко мне, но я просто ничего не могу с собой поделать. Мои эмоции отражаются на лице. Я хочу поцеловать его, как никогда не хотела кого-либо прежде.

Он видит желание в моих глазах. И находит ответ.

Его лицо приближается, и его щека скользит по моей. Щетина на подбородке немного покалывает, но прикосновение ощущается так хорошо. Хотя вода и тёплая, он дрожит. Его губы задерживаются ниже моего уха и лёгкими, словно перышко, поцелуями опускаются по моей челюсти. Мои ноги обёрнуты вокруг него, и мои пальцы запутываются в его волосах на затылке.

Я быстро избавляюсь от чувства, будто тону в воде, потому чтоьтону в нём. Ни один парень не проявлял таких эмоций, и у меня это вызывает ощущения, которые проходят сквозь меня. Не хочу брать паузу.

Его рот задерживается напротив моего, и между нами проскакивают искры. Мой живот и каждый мускул под ним напряжён в ожидании этого поцелуя.

Этого первого поцелуя.

Мои пальцы на ногах сжимаются, грудь прижата к его, и я не дышу.

Время останавливается.

Я больше не чувствую солнца, которое палит и согревает мою кожу. Больше не слышу волн, разбивающихся о берег. Я больше не вижу ничего, вообще ничего, только его. Шторм и ветер повсюду, вокруг нас. Мы могли бы быть последними двумя людьми на острове, и я бы даже не знала этого.

Его губы опускаются ниже к моим, и он не двигается. Мои глаза закрыты, и я испускаю небольшой вздох, ощущая его. Его губы шевелятся и осторожно касаются моей нижней губы, немного оттягивая её. Его губы именно такие, как я и думала — полные и идеальные.

Чайка летит прямо над нами и издаёт крик. Он настолько громкий и пронзительный, что заставляет вздрогнуть нас обоих, и он тянет меня назад. Его глаза возвращаются к моим, и та близость, что была между нами, скрывается за стеной, словно прячется обратно.

Момент упущен, и боль пронзает моё сердце. Его лицо каменеет, и он смотрит на меня в замешательстве и немного в ярости. Я смотрю на него, так как моё сердце просто разбито.

Он издаёт глубокий вздох, отталкивает меня от себя, удерживая за талию, и поглядывает в сторону берега. Между нами повисает молчание. Его настроение полностью изменилось и сделало поворот на сто восемьдесят градусов.

Он не позволяет мне уйти, хватает за руку и начинает вести нас на берег. Он тянет меня вслед за собой. Мы не произносим ни единого слова, но я чувствую, будто даже в этой тишине межу нами происходит разговор.

— Подожди!

Он отпускает мою руку. Я касаюсь дна, и прохладный песок хлюпает под моими ногами.

— Кто ты?

Он осторожно поворачивается обратно ко мне. Моё сердце тонет. На его лице отражается грусть, и я не понимаю этого.

— Никто. Я просто никто, — говорит он мне, пока выходит из воды на берег. Я не могу отвести взгляд от того, как он пересекает тропинку, которая ведёт к моему дому. Он ни разу не посмотрел на меня.

Что. Только что. Произошло?

Если бы кто-то сказал мне, что этим утром моя жизнь изменится навсегда, благодаря встрече с незнакомцем, я бы подумала, что они безумцы. Но именно так всё и произошло. Я всё ещё 2

Полагаю, в конечном итоге, ему не понравилось видеть то, где мы были, и кем он был после случившегося. При сложившихся обстоятельствах, я вряд ли буду носить какие-либо платья, потому что чувствую себя униженной. Из-за дискомфорта и нервов мои руки начинают дрожать.

Не хочу, чтобы он подумал, что я преследую его, поэтому вместо того, чтобы отправиться обратно домой, сажусь на своё полотенце и наблюдаю за водой.

Знаю то, что этот парень — самый красивый человек, которого я когда-либо встречала. Несмотря на полную неуверенность, чувствую, что если бы мне сейчас дали ещё один шанс, я бы воспользовалась им снова и снова. Так хорошо, когда чувствуешь хоть что-то, кроме одиночества и горя.

Кто он? Что произойдёт, когда я в следующий раз увижу его?

Меня поглощает реальность, и я подтягиваю колени к груди. О чём я думаю? Этот парень не захочет видеть меня снова. Его действия только что доказали, что он не в моей лиге. Мои глаза слезятся. Я, должно быть, выглядела как маленькая девочка по сравнению с ним, но это не так. Я перестала быть маленькой девочкой давным-давно.

Моё сердце замирает, когда думаю о ней, и есть одно, что я знаю наверняка.

Знаю, что никогда не увижу её снова, и от этого моё сердце начинает болеть ещё больше.

Протягиваю руку и поглаживаю красивую стрекозу. Всего час назад, я думала, что развиваюсь и приспосабливаюсь. Сейчас... Я в этом не уверена. Я скучаю по своему дому. Скучаю по своей жизни.

Скучаю по маме.

Дрю

В прошлые выходные, Бо первый заметил наших новых соседей через дорогу. Грузовик приехал, наверное, в пятницу, когда мы с ним направлялись назад на теннисный матч, потому что, фактически, никогда никого не видели, кто бы разгружался. Только сейчас замечаю белый RangeRover и чёрный BMW на дороге, с номерными знаками Колорадо. На заднем стекле BMW наклеена наклейка с танцовщицей. Должно быть, это авто девушки. Эта сторона острова действительно популярна на соседей, особенно с видом на набережную. Они станут постоянными жильцами, или же будут использовать дом как недвижимость для аренды?

Прежде чем его продали, владельцы использовали его в качестве дома отдыха, и периодически сдавали его для некоторых своих друзей. Около двух лет Бо и я прекрасно проводили время, деля воспоминания с дочкой хозяйки и её друзьями. Хорошие были времена.

Пятьдесят лет назад, у моего дедушки, по маминой линии, была земледельческая развивающаяся компания. После того, как мама вышла замуж за моего отца, он, в конце концов, взял дело в свои руки. Когда мой дедушка скончался, отец изменил название, чтобы не зависеть от него и добавил ещё часть недвижимости. Папины агенты по недвижимости продали дом, и я поначалу удивился, почему папа не упомянул о том, кто новые соседи, особенно с тех пор, как начал подозревать, что там живёт девушка примерно нашего возраста, но потом понял, что он никогда не стал бы упоминать её, потому что в его сознании она — просто безумие.

Бо, Мэтт и я не понаслышке знаем, как он относится к отвлекающим факторам. Он достаточно просверлил это в нас за эти годы, особенно в Бо и Мэтте. Совершенство — это то, чего он ожидает. Идеальный уровень, идеальные спортсмены, идеальная семья, идеальное общество... но внутри этих стен мы все знаем правду.

— Что с тобой не так? — спрашивает меня Бо, после того, как мы забрасываем Мэтта в начальную школу.

— Что ты имеешь в виду? — смотрю на него.

— Не знаю. Ты просто выглядишь так, словно у тебя что-то на уме и чтобы это ни было, это не делает тебя счастливым. Ты расстроен из-за чего-то. — Бо всегда был способен читать меня, словно открытую книгу. Но, что я могу сказать ему? О, я просто встретил самую красивую девушка во всем мире, но спугнул её, потому что испугался, что кто-то увидит нас, и воспримет всё так, будто она для меня ошибка, и я даже не спросил её имени. Нет, некоторые вещи лучше оставить недосказанными.

В любом случае, это уже неважно. Не похоже, что я когда-нибудь увижу её снова. В любой из дней, здесь всегда больше туристов, чем местных жителей.

Мои губы всё ещё горят от прикосновения её губ. Я всё ещё чувствую её руки в моих волосах и ощущение желания, несмотря на то, что она ничего не знала обо мне. По моим щекам разливается румянец и сердце начинает болеть. Я буду переживать тот момент с прекрасной таинственной девушкой снова и снова в своей голове.

— Может быть... ничего, и не стоит говорить о том, что не даёт мне покоя. Я вижу, что ты наблюдаешь за мной. — Он наклоняет голову набок. Смотрит на меня, и я вздыхаю.

Мы подъезжаем к стоянке средней школы, и Бо бормочет проклятия себе под нос.

— Дерьмо. Это что, шутка? Кто, чёрт возьми, имеет такую наглость? — Он злится, что кто-то припарковался на моём месте, но меня это не волнует.

— Расслабься, Бо. Это не проблема.

— Это твоё место, Дрю. Это своего рода пощёчина и полное пренебрежение к иерархии. Этот новичок должен быть проинформирован. — Бо всегда показывает свои эмоции. Во многом, думаю, это хорошо для него, потому что он должен быть в состоянии выпустить это, но в другие времена, я думаю, что он действительно должен обуздать их. Из-за этого он уязвимым. Если бы я мог научить его чему-либо, это было бы то, как показывать безразличие.

Я отъезжаю назад и соседнее место. Вижу BMW с номерами Колорадо прежде, чем вижу девушку. Тогда Бо кричит на неё.

— Эй! Ты стала на наше место! — Он упорно стоит возле джипа и смотрит на неё, как будто она идиотка. Она поворачивается к нам лицом, и адреналин зашкаливает у меня в груди. Я протягиваю руку и потираю окно. Это она.

Я только предположил, что она отдыхает и не проживает здесь постоянно. Мы знаем всех, кто живет здесь. По крайней мере, я думал, что знаем.

Смущение берёт верх. Я хотел эту девушку, упустил момент, а потом просто оттолкнул её, даже не заботясь о том, как она будет чувствовать себя. Теперь, я буду видеть её каждый день. Я козёл.

Эта девушка крошечная и красивая, но по-другому. Её темно-каштановые волосы неаккуратно собраны на макушке. На ней крошечные белые шорты, светло-желтая рубашка с закатанными рукавами и серые ЧакТейлорс. ЧакТейлорс!

Большинство парней, скорее всего, скажут, что она выглядит «мило» в такой одежде, но для меня она определённо выглядит горячей. Не поймите меня неправильно, девушки обутые в красивую пару туфель на высоких каблуках — это одно, но с восьми до трех, во время школьных занятий, эти маленькие зашнурованные ботинки значат для меня намного больше.

Эта мысль заставляет меня посмотреть на её ноги. Мой взгляд задерживается, и с моих губ срывается стон, когда в памяти всплывает воспоминание, как они были обёрнуты вокруг меня. В моей груди снова боль.

Она оглядывается вокруг, а потом на Бо. На долю секунды она кажется ошеломлённой, и тогда она смотрит на него.

— Здесь разве занято? — так интересно наблюдать за этой её стороной. Она излучает уверенность, силу, устойчивость, что является её преимуществом. Она полностью отличается от той девушки в воде. Девушка в воде была милой, открытой, податливой и доверчивой.

— Нет, но каждый знает, что здесь паркуемся мы! — Они продолжают пялиться друг на друга, и Бо ухмыляется ей. Бо — симпатичный парень. Он всегда был таким. Всегда, когда бы и куда бы мы не пошли, девушки словно притягивались к нему. Меня такое раздражает, но он любит внимание.

Он усмехается рядом со мной, думая, что уже покорил и эту девушку тоже. Обычно этого достаточно, одна улыбка и они как масло в руках. Но не с этой девушкой, хотя... Её взгляд застывает, как будто она решает, что он не стоит её времени. После моего резкого и грубого ухода этим утром, она может просто отвернуться от всех парней.

Подтягивая свой рюкзак повыше, она пожимает плечами, и уходит, надевая наушники. В ней много огня, и я улыбаюсь ей в спину, когда она скользит между Кэссиди и девушками. Я понимаю, что не удивлён.

— Что только что произошло? — спрашивает Бо. Мы оба по-прежнему смотрим, как она уходит.

— Ага, думаю, ты всё правильно понял. — Какая-то часть меня радуется от того, что она даже не моргнула дважды, глядя на него. Но опять же, она даже не взглянула в мою сторону. Он смотрит и ловит меня на том, что я улыбаюсь ей. Но меня это даже не беспокоит.

— Бо, кто это был? — кричит Кэссиди, убедившись, что её слышат все. Фу, она такой сноб.

Кэссиди, Лиза и их друзья приближаются к джипу. Голос Кэссиди для меня звучит так, словно ножом проводят по стеклу. Раньше думал, что она милая девушка. Чувак, я был неправ насчёт этого. Теперь уверен, что это была просто роль, и я сделал ужасную ошибку, когда закрутил с ней однажды, в начале лета, на вечеринке. Я выпил слишком много алкоголя, и во мне бурлил гнев, от которого необходимо было избавиться. С тех пор, я не могу избавиться от неё. По большей части, она держится от меня подальше. Она знает, что между нами абсолютно ничего нет, и никогда не будет, но всё равно использует это так называемое внимание, которое я уделил ей, чтобы показать, как мотивировать себя — за неимением лучшего слова, — чтобы получить статус Королевы Улья. Ребята, кажется, действительно наслаждаются её компанией, и в некотором смысле, Кэссиди всегда делала то, чего другие девочки, вроде как стеснялись. Я благодарен за это. У меня нет времени общаться с девушкой, даже если захочу. Это мой последний год, и у меня собственный отсчёт времени до тех пор, пока я не уберусь отсюда.

— Не знаю. Думаю, она новенькая. Я её даже не знаю, — отвечает ей Бо. Кэссиди оглядывается через плечо ещё раз и прищуривается, глядя на новенькую.

Бо выскакивает из джипа, и направляется к Лизе, затем обнимает её за плечи. Она смотрит на него и хихикает. Она, можно сказать, его единственная в этом месяце. Грант и Райан, наши старые друзья, подтягиваются к нам. Две других девушки пропускают их вперёд, чтобы они могли подойти.

— Хорошо, вы разве не сказали ей передвинуться? — я смотрю на Кэссиди, но никак не могу не сравнивать её с новенькой. Кэссиди является типичной куклой Барби — она высокая блондинка и у неё отличное тело, за которое девчонки старшей школы готовы убить. Она всегда носит модную одежду и обувь, и это не та девушка, которая вальяжно расхаживает по подиуму. Она действительно милая девушка, но только до того момента, пока не откроет свой рот. Серьёзно, каждый день эта девушка действует мне на нервы всё больше и больше.

— Пусть идёт, Кэссиди. Я имею в виду, кого это волнует. Это просто стоянка. — Все семеро застывают и пялятся на меня, когда я выбираюсь из джипа. На самом-то деле, это просто глупо. Я оставляю их так и стоять здесь и направляюсь в сторону школы.

Ноги Бо ударяются об асфальт, пока он бежит за мной, стараясь догнать. Он останавливается рядом со мной.

— Что это было? — Люди смотрят на нас, когда мы входим через переднюю дверь. Некоторые вещи никогда не меняются. Пока мы идём по коридору мимо шкафчиков, ни один человек не останавливается у нас на пути. Девчонки в коридоре хихикают, некоторые здороваются, а парни кидают «как дела?» в нашу сторону.

— Эта девушкавсё время сводит меня с ума своим отношением. — Я смотрю на Бо, он улыбается и смотрит на девушку, которая стоит напротив нас. Она выглядит знакомой, но я перестал обращать на них внимание несколько лет назад.

— Знаешь, она думает, что ты и она будете против всего мира в этом году. — Он не направляет своё внимание на меня, но прячет свои руки в передние карманы, и прислоняется спиной к шкафчикам рядом с моим. Бо мастерски строит из себя «мальчика по соседству», что демонстрирует его доступность для каждой девушки, с которой он никогда не встречался.

— С чего бы ей так думать? — Я быстро вспоминаю последние пару вечеринок, которые мы посещали, в том числе прошлой ночью в моём доме, но я даже ни разу не посмотрел на неё.

Отец подумал, что неплохо проявить немного гостеприимства для своих деловых партнёров, пригласив их детей в наш дом в последнюю ночь лета на вечеринку. Ребята действительно служат орудием. Он сделает всё, что ему нужно, в попытке выглядеть хорошо. Подлизаться, чтобы мои друзья и другие дети побежали домой, и рассказали об этом своим родителям, как замечательно у меня дома. Только то, что я просто думаю о нём, злит меня.

— Ты не говорил ей иначе. — Я замираю, а потом хватаю его за руку. Он вопросительно смотрит на меня.

— Ты шутишь, да? Я ничего не сказал ей, потому что не разговаривал с ней... вообще. Месяцами! — Он выдёргивает свою руку из моей руки. Я сжимал слишком сильно.

— Ладно, тогда подними голову, потому что она распространяет слухи. — Кровь начинает быстрее бурлить по моему телу от нахлынувшего гнева.

— Конечно, она распространяет. Кто тебе сказал это? Лиза? Тебе нужно держаться подальше от этой девчонки. Она не принесёт ничего, кроме неприятностей. Кто будет следующим? Я раздавлю её. — Часть меня не хочет ждать. Хочу припереть её к ближайшему шкафчику и оторваться на ней. Никто не предъявляет мне претензии, никто не говорит обо мне, и никто не будет диктовать, как мне жить. Мне приходится иметь дело с этим дерьмом дома.

— Да. Лиза что-то говорила мне, и ты прав, я собираюсь с ней расстаться. Было весело, пока это продолжалось, но видимо, мне нужно распространять любовь! В следующую субботу, в доме Гранта.

— Ты идиот. — Качаю головой. — Никакой следующей субботы у Гранта. У меня нет времени на это. — Я захлопываю дверь своего шкафчика и наклоняю голову в его сторону. Сочетание моего отца и Кэссиди — слишком для меня. Я не выдержу, если эти двое объединятся против меня. Отталкиваюсь и иду по коридору.

— Чувак? — Останавливаюсь и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Бо. Он может увидеть гораздо больше из того, что со мной происходит, чем просто этот бардак с Кэссиди. Ничто из этого не является его виной, и я делаю глубокий вздох. Наши взгляды сцеплены друг с другом, пока я не дохожу до двери кабинета в мой класс. Люди виляют вокруг нас, пытаясь не вставать на моём пути.

— Ты знаешь, как я отношусь к теме цыпочек. Почему, ты думаешь, я всегда выбираю местных? Они здесь не для того, чтобы надоедать мне изо дня в день. У меня и без этого хватает достаточно проблем. Я должен знать, но не знаю, о чём думать. Большая, огромная ошибка... — Между нами повисает тишина, потому что он знает, о чём я говорю. Но вот в чём вопрос: говорю ли я только о Кэссиди?

— Как скажешь, приятель. Мне нужно заглянуть в мой шкафчик. Увидимся с тобой на обеде. — Мы бьёмся плечами так, как сделали, когда были маленькими детьми и притворялись ниндзя, и Бо уходит.

Я знаю, что Бо реально хочет, чтобы этот год был лучшим, и хоть мне и грустно, что это наш последний год вместе, но я должен оставаться сосредоточенным. Имею в виду, меня ничто не должно отвлекать.

С пятнадцатого июня я начал свой отсчёт моих «последних-первых дней» здесь. Сегодня это мой последний-первый день школе. Меньше, чем через 298 дней, я наконец-то уеду отсюда. Если бы не Мэтт, то сомневаюсь, что когда-нибудь вернусь... кто знает, может, и вовсе не вернусь.

Занимаю место у окна, надеясь, что люди не будут пытаться со мной заговорить. К этому моменту они должны уже лучше меня знать. Звенит звонок.

Гляжу в окно и закрываю глаза. В темноте вижу приглаженные тёмные волосы, большие красивые карие глаза и безупречную кожу цвета слоновой кости. Она великолепна. Мой желудок сжимается от воспоминаний, а затем грусти. Меня переполняют эмоции, потому что это единственное, что она будет помнить.

Утренние объявления приходят и уходят, типичное утро, и потом появляется она. Конечно, появляется. Разве я не наказан достаточно?

Учитель указывает в моём направлении и, опустив голову, она садится за предпоследнюю парту в классе, прямо передо мной и даже не знает этого.

Маленькие коричневые волосы выпадают из пучка на её голове, и скользят вокруг её шеи. Не могу не вспомнить, как её кожа ощущалась под моими пальцами.

Она издаёт вздох, и я удивляюсь, почему.

Уйдя от неё сегодня утром, я скучал по ней. Я даже не знал её, но было в ней что-то, что заставляло меня хотеть её. Чем дольше она смотрела на меня, тем заметнее утихал шторм, бушующий в её глазах. У меня возникло всепоглощающее чувство, что я хочу, чтобы она была счастлива, но я не хотел делать кого-то счастливым. Я хотел быть забытым.

Она опускается вниз, чтобы достать тетрадь и ручку. Я улавливаю запах ванили и цитруса и издаю внутренний стон. Как я собираюсь делать это каждый день, зная, не только где она живёт и какие занятия посещает, но и как она обвивалась вокруг меня? Если бы чайка подождала ещё пару секунд, тогда я бы знал, какая она на вкус.

Глава 2.

Элли

Периферийным зрением вижу, что люди на меня смотрят, когда я поднимаюсь по ступенькам моей новой школы. В надежде остаться незамеченной, я даже припарковала машину в дальнем конце стоянки, подальше от закрытых клубов и групп. У меня абсолютно отсутствует интерес исполнять роль Рена МакКормака, который стремился посточнно находиться в центре, привлекая внимание окружающих людей. Это слишком для моего плана. Спустя какие-то пять минут, меня уже раздражает эта толпа.

Школа намного красивее, чем я себе представляла изначально. Здание большое, из белого гипса, вместо традиционного кирпича, а крыша цвета ржавчины сделана из глиняной плитки вместо черепицы. Что, безусловно, является плодами Средиземноморского пляжа. Это тропический благоустроенный участок, и хотя здание выглядит новым и чистым, оно маленькое, и я сразу понимаю, что у меня нет никакой возможности слиться со здешними учениками. Шагаю под Бугенвиллеей в полном цвету с тёмно-розовыми цветами, раскинувшейся аркй над входом. Мне это нравится.

Проходя через передние двери, в моих наушниках играет «Closer» в исполнении Tegan и Sara, и в некотором смысле, это меня успокаивает. Отличный такт, и сейчас мне нужно что-то, что заставит меня чувствовать себя счастливой. Я ненавижу каждую секунду этого.

Захожу через главные двери и прямо с правой стороны — администрация. Звенит звонок, и когда открываю дверь, меня встречает запах тропических ароматов, что очень подходит, учитывая нахождение. Запах придаёт комнате уют. За стойкой регистрации сидит Лейла. Я познакомилась с ней на выходных в прибрежном кафе. Её тетя владеет тем местом, и она работает там по совместительству.

— О, ты, наконец-то, здесь! Я так рада видеть тебя сегодня. — Она улыбается мне, и улыбка касается её ярко-голубых глаз. — Все говорят о том, как ты припарковалась на месте Дрю. — Она подпрыгивает в своём кресле и светло-клубничная шевелюра покачивается от движения.

— Подумала, что место не занято. Не видела никаких указателей, поэтому просто припарковалась. — Почему мне постоянно приходится оправдываться, где я припарковала свою машину? Если бы знала, что произойдёт такое, то ходила бы в школу пешком или парковалась на проезжей части.

— Ах, они не обозначены. Дрю и Бо вроде как заклеймили дальний угол и начали парковаться там три года назад, когда Дрю только начал водить машину. Ты привлекла внимание этим утром, потому что припарковалась на месте Дрю, он на месте Гранта, а Грант на месте Райана, и понеслось. — Её волнение — явный перебор, и я не могу ничем помочь, поэтому приподнимаю брови.

— Ты же понимаешь, насколько глупо это звучит... это же просто стоянка.

Она хихикает и поправляет свои волосы.

— Да, но это первый день школьных сплетен. Я уже приготовила твой график занятий, и собираюсь провести для тебя краткий обзор и показать твой шкафчик до того, как ты попадёшь в класс. Думаю, можно сказать, что я твой официальный представитель1. — Она выходит из-за стойки, когда звонок звенит во второй раз. Двери классов по коридору начинают закрываться, и я выпускаю вздох облегчения. Лейла может показать мне всё вокруг без любопытных глаз.

Расположение школы довольно простое, и мой шкафчик находится справа, прямо в середине коридора для старшеклассников. Показав мне, где находится библиотека, спортивный зал и буфет, Лейла, в конечном итоге, закругляется возле моего первого класса, но вместо того, чтобы попрощаться, она останавливается и смотрит на меня.

— Так, что тебе сказал Дрю? — её улыбка исчезает, и она смотрит на меня вопросительно.

— Какой еще Дрю? — Я прослушала часть разговора, да?

— Ну, знаешь, Дрю, на чьём месте ты припарковалась этим утром. — Её взгляд изменился и сейчас выражает «Да ладно, ты знаешь, о ком я говорю». Кажется, она дико одержима этим парнем, Дрю. Это уже второй раз за последние десять минут, когда она вспоминает о нём.

— О, я не думаю, что он говорил мне что-то. Парень на пассажирском сиденье был тем, кто встал и наорал на меня. — Она кивает, как бы соглашаясь со мной.

— Это был Бо, и в этом есть смысл. Дрю никогда никому ничего не говорит. Он просто «сидит и наблюдает», в то время как Бо страдает классическим синдромом среднего ребёнка. Он всегда требует внимания и ему нравится, когда его слышат. Но, знаешь, это работает, и люди всегда пытаются привлечь их внимание. — Этот парень, Дрю, словно такой же, как и я... сидит и наблюдает. Помимо танцев, я всегда хочу раствориться в толпе и не выделяться.

— Это слишком много для этих двоих. Здесь таких должно быть больше —настолько же хороших и популярных, называй как хочешь. — Мысленно возвращаюсь в свою предыдущую школу, и там была тонна популярных парней, по крайней мере, слоняющихся рядом — предостаточно.

— Ты не понимаешь. Эти парни не просто популярны — они суперпопулярны. Каждый парень хочет тусоваться с ними, а каждая девушка хочет быть их, если знаешь, что я имею в виду. — Её глаза светятся мечтательным взглядом, но я замечаю грусть, и это смущает меня. У неё должно быть что-то было с одним из этих парней.

— Но почему? — просто нет никакого смысла в том, почему эти двое парней обладают такой властью или влиянием на здешних учеников.

Лейла смотрит в замешательстве, словно это что-то очевидное, но я так ничего и не понимаю.

— Для начала, они оба красавчики. Даже если их взгляды говорят об обратном, они всегда выглядят так, словно только сошли с плакатов Аберкромби. Ах, дай-ка посмотреть... они к тому же ещё богатые и знаменитые. — Знаменитые? Она только что привлекла моё внимание. Я никогда не встречала знаменитостей.

— А почему они знамениты?

— Ты серьёзно никогда не слышала имён Дрю Хейл или Бо Хейл раньше? — Что-то в этих именах отдаёт перезвоном колокольчиков, но я не могу вспомнить.

— Не думаю. — Её лицо выражает шок, и я почти чувствую себя глупой, словно должна знать их.

— Хорошо, Дрю плавает, а Бо играет в теннис. Они побеждают везде и у них огромная конкуренция. Ходят слухи, что Олимпийские тренеры рассматривают кандидатуру Дрю. Оба брата фигурировали в прошлом году в журналах «Teen People» и «Kidsin Sports», и в выпуске на ESPN. — По её выражению лица, могу сказать, что ей нравится рассказывать мне это.

— Вау, думаю, я впечатлена. — Не знаю, что ответить. Эти двое — местные знаменитости. Неудивительно, почему она спрашивает о них. Здесь, они наверняка в кругу сплетен и последних новостей.

— Думаешь? Ты мне льстишь. Как я уже говорила раньше, каждый парень хочет находиться рядом с ними, как и каждая девушка. — Услышав, как она говорит об этом, мне почти жаль этих ребят. Кажется, людей больше заботит то, кто они. Опять же, они наверняка любят всеобщее внимание — хоть называй школу именем одного из них.

— Ну, могу сказать, что не хочу быть с ними. Это явно не моё. — Она улыбается мне, когда я тянусь к дверной ручке моего первого класса. Её самодовольное выражение лица говорит само за себя — она мне не верит. Ну да ладно... время покажет.

— Старшеклассники обедают первыми, так что можешь есть либо здесь, либо покидать кампус на час. Надеюсь, увидимся позже. — Её улыбка растягивается почти до ушей.

— Ладно, звучит здорово. — Она разворачивается и уходит прочь.

Когда вхожу в класс, утренние объявления как раз только закончились. Рука моей учительницы колеблется и указывает на свободную парту в конце ряда возле окна. Пытаюсь не смотреть на других учеников, и комната начинает расплываться перед моими глазами, когда иду к своему месту. Конечно, оно в передней части класса. Восемнадцать пар глаз прикованы ко мне. Кровь приливает к моим щекам — что, никогда не видели, как человек потеет, да?

Одной рукой тянусь за блокнотом и ручкой. А другой нежно поглаживаю очаровательную стрекозу большим и указательным пальцами. Учительница начинает своё вступление, и я смотрю на часы, мысленно готовясь к тику.

Дрю

У меня два урока с новенькой, но она, должно быть, об этом не знает. Она даже ни разу не посмотрела на меня. Я потрясён, когда вижу, что её шкафчик находится всего в трёх шагах от моего. Почему вообще обращаю своё внимание на эту девушку, понятия не имею.

К счастью, в этом году Кэссиди нет ни в одном из моих классов. Честно говоря, она не такая уж и умная, и старается не так уж и хорошо, но, по большей части, я очень рад, что мне не надо беспокоиться из-за её обычного флиртующего поведения.

Но удача явно отворачивается от меня во время обеда. Бо и я занимаем столик во внутреннем дворе, и она со своими друзьями, вальсируя, вторгается в наше пространство. Кэссиди садится справа от меня и, как обычно, пытается всех очаровать. Она обнимает одной рукой меня за плечи и придвигается ближе, не разрывая объятий. Я почти уверен, что люди наблюдают за ней. Это всё для галочки, и вовсе не от чистого сердца. Эта девушка очень расчётлива.

— Эй, как прошёл твой день? — спрашивает она.

Я резко встаю, сбрасывая её руки, прервавая дискуссию, и говорю ей отвалить. Она издаёт лёгкий вздох и отодвигается назад.

Смотрю на Бо, ожидая какой-либо реакции после увиденной сцены, но он просто качает головой. Разворачиваюсь и ухожу, не сказав никому ни слова. Никто мне ничего не скажет. Эта девушка сплошные нервы.

Решаю забежать в кафе «У моря» за сэндвичем. Это позволяет мне уехать из школы и скрыться подальше от любопытных глаз. Подтягиваю подзарядку, вставляю в прикуриватель и открываю Spotify в последнем альбоме Arctic Monkeys.

Несмотря на то, что я припарковался в тени, в августе во Флориде чертовски жарко, и пот начинает стекать по спине.

Чем больше думаю о Кэссиди, тем большезадумываюсь о том, что мотивирует её безумное поведение. Она никогда не пыталась проделывать такое со мной в прошлом году. Даже летом, после вечеринки, она держалась на расстоянии. Всё равно. Она должна держаться подальше от меня.

Направляюсь в сторону пляжа и вздыхаю от облегчения, когда замечаю, что там нет очереди, чтобы заказать еду. В августе было много туристов, и здесь было немного тесновато для обеда.

— Ну, привет, дорогой. Как дела? — говорит тётя Элла из-за прилавка. Так мы её называем, тётя Элла. Технически, она тётя Лейлы и Чейза, но она следует по другому пути.

Тётя Элла и её муж владеют кафе «У моря». Они оба живут на острове всю свою жизнь, поэтому большинство из нас росли вместе с ними. Тётя Элла высокая, стройная и изящная. Она дарит улыбку каждому, любит обнимашки, и не думаю, что когда-нибудь слышал из её уст что-то плохое о ком-либо. Если бы у меня была тётя, я бы хотел, чтобы она была такой, как тётушка Элла.

— Я добрый и голодный. — Она знает, что у меня обед, поэтому принимает мой заказ как можно скорее.

— Тебе как обычно? — Мысль об её Кубинских сэндвичах заставляет меня пускать слюни.

— Должен ли я заказать что-то ещё? — говорю, улыбаясь ей, пока достаю бумажник.

— Нет. Садись там, буду минут через пять. — Она улыбается мне, и я чувствую, как укол ревности проходит сквозь меня. Тётя Элла и её муж такие искренние и добрые. Её сын, Бен, который учится сейчас в колледже, даже не представляет, как ему повезло.

Поворачиваюсь в сторону диванов, и кровь застывает в моих жилах. Она сидит прямо там, и я просто смотрю на неё.

Что мне делать? Подойти и заговорить с ней или сделать вид, что я её не заметил? Я просто должен держаться подальше от неё.

Издаю вздох, ибо знаю, что должен взять себя в руки и поговорить с ней лицом к лицу. Это должно когда-нибудь случиться.

— Привет, — говорю ей. Она смотрит на меня, и её глаза расширяются. Она кажется такой крошечной, свернувшись калачиком на диване и подогнув ноги под себя. Облокотившись на подлокотник, используя его как опору для книги, она ест сэндвич, Кубинский сэндвич. Я чувствую боль в груди.

— Привет, — тихо говорит она, и её глаза пристально следят за мной. Между нами возникает минута молчания, и я протягиваю руку, потирая шею. Она так прекрасна. Один только взгляд на неё причиняет мне боль.

— Что ж, я рад, что снова столкнулся с тобой, потому что хочу извиниться перед тобой за это утро.

Её щеки и уши краснеют, и она опускает взгляд вниз, глядя на свои колени.

— Нет, нет, нет, это не то, что ты думаешь. Я не жалею об этом.

Она снова смотрит на меня, и я дарю ей маленькую улыбку.

— Мне жаль, что оставил тебя. Я был груб и у меня были на то причины, но это никак не связано с тобой. Я сожалею, прими мои извинения. — Её лицо не выражает эмоций, но она изучает меня. Думаю о том, как это прозвучало для неёе. В принципе, я сделал это, а не она. И чувствую себя идиотом.

— Ладно. — Она улыбается и моё сердце тает. Просто из-за того, что она понимает и прощает меня. Я не заслуживаю её улыбки. Она должна дарить её кому-то достойному, но, определённо не мне. — Хочешь присесть? — спрашивает у меня ещё тише.

— Эм, конечно. — Знаю, что не должен сидеть рядом с ней. Между нами никогда ничего не произойдёт, даже если она захочет этого, но если я могу украсть несколько моментов с ней здесь и там, то воспользуюсь этим.

— Так ты живёшь здесь? — она осматривает кафе. Должно быть, убеждается, что со мной здесь никого нет.

— Да, всего в двух кварталах отсюда. — Указываю на северную часть острова. Это такой банальный вопрос, и хотя я уже знаю, где живёт она, не могу перестать улыбаться ей.

— Я тоже. — Она улыбается. Мои глаза опускаются к её губам. Они покусаны и идеальны. — Ну, это объясняет, почему я столкнулась с тобой. Сожалею об этом, кстати. Надеюсь, что не ранила тебя. — Одна из её рук перемещается с колен и теперь поглаживает что-то очаровательное на серебряной цепочке. Я заставляю её нервничать?

— Не нужно извиняться. Я был невнимателен и это моя вина. Неа, никаких травм. — Её глаза такие большие и красивые. Они имеют коричневый оттенок, но немного светлее, словно молочный шоколад. Она увлекает меня, и даже не догадывается об этом. Тьфу, мне надо держаться от неё подальше.

— Ну, поскольку я знаю, что ты плаваешь каждое утро, в следующий раз постараюсь не встать у тебя на пути.

Мне хочется сказать «прошу, не надо», но знаю, что не могу. Мысль о том, что я буду видеть её каждое утро... заставляет мой живот сжаться, и не в хорошем смысле.

Плавание по утрам — это единственное время суток, когда я чувствую, что могу быть самим собой. Девяносто пять процентов в день я должен носить маску, чтобы скрыть правду. На самом деле, никто и не захочет знать правду. Правда ужасна и с каждым днём я чувствую себя только хуже. Но находясь глубоко под водой, мне не нужно притворяться. Я могу открыть свою душу и раненное сердце, не опасаясь быть увиденным.

Чувствую себя виноватым из-за того, что не хочу видеть её там. Она не сделала ничего плохого.

— Не переживай. — Улыбаюсь ей, и она снова краснеет. Цвет её лица придаёт ей ещё более захватывающий облик, чем тот, о котором я думал.

— Дорогой, заказ готов, — зовёт меня тётя Элла. Встаю и потираю руки, даже не заметив, как они вспотели.

Недолго думая, начинаю наклоняться, и почти кладу руку поверх её руки. Она замечает это движение, и я, как придурок, убираю её обратно.

Что я делаю? Почему меня так тянет к этой девушке? Я веду себя как совершенно другой человек. Я не общаюсь с девушками и не прикасаюсь к ним — это признанный факт. Так почему я не могу справиться с собой, когда она рядом?

Прядь её волос падает ей на щеку, и моё внимание мгновенно концентрируется на этом. Должен ли? Или не должен? Что за чёрт... Протягиваю руку и заправляю её за ухо. Она моргает, но не вздрагивает.

Каждая часть меня ощущает вибрацию. Прошло только пять часов, и я уже нуждаюсь в ней, хочу её. Я её даже не знаю.

Делаю шаг назад, встаю в полный рост, и смотрю, как она разглядывает меня. Если она дотронется до меня, какого это будет?

— Увидимся?— спрашивает она. Надежда в её голосе заставляет моё сердце биться сильнее.

— Возможно, — пожимаю плечами и смотрю на неё в последний раз. Тётя Элла улыбается мне, и я забираю сэндвич, направляясь к двери. Чувствую, как глаза новенькой следят за мной, и это во многих отношениях губит меня.

Кушать в джипе, на школьной парковке — мой выбор, и я выбираю именно этот способ вместо того, чтобы ехать домой. Мои мысли только о ней, и мне необходимо очистить сознание. Мне нужно оставаться сосредоточенным.

Открываю бардачок и хватаю конверт, который получил на прошлой неделе. Достав письмо, перечитываю его снова, и в моей крови кипит злоба.

«Мистер Дрю Хейл,

От имени спортивной кафедрыУниверситета Западной Флориды, мы хотели бы поблагодарить вас и вашу семью за значительные пожертвования в центр водных видов спорта. Мы с нетерпением ждём, что вы присоединитесь к нашей команде по плаванию в следующем году, и надеемся, что Вы свяжетесь с нами в ближайшее время».

Хочу смять это письмо и сжечь его. Вместо этого, использую это как мотивацию, чтобы двигаться дальше и не нарушить свои планы как выбраться отсюда. Находясь в этом аду, нет никакого шанса, что я когда-нибудь пойду в этого колледж. Это то, как мой отец пытается принудить следовать по его пути. Он оплачивает обучение, поэтому сам выбирает в какой колледж мне пойти. Я так не думаю. Он такой высокомерный мудак.

Тренер Блэк сказал мне, что получил несколько запросов от других тренеров по всей стране, и я попросил его, чтобы он держал это при себе. Мне кажется, он знает, каков мой отец за закрытыми дверями. Он дал мне пару неплохих советов, когда я упомянул, что собираюсь на почту, чтобы открыть абонентский ящик, и держать свои интересы к колледжу отдельно от ежедневной почты. Как только у меня появился адрес, он дал список людей, которых, по его мнению, считает достойными, и я тут же подал заявку. Мне нужно поехать в почтовое отделение сегодня после школы и позаботиться об этом.

Если всё пойдет как надо, я окажусь в Университете Северной Калифорнии. Хочу быть так далеко, насколько это возможно. Знаю, что должен думать о Мэтте и маме, но у Бо только один год в запасе, и мне надо начать думать о себе. Чем старше я становлюсь, тем яснее вижу, что мой отец пытается сделать с нами, и единственный человек, который может изменить цикл — это я сам. Я хочу быть свободным.

Наклоняюсь и кладу конверт обратно в бардачок рядом с моей последней стопкой заявок для поступления в колледж. Хочу отправить их с нового абонентского ящика, и в ближайшее время получить ответ. Захлопываю бардачок на замок, и она снова привлекает моё внимание. Приоткрыв дверь, она выставляет одну ногу перед тем, как заглушить машину. «Paradise» в исполнении Coldplay буквально взрывает динамики. Ей нравится группа Coldplay. Я улыбаюсь про себя.

Вижу, как она срывает солнцезащитные очки и швыряет их на пассажирское сиденье. Вылезает из машины и оттягивает свои шорты вниз, так как они приподнялись, бросает свой рюкзак и уходит. Эта девушка кажется настоящей, и думаю, именно поэтому меня тянет к ней. Ещё она кажется немного грустной, и это следует за ней повсюду, отчего у меня появляется чувство, что я знаю её.

Тьфу! Почему я вообще думаю об этом?

Выбираюсь из джипа, качаю головой, пытаясь привести свои мысли в порядок, и хлопаю дверью.

Глава 3.

Элли

Тридцать четыре дня.

Прошло уже больше месяца и сегодня намного тяжелее, чем в предыдущие дни.

Я начинаю свой день, как и любой другой, глядя на её фото на моей книжной полке. Эта фотография не только моя любимая, но и одна из её любимых. Шеннон, моя лучшая подруга, вернулась в Колорадо, и пришла на ужин с этой сумасшедшей новой фантазией о камере; в конце концов, она её купила, и сделала, наверное, не менее тысячи фоток. Она сказала, что хочет работать над искренними снимками.

Мама стояла на кухне, помешивая в кастрюле соус для спагетти, когда вдруг несколько капель попали на её рубашку, и мы все лопнули от смеха. Вы можете увидеть на этом фото, как она счастлива и здорова. Небольшая удовлетворенность заполняет моё сердце, потому что я до сих пор помню, как звучал её смех. Когда я закрываю глаза, то вспоминаю эту ночь с полной ясностью. Сегодня, я помню больше хороших моментов, чем за последние пару лет. Думаю, именно поэтому так тяжело. Я скучаю по этим моментам больше всего на свете.

Жорж Дюамель сказал: «Временами вы никогда не знаете, насколько ценными являются моменты, пока они не станут воспоминаниями». Он был так прав.

Папа всегда уходит. Я здесь чуть больше недели и видела его всего дважды: в ночь, когда я приехала, и несколько часов в субботу. Офисы его компании находятся в Сарасоте, что в сорока пяти минутах езды к югу, вот, где он проводит своё время. Он говорит, что работает над большим проектом, и для этого необходимо находится там намного чаще, и он тратит много времени на выходных, поэтому остановился в одной из оборудованных квартир компании. Я не знаю, правда ли это или очередная отговорка. Опять же, не знаю, почему я думала, что здесь, во Флориде, всё будет по-другому. Он никогда не находился со мной дома. Глубина моего одиночества постепенно становится ещё глубже.

С тех пор, как маме диагностировали рак груди, папа нуждался в пространстве. Он начал работать больше и отдаляться от меня. Он замкнулся в себе. Но когда он был дома, то следовал за мамой повсюду, и чувствовал себя беспомощным, потому что не знал, что можно сделать для неё. Я плохо себя чувствовала из-за него, но и мне и самой было плохо. Почему ему никогда не приходило в голову, что и я тоже в нём нуждаюсь?

Они с мамой были так молоды, когда поженились. Они дружили ещё со школы, и так волновались, начиная совместную жизнь. Я родилась лишь год спустя, и после этого мама больше не смогла иметь детей. Знаю, что они всегда хотели больше, и, думаю, даже рассматривали усыновление, но когда ей исполнилось тридцать, ей диагностировали рак молочной железы первой степени.

Она прошла через многое за месяцы лечения, и даже операции. Я не сильно в этом разбиралась, но будучи ребёнком, узнала обо всём довольно быстро. Восемнадцать месяцев спустя, нам сказали, что наступила стадия ремиссии, и мы втроём вздохнули с облегчением. Тогда мы ещё не знали, что он вернётся и начнёт бушевать, как стадо быков, спустя семь лет.

Часть меня, с которой я постоянно веду борьбу — это гнев. В течение многих месяцев я была так зла на неё. Она должна была пройти дополнительные осмотры. У неё должна была быть возможность заметить все признаки; в конце концов, однажды она уже прошла через это. Она должна была быть сильнее, чтобы лучше с этим бороться. Знаю, что это не её вина, что она оставила меня, но иногда я чувствую, что это так.

Я иду сегодня в школу, желая, чтобы меня оставили в покое. Я уже знаю, как тяжело сегодня будет в плане эмоций. Мне просто нужно, чтобы всё закончилось.

Даже не задумываясь, я паркуюсь на том же месте, как и в первый день в школе. Вставляя наушники, делаю звук громче, слушая «ХО» Beyoncé, и вылезаю из машины.

Из ниоткуда появляется чья-то рука и хватает меня за руку, дёргая назад.

Что за...

— Эй, новенькая! Ты не слушала меня, когда я сказал, что это наше место парковки? — Вау. Когда этот парень подходит ко мне совсем вплотную, я ощущаю немного благоговения. Лейла была права, когда говорила, что он красивый. Понимаю, почему девушки бросаются на него. Тем неменее, над его манерами надо серьёзно поработать. Он реально злится из-за того, где я припарковалась, и, что он должен отъехать на другое место. Когда его взгляд становится темнее, я не могу справиться с собственной реакцией на него, и моя кровь бежит по венам быстрее.

Четыре девушки, которых я видела прошлым утром, стоят позади меня и у меня появляется ощущение, будто я попала в ловушку. Руками подтягиваю лямки рюкзака.

— Эй, придурок! Разве ты не видишь, что меня это просто не волнует? — Я не знаю, как долго мы будем пялиться друг на друга. Может, это продлится пару секунд или минут, но нет другого способа, кроме как отступить, чего я делать не собираюсь.

— Новенькая... Тебе разве не знакомо «правило большего пальца»? Знаешь, оно восходит к старому английскому закону, который гласит, что муж имеет право бить жену, если палка, применяемая для вразумления, не толще его большого пальца?

Что? Он шутник, да? Кто придумывает такие вещи и на самом деле говорит это вслух?

— Ты мне угрожаешь? — огрызаюсь я в ответ.

— Нет, просто констатирую факт... — Один из его друзей ухмыляется. Он тоже надо мной смеётся, но смотрит на кого-то в джипе и качает головой, словно этот парень передо мной — идиот, кем и является на самом деле. Из-за бликов на лобовом стекле, я не вижу, на кого он смотрит. Что ж, я тоже могу играть в эту игру.

Мой голос становится более низким и монотонным.

— Ну, тогда ты должен помнить об этом... мускатный орех чрезвычайно ядовит, если вводится внутривенно.

Его друг сгибается от смеха позади него. После минуты молчания, между нами, он, наконец, оглядывает меня с головы до ног, а затем взрывается. Он начинает смеяться. Я закатываю глаза и разворачиваюсь, чтобы уйти.

Если этот парень думает, что может запугать меня, то он глубоко ошибается. Я могу высказываться лучше, чем кто-либо из этих ребят, возможно, намного лучше. И я, конечно, не отступлю.

Девчонки до сих пор стоят там, и выражения их лиц представляют собой нечто среднее между шоком и гневом. Смотрю на двоих передо мной, но ни одна из них ничего не говорит. Сегодня они снова все одеты в платья, которые как мне кажется, не сильно отличаются от других в предыдущий день. У каждой из них потрясающая обувь и ювелирные изделия, толстый слой косметики, большие дизайнерские солнцезащитные очки, а их волосы идеальны. Глядя на них, я почти чувствую себя ничтожеством. Почти. Начнём с того, что мой рост 158 см, но рядом с ними на каблуках, я чувствую себя ребёнком. Они выглядят так, словно должны ходить по подиуму, а не в школу.

Первоначальное «вау» от их появления проходит. Если они продолжат выглядеть так каждый день, я смогу увидеть, как это потеряет свою эффектность. Если бы я была здешним парнем, я бы увидела не столько красоту, сколько привлечение внимания.

— Пошевеливайся, — говорю я, не обращаясь ни к кому конкретно, но в тоже время к каждой из них.

— Ты переставишь свою тачку, — один шаг в мою сторону. Помимо одежды, эта девушка выглядит потрясающе. У неё длинные ноги, отличная фигура и идеальные светлые волосы. Она должно быть мечта всех парней. Неудивительно, что она дружит с этими ребятами. Красивые люди склонны держаться вместе.

— Серьёзно? — но в то же время, насколько глупа эта девушка? Её глаза немного расширяются, а потом в них мелькают искры. Это как если бы я просто бросила вызов, который она принимает.

Она стоит, не двигаясь с места, и ухмыляется, скрестив руки на груди. Ничто в ней не кричит «я собираюсь надрать тебе задницу», так почему она ведёт себя так, словно она большая девочка по сравнению со мной. Эти девушки больше похожи на тип девушек «Я собираюсь быть вашим худшим кошмаром».

— Это выглядит довольно жалко, — продолжая идти вперёд, я задеваю её плечом и проскальзываю между Блонди и её подружкой. Она спотыкается на своих высоких каблуках, и одна из её подруг протягивает руку, помогая ей. Бо снова смеётся, и я так рада, что снова смогла развлечь его.

Где есть гнев, там есть и слёзы. Убегая от них, я протягиваю руку, чтобы погладить стрекозу и попытаться восстановить контроль над своими эмоциями. Ну, что я сделала этим людям, что из-за этого так плохо?

Все мои занятия пролетают так быстро, что я не сразу понимаю, что сегодняшний день растворился в тумане. Я полностью погружена в своё собственное горе. Иду по намеченному пути и ни с кем не разговариваю. И даже не смотрю на кого-либо, если в этом нет необходимости.

Я не хочу жить этой жизнью без неё. Мне так нужно, чтобы она обняла меня, любила меня и говорила со мной. У меня нет никого, кто бы так сделал, и я теперь чувствую себя такой одинокой.

Я иду в Пещеру в 5:15, полностью пропускаю разминку и сразу перехожу к танцам.

Несколько дней назад я нашла эту универсальную комнату, когда вышла из раздевалки. Я была так взволнована, поэтому сразу же постучалась в дверь тренера.

— Входите.

Я толкнула дверь и проскользнула внутрь. Кабинет выглядел вполне типично для кабинета тренера, там был спортивный инвентарь, лежащий повсюду, а стены были украшены трофеями и мемориальными досками. Я не смогла сдержать улыбку, когда мужчина посмотрел на меня.

— Ну, хорошо, не могу сказать, что встречаю здесь много блуждающих девушек. Чем могу помочь? — Я села в кресло, напротив его стола.

— Мне интересно, есть ли у меня возможность использовать соседнюю комнату после школы. — Он вопросительно взглянул на меня и откинулся на спинку кресла. Она скрипнула под тяжестью его веса.

— Для чего?

— Ах, для танцев, сэр.

— Танцовщица значит. Ты новенькая? — Он положил локти на подлокотники и сложил пальцы вместе.

— Да, сэр. — Наступила небольшая пауза в разговоре. Я чувствовала, как он пытается оценить меня взглядом с ног до головы.

— Как тебя зовут? — Внезапно, я действительно занервничала. Волнение, которое я испытывала, когда вошла сюда, исчезло. Что, если он не разрешит мне использвать эту комнату? Тогда мне нужно будет найти студию, которую сдают в аренду на время, или, возможно, обустроиться в гараже. Мысль о нахождении в режиме «без кондиционера» в гараже, во Флориде, была вовсе непривлекательной.

— Элисон Рейн, но все зовут меня Элли. — Мои руки начали потеть, и я машинально протянула руку, чтобы погладить стрекозу.

— Приятно встретиться с тобой, Элли. Я тренер Блэк. Знаешь, у нас есть танцевальный коллектив в школе, и я могу поговорить с тренером по поводу тебя, если ты заинтересована в том, чтобы присоединиться.

— Спасибо, но нет. Это немного другой вид танцев. — Его брови взлетели вверх, и я почувствовала, как мои щёки заливает румянец. Я поняла, что время пришло.

— О каком виде танцев ты говоришь? — Половина его рта скривилась в ухмылке. Я видела, что он находил мою реакцию забавной.

— У меня прослушивание в Джульярде весной, и мне нужно место, чтобы работать над хореографией.

Его улыбка растянулась от уха до уха.

— Джульярд, говоришь. Ну, это просто фантастика. Не думаю, что у нас здесь когда-либо был выпускник, который потом учился бы в Джульярде. Ребята по борцовской практике занимаются там до 4:30, но к 5:00 они всегда убираются оттуда. Я не против дать тебе ключ для занятий по вечерам, но пойми, что ключ будет только у меня и у тебя, так что если что-то случится, то виновата будешь ты.

Облегчение прошло сквозь меня, и я сделала глубокий вздох.

— Я действительно ценю это, сэр. Вы не представляете, как сильно. Я позабочусь о комнате и поскольку я немного замкнутый человек, поэтому, пожалуйста, не могли бы вы не говорить людям, что я буду там.

— Не волнуйся, малышка. — Он открыл верхний ящик своего стола и вытащил ключ, у которого была такая же гравировка, как на Пещере.

Я улыбнулась, потому что это название прекрасно подходило этой комнате. Там нет окон, впускающих естественный свет, только одна дверь, ведущая в коридор.

— Этот ключ от задней двери комнаты, которая ведет наружу. Таким образом, тебе не придётся ходить по школе после окончания занятий, и ты не попадёшь под датчики безопасности. Так как ты будешь здесь после школьных занятий, то не забудь закрыть её за собой, когда войдёшь. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, но ты понимаешь, что я имею в виду. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. — Он тепло улыбнулся мне. Это было намного проще, чем я думала.

Моя мама любила балет больше всего, поэтому сегодня я выгляжу именно так: тугой пучок, чёрное трико, розовые колготки, короткая свободная чёрная юбка и розовые пуанты.

Я включаю музыку чуть громче обычного, потому что мне нужно почувствовать, как эхо вибрации пройдёт по комнате и сквозь меня. Мне нужно чувствовать хоть что-то, кроме этой всепоглощающей потери. Танцуя, я чувствую себя намного ближе к ней. Может быть, это ещё одна причина, по которой я провожу здесь столько часов в последнее время.

В конце концов, я приняла тот факт, что теперь это мой дом и моя школа, но всё это — всего лишь физические аспекты, которые являются частью моей жизни. Что о моей реальной жизни? А что насчёт меня?

Живя здесь, в этом странном месте, ходя в чужую школу, я не чувствую себя. Кто я теперь? Меня напрягает, что я должна делать и кем должна быть. Я должна бы чувствовать себя на своём месте, но это не так. Она должна быть здесь, чтобы помочь мне.

Если бы я была всё ещё в Денвере, то чувствовала, что нахожусь там, где и должна быть. Моя мама помогла мне составить план. Мы уже знали, что я буду делать дальше, и кто мне для этого нужен. Здесь же никого нет. Я неконтролирую своё обучение, и у меня есть одна знакомая, которую я едва ли могу назвать подругой. Другие девушки и парни в этой школе мне не нравятся, и отец ни разу не спросил меня о том, как я поживаю.

В уголках глаз начинает покалывать, и я закрываю их, когда появляются слёзы.

Слёзы.

В какой-то момент можно подумать, что они перестанут появляться, верно? Но нет, каждый день они всё ещё берут надо мной вверх. Мне нужно благодарить слёзы, потому что если бы у меня их не было, не уверена, каким бы человеком я была.

Моё сердце наполняется ими, а боль в моей груди становится всё глубже и глубже, пока не остаётся места, и они просачиваются наружу. Моё сердце переполнено этой всепоглощающей грустью, и всё повторяется снова и снова.

Я постоянно ощущаю, как давит вес этого горя, поэтому подсознательно вытягиваю руки и обнимаю себя. Это давит так сильно, что я не могу дышать. Всё это время, я больше всего на свете хочу, чтобы она была здесь и обнимала меня. Я скучаю по её рукам, скучаю по её теплу, скучаю по её состраданию, и скучаю по её любви.

Закрыв глаза, я позволяю музыке увлечь меня за собой.

Перед глазами мелькают видения о моей матери, что больше похоже на любительский фильм. Вижу, как мы вдвоём в торговом центре делаем педикюр. Помогаю ей на кухне, чтобы приготовить что-нибудь — я люблю её стряпню. Смеюсь, когда мы втроём — моя семья, то есть мама, папа и я — открываем подарки около новогодней ёлки. И вижу, как она стоит в аудитории на одном из моих выступлений, и хлопает как сумасшедшая, потому что гордится мной.

Я так благодарна за все прекрасные воспоминания о ней, и мне так грустно из-за того, что у меня больше никогда не будет новых. Она никогда не увидит моё прослушивание в Нью-Йорке, не сможет помочь мне выбрать свадебное платье, и она никогда не будет держать моих детей. Она была бы замечательной бабушкой.

Не открывая глаз, я безупречно передвигаюсь по полу: растягиваюсь, падаю, тянусь и изгибаюсь. Знаю, что это, вероятно, ломает эпические стандарты, но меня это не волнует, и я так благодарна, что здесь нет никого, кто мог бы засвидетельствовать это. Но опять же, если бы здесь кто-то был, то я не была бы так одинока.

Одиночка. Вот, кто я теперь.

Дрю

Не знаю, почему я снова иду к Пещере. Мне нужно держаться от неё подальше, но я знаю, что она будет там. Она находится там почти каждый вечер на этой неделе, и подозреваю, что была и на прошлой неделе тоже. Я поворачиваю за угол и с удивлением слышу бит «ТКО» сквозь стены. Заглядываю в окно, и мне не остаётся ничего, кроме как наблюдать за ней. На ней спортивный бюстгальтер, самые короткие чёрные шорты, из всех, что я когда-либо видел, и её волосы распущены. Когда мы впервые встретились, они, будучи мокрыми, спадали по спине. Это первый раз, когда я вижу их сухими и распущенными, и она похожа на совершенно другую девушку. Она подобна экзотическому цветку со спадающими вокруг лица волосами, струящимися вниз по спине, во время немного дикого танца. Очень сексуально. Сегодня она работает не покладая рук, и каждый дюйм её тела покрыт потом. Она так прекрасна.

Вчера, когда играла «Say Something» Great Big World, я был настолько заворожён её танцами, техникой и грациозностью, что не смог оторвать глаз от того, как она двигается. Примерно через десять секунд, я понял эту девушку — она здесь каждый вечер и приходит не просто потанцевать. Её учили, и она практикует или репетирует, или что там ещё делают танцоры.

Она была одета как типичная балерина — пачка, колготки и пуанты. Её ноги выглядели потрясающе и очень длинными для такой маленькой девушки. Когда я, наконец, взглянул на её лицо, то меня потрясла увиденная боль и грусть. Она была полностью поглощена музыкой, глаза были закрыты, а по щекам стекали слёзы. Она понятия не имела, что за ней наблюдают, и я чувствовал себя ужасно из-за вторжения в её личное пространство. Моя грудь снова заболела, и я потёр место возле сердца. Что со мной происходит? Мне следовало бы уйти, но я просто не мог. Музыка, наконец, остановилась. Она сидела в определённой позе на полу, и тишина взяла верх.

Я смотрел, как она плакала, свернувшись в клубок на полу. Сквозь меня пронеслась тревога. Каждая частичка меня кричала, чтобы я пошёл туда и успокоил её, но вместо того, я развернулся и ушёл прочь. Мне было ненавистно уходить, в то время как не хотелось ничего больше, кроме как открыть дверь и повести себя с ней как пещерный человек. Я хотел потребовать, чтобы она сказала, что я неправ. Хотел уничтожить или исправить всё то, что делало её такой. Я хотел защитить её.

Что поражает меня в этих чувствах так это то, что я никогда не стремился защищать девушек. Из-за того, что я пытался защитить моих братьев и мою мать, я никогда не хотел делать это для кого-либо ещё. Я просто не собирался идти дальше по этому пути. Все эти чувства пугают меня, поэтому это можно добавить в список причин, почему мне следует держаться от неё подальше. Я также знаю, что она смутится, если увидит, как я наблюдаю за ней, и я не хочу этого.

Я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз плакал, а потом меня озаряет. Мне было лет пятнадцать, а Бо — четырнадцать. По какой-то причине, Бо был в плохом настроении в тот день. Он был зол на весь мир, и никто не вставал у него на пути, за исключением моего отца. Бо был в своей комнате, носился по кругу и разбрасывал вещи, когда отец открыл дверь и начал его бить. Бо был очень зол, поэтому начал отбиваться. Я хотел спросить у него, почему он был так зол. Думаю, это был последний раз, когда он сопротивлялся.

В какой-то момент, отец подобрал теннисные ракетки Бо, и решил кинуть ему их в руку. Ещё с порога я услышал треск. Бо начал кричать и упал на пол. Мэтт и я, мы оба стояли там и плакали, когда отец увидел меня.

— Какого чёрта ты плачешь? Клянусь, все вы бесполезны и не лучше, чем трио девчонок. Бухуху! Вы считаете это достойным — плакать? Да?! В следующий раз вы дважды подумаете, прежде чем начнёте плакать... — Он развернулся и ударил Бо по руке снова. Бо вырубился от боли, а я выбежал из дома и побежал вниз к воде.

Сняв обувь, я нырнул в воду прямо в одежде. Под водой, никто не мог видеть моего опустошения или мои слёзы. Мне нужно было поплавать, чтобы успокоить разбитое сердце и взять под контроль свою вину. Из-за меня это случилось с моим братом. Мэтту было всего семь. Плачут семилетние, но не мальчики, которым пятнадцать.

В результате, мама отвезла его в травмпункт. Его плечевая кость была сломана пополам. Я уверен, что после первого удара был обычный перелом, и знаю, что из-за моих слёз, он сломал ему руку пополам. Мне пришлось жить с этим знанием. Я сделал это с ним, и в тот день я поклялся больше никогда не плакать.

Последние несколько дней мои мысли возвращаются к Элли, и в этом есть смысл. Ей не обязательно кричать «Эй, меня что-то беспокоит». Я видел это в её глазах в воде, и вижу это в языке её тела, когда она думает, что никто не смотрит. Логическим объяснением является то, что это как-то связано с тем, почему она переехала сюда. Я не удивлюсь, если она сказала Лейле, так как она, кажется, единственный человек здесь, с которым Элли разговаривает.

Я видел, как несколько парней подходили к ней в коридоре, на что она проявляла полное отсутствие интереса, буквально крича об этом. На прошлой неделе в раздевалке было много разговоров о ней; по крайне мере, на этой неделе их не так много. Думаю, большинство ребят принимают её за новую блестящую игрушку, только она не хочет играть и сразу даёт об этом знать.

После той последней встречи с Бо, она продолжает парковаться на моём месте каждый день. Я не против. Оказывается, мне нравится знать, где она находится, и в некотором смысле, это заставляет меня чувствовать, что она моя. Знаю, что не должен так думать, но именно так я делаю.

Бо по-прежнему продолжает ежедневно запугивать её, но она полностью игнорирует его или бросает в него одним из бесполезных фактов. Не буду врать, мне нравится, что она игнорирует его. Девочки, кажется, споткнуться сами, чтобы добраться до него, но не она. Он думает, что она играет жестко, но он не прав. Она хочет, чтобы люди оставили её в покое, как я и делаю.

— Святое дерьмо, чувак! Она девушка из бара! — Бо пришёл за мной. Я даже не заметил, что он стоит тут и тоже на неё смотрит. Интересно, как долго он здесь? Во мне вспыхивает гнев. Я не хочу, чтобы он наблюдал за ней.

— Нет, мужик. Она выше этого. — Она гораздо выше.

— Что ты имеешь в виду? — Его взгляд перемещается с неё на меня. Почему я вообще открыл рот и начал говорить о ней? Бо всегда имел удивительную способность понимать без слов о чём я думаю и что чувствую, и большую часть времени лучше бы он этого не делал.

Я поворачиваюсь к нему лицом, натягиваю на голову толстовку и останавливаюсь. Не то чтобы это действительно имеет особое значение, но если она увидела, что я наблюдаю, то мне бы не хотелось, чтобы она узнала меня.

— Я видел её пару раз на этой неделе. Она танцует много разных танцев.

— Где ты видел её? — Он хмурит брови, перемещая свой вес. И теперь смотрит прямо на меня.

— Повсюду, — он поднимает брови, продолжая изучать меня.

— Я никогда не видел её. — Он пытается бросить мне вызов, но я больше не собираюсь говорить ему что-то ещё.

— Забей. — Его взгляд теплеет, и он смотрит на меня так, словно его посвятили в самую большую тайну.

— Она ведь не первокурсница, да?

— Не-а, — Бо хлопает меня по плечу и теперь улыбается от уха до уха. Тьфу.

Я делаю шаг в сторону в тот самый момент, когда она продолжает тренировку, и Бо оглядывается посмотреть на неё, но тут же разводит руки, будто его поймали на краже чего-то. Я больше не могу стоять здесь и смотреть, как он наблюдает за ней. Это меня не касается. Настал момент уйти. Я не должен даже думать об этом. Я не должен думать о ней... У меня нет на это времени.

— Мне нужно забрать Мэтта. Увидимся дома.

Глава 4.

Дрю

Прошла неделя с тех пор, как я разговаривал с ней, но я вижу её каждый день. Даже когда мы не в школе, окно в её комнату расположено прямо через дорогу от моего, и я наблюдаю за ней по несколько часов. Я стал как Подгдядывающий Том, или даже сталкер, называйте, как хотите, но мне плевать. Они всегда говорят: «ты хочешь то, чего у тебя нет...» и я хочу её.

— Ну, как прошёл сегодняшний заплыв?

Я слышу её голос, как только выхожу из воды, и он обволакивает мою душу. Как я мог не увидеть её? Она наблюдает за тем, как я провожу рукой по своим волосам и по лицу, стряхивая часть воды.

— Хорошо. Как прошла твоя пробежка? — Сегодня на ней надет только крошечный спортивный бюстгальтер и шорты для бега. Она упирает руки в бока и смотрит на землю, всё ещё тяжело дыша. Её лицо, шея и грудь разрумянились от тренировки, и она выглядит так хорошо.

— Хорошо. Я просто не понимаю, откуда идёт весь этот дым. Там где-то, должно быть, очень сильный пожар. — На утреннем небе ни облачка, но низко над островом нависла пелена дыма, и, кажется, она даже не поднимается. Она трёт глаза. Должно быть, из-за дыма.

— Да, думаю, на Северной стороне загорелся дом. Не знаю, что это за место такое, но, кажется, каждые пару месяцев там вспыхивает пожар. Ты убедишься в этом. Прям как по часам. Следующий, вероятно, будет где-то в новом году. — Я запускаю руки в волосы, и она снова наблюдает за этим движением.

— Вау. Почему так часто? — Она наклоняется и снимает с себя обувь и носки. Её ногти накрашены розовым, и она погружает их в песок.

— Понятия не имею. Одни говорят, что это поджог. Другие, что на острове идёт охота. Скорее всего, это просто безответственные туристы.

— Это печально. — Она стягивает резинку с волос и проводит рукой сквозь них, распутывая некоторые узелки. У меня в животе всё сжимается. Я хочу, чтобы вместо её пальцев это делали мои.

— Да. Ты собираешься плавать? — Я указываю в сторону воды. После наблюдений за ней, я знаю, что после каждого пробежки она плавает на спине.

Она с улыбкой смотрит на меня.

— Мне нравится плавать. Хочешь присоединиться ко мне?

Что? Я не ожидал, что она пригласит меня провести с собой больше времени. Чувствует ли она то же притяжение, что и я?

— Вообще-то мне нужно домой. Мне нужно кое-где быть.

Её плечи немного отпускаются... как и всё в моём животе.

— Ох, ладно. — Она смотрит в сторону воды. Разочарование мелькает на её красивом лице. — Может, тогда в другой раз?

Сейчас у меня такое ощущение, словно мне вонзили нож в сердце. Я отворачиваюсь от неё, смотрю на свой дом и закрываю глаза. Маска спадает, и я чувствую, что если она посмотрит на меня, то увидит меня насквозь. Поэтому напоминаю себе, почему я не могу быть с ней, и почему делаю выбор, чтобы уйти.

— Элли, помнишь, в кафе, я сказал, что был груб с тобой по причинам, которые никак не могу объяснить, но это не имеет ничего общего с тобой? Это и есть одна из таких ситуаций. Прости. — Знаю, что её глаза пристально изучают меня, но я всё ещё не могу повернуться и посмотреть на неё.

— В тот день, в воде, почему ты вообще со мной заговорил?

Что? Я думал, что пройдут миллионы лет прежде, чем она задаст мне этот вопрос. Как я должен ответить на него? Сказать правду или же придумать что-нибудь? В её голосе слышится неуверенность, и сейчас я ненавижу себя.

— Честно говоря... потому что я думал, что ты туристка. Я не ожидал увидеть тебя снова. — Правда ранит. Мне больно, и знаю, что делаю больно ей.

— Оу. — Дует ветер, и краем глаза я вижу, как она убирает волосы со своего лица и заправляет их за уши. — Ну, по крайней мере, я спросила и теперь знаю ответ. — Её голос тихий и разочарование сквозит в словах.

Она заслуживает внимания, а не моего холодного к ней обращения. Я оглядываюсь, и наши взгляды встречаются. Она такая красивая. Грусть, с которой она свирепо смотрит на меня, заставляет меня чувствовать себя худшим человеком в мире.

Я не уверен, что она видит во мне, но через мгновение её глаза сужаются и она пожимает плечами.

Она стаскивает с себя шорты, и я изо всех сил зажмуриваюсь, едва сдерживая в душе стон.

— Увидимся, — она уходит от меня и скрывается в воде. Я обидел её, и чувствую себя таким мудаком.

Вода в уличном душе тёплая, пока я стою под ним и моюсь. Часть моей повседневной рутины — просто плавать, и обычно мне это нравится, но не сегодня. Реально, я знаю, что это не её вина. На самом деле, всё из-за моего отца, и я ничего не могу с ним поделать, но могу, когда дело касается этой девушки. Она заслуживает лучшего. Я никогда не буду тем, кем она хочет видеть меня, — возможно, это даже больнее всего.

Поднимаясь наверх по ступенькам к задней палубе, я останавливаюсь и смотрю на неё. Даже отсюда, её кожа цвета слоновой кости выглядит гладкой. Она с головы до ног в хорошей форме, и нет ни одного грамма жира. Увидев её танцы и пробежки по пляжу, легко понять, почему она в такой прекрасной форме. Я не могу представить более совершенную девушку, чем она. То, что она хорошо атлетически сложена, не делает ничего, кроме как подливает масла к моему нежелательному интересу к ней. Постойте, о чём я только что думал? Тьфу. Я не должен думать об этой девушке вообще.

— Кто это? — спрашивает Мэтт, когда подходит ко мне, его бинокль висит на шее.

— Это новенькая, она недавно переехала сюда и живёт через дорогу от нас. — Он поднимает бинокль и смотрит на неё, пока она выбирается из воды.

— Она красивая.

— Да.

— Ты должен сделать её своей подружкой. — Ах, если бы я мог.

Я улыбаюсь ему. Он всё ещё так молод и наивен.

— Серьёзно? Ты можешь представить, какое может случиться дерьмо, если отец узнает, что у меня появилась девушка?

Он хмурится, глядя на меня. Теперь он понимает.

— Давай, малыш, мы должны доставить тебя в школу.

Я кладу руку ему на плечо, обнимая.

Проходя через раздвижные стеклянные двери на кухню, мы видим, там маму, делающую кофе. Я набираю в лёгкие побольше воздуха. Я люблю свою мать, но где она, там и отец. Почти каждое утро мне везёт, и я выхожу из дома незамеченным никем из них. Но, видимо, не сегодня.

— Доброе утро, дорогие, — она смотрит на нас и улыбается. Моя мама очень красивая женщина. Жаль, что она замужем за моим отцом.

— Привет, мам. — Я наклоняюсь и целую её в щеку. Насколько мне известно, такая малость делает её счастливой. По большей части, в этом доме отсутствует любой вид привязанности. Дело не в том, хотим мы или не хотим выражать какие-либо эмоции, просто за эти годы мы научились как можно меньше взаимодействовать друг с другом.

— Хочешь кофе? — Не могу сказать, серьёзно она говорит это или нет. Обычно, она пытается вытащить меня из любой ситуации, когда я на прямой линии огня, поэтому я решаюсь сказать «да», надеясь, что проведу с ней несколько минут. Она указывает на тарелку с хлопьями на столе для Мэтта. Он спокойно садится и начинает есть.

— Конечно. — Когда вижу, что она переводит взгляд на дверь, я понимаю, что она не была серьёзной. Она спросила больше из вежливости, чем из желания провести со мной несколько минут. Этот взгляд означает, что он спускается. Я должен был сказать «нет».

— Как дела в школе? Волнуешься, ведь это твой выпускной год? — Я занимаю место за барной стойкой, и она передаёт мне кружку.

— Всё в порядке. На самом деле этот год не отличается от предыдущих. Но да, я немного взволнован. — Я поднимаю взгляд, встречаясь с её. На её лице появляется грусть, но она знает, что мне нужно выбраться отсюда.

— О, я чувствую запах кофе… — на кухню заходит Бо. Он треплет Мэтта по волосам, и меня начинает беспокоить предстоящая этим утром сцена. Мы, четверо, в одном месте и в одно время. И в этот момент, следом за ним заходит отец.

— Ну, отлично, это же тройка самых жалких подобий сыновей. — Я ненавижу, что он говорит так на глазах у Мэтта. Он заслуживает лучшей жизни.

Я смотрю на мать и пытаюсь изображать безразличие. Не давая ему ту реакцию, которую он хочет. Я научился так делать на протяжении многих лет. Бо, с другой стороны, выплёскивает свой кофе, подкармливая зверя.

— Что? Не можешь удержать свой кофе? Также как не можешь удержать теннисную ракетку? — Бо проиграл свой финальный матч в прошлую пятницу, и я почти уверен, что он сделал это нарочно. Я очень пристально наблюдал за ним все эти годы, и чувствую, что он собирается сделать ещё до того, как он делает это, и уверен, что отсутствие ходов было рассчитано.

— Меня не удивляет то, что ты проиграл турнир. В тебе нет необходимых качеств, чтобы стать победителем. Я потратил годы времени и денег на тебя, но ты просто жалок. Так держать, сынок. Следи за потерями и смотри, что с тобой происходит. — Мой отец рычит на Бо, со всей своей к нему неприязнью, и моё сердце разрывается от боли за него. Из нас троих, Бо всегда искал одобрения и любви. Я сдался давным-давно, а бедный Мэтт и вовсе никогда не пробовал.

— И ты... — Его глаза перемещаются в мою сторону. — Ты не лучше. Ты можешь выиграть свой заплыв, но все мы знаем правду — на самом деле, ты не настолько хорош. Просто все остальные хуже. Поэтому, ты вряд ли сделаешь что-нибудь путное на университетском уровне или выше. Опять же, трата денег и времени.

На этой ноте, я ставлю чашку кофе и направляюсь к выходу. Всё это я слышал раньше.

— Куда, по-твоему, ты собираешься? Я с тобой разговариваю! — кричит он позади меня.

— Да, но я уже наслушался.

Звук удара, раздающийся позади меня, вибрирует по всей комнате, и Бо издаёт мучительный стон. Я оборачиваюсь и вижу, как из его рта льётся кофе. У него слезятся глаза, и он старается, чтобы его не стошнило. Мудак ударил его в живот. Мэтт вжал голову в плечи. Он присел за столом, и я вижу написанный на его лице страх. Он думает, что он следующий.

— Думаешь, что можешь относиться ко мне с таким неуважением в моём же доме? Только потому, что ты раздеваешься, чтобы плавать, не означает, что я не поставлю и тебя на место тоже. Или, может быть, будет лучше, если я покажу, что собираюсь сделать с вами и с ним? — Он указывает на Мэтта, и краем глаза я вижу, как лицо моей матери передёргивается от испуга. Двое из нас продолжают пялиться друг на друга, сражаясь в собственной борьбе. В гостиной так тихо, что я даже слышу тиканье часов. В конце концов, он хватает маму за руку и выводит её. Больше никаких слов.

Мэтт убегает из кухни, и я подхожу к Бо. Кладу руку ему на плечо, но он лишь пожимает плечами и направляется обратно в свою комнату. Он злится и ему больно. Мой желудок сжимается. Обычно, после одной из таких встреч, я оказываюсь в своей ванной, где меня тошнит. Это моя вина. Всегда.

Многие годы, я был тем, кто принимал удары, пощечины и издевательства. Но когда я начал заниматься плаванием и отделился, он стал больше беспокоиться о своей репутации, чем о моём благополучии. Он перенаправил физическое насилие на Бо. Он почти никогда не снимает футболку, но когда снимает, то ссылается, что это синяки от попадания теннисных мячей. Кулак или мяч — они примерно одинакового размера.

Спустя двадцать минут, мы выходим из дома, забирая Мэтта, и едем в школу. Ни один из нас не говорит друг другу и слова. Нет ничего, что можно было бы сказать. Это моя вина, что он бьёт Бо. Это продолжается многие годы. И мне придётся жить с чувством вины, что я подвёл его, как старший брат. Он заслуживает кого-то намного лучше меня.

Этот день просто отстой.

Элли

Увидев Бо, стоящего у двери Пещеры, и наблюдающего за мной тем вечером, я почувствовала странную смесь безразличия. Он разговаривал с кем-то. Я не уверена с кем, и меня, на самом деле, это не волнует. Что мне было интересно, это почему его собеседник не наблюдал за мной.

Когда я впервые увидела его, то подумала, что он прекрасен, впрочем, так и есть, но за последние две недели я видела его, по меньшей мере, дюжину раз, и ни разу не почувствовала нервозность или порхающих в животе бабоче. Лейла упомянула, что каждая девушка хочет его и его брата (хотя я до сих пор не встречала его брата!), но могу без сомнения сказать, что я не хочу его.

Протиснувшись через дверь в кафе, я сразу же встречаю улыбающуюся мне Лейлу.

— Элли! Ура! Мой вечер только что стал намного лучше! — Я не могу не посмеяться над ней.

В кафе настолько уютно и тепло, что у меня возникает ощущение, словно я приходила сюда много-много лет. Воздух пропитан ароматом кофе и пахнет так вкусно. Я решаю, что во время учёбы, это место может стать моим любимым.

— Ты наверняка счастлива, когда все твои друзья приходят сюда? — говорю я, по-прежнему не переставая ей улыбаться.

— Нет, просто ты девушка! И как видишь, здесь скучно, может, мы сможем позаниматься вместе? — У нас нет общих занятий, но я не прочь проводить время в её компании.

— В самом деле? Ладно. — Я осматриваюсь вокруг, в поисках какого-нибудь скрытого места, где мы сможем вместе посидеть, — не-а, все столы открыты и затем я вижу его. Он сидит в моём кресле, в том самом, которое я всегда использую, когда заскакиваю сюда — большое, кожаное кресло. И я не уверена, что чувствую по этому поводу.

— Ага, лучшая работа в мире. Помни, моя тётя Элла владеет этим местом, к тому же, в любом случае, мы закрываемся через час-полтора. Хочешь латте? — Я не отвечаю ей, и она прослеживает мой взгляд, направленный на него. Он смотрит на меня, а я на него. Виновато улыбнувшись мне, он встаёт и собирает свои вещи.

Направляясь в сторону входной двери, он должен пройти мимо нас, и с каждым шагом моё сердце становится на несколько фунтов тяжелее. Он слегка касается меня кистью и мурашки бегут вниз по руке. Моё тело буквально вибрирует от такого близкого к нему нахождения. Он немного останавливается и смотрит на меня сквозь свои густые, тёмные ресницы. Его глаза напротив моих, и эта связь, что исходит от него, прожигает меня. Он так близко ко мне, что исходящее от него тепло греет мою кожу. В идеальном мире, я бы смогла опереться на него, но вместо этого я наблюдаю, как он уходит. Он ушёл из-за меня? Я оглядываюсь назад, глядя на Лейлу. Она смотрит на меня.

— Конечно. Латте звучит неплохо. Спасибо.

На её губах медленно расползается сочувствующая улыбка, а затем она подталкивает меня в спину. Почему она так смотрит на меня?

Я направляюсь в зону для поситителей и кидаю свою сумку, усаживаясь в кресло, которое он только что покинул. Оно всё ещё тёплое и чувствуется слабый, нежный аромат чистого тела. Конечно же, это глупо, но зная, что он сидит в этом кресле, когда приходит сюда, я хочу раствориться в нём. Вздыхая, я достаю «Макбет», наше задание по английской литературе и подбираю под себя ноги.

Мне нужно открыть книгу, но вместо этого я выглядываю в окно, где видно, как садится солнце. Бо стоит снаружи, разговаривая с ним и кем-то ещё.

Моё сердце замирает при виде него. Его волосы слегка торчат в разные стороны, как будто он запускал в нихруку. Он одет в чёрную, с длинными рукавами футболку и серые спортивные шорты. Все трое начинают смеяться, и мне хочется услышать его смех. Он выглядит счастливым, и это не то, как он выглядел, когда увидел меня.

Этим утром, когда он сказал, что думал, будто я была туристкой и поэтому никогда не увидит меня снова, я почувствовала, будто меня ударили под дых. Крошечная часть меня знала, что он чувствует эту связь между нами. В противном случае, этот момент никогда бы не произошёл. Вот, что так меня расстроило. Я надеялась, что мы сможем быть друзьями. Знаю, глупо даже думать о нём, но я не могу справиться с тем, что чувствую к нему, хотя даже не знаю его имени.

Минуточку! Ранее, этим утром на пляже он назвал моё имя. Он назвал меня Элли. Откуда он знает моё имя? Я никогда не говорила ему.

Входная дверь кафе открывается и тут же раздаётся их смех. Он бросает на меня через окно ещё один взгляд, прежде чем уйти. Он подобен стреле, которая ранит меня прямо в сердце. Почему он смотрит на меня, если даже не хочет быть друзьями?

Бо и другой парень проходят через дверь. Лейла приносит наше латте и садится рядом со мной, открывая свою книгу с расчётами. Она встаёт, чтобы поприветствовать их, и быстро садится обратно, хмурясь.

— Посмотрите-ка, кто это у нас тут! Это же новенькая! — Бо подходит, плюхается на диван, закидывая руку на спинку, и ставит одну ногу для опоры на другое колено. Он выглядит совершенно расслабленным, как будто находится дома. С отсутствующим выражением лица, он спрашивает меня: — Часто сюда приходишь?

— Ты серьёзно сейчас спрашиваешь меня об этом?

Он ухмыляется, а я смотрю, как его взгляд задерживается на мне, так как я всё ещё сижу, свернувшись калачиком в кресле. На его лбу появляются небольшие морщинки, и хотя мне наплевать, но я не могу понять, — нравится ему то, что он видит или же я совершенно для него непривлекательна.

После моей сегодняшней репетиции, я собрала волосы в неуклюжий пучок на макушке, натянула футболку с широким горлом, которая спадает на одно плечо, тренировочные брюки и шлепанцы. Я, наверняка, одета так, что вряд ли могу хоть на кого-то произвести впечатление, но в тоже время выгляжу не так плохо. Что ж, во всяком случае, этот парень мне ничего не сделает. Я смотрю на него, а затем снова на Лейлу, которая разговаривает с его другом за стойкой.

— Итак, ты разговаривала с Дрю в последнее время? — Его голос привлекает моё внимание и, когда я смотрю на него, замечаю, что он начал постукивать ногой, словно нервничает.

— С твоим братом? — Я не могу уловить ход его мыслей или же понять, о чём он спрашивает меня.

— Ты много знаешь о Дрю? — Иногда он может быть умным, когда захочет, но сейчас не тот случай.

— Нет, и я не знаю твоего брата, вообще-то. Никогда не встречалась с ним. Ни разу его не видела. Я не смогу даже отличить его от толпы... А что? — Я удивлена, когда на его лице возникает замешательство. Он перестаёт постукивать ногой.

Бо, действительно, сложный человек, и мне трудно его понять. В одно мгновенье мне кажется, что он проверяет меня, а в следующее, — смотрит на меня так, словно пытается раскусить. В этом определённо нет никакого смысла.

По большей части, я хорошо разбираюсь в людях. Мне не нужно, да и, собственно говоря, я не хочу быть в центре внимания, поэтому, провожу много времени, наблюдая за людьми и пытаясь разгадать их. Из того, что я видела, Бо любит внимание, но в то же время он часто конфликтует с людьми. Это похоже на то, что он пытается поставить себя против всех остальных, чтобы увидеть, правильно ли он делает и говорит.

Но в нём есть лёгкая неуверенность, которую он пытается выдать за дерзость. Не могу даже представить, почему он выбрал именно такой способ. Мне кажется, это слишком даже для него самого.

— Думаю, это неважно.

Лейла и второй парень приближаются к нам. Он кладёт руку ей на поясницу и, краем глаза я вижу, как взгляд Бо останавливается на его руке, и он вздрагивает. Интересно.

— Эй, Элли, ты знакома с Грантом? — Лейла представляет нас, и я рада, потому что понятия не имею, кто он. Я много раз видела его за последние две недели, но ни у одного из ребят в компании Бо не было шанса представиться.

— Грант, приятно познакомиться с тобой.

Он улыбается мне вполне дружелюбно. Я улыбаюсь в ответ. Может быть, он не настолько красив, как Бо, но он, наверняка, пользуется популярностью на пляже. У него длинные светлые волосы, выгоревшие на солнце, тело более мускулистое, чем у Бо, и в целом он мне напоминает хоккеиста, хотя сомневаюсь, что у них здесь есть этот вид спорта.

— Мне тоже, Элли.

— Тебя зовут Элли? — мы втроём поворачиваемся и смотрим на Бо. Ни один из нас ничего не говорит. — Прости, просто я никогда не думал узнать твоё имя и называл тебя «новенькая».

— Ты идиот, и да, мои друзья зовут меня Элли. — Я протягиваю ему руку для рукопожатия и весьма профессиональным тоном говорю: — Привет. Меня зовут Эллисон Рейн. Приятно с тобой познакомиться. — Грант прыскает от смеха позади меня, и я поворачиваюсь к нему. — Так что, Грант, часто сюда приходишь? — Я стараюсь говорить это с каменным лицом, но в итоге смеюсь вместе с ним.

— Серьёзно, новенькая. Ты пытаешься дразнить медведя?

Я поворачиваюсь обратно к Бо. И хотя выражение его лица остаётся бесстрастным, его глаза улыбаются мне, и это заставляет меня смеяться ещё громче. Это ощущается так хорошо, хоть и даётся с трудом — ведь это было так давно. Грант переводит взгляд с него на меня. Оба, он и Лейла, пытаются понять нас двоих. Мой взгляд фокусируется на Бо, и он улыбается мне. Это момент искренний, и я знаю, что однажды, так или иначе, мы будем друзьями.

— Северный олень любит есть бананы, — говорит он.

Я хохочу снова.

— Жираф может обходиться без воды дольше, чем верблюд.

Его улыбка становится шире.

— Так, Элли, Грант устраивает вечеринку в субботу вечером. Ты и Лейла должны прийти. — Бо смотрит на Лейлу, а затем на Гранта, которые, по-прежнему, смотрят на нас.

Лейла буквально визжит.

— Ой, было бы круто. Я люблю вечеринки. Элли, мы можем встретиться здесь и пойти вместе.

Все трое уставились на меня. Они ждут моего ответа.

— Конечно, почему бы и нет.

Лейла снова визжит позади, и рядом раздаётся звонок с кухни. Она оборачивается, забирая у ребят подносы с едой.

После официального приглашения, ребята занимают соседний столик. Лейла рассказывает, что они приходят как минимум два раза в неделю на ужин. Я пытаюсь заставить себя читать, но, в конечном итоге, вместо этого слушаю и оглядываюсь на этих двоих. Грант смотрит, как Бо постоянно поглядывает на меня, я смотрю, как Лейла украдкой поглядывает на Бо, а Бо сдерживает свои мысли, бросая на нас взгляды.

— Тебе нравится эта девушка или как? — слышу, как Грант спрашивает у Бо.

Опустив голову вниз, вижу, как Бо опускает взгляд в свою тарелку. Мне жаль, что я не слышу каких-нибудь шагов, но место пустует и, за исключением мягкой фоновой музыки, здесь, к сожалению, очень тихо.

— Нет, мужик, это не так, — говорит Бо, пока вертит между пальцами вилку, и я вижу, как его ноги начинают снова подрагивать.

— Похоже, это за-за того, что ты совсем другой рядом с ней. — Он?

— Да ну, она другая, и ты видишь почему. — Что это должно значить?

— Что это значит? — Спасибо тебе, Грант, за то, что ты так многословен в отличие от меня.

— Не волнуйся об этом. Просто поверь мне, я знаю, что она недоступна... для всех.

Грант выпрямляется в кресле и затем смотрит на меня. Я поднимаю голову, встречая его взгляд. Его брови нахмурены, и мы оба в замешательстве. Он проводит ладонью по челюсти, а затем смотрит на Бо.

— Как скажешь, чувак.

— Вот именно, — нога Бо перестаёт стучать.

Не уверена, что чувствую, после его слов, что я недоступна. Часть меня зла, и не понимает, почему милый парень не хочет встречаться со мной. Что такого плохого я сделала этим людям, из-за чего они занесли меня в чёрный список спустя две недели? И затем другая часть меня радуется. У меня нет времени встречаться с кем-то, и если это означает, что парни оставят меня в покое, я только «за».

Глава 5.

Элли

Мы останавливаемся у дома, где проходит вечеринка и у меня отвисает челюсть — он огромный. Здесь автомобили и гольф-кары, припаркованные сверху донизу по пристани и по всей круговой дороге. Лейла говорит, что это принадлежит отцу Гранта; он приезжает к отцу каждые выходные, только его никогда не бывает дома.

Дом расположен на побережье и имеет одно из самых больших патио, которые я когда-либо видела. Прямо по центру располагается джакузи с подогревом в виде вулкана. Внутри него горячая ванна и водная горка. Слева от бассейна есть небольшая площадка для гольфа, а справа тики-бар. Это патио предназначено для отдыха, и от него ведёт прямая дорога до дамбы. В прошлом, это был длинный причал. Не менее двух десятков лодок привязаны к пирсу и друг к другу. Люди прыгают с лодки на лодку, и выглядит это для них вполне нормально, но я никогда не видела ничего подобного.

Грант — лучший друг Бо. Он юниор, как и Бо, и также играет в теннисной команде. Лейла говорит, что все они дружат много лет. Я не могу не думать каково это — иметь лучших друзей. От этой мысли я начинаю скучать по Шеннон. В последнее время я избегаю её звонков. Не знаю почему. Я просто не готова к разговору о моей жизни здесь.

Музыка гремит из динамиков, которые расположены вокруг патио, и все, кажется, замечательно проводят время. Здесь, должно быть около сотни человек, которые бродят вокруг, смеются, пьют и танцуют.

Лейла берёт меня за руку и тянет за собой по направлению к большой лачуге тики-бара. Мы занимаем два свободных стула, которые находятся ближе к концу. Парень за барной стойкой подходит к нам и улыбается.

— Привет, Лейла, — в каком-то роде, он довольно милый. Я видела его однажды в коридоре с Бо, и он наверняка один из его друзей. Особенно, если он за барной стойкой и подаёт напитки на вечеринке Гранта.

— Привет, Райан. Отличная сегодня ночка, — она посылает ему одну из своих убийственных улыбок и у него от уха до уха растягивается улыбка. Я не могу не задаться вопросом, почему у Лейлы нет парня. Все эти ребята, особенно друзья Бо, плюс другие вне школы, похоже вне себя, когда она рядом. Она такая красивая, и действительно одна из самых хороших людей, которых я когда-либо встречала.

— Да, думаю, Грант немного задержался на материке. Что ты хочешь из выпивки? — Его глаза сверкают при виде меня, и я вижу в них отражение бликов. Он знает, кто я, но у меня нет такого чувства, что он проверяет меня, больше похоже на то, что ему любопытно. Он берёт открывалку для бутылки и начинает раскручивать её на пальце.

— Райан, знакомься, это Элли. Элли, это Райан.

Я дарю ему небольшую улыбку, и он подмигивает мне. На моём лице растягивается довольная ухмылка. Он симпатичный и очень доступный. Он не такой высокий, как Грант или Бо, но думаю, что его это не волнует. Я уверена, что у него нет проблем с девушками. Он относится к тому типу парней, которым нравится прожигать жизнь на вечеринках. Неудивительно, что Грант поставил его в бар.

— Мы возьмём какой-нибудь напиток ночи, — говорит Лейла.

— Сейчас будет! — Он разворачивается на каблуках и поворачивает голову в другой конец бара, где стоят большие бутылки Gatorade2, которые можно найти на футбольном матче. Он берёт два чистых пластиковых стаканчика и две соломинки, закидывает в них лёд и заполняет их.

Лейла поворачивается ко мне.

— На каждой вечеринке есть напиток ночи. Они всегда очень вкусные, но бери его только от меня... и не пей больше двух. — Её лицо становится мрачным, и я смеюсь над её выражением лица.

— Попалась, — я не большой любитель выпить, никогда не была и не планирую начинать сейчас.

— Вот вам, дамы. Этот напиток называется «Летний финал», и в качестве оплаты я предпочитаю поцелуи. — Райан играет бровями и наклоняется через стойку.

— В твоих мечтах, Райан, — Лейла смеётся над ним. Эти двое явно знакомы долгое время. Он переводит взгляд в мою сторону и посылает мне улыбку, от которой у любой девчонки слетели бы трусики.

— Не смотри на меня... Я не целую людей, которых не знаю. — Хорошо, по большей части так и есть. Его глаза сверкают, словно я только что бросила ему вызов.

— Хорошо, возможно, пришло время узнать друг друга получше, — он снова играет бровями.

— Ты такой очаровашка! — Он мне нравится. У меня такого ощущение, что независимо от того, где вы находитесь и что делаете, там, где есть Райан, всегда можно весело провести время. Я думаю о Бо, Гранте и Райане, и понимаю, почему эти трое друзья. Они прекрасно дополняют друг друга.

Я делаю глоток напитка и сразу понимаю, о чём говорила Лейла. Это хорошо.

— Что это? — Мне нужно знать, насколько сильным они являются на самом деле.

— Ах, вот если я скажу, мне придётся тебя убить... шучу. Думаю, что правильным термином для этого является Malibu Baybreeze. Это кокосовый ром, дополняет его обычный ром, ананасовый и клюквенный сок. Тебе нравится?

— Эммм, очень, — я снова ему улыбаюсь.

— Кто её пригласил?

Я разворачиваюсь на стуле, чтобы посмотреть, что случилось, и всё, что я вижу — это Кэссиди со своими друзьями. И в этот момент я понимаю, что они говорят обо мне. Моя ночь из очень перспективной, что подразумевало под собой хорошее проведение времени, превращается в ужасную. Серьёзно, что с этими девушками не так, что они все никак не оставят меня в покое? Разве не достаточно того, что мне приходится мириться со всем этим дерьмом в школе? Но вне школы с меня хватит.

— Я сделал это, так что завязывай, Кэссиди, — откуда-то появляется Бо, и останавливается рядом со мной около бара. Он обнимает меня за плечи одной рукой, и я цепенею. Лиза в одно мгновенье выглядит так, будто хочет вырвать мне глотку.

— Зачем ты это сделал? Ей здесь не место, — медленно говорит она монотонным голосом, при этом, не спуская глаз с Бо. На щеках Кэссиди появляется румянец. Она в ярости от его ответа или растеряна, потому что он нагрубил ей? Известно, что она делает всё, чтобы нравиться братьям Хейл и пытается быть частью их компании. Должно быть, это и есть «популярность».

— О чём ты говоришь, Кэссиди? Это вечеринка! Чем больше, тем лучше. К тому же, посмотри на неё, она определённо улучшила декорации.

Я чувствую, как мои уши краснеют из-за его комплимента. Смотрю на него и вижу, как его идеальные волосы спадают ему на лоб, пока он смотрит на меня. Я знаю, что это только подольёт масла в огонь, но ничего не могу поделать с собой. Я протягиваю руку и убираю пряди с его лица. Глаза его сверкают озорством, пока он следит за мной. Он знает, что я делаю, и издаёт смешок, сжимая мою руку. Улыбаясь, наклоняюсь к нему ближе. Если он хочет защищать меня, то так тому и быть. Я собираюсь воспользоваться этим и ткнуть в их самодовольные рожи. Пока я наблюдаю за тем, как они извиваются, Бо кладёт свой подбородок на мою макушку.

Лейла всё ещё сидит на своём стуле рядом со мной и у неё отвисает челюсть во время разговора и наших действий.

— Декорации, больше как развлечение! Я имею в виду, посмотри на неё. Я уверена, что-то случится сегодня вечером, — Кэссиди окидывает меня взглядом снизу доверху.

Если Кэссиди думает, что меня пугает это, то она ошибается. Меня действительно это не волнует.

— Я присмотрю за ней... и тебе пора прекратить это, Кэссиди, — голос Бо вместо обычного становится серьёзным. Он больше не играет в игры и не смеётся над ней из-за плохого ко мне отношения.

Краем глаза вижу, как Райан снова смотрит на меня с любопытством. Он видит, что происходит, и подходит, останавливаясь позади меня с другой стороны барной стойки. Эти двое делают заявление, и я понятия не имею, что происходит.

— Бо! Ты выбрал её вместо меня! — теперь Кэссиди визжит, устраивая сцену.

— Я никого не выбираю, так что следи за языком. Сейчас ты должна лучше знать это. Тем не менее, — он делает паузу для драматического эффекта, — кто-то другой, возможно, выбрал её. Да, думаю, она уже занята.

О чём он говорит? Вспоминаю разговор, который я подслушала между ним и Грантом, когда он сказал, что я недоступна для всех.

— Что это значит? — Кэссиди выглядит раздражённой, что для неё не очень-то хорошо.

— Как я и сказал, завязывай, Кэссиди, — Бо смотрит на остальных девушек. Двое из них отступают назад.

— Или что? Что ты собираешься делать? — Если Кэссиди думает, что устроив эту маленькую истерику, это каким-то образом пойдёт ей на пользу, то она глубоко заблуждается. Бо медленно отпускает меня, выпрямляется в полный рост, скрещивает руки на груди и смотрит на Кэссиди. Губы сжаты в прямую линию и его послание звучит громко и ясно. Я слышу, как друзья Кэссиди ахают, и коллективно, кажется, все четверо, делают ещё один шаг назад. Тишина длится до тех пор, пока девушки не разворачиваются и быстро уходят, но блеск в глазах Кэссиди говорит о том, что это ещё не конец.

Бо поворачивается и смотрит через бар на Райана, невысказанное сообщение передаётся между ними. Райан кивает головой, а потом наклоняется и достаёт «Корону» для Бо.

— Спасибо, мужик! Это то, что мне нужно. Ну, и, может быть, немного женской компании. — Ухмылка возвращается на место. Его взгляд скользит мимо меня к Лейле, и улыбка становится шире.

— Даже не думай об этом, Хейл. Ни за что на свете, — Бо запрокидывает голову и смеётся, но я вижу слегка покрасневшую шею Лейлы, кода она отворачивается. Бо поднимает свою бутылку пива и машет нам, словно делает тост, и отходит от бара.

— Ты знала, что миндаль — это не орех? Он часть семейства персиковых. — Уф, я этого не знала. Его глаза блестят; он действительно любит эту фишку.

— Секс сжигает триста шестьдесят калорий в час. — О боже! Я не могу поверить, что только что сказала ему об этом, но выражение его лица — это что-то с чем-то. Я шокировала его. Он не ожидал такого ответа.

Он хихикает и посылает мне последний взгляд.

— Я слежу за тобой, Крошка, — затем он уходит.

Крошка? Откуда вообще это взялось? Ну да ладно, я не собираюсь жаловаться. Во всяком случае, прозвище «крошка» — уже шаг вперёд, по сравнению с «новенькой». Если он решил, что я на их стороне, кто я такая, чтобы идти против течения. На данный момент я сделаю всё, чтобы эти девушки держались от меня подальше.

Лейла поворачивается ко мне лицом. Колёсики вертятся у неё в голове.

— Что происходит между тобой и Бо? — Её вопрос застаёт меня врасплох. Дело не в том, о чём она спросила, а в том «как» она об этом спросила. Её тон не столь любопытный, сколько обиженный что ли.

— Нет. Ты присутствовала при каждом нашем общении вне школы. Я также, как и ты, удивлена его безумным поведением. Я не знаю почему, хотя... Как ты думаешь, что он имел в виду, сказав: «Я думаю, что она уже занята?»

— Я сама задаюсь тем же вопросом. Сначала я подумала, что, возможно, он выбрал тебя, но не похоже, чтобы он открыто с тобой флиртовал. — Она заметно расслабляется. Её реакция заставляет меня поверить, что между ними определённо что-то есть, хотят они признавать это или нет.

В конце концов, Лейла оставляет меня и уходит, чтобы увидеться со своими друзьями. Я решаю спуститься вниз к причалу и посидеть на деревянной скамье. Это действительно красивая ночь, и я наслаждаюсь, наблюдая, как все веселятся. Я не могу не думать о том, что вечеринка у Гранта не сравнится с теми, на которых я была в Денвере. Те вечеринки никогда не были снаружи, а если бы и были, то были бы в поле.

Несколько человек останавливаются, чтобы представиться, и я считаю, что, в общем, ученики в нашей школе очень хорошие. Единственные, кто настроен враждебно и продолжает сопротивляться — это Кэссиди и её друзья. Иногда я ловлю на себе их взгляды, когда они пялятся на меня и перешёптываются друг с другом. Может, если я познакомлюсь со многими людьми, то они увидят, что их враждебное поведение по отношению ко мне просто смешно и переключатся на следующую жертву.

— О боже! Дрю Хейл пялится на тебя! — Лейла подскакивает вверх. Я даже не заметила её.

— Брат? — Я, наконец-то, увижу, как выглядит пресловутый знаменитый брат! Серьёзно, этот парень служит идолом для всей школы, а я и понятия не имею, кто он.

— Да, старший брат Бо. Итак, я была в туалете, никого не трогала, когда мимо проходили Кэссиди с Лизой, и я услышала, как она жаловалась на то, что Дрю не обращает на неё никакого внимания и что он слишком занят, пялясь на новенькую. И тогда-то меня осенило, что они, должно быть, говорили о тебе! Они зашли в туалет, а я сразу вышла, и, конечно же, сразу заметила, что он смотрит на тебя. — Она вне себя от радости. Вау, она не так реагировала, когда говорила о Бо, что в очередной раз подтверждает то, что мне, кажется, я знаю об этих двоих.

Она указывает вверх по направлению к задней части дома, на группу людей, сидящих вокруг костра. Моё сердце замирает, когда наши взгляды встречаются, и мои руки начинают потеть. Столько кусочков из разных разговоров становятся на свои места. Он — старший брат, с великолепными тёмно-каштановыми волосами, никогда ни с кем не разговаривал, но смеялся с Бо в кафе, пловец... как я могла не понять этого раньше?

Выражение его лица, обращённое ко мне, совсем не безразличное. И, кажется, в этом есть небольшое преимущество. Лейла права, он пристально смотрит на меня. Не могу поверить, что он тот самый парень, с которым я с нетерпением жду утром встречи. Он стал лучшим способом начать мой день. Он забрал немного моего одиночества и даже не знает об этом.

Я стону про себя.

Должно быть, я выгляжу полной идиоткой в его глазах. Во-первых, я столкнулась с ним в воде, затем припарковалась на его месте, а потом спросила у него, не хочет ли он проводить со мной больше времени. Неудивительно, что он сердится на меня. Его девушка тоже меня ненавидит.

Тьфу... Любая возможность, о которой я думала, что мой загадочный парень с пляжа и я, в один прекрасный день, станем друзьями, улетучивается с попутным ветром. Из того, что я слышала о нём — у него мало друзей, и он не хочет, чтобы их было много. Моё сердце разрывается на миллион кусочков. Даже если я попытаюсь подружиться с ним, скорее всего он подумает, что я пытаюсь вести себя, как другие малолетки.

Подождите! Почему меня вообще волнует, что он подумает? В конце концов, он меня не знает и ясно дал понять, что не хочет узнавать. Я громко вздыхаю, разрывая зрительный контакт, и смотрю вниз на свои руки, лежащие на коленях. Я чувствую, что Лейла смотрит на меня. Она ничего не говорит, и я рада этому. Я сердцем чувствую, что мы расстаёмся, хотя никогда и не были вместе. Это просто полный отстой.

Дрю

Она наконец-то всё поняла.

Все знают, кто мы с Бо такие, и я был уверен, что ей рассказали некоторые детали обо мне, но потом, когда я наблюдал за тем, как Лейла подошла к ней и сказала пару слов, и она начала искать своими глазами меня... Я понял.

Хотел бы я знать, о чём она думает; выражение её лица выражает что-то между смущением и грустью. Лейла наклоняется, привлекая её внимание, и говорит ей что-то ещё. Я вижу, как у неё опускаются плечи, и она перекладывает руку, которая лежала на коленях себе на живот. Если бы я не был таким мудаком, то попытался с ней поговорить. Я не знаю, почему она всё ещё хочет со мной разговаривать после того, как я сорвался на неё, но это приятно.

Я ничего о ней не знаю, кроме того, что она танцует и она из Колорадо. Я хочу спросить у Бо, что он знает о ней, но это будет странно. Опять же, мы не разговариваем о девушках.

Когда я пришёл на вечеринку и увидел, как она спускается вниз к причалу, у меня перехватило дыхание. Она одета в короткое, немного расклешенное к низу платье без бретелек кораллового цвета, которое подчеркивает её талию. Вокруг талии толстый ремешок, а на ногах золотистые шлёпанцы. Волосы убраны назад, но большая часть перекинута на левую сторону. Мне нравятся её волосы. Как по мне, она идеальна.

Я даже не понимаю, что Кэссиди и девушки забрели сюда, пока она не становится у меня между ног и не садится ко мне на колени. Я не препятствую, но шокирован, — это то, как я отношусь к её поведению. Она определённо становится смелее, когда дело доходит до меня и того, чего она хочет.

Немного ранее, Бо просветил меня о небольшом столкновении и о том, как она обошлась с Элли. Я официально расстанусь с Кэссиди.

Отрываю взгляд от новенькой и смотрю ей в лицо. Она действительно красивая девушка и если бы мы наткнулись друг на друга в другом месте и другое время, тогда, возможно, я бы узнал её получше. А может, и нет, поскольку её поведение в последнее время просто ужасное. Она улыбается мне и обнимает рукой за плечи.

Я перевожу взгляд обратно на новенькую и вижу, что она и Лейла направляются вниз к лодке Криса.

Я хватаю Кэссиди за бёдра и притягиваю ближе, плотнее на своих коленях. Её глаза сверкают от возбуждения, и она думает о том, что между нами может произойти, поэтому мне нужно уничтожить все эти мысли.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я у неё. Она наклоняет голову ближе, чтобы прошептать мне на ухо. Люди наблюдают за нами и только ради неё, я не хочу устраивать сцен или ставить её в неудобное положение.

— Я надеялась, что ясно даю понять, чего хочу. — Её дыхание задевает мою шею, и обычно, это бы ударило по моему либидо, но не сегодня.

Я возвращаю взгляд вниз к лодке, а затем снова перевожу его обратно на Кэссиди.

— Кэссиди, здесь нет никакой путаницы, мне это не интересно. — Выражение её лица по-прежнему остаётся спокойным, но в глазах отражается неверие в то, что я сказал, и затем она пытается принять соблазнительный вид. Большинство парней никогда бы не упустили шанса, чтобы быть с ней, но не я. Может это потому, что я там уже был, не знаю. Что я знаю точно, так это то, что единственная девушка, которая мне интересна, разговаривает прямо сейчас с парнем, но не со мной, и это не радует.

— Мне казалось, что несколько месяцев назад нам было хорошо вместе. — Она запускает руку в мои волосы, и я стискиваю зубы.

— Я никогда ничего тебе не обещал. На самом деле, я уверен, что был достаточно мил с тобой, но ты всегда знала, что это была всего лишь сделка на одну ночь.

— Какая сделка? — спрашивает она, невинно хлопая ресницами, но мы оба знаем, что она в курсе, о чём я говорю.

— Что между нами ничего не было и никогда не будет. Однажды мы хорошо провели время, но это прошло и это всё, что когда-либо могло быть. — Прямо, прямо, прямо. Рано или поздно это должно дойти до её прекрасной головки.

— Я знаю, но это наш выпускной класс и думаю, что ты и я... нам может быть хорошо вместе. Вроде как популярная пара. — И вот оно. Она действительно не хочет быть со мной; она просто хочет, чтобы я помог достигнуть ей... большего статуса, ещё большую популярность, и при этом утверждать, что она вернула меня с небес на землю.

— Серьёзно, что заставило тебя думать, что я когда-либо хотел этого? У меня нулевой интерес в том, чтобы состоять в отношениях с тобой или кем-либо ещё. Без обид. — Разве она не всё обо мне знает? Я никогда не был популярным и не хотел быть выше других в школе.

— Это так? — она ухмыляется, как будто знает секрет, который я никому не говорил.

— Да, у тебя проблемы с этим?

— Ладно, думаю, так и есть, но мы ведь всё ещё можем вместе повеселиться? — её рука выскальзывает из моих волос и она опускает её ниже на мою щеку. Она продолжает пытаться действовать путем соблазнения.

— Нет.

— Правда? — Какая часть этого разговора ей непонятна?

— Я это и имею в виду, Кэссиди. Держись от меня подальше. Даже не смотри на меня. Притворяйся, словно ты даже не знаешь меня. Если продолжишь преследовать или беспокоить меня, ты пожалеешь об этом. Перестань вести себя так, словно между нами что-то есть, ведь ты знаешь, что ничего нет, и никогда не будет... никогда.

Она сужает глаза и издаёт короткий смешок.

— Я буду сожалеть об этом? Ты же не серьёзно? — её тон пронизан недоверием.

Она начинает терять своё хвалёное хладнокровие и мне нужно закончить этот разговор прежде, чем она устроит скандал.

— Я серьёзно. Тебе и твоим друзьям нравится проводить время в компании Бо, верно? — Она ахает и отстраняется. — Найди кого-то другого и направь своё внимание на него. Ты начинаешь выглядеть отчаянной, жалкой, и мы закончили с этим. — После этого, я отталкиваю её со своих колен, и она, вставая, пошатывается на своих высоких каблуках. Она всегда носит самую неподходящую обувь.

Её лицо искажает боль, а затем гнев.

— Знаешь, наше время придёт. Прими это и тогда будет намного проще.

О чём она, чёрт возьми, говорит? Я покончил с ней. Я стреляю взглядом в Бо, а затем направляюсь в бар, чтобы немного поболтать с Райаном.

Элли

Вечеринка на самом деле оказывается довольно потрясающей. Я знакомлюсь с некоторыми друзьями Лейлы, и все они уверяют меня в том, что любой её друг или подруга — их друг тоже. Мы спускаемся вниз к чьей-то лодке, а затем садимся сзади и просто общаемся друг с другом.

Здесь Донн и её парень Крис, и эти двое не могут держать руки при себе. На самом деле это забавно. Кэрри и Скотт, которые только недавно начали встречаться, на самом деле не кажутся погружёнными в эти штучки типа публичного проявления чувств, или они просто не достигли этой точки, а ещё кузен Лейлы, Чейз.

Чейз — это действительно что-то с чем-то. У него определённо интересный характер, и я имею в виду в хорошем плане. Он тщательно старается развлекать нашу компанию и становится гофером3 по напиткам. Периодически я ловлю на себе его взгляды. Надеюсь, предельно ясно, что я замкнутая.

— Итак, Элли, мы знаем, что ты иногда тусишь с Лейлой в кафе, но больше мы ничего о тебе не знаем. — Я не удивлена, что Донн является той, кто задаёт вопросы. Она, кажется, самая близкая подруга Лейлы, и поэтому настроена более скептически по отношению ко мне. Лейла сейчас мой единственный друг, и я ценю то, что она присматривает за ней.

Я откидываюсь на спинку кресла и кладу ногу на ногу, посылая ей ободряющую улыбку.

— Что ты хочешь знать?

— Откуда ты переехала?

Ну, это легко.

— Денвер. Ну, недалеко от него, — говорю я.

— Вау! Это далеко. Почему вы переехали сюда? — встревает Кэрри.

— Мой отец — главный операционный директор OutdoorExplorer, и он решил переехать сюда на некоторое время из-за работы в области морской отросли. — Технически, это не ложь, и они все, кажется, довольны ответом. Я никогда не спрашивала отца, но часто задавалась вопросом, что было бы, если бы мама была здесь. Мне интересно, почему он выбрал этот остров из всех островов или курортов, на которые мы могли бы переехать. Что же такого особенного для него здесь?

На что Чейз оживляется.

— Я люблю этот магазин! Мы недавно купили там новые доски. У тебя когда-нибудь была доска для сёрфинга?

— Нет, — я не могу не засмеяться, — ещё две недели назад, я не была на море вообще. Единственная доска, которая меня там привлекала — это сноуборд. — Я буду скучать по снегу этой зимой.

— У тебя есть сноуборд?

Я киваю.

— Прости, но это очень горячо, — все на лодке смеются вместе с ним, и он улыбается от уха до уха.

— Чувак, оставь девушку в покое. Вы только познакомились, — бормочет Крис ему в затылок и все снова смеются.

— Ты занимаешься спортом? — снова спрашивает Донн.

— Вообще-то нет. Я только танцую, — мой отец заставлял меня играть в софтбол, когда я была ребёнком, но когда я начала заниматься танцами, они, очевидно, взяли верх.

— Какой вид танца? — спрашивает Кэрри.

— Все виды. Я люблю танцевать, — Чейз стонет в сторонке и все снова заливаются смехом.

— Что?! Это делает её ещё горячей. Я ничего не могу с этим поделать, — говорит он.

— Сколько тебе лет? — спрашивает Крис.

— Девятнадцать, а что?

— Отлично! — визжит Кэрри. — На материке в одном потрясающем складе есть танцевальный клуб с возрастными ограничениями. Самый минимальный возраст — восемнадцать, и значит, мы сможем туда пойти и потанцевать... — Кэрри поднимает свои руки вверх и начинает вилять бёдрами в танце.

Крис наклоняется и включает музыку. Динамики со всех сторон лодки заполняют ночь последними поп-хитами. Звучит «Talk Dirty» в исполнении Jason Derulo и Kэрри спрыгивает со своего места, хватает меня за руку, тянет за собой, и мы начинаем танцевать. Донн и Лейла присоединяются к нам, а парни сидят и восхищаются, любуясь видом, в то время как мы смеёмся над ними.

Я стараюсь не думать о Дрю. Пару раз я кидаю взгляд, чтобы увидеть его, и ловлю на себе взгляды развлекающихся людей. Единственный раз я нахожу его в баре. Понаблюдав за Кэссиди, пока она сидела у него на коленях, я знаю, что должна забыть о нём. Я не похожа на неё, и если ему нравятся такие, как она, то я вовсе не та девушка, которая ему подходит. Не то чтобы он хотел меня. Он ясно дал понять, что это не так. Kэрри легонько толкает меня бёдрами и вырывает меня из моих мыслей. Я рада, что отвлеклась и завела новых друзей.

В итоге другие люди тоже поднимаются на лодку, и мы начинаем танцевать. Это ощущается так хорошо — отпустить вечер и наслаждаться жизнью. Впервые за долгое время мне весело, и сегодня я чувствую, что, может быть, здесь всё-таки хорошо. Я чувствую, что начинаю привыкать.

Дрю

Я завершаю свою ночь, наблюдая за тем, как она танцует на лодке Криса. Знаю, что не должен этого делать, но нахожу себя разглядывающим её даже тогда, когда не осознаю этого. Бо и Райан поймали меня за тем, как я смотрел на неё, но никто из них ничего мне не сказал.

После того, как я ушёл, Кэссиди и девушки наконец-то поняли намёк и, больше не заинтересованные в сегодняшних развлечениях, спустились вниз, к пристани, чтобы пообщаться в другом месте. Я невероятно счастлив, что её нет рядом, и она ушла. Я очень надеюсь, что она примет во внимание моё предупреждение всерьёз, и оставит меня одного.

Бо и я проводим большую часть вечера вместе у костра. Мы не разговариваем о чём-то важном. Мы просто приятно общаемся. Практические занятия в последнее время сводят нас с ума, а дома мы склонны прятаться в своих комнатах. Мы оба согласны, что Мэтт нуждается в передышке, и решаем, что завтра возьмём лодку, немного порыбачим и насладимся солнцем.

К концу вечера девушка, которую мы видели в первый школьный день, останавливается напротив нас, подходит и садится на ручку кресла Бо. Она наблюдала за ним почти всю ночь, и думаю, наконец-то набралась храбрости. Его внимание сразу переключается с меня на неё.

Я решаю, что мне пора уйти, поэтому бреду вниз по пристани, чтобы дать знать об этом Гранту. Это, безусловно, одна из самых безумных вечеринок, которые у него когда-либо были. Когда я прохожу мимо лодки Криса, то поглядываю на неё. В этот момент она смеётся. За последние две недели я видел её безумной, грустной и безразличной, но никогда не видел счастливой. Её улыбка и смех настолько прекрасны, что моя душа поёт. Уверен, я улыбаюсь в ответ.

Я продолжаю идти, потому что если остановлюсь, то устрою сцену, но на самом деле я не знаю, что делать с этими клубящимися вокруг и внутри меня эмоциями. Я не должен чувствовать себя таким образом из-за девушки, но ничего не могу поделать. Я никогда не верил в любовь с первого взгляда, и не говорю, что это любовь, но это что-то, и это случилось с первого взгляда.

Я нахожу Гранта на последней лодке.

— Эй, классная вечеринка, но я пойду. — Мы обмениваемся рукопожатием и обнимаемся, как обычно делают ребята.

— Хорошо, я рад, что ты пришёл. Не думал тебя увидеть здесь, — он делает шаг назад и улыбается мне.

— Бо попросил меня зайти и потусить с ним немного, так как мы не видимся в последнее время. — Я запускаю руку в волосы и, почёсывая затылок, оглядываюсь.

— Попался. Так, ты и Кэссиди, да?

Да? Я сжимаю челюсть и прищуриваюсь.

— Нет! Это никогда не произойдёт — никогда. — Моё радостное настроение, после того, как я увидел Элли смеющейся — просто исчезает. Я серьёзно никогда не собирался встртьсяеча с этой ужасной девушкой.

— Вообще-то, она выглядела довольной ранее. — Я не могу винить его за этот вопрос. Он просто хочет знать подробности. Бо, Грант и Райан — настоящие друзья, мы все поддерживаем друг друга многие годы, и я знаю, что он пресечёт любые нежелательные слухи, но ему необходимо знать правду.

— Именно, это то, какой она хочет выглядеть. Я предупредил её и покончил со всем этим.

— Что насчёт новенькой?

Конечно. Я не удивлеён, что он тоже заметил, как я на неё смотрел. У всех троих развиты навыки детектива.

— Что насчет неё? — Напряжение переходит на мои плечи.

— Заинтересован?

Я не уверен, как ответить на его вопрос. Я не могу встречаться с ней, но и не хочу, чтобы это делал кто-то ещё. Он заинтересован в ней? Он видит, что я задумался и поднимает брови.

— Нет. Не могу. Я должен сконцентрироваться на плавании. Последний год здесь, чувак, и я не могу отвлекаться.

— То, что ты говоришь, верно... — Он улыбается мне и хлопает по спине. Я качаю головой и слезаю с лодки.

Чего я не ожидал увидеть, так это устраивающую разборки Кэссиди ниже по пристани.

— Почему ты всё ещё здесь? — кричит Кэссиди на Элли. Лиза со своими друзьями стоят позади Кэссиди, а по обе стороны от Элли стоят Лейла, Донн, Кэрри, Крис, Скотт и Чейз.

— Оставь её, Кэссиди, — говорит Кэрри.

— Или что?

Я подхожу к Кэссиди сзади. Она не знает, что я стою там, и я замечаю, что Бо идёт к нам с другой стороны пристани. Он видит, что я наблюдаю и, кажется, зол.

— Кэссиди! Я думал, что сказал тебе убраться, — кричит на неё Бо.

— Я не буду с тобой разговаривать, Бо, здесь никто не знает своего места, — Элли закатывает глаза, взглянув на Кэссиди, и разворачивается, чтобы уйти. Вот уже во второй раз, я знаю, что это ни для кого не закончится хорошо.

Кэссиди поднимает руку и хватает Элли.

— Куда это ты собралась? Я ещё не закончила с тобой.

— Допустим, но я не слушаю то, что ты говоришь, и тебе лучше убрать свои руки от меня.

Кэссиди, стоя на каблуках, возвышается над Элли. Большинство девушек в нашей школе приседают вниз перед Кэссиди и её друзьями, но не она. Возможно, это проблемы Кэссиди; она не привыкла быть униженной. Элли вырывает свою руку и когда подходит Бо, он притягивает её к себе. Я знаю, что он пытается сделать заявление для всех присутствующих здесь, но для меня это слишком.

— Оставь её в покое, Кэссиди, — выкрикиваю я. Я не могу больше оставаться спокойным. Толпа затихает.

— Дрю, ты серьёзно? — она разворачивается на звук моего голоса, когда я прохожу мимо нё, и на её лице отражается шок.

Я встаю рядом с Бо и смотрю прямо на Элли. Она смотрит на меня с опаской, но в её глазах играют смешинки, отчего мой живот и грудь сжимаются.

Кэссиди переводит взгляд между нами тремя, а затем начинает смеяться.

— О, теперь я поняла. Одного брата недостаточно, теперь у тебя двое.

— Это не так, Кэссиди, и ты лучше всех должна знать, что мы так не делаем, — говорит Бо.

Это для меня новость. Я не знал, что она настолько к нему приблизилась. Я смотрю на него, и он в отвращении качает головой. Это не удивляет меня. Несколько человек в толпе улыбаются. Щёки Кэссиди становятся ярко-красными, и я надеюсь, что это из-за смущения, но лед в её глазах заставляет меня чувствовать, что это нечто большее.

Она смотрит на меня.

— Ты позволишь ему так со мной разговаривать? — она снова пытается предъявлять мне претензии и выставить всё так, словно между нами что-то есть. Глупая девчонка.

— Почему бы и нет? Это не значит, что ты для меня ничего не значишь... но я нашёл его последнее заявление довольно интересным, хотя, зная тебя и твои навязчивые идеи, меня это не удивляет. — Она ахает, а затем восстанавливает своё душевное равновесие.

— Верно подмечено, Дрю. Ты знаешь меня достаточно хорошо... по сути, очень хорошо.

— Да, достаточно хорошо, чтобы знать, что ты сумасшедшая. Мы с тобой никогда не были и не будем вместе. Так что не забивай свою головку и помни, что тебя предупредили. Никто здесь не ценит тебя, сучку, а эта девушка не никто. Уходи. Представление окончено, — я смотрю по сторонам на окружившую нас толпу.

В недоумении качаю головой и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Бо. По его взгляду видно, что он знает больше, чем я говорю. Я думал, что просто защищаю Элли на глазах у целой толпы зрителей, но я никогда никого не защищаю, особенно девушку. Из нас двоих, всегда говорит Бо. Я пожимаю плечами, и мы втроём разворачиваемся, чтобы уйти. Элли по-прежнему смотрит на меня, и я понимаю, что чувствую себя хорошо, потому что заступился за неё. Элли идёт между мной и Бо. Это просто отлично, что она с нами. Мне нравится, что она рядом со мной. Я могу привыкнуть к этому.

Бо подаёт руку Элли, и позади нас раздаётся крик. Элли дёргается назад. Кэссиди схватила её за юбку и пытается столкнуть с пристани.

Мои рефлексы берут вверх, и я протягиваю одну руку, обнимая Элли за талию и притягивая её обратно к себе. Элли отталкивается от Кэссиди и из-за этого та теряет равновесие на своих высоких каблуках. Прежде чем кто-либо успевает среагировать, Кэссиди скользит и падает в воду. В воздухе повисает молчание, а затем все разражаются смехом. Кэссиди сразу же начинает шлёпать по воде руками, как будто раньше она никогда не плавала.

— Кто-нибудь помогите мне! Моё платье и туфли уничтожены!

Она отбрасывает мокрые волосы и смотрит на каждого стоящего на пристани. Макияж стекает по её лицу, но никто не двигается, чтобы помочь ей. Даже Лиза стоит с отвисшей челюстью. Подбородок Кэссиди дрожит, когда она сидит в воде. Она хочет заплакать, но не может позволить Элли насладиться этим.

Возможно, для Кэссиди это самый неловкий момент. Она же вся такая чопорная, сдержанная и правильная.

Бо смотрит на нас обоих, а затем вниз.

— Посмотрите-ка, кто, в конце концов, сегодня развлекся! — Бо запрокидывает голову и хохочет, разогревая тем самым толпу.

— Бо, это всё твоя вина! — кричит она на него. Он её не слушает. Он пожимает плечами, ухмыляется ей в последний раз и отворачивается, тем самым унижая её.

— Подожди, Бо Хейл. Ты ещё пожалеешь о том дне, когда встретил меня! — кричит она, пытаясь добраться до лестницы на пристани.

Бо поворачивается и улыбается ей.

— Милая, я уже жалею.

— О боже, Лиза, не стой там. Помоги мне! — визжит Кэссиди, взывая к Лизе, и, наверное, каждая собака в радиусе пяти миль морщится. Затем Лиза поднимается по лестнице, чтобы помочь вытащить её оттуда.

Бо смеётся и трясёт головой, когда поворачивается к нам. Его глаза останавливаются на Элли.

— Ты в порядке, Крошка? — Крошка? Когда он начал называть её так и что это значит?

— Да, всё хорошо. Спасибо, Бо, — я смотрю вниз и понимаю, что она всё ещё в моих руках. Она прижата ко мне спиной, и одна моя рука лежит поверх её груди, а другая обёрнута вокруг талии. Её руки опущены вдоль моих ног. Она крепко держится за меня и мне это очень нравится.

Отпускаю её и, когда она расцепляет руки, я сразу же ощущаю потерю. Элли улыбается Бо, а затем разворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Спасибо, — она дарит мне грустную улыбку, но затем делает неожиданную вещь. Она медленно проводит рукой вниз по моей руке, сжимает её, разворачивается и уходит прочь.

Моя рука горит от её прикосновения.

Возможно, это потому, что я долгое время никого не касался, или может это от того, что она такая нежная и ласковая, я не уверен, но тяжесть в моей груди увеличивается и боль возвращается. Я потираю грудь в области сердца и смотрю, как она уходит. Чувствую, как Бо смотрит на меня, и знаю, он видит, что со мной происходит.

Глава 6.

Элли

Должна признать, пока я ползу в понедельник утром в школу, то чувствую себя лучше, чем за прошлые две недели. Люди начали знакомиться со мной и тревога, сопровождающаяся чем-то новым, прошла.

Большая часть коридора пустая, когда я забегаю через переднюю дверь, стараясь не опоздать на занятия. Благодаря моей утренней пробежке я чувствую себя особенно хорошо, поэтому двигаюсь дальше, оставляя всё позади.

Я захожу в класс и направляюсь к своей парте. Не обращая ни на кого внимания, я роняю сумку на пол и едва не натыкаюсь на очень длинную пару ног, которые протянуты под моим стулом. Мой взгляд поднимается вверх по мускулистым ногам, широкой груди, и я встречаюсь с парой красивых карих глаз, которые, кажется, смеются надо мной.

Я чувствую, будто из лёгких выбили весь воздух, пока смотрю на Дрю Хейла. Он поднимает брови, глядя на меня, и этот момент шокирует. Прядь волос падает мне на лицо, и я заправляю её обратно за ухо. Эта пара секунд даёт мне достаточно времени, чтобы взять себя в руки и сказать ему хоть что-то. Он наблюдает за мной.

— Ты сидел здесь всё это время? — да, это самое лучшее, что я могу придумать. Уголок его рта поднимается в ухмылке. Да, он определённо смеётся надо мной.

— Да.

Хотя он просто сказал мне одно слово, звук его голоса освобождает дюжину бабочек у меня в животе. Он бродит взглядом по моему лицу, а затем быстро пробегается по моему телу. Золотые крупинки сегодня выглядят намного светлее. Я люблю их неповторимый колорит.

— Да, — мой единственный ответ звучит как колокольчик. Я сажусь на своё место и вдруг, то спокойствие, что у меня было, когда я вошла в школу, оставляет меня.

Смотрю на него ещё раз и вижу, что его взгляд прикован ко мне. Я не могу удержаться, чтобы не смотреть на него. Его тёмно-каштановые волосы в совершенном беспорядке, лицо чистое от свежего бритья, он одет в красную футболку, и его загорелые руки лежат на столе. На внутренней стороне его правого предплечья замечаю тату в виде сабли или меча, и это удивляет меня, потому что не помню, чтобы видела её раньше. Левой рукой он вертит карандаш между пальцев.

— Нравится то, что видишь? — просто говорит он мне, и я изо всех сил зажмуриваюсь. Меня засасывает волна унижения, которая распространяется от моей шеи, по щекам и до ушей. Я быстро отворачиваюсь назад и слышу его смешок позади себя.

Этот парень, о котором я думала в последние две недели был прямо здесь, позади меня всё это время. Вот что я получаю, когда держу голову опущенной. Ну что ж, в любом случае, всё к лучшему. Но теперь мне трудно сфокусироваться на классе из-за любого звука и мимолетного движения позади.

Мыслями я возвращаюсь обратно к вечеру субботы, и, наконец, к имени, которое можно связать с лицом. Разочарование накрывает меня, потому что он не только самый популярный парень, но и потому, что он мне не по зубам. Опять же, от этого мне становится грустно.

Я погружаюсь в размышления до тех пор, пока в конце урока не звенит звонок. От неожиданности я подпрыгиваю на стуле и роняю свою ручку, в результате чего та падает на пол. Прежде, чем я успеваю поднять, вижу руку, которая поднимает её и протягивает мне. Он ничего не говорит. Он просто вручает её мне.

— Спасибо, — говорю я.

Он кивает. Мы оба хватаем наши сумки и идём к двери. Он прямо позади меня и его рука лежит на нижней части моей спины, оставляя за собой покалывание.

Мои мысли возвращаются к субботней ночи. Во время этого маленького противостояния с Кэссиди, он тоже был позади меня. Я была в шоке, когда он обхватил меня за талию, чтобы удержать от «поездки» через край причала. Я предполагала, что он схватит её. Вместо этого он притянул меня к себе, и я не смогла удержаться, чтобы не ухватиться за него. Часть меня пыталась поймать баланс, а другая часть хотела раствориться в нём. Пока он обнимал меня, между нашими телами возникла искра и за эти две минуты, я чувствовала себя безопаснее, чем за долгое время.

Вздыхая, Дрю слегка хватает меня за бёдра.

Я смотрю на него через плечо, но он смотрит на меня без каких-либо эмоций на лице. С этого ракурса вижу у него на подбородке небольшой шрам, и клянусь, у него самые длинные ресницы, которые я когда-либо видела. Он красивый и такой высокий. Он должно быть как минимум на фут выше меня. Другие ученики спешат к двери, и тепло его руки покидает меня, когда мы выходим из класса в коридор. Это, наверное, единственный момент, когда я была к нему так близка. На сердце становится грустно.

Часть меня чувствует себя очень глупо. Лейла предупреждала меня. Она сказала, что каждая девушка хочет Бо или Дрю, и теперь я попадаю в ту же жалкую категорию, как и все остальные. Я не знаю, действительно ли хочу его или же просто заинтригована им. Он выглядит одиноким, и я никогда прежде не встречала никого похожего на него. Конечно, мне интересно. Но то, как моё тело реагирует, когда я рядом с ним — такого никогда не было раньше. И каждая девушка чувствует то же самое к нему или его брату? Это та часть, что смущает меня больше всего.

— Привет, Элли, — Чейз идёт в мою сторону с широкой улыбкой на лице.

Он такой же, как и его двоюродный брат — всё время счастлив, и я не могу сдержать улыбку, когда рядом с ним. Дрю снова слегка сжимаеь моё бедро, в то время как Чейз уверенно шагает к нам. Его улыбка немного сникает, и он поглядывает через моё плечо. Я в свою очередь тоже. Дрю выглядит сердитым, и Чейз, кажется, является причиной его настроя. Трое из нас перестают двигаться, а потом Дрю уходит. Он протискивается мимо нас и направляется к своему шкафчику.

— Что случилось? — Чейз выглядит смущённым, как и я.

— Ничего. Он сидит позади меня в классе, — я иду по коридору к своему шкафчику и останавливаюсь, когда вижу что Дрю, стоит возле своего и смотрит прямо на меня. Как я не замечала этого раньше? О, я знаю... Потому что я никогда не обращаю внимания на то, что происходит вокруг меня.

— Ну, как прошёл твой выходной? — спрашивает меня Чейз.

— Было хорошо. Немного погрязла в учёбе, но в перерыве накупила кое-каких продуктов, ну, знаешь... типичные выходные, — я открываю свой шкафчик и достаю нужные мне книги перед обедом. Чейз опирается на шкафчик, между мной и Дрю.

— Ты зациклена на учёбе, и это значит, что когда у тебя появится свободное время на неделе, ты составишь мне компанию во время ужина на пляже. — Я смотрю на Чейза, и он снова улыбается мне. Позади Чейза, я слышу, как захлопывается дверь шкафчика и это заставляет меня подпрыгнуть. Чейз оборачивается, смотрит на Дрю, а затем отступает от меня на середину коридора. Я перебираю книги, и на этот раз Дрю смотрит на меня с таким видом, что мне становится ясно — его это не радует.

— Что? — говорю я ему.

Он ничего не говорит, но я чувствую, как воздух потрескивает между нами. Опять же, как я могла хоть раз не заметить этого парня за последние две недели? Рядом с ним комната становится меньше, и в последние пару дней моё тело каждый раз гудит, когда он рядом. Подошедший Бо замечает что происходит. Дрю и я изучаем друг друга, и по существу всё вокруг нас исчезло. Бо откидывает назад голову и становится между нами двумя.

— Эй, Крошка! Что делаешь? — спрашивает меня Бо.

— Привет, Бо, — я не прерываю контакта с Дрю.

Чейз прочищает горло рядом со мной и мягко обхватывает меня за локоть, чтобы привлечь моё внимание. Выпуская глубокий вдох, я поворачиваюсь к нему лицом.

— Слушай, я тебя догоню. Подумай насчёт ужина, хорошо? — он делает ещё один шаг назад и отпускает мою руку, бросая ещё один взгляд через плечо. Он хмурится, а затем отворачивается и направляется в другую сторону.

Бо начинает смеяться, и я перевожу взгляд на него. Он смотрит на брата, а затем на меня.

— Он что, пригласил тебя на свидание? — почему этого парня вообще волнует с кем я встречаюсь? Меня начинает тошнить от мысли о том, что он скажет по поводу меня.

— Что если и так? — я хмуро смотрю на него.

Бо смотрит на Дрю, чей взгляд сменяется с досады на безразличие. По какой-то причине он прячет свои эмоции за стеной, не позволяя их никому увидеть. Эти двое тихо переговариваются, а затем Дрю разворачивается и уходит.

Бо смотрит на меня и захлопывает дверцу своего шкафчика.

— Ничего, ты можешь встречаться с кем захочешь. Просто думаю, ты ещё должна познакомиться с некоторыми людьми здесь и насладиться новыми знакомствами, прежде чем свяжешь себя с кем-то.

Я не планирую связывать себя с кем-то отношениями, и это ведь не то, что я делаю? Парень просто попросил меня поужинать с ним, ничего больше. Тьфу, действительно, это всё равно не его дело!

— Ты ударился при рождении?

Он отталкивается и смеётся, отчего его глаза сверкают, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Ой, Крошка, ты мне нравишься. Ты идеальна для него.

— Для кого?

— Ни для кого. Эй, ты знала, что у дятла язык достаточно длинный, чтобы обернуть его вокруг головы два раза? — он ухмыляется, глядя на меня.

— Да, хорошие деньги не сделаны из бумаги. Они сделаны из хлопка.

Его ухмылка становится шире.

— Ещё увидимся.

И потом он тоже уходит. В голове крутится чужой разговор, и тут я слышу женский голос, доносящийся из коридора напротив.

— Держись от них подальше, — я смотрю на Кэссиди и её друзей, которые сверкают глазами, выстроившись напротив закрытых шкафчиков.

— Или что? — я делаю шаг в их сторону, и её друзья опираются на шкафчики, как будто этого не достаточно. Эти девочки не представляют собой ничего особенного, подгавкивают, но не кусаются. Мои глаза прикованы к Кэссиди, которая теперь находится на расстоянии одного фута, а она продолжает пялиться на меня. — Серьёзно, и что ты думаешь со мной сделать? Я скажу тебе, — ничего. С кем я общаюсь или не общаюсь —не твоё дело. Так что отвали и оставь меня в покое. Я уже забыла о тебе. — Мой голос ровный и спокойный, и этого достаточно для того, чтобы они поняли, что я нисколечки не собираюсь терпеть их.

Тишина заполняет пространство между нами. Она ничего не говорит, но в её глазах я вижу решимость. Она не собирается позволять этому продолжаться. Я закатываю глаза и отворачиваюсь, направляясь к следующему классу. Видимо, она решила игнорировать предупреждения ребят после вечеринки Гранта.

Дрю

Часы превратились в дни, дни превратились в недели, и прежде чем я это осознаю, уже почти конец октября. Мы с Элли не разговаривали с того дня на пляже, но это не значит, что я перестал наблюдать за ней. Я улыбаюсь ей в наших классах, а иногда киваю в коридоре, за пределами нашей раздевалки. Бо и остальные видели моё дружелюбное поведение по отношению к ней и до сих пор смотрят на меня в изумлении. Я не понимаю, почему они так реагируют. Улыбаться девчонкам — это не нормальное поведение для меня. Я редко признаю кого-либо, а ещё меньше улыбаюсь им. Но, по большей части, в школе и при переходе из класса в класс, она ходит с высоко поднятой головой. Она всегда в наушниках и её никто не беспокоит.

Я до сих пор наблюдаю за её домом. Она тратит большую часть своего времени, проводя в своей комнате или на балконе, и она понятия не имеет, что стала для меня лучшим развлечением, чем телевизор.

Она начала общаться с Донн, Крисом, Kэрри, Скоттом и Чейзом немного больше. Не буду лгать, что меня не бесит, когда она разговаривает с Чейзом и смеётся. Я не уверен, ходили ли они когда-нибудь ужинать или нет... Я надеюсь, что нет. Он хороший чувак и всё такое, но он не для неё.

Каждое утро и каждый вечер она делает одно и то же. Я наблюдаю за тем, как она бегает, и за тем, как она танцует. Я также заметил, что Ренж Ровер больше не появляется возле её дома. Она продолжает парковаться на моём месте, но думаю, после прошедшего времени, оно официально больше не моё — оно принадлежит ей.

Я просыпаюсь утром и засыпаю ночью, думая о ней. Я, наверное, по меньшей мере, сотню раз проигрывал сценарии, где я «случайно» сталкиваюсь с ней, приглашаю её на ужин, спрашиваю не хочет ли она вместе позаниматься и т. д. Рано или поздно придётся что-то сделать, потому что это сводит меня с ума.

Я снова и снова проживаю те несколько минут в воде и у причала на вечеринке у Гранта. Я действительно рефлекторно протянул руку и схватил её. Не было других вариантов. С той первой секунды, когда мои глаза встретились с её, была только она и ничего больше. Я вспоминаю о том, какие чувства она во мне вызывала, когда была рядом со мной, и о том, как прекрасно она подходила моему телу. Оглядываясь в прошлое, я злюсь на себя за то, чтобы отпустил её так скоро.

Когда я сегодня ухожу, чтобы поплавать, дома тихо. Теперь солнце всходит позже, и хотя время на часах поменялось, это не помогает. Ещё довольно темно, но оранжевый свет уже появился на восточном горизонте. Этого достаточно, чтобы проследить путь от конца улицы до пляжа. Я смотрю на дом Элли, проверяя горит ли свет, но его нет. Воздух этим утром прохладный, что значит, что вода будет намного холоднее обычного.

Пляж пустой, за исключением того, что кто-то сидит на полотенце с опущенной вниз головой и прижатыми к груди ногами, обхватив колени руками. Зная здешних людей, я предполагаю, что это скорее всего отсыпается какой-то пьяный человек или это кто-то, кто чувствует потребность заняться Тай-Чи4 на рассвете. За эти годы я повидал и тех и тех.

Как только подкрадываюсь к человеку, чтобы получше его рассмотреть, я понимаю, что это не один из таких людей — это она. Элли сидит здесь. Человек настолько маленький, что я должен был сразу же понять, что это она. Подобрав ноги, она похожа на маленький шарик, и я слышу её плач. Паника мгновенно наполняет меня, и я сканирую её тело, ища повреждения.

Я падаю на колени и протягиваю руку, касаясь её плеча. Она дёргается назад, и её глаза распахиваются. Я испугал её. Я не хотел, но она не должна сидеть здесь и плакать в темноте. Её красивые глаза красные, опухшие и пронизаны грустью. Её волосы растрёпаны и падают на лицо и плечи. Она дрожит.

— Что случилось? Ты ранена? — она медленно поднимается и выпрямляет спину, осматриваясь по сторонам.

— Который час? — я замечаю, что она избегает визуального контакта со мной и не отвечает на мой вопрос. Слёзы продолжают стекать по её лицу.

— Сейчас 6:15, — я жду несколько минут, пока она смотрит на воду. Она не произносит ни слова и это сводит меня с ума, поэтому единственное, на чем я могу сосредоточить внимание, это на звуке волн, бьющихся о берег. Не думаю, что она ранена, но я смущён и обеспокоен.

— Элли?

Её глаза мерцают напротив моих, и ни один из нас ничего не говорит. Я вижу и чувствую, что у неё разбито сердце, и снова чувствую себя странно из-за ощущений в моей груди. Её подбородок начинает дрожать и ещё больше слёз капает из глаз. Я не уверен, должен ли я прикоснуться к ней или нет, но ничего не могу с собой поделать. Я делаю глубокий вдох и тянусь, чтобы вытереть их кончиком большого пальца. Она наклоняет голову к моей руке и закрывает глаза. Я не ожидал такого от неё. В этот момент, эта девушка принадлежит мне, и я отдал бы всё, чтобы заставить её перестать плакать.

Я передвигаюсь и сажусь рядом с ней на полотенце. Она всё ещё сидит с закрытыми глазами, поэтому я усаживаю её на колени и обнимаю. Её кожа холодная. Она дрожит и кладёт голову на мою грудь. Обнимает меня и замирает, молча плача. Я всегда знал, что за ней повсюду следует грусть, но эта грусть больше похожа на боль и горе. И это напоминает мне о том дне, когда я видел её плачущую во время танца. Может, я должен был уйти тогда?

Она делает глубокий вдох и затем медленно выдыхает.

— Прошло уже семьдесят восемь дней, и каждый день отдаляет меня всё дальше и дальше, — произносит она надломленным голосом. Я понятия не имею, о чём она говорит, поэтому пытаюсь мысленно произвести подсчеты. Семь дней в неделе, значит одиннадцать недель назад, в августе, перед тем, как она переехала сюда, что-то произошло.

Я смотрю на неё сверху вниз и убираю несколько прядей волос от её лица.

— Что произошло семьдесят восемь дней назад? — тихо спрашиваю у неё.

— Это был последний раз, когда я видела её.

— Видела кого?

— Мою маму, — о нет. Я знаю, куда ведёт этот разговор.

— Почему ты не можешь увидеться с ней?

— Она ушла... она умерла.

У меня такое чувство, что она не рассказывала об этом кому-то ещё, и даже не разговаривала об этом. Эта бедная девушка разрывается на части, и её слезы разрушают меня. Я обнимаю её крепче, и она хватается за меня. Я планировал искупаться, поэтому из одежды на мне только плавки. Её кожа начинает согреваться от меня, а слёзы стекают вниз по моей груди. Каждая капля, что падает, вонзается прямо мне в сердце.

Не уверен, как долго мы на самом деле сидим на пляже, но я знаю, что мне нужно отвести её домой. Солнце наконец-то взошло над верхушками деревьев и несколько людей бредут в сторону пляжа — в основном это те, кто собирает ракушки, но им не надо видеть её такой.

Я наклоняюсь вперёд на колени, а потом встаю, удерживая её в колыбели своих рук. Эта девочка настолько мала, что я чувствую, будто могу сломать её. Забираю её полотенце и шлепанцы. Не хочу оставлять их здесь.

Я иду обратно через док и дюны, ведущие к нашим домам. Бо стоит на подъездной дорожке и, оглядываясь вокруг, замечает меня. Беспокойство и паника появляется на его лице, и он подбегает к нам.

— Йоу! Что с ней случилось? Она в порядке?

Она напрягается в моих руках и перемещает своё лицо от своей груди к моей шее. Она не хочет, чтобы он видел её, и прячется, пока я крепко держу её.

— Ничего. С ней всё будет в порядке. Она просто подвернула лодыжку.

Его брови опускаются, пока он смотрит на нас. От него не ускользает то, как она уткнулась носом в меня и что она не поднимает голову, чтобы поздороваться с ним. Учитывая то, что она, наверное, ладит с ним лучше, чем со мной, её реакция расстраивает его. Безмолвная тишина повисает между ним и мной. Он знает, что я не хочу отвечать на вопросы, поэтому кивает головой.

— Ох, ладно. Ну, я поеду в школу пораньше. Мне нужно поговорить с тренером, так что увидимся позже. Элли, надеюсь, твоей лодыжке будет лучше.

Она не издаёт ни звука или движения. Её теплое дыхание дрейфует по моей коже и под ухом. Я понимаю, что нужно двигаться. Посылаю небольшую улыбку Бо и разворачиваюсь в сторону её дома.

Иду к входной двери и поднимаюсь по лестнице.

Заходя в её комнату, я чувствую себя смешно. Это её частное, личное пространство и я чувствую себя немного странно, находясь здесь. Не поймите меня неправильно. Я очень много раз представлял себя в этой комнате с ней, но на данный момент, я чувствую себя довольно скромно одетым.

Кровать разобрана, и я освобождаю для неё место, отодвинув одеяло. Её усталые глаза следят за каждым моим движением. Она ложится на бок и сворачивается. Тяну одеяло и укрываю её. Она разбивает мне сердце своими грустными глазами. Ещё раз провожу рукой по её волосам и убираю их с лица, заправляя за ухо. Наклонившись, целую её в лоб, задерживая свои губы дольше предполагаемого.

— Если бы я мог, то остался бы с тобой сегодня. У меня встреча в эти выходные и мне нужно присутствовать в школе.

В её глазах загорается крошечный лучик надежды, но затем он гаснет. Я ненавижу, что мне приходится говорить ей это. Я не хочу больше ничего, кроме как залезть в постель, обнять её и сделать так, чтобы она чувствовала себя лучше.

— Всё хорошо. Я и не жду этого от тебя, — она как будто смирилась с тем, что будет здесь одна, несмотря ни на что. У меня такое чувство, что она вообще не ожидает чего-либо от кого-либо.

Несмотря на то, что мы общались наедине всего десять минут, я чувствую за неё ответственность, хоть и знаю, что не должен. Тяга к ней совсем не ослабла. За последние пару недель, она стала только сильнее.

— Тебе что-нибудь нужно? — я получше укрываю её одеялом.

— Не думаю. Я просто устала, — её глаза не отрываются от моих, и я вижу, как из них падает слезинка.

— Хорошо, тогда поспи немного, и я проверю тебя позже, ладно? — она молчит в течение минуты, и я воспринимаю это, как намёк, чтобы уйти. Люблю прикасаться к ней и просто иметь хоть какую-то связь, поэтому опускаю руку вниз на ногу и немного сжимаю её, прежде чем направиться к двери.

— Спасибо, Дрю, — шепчет она почти неслышно.

Я оборачиваюсь и посылаю ей небольшую улыбку.

— Так ты знаешь моё имя.

— Разве кто-то не знает? — она улыбается мне в ответ.

Я не уверен, делает меня исходящее от неё утверждение счастливым или раздражённым. Да ладно, в конце концов, это не имеет значения. Я просто счастлив, что она знает наверняка, кто я.

— Да, думаю, знают, — я толкаю дверь дважды и, посылая ей прощальную улыбку, спускаюсь по лестнице.

С каждым шагом, я отдаляюсь от неё всё дальше, и это больно ранит часть меня. Я не хочу оставлять её здесь одну. Не хочу, чтобы она плакала в одиночестве. Насколько я могу судить, она одна всё время. Я даже не могу себе представить, как она справляется со всем этим. Семьдесят восемь дней — это достаточно долго, чтобы скорбеть о потере родителя? Если ты их любил, но я не могу представить это. Мысль, что она плачет каждую ночь в этом доме одна, ломает меня. От боли в груди мне так плохо, что я чувствую, что не могу дышать. Что эта девушка делает со мной? Это не может быть нормальным.

Я перехожу улицу, переодеваюсь и еду в школу. Паркуюсь теперь уже на её месте, потому что Бо занял моё. Захожу в класс и рассказываю, почему я опоздал и что её сегодня не будет. Они ничего не говорят. Зачем им это делать? Для них я золотой ребёнок и учусь на отлично. Я никогда не доставлял им никаких проблем, а если что, принесу деньги для пожертвования в школу.

Конец дня не может наступить достаточно быстро.

В обед раздаётся звонок, и студенты сразу же выходят из кабинетов в коридор. К счастью, большинство людей сегодня утром держатся от меня подальше. Должно быть, что-то в моей внешнем виде так и вопит: «не беспокойте меня». Я торопливо иду к шкафчику, желая сбросить утренние учебники и уйти.

— Вижу, ты получил своё место обратно, — подходит Кэссиди и облокачивается на шкафчик рядом с моим. Конечно, она не заметила мой «не беспокойте меня» внешний вид. Она эгоистична и думает только о том, чего она хочет, и ни о ком другом. Я даже не заметил её.

— Что, мы теперь не друзья? — спрашивает она очень саркастическим тоном.

— А разве когда-то были? Разве ты не помнишь, что я тебе сказал? — я бросаю на неё раздражённый взгляд, желая, чтобы она ушла. Запах её духов окутал нас, и я очень хочу отделаться от неё побыстрее, поскольку они очень приторные. Мне не хватает ванили и цитрусовых.

— Да брось, Дрю. Ты же знаешь, что были, — на её лице появляется дежурный вид соблазнительницы и меня передёргивает. — И я всё ещё хочу быть... просто подумай, как хорошо нам будет, — шепчет она, скользя пальчиком вниз по моей руке.

Я захлопываю дверь шкафчика и смотрю на неё, ничего не говоря. Как хорошо нам будет? Что такое с этой девушкой? Разве она не понимает слова «нет»? Бо подходит к ней сзади, и я чувствую, как он сканирует ситуацию.

— Чего ты хочешь, Кэссиди? — говорит Бо.

Она поворачивается всем телом и её взгляд перемещается от меня к нему, и я вижу, что её уверенность даёт сбой. Оба из нас сейчас настроены враждебно из-за этой неблагоприятной атмосферы. Я знаю, что она не умна, но она, конечно, думает наоборот.

— Что ты имеешь в виду, Бо? — у неё так искренне получается выглядеть обиженной, потому что разговор идёт совсем не так, как она хочет.

— Хм, давай-ка посмотрим... — он запрокидывает голову и хватается за подбородок, как будто находится в глубокой задумчивости. — О, теперь я вспомнил... Вечеринка у Гранта пару недель назад. Я думал, что Дрю довольно ясно дал понять, когда сказал тебе отвалить и держаться от него подальше.

У неё слегка приоткрывается рот, но я знаю её достаточно хорошо, поэтому чтобы он ни говорил, она ещё не закончила с этим. Она одна из тех девушек, которые всегда стараются оставить за собой последнее слово.

— Блин, Бо, я всегда думала, что ты должен быть милым братом, — её сарказм сменяется на снисходительность.

— Хорошо, Кэссиди, что ты так думаешь обо мне.

Несколько человек останавливаются, чтобы задержаться и послушать разговор. Лиза ахает, когда выходит вперёд и улавливает конец разговора. Почему эта девушка продолжает дружить с Кэссиди после того, как та увела у неё парня, с которым она встречалась до меня. Я не хочу думать о том, что девушки хотят быть похожими в этом плане на парней. Ты не должен идти на поводу у своих друзей.

— Почему вы, парни, так жестоки сегодня? Я всего лишь спросила, получил ли Дрю своё место обратно.

Ни Бо, ни я ничего не говорим, и он сверкает глазами в мою сторону. Он знает, что то, о чём она спросила — ещё не всё, и он также в курсе, что с Элли что-то не так — она не вывихнула лодыжку. Он знает меня очень хорошо. У него были подозрения и раньше, но прошли недели, а я не проявлял к ней особого внимания, поэтому он ничего не говорил. Правда в том, что если она что-то значит для меня, тогда она значит что-то и для него, и никто из нас не говорит людям о том, кто нам дорог.

— Подождите! Это что, из-за новенькой? — она морщит свой носик от отвращения.

На этой ноте, я слегка ударяю Бо и ухожу. Уверен, что если не сделаю это, то просто нанесу больше вреда, чем пользы. Эти девушки жестокие, когда дело доходит до издевательств, и я могу только надеяться, что они не направят своё внимание в сторону Элли. Я неоднократно предупреждал об этом Кэссиди, и могу только надеяться, что она послушает. Бедной Элли уже достаточно того, что происходит, и вдобавок к этому ей не нужны ещё и злобные девчонки, которые всё никак не поймут намёка. Мне это не интересно.

Я думаю об Элли и решаю, что не буду ждать сегодняшнего вчера, чтобы увидеться с ней, поэтому иду на обед и беру для неё сэндвич. Мне действительно следует держаться от неё подальше. До сих пор у меня получалось это хорошо, но просто не хочу, чтобы она была там весь день одна. Я хочу, чтобы она знала, что кто-то думает о ней, даже если этот кто-то я. После сегодняшнего дня я оставлю её в покое. Не нужно доставлять девушке ещё больше проблем.

Элли

Я не могу поверить, что Дрю нашёл меня такой раздавленной на пляже.

Я даже не могу думать об этом, потом что не уверена, что произошло на самом деле. Может быть, это потому что сегодня её сороковой день рождения или, может быть, это потому что она была такой молодой, но теперь её больше нет со мной. Я чувствую себя ограбленной. Всё, что я знаю, это что я плохо спала прошлой ночью и когда проснулась утром, то почувствовала, будто стены дома наступают на меня и мне пришлось выйти. Я должна была выйти.

Я знала, что он спускается вниз, чтобы поплавать каждое утро, и в какой-то момент мы встретимся. Обычно, когда я начинала бежать, он уже всегда плавал; он также как и я, очень сильно придерживался распорядка. Но в тот миг я ни о чём не думала.

После возвращения со школьной вечеринки Гранта, я надеялась, что однажды он поймёт, что я знаю, кто он, и что, возможно, захочет поговорить со мной, и мы сможем стать друзьями. Но этого не произошло.

В любом случае, он не был груб со мной, но и не шёл навстречу, давая мне причину быть для него кем-то большим... другом. Он продолжает улыбаться мне в классах и коридорах, а иногда по утрам я машу ему рукой, и он машет мне в ответ. Но это то, что вы делаете с кем-то, кого знаете. Я уверена, он улыбается многим людям изо дня в день. Я не уникальна, просто ещё один человек. Все-таки приятно знать, что хоть мы и не разговариваем, он рядом.

Я очень благодарна ему за сегодняшний день. То, что он сделал для меня этим утром — я не знаю, сделали бы это другие парни. Большинство из них, наверное, проверили в порядке ли я, а затем ушли. Но не Дрю. Он принёс меня домой и позаботился обо мне. Я всё ещё ощущаю, как его губы касались моего лба. Я скучаю по кому-то, кто показывает мне свою любовь, даже если самую малость.

Раздаётся стук в дверь, она открывается, а затем в дом доносится его голос.

— Привет, Элли, я могу войти? — этим утром был второй раз, когда я услышала, как он произносит моё имя. Тогда это вызвало какое-то странное ощущение в моём животе, впрочем, как и сейчас.

— Я наверху, — смотрюсь в зеркало на комоде и быстро оглядываю свой внешний вид. Я так рада, что решила принять душ после того, как проснулась. Я выглядела ужасно после нахождения на пляже с заплаканными глазами.

Слышу, как он поднимается наверх по лестнице, и с каждым его шагом на сердце становится тяжелее. Он заворачивает за угол и останавливается в дверном проёме, который ведёт в мою комнату. Всё, что я могу сделать, это смотреть. У него очень сексуальный взгляд, а его тёмные волосы отброшены назад в своём обычном беспорядке. Он одет в светло-синюю футболку, дизайнерские джинсы с низкой посадкой и толстым коричневым поясом и пару радужных флип-флопов (шлепки). Я разглядываю его, хотя всего пару раз видела его в чём-то другом.

Он замечает, что я рассматриваю его, но я не могу отвести от него глаз. Мой взгляд опускается обратно на его ремень. Прежде никогда не задумывалась о них, но сейчас я испытываю ревность к этому поясу. Он обвивает его, также как и я раньше.

— Как ты себя чувствуешь?

Мой взгляд возвращается к нему. Он наблюдает за мной. Я стремглав поднимаю голову от спинки кровати и поднимаюсь. Я хочу, чтобы он вошёл в комнату и сел рядом со мной, если хочет.

— Хорошо, что и следовало ожидать, думаю. Тебе не нужно стоять в дверях. Хочешь войти?

Он пожимает плечами и затем заходит в комнату. Вместо того, чтобы сесть на кровать, он роняет сумку и затем садится в моё рабочее кресло на другой стороне комнаты. Меня затапливает разочарование. Все мысли о том, насколько близко я буду к нему, вылетают в окно.

Я никогда не думала, что эта комната маленькая, но сидя здесь с Дрю, я чувствую, как пространство сужается. Он выглядит так, словно его место здесь. Может, это потому что я никогда не была с кем-то, но в то же время, я чувствую себя так хорошо, когда он здесь. Я хочу, чтобы он бывал здесь чаще. Я злюсь внутри, зная, что мои желания, скорее всего, никогда не сбудутся.

— Я не был уверен, завтракала ты или нет, но подумал, что тебе нужно поесть, поэтому остановился и взял для тебя кубинский сэндвич в кафе. Он в сумке. Я не был уверен, нравится он тебе или нет, но видел, как ты ела его раньше, и это мой любимый. Надеюсь, тебе понравится, — он говорит немного бессвязно. Он что, нервничает?

Я протягиваю руку и хватаю сумку, расположив её на коленях.

— Спасибо. Кубинский сэндвич — то, что надо сейчас. Это очень заботливо с твоей стороны, — я бросаю взгляд на его руки. Он медленно и бессознательно двигает ими вверх-вниз по бёдрам. Он прослеживает за моим взглядом и останавливается. Я смотрю на его красивое лицо, и моё сердце ускоряет ритм. — Спасибо за то, что помог мне сегодня. Мне жаль, что тебе пришлось увидеть меня в таком состоянии,— он прикусывает свою нижнюю губу зубами, хмуря брови.

Хотя, в то же время, я не жалею ни о чём. На вечеринке Гранта я не была уверена, что чувствовала ощущение безопасности, потому что стояла рядом с ним в обнимку или из-за адреналина от противостояния с Кэссиди. Ранее, тем вечером, когда Бо положил на меня руку в Тики-баре, я ничего не почувствовала. Но этим утром, сидя на коленях и кутаясь в его объятьях, я чувствовала, как меня окутывает та же волна комфорта. Я ощущала чувство безопасности, которое не ощущала ни с кем другим, кроме моей матери. Я чувствовала, что, несмотря ни на что, только потому, что он был там, со мной всё было в порядке. Это действительно глупо и я не знаю, почему это чувство овладевает мной, когда я рядом с ним, но это так. Я имею в виду, я даже не знаю этого парня. Мне было больно этим утром, когда он ушёл. Он забрал с собой ощущение покоя, целостности и чувство принадлежности. Я снова оказалась одна.

— Не переживай. Я рад, что был там и помог тебе, — он сейчас внимательно смотрит на меня, и я просто хочу, чтобы он приходил и сидел рядом со мной. — Так что же случилось сегодня утром, что делает его настолько отличающимся от других дней? — я смотрю на кровать и хватаюсь за край одеяла, запуская в него пальцы. Знаю, что ерзаю, но он сидит тихо и наблюдает за мной.

— О... сегодня был мамин день рождения.

Он кивает головой, но ничего не говорит в ответ. Я заметила, что он вообще говорит не слишком-то много.

— Как ты узнал, где я живу? — спрашиваю я его.

Его глаза расширяются, а челюсть слегка отвисает.

— Ты шутишь, да?

Я не знаю, как должна чувствовать себя прямо сейчас — шокированной от его реакции или тупой, потому что, очевидно, я должна знать ответ.

— О, нет.

Он посылает мне мимолётную улыбку и наклоняется вперёд, положив локти на колени. Он смотрит вниз, а затем снова возвращается взгляд ко мне. Он выглядит слегка разочарованным.

— Я понимаю, ты не очень наблюдательный человек. Я живу через дорогу от тебя, буквально прямо через дорогу.

Оу. Как я могла не знать этого? В этот момент я начинаю связывать ниточки, как и тогда, когда выяснила кто он. Он приходит на пляж в тоже место, что и я. В конце блока никогда не припаркована машина. Я слышала, он ушёл со школьной вечеринки. Возле дома напротив всегда припаркован чёрный джип, а Бо ездит в школу с кем-то на чёрном джипе.

— О. Мне жаль. Не то чтобы я не наблюдательна, просто я из тех, кто держит всё в себе, — внезапно я чувствую себя глупо. Включая маленький эпизод утром, мы можем просто добавить это к моему списку неловких вещей, которые я сделала или делаю рядом с ним.

— Да, я заметил. Так почему ты здесь всегда одна? — вау, этот парень слишком прямолинеен.

— Я так понимаю, ты, должно быть, очень наблюдательный человек, — я смотрю на него с ухмылкой. — Мой папа много работает и у него есть квартира рядом с его офисом. — Ой, а ещё он не знает, как общаться с дочерью-подростком, что сейчас его жены нет, и что по существу, он заставляет меня чувствовать себя сиротой.

— А ты не слишком молода, чтобы оставаться здесь одной? — он обеспокоен или это просто любопытство?

— Молода? Мне девятнадцать.

Его глаза вспыхивают ярче.

— Ты не выглядишь на девятнадцать.

Разве это не история моей жизни. Я не знаю, почему мне никто никогда не верит. Как будто я не знаю свой возраст.

— И теперь ты узнаешь, почему я тоже всё ещё в старшей школе. Я родилась недоношенной, мой день рождения — двадцать девятого июля, и когда мне исполнилось шесть, родители захотели, чтобы я была самой старшей в младшем классе, но они передумали и решили, что я слабо развита, поэтому вернули меня обратно. Я пошла в школу, когда мне было семь лет. Это не имело особой разницы, хотя... Я всегда была меньше, чем большинство других девочек.

— Мне тоже девятнадцать. Я пошёл в школу, когда мне было шесть лет, но два года проучился в первом классе. Мой папа сказал, что мне нужно дополнительное время, чтобы изучить основы чтения. На самом деле ни он, ни моя мать не читали мне и не помогали с домашним заданием, поэтому я отстал. Однажды я подслушал его разговор по телефону, и он говорил, что хочет, чтобы я был старше, чем другие мальчики. Мой отец — сумасшедший. Он сказал, что это важно для спорта, и не стоит волноваться о возрасте. Мой день рождения двадцать восьмого июля. Думаю, он прав. Я больше и сильнее, чем был в прошлом году. Бо тоже, ему восемнадцать. Это определённо помогает с точки зрения конкуренции, — я не могу поверить, что он только что сказал мне всё это.

— Так ты старше меня на день, — я улыбаюсь от этой мысли. — Кажется, это несправедливо для других, кто должен конкурировать против тебя.

Он просто пожимает плечами.

— Разве нельзя сказать то же самое и о тебе? Ну, плавание — мой билет, чтобы убраться отсюда, поэтому что есть, то есть. Слушай, мне нужно вернуться в школу. Я просто хотел проверить тебя. Ты в порядке?

Нет! Я не хочу, чтобы он уходил. Я никогда ни с кем об этом не разговаривала. Я хочу, чтобы он остался, хочу узнать его получше и быть с ним друзьями.

— Со мной всё хорошо. Спасибо, Дрю.

Он встаёт и дотрагивается до кровати пальцами — теми же, что касались моего тела и сжимали мои пальцы.

— Не волнуйся. Мы ещё увидимся.

Надеюсь на это.

Он посылает мне небольшую улыбку и выходит за дверь.

После того, как я слышу, что входная дверь закрылась, я ложусь на бок на кровать и закрываю лицо подушкой. Делаю глубокий вдох, не веря, что Дрю был здесь, в моей комнате два раза за один день. Отбрасываю подушку с одеялом и сажусь. Я была так занята, наблюдая за ним в моей комнате, что только сейчас улавливаю тот факт, что его запах витает в воздухе. Закрыв глаза, вдыхаю запах его лосьона — сочетание лёгкого аромата пачули и мускуса. Это подходит ему, и моё сердце начинает биться ещё чаще.

Глава 7.

Элли

К тому времени, как я подтягиваюсь к школьной стоянке этим утром, джип Дрю уже припаркован на стоянке. Я надеялась добраться сюда первой и подождать его, чтобы поблагодарить за вчерашнее, но эта идея не сработала и всё пошло не по плану.

Моей следующей мыслью было поймать его в одном из утренних классов, которые мы посещаем вместе, но он заходил в класс и выходил из него со звонком, и я упустила свой шанс. Если не считать его кивка в мою сторону, когда он проходил мимо, или же небольшого зрительного контакта, создалось впечатление, будто вчера ничего не произошло. Ну, в худшем случае, я всегда могу зайти к нему домой сегодня вечером, если наши пути не пересекутся.

Я решаю сегодня покинуть кампус во время ланча и начинаю запихивать свои книги в шкафчик, когда он направляется к своему. Он всего в паре шагов от меня и, кажется, это идеальное время. Я не совсем уверена, почему так нервничаю, но когда речь заходит об этом парне, он всегда оказывает такое воздействие. За последние несколько недель я видела, как он разговаривал всего с тремя или четырьмя людьми. Даже учителя не обращаются к нему. Но не в этом дело, я действительно не хочу с кем-либо разговаривать.

Сделав глубокий вдох, я делаю несколько шагов в его сторону. Опять же, я не знаю, почему так нервничаю.

— Привет, — он даже не замечает меня. Он просто заталкивает книги в свой шкафчик, и я чувствую, словно он делает вид, будто меня здесь нет. Он, возможно, не понимает, что причиняет мне боль. — Я просто хотела ещё раз сказать «спасибо», — он захлопывает шкафчик, и я подпрыгиваю от этого звука. Скорость, с которой он закрыл дверцу, заставляет воздух рассечь между нами пространство, и его запах полностью обездвиживает меня. Я знаю, что он влияет на мои чувства, но это безумие. Его запах такой приятный, как и он, и это заставляет меня задаться вопросом — как я собираюсь ходить каждый день без ощущения этого запаха. Он поворачивается ко мне лицом, и мои мысли улетучиваются, когда его глаза находят мои. Его взгляд настолько непроницаемый, что я отступаю от него на шаг. Его челюсть плотно сжата, и он всё ещё ничего не говорит. На самом деле не знаю, чего ожидала от него услышать, но я пыталась с ним заговорить, и это всё же лучше, чем ничего.

Ничто. Вот как он заставляет меня чувствовать себя в этот момент, словно я ничто.

Проходит слишком много секунд в тишине, и он поднимает брови, словно я раздражаю его. Я хмурю брови и вспоминаю о нашем вчерашнем общении. Он был совершенно искренним и джентльменом. Я не могу придумать ничего, что могло бы заставить меня понять, почему он избегает меня сегодня. Знаю, это глупо, но я думала, что мы остановились на том, чтобы стать друзьями.

Под его взглядом, я опускаю глаза вниз, чувствуя себя побеждённой, неуместной и моё сердце сжимается в животе. Конечно, он не хочет со мной разговаривать, или чтобы я разговаривала с ним. Каждый день я так и живу — наедине с самой собой, с ощущением, словно я никто. Он подтверждает это снова и снова. Я должна это отпустить. Я имею в виду, серьёзно, о чём я думала? Он не приложил никаких усилий за последние два с половиной месяца, чтобы попытаться узнать меня. Зачем ему внезапно понадобится это сейчас? Я слышу, как несколько девушек смеются надо мной, проходя по коридору, и это заставляет меня напрячься, а сердце ещё больше наполняется болью.

— О... я вижу, каково это, — шепчу я, продолжая пялиться на пол. Я возвращаю свой взгляд к его прекрасному лицу, посылая ему слабую улыбку и зная, что она не касается моих глаз, и слегка пожимаю плечами. Я официально чувствую себя опозоренной и мне нужно поскорее убираться отсюда. — Ладно, как я и сказала, я просто хотела сказать тебе «спасибо», — я изо всех сил пытаюсь сохранить храбрый вид.

Позади себя слышу громкий смех Кэссиди.

— Ах, как это мило... она думала, что он уделит ей время.

Остальные три девушки взрываются громким смехом, и Дрю переводит взгляд от них ко мне. Его руки, свисающие по бокам, сжимаются в кулаки. Я обнимаю себя за талию. Это бессознательный защитный ход, и я ничего не могу с собой поделать. Дрю хмуро смотрит на меня, и я больше не выдерживаю.

Я быстро оборачиваюсь, и мои глаза затуманиваются слезами. Я не хочу, чтобы они знали, что, наконец, добрались до меня, особенно Дрю. Я не обращаю внимания и, обернувшись, врезаюсь в Бо, который стоит прямо позади меня. Когда он присоединился к этой маленькой беседе? Он хватает меня за локоть, когда я начинаю терять равновесие, и тянет меня к себе. Я чувствую, как он сканирует моё лицо. Я не могу смотреть на него. У меня колотится сердце, а слёзы наполняют глаза. Они скоро прорвутся наружу и мне нужно убраться отсюда до того, как я буду выглядеть ещё глупее.

О чём я думала? Дрю Хейл. Я же знала. Я слышала много историй и даже получила предупреждение от Лейлы. Этот парень мне не по зубам. Не сейчас, и, возможно, никогда мы не сможем вращаться в одних и тех же кругах. Единственный человек, кто в этом виноват, — я.

— Ты в порядке, Крошка? — тихо спрашивает меня Бо, задерживая дыхание.

Его забота обо мне кажется искренней, и это ранит даже больше, чем то, что он как обычно будет противостоять. Я не хочу его сочувствия или жалости. Всё, чего я хотела, это быть их другом. Сейчас я не хочу иметь ничего общего ни с кем из этих людей.

— Прости, — бурчу я. Я выдёргиваю свою руку, быстро обхожу его и иду прямо к передней двери. Я не могу достаточно быстро добраться до своей машины.

Не знаю, о чём я думала, когда мы собирались быть друзьями. Всё, что он сделал — посидел со мной какое-то время на пляже, отнёс меня в дом и принёс сэндвич. Возможно, он думал, что я просто жалкая новенькая. Но для меня он был кем-то, с кем я говорила о своей маме. Я не говорила о ней с тех пор, как переехала сюда, и с ним я чувствовала себя хорошо.

Одиночество накрывает меня, словно одеяло, и сердце в моей груди раскалывается на кусочки. Я чувствую себя такой нежеланной и нелюбимой. Как люди живут с этим? Возможно, некоторые не знают, что лучше, потому что это их жизненный путь, но я знаю. Я знаю, на что похоже — идти домой и чувствовать себя защищённой и в безопасности. Я знаю, на что похоже — идти в школу и встречать десяток людей, которые говорят тебе «доброе утро» до того, как прозвенит звонок. Я знаю, на что похоже — иметь маму, которая сидит у твоей кровати ночью и укладывает тебя в постель, а место после её ухода остаётся тёплым и комфортным. Я знаю.

К тому времени, как я добираюсь до своей машины, слёзы уже не остановить. Я нажимаю на брелок и распахиваю дверь. До того, как я сажусь в свою машину, я вижу её. Она сидит на моей машине, махая своими полупрозрачными крыльями вверх и вниз.

Моё сердце просто разрывается и готово остановиться. Я не могу оторвать от неё взгляд, и она, кажется, возвращает мне его. Её вытянутое тело цвета электрик, блестящие, серые, как ртуть глаза и шесть маленьких, тоненьких чёрных ножек. Что она здесь делает и откуда взялась? Я оглядываюсь по сторонам, чтобы увидеть других, но их нет. Я бросаю взгляд на крышу своей машины, и она поднимается вверх и улетает. Я наблюдаю за ней до тех пор, пока она совсем не исчезает. Я хочу закричать ей, чтобы она осталась, но знаю, что это не поможет.

Я проскальзываю в машину и закрываю дверь. Натягиваю очки, кладу голову на руль и касаюсь очаровательной вещицы, висящей на моей шее. Это первая стрекоза, которую я увидела после её смерти. Знаю, что иррационально чувствовать какой-либо тип связи с насекомым, но я не могу не надеяться и не думать о том, что, возможно, моя мама рядом со мной.

Я вспоминаю письмо, которое она дала мне вместе с этим ожерельем, и в этот момент слышу её кристально чистый, словно колокольчик голос: «Дорогая, стрекозы, как известно, живут своей жизнью в полной мере. Всякий раз, когда ты будешь видеть одну из них, я хочу, чтобы ты слышала, как я говорю: «Пора двигаться дальше». Ты всегда так серьёзна и сосредоточена. Иногда нужно немного радости. Облегчить свою жизнь и сделать её ярче. Искать счастье, потому что ты, моя дорогая девочка, заслуживаешь того, чтобы жить каждый день и улыбаться не только своими глазами, но и сердцем тоже».

Я смотрю в окно, в надежде посмотреть на всё это по-другому, но нет. Мокрые слёзы всё ещё стекают по моему лицу, и я думаю, что она права. Моя жизнь сейчас довольно мрачная. Только я не знаю, как найти свет. Внезапно я чувствую себя обессиленной.

Я тихо сижу в машине несколько минут, успокаивая себя. Вытирая глаза своими рукавами, я принимаю решение — мне просто нужно попасть домой, добраться до постели и забыть обо всём остальном на сегодня.

Дрю

Я проснулся сегодня, зная, что это будет ужасный день. Я слышал, как отец внизу орал на Мэтта и маму, и не было никакой возможности обойти их, чтобы выйти поплавать. Остаться в комнате было лучшим решением, но я скучаю по плаванию, а также скучаю по Элли. Я хотел убедиться, что с ней всё в порядке перед тем, как добраться до школы.

Бо и я пришли в школу в последнюю минуту, поэтому я не видел её перед уроком, но сейчас, когда я разговариваю с ней, не хочу, чтобы была публика. Люди очень любопытные, и я знаю, что они будут подслушивать наш разговор. С тех пор как вышли те статьи в начале года, чувствую, что всё, что я делаю и говорю, обсуждается людьми, которые не знают меня и я, чёрт возьми, уверен, что не хочу знать их.

Когда мы были детьми, Бо и я пошли в поход с Бойскаутами, и я помню одно занятие, где мы сидели в кругу у костра и наш лидер прошептал секрет на ухо одному из детей слева. Этот ребёнок повернулся влево и шёпотом повторил его, так продолжалось до тех пор, пока секрет не вернулся в начало круга, к лидеру. Каждый раз секрет менялся и обрабатывался. Он не был таким, каким в конечном итоге его рассказали, и большинство людей никогда не услышат истинный секрет. В общем, печальная часть этого мероприятия состояла в том, что нам всем понравилось, что тайна приобрела большее значение, чем было в начале. Никого из нас не волновала правда на самом деле. И это самая главная причина, почему я решил не разговаривать. Никого не волную я, моя жизнь или правда. Всё это слухи и кто-то распространяет их очень быстро. Вот почему я предпочитаю ничего не видеть и не слышать.

Элли не видит Кэссиди и девушек в коридоре, но я вижу. Я знал, что они наблюдают за нами и знал, что если отвечу Элли, они уделят ей ещё больше времени, и, честно говоря, девчонке уже достаточно. Она не нуждалась в том, чтобы быть на вершине всего этого.

Я не хочу отрываться на ней и грубить. Я просто не знаю, как разрядить обстановку. Не похоже, что я и она — друзья, но в то же время я знаю, что у неё более глубокие чувства ко мне из-за того, что я делаю для неё. Не спрашивайте меня, откуда я это знаю, просто знаю. Я будто могу читать её, словно открытую книгу, по тому, как она ведёт себя. Например, она улыбается, когда замечает меня в классе или коридоре, или когда спускается вниз на пляж, после того, как я закончил плавать; я наблюдал за ней в течение нескольких месяцев, и знаю, что она не делает так по отношению к кому-то ещё.

Девушки в коридоре смеются над ней.

— О... я вижу, каково это, — шепчет она. Она не хочет смотреть на меня.

Я смотрю на её прекрасное лицо и вижу, как она наконец-то поднимает голову и посылает мне слабую улыбку, но она не настоящая. Её глаза наполнены болью и меня разрушает знание того, что это с ней сделал я. Она пожимает плечами, и я вижу, что она сдаётся.

— Ладно, как я и сказала, я просто хотела сказать тебе «спасибо».

Напротив неё в коридоре снова раздаётся смех Кэссиди.

— Ах, как это мило... она думала, что он уделит ей время.

Оглянувшись, я вижу, как светится лицо Кэссиди. Она смотрит на меня, не на Элли, и отвечает мне самодовольной ухмылкой.

Остальные три девушки смеются вместе с ней, и я хочу отомстить всем четверым так сильно, чтобы они никогда не забывали кто я и как долго они проживут. Я хочу заставить каждую из них страдать за ехидство и ужасное поведение. Я сжимаю руки в кулаки. Что эта милая девушка сделала кому-либо из них?

Никогда не хотел ударить девушку, но в данный момент я действительно хочу заткнуть Кэссиди. Элли никогда не пыталась приблизиться ко мне прежде, и я понимаю, что очень легко подпускать её к себе, когда она здесь и пытается поговорить со мной в школе перед другими людьми — знаю, это для неё тяжело. Я чувствую себя полным мудаком. Я ненавижу то, что делает с ней эта ситуация. Это написано на её прекрасном лице.

Бо подходит к ней и хмурится. Он стоит там достаточно долго, чтобы увидеть происходящее. Он слышит, как девушки смеются, и наблюдает за тем, как Элли уходит в себя. Он стоит так близко, что она легко может оказаться в его объятиях. Мысль о нём и ней вместе проносится у меня в голове, и я принимаю решение, что этого никогда не произойдёт. Нет, если у меня с ней не будет ничего общего.

Элли смотрит на меня дольше, чем необходимо, а затем быстро разворачивается; не думаю, что она ожидала, что кто-то стоит позади. Держа голову всё ещё опущенной, она сталкивается с Бо. Я уже знаю, что ранил её чувства, но не ожидал увидеть её отвергнутой. Она всегда стоит рядом с Бо, неважно, где мы или что делаем. Он защищает её, но она заводится ещё больше. Бо смотрит на меня взглядом полным неодобрения.

— Ты в порядке, Крошка? — она даже не смотрит на него.

— Прости, — она отдёргивает свою руку, обнимает себя и направляется к входной двери. О, чувак... и задницей года становится... динь, динь, динь... всё верно... я.

Мы оба поворачиваемся и наблюдаем за тем, как она уходит. Когда входная дверь закрывается, Бо поворачивается лицом ко мне, он явно злится. Мы смотрим на Кэссиди, которая всё ещё смеётся со своими друзьями. Они положили учебники и направляются по коридору в столовую. Они даже не заметили, как мы разозлились. Они чувствуют себя победителями, думая, что они наконец-то забрались ей под кожу.

— Ты полный мудак? — я оборачиваюсь и смотрю на Бо. Он выпрямляется и смотрит на меня. Я не могу помочь, но снова задаюсь вопросом, какое ему дело до этой девушки. Он на протяжении всех этих дней никогда не выражал к ней свой интерес, но защищает её при каждом удобном случае.

— Какая разница, это твоё дело? — мне любопытно и, надеюсь, что он даст мне ответ.

— Действительно, Дрю, это всё, что ты можешь сказать?

Я не отвечаю ему, и он прав. Он защищает её из-за меня. Он знает, что она что-то значит для меня. Я закрываю шкафчик, достаю ключи из кармана и иду на стоянку. Мне нужно разобраться с ней. Она должна понять.

Элли не видит, как я приближаюсь к джипу. Возможно, я мог бы поговорить с ней здесь, но, чёрт возьми, глаза повсюду следят за каждым моим движением. Я забираюсь в джип и смотрю на неё. Она снимает очки и опускает голову на руки, вцепившись в руль.

Боль пронзает мою грудь, и я машинально потираю это место. Она делает глубокий вдох, вытирает щёки и направляет машину в обратном направлении, покидая школу.

Я заставил её чувствовать себя таким образом, и в этот момент мне кажется, что я самый плохой человек в мире. Возможно, я должен был поговорить с ней. Она просто хотела поблагодарить меня. Не было похоже, что она хотела идти по коридору, держась со мной за руки.

Я следую за ней до дома и наблюдаю, как она выходит из своей машины. Знаю, что она знает, что я здесь, но она даже не смотрит на меня.

— Элли, — я тихо зову её по имени, потому что схожу с ума из-за своих эмоций. Она колеблется на середине шага, но затем идёт дальше. Я следую за ней в дом, не спрашивая разрешения. Я не спрашиваю, и она не останавливает меня.

Я замечаю, что, как и вчера, все жалюзи закрыты и свет внизу выключен, поэтому здесь очень темно. Если бы я не знал, что она живёт здесь, то подумал бы, что дом пустует. Она бросает ключи и сумку на островок посреди кухни, открывает холодильник, берёт бутылку с водой и идёт наверх. Я следую за ней, и она игнорирует меня.

Как только мы добираемся до её комнаты, она хватает одежду со своей кровати и идёт переодеваться в ванную. У меня не было возможности осмотреть её комнату вчера, но сегодня всё, что я могу сделать, так это смотреть.

Большинство девчонок, вероятно, скажут, что эта комната обустроена в винтажном стиле или же по-другому — потёртый шик. У дальней стены посередине стоит королевских размеров двуспальная кровать с кованным железным каркасом. Постельное бельё полностью белого цвета, за исключением лоскутного одеяла, которое лежит на краю кровати. Большой меховой ковёр белого цвета посередине на полу, белый стол, белый шкаф и зеркало длиной до пола стоит возле стены. Вся мебель имеет эффект изношенности и, честно говоря, выглядит довольно холодной. Стены бледно-голубые и на всех окнах, включая балконную дверь, висят длинные, толстые, тёмно-серые шторы. У неё есть книжная полка рядом со столом, которая заставлена сувенирами, книгами и несколькими фотографиями.

Что поражает меня больше всего, так это рамка в виде кинопостера, где она одета в танцевальный костюм для представления. Все фотографии прекрасны и она выглядит захватывающе.

Дверь ванной открывается, и выходит Элли, одетая в крошечный топ, короткие мальчишечьи шорты, с собранными в конский хвост волосами. Она закрывает все шторы, кроме одной — на балконной двери, и залезает на кровать.

Я знаю, что пялюсь на неё. Я не могу себя остановить. Она оголила так много кожи, что это сводит меня с ума. Когда Элли движется по комнате, я поражён и не перестаю думать, насколько она прекрасна и идеальна.

— Чего ты хочешь, Дрю? — делает глубокий вдох, волосы падают ей на лицо, когда она отворачивается к двери балкона и закрывает глаза.

— Прости меня, — знаю, что эти два слова не имеют для неё значения после сегодняшнего, но я говорю их от чистого сердца.

— За что?

Она не открывает глаза, и я ничего не говорю ей. Сжимаю руки в карманах и жду. Мне нужно, чтобы она сказала, как чувствует себя прямо сейчас, и как я могу это исправить.

— Без разницы. Я не пыталась расстроить тебя или твою девушку, — ну вот, понеслась...

— Поверь мне, когда я говорю, что у меня нет девушки, — мне ненавистно оттого, что я ничего не сделал, чтобы подтвердить это, но, кажется, все думают, что она есть. Я начинаю задаваться вопросом, говорит ли она людям, что мы вместе?

— А она знает об этом?

— Да, — она, чёрт возьми, должна знать. Я говорю ей это снова и снова.

— Хорошо, спасибо.

— Элли, — я знаю, что ей до сих пор больно. Я не хочу быть отверженным. Я делаю это для неё и это моя ответственность — заставить её чувствовать себя лучше.

— Что, Дрю? — тон её голоса говорит мне о том, что я начинаю её раздражать.

— Что ты делаешь?

— А на что это похоже? — она открывает глаза, и я чувствую на себе её взгляд. — Занятия ещё не закончились.

— И что? Почему тебя это заботит?

Я не хочу находиться там без тебя. Но я не могу ей этого сказать.

— Мы друзья.

Она хмурится и смотрит на меня так, словно я сошёл с ума.

— Нет, это не так.

Не говорит так. Пожалуйста, не имей это в виду.

— Я бы хотел, чтобы мы ими были, — момент истины.

— Честно говоря, Дрю, если именно так ты относишься к своим друзьям, то... нет, спасибо, — я заслужил этот комментарий.

— Я сказал, что мне жаль.

— Ладно, извинения приняты. Можешь идти.

— А что, если я не хочу? — пожалуйста, не проси меня уйти.

— Ты собираешься спать со мной?

— Я расцениваю это как приглашение и ответ «да».

Прежде, чем она успевает что-либо сказать, я подхожу к дальней стороне кровати, кладу телефон на тумбочку, снимаю шлепанцы, вытаскиваю ремень, позволяя джинсам упасть на пол, а затем ложусь рядом с ней. Я остаюсь в футболке и боксерах. Она переворачивается ко мне лицом, и я укладываюсь рядом, опираясь головой на руку. Её глаза огромные, когда она наблюдает за моими движениями.

— Я не имела в виду приглашение, и ты не можешь вот так просто залезть в мою постель, — она взволнована и нервничает. Она как будто знает правильные слова, которые выгонят меня, но её любопытство побеждает.

— Хорошо, я его принял и вот я здесь.

Она натягивает одеяло на себя немного сильнее, до подбородка, на её прекрасном лице всё ещё отражается замешательство.

— Почему? — спрашивает она.

Потому что я больше не хочу держаться от тебя подальше.

— Почему бы и нет? Обещаю, я не буду кусаться, — пара локонов выбились из её хвоста, и я заправляю их ей за ухо. Я люблю это делать. Её волосы такие мягкие, и я наблюдаю, как ещё щёки слегка краснеют. Она так напряжена, что на её лице не двигается ни один мускул.

Между нами повисает тишина. Она закрывает глаза, и я знаю, что это тот момент, когда она решает, позволить ли мне остаться, или же хочет, чтобы я ушёл. Я чувствую, как она делает глубокий вдох, и у меня появляется ответ. Моё сердце вздыхает от облегчения.

— Ты прекрасно выглядишь на плакатах, — она смотрит на меня, а затем на каждый из них. Я хочу снова увидеть её улыбку.

— Спасибо, моя подруга Шеннон из Колорадо занимается фотографией и графическим дизайном, так что она сделала их для меня. Я танцовщица.

— Я знаю.

На её лице появляется удивление.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я проверяю тебя каждый день после того, как заканчивается тренировка по плаванию. Ну, знаешь, чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке.

— Я никогда не видела тебя, только однажды твоего брата.

— Но это не значит, что меня там не было, — я не уверен, чего ожидаю — что она разозлится или нет, потому что теперь знает об этом. Но чего я точно не ожидал, так это одобрения на её лице. Знание, что я захожу проведать её, делает её счастливой?

— О... Ты должен придти как-нибудь. Это приятно, что каждый из нас может взять паузу, как сейчас, так и потом.

— Хорошо, — если она хочет видеть меня, тогда я определённо начну задерживаться.

— Дрю... я так устала, — тихо говорит она. Её глаза наполняются слезами, и я знаю, что она говорит не о том, что устала физически. Я даже не могу представить, как эмоционально истощает, когда скучаешь по ком-то, особенно по своей маме.

— Я знаю. Иди сюда, — я тяну её к себе. Она, кажется, немного не уверена, но не сопротивляется. Наши ноги переплетаются, и я скольжу одной рукой ей под голову и обнимаю её. Она прижимается ко мне, и если бы вы не знали, что она там, то большинство, возможно, даже не заметили бы её. Я полностью окружаю её и защищаю от всего мира. Всё, на что я могу надеяться, так это то, что я могу дать ей хоть какое-то утешение. В конце концов, именно я тот, кто испортил ей настроение.

— Элли, мне нужно сказать тебе, как мне жаль за то, что случилось сегодня. Мне понравилось, что ты хотела поговорить со мной, но затем я увидел Кэссиди и её подруг позади тебя. Я знаю этих девчонок долгое время. Если бы я разговаривал с тобой, проявлял к тебе интерес, то... их когти стали бы больше, чем они уже есть. Я не пытался ранить тебя. Я хотел оградить тебя от дальнейшей нервотрёпки.

Она замирает, и я провожу рукой по её спине, пытаясь снять напряжение.

— Так вот почему ты был так зол на меня? Ты выглядел так, словно хотел оторвать мне голову, — в её голосе слышна грусть. Громко и ясно.

— Я не был зол на тебя. Я злился на них. Серьёзно, в один момент я хотел засунуть кулак в рот Кэссиди.

Она расслабляется, а затем тихо хихикает. Это лучший звук во всём мире.

— Я бы хотела на это посмотреть.

— Да, что-то подсказывает мне, что если бы я это сделал, мы бы не были вместе прямо сейчас.

— Спасибо, что пришёл ко мне. Это много для меня значит.

Я поднимаю руки над головой. Нежно провожу по её хвосту и оттягиваю его назад так, что её лицо поворачивается ко мне. Мне нужно, чтобы она смотрела на меня, когда я скажу ей это. Я нервничаю. Она заставляет меня нервничать, и моё сердце колотится в груди.

— Элли, я общаюсь с немногими. На самом деле, я вообще мало говорю с другими. Это не моё. Но ты должна услышать меня, когда я говорю об этом. Я знаю, что кем бы мы ни были... это другое. И так произошло с первой встречи. Я не знаю почему, но чувствую, что с тобой я могу быть самим собой, и мне это нравится. Я действительно забочусь о тебе. Моё сердце разбилось, когда я увидел, что с тобой сегодня произошло. Я не хочу заставлять тебя грустить и никогда не собирался намеренно причинять тебе боль. Хорошо?

Её лицо ничего не выражает, но затем она моргает. Медленно улыбка образуется на её губах.

— Ладно, — тихо говорит она.

Я разрываю зрительный контакт и опускаю глаза к её рту. Её лицо всего в шести дюймах от меня и было бы так легко наклониться и встретиться губами с её. Она смотрит на меня и облизывает нижнюю губу. Вспомнив, как ощущались её губы напротив моих, во мне разливается тепло. Я издаю внутренний стон. Против инстинкта, я отпускаю волосы и тяну её обратно на себя, касаясь губами макушки. Не хочу, чтобы она думала, что я пришёл сюда по другой причине, а не за тем, чтобы извиниться.

Не занимает много времени, когда её дыхание выравнивается, но мне нужно немного больше времени. Нахождение к ней так близко влияет на меня ещё больше, чем прежде.

Идеальным отвлечением служит то, как она свернулась, идеально вписываясь в мои объятия. Её кожа такая мягкая и так хорошо пахнет. Нет иного варианта, что снова ощущая запах ванили, я не буду думать о ней. Слабый запах цитруса добавляет больший эффект, и я просто хочу лежать здесь и дышать ею.

Другие мысли, что вертятся в моей голове, звучат как «что я делаю?» Я никогда не обнимал, не прижимал, или как это назвать, другую девушку. Да, я был с девушками несколько лет, но как только мы это делали, я уходил. Я не навязчивый, не завожу отношений. Мысль о том, что отец никогда не примет мою девушку пугает, и от этого у меня мурашки по коже. Я могу слышать его крики в своей голове: «Нет никакого оправдания для отвлечения! Если хочешь отвлекаться, я дам тебе тему для размышлений».

В какой-то момент мой телефон начинает вибрировать, разбудив нас обоих. Я тянусь за ним, хватаю его с тумбочки и ложусь на спину, уставившись в потолок. Она прижимается ко мне ещё ближе, скользя рукой по моей груди. Я обнимаю её крепче. Мне очень нравится, как она себя чувствует.

— Чувак, ты где? — по голосу слышу, что Бо волнуется.

— Дома, — не нужно говорить ему, где я именно. Слышу, как он выдыхает от облегчения.

— Ты в порядке?

— Да, — я лучше, чем в порядке. Будь моя воля, я бы остановил время и лежал бы здесь с ней целую вечность.

— Ты вернёшься позже на тренировку? — тьфу, плавание — последнее, о чём я думаю в данный момент и, к несчастью, я знаю, что оно должно быть первым.

— Да. Я буду там через час. Мне не удалось сделать это сегодня утром.

— Хорошо, я иду к Гранту после тренировки. Приедешь за мной позже?

— Конечно.

— Увидимся.

Он вешает трубку, и я кладу свой телефон. Единственный звук в комнате — волны, разбивающиеся о берег. Я с легкостью мог бы снова уснуть, но реальность зовёт. Я поворачиваюсь и заглядываю Элли в лицо. Её большие карие глаза направлены на меня. Моё сердце снова сжимается, и я хочу потереть свою грудь. Вместо этого я обвожу пальцем прекрасную стрекозу, которая скользит по её ключице. От неожиданности она слегка ахает.

— Почему ты не плавал этим утром?

— Мой отец был дома, и я пытался его избежать, — я не разрываю зрительный контакт с ней, когда говорю об этом. Не хочу, чтобы у неё была возможность прочитать какие-либо эмоции на моём лице.

— Почему?

— Это сложно, — мой тон позволяет ей понять, что я не хочу вопросов о моём отце. Чем дольше я буду удерживать её от этой части своей жизни, тем лучше. Она принимает это.

— Я никогда раньше не спала рядом с парнем, — улыбка растягивается на моём лице. Это последнее, что я ожидал услышать из её уст. Но эти слова совершенны. Мысль о ней с другим парнем заставляет меня видеть красный цвет.

— Я никогда раньше не спал рядом с девушкой.

Удивление отражается на её лице.

— Правда?

— Правда, — я не собираюсь вдаваться в детали о том, что я в действительности делал с девушками. Она не захочет слышать это, и я вдруг чувствую себя из-за этого плохо, но это глупо. — Мне нужно вставать и пойти чего-нибудь поесть, прежде чем я пойду в бассейн. Еде нужно время, чтобы перевариться и всё такое.

Она издаёт тихий стон, моментально прижимается ко мне и обнимает, крепко сжимая. Я не могу сдержаться и хихикаю. Она такая милая.

— О... ладно, — вздыхает она на моей груди. Она расстроена, и это заставляет моё сердце сжаться. Она хочет, чтобы я был здесь.

— Ты позже пойдёшь на танцы?

— Да, мне нужна растяжка, — Элли отстраняется и смотрит на меня. Она передвигает руку к бедру, и я чувствую, как её пальчики слегка сжимают меня. Я думаю о ней, распростёртой подо мной, и да, и нет, для меня это не будет хорошо.

— Тогда ладно, — я снова опускаю глаза на её рот. Я хочу поцеловать её больше, чем кого-либо прежде. Но я знаю себя, и если я начну целовать её, лежа здесь, то не захочу останавливаться. Перевожу взгляд на неё и широко улыбаюсь перед тем, как выскользнуть из-под неё. Она снова вздыхает. Приятно знать, что я влияю на неё так же, как и она влияет на меня.

Я скольжу обратно в свою одежду, отвернувшись от Элли. Ей не нужно видеть, как моё тело реагирует на близость с ней. Надев шлепанцы, я останавливаюсь у подножия кровати. Свернувшись в клубочек, она кажется такой маленькой. Я не могу не пробежаться глазами по её телу. Она действительно заставляет меня чувствовать забытые эмоции. Протягиваю руку и хватаю её за ногу, как делал это вчера.

— Ты в порядке? — спрашиваю у неё. Она выглядит немного грустной.

— Я больше не знаю, как ответить на этот вопрос.

У меня нет ответа на это, но я понимаю, почему она чувствует себя таким образом.

— Увидимся позже?

Она кивает головой. Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаюсь, когда она тихо произносит моё имя.

— Дрю... Спасибо, что пришёл снова, — посылая ей улыбку, я подмигиваю и ухожу.

Глава 8.

Элли

Когда я приезжаю в школу в 5:15, она почти пуста. Паркуюсь рядом с Дрю и затем иду в Пещеру. Захожу в маленькую страну подземелья, и пространство наполняется песней Тэйлор Свифт «Everything has Changed». Моё тело всё ещё дрожит от ощущения Дрю.

Я никогда не думала, что он последует за мной до дома. Мне казалось, он злится на меня. Он бывает очень неприветливым с другими, но на самом деле, я думаю, это всего лишь игра. Помимо случившегося сегодня в коридоре, он никогда намеренно не отвергал меня. Но после рассказанного им про Кэссиди, я могу понять, почему он именно так ведёт себя в школе. За последние два дня я видела эту его сторону. И мне она очень нравится.

Я провожу большую половину первого часа, занимаясь растяжкой и йогой. Наряду с совершенствованием движений, я работаю над гибкостью и силой. Это также даёт мне время, чтобы снова и снова прокручивать то, что произошло ранее.

Когда Дрю вошёл в мою спальню и начал стягивать с себя одежду, думаю, часть меня забыла, как дышать. Я имею в виду, да, я уже видела его без одежды, в этих обтягивающих плавках в течение нескольких недель, но есть что-то интимное в том, когда парень стягивает перед тобой одежду, из-за тебя.

Даже не задумываясь, я позволила ему залезть в мою постель. Я так отчаянно жаждала физической и эмоциональной близости с кем-то, особенно с ним, что могла бы плакать от облегчения. Я до сих пор ничего про него не знаю, но знаю, что это должен быть он. Я не могу представить кого-то другого в моей комнате или постели. Эта мысль заставляет меня дрожать, и я чувствую себя некомфортно. Я просто хочу Дрю.

Ощущение тепла, исходящего от него, его рука, путешествующая по моей спине, его аромат — всё это моментально отправило меня в сон. Это был самый лучший сон за долгое время. Я хотела бы попросить его спать со мной каждую ночь.

Спустя два часа моей практики, дверь тихо открывается, и я подпрыгиваю от неожиданности. Я танцевала здесь два месяца, и никто никогда сюда не заходил. Он находит меня глазами, и мы оба улыбаемся. Я надеялась, что как-нибудь он задержится и зайдёт, но не думала, что это будет сегодня. Я на седьмом небе от счастья и меня даже не волнует, что он видит это. Я хочу, чтобы он знал, что делает меня счастливой.

Дрю проходит через дверь, одетый в тёмно-синий лонгслив с капюшоном, белые спортивные шорты и шлепанцы. Капюшон задрался, поэтому торчит небольшая копна каштановых волос. Футболка обтягивает его, словно вторая кожа, а шорты сидят низко на бёдрах. Я не могу оторвать от него глаз. Он так прекрасен. Это несправедливо по отношению к остальным. Это безумие думать о том, как несколько часов назад этот великолепный парень обнимал меня, прижимаясь ко мне под одеялом. Я чувствую себя везунчиком, зная, что получила это, по крайне мере, однажды.

— Как поплавал? — я иду и выключаю музыку.

— Так же, как и всегда, усовершенствовал ход и время. Условия, условия, условия. Как танцы? — он подходит к стене возле задней двери и бросает свою сумку.

— Сегодня хорошо. Мне это было нужно. Через танец выплёскивается так много эмоций, а ты и я оба хорошо знаем, что у меня их было слишком много в последнее время, — я смущённо улыбаюсь ему.

Он прислоняется к стене и сползает вниз, садясь на корточки.

— Как ты начала заниматься танцами? Из того, что я видел, создаётся впечатление, ты можешь делать всевозможные движения, и ты реально очень хороша в этом.

Я подхожу и сажусь перед ним, заново начиная растяжку. Нет необходимости кричать друг другу через комнату. Он внимательно смотрит на меня, и я не могу сказать хорошо это или нет.

— О, я всегда танцевала. Не помню времени, когда я не танцевала бы. Моя мама была танцовщицей, поэтому, думаю, могу сказать, что переняла её любовь.

— Почему ты так много танцуешь? Каждый день, это же много, — мне нравится, что он интересуется мной.

— Я готовлюсь к прослушиванию в Джульярд.

На его лице отражается шок.

— В Нью-Йорке?

— Ага, это всегда было моей мечтой.

— Вау. Я этого не ожидал. Это впечатляет. Когда прослушивание? Нервничаешь?

Я не могу сдержаться и хихикаю при виде его реакции. Он улыбается в ответ, и моё сердце ускоряет ритм — он так красив.

— Нет, я почти готова к этому. Я готовилась к этому годами, — и это правда. После участия в Летнем Интенсивном Лагере в Нью-Йорке в младших классах, я поняла, что готова. Хореографы и учителя из разных танцевальных школ постоянно смотрели на меня, и я приняла это за хороший знак.

— Так ты никогда не собиралась задерживаться в этом месте?

— Ох... нет. Если ты ещё не заметил, я здесь не так уж и долго.

— Хм, — взгляд сожаления проскальзывает на его лице, но исчезает также быстро, как и появился.

— Я прошла предварительный просмотр, и моё прослушивание будет в конце февраля в Майами.

— Будет странно, если я скажу, что горжусь тобой?

Ну вот такого, я уже не слышала некоторое время. Я принимаю комплимент, но чувствую, как мои щёки краснеют.

— Нет. Спасибо тебе. Мне очень приятно, — я смотрю вниз на пол и наклоняюсь, чтобы растянуть поясницу, прерывая зрительный контакт.

— А твой отец — нет?

— Я не сказала ему.

— Я не знаю, что сказать на это.

— Нечего тут говорить. Кроме того, у него сейчас своих проблем хватает, — я встаю и подхожу к аудиосистеме. Хватаю свой iPod и забираю сумку. Как бы я не любила разговаривать с Дрю, разговор об отце для меня закрытая тема. В этот момент, мой день подходит к концу на прекрасной ноте, и я не хочу разрушать его эмоциональными всплесками. Я подхожу к нему, и он встает. — Ты готов идти?

— Да, — он неуверенно смотрит на меня. — Как ты относишься к чизбургерам?

Я улыбаюсь ему.

— Я обожаю чизбургеры, — он улыбается, и его глаза сияют.

— Ладно, мне надо бежать, чтобы забрать Бо и Мэтта. Ничего, если мы позже зайдём с какой-нибудь едой?

— Кто такой Мэтт?

— О, он мой младший брат. Ему одиннадцать, — я не знала, что у них есть ещё один брат. Все сплетничают о нём и Бо, и удивительно, что я не слышала о Мэтте. Мысль о том, как Дрю гуляет со своими братьями, заставляет меня улыбнуться.

— Я только «за». Сделаю брауни5. Может ещё картошку?

— Конечно! — Дрю улыбается ещё шире, а затем берёт мою сумку.

Мы выходим вместе, и я думаю, что определённо могу привыкнуть к этому.

Дрю

За следующие несколько недель, наши отношения с Элли превращаются в рутину. Я машу ей по утрам, киваю в коридорах, а затем плаваю каждый вечер, ожидая, когда у неё закончится репетиция. Иногда мы заходим куда-нибудь перекусить, но большую часть времени она занимается своими делами, а я своими. Если мой отец когда-нибудь пронюхает о том, что у меня интерес к девушке — я даже не могу представить, что будет.

Если я уйду из дома, ничего не сказав, он поймает меня на том, что я слишком много времени трачу на девушку, нервничая или отвлекаясь, — это его слова, — и не уделяю достаточно времени чему-то важному. И чтобы это хорошо выглядело, как будто я не наслушался достаточно, он будет рассказывать, что я его одарённый и талантливый сын. Я планирую много мест, и, видимо, буду обязан брать его с собой. Нет, спасибо.

Каждый вечер я с нетерпением жду, чтобы пойти в Пещеру. Честно говоря, это стало моим любимым временем суток и, знание, что мне нужно завершить тренировку прежде, чем она закончит, сокращает моё время. Тренер Блэк заметил, что я время от времени урезаю тренировку, но не спрашивает меня об этом, уверен, он догадывается. Чем быстрее я закончу, тем быстрее доберусь до Элли.

Мне нравится разговаривать с ней и открывать все маленькие тонкости её ума. Она умная и интересная. Я никогда не находил девушку интересной. Думаю, я никогда и не тратил время на узнавание друг друга.

Она так прекрасна, что временами на неё больно смотреть.

Я сижу в комнате, наблюдая за её тренировкой в течение последних сорока пяти минут. Она думает, что я учусь, но нет. Я никогда не задумывался о танцах, но когда она двигается, я не могу оторвать от неё глаз. Она, сочетаясь с музыкой и ритмом, превращается в одно целое, как будто они написаны только для неё. Не знаю, как она это делает, но даже я, со своим наивным взглядом, могу сказать, что она настоящая. Нет никакой вероятности, что эта школа не предложит ей место в их программе.

Она, наконец, отключает iPod и начинает растягиваться передо мной. Она никогда не сидит в центре комнаты и не использует станок, который принесла сюда, заставив меня помочь его установить. Она всегда сидит возле меня и спрашивает, как у меня прошёл день. Первые пару раз она меня удивила. Я имею в виду, никто никогда не спрашивает меня об этом. Это заставило меня открыться. Раньше я ни с кем никогда не делился, но однажды я нашел её, ту с кем так легко разговаривать. Я люблю разговаривать с ней.

— Так какие у тебя планы на День Благодарения на следующей неделе?

Я очень взволнован, когда она начинает разговор, спрашивая об этом. Но также мне интересно, что будет делать она.

— Ничего. Грант планирует вечеринку во вторник, перед праздником Дня Благодарения, но не знаю, пойду я или нет. Моя мама, возможно, приготовит ужин, а потом я всю неделю проведу здесь. А что будешь делать ты?

— Лейла что-то говорила о вечеринке, но я ещё не решила, пойду или нет. И насчёт ужина я пока не уверена. Думаю, папа придёт, но кто его знает. Кажется, в последнее время он приезжает всё реже и реже, — она хмурится при последнем замечании, и мне ненавистно видеть её грустной.

— Я вроде понимаю, о чём ты говоришь. Никогда не видел его машину возле дома. Когда ты в последний раз видела его?

— В прошлые выходные.

Я никогда не встречал её отца, но он мне уже не нравится. Элли самый удивительный человек, которого я когда-либо встречал. Ему так повезло, что у него есть такая дочь, как она, а он даже не понимает этого.

— У тебя всё в порядке, ведь ты постоянно одна? — я переживаю за неё по ночам. Что, если я не единственный, кто заметил это? Я знаю девушек, которые живут самостоятельно, но те девушки не являются моей девушкой. Погодите... она моя девушка?

— Думаю, да. Разве у меня есть выбор? — она наклоняется вправо и ложится на свою вытянутую правую ногу, я не могу повторить, но откидываю голову вместе с ней.

— Ты не думала завести собаку?

Её глаза сияют, и она хихикает.

— Что я буду делать с собакой?

— Не знаю. Она составит тебе кампанию или что-то вроде того.

— Нет, спасибо. Слишком много работы. Плюс, что я буду с ней делать, когда перееду в Нью-Йорк?

По крайне мере, один раз в день, я думаю о её переезде в Нью-Йорк, и о том, как я буду себя чувствовать, когда она уедет. Это не очень хорошее чувство.

— Ладно. Это просто мысль.

— Я в порядке. Не переживай за меня, — она садится, а затем ложится на левую ногу, обхватив своими пальчиками пальцы ноги.

— Но я переживаю.

Её глаза встречаются с моими, и между нами повисает тишина, но затем она улыбается. Я обожаю её улыбку. Когда она улыбается, её лицо светится.

— Спасибо, — она отводит взгляд в сторону, но не раньше, чем я успеваю заметить каплю улыбки и вспыхнувшую в её глазах боль. Я всегда думал, что хочу жить своей жизнью, чтобы наконец-то не волноваться ни о чём или не быть ответственным за кого-то ещё, но теперь, смотря на неё, я не знаю, чего хочу. Думаю, разница в том, что она не выбирала эту жизнь, а я выбрал.

— Думаю, тебе стоит пойти на вечеринку Гранта. Я слышал, что коктейль вечера должен быть с мятным вкусом.

Небольшая улыбка освещает её лицо. Я хочу, чтобы она чувствовала себя желанной. После всего пережитого она должна понимать, что есть люди, которые рады её присутствию.

— Ладно, я пойду, — Элли вытягивает ноги и немного отклоняется, растягивая руки. Затем возвращается в исходное положение, вытягивает руки вверх, к потолку, и встаёт. — Я уже готова, если ты готов.

Я хватаю наши рюкзаки и закидываю их к себе на плечо. Выходим через заднюю дверь, и она закрывает её. Стоянка совершенно пуста, за исключением двух машин, и я удивлён, что из-за этого нет слухов и сплетен. Не придавая этому значения, я тянусь к ней и сжимаю её руку. Краем глаза замечаю, что она опускает голову и улыбается.

— Эй, Дрю?

— Да, — я смотрю на неё.

— Почему ты сидишь здесь со мной каждый вечер? Неужели тебе больше нечем заняться?

— Нет, конечно, у меня нет никаких дел, и я здесь, потому что хочу этого.

— Я не понимаю. Почему ты этого хочешь?

— Мне не нравится, что ты здесь одна одинёшенька.

Она вырывает свою руку из моей и идёт дальше. Я узнаю этот взгляд, который она мне посылает. Точно таким она одаривает Бо каждый раз, как он дразнит её чем-то.

— Мне не нужна нянька, — она хмурится.

— Я никогда не говорил об этом, — если бы она не была такой злой, я бы посмеялся над ней. Она супер милая, когда злится.

— Мне нравится находиться здесь одной.

— Я и не говорю, что тебе не нравится. Я сказал, что мне это не нравится.

Её взгляд от пронизывающего и злого сменяется на ледяной.

— Просто, чтобы прояснить, мне не нужно, чтобы ты присматривал за мной. Я не просила тебя ни о чём.

— Элли, что ты сейчас делаешь?

— Дрю... — я протягиваю руку и снова хватаю её за руку, касаясь пальцами кружева её рукава, и веду к машинам. Она не сопротивляется и идёт со мной.

— Послушай, я знаю, что тебе не нужно, чтобы кто-то присматривал за тобой. Я прихожу сюда вечером, потому что мне нравится быть с тобой, хорошо? — я смотрю на неё, но она отводит взгляд, — мне нравится осознавать, что если ты подвернёшь лодыжку или, не дай Бог, случится что-нибудь похуже, я здесь с тобой. Хорошо?

— Хорошо.

Мы достигаем машин, и я сжимаю её руку, не желая отпускать.

— Это ведь не плохо, что я прихожу увидеться тебя, не так ли?

Она поворачивается и смотрит на меня.

— Нет, просто я всегда думала, что ты делаешь это, потому что ты мой друг.

— Я твой друг.

Она ничего не говорит в ответ, и я смотрю прямо в эти глаза цвета молочного шоколада. Она счастлива в этот момент, и я благодарен, что это из-за меня она чувствует себя таким образом. Её эмоции напоминают мне Йо-Йо6. Она сильно злится, но быстро прощает. Я так привык к постоянной злости, что быстрые изменения в её эмоциях, — она снова счастлива, — заставляют меня чувствовать себя спокойным. Она никогда не злится долго.

Я притягиваю её к себе, и она кладёт свободную руку мне на бедро. Наклоняюсь и касаюсь губами её лба, слегка целуя, а затем поворачиваю голову и прижимаюсь щекой к макушке.

— Послушай, у меня встреча в эти выходные, поэтому меня не будет дома. С тобой всё будет в порядке?

— Конечно. Я ужинаю с Лейлой и Чейзом завтра вечером и планирую заниматься в воскресенье.

Я напрягаюсь, когда она упоминает имя Чейза, и уверен, она это чувствует. Я не могу просить её не видеться с ним. Мы ведь просто друзья, не больше. Хотя, я считаю её кем-то большим, потому что у меня есть к ней чувства, меня тянет к ней, и я не могу оставаться в стороне.

— Ты позвонишь мне, если тебе что-то понадобится?

Она снова хихикает.

— У меня нет твоего номера.

Отойдя от неё, я отпускаю её руку. В данный момент я в ярости на самого себя. Не понимаю, почему я не дал ей свой номер, хотя всё это время думал, что если она будет нуждаться во мне, то позвонит. Не-а.

— О, дай мне свой телефон, — я протягиваю ей рюкзак, и она лезет в боковой карман, доставая его оттуда. Она протягивает его мне, и я звоню себе.

— Я позвонил себе, поэтому теперь у меня есть твой. Тебе нужно добавить меня в контакты.

— Окей, — она берёт свой телефон, и на мгновенье между нами повисает тишина. — Удачи тебе на встрече в эти выходные. Уверена, она тебе понадобится.

Я не могу не улыбнуться ей. Она такая красивая и потрясающая. Я отступаю от неё на шаг, давая ей понять, что собираюсь уходить. Если я в скоромно времени не уберусь от неё, то у неё будет проблема, которая начинается и заканчивается мной.

— Спасибо. Увидимся в понедельник, хорошо?

— Звучит отлично. Пока, Дрю, — она растягивает слова. Направляясь к своей машине, она оборачивается всего один раз и ухмыляется. По её взгляду понятно, что она слегка кокетничает. Мне нравится эта её сторона и мне нравится, как она смотрит на меня. Я издаю внутренний стон.

— Пока, — говорю ей, улыбаясь.

Глава 9.

Элли

Ужин у Лейлы, на самом деле, прошёл очень хорошо. Я была у неё дома всего пару раз, но каждый раз напоминает мне о том, каково это чувствовать принадлежность к семье. Они относятся ко мне тепло и приветливо. Живут очень просто и небогато, но они идеальный пример того, что у вас нет необходимости в чём-либо, пока вы есть друг у друга.

Лейла снова одета в супер милую майку и юбку. Я смотрю на её гардероб и думаю, что, возможно, мне стоит приобрести немного одежды «южной девчонки». Большая часть моей одежды то, что можно ожидать от девушки с гор — тёмная и немного походная. Пришло время купить что-то из пляжной одежды.

Что меня удивляет больше всего, так это то, что Лейла обычно не покупает свою одежду — она делает её сама. Девушка обладает очень большим талантом, и она гордо заявила, что собирается подавать документы в модные школы и колледжи по всей стране. Кто знает, возможно, её примут в колледж в Нью-Йорке, и мы сможем быть там вместе.

Её разговоры об её увлечении, заставляют меня улыбаться. У меня не так уж и много друзей моего возраста, которые любят что-то так же сильно, как я люблю танцы, и иногда им трудно общаться со мной, но не Лейле. Она и я прекрасно понимаем друг друга.

Чейз довольно весёлый и, конечно же, он смог уговорить меня пойти с ним покататься на досках7. Не тратя время впустую, он сразу объявил, что заберёт меня ровно в 8:00, ни минутой раньше, ни минутой позже.

Я слышу, как грузовик останавливается во дворе, и бегу вниз, чтобы встретить его у двери. Не то чтобы я не хочу пускать его внутрь, я просто не хочу отвечать на вопросы, которые у него возникнут. К тому же, единственные люди, которые были в моём доме это Дрю, Бо и Мэтт. Знаю, это глупо, но я, таким образом, хочу сохранить это.

Я закрываю дверь, оборачиваюсь и встречаю Чейза, который стоит и улыбается мне от уха до уха, держа в руке чашку кофе.

— Лейла сказала мне, что это твой любимый кофе, поэтому я подумал сделать тебе сюрприз, — он смущённо смотрит на меня, и я широко улыбаюсь, давая ему понять, что ценю его находчивость.

— Оооо, это удивительный сюрприз. Спасибо тебе, — Чейз одет в старую футболку для сёрфинга и шорты. Глядя на него, я действительно не понимаю, почему у него нет девушки. У него милая мордашка, светлые волосы и такие же голубые глаза, как и у Лейлы. Он действительно симпатичный парень.

Он улыбается мне, протягивая кофе.

— Так что будем делать? — мне нужно сменить тему. Он снова улыбается.

— Думаю, мы могли бы поехать на остров. Если двигаться в сторону материка и пересечь первый мост, тот там можно снять байдарки, доски и прочее. Там много мангровых болот, что делает это место замечательным, и нет волн.

— Думаю, неплохо звучит, — отсутствие волн означает, что я не опрокинусь на доске. Мы идём к грузовику, и Чейз открывает для меня дверцу. Я смотрю на дом Дрю и вижу стоящего на крыльце Бо, перегнувшись через перила, он держит в руках чашку кофе и наблюдает за нами. Я поднимаю руку и машу ему.

У меня такое чувство, будто я делаю что-то неправильное, хотя знаю, что это не так. По какой-то причине я хочу, чтобы Бо увидел, что это дружеская прогулка и ничего больше.

— Привет, Крошка, что делаешь? — Бо спускается вниз по ступенькам, пересекает улицу и останавливается прямо перед нами. Чейз застывает позади меня.

— Чейз предложил сегодня покататься, — я вижу, как он осматривает то, во что мы одеты, и то, что лежит на заднем сиденье, а затем его взгляд возвращается к Чейзу.

— Эй, чувак, как дела? — по крайне мере, Бо пытается быть хорошим. Хотя у него нет на это никаких причин.

— Всё хорошо. Думаю, мы могли бы поехать туда пораньше, пока не так жарко, — Чейз пытается вежливо сказать, что ему пора уйти.

— Возможно, это хорошая идея. Не знаю, почему в последнее время так жарко. В конце концов, сейчас же ноябрь.

— Чем собираешься заняться сегодня? — я пытаюсь поддержать разговор.

— Позже пойду к Гранту. Он согласился поиграть со мной, — Бо смеётся над этим. — Говоря о Гранте, ты собираешься пойти на его вечеринку во вторник?

Бо обращается непосредственно ко мне, и я из-за этого чувствую себя плохо по отношению к Чейзу. Я смотрю на него и улыбаюсь. Он стоит, прислонившись к грузовику, и наблюдает за нами.

— Я планировала. Дрю говорил о чём-то таком на днях, — в его глазах светится одобрение.

— Хорошо. Мне нравится держать тебя в поле зрения.

— Хватит, Бо Хейл. Я видела, что бросается тебе в глаза, и определённо не хочу, чтобы это была я.

Он открыто смеётся и обнимает меня за плечи, прижимая к себе.

— О, Крошка, если бы ты только знала, — он отпускает меня и отходит назад, улыбаясь. — Ты знала, что если бы ты отправилась в путешествие к солнцу, то это заняло восемь дней?

— А ты знал, что глаз страуса больше, чем мозг? — я поигрываю бровями, и он смеётся надо мной.

— Повеселитесь сегодня, ребят, и не забудьте нанести солнцезащитный крем, — при этом он кивает Чейзу и возвращается обратно в дом.

Я забираюсь в грузовик. Чейз закрывает за мной дверь и обходит вокруг. У него нахмурены брови, и могу сказать, что он о чём-то размышляет.

— Что это было? — он смотрит на меня. Конечно, ему любопытно. Мне тоже. Ведь братья Хейл ни с кем не разговаривают вне своего круга, и в школе я не вхожу в их круг.

— Ничего, мы постоянно так делаем, — я надеюсь, он имеет в виду бесполезную часть нашего разговора, а не общение в общем.

Он ничего не говорит несколько секунд, словно решает, что ему сказать или спросить.

— Элли, что-то происходит между тобой и Дрю? — я знаю, что должна ответить на его вопросы, а затем сказать ему уйти, но он так мил со мной, что решаю рассказать ему немного о своей истории.

— Моя мама умерла сто пять дней назад, — я не это хотела ляпнуть, но так уж вышло. Глаза Чейза расширяются, а подбородок слегка опускается.

— Что? Элли, мне жаль. Я не знал, — я откидываюсь назад и начинаю поглаживать стрекозу. Всё больше и больше она становится объектом успокоения, и если я собираюсь говорить о своей маме, то спокойствие мне необходимо.

— Я знаю, что ты не знал, вот почему я сказала тебе. Честно говоря, я не знаю, что происходит между мной и Дрю, но знаю, что что-то происходит. Дрю единственный человек, который знает о моей маме, и я хотела сохранить это в тайне. Я не готова говорить о ней и, по большей части, я очень закрытый человек, — мои глаза наполняются слезами, и я смотрю на него.

— Я никому не скажу. Спасибо, что поделилась со мной, но если тебе нужно будет поговорить с кем-то, пожалуйста, знай, что я здесь, — слеза скатывается, и он наклоняется, вытирая её большим пальцем. Его глаза прикованы ко мне, и я пытаюсь прочесть его, но часть его закрыта.

— Я не хочу обманывать тебя, Чейз. Я действительно наслаждаюсь твоей кампанией и хочу быть с тобой друзьями. У меня немного друзей... но это всё, что я могу предложить.

— Элли... У меня, в общем, тоже немного друзей, и я действительно хочу, чтобы мы дружили, — он делает глубокий вдох, и я хватаю его за руку.

— Прости.

— За что? — он держит мою руку и потирает её пальцем.

— За то, что из-за меня ты чувствуешь себя так.

Он ухмыляется мне.

— Ты ничего не сделала и, честно говоря, мне немного полегчало. Лейла давила на меня, чтобы я пригласил тебя, потому что она сама прошла через это пару лет назад, и я хотел осчастливить её. Не пойми меня неправильно, я думаю, что ты чертовски великолепна, но я пытаюсь выбраться с этого острова и не хочу никаких привязанностей, — его заявления насчёт Лейлы ловит меня врасплох, но это не моё дело, чтобы задавать вопросы, и если она не захотела мне рассказывать, значит мне не нужно об этом знать.

— Итак, ты всё ещё собираешься научить меня кататься на доске?

— Да, детка! Я ждал этого почти три месяца, — он отпускает мою руку и, заведя грузовик, выезжает на дорогу.

— Чейз, я рада, что мы отложили этот разговор в сторону. Я нервничала, потому что не знала, чего ты ожидаешь от меня, — так хорошо, когда есть возможность говорить с ним открыто.

— Дорогая, я ничего не ждал от тебя. На самом деле, я рад, что мы встретились и поговорили об это с глазу на глаз. Не пойми меня неправильно, но если ты почувствуешь, что тебе что-то нужно или захочешь в чём-то разобраться, то ты всегда можешь позвонить мне. Я не отвечу «нет».

Я смеюсь.

— Так, ты и Дрю, да?

Румянец распространяется по моим щекам.

— Я не знаю. Возможно? — я улыбаюсь ещё сильнее и смотрю в окно. Не хочу, чтобы Чейз знал, как я страдаю из-за Дрю.

— Элли, я знаю его почти всю жизнь и никогда не видел, чтобы он так реагировал или смотрел на какую-то девушку, как на тебя. Я имею в виду, ты видела, какие взгляды он посылал мне, когда я рядом. Он заботится о тебе, как и Бо. Кэссиди тоже знает это. Вот почему она ведёт себя таким образом, — думаю, Дрю довольно скрытный, но если люди замечают, то, возможно, между нами что-то большее, чем я думаю, или хотя бы могу надеяться на это.

— Между нами ничего не происходит вот уже как несколько месяцев.

— Дай ему время. Правда. Я обещаю. Не могу даже представить, почему он так долго тянет время. Если бы я был рядом, то подозреваю, он бы устроил фейерверк, — он посылает мне озорную улыбку. — Но, с ним и Бо определённо что-то происходит. С каждым годом они становятся более замкнутыми. Никто из них больше не выглядит счастливым.

Я ничего не говорю, и Чейз немного съезжает на обочину, останавливаясь на песке. Я несколько раз думала о том, что же с ними происходит, и сейчас слышу, как кто-то говорит об этом... это заставляет меня задуматься.

— Давай, коротышка. Выпрыгивай из грузовика. Если ты собираешься плавать на доске, то твой первый урок заключается в том, что ты несёшь свою доску, — он начинает смеяться.

Я выпрыгиваю из машины и смотрю на стенд.

— Ты шутишь, да?

— Не-а, — он улыбается от уха до уха.

— Ты понимаешь, что эта доска в четыре раза больше меня самой?

— Ага.

— Ладно, давай! — единственный способ, как я могу дотащить эту доску до воды — это либо протащить её по песку, либо на спине. Я выбираю план Б.

Мы заносим её в воду, и у меня не уходит много времени, чтобы встать на неё. Думаю, доска весит почти как я, поэтому довольно сбалансирована. Я также узнаю, что в отличие от сноуборда или доски для серфинга, здесь твои ноги должны быть раскинуты в стороны, а не вперёд-назад.

Чейз пытается взобраться на неё, и мы вместе плывём через мангровые леса. Здорово выбраться из дома и Пещеры. Не могу сдержаться и начинаю смеяться над собой. Если бы Шеннон видела меня сейчас. Уверена, прямо сейчас в Денвере температура колеблется между тридцатью и пятидесятью. Шеннон одета в пальто и сапоги, а я здесь в бикини и покрыта солнцезащитным кремом.

К тому времени как мы заканчиваем и возвращаемся к грузовику, уже около четырёх часов дня. Мы пробыли здесь несколько часов, но нам было так весело, что мы не могли остановиться. Я очень рада, что между нами состоялся разговор, и в течение дня не было неловких моментов. Как мне кажется, Чейз и я будем замечательными друзьями.

Мой телефон оповещает о сообщении, когда Чейз выезжает на дорогу, высадив меня.

Дрю: Как прошёл твои выходные? 

Широкая улыбка расползается по моему лицу.

Я: На самом деле очень хорошо. А твои?

Дрю: Лучше, чем дома. Чем занималась?

Я: Вчера ужинала с Лейлой, а сегодня каталась на доске с Чейзом.

В нашей переписке возникает пауза, поэтому я открываю дверь и захожу в дом. Умираю с голода. Чейз и я не останавливались на обед, потому что не думали, что уйдём так надолго, и мы не брали с собой никакой еды.

Дрю: Вам было весело? Нанесли солнцезащитный крем?

Я смеюсь над этим вопросом.

Я: Да, конечно. Спасибо, что спросил. А вы с Бо нанесли солнцезащитный крем?

Дрю: Что ты имеешь в виду?

Я: Ну, он остановил нас, когда мы уезжали, и сказал то же самое: «нанеси солнцезащитный крем».

Дрю: Ты бледная и солнце здесь очень сильное. Знаешь, что две трети всех раковых заболеваний связаны с солнцем?

Я: Боже мой! Ты только что подбросил мне факт! Бо будет гордиться тобой. LOL. Кстати, ты пытаешься высмеять меня?

Дрю: Нет, просто констатирую факт :)

Я: Ты знаешь, что не должен писать СМС, когда за рулём.

Дрю: Знаю, просто хотел проверить тебя.

Я: Со мной всё хорошо, спасибо.

Дрю: Нет проблем. Увидимся позже?

Я: Окей :)

Я не могу сдержать улыбку, расползающуюся на моём лице. Мне нравится знать, что он думает обо мне. По крайне мере, я увижу его завтра в школе.

Дрю

Она выключает свет, когда я поднимаюсь по лестнице в её комнату.

— Элли! — громко шепчу я. Я тихо стучу, не желая её напугать. Я мгновенно ощущаю волнительное головокружение. Покачиваюсь взад-вперёд, почти подпрыгивая, когда она открывает дверь. Она выглядит так хорошо, стоя в дверях, что я забываю, как дышать. Её тёмные волосы влажные и заплетены в косу, должно быть только вышла из душа, а одета она в серую футболку, которая открывает одно плечо, и крошечные шорты. И она так хорошо пахнет.

— Эй, что ты тут делаешь? — она широко улыбается мне.

— Я сказал, что мы увидимся позже, и захотел прийти проверить, как ты.

— Я не думала, что когда ты говорил позже, то имел в виду сегодня. Ты сказал мне это несколько часов назад, — я рад, что она улыбается, иначе я бы извинился и ушёл домой. Я думал, она поняла, что когда я сказал позже, то имел в виду чуточку позже, через пару часиков, сегодня, не дожидаясь завтра и так далее.

— Ну, я не говорил тебе... Так или иначе... Могу я войти? — в её комнате темно, и сейчас я не так уверен. В тот момент, это казалось хорошей идеей.

— Конечно. Я просто выключила свет, чтобы лечь спать, — она открывает дверь чуть шире.

— О, ладно, я не хочу задерживать тебя... — она смеётся, наклоняется вперёд и, хватая меня за руку, заводит в свою комнату. Это заставляет меня смеяться вместе с ней. Она такая милая.

— Так что ты хочешь делать? — спрашивает она. Она смотрит на меня, а затем осматривает комнату.

— Неважно. Мы могли бы посмотреть фильм или же лечь спать, — страх появляется на её лице. Не думаю, что она понимает это, но она не может отойти от происходящего. Я отступаю назад и начинаю запинаться. — Нет. Я не это имел в виду. Я просто имел в виду ложиться спать. Я хочу остаться сегодня с тобой, если это нормально? — моих родителей не было дома, когда я решил прийти сюда. Мой джип возле дома, а дверь в комнату закрыта, поэтому они никогда не узнают, что меня там нет.

— Ты хочешь провести ночь вместе? — в её голосе слышится удивление.

— Да, — единственный раз, когда мы спали вместе, был в тот день, когда я нашел её на пляже. Я не переставал думать об этом с тех самых пор. Мысль о ней, спящей в моих руках, делала меня счастливым. Каждую ночь, ложась в кровать, я думал о ней, свернувшейся в калачик рядом со мной. Мне нравится чувство целостности, когда я с ней, и она так хорошо пахнет.

— Хорошо, — она закрывает балконную дверь.

— Хорошо? — моё сердце колотится в груди. Она хочет, чтобы я остался здесь. Она действительно этого хочет. Знаю, для меня это не должно быть неожиданностью, но это так. Я просто не могу удержать все негативные мысли, выходящие на поверхность, которые мне вдалбливали долгие годы. Он всегда говорил, что никто не захочет меня или будет считать недостойным. Возможно, он был неправ.

— Да, давай, — она с разбегу запрыгивает на свою кровать. Я закрываю балконную дверь, скидываю шлёпанцы и залезаю вслед за ней. Просто находиться в её постели ощущается так хорошо. Парни в основном так не заботятся о своей постели. Нам просто нужно место, куда положить голову, но девушки другие. Девчонки — это пух и текстура. Кровать Элли такая мягкая, и я погружаюсь в неё.

— Я всё ещё слегка взвинчен после поездки. Не возражаешь, если мы посмотрим какое-нибудь кино?

— Конечно. Какие будут пожелания?

— Никаких.

Она листает каналы и останавливается, когда ей попадается «Элизабеттаун».

— Как тебе это?

— Думаю, хорошо, — я не очень много о нём знаю, за исключением того, что он старый, и у него тот продюсер, который стал благодаря этому фильму «почти знаменит». В нём отличные саундтреки.

— Это своего рода мелодрама, но о парне, его уволили с работы, у него умер отец, он встретил эту девушку и вся его жизнь изменилась.

Мне нравится та часть, где изменилась целая жизнь. Постепенно, я думаю, она могла бы изменить мою жизнь в лучшую сторону.

— Всё нормально, мне нравится Орландо Блум. Ты смотрела «Пиратов Карибского моря», не так ли?

Она хихикает.

— Конечно.

Я ложусь головой на подушки и обнимаю её за плечи. Она наклоняется и ложится на спину напротив меня, чтобы можно было видеть фильм. Мне нужно прикоснуться к ней, почувствовать её кожу на своей. Свободной рукой притягиваю её ближе к себе, так что её локоть упирается мне в живот. Кладу сверху руку и наши пальцы переплетаются. Так мы и сидим на протяжении всего фильма. Я не хочу двигаться и, думаю, что ей тоже не хочется.

Когда фильм заканчивается, я наклоняюсь и хватаю пульт, чтобы выключить телевизор. Темнота мгновенно окутывает комнату. Одно из её окон должно быть приоткрыто, потому что я слышу, как вода приливает к берегу. Я забыл, что она любит засыпать под звуки пляжа.

— Дрю? — тихо спрашивает она.

— Да, детка... — я чувствую, как она поворачивается ко мне лицом, хоть и не видит меня.

— Ты, правда, хочешь остаться сегодня? — я не понимаю её вопрос. После всего она не хочет, чтобы я остался?

— А ты хочешь, чтобы я остался? — я всегда ненавидел, когда задавая людям вопрос, они отвечали мне тем же, но здесь, с ней, мне действительно нужно знать о чём она думает.

— Да, пожалуйста, — её голос такой грустный.

Пытаясь поднять настроение, я опускаюсь вниз и укрываю нас обоих одеялом. Притягиваю её к себе, и она кладёт голову на мою грудь. Её рука лежит поперёк моего живота, и на мгновение это отвлекает меня.

— Теперь, я, кажется, припоминаю, что когда пришёл сюда, кто-то спрашивал, могу ли я переночевать здесь.

— Я знаю. Просто...

— Что?

— Я больше не хочу быть одна.

Это разбивает мне сердце. Я знаю, что моей милой девочке одиноко, и она скучает по маме. Да, я называю её своей и где-то в глубине души, я чувствую, как холод распространяется по моим венам.

— Ты и не будешь. У тебя есть я, а у меня есть ты. Хорошо? — я целую её в макушку, и она вздыхает.

— Больше, чем хорошо.

Её грудь расширяется и следует глубокий зевок, после чего она прижимается ко мне ещё сильнее.

Я думаю о ней и о себе в последние три месяца. Кроме того дня, когда я встретил её, и дня, когда мы уснули вместе, я никогда не касался её таким образом. Но вот мы в её постели, в объятиях друг друга, как будто это самая повседневная вещь. Нет никакой неловкости или стеснительности. Чувствовать её рядом с собой совершенно естественно и прекрасно. Я мог бы засыпать так каждую ночь.

Глава 10.

Элли

Находясь на вечеринке Гранта, я чувствую себя теперь более комфортно, прогуливаясь. Чейз закинул одну руку мне на плечо, а вторую Лейле. Он сегодня так поглощён собой, что трещит без умолку, пуская одну шутку за другой. Мы втроём смеёмся настолько сильно, что привлекаем внимание некоторых людей, включая Гранта, выполняющего роль бармена. Я вижу, что он смотрит на меня и кивает головой в мою сторону. Замечаю, что Дрю сидит перед ним в тики-баре. Он поворачивается на своём стуле и встречается со мной взглядом. На долю секунды, я вижу растерянность, но она исчезает так же быстро, как и я появилась, и этот совершенный взгляд безразличия возвращается обратно.

Я начинаю понимать его взгляды, хотя он и старается всё скрывать. Когда выражение его лица становится замкнутым, я знаю, что это что-то типа его эмоционального порядка. Он думает, что он искусен в этом. Он скрывает себя настоящего, но я вижу его насквозь.

Как только мы подходим к бару, я выскальзываю из-под руки Чейза и делаю шаг вперёд, останавливаясь перед Дрю. Кроме как в школе, я не видела его последние два дня. Не знаю, где он был и что делал, но вчера вечером и сегодня он не заходил ко мне в Пещеру. Не поймите меня неправильно, он всё ещё улыбался и приветствовал меня кивком головы в классе и коридорах, но я совсем не видела его вечером. Надеюсь, до конца недели, это изменится. Моё сердцебиение учащается, когда я встаю у него между ног, вторгаясь в его личное пространство.

— Привет, — улыбаюсь ему. Мне нравится знать, что он проводит так много времени со мной и никем другим. По крайне мере, я не думаю, что есть кто-то ещё.

— Привет, — он улыбается в ответ.

— Как, кстати, всё прошло? Мы так и не поговорили об этом. Ты разрушил чьи-то мечты?

Он ухмыляется, и я чувствую, как его стены немного опускаются вниз.

— Возможно. Что ты делала в эти выходные? — он уже знает ответ на этот вопрос, поэтому я не собираюсь скрывать от него правду.

— Я ужинала с семьёй Лейлы и Чейзом в субботу, а потом в воскресенье Чейз впервые взял меня с собой покататься на лодках.

— Да? — он переводит взгляд с меня на Чейза, а потом обратно. Я вижу, как Чейз делает шаг в сторону Лейлы, исчезая из моего поля зрения. Дрю определённо что-то знает и улыбается нам обоим. — И как ты справилась? — ах, он даёт понять Чейзу, что знает, что мы гуляли вместе. Я никогда не пойму поведение этого парня.

— Вообще-то довольно хорошо. Я встала с первой попытки, а затем просто поехала.

Слышу, как позади Грант спрашивает, чего хотят выпить остальные, но я не могу оторвать глаз от Дрю. Грант пытается перенаправить внимание так, чтобы я и Дрю смогли поговорить без зрителей. Он разговаривает со мной на глазах у всех, и мы все знаем, что это не характерно для него. Я знаю, что не должна придавать этому большое значение, но в моей голове оно ощущается огромным.

— Прогуляйся со мной, — это даже не просьба, больше похоже на команду. Повернувшись на барном стуле, он встаёт, берёт своё пиво в одну руку и обнимает меня за плечи другой. Вместе мы разворачиваемся и направляемся к пристани.

Я не могу не заметить, что все взгляды обращены на нас. Я также замечаю, как Дрю великолепно выглядит и как хорошо от него пахнет.

Он одет в тёмные джинсы, низко висящие на бёдрах, которые отлично сидят на нём, светло-голубую рубашку на пуговицах с закатанными рукавами, из-под которой выглядывает синяя футболка, и шлёпанцы. Его тёмные волосы уложены так, будто он собирался на фотосессию. Не в силах отвести от него взгляд понимаю, что у меня перехватывает дыхание. Обнимаю его за талию, сокращая между нами расстояние.

— Ты донельзя хорош сегодня, — говорю ему. Он запрокидывает голову и смеётся. Такое бывает не часто, когда я вижу его самим собой, и, обычно, в такие моменты мы находимся наедине, но когда он свободен, чтобы просто быть собой, мои внутренности таят ещё больше.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он, его глаза сверкают.

— Ты точно знаешь, что я имею в виду, — его искренняя улыбка предназначена только для меня, и мой взгляд непроизвольно опускается к его прекрасному рту. Интересно, если он поцелует меня, то когда это произойдёт. От одной только мысли об этом у меня по рукам бегут мурашки.

— Ну, может быть, пришло время.

Быстро возвращаю глаза обратно к его глазам и замечаю, что они потемнели. Я поймана за рассматриванием.

— Время для чего?

Он не отвечает на мой вопрос, но улыбается ещё шире, проводя рукой вверх и вниз по моей руке. Мне нравится быть рядом с ним так близко.

На пристани довольно тихо, только несколько катеров прибыли на вечеринку этим вечером. Мы идём до конца, и он тянет меня на борт Stingray, рассчитанную для двенадцати человек. Удивительный катер.

В передней части находятся два мягких кресла. Дрю плюхается на одно из них, и я сажусь на другое напротив него. Он ничего не говорит, глядя в небо, и я не чувствую необходимости спрашивать его.

Небо сегодня без туч и усыпано звёздами. Луна парит над деревьями с восточной стороны, выглядя огромной и оранжевой. Я как-то прочитала, что чем ближе ты к экватору или горизонту, тем отчетливее видна луна. Точно так же и с цветом. Если луна близко к горизонту или находится прямо над головой, то она будет оранжевой из-за нескольких слоёв атмосферы. В любом случае, луна по-прежнему прекрасна для меня.

Дрю поворачивает голову в сторону и смотрит на меня. Я сижу с поднятыми ногами и опущенной на колени головой.

— Элли...

— Да... — могу сказать, что он сосредоточенно думает о чём-то. Он садится, опускает ноги на землю, ставит локти на колени и придвигается ко мне. Я повторяю за ним, и наши колени почти соприкасаются. Он тянется и кладёт руки на мои ноги, скользя пальцами под колени. Его прикосновение такое тёплое, оно обжигает меня через ткань моих джинсов, и я ничего не могу с собой поделать, краснея и представляя, как эти пальцы будут ощущаться на других частях моего тела.

— Ты проведёшь со мной завтрашний день? — он нервничает и неуверен в себе, что абсолютно застаёт меня врасплох. Вот он, этот парень — красивый, талантливый и популярный, но он смотрит на меня так, будто никогда не приглашал девушку.

— Да, — тихо отвечаю ему.

Он издаёт глубокий вздох, поэтому я не думаю, что он понял, что задерживал дыхание, сжимая мои ноги, и улыбается мне — настоящей улыбкой. Я всё ещё не привыкла к эффекту, который оказывает на меня его улыбка. Моё сердце бешено колотится, а бабочки порхают в животе.

Он отпускает мои ноги и тянется к рукам. Я вкладываю руки в его, и он поглаживает их большими пальцами.

— Ты только что сделала меня очень счастливым, — он смотрит вниз на землю, но продолжает гладить мои руки.

— Так в какое время я должна быть готова и что мне нужно делать? — не хочу, чтобы он нервничал, но хочу, чтобы он знал, как я взволнована, находясь рядом с ним. Я готова идти куда угодно и делать всё, о чём он попросит.

Он поднимает голову вверх.

— Ты можешь быть готова к девяти? И думаю, что хотел бы провести день с тобой завтра на воде.

— Девять звучит прекрасно, и что значит на воде?

— Ты любишь кататься на лыжах или тюбах8? — не могу ничего поделать и смеюсь.

— Да, я люблю кататься на лыжах и тюбах... однако здесь нет никакого снега.

Он сужает глаза и ухмыляется.

— Ах, мне нравится эта весёлая сторона тебя. Тебе следует выпускать её почаще.

— Иногда я забываю, что она есть, — он ничего не отвечает, продолжая смотреть на меня. Он знает, о чём я думаю.

— Так вот, я не могу помочь тебе со снегом... но мне нравится кататься на водных лыжах и тюбах. Это весело. И я знаю один небольшой остров, где мы сможем пообедать.

— Ладно. Что ты хочешь, чтобы я принесла с собой?

— Ничего, только свою прекрасную личность, — я улыбаюсь ему. Он смотрит в сторону дома и вздыхает. — Мы должны вернуться, иначе люди начнут говорить.

— Ладно, — я не хочу возвращаться. Я хочу остаться здесь, с ним.

Мы встаём одновременно, и наши тела оказываются всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Его тёплое дыхание касается моего лица, и я не хочу ничего больше, кроме как опереться на него. Я люблю быть в его объятиях, окутанная его запахом. Он поднимает руку и осторожно заправляет мои волосы за ухо. Я закрываю глаза, когда он проводит пальцем по моей щеке, челюсти и вниз к ключице. Он поднимает стрекозу, проводит по ней пальцами, а затем возвращает её обратно. Моё сердце грохочет в груди. Он скользит пальцами по моей коже, слегка касаясь её, и моё тело воспламеняется.

Прикасается губами к коже возле моего уха и очень медленно проводит ими по скуле к уголку рта. Он не целует меня, но это так чувственно. Упирается лбом о мой и шепчет:

— Элли...

— Давай, пойдём, — тихо говорю я.

Я беру его за руку и направляюсь в заднюю часть катера прежде, чем сделаю что-то, чего он не хочет, чтобы я делала, и опозорюсь. Он слезает первым и затем помогает мне спуститься. Оказавшись на пристани, он отпускает мою руку. Я чувствую потерю и ненавижу это.

— Ты придёшь сегодня ночью?

Он останавливается, раздумывая над моим вопросом.

— Нет, наверное, нет. Получается, теперь у меня есть планы на завтра и у меня есть куча вещей, которые нужно сделать утром, — я не знаю, что сказать. Я разочарована, но не хочу давить на него.

— Ладно. Ты уверен, что я ничем не могу помочь?

— Нет, я справлюсь.

Когда мы доходим до патио, он делает шаг в сторону от меня. Я ищу Лейлу и замечаю её рядом с Донн возле костра. Приехал Бо, и он сидит на противоположной стороне костра от Лейлы и Райана. Он наблюдает за нами, когда мы присоединяемся к вечеринке. Я поднимаю брови, прося его ничего не говорить.

— Что?

— Крошка! Как мило, что ты присоединилась к нам, — он стреляет взглядом в Дрю, и я вижу, как он переминается с ноги на ногу. Не могу понять, что происходит. Он сходит с ума?

— Ооо, Бо, ты скучал по мне?

Он ухмыляется мне, подхватывая мой сарказм. Я занимаю пустое место рядом с Лейлой, а Дрю садится рядом с Бо. Он не занимает место рядом со мной и это меня огорчает. По крайней мере, я знаю, когда он смотрит на меня — я чувствую его взгляд. Мне нравится это чувство.

— Конечно, скучал.

Дрю отвешивает ему подзатыльник.

— Что? — спрашивает он, глядя на своего брата.

— Перестань, — хмурится Дрю.

Бо переводит взгляд на меня.

— Так как покатались на лодках? — о, Бо сегодня хочет крови. Он нарочно пытается взбесить Дрю, и я задаюсь вопросом почему.

— Это было потрясающе. Мы хорошо провели время.

Бо смотрит на Дрю, чтобы увидеть реакцию, но ничего. Вернулся безразличный взгляд. Между ними что-то происходит.

— Крошка, ты знала, что крокодилы не могут держать свои языки за зубами?

— Ага, а... слоны — единственные животные, которые не могут прыгать.

Он разражается смехом.

— Интересно.

— Бо, думаю, ты встретил свою идеальную пару, — говорит Райан.

— Да, я тоже так думаю. И в один прекрасный день я покорю её, и у неё не будет шансов.

— Как скажешь, Бо.

Вечер проходит довольно приятно. Мы небольшой группой, примерно человек десять, сидим у костра в течение нескольких часов, рассказывая анекдоты и попивая пресловутый клюквенный морс, который готовят на День Благодарения. Какое-то время я продолжала наблюдать за воротами, ожидая, что войдут Кэссиди и её друзья, но они не появляются. Кэссиди ничего не говорила мне в последнее время, но она по-прежнему не спускает с меня глаз. От этого мне неудобно, и я чувствую, что она не просто что-то планирует, она просто ждёт следующего удобного момента для удара. Интересно, приглашали ли её, надеюсь, нет.

Дрю

Я не был готов увидеть Элли, идущую под рукой Чейза. Я приехал к Гранту немного раньше, чтобы помочь ему с установкой, и просто сидел на барном стуле, когда услышал её смех через двор. Грант кивает в их сторону, и я поворачиваюсь, наблюдая за их передвижением. Хотя Чейз обнимает и Элли, и Лейлу, мне не становится от этого легче. Я имею в виду, Лейла всё-таки его кузина. Элли и я проводили много времени вместе, и не думаю, что у неё романтичный интерес к нему, но опять же, я никогда не спрашивал её.

Она прекрасно выглядит. На ней тёмные обтягивающие джинсы и светло-розовый топ, который облегает её идеальные маленькие изгибы. Её волосы распущены, губы блестят, и мне хочется упиваться её, когда она улыбается мне.

Когда она оказывается возле бара, то бросает на меня всезнающий взгляд и подходит, становясь между моих ног.

Большинство людей никогда не наберутся смелости настолько, чтобы подойти ко мне, но не Элли. Она никогда не играла по моим социальным правилам.

— Привет, — говорит она. Я улыбаюсь в ответ. Нахождение рядом с ней делает меня таким счастливым. Я чувствую, как люди смотрят на нас. Люди смотрят на меня везде, где бы я ни был. Я должен привыкнуть к этому, но это не так.

— Привет, — улыбаюсь в ответ. Дует ветер, донося до меня её запах, и я едва могу сдержать стон. Она так хорошо и приятно пахнет. Потираю руки о бёдра. Они так и чешутся, желая дотянуться до неё, схватить и прижать ближе.

— Как, кстати, всё прошло? Мы так и не поговорили об этом. Ты разрушил чьи-то мечты?

Я ухмыляюсь. Я даже не знаю, понимает ли она, что только что объявила всем вокруг нас, что мы разговаривали до этого, а не только о встрече. Мне нравится, что она думает обо мне и интересуется тем, что я делаю. Никто никогда меня об этом не спрашивает.

— Возможно. Что ты делала в эти выходные?

Она поднимает брови в ответ на мой вопрос. Я смутил её. Ведь я уже знаю, что она делала. Но тем, кто может подслушивать, я не хочу давать ещё больше поводов для сплетен, поэтому стараюсь держать между нами дистанцию.

Я также хочу, чтобы Чейз знал, что я слежу за ним. Несколько раз я видел его в школе и ясно дал понять, что не хочу, чтобы он был рядом с ней. Уверен, что из всех людей, именно он знает, что я к ней что-то чувствую. Я знаю его большую часть моей жизни и не имею ничего против него — просто она не может быть с ним.

— Я ужинала с семьёй Лейлы и Чейзом в субботу, а потом в воскресенье Чейз впервые взял меня с собой покататься на лодках, — я вижу восторг в её глазах. Должно быть, ей действительно понравилось их времяпрепровождение. Мне как можно скорее нужно взять её с собой.

— Да? — бросаю взгляд на Чейза. Он делает шаг назад в сторону Лейлы, но что меня удивляет, что он не напуган и не ревнует. Он улыбается нам обоим. Что? Интересно, говорили ли они обо мне. Такая мысль никогда не приходила мне в голову, но это возможно. Да, он определённо понял меня. — И как ты справилась?

— Вообще-то довольно хорошо. Я встала с первой попытки, а затем просто поехала, — конечно, она сделала это. Она хороша во всём. Разговоры вокруг нас становятся громче. Находясь рядом с ней, я забываю обо всём. Грант повышает голос из-за шума и спрашивает у людей, что они хотят выпить. Он, скорее всего, пытается отвлечь внимание от нас, и вот когда я понимаю, что ей и мне нужно отсюда ненадолго выбраться.

— Прогуляйся со мной, — уводя её с вечеринки, я решаю, что лучшим местом будет наш катер. Когда Бо и я его купили, то целью для нас троих было сбежать. Это было место, где Бо, Мэтт, и я могли побыть вместе, не беспокоясь о том, что нас побеспокоят или найдут. Другие, кроме Гранта и Мэтта, сюда не допускались, и по-прежнему так.

Она идеально подходит под мою руку. И это не должно удивлять меня — всё в ней идеально. Она начинает дразнить меня, пока мы идём к причалу, и всё, что я могу сделать, это смеяться. Эта девушка поражает меня, и мне даже не нужно ничего говорить. У меня никогда никого не было, кроме Бо, и это вызывает новые, но хорошие чувства.

Всматриваюсь в её прекрасное лицо и притягиваю немного ближе. Рассеянно, начинаю водить рукой вверх-вниз по её руке.

Здесь всего несколько катеров, пришвартованных возле Гранта, и все они пусты. Каждый присоединился к вечеринке.

Погода сегодня идеальная. Ночи, подобные этой, заставляют меня хотеть жить во Флориде вечность. Днём всё ещё тепло, но в ночном воздухе парит прохлада. Влажность падает с приближением праздников и небо безоблачное. На небе сегодня все звёзды и я смотрю на пятно пояса Ориона.

Бо всегда говорит о звёздах. Не уверен как, но он повлиял на меня. Пояс Ориона является для меня самым лёгким и одним из самых узнаваемых созвездий, и кажется, каждый раз, когда я на улице ночью, я смотрю на него. В древней Греции Орион был великим охотником, и его считали героем. Во многих отношениях, я хочу быть как Орион. Хочу быть достаточно сильным и достаточно бесстрашным, чтобы противостоять таким монстрам, таким как мой отец, и стать героем для своих братьев. Я хочу стоять, сражаться и убивать за них. Я люблю их.

Ступив на катер, я мгновенно чувствую потребность принять это. Мир и покой, исходящие от воды, вызывают чувства, которые я постоянно жажду. То, какое действие на меня оказывает вода — дар, будь то плавание, или катание на яхте, или даже душ.

Я привожу нас зоне отдыха. Здесь есть два наиболее удобных и уединенных места, в случае, если кто-то решит побродить рядом.

Сидя на кресле, я смотрю сквозь воду, и затем перевожу взгляд на небо. Я смеюсь про себя, когда снова думаю об Орионе. Я не могу представить, как могущественный охотник мог когда-нибудь переживать из-за чего-то подобного — всего лишь пригласить девушку на свидание. Мне он представляется таким парнем, который просто берёт то, что хочет, и все соглашаются с ним.

Вот что мы здесь делаем. Я наконец-то решил пригласить её на свидание и сейчас пытаюсь справиться с волнением. Я веду себя так глупо. Почему она не захочет пойти со мной? Я уверен, она наслаждается моей кампанией, поэтому не думаю, что она скажет «нет». Мне нужно смириться с этим и спросить. Подождите! Как я это сделаю? Я никогда прежде не приглашал девушку на свидание.

— Элли...

— Да...

Я решаю изменить позицию. Я должен быть перед ней, когда буду спрашивать её. Это важно, и я не хочу, чтобы она думала, что я просто невзначай спрашиваю её об этом. Она зеркально отражает меня, и я сжимаю её лодыжки, после чего опускаю руки ей под колени. Я мог бы сидеть здесь и прикасаться к ней всю ночь.

— Ты проведёшь со мной завтрашний день?

Удивление отражается на её лице, и большие карие глаза загораются.

— Да.

Одно маленькое слово, исходящее от неё, лучшее, что я слышал за долгое время. Я делаю глубокий вдох, так как она заставила меня задержать дыхание. Она хочет провести день со мной! Я буду выглядеть полным идиотом, если подниму кулак в небо, вскочу со своего места, и закричу: «да!»

Я отпускаю её ноги и протягиваю к ней руки. Я хочу прикоснуться. Хочу чувствовать её кожу на своей. Она сделала меня таким счастливым.

Мы разговариваем ещё немного, и, в конце концов, решаем, что нам, наверное, стоит вернуться. Мы одновременно встаём, и она оказывается так близко, что я буквально дышу ею. Немного опускаю голову вниз и вдыхаю сладкий цитрусовый аромат её волос. Я не могу удержаться и провожу пальцами по её волосам. Хочу сократить между нами дистанцию и коснуться её рта своим. Мне интересно, такая же ли она сладкая на вкус, как и её запах.

Она разрушает момент и хватает меня за руку, уводя нас с катера.

Пока мы идём обратно, чтобы присоединиться к вечеринке, часть меня хочет просто взять её за руку и отвести домой. Я действительно не хочу быть здесь, с большинством из этих людей. Я хочу проводить время с ней.

В нескольких шагах до патио, я кладу руку на нижнюю часть её спины. Я знаю, что мы должны разделиться, и не знаю почему, но мне нужно прикоснуться к ней ещё раз.

Я позволяю ей отойти от меня и следую за ней, пока она идёт в направлении Лейлы к костру. Бо сидит рядом с Райаном и наблюдает за нами. Он, должно быть, знает, что я ходил с ней к катеру. Понимаю, что это наше личное место, но, надеюсь, он не слишком злится на меня то, что я был там с ней.

— Крошка! Как мило, что ты присоединилась к нам, — Бо бросает на меня острый взгляд, и я смотрю в ответ. Он не счастлив за меня. Да ладно. Я не делюсь чем-то из своей жизни с кем-либо, поэтому тот факт, что я позволил ей немного большее — для меня огромное дело. Ему следует успокоиться.

— Ооо, Бо, ты скучал по мне? — он ухмыляется ей. Я знаю, что он относится к ней с симпатией, иначе не уделял бы ей столько внимания. Я сажусь рядом с ним, но он даже не смотрит на меня.

— Конечно, скучал.

Я отвешиваю ему подзатыльник.

— Что? — спрашивает он, глядя на меня. Он послушает меня, нравится ему это или нет.

— Перестань, — я не могу справиться с собой и хмурюсь. Он заставляет меня злиться.

Бо переводит взгляд обратно на Элли.

— Так как покатались на лодках? — точно! Я понимаю. Я ранил его чувства, но ему действительно нужно нажимать на мои кнопки?

— Это было потрясающе. Мы хорошо провели время.

Бо смотрит на меня, ожидая увидеть хоть какую-нибудь реакцию, но я стараюсь не реагировать. Кроме того, любая реакция будет из-за него, а не из-за псевдо-свидания Элли.

Бо и Элли продолжают шутить. Я пытаюсь успокоить себя. Может быть, я должен отменить свидание. Бо и Мэтт — единственные два человека в этом мире, которых я когда-либо хотел сделать счастливыми. Он не счастлив сейчас, и это моя вина. Если я не могу сделать его счастливым, а он всего лишь один человек, как я собираюсь сделать счастливой её? Я пытаюсь оттолкнуть всё то, что мой отец сказал мне, но одно за другим это проходит через меня, отчего кровь гремит в ушах.

«Ты никогда не будешь достаточно хорош для кого-либо. Кто захочет тебя? Ты никчёмный и не годишься ни для чего или кого-то».

— Перестань, — тихо говорит Бо рядом со мной.

Я смотрю на него, и он наклоняется ко мне, чтобы никто не мог услышать его. Он выглядит безумным и обеспокоенным одновременно. И в этот момент я понимаю, что мои кулаки побелели, сжимая подлокотники кресла, и капли пота стекают по лицу.

— Прости, — я отпускаю стул и провожу рукой по лицу, стирая пот.

— Чувак. За что ты извиняешься? Я тот, кто должен извиняться. Мне жаль, что я погорячился и заставил тебя чувствовать себя таким образом. Это всё из-за меня.

— Я отменю, — я никогда не должен был приглашать её в первое попавшееся место. Она заслуживает лучшего.

— Отменишь что?

— Я попросил её завтра сходить на свидание, — улыбка расплывается на лице Бо, и его глаза сияют.

— О, слава небесам, и нет, тебе лучше не отменять. Она хороша для тебя.

Он думает, что она хороша для меня? Я внутренне улыбаюсь. Эти слова немного успокаивают меня, но я не могу удержаться и спрашиваю в ответ: «А я хорош для неё?»

— Я хочу покататься с ней на катере, — не знаю, почему я спрашиваю его, или это больше звучит, как утверждение. Я смотрю на костёр и уголком глаза замечаю, что Элли наблюдает за нашим разговором с Бо. Она не слышит нас, но знает, что что-то происходит.

— Тогда пригласи её. Прости. Я вёл себя как задница. Это просто удивило меня и только. Тебе нужна помощь, чтобы подготовиться?

Я смотрю на него. Он всегда такой заботливый и бескорыстный. Я так горжусь им.

— Нет, я всё сделаю, но... ты уверен? Я могу придумать для неё что-нибудь ещё.

— Абсолютно! Возьми её с собой на катер. Ей понравится. И ты знаешь, что понравится, вот почему ты в первую очередь подумал об этом, — он прав.

— Ладно.

Бо и я прикрываем глаза. Он понимает, что я говорю ему «спасибо», и вижу, что он по-настоящему понимает меня и принимает её. Огромная часть меня чувствует облегчение, но доля сомнения всё же маячит на заднем фоне.

Глава 11.

Элли

В девять Дрю заходит ко мне домой. Мне нравится, что он больше не стучит. Ему настолько комфортно здесь и со мной, что он делает это, словно у себя дома. Спустившись вниз по лестнице, захожу на кухню и обнаруживаю его, склонившегося над моим холодильником. Услышав меня, он выпрямляется и улыбается. Не думаю, что когда-нибудь устану смотреть на него. Он одет в то, в чём ему, похоже, удобно — футболку СолтЛайф, короткие тёмные шорты и бейсболку Тампа-Бэй Рэйс.

— Я упаковал нам обед, но не знаю, что ты любишь из еды, поэтому подумал, что если ты захочешь что-то ещё, мы упакует и это.

— Ну разве ты не прелесть? — его улыбка становится шире. — Я ем всё, так что не переживай.

— Тогда ладно, — он берёт мою сумку в одну руку и протягивает другую, чтобы взять за руку меня.

Когда мы выходим через входную дверь, я оглядываюсь в поисках лодки.

— Где лодка?

— В доме Гранта, — говорит он, бросая на меня взгляд, словно я должна была знать ответ на этот вопрос.

— Ты держишь её там? — спрашиваю я, когда поворачиваюсь, чтобы запереть дверь.

— Да, у них много места в доке и его отца это не заботит.

— Которая из них твоя?

— Та, на которой мы были прошлой ночью, — он останавливается и поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Он видит замешательство на моём лице, а затем осознание.

— Это твой катер? Он действительно огромный!

Он смеётся и бросает мою сумку на заднее сиденье джипа.

— Ты ведь знаешь, что они говорят о парнях с большими лодками, да? — он всё ещё смеётся, и я отворачиваюсь, краснея от смущения.

— О, чувак, ты такой мужик, — усмехнувшись, качаю головой.

— Знаю, но ты сама напросилась. Я не смог устоять.

Я делаю обиженный вид.

— Когда мой дедушка умер, он оставил трастовый фонд Бо, Мэтту и мне. Когда нам исполнилось по восемнадцать, мы получили к нему доступ. Мы с Бо решили вместе купить катер.

Я даже не могу представить, сколько он стоит, не могу представить, как много денег должно быть на этом трастовом фонде, чтобы они чувствовали себя достаточно комфортно, потратив деньги на катер.

— Это так мило. Когда вы, ребята, успели? — спрашиваю у него.

— Мы сделали это летом. После школы мы возвращались сюда несколько раз. Нам нравится вместе рыбачить, — он держит дверь открытой для меня, и когда я залезаю, обходит машину к водительской стороне.

— Я никогда не была на рыбалке.

Он смотрит на меня с недоверием.

— Правда? Я думал, что в Колорадо рыбалка пользуется популярностью, особенно ловля рыбы нахлыстом9.

— Нет, никогда. Я имею в виду, да ладно, ты, правда, можешь представить, как я стою в реке и закидываю нахлыстом удочку?

Он снова смеётся и это звучит так прекрасно. Я могла бы слушать, как он смеётся весь день.

— Похоже, нам с тобой предстоит много всего сделать вместе.

Я смотрю на него, а он оглядывает меня. Улыбаюсь, потому что хочу делать с ним больше, чем он может себе представить.

Когда мы паркуем джип возле дома Гранта, он выходит на порог, чтобы встретить нас.

— Привет, ребята, — бросает он, переводя взгляд с Дрю на меня и обратно. — Дрю, чувак, ты был здесь рано утром. Я слышал, как ты заводил катер и теперь знаю почему.

— Да, мне нужно было заправить его и прочее. Вот, чувак, сделай доброе дело, — Дрю открывает багажник джипа и передаёт Гранту кулер. Затем хватает мою сумку и свой рюкзак.

— Собираетесь на весь день? — спрашивает Грант.

Я не могу сказать, он интересуется, потому что удивлён видеть нас здесь вместе, или же ему просто интересно. Наблюдаю, как Дрю закрывает джип, но чувствую, что Грант оценивает меня с головы до ног.

— Таков план.

— Потрясающе, похоже, вы прекрасно проведёте время. Вы положили солнцезащитный крем?

Я хохочу. Дрю смотрит на меня и тоже начинает смеяться.

— Я что-то упустил? — говорит Грант, внимательно наблюдая за нами.

— Нет, мужик, не волнуйся об этом, и, да, я положил солнцезащитный крем, — глаза Дрю сияют. Он счастлив.

Мы втроём отходим от дома и направляемся в сторону пристани. Я следую за ними, не слушая о чём они разговаривают. Чувство умиротворения накрывает меня, когда я растворяюсь в окружающей среде. Кристально-голубое небо, искрящаяся вода и прохладный воздух.

Я готова раствориться в этом, но вспоминаю, что завтра День Благодарения и это будет первый праздник без неё. Я чувствую себя безумно счастливой, находясь здесь с Дрю, но в то же время, меня одолевает чувство вины. Я смотрю вниз на пристань и замечаю на ближайшем столбе удивительную голубую стрекозу. Её крылья медленно то поднимаются, то опускаются. Чувствую, словно она смотрит на меня, и не могу пошевелиться. Это та же самая? Этого не может быть. Я задыхаюсь от значимости этой стрекозы в данный момент.

Дрю должно быть услышал меня, потому что он повернулся и теперь стоит передо мной. Я даже не заметила.

— Детка? — он протягивает руку и обхватывает мою голову. Стрекоза, будто поражённая его голосом, взлетает и улетает в сторону дома. Моё сердце колотится, когда она отдаляется от меня. Дрю вытирает слезу большим пальцем. Я даже не знала, что плачу. Смотрю в его глаза и вижу, что он пытается понять, что со мной происходит.

— Прости, — шепчу я.

Он наклоняется и упирается своим лбом в мой. Моё сердце сжимается, когда он делает это, потому что я чувствую, что он прячет нас от всего мира, и есть только он и я.

— Не извиняйся. Просто скажи мне, о чём ты думаешь, — шепчет он в ответ. Я не хочу говорить ему о стрекозе. Я чувствую, что она предназначена только для меня.

— Завтра День Благодарения... и я чувствую себя виноватой, потому что счастлива находиться здесь прямо сейчас, — крепко зажмуриваю глаза, когда ещё одна слеза скатывается вниз.

— Милая, ты не должна чувствовать себя виноватой, — он нежно проводит большим пальцем по моей щеке, опаляя дыханием моё лицо.

— Я знаю, но чувствую.

— Ладно. Посмотри на меня, — я медленно открываю глаза и немного отступаю. В этот момент в его глазах отражается столько эмоций и беспокойство, что я больше не чувствую себя одинокой. Он понимает меня и он здесь со мной. — Послушай, мы не должны выходить сегодня, если ты не хочешь. Если хочешь, мы вернёмся домой, полежим на кровати и посмотрим какой-нибудь фильм, меня это устраивает. Меня не волнует, что мы делаем. Я просто хочу провести день с тобой.

Он так искренен и мил, когда говорит это, что моё тело наклоняется вперёд, и я прижимаюсь лицом к его груди. Он обнимает меня, и я таю от любви, которую он даёт.

Увидев стрекозу, я снова слышу мою маму: «Найди какую-нибудь радость. Найти хоть какой-нибудь свет...» Делаю глубокий вздох и говорю себе «ладно».

— Нет, я действительно хочу пойти. Прости. Просто у меня был такой момент...

Его рука скользит по моей спине, и он крепче прижимает меня к себе.

— Никогда не извиняйся за то, что ты чувствуешь. Поняла?

— Спасибо, Дрю, — он прячет лицо в изгибе моей шеи. Я глубоко вздыхаю, и он смеётся. Отстраняюсь и вопросительно смотрю на него.

— Ты такая маленькая, — Дрю качает головой, по-прежнему, улыбаясь. Он вытирает оставшиеся слёзы с моего лица, наклоняется и закидывает меня на плечо, как пожарник в кино. Я не могу сдержаться и начинаю смеяться. Он бежит по пристани и опускает меня на ноги прямо перед катером.

Грант уже там. Я вижу кулер и наши сумки, лежащие на другой стороне. Брови Гранта взлетают, и он стоит и смотрит на нас, проводя ладонью взад-вперёд по своему подбородку. Затем обращает взгляд на Дрю и тот пожимает плечами, улыбаясь. Грант качает головой и снова усмехается. Что с этими ребятами и их безмолвными беседами?

— Бо знает об этом? — спрашивает Грант, вышагивая перед нами и указывая пальцем в сторону передней части лодки.

— Да, — говорит Дрю. Удивление пересекает лицо Гранта, а затем одобрение. Он хлопает в ладоши и обходит меня.

— Ну, ладно, ребятки, повеселитесь там, и, Дрю, зови меня, если что-то случится или тебе что-то понадобится, — он хлопает Дрю по спине, а затем спускается с катера.

— Спасибо, мужик, — Грант посылает нам улыбку на прощание и направляется обратно в сторону своего дома.

— Он кажется хорошим парнем, но почему у меня такое чувство, что то, что я нахожусь здесь с тобой сегодня, смущает его? — спрашиваю я.

— Он один из лучших. Бо и я знаем его очень давно. А на это может быть несколько причин. Во-первых, я никогда до этого не проводил время с девушкой, поэтому он удивлён видеть нас вместе, а во-вторых, никому не разрешено находиться на катере. Здесь всегда были только Бо, Мэтт и я. Грант знает это, — я не знаю, что сказать.

Я никак не могу свыкнуться с репутацией Дрю. Возможно, он был другим в прошлом году, но я не чувствую, что это так. За три с половиной месяца, я никогда не видела, чтобы он разговаривал с кем-то кроме Бо, Гранта и Райана. Он не тусуется постоянно с девушками и ведёт себя очень тихо и замкнуто. Знаю, что мало знаю его, но я видела растерянность Гранта, когда он увидел нас вместе.

— Правда? Бо будет злиться? — я не хочу, чтобы он злился на меня или Дрю. Если это их личное святилище, возможно, мы не должны этого делать.

— Нет, всё в порядке. Мы говорили об этом прошлым вечером.

Я возвращаюсь мыслями обратно к костру и их напряжённому личному разговору.

— Выражения твоего лица выражает сейчас беспокойство. Я не хочу, чтобы ты волновалась об этом. Если бы Бо отнёсся к этому отрицательно, мы бы занялись сегодня чем-нибудь другим. Здесь классно, да?

— Ладно. Приятно осознавать, что я первая, кто оказался здесь с тобой, и что мы не там, куда ты обычно водишь девушек на свидания, — поддразниваю я его.

Он садится за руль и показывает жестом, чтобы я села рядом.

— Элли... — он замолкает, вероятно, обдумывая свои следующие слова. Затем поворачивает ключ и заводит мотор. — С тобой у меня первое и единственное свидание за всю мою жизнь, — он смотрит на меня с чуть покрасневшими щеками. Дрю нервничал, когда говорил это, и я пока не могу поверить, что это его первое свидание.— Да, похоже, нам с тобой предстоит совершить много всего нового вместе, — говорит он с широкой улыбкой, облегчая разговор. — Не могу дождаться, когда увижу тебя на лыжах, но с этим придётся подождать. Сегодня мы начнём с простого, поскольку я взял с собой только тюбы.

Я смотрю в заднюю часть катера и вижу там большие тёмно-синие тюбы в форме кресла с двумя ручками, к которым с одной стороны привязаны верёвки.

— Звучит весело, Шкипер. Погнали.

Его глаза снова сверкают, и он смеётся.

— Шкипер? Для тебя Капитан, Крошка.

— Почему он так называет меня? — спрашиваю я.

— Без понятия, но тебе идёт, — катер оживает, и мы начинаем отдаляться от причала.

Большую часть утра мы сменяем друг друга при управлении катером и тюбами. Я удивлена, что он разрешает мне вести, но когда подходит его очередь кататься на тюбе, его игривая сторона пропадает, и он становится чрезвычайно милым. Это очень похоже на сноутюбинг, только скорость гораздо больше, поскольку тюба следует за лодкой. Время катания тоже дольше.

Погода отличная. Солнце печёт не слишком сильно, но вода ещё достаточно тёплая, чтобы можно было поплавать. В конце концов, я сажусь рядом с Дрю, пока он ведёт, и мы просто наслаждаемся поездкой. «Don’t Happen Twice» в исполнении Кенни Чесни наполняет воздух, и пока солнце согревает мою кожу, моё сердце тоже оттаивает. Он показывает мне некоторые из своих любимых мест для ловли рыбы и называет всех птиц, которых мы встречаем.

— Значит, прошлой ночью Бо ушёл с какой-то девушкой, которую я раньше не видела. Он встречается с ней?

Дрю сжимает губы, застывая, и смотрит на меня. Я не могу видеть его глаза из-за солнцезащитных очков, но его брови нахмурены.

— Бо ни с кем не встречается, — очень коротко отвечает он, словно его разозлил мой вопрос.

— О, так он использует девушек только для секса?

Катер замедляется, и Дрю снова смотрит на меня. Могу сказать, что он изучает моё лицо, пытаясь понять, почему я спрашиваю его об этом.

— Тебя волнует, что делает или не делает Бо?

Неужели он думает, что меня интересует его брат? Конечно, он так не думает. Мне нужно быстро сменить тему разговора.

— Нет... эм... Мне отчасти интересно, делаешь ли ты также?

— Ты хочешь знать, сплю ли я со случайными девушками? — его взгляд тут же смягчается, и уголки рта дёргаются.

— Да.

Он вздыхает, и я бы хотела увидеть его глаза. Из-за очков у меня такое чувство, будто он закрыт от меня. Но он может сказать то же самое обо мне и нет никакого способа, который заставит меня снять их. Здесь слишком ярко.

— Я не собираюсь тебе врать и говорить, что у меня никогда такого не было... но что я точно могу тебе сказать, у меня долгое время никого не было.

Это заставляет меня чувствовать себя лучше. Я не смогла бы проводить с ним время, если бы он был заинтересован в других девушках. Такое просто не для меня.

— Ладно, прости, что спросила. Это действительно не моё дело, что ты делаешь или с кем проводишь своё время.

— Элли, ты можешь спрашивать меня о чём угодно, — он наклоняется и проводит рукой по моему колену.

— Ладно, — я смотрю вниз на его руку. Мне очень нравится, когда он прикасается ко мне.

— Просто из любопытства, ты бы расстроилась, если бы это было так?

— Если бы ты спал со случайными девушками?

Он кивает головой.

— Я бы хотела сказать тебе «нет», но да, это расстроило бы меня, — отворачиваюсь от него и смотрю на воду. Не хочу видеть его реакцию и не хочу, чтобы он видел моё лицо в тот момент, когда я думаю о нём с другой девушкой.

— Итак, поскольку мы затронули эту тему, то, что насчёт тебя?

Он удивляет меня этим вопросом, и я перевожу взгляд на него.

— Что насчёт меня?

— У тебя было много парней?

Я начинаю смеяться.

— Определённо нет. Никого.

Возникает пауза в нашем разговоре, пока он изучает моё лицо. Я знаю, он пытается прочесть между строк, но меня это нисколько не задевает. Если между нами когда-нибудь будет что-то большее, то мне всё равно придётся рассказать ему об этом.

— Никого? — его челюсть немного отвисает, и я вижу, как взлетают брови. «Почему его это так удивляет?»

— Неа, даже и близко нет.

— Разве это возможно? Ты такая красивая.

Я краснею из-за такого выражения нежности.

— Танцы всегда были моим центром внимания. В Денвере все знали об этом. Я не была одной из тех девушек, кто сходит с ума по парням. Я остановилась на своей цели и осуществлении мечты — танцевать в Нью-Йорке.

— Я понимаю твою преданность, но иногда так хорошо просто выпустить пар.

— Такой может сказать только парень. Веришь или нет, я горжусь тем, кто я и чем я занимаюсь. Не многие девушки в свои девятнадцать могут сказать это. Поверь, я не против этого, просто так выпали карты для меня. Особенно, учитывая всё, что произошло за последний год.

Он смотрит на меня, и даже через солнцезащитные очки я вижу жалость. Я не хочу, чтобы меня жалели. Я просто хочу, чтобы он понял.

— Хм. Ладно, мы могли бы это изменить, — он ухмыляется.

— Разве? — я краснею от его смелого заявления, но не могу сдержаться и тоже улыбаюсь.

— Возможно, — говорит он.

— Возможно, — это так весело, заигрывать с ним.

— Помнишь, ты и я... много нового вместе, — он смеётся с озорной улыбкой на лице.

«Ох, что я собираюсь делать с этим парнем?»

Дрю направляет лодку к небольшому междубережному островку. Остров небольшой и его заполняют карликовые пальмы, ананасовые деревья, морской овёс10 и другие растения. Здесь нет домов. Это просто сырьё и природа. Думаю, если мы обойдём по периметру весь остров, то в целом расстояние составит около мили.

Он пришвартовывает катер достаточно далеко, чтобы он не касался дна, но в тоже время достаточно близко к берегу, чтобы вода была нам по пояс, когда мы спрыгнем. Ну, ладно, ему по пояс.

— Итак, это место подходит для ланча? — спрашивает он.

— Думаю, оно идеально.

Его лицо светится. Он доволен собой за нашу маленькую экскурсию-пикник.

— Я люблю приплывать сюда. Здесь никто никогда не останавливается. Всё всегда едут дальше. Мне нравится здесь размышлять.

— Ах, заметно. Так это твоё счастливое место?

— Думаю, можно и так сказать, — ухмыляется он.

Дрю хватает ведро, большую сумку-холодильник, рюкзак, и мы спускаемся через заднюю часть катера. Он держит меня за руку, пока мы пробираемся к берегу. Я никогда не устану от его прикосновений.

Дрю упаковал идеальный пляжный ланч для нас. У него в сумке большой лист, а также бумажные тарелки, бумажные полотенца и бумажные стаканчики. Из еды он упаковал два кубинских сандвича, картофельные чипсы, два апельсина, печенье «Орео» и целый галлон воды. Видимо, «Орео» — идеальный десерт, потому что не тает в жару.

— Давай поиграем в игру «Я не знал, что ты...», — предлагает он, ухмыляясь мне.

— Очень длинное название. Что это? — спрашиваю, ухмыляясь в ответ.

— Это игра, в которой ты рассказываешь мне о чём-то, что я, как ты думаешь, не знаю о тебе. И поскольку, я почти ничего о тебе не знаю, это будет не трудно сделать. Но в то же время, для меня это хороший способ узнать о тебе побольше, а я очень этого хочу.

Вау. Это очень мило с его стороны. Я тоже хочу узнать о нём побольше. Я просто не очень уверена, что смогу ему открыться.

В конце концов, он сказал, что хочет узнать меня получше. Я испытываю головокружение, потому что это значит, что он хочет больше видеть меня, проводить со мной время. Возможно, это будет не единственным нашим свиданием.

— Ладно. Я играю, если ты тоже, — отодвигаю тарелку в сторону и ложусь на живот, болтая ногами в воздухе. Он наблюдает за мной, и его глаза темнеют.

— Идёт! Ты первая, и если ты скажешь что-то, что я уже знаю о тебе, то ты должна будешь рассказать что-нибудь ещё. То же самое касается и меня. Поэтому, давай попробуй и удиви меня! — Дрю ложится на бок лицом ко мне, подперев голову рукой. Он переворачивает бейсболку, и теперь мне видна каждая черта его красивого лица.

— «Удиви меня». Думаю, отличный вариант для название. Коротко и по делу.

— Ладно, отлично, — он улыбается мне, и бабочки начинаются порхать в моём животе.

— Хммм, посмотрим... Я ненавижу оливки. Я люблю еду, и ем практически всё, но я не могу есть оливки. Я безумно рада, что не живу в Италии. Они же кладут маслины практически во всё?! — я содрогаюсь лишь при неприятной мысли о них, и он смеётся надо мной. Он так много смеялся сегодня.

— Ладно, я рад, что не захватил с собой на ланч антипасто11, — говорит он.

— Да, я тоже. Хотя, я, возможно, съела бы его.

Он немного хмурит брови.

— Почему?

— Потому что ты с такой заботой спланировал всё это. Я бы не хотела задеть твои чувства.

— Поверь мне, это вряд ли задело бы мои чувства. Это просто еда. Но сейчас ты должна пообещаешь мне, что если тебе что-то не понравится из того, что я тебе дам, ты не будешь это есть.

— Обещаю. Ладно, сейчас твоя очередь, — обещаю я, качая ногами из стороны в сторону. Дрю переводит взгляд от моего лица к ногам, а затем возвращается к моему лицу.

— Когда мне было восемь, меня ужалил скат, и прошёл почти целый год, прежде чем я вернулся в воду.

— Что? Не может быть! — он смеётся из-за моего шокированного выражения лица.

— Может. Даже сейчас, независимо от того, могу ли я доставать до дна, я всё время держусь на поверхности. У меня такое ощущение, словно мои ноги из песка.

— Это безумие, Дрю.

— Да. Я слышал о похожих случаях, но никогда не встречал кого-то ещё, с кем произошло такое. Я говорю себе, что это случайность, но, возможно, я так никогда и не смогу полностью расслабляться в воде.

Я не могу справиться с собой и смеюсь.

— Я люблю детективы. Мне нравится то, в каком напряжении они держат, вынуждая задаваться вопросом «Кто это сделал?» Они заставляют мою кровь мчаться по венам, и я не могу оторваться от книги, пока не узнаю ответ на этот вопрос.

Он улыбается мне и наклоняется, убирая прядь волос с моего лица.

— Я прямо вижу, как ты читаешь на балконе, свернувшись калачиком в своём кресле. Это подходит тебе. Когда Бо и я были маленькими, мы очень любили черепашек-ниндзя и делали вид, что мы ниндзя. Конечно, у нас никогда не было мечей, поэтому вместо этого мы притворялись, что наше оружие — наши руки. Вот почему у нас обоих на предплечьях есть татуировка меча. Притворяться, будто мы сталкиваемся мечами, стало нашей фишкой, и мы неизменно ею пользуемся.

— Думаю, это круто. Должно быть здорово иметь брата, с которым дружишь.

— Ты даже не представляешь насколько. Бо для меня больше, чем просто брат. Он мой лучший друг, и я люблю его больше, чем кто-либо может представить, — он разрывает зрительный контакт и смотрит сквозь воду — пора менять тему.

— Что насчёт других татуировок? — эту я увидела лишь недавно. Как-то после утреннего купания, он помахал мне, и тогда я заметила её. Я удивилась, что не заметила её раньше. На внутренней стороне левого бицепса у него написаны какие-то слова. Он замолкает, раздумывая над ответом.

— Освобождение. Что-то вроде этого я чувствую, когда плаваю, будучи полностью свободным. Имеет ли это смысл?

— Да, конечно. Я тоже чувствую себя свободной, когда танцую. Итак, я скажу тебе, что из еды не люблю больше всего... ладно, еда, это то без чего я не могу жить, могу есть целыми днями всю свою жизнь, и если мне надо будет выбрать единственное блюдо в свой последний вечер, то это будет пицца.

Дрю смеётся.

— Правда? Моё, наверное, чизбургеры. Какую пиццу ты любишь больше всего?

— На самом деле, я люблю всякую, только если на ней нет оливок и, ах да, анчоусов. Эти маленькие присоски не предназначены для пиццы. Мне нравятся всё. На самом деле, я предпочитаю делать её сама, и лишь избранным дано её попробовать, — ухмыляюсь, глядя на него.

— Каковы шансы, что мне удастся попробовать эту супер особенную пиццу?

— Хм... — я потираю подбородок и смотрю на облака, словно размышляя. — Я бы сказала, что твои шансы довольно хороши, Капитан.

— Капитан, — его улыбка становится такой большой и заразительной. — Звучит, как свидание номер два.

— Так ты хочешь проводить со мной больше времени? — спрашиваю я, поддразнивая его.

— Элли... я хочу проводиться тобой как можно больше времени.

Не могу удержаться и смотрю ему в глаза. Бабочки снова просыпаются в моём животе, и я чувствую приятное покалывание по всему телу.

— Моя очередь, — говорит он, разрушая момент. — Я никогда не был в Нью-Йорке, но всегда хотел там побывать.

— Боже мой, Дрю, тебе там понравится. Два года назад я провела три недели в Джульярдской школе в танцевальном лагере, где мы работали над классическим балетом и современным танцем, и это было удивительно. Я люблю витающую там энергию, и мне нравится насколько разные там люди, также там есть так много всего, что можно сделать и съесть. Ты должен приехать и навестить меня в следующем году, — грусть проходит сквозь меня, и я отворачиваюсь. На самом деле я не размышляла о следующем годе и о том, что мне придётся с ним расстаться. Я просто не готова к этому. Я так сильно нуждаюсь в нём прямо сейчас. Не хочу думать о том, что потеряю его.

— Похоже, ты уверена, что Нью-Йорк — тот город, куда ты уедешь.

— Так или иначе, это так. Я подала заявки и в другие программы и школы. Джульярдская школа — единственная, в которую я хочу попасть, — мне хочется просить и умолять его, чтобы он поехал со мной. В идеальном мире, он тоже хочет, чтобы мы поехали вместе. Знаю, что немного забегаю вперёд. Ведь это первое свидание, и я знаю, что Дрю не встречается с девушками.

— Ладно, возможно, я приеду и навещу тебя. Но когда ты строишь планы на нас, просто помни, что я типичный южный парень с пляжа. Я плаваю, ежедневно ношу шлепанцы и никогда не видел снега.

— Ты никогда не видел снега?

Он качает головой, и мои глаза расширяются.

— Боже мой, этот разговор принимает крутой поворот. Первый раз, когда ты увидишь снег, Дрю Хейл, ты будешь со мной в Колорадо. В твой первый раз всё должно быть сделано правильно.

Медленная улыбка растягивается на его лице, словно он только что обманом выпытал самый большой секрет.

Мои щёки слегка розовеют. Конечно, он типичный парень, и его мозг работает в ином направлении.

— Что? Почему ты так улыбаешься?

— Просто так. Просто мне нравится смотреть, как ты говоришь о чём-то, что делает тебя такой взволнованной. Думаю, мой первый раз... в снегу, безусловно, должен быть правильным... в Колорадо, — он начинает смеяться и переворачивается на спину, рукой потирая грудь. Он такой красивый.

— До тех пор, пока ты будешь снизу, — моё лицо краснеет, и он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.

— Серьёзно, в эту игру могут играть двое, — он садится, блуждая по мне взглядом. Румянец окрашивает мою кожу. — Пойдём, красавица, давай соберёмся и прогуляемся по пляжу. Посмотрим, сможем ли мы найти какие-нибудь красивые ракушки, — говорит он, принимая сидячее положение.

Мы находим так много всего: морские звёзды всех размеров, ежей, идеальные ракушки, кошачий глаз, шахматную доску, оливки, гребешки разных цветов и многое другое. Мы даже нашли кусочек коралла и два куска морского стекла. Теперь я понимаю, почему каждое утро на пляже появляются сборщики ракушек. Мне нравится это! У меня такое чувство, словно я нахожу маленькие сокровища.

— У меня было предположение, что ты захочешь сохранить эти ракушки, поэтому я купил для тебя огромную стеклянную банку, в которую ты сможешь всё положить. Она в багажнике, ждёт тебя.

Я теряю дар речи и останавливаюсь.

Дрю смотрит краем глаза и наклоняется, чтобы взять меня за руку, и мы продолжаем идти.

— Ты продумал абсолютно всё на сегодня, не так ли? — спрашиваю у него.

— Я просто хотел, чтобы ты действительно хорошо провела этот день. Один день с хорошими воспоминаниями, — он такой заботливый.

— Дрю, это лучший день за всю мою жизнь. Я даже не знаю, как отблагодарить тебя.

— Я думаю, есть кое-что, — он сжимает мою руку, и ухмылка пересекает его черты.

— И что же это?

Он останавливается и поворачивается, оказываясь прямо передо мной, но не отпуская мою руку. Он ставит ведро на песок и делает шаг ещё ближе, не отрывая от меня взгляда. Дрю поднимает свободную руку и проводит ей по моему лицу. Пробегается большим пальцем и глазами по моей нижней губе, а затем по щеке. После чего отклоняет голову назад, чтобы смотреть мне прямо в глаза.

— Итак... Есть вопрос, который я должен тебе задать, — он делает глубокий вдох, — я знаю, что ты проводишь время с Чейзом. Что ты к нему чувствуешь?

Кто такой Чейз? Вот, что я хочу ответить ему.

— Ничего такого, — выдыхаю я.

— Для меня это очень хорошо, — он опускает голову и слегка прикасается губами к уголку моего рта.

Я дрожу в предвкушении.

— Элли, — шепчет он. — Я каждый день, с того самого первого дня, хотел поцеловать тебя. Прошло столько времени, и теперь, вместо того чтобы желать попробовать тебя на вкус, я на том моменте, когда мне необходимо это сделать, — его рот парит прямо над моим, пока он говорит мне это. — У тебя самая красивая улыбка. Я не могу сказать тебе, сколько раз забывал, что ты не моя, и почти наклонялся, чтобы поцеловать тебя, как будто это самая обычная повседневная вещь для нас.

Я растворяюсь в одном из таких моментов. Моменте, когда всё вокруг меня замирает, и всё, что имеет значение — это он. Я полностью потерялась в нём.

Когда мои глаза закрываются, и я ничего не вижу, что-то другое даёт мне большую ясность. Его тёплое дыхание, касающееся моих губ, и тепло тела, когда он подходит ближе, согревает меня снаружи и внутри. Давление от его пальцев меняется, когда он запускает их в мои волосах и тянет меня за руку. Я слышу шум воды, когда волны ударяются о берег, и зов чаек, пока они поют друг другу.

— Я не твоя? — медленно спрашиваю я, выдыхая.

— А хочешь быть?

— Да, — мой ответ выходит шёпотом. Я не могу открыть глаза, потому что не хочу, чтобы он видел, как сильно я хочу быть его. Думаю, это первый раз, когда я чувствую, как бьётся моё сердце.

В глубине сознания я улыбаюсь. Смотри, мам, я прислушалась. Я отпустила и нашла какую-то радость и свет. Свет Дрю очень яркий, он заставляет меня смотреть на мир по-другому. Возможно, он действительно хочет меня и, возможно, я достаточно хороша для него.

Дрю

Я знал, что в какой-то момент сегодня собираюсь её поцеловать. Не знал, когда и как. Я просто знал, что поцелую её.

Я никогда не был тем, кто целует девчонок. Я, вероятно, могу пересчитать по пальцам, с кем и когда это было. Это просто не моё. Для меня поцелуи, по какой-то причине, гораздо интимнее, чем всё остальное.

Я чувствовал себя таким счастливым, пока мы с ней гуляли по пляжу, собирая ракушки, и всё, что мне было нужно, так это обнять её и держать, чтобы знать, что этот момент реальный.

Я никогда не хотел заботиться о другом человеке. Никогда не хотел чувствовать привязанность, которая возникает с появлением девушки, и переживать за отношения. Я на протяжении многих лет слышал, как парни жалуются на ту или иную вещь, и каждый раз это только подтверждало, что это то, с чем я никогда не хочу иметь дело в своей жизни.

И если честно, я даже не знал, способен ли я эмоционально быть связан с кем-либо. Я никогда не страдал от завышенной самооценки. В смысле, если уже есть человек на земле, который вроде как любит меня больше всего на свете, зачем мне думать, что он такой не один?

Когда Элли сказала, что хочет быть моей, я почувствовал, как оболочка вокруг моего сердца даёт трещину. Стены, которые я построил вокруг него за многие годы, начинают рушиться, и я чувствую, что каждый кирпич падает. Никто никогда не хотел быть моим. На протяжении многих лет девушки бегали за мной, но каждый раз было одно и то же — они хотели, чтобы я принадлежал им, — что было невозможно. Но потом Элли ворвалась в мою жизнь, в буквальном смысле, и я отказался двигаться по этому пути.

Смотрю на её прекрасное лицо, пока она стоит с закрытыми глазами. Это даёт мне возможность запомнить каждую деталь этого мгновения: её молочно-белую кожу, такую мягкую и идеальную, шелковистость волос и великолепные, словно ужаленные пчелой, губы. Я никогда не видел никого, от кого бы также захватывало дух, как от неё. Её губы слегка приоткрываются, и я больше не могу ждать.

Сокращая расстояние между нами, я, наконец, припадаю своим ртом к её. В момент, когда наши губы соприкасаются, электрический заряд проходит по моему телу до самых кончиков пальцев. Каждая клеточка моего тела дрожит и гудит.

Я отпускаю её руку и кладу её к ней на спину, притягивая ближе к себе. Мне нужно чувствовать её тело рядом с моим. Моё самообладание медленно ускользает и меня переполняет потребность поглотить её. Она нежно касается своими маленькими руками моего живота, а затем перемещает их на мою грудь, плечи и шею. Элли откидывает бейсболку и запускает пальцы в мои волосы, одновременно сильнее притягивая меня к себе. Я могу почувствовать, как она вжимается в меня.

Везде, где она трогает меня, чувствую жжение, словно я горю. Никто никогда не касался меня. Её маленькие пальцы, словно пёрышко на моей коже, и это настолько мне чуждо, что я дрожу.

Нуждаясь в большем, я немного наклоняю голову, чтобы получить лучший доступ к её рту. Прикусываю её нижнюю губу и всасываю в рот, проводя по ней своим языком. Я так много думал о том, как будет ощущаться её нижняя губа между моими губами, что не могу справиться с собой и наслаждаюсь её щедрой полнотой.

Элли делает небольшой вздох, и я поглощаю звук, когда она размыкает её губы. Углубляю поцелуй и, наконец, ощущаю вкус того, чего жаждал так долго.

Она на вкус, как тёплые солнечные лучи в конце дня и сахарная вата. Ласковая, тёплая и сладкая.

Я чувствую себя невесомым и свободным.

Её вкус, запах, которые я чувствую, пока она прижата ко мне, и звуки, которые она издаёт в этот момент, я хочу запечатлеть навсегда.

Я перемещаю губы от её рта и провожу ими по её щеке, векам, челюсти и вниз по шее. Я мог бы стоять здесь и наслаждаться её вкусом вечность.

Она тихо выдыхает моё имя, издавая небольшой вздох. Она довольна, находясь со мной, и счастлива. Я делаю её счастливой. Я никогда не делал кого-то счастливым.

Мысль об этом переполняет меня, и слёзы жгут глаза, а горло сжимается. Я не плачу, но по какой-то причине чувствую себя в данный момент эмоционально уязвимым рядом с ней. Зарываюсь лицом ей в шею, позволяя её волосам упасть мне на лицо. Я знаю, мне нужно собраться. Сосредотачиваясь на запахе цитруса и ванили, делаю глубокий вдох, и моё грохочущее сердце начинает замедляться.

Элли чувствует, что со мной что-то происходит, потому что начинает мягко вверх и вниз поглаживать меня по спине. Не хочу когда-либо отпускать эту прекрасную девушку. Знаю, что должен, но не думаю, что смогу.

Я никогда не желал слишком многого, но замечаю, как начинаю причислять эти желания ко всем другим моим «впервые». Я хочу, чтобы моё сегодняшнее свидание было моим первым и последним свиданием, как и этот поцелуй — моим первым и последним поцелуем.

Глава 12.

Элли

Минувшие праздники прошли размыто. Папа больше не появлялся дома, хотя знал, что у меня каникулы. У Дрю, Бо и Мэтта вошло в привычку каждый день заглядывать ко мне, чтобы удостовериться, что со мной всё в порядке. И так получалось, что мы всегда вместе обедали. Я часто задавалась вопросом, почему они не едят с родителями. Я думала спросить у них об этом, но в то же время не хотела, чтобы они подумали, будто я не хочу, чтобы они были здесь со мной. Ни у одного из них нет желания делиться подробностями и рассказывать об этом, поэтому я решаю отпустить эту тему, хотя у меня неприятное чувство, что за всем этим стоит история, которую следует узнать. Но на данный момент, я просто буду наслаждаться их компанией. В конце концов, это их дело, и я надеюсь, что они сами расскажут мне обо всём, когда придёт время.

Дрю и я так и не обсудили, собираемся ли мы когда-нибудь сходить на второе свидание, но я не могу справиться с собой и думаю, что всё это время, что мы проводим вместе, что-то да значит.

Праздничный день закончился тем, что я приготовила для них свою знаменитую пиццу. Дрю и Бо замолчали, когда я подала её, застонали от восторга и удовлетворения, а затем всю слопали. Я смеялась над ними, пока наблюдала, как они потом исследуют мою кухню в поисках добавки. Прокормить этих трёх парней трудно. Они едят, будто не могут насытиться. Мне страшно за их мать.

На Рождество Дрю и я удивили друг друга. Мы никогда не говорили об обмене подарками, но когда он подошёл ко мне с коробочкой в руках, я взяла его за руку и повела наверх в мою комнату. Обменявшись подарками, мы плюхнулись на мою кровать и просто улыбались друг другу.

Я подарила ему бейсболку с вышитой спереди надписью «Капитан», огромный запас крема для загара и купоны для заказа пиццы и чизбургеров. Он смеялся, надевая кепку, а потом сказал, что поскольку у него теперь есть купоны, я никогда от него не избавлюсь.

Его лицо освящала огромная улыбка, когда он передавал мне мой подарок. Разорвав бумагу, словно перевозбуждённая маленькая девочка, я полностью лишилась дара речи. Он подарил мне музыкальную подвеску на балкон, красиво украшенную кусочками морского стекла, — они отражают крошечные всплески цветов, когда на них падает свет.

— Знаю, что ты любишь спать с открытыми окнами, и подумал, что тебе понравится, если к этому добавятся звуки пляжа, — сказал он с застенчивой улыбкой, украшающей его красивое лицо.

— Дрю, я не знаю, что сказать. Ты не мог бы подарить мне что-то более совершенное. Большое спасибо, — я так тронута его внимательностью, что не думая, поднимаюсь на колени и целую его. Уверена, что удивляю его, но это определённо не является нежеланным.

Он обнимает меня своими сильными руками, медленно беря контроль на себя, и я растворяюсь в нём, не желая, чтобы этот момент когда-нибудь закончился.

После нашего свидания на пляже, Дрю целовал меня несколько раз, но с каждым разом поцелуй становится всё более мягким и романтичным, и даже осторожным, вместо трусикосрывающего и страстного.

Не поймите меня неправильно, я не жалуюсь. Если парень хочет поцеловать меня, я возьму всё, что могу получить, но я не могу справиться с собой и не задаваться вопросом, что скрывается под всей этой сладостью.

Дрю откидывается спиной на мою кровать, и я оказываюсь на нём сверху. Его глаза темнеют, а руки потирают верхнюю часть моих бёдер. Увидев его лежащим подо мной, мой желудок делает кувырок от волнения и нервозности.

Я смотрю на него, а затем на себя. Я просто не могу понять, почему он хочет быть со мной. Он так невероятно красив, и я не могу справиться с терзающим меня любопытством — почему я?

Я медленно наклоняюсь вперёд, поставив руки по обе стороны от его головы. Его глаза сосредоточены на моих губах, вот и всё поощрение, которое мне нужно — заявить права на его губы. Этот поцелуй медленный, чувственный и глубокий. Дрю поднимает руки и проводит ими по моим бицепсам и плечам. Они оставляют за собой обжигающий след, когда он опускает их вниз по моей грудной клетке и кладёт на мои бёдра. Всё моё тело напряжено; очень медленно его пальцы впиваются в мои бёдра, и Дрю подталкивает меня назад, а потом тянет вперёд. Он просто хочет переместить мой вес на себя, но невозможно не насладиться ощущением его тела подо мной.

Поцелуи Дрю похожи на сказку. Он заставляет меня чувствовать себя так, будто «однажды в сказке» и «жили они долго и счастливо» завернуты в ожидании меня. Я люблю чувствовать его тепло и его вкус. Каждый раз, когда мы целуемся, голод, исходящий от него, усиливается, но он никогда не пересекает черту. Он никогда не берёт то, что я более чем готова ему предложить.

***

В канун Нового года, двадцать пять человек в конечном итоге оказались на закрытой вечеринке у Гранта. В полночь мы все вместе стоим на заднем дворике и кричим в воздух обратный отсчёт. Когда фейерверки освещают небо, Дрю хватает меня за руку, уводит подальше от Лейлы и девушек и целует меня. Это не просто поцелуй. Не торопясь, он исследует каждый уголок моего рта. Большинство людей слишком заняты, занимаясь своими делами, чтобы обращать на нас внимание, но я чувствую, как недалёко несколько пар глаз уставились на нас, в том числе и Лейла.

Дрю ещё крепче обнимает меня, и вместо того, чтобы отпустить, утыкается носом в мою шею и ухо. Я так счастлива, стоя здесь под звёздами с ним, что могу заплакать.

— Итак...Ты придумала новогоднее обещание? — его голос вибрирует напротив моей кожи.

— Нет, я об этом пока не думала. А ты? — где-то на заднем плане играет музыка, и мы начинаем вместе покачиваться.

— Хочешь знать, что я решил? — спрашивает он.

Я киваю головой и чувствую, как его рот растягивается в улыбке напротив моей кожи. Мурашки бегут по моему телу.

— Моё обещание — проводить с тобой каждую субботнюю ночь, начиная с сегодняшнего вечера.

Я издаю небольшой вздох и отступаю назад, чтобы посмотреть ему в глаза. Он провёл у меня только одну ночь, и каждый вечер, лёжа в кровати, я мечтала о том, чтобы он пришёл и постучал в мою дверь.

— Ты серьёзно? — шепчу я.

Его красивые глаза встречаются смоими, и я вижу его, — его настоящего, а не того, каким он предстаёт пред другими. Он вглядывается в мои глаза в поисках подтверждения, что это то, чего я хочу, и я вижу вспышку эмоции. Твёрдость и равнодушие, которые он демонстрирует всем остальным, уходят, и я снова и снова влюбляюсь в него. Впуская меня, он показывает мне, что он мой, и я отчаянно хочу заверить его, что я — его.

Он наклоняет голову, касаясь своими губами моих.

— Да.

— Почему?

Дрю отступает немного и обхватывает одной рукой мою голову, запуская пальцы в волосы. Он проводит большим пальцем по моей скуле, и я льну к его руке.

— Потому что я хочу проводить с тобой больше времени. Мне нравится быть с тобой, Элли. Нравится ужинать с тобой, смотреть фильмы, играть в игры, лежать рядом с тобой... — его щёки окрашивает румянец, и моё сердце трепещет при виде того, как он нервничает.

— Я не знаю, что сказать, — может ли он быть более совершенным?

— Скажи «хорошо», — другой рукой он надавливает мне на поясницу. Я люблю, когда его руки на мне.

— Безусловно, хорошо.

Он улыбается и затем наклоняется, чтобы снова поцеловать меня. Все и всё вокруг нас растворяется.

Это самое нежное, что он показывал в присутствии других людей, и меня внутри прямо-таки распирает от гордости. Не потому, что он пользующийся дурной славой Дрю Хейл для всех этих людей, а потому, что он добрый, заботливый, щедрый, весёлый, красивый и многое другое.

Его губы становятся неистовыми, властными, а затем податливыми. Этот поцелуй несёт в себе оправдание, и в то же самое время выражает благодарность. Я чувствую вкус пунша и шампанского на его губах, — то, что он пил этим вечером, — и хочу утонуть в нём. Тихий стон слетает с его губ, и я придвигаюсь к нему поближе. Его тело, прижатое ко мне, волнует меня. Я чувствую его каждой своей клеточкой от бедра до груди. Просто знания, что именно я заставляю его так реагировать и чувствовать себя таким образом, почти достаточно, чтобы отправить меня за грань. Но мне этого недостаточно.

Одной рукой Дрю обхватывает меня за талию, зажимая моё платье в кулак, а другой собственническим движением хватает за бёдра. Я выгибаю спину и сильнее прижимаюсь своей грудью к его, больше всего на свете желая содрать с себя это платье, чтобы почувствовать его руки на своей коже. В тот момент, когда мы стараемся полностью наверстать упущенное, я замечаю, как рядом кто-то посмеивается.

— Ладно, ладно! Когда моя очередь?

Я отскакиваю от Дрю и, оглянувшись, вижу, что Бо стоит прямо возле нас. Мы увлеклись на глазах у всех этих людей, и румянец поднимается вверх по моей шее, опаляя щёки.

— Всё нормально, Крошка. Мы все наслаждались шоу, — говорит Бо, когда я роняю голову на грудь Дрю. Он снова смеётся.

— Иди сюда, Крошка, и покажи мне немного любви, — Бо выхватывает меня у Дрю, поднимает и целует в лоб. — С Новым Годом, Крошка.

— И тебя тоже, Бо, — я улыбаюсь ему. Бо отпускает меня, поставив обратно на ноги, и меня окутывает волна братской любви к нему.

Бо обнимает Дрю, и они улыбаются друг другу, тихо разговаривая между собой. Я пользуюсь моментом и смотрю на них, в то время как моё сердце сжимается от осознания, что я наконец-то чувствую, что у меня снова есть семья.

Дрю хватает меня за руку и притягивает между ними. Мы втроём разделяем объятие, за которым, я уверена, каждый на этой вечеринке наблюдает.

— Итак, Элли... давай уберёмся отсюда, — говорит мне Дрю, и Бо снова начинает смеяться.

— Крошка! Ты знала, что лента широко используется в кино во все времена?— говорит Бо, гордясь собой.

— Да! — я не могу справиться с собой и смеюсь. — Бо, а ты знал, что Брюс — имя механической акулы, используемой в «Челюстях»?

— Я думал, так звали акулу в «Немо», — говорит он.

— Вот оттуда оно и пришло, — отвечаю ему с горящими глазами.

— Не может быть!

— Вы двое убиваете меня, — говорит Дрю, качая головой.

Дрю и Бо легко стукаются своими татуированными руками, а затем Дрю тянет меня за руку, так что мы можем покинуть вечеринку. Я ловлю взгляд Лейлы, когда мы направляемся к воротам, и она посылает мне понимающий взгляд, который говорит: «Да, я тебе». Я широко улыбаюсь ей и посылаю воздушный поцелуйчик.

Дрю

Занятия в школе возобновились через два дня после Нового Года, и Элли, и я погружаемся обратно в нашу повседневную жизнь. Вода по утрам сейчас слишком холодная для неё, поэтому она не плавает после своей пробежки. Я, однако, привык к такой температуре, поэтому продолжаю работать в воде.

Каждое утро я начал ездить в школу с Элли, а Бо теперь водит свою машину. Это имеет смысл, поскольку после тренировок по плаванию и танцев, я всё равно уезжал с ней. Мэтт не возражет. Он запрыгивает к тому, кто первый из нас троих уезжает, поэтому мы всегда уверены, что в школе он будет вовремя.

Я знаю, что сплетни после каникул разнеслись очень быстро, но в школе в присутствии других, я старался держать руки при себе. Единственным исключением был Новый год, и все, кого мы встречали, считали нас просто друзьями. Меня постоянно одолевали мысли, что какие-либо подробности о ней дойдут до моего отца, и мне опять придётся иметь с ним дело.

Но, в конце концов, я сдался и заговорил с ней в присутствии других людей. Меня снедали чувства, из-за того, что приходилось делать вид, будто я не знаю её, особенно когда я думаю, что она — лучший человек в мире. Кроме того, она заслуживала к себе лучшего отношения, чем демонстрировал я. Теперь мы вместе ходим на занятия и проводим обеденное время, будь то в школе или где-то ещё.

Я слышал кое-что в последнее время, что заставляет меня задаваться вопросом, применяет ли Кэссиди свои навыки манипуляции по отношению к другим девочкам в школе, пытаясь таким образом настроить их против Элли. Но никто из них не показывает этого... пока. Элли очень милая и добра ко всем. Она всё держит в себе, не выбирает сторон и не разыгрывает драмы. Её действительно трудно не любить, и большинство девушек, я думаю, на самом деле хотят быть её другом.

Сегодня — День учителя и занятий в школе нет. Бо, Мэтт, и я вчера вечером решили, что мы хотим взять катер и немного порыбачить. С последнего раза прошла уже пара недель, и я думаю, что нам троим нужно провести немного времени вместе.

Вчера вечером произошёл ещё один пожар — с южной стороны острова, в междубережной части. Дом был маленький и, к счастью, в нём никого не было. Я не удивлюсь, если Элли помнит, как я рассказывал ей, что в январе тоже был пожар. Жаль, что теперь мы можем предсказать, когда это произойдёт. Но дело в том, что в пожарах нет никакой закономерности. И думаю, именно поэтому полиция исключает вариант, что это череда поджогов. Дома варьируются в самых разных размерах и происходят в различных местах.

Большая часть дыма дрейфует в восточную сторону, следуя за направлением ветра, поэтому я направляю нас на юг и пришвартовываю катер возле острова, где Элли и я были на свидании. Бо насаживает наживку на крючок и закидывает удочку.

— Итак, мы собираемся поговорить о тебе и Элли? — спрашивает он, глядя на меня. Его лицо не выражает никаких эмоций.

Краем глаза замечаю, как появляется голова Мэтта. Я знаю, ему тоже очень интересно.

— Что тут говорить? — отвечаю я, отлично понимая, что из-за этого он вспылит.

— Чувак! Я твой брат и мне интересно. Мы хотим знать, что происходит между вами двумя. Ты проводишь с ней много времени, включая и каждую субботнюю ночь. Вы, ребята, встречаетесь? Она вроде как твоя девушка? — я молчу, обдумывая, как ему ответить.

Никто не знает нас настоящих, и мне это нравится. И мне нравится, что она только моя, и только я знаю об этом. Но в то же время, мне так нравится быть с ней, что я хочу обо всём рассказать Бо и Мэтту.

Я закидываюудочку, немного кручу катушку и сосредоточиваю своё внимание на воде.

— Да, думаю, ты мог бы сказать, что мы встречаемся. Мы никогда на самом деле не обсуждали это, но для меня никого нет кроме неё, и не думаю, что у неё кто-нибудь есть.

Он думает об этом всего мгновение.

— Думаю, это потрясающе. Эта девушка идеально тебе подходит, и ты заслуживаешь быть счастливым.

Его слова заставляют моё сердце забиться быстрее. Я знаю, что он имеет в виду, но не знаю, действительно ли я когда-нибудь заслуживал быть счастливым. Это трудно, потому что всё, что пришлось вытерпеть Бо, Мэтту, и нашей маме на протяжении многих лет — результат моих действий. Они те, кто заслуживают того, чтобы быть счастливыми.

— Она идеальна, — бормочу я, улыбаясь при этой мысли. — Субботние ночи — самые лучшие. Мы сворачиваемся на её кровати и смотрим фильм, поедая пиццу. Нет ничего лучше, чем это.

Бо рывком поворачивает голову в мою сторону.

— Погоди! Её домашнюю пиццу?

— Да, — усмехаюсь в ответ.

— Я официально ревную, — говорит он.

Мой оскал превращается в улыбку, потому что я знаю, что на самом деле он не ревнует.

— Я честно могу сказать, что не думал, что доживу до того дня, когда увижу, как ты образумился, — Бо смотрит прямо мне в глаза, и я не знаю, что сказать.

— Я ещё полгода назад сказал ему, что он должен сделать её своей девушкой, — Мэтт понимающе ухмыляется мне.

— И теперь мы вместе, — говорю я Бо. — Большинство дней я просто не чувствую, что заслуживаю её, она заслуживает лучшего. Но в ней есть что-то такое, отчего я не могу держаться от неё подальше. Она притягивает меня к себе, и даже не осознает этого.

— Я знаю, почему ты так думаешь, но ты ошибаешься. Он ошибается. Ты заслуживаешь лучшего из того, что может предложить жизнь, и мы тоже, — это факт. Не важно, что он говорит или делает, мы не можем упустить это из виду... когда-либо...

Я смотрю на Бо, в то время какего взгляд прикован ко мне. Я вижу, что он на самом деле имеет это в виду, и это заставляет меня почувствовать то, что я не должен чувствовать. Иногда, я смотрю на него и не могу понять, как или почему он любит меня так сильно. Я причина того, что его жизнь так ужасна.

— Элли большая девочка, и она кажется довольно умной, так что имей в виду, что она может принимать собственные решения. Если она не хочет быть с тобой, она не будет, — говорит он.

— Думаю, что это так, — соглашаюсь я с ним. Элли точно не слабовольный человек. Она делает именно то, чего хочет и когда хочет.

— И поэтому тебя к ней тянет, как и её к тебе, мы все видим это, — Бо ухмыляется.

— Что? Что ты имеешь в виду?

— Ты не так скрытен, как думаешь. Во-первых, ты никогда не заострял внимание на какой-либо девушке, но когда дело касается её, ты не можешь отвести от неё глаз. Ты постоянно следишь за ней, и я даже не думаю, что осознаешь это. Во-вторых, твоё настроение изменилось. Я лучше всех знаю, на что были похожи последние пару лет, и с каждым месяцем ты становился всё угрюмее, — ну, ладно, ты стал большой занозой в заднице. Но с октября, ты изменился. Ты кажешься светлее, счастливее, и мы все заметили, что ты улыбаешься, когда с ней.

Хм. Я не знаю, как реагировать на это. Она делает мою жизнь светлее и счастливее. Я так долго чувствовал, что моя жизнь становится всё мрачнее и тяжелее. Однажды мне в голову даже пришла мысль, что я, возможно, в клинической депрессии. Я имею в виду, что то, с чем нам троим приходилось сталкиваться практически ежедневно, заставит кого-угодно почувствовать себя таким образом.

— Да, думаю, ты прав, — по какой-то причине меня больше не беспокоит, что люди могут увидеть мои чувства. Она делает меня счастливым.

Мэтт рывком дёргается вперёд и начинает тянуть свою удочку. Он потихоньку раскачиваться на месте, стараясь вытянуть свой улов. Это серебряная кефаль. Мэтт отцепляет рыбу и бросает её обратно.

— Мэтт, почему ты отпустил её? Мама приготовила бы нам что-нибудь вкусное, — спрашиваю у него.

— Не понравилась, — Мэтт вёл себя тихо и замкнуто всё утро.

— Что с тобой не так? — спрашивает его Бо, хмуря брови.

— Ничего, всё в порядке! Я устал и просто хочу тусить с вами и ловить рыбу, окей?

— Окей, — говорим мы в унисон.

Бо и я обмениваемся заинтересованными взглядами. В последнее время Мэтт прятался намного больше. После школы он говорит, что останется играть со своими друзьями, но мы не знаем, что на самом деле он делает. Вечером он идёт сразу к себе в комнату, прежде чем папа возвращается домой. Как будто он хочет оставаться как можно подальше, и никто не винит его, учитывая обстоятельства. Мэтт прикрепляет приманку и снова забрасывает удочку.

— Итак, Дрю, ты уже думал о том, как поступить в следующем году? Папа всё ещё настаивает на Западной Флориде, — я не удивлен, что Бо спрашивает меня об этом. Я чувствовал, что в один прекрасный день кто-то спросит о моих планах по поводу колледжа. Я никому ничего не сказал. Даже Элли.

— Да, много. Я пока не готов об этом говорить, но скажу, когда буду готов. Что я могу сказать вам, так это то, что я никогда не рассматривал Западную Флориду. Меня каждый день поражает то, что он думает, будто всё ещё может нас контролировать. Вы и я с юридической точки зрения уже взрослые, и технически, ни один из нас не обязан мириться с его дерьмом.

— Расскажи мне об этом. Не знаю, что буду делать, когда ты уедешь. Грант предложил мне переехать к нему и его маме, но я просто не могу, понимаешь? Думаю, что ты и Элли должны выбрать колледж вместе, или, по крайней мере, город, где у вас обоих есть варианты.

— Посмотрим. У неё прослушивание в конце этого месяца, так что это нависло над нами, — почувствовав рывок, дёргаю удочку назад, но давление снова ослабло. Что-то кружит вокруг. И достаточно скоро зацепится за крючок.

— Какое прослушивание? — спрашивает Мэтт.

— Она пытается поступить в Джульярд. Думал, вы знаете об этом, — я смотрю на них.

— Что?! — Бо выглядит совершенно потрясённым. — Нет, я не знал и это безумие. Теперь я понимаю, почему она всё время танцует. Она думает, что поступит?

— Я думаю, что она поступит. Но даже не могу представить, под каким давлением ей придётся выступать. Они принимают только двадцать четыре студента в год в танцевальную программу, двенадцать девушек и двенадцать парней.

— Вау. Разве Джульярд не в Нью-Йорке? — спрашивает Бо.

— Да, — я медленно наматываю леску обратно и проверяю крючок.

— Что ж, это прекрасно. Там для тебя найдётся тонна колледжей.

Снова забрасываю удочку и смотрю на Мэтта. Хмуря брови, он смотрит на меня в ответ.

— Ты хочешь переехать в Нью-Йорк? — спрашивает он, выглядя сердитым и немного испуганным.

— Я мог бы. Посмотрим. Не упоминайте ничего при ней, я дам вам знать, когда всё прояснится. Кое-что всё ещё должно произойти, прежде чем мы сможем «уехать в закат» вместе.

— Хм, да, но подумай о том, какой хорошей будет поездка, — говорит Бо, ухмыляясь мне. Иногда он ведёт себя слишком пошло, и я смеюсь над ним, не в силах справиться с собой. Я буду сильно скучать по нему в следующем году.

Мэтт перебирается на другую сторону катера и отворачивается от нас. Я могу сказать, что он расстроен, и не хочет, чтобы мы это увидели. Может оно и к лучшему, что теперь он знает. Это даст ему время подготовиться к моему отъезду. Я хотел бы облегчить его жизнь. Он заслуживает лучшего, чем это.

Глава 13.

Элли

Поездка в Майами прошла довольно спокойно. Я благодарна Дрю за то, что он отпустил меня одну, потому что мне нужно самостоятельно во всём разобраться в течение следующих двадцати четырёх часов. Я никогда не ездила с ним на его выездные соревнования, и, возможно, он решил поступить так же.

Проходя через двери и направляясь к танцевальному отделению университета, я абсолютно не нервничаю. Знаю, что должна бы. Ведь моё будущее и то, каким путём я пойду по жизни будут основываться на этом единственном дне, но танец, с которым я буду прослушиваться, я могу исполнить даже во сне. Я была рождена для этого, поэтому чувствую себя полностью готовой.

Я прохожу мимо регистрационной стойки и захожу в аудиторию, занимая место в сторонке. Здесь около восьмидесяти человек, и я просто знаю, что справлюсь.

— Доброе утро, дамы и господа. Мы хотели бы поблагодарить каждого из вас за время, что вы потратили для поездки сюда на наше прослушивание. Мы знаем, насколько не простым может быть весь этот процесс, но мы хотим заверить вас, что сегодняшний день пройдёт быстро и почти безболезненно.

— Как вы знаете, каждый год по программе принимают только двенадцать девочек и двенадцать мальчиков со всей страны. Если вас не выбрали в число этих двадцати четырёх человек, пожалуйста, не отчаивайтесь. Есть так много возможностей для танцоров, и если вы уже зашли так далеко, мы уверены в ваших возможностях и в том, что вы будете делать удивительные вещи. Поэтому, пожалуйста, расслабьтесь и сделайте всё возможное, чтобы сегодня наслаждаться вместе с нами и просто быть самими собой. День будет разбит на пять различных этапов: техника балета, современная техника, сольные выступления, тренерский класс, а затем, наконец, интервью. Этап балетной техники самый сложный, вот почему мы проведём его первым. И именно здесь мы проведём наш первый раунд отсеивания. Вы можете вылететь в любое время, во время или после. Скорее всего, третья часть из вас не пройдут в следующий этап. Будут колбэки12 и потом мы перейдём к технике современного танца.

— Следующий раунд обратных прослушиваний состоится после исполнения ваших соло. Ваш сольный танец должен быть сведён до двух минут, и мы надеемся, что вы выбирали с умом. Именно здесь мы ожидаем увидеть всё то, на что вы способны. Тренерский класс предназначен для того, чтобы мы увидели, как вы работаете под давлением в коллективе. Программа консерватории в Джульярде порой может быть чрезвычайно сложной, и на протяжении многих лет мы замечали, что некоторые танцоры просто не достигли определённого уровня, чтобы справляться с тем, чего от них ожидают. Если вы получите последний колбэк, то встретитесь со всеми нами для краткого интервью. Не забывайте, пожалуйста, быть сегодня собой, и ещё раз поздравляю с днём прослушивания в Джульярд.

На занятиях по технике балета, нас разделили на четыре группы по двадцать человек, и так начался наш день. В каждой группе два инструктора, и каждый из нас пытался продемонстрировать свои технические преимущества возле станка и в рабочем центре. Участников отсеивали один за другим. В конце этапа нас осталось в общей сложности человек двадцать. Они были правы, три четверти были отправлены домой.

Современный класс — самый комфортный для меня. Я чувствую, будто проплываю сквозь свою рутину.

Когда раздаётся сигнал для моего соло, меня накрывает волна любви. Где-то, каким-то образом я знаю, что моя мама наблюдает за мной. Я почти чувствую, что сейчас она со мной.

Я решила исполнить балетную пьесу для своего сольного танца и теперь, стоя перед комиссией, вижу, как все восемь преподавателей рассматривают меня с ног до головы. Для создания образа я надела ярко-голубые пуанты, ярко-синюю пачку, чёрные колготки и купальник. Желая выделиться, я подвела глаза ярко-синими тенями. Знаю, мой взгляд суров, и это именно то, что я себе представляла.

— Название моего танца — «Танец Стрекозы». Я поставила его сама, композитор — Александр Райчев. Спасибо за ваше время, и, надеюсь, вам понравится.

Когда, достигнув середины сцены, я становлюсь в первую позицию и замираю в ожидании музыки, меня окутывает чувство спокойствия. Я не нервничаю, как думала, вместо этого я безумно счастлива.

Музыка начинается, и звуки нот фортепиано звенят в воздухе. Вид восьми людей, наблюдающих за мной, исчезает, и на сцене в этот момент я танцую не для них — я танцую для моей мамы. Я знаю, что она мной гордится.

Моё соло, хотя оно и длилось чуть более минуты, было сильным, элегантным и изящным. Улыбка освещает моё лицо, когда я снова сосредотачиваюсь, и в поле зрения возвращаются судьи. Я знаю, что это лучшее, что я когда-либо чувствовала.

Вернувшись в зал, я смотрю, как тикают минуты. Остается всё меньше и меньше претендентов, и к концу отборочного сольного конкурса осталось всего три девушки и два парня.

— Мисс Рейн, пожалуйста, проходите и присаживайтесь. Мы хотим поблагодарить вас за тяжёлую работу, которую вы проделали сегодня, продемонстрировав свои способности, а также поздравить с тем, что вы дошли до собеседования. Прежде чем вызвать вас, каждый из нас ещё раз просмотрел ваше видео с предварительного отбора, ваше сочинение и ваш сегодняшний сольный танец. Мы относимся к этому процессу очень серьёзно и, разговаривая с вами, хотим полностью в данный момент быть с вами и только с вами. У нас есть пять базовых и стандартных вопросов, которые мы зададим вам. Если возникнут какие-то вопросы, не стесняйтесь их нам задать. Наша цель заключается не только в том, чтобы узнать вас получше и посмотреть подходите ли вы для Джульярда, но и убедиться, что Джульярд подходит вам. У вас есть вопросы?

— Нет, мэм.

— Хорошо, давайте начнём. В большинстве случает, если кто-то попросит вас описать себя, вы скажите, что вы танцовщица, правильно?

Я киваю головой.

— Хорошо, мы хотим, чтобы вы описали, кто вы, не упоминая танцы.

Я смотрю на каждого из восьми преподавателей и ощущаю, как учащается моё сердцебиение. Они не тратят время на попытки узнать меня и все те вопросы, которые могли бы задать, и я не знаю, как лучше ответить на этот вопрос.

— Если убрать элемент танцев из моей жизни, я не знаю, кто я. Думаю, что это эволюционирующий вопрос, потому что жизнь меняется так сильно, и так часто, что эти изменения могут повлиять на то, кто вы или кем вы себя считаете. Если бы вы задали мне этот вопрос год назад, мой ответ, несомненно, отличался бы от того, который будет в этом году. Кто я сегодня? Я девушка, которая пытается следовать за своими мечтами, — это, должно быть, не тот ответ, который они ищут, потому что каждый из них просто пялится на меня. Я выпрямляю спину, опускаю плечи и улыбаюсь, глядя каждому из них прямо в глаза.

— Возможно, вы могли бы рассказатьнам об этом подробнее. Какие изменения произошли в вашей жизни, что вы почувствовали себя так, словно не знаете, кто вы?

— Моя мама умерла, — все восемь человек положили свои ручки и уставились на меня.

— Когда?

— Двести три дня назад. Второго августа.

— Нам очень жаль слышать о потери вашей матери.

— Спасибо, — поднимаю руку и провожу пальцами по подвеске в виде стрекозы. Ощущение прохлады металла напоминает мне, что она всегда со мной.

— Вы не упоминали об этом в вашем эссе. Почему?

Потому что я не пыталась надавить на жалость, разыгрывая карту «Горе мне!»

— Для меня целью эссе было описать почему я буду хорошим дополнением к вашей программе. Плохие и несчастные случаи случаются с людьми каждый день, и да, её смерть оказала глубокое влияние на меня, но это на самом деле не имеет ничего общего с тем, как я танцую, почему я танцую, или почему я буду для вас ценным вкладом, — некоторые из них кивают.

— Мы видим в вашем заявлении, что вы посещали наш летний интенсивный лагерь позапрошлым летом. Мы задавались вопросом, почему разрыв в целый год. Можно с уверенностью предположить, что она является причиной?

— Да, это так.

— Следующий вопрос состоит из двух частей: во-первых, мы хотим знать, почему вы поставили свой сольный танец самостоятельно, а во-вторых, что он значит для вас?

— После смерти мамы, отец решил, что нам нужно начать всё сначала. Мы переехали из Денвера на остров на западном побережье Флориды. Честно говоря, я была немного ошеломлена. Моя новая школа предоставила мне возможность использовать их актовый зал, и после установки станка, это всё, что мне было нужно. Идея искать нового инструктора для танца, который должен будет составить программу за шесть месяцев, меня не привлекала. Я достаточно уверена в своих силах, поэтому я упорно работала и поставила это всё сама.

— Настоящее название музыкальной подборки «Майская ночь, Опус13 27, номер 3: Стрекоза». Знаете ли вы, что Стрекоза считается балериной мира насекомых? Стрекоза, почти в каждой части мира, символизирует трансформацию, изменение и свет. Это изменение, которое происходит в перспективе самореализации, в первую очередь, в психической и эмоциональной зрелости и понимания более глубокого смысла жизни. Это связано со счастьем, лёгкостью и радостью.

— Моя мама подарила мне эту подвеску со стрекозой и цепочкой прямо перед смертью. Я почти никогда не снимаю её. Но она сказала мне: «Элли, каждый раз, когда ты будешь видеть стрекозу, помни, что нужно отпустить и найти какой-то свет и радость в своей жизни». Танцы приносят мне радость, и хотя я всё ещё работаю над тем, чтобы понять, кто я, с каждым днём принятие становится немного сильнее и свет вокруг меня становится немного ярче.

Никто из них ничего мне не говорит. Пауза в разговоре затягивается, пока один из них не прочищает горло, потянув за собой остальных, погрузившихся в свои мысли.

— Как остальные члены вашей семьи и ваши друзья относятся к вашему поступлению в Джульярд? Поддерживают ли они вас и понимают, какие обязательства входят в такую программу?

— Ну, кроме папы, у меня больше никого нет. Ему пришлось тяжело в прошлом году, и по большей части он занимается своим делом, а я своим. Я девятнадцатилетняя старшеклассница, живущая одна. Я самодостаточна и обеспечиваю себя тем, что унаследовала от неё. У меня есть пара друзей в этой новой школе, но кроме Дрю, никто даже не знает, что я здесь. Это моя мечта, и только я могу её осуществить.

— Кто такой Дрю?

— Ох, думаю, можно сказать, что он мой парень. Его зовут Дрю Хейл.

— Пловец?

Полагаю, на моём лице отразился шок.

— Да, вы знаете его? — я смотрю на преподавателя, задавшего вопрос.

Она усмехается.

— Нет, я просто знаю о нём. Мой сын тоже пловец. Думаю, если кто-то и поймёт, насколько суровыми станут ваши тренировки, так это он, — я не могу справиться с собой и улыбаюсь. Дрю определённо понимает меня.

— Почему Джульярд?

— Потому что он самый лучший. Уверена, что большинство из нас отвечают на этот вопрос точно так же, но я знаю одно — сколько себя помню, всегда хотела попасть сюда. Когда мне было восемь, мама взяла меня с собой в Нью-Йорк, и мы поехали смотреть «Лебединое озеро». Как и большинство восьмилетних детей, я была заворожена. В программке была краткая биография о главной балерине, и там говорилось, что она училась в Джульярде. И именно тогда я сказала маме, что тоже пойду туда учиться. Джульярд предлагает танцорам то, что не может никто в мире. Художественная подготовка, качество, техника, стиль, репутация и уважение, которые они дают выпускникам, открывают гораздо больше возможностей тем из нас, кто любит танцевать.

— И последнее, есть ли что-то, что, по вашему мнению, нам нужно знать, прежде чем мы сегодня закончим?

— Благодарю вас за предоставленную мне возможность быть здесь сегодня. Это безумие, если я скажу, что совсем не нервничала? Мне понравилось быть частью ваших занятий, проходить через этот процесс и просто танцевать. Думаю, если и есть что-то, что я должна сказать, так это то, что, как бы сильно я не хотела быть принята в Джульярд, я буду в порядке, если этого не произойдёт. Это именно то, о чём мы говорили ранее: иногда в жизни всё идёт так, как мы планировали, а иногда нет. И приняв то, что нам дано, мы набираемся опыта и становимся сильнее. Надеюсь, что того, что вы видели от меня сегодня, достаточно, но если это не так, я всё равно буду танцевать дальше, и, в конце концов, найду свой путь, потому что мне это нравится. Моя жизнь не закончится, если эта возможность ускользнёт от меня. Мне просто придётся двигаться в другом направлении, — я улыбаюсь, и все восемь членов группы улыбаются мне в ответ.

Дрю

Находиться весь день в Майами, задаваясь вопросом, как у неё всё проходит, абсолютная пытка. Мне ненавистно, что я сказал ей, что не пойду с ней сегодня. Я понимаю, что она хочет сделать это сама, но иногда мне кажется, будто она забывает, что она уже не одна. У неё есть я.

После обеда я бродил по пляжу, прежде чем вернуться обратно в наш номер. Я не хотел никуда выходить, и не хотел находиться в этой комнате, но мне некуда идти. Чувствую себя животным, запертым в клетке, расхаживая взад и вперёд.

Где-то ближе к обеду я, наконец, слышу звуковой сигнал ключ-карты, и дверь открывается. Хотя прошло всего несколько часов с тех пор, как я видел её, клянусь, она каким-то образом стала ещё красивее.

На ней всё ещё одежда для танца, и она выглядит так хорошо. Её волосы собраны в тугой пучок на макушке, а макияж по-прежнему выглядит профессионально. На ней надет купальник под свободной тонкой чёрной футболкой с длинными рукавами. Знаю, что под серыми спортивными штанами у неё всё ещё колготки, на ногах обуты шлепанцы. Войдя, она закрывает дверь и опирается на неё.

Я замираю, пытаясь уловить её настроение, и мы вдвоём просто смотрим друг на друга, не отводя взгляд. Медленно, но верно, на её губах появляется улыбка, растягиваясь от уха до уха. В уголках её глаз появляются небольшие морщинки. Я вижу, что она счастлива, и я так рад. Я понятия не имел, что с ней будет сегодня, и безумно нервничал.

— Привет, — говорю ей. Мои ладони начинают потеть, и я умираю, как хочу, чтобы она что-то сказала.

— Привет, — она начинает смеяться, роняет сумку и бежит прямо на меня. Я ловлю её, когда она прыгает и обвивает руки вокруг моей шеи, обхватывая меня ногами за талию и сжимая.

Я теряюсь в чувствах к ней и во всеохватывающей радости, исходящей от неё. Никогда не хочу подавлять их.

— Полагаю, сегодня всё прошло хорошо, — смеюсь я.

Она отклоняется назад, положив руки мне на плечи, и встречается со мной взглядом. Её глаза сверкают.

— Я сделала всё, что могла, и это главное, верно? На интервью я сказала им, что независимо от того, как всё сложиться дальше, я всё равно буду танцевать, и я буду. Будем надеяться, что там, а если нет, то где-то ещё. Большое спасибо, что поехал со мной сюда. Я не думала, что мне кто-то нужен, чтобы сделать это самостоятельно… но не могу не сказать тебе, как много значило для меня знать, что ты будешь ждать меня здесь, когда всё закончится, — она издаёт большой вздох. — Я не могла дождаться, когда вернусь сюда.

Я притягиваю её обратно к себе и крепко обнимаю. Она такая удивительная и такая открытая. Я хочу подарить ей мир. Отчаянно хочу этого для неё, потому что она заслуживает.

— Элли, я всегда буду ждать тебя. Я так тобой горжусь. Хотел бы я быть там, чтобы наблюдать за тобой. Знаю, что ты была совершенной, — ослабив хватку, я прислоняюсь своим лбом к её. — Ты должно быть проголодалась. Может, закажем обслуживание в номер, и ты мне обо всём расскажешь?

— Звучит идеально, но сначала мне нужно в душ. Я грязная, — она медленно опускает ноги, и я ставлю её обратно на пол.

— Это приглашение? — ухмыляюсь ей.

— Да.

Вау… что? Между нами воцаряется минута молчания, пока я всматриваюсь в её лицо. Я знаю, что она невинна, и знаю, что она готова к большему, но я также знаю, что именно я сдерживаю себя. Её предложение о большем кажется спасательным кругом. Я хочу большего, жажду, и мне это нужно, но в глубине души я знаю, как должно быть. Её первый раз должен отдельно отложиться в памяти, как что-то прекрасное, а не смешаться с воспоминаниями о другом важном моменте.

В то время пока принимаю решение, я вижу, как искорки счастья в её глазах меняются на неуверенность. Она сама предложила себя, а я слишком долго думаю.

Я медленно улыбаюсь ей и перемещаю одну руку на середину её спины. Когда я притягиваю её ближе, она приподнимает голову ровно настолько, что мои губы припадают к её. Она крепче обнимает меня и открывает рот в ответ.

Я люблю целовать её, пробуя вкус. Даже после всех этих месяцев, я до сих пор думаю, что на вкус она как послеполуденное солнце и сахарная вата. Я провожу языком по её нижней губе, и она хватает ртом воздух.

Медленно начинаю вести нас в ванную. Включаю свет и нежно отталкиваю её от себя.

— Элли, я не говорю «нет». Я просто говорю, что не здесь. Поверь мне, когда я говорю, что мы с тобой будем вместе в душе, но когда это произойдёт, мы не будем в отеле, и это не будет после одного из самых важных дней в твоей жизни. Эта поездка должна быть о тебе и прослушивании. Когда ты и я наконец будем вместе, а это так и будет, я хочу быть единственным о ком ты будешь думать, и единственным, кто заставит твоё сердце биться быстрее. Это волнение и адреналин будут окутывать тебя из-за меня, и это будет о нас и только о нас.

Её щеки приобретают розовый оттенок, и мне нравится, что я произвожу на неё такой эффект.

— Хорошо, Дрю, — она смотрит на меня сквозь ресницы. Взгляд совершено страстный, и она даже не осознает этого.

Я стону и целую её ещё раз, прежде чем закрыть за собой за дверь.

Иду обратно к кровати и падаю на неё. Уставившись в потолок, делаю глубокий вдох, чтобы успокоить своё перевозбуждённое тело. Теперь я знаю, какого это, когда её ноги обвиваются вокруг меня, и я не могу дождаться, когда мы вернёмся домой, чтобы я смог продолжить исследования это дальше.

Слышу, как включается душ, и всё, о чём я могу думать, так это о ней, мокрой и голой. Почему я сказал «нет»? Я могу присоединиться к ней прямо сейчас. Тьфу.

Не знаю, как долго я лежу здесь, но, в конце концов, душ выключается и дверь в ванную открывается. Я сажусь и вижу Элли, стоящую в дверях в одном полотенце, пар поднимается от её разгорячённого тела. Мокрые волосы перекинуты назад и свисают по спине, а милые, маленькие пальчики, покрытые голубым лаком, шевелятся то вверх, то вниз.

— Я не взялас собой одежду, — говорит она, покусывая нижнюю губу.

Она нервничает, и я не могу отвести от неё взгляд.

— Я забыл заказать еду.

Она хихикает.

— Всё в порядке. Мы можем повременить с этим, — говорит она.

Я встаю с кровати и медленно иду к ней навстречу.

— Я не собираюсь врать. Ты частично мокрая и в полотенце — это очень сексуально.

Она снова смотрит на меня из-под ресниц, и я больше не могу сдерживаться. Моё возбуждённое тело нуждается в том, чтобы коснуться её, попробовать и почувствовать всю целиком.

Медленно я хватаюсь за ворот футболки со спины и стягиваю её с себя.

Её глаза расширяются, и я усмехаюсь.

Осторожно надеваю футболку на её голову, и она вдевает руки в рукава. Она такая маленькая, что моя футболка доходит ей до середины бедра. Я хватаю низ полотенца и дёргаю. Оно падает на пол вокруг её ног.

Я не могу подобрать слов, видя, как она стоит передо мной в моей футболке, и зная, что под ней ничего нет.

Разворачиваю нас и направляю её к кровати, где медленно укладываю на спину. Она расставляет ноги, и я делаю шаг между ними, всё это время не отрывая от неё взгляда. Я вижу её идеальные формы под моей футболкой.

Медленно скольжу руками вверх по её бедрам, тазовым костям, животу, грудной клетке, груди и ключице. Я никогда так открыто не исследовал её тело раньше, но сегодня я никак не могу удержать свои руки подальше от неё.

Склонившись над ней, я упираюсь предплечьями в кровать возле головы Элли, чтобы немного облегчить свой вес. Когда я прислоняю свой лоб к её, она слегка задевает ресницами мою щеку. Элли дышит немного тяжелее, чем обычно, но опять же, я тоже.

— Как я и сказал, — шепчу ей в губы, — эта твоя поездка. Сегодня вечером всё только для тебя. Видя тебя здесь, в таком виде, я никак не могу держать руки подальше от тебя. Я собираюсь провести всё своё время с тобой, исследуя тебя и лаская, пока ты не начнёшь гореть, а потом я буду смотреть, как жжение превращается в огонь. Хочу видеть, как твою кожу окрашивает красивый румянец с головы до ног. Ты, только ты... звучит хорошо?

— Более чем хорошо. Пожалуйста, Дрю...

Больше никаких слов. Я провожу языком по её губам. Она раскрывает их для меня и оборачивает ноги вокруг моей талии, притягивая меня ещё больше на себя. Мои бёдра идеально вписываются в её обхват, и даже малейшее давление на неё ощущается безумно хорошо. Она убирает руки с моих плеч и, просунув их под мои руки, начинает скользить ими вверх и вниз по моей спине. Её руки и пальцы оставляют огненные следы на моей коже. Так приятно прикасаться к ней. Я немного отстраняюсь и вглядываюсь в её прекрасное лицо.

Наше дыхание смешивается, и её сердце колотится в груди, как и моё. Я перемещаю руки и обхватываюеё голову, проводя большими пальцами по скулам.

Эта девушка владеет мной и даже не осознает этого.

Возвращая рот к её губам, я беру в плен её нижнюю губу и зажимаю между зубами.

Её пальцы погружаются за пояс моих джинсов. Я не могу справиться с собой, и когда с моих губ слетает стон, сильнее толкаюсь в неё. Она перемещает руки к моему животу и дёргает за ремень. Справившись с ним, она одна за другой расстёгивает пуговицы на моих джинсах. После последней, я чувствую, как она цепляется пальцами за шлёвки и толкает их вниз. Я снимаю джинсы и отбрасываю их, на мне не остаётся ничего, кроме коротких боксеров. Теперь она может не только ощутить какой эффект оказывает на меня, но и увидеть.

Немного осмелев, она скользит рукой по моей выпуклости. Я резко дёргаюсь от неожиданности.

— Прости, — она смотрит мимо моего плеча на стену. Я не хочу, чтобы она чувствовала себя неловко, когда дело касается \ нас. Наклоняюсь и прикасаюсь губами к её губам.

— Не нужно, — беру её руку и провожу ею вверх и вниз, чтобы она могла чувствовать, что делает со мной.

Она издаёт небольшой вздох, и я стону из-за ощущений.

— Но, как я и сказал, сегодня вечером всё для тебя, — убираю её руку, завожу за голову и сжимаю запястье. Мой вес теперь полностью на ней, и она так хорошо ощущается подо мной.

Свободной рукой хватаю её за голень и оборачиваю ногу вокруг моей талии, проводя рукой по её голой ноге и спине. Её кожа такая мягкая и вся моя.

Футболка задралась вверх, оголяя нижнюю часть её тела. Это почти слишком для меня, поскольку я могу ощущать исходящее от неё тепло, пока она покачивает бёдрами напротив меня. Я хочу содрать с нас всю оставшуюся одежду и почувствовать, как каждая частичка её кожи прикасается к моей.

Покинув её рот, провожу языком линию от её челюсти к шее. Она издаёт стон, и я отпускаю её запястье. Она запускает все пальцы в мои волосы на затылке. Не могу больше сдерживаться, поэтому опускаюсь ниже и провожу руками по её идеальной груди, соски которой можно увидеть сквозь тонкую футболку. Поглаживая один, припадаю к другому, и, несмотря на разделяющую ткань, начинаю посасывать его. Она стонет и выгибается в моих руках.

Я переношу свой вес в сторону, и хотя всё ещё наслаждаюсь, щедро одаривая её ртом, скольжу другой рукой вниз по её животу и между ног. То, что я обнаруживаю, заставляет меня остановиться и посмотреть ей в глаза. Она понимающе ухмыляется.

— Ты забыл? Я танцовщица. — Ах, теперь понимаю. Она полностью голая и гладкая. Роняю голову на её грудь и стону. На самом деле я никогда раньше не видел обнажённую девушку, и хотя сегодня этого не будет, знаю, что это скоро произойдёт.

Я кладу ладонь на её лоно и слегка надавливаю ребром своей руки. Она хватает ртом воздух, и я улыбаюсь, начиная двигать пальцами. Я знаю, как заставить её почувствовать то, что она хочет чувствовать, и, наблюдая, как она извивается подо мной, я не могу не думать, что мне преподнесли самый прекрасный подарок из всех… её.

Она такая отзывчивая, доверчивая и полностью открыта для меня. Я смотрю, как она задерживает дыхание, закрывает глаза, и её безупречная кожа окрашивается розовым цветом. Она великолепна, и хотя я ещё не сказал ей... Я так сильно влюблён в неё.

Элли

Спустя какое-то время после наступления темноты, Дрю и я, наконец, заснули. В итоге, мы всё-таки заказали обслуживание в номер, но из постели так и не вылезли. К десяти утра мы упаковали вещи и поехали домой. Сегодня утром мы оба вели себя тихо, но это комфортная тишина, и я благодарна за это. Всё, что я хочу, это сидеть здесь и переживать каждое мгновение прошлой ночи снова и снова.

Когда я вошла в наш номер после прослушивания и увидела Дрю, я почувствовала себя как дома. Это то чувство, которого я не ощущала так долго, и тепло окутало меня с головы до ног. Интересно, как быстро эмоциональная привязанность к месту переключается на человека. Возможно, это часть взросления.

В детстве у нас есть дом, в котором мы живём, и он обеспечивает чувство постоянного комфорта и безопасности. На протяжении всей жизни происходят различные обстоятельства, и «домом» мы называем то место, где возникает чувство принадлежности. Я чувствую, что принадлежу Дрю, и не важно, где мы находимся или что делаем, я знаю, что если с ним, то я дома.

Мои мысли возвращаются к отцу. Мне вдруг становится очень грустно за него. Я могу только предположить, что между ним и моей мамой было то же, что я чувствую к Дрю. Потерять такой дом разрушительно. Момент неуверенности омывает меня, когда я думаю о том, что произойдёт в течение следующих нескольких месяцев. Мы никогда не говорили о том, в какой колледж Дрю хочет пойти, и это заставляет меня нервничать. Я отталкиваю эту мысль прочь. Я могу попереживать из-за всего этого в другой день.

Смотрю на Дрю, и он оглядывается на меня. Он посылает мне небольшую кривоватую улыбку, сжимает моё колено и возвращается к концентрации на дороге.

Я не могу не восхищаться тем, насколько он прекрасен. На нём бейсболка, — сказал, что она приносит ему удачу и он надел её для меня, — из-под которой торчат немного завивающиеся тёмные волосы, и солнцезащитные очки. Думаю, это мило, что мы носим одинаковые солнцезащитные очки.

На обратной дороге мы держим верх джипа закрытым, но всё-таки решаем опустить окна. Не буду лгать, февраль во Флориде прекрасен. Я люблю снег, но, пожив здесь, поняла, что холод в небольших дозах ещё лучше. По радиоволне Флорида-Джорджия начинает играть «Круиз», и я улыбаюсь иронии.

Большой палец Дрю начинает скользить назад и вперёд по моему колену, и я краснею от того, как у меня сводит низ живота. То, что он сделал со мной прошлой ночью, и, как он обращался со мной, — намного больше, чем я когда-либо представляла.

Я даже не могу сосчитать, сколько раз, за последние пару месяцев он спал со мной в моём доме. Конечно, я всегда была очень хорошо осведомлена о его телесности, но ничто не могло подготовить меня к натиску чувств, после нашего небольшого контакта кожа-к-коже, который у нас был. Я думала, что уже смирилась с тем, что он просто спит рядом со мной в коротких боксерах, но линии интимности никогда не пересекались. То, как мы обнимались во сне, больше было похоже на то, что я сплю со своей любимой подушкой и одеялом. Так вот, теперь я не знаю… это ощущается по-другому.

Мои глаза закрываются, когда я вспоминаю, как Дрю положил нас на кровать. Он никогда раньше не ложился прямо на меня, и быть под ним и всем его весом... Мне понравилось. Ощущение его тела поселилось у меня между ног, — хотелось держать их обёрнутыми вокруг него бесконечно.

— Почему ты покраснела?

Я смотрю на него, и мой румянец усиливается.

— Теперь ты должна сказать мне, — ухмыляется он.

— Хорошо, я проигрываю в голове, что твои руки делали со мной прошлой ночью, — не могу видеть его глаза, но на лице вспыхивает улыбка, показывающая, что он полностью доволен собой.

— Хм. Ну, думаю, что вместо того, чтобы мысленно воспроизводить это, в ближайшее время мы сможем это повторить.

Его рука медленно скользит вверх по моей ноге и останавливается на верхней части бедра. Он немного сжимает пальцы, и я смотрю на него.

— Ты в порядке? — спрашивает Дрю.

— Я более, чем в порядке, и думаю, что это звучит как отличная идея, — я улыбаюсь ему и буру его руку в свою, переплетая наши пальцы. — Спасибо, что поехал со мной. Знаю, мы с тобой не особо говорили о нас, но для меня важно, чтобы ты знал, как много значишь для меня, очень много. Ты никогда не узнаешь, что для меня значило твоё присутствие в эти выходные. Спасибо тебе, — тишина заполняет кабину джипа.

— Элли... — он снова нежно сжимает мою ногу. — В этом мире нет места, где я бы предпочёл находиться, кроме как с тобой. Спасибо, что позволила мне поехать с тобой. Я так горжусь тобой.

Слёзы наворачиваются на глазах. Он даже не догадывается, как сильно я нуждалась в том, чтобы услышать это.

Глава 14.

Элли

Прошло чуть больше месяца после моего прослушивания в Майами, и каждый день последние две недели я проверяла свой аккаунт и почтовый ящик. Из огромного количества интернет-исследований, которые я провела о прослушивании других людей, я знаю, что письма о приёме обычно поступают к первому апреля. С каждым днём я беспокоюсь всё больше и больше.

Школа, кажется, тоже затягивается. Единственная светлая сторона моего ежедневного присутствия там в том, что я вижу Дрю.

Лейла и я стоим возле моего шкафчика, когда он останавливается передо мной. Меня переполняют чувства, и я задерживаю дыхание, осматривая его с головы до ног. Одетый в футболку и джинсы, он выглядит так хорошо, как никто другой. Дрю выше меня, поэтому когда мой взгляд достигает его глаз, он ухмыляется.

— Итак, некоторые подумывают пойти в«Mainlanders» в субботу вечером. Хочешь пойти со мной? — краем глаза замечаю, как Лейла покачивается на носочках и улыбается от уха до уха. Я знаю, она любит это место и если у неё выпадет шанс попасть туда, она пойдёт.

— Танцевальный клуб? — спрашиваю я его.

— Да. Бо и другие организовывают вечеринку, и я подумал, что если ты захочешь пойти, то могла бы поехать со мной.

Конечно, я хочу поехать с ним. Я хочу пойти с ним куда угодно и делать с ним всё, что угодно.

— Так ты окончательно решил?

— Если ты пойдёшь,— Дрю неоднократно говорил мне, что, если это возможно, то он никогда не откажется от нашей субботней ночи. Это заставляет меня улыбаться, потому что я знаю, что таким образом он говорит, что хочет быть со мной, и неважно где.

Лейла пристально наблюдает за нами, переводя взгляд с одного на другого.

— Хорошо, я пойду.

Дрю улыбается мне, и это освещает меня изнутри.

— Идеально. Я напишу позже, когда заеду за тобой, — он говорит это ради Лейлы, но я знаю, что примерно через шесть часов, закончив тренировку по плаванию, он будет моим на все выходные.

— Хорошо.

Он подмигивает мне, а потом уходит на свой следующий урок.

— Девочка, рано или поздно тебе придётся рассказать об этом, — говорит Лейла.

Я держу рот на замке и улыбаюсь ей.

В субботу вечером мы идём в танцевальный клуб, и когда оказываемся перед входом, я с волнением сжимаю руку Дрю. Я никогда не позволяла себе куда-либо выходить и делать что-то весёлое. Я оставалась верна своей программе слишком долго, и теперь, когда прослушивание закончилось, пришло время это отпустить.

Этот клуб выглядит как старый склад. Здесь отличная атмосфера. Я понимаю, почему Лейле здесь нравится. По периметру всё здание опоясывают балконы, выходящие со второго и третьего этажей. Первый этаж для тех, кому восемнадцать и старше, второй — от двадцати одного и больше, и кто-то сказал, что третий этаж разбит на VIP-зоны. Со всех балконов на каждом этаже открывается вид на главный танцпол. Мне здесь уже нравится.

Бас вибрирует от стен, через пол, и я чувствую, как он проходит сквозь меня. Нарастает микс песни Дэвида Гетты «Shot Me Down», и я сразу же цепляюсь за Лейлу. Она пробралась к нам, как только мы приехали. Я хватаю её за руку и веду на танцпол. Знаю, что должна была спросить, не хочет ли кто-нибудь ещё танцевать, в том числе и Дрю, но музыка захватила меня. Она будто невидимая сила притягивает меня к себе, и я ничего не могу с собой поделать.

Приглушённый свет, тёмный танцпол и стробоскопы, прыгающие между нами. В каждом углу танцпола есть большие платформы разной высоты. Кэрри присоединяется к нам, и мы, расположившись в ближайшем к ребятам углу, которые заняли несколько пустых столиков, встаём на одну из платформ и танцуем в течение следующих двух часов. Музыка пульсирует сквозь меня, и я полностью в своей стихии. Никто, кажется, не возражает, что мы здесь так долго, поэтому мы танцуем, наслаждаясь своим положением и нахождением в центре внимания. Так круто танцевать свободно и неотрепетировано.

В какой-то момент, я понимаю, что мне срочно нужно попить. Я смотрю на Дрю и вижу, как он разговаривает с Бо и другими парнями, которых я не знаю, за одним из высоких столов. Он должно быть чувствует на себе мой взгляд, потому что отводит глаза от Бо и фокусируется на мне. Я немного беспокоилась, что ему может быть скучно, но их столы полностью забиты. Похоже, они многих знают из присутствующих здесь сегодня. Он улыбается мне, в то время как люди вокруг него что-то говорят. Чувствую, что я только что украла сто процентов его внимания, и мне не стыдно признаться в том, что мне это нравится.

Когда я подхожу к ним, он протягивает мне воду и вытирает пот с моего лица. Я смеюсь, потому что уверена, что выгляжу абсолютно растрёпанной.

— Ты уже закончила с этой платформой? — спрашивает он, поддразнивая меня.

— Почему? Ты ревнуешь?

Он смеётся, и этот звук намного лучше какой-либо музыки.

— Может быть... теперь моя очередь, — Дрю забирает воду, ставит на стол и тянет меня за собой на танцпол.

Мне никогда даже в голову не приходило, что Дрю захочет танцевать со мной, но находясь на этом переполненным танцполе, под светом фонарей, и прижавшись к нему —я вне себя от счастья. Знаю, что другие девушки смотрят на него. Я имею в виду, как они могут не смотреть? Дрю высокий и поразительно красивый, но он здесь со мной, и в этот момент, я чувствую себя особенной. Я чувствую, что принадлежу ему, а он принадлежит мне. Я удивлена, насколько хорошо двигается Дрю, его руки на мне, и если бы мы не стояли в комнате, заполненной людьми, я бы повалила его и раздела.

Примерно через час Лейла хватает меня за руку и зовёт в туалет. Когда мы заходим внутрь, она поворачивается ко мне, её глаза пылают.

— Святое дерьмо, Элли! Что происходит? — она подходит к бумажным полотенцам и хватает парочку для нас.

Я начинаю вытирать лицо, когда спрашиваю:

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь, что именно я имею в виду! Ты и Дрю Хейл! Я имею в виду, я знала, что вы подружились. Меня удивил тот поцелуй на Новый Год, но серьёзно, друзья так не танцуют! — не могу сказать, сходит ли она с ума или просто взволнована.

— Танцуют как? Мы просто танцевали, — я улыбаюсь, глядя на неё.

— Танцевали! Дорогая, это выглядело так, что вы могли бы сделать гораздо больше. Знаешь, мне показалось немного странным, когда он сказал, что хочет, чтобы ты поехала с ним, но то, как он смотрел на тебя сегодня вечером...— она делает глубокий вдох и обмахивает себя бумажными полотенцами.

— Как он смотрел на меня?

Она перестаёт обмахиваться и наклоняет голову в сторону, осматривая меня.

— Он тебе нравится, не так ли? — вижу, как уголок её рта дёргается. Она хочет улыбнуться.

— Это не так. Как он смотрел на меня? — я должна знать. Не могу быть единственной, кто что-то чувствует.

— Думаю, что это так, и он смотрел на тебя так, будто ты была единственным человеком здесь. Он наблюдал за тобой всю ночь, и я не единственная, кто заметил.

Не знаю, что сказать. Большую часть вечера он провёл с Бо и их друзьями. Я не почувствовала, чтобы он вообще обращал на меня внимание.

— И на заметку, за все годы, что я знаю Дрю, я никогда раньше не видела, чтобы он танцевал... с кем-то.

Для меня очень важны танцы, и знание, что Дрю выходит из своей зоны комфорта, делая то, что, как он знает, я люблю, согревает моё сердце. Я свечусь изнутри.

— Лейла, это не то, что ты подумала.

Она подходит к раковине, моет руки, а затем выбрасывает бумажные полотенца. Она смотрит на меня через зеркало, и я вижу, как меняются её эмоции. Лейла больше не взволнована этим разговором. Она начинает раздражаться.

— Почему бы тебе тогда не сказать мне, что я должна подумать? Ты с ним? — она поворачивается, уперев руки в бёдра.

— Это довольно сложно обьяснить,— и как бы сильно я тебя ни любила, это не твоё дело.

— Что значит сложно? Я думала, мы друзья, очень хорошие друзья. Почему ты не можешь сказать мне? — её раздражение превращается в гнев.

— Мы действительно хорошие друзья. Посто... Я не хочу говорить о нём.

— Я ничего не понимаю.

Значит, нас таких двое. Как я могу объяснить ей, кто мы с Дрю друг другу, когда я и сама не знаю?

— Прости,— это больше похоже на вопрос, чем на реальное извинение.

— Я даже не знаю, что тебе сказать прямо сейчас. Ты никогда мне ничего не рассказываешь, и я, честно говоря, совсем ничего о тебе не знаю. Что это за дружба такая, Элли, — она сжимает губы в тонкую линию и отбрасывает с лица прядь волос.

— Лейла, пожалуйста. Мы друзья, — мои руки начинают дрожать. После Дрю, Лейла моя единственная подруга, и я ненавижу то, что расстраиваю её. Я должна сказать ей что-то.

— Может быть, но знаешь, я думала, что мы были более лучшими друзьями. Похоже, я ошиблась. Всё. Храни свои секреты. Просто помни, в самый первый день я сказала тебе, что каждый парень хочет быть, как они, и каждая девушка хочет быть с ними. Ты действительно ничем не отличаешься от всех остальных. Независимо от того, что ты говоришь или не говоришь, после этих выходных и того, что видел каждый, ты официально смешалась с кучкой шлюх Хейла. Надеюсь, ты счастлива. — Она качает головой, а затем разворачивается и убегает.

Я не знаю, что сказать, и пребываю в шоке от её слов. Я такая же, как и все остальные? Не думаю, что это так, но опять-таки, он никогда не говорил мне по-другому, и не похоже, что он признается всем, что чувствует ко мне. Похоже, я ошибалась.

Захожу в ближайшую кабинку и закрываю дверь. Опускаю крышку и сажусь. После всего, что только что сказала Лейла, мне нужно немного времени, прежде чем я вернусь туда.

Я прошла путь от самого счастливого чувства, которое не испытывала так долго, к самому худшему и запутанному.

Дверь в уборную открывается, и, смеясь, заходят несколько девушек.

— О боже, ты видела, как хорошо сегодня выглядит Дрю?

Это Кэссиди. Я должна была догадаться. Когда она сюда пришла, или она была здесь всё это время? Волоски на затылке встают дыбом, потому что у меня возникает такое чувство, будто мне не понравится их разговор.

— Да. А ещё я видела, что он похоже симпатизирует этой девушке Элли, — говорит Лиза.

Ну, если Лиза заметила это, может Лейла была не так уж и не права, сказав, что он смотрел сегодня только на меня. Небольшая улыбка расплывается на моих губах.

— Без разницы. Ты не хуже меня знаешь, что она ему не нравится. Он просто использует её, как использовал всех остальных.

О чём говорит Кэссиди? Я знаю его шесть месяцев и ни разу не видела и не слышала, чтобы он разговаривал с кем-то ещё. Она всегда кажется такой убеждённой, что он использует меня, но разве это так?

— Я не помню, чтобы были другие. Если они и были, то он, конечно же, не выходил с ними в общественные места, как делает с ней. — Лиза начинает нравиться мне всё больше и больше.

— О, поверь мне. Всегда есть другие. Он же Дрю Хейл. Он ничего не может с этим поделать. Я почти уверена, что эта маленькая Мисс Элли не единственная его интрижка. Впрочем, это не имеет значения. Наше время наконец-то пришло, и я не могу дождаться, чтобы провести с ним завтрашний день. Если в эти выходные всё сработает, то будет так, как и должно быть.

Погодите-ка! Она планирует провести с ним время?

— Во сколько тебя пригласили? — спрашивает Лиза.

Пригласили? К нему домой?

— В десять. Его мама решила, что было бы неплохо вместе позавтракать.

Мой желудок падает, и я опираюсь о стенки кабинки, чтобы случайно не упасть на пол. Меня никогда не приглашали в его дом, и после всего времени, что мы провели вместе, я даже не встречала его маму. Он никогда не просил меня.

— Ну, звучит потрясающе. Не могу дождаться, когда услышу все детали, — с возбуждением говорит Лиза своей подруге.

— О, ты же знаешь, что я поделюсь. Я надеюсь на повторение прошлого лета.

Обе девушки разражаются смехом, и я чувствую, что меня сейчас стошнит. Не знаю, почему я когда-то думала, что могу соперничать с кем-то вроде неё. Она всегда будет той, кого парень приводит домой, а я — с кем они проводят ночь.

Слёзы наполняют мои глаза. Сердце разрыдается на части. Я просто хочу вернуться домой. Домой... а я-то решила, что мой дом — это он. Глупая.

Дрю

Наблюдая за Элли на танцполе сегодня вечером, я решаю, что всё, игра официально окончена. Каждый должен знать, что она моя. Она всегда с пониманием относилась к моей осторожности, но я больше так не могу. Я влюблён в эту девушку, и не честно так поступать по отношению к ней.

Я никогда не видел ничего сексуальнее, когда она вышла из дома в этом крошечном чёрном платье и на высоких каблуках. Кажется, у меня даже челюсть отвисла. Бо ткнул меня локтем и понимающе ухмыльнулся.

На самом дела, я не планировал сегодня танцевать, но я ни за что не позволю, чтобы кто-то ещё всю ночь приставал к моей прекрасной девушке. Как только она спустилась с этой площадки, я знал, что последует дальше. Случайные парни кружили вокруг девушек и наблюдали за ними всю ночь.

Большинство уже поняли или, по крайней мере, подозревают, что мы вместе, но это не значит, что я спокоен и не боюсь её потерять. Единственный, кто, кажется, не получил послание, это Кэссиди.

Увидев гуляющих Кэссиди и Лизу, я мгновенно насторожился. Я хочу, чтобы Элли хорошо провела эту ночь, а от этой девушки, когда она рядом, ничего, кроме неприятностей не жди. Дерьмо, одна только мысль о ней заставляет мою кровь кипеть.

Я, наконец, решаю пробраться к уборным и вижу, как оттуда выходят эти двое. Прячусь за группой людей, благодарный, что они не заметили меня.

Через несколько минут выходит Элли, и огонь, что был в её глазах, исчез. Её голова опущена, плечи поникли, а руки обвиты вокруг живота.

— Эй, ты в порядке? — подхожу к ней и обнимаю, прижимая к себе.

— Конечно, всё в порядке. — В порядке. Девчачье кодовое слово «нет».

— Они сказали тебе что-то?

Она смотрит на меня, и я вижу столько эмоций в её глазах, — по большей части боль, и я не понимаю с чем это связано.

— Нет, но вопрос в том, хочешь ли ты мне что-то сказать?

А?

— Что ты имеешь в виду? — она должна рассказать мне, что произошло, потому что мне нужно исправить это.

— По-видимому, ничего, Дрю. Я готова ехать домой.

С ней определённо что-то происходит, и я собираюсь выяснить, что именно. Я был готов уйти ещё до того, как мы вошли, так что меня такой расклад вполне устраивает. Я беру её за руку, переплетаю наши пальцы, и мы подходим к столику, где стоят Бо и Грант, чтобы сообщить им, что мы уезжаем.

— Парни, мы уходим.

— О, но ещё так рано, — говорит Бо. Затем он смотрит на Элли и его глаза сужаются. Он тоже это замечает.

— Чувак, мы оба встали намного раньше, чем ты сегодня и, возможно, завтра тоже. — Элли вздрагивает. Я не понимаю.

— В любом случае, мужик, поговорим позже. — Он смотрит на Элли и кивает. — Крошка... едьте осторожно.

Мы с Бо ударяемся предплечьями, и я поворачиваю Элли в сторону двери. Не могу дождаться, когда уведу её отсюда.

Мы наталкиваемся на Лейлу, когда отходим от стола, и она посылает Элли извиняющий взгляд. Элли опускает глаза и тянет меня за руку, чтобы мы продолжали идти. Я бросаю на Лейлу вопросительный взгляд, и её глаза наполняются слезами. Что, чёрт возьми, происходит?

Из ниоткуда выскальзывает Кэссиди и оказывается передо мной.

Тьфу.

Мы останавливаемся, и я притягиваю Элли к себе, не выпуская её руки. Этой девушке серьёзно нужно держаться подальше от нас, и я не хочу, чтобы она была рядом с Элли.

— Уже уходишь? — спрашивает она этим своим притворно-сладким фальшивым тоном.

Я даже не отвечаю на её вопрос. Потому что это не её дело. Вижу, что её задевает моё молчание, но она продолжает:

— Ну, это очень плохо. Я надеялась потанцевать с тобой сегодня. Но ничего страшного, думаю. Завтра у нас будет много времени вместе, — самодовольная улыбка медленно растягивается на её лице. Она и я оба знаем, что она пытается сделать, будто бы невзначай проронив кусочек информации.

Мои зубы сжимаются, и Элли высвобождает свою руку из моей.

Мама сбросила эту маленькую бомбу на меня и Бо перед нашим уходом. У меня не было возможности поговорить с Элли об этом, и она не будет счастлива. Чувствую, как она напрягается позади меня.

Стреляю взглядом в Кэссиди, как бы говоря: «Мы закончили», и, оттолкнув её, прохожу мимо и тяну за собой Элли.

Как только мы выходим на улицу, прохладный воздух ударяет в меня, успокаивая.

— Элли.

Она продолжает идти прямо в сторону парковки к машине. И даже не смотрит на меня.

— Пожалуйста, остановись, — я готов умолять, если придётся.

Элли останавливается рядом с машиной, но не оборачивается.

— Дрю, как я и сказала внутри, я просто хочу домой, — она обхватывает себя руками и смотрит на землю.

Вытаскиваю ключи из своего кармана и открываю двери. Она тянет ручку пассажирской двери, и я держу её открытой для неё, когда она залезает и пристёгивается.

— Ты позволишь мне всё объяснить? — она должна услышать мольбу в моём голосе.

Её спина выпрямляется, и высоко приподняв голову, она посылает мне взгляд, который так и кричит: «У меня есть чувство достоинства и гордости».

— Тебе нечего объяснять. Ты не должен мне объяснений, причины или что-то ещё. Не то чтобы мы с тобой действительно были вместе. Мы просто друзья. — Она устремляет взгляд в лобовое окно, сказав мне это, и у меня появляется знакомая боль в груди.

— Это не правда, и ты знаешь это, — тихо говорю я.

— Знаю? — она смотрит мне прямо в глаза, и клянусь, что вижу, как отражаюсь в них. Они стеклянные, и это полностью моя вина. — Я просто хочу домой.

Глубоко вздохнув, закрываю дверь и иду к водительской стороне.

Поездка домой проходит практически в тишине. Я слышу её дыхание, и как она стучит ногой по полу.

— Элли, мой отец и отец Кэссиди деловые партнёры. Он пригласил их на бранч. — Мне нужно, чтобы она знала, что я этого не делал. Я не приглашал её.

— Это замечательно. Завтра должен быть прекрасный день, так что погода будет замечательной. — Она всё ещё не смотрит на меня.

— Пожалуйста, не делай так.

— Как? Что я не должна делать? — её голос немного повышается. Несмотря на то, что я смотрю на дорогу, знаю, что в эту минуту её глаза фокусируются на мне. — Это не значит, что я твоя девушка. Я имею в виду, никто не знает обо мне. Ты держишь меня в секрете. Ты никогда не приглашал меня к себе домой или познакомиться с родителями, а уж тем более на бранч. Кэссиди и Лейла обе сказали, что у меня новое прозвище. Видимо, я теперь в составе элитного клуба, известного как «шлюхи Хейла». Пожалуйста, пожалуйста, Дрю, скажи мне, что я должна делать, потому что всё, что считала правдой, касаемо нас, сейчас кажется ложью.

— Во-первых, Лейла назвала тебя шлюхой? — я потрясён тем, что она только что сказала мне. Я не слышал этого выражения годами, и от того, что так назвали мою Элли, моя кровь закипает.

— Разве это важно? — она звучит подавленно.

— Да, это важно для меня! И, во-вторых, то, что между нами, не фальш. Я никогда не лгал тебе. На самом деле, я рассказал и поделился с тобой большим, чем с кем-либо ещё. Когда-либо!

Она ничего не говорит в ответ. Знаю, когда она становится такой, я должен оставить её в покое. Так я и делаю.

Когда мы подъезжаем к подъездной дорожке, я глушу машину, и мы вдвоём просто сидим. Мне ненавистно, что ей больно. Я первым делом должен был сказать ей о бранче, когда увидел. После плавания, Элли, Бо и Мэтт — всё, что у меня есть в моей жизни. Я не могу потерять её. Но не знаю, что ей сказать.

— Я её не приглашал. Подумай об этом, пожалуйста. Я с тобой. Только с тобой. На нашем первом свидании я спросил у тебя, хочешь ли ты быть со мной, и ты сказала «да». Ты стала моей, а я стал твоим. И так было последние шесть месяцев. Ты знаешь это. — Я должен сказать ей всё остальное, прямо здесь и сейчас. Я должен рассказать ей о моём отце, о моей жизни, и как я к ней отношусь. Тогда не будет никаких вопросов, и ей не будет больно.

— Кэссиди и Лиза продолжают говорить мне, что ты используешь меня, как использовал других. Они также говорят, что я, вероятно, у тебя не единственная. Это имеет смысл, когда я думаю об этом. Иначе, почему бы ты держал меня в секрете? Я имею в виду, это меня немного беспокоило раньше, но теперь, когда я думаю об этом, меня это очень беспокоит. Я стою больше, чем это. Возможно, в прошлом у тебя было много девушек, — очевидно, их было достаточно, чтобы их прозвали «шлюхами Хейла», — но я не одна из них и никогда не буду. Ещё в самом начале ты сказал мне, что ты никогда не обидишь меня. Ну, думаю, ты ошибался. Удачи тебе на твоём бранче, — с этими словами, Элли выходит из машины и бежит в свой дом.

Не знаю, как долго сижу в машине. Сегодня субботний вечер, и я должен быть с ней. Это наши ночи. Если мне нужно сидеть в машине, чтобы как можно ближе находиться к ней, то я сделаю это — хотя бы на некоторое время. Откидываю голову на подголовник. Мне нужно очистить свои мысли и взять себя в руки. Я никогда никого не использовал и ничего не делал без взаимного согласия. Это определение «шлюхи Хейла» так размыто. Она даже не понимает, но это относится прежде всего к Бо, а не ко мне. Как она может думать, что есть кто-то ещё? Я знаю как — я никогда не говорил ей по-другому.

Он никогда не подводит. Как только я думаю, что всё хорошо, объявляется он. Мой разум начинает вращаться и демон в моей голове начинает говорить:

«Это всегда будет твоя вина. Ты жалок и ничтожен. Ты видишь людей, которых, как ты говорить, ты любишь? Они страдают из-за тебя. Ты причиняешь людям боль. Никто никогда не захочет тебя. Зачем им это? Никто никогда не будет любить тебя. Тебе должно быть стыдно за себя».

Тревога нарастает. Опускаю голову на руль и запускаю руки в волосы. Пытаюсь контролировать своё дыхание, но оно не замедляется, сердце колотится. Капли пота стекают по лицу, от спины исходит жар, и всё мое тело дрожит. Ей больно из-за меня, и она никогда не полюбит меня.

Дверь с водительской стороны открывается, и я вижу Бо.

— Эй, большой брат. Всё в порядке, — он обхватывает меня рукой за шею и прижимает мой лоб к себе.

Я не могу перестать трястись. Хватаюсь за его плечи и сжимаю.

— Элли... — это всё, что я могу произнести.

— Тебе нужно успокоиться и расслабиться, — говорит он мне.

Мы вместе дышим, пока тикают минуты. В конце концов, мои пальцы расслабляются и сердце начинает замедляться.

— Как ты узнал, что я здесь? — хрипло спрашиваю я.

— Я не знал. Увидел, что включены габаритные огни, и пришёл их выключить.

— О, — думаю, они продолжали гореть, поскольку я так и не открыл дверь.

— Ты сидел здесь всё это время?

Я киваю.

— Прошло много времени с тех пор, как я видел у тебя одну из панических атак,— он сжимает мою шею.

— Я знаю. Просто...

— Да, знаю. Я слышал, как хвасталась Кэссиди. Слушай, она успокоится. Просто дай ей немного пространства, а потом на следующий день просто поговори с ней. Должно быть, пришло время рассказать ей.

— Я никогда не хотел никому говорить. Не знаю, смогу ли.

— Почему нет? — Бо немного отодвигается от меня и смотрит мне в лицо.

— Что если он прав? Что если, узнав всё, она не захочет быть со мной? Я люблю её.

— Я знаю, что ты делаешь, и ты знаешь, что он неправ. Ты для меня всё, Дрю. Ты всегда был со мной, Мэттом и мамой. Ты должен перестать слушать его, потому что мы любим тебя, и уверен, что Крошка наверху тоже любит тебя.

— А что, если не любит? — я только что озвучил свой самый большой страх, и дрожь прошибает всё моё тело.

— Ну, есть только один способ узнать, — тихо говорит он.

Знаю, что он прав, но мысль о жизни без неё заставляет меня чувствовать себя потерянным.

— Я ненавижу его,— одна лишь мысль о нём вызывает боль в животе.

— Я тоже. Давай, пойдём спать. Чем раньше наступит завтра, тем быстрее ты сможешь поговорить с ней.

Он снова прав.

— Всё хорошо.

Бо хлопает меня по плечу, и я вылезаю из машины.

— У тебя всегда есть я. Ты ведь знаешь это, верно? — спрашивает Бо.

На данный момент я не могу ничего сказать. Я просто обнимаю его. Мы никогда не проявляли излишней нежности друг к другу, но сейчас я не могу обнять его достаточно крепко.

— У тебя тоже есть я, — выдыхаю я.

Глава 15.

Элли

Я знаю, что не должна наблюдать за его домом, но ничего не могу с собой поделать. Кэссиди и её семья приехали три часа назад, и они до сих пор не уехали. Да, я слежу за часами.

Около половины второго открывается дверь и выходит Дрю, держа Кэссиди за руку. Дыхание застревает в горле, и, думаю, моё сердце перестаёт биться.

На Дрю надеты серые брюки и белая рубашка. Он выглядит таким красивым, и, увидев его с ней, я снова понимаю, что он не из моей лиги.

Кэссиди не могла бы быть страшной, даже если бы попыталась. Думаю, это одна из причин, почему так больно. Я никогда не пойму, почему он не с ней. Кажется все остальные парни в школе хотят её. Она потрясающе красива.

Кэссиди в своей типичной манере одета в белое платье без бретелек, которое демонстрирует не только её идеальные формы, но и идеальный золотистый оттенок кожи. Завершает её наряд пара великолепных чёрных лакированных босоножек и чёрно-белые ювелирные украшения. Я не смогу выглядеть так потрясающе, как и она, даже если попытаюсь.

Бо, Мэтт и родители выходят на крыльцо, в то время как Дрю ведёт Кэссиди к их машине. Они все дают им немного пространства, и я не могу понять, что вижу.

Дрю наклоняется, чтобы что-то прошептать ей на ухо, и Кэссиди поднимает руки, цепляясь за его плечи. Каждую часть моего тела трясёт.

Не могу понять, что он ей говорит, но когда она прижимается к нему и он обнимает её, я чувствую, как мой мир официально рушится.

Несколько месяцев я игнорировала каждый колкий комментарий, брошенный Кэссиди в мою сторону. Даже прошлой ночью в клубе, когда она снова сказала, что он просто использует меня, я всё пропустила мимо ушей. Да, это больно. Но я не хотела думать, что Дрю действительно так поступает со мной. С тем количеством времени, что мы проводили вместе, это просто не могло быть правдой.

Знаю, что мне не стоит смотреть на них, но я не могу отвернуться. Наблюдая за Кэссиди, когда она прижимается к нему, я вижу, как грусть на её лице сменяется ухмылкой, а затем опустошением. Я запуталась, но, в конце концов, она поднимает голову, и он наклоняется, чтобы поцеловать её. Он её целует! Это не глубокий поцелуй, но в нём есть пауза, которая делает его интимным.

Дрю с мрачным выражением смотрит на мой дом. Свет везде выключен, поэтому он не догадывается, что я стою здесь, но на данный момент это уже не имеет значения. Я смотрю на родителей, и трое из них улыбаются. Мать Дрю, Бо и Мэтт хмурятся на это маленькое публичное проявление привязанности.

Дрю отступает от неё, хмурясь, как раз в тот момент, когда Кэссиди скользит в машину родителей, а они спускаются с крыльца, готовые уйти. Теперь я точно видела всё, что мне когда-либо нужно было увидеть.

Закрываю глаза, и слёзы катятся по моему лицу.

Дважды за этот год моё сердце разбито. Я так зла на себя, чувствуя себя такой наивной, что влюбилась в него. После всего, что случилось прошлым летом, я никогда не думала, что я найду кого-то, кого полюблю или кто полюбит меня в ответ. И, несмотря на то, что мы никогда не признавались друг другу в чувствах, он должен был знать. Я чувствую себя такой глупой.

Медленно закрываю ставни и поднимаюсь по лестнице к своей кровати.

Оглядывая свою комнату, нахожу его футболку и натягиваю её на себя. Она всё ещё пахнет им, и не важно, как сильно он меня ранил, сейчас мне нужно почувствовать себя ближе к нему. Мне нужно почувствовать себя ближе к кому-то, потому что в действительности у меня никого нет.

Тишина в доме отдаётся эхом. Это стало главной песней моей жизни.

В какой-то момент я засыпаю, что хорошо. Чем больше я остаюсь в сказочной стране, тем лучше. Около восьми часов, я слышу стук в балконную дверь.

— Элли? — это Дрю.

Я удивлена, что он пришёл, но опять же, думаю, в какой-то момент он должен покончить со мной. Зная, что он собирается сказать мне, зарываюсь глубже под одеяло. Я ещё не готова услышать, что недостаточно хороша для него, поэтому не отвечаю.

— Давай же, Элли, мне нужно с тобой поговорить.

Сердце колотится в груди. Как будто недостаточно того, что он расстаётся со мной, меня осеняет, что я также теряю лучшего друга.

— Ладно, Элли, я всё понимаю. Знаю, что ты всё ещё расстроена, но наступит момент, когда нам придётся поговорить. Мне нужно рассказать тебе о сегодняшнем утре, а также о многом другом.

Знаю, что он хочет сказать мне, и, честно говоря, я просто не хочу этого слышать. Спустя пять минут, я думаю, что он ушёл, но он всё ещё стоит по другую сторону двери.

— Элли, у меня ключи от твоей машины с прошлой ночи. Я оставлю их здесь на коврике, так как они понадобятся тебе завтра, чтобы ехать в школу. Я скучаю по разговорам с тобой. — И тогда он уходит. Каждый шаг, который он делает, спускаясь по ступенькам балкона, отдаётся в моём теле, и с каждым его шагом я чувствую, что ломаюсь ещё больше.

Переворачиваюсь на живот, и слёзы возвращаются. Я плачу несколько часов. Плачу по воспоминаниям, которые разделила с ним, и плачу по воспоминаниям, которые, как я уверена, никогда больше не создам с ним. Я не могу понять, почему он проводил так много времени со мной, а затем оставил меня, чтобы быть с кем-то ещё.

Что я сделала не так? Я не была приставучей. Не была нуждающейся. Никогда не просила у него больше, чем, как я думала, он был готов дать. Я в растерянности. Если я когда-нибудь найду кого-то, кто захочет полюбить меня, мне нужно знать, что я сделала неправильно, чтобы не повторить этого снова.

Дрю

Мне не удалось выспаться. Я ненавижу даже мысль о том, что причинил Элли боль. Понимаю, почему она так чувствует себя. Если бы у неё был какой-то парень, с которым у неё была история, и её семью с ним что-то связывало, мне тоже было бы больно. Я всё понимаю. Я даже ни разу не приглашал её познакомиться с родителями, и вот мы с Кэссиди вдруг ведём себя, как счастливая пара.

Я написал Элли «Доброе утро», но она так и не ответила. Погода должна была быть хорошей, но вместо этого пасмурно, и могу сказать, что вот-вот поднимется холодный ветер. Море неспокойно, и я ни за что не собираюсь плавать. В такую погоду приливы всегда сильнее и это небезопасно. Я уверен, что Элли всё же вышла на пробежку. Если бы она не была так расстроена из-за меня, я бы попытался присоединиться к ней.

Отец сегодня утром ведёт себя ещё более безумно, чем обычно. Он пытается показать, как он счастлив, но в его тоне сквозят нотки, которые нам всем слишком хорошо знакомы.

Несколько раз он упоминает о том, как счастлив, что к нам приедет семья Мейерс. А также о том, что Кэссиди прекрасная девушка. Бо и я оба знаем, что он хочет сказать этим, и в какой-то момент на лице Бо появляется взгляд, полный извинения.

Отец ничего не знает про Элли. Мама в курсе, но она не собирается что-либо говорить. Мы все проделали огромную работу, скрывая от него эту маленькую информацию. Он очень корыстный человек, и хотя я уверен, что его удовлетворит то, кто её отец, эта связь не принесёт ему никакой выгоды, и он довольно быстро выскажет своё неодобрение по поводу Элли.

Я выглядываю в окно и смотрю на её дом. В нём темно и тихо, как всегда. Я должен провести день с ней. Она не должна быть одна. Вижу, как открывается дверь и выходит Элли, чтобы проверить почту. Даже спустя все эти месяцы, у меня перехватывает дыхание, когда я вижу её. Её волосы распущены, и ветер подхватывает их, развивая. Она бросает взгляд на мой дом, но это всё. На её прекрасном лице хмурый взгляд. Она выглядит усталой, и я чувствую боль в груди, потому что знаю, что это моя вина.

Она останавливается перед почтовым ящиком и смотрит на него. Я не уверен, что она видит, но она не двигается. В конце концов, она открывает его, хватает почту и поворачивается в сторону дома. Вижу, как она перебирает конверты, и один из них заставляет её остановиться. Я смотрю, как она переворачивает письмо, а затем снова смотрит на лицевую сторону. Она медленно идёт обратно в дом, и я знаю, что это, вероятно, последний раз, когда я вижу её сегодня.

Как только Кэссиди и её родители переступают порог нашего дома, у меня уходит не больше пяти минут, чтобы понять, чем обусловлено её безумное поведение в последние несколько месяцев. Оба наших отца пытаются свести нас, чтобы они могли использовать эти отношения как рычаг для бизнеса. Предполагаю, что её отец всё это время подталкивал её сблизиться со мной, чтобы стать ближе к моему отцу. Почему она не попыталась объяснить всё это? Я бы понял. Но опять же, никто не знает, как контролировать моего отца, поэтому, возможно, она думает, что я не пойму.

Мой отец тоже хочет заполучить её отца в качестве делового партнёра. Знаю, он думает, что если мы будет встречаться, то сможет заключить более выгодную сделку, но это невозможно.

Когда они собираются уезжать, я вижу немую мольбу в глазах Кэссиди, и мне становиться её жаль. Я беру её за руку и веду к их машине.

— Ах, посмотри, Джим, разве они не мило смотрятся вместе? — даже моя мама играет эту фальшивую сцену. Перевожу взгляд на Бо. Он зол, но также я должен сделать это и для него. Папа хочет именно этого, и я не могу позволить Бо страдать.

Оглядываюсь на Кэссиди, ненавидя каждое мгновение, и наклоняюсь вперёд, чтобы прошептать ей на ухо:

— Я понимаю, что здесь происходит. Не волнуйся. Я сыграю свою роль, но ты должна понять, что это абсолютно ничего не значит. Я ненавижу каждый момент, и ты должна это знать.

Она слегка вздрагивает от резкости моих слов.

— Но это могло бы что-то значить, — она смотрит на меня, и я вижу тоску в её глазах.

Почему эта девушка так надеется на меня? Никогда этого не пойму. Я ни капельки не был с ней мил в последние несколько месяцев.

— Нет. Ты знаешь, что я встречаюсь с Элли. Она моя девушка вот уже почти как шесть месяцев.

Её руки приземляются на мои, и на лице отражается шок.

— Что? Но почему? Подумай о том, насколько лучше станут наши жизни, если мы будем вместе.

— Лучше для кого? Лучше для наших родителей? Возможно, но определённо не для меня, и я могу гарантировать, что не лучше для тебя. И, если быть честным, почему я встречаюсь с Элли не твоё дело.

Она ненадолго закрывает глаза, а затем открывает их, приковывая меня взглядом.

— Ты ошибаешься. Моя жизнь определённо была бы лучше, если бы в ней был ты.

— Кэссиди, я могу быть твоим другом, но никогда ничем большим. Тебе серьёзно нужно это отпустить. Мне жаль, если это расстраивает тебя, но я уже давно об этом говорил.

Печаль на её лице очевидна, и она прижимает голову к моей шее с противоположной стороны от наших родителей. Знаю, она не хочет, чтобы отец видел её. Я действительно понимаю её во многих отношениях. Кладу руку ей на спину и притягиваю ближе к себе.

— Слушай, я всё понимаю. Я отсчитываю дни, когда наконец-то выберусь отсюда. Так что, чтобы облегчить нам обоим жизнь, я поцелую тебя на прощание. Но…ты должна помнить всё, что я сказал. Это ничего не значит. — Она пытается вести себя расслабленно, но я чувствую сковывающее её напряжение.

Она смотрит на меня с очевидным поражением в глазах.

— Хорошо, Дрю.

Я наклоняюсь и касаюсь губами её губ. Честно говоря, после поцелуя с Элли, я никогда не думал, что мне когда-либо придётся целовать другую девушку. Живот скручивает, сердце разрывается. Поцелуй короткий и очень невиный в этой великой схеме вещей, но он служит своей цели, и я знаю, что она и Бо будут свободны некоторое время.

Я смотрю на дом Элли. Света в доме всё ещё нет, и я могу только молиться, чтобы она не видела этого.

— Спасибо тебе, — говорит Кэссиди, открывая дверь и садясь на заднее сиденье машины.

Выражение её лица холодное и торжественное. Она вновь делает разворот на сто восемьдесят градусов в своём поведении, и меня окутывает беспокойство. Почему у меня такое чувство, что меня только что обыграли?

Глава 16.

Элли

Мои глаза опухли, голова раскалывается, когда я просыпаюсь этим утром. Выключаю будильник и переворачиваюсь. Я не могу пойти сегодня на пробежку. Думаю, он тоже будет там, а я пока не готова его видеть.

Часть меня хочет пропустить школу, но боец во мне побеждает и говорит: «Ты всё равно скоро отсюда уедешь». Мне нужно поддерживать свои оценки, и пропускать школу из-за разбитого сердца не очень хорошая причина.

Я подъезжаю к школе, когда звенит первый звонок. Дрю, Бо и их друзья всё ещё стоят на парковке и разговаривают. Чувствуя на себе взгляды Дрю и Бо, делаю глубокий вдох. Я очень надеюсь, что он не ждал меня, чтобы поговорить. Потирая кулон со стрекозой, выхожу из машины и быстро иду. Я ещё не готова к какому-либо разговору с ним.

— Элли! — я слышу Дрю позади себя, но не останавливаюсь, и просто продолжаю идти дальше.

Проходя через парадные двери, я не могу не заметить прикованные ко мне взгляды. Мне только кажется, или люди сегодня таращатся на меня больше, чем обычно? Лейла была права. Танцы с Дрю в субботу вечером определённо вдохновили всех на сплетни обо мне.

Кэссиди со своими подружками стоят возле своих шкафчиков, когда я прохожу мимо с идущим позади Дрю.

— Итак, Элли, все мы знаем, как тебе нравится танцевать... представь наше удивление, когда мы узнали, что ты ещё и рисовать можешь. — Странный комментарий Кэссиди заставляет меня остановиться.

Все четверо заливаются смехом, и я смотрю на неё.

— Эй, Дрю, — говорит она, глядя на него с приторно-сладкой улыбкой, — ты рассказал ей о нас? — она окидывает меня победоносным взглядом, и мне хочется стереть эту самодовольную улыбку с её лица.

Дрю останавливается рядом со мной и хмурится. Он кладёт руку мне на поясницу, и я вижу, как все четверо опускают глаза.

Лиза вздыхает, и по её лицу распространяется замешательство. Понятное дело, что она знает все детали вчерашнего бранча.

— Кэссиди, почему ты говоришь о рисовании? — Я рада, что Дрю задаёт этот вопрос, потому что не хочу давать ей ещё больше удовлетворения, чем она уже испытывает.

— О, Дрю, разве ты не слышал и не видел, что она сделала в Пещере? Тренер Блэк повёл себя слишком глупо, дав ключи кому-то вроде неё. Кстати, если понадобится, я с радостью расскажу, что произошло между нами. — Её тон снисходителен, и я больше не могу сдерживаться.

Злость заполняет каждую клеточку моего тела. Я подхожу прямо к ней, вторгаясь в её личное пространство. Она отступает назад и ударяется об шкафчики.

— Почему ты ведёшь себя как стерва? Что я тебе сделала? — я дрожу, и мои руки сжимаются в кулаки.

— Ты существуешь, и этого для меня достаточно, — говорит Кэссиди низким угрожающим голосом. Она закатывает глаза и убирает волосы с плеч, как будто я зря трачу её время.

— Это лучшее, что ты можешь придумать? — мы с этой девушкой абсолютно разные. Я лучше её во всех отношениях. Я бы никогда не стала намеренно пытаться кого-то обидеть или унизить. Она невозможна.

Бросаю взгляд на её друзей, и все трое, хмурясь, смотрят в пол. Никто из них не смотрит мне в глаза.

— Почему бы тебе не вернуться туда, откуда ты пришла? Никто не хочет, чтобы ты была здесь, и я имею в виду «никто», — выплевывает она в ответ.

Она права. Кэссиди так близко подошла к правде, что я уверена, что она видит, как я вздрагиваю, когда её заявление достигает цели. Никто не хочет меня видеть. Я даже не могу утверждать, что она ревнует, потому что, в конце концов, он и её тоже.

— Кэссиди, ты не говоришь за нас, и ты ошибаешься. На твоём месте я был бы очень осторожен в своих дальнейших словах. — Я не ожидала услышать Бо.

Оглядываясь, я вижу, что позади слева от меня стоит Дрю, а с правой теперь Бо. Любой проходящий мимо подумает, что мы едины, но я знаю правду.

Кэссиди смотрит на Бо и начинает смеяться.

— О, Бо, когда ты уже поймёшь это?

От него исходит гнев, когда она продолжает говорить с ним, как с ребёнком. Я не упускаю, что Дрю ничего не говорит, но опять же, он никогда этого не делает.

Я не могу больше стоять здесь и слушать всё это. Разворачиваюсь и иду в Пещеру, чтобы посмотреть, о чём говорила Кэссиди. Слыша шёпот вокруг себя, я чувствую себя такой одинокой. Возможно, мне стоило остаться сегодня дома в постели.

Перед дверью в Пещеру собралась толпа. Они все стоят на цыпочках, пытаясь заглянуть внутрь. Когда я приближаюсь, они расходятся, так что я могу подойти прямо к двери.

Смотрю в окно, и у меня открывается рот при виде разрушенной комнаты. Кто мог это сделать? Открываю дверь и проскальзываю внутрь, чтобы получше осмотреться. Дрю последовал за мной. Но я не знала об этом, пока он не проскользнул в Пещеру вслед за мной. Дверь закрывается, и нас окружает тишина.

Слёзы, наполнившие мои глаза, текут по щекам. Я думала, что моё уже разбитое сердце не может болеть ещё сильнее, но я испытываю ещё большую боль.

Борцовский коврик был несколько раз вспорот ножом, разорван в клочья и свален в большую кучу посреди. Мой балетный станок сломан пополам. Зеркальная стена выглядит так, как будто по ней несколько раз ударили бейсбольной битой, трещины пересекают его от края до края. С потолка свисают динамики, стереосистема разбита. И по всем поверхностям разбрызгана краска: она на стенах, полу, потолке и задней двери... везде, и прямо посередине задней стены кто-то оставил сообщение: «Я ненавижу эту школу! Здесь отстойно, и я жалею, что была вынуждена приехать сюда!»

Тот, кто это сделал, хочет, чтобы все подумали, что это я. Я не понимаю, почему. Зачем?

Дрю подходит сзади и кладёт руку мне на плечо. Я не могу не повернуться и не упасть в кольцо его рук, тихо плача.

Я чувствую себя такой же разбитой, как и эта комната. Я так много часов провела здесь за последние пару месяцев, что она стала для меня убежищем и местом, где я могла свободно самовыражаться. Я никогда не пойму, почему кто-то сотворил здесь такое. И в этот момент я вспоминаю, что сказала Кэссиди. Я отскакиваю назад и смотрю на Дрю.

— Откуда Кэссиди узнала, что у меня есть ключ от этой комнаты? — его руки скользят по моим рукам, но он не отпускает меня.

— Я не знаю. Должно быть кто-то знал, что ты приходишь сюда, и рассказал ей, — его лицо выражает столько боли, как, должно быть, и моё.

— Дрю, я этого не делала! — меня охватывает паника, и я начинаю дрожать.

— Я знаю, Элли.

Дверь открывается и внутрь заходит тренер Блэк. Он смотрит на нас, на наше положение, и затем кивает Дрю. Дрю отпускает мои плечи, и его рука скользит вниз, переплетая наши пальцы. Он не оставит меня, я знаю. И судя по выражению лица тренера, он тоже это знает.

— Элли, мне нужно, чтобы ты пошла со мной к директору. — Голос тренера спокойный и монотонный.

— Но почему я? — я ничего не понимаю. Он тоже думает, что это сделала я?

— Мы поговорим об этом, когда окажемся там.

Я смотрю на Дрю, и он сжимает мою руку. Я пытаюсь отодвинуться от него, но он притягивает меня ближе и целует в лоб.

— Всё будет хорошо. Вот увидишь, — говорит он и отпускает мою руку. Вместе с тренером Блэком я покидаю комнату. Я забыла о зрителях снаружи. Все эти люди видели, как я плачу. Они также видели меня с Дрю. Теперь, когда я думаю об этом, то понимаю, что его поведение по отношению ко мне ничем не отличается от любого другого дня. Он здесь со мной, а не с Кэссиди. Но я не могу ошибаться в том, что увидела. Я ничего не понимаю.

Прогулка до кабинета директора — одна из самых долгих в истории. Я не знаю, кто это сделал и почему, но знаю, что я этого не делала, и мне придётся это доказать.

Когда мы заходим в школу, я чувствую тот же тропический запах, что и в первый день. Помню, как в тот момент мне казалось, что это так приятно, но теперь у меня сжимается желудок. Лейла сидит впереди, её взгляд отражает абсолютную печаль. Я отвожу глаза. Не хочу смотреть на неё или разговаривать с ней. Вчера я не отвечала на её звонки.

Мы заходим в кабинет директора, и я удивлена, увидев там моего отца.

— Папа? Что ты здесь делаешь?

Его глаза сужаются, и он в ярости.

— Что ты имеешь в виду, что я здесь делаю, Элли? Вопрос в том, что здесь делаешь ты?

Я задыхаюсь от его комментария. Он думает, что это сделала я. Все так думают.

— Я не делала ничего, кроме как ходила в школу, получала хорошие оценки и танцевала! — знаю, тон моего голоса повышен, но я чувствую, что на моей стороне никого нет. И снова я совершенно одна, и только я могу постоять за себя.

— Мисс Рейн, пожалуйста, присаживайтесь, — авторитетно говорит директор Райт.

Я смотрю на него, и он выглядит таким же недовольным, как и мой отец. Я сажусь. Мой отец с одной стороны от меня, а тренер Блэк с другой, один из охранников школы стоит в углу. Я чувствую, что сейчас все против меня, но я не сделала ничего плохого.

Боль в сердце и боль, что я ощущала несколько минут назад, отступает, и я чувствую, как по щекам катятся слёзы, которые я не могу остановить.

— Элли, — обращается ко мне тренер, и я поворачиваюсь к нему лицом. Снова спокойным, ровным голосом он говорит: — Ты помнишь, что я сказал тебе, когда ты впервые спросила, можешь ли ты получить доступ к той комнате?

— Да, но я не делала этого. — Он должен мне поверить.

— Может быть и нет, но опять же, только у тебя и меня был от неё ключ, и мы оба знаем, что я этого не делал. — У него грустное выражение лица.

Я сижу тихо и смотрю на мужчин в комнате. Меня наполняет смирение. Не имеет значения, что я говорю. Для каждого из них, я виновата. Я тянусь к подвеске со стрекозой. Мне нужно почувствовать её.

— Знаете, что? Мне больше не нужен ключ. — Лезу в сумку и достаю свои ключи, но ключа от Пещеры нет. Я делаю громкой резкий вдох и смотрю на тренера Блэка.

— Что? — он хмурит брови.

— Ключ, он исчез. — Шок.

— Что ты имеешь в виду? Ты его потеряла? — тренер Блэк забирает у меня ключи.

— Я не знаю как. Я пользовалась ими в пятницу. — Мои глаза мечутся от тренера к директору Райт.

— Ладно, может ты оставила их где-то или кому-то одолжила? — спрашивает меня тренер.

— Нет, но Дрю отвозил нас домой в субботу вечером, и я забыла забрать их у него. Вчера я никуда не выходила, и он принёс ключи обратно прошлым вечером.

— Дрю Хейл? — спрашивает директор Райт.

Я смотрю на него и вижу замешательство на его лице. Братья Хейл — золотые мальчики этой школы. Они всегда вели себя прилежно и привлекали внимания, насколько это вообще возможно, доказывая свою пользу спортивному факультету.

— Да, сэр, но он бы не стал этого делать. Кроме того, он был дома, прежде чем вернул мне ключи. У них был семейный бранч. — Не то чтобы я хотела обеспечить Дрю алиби, но я не хочу, чтобы у него были проблемы.

— Мне жаль прерывать вас, но кто такой Дрю? — мы трое оборачиваемся на моего отца. Я хочу закатить глаза, потому что он не знает о Дрю.

— Он мой парень. — Не формально и, видимо, больше уже не является им, но это самый простой ответ.

— У тебя есть парень? — мой отец такой невежественный.

— Да, папа! Уже как шесть месяцев. Ты бы знал это, если бы бывал дома.

Его брови нахмурены, губы сжаты в тонкую линию, и я вижу, что он недоволен тем, что я только что открыто заявила об отсутствии его родительского воспитания.

Тренер Блэк прочищает горло, и моё внимание возвращается к нему.

— Так вот в чём дело, Элли. В данный момент ты несёшь ответственность за произошедшее. — Я вижу извинение на его лице. Ему не приятна эта ситуация.

— Что? Но я этого не делала! — не в силах сдержаться, я прерываю его.

— Не имеет значения. Мне жаль это говорить, но мы с директором Райт решили, что пока не найдём виновного в содеянном, ты отстранена.

Слёзы заполняют мои глаза.

— Но вы не можете этого сделать, и вы знаете почему!

— Мы не исключаем тебя, но пока неизвестно, что произошло на самом деле, нам нужно убедиться, что остальные знают, что мы не потерпим вандализм какого-либо рода.

— Так вы просто пытаетесь сделать из меня пример? — Неверие.

— Нет, Элли, комната была под твоей ответственностью. Ты понимаешь, о чём я говорю?

— Но я этого не делала, — шепчу я. Слёзы ручьями текут вниз по моим щекам.

— Позволь мне привести тебе пример. Скажем, твоя машина стоит возле обочины, и кто-то врезается в неё, разбив сторону. Виновник уезжает, и ты никогда не узнаешь, кто, что, как и почему это произошло. Но поскольку машина всё же твоя, ты несёшь ответственность за исправление нанесённого ущерба. Так понятнее? — и теперь я знаю, почему мой отец здесь. И хотя у меня такое чувство, что все в этой комнате знают, что я не виновна, мне всё равно придётся заплатить за разгром, ведь страховая компания этого делать не будет. Я услышала достаточно.

— Хорошо. — Я вытираю лицо, хватаю сумку и встаю, чтобы уйти.

Когда мы с папой выходим из кабинета директора, я вижу Дрю, сидящего в кресле прямо напротив двери. Я почти уверена, что он и Лейла слышали весь разговор. Я не могу даже смотреть на них.

— Эллисон, увидимся дома, — отец стремительно проносится мимо меня и выходит из здания школы. Он использовал моё полное имя. Никто никогда не называет меня так. И даже странно слышать это от него.

— Элли? — Дрю хватает меня за руку, когда я прохожу мимо, но я выдёргиваю её и продолжаю идти прямо.

Снаружи стоит Бо. Я знаю, что он ждёт меня, поэтому останавливаюсь перед ним.

— Что?! — спрашиваю у него.

У него настороженный взгляд, как будто он не знает, как правильно подобрать слова.

— Элли, я знаю, что у тебя в голове прямо сейчас крутится куча всего, и мне жаль, но ты должна знать, что вчера всё было из-за меня. Он сделал это для меня. — Только что произошла вся эта хрень со школой и отцом, а он хочет поговорить о вчерашнем?

— Верно. Ты считаешь меня идиоткой? Его послание было громким и ясным. — Я так зла, что готова послать его куда подальше.

Бо отталкивается от стены и наклоняется так, что мы оказываемся лицом к лицу.

— Нет, я не думаю, что ты идиотка, поэтому ты должна выбросить из головы всё, что надумала после увиденного и выслушать его. Мой брат любит тебя… и только тебя. — Глаза Бо сузились, когда он проговаривал эти слова. Теперь он тоже на меня злится, я сдаюсь.

— Что ж, не хочу тебя расстраивать, но он никогда не говорил, что любит меня, поэтому, думаю, ты тоже просто купился на обман. Я чувствую себя такой глупой. Бо, ты знаешь, что вчера случилось с моими ключами? — мне нужно спросить его, потому что, возможно, он знает.

— Элли, это была не игра, и ты знаешь это. Он был с тобой на все сто процентов с того самого августовского дня. Да, я сказал «август»! Ты не должна чувствовать себя глупо. Ты должна чувствовать себя потрясающе, потому что мой брат удивительный. Он самый лучший человек, которого я знаю, и если ты не готова дать ему возможность всё объяснить, тогда, по моему мнению, ты его не заслуживаешь.

Я задыхаюсь от его слов и напряжённости, которая исходит от него. У меня даже нет слов, я в полном замешательстве.

Не отводя взгляда, он выпрямляется в полный рост, ещё немного смотрит на меня, а затем начинает удаляться.

— Я даже не знаю о чём ты говоришь... о каких ключах? — он пожимает плечами, разворачивается и начинает отходить.

Я оглядываюсь назад и вижу, что Дрю больше не сидит там. Наверное, он вошёл в кабинет директора.

Без разницы.

Направляясь к своей машине, я пытаю обдумать то, что сказал Бо. Он был очень убедителен, разговаривая со мной. Я знаю, что он и Дрю очень близки, так что, возможно, в этой истории есть что-то большее, чем открыто моему пониманию. Но, в конце концов, это даже не имеет значения. Мои мысли возвращаются к Кэссиди в коридоре, когда она сказала: «Эй, Дрю. Так ты рассказал ей о нас?» Эта единственная фраза в значительной степени подтверждает всё, о чём я думала. Бо ошибается. Он не любит меня.

Папина машина стоит на подъездной дорожке, когда я подъезжаю к дому. Честно говоря, это последнее, что мне нужно сегодня. Я поднимаюсь по ступенькам к входной двери и вижу, как на деревянном пеликане, которого мы с Дрю нашли на распродаже, сидит голубая стрекоза. Интересно, это та же, что я видела вчера, сидящую на почтовом ящике? Как и все другие, её крылья медленно подрагивают вверх и вниз. Я останавливаюсь, чтобы посмотреть на неё, и задаюсь вопросом, — не символично ли, что она сидит здесь, ожидая, когда я войду на расстрел. Каждый раз, когда в моей жизни происходит что-то хорошее или плохое, появляется стрекоза. Чувство, что это не совпадение, не покидает меня.

Я делаю глубокий вдох и толкаю дверь. Нахожу отца, прислонившегося к барной стойке на кухне, он всё ещё кипит от гнева.

— Поверить не могу, что ты настолько безответственна, что позволила этому случиться! — набрасывается он на меня.

Что? Найди способ поверить мне. Найди способ поддержать меня!

— Я ничего не делала, пап!

— Ты та кому доверили этот ключ или нет? — он отталкивается от стойки и начинает мерить комнату шагами.

— Да, но я не давала его кому-нибудь ещё. Я не знаю, как он пропал! — это правда.

— Ты хоть представляешь, во сколько это мне обойдётся?

— Какая разница! Почему ты должен платить за это? Разве не для этого нужна страховка? Ох, и, между прочим, я этого не делала!

— Ты слышала, что он сказал, Элли! Ты несёшь ответственность! Вот как это работает, малышка. — Он останавливается прямо передо мной.

— Я не ребёнок. — Неужели он действительно думает, что может придти и разговаривать со мной, как с ребёнком?

— Да, ты ребёнок, и, кстати, под домашним арестом.

Что?

— Ты не можешь так поступить со мной! — теперь я кричу на него.

— Посмотрим! — кричит он в ответ.

— Папа, мне девятнадцать лет! Через четыре месяца мне исполнится двадцать! Позволь показать это в такой перспективе... ты в двадцать уже женился, после чего почти сразу стал отцом! Я не ребёнок или маленькая девочка, больше нет. Мне жаль, что по каким-то причинам ты на протяжении трёх лет забывал об этом. Да, папа, просто чтобы прояснить ситуацию, ты забыл про мой последний день рождения.

Он останавливается и смотрит на меня, собираясь что-то сказать.

— Хорошо, дай мне свои ключи.

— Для чего? — Я ни за что не отдам ему их.

— Я забираю машину.

— Как бы ни так! Она записана на моё имя. Я сообщу, что ты её украл. — Я устала, что мной все помыкают. Устала от него. От Кэссиди. Устала ото всего этого.

— Ты осознаёшь, как разговариваешь со мной в моём же доме?

— Экстренные новости, папа, это не твой дом! Он мой. Я единственная, кто живёт здесь, и единственная, кто заботится о нём. Ты забыл, что увёз меня из единственного дома, который я когда-либо знала, и ото всех моих друзей в место, где я никогда не была, а потом бросил меня здесь и ушёл? Ты ушёл! Я была так одинока, я была сама по себе в течение нескольких месяцев! Я не потеряла одного из родителей. Я потеряла обоих. Знаешь что, забудь, храни свой драгоценный дом. Я всё равно уберусь отсюда меньше, чем через три месяца.

— Ладно, и куда же ты планируешь идти, мисс-я-теперь-взрослая-и-могу-делать-что-захочу?

Его снисходительный тон достигает цели, и он снова разбивает моё сердце. Почему он такого низкого мнения обо мне, что думает, будто я никуда не уйду и ничего не сделаю со своей жизнью? Он ни разу не спросил меня о моём будущем. Он никогда не был со мной с тех пор, как мы переехали. Опять же, это только доказывает, что единственный, кто несёт ответственность за меня — это я сама.

— Колледж, папа! Меня приняли в Джульярд. — Тишина заполняет комнату, пока мы смотрим друг на друга.

— Ты поступила в Джульярд? — он кажется таким удивлённым.

— Разве я только что не это сказала?

— Ты собиралась рассказать мне? Я даже не знал, что ты всё ещё преследуешь эту цель.

— А даже если бы ты и знал, то чтобы ты сделал? Я имею в виду, когда бы я рассказала тебе, папа? Ой, погоди, я знаю, за одним из наших семейный ужинов, или за чашечкой кофе перед работой и школой по утрам? Ты здесь не живёшь, не проявляешь ко мне никакого интереса, и тебя не волнует, что происходит в моей жизни. Так что не надо глумиться надо мной по поводу взрослой жизни, когда я так много работала, чтобы убедиться, что у меня есть будущее. Я единственная, кто заботился обо мне. Джульярд всегда был моей мечтой. Почему ты решил, что я от этого откажусь? Кроме того, не похоже, что здесь есть что-то, ради чего мне стоит оставаться. — Между нами повисает тишина, и я вижу сожаление на его лице.

— Мне жаль, Элли. Я просто больше не знал, как делать это. Не знал, как быть тебе отцом без мамы. Она была так хороша во всех этих вещах, а я даже не знал с чего начать. Каждый раз, когда я приходил сюда и видел тебя, казалось, что тебе хорошо без меня. Я никогда не чувствовал, что ты нуждаешься во мне, и технически ты взрослая, поэтому я думал, что тебе будет лучше без меня. Прости. — Одинокая слеза скатывается по моему лицу. Я слышу, что он говорит, но от этого не лучше. Я нуждалась в нём. Даже больше, чем он думает.

— Просто скажи мне одну вещь... почему сюда? Почему ты перевёз нас сюда? — он глубоко вздыхает и поворачивается, чтобы посмотреть в окно, выходящее на пляж. Между нами снова повисает тишина, и я вижу, как ещё больше печали просачивался в черты его лица и позу.

— Я знаю, ты подумаешь, что это глупо, — тихо говорит он, так и не поворачиваясь ко мне лицом. — Когда твоей маме сказали, что рак вернулся, мы сидели в холле онкологического отделения, ожидая, когда нам назначат следующий приём, и она взяла журнал «Южная жизнь». Там была статья о завтраках в постель на острове Анна-Мария, штат Флорида. Полагаю, что владельцы трагически погибли, и их дочь вернулась, чтобы взять управление на себя. И там говорилось о том, как небольшие изменения, произведённые ею, снова превратили его в место отдыха мечты: атмосфера, обстановка, кухня и тихий красивый вид Мексиканского залива.

— Ты говоришь о «Sea Oats»? — есть несколько мест на острове, где завтраки подают прямо в постель, и оттуда открывается самый красивый вид.

— Да. Во всяком случае, твоя мама долго смотрела на фотографии и сказала, что если бы она могла находиться где-то в другом месте, где угодно во всём мире, а не там, где мы были в тот момент, она хотела бы быть здесь. Я пообещал ей, что после того, как всё это закончится, и ей станет лучше, я привезу её сюда. — Он, наконец, смотрит на меня, и его глаза полны слёз. — Полагаю, я думал, что если мы переедем сюда, то откроем этот мир вместе, ты и я, и тогда, быть может, я таким образом сделаю её счастливой, потому что я не нарушил своё обещание.

Я прокручиваю каждое сказанное им слово в голове. Теперь я понимаю, почему он привёз нас сюда, но не понимаю, почему он давным-давно не сказал мне об этом? Тогда всё приобрело бы для меня больше смысла. Я также не понимаю, как он мог думать, что мы познаем этот мир вместе, когда даже не дал нам шанса сделать это. Разве я не рискнула бы? Всё, достаточно.

— Но теперь уже слишком поздно, не так ли? Ты знаешь, где дверь. — Я отворачиваюсь от него и направляюсь к лестнице.

— Элли... пожалуйста, прекрати.

Я больше не могу с ним разговаривать. Мне нужно, чтобы он ушёл. Сколько раз мне придётся разбивать своё сердце?

Поверить не могу, как многое может измениться всего за двадцать четыре часа. Вчера утром, открыв почту и увидев, что я принята, меня охватило такое волнение. Я не могла дождаться, когда расскажу Дрю. Я хотела сказать ему сразу, но потом, после произошедшего днём, я просто забыла. Да мне уже и не хотелось кому-либо рассказывать об этом.

Я сажусь на кровать и слушаю тишину. Слышу папины шаги по лестнице, а затем входная дверь закрывается. Его машина заводится, и я слышу, как он уезжает. Больше тишины. Всё вернулось на круги своя.

Долгое время после смерти мамы я чувствовала себя брошенной, — возможно, именно это чувство испытывает сирота, — и хотя у меня всегда был мой отец, я всё равно ощущала, будто часть меня исчезла. Я месяцами ходила с этой пустотой внутри, которая раньше была наполнена маминой любовью. Пустота — это боль, и она настолько глубоко в моём сердце, что бывают дни, когда я чувствую, что не могу дышать. Боль от потери. Она не проходит. И я не жду другого. Это место в моём сердце принадлежало ей и только ей. Она умерла... и её любовь умерла вместе с ней.

Когда входная дверь закрывается, я вновь ощущаю тяжесть этой потери. Как будто не достаточно плохо, что каждый день мне нужно подниматься с постели и жить своей жизнью без неё, теперь я знаю, что каждый день я должна вставать и жить без него тоже. Я вроде как уже делаю это, но по-прежнему цепляюсь за мысль, что он хочет быть рядом со мной, хотя бы немного. Но, наверное, я неправа. Никто не хочет быть со мной.

Когда я думаю о том, что значит быть сиротой или по-настоящему одинокой, есть одна огромная разница, которая отделяет меня от многих других. Я знаю, что такое идеальная жизнь. Мне не нужно представлять, каково это иметь двух родителей, которые любят тебя. В моей жизни так и было, но теперь нет. Я знаю, что должна быть благодарна за то, что хотя бы какой-то период жизни у меня было всё это, но от этого гораздо больнее. Я чувствую, что тону в себе.

Жизнь так непредсказуема. Двадцать четыре часа назад я думала, что у меня всё отлично. У меня всё ещё был папа, и я наконец-то почувствовала, что принадлежу новой школе, меня приняли в колледж моей мечты, и у меня вроде как был парень. Но теперь остался только колледж мечты.

Я должна быть благодарна за то, что меня приняли в Джульярд, и сказать: «к чёрту всё остальное», но как насчёт любви? Разве я не заслуживаю и её? Менее чем за год три человека, которых я любила, покинули меня.

Я смотрю вверх, когда слышу знакомый стук французских дверей на балконе, и вижу, как через окно влетает голубая стрекоза. Это та же, что была возле входной двери? Она следует за мной? Меня переполняет всплеск гнева.

Почему я когда-то думала, что стрекоза символична? Нет такой вещи, как реинкарнация. Нет такого понятия, как «дары ангелов». Эта стрекоза не была послана сюда, чтобы присматривать за мной, и она, конечно же, не моя мама. Ничего подобного не существует! Это всего лишь насекомое.

Я хватаю ближайший ко мне журнал и распахиваю двери. Я вижу стрекозу, парящую на среднем уровне, и, даже не задумываясь, скатываю журнал и замахиваюсь для удара.

Журнал попадает по стрекозе, и звук бумаги, когда он ударяется о её красивое тельце, оглушает меня. Молниеносная пронизывающая боль вырывается из моего сердце и груди. Что я наделала? Я, словно в замедленном действии, наблюдаю, как стрекоза падает вниз. Она тихо приземляется на пол, одно её крылышко опущено вниз, а другое устремлено в воздух. Она не двигается, и я не в силах пошевелиться тоже.

Мой гнев мгновенно отступает, в то время как накатывает паника. Зрение размывается, когда возвращаются слёзы, и я шепчу: «что я наделала?»

Замечаю серое небо, волны бушующего моря, разбивающиеся о берег, и ощущаю, что температура снаружи упала. Делаю шаг навстречу стрекозе в тот момент, когда порыв ветра подхватывает её, кружа по балкону.

— Нет! — ныряю в угол, чтобы поймать её, прежде чем она проскользнет между деревянными рейками и упадёт на землю. Кожа на коленях сдирается, но я не чувствую боли. Всё, что я чувствую, это как моё сердце разрывается ещё больше. Я не думала, что можно испытать ещё больше боли, но теперь осознаю, что это возможно.

— Мне так жаль. Я не хотела... — Из меня льются рыдания, и я открываю руки, чтобы посмотреть на стрекозу. Она неподвижно лежит на моих ладонях, и я знаю, что убила её. Меня переполняет раскаяние и потеря.

Я поднимаю её, прижимаю к груди и наклоняюсь вперёд, пытаясь защитить. Слёзы продолжают литься из моих глаз, а грудь болит так сильно, что я не могу дышать. Поднявшийся ветер кружит вокруг меня, но я его почти не чувствую. Важно лишь то, что я держу в руках эту прекрасную стрекозу.

Я знаю, что на самом деле это было всего лишь насекомое, но оно было прекрасным. В течение нескольких месяцев они прилетали ко мне. Я всегда чувствовала, что они мои, что они посланы мне, и я любила их.

Над головой раздаются раскаты грома, и холодный дождь смешивается с пронизывающим ветром. Я чувствую, как он падает на меня. Проходит какое-то время. Возможно секунды, минуты или же часы — я не знаю, и мне всё равно. Весь свет, который, как мне казалось, я нашла, исчезает, и всё, что я вижу — это тьма.

Я сдаюсь. Я официально разбита.

Если бы капли дождя могли смыть меня, я бы позволила им.

Дрю

Я слышал почти всё, что было сказано на встрече, и, глядя на Лейлу, знаю, что и она тоже. Я уверен, что за последние пару месяцев она могла что-то подозревать между нами, но по большей части, мы просто притворялись друзьями.

— Шесть месяцев значит? — я слышу и чувствую исходящее от неё осуждение.

Она думает, что я скрывал Элли, потому что не хотел, чтобы люди знали о ней, но это не так. Я ничего не отвечаю, а просто равнодушно смотрю на неё. Я имею в виду, на самом деле это всё равно не её дело.

Дверь кабинета открывается, и выходит Элли. У неё красные глаза, и потому как я слишком хорошо её знаю, могу сказать, что она достигла своего предела. Я хватаю её за руку.

— Элли? — она продолжает идти, проходит мимо меня и выходит за дверь.

В коридоре стоит Бо, и она останавливается перед ним. Я не знаю, что он там делает, но хочу физически устранить его, потому что она предпочитает поговорить с ним, а не со мной. Он волнуется за неё. Я могу сказать это по выражению его лица, поэтому больше не могу смотреть.

— Дрю, ты не мог бы войти, пожалуйста? — как раз вовремя, я встаю и захожу в кабинет директора Райт. Напряжение, исходящее от мистера Райт, тренера Блэк и охранника осязаемо. Я закрываю дверь и направляюсь к креслу.

— Дрю, я рад, что ты последовал сюда за нами. Ты следующий, кого бы мы хотели опросить. — Тренер Блэк всегда был добр ко мне. Глядя на него, я благодарен ему за то, кем он был в моей жизни.

— Я знаю, что ты проводил много вечеров в Пещере с Элли, почему? — он наклоняет голову набок и смотрит на меня.

— Мне не по себе, когда она здесь одна так поздно.

— Но почему?

Что значит почему?

— Не знаю, сэр. Вы видели её. В ней есть боевой стержень, но она такая маленькая. Что если с ней что-то случится? — от мысли об этом моя кожа покрывается мурашками. Но я не вздрагиваю.

— Дрю, мы сначала хотели поговорить с тобой, прежде чем привлечь твоего отца. — Я не пропускаю этот комментарий мимо ушей.

— Что вы имеете в виду «привлечь моего отца»? Я ничего не делал! — То, в каком тоне звучит моё заявление, не ускользает от них. Я в двух секундах от потери контроля.

— Сбавь тон, Дрю, и успокойся. Я всё понимаю. И ты знаешь, для чего я это делаю. — На мгновение между тренером и мной повисает тишина. Я делаю глубокий вдох, пытаясь вернуть самообладание.

Расслабляя плечи, спрашиваю:

— Что вы хотите знать?

— Расскажи, что ты делал на выходных, начиная с пятницы.

— Ладно. В пятницу вечером, после плавания, встретив Элли в Пещере, я подождал, пока она закончит репетицию. Мы вернулись к ней домой, она приготовила нам пиццу, мы посмотрели фильм, а потом легли спать. В субботу Элли и я встретились с некоторыми нашими друзьями в том клубе, что находится на другой стороне острова. В воскресенье мы с Бо присутствовали на бранче, организованном нашими родителями, а затем я сделал домашнюю работу и всё.

— Как долго ты встречаешься с Элли? — они знают ответ. Я не уверен, почему они снова спрашивают об этом.

— Шесть месяцев, но мне жаль, что не дольше. — И это чистая правда.

— Ты часто проводишь ночи у неё?

Почему он спрашивает меня об этом?

— Я не уверен, какое это вообще имеет отношение к произошедшему?

— Просто ответь на вопрос. Я считаю его уместным.

Я не хочу отвечать ему, но и не хочу создавать никаких проблем.

— Да, я часто ночую у неё. — Все трое уставились на меня.

— Её папе всё равно?

Это больная тема для меня. Я никогда не пойму, как он так просто мог оставить её одну.

— Вы подразумеваете, что это должно беспокоить его. Но он не возвращался в дом, по крайней мере, месяц. Он живёт в своей квартире рядом с офисом. Послушайте, это не то, о чём вы думаете, но имейте в виду, что нам обоим исполнится двадцать через четыре месяца. Мы не нуждаемся в разрешении или одобрении. — Я не могу сдержать свирепый взгляд, направленный на тренера Блэка. Он не реагирует. Он просто продолжает задавать свои вопросы.

— Итак, ключи в субботу вечером были у тебя или у неё?

— У меня.

— И ты поехал домой в субботний вечер?

— Да.

— Почему ты не вернул ключи ей?

— Честно, я даже не думал об этом. Мой отец не знает, что мы встречаемся, и ему не нужно знать об этом. Она не понимает этого, и когда я рассказал ей о бранче с Кэссиди, это задело её чувства. Поверьте мне, когда я говорю, что ни за что на свете не хочу ранить чувства этой девушки, особенно после того, через что она прошла прошлым летом. Я продолжал сидеть в машине, когда она вышла и убежала в дом. У меня не было шанса вернуть ей их обратно.

— Что случилось с ней прошлым летом? — спрашивает меня директор Райт.

Я смотрю на всех троих. Разве такого типа информация не должна быть в её личном деле?

— Её мама умерла.

Они молча смотрят на меня.

— Послушайте, это её жизнь, и я не в праве говорить о ней. Я бы предпочёл, чтобы вы не задавали мне больше личных вопросов о ней.

— Где ты оставил ключи в своём доме? — тренер Блэк возвращается к допросу.

— На столе в моей комнате.

— Кроме Бо и Мэтта, возможно ли, что кто-то ещё был в твоей комнате?

— Полагаю, Кэссиди могла зайти. Они были в нашем доме около трёх часов, и, честно говоря, наблюдать за ней не входило в число моих приоритетов. — Лучше бы мне не знать, что это сделала она.

— Когда ты вернул Элли ключи?

— Прошлым вечером, около восьми часов, я оставил их возле балконной двери.

— Как думаешь, она уходила куда-нибудь из дома прошлой ночью?

— Нет. В расстроенном состоянии, она закрывается и ложится спать. Элли не делала этого. Она не злая или не мстительная. Она просто пытается сделать всё, что в её силах.

— Её приняли в Джульярд?

Краем глаза замечаю, как голова директора Райт неожиданно дёргается. Он делает заметки по нашей встречи, и, судя по его реакции, я понимаю, что он не знал, почему Элли использовала Пещеру.

— Не думаю, что она уже знает. Прослушивания были пару недель назад, так что она всё ещё ждёт ответ.

Он кивает головой.

— Можешь ли ты вспомнить кого-нибудь, кто был в контрах с Элли и мог попытаться повесить это на неё?

— Единственный человек в этой школе, который настроен против Элли, это Кэссиди. Не хочу сказать, что это из-за самой Элли, но думаю, что у её отца тяжёлые времена и он очень хочет, чтобы мы с ней встречались. Всем известно, что она проявляла ко мне свой интерес с начала учебного года, и не думаю, что её слишком обрадовал мой ответ. Кэссиди не скрывала своих чувств к Элли. Она притесняла её. Но Элли всегда удавалась справляться с ситуацией и не зацикливаться на этом. Она очень сильный человек.

Я сжал подлокотники на стуле, когда говорил о Кэссиди. Я не хотел так реагировать, но теперь поздно, все мужчины в комнате заметили мою реакцию. Им становится ясно, как это задевает меня, но я рассказал всё, что мог.

— Хорошо, Дрю, думаю, мы закончили. Элли отстранили от занятий, пока мы рассматриваем некоторые потенциальные доказательства, которые у нас имеются. У меня такое чувство, что, выйдя за эту дверь, ты пойдёшь проверить свою девушку, поэтому, зная, где ты будешь, я отмечу, что ты заболел, но только сегодня. Ты понял?

— Да, сэр. Мы закончили? — Моя нога начинает подрагивать в ожидании ухода.

— Ты можешь идти.

Я забираю сумку и открываю дверь кабинета.

— О, и ещё кое-что, что вы должны знать. Сегодня утром Кэссиди сделала комментарий Элли, будто она не может поверить, что вы вообще дали ей ключ. Нам с Элли это показалось немного странным. Никто, кроме меня и Бо, не знал, что у неё есть ключ. — Я ещё раз взглянул на каждого из троих мужчин и, пожав плечами, вышел из кабинета.

Лейла всё ещё сидела в коридоре, и могу сказать, что она плакала. Глядя на неё, я сразу понимаю, что Элли не поделилась с ней всем этим.

— Не надо, Лейла. — Мой тон заставляет её понять, что сплетничать о жизни Элли не вариант.

— Я ничего не говорю, Дрю, но, пожалуйста, передай ей, что я здесь для неё, если она нуждается во мне.

Я не могу ей чем-то помочь, но сужаю глаза, глядя на неё. В глубине души я слышу, как Элли говорит, что Лейла назвала её шлюхой.

Похоже, она может прочитать мою реакцию.

— Я не это имела в виду. Я была расстроена, и мне показалось, что она лжёт мне. Прости. — Её глаза наполняются слезами.

Я киваю и покидаю здание.

Бо ждёт меня возле джипа. Он явно расстроен из-за чего-то, и это немного настораживает меня.

— Что с тобой? — спрашиваю его.

— Она знает.

— Знает что? — я ощущаю тошноту.

— О тебе и Кэссиди.

Откуда бы ей об этом знать?

— Ты сказал ей что-то? — он видит, как возрастает моё раздражение.

— Нет, у меня сложилось впечатление, что она всё видела.

— Дерьмо. — Неудивительно, что она не хочет разговаривать со мной. На её месте я бы тоже не захотел разговариватьсо мной.

— Знаю, что это моя вина, Дрю. Знаю, почему ты сделал это и мне так жаль. — Я узнаю этот взгляд. У меня часто бывает такой же, когда дело касается его. Вина.

— Что она сказала тебе в коридоре?

— Что всё было всего лишь притворством, и она чувствует себя глупо.

О, чёрт. Провожу руками по волосам и смотрю на облака. Конечно, она думает, что это всего лишь притворство. Опять же, я никогда не давал ей повода думать иначе. Я никогда не говорил ей, что она для меня значит, и это несправедливо по отношению к ней. О, моя милая девочка. Прости.

— Послушай меня. Если бы Элли поговорила со мной вчера, то между нами всё было бы хорошо, но она этого не сделала. Тем не менее, сейчас я поеду к ней, и она выслушает меня. Всё будет хорошо. Тебе не нужно беспокоиться о нас. — Мне нужно, чтобы он расслабился и не чувствовал ответственности.

— Но я волнуюсь. Я люблю тебя, старший брат.

— Чувак... ты знаешь, что я тоже тебя люблю. У нас с Элли всё будет хорошо. Разве не ты сказал мне это два дня назад? — я слегка улыбаюсь, пытаясь поднять ему настроение.

— Она выглядела такой обиженной, и её я тоже люблю. Ты с ней совсем другой, и ты её заслуживаешь. Она делает тебя счастливым.

— Ты прав, она действительно делает меня счастливым. Но в данный момент ей больно, и я должен пойти к ней. Они собираются возложить всю ответственность за произошедшее в Пещере на Элли, и пока что её отстранили из школы.

Бо подскакивает на сиденье.

— Что? Но она этого не делала!

— Знаю, и думаю, что они тоже, но ключ был у Элли, и либо она его потеряла, либо они пропали. Вчера ключ был в моей комнате. Мне нужно, чтобы ты проследил за Кэссиди, если понимаешь, что я имею в виду. — Он раскрывает рот, но тут же закрывает его, сжимая челюсть. На его лице вспыхивает ужас и гнев.

— Думаешь, Кэссиди сделала это?

— Да.

— Хорошо, я в деле. А ты иди, позаботься о нашей девочке.— Бо вылезает из машины, когда я завожу двигатель. Он оглядывается на меня, прежде чем уйти, и я вижу, насколько всё это влияет на него. Я знаю, что он тоже заботится о ней.

Это своего рода смешно. Я никогда не хотел любви, но это всё, за чем гонялся Бо. Вот почему у него так много разных девушек. Он ищет привязанность, потому что никогда не получал этого дома. Но самое печальное, что он не позволяет себе полюбить кого-то взамен. Хотелось бы мне помочь ему в этом.

Я выезжаю на Gulf Drive и направляюсь к дому Элли. По дороге проезжаю мимо белого Range Rover и понимаю, что отец Элли снова бросилеё. Сердце разрывается в груди из-за неё, потому что в отличие от меня, она не знает, что именно произошло вчера, и думает, что я тоже её бросил.

Небо тёмное, температура резко упала и поднялся ветер. Знаю, что в любую минуту может начаться дождь.

Паркую джип на подъездной дорожке и бегу к дому, когда начинают падать первые капли. Буря надвигается быстро, и не похоже, что она в скором времени закончится.

Стучу в дверь и жду, но ответа нет. Открываю дверь и зову её по имени. Тишина. Не знаю почему, но чувствую небольшую панику. Её машина здесь, тогда где она?

Я захожу в дом и, заглянув на кухню, обнаруживаю, что её там нет. В два шага поднимаюсь по лестнице на второй этаж в её комнату, но Элли там тоже нет. Направляюсь в ванную, но и она пуста. Сажусь на её кровать и потираю затылок.

Снаружи завывает ветер. Французские двери, ведущие на балкон, распахиваются и хлопают по стенам. Я спрыгиваю с кровати, чтобы придержать их, когда слышу плач. Я сразу же замечаю её. Она, свернувшись калачиком, сидит в углу балкона и истерически плачет.

— Элли!

Она не отвечает мне, когда я спешу к ней. Мокрая и дрожащая, она хватает ртом воздух в промежутках между рыданиями.

— Милая, что случилось? Что ты здесь делаешь?

Она немного смещается в мою сторону, и я склоняюсь над ней, стараясь спрятать её от ветра и дождя. Элли продолжает плакать, поэтому я кладу голову ей на спину и сажусь рядом, надеясь, что она знает, что я здесь для неё.

Спустя неопределённое количество времени, я чувствую, как её мышцы начинают расслабляться. Она была так напряжена и зажата.

— Дрю... — Агония, звучащая в её голосе, когда она произносит моё имя, так явна, что я готов сделать всё что угодно, лишь бы её не было.

— Элли, пожалуйста, поговори со мной. Что случилось?

— Дрю, я убила её, — говорит она между всхлипываниями.

— Убила кого? — ей тяжело дышать, поэтому я успокаивающе поглаживаю вверх и вниз по её спине. — Мне нужно, чтобы ты успокоилась.

— О, Дрю... — Ещё больше рыданий.

Не знаю, чего я ожидал, когда приехал сюда, но определённо не этого. Мы с ней насквозь промокли, и она вся дрожит. Посчитав, что этого достаточно, я поднимаю её и несу в дом. Пройдя в ванную, усаживаю её на стойку. Дрожь усиливается, поэтому я включаю горячую воду в душе и закрываю дверь.

Я действительно не знаю, что произошло или что для неё сделать, поэтому наклоняюсь и приподнимаю подбородок. Мне нужно смотреть на неё. Мне нужно увидеть её прекрасные глаза.

— Я убила её, — говорит она, глядя на меня. Её большие карие глаза такие грустные.

Она убивает меня в этот момент.

— Ты должна сказать мне, о чём ты говоришь, потому что я не понимаю.

Она протягивает сложенные руки, а затем медленно открывает их, показывая мне то, что внутри.

Я узнаю стрекозу. Кажется, она тоже заметила, что в последнее время их много летает. Она права. Стрекоза мертва, и одно из её крыльев сломано пополам.

— Что случилось? — тихо спрашиваю я её.

— Я ударила её. — Она снова начинает рыдать и закрывает глаза.

— Почему?

— Мне было так больно, и я была так рассержена. Я не знаю. Я не хотела убивать её… Прости. — Слёзы продолжают течь из её глаз, и всё, о чём я могу думать, это насколько сильно я люблю эту красивую сломленную девушку.

— Что тебя так огорчило и расстроило?

— Всё! Ты, моя мама, мой отец, люди в школе, Кэссиди, всё. Ты не понимаешь. Я наконец-то начала чувствовать себя более счастливой, чем грустной. Я чувствовала, что, возможно, моя жизнь снова становится нормальной, и я так сильно этого хотела.

Я убираю влажные волосы сеё лица, и, продолжая укачивать в руках стрекозу, она рассказывает мне всё о последних двадцати четырёх часах. Она рассказывает мне о том, как получила письмо из Джульярда, как видела меня с Кэссиди, о своём разговоре в школе и отцом, насколько одинокой она себя чувствует в пустом доме и о том, как она убила стрекозу. Иногда я задаюсь вопросом, как эта девушка всё ещё функционирует, потому что жизнь в последний год была у неё нелёгкой.

Я медленно наклоняюсь, забираю у неё стрекозу и кладу её на столешницу. Внутренние терзания покинули мою милую девочку, но она не может перестать дрожать. Я осторожно поднимаю её. Она крепко обнимает меня, обхватывая ногами, и кладёт голову мне на плечо. Я знаю, что сначала должен раздеть нас, но не делаю этого. Скидываю шлепанцы и прямо в одежде захожу в душ.

Тёплый пар и вода окутывают нас. Я чувствую, что она согревается, и постепенно её дыхание выравнивается. Она больше не плачет.

Я вспоминаю то, что она сказала мне, не упуская, что её приняли в Джульярд. Мне немного больно, что она не сказала мне сразу. Я понимаю, почему она этого не сделала, но часть меня хочет знать, что она ко мне чувствует. И, конечно же, я хотел бы узнать это прямо сейчас.

— Дрю... — Она немного откидывает голову назад, чтобы посмотреть мне в лицо. — Я хочу, чтобы ты знал, что больше всего на свете я хочу, чтобы ты был счастлив.

— Я счастлив. Ты делаешь меня счастливым.

— Я знаю, что между нами всё изменится, но ты должен знать, что за последние пару месяцев ты стал для меня лучшим другом. Пожалуйста, я не хочу потерять это, потерять тебя. Я не могу потерять ещё одного человека. Я имею в виду, я понимаю, почему ты хочешь быть с ней. Она красивая… но…

— Подожди! О чём ты говоришь?

— Я говорю о тебе.

— Обо мне?

— Я видела тебя с ней, Дрю, и всё в порядке...

Это заставляет меня разозлиться.

— Стоп! Во-первых, ты не понимаешь, что видела. На то была определённая причина, и если бы ты поговорила со мной вместо того, чтобы закрываться от меня, ты бы знала об этом. А во-вторых, с тобой не должно быть всё в порядке. Я думал, что у нас, возможно, есть будущее. Я думал, что значу для тебя что-то большее? — Моё сердце грохочет, и неуверенность просачивается наружу.

— Да, я тоже так думала, но все меня покидают! Что я должна была подумать? Она красивая, и я едва могу сравниться с ней. Я каждый день пытаюсь держать себя в руках и быть кем-то, но я не знаю как, потому что не чувствую, что важна для кого-то. Моя мать умерла, мои друзья перестали звонить, мой отец, по сути, просто ушёл, подруга называет шлюхой, а единственный парень, в которого я влюбилась, не замечает меня. Мне кажется, что я исчезаю. — Она кладёт голову мне на плечо, и слёзы возвращаются.

— Я вижу тебя. И мне жаль, если я заставил тебя чувствовать себя так, потому что ты самое важное в моей жизни. Я знаю, что должен был говорить тебе это каждый день, и мне ужасно жаль. Это моя вина, что ты чувствуешь себя таким образом, потому что я просил тебя держать наши отношения в тайне. Но я больше не хочу этого. Прости, что причинил тебе боль.

Она поднимает голову и смотрит мне в лицо.

— Тогда что ты делал с Кэссиди, потому что если ты со мной, то определённо не с кем-то ещё.

Элли начинает скользить, и я поворачиваюсь, прижимая её бёдрами к стене и упираясь в неё руками по обе стороны от головы. Я хочу быть как можно ближе к ней, и не позволяю ей отпустить меня.

Делаю глубокий вдох, зная, что время пришло.

— Элли, я всегда знал, что однажды мне придётся поговорить с тобой об этой части моей жизни. Я просто не был готов. Понимаешь, мой отец… он… любит всё контролировать. К тому же он очень злобный и подлый. То, что он говорит нам, и то, что делает… Я не хотел, чтобы ты знала об этом. Никто не знает. Бо и я никогда никому не говорили.

В её глазах замешательство.

— Но я не понимаю. О чём ты говоришь? — в её голосе смятение и беспокойство.

Конечно, ты не понимаешь.

— Мой отец предпочитает эмоциональные и физические оскорбления. Я занимаюсь плаванием, и мне нужно снимать одежду. Поэтому, когда он недоволен тем, что я сделал, он вымещает это на Бо… теперь ты понимаешь?

Она вздыхает.

— Он бьёт его?

— Да.

— Он когда-нибудь бил тебя?

— Да.

Между нами повисает тишина, и она обхватывает руками моё лицо.

— Отец хочет, чтобы я встречался с Кэссиди, потому что хочет стать с её отцом деловыми партнёрами. Он думает, что если мы будем вместе, то у него получится заключить более выгодную сделку. Дело в том, что отец Кэссиди думает то же самое. Вот почему она вела себя настолько сумасшедше в последнии пару месяцев. Её отец ждёт от неё того же самого. Когда мы с ней стояли возле дома, я сказал ей, что ты моя девушка. Тот поцелуй ничего не значил, совсем. Он был средством для достижения цели. Элли, он причиняет боль Бо из-за меня. Я не могу этого допустить. Я клянусь, что не изменял тебе, потому что я верен тебе! Верен с того самого дня, когда впервые увидел тебя. Мне жаль, что ты это увидела, и мне так жаль, что тебе было больно. — Я прислоняюсь к ней лбом. Меня переполняет стыд. Мне стыдно за свою семью, за то, что я сделал с Кэссиди, и за то, как я заставил её чувствовать себя. Она заслуживает большего.

— Почему ты не сказал мне это в субботу вечером?

— Я не знал как, и попытался прийти в воскресенье, чтобы поговорить с тобой, но ты не открыла мне дверь. Почему тебе так трудно слушать меня и верить мне? Что я такого сделал, чтобы заставить тебя сомневаться во мне? Ты должна знать, что тоже сделала мне больно.

Её подбородок дрожит, и слёзы наполняют глаза.

— Прости, Дрю. Я не знала, что причиняю тебе боль.

— Знаю, но, пожалуйста, услышь меня, когда я говорю, что я твой, потому что и ты моя. — Я не жду ни секунды, прежде чем обрушить свой рот на её. Её ноги сжимаются вокруг моей талии, и я наклоняюсь, пытаясь приблизиться как можно ближе. Проводя пальцами по моему лицу, она зарывает их в мои волосы. Элли тянет их, желая, чтобы я был немного более агрессивным. Я знаю, нам нужно ещё кое-что обсудить, но всё это может подождать. Она нужна мне. Мне нужно ощутить её вкус, почувствовать и показать ей, что я люблю её, потому что я люблю. Я так потерялся в ней. Никогда не захочу искать обратный путь без неё.

— Дрю, — бормочет она мне в губы. Я отступаю, чтобы посмотреть на неё. — Почему ты никогда не пытался зайти со мной дальше? Я знаю, что ты был с другими девушками, включая Кэссиди, но я просто не понимаю. Я слышу, что ты говоришь мне, но всё же чувствую, что ты не хочешь меня.

— Элли, я хочу тебя каждую секунду, каждую минуту, каждый день. Я думаю об этом так много, что это сводит меня с ума. Я не настаивал идти дальше, потому что хотел убедиться, что я именно тот, с кем ты хочешь сделать это. И...

— Это ты. Ты должен это понимать.

— Я понимаю, и был уверен, что это так, но Элли, до тебя я любил только троих человек. И все они постоянно страдают из-за меня. Эти чувства к тебе новы для меня, и иногда с тобой я чувствую себя неопытным и незащищённым. Я никогда не думал, что найду кого-то, кто захочет быть со мной. Большую часть времени я даже не чувствую, что заслуживаю тебя. Ты совершенна, красива и заслуживаешь кого-то намного лучше меня. Я хотел делать это медленнее, потому что ты другая, и хотел относиться к тебе по-другому. Дело не в сексе, когда это касается тебя. А в чём-то намного большем.

— Подожди... ты любишь меня. — Она смотрит мне прямо в глаза, и я чувствую, как её вопрос выбивает из меня воздух.

— Да... люблю. Я так сильно люблю тебя.

Она смотрит на меня.

Звук душа сменяется тишиной в моих ушах, и именно этого момента, я боялся больше всего. Любит ли она меня? Что, если теперь, когда она знает правду, она передумала? Закрываю глаза, потому что больше не могу смотреть на неё. Теперь я полностью открылся перед ней.

— Дрю, я люблю тебя. Люблю тебя так долго. — Её голос тихий, и, открыв глаза, я вижу, как двигаются её губы, формируясь вокруг этих слов.

Моё сердце стучит так, как будто может взорваться.

Всю мою жизнь отец говорил мне, что никто никогда не полюбит меня. Что я недостоин этого и недостаточно хорош для кого-либо.

Я прислоняюсь лбом к её лбу, переводя дыхание.

— Скажи это снова, — слёзы горят в моих глазах. Но я не плачу, мне нужно взять себя в руки. Я благодарен за воду из душа, потому что не хочу, чтобы моя прекрасная девушка это увидела. Она затронула ту часть меня, которую, как я думал, никто никогда не достигнет, и разрушенные части моего сердца снова соединились воедино.

Её ноги сильнее сжимаются вокруг меня, и мои глаза устремляются к ней. Скользя руками по моим плечам, она возвращает их в мои волосы.

— Я люблю тебя. — Элли целенаправленно направляет мой рот обратно к своему. Я мог бы бесконечно долго целовать её и никогда не уставать от её вкуса.

Я отстраняюсь от Элли, разрывая нашу связь, но немного сильнее толкаюсь бёдрами, чтобы удерживать её возле стены. Очень медленно хватаю край её футболки и тяну вверх, снимая. Бросаю её на пол, и она громко хлюпает по плитке. Элли дарит мне небольшую улыбку, и не в силах больше сдерживаться, протягиваю руку и провожу пальцами по её ключице до полушарий груди. Она такая красивая, и она моя. И даже вечности с этой девушкой не будет достаточно.

Глава 17.

Элли

Слова Дрю о том, что он любит меня, заполняют ту часть моего сердца, которая пустовала месяцами. Никто не говорил мне этого уже очень долгое время, и я не осознавала, как сильно нуждалась в этих словах до того, пока он не сказал.

Он прислоняется своим лбом к моему, и я чувствую, как он пытается взять себя в руки. Мне нужно быть ближе к нему, поэтому я притягиваю его голову к своей. Дрю не просто целует меня. Он поглощает меня. Исследует каждую часть моего рта и даже больше.

Когда он отстраняется, чтобы снять с меня футболку, всё внутри меня ликует, и я думаю: «Да! Наконец-то!» Дрю тянется вниз и скользит пальцами по моей коже. В отличие от горячей воды, его пальцы оставляют ледяной след. Моё сердце колотится в ожидании грядущего продолжения. Я так сильно люблю его.

Не давая ему ни секунды передумать, я протягиваю руку и хватаю нижнюю часть его футболки. Его глаза отрываются от моей груди и возвращаются ко мне. Он улыбается мне. Я тяну его футболку вверх и снимаю её через голову. Он обнимает меня и расстёгивает бюстгальтер. Медленно стягивая лямки по рукам, Дрю, в конце концов, снимает его совсем.

Он путешествует взглядом по моему телу, и я делаю то же самое.

Всё то время, что он проводит в воде, плавая, окупилось с лихвой. Его руки, плечи и грудь так хорошо очерчены, мускулисты и сильны, что я даже не знаю как описать, какую слабость чувствую от его вида. Провожу пальчиками по его животу и груди, и он стонет, снова обрушиваясь на мой рот.

Контроль Дрю исчез, и на этот раз он не сдерживается. Его губы и язык овладевают моими, и, кажется, будто он сойдёт с ума, если не возьмёт то, что так хочет от меня прямо в этот момент. Мне нравится, каким свободным он чувствует себя рядом со мной.

Хотя технически это наш первый раз, когда мы вдвоём раздеваемся, я чувствую, что мы любим друг друга вечность. Мне абсолютно комфортно с ним, и то, как его тело обвивает моё, заставляет меня моментально возбудиться. Эти желание и жажду у меня вызывает только он, и мне нужно исследовать их. Дрю обнимает меня, и я чувствую себя так хорошо. Не могу насытиться им.

Медленно распутываю ноги, и он опускает меня на пол. Глядя на него сквозь ресницы, тянусь к его ремню. Его глаза темнеют от желания и нужды.

Не нарушая ритма, он помогает мне расстегнуть его ремень и джинсы. Напряжение в воздухе между нами настолько сильное, что мы можем воспламениться. Вместе мы толкаем вниз тяжёлую, мокрую ткань его джинсов и боксеры. Дрю откидывает их в сторону и наконец-то предстаёт передо мной полностью обнаженным. Не в силах сдерживать себя, протягиваю руку и провожу по его грудной клетке вниз до тазовых костей. Дрю закрывает глаза, закидывает голову под струи воды и издаёт стон. Это даёт мне прекрасный повод разглядеть то, что я ощущала последние несколько месяцев.

Я вспоминаю то первое воскресное утро после Нового Года. Он лежал позади, обнимая меня, и я не могла не заметить эффект, который оказывала на него, или же этому поспособствовало утро, а, возможно, и то, и другое.

Я думала, что он спит, но вместо этого он усмехнулся и сонным грубым голосом сказал: «Не обращай внимания. Это я. Так будет всегда, так что нет смысла чувствовать себя неловко». После этого я никогда не возражала. Сказать по секрету, мне это даже нравилось.

Дрю тянется ко мне и берёт меня за руку. Он оборачивает её вокруг своей набухшей плоти, а затем медленно двигает вверх и вниз. Я поражена тем, как он чувствуется под моей ладонью. Дрю стонет, а затем опускает взгляд обратно на меня.

— Элли, пожалуйста, сними остальную одежду.

Я даже не задумываюсь. Моя одежда отброшена в сторону.

Одна его рука приземляется на мою поясницу, притягивая меня к себе, а другая запутывается в моих волосах. Дрю наклоняет мою голову в сторону и прокладывает дорожку из поцелуев вниз по челюсти, шее и ключице.

Когда его рот накрывает мою грудь, я не могу сдержаться и, выгнув спину, толкаюсь бёдрами вперёд. Дрю издаёт какой-то звук, давая мне понять, что он хочет меня так же сильно, как я хочу его.

Я обхожу его и выключаю воду.

Он открывает дверь душа и хватает два полотенца с вешалки. Сначала он оборачивает одним из них меня, а затем обвивает другое вокруг талии.

— Мистер Хейл, не хочу вас огорчать, но я с вами ещё не закончила, — он ухмыляется мне.

— Разве?

Огонь освещает его глаза, и моя потребность в нём пульсирует прямо в сердце. Дрю берёт меня за руку и ведёт в спальню. Он стягивает полотенце и накрывает им мою голову, чтобы высушить волосы.

— Спасибо, — говорю ему. Он на самом деле всегда мил и добр ко мне. Образы того, что делал, и, возможно, говорил ему его отец, мелькают в моей голове, и мои глаза наполняются слезами.

— Ты в порядке? — на его лице отражается беспокойство.

— Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя. — Подхожу к нему поближе и обнимаю. Я хочу каждый день говорить ему какой он замечательный, особенный и любимый. Он заслуживает многого, и моё сердце разрывается при мысли, что ему не давали этого. Чувствуя, как у него учащается сердцебиение, поднимаю голову, чтобы посмотреть, что происходит с моим красивым парнем.

Его глаза находят мои, и я вижу, как рушатся стены.

— Люблю тебя. Мне, правда, жаль, что я обидел тебя. — На его лице отражается боль.— Прости, что причинил тебе боль. Я не переставал думать, что ты заслуживаешь лучшего. Ты не сделала ничего плохого. Мне следовала рассказать тебе всё раньше. — Лёгким движением руки он отводит волосы с моего лица и прячет их за ухо.

— Это не важно. Для меня очень важно, что ты рассказал мне обо всём. — Я протягиваю руку и хватаюсь за его бицепс.

— Элли, я хочу рассказать тебе всё. Я не хочу ничего от тебя скрывать. Ты — моя и ты всё для меня. Ты — всё, чего я когда-либо хотел.

Это заявление приносит мне волну спокойствия и безопасности. Теперь я знаю, как он себя чувствует, и мне больше не нужно теряться в догадках.

— Я счастлива слышать это от тебя. После прослушивания, я наконец-то поняла, что такое «дом», и для меня моим домом стал ты. Я думала, что потеряла тебя, и не могу передать, насколько ужасными были последние полтора дня. Вчера вечером я не открыла дверь, потому что боялась, что ты попрощаешься со мной, и я не могла… Я просто не могла смириться с мыслью, что не буду с тобой.

— Пока ты хочешь меня, ты никогда не потеряешь меня.

Я наклоняюсь вперёд, встав на цыпочки, обхватываю руками его за шею и притягиваю Дрю к себе. Его язык скользит по моей нижней губе, а затем он нежно прикусывает и тянет её зубами. Я изгибаюсь, вдавливая своё тело в его, потому что хочу — нуждаюсь — в большем, и предлагаю ему всю себя. Его вкус опьяняет, и я не могу им насытиться.

Дрю стягивает с меня полотенце и проводит руками по моей спине. Я стону от этого ощущения. Его руки большие и сильные. Они заставляют меня чувствовать себя одержимой и любимой.

Дрю ведёт нас назад, пока задняя часть моих коленей не врезается в кровать. Я медленно ложусь, отодвигаясь назад, и он следует за мной. Его пальцы и губы начинают скользить по моей лодыжке и не спеша поднимаются вверх по моим ногам. Он движется между моих ног и замирает прямо над местом, где соединяются мои бёдра.

— Как бы я ни хотел подробно изучить эту область, но, прости, прямо сейчас мне просто нужно быть с тобой, полностью и всецело.

Его пальцы касаются меня, и пульсация возвращается.

— Не двигайся, — Дрю соскальзывает с кровати и уходит в ванную.

Вернувшись, он улыбается и поднимает пакетик из фольги. Он забирается обратно на кровать и останавливается надо мной, чтобы поцеловать пупок.

— Почему у тебя это с собой? — он поднимает на меня глаза, и когда наши глаза встречаются, посылает мне небольшую ухмылку.

— Каждый парень хранит один в своём кошельке. Вот и всё. — Он пожимает плечами.

— О, но нам это не нужно. Я на противозачаточных уколах и хочу почувствовать тебя... всего тебя. Без презерватива. — Он замирает, всматриваясь в меня.

— Почему ты на противозачаточных? — Дрю подползает выше и, поставив локти возле моих плеч, обхватывает обеими руками мою голову. Его большие пальцы скользят по моим скулам. Это лёгкое прикосновение заставляет моё сердце трепетать.

— Танцоры должны всегда следить за гигиеной. Уколы помогают позаботиться об этом. Я имею в виду, ты видел, что нам приходится носить? — он улыбается мне, и я невольно краснею.

— Хотя я ценю, что ты следишь за контролем над рождаемостью, каким бы парнем я был, если бы не позаботился об этом со своей стороны? — Он замолкает, глядя в мои глаза. — Люблю тебя... — шепчет он мне на ухо.

Он прав. Я это знаю. Возможно, когда-нибудь.

— Ладно.

Взглянув на красивое лицо Дрю, я чувствую, что моё сердце может разорваться от счастья. Никогда, даже в моих самых смелых мечтах я не думала, что он меня полюбит. Я знала, что он заботится обо мне, но сейчас я чувствую себя самой счастливой девушкой на свете.

— Я боюсь, что причиню тебе боль. Ты такая маленькая, — шепчет он напротив моих губ, разрывая пакетик.

— Ты не сделаешь мне больно... Обещаю.

Медленно и осторожно Дрю соединяет нас в единое целое. Немного больно, но я настолько поглощена эмоциями от происходящего, что почти ничего не ощущаю. Тело Дрю заполняет каждую часть меня, включая моё сердце.

Для меня безумие, что кто-то может делать это с не любимым человеком. Слившись воедино и вместе двигаясь, я не могу не чувствовать себя переполненной страстью и глубокой нежной привязанностью к нему. Я обожаю его, и он заставляет меня чувствовать себя любимой. Это личная связь и привязанность, которые мы разделяем — я не хочу, чтобы они когда-либо прошли. Ощущения, которые он дарит мне, проходят сквозь меня с головы до ног. Каждая частичка моего тела покалывает и это чувство восхитительно. Я хочу ощущать это вместе с ним снова и снова

Одна его рука скользит под меня и раздвигает мои бёдра под другим углом. Дыхание Дрю меняется, и он напрягается, достигнув освобождения. Дрожа, он опускает свой лоб на мой, и я пробегаю пальцами по его спине, покрытой тонким слоем пота.

— Элли... — Его глаза по-прежнему закрыты, дыхание нормализуется. — Я не знаю, что сказать тебе прямо сейчас, кроме как... люблю тебя. — Он утыкается носом в мою шею и обнимает меня.

Это самый безопасный дом в мире.

Дрю проводит со мной остаток дня и ночь. Мог бы даже начаться конец света, но он бы не оставил меня. Единственный человек, который связался с нами, это Бо. Он хотел проверить, как мы, и узнать, не нужно ли нам что-нибудь. Дрю нужна была одежда, поэтому Бо принёс её и оставил возле балконной двери, вместе с едой, купленной на пляже.

Дрю сказал мне, что Бо был очень расстроен после того, как я ушла, и что он чувствовал себя ответственным за всё произошедшее между ним, мной и Кэссиди. Мы оба сказали ему, чтобы он не волновался по этому поводу, что мы всё прояснили между нами и у нас всё хорошо. Лучше, чем хорошо. Надеюсь, скоро его совесть очистится от этого. Он ни в чём не виноват.

Что я узнала о Бо, так это то, что у него большое сердце, и он любит всецело. Он никогда намеренно не обидит и не разочарует тех, кого любит. Он и Дрю очень похожи в этом.

Мы с Дрю много разговаривали. Он объяснил, какой была его жизнь, пока он рос, и чего его отец ожидает от него, Бо и Мэтта, а также как он относится к своей матери. Я рассказала ему о своей жизни в Колорадо, и о том, как я чувствовала себя здесь, в этом доме, в полном одиночестве. Мы говорили о Пещере и о том, что по нашему мнению, произошло. Мы немного поговорили о будущем, а также добавили несколько раундов «удиви меня».

Ночью дождь, наконец, прекратился, но температура упала настолько, что Дрю решил пропустить утреннее купание. Вместо этого мы свернулись рядом друг с другом и натянули одеяло на головы. Ненавижу, что мне сегодня не разрешено быть в школе. После обеда я планирую позвонить тренеру Блэку, чтобы узнать, приняли ли они какое-либо решение.

После ухода Дрю, я нахожу маленькую, белую шкатулку с драгоценностями и кладу туда стрекозу. Наверное, мне следует похоронить её, но вместо этого я обматываю её чёрной атласной лентой, завязываю бантики и помещаю её в мою шкатулку. Может это слишком, но я просто ещё не готова расстаться с ней.

Дрю

Я не хотел оставлять Элли этим утром. Вся эта ситуация, в которой она оказалась, на самом деле несправедлива. Все мы знаем, что она не разрушала Пещеру, и сколько бы они не отрицали, что не используют её в качестве примера «Вот что произойдёт, если вас поймают на вандализме», именно это они и делают.

Бо ждёт меня на подъездной дорожке, когда я выхожу из дома Элли и запираю входную дверь. Его лицо расплывается в улыбке, и я более чем счастлив ответить ему тем же. Я уверен, что он догадывается, чем мы занимались, но я никогда не скажу ему об этом.

— Так ты ей рассказал?

— Да, я рассказал ей всё.

Бо смотрит в сторону пляжа. Так долго эта тайна, эта ужасная жизнь была тем, что мы разделяли вместе. Теперь, когда-то кто-то другой знает об этом, всё по-другому. Я чувствую себя иначе.

Он же, я думаю, чувствует себя уязвимым. Обмен секретами может заставить вас чувствовать себя слабым, незащищённым, и во многих отношениях кажется, что это обременение, которое вы скинули на кого-то другого. Однако я чувствую себя свободным.

Элли дополняет меня так, как я даже никогда не думал, что такое возможно. Она успокаивает моё сердце и наполняет мою душу теплом и принятием. Я нёс это скрытое бремя так долго, поместив себя в глубокое состояние одиночества, что даже не понимал, что иду по жизни, упуская её лучшие моменты. Я могу винить в этом страх: страх разоблачения, страх насмешек, страх перед ним. Но, в конце концов, может быть, в основном, я боялся самого себя. Что это говорит обо мне, раз я позволил этому случиться с моей семьей и со мной?

Элли приняла на себя всю тяжесть моего прошлого, постоянно давящую на меня. Я чувствую себя легче, сильнее, и я ощущаю надежду.

Я знаю, что через семьдесят шесть дней, когда она будет рядом, начнётся новый и последний этап моей новой жизни. Жизни, которую я планирую провести с ней, неважно где или как.

— Знаешь, ты был прав.

Бо оглядывается на меня. Его глаза слегка затуманены, и я бы очень хотел избавить его от этого, как Элли избавила меня.

— В чём? — он засовывает руки в карманы джинсов.

— Ну, оказывается, Крошка, там наверху, любит меня.

Улыбка Бо возвращается. Он тянется ко мне и обнимает. Я немного волнуюсь, что он может почувствовать себя брошенным и оставленным позади, но зная Элли, она одарит его любовью так же, как и меня.

— Да, я вроде как должен осыпать тебя нравоучениями и сказать: «Я же говорил». — Он похлопывает меня по спине, и мы идём дальше. — Она потрясающая, старший брат, и она идеально подходит тебе. Ты её заслуживаешь, и я так счастлив за тебя.

Услышав это от него, я чувствую, как сжимается моё сердце.

— Спасибо. — На моём лице появляется улыбка. Я уже могу сказать, что так будет каждый день. Я собираюсь улыбаться всегда.

Мы продолжаем смотреть друг на друга, и в этот момент нам не нужны слова. Он всегда понимал меня, а я всегда понимал его.

Бо нужно ощутить надежду. Ему постоянно нужно цепляться за мысль, что за пределами этого дома жизнь всегда будет другой и лучше. Он нуждается во мне и тех, кто его окружает, чтобы доказать, что наш отец ошибается, что он чего-то стоит и способен быть любимым. Он должен жить, зная, что его примут, несмотря ни на что. Он такой удивительный и неимоверно сильный. Хотел бы я, чтобы он мог видеть ту внутреннюю силу, что я вижу в нём. Его время придёт. Я верю в это.

Я смотрю на наш дом и вижу маму, стоящую у окна. Должно быть, она видела, что я вышел от Элли, но мне плевать. Не похоже, что она собирается мне что-то сказать.

Она наблюдает за мной и Бо. Её рука лежит на сердце, и она улыбается нам. Я никогда не сомневался в том, что наша мама любит нас, но никогда не пойму, почему она не любит нас настолько, чтобы вытащить из этого ада. Я понимаю, что легко говорить об этом сейчас, но реальность такова, что у меня тоже была возможность вытащить нас несколько лет назад, и я ничего не сделал. Я больше не могу сбрасывать всю ответственность на неё. Каждый из нас сыграл свою роль в этом, но каждый день наши роли меняются, и скоро всё это закончится.

— Бр, сегодня холодно. — Меня охватывает дрожь, и я смотрю вниз на воду. Небо голубое, но вода всё ещё неспокойна. Я рад, что решил остаться с Элли под одеялом. Я просто добавлю полчаса к тренировке в бассейне позже.

— Да, пойдём. Не хочу опоздать. — Бо достаёт ключи из кармана, когда Мэтт выбегает через парадную дверь и подходит к нам.

— Сначала мне нужно забежать в почтовое отделение. Я буду ждать вас там.

— Договорились, — говорит Бо, наклоняясь вперёд, чтобы стукнуться со мной предплечьями. Он обнимает Мэтта за плечи и поворачивает его к своей машине. — Эй, — говорит он, оглядываясь ко мне. — Поговори позже с Элли и спроси, не сделает ли она сегодня вечером пиццу.

Беспокойство, плавающее в его глазах, исчезло, и я не могу не улыбнуться.

— Ха! Ты знаешь, что сделает, только ради тебя.

Он улыбается мне. Они залезают в его «Тахо» и выезжают на дорогу.

Я оглядываюсь назад к окну и кладу руку на сердце, как и мама. Её улыбка становится ещё больше, и я не могу не думать, что пока это лучший день, который у меня когда-либо был. Сегодня утром все, кого я люблю, улыбаются и счастливы, и я тоже.

Глава 18.

Элли

Находиться дома сегодня одной было очень скучно. У меня появился шанс наверстать упущенное в уборке, стирке и покупке продуктов, но кроме этого, я сходила на пробежку.

Тренер Блэк сказал, что завтра мне можно вернуться в школу. Надеюсь, они приближаются к выяснению, кто это сделал.

Около 2:45 по ступенькам балкона поднимается Лейла. Хотя утром было холодно, сейчас температура около 70 градусов14, и на улице великолепно.

— Я постучала в дверь, но никто не ответил. — Она садится на другое кресло рядом со мной.

— Здесь слишком красиво, чтобы сидеть внутри, — говорю я ей. Знаю, что она здесь, чтобы извиниться. Она звонила несколько раз за последние пару дней, и я не пыталась нарочно её игнорировать, просто мне сначала нужно было поговорить с Дрю. — Прости, что не перезвонила тебе.

— О, Элли, прости меня за то, что я сказала тебе. Ты же знаешь, я не это имела в виду. Это было ужасно, и так не похоже на меня. — Её лицо выражает раскаяние, и я не хочу, чтобы она чувствовать себя плохо. Мы все пережили достаточно, и я просто пытаюсь оставить позади то, что она сказала.

— Всё в порядке. Это в прошлом.

— Значит, ты меня прощаешь? — в её глазах мольба.

— Да, — хихикаю я над ней.

— Это не смешно. Мои чувства задеты. Почему ты не рассказала мне?

— Рассказала тебе что?

— Всё. Почему не рассказала о своей маме, об отце, о прослушивании, Дрю... Я просто не понимаю. Я думала, что мы были очень хорошими друзьями.

Я теряюсь в догадках, откуда она всё это знает, и выражение моего лица, должно быть, отражает это.

— Дрю допрашивали после тебя. Многое из этого всплыло, и я не могла не услышать. — Она смущённо смотрит на меня.

Я улыбаюсь ей, давая понять, что всё хорошо.

— Ну, я не рассказала тебе о своих маме и папе, потому что если бы я заговорила об этом, это стало бы реальным. А я так отчаянно не хотела этого.

Она понимающе кивает.

— Прослушивание очень многое значило для меня и моей мамы. Поэтому я пыталась сохранить это в тайне. Это последнее, что у меня осталось, объединявшее нас. Теперь ничего не осталось. Меня, кстати, приняли. — Я не могу удержаться от улыбки от уха до уха. Я не представляла, как буду рада рассказывать ей об этом.

— Что! О Боже! Меня приняли в Парсонс15 в Нью-Йорке. Мы отправимся туда вместе! — Она визжит и спрыгивает с кресла, чтобы обнять меня. Это такая замечательная новость.

— Поздравляю! Я знала, что ты остановила свой выбор на этом колледже, но ты даже ничего не сказала.

— Знаю. Я пыталась добиться финансовой помощи, прежде чем рассказывать об этом кому-либо. Мы хорошенько повеселимся вместе. — Её глаза сверкают, и это Лейла, которую я знаю и люблю. — Так, когда мы собираемся поговорить о Дрю?

Моё лицо заливается румянцем, и она хихикает.

— Я не пыталась скрывать его от тебя... просто... он очень, очень скрытный человек.

— Я знаю, что это так, и ещё раз прости за то, что я сказала. Это было неправильно. Я знала, что между вами что-то происходит. Я заметила, как он смотрел на тебя на вечеринке Гранта перед днём Благодарения. Когда он поцеловал тебя на Новый год, в этом поцелуе не было ничего, что говорило бы: «Эй, это наш первый поцелуй». Именно тогда я всё поняла, но ты ничего не сказала. Думаю, мои чувства были задеты только потому, что я думала, что ты бы рассказала мне обо всём… не то чтобы ты должна была. Это волнующе — встречаться с кем-то, и я чувствовала, что ты бросила меня. Я знаю Дрю и Бо очень давно, и, Элли, я никогда не видела его таким счастливым. Ты бы слышала его в кабинете директора после того, как ты ушла. Он был в бешенстве. А взгляд, который он бросил на меня, выходя оттуда, — если бы взглядом можно было убить, из его глаз выстрели бы лазеры.

Я смеюсь, потому что знаю этот взгляд.

— Скажем так — это были очень медленно-продвигающиеся отношения. Но я бы не стала ничего менять. Он такой милый и очень любящий. В нём кроется гораздо больше, чем знает кто-либо, и я так счастлива быть той, с кем он делит свою жизнь.

Она понимающе смотрит на меня, и мои глаза наполняются слезами.

— Ты понимаешь, что сейчас живёшь мечтой каждой девушки.

Я не могу удержаться от смеха. Однако, судя по выражению её лица, у меня такое чувство, что она говорит не о каждой девушке, и не о Дрю.

Лейла задерживается у меня ещё на некоторое время. Я пригласила её остаться на пиццу, и она была вне себя от счастья, пока я не сказала ей, что Бо тоже будет здесь. После этого она отказалась.

Около 6:30, наконец, пришли Дрю, Бо и Мэтт, они включили какую-то комедию на DVD-плеере, и слопали все три пиццы, которые я сделала, включая и целый противень брауни.

Все трое смеялись над этим фильмом и друг другом больше, чем я когда-либо слышала. Это было музыкой для моих ушей, слышать их такими счастливыми.

Бо решил остаться на ночь, и их мама написала Мэтту, когда она хочет, чтобы он пришёл домой. Бо сказал, что он официально претендует на гостевую спальню.

Как только я выключаю свет, Дрю перекидывает меня через плечо и бежит вверх по лестнице. Я оставила двери балкона открытыми, пока мы были внизу, и теперь, когда солнце зашло, в моей комнате холодно. Мы закрываем дверь, запрыгиваем под одеяло и прижимаемся друг к другу.

Я испытываю соблазн открыть их снова, если это означает, что я буду прижиматься к нему как можно дольше.

— У меня есть кое-то, что я хочу показать тебе завтра, когда мы приедем в школу, — говорит мне Дрю.

— Что это?

— Не могу сказать. Я хочу тебе это показать. — Я слышу улыбку в его голосе.

— Так не честно.

— Да. Но тебе понравится.

— О, правда? Ну, прямо сейчас я вижу кое-то, что мне нравится.

Он смеётся.

— Иди сюда, сумасшедшая девчонка, — Дрю тянет меня на себя, и все мысли о завтрашнем дне забыты.

Когда мы на следующее утро приходим в школу, Бо, Грант и Райан стоят на парковке, ожидая нас. Дрю берёт меня за руку, пока мы идём к ним. Все трое замечают это и улыбаются. Как и Бо, они тоже знали. Просто никто из них ничего не говорил.

Кэссиди и её друзья идут навстречу, и их четвёрка замедляет шаг, когда они видят, что Дрю держит меня за руку.

— Дрю! Что ты делаешь? — визжит Кэссиди.

О, она же не всерьёз?

Бо подходит и становится рядом со мной, а Грант и Райан становятся по обе стороны от Дрю и Бо. Они делают заявление. Оценив их жест, я улыбаюсь.

— Кэссиди, сколько раз тебе повторять, чтобы ты держалась от меня подальше? То, что я делаю, не твоё дело, но раз уж ты здесь, я хотел бы представить тебе Элли, мою девушку.

Подружки Кэссиди ахают, но не она.

— Но опять же, ты ведь уже знала об этом, не так ли? — Дрю сошёл с ума.

— А как насчёт воскресенья? Разве тот поцелуй ничего не значил для тебя?— Она пытается играть роль раненой девушки. Если она думает, что может манипулировать кем-то из нас, то она просто сумасшедшая. Глупая девчонка.

Она бросает на меня самодовольный взгляд, и я улыбаюсь ей. Это её смущает. Лейла, Чейз и ещё несколько наших друзей присоединяются к нашему маленькому кругу. Каждый из них даёт понять Кэссиди и её друзьям, что они устали от этой драмы.

— В воскресенье? Я сказал тебе, по крайней мере, два десятка раз, что между нами ничего нет и никогда не будет. Ты прекрасно знаешь, что единственная причина, почему я поцеловал тебя, это чтобы успокоить твоего безумного отца. Тот поцелуй был не для тебя. Он был средство для достижения цели. Ты действительно думала, что я не расскажу Элли об этом? А к тому же, ты думаешь, после услышанной правды ей не всё равно?

Несмотря на то, что первый звонок уже прозвенел, вокруг нас начала формироваться толпа. Дрю никогда не выяснял отношений на публике, и люди стараются услышать, что он говорит.

— Я не верю тебе! — снова визжит она. Несколько человек в толпе хихикают, и это задевает её. Она начинает сканировать взглядом толпу, и все мы видим, как она высматривает возможного противника.

— Серьёзно, Кэссиди? — Бо достаточно долго молчал. — Есть ли здесь кто-нибудь, кто думает, что Дрю лжёт? — Он поднимает руки в воздух и кружится, всматриваясь в толпу.

Никто ничего не говорит.

— Сколько раз он должен тебе сказать, прежде чем это дойдёт до твоей блондинистой головы? Ты понимаешь, что выглядишь безумной сталкершей.

— Бо! Заткнись! — Кэссиди топает ногой.

— Нет! Заткнись ты! Все уже устали от этого. — Щёки Бо вспыхивают от гнева.

— Это она во всём виновата! — Она указывает на меня.

Дрю отпускает мою руку, обнимает за плечи и смотрит на Кэссиди.

— И снова! Здесь есть кто-нибудь, кто думает, что это вина Элли? — Бо оборачивается и снова смотрит на толпу. Вернув взгляд обратно на Кэссиди, он ухмыляется. — Я так не думаю. Разве ты недостаточно себя опозорила?

Лицо Кэссиди становится багрово-красным, а глаза наполняются слезами. Она смотрит на людей вокруг, а затем поворачивается, чтобы уйти.

— Больше никаких игр, Кэссиди. Всё кончено! — Я знаю, что она слышит Бо, когда протискивается сквозь толпу. Все остальные тоже его слышат.

Дрю притягивает меня к себе и наклоняется, приближая рот к моему уху.

— Ты в порядке?

— Больше, чем в порядке. Я не понимаю, что не так с этой девушкой. Господи, я надеюсь, она оставит тебя в покое.

Он усмехается мне в ухо. Тепло его дыхания и вибрации посылают мурашки по моей руке.

— За себя я не волнуюсь. Я переживаю за тебя.

— Нет, не надо. Она не беспокоит меня. Правда. Я имею в виду, что мне нет до неё никакого дела, и через несколько недель, когда мы уедем, она перестанет для нас существовать.

Он обнимает меня ещё сильнее.

— Семьдесят пять дней, — шепчет он мне на ушко.

— Что?

— Столько дней осталось до нашего отъезда.

— Ты считаешь?

— У меня такое чувство, что я считаю уже целую вечность. — Он отстраняется и смотрит мне в глаза.

Я понимаю, почему он так говорит, и подношу руку к его щеке.

Дрю наклоняется и легонько целует меня в губы. Когда звенит второй звонок, люди, окружающие нас, начинают шевелиться и спешить в школу. Почему они не двигались до этого? Они наблюдали за нами? Ну что ж, пусть смотрят. Он мой, и я хочу, чтобы об этом знал весь мир.

— Встретимся у моего шкафчика во время обеда. Мне всё ещё нужно тебе кое-что показать, — говорит он, когда мы заходим через передние двери.

— Хм, секреты. Не уверена, что мне это нравится, мистер Хейл. — Он запрокидывает голову и смеётся. Я вижу, как люди останавливаются и смотрят на нас. Я полностью понимаю их. Я бы тоже остановилась, чтобы услышать его смех.

— Поверь мне, этот тебе понравится, — он подмигивает и открывает дверь в наш класс.

Дрю

Пусть Кэссиди попробует устроить ещё одну сцену. Я серьёзно не знаю, что не так с этой девушкой. Я рад, что Бо был рядом, чтобы закончить этот разговор. Конфронтация с людьми — не моё.

Единственное положительное в этом то, что все в этой школе теперь знают, что Элли — моя. Парни могут перестать смотреть на неё и, надеюсь, по крайней мере, пока она рядом со мной, они перестанут говорить о ней.

Когда Элли сказала, что через несколько недель мы уедем отсюда вместе, в её голосе не было никаких сомнений, это была констатация факта. Она никогда не узнает, каким счастливым меня сделала. Я хотел поехать с ней, и теперь, услышав, что она тоже хочет, чтобы я был рядом, ко мне возвращается чувство покоя.

Большая часть утра тянулась довольно медленно. Я не нервничаю перед демонстрацией сюрприза. Меня больше волнует её реакция.

Наконец-то раздаётся звонок, завершающий четвёртый урок. Я вскакиваю со стула, и практически бегу к своему шкафчику. После, как мне кажется, вечности, из-за угла появляются Элли и Лейла. Её глаза встречаются с моими, и она улыбается от уха до уха. Она что-то шепчет на ухо Лейле. Лейла смотрит на меня и улыбается. Сжав руку Элли, она убегает в сторону кафетерия.

Все и всё отходит на второй план, когда она идёт ко мне. Я не могу удержаться и не окинуть её взглядом сверху донизу. Она даже не осознает, что эти короткие шорты и кеды делают со мной. Она ухмыляется, зная, что мои мысли только что перескочили на что-то другое.

— Я верю, что ты скажешь что-то хорошее. — Она стоит прямо передо мной и от вида её улыбки, направленной на меня, моё сердце тает. Надеюсь, она будет смотреть на меня так вечно.

— Почему ты так говоришь? — улыбаюсь в ответ.

— Потому что я видела этот взгляд прежде. Как будто у тебя есть секрет, но что бы это ни было, ты знаешь, что добьёшься своего, поэтому чувствуешь себя довольным и уверенным в себе.

Я смеюсь над её суждением. Она чертовски права.

Открываю шкафчик и протягиваю ей письмо.

— Что это? — она вопросительно смотрит на меня.

— Открой его и прочти. — Моё сердце ускоряет ритм, ладони начинают потеть.

Элли бросает сумку на пол, достаёт письмо и разворачивает его. Я смотрю, как она бегает глазами по строкам, и на её лице отражается шок.

— Это правда?

— Да.

— Когда ты сделал это?

— В ноябре прошлого года, после того, как ты рассказала мне о своём прослушивании в Джульярд. Тренер помог мне отправить заявление, несмотря на то, что я уже опоздал, поэтому я получил его только вчера.

— Почему ты сразу мне не сказал?

— Потому что я хотел показать тебе его.

Слёзы наполняют её глаза, и она обнимает меня.

— Не могу поверить, что ты сделал это.

Я тоже обнимаю её и кладу голову на её голову.

— Я же говорил тебе... Я всегда буду с тобой.

— Не могу поверить, что ты поступил в Колумбийский университет! — шёпотом визжит она и начинает прыгать вверх и вниз.

Это заставляет меня рассмеяться.

— Я не мог дождаться, когда расскажу тебе, но сначала я должен был убедиться, что меня приняли. Не хотелось давать ложную надежду.

— Это лучшее, что мне когда-либо говорили, кроме твоих слов, что ты любишь меня. Это даже лучше, чем моё поступление в Джульярд. Я чувствую, что это Рождество и мой день рождения, завёрнутые в один подарок. Я так сильно люблю тебя. Спасибо, Дрю.

Я снова смеюсь, наблюдая за ней, охваченной волнением.

— Я тоже тебя люблю. И не благодари меня, просто скажи, что хочешь меня.

Она смотрит на меня и посылает ещё один понимающий взгляд. Да, я имел в виду именно это.

— Давай сходим куда-нибудь пообедать. — Я забираю у неё письмо, кладу его обратно в конверт и возвращаю в шкафчик.

— Мы действительно собираемся сделать это? — Она берёт меня за руку, наклоняется за сумкой, и улыбается, когда мы направляемся к двери.

— А что, были другие варианты? Как ты сказала? Ах да... дом. Ты тоже мой дом.

Слёзы счастья сияют в её глазах. Я рад, что решил подождать и показать ей это письмо. Я никогда не забуду выражение её лица. Для меня оно бесценно.

Глава 19.

Дрю

Я решаю сегодня немного сократить тренировку, чтобы успеть забежать домой и переодеться во что-то подходящее. Часть меня хочет дождаться Элли и, возможно, принять душ с ней, но опять же, это поможет мне подготовиться к встречес ней.

После всего, что произошло за последние пару дней, я думаю, было бы неплохо пригласить Элли на ужин. Мы можем выйти из дома и отпраздновать.

Я знаю, что сбросил сегодня на неё бомбу, но, честно говоря, я не был готов рассказать ей обо всём, пока не знал, что она чувствует ко мне. Я рад, что всё идём именно в таком темпе, но по мере приближения к окончанию школы, нам определённо пора начать планировать, куда мы уедем отсюда. Если бы решение было за мной, я бы выбрал квартиру в Нью-Йорке. Никаких общежитий или других условий проживания в колледже. Я готов начать свою жизнь с ней. Я хочу быть с ней.

Машина Бо стоит на подъездной дорожке, когда я подъезжаю, и это меня немного удивляет. Он должен быть на теннисной тренировке с Грантом, но сегодня на улице очень жарко, поэтому я не могу винить его за желание сбежать с неё.

Войдя на кухню, первое, что я замечаю, это разбитую посуду и осколки стекла повсюду. Похоже на то, будто нас ограбили. Шок, и, конечно, страх проходят сквозь меня, от знания, что Бо дома. Я осматриваю комнату и вот тогда я вижу их. Мой желудок ухает вниз, и мои эмоции быстро сменяются на боль и гнев, когда я делаю шаг в их сторону. Я знаю, что он сделал это. Вопрос, почему?

Моя мама лежит на полу, свернувшись калачиком, её голова покоится на коленях Бо, и она без сознания. Её лицо сильно избито, а на теле синяки от рук. Я отрываю от неё взгляд и смотрю на Бо. У него тоже синяк под глазом, разбиты скула, нос и губа. Кровь капает с его лица.

— Что случилось? — кричу я.

— О, ты должен знать. — Его голос прямо позади меня, и он скользит вверх по моему позвоночнику. Волоски на затылке встают дыбом, и ярость мчится по моим венам.

— Где Мэтт? — шиплю я. Я продолжаю смотреть на Бо. Паника захлёстывает меня, заставляя руки дрожать. Я сжимаю их в кулаки, и каждый мускул на моей спине, шее и руках начинает подрагивать. Бо качает головой. Мэтта здесь нет. Моё сердце мгновенно чувствует облегчение, но не реагирует. Бо и я смотрим друг на друга. На его лице написал страх, и я уверен, что на моём он может прочитать гнев.

— Ты сделал это с ними? — Я смотрю на отца, и он ухмыляется. Теперь меня всего трясёт.

— Нет, Дрю, это с ними сделал ты. Ты действительно думал, что я не узнаю о всех твоих тайнах? Я знаю о письме, приёме в колледж и даже на чём ты остановил выбор... Колумбийский университет.

— Как ты узнал об этом? Кто тебе сказал? — меня переполняют недоверие и подозрение. Я никому не говорил о письме, кроме тренера Блэка, до сегодняшнего дня, и я точно знаю, что Элли ничего не скажет.

— Это не имеет значения. Важно то, что ты дурак, если думаешь, что я позволю тебе сделать что-то не так, как я запланировал для тебя.

— Куда я пойду учиться и что буду делать со своей жизнью — не твой выбор! Больше нет! Мне девятнадцать, скоро будет двадцать, и с тобой будет покончено! — Пот начинает стекать вниз по моим скулам. Я никогда не перечил ему, никогда.

— Следи за языком, мальчишка! Может быть, мне снова напомнить тебе, кто здесь главный, а кто всего лишь никчёмный кусок дерьма! — Он заходит на кухню, хватает сковороду со стойки и подходит к Бо и моей маме. Глядя на меня, он усмехается и замахивается. Раздаётся тупой звон, когда металл соприкасается с лопаткой Бо.

Он издаёт стон и крепче прижимает к себе маму, она всё ещё не двигается.

Звук эхом отдаётся в моей голове, и я теряюсь в нём.

Зрение затуманивается, и я вижу только красный. Я стою на кухне и смотрю на них двоих, мысленно борясь в двух сражениях, что происходят в моей голове. Первая —тринадцатилетний мальчик, который боится своего отца и верит, когда тот говорит, что он никчёмный и ненужный, а вторая — девятнадцатилетний парень, который больше и сильнее этого слабого старика, до сих пор пытающегося контролировать всех нас.

Что-то внутри меня наконец даёт трещину. Я больше не могу позволять ему причинять боль тем, кого я люблю.

Как в замедленной съёмке, я вижу, как он хватает Бо за волосы, откидываешь его голову назад и заносит сковороду с намерением опустить её на него. Бо съёживается, готовясь к боли, когда я бросаюсь вперёд и приземляюсь прямо на отца, сбивая его с ног. Его голова отскакивает от паркета, мои кулаки мгновенно встречаются с его лицом, и я едва помню остальное.

Каким-то образом в разгар избиения, Бо набрал 911. В какой-то момент в наш дом входят полицейские, и втроём они оттаскивают меня от него. Я в слепой ярости.

Моего отца немедленно берут под арест и выводят из дома. Он кричит ругательства на нас, как будто это что-то изменит. Мы с ним покончили.

Приезжает скорая, маму загружают на каталку и вывозят через входную дверь. Она до сих пор не пришла в сознание. Они пытаются уговорить Бо тоже отправиться в клинику, но он отказывается.

Я смотрю на свои руки, и они полностью покрыты кровью. Подойдя к кухонной раковине, я чувствую на себе несколько взглядов. Мне нужно смыть с себя его кровь. Вода из крана жалит, когда омывает мои разбитые костяшки. Я слышу, как они разговаривают с Бо, записывая его показания, и понятия не имею, что будет дальше.

Направляюсь к кухонному столу и сажусь. Я уверен, что меня арестуют, и на этот раз мне всё равно. На протяжении многих лет я лежал в постели по ночам, представляя, каково это быть тем, кто сломает его. Тем, кто поставит его на место. Тем, кто навредит ему так же, как он навредил всем нам. И прямо сейчас я хочу жить этим моментом, независимо от последствий.

Ко мне подходят два офицера, и оба они выглядят мрачными.

— Дрю... — Они переглядываются. Один качает головой, а затем переводит взгляд на меня. — Сынок, мы должны арестовать тебя.

Я ничего не говорю. Я знал, что это произойдёт. Встаю.

— Что? — кричит Бо где-то позади. — За что? Почему? — Он подходит и становится возле меня.

— Мистер Хейл выдвинул обвинения в нападении.

— Он не может этого сделать! Он делал это с нами! Он делал это много лет! Дрю защищал нас!

— Бо, есть ли кто-нибудь, кому ты можешь позвонить? — спрашивает его старший из офицеров.

Бо смотрит на меня, слёзы заполняют его глаза, и я вижу, как разрывается его сердце из-за меня. Он не знает, как мне помочь.

— Всё будет в порядке. Напиши Мэтту и скажи, чтобы он пошёл к тёте Элле. Дай ей знать, что ему нужно переночевать у неё эту ночь, и мы объясним всё позже. Поезжай в больницу и будь с мамой. Всё будет хорошо. Когда она очнётся, мы втроём разберёмся со всей этой неразберихой вместе, хорошо? Пожалуйста, я не хочу, чтобы она была там одна.

Он кивает и наклоняется ко мне, чтобы обнять. Теперь его слёзы не остановить.

Младший из офицеров подходит ко мне сзади, и отчётливый звук наручников разносится эхом по кухне, когда он защёлкивает их на мне.

Адреналин, циркулирующий по моему телу в течение последних сорока пяти минут, начал растворяться, и я чувствую непреодолимое чувство усталости. Я истощён эмоционально и физически. И если быть честным с самим собой, мне страшно. Конечно, отец хочет выдвинуть обвинения. Он такой мудак, что его даже не заботит моё будущее. Я взрослый человек, и если он выиграет, то в моём личном деле навсегда появится отметка об этом происшествии, или ещё хуже против меня возбудят уголовное дело, так как я ударил его сковородой. Но оно того стоило. Я просто должен продолжать говорить себе, что ни о чём не жалею.

Мы втроём спускаемся по ступенькам, и старший офицер начинает зачитывать мои права, сообщая, что я могу потребовать адвоката. Когда мы подходим к заднему сиденью автомобиля, младший офицер обыскивает меня, чтобы убедиться, что у меня не припрятано оружие. Он открывает дверь и мягко толкает меня внутрь.

Несколько соседей вышли на улицу, чтобы посмотреть, что происходит, но я перевожу взгляд на Бо. Он стоит на крыльце, опираясь на перила.

Когда полицейская машина отъезжает от дома, красные и синие огни отражаются от домов на нашей улице. Я благодарен, что они не включили сирену, но мне ненавистно, что я участвую в этом. Нежелательное чувство тревоги и паники захлёстывают меня. Беспокойство не из-за того, что я сделал, а из-за неизвестности. Что теперь со мной будет? Что будет с Элли? Как она об этом узнает? Будет ли она разочарована во мне?

Сердце ускоряет ритм, и мне становится трудно дышать. Это самое худшее время для панической атаки. Я пытаюсь контролировать это, но у меня ничего не выходит. В этой машине так жарко, что пот пропитывает мою одежду, заставляя её прилипнуть к телу. Мои запястья, оказавшиеся в ловушке позади меня, начинают болеть, и я поражён, насколько мне неудобно.

Полицейские что-то говорят, и их рация постоянно гудит, но я не знаю, что это значит. К тому времени, когда мы подъезжаем к участку, я уже готов отключиться.

Коп, что постарше, открывает заднюю дверь, смотрит на меня и снимает наручники.

— Сынок, я верю, что ты не создашь проблем, если я их уберу. Нам нужно, чтобы ты сделал несколько глубоких вдохов и успокоился. Всё наладится. — Я сразу же начинаю тереть запястья, а затем татуировку сабли на руке.

Бо в безопасности. Вдох. Мама в безопасности. Вдох. Мэтт в безопасности. Вдох. Элли в безопасности. Вдох.

Бо в безопасности. Вдох. Мама в безопасности. Вдох. Мэтт в безопасности. Вдох. Элли в безопасности. Вдох.

Медленно моё дыхание приходит в норму. Оба офицера продолжают наблюдать за мной, но они дали мне как можно больше уединения.

Собрав все силы и мужество, которые мне нужны в дальнейшем, я делаю глубокий вдох, выдох и напоминаю себе, что через семьдесят пять дней будем только она и я.

— Ладно, я готов, — говорю я им.

Они отступают от машины, чтобы я мог выйти.

Элли

Громкий стук в дверь, ведущую наружу, раздаётся по комнате и заставляет меня подпрыгнуть. Никто никогда не приходил сюда, но на всякий случай я всегда держу дверь закрытой. Кладу кисть и бросаюсь к ней, когда стук повторяется. Вместо танцев я решила заняться уборкой. Сегодня я закрашиванию граффити на стенах.

Распахиваю дверь и прирастаю к полу, хватая ртом воздух при виде Бо. Он толкает меня в комнату, заходит следом, хлопнув дверью, и обнимает меня.

Я шокирована его внешним видом, и уверена, что у меня отвисла челюсть. Его рубашка разорвана на шее и покрыта кровью, половина его лица красная и опухшая, нос кровоточит, возле глаза синяк, а нижняя губа сильно разбита и тоже кровоточит. Он дрожит с головы до ног.

Мои глаза наполняются слезами.

— О Боже мой. Что с тобой случилось? — я говорю спокойно и тихо. Делаю шаг ближе к нему, и он поднимает руки передо мной, тем самым показывая не подходить ближе.

Позади него в комнату входит Тренер Блэк, но Бо этого не знает.

Он делает шаг ко мне и медленно опускается на колени. Он пытается дышать спокойно, но его контроль ослабевает. Слёзы начинают течь из его глаз, и он опускает голову.

Даже не думая, я подхожу к нему и обнимаю. Его голова прижимается к моему животу, и он притягивает меня ближе. Он тихо рыдает. Я не могу помочь ему остановить слёзы, отражающие его эмоциональное состояние. У него полный срыв, и моё сердце умирает из-за него.

Я смотрю на тренера, и он медленно подходит к Бо и кладёт руки ему на плечи.

Проходит около пяти минут, но Бо, кажется, даже не становится спокойнее. Тренер опускается на пол рядом с ним и отрывает его от меня, забирая в свои объятия. Бо продолжает плакать, пока тренер обнимает его и пытается утешить.

Я чувствую себя такой подавленной, когда думаю обо всех местах и людях, к которым мог бы пойти Бо, но он пришёл ко мне. Он чувствует себя достаточно безопасно здесь, со мной, он знает, что может быть самим собой без страха или осуждения, и знает, что он с кем-то, кто искренне любит его.

Я думаю о том, как счастлива, что Бо и Дрю стали частью моей жизни, и тогда меня осеняет. Где Дрю?

— Бо, а где Дрю?

Слёзы перестают течь, и он перестаёт дышать, зем оборачивается, чтобы посмотреть на меня. На его лице написана паника, и теперь меня окутывает волнение.

Я спрашиваю снова:

— Бо, скажи, где Дрю?

Ещё одна слеза скатывается по его щеке, и он опускается, полностью садясь. Он притягивает колени, опирается на них локтями и начинает водить руками по волосам.

— Бо? — Мне нужны ответы от него прежде, чем я сойду с ума.

— Он в тюрьме. — Что?!

— За что?

Бо смотрит на тренера, а затем на меня, и делает глубокий вдох.

— Отец узнал, что Дрю собирается в Колумбийский университет. — Он опускает глаза. Зная, как Дрю относится к этой области их жизни, могу сказать, что Бо стыдно, и он смущён.

— Как?

— Не думаю, что Дрю знает. Либо кто-то вскрыл его шкафчик и нашёл письмо, либо они услышали, как вы разговаривали сегодня утром? — Я не могу представить, чтобы кто-то взломал его шкафчик, поэтому, должно быть, нас услышали.

— Он тебе рассказал? Ты знал? — спрашиваю я его.

— Нет. Думаю, ты была единственной, и все мы знаем, что ты ничего не говорила. — Конечно, я этого не делала. Я никогда ни с кем не говорила о Дрю.

— Так что же произошло?

— Отец сделал то, что делает всегда. Только в этот раз вместо того, чтобы отыграться на мне, он переключился и на маму. Она была без сознания, когда Дрю вернулся домой. — Глаза Бо снова наполняются слезами, и я знаю, что он видит свою маму.

— Дрю разозлился и начал выбивать из него дерьмо. Я позвонил в полицию, но когда приехали копы, они арестовали отца и Дрю. Отец выдвигает обвинение в нападении. Элли, я не знаю, что делать. Я должен был прийти сюда и рассказать тебе, чтобы ты могла пойти и помочь ему. Пожалуйста, помоги ему. Маму отвезли в больницу, и мне нужно к ней. — Его голос умоляет меня, и я в растерянности от его рассказа.

— Бо. — Тренер Блэк слышал весь разговор, и я так рада, что он здесь. Я не знаю, что делать и как ему помочь. — Вот как мы поступим. Ты пойдёшь со мной. Нам нужно поехать в полицейский участок, чтобы ты дал показания.

— Но я уже дал их.

— Тебе нужно будет дать их снова, и прости, сынок, что говорю тебе это, но тебе придётся сделать это более углубленно, конкретно и основательно. Ты понимаешь, о чём я говорю?

Бо кивает и вздыхает.

— Да. Я всегда знал, что этот день настанет, и поверите или нет, я готов. — Тренер и Бо встают.

— Хорошо, а ты Элли, отправляйся в больницу и попробуй что-нибудь узнать о миссис Хейл. Напиши потом Бо, чтобы он знал, что происходит. Сообщи медсёстрам, что ты будешь единственной, кто будет доступен для неё какое-то время. Мальчики приедут, как только смогут.

— Хорошо.

Тренер Блэк выходит из комнаты и берёт ключи. Я подбегаю к углу и забираю свою сумку. Даже несмотря на то, что зеркало на стене разбито, я вижу кровь Бо по всей моей рубашке, и мне приходится бороться со слезами. Я должна быть сильной для него. Ему не нужно, чтобы я сейчас была эмоционально неустойчива.

Дойдя до двери, я останавливаюсь перед ним.

Он смотрит на меня сверху вниз, выглядя полностью опустошённым и побеждённым.

Я бросаю сумку и запрыгиваю на него, обхватывая руками и ногами. Наверное, не стоило этого делать, на случай, если у него есть раны где-то ещё, но я ничего не могу с собой поделать. Я знаю, что застала его врасплох, когда он издаёт громкое «Уффф».

— Боже, Крошка, для кого-то столь маленького, ты довольно сильная, — усмехается он.

Я немного откидываюсь назад и нежно беру его лицо в свои руки, заставляя встретится со мной взглядом.

— Послушай меня. Всё в порядке. Всё наладится и всё будет хорошо. Всё хорошо. Отныне вам четверым больше не придётся беспокоиться об этом или о нём. Всё будет в порядке. — Его глаза наполняются слезами, но на этот раз они не проливаются. Он посылает мне маленькую улыбку, и я наклоняюсь, чтобы снова его обнять. Он обнимает меня в ответ. Я целую его в щеку и спрыгиваю вниз.

Он делает ещё один глубокий вдох и снова улыбается мне. Маленький проблеск надежды мелькает в его глазах, и я ощущаю себя более комфортно от знания, что оставляю его в более хорошем расположении духа, чем когда он вошёл.

Когда возвращается тренер, мы втроём выходим через заднюю дверь.

Я не задаю вопросов о том, куда они направляются. Я в любом случае не уверена, что кто-то из них сможет дать мне хоть какие-нибудь ответы. Я наблюдаю, как тренер обнимает Бо за плечи, и не могу не быть благодарна, что у ребят, на их стороне, есть такой человек, как он.

У меня уходит двадцать минут, чтобы доехать до больницы. На самом деле я не знаю, скажут ли мне хоть что-нибудь и впустят ли к ней вообще.

Поскольку сегодня вечер среды, на парковке много свободных мест, и отделение неотложной помощи не выглядит таким уж забитым.

Меня приветствуют большие красные буквы, как только двери открываются, и я чувствую себя немного нервной. Я имею в виду, это первый раз, когда я встречусь с мамой Дрю. Мы встречаемся с ним несколько месяцев, а я даже не уверена, что встречалась с ней на нашей улице.

Прохожу через двери и подхожу к стойке регистрации.

— Здравствуйте, я здесь, чтобы побыть с миссис Дианой Хейл.

— А вы кто? — Она даже не смотрит мне в лицо, но я вижу, как она сканирует взглядом мой внешний вид.

— Эллисон Рейн.

— Вы ближайший родственник? — спрашивает она, открывая папку, скрепленную большими тройными кольцами с надписью «Посетители».

— Да.

— Хорошо, тогда мне нужен какой-нибудь документ, подтверждающий личность, чтобы я могла зарегистрировать тебя как посетителя после закрытия. — Я смотрю на часы и вижу, что уже 5:30.

— Ты планируешь остаться ненадолго? — Она, должно быть, наблюдает за мной.

— Да, мэм.

— Ну, тогда тебе понадобится пропуск. Ты можешь оформить его сейчас.

Я достаю водительское удостоверение и протягиваю его ей.

— Можете сказать мне, как она?

— Нет, мне жаль. Мне не разрешено разглашать информацию о пациенте. Если она не проснётся, чтобы поговорить с тобой, то один из её врачей или медсестра ответит на твои вопросы. — Она сканирует моё удостоверение, распечатывает пропуск и возвращает их мне.

— Хорошо, спасибо.

— Пройди через эти двери, и кто-нибудь из медсестёр на посту покажет тебе, куда идти.

— Ещё раз спасибо. — Я прохожу через двери и оглядываюсь на организованный хаос, который представляет собой отделение скорой помощи.

Медицинский пост находится сразу за дверями, и я вижу, что больничные палаты выстроены рядом друг с другом, создавая U-образную форму вокруг поста. Ближайшая ко мне медсестра, кажется, знает, к кому я пришла, и указывает на комнату. Я подхожу и останавливаюсь перед закрытой дверью.

Я так нервничаю из-за встречи с его мамой. Понравлюсь ли я ей? Будет ли она общаться со мной? Она похожа на мою маму? Захочет ли она вообще видеть меня здесь? Глубоко вздыхая, зная лишь один способ ответить на эти вопросы. Я стучу в дверь и медленно открываю её.

Глава 20.

Элли

Женщина, лежащая на кровати, могла бы быть идеальной моделью для плаката о домашнем насилии. Под одним из глаз настолько большой синяк, что он полностью заплыл, щека тоже вся синяя, а на шее и руках отпечатки рук. Её здоровый глаз красный и припухший. Могу сказать, что она плакала. Моё сердце разрывается за неё. Она наблюдает за мной, когда я вхожу в комнату и сажусь на стул рядом с её кроватью.

— Здравствуйте, — тихо говорю я. Подтягиваю ноги под стул и устраиваюсь поудобнее. Она ничего не отвечает. Я надеялась, что смогу узнать её, но нет.

— Я Элли.

На её лице вспыхивает узнавание, и я вижу, как она немного оживляется.

— Элли, — говорит она очень тихо и очень медленно. — Ты такая крошечная, красивая и идеальная. — Я смотрю на неё, она смотрит на меня. — Очень рада встретиться с тобой. Я так давно хотела с тобой познакомиться.

— Правда? — Не знаю, почему это удивляет меня. Но по какой-то причине я думала, что она не знает обо мне.

— Да. Я заметила, как изменился Дрю за последние пару месяцев. Ты сделала его таким счастливым, и я хотела познакомиться с девушкой, которая так изменила его. — Она улыбается мне. Это улыбка Дрю, и моё сердце сжимается.

— Я думала, что вы не хотели знакомиться со мной. — Нежеланные слёзы наполняют мои глаза.

— О, милая, это не так. Жизнь Дрю была такой несчастной и сложной. Могу представить, почему он хотел, чтобы два его мира были разделены. Это никак не связано с моим желанием. Ты же не винишь его в этом?

— Нет, конечно, нет.

— Я так рада, что ты здесь. Мне жаль, что при таких обстоятельствах, но я бы хотела узнать тебя. — Теперь слёзы наполняют её глаза, и мы смотрим друг на друга.

— Вы не против, если я побуду здесь? — Мне нужно знать, не доставляю ли я ей неудобства.

— Нет, вовсе нет. Мне стыдно, что тебе приходится видеть меня такой, но если ты не возражаешь, то и я тоже.

— Вы знаете что-нибудь обо мне?

— Нет, за исключением того, что Бо называет тебя «Крошка». Теперь я понимаю почему.

Я улыбаюсь его глупому прозвищу. Мне нужно не забыть спросить у него, почему он так меня называет. Она вздрагивает, закрывает глаза и медленно шипит.

— О... Миссис Хейл... Вы в порядке? — Я встаю, готовая позвать на помощь.

Она открывает глаза. Я вижу, что боль прошла, и опускаюсь обратно на стул.

— Надеюсь. Он сломал два ребра, но лекарства, которые мне дали, помогают. Остальное — поверхностные повреждения. Это пройдёт. Не могла бы ты рассказать мне, что случилось с мальчиками? — она нервничает, когда спрашивает об этом.

— Бо нашёл меня в школе. Он и тренер Блэк отправились в полицейский участок, чтобы попробовать освободить Дрю, но я ничего не знаю о Мэтте. Не думаю, что он с ними, но уверена, что Бо связался с ним.

Она вздыхает.

— Мистера Хейла арестовали, но он сказал офицерам, что хочет выдвинуть обвинения против Дрю.

Её глаза наполняются слезами.

— Я знаю, что в этот момент всё очень плохо, но, если судить в общем, всё будет хорошо. Так должно быть. Вам, Бо, Мэтту и Дрю больше не о чем беспокоиться. Разве это не главное?

— Да, но что бы ни случилось, как их мать, я всегда буду нести вину за то, что позволила этому продолжаться так долго. Мне жаль, что я не сказала и не сделала хоть что-то много лет назад. — Слёз становится больше, и она закрывает глаза.

Я тянусь к ней и беру за руку. Она смотрит на меня с чувством вины и печали.

— Однажды я увидела цитату, и она отпечаталась в моей голове. Это слова Иды Скотт Тейлор: «Не оглядывайтесь назад и не сожалейте о прошлом, оно позади. Не беспокойтесь о будущем, оно ещё не наступило. Живите настоящим и делайте его таким прекрасным, чтобы было о чём вспомнить». Я хочу сделать свою жизнь прекрасной, и вы тоже должны. Я имею в виду, как давно вы видели своих прекрасных мальчиков? — Она улыбается мне.

— Ты слишком молода, чтобы помнить такие цитаты. Что с тобой случилось?

— Моя мама умерла двести сорок восемь дней назад. Второго августа. — Опускаю голову и провожу свободной рукой по бедру. Несмотря на то, что прошло уже восемь месяцев, я всё ещё не хочу об этом говорить.

— О, милая, мне так жаль. Поэтому вы переехали сюда?

— Да, за день до начала занятий в августе. Вообще-то я живу в доме напротив.

— Правда? Я не думала, что там кто-то живёт, пока вчера не увидела, как Дрю выходит через парадную дверь.

— Да, там живу я. Только я.

Она хмурится.

— Что насчёт твоего отца?

— Он пытается начать жить сначала. Наверное, я просто перестала быть частью этого. — Я отвожу от неё взгляд. Ей не нужно знать, как сильно это причиняет мне боль.

— Дрю остаётся с тобой?

— Иногда. В основном, только по субботам. Ему не нравится, что я нахожусь там одна.

— Я его прекрасно понимаю. Он защищает тех, кого любит. — Я не знаю, что на это сказать. Он совсем недавно сказал мне, что любит меня, но его мама, которую я никогда не встречала, кажется, уже знает об этом. — Да, он действительно любит тебя. Мама может видеть такие вещи.

— Сегодня ранее, когда приехала скорая, я услышала, как Дрю упомянул Бо, что только один человек знал, что его приняли в Колумбийский университет. Я предполагаю, что это ты?

— Да, думаю, что это я, но я узнала об этом только сегодня. Я не знаю, как мистер Хейл узнал. Я даже не знала, что он хочет учиться там. Он никогда не говорил мне.

— Ты знаешь почему?

— Он сказал, потому что хочет быть со мной. После того, как он узнал о моём прослушивании прошлой осенью, он подал заявление. На выходных пришло моё письмо из Джульярда. Он ждал, пока не узнает наверняка, какие у меня планы, прежде чем рассказать об этом.

— Тебя приняли в Джульярд? Элли, это же потрясающе.

— Спасибо. Я танцую.

— Ты, должно быть, замечательная танцовщица. Не могу дождаться, чтобы посмотреть на тебя… если ты не возражаешь.

Слёзы наворачиваются на глаза. Я знаю, что должна держать себя в руках, но я люблю Дрю. Он мой дом, и, находясь здесь с его мамой, я чувствую, что она тоже мой дом. Я так скучаю по разговорам с мамой.

Мы с мамой Дрю разговариваем часами. Несколько раз заходят медсёстры, чтобы проверить её состояние, но мы настолько поглощены нашим разговором, что едва замечаем их. В какой-то момент я пододвинула свой стул ближе к ней и положила голову на кровать. Последние пару дней были такими эмоциональными, что, когда она начала перебирать пальцами мои волосы, я заснула.

Где-то около часа ночи, я чувствую руку, скользящую вниз по моей спине, и сажусь, обнаруживая позади стоящего Дрю. Я удивлена, что его впустили так поздно, но так рада его видеть. Я моментально встаю и иду в его объятия. Я хочу держаться за него вечно. Он утыкается в мою шею, и я чувствую, как он делает глубокий вдох и выдох. Его кожа всё ещё имеет лёгкий хлорированный запах. Как бы мне ни был знаком этот запах, я не могу не нахмуриться, потому что это означает, он даже не принял душ. В конце концов, я отступаю от него. Мне нужно осмотреть его с головы до ног.

— Ты в порядке? Я так волновалась, — шепчу ему. На его лице смешанные эмоции и усталость.

— Теперь да. Как она? Что с ней? — его глаза покидают меня и переходят к маме. Она всё ещё спит.

— Она тоже в порядке. Небольшое сотрясение мозга, несколько ушибов, и он сломал два ребра, но она кажется сильной. Она выкарабкается.

Он выглядит грустным.

— Мне жаль, что тебе пришлось приехать сюда. Вы двое поладили?

— Не стоит, и да. Мне понравилась каждая минута, проведённая с ней. Она замечательная.

У него появляется небольшая улыбка, когда я говорю это.

— Она замечательная. Я счастлив, что ты наконец-то познакомилась с ней. Прости, что на это потребовалось так много времени.

— Не извиняйся. — Мы оба перестаём говорить и просто смотрим друг на друга. — Что с тобой случилось? — Я провожу руками по его рукам и груди. Поднимаю его руки и осматриваю разбитые костяшки. Они опухли, и, должно быть, болят.

— Мы поговорим обо всём подробнее позже, но, оказывается, что зять тренера Блэка — местный судья. Тренер и Бо пошли к нему домой и немного поговорили по душам. Похоже, мой отец был не таким уж скрытным и сдержанным, как он думает. Несколько человек, включая тренера Блэка, подозревали, что дома что-то происходит.

— Судья подал прошение по закону хабеас корпус16, в котором говорится, что я должен предстать перед судьёй и перед заказом — ну, знаешь, отпечатки пальцев, фото и всё такое. В нём также говорится, что заключённый может быть освобождён из-под стражи, если нет достаточных оснований или доказательств. За последние несколько часов я многому научился. Я сделал несколько заявлений, и они, на их основании и на основании заявлений Бо и мамы, освободили меня, заявив, что это была самооборона. В то время как мой отец обвиняется в жестоком обращении с детьми, нападении, домашнем насилии и покушении на убийство.

— Что? Убийство?

— Да, судя по синякам на шее мамы, он пытался её задушить. Действительно ли в его намерения входило убить её, для них не имеет значения. Не очень хороший ход с его стороны. Он не может выйти под залог и некоторое время проведёт под следствием.

— Дрю, это безумие.

— Знаю, но он получит то, что заслуживает. Теперь, по крайней мере, мы можем просто жить. У Бо сейчас тяжёлый период, но мы поможем ему пройти через это.

— Я виделась с ним ранее. Он пришёл ко мне.

— Я знаю. И я рад, что он сделал это. Ты тоже его семья. — Моё сердце замирает, и больше не нужно никаких слов. Дрю обхватывает моё лицо и прижимается к моим губам. — Люблю тебя, — шепчет он, не разрывая поцелуй. Если бы я могла слиться с ним и остаться в этом положении навсегда, думаю, я бы так и сделала.

Позади нас слышится покашливание. Мы оба подпрыгиваем и, повернувшись, смотрим на его маму.

Дрю подходит к ней и наклоняется, чтобы обнять.

— Мама... — его голос срывается.

— Всё хорошо, Дрю. Всё будет хорошо. Только подумай, со мной сегодня произошло три удивительных вещи... хочешь услышать какие? — он отклоняется назад и усмехается.

— Конечно.

— Во-первых, я узнала, что тебя приняли в Колумбийский университет в Нью-Йорке. Я очень горжусь тобой. Ты даже не представляешь как сильно. Во-вторых, я познакомилась с этой прекрасной девушкой, которая украла твоё сердце и сделала тебя счастливым. Ты безоговорочно заслуживаешь любви, и я словами не могу передать, как много для меня значит, что ты нашёл кого-то вроде неё. — Она смотрит на меня и улыбается. — И, в-третьих, я наконец-то получила шанс прожить свою жизнь, создавая прекрасные воспоминания, которые будут стоить того, чтобы их помнить.

Я не могу удержаться и, подойдя к другой стороне кровати, обнимаю её. Она выслушала меня и отнеслась к моим словам достаточно серьёзно, чтобы вспомнить и повторить их.

— Наконец-то я вижу, как две самые важные женщины в моей жизни общаются друг с другом. И не буду лгать. Мне определённо нравится это, хотя и немного странно. — Мы втроём смеёмся, и бедная мама Дрю стонет от боли.

— Где Бо? — спрашивает она.

— Он в приёмной. Они не позволили зайти нам обоим.

— А Мэтт?

— Он ночует у тёти Эллы.

Она вздыхает, и облегчение проносится по её телу.

— Ну что, мой любимый старший сын, как насчёт того, чтобы отвезти эту юную леди домой и немного отдохнуть? Пришли Бо сюда, а с вами я увижусь завтра.

— Хорошо, мам. Люблю тебя. — Дрю наклоняется и нежно обнимает её ещё раз.

— И я люблю вас обоих.

Мои глаза снова наполняются слезами, и я улыбаюсь ей. Наши взгляды встречаются, и она без моих слов знает, как много это значит для меня.

Рука об руку мы с Дрю выходим в приёмную. Бо упирается локтями в колени, а голова покоится на руках. Его ноги подрагивают. От него исходит беспокойство. Он дёргается, когда слышит, как открываются раздвижные двери, и подрывается со своего кресла, когда видит нас. Я резко вдыхаю, когда вижу повреждения на его лице и разорванную одежду. Дрю крепче сжимает мою руку. Это его способ сказать мне, что не надораздувать из мухи слона.

— Она в порядке? — Его взгляд скользит от меня к Дрю в поисках ответов.

— Да. Есть небольшие повреждения, но, честно говоря, мне кажется, она выглядит счастливее, чем я когда-либо видел за долгое время. — Бо делает глубокий вдох и проводит руками по волосам.

— Чувак. Мне кажется, я ждал несколько часов, чтобы услышать это.

— Ты о чём? Я же написала тебе, как только приехала сюда, — говорю ему.

— Знаю, но часть меня думала, что ты, возможно, опустила некоторые детали, потому что не хотела, чтобы я волновался, и в результате я стал беспокоиться ещё больше...

— Бо, остановись! — говорит Дрю. — Ты в любом случае прав. Отправляйся к ней и убедись сам.

— Да, точно. Я, вероятно, проведу остаток ночи здесь.

— Я буду у Элли.

— Хорошо, тогда увидимся завтра.

Они тянутся друг к другу, ударяются кулаками и обнимаются, как могут только два брата. Им повезло друг с другом.

Дрю и я выходим из отделения скорой помощи. Он продолжает держать меня за руку, и мне нравится, что он не хочет отпускать меня.

Находясь с Дрю, я всегда чувствовала за ним преимущество, потому что ему никто и ничто не было нужно. Я знала, что нравлюсь ему и что он хотел проводить со мной время, но по большей части я чувствовала, что наши отношения были односторонними. Я нуждалась в нём гораздо больше, чем он нуждался во мне. Но, возможно, это не так. Возможно, он нуждается во мне так же сильно. Он проделал большую работу, чтобы скрыть это.

Дрю

По дороге домой из больницы мы мало о чём говорим. Я не знаю, что ей сказать, но не могу отпустить её руку. За последние восемь часов мои эмоции переходили от одной крайности к другой. Я был так зол на всё. Я злился на маму за то, что она позволила продолжаться этому так долго. Я злился на Бо, потому что он не остановил отца, пока тот причинял ей боль. Я злился на себя за ту жизнь, которой мне пришлось жить. Это просто не справедливо. Я злился на всех и вся.

Затем, когда гнев рассеялся, меня окутало сокрушительное чувство грусти и вины. Больше всего меня мучает и преследует чувство вины. Так было всегда, я живу с этим каждый день. Случившееся сегодня моя вина. Если бы я просто следовал его плану, то ничего бы этого не произошло. Дело в том, что я не готов отказаться от Элли, и из-за этого пострадали они. Если бы я только ушёл от неё несколько месяцев назад, как должен был. Но это всё равно, что отказаться от воздуха. Вам нужен воздух, чтобы дышать, а мне нужна она.

Элли подъезжает к дому и паркует машину.

— В какой дом хочешь пойти?

— Твой. Но сначала мне нужно захватить кое-какую одежду. Пойдёшь со мной? — Я не собираюсь возвращаться в этот дом. У меня столько ужасных воспоминаний, что я просто хочу переехать к Элли. Вероятно, она позволит мне, если я спрошу её об этом.

Когда мы входим в кухонную дверь, я не могу не сжать её руку сильнее. Разрушенная кухня, беспорядок и кровь, возвращают меня назад к началу дня, и я замираю.

В какой-то момент я отключаюсь, и Элли тянет меня и зовёт по имени, стараясь вернуть обратно. Я не понимаю, что меня всего трясёт, пока не смотрю на неё и не вижу, что она держит обе мои руки.

— Давай, Дрю, давай быстро, хорошо? Хочешь, я схожу за одеждой, и мы встретимся снаружи?

— Нет, я не хочу, чтобы ты была в этом доме одна. Но спасибо за предложение. — Я тяну её за собой вверх по лестнице в свою комнату.

— Странное ощущение. Я никогда не была в твоей комнате до этого. — Она смотрит из окна на свой дом, в то время как я наблюдаю за ней.

— Знаю. Но я никогда не хотел, чтобы ты была частью этой жизни. Прости.

— Не надо. Теперь я гораздо лучше понимаю это.

Моя комната выглядит как комната типичного парня. Я поддерживаю её в чистоте, и здесь полно плавательных принадлежностей. Я вижу, как она сканирует взглядом стены. У меня так много наград и рамок с грамотами, что ей понадобится несколько часов, чтобы прочитать их все. В углу у меня стоит доска для сёрфинга. Она пробегает по ней пальцами. На столе стоит большая керамическая банка, такая же, как у неё, наполненная ракушками и осколками морского стекла. Она берёт её и улыбается. Она знает, что это с нашего первого свидания, и посылает мне взгляд, который говорит, что эта баночка определённо отправится с нами.

— Тренер Блэк упомянул судье Томасу, что каким-то образом отец узнал о содержимом письма. Оно было в моём школьном шкафчике, поэтому, чтобы попытаться выудить правдивую историю о том, как дорогой папаша узнал эту информацию, он добавил ещё одно обвинение в его список преступлений. Федеральный закон гласит, что любая почта, которая была вскрыта, украдена или уничтожена, расценивается как препятствие правосудию и подлежит наказанию. Он сразу же начал давать заднюю и запел, как птица, бросая под расстрел Кэссиди. Видимо, она подслушала нас в коридоре. Она, должно быть, стояла позади меня, и после того, как мы ушли, взломала мой шкафчик и забрала все письма для моего отца.

На лице Элли написаны недоверие и шок. Но тут же их сменяет гнев, делая её лицо красным, и она сжимает челюсть.

— Не понимаю, почему она пошла на такие крайности. Она должна была понимать, что ты узнаешь, как он получил письма. Не могу поверить, что она вломилась в твой шкафчик! Должно быть, она ответственна и за то, что произошло в Пещере. Не понимаю, почему она сделала это, но это действительно может быть только она.

— Я знаю. Тренер Блэк сказал, что к понедельнику мы будем знать больше.

Элли садится на мою кровать, а я хватаю сумку, чтобы упаковать некоторые свои вещи. Знаю, что маме понадобится помощь, когда она вернётся домой, но сейчас я хочу быть только с Элли.

Когда мы возвращаемся к ней домой, я сразу же бросаю сумку у её комода и иду в ванную. Снимаю всю одежду и захожу в душ. Мне нужно смыть с себя видения, воспоминания, эмоции, кровь, пот и грязь. Мне нужно, чтобы вся эта ужасная ночь исчезла. Я больше не хочу носить её следы на себе. Опираюсь обеими руками о стену и наклоняюсь вперёд, позволяя горячей воде смыть с меня всё это.

В какой-то момент я поднимаю глаза и вижу Элли, сидящую на туалетном столике и наблюдающую за мной. Любовь и беспокойство отражаются на её прекрасном лице, но она оставляет меня в покое и даёт некоторое пространство. Это то, что мне сейчас нужно.

Каждый раз, закрывая глаза, я вижу Бо и маму, лежащую на полу и истекающую кровью. Я не знаю, как стереть этот образ, и мой пульс снова начинает ускоряться. Я чувствую приступ паники, и это уже третий приступ за четыре дня. Я не могу их контролировать, и они заставляют меня чувствовать себя слабым.

Вода отключается, и Элли берёт меня за руку, выводя из душа. Я слежу за каждым её движением. Она проводит полотенцем по моей голове, груди и спине, оборачивает его вокруг моей талии, закрывает крышку унитаза, усаживает меня на него и садится на колени. Я кладу голову ей на плечо. Она держит меня до тех пор, пока дрожь не прекращается, дыхание не приходит в норму, и я становлюсь достаточно спокойным, чтобы встать.

— Пойдём спать, хорошо? — её голос такой мягкий, что звучит почти как шёпот.

— Хорошо. — Я надеваю боксеры и забираюсь в постель.

Она переодевается и присоединяется ко мне под одеялом.

— Я солгал тебе. — Это просто срывается.

— Когда? — Она переворачивается на бок, и мы оказывается лицом друг к другу.

— Татуировка на внутренней части моей руки, означающая «Освобождение» не о том чувстве, что я испытываю, когда плаваю. Это ответ, который я всегда даю людям. На самом деле это означает, что плавание — мой билет отсюда, подальше от него. Когда я смотрю на неё через очки, она напоминает, что мне надо сосредоточиться на плавании ещё больше, стать ещё быстрее и стараться усерднее, потому что я знаю, что несмотря ни на что, если буду выполнять эти вещи, то в один прекрасный день я буду свободным. Я освобожусь от него. Вот почему я сделал эту татуировку именно там.

Слёзы застывают в её глазах.

— Я не знаю, что сказать, — говорит она. — Знаю, что ты ещё многого обо мне не знаешь, но сейчас я не могу ничего придумать. Думаю, что ты официально выиграл этот раунд.

Посылаю ей небольшую улыбку, но знаю, что она видит, как выражение моего лица меняется. Она очень хорошо знакома с этим взглядом.

— Это моя вина, что всё продолжалось так долго. — Чувствую, что признаюсь ей в своих самых больших грехах. Они вот-вот выльются из меня, и я не знаю, смогу ли их остановить.

— Как ты до сих пор можешь в это верить?

— Это правда. Я самый старший и самый сильный из нас четверых. Мне следовало положить всему этому конец много лет назад. — Мои глаза наполняются слезами. Я втягиваю нижнюю губу и кусаю её. Не хочу плакать перед ней. Я никогда не плачу. — Он причинял им боль снова и снова, — шепнул я ей. Слёзы просачивается против моей воли и стекают по лицу.

Выражение её лица даёт мне понять, что её сердце разрывается от боли, которую я испытываю.

Я сжимаю руки в кулаки. Я знаю, как это отключить. Я умею отгораживаться от эмоций и ничего не чувствовать. Это то, что я совершенствовал на протяжении многих лет. Только сейчас это не работает. Она поднимает руку и, убрав прядь волос с моего лба, обхватывает ладонями моё лицо. Одно лишь её прикосновение даёт мне ощущение спокойствия.

— Дрю, почему ты пытаешься взять на себя ответственность за то, что он сделал? Он ужасный, жестокий, больной человек. То, что он делал и говорил, — его действия, которые ты не мог контролировать. Это всё на его совести. Ты и Бо были детьми, его детьми, и он злоупотреблял своей привилегией быть вашим отцом. Ты не можешь отнять у него вину и проецировать её на себя. Ты этого не делал. Это его выбор. Ты не сделал ничего плохого. — Она говорит именно то, что я думал многие годы. Признать, что я мог ошибаться или должен был взглянуть на ситуацию с ним как-то иначе, — непостижимо для меня. Это настолько большая часть того, кем я являюсь и как мыслю.

— Элли, я не защитил их. — Я сильно зажмуриваю глаза. Они горят. Мой подбородок дрожит, и я всасывают воздух через нос. В горле образуется огромный комок, и слёзы всё-таки начинают скатываться по моим щекам. Эта эмоция настолько сильна, что как бы ни старался, я не могу сдерживать её в себе. Я не могу вспомнить, когда плакал в последний раз. Ах, да, могу.

— Но ты защищал. Так много раз, что мы, вероятно, даже не можем их сосчитать. И, честно говоря, вероятно, не имело бы значения, что ты делал в других случаях, потому что он не собирался меняться, и в любом случае нашёл бы способ причинять вам боль.

— Я должен был остановить его раньше.

— Милый, ты не можешь изменить то, что уже произошло. Но тебе нужно радоваться сегодняшнему дню. Сделай глубокий вдох и вспомни, что сегодня ты его остановил. Сегодня это всё, что имеет значение, и он больше никогда не прикоснётся ни к кому из вас. — Она права.

— Я остановил его сегодня. — Делаю глубокий вдох, и вместе с ним приходит ещё больше слёз. Теперь он знает, что несмотря ни на что, больше не может контролировать нас. Я могу быть причиной того, что случилось с ними сегодня, но я защитил их будущее. Отныне я всегда буду отстаивать себя и бороться за них. Сегодня мой отец потерял свою власть и, где бы он ни был, он это знает.

Элли натягивает одеяло на наши головы, и я знаю, что она делает. Она создаёт крошечный пузырь, безопасное место, где существуем только мы. И в этом пузыре я заключаю её в свои объятия и плачу. Плачудо тех пор, пока не остаётся слёз, и мы засыпаем.

Глава 21.

Элли

Меня будит шум на кухне. Я выскальзываю из постели и спускаюсь вниз, чтобы посмотреть, что там происходит. Ни при каких обстоятельствах не хочу, чтобы Дрю проснулся. Ему необходим отдых.

Зайдя на кухню, я вижу стоящего у холодильника Бо, и, подняв глаза, он видит меня.

— Привет, когда ты пришёл? — смотрю на часы и вижу, что сейчас 6:30.

— Несколько минут назад.

Я подхожу к нему и обнимаю. Я рада, что он здесь.

— Почему бы тебе не присесть, а я приготовлю тебе что-нибудь поесть.

Он вздыхает и садится за кухонный стол.

— Спасибо. — Он выглядит таким уставшим.

— Твоё лицо выглядит лучше.

— Да, меня увидела старшая медсестра, которая следит за мамой. И следующее, что я помню, это как она очистила раны и зашила мою губу. Наверное, мне стоило остаться с мамой. Медсестра думает, что у меня лёгкое сотрясение, но это неважно. Теперь всё закончилось. — Я протягиваю ему три таблетки ибупрофена и большой стакан воды.

— Как насчёт омлета и фруктового коктейля? — Мягкая пища, вероятно, лучший вариант для него.

— Идеально. Спасибо, Элли.

— Всегда пожалуйста, Бо.

Он направляется в гостиную и ложится на диван. Я протягиваю ему пакетик замороженной черники для опухшей скулы, и через пять минут он отключается. Моё сердце болит за него. Накрываю его одеялом и возвращаюсь на кухню, чтобы приготовить завтрак. Предполагаю, что Дрю тоже не ел, поэтому достаю картошку для картофельных оладий и упаковку бекона.

Около восьми на кухню спускается Дрю, осматриваясь. Он надел спортивные шорты, и хотя сейчас не подходящее время любоваться им, я не могу удержаться. Его фигура, кожа, мышцы — он прекрасен. Он замечает Бо и затем видит всю еду, что я приготовила.

— Ты сделала это для нас?

— Да. Я подумала, что ты будешь голодным, когда проснёшься.

Он подходит ко мне и целует в лоб.

— Люблю тебя.

Я немного наклоняюсь к нему. Ничего не могу с собой поделать.

— Я тебя тоже люблю.

Дрю протягивает телефон, и я вижу сообщение от тёти Эллы. Она оставила Мэтта сегодня у себя. Мы согласны, что ему лучше держаться сейчас подальше от школы. Огромная часть меня хочет пойти и забрать его. Я чувствую, что мы все должны быть вместе, но это, наверное, к лучшему. Он ещё так молод, и ему не нужно видеть этим утром Дрю и Бо. Им тоже нужно немного времени, чтобы всё осмыслить и исцелиться, не беспокоясь о том, как всё объяснить Мэтту.

В половине девятого звонит тренер Блэк и сообщает, что мы трое освобождены от занятий до понедельника. Несмотря на то, что я ненавижу отставать от школьной программы в конце учебного года, часть меня это не волнует. Я всё равно закончу школу, и меня уже приняли в Джульярд. Я там, где должна быть, и это со своим парнем и его милым братом.

После того, как Бо позвонил в 911, к дому подъехала съёмочная группа, которая сняла, как их маму загружают в машину скорой помощи, а Дрю арестовывают. К девяти часам все уже знали, в каком ужасе жили мальчики и их мама.

В начале десятого раздаётся стук в дверь, и, открыв её, я обнаруживаю по ту сторону Лейлу.

— Лейла. Привет, как ты? — на её лице выгравированы тревожные морщинки, и она нервно заламывает пальцы.

— Я в порядке. Я просто хотела прийти... — её взгляд покидает меня и останавливается на Бо, который подошёл ко мне сзади. По языку его тела можно сказать, что он напряжён и полностью закрыт, но эти двое смотрят друг на друга так, как будто меня здесь нет.

— Бо, — выдыхает она. Слёзы наполняют её глаза.

— Что тебе нужно, Лейла? — грубо спрашивает Бо, и я вижу, как она вздрагивает.

— Я только... Двадцать четыре часа, — говорит она тихо и неуверенно.

— Двадцать четыре часа чего?

— Перемирия, прекращения огня, называй как хочешь. Я просто... пожалуйста, Бо. Двадцать четыре часа. — В её голосе так много мольбы, и я вижу, что кирпичи выстроенных им стен начинают падать один за другим. Выражение его лица меняется с задумчивого на благоговейное. У меня эмоциональный всплеск, просто от наблюдения за ними.

— Ладно, — тихо говорит он ей. Что?

— Ладно? — Она с надеждой смотрит на него. Он кивает ей, и она издаёт самый громкий выдох, проносясь мимо меня, и приземляется прямо в его объятия.

Сказать, что я в шоке от объятий этих двоих, было бы преуменьшением. Моя челюсть, должно быть, отвисла, потому что я слышу, как Дрю подходит ко мне и закрывает дверь.

Смотрю на него, но он смеётся и пальцем захлопывает мою челюсть.

— Давай оставим их ненадолго, — говорит он мне.

— Я что-то пропустила? Я не понимаю. — Когда мы проходим мимо них, Бо утыкается в шею Лейлы, а она запускает пальцы в его волосы. Что? Это не обычное объятие. Это очень интимное объятие, которое они явно делили раньше.

— Когда мы были детьми, они были лучшими друзьями. — Я не знала этого маленького факта о них.

— Что с ними случилось потом? Я всегда думала, что она ему не нравится. — Дрю берёт меня за руку, когда мы вместе поднимаемся по лестнице.

— Не уверен. Он никогда не говорил мне, но я знаю, что после произошедшего между ними, он уже не был прежним.

— Это действительно печально.

— Возможно, их история станет реальной.

— Да.

Когда мы возвращаемся в мою комнату, Дрю получает сообщение от своей мамы. Её выпишут поздно вечером, поэтому мы решаем вздремнуть, прежде чем он уедет забрать её. Бо планировал остаться и потусоваться со мной, но, похоже, его планы изменились.

Я открываю балконные двери, чтобы звуки пляжа проникали в комнату. Я так привыкла к этому, что иногда задаюсь вопросом, как я смогу спать без этого. Мы с Дрю забираемся в постель, укрывшись одеялом, и я прижимаюсь к нему, оказываясь в объятиях его рук.

Дрю

В понедельник утром мы все вместе едем в школу, сначала забросив в школу Мэтта. Мы знаем, что сегодня будет тяжёлый день, поэтому решаем держаться вместе. Никто из нас не собирается оставаться после школы, так что, как только прозвенит звонок, мы выберемся оттуда.

Я паркую джип на своём обычном месте, и Грант и Райан останавливаются рядом с нами. Мы пятеро выходим из машин. Я беру руку Элли, и все мы просто смотрим друг на друга. Бо опускает взгляд на землю, и я снова хочу надрать отцу задницу. Мне ненавистно, что Бо так себя чувствует. На его лице всё ещё есть швы, несколько синяков и отёки. Лишь малая их часть приобрела желтоватый оттенок, но боль, которую ему причинили, по-прежнему очевидна.

Грант подходит первым и обнимает Бо, давая ему неловкие, но искренние объятия. Бо смеётся и возвращает объятие. Райан следует за Грантом, и Бо заметно расслабляется. Я обнимаю Элли. Мне не нужна их привязанность, всё, что мне необходимо, я получаю от неё.

Звенит звонок.

Мы с Элли разворачиваемся, чтобы уйти первыми. Бо следует за нами, и наши друзья становятся по обе стороны от него. Мы входим в школу, как будто этот день ничем не отличается от любого другого дня.

Я опускаю Элли и беру её за руку. Она смотрит на меня и широко улыбается. Я делаю её счастливой.

Я продолжаю удерживать внимание на ней, пока мы идём к шкафчикам. Я чувствую на себе взгляды и шёпот позади. Кто знает, о чём они сплетничают в данный момент? Они могут обсуждать мою семью или меня и Элли. Надеюсь, что нас, потому что я хочу, чтобы весь мир знал, что есть «мы».

— Эй, Дрю, я могу поговорить с тобой минутку? — Звук голоса Кэссиди заставляет меня замереть на середине шага.

Не могу поверить, что у неё хватило наглости подойти ко мне. Конечно, она попытается сделать это здесь. Она же не придёт ко мне домой. Элли и я оборачиваемся и видим её, стоящюю позади. Она одна, её друзей поблизости нет. Глаза наполнены слезами, и я вижу стыд, сожаление и позор, написанные на её лице. Самое смешное... Мне плевать.

Я окидываю её взглядом с головы до ног. Чувствую, как моё лицо краснеет, и Элли сжимает мою руку, потому что она видит и чувствует, что я злюсь. Я сужаю глаза, глядя на неё.

— Нет, Кэссиди. Я никогда больше не буду с тобой разговаривать, и ты больше никогда не заговоришь со мной. Понимаешь? Даже не смотри на меня, Бо или Элли. Я повторял тебе снова и снова, что между нами ничего не может быть, но ты не могла отпустить это. Ты хоть осознаёшь, что ты наделала или как ужасно могло всё закончиться для Бо, моей матери или меня? Ты ужасный и эгоистичный человек. Держись как можно дальше от нас, и я забуду, что ты когда-либо существовала. — Она вздрагивает, и слёзы бегут по её лицу.

Лейла подходит к Элли и скрещивает руки на груди, глядя на Кэссиди. Бо, Грант и Райан становятся позади меня. Она оглядывает нас и останавливается, когда видит лицо Бо. Она издаёт небольшой вздох, но этого достаточно, чтобы мы все услышали.

— Кэссиди! — Она переводит взгляд на меня. — Уходи, сейчас же! — Мой голос стал выше, и она вздрагивает.

Я не осознавал, что весь коридор наполнился людьми, наблюдающими за разворачивающейся перед ними сценой, и ни один человек не проронил ни слова. Царит гробовая тишина. Кэссиди ещё раз окидывает взглядом всех, кто смотрит на неё, а затем пробегает между Грантом и Райаном к парадным дверям.

Вздохнув, я отпускаю руку Элли и смотрю на Бо. Спустя минуту молчания, он кивает. Он знает, что я хочу уничтожить её, но он также понимает, что нам нужно двигаться вперёд. Пора покончить с задирами.

Не отрывая глаз от Бо, я говорю:

— Шоу закончилось... идите в класс.

Все сразу же приходят в движение и в суматохе расходятся. Бо ухмыляется мне, потому что из нас двоих, я никогда не проявлял силу нашей популярности. Я не могу не улыбнуться в ответ.

К обеду я понимаю, что большинство школьных сплетен касается Элли и меня. В конце концов, кого действительно заботят чужие родители? У большинства детей разворачивается своя собственная драма, с которой им приходится иметь дело дома, и они не хотят больше о чём-либо беспокоиться.

Мы только вернулись в школу после обеда, когда к нам подходит тренер Блэк.

— Дрю, Бо, Элли, пожалуйста, следуйте за мной в кабинет. — Его голос мрачный, а глаза опущены вниз. Сначала я думаю, что, возможно, он вызвал нас, чтобы отругать, потому что Бо ушёл из школы, но когда тренер толкает дверь, мы все видим Кэссиди, сидящую в кресле возле кабинета директора Райт. Она больше не плачет, теперь она выглядит взбешённой. Я не могу не покачать головой. Были ли её слёзы настоящими, или они были лишь частью плана?

Один за другим мы проходим мимо неё. Она никак не признаёт нашего присутствия.

— Хорошо, дети, пожалуйста, садитесь. — Бо и я садимся с обеих сторон от Элли. Я улыбаюсь себе, понимая, что теперь с ней так будет всегда. Ей больше никогда не придётся оставаться в одиночестве. У неё всегда будем мы.

Никто из нас ничего не говорит, когда мы смотрим, как тренер проходит через комнату и останавливается рядом с директором Райт.

— Итак, вот как это будет происходить. Вместо того чтобы вызывать каждого из вас сюда по отдельности, мы решили, что лучше покончить с этим раз и навсегда. В конце концов, всё сводится к событиям, которые затронули вас троих, так что если не возражаете, чтобы мы открыто и честно рассказали обо всём вам вместе, мы начнём. — Я смотрю на Элли и Бо, а они в ответ смотрят на меня. Я уверен, что замешательство написано на всех трёх лицах. Будучи старшим, я решаю говорить за нас.

Оглядываюсь на директора Райт и пожимаю плечами.

— Всё в порядке. — Ни Бо, ни Элли со мной не согласны.

— Мы понимаем, что прошедшая неделя была чрезвычайно трудной и эмоциональной для всех троих. Пожалуйста, поверьте нам, когда мы говорим, что, продлив дисциплинарные меры, у нас появилось время, позволившее нам лучше понять, что на самом деле произошло.

— Сегодня мы рассмотрим две разные ситуации, которые произошли на территории школы. Это не должно быть сюрпризом, но у нас самая современная система безопасности. По всей территории установлены камеры, о которых ученикам неизвестно, и после этой встречи, мы хотели бы сохранить это в секрете. В идеале, это обычные меры безопасности для учеников, но вы никогда не знаете, когда это может пригодиться. — Директор Райт делает паузу. Думаю, он даёт нам время переварить сказанное. Тренер Блэк кладёт руку на спинку стула директора Райт и фокусируется на Элли.

— В прошлое воскресенье вечером, благодаря камерам, охватывающим парковку, мы смогли идентифицировать номерной знак чёрного Мерседеса, который въехал на стоянку примерно в 9:45 вечера. Молодая девушка с каштановыми волосами под бейсболкой, с сумкой и в танцевальной одежде выходит из машины и заходит в Пещеру через переднюю дверь…

— Но это была не я! — Элли начинает паниковать, и я тянусь к ней и хватаю за руку.

— Успокойся, я как раз подхожу к главному.

Она делает глубокий вдох и поднимает руку, хватая подвеску стрекозы.

— Судя по номерному знаку, машина зарегистрирована на мисс Дарлу Мейерс. — Я сжимаю её руку немного сильнее, потому что мы все знаем, к чему это идёт. — Как вы можете понять по имени, мисс Мейерс — двоюродная сестра Кэссиди, которая живёт в Сарасоте. Полиция взяли у неё показания в прошлую пятницу, но из-за другого происшествия, мы не смогли обсудить это с вами.

Мои шея и уши начинают гореть. Я знал, что Кэссиди причастна к этому. Мы все знали.

— Оказывается, мисс Мейерс была в доме родителей Кэссиди на воскресном ужине, и Кэссиди сказала, что ей нужно отъехать и забрать что-то для школы. Под оправданием, что автомобиль мисс Мейерс блокирует проезд, она взяла её машину и уехала, сказав, что скоро вернётся. Исследовав багажник, полицейские обнаружили сумку, набитую использованными баллончиками краски, молоток, пару больших ножниц, танцевальную одежду, бейсболку и парик. Мисс Мейерс согласилась не препятствовать расследованию и содействовать полиции. В противном случае её бы признали виновной в препятствии полицейскому расследованию, а также она бы выставила себя соучастницей. Она настаивает, что понятия не имела, что задумала Кэссиди.

— Так что теперь будет? — Я не могу больше томиться в ожидании. Мы все знаем, что Кэссиди виновна. И я хочу знать, каким будет её наказание.

— Ну, я ещё не закончил, Дрю, так что держи себя в руках, — говорит тренер Блэк. — После разговора с Бо и тобой в среду вечером в полицейском участке, я просмотрел записи с камеры в школьном коридоре. Ты сказал, что Элли была единственной, кто знал о твоём поступлении в Колумбийский университет, а также что ты хранил письма в своём шкафчике. Мы решили посмотреть, не произошло ли там чего подозрительного. И, как ты уже знаешь, за десять минут до закрытия школы, мы увидели, как Кэссиди с помощью скрепки вскрыла твой шкафчик и извлекла оттуда стопку конвертов. История твоего отца подтвердилась. Она сказала ему обо всём и отдала твои письма.

Я не могу больше этого терпеть. Отпускаю руку Элли, вскакиваю на ноги и начинаю ходить по комнате.

— Зачем? Я не понимаю!

— Ну, мы только что закончили опрашивать её, и если повторить слово в слово, то Кэссиди сказала, что ей «нужно было избавиться от Элли».

— Так вы хотите сказать, что всё это потому, что она ревновала меня к моей девушке?

— Нет. Не думаю, что она ревнует. В её истории кроется нечто большее, и всё это связано с её отцом. По её словам, он сказал ей сделать всё необходимое, чтобы подобраться к тебе. Поэтому, она пыталась сделать так, чтобы Элли исключили, а потом подумала, что если твои родители узнают о ней, то они прекратят ваши отношения, и тогда она сможет занять её место. Она сказала, что ничего личного против Элли не имеет. Всё это было делом рук её отца. Хотя кто знает? Теперь это не в наших руках.

Я знаю, какими манипуляторами могут быть отцы, и знаю, какая Кэссиди на самом деле. Хотя я могу посочувствовать тому, что он заставил её чувствовать, я никогда не прощу её за то, что могло произойти со мной. Она пыталась разлучить меня с Элли и уничтожить единственное, что принадлежало мне. Она вскрыла мой шкафчик и украла мои личные вещи. Она пошла к моему отцу за моей спиной, и в ответ он чуть не убил мою мать. Мне трудно даже понять всё это. Как она вообще спит по ночам?

— Подождите, откуда она узнала, что я поступил в Колумбийский университет?

— Она стояла позади тебя и слышала весь ваш разговор с Элли. — Тренер Блэк смотрит на меня, когда говорит это. Он видит, как я зол. Упираюсь руками о стол директора Райт и наклоняюсь вперёд. Я так крепко сжимаю край, что костяшки пальцев становятся белыми.

Элли поглаживает меня по спине, и её успокаивающие движения замедляют кровь в моих венах, которая бушует во мне. Я смотрю на неё и вижу, что она плачет. Слёзы тихо текут по её лицу, и в этот момент я забываю о себе. Я опускаюсь перед ней на колени.

— Эй, тише... не плачь. Всё закончилось, всё хорошо. — Она кладёт руки к себе на колени, и я накрываю их своей рукой, вытираю другой слёзы. Я чувствую, что Бо, тренер Блэк и директор Райт смотрят на меня, но мне плевать. Меня волнует только эта девушка и то, как она чувствует себя в данный момент.

— Я знаю. Просто... столько всего произошло и всё это из-за меня. Мне так жаль. — Элли наклоняется вперёд, прикрывая наши руки, и её начинает бить дрожь, пока она плачет, уткнувшись в колени.

Бо протягивает руку и кладёт ей на спину. Он смотрит на меня, и в этом взгляде я вижу, как он кричит, чтобы я исправил это, исправил её. Он не хочет, чтобы она чувствовала себя так. Я не хочу, чтобы она так себя чувствовала, и ей нужно это понять.

— Элли, пожалуйста, посмотри на меня, — тихо говорю я. Она поднимает голову и встречается со мной взглядом. В её глазах отражается грусть и чувство вины, слёзы льются по её щекам, и всё, о чём я могу думать, — это моя милая девочка.

— Я повторю тебе то, что на прошлой неделе мне сказала очень мудрая и красивая девушка, и я хочу, чтобы ты вслушалась в эти слова, хорошо?

Она кивает, но слёзы продолжают литься по её лицу.

— Почему ты пытаешься взять на себя ответственность за то, что сделала она? Ты не могла контролировать её действия. Это всё на её совести. Ты не можешь отнять вину у неё и проецировать её на себя. Ты этого не делала. Это её выбор, и теперь она должна жить с ним. Ты не сделала ничего плохого. Бо, Мэтт, моя мама и я — мы все тебя любим. Ничто этого не изменит. Во всём произошедшем нет твоей вины. Ты слышишь меня, когда я говорю, что ты не сделала ничего плохого?

— Слышу. — Вдох. — Мне так жаль, что всем вам пришлось через это пройти, и если бы не я...

— Если бы не ты что? Не была со мной? Не была моей девушкой? Ничего не изменилось бы. Ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что несмотря ни на что, Кэссиди и я никогда не были бы вместе. Даже если бы ты никогда не переехала сюда... этого никогда бы не произошло. — Она кивает, выпрямляется и смотрит на Бо.

— Не смотри на меня. — Он улыбается. — Это же не со мной такое случилось.

Она слегка улыбается и проводит руками по лицу, вытирая слёзы.

Бо усмехается, глядя на неё, и она улыбается в ответ.

— Так что будет теперь? — спрашиваю я тренера Блэка.

— Ну, на самом деле мы не вправе ничего говорить, да мы многого и не знаем, но вот что мы можем вам сказать. Она украла у тебя ключ от Пещеры. Ты единственная, кому дали разрешение пользоваться этим ключом и той комнатой после занятий. Школьный взлом соотносится с несанкционированным проникновением в здание школы, когда она закрыта, например, после занятий, в выходные и так далее. Вандализм в отношении школьной собственности соотносится с умышленным или злонамеренным повреждением школьной территории, зданий, мебели и оборудования, таких как: разбитые стёкла и зеркала, граффити и разрушение инвентаря. В совокупности это может повлечь уголовную ответственность. Что касается вскрытия твоего шкафчика, то маловероятно, что заведут уголовное дело, но опять же, мы не знаем, что будет, учитывая, что она это сделала после того разгрома Пещеры. Школьное руководство ещё не решило, будет ли выдвигаться обвинения. Как вам хорошо известно, влияние родителей может привести к неожиданным результатам. Считаем ли мы, что она должна остаться безнаказанной? Нет, она знает, что правильно, что нет. Но хотим ли мы отметить это в её деле? Ей восемнадцать. Вы понимаете, о чём мы говорим?

Мы трое киваем. Мы всё понимаем. Она не останется безнаказанной, но если её отец хотя бы наполовину, как наш, она была наказана достаточно. Ей тоже нужно двигаться дальше.

— Не думаю, что вы должны выдвигать обвинения. — Бо и Элли поворачиваются и смотрят на меня. Элли посылает мне небольшую улыбку. Клянусь, эта девушка — самый прощающий человек во всём мире.

— Думаю, ты прав, — говорит Элли. — Возможно, ей просто нужна возможность двигаться дальше и начать всё сначала. — Я люблю эту девушку. Если бы рядом со мной сидел кто-то другой, они, скорее всего, боролись бы за то, чтобы Кэссиди понесла наказание. Но не моя девочка, она верит во вторые шансы и новое начало.

Глава 22.

Элли

Двести девяносто один день.

Я всё ещё считаю дни. Я часто задаюсь вопросом, когда уже перестану это делать, но я пока не готова.

Прошло шесть недель, и по большей части буря, вызванная произошедшими событиями, наконец, успокоилась. Я хотела бы сказать, что после того, как отца Дрю арестовали, а в школе обнаружили, что это Кэссиди разгромила Пещеру, всё стало проще, но это не так. Просто всё стало иначе.

Дрю перестал говорить о той ночи, и постепенно все трое начали исцеляться. Дрю отказывается возвращаться домой. Втайне, я была очень рада этому, и что удивительно, его мама не против его решения. У неё есть Бо и Мэтт, и в каком-то смысле могу сказать, что она нуждается в них больше.

Несколько недель назад состоялся выпускной был, и Дрю так мило попросил меня быть его парой. Миссис Хейл повела меня по магазинам в поисках платья, и в какой-то момент она обняла меня после того, как я не выдержала и заплакала, потому что скучала по маме. Моё платье было цвета шампанского, без бретелек, блестящее и короткое. Дрю нравятся мои ноги, поэтому, когда я появилась в платье и на высоких каблуках с золотыми ремешками, у него отвисла челюсть. Я до сих пор улыбаюсь, когда вспоминаю его, стоящего в смокинге у моей двери с огромным букетом цветов. У меня так же, как и у него, от его вида перехватило дыхание.

Его мама сделала массу наших фотографий, и я добавила новую фотографию рядом с фото моей матери на книжной полке. Теперь у меня две любимые фотографии, на которые я смотрю каждое утро.

Бо и Лейла объявили ещё одно двадцатичетырёхчасовое перемирие, и мы вместе отправились на ужин и выпускной. Я всё ещё не могу понять этих двоих, но что бы между ними не происходило, я просто хочу, чтобы они были счастливы… особенно Бо.

Через несколько недель мы уедем отсюда. Дрю каждый день напоминает мне, сколько дней у нас осталось, но думаю, что теперь он ведёт обратный отсчёт больше из-за волнения, чем облегчения.

Чайка пролетает надо мной, издавая пронзительный крик. Я поворачиваю голову и наблюдаю, как она парит над пляжем. Я решила пропустить пробежку этим утром и вместо этого пришла сюда, чтобы насладиться спокойствием, которое может принести только утро нового дня.

На моё плечо падает холодная капля дождя. Вторая капля попадает чуть выше колена, и я смотрю, как третья капля падает на запястье. На фоне утреннего неба чётко вырисовывается белый шлейф. Ещё несколько капель падают мне на лицо, и я понимаю, насколько это приятно и гипнотически. Контраст холодного чистого дождя и тёплого влажного воздуха покоряют меня. Я закрываю глаза и откидываю голову назад, приветствуя его. Я не убегаю и не прячусь, а вместо этого сажусь и позволяю матери-природе очистить мою внешность, точно так же, как сила и любовь исцелили меня изнутри. И так же внезапно, как и начался, дождь заканчивается. Я чувствую облегчение и чувство свободы.

Когда-то я хотел, чтобы капли дождя унесли меня прочь, но сейчас я чувствую, будто они здесь для того, чтобы помочь моей душе повзрослеть. Штормы приходят и уходят, однако именно капли дождя приносят жизнь в этот мир. Они сверкают как драгоценные камни и сияют на солнце. Они делают свет волшебным, а цвета ярче.

Я смотрю на океан и вижу, что Дрю уже плывёт обратно. Он направляется в мою сторону, и без всякой причины, моё сердце трепещет. Каждая мелочь в нём делает это со мной. Дело не в его красоте. А в деталях, которые постоянно привлекают меня.

Его одежда и то, как она сидит на нём, мягкость волос и ощущение лёгкой щетины, когда его щека скользит по моей. Его глаза и то, что я чувствую, когда он смотрит на меня, его собственный уникальный запах, звук голоса, смех и его руки.

Руки Дрю заставляют меня чувствовать себя в безопасности и любимой. Они не слишком большие и не слишком маленькие, а его пальцы не слишком тонкие и не слишком толстые... они идеально мне подходят. Я люблю, когда он убирает мои волосы с лица, и кладёт руку мне на поясницу, давая знать, что он рядом. Я люблю, когда он держит меня за руку, и когда он обхватывает мою голову, чтобы поцеловать. Я также люблю, когда он скользит кончиками пальцев по моей коже, оставляя не только обжигающие следы, но и в то же время, посылая озноб по моему телу. Только его руки заставляют меня теряться в мыслях.

Но помимо того, что может увидеть каждый, я люблю в нём больше всего то, что дано видеть единицам. За последний год я слышала, как люди называли его высокомерным, гордым и самовлюблённым, но он совершенно другой. Дрю тихий, замкнутый и немного застенчивый. Он милый, заботливый и добрый. Он слишком заботливый и всегда знает, что мне нужно, даже раньше меня. Он добродушный и не зацикливается на мелочах. Не увиливает от своих слов и всегда отстаивает своё.

Дрю даёт мне ощущение дома. Он заставил меня понять, что у меня больше сил и решимости, чем я думала. Каждый человек нуждается в поддержке и любви, но именно эти два чувства усиливают то, что люди уже могут делать самостоятельно. Я никогда не смогу отблагодарить его за любовь и доверие, которые он мне подарил. Он видел меня в худшем состоянии и всё равно любит.

На болконе в моём доме поселилась новая стрекоза. Я люблю сидеть в кресле и смотреть, как она перемещается с места на место. Я часто думаю о той голубой стрекозе. Во многих отношениях её присутствие на протяжении нескольких месяцев давало мне ощущение комфорта, но теперь, когда я вижу эту новую стрекозу, вместо того, чтобы цепляться за идею надежды... Я ощущаю счастье. Я чувствую биение моего сердца, как будто впервые за долгое время. Тот, кто сказал, что стрекозы связаны с переменами, был прав. Я так изменилась и выросла за последний год.

Поднимаю голову и вижу, как Дрю выходит из воды. Он замечает меня, и его лицо озаряется самой большой улыбкой. В этот момент я слышу, как моя мама шепчет: «радость и свет».

Дрю

В День Поминовения17 моя милая девочка решает, что хочет устроить пикник. Она упаковывает ланч, я заправляю катер, и к 9:30 Мэтт, Бо, Элли и я уже на воде.

Бо и Мэтт проводят с нами много времени. Я знаю, что Элли не против, и я ценю это, поскольку в скором времени мы их покинем. Никогда не думал, что это будет так сложно, но на самом деле это так. Я очень их люблю.

Сидя за рулем, я не могу не смотреть, как они втроём вместе смеются, и думать о том, что я счастлив. Элли одной рукой обнимает Мэтта. Он наклоняется к ней, и обе её ноги опираются на колени Бо. По какой-то причине, которую я никогда не пойму, к моим ногам упала удача, и я буду лелеять её каждый день. В такие моменты, я знаю одно… Я знаю, что такое счастье, потому что она делится им со мной.

Кто-то однажды сказал, что всему необходимому нас учат в детском саду. Неа. Я многому научился у этой великолепной девушки с карими глазами, которая выросла среди снега и никогда никого ни о чём не просила, потому что она всегда всего добивается сама. Она научила меня, что лучшее в жизни — это самые простые вещи. Жизнь трудна, только если ты хочешь, чтобы так было. И каждый день только ты выбираешь, что хочешь делать, как будешь справляться с ситуаций и как относиться к людям.

Элли добрая, всепрощающая и невероятно оптимистичная. Я пытаюсь быть более похожим на неё.

Сегодня движение на воде интенсивное, но, как и в любой другой день, никто не останавливается, чтобы оценить наш маленький кусочек рая, наш маленький остров. Несколько лодок припаркованы у берега, но в основном люди веселятся на своих суднах и плавают вокруг.

Я расстилаю большой плед, и Элли достаёт свою домашнюю пиццу. Думаю, бедный Бо чуть не умер и отправился на небеса. Он живёт ради тех дней, когда она делает ему пиццу. У этих двоих сумасшедшая зависимость от пиццы. Они идеальная компания друг для друга.

— Итак, Элли, у меня для тебя подарок, — говорю я ей.

— Что?! — Она резко принимает сидячее положение. На её лице появляется широкая улыбка, и если бы здесь не было Мэтта, я бы поцеловать её.

— Сейчас сейчас... терпение. — Она закатывает глаза. — Просто шучу. — Открываю свой рюкзак и вытаскиваю подарочную коробку.

— Дрю! Зачем ты это сделал? — Несколько прядей волос выпадают из безумного пучка на её голове, посылая выстрел в мою грудь. О, что эта девушка со мной делает.

— Не волнуйся слишком сильно. Ничего сверхъестественного.

Она выхватывает у меня коробку и разрывает обёртку. Элли вытаскивает из неё большую, идеальную ракушку. Зная, что с ней делать, сразу же прижимает к уху. Она смотрит на меня, прислушиваясь к звукам воды.

— Мне нравится. — Она улыбается мне, и я вижу искреннюю благодарность в выражении её лица. Всё, что я сделал, это подарил ей обычную ракушку. Мне нравится, что она ценит всё, даже мелочи.

— Я подарил тебе эту ракушку, чтобы ты могла взять её с собой в Нью-Йорк. Я знаю, как сильно ты любишь звук волн, и таким образом, когда ты будешь скучаешь по ним, у тебя будет возможность их послушать.

Она опускает раковину и смотрит на меня. Ей не нужно ничего говорить. Её большие, красивые карие глаза говорят всё. Она встаёт, подходит ко мне и садится на колени.

— Спасибо. — Она наклоняется и целует меня. Я целую её в ответ. Я хотел поцеловать её, по крайней мере, весь последний час. Она так хороша на вкус.

— Ладно, ладно! Дрю, Крошка, я просто не могу больше выносить ваше романтическое дерьмо.

Мы оба начинаем смеяться, и Элли бросает кусочек пиццы в Бо.

— Серьёзно, Бо, почему ты называешь меня Крошкой? — Я так рад, что она наконец-то спрашивает его об этом. Мне тоже любопытно.

— Потому что ты Крошечная Танцовщица. — Он улыбается мне, когда говорит это, как будто я должен знать, что это значит.

— Тебе нравится эта песня18? — спрашивает она.

— Ага. Ну и, во-первых, ты очень маленькая — так что тебе подходит, а во-вторых, в этой песне поётся о балерине, танцующей на песке. — Он говорит это, раскидывая руки, и поёт так, словно он сам Элтон Джон. — Балерина была одной из лучших жён Элтона. Она всегда была рядом и поддерживала их отношения, как и ты. Дрю — мой лучший друг, а ты будто его жена. Часть про песок была просто идеальным совпадением.

Он не мог дать ей более совершенный ответ, и её глаза наполняются слезами. Мы оба безмолвно смотрим на него.

Элли поднимается с моих колен, подходит к нему, плюхается к нему на колени, и мы все четверо начинаем смеяться. Она крепко обнимает его.

— Ради этого, Бо Хейл, я поделюсь с тобой своими брауни. — Она вскакивает и направляется к кулеру.

— Ты сделали брауни?! — Уровень возбуждения Бо только что побил все рекорды. Это действительно то немногое, что делает его счастливым.

— О, да! — Она открывает пластиковый контейнер и передаёт их Мэтту.

— О, ты самая лучшая! Эй, а вы знали, что ваши фамилии похожи? Уловили, Рейн и Хейл?

— Бо, тебе нужно проверить свою орфографию. — Элли смеётся над ним.

— Знаю, знаю... но Рейн и Хейл — звучит круто. — Теперь, когда он упоминает об этом, это и правда звучит довольно клёво.

— Спустя столько месяцев, это всё, что у тебя есть? — насмехается она над ним.

— О нет, я полон хорошей информации. Например, знаешь ли ты, что штат Флорида больше, чем Англия? — он поигрывает бровями.

— Ладно, слово «джип» произошло от аббревиатуры, используемой в армии. G.P. для категории автомобилей «общего назначения»19. — Она с вызовом смотрит на него.

— Элли, я этого не знал. Очень хорошо, — говорю я, улыбаясь ей. Наклоняюсь, чтобы дать ей пять, и Бо фыркает.

— Да, ну, Дрю, ты знал, что зачатие чаще всего происходит в декабре? — я чуть не выплёвываю брауни.

— Что! Зачем ты говоришь мне это? — Элли смеётся, в то время как я смотрю на Бо, как на сумасшедшего.

— Ты знаешь зачем... — Бо ухмыляется мне, и я посылаю ему взгляд, который Элли называет «недобрым взглядом».

— Ладно, вполне полезная информация, тебе так не кажется, Элли? Когда придёт время, мы вспомним об этом. Только подумай, как будет круто, дядя Бо.

— Тьфу… у меня от тебя мурашки по коже! Не круто, мужик. Не круто. Я слишком молод, чтобы быть дядей.

— Думаешь, ты слишком молод? Мне всего одиннадцать! — говорит Мэтт. Мы все разражаемся смехом.

— Давайте, пойдём поплаваем, — говорю я. Все вскакивают, и Мэтт бросается к воде.

— Кто последний, тот протухшая рыба! — Я люблю этого ребёнка. Смотрю на Бо и вижу, что он наблюдает за Мэттом. Я знаю, что у него есть сомнения снимать ли футболку.

— Кого это волнует Бо? Здесь только семья. — Он смотрит на меня, и я улыбаюсь ему. Вижу, что наш разговор сбивает Элли с толку.

— Да, ты прав. — Он криво улыбается. Мы оба снимаем наши футболки и поворачиваемся к воде.

Именно тогда она видит то, что причиняет Бо дискомфорт. Две трети его спины покрыты шрамами. Не просто какими-то шрамами, а шрамами от ожогов. Она резко втягивает воздух, и он напрягается, замедляется и начинает говорить с ней, не оборачиваясь.

— Пожалуйста, не спрашивай. — Она может уловить неуверенность и мольбу в его голосе?

— Не буду... Обещаю. — Я смотрю на неё и вижу слёзы в её глазах. Она встречается со мной взглядом, и я вижу, что она знает. Некоторые шрамы новые. Они выделяются слишком сильно, чтобы быть старыми.

— Спасибо, Крошка. — Он бежит вперёд, догоняет Мэтта и подбрасывает его в воздух. Мэтт визжит от смеха и раздаётся огромный всплеск. Спускаясь в воду, я улыбаюсь ей, потому что хочу, чтобы она знала, что я ценю её молчание.

Элли становится на самый край и наблюдает, как мы смеёмся и играем. Она улыбается, и я вижу, что она счастлива. Достав телефон, делает несколько наших фотографий. Я рад, потому что хочу запомнить этот день. Надеюсь, она услышала, как я сказал, что здесь только семья, потому что это правда. Она наша семья, а мы её.

Эпилог.

Дрю

Четырнадцать месяцев спустя...

Сразу после окончания школы, я собрал свои вещи и вещи Элли, и пятнадцатого июня мы уехали из места, где нашли друг друга, в место, где мы сможем двигаться вперёд и найти себя. Мы официально живём в Нью-Йорке уже больше года, и оба пережили наш первый учебный год в колледже.

Мы сошлись во мнении, что хотим отказаться от стандартной студенческий жизни в общежитии, и, учитывая, что и Элли, и я финансово стабильны на данный момент, решили найти квартиру.

Нам посчастливилось наткнуться на подходящий вариант, расположенный в Верхнем Вест-Сайде, прямо посередине между нашими двумя колледжами. Элли позвонила в приёмную комиссию и узнала обо всех возможных вариантах, и, конечно, нам повезло. Эта квартира принадлежит бывшей студентке, ставшей известной певицей, и из-за сумасшедшего графика она решила сдать её в субаренду. Расстояние от Джульярда до Колумбийского университета — четыре мили. Квартира небольшая, но в ней две спальни, и в здании есть швейцар, благодаря которому я чувствую себя более спокойно и меньше волнуюсь за Элли, когда уезжаю на соревнования по плаванию.

Бо тоже решил присоединиться к нам в Нью-Йорке после выпуска. Он также решил, что Колумбийский отлично ему подойдёт. За последние пару лет университет неоднократно выигрывал теннисный титул лиги Плюща, и это всё, что было необходимо Бо для принятия окончательного решения.

На двадцать первый день рождения мы с Элли, Бо, Мэттом, мамой и Лейлой отправляемся на пляж. У девушки, которая владеет нашей квартирой, есть друг, у которого имеется дом на Дюн-Роуд в Западном Хэмптоне. Он согласился сдать его мне на выходные по её просьбе. Вместо тог, чтобы устраивать вечеринку, Элли захотела провести этот день в кругу людей, которых мы любим. Лейла и Элли очень сблизились после переезда в Нью-Йорк, и, зная, что я запланировал, Лейла не могла это пропустить.

Перед нашими любимыми, на пляже, я опускаюсь на одно колено и делаю предложение. Это должно было произойти на пляже. В конце концов, именно там между нами всё началось.

Кто-то может сказать, что мы слишком молоды, но Элли только сказала, что хочет подождать год, пока нам не исполнится двадцать два. Мне всё равно. Если бы она позволила, я бы женился на ней хоть завтра.

Дело в том… мы с ней никогда не были молодыми. Мы оба были вынуждены быстро повзрослеть из-за жизненных обстоятельств, и поэтому знаем в каком направлении двигаемся и чего хотим от жизни. Несмотря на то, что наши отношения складывались медленно, она стала моей, а я её в ту самую минуту, как только мы увидели друг друга. Прошло почти два года. И самое главное, она любовь всей моей жизни.

Для меня никогда больше никого не будет. Притяжение, что я испытываю к ней, похоже на потребность дышать, и без любой из этих вещей я умру.

Я абсолютно удивил её, и это именно то, чего я хотел. Она даже не могла предвидеть этого, и мне нравится, что через два года я всё ещё могу выбить почву у неё из-под ног.

Элли и её отец медленно пытались восстановить свои отношения, и как-то за последний год или около того, он подружился с моей матерью. И хотя он не смог быть здесь с нами в эти выходные, в тот момент, когда волнение утихло, моя мама рассказала ему обо всём по телефону во всех подробностях.

Мы с Элли оба заплакали. Кажется, в последнее время я делаю это немного чаще. Элли шутит, что таким образом моё тело пытается избавиться и очиститься от эмоций, что я сдерживал в себе многие годы, и, возможно, она права. Алекс Тан сказал: «Возможно, наши глаза должны время от времени промываться слезами, чтобы мы увидели жизнь отчетливее». Думаю, он был прав. Может быть, если бы я плакал немного больше на протяжении этих лет, я бы не только смотрел на многое по-другому, но и чувствовал себя иначе. Теперь я наконец-то чувствую себя достойным, желанным и любимым.

Элли

ТРИ СЛОВА.

Это всё, что было сказано. Это всё, что мне было нужно.

Три слова... Двенадцать букв, которые навсегда изменили мою жизнь.

Сидя в кресле Адирондак20, подогнув под себя колени, я смотрю на песок и воду и наслаждаюсь тишиной. Однажды я назвала окружающую меня тишину темой моей жизни, но за последние два года узнала, что я слушала неправильно.

Тишина позволяет наслаждаться каждым моментом и слышать своё сердце, когда оно говорит.

Тёплый бриз со стороны Атлантического океана распространяет по воздуху запах мокрого песка и соли. Мои пальцы пробегают вверх и вниз по подлокотникам кресла, скользя по углублениям, выпуклостям и шероховатости дерева. Древесина не идеальна, и именно поэтому она уникальна. Я наслаждаюсь ощущениями, и в мире нет другого кресла, в котором я бы предпочла сидеть.

Очень медленно горизонт начинает озаряться оранжевым свечением. Наблюдая, как цвета меняются и смешиваются от жёлтого и оранжевого до розового и голубого, я поражаюсь, как во всём мире пробуждается жизнь по мере того, как солнце поднимается над горизонтом.

Я слышу, как позади меня скользит раздвижная стеклянная дверь, открываясь и закрываясь. Дрю подходит ко мне и протягивает чашку кофе.

— Что делаешь? — тихо спрашивает он.

Я смотрю на него, и даже спустя столько времени у меня всё ещё захватывает дух. Дрю только встал с постели. Его волосы в полнейшем беспорядке, на лице намёк на щетину, он одет в серую футболку и пижамные штаны, низко висящие на бёдрах.

— Наблюдаю за восходом солнца. Я никогда раньше его не видела. — Он переводит взгляд от меня к горизонту.

— Теперь, когда ты упомянула об этом, я тоже не думаю, что когда-либо видел его. — Между нами возникает момент молчания, и меня охватывает чувство удовлетворения.

— Разве не красиво? — шепчу я ему.

— Думаю, что ты красивая.

Я перевожу взгляд на него. Он всё ещё стоит, улыбаясь мне.

— Сделаешь для меня кое-что? — спрашивает он.

— Что именно?

— Потанцуй со мной. — Он протягивает мне руку.

— Но здесь нет музыки.

— А она обязательно нужна?

Я качаю головой, ставлю кофейную чашку, буру предложенную руку и поднимаюсь с кресла.

— Однако, будущая миссис Хейл, тебе повезло. Я нашёл для нас идеальную песню. — Дрю берёт пульт и нажимает кнопку. Музыка тихо заполняет комнату. Песня «Feel like Rain» Джона Хайатта. Идеально.

Дрю кладёт руку мне на бедро и притягивает к себе. Я обнимаю его, положив голову ему на грудь. Он пахнет так же хорошо, как и выглядит.

Я узнаю момент, когда солнце поднимается над горизонтом, потому что тепло от солнечных лучей врезается мне в спину. Золотая дымка взяла своё, и, когда мы поворачиваемся, чтобы посмотреть, как солнце поднимается выше в небо, я прижимаюсь к нему немного ближе, чтобы почувствовать удары его чувствительного сердца.

Пальцы Дрю скользят под мою рубашку, и он кладёт свою голову на мою.

— Эй, Элли... — Вибрации от его голоса проходят сквозь меня.

— Да. — Он притягивает меня к себе ещё сильнее.

Два маленьких слова, которые успокаивают мою душу. Два маленьких слова, которые напоминают мне, что я дома. Два маленьких слова, которые говорят между нами всё.

— Люблю тебя.

Бо

Я знаю, что люди думают обо мне, особенно теперь, когда драма моей семьи стала достоянием общества. Они все думают, что я сломленный парень, который ищет любовь и связи с другими людьми, так как не получил этого дома.

Но они ошибаются.

Правда в том... что я знаю, что такое любовь. Я нашел её давным-давно и теперь провожу дни, пытаясь забыть о ней. Я бы хотел, чтобы любовь к кому-то была выбором, но, к сожалению, это не так.

Каждый день я просыпаюсь, думая о ней, и думаю о любви, нежеланной и безответной. И убивает меня больше всего то, что я понятия не имею почему.

Я бы сделал для неё всё, что угодно, и отдал бы ей всё… на самом деле, я почти это сделал. Я почти отдал свою жизнь за неё.

Хуже всего была не физическая боль, а эмоциональная от того, что она оставила после себя.

Мне следовало бы отпустить это. Прошло много лет. Все вокруг меня двигаются дальше, и я полагаю, что пришло время и мне тоже.

Я просто хочу, чтобы забыть кого-то вроде неё было легко, но это не так. Это всё равно, что пытаться стереть с неба все звезды, только чтобы они вернулись на следующую ночь.

Однажды я придумаю, как сделать каждую ночь беззвёздной...

Конец...

Заметки

[

←1

]

Человек, который помогает устроиться на новом месте

[

←2

]

Один из популярных спортивных напитков в Северной Америке, производимых компанией PepsiCo. Разработан по заказу университетской футбольной команды с целью восстановления жидкостей, теряемых организмом во время тренировок

[

←3

]

выполняет поручения

[

←4

]

Тай-Чи – это восточное единоборство, из техники которого в последние годы в Европе пользуются гимнастическими движениями.

[

←5

]

Брауни — это шоколадное пирожное характерного коричневого цвета, прямоугольные куски нарезанного шоколадного пирога. Традиционно блюдо американской кухни. В зависимости от рецепта, может иметь консистенцию торта, кекса или печенья.

[

←6

]

Йо-йо — игрушка, состоящая из двух одинаковых по размеру и весу дисков, скреплённых между собой осью, на которую верёвка надевается петелькой. Работает по принципу маятника Максвелла и гироскопа.

[

←7

]

Катание не на досках для сёрфинга, а катание на доске с веслом (паддлбординг).

[

←8

]

Тюбы— надувные санки, предназначенные для катания по снегу или по воде

[

←9

]

это вид ловли рыбы на искусственную приманку, зачастую — мушку. Как правило, приманка забрасывается с помощью специализированного удилища и шнура

[

←10

]

биологическое название «униоламетельчатая», растение, похожее на камыш, растёт на пляже

[

←11

]

«Антипасто» — итальянская закуска, состоящая из оливок, анчоусов, сыра и мяса.

[

←12

]

Колбэк — приглашение на второе прослушивание или собеседования.

[

←13

]

Опус — термин, применяемый с порядковым номером для названия произведения, сочинения композитора.

[

←14

]

приблизительно 20 градусов по Цельсию

[

←15

]

Художественная школа

[

←16

]

Habeas corpus — название закона о свободе личности, принятого английским парламентом в 1679 году. По закону habeas corpus никто без решения суда не мог подвергнуть кого-либо задержанию или аресту. Каждый гражданин в случае ареста имел право требовать, чтобы в течение суток ему было предъявлено судебное обвинение, а при отсутствии такового требовать освобождения из-под ареста

[

←17

]

День Поминовения (англ. Memorial Day) — национальный день памяти США, отмечающийся ежегодно в последний понедельник мая. Этот день посвящён памяти американских военнослужащих, погибших во всех войнах и вооружённых конфликтах, в которых США когда-либо принимали участие.

[

←18

]

Бо называет Элли «Tiny Dancer», так называется песня Элтона Джона.

[

←19

]

по классификации, принятой в Армии США, «Willys MB» попал в категорию автомобилей «Общего назначения» — по-английски «General Purpose» (сокращенно «джи-пи» — «gp»). Эта аббревиатура трансформировалась в «джей-пи» («jp»). Так и возникло слово «джип».

[

←20

]

Адирондак – это классическое садовое кресло, ставшее для многих предметом культа. Его название происходит от одноименного горного массива в США, где проживал изобретатель, создавший в 1903 году первую модель такого кресла.

Главная особенность адирондака – уникальная эргономика. В нем можно комфортно расположиться в полулежачем положении, полностью расслабив тело.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg