«Сила любви»

Сила любви (fb2) - Сила любви (Только Моя - 5) 689K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Елена Рейн

Елена Рейн. Сила любви

Глава 1

Устало стояла на улице, ожидая младшую сестренку, Арину, из школы. Малышка пошла во второй класс, и как неприятно вспомнить, у нас вторая смена, причем второй год подряд. Сейчас середина ноября, поэтому, когда у нее заканчивается последний урок, на улице очень темно.

Окинула себя придирчивым взглядом, отмечая черные кожаные сапожки, белый пуховик, и сделала шаг назад-вперед, чтобы хоть как-то согреться, совсем замерзла, что даже зубы стучат. Под ногами скрипел снег, и я скучающе осмотрела площадку, внутренне волнуясь, так как все родители с детьми из нашего класса уже ушли, а моя красотка еще не вышла. Правда она у меня немножко капуша, и я всегда тут последняя ожидаю.

Снег на асфальте красиво блестит от фонарей, и маленькие пушистые снежинки летят в воздухе, опускаясь на мою одежду, превращая в снегурочку. Люблю это время года, жаль, что в последнее время совсем не обращаю внимания на эту красоту. Как ни банально это звучит, но вообще нет времени. Живу как савраска: две работы, Аришка и уроки.

Посмотрела по сторонам, сжимая в руках большого мягкого пушистого медвежонка, приобретенного всего час назад для радостного события. Уж очень сестренка любит этих животных, и дома у нее только косолапые зверюшки на полках сидят.

Сегодня у Арины день рождения, поэтому я отпросилась у Кирилла Александровича пораньше, естественно не объясняя почему, хотя видела немой вопрос в его глазах. Отношения у нас с нанимателем, как и положено, сугубо деловые, несмотря на то, что он разведен и мне нравится. Возможно и больше, но кого это интересует, кроме моего сердца, да и к тому же… он не для меня.

Литунов Кирилл Александрович, широкоплечий, высокий, уверенный в себе мужчина с темными короткими волосами и суровым лицом. Занимается своим бизнесом, и как я поняла, владеет несколькими развлекательными комплексами, сдавая их в аренду. Я же работаю у него нянечкой, занимаясь с двумя прекрасными детьми, Сашей и Колей.

Полгода назад он развелся с женой, и дети до сих пор находятся в подавленном состоянии. Тем более что мать, Зинаида, не живущая с ними по причине неподобающего поведения как в обществе, так и с детьми, постоянно звонит Сашеньке и ругает, что он не просится к ней, давит и всячески унижает.

Раньше я не слушала их разговоры, просто передавала Саше трубку и уходила, а недавно стала свидетельницей. Ребенок плакал, поставив телефон на громкую связь, слушая ее угрозы и обвинения, что он плохой и никчемный сын.

Не могу передать своего состояния в тот момент: была потрясена и всю трясло от злости. Ворвалась в комнату и, выключив телефон, стала успокаивать ребенка, с ненавистью слыша непрерывные звонки от этой стервы. Дождавшись, когда Саша успокоился, через время отвезла его на спортивную секцию по каратэ по времени, и, воспользовавшись моментом, позвонила и высказала этой твари все, что думаю об этом инциденте, и что в следующий раз запишу разговор и покажу Кириллу Александровичу. Дальше она отключилась, а меня всю продолжало трясти.

Это меня, а каково Саше?! Мальчику уже почти семь лет, и ему очень тяжело. Литунову пока ничего не говорила, не желая ухудшать их и так непростую ситуацию, надеясь, что озлобленная женщина успокоится после моего звонка и угрозы. Еще… мне было жаль младшего сына Кирилла, Колечку, если матери вообще запретят общаться с детьми. Трехлетний малыш радовался звонкам Зины, и она совсем по-другому вела себя с ним, не так, как с Сашей.

Мысли прервались, когда увидела Аришку, спускающуюся с крылечка школы. Увидев меня, девочка радостно взвизгнула и побежала ко мне.

– Кристи! Кристи!

Обняла свою прекрасную девочку, и выдохнула:

– Привет, красавица! С днем рождения!!! А это тебе…

Арина восторженно посмотрела на игрушку и издала радостный вопль, прислоняя ручки к щечкам. Потом осторожно взяла его на руки и уткнулась в пушистую «шерсть», радуясь новому другу.

– Какой он классный!!! И он МОЙ! Такой большой, красивый и … с цветочком!!

– Да, мишутка тебе его принес, – заметила я, вспоминая, как перебирала всех медведей, чтобы найти самого обаятельного и с «подарочком».

Девочка радостно выдохнула и вновь обняла косолапого, и на секунду в моем сердце возникла печаль, что мама не видит ее в этот момент. Счастливой и такой чудесной, что сжимается сердце.

Невероятно жаль, и до боли невыносимо осознавать, что родного и любимого человека больше нет. Внезапно, чего я совсем не ожидала, ведь она всегда вела здоровый образ жизни и никогда не жаловалась на здоровье, а тут инсульт, и все, мы с сестрой остались одни.

И вот уже четыре года малышку воспитываю я и еще одно чудовище, Боглашин Алексей Алексеевич, отец сестры. Да, моя любимая красивая стройная мамочка стала встречаться с мужчиной младше себя в два раза, на пять лет старше меня, и забеременела. Как только она поведала ему о приятной новости, он ушел, и вернулся, когда она родила. К этому времени мы приобрели двухкомнатную квартиру, продав старую однушку и добавив необходимую сумму, которую оставил мне дед в наследство на собственное жилье.

Каково же было мое удивление, когда после смерти матери, я узнала, что она была расписана с ним и теперь Боглашин – собственник нашей с Ариной квартиры. Не могла понять ее поступка, ведь мама мне и слова об этом не сказала, когда мы приобретали новую квартиру.

Обидно до невозможности, этот факт до сих пор режет меня изнутри, так как это настоящий дурдом жить с таким мужчиной, не привыкшим работать, а только жить за чужой счет.

Не знаю, чем мама думала, но это ее выбор и знаю только, что она была счастлива в то время, когда он пришел, пусть и полностью содержала своего мальчика все три года. За это время он раз сто уходил, а потом побитый, грязный приползал к ней, вымаливая прощение.

И вот теперь… я содержу всех, потому что выгнать не могу, а на справедливые претензии, чтобы он не пользовался продуктами и другими бытовыми вещами, купленными мной, мужчина игнорирует их, посылая меня куда подальше. А недавно продал телевизор, сказав, что это они с мамой покупали, и она была бы не против.

Страшно, что все происходит при Арише, и как бы я не старалась оградить ее от этого дурдома, она все видит и понимает.

– А тортик? – с надеждой спросила сестренка, и я улыбнулась, заранее зная все ее фразы.

– Конечно, только я не стала покупать его без тебя. Ты сама же любишь выбирать.

– Да! Да! Клубничный! Йогуртовый!

– Хорошо! Тогда пойдем, а то я что-то замерзла, – честно призналась, чувствуя, что еще немного и превращусь в сосульку.

– Прости, я… осталась, чтобы дорисовывать картинку, – виновато призналась Ариша, строя красивые карие глазки.

– И что поставили? – воодушевленно поинтересовалась я.

– Пять! – гордо ответила моя маленькая школьница.

– Тогда я не зря ждала! А теперь за тортиком?

– Да! Да! – восторженно произнесла сестренка, сильно сжимая медведя.

– Может, я понесу? А то он тяжелый, а ты такая маленькая… – с улыбкой предложила я.

– Нет, я справлюсь! Пусть знает, что я его мама! – серьезно произнесла Арина и пошла вперед, а я за ней, прикидывая в голове, что еще нужно купить в магазине, чтобы быстро и вкусно организовать праздничный ужин и позвать соседку с ее дочкой, Верочкой, учащейся в параллельном классе, только она в первую смену ходит. Путь к нам придут, девочки поиграют, а мы с Соней поболтаем. Вроде, как обычно, но в тоже время устрою сестре маленький праздник.

После магазина, с двумя большими пакетами продуктов подошли к входной двери. Прикоснувшись рукой к ней, со стоном в груди поняла, что не нужно доставать ключи. Боглашин дома, вернулся с двухнедельной гулянки.

Распахнув дверь, впустила малышку и зашла сама, ожидая встречи дочери и отца, хитровымудренного козла, но он так и не появился. Сняв верхнюю одежду и обувь, направились в зал, и увидели Алексея, валяющегося в черных боксерах на диване, закинувшего левую ногу в черном носке на спинку моего бежевого диванчика, и листающего программы через пульт телевизора.

– Это наша комната! – вместо приветствия процедила я, желая, чтобы Боглашин немедленно убрался, а мы с Аришей спокойно переоделись.

– Ага, я в курсе, но вы мне не мешаете, – лениво подал голос этот наглый мужик, закидывая соленые орешки из пачки себе в рот и запивая пивом из стеклянной бутылки.

«Свинья!!! На моем светленьком диванчике!!!»

– Выйди из нашей комнаты! И перестань здесь есть и пить! – резко выдала, мгновенно вспоминая, что зал был на замке. Подошла к двери, с ужасом наблюдая, что он сломан.

«Слов нет! Сволочь! Как же я его презираю!»

– Ты хочешь проблем? – оскалилась я, ставя себе галочку сфотографировать, что он сотворил с моей дверью.

Мужчина сразу напрягся, показную расслабленность убрал и внимательно посмотрел на меня, придирчиво окидывая с ног до головы.

– Слушай, ты вроде красивая телка, а такая сука. Тебе что нужно от меня? Может секса?! А то одна… да одна, мужики то убегают, наверное. Так я это… не против. Давай!

Сдерживая гнев, молча направилась к шкафу и взяла Аришины домашние вещи. Вернулась к сестренке, застывшей у входа, и, опустившись на колени, произнесла:

– Зайка, иди в кухню и переоденься. Мультики включи… нормально так, громко, и дверь хорошо закрой. А мы… с твоим папой… поговорим.

Видя в глазах сестры панику, внутренне закипела, тут же успокаивая ее:

– Все хорошо, маленькая. Давай, и косолапого мишку с собой возьми.

Ариша кивнула и, сделав шаг ко мне, обняла, крепко сжимая своими маленькими ручонками. Потом пошла на выход, но резко остановилась, слыша грозные слова лысого лохнесского чудовища:

– А ты че, Арина, в непонятках, что с батей нужно здороваться, или Кристина тебя совсем запустила? Так я научу!

«Я тебе научу, гад! В ванной опять случайно закрою на сутки и уйду на работу».

Руки так и чесались от желания швырнуть в него что-нибудь тяжелое, например, стул. Да, за три года нервы стали сдавать, потому что жить в таком дурдоме было психологически тяжело, особенно сестренке.

Я таила мечту и целенаправленно шла к ней, что через годик или два подам на раздел имущества. К этому времени насобираю на двухкомнатную квартиру, и уберемся отсюда вместе с сестренкой. Если непутевый папашка захочет отобрать ее у меня, то на него уже лежит целый пакет документов на лишение родительских прав. Но об этом я, естественно, молчу, чтобы не убил ненароком, ведь он любит и руками помахать.

Да, было несколько раз, и тогда я вызывала Витальку, бывшего одноклассника и соседа, а также участкового нашего района. Высокий и большой мужчина проводил убедительную профилактику, при конце разговора хватая его за горло где-нибудь в коридоре, и тогда целую неделю этот пижон вел себя хорошо. Жаль, что деньги от государства на Аришу получает он. Ведь все пропивает, и возвращается только, когда все истратит… и так четыре года.

Думаю, когда начнется раздел имущества, Боглашин мгновенно вспомнит, что у него есть дочь, чтобы забрать большую часть квартиры. Поэтому на моей стороне будет козырь перед органами опеки и попечительства о его неспособности воспитать дочь и мнение Арины, ведь она уже взрослая, и ее голос будет учитываться на суде.

Ариша с грустью в голосе и страхом во взгляде посмотрела на отца и произнесла:

– Привет, пап.

– Привет, – рявкнул он, допивая пиво и отбрасывая бутылку в сторону, отчего она покатилась к напольному горшку, оставляя мокрый след на ламинате.

«Ушлепок! Я вчера тут все перемыла! Таракан мерзкий!»

Потом как ни в чем не бывало, этот дикобраз протяжно поинтересовался:

– Как школа?

– Нормально, – тихо произнесла малышка, посматривая на меня, зная, как я отношусь к чистоте.

– Конечно, ты ведь уже большая… в третьем классе уже.

Девочка пожала плечами и произнесла:

– Я во второй класс только пошла.

«Да уж… убожество, даже здесь облаж…»

– Мм-м, да?! Я так и сказал! Ну да ладно, все иди, у меня классный боевик идет.

Сестра кивнула и вышла, а я прикрыла дверь и направилась к этому козлу, вновь закинувшему левую ногу на спинку дивана.

«Да уж… даже отсюда чувствую, как от него неприятно прет, и это молодой мужик. 31 год. Из помойки что ли выполз?! И еще на святое и чистое покусился. На мое!!! Завтра перед работой продезинфицирую и вымою диван, а то, кто его знает, ведь вшей никто не отменял».

Подошла к телевизору, висевшему на стене, и вырубила из розетки, заслоняя его своим телом. Сложила руки на груди и оскалилась в любезной улыбке, ожидая гневного возмущения.

– Ты че, совсем офигела, телка? Я смотрю фильм! Пошла вон! – промычал этот…бычок.

Сделала шаг по направлению к нему и процедила:

– Во-первых, я тебе не телка, не сука и так далее. Во-вторых, никогда не смей при ребенке выражаться и говорить слова интимного характера. В-третьих, по решению суда – это моя комната, которую я делю с сестрой, и ты не имеешь право здесь находиться. Я понятно сказала, или еще раз повторить для непонятливых?

– У меня нет телека! Ты че такая жадная?! – возмущенно выдал он, считая, что этот факт является неоспоримым аргументом для меня, и я тут же побегу включать ему телевизор.

«Ага… а чипсы с пивом еще не принести? Чтобы уж точно проследить, отчего именно он поперхнулся?!»

– Если сейчас, ты… не уберешься отсюда, я вызываю полицию с заявлением о взломе в мою комнату и обвинением, что у меня пропала крупная сумма, которую я всегда храню под подушкой, которую ты положил себе под голову.

Боглашин мгновенно соскочил с дивана и приподнял подушку, естественно, замечая, что там ничего нет. Посмотрел на меня с ненавистью и крикнул:

– Ты че, дура?! Ты же все на карточке держишь.

– Нет, у меня под декоративной наволочкой этой подушки лежала приличная сумма, и я полагаю, ты ее украл – нагло заявила, наблюдая за бешенством в его глазах.

«Ничего, пусть побесится, зато в следующий раз больше не будет ломиться сюда! Урод. Дожились, он уже взламывает мне замки».

Мужчина резко очутился возле меня и прохрипел:

– Да я… да я тебя придушу, если посмеешь.

– Ой, а давно к нам Виталий Леонидович не заходил?! Правда, Алексей? Прямо сейчас и позвоню ему, – любезно сообщила этому вонючему типу, уничтожая взглядом.

– Сука! – рявкнул и пошел из комнаты, со злостью отпинывая мою подушку, которую швырнул на пол, когда искал деньги.

«Гад! Черт... и как без замка-то?! Надо все же Витальку пригласить на торт», – подумала я, подбирая подушку и отряхивая ее. – «Ладно, раз уж Боглашин здесь, тогда день рождение сестры справим у подруги, думаю, она не будет против».

ГЛАВА 2

Сидели с Соней в кухне, после праздничного ужина, приготовленного нами на продукты, которые я утащила из дома, чтобы любитель-халявщик не съел, и разговаривали только на одну тему без присутствия детей, про непутевого папашку Арины.

– Слушай, Кристи, это ведь не дело. Напьется и прибьет тебя за твои угрозы, ведь этому алкашу море по колено, – возмущенно выдала женщина, подливая себе кипятка в кружку.

Вздохнула, сворачивая фантик от конфетки в тонкую линию, и задумчиво проворчала:

– А что ты предлагаешь? Все ему позволять, да еще и содержать в придачу?

Соня возмущенно покачала головой и буркнула:

– Ну-у-у ты даешь?! Нет, конечно. Я намекаю на переезд. Вот чую, что рано или поздно он сорвется, тем более за ним такое отмечалось уже. Вспомни, как на Новый год Боглашин нажрался и гонял вас по дому с палкой, а потом валялся в общем коридоре, а твоя мама ему пальцы в рот запихивала, чтобы он пеной своей не захлебнулся.

– Да уж… было дело, – с грустью пробормотала я, посматривая на время, планируя уже пойти домой.

– Устала? – заботливо спросила подруга.

– Есть немного, быстрее бы выходной, - с надеждой произнесла я, мечтая когда-нибудь выспаться.

– Так ты же работаешь с детишками в садике? Забыла, что ли?

«Забудешь тут… даже если сильно захочется, не позволишь себе такую роскошь».

Только кивнула подруге, не желая плакаться об одном и том же, она и так все знает. Зачем угнетать лишний раз?!

Да, действительно, я работаю в Центре развития детей внештатным воспитателем в выходные дни. Занимаюсь с детьми, чьи родители работают или не могут сидеть с малышами по другим обстоятельствам. Как правило, они заблаговременно в будние дни подают заявки, а директор в пятницу передает список уже мне.

Так как руководства и других воспитателей нет, в субботу и воскресенье я сама открываю садик, занимаюсь с детьми с утра до вечера, и также как обычно укладываю их спать. Иногда и нянечка выходит на несколько часов, если детей много. Благо, еда у нас из ресторана, находящийся в нашем здании, и проблемы с питанием никогда не возникает.

Детей почти всегда много, и я не скучаю, да и Аришка мне помогает. Сестре нравится играть с малышами, и поэтому я беру ее с собой.

– Да, на субботу у меня уже двадцать детишек, а еще есть завтра для подачи заявления на выходную продленку.

– Ого, а что так – много-то? – поинтересовалась Соня, с удовольствием поедая кусочек клубничного торта.

– Видно не могут, – буркнула я, пожав плечами.

– Да уж…

– Мы, наверное, пойдем – предложила я, чувствуя, как закрываются глаза от усталости. – Поздно…

– Подожди, а как там Литунов с сыновьями поживают? – с довольной улыбкой спросила Соня.

– Как обычно, Кирилл Александрович работает и занимается с детьми.

– Вот бы вам… – мечтательно произнесла соседка, посматривая на сотовый телефон, ожидая звонка мужа.

Поливин Павел, муж Соньки, в основном всегда обитает на вахтах, и большую часть времени подруга находится в вечном нетерпеливом ожидании его звонков и сообщений.

– Звонил? – тихо поинтересовалась, зная, что такие разговоры доводят ее до слез, потому как женщина боится, что у мужа появилась любовница. И хотя Паша не дает ей повода, Соня в последнее время сама не своя от ревности.

Посмотрела на худенькую, невысокую шатенку с канапушками на лице и пухлыми губками, сурово произнесла:

– Прекрати думать всякую ерунду!

Девушка резко встала и, обхватив руками тело, крепко сжала себя и подошла к окну, смотря на детскую площадку, освещенную фонарями.

– Не знаю, он не такой, как раньше. Я… вот чувствую, понимаешь.

– Сонь, перестань.

– Раньше он переживал, что я работаю бухгалтером в полиции, ревновал, звонил, а сейчас, ему даже наплевать, что меня на работу отвозит сотрудник, живущий неподалеку.

– Тебе, кажется, – убежденно произнесла я, читая в ее глазах настоящую панику. – Вот он приедет через две недели, и ты поймешь…

– Он не приедет, – с тоской и горечью прошептала женщина, а потом прислонилась лбом к стене и тихо сказала: – Сказал, что есть возможность получить больше, и он останется еще на два месяца, и вроде как его хотят поставить на должность прораба…

– Это же хорошо! – восторженно воскликнула я, уже не зная, как успокоить подругу.

– Да что хорошего-то, Кристи? Что? Мы с дочерью его не видели уже четыре месяца. Он пропадает, вкалывает, но пересылает нам также, как я сама зарабатываю. Я не вижу разницы в его доходах там и если бы он работал здесь! Пусть меньше будет, но только никуда не мотается по вахтам и находится с нами! – выпалила она, сдерживая себя, чтобы не разреветься. – А я так устала быть одна… без поддержки… без любимого мужчины. Черт, да я себя ненужной ощущаю… Вот честно!

Посмотрела на нее, и воодушевленно произнесла:

– Уверена, он позвонит и…

Раздался звонок сотового, и Соня мгновенно оказалась около стола и трясущимися руками схватила трубку, улыбаясь самой счастливой улыбкой всему миру. Пользуясь моментом, встала, радуясь ее счастью, и показав жестами, что мы пойдем домой, направилась в детскую комнату, где играли девочки.

Оказавшись дома, быстро сделали уроки с Аришей, приготовив все необходимое на завтра, и уложила ее спать. Самой не лежалось, и я пошла в кухню, размышляя обо всем.

Раздался шум открываемой двери, и я замерла, слыша непонятные мычания Балгашина, вернувшегося с прогулки. Непонимающе нахмурилась, понимая, что он не один. Поднялась и побрела в коридор, наблюдая картину маслом.

Этот алкоголик привел какую-то визжащую полуголую даму с ярко-красными волосами в черных рваных колготках в сеточку, коричневых длинных сапогах, со сломанным замком на левой ноге. Неприятная особа еле стояла на ногах, постоянно заваливаясь в сторону. Сняв пуховик, непонятного от грязи цвета и очень неприятно пахнущий сигаретами, резким запахом духов и… рвотных масс, гостья издала скулящий вой и упала на пол, матерясь и хныча о неровных поверхностях в грубой форме.

«Слов нет! Этот козел привел не пойми кого в дом, где есть ребенок. А если она болеет инфекционными заболеваниями и у нее вши???»

Отошла на шаг, сдерживая дыхание, и спокойно произнесла:

– Что происходит?

Мужчина сморщился от моего вопроса, вроде как я тугодумка и очевидного не понимаю, и немного пошатываясь в одном ботинке, направился ко мне, снисходительно выплевывая:

– Это Пушок, и теперь она живет с нами!

Вспомнила повесть «Собачье сердце» Булгакова, а именно Шарикова. Боглашин мне его очень напоминает, и даже на секунду представила, как же погано было профессору Преображенскому, когда его дом терроризировал упрямый бывший подопытный.

– Нет! – грозно выдала, заслоняя проход, не представляя, чтобы здесь жили… всякие.

– Ты че… в натуре, это и мой дом! Так что пошла вон! – заревел мужчина, выпячивая подбородок и закатывая глаза.

– Здесь также проживает ребенок и я, поэтому…

– Ты че… не поняла?! Она типа мне жена… на сегодня!

«Порадовал! Сегодня… А может секретарем устроиться к нему, чтобы составить график по посещениям девиц легкого поведения и усердно соблюдать, чтобы его лишний раз не тревожили?!»

– Рада за тебя, но не в этом доме.

– Да пошла ты, – рявкнул он и оттолкнул меня в сторону, отчего я отлетела к шкафу, пытаясь не разреветься от боли в области спины после неудачного падения. Даже не могла представить, как мне быть в сложившейся ситуации.

– Еще раз встанешь у меня на пути – по морде дам, – довольно хрюкнул он, если я правильно разобрала его непонятное мычание.

Поднялась в тот момент, когда Алексей направлял тушку своей зазнобы в комнату, толкая ее за мягкое место.

Смирившись, что я ничего не могу сделать, пошла в кухню и сев на стул, пыталась унять дрожь.

«Что же делать? Звонить и жаловаться в органы опеки и попечительства? Как быть?»

До трех часов сидела в интернете, читая все, что касается нашей ситуации. Чем больше просматривала информации, тем сильнее хотелось завыть. Были описаны разные случаи, немного похожие на нашу, но совершенно с разными исходами дела.

У мужчины, понятно дело, тоже есть личная жизнь, ведь он вдовец, и половина квартиры благодаря маме, теперь его. Если привести в порядок эту женщину, то все будет даже нормально и правильно. Суд будет не против, а наоборот приветствует, если возникнет новая семья… и у Ариши будет как отец, так и мать, пусть и не родная.

Конечно, если доказать, что она алкашка и тогда… Это очень трудно, а у меня две работы, при таком раскладе однозначно не получится заниматься слежкой, чтобы записывать каждый их шаг и фотографировать. Да и не получилось бы у меня. Поэтому даже думать страшно о будущем.

Через некоторое время, лежа на диване, я была похожа на злобную мегеру. Меня до белого каления бесили шумные хрипения и сопения в спальне через стенку, а потом пьяную брань женщины.

В общем, не жизнь, а существование. И что дальше? По-хорошему, нужно подавать на раздел квартиры, но если сестру оставят с ним? Огромный риск все же был, да и нужной суммы у меня на данный момент не было, поэтому… нескончаемая пропасть.

Тяжело вздохнув и отметив, что уже пять утра, наконец-то смогла уснуть, с нежностью смотря на ласковую девочку, лежащую на раскладном кресле, укутанной одеялом и улыбающейся во сне.

«Завтра будет новый день… и может быть, я смогу придумать выход из сложившейся ситуации».

***

На работе была сама не своя, нервничала и все летело из рук. Даже Кирилл Александрович лично отвез Сашеньку в школу, грозно попросив меня остаться с Колей. Чувствовала себя неудобно. Ведь мне за это платят, но мужчина не стал слушать мои отпирания и недовольно заметил, что мы позже поговорим.

Прошла уже неделя с того дня, как домой явился Боглашин со своей зазнобой, и по сей день обитающей у нас на правах хозяйки. И если первый день она вела себя тихо, то на второй, напившись и набравшись смелости, выдвинула свои права, поведав, что ее не устраивает. Ядовитая, ушлая, с огромным желанием поругаться и покомандовать.

«Обойдется… пусть командует там, откуда приползла».

Понимаю, что можно и потерпеть… несколько лет, но это определенно не для меня и моих нервов. Я готова ее уже прибить, особенно когда она выходит из ванны. Да, а ведь раньше я считала Боглашина свиньей, но она с ним и рядом не стояла.

Если раньше был один паразит на моей шее, то теперь два, и им не объяснишь, что я готовлю и приношу продукты только для сестры. Наша ругань, как и их между собой, это просто омерзительное зрелище. Последние три дня я уже убегаю от разговора, но взрослая женщина по прозвищу Пушок в этом ловила удовольствие, и уже вторую ночь сидит у нас под дверью, напевая завывающие песни с бутылкой в руке.

Итог, я совсем не сплю, и вчера даже проспала, потому как новоиспеченная хозяйка утопила в раковине мой механический будильник, доставшийся мне от мамы, всегда стоявший в зале. Естественно, она это сделала специально, чтобы не слышать его звука.

В кратких чертах немного рассказала о своей обстановке дома Литунову, так как он лично явился ко мне, ожидая с детьми под домом. Поведала совсем немного, но он очень долго внимательно смотрел на меня, а потом задумчиво кивнул и уехал на собрание. Забрав детей в свою машину, повезла Санечку в школу, а после мы спокойно с Колей направились домой. И сегодня опять чуть было не проспала, но успела собраться и почти вовремя явиться за детьми.

Уже на работе, доставая из сумочки телефон, увидела открытый кошелек, что я никогда себе не позволяю. Всегда все закрываю и на сто раз проверяю. А тут… в общем… мне оставили только сто рублей, а остальная сумма исчезла. Ни капельки не сомневаюсь, что их взяла зазноба Боглашина, ведь они сейчас без денег. А сегодня с утра пораньше она уже побежала в магазин, радостно напевая песенку.

«Тварь и воровка! Но когда она успела? Сама дура… нужно все прятать, чтобы потом не вздыхать и охать. Черт… это же надо…»

Тяжело вздохнула, четко осознавая, что готова уже кричать от такой жизни. И что обидно, ничего нельзя сделать, что ужасно и несправедливо в первую очередь для ребенка. Но я ничего не могу с этим поделать…как бы не хотела всем сердцем.

Сейчас ожидала Колю, пока он занимался с тренером в бассейне. Маленький мальчик, но уже хорошо плавает. Не отрываясь, наблюдала за ним по телевизору, где транслировалось их занятие. На секунду отвлеклась, окинув беглым взглядом просторную игровую комнату с различными игрушками, столами и стульчиками, в которой находилась, и откинула голову на спинку кожаного дивана.

Еще немного, а потом вместе с Колей поедем за Сашей, а потом на обед домой. Галина Петровна наверняка уже все приготовила. После плотного обеда укладываю на обеденный сон малыша, прочитав ему его любимые сказки, и занимаюсь с Сашей уроками. Чуть позже отвезу детей на спортивную секцию.

Раздался звук телефона и тут же взяла трубку, увидев, что это Литунов.

– Да, Кирилл Александрович? – вежливо ответила, надеясь, что ничего плохого не случилось.

– Кристина, ты сейчас в бассейне?

– Да, через десять минут уже буду забирать Колю: мыть, сушить и поедем в школу.

– Хорошо, – произнес мужчина и после секундной паузы произнес: – Кристина, я бы хотел с вами переговорить после работы по очень важному вопросу. Сможете задержаться?

– Мм-м-м, да. Только недолго.

– Кто-то ждет? – сухо поинтересовался Литунов, отчего стало неудобно, хотя ничего и не сделала.

– Мне нужно сестру их школы забрать. У нее вторая смена.

– Понятно, хорошо. Я не задержу.

– Тогда до вечера, – вежливо попрощалась и отключила телефон, автоматически отмечая время, чтобы точно знать, через сколько Коля освободится.

В половину шестого я вошла в кабинет, после того, как помогла раздеться мальчикам после секции.

– Можно? – вежливо осведомилась, задерживаясь у двери, ожидая его разговора. – Машину поставила в гараж.

Детей возила на машине Литунова, но добиралась и уезжала на своей. Поэтому ключи вечером всегда сдавала охране.

Кирилл Александрович сидел за столом и кивнул, а потом несколько секунд сканировал меня своим пронизывающим взглядом и поинтересовался:

– Во сколько тебе нужно забирать сестру?

– Знакомая уже забрала, и они гуляют на улице, – тихо проговорила я, радуясь, что смогла договориться с соседкой из пятого этажа, и она сейчас смотрит за Аришей.

– Хорошо, тогда приступим, – задумчиво произнес он, и я сразу напряглась, недолюбливая такие слова.

– Да, конечно.

– В общем, ситуация обстоит так, что у нас назревает напряженное положение. И мне, впрочем, как и тебе, насколько я понял, нужна помощь.

– Помощь? – недоуменно повторила я, желая уточнить, что он понял и что имеет в виду.

– Да, и поэтому предлагаю фиктивный брак, – сдержано заявил он, парализуя меня своим тяжелым пытливым взглядом.

ГЛАВА 3

Нахмурилась и попыталась про себя еще раз повторить его предложение. Поняла, что выходит бессмыслица, и уточнила:

– То есть? Зачем?

Мужчина встал и медленно, как лев перед нападением пошел в мою сторону, каждую секунду готовый к смертоносному прыжку. Темноволосый, высокий, примерно под два метра, с мускулистой, гибкой фигурой атлета и спокойным темпераментом, но, несмотря на это, чувствовалось в нем что-то дикое и страшное, что хотелось сделать шаг назад и закрыться.

Не подошел близко, остановился на пол пути, внимательно смотря за моей реакцией.

– Затем, что это единственный нормальный вариант, который обеспечит тебе забрать свою сестру без причинения ей психологической травмы. Сама посуди, какой суд встанет на сторону нерадивого отца с криминальным прошлым, не работающего всю свою жизнь и пропивающего деньги дочери. И с другой ты… с мужем. Семья. Огромный дом. Дети. Большие возможности… Все пройдет быстро и без проблем для тебя и Арины.

– Но…

– Подумай…Тебе одной навряд ли дадут ее воспитывать, только после того как ты подашь заявление на лишение родительных прав, а это не быстрый процесс. И даже если начнешь, думаешь, как будет себя вести Боглашин с тобой один на один в вашей квартирке после твоего заявления? Ты подвергнешь опасности не только себя, но и Арину, поэтому стоит исключить такие варианты и принять мое предложение.

– Я понимаю, что от этого выигрываю я, – твердо произнесла, не прерывая нашего контакта взглядами, а потом добавила: – Но зачем это вам?

Литуев только смотрел, а потом вновь направился ко мне, лениво, медленно как хищник. Оказавшись совсем рядом со мной, я сразу же почувствовала его резкую, но приятную туалетную воду, мгновенно воздействующую на меня, что хотелось тут же закрыть глаза и только вдыхать усилившийся терпкий аромат

«Все, успокоилась, рот прикрыла и внимательно слушаю… Пытаюсь… Между прочим, очень… очень важный вопрос обсуждается, и я должна сосредоточиться только на нем».

– Мне нужна женщина, способная смотреть за моими сыновьями и дать им любовь, воспитать, а тебя мальчики очень полюбили. И… жена, чтобы посещать с ней культурные мероприятия, вечера, торжества, где необходимо быть с семьей, по статусу обязывает. Естественно, я преследую еще одну цель, не столь важную, но все же. Желаю исключить ненужных действий со стороны определенных дам, вроде как знакомых, но на большее с ними не готов, – произнес Кирилл и остановился, давая возможность переварить информацию.

Видела по его позе и глазам, что он что-то еще хочет сказать, но Литунов молчал, выжидая.

– А если вам все же захочется большего… с кем-либо, а я уже ваша жена? Что тогда? – мгновенно выпалила, пытаясь взвесить все.

– Нет, я уверен, – произнес Кирилл Александрович. – К тому же… не хочу также ошибиться как с Зинаидой, а в тебе я уверен. Ты надежная, правильная…

«С чего это он так решил??? С детьми это одно дело, а вот в личных отношениях… я не столь принципиальна… и даже умудрилась переспать с другом, Виталькой, о чем теперь жалею. Да и так… В общем, крыльев у меня не было, нет и не нужны они мне. Я так… как и все… живу, чтобы вспоминать об этом в старости».

Так, отвлеклась… но ничего не потеряла, если судить по тому, как Кирилл ожидающе смотрит на меня. И вот как его понимать, если толком условия он мне не сказал?!

– Фиктивный брак… – замялась, чувствуя себя озабоченной особой, но все же стоит уточнить. – Что вы имеете в виду под этим понятием в нашей жизни, если я соглашусь? Это будет обговорено в письменной форме? Или…

– Да, конечно. Но я понимаю, что ты взрослая женщина, и нуждаешься в мужской ласке, но мы можем это решить сами… в общей постели. Ты красивая женщина и… возбуждаешь меня, поэтому думаю, это не будет проблемой, – как ни в чем не бывало говорил он, окидывая меня таким странным пронизывающим взглядом, что захотелось поправить блузку или проверить брюки, вдруг, что не так. – И к тому же я не хочу больше предательства. Требую честности и сам всегда честен по отношению к другим. Предлагаю тебе самой все решить, я ни на чем не настаиваю. Если захочешь… тогда будет связь. Интимная.

Нахмурилась и тут же уточнила я, чтобы не повторяться потом в вопросах:

– Постойте, ведь тогда это не будет фиктивным браком?

– В нашем случае будет. Главное условие для расторжения – предательство и измена. Мы составим договор, где будут указаны все возможные вопросы, и перед тем как подписать, ты ознакомишься. Хотел бы предложить срок больше трех лет, но понимаю, что тебе нужны дети… и ты сама захочешь его разорвать, как созреешь для этого шага.

Его слова как ледяная вода из ведра мне на голову, отрезвили и поставили на место. Дура, даже не осознала, как в голове возникла мечта. Конечно, все правильно. Мужчине нужна постоянная нянька для детей, заодно любовница, без намеков на большее и ему ненужное, а он помогает мне. Все честно и справедливо.

Конечно, с одной стороны, пошел бы он куда подальше со своим предложением и рамками. Я нормальная женщина и хочу семейного счастья, а не на три года, где нельзя открывать рот, так как он фиктивен. Но это случай, если бы я была одна. А у меня есть любимая сестренка и проблема… в лице ее отца. Такая конкретная и давящая на горло так, что нечем дышать.

Все Литунов говорит верно и замечательно, как нужно. Органы опеки и попечительства, как и судья, встанут на сторону благополучной семьи с достатком, а не женщины, у которой если разобраться, на данный момент своей квартиры нет, только общая с Боглашиным, и к тому же, она трудится на двух работах. Нет, трех. Не стоит забывать, что по ночам я еще и вяжу на заказ кофточки, пинетки для младенцев, носочки, шапочки и другое. Времени совсем нет ни на что, и плевать, что коплю на будущую квартиру и обеспечиваю троих, нет уже четверых человек. В общем и целом, процесс будет не из легких. Поэтому предложение как нельзя, кстати, и от него нельзя отказаться, что Кирилл прекрасно знает.

А о любви даже не стоит и мечтать… куда мне, если мужчина, от которого у меня замирает сердце с первого нашего знакомства на собеседовании, относится ко мне, как и положено работадателю к сотруднику. Естественно, как и я, гордость, в обычном режиме, зашкаливает на средней отметке уважения. Не напрашиваюсь, если не нужна. И если раньше я о таком вообще старалась не думать, то что таить, уже как полгода посещают такие мечты… Но это лишь глупые надежды… и на большее я не претендую…

Ну да ладно, пройдет и это… пусть и погано на душе, хоть вой.

Как только нашла силы говорить, все же поинтересовалась:

– А если у нас… получится…

Кирилл сжал сухие губы и категорично рявкнул:

– Нет, я исключаю такую возможность. У меня есть сыновья, и на этом хватит. Если решишься на связь, то тогда нужно будет…

– Я поняла, – с вежливой улыбкой произнесла я, пытаясь не показать, как мне больно слышать его жестокие слова.

– Тогда… тебе нужно дать время подумать или ты готова дать ответ? – более резко спросил мужчина, и только в эту секунду увидела, как он напряжен.

Наши взгляды встретились и, выдавив сухую улыбку, ответила:

– Я… согласна. Спасибо, что помогаете мне с Аришей.

Высокий статный мужчина только спокойно кивнул, как будто я ему сказала, что дети уснули, и четко предложил:

– Тогда думаю, не стоит затягивать и завтра…

– Завтра… – неосознанно повторила я, не веря, что такое возможно.

– Да, думаю, можно будет расписаться, чтобы не было шумихи…

Вроде взрослая женщина, а слышать, пусть и при фиктивном браке, что моя свадьба ограничится двумя словами «просто распишемся», резало по нервам. Никогда не была наивной и романтичной, но все же даже для меня было тяжело, неприятно такое слышать и воспринимать…

– Конечно, – вежливо поддержала, стараясь найти в этом положительные моменты, и стоит вспомнить мальчиков, ведь их отец…

Да, кстати… мальчики…

– А что по моей работе? Я могу продолжать ра…

– Ежемесячно буду переводить тебе достойную сумму, а ты… по своему усмотрению их тратить. Тебе придется уволиться из садика, чтобы быть в выходные с семьей и…

– Кирилл Александрович, я…

– Кирилл, если можно, – прищурившись, уточнил он, не предполагая отказа.

– Хорошо, Кирилл, понимаю с садиком, уволюсь, а вот по деньгам, считаю, что не…

– Кристина, ты будешь заниматься моими детьми, и теперь с ними постоянно, притом мы будем жить вместе и уже завтра заберу тебя и твою сестру с вещами из вашей квартиры, поэтому считай это зарплатой.

Ничего не сказала, только кивнула, чувствуя, что сейчас все мысли в голове кувырком, возникают и исчезают, а главное все же непонятно мне.

– Да, завтра, пожалуйста, реши вопрос с садиком по телефону, ты же там работаешь внештатно. Думаю, проблем не будет, и к обеду я за тобой заеду.

– Кирилл Але… давайте все с понедельника, – попросила я, раздражаясь, что он все так быстро решил за меня: с моей обычной жизнью и обязанностями.

– Почему? – недовольно произнес мужчина.

– Субботу и воскресенье я уже работаю и не могу подвести родителей, они заранее записывались, а уже с понедельника…

Мужчина внимательно смотрел на меня, даже немного хищно, как будто я решила немедленно убежать отсюда, наплевав на шикарное предложение, а он это заметил. Нахмурившись, он подошел ближе, отчего у меня усиленней застучало сердце.

Оказавшись вплотную ко мне, Литунов между прочим прикоснулся к моей ладони и посмотрев в глаза, вежливо уточнил:

– Ты не передумала?

– Нет…

– Хорошо, тогда до понедельника.

– Всего доброго! – выдохнула и тут же повернулась к нему спиной и рванула из кабинета, пытаясь ни о чем не думать.

«Аришка… нужно скорее ехать к сестре… и только потом все понять и обдумать».

***

Выходя из лифта нахмурилась, слыша громкую музыку, раздающуюся из нашей квартиры. Помимо этого, отчетливо улавливала крики и визги. Сомнений нет, в нашей квартире пьянка с разборками в самом разгаре.

Взяла сестру за руку и позвонила в соседскую дверь. Соня вышла сразу, и без слов раскрыла нараспашку железную дверь, чтобы мы проходили.

– Я пойду… посмотрю, да поговорю с этим… выро… Баглашиным, – с бешенством в голосе произнесла я. – Пусть сестра у тебя побудет. Ладно?

– Аришенька, солнышко, беги к Верочке, – с милейшей улыбкой пропела подруга, и как только Ариша скрылась из виду, сменила ангельское выражение лица на офигевшую недовольную мимику.

– Ты что, совсем? Да там сейчас неизвестно что творят. А ты со своими возмущениями. Заходи домой и Витальку позовем, – рявкнула она.

– Сонь, да мне и так неудобно его постоянно беспокоить. Он уже конкретно начинает ухаживать за мной, и мне его внимание, как камнем в душу. Не хочу его обидеть, а …

– Ой, трындец, наговоришь мне. Его кобеля обидишь. Ежедневно с такими общаюсь, и я тебя уверяю, не один не отличился скромностью и нежными чувствами. Наглые мужланы! А ты переживаешь. Спросит, красиво за грибочками отправишь.

– Снег вообще-то, – напомнила я.

– Тогда в деревню дрова колоть, а то видно заскучал один на диване, вот и решил вновь счастья испытать с тобой.

– Соня…

– Да что уж там, давай сама позвоню, раз такая щепетильная. Одну не пущу. Ежедневно слышу истории... когда вызовы в пьяный разбой. Ничего хорошего! Так что заходи, давай, пока я рычать не стала.

Вздохнула и вошла. После того как сполоснула руки в ванной, направилась в кухню, где Сонька уже мясо по-французски разложила по тарелкам. Между прочим, ее фирменное блюдо, от которого нельзя отказаться.

– Ты прикинь, гад, даже не берет, – произнесла недовольная подруга, хмуро всматриваясь в экран сотового. – А ну-ка дайка мне свой телефончик, а то он, наверное, только для тебя не занят, а все остальные хоть помирай, когда доблестный Виталик валяется на диване.

– Рабочий день закончен, если что, – усмехнулась я, совсем не удивляясь резкой смене поведения своей подруги. Это с мужем она ласковая, нежная, готовая разреветься в любую секунду из-за его невнимания, а в остальных случаях – шустрая, наглая, несмотря, что ростом мала и выглядит очень дружелюбно.

Через время она довольно оскалилась и мгновенно поставила громкую связь, хищно навострив ушки. И мы тут же услышали:

– Кристи, что-то случилось?

– О значит, как! – рявкнула Поливина. – А ничего, Суриков, что я тебе пять раз звонила, и ты даже не взял?! А если бы на мой дом напали, и я только бы и надеялась на твою помощь?!

– Я бы посочувствовал ворам, – весело выдал мужчина и добавил: – Привет, Сонька. Что муж не приехал, так все… не в настроении?

«А-а-а-а… вот зачем он так?! Зачем на больной мозоль то? Ну, все… теперь уж точно сам напросился…» – подумала я, и пошла звать сестру на ужин, видя, как ухнула подруга, переключая связь на нормальный режим, и направляясь в ванную.

«Все, скоро Виталик прибежит, а не придет… к нам на помощь».

ГЛАВА 4

Суриков явился через полчаса, с порога буркнув Соньке, что сочувствует ее мужу, на что услышал, что не ему бесхозному об этом размышлять. И у них так всегда. Взаимная неприязнь.

Виталик подошел ко мне и с озорной улыбкой поинтересовался:

– Привет. Ты как?

– Как бездомная собачка, – выдавила я. – Пойдем, посмотрим? – предложила я, находясь в ужасном нетерпении узнать, что происходит в моей квартире.

– Пошли, только идешь сзади и молчишь, пока я разговариваю с Боглашиным, – грозно отчеканил он, направляясь на выход.

Кивнула и пошла за высоченным крупным мужчиной, надеясь, что все будет нормально. Только дошли до двери, как тут же услышали женские визги. Притом создалось такое ощущение, что женщину резали.

Виталик выдал грубый мат и резко открыв дверь, пошел вперед, как ледокол в Антарктиде, а я следом. Оказавшись в кухне, вскрикнула, не ожидая увидеть то, чему стала свидетельницей.

Обезумивший Боглашин избивал свою сожительницу ногами, сопровождая отборными матами, обвиняя в измене с его другом. Женщина лежала на спине, закрывая лицо руками, и громко, истерично визжала, бултыхая ногами.

Была в шоке, ни разу в жизни не встречала такого зверства, а тут…

– Кристи, выйди! – рявкнул Виталик и тут же бросился на дохленького Боглашина, если сравнивать две весовые категории.

Продолжала стоять, не в силах отойди, и когда Виталик несколько раз откинул в стену мужчину, очнулась, подбежав к женщине, помогая встать. Даже от моей помощи женщина шарахалась, громко визжа и скуля. Кое-как привела ее в их спальню и посадила на кровать, которая была похожа на место бойни. Пух от подушек по всему полу, скомканная грязная простынь с белыми сгустками недавней спермы, остатки еды, пакеты от чейсов, пустая бутылка водки. Нет две… одна из-под шкафа торчала.

«Офигеть. Погуляли! И этот беспредел, и мерзость в моем доме!!! Сволочи!»

– Сука! Как же я ненавижу эту мразь, – процедила женщина, всхлипывая всем телом.

Удивленно посмотрела на нее, и воскликнула:

– Так что тогда здесь делаешь?

– Какая умная! Живет в теплом местечке и в ус не дует. А я… ложись под любую гниду за кусок хлеба и рюмочку для согрева. Естественно, я буду и дальше терпеть эту тварь… лишь бы не на улицу.

– Всегда есть шанс жить достойно, даже работая на трех работах. Твоя жизнь – это твой выбор! – сухо произнесла, не испытывая ни капли уважения и сострадания к этой паразитке.

– Что достойно? Мне 30 лет, и образования вообще нет. Даже паспорт не получила. Я только до 8 класса училась, а потом сбежала из дома с заезжим дальнобойщиком. А когда через несколько лет стала не нужна, выкинул меня, и я пошла к другому... В общем, опыт богатый. И так получилось, что оказалась на улице…

– Не стоит ничего говорить. Ты сама виновата в том, какая у тебя жизнь, – выдала, не понимая таких особ, как эта. И пусть я буду змеей, но твердо убеждена, что предложи ей копеечную работу и съемную комнату, за которую нужно платить и жить экономно, она не согласится.

– Зажравшаяся стерва. Даже ни капли сочувствия, – прошипела женщина, испепеляя меня гневным взглядом.

Закрыла глаза на секунду, а потом молча вышла в коридор за аптечкой. Посмотрела на закрытую дверь в кухне и поняла, что Виталик проводит воспитательную работу.

Вновь оказавшись в спальне, увидела, как Пушок развалился на кровати звездой и, увидев меня, злобно произнес:

– Че надо?

На секунду зависла и, посмотрев на аптечку, сквозь зубы предложила:

– Раны обработать?

– Да пошла ты, корова! – рявкнула она, и повернулась к стене.

Три секунды успокаивалась, чтобы не сказать этой иждивенке, что я о ней думаю, а потом направилась на выход. Сделала шаг и тут же услышала:

– Дай двести рублей на бухло, а то все болит.

Повернулась, и окинув ее пренебрежительным взглядом, открыла аптечку и достав перекись водорода и маленькую упаковку ваты, и бинт, положила на тумбочку.

– Обработай, сразу полегчает, – рявкнула и вышла из комнаты, слыша в ответ гневное «Сука!»

«Сама такая! Алкоголичка!»

Трясло, как никогда. Осознание, что эта тварь отсюда не уберется, невозможно угнетало. И что теперь нам с сестрой светит? Погулять, как оказалось, сожительница Алексея очень любит, значит, такие концерты будут проходить постоянно. Не жизнь, а существование…

Села на диван в своей комнате, окидывая стены мимолетным взглядом, и положила руку на лоб, проклиная Боглашина, превратившего мою мирную спокойную жизнь в дерьмо. И вот как я должна вести сюда ребенка? Как?

Даже не заметила, как ко мне подошел Виталик и присел на корточки, вытирая полотенцем мокрые руки, и отбрасывая его на кресло. Мужчина головой кивнул на дверь и сказал:

– Советую в кухню не заходить… Как этот гоблин придет в себя, тогда может быть.

– Поняла, – выдохнула я, опасаясь, что этот дебил очнется и начнет доставать меня и сестру, поэтому попрошусь, наверное, с ночевкой к Соньке.

– Слушай, Кристи, я тебе не советую здесь оставаться. Он – неадекват. Полный. Может его на пятнадцать суток?! Баба его напишет заяву…

– Не подаст она ничего. Женщина считает это нормальным, по сравнению с тем, что у нее происходит обычно, – пролепетала я, сдерживая в себе гнев и отчаянье.

– Переезжай ко мне. У меня трехкомнатная, и ты с Ариной…

Простонала про себя и тихо проговорила:

– Виталь, я не могу.

– Черт, ты что такая? Хочешь, чтобы он прибил тебя? Неадекватный мужик, от него хорошего не жди. Все мои профилактики он забывает через сутки.

– Я… в понедельник… переезжаю, – тихо выдавила из себя, стараясь не смотреть в глаза другу.

– То есть? Куда? – непонимающе уточнил Суриков.

– К Литунову… мы… расписываемся, – наконец произнесла эти слова и взглянула в ошарашенное лицо Виталия, где мгновенно вспыхнуло непонимание, осознание и негодование, переходящее в ярость.

Мужчина молчал. Только стиснутые губы и сжатые руки в кулаки говорили о том, что он сейчас зол как никогда.

– С какой стати? Ты беременна? С чего такой невероятный поступок? – рявкнул Виталий.

– Фиктивный брак, – тихо пролепетала я. – Он даст мне защиту.

– Черт, почему ты принимаешь его защиту, а не мою. Я тебе что, чужой? Что ты молчишь? Ну, Кристина, скажи мне! Почему он?

Запустила пальцы в волосы, и устало проговорила:

– Виталик…

– Что Виталий? Ну! Отвечай!

– Он поможет мне с Ариной и…

– Кристина, я тоже могу помочь. Объясни, почему он. Что он богатый, да? Еще бы… куда мне до него… Я ведь только…

– Прекрати! – рявкнула я, а потом, закусив губу, решительно затараторила: – Да пойми ты. Я не люблю тебя и не хочу причинять боль.

– А ему можно, да? Ему нормально?! – злобно цедил друг.

– Он ничего не чувствует ко мне.

Виталик резко схватил меня за руку и притянул к себе, повышая тон, похожий на рык:

– А ты? Ты что к нему чувствуешь?

– Я… люблю его, – тихо пробормотала я, зная, что в этот момент теряю дружбу прекрасного человека, но именно поэтому и не могла ему врать. – Прости.

– Дура! – рявкнул он и встал, отворачиваясь к окну, а потом повернулся и произнес: – Больше не звони мне. Удачи с любимым.

Резкие тяжелые шаги и стук двери со всей силы… И я совершенно одна и чувствую себя последней дрянью.

Через некоторое время встала с дивана и направилась к шкафу собирать вещи в спортивную сумку. Надеюсь, за два дня управлюсь, а в воскресенье только, между прочим, пройдусь по квартире, если вдруг что забыла. Здесь оставаться ночевать не стоит, во избежание непредвиденных ситуаций.

Когда уже собрала одежду ребенка и несколько своих самых нужных вещей, осторожно вышла в коридор, оглядываясь по сторонам. Боглашин так и не вышел из кухни, а Пушок, судя по громкому храпу, раздававшемуся из спальни, видит пятый сон.

«Замечательно! Можно спокойно уходить».

В доме Поливиных все спали, поэтому я старалась не шуметь. Приняла душ и отправилась отдыхать. Уже лежа на диване, который разобрала мне Сонька в зале, думала о том, что делать и как быть. Временно определила важные этапы в своей жизни:

«Литовский, отвоевать Аришу, а потом время покажет».

На работе было как обычно, спокойно и без сюрпризов, но все время у меня было такое неприятное чувство, что что-то произойдет. Чуяла беду, поэтому все падало из рук. Сестра же беззаботно и весело играла с детишками, радуясь каждому мгновению, и была как всегда самым замечательным ребенком.

После того, как забрали последнего ребенка, я и Аришка быстро оделись и закрыли помещение, отдав ключ на вахту со стороны ДК. На улице сегодня было как никогда холодно, и мы быстро шли в сторону стоянки, закрываясь руками от кусачего ледяного продирающего ветра.

Уже в машине, усевшись поудобнее, набрала Соню:

– Привет, что отработала? – запыхавшись, выдала подруга.

– Да, ты дома? Или где?

– Я тут салат делаю, поэтому телефон на вибро, а я бегаю.

– Приютишь нас?

– Конечно. Что за вопросы? Манты уже почти готовы, давайте подъезжайте скорее, – громко выдала она

– Может мне в магазин за продуктами забежать?

– Все есть. Давайте уже, а то с голоду можно умереть, пока вас дождешься, – весело проворчала Соня и отключилась.

Улыбнулась и, потрепав сестру за косичку, стала выезжать на основную дорогу. Через полчаса, остановились у супермаркета, находящего недалеко от нашего дома, где приобрели фрукты да молочный шоколад детям, считая не правильным идти с пустыми руками.

После замечательного ужина, мы остались с Соней одни, и она спросила:

– Прости, что вчера не дождалась. Вырубилась, как девочек уложила. Как все прошло?

Рассказав вкратце всю ситуацию, выдала:

– Виталька обиделся и сказал больше ему не звонить.

– Гад! – рявкнула подруга, пробуя дольку мандаринки.

– Просто… он… с обиды, – с грустью ответила я.

– Не оправдывай, все равно, гад! Ладно, что теперь?

– Нужно оставшиеся вещи перенести к тебе.

– У меня есть несколько спортивных сумок. Бери если нужно, – предложила Поливина, пробуя вторую дольку и замечая: – Сладкие и без косточек. Супер.

– Спасибо за сумки. Тогда я, наверное, сейчас схожу домой, хотя если честно страхово.

– Давай я с тобой?! – предложила Соня, посматривая в проход, где визжали девочки, весело играя в догонялки.

– Нет, ты с детьми лучше. Я справлюсь. Думаю, после урока, который провел Виталька, Боглашин будет сидеть смирно неделю и не нарываться.

– Ну не знаю… Дибилы… они странные и их поведение не подается пониманию.

– Точно. Ладно, побежала. Если не уснешь, поболтаем.

– Ладно, только ты, если что звони. Я точно не усну.

– Хорошо, – выдала я и поплелась на выход, надеясь, что не замерзну в тамбуре в своих джинсовых шортах и белой тонкой футболке.

Дверь была закрыта изнутри, и я нажала на кнопку оповещения. Никто не ответил. Повторно надавила на звонок, но снова тишина. Тяжело вздохнула и вновь стала трезвонить.

Послышались шаги, и через некоторое время раздался щелчок, и дверь отворилась. Открыла мне сожительница Боглашина. Женщина выглядела ужасно. Опухшее лицо, под глазом сиял огромный синяк… руки и ноги украшали черно-синие отметины.

Ничего не сказав, она молча отошла в сторону, и я без разговоров сняла тапки и со спортивной сумкой, в которой было еще две, прошла в свою комнату. Когда вещи и все документы были собраны, услышала проклятия, и тут же в комнате появился Алексей.

Лицо разбито, что представляло собой ужасную картину, тело в синяках. Невероятно. Это его Виталик приложил или он так с любовником дрался до того, как избивать ногами неверную женщину?!

Боглашин с ненавистью испепелял меня взглядом, а потом процедил:

– Я не понял, а че жрать не нужно готовить?

Моему удивлению не было предела. Привык. Гад! Повернулась и спокойно сообщила:

– Ты мне никто и я тебе ничего не должна, тем более готовить.

– Ты че нафиг. Как это?! Между прочим, я – отец Арины и проживаю тут. Ребенка, что, уже не надо кормить? – ядовито прошипел этот дармоед.

– Ребенок накормлен, напоен, так что не переживай, – с самой любезной улыбкой известила я, радуясь, что гад лично от меня больше ничего не получит.

Видела ярость в его глазах, а потом услышала:

– Я в доме мужик и должен нормально питаться, а ты баба и не можешь сготовить. Совсем никчемная что ли?

Сложила все фотографии в один ряд и вновь повторила:

– Я тебе ничего не обязана и не понимаю твоих претензий. Хочешь есть, покупай продукты и готовь себе сам или проси сожительницу.

– Тварь! – процедил он и перевел взгляд на сумки. – Куда собралась?

– Переезжаю, так что приготовься к судебному процессу по разделу имущества.

– То есть? – не понимающе произнес Боглашин, зверея на моих глазах.

ГЛАВА 5

Понимая, что сказала лишнее, сглотнула, оглядываясь по сторонам в поисках тяжелого предмета на всякий случай, и просипела:

– Жить вместе невозможно, и я решила переехать. Мы с Ариной уедем, а ты и твоя женщина… здесь, – выдавила я, заставляя себя говорить спокойно и уверенно.

– То есть ты решила забрать мою дочь? А потом подать на раздел? – резко спросил этот гоблин, выпячивая шею, как гусь.

– Это когда-то хоть как произойдет. А с Ариной… Разве ты будешь водить ее в школу, стирать, гладить… платить по ее счетам? Питание, одежда, кружки… – между прочим заметила я, стараясь не повышать голос.

– Да с хрена ли? Тебе надо, ты и занимайся, – брезгливо выдал суперский папашка. – Когда я учился… не нужны были деньги, путь и Арина привыкает жить без привилегий. У меня нет лишних копеек на нее.

«Урод! Нет у него!!! Ты ее деньги тратишь! Гад!»

– Понимаю, – проскрипела я, скалясь в вежливой улыбке, хотя это давалось мне очень тяжело. – Хорошо, я и дальше буду содержать сестру, но не в этой квартире. С тобой… я жить не хочу.

Алексей замер и настороженно посмотрел на меня, а я в этот момент затаила дыхание, и продолжала прикидывать в голове, чем мне защищаться в случае его резкого движения в мою сторону.

«Вазу жалко… но это самый идеальный вариант для его головы, тем более, что она стоит на тумбочке, находящейся рядом со мной».

Постояв еще немного, Боглашин медленно повернулся к двери, но тут же развернулся и злобно выдал:

– Посмеешь мне палки в колеса ставить, убью, – серьезно процедил он, отчего я немного зависла, не ожидая такой угрозы.

Слов нет, а я еще глупо верила, что можно будет с ним жить во время суда, когда подам на лишение прав. Дура! Этот идиот бы сразу меня здесь прибил и закопал. Сволочь.

– Ты поняла? – рявкнул злобный крокодил, и я только кивнула, чтобы не открывать рот, а то ему много не надо, прикопается ко всему.

С радостью в груди следила, как Боглашин тяжелым шагом брел к выходу и наконец-то вышел из моей комнаты, а я прислонилась к стенке, отчетливо чувствуя, как меня трясет.

«Не жизнь, а сплошной адреналин…»

Сложив все фотки во вторую сумку, посмотрела по сторонам и решила, что в спальне все убрано. Только закрыть осталось на замок. Странно… вазу я оставила, правда не знаю зачем. Ну да ладно. Сейчас отнесу эти две сумки к Соньке, а потом вернусь и в кухне все заберу.

В общем, через час, я затаскивала еще две клетчатые сумки в квартиру Поливиных, которые мне дополнительно выдала подруга, когда я приходила уже второй раз. Вещей, как оказалось, не мало. Не успела войти, как с удовольствием выдала Соньке:

– Вроде все. Аллилуйя!

– О-о-о-о, больше не пойдешь? – спросила она, забирая у меня клетчатые баулы, и ставя их в коридоре в ряд с другими.

– Наверное, нет, все свое забрала.

– Тогда предлагаю пить чай! С конфетами!!! – восторженно предложила подруга, и мы тут же услышали мелодию звонка моего телефона, который оповещал, что звонит Кирилл Александрович.

Я на секунду замерла, а потом достала телефон из кармана шорт, и ответила:

– Слушаю.

– Привет, Кристина. Как дела? – раздался приятный с хрипотцой мужской голос.

– Здравствуйте. Нормально.

– Мы договаривались на ты, – напомнил Литунов мне.

– Да, конечно, Кирилл. Прости. Привычка, – извинилась я, чувствуя себя подростком.

– Все вещи собрала? – поинтересовался он.

– Да, вроде, как все.

– Тогда во сколько ты завтра заканчиваешь, чтобы приехать к тебе и помочь с переездом?

– Мм-м-м, – замялась я. С одной стороны, хотелось, чтобы меня и Арину забрал Кирилл и… все такое, но понимала, что это глупости, и мои мечты не имеют почвы ни для чего. Прочистила горло и продолжила: – Мы сами приедем. Сумки уже собраны. Не стоит беспокоиться.

Наступила секундная угнетающая тишина, и я даже была уверена, что Литунов сейчас обдумывает свои дальнейшие действия.

– Во сколько ты заканчиваешь завтра работать? – задал он вопрос, не предполагающий отнекиваний, и я просипела:

– Думаю в пять.

– Понял. Тогда до завтра, – вежливо произнес Кирилл.

– Хорошо. Всего доброго, – тихо проговорила, прижимаясь к стене.

Только отключилась и положила телефон на полочку, как услышала:

– Ой ты дура… Чукотская Фрося. Надо наглее, брать нахрапом, пока никакая баба не увела. А ты… – проворчала Сонька, стоя у входа в кухню, и тут же перекривляла меня: – «Не стоит беспокоиться… мы сами». Тьфу!

– Соня… – буркнула я, даже не удивляясь, что она подслушивала. Это нормально… для нее. Помню период, когда все сообщения и звонки мужа она контролировала ежедневно, и как только видела что-то вопиюще недопустимое, приходила домой с распечаткой, требуя объяснений. Сейчас вроде такое уже не допускается на работе, поэтому подруга так и переживает, что муж то без контроля.

– А что Соня-то? Мужики нормальные бесхозными не бывают. А тем более к тебе подкатывает такой МУЖЧИНА!!! Поэтому хватит дурковать, вроде ведь не дура. Вцепилась ручками, ножками, зубками и держишь, чтобы не вздумал убежать. Даже не смел, и подумать о другой.

– Так я ему не нужна… Только как постоянная нянька для детей. Он даже заявил, что если появятся ребенок от нашей связи, то… – с горечью поделилась я, но Поливина меня тут же перебила:

– Ой, да ладно. Послушала его и пропустила мимо ушей. Им тоже полезно поговорить…

– Соня, – усмехнулась я.

– Пошли пить чай, – весело предложила она. – Мы, между прочим, твои вкусные конфеты не попробовали. Так что не порядок. Зря покупала что ли?

– Ага… и прощай стройная фигура?!

– Ой, наговоришь. От двух конфеток ничего не будет, так что вперед и с песней! – довольно отчеканила женщина, и прошла в кухню.

Выдохнула полной грудью и пошла в ванную мыть руки, а потом направилась пить чай.

«Эх-х, двумя конфетками не обойдемся… Выйдет как обычно, не зря же я всегда на наши чаепития меньше полкило не беру. Сладкоежки, это серьезно. Странно, что еще худые… но лично с моей жизнью, это не удивительно».

***

На работе ходила сама не своя, проклиная себя за несусветную глупость. Идиотка. Тормоз. Самая настоящая дура без грамма мозгов в голове. Ну как можно было оставить маленький мамин чемоданчик с документами в доме. И пусть он спрятан внутри дивана, где до сих пор лежат одеяло и подушка, но есть вероятность, что его обнаружат.

Это же надо забыть о нем? О чем думала?! И все ладно, если бы там не лежали мои первоначальные заявления в суд на лишение родительских прав Боглашина, когда этот козел ударил ребенка в мое отсутствие, отчего был красный след на спине, но малышка ничего не говорила, усердно отрицая очевидное, а Виталий с сожалением поведал, что невозможно будет доказать обратное. Алексей, недобитый орел, в то время, в первый год, постоянно гулял своей компанией, редко ночуя дома, и вечно был синий, а я собирала пакет документов, заявления соседей, справки психолога…

В общем все там… Потом, конечно, я все заявления стала заполнять электронно, они у меня в ноуте, а новый пакет документов находится у Соньки, и поэтому, я про черный чемодан совсем забыла. И теперь… необходимо срочно забрать его, пока гоблин раньше меня его не нашел.

Пыталась тешить себя мыслью, что наша с Аришей комната закрыта, но все равно переживала. Чувствуя мою нервозность, сестра подошла ко мне и спросила:

– Кристь, а почему ты такая грустная?

Вздохнула и, обняв ее хрупкие плечики, с измученной улыбкой ответила:

– Забыла в нашем доме документы и нужно вновь туда пойти.

– Не надо… потом… – нахмурилась, и пробубнила темноволосая малышка.

– Не могу. Нужно. Там очень важные документы.

– А потом мы будем жить с Сашей и Колей? – с надеждой спросила сестренка, желая познакомиться с ними, ведь только знает их по моим рассказам.

– Да, – с улыбкой выдала я, видя, как ее глазки заблестели.

– А у меня будет своя комната? – с детским энтузиазмом воскликнула Ариночка.

Призадумалась, честно ответила:

– Не знаю точно, но надеюсь, что да.

– И у нас будет настоящая семья? А папа… не будет больше ко мне приходить?

Села на корточки, и разгладив складки на ее розовом платьице, произнесла:

– Я постараюсь, сделать все, чтобы тебе было хорошо.

– Кристи, я очень боюсь папу А если… если он меня заберет? Я опять буду голодная сидеть в своей комнате?

Сразу вспомнила случай двухгодичной давности, когда еще не работала у Литунова, а устроилась по знакомству в одну престижную компанию, предусматривающую командировки. Зарплата приличная, даже отличная, но раз или два в месяц я уезжала в другие города для личного общения с оптовыми покупателями, знакомство и обсуждение будущих поставок шин завода, на который мы работали. Мне очень там нравилось, но… Арину я была вынуждена оставлять с Сонькой.

Подруга, как всегда, поддержала, и три раза прошли отлично. Но в последний раз раньше времени вернулся трезвый и злой Баглашин, как мне рассказала подруга и, увидев, что дома ничего нет, а ребенок сытый у подруги, забрал ее с шипением, что он – отец.

День он пытался играть доброго отца, а потом ушел, закрыв ребенка дома. Пришел на следующий день пьяный, гаркнув на девочку, и приказав, чтобы не выходила. Через сутки приехала я, и в результате наших разборок, после того как я накормила, помыла и уложила ребенка, он меня ударил. Первый раз со мной такое случилось… У меня был шок, а когда я попыталась вызвать Виталика, который не отвечал, этот урод чуть не придушил меня, обещая и сестру ко мне на небеса отправить.

В тот момент я до безумия испугалась, а также поняла, что даже не могу и на следующий день никуда обратиться: следов нет, а несчастные пятнадцать суток в обезьяннике только больше его разозлят.

С надеждой ждала, что этот дурдом закончится, когда Арина сможет сказать свое мнение на суде, но нет… нельзя… так жить. С каждым днем меня это все больше и больше угнетало, и сейчас я была на пределе. Да… Литунов прав, фиктивный брак – это единственный способ уберечь себя и сестру от беды.

А помощь Витали… я бы не смогла с ним жить, какой бы хороший и золотой он не был. Не смогла. Это бы рвало меня на части, что он с душой ко мне, а я с необходимостью, мечтая уйти… сбежать и больше не видеть.

Посмотрела на сестренку и твердо произнесла:

– Обещаю, этого больше не повторится.

Малышка улыбнулась и еще крепче обняла меня, отчего мне стало так хорошо и тепло на душе, что я закрыла глаза. Через два часа детишек всех забрали. Мы тоже с сестрой собрались и поехали домой. Аришку я оставила у подруги после ужина, а сама направилась в свою бывшую квартиру.

Немного было страшновато, чувствовала, что не стоит идти, но верила, что это все мои волнения. Переживаю понапрасну.

Дверь была открыта, что неудивительно, когда Боглашин дома. Он любит забывать закрывать ее, еще и поэтому я установила на дверь замок в зал, чтобы ночью не ждать сюрпризов от случайных гостей или еще кого. Кто знает, что пьяным в голову придет…

Посмотрела вокруг и замерла в немом ужасе.

«Дрались что ли здесь? На место сражения похоже…»

На полу валялась одежда, простынь, разорванная на куски, битые стаканы и тарелки, куски недоеденной яичницы и соленые помидоры. Подняла взгляд в сторону зала и увидела, что замок в мою комнату сломан и дверь приоткрыта.

Сглотнула и медленно пошла туда, открывая дверь и наблюдая, как Боглашин в одних семейных трусах стоит посреди комнаты, вчитываясь в бумагу, держащую в руках. В стороне валялся открытый пустой мамин чемодан, а все документы из него разложены на диване, некоторые валялись на полу в скомканном виде, после того как Алексей просматривал их.

Замерла в проеме, не дыша, рассчитывая также тихо уйти, как и зашла. Стала разворачиваться и тут наши взгляды встретились. Безумный озверевший мужчина был похож на невменяемое свирепое чудовище. Боглашин мгновенно округлил глаза и прорычал:

– Паскуда! Убью!

Не теряя секунды помчалась к двери, проклиная себя сто раз за то, что так погано собирала вещи. Все мысли были только уйти, добежать до квартиры Сони, а там спасение.

Оказавшись в коридоре, только появилась надежда уйти, ведь до двери осталось несколько шагов, как почувствовала толчок в спину со всей силы. Падая вперед, хорошо ударилась правой стороной тела о стенку комода, задевая ручки на нем. Только поднялась, стараясь не обращать внимания на ощутимую боль, как Боглашин тут же схватил меня за волосы. С силой оттянул их к себе, а потом резко толкнул вниз, вдалбливая в пол.

Закричала от боли и попыталась схватиться за его руки, чтобы убрать их с моих волос, но не получалось. Дергалась телом, брыкалась, пытаясь хоть что-то сделать, но Боглашин с силой держал их, почти выдирая, что из глаз шли слезы.

– Тварь, решила избавиться от меня?! Не получится! А это для урока! – процедил он, ударяя кулаком по спине, отчего я взвыла, а потом отшвырнул меня в сторону. Тут же развернулась, тяжело дыша, внутренне крича от страха, наблюдая, как он надвигается на меня.

Резко, насколько могла, вскочила и, схватив первое, что увидела, железную лопатку для обуви резко бросила ему в лицо, чего он не ожидал, получая со всей силы по лицу острой стороной. Пока он выл, хватала все, что было на трюмо: духи, непонятные банки, появившиеся совсем недавно, и швыряла в него, не жалея ничего и никого.

Рычание и это чудовище накинулось на меня. Рефлекторно вскрикнула, схватив старый сапог с огромными железными бляшками, и врезала ему по лицу несколько раз, уворачиваясь от его рук, пытаясь дотянуться до заветной ручки.

«Зачем я ее вообще закрыла???»

Только схватила ее, как Боглашин дернул меня на себя, скручивая руки. Дотянулась до его локтя и укусила насколько могла и позволяли здоровые челюсти, не жалея сил. А потом еще раз куда-то выше, отчего получила по лицу…

Мгновенно упала на пол, чувствуя на языке собственную кровь. Очевидно, разбил губы… Мерзкое неприятное ощущение.

Пока приходила в себя, услышала шорох, шум, удары. Только подняла взгляд, пытаясь понять, как я освободилась, увидела Кирилла, заломившего руки Боглашину и ударяющего лицом о пол… а потом заехал кулаком ему в лицо.

В эту секунду голова была реветь от счастья, что Литунов очень упертый мужчина и сделал все по-своему. Приехал за мной и спас…

ГЛАВА 6

Не успела подняться, как в комнату вбежали люди в форме и наш участковый, Суриков Виталий Леонидович. Полиция оттащила Литунова от Боглашина, «попросив» его не мешать. Через некоторое время Алексея уводили в наручниках, а он шипел и посылал проклятья… в самых лестных эпитетах... особенно в мой адрес. Полуголый мужчина был в крови: лицо, руки, тело, и мне его было совсем не жаль.

«Так тебе и надо, тварь!» – подумала, сглатывая кровь во рту. Медленно поднесла руку к губам, издавая стон боли. Еще бок и спина конкретно напоминали о себе. Это же надо… как хорошо он мне врезал. Урод! Да и я… дура!

Только привстала, как рядом оказался Кирилл, поддерживая меня за плечи. Литунов поднял мой подбородок, и грозно спросил:

– Куда он еще ударил?

Сглотнула, не ожидая такого вопроса, и судорожно пролепетала:

– По спине…

– Поехали в больницу, – тут же отчеканил он, не предусматривая возражений, хотя их и не было.

– Стойте! – раздался громкий голос Виталия, стоявшего рядом с коллегой, и он сразу же вальяжной походкой подошел к нам.

Мужчины секунды проедали друг друга оценивающими взглядами, а потом одновременно пожали друг другу руки.

– Кирилл Литунов, – представился мой начальник.

– Виталий Суриков, – выдал мой друг, и, посматривая на меня, добавил: – Спасибо, что помогли.

Кирилл только кивнул, недовольно сжав губы, а потом произнес:

– А вы как здесь оказались?

– На участке работали. Ограбление и разбой в соседнем подъезде. А потом Соня с криками позвонила, и мы сразу же кинулись сюда.

– Спасибо, что оперативно, – поблагодарил Литунов.

– Так, стараемся, – усмехнулся Виталий, а потом повернулся ко мне, и произнес: – Кристь, прости… за слова… вчерашние. Я…

– Понимаю, – тихо прошептала я, а на глазах слезы, скорее из-за стресса, а не от умиления, так как обычно я не настолько сентиментальна. – Спасибо за помощь, Виталь.

– Всегда пожалуйста, – произнес Суриков, подмигнув левым взглядом, и тут же отвернулся в сторону, так как его позвал полицейский, выходящий из квартиры. Участковый кивнул и громко выдал: – Да-да. Сейчас.

Вновь повернулся ко мне и прогрохотал:

– Кристи, я потом позвоню, и ты расскажешь, что и как. Напечатаю и отвезу тебе на подпись. Только адрес скажи.

Я только кивнула, косо поглядывая на невозмутимое лицо Кирилла с плотно сжатыми губами. Однозначно, чем-то обеспокоен.

– Может подвезти вас? – предложил Виталя, прощаясь, пожимая вновь руку Литунова, на что тот заявил:

– Мы на машине. Не беспокоитесь.

Как только Виталька ушел, я посмотрела на Кирилла и благодарно произнесла:

– Спасибо. Я…

– Еще не за что. Вот как мне Леха, знакомый хирург, скажет, что с тобой все нормально, тогда и скажешь спасибо, – сообщил Кирилл, продолжая внимательно оценивающе смотреть на меня.

«Что не так?! Наверное, с побитым лицом я представляю ужасную картину, тем более я конкретно так чувствую, как губы уже опухают».

Ухмыльнулась и тут же зашипела, ставя себе галочку не лыбиться и вообще… желательно рот не открывать.

– Тогда пойдем? – предложил мужчина, взяв меня за руку.

Посмотрела с грустью на бывшую квартиру и услышала над головой почти рычание:

– Даже не думай надеяться, что можешь здесь жить и дальше!

Я понимающе кивнула и тут же нахмурилась. В коридоре раздавались шаги, а именно стук каблуков, усиливающиеся с каждой секундой. Через мгновение в квартиру вбежала сожительница Боглашина.

Нараспашку куртка, все также грязная, что глаза режет от вони и внешнего вида. Джинсовые шорты на черные капроновые колготки в крупную клетку и ляписная в стразах шелковая кофта, и уже другие сапоги: ботфорты на высоченном каблуке, и теперь она казалась блатной вышкой. По лицу Пушка можно сказать одно: штукатурка накладывалась быстро и сильно. В общем… женщина, очевидно, вернулась с работы. В руках у нее был белый пакет из супермаркета, из которого просвечивались три бутылки водки, колбаса и чейсы.

«Мм-да-а-а-а… ужин у них планировался знатный… Между прочим, следует отметить, Боглашин нашел себе вторую мамочку… обеспечивающую его от и до. Козлина!»

– Аа-а-а-а… – пробулькала женщина, смотря на нас, а Литунов скривился, и, повернувшись ко мне, грозно уточнил:

– Это вообще кто?

Только хотела ответить, как дама хищно улыбнулась и, выставив грудь вперед, прокуренным голосом прохрипела:

– Олеся, но вам можно и Леля. Я…

«А Пушок куда подевался?»

– Сожительница Боглашина собственной персоной, – рявкнула я, четко осознавая, что меня ужасно бесит ее эти нестандартные заигрывания с Кириллом. Что надо то? Живет со своим дебилом, пусть и дальше наслаждается жизнью. А на… чужого мужчину пусть не заглядывается.

Кирилл скривился и, видя его реакцию, Олеся хмыкнула и, пройдя в дом, деловито осведомилась:

– Где… мой муж?

«Ого… уже муж, а секунду назад была Лелей и свободна для знакомства…»

Не стала даже отвечать, поплелась в свою комнату, чтобы сделать то, что изначально не смогла: собрать все документы в чемоданчик. Судя по тяжелым шагам, Кирилл шел за мной, не говоря ни слова. Гулящая зазноба Боглашина, видно, так и осталась без ответа. Да и ладно… думаю… такая дама, как она, пока Боглашин в обезьяннике, быстро найдет ему замену, тем более выпить и закусить у нее уже есть.

Очень хотелось ее выгнать, но смысл? Как только этот урод выйдет из полиции, опять ее притащит, а я глотку буду рвать понапрасну. Что говорить, Боглашин тут притон устроил, что даже мерзко находиться в этой квартире.

Доковыляла до своей комнаты и принялась, кряхтя и сопя, собирать все листочки, чувствуя себя старушкой.

– Кристина, сядь. Я сам, – раздался громкий приказ позади меня, и я повернулась, смотря на Литунова, читающего скомканный документ.

«Конечно, прежде чем помочь собрать бумаги, нужно прочитать, что в них. Деловой и практичный, однако, мужчина».

Удивительно, когда смотрела, как это же делает Болгашин, кроме дикого ужаса испытывала отвращение, а сейчас удовольствие оттого, как именно Кирилл ведет себя и держит. Чувствуется в нем властная хищная аура, что хочется смотреть и восхищаться. Что я, конечно, и делаю, но в тайне… а не с открытым ртом полным слюны, как влюбленная девятиклассница на спортсмена и красавчика в одном лице из одиннадцатого. Странно, представлять такие сравнения, ведь у меня такого не было в школе, впрочем, как и в институте, но эту картину я отчетливо вижу у себя в голове.

– Он посмел ударить своего ребенка? – с ненавистью в голове процедил мужчина.

– Да, но не смогла доказать, – буркнула я, невозможно желая лечь. Голова раскалывалась так, что создавалось впечатление, что кто-то дружно бьет молотком по вискам с двух сторон. Прямо-таки усердно старается, а мне хоть вой.

– И сейчас трогает девочку? – еще резче осведомился Литунов.

– Нет, – категорично выдала я, встречаясь с ним взглядом. – Я не оставляю его вместе с ней.

– Понятно, – произнес мужчина, опускаясь на корточки, собирая все бумаги. Когда собрал, осмотрел всю комнату и уточнил:

– Все? Или еще что забрать осталось?

– Нет, – промямлила я, ощущая себя сладким желе в вазочке.

– Тогда сейчас направляемся домой, чтобы завести Арину, а потом в больницу.

– Кирилл, думаю, не стоит… – еще тише пролепетала, прислоняясь спиной к спинке дивана.

– Уверен, стоит. Галина Петровна побудет с ними, а мы съездим.

– Так ей же нужно домой… – пыталась нормального говорить, но язык заплетался.

– Она теперь живет с нами, – заявил мужчина, чему я удивилась. Вроде у нашего любимого повара есть свой дом, в котором она живет с взрослым сыном, правда непутевым, в долгах как в шелках, а женщина выплачивает, жалея его. Потом спрошу у нее, что да как. Мы с ней хорошо общаемся и понимаем друг друга.

Кивнула и на секунду закрыла глаза…

Очнулась уже… в неизвестной спальне, притом, очевидно, мужской. Огромная кровать, на которой я лежу в чужой длинной футболке, судя по запаху – Литунова (как так получилось?!), темные красивые портьеры, шкаф-купе. Все в шоколадно-молочном цвете. Красиво, строго и холодно. Возможно, потому что все тут как в гостинице, ничего лишнего.

Увидев в стене две двери, направилась туда и, открыв одну, попала в ванную. Значит, за другой дверью, гардеробная, но я не стала проверять.

Так странно. Ничего не понимала и не помнила, что еще больше угнетало. Как только вышла с уборной, направилась на выход из спальни, оказавшись в коридоре. Дальше я все знала, только оказывается, в хозяйской комнате не была.

К губам нельзя было притронуться, опухли до невозможности и ужасно болели, вместе со спиной. Посмотрев на себя в зеркало, когда была в ванной, лицезрела огроменный синяк на спине и черный след на боку. Да уж… хорошо же я вещи забрала. Несомненно, запомню на всю жизнь.

Спустившись вниз, посмотрела по сторонам и, учуяв запах кофе, пошла на запах. Пройдя в огромную бежевую кухню, увидела нашу любимую повариху, Галину Петровну. Жизнерадостная добрая женщина была маленького роста, немного полноватой, и ее ласковая улыбка могла растопить любое черствое сердце. Замечательный друг, хоть и годится мне в матери.

Она стояла у дубового рабочего стола, над которым висели кастрюли на держателях, и месила тесто.

– Здравствуйте, Галина Петровна, – вежливо поздоровалась я и направилась к обитым кожей деревянным стульям на высоких ножках, стоящих в ряд. На их спинках с тыльной стороны были выжжены узоры, которые мне очень нравились.

Села и окинула комнату беглым взглядом. Большую часть помещения занимал громоздкий угловой кухонный гарнитур. Ближе к окну стоял овальный обеденный стол с деревянными стульями.

– Доброе утро, милая! Как ты себя чувствуешь? – взволнованно осведомилась Галина Петровна, окидывая меня придирчивым взглядом.

– Утро… А сколько сейчас? – уточнила я.

– Пять утра… еще совсем рано. Зачем так рано поднялась?

– Не знаю… А вы?

– Мне уже не спится, а вот ты должна отдыхать, – поучительно сообщила женщина.

– А где Кирилл Але…

– Он уснул в гостиной, я там ему расстелила. А тебя положили в спальне. Врач приходил поздно вечером, осматривал.

– А я? Спала?

– Нет. Ты, конечно, была замученная, но показала побои, а потом опять отключилась. В общем, назначил тебе Алексей Сергеевич мази: для губ и для тела. Сказал, что вроде все в норме, но, если вдруг будут ухудшения, немедленно ехать к нему.

– Ничего не помню, – виновато произнесла я, озадачиваясь склерозом и потерей памяти.

– Устала. Стресс. Все накопилось. Я потом тебе успокаивающую настойку дала. Сварила, пока тебя обследовали. И Кириллу дала, когда он детей уложил.

– Сам? – удивленно воскликнула я.

– Так он всегда сам. Зина-то никогда, даже когда они жили вместе, а теперь и подавно…

– Какой молодец. Ой, а моя Ариша! – пораженно выдохнула я, вскакивая со стула, и тут же зашипев от боли.

– Сиди! Не дергайся! Она вместе с мальчиками уснула. На диване ей постелила, рядом с их двуспальной кроватью. Литунов рассказал сказки, и все уснули, естественно, после праздничного ужина. Готовились же вас встречать. Хорошая у тебя сестренка. Добрая и вежливая девочка.

Улыбнулась. Так приятно слышать про мою нежную Ариночку добрые слова, которую я очень люблю. Потом вспомнила про сумки, и только сделала шаг, как услышала:

– Куда? Травяной чай выпей для сил с клубничным пирогом. Вчера готовила. Эх-х-х… как жаль, что все так получилось.

– А что именно Кирилл сказал? – тут же поинтересовалась я, желая знать обстановку в доме.

– Поведал, что напал на тебя отец Арины, когда вы уезжали. А сегодня я хочу праздничный обед приготовить в честь вашего союза.

Стало неудобно, и я тяжело вздохнула, не зная, что ответить на ее слова.

– Я считаю так, независимо от того, что вас ведет к этому браку, он будет настоящим и счастливым. Поверь мне, старой, но очень внимательной женщине.

Улыбнулась, не желая расстраивать Галину Петровну, что все не так, как кажется, а намного реальней и неприятнее.

– Так, все давай наливай себе чай с синего заварничка, и возьми пирог в холодильнике, а то у меня руки в тесте.

– Конечно, не стоит беспокоиться, – выпалила я и осторожно потопала к кухонному гарнитуру, чтобы налить чай. А потом спросила: – Галина Петровна, а как у вас дела?

– Ой, дочка, все потом расскажу, сейчас пока не буду себе лишний раз напоминать, – с грустью в голосе произнесла она, на что я только кивнула, понимая, что у женщины случилась беда.

Через пятнадцать минут я поднималась в детскую комнату. Малыши спали, и я несколько секунд смотрела на них, наслаждаясь маленькими ангелочками.

– Как ты себя чувствуешь? – услышала я над своей головой красивый мужской голос с ноткой хрипотцы, и тут же почувствовала его руку на моей спине, отчего мое сердце замерло, а потом заработало с удвоенной силой.

Прочистила горло и прошептала:

– Лучше. Спасибо, что…

Не договорила, как мужчина повернул меня к себе и осторожно подняв подбородок, придирчиво принялся рассматривать мои разбитые губы.

– Ночью ездил в круглосуточную аптеку и купил необходимые мази.

– Огромное спасибо. Мне Галина Петровна уже рассказала, а то я не помню…

– Серов заверил, что и такое может быть в твоем случае, – серьезно произнес Литунов, поглаживая пальцами по подбородку, отчего у меня пошли мурашки.

«Вот это реакция… Что за черт?!»

Смутилась и выпалила:

– Я тут подумала, что не стоит в таком виде идти в ЗАГС.

Мужчина замер, и рука его стала твердой, что порадовало и одновременно огорчило. Кирилл внимательно вглядывался в мое лицо, как будто пытался что-то понять, и натянуто осведомился:

– Хочешь только отложить?

– Да, пока не пройдет губа. Пусть мы только расписываемся, но я буду чувствовать себя просто ужасно в таком состоянии.

Тишина. Вот что тут думать, но мужчина усердно молчал, что напрягало.

– Хорошо, отложим, пока лучше не станет, – выдал Кирилл нехотя напряженным голосом, а потом добавил. – В остальном ничего не меняется. Ты с сестрой живешь в нашем доме, и для рабочих – моя жена.

Немой вопрос вертелся на губах, но я промолчала. Да и вообще, кому какая разница, кто я для Литунова и почему он женится на няньке. Ну да ладно. Кивнула.

– Вещи я отнес в комнату Арины, – сообщил будущий муж, показав рукой на соседнюю дверь напротив нас.

– Спасибо, – пролепетала я, чувствуя, что нужно уходить, а то его близость меня напрягает… и сама не знаю в какую сторону.

– Скажи, какие из этих сумок твои, чтобы я отнес в нашу спальню?

– Я потом… когда… все разберу… – промямлила я, тихонько направляясь в сторону заветной двери. – Сейчас вещи подготовлю Арине, всех развезу, а потом уже…

– Давай сегодня и завтра я сам, а ты с Колей дома. А после посмотрим, как ты будешь себя чувствовать, – предложил мужчина и опять встал рядом, почти вплотную ко мне.

– Ты же не знаешь, где находится Аришина школа… – напомнила я ему, пытаясь дышать нормально и не реагировать на мужчину, находящегося так близко, но в тоже время и так далеко.

– Я у Сони спросил, между прочим, она уже несколько раз звонила.

– Соня… – повторила я, пытаясь понять, почему она ему звонила, а не мне.

– Да, мы с ней познакомились, когда я зашел за тобой, заодно помочь с вещами, и встретил ее в коридоре. А потом… ты знаешь. После мы пообщались, когда я заказывал буксир на твою машину, чтобы ты там даже не появлялась.

«Да?! Точно, моя машина… И о чем они говорили? Буду надеяться, что Сонька не ляпнула, что я тут мечтаю и грежу о нем, а то она может неудачно пошутить».

– Мм-м-м понятно, – вежливо проговорила я, и добавила: – Тогда пойду собирать вещи сестре?!

Пропустив меня, Кирилл так и стоял у двери, а я вошла в соседнюю спальню, закрыла дверь и спокойно выдохнула.

«Да-а-а и как с ним жить и не показывать своих чувств, чтобы не выглядеть жалкой амебой, нуждающейся в его нежности?!»

«Глупости… все нормально, как обычно и ничего не изменилось между нами».

ГЛАВА 7

Прошло три дня, но Кирилл до сих пор настаивает на том, чтобы я сидела дома, и сам развозит наших учеников и забирает из школ. Дети счастливы, сдружились и играют вместе. А у нас… с Литуновым все странно и непонятно, а главное – напряжение и недосказанность во всем, что заставляет меня сильно нервничать.

Уложив Колю спать на обеденный сон, думала о словах Кирилла, что малыша вновь стоит водить в частный садик. Ребенок уже ходил несколько месяцев, а потом в семье пошли скандалы, и Коленька наотрез отказался посещать центр развития (хотя раньше радовался и бежал первым), только плакал, пока его не заберут домой. Сейчас он стал более спокойным, и Кирилл решил, что вновь стоит попробовать, хотя бы на несколько часов в день, а дальше видно будет.

Только села на диван, как услышала мелодию своего телефона. Посмотрела на экран – Суриков. Взяла трубку и произнесла:

– Привет, Виталя.

– Привет, Кристи. Как себя чувствуешь? – с веселой нотной в голосе осведомился мужчина.

– Ну-у-у как обычно, только побитая маленько, но уже все проходит. А так все замечательно. Как сам? – выпалила я, приблизившись к огромному окну, выходящему во двор, наблюдая, как валит снег огромными хлопьями.

– Да я как обычно. В мыле и некому меня утешить… – воодушевленно пожаловался он, и вроде как посмеялся… но почему-то я видела тут явный намек. Через паузу мужчина резко отчеканил: – Говори новый адрес, я уже твое заявление везу для подписи.

– Ого, какие нынче добрые участковые. Лично везут… – усмехнулась я, замечая, как охранник с поста вышел покурить, между делом разговаривая по телефону.

– Ага… размечталась. Только тебе. Называй уже адрес, а то я как раз выезжаю из участка, – деловито сообщил Суриков.

Как только выдала адрес, уточнила:

– Через сколько будешь?

– Примерно… минут через двадцать, – пробубнил Виталий, и добавил: – Все, отключаюсь, за рулем. Жди.

Улыбнулась и отключилась. Хороший друг, главное, чтобы опять не начал на ненужные темы разговаривать…

Вновь звонок и я сразу же взяла трубку, замирая, слыша хриплый голос Кирилла:

– Привет, Кристина. Как ты?

– Привет. Нормально, – смущенно ответила я, начиная дергать тюль.

«Спрашивается, зачем я это делаю, когда разговариваю с Литуновым?! Нервный тик, что ли?!»

– Хотел предложить съездить за кольцами, пока Коля спит. Одевайся и предупреди Галину Петровну, что мы уедем. Через пятнадцать минут буду.

Мысленно простонала, поражаясь, почему мне так везет на пикантные ситуации, и выдавила из себя:

– Кирилл, может немного позже.

Оглушающая тишина в трубке, а потом раздался вопрос:

– У тебя какие-то планы?

«Мм-м-м… да какие у меня могут планы, когда мне на улицу стыдно выйти?!»

– Виталий привезет заявление на подпись. Он…

– Когда? – грубо уточнил Кирилл, что стало не по себе.

– Через двадцать минут, – ответила я, отходя от окна, направляясь к винтовой лестнице на второй этаж.

– Понятно. Скоро буду, – категорично выдал он.

– Постой, может тогда… позже поедем за кольцами? – вежливо предложила я.

– Кристина, собирайся. Как только подпишешь бумагу, сразу поедем. Я уже выхожу из офиса, – деловым тоном заявил Литунов, а потом более мягче добавил: – Жди.

Слыша гудки в телефоне, непонятно что-то промычала себе под нос, совсем не понимая странного поведения будущего супруга. А может мне кажется?! Откуда мне знать его… как мужчину, а не как работодателя.

И все же странно, когда видела его с бывшей женой первые месяцы своей работы, когда у них еще вроде и нормально, но в тоже время постоянные скандалы, то он всегда был совершенно спокоен. Всегда, как удав. И я смело считала его невозмутимым мужчиной, рациональным во всем. Даже подозревала, что и нежные чувства у него проходят в спокойном ключе, без взрывов. А сейчас странные недовольства.

Хотя чему тут удивляться, когда его обманула любимая жена, найдя себе альфонса, и живя за счет Кирилла, пока на детей не забила и не уехала к любовнику на неделю, оставив их мне, со словами: «Не переработаешься, если и ночью посидишь. Тебе и так много платят». Выслушав мое мнение по этому поводу, послала меня куда подальше и умотала. Дрянь. Мне пришлось звонить ее маме, чтобы не обострять тяжелые отношения супругов. Найдя у Саши номер в его телефонной книге, позвонила и Тамара Ивановна приехала вместе со второй дочерью, Анной, которая отличается от этой стервы, как небо и земля. Кирилл в это время был в командировке.

А дальше… Зинаиду пришлось вытаскивать из обезьянника за дебош, а потом она на стоянке разбила крутые иномарки, находясь в алкогольном опьянении. Результат, она видится с детьми только в присутствии Литунова, чего она, естественно, не делает, считая это ниже своего достоинства, рассчитывая на совесть мужчины. Поэтому, скорее всего, Кирилл и поменялся так кардинально: стал осмотрительней и подозрительней.

Вздохнула и пошла в комнату, чтобы выбрать платье. Через десять минут всматривалась в свое лицо, радуясь, что опухоль уже прошла. Мази очень хорошие, просто волшебные, да и так по состоянию вроде все нормально, чувствуя себя уже как обычно.

Проверив Колю, спустилась на кухню и, предупредив Галину Петровну, пошла на выход, тут же слыша мелодию своего телефона. Нажала на прием, остановившись в коридоре.

– Заходи, – с улыбкой предложила я.

– У вас тут даже охранник есть, и меня без вопросов пропустили, – тут же выпалил Виталий.

– Недавно Кирилл Александрович нанял, не желая, чтобы кто-то без его ведома заходил на территорию, – поделилась я.

– Понятно. Выходи уже, – буркнул Суриков.

– А-а-а…может… – пролепетала, желая пригласить его домой, чтобы Литунов ничего лишнего не подумал, а то, кто его знает.

– В машине подпишешь. Ты уж извини, не хочу я… в его… дом заходить, – буркнул друг, и я тут же закусила губу, а потом произнесла:

– Хорошо, сейчас выйду.

Взяв в гардеробной свой пуховик, вышла на улицу и, спустившись по лестнице, пошла по дорожке к полицейской машине. Увидев меня, Суриков вышел с папкой в руках. Улыбнулся и произнес:

– Привет, красавица.

– Конечно, еще фингала не хватает для полной красоты, – беззаботно ответила я, стараясь перевести тему комплементов куда подальше.

– Да тебе и с синяком нормально. Но все же не советую, – посмеялся он, поправляя крепкой рукой свою черную шевелюру.

– И на том спасибо, – выпалила я.

Мужчина усмехнулся и, показав на машину, лениво предложил: – Милости прошу, а то замерзнешь.

От неприятного ощущения, что не стоит этого делать, захотелось погрызть ноготь. Вредная привычка с детства. Посмотрела на ворота, а потом на кабинку охраны, и тяжело вздохнула.

– Кристи, посмотришь, что напечатал, подпишешь, и я поехал. Работы по горло, а я еще не обедал.

Стало стыдно за свои раздумья, когда мужчина приехал черт знает откуда, чтобы бывшая одноклассница не напрягалась, а я тут выпендриваюсь.

Улыбнулась и обошла машину, садясь на переднее сиденье.

– Ну, давай, – весело попросила я, когда он сел на водительское место, и тут же получила для ознакомления два листа.

Внимательно прочитала бумаги в сухом корректном исполнении Витали всего того, что я ему рассказывала вчера утром, и утвердительно кивнула. Поставила красивый автограф, передала в руки, и воодушевленно поинтересовалась:

– Надеюсь, этот козел там не наслаждается жизнью?

– Нет, уже по морде от таких же дебоширов получил за крысячьи повадки.

– Аа-а-а, это он любит. Значит, не скучает, – заметила я.

– Да уж. Точно, хотел же еще предупредить. Готовь документы, не теряй время, чтобы твою квартиру в притон не превратили, что уже происходит. Продадите… отложишь или что там хотела.

– Какой притон? – возмутилась я, округляя глаза.

– Меня вчера трое твоих соседей вызывали из-за бля…а в вашей квартире. Пришел, а там… даже не буду рассказывать. В общем, сожительница Боглашина в больнице, а трех неадекватных насильников упек к нам. Так что…

– Ужас, – выдохнула я, не веря, что такое может произойти. – Но как?

– Да что от нее то ожидать? Еще та змея. Она у нас по каким только статьям не числится. Мразь, а не женщина. И тут виновата сама: пригласила, но мужики оказались обкуренными и решили с ней поразвлечься.

Сидела в шоке, а потом спросила:

– Как она сейчас?

– А что ей? С утра брал у нее показания. Нормальная уже. Курить требует, и всех уже медсестер послала куда подальше.

– Ого… вот тебе и Пушок… – задумчиво произнесла я.

– Как? – нахмурившись, переспросил Виталий.

– Так ее Боглашин представил, когда она заявилась к нам, – пояснила я, чувствуя, что уже спарилась в машине.

– Аа-а-а… эт она свою фамилию перековеркала, – пояснил мужчина. – Пушкова она.

– Понятно… – усмехнулась в ответ.

– Ага, – произнес Суриков и, убрав в бардачок папку, повернулся ко мне, что сразу стало неловко.

Красивые у него глаза – голубые, и такие грустные, что в сердце появилось презрение к себе, что я тут нос ворочу от нормального мужика.

– Как у вас… с ним? – вдруг спросил он, и я тут же мысленно завыла.

Облизнула губы в надежде свалить от назревающего неприятного разговора, пока все не ухудшилось, ведь зная Виталю, он просто так не успокоится.

– Виталий… давай…

Мужчина медленно положил свою руку на мою, лежащую на сидении, и я сглотнула, понимая, что вновь придется обижать «друга». Но с другой стороны, зачем меня вечно тварью выставлять, что я такая жестокая. По-человечески все ему сказала, а он опять… Что еще нужно?!

– Кристи, ты еще можешь передумать. Переедешь ко мне…

Только хотела ответить, как сбоку послышался стук по стеклу костяшками пальцев, и через секунду дверь с моей стороны открылась, и я увидела чересчур спокойного на вид, но безумно злого по глазам Литунова. Он стоял в расстегнутом черном стильном пальто, и, казалось, что совсем не чувствует холода.

Мужчина посмотрел на меня, потом на Сурикова, а потом на наши руки, отчего его зрачки сузились и твердые губы сжались в тонкую линию.

«Слов нет… в самый удачный момент…заявился».

Литунов почти процедил:

– Добрый день, Виталий. Надеюсь, вы закончили с подписями? Нам с Кристиной нужно отъехать по важным делам.

– Добрый… Да, конечно, – не хотя буркнул Суриков, поглядывая на меня.

Я же… А что я? Лобовое стекло, как дура, рассматриваю, замечая, что пора бы его помыть. Определенно, а то непорядок. Да, уж лучше о пустом размышлять, чем о предстоящем разговоре с Литуновым.

И вправду, такое ощущение, что я его дочь, а не невеста, и он меня, такую непутевую, с наркоманом застал за поцелуем, и теперь мне предстоит конкретный разговор с претензиями. Его агрессию чувствовала так, что аж сносило назад, вбивая в кресло, от его ярости.

Да с чего такое отношение? Я нормальная взрослая женщина, и у меня есть друзья мужского пола, с которыми я общаюсь, и собираюсь дальше поддерживать приятельские отношения. В конце концов, у меня есть свое прошлое, как, впрочем, и у него. И что теперь? Делать вид, что это ничего не значит и все забыто, потому что Кириллу это не нравится?!

«Да конечно!… А паранджу не одеть?!»

И еще… меня до бешенства раздражал тот факт, что Кирилл меня поставил в один ряд с Зиной, подлой гадиной, своей бывшей женой. Да будет ему известно, что, таких как она, единицы. Редкостная дрянь, смею заметить, а он все же нашел… «свою кобру».

– Тогда не будем вас задерживать, – сухо заметил будущий супруг, и мне ужасно захотелось зашипеть. Очевидно, тоже к змеюкам отношусь.

– Конечно, – произнес Виталя и, убрав свою руку от моей (а раньше – не судьба), добавил: – Кристи, если что звони.

«Конечно! Сказать, что ты – поросенок!»

– Спасибо, Виталий. Пока, – вежливо выдала я и вылезла из машины, сразу же направляясь в дом. Краем глаза видела, что Кирилл стоит и смотрит в след уезжающей машине, а мне было не до этого. Я вся кипела от обиды.

Только вбежала в дом, как тут же услышала голос Литунова, выкрикивающего мое имя. Решив успокоиться, а не бегать по дому от него, как полоумная неврастеничка, замерла на месте.

Действительно, нужно сразу уточнить некоторые нюансы, чтобы не было вот такой неприятной ситуации. Продолжая стоять, не двигая и ногой, перечисляла в голове, что сейчас ему скажу. Как только увидела Кирилла, быстрым шагом направляющего ко мне, подняла подбородок вверх и рявкнула:

– Я – не Зина, и не нужно унижать меня перед друзьями своим недоверием! Я ничего не сделала, чтобы так со мной поступать! Зачем ты так?

Повышая голос, понимала, что не стоило так сразу и резко, но меня так невозможно трясло от возмущения, что я не могла сдержаться. А Кирилл все медленно подходил, хищно сканируя меня с ног до головы. Ни одной эмоции не видела на его лице, кроме напряжения в каждом его шаге… взгляде.

– Он держал тебя за руку, – спокойно проинформировал меня очень внимательный мужчина, оказавшись рядом со мной.

– И что? Случайно… Это ничего не значит! – выдала я.

– И что еще ничего не значит?! – уже резче заявил Литунов, и тут же мгновенно подавшись вперед, прорычал: – Может и это ничего не значит?

Только хотела уточнить, о чем он говорит, как оказалась прижата к крепкой груди, а мужчина яростно накинулся на мои губы. Попыталась оттолкнуть, сопротивляясь, но сильные руки прижали так, что не могла и пошевелиться, только чувствовать…

Даже не осознавала до этого момента, как же мне хотелось этого поцелуя. Отчаянно. Невыносимо. До безумия. И несмотря на то, что я была зла на него, возбуждение мгновенно накрыло все другие эмоции, отбрасывая их далеко и надолго, и через секунду я уже страстно отвечала, поражаясь восхитительным ощущениям, которые раньше не испытывала ни с кем и никогда. Его губы, язык, руки… сводили с ума, и я с наслаждением плыла в страстном безумстве ощущений.

Мои пальцы с остервенением водили по его груди, резко вцепившись в его пиджак, как только поцелуй прервался и мужчина прикусил кожу на шее. Невероятное ощущение! Наклонила голову чуть в сторону, провоцируя, тяжело дыша, желая большего.

Пыталась успокоиться, но не получалось, а только еще больше заводилась, тем более Кирилл так вдавил мое тело в свое, что я отчетливо чувствовала его приличное возбуждение, упирающееся мне в живот, отчего я готова была стонать, наслаждаясь каждым мгновением.

– Папа… папа… – раздалось где-то вдалеке, и меня моментально отрезвило. Вздрогнула и отошла в сторону, как только ощутила, что хватка мужчины ослабла.

Мы стояли напротив друг друга и тяжело дышали, пытаясь понять, что сейчас произошло. Хотя, что тут понимать… наши разгоряченные тела отчетливо кричали об этом.

Мужчина мгновенно справился со своими эмоциями и, превратившись в совершенно обычного спокойного Литунова, произнес:

– Прости, что обидел… и за все.

«То есть за все?» – с болью прокричало мое сердце, а я… старалась не открывать рот, пытаясь сосредоточиться, внимательно слушая продолжение его мысли.

– Я… сорвался… Мое… прошлое… Ты права, и я не должен был…

– Все нормально, – пролепетала я, желая, чтобы Кирилл уже замолчал, пока я тут не разревелась. – Я… кольца… Может тогда завтра?

Мужчина напрягся, а потом буркнул:

– Да, конечно.

– Спасибо, – промямлила я, испытывая стыд за то, что он, бедный, старое вспомнил и не сдержался, а я… наслаждалась и была счастлива, несмотря на злость… но сейчас это и не вспоминалось.

Наша беседа закончилась, когда из коридора появился маленький Коленька, и восторженно закричал:

– Папа, папа! Ты приехал! Так рано!

Мужчина подхватил ребенка на руки, а я воспользовалась моментом и быстро направилась к лестнице, чувствуя прожигающий взгляд. Мне нужно побыть одной… чтобы… взять себя в руки.

ГЛАВА 8

Коленька уже второй день посещает детский сад, и как никогда доволен. Даже в первый день, когда приехала за ним в обед, планируя забрать, наотрез отказался уходить, и воспитатели оставили его на весь день. Поэтому эти дни я маялась, не зная, чем себя занять.

С адвокатом встречалась вчера, вернее он приезжал к нам, и сейчас высококлассный специалист усиленно работает с моими документами, чтобы начать процесс по лишению родительских прав Боглашина. Богданов Николай Федорович только отзванивается мне по телефону, бегая по инстанциям, заверяя и требуя необходимые документы с моей доверенностью.

Даже в этом я не напрягаюсь, что смущает. От всего Кирилл меня освободил и… теперь чувствую себя не в своей тарелке, привыкшая работать по 20 часов в день. С особым нетерпением ждала детей из школы и садика, чтобы поиграть с ними, увлечь игрой, потискать и быть от этого счастливой.

Вчера с Литуновым ездили за кольцами. Все чинно благородно и на высоком уровне, без непредвиденных срывов с обоих сторон. Впрочем, как обычно и это ужасно бесило. Странно, но мне совершенно не нравилось, когда Кирилл так скрупулезно контролировал себя. Возможно, это неправильно, но бунтарская душа не понимала педантичности и такой дотошной правильности в этом сильном диком мужчине. Сразу появлялось желание швырнуть в него чем-нибудь, чтобы вновь увидеть свирепый, пугающий, но такой завораживающий страстный взгляд темно-зеленых глаз, меняющийся на черный.

Удивительно, но теперь Кирилл ничего не говорил про то, что нужно идти в ЗАГС, молчал, хотя я уже выглядела совершенно нормально. А сегодня уже пятница.

И вообще, в эту неделю он очень странно себя вел. Например, смотрит на меня, как будто пытается что-то решить для себя и за меня. Как только оказываемся рядом, сжимает кулаки, извиняется и уходит прочь. Это все наводит на мысль, что я ему неприятна. Еще ни разу от меня мужики так не шарахались, а тут бегает… будущий супруг.

«Возможно, Кирилл передумал, и теперь жалеет о своем предложении, не зная, как мне сказать?»

«Тогда… как мне быть? Что делать?»

«Уйти? Не навязываться?»

Сейчас эта мысль казалась ужасной, что сердце сжималось от раздирающей неизвестной, и такой невыносимой боли. Если раньше я считала Кирилла запретным мужчиной, то сейчас рассчитывала хотя бы на общение, но он бегает от меня, и все стало еще хуже, чем раньше. Много мыслей крутилось в голове, но итог один – я боялась разрыва.

Услышала тяжелые шаги, и застыла на месте, ставя лейку на тумбочку, решив завтра продолжить заниматься цветами. Окинула беглым взглядом оранжерею, радуясь красивым необычным цветам в огромном количестве, которые пытаюсь восстановить после длительного запущения прежней хозяйкой.

Повернулась к двери и сразу же увидела входящего Кирилла. Широкоплечий, высокий, уверенный в себе мужчина, покоривший мое сердце, но которое ему совершенно не нужно. Литунов решительно направился ко мне и произнес:

– Кристина, я хотел тебе предложить…

Понимая, что самые наихудшие опасения сбылись, мысленно застонала. Совсем отчаявшись, но, не желая ходить вокруг да около, резко выпалила:

– Считаешь, что совершил ошибку? Я понимаю… и не настаиваю. Мы можем уехать…

Минутное непонимание на лице мужчины сменилось яростью, и Кирилл резко подошел ко мне. Схватил за руку, притягивая ближе, и грозно рявкнул:

– Не понял. Ты сейчас что за бред несешь? Куда собралась?

– Я… – пролепетала, не ожидая такой бурной реакции, изумленно уставившись на него, ну совсем не понимая этого мужчину. В данный момент передо мной нависал гневный хищник, недовольный и пытающийся успокоить свои чувства.

Литунов покачал головой и медленно поднял руку к моему лицу, осторожно погладив пальцами по щеке, а потом хрипло проговорил:

– Даю десять минут. Успеешь?

Мысли от его прикосновения где-то клубились там, непонятно где, а я наслаждалась, зная, что потом буду чувствовать себя погано. Когда все его слова дошли до конечной точки разума, хрипло уточнила:

– Куда?

– Едем в ЗАГС. Там нас уже ждут… Распишемся и больше у тебя не будет возникать неверных предположений, – уже резче выдал он, и вся нега рассеялась. Отступила назад и молча пошла в нашу спальню, чтобы переодеться, тихо сообщив:

– Успею.

Руки дрожали, выбирая одно из платьев, которые вчера мне привезла вежливая девушка из элитного бутика торгового центра, предварительно уточнив мои вкусы и размеры по телефону. И вот я в бежевом платье до колен, с драгоценными камушками на груди и с рукавами три четверти. Если честно, когда девушка хвалила этот шедевр, не слушала, думая о своем, ощущая себя куклой. Может, если бы у нас с Литуновым все было по-человечески, я бы по-другому воспринимала его подарки. А сейчас… не знаю кто я тут, и что от меня хотят.

Через час я была Литуновой Кристиной, и вроде все просто, ничего особенного, кроме поцелуя жениха: из медленного, тягучего, превратившегося в страстный и сладкий, что подгибались ноги. Как только мы оторвались друг от друга, в шоке от такой вольности, вновь превратились в чужих друг для друга людей.

И сейчас высокая женщина хищно скалилась Кириллу, поздравляя нас. Эффектная брюнетка ангельской красоты постоянно перекидывала длинные черные волосы то на левую сторону, то на правую, отчего у меня уже чесались руки определить их сзади посередине, чтобы подсказать, как лучше, при этом потрепав их.

Привыкшая наблюдать за детьми, я оценивала ее желания и возможности, но, видя хмурое лицо своего мужа, решила не травить себя ревностью. Определенно, Кириллу плевать на нее, и он совсем не заинтересован, что хоть немного успокаивало мое сердце, разочарованное в собственной свадьбе.

«Но другого и не должно было быть… Тогда зачем себя угнетать?»

Каждый, кто знал Литунова, спешил его поздравить, так как нам очень не повезло, потому как, когда мы выходили из зала регистрации попали на ожидающую пару, где жених оказался его деловым партнером. Пошли поздравления и мне до ужаса надоело искусственно улыбаться…

Только через полчаса мы ушли из дворца бракосочетания. На его деловое предложение пойти в ресторан, отказалась, мечтая оказаться дома и увидеть детей.

Вот все прекрасно понимала, осознавала, но была, как никогда разочарована, что хотелось реветь. На мой отказ Кирилл промолчал, сжав губы в тонкую линию, и направил свою машину домой.

Вечер пошел дальше как обычно. Ужин, уроки, игры. Я отвлеклась, слушая довольного Коленьку после насыщенного дня в садике с другимим детишками. Проверив уроки у Сашеньки, о которых он всегда вспоминает только перед сном, как его не выпрашивай раньше, пошла к сестренке. Немного с ней поговорив, услышала:

– Ты несчастна. Да?

Удивленно посмотрела ей в глаза и с улыбкой заверила:

– Нет. Все хорошо. Почему так решила?

– Смотрю… и вижу. Не грусти, все будет хорошо. Дядя Кирилл очень хороший и мне нравится. Очень-очень.

Притянула свою умницу к себе и, зарывшись в ее волосы своей рукой, прошептала:

– И мне, моя маленькая. Очень-очень.

Поздно ночью в кромешной темноте, стоя у окна в супружеской спальне, смотрела на сад, освещенный от ламп на кирпичном заборе. Люблю смотреть ночью на снежные деревья, переливающиеся серебром. Так сказочно и волшебно… как в сказке.

Решив, что уже поздно и не стоит ничего ждать, залезла в постель, накрывшись одеялом, рассуждая о том, что я неудачница, как вдруг услышала приближающиеся шаги.

Резко села, прижавшись к спинке кровати, и затаила дыхание, не зная, что думать и как себя вести.

Мужчина зашел и, не включая свет, в упор посмотрел на меня. Я молчала, наблюдая, как он медленно направился ко мне и, остановившись у длинного пуфика у кровати, стал раздеваться, уверенно, резко, не прерывая наших взглядов. Свет от окна прекрасно показывал мне его сильное мощное тело, и чем меньше оставалось на нем одежды, тем больше во мне укреплялось ощущение, что все правильно.

Оставшись в черных плавках, Кирилл двинулся ко мне и присев на край кровати, прикоснулся к моей руке, проводя пальцами от кисти до плеча, а потом перешел на шею, ласково проводя рукой, отчего закрыла глаза, наслаждаясь нежностью прикосновений.

Когда его пальцы коснулись бретелек пеньюара, открыла глаза, дрожа от нетерпения избавиться от этой тряпки. Его руки осторожно стянули шелковую ткань, и мужчина замер.

Украдкой посмотрела на Кирилла, и тут же встретилась с диким взглядом голодного мужчины. Он поедал глазами мое тело, хищно захватывая все участки.

– Кир… – попыталась что-то сказать, не зная, правда, что именно, как Литунов хрипло произнес:

– Я уже не уйду отсюда, Кристи. У тебя было время… и ты его упустила.

Мое сердце застучало как сумасшедшее от его слов и, предпочитая сказать не словами, а телом, чего так отчаянно желала, медленно потянулась к Кириллу. Осторожно прикоснулась губами к его щеке, чуть задевая кожу, отчего муж издал протяжный стон, а потом резко усадил на себя и накинулся на мои губы.

Тонула в наслаждении, теряясь в пространстве, наслаждаясь его неукротимой страстью. Только его руки и губы, сводящие с ума. Отвечала со всей пылкостью, горячностью, как желала, не таясь, зная, чего хочу.

Литунов опрокинул меня на кровать и навис, исступленно по очереди лаская грудь, отчего я выгибалась, умоляя судорожными движениями об утолении ненасытного голода.

Через время Кирилл отпрянул от меня, и я тут же услышала шум фольги. Приподнявшись на локтях, наблюдала, как мужчина надевал презерватив, оценивая его внушительные размеры и сильное сексуальное тело. Закончив быструю процедуру, муж вновь вернулся к прерванному занятию, с новыми силами соблазняя меня, отчего я уже готова была выть, чтобы закончить эту сладкую пытку.

Подняв мои руки и сцепив в одну, стал медленно входить, напряженно смотря в мои затуманенные глаза. Чем дальше он погружался в лоно, тем сильнее желала этого, прерывисто дыша от предвкушения. И только ощутив его полностью в себе, выдохнула и застонала, стараясь привыкнуть к его размеру после приличного воздержания.

– Ты как? – хрипло произнес муж, смотря дикими безумными глазами, с трудом сдерживая себя.

– Хочу, чтобы ты двигался. Очень, – честно прошептала, двигая бедрами в нетерпении.

Услышав мои слова, Кирилл с облегчением выдохнул и стал двигаться, постепенно увеличивая темп, врываясь во влажное лоно, приближая меня к черте безумия, чтобы подарить рай.

Умирала от сладости и остроты его яростных толчков, с каждой секундой чувствуя, что долго не продержусь. Через минуту тело задрожало, и я погрузилась в ошеломительное наслаждение, распадаясь на тысячу осколков. Его рычащий стон удовольствия доходил до меня где-то там… издалека, что делало меня еще счастливей, зная, что он доволен.

Отходя от оргазма, посмотрела в темно-зеленые глаза, такие завораживающие, что потерялась на секунду в их бескрайнем омуте.

Литунов наклонился и нежно поцеловал, отчего я счастливо растаяла, а потом лег рядом, притягивая меня к себе.

– Устала?

– Нет, – довольно выдала я, и счастливо заметила: – Но мне нужно в душ.

– Будет исполнено, – произнес Кирилл и, подхватив меня на руки, понес в ванную.

В душе под струей воды мужчина забрал у меня губку и принялся с энтузиазмом мыть, с перерывами на поцелуи. Была счастлива, как никогда в жизни. Смеялась, летая в своей эйфории.

Никогда не видела Кирилла таким, и от этого мое сердце пело, радуясь этим мгновениям. Кирилл был совсем другой: страстный, неистовый, но заботливый и нежный.

Через время он резко откинул губку куда-то в сторону и, прикусив мочку уха зубами, обнял за талию, прижимая к своему вновь возбужденному телу.

– Кристи, я хочу тебя, – выдохнул он мне в затылок, то ли предупреждая, то ли спрашивая.

– Я принимаю противозачаточные таблетки, – пролепетала, давая мужу зеленый свет на все.

Мужчина тут же повернул мое лицо к себе и накинулся на мои губы. Ничего нежного и в помине не было, только дикое буйство, заявление прав… Во всем Литунов действует как опытный хищник.

Не успела дальше порассуждать, как Кирилл прижал меня грудью к кафелю и нажав на спину рукой, подтянул попку к себе. Одним мощным движением вошел во всю длину, отчего я вскрикнула, в несколько раз сильнее ощущая его в себе.

– Так сладко ощущать тебя без преграды… – прохрипел он, и с голодным остервенением стал двигаться во мне, крепко держа одной рукой за талию, а второй лаская грудь.

В какой-то миг потерялась, перестала существовать, лишь испытывая новые необузданные ощущения, захватывающие меня с головы до ног, унося прочь… в другой мир, где нет никого, кроме нас.

Получив ошеломительное освобождение от сладкой пытки, громко закричала, не в силах сдержать столь бурный накал эмоций, поражающий меня всю изнутри.

Протяжный стон Кирилла… и горячее семя наполняет меня, соединяя нас в одно целое. Дрожала в его руках, пытаясь успокоиться, а он держал, тяжело дыша, целуя в шею. Дальше помню моментами. Быстрый душ, прохладные простыни и сильные руки любимого мужчины…

«А больше ничего и не нужно…»

ГЛАВА 9

На следующее утро проснулась рано, слыша мелодию звонка в сотовом Кирилла. Мужчина мгновенно поднялся, убрав свою руку с моей талии, и резко выдал:

– Слушаю.

Осторожно повернулась и увидела, как меняется мимика на лице мужа, из спокойного, довольного в сосредоточенное, напряженное… Через некоторое мгновение Литунов грозно рявкнул:

– Зина, мы уже разговаривали на эту тему и решили…

Стало не по себе, что подслушиваю. Молча поднялась и, накинув шелковую ночнушку, пошла в ванную, а потом направилась в гардеробную, чтобы одеться. Вышла в голубых джинсах и белоснежной футболке, которую очень любила за нежный мягкий материал.

Кирилла в постели уже не было, а дверь на балкон была открыта. Подошла ближе и услышала:

– Мой брак тебя не касается. Ты живешь своей жизнью, а я своей, – потом тишина и вновь Кирилл произнес: – Нет. Нет чувств. Все? Довольна? Успокоилась? А теперь перестань мне названивать.

Видно он бросил трубку, а потом вновь раздался звонок, только мелодия звучала уже другая. Не зная, ответит или нет, быстро направилась из спальни, чтобы не решил, что я подслушиваю.

Всю дорогу меня беспокоили его слова. Не понимала, он успокаивал Зину, убеждая, что ко мне нет чувств? Но если так, значит, у Кирилла к ней еще остались…

Зашла в кухню и, включив электрический чайник, уставилась на столешницу, совсем ничего не замечая. Было поганое чувство разочарования и хотелось, чтобы не было ненавистного звонка, и Кирилл вновь был бы тем нежным, страстным мужчиной, как и ночью.

Сварив кофе на две порции, и разлив по кружкам, услышала шаги. В помещение вошел полностью одетый Литунов. Джинсы и джемпер, а в руке чемодан. Мужчина подошел к столу и, сделав глоток, сообщил:

– Кристин, я улетаю на все выходные. Возникли сложности в Москве с новым комплексом. Мальчишек заберет бабушка на выходные. К ней приехала Зинаида. Вернусь, как только получится.

Даже глоток не смогла сделать, только опалила язык, и все же выпив горячую жидкость, спокойно, насколько могла, произнесла:

– Да, конечно.

– Может, вы с сестрой пойдете в парк и…

– Спасибо, мы что-нибудь придумаем, – с вымученной улыбкой поблагодарила я.

– Все хорошо? – уточнил Кирилл, и сразу же ощутила кожей его задумчивый внимательный взгляд, продирающий до костей.

– Да, конечно, – уже как можно веселее выдала я и посмотрела в его глаза.

Такие спокойные, сосредоточенные, чужие…

– По работе что-то серьезное?

– Возможно, не знаю. Мы с Сергеем недавно открыли развлекательный центр, а сейчас напарник временно в больнице, и нужно лететь туда.

– Надеюсь, все будет нормально с твоим другом, и ты быстро вернешься. Мягкой посадки, – с улыбкой пожелала я и, осторожно поднялась со стула, решив допить кофе потом.

Даже не заметила, как мужчина оказался рядом. Кирилл молча притянул меня к себе, и хрипло осведомился:

– Разве так прощаются с мужем?

Уверенно посмотрела ему в глаза, пытаясь хоть немного понять этого сильного, умного, но закрытого мужчину, и осведомилась:

– А как?

Твердые горячее губы накрыли мои, превращая ласку в нежное блаженство. Кирилл дарил наслаждение, получая в том истинное удовольствие. Тягучий, необыкновенно прекрасный поцелуй, затягивающий в омут настоящей безмятежности и невероятного счастья.

– Вижу, что с утра пораньше мою кухоньку атаковала любовная парочка, – с улыбкой проворчала Галина Петровна, приближаясь к рабочему столу и завязывая на голове косынку.

Покраснела, не зная, что сказать, а Кирилл только сильнее прижал в своему крепкому сильному телу, а потом уважительно посмотрел на женщину:

– Доброе утро, Галина Петровна. Меня с мальчиками не будет эти два дня, остаются только Кристина с Аришей, так что не планируйте пиршества как обычно.

– Жаль, а то мне так нравится готовить на большую семью, – со вздохом сообщила добрая женщина.

– Ну что поделать, обстоятельства. Ладно, нужно идти, – сухо произнес Кирилл и, отпустив меня, пошел на выход из кухни.

Улыбнувшись, хитро смеющейся Галине Петровне, бросилась за ним, чтобы как нормальной жене помахать рукой в след. Только дойдя до коридора, услышала громкий голос мужа:

– Я не пойму, ты что такая тяжелая?! Если я сказал, значит выполню. Зина, не беси меня, радуйся тому, что даю. Все, мне некогда, я уже выхожу из дома.

Замерла на месте, не желая прерывать разговор, и в то же время пытаясь понять значение слов.

Развернулась и побрела в спальню, думая о чем угодно, только не о любимом мужчине и его поведении. Я слишком все серьезно воспринимаю, и потом мне будет вдвойне тяжело, если мечты возведу в реальность.

День дальше шел как обычно: дети встали, позавтракали, после мы дружно собрали рюкзаки с вещами и пошли играть в бадминтон в спортивный зал для детей на первом этаже.

Наблюдая за своими ребятишками, улыбалась, как вдруг дверь резко открылась и в помещение вошла высокая темноволосая женщина с короткой стрижкой в строгом сером костюме. Литунова Анастасия Петровна, мама Кирилла. Мальчики тут же бросились к бабушке, визжа от восторга.

– Все мои хорошие, одевайтесь и ждите меня на улице. Я выйду чуть позже, как только переговорю с вашей няней, – деловито сказала она, гладя мальчиков по волосам.

– Это не няня, а наша Кристина, и жена папы, – довольно поделился Саша, с гордостью посмотрев в мою сторону, и я ему нежно улыбнулась, не ожидая таких добрых слов от малыша.

Тут же поднялась с дивана, и с уважением посмотрев на женщину, поприветствовала:

– Добрый день, Анастасия Петровна.

Женщина нахмурилась и сжала губы, а потом вновь посмотрела на детей и уже с теплой улыбкой поторопила:

– Все одевайтесь. Я сейчас приду.

Мальчики кивнули и бросились ко мне, поцеловав в разные щеки, с криками: «до завтра», а я продолжала стоять, понимая, что женщина решила поговорить не о погоде и, судя по ее недовольному прищуру, я ей определенно не нравлюсь.

Женщина посмотрела на Арину и, скривив идеальное ухоженное лицо, задала вопрос:

– Девочка, тебя как зовут?

– Арина, – вежливо сообщила сестренка.

– Ты пока немножко побегай дома, а я поговорю с твоей… Кристиной.

Малышка посмотрела на меня, и видя, как я кивнула, быстро направилась к двери. Как только дверь закрылась, Литунова медленно направилась ко мне, презрительно осматривая с ног до головы, и сухо заявила:

– Обыкновенная мышь, не понимаю своего сына. Или ты такая искусная в постели, раз он принял тебя с взрослым ребенком? Мать-одиночка это что-то новое для нашей семьи, никогда так не опускались. Свои вроде есть.

В ужасе от ее слов и взглядов на жизнь, тут же произнесла:

– Это моя…

– Попрошу не перебивать! Или тебя не учили нормальным манерам… в том захолустье, откуда ты появилась? Сразу чувствуется нотка деревенской необразованности. Посмею себе позволить, считать, что ты приползла из какой-то дыры, забралась в постель к Кириллу и, наверное, уже беременна. Других не вижу ответов, встречая такую неухоженную женщину. Да, точно, ты же еще и няня. Странно, почему я тебя раньше не видела, – задумчиво процедила она.

– Видели, Анастасия Петровна, – вежливо ответила я, понимая, что она провоцирует меня. Пыталась молчать, чтобы не сорваться и не высказать этой утонченной стерве, что я думаю о ней.

«Вот же змея… Нет, слабовато. Гадюка!»

– Ну, это вы меня видели, а я прислугу не имею привычки замечать. Не мой уровень, знаете ли. Я, если признаться, до сих пор в шоке. Никогда бы не подумала, что мой сын так жестоко поступит с Зиночкой, моей любимой девочкой. Да, конечно, она ошиблась, но все мы спотыкаемся. А он… женился, даже не спросив материнского совета.

– Возможно потому, что ваш сын – взрослый мужчина, – не удержалась я, и все же подколола.

– Прошу не рассуждать. Я – мать и знаю своего сына, как и то, что этот фарс не долго продлиться. Не зря же они договорились сегодня встретиться и нормально поговорить, – довольным тоном отчеканила Литунова и тут же посмотрела на левую руку, где на запястье находились тонкие золотые часики ручной работы, и добавила: – Да, и уже давно.

– Вы ошибаетесь, Кирилл утром улетел в Москву.

– Да, вместе с Зиной, – добавила она, скалясь. – Я попросила его взять ее, чтобы проверить здоровье. Плохо себя чувствует, и возможно, поэтому натворила столько ошибок. Но они любят друг друга, пусть и гордость мешает моему сыну это признать. Я знаю, они будут вместе. А вы… останетесь у разбитого корыта. Советую, как женщина женщине, предохраняться, если все же Кирилл имеет с вами интимную связь, чтобы потом не было нам ненужных дополнительных проблем.

В груди что-то разорвалось, и к глазам подступали слезы, но я вежливо улыбнулась, понимая, что нужно гордо уйти, чтобы не показать свою слабость. Сделав шаг к ней, счастливо произнесла:

– Мы любим друг друга, но спасибо за совет.

Женщина злобно ухнула и, гневно взмахнув руками, недовольно процедила:

– Если ты и любишь, то дура, а вот он точно питает чувства только к одной женщине, которую с шестнадцати лет не отпускал от себя ни на шаг. Это Зинаида. И советую не питать ложных надежд. Всего хорошего, няня.

Подойдя до двери, Анастасия Петровна повернулась и заметила:

– Он что, даже денег тебе не выделяет? Ты не выглядишь должным образом! Если уж залезла в жены к богатому мужчине, пусть и на короткое время, будь добра носить элитную одежду и всегда выглядеть достойно. Макияж и педикюр всегда в моде, дорогуша. Если… все же не выделяет даже копеек, тогда могу пожертвовать, – пафосно проговорила она, и, достав из сумочки кошелек, высунула оттуда несколько купюр и положила их на полочку, а потом добавила: – Всего доброго, милочка.

Никогда в жизни меня так не унижали. Я стояла и не могла поверить тому, что сейчас произошло. Неужели можно вот так просто оскорбить человека, только потому, что тебе не нравится выбор сына? Да и не выгляжу я так погано, чтобы меня так оболгать. За собой смотрю всегда, даже когда на три работы ходила. Стрижка, маникюр, педикюр, только не каждый день, а когда вижу, что необходимо. И одежда… Я нахожусь дома в субботний день… и в роскошном платье да в туфлях с детьми не собираюсь играть.

На глазах стояли слезы, а ком в груди не давал нормально дышать. Хотелось разреветься, но считала, что я выше этого. Медленно подошла к окну, и посмотрела на солнечное морозное небо. Только вот не радовало оно сейчас.

Почувствовав теплые ручки к ногам, закрыла глаза, чувствуя текущие слезы по щекам, и тихо прошептала:

– Да, малышка?

– Ты… плачешь? – взволнованно спросила Ариша.

Судорожно вздохнув, замотала головой и прохрипела:

– Нет… только…

– Не плачь, ты у меня самая лучшая! Самая сама! Я тебя люблю.

Повернулась к сестре, закусывая губу, и села на корточки, крепко ее обнимая.

– И я тебя очень люблю, моя маленькая. Очень-очень.

Через два часа мы были в развлекательном комплексе, где веселились, как могли. Потом сходили в кинотеатр на новый прикольный мультик, наслаждаясь юморными моментами, заедая мороженым. После оправились в парк.

Старалась ни о чем не думать. Не сейчас… после… На сегодня разочарований и открытий достаточно, а дальше посмотрим.

Но… злосчастная суббота не желала заканчиваться. Однозначно, это не мой день, думала я, вылезая из водительского кресла, чтобы понять, почему машина заглохла, и пошел белый дым из капота. Хотя уже подозревала, так как всю дорогу ощущала в салоне запах антифриза и видела, что горит лампочка, сигнализирующая о перегреве двигателя, но все-таки отчаянно надеялась доехать до дома.

«Не судьба, Кристина. Не судьба…»

Открыв капот, выдохнула, понимая, что даже бессмысленно здесь лазить, если точно не знаю что и как. Понимаю немного, но не на столько, чтобы что-то там менять. Всегда в СТО заезжаю, а тут… на дороге… и вблизи домов нет, так как коттедж находится в стороне от города.

Вновь пошла к машине и попросила Аришу немного прогуляться поблизости, а сама набрала номер Соньки. Она в этом лучше понимает.

Пошли гудки и сразу услышала:

– О, привет! Говори быстрее. Мы в театре с дочей, как раз сейчас антракт заканчивается, и второй акт спектакля начнется. Так что…

– Соня-я-я-я… У меня машина сломалась прямо на дороге. Проклятая колымага. Белый дым, запах антифриза…

– А шланг охлаждающей жидкости как? В порядке? – деловито уточнила она.

Тяжело выдохнула и вновь уставилась в капот, подсвечивая фонариком на сотовом, так как темно уже стало. Зима. Увидев, как из шланга капает, промычала и с сожалением подтвердила:

– Разрыв, твою мать!

– А твой муженек где? Кстати, брачная ночь была? – весело поинтересовалась Соня. – Мне, как одинокой женщине, в подробностях, пожалуйста.

– Улетел… но обещал вернуться. Это потом, сейчас не до этого, – буркнула я.

– Ну, дорогая, звони Сурикову, он сегодня работает. Точно знаю. Видела, как ему дали паренька в «ученики», и тот за ним бегает. Учится на свою голову. Подъедут и машину заберут.

– Мне неудобно, – прошептала я, совершенно не желая вновь дергать Виталия.

– Неудобно спать стоя, а остальное нормально. Мордочку тяпкой и миленько попросила. Он хоть и поворчит, но приедет. Это же Суриков. Кобелина наглая, но добрая. А к тебе… так вообще, аж зашкаливает в своей помощи. Да-да, доча, идем… идем. Все, Кристи, давай не корчи из себя неженку и звони ему. Как закончится спектакль, звякну. Все, давай крошка.

Отключившись, несколько секунд смотрела на экран телефона, а потом посмотрела на Аришку, притоптывающую от холода, и быстро набрала нужный номер:

– Кристина, что-то случилось? – сразу спросил Суриков и я быстро произнесла:

– Прости, Виталь. Просто мы тут мерзнем на дороге. Машина сломалась и…

Раздался такой громкий отборный мат, и мужчина тут же добавил:

– Конечно, что за вопрос. Сейчас подъедем. Где ты?

– На полпути от дома, – произнесла я, оглядываясь по сторонам.

– Ждите, мы скоро. Не заморозь малую, да и сама. На улице холодно.

Через тридцать минут мы остановились у дома на полицейской машине. Пока ехали, Аришка уснула и как я ее не будила, она не просыпалась, только морщилась и дальше спала.

Виталий повернулся ко мне и предложил:

– Не тронь ее. Она перемерзла на улице, а в машине тепло. Я ее занесу домой и пусть дальше спит.

– Не нужно, – тихо прошептала я, примерно предполагая, как эту новость воспримет Кирилл.

– Да, не волнуйся. Быстро занесу до кровати, и убежал. Товарищ то у меня сломанную машину смотрит на дороге. Так что ничего с тобой я не сделаю.

Не ответила, только кивнула. Суриков взял ребенка на руки и понес. Ворота нам открыл охранник и вежливо поздоровавшись, пропустил.

Как только уложили Кристину в ее кровать, я сняла с нее верхнюю одежду. Взяв в руки куртку, шапку, пошла провожать Виталия, шествуя за ним, пока не дошли до фойе.

– По машине завтра все скажу. Что и как. Сейчас в СТО отгоним на тросу, а там парни толковые, скажут дело.

– Спасибо.

– Честно скажу, твоя развалюха уже никуда не годится. Только на свалку.

Промолчала. Сама понимаю. Но куда мне сейчас думать о машине, когда все через одно место?!

– Ты это… не рисковала бы так больше, а то застрянешь вот так с детьми, а на улице мороз и…

– Не пугай… теперь уже знаю. И обычно… я на другой машине, – произнесла я, крепко вцепившись в одежду сестренки.

– Ну ладно. Давай. А твой богатый Отелло где? – между прочим, поинтересовался Суриков, делая невинное лицо.

– Срочно улетел по делам, – просветила я, вновь думая о Литунове и о Зинаиде. Неужели, правда, полетел вместе с ней? И если да… то, что теперь будет?!

– Кристь, может тогда…чаек? – предложил вечно прошаренный хитровымудренный Суриков.

– Виталь, у тебя друг мерзнет, – напомнила я, показывая взглядом на дверь с самой обаятельной улыбкой.

– Тогда завтра, – не сдавался Виталий, скалясь в 32 зуба.

– Я замужем, – напомнила ему, уже убирая улыбку, недовольно хмурясь.

– Фиктивно! – напомнил он мне, что захотелось курткой ударить, но сдержала порыв.

– Виталя, я тебя прошу, давай без этого. Я сказала, нет, значит – нет!

– Ах да, я же забыл, ты же напридумывала, что любишь его, – с фальшивым сочувствием заявил этот гад.

Как же бесило, что вот каждый мне тыкает на мои неправильные чувства, смеясь. Как будто я об этом афиширую: оды пишу и в интернете распространяю, а все меня желают, понимая, что все безнадежно. А ведь я ему по-человечески поделилась, а он… еще и подкалывает.

Встретила его провоцирующий взгляд и почти рявкнула:

– А давай тему закроем?!

– Ладно, не буду. Только знай, если передумаешь…

– Спасибо, – перебила и, видя, как Суриков подвигается ближе, отошла на шаг, молчаливо поднимая руку, предупреждая, чтобы не думал лезть целоваться.

«Друг» недовольно насупился и буркнул:

– Ладно, я подожду… До встречи.

– Пока, – тихо прошептала я, наблюдая, как он идет к двери и выходит. Медленно развернулась и пошла в гардеробную, чтобы раздеться и вещи сестры повесить, а потом, наконец-то, горячий чай…

ГЛАВА 10

На следующий день после обеда я стояла на улице, лицезрев свою старенькую пятерку, а Виталий недовольно бубнил:

– Разрыв шланга и протечка антифриза на горячий коллектор.

Прищурился, внимательно посмотрев на меня, оценивая мои познания по техническим характеристикам машины, а я только кивнула головой и уточнила:

– Сколько я должна, чтобы…

– Друг ремонтировал, ничего не взял, так что и с тебя не требую, – отчеканил Суриков, и тут же скептически окинул взглядом мою ласточку, что мне о-о-очень не понравилось. Такое ощущение создалось, как будто сам Суриков на крутой иномарке ездит. Тоже, между прочим, отечественный автопром осваивает, только у меня «Классика» 80-х годов, а у него «Лада Приора» с салона, в том году приобрел, комплектация – супер люкс. Конечно, не сравнить, не все же…

«Немного отвлеклась… на чем остановились?!»

– Нет, так не пойдет. Механик же работал, – возмутилась я, считая неправильным не платить за работу.

– Кристи, давай без вот этой фигни? Я же сказал, ничего он с меня не взял. Помог я ему в свое время, поэтому мастер очень рад был помочь.

Смутилась и буркнула:

– Я же как лучше и правильно.

– Лучше не ездить на железном говне, и это будет правильно, – с усмешкой выдал Суриков, что захотелось снежком… по самодовольной мордочке… для настроения.

– Спасибо, – выдала я, лишний раз напоминая себе, что не стоит так с Виталием, он хороший друг, даже замечательный. Особенно сейчас, когда улыбается мальчишеской улыбкой. Прямо безобидный мужчина!

«Ага… во сне… и то под вопросом»

– Всегда, пожалуйста. Буду рад, если бросишь фиктивного мужа-богача и переедешь ко мне борщи варить, – в своем репертуаре вновь произнес Виталий.

– Подай объявление, что требуется повар. Вкусные борщи – обязательное условие, – посоветовала я в ответ.

– Мне не повар нужен, а…

– Виталик! – грубо рявкнула, а то ему дай волю. – Тему закрыли и еще раз… огромное спасибо.

– Ладно, на сегодня хватит. Ну, все, я поехал к другу. Может со мной?

Приподняла бровь, намекая, что отметила его шутку и можно не продолжать, а потом проворчала:

– Все-таки, какой ты сложный, – то ли ему сказала, то ли себе напомнила.

– Ну а как ты хотела? По-другому никак, – гордо похвастался он, снимая шапку и поправляя ее.

– Понятно. Ладно, пойду, а то сейчас свекровь детей привезет, – поделилась я своим «счастьем».

– Слышал… слышал про нее. Стервозная мегера, а не женщина. Муж через год после совместного проживания выгнал за измену, а потом удрал в Германию, но сыну помог встать на ноги.

– Мм-м-м … спасибо за информацию, буду знать, – поблагодарила, уже понимая, почему Литунова так защищает Зиночку. Сама заядлая любительница погулять.

– Ладно, давай, если что, я на связи… даже ночью. Всегда рад, – весело проинформировал Виталий и, подмигнув глазом, побрел по дорожке к воротам.

Стояла и думала, как бы все было легко и замечательно, если бы я любила Сурикова, или хотя бы питала к нему нежные чувства. Но нет, у меня же все через одно место, чтобы сложно и повыть в кровати, поэтому я и сохну по мужчине, который до сих пор неравнодушен к жене, что даже мысль о детях от меня приводит его в ужас.

Вошла в дом и стала ожидать свекровь и мальчиков. Когда они подъехали, услышала по шуму довольных детей, радостно смеющихся и бегущих к крыльцу. Оказавшись в коридоре, мальчики поздоровались, и перебивая друг друга принялись рассказывать о том, чем они занимались у бабушки, раздеваясь на ходу. Следом вошла Анастасия Петровна. В норковой шубке, черных сапожках на огроменном каблуке, как всегда интеллигентная и невозмутимая, что хочется удавиться.

Окинув меня испепеляющим взглядом, скривилась и, вновь посмотрев на детей, громко процедила:

– Все, мои дорогие, я поехала. Папе привет. Потом ему все же позвоню и скажу, что сдала вас няне.

Промолчала, считая что, если она желает давиться желчью, пусть себе ни в чем не отказывает. На здоровье! И вообще… пошла бы она куда подальше со своей злобой. Но нападать и посылать стервозную маман Литунова не стоит, только из-за Кирилла. Он слишком многое делает для меня и Арины, так что потерплю эту… змею.

«Надеюсь… терпения хватит».

Ближе к вечеру, уложив детей спать, приняла душ и улеглась в постель. Прочитав любимую драму «Гроза» Александра Николаевича Островского, положила книгу на полку и выключала торшер, погрузилась в сон.

Проснулась внезапно от шума воды, спросонья ничего не понимая. Окончательно проснулась, как только образовалась тишина. Резко села, внимательно смотря на дверь в ванную.

Даже не успела порассуждать, как из комнатки вышел Кирилл с белоснежным полотенцем на крепких упругих бедрах. Мощное мускулистое тело и внимательный пронизывающий взгляд, направленный на меня, заставлял почувствовать себя жертвой.

Литунов ничего не сказал, лишь молча нажал на выключатель, потушив свет в ванной комнате. На мгновение стало темно, пока глаза не привыкли.

– Привет, – спокойно, насколько могла, произнесла я, наблюдая затем, как мужчина направляется ко мне.

– Привет, – спокойно выдал он, снимая полотенце и кидая его куда-то в сторону, а куда именно… мне было совершенно не интересно. – Не ждала, любимая?

Черт, только сейчас поняла, что Кирилл невероятно зол, даже больше, в бешенстве. Его негативная аура прямо вибрировала в воздухе, предупреждая, что нужно заливать водой, чтобы спровоцировать пожар.

– Ты злишься? – сразу выпалила я, как только он оказался на кровати напротив меня.

– Думаешь, повода нет? – деловито уточнил Кирилл.

– Нет, – уверенно проговорила я, спокойно встречая его свирепый взгляд.

– А то, что твой воздыхатель уже два дня здесь отирается…

Не дала договорить, вмиг сообщила:

– Виталий помогал мне с машиной! Даже не представляю, чтобы делала без него.

– А охране не могла позвонить? – хищно уточнил муж, сверкая злющими глазками, кричащими, что его показное спокойствие заканчивается. Поражена, а ведь всегда был такой наплевательски безразличный и до ужаса невозмутимый мужчина.

– Я… А у меня нет телефона охраны! На улице холодно! И я с Ариной! – выпалила, чувствуя, что контроль, которым я не особо отличалась, летит к чертям. Столько событий и все… с адреналином, что только и успеваю отгавкиваться.

– И сегодня… он вновь был здесь, – продолжал цедить Литунов, охватывая разъяренным взором всю меня, что дрожь пошла по телу.

– Он пригнал машину! – выпалила, не считая себя виновной.

– А тебе не кажется, родная, что он уж слишком хороший друг? Может и в другом… предлагал тебе помочь? – ядовито осведомился диктатор.

– Кирилл?! Давай оставим эту тему! – уже предупреждающе прорычала я, наплевав на все бывшие благие мысли, что нужно быть доброй девочкой, как со свекровью, так и с мужем.

«Как тут будешь милой, когда в угол загоняют?!»

– Конечно, только скажи одно, а твой Суриков предлагал тебе брак? – прорычал Литунов, хватая своими мощными руками мои плечи.

– Зачем… – попыталась уйти от разговора, но не получилось.

– Ответь!

– Да! – гневно крикнула я, уже не сдерживая эмоций. – Это хотел услышать? Да! Теперь доволен?

– И что? Почему не приняла его предложение? – снисходительно процедил Кирилл, подтягивая ближе к своего возбужденного телу, что еще больше взбесило.

– Ты первый предложил, – резко выдала, отталкивая его руки.

– И что, теперь жалеешь? Да? – уже рычал некогда бывший спокойный Литунов. Определенно, брак со мной плохо на него влияет. Озверел… совсем.

– Все! Мне надоел этот разговор! Я пошла в комнату для гостей. Спокойной ночи!– резко выкрикивая ему в лицо, соскакивая с постели, не желая дальше ругаться.

«Проклятье, а хотела быть благодарной… Пошел к черту! Что-нибудь придумаю!»

– Да ничего подобного, милая, – гневно прорычал мужчина и, схватив меня за локоть, затащил в постель, нависая сверху. – Ты – моя жена!

Ошарашено посмотрела на него, пытаясь оттолкнуть, искренне возмущаясь всем сердцем. Он, значит, там с Зиночкой… а мне… только помог друг… и пошло-поехало…

– Да как ты смеешь мне что-то говорить, после того…

Не договорила, почувствовав горячий обжигающий голодный поцелуй мужа на своих губах. И даже обида от воспоминания о бывшей жене не смогла заглушить безумного желания к этому мужчине. Через сладостное мгновение я страстно отвечала, требовала и отдавала, желая вновь испытать безумное удовольствие, которое может подарить только он. А остальное подождет…

Не помню того момента, когда оказалась на животе с выпяченной попкой, а мужчина медленно со стоном входил в меня, отчего рычала, сдирая простыни ногтями. Как только Кирилл стал двигаться, вколачиваясь во влажное лоно, яростно извивалась с ним в такт, сходя с ума от невыносимой агонии сладчайшего удовольствия. Весь мир исчез, остались только мы, желающие наслаждения с невероятной силой.

Его руки на моем клиторе, двигающиеся в резком, но таком ошеломительном ритме, приводили меня в восторг, и через мгновение закричала, не в силах терпеть потрясающий оргазм.

Тело дрожало, жадно принимая горячее семя, полностью заполняющее меня. Мужчина уже не двигался, только крепко держал за талию. Через время он вышел из меня и лег рядом, притягивая к себе.

– Прости, если был груб, – выдохнул мне в лоб.

– Я… нет… Все замечательно. Мне… очень понравилось, – честно призналась я, находясь в такой сладкой неге, что могла только мычать.

– Извини, если обидел. Но меня… как никогда раздражает тот факт, что Суриков всегда рядом и первым спешит на помощь, – произнес он, касаясь моих волос.

– Виталий – замечательный друг, – прошептала я, задевая губами его грудь, отчего он сразу же напрягся.

– В следующий раз полетишь со мной, чтобы я не рвался домой как умалишенный, когда нужно решать важные вопросы, чтобы заявить права на свою жену.

– Это ты так заявлял? – пролепетала я, приходя в восторг от его слов, уже нежно прикусывая тонкую кожу.

– Да, даже сам себя не понимаю. Все не так с тобой, как обычно.

– Это хорошо или плохо? – зевая, уточнила я, водя уже кончиком носа по его груди.

– Сам не знаю, но как разберусь, обязательно тебе расскажу, – усмехнулся Кирилл.

– Ага…

– Кристи, ты сейчас додергаешься… и тогда… мы продолжим…

– Не-е-ет, рано утром – подъем, так что спать! – проворчала я.

– Хорошо. И… все же… если возникнут вопросы, обращайся сразу ко мне, и я решу. Поняла? – немного резковато произнес Литунов.

– Угу, – промычала я, вспоминая о том, что хотела возмутиться, но сейчас было так хорошо, что от своего маленького счастья закрыла глаза и погрузилась в глубокий сон.

***

В положенный час мы не услышали будильника, вот совсем никак, и поэтому проспали. А все потому, что Литунов нагло соблазнил меня с утра пораньше, совсем невежливо усадив на себя, лаская мое тело, что красноречивые возражения потерялись в процессе мысли. В этот момент все чувствовалось в несколько раз сильнее, ярче, чем обычно, и я горела от удовольствия, протяжно стоная от сладостного наслаждения.

Вот поэтому сегодня все остались без завтрака, но зато успели в образовательные учреждения. После того, как помахала довольному Коленьке ручкой, провожая взглядом до двери группы, поехала к адвокату, чтобы расписаться в документах и заявлении. Сегодня Богданов обещался передать заявление в суд.

Как только все процедуры были закончены, выдохнула и вышла их кабинета, рассуждая о том, что теперь начнется и чем это может грозить, хотя Николай Федорович уверен, что у меня нет оснований расстраиваться, а у Боглашина никаких шансов.

Стоя у машины, вдыхая чистый воздух, набрала номер подруги и сразу же выпалила:

– Сонька, можешь говорить?

– И тебе привет, красотка. Ну, так, не очень. Работы непочатый край. Но ты вкратце, чтобы я была в курсе последних событий.

– Адвокат сегодня подаст заявление, – выдохнула я, смотря на проезжающие машины.

– О, тогда нужно обходить этого урода стороной, а то, кто его знает. Дебил же. Перцовка точно в шкафу где-то валялась.

– Думаешь, поможет?

– Приемы самообороны помогут, а остальное – чистая импровизация в состоянии аффекта и дополнение к процессу.

– Ого. Даже не знаю… может ему и полезно встретиться с тобой в темном углу.

– Шутница ты, я смотрю, – пробурчала Соня.

– Это точно.

И тут же услышала, как кто-то из ее коллег произнес: «Девочки, а может чайку?», на что моя подружка рявкнула: «Девки, хватит жрать, а то гардероб менять не хочется».

– А ты как? – спросила я, чувствуя, что Поливина сегодня не в настроении.

– Как? Дерьмово и в подозрениях, что у мужа есть баба. Вот чую! Сдохну, если это так, – последние слова она произнесла с горечью в голосе, совсем тихо, чтобы слышно было только мне.

– Да брось… даже не хочу слушать. Он не такой. И даже если так, не в твоем характере…

– Конечно нет, я имела ввиду: оттаскаю за волосы эту курву, и прибью мужа, – со вздохом буркнула она, и тут же что-то щелкнуло.

– Что сейчас за треск был? – поинтересовалась я, прекрасно догадываясь, что Сонька что-то сломала.

– Ручка сломалась… третья за час. Фигово делают…

– А может у кого-то нервы не в порядке?

– В порядке, только настроение гавно. Черт, я прямо чувствую, как у меня рога растут.

– Прямо сейчас? – усмехнулась я.

– Ага, постоянно.

– Фантазерка ты, однако. Так, все, хватит. Не думай глупости и не говори ерунды.

– Да уж… если бы. И знаешь, что самое обидное? – со злобой прошипела Поливина.

– Что? – тихо уточнила я.

– То, что я же… люблю его… очень сильно, – почти неслышно проговорила Соня, а потом охрипшим голосом добавила: – Ладно. Я на работе. Дел по горло. На выходных в гости приедем, так что ничего не знаю про возмущения Литунова.

– Всегда рады, – с улыбкой произнесла я, чувствуя дискомфорт от ее слов. Неужели и вправду Пашка может предать Соньку?! Она же за него в огонь и в воду…

– Все, пока, а то ни черта еще не сделала, а уже десять утра.

– Давай, труженица, – произнесла я, отключаясь.

Всю дорогу, пока ехала, размышляла о том, что это не дело без работы. Нужно что-то придумать, чтобы не маяться без дела. Может, все же устроиться в садик работать в первую смену? Нужно переговорить с Кириллом. До того момента, как у школьников закончатся уроки, я уже отработаю и заберу их.

Между прочим, теперь Аришка ходит в ту же школу, что и Саша, только классом старше. Литунов договорился и уже со вторника, когда я не могла возить детей после тумаков Боглашина, устроил ее туда. Я только по телефону разговаривала, и заявление заполнила, а как отсканировала, послала на адрес секретаря. Остальное организовал Кирилл за один день. Да, бывает и так. Даже не спрашивала, как ему это удалось, явно с добровольным пожертвованием на нужды школы, но очень была благодарна, потому как сестренка теперь ходит в первую смену.

Только подъехала к дому, как увидела красную иномарку, из которой вышла Зинаида. Скрипнула зубами, тяжело вздыхая, заключая, что эта змея по мою душу приехала. Что же… пообщаемся, не скрываться же.

Остановила машину, и вышла, захватив шапку. На улице очень холодно, чтобы щеголять как летом. Но, очевидно, примадонна напротив… мороза не чувствовала. Красное платье, капроночки, коротенькая шубка нараспашку, без головного убора, женщина вертелась в разные стороны, махая коротенькой стрижкой. Ну и, естественно, ручки, глазки все на высшем уровне, очевидно, недавно только выползла из салона.

Конечно, что ей еще делать, если лишили детей?! Только ухаживать за собой и радоваться жизни.

«Гадина, а не мать двоих детей».

ГЛАВА 11

Поравнявшись с Зинаидой, увидела усмешку на ее губах, а потом услышала:

– Что, все-таки залезла к нему в постель, сучка?

– Еще слово, – с улыбкой процедила ей, – и я тебе все волосы выдерну. Будешь лысой красавицей. Уж прости, но я очень негативно реагирую на клевету в свой адрес.

– Да я видела, как тебе хотелось лечь под него. Облизывалась, ходила! – выкрикнула женщина, делая шаг от меня.

– Не представлю, что ты видела, если такого и в помине не было. А вот, например то, что ты ложилась под кого попало в доме мужа, а я молчала, не желая совать свой нос, куда не следует, это действительно было. Лично видела, напоминаю, если вдруг ты забыла.

Зинаида ахнула и, быстро посмотрев по сторонам, прошипела:

– Не докажешь. У меня только одна измена.

– Конечно, самая последняя, где тебя развел альфонс. Здесь ты уже конкретно загулялась и совсем забыла, что жена и есть дети.

Литунова зашипела, но, видя мое недовольное лицо и готовность в любую секунду ответить на ее любое движение, отступила на шаг.

– Это уже неважно и… Кирилл простил меня, – пробубнила она, поправляя воротник шубки.

– Рада за тебя, и что теперь? – как можно резче спросила, хотя внутри все вспыхнуло ярким огнем от ее слов. – Предложил выйти замуж?

– Да! – почти прокричала она, самодовольно смеясь мне в глаза, отчего я еле себя сдержала, чтобы не кинуться на нее.

Взяла себя в руки и с самой счастливой улыбкой заявила:

– Я уточню у мужа. Уверена, ты обманываешь.

На мои слова темноволосая женщина скривилась, а потом гневно выпалила:

– Мы обязательно будем вместе! У нас дети: Сашенька и Коленька. Ты должна сама уйти для их же счастья, чтобы они росли в полноценной семье, где есть мама и папа. Будь благоразумна, ведь я же знаю, как ты к ним относишься.

Ее слова разрывали меня на пополам, что сразу же почувствовала себя дрянью, разбившей семью. Но, черт возьми, ведь все не так. Зина сама свое счастье просрала, а я не отбивала… И вообще, о чем она говорит, когда я нянчила ее детей, пока Зинаида сношалась со всеми желающими мужиками в укромных местах, что усердно обсуждалось всеми рабочими на кухне. Зинаида поощряла только два варианта времяпровождения: либо зависала в салонах, либо на… И я еще что-то разбиваю?

Окинула ее презрительным взглядом и произнесла:

– А я знаю, как ты относишься. Даже сейчас… Ты когда в последний раз разговаривала с малышами? – видя, как она кривится, напомнила: – Две недели назад. Это общение матери с сыновьями?

– Что ты понимаешь? Ты – не мать! – процедила женщина, доставая из маленькой сумочки упаковку сигарет, вытаскивая одну. Подкурила и, сделав затяжку, продолжила: – Все такие умные, когда не знают, что такое быть матерью Между прочим, для их воспитания есть такие как ты, няньки, учителя. А я… должна держать себя в форме, чтобы соответствовать статусу мужа. Дети – это не конец жизни.

– Да, это смысл жизни, – добавила я, отчетливо понимая, что мы друг друга никогда не поймем и этот разговор бесполезен.

– Начиталась фигни и треплет мне по ушам, – усмехнулась Зина. – Я родила здоровых наследников богатому мужу, и это самое важное. Конечно, сглупила, решив разнообразить свою постель, но кто меня осудит?! Никого кроме мужа в моей постели не было с 16 лет, и дома скучала, вот и сорвалась.

– Лучше ничего не говори, я все равно тебя не пойму. Ты не мать… даже сейчас… Я вижу только корыстную дрянь, спустившуюся с небес и решившую все вернуть, как было раньше.

– Да, ну подумаешь, я не такая фанатичная мать, как другие, но я люблю… своих детей. Муж – моя крепость, а ты отняла все у меня.

– Бред! Противно слушать такие слова от гулящей женщины, поэтому лучше закрой рот. Если есть еще тема для разговора, говори, если нет, тогда я пошла.

– Не терпится под моим мужем оказаться? – ехидно поинтересовалась она, откидывая пепел в сторону.

– Насколько я знаю, ты разведена. А по поводу моего мужа… тебя совершенно не касается, чем мы с ним занимаемся и когда. Всего доброго, Зинаида, и не подавись своей желчью, – выдала я и направилась к своей машине, вернее Литунова. Кирилл с утра не забыл буркнуть, чтобы я ездила только на этой иномарке, которую раньше использовала как рабочую.

– Вот увидишь, он будет со мной! Кирилл меня любит, а ты ему не нужна, – закричала она мне в след.

Закрыла глаза, приказывая себе не реагировать на жестокие слова, и не поворачиваясь, громко усмехнулась:

– Время покажет, а пока… будь матерью своим детям, а то и здесь упустишь шанс.

Дальше не слушала ее шипений и криков, села в машину и поехала к воротам, которые сразу же открылись. Охранник никогда не дремлет. Только когда закрыла гараж, направилась в дом. Всю дорогу я только и думала о нашем разговоре, раскладывая его по полочкам.

«Неужели Кирилл действительно простил Зину?! Но тогда…»

«Нет, я так не могу… Нужно спросить у него, чтобы точно знать ответы на свои вопросы или я так с ума сойду от неизвестности».

До обеда время проходило довольно медленно, но надо отметить, что нашла хороший театральный кружок, и если Ариша согласится, то буду водить ее туда, тем более по времени совпадает с тренировками Александра.

Вечером, когда уже всех уложила спать, решила поговорить с Кириллом. Он работал у себя в кабинете и даже не выходил на ужин. Постучала и, услышав «Входите!», открыла дверь и прошла в кабинет.

Литунов разговаривал по телефону, но все же показал мне рукой на кресло, а сам продолжал беседу:

– Да, Серега, я обязательно посмотрю и отправлю тебе уже с поправками. Нет, завтра точно, так что все успеем. Конечно, припряги программистов проконтролировать отправку, чтобы сюрпризов не было. Да, обязательно, – а потом посмотрел на меня и буркнул: – Да, не переживай. Все решили. Спасибо. Давай, выздоравливай.

Пожив трубку, сухо произнес:

– Привет. Что-то случилось?

«Мда-а-а… прийти просто так я же не могу…»

– Привет. Хотела с тобой переговорить, – сообщила я, поправляя выбившийся локон за ухо, не зная, как начать разговор. – В первую очередь хотела поделиться новостью, что адвокат подал документы.

– Да, он мне звонил с утра, – деловито заявил мужчина.

– И хотела сказать, что хочу устроиться на полставки воспитателем в садик. Мне это нравится, да и девочки сейчас зашиваются.

Кирилл изумленно поднял бровь, как будто я ему сказала, что приобрела маленького крокодильчика ростиком с метр, и не знаю, чем его покормить, и вот вроде как пришла к нему за опытным советом по питанию. Мужчина недовольно сканировал меня своим внимательным взглядом, очевидно, надеясь, что я пошутила, а потом отчеканил:

– Я дал тебе карточку. Зачем ты хочешь работать?

– Кирилл, я не могу сидеть дома, Мне скучно и нечем заняться, а я привыкла быть в движении, что-нибудь организовать, раньше я сидела с Колечкой, а он сейчас в садике… – выдохнула я, смело встречая его тяжелый взгляд. – Хочу радоваться любимой работе, а не смотреть на четыре стены, мечтая, чтобы время до обеда прошло скорее.

– Кристина, это легко исправить. Салоны, магазины… – посоветовал он таким тоном, как будто открыл мне глаза на секрет женского счастья.

Резко сделала шаг к нему и категорично заявила:

– Устроюсь на полдня. И к тому же… я не хочу с утра пораньше шариться по магазинам или в салонах. Я люблю работать с детьми… играть…

– Ты занимаешься с ними вечером, – буркнул Литунов.

– Я и буду заниматься, но хочу выйти работать в садик.

Литунов поднялся и, подойдя к камину, постучал подушечками пальцев по декоративной полке. Потом посмотрел на меня и выдал:

– Всегда считал что, если обеспечить правильные условия женщине, она не будет нуждаться в работе.

– Ну-у-у… видно я не правильная женщина, – ляпнула, тут же проклиная свой язык.

Кирилл повернулся в мою сторону и резко оттолкнувшись, направился ко мне, на ходу резко интересуясь:

– Может, ты не хочешь находиться здесь из-за меня? Тебя раздражает, что я знаю о твоих действиях все.

Округлила глаза, неприятно осознавая такую нерадостную действительность, и прошипела:

– Да, это мне тоже не нравится. Я считаю, что в браке должно быть доверие.

– Считаешь, что я должен нормально реагировать на то, что к моей жене испытывает симпатию ее друг? – рявкнул он, оказавшись напротив меня.

– В том-то и дело, что для меня Виталий только друг, а ты приравниваешь меня к Зине.

– Нет, – категорично прорычал он, пытаясь своим пронзительным взглядом залезть мне в душу.

– Да, и не нужно отрицать, – серьезно уточнила я, надоев все держать в себе.

– Кстати, зачем она сегодня приезжала? – грозно осведомился Литунов, и у меня на душе сразу кошки заскребли… все сразу и дружно.

– А что у нее сам не спросил? – любезно поинтересовалась я, не удержавшись от этого вопроса. Очень хотелось быть в курсе их общения.

– Спросил, но проверяю. Зинаида может и обмануть, – как ни в чем не бывало, заявил он, считая нормой звонить бывшей по таким дерьмовым вопросам.

– А может, ты меня проверяешь? – рыкнула я.

– Кристина, мне кажется, ты сильно и неправильно реагируешь на мою опеку.

– Значит, я сильно реагирую?! Тогда скажи мне, мой муж, ты встречался с Зинаидой в субботу в аэропорте?

Кирилл возмущенно посмотрел на меня и сухо ответил:

– Да.

«Гад!»

– И она летала с тобой в Москву? – не успокаивалась я, надо же до конца растерзать себе сердце.

– Она не летала со мной. Зина находилась в том же самолете, что и я, – грубо проинформировал муж несмышленую меня.

– Это уже неважно, – с обидой произнесла я, разочаровываясь во всем, и в первую очередь в себе за веру в глупые мечты после секса.

– Не думаю, что ты можешь в чем-то меня упрекнуть в отличие от тебя.

– Конечно, нет,– безразлично подтвердила я и повернулась уходить, но мужчина мгновенно схватил меня за запястье и прорычал:

– Черт возьми! Я не знал, что она будет там. Был уверен, что Зина останется с детьми, так как приехала к моей матери. А когда приехал в аэропорт увидел ее там, что казалось абсурдным, Все? Или еще есть вопросы?

Быстро переваривала информацию, а потом выпалила:

– Нет. Уж если пошел разговор, скажи мне, ты простил свою жену и желаешь жить с ней дальше?

– Моя жена ты, и пока мы не решим расторгнуть договор, ей и останешься, – гневно процедил он, с силой сжимая мою руку.

Тяжело дышала, желая еще задать вопросы, что они будут о нас и казаться совсем смешными при нашем договоре. Облизнула губы и выдавила:

– Я хочу работать.

– Я могу устроить тебя на нормальную престижную работу, стоит только пройти курсы…

Стало мерзко. Почувствовала себя тупицей. Сосредоточилась на паркете… рисунок какой-то непонятный. Сволочь! Да и здесь дерьмовые черточки тоже… Сноб!

Набралась силы и спокойствия, а потом тихо, но уверенно выдала:

– Спасибо. Я хочу работать воспитателем. С малышами. Мне нравится, когда они смешно говорят, а я поправляю; горжусь, когда они делают успехи; улыбаюсь, смотря на их веселые игры, и я совершенно не хочу пялиться на бумаги и думать о том: «какого черта я тут делаю?!». Так что, да, я вот такая… работаю простым воспитателем в садике и счастлива, и другого мне не нужно! И если все, тогда я пойду! – резко рявкнула я, вырывая свою руку.

Не успела дойти до двери, как услышала:

– Кристина, прости, я не хотел тебя обидеть.

– Ну что ты. Все нормально, – выдавила я, стараясь успокоить бушующие чувства и не разреветься.

Вышла в коридор и даже не хлопнула дверью. Молодец вроде, сдержалась... а так погано на душе… Теперь… можно спокойно попить чай... с травками, надеюсь у Галины Петровны какая-нибудь есть.

ГЛАВА 12

Стояла на кухне у стола, наливая в стакан сок. Время два часа ночи, а мне не спится. Еще бы спалось, когда с мужем до сих пор в разладе, и сейчас он усердно трудится в своем кабинете, пытаясь сосредоточиться на работе.

К слову, прошло несколько дней, а на личном фронте с Кириллом у нас наблюдалась просто взрывоопасная ситуация, так как мы общались только на тему детей и… не спали друг с другом. Думаю, виновата в последнем я, так как с обиды в тот день, когда поругались, ушла ночевать к Аришке. Через час Литунов пришел за мной, тихо открыв дверь в спальню сестры, недовольно проедая меня негодующим взором, а я притворилась, что сплю. Глупо, но на тот момент мне казалось, что это правильное решение. А теперь жалею…

Сам же Литунов почти убивал меня своим тяжелым взглядом, но молчал, да и я не напрашивалась на разговоры по душам. Уже пообщались… Поэтому эти три дня были для меня тяжелыми, а ночи бессонными. Кирилл после того, как я не ночевала в общей кровати, решил поддержать мою идею, и стелил себе в гостевой. Между нами образовалась непроходимая пропасть…

Чувствовала невыносимый дискомфорт при встрече с мужем, и отводила глаза, стараясь не попадаться лишний раз у него на пути, чувствуя его недовольство и ярость.

Рассуждая о печальной ситуации, не заметила, как в кухню вошел Кирилл. В черных спортивных штанах и темно-синей футболке он был такой родной, домашний, но в тоже время чужой и холодный. Мужчина прищурился, увидев меня, и направился к холодильнику.

От неожиданности разлила сок на себя, тут же вспоминая недобрым словом кривые ручонки. Рванула к раковине и с остервенением принялась мгновенно смывать, чтобы не осталось темных следов от томата на белоснежной материи. Постоянно проверяла, отстиралось ли пятно на мягчайшем трикотаже, чуть ли не рыча от гнева, уже не надеясь все исправить.

Случайно поймала выражение глаз мужа, стоявшего у холодильника, наблюдающего за мной, и замерла. Мужчина пожирал меня тяжелым голодным взглядом, отчего стало не по себе, и я неосознанно сделала шаг назад, упираясь телом в шкафчик от раковины.

Посмотрела на свое тело, и поняла, что все просвечивает. Попыталась прикрыть грудь, чувствуя себя обнаженной, как услышала звук, похожий на рычание. Мое желание спрятать наготу воспринялось Кириллом как красная тряпка для быка, и он в мгновение ока оказался напротив меня. Не теряя времени даром, опустил тонкую бретельку, и собственнически обхватил своей огромной рукой мою грудь, а второй сжал ягодицу.

Не желая, чтобы Литунов посчитал, что я специально оголилась, попыталась что-то сказать, но только пискнула в ответ, так как мужчина подхватил на руки и в одну секунду уложил на разделочный стол, устраиваясь между ног, подвигая к своему возбужденному паху.

– Кирилл, – хрипло прошептала я, и тут же ахнула, ощущая его руки на сосках, нежно ласкающие их. Через мгновение влажный рот заменил пальцы, и я неосознанно выгнулась дугой, чувствуя острое удовольствие, охватившее меня с ног до головы.

Дальше было все как в сумасшедшем вихре, неподвластном и срывающим все запреты. Я только наслаждалась, требуя большего, притягивая голову мужчины, зарываясь руками в темные волосы, и тут же отталкивая, двигая бедрами, желая, чтобы он немедленно вошел в меня.

Нетерпеливо ерзала, когда он стаскивал с меня ночную сорочку и трусики. И только почувствовав его член у входа во влажное лоно, предвкушающе замерла, встречаясь с его бесноватым голодным взглядом. Облизнула губы, и вцепилась в широкие плечи.

Медленное вторжение сопровождалось протяжными стонами двоих, и как только я отдалась на волю страсти, услышала грозные хриплые слова:

– Не надейся, что будешь бегать от меня, а я терпеть… Больше такого не допущу.

В ответ лишь пролепетала что-то, непонятное даже мне. И наконец-то дождалась его мощных толчков, зажигающих меня с каждым движением, отчего у меня все больше темнело в глазах, растворяя реальность. Невыносимое наслаждение охватывало со всех сторон, и я застонала, предчувствуя освобождение от этой сладкой неуемной пытки. Еще несколько ударов, и я громко закричала, сгорая от нестерпимой сладости, охватывающей мое тело, сотрясаясь крупной дрожью.

Нежный поцелуй на губах пробудил от наслаждения, и я распахнула глаза, встречая довольный взгляд мужа. Он ласково провел по моей щеке пальцами, а потом резко поднял на руки и понес из кухни.

Смотря на оставшуюся на полу одежду, прошептала:

– Одежда. Галина Пет…

– Наконец-то перестанет убивать меня взглядом. Утром заберу, – буркнул он и вновь исступленно поцеловал меня, отчего я растаяла, и мне стало совершенно не до одежды.

***

Проснулась внезапно от звука мелодии сотового, которая установлена на Соньку. Посмотрела на время – пять утра. Черт. Мы только полчаса назад уснули с мужем, обессиленные от нашей страсти. Даже сейчас меня охватывала дрожь, вспоминая эти яркие, сладкие часы.

Соня… Странный звонок. Только хотела ответить, как абонент перестал звонить. Непослушными корявыми пальцами только на третий раз изобразила нужный рисунок на графическом пароле, и позвонила подруге.

Как только пошло время на экране, предупреждая, что абонент принял звонок, хрипло, не совсем проснувшись, произнесла:

– Привет. Что-то случилось?

В ответ ни звука, и я сразу нахмурилась, вновь спрашивая:

– Соня…

– Паша… бросил нас… – ответила сдавленным деревянным голосом Поливина и вновь замолчала.

Понимая, что это не обычное возмущение, взволнованно выдохнула:

– Что случилось?

Тишина… такая пронизывающая, тяжелая, что отчетливо чувствовала молчаливую боль подруги.

– Кристи… он… В общем, Павел позвонил… и попросил меня… подать на развод, так как у него скоро родится сын.

Слова оглушили, и на минуту потеряла дар речи, пытаясь все соединить воедино и понять, что к чему. Не уточняла ничего, только задала самый важный вопрос:

– Где ты?

– Я… дома… и…

– Сейчас буду, – буркнула, и мгновенно отключилась. Судорожно оттолкнула одеяло, и кинулась в гардеробную, надевая джинсы и водолазку. Схватив ключи от машины, быстрыми шагами направилась на выход, налетая на Кирилла, стоявшего в дверях в одних боксерах. Литунов сильно сжал меня за плечи и, посмотрев на железную связку в дрожащих руках, спокойно осведомился:

– Куда собралась?

– К Соне… Мне очень нужно, – тихо выдавила, умоляя глазами отпустить. Возможно, мой встревоженный взгляд все сказал за меня, и он только кивнул, а потом произнес:

– Я сам тебя отвезу.

Отступив в сторону, муж схватил спортивные теплые вещи с полочки его шкафа-купе, и принялся торопливо одеваться. Повернулась к нему и выдала:

– Я не знаю, сколько там буду.

– Одну не отпущу в таком состоянии, – уперто отчеканил Кирилл, а потом добавил: – У тебя руки дрожат, куда тебе машину вести?!

Кивнула и через три минуты брела следом за ним, пытаясь не отставать. Взяв теплые вещи в гардеробной, оделись и вышли из дома, направляясь в гараж, где стоял черный внедорожник Литунова. Села и сжала телефон, переживая за Соньку. Всю дорогу молчали, а когда уже подъезжали к нужному дому, Кирилл заметил:

– Позвонишь мне, когда поговорите… и я через пять минут буду здесь.

Я кивнула, а потом спросила:

– А ты?

– Съезжу к другу, он здесь поблизости живет, давно хотели встретиться.

– Такая рань… шестой час, и завтра суббота. Может тебе домой? Я честно не знаю, когда…

– Все понимаю, поэтому позвонишь, как соберешься. А насчет друга не переживай, он будет рад пообщаться… даже в такую рань, а так мы вечно с ним в работе,– произнес Кирилл, накрыв мою руку своей ладонью.

Посмотрела на него и благодарно прошептала:

– Спасибо.

Мужчина кивнул, и ласково провел по щеке пальцами, а потом замер и недовольно произнес:

– Я провожу, а то вдруг Боглашин встретится.

– Конечно, – подтвердила я, надеясь, что такого не случится, и мы вышли из машины. Муж недовольно посмотрел на мой внешний вид и произнес:

– Прохладно одета.

– В машине же, – пролепетала, надеясь оправдаться.

– Заболеешь, буду лично лечить, что тебе точно не понравится, – пробурчал он, накинув капюшон от пуховика мне на голову и взяв за руку. – Если вдруг, что понадобиться, звони.

– Хорошо, – произнесла я и тяжело выдохнула, видя, что входная дверь открыта. Очевидно, специально для меня. Сжав руку мужа и тут же отцепив, вошла в квартиру, а Кирилл отправился назад по коридору.

Быстро разделась и сразу направилась в кухню, единственную комнату, где горел свет. Соня в домашнем ситцевом халатике зеленого цвета сидела за столом, напротив открытого настежь окна, совсем не замечая лютого мороза. На столешнице стояла полная, даже не открытая, бутылка коньяка, судя по этикетке «Молодым!» это подарок на их свадьбу, чтобы открыть на какое-то событие. Рядом валялась пачка дамских тонких сигарет, но также невскрытая. Одно время после института Сонька баловалась, но, встретив мужа, тут же бросила курить.

Подошла к ней и закрыла окно, а потом направилась к кухонному гарнитуру и включила чайник. Еще неизвестно, сколько она так сидела, нужно залить в нее несколько кружек горячего чая, чтобы завтра не слегла с высокой температурой. Села рядом на стул, и посмотрев в ее больные глаза, спросила:

– Ты как?

– Хреново, – тихо бросила Соня, а потом закрыв глаза ладонью, тяжело выдохнула и поделилась: – Прикинь, думала, нажрусь, но посчитала… что эта сволочь не стоит того, чтобы я завтра помирала от головной боли и полдня обнимала унитаз, а курить… нельзя, Веруньчик сразу расстроится. Так что… – процедила она и с яростью откинула сигареты со стола, отчего они упали на пол.

– Правильно. Не стоит, этим не поможешь и не изменишь ничего, – с сожалением произнесла я.

– Изменишь… – задумчиво прошептала Поливина, смотря куда-то в пустоту. – Знаешь, ладно он так со мной… Черт, может я для него, действительно, оказалась невозможно хреновой: не так готовила, не так убирала, не так давала. Но дочь то причем? Как понять его слова, что ему все надоело, и он хочет жить с другой женщиной? Он, видите ли, надеется, что я пойму. Сука! Как пойму? Как??? Ладно я, толстокожая, все перетерплю, после того как успокоюсь… как боль пройдет, а Вере за что страдать? Она в чем провинилась? Ведь он даже не вспомнил о ней, пока делился своими рассуждениями о нашей тяжелой жизни. Как будто ее нет, только я, надоевшая до белого каления. Как я ей поведаю, что ее любимый папочка бросил нас, нашел себе бабенку и уже скоро будет отцом? Что у нее будет брат, и папа решил его воспитывать, а про нее забыл? Вот как?! Кристи, скажи, как??? За что ей расти в неполноценной семье, только потому, что я надоела зажравшемуся папочке? Разве я этого хотела для своего ребенка? Чтобы она росла только с мамой, наблюдая как другие рассказывают про папу, а она… оказалась не нужна своему? Да?! Что… вот что я ей скажу?

Последние слова женщина уже хрипела, и слезы стояли в глазах. Она отвернулась к окну и выдавила:

– Кристи, ты же знаешь, как я его люблю… любила. Все… все-все для него… любимого, единственного и родного. Да я даже не пикнула, когда он два года не работал, считая, что нет достойной работы для его квалификации и опыта. Молча ходила на работу, тянула семью, фанатично беспокоясь о нем и поддерживая любую неудачную идею. Все… только для него… как дура со своей ненужной заботой, фанатичной любовью, со всей душой, вечно вытаскивая его задницу из передряг, с улыбкой и пониманием, а он… ПОНЯЛ, ЧТО НЕ СЧАСТЛИВ И ХОЧЕТ НОВОЙ ЖИЗНИ! ПАСКУДА!

Громко прорычав, она повернулась ко мне, резко вытирая слезы, и гневно выдала:

– Скажи, что не так я сделала? Чем херовая, что со мной вот так… жестоко. Бля.., да я даже нашла его зазнобу в интернете. Обыкновенная, простенькая, тихая девушка, работает учителем в школе. ПРОСТАЯ, ТАКАЯ ЖЕ, КАК И Я. Так чем я хуже? Чем, что вот так без эмоций сухо произнес: «Подай на развод, и прошу поскорее, а то у меня сын скоро родится». Как? Как так можно сказать женщине, которая… которая…

Закрыла ладонями лицо, тяжело дыша, и сквозь зубы издала воющий всхлип. Больше ничего не говорила, а потом вновь посмотрела на меня, и уже не скрывая слез, сообщила:

– А меня… заставил сделать аборт… Категорично настоял, ставя ультиматум уйти. А это… тоже был мальчик. Представляешь, Кристь?! В двенадцать недель прерывала беременность.

Не поверив жестоким словам, закрыла рукой рот от ужаса, и непонимающе прошептала:

– И ты сделала? Сделала??? Когда так хотела…

Она ничего не ответила, только судорожно закивала и, схватив себя за волосы, с силой потянула вверх, тяжело выдавая хриплые рыдания.

Ничего не видя от слез, обняла ее дрожащими руками, чувствуя ее боль как свою, прекрасно зная, как она мечтала о втором ребенке, и еле слышно пробормотала:

– То есть вы с ней… одновременно… и он выбрал…

– Да, по срокам даже получается, что она раньше на полтора месяца… значит, знал. А я-то… идиотка счастливая, даже не поняла его безумной неадекватной реакции на замечательную новость, как будто чужого носила, а не своего. А оказалось… все до мерзости просто… Павел не хотел моего ребенка…

– И как он… как он объяснил тебе свое решение, ведь знал, что ты планировала и мечтала…

Соня только резко хмыкнула, сжимая руки в кулаки, а потом горько сообщила:

– Бред какой-то нес: что денег нет, все сложно на работе, не потянем, нужно подождать… А я… даже в этом послушалась. Тварь, ненавижу себя.

Сильнее обняла ее за плечи, и мы просто молча сидели… понимая друг друга без слов, чувствуя поддержку друг друга… пытаясь вместе пережить этот тяжелый период в ее жизни.

ГЛАВА 13

Выходя из зала суда вместе с адвокатом, направилась к Кириллу, ожидающему у дверей. Голова трещала, и хотелось куда-нибудь примоститься и посидеть, чтобы меня не трогали. Только открыла рот, чтобы что-то сказать, как услышала позади грязные проклятья и развернувшись, увидела Боглашина, летящего на меня с пеной на губах.

Литунов мгновенно перехватил его, скрутив руки, а дальше уже подсуетились судебные приставы, объясняющие в резкой форме права мужчины.

Я даже не прислушивалась, мечтала убежать отсюда и забыть об этом месте до следующего слушания нашего дела.

Муж нежно обнял меня за талию и произнес:

– Ты как?

Кивнула, и с радостью выдохнула, когда за меня ответил адвокат:

– Кристине надо бы отдохнуть. Думал, она упадет прямо там, когда говорила, – как только Богданов сказал, Кирилл сразу сильнее прижал меня к себе. – А Боглашин вел себя безобразно и недопустимо, что играет нам на руку. Хотя почему бы ему не бесноваться, ведь шанса у него нет, и это он прекрасно понимает даже с его мозгами. Сейчас органы опеки проверят условия для ребенка в доме, с учетом, что комната, которая принадлежит Кристине не может учитываться, так как по суду ему и дочери выделили вторую комнату, и вынесут свое мнение. После этого судья уже озвучит решение. Так что через две недели жду положительного решения в нашу сторону.

– Спасибо, Коль, – с уважением произнес Кирилл. – Как всегда, с тобой приятно работать.

– Рад, если что, звони, – довольно выдал полноватый мужчина, а потом повернулся ко мне и добавил: – До следующей встречи, Кристина Анатольевна. Не болейте.

– Спасибо. Всего доброго, Николай Федорович, – благодарно прохрипела я, радуясь, что работаю именно с этим человеком.

Как только оказались на улице, после того как Литунов лично укутал меня в шубу, сели в машину. Сняла перчатки и убрала в сумочку, руками поглаживая нежную шерсть. Кирилл подарил на днях, хотя я отнекивалась, не желая принимать такой дорогой подарок, но услышав его грозное: «В своей курточке ты обязательно замерзнешь», приняла.

– Как все прошло? – спросил мужчина, внимательно наблюдая за мной.

Тяжело выдохнула и рассказала:

– В постоянных нарушениях со стороны Боглашина. Он то и дело, плевался да орал, считая, что все сдурели, и никто у него прав на дочь не заберет. Поделился своим тяжелым, даже бедственным положением в плане денег и работы, и заявил, что он не может прожить без денег от государства на Арину. Ну и в таком духе.

Мужчина только покачал головой, а я продолжила:

– Представь, заявил, что не считает нужным приобретать ей одежду и игрушки, а также предметы первой необходимости, не говоря о учебниках, типа нечего ее баловать. Все деньги только на еду. Его попросили показать чеки, а он прокричал, что не считает нужным их брать у кассиров и не собирается в дальнейшем, если кому надо, пусть и берут.

Как только выехали на дорогу, мужчина взволнованно спросил:

– Ты не болеешь?

– Если честно, все тело ломит, и горло чуть болит, но я поласкаю специальным раствором и орошаю мирамистином для профилактики, – успокоила мужа я, мечтая закрыть глаза и немного поспать.

Мужчина потрогал мой лоб, и буркнул:

– Выглядишь неважно, как только приедем, сразу ложись отдыхать.

– Кирилл, правда, все в порядке…. – с измученной улыбкой прошептала я, в полной уверенности, что он преувеличивает. Завтра все пройдет.

Через два часа у меня поднялась высокая температура, и я чувствовала себя разбитой старой мебелью. Спала… и как только просыпалась, Кирилл тут же вливал в меня все, что можно, чтобы сбить температуру и убрать начавшийся лающий кашель.

На третий день встала очень рано, и, посмотрев на себя в зеркало, поняла, что превратилась в замухрышку с грязными спутанными волосами. Температура уже прошла, и я решилась принять душ, хотелось смыть пот за эти дни.

Потрогала горло и поняла, что еще лечиться и лечиться, но кашель уже поменялся, и можно было пить отхаркивающие препараты или сиропы.

Оказавшись в душе, быстро ополоснулась и вернулась в постель, замерзая от холода, как никогда. В это время проснулся Кирилл и, увидев дрожащую меня, притянул к себе, ворча:

– Сумасшедшая. Я ее тут выхаживаю, температуру сбиваю, друга достаю днем и ночью своими звонками, а она…

– Ужасно замерзла и требую, чтобы ты согрел, – пробурчала я, обнимая сильное мускулистое тело мужчины, четко осознавая, что безумно соскучилась по его нежным прикосновениям, сладким страстным поцелуям и безумным движениям во мне.

Казалось, что Кирилл не прикасался ко мне не три дня, а целую вечность. Наклонилась и поцеловала его в губы, закидывая ногу на его бедро, и тут же отталкивая мужчину на спину, усаживаясь на него.

Целовались как безумные, и стоило только его сильным рукам дотронуться до моего тела, затрепетала, мечтая о большем, таком необходимом и восхитительном.

– Кристи, ты болеешь, – хрипло выдохнул Литунов между поцелуями.

– В данный момент тобой, – прошептала я и слегка прикусила его шею, лаская дальше губами.

– В свое оправдание скажу, что я честно хотел быть понимающим, – с серьезным выражением лица заявил он, и тут же схватив меня за талию, уложил на спину, нависая сверху: – Теперь не жди пощады, милая, сама напросилась.

Не успела ничего сказать, как Кирилл подался вперед, набрасываясь на мои губы, увлекая в чувственный мир наслаждений…

Через два часа в теплых шерстяных носках, брюках и шерстяной кофте искала записную книжку, чтобы позвонить Соньке, а именно ее матери. Номер точно у меня есть, я помню. Между прочим, подруга взяла отпуск и урулила с дочерью к матери в деревеньку где-то под Омском, решив, что ей необходима смена обстановки в ее новой жизни. Что интересно, поехала она уже с другим статусом – свободной женщины.

Как получилось, что ее и Павла так быстро развели, не знаю, и на мои вопросы она только улыбалась, не выдавая секретную тайну. И теперь… Соня вне зоне доступа, и совсем забыла обо мне, а я вот волнуюсь, как она доехала. А в связи с тем, что я не из числа скромных… напомню ей о себе, позвонив на стационарный телефончик ее мамы.

Открыла верхний ящик комода и замерла, так как мое внимание привлекли противозачаточные таблетки, которые я не пила уже… три дня. А сегодня с утра мы занимались любовью и не раз…

Мгновенно схватила их и, убедившись, что все так и есть, на время болезни я ничего не принимала, схватилась за голову. Быстро достала сегодняшнюю дозу и положила в рот, запив минералкой из бутылки.

Села на кровать, кусая губы от напряжения, и обреченно застонала, не зная, как теперь быть.

«И что делать, если я залетела? Кирилл же четко сказал, чтобы сюрпризов не было. Надеялся на мое благоразумие, а я…»

«Нет, я зря переживаю, подумаешь три дня… Все будет нормально»

«Нормально?! А сколько дней до месячных???»

Быстро просчитала в голове, и тяжело задышала.

«14, я попала в середину цикла…»

«Ой, дура…»

Сколько сидела, не знаю, сжимая таблетки, а потом встала и подошла к окну. Долго смотрела на белоснежный снег в палисаднике, укрывающий землю, а потом закрыла глаза, твердо решив, что, если забеременею, оставлю малыша, пусть и любимый мужчина будет против. А если нет, и опасения напрасны, тогда все замечательно. Лишь посмеюсь, что зря волновалась.

Только собралась выйти из комнаты, как вспомнила цель своих поисков. Вновь подошла к комоду и с новыми силами принялась рыться в шкафчиках. Вот интересно, живу тут совсем ничего, даже месяца нет, а уже не могу найти записную книжку, которую точно сюда запихала, когда перекладывала вещи из сумки. Уже когда совсем отчаялась, посмотрела вновь под книгой и нашла.

«Я тут искала! Отлично помню! Почему не увидела сразу?!» – удивленно рассуждала, недовольно хмуря брови.

Махнула рукой и, быстрее листая страницами, с радостью обнаружила нужную фамилию и номер. Довольно пискнув, набрала номер Соторской Ирины Геннадьевны, мамы Соньки, и с нетерпением стала ждать.

Как только послышались губки, узнала знакомый голос:

– Слушаю.

«Сонька!!!»

– И я тоже хочу услышать, как ты доехала и почему не позвонила… – обиженно рявкнула я, усаживаясь удобнее на кровать.

– Ой, Кристи, – восторженно произнесла она и тут же выдала: – Сегодня вечером хотела тебе звонить, так что не думай.

– Ага… точно уж не торопилась, – уже веселее подколола я.

– Прости, дорогая. Думаю, поймешь… Моя любимая девочка сломалась посреди дороги, и поэтому мы задержались на пять часов.

Ахнула и соскочила с кровати, нервно прошептав:

– Вот это да. Не замерзли? Как Верочка? Не ночью хоть?

– Нормально сейчас, правда замерзла в машине. Представь, 15 км от города и метет так, что ничего не видно. И конечно ночью, когда еще, если везет через одно место, так значит конкретно. Связи вечно там никогда нет, и поэтому родителям не смогла позвонить, так бы батя на тракторе примчался. И вот… одни… сидим в ледяной машине. Я перепугалась так, как никогда в жизни, – недовольно выдала она. – Даже страшно вспоминать.

– Слов нет. И как? Как вы выбрались? – прохрипела я, даже не представляя, что испытала подруга.

– Не поверишь. Чудо. Мужчина помог, как раз возвращался из города. Он этот … фермер. Да. В общем, вытащил нас и дотащил до своего дома в районе, пообещав, что на следующий день в СТО к мужикам загонит. Оставили мою машину у него, а сумки перенесли в его огроменного монстра, и поехали до деревни.

– Ого, какие шикарные и добрые мужчины водятся в вашем тихом уголочке, – восторженно заявила я.

– Ага. Тихий… это не про него. Наглый и борзый само то. Но с принципами мужик, никого в беде не оставит, как я поняла.

– Наглый и борзый говоришь? Когда успела заметить такие качества в своем спасителе? – с улыбкой осведомилась я.

– Так все было нормально, пока конкретно не пошел нахрапом.

– Видно очень понравилась, – внесла свои пять копеек, видя, как сильно реагирует подруга.

– Ага, прямо заклинило, – усмехнулась она и добавила: – Какая ты любопытная. Все расскажи, да покажи.

– Посмотри на себя! – возмущенно выдохнула я.

– Ну так… подружки ведь не зря, – засмеялась Соня. – В общем, мы немного не поняли друг друга,

– Это как?

– Пока трудно объяснить, но как приеду, расскажу.

– А что не сейчас?

– Собираюсь в район за продуктами. А завтра все расскажу, тем более, наверное, будет о чем.

– Ты заинтриговала прямо меня… Как прожить до завтра?

– Ну-у-у думаю, с мужем разберетесь, как прожить, чтобы и не заметить, как наступит завтра. А вообще, что обо мне да обо мне. Ты как?

– Так себе… немного приболела, но уже лучше, – призналась я, и как всегда не вовремя кашель начался, что подруга вынуждена была выслушать.

– Ого, чую, что тебе еще лечиться и лечиться. Врача вызови! Антибиотик пусть выпишет.

– Не волнуйся, уже пошла на поправку, – буркнула я.

– Что не волнуйся-то? Ты же непутевая, когда дело касается тебя лично, – просветила она меня, как будто сама не такая. Дети это одно, а когда сам… появляется мысль, что само пройдет.

– Если только чуть-чуть, – усмехнулась я.

– Ну-ну… ой, все, мама кричит, что Александр подъехал.

«Кто-кто??? Александр???»

– Это собственно кто?! – не удержалась я от вопроса.

– Эм-м-м… Спаситель мой, наш… В общем, это ОН. Моя же машина до сих пор в ремонте, и там не торопятся… Вот и…

– Конечно-конечно, – довольно выдала я, улыбаясь в 32 зуба. – И… Александр, естественно, любезно предложил…

– Да-а-а… как-то так… – промычала моя любимая подруга.

– А что, рядом же живете. Почему бы нет?! – весело подколола я.

– Нет, я уже говорила. Он в районе, а мы десять километров от него, – пробубнила Соня.

– Ну так… ему же как раз нечего делать… и он… десять километров за тобой, а потом в район, а потом еще и отвезет, – с особым пониманием прикалывалась я.

– Что-то в этом роде, – рассмеялась подруга, а потом добавила: – Да мы вчера вновь случайно встретились, когда я высказывала свое мнение механикам…

– Уточняла, откуда руки у них растут?!

– Вот именно! Они у них вообще отвалились! Моя девочка уже два дня там стоит неприкаянная, а я… на сельском автобусе добираюсь. Ужас.

– Да-а-а-а… трагедия, – усмехнулась я, а потом дополнила: – И он… предложил…

– И он попал под горячую руку, – между прочим, серьезно поделилась женщина.

– Ой… как не повезло то ему, – с сожалением заметила я.

– Да, я вот как-то в последнее время немного агрессивна, – призналась она. – Опять мама кричит…

– Все, все отключаюсь. Ты это…не сожри мужчину, домой то тоже надо возвращаться.

– Конечно, я уж постараюсь, – весело поддержала Сонька.

– Удачи и веди себя хорошо!

– Сплюнь, восемь лет вела себя хорошо, теперь я отдыхаю. Надо же хоть в 27 поумнеть.

– Все забываю, что ты и Виталька старше меня на год, – весело подметила я, вспоминая, что меня после третьего класса мама перевела в другую школу в связи с переездом, сразу перекинув на класс выше. Сонька в то время жила с родителями в Бердске (это потом они переехали, оставив ей квартиру), напротив нашего дома, ну а потом мы уже купили квартиру на одной лестничной площадке с ней, когда мама забеременела. – Все считаю, что тебе также, как и мне.

– В душе мне всегда восемнадцать.

– Ага, главное, чтобы поступки на 27 были, – предупредила я.

– Не забывай, я на отдыхе…

– Точно. Тогда хорошо отдохнуть.

– И тебе. Смотри там, не натвори дел. Целую.

– Постараюсь. И я тебя, – с улыбкой попрощалась я, отключаясь.

Отложила телефон в сторону и задумчиво улыбнулась, всей душой желая, чтобы все у подруги было хорошо.

ГЛАВА 14

«Боглашина лишили родительских прав» – только эта мысль была в голове, напрочь отбрасывая другие. Меня трясло от счастья, что мы с Аринкой теперь свободны, а квартира идет на продажу, где будет поделена на три части.

Уже полчаса как вышла из суда, а до сих пор не верится. Сам же Алексей вел себя как зверь, когда озвучили результат. Его выводили оттуда в наручниках, так как он со злости полетел на меня, крича, что убьет, но, когда Богданов откинул его в сторону, принялся в нелестных эпитетах оскорблять судью. За неуважение к суду, выразившееся в оскорблении участников судебного разбирательства, а также судьи, он будет наказан не только в виде штрафа, но и исправительными работами, либо арестом сроком до шести месяцев, как пояснил мне Николай Федорович.

Сейчас сидела в кафе, сжимая уже холодную кружку чая, не в силах поверить, что Аришка по закону со мной и больше нам не нужно бояться. Напротив за столиком сидел Кирилл, внимательно всматриваясь мне в лицо, задумчиво постучал по столу, а потом произнес:

– Ты как?

– Нормально, – выдохнула. – Не верю, если честно.

– Поверь, все получилось, – с улыбкой заверил он, хотя сам был чем-то обеспокоен.

– Спасибо тебе, – счастливо выдохнула и увидела, как он резко нахмурился, внутренне замирая, чувствуя, что что-то не так и скоро я об этом узнаю.

– Кристина, – начал Литунов, как будто думал об этом долго и решил все-таки высказать свои сомнения. – Я хотел сказать тебе, в общем, что не заставляю и не требую сдерживать обещаний по фиктивному договору. Ты можешь уйти, если захочешь. К тому же, я помогу тебе с покупкой дома, или куплю новый.

Сказать, что во мне что-то оборвалось внутри, это ничего сказать. Сидела, ни жива, ни мертва, а руки с такой силой сжали кружку, что она затряслась, выплескивая темную жидкость на белоснежную скатерть. Осторожно поставила ее на стол, и медленно взяла салфетки трясущимися руками, медленно вытирая пятно. Знала, что нужно что-то ответить, но не могла.

«Почему он так сказал?»

«Зачем предложил?»

«Неужели он это и в правду желает?»

Ведь у нас все хорошо… Даже очень. Так, что замирает сердце от счастья. В постели: все просто замечательно, как во взрослой сказке: безумная страсть, жгучее желание и безграничное удовольствие. С детишками все хорошо, мир и счастье. Нет причин говорить так… жестоко.

– Почему? – тихо пролепетала, не смотря на него, промачивая все салфетки в маленькой лужице.

Мужчина накрыл мою левую руку своими ладонями и громко произнес:

– Кристин, посмотри на меня.

Прикрыла веки, чувствуя, что сейчас уязвима, как никогда, но набралась сил и взглянула в его темно-зеленые глаза, такие тяжелые, пронзительные и требовательные.

– Я это говорю, чтобы ты не считала, что обязана и дальше с нами жить, если вдруг захочешь уйти, – отчеканил и тут же добавил: – Но я хочу и надеюсь, что ты останешься.

Сразу потеплело в груди, но, не зная, что ожидать от Литунова, на секунду замерла.

– Почему? – тут же задала вопрос, надеясь на чудо в его ответе, но услышала только одно:

– Оказалось, что мы идеально подходим друг другу, как муж и жена, особенно в постели, и дети тебя очень любят.

Облизнула губу, пытаясь не думать, что у меня уже задержка две недели. Не была дурой, все понимала, но боялась покупать этот чертов тест, ожидая, не зная чего.

– Может тогда и не стоит ничего говорить? – выдавив из себя улыбку, с надеждой спросила я.

– Я и не хочу, но понимаю, что ты захочешь детей, и тогда встанет этот вопрос однозначно. Но до этого времени…

Побледнела от его слов, а потом как бы, между прочим, попробовала начать важный разговор:

– А если…

– Нет! – категорично заявил мужчина, и на его лбу появились гневные морщинки. – Я не хочу детей. Не хочу… поэтому сразу и предупредил.

Рявкнул и сразу отвернулся, гневно вглядываясь в огромное окно, а потом вновь посмотрел на меня, превратившуюся в статую, и с сожалением проговорил:

– Извини, если обидел…

– Нет, все в порядке, – прохрипела, пытаясь думать… о Соньке, которая завтра уже явится, о снежинках, скором Новом годе… обо всем, только не вспоминать его слова, чтобы не завыть, хотя всю внутри трясло.

– Ты плохо выглядишь. Отвезу тебя домой, а на работу не пойдешь, – переживая, предложил он.

– Нет, еще очень рано и я хочу вернуться в садик, – попросила я, надеясь сдержаться и не показать какая я стала до невозможности сентиментальная.

– Хорошо, только я заберу детей сам, а потом заедем за тобой. Хорошо?

Не хотела спорить и поэтому кивнула. Поднялась, и Литунов, как настоящий джентльмен, помог надеть шубу и, взяв за руку, повел из кафе к машине.

Всю дорогу до центра развития детей слышала его размышления о новогодних каникулах, а сама… была где-то далеко, определенно, не с ним.

«Сказать. Нужно ему сказать», – трезвонило в голове, но я боялась, что мужчина, узнав о беременности, будет настаивать на аборте. Даже поежилась от страха, чтобы как у Соньки не получилось. Действительно, кто его знает, когда он так бешено реагирует, стоит сказать о детях. Ком в горле не давал нормально дышать, и чувствовала, что еще немного и пойдут слезы.

Остановившись у здания частного садика, специально посмотрела на сотовый, и выдохнула:

– Ой, скоро на прогулку малышей собирать. Все. Прости, побежала.

Даже не слушала, что он там говорил вдогонку, летела к зданию, чувствуя, как текут слезы по щекам. Нажав на домофон и зайдя в коридорчик, плотно закрыла дверь, тяжело дыша, даже сейчас не позволяя себе сорваться.

Села на банкетку и просто смотрела на линолеум, слыша, как мне названивает Литунов. Нажала режим «без звука» и спрятала телефон в сумочку. Просто сидела, сил и желания не было даже снять сапоги и переодеться в обувь.

Спрашивается, что реву, считая Литунова сволочью?! Нет! Совсем нет. Он честно предупредил, а вот я допустила ошибку и еще ожидаю внезапного чуда в виде резкого изменения взглядов мужчины. Наивная дура.

Тяжело признать, но тут маячит выбор из двух вариантов: либо быть счастливой на некоторое время с Литуновым без малыша, сделав аборт, либо оставить ребенка и уйти от Кирилла.

Отклонила голову на стену и с силой сжала руки в кулаки. Черт, да что думать-то, у меня изначально не было других вариантов. Я… оставлю ребенка.

Только вот возникает очень интересный вопрос, прямо спать спокойно не дает. Чего именно так боится Кирилл: что мать ребенка, как и Зина, будет шантажировать и требовать денег; или не хочет детей от другой женщины, помимо любимой, пусть и в прошлом. Что же?

Да какая разница, когда варианта для меня, как матери его ребенка, никогда и не было. Вздохнула и сняла зимние сапоги, надевая удобные туфли, смотря на часы на стене.

«Хватит раскисать. Все будет хорошо, пусть и не так… как в мечтах. Но на то она и реальность, чтобы осознавать настоящее».

***

Следующим вечером я встречалась с подругой в торговом центре. Приехала с сестрой и мальчиками, а Соня с дочерью, и сейчас детишки бегали в детской комнате, слушая веселые истории аниматора. Мы же сидели за столиком в кафе напротив, после того как накормили своих атаманов, и наблюдали за ними через стекло, разговаривая о своем.

Кирилл нас всех без вопросов отпустил, задерживаясь на своей работе, но с условием, чтобы я звонила, желая быть в курсе, где мы и что с нами происходит. После счастливых объятий, страшном рассказе о дороге, Сонька вдруг спросила:

– Колись, Литунова.

Услышав фамилию мужа, поежилась, зная, что недолго мне быть такой, и весело усмехнулась:

– В чем?

– Что мордочка такая переживательная? – прищурившись, рявкнула подруга.

– Я беременна, – тихо произнесла, осторожно посматривая по сторонам.

Картошка фри так и не дошла до рта подруги, и Сонька вернула ее на место в тарелку, а потом громко воскликнула:

– Да ну?

– Ну да, – проговорила, глупо улыбаясь.

– Очуметь, ну ты подруга шустрая. Слов нет!

– Да уж, сама в шоке, – поделилась, и стало грустно.

– Блин, вот же ж, – рявкнула она, и, встав с мягкой зоны желтого цвета, как и все в этом кафе, подошла ко мне и обняла сзади за плечи.

– Поздравляю! Быть матерью это счастье! – от души хрипло отчеканила она.

«Как же я с тобой согласна, Сонька! Только жаль, что все не так замечательно, как кажется…»

– Да-а-а, особенно одинокой… сразу зашкаливает от переизбытка эмоций, – буркнула я, стараясь говорить радостным голосом, ну или почти.

Раздалось такое внушительное неприятное слово, выражающее возмущенное состояние подруги, и милая девушка за стойкой, сжала губки, очевидно, услышав, и нахмурила носик. Сонька только развела руками на ее действия и, плюхнувшись на желтенькое сиденье напротив меня, рявкнула:

– То есть?

– Кирилл не желает детей. Я же тебе говорила, – поделилась я, тыкая картошкой в красный соус, просто чтобы что-то делать руками.

– Да, боже мой, мало ли что он там утверждает?! Мужчины! У вас же все с ним хорошо, вот увидишь, он будет счастлив, – категорично заявила она, а потом добавила: – Это же не мой бывший, действующий исподтишка как крыса, бьет в спину, как ничтожество. Литунов честный мужик и с головой.

Оставила в соусе картошку и, откинувшись на спинку, сообщила:

– У нас четкое условие, которое предупреждает, что если возникнет нюанс, непредусмотренный договором, то это является нарушением и влечет за собой…

– Да пофиг, это ваш ребенок, и пошли все условия куда подальше, – категорично бросила девушка, отпивая клюквенный сок, а потом скривилась и добавила: – Прикинь, разбулыжили, экономисты несчастные!

Подняла бровь и спросила:

– Я поражаюсь, а ты чего хотела?

– Да уж, – рявкнула она и отодвинула сок в сторону. – Закажу себе молочный коктейль.

– И мне, – усмехнулась я.

– Конечно. Кристь, так это… ты с ним говорила?

– Я пробовала… Начала, между делом, вчера, но услышала категоричный отказ, что дети ему больше не нужны.

– Прямо-таки категоричный? – уточнила подруга, прищурившись.

– Да, почти убил взглядом… как-то так…

– Странно, наверное, эта тварь так достала его с дележкой детей, что он теперь негативно реагирует на любое упоминание в новом отцовстве.

– Все возможно… – с болью в груди ответила, лишний раз вспоминая непутевую мамашку моих мальчиков.

– А ты уверена, что точно беременна? – вдруг спросила она.

– Задержка две недели, – выдохнула я.

– Мм-м-м, а тест? – не унималась Соня.

– Нет, не проверяла по нему.

– А вдруг зря волнуешься?

– Я почему-то твердо уверена, – твердо выдала, даже не сомневаясь в своем деликатном положении.

– Давай проверим? – тут же предложила она, скалясь в 32 два идеальных зуба.

– Так нужно купить…

Подруга полезла в сумку, и достала красненькую коробочку с надписью «Тест на беременность». Довольно помахала перед моим лицом и весело пропела:

– Что сидим? Давай живо в туалет!

– А ты зачем его купила? – округлив глаза, осведомилась я.

– Я сразу пять приобрела, когда только подумала, что могу залететь, а ты ждешь чего-то, – с ухмылкой заявила Сонька.

– Аа-а-а… подробности? – возмутилась я, не веря, что она до сих пор мне не рассказала такие важные моменты своей жизни.

– Вот как принесешь бумажку с двумя полосками, так и поговорим, – довольно заявила она.

– Ты не бухгалтерша, а шантажистка, – уверенно буркнула я.

– Я бухгалтер в полиции, так скромниц не берут, – засмеялась она, а потом добавила: – С тобой по-другому нельзя, ты же упертая коза.

Усмехнулась, вставая и посылая ей возмущенный взгляд, бубня:

– И кто мне это говорит?!

– Мне по статусу положено, по-другому главная бухгалтерша, да и другие любители поумничать, сожрут, а так мы с ней как родные…

– Ты же говорила, что она стерва?!

– Да, боже мой, я ей комплемент сказала, – счастливо проинформировала Поливина.

–Аа-а-а, ну тогда ладно, – засмеялась я и, схватив сумку, в которую положила тест и проверила, есть ли у меня влажные салфетки, отправилась в дамскую комнату.

Через десять минут, я счастливая и довольная, уселась на мягкую зону, и, сверкая глазками, закивала головой.

– Да? Да? Да!!! Оо-о-о, ну я тебя поздравляю! – весело заявила Соня, сжимая мои руки. – Вау!

Я хищно улыбнулась и предвкушающе посмотрела на подругу, намекая взглядом о ее обещании.

– Что? – как будто не понимая, рявкнула Сонька.

– Я вся в ожидании… Рассказывай!

ГЛАВА 15

Соня нахмурилась и пробурчала:

– В общем, как-то так получилось, что в эти две недели…. мы с Александром… периодически спали.

– Прямо спали? Что, рядом с ним приятней сны? – подколола я, видя, как Поливина смущается, а потом вспыхивает возмущением.

– Нет, мы распутству предавались! Для справки, спала я дома на диване у родителей.

– Молодец, какая! И-и-и?

– Что и? – рявкнула Сонька, отпивая молочный коктейль.

Между прочим! Когда она успела его заказать? Увидев и на своей стороне бумажный стакан с трубочкой, с наслаждением потянула молочно-клубничную смесь, а потом с довольной мордочкой произнесла:

– Спасибо, восхитительно!

– Всегда, пожалуйста! Ты бы видела, как девушка за стойкой, недовольно на меня пялилась, когда я делала заказ. Определенно, мы ей уже надоели.

– Может, на лавочку тогда пойдем? – предложила я, показав рукой на детскую площадку через прозрачное стекло.

– Ага, чтобы все родители нас слушали?! Обойдутся. А тут спокойно, никого нет.

– Что странно… – с подозрением заметила я, окидывая придирчивым взглядом пустое помещение. – Может кафе не пользуется популярностью?

– Да, нет, это клиенты видно недовольного взгляда грозной особы бояться, вот и стесняются зайти.

– А мы нет…

– Конечно, нет! – воодушевленно ответила подруга.

– Дорогая, хватит зубки заговаривать, а то я вся в нетерпении.

– А больше и нечего рассказывать. Страстный горячий секс во всех неприличных и приличных местах его квартиры и машины. Отрывались не по-детски и с особым усердием.

– А тесты??? – возмутилась я, считая, что Соня все же скрывает от меня правду.

– Да не поверишь, все банально до безобразия: презерватив порвался. Даже страшно вспомнить меня в этот момент. В итоге, мы поругались, особенно после его идиотской шутки, что не даст мне сделать аборт и рожу ему сына. Вот я… и вспылила немного… неадекватно малость.

– Ого… Я представляю эту малость. А он? – тут же выпалила я.

– Обиделся и три дня не приезжал за мной.

– И все так печально закончилось?

– Ну почему печально? Приехал... в последний день… Злой такой, как серый волк, даже в дом заперся, хотя его не звали, а на часах пять часов только. Верочке огромного зайца приволок, пакет с шоколадками и фруктами.

– И-и-и???

– Что и то? Знаешь, как мне неудобно было перед родителями, – пробурчала Поливина. – Не успела развестись, и мужика уже завела. А я хотела по-тихому…

– Почему неудобно? Вы же встречались днем…

– Ночью это одно: когда подъехал, я вышла, и помчались, а потом привез, и я домой поскакала. Мало ли кому не спится, их проблемы, а тут все видят. Мне то наплевать на сплетни, и кумушкам нужно языками почесать время от времени для профилактики, но все понимают, что это «для организму». А тут явился Верхов, как жених, и даже не запылился нигде.

– Он тебя в магазин возил, и ничего, а тут на тебе… сенсация?!

– Да, боже мой, все в деревнях друг друга до района подвозят. Это нормально. А если в гости приперся, то совсем ненормально.

– Дальше…

– В общем, думала, сожрет взглядом, но нет, пыхтел и пил чай с домашним рулетом, который мама ему все подрезала, не забывая слушать папины байки. Ну а после… так… случайно получилось… В общем… оторвались с ним за родную душу в последний денек. Всю ночь, и только на рассвете он привез меня до родного домика.

– Ого… как романтично, – выдохнула я, уже видя, что тут пахнет страстью и возможными отношениями.

– Да уж… – задумчиво произнесла подруга, а потом нахмурилась и произнесла: – Глупости. Только секс и ничего больше. Не надумывай!

– А вдруг он влюбился и…

– Мне теперь этого и подавно не надо. Погуляла две недели и замечательно. А ему… разнообразие… что ли.

– Ого, это ты себя деликатесом представила?! Корона известку не царапает? – со смехом спросила я, видя, как Сонька хмурит брови.

– Вот вечно ты такая, я такого бреда не говорила… – пробурчала она.

– Нет, ты сказала…

– Ладно… ладно… Может, мне особенной захотелось себя почувствовать, а ты как всегда… – пробурчала она.

– Ты и так особенная, зашкаливаешь по всем параметрам от изюмины, – прыснула я.

– Ну хоть рассмешила тебя, – уже улыбаясь, весело заметила подруга.

– Это точно. Настроение подняла на сто процентов.

– Рада.

– Надеюсь, вы еще встретитесь….

Соня вытащила трубочку из стаканчика и принялась водить по столу, а потом проговорила:

– Скорее всего, нет: он там, а я здесь, да и не нужно мне этого. Нажилась я с любимым мужчиной, теперь презираю себя.

– Сонь…

– Да нет, все нормально. Просто я знаю, что мне уже это не требуется. Так спокойнее.

– Не зарекайся, все может быть!

– Замечательно бы было, если бы у тебя так случилось! Я была бы счастлива, а тут… фиг знает что. Ты только, Кристь, подумай, над всем, а я поддержу тебя в любом решении.

Улыбнулась ей, и благодарно прошептала:

– Спасибо, ты самая…

Не успела досказать, как послышались крики детей, требующие пить. Мгновенно засобирались с Соней и убрали подносы, чем, наверное, порадовали девушку, постоянно поглядывающую на часы. Смеясь над своими детками, купили чистой воды, и направились к ним.

***

Поздно ночью в кровати смотрела на спящего Кирилла и улыбалась. Столько любви теплилось в груди, что чувствовала себя невозможно счастливой. Жаль, что все так погано закончится.

«Ну почему именно так? Почему не может быть другого варианта?! Самого желанного…»

Если бы только был маленький шанс, что муж примет нашего малыша и не разочаруется, я бы рискнула и все рассказала сейчас. А пока… решила ждать, чтобы радоваться этим мгновениям дольше, и может быть, Кирилл за это время поменяет свое мнение.

Протянула руку и провела по волосам, черным, как смоль. Закусила губу, с трепетом вспоминая, что даже уставший, мужчина уволок меня в спальню, и виртуозно соблазнил. Да что говорить, даже вчера, когда меня трясло от обиды его резких слов, он ночью притянул к себе и, поцеловав с нежностью, пытаясь успокоить меня в подавленном состоянии, увлек в страстный водоворот страсти.

Прикрыла глаза и вздохнула. Положила руку на свой еще плоский живот и погладила, задумчиво посмотрев в сторону. Нужно пойти завтра в больницу, чтобы выписали витамины и тому подобное. Сама не знаю, но, судя по Ленке с моей работы, которая вечно что-то сдает и проходит, наблюдаясь по беременности, мне нужно проконсультироваться с гинекологом.

Твердо поставив себе галочку, сходить в женскую консультацию по прописке, а именно к Кроуф Марине, замечательному специалисту, закрыла глаза и провалилась в сон.

***

На следующий день, закончив смену пораньше, направилась в больницу. Раздевшись и взяв медицинскую карточку, заняла очередь и присела на банкетку напротив кабинета.

Рядом со мной сидело две женщины с огромными животиками, весело щебечущих о покупках в роддом и своих приготовлениях к будущим малышам. Сидела и глупо улыбалась, чувствуя столько тепла и нежности в их словах о будущих крошках.

Через время случайно посмотрела на выход и вдруг увидела Зинаиду, идущую по коридору с карточкой. Выглядела она как обычно, в коротеньком элитном платье, высоких сапожках, утонченная и красивая.

Как назло, она сразу же меня заметила и, нахмурившись, побрела ко мне, чего я совсем не хотела. Оказавшись напротив, посмотрела на карточку на двери кабинета, а потом на меня, и уселась рядом, с ехидством процедив:

– Привет.

– Здравствуй, Зина, – ответила я, надеясь, что она как-нибудь случайно испариться.

Выставив свою ножку и посмотрев каблук, надула губки и осведомилась:

– Что, Кирилл даже не желает позволить своей жене частные услуги гинеколога?

Скривилась, понимая, к чему эта змея ведет, и ответила:

– Не вижу причин бежать в другие больницы, когда можно и здесь.

– Фу-у-у, а меня Литунов даже не пускал в такие стремные заведения, считая, что только высококвалифицированные специалисты могут нормально следить за его женой. Старался не допустить контакта со всяким сбродом в очередях.

«Вот же тварь!» – подумала я, наблюдая, как замерли и замолкли беременные женщины, очевидно, желая послушать особу высшего ранга.

– А мне нравится здесь. Гинеколог моего участка просто золотой врач и поэтому я хожу только к ней, – почти рявкнула я.

Зинаида скривилась, как будто я несусветную чушь произнесла, и продолжила:

– Что, все-таки я права, и ты залетела?

«Обойдется без достоверной информации, а то еще сглазит… змея»

– У меня стандартная процедура, так что не переживай и не лезь не в свое дело. А вот что ты в такой месте делаешь, это интересный вопрос.

– Ну, как… Я же временно переехала сюда, к матери мужа… ой бывшего мужа, и решила проверить здоровье.

– Здесь? – уточнила я, стараясь напомнить, как она отзывалась об этой консультации и людях, посещающих ее.

– Ну-у-у я сейчас пока одна, и пусть Анастасия Петровна дает мне денег, но считаю должным их тратить совсем на другое, а не клинику. Но все же замечу, что это временно. Скоро я верну себе утерянное, а ты так и будешь обслуживаться в этой дыре.

Две беременные женщины моментально посмотрели на нас, окинув Зинаиду презрительным взглядом, а потом повернулись друг к другу и о чем-то защебетали.

– Мне совершенно наплевать на твои фантазии, – с улыбкой заявила я, не желая показывать, что ее слова как-то трогают меня. – Мечтать не вредно, вредно не мечтать.

– Посмотрим, дорогая. Да-а-а, определенно, все же я сглупила, подумав, что ты беременна.

– И почему же? – не удержалась я от вопроса.

– Да потому, что Кирилл не посмеет так поступить по отношению ко мне.

– То есть? – спросила я, чувствуя, как во мне поднимается страх от ее будущих слов.

– Потому что я больше не могу иметь детей по его вине. Он хотел третьего ребенка, а мне было нельзя, и в результате, я чуть не загнулась, проходя месяц с мертвым плодом, а потом мне все вырезали и теперь я бесплодна, – заявила она ядовитым голосом.

Находилась в неописуемом шоке и не могла этого скрыть. Никак. Сейчас мне даже было ужасно жаль женщину, которая пережила такой ужас и боль.

– Сочувствую, – прохрипела, теперь как никогда понимая мужа и его нежелание иметь детей.

– В чем? Я и не хотела третьего ребенка, да и второго тоже, но что поделать, когда муж умоляет и выполняет твои любые капризы. Но меня угнетало быть свиноматкой для него. И потом это… После произошедшего Литунов изменился, и стал мне все прощать, желая искупить вину, но… измену не потерпел. Но я тебя уверяю, он простит, а ты окажешься на улице.

Смотря вслед женщине, которая входила в кабинет, чувствовала, как меня потрясывает от ее слов. Наверное, я сейчас была похожа на смерть, осознавая всю серьезность моего положения и невозможности растить ребенка с любимым человеком, который винит себя в бесплодности бывшей жены, и чтобы показать свою горечь, отказался от будущих.

Руки дрожали, и я схватила сумку, с силой сжимая ее. Повернулась к Зине, злорадно смотрящей мне в глаза, и отчеканила:

– Я еще раз повторюсь, что искренне сочувствую тебе, но не рассчитывай на большее. Кирилл – мой муж и мы любим друг друга.

Зина почти зашипела, а потом рявкнула:

– Ну и дура, всю жизнь с ним будешь без детей, осознавая его чувства ко мне.

– Не преувеличивай, – резко заявила я, чувствуя, как меня уже трясет он нашего разговора. – И если ты закончила с информацией, то ступай, куда шла.

– Больно надо с такой идиоткой разговаривать, – рявкнула она и, вскочив с банкетки, пошла дальше по коридору, виляя бедрами.

Сидела и, наверное, даже не дышала, пока не услышала уверенный голос женщины:

– Жизнь сложная штука, и порой она бьет очень сильно, но сдаваться никогда нельзя.

Посмотрела на соседку, сидящую рядом со мной, у которой, судя по ее рассказу, уже третий ребенок, и попыталась осознать ее слова. Беременная мамочка сглотнула, и уверенно посмотрев на меня, сказала:

– Не решай за любимого мужчину, слепо доверяя словам озлобленной стервы. Такая тварь всегда приукрасит, выворачивая все наизнанку.

Дверь открылась и из кабинета вышла темноволосая девушка, улыбаясь довольной улыбкой. Незнакомка, что говорила со мной, поднялась и, взяв свою огромную сумку и обменную карту, прошептала:

– Поверь, в жизни всякого дерьма видела от хороших людей, а от таких, как эта, на каждом шагу. Верь в себя и своего мужчину, и все будет хорошо. Борись за свое счастье.

– Спасибо, – хрипло прошептала я женщине, улыбнувшейся мне и тут же исчезнувшей за дверью.

ГЛАВА 16

Даже не заметила, как подошла моя очередь. Вошла в кабинет и услышала: «Удачи» от той же незнакомки, выходящей из помещения, ласково поглаживающей огромный животик.

Не успела снять обувь, как Марина Андреевна, высокая, стройная и очень красивая женщина, с легкой улыбкой на устах, произнесла:

– Кристина, добрый день. С чем пожаловали?

– Добрый день. Я… с беременностью, – смущаясь, проговорила я, чувствуя себя невозможно счастливой, видя, как довольно улыбнулся гинеколог, что создалось впечатление, что эта самая приятная новость, которую он может слышать от пациенток.

Дальше все пошло по обычному сценарию в кабинете врача, только с разницей в том, что после осмотра, меня поздравили с беременностью. Тут же получила рекомендации и различные направления на анализы, а потом Марина Андреевна улыбнулась и добавила:

– Теперь береги себя, Кристина, и все будет у вас с малышом хорошо. Если вдруг почувствуешь себя плохо, заметишь кровавые или темные выделения, сразу ко мне. Немедленно! Не стоит наивно рассуждать о том, что это ничего не значит, и пройдет само. Ничего подобного! И поэтому, как только почувствовала дискомфорт снизу, боли в пояснице, неприятный запах, немедленно ко мне. Мой телефон ты знаешь, поэтому звони, всегда отвечу.

– Спасибо, – благодарно прошептала я, и вышла из кабинета, счастливая и довольная, чувствуя себя по-настоящему счастливой.

Странно, но до посещения кабинета, не было таких эмоций и гордости, что во мне зародилась маленькая жизнь, как сейчас. После того, как узнала столько интересного о своем малыше, его развитии и своем полезном питании, чтобы ребенок получал необходимые вещества, страх за его жизнь как никогда беспокоил меня.

Одевшись в верхнюю одежду, направилась на выход и вновь встретилась с ехидным взглядом Зины, направляющейся в мой кабинет.

Возмущенно ахнула, зная, что эта змея сейчас решила поинтересоваться у врача о моем визите к ней, но… даже не волновалась. Марина Андреевна не такой человек, чтобы радостно делиться важной информацией своей пациентки с кем попало. Быстро поставит ее на место.

Стало даже интересно, и я отошла в сторону, чтобы не мешать никому у дверей, с нетерпением ожидая продолжения.

Через несколько секунд увидела Зинаиду, с силой хлопающей дверью, с недовольным лицом, выходящей из кабинета. Она резко посмотрела на меня, посылая презрение, а я лучезарно улыбнулась, показывая, что прекрасно знаю, что она обломалась.

Тут же развернулась, показывая свое пренебрежение, и пошла на выход. Сев в машину, всю дорогу до школы рассуждала о том, что какая же она змея. Сама сказала, что беременности не может быть, но в то же время рванула в кабинет моего гинеколога, как только я оттуда вышла, чтобы уточнить диагноз.

«Тварь во всем…»

Только вышла из машины, сразу замерла, увидев, что Сашенька стоит один. А где сестренка??? Волна страха прошла по моему телу, и я побежала к нему, с волнением выкрикивая:

– Сашенька, а где Ариша?

Мальчик недовольно насупился, пожав плечами, а потом проговорил:

– Арина позвонила мне на перемене перед последним уроком, и сказала, что у нее уже все уроки закончились. Предупредила, что идет в библиотеку, а как будет перемена, то будет ждать меня здесь. Я вышел, а ее нет нигде.

От его слов меня охватила паника и страх за ребенка. Всю затрясло от всевозможных ситуаций, которые с ней могли произойти.

Мгновенно схватила телефон, набирая сестре, но услышала только, что абонент находится вне зоны доступа. Резко схватила Сашеньку за руку и повела в школу, громко попросив:

– Санечка, покажи, где библиотека.

Малыш кивнул и стал говорить, куда нам двигаться дальше. Пройдя коридор на первом этаже, оказались в огромном помещении со стеллажами с книгами. Посмотрела по сторонам и быстро направилась к темноволосой приятной внешности женщине в сером брючном костюме. Она поливала цветы, придирчиво рассматривая лепестки.

– Здравствуйте, подскажите, пожалуйста, а Арина Боглашина к вам сюда заходила?

– Здравствуйте. Да, она занималась. Извините, а вы кто ей будете? – деловито уточнила она.

– Родная сестра, живем вместе. Я приехала за ней, чтобы забрать, – выдавила я, надеясь, что сестренка только недавно вышла, и мы всего лишь разминулись.

Полноватая женщина нахмурилась и, поставив лейку на подоконник, произнесла:

– Постойте, так за ней же отец приехал, и забрал. Правда, девочка, как мне показалось, немного была напряжена и даже не хотела подходить к нему, но как только он сказал, что Кристина заболела и нужно ехать к ней в больницу, ушла с ним.

Потеряла дар речи и прохрипела:

– Я… Это я – Кристина!

Лицо женщины побелело и она, сглотнув, прошептала:

– А он… он…

– Лишен родительских прав, – выдохнула я, тут же вновь доставая телефон, набирая трясущимися руками Аришин номер, надеясь на чудо, но аппарат абонента был выключен. Тут же набрала Боглашину, желая его уничтожить, но и его телефон был отключен, что еще больше меня напугало.

Тяжело дышала, и как не пыталась не паниковать, ничего не получалось. Руки дрожали крупной дрожью, и я тут же набрала мужа, но он не взял трубку. Сразу же нажала номер Виталия.

Посмотрев, на испуганную женщину, прижимающую руку к груди, осведомилась:

– Как давно они ушли?

Библиотекарь облизнула губы и, задумавшись лишь на секунду, с волнением прошептала:

– Минут двадцать назад. Скажите, он ее украл? Да?

Кивнула и закрыла глаза, не зная, что и думать, как вдруг раздалось в трубке:

– Кристин, что случилось?

Облегченно вздохнула и тут же услышала пиликанье, означающее входящий звонок от другого абонента, но проигнорировала его. Резко выпалила:

– Боглашин… Он… он… забрал Аришу из школы. Их телефоны выключены.

Услышала категоричный приказ:

– Успокойся и не делай глупостей! Сейчас приеду, адрес назови.

Быстро произнесла нужный адрес и попросила:

– Посмотри, может он дома…

– Навряд ли, – буркнул он, а потом добавил: – Проверю и сейчас же приеду.

– Жду, – прошептала я и, думая о своем, направилась на выход из библиотеки, вновь взяв за руку Санечку, как вдруг услышала:

– Вы… вы предупредите меня, как найдете ее. Пожалуйста, – попросила женщина, и тут же подошла ко мне, подав листочек с номером. – Я буду ждать и надеяться, что все будет хорошо.

Кивнула и, сжав бумажку, вышла в коридор. Всю трясло, и совершенно ничего не слышала, даже то, о чем Саша разговаривал по телефону, только видела его с трубкой. Оказавшись на улице, села на лавочку, вновь и вновь набирая по очереди номера сестренки и этой сволочи.

Закрыла лицо руками и тяжело дышала, чувствуя, что нахожусь на грани. Моя маленькая девочка в руках мерзкого подонка, у которого нет ничего святого.

«Только бы ничего ей не сделал… Господи, умоляю, только бы ничего ей не сделал…»

Как только Санечка встал, напряглась, боясь потерять своего любимого мальчика. Хотела попросить его посидеть рядом, чтобы не переживала, что и он пропадет, как увидела подъезжающий внедорожник Литунова.

Кирилл припарковался и тут же вышел из машины, взволнованно смотря в мою сторону. Обняв сына и поцеловав его, направился ко мне. Очутившись рядом, сел на лавочку и обнял, шепча:

– Малышка, все хорошо. Я позвонил друзьям, они уже организуют поиски Аришки и Боглашина.

Всхлипнула, не в силах держать в себе мучительные переживания и, прислонившись к его груди, расплакалась, давая волю чувствам.

Дальше все было как в тумане, помню только, что подъехал Суриков, как он разговаривал с Кириллом, а потом муж забрал меня домой. За полчаса в доме собралось несколько мужчин со странной аппаратурой, которую они подключали к телефону, в который вставили мою сим-карту.

Все ходили, разговаривали по сотовому, а я сидела на диване и не могла сдвинуться, только пялилась в одну точку, сжимая трубку, в надежде на звонок.

Литунов куда-то отъехал, а потом приехал с Коленькой. Мальчики поцеловали меня и ушли играть наверх, чтобы никому не мешать.

Через время, а может и много часов, не могла сообразить, ко мне подошла Галина Петровна с кружкой чая и с добротой произнесла:

– Давай, моя хорошая, хоть чайку попей. Полезный, тонизирующий, давай, миленькая, выпей, а то смотреть на тебя не могу. Сердце разрывается.

Только кивнула, молча, обещая, что потом обязательно попробую, но женщина не уходила, желая увидеть процесс и проследить.

Опустошила половину кружки, и лишь тогда женщина ушла, а через время я заметила, что, почти отключаюсь, совсем не желая этого, только подумала высказать доброй кухарке за ее зелье, как погрузилась в сон…

Проснулась я от громкого звонка неприятной, бьющей по нервам, мелодии. Нахмурилась, а потом поднялась, оглядываясь по сторонам. Увидела мужа рядом со мной, протягивающего трубку.

Кирилл с серьезным видом вручил ее мне в руки и предупредил:

– Постарайся заговорить его, а мы определим его местонахождение.

Я только кивнула и сразу же нажала прием, услышав ненавистный голос Боглашина:

– И что это ты не торопишься брать трубку, а? Или не поняла, что сестра пропала?

– Где Арина? – прохрипела я, дрожа всем телом от волнения.

– У меня! – довольным голосом заявил мужчина, а потом рявкнул: – Ты сама, паскуда, меня до этого довела! Поняла??? Только ты виновата! Лишила меня моих денег!

– Это деньги Арины! И ты на нее их не тратил! – брезгливо прошипела я, всей душой презирая это ничтожество.

– Она должна мне, что я ее отец! – процедил Боглашин, источая желчь.

– Арина тебе ничего не должна! Она – маленький ребенок!

– Да кто ты такая, чтобы говорить мне, что я должен, а что нет?! У самой то и детей нет, а еще рассуждает… – ехидно прокричал он, а потом раздался грохот, видно уронил трубку. Как только поднял, сразу добавил: – Гадюка!

Наблюдала, как Кирилл и рядом стоящий высокий светловолосый мужчина смотрят на экран ноутбука, за которым сидел программист во всем черном и с высоким воротником на рубашке, и что-то усиленно жестикулировали. Литунов резко повернулся и показал рукой, чтобы дальше разговаривала.

Сглотнула и возмущенно прохрипела:

– Где моя сестра?!

– Где??? Где нужно!!! Пока денег не дашь, хрен ты ее увидишь! – со злорадством заявил он.

– Ты понимаешь, что тебе грозит за похищение ребенка?

– А ты понимаешь, что будет, если не дашь бабла? Мне нечего уже терять! Пока квартиру продадут, мне даже негде спать, и потом, что там останется от них? Только на жратву, и что дальше?

– Работай и вопросов таких не возникнет! – надменно отчеканила я, поражаясь его наглости. Все ему должны, и только он никому ничего не обязан.

– Я смотрю, ты борзая, как легла под богатенького мужика, но обломаешься, тварь. Денег не дашь, то я найду, как от милой девочки извлечь пользу.

Ярость и шок бились дикой птицей во мне, я только судорожно выдохнула и почти прокричала:

– Ты – больной, она твоя дочь! Ты что же за нелюдь такой?!

– Уже нет! Она мне не дочь! Ты лишила меня отцовства, и денег я больше не вижу, – обиженно сообщил он.

– И правильно, раз тебя только деньги волнуют, а не дочь! – рявкнула, поражаясь его жестокости и тупости.

– Посмотри на себя, сучонка! Сама с жиру бесится, и бабки есть, и на иномарке катается, а мне, значит, ничего. Да ни черта!

– Скотина! – процедила, не в силах сдерживать в себе ярость.

– Да плевать. В общем, я тут посчитал, и решил, что три миллиона мне пойдет на первое время… а потом… что-нибудь придумаю…

– Ты сумасшедший? У меня нет таких денег!

– Зато у Литунова есть! – проинформировал меня Боглашин, источая яд в каждом своем слове. – Попроси у своего мужика, думаю, знаешь как ублажить надо, так что, действуй. Или ради сестры не можешь? Чай не сломаешься!

Посмотрела на Кирилла, не показывающего ни одной эмоции на лице, но кивающего головой, и попыталась успокоиться. И вдруг резко программист, сидящий за ноутбуком, привстал и что-то написал на бумажке, передавая своему коллеге, и тот сорвался на выход. Тут же я увидела входящего Виталия, но как только он увидел бегущего к нему мужчину, сразу же направился обратно, доставая телефон и набирая кнопки.

– Ты что молчишь, падла? Что скажешь? – раздался скрипящий визг Боглашина.

Кирилл тут же написал на бумаге: «Продолжай тянуть время» и я кивнула, а потом выпалила:

– Я… я… попробую, но муж до сих пор еще не пришел с работы.

– Тогда я позвоню…

Всхлипнула, переживая, что он бросит трубку. Понимала, что сейчас единственный реальный шанс схватить его, поэтому необходимо заговорить, неважно как. Сорвалась, выкидывая и вспоминая все, что этот козел сделал нашей семье. Была готова на все, в том числе и на истерику, при всем честном народе.

– Ты – сволочь. Где моя сестра?! – грубо рявкнула я, считая, что лучше не церемониться. Зная Боглашина, он только из-за этого может минут десять пытаться вдолбить мне, какой он мужик, а я дура.

– Да как ты смеешь, мне такое… – завизжал он, совсем не ожидая таких слов в свой адрес.

Наплевала на его слова и вновь прорычала:

– Где моя сестра?!

– Я же сказал…

– А кто ты такой, чтобы доверять твоему слову?! Ничтожество. Мерзкий паразит, неспособный ни к чему, – презрительно выдала, провоцируя его.

– Ты сука, лучше не зли меня! – уже кричал он, оплевывая телефон.

– Как ты мог забрать ребенка и еще шантажировать меня?! Ты кем себя возомнил? И к сведению, даже если я тебя лишила родительских прав, это не освобождает тебя от ответственности обеспечивать Арину! Тебе понятно? А ты…

– Да с чего я обязан?! Жил с твоей коровой матерью, обеспечивающей меня и смотрящей мне в рот, а потом на тебе – беременна. Да если бы она мне бабла не давала, на фиг бы нужна была, тем более, старуха.

– Моя мама всегда выглядела замеча…

– Старуха, она и есть старуха, а я молодой мужик. И даже она понимала все, а ты то – недалекая курица! Мамашка твоя знала, что я гуляю с молодыми телками, и даже денег давала на лечение всякой заразы от них. Поняла?

– Урод! – выдохнула я, не веря в его слова, вернее не желала верить, хотя разум кричал, что, скорее всего, так и было.

– Шалава! А раз такая борзая, то не три, а четыре миллиона принесешь, чтобы знала, как со мной нужно разговаривать.

– А ничего не облезет? – громко осведомилась, двигаясь взад и вперед около дивана.

– Что?! Сеструху хочешь увидеть здоровой, значит, нужно заплатить! И только без фокусов, понятно?! Только попробуй обратиться в ментовку, или как там ее сейчас обзывают, и тогда мне будет нечего терять, по частям пришлю. Поняла?

В шоке замерла, не в силах и слова сказать. Трясло от его слов… и хотелось выть, а не говорить. Сглотнула и с ненавистью прохрипела:

– Посмеешь ее пальцем коснуться, сама придушу. Понял?

– Деньги завтра принесешь в парк…

Не договорил, так как закричал, а потом послышался шум, грохот, крик сестренки, и дальше… голова пошла кругом… темная пелена появилась перед глазами… и больше ничего не воспринимала…

ГЛАВА 17

Отходила я тяжело, но как только вспомнила об Ариночке и Баглашине, тут же панически посмотрела по сторонам. Увидев в окно, что на дворе ночь, еще больше напугалась, но как только заметила спящего Кирилла, мое сердечко моментально застучало с удвоенной силой.

Сглотнула, и осторожно слезла с кровати, как змея… ползком, чтобы не разбудить любимого мужчину. В коротенькой шелковой сорочке белоснежного цвета ступала по теплому полу босыми ногами, торопясь в комнату сестры. Кирилл бы не спал, если бы Арины не было дома, я в этом уверена. Значит, моя девочка у себя…

А я… а я… даже не понимала, как могла свалиться в обморок в такой ответственный момент. Странно и непонятно. Хотя может из-за беременности? Но вроде чувствую себя хорошо, и ничего не болит.

Вдохнула побольше воздуха и быстрым шагом прошла коридор, а потом осторожно открыла дверь в ее спальню. Как только увидела свою маленькую сестренку, в душе как будто что-то перевернулось. Быстро оказалась около кроватки, где она спала, откинув одеяло в сторону, и ласково взяла ручку, закусывая губу от радости, что она дома… вновь со мной.

Не удержалась и поцеловала в ладошечку, потом каждый пальчик, не в силах оторваться. Знала, что нельзя, и она может проснуться, но отчаянно желала убедиться, что это моя девочка тут лежит и сладко сопит. Длинные волосы были распущены, отчего несколько прядей закрыли нежное личико, и я рефлекторно убрала их за ушко.

Была как никогда счастлива, понимая, что самое дорогое теперь рядышком. Больше такого ужаса не допущу. Буду звонить ей на каждой перемене, чтобы знать, что все хорошо.

– Маленькая моя, – прошептала и прислонилась губами к волосам, отмечая запах ее любимого шампуня с экстрактом меда. Очевидно, малышка принимала душ.

Мгновенно в голове возникло предположение, что ее били, и я чуть не задохнулась от этой жестокой мысли. Осторожно отодвинула одеялко и включила ночник, приглушая по максимуму. Знала, что не разбужу, ведь она обычно и при свете не просыпается, но все равно не хотелось случайно потревожить сон. Лихорадочно просмотрела ручки, ножки, животик и спинку, отмечая все, а потом ласково накрыла одеяльцем и расплакалась…

Вот так, зная, что она здоровенькая и рядом, сижу и плачу… не могу налюбоваться. Поглаживаю рукой по одеялку и шепчу:

– Девочка моя, я тебя очень люблю.

Сколько так сидела на корточках, не знаю, не в силах поверить, что она тут и вчерашний день уже прошел, оставляя на всю жизнь ужасное воспоминание. Сейчас, я подсознательно боюсь одного, что это сон.

Почувствовала, что не одна и увидела темный силуэт у двери. Кирилл в одних плавках стоял, прижавшись спиной к косяку, и внимательно смотрел на меня. Странно, а я даже не заметила, как он вошел в комнату.

Еще раз проверила одеялко, а потом встала и направилась к нему. Как только оказались с ним в коридоре, где горел свет, реагирующий на движение, мужчина посмотрел на мои ноги и недовольно покачав головой, подхватил на руки, с таким видом, что это не обсуждается.

Счастливо улыбнулась, и шепотом произнесла:

– Пол с подогревом.

Кирилл посмотрел на меня удивленным взглядом, как будто только что узнал об этом, и буркнул:

– И что? Нечего ходить босыми ногами.

Улыбнулась, и с нежностью обняв за шею, ласково произнесла:

– Спасибо, что спас сестренку. До сих пор не верю, что она дома и…

Кирилл кивнул и серьезно выдал:

– Ариша мне очень дорога, и я бы все сделал, чтобы вернуть ее в самые короткие сроки. Даже не сомневайся!

Счастливо прижалась к его мускулистой груди и прошептала:

– Я скоро молиться буду на тебя.

Литунов засмеялся, таким хриплым сексуальным голосом, что почувствовала себя невероятно счастливой. Как только он успокоился, резко нахмурился и заявил:

– Это я уже готов врача к нам домой нанять, чтобы он присматривал за тобой. Ты меня пугаешь, Кристи.

Договорив, опустил меня на постель, и я тут же потянула его за собой, клятвенно обещая:

– Я постараюсь быть очень хорошей девочкой и не…

– Нет, Кристин, будь собой. Ты настоящее сокровище, – выдохнул он мне в губы, а потом с ухмылкой поведал: – И к тому же… мне нравится моя неугомонная девица, бессовестно соблазняющая меня в постели.

Прикусила его губу и томно предупредила:

– Ну-у-у тогда, принимай, и не жалуйся…

Дальше забыла, что хотела сказать, так как мы как безумные накинулись друг на друга в страстном диком поцелуе, с огромным желанием подарить и получить наслаждение, забыться и быть только вдвоем в нашем невероятном сладостном волшебном мире, где мы только вдвоем и это… самое главное.

***

Соня

Сидела на кухне и пила растворимый кофе, который так ненавидела, но, тем не менее, пыталась влить в себя, так как забыла купить чай, и вспомнила об этом только когда открывала входную дверь.

С грустью посмотрела на часы и поразилась, что уже двенадцать часов ночи, а мне все не спится. А вот почему… я прекрасно догадывалась.

Первая причина, не такая важная, но очень неприятная – Поливин. Смешно, но когда сегодня позвонил Павел и попросил пока не выкидывать его вещи, так как он уже сомневается в своем поступке, вывели меня из себя. Этот козел, видите ли, понял, что его Лизочка не такой ангел, как он думал, и теперь, когда она в декрете и не работает, все требует с него денег в таких количествах, что он просто не в состоянии дать, а ей все мало и мало. Даже не дослушав его завывания, послала в одно очень эффектное место на три конкретные буквы и проинформировала, что вещи еще до развода уже находились у его родителей. Мне его барахло совершенно не нужно. А потом почти любезно сообщила, что если он еще раз позвонит касательно не дочери, внесу его номер в черный список.

Сказала, а саму трясло, оттого, что столько лет потратила на это чмо, вечно бегущее от проблем, привыкшее взваливать все на чужие плечи, а именно на мои. И теперь на тебе… его, такого замечательного, заставляют деньги домой приносить. Правильно делает Лизонька! Так ему и нужно, а то привык… Гад. Все как положено: она в декрете, он кормилец, а не как у нас… все на мне. Хотел ребенка, пусть кормит семью, а то привык, что ни черта не делал, на диванчике о будущих перспективах размышлял, а сам и пальцем для этого не ударил.

Вторая причина очень важная, совершенно выбивающая меня из колеи, – Верхов Александр. И что интересно, именно поэтому я тут сижу, как дура, и смотрю на сообщение, пришедшее от него два часа тому назад:

«Я соскучился. Александр».

Взаимно, но зачем мне все это? Ведь чувствую, что с первой минуты он мне почти понравился, и вот сейчас просто пялюсь в телефон и не отвечаю.

Странно, вспоминая наше знакомство, когда он всю дорогу ворчал на то, что только глупые особы едут в ночь с ребенком и, получив в грубой форме ответ, что я издалека, и было только два варианта: либо в ночь выезжать, либо в это же время приезжать, и я выбрала последнее, успокоился и только бросал странные взгляды. А потом, когда уже оказались у него дома, и спаситель буквально затащил нас домой, для того чтобы мы согрелись и выпили чай, между делом разговорились, и он мне даже показался нормальным человеком.

Вторая наша встреча прошла ужасно, так как он с усмешкой слушал мои рявканья на механиков, которые справляли день рождения одного парня на рабочем месте, а я в холод на маленьком еле живом пазике к ним добиралась. После приглашения в ресторанчик и обещания, что к завтрашнему вечеру машина будет отремонтирована, я успокоилась, и поняла, что мне нравится с ним общаться, несмотря на то, что он больше слушал, чем говорил.

Даже не понимаю, как получилось так, что на следующий день, понимая его открытое внимание к моей персоне, решила не ставить из себя скромную девочку, а попробовать, что такое быть с мужчиной, а не с Поливиным Павлом. Удивительно, но того, что получилось, я совсем не ожидала. Страсть в чистом виде, огонь в безумных движениях, нежность в каждой ласке. Он был всем в одном, сводя с ума, что меня так увлекло, и мы встречались с Сашей у него ежедневно, до того момента пока не случился казус с презервативом.

Это я сейчас так спокойно рассказываю, а в тот момент рвала и метала, не понимая, как так получилось. Через три дня, перед тем, как мне нужно было уезжать, Александр явился днем, и пока я не вышла на разговор, давился маминым рулетом.

А потом… мы помирились, и до утра не могли оторваться друг от друга. В обед я уехала… и считала, что больше мы с ним не увидимся.

Странно, там, в деревне, я пользовалась другой симкой, и не давала ему свой номер. И тут… на тебе. Написал сообщение.

Посмотрела на недопитый кофе, и резко поднявшись, подошла к кухонному гарнитуру и вылила его в раковину. Замерла, услышав звук входящего сообщения. Медленно подошла и, взяв телефон, прочитала:

«Я под твоим окном. Давай поговорим. Ты все равно не спишь. Александр».

Слов нет! Даже знает, где я живу и окна! Откуда?! Не удержалась и посмотрела на улицу, отмечая, что только одна машина стоит не в снегу и заведенная. Верхов собственной персоной, как жених в период ухаживания под моим окном.

Усмехнулась и написала:

«И давно тут отдыхаешь?»

Ответ пришел сразу же.

«Прилично. Не отказался бы от чая. Торт у меня есть».

Засмеялась и покачала головой, прислоняясь к стене, бегая пальчиками по сенсорной клавиатуре, набирая текст:

«7 этаж, 279 квартира»

Как только отправила, тут же посмотрела на себя, и недовольно скривилась: домашнее платье и, наверное, растрепанная. Даже не поняла, как оказалась в ванной и уже усердно расчесывалась, убеждая себя, что я бы так сделала, если бы и подруга пришла.

«Вру! Я бы вообще об этом не подумала!»

Повернулась, и резко рванула к двери, открыть быстрее, чем он начнет звонить и разбудит мне ребенка. Но звонка не было. Через время услышала, как зашумел лифт, послышались шаги, и к моей двери подошел Александр.

Высокий блондин, жилистый, с мощным телосложением, правда, руки в мозолях, но почему-то это меня совсем мне смущало.

Отошла в сторону, с улыбкой наблюдая, как он уверенно предстал передо мной, довольный, как кот. Вручил цветы, обмотанные газетой, и большую куклу в упаковке, а потом поставил еще два пакета на пол, и сам закрыл дверь.

– Спасибо за цветы и… куклу, – весело поблагодарила я, показывая рукой, чтобы раздевался.

– Не надейся, тебе только торт и цветы, а Вероничке кукла, – довольным тоном порадовал он меня, вешая на плечики черное пальто.

– Ты разбил мне сердце, – счастливо выдала я и положила куклу на полочку в шкафу. – Цветы пойду поставлю, да и чай включу. Руки мой, ванная напротив.

Проинформировав, направилась в кухню и, набрав в вазу воды, открыла букет, выкинув в сторону газету. Красивые шикарные белые хризантемы в бело-зеленой упаковке, очень красиво оформленной. Поставила и засмотрелась, пока не почувствовала его руки на своей талии.

Дышать стало нечем, и я прикрыла глаза от удовольствия.

– Саша… – выдохнула, осознавая, как ужасно скучала.

– Сонь, – тихо произнес он мне в волосы, – Ты нужна мне.

Повернулась к нему и, проведя рукой по щеке, прошептала:

– Но я не могу…

– Мне тоже тяжело все начинать сначала, но я очень хочу… быть с тобой…

– Твоя жена… не предавала тебя.

– Она погибла в автокатастрофе, и поверь, я больше не желал отношений, но сейчас хочу.

– Я…

– Ты любишь мужа? – резко спросил он, хмуря брови.

Усмехнулась и произнесла:

– За что его любить? За подлость? За жестокость? Хватит, уже проходила, теперь, надеюсь, поумнела.

– Я это слышал и все же… дай нам шанс.

Закрыла глаза, не зная, что сказать, совершенно не желая лезть в этот поганый омут брака, пусть и с хорошим человеком. Решила не портить наш вечер своими сомнениями, ведь он рядом. Я этого, действительно, хотела, но боялась даже позволить себе это осознать.

Поднявшись на цыпочках, прислонилась к его губам в медленном, нежном поцелуе, показывая, как я ждала этого мгновения.

Саша незамедлительно ответил, с нежностью приветствуя мои губы, ласково вторгаясь своим языком, увлекая в сладостный дурман. Постепенно поцелуй переходил с восхитительное удовольствие, и мы уже страстно целовались, не в силах оторваться друг от друга.

В нетерпении срывала с него одежду, поражаясь, что столько напялил на себя, и как только мои руки оказались на голом торсе, жадно повела руками по его крепкому желанному телу.

Счастливо усмехнулась, только сейчас увидев, что почти обнажена, оставшись только в кружевных трусиках. Мое платье валялось на полу… и дальше я уже никуда не смотрела, так как оказалась на кухонной столешнице, продолжая дико исследовать его тело, целуя и лаская, сходя с ума от предвкушения и желая немедленно получить такое желанное наслаждение.

Александр осторожно входил во влажное лоно, а я яростно вцепилась в его плечи руками, зубами впиваясь в ключицу, зная, что этот мужчина доведет меня до безумия, а кричать совершенно нельзя. Поэтому пусть терпит зубастую партнершу.

Резкий толчок, и я громко вскрикиваю ему в плечо, удивляясь, как невыносимо приятно чувствовать себя в его сильных объятьях, когда он во мне. Мощные движения лишали воли, и я только стонала и извивалась, вцепившись в него мертвой хваткой, чувствуя, что на пределе.

Тело затряслось в непередаваемом восторге, и я только как наркоманка выгибалась, отстраняясь от всего, чувствуя невероятное наслаждение.

Его тяжелый протяжный стон, и мужчина заполнил меня своим семенем, отчего я чувствовала себя счастливой, уже не думая ни о чем.

ГЛАВА 18

Кристина

Прошло две недели и с каждым днем мне все было невыносимей держать в себе правду. Я так переживала, боясь услышать категоричный отказ, что стала рассеянной, постоянно думая только о будущем разговоре с мужем, не зная какие лучше подобрать слова, чтобы показать, что наш малыш достоин жизни не только с матерью, но и с отцом.

На работе эти дни все валилось из рук, и заведующая уже как неделю внимательно посматривала в мою сторону, щуря глаза. Светлана Николаевна замечательная женщина, и я ее ужасно уважаю, ведь она не только хороший руководитель, но и поразительный человек.

Женщина с пышными формами с коротенькой стрижкой темного цвета, всегда одевается по моде, и для любого найдет нужное слово. Душевный собеседник. Смело могу сказать, что есть в ней что-то такое, что сразу хотелось раскрыться, поделиться своим горем и счастьем.

Уложив малышей по кроватям, прочитав несколько сказок и дождавшись, пока они уснут, я переоделась и уже на выходе столкнулась с заведующей в дверях.

– Кристиночка, можно тебя на минутку задержать? – осведомилась она, отряхивая снег с сапог на черный палас перед ковром.

– Да, конечно, – доброжелательно ответила я, немного смущаясь ее просьбы.

Светлана Николаевна ответила признательным кивком и, облизнув полные губы, осторожно начала:

– Знаешь, ты, конечно, прости меня любопытную, но твои волнения, да и визиты к врачу, заставляют меня переживать, – произнесла и, видя немой вопрос в моих глазах, объяснила: – Что таить? Я случайно услышала, как ты звонила медсестре и просила о том, чтобы тебе перенесли время. И, конечно, пусть меня это не касается, но я все же очень переживаю за тебя. Ты… болеешь или… – она посмотрела на меня и замолчала, а в глазах вопрос-ответ.

Выдохнула и произнесла:

– Я – беременна, Светлана Николаевна.

Заведующая озарилась невероятной такой доброй улыбкой, что я тут же ощутила настоящее тепло, вот такое душевное и родное, которое может идти от взрослой женщины, у которой есть дети и внуки, и она все прекрасно знает и понимает. Малявская сжала мою ладонь, и ничего больше не спросив, сказала:

– Я очень рада, и надеюсь, что все у тебя будет хорошо. Ты как никто заслуживаешь счастья. Знай, что все будет хорошо, только если идти к этому, а не ждать у моря погоды. Не думай, что я просто так тут говорю. Вижу, что тебя что-то гнетет, но это все временно и обязательно будет все хорошо. Если вдруг захочется высказаться или спросить совета, и тем более, когда случилась беда, всегда выслушаю, подскажу и помогу, чем смогу.

На глазах стояли слезы и я, только кивнула, а потом благодарно прошептала:

– Спасибо.

– Да ты моя хорошая, – выдала она и обняла. – Не вздумай слезы попусту лить. Ты у нас девочка серьезная, и все будет у тебя замечательно и лучше всех. Так что вперед!

Засмеялась и прошептала:

– Спасибо.

– Не за что! Все, не буду отвлекать. Беги домой, а то малыши ждут. У тебя теперь их много, – весело заметила она.

Кивнула и, пожелав всего доброго, медленно направилась на выход. Спускаясь по лестнице, думала о ее словах. Действительно, Светлана Николаевна права и мне нужно все честно рассказать мужу, не держа это в себе. А там посмотрим, что дальше будет… В любом случае, мой малыш будет со мной, но я верю в лучшее.

Забрав детей со школы, приехала домой. До четырех занималась с ними, а потом отвезла на кружки. Пока ожидала, прогулялась по магазинам, и заодно заглянула в детский магазин, осознавая, что скоро мне многое тут понадобиться. Улыбалась как ребенок, видя распашонки нежных цветов, погремушки и кроватки. После отправилась за Коленькой и вместе с ним уже забрали Аришу и Сашу. Поужинав дома, рисовали любимых животных, с нетерпением посматривая на часы, ожидая нашего папу.

Странно, но сегодня Кирилл задерживался, что меня очень угнетало. Живот скручивало от страха так, что казалось, даже дышать не могу. Сердечко стучало с невероятной силой, волнуясь за итог предстоящего разговора, но надеялась, что все будет хорошо.

Литунов приехал уже в восьмом часу вечера, но был чем-то расстроен. Такой холодный, напряженный в новом темно-сером костюме, а в руке черная папка. Переодевшись в джинсы и рубашку с коротким рукавом, немного поиграв с детьми, Кирилл ушел в кабинет, попросив его не беспокоить, так и не перекусив. После десяти сказок уложила деток спать и, выпив успокоительного чая, направилась к мужу на важный разговор.

Постучав в дверь, не услышала ответа, но все равно вошла. Оглядевшись по сторонам, отметила, что в кабинете очень прохладно, видно Кирилл перекрыл трубы.

Муж сидел в кресле, внимательно сосредоточившись на том, что лежало огромной грудой на его столе. Он даже не слышал, что я вошла, так сильно погрузившись в свои мысли. Приблизилась к нему и, встав позади, увидела множество всяких бумаг: результаты обследований и снимок зародыша, который обычно делают на УЗИ. Помимо этого по столу небрежно были раскиданы фотографии, на которых запечатлена беременная Зинаида, а на некоторых присутствовал Кирилл, обнимающий или держащий ее на руках. Такой счастливый, каким я никогда его не видела. И еще множество таких фоток, торчащих из конверта красного цвета с надписью: «Литунову Кириллу Александровичу от любимой женщины».

Понимание, что Зина решила напомнить ему о его вине, ужаснула меня. Зачем она так жестоко? Почему? Ведь столько времени прошло, а она вновь вскрывает старые раны.

Нагнулась и стала внимательней читать, ужасаясь, зачем он просматривает и травит себе душу такими воспоминаниями. Ведь понятно, что Зина это проделывает не в первый раз.

Не выдержала и произнесла:

– Кирилл…

Мужчина резко поднял голову, удивленно, совсем не ожидая увидеть меня перед собой, а потом мгновенно изменился в лице. Горечь сменилась злостью и обидой. Он сильно сжал губы, а потом грубо спросил:

– Что ты тут делаешь?

– Я… хотела поговорить, – ответила, видя в его глазах боль, которую он пытался прикрыть резкостью.

– Прости, Кристина, но сейчас не самое лучшее время. Надеюсь, ты поймешь. Я хочу остаться один.

Сглотнула и, решив не ухудшать ситуацию, медленно побрела к двери, чувствуя себя такой ненужной, что слов не было. Остановилась, желая хоть немного успокоить его, и развернувшись, прошептала:

– Зачем ты травишь себе душу? Прошлого не изменить, и нужно жить дальше.

Мужчина не ответил, лишь поднялся с кресла и направился к окну. Окинув неприятным взглядом увиденное за стеклом, повернулся ко мне, и с горечью выдал:

– Потому что я виноват в этом. Только я. Зина чуть не погибла из-за моего эгоистичного желания иметь детей. И я никогда не смогу простить себе этого.

– Но Зина жива и у вас растут два прекрасных сына. Это счастье и самое важное. Поверь, страшное в другом...

– Тебе не понять, ведь ты не была там, когда она умирала по моей вине, а ведь Зина не хотела ребенка. А я почти заставил, за что и поплатился.

– Кирилл, но жизнь продолжается, и...

– Знаю, поэтому и живу ради детей. Конечно, их мать не подарок и много натворила плохого, но я на всю жизнь буду чувствовать вину за то, на что обрек ее. Думаю, раз ты в курсе, значит, она тебе рассказала. Странно, ведь обычно Зина только меня этим давила.

– Да, она рассказала… – честно ответила я, не находя слов, чтобы успокоить его.

– Зинаида до сих пор меня за это ненавидит, хотя я уже считал, что ее боль стала меньше. Но нет, за эти две недели это уже третье письмо, которое она прислала с напоминанием, чтобы я не забыл.

Осторожно подойдя к нему, тихо, но уверенно проговорила:

– Так нельзя, это ни к чему хорошему не приведет. Ты должен нормально жить и радоваться каждому дню со своей семьей. Зина жива, и как только у нее пройдет бзик, может нормально видится со своими детьми.

– Она и так может. Я, не смотря на суд, разрешил ей, но Зинаида не желает общаться с ними, пока вновь не станет Литуновой. По-другому не считает себя матерью, что омерзительно, но что поделать, она всегда впадала в крайности.

Ком застрял в горле, и даже слова о ребенке застыли на губах, отчего я лишь хрипло выдохнула:

– И что ты решил?

Посмотрел на меня таким негодующим взглядом, что мне стало не по себе. Да и откуда я могу знать, что он там решил, когда мы совсем не доверяем друг другу и храним тайны?!

– Тут нечего решать! Ты моя жена и менять этого я не собираюсь. Зину, если быть честным, никогда не интересовали дети, а были для нее только средством шантажа, чтобы управлять мной, – сообщил Кирилл, и вновь сел в кресло, резкими движениями убирая все фотографии и бумаги в конверт. Открыл нижний шкаф письменного стола и кинул его туда. После поднял голову и сухо осведомился: – О чем ты хотела переговорить со мной?

В этот момент даже захотелось сказать, что не важно, но не стала. На секунду прикрыла глаза, пытаясь не паниковать, и вытерев влажные ладони об джинсы, спокойно сообщила:

– Когда я болела, была не в состоянии принимать противозачаточные таблетки, а потом … мы занимались…

Остановилась, видя его изумленное лицо, темнеющее с каждой секундой, и уже не оправдываясь, выпалила:

– Я беременна.

Кирилл резко встал и пронзительно посмотрел на меня, надеясь хоть что-то увидеть в моем лице, свидетельствующем о том, что я пошутила, но я стояла перед ним как белое полотно, говоря своим видом о серьезности своего заявления. Видя мелькнувшую панику в его глазах, сразу же выпалила:

– Аборт я не буду делать!

Мужчина сжал руки в кулаки и гневно отчеканил:

– Кристина, я бы ни за что на свете не заставил тебя идти на столь чудовищный поступок. Я не монстр, но и радоваться твоей новости не могу.

Больше ничего не произнес, только смотрел, как на предательницу, отчего стало еще горше. Сглотнула и, не зная, что и думать, прошептала:

– Тогда… наш договор…

– Все остается прежним, – буркнул Литунов и отвернулся, а я просто пялилась на его напряженную широкую спину.

В эту тяжелую секунду размышляла о том, что, наверное, Кирилл считает, что я загнала его в угол, и он ничего не может с этим поделать. Хотела бы представить себя на его месте, но не могу себе это позволить, так как не желаю воспринимать своего малыша обузой. Для меня ведь это не только ребенок, но и частичка любимого мужчины.

Повернулась и пошла на выход, как вдруг услышала его холодные слова:

– Прости, если не увидишь любви к этому ребенку. Пока… он воспринимается как разочарование в себе, что допустил то, чего не достоин.

Не поворачивалась, так как не могла. Резкая образовавшаяся боль в груди рвала меня на части. Даже не знала, что сказать ему в ответ. Знала, что могу такое услышать, ведь он категорически был против детей, но услышать такие слова оказалось куда больнее, чем представить. Именно сейчас, в эту секунду поняла всю серьезность своего положения, когда мужчина видит в еще неродившемся ребенке вину перед другой женщиной, чувствует сожаление, ведь по его понятиям он не имеет права быть счастливым.

Сглотнула и тихо произнесла:

– Я понимаю.

Мгновенно выскочила из кабинета, прижимая ладонь ко рту, пытаясь не разреветься в голос. Горькие слезы текли по щекам, и я почти бежала до спальни, мечтая закрывать в ванной и дать волю чувствам. Не хотела показывать ему, как ранили меня его жестокие слова. И пусть Кирилл ничего не мог с собой поделать и честно предупредил, но от этого ни капельки не легче.

ГЛАВА 19

– Вот же сволочь! – рявкнула Соня, резким движением ставя кружку с чаем на стол, чуть ли не разливая на меня.

– Вообще-то он горячий, подруга, – буркнула я, отодвигая тару подальше от себя.

Соня внимательно посмотрела на стол и выдохнув, извинилась:

– Прости! Я так зла, что слов нет! Просто в бешенстве! Ужас, это куда годится?! Значит, от этой стервы дети – любовь и счастье, а от тебя – малыш обойдется без любви! Вот ведь козлина. Между прочим, беру свои прежние слова о нем обратно.

– Ой, Сонька, чужая душа – потемки, – с грустью проговорила, насыпая из сахарницы чайной ложечкой сахар в свой чаек. – Видно Зинка давно его этим дергает, напоминает, чтобы не забывал и каялся.

Подруга села напротив, и схватив длинную печеньку, облитую белым шоколадом, предположила:

– Вот чую, что тут что-то не чисто. Уверена, что это змея сама что-то выпила, спровоцировала, а потом и загремела в больницу.

– Думаешь, она бы так Кирилла угнетала, если бы знала, что только она виновата? – возмущенно спросила я, не понимая, как можно быть такой жестокой, бить родного человека по самому больному, когда он не виноват.

Сонька скривилась и, схватив салфетку, лениво выдала:

– Я тебя умоляю, такие тварюги, как она, всегда так и делают.

– Если так, то у нее совести совсем нет, – выдохнула я гневно.

– А что просто так говорить? Таких нужно проверять. Ты знаешь в какой больнице ее из того света вытаскивали? – деловито уточнила Поливина.

– Нет, если честно, не присматривалась, – выдохнула я, жалея, что не разглядела, ведь смотрела же на заключения.

– Думаю, это не проблема. Поговорю с Галькой, следаком работает в центральном. Стерва, но все уважают. Хуже заносчивого Коломбо, так как забывает улыбаться при допросах. Но мы с ней как-то сдружились и общаемся. Попрошу ее, чтобы узнала что и как. Думаю, это не проблема, так как Литуновы сто процентов в платную больницу только обращались, а там все сохраняется в электронном виде. И к тому же у нас в городе их тут только две, – хищно улыбнувшись, сообщила она.

– Точно, что в платной, потому как она мне говорила, что муж в государственные больницы ее не таскал, чтобы со всяким сбродом не общалась.

– Да, боже мой, кто бы сомневался. Таких змеюк только платно и обслуживать, – пафосно заявила подруга.

– Слушай, так это ведь незаконно. Если…

– У нас жизненно-важное расследование – мужику раскрыть глаза, а то совсем ударился в свою вину, – безапелляционно отчеканила подруга.

– Хорошо если так, может тогда он поймет…Но с другой стороны, если это все же правда? – проговорила я, отпивая все еще горячий чай.

– Тогда на хрен тебе этот мученик нужен? Собирается скорбить всю жизнь, флаг в руки, а тебе такого счастья не надо. Да что хорошего тогда у вас получится? Ничего! А дети – страдай.

– Сонь, я же… его люблю, – устало произнесла, и тут же добавила: – Ты ведь знаешь, я же сама такая, наглая, а тут… как нож по сердцу…

– Я тоже козла любила, а он мне мозг выносил, веревки вил и рога наставлял. Гнида!

– Кирилл не такой! – резко заверила я.

– Да знаю я! Но, тем не менее, стоит проверить, а отъезд заставит его понять, чего он хочет и нужна ли ты ему. А то шикарно устроился, гад. А вообще, если ему действительно наплевать, значит, судьба. Гордо послала и живешь поживаешь, деньжат на детей добываешь. А если примчится, то ему совсем уж не наплевать, можно и дальше бороться.

Выдохнула и выдала:

– Посмотрим…

– Ага… Только, пожалуйста, учись на моих ошибках и не будь овцой, как я. Кстати, как вы с ним сейчас общаетесь?

М-да… очень тяжелый вопрос задала подружка. Хреново! Но ответила вот так:

– Как сотрудник, а именно, нянька, для работодателя с той разницей, что спим вместе, так он через три часа после моего признания пришел и переложил меня в нашу кровать. Я заснула в кресле. Но Кирилл не прикасается ко мне. Вообще никак. Чуть ли не шарахается, как будто я прокаженная. А что особенно бесит, это то, что утром в обед и вечером спрашивает о моем самочувствии, словно врач на обходе палат.

– А ты?

– Нормально, что еще ему скажу? Ладно обо мне, уже надоело. Ты лучше расскажи как у вас с Александром?! – с загадочным видом произнесла я.

Сонька улыбнулась и, подперев щеку рукой, сообщила:

– М-м-м, вроде все хорошо. Зовет замуж, просит, чтобы переезжала к нему. Даже сказал, что в районе можно устроится работать бухом в полицию, место вроде как есть.

– Ух ты! Как все быстро и замечательно! – восторженно воскликнула я.

– Да не говори, сама в шоке. Только вот переживаю… так рисковать, все бросить и ехать в неизвестность, но и вижу, что ему тяжело мотаться туда сюда, у него же там работы немерено, чего только нет, а он все же ко мне мотается… за тысячу километров.

– А может тогда стоит рискнуть? – с улыбкой предложила я.

– Ой, – тяжело выдохнула она. – Кристи, я так переживаю, не знаю… Постоянно думаю, думаю и думаю… Саша мне вчера по телефону заявил, что заберет нас на новогодние праздники к себе, и потом фиг отпустит, типо, главное заманить, – звонко засмеялась Соня.

Улыбнулась и прошептала:

– Так волнительно, переживательно и замечательно, что слов нет, одни только слюни!

– Вот-вот… я рада, но и боязно, уже тысячу отмазок придумала ему в ответ.

– От тебя-то не убудет, – усмехнулась я.

Раздался звонок на моем сотовом, и я бегом побежала в коридор за ним. Увидев, что это Кирилл мне звонит, с силой сжала телефон, не зная, то ли радоваться, то ли плакать. Вспомнил… через два часа, как уехала к Соньке.

С телефоном в руке пошла в кухню и тут же услышала:

– Он?

– Да.

– Ты же говорила ему, что поехала ко мне? – уточнила Соня.

– Да! – ответила, вспоминая, как уходила с Аришкой, а он недовольно сжимал губы.

– Не бери, пусть помучается, – коварно предложила Сонька. – Можно ведь и не услышать звонок! Я всегда так отмазываюсь, когда не хочу разговаривать.

– Буду знать! А если что-то с детьми? – взволнованно предположила я.

– Да-а-а… такое ощущение, что сама их всех рожала. Уже с родным отцом боится оставить, вдруг не уследит. Даже нормально посидеть у родной подруги не может.

– Уже восемь вечера, – напомнила я.

– А ты приехала в шесть! Совсем капелька. Пока погуляли, пока поужинали… Девчонки слышишь, как тихо играют, еще не надоели друг другу.

Пока с Соней говорили, Кирилл перестал звонить.

– Не успела, – сказала я.

– Правильно, чай пей, остыл уже. Между прочим, я специально испекла торт Наполеон для своей беременной подружки, так что не выпущу, пока не съешь хотя бы половину!

С удовольствием посмотрела на превосходное лакомство, тающее во рту (уже успела отведать, как никак, вторая кружка чая), и с огромной улыбкой положила себе приличный кусок. Сонька всегда готовит вкусно, а сегодня прямо отличилась.

Сидели в зале и беседовали, смеясь над ее прикольной племяшкой, которая научилась говорить, но так смешно это делала, что все надрывали животы от смеха. Вдруг вновь раздалась мелодия сотового, и я через глубокий выдох, поднесла к уху и нажала на прием.

– Да? – тихо произнесла.

– Когда вернешься? – сразу же произнес мужчина, не скрывая, что довольно сильно раздражен.

– Еще немного посидим, и будем собираться, – ответила я, рисуя пальцем по велюровому покрытию дивана.

– Я могу приехать и забрать, – резко выдал Литунов, ожидая моего одобрения.

– Нет, мы сами. Не стоит беспокоиться, – как можно спокойнее проговорила я.

– Если вдруг почувствуешь себя плохо, позвони, – раздался встревоженный голос любимого мужчины.

«Такое ощущение, что я не беременна, а смертельно неизлечима. Черт, как же меня уже это бесит…»

– Обязательно, – резче выдала я и положила трубку.

– Однозначно, Зинулька всю беременность помирала в кровати и даже сходить в туалет была не способна, – прикололась подруга, заходя в зал с огромной чашкой с мандаринами.

– Тебе не много? – пораженно выдавила я.

– Нет! Нам не много! Еще капельку посидим, поедим, и тогда уже поедешь домой к своему страдальцу. Кстати, малышкам тоже чашку отнесла, правда поменьше. И не надо смотреть на меня таким офигевшим видом. Я знаю, что все у тебя есть, и совсем не удивила, но это же МАНДАРИНЫ. НАШИ ЛЮБИМЫЕ!

– В том году ты и про конфеты так говорила, – засмеялась я.

– Эх, набрала я весу тогда, мама дорогая! Но зато, сколько удовольствия, когда уплетаешь такие вкусняшки с лучшей подругой, которая также как и ты хрумкает, и не думает о диете.

– Да-а-а, я тоже тогда набрала вес…

– Скинули же, и самое главное. А пока, прошу! – довольно сообщила она и пододвинула тару ко мне.

– М-м-м, мне, наверное, столько нельзя, – задумчиво предположила я.

– Все можно, но в меру, – с предвкушением заявила она, потирая ручки.

– Это мера? – уточнила, поднимая бровь, показывая пальцем на пластмассовую огромную глубокую чашку, доверху наполненную маленькими мандаринками.

– Что нос воротим? Попробуй, а потом поговорим, – рявкнула Сонька, очищая шкурку и подавая мне.

Взяла, и искоса посмотрев на часы, пообещала себе, что через пять минут обязательно оторвусь от мандаринчиков, и поеду домой. Попробовала дольку и довольно замычала.

«Обалденные мандаринчики. Ладно, десять минут…» – подумала я, начиная слушать усердный отчет подруги о том, что она собирается готовить на Новый год.

«Еще плюс пять минут… Нет, десять…»

***

К дому подъезжали с сестрой в десятом часу. Мандарины только наполовину осилили с Сонькой, так как наелись, и вдоволь наговорились. Что поделать, приготовления в новогоднюю ночь – самая популярная тема, наверное, на всех работах и между подругами. Каждая придумывает что-нибудь эдакое, особенно закуски, и всем сразу интересен рецепт, чтобы поставить себе галочку, что это тоже можно включить в праздничный ужин.

Поставила машину в гараж и, поставив на сигнализацию, направились с Ариной по дорожке к коттеджу, слыша, как хрустит под ногами снег, блестящий от светильников на заборе. Зашли домой, где нас уже на пороге встречал недовольный Кирилл, еле сдерживающий себя, чтобы не высказать мне свои возражения. Определенно, ждал нас пораньше, но… не судьба. Хотя, какая ему разница, ведь он был с мальчиками, а мы так… побоку?

«Ох, зря я себя накручиваю, с такими думами, недолго и до скандала…»

Как только сняли верхнюю одежду, пошли наверх, и Литунов за нами. Мальчиков он уже искупал, но спать они без меня отказывались. Читала всем сказки, удивляясь тому, что муж сидит на детском диванчике, и держит Аришку, чтобы, когда она уснет – отнести, что впрочем, и произошло.

Поправив одеяло у Коленьки, счастливая вышла из детской, стараясь не замечать очень напряженного и пронизывающего взгляда мужа. Кто его знает, что он там опять надумал?!

Молча направилась в душ, закрывая дверь в ванной. Долго там находилась, пытаясь осознать и признать кто я для Кирилла. Чем больше думала и размышляла, тем нервнее реагировала. Вытерлась и укуталась полотенцем, обмотав вокруг тела, а потом побрела в спальню. Почему-то была уверена, что Литунов в своем кабинете, трудится, поэтому и пошла в таком виде. Он же в последнее время прямо ударился в работу. Приходит очень поздно, когда я уже сплю. Трудоголик каких еще свет не видывал!

Вышла и замерла, видя, что Кирилл спокойно сидит на нашей кровати в одних трусах. Красивый, мощный и злой. Удивленно подняла бровь и ляпнула:

– А что сегодня не работается?

Сказала, и поняла, что зряя-я-я. Глаза у мужа мгновенно из темно-зеленых превратились в черные, и Кирилл тут же сменил расслабленную позу на позицию кинуться на добычу. Приподнялся и сухо осведомился:

– Ты огорчена?

– Ну что ты! Какая разница?! Главное, как тебе удобнее, – беспечно выдала, понимая, что открыто провоцирую своего уже чересчур спокойного льва. Да-а-а однозначно, не стоило этого делать, но вот как-то обида как никогда взыграла.

– А мне удобнее с женой, – с ледяной интонацией процедил он.

«Ого, какие громкие слова! Даже порадовалась за себя...»

– Женой?! А я думала, что я только нянька, ну и там… любовница, когда настроение у тебя бывает. А вот женой себя никак не ощущаю. Даже заметила, что в последние дни появилось желание – уйти, ведь вроде как отработала и нужно домой... Жаль, что пока некуда, но как только пройдет продажа, тогда…

– Ты никуда не уйдешь! – гневно рявкнул мужчина.

– Что ты орешь? Дети спят! – почти прорычала в ответ.

– А как мне себя вести, когда ты заявляешь что собираешься уйти? – резко выдал Литунов, поднимаясь с кровати.

– А какая разница? Смысл быть здесь? Женой не являюсь, ведь ты даже не спишь со мной. Мой ребенок тебе не нужен, – уже вовсю сокрушалась я, выплескивая все, что думала.

– Проклятье, я такого не говорил! Это мой ребенок, и он мне нужен, – возмущенно проинформировал он.

«Очевидно, к лору мне нужно сходить, а мужу таблеточки от склероза приобрести в аптеке…»

– Ты так сказал! – прорычала я.

– Кристина, черт, мне тяжело, что так получилось. Я не до конца воспринимал ситуацию, но я никогда не говорил, что этот ребенок мне не нужен! Я сгоряча произнес, что не смогу…

– Не нужно повторять всю ту грязь, что ты на меня вылил! Мне и так хватило, – гневно прошипела, сжимая руки в кулаки.

Кирилл сделал шаг ко мне, и уже спокойнее проговорил:

– Прости. Я повел себя эгоистично и сейчас виню себя за свои слова. Мне жаль, что обидел тебя и…

– Но почему же, я хоть поняла кто для тебя… – все не успокаивалась я.

– Кристина! – недовольно предупредил Литунов.

– А что Кристина? Что? Ты как хотел? Дальше испытывать вину к Зинаиде, отражая это своим негативным отношением к моему малышу? А я, наверное, по твоим понятиям, должна в тайне за углом рыдать и сморкаться от несправедливости, какой ты бесчувственный чурбан?!

– Кристина! – резко процедил Кирилл, а потом спокойнее добавил: – Я виноват…

– Рада за тебя! Можешь дальше коробить себя, но я не желаю в этом участвовать. Разговор окончен, – категорично выдала, и вновь пошла в ванную. Тогда уж посушусь, да надену шелковый пеньюар, раз в комнате не могу, потому что там… как никогда гневный муж, который рвет и мечет от вселенского непонимания.

Только скинула полотенце, оставшись обнаженной, как дверь с силой хлопнула о кафель, и на пороге появился взбешенный Литунов. Прямо не мужчина, а свирепый, опасный хищник, собирающийся мной закусить.

«Черт… походу лишнее что-то сказала…»

Подошел, схватил и мгновенно прижал к своей мощной груди. Посмотрев в глаза голодным пронзительным взглядом, набросился на мои губы. Была настолько зла, что попыталась ударить его, но Кирилл продолжал целовать, не обращая внимания на мои ухищрения, уже открывая своими губами мой рот.

Прижал меня сильнее, почти вбивая в свое тело, медленно изучая языком. Чем глубже он проникал, тем сильнее я горела, охваченная мгновенно вспыхивающим стихийным желанием. Пробовала сладкий вкус мятного дыхания… и заводилась, всеми силами пытаясь не отвечать, но прекрасно осознавая, что это ненадолго.

Обхватив мой затылок, Кирилл погрузил свои пальцы мне в волосы и еще глубже поцеловал. Застонала ему в рот, когда он стал гладить мою спину и сжимать бедра. Через сладостное мгновение, когда я дрожала от ласк его рук, перешел пальцами к моему лицу, лаская, убирая волосы, с такой нежностью, что прикрыла глаза, наслаждаясь, как никогда.

– Моя красавица, – хрипло выдохнул Литунов, отрываясь от моих губ, дожидаясь, когда я встречусь с ним взглядом, а потом более резко прорычал: – Не отпущу тебя!

Не желала отвечать, ведь даже не понимала значение слов, уже со всей страстью отвечая на его поцелуй, требуя и одаривая безумством в ответ.

Мы теперь оба дрожали, слишком поглощенные и жаждущие, чтобы остановиться. Его голова склонилась к моей груди и губы тут же обхватили вершинку. Ахнула, втягивая воздух, почувствовав скольжение его языка на чувствительном соске. Он тянул, сосал и облизывал каждую грудь, посылая огромную волну удовольствия в низ моего живота.

Прислонилась головой к прохладной плитке, соблазняя движениями своих бедер, нагло и осознанно провоцируя мужчину. Мои руки обвились вокруг шеи Кирилла, притягивая его голову ближе ко мне, приглашая своими движениями на безумство. Прозвучал низкий дикий звук, и Кирилл уже нагло изучал мое тело языком и губами, обнимая за талию.

Почувствовала дыхание на своей шее, твердое мускулистое тело, тесно соприкасающееся с моим, и громко застонала. Кирилл скользнул в меня пальцем, а потом еще одним. Его большой палец поглаживал мой клитор, и я тихо хрипела, умоляя закончить пытку.

Стянула его боксеры и обхватила рукой эрегированный, огромный член. Мужчина тут же резко подхватил меня за ягодицы, и поднял с необычайной легкостью, прижав к стене, насаживая на себя, темнее взглядом от моих стонов.

Чувствовала усиливающиеся спазмы от его безумных толчков, и через время задрожала, закрывая глаза от яркого оргазма, погружающего меня в ослепительный мир удовольствия.

Кирилл последний раз глубоко ворвался во влажное лоно и замер, содрогаясь, получая собственное освобождение.

Некоторое время мы молчали и приходили в себя, даже не двигаясь. А потом мужчина осторожно понес меня в огромную душевую кабину, со словами:

– Я не причинил тебе боли?

Ненатурально скривилась, а потом проинформировала:

– Будь уверен, я бы тебе об этом сказала. Но нет… все очень даже замечательно!

– Понял. Все же отлично, что завтра воскресенье, – выдал счастливо Литунов.

Довольно улыбнулась и поинтересовалась:

– Почему?

– Потому что после того как мы выберемся из постели, приблизительно в обед, планирую тебя удивить, – выдал муж с загадочной улыбкой.

– Да? Ты меня интригуешь…

– Рад, но это завтра, – сказал он, ставя меня на пол и включая теплую воду, а потом обнял и прохрипел в губы: – А сейчас только мы…

ГЛАВА 20

Просыпалась отдохнувшая и счастливая, как никогда, в объятьях любимого мужчины, который не давал мне спать всю ночь напролет, захватив и рассвет. Только в седьмом часу мы вырубились, довольные и уставшие. Посмотрела на окно, и, видя яркие солнечные лучи, подумала, что, несомненно, время обеда.

Поднялась, присаживаясь «полусидя», и прислонившись к спинке кровати, лукаво осведомилась:

– И где же обещанный подарок?

Мужчина лениво открыл один глаз, как огромный кот, и коварненько так прищурился, поведав:

– Я купил билеты в приезжий дельфинарий на передние места, потом планировал всем сходить на каток, а там… дети нам подскажут, куда держать путь дальше. Но… – образовалась такая интригующая тишина, что я даже замерла, а Кирилл уже хрипло продолжил, – это только в том случае… если их прекрасная мама пожелает мне доброго утра.

Сказал с такой хитрой ухмылкой, хлопая рукой подле себя, отчего я лукаво улыбнулась и, закусив губу, медленно потянулась к нему. Только хотела наклониться и поцеловать, как меня бессовестно опрокинули на кровать и нависли сверху:

– Уверен, можно еще и немного полежать, – заявил Кирилл, с жадным взглядом сканируя мое обнаженное тело.

Улыбнулась и счастливо на всякий случай уточнила:

– А во сколько начало аттракциона?

– В два, – между прочим, отмахнулся он, целуя мою шею, а я выпучила глаза и лихорадочно принялась искать сотовый под своей подушкой, желая убедиться, сколько у нас времени в запасе. Как увидела, непроизвольно визгнула и громко воскликнула:

– А сейчас уже без десяти час! Подъем!

Кирилл привстал, прекращая свои ласки, и удивленно посмотрев на меня, нахмурился, а потом честно признался:

– Никогда в жизни не спал до обеда! Даже не мог себе такое представить…

«Ого! А я вот такого о себе не скажу. Особенно в отпуск, первые два дня чисто высыпаюсь... и совесть моя в этом вопросе со мной солидарна».

«Так… это все хорошо, но мы опаздываем!!!»

Поднялась и весело выкрикнула:

– Быстро одеваемся и собираем детей!

– Не успеем, – подытожил Кирилл, хмурясь.

– Ничего подобного! Я научу! – с озорным настроением выкрикнула я, уже намереваясь спрыгнуть с кровати, но тут же резко повернулась и чмокнула мужа в щечку, выдав с огромным позитивом:

– С добрым обедом!

Произнесла и понеслась в ванную, слыша вдогонку его слова:

– Стоит заметить, что я по-другому это пожелание хотел получить.

Засмеялась, но ничего не ответила, так как уже чистила зубы, а потом быстренько наводила легкий макияж.

Нужно сказать, хоть я и раньше начала сборы, но Кирилл быстрее меня справился со всем, и, перед выходом из комнаты, когда я натягивала черные джинсы, страстно, но так быстро поцеловал в губы, заметив:

– Капуша, а еще она научит…

Возмущенно похлопала ресницами и громко прикрикнула:

– Не нужно забывать, что я еще красилась!!!

Малышей, кричащих от восторга, что семья вместе куда-то идет, мы с Кириллом одели очень даже быстро. И выбегая на улицу, все радостно спешили, даже в этом получая удовольствие.

Видя великолепные шоу-программы, как ребенок радовалась, что мы сюда пришли, вернее нас пригласили. Под руководством тренеров животные показывали удивительные номера. В представлении принимали участие: черноморские дельфины, белый кит и морской котик, удивляя и восхищая зрителей. Дети так смеялись и визжали от брызгов, достающих до них, что мы тоже улыбались, наблюдая с настоящим восторгом, как они вскакивали со своих мест от резких прыжков животных из воды. Действительно, чудо-артисты подарили нам и нашим детям брызги, смех, веселье и незабываемые впечатления.

После шоу мы сфотографировались с дельфинами, а Кирилл с Сашей и Аришей даже поплавали с ними, то есть сидели в лодочке, а дельфины их катали. Мы же с Коленькой только счастливо улыбались со стороны, махая им руками.

Дальше наш отдых проходил в кафе, где мы замечательно пообедали, а после направились на каток. С визгами и криками пытались играть в догонялки, отчего все периодически падали, ярким смехом сопровождая всю игру. Даже не думала, что может быть так хорошо! Как настоящая дружная семья, что невыносимо радовало, и казалось – мечты стали явью. Но вместе с тем закрадывался страх, что это ненадолго.

На гигантской детской площадке торгового комплекса, стоя, наблюдали за детьми. Кирилл собственнически обнял меня за талию и обеспокоено спросил:

– Все хорошо? А то падала на коньках и еще…

Кивнула и, повернувшись к нему лицом, обняла за шею, поделившись:

– Ничего страшного. Все просто чудесно! Ты подарил нам прекрасные мгновения, что душа поет от счастья.

Мужчина улыбнулся, и произнес:

– Прости за мое поведение и жестокие слова. Я… повел себя эгоистично, недостойно. Рад, что у нас будет малыш, и постараюсь сделать все, чтобы мы были счастливы, ведь я очень этого хочу.

Молчала и просто смотрела в его темно-зеленые глаза, видя, что он говорит от всего сердца. Случайно прикусила губу, когда мужчина положил руку на мой живот, забывая как дышать. Замерла статуей, переваривая все происходящее, и тут же услышала:

– Могу поделиться огромным секретом… – произнес Литунов, внимательно наблюдая за моей реакцией.

– Каким? – тихо прошептала в ответ.

– После нашего разговора, постоянно думал о нашем малыше, пытаясь принять это, и у меня проскользнула четкая мысль, что я хочу дочку.

Звонко… счастливо засмеялась и ворчливо выдала:

– Ну, как старался, так и получится.

– Если пацан… тоже хорошо! – тут же серьезно отчеканил Литунов. – Уже представляю, как мы все болеем за нашу хоккейную команду.

– Ээ-э нет. Так не пойдет. Мы с Аришкой и так в меньшинстве, – сообщила ему, предлагая не наглеть.

– Зато в каком! – с восхищением похвалил он и нежно поцеловал меня, что хотелось прыгать от счастья, тем более, когда услышала: – С тебя штраф. Пожелание с добрым утром будешь желать ночью.

– Ты эксплуататор, – прищурившись, просветила его, поглаживая пальцами по его щеке. – А как же ночь?

– Вот видишь, и ты понимаешь, как долго пренебрегала мужем, – чуть ли не смеясь, заявил Кирилл.

– Это я? – воскликнула, поражаясь мужской наглости, но с другой стороны… как же замечательно слышать такие претензии. Задумчиво повела глазками и наигранно выдохнула: – Придется подумать над таким заманчивым пожеланием.

– Не сомневаюсь в тебе! Еще несколько часов можешь поразмышлять, – оповестил добрый Литунов.

– Спасибо, – усмехнулась, и мы тут же услышали: «Папа! Кристи! Папочка!»

Повернулись и увидели, как к нам бежит запыхавшийся Коленька, не переставая восторженно выкрикивать:

– Там такое! Такое!

– Что? – с любопытством спросили одновременно мы, видя восторг в глазах мальчика.

– Пойдемте! Покажу, – прощебетал он, хватая нас за одежду.

Кирилл кивнул и стал разуваться, так как никому не разрешалось заходить в обуви на мягкое модульное покрытие на полу, а я быстро произнесла:

– Вы идете, но потом мне все подробно расскажите, а я пока в дамскую комнату сбегаю.

– Не задерживайся, – с волнением попросил Литунов и пошел за сыном, прыгающим в припрыжку.

Кивнула и направилась в сторону кафе, где рядом располагался женский туалет. В просторном помещении с огромными белыми плитками, было чисто и пусто, что удивляло. Когда уже мыла руки, внезапно посмотрела в зеркало и увидела яростный взгляд Зинаиды.

Резко дернулась назад, не ожидая такого неприятного сюрприза в такой чудесный день. Как в фильмах ужасов. Не была бы Зина, как всегда ухоженной и шикарной, то запросто бы сравнила этот момент с выползанием страшной девочки из колодца, а потом и телевизора… к жертве, с огромным желанием убить. А может там и не так все было, давно смотрела, но суть такая и эмоции примерно те же.

Повернулась к ней, и резко произнесла:

– Не стоит подкрадываться сзади.

– А то что, родишь? – ядовито предположила она, с ненавистью смотря на мой плоский живот.

«Она знает! Видела нас…»

– Не твое дело! – резко выдала я.

– Ты – дрянь! Посмела забеременеть, но не долго ты так проходишь, – злорадно выкрикнула она, выпячивая грудь вперед.

– Ты мне угрожаешь? – осведомилась я, поднимая бровь, складывая руки на груди.

Зинаида сделала два шага от меня, а потом шаг ко мне и завизжала:

– Презираю тебя и его! Все ему неймется. Детей надо. Дебил помешанный. А то, что мне все вырезали, кто за это в ответе? А он тут плодиться решил! Скотина! После того… после того, что произошло!

– В трагедии, что произошла с тобой, виноват не только он. Запомни, никакой гинеколог не даст добро на беременность, а вы наблюдались в центре планирования семьи, если роды противопоказаны по показателям женщины! Не поверю! Если забеременели под наблюдением, значит, все было нормально. Поэтому винить только его глупо и нечестно, тут многое зависит от тебя: твое психическое состояние, употребление запрещенных препаратов, алкоголя и многое другое. Да что говорить, даже неудачное падение может спровоцировать выкидыш. В любом случае нельзя жить в вечной злобе и напоминать ему об этом.

– Он мне должен! Испоганил мне тело изнутри, так пусть платит! Но сейчас я этого не вижу! Где его щедрость, сочувствие и понимание??? – как истеричка кричала она, отчего у меня даже дернулся глаз.

– Раз так считаешь, не желаешь ничего понимать, подай на суд, да успокойся! Но не стоит вести себя так низко, – выдала я, чувствуя, что меня трясет от ее истерики.

– Не тебе судить меня, нянька. Кто я, а кто ты, – с пренебрежением процедила Зина, окидывая меня ничтожным взглядом.

– А кто ты? Напомни, а то я была уверена, что ты только школу закончила, или и ее не успела? – с сочувствием уточнила у этой деловой фифочки.

– Тварь! Мне эта хрень и не нужна. Только уродины учатся, чтобы обеспечивать себя копейками, когда мужики сбегать будут. Да и зачем мне такая учеба и жизнь, на которую нельзя позволить себе роскошь и все удобства? Это ты, мышь, училась и все такое, типо везде все САМА, гордость и так далее. А я со школы знала, что с моей внешностью у меня будет все. Была уверена, что мне не нужно учиться, главное найти богатого мужика и залететь от него.

«Ты посмотри-ка, какая ПРИНЦЕССА тут стоит и разногольствует, так и хочется немного приукрасить – выдрать волосы и немного заехать по прелестной мордочке. Куда уж мне, обыкновенной холопке до этой восхитительной гадины! ЗМЕЯ!»

– Что же ты проворонила свое счастье, а теперь бегаешь, да подглядываешь за ним? – искренне полюбопытствовала, состроив при этом самое добрейшее личико. Как бы не повело от улыбки…

– Варианты есть, но теперь я не могу родить. Так что тебе придется убраться, ведь ты со мной и рядом не стоишь. Мышь.

«Конечно, летучая и давно не питавшаяся. Еще слово и продемонстрирую…»

– А я смотрю, планка у тебя выше крыши, а сама собой ничего не представляешь, – с сочувствием закивала головой и даже не забыла вздохнуть. Другого поведения с этой стервой не видела. Вот никак, а то на голову сядет.

– Мужики, чтобы там не говорили, думают членом! – заявила заумная Зинаида с видом опытной женщины. Ей-то виднее, поэтому даже слова в ответ не сказала, продолжая слушать: – Им подавай в постель проститутку и красавицу для посещений богатых мероприятий, и тогда она будет для него идеальной женой. А если родит наследников, то все, шикарная жизнь обеспечена. Остальное – работа поварих, нянек и другой прислуги, к которой относишься и ты. Поэтому, сколько не старайся, он бросит тебя и прибежит ко мне. А ты со своим спиногрызом будешь одна, так как я не позволю отдавать на сторону мои деньги.

– Как заработаешь, так и будут твои, а пока научись себя одевать самостоятельно, а не попрошайничать у бывшего мужа или у его матери, – резко отчеканила и тут же добавила: – И между прочим, твои сыновья тут, могла бы и пообщаться с ними. Коленька то говорит о тебе, а ты все по углам да туалетам… мимо пробегаешь. Или забыла, как они выглядят? Так не беда, покажу.

– Какие были, такие и есть. Увижусь, когда буду женой Кирилла, а так по закону у меня нет детей.

«Овца! Так и хочется заехать ей сумочкой по самодовольной морде. Она то трусиха, не ответит, а вот жалобу стопроцентно напишет… А жаль… жаль…»

Тяжело выдохнула, и устало проинформировала:

– Ты и в этом недалекая, Зинаида, как я погляжу. Они твои дети и по закону. Лишение родительских прав не освобождает тебя от ответственности (такое ощущение, что такое уже говорила…) и еще материнские чувства должны быть в крови. Не понимаю, как ты могла пялиться на нас, когда рядом бегают они???

– Что хочу, то и делаю! Не твое дело! Я уже свое слово сказала, а ты… смотри, как бы от разочарования выкидыш не случился!

Напряглась и, прищурившись, сообщила:

– Не переживай, я очень хорошо смотрю за собой и на разговоры всяких тварей даже не реагирую, хотя нет, пить захотелось. Просто ужас как, поэтому прощай!

– Сука! – вновь повторился этот паразит, нервно дергая губой.

– Ну что ты, до тебя мне очень далеко, – с улыбкой произнесла и направилась на выход, а потом повернулась и завершила разговор: – Пошла к любимому мужу и детям, а ты дальше подглядывай, раз в тебе открылись такие странные наклонности.

Даже дверью не хлопала, просто вышла и спокойно направилась к игровой площадке. В груди все тряслось, и сердце стучало с невероятной скоростью, а на устах только одно слово – ТВАРЬ.

«Так, главное, не нервничать. Все будет хорошо. Она побесится, да перестанет, а мне переживать нельзя».

ГЛАВА 21

За полторы недели до Нового года

Прошло несколько дней с того дня, как я общалась с Зиной, и старалась не думать о ней. В семье у нас все было замечательно: жили дружно и в любви. С Кириллом отношения даже стали лучше, чем раньше, и хотелось петь.

Сейчас мы приобретали новогодние игрушки и разные украшения в торговом комплексе. Каждый из детей набирал себе по двадцать игрушек по заданию Литунова, а я высматривала шикарные сапожки на камин и всякие милые прелести, которые казались мне волшебными и безумно красивыми.

Кирилл стоял рядом, предлагая идти за огромной елкой, но дети пребывали в самом процессе, да и я все не могла оторваться от белоснежных снегурочек в виде поющих кукол, поэтому он только ласково поцеловал и направился в другой отдел. Предупредил, что пока мы тут выбираем, он купит салюты, фейерверки и присмотрит нам шикарную искусственную елку. Потом вернется за нами и даст на выбор несколько зеленых красавиц.

Только Литунов ушел, как раздался телефонный звонок. Посмотрев на экран, и увидев, кто обо мне вспомнил, улыбнулась. Нажала на прием и ответила:

– Привет, Сонька.

– Салют, крошка! Чем так усердно занимаешься, что забыла обо мне? – довольно спросила она, что-то хрумкая. – Кстати, не обращая внимания, я пью чай с шоколадкой.

– А-а-а… приятного аппетита! В магазине закупаем игрушки, так как у Кирилла не оказалось ни одной, – призналась я, с огромной улыбкой складывая пять разных сапожков, уже представляя сколько вкусностей я туда запихаю.

– Они что, даже елку не ставили, ироды? – спросила она, захлебываясь чаем от возмущения.

– Ну-у-у, Сашенька сказал, что мама не любила этот праздник, и они всегда куда-то уезжали, вроде как в теплые страны… – поделилась я, любуясь гирляндами, не зная, какую выбрать из трех. Одна обалденная, но огромная какая-то, лампочки-звездочки почти как игрушки размером, другая очень даже шикарная, но и стоит прилично, и еще третий вариант был – сосульками, яркая и длинная. И что вот выбрать?! Лучше бы одна лежала…

– Да кто бы сомневался! Гадина привередливая! Новый год ее не устраивает, гляди-ка. А детям праздник не нужен? Странно, что у нее на наш городишко ужасная аллергия не случилась, и она не упросила мужа умотать навсегда заграницу.

– Кирилл любит Бердск. Он бы не уехал. Тем более рядом такая красота, как Алтай.

– Эх-х, как не повезло-то, и поэтому эта овечка решила хоть на Новый год показать себя и выпендриться по-полной.

– Да уж… Жаль детей, что даже праздника не видели. Поэтому мы с Кириллом решили устроить им чудо.

– Убила бы ее. Правильно! Молодцы! Вы это, давайте справьте как надо, чтобы они запомнили. Кстати, а где твой?

– Кирилл пошел за салютами, а мы пока выбираем игрушки и украшения, так как у нас совершенно ничего нет.

– А твои где? Ты же так любила всякие новогодние фигнюшки, что прямо бесила меня каждой мелочью, которую приобретала, показывая, ожидая восхваления. У тебя же две коробки были, мы их в гараж относили.

– Боглашин их нашел и разбил, а мне потом фото прислал. И я не бесила тебя, и не такая противная… иногда, если только капельку, – буркнула ей для справки, совсем не обижаясь.

– Да, да, такая же, как и я, может чуточку лучше. И когда этот глист совершил акт вандализма?

– После того, как его лишили родительских прав.

– Вот же харек гнилой! – буркнула она. – И ты хороша. Как ты могла забыть игрушки???

– Так это гараж мой, и он туда не имел права заходить, но видно нашел мамины ключи. Ладно о нем, а то сразу тошнота подступает к горлу, – буркнула я, а потом полюбопытствовала: – А ты что планируешь на праздники, дорогая?

– Едем с дочей к родителям, – по-деловому заявила Сонька, начиная что-то печатать.

– Ты кому заливаешь? Какие родители?! – прищурилась я, между делом наблюдая, как Коленька стащил у братика игрушку «часы с кукушкой» и с довольной улыбкой пошел дальше к зверюшкам.

– Так… я же культурно, как никак на работе сижу, – тут же исправилась Поливина.

– Уже вроде должна отработать… Что там потеряла? – нахмурившись, осведомилась я, посмотрев на часики, отмечая, что уже почти шесть часов.

– Отработаешь тут, когда программисты что-то изменили и, у меня база полетела к чертям собачим. Вот… приходится просматривать, что есть, а чего нет. Заколебалась уже, так и хочется поматериться, а нельзя…

– А доча с кем? – тут же спросила, сразу прикидывая в голове, с кем Сонька могла ее оставить.

– Рядом со мной… Забрала со школы, и тут торчим. Как бы ночевать не пришлось.

– Надеюсь, что не придется, – тут же выдала я.

– Я тоже, вроде там парни тоже работают… может все исправят, – со вздохом произнесла Сонька. – Ой, с моей работой, все некогда было тебе рассказать, что моя подружка откапала на бывшую твоего муженька.

Замерла, посматривая на детей, с удовольствием роющихся уже на нижних полках с шарами, поглядывая в маленькие тележки каждого. Усмехнулась и спросила:

– И?

– Да ты офигеешь! Эта су… не буду выражаться, специально принимала сильные таблетки в огромном количестве во втором триместре, желая спровоцировать самопроизвольный выкидыш. Название Галька говорила, и я даже где-то записала, но в свинарнике на этом столе ничего не найдешь... В общем, Зина пила их некоторое время, и ходила несколько недель с сильными болями внизу живота, в пояснице, никуда не обращаясь, считая, что у нее само все выйдет, а если кому сказать, то ребенка могут спасти. Информация по словам гинеколога. Когда эта идиотка уже поняла, что загибается, вызвала скорую.

В шоке пораженно сжимала золотые бусы и не могла ничего произнести. Выдохнула от ужаса и прошептала:

– Боже, как страшно… Мамочка дорогая! Но… почему… почему она Кирилла тогда обвинила?

– Гнида потому что! Как я поняла, Литунов в это время был в Москве, но когда ему позвонили, сорвался и успел как раз к операции. Это со слов акушерки и гинеколога. Ему никто ничего не говорил, только факты: гипоксия плода, смерть и процесс мацерации (естественное разложение умершего плода внутри матки) в течение нескольких недель. На его требования, крики и вопросы, отвечали, что делают все возможное, чтобы спасти женщину. И действительно, в буквальном слове вытащили ее из того света. Потом к ней не пускали, так как она находилась в реанимации. Когда выписали, четко указали причины, последствия и заключение. Прочитав ее медицинскую карточку, Галька ничего не поняла, ведь я ей говорила другое, и сразу направилась к главврачу, чтобы объяснили, что и как. Оказалось, что Литунова пришла к ней и умоляла написать бумагу, не указывая про препараты, но ей отказали. Женщина ее хорошо запомнила, так как она кидалась в ноги, каталась на полу, крича, что у нее двое детей, а муж садист, держал ее как свиноматку, избивая, умоляя помочь, а потом перешла на угрозы. В общем, не знаю что там за документы у Зинаиды, но заключение там неверное, как впрочем, и анализы.

– Получается, она сама виновата и еще столько времени жестоко давила на Литунова? – возмущенно прошептала я.

– Точно. Но предупреждаю сразу, если, действительно, нужно все вскрывать и поднимать, Галя сделает официальный запрос на документы, так как они – не всеобщая достопримечательность для желающих, находятся в архиве, и чтобы изъять для Литунова нужно заявление…

– Нет, я думаю, Кирилл не станет, – убежденно заявила я.

– Но в любом случае, главврач отдал выписку из больничной карточки, которую Зинаида отказалась взять, так что самое важное у нас есть.

Выдохнула, аккуратно убирая бусы на место, и тихо проговорила:

– Знаешь, огромное тебе спасибо и твоей суперской Галине, но сейчас у нас все хорошо, и Зина не трогает Кирилла, поэтому я не буду бегать перед мужем с выпиской, радуясь, что влезла не в свое дело и нашла правду.

Образовалась тишина, а потом я услышала:

– Хорошо, поняла, но бумагу на днях передам, чтобы если вдруг эта тварь вновь заявится с претензиями, ты со спокойной совестью могла ей по морде треснуть этой бумажкой. Нет! Лучше отослать ей копию и приписку: «су...», ну ты поняла меня.

– Какая ты…

– Справедливая? Знаю! – довольно сообщила Соня, а потом добавила: – И все же мое мнение – она больная и по ней психушка плачет.

– Взаимно, – пробормотала я, чувствуя, как тут жарко и душно. Нужно выйти на улицу.

– Ладно, мне по внутренней связи программисты звонят. Чувствую, хотят порадовать, а то я уже готова их сожрать.

– Не нужно, они не вкусные, – усмехнулась, уже представляя себе эту картину.

– Вот-вот, только это их и спасает, – засмеялась она и добавила: – Все, пока.

– Пока! – добавила и отключилась.

– Тетя Кристина, а можно мне еще и цыпляток взять? – таким ласковым просящим голосом спросил Коленька.

Взглянула в его тележку, а потом посмотрела у всех, и поняла, что Кирилл конкретно обанкротится. У каждого больше тридцати, определенно. Дети в магазине разучились считать.

– Мм-м, а давай у папы спросим? – предложила я, с нежностью погладив его по головке. Малыш кивнул и, положив цыплят в тележку, побежал дальше.

Смотрела ему в след, думая – какая же безжалостная тварь – Зинаида. Правда, прибила бы. Но не хотела ты ребенка… прямо ужас как, так поговори, обсуди с мужем, зачем же так… травить маленькую крошку внутри, рассчитывая на его смерть, а потом молчать, загибаясь, чтобы только не сохранить плод. Сволочь.

– Тетя Кристина, тетя Кристина, а можно мне тоже машинки? Их пять, но они в коробочке. Это же будет как одна? – спросил Санешька, улыбаясь очаровательной улыбкой, прекрасно зная, что это никак не одна.

Усмехнулась, совсем так не считая, и заговорщически прошептала:

– Думаю, все же пять…

Саша вздохнул, а потом пролепетал:

– Знаю, но может папа разрешит?

– Что разрешит? – спросил Кирилл, оказавшись позади меня, обнимая за талию.

– Ну-у-у-у… как бы тебе сказать, – начала я, смотря на умоляющие глазки детей, моментально затихших, ожидающих, что я попрошу увеличить их норму… вдвое. – Мы тут считать все разучились, и понабрали… ужас как много.

– Не страшно, если нравится, берем, – счастливо заявил мужчина, и все радостно завизжали, оглушая меня и Кирилла, а потом стали дальше докладывать игрушки.

– На елке хоть место будет для всего этого добра? – с улыбкой поинтересовалась я.

– Конечно, мы выберем самую большую! Так что не переживай, малышка, – не сомневаясь, сообщил мужчина, целуя меня в шею, и поглаживая животик через одежду. Которого еще нет... но все равно это так приятно!

– Ты как? – с нежностью и заботой спросил муж.

– Как обычно, только пить хочу, да и проголодалась, как и дети. Даже больше, мы все очень голодные, – прошептала я, поворачиваясь к нему лицом.

– Тогда в кафе! – тут же предложил он, проводя пальцами по моей щеке, что я даже на секунду закрыла глаза от нежности такого потрясающего момента. Когда уже слова дошли до меня, ворчливо выдала:

– Не-е-е, за елкой и домой! Я бы не отказалась от домашнего ужина.

– Значит, будет. А что хочешь?

– Все, что Галина Петровна уже сготовила, – сказала, уже предвкушая ее уточку в апельсинах. Когда мы собирались, она ее натирала, предупреждая, что если всем понравится, сделает еще на Рождество.

– Хорошо, тогда предлагаю взять это, – предложил Кирилл, взяв гирлянду, которая мне очень понравилась (большая которая), и положил в тележку. – И вот эту… и еще… однозначно эту коробочку.

С этими словами Литунов положил еще две, которые мне понравились, и я выбирала из них. Действительно, зачем мучаться, когда можно было взять все?!

– И все же, ты у меня капуша, – довольно заявил Кирилл и, обняв возмущенную, но счастливую меня, повел к кассе, крикнув детям: – Так, отставить поиски! Все вперед на кассу и за елкой!

Раздались счастливые визги, и трое малышей побежали за нами с тележками, наполненными доверху, с криками: «Кто первый до кассы!».

«Ох, чувствую, елку мы выберем гигантскую…»

ГЛАВА 22

За неделю до Нового года

Наряжали елку! Кирилл стоял на лестнице, а дети подавали ему игрушки, притом каждый свою, хвастаясь, а папа одобрял потрясающий выбор. Одну все же Коленька разбил, но муж всех успокоил, заверив, что это «на счастье», и все только посмеялись.

Я украшала камин, развешивая сапожки, прикрепляя записки с именами. Так прелестно получилось, что до ужаса захотелось, чтобы действительно пришел Дед Мороз и увидел нашу красоту.

Прикрепляла серебряную мишуру с колокольчиками к периллам лестницы, наблюдая довольные визги счастливых детей, радующихся чудесному оформлению гостиной. И это как второе дыхание для меня, и вместо того, чтобы присесть на диванчик и немного отдохнуть от беготни, продолжала украшать с интересом размышляя, как они тогда на все оформление отреагируют?!

Развесила все, что приобрели, и стала помогать украшать елку, рассказывая интересные новогодние истории про лесных зверят, и через сорок минут у нас была самая потрясающая елка на свете, украшенная игрушками, бусами и гирляндами. Высокая, шикарная, пушистая с темно-зелеными веточками из длинных ровных иголочек. Что интересно, даже искусственные шишки были, для них я специально купила еловое масло. И теперь они пахли изумительно по-настоящему, и в гостиной стало по-новогоднему.

– А где поющий Дед Мороз и снегурочка? – спросила Ариша, заглядывая под елку, где кроме белого пушистого полотна в виде снега ничего не было.

Где… в магазине... Сестренка то привыкла, что у нас были дома, вот и спрашивает, а мальчишки вылупили глаза и одновременно воскликнули:

– Где?

Между прочим Кирилл тоже вместе с детьми спросил, отчего у меня бровь пошла вверх. Ладно… сейчас. Предвкушающе улыбнулась, и загадочно прошептала:

– А… нету!!! Забыли в магазине…

– Не поеду, – тихо прошептал муж на ухо, и я улыбнулась. Очевидно, любимый не привык полдня торчать в магазине. А как он хотел?! На такой праздник всех это счастье ожидает… Зато сколько радости!

Тут же продолжила говорить с паузами, чтобы все внимательно слушали:

– Но не беспокоитесь! Дедушка Мороз… очень… очень добрый и если вы напишите ему письмо, тогда… в новогоднюю ночь… он принесет вам самых красивых… чудесных… волшебных игрушек из своей мастерской и поставит под елочкой!!! Музыкальных! Но это только в том случае, если вы… будете хорошо себя вести и укажите это в письме. А за вашу честность… он… еще и оленей с санями захватит!!!

– Ура! ура! Пошлите писать письма,– закричали Саша и Ариша и побежали к лестнице.

– Я тоже! Я тоже! – заверещал Коленька, догоняя их, но тут же услышал в ответ:

– А ты писать не умеешь! Тебе ничего не принесет!

«Вот же ж… умники!»

Увидела как трясутся губки у малыша и быстрым шагом подошла к нему. Присела на корточки, чтобы смотреть ему в глаза и тихо прошептала:

– Это неважно, что ты еще писать не умеешь. Дедушка, знаешь, какой?!

– Какой? – шмыгнул Коля носом, с нетерпением ожидая моего ответа.

– Он волшебник! Ты нарисуй ему картинку, закрой глазки, и расскажи все, что думаешь, а он…. все… все… все поймет.

– Правда? – с надеждой прошептал малыш, обхватывая мои ладони своими маленькими ручонками.

– Конечно! – заверила я. – Ты нарисуешь, а я помогу тебе его в конверт положить.

– Ура! – закричал Коленька и обнял меня, а потом поцеловал, отчего почувствовала себя самой счастливой на свете.

Как только малыш убежал, Кирилл поднял меня за руку, и привлек к себе за талию, с улыбкой спрашивая:

– И где же Дед Мороз найдет оленей? Еще и с санями??? И с музыкой?

– Так он же волшебник, – с восхищением произнесла я, проводя руками по его мускулистым рукам. Муж стоял в синих джинсах и футболке, и я находила его до ужаса неотразимым и сексуальным. В последнее время он перешел на такой стиль, и мне иногда кажется, что я плохо на него влияю, а может… и нет…

– Так это понятно, но может прекрасная снегурочка ему поможет? – предложил он, шепча мне в губы.

– Конечно, а то вдруг старенький дедушка устанет и заблудится в лесу… – со смехом предположила я, видя, как муж изумленно уставился на меня, а потом громко рассмеялся и уточнил:

– Значит старенький?

– Ну, знаешь, белая борода всегда ассоциируется у меня с преклонным возрастом, – честно призналась я, поглаживая его грудь.

– Но у меня ее нет, – уточнил он, сжимая мою попу и прижимая меня к возбужденному телу.

– Будет, главное не забудь костюмчик взять, – игриво прошептала я.

– Только если и снегурочке, – ответил он и накрыл мои губы, нежно лаская, соблазняя и провоцируя. Как только оторвались друг от друга, Кирилл прохрипел: – Давай попросим Галину Петровну проследить за написанием писем, а мы… пойдем в спальню?

– Думать об оленях? – предложила я.

– Нет… но об этом мы обязательно после подумаем…

– Ты обманываешь, хитрый соблазнитель! Там не получается разговаривать! – заявила я, уже мечтая оказаться в спальне.

– Если совсем немного… – с самым серьезным видом признался он.

– Нуу-у-у так и быть, я подумаю, – заявила, направляясь наверх…думать, – А ты…

– Пошел просить… пока ты… раздеваешься. Или хочешь к Галине Петровне вместе со мной?

– Нет, без меня, а то даже не знаю, что ты там ей скажешь, но думаю, она и так все поймет…– смеялась я, поднимаясь на второй этаж.

– Тогда поведаю ей чистую правду! – громко заявил он. – Буду приставать к жене!

Улыбнулась, и, посмотрев, как он исчез в коридоре, счастливо побежала в спальню… ждать своего Дедушку Мороза.

***

Проснулась ночью и посмотрела по сторонам. Мужа рядом не было. Удивительно, что он пошел работать после того, как мы безумствовали в постели, а когда смогли одеться, чтобы уложить детей, только увидели, что они спят, а наша любимая Галина Петровна уже везде выключила свет и ушла к себе. Поэтому мы вновь вернулись к себе и занимались любовью, пока не вырубились.

Накинула белый махровый халат на сорочку и, натянув теплые носки, направилась вниз. У кабинета услышала голоса: Кирилл ругался с кем-то.. Подошла немного ближе и услышала:

– Ты, подонок! Я не могу беременеть из-за тебя. Ты виноват в том, что я чуть не умерла. Ты обрек меня, а сам, значит, уже наклепал себе выродка.

Послышалось почти рычание, и тут же услышала громкий тяжелый тон мужа, гневный и до ужаса спокойный:

– Заткнись! Это мой ребенок и не смей говорить о нем в таком тоне!

– Да плевала я, а ты забыл про нашего ребенка, да? Как ты мог? Сволочь!

– Зинаида, ты чего хочешь? Чтобы я выкинул тебя? Я так и сделаю! Что за истерики и претензии? В случившемся, оба виноваты. Жизнь продолжается, поэтому не нужно зацикливаться. Судя по твоим чекам, которые прислала мне на оплату, ты только здесь играешь жертву.

– Ты их не оплатил! – ядовито прошипела она.

– Я тебе сказал, что не собираюсь оплачивать твои гулянья, клубы и салоны. Только посещения в больницу, лекарства и продукты, если до сих пор не можешь найти себе работу, – отчеканил мужчина, и тут же послышался визг:

– Ты мне должен! Ты во всем виноват, и я не собираюсь на работу, когда ты искалечил меня! Оплачивай, и тогда я пойму, что ты понимаешь свою вину.

– Нет! Я повторяться не собираюсь. Если все, то уходи, не вижу причин для общения.

– Ах, так?! Хорошо! Хочешь, чтобы я отстала? Так значит заставь свою тварь пойти на аборт, и тогда я исчезну. Потому что это несправедливо, что у тебя будут дети, а у меня нет.

Выпала из реальности, совершенно не двигаясь, отчетливо слыша, как быстро колотится мое сердце в груди.

«Сука! Я тебя так пошлю на аборт, на всю жизнь запомнишь плоскогубцы, и что у тебя был язык!» – решительно подумала, ожидая ответа мужа.

– Пошла вон! – громко, свирепо заорал Кирилл, дошедший до последней степени терпения. – Она моя жена! Любимая женщина, от которой я хочу ребенка. Поняла? Все, разговор закончен. Дверь там. Считаешь, что виновен, подавай в соответствующие инстанции!

– Ах ты сволочь! Предатель! Детоубийца! – заверещала психопатка, просто выкашивая меня из себя.

«Нее-е, так дело не пойдет, как бы Литунов и вправду эту идиотку не прибил, ведь посадят как за нормальную».

Быстренько пробежалась до комнаты сестры и, взяв выписку из больницы, спрятанную под матрасом, направилась к кабинету, чувствуя, что меня потряхивает.

У кабинета услышала:

– Ты чего ждешь от нее?! Счастья? Надеешься все, да?! Знай, она еще хуже меня. Все скажу, раз такое дело. Она специально подлезла под тебя, увела, развела нас, а ты слепец!

– Не говори ерунды, Кристина тут ни при чем.

– Конечно, а на самом деле как было-то?! Мы уже год не спали, пока эта чертова нянька у нас работала. Да? Ты ждал удобного момента? Поэтому игнорировал меня? Естественно я и стала находить по мужикам, если ты не в состоянии.

– Зина, не находи лишних тем. Бесполезно. Мы с тобой разведены, я женат на желанной женщине, а с тобой кроме детей я не намерен ничего обсуждать. Больше не смей мне названивать, требуя, чтобы тебя пропустила охрана. Я не хочу, чтобы моя жена переживала, она беременна.

– Да? А то, что ты мне жизнь угробил, тебя не волнует этот факт? – заорала она как истеричка, отчего я открыла дверь и уверенно сделала шаг внутрь, встретившись с ней взглядом, громко выдав:

– Зинаида, ты лжешь! Неужели так нравится играть жертву?

– Пошла вон! Тебя не звали! – озлобленно прокричала она, с пренебрежением окидывая мой внешний вид.

– Зина, выйди отсюда! Немедленно! – прорычал Литунов, но женщина не успокаивалась, а только сильнее заводилась, визжа:

– Обманщица и проститутка!

«Это я-то??? Посмотри на себя! Совсем что ли из ума выжила?»

– Ты сама спровоцировала самопроизвольный выкидыш, пичкая себя таблетками длительное время. Все документы, что у тебя, такие же как и ты. Фальшивые и ничтожные.

– Ложь! – закричала она, смотря на меня безумными глазами, а именно на бумагу в моих руках. Переживая, что она из-за нее набросится на меня, сделала шаг вперед и бросила лист на пол, со словами: – Тебе от гинеколога «привет», и выписка из больницы, которую ты не захотела брать.

Дальше я только видела: мужа, мгновенно полетевшего ко мне, и Зину, набросившуюся на меня, а не на бумагу, в чем я допустила ужасную ошибку. Женщина как ненормальная схватила меня за волосы, дергая, но я мгновенно откинула ее руки в сторону, отталкивая от себя, а потом даже не поняла момента, когда полетела в сторону от удара в живот, налетая на журнальный столик, переворачивая его и мгновенно теряя видимость…

ГЛАВА 23

«Такое чувство, что по мне прошел бульдозер» – моя первая мысль, как только я открыла глаза. Посмотрела по сторонам и поняла, что нахожусь в больнице в платной палате, судя по шикарной обстановке в помещении. Кресло, диванчик, столик, телевизор на стене и многое другое, но мне это было не важно. Мгновенный страх, что я потеряла ребенка, пружиной скрутил мои внутренности, что не могла даже дышать.

Повернулась к стене, судорожно вглядываясь, где кнопка вызова врача, и как только увидела, нажала, не в силах даже открыть рот.

Через несколько секунд в палату вошла высокая с коротенькой стрижкой женщина в белом халате и, увидев меня, тут же с волнением осведомилась:

– Что случилось? Вам плохо?

Я только мотала головой, и со слезами на глазах прохрипела:

– Ребенок… ребенок жив?

Женщина выдохнула и четко проговорила:

– Да, все хорошо. Почти. Не беспокойтесь. Вы ударились головой и потеряли сознание, но сотрясение мы у вас не видим. Но по беременности ставим угрозу – гипертонус матки, очевидно из-за пережитого стресса, и теперь вы некоторое время проведете здесь, чтобы мы понаблюдали за вами, а вы спокойно отдохнули.

– Спасибо, – прохрипела, чувствуя себя счастливой плаксой, а доктор улыбнулся и проговорил:

– Давайте теперь по порядку. Я, Наталья Алексеевна Супорева, ваш лечащий врач. Вы…

Дальше не слушала, так как увидела у приоткрытой двери Кирилла. Он стоял с букетом цветов и с таким жадным и обеспокоенным взглядом смотрел на меня, что хотелось броситься к нему в объятья и заверить, что все хорошо.

– А вот и ваш муж, Кирилл Александрович, непрерывно атакующий ординаторскую. Теперь надеюсь вы, Кристиночка, заставите его отдохнуть, потому что он сутки пребывал здесь и не отходил от вас.

Куда мне что-то говорить, когда я и слово не могу произнести Если только мычать... Только смотрю и думаю, какое счастье, что он у меня есть.

Кирилл недовольно посмотрел на темноволосую женщину и произнес:

– Если можно, я потом к вам зайду?!

– Да, конечно, завтра! После того, как съездите домой, выспитесь. А завтра после планерки можете подъезжать, и я вам все расскажу по ее анализам, которые должны быть готовы к этому времени. А пока… не буду вам мешать. Если вдруг вы, Кристина, почувствуете себя плохо или голова закружится, почувствуете боли в низу живота, нажмите кнопку вызова и сразу подойдет медсестра, а потом и дежурный врач. Я прощаюсь с вами. Всего хорошего, – выдала она, и постучала каблучками, выходя из палаты, у двери сказав моему мужу: «Завтра! Доброй ночи».

Кирилл подошел ко мне и, поставив стул рядом со мной, вручил огромный букет ярко-красных роз. Улыбнулась и прошептала:

– Спасибо.

Вдохнула для приличия, ничего сейчас не воспринимая кроме внимательных горячих глаз, и закусила сухие губы.

– Как ты себя чувствуешь? – осведомился мужчина, взяв мои руки и сомкнув их своими ладонями, ласково сжимая, отчего было приятно и невероятно нежно это ощущать.

– Уже здоровая, но выпускать не хотят, – пролепетала, сверкая от счастья, что он здесь и я не потеряла малыша.

– Я тебе выпишу! Полежишь, пока не скажут, что ты и наш малыш здоровы.

– Хорошо, а что… с… ней? – спросила, даже не желая говорить имя этой твари в слух.

– Она больше не потревожит нас. Когда тебя забирали, ее держала охрана и у нее началась неадекватная истерика, пошла пена… В общем, она сейчас в Клинической психиатрической больнице.

– Я… страшно такое слышать, – пролепетала я.

– И видеть, но давай не будем о ней. Я тут не находил себе места… переживал… за тебя, если вдруг…

Кивнула и еле слышно выдохнула:

– А я, проснувшись, подумала… подумала, что…

Не смогла сказать, только вновь разревелась, чувствуя себя крокодильчиком, но не могла держать в себе бушующие эмоции.

Мужчина наклонил голову к моим рукам, поцеловав их, а потом произнес:

– Я чуть с ума не сошел, когда увидел тебя без сознания. Как будто что-то перевернулось во мне. Понял, как ты мне дорога и что не представляю жизни без тебя.

– Ты меня так успокаиваешь? – тихо, как мышка, пропищала, надеясь, что он этого не подтвердит.

– Нет, совсем нет, – категорично заявил Литунов, посмотрев на меня, обводя контур лица своими пальцами. – Ты когда устраивалась на работу, мне сильно понравилась. Но я старался не обращать внимания на свои чувства, сама понимаешь, дети и жена, был в полной уверенности, что я так реагирую из-за ссор с Зиной. А когда мы разбежались, пытался к тебе подойти, но ты сторонилась меня, не подпуская и близко. А потом… Боглашин, и я увидел в этом возможность быть ближе к женщине, которая мне очень нравится. Фиктивный брак.

Закусила губу, слушая, а сама ничего не могла произнести, потому что кроме воплей нормального бы ничего не получилось.

– Прости, что со свадьбой так, но боялся, что ты передумаешь и убежишь к своему другу.

– Хорошему другу, – ляпнула я и, видя, как мгновенно нахмурился муж, совсем не того от меня ожидая, исправилась:

– Но я его не люблю. И он только друг.

– А я… Кто я для тебя? – грубо, но с такой нуждой спросил Кирилл, что я честно со всей душой выпалила:

– Люблю тебя, Литунов.

Улыбнулся, как мальчика, а потом ухмыльнулся и ответил:

– И я тебя, Литунова. Очень сильно.

Резко поднялся и поцеловал, нежно со всей страстью, так как будто признавался в любви, увлекая в наш сказочный мир счастья и удовольствий. Как только муж дал возможность нормально дышать, радостно рассмеялась и заявила:

– А свадьба у нас поганая была…

– Исправим, – тут же серьезно буркнул он.

– Нет! Главное не это, а чувства…

Мужчина обнял меня и прохрипел:

– Если свадьбу не хочешь, тогда свадебное путешествие организуем.

– Ну от этого точно не откажусь, – счастливо выдохнула, лаская своими губами его, провоцируя на поцелуй.

***

31 декабря

3 часа до Нового года

Меня не выпустили из больницы. Да, не выпустили! Сказали, что завтра или послезавтра, хотя анализы в норме и чувствую я себя просто замечательно. Но вот… не разрешили. Перестраховщики несчастные!

Кирилл и дети ежедневно навещали меня, зацеловывая и вереща, как скучают, а сегодня только общались по телефону, так как у Литунова что-то по работе не получилось.

Ревела, уже воспринимая это как гормональный сбой, жалуясь медсестре, которой тоже сегодня не повезло. Наворачивали с ней мандарины, запивая гранатовым соком и закусывая бутербродами из черной игры, которую принес муж, когда забил продуктами мой холодильник. Поэтому милая и отзывчивая Лера слушала мои завывания о несправедливости в этом мире, и поддакивала, кивая головой.

Потом она ушла к своим коллегам, а я осталась одна. Нет, с телефоном, читая сообщения Соньки о том, как она режет салаты, а Саша с Верочкой наряжают елку. Передавала поцелуйчики и поздравления, обещая поздравить лично, как приедут в Бердск.

Раздался шум и в палату вошел Дед Мороз в красной шубе и с белой бородой, держа в руках посох, а за спиной дохленький мешок с подарками. Чуть не упала с кровати, подозревая, что в мандаринах был алкоголь, а когда дедушка заговорил, вообще открыла рот, немного теряясь от удивления.

– И что на Новый год хочет красавица? – спросил он басом.

– Домой! – жалобно ответила, хотя, понимала, что это бред (мандаринки испорченные), но кто его знает, может это… дежурный врач всех так радует, рассчитывая на смекалку, а я тут стесняюсь.

– Тогда одевайся, любимая! – произнес своим голосом Литунов, выкладывая из мешка на постель костюм снегурочки.

Хлопнула глазами, а потом воскликнула:

– Кирилл!!! Кирилл??? Ты меня похищаешь? Да?!

– Почти… сказали завтра в обед привезти на выписку, – довольно заявил он, убирая вниз свою бороду.

– Правда? – с волнением переспросила я, не веря в такое счастье.

– Да! Тебе же нормально?! Я то я божился и молился, что ты уже и прыгаешь, не зная чем себя занять.

Спрыгнула с кровати, подбежала, поцеловала и протороторила:

– Да ты ему даже скажи, что я тут как горная козочка скачу, перепрыгивая через кроватку. И вообще…

Муж улыбнулся и, посмотрев на нетронутые вещи, напомнил:

– Любимая, дети ждут! Живей!

Больше ничего не нужно было говорить, мигом оделась, не забывая даже косу заплести на свои уже даже длинные волосы, и корону напялила на голову, не забывая и про длинные сережки под вид сосулек на уши.

Повернулась и спросила:

– Ну как?

Муж нахмурился, а потом подошел ближе и поцеловал нежно в губы, а после сообщил:

– Так значительно лучше, но все равно долго.

Просияла и пошла за ним. Топали по коридору мы под довольные смешки персонала и женщин, а где и крики, ведь естественно, в палатах никто не спал, поэтому все выходили, чтобы посмотреть на наше эффектное движение. Пока топали, всем желали всех благ и всего, что на ум приходило от счастья.

Оказавшись в машине, выехав на основную дорогу, Кирилл достал из бардачка три конверта и вручил мне.

– Что это?

– Это письма детей Деду Морозу. Прочитай.

Открыла первый, достала листок и прочитала:

«Миленький дедушка Мороз!

Я себя очень хорошо вела, но мне не нужны подарки и игрушки, какими бы они чудесными не были. Пожалуйста, сделай так, чтобы моя Кристи была с нами, и не болела. Она у меня самая самая самая замечательная сестра на свете. Ни у кого такой нет, только у меня! Очень прошу привези ее к нам! Она сейчас в больнице и плохие врачи не отпускают ее, но это несправедливо, ведь праздник без нее – это не Новый год».

Перечитала два раза, прижимая к груди письмо, не скрывая слез. Кирилл положил свою руку на мою, и сжал. Кивнула и открыла следующее письмо:

«Дед Мороз, здравствуй!

Это я тебе пишу, Литунов Саша. Верни нам, пожалуйста, нашу Кристину. Мы с Колей ее любим и хотим, чтобы она всегда была с нами рядом, вместе с папой. И еще, ну если тебе не трудно, принеси нам под елку что-нибудь, что у тебя осталось в мастерской. А если нет, мы не расстроимся, главное, чтобы папа и Кристина были с нами. Коля писать не умеет, но мы с ним посовещались и я написал. Ждем чуда! Ведь ты волшебник!»

Закусила губу и с трепетом прошептала:

– Мои родные! Мои самые хорошие! Как же люблю их! – посмотрела на мужа и с волнением спросила: – А ты купил?

– Да! Полдня бегал по всем магазинам, но все-таки нашел! Кстати поэтому и не приехали к тебе с детьми днем. Хорошо, что хоть готовить не нужно, Галина Петровна уже все приготовила.

Засмеялась и с предвкушением посмотрела на третий конверт. В нем лежал рисунок, в котором Коля нарисовал смешного длинного папу, толстенькую маму, двух мальчиков и девочку, а сверху были надписи, которые по почерку написал Саша: папа, мама (Кристина), Саша, Коля и Ариша. Потом нарисована синяя елка и огромная машинка.

«Оленей-то рисовать никто не умеет…»

Выдохнула, пытаясь успокоиться от бушующих чувств и посмотрев на мужа, прошептала:

– Спасибо!

Кирилл серьезно посмотрел на меня и выдал:

– Это тебе спасибо. За твою искреннюю чистую любовь!

Расплылась в улыбке и вновь расплакалась, завидуя себе, своему счастью, и прошептала:

– Тогда поедем исполнять желания?

– Обязательно, с моей снегуркой хоть на край света!

– Тогда сани нужно купить, – выдала я и мы рассмеялись.

ЭПИЛОГ

Два года спустя

Новый год

Время: 23.00

Кирилл стоял около меня, держа в руках непоседливую Юленьку, дергающую папу во все стороны за волосы, лицо, чему он был несказанно рад. Литунов не чаял души в своей малышке, и она знала это, нагло пользуясь. Поэтому, как только он заходил домой, малышка моментально бежала к нему пухленькими ножками, крича: «Папя… папя… лучки».

Что говорить, муж даже сам выбирал ей платья, кофточки, маечки и другое, и поэтому в ее комнате все шкафы были наполнены одеждой, некоторую мы даже ни разу не одевали. Сейчас маленькая самая очаровательная малышка на свете была в белоснежном пышном платье и с двумя хвостиками, которые она постоянно срывала, недовольно хмурясь, а Кирилл вновь заплетал. Даже этому научился!

Честно, не ревновала, ни капли. Так как сама была в восторге от своего хитренького лисенка, покорившего мое сердце с первого взгляда. Улыбнулась, неосознанно вспоминая слова мужчины, что он не сможет любить этого ребенка, как сыновей. Конечно, дочь он не любит, а боготворит!

Посмотрела на самых любимых мальчиков, одетых в брюки и белые рубашки, усердно ожидающих гостей, и улыбнулась. Больше всех прыгала Ариша в розовом платье в перчатках и с палочкой феи, ожидая приезда гостей. Вот-вот должны были подъехать Верховы, и мы с нетерпением их ждали.

Подошла к мужу, и тут же оказалась прижата к его сильной груди:

– Ты прекрасна! – восторженно произнес он, целуя меня в губы, а потом взволнованно добавил: – Смотри, у Юленьки пупырышки на щечках.

Посмотрела, а потом повернулась к нему и проворчала:

– Потому что ты дал ей мандаринов больше, чем положено. А же говорила…

– Так она в маму, такая же любительница мандаринов, – оправдался любимый с самой обаятельной улыбкой.

Просияла, но все же заметила:

– Не стоит оправдываться, я тебя предупреждала, что больше двух нельзя. Она маленькая.

– Каюсь, не смог отказать этим огромным лучезарным глазкам, – выдал он, следуя за мной в коридор, где в шакафу-купе находилась аптечка. Достала мазь и, просмотрев на всякий случай срок годности, намазала пухлые щечки, приговаривая:

– Моя маленькая красавица! Ты обжорка, да?

Малышка очаровательно улыбнулась и тут же спрятала лицо на груди у папы, размазывая мазь по его темно-бордовой рубашке, оставляя жирные следы. Рассмеялась и сообщила:

– Рубашка испорчена.

– Уже вторая, – поделился он, ласково поглаживая доченьку по волосикам. – Первая в пюре из чернослива.

Засияла от счастья, даже в этом находя плюсы, и обнадежила:

– Не расстраивайся, сейчас поменяешь, а через несколько часов и я тоже буду в пятнах, когда начну кормить ее.

Так у нас всегда! И не помогают никакие полотенчики, слюнявчики. Бесполезно. Она вертится во все стороны и чуть что сразу вытирается об одежду родителей.

Послышался звонок и все дети рванули к двери, открывая гостям. Я только сделала шаг, как услышала:

– Кристи, не успел…

Повернулась к нему, и прошептала:

– Не волнуйся, Юля через пять минут начнет стесняться, и даже в новой рубашке будет тереться о тебя, так что не стоит, – успокоила его и пошла навстречу своей беременной подруге с огромным огромным пузиком.

– Какая же ты хорошенькая! – восторженно провизжала я, осторожно обнимая ее.

– Так богатыря ношу! – воскликнула Сонька, счастливо выговаривая: – Кристи, как же я рада тебя видеть!

– И я! – счастливо проговорила я, радуясь нашей встречи, чувствуя рядом тепло мужа, стоящего позади меня, приветствующего Александра:

– Припозднились вы. Скоро Новый год, а вы еще на пороге.

– Мы осторожно, да и погода не очень, заносило в некоторых местах. Но сейчас исправимся, – выдал Верхов, помогая жене снять шубу, обнимая и взволнованно спрашивая:

– Все нормально?

– Конечно! Сейчас наверну гуся с салатиком, чтобы накормить сына, а потом буду самой счастливой! – заявила она, зорко подглядывая на Верочку, уже кружащуюся с Аришкой по залу, перебивая друг друга новостями.

– Тогда пойдемте, – предложила я и тут услышала громкий звонок стационарного телефона.

Кирилл взял трубку и, выслушав, восторженно произнес:

– Поздравляю, Виталий! Поздравляю с сыном! Давай к нам, как только оторвешься от окна роддома.

– Ольга родила? – одновременно воскликнули мы с Сонькой, спрашивая про Сурикову жену, которую Виталька еще вчера отвез в роддом, так как она уже перехаживала.

– Да! Вес 4040 грамм, рост 57 см, – гордо озвучил цифры муж, которые ему говорил Суриков и, видя наше желание поздравить новоиспеченного папочку с визгами «Богатырь!», продолжил в трубку: – Все, давай, ждем тебя. Да, уже в сборе, только тебя нет.

– Приедет? – спросила Сонька, обнимая мужа.

– Да, – ответил хозяин, а потом предложил: – Прошу в гостиную!

Восторженно обсуждая счастливую молодую мамочку, Ольгу, которая ужасно боялась рожать, мы отправились в столовую, где был накрыт праздничный шикарный ужин, и только ждал гостей.

Конец

04-12-2017

Оглавление

Елена Рейн. Сила любви Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg