«Прелюдия»

Прелюдия (fb2) - Прелюдия [ЛП] (пер. Золочевская Ирина || Б. Б. Рейд Группа) (Интрижка для двоих - 1) 1087K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Оден Дар

Внимание!

Текст книги переведен исключительно с целью ознакомления, не для получения материальной выгоды. Любое коммерческое или иное использование кроме ознакомительного чтения запрещено.

Любое копирование без ссылки на переводчика и группу запрещено.

Создатели перевода не несут ответственности за распространение его в сети.

♔Автор: Оден Дар

♔Книга: Прелюдия

♔Серия: Интрижка для двоих-1

♔Главы: пролог + 45 глав

♔Переводчик: Катюша С.

✎Редакторы: Настёна

✎Обложка: Wolf A.

✎Вычитка: Evgeniya

♛Специально для группы: Золочевская Ирина || Б. Б. Рейд

Аннотация:

Я думала, что у меня есть все. Пока не вернулся он – Джулиан Кейн, друг моего детства. В последнюю нашу встречу он был невысоким, худощавым тринадцатилетним мальчишкой с очками в толстой оправе и брекетами. Но спустя четырнадцать лет он не выглядит как неуклюжий подросток. Он настоящий мужчина.

Красивый. Ошеломляющий. Сбивающий с ног. Великолепный. Мужественный.

Он больше, чем мимолётное влечение. Я одержима им, поэтому провожу слишком много бессонных ночей, рядом со спящим возле меня женихом.

Однажды Джулиан делает мне предложение, от которого я не в силах отказаться.

Одна ночь.

Это все, что он предлагает.

Если я скажу «да», получу ли я всё? Или это будет прелюдией к катастрофе?

Прелюдия (сущ.) – это:

Вступительное исполнение, действие или событие, предшествующее или готовящее к основному или более важному вопросу;

а) музыкальный раздел или переход, сменяющий тему или партию (фуги или сюиты), а также может служить в качестве основы для оперы или оратории;

б) отдельная небольшая пьеса, главным образом для фортепиано и оркестра.

Пролог

Красота та еще сука. Она дразнит тебя, преследует и сжигает каждый дюйм твоей души. Она словно романтическая песня, напоминающая о первом поцелуе. Картина, лишающая дара речи. Она подобна нежным жёлтым, оранжевым и красным оттенкам заката, исчезающим при виде медленно приближающейся ночи. Но никто не сравнит красоту с недостижимостью; одержимым желанием мужчины, о котором умоляет твоё тело, но никогда не сможет обладать им.

Одержимость определяется как навязчивая и, обычно, необоснованная идея или эмоция. Я одержима им. Он постоянно вламывается в моё сознание. Я не могу перестать думать о нём, тосковать по нему, переживать о его судьбе. Читая роман, он становится главным героем истории. Готовясь ко сну, я вижу его образ в зеркале. Мои светло-каштановые волосы превращаются в его чёрную взъерошенную шевелюру. Светло-зеленый цвет моих глаз становится серо-голубым так часто, что мне приходится дважды фокусировать взгляд в зеркале, чтобы разглядеть своё отражение.

Как химера, захватывающая каждую мысль, он преследует меня ежесекундно, ежеминутно в течение дня. Его кристально-прозрачные глаза приветствуют меня, когда просыпаюсь, и я мысленно желаю им спокойной ночи, прежде чем ложусь спать… И всё это находится в моей чёртовой голове. Я слышу его голос, нашёптывающий грязные словечки. Я жажду его заразительного смеха и желаю его прикосновений. Я отчаянно хочу, чтобы он занялся со мной любовью и заполнил пустоту. Ту, которая мучает меня. После нескольких лет разлуки – он возвращается, переворачивая с ног на голову мою жизнь, мои отношения и всё, над чем я так усердно работала. Словно соблазнительная мелодия, стоящая на повторе и из-за которой невозможно думать ни о чем другом… Ни о ком другом. Я молюсь, чтобы это желание прошло, каким бы сильным оно не было.

Часы, стоящие на тумбочке рядом с моей кроватью, показывают 2:36 утра; сон ускользает от меня. Я представляю его мягкие губы на каждом сантиметре своего тела. Я чувствую его своими костями.

Я мечусь.

Переворачиваюсь.

Невыносимое желание увеличивается.

Раздавшийся тихий вздох, заставляет меня вздрогнуть, болезненно напоминая о том, где я и кто. Я слышу этот привычный звук уже более десяти лет. С осторожностью, я медленно поворачиваюсь к нему лицом. Его веки подрагивают, погрузившись в грезы. Что ему сниться? Он лежит в той же позе, что и несколько часов назад, когда засыпал. Я люблю тебя. Тем не менее пустоте удаётся окружить меня. Моя грудь медленно наполняется ею, насмехаясь над сердцем. По привычке пальцем обвожу его нижнюю губу. Вина и отчаяние нависают надо мной, потому что не эти губы я хочу чувствовать на своих губах. Это не его я желаю ощущать внутри себя. Не этот мужчина обладает мной: обезумевшей от желания посреди ночи, умоляющей взять меня, жаждущей только его вкуса.

Это не тот мужчина, который заполнил все мои мысли.

Глава 1

Эндрю неподвижно стоит около входной двери уже более пяти минут. Держа в руках коричневый кейс, он, наконец, вешает коричневую шляпу на стойку. Из-за непривычного калифорнийского дождя он насквозь промок, его не спас даже коричневый плащ. Выглаженные темно-коричневые брюки и хлопчатобумажная рубашка тоже влажные. Сидя на диване, я наблюдаю за тем, как он не произнося ни слова, направляется в спальню, чтобы переодеться.

Эндрю Нильсон – мой молодой человек и, технически говоря, жених. Он сделал мне предложения, но мой палец остался без кольца. Вернувшись из спальни, он одет в свою привычную одежду: коричневые вельветовые брюки и коричневую рубашку поло. Сидя на нашем старом диване, я протягиваю для приветствия руку, но Эндрю останавливает меня, прежде чем я успеваю приблизиться и прикоснуться к нему.

– Извини. Я все еще мокрый, – резким голосом наставляет он, словно я одна из его учеников.

– Ох, – моя рука мгновенно возвращается на подлокотник. – Как прошел твой день?

– Сегодня было продуктивное воскресенье. Мне в расписание добавили новый класс по социологии, поэтому нужно было подготовиться, – говорит они, не глядя на меня, уходит, не договорив последнее слово в предложении.

Даже спустя годы, проведённые вместе, я по-прежнему увлечена Эндрю. Рост моего жениха составляет около ста восьмидесяти сантиметров. Он красив. Русые волосы слегка завиваются сзади, а карие глаза лучатся теплом и добром; когда он улыбается, что случается редко, на его щеках появляются ямочки, они моя слабость. Люди часто замечают его схожесть с актёром Саймоном Байкером. Эндрю имеет супер-здоровые привычки в питании, которые устранили склонность к полноте. Когда мы впервые встретились в школе, он весил на десять килограмм больше, нежели сейчас. На протяжении многих лет я наблюдала, как он боролся с лишним весом до того, как ему диагностировали расстройство пищевого поведения. После нескольких лет сброса и набора веса, бесчисленных собраний для худеющих, встреч и терапий с Дженни Крейг – Эндрю стал вегетарианцем и практикующим йогом. Занятия йогой также помогают поддерживать его тело в форме.

Обычно, когда Эндрю входит в комнату, люди продолжают свой разговор. Он не из тех, кто может прервать вечеринку. Он скромный, тихий и сдержанный человек. Он предпочитает лёгкость во всём, что делает. Его утешает простая ежедневная рутина. Утро Эндрю начинается в пять тридцать утра, затем следуют занятия йогой в нашей гостиной, после он прогуливается вокруг квартала, и на завтрак съедает овсянку со свежими ягодами. На работу он добирается на своей Субару 2002 года. Для возвращения после трудового дня, он использует окружной путь, чтобы оказаться дома в шесть часов вечера и сожрать свой вегетарианский ужин с таким зверским аппетитом, будто это его последний прием пищи в жизни. После ужина Эндрю возвращается к работе. Сидя в своём домашнем кабинете, он что-то печатает на машинке вплоть до самого сна, то есть до десяти тридцати каждого вечера. Исключением является только вечер в среду. В ночь свиданий. Сексуальную ночь. Он не заморачивается нашим обоюдным удовлетворением.

Эндрю тянется за своим коричневым кожаным портфелем под моим пристальным взглядом и, как обычно, направляется к кабинету в задней части дома, чтобы погрузиться в работу до самого ужина.

Как два старшеклассника стали такими далёкими друг для друга?

Мужчина, закрывшийся сейчас в своем домашней кабинете – является единственным, с которым я встречалась, целовалась и занималась сексом. То, что началось как обычное свидание в подростковом четырнадцатилетнем возрасте – переросло в почти шестнадцатилетний союз. И хоть мы обручены на протяжении более пяти лет, я задаюсь вопросом: «Созданы ли мы для брака?»

Мы с Эндрю встретились через пару месяцев после моего перехода в среднюю школу. Это был незабываемый день, потому что Эндрю стал первым парнем, подошедшим ко мне. Он смущенно представился и предложил мне присоединиться к нему за обедом. Тогда он был таким веселым. Мы смеялись и шутили, пока кушали, составляя планы на свидание в следующие выходные. Мы довольно быстро стали друзьями.

После ужина в фаст-фуде, мы отправились в кино на просмотр боевика, но на середине фильма заснули. И хотя я уговаривала его высадить меня на углу моего дома, Эндрю проводил меня до входной двери. Именно в тот субботний вечер я впервые поцеловалась. Я часто думаю о том, какими были Эндрю и я тогда. Подростками, полными мечтаний, надежд и прочного чувства любви. В течение многих лет, мы не отрывались друг от друга. Мы часами гуляли по городу, держась за руки; говорили обо всем и ни о чем одновременно. Каждые выходные посещали кинотеатр или прогуливались в парке, где читали друг другу книги. Если мне хотелось пойти на музыкальный спектакль, Эндрю присоединялся ко мне, хотьи предпочитал только рождественские песни. Воспоминания о продолжительных поцелуях в прошлом убивают меня время от времени, потому что не было ничего лучше, чем его губы на моих губах. Ныне мы незнакомцы, живущие под одной крышей.

– Эндрю... Эндрю? – поцелуем в щеку, я пытаюсь привлечь внимание, пока он сидит в своем крошечном кабинете. Я окидываю взглядом пространство комнаты. Кругом бумаги. Рядом с переполненным книжным шкафом аккуратно сложены книги. На углу рабочего стола стоит компьютер, который не используется по назначению, а только пылится. Также на столе Эндрю расположена печатная машинка, два журнала и чёрное фото нас в подростковом возрасте, улыбающихся на его выпускном вечере.

– Ох, Лина. Мне жаль, но я занят бумагами. Их все нужно просмотреть к завтрашнему дню.

Погладив его по плечу, я произношу:

– Ужин скоро будет готов, – и выхожу за дверь.

Это ещё один день и ещё один воскресный вечер с Эндрю. Я направляюсь на маленькую желтую кухню, ремонтированную первый и единственный раз во время постройки в 1953 году. Медленно доставая органические продукты, купленные несколько часов назад, всё, о чем я могу думать – это мясо. Говядина. Свинина. Цыпленок. Хоть я и не вегетарианка, мне трудно есть мясо и молочные продукты перед Эндрю. Кто захочет слушать: «Это убивает тебя!» или «Как ты можешь это есть?», собираясь перекусить сочным бургером? Я не помню, когда в последний раз ела мясо перед ним.

Необходимость освежиться приводит меня в ванную. Стоя перед зеркалом, я оцениваю свой внешний вид. Как обычно, светло-коричневые волосы длиной до плеча собраны в неряшливый пучок. Лицо лишено какого-либо макияжа. Мне следовало бы поправиться. Открыв один из ящиков, я тянусь за черной тушью и крашу свои длинные ресницы. Это должно подчеркнуть мои зеленые глаза. И хоть у меня смуглая кожа, выгляжу я немного бледной. Добавляю немного румян на щеки и блеск на полные губы, надеясь, что это улучшит ситуацию. Моё отражение, ростом в сто шестьдесят сантиметров, смотрит в ответ. Даже с поясом, туго затянутым вокруг талии, платье сорокового размера болтается на моём теле. Мне нужно больше белка в рационе.

На обеденном столе изящно поданы паста карбонара и салат из зелени. Помимо еды, я купила свежие белые пионы, чтобы привнести немного романтикив наш совместный ужин. Зажигаю свечу и приглушаю свет. Проследив за тем, чтобы наш круглый стол выглядел красиво, я сажусь и жду Эндрю. Интересно, обратит ли он внимания на мой внешний вид? Постоянно оглядываясь на круглые часы, висящие над столом, я замечаю, что он опоздал на ужин – это не свойственно ему. Эндрю как часы. Он всегда пунктуален. Двадцать минут спустя он, наконец, присоединяется ко мне без каких-либо извинений и, совершенно не волнуясь, о потраченном мной времени в ожидании.

Накрутив пасту на вилку, он делает замечание, не глядя на меня:

– Все холодное.

– Эндрю, если бы ты пришел на ужин двадцать минут назад, твоя паста была бы вкусной и теплой.

– О чем ты говоришь? Мы всегда едим в шесть тридцать. Каждый вечер в шесть тридцать.

– Взгляни на время.

Посмотри на меня, Эндрю. Я пытаюсь понравиться тебе.

Обернувшись, мой спутник замечает, что часы показывают шесть пятьдесят два вечера. Он бормочет: «Прости, я был так занят». Затем берет тарелку и направляется на кухню, чтобы разогреть еду в микроволновке. Другой на моём месте был бы зол или даже расстроен по поводу этой ситуации, я же просто смиряюсь с этим. По крайней мере, я знаю, что сегодня хорошо выгляжу. Глядя на безвкусную пасту передо мной и накручивая её на вилку, всё, о чем я могу думать – это кафе Steak‘nShake на Третьей улице. Мысль о сочном бургере вызывает у меня аппетит. Вздыхая, я наливаю себе бокал вина и ожидаю возвращение Эндрю к столу.

Несколько минут спустя, Эндрю садится за обеденный стол, и как это происходит в течение последних двух лет, мы едим в тишине. Это не приятная тишина, а неловкая. Мы провели больше половины наших жизней любя друг друга, но каким-то образом сумели стать чужими. Наши взгляды больше не встречаются. Карие глаза, которые я люблю, всегда смотрят на еду или впустоту. А когда я получаю шанс заглянуть в них, они всегда кажутся пустыми и отдаленными.

Бесед практически не бывает. А если и бывают таковые, то они обычно вращаются вокруг домашних хлопот: «Нужно починить ручку в ванной», «Мне нужно купить киноа» или «Надо постирать шторы». Прошло много времени с тех пор, когда Эндрю в последний раз делился со мной чем-нибудь о своём дне. Миновало время нашего привычного бесконечного общения за трапезой. Ночи, проведённые в объятиях друг друга, кажутся такими чужими. И хотя мы сидим за одним столом, разделяя вегетарианскую еду, расстояние между нами увеличивается.

Глава 2

Направляясь по Мейн-стрит к одной из моих любимых кофеен – «Гарден», – я прохожу мимо мамочек, гуляющих с детьми в колясках; продавцов, открывающих свои магазинчики; и сёрферов с досками. Это небольшое, спрятанное в центре Санта-Моники, местечко, где подают мой любимый завтрак.

Наряду с чашечкой кофе итальянской прожарки, я заказываю чертовски вкусный круассан с нутеллой. Сидя за столиком со своим новым MacBook и надетыми наушниками Bose, я смакую кофе.

В течение последних семи лет, я работаю саундтрек-композитором. Мне действительно посчастливилось построить неплохую карьеру на почти мужском поприще. Пишу я, в основном, для авторского кино, а также у меня имеется несколько наград. Мою работу можно назвать стабильной.

Вместе того, чтобы с головой погрузиться в трек, который мне нужно проанализировать – я просматриваю непрочитанную почту, скопившуюся за последние два дня. Включив композицию Криса Бротти «Эммануель» и поддаваясь её успокаивающему воздействию, я отвечаю на семнадцать писем. Небольшой ветерок ласкает мою кожу, когда кто-то заходит в кафе. Музыка стихает, и я улавливаю приятный британский акцент, заказывающий чашку кофе, пока я продолжаю яростно печатать. Услышанный новый звук заставляет мои пальцы остановиться. Моё внимание привлекает этот голос. Глубокий, хриплый и… Соблазнительный. Словно только из пастели. Способный заставить вас онеметь, если вы понимаете, о чём я. Дыхание останавливается, когда я смотрю на мужчину ростом около шести шутов, направляющегося к прилавку с «Нью-Йорк Таймс» в руке. Бар находится всего в нескольких метрах от моего столика. Я наблюдаю за незнакомцем, когда он, расплатившись, делает глоток эспрессо и идёт к выходу. Проходя мимо меня, он останавливается. Склонив голову набок, мужчина округляет свои глаза. Проходит несколько секунд, прежде чем он, наконец, продолжает свой путь из кафе. Чувство узнавания бьёт по мне, но я сразу же отбрасываю эту возможность в сторону.

Несмотря на то, что я совсем недолго наблюдала за этим незнакомцем в кафе, понимаю – мужчина определённо очаровывает. Захватывает дух. Его глаза буквально поражают своим серо-синим мерцанием. Густые чёрные волосы слегка длинноваты и почти касаются воротника костюма. Локоны немного вьются, создавая ощущение, словно мужчина только что покинул ложе. Скулами, волевым подбородком и своим прекрасным лицом он напомнил мне главного персонажа из «Порочных игр».

Несколько любопытствуя, что, признаюсь, случается крайне редко, я пробираюсь к прилавку и обращаюсь к бариста.

– Эй, Питер.

– Добавки? – спрашивает он.

– Да, спасибо. Кстати, что это за парень, который только что ушел?

– Понятия не имею. Он заезжал пару раз, но не местный. Расспрашивал меня о районе несколько дней назад.

– Правда? Эм, мне он показался почему-то знакомым.

– Вероятно, он один из миллениалов, проводящих свободное время на пляже. Но должен признать, он обжигающе горяч. Кстати, как поживает твой дружок? – Питер подмигивает, продолжая протирать стойку.

– Роджер в порядке. Он все еще в Нью-Йорке.

Обсессивно-компульсивное расстройство делает Питера слегка несдержанным. Он все ещё продолжает полировать стойку, хотя протирать уже нечего.

– Питер, мне бы хотелось ещё один круассан с нутеллой, пожалуйста.

Он кивает, и прежде чем отправиться на кухню, снова протирает стойку.

Передавая мне тарелку с тёплым круассаном, парень делает паузу, прежде чем признаться:

– Я ждал, что Роджер позвонит мне. Вообще-то, мне показалось, что мы отлично провели время, но он не давал о себе знать со времён нашего свидания.

Я киваю и, к сожалению, знаю, как закончится данная история. Этот мужчина будет оплакивать своё разбитое сердце из-за моего лучшего друга. Роджер прекрасный человек, но он не способен на серьёзные отношения. Проще говоря, Роджер Бартли та ещё шлюха.

Разговор с Питером может плавно перейти в беседу на целый день, если я не прерву ее в ближайшие секунды.

– Роджер очень занят сейчас, у него много дел на работе.

Это напоминает, что мне самой не мешало бы вернуться к работе.

– Спасибо, что подогрел круассан.

С новой чашкой по-итальянски прожаренного кофе и круассаном, так и просящем съесть его, я остаюсь в кафе. Всё утро я работаю в установленном режиме, с периодически прерывающими меня мыслями о том прекрасном незнакомце.

***

В двадцать девять лет я, Лина Джеймс, веду спокойную и размеренную жизнь. Люди думаю, что у меня есть все, но так ли это? У меня есть дом рядом с пляжем. Любимая процветающая работа. После многих лет работы в качестве саундтрек-композитора, я, наконец-то, нахожусь в той точке, где у меня есть свой собственный успешный каталог авторской музыки. И даже, несмотря на то, что в последнее время Эндрю слишком занят, я знаю, что мой жених любит меня. Тем не менее даже имея всё это, жажда большего грызёт меня изнутри. Это определенно не касается денег. Мой отец открыл трастовый фонд для меня, и я сама заработала немало денег на музыке, но не могу перестать чувствовать себя неполноценной. Я всегда представляла, что к этому времени у меня будет ребёнок, но судьба никогда не была благосклонной ко мне. Теперь, у меня есть жених, верящий, что мы обладаем всем для хорошей жизни, но дети не входят в этот список по его мнению.

Работа ежедневно помогает заполнить пустоту в душе, которая постоянно гложет меня.

Когда Эндрю предложили работу в Калифорнийском университете, одним из условий моего переезда из цента Манхеттена, стало наличие в нашем новом доме бассейна и гостевого домика. Это казалось нереальным для зарплаты профессора. В неустанных поисках нового места, которое облегчит мои страдания, наш риелтор нашел для нас кое-что в окрестностях Санта-Моники. Дом в тысячу квадратных футов в викторианском стиле с отдельным гостевым домиком. В нем нет бассейна, но зато есть пляж в нескольких футах ходьбы. Должна признаться, мне не нравится сам дом. Я влюбилась в гостевой домик с видом на пляж. Эндрю отказался вносить за него астрономическую арендную плату, но согласился переехать, когда я предложила полностью оплачивать дом из своего бюджета.

Гостевой дом – моё убежище, место, где я могу творить. Всего двести пятьдесят квадратных футов, куда я перевезла своё музыкальное оборудование. Большинству людей показалась бы моя профессия одичалой. Но для такого человека как я, это единственное подходящее дело. Мне не приходится встречаться с режиссерами. Мои дни состоят из прочтения сценариев, просмотра некоторых серий, прослушивания и записывания музыки. За годы работы, я привыкла писать ночью, после того, как Эндрю ложиться спать.

Иногда, единственного человека, которого я вижу в течение дня – это мой жених, и то, это случается в начале и конце дня. В последнее время я заставляю себя проводить несколько утренних часов в кафе, чтобы не чувствовать себя совсем одичавшей и отчужденной от всего внешнего мира. Я как раз возвращаюсь в свою студию, когда «Свобода» Джорджа Майкла играет в моем телефоне.

– Привет, Роджер.

Сложно не услышать возбуждение в южном акценте моего лучшего друга.

– Мне нужно увидеться с тобой в эту среду.

– Какой-то ты радостный. Ты встретил кого-то? – спрашиваю я, надеясь, что однажды он найдет свою настоящую любовь. В его жизни слишком много Питеров.

– Я знаю! У меня есть для тебя интересные новости.

Я смотрю на экран своего ноутбука, задерживая пальцы от ввода пароля на одном из сайтов.

– Да? Как насчёт того, чтобы приехать ко мне и встретится в нашем кафе на Мейн-Стрит? – предлагаю я, тайно надеясь, что незнакомец, которого я видела раннее, будет там.

Почему я хочу увидеть его снова?

– Питер все еще работает там? – нервно спрашивает он.

– Конечно же, работает. Он никогда не уволится оттуда. Он расстроен, что ты не перезвонил ему.

Не помню, когда он встречался с одним и тем же человеком хотя бы второй раз.

– Питер веселый, но я не чувствую притяжения к нему.

– Роджер, ты занимался с ним сексом.

– Да, около пяти-шести раз.

– И ты не почувствовал никакого притяжения во время секса? – спрашиваю я, потому что не понимаю, как можно иметь близость с человеком несколько и не испытывать к нему ничего.

– Не-а, нет, – бормочет он, прежде чем предложить. – Давай встретимся где-нибудь в другом месте.

– Роджер… Ну, мы не может избегать всех мест, где работают твои бывшие. Мы так вообще никуда не сможем с тобой пойти, – я начинаю смеяться. – Либо кафе, либо нам придётся остаться дома.

Я слышу его громкий вздох на другом конце линии.

– Ладно, увидимся там. Я, само собой, как всегда, буду очарователен, ты меня узнаешь. Я просто не хочу вводить его в заблуждение.

– Порви с ним как-то помягче. Он такой хороший парень.

– Буду вести себя лучшим образом. Так что проверь своё расписание, а завтра я перезвоню тебе, и если ты будешь свободна, мы встретимся в одиннадцать в среду.

– Чудесно. Не могу дождаться.

– Я тоже, сладкая. Люблю тебя.

Я улыбаюсь, пока отвечаю своему лучшему другу тем же. Помимо того, что он является одним из самых важных людей в моей жизни, он также мой деловой партнер, управляющий небольшим издательством, которое мы открыли пару лет назад.

После окончания нашего разговора, я решаю отказаться от просмотра нескольких сайтов на ноутбуке. Вместо этого я хочу удивить Эндрю. Позвонив в один из местных SPA, я бронирую номер для себя и моего жениха на сегодняшний вечер.

* Миллениалы или Поколение Y — поколение родившихся после 1981 года, встретивших новое тысячелетие в юном возрасте, характеризующееся прежде всего глубокой вовлеченностью в цифровые технологии.

Глава 3

– Лина, на тебя пялится тот великолепный парень. Причём очень нагло и открыто. Хочешь, я пойду и поговорю с ним?

Мы с Роджером сидим друг напротив друга: он лицом к окружающим нас посетителям кафе, а я спиной к ним с видом на улицу. И хотя приятель не признает этого – он разочарован тем, что Питера сегодня нет.

В отличие от вчерашнего дня, этим утром в кафе больше посетителей. Обычно тихое, небольшое заведение сегодня непривычно шумит разговорами и звуками босановы на заднем плане. Приехав сюда пару минут назад, нам с другом повезло найти свободный столик внутри, так как на улице мест не было. Роджер сделал наш общий заказ на напитки и выпечку, пока я ожидала его за нашим столом.

– Кто смотрит на меня? – спрашиваю, потягивая кофе.

– Он на противоположной стороне помещения.

Я незаметно оборачиваюсь, чтобы посмотреть на парня.

Ох, это он!

– Нет, пожалуйста, не надо подходить к этому парню. Он был здесь на днях. Странно, но мне кажется, будто я его откуда-то знаю.

Я продолжаю наслаждаться своим кофе итальянкой прожарки. Напиток безумно вкусный. Таким же безумно вкусным выглядит и тот парень.

– Как ты могла забыть кого-то с такой внешностью? – Роджер восхищается незнакомцем, осматривая его с ног до головы, без намека на сдержанность. Клянусь, мне кажется, язык друга вот-вот выпадет из его рта. Он сидит и облизывается.

– Согласна, он горяч… и не то чтобы я не любила проводить с тобой время, но хочу узнать, зачем тебе всё-таки нужно было увидеться со мной?

Я отрываю кусочек своего шоколадного круассана.

– Отстань. Не каждый день я вижу такого мужика, – дразнит Роджер. – Впрочем, наша продюсерская компания выпускает новый фильм, и все хотят, чтобы ты прилетела и оценила его. Понимаю, мы поздно спохватились, но они быстро продвигаются, и дата релиза намечена на следующий год. Они просят тебя провести в Нью-Йорке как минимум месяц.

– Правда? Как скоро мне нужно быть там?

– Вчера, – смеётся друг.

– Серьёзно? – я смотрю вниз на свое светло-серое платье, покрытое крошкой от круассана.

Перед тем, как сделать глоток кофе, Роджер отвечает более профессиональным тоном.

– Нет, конечно. Но они хотели бы, чтобы ты была в Нью-Йорке уже на следующей неделе. Я знаю, что это неожиданно, но тебе понравится этот проект.

– Но я ничего не знаю об этом фильме, – я роняю салфетку и, когда тянусь за ней, немного поворачивая голову, замечаю светло-сапфировый взгляд, направленный на меня. Мгновение, и я теряюсь в нём.

– Лина… Лина…

Эти глаза завораживают.

– Прости, просто отвлеклась.

Хватит таращиться на этого мужчину.

– Сценарий написан на основе той книги, которую ты уже миллион раз читала. Косима Корп запала на тебя, поэтому она действительно хочет, чтобы ты приехала и оценила эту работу. Она пока путешествует, но обещала позвонить тебе сегодня.

– Исчезновение Холланда Кингсли? – я трясу головой.

Мальчишеская улыбка на лице Роджера – бесценна.

– Клянусь, тебе лучше не шутить со мной. Ты знаешь, как сильно я люблю эту книгу. И мне нравится работать с Косимой. Я бы даже заплатила за это!

– Ну, нет, это они заплатят тебе, – говорит серьёзно Роджер. – Это будет твоё четвёртое сотрудничество с Косимой, так что ты знаешь, что делать. А я знаю, что нужно думать быстрее. Хочешь обсудить это для начала с Эндрю?

Я опускаю голову, смотрю на свои руки и понимаю, что мне пора сделать маникюр.

– Если честно, Эндрю не заметил бы, даже если бы я уехала на год, – я начинаю нервно смеяться. – Он работает над своей книгой, ведёт несколько новых классов и беспокоится о новой должности. Он уже давно даже не помнит, что у него есть я.

Признание в том, что мой жених не обращает на меня внимания, вызывает приступ боли в груди.

– Эндрю, он… он… Давай не будем говорить о нем, хорошо? Но, милая, тебе нужно поговорить с ним, – приятель делает паузу. – Это будет твой лучший проект, поставленный по твоей любимой книге, написанной лучшим писателем, да еще и в сотрудничестве с любимым режиссером. Кстати, ты наконец-то ходила в магазин Сансет?

– Роджер, какого чёрта, ты перепрыгиваешь с разговора о мечте моей жизни на разговор о том, ходила ли я в сексшоп или нет? И если ты хочешь знать – мой ответ нет.

Я ещё раз откусываю свой шоколадный круассан, пытаясь забыть о пропавших без вести из моей жизни оргазмах.

– Здесь рядом есть парочка магазинов для взрослых. Прикупи там что-нибудь,– он пожимает плечами. – Если ты не сделаешь этого в ближайшее время, то скоро чокнешься.

Этот разговор должен немедленно закончиться.

– Я туда не пойду, – говорю непреклонно.

Роджер смотрит на свою белую кофейную кружку. Не отводя от неё глаз, он говорит.

– Знаешь, исследования показывают, что женщина выглядит лучше и живёт дольше, если в её жизни присутствует хороший секс.

– Ну, похоже, поэтому я не так хорошо выгляжу последнее время, и скорее всего, если останусь с Энди, умру в раннем возрасте, – я глухо и неубедительно смеюсь.

– Когда тебя в последний раз трахали? Подожди. Не отвечай. Наверное, это было несколько месяцев назад. Милая, ты всегда можешь заказать что-нибудь для себя онлайн. Или даже в Бруксторе на набережной, – вдруг Роджер наклоняется вперед и шепчет, – продают интимные массажеры, – отклоняюсь назад, он постукивает указательным пальцем по нижней губе, и произносит. – Спроси у Патти. У нее довольная большая коллекция. Она с легкостью смогла бы открыть свой собственный магазин для взрослых.

– Да не собираюсь я спрашивать её ни о чем. Зная Патти, она, вероятно, заказала бы для меня весь ассортимент, который только существует. И вообще, Эндрю умрёт, если поймает меня с вибратором. Черт, да я бы сама умерла от смущения.

Я вместе с моим внутренним «я» и так хорошо справляемся.

– Все не так уж и плохо.

Все очень плохо.

– Нахер смущение. Сладкая, тебе не нужно притворяться со мной. Ты была единственной, кто остался со мной после того, как я признался в своей ориентации. Ты же не хочешь сказать мне, что заниматься сексом один раз в неделю, в определенный день и время – нормально?

– Да. Ну, точнее, для меня и Эндрю, да. В нашем случае – это вполне нормально. Давай просто оставим мою сексуальную жизнь в покое, хорошо? У нас мало времени, и я знаю, что у тебя назначено еще несколько встреч, поэтому давай поговорим о чем-нибудь еще.

– Лина, ты ходишь по краю. Тебе нужен хороших трах, подруженька, – Роджер от души смеется, прежде чем сделать глоток кофе.

Я люблю по-настоящему хороший трах.

Пока Роджер рассказывает мне о новом парне, которого он пытается затащить в постель, те сверкающие глаза из вчерашнего дня, прожигают во мне дыру. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и тут же краснею. Незнакомец сегодня прямо-таки светится. Мы слишком долго смотрим друг на друга. И я замечаю небольшую кривую, формирующуюся в уголке его губ, ухмылку. Как будто он узнает меня. Я замечаю какое-то движение, он вот-вот поднимется со своего места. Мгновение, и наша связь разрывается. Экзотическая красотка в полосатом макси-платье заходит в комнату и направляется к нему. Хотя взгляд парня теперь устремлён на другую, я продолжаю изучать его. Великолепное лицо озаряется, когда он видит привлекательную чернокожую женщину, которая выглядит как молодая Моника Белуччи. Сидя всего в нескольких столах друг от друга, мои пальцы зудят, желая прикоснуться к нему.

Парень поднимается, чтобы поприветствовать женщину, и я понимаю, что на самом деле он намного выше, чем предполагала изначально. В нём примерно шесть футов и два (или три) дюйма. Его темные облегающие джинсы подчеркивают невероятно длинные и худощавые ноги, а старая футболка с Бобом Марли, хотя и свободна, обтягивает накаченные бицепсы и худой живот. Он горячий. Поскольку я продолжаю восхищаться им, отчаянно стараясь делать этого незаметно, я ощущаю те же чувства узнавания, что и вчера. Это не может быть Джулиан. Он бы наверняка, что-нибудь сказал. Печаль омывает моё сердце, зная, что этот мужчина не может быть тем мальчиком, который оставил меня с разбитым сердцем много лет назад.

Роджер поднимает глаза, и его челюсть падает.

– Хватит таращиться.

– Ты тоже смотрела! – говорит он и, перегнувшись через стол, слегка ударяет меня по левой руке, будто я маленькая. Сидя в кресле, Роджер, словно только что смотрел порно, ухмыляется. – Ох, Лина, этот мужик чертовки горяч.

Наконец-то, он замечает двойника Моники Белуччи, и его улыбка исчезает.

– О, ты думаешь, он с ней? – приятель делает паузу, и его следующие слова удивляют меня. – Ну, по крайней мере, она тоже красивая. Даже мой член может встать на нее.

– Тьфу, это перебор. Мне придется выпить что-нибудь покрепче кофе, чтобы стереть нарисовавшийся образ из головы. Клянусь, он выглядит знакомым. Он напоминает мне друга детства, но не думаю, что это может быть он.

Чувствуя себя неудобно при воспоминании о том, кто был дорог мне пару лет назад, у меня появляется внезапный порыв уйти отсюда.

– Я… Я, пойду. Хочу поработать до того, как Энди вернется домой. Сегодня «Ночь среды», – напоминаю я ему с неестественной улыбкой.

– Ну, слава богу. Клянусь, ты не очень-то весёлая, когда не трахаешься какое-то время.

– Роджер, это не твоё дело, но я занималась сексом на прошлой неделе.

– Очевидно, было не совсем сногсшибательно, потому как ты все еще напряжена.

Я закатываю глаза.

– Давай уже, показывай мне сценарий. Они уже начали снимать?

– Нет, пока нет. Они начнут в понедельник, – объясняет Роджер, протягивая мне копию сценария. Я хихикаю от восторга во время того, пока бегло просматриваю страницы. Мы все еще продолжаем обсуждать предстоящую поездку, когда пара выходит из кафе. Через час я направляюсь к стойке, чтобы заплатить за кофе и выпечку. Ларри, бариста, сообщает мне, что безумно горячий парень, на которого я пускала слюни вначале встречи, позаботился о моем счёте.

Мой рот безвольно открывается.

– Серьёзно?

– Ага, он оплатил его вместе со своим счётом, – говорит Ларри. – Ничего страшного, что незнакомец позаботился о чеке другого человека.

– Ух ты, какой приятный сюрприз, – я слегка улыбаюсь.

– Ага, это точно.

Когда я возвращаюсь на место, Роджер допивает последний глоток кофе.

– Спасибо за кофе и круассан. Знаю, что должен следить за весом, я начну ходить в тренажерный зал через пару недель.

– Не благодари меня. Парень, о котором мы говорили, позаботился о нашем счёте. И Роджер, ты отлично выглядишь. Тебе просто нужно бросить курить. Иначе вредная привычка приведёт тебя к морщинам.

– Вау! Мало того, что он великолепен, так ещё и щедр. Две вещи, которые я ищу в мужчине. И в любом случае, я всегда могу рассчитывать на ботокс, если у меня появятся морщины.

Мы оба смеёмся, собирая свои вещи, а затем уходим из кафе.

Глава 4

Работа над фильмом «Исчезновение Холланда Кингсли» делает меня слишком возбуждённой. Буквально несколько дней назад я беспокоилась о том, будут ли у меня проекты в будущем. А теперь мне предстояло трудиться не только над одним из новых фильмов своего любимого режиссёра, но и делать это в любимом городе.

Какое-то время я тосковала по дому. Хоть я и виделась с некоторыми людьми в Лос-Анджелесе, в основном из-за университетской должности Эндрю, но никогда действительно не общалась с кем-либо их них. Мне было одиноко. Эндрю постоянно работал, а я превратила себя в отшельника из-за ненависти к вождению автомобиля. Я настоящая жительница Нью-Йорка, и как житель Нью-Йорка, презираю управление транспортом. Моя инструктор по вождению заявила, что я худший водитель, которого она когда-либо обучала. Мне потребовалось несколько попыток, чтобы сдать тест, а также более года и тысячи долларов на уроки вождения, чтобы, наконец, получить водительские права. Я все ещё плохо вожу, но заставляю себя выезжать куда-нибудь хотя бы раз в неделю.

Лос-Анджелес, вернее ЛА, как его называют местные жители, прекрасный город. Для тех, кто не вырос в Нью-Йорке, отличный город. Для тех же, кто вырос в «большом яблоке», это «неплохой» город. Здесь всегда тепло и солнечно, если вы не живете в Марине [п.п: имеется в виду район Марина-Дель-Рей]. На улице постоянная засуха, потому что дожди здесь редкое явление.

Сегодня привычный солнечный день, и мне это нравится. Удивительно, но по дороге домой, все мои мысли вертятся вокруг того симпатичного парня из кафе. Я никогда не обращала внимания на других мужчин, но что-то изменилось после нашей с ним встречи. Есть в нем что-то знакомое. Некое внутреннее чувство подсказывает, что я встречалась с парнем намного раньше понедельника. Потрусив головой, я понимаю, что он не может быть тем мальчиком, которого я пыталась забыть все эти годы. Улыбка расплывается по моему лицу, вспомнив о щедрости незнакомца. Он оплатил мой счет, не сказав ни одного слова. Я смеюсь про себя, ведь даже Эндрю не делает для меня ничего подобного.

На ум приходят несвойственные мне неприличные мысли. Представляю, как пробегаю пальцами по густым темным волосам неизвестного, прежде чем его прекрасный рот накрывает мои губы. Слегка прикрыв глаза, я вижу, как он направляется ко мне. Затем вспоминаю его с ней. Меня не привлекают девушки, но, признаюсь, она тоже выглядит очень горячо.

Находится ли он прямо сейчас в постели с этой девушкой? Трахает ли он её так, как всегда мечтала трахаться я? Эти мысли возбуждают. Интересно, есть ли у меня время посмотреть порно до того, как Эндрю вернется домой? Ох, да, я смотрю порно… много порно… почти ежедневно. Это длиться уже несколько лет, и является одной из моих маленьких слабостей. Подружка Патти познакомила меня с миром развлечений для взрослых. Ее слова: «Просто наблюдая за тем, как люди занимаются сексом, я чертовски завожусь», – верны. Мне нравится смотреть, как горячие мужчины с большими толстыми членами трахают женщин в безумных позициях, иногда представляя себя в этих сценах. И да, я прикасаюсь к себе, наблюдая за ними. И это единственный для меня способ получить оргазм.

Пока я прогуливаюсь по Роуз-Авеню, незнакомец возвращается в мои мысли. Его интенсивный цвет глаз может с легкостью соперничать с глазами Пола Ньюмана. Краснея, я не могу удержаться от хихиканья… снова. Эндрю подумал бы о моей невменяемости, раскрой я ему когда-нибудь свои сексуальные фантазии. Его бы хватил сердечный приступ, узнай он о моих недавних запросах в Google. Добрые пятьдесят процентов истории в моем ноутбуке – порно. Мой аккаунт в тамблер состоит из различных картинок еды, цитат и огромного количества секса. Ох, Эндрю, почему же ты перестал любить секс? Когда мы были моложе, ему всегда было мало. Когда мы только начали жить вместе, то занимались сексом как минимум раз в день. И хотя это всегда происходило в постели и в одной позе, это все равно был секс. На самом деле, я даже задумывалась о том, чтобы начать заваривать Эндрю какие-нибудь травы, чтобы повысить его сексуальную энергию. Но потом я забеспокоилась, что таким образом могу непреднамеренно его убить. Правда в том, что это не столько жажда получить оргазм, который, признаю, я испытываю только сама с собой и никогда не получаю с Эндрю, сколько желание близости.

Кафе находится всего в нескольких кварталах от моего бунгало. К тому времени, когда я дохожу до дома, лицо становится пунцовым от всех пошлостей в моей голове. Во мне что-то изменилось. Нижнее бельё промокло, и мне немедленно нужно сменить его.

Эндрю и я живем здесь почти пять лет, но дом по-прежнему ощущается чужим. Наша одежда, книги, фотографии и несколько сувениров расположены по всему периметру дома, но чего-то все равно не хватает.

Одиночество приветствует меня, едва я пересекаю порог. Впервые разыскивая дом для аренды, я хотела, чтобы он был современным, но в то же время уютным и комфортным для маленькой семьи. Я росла в просторных домах, и поэтому хотела собственный дом обустроить в том же духе. Тем не менее Эндрю прямо-таки влюбился в дом в викторианском стиле с темными, маленькими, скорее даже крохотными комнатами. Он оказался полной противоположностью тому, о чем я мечтала. Бунгало оказалось слишком большим и дорогим для пары без детей, без домашних животных и отсутствием страсти в отношениях. Большинство людей занимаются сексом в каждой комнате своего дома, но Эндрю приемлет секс в постели и только в ней. Когда мы впервые занялись любовью, для меня всё было настолько ново, что я не сомневалась в нашей сексуальной жизни. Но в последнее время стала задумываться об этой проблеме и даже молиться о переменах.

Дни, в которые я не сочиняю и не выполняю волонтерскую работу, я провожу стоя перед окном, лениво наблюдая, как проходит жизнь. Как соседи беседуют друг с другом, держа напитки из «Старбакс» в руках; как малыши катаются на скутерах туда-сюда по кварталу и как молодые пары, держась за руки, прогуливаются друг с другом вместе со своими собаками. Это моя жизнь. Эндрю – моя жизнь. И иногда мне хочется бросить все это и вернуться в Нью-Йорк… одной.

Не то чтобы я не любила и не ценила свою жизнь с Эндрю. Просто она больше не привлекает меня. Я стала тем человеком, которым думала, что никогда не стану. Жизнь моего отца не стоит отношений с тем человеком, любовь к которому стала бессмысленной и скучной. Я думаю о моем женихе и последних годах, проведённых с ним. К сожалению, несмотря на то, что проживаем мы вместе, у нас отсутствует совместная жизнь.

Глава 5

Сегодня вечер среды, и стразы на моей киске готовы зажечь! В понедельник днем, пока Эндрю был в офисе, я сделала себе глубокое бикини. Это был день, полный мучительной боли и унижения. Спустя несколько лет, после того как впервые услышала об этом, я, наконец-то, сдалась ваджазлингу[п.п. ваджазлинг – украшение линии бикини блеском, стразами и прочим]. Мысль о стразах на интимных частях тела казалось забавной. А еще я хотела удивить Эндрю, и надеялась, что стразы в виде сердца на моей девочке добавят хоть немного огня в нашу сексуальную жизнь.

Быстро съездив в Санта-Монику, я купила себе новое нижнее белье. Быть может, новый комплект бюстгальтера и трусиков возбудит моего невозмутимого любовника. Я взираю на небеса, молясь, чтобы белый шелковый комплект исполнил свою магию. Хочу, чтобы сияние страз было заметно даже сквозь трусики. Ведь комплект цвета фуксии на прошлой неделе никак не подействовал. Но после всех лет, прожитых вместе с Эндрю, внутри себя я уже давно осознала, что мой жених никогда не будет фантазировать обо мне в нижнем белье. Он никогда не мог отличить кружевное белье от хлопкового. Красивое нижнее белье, наряду с прелюдией, не имели значения для Эндрю. В принципе, это не существенно во время наших занятий любовью.

Некоторые пары занимаются сексом три раза в неделю, некоторые пять, и я хорошо знаю пар, которые трахаются несколько раз в день, словно кролики. Эндрю и я… Ну, мы занимаемся этим вечером каждой среды, если это не те самые дни месяца. И так около двух лет. Несколько месяцев назад я поняла, что трахаться один раз в неделю лучше, чем не делать этого вообще. Кажется, жених совершенно не против такого расписания. Несколько лет назад, после того, как Эндрю сделал мне предложение, нами впервые была затронута тема детей. Мы пошли к репродуктологу, и тот сообщил нам, что мы никогда не сможем вместе зачать ребенка. И поскольку дети больше не были нашим приоритетом, жених не видел необходимости в таком частом занятии сексом. Конечно, это разбило мне сердце, а половые органы постоянно чувствуют себя забытыми.

Наше обычное свидание состоит из хорошего ужина в одном из вегетарианских ресторанов нашего района, а затем неспешной прогулке по набережной. Для нас это романтика. В течение последних двух лет, в каждый вечер среды.

Сейчас девять вечера и я уже готова к своей романтической встрече с Эндрю. Гордясь обновлённым видом своей девочки и прозрачным бельём, на которое я потратила целое состояние, я слегка душусь «Love in White» от Creed, надеясь, что запах понравится Эндрю. Я подхожу к комоду из красного дерева и включаю айпод, который подключён к док-станции от Bose. С первых нот меня будто прошибает. Все потому, что Крис Ботти исполняет «En Aranjuez Con Tu Amor», я тут же переношусь в другое место, где мой любовник занимается со мной страстным сексом. Мысленно я молюсь, чтобы Эндрю позволил альбому сыграть до конца.

Мой порыв чувственности испаряется, когда мой жених, одетый в старый коричневый халат, входит в спальню и выключает фоновую музыку. Он кидает мне небольшую улыбку, при этом, совсем не извиняясь за выключение музыки. Вместо этого, он спокойно подходит к кровати, где лежу я, демонстрируя свое нижнее белье. Я практиковала эту позу годами. Мои каштановые волосы откинуты и убраны с лица. Ноги скрещены в лодыжках. Руки находятся над головой, а спина немного прогнута. Такую позу можно увидеть в каталоге белья. Знаю, ничего оригинального, но я в отчаянии. Хоть он и комментирует это своим: «Хорошо выглядишь», – я расстраиваюсь, не замечая даже намёка на возбуждение. Два простых слова просто убивают меня. Эндрю ничего не говорит о стразах, сияющих, будто диско-шары, сквозь моё нижнее белье. Я контролирую свое разочарование и пытаюсь проигнорировать его неумелый комплимент, хотя так и хочется закричать: «Я сделала эпиляцию воском и выложила чертово сердце из страз на своей киске для тебя!». Продолжая смотреть в его светло-карие глаза, я снимаю трусики, показывая то, что нормальный мужчина назвал бы сокровищем из золота. Он с удивлением смотрит вниз и говорит:

– Интересно.

Мне нечего ответить на его «интересно». И вместо этого я ложусь под одеяло.

Прежде чем присоединиться ко мне, мой мужчина подходит к единственному окну в нашей спальне. Опуская коричневые римские жалюзи, он задергивает занавески и тянется к свету на тумбочке, чтобы быть освещенным щелью между оконной рамой. Понимая, что не до конца закрыл шторы, Эндрю направляется обратно к окну, регулируя жалюзи так, чтобы больше не проникало никакого света. Затем выключает лампу рядом с кроватью. Он предпочитает заниматься любовью в темноте. После стольких лет, я не могу вспомнить, когда видела его голым последний раз.

Эндрю садится на край кровати рядом со мной. Быстро снимая халат, он ложиться под одеяло. При этом оставаясь молчаливым, как и всегда, когда мы занимаемся сексом.

Ко мне приходят какая-то смелость, и я поворачиваюсь к нему лицом, хоть мы и не можем видеть друг друга. Комната темная как смоль. Я нежно поглаживаю его красивое лицо, по памяти вспоминая его. Прижимаясь ближе, я шепчу:

– Ммм, милый, я хочу видеть тебя. Пожалуйста, включи свет, – Эндрю не шевелится.

Я делаю паузу, подбирая правильные слова.

– Я… Я хочу отсосать у тебя. Пожалуйста, позволь мне сегодня сделать тебе минет. Я хочу, чтобы ты видел, как я ласкаю тебя ртом.

Неожиданно, Эндрю напрягается.

О, черт.

Через несколько секунд он садится. Прежде чем я могу что-либо сделать, Эндрю быстро встаёт с кровати, будто ему подожгли задницу. Несмотря на то, что в комнате кромешная тьма, я слышу в его голосе изумление. Он ходит туда-сюда по комнате, а я чувствую себя дурой. Совсем нехорошо.

– Лина, я не хочу этого. Не хочу видеть твой рот на своем пенисе. Это не мы.

Ах, да, Эндрю ненавидит слово «член». Он ненавидит слово «киска». И не дай бог, чтобы он использовал когда-либо слово «пизда». Здесь совершенно темно, и он ничего не может увидеть. А я воздерживаюсь, чтобы не высказать свои мысли.

– Я хотела попробовать что-нибудь новое, – говорю я, зная, как закончится эта ночь. Какой мужчина отказался бы от минета?

– Мы никогда не делали этого раньше, и я подумала, что это сможет освежить нашу ночь. Я хотела разделить этот опыт с тобой.

И ещё мысленно добавила: «Хотя бы раз. За девять лет секса, я действительно хочу почувствовать твой член у себя во рту. Мне бы хотелось почувствовать твой язык внутри себя. Я не возражала бы попробовать даже анальную пробку».

Хорошо, ты намного опережаешь события. Маленькими шажками, Лина, маленькими шажками.

Эндрю останавливается рядом со мной. Повернувшись лицом, он с отвращением произносит:

– Лина… Лина, это не то, чего я хочу. Я никогда не желал этого. Это не то, чего мы оба хотим. Ты не можешь на полном серьезе хотеть запихнуть мой член себе в рот. Что с тобой? Боже, это Патти сказала тебе, что я могу хотеть этого?

Нет, Эндрю. Это то, чего хочу я. Я изменилась. Мне хочется попробовать новые вещи. Не дожидаясь ответа, от наконец-то слегка целует меня в губы. У меня нет желания отвечать ему. Все, чего я желаю, так это завершить этот вечер с Эндрю душем, а затем заняться какой-нибудь работой.

Проводя рукой по коже, я прикасаюсь к стразам на своем заброшенном холмике. Какая пустая трата. Моя грудь давно забыта и единственное, что касается её – это шёлковое нижнее бельё.

Стыд и страх проходят сквозь меня. Я по-прежнему не двигаюсь.

Эндрю аккуратно целует меня в лоб и губы, будто я фарфоровая. Но моё тело умоляет, чтобы с ним обращались грубо. Чтобы изучили. Обласкали. Спустя несколько минут лёгких поцелуев, я чувствую, как его эрекция касается моего бедра. Его член удивительно… холодный. Надо же. Маневрируя, Эндрю занимает место поверх моего невозбуждённого тела. Миссионерская поза. Единственная позиция, которую мы используем. Ни доггистайл, ни наездницы, ни ложек. Боже, сколько раз я фантазировала о том, как Эндрю берет меня сзади, тянет за волосы, называет меня своей сучкой или шлюхой, яростно трахая. Вместо этого, у нас бессмысленный и тихий секс. Я поступила глупо, что не удовлетворила себя, пока он был в душе.

У Эндрю отличный член. Он больше и толще, чем среднестатистический пенис. Я знаю это из-за порно. И это просто грех, что он не использует его по назначению. Помещая свой толстый кончик у моего входа, парень тратит некоторое время, чтобы полностью войти. Именно поэтому я не в сильном восторге – это болезненно. Черт, я сухая. Нет, серьезно, СУХАЯ. Хорошо, мне нужно скорее использовать свое воображение, иначе все будет болеть в течение следующих нескольких дней. И эта не та боль, которую я хотела бы. Не та, из-за которой ты не можешь ходить в течение нескольких дней после умопомрачительного секса. Мне нужно возбудить себя. Я смотрю достаточно порно, где женщины всегда ласкают себя во время секса. Хотела бы я сделать это прямо сейчас, но мой партнёр предпочитает, чтобы я держала руки над головой, пока он занимается со мной любовью. Мне стоит начать думать о чём угодно, кроме того, чем я сейчас занимаюсь. Обычно, в своей голове я вспоминаю отрывки из эротических книг или сцен с участием Брюса Венера [п.п.БрюсВенчер – порноактёр]. Ах, мистер Венчер... Он точно знает, как правильно вылизать и трахнуть женщину.

Тут появляется фантазия.

Сегодня вечером, впервые в моей жизни, занимаясь любовью со своим женихом, я думаю не о порно звезде, а о другом человеке.

Ммм…

Красивое и ясное изображение шикарного мужчины из кафе появляется в моей фантазии. Я плотно зажмуриваю глаза, думая только об этом красивом незнакомце. Закусываю губы и представляю, как его длинное, жилистое тело будет ощущаться на мне. Я сдерживаю улыбку, которая начинает формироваться.

Что бы он сделал с моей украшенной стразами девочкой? Он потратил бы время на изучение моего тела? Он оценил бы мое нижнее белье? Он снял бы с меня лифчик? Исследовал бы каждый дюйм моего тела своим ртом? Трахал бы он меня в течение нескольких часов? Говорил бы мне грязные словечки? Называл бы меня шлюшкой?

Я. Чертова. Извращенка.

Растянувшись на нашей кровати, мой жених стонет и начинает двигаться туда-сюда, пока я лежу, представляя другого мужчину, трахающего меня. Незнакомого мужчину. Как и в любой другой раз, пока мы занимаемся любовью, я тихо притворяюсь. Мягко двигаюсь, но не слишком сильно, чтобы не мешать механическим толчкам Эндрю. Тем не менее, образ незнакомца возвращается, настойчивее, чем когда-либо, а я мокрая от желания... стону... и задыхаюсь.

Шлюха. Киска. Потянуть волосы. Сосать его член. Его сперма на моей груди.

Чем грязнее я представляю секс с незнакомцем, тем более влажно становится между моих бедер. Я на самом деле мокрая. Я никогда не была так возбуждена. Не в состоянии молчать, нарушаю тишину шёпотом:

– О, да, да... пожалуйста... заставь меня кончить... пожалуйста.

Мои руки падают на матрас. Я хватаю простыни, потому что каждый толчок, который делает Эндрю – это член незнакомца двигающийся внутри меня, глубоко, жестко и неустанно. Повернув голову, я встречаю шею Эндрю. Запах детской присыпки удушает меня, и моя фантазия испаряется.

Нет! Нет! Нет!

С этим нужно покончить. Нечаянно слова слетают с губ:

– Вот оно. Я сейчас кончу, – хотя у меня никогда раньше не было оргазма с Эндрю. Никогда.

Поражаясь, мой любовник останавливает свои нежные толчки. Нарушая свою обычную тишину, он говорит:

– Лина, пожалуйста, умоляю тебя. Помолчи, пожалуйста. Я не могу сосредоточиться.

Да, он не может сосредоточиться.

Думаю, я люблю его. Точнее знаю, что люблю его. Но как долго такое может продолжаться? Я хочу делать разные вещи. Вновь закрывая глаза, я молю бога о возвращении незнакомца. Скоро все закончится. Мне нужна минута или две, чтобы сосредоточиться на его пронзительных светлых глазах. Он смотрит на меня, и весь образ темноволосого мужчины из кафе появляется снова. О Боже, да, он выглядит восхитительно. Бьюсь об заклад, у него рельефный пресс и линия Адониса, которая приведет меня к большому, толстому, соблазнительному члену. Я вдыхаю и задаюсь вопросом, как он будет пахнуть. Держу пари, он не пахнет детским порошком.

Войди в меня глубже.

Трахни меня жестко.

Займись со мной сумасшедшим сексом.

Удивительно, но Эндрю не замечает, что я руками ласкаю свою грудь под лифчиком. Фантазия о незнакомце заставляет меня задыхаться. Под этим бесстрастным мужчиной находится грязная женщина, которая жаждет пошлого секса.

– Лина, я уже близко. Ты кончила? – спрашивает Эндрю. Он останавливается на несколько секунд, прежде чем продолжить заниматься со мной нежным, сладким сексом.

Открыв глаза, я заглядываю в добрые глаза моего жениха и, как обычно, ЛГУ. Кусаю нижнюю губу, прежде чем кивнуть.

Мой десятиминутный мужчина напрягается, покачивая головой, когда испытывает оргазм. Я чувствую, как он вздыхает с облегчением, медленно опуская голову. Прикасаясь своим лбом к моему и бормочет:

– Спасибо за молчание. Мне трудно сосредоточиться, если я что-то слышу. Ты была великолепна.

Да, я была великолепна. Единственная форма контакта после нежного проникновения (да, так и было), кроме соприкосновения наших лбов – это простой поцелуй и «Я люблю тебя».

«Я люблю тебя, Эндрю. Я просто не люблю заниматься с тобой сексом», – мысленно кричу ему.

Не включая свет, жених встаёт с меня, надевает свой старый и такой надоевший мне халат, и идет в ванную. Мне надо выкинуть этот халат и купить ему новый. Прошло много лет с тех пор как мы занимались любовью в течение нескольких часов, прижимая друг к другу и наслаждаясь ощущениями. ГОДЫ. Это занятие превратилось в рутину с тех пор, как Эндрю установил график нашим занятиям любовью.

Я не присоединяюсь к нему в душе, решая подождать, пока он выйдет. Глядя на окрашенный потолок, я задаюсь вопросом: всегда ли будет так? Конечно, все так и останется. Эндрю никогда не захочет заниматься сексом иначе. Его зажатость никогда этого не позволит.

Я слышу скрип двери ванной, когда она открывается. Эндрю включает свет и направляется к комоду, чтобы надеть одну из своих светло-коричневых пижам. Их тоже следует выбросить. Я скрываю свое разочарование и уязвимость. Не глядя на него, я оборачиваю одеяло вокруг своего тела и, быстро поднимаясь с кровати, бросаюсь в ванную.

Открыв душевую дверь, я включаю воду. В ожидании тёплых потоков, чтобы согреться, я закрываю дверь ванной позади себя, не в состоянии больше сдержать слезы. Моё новое бельё осталось без внимания, новые духи не замечены. Моей киски едва коснулись. Я стою под душем минут пятнадцать, позволяя горячей воде бежать вниз по телу. Я натираю каждый дюйм, веря, что последние несколько минут моей жизни исчезнут из памяти. И ещё я чувствую себя виноватой за фантазию о другом мужчине, пока Эндрю занимался со мной любовью. Покинув душевую кабинку, я подхожу к двойной раковине и, стоя перед винтажным зеркалом, рассматриваю себя. Я неузнаваема в собственных глазах. Насквозь промокшая, задаюсь вопросом: должно ли быть все так?

Глава 6

Звон будильника пробуждает меня из глубокого сна. Нажимая кнопку «Позже», я переворачиваюсь и замечаю, что мой жених уже ушел на работу. Его сторона кровати едва тронута и пуста. Эндрю крепко спит, поэтому ночью почти не двигается. Словно ниндзя, он молча собирается, не издавая ни звука. Пока я сплю в кровати, он быстро целует меня в лоб, а затем шепчет:

«Хорошего дня. Люблю тебя», – и уходит на работу. Последние несколько лет Эндрю – любезный товарищ по комнате.

Сегодня утром я спала дольше обычного, но мне всё равно трудно встать с кровати. При этом я понимаю, что причина не в жёстком сексе, в котором даже не принимал участия вчера. Через широко открытое окно проходит океанский бриз. Тем не менее у него не получается зарядить энергией моё нетронутое тело. Встать и посмотреть на реальность – всегда самая трудная часть. Если бы только я имела возможность проснуться и очутиться в каком-нибудь другом месте.

Быть кем-то другим.

Ежедневно я напоминаю себе, что наше с Эндрю нынешнее состояние – это временно. Он в середине срока пребывания в своей должности, преподает в нескольких классах и пытается закончить книгу, начатую два года назад. Без сомнения Эндрю любит меня. Он всегда был рядом со мной. Помог мне пережить столько трагедий. Он никогда не просил меня ни о чем, кроме как о том, чтобы собрать вещи и переехать с ним в Лос-Анджелес. Это… все это… если смотреть на себя со стороны… это просто тяжелый этап. Мы пройдем его, потому что мы любим друг друга.

Чем бы сегодня заняться? Вчера поздно вечером, после того, как Эндрю заснул, я отправила режиссеру и Роджеру по электронной почте окончательный отчет по фильму, над которым работала несколько последних месяцев.

В Нью-Йорк на следующей неделе, но что меня здесь держит в данный момент?

Целый час я валяюсь на кровати, смотря новый эпизод сериала «Крах» по Netflix, когда звонит мой телефон. Никто не смеет отвлекать меня, пока я пускаю слюнки на самого горячего серийного убийцу на экране. Неизвестный номер вызывающего абонента продолжает всплывать, прерывая моё время препровождения с Полом Спектором. Черт возьми! Наконец-то, я отвечаю на звонок вялым: «Здравствуйте».

– Лина? Лина Джеймс? – на том конце провода мужчина с британским акцентом и самым сексуальным голосом, который я когда-либо слышала. Глубоким, хриплым, имеющим определенную тональность, которая мгновенно пробуждает меня.

Настороженно, я отвечаю: «Да, это Лина».

– Это Джулиан.

Я молчу.

– Лина, это Джулиан, – повторяет он.

– Джулиан? – мне нужна минута, чтобы понять, кто на другом конце телефона. – Джулиан Кейн?

– Да. Прошу прощения, если застал тебя врасплох. Как ты? – небрежно спрашивает он, словно все эти более десяти лет мы поддерживали друг с другом связь.

– Эм… Я в порядке, Джулиан, – я делаю паузу. – Это… так неожиданно.

– Сейчас неподходящее время? – интересуется он, возможно, растерявшись от моей удивлённой реакции.

– Ну…, – эм, на самом деле краем глаза я смотрю на Джейми Дорнана, задумавшись о том, чтобы поиграть с собой. Прошлой ночью я осталась неудовлетворенной. – Нет, совсем нет. Я просто удивлена. Прошло много лет. Я ничего не слышала о тебе…, – не могу закончить это предложение.

– Да, понимаю. Мне стыдно говорить о том, что уже прошло столько лет.

Четырнадцать лет, если быть точной. Он делает паузу.

– Я хочу пригласить тебя на частную вечеринку в честь моего отца. Он согласился праздновать лишь при одном условии – что ты присоединишься к нам. Знаю, довольно навязчиво звонить тебе спустя все эти годы, но папа скучает по тебе.

Я начинаю задыхаться, вспоминая о Кейнах. Опечаленная мыслью о них, говорю:

– Даже не знаю… Джулиан, это было так давно.

И хотя я скучаю по нему и Марселю, не могу избавиться от сомнений. Парень с той стороны провода оставил меня. Он покинул, не сказав ни слова.

– Лина, ему исполняется шестьдесят пять, и он не отмечал свой день рождения со времён мамы…, – говорит Джулиан с нотками меланхолии в голосе. – Прямо сейчас мне очень стыдно. Но я умоляю, присоединись к нам.

Закрыв глаза, я вспоминаю, насколько мы были близки. И образ того, как он дремлет рядом со мной. Сейчас же, мы незнакомцы.

– Я… Я не знаю. У меня не так много времени, чтобы договориться…

– От тебя ничего не требуется, кроме как присутствия. Будет небольшая встреча в эту субботу у него дома в Сан-Франциско. Понимаю, что создаю неудобства, приглашая в последнюю минуту.

Я вздыхаю, все еще не в состоянии ответить ему.

– Лина, – произносит Джулиан незнакомым тоном. Даже его голос чужд.

«Само собой, в последний раз, когда ты слышала его, он был тринадцатилетним мальчишкой».

– Знаю, должно быть, это странно слышать от меня.… Прости за беспокойство.

Внезапно я вспоминаю мальчика, который был моим лучшим другом. Мальчик, который терпеливо выслушивал мои подростковые драмы. Мальчик, который удивлял меня кексами каждый раз, когда я находилась в депрессии. Мальчик, который лежал вместе со мной на полу, когда я плакала из-за отца. Мальчик, который не ждал от меня чего-либо большего, чем моя компания.

Я скучала по нему. Все ещё скучаю.

– Джулиан… Я приду.

Я действительно слышу, как он с облегчением вздыхает на том конце телефона.

– Спасибо. Мы можем поехать вместе.

– Вместе? – запутавшись, переспрашиваю я.

– Да, в данный момент я в ЛА, поэтому если ты не против – мы можем поехать вместе. Это позволит наверстать нам упущенное спустя столько лет.

– Ты живешь в ЛА?

– Нет, я здесь по делам, и завтра уезжаю. Если ты решишь поехать со мной, мы можем полететь на самолете. Пожалуйста, позволь мне облегчить твою поездку.

– Ну, если только это не доставит тебе неудобств.

– Нисколько. Спасибо, Лина, – Джулиан останавливается. – Отец будет в восторге. Ты пригласишь кого-нибудь присоединиться к нам?

– Ты имеешь в виду Эндрю?

– Эндрю? Твоего школьного парня? – в его голосе нет удивления.

– Да, только он уже мой жених. Но я не думаю, что он сможет пойти.

Проходит еще одна минута молчания, и мне интересно, должна ли я всё-таки идти на вечеринку? Это странно. Мы общались так, будто жизнь заканчивается. Наши разговоры всегда были легкими. Четырнадцать лет, напоминаю я себе.

– Джулиан, ты все еще там? – он случайно не повесил трубку?

– Извини. Я заберу тебя в одиннадцать тридцать завтра утром, и мы сможем вылететь из аэропорта Санта-Моники. Если тебе что-нибудь нужно, пожалуйста, не стесняйся позвонить по этому номеру.

– Хорошо, – запинаюсь я, прежде чем спросить. – Мне любопытно. Как ты нашел мой номер и почему тебе не нужен мой адрес?

– Отец дал его мне.

– О, конечно.

– И Лина.

– Да?

– Я рад, что ты придешь, – говорит Джулиан, прежде чем закончить наш разговор.

Марсель и Элиза Кейн были лучшими друзьями моих родителей. Мой отец и Марсель встретились в школе-интернате, прежде чем вместе поступить в лондонскую школу экономики. Элиза познакомилась с моей мамой на показе в художественной галерее и быстро подружилась. Именно Кейны сосватали моих родителей.

Джулиан был креативным мальчиком. Часами он сидел в своей спальне, разбирая компьютеры и камеры, работая с моделирующим клеем. Если он не мастерил, то был ненасытным читателем, читал все, что мог.

Пока росли, мы были неразлучны. Выходные мы проводили, изучая город, играя в сокс в Шип Медоу в Центральном парке, ходили в кино на Анжелику, тусовались по музеям, посещали выставки, и просто развлекали друг друга. Несмотря на разницу в два с половиной года, между нами никогда не было неловкости. Мы разделили наши мечты, наши страхи, и наши глубочайшие секреты.

Я открываю верхний ящик тумбочки, ища небольшой конверт. Прошло много лет с тех пор, как я открыла его. Старая фотография приветствует меня.

На фотографии я с Джулианом за несколько недель до того, как нам разлучиться. Мы стоим бок о бок, обняв друг друга за талии. Я улыбаюсь, моё лицо направлено прямо в камеру. Его лицо озарено улыбкой, при этом он смотрит на меня. Он на дюйм выше, худой и хилый. Полицейская футболка, которую он носил, висит на его теле. Коротко бритые черные волосы делают мальчика более небрежным, чем очки в стиле Гарри Поттера. Брекеты, которые он носил, чтобы выпрямить зубы, только прибавляли красоты. Интересно, как он выглядит сейчас?

Внезапно, глубокий хриплый голос Джулиана раздается в моей голове. Это ведь не может быть он?

Глава 7

Так, хорошо. Что же делать? Что же делать? Я должна сказать Эндрю, что уеду на выходные без него. Он не будет в восторге от того, что я увижусь с Кейном. Пока я думаю о том, как сообщить жениху об этом, перебираю свой шкаф и осознаю, что мне нужно новое платье для празднования дня рождения.

Валяясь на кровати, я смотрю на дизайнерские часы от Джорджа Нельсона, которые я купила на eBay несколько недель назад. Часы, которые Эндрю посчитал пустой тратой денег. Сейчас 12:45 и это вполне подходящее время, чтобы позвонить ему. И хотя мой желудок урчит, звонок Эндрю важнее.

Я нерешительно набираю его рабочий номер, зная, что он не любит отвечать на личные звонки на работе. Но с другой стороны, я могу на пальцах сосчитать то количество раз, когда звонила ему. Я даже не помню по памяти номер. Но поскольку планирую уехать уже завтра, я не хочу ждать до сегодняшнего вечера, чтобы поговорить об этом.

После пятого гудка, Эндрю, наконец, отвечает.

– Эндрю Нильсон.

– Эндрю, привет.

– Лина? – по голосу понятно, что он узнал меня. – Все в порядке?

– Да, извини, что беспокою тебя, – отвечаю я, с намеком на смущение.

– Ты никогда не беспокоишь меня. Я просто удивлен, что ты позвонила. Не помню, когда в последний раз ты звонила мне на работу. Чем заслужил такую честь? – я слышу, как он жует батончик.

– Джулиан Кейн позвонил мне и пригласил нас на шестидесятипятилетние Марселя в эти выходные. Знаю, мы с ним не общались много лет, но мне очень хотелось бы пойти.

Эндрю продолжает жевать.

– Джулиан Кейн?

– Да, Джулиан.

– В эти выходные?

– Да, в эти выходные в Сан-Франциско.

– Да перестань, вы не виделись и не говорили с ним больше десяти лет. Он бросил тебя на произвол судьбы много лет назад. Разве ты не можешь просто отправить какой-нибудь подарок старику?

– Я знаю… И, кстати, это было немного бестактно с твоей стороны… но я хочу пойти… я скучаю по ним и очень хочу поприсутствовать там.

– Бестактно? Это не я никогда не отвечал на твои звонки.

Прежде, чем я успеваю ответить, Эндрю продолжает.

– Почему? Почему ты хочешь поехать к ним, особенно к Джулиану, после стольких лет?

– Эндрю, ты ведь знаешь, насколько мы были близки. Он был для меня как брат. Это трудно объяснить, но я хочу поехать. Понимаю, у тебя много дел. Я могу полететь с Джулианом завтра на их самолете, так что мне не придется оплачивать билеты. Мне даже не понадобится номер в отеле.

Мой жених любит бесплатные вещи.

– Я не хочу, чтобы ты снова страдала. Тебе потребовались годы, чтобы забыть Джулиана. Помнишь?

Я помню годы слез. Помню чувство потери. Помню, как расстроился мой дедушка, узнав, что я потеряла свою другую семью. Помню, что когда он умер, всё, чего мне хотелось, это быть рядом со своим другом детства. Я все это помню.

– Лина, ты все обдумала?

Я продолжаю смотреть на нашу с Джулианом фотографию.

– Нет, конечно, нет. Меня пригласили всего пару минут назад. Но мне не нужно время на размышление. Я хочу поехать. Просто хочу.

– Мне не хочется, чтобы ты ехала одна, но я должен работать в эти выходные. И не хочу, чтобы ты уезжала.

– Эндрю, – мой тон более требовательный, чем обычно.

– Я знаю, что не могу указывать тебе, что делать, – вздыхает Эндрю, прежде чем спросить. – Но, думаешь, ты будешь в порядке там без меня?

Это тот Эндрю, которого я люблю. Человек, который хоть и занят работой, но все еще хочет присутствовать там со мной.

Пару секунд я медлю, прежде чем ответить.

– Думаю, да.

– Лина, я все ещё не хочу, чтобы ты ехала, но если уверена, что сможешь справиться с этим… – он прерывается, шепча что-то кому-то. Затем заботливым голос признает.

– Даже если мне не нужно было бы работать, у меня бы не хватило на это духу. Я никогда не прощу Джулиану ту боль, которую он причинил тебе. Лина, прости, но мне нужно идти к следующему классу на пару. Увидимся вечером.

– Извини, что отвлекла тебя. Люблю тебя, Эндрю.

– Всегда рад слышать твой голос. Я тоже люблю тебя, – шепчет он, заканчивая наш разговор.

Я включаю диско музыку и иду в душ. Это единственное время, когда я могу слушать музыку дома без наушников. Эндрю ненавидит поп-музыку. Я присоединяюсь к Донне Саммер, когда она поёт «Heaven Knows».

Теплая вода стекает по моему телу, я взволнована предстоящей поездкой на день рождения Марселя. Я задумываюсь о некоторых людях, с которыми могу столкнуться там. Кейны-небольшая семья, и я предполагаю, что будет не много приглашённых родственников. В основном, я могу вспомнить лишь нескольких дальних родственников, которые приезжали к ним в прошлом. Интересно, приедет ли двоюродный брат Джулиана, Алистер. Затем я вспоминаю о свадебном приглашении, которое Марсель присылал мне двенадцать лет назад, и мне становится интересно посмотреть, как выглядит его вторая жена.

Кейны были известны своими экстравагантными вечеринками, устраиваемыми в их квартире на Парк-Авеню, и в доме в Вестпорте. Но сегодня Джулиан упомянул, что день рождения будет частной вечеринкой.

После того, как я надеваю повседневную одежду – трикотажное платье и сланцы фирмы Havaianas, я хватаю ключи от машины и выезжаю на дорогу. Ради бога, лишь бы не попасть в аварию. Машина – еще один предмет наших с Эндрю споров. Он был непреклонен, потому что я хотела Субару, так как она была безопасной и экономичной. В университете все ездили на такой. Мы спорили несколько дней, а затем я за свои деньги купила Volvo S60. Она считалась одним из самых безопасных автомобилей для начинающих водителей. Эндрю не смог продолжить наш спор после того, как я рассказала, что не притронулась к нашему совместному счету.

Нейман Маркус манит меня, пока я еду по переулкам как восьмидесятилетняя старушка. Настало время купить красивое платье.

***

Преследуя свою цель, я хожу по Нейману Маркусу. Зная Кейнов, для празднования понадобится скорее коктейльное платье, чем полноценное вечернее. Я примеряю несколько вариантов, прежде чем, наконец, решаюсь на платье от Mandalay, вышитое бисером. Мои пальцы пробегаются по восхитительно изумрудному цвету, бисеру, V-образному вырезу и задней части, открывающей немного кожи. Внутренне осуждая себя за огромный ценник, я все-таки решаюсь купить изделие. Эндрю открутил бы мне голову за такое, если бы заплатить пришлось ему. Но он никогда не купил бы это платье для меня. Я смеюсь сама над собой, задумываясь, насколько экономен мой жених.

Стоя в очереди, чтобы оплатить платье, я слышу:

– Лина? Лина Нильсон?

Тьфу.

Трудно игнорировать такой высокий, раздражающий голос, принадлежащий одной из коллег Эндрю. Эта женщина недавно развелась и давно влюблена в моего жениха.

Я глубоко вздыхаю, чувствуя необходимость спрятать платье. Оборачиваясь, я поджимаю губы.

– Привет, Дженис. На самом деле Лина Джеймс. Нильсон – фамилия Эндрю. Не ожидала увидеть тебя здесь.

– О, а я думала, тебе повезло с фамилией этого красавчика. Я покупаю бат-мицву1для своей дочери. Вы же с Эндрю придете, да?

– Эм… Думаю, да.

Эндрю ничего не упоминал о бат-мицве. Может, ему не хватило духу сказать ей, что мы никуда не ходим. Во-первых, он ненавидит вечеринки. Во-вторых, он ненавидит покупать подарки. В-третьих, он неоднократно упоминал о том, что Дженис смущает его.

– Поразительно, – Дженис указывает на платье, которое я держу. – Ты покупаешь его?

Прикасаясь к платью, она не стесняется посмотреть ценник, и трясет головой.

– Дорогое. Эндрю не только красив, но и щедр.

Да, Эндрю очень симпатичен. Но щедр? Ну. Уж. Нет.

Чувствуя себя немного неудобно перед этой женщиной, ставящей под сомнение мою покупку, я смотрю на винтажные часы моего отца.

– Ох, не могу поверить, что уже столько времени. Я опаздываю.

– О, ну ладно. Я надеялась, что мы сможем перекусить в Марипосе. У нас не было возможности поболтать с Эндрю после его блестящей лекции. Я хотела узнать, в порядке ли он?

– Почему бы ему быть не в порядке? – спрашиваю я.

– Он будто всегда спешит куда-то каждый раз, когда я сталкиваюсь с ним, – говорит она, растерянная из-за нежелания Эндрю не поддерживать их рабочие отношения.

– Он в порядке. Просто занят дополнительными занятиями. Эм… мне действительно пора на следующую встречу.

Дженис делает шаг вперед, раскрывая руки, как будто хочет обнять.

«Не обнимай меня», -мысленно кричу, отступая от неё.

-Удачи в поиске подходящего наряда, – произношу я, оплачивая своё новое платье, и ещё думаю: «Я обнимаю только тех, кто мне дорог».

Тусоваться с Дженис – это как удалять нерв у дантиста. Хоть она и делает вид, словно все хорошо… но на самом деле просто хочет узнать больше о моем женихе. Черт, мне следует отказаться от покупки туфель от Джимми Чу, о которых я неделями мечтала. У меня есть старая пара любимых Лубутенов, которые будут хорошо смотреться вместе с этим платьем.

Я быстро вылетаю из магазина, беспокоясь, что столкнусь еще с кем-нибудь. У Эндрю так много коллег и студенток, влюбленных в него. Одним из его милых качеств является то, что он не обращает на них абсолютно никакого внимания.

Я еду на запад по бульвару Санта-Моника, подпевая Бруно Марсу и его “That’s What I Like”, прежде чем прошу Сирии позвонить Роджеру. Обожаю технологии! Жаль, что она не может за меня водить машину.

– Привет, красавчик. Ты в отеле сейчас?

– Нет, иду со свидания. Что случилось, милая?

– Давай встретимся. Завтра я уезжаю в Сан-Франциско.

– Сан-Франциско? Как? Без меня? – я слышу, как друг прикуривает сигарету. Он снова курит, и его южный акцент слышно больше, чем когда-либо.

– Все произошло в последнюю минуту. Мой дядя Марсель отмечает свой день рождения в эти выходные.

– Дядя Марсель? Сладкая, у тебя нет дяди, – ага, южная гнусавость вернулась.

– Длинная история. Расскажу тебе, когда увидимся. Я сейчас на Уилшире, буду у тебя примерно через двадцать минут.

– Так как уже почти четыре, давай просто встретимся на побережье. Так ты не будешь переживать за свое вечернее свидание.

– Этого не понадобится, оно было вчерашней ночью, – говорю я без энтузиазма.

– Кто-то сокрушил твой мир, да? – он громко смеется, а затем у него начинается сухой и отрывистый кашель.

– Роджер, прошу, тебе действительно нужно бросить курить. Кашель становится все хуже и хуже, – ругаю его я, а затем продолжаю. – И на счет Эндрю. Он, правда, пытался.

Я не хочу продолжать разговор о том, чего не случилось прошлой ночью, поэтому говорю Роджеру, что мы скоро увидимся. Никто не хочет слушать о несбывшемся оргазме, который всегда сопровождается сильным разочарованием.

Глава 8

Shuttersonthe Beach – один из моих любимых отелей. Он не ультрасовременный, как новый Shore Hotel, или модный как Casadel Mar. В нем сохранена непринужденная пляжная атмосфера, и он всего в нескольких кварталах от моего дома. В том случае, если я не выпиваю слишком много мохито, джина с тоником и бурбона, я всегда могу самостоятельно вернуться домой в целости и сохранности.

Я посоветовала этот отель Роджеру, и теперь каждый раз, когда он в городе, друг останавливается здесь. Находясь в алкогольном опьянении, он даже признался:

– Знаю, ты предложила бы мне свой гостевой домик, но думаю, я не нравлюсь твоему жениху.

После того, как сажусь за столик со свободным видом на пляж, я беру меню счастливого часа [п.п.: время, когда напитки продают по сниженным ценам]. Я голодна, поэтому заказываю томатное ризотто со свежей моцареллой и мохито. Для начала отлично. Завтра в это время я буду в Сан-Франциско. И хотя из Лос-Анджелеса до него всего лишь короткий перелёт на самолёте, я годами не возвращалась в этот город.

Большой бульдог тигрового окраса, бегущий вдоль пляжа, привлекает моё внимание. Я истерично смеюсь, глядя, как неуклюже он бежит. Я слышу свит и в нескольких футах от животного замечаю его хозяина. Собака едва бежит, но все-таки хочет заполучить от своего владельца зеленый фрисби.

Устав, собака останавливается и просто плюхается в песок. Мужчина похлопывает ее по боку. Животное мгновенно садится и наслаждается хозяйскими поглаживаниями по голове. Есть что-то очаровательное в мужчинах, которые любят собак. К сожалению, мужчина, которого я люблю, совсем не любитель четвероногих друзей. Они ему нравятся, но не настолько, чтобы завести кого-нибудь. У нас никогда не было собаки, и каждый раз, когда я поднимала тему о домашнем любимце, Эндрю отвечал: «Возможно когда-нибудь». А я давно знаю, что его «возможно» обычно означает «нет».

Я продолжаю смотреть на парня с бульдогом, наслаждаясь мохито. Ох, чудесно. До тех пор, пока парень не снимает бейсболку с надписью NY Mets, и я узнаю его. Это тот парень из кафе, тот парень, секс с которым я представляла прошлой ночью во время своей бесстрастной близости с Эндрю. Будто в замедленной съёмке я наблюдаю, как незнакомец медленно тянет нижнюю часть своей белой футболки перед тем, как снять её. Моя челюсть мгновенно падает на пол. Пальцы подергиваются. Всё, что я хочу – это прикоснуться к его груди без одежды. О. Мой. Бог. Нет, серьезно. О. Мой. Бог. Он просто прекрасен до слёз. Моя фантазия – отстой, по сравнению с тем, что я сейчас увидела. Я глубоко вздыхаю и осматриваюсь, есть ли кто-то еще настолько же готовый запрыгнуть на него. Я верчусь, и все вокруг меня, кажется, увлечены беседой.

Одетый только с бейсболку, черные шорты для бега и кроссовки, он выглядит чертовски восхитительно. Слегка загорелый, он определённо провёл какое-то время на солнце после нашей последней встречи. Я щурюсь, чтобы разглядеть его, и мечтаю о бинокле. Хочу рассмотреть и потрогать каждый его дюйм. Не раздумывая, я пересаживаюсь на другое место, чтобы лучше видеть этого мужчину. С того места, где сижу я, его грудь выглядит гладкой с небольшим количеством волос на ней. У него четко прорисованный пресс. Почему я не удивлена? Интересно, каково было бы облизать его. Парень находится на солнце и может быть, его кожа была бы чуть солоновата на вкус от пота. Я действительно сейчас подумала об этом? Конечно, ты подумала, шлюшка. Проводя руками сквозь свою густую шевелюру на голове, парень садится на песок рядом со своим бульдогом. Теперь они наблюдают за волнами. Я бы все отдала, чтобы посидеть так рядом с ними. Наслаждаться волнами. О, и еще бы прикоснуться руками к его голому телу, а потом облизать его.

– Привет, – я слышу щелчок пальцами. – Земля вызывает Дарлинг Джеймс, – снова щелчок пальцами.

Я, наконец, понимаю, что мой лучший друг стоит передо мной.

– Почему ты улыбаешься? – спрашивает Роджер, садясь рядом.

– Ты о чем? – мои глаза сосредоточены на открывшемся передо мной виде.

– О том, что выглядишь так, будто перед тобой сам Генри Кавилл раздевается.

– Роджер, я бы так не ухмылялась. Мне хочется закричать во все горло. Все-таки, вон там сидит огромный бульдог, – говорю я, указывая на пса.

Взгляд Роджера следует за моей рукой.

– Какой бульдог? Все, что я вижу, это безумно сексуальная спина. Интересно, он так же хорош спереди, как и сзади? – друг смотрит на меня, а затем снова на парня. Мужчина, который завладел нашим вниманием, поворачивается и устремляет свой взгляд прямо на наш отель.

Вряд ли мужчина, на которого мы только что пялились, может заметить нас, поскольку мы с Роджером сидим на открытой палубе.

– Подожди, это не тот парень, которого мы видели вчера в кафе? – спрашивает Роджер, а его глаза расширяются.

– Лина, ты следишь за ним? Лишь то, что парень оплатил наш обед, не означает, что он хочет, чтобы мы следили за ним.

– Роджер, я тебя умоляю. Откуда ты взял эту хрень?

– Ты права. Скорее я тот, кто будет заниматься преследованием. Странно, что он здесь.

– Я не могу кое-чего понять. Что-то в нем кажется мне знакомым?

Может ли он быть им?

– Не знаю, смогу ли пережить этот счастливый час, не засматриваясь на него всю ночь, – Роджер откладывает свое меню, и размышляют пару секунд, прежде чем продолжить. – Как по мне, он похож на Резерфорда. У меня слюни текут, я прав? – Роджер хватает салфетку, и мне становится интересно, вытрет ли он слюни со своего рта.

– Резерфорд? – я замечаю, как он действительно вытирает губы. – Ох, Роджер, что мне с тобой делать?

– Ох, да, ты же в каменном веке живешь. Джей Си Резерфорд, ультра-приватный венчурный капиталист. Его показывали сегодня по новостям. Кажется, несколько недель назад он свидетельствовал в суде в деле о сверхсекретной торговле. Господи Боже. Помоги мне.

Его южный акцент сильнее заметен, когда он курит или находится в крайне взволнованном состоянии. В данный момент, он очень возбужден, и сидит, обдувая меню счастливого часа.

Безумно горячий незнакомец поднимается и бросает зеленый фрисби, побуждая своего бульдога встать и вернуть его. Тем не менее бульдог остаётся в том же положении, что и был, сидя на песке.

– Приветики! – я щелкаю пальцами. – Я думала, ты ко мне пришел. Пожалуйста, перестань пускать на него слюни.

– Ты тоже можешь пускать слюнки. Не похоже, что ты замужем. Ты всего лишь помолвлена. Целую вечность, моя дорогая.

– Знаю, помолвка затянулась. Иногда мне кажется, что мой жених больше не хочет жениться.

– Милая, когда помолвка затягивается на такой большой срок, некоторые пары больше не хотят жениться. Вопрос лишь в том, хочешь ли ты все ещё стать миссис Нильсон? Вы двое вместе так много времени. Возможно, работа в Нью-Йорке поможет тебе. Кстати, мы знаем друг друга уже столько лет, а ты никогда ранее не упоминала о дяде.

Я делаю большой глоток своего второго мохито.

– На самом деле, он не кровный родственник. Дядя Марсель был лучшим другом моего отца. После смерти папы он стал одним из моих опекунов.

– Почему ты никогда не рассказывала о нем раньше? Мы же знаем друг друга уже более десяти лет.

Я глубоко вздыхаю.

– Роджер, это прошлое, о котором знают только моя бабушка с дедушкой и Эндрю. Прошлое, о котором всего до нескольких часов назад, я пыталась забыть. Я все еще пытаюсь осмыслить происходящее.

Роджер берет меня за руку.

– Сладкая, когда ты упомянула о том, что собираешься на вечеринку, мне показалось, что это хорошо. Но теперь я не совсем понимаю, почему ты выглядишь подавленной. Хочешь обсудить это?

Я смотрю на наши переплетенные руки, и спустя все эти годы, я наконец, хочу обсудить свою семью, которая была мне так дорога. Глядя на меня, Роджер молча ждет, позволяя мне, наконец, открыться.

– Самыми близкими друзьями моего отца была пара из элиты нью-йоркского общества. Марсель был инвестиционным банкиром в «Голдман Сакс», а Элиза была английской наследницей. Он был высоким, смуглым и красивым. Ты бы на него запал. Напоминающий Кэри Гранта, Марсель имел черные густые волосы, глубокие голубые глаза и рост более шести футов. Даже с его внешностью кинозвезды и голубой британской кровью, он всегда тепло и забавно шутил, смеша всех вокруг. А чтобы описать его жену, одного определения «красавица» будет не достаточно. У Элизы были темно-каштановые волосы до плеч, которые она всегда собирала в идеальную высокую причёску. Свои серо-голубые глаза, окруженные длинными густыми ресницами, она подводила своей фирменной черной подводкой для глаз. Стильную и шикарную, её часто сравнивали с Джеки Онассис. По сей день аромат Jean Patou напоминает мне о ней.

– Мне было десять, когда Марсель с его семьей переехали из Лондона в Нью-Йорк. Не имеющие семьи, мы с отцом проводили большую часть времени вместе с ними. Их дочь, Кэролайн, была всего на два года старше меня. Она была прекрасной и беззаботной, как ее мать, – я улыбаюсь. – Кэролайн была для меня самой близкой сестрой.

Роджер не отпускает моей руки.

Я закусываю нижнюю губу, прежде чем продолжить.

– Их сын, Джулиан, был всего на два с половиной года моложе меня. Мы с ним были очень близки. После смерти отца я, по сути, стала их суррогатным средним ребенком. Я жила с ними, пока моему деду по матери не удалось переехать в Нью-Йорк навсегда. Кажется, я тебе уже говорила, что мой отец был по происхождению русским.

Роджер кивает.

Я осматриваю террасу, лишь для того, чтобы выдержать паузу.

– В семилетнем возрасте он был усыновлен парой англичан. К сожалению, они умерли до того, как родилась я. В своем завещании отец указал, чтобы меня оставили в Нью-Йорке. Половину своего времени я проводила с семьей Марселя, а вторую половину с бабушкой и дедушкой. И хотя официально не жила там, я могу указывать 740 Парк Авеню в качестве своего домашнего адреса. А после смерти жены, Марсель вместе с сыном покинули страну.

Роджер делает глоток своего коктейля, перед тем как спросить.

– Как умерла его жена?

Одна из официанток неосознанно прерывает наш разговор. Она ставит несколько маленьких блюд на наш столик. Это дает мне долгожданную передышку. Прошло четырнадцать лет со дня смерти Элизы, но те трагические обстоятельства по-прежнему трудно обсуждать.

Я делаю глоток своего мохито, прежде чем сказать:

– Элиза и её шурин Уильям были найдены мертвыми в ее загородном доме в Вестпорте, штате Коннектикуте.

Глава 9

Рот Роджера раскрывается.

Я закрываю глаза, вспоминая женщину, благодаря которой я чувствовала себя любимой. Женщину, которая растила меня, будто я её ребёнок. Женщину, по которой я ежедневно скучаю.

Очевидно, все ещё в шоке, друг отпускает мою руку и делает глоток своего коктейля, после чего тянется за моим напитком. Не сомневаюсь, он напьется еще до того, как мы разойдемся.

– Они нашли преступника? – Роджер проводит рукой по карману, доставая сигареты.

Я делаю ему замечание.

– Здесь нельзя курить. И нет, никого так и не арестовали.

На несколько минут между нами зависает молчание.

– Милая, мне… Мне очень жаль. Что же случилось с Кэролайн?

– Она умерла спустя год после смерти матери, – у меня нет сил, чтобы рассказать о передозировке Кэролайн.

Роджер, изучая моё лицо, понимает, что я и так поделилась большим, чем планировала. Поэтому он не просит меня продолжить.

– Прошло много лет, а вспоминать все еще болезненно, – я прикладываю ладонь правой руки к груди.

Роджер берёт мою левую ладонь в свою руку и сжимает её.

– Спасибо, что поделилась своим прошлым. Теперь я понимаю, почему тебя охраняли все эти годы. И я не имею в виду, что это плохо. Ты всегда можешь поговорить со мной. Я всегда рядом, и хочу, чтобы ты знала, как сильно я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, и не хочу, чтобы меня охраняли. Теперь ты все знаешь обо мне.

Тяжёлый вздох вырывается из груди

– После всех этих лет, я увижусь с ним... Я переживаю. Джулиану было около тринадцати, когда мы виделись в последний раз. Просто не могу поверить, что завтра увижу его. Я даже не сказала своей бабушке. Не знаю, одобрит ли она это.

– Почему бы ей не одобрить?– спрашивает Роджер, продолжая наслаждаться великолепным видом, раскинувшимся перед нами.

– Мои дедушка с бабушкой очень расстроены тем, что Джулиан не поддерживал связь. Мы с Марселем общались на протяжении долгих лет, хотя общение и не было прежним. Было тяжело. Все ещё тяжело говорить об этом. Я целыми годами даже не произносила фамилии «Кейн».

– Кейн?

Я киваю.

– Да, Кейн.

– В смысле, Марсель Кейн? Парень из хеджевого фонда?

– Да, это дядя Марсель.

Роджер делает паузу.

– Я… Я удивлён.

– Почему?

– Это одна из самых богатых и влиятельных семей. Я знал, что ты сама из обеспеченной семьи, но Кейны… Это же просто сумасшедшие деньги.

– Я просто никогда не думала о них в этом смысле. Они были моей семьей, – я мгновение колеблюсь, продолжая. – Я так долго скучала по ним. Похоже, это новое начало.

Роджер посылает мне теплую улыбку, прежде чем поднять бокал.

– За новые начинания, Лина.

Подняв свой бокал, я усмехаюсь, и чокаюсь с ним. Несмотря на то, что несколько минут назад я поделилась с Роджером такой болезненной частью своего прошлого – чувствую что-то вроде очищения. Облегчение омывает меня, и я наслаждаюсь этим моментом.

Мы с моим лучшим другом продолжаем восхищаться красивым мужчиной и его очаровательным бульдогом, пока те наблюдают за закатом. С того места, где я сижу, мне видны его мышцы спины, и клянусь, не знаю, кто бы испытал шанс и прыгнул первым, чтобы потрогать их. Я или Роджер? После счастливого часа, бульдог и его великолепный хозяин, наконец, уходят, и теперь нам скучно, потому что вид больше не так привлекателен, хоть мы смотрим прямо на Тихий океан. Я и Роджер проводим следующие несколько часов, выпивая и обсуждая любимую тему друга – его самого.

Мы с Роджером Бартли стали друзьями, когда ещё учились в колледже.

В то время он был выпускником военно-морской Академии, и встречался с моей соседкой Бет. Со светлыми короткими волосами, темно-синими глазами и ростом в шесть с половиной футов, он мог легко сойти за двойника Криса Хемсворта. Его экипаж даже прозвал его «Тором». Большинство девушек из моего общежития трепетали каждый раз, когда он приходил к Бет. Морские волки, как их называли, были горяченьким товаром в округе Колумбия. Ну, мужчины в форме, правда, горячие. С самых первых месяцев учебы мы с Роджером проводили все больше времени вместе. В выходные дни мы иногда ездили на метро в город и ходили в бесплатные музеи. Иногда, мы обедали в Адамс Морган или Дюпон Серкл, просто наслаждаясь нашим совместным времяпрепровождением. Бет не всегда нравилось, что я рядом, но Роджер, в обязательном порядке, всегда просил меня присоединиться к ним.

Несколько месяцев спустя Роджер расстался с Бет, переехал в мой лофт и закончил военно-морскую Академию, гордо признавшись в своей сексуальной ориентации. К сожалению, его семья отреклась от него, и он не виделся и не разговаривал с ними уже в течение многих лет.

Я фокусирую свое внимание на своем лучшем друге, любуясь его оживленной жестикуляцией, пока он рассказывает о своём предстоящем свидании. Кажется, он на многое рассчитывает. Вместе мы пережили большое количество взлётов и падений, и я благодарна за возможность находиться здесь с ним.

***

Всю ночь я ворочаюсь и кручусь, поэтому засыпаю около 3:45 утра. Эндрю, в несвойственной ему манере будит меня прямо перед тем, как уйти в университет. Нежно целуя меня в губы, он говорит:

– Лина, я ухожу на работу. Позвони мне, как только приземлишься. Приятно провести время… – на секунду он замолкает. – Просто повеселись. Если понадоблюсь – звони. Я люблю тебя.

Почти одиннадцать тридцать и, думаю, я готова. Туалетные принадлежности – есть. Косметичка – есть. Сексуальное платье – есть. Лубутены, за которые можно умереть – есть. Дезодорант – есть. Ночная сорочка – есть. Солнцезащитные очки – есть. Нижнее белье от «Агент провокатор» под одеждой – есть. Не то чтобы кто-то, кроме меня, его увидит, но любой девушке всегда хочется чувствовать себя сексуальной. Повседневная одежда – есть.

Изучая себя в зеркале, я полна сомнений. Я не виделась с Джулианом много лет и не думаю, что он остался прежним. Разбитое сердце напоминает о себе, когда я вспоминаю того грустного, одинокого мальчика, которого обнимала той самой ночью. Я выкидываю эти душераздирающие воспоминания из головы и решаюсь снова перепроверить свои вещи. Это прошлое и кто знает, что изменилось за все эти годы.

После быстрого душа, я делаю пробор и собираю волосы в пучок. Кому охота суетиться с непослушными волосами? Я смотрю на отражение, разглядывая себя. Овальное лицо не сильно изменилось. Широко посаженные зелёные глаза опечалились со временем. Скулы все еще высокие, но более четкие, чем когда я была подростком. Да и весила я больше, чем сейчас. Я не наношу макияж; вместо этого, увлажняю кожу лёгким тональным средством и слегка провожу блеском по губам. В любом случае, это просто Джулиан. Мне никогда не нужно было прихорашиваться для него.

Я слышу дверной звонок, поэтому хватаю свою сумку Prada и маленький чёрный чемодан. Открывая дверь, вспоминаю, что мой iPad остался на кухонной стойке. Я оставляю дверь слегка приоткрытой, хватаю планшет, и, возвращаясь, сталкиваюсь с ним.

С НИМ!

Я слегка пошатываюсь, а потом замираю, при виде человека, придерживающего дверь.

Глава 10

– Лина? – большие мужские руки, придерживая меня за локти, медленно поднимают с пола. – С тобой все в порядке?

Этот голос.

Глубокий, хриплый и до смешного сексуальный.

Как я могла забыть?

Смотрю вверх, и мои зелёные глаза увеличиваются, словно в замедленной реакции.

Ох, черт.

Глубоко внутри себя я знала, что это Джулиан.

Отрицание – сука.

О.

Мой.

Бог.

Его серо-голубые глаза слегка расширены, они завораживают.

Это он!

Великолепный мужчина, с которым я занималась сексом в своей фантазии.

Не романтическим и нежным сексом. А грязным, порнографическим сексом, достойным AVN премии. Да, Оскара в фильмах для взрослых.

– Джулиан? – спрашиваю я, будто меня ударили по голове.

Он по-прежнему стоит на пороге, ухмыляясь от уха до уха, его сапфировые глаза искрятся. Почему он без очков в стиле Гарри Поттера?

– Джулиан? – снова спрашиваю я, застывая на месте.

– Да, это на самом деле я, – смеётся он.

Я неотрывно смотрю на него, словно увидела призрака. Джулиан кусает нижний уголок губы, не проронив ни слова. Мой рот по-прежнему остаётся открытым, так как я не в состоянии скрыть шока.

Это Джулиан Кейн.

Мальчик, по которому я скучала последние четырнадцать лет.

Теперь он мужчина.

Великолепный. Убийственно. Красивый. Мужчина.

Прекрати пялиться на него!

Не. Смотри. На. Него.

Черт побери, я пялюсь на мужчину передо мной. Температура тела повышается, и мне становится жарко. Боже мой, тело на самом деле ощущает, как оно горит.

Я мечтала заняться с тобой сексом.

Непристойные фантазии о тебе помогли мне пережить скучный секс.

Все, что я хочу – это убежать и спрятаться.

Рука Джулиана движется от моего локтя вниз к моим пальцам. Я кидаю взгляд на его большие руки, а затем на обувь. Она огромная! У него всегда были такие большие руки и ноги? Я смеюсь про себя и задаюсь вопросом: правдива ли городская легенда?

Я рассматриваю этого шикарного мужчину, испытывая приятный шок… и огорчение. Я, правда, уже чересчур долго и откровенно разглядываю Джулиана. Это действительно он? Наконец, я выпрямляюсь, и, поскольку, могу медленно изучить его во всей красе, чертовски поражена увиденным. Господь знает, что я видела множество красивых мужчин, особенно в этом городе, но Джулиан застает меня врасплох. Он выглядит ошеломляюще. Одетый в темно-синие джинсы и винтажную футболку с изображением группы The Police. Он является одним из самых красивых мужчин, которых я когда-либо видела. Нет, позвольте мне поправить себя. Он самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Знаю, прошло более десяти лет с тех пор, как я видела его в последний раз. Боже правый. Время, безусловно, пошло ему на пользу.

Что случилось с тем неуклюжим подростком с короткой стрижкой, с очками батана и полным металла ртом? Что случилось с низким тощим ребенком? Что случилось с мальчиком, которого я считала своим братом?

Затем меня осеняет. Я представляла его, шлёпающего меня, пока Эндрю занимался со мной любовью. Не очень-то хорошо. Я качаю головой.

Совсем. Не. Хорошо.

Фу, я извращенка.

– Ты в порядке? – спрашивает Джулиан своим восхитительным британским акцентом. Больше нет того квакающего пубертатного голоса. Теперь он настоящий мужчина. Этот звучный голос... глубокий, хриплый, сексуальный... Шёпотом которого мне бы хотелось услышать парочку грязных, пошлых слов.

Такой голос, который заставит меня сделать все что угодно. Что угодно.

– Да, я так... извини, – запинаюсь. – Я просто удивлена.

Чертовски шокирована!

– Позволь мне просто взять свою сумку, – я выведена из зоны комфорта, но стараюсь выглядеть спокойно и собранно. И хотя мы провели в компании друг друга всего несколько минут, я нахожу Джулиана странно привлекательным для себя. Черт, возьми, конечно, он мне нравится! Я думала о его члене. Боже мой, я на самом деле фантазировала о члене Джулиана. И затем я делаю необъяснимое – я смотрю на его промежность. Его выпуклость весьма заметна. Поймав себя на разглядывании его паха – я быстро отворачиваюсь.

Черт, я представляла, как он трахает меня. Нет… нет… нет… неправильно. Я ведь не знала, что это он. Все эти непривычные мысли, навеянные его присутствием, изнуряют меня. Мне нужно выпить что-нибудь крепкое.

Джулиан озадаченно смотрит на меня, держа в воздухе мою сумку.

– Держи. Водитель ждет нас. Я забыл сказать, что у меня есть пес, который поедет с нами. Ты обязательно влюбишься в него.

Да?

– Ты же любишь собак. Поэтому подожди, пока не встретилась с моей, – произносит он, совершенно не подозревая, что я утратила дар речи.

С ладонью на груди, я смотрю на Джулиана, все ещё пытаясь вернуть своё самообладание.

– Лина?

– Конечно, я люблю собак.

– Пойдем? – предлагает он, протягивая свою большую руку. Вместо этого я хватаюсь за его правую руку, сжимая мускулистые бицепсы. Почему я сделала это? Мысленно я говорю себе, что это просто волнение от предстоящей поездки. А может быть и нет, может быть это из-за того мальчика, который вырос потрясающим красавцем. Теперь уже совсем не ребенка. У него огромные руки. Он определенно не новичок в спортзале.

– Ты прекрасно выглядишь, Лина, – высказывается Джулиан с чудесной улыбкой, которая демонстрирует отличную работу, проделанную его стоматологов. Нет сомнений, что в данный момент на моем лице глупая улыбка.

– Спасибо. Ты… великолепен. Кажется, я видела тебя несколько дней назад в кафе, – бормочу, вспомнив о том, что видела его в кафе, а затем на пляже.

Мне хотелось запрыгнуть на тебя, когда увидела, как ты снимаешь с себя футболку после пробежки.

– Да. Я не знал, узнаешь ли ты меня, и именно поэтому заплатил за кофе. Я… я собирался подсесть к тебе за столик. Извини, что не сделал этого. Просто был застигнут врасплох, когда увидел тебя в первый раз, поэтому, когда ты зашла в кафе на днях…, – Джулиан на секунду останавливается. – Ну, прошло много лет с тех пор, когда мы в последний раз виделись друг с другом. Честно, я не знал, как подойти к тебе.

Меня потрясает его признание.

– О чем ты? Ты не знал, можешь ли поговорить со мной? Кажется, ты видел меня в мои худшие моменты.

– Лина, – произносит Джулиан, останавливаясь. Затем он громко выдыхает и признается. – Мне было стыдно. Прошло много времени, и я не знал, как ты отреагируешь. Плюс, ты была с кем-то.

– Да, я была с другом, – останавливаясь, я понимаю, что не хочу испортить наше воссоединение, задавая слишком много вопросов. Я так долго скучала по нему. – Я просто не могу поверить, что это ты. Ты выглядишь совершенно не так, как раньше, – смотрю на него, делая паузу, пытаясь подобрать нужные слова. – Ты… ты очень сильно изменился.

Какое преуменьшение.

– Четырнадцать лет способны изменить человека. Но ты все еще такая же красивая. Возможно, красивее, чем когда-либо.

Я могу и привыкнуть к тому, что этот до смешного привлекательный мужчина называет меня красивой.

В нескольких шагах от моего дома, нас ждет черный седан. Джулиан открывает пассажирскую дверь, и когда я сажусь внутрь, милейший тигровый бульдог прыгает на меня. Ауч! Он тяжелее, чем кажется.

– Лина, это Магпи, – Джулиан гладит морщинистую голову своего пса.

– Магпи?

– Да. Магпи. Племянница моего друга придумала эту оригинальную кличку, и мне понравилось.

Магпи буквально повсюду елозит на мне. Его язык набрасывается и облизывает моё лицо. Вытаскивая платок из кармана, Джулиан пытается оттолкнуть от меня этого милейшего толстенького пса. Вручая мне платок, он говорит:

– Прости, он просто взволнован, – затем авторитетным тоном приказывает. – Магпи, отвали от неё.

Но, само собой, у пса свои планы.

– Джулиан, не беспокойся об этом. Он совершенно очарователен, – и я позволяю Магпи усесться рядом со мной. Я улыбаюсь буйному бульдогу, а затем начинаю хихикать, когда вижу, что у него… эрекция.

Мой смех угасает, когда я замечаю, как великолепный мужчина наблюдает за мной. Его сапфировый глаза горят, губы слегка раскрыты. Джулиан не произносит ни слова, лишь ухмыляется.

Трусико-срывающей ухмылкой.

Только посмей снять трусики!

После того, как Джулиан захлопывает пассажирскую дверь, я выдыхаю настолько громко, что его бульдог смотрит на меня. Шепча на ухо Магпи, я говорю.

– Я за миллион лет не смогла бы предвидеть, что твой папочка окажется таким чертовски великолепным.

Совершенно не заботясь о моих чувствах, пес кладет свою большую, тяжелую, морщинистую голову мне на колени, а затем засыпает.

Как это возможно, что мальчик, которого я считала своим младшим братом, будет так возбуждающе воздействовать на меня? Даже не помню, чтобы меня кто-либо так заводил. Возможно, если только новый саундтрек Эннио Марриконе, но это немного другое. Ну, ладно, хорошо, если уж быть совершенно честной… То Брюс Венчур и видео-ролики с ним в моем приложении «Тамблер».

Успокойся, Лина. Тебе еще следующие несколько дней быть рядом с этим парнем.

Пока мы направляемся в аэропорт Санта-Моники, Джулиан знакомит меня с водителем, а затем просить того включить музыку.

– Надеюсь, ты не против. Мне нравится этот альбом Джейми Каллума.

– Нет, совсем нет. Он потрясающий. Я удивлена, что тебе нравится его творчество. Будучи ребёнком, всё, что ты слушал – это The Police, – вспоминаю я, указав на изображение на его футболке. – И Coldplay. Ну и, возможно, еще какие-нибудь две-три английские группы.

– С тех пор я расширил свой кругозор. Но The Police и Coldplay по-прежнему – лучшие группы, – говорит Джулиан, посмеиваясь.

Его смех милый и искренний. Я наблюдаю за тем, как его голова откидывается назад, и все мои мысли занимает желание облизать его длинную шею. Забудь, Лина. Выкинь из головы эту фантазию.

Неожиданно, над нами нависает тишина, и единственное, что слышно на заднем плане – это Джейми Каллум, поющий кавер песни Рианны и храп Магпи.

– Хочешь чего-нибудь поесть перед полетом? – спрашивает Джулиан.

– А у нас есть время?

– Если ты голодна, то у нас оно будет. В аэропорту есть местечко с азиатской кухней. Я никогда там не был, но мы могли бы зайти.

– Было бы здорово.

– Джерри, пожалуйста, составь компанию Магпи, пока мы с Линой будем обедать. Хочешь, чтобы я принес тебе чего-нибудь?

– Будет сделано, сэр. И нет, спасибо.

Когда он выводит меня из машины, я тоже благодарю Джерри.

Пока мы поднимаемся по лестнице в Тайфун, я чувствую, что меня изучают. Слегка повернувшись, я вижу ясные серо-голубые глаза и улыбаюсь.

Почему я не нарядилась? Почему я не на каблуках, а в шлепанцах? Почему я решила не наносить макияж на своё лицо, которое сейчас кажется таким скучным? Свежее лицо казалось хорошей идеей час назад, но теперь ... должно быть, я ужасно выгляжу. Почему меня это вообще волнует?

Пытаясь скрыть свою низкую самооценку, я, как только мы оказываемся перед рестораном, рассматриваю себя в отражении двери.

Девушка, вам следовало потратить некоторое время сегодня утром, чтобы хоть чуть-чуть приукрасить себя.

Как только мы садимся, Джулиан берет на себя смелость сделать заказ. Обычно что-то подобное раздражает меня, но названия блюд, слетающие с его языка, звучат аппетитно. Мы молча ждем нашу еду, глядя друг на друга. Старых друзей, ставших чужими после многих лет разлуки. Не думала, что будет так неловко. С какого момента можно начинать разговор после столь долгой разлуки? Я пытаюсь не думать о прошедших годах. Не спрашиваю его о том, где он жил, после того, как бросил меня. Вместо этого я смотрю на Джулиана и улыбаюсь. Мы в унисон пьём наше Пино Гриджио, а еду подают в рекордно короткие сроки.

Самса, сате с тайскими креветками, маринованные мидии и филиппинский адобо [п.п.: Адобо — тушеная свинина (иногда вместе с курицей) с уксусом, соевым соусом и приправами] просто расставлены на столе. Я сразу же беру блюдо и принимаюсь за еду. Давненько у меня не было ничего экзотического.

– Вкуснятина, да, Лина?

– Да-а, о-очень вкусно, – отвечаю я с таким восторгом, что, можно подумать, будто я голодала в течение нескольких месяцев.

– Я и забыл, какой счастливой ты становишься, когда ешь. Как насчет того, чтобы попробовать что-нибудь более экзотическое?

– Смотря о чем ты? Это и так довольно экзотично.

– Как насчет лягушачьих лапок? Они популярны здесь.

– Фу-у, гадость. Я не настолько авантюристка. Остановлюсь на мидиях и птице, – говорю я, продолжая обедать.

Джулиан смеётся, делая глоток вина.

– Ну, хорошо, – сделав ещё один глоток, он продолжает, не поднимая на меня глаз. – Не могу описать, насколько здорово видеть тебя в данный момент и находиться рядом после стольких лет. С нетерпением жду, чтобы провести какое-то время с тобой.

Боже, ты безумно горяч.

– Прости?

– Это немного горячо... но вкусно.

Я только что сказала это? Конечно, я сказала это.

Наш совместный обед проходит преимущественно тихо. Время от времени я поднимаю глаза и вижу, как Джулиан смотрит на меня, пока я поглощаю еду. Молчание между нами больше не тяготит.

Взглянув на часы, он говорит.

– Лина, прости, что тороплю тебя, но нам нужно идти.

Я допиваю бокал Пино Гриджио, неожиданно рыгая.

– Боже, прости. Это так неловко.

Джулиан тут же смеётся. Я не слышала его смеха все эти годы, он глубокий и сексуальный.

– Не извиняйся. Рад знать, что тебе понравилась еда.

– Было действительно вкусно. Спасибо, что предложил сходить в это место.

Как только приносят чек, я беру его. Джулиан сжимает мою руку и качает головой. Неодобрительно глядя, он говорит:

– Нет, пожалуйста, не нужно. Я угощаю.

– Спасибо. Было, правда, круто.

– Мне приятно, – снова глядя на часы, он продолжает. – Нам пора идти.

Затем Джулиан берет меня за руку. То, что он позволил себе сделать это спустя столько лет, почему-то совсем не кажется чем-то странным. Его большая рука ощущается иначе, потому что она в два раза больше, чем в последний раз, когда мы шли рука об руку. Но, в то же время, очень уютно. Моя рука, переплетенная с его рукой, чувствует себя как дома.

 

Глава 11

Пока мы идём к самолету, Джулиан возбужденно рассказывает мне, о самолёте модели Piaggio P-180 Avanti. Мне не интересны самолеты, и я ни о чём, кроме как о том, чтобы безопасно долететь из точки «А» в точку «Б», не думаю. Тем не менее мне становится страшно, когда он упоминает о том, что из Сан-Франциско он будет пилотировать самостоятельно. Но сегодня ему хочется наверстать упущенное, поэтому эти займётся кто-то другой. Слава богу! Круто это или нет, я не хочу, чтобы друг моего детства управлял самолетом со мной на борту.

Самолет стильный. Внутри него шелковое ковровое покрытие, светло-бежевые кожаные сидения. Его владелец с гордостью говорит о нем.

Самолет рассчитан на семь пассажиров, поэтому когда мы с Джулианом входим, он кажется слишком большим для нас двоих.

– Понимаю, мы только что пообедали, но может быть, ты хочешь чего-нибудь выпить? Минеральную воду? Вино? – спрашивает он.

– Да, спасибо. И, кстати, мне надо в Нью-Йорк через несколько дней. Сможешь отвести меня туда после Сан-Франциско? Сам понимаешь, дальняя дорогая, и теперь, когда ты развратил меня, думаю, я больше не захочу летать коммерческими рейсами, – дразнюсь я.

Серьезным тоном он спрашивает:

– Как часто ты ездишь домой?

– Не так часто, как хотелось бы. Мой дом в Санта-Монике, – я не отвожу взгляда от ремня безопасности, играясь с ним пальцами. Я выпила больше вина, чем обычно.

– Стой, позволь мне помочь, – Джулиан наклоняется, чтобы зафиксировать ремень безопасности. Я не могу не вдохнуть его запах. Закрыв глаза, я вбираю его в себя. Боже, он так хорошо пахнет. Совсем не детской присыпкой.

Вырывая меня из фантазий о Джулиане Кейне, парень предлагает:

– Если тебе нужно на следующей неделе в Нью-Йорк, мы можем полететь вместе. Нам даже не нужно будет заправляться.

– Джулиан, я же пошутила.

– А я нет. Серьезно, мы можем полететь в любое удобное время. Было бы здорово побывать в Нью-Йорке вдвоем. Я скучаю по нашему совместному времени.

Я не отвечаю на его предложение.

Первый класс – хорошо, но это… Это за пределами чего-то просто хорошего. Когда мы выруливаем на взлётно-посадочную полосу, Джулиан берет пульт дистанционного управления, и фоном начинает играть песня «Children» Роберта Майлза.

– О, мне нравится, – говорю я, потому что это одна из моих любимых композиций одного из самых любимых ди-джеев. – Только это не оригинал.

– Это кавер от группы Escala. Ты без остановок исполняла оригинал, когда мы были детьми, – говорит Джулиан, преувеличивая.

– Я этого не делала.

Он качает головой.

– Ты определенно делала это.

– Ого, это было целую вечность назад. Как ты это помнишь? – спрашиваю я, удивляясь.

– Я помню все, что связанно с тобой. Всё, – глядя на меня признаётся он.

Взгляд Джулиана пристален, а сексуальная ухмылка на его лице сбивает меня с толку.

Это вино виновато. Моё тело, словно в огне. Боже милостивый, моя одежда слишком тесная. Лицо краснеет, и я отворачиваюсь, пытаясь скрыть свою нелепую улыбку. Я не чувствую себя неуютно, наоборот, мои ощущения совсем иные, когда я с ним. Может быть, это из-за его великолепных, густых и взъерошенных темных волос? У него всегда были такие красивые волосы? Каково это – провести сквозь них пальцами? Или, возможно, все из-за длинных черных ресниц, окружающих его пронзительные глаза? Ох, и не забудьте его звучный голос и сексуальный британский акцент.

Возьми себя в руки. Он же, считай, младший брат.

Ты не в отношениях с этим прекрасным британским экземпляром!

Мужчина, захвативший все моё внимание, делает глоток воды, и я наблюдаю, как его голова немного откидывается назад. Сморю на его длинную шею, обращая внимание на адамово яблоко. И мне становится интересно, каково было бы поцеловать его туда. Я облизываю губы.

Перестань думать о его длинной, сексуальной шее.

О, Боже мой! Даже вена на его шее горячая.

Я начинаю качать головой.

Вспоминаю Эндрю.

Снова качаю головой.

Я всего лишь человек, и нет ничего плохого в том, чтобы любоваться привлекательным мужчиной.

В действительности же, я вытираю небольшую слюнку с уголка своих губ.

Мне трудно не пускать слюнки, особенно когда наши места находятся напротив. Мы изучаем друг друга и по очереди улыбаемся, не зная, что делать дальше. Я немного поворачиваю голову, и смотрю теперь на взлётную полосу. Перестань думать о нем как о самом сексуальном мужчине, которого ты когда-либо видела. Джулиан легонько стучит по моей ноге своими черными кроссовками.

– Лина, – произносит он.

Я не сразу отвечаю, и он снова стучит по моей ноге.

Я смотрю вниз.

– Ой, я не услышала тебя в первый раз. Витаю в облаках.

– Что происходит внутри твоей прелестной головки? – спрашивает он.

Думаю о том, насколько ты сексуален и горяч.

– Ничего, – смотрю на его ботинки. – Хорошие кроссовки, Джулиан. Очень крутые.

Он смотрит вниз на свои винтажные черные кожаные кроссовки с эмблемой H сбоку.

– Это Хоган. Я ношу их, когда не хочу надевать беговые кроссовки или кеды.

Я в одобрении киваю, тут же замечая, что он не носит носки. Я продолжаю пялиться на его обувь и улыбаться, с любовью вспоминая его ненависть к носкам. Будто зная, о чем я думаю, он говорит:

– Да, после стольких лет, я все еще не люблю носить носки.

Мы оба начинаем смеяться, и в этот момент мы именно такие, какими были много лет назад, до трагедии. Я немного расслабляюсь, прежде чем меня осеняет. Мы расстались четырнадцать лет назад, и я ничего не знаю о человеке, сидящем передо мной.

– Чем ты занимаешься, Джулиан? – спрашиваю я с нерешительностью.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, чем ты зарабатываешь на жизнь? Предполагаю, что ты работаешь, верно? – уточняю я насмешливо.

Не могу представить его мужчиной, живущим за счёт своего трастового фонда, ничем не занимающимся, кроме как тратой денег, занятий сексом с несколькими женщинами в неделю и не заботящимся о мире. Ну, может быть, секс с несколькими женщинами в неделю не надуман.

– Ну, я занимаюсь многими вещами. Недвижимостью, например. Плюс, последние несколько лет я потратил много времени на инвестирование стартапов. Я венчурный инвестор, только что открывший инкубатор в Силикон-Бич.

– Инкубатор? Силикон-Бич? Очень иностранные термины, Джулиан.

– Извини. Компания, которую я основал несколько лет назад, разрабатывает и инкубирует новые бизнес-идеи, а также консультирует начинающих предпринимателей. Кроме того, когда мы находим компанию, которая отчаянно нуждается в помощи, мы помогаем им заново открыть себя. Некоторые компании загибаются спустя пару лет и нуждаются в ребрендинге. Я в восторге от этого нового предприятия, потому что буду полностью вовлечён во весь бизнес-цикл компании от концепции до, возможно, продажи. Раньше я скупал предприятия, испытывающие кризис, и продавал их по частям, но это было скучно. Ничего творческого.

– Скучно, да? Разорять компанию и увольнять тысячи людей – скучно? – спрашиваю я с укором.

– Боже, нет. Ты говоришь обо мне, как о бессердечном ублюдке. Извини, что произвел на тебя неверное впечатление. Наоборот, одним из наших приоритетов является обеспечение того, чтобы люди не теряли свою работу. Никакая прибыль не стоит того, чтобы лишать кого-то средств к существованию. Плюс, я предпочитаю что-то создавать, и мне нравится помогать молодым предпринимателям воплощать мечты в жизнь. Я бы хотел думать об этом как о вложении в будущее.

Я просто киваю, принимая всё сказанное Джулианом, и любуясь им не только потому, что он вкусная конфетка для глаз, но и потому, что он занимается любимым делом.

– Лина, я горжусь тобой, – говорит он, удивляя меня.

– Почему?

– Потому что ты создаешь самые красивые саундтреки для фильмов, которые я когда-либо слышал. Более того, ты воплотила в жизнь своё стремление стать не только композитором фильмов, но и успешной женщиной.

– Вау, Джулиан, спасибо. Это... это много значит для меня. Ты был единственным, кто знал о моей мечте.

– И я, конечно, никогда не забывал об этом. Мне нужно кое в чем тебе признаться.

Я в любопытстве наклоняю голову.

– Давай.

– Я ежедневно слушаю твою музыку, она закачана во все мои гаджеты. Я твой самый преданный поклонник, – он улыбается, затем тянется к чему-то в своей сумке. Включив свой iPad, он вручает мне гаджет. Я смотрю на экран, и список всех моих композиций приветствует меня. Я в шоке возвращаю ему планшет, и тогда Джулиан говорит:

– Я всегда буду твоим самым преданным поклонником.

Краснея, я ещё раз благодарю его. Вдруг вспомнив о нашем разговоре, я спрашиваю:

– Так, где же находится этот Силикон-Бич, о котором ты рассказывал?

– Примерно там, где живёшь ты – в районе Вениса, в Санта-Монике. На удивление, мне там нравится.

– Солнце и серфы? – дразню я его. Помню, как мы однажды занимались серфингом вместе, взяв урок в Санта-Круз. Несмотря на то, что в то время Джулиан был невысокого роста и казался хрупким, у него с первого раза получилось встать на серф, словно он был профессионалом. А я... я отстой.

– И да, и нет. По правде говоря, мне нравится анонимность. В Силикон-Бич не так много ВК фирм. Ты можешь поехать в Сан-Франциско, и узнать, что там находится около семидесяти ВК фирм в пределах квадратной мили друг от друга. Их становится слишком много. Все знают, чем вы занимаетесь. Но здесь все еще царит творческая атмосфера, даже если и такая компания, как Гугл уже обосновалась в данном месте. Не то чтобы они не креативны, но понимаешь, в чем суть.

– Гугл? На самом деле?

Где я спала, когда все это происходило?

– Да, они находятся в культовом здании в виде бинокля от Фрэнка Гери. А Снэпчат в основном своём составе захватили Венис.

– Я живу в нескольких кварталах оттуда и не знала этого. Совсем невежда. Мой пляжный городок становится центром вселенной.

– Да, столь необходимым центром, приносящим много рабочих мест для технических специальностей. Все, больше не хочется говорить обо мне. Я хочу узнать больше о тебе.

Он медленно облизывает нижнюю губу.

– Боже, ты стала еще красивее.

Он только что сказал, что я стала красивее?

Он только что облизывал свою полную нижнюю губу?

Эти пухлые губы так и манят.

Я склоняю вниз голову. В этот раз мне действительно становится жарко от его комплимента. Я оттягаю верх своего трикотажного платья, надеясь, что воздух хоть чуть-чуть охладит меня. Мои глаза опущены и сфокусированы на бусинке пота, катящейся по моему декольте.

Я в огне.

– Почему ты прячешься? – жестко спрашивает он. – Я сделал тебе комплимент, и ты знаешь, что я не буду нести херню.

Я неуверенно смотрю на него, прежде чем признаться.

– Я редко их получаю.

Я никогда не была той, кто напрашивается на комплименты, но за последние несколько месяцев я безмолвно умоляла своего жениха о них.

– Понимаю, твой парень делает их тебе миллион раз на дню.

– Моего жениха зовут Эндрю, и нет, он не делаем мне комплиментов миллион раз на дню.

– Эндрю, – ухмыляется он. – Ах, как же я мог забыть его? Он был… как бы сказать. Странным парнем. Подозреваю, сейчас он в какой-нибудь академии, верно? Как давно вы помолвлены?

– Он профессор социологии в Калифорнийском университете, – слегка смущаясь, мягко бурчу я. – Мы помолвлены почти шесть лет.

– Шесть лет? – качает головой Джулиан в недоумении.

– Да, – бормочу я, и отворачиваюсь, прежде чем продолжить. – Да, мы обручены почти шесть лет.

– Почему так долго? Ради всего святого, вы вместе уже полжизни. Большинство пар уже давно бы поженились и развелись.

До того как я успеваю ответить, пилот объявляет о посадке.

– Лина, мне, правда, интересно, почему этот дурак еще не женился на тебе.

Да уж, почему Эндрю еще не женился на мне?

Глава 12

Я, как и большинство женщин, к своему тридцатилетию, надеялась быть замужем и иметь кучу деток. И ещё, возможно, одну или несколько собак, тявкающих на фоне, а может и толстого кота. В общем, в этом возрасте я представляла свою жизнь совершенно другой. Несмотря на то, что я не одинока – все ещё не замужем. И никогда не смогу иметь детей, если только мы с Эндрю не усыновим ребёнка, но на данный период времени это было бы скорее бременем, чем благословением для его карьеры. Но и собаки в нашем доме никогда не будет. Пока я думаю об этом, как о фильме, проигрывающемся в течение последних десяти лет, проведенных с моим вечным женихом, мы с Джулианом оказываемся в аэропорту.

***

Это случилось прекрасным сентябрьским деньком в Нью-Йорке. В школе проходило совещание. Эндрю ужасно беспокоился, поэтому решил отдохнуть от проверок эссе своих студентов. Тогда он работал помощником профессора в Хантер-колледже.

После прогулки по центру города, казалось, длившейся несколько часов, мы решили перекусить в ресторанчике Puglia’s в Маленькой Италии. Во время поедания брускетты, Эндрю взял меня за руку. А я только и болтала о том, как приятно вернуться в родной город.

– Да, город замечательный. Лина, давай поженимся. В конце концов, мы уже столько лет вместе. Так будет правильнее, – я чуть не задохнулась из-за кусочка брускетты, застрявшего в горле.

Боже, пожалуйста, не дай мне задохнуться. Особенно в тот момент, когда он, наконец-то, сделал мне предложение.

Откашлявшись, я захотела убедиться, что правильно расслышала.

– Это правда, Эндрю? Ты хочешь пожениться?

Не думала, что он когда-нибудь сделает мне предложение. Я лишь предполагала, что когда-нибудь, в конечном счете, мы просто станем жить вместе.

– Да, но не прямо сейчас. Нам нужно сверить наши графики.

В то время я не поняла, почему он не упомянул о любви, кольце или о счастье провести со мной жизнь. Проще говоря, это был вопрос удобства и необходимости; чем-то, что было неизбежным. Я была просто в восторге от сделанного Эндрю предложения. Я любила его с подросткового возраста. Более того, стала волноваться, что мы так и останемся в статусе парня и девушки. Вы же знаете такие пары, которые так и не побывали у алтаря. Мы не жили вместе, но не потому, что я не хотела этого. Эндрю не желал отказываться от своей студии, снимаемой за мизерную плату, и находившейся неподалеку от Хантер-колледжа, а я не хотела покидать дом, который оставил мне мой отец. И по секрету, мне нравилось жить с Роджером в качестве соседа по комнате. Восторг от возможности связать себя узами брака с Эндрю, и мысль о том, что бабушка с дедушкой увидят меня, идущей к алтарю – делали меня счастливой. Я знала, они беспокоились о том, что я стану вечной девушкой и, в конце концов, превращусь в «старую деву». Дедушка был готов к тому, чтобы мы поженились. С другой стороны, моя бабушка тоже хотела, чтобы я вышла замуж,… но за кого-нибудь другого.

Спустя несколько часов после моего согласия выйти за Эндрю, я забежала в газетный киоск на углу и купила свой первый экземпляр для будущих невест. На следующий день я заказала годовую подписку на журнал, думая, что выйду замуж в течение года, или максимум, полутора лет. Увы и ах, с тех пор прошло почти шесть лет, и срок подписки на «Современную невесту» уже давно истек. После третьего курса колледжа я перестала подписываться. Все письма, касающиеся свадеб, пошли в спам. В глубине души я знала, что Эндрю сделал мне предложение, когда понял, что ему нужно переехать в Лос-Анджелес, и не хотел делать это в одиночестве. У меня никогда не было сомнений, что Эндрю любит меня. Тем не менее я также знала, что представляю собой его подушку безопасности. В его жизни случились трудности и перемены. Он не нашел друзей, и поэтому перешёл в Колумбийский университет после первого года работы в Принстоне.

Мой жених всегда находил оправдание тому, чтобы не планировать свадьбу. Он не назначил дату, так и не надел обручального кольца на мой левый безымянный палец. Может быть, это произойдёт, а может быть – нет. Я каждый день говорю себе, что женитьба – это всего лишь клочок бумаги. Тем не менее я по-прежнему стремлюсь к заключению брака. И хотя мы не женаты, в глубине души я знаю, что Эндрю и я преданы друг другу.

Когда мы выходим из самолёта, Джулиан кладёт на моё плечо свою руку. Он слегка хлопает по мне, и я поворачиваюсь.

– Извини, если я сказал что-то, что расстроило тебя, – говорит Кейн с беспокойством.

– Не извиняйся. Мне просто неловко говорить о моей затянувшейся помолвке.

– Скорее вечной.

Магпи фыркает, словно соглашаясь с хозяином.

– Пожалуйста, Джулиан. Я не хочу сейчас это обсуждать.

Парень сжимает мою руку, чтобы успокоить меня. Но это не помогает.

Глава 13

Мы приземлились в небольшом частном аэропорту в Сан-Рафаэле. Большую часть сорока пятиминутной поездки до поместья отца Джулиана, мы проводим в тишине, не обращая внимания друг на друга. Единственный звук, сопровождающий нас, пока мы едем в чёрном Астон Мартине Джулиана 1964 года – это «Parachutes»–первый альбом группы Coldplay.

Нарушая тишину, я говорю ему:

– В этой машине я чувствую себя девушкой Бонда.

– Ты выглядишь как одна из них, – отвечает Джулиан, подмигнув мне, и я чувствую бабочек внизу своего живота.

Что, блядь, не так со мной?

– Серьёзно, это чертовски крутой автомобиль.

Не сводя взгляда с дороги, Джулиан делится:

– Вождение – одно из моих любимых развлечений.

О, мне бы хотелось, чтобы он прокатил меня.

Пока мои непристойные мысли уходят, горячий водитель, находящийся в нескольких дюймах от меня, продолжает.

– Я всегда мечтал об этой машине, и еще о Шелби Кобра 1966 года.

– Не сомневаюсь, что скоро ты будешь водить одну из них.

В голове появляется другое изображение: я объезжаю Джулиана на заднем сидении этого автомобиля.

Проклятье. Остановись.

– Скорее всего, да. В мире только две Шелби Кобры. И я не могу представить, чтобы кто-нибудь её продал, – он поворачивает голову и смотрит на меня. – Но сейчас у меня нет того, о чём бы мечтал больше всего в своей жизни, поэтому я работаю над этим.

Я замечаю, как он поджимает свои губы, словно больше не хочет обсуждать это, поэтому не настаиваю на разговоре. Крыша кабриолета откинута, и холодок морского воздуха Сан-Франциско заставляет меня дрожать.

– Нам осталось несколько минут. Тебе точно тепло? – спрашивает Джулиан.

– Да, всё хорошо.

– Лина, не могла бы ты проверить Магпи?

Поворачиваясь, я вижу, как храпит развалившейся пухлый бульдог.

–Магпи вообще хоть чем-нибудь занимается, кроме сна?

Джулиан сдавленно смеётся.

– Да, и я должен предупредить тебя об этом. Иногда он подпускает газу.

Не удержавшись, я засмеялась вместе с ним.

Проезжая вдоль кромки воды, мы движемся мимо делового района и небольших закусочных Северного пляжа, а затем едем вдоль холмистого жилого квартала Пасифик-Хайтс. Даже несмотря на некоторые из самых дорогих построек в стране, я поражаюсь архитектурой, окружающей это место. Проезжая Бродвей, я замечаю, что мы приближаемся к эксклюзивному уголку в Пасифик-Хайтс. Я была здесь один единственный раз в подростковом возрасте, и в то время была ещё маленькой, чтобы оценить роскошь, окружающую меня.

– Ты представляешь, что всего пару лет недостроенный дом на Бродвее стоит около 65 миллионов долларов? – Джулиан говорит так, будто сам не может поверить в это.

– Ты шутишь, да?

– Нисколько. Не так давно самый дорогой дом в этом районе был продан за 40 миллионов. Когда твои соседи – Ларри Эллисон и Гетти, ты можешь просить такую сумму.

– Ты действительно увлекаешься недвижимостью, верно? – спрашиваю я.

– Да, я так начинал.

– Правда?

– Да, правда. Ещё в университете, я вложил часть денег с несколько квартир, которые мне оставила мама в нижнем Ист-Сайде. Ты помнишь Хелену Эмерсон? –руки Джулиана остаются на руле, в то время как он поворачивает голову и смотрит на меня.

– Конечно, она была лучшей подругой и соседкой твоей матери, – я смотрю, как его великолепные глаза горят на свету.

–Типа того. Её муж и мой отец близко общаются. Эмерсоны всё ещё живут здесь. Хелена не только невероятный архитектор, но и дизайнер интерьеров. Будучи новичком в недвижимости, я нуждался в ком-то, с кем бы мог сотрудничать. И я всегда восхищался ею. Она мне очень напоминала маму. У меня не ушло много времени на то, чтобы убедить её стать моим партнером, и мы продали наши первые четыре квартиры в течение нескольких часов. Часов. Ничто не может сравниться с недвижимостью в Нью-Йорке. Бруклин разлетается как горячие пирожки, но нет ничего лучше Манхэттена. Хелена до сих пор помогает мне, когда может. А ты помнишь Аллегру?

– Как я могу забыть эту не по годам развитую девчушку? – я улыбаюсь, вспоминая девочку, которая всегда носила с собой альбом для рисования.

Джулиан смеётся.

– Гениальная, гениальная девушка. Ты знала, что она окончила школу ещё до того, как ей исполнилось пятнадцать?

– Да ты смеёшься надо мной.

– Нисколько. Аллегра стала архитектором до того, как ей исполнилось девятнадцать лет. Она разрабатывает план моего офиса в Санта-Монике. На данный момент девушка живёт в Венеции. Это с ней я встречался несколько дней назад в кафе.

Несмотря на то, что мне нравится слушать об успехах Джулиана в недвижимости, в моей груди слегка показывает. Мальчик, которому я писала письма, слала сообщения по электронной почте и ежедневно звонила в течение нескольких лет, поддерживал связь со своими соседями, но ни разу не ответил на мои сообщения. Я была его лучшим другом, или по крайне мере мне так казалось. Маленькая слезинка падает с моих глаз. С помощью подушечки указательного пальца, я вытираю её.

Я поступила умно, не накрасившись сегодня.

– Что тебя тревожит? – спрашивает Джулиан с беспокойством, не догадываясь о той печали, которую принёс мне. Или о слезах, которые я годами лила из-за того, что он забыл меня.

Вместо того чтобы кричать, плакать или ругаться с ним, я отбрасываю боль.

– Просто аллергия, – я лгу, напоминая себе, что хоть мы и были разделены нашей жизненной трагедией, сейчас мы снова вместе. Молюсь, чтобы у меня появилась возможность узнать обо всём произошедшем с Джулианом, и почему мы расставались.

– Ита-а-к… Аллегра… Не могу поверить, что это была она. Она выросла действительно красивой женщиной. Вы с ней одного возраста, верно?

– Да, Аллегра прекрасна, и ты права. Она примерно моего возраста. Но я знаю, о чём ты собираешься спросить, и не-е-ет, я никогда с ней не встречался и не буду. У нас никогда не будет такого рода отношений. Мы поддерживали связь, поскольку она провела какое-то время в Лондоне со своими бабушкой и дедушкой, которые жили буквально по соседству от моего отца. Странно, да? – он останавливается, прежде чем произнести.–У наших отцов дома в одном и том же здании, а её бабушка с дедушкой живут рядом с нами в Лондоне. Когда несколько лет назад бабушка с дедушкой Аллегры умерли, её родители продали дом в Белгрейвии отцу, – левой рукой Джулиан всё ещё крепко держится за руль, в то время как его другая рука ненадолго касается моей.

Я смотрю вниз и любуюсь его пальцами. Большими и красивыми. С аккуратно подстриженными ногтями.

Смеясь вместе с Джулианом, я, наконец, решаюсь задать животрепещущий вопрос.

– Так у тебя… есть девушка, которая присоединится к нам?

Он слегка поворачивается лицом ко мне.

– Думаю, настала моя очередь. Я такой лицемер: обсуждал твою помолвку, в то время как сам – последний, кто следует обязательствам. У меня никогда не было девушки.

Что-о-о?

Я слегка поворачиваюсь лицом к нему, приподнимая брови.

– Ох… Ты… Ты всё ещё девственник?

Он откидывает голову назад, громко смеясь.

Почему он так сильно смеется?

Боже мой, его тело сотрясается. Проходит некоторое время, как Джулиан успокаивается.

– Я определённо, блядь, не девственник. Я сказал, что у меня никогда не было девушки. Я не говорил, что никогда не занимался сексом.

Я сглатываю.

– Ох.

– Лина, что ты имеешь в виду под «ох»? – продолжает Кейн, в его тоне немного больше убедительности, когда он признаётся. – Если быть полностью честным, то я люблю секс.

Его сапфировые глаза сосредоточены на моих, и он говорит:

– Я люблю трахаться.

Да. Идите.

Он любит трахаться.

С взглядом, устремлённым сейчас на дорогу, Джулиан признается.

– Черт возьми, я, наверное, люблю секс больше, чем обычные люди.

Ему обязательно было это говорить? Всё и так трудно потому, что Кейн безумно красив. Но после того, как он говорит мне, что любит трахаться больше, чем обычные люди... Боже, помоги мне.

– Но у меня никогда не было отношений. Я нахожу их чем-то сложным.

– Это печально, Джулиан, – мой голос лишь шёпот.

Мужчина, который любит трахаться, покачивает головой.

– О, вечно романтичная Лина-Лина. Это вовсе не так. Не каждый хочет жениться или, как в твоем случае, быть вечно помолвленной.

Огромная ухмылка появляется в уголке рта Джулиана, и я тут же ударяю его по руке.

– Эй, больно, –шутливо говорит он.

– Я не хочу быть вечно помолвленной, – откровенничаю я, прежде чем глубоко вздыхаю и смотрю на левую руку без кольца.

Его рука тянется к моей.

– Тогда почему ты не замужем, и почему ты всё ещё именно с Эндрю? Что-то в твоей картине не складывается.

Я не отвечаю. Размышляю над его словами; словами, которые ранили меня. Джулиан ничуть не изменился. Все такой же грубый. Его честность жестока, и я не знаю, как с этим справиться.

Прерывая мои мысли, он говорит.

– Лина, у меня не было намерений причинить тебе боль. Это последнее, что я хотел бы сделать. Знаю, мы так долго не виделись, но я всегда буду откровенен с тобой. Мы всегда были честны друг с другом. Так много людей утопают в своём дерьме, и я просто задаюсь вопросом: к чему эти волнения?

Слова моего друга детства задевают меня за живое.

Глава 14

Резиденция Кейнов приветствует меня. Я смотрю на известняковое здание в три этажа, расположенное на непритязательной улице. Изучая окружение, я не нахожу ничего необычного в улице, кроме её расположения. Бродвей. Особняк Кейнов находится в самом сердце перечня жилья для миллиардеров.

Первое, что поражает меня в этом роскошном доме, это то, какой он декадентский и холодный. Внушительные статуи выглядят неуместно. Есть что-то безвкусное в доме Кейнов, хотя безвкусица и имя Кейнов никогда не должны стоять рядом в предложении.

Джулиан рассказывает историю своей семьи и этого дома.

– В начале века этот дом принадлежал моему двоюродному деду. Отец унаследовал его, когда мы покинули Нью-Йорк. Однако он никогда не жил здесь долгое время. Предпочитает жить в Лондоне.

Вместе с сумками мы с Джулианом входим в главную гостиную. Со своего места, я вижу бухту. Потолки до смешного высокие. Если посмотреть наверх, можно увидеть роспись с изображением ангелов. Вдруг, мне начинает казаться, будто я посетила итальянскую виллу.

– Джулиан, Евангелина, – слышу я, и когда поворачиваюсь, нас приветствует красивый пожилой мужчина.

В нескольких футах от того места, где стою я – сидит Марсель, на диване, который с легкостью мог стоять в поместье короля Георга. Похоже, это самый неудобный диван, который я когда-либо видела.

– Евангелина! – старик Кейн встаёт и подходит ко мне.

– Марсель! – я восторженно встречаю его крепкими объятьями. Мы обнимает друг друга так же, как когда я была моложе. Мы оба наслаждаемся нашим воссоединением. Это тот момент, когда ты осознаешь, как сильно скучал по кому-то.

Медленно прерывая наши объятия, я замечаю глубокие морщины на лбу Марселя. Его густые волосы больше не чёрные. Осанка мужчины не такая прямая, как раньше, теперь она подчёркивает, насколько он постарел за эти годы. Но, несмотря на это, он всё ещё невероятно красив, и напоминает мне Кэри Гранта.

Мой бывший опекун отступает и жмёт руку Джулиану, не обнимая его. Странно наблюдать за этим неловким взаимодействием между отцом и сыном. Они были так близки перед смертью Элизы. Всегда были ласковы друг к другу. Время не только продвинулось вперёд, но и изменило всех.

– Джулиан, давно не виделись, – Марсель отступает, оценивая внешность своего сына. – Хорошо выглядишь

– Отец, – Джулиан запускает руку в волосы, а затем поворачивается к потрясающей, высокой белокурой красавице. Он лишь кивает, не говоря ни слова. До этого момента он был мягок.

Марсель жестикулирует мне, предлагая присесть.

– Я рад, что ты здесь. Прошло много времени. Позволь мне взглянуть на тебя, – он на секунду останавливается, изучая меня. –Ты действительно прекрасна, моя дорогая. Так напоминаешь мне свою маму.

– Я рада находится здесь. А ты, как и раньше, всё ещё очень красив и очарователен.

– Лина, милая, познакомься с моей женой Астрид.

Потрясающая жена Марселя встаёт с дивана. Я нерешительно поглядываю на неё. Рядом с Астрид я муравей. Знаете термин «секс-бомба»? Ну, именно это она собой и представляет. С ростом около пяти футов и девяти дюймов, она сшибает наповал. Её длинные светлые волосы густые и блестящие. Её тело стройное, а огромная грудь, совершенно очевидно, натуральная. Мы обе одновременно садимся. А затем, сидя рядом со мной, Астрид берёт мои руки и целует воздух по обеим сторонам моих щек. С минуту она изучает моё лицо, а затем произносит с небольшим акцентом.

– Я так счастлива, наконец, встретиться с тобой. Я много слышала о тебе.

Останавливаясь на несколько секунд, она восклицает.

– Ты выглядишь словно Кристи Терлингтон! – она встаёт перед мужем. – Не правда ли?

Марсель, явно озадаченный, признаёт.

– Я не знаю о ком ты.

Астрид машет рукой в воздухе, будто откидывая признание мужа в сторону.

– Это не важно. Ты просто прекрасна. Мы только начали с коктейлей. Чего бы тебе хотелось?

И хотя я польщена, не виновата, что чувствую себя довольно невзрачной рядом с этой секс-бомбой. Она великолепна, но не так очаровательна, как Элиза Кейн.

Я бормочу.

–Спасибо. Всё нормально, – я смотрю на новую жену Марселя, и часть меня сравнивает её с женщиной, по которой я скучаю. Слегка улыбнувшись, говорю: – Если вы не возражаете, я бы хотела немного освежиться.

Не думала, что будет так трудно увидеть женатого на другой женщине Марселя. Замечая мой небольшой дискомфорт, он говорит:

– Дорогая, почему бы тебе не отдохнуть? Мы можем увидеться позже.

Я киваю.

–Да, было бы хорошо. Спасибо, что пригласили меня к себе домой.

Я поднимаюсь со своего места, и Марсель присоединяется ко мне. Обняв рукой мои плечи, он произносит.

– Евангелина, моя милая, я так скучал по тебе, – он мягко целует мою щеку, как тогда, когда я была ребенком.

Я отвечаю лишь улыбкой. Слегка поворачивая голову направо, я замечаю на себе взгляд его сына.

– Отец, я отведу Лину в её комнату.

Положив руку на нижнюю часть моей спины, Джулиан выводит меня из величественной гостиной.

Глава 15

Поднимаясь вместе с Джулианом наверх, я поражаюсь интерьеру этого огромного дома. В отличие от их дома на Парк-Авеню, в нём нет тепла, и он чрезмерно украшен. Напоминает музей, наполненный предметами, к которым запрещено прикасаться. Ни следа прежней жизни Марселя с Элизой и Кэролайн. Нас окружают совершенно неуместные статуи, бесценные произведения искусства и несколько портретов Астрид. Астрид сидит в большом кресле. Астрид верхом на лошади, на фоне какой-то английской деревни. Астрид отдыхает у бассейна. Говорят, что одним из признаков успешности является то количество произведений искусства, которое ты приобрел. Я встречаю Уорхола, Хёрста, Баския, а также картину Дега, которую я когда-то видела в маленькой галерее во Франции. Но успешность не приходит на ум, когда я думаю о Марселе Кейне. Как такое может быть, когда в его жизни трагедия?

Стоя наверху лестницы, из моего рта вылетают слова:

– Это место так отличается от 740. [п.п.: имеется в виду адрес дома на Парк-Авеню]

– Я согласен. Астрид декорировала весь дом. И как бы сказать? Её вкус… не могу подобрать правильное слово в данный момент. Не думаю, что это подходит отцу, но он любит баловать её, – отвечает Джулиан, больше ничего не объясняя.

Мы проходим по длинному большому коридору с огромным количеством картин и статуй, приветствующих нас.

Сколько статуй нужно дому?

– Джулиан, здесь так много статуй. И не могу поверить во всё это количество портретов Астрид.

Он останавливается как вкопанный и вздыхает.

– Пожалуйста, не напоминай мне.

Мы оба смотрит друг на друга и не выдерживаем. Громкий смех заполняет длинный коридор, пока мы идём в отведённую для меня комнату.

В дальнем углу правого отсека расположена гостевая комната. И хоть я знаю Кейнов большую часть своей жизни, ощущаю себя странно, находясь в этом огромном доме. Я оглядываюсь, и, судя по манере поведения Джулиана, я не единственная, кому некомфортно здесь. Наконец, дойдя до комнаты, он открывает дверь, позволяя мне войти первой.

Сама комната оформлена также вычурно. Кейнская квартира в Нью-Йорке – это элегантная сдержанность. Этот же дом – полная противоположность тому. Здесь все словно напоказ. Одна лишь кровать покрыта и шелком, и бархатом, и более чем десятью подушками. На другой стороне комнаты – картина маслом, которую я никогда ранее не видела. На композиции изображена целующаяся пара, одетая в средневековую одежду. Я завороженно смотрю на работу в течение нескольких минут, прежде чем Джулиан прерывает меня.

– Это «Поцелуй» Франческо Айеца.

Я продолжаю восхищаться шедевром Айеца.

– Картина притягательная и красивая. Это единственное, что мне нравится в этой комнате.

– Прямо как женщина, на которую я смотрю сейчас.

Я быстро отворачиваю голову, смущенная его заявлением.

–Ты прекрасна. Ты всегда была красивой, – наблюдая за моей реакцией, Джулиан продолжает. – Надеюсь, тебе всё-таки понравится эта комната. Я понимаю, что с оформлением интерьера перебор, но кровать должна быть удобной. Если тебе что-нибудь понадобиться, пожалуйста, не стесняйся спросить миссис Берг.

–Миссис Берг? Что случилось с мисс Пендлтон?

– Ох, мисс Пендлтонживёт прекрасной жизнью в Нью-Йорке. А миссис Берг уже много лет работает на отца. Она не столь великолепна, как мисс Пендлтон, но все равно замечательная. Она готовит потрясающий Гиннес стью. И я надеюсь, что у тебя нет никаких планов на ужин. Я бы с удовольствием тебя пригласил.

– Вообще никаких планов. А что насчёт Марселя и Астрид?

– Сегодня вечером мы с тобой сами по себе. Отец и Астрид пойдут на открытие галереи.

– О, а я думала, у меня будет время, чтобы провести его с Марселем.

–иОно будет. Но сегодня у тебя только я.

Ммм, ты выглядишь так хорошо. Хватит!

– Лина?

– Ох, извини. Я просто летаю в облаках.

Ага, перестань пялиться на Джулиана, будто он кусок ванильного торта со сладкой шоколадной глазурью. О, боже мой, бьюсь об заклад, на вкус он так же хорош.

– Лина?

– Да, да, конечно, я бы хотела присоединитьсяк тебе за ужином.

–Отлично. Я заберу тебя в шесть вечера?

–Заберешь меня? Ты не останешься здесь?

– Нет, мы с Магпи остановимся в Клифт Хотел. Я предпочитаю не оставаться здесь. Опять же, если тебе что-нибудь понадобиться, просто попроси миссис Берг или позвони мне. Если тебе будет нужна машина, Леонард отвезет тебя куда угодно.

–Ого, Леонард всёещё работает на твоего отца?

Слегка усмехаясь, он говорит.

– Ну, ты же знаешь отца. Он не любит менять персонал, если того не требуется.

– Мне нравится Леонард, но я могу передвигаться самостоятельно. Ничего страшного.

Лицо Джулиана становится серьёзным.

– Ни в коем случае. Мне не хотелосьбы, чтобы ты выходила одна в город. Пожалуйста, предупреди меня, что тебе понадобиться Леонард, если ты захочешь куда-либо поехать. Если тебе неудобно с Леонардом, я сам куда угодно отвезу тебя. Никакого «Лифта» или «Убера», хорошо?

Какого черта? Я не ребенок. Хотя мне не хочется спорить с ним. В каком-то смысле это даже мило – иметь кого-то, кто заботится о тебе.

Я закатываю глаза, прежде чем кивнуть. Когда Джулиан медленно подходит ко мне, я замечаю напряженность в его взгляде. В отличие от последнего раза, когда мы виделись с ним, мы могли смотреть друг другу в глаза без сложностей. Теперь же мне нужно подняться на цыпочки и запрокинуть голову, чтобы иметь возможность видеть его глаза. Боже, они одновременно такие синие и серые.

Они всегда были такими... Завораживающими?

Моё предательское тело выдает меня. Мои колени слабнут, и я удивляюсь, что не падаю. Во рту пересохло, и всё, что я хочу сделать–это поцеловать его полные губы.

Я только что подумала об этом?

Этот мужчина настолько близко, что я чувствую его великолепный запах. Я хочу вдохнуть его. И неуклюже проделываю это.

– Ты только что понюхала меня? – ухмыляясь, спрашивает Джулиан.

– Нет, боже, нет! Ну, по крайней мере, мне так не кажется.

Но ведь я сделала это, да?

– Ну, а мне кажется, что да. От меня что, воняет? – говорит он, дразнясь, прежде чем разразиться грудным смехом.

Твой запах возбуждает меня!

И этот его глубокий смех будоражит что-то во мне. Мой желудок делает сальто.

Я могла бы слушать его смех в течение всего дня. Когда в последний раз я слышала, как смеется Эндрю?

– Эм… эм, нет, конечно, нет. По крайней мере, я так не думаю. Хорошо, ты меня поймал. Меня… меня просто заинтриговал твой парфюм.

Ты так хорошо пахнешь.

– Ну, тогда…, – он приближается, теперь мы на расстоянии всего в дюйм.

В потоке света, струящегося из окна, он выглядит ещё красивее. Кожа Джулиана безупречна, хоть и покрыта дневной щетиной. Мне бы хотелось почувствовать её напротив своей кожи. Я замечаю шрам на его щеке, которого не было много лет назад. И я удивлена, что не провожу по нему указательным пальцем. Где и когда он получил этот шрам? Мне придётся позже спросить его об этом. Его глаза настолько сине-серые, что я могла бы в них утонуть, если бы мне дали время. Черные иголочки ресниц. Сочные, аппетитные, полные губы, которые делают меня безмолвной, но заставляют моё тело кричать: «Поцелуй меня, поцелуй меня, поцелуй меня».

Я сглатываю, и делаю это с трудом.

Джулиан, вперёд-назад покачивая головой, закусывает свою нижнюю губу.

– Красавица Лина, увидимся в шесть.

Я продолжаю смотреть на него; мои губы слегка приоткрыты. После неловкой паузы, Джулиан наклоняет голову и целует меня. Поцелуй – ничего такого, но все равно чувственный. Это сладкий, нежный поцелуй в мою покрасневшую левую щеку. Словно брат поцеловал сестру. Целомудренный поцелуй.

И хотя его поцелуй был таким бесполым, ощущение покалывания между моих ног подкрадывается ко мне. Желание поцеловать его пробуждает мой пересохший рот, и я говорю не о простом поцелуе в щеку. Интересно, каково это – пробежаться языком по его губам? Каков бы он был на вкус?

Прекрати!

Пока я думаю про себя, Джулиан начинает уходить. Как только он выходит за дверь, он, остановившись, поворачивается.

–Лина.

Раскрыв руки, мы оба идем друг к другу, встречаясь посередине комнаты. Не задумываясь, он крепко обнимает меня. Окруженная его объятиями, я позволяю себе почувствовать сильные руки мальчика, которого всегда так сильно любила. Его грудь приподнимается и опадает; громкое биение наших сердец – единственный звук, который я слышу.

– Я так скучал по тебе. Я… Я так счастлив, что ты здесь, – произносит Джулиан непривычным тоном.

Я улыбаюсь напротив его груди, не в состоянии передать внезапные чувства, трепещущиеся внутри меня. Удовлетворение… смятение… волнение… и самое главное – непривычная тоска.

Всё в моём друге детстве привлекает меня. Он, без сомнений, потрясающий. Но есть и большее. Его уверенность. Его нежность. Его гордость за меня. Это возбуждает больше всего.

Его голос прерывает поток моих мыслей:

– Отдохни немного.

Оторвавшись от рук Джулиана, моё дыхание замирает, когда я смотрю на его лицо.

Он такой красивый.

И он ужасно невежественен. Он оставляет меня одну и... возбуждённую в этой огромной, вычурной гостевой. Я тут же жалею, что не послушала Роджера.

Черт, я все-таки должна была купить вибратор.

Глава 16

Несмотря на то, что кровать королевского размера с балдахином просто божественна, мне некомфортно лежать на ней со всеми крутящимися мыслями в голове. Было бы странно достать мой iPad, включить порно и прикоснуться к себе?

Пф, само собой.

– Сосредоточься, – говорю себе. Я здесь, чтобы отпраздновать шестидесятипятилетие Марселя и ничего более. Однако, у моего тела, похоже, другие планы. Все, чего я хочу, это оседлать Джулиана и прокатиться на нём. Во мне всегда имелась пошлая сторона, но сейчас… Я ощущаю себя толстой, голодной кошкой в период течки. Достав телефон, я ищу фотографию своего жениха. Это занимает целую вечность, так как Эндрю стесняется камеры. Наконец, на меня смотрят карие глаза. Ох, эта ямочка, я скучаю по ней. Его русые волосы на удивление растрепаны, и на нём его привычная коричневая рубашка и брюки в тон. Он держит вегетарианский мятно-шоколадный коктейль из кафе «Гратитьюд».

Я вздыхаю и, улыбаясь, вспоминаю наше первое свидание.

Через несколько дней после нашего знакомства Эндрю забрал меня из дома бабушки и дедушки. Было очевидно, что это его первое свидание. Около его висков образовались капельки пота. Его ладони были влажными, и даже через очки его ресницы дрожали от нервозности. Нана отвела меня в сторону.

– С ним все в порядке, Лина? Может, отвезём его к врачу?

Мы с ней никогда раньше не встречали никого похожего на Эндрю. Эндрю не строил никаких планов на наше первое свидание, для него просто явиться в мой дом было достаточным планированием. Он отвез меня в Макдональдс. О, как же я скучаю по тем временам. В отличие от Эндрю, которого я знаю сегодня, тот Эндрю с нашего первого свидания вместе со мной наслаждался Биг Маком, большим картофелем фри и шоколадным коктейлем.

Даже не верится, что он – это тот парень, который пил шоколадные коктейли каждый день в течение долгого времени. Я продолжаю смотреть на фотографию Эндрю, держащего вегетарианский коктейль. Он только что закончил рассказывать мне одну из своих банальных шуток.

И это мужчина, которого я люблю.

Ну, ладно, я поужинаю с Джулианом, пройдусь завтра по магазинам, наслажусь празднованием дня рождения Марселя и в воскресенье вернусь в Лос-Анджелес. Ты сможешь сделать это. Но, черт возьми, Джулиан меня так возбудил. Если бы я был собакой, я бы трахнула его ногу несколько минут назад.

Мне нужно чем-то заняться. Чем угодно.

Сначала, мне нужно позвонить Эндрю. Как обычно, его телефон тут же отправляет меня на голосовую почту. Вместо того чтобы позвонить в его офис, я оставляю жениху сообщение, давая знать, что я благополучно добралась до Сан-Франциско.

Во-вторых, пишу сообщение Роджеру

Я: Хай! Я в СФ.

Роджер: Всё хорошо?

Я: Сначала было странновато. Как будто мы никогда не расставались. Помнишь парня в кафе?

Роджер: Конечно! Всё ещё думаю о нем!

Я: Это был, точнее это… Джулиан.

Роджер какое-то время не отвечает, но когда он это, наконец, делает, я почти падаю с кровати от смеха.

Роджер: Уже вылетел. Хочу заняться тройничком с вами.

Я: Фу!

Роджер: Тебя это пугает?

Я: А ты как думаешь?

Роджер: Сладкая, мне очень жаль. «Дарлинг Филмс» на другой линии. Хочу узнать о нём всё! Дай знать, если тебе что-нибудь понадобиться. Люблю тебя.

Я: Я тоже люблю тебя!

Испуганная? Растерянная? И странно увлечённая мужчиной, которого когда-то считала своим братом. Это не правильно.

Пожалуй, нужно вздремнуть. Это должно помочь.

Я лежу на двух подушках, когда от моего телефона раздаётся«Ain’t Your Mama» Дженнифер Лопес. Ох, это Патти. Патти Вайс – моя лучшая подруга. Мы познакомились с ней несколько лет назад, когда обе являлись ассистентками одного из музыкальных руководителей в небольшой звукозаписывающей компании. В течение года мы вместе терпели тот ад в лице нашего босса-шовиниста, который принижал, сексуально домогался, а затем одновременно уволил нас.

Я беру трубку, и прежде чем успеваю произнести «Привет», слышу на другом конце линии любимый мною и очень заметный лонг-айлендский акцент.

– О, боже мой, я выхожу замуж!

Опираясь на спинку кровати, я потряхиваю головой.

– Что?

– Я чертовски-и-и влюбилась. Я сейчас в «Делано»[п.п.«Делано» – название отеля] с самым удивительным мужчиной на свете.

– Патти, ты под кайфом?

– Нет, я действительно охренеть как влюбилась! И я обручена!

– Что? Как? У тебя даже нет парня. На прошлой неделе ты рассказывала мне, как любишь находиться на поле.

Она буквально находилась на поле, переспав, по крайней мере, с тремя игроками из своей любимой бейсбольной команды. С двоими из них это было во время секса втроем.

– Знаю, знаю. Что я могу сказать? Я люблю Метс. [п.п. Метс – бейсбольная команда]. А ещё я должна есть кошерную пищу, но я обожаю свинину. Жизнь чертовски коротка. Я хочу жить счастливо. А сейчас я в полном восторге. Я встретила свою ровню в лице Луи Голдберга!

Луи Голдберга?

Нет, должно быть, я не то услышала. Моя лучшая подружка – одна их самый развратных женщин, которых я когда-либо встречала. С ростом примерно 177 сантиметров, длинными темно-каштановыми волосами (на выпрямление которых в одном из японских салонов она постоянно тратит целое состояние); огромными карими глазами; грудью пятого размера, про которую она с гордостью говорит всем, что она настоящая; и с грязным ртом – Патти находится в своей собственной лиге. Имея небольшой лишний вес, она предпочтет весь день есть сочный стейк с картофельным пюре и соусом, чем сесть на диету. Также она просто обожает Дженнифер Лопес и каким-то образом убедила себя, что она европейская версия Джей Ло. Но, само собой, что хотя Патти и очень красива, она совсем непохожа на кого-то типа мисс Лопес.

Несмотря на то, что моя подруга спала с несколькими членами из своей любимой бейсбольной команды, она никогда не встречалась с кем-либо, и даже не тусовалась с этим человеком в течение нескольких дней. Она думает, что спать с одним и тем же мужчиной в течение трёх месяцев – это слишком долго. Я молчу, пока она продолжает.

– Я встретила Луи в аэропорту. Мы стояли в очереди на контрольно-пропускном пункте, и, обыскивая мою сумку, один из охранников вытащил моегоJR.

– JR? – спрашиваю я.

– Ну, в каком веке ты застряла? JR – мой большой фиолетовый вибратор, который я всегда ношу с собой. Он такой же, как тот, который я показывала тебе в онлайн-магазине, но больше. Намного больше. И, в общем, этот крошечный мужичок с короткими темными волосами начал смеяться. А я возмутилась: «Что с тобой, черт возьми, не так? Никогда раньше не видел вибраторов?». Я была уставшей и раздраженной. Прошло несколько дней с тех пор, когда я занималась сексом. Тем не менее мужичок удивил меня, сказав: «Ты слишком горячая, чтобы пользоваться вибратором». Мне пришлось посмотреть вниз. Он ростом примерно 163 сантиметра, если что. Ну, и продолжая проклинать его, я ушла оттуда. Веришь или нет, но всё то время на его лице была гребаная ухмылка. А потом, когда я потягивала своё бесплатное шампанское, человек, который взбесил меня на линии безопасности, уселся рядом со мной и собирался сидеть там, в течение трех грёбаных часов полёта. Я притворилась, что не помню его, но спустя час он постучал пальцем по моей ноге и, наконец, кое-что произнес. Ты готова к этому?

– Да! Что он сказал тебе?

– Этот маленький мужчинка имел столько наглости сказать мне: «Красотка, я действительно имел в виду то, что произнёс, говоря тебе, что ты слишком горячая для того, чтобы пользовать вибратором». Продолжая пить шампанское, я почувствовала тепло. Хотя нет, огонь. Ты же знаешь, я не люблю низких мужчин. Но он какой-то другой. Ох, боже мой, он очень милый. Представь уменьшенную версию Адама Сэндлера.

– Ну, хорошо, Адам Сэндлер в «Билли Мэдисоне» или Адам Сэндлер в «Сапожнике»? – спрашиваю я, надеясь, что он всё-таки симпатичная версия Адама Сэндлера.

– Конечно же, чёртов «Билли Мэдисон».А теперь позволь мне вернуться в моей истории.

– Слава богу. Адам очарователен в этом фильме. Ладно, извини, продолжай.

– Итак, маленький мужичок, я говорю тебе это без каких-либо колебаний, сказал мне, что он хотел бы похоронить свое лицо в моей киске, прежде чем мы приземлимся в Майами. Мужчина моей мечты!

Я так сильно смеюсь, чуть ли не падаю с кровати.

– Нет! Не говори мне, что ты… сделала это?

Патти признается.

– Блядь, да! Да ладно тебе, как, чёрт возьми, я могла отказаться? Прежде чем я осознала это, мы уже были в уборной, и просто позволь мне сказать, он выполнил свое обещание. Луи – грёбаный тигр с большой буквы «Т»! И он, ну очень вылюбил мою киску. Он так хорошо трахнул меня своим языком. Он – мужчина моего сердца.

– Слишком много информации, Патти.

Она визжит от смеха, и я слышу кого-то на заднем плане.

– Да, я, наконец-то, присоединилась к клубу «На высоте мили». Луи приехал сюда, чтобы тоже немного отдохнуть. Мы так здорово провели время в самолете, что решили вместе поехать в отель. Хочу сказать тебе, что он, может быть, и невысокого роста, но этот мужчина упакован. Я про то, что он целый день ходит с бутылкой Эвиана в штанах. Боже, он так хорошо трахнул меня! Мы, блядь, не выходили из нашего номера целых четыре потрясающих дня! Он даже трахнул мою…

Я тут же прерываю ее.

– Нет! Не надо! Пожалуйста, остановись. Чересчур много информации, Патти.

– Ох, сейчас усну, тебе действительно нужен хороший трах, Лина.

– Расскажи мне как ты. Теперь я знаю, почему ты не отвечала на звонки. Я не знаю, что ещё сказать, кроме того, что твой голос звучит очень счастливо. Не думаю, что когда-либо слышала тебя такой.

– Да. Я в полном восторге. Иногда я задумываюсь, не сон ли это.

– Я слышу какого-то парня на заднем плане… Он занимается тем, о чем я думаю?

Патти не отвечает на мой вопрос, вместо этого я слышу мужской стон.

Мне нужно собраться, чтобы сдержать смех.

– Патти, я слышу его, так что это не сон. Иди к нему.

– Нет, нет, все в порядке. Луи должен научиться хоть какому-то терпению, – говорит она, будто отчитывает своего парня.

– Э-э, хорошо, – отвею я неловко. – Так как же он сделал предложение? Я хочу знать всё. Не упускай ни единой детали.

– О, божечки! Он был чертовски романтичным. Мы были в душе, и он просто задал вопрос, прежде чем войти в меня. И после того, как я кончила, Луи удивил меня кольцом.

Версия романтического предложения от Патти заставляет меня засмеяться так сильно, что я хрюкаю. Похоже, он идеально подходит ей.

Я всё ещё смеюсь, когда она произносит.

– Раз ты моя лучшая подруга, ты должна быть моей подружкой невесты. Безо всяких «но» и «если». Capische?[п.п. (исп.)– усекла?] И у тебя нет шансов, чтобы твой так называемый жених присутствовал на моей свадьбе. Capische?

Патти и Эндрю никогда не любили друг друга, поэтому я не удивлена её нежеланию, чтобы он присутствовал на свадьбе. И хотя мы с Патти обе из Нью-Йорка, мы не можем быть ещё более разными. Патти родилась и выросла в Плейнвью, районе Лонг-Айленда, в большой огромной еврейской семье. Я тронута тем, что из всех людей, которым Патти могла бы предложить это, включая одну из ее пяти сестёр, она попросила быть её подружкой невесты именно меня. Последние несколько лет я ненавидела ходить на свадьбы. Это было еще одним из напоминаний, что я не замужем, хотя и была помолвлена дольше, чем все эти женящиеся пары. Но так как это свадьба Патти, я в полном восторге.

– Лина, мне жаль, но Луи только что снял штаны, и он твёрд, как грёбаный камень.

Она зависает.

– О, Роджер написал мне ранее и упомянул, что ты в Сан-Франциско, и будешь дома на следующей неделе. Я тоже вернусь, если один из моих клиентов не облажается. И не говори Роджеру, хорошо? Я хочу быть той, кто скажет ему, что он будет подружкой невесты.

– Беги уже, беги к своему жениху. Боже мой, это прозвучало странно. Я буду хотеть быть твоей подружкой невесты, пока ты не заставишь меня надеть уродливое платье, – я смеюсь, хотя часть меня серьёзна.– Я люблю тебя, Патти.

– Я тоже люблю тебя, моя чикита бонита. [п.п. (исп.) – хорошенькая девочка].

 

Глава 17

Мягкий стук в дверь прерывает мой сон.

– Лина, это Джулиан. Пожалуйста, могу ли я войти?

На обеих моих подушках слюни, мои волосы в полнейшем беспорядке, но я без колебаний говорю ему, что всё нормально. Я нагло пялюсь на него, когда он подходит ко мне.

Садясь на край кровати, Джулиан рукой дергает мою левую ногу.

– Соня, уже шесть двадцать. Ты забыла о нашем ужине?

Все еще потягиваясь после потрясающего сна, я отвечаю.

– Нет, не забыла. Я уснула… Позволь мне переодеться, и увидимся внизу через несколько минут.

Джулиан поднимается с кровати.

– Ты выглядишь великолепно. Тебе не нужно переодеваться. Давай просто пойдем. Я не хочу терять время.

– У нас зарезервирован столик?

– Нет, но мы едем в отличное место. Ты мне доверяешь?

Я киваю головой, и в считанные секунды мы выходим из комнаты.

Спустя четыре с половиной песни Coldplay, мы въезжаем в яхт-клуб «Золотые ворота», и я чувствую себя одетой не по обстановке. Когда Джулиан останавливает машину, он сразу же достает свой телефон и сообщает кому-то о нашем прибытии. Пока я сижу на пассажирском сиденье, Джулиан выходит из машины и открывает мне дверь.

– Надеюсь, ты проголодалась.

– Я голодна, – громко урча, соглашается мой желудок.

– У тебя сейчас живот заурчал? – он приподнимает брови, и на его лице образуется медленная усмешка.

– Эмм, да. Я же сказала тебе, что голодна, – я смотрю в сторону, смущённая выкрутасами своего желудка.

– Что ж, давай накормим тебя, –Джулиан начинает смеяться, и этот грудной смех действительно как-то действует на меня. Делает счастливой.

К Джулиану подбегает молодой подросток с головой, покрытой дикими рыжими кудряшками, и вручает ему два огромных белых пакета. Взамен Джулиан вручает ему Бена Франклина [п.п. купюру в 100 долларов].

– Там уже всё готово, мистер Кейн. Пожалуйста, дайте мне знать, если вам понадобиться что-нибудь ещё.

– Спасибо тебе, Кайл. А это Лина.

Я пожимаю ему руку, и через несколько секунд он уходит. И хотя мы только сегодня начали снова общаться, Джулиан спокойно тянется к моей руке, после того, как перекладывать оба пакета в одну руку. Я не могу не чувствовать удовлетворения, пока мы направляемся к месту назначения, шагая рука об руку.

– Надеюсь, ты не будешь против, но я подумал, что было бы неплохо поужинать сегодня на яхте.

– На яхте?

– Да. Но если у тебя морская болезнь, мы не будем этого делать. Хотя я не припоминаю, чтобы ты страдала морской болезнью. Или я ошибаюсь?

– Нет, совсем нет. Твой план на этот ужин звучит прекрасно.

– Это ты прекрасна, – мягко говорит он.

Прекрасна.

Когда Эндрю в последний раз называл меня прекрасной?

Не в состоянии сдержать себя, я улыбаюсь самой большой улыбкой из тех, что появлялись на моем лице… Когда-либо.

Частный причал тих. Когда мы, наконец, достигаем конца пирса, Джулиан указывает на большой парусник «Элиза». Моё сердце увеличивается: я глубоко тронута. Несмотря на то, что её имя уже давно не ускользало с наших губ, память о ней жива.

Когда мой живот урчит, Джулиан дразнит меня.

– Ты недавно объявляла голодовку? Ты действительно хочешь есть. Я покажу тебе всё попозже. Хочешь остаться здесь или зайдём внутрь?

Я решаюсь остаться на палубе и насладиться прохладным воздухом, в то время как Джулиан готовит нашу еду в каюте ниже.

– Сэр, вы можете зайти через несколько минут, –я слышу, как кто-то кричит.

– Да, Брэндон, было бы идеально.

Джулиан присоединяется ко мне на палубе, накрывая меня серым кашемировым пледом. С его руками, обернутыми вокруг моих плеч, совсем не плед согревает меня. Это делает безумно горячий мужчина рядом со мной. Мы стоим тихо, оба смотрим вперёд и позволяем прохладному воздуху Сан-Франциско оживить нас. Я слегка наклоняю голову и, не задумываясь, кладу её на грудь Джулиана. Я чувствую себя расслабленной и просто наслаждаюсь моментом с кем-то, кого я так давно не видела.

Мы плывем вдоль залива, останавливаясь через двадцать минут.

– Потрясающе, – я восхищаюсь захватывающим видом, понимая, что никогда ранее не видела ничего подобного.

– Я всегда приезжаю сюда, когда бываю в городе. Нахожу здесь уединение. А с тобой здесь просто идеально. Я хочу показать тебе кое-что другое.

– Что? – удивленно спрашиваю я.

– Это, – говорит он, направляя мой взгляд на закат. Вид на мост «Золотые ворота» и Сан-Франциско на заднем плане очень красив, но желтые, оранжевые и красные оттенки заката – это, возможно, самая впечатляющая картина, которую я когда-либо видела.

– Я хочу показать тебе кое-что ещё, – взяв меня за руку, он обходит парусник. – Вот, – произносит он, указывая на одинокий дом на скале.

– Поразительно! Это потрясающе и так уединённо, – я смотрю на маленький дом, гордо расположенный на скале.

–Я восхищаюсь этим домом уже много лет. Когда я впервые начал приезжать сюда, всегда задавался вопросом: каково было бы владеть именно этим домом? Мне нравится, что он не массивный, как большинство домов в этом районе.

– Ты бывал внутри?

– Да. На самом деле, несколько раз. Я встречался с нынешним владельцем: он не хочет продавать его. Каждый месяц я заезжаю к нему и делаю предложение, – он с трепетом смотрит на дом, будто впервые видит его.

– Джулиан, в этом районе есть и другие дома. Почему именно этот?

– Помимо того, что это дом середины двадцатого века, расположенный на скале? Кроме того, что оттуда раскрывается вид на самый удивительный когда-либо построенный мост?

Я улыбаюсь, вспоминая его увлечение мостами.

– Хорошо, ты привёз меня сюда. Но должен ведь существовать какой-то другой, похожий на этот, дом? Почему именно этот? – спрашиваю я, любуясь им.

– Просто потому что, – предлагает он с намеком озорства в глазах.

– Ты не можешь сказать «просто потому что». Это неправильно, – говорю я моему другу детства.

– Извини. Он особенный. За этим домом стоит история, – он делает паузу. – В нём гораздо больше. Однажды, когда придет время, я открою истинную причину, –Джулиан берет меня за руку, слегка сжимая. – Пойдем есть. Кажется, я только что услышал, как твой желудок снова заурчал.

– Такого не было.

– Ну, конечно же, было, – без всяких оговорок он целует меня в лоб. И это ощущается правильно.

Идеально.

Я стараюсь забыть чудесное ощущение его губ на своём лбу. Пытаюсь забыть тёплое и покалывающее чувство, которое у меня появляется, когда Джулиан рядом со мной.

– Ты меня заинтриговал. Ты же знаешь меня, я не перестану спрашивать о доме.

Покачивая головой, он говорит.

– Знаю. Я обещаю, всему свое время. А пока, пойдём, поедим и насладимся этим вечером.

Это не настоящее свидание, но в данный момент, это время, проведённое вместе, является особенным для нас обоих. Великолепный хозяин яхты продолжает держать меня за руку и время от времени слегка сжимает её, будто уверяя себя, что я на самом деле с ним. Не могу поверить, что я здесь с Джулианом после стольких лет. Удивительно, как время меняет нас и как по-новому мы начинаем смотреть на людей. Я восхищаюсь им, и хотя он всё тот же мальчик, с которым я выросла – теперь он мужчина.

Красивый мужчина! Его тёмные локоны, касающиеся воротника рубашки, длиннее, чем я привыкла. Большая часть меня жаждет почувствовать их между пальцев. Что-то тянет моё сердце, когда я продолжаю изучать его. В Джулиане есть что-то грустное. Я думаю о его жизни, жизни, наполненной горем и потерями. Но сидя здесь, я вижу, что даже с опустошёнными глазами, он смог двигаться вперёд и стать успешным. Я улыбаюсь при мысли о том, что мать Джулиана гордилась бы им. Я продолжаю оценивать мужчину передо мной, и как он смотрит на раскрывающийся пред нами вид. Моё сердце наполняется удовлетворением.

Ночи в Сан-Франциско бывают прохладными, и сегодняшний вечер не исключение. Даже с пледом на плечах, я дрожу. Понимая, что мне некомфортно, Джулиан приводит меня в главную каюту, где мы наслаждаемся нашей местной Сан-Францисканской кухней. В отличие от нашего обеда ранее, когда мы сидели и ели в основном в тишине, сегодняшний вечер сопровождается множеством бесед. Мы разговариваем на такие темы как фильмы, музыка или книги, и я понимаю, что даже после нескольких лет, у нас всё ещё очень много общего. Мы разговариваем с такой легкостью, что возникает ощущение, будто и не было тех лет, проведённых порознь. Я смотрю на часы и только сейчас понимаю, как быстро пролетели пять часов.

– Ты куда-то спешишь? – невинно спрашивает Джулиан.

–Нет, но уже почти полночь. Хотя, кажется, будто мы только что приехали. Но, как бы мне ни хотелось остаться, можно сказать, что уже ночь. Я немного устала после перелёта. Ты не мог бы отвезти меня домой?

Правда в том, что хоть я и устала, я могла бы провести с ним всю ночь. Вспоминать, смеяться, слушать музыку, наслаждаться вином и просто быть рядом. А если бы я была одинока, я бы с удовольствием провела эту ночь, занимаясь с ним любовью.

Но я не одинока, и он друг детства, с которым я только что встретилась снова. Джулиан кто-то, о ком я фантазировала. Моё тело, кажется, имеет своё собственное мнение насчёт него и, несмотря на то, что я бы никогда не изменила Эндрю, одна только мысль заставляет меня чувствовать себя виноватой. Мой друг не скрывает своего разочарования, когда соглашается отвезти меня в дом своего отца. Вместо того чтобы остаться в главной каюте, я прошу его отвести меня наверх.

– Мне бы хотелось посмотреть на огни города, на обратном пути.

Я возвращаюсь к перилам, получая удовольствие от ощущения подбородка на своей голове и сильных рук, обернутых вокруг моих плеч.

Это кажется слишком правильным.

Глава 18

Автомобиль тихо едет назад. Грызущее чувство внутри беспокоит меня последние несколько часов.

– Джулиан, ты не будешь против, если я спрошу кое-что личное?

– Нет, совсем нет. О чём ты думаешь?– он смотрит в мою сторону, прежде чем снова вернуть взгляд на дорогу.

– Почему ты не остаёшься в своём доме? Не похоже, чтобы там не было места для тебя.

– Это не мой дом. Это дом отца, и чаще всего мне удобнее останавливаться в Стэнфорд Парке [п.п. отеле]. Он близко расположен к большинству офисов, которые я обычно посещаю.

– В эти выходные ты останешься там? – я слегка разворачиваюсь, любуясь его профилем.

– Нет, на самом деле я остановился в отеле недалеко от дома. Почему ты спрашиваешь? – Джулиан смотрит на меня, и замечает, как я хмурюсь.

– О, я просто подумала о том, что было бы неплохо, если бы ты тоже был дома.

Когда мы подъезжаем к Пасифик-Хайтс [п.п. называние района], он тянется и нежно прикасается к моей руке.

– Если это заставит тебя чувствовать себя лучше, то, думаю, я могу сделать исключение и остаться дома. Магпи понравится комната для гостей.

– Правда? Просто там странно без тебя.

– Да, правда. Я попытаюсь игнорировать все эти статуи и портреты моей мачехи, – отвечает он, слегка преувеличивая, а затем осознаёт, что он, должно быть, обидел меня.– Извини. Я понимаю. Иногда все это кажется мне чем-то новым. С тех пор, как умерла мама, и с Кэролайн…. Все по-другому.

Джулиан смотрит вперед, не подозревая, что в нём всё ещё живёт та печаль, которую я видела четырнадцать лет назад. Его левая рука держит руль, а правая по-прежнему сжимает мою. Когда я мягко пожимаю её, он с нежностью произносит:

– Я очень скучал по тебе, Лина.

Вместо того чтобы поехать прямо к дому Марселя, мы держим свой путь к Клифт Хотел. Почти столетнему отелю, олицетворяющему сущность Сан-Франциско: в нём присутствуют все удобства современного отеля, но ему всё же удаётся сохранить элегантность старого духа.

Суперлюкс удивляет меня. Моё бунгало площадью в тысячу квадратных футов в Санта-Монике примерно такого же размера, как люкс Джулиана. Но он больше похож на дом, чем на гостиничный номер. Здесь высокие потолки, современный развлекательный центр и обеденный зал. У меня переизбыток ощущений. Повсюду шелк, бархат, кожа и стекло. Очень сексуально. Нахождение здесь наедине с Джулианом пугает меня.

Ох, какие бы вещи я позволила бы ему делать с моим телом в этом номере.

Стоп, Лина, остановись.

Я сканирую комнату, и когда наши глаза встречаются, я отворачиваюсь. Я нервничаю. Мы провели замечательный вечер. Но наш платонический статус не мешает моей голове создать ещё одну фантазию, напоминающую сцену из одного Х-видео, просмотренного мной недавно.

Моё тело распластано на большой кровати, мои руки и ноги привязаны к столбам, пока Джулиан медленно ласкает меня между ног.

Я трясу головой.

– Лина? – его глубокий голос прерывает мои грязные фантазии.

– Да?

– Я пойду в спальню, соберу кое-какие вещи. Чувствуй себя как дома.

Я слежу за тем, как он уходит и, наконец, выдыхаю. Мне нужно остудиться. Чёрт, на меня стоит высыпать ведро со льдом.

Пытаясь устроиться поудобнее, я замечаю на столе фотографию без рамки.

Изучая её, я понимаю, что на ней Магпи с красивой блондинкой, которую не узнаю. Джулиан упоминал, что у него нет подружек, так кем же может быть эта женщина?

Лина, перестань слишком много думать.

Но я все равно задумываюсь о том, как сильно меня привлекает Джулиан. Он из тех парней, которые заставят и монахиню отказаться от своих клятв.

Если бы я не была помолвлена, я бы переспала с Джулианом?

Мне нужно выкинуть эти глупые мысли из головы. Проходит пятнадцать минут. Я смотрю на часы и удивляюсь, задержке Джулиана. Почему он так долго? Внезапно открывается входная дверь. Привлекательная, молодая женщина заходит вместе с Магпи в люкс. Вот видишь, ты тупая дура, если думаешь, что кто-то такой привлекательный, как Джулиан, заинтересуется тобой в романтическом плане. Магпи стоит рядом с ней, задыхаясь, словно пробежал марафон. Слегка согнув колени, чтобы снять с него поводок, она что-то шепчет ему на ухо.

– Привет, – настороженно приветствует девушка, сверху-вниз осматривая меня.

– Ох, привет, – я кладу фотографию обратно на стол.

– Джулиан здесь? – спрашивает она с южным акцентом. – Я не думала, что он вернётся в отель так скоро, – девушка продолжает смотреть на меня, и я начинаю чувствовать себя некомфортно. В считанные секунды я убеждаюсь, что она – женщина с фотографии. В жизни она ещё красивее.

Локоны густых, длинных, светлых волос каскадом падают на её плечи. Девушка не высокая, но шикарная. Её тело подтянутое и спортивное. Она выглядит так, словно правильно питается, плавает, занимается и делает всё, что нужно, чтобы поддерживать своё тело в форме. Словно красотка-американская-соседка она напоминает мне молодую Кристи Бринкли. Но, несмотря на то, что она смотрит на меня настороженно, в ней есть что-то теплое. Может быть, потому что отпущенный с поводка Магпи стоит довольно близко к ней, очевидно, чувствуя себя комфортно. А что ещё более важно, она позволяет ему лизать её лицо.

Громкий лай прерывает мое разглядывание.

– Нет! Нет, Магпи. Вернись! – с парой черных ботинок, зажатых в зубах, бульдог суетится, пытаясь убежать. За Магпи движется Джулиан. Без рубашки, без обуви, лишь в серых спортивных штанах, он представляет собой картину, на которую я не могу перестать таращиться. Влажные волосы и капельки воды, стекающие по его груди, заставляют мой рот раскрыться шире, чем это возможно. Мои глаза спускаются к резко очерченной V, исчезающей под его штанами, и мне кажется, что моя челюсть только что упала на пол. Он. Безумно. Горячий.

Трахни меня!

Две пары глаз смотрят, уставившись, на меня.

Я только что сказала это вслух?

– Извини? – спрашивает он

– Ох, я сказала: «Простите меня». Я забыла про хорошие манеры и не представилась твоей девушке.

Голубые глаза южанки расширяются.

– Ох, нет, нет, нет. Я не его девушка. Я Сесилия, его ассистентка. Я не знала, что вы, ребята, будете здесь. Я забыла лекарства для глаз Магпи, – кажется, теперь Сесилия – та, кому неловко в этой комнате. –Его аллергия ухудшилась, а глаза покраснели, –наконец, Магпи бросает пару ботинок фирмы Хоган и начинает громко хрюкать, обнюхивая их.

Джулиан становится на колени, чтобы осмотреть глаза своей собаки.

–Боже мой, какие они красные. Я сам позабочусь о лекарствах, –поднимаясь с колен, говорит он, – хотел позвонить тебе пораньше. Я решил остаться у своего отца и хочу, чтобы Магпи поехал с нами. Наслаждайся выходными, увидимся в понедельник. Спасибо.

– Вы останетесь там? – она смотрит на меня, а затем задумчиво улыбается. – Ох, хорошо. Я буду у Сэма, если понадоблюсь, – повернувшись ко мне лицом, девушка протягивает руку. – Приятно познакомиться.

– Лина, – говорю я, прежде чем с радостью принять её руку.

Улыбка Сесилии такая широкая, что я не могу не заметить, насколько идеальны её зубы.

– Наконец-то я с вами познакомилась, Лина. Я столько о вас слышала. Мы будем часто видится. Джулиан,– она поворачивается к нему, улыбаясь, − не забудьте позвонить в понедельник утром разработчикам. Хороших выходных в доме вашего отца, – вставая на цыпочки, она целует его правую щеку, а он с теплотой принимает это. Она направляется к двери, а затем разворачивается. Сгибая колени, Сесилия подзывает к себе Магпи. Пёс без колебаний бежит к ней, неуклюже спотыкаясь об вещи, а затем прыгает на неё.

– Будь хорошим мальчиком. Люблю тебя, приятель, – Магпи, фыркая, продолжает лизать её лицо.

Пока Джулиан закрывает дверь, я пялюсь на него. Мышцы бугрятся на мужской спине, и мне требуется всё моё самообладание, чтобы не подойти и не прикоснуться к нему. Он слегка потягивается, и я клянусь – у меня остановится сердце, если он сейчас не оденется. Он поворачивается и... Господи, у него просвечиваются штаны. Он не надел нижнего белья, и с каждым шагом, который он делает, его огромная выпуклость шевелится.

Мысль о том, что он без белья под штанами, заставляет мой разум метаться. Ох, похоже, это заметно по моему лицу, и его усмешка лишь подтверждает это.

– Лина, ты в порядке? – он наклоняет голову в сторону.

Нет, я не в порядке. Я возбужденная женщина.

– Лина? – он приближается, каждый его шаг заставляет моё сердце биться быстрее. Мы всего в нескольких дюймах друг от друга. Так близко, но так далеко. И эта его выпуклость сводит меня с ума.

Его чистый запах заводит меня.

– Эм, да. Наверное, я просто немного устала.

– Извини, что я так долго. Мне нужно было принять душ, прежде чем отправиться к отцу. Я уже считай, собрался.

От фантазии о том, как он голый стоит в душе, я немею.

– Хо-о-о-рошо.

Я стою, замерев на одном месте, всё ещё мечтая, пока он подходит к телефону.

– Ларри, да, мне нужна машина, я не остаюсь в отеле. Ох, что она? Что ты ей сказал? Да, я перезвоню ей в ближайшее время. Спасибо, – не глядя в мою сторону, он проходит в спальню. Я не знаю, что делать, поэтому сажусь на диван рядом с Магпи, который выглядит так, будто думает, что уже ночь.

Я шепчу ему на ухо.

– Я тоже устала. Пускание слюнок на твоего папочку утомляет.

Ещё несколько минут. Незнакомый запах вторгается в моё пространство, пока я сижу рядом с этим очаровательным бульдогом. Он негромко рычит, и я понимаю, что он просто пукнул. Он один из тех тихих, но вонючих пердунов. Смотря на его большие темно-карие глаза и огромную морщинистую мордочку, которая выглядит слишком большой для его тела, я не могу не засмеяться, потому что он похож на старого морщинистого мужчину. Я начинаю гладить его по спине. Поглаживания его сморщенного тельца прибавляют Магпи энергии, и он садится, чтобы облизывать мой подбородок.

– Тебе нравится, не так ли? – он ещё раз пукает. М-м-м…. Не ожидала получить так много радости от этого пса.

– Я знал, что он тоже тебя полюбит, – Джулиан переоделся в темно-серую футболку и темные джинсы. Когда звонит его телефон, он смотрит на него с раздражением. – Прости.

– Шира, я сказал, что перезвоню тебе позже. Но раз уж мы уже разговариваем, у меня есть пару слов для тебя, – он делает паузу. – Меня не будет в Клифте на этих выходных. Я передумал. Я знаю, знаю. Я буду у своего отца. Попрошу машину забрать тебя завтра вечером около семи. Не волнуйся. Позвони Сесилии, и она позаботится о счете. Пожалуйста, не переусердствуй. Это празднование дня рождения моего отца. Частная вечеринка. Нет, нет, я не смогу увидеться с тобой позже. Увидимся завтра вечером. Спокойной ночи.

Он выглядит смущенным.

– Прошу прощения. Я договаривался о своём завтрашнем свидании.

– Ох, я не знала, что у тебя есть девушка…

Он тут же меня пресекает.

– У меня нет девушки. Она просто та, с кем я иногда вижусь.

Странное и незнакомое чувство жжения зарождается во мне. Я ревную, что у Джулиана есть кто-то, с кем он видится? Почему меня это должно волновать?

– Джулиан, пожалуйста, не оставайся со мной в доме твоего отца, тем более что ты будешь со своей подругой, – я рисую кавычки в воздухе, подчеркивая слово «подруга». – Я не хочу, чтобы ты думал, что тебе нужно остаться там из-за меня.

– Лина, – на секунду он замирает. – Ты единственная причина, по которой я остаюсь у отца, – прежде чем продолжить свою мысль, он берёт в руки моё лицо, прежде чем признаться. – Я просто надеюсь, что ты не расстроишься, когда услышишь, как мы трахаемся.

Глава 19

Какого.

Блядь.

Чёрта?

Он сейчас сказал именно то, что я услышала?

Услышишь, как мы трахаемся.

Какого чёрта Джулиан сказал мне это? Он ожидал, что я как-то отреагирую? Ну, это подействовало. Его слова действительно больно ранят, и я не понимаю, почему это заботит меня. У нас с ним общее прошлое. Мы росли вместе, но все же чувства, которые я испытываю к нему, изменились. И постоянные грязные фантазии о нём, несомненно, указывают на то, что испытуемые у нему чувства определённо не сестринские.

Не говоря уже о моих влажных трусиках.

Я отвожу взгляд и изучаю пол, словно это самая интересная в мире вещь.

– Э-эм, нет... Нет, совсем нет.

Во всяком случае, дом огромен; даже если захочу, я не смогу услышать, как люди занимаются сексом.

– Лина, если бы ты только знала..., – он не заканчивает свою мысль. Вместо этого Джулиан достаёт из кармана свой телефон.

После того, как Сесилия даёт ему инструкцию, он хватает свою сумку и подходит к дивану, на котором сижу я. Даже в джинсах, его мужское достоинство всё ещё заметно. Джулиан протягивает руку и помогает мне встать с дивана. Слова остаются невысказанными, когда мы идём к лифту. Единственный звук, который слышу, кроме мягкого звука голоса Ширли Бэсси, является фырканье Магпи. Стоя, окружённая четырьмя стальными стенами, я не знаю, из-за вина ли, выпитого мной ранее и играющего сейчас в моей голове или нет, но я начинаю чувствовать это электричество между нами.

Это всё твоё воображение.

Джулиан стоит в одном углу, а я в другом. Магпи около него. Даже на расстоянии мужское тело согревает меня теплом. Моё дыхание учащается, и я чувствую легкое головокружение. Лифт останавливается, входит группа людей, заставляя нас продвинуться ближе друг к другу. Повернув меня спиной к себе, Джулиан кладёт правую руку на мою талию и шепчет:

– Прости за тот звонок несколько минут назад.

Я медленно поворачиваю голову и замечаю, что сегодня его сапфировые глаза кажутся темней. Я улыбаюсь, давая ему понять – его извинения приняты. Продолжая улыбаться, я осознаю… Есть что-то в том, как Джулиан смотрит на меня... что-то возбуждающее. Его пленительные глаза устремлены на меня, и серый оттенок полностью исчез из них. Губы парня размыкаются, как будто он хочет поцеловать меня. Джулиан немного наклоняет голову, и мои руки чешутся, желая коснуться его лица.

Стой, Лина, хватит.      

В одно мгновение я отворачиваю голову лицом к стальной двери. Кейн продолжает держать руку на моей талии, медленно спуская её к моим бёдрам. Я слегка извиваюсь, не потому, что чувствую себя оскорбленной, а потому, что это ощущается чем-то правильным, когда он прикасается ко мне таким образом. Я скрещиваю ноги, надеясь, что незнакомая боль между бёдер утихнет. Двери наконец-то открываются, и мы выходим вместе с остальными. Оставаясь молчаливым, мужчина, который делает меня разгоряченной и возбуждённой, уверенно берёт мою руку, пока мы идём через маленький, но роскошный вестибюль отеля.

Когда мы подходим к входным дверям, чей-то высокий голос зовёт его по имени. Мы оба оборачиваемся, видя направляющуюся в нашу сторону женщину-амазонку.

Её рост примерно в шесть футов [п.п. 180 см], она на самом деле выглядит как амазонка. Я смотрю с трепетом на неё, потому что она великолепна, и выглядит как... чудо-женщина.

– Кто это такая? Это из-за неё ты не смог сегодня увидеться со мной? – холодные, тёмно-карие глаза смотрят на меня, практически убивая. Она размахивает своими длинными, густыми, волнистыми тёмными волосами, тряся головой. Клянусь, если бы у неё был пистолет, она бы направила его в мою сторону и выстрелила. Без сомнений, она сможет правильно прицелиться.

– Господи, Шира, какого хрена ты тут делаешь? Я же сказала, что не хочу тебя сегодня видеть.

Чувствуя себя немного не в своей тарелке, я медленно удаляюсь, но Джулиан хватает меня за руку.

– Нет, останься, – не отрывая своих глаз от моих, он представляет меня. – Шира, это дорогой нашей семье друг, Лина.

Дорогой семье друг.

Это то, кем я для него являюсь.

Лина, не забудь про приветствие.

Я протягиваю руку, чтобы поприветствовать женщину, но она не двигается, глядя на меня так, будто готова пожать мне руку, как Ронда Рузи [п.п. рестлер]. Она продолжает смотреть на меня в течение нескольких долгих секунд.

На ум приходит одно слово.

Сучка.

Внезапно, будто молния ударяет в неё.

– О, друг семьи. Я просто подумала... Ну, это не важно, – она смотрит на Джулиана, как щенок, желающий стать домашним животным. – Малыш, прости, мне просто нужно было провести с тобой время сегодня вечером. Это было так долго, малыш.

Не забудь, как она назвала его малышом.

– Извини нас, Лина, я сейчас вернусь, – он вручает мне чёрный кожаный поводок Магпи, а затем берет амазонку-сучку за руку, отходя с ней подальше от меня.

Я жду, общаясь с Магпи, который только и делает, что фырчит. Я благодарна, что не слышу разговора Джулиана с подругой. Вернуться домой к Марселю и закончить этот вечер –это всё, что я хочу сделать. Ну, на самом деле ещё, провести сеанс с моим iPad’ом и пальцами. Джулиан поворачивает голову, поддерживая их разговор, но его глаза смотрят на меня. В то время как Шира ласково беседует с ним, касаясь одной из его рук, парень остаётся беспристрастным. Проходит несколько долгих минут прежде, чем женщина целует его в губы и они заканчивают разговор. Когда Джулиан направляется ко мне, я чувствую смущение.

– Она в порядке? – спрашиваю я.

«Собирается ли она намылить мне шею?» – думаю я про себя.

– Да, я пообещал встретиться с ней завтра вечером, – смеётся он. – Это, кажется, успокоило ее.

Зачем напоминать мне об этом?

– Ох, – что ещё я могу сказать?

Неловкость нависает над нами, пока Джулиан, Магпи и я ждём камердинера, когда тот подъезжает к нам на Бондмобиле Кейн. Джулиан смотрит перед собой, а я смотрю на землю. И впервые с тех пор, как я познакомилась с этим очаровательным бульдогом, он молчит. Движение по ночному Сан-Франциско свободное, и только звук лёгкого храпа Магпи доносится до нас в фоновом режиме.

«Он собирается трахнуть её завтра вечером», – мысль, которая на повторе крутится в моей голове.

Как только мы подъезжаем к дому, добираемся до наших комнат, идя всего в нескольких дюймах друг от друга, оставаясь тихими. Только когда мы останавливаемся перед моей спальней, поворачиваемся друг к другу и произносим: «Спокойной ночи».

– Я прекрасно провела сегодня время, – пока эта сучка не напугала меня, – спасибо.

Я наклоняюсь и глажу Магпи, пока он стоит, пуская слюни. Никаких колебаний. Никакой спешки. Это простая формальность, окончание простого вечера, который превратился во что-то неудобное.

Зайдя в огромную комнату, я в одиночестве переодеваюсь, чищу зубы и ложусь в постель. Но сон часами ускользает от меня.

***

Массивная ванная для гостей приманивает меня к себе. Огромная и привлекательная японская ванна. Теплая вода должна снять напряжение. Я включаю звуковую систему, выбирая Sade. В комнате есть все: свечи, масла, пены и гели для ванны, тёплые полотенца и подушка под голову. Как только свечи с ароматом ванили начинают разгораться, я капаю немного лавандового масла в огромную ванну воды. Я медленно захожу, и как только сажусь в неё, все сегодняшнее напряжение спадает. Лёжа здесь в течение нескольких часов, я наслаждаюсь тишиной и уединением. Мир спокоен, и единственный слышимый звук – это голос Шадей, пронизанный мучительной болью в песне «It iscrime». Скрытая пузырьками, я поднимаю ноги и, каясь по очереди каждой, начинаю намыливать своё тело. Мои попытки не думать о Джулиане – тщетны.

Боже правый, этот мужчина великолепен.

Как только обе ноги опускаются обратно в воду, я развожу бёдра.

Правая рука медленно пробирается к моему голому сексуальному холмику. Беспокойство мешает мне вставить в себя пальцы. У меня всегда присутствует страх быть пойманной. Тем не менее осознание того, что всего лишь два дюйма пространства стены отделяют меня от мужчины, которого я желаю, возбуждает. Как только я зашла в спальню, я не могла отрицать возбуждение, вызванное другом.

Что со мной не так?

Несмотря на то, что Джулиан собирается трахнуть другую женщину завтра вечером, я всё ещё хочу его. Его исповедь переполняет меня незнакомыми эмоциями. Я никогда не чувствовала такой ревности, не была такой заведённой, возбуждённой и сбитой с толку одновременно.

Всё, чего я хочу – это кончить с ним внутри себя. Я хочу оседлать лицо Джулиана и объездить его язык, губы и подбородок, пока буду глубоко заглатывать его член.

Щипая свои ноющие соски, я сжимаю обе опухшие груди и мну их. Я представляю, как сильные, большие руки Джулиана ласкают их. Боль между ног усиливается. Она такая глубокая, что больно. Этими его идеальными полными губами, я хочу целовать свою грудь медленно, одну за другой. Мои нежные соски прямо-таки ощущают, как язык мужчины облизывает их. Его влажный рот сосет и кусает. Я закрываю глаза и представляю, как Джулиан движется дальше вниз, пробираясь своими пухлыми губами к моему ноющему входу. Я прижимаю голову к подушке для ванны. Не в силах остановиться, пальцами я начинаю ласкать свои гладкие складочки. Я была влажной для него в течение несколько часов. Опуская пальцы, я не могу поверить в то, насколько я мокрая. Я задыхаюсь, а моё дыхание становится более быстрым. Нахер страх. Я вставляю в себя пальцы, пока большой палец случайно касается клитора. Ужасное возбуждение заставляет меня преодолеть застенчивость.

Я хочу Джулиана Кейна.

Нет, я чертовски отчаянно хочу его.

Мне нужен он.

Боже, пожалуйста... Пожалуйста, позволь мне кончить.

Сама мысль о том, как Джулиан приподнимает мою попку… Лижет меня... Трахает меня… позволяет мне сдаться. Я начинаю ласкать свой возбужденный и очень чувствительный клитор. Сначала аккуратно, водя по кругу, а затем быстрее.

О, Боже... Ох... О ... О Боже!

Трепетание мешает моим глазам открыться. Боюсь, что если я открою их, то тем самым прерву свой столь необходимый оргазм. С одной ногой, поднятой к краю ванны, я двигаю телом дальше, погружаясь в воду. Я слышу его глубокий голос, призывающий меня кончить с ним.

Детка, кончи со мной. Кончи сильно.

Я представляю его тёмные волосы между моими бедрами. О, Боже, я хочу прижаться к его лицу.

Его теперь чернильно-голубые глаза смотрят прямо на меня, заставляя меня отпустить себя.

И я так сильно кончаю. Моя поднятая нога падает. Пальцы сжимаются. Всё тело сильно дрожит. Моё дыхание тяжёлое, а сердце так сильно колотится, что мне требуется всё самообладание, чтобы не выкрикнуть имя Джулиана. Спина выгибается, когда я достигаю столь чуждого для меня оргазма, моё дыхание на миг останавливается.

Сердцебиение возобновляет своё естественное состояние, позволяя мне, наконец, открыть наполненные слезами глаза. Я медленно выдыхаю. Осматриваясь вокруг, я вспоминаю, где нахожусь. Простая фантазия о Джулиане Кейне доставила мне самый интенсивный оргазм, который я когда-либо испытывала. И тогда я сталкиваюсь лицом к лицу с истиной.

Это больше, чем мимолётное влечение.

Глава 20

Субботнее утро. Кучка шумных малышей решила устроить вечеринку в моей голове. Всё, что я слышу, это стук кастрюль и сковородок. Мои пульсирующие виски раскалываются, а тело болит и едва может двигаться. Не помню, чтобы я выпила так много вина. Слава Богу, шторы задёрнуты, а в комнате темно. Воспоминание о моём «времени наедине с собой» настигает меня, вызвав смущение, из-за занятий прошлой ночью.

Догадается ли Джулиан, что я фантазировала о нём пару часов назад?

Я обожаю сама себя, поскольку одно лишь воспоминание о вчерашнем времяпрепровождении согревает моё тело. Я глубоко вздыхаю, когда меня пугает стук в дверь. Сколько сейчас времени?

Справа от меня стоят старинные часы, на них 10:48 утра. Позже, чем мне казалось.

– Входите, – отвечаю я, оставаясь на своей комфортной огромной кровати королевского размера, покрытой несколькими слоями постельного белья, когда дверь открывается.

Джулиан заглядывает в комнату.

– Соня, думаю, я мог бы позволить тебе ещё поспать. Однако если ты сейчас не встанешь, день пройдет мимо тебя.

Моё тело остаётся неподвижно. Я медленно подтягиваю пуховое одеяло к лицу, отчаянно пытаясь избежать взгляда парня. Написано ли на моём лице, что я мастурбировала на грязные картинки в своей голове с его участием? Замечая мою потребность прикрыться, он смеётся.

– Брось, Лина. Не прячься. Это всего лишь я.

Если бы ты знал, чем я занималась прошлой ночью, ты бы тоже захотел, чтобы я спряталась.

Пошлые мысли заменяют стук в голове.

Ах-х… Я смотрю вверх, и неожиданные образы из прошлой ночи начинают мелькать в моих мыслях. Мои щёки краснеют, а рот увлажняется. Сочные губы Джулиана на моих влажных складках. Большие руки приподнимают мою задницу, пока его язык входит в меня. Его глубокий голос призывает меня кончить вместе с ним. Я закрываю глаза и трясу головой, молясь, чтобы непристойные изображения исчезли. Когда я открываю глаза, меня встречает зрелище, которое с лёгкостью может снова заставить меня испытать оргазм, просто посмотрев на Кейна. Волосы Джулиана всё ещё мокрые после душа, серая футболка с изображением Cold play плотно прилегает к груди, обтягивая его мышцы, а тёмные джинсы висят так низко, что демонстрируют глубокую V внизу живота; и я представляю себе, как прослеживаю по ней своими губами.

О, Боже мой.

Я хочу прикоснуться к нему.

Хочу поцеловать его.

Хочу облизать.

Попробовать на вкус.

У меня во рту так влажно, словно только что прорвалась плотина. Я едва могу составить предложение. Должно быть, у меня скоро критические дни, потому что я чертовски возбуждена. С нежеланием, я, наконец, откидываю одеяло и поднимаюсь с кровати, пока Джулиан продолжает смотреть на меня. Проходит несколько секунд, прежде чем я, наконец, осознаю, что на мне только футболка и пижамные шорты. Вместо того чтобы отвернуться, он продолжает следить за каждым моим движением. Направляясь к зеркалу, которое висит над комодом, я стараюсь сохранять спокойствие.

За что, Господи, ну за что?

Теперь я понимаю, почему он пялится. Мои светло-каштановые волосы похожи на птичье гнездо, а вокруг зелёных глаз размазана тушь. Хоть я и принимала роскошную расслабляющую ванну прошлой ночью, я забыла снять макияж, находясь в своём послеоргазменном состоянии. Женщина, похожая на енота, смотрит на меня в отражении. По крайней мере, я не забыла почистить зубы.

Будто почувствовав моё смущение, Джулиан, улыбаясь, произносит:

– Надеюсь, ты голодная. Я подумал, что мы могли бы сходить в Сирс на завтрак. Тебе нравятся шведские блинчики?

И сейчас, этот сплошь-положительный-и-великолепный мужчина предлагает мне поесть с ним шведские блинчики.

Слава богу, что вчера он ничего не сказал о моей внешности или неловкости между нами, прежде чем мы пожелали друг другу спокойной ночи.

– О господи, да, – мои глаза загораются. – Я обожаю их. Мне просто нужно собраться, – я указываю на глаза енота и на гнездо из моих волос. – Дай мне минут пятнадцать.

– Всего лишь? Пятнадцать минут? Я думал, женщинам нужен как минимум час, чтобы собраться. Не торопись, – взглянув на часы, парень поправляет себя. – Хотя, пятнадцать минут – звучит хорошо. Я голоден и, думаю, ты, должно быть, тоже, – он поворачивается и выходит за дверь.

Что он имел в виду? Я выгляжу настолько плохо, что мне действительно нужен час, чтобы подготовиться? Ну, теперь я точно соберусь за пятнадцать минут. После быстрого душа я собираю свои мокрые волосы в пучок и переодеваюсь в короткое серое трикотажное платье, черные колготки и черные кеды. Когда я спускаюсь по лестнице, очевидно, Джулиан и Марсель ведут горячий спор. Я не могу разобрать всего, но приблизившись к гостиной, слышу:

– Она не готова. Пока ей не нужно знать. Отец, мне нужно больше времени.

Разговор прекращается, как только я вхожу в комнату, и оба мужчины поворачиваются ко мне лицом. Марсель странно напряжён. Когда я направляюсь к нему, он немного расслабляется, приветствуя меня мягкой улыбкой.

– Доброе утро, Эванджелина, – он мягко целует меняв щеку.

Я смотрю на мужчину передо мной, благодаря бога, что нахожусь сейчас здесь с ним.

– С днём рождения! Вы уже ожидаете свой сегодняшний праздник?

Взяв меня за обе руки, Марсель наклоняется ближе.

– Не совсем. Я уже много лет не праздновал свой день рождения. Но то, что ты здесь с нами – лучший подарок, о котором я только мог попросить, – он приподнимает мои руки, целуя их.

Нежный момент прерывается, когда Джулиан предлагает нам уйти.

– Отец, мы с Линой собираемся в Сирс. Мы хотели бы, чтобы ты присоединился к нам.

– Спасибо, но у меня есть некоторые незаконченные дела перед торжеством.

– Ну, тогда, увидимся на празднике.

***

Я могу солгать себе и притвориться, что сейчас для меня просто ещё одна суббота. Но правда в том, что я не могу вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя такой счастливой, выходя куда-то в свой выходной. Пока мы идём к машине, я изучаю своего друга детства. Каким-то образом, даже спустя все эти годы, Джулиан может заставить меня чувствовать себя немного легче, немного счастливее. И ещё, я должна признать, что впервые в своей жизни я ревную мужчину к другой женщине.

Джулиан, одетый в простые джинсы и футболку Cold play, выглядит восхитительно. Он что-то говорит, но я не слышу ни слова, потому нечто что-то другое отвлекает меня.

«Он собирается трахнуть её сегодня вечером», – напоминаю себе в сотый раз.

Пока размышляю о том, что мужчина, которым я увлечена, будет заниматься этим сегодня с кем-то другим, мой телефон вибрирует, и появляется имя Роджера.

– Извини. Мне нужно ответить, – поднимая телефон к уху, я говорю. – Хэй.

Голос Роджера хриплый, и я даже не сомневаюсь, что друг выкурил сигарету прежде, чем позвонить мне.

– Сладкая, я только что говорил по телефону с Косимой. Похоже, «Исчезновение» задержится. Что-то с финансированием, – он кашляет. – Понимаю, что ты уже настроилась, но я узнаю больше через неделю или две. Ни о чём не волнуйся. Повеселись, пока тебе не нужно работать.

– Ох, как жалко. Я планировала уехать уже через несколько дней. Думаю, тогда мне не нужно ехать в Нью-Йорк.

– Почему нет? Тебе всё равно стоит поехать. Смена обстановки пойдёт тебе на пользу. Просто дай мне знать о своих планах, а до тех пор я буду держать тебя в курсе. Ты сейчас с мистером Красавчиком?

– Да, на самом деле мы едем завтракать. Я позвоню тебе завтра. Не беспокойся обо мне, окей? Я люблю тебя, и, пожалуйста, прекрати курить.

Кашляя снова, Роджер обещает.

– Я куплю пластырь на этой неделе. Но я хочу всё узнать. Всё! Не будь хорошей девочкой! Я тоже тебя люблю, милая.

Рука Джулиана лежит на дверной ручке машины. Прежде чем открыть ее, он поворачивается ко мне лицом.

– Это был твой жених? Всё в порядке?

Я кладу телефон в сумку, не глядя на него.

– Нет, это был не Эндрю. Это Роджер. И нет, на самом деле, не в порядке. Проект, в котором я должна была работать, задерживают, – разочарование на моём лице совершенно очевидно.

– Кто такой Роджер? – спрашивает Джулиан невинно.

– Роджер – мой хороший друг. Он управляет музыкальной фирмой, которая наняла меня написать саундтрек к фильму. А также он видел тебя несколько дней назад в кафе и был прямо-таки очарован тобой.

– Очарован мной? – Кейн приподнимает бровь, открывая дверь машины для меня.

Скользя на пассажирское сиденье, я признаю.

– Именно так. Он только что назвал тебя мистером Красавчиком.

– Ах, ну, это... Это очень мило, – он делает паузу на мгновение. – Но ты ведь знаешь: я люблю женщин.

– Конечно, знаю, – говорю я с удивлением.

– Теперь, когда мы оба знаем это, что насчёт твоего самочувствия после его звонка? Всё в порядке?

– Вроде бы, да. Мне скажут, что да как через неделю или две, – я смотрю на Джулиана, пытаясь изобразить улыбку, но знаю, что это не работает. Я никогда не была великой актрисой.

Какое-то время мы молча смотрим друг на друга, прежде чем Джулиан закрывает дверь. Обходя машину, с телефоном в руках, он кому-то пишет.

Садясь за руль, он слегка качает головой.

– Ты прекрасно выглядишь. Давай купим тебе вкусные блинчики.

Я киваю в знак согласия. Песня группы The Police «Every Little Thing She Does Is Magic» начинает проигрываться через колонки. Я потрясённо качаю головой.

– Некоторые вещи никогда не меняются, Джулиан.

– По большей части. И да, я всё ещё люблю The Police. Как только они выпустили их «Ghost In The Machine», я начал собирать все их записи, – говорит он, прежде чем признать, – в течение многих лет я не понимал кто такая Роксана, но потом, наконец, узнал. – Он останавливает себя, прежде чем продолжить. – Хотя, я по-прежнему предпочитаю слушать их музыку на виниле. Я хотел бы послушать их вживую, ноне думаю, что это случится в ближайшее время. Ты не против послушать их?

– Да брось! Ну, само собой, я не против, ведь тоже люблю их, – смеюсь, прежде чем сказать. – Думаю, это очень мило, что ты пел песни о Роксане. И неважно, что ты был десятилетним мальчиком, поющим о проститутке. Хорошие времена были, Джулиан. Хорошие времена.

Он закатывает глаза, не торопясь отвечать.

– Мило?

– Да, мило, – я изучаю приятеля. Он определённо больше не тот симпатичный десятилетний мальчик, поющий о проститутке.

Мы направляемся к Юнион-сквер, громко распевая песни любимой группы Джулиана.

Глава 21

Сирс – старое заведение на Пауэлл-Стрит. Последний раз я бывала в этом городе вместе с Элизой, Джулианом и Кэролайн. Элиза решила свозить нас сюда во время летних каникул. Нью-Йорк был невыносимо жарким и влажным в тот год, а один из ее самых близких друзей в то время жил в Сан-Франциско. Как обычно, Элиза настояла на том, чтобы я присоединилась к ним.

Город окружен таким количеством энергии, что напоминает мне маленький Нью-Йорк. Сирс по-прежнему находится в том же здании, которое он занимал на протяжении десятилетий. Очередь на улице очень длинная, а внутри ещё длиннее. Наше ожидание составляет около сорока минут, но время пролетает незаметно, поскольку мы с Джулианом продолжаем общаться. Как только мы присаживаемся за стол, становится совершенно очевидно, что здесь ничего не изменилось.

Тёмный интерьер. Выстроившиеся вдоль стен фотографии нескольких известных меценатов вместе с фотографиями бывших сотрудников. Мы продолжаем разговор. Мы делаем это так, будто никогда не расставались, вспоминаем наше совместное детство и обсуждаем некоторые из моих прошлых проектов. И хотя Джулиан уже признался в ежедневном прослушивании моих композиций, я на самом деле поражаюсь тому, что он смотрел все фильмы, над которыми я работала, и даже может напеть некоторые из моих работ.

Глубокий смех извергается из него, когда я рассказываю о проделках моих самых близких друзей. Он несколько раз отмечает, что, судя по рассказам, Патти и Роджер веселые и интересные. Удивительно, но он интересуется Эндрю, и четверть нашего разговора вращается вокруг моего жениха. Наевшись крошечных шведских блинов, Джулиан смотрит на мою пустую тарелку и улыбается.

– Ты уверена, что не голодала до этого? – подушечкой большого пальца он вытирает след сиропа с уголка моего рта. – Я рад, что тебе понравилась еда. Давай прогуляемся. У нас есть еще пару часов, прежде чем нам нужно будет вернуться домой. Ты «за»?

– Определённо. Показывай дорогу.

Как и любой джентльмен, Джулиан оплачивает счёт, и мы выходим на холодный весенний воздух Сан-Франциско. Юнион-сквер находится всего в нескольких кварталах от ресторана. Засматриваясь на отель Вестин, я не могу поверить в то, насколько этот город вдохновляет меня. Он напоминает мне о моём доме. Он полон жизни. Живая музыка окружает нас, и часть меня жаждет танцевать. На ступенях, никуда не торопясь, сидят несколько человек. Рядом расположена мечта каждого покупателя− "Нейман Маркус", и один из моих личных фаворитов – "Барнис". Мы проводим время за покупками, и Джулиан предлагает купить мне всё, что бросается ему в глаза. Конечно, я напоминаю ему, что могу сама заплатить за покупки, но он лишь ухмыляется. Мой друг детства и я идём рука об руку, потягивая наши латте из «Старбакса», полностью погруженные в разговор.

Когда звонит телефон Джулиана, он не отвечает.

– Тебе нужно ответить? – спрашиваю я, прежде чем прикончить последнюю каплю моего латте с фундуком.

– Нет, у нас и так мало времени. Я отвечу на него позже. Давай просто насладимся днем, – удивляя меня, Кейн целует мою ладонь. Это первый раз, когда кто-то целует мою руку.

И мне это нравится.

Мы прогуляемся вдоль Эмбаркадеро [п.п.: – портовая набережная на восточном побережье Сан-Франциско], наконец, достигая здания, в котором расположен рынок. Прокладывая путь через различные будочки, мы пробуем различную еду, пока ни проходим весь рынок, выходя с другой стороны здания. Мы оба опираемся на перила, наслаждаясь видом перед нами.

– Ты помнишь, когда мы были здесь вместе в последний раз? – глаза моего спутника обращены к заливу.

Я разворачиваюсь к нему.

– Здесь? Мы никогда не были здесь вместе.

– Я не имел в виду рынок. Я о городе.

– Да, конечно. Это было замечательное время... Это было прямо перед..., – произношу я, быстро отворачивая голову.

Оглядываясь через плечо, он произносит.

– Маме бы очень понравилось это здание. Мне всегда было интересно, где бы мы были, если бы мама не умерла, – Джулиан, наконец, поворачивается ко мне и прячет прядь волос за ухом. Прочистив горло, он говорит: – Извини.

– Джулиан, никогда не жалей, что вспоминаешь о своей матери. Мне бы хотелось думать, что мы были бы все вместе. Прямо здесь. Прямо сейчас.

Он посылает мягкую улыбку, прежде чем сказать:

– Лина, я счастлив с тобой.

Я соглашаюсь с ним, посылая ответную улыбку, пока мы стоим лицом друг к другу. Прохладный воздух окутывает нас, и это замечательно ощущается. Я смотрю вверх, в этом освещении его серо-голубые глаза стали зелеными.

Существуешь лишь одно слово в моей голове.

Красивый.

Как кто-то может быть настолько красивым?

Прерывая мои мысли, он мягко наклоняется вперед.

–Мы должны вернуться. Праздник скоро начнется. Пойдём?

Запах Джулиана окружает меня, и, кажется, я буду ощущать его в течение всего дня. Я не хочу, чтобы он уходил: я наслаждаюсь этим мизерным расстоянием между нами. Подросток, проезжающий мимо нас на скейте, пугает меня, прерывая мои мечты о Джулиане Кейне.

– Готова? – спрашивает друг мягко, совершенно не подозревая о влиянии, оказывающем на меня.

Я слегка киваю, когда он берёт меня за руку. Без каких-либо разговоров, мы возвращаемся к парковке на Юнион-сквер.

***

–Джулиан, я составила плейлист для тебя, – говорю я, прокручивая свой телефон.

– Правда? – его глаза немного расширяются, но в голосе нет никакого удивления. – Давай посадим тебя в кресло, и затем мы сможем послушать его на обратном пути. Мне любопытно узнать, что в твоём плейлисте.

–Твоём плейлисте, – напоминаю я ему.

Спустя несколько минут игры с Bluetooth на моём телефоне и синхронизации с системой его автомобиля, голос Криса Мартина приветствует нас. Песня за песней, мы, как подростки, поём вместе. Рингтон его телефона прерывает наш частный момент и песню «The Scientist» от «Coldplay».

– Джулиан Кейн.

Понижая громкость музыки, я пытаюсь собраться, чтобы не казаться любопытной.

На другой линии я узнаю голос из прошлой ночи.

– Пупсик, я уже не могу дождаться сегодняшнего вечера.

Пупсик.

– Шира, я еду домой.

– Во сколько ты будешь здесь? Не могу дождаться, когда ты трахнешь меня.

Эта сучка точно не стесняется.

–Сесилия договорилась, чтобы Леонард забрал тебя ровно в семь. Увидимся позже, хорошо? – он заканчивает звонок, не дожидаясь её ответа, как будто то, чтобы трахнуть её позже сегодня вечером, не имеет большого значения.

Я молчу, и чувство, с которым никогда не сталкивалась до прошлой ночи, окутывает меня. Я ревную. Нет, это нужно перефразировать... я безумно завидую. Я не помню, чтобы ревновала до того, как Джулиан вернулся в мою жизнь. Я смотрю в окно, пока он ведёт автомобиль, полностью осознавая взрывающиеся эмоции внутри меня.

Сохраняй спокойствие, Лина!

С какой стати мне завидовать Шире?

Последнее, чего я хочу – это то, чтобы Джулиан понял, что я чувствую что-то... Что-то, кроме дружбы. Он твой друг, Лина. Ничего более. Ты обручена с парнем, которого любила половину своей жизни. Тебя просто привлекают англичане, не более.

Шира называет его пупсиком.

А я близкий друг семьи.

Джулиан продолжает с уверенностью ехать, вплетаясь и выезжая из движения, пока мы едем к Пасифик-Хайтс. Моя собственная уверенность ослабевает.

– Я сожалею.

Несмотря на произведённый эффект звонком его спутницы, я пожимаю плечами.

– Не нужно извиняться. Твоя «чудо-женщина» великолепна и, очевидно, она желает провести некоторое время с тобой.

Ты её малыш.

Её пупсик.

Ты трахнешь её сегодня вечером.

И я хотела бы быть ею.

Мы снова оказываемся в пробке, а я продолжаю смотреть на всех этих людей, бродящих по оживлённому городу... Желая, выйти из машины и прогуляться среди них. Всё, лишь бы избавиться от этого чувства ревности. Всё, чтобы остановить это влечение к человеку, о котором я не должна фантазировать.

– Я отлично провела время, Джулиан. Спасибо, что провёл со мной этот день.

Он остается тихим, и мои нервы достигают высшей точки.

– Я... Я... Я возьму утренний рейс завтра. Мне нужно вернуться к Эндрю раньше.

Он не отвечает. Ничего. Внезапно новая знакомая мелодия застаёт меня врасплох. Боль в голосе Боба Марли прорезается, когда он начинает петь «Waitingin Vain».

Дурацкий плейлист.

Погружаясь в лирику, я стараюсь не думать слишком много. И тут появляется Джулиан, уставившийся вперёд на дорогу, обхватывая руль своими красивыми, большими руками.

Я неуютно извиваюсь на своём месте, пытаясь занять себя. Смотрю в боковое окно. Изучаю свои руки. Закрываю глаза. Но ничто не может избавить меня от этого тошнотворного чувства внизу моего живота. Я достаю свой телефон и решаю написать Патти, чтобы она знала, что я вернусь домой завтра. В считанные минуты моя подруга отвечает:

«Не могу дождаться, чтобы услышать о нём!»

Что тут можно сказать? Я посылаю ей смайлик сердечка, прежде чем положить гаджет обратно в свою сумочку. Мне нечего ответить ей. Даже больше – я вздыхаю, понимая, что мне нельзя ничего рассказать ей. Вчера вечером у меня был замечательный ужин. К сожалению, хоть это и был самый романтичный вечер в моей жизни – он является платоническим. Я могу только представить, каково это– провести настоящее романтическое свидание с Джулианом. Я не могу написать об этом, не говоря уже о том, чтобы признаться в этом кому-то, кроме себя. Что ещё можно написать? Ну, я вернулась в свою комнату прошлой ночью одна и мастурбировала на грязные мысли о мужчине, сидящем рядом со мной. Нет, в этом я тоже не могу признаться. Этим утром я ещё раз разделила прекрасную трапезу с Джулианом, и теперь завидую другой женщине. Я веду себя как дура.

Именно, Лина, ты ведёшь себя как дура.

Мы наконец-то добираемся до дома Марселя, и тишина, сохраняющаяся на протяжении всей поездки, ещё не нарушена. Прежде чем Джулиан открывает пассажирскую дверь для меня, я быстро выбираюсь из его Астон Мартина. Между нами расстояние всего несколько футов: я иду немного впереди него. Как будто мы только что поссорившаяся парочка, но это не так. Я быстро оборачиваюсь, прежде чем открыть дверь своей спальни.

– Спасибо за завтрак. Увидимся на вечеринке.

Джулиан кивает, прежде чем пройти немного вперёд, словно он собирается что-то сказать. Останавливаясь, он устремляет свои большие глаза в мои.

«Что, Джулиан, что?» – хочу я закричать вслух.

Его молчание меня нервирует. Я снова говорю «спасибо», когда моя рука тянется к дверной ручке. Я быстро захожу в комнату и, наконец, выдыхаю. Дверь в комнате рядом с моей закрывается. Черт возьми, сегодня вечером он будет по соседству с этой женщиной.

Что, чёрт возьми, только что произошло?

Я прокручиваю последний час в голове и не могу придумать ничего, что могло бы повлиять на него таким образом. Осматривая огромную комнату для гостей, я чувствую себя ужасно маленькой, и как только дверь позади меня закрывается, я сажусь на пол.

С прижатыми к груди коленями, я обхватываю их дрожащими руками. Я не позволю себе плакать. Я отказываюсь паршиво чувствовать себя. Почему меня должно волновать, что сегодня вечером Джулиан будет заниматься любовью с одной из своих женщин? У меня есть жених. У меня есть мужчина, который любит меня.

«Ты ведешь себя нелепо», – ругаю я себя. Сидя в том же положении в течение получаса, мои мышцы ног, наконец, начинает сводить судорога, что заставляет меня встать и пройти к кровати. Мои сонные глаза начинают закрываться, и я вижу Джулиана. Я вижу интенсивность в его глазах. О, эти ледяные глаза! Я вижу темные локоны. Вижу его улыбку. Идеальные белые зубы. Сочные губы. Черт побери, эти красивые губы.

Боже, помоги мне сегодня.

***

Срабатывает будильник, и я понимаю, что прошло полтора часа. Я хватаю свой телефон и подключаю его к стереосистеме, которая установлена на комоде. Мне нужно послушать что-нибудь веселое, что-нибудь, чтобы вытащить себя из этого печального состояния. Дискотека! После прокрутки сотни песен, я, наконец, включаю «Last Dance» от Донны Саммер, чтобы настроить себя на потрясающую ночь.

Долгий душ всегда заставляет меня почувствовать себя новой женщиной. С помощью королевы диско на фоновом режиме, моё настроение, наконец, улучшается. Впервые за долгое время я хочу расслабиться. И, возможно, пофлиртовать с красивым мужчиной, который не будет Джулианом.

Обычно я прихорашиваюсь для какого-нибудь мероприятия на работе или кинособытия. Но не сегодня. Сегодня все по-другому. Я хочу выглядеть красивой и уверенной в себе... Для Джулиана. Реальность ударяет меня: он привык находиться в окружении самых красивых женщин в мире. Таких, как Шира.

Моё расшитое бисером платье обтягивает меня как перчатка, и я очень рада, что выбрала именно нюдовые туфли к нему. У меня светло-каштановые волосы. Благодаря дымчатому смоки-айс мои миндалевидные зелёные глаза становятся ярче. Полные губы покрыты лёгким блеском. Обычно, я не ношу ювелирные изделия, но сегодня вечером, достаю из своего чемодана простую алмазную шпильку от Тиффани, которая принадлежала моей матери. Взглянув в зеркало передо мной, я вижу женщину, готовую повеселиться.

Я здесь, чтобы отпраздновать день рождения Марселя.

Я дотягиваюсь до своего телефона и прокручиваю свой список музыки. Ох, я нахожу ещё одну идеальную песню и выбираю Pink и её «Getthe Party Started». Песня определённо поднимает моё настроение. Я танцую, покачивая бедрами, поднимая руки в воздухе, и я ставлю её снова, по крайней мере, три раза.

Сегодня я прекрасно проведу время.

Проверив себя в зеркале в десятый раз, я наконец-то, набираюсь смелости, чтобы спуститься вниз. Я смотрю на часы и понимаю, что празднование уже началось.

Глава 22

Исполняемая в жанре свинг песня "Fly Me To The Moon" разносится по всему особняку, сообщая о том, что шумная вечеринка уже началась. Комната, днём ранее бывшая гостиной, сейчас представляет собой танцевальный зал. В первую очередь, я нуждаюсь в стакане чего-нибудь крепкого, поэтому направляюсь прямо к бару и заказываю бурбон.

– Бэзил Хайденс, чистый, пожалуйста, – я оглядываю комнату в поисках кого-нибудь знакомого. И вижу в углу стоящего Джулиана, окружённого, по крайней мере, пятью другими мужчинами. Моё дыхание замирает. Он завораживает меня. Без сомнения, Кейн красив. Но в нём больше, чем серо-голубые глаза, пленяющие меня. Четырнадцать лет назад Джулиан был неполовозрелым подростком. Стрижка под машинку, полный брекетов рот, тёмные очки в стиле Гарри Поттера, невысокий рост. Тогда он был тощим и хилым. Неловкость его подростковых лет сменилась на уверенность, полученную за счет успешности в жизни.

Элегантно одетый в костюм, кажется, от Тома Форда и его любимые ботинки, он медленно идёт ко мне.

– Ты красавица.

Бокал бурбона приятно расслабляет меня, а близость с Джулианом ощущается неимоверно хорошо. Я по-прежнему стою у двери, всё ещё держа напиток в одной руке, в то время как другой тереблю своё платье. Мои мысли прерываются, когда я слышу «Джей-Ки» [п.п.JC (Джей-Ки) – Джулиан Кейн] и поворачиваю голову. Рядом стоит амазонка. От меня тут же веет разочарованием. Я была идиоткой, полагая, что Джулиан восхитился мной. Слова, которые он произнёс несколько секунд назад, предназначались другой. Мерзкой сучке. Едва не натыкаясь на мой бурбон, Шира бросается к мужчине, которым я очарована, и целует его в губы.

Я вижу колебания Джулиана. На этот раз, безошибочно, его великолепные глаза сосредоточены на мне. Он снова говорит: «Красавица». Одно слово. Это всё, что мне было нужно. Моё сердце трепещет. И хотя мы не общались более десяти лет, Джулиан знает меня лучше, чем кто-либо другой. Его врождённая способность – улавливать мою низкую самооценку. Когда Джулиан идёт ко мне, даже несмотря на то, что рядом с ним Шира, я продолжаю восхищаться – им. Он подходит ближе, и всё, что я вижу, это огромная ухмылка, появляющаяся на его лице, после того, как я произношу: «Спасибо».

Мне нравится в нём абсолютно всё. Его улыбка. Костюм. Движения.

Есть что-то в том, как он двигается. Обдумывая каждый свой шаг, парень не просто идет. Он идёт по-особенному. Будто хочет поймать тебя. Джулиан притягивает меня к себе, как никто прежде. В костюме или небрежно одетый в свою обычную винтажную футболку и джинсы, мой предмет обожания всегда выглядит чертовки восхитительно. В то время как все остальные мужчины застегнули свои воротники и выглядят более чем формально, он оставил верхнюю часть рубашки расстегнутой и кажется гораздо расслабленнее остальных. Другие мужчины надели галстуки, пока он остался безмятежным. Есть что-то очень сексуальное в мужчине, который чувствует себя раскованно в любой одежде, которую он носит.

Вокруг одни из самых близких друзей и коллег Марселя. Здесь есть, может быть, два или три знакомых лица, но, в частности, никого, с кем бы я чувствовала себя достаточно комфортно, чтобы подойти. В данный момент Шира буквально висит на правой руке Джулиана, пока они продолжают обходить гостей. Мой живот твердеет, и в груди ощущается жжение.

Ревность – причина этой грёбаной боли.

Я в одиночестве стою рядом с баром, избегая определённой пары. И продолжаю топить себя в Бэзил Хейден, когда слышу особый голос, которого не слышала годами.

– Как обычно прекрасная Эванджелина.

Косясь, я вижу голубые глаза, которые смотрят на меня, захватывая моё внимание.

– Что с тобой, милая? – дразнится ошеломляющий красавец.

– Не может быть, – я наклоняю голову, восхищаясь великолепным парнем, который на несколько дюймов возвышается надомной. Его голубые глаза пробегаются по моему телу без малейшего намёка на смущение. Он медленно облизывает свои полные губы.

Алистер Кейн.

Как и Джулиан, Алистер вырос таким... горячим. Его светло-голубые глаза похожи на глаза его двоюродного брата, но в уголках присутствуют небольшие морщинки. Хоть парень на дюйм ниже Джулиана, он в той же степени внушителен. Его короткие, тёмно-русые волосы находятся в небольшом беспорядке, а кожа слегка загорела от того, что могло бы быть недавней поездкой в какое-нибудь экзотическое местечко. Я откровенно любуюсь им, поскольку Алистер просто великолепен. Он всегда был симпатичным ребёнком. Но теперь, он похож на кого-то среднего между Алексом Петтифером и молодым Стивом Маккуином. Его рука касается моей, а затем медленно поднимет её к губам. Когда моя кисть, наконец, достигает его губ, я слышу:

– Алистер, – голос Джулиана прерывает нас.

– Эй, мужик, – приветствует Алистер, не отрывая своих голубых глаз от меня; его губы все еще находятся на моей руке.

Шира стоит рядом с Джулианом, но её игнорируют. Это не остается незамеченным ею.

– Джей-Ки, кто это? – тон женщины резок, а руки сжимают предплечье Джулиана как свою собственность.

Сука.

– Мой двоюродный брат, Алистер, – отвечает Джулиан, пока его взгляд туда-сюда путешествует между мной и его кузеном. В воздухе ощущается напряжение, и я понимаю почему.

В детстве Алистер и Джулиан были очень близки, по-детски. Те пару месяцев, когда они находились в одном городе, они были неразлучны. Но трагедия разорвала их дружбу на части.

После смерти Элизы, как и все другие взаимоотношения, эти тоже распалась. Последний раз я видела его за пару месяцев до смерти Элизы. Алистер остался в Лондоне во время поминовения своей тёти, скорбя о смерти собственного отца.

Было легко узнать о местонахождении Алистера в течение всех этих лет: он находится на публике и часто появляется на страницах прессы. Очевидно, унаследовав очаровательность и страсть к любовным похождениям от своего отца, Алистер часто слышит, как визжат известные модели и богатые наследницы. Я смотрю на него: у парня определённо присутствует этот «взгляд плейбоя», написанный на его невероятно красивом лице.

Алистер поворачивается ко мне.

– Я думаю, нам нужно пополнить твой стакан.

Я выхожу из оцепенения и изучаю его. Улыбка Алистера идеальна. Слишком совершенна. Его внимание переключается на Ширу.

– Кто же ты?

Улыбка этой сучки тоже идеальна.

– Девушка Джулиана…

Джулиан кашляет, демонстрируя недовольство.

– Подруга Джулиана, – поправляет она себя.

«Женщина, которую Джулиан будет трахать сегодня вечером», – думаю я про себя.

После неловкого представления, мы вчетвером стоим в углу танцевального зала, болтая. Разговор переходит на различные темы, начиная от Трампа заканчивая брекситом.

И хотя вечеринка должна была быть чем-то повседневным, она какая угодно, но не обычная. Внезапно всех гостей зовут в столовую.

Здесь шикарная обстановка, на карточках написаны имена каждого гостя. К моему ужасу, моё место за одним столом с Алистером, Джулианом и его подружкой. К нам присоединяется пожилая пара, с которой я никогда раннее не встречалась.

Музыка заглушается, и в комнате становится тихо. Марсель поднимается со своего места.

– Я хотел бы поблагодарить каждого из вас за то, что помогли мне отпраздновать мой сороковой день рождения.

Все смеются. Когда смех прекращается, Марсель смотрит вперёд, и его глаза устремлены на его единственного выжившего ребенка.

– Я ужасно скучал по вам всем, – он делает паузу, прежде чем дать понять, что он остановился в середине речи. Повернувшись налево, он смотрит на Астрид, а затем начинает говорить своим гостям. –Извините, я стал старым дураком. Буду краток. Должен признать, я не хотел устраивать вечеринку, но моя милая жена настояла на этом. И я очень рад, что, как всегда, позволил ей сделать все по-своему, –все бокалы поднимаются в унисон, а тёплые пожелания разносятся по всей комнате.

Я рассматриваю столовую и мгновенно узнаю соседа Марселя– его близкого друга Роана Эмерсона, который сидит рядом со своей женой Еленой. Наши глаза встречаются, мы обе посылаем друг другу улыбки. Я напоминаю себе, что должна найти себе пару после ужина. В этот момент я вспоминаю о долгих годах разлуки с Кейнами. Я ненадолго закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

Наслаждайся моментом.

Звук хлопков прерывает мою мысль. В воздухе искрится смех, и все находятся в праздничном настроении. Я открываю глаза.

Астрид сияет, сейчас она с любовью улыбается своему мужу. Лишь единицы, присмотревшись, смогут заметить маленькую слезу, которая ускользает из её левого глаза. Полагаю, это знак счастья. Марсель наклоняется, целует свою жену в щеку и одними губами произносит: «Я люблю тебя».

Продолжая вместе с другими хлопать, я чувствую на себе его глаза. Я поворачиваюсь, и через стол меня встречают красивые глаза Джулиана.

Преследующие глаза, о которых я мечтала прошлой ночью, изучают меня. Сочные губы, которые я представляла на себе сегодня ранним утром, слегка изгибаются в улыбке.

Лукавой улыбке, той, от которой моё сердце начинает учащённо биться.

Все ещё разговаривают, но я не могу уловить смысла. Голоса начинают ускользать всё дальше и дальше. Я собираю всю свою волю в кулак, лишь бы не покинуть стол. Вскоре, я отвожу взгляд, и смотрю на свой почти пустой стакан, позволяя указательному пальцу пройтись по стеклянному ободку. Дрожащими руками я поднимаю его к губам и глотаю остатки бурбона.

Глава 23

Аплодисменты стихают, и я тоже перестаю хлопать. Я продолжаю смотреть на свой стакан, когда Джулиан поднимается и подходит к человеку, который сидит справа от меня. Джентльмен, чьё имя я не могу расслышать, весело кивает после того, как Джулиан что-то шепчет ему на ухо. Улыбаясь, мужчина поднимается со стула и извиняется. Вместо того чтобы покинуть наш столик, он подходит к оставленному Джулианом стулу, и садится рядом с женщиной, которая будет трахаться сегодня вечером с мужчиной, который нравится мне. Поначалу Шира расстраивается, но после небольшой фразы, на её лице образуется широкая ухмылка.

– Лина, – даже его голос возбуждает меня.

– Джулиан, почему мой сосед по столику поменялся с тобой местами? Что ты ему сказал? – спрашиваю я, удивляясь.

– Себастьян – кинопродюсер, и мне показалось, что ему будет лучше сидеть с начинающей актрисой.

– Ох.

Почему я разочарована его ответом? Джулиан выглядит весёлым.

– Лина, по правде говоря, мне захотелось сидеть рядом с тобой. У нас не было возможности поговорить, – он берёт мой стакан и делает глоток воды.

– О чём ты говоришь? Мы провели большую часть дня вместе, – я качаю головой.

– Да, но мне нужно извиниться за этот вечер, – говорит он, когда я завороженно смотрю ему в глаза.

– Мне тоже очень жаль.

Джулиан кладёт свою руку на мою.

– Я повёл себя как полная задница. Иногда я забываю, что мы не были вместе ..., – он качает головой. – Позволь мне начать сначала. Я хочу провести с тобой как можно больше времени, – объявляет он, а затем ослепительно улыбается. Искренне и сексуально и одновременно с этим очень озорно.

Пожалуйста, просто поцелуй меня.

Мои глаза сосредоточены на его нижней губе. Мне хочется укусить ее. А затем он делает это. О, боже правый. Он кусает угол своей нижней губы. И это. Заводит. Меня.

Перестань пялиться на его полные, сочные губы.

Звук хихикающей взрослой женщины спасает меня от непристойных мыслей.

Похоже, я не единственная, кто в восторге от компании Джулиана. Жена Себастьяна, Мэри, которая сидит рядом с предметом моих воздыханий, прерывает нас. Очарованная Кейном, она смущается, и задаёт ему вопросы о его бизнесе, хобби и даже девушке. Джулиан с любезностью отвечает на несколько её любопытных вопросов, а затем ещё несколько минут они заняты бессмысленной болтовнёй, и всё это время Мэри хихикает, как школьница. Когда женщина начинает расспрашивать Джулиана о личной жизни, он просто говорит: «У меня никогда не было серьёзных отношений, но это не значит, что я не нашел подходящую женщину». В этот момент его глаза находят мои, но меня тут же отвлекает официант.

Мужчины и женщины, одетые в смокинги, вальсируют вокруг столиков, разливая воду и расставляя коктейли. Спустя какое-то время, они приносят некоторые из любимых блюд Марселя. Это груша с горгонзолой на тонком тесте, жареная свиная вырезка с абрикосово-манговым чатни и полентас лесными грибами. Десерт простой: шоколадный мусс. Хотя на вечеринке присутствует около пятидесяти гостей, ужин кажется довольно интимным. Джулиан признается.

– Астрид наняла организатора праздников. Изначально она хотела устроить экстравагантную вечеринку с Цирком дю Солей и фейерверком, – он закатывает глаза. – Отец, однако, захотел чего-то более интимного.

Я осматриваю комнату и соглашаюсь с тем, что здесь присутствуют только избранные. За исключением друга Джулиана, каждый в комнате что-то значат для Марселя. Это либо родственники, либо хорошие друзья или коллеги, с которыми он имел дело в течение многих лет.

– Я удивлена, что все эти люди смогли прийти в последнюю минуту. Это много говорит о твоём отце, – произношу я, восхищаясь многими из присутствующих.

– Согласен. Отец столько лет был затворником. Должен признаться, что каждый звонок любому из гостей занял много времени, но у меня не было выбора, – Джулиан смотрит на столик своего отца. – Даже при всех своих недостатках отец – хороший человек. В свое время он помог всем в этой комнате.

Я размышляю над словами Джулиана и осознаю, что я также включена в список тех избранных, которым когда-то помог Марсель. Он столько лет был любящим приёмным отцом.

Слева от меня сидит Алистер, который последние несколько минут беседовал с Себастьяном. Алистер удивляет меня, когда спрашивает:

– Между вами есть что-то? – указывая сначала на меня, а затем на Джулиана.

Я задыхаюсь от его вопроса, прежде чем ответить.

– Эм... Нет, ничего нет.

– Ты уверена? – не делая паузы, он продолжает. – Джулиан явно влюблён в тебя. Он провел с тобой большую часть вечера, хотя пришёл сюда с этой идиоткой, – говорит он, кивая в направлении Ширы. Спутница Джулиана выглядит идеально, несмотря на то, что разговаривает она смехотворно громко.

– Боже мой, как же она раздражает, – подмечает Алистер, прежде чем сделать глоток виски. – Так когда вы с моим братом наконец-то потрахаетесь?

Мои глаза расширяются. Я кашляю и нервно смеюсь. Алистер подаёт мне стакан воды.

– Думаю, тебе стоит выпить это, чтобы не подавиться всеми моими вопросами, – посмеивается он, и не вспоминает Джулиана до конца ужина. Вместо этого он и Джулиан смеются друг над другом, пока я сижу между ними. Да, бедная я, сижу, зажатая между двумя красивыми мужчинами. Я подслушиваю о последней победе Алистера, испанской супермодели, которой он наслаждался в течение нескольких месяцев.

– Сама по себе Марисоль очень красива, умна и богата. Но она нарушила главное правило.

– Какое главное правило? – спрашиваю я, осознавая, что вторглась в их разговор.

Алистер делает глоток своего коктейля, прежде чем заявить.

– Марисоль хотела того, чего я никогда не смогу дать женщине... Обязательств. Существует слишком много блюд, которые я еще не пробовал. Я никогда не влюблюсь, – он делает ещё один глоток и подмигивает мне.

Никогда не влюблюсь.

Я вздыхаю, мгновенно опечаленная признанием Алистера. Как кто-то может никогда не влюбиться? Вместо того чтобы остановиться на этом, я размышляю о своей ситуации и задаюсь вопросом, была ли я когда-нибудь влюблена? Я люблю Эндрю, но не думаю, что когда-либо была влюблена в него. Я никогда не ощущала всепоглощающего чувства, о котором проповедовал мой отец.

Я снова вздыхаю. К счастью, официант спасает меня от моих мыслей, размещая передо мной большую порцию шоколадного мусса.

– Кажется, они забыли про меня, – бормочет Джулиан, демонстративно смотря на мой мусс.

Официант выглядит смущенным.

– Прошу прощения, сэр, но в таблице мест указано, что вы отказались от десерта.

Теперь мы вместе с Джулианом смотрим на моего бывшего соседа. Себастьян-полный человек примерно шестидесятилетнего возраста, едва коснулся своей еды. Мэри говорит:

– Себастьян на строгой диете, – затем продолжает наслаждаться своим десертом.

Не задумываясь, я беру ложкой небольшой кусочек своего шоколадного мусса.

– Джулиан, попробуй, – закрывая глаза, он с радостью принимает моё предложение. При виде его длинных ресниц и полных губ, я замираю. Как кто-то может быть таким красивым? Он всего в нескольких дюймах от моего лица. Я вижу каждую пору на его коже. Небольшой шрам на щеке. Пробивающаяся щетина. Его пьянящий запах поражает меня. На внешнем уголке его верхней губы остается след от шоколада. Интересно, каков он на вкус. Его рот заслуживает поцелуя.

Скольким посчастливилось вкусить его губы?

Я сглатываю.

Каково было бы ощутить его губы на внутренней части моих бедер?

Меня передёргивает.

Все сидящие за нашим столиком наблюдают за интимным моментом, который я только что разделила с Джулианом. Он берёт ложку и поднимает её перед собой, готовясь накормить меня.

– Вкуснота, теперь твоя очередь.

Внезапно я не могу насладиться своим десертом. Всё, чего я хочу – это спрятаться. Я поднимаю глаза, и Шира с Алистером смотрят прямо на меня. Алистер ухмыляется, а Шира ощетинивается. Вообще-то, она выглядит так, словно собирается перепрыгнуть через стол и дать мне пощечину.

– Всё в порядке, Джулиан. Не думаю, что хочу ещё есть.

Попасть в кошачью драку было бы не круто. Я стараюсь не обращать внимания на женщину, которая злобно смотрит на меня.

– Лина, – произносит Джулиан, чтобы привлечь моё внимание. – Шоколадный мусс. Я специально для тебя попросил приготовить его.

Этот великолепный мужчина действительно знает дорогу к моему сердцу.

Он приподнимает руку, прежде чем я, наконец, делаю вид, что сдаюсь.

– Ладно, разве я могу сказать нет? – когда я поворачиваюсь к нему, меня встречает ложка потрясающего шоколадного мусса. Просто замечательного. Подушечкой большого пальца он вытирает шоколад с уголков моих губ.

– Разве не восхитительно? – спрашивает Джулиан, прежде чем снова закусить свою полную нижнюю губу.

О боже, помоги мне.

За исключением моего растущего возбуждения и влажности между бедёр, оставшаяся часть ужина проходит спокойно. Официанты начинают убирать посуду, и я извиняюсь. Я убегаю в находящийся не так далеко туалет. Моё нижнее бельё промокло, и всё, чего я хочу – это снять стринги. Я начинаю нервничать. Никогда раньше я не ходила без нижнего белья. Но тут я осознаю, что сейчас это беспокоит меня меньше всего. Куда, чёрт возьми, я положу свое нижнее бельё? Я не взяла сумочку. Проклятие! Просто нужно подождать несколько минут.

Десять, может быть, пятнадцать минут, а затем вернуться в гостевую спальню, где я смогу пофантазировать о восхитительном англичанине, который возбуждает меня так, как никто другой. Проверив своё отражение в зеркале и, удовлетворившись своим внешним видом, я возвращаюсь на вечеринку.

Глава 24

Мне открывается малоприятный вид на Джулиана, держащего стакан с виски и смеющегося вместе с Широй, пока его большая ладонь лежит на ее стройной спине. Даже то, как он держит стакан, выглядит сексуально. Мне больно смотреть на то, как она отвечает взаимностью на близость между ними, прижимаясь к нему. Мои мышцы напрягаются, когда девушка покрывает его левую щёку мелкими поцелуями. Поцелуями, которые он свободно принимает. Не находя никого рядом с собой, я иду к бару и прошу налить мне ещё один стакан бурбона. Должно быть, это уже третий или четвертый? Но кто считает?

– Думаю, ты заливаешь свои печали, милая, – раздаётся рядом со мной бархатный, как бурбон, голос.

Стоящий возле меня Алистер шепчет мне на ухо. Сочетание виски и его мускусного запаха напоминает мне о его брате. Поворачиваясь, я вижу мужчину, которого жажду, всё ещё разговаривающего со своей спутницей. И именно в этот момент мне не кажется, что сегодня я смогу выжить. Я знаю, Джулиан сдержит свое обещание. Он трахнет Ширу сегодня вечером. Он, вероятно, будет трахать её так сильно, что я буду слышать их. Внезапно на ум приходит порно. Будет ли он делать с ней подобные вещи? Я знаю, что он трахнет её в соседней комнате, пока я буду в одиночестве лежать в постели. Возбуждённая и жалкая. Плохая комбинация. Ревность переполняет меня и, вместо того, чтобы уйти, мой новый друг, Бэйзил Хейденс, поддерживающий меня в течение всего вечера, даёт смелость остаться и пофлиртовать с великолепным братом Джулиана.

– Ничуть. Я лишь наслаждалась вечеринкой, а теперь ещё и обществом красивого мужчины, – я невинно хлопаю ресницами, продолжаю пить терпкую коричневую жидкость. Я не знаю, что на меня нашло. У моей руки есть собственный разум, ласкающий руку Алистера, которую он положил на перекладину. Я никогда раньше не флиртовала с мужчиной. Почему же сейчас я делаю это? Голубые глаза Алистер мерцают. Совершенно очевидно, что в них отражается нечто большее, чем желание поговорить. Глядя друг на друга, я встречаюсь с обещанием провести ночь вместе. Без сомнения, он выглядит так, будто смог бы раскачать мой мир. Если бы я была одинокой, я бы провела ночь с этим плохишом? Его голубые глаза наполняются желанием, пока он облизывает свои полные губы.

Я кусаю нижнюю губу, задумываясь над перспективой оказаться в одной пастели с Алистером.

Нет, этого никогда не случится.

Он наклоняется и шепчет.

– Рад, что между тобой и моим братом ничего нет. Это вселяет в меня надежду на сегодняшний вечер.

– На самом деле мы всего пару дней назад восстановили связь, – отвечаю я, задаваясь вопросом, почему он тратит на меня своё время.

Касаясь губами моего уха, он признаётся.

– Мне бы хотелось воссоединиться с тобой миллионами разных способов, – его слова невнятны. И хотя он явно пьян, я всё равно продолжаю флиртовать, осознавая, что это может зайти слишком далеко, зная Алистера. Кажется, ревность делает меня кокетливой.

Подходя ближе, его губы цепляют мочку моего уха. Его голос больше не плавный, когда он признаётся.

– Не могу дождаться, когда попробую каждый твой дюйм. Я бы похоронил свою голову между твоих ног, милая.

Мои зелёные глаза увеличиваются.

Снова облизывая губы, он удивляет меня следующими словами.

– Скажи мне, ты там гладкая? Не отвечай. Я могу лишь представить насколько сладкая твоя киска на вкус.

Мои губы медленно раскрываются, а я всё ещё в шоке.

Как мне реагировать на подобное? Никто никогда не был со мной настолько открыт и прямолинеен. Если бы я не был помолвлена, и не была влюблена в его брата, осмелилась бы принять очевидное желание Алистера дать мне то, чего мне всегда хотелось? Боже, эта мысль заставляет меня вспомнить Джулиана. Я слегка ерзаю. Когда я размышляю о шлюшке, которую все эти годы скрывала внутри себя, я прихожу к осознанию того, что ответом все равно станет «нет». Я никогда не изменяла Эндрю. И хотя я фантазировала о другом мужчине, никогда не изменю своему жениху. Алистер привлекателен. Нет, позвольте перефразировать. Он безумно горяч, но ничего в нём не привлекает меня. Совершенно. Ладно, может быть чуть-чуть, но это можно списать намой третий или четвертый стакан бурбона и его горячие грязные словечки.

Что-то в нём кричит, что он любит сочетание своего языка и киски. Я улыбаюсь внутри себя, когда думаю, что он бы понравился Патти.

– Ты блюдо, которое я хотел бы попробовать, – его глаза сосредоточены исключительно на моей груди. Я краснею от его комментария. И хотя я флиртую с ним, не готова к его настойчивости. Я всё ещё не могу ответить ему и допить то, что осталось от моего бурбона. Я молча любуюсь своими новыми туфлями, прежде чем ответить ему.

– Алистер, это..., – мой ответ прерывается, когда пара больших черных ботинок появляется всего в нескольких дюймах от моих туфель. Джулиан стоит рядом со мной.

– Алистер, Астрид хочет познакомить тебя с арт-дилером, – его интонация жёсткая и приказывающая.

– Что? Сейчас? – спрашивает Алистер раздражённым тоном.

Джулиан тоже явно не в духе.

– Да, сейчас.

Я вижу, как ноздри Алистера слегка подрагивают, пока он поворачивается ко мне лицом.

– Я скоро вернусь, милая. Ты вкусно пахнешь, а я всё ещё голоден.

Я наблюдаю, как мой поклонник проходит через толпу, несколько раз останавливаясь, чтобы пообщаться с некоторыми красивыми женщинами.

Алистер определённо плейбой.

Нежно хватая меня за руку, Джулиан ведёт меня к ближайшему углу. Сердитым тоном он спрашивает:

– Зачем ты флиртовала с Алистером?

Я не отвечаю, внезапно расстроенная. Подойдя ближе, я улавливаю в его дыхании запах виски.

– Ты хочешь трахнуться с ним?

Если бы я была свободна, я бы умоляла тебя трахнуть меня.

Вместо этого, с полным спокойствием я говорю.

– Джулиан, что это за вопрос? Почему вообще тебя это волнует? И где твоя подруга? Та, которую ты трахнешь сегодня.

Я встречаю его злой взгляд.

– Почему бы мне не повеселиться?

– Ты. Хочешь. Трахнуться. С. Ним? – его серо-голубые глаза темнеют. Его прекрасный рот крепко сжат. Я смотрю вниз: его руки плотно сжаты в кулаки. – Ради Бога, просто ответьте мне, – требует он тоном, который меня возбуждает.

Я слегка качаю головой, кусая внутреннюю часть щеки. Смотрю на него слишком долго, наслаждаясь этой стороной Джулиана. Стороной, которую я никогда ранее не видела.

Ох, он ревнует.

– Джулиан, во-первых, я не обязана отвечать тебе. Во-вторых, я обручена с мужчиной, которого люблю. Я не изменница. В-третьих, если бы я была одинока, всё равно не стала бы спать с ним. Я... Я не шлюха.

Ладно, у себя в голове я шлюха.

В ожидании ответа Джулиана в моей голове постоянно витает мысль... Я хочу быть твоей грёбаной шлюхой, Джулиан.

– Лина, я не сказал «спать с ним», я сказал «трахаться», – улыбка медленно образуется на его лице и достигает глаз. Чёрт побери, этот озорной взгляд будет моей смертью. Я снова смотрю вниз, руки Джулиана больше не сжаты в кулаки. Он спокоен. Но его глаза говорят о большем. Они очень напряжены.

– Я не слепая. Алистер горячий, но я бы не стала трахаться с ним, ясно? Не могу поверить, что разговариваю с тобой об этом, – я больше не могу смотреть на Кейна. Чем дольше он смотрит на меня своими соблазнительными глазами, тем больше я желаю его.

Это притяжение неправильно.

– Мне очень жаль, Лина. Не знаю, что на меня нашло. Когда дело доходит до тебя, у меня появляется желание защищать. Алистер не достоин тебя.

– Джулиан, ты, кажется, забыл про это на несколько лет.

– Это не имеет значения. Я всегда буду защищать тебя.

Внезапно это напоминает о том, что он не всегда был рядом, чтобы защитить меня. Он оставил меня несколько лет назад, но напоминание об этом не сделает ничего, лишь приведет к неловкости. Вместо этого, я нахожу его красивое лицо. Я дотягиваюсь до щеки Джулиана, слегка касаясь большим пальцем его шрама.

– Не нужно беспокоиться о том, что я могу переспать с твоим великолепным братом. Этого никогда не случится. И спасибо за заботу.

– Пожалуйста, не напоминай мне, каким великолепным ты считаешь Алистера, –дразнясь, говорит Джулиан.

Мы стоим в нескольких дюймах друг от друга. В удивительно комфортной тишине наблюдаем за происходящим вокруг нас. Наши пальцы время от времени касаются друг друга. Даже находясь в нескольких дюймах от него, я ощущаю это странное электричество между нами. Будь проклят этот Бэйзил Хейденс. Мои глаза проходят по всем людям в этом зале, кроме мужчины, который продолжает делать моё нижнее бельё влажным. Периферическим зрением я замечаю, что его глаза устремлены на меня. Спустя четыре джазовые песни, мы прерываемся, когда Рон и Хелена Эмерсон подходят к нам с коктейлями в руках.

Джулиан обнимает Хелену и предлагает руку Рону.

– Надеюсь, вы двое наслаждаетесь вечеринкой.

Хелена смотрит на меня, и ей нужно лишь несколько секунд на узнавание.

– Эванджелина! Ты повзрослела, выглядишь абсолютно потрясающе, – женщина кладёт обе руки мне на плечи, прежде чем обнять. – Я так рада видеть тебя спустя столько лет, – она смотрит на своего мужа. – Роан.

Её муж внезапно обнимает меня.

– Я её узнал ещё во время обеда. Как поживаешь? Чем занимаешься?

Разговор с Эмерсонами облегчает напряжение, которое я чувствовала раньше. Это позволяет мне сосредоточиться на чём-то другом, кроме растущего возбуждения от привлекательности моего друга детства. Я рассказываю им о своей карьере композитора и о своём доме в Санта-Монике. В то же время, они оба говорят мне, что мне нужно увидеть их дочь, Аллегру.

– Она только и делает, что работает. У неё нет личной жизни, нет общественной жизни, поэтому было бы здорово, если бы у неё появилась подруга.

Я спрашиваю об остальных родственниках Эмерсонов, и с горем в глазах они упоминают свою старшую дочь Элизабет.

– Она вместе с нашей внучкой, Мией, попали в аварию несколько лет назад.

Я беру руку Хелены в свою прежде чем сказать:

– Мне грустно это слышать.

Через несколько минут возникает неловкость, а потом Роан просит жену потанцевать. Перед отъездом Хелена достает свой телефон из сумочки и записывает мой номер.

–Я буду на связи и, надеюсь, ты не будешь против, если я дам Аллегре твой номер.

– Конечно. Я была бы рада увидеться с ней, – говорю, прежде чем улыбнуться мысли, что у нас с Аллегрой имеется общий знакомый из Нью-Йорка, с которым можно пообщаться в Санта-Монике.

Как только Эмерсоны покидают нас, Джулиан шепчет мне на ухо.

– Ох. Ох. Ох. Ты и Аллегра вместе, – его голос понижается.– Это проблема.

Я смотрю на него, ошеломленная.

– О чём ты? У меня нет проблем.

Кладя руку мне на бедро, он приближает меня к себе.

– О, поверь, есть.

Что он имеет в виду? Влажность между ног заставляет меня извиваться. Боже, это нижнее бельё просто бесполезно. Как это возможно, что близость Джулиана... Его глубокий, богатый голос... Может так возбуждать меня? Ещё пару дней назад я никогда не думала о себе, как о нимфоманке.

Но сейчас у моего тела и сердца разные планы. Мне нужно несколько минут, чтобы, наконец, попытаться отстраниться от мужчины рядом со мной. Хоть я и не изменница, меня пугает то, как сильно мне хочется умолять Джулиана отнести меня в его спальню. Но его хватка такая сильная, что отойти от него не так уж и просто. И правда в том, что мне нравится ощущение его большой руки на мне.

Я не изменница.

Каково это было бы – оседлать его? Заставить его большие руки схватить мои бёдра, пока я буду подпрыгивать вверх и вниз на его члене?

Стоп. Стоп. Стоп.

Я люблю Эндрю.

Нет ничего плохого в том, что тебя привлекает Джулиан, пока ты ничего не делаешь, – говорю себе.

Несколько минут проходят в полной тишине, пока не возвращается Алистер вместе с Широй. Становится очевидным, что Джулиану не нравится, что нас прервали, и он усмехается.

– Приятель, что такое... В чём твоя проблема? – спрашивает Алистер. Мягко говоря, он в состоянии алкогольного опьянения. Если он выпьет ещё один стакан виски, вряд ли он устоит на ногах.

Вместо того чтобы помочь Алистеру, Шира подходит к Джулиану, поглаживая его руку.

– Здесь так скучно. Отведи меня наверх, – умоляет плаксивая сучка.

Нет, отведи меня, Джулиан. Меня. Трахни меня.

Делай со мной все, что хочешь.

Вместо того чтобы ответить на просьбу Ширы, он игнорирует её. Внимание Джулиана приковано ко мне. Он шепчет на вздохе:

– Лина, мне очень жаль, – поворачивая голову, он изучает Алистера, и трудно сказать, противен ли тот ему, или он просто злится. Пододвигая свою спутницу, он приближается к своему пьяному брату.

– Ты должен пойти спать, Алистер. Выглядишь не очень хорошо.

Алистер смотрит в мою сторону.

– Да, я скоро лягу спать, и молюсь, чтобы прекрасная Эванджелина сопроводила меня. Я ещё не съел свой десерт, – он снова подмигивает, и мне становится жаль его.

Что не так с подмигиванием?

Без колебаний я отвечаю на инсинуации Алистера.

– Не знаю насчёт десерта, но, конечно, я помогу тебе подняться в твою комнату. Всё равно я уже устала, а завтра мне возвращаться в Лос-Анджелес.

Я обращаюсь к Джулиану.

– Спасибо за сегодня. У меня были замечательные выходные. Спокойной ночи.

И хотя мне бы хотелось проигнорировать его сучку, я не делаю этого.

– Спокойной ночи, Шира.

Прежде чем Джулиан сможет протестовать, я беру руку Алистера, а затем отправляюсь на поиски Марселя. Слегка повернув голову, моё периферическое зрение позволяет мне ещё раз взглянуть на мужчину, который возбудил меня. Он продолжает смотреть на свой напиток, и бормочет единственное слово: «Чёрт».

Через несколько минут мы видим поглощенного разговором Марселя, сидящего рядом с Роном. Посмотрев на нас, он просит, чтобы мы присоединились к ним.

– Я бы с удовольствием, но Алистеру нужна помощь.

Оценивая поведение племянника, Марсель кивает головой.

– Лина, я могу попросить кого-нибудь другого сопроводить его наверх.

Я целую Марселя в щеку.

– Всё в порядке. Я устала. Сегодня я прекрасно провела время. С Днём рождения.

Глядя на Алистера, Марсель качает головой, но не от отвращения, а с любовью. Это действие служит ещё одним напоминанием, почему я люблю этого мужчину. Он принимает человека, независимо от его недостатков. Небольшой смешок соскальзывает с губ Марселя.

– Алистер, я счастлив, что ты отлично провёл сегодня время.

Пьяный брат Джулиана теперь опирается на меня.

– С дн… Днём… Рождения.

Глаза моего бывшего опекуна смеются, и он посылает мне тёплую улыбку. С нежностью в голосе он произносит:

– Спасибо, что вручила мне лучший подарок на День рождения, – взяв меня за руку, он слегка сжимает её. – Люблю тебя, Эванджелина.

Глава 25

Я и Алистер поднимаемся по лестнице к нашим спальням. После того, как вечер утихает, я просто хочу лечь спать. Постоянное вожделение к мужчине, не являющегося моим женихом, порядком утомило меня. Более того, я начинаю чувствовать вину. Алистер же, напротив, имеет другие планы на вечер. Поскольку его комната находится ближе моей, я решаюсь проводить его до неё. Останавливаясь перед дверью, он пристально смотрит на меня. Облизывая в сотый раз за сегодняшний вечер свои губы, он дерзко ухмыляется мне.

– Ты красавица. Хотя, должно быть, ты и так это знаешь, – не может сдержать смешка Алистер.

– Что ж, спасибо, – я смотрю на него, заранее е зная, что скажу дальше. – Спокойной ночи, Алистер.

От него пахнет крепким спиртным и сигаретами, когда он склоняется ко мне.

– Нет, моя милая, ночь ещё не закончилась, – он еле стоит. Как он вообще может думать, что всё ещё способен на что-то?

Несмотря на то, что я слегка пьяна, уверенно смотрю в его глаза.

– Алистер, того, что, как ты надеешься, должно произойти между нами, не случится. Я обручена.

Выпрямляясь, мужчина говорит.

– Джулиан упоминал об этом. Это не значит, что мы не можем повеселиться. Я не собираюсь просить тебя бросить своего жениха, – кажется, словно он выпил галлон воды, потому что больше он не выглядит таким пьяным, как раньше. Алистер прочищает горло. – Я просто хочу вылизать твою киску, а затем трахнуть тебя. Никаких обязательств. Чёрт, ты можешь даже уйти посреди ночи, если захочешь. Хотя, думаю, твоё упругое тело жаждет испытывать удовольствие всю ночь. Обещаю, что полностью заполню твою узкую киску своим огромным членом.

О. Боже.

Я сама себя удивляю, когда не смеюсь над его дерзостью.

Давайте будем честными. Мне нравятся грязные словечки, которые срываются с языка этого пьяного мужчины, но он не тот из-за кого я становлюсь влажной. И, к сожалению, это не Эндрю. К сожалению, это мой друг детства.

Я хочу его. Я жажду только Джулиана, даже при том, что у меня есть жених. Прямо сейчас я отдала бы Джулиану всю себя, если бы он пожелал. Я закрываю глаза и вздыхаю. Мне требуется несколько секунд, прежде чем я открываю их, и вижу красивое лицо Алистер близко к своему. Манящий запах виски и сигарет в его дыхании соблазняет меня. Он тянется вниз, пытаясь захватить мои губы.

– Спокойной ночи, Алистер, – я поворачиваю голову, и его губы касаются моей щеки. Прежде чем он успевает возразить, я ухожу. Я не оборачиваюсь, когда он кричит: «Сучка». И это звучит совсем не весело. На самом деле мне всё равно, поэтому я по прежнему держу голову высоко, продолжая свой путь вниз по коридору.

Войдя в гостевую спальню, я сбрасываю все декоративные подушки на пол, и плюхаюсь на массивную кровать. После того, как я провела последние несколько часов, празднуя день рождения Марселя, трудно не вспомнить о его первой жене. Трудно не поддаться воспоминаниям о том, что в последний раз я видела тех же гостей на похоронах Элизы.

Я предаюсь к воспоминаниям, как будто это было только вчера.

***

Четырнадцать лет назад

Тем утром я залежалась в постели, поскольку у меня была простуда. Нана в слезах ворвалась в мою комнату.

– Лина, дорогая. Просыпайся. Нам нужно поторопиться. Что-то случилось с Элизой.

Мои бабушка и дедушка немедленно выехали в другой город. Казалось, что поездка в Коннектикут заняла целую вечность.

К тому времени, как мы доехали до Марселя, Элиза уже была мертва. Такого гнева, как в тот день, я не испытывала больше никогда. Я была зла на Бога за то, что он забрал у меня всех моих близких.

Элиза Резерфорд Кейн была заметной фигурой в обществе: она посвящала всё своё время нескольким благотворительным организациям. Но на её похороны были приглашены лишь несколько близких друзей и членов семьи. Я оставалась у Кейнов на Парк Авеню 740 каждую ночь вплоть до похорон Элизы. Вместе со мной они проживали нашу потерю, а я хотела быть там, чтобы поддержать их. Марсель был вне себя. Он не только потерял жену, но и часть души.

Он ходил вокруг их дома, словно зомби, останавливаясь только для того, чтобы поблагодарить тех избранных, которые были приглашены на похороны. Прячась за нечитаемой маской на лице, Кэролайн крепилась изо всех сил. Джулиан остался один, наверху, в своей комнате. Я знала, каково это – потерять любимого человека, того, кто знает тебя лучше всех на свете; того, кто всегда помогал тебе понять, что независимо от обстоятельств, этот человек всегда будет безоговорочно любить тебя. Для Джулиана, таким человеком была его мать.

Я брела к своей спальне, которую занимала, когда оставалась в их огромной двухэтажной квартире. Но, прежде чем войти в свою спальню, я заметила, сидящего в одиночестве в углу своей комнаты на краю кровати Джулиана. Дверь была слегка приоткрыта. Я подошла к нему, оглядывая его комнату и отчаянно пытаясь сдержать слезы. Я села и, не задумываясь, обняла друга. Держа в руках ребёнка, который только что потерял мать, я ласкала его голову и ничего не говорила, пока он молча плакал. Он был разбит. Все гости, находившиеся внизу, даже не подозревали о том, как оглушительно громко они вели себя. Все поминали Элизу, в то время как я и Джулиан молча сидели на его кровати в течение нескольких часов.

Наше молчание было понятным.

Наше понимание друг друга было ещё понятнее.

Ему не нужно было слышать фразы типа: «Все будет хорошо» или «Ты будешь в порядке». Ты никогда не будешь в порядке после того, как кто-то из твоих родителей умрёт. Весь вечер, лёжа на кровати, положив голову мне на грудь, а левую руку на живот, он не переставая рыдал. Мальчик успокоился только после двух часов ночи. И когда он, наконец, крепко уснул, я ушла в свою комнату. Не зная, что вижу его в последний раз, я поцеловала друга в лоб и прошептала: «Я люблю тебя, Джулиан».

Несколько часов спустя, я проснулась в соседней комнате и обнаружила, что мой лучший друг покинул город... Оставил меня... Оставил своё прошлое... Не сказав ни слова.

В этом городе было слишком много плохих воспоминаний для мальчика, который только что потерял мать. Благодаря своим связям, Марсель отправил сына в интернат в Англии. Его дочь осталась в Штатах и поступила в колледж. Не в силах справиться с потерей матери, девушка, которая была мне как сестра, начала принимать наркотики. Её новоиспечённые друзья из колледжа были героиновыми наркоманами, и это было то, частью чего я просто не могла быть. Мои разговоры с ней переходили в споры. Кэролайн всё время находилась под кайфом. Я два раза навещала её. Первый раз был на её девятнадцатилетие, когда я приехала, чтобы поддержать подругу. Во второй раз я держала её за руку, когда она делала аборт. После этого я знала, что она больше никогда не будет прежней. Кэролайн всегда говорила о том, как сильно хочет стать матерью. Она перестала приезжать и не отвечала на мои звонки. Кэролайн перестала жить. Независимо от того, как сильно я старалась сохранить наши отношения прежними – она продолжала увядать.

Чуть более года спустя после смерти Элизы, мне позвонил Марсель и сказал, что его дочь умерла от передозировки во время поездки в Лондон. Джулиан нашел её лежащей в постели после того, как та запила целую упаковку валиума водкой. Я была опустошена, потому что должна была проводить её. Но, находясь в больнице с аппендицитом, я не смогла приехать на похороны подруги. В глубине души я знала, что не смогла бы попрощаться с Кэролайн.

Через несколько часов после того, как меня выписали из больницы, в истерике я позвонила Эндрю. До меня, наконец, дошло, что моя «сестра» ушла. В середине экзаменационной сессии в колледже Эндрю уехал из университета и провёл со мной несколько дней. Пока я рыдала – он обнимал меня и утешал, убеждая, что я никогда не останусь одна, пока он жив. Эндрю никогда не был романтиком, но после его поступка знала – несмотря ни на что, он всегда будет тем, на кого я могу рассчитывать. В моей душе не было сомнений, что Эндрю Нильсон любит меня.

Два месяца спустя Марсель прилетел из Лондона. Мы встретились за обедом в отеле в верхнем Ист-Сайде. Это было дорогое нам место. Мы вместе с Керолайн и Джулианом проводили здесь наши детские дни, наслаждаясь шоколадным мороженым. Пока я наблюдала за тем, как тает мой десерт, мой бывший опекун, наконец, признался, что больше не может находиться в Нью-Йорке, и что он собирается жить в Сан-Франциско и Лондоне. Когда я начала плакать, он заверил меня, что мы будем созваниваться. Он упомянул, что Джулиан продолжит свое образование в Англии, и что я должна оставаться с ним на связи. И тогда я рассказала, что его сын не ответил ни на один из моих звонков и писем. Марсель посмотрел вниз на стол.

– Он через многое прошел. Он так же не отвечает на половину моих звонков. Пожалуйста, подожди, пока он придёт в себя.

Я смотрела на человека, который вырастил меня как собственного ребенка, замечая, что он очень сильно постарел за такой короткий срок. Когда мы выходили из ресторана, мужчина держал меня, как будто боялся отпустить. Марсель признался.

– Я очень люблю тебя, Лина. Ты, Джулиан и Алистер–это всё, что у меня осталось.

Несколько лет мы все жили друг без друга. Прошло слишком много времени, но я всё равно благодарна. Я благодарна, что Марсель и Джулиан вернулись в мою жизнь.

Моя голова лежит на подушке, а тело на боку. В нескольких футах от меня «Поцелуй». Я наслаждаюсь красивой картиной, висящей напротив меня до тех пор, пока мои глаза больше не могут оставаться открытыми.

 

Глава 26

Громкие стоны из соседней комнаты вырывают меня из глубокого сна. Я накрываюсь пуховой подушкой, пытаясь заглушить очевидные звуки секса. Но это просто бесполезно. Толщина стены совершенно не помогает. Никак. Даже если я их не вижу, я прекрасно слышу их.

Чёрт возьми, Джулиан сдержал своё обещание.

Судя по звукам, раздающимся по соседству, он определённо не нежный любовник. Его вчерашняя фраза: «Я люблю трахаться», – повторяется в моей голове, словно сломанная пластинка. Мужчина, который любит трахаться, трахает её... очень жёстко.

Ну, почему я не могу оказаться в альтернативной вселенной, где я буду женщиной по соседству, кричащей сейчас во все лёгкие от удовольствия? Я думаю о том, как было бы здорово, если бы Джулиан занялся со мной любовью. Я усмехаюсь, потому что кого я обманываю? Я не хочу нежностей. Не хочу милостей и приятностей. Это я могу получить и от своего жениха. Чёрт, мне хочется, чтобы меня затрахали до беспамятства.

Эндрю.

Эндрю.

Эндрю сейчас не существует. Эндрю уже давно спит у нас дома.

А это, это просто фантазия.

Джулиан.

Боже, чего бы только я сейчас не пообещала, чтобы стать Широй.

Всё ещё одетая в наряд от Mandalay, я быстро сажусь и снимаю своё платье. Слеза ускользает с моих глаз, когда я слышу «Wicked Games» от The Weeknd на заднем плане. Ох, это так жестоко – у них играет одна из самых сексуальных песен, которые я когда-либо слышала. Неожиданно я понимаю, что хнычу. Ну, что за идиотка. Я натягиваю одеяло на своё обнажённое тело и сворачиваюсь в позу эмбриона, отчаянно пытаясь отвлечься от того, чем занимается пара по соседству.

Да что со мной?

Я никогда не оказывалась в такой ситуации. Никогда не была дезориентирована. Никогда не завидовала другой женщине из-за мужчины. Я даже не помню, чтобы мне хотелось близости с кем-то ещё, кроме своего жениха. Да, я фантазировала о Брюсе Венчуре, пока Эндрю был внутри меня. Но он порно звезда, так что это обычное дело, особенно когда он так хорош в том, что делает на экране. Но как я могу быть настолько глупой, чтобы желать мужчину, который, очевидно, трахает в соседней комнате кого-то другого?

В. Соседней. Комнате.

Почему я вообще думаю о чужом мужчине, когда меня дома ждет свой?

– Ох! Ох! Джей-Ки! Да! Да! Трахни меня сильнее. Вот так! Не останавливайся!– кричит сучка во всё горло. Боже правый, эта девушка смехотворно громкая. За стеной начинает играть «Gold Digger» от Kanye West, и хотя часть меня насмехается над моей сентиментальностью, я всё ещё наполнена ревностью.

Я даже не пытаюсь остановиться себя, когда медленно сбрасываю одеяло. И оглядываюсь, как будто для того, чтобы убедиться, что я одна в этой комнате, поскольку пара по соседству звучит так, словно они рядом со мной. А потом я делаю немыслимое. Я представляю их. В разных позах.

Я мучаю себя, представая, как и что Джулиан делает с ней. Фантазирую о таких вещах, которые мне хотелось, чтобы он сделал со мной.

Я закрываю глаза, отчаянно пытаясь успокоиться. Что ещё более важно, я стараюсь не выпрыгнуть из кровати и не пойти к его двери, чтобы постучать в неё, словно какая-то недовольная соседка или, что ещё хуже, ревнивая женщина; женщина, которая не имеет права диктовать правила поведения члену своего друга детства.

Пожалуйста, пусть это скоро закончится.

Звуки жёсткого секса продолжаются. Я действительно слышу, как скрипит его кровать. Стук, стук, стук. Какого чёрта? Я крепко сжимаю свои простыни. Боже правый! Это сейчас стены затряслись? Я поворачиваю голову в сторону, чтобы убедиться, что ничего не сломалось. Затем смотрю на потолок. Ну, слава богу, нет никаких трещин. Стук, стук, стук. Они все ещё занимаются этим. Время никогда не тянулось так медленно. Воспроизводится пятнадцать песен, и, наконец, я слышу оглушительный визг и громкий рык, а затем в его комнате перестает играть музыка. Да, я считала, и, к сожалению, узнала все песни. Но до сегодняшнего вечера я не знала о себе одного.

Я. Чёртова. Мазохистка.

Наполовину накрытая одеялом, я неподвижно сидела, прижавшись спиной к изголовью кровати. И, закрыв глаза, продолжала слушать, как они трахаются. Я подпевала всем пятнадцати песням, даже тогда, когда мне нужно было сходить в туалет.

Тишина.

Он действительно трахал её больше часа? Надеюсь, теперь они все-таки закончили? Я сбрасываю одеяло и подхожу к бесполезной комнатной перегородке, которая разделяет мою спальню и спальню по соседству. Заставляя себя, потому что действительно мазохистка, я прикладываю своё правое ухо к стене, пытаясь что-нибудь расслышать. Что угодно. Но единственное, что я слышу, это быстрое биение своего сердца. Даже музыка не играет. Вместо интимной беседы, я слышу, как открывается дверь, и из коридора начинают доноситься голоса.

Я на цыпочках подкрадываюсь к двери и, словно любопытная соседка, осторожно приоткрываю её.

– Да брось, малыш, позволь мне остаться у тебя на ночь, – умоляет Шира. Её голос хриплый и до сих пор ужасно раздражающий. Я удивлена, что она может говорить после всех этих криков.

– Я сплю в одиночестве. И это не обсуждается. Леонард ждет внизу, он отвезет тебя обратно в отель. Я завтра уезжаю, поэтому мы увидимся уже в Лондоне. Удачи на прослушивании. Спасибо и спокойной ночи.

– Спасибо? Это всё, что ты можешь сказать? Ты ведь знаешь, что это был лучший трах в твоей жизни, – её голос в десять раз громче, чем раньше. Она явно недовольна прощальной речью Джулиана.

– Пожалуйста, потише. Шира, это было великолепно. Но да, спасибо и спокойной ночи. Я чертовски устал, –Джулиан целует её в щеку и закрывает дверь.

Что-о-о?

Кто знал, что Джулиан может быть таким засранцем? Я начинаю счастливо пританцовывать.

Но как только я поднимаю руки в воздух и качаю бедрами, она оборачивается и замечает меня. Ой. Не знаю, кто в данный момент более смущен. Я или она? Длинные волосы Ширы мокрые, её губы воспалены, а следы от макияжа глаз будто кричат: «Ага, меня только что хорошенько оттрахали». И, само собой, её щеки всё ещё красные, ведь ее больше часа трахал самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо встречала.

Она ничего не говорит.

Я остаюсь немой.

Слегка покачивая головой, она смотрит на меня. А затем поджимает губы. И вот она – медленная, злая ухмылка в уголке её опухших губ.

Сука.

Я быстро закрываю дверь и выдыхаю.

И хотя Шира только что, взглянув на меня, дала понять, что знает о моей мечте оказаться на её месте – я не желаю быть ею. Джулиан трахал её больше часа, но не позволил ей остаться с ним на ночь.

А это просто облом.

И теперь я – единственная, кто здесь улыбается.

Полностью обнажённая, я подхожу к зеркалу и начинаю изучать своё отражение. Моя грудь чувствительная и опухшая. Прикасаясь к ней, я представляю, что мужчина, который более часа трахал по соседству другую женщину, наслаждается ей. Я разворачиваюсь и забираюсь на кровать. Набрасывая одеяло на свое обнаженное тело, я начинаю медленно прикасаться к себе. Мне действительно нужен вибратор. Ведь мне пока нравятся мои пальцы, и последнее, чего я хочу – это синдрома запястного канала. Несколько минут назад я была зла, задета и очень ревновала. Понимание того, что Джулиан находится внутри другой женщины, бесило меня. Но, как бы нелепо это ни прозвучало, в данный момент я не могу сдержать своего возбуждения.

Я заведена.

Я никогда не стонала и не кричала, как Шира, даже во время мастурбации на порно.

Интересно, смог бы кое-какой англичанин заставить меня кричать так же?

Песни, играющие на заднем плане, в то время как Джулиан трахал Ширу, поразили меня. Большую часть их марафона в постоянной ротации находились треки Эминема, 50 Cent’а и прочих, а это уж точно свидетельствует о том, что они занимались далеко не сладкой любовью.

Я становлюсь до смешного мокрой, когда представляю его своим любовником. Кейн определённо не нежный. Его кровать скрипела. И я бьюсь об заклад–он из тех любовников, которые будут трахать вас так сильно, что вы забудете своё имя. Из тех, кто затрахает вас до такого состояния, что вы не заметите землетрясения магнитудой 5,0. Я смеюсь, вспоминая, как тряслись стены. Моё дыхание начинает учащаться, а два моих пальца совершают свои волшебные действия.

Пальцы, смазанные влагой, касаются чувствительного клитора. Я ласкаю себя аккуратными движениями. Мой рот медленно приоткрывается, когда я начинаю шептать... Его имя слетает с моих губ, когда я, наконец, достигаю своего апогея.

Мои волосы влажные. Моё обнажённое тело покрыто потом. Одеяло валяется на полу. Судя по этим вещественным доказательствам, я только что переспала с кем-то. Ну, мой сеанс мастурбации оказался куда более полноценным, чем мой секс с Эндрю несколько ночей назад. Я быстренько привожу себя в порядок в хозяйской ванне и прибираюсь. Когда моя голова оказывается на подушке, я, ненадолго закрыв глаза, вижу изображение ухмыляющегося Джулиана. Ох, эта озорная ухмылка. Открывая глаза, я смотрю в потолок.

Джулиан, Джулиан, Джулиан.

Только что я фантазировала о нём, прежде чем заснуть.

 

Глава 27

Будильник, стоящий около моей кровати, вырывает меня из сна. Сейчас шесть утра, и если я хочу покинуть дом Кейнов незамеченной, мне нужно сделать это в течение следующих двадцати минут. Двадцати долбаных минут. Я бегу в ванную и принимаю быстрый холодный душ, забывая о макияже. Надев лосины, белую футболку с длинным рукавом и черную толстовку, я закидываю все свои вещи в сумку. Осматривая комнату в последний раз, я чувствую вину за то, что ухожу так рано и, не попрощавшись. Мне нужно вернуться домой к Эндрю, даже несмотря на тот факт, что он проводит дома не так много времени. Мой телефон вибрирует, информируя о сообщении от водителя Марселя.

ЛЕОНАРД: Доброе утро, мисс Джеймс. Машина уже внизу.

Как только я вижу припаркованный перед домом Audi Q7, меня разрывает. Может, стоит остаться ещё на пару часов?

Нет, Лина, просто поезжай домой.

Ты не раз мастурбировала на грязные фантазии с участием твоего друга детства.

Несмотря на то, что меня встречает тёплая улыбка Леонарда, когда он забирает мою сумку, знаю, что он, должно быть, устал. Посреди ночи он бог знает куда отвозил сучку Джулиана.

– Леонард, извини, что тебе приходится так рано отвозить меня.

– Всё в порядке, мисс Джеймс.

– Леонард, – шутливо ругаю его я. – Какая ещё мисс Джеймс? Это я, Лина.

Я забираюсь на заднее сиденье внедорожника, а затем снова поворачиваюсь лицом к дому Кейнов.

– Извините, Лина, нам нужно немедленно отправиться в аэропорт, если вы хотите успеть на первый рейс, – говорит Леонард, вырывая меня из транса.

Удивительно, что в том нетрезвом состоянии, в котором находилась вчера, я не забыла попросить Леонарда отвезти меня утром в аэропорт.

Я не отвечаю.

Леонард выражает свое беспокойство.

– Мне неудобно от того, что я не предупредил Джулиана.

Глядя на него, я бормочу.

– Прости. Я позабочусь о том, чтобы он подумал, словно я в последнюю минуту попросила тебя отвезти меня в аэропорт. Спасибо тебе.

– Я ценю ваши слова, но они ничего не изменят, – он глядит в зеркало заднего вида, чтобы посмотреть на меня. Мы молчим до тех пор, пока ни добираемся до аэропорта.

Открывая дверь, Леонард выскальзывает из машины и достаёт из багажника мою сумку. Когда он открывает заднюю дверь, я продолжаю сидеть на заднем пассажирском сиденье. Глядя перед собой, я не совсем уверена в том, что делаю. Да, я еду домой, но на этот раз все по-другому. Последние два дня заставили меня осознать необходимость изменения сложившейся ситуации с Эндрю. Моё сердце принадлежит моему жениху, но я не могу продолжать жить так же, как мы делали это на протяжении последних лет. Может быть, именно поэтому я зациклилась на другом мужчине.

– Извините, вы передумали? – спрашивает Леонард. – Хотите вернуться в особняк Кейнов?

Внезапный мерзкий звук автомобильного гудка позади нас пугает меня.

– Мне очень жаль. Но нет, я не передумала. Мне пора идти, спасибо за то, что довезли, – я беру его за руку и подтягиваю ближе к себе для того, чтобы обнять. – Ещё раз спасибо. Если у Джулиана будут претензии к тебе за то, что довёз меня до аэропорта – попроси позвонить мне.

Я стою у края тротуара и смотрю, как Леонард уезжает.

Шасси самолёта мягко соприкасаются с асфальтом, пробуждая меня от сна. Я осматриваю салон самолета, замечая несколько взволнованных посадкой пассажиров. Должно быть, кто-то из них возвращается домой, а кто-то, вероятно, прилетел навестить семью или заключить бизнес-сделку, а может просто приехал отдохнуть. Я достаю зеркало из своей сумки и понимаю, что выгляжу ужасно. Попытка успеть на самый ранний рейс не предоставила мне хоть какого-то времени, чтобы накраситься. Я щиплю свои щеки и наношу на губы бальзам, чтобы хоть чуть-чуть привести своё лицо в порядок.

Как только пилот даёт разрешение включить наши сотовые телефоны и другие электронные устройства, я немедленно проверяю свой телефон. Я пропустила несколько звонков и смс от Джулиана. Открывая первое сообщение, я понимаю, что оно от англичанина, о котором я не могу перестать фантазировать.

ДЖУЛИАН: Ты где?

Я прокручиваю вниз экран, замечая, что он послал десять сообщений.

Последнее сообщение, которое он прислал, гласит:

«Пожалуйста, позвони мне, как только приземлишься».

Вместо того чтобы позвонить, я отправлю ему короткое сообщение:

Я: Приземлилась. Спасибо за прекрасно проведённое время.

Вместе с сообщением Джулиану, я отправляю сообщение Роджеру и Патти, сообщая им, что вернулась в Лос-Анджелес. Надев солнечные очки и откинув волосы, я мысленно готовлюсь к встрече с Эндрю.

Глава 28

Часы, стоящие рядом с моей кроватью, показывают 2:36. Сон ускользает от меня. Я представляю его полные губы на каждом сантиметре своего тела. Ощущаю его своим нутром.

Я ворочаюсь.

Переворачиваюсь на другой бок.

Но невыносимая тоска лишь нарастает.

Мягкое дыхание пугает меня, болезненно напоминая о том, где я… О том, кто я. Знакомый звук, который я слушаю уже более десяти лет. Медленно и осторожно я переворачиваюсь к нему лицом. Его веки трепещут, затерянные в собственных снах. И что ему только сниться? Он лежит в той же позе, что и несколько часов назад. Я люблю тебя. Пустота окружает меня. Тянет мою грудь, медленно насмехаясь над сердцем. Мой указательный палец по привычке медленно движется по моей нижней губе. Чувство вины и опустошения охватывает меня, потому что я не хочу, чтобы его губы прикасалась к моим. Не хочу, чтобы его член входил в меня. Это не тот мужчина, от желания к которому я схожу с ума… Я не проснусь ночью, чтобы умолять его взять меня или от жажды попробовать его.

Эти смущающие мысли давят на меня.

Моё тело живо, но сама я едва ли жива. Вчера, когда я ушла от него, часть меня умерла. Короткое времяпрепровождение с Джулианом Кейном изменило мою жизнь. Моё дыхание замедляется, и всё, чего я хочу – это куда-нибудь спрятаться. Умоляя себя уснуть, я пытаюсь не думать о том, какой живой он заставил меня почувствовать себя. А также возбуждённой. Ревнивый. Злой. Ранимой. Счастливой.

Засыпай. Сосчитай до ста. Сделай глубокий вздох. Выброси его из головы.

Он никогда не станет твоим.

Ты никогда не станешь его.

И на этой мысли я засыпаю.

Прошло почти двадцать четыре часа с тех пор, как я покинула Сан-Франциско. У меня даже не хватило смелости, как следует попрощаться. Прямо перед тем, как сесть в самолёт, я отправила сообщения Марселю, в котором извинилась за свой внезапный отъезд. Пытаясь оправдать свой побег, я попыталась сослаться на то, что мне нужно вернуться к Эндрю. Но глубоко внутри себя я знала, что это ложь. Я могла бы найти причину в срочных делах на работе, но они тоже не требовали немедленного приезда. Но, пожалуй, стоит хоть раз побыть с самой собой четной. Ведь дело в том, что я испытала то, что, как мне казалось раньше, никогда не почувствую ни к кому другому, кроме Эндрю. На самом деле, я никогда не испытывала таких интенсивных чувств по отношению к другому мужчине. Особенно к тому, кого знаю половину своей жизни.

Моё влечение к Джулиану необъяснимо. Когда я находилась рядом с ним, моё тело горело, несмотря на то, что он даже не прикасался ко мне в сексуальном плане. Его голос возбуждал меня, хотя он даже не произносил: «Я хочу тебя». Я чувствовала его своим нутром. Одним взглядом, одной улыбкой он заставлял моё сердце биться быстрее. Мои ночи стали беспокойными и тревожными, они сопровождались мыслями о мужчине, которого я не могу забыть. Я живу в состоянии постоянного возбуждения. А иногда мне даже интересно, занимаю ли я его мысли так же, как он мои?

В течение нескольких следующих дней я превращаюсь в сгусток эмоционального беспорядка. Мою голову постоянно наполняют разного рода сексуальные сцены, и я ничего не могу с этим поделать. Я представляю Джулиана: целующего меня, лежащего на мне, находящегося внутри меня. Я даже чувствую его запах в комнате, хотя он никогда не бывал у меня дома. Привычные вещи становятся чем-то новым, когда я представляю, что все это делаю вместе с Джулианом. Я готовлю ужин и представляю, каково это было бы – накормить его. Когда я принимаю душ, представляю, каково это было бы, если бы его обнаженное тело касалось моего, пока на нас сверху лилась бы вода. Когда я слушаю музыку, мне становится интересно, понравилась бы ему играющая песня. Прогулка по моему району кажется более интересной, пока я ищу его в толпе и ожидаю, что столкнусь с ним, несмотря на то, что он живет в другом городе. Несмотря на то, что заболевший простудой Эндрю физически находится со мной двадцать четыре часа в сутки, я думаю о другом мужчине.

Я никогда не ревновала, когда дело касалось моего жениха. Хотя вокруг него постоянно находятся красивые и умные студентки. А коллеги типа Денис от него просто в восторге. Но рядом с Джулианом я стала человеком, которым, мне казалось, я никогда не стану. Мысль о нём и других женщинах взбесила меня, и это несправедливо. Ведь мы с ним старые друзья, которые совсем недавно встретились вновь.

Прошло пять дней с тех пор, когда я в последний раз виделась с Джулианом. Я не спала с того момента, как покинула Сан-Франциско, потому что мысли об этом англичанине постоянно вторгались в мои сны. Более того, тот день, который мы привели на яхте, теперь всё время напоминает мне о том, чего мне так не хватает с Эндрю. Джулиан был замечательным, милым и сексуальным. И то, что он пытался закадрить меня на том романтическом ужине даже не обсуждается. Мы старые друзья, пытающиеся переосмыслить отношение друг к другу, спустя более десятки лет разлуки. Когда мы в последний раз виделись друг с другом, мы были ещё детьми − ну, по крайней мере, он уж точно был ребёнком. Я же была на грани становления женщиной.

Прекрати думать о нём.

Мы не любовники. Мы никогда не были любовниками. И мы никогда не будем любовниками.

Он пытался связать со мной посредством звонков и сообщений, но я, за исключением того сообщения о приземлении самолёта, не ответила ему ни на одно из них. Я обманываю себя, полагая, что игнорирование его звонков и сообщений поможет изгнать Джулиана из моих мыслей. Но сердце – забавная штука. Ему нравится лелеять прошлые положительные эмоции. Логика подсказывает мне перестать думать о Кейне, перестать зацикливаться на нём, но мои воспоминания лишь обостряются.

Вчера Эндрю уезжал по работе, поэтому я провела день и ночь в одиночестве. И ничего не изменилось. Я всё ещё была поглощена своим другом детства.

Я заставляю себя вернуться к реальности.

Сейчас поздний вечер четверга, и только для того, чтобы провести время в своём домашнем офисе, Эндрю вернулся с работы пораньше. Веганская лазанья, которую мы будем есть на ужин, стоит в духовке, а я пересматриваю серию «Ходячих мертвецов» по AMС. Я должна была быть уже на пятом сезоне к этому времени, но на моем DVR осталось всего три сезона. Я почти засыпаю, когда кто-то звонит в дверь. Это настолько незнакомый звук, что я его даже не сразу замечаю. И только когда он звонит во второй раз, я, наконец, отрываюсь от дивана. Потирая глаза, я спотыкаюсь об один из кожаных ботинок Эндрю, стоящих в коридоре.

– Ай, – кричу я и вместо того, чтобы посмотреть в глазок, спешно открываю дверь.

Джулиан Кейн.

Трахните меня.

Нет.

Трахни.

Меня.

Собственной персоной стоит прямо передо мной.

Тот самый англичанин, о котором я не могу перестать думать. Мужчина, о котором я фантазировала, пока Эндрю занимался со мной любовью прошлой ночью. Мужчина, на которого я мастурбировала сегодня утром.

Твою мать. Я смотрю на него и, совершенно очевидно, замираю от шока.

– Ну, приветики, – он тепло приветствует меня своей дьявольской ухмылкой.

Я не произношу ни звука. Мои вчерашние фантазии о нём бледнеют по сравнению с мужчиной, стоящим передо мной. Его внешний вид впечатляет. Великолепные чёрные волосы растрёпаны и выглядят так, будто он трахался всего пару минут назад. Чёрт возьми, может быть, он действительно недавно кого-то трахнул? Его улыбка настолько яркая, что ослепляет меня. Его огромные руки остаются в карманах. О, как я хочу почувствовать их на себе, во мне, по всему телу.

– Позволишь мне войти? – он всматривается в моё лицо, прежде чем поцеловать меня в щеку.

– Джулиан, что ты здесь делаешь? – я всё ещё стою у двери, когда его улыбка и поцелуй выводят меня из транса.

Его тело. Его присутствие. И те определенно грязные, пошлые фантазии с его участием, которые возникали у меня ранее.

– Впусти меня, и я всё объясню. Здесь становится немного холодно, – несмотря на то, что на улице почти двадцать три градуса, он подносит обе руки ко рту и делает вид, что согревает их своими губами.

Как мило.

Как насчёт того, чтобы согреть меня?

– Ой, извини. Да, пожалуйста, проходи. Правда, у меня дома полный бардак.

Это в голове у меня бардак. Каким-то идиотским образом я открываю широкую дверь лишь совсем на чуть-чуть, не позволяя ему свободно пройти. И пока Джулиан протискивается мимо меня, его рука прижимается к моей груди. Мои соски мгновенно твердеют. Я вдыхаю его запах, закатывая глаза.

Дыши, Лина. Дыши.

Глава 29

Мы стоим в середине комнаты, намеренно не глядя друг на друга. Я пытаюсь скрыть возбуждённые соски, скрещивая руки на груди. Эндрю всё ещё сидит в своём домашнем офисе, даже не подозревая того, что к нам пришёл гость. И я не потрудилась осведомить его об этом. Рано или поздно он выберется из своей пещеры. Подойдя ближе, мой гость на секунду колеблется, прежде чем дотронуться своей большой рукой до моего подбородка.

– Я беспокоился о тебе, – произносит Джулиан. – Ты уехала, не попрощавшись, а мои звонки и смс остались без ответа. Поэтому я решил, что мне стоит приехать.

Я так удивлена его приездом и тем более прикосновением, едва ли могу вымолвить хоть слово. Он остаётся сдержанным, ожидая моего ответа. Мои глаза устремлены вниз на тёмные деревянные полы.

– Я оставила сообщения твоему отцу. Мне нужно было вернуться домой к Эндрю.

– Понятно. Ну, так, где он? – глаза Джулиана блуждают по комнате, прежде чем замечают старый диван с горой подушек и огромным одеялом на нём. – Я не вовремя? – он приподнимает бровь.

– Нет, я всего лишь устроила марафон «Ходячих мертвецов». Эндрю работает в своём офисе.

Джулиан стоит в центре комнаты, занимая половину пространства своей внушительной фигурой. Оценивая окружающую обстановку, он без колебаний высказывает своё мнение.

–Так не похоже на тебя.

– Что значит не похоже на меня?

– О, этот дом, – он машет рукой в воздухе. – Он в стиле… Как это называется? Потертого шика? – на мгновение друг делает паузу. Его следующие слова удивляют меня. – Точнее, это не шик. Просто потёртый дом.

Он только что оскорбил интерьер моего дома?

– Какого хрена, Джулиан? Это мой дом. Ты только что унизил его.

Я оглядываюсь вокруг. Он прав. Интерьер никак не отражает мою индивидуальность. Во-первых, сам дом представляет собой бунгало в викторианском стиле с крошечными темными комнатами. Всё было бы не так плохо, если бы дом не выглядел как место, где проживает Норман Бейтс. Мать Эндрю, Жаннетт, обставляла этот дом. На большинстве поверхностей лежат салфетки. Мне они никогда не нравились, но я не хотела ранить чувства своей будущей тещи. Эндрю пришлось переехать в Калифорнию несколькими месяцами ранее, и именно поэтому он попросил ее купить мебель для дома.

– Почему здесь так темно? – спрашивает Джулиан, поворачиваясь к окну, завешанному плотными темно-коричневыми шторами. Распахивая их, он, не спрашивая, открывает окно. – Ради всего святого, Лина. Здесь так душно. Ты живешь в похоронном бюро.

– Не знаю! – кричу я. Я беру подушки с одеялом и скидываю их на пол. Словно какой-то обиженный ребенок, я сажусь на диван и начинаю дуться. Я слышу звуки выстрелов и понимаю, что по телевизору продолжают идти «Ходячие мертвецы». Вместо того чтобы снизить громкость, я выключаю телевизор. Я досмотрю эту серию вечером, когда Эндрю отправиться в страну грёз.

Джулиан поворачивается спиной ко мне. Боже, помоги мне. Только что парень оскорбил интерьер моего дома, но все, о чём я могу думать – это то, как восхитительно он выглядит в своих облегающих джинсах. Его рубашка не скрывает его красивого тела. И, словно почувствовав мой взгляд, Джулиан оборачивается и идёт ко мне. Каким-то образом, несмотря на то, что я сижу, мои ноги слабеют в коленях. Его неоговорочная уверенность лишает меня дара речи. Его способность читать моё настроение лучше, чем кто-либо ещё, пугает меня. Я скучаю по его открытости.

Садясь рядом со мной, он оказывается так близко, что наши колени соприкасаются. Джулиан поворачивается ко мне лицом.

– Знаю, мы не поддерживали нашу связь в течение нескольких лет…

– О. Боже. Мой, – с преувеличением говорю я и качаю головой. – Спустя столько лет ты приехал сюда…,–делая глубокий вдох, я останавливаюсь на секунду. – Я посылала тебе письма, открытки, звонила тебе более сотни раз, но всё было безрезультатно. Что такого я сделала, что ты так поступил? Мне казалось, мы всегда будем вместе, – мои глаза слезятся, но я сдерживаю себя и продолжаю, – ты был рядом, когда я потеряла отца. Поэтому я хотела быть рядом с тобой... Я верила, что ничто не сможет разлучить нас... Несмотря ни на что. И после того, что случилось с Кэролайн... Ты не думал о том, что я тоже переживала из-за её смерти? Она была мне как сестра, – я отворачиваю голову, не позволяя ему увидеть ту скорбь, которая столько лет жила в моём сердце.

–Я знаю, Лина. Но, пожалуйста, пойми: в тот момент всё, чего мне хотелось – это забыться. И единственным способом сделать это – было забыть о тебе. Смерть Кэролайн сильно повлияла на меня. Я был потерян. Пытался забыть всё, всех, и особенно тебя. Очевидно, этого не получилось.

– Очевидно, – саркастически повторяю я, закатывая глаза.

– Боже, Лина, я хочу, чтобы ты поняла, почему…

– Я здесь, Джулиан. Прямо здесь. У меня есть время, – я наблюдаю, как Джулиан вздрагивает, и жду, пока он продолжит. – Пожалуйста... Пожалуйста, помогите мне понять. Почему ты так долго избегал меня?

– Мне не удалось спасти Кэролайн. Я подвёл людей, которых люблю. Я не хотел подводить ещё и тебя, – он берёт меня за руку, взгляд его глаз устремляется к моим.

– Разве ты не понимаешь, что игнорируя меня, никогда не отвечая на мои звонки и письма, а также уехав, ты подвёл меня? – я отрываю свою руку от его.

– Лина, ужин готов? – кричит Эндрю из своего домашнего офиса.

– Кто, чёрт возьми, сейчас прокричал об ужине?

– Мой жених, – отвечаю я.

– Ты сказала, что Эндрю в офисе.

– Да, в своём домашнем офисе.

Внезапно нас прерывает мой сосед по комнате и постели.

– О, я не знал, что к нам кто-то приедет, – восклицает Эндрю, протирая очки краем своей любимой светло-коричневой рубашки с болотными пуговицами. К нам редко приходят гости. Даже мои лучшие друзья никогда не приходят ко мне домой, а предпочитают встречаться в ресторанах или барах.

Вставая с дивана, Джулиан направляется к Эндрю. Странно видеть этих двух мужчин рядом. Они такие разные. Несмотря на то, что Эндрю достаточно высокий, он кажется маленьким и хрупким, стоя рядом с Джулианом. Протягивая свою большую руку, он говорит тем уверенным голосом, который сводит меня с ума:

– Джулиан Кейн. Спустя столько лет.

– Джулиан? Да уж, прошло много времени, – Эндрю находится в недоумении. Мой жених поворачивается ко мне, ища любые признаки паники на моём лице. Легко улыбнувшись, я произношу: «Все в порядке». Это всё, что ему нужно. – Ну, тогда я должен вернуться к своим бумагам. Спасибо, что заглянул, – не глядя на меня снова, Эндрю исчезает в своем кабинете.

Джулиан поворачивает голову и неодобрительно смотрит на меня. Кивая головой, он возвращается на диван. Без каких-либо колебаний он садится рядом, и наши колени снова соприкасаются.

– Ради этого,– он обводит рукой мой дом и коридор, по которому ушёл Эндрю, – ты так внезапно оставила меня и мою семью? Поэтому ты выглядишь такой непохожей на себя и несчастной?

И хотя мне становится стыдно, я гневно смотрю на него.

– Что ты имеешь в виду под «этим»? – мои глаза стреляют кинжалами. – Это... Это моя жизнь, и этот человек..., – я указываю в направлении домашнего офиса Эндрю. – Этот человек... Никогда не покидал меня... Был рядом со мной в течение шестнадцати лет. Он был со мной, когда я похоронила дедушку. Он бросил всё, чтобы поддержать меня, когда умерла Кэролайн. Этот человек... Этот человек любит меня. Он хочет провести свою жизнь со мной. Он тот, за кого я собираюсь выйти замуж.

Джулиан поджимает губы и пропускает пальцы сквозь свои густые локоны. Прочищая горло, он говорит.

– Лина, я не хотел обидеть тебя. Но я ожидал, не знаю… Гораздо большего. Честно говоря, тебе нужно что-то сделать с этим состоянием вечного несчастья, – он нетерпеливо вздыхает и изучает комнату. А затем, сердитым тоном спрашивает: – И где, чёрт возьми, твоё пианино?

Я не собираюсь отвечать на этот вопрос. Ему не нужно знать, что Эндрю не любит, когда в доме играет музыка, за исключением рождественских песен.

– Тебя не было в моей жизни в течение четырнадцати лет, и теперь ты думаешь, что можешь прийти сюда, в мой дом, и судить меня? Спрашивать, про чёртово пианино? Сомневаться в моей жизни? – я останавливаюсь, и когда Джулиан собирается ответить, поднимаю указательный палец, а после делаю глубокий вздох. – Джулиан, это то, чего я всегда хотела. Я. Счастлива. Ты бросил меня. Где ты был? Позволь мне повторить ещё раз. Эндрю никогда не покидал меня. Всё это время он был со мной. Он поддерживал меня, когда больше никого не было рядом. Он выслушивал меня, когда никого не было рядом со мной. Он переживал вместе со мной, когда умер мой дедушка. Он – тот, кто мне всегда будет нужен, – я чувству, как горят мои щёки. Моё сердце бешено колотится, но на самом деле, я не знаю, говорю ли я правду.

Может ли быть то, что я произношу, на самом деле правдой, если я постоянно фантазирую о мужчине, который стоит передо мной?

Я сканирую свою гостиную и понимаю, что мне никогда не хотелось этого. Находится в постоянном в одиночестве, пока мой вечный жених скрывается в своём домашнем офисе. И хотя Эндрю через многое прошел вместе со мной, мы остановились в наших отношениях. Как я могу скрывать от Джулиана что, несмотря на его длительное отсутствие в моей жизни, он по-прежнему знает меня лучше, чем кто-либо ещё? Как я могу притворяться, что он неправ? Джулиан молчит, очевидно, смущенный моей тирадой. Его серо-голубые глаза устремлены на меня, и мне интересно... Просто интересно, что бы произошло, если бы я была честна с собой и с ним.

Пока его красивые глаза смотрят на мои подрагивающие руки, я фокусируюсь на мужчине, которого желала на прошлой неделе. Мальчик, бросивший меня в прошлом, превратился в мужчину, к которому я испытываю влечение в настоящем. Мужчину, с которым я могу представить своё будущее. И хотя человек, которого я люблю с подросткового возраста, находится в соседней комнате, мне требуется вся сила воли, чтобы не поцеловать мужчину, стоящего передо мной. Мне так хочется рассказать Джулиану, что я мечтала о нём каждую ночь с тех пор, как мы снова встретились. Что он причинил мне столько боли. Что боль в моём сердце стала невыносимой, потому что я люблю своего жениха, но не могу перестать желать другого мужчину. Не могу перестать думать о нём... Гадать о его днях... Воображать нас вместе.

Думай об Эндрю, напоминаю я себе.

Ты справишься. Он – твоё прошлое, настоящее и будущее.

Обхватывая мои дрожащие руки, Джулиан произносит:

– Лина, я задам тебе несколько очень личных вопросов.

– Давай. Мне нечего скрывать, – говорю я, смотря в пол.

Только не спрашивай о моих фантазиях с твоим участием.

– Мне всё равно что твой жених находится рядом. Мне просто нужно знать... Ты действительно счастлива с ним? – я не была счастлива долгое время. Прежде чем я успеваю ответить, он продолжает задавать вопросы. – Чувствуешь ли ты себя любимой рядом с ним? Он говорит тебе каждый день, что ты... Самая красивая женщина, которую он когда-либо видел? Что ты делаешь его таким ненасытным, что он не может насытиться тобой? Что ты – всё, чего он когда-либо желал? Заставляет ли он тебя верить, что ты, и только ты, приносишь ему истинное счастье? И когда он трахает тебя, я имею в виду действительно трахает тебя..., – Джулиан останавливает себя, внезапно понимая, что он, возможно, превысил границы этим шквалом вопросов.

Я слегка наклоняю голову. Мои глаза увеличиваются по мере того, как мой рот образует букву «O», и я не могу ответить. Не могу поверить, что его вопросы настолько правильные. Было бы больно ответить на них. Я остаюсь немой, и несколько минут между нами становятся неловкими. В моём сознании нет сомнений, что Эндрю любит меня, но я теряюсь в словах. Я не могу ответить на вопросы Джулиана. Эндрю не страстный мужчина. Время от времени я замечаю заботу в любимом человеке, но мне трудно игнорировать, что мужчина, за которого я обещала выйти замуж, по сути, больше года пренебрегал мной.

Джулиан знает о том печальном состоянии моих отношений с женихом. Что это? Вечная помолвка? Быть может, заброшенные отношения? Как постоянно говорит мне Роджер, я всегда встревожена, потому что меня нормально не трахают. В любом случае, я смущена и зла одновременно.

– Лина, извини, если я обидел тебя. Я не хотел тебя расстраивать. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Твоё счастье значит для меня всё. Знай, что не прошло и дня, чтобы я не думал о тебе, – в его голосе слышна нерешительность, а затем его сапфировые глаза ловят мои. – Через пару дней я возвращаюсь в Нью-Йорк. Я остановился в «Шутерс». Мне бы хотелось провести с тобой как можно больше времени. Только с тобой. Я хочу снова оказаться на том этапе наших отношений, когда ты можешь мне доверять, – выражение его лица неуверенное; очевидно, он понимает, как сильно я расстроена. Пожалуйста, не заставляй меня плакать. Я опускаю голову, устремляя взгляд на пол. Я вздрагиваю, когда большой палец Джулиана касается моей щеки. Когда я смотрю вверх, загипнотизированная его ледяными глазами, он шепчет: – Боже, ты такая красивая. Я мог бы составить бесконечный список вещей, которые восхищают меня в тебе.

Я приподнимаю бровь.

Он поглаживает мою щеку пальцем, а его глаза не покидают мои. Джулиан признаётся.

– Например, мне нравится, как ты иногда фыркаешь, когда смеешься.

– Не правда, – отвечаю я.

– О, ну прям. Вы с Магпи могли бы устроить соревнование, и честно говоря, я не знаю, кто бы победил, – он слегка посмеивается. – А ещё, когда ты нервничаешь, у тебя пропадает фильтр. Ты вываливаешь всё, что у тебя на уме, осознавая это только после того, как произнесёшь, – смеётся друг, прежде чем продолжить. – Я хочу вернуть свет в твои прекрасные изумрудные глаза. Ты будешь смеяться и фыркать. И так громко, что ты не сможешь этого скрыть. Так что ты удивишь даже Магпи, – он делает паузу. – Ты так много значишь для меня, поэтому я хочу, чтобы ты была счастлива.

Гнев стихает, и я чувствую поражение. Джулиан уничтожил всю мою броню. Не в состоянии ответить ему, я смотрю, как он уходит. Прежде чем закрыть за собой дверь, он делает замечание, которое задевает за живое.

– Этот дом не твой не из-за декора. Он не твой, потому что здесь нет пианино.

Глава 30

Наступило утро пятницы, снаружи ещё темно. Я смотрю на часы рядом с собой: ещё нет шести. Слова Джулиана: «Ты так много значишь для меня», – снова и снова прокручиваются в моей голове. Не могу вспомнить, когда в последний раз Эндрю говорил мне что-то подобное. Я даже не помню, когда в последний раз слышала, чтобы он говорил мне: «Я хочу тебя». Более того, замечание Джулиана о том, что в моем доме отсутствует пианино, верно. Если бы он не вернулся в мою жизнь, осознала бы я это сама? Ощутила бы со стороны Эндрю пренебрежение ко мне?

Безусловно.

Наши отношения с моим вечным женихом стали ненужными в его мире. Я превратилась в его сожительницу, которую он трахает раз в неделю. Ну, хорошо, это слишком сильное слово для определения того, что делает со мной Эндрю по вечерам в среду. Он… Входит в меня. И наши интимные отношения обычно длятся минут пять-десять, максимум. Когда в последний раз Эндрю целовал меня так, будто это наш последний поцелуй? Ох, я мечтаю хотя бы об одном таком. Ежедневно я мысленно молю об этом мужчину, в которого влюблена с четырнадцати лет. Мужчину, который, я верю, любит, но больше не желает меня.

Моя жизнь достигла своей низшей ступени, и я не знаю, смогу ли подняться обратно. Но я даже не хочу думать о том, какой стала бы моя жизнь без Эндрю. Это несоизмеримо. Но всё-таки… Я с ним по любви, или из-за привычки и нашей совместной истории?

Почему я постоянно думаю о другом мужчине? Ладно, не просто думаю, а желаю его… Тоскую по нему… Схожу с ума… Моё тело начинает болеть при одной мысли о Джулиане.

Единственным мужчиной, которого я когда-либо желала, был Эндрю Нильсон... До сих пор. Даже когда мы учились в колледже, я ни разу не встречалась с другими парнями. Прошли месяцы, прежде чем мы воссоединились с ним. Расстояние не помешало нам встречаться исключительно друг с другом. У меня не было желания быть с кем-либо ещё, кроме Эндрю. Мы разговаривали каждый день, делились всем. И хотя мой жених был морально закрыт от меня, я винила в этом нагрузку и стресс на его работе. А поскольку секс был скучным, я полагалась на своё замечательное воображение и порно, чтобы хоть как-то поддержать себя. Так вот, несмотря на это, я всё равно верю, что между нами есть нечто большее. Я не могу забыть, каким заботливым и внимательным Эндрю был. И тем более, неожиданный визит Джулиана не помог моему сердцу разобраться в этом.

Будь он проклят за упоминание пианино.

Моя душа болит, и я чувствую себя изменницей, хотя ничего такого не сделала. Что произошло бы, если бы Эндрю приложил больше усилий в спальне? Секс – это не всё, но я верю, что он является важным элементом для любых крепких отношений. При вспоминании о прошлой ночи ко мне подкрадывается уныние.

Пока я лежала в постели, образ одного сексуального англичанина преследовал меня. Не в состоянии уснуть, я выпила две таблетки снотворного, молясь о том, чтобы сон пришёл раньше, чем обычно. Однако ничто не могло удержать моё тело от желания не к тому мужчине. Я испытывала настоящую физическую боль. Моё тело жаждало мужчину, с которым я никогда не была знакома в интимном плане. Но фантазии о нём всё равно вторгались в моё сознание. Это было словно кино, в котором он занимался со мной любовью без остановки. Не в состоянии усмирить свою потребность, я повернулась к Эндрю; к мужчине, которого я всё ещё люблю несмотря ни на что, но никогда не возбуждающего меня так, как Джулиан.

Моё тело нуждалось в том, чтобы ощутить... близость. Это неправильно –заниматься сексом с кем-то, думая о ком-то другом, но я не могла ничего с собой поделать. Я искренне верила, что секс с Эндрю сможет разжечь наши отношения. Что, может быть, пусть всё это и начнется с фантазий о Джулиане, но приведёт к страстной ночи с моим женихом. Я была чертовски неправа. Мне следовало просто поиграть с собой, пока Эндрю был на работе. Но я подумала, да что с того, что был не вечер среды? Последний раз, когда мы занимались сексом, был в лучшем случае вялым. Ну и что с того, что Эндрю читал книгу? Что с того, что было позже десяти вечера? Ну и что, что я была инициатором секса? Когда я, наконец, оседлала жениха, ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать моё желание заняться сексом.

Даже когда моя грудь выскочила из чёрной шёлковой сорочки, он не шелохнулся. Я тёрлась об него своей жаждущей киской, и ничего. Ничего. Я поцеловала его красивое лицо, прежде чем обхватить руками подбородок. Взгляд, который Эндрю послал мне, был незабываемым. Его каштановые глаза не отвечали возбуждением. Конечно, это было не тем, на что я надеялась. Злость сменилась на ощущение собственной ничтожности. Я никогда не чувствовала себя настолько нежеланной, униженной и разбитой.

Эндрю даже не захотел поцеловать меня, не говоря уже о том, чтобы заняться со мной любовью.

– Ох, Лина, сегодня не наш вечер. Мы занимались сексом прошлой ночью. Почему бы тебе не посмотреть шоу или не закончить ту книгу, что ты читаешь?

Мои глаза увлажнились. Я уставилась на жениха, пытаясь не расплакаться и отреагировать на его слова слезами унижения. Вместо этого я отвернулась от него и решила смириться с ещё одной ночью без близости. Мне следовало бы пойти в свою студию и включить компьютер, чтобы какой-нибудь из фильмов с участием Брюса помог бы мне. Обычно так и бывает. Но боль была слишком сильной.

Какой натурал откажется от секса со своей женщиной? Женщиной, одетой в сексуальную сорочку, выставляющую её сиськи напоказ. А ведь было время, когда Эндрю не мог насытиться мной.

Я пошла на кухню и успокоила своё разбитое сердце веганским шоколадным печеньем Эндрю и миндальным молоком. Затем я прошла в гостиную, включила телевизор и стала смотреть «Ходячих мертвецов». Расстроенная сложившейся ситуацией, я не возвращалась в спальню до тех пор, пока не удостоверилась в том, что мужчина, отвергнувший меня, крепко спит.

Спустя две серии «Ходячих мертвецов» я выключила телевизор. Стараясь не разбудить Эндрю, я легла в постель спиной к нему. К сожалению, зомби не смогли стереть из моей памяти его отказ. Остаток ночи я молча плакала. И никогда не чувствовала себя такой одинокой. Рядом со мной лежал мужчина, чьё внимание больше не принадлежало мне.

К утру я окончательно убедилась в том, что мне и моему жениху срочно требуется разговор по душам. Я посмотрела на пустую кровать, которую он освободил несколько минут назад для своей утренней пробежки. Закрыв глаза, я стала молча молиться о том, чтобы Бог дал мне достаточно сил и решительности на разговор с Эндрю.

Глава 31

После стольких лет отношений, я надеялась, что они всё-таки наладятся. Что каким-то образом, переехав сюда, Эндрю расслабиться и найдёт время на наши чувства. Я уже почти видела, как мы, наконец, женимся. Я больше не мечтала о свадьбе, но предполагала, что мы, по крайней мере, узаконим наш брак в течение первого года проживания в Калифорнии.

Блуждая по нашей гостиной в течение нескольких часов, я жду его возвращения из УКЛА [прим. пер. из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе]. Весь день на нервах.

Как только я собираюсь пойти в свою музыкальную студию, я слышу звон ключей Эндрю. Прежде чем он входит в дом, я плюхаюсь на наш невзрачный диван. Из-за студенческих конференций, его расписание на этой неделе немного сбилось, поэтому он вернулся домой раньше. Как обычно, он ставит свой коричневый портфель у входной двери, а затем идёт в гостиную. Всё как всегда: привычная рутина. Я всё ещё сижу на нашем старом коричневом диване и жду. Жду встречи с его карими глазами; глазами, которые больше не встречают мои.

Мужчина, с которым я отчаянно хочу поговорить, застывает в нескольких футах от меня, смотря вдаль. Кажется, будто его разум находится за миллион миль отсюда.

– Эндрю, – говорю я, прерывая его мысли.

Его тело слегка вздрагивает.

– Ох, Лина, ты напугала меня, – что угодно способно захватить его внимание, кроме женщины, которая молча просит его любви.

– Взгляни на меня, пожалуйста, – серьёзным тоном прошу его я.

Эндрю удивлен моей интонацией.

Я вздыхаю.

– Эндрю, я попала в ситуацию, в которую никогда не думала, что попаду, – я снова вздыхаю. – Я жду чего-то, что, очевидно, никогда не произойдёт.

– Ради всего святого, я только что вернулся домой. О чём ты вообще говоришь? –он стоит в нескольких футах от меня. Я поглаживаю свободное место рядом с собой, но Эндрю всё равно не делает никаких усилий, чтобы подойти ко мне ближе.

– Я говорю о нас, – восклицаю я, жестикулируя руками, указывая на пространство между нами.

– Что ты подразумеваешь под фразой «о нас»? – с сарказмом произносит он, используя свои пальцы, чтобы обозначить кавычки.

Я могу это сделать. Если я не предприму что-либо в ближайшее время, ничего не изменится. Когда я смотрю на Эндрю, то вижу – его даже не интересует, что я хочу сказать. Вместо того чтобы сесть рядом со мной, он отворачивается и уходит от едва начавшегося разговора. Как обычно, я остаюсь одна, даже несмотря на то, что я вроде как с ним. С того места, где я сижу, видно, что Эндрю направляется в комнату, где может скрыться от меня... в его убежище, его домашний офис. Вместо того чтобы позволить ему сорваться с крючка, что я обычно и делаю, следую за ним, стуча пятками в качестве саундтрека.

Я догоняю своего жениха, когда он собирается закрыть дверь офиса. Стоя в дверях, Эндрю в раздражении оборачивается.

– Чего тебе, Лина? У меня нет времени на эту чепуху. Мне нужно кое-что сделать. Я провёл всё утро, общаясь со студентами. Мне нужно заняться бумагами.

Как насчёт меня, Эндрю? Мной тоже нужно заняться.

Я ненадолго закрываю глаза и пытаюсь найти в себе мужество. Открывая их, я вижу свет, который рассеивается по коридору. Не глядя на него, я смотрю на белую дверь. Дверь напоминает мне моё собственное сердце. В течение многих лет оно было открыто для Эндрю. И теперь, впервые начиная с момента нашего первого поцелуя, я могу закрыть её.

– Пожалуйста, мне нужно несколько минут твоего времени, – мой голос дрожит.

Кто я такая?

Я стала одной из его студенток?

– Ладно, только дай мне пару минут, чтобы разобрать всё.

Я поворачиваю голову и смотрю на Эндрю.

Что? Какого чёрта он делает? За время моего ожидания, пока он «разберёт» свой стол, я пытаюсь сформулировать мысли. Смогу ли я удержать что-то, чего в сущности уже давно не существует? Смогу ли я взять то, что уже так давно сломано, и исправить это? Есть ли для нас надежда?

Наконец, он щёлкает пальцами, прерывая мои мысли.

– Лина, я тебя слушаю. Что с тобой? Ты прямо расклеилась. Ты читаешь слишком много любовных романов. Хотя, подожди. Ты читаешь... Как это называется? Порно для мамочек?

Господи, Эндрю, если бы ты только знал, какое порно мне нравится. Он делает паузу и поднимает правую руку, чтобы остановить меня.

– Не отвечай. Не хочу ничего знать. Я не понимаю, что случилось прошлой ночью? Не вечером среды, если ты не заметила. Разве ты не видела, что я был глубоко погружен в книгу Малкольма Гладуэлла? Серьёзно, что на тебя нашло?

«Мне хочется, чтобы ты хотел меня так же, как раньше»,– думаю я про себя.

Я могла бы извиниться, или просто быть честной с ним. Признаться, что я давно отчаявшаяся женщина с обычными физическими потребностями. Женщина, которая жаждет, чтобы мужчина занимался с ней любовью более одного раза в неделю, и хотя бы время от времени самозабвенно трахался с ней. Что я хочу заниматься любовью без расписания. Хочу, чтобы мужчина говорил, что любит меня каждую минуту. Ладно, может быть это слишком. Но я хочу, чтобы мужчина признавался в любви ежедневно, физически и устно. Хочу мужчину, заставляющего меня почувствовать себя причиной, по которой он живёт. Быть той, ради кого он дышит. И, как бы банально это ни звучало, мне бы хотелось, чтобы он хотя бы раз в жизни назвал меня малышкой.

Но больше всего я нуждаюсь в том, чтобы Эндрю хотел быть со мной. Мне хочется, чтобы он прислушивался ко мне, говорил со мной, был со мной.

Когда я осознаю все эти откровения, у меня не хватает смелости сказать Эндрю о своих чувствах. Какая же трусиха. Я боюсь потерять человека, которому отдала своё сердце много лет назад. Ладно, мне нужно быть честной с самой собой. Самая большая правда в том, что прошлой ночью я хотела другого мужчину. Но если Эндрю будет страстно сражаться за меня, моя одержимость Джулианом наверняка исчезнет. Верно? Вместо этого я, как обычно, извиняюсь.

– Мне очень жаль, Эндрю. Я не знаю, что на меня нашло.

– Ну, ты же знаешь, как я отношусь к сексу. Для него у нас есть время и место, но прошлая ночь была неподходящей. Мне казалось, что ты удовлетворена нашей программой на вечер среды. Это время идеально подходит нам и нашему распорядку. Мы стали старше, нам есть о чём ещё беспокоиться.

Эмм. Я не согласна. Совершенно. Я пристально смотрю на него. До сих пор не могу поверить, что он тот, кто когда-то жаждал моих прикосновений. Мужчина, который будил меня посреди ночи нежными поцелуями, отчаянно желая заняться со мной любовью. И хотя у нас всегда был секс в постели и в той же миссионерской позе, что и сейчас, тем не менее, у нас был секс... много лет назад.

Я стараюсь не думать о произошедшем несколько недель назад. О ночи, в которую я предложила попробовать что-нибудь новенькое. Я хотела сделать ему минет. Отсосать. Я же не попросила Эндрю выполнить акробатический трюк в постели. Хотя, с его ежедневной йогой, я не сомневаюсь, что он смог бы выполнить любое из них без каких-либо проблем.

Мой жених даже не смотрит на меня. Его голова похоронена среди бумаг, а я стала помехой в мире Эндрю Нильсона. Как он мог поверить в то, что я счастлива заниматься сексом по расписанию раз в неделю? Мне давно следовало изменить это. Я чувствую разочарование и боль поэтому не задумываясь, выпаливаю.

– Эндрю, я возвращаюсь в Нью-Йорк. Мне нужно немного отдохнуть. Я не знаю, что происходит между нами, но хочу знать: любишь ли ты меня.

Он, наконец, прерывает своё чтение. Эндрю даже не встаёт со своего тёмно-коричневого офисного кресла, а просто поворачивается на нём. Затем он снимает очки, и мы встречаемся взглядами. Даже при том, что он заставляет меня чувствовать себя нелюбимой, я всё равно люблю его. Он вынуждает меня ощущать себя брошенной, а я всё равно хочу проводить время в его компании. Я стала той, кого больше не знаю. Потирая переносицу, он произносит.

– Не глупи. У тебя просто месячные. Конечно же, я люблю тебя. Ты единственная женщина, которую я когда-либо любил. Я любил тебя, когда был подростком, и буду любить, когда мне стукнет сотню лет. Не могу представить, чтобы я любил другую женщину. Стал бы я слушать эту чушь, если бы это было не так?

– Эндрю, как ты можешь считать наш разговор чушью? Наши отношения рушатся, и я пытаюсь хоть как-то исправить это. Я отдаю тебе всю себя. Почему ты всё ещё так и не сделал мне предложение? Ты вообще хочешь на мне жениться? – я боюсь ответа, но отчаянно нуждаюсь в том, чтобы услышать его.

– Ну, всё вышло из-под контроля. С моей должностью и книгой. К сожалению, эта книга занимает больше времени. С тех пор как моя коллега ушла в декретный отпуск, мой график стал более жёстким, – он делает паузу. – Поэтому мне трудно планировать свадьбу.

Это больше, чем просто планирование свадьбы.

– Я никогда не хотела большой свадьбы. Я даже не хочу торжества. Я же говорила, что меня бы устроило, если бы мы просто расписались. Разве ты не понимаешь? Я просто хочу тебя, – мои глаза по-прежнему сосредоточены исключительно на нём, но слова бьют меня. Я просто хочу тебя. Я больше не знаю, правда ли это.

Хочу ли я выйти замуж за этого человека, учитывая то, что я фантазировала о другом мужчине?

Джулиан – просто фантазия. Эндрю настоящий. Мужчина, которого я так долго любила.

Его голос звучит раздражённо, когда он произносит.

– Знаю-знаю, – поднимаясь со своего места и вместо того, чтобы утешать меня, он подходит к своему коричневому, изодранному портфелю, выпуск которого может с лёгкостью датироваться 1960-м годом. Что он делает? Наконец, открыв его, внимание Эндрю сосредотачивается на чём-то, очевидно, гораздо более важном, чем наши отношения. Его глаза всё ещё сосредоточены на содержимом портфеля, когда он вздыхает.

– Тебе действительно нужно разводить драму из-за этого?

Для Эндрю я стала послеобеденной мыльной оперой.

Как мне реагировать на подобное, когда гнев и боль обостряются внутри? Я не жестокая женщина, но это может измениться. Сжимая кулаки, я смотрю на него сверху вниз; глядя на мои кулаки, Эндрю качает головой. Наконец, я опускаю кулаки и скрещиваю руки, надеясь защититься от того, что, как я знаю, разобьёт мне сердце. Я стою и жду, когда же станет больно. Правда неизбежно принесёт мне много боли. По-прежнему сидя передо мной всего в нескольких футах от меня, Эндрю признаётся.

– Нам не нужно жениться. Я не вижу причин для того, чтобы что-то менять. Почему мы не можем просто оставить всё как есть? Мы довольны своей жизнью. В данный момент она немного безумна, но через несколько месяцев у нас будет больше времени. Мы не можем иметь детей, и я не хочу никого усыновлять. Какой в этом смысл? – спрашивает он, словно это не самый болезненный разговор, который у нас когда-либо был за наши почти шестнадцать лет вместе.

– Какой в этом смысл? Какой в этом смысл, Эндрю? – я медленно пячусь назад.

Действительно, Лина, какой в этом смысл?

Я смотрю на человека, которого любила всю свою жизнь, на мгновение, задумываясь, не предложит ли он мне что-нибудь ещё. Слово. Знак. Любое признание в том, что он разбил мне сердце.

Мои глаза увлажняются. Секунды кажутся вечностью, когда ждёшь чего-то, что никогда не произойдёт. Никогда не наступит.

«Он не собирается ничего говорить», – наконец, признаю я и, развернувшись, неэффектно ухожу. Я хотела получить ответы, но заработала лишь беду на свою голову. Даже не пытаясь остановить меня, Эндрю возвращается к своему драному портфелю, когда я захлопываю дверь.

Я направляюсь в нашу спальню и падаю на нашу унылую, едва ли используемую кровать. Осматривая комнату, я совсем не чувствую себя как дома хотя и живу здесь уже так много лет. Я поворачиваюсь к тумбочке и беру фотографию в рамке, на которой я с отцом. Что бы он сказал мне, если бы был здесь?

Беги, Лина, беги так быстро, как только можешь.

Кажется, я должна чувствовать себя ужасно, плакать. Но даже при том, что мои глаза влажные, мои слёзы никак не могут сформироваться. Я закрываю глаза и жду, когда они потекут, но... ничего. Грусть захлёстывает меня, но в то же время, я рада, что разговор с Эндрю наконец-то состоялся. Часы в дальнем конце комнаты показывают 13:13. Обычно в это время я готовлю обед своему жениху, но пошёл он нахрен. У моего тела нет сил ни на что, кроме как покинуть этот дом. Уходи. Уходи. Уходи. Кричит моё раненое сердце.

Любой мог бы осознать давным-давно неизбежное. Я просто отказывалась принять его. Зачем оставаться с мужчиной, который после стольких лет больше не хочет жениться на мне? Не хочет детей. Даже трахаться со мной не хочет. Я что, дура? Я дура, которая остаётся с мужчиной, даже после осознания того, что ничего не изменится?

Если бы Эндрю мне изменял, я бы знала, с чего начать. Я бы кричала, кидалась в него вещами, спрашивала, влюблён ли он в эту сучку, что угодно. На самом деле, я бы предпочла, чтобы он ходил налево. Это объяснило бы его отсутствие интереса к нашим сексуальным отношениям. Но тот факт, что в глубине души я знаю, что Эндрю никогда бы не изменил мне, усложняет ситуацию.

Никто не вбил клин между нами, кроме нас самих.

Он говорит, что через несколько месяцев всё станет лучше. Но несмотря ни на что, я оставалась с Эндрю по неправильным причинам. Я оставалась из-за прошлого, которое мы разделили, а не из-за настоящего. Я люблю его, и всегда буду любить, но в глубине души я должна признать, что этого просто недостаточно. Я хочу большего, чем это. Я заслуживаю большего, чем то, что Эндрю дал мне за последние несколько лет. Устала чувствовать себя брошенной и надоедливой. И всегда могу усыновить ребенка сама.

Наконец, поднявшись с кровати, я направляюсь к крошечной гардеробной. Включая свет, пробираюсь в дальний угол шкафа, где надо мной насмехается черный чехол для одежды. Я вздыхаю и расстёгиваю его. Моё прекрасное свадебное платье от Monique Lhuillier из тюля и органзы, которое я купила несколько лет назад, смотрит на меня. Кажется, оно мне больше не понадобится. Я была глупа, купив свадебное платье, не имея обручального кольца на пальце. Я застёгиваю чехол и начинаю искать в шкафу вещи, которые мне нужны.

Закинув в сумку несколько платьев, я ищу свои документы в нашем сейфе. У меня нет никакого плана, кроме как уйти от Эндрю. Оставить эту жизнь. После заказа такси в приложении Lyft, я беру свой багаж, ноутбук и сумку Prada, а затем направляюсь к офису Эндрю. Об остальном позабочусь, как только вернусь в Нью-Йорк.

Я ставлю свои вещи у двери его кабинета. Останавливаюсь и делаю глубокий вдох, прежде чем громко постучать. Обычно я каждый раз нервничаю, когда мне приходится заходить в его убежище. Но в этот раз во мне есть сила, о которой я забыла.

– Да, Лина. Обед уже готов? – спрашивает он, не поднимая глаз. Он ещё спрашивает меня об обеде после нашего спора? Он даже не осознаёт, что раздавил меня. Я тут же отбрасываю боль в сторону, и во мне начинает медленно закипать гнев.

– Нет, – твёрдо говорю я.

–Ну что на этот раз? – нет сомнений, что он раздражён. Но я не теряюсь перед его незаинтересованным лицом. Вместо этого я сохраняю спокойствие.

Дыши, Лина. Дыши.

– Эндрю, ты зашёл слишком далеко. Я была твоей так долго, что ты больше не хочешь меня. Боюсь, мы никогда не сможем быть вместе как раньше. Я не хочу оставаться здесь и ждать, пока всё наладится. Я уезжаю в Нью-Йорк через несколько минут. Я не знаю, когда вернусь и..., – прежде чем я договариваю, Эндрю поднимается со стула, и впервые за долгое время наши глаза встречаются.

Он медленно идёт ко мне, будто все время в мире принадлежит ему. Проходит вечность, прежде чем он останавливается всего в нескольких дюймах от меня. Пока он возвышается надо мной, я молюсь, чтобы он попросил меня остаться.

Сражайся за меня, Эндрю.

Умоляй меня остаться.

Беря мои руки в свои, он спокойно произносит.

– Лина, я люблю тебя, но хоть убей, ты должна прекратить это. У меня куча дел. Поезжай в Нью-Йорк. Поступай так, как считаешь нужным.

Что?

Эндрю сражается не за меня. Он сражается не за нас.

Поступай так, как считаешь нужным.

Больно осознавать, но я приняла правильное решение: я ухожу от него.

Я так устала от этих грёбаных отношений. Больше я не собираюсь ждать, пока это изменится. Не собираюсь умолять его о любви. Я отказываюсь чувствовать себя брошенной.

– Я ухожу от тебя, – твёрдо говорю я, задаваясь вопросом, понимает ли он последствия своих действий, точнее, их отсутствие.

– Знаю.

– Нет, Эндрю. Я. Ухожу. От тебя.

– Знаю, – он целует меня в щёку. – Я отдал тебе свое сердце много лет назад.

Когда ты решил забрать его обратно?

Я молчу, пытаясь сформулировать слова. Слова, о которых я никогда не пожалею.

Эндрю, который кажется ни сколько не тронутым, продолжает.

– Я всегда буду здесь для тебя. Но поступай так, как считаешь нужным.

Поразительно. Он нежно целует меня в лоб, как будто я ребёнок, готовящийся к свиданию.

– Для меня больше никого не существует, кроме тебя. Ты знаешь это, Лина. Я действительно люблю тебя. Но я понимаю, что ты хочешь уйти. Я не могу заставить тебя остаться, если ты несчастна, и не знаю, что делать, – он снова вздыхает. –Я отпускаю тебя. Будь осторожна. Дай мне знать, что ты благополучно добралась до Нью-Йорка.

Что. За. Нахер?

Я сказала ему, что ухожу от него, и он... в порядке... Абсолютно в порядке... на самом деле, будто испытывает облегчение. О, Боже мой! С тем же успехом он мог просто вытолкнуть меня за дверь. Прежде чем я выхожу, я ещё раз оборачиваюсь и замечаю, что Эндрю уже сидит в своём кресле, сгорбившись и просматривая документы, которые гораздо важнее наших отношений.

Боль пронизывает меня насквозь.

Как он может быть таким беспечным?

Как он может не страдать?

Как он мог не умолять меня остаться?

Как он мог не сражаться за меня?

Неужели я этого не достойна?

Наши отношения были настолько незначительными?

Я чувствую себя, будто только что упала с обрыва, понимая, что все кончено. Того, что было неотъемлемой частью меня в течение шестнадцати лет, больше нет.

Я ухожу от своего бывшего жениха и подхожу к зеркалу в гостиной.

– Разве ты не знаешь, кто я? – спрашиваю отражение, глядя на себя. Я слишком много вложила в свои отношения с Эндрю, чтобы чувствовать себя бесполезной... нежеланной. Женщина, смотрящая на меня больше не тот человек, которым я была или когда-либо хотела быть. Раньше я гордилась женщиной в зеркале. Но больше я не собираюсь быть ею.

Эндрю хочет, чтобы я поступала так, как хочу.

Что именно мне нужно сделать?

Не жить так, как сейчас.

Ожидая своего водителя из Lyft, я снова сканирую свой дом и понимаю, что оставила единственную фотографию, которая мне дорога. Мои туфли на танкетке стучат по полу, пока бегу по тихим коридорам и открываю дверь в спальню. Фотография в рамке стоит на тумбочке. Вынимая ее из рамки, я смотрю на неё в течение нескольких долгих секунд, прежде чем положить фото в свою сумочку.

Боль разрывает мою грудь.

***

Лос-Анджелес находится менее чем в двадцати минутах езды, но на дорогах вечный кошмар. Путь туда занимает почти час. Я звоню Роджеру, чтобы он знал, что я направляюсь в аэропорт.

– Что случилось, дорогая? – спрашивает он.

Нерешительно я признаюсь:

– Я ушла от Эндрю.

Я слышу его вздох на другом конце линии.

– Милая, ты в порядке? Могу ли я чем-нибудь помочь тебе?

– Я пытаюсь всё это осмыслить. Не могу поверить, что наконец-то бросила его.

Он отвечает не сразу.

– Не хочу показаться бессердечным, но давно пора было. Что теперь будешь делать?

– Ты как будто совсем не удивлён.

–Дорогая, это должно было случиться. Эндрю –хороший парень, и он любит тебя. Но... – он совершенно не хочет оправдываться. –Ты не была собой очень долгое время. Ты не можешь вести несчастливую жизнь из-за обещания, которое дала ему много лет назад.

– Тяжело такое слышать. Не знаю, что делаю, но я еду в аэропорт и планирую ближайшим рейсом вернуться в Нью-Йорк. Когда ты вернёшься домой?

– Пока не знаю. После Нэшвилла, я поеду в Остин на конференцию, а потом обратно в Лондон. Но я могу попытаться что-нибудь отменить.

Чувство вины накрывает меня, потому что мой лучший друг готов перевернуть весь мир ради того, чтобы помочь мне пройти через любые трудности.

– Я уже большая девочка. Всё будет хорошо. Провести некоторое время в одиночестве даже полезно. Патти вернётся на следующей неделе, так что я побуду туристом в городе, в котором выросла. Я хочу стать той же девушкой, какой была раньше. Увидимся раньше, чем ты успеешь оглянуться,– и хотя я только что покинула мужчину, с которым была больше десяти лет, я не дрожу и не плачу. Мне не хочется прыгнуть с крыши. Вообще-то я... в порядке.

– Милая, я рядом. Я люблю тебя и чертовски горжусь тобой.

Когда Роджер вешает трубку, я осознаю, что поступила правильно.

А также горжусь собой.

Автомобиль из Lyft наконец добирается до LAX [прим. пер. – Аэропорт в Лос-Анджелесе], и я спешу к стойке Virgin Airlines, надеясь успеть на ближайший рейс в JFK. Вылет чуть более чем через час. Я быстро прохожу через проверку безопасности, благодаря себя за то, что упаковала маленькую сумку. Затем, я направляюсь прямо к выходу на посадку. Пока я ожидаю рейс, мой телефон вибрирует, и на экране появляется имя Марселя.

– Добрый день, дорогая. Я не вовремя? – его голос успокаивает меня.

– Здравствуй, Марсель. Вообще-то, я пытаюсь успеть на рейс до Нью-Йорка. У меня есть несколько минут перед посадкой.

– Нью-Йорка? Джулиан знает, что ты летишь туда?

– Нет, я ему ничего не говорила.

– Сегодня он тоже летит в Нью-Йорк. Какой компанией ты летишь? – спрашивает он.

– Virgin, – я сканирую аэропорт и понимаю, что меня переполняет разочарование, когда я не замечаю его сына.

– Лина, дорогая, ты всё ещё здесь?

– Да. Прости, просто у меня столько всего на уме. Марсель, я должна извиниться за то, что уехала так рано в тот день.

– Лина, дорогая, в этом нет необходимости. Я благодарен, что ты приехала. Тем не менее я собирался приехать в Лос-Анджелес, чтобы увидеться с тобой. Есть один важный вопрос, который мне нужно обсудить с тобой лично. У нас не было возможности поговорить, пока ты была здесь. Как долго ты пробудешь в Нью-Йорке?

Я не знаю ответа, поэтому стараюсь быть максимально честной.

– Пока не знаю.

– Хорошо, тогда я договорюсь о том, чтобы присоединиться к вам. Хочешь остановиться в 740? У тебя всё ещё есть там спальня.

– Это очень щедро с твоей стороны, но у меня есть свой лофт.

– Как только я улажу все свои дела, я позвоню тебе.

– Марсель, всё в порядке?

–Да, но есть вопрос, который нужно обсудить с глазу на глаз. Увидимся через пару недель, моя дорогая. Удачи.

– Спасибо.

Что ему нужно обсудить со мной? Внезапно я действительно встревожена. Это связано с Джулианом? Со здоровьем Марселя?

Как только я сажусь, заказываю джин с тоником и сразу же выпиваю его. Нет ничего лучше коктейля во время полёта. Я была умна, оплатив первый класс. Эндрю был бы недоволен мной. Белые кожаные сиденья просторны и удобны. Глядя в окно, я вижу, как ярко светит солнце, хотя сегодня совсем не солнечно. Я чувствую себя побитой. Словесный боксёрский матч, в котором я участвовала, стал моим разочарованием. И хотя соперник не сопротивлялся, я всё равно проиграла. Я просматриваю свой телефон; прежде чем выключить его, замечаю, что Эндрю так и не позвонил. Наклоняясь, чтобы выключить телефон, я роняю его на пол из своих дрожащих рук. Я поднимаю его, и в нескольких футах от моего телефона замечаю пару огромных черных кожаных ботинок от Hogan. Может ли быть такое возможным? Мои глаза медленно поднимаются, а затем расширяются.

Глава 32

– Джулиан? – я выпрямляюсь. Джин-тоник, должно быть, сильно ударил мне в голову, поскольку стоящий передо мной мужчина выглядит точно как Джулиан-чертовски-горячий-Кейн.

– Ну, здравствуй, – приветствует он меня. Не могу поверить, что даже в том состоянии, в котором я нахожусь, меня всё ещё возбуждает этот мужчина.

Да приди же ты в себя!

– Лина, с тобой всё в порядке? Ты выглядишь…

– Как? – заторможено спрашиваю я.

– Эм, словно не совсем в себе. Кажется, это моё место, – он садится всего в нескольких дюймах от меня.

– Похоже, что так, – отвечаю я, отпивая от своего второго джина-тоника. – Джулиан, какого чёрта? Что ты делаешь на этом рейсе? Ты преследуешь меня?

– Мои планы изменились. Завтра я должен быть в Нью-Йорке. У самолёта возникли некоторые проблемы, поэтому я решил лететь коммерческим рейсом. Я уже был в аэропорту, когда отец позвонил и сказал, что ты летишь тем же рейсом. Тогда Сесилия позвонила в авиакомпанию и попросила одну из стюардесс присмотреть за тобой. А также Сесилия оказалась достаточно умна, чтобы купить оставшиеся места в первом классе, – он делает паузу, прежде чем признать. – Кажется, это можно назвать небольшим преследованием с моей стороны, – Джулиан смеётся, и тьма, окутывающая меня всего несколько минут назад, исчезает. Его серо-голубые глаза пронзают меня, и клянусь, я чувствую себя школьницей.

Впервые влюбившейся школьницей.

– Ох уж эта прекрасная и умная Сесилия, – я глотаю свой джин-тоник, как воду, не заботясь о том, что мне может стать плохо. Проходит несколько минут тишины, пока я не останавливаю стюардессу. – Ещё один джин-тоник, пожалуйста.

– Что ты делаешь? Пожалуйста, помедленнее. Ты же не хочешь, чтобы тебе стало плохо в самолёте, – предостерегает он меня.

– Я уже большая девочка, Джулиан. Вообще-то, я даже старше т-бя, – да, я действительно мямлю. Массируя правый висок, я понимаю, что два джин-тоника уже ударили мне в голову. Моё тело чувствует себя напряжённым. Круговыми движениями я вращаю головой, надеясь, что это снимет хотя бы чуть-чуть напряжение.

Но ничего не выходит.

Поворачиваясь своим внушительным телом ко мне, обеспокоенное лицо Кейна всматривается в моё.

– Что произошло? Когда я вчера заходил к тебе, ты была зла. Прошу прощения за свою честность. Мне казалось, что если кто и способен принять правду, так это ты.

Я смотрю парню прямо в глаза, и мои следующие слова удивляют даже меня.

– Ты меня не знаешь... Больше…

– Позволю себе не согласиться, – указательным пальцем он слегка приподнимает мой подбородок. – Я знаю тебя лучше, чем человек, с которым ты делила свою жизнь в течение последнего десятилетия.

Усмехаясь, я с сарказмом бросаю ему в лицо.

– Говорит парень, который оставил меня, не попрощавшись.

Прочищая горло, Джулиан колеблется, а затем пододвигаться так близко к моему уху, что я чувствую его дыхание.

– Я знаю, что когда тебе грустно, ты пытаешься скрыть это за слабой улыбкой. А когда ASPCA [прим. пер. Американское общество по предотвращению жестокости к животным] показывает свою рекламу, твои глаза всегда на мокром месте. Ты постоянно ставишь нужды любого человека выше своих. День без игры на пианино буквально сводит тебя с ума. Кстати, почему у тебя дома не было пианино? Не отвечай. Ещё я знаю, что именно Cinema Paradiso [прим. пер. художественный фильм] сподвигнул тебя стать композитором. И я уверен, что эта сильная, страстная женщина внутри тебя умирает от желания вырваться наружу,–говорит он, пытаясь побороть улыбку.

О. Боже.

Он знает, что я мастурбировала на фантазии о нём?

Закусывая нижнюю губу, я не произношу ни слова, позволяя Джулиану продолжить.

– Твоя страсть включает в себя музыку. Я слышал всё, что ты когда-либо написала, и хотя все твои работы прекрасны, страсть всё ещё не проявилась в них.

Я выдыхаю.

– И ещё тебя возбуждает упоминание о кексах.

Мои глаза расширяются.

– Ах, – подмигивая, Джулиан продолжает. – И вот твои прекрасные изумрудные глаза загорелись. Приближается твой день рождения, а ты откажешься праздновать его, потому что боишься, будто это станет жестом неуважения к памяти твоих родителей. Я знаю, что ты любишь читать русскую литературу, потому что она напоминает тебе о твоём отце. Знаю, что ты предпочитаешь засыпать под Баха, особенно под его Прелюдию до мажор. Никто лучше меня не знает, что ты всегда была рядом со мной, когда я нуждался в этом, и…, – он останавливается, ненадолго закрывая глаза, – я буду упорно трудиться, чтобы вновь завоевать твоё доверие.

И, несмотря на то, что меня вполне удовлетворила честность Джулиана, я всё ещё молчу.

–Теперь мне нужно знать, почему сегодня ты не отвечала на мои звонки, сообщения и электронные письма, – в его голосе слышится беспокойство.

– Джулиан, это ты спрашиваешь меня почему? – внезапно я повышаю голос на октаву или даже две. Мои руки слегка дрожат. От тех коктейлей, которые я выпила словно воду, и чувствую лёгкое головокружение.

Обеими руками он показывает мне знак того, что мне следует понизить голос.

– Ох, – смягчая тон, я маню его пальцем, жестом побуждая пододвинутся ближе ко мне. – Я ушла от Эндрю, – делаю глубокий вдох. – Оставила свой дом в Санта-Монике, и теперь не знаю, что мне делать. У меня сейчас даже работы нет.

Я крепко сжимаю губы, молясь о том, чтобы не расклеится. К моему удивлению, мои глаза даже не увлажнились. Я отворачиваюсь от Джулиана и смотрю в окно. Белые облака приветствуют меня. Интересно, каково это–лежать на одном из них, парить в небе, не заботясь ни о чём на свете. Песня «Both Sides Now» Тины Арены внезапно начинает играть в моей голове.

Я действительно ничего не смыслю в любви, не так ли?

Джулиан молчит, его рука теперь лежит на моей. Этот крошечный жест утешает меня. Ещё несколько минут тишины нависают над нами, а затем он поглаживает меня по плечу.

Отворачиваясь от окна, я сажусь и смотрю прямо на белое кожаное сиденье передо мной.

– Лина, с тобой всё в порядке? – голос Кейна нежен, и это успокаивает меня.

Почему Эндрю даже не спросил в порядке ли я?

– Я... Я... Не знаю... Не думаю, что это как-то ранило меня. Знаешь, когда ты сказал, что мне нужно что-то сделать с моей несчастливой жизнью, я разозлилась. Ведь я всегда думала, что довольна своей жизнью с Эндрю. Но видит Бог, в глубине души я знала, что хочу большего... Мне нужно больше. Последние несколько лет были трудными. Мы перестали разговаривать, – я останавливаюсь; мои следующие слова удивляют меня. –Эндрю забыл, что он состоит с кем-то в отношениях.

Стюардесса останавливается с чашкой чая. Я не просила его, но потом поняла, что Джулиан, должно быть, попросил девушку принести его, пока я смотрела в окно.

– Спасибо. После отъезда из Сан-Франциско, я провела последние несколько дней, притворяясь, что могу жить так же, как предыдущие несколько лет. И твой приезд без предупреждения совершенно не помог. Твоя прямота разбудила меня. Поэтому я, наконец, набралась смелости противостоять Эндрю. Не знаю, хотела ли я выходить замуж. Мне… Мне лишь хотелось, чтобы он боролся за наши отношения.

Я продолжаю смотреть на сиденье передо мной, а затем, наконец, смотрю на свои дрожащие руки. Я чертовски нервничаю.

– Ну, всё, теперь можешь посмеяться надо мной.

Я поворачиваюсь и замечаю, что Джулиан на протяжении моего монолога не отводил от меня глаз.

– Он даже не сопротивлялся. Ничто в нём не считало, что я стою борьбы, – мои глаза увлажняются. Чертовы слёзы, только не сейчас. – Когда я сказала Эндрю, что ухожу от него, он даже не попытался остановить меня. Он принял мой отъезд, словно я – студентка, переходящая на следующий курс. Я была такой наивной.

Чай помогает мне успокоиться. Моё дыхание замедляется. Я ставлю чашку на поднос перед собой.

– Тише, Лина, – успокаивающе говорю себе я. Без каких-либо колебаний Джулиан берёт обе мои руки в свои.

– Он ёбаный придурок, ты слышишь меня? – не отвечая, я решаюсь положить свою голову ему на плечо. Так правильно – сидеть здесь вместе с ним. Нежно поглаживая мои волосы, Джулиан целует меня в макушку. – Не могу сказать, что я опустошен тем, что ты ушла от него. Он был недостаточно хорош для тебя. И не знаю, будет ли кто-нибудь достаточно хорош для тебя. Лина, ты заслуживаешь бесстрашной любви.

Я не знаю, что такое бесстрашная любовь, но меня охватывает усталость, и я засыпаю.

К тому времени, как мы добираемся до аэропорта, наступает полночь. Я просыпаюсь и понимаю, что в уголке моего рта скопилась слюна. Плечо Джулиана все ещё поддерживает мою голову, асам он смотрит на меня. Неотразимая улыбка приветствует меня.

– Ты проспала весь полет, используя меня как подушку.

Я поднимаю голову и встречаю его сострадательный взгляд, соблазнительные губы и сильную челюсть. Чёрт возьми, он такой красивый. А ещё внимательный, поскольку даже спустя всё это время, он заботится обо мне. Вытаскивая платок из кармана джинсов, он нежно вытирает с моего лица слюни. Этот жест настолько заботливый, что я понимаю – я не могу вспомнить последний раз, когда Эндрю делал что-то настолько милое. Несмотря на то, что я немного смущена, всё равно говорю:

– Спасибо, Джулиан.

При выходе из самолета он настаивает на том, чтобы понести мою сумку. При этом я замечаю, что у него в руках только сумка для ноутбука от Hogan и ручная кладь. Когда мы спускаемся по эскалатору, я вижу человека, держащего табличку с именем «JC» на ней. Пока мы идём к мужчине, Джулиан ни разу не отпустил моей руки.

– Если тебе нужно место для проживания, ты можешь остановиться у меня, –предлагает он, кивнув водителю. – У меня есть гостевая комната.

– Ох, нет-нет, спасибо. Я возьму такси до центра. У меня есть, где остановится, – добавляю я, только сейчас вспоминая, что Роджер уехал по делам.

– Я настаиваю, чтобы ты позволила довезти тебя. Ты уверена, что хочешь в данный момент побыть одной? – Джулиан сжимает мою руку, ожидая ответа. Клянусь, я могу утонуть в этих серо-голубых глазах. Да что со мной? Я только что бросила своего жениха и уже расплываюсь, пялясь на другого. Он поворачивает голову, и я теряюсь, глядя на его идеальный профиль. Появившаяся едва заметная щетина делает мужчину ещё сексуальнее. Я жажду прикоснуться к шраму возле его глаза. Когда-нибудь я спрошу его об этом сексуальном шраме. Опустив голову, он смотрит на меня. Мы стоим здесь, среди всех этих туристов, с Джулианом, всё ещё держащим мою руку, и смотрим друг на друга, не говоря ни слова. Водитель отвлекает нас.

– Извините, сэр, у вас есть дополнительный багаж?

– Нет, – отвечает он, не отводя от меня глаз.

***

Погода прекрасна. Весна в Нью-Йорк – лучшее время года. Судя по туманной росе, ранее шел дождь. Поездка в центр города прошла спокойно. Въезд в город из Куинса – один из лучших способов насладиться моим родным городом. Здания здесь длиннее и выше, чем сама жизнь, а сам город просто завораживает. Отблески освещают всё вокруг нас, и мне становится интересно, чем занимаются жители этого увлекательного города в данный момент. Веселятся? Занимаются любовью? Ссорятся? Может, планируют следующую сделку?

Центр города, в частности Бликер-Стрит, как никогда буйный. Люди бегут по улице, а некоторые из ресторанов продолжают работать, пока остальная часть страны крепко спит. Когда машина поворачивает налево к Лагардия-плэйс, моё сердце начинает биться быстрее. Кладя свою руку на мою, Джулиан говорит:

– Лина, ты не должна оставаться одна сегодня вечером. Почему бы тебе не поехать со мной?

– Спасибо, но сегодня я очень хочу лечь спать в своём собственном доме.

– Понимаю, – Джулиан замолкает на секунду, прежде чем повернуться ко мне лицом. – Хочешь, чтобы я остался с тобой? – с беспокойством спрашивает он. – Я могу лечь спать на диване.

И, несмотря на то, что я нервозно посмеиваюсь, я понимаю, что не хочу сейчас оставаться в одиночестве.

– Хорошо.

– Хорошо что? – уточняет он.

– Хорошо, пожалуйста, останься со мной.

Глава 33

Сильный аромат свежезаваренного кофе –один из лучших способов проснуться. Прошлая ночь была как в тумане. Успокаивающие звуки Прелюдии до мажор Баха доносились с заднего плана. Я слабо помню, как Джулиан наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб. Его пьянящий запах окружил меня, когда он прошептал:

– Если понадоблюсь, я на диване. Сладких снов, дорогая.

Это был первый раз, когда он назвал меня дорогой, и воспоминание об этом согревает меня. Ведь последний образ, который у меня ассоциировался с ним – это мой друг детства, стоящий в течение нескольких минут у двери, а затем мягко закрывающий её за собой.

Лёжа в своей кровати в лофте, я пытаюсь разобраться во всём. Моя кровать. Моя комната. Мой дом. Мой город. И хотя часть меня переживает из-за того, что я ушла от Эндрю, другая часть меня чувствует себя заново родившейся. Когда я потираю свои глаза после сна, меня пугает лёгкий стук в дверь, а затем она открывается. Заглядывая в комнату, глубокий голос приветствует меня.

– Доброе утро, соня. Я захожу.

С большой белой кофейной кружкой в руке Джулиан выглядит просто восхитительно. Его волосы растрёпаны и очаровательны. И на нём очки. Сексуальные, в чёрной оправе – они выгодно подчёркивают его красивые глаза. Кларк Кент – ничто по сравнению с этим мужчиной. На нём лишь пара темных джинсов, поэтому я пытаюсь собраться, при этом задаваясь вопросом – сон это или нет. Джулиан без рубашки и даже не догадывается, как это действует на меня. Подходя ко мне, он садится сбоку на моей кровати, ставя белую кружку на тумбочку.

Наклоняясь, он убирает волосы с моего лица, прежде чем посмотреть на меня.

– Как ты себя чувствуешь? Прошлой ночью ты была сама не своя.

Я пододвигаюсь, чтобы освободить ему больше места на кровати. Он касается моего лба, а затем щёк.

– Дорогая, у тебя жар. Мне кажется, ты простудилась, – Джулиан протягивает мне кофе, пока я бесстыдно рассматриваю его тело. Тепло растекается по моим щекам.

– О, у меня всегда так, потому что я укрываюсь миллионом одеял, – я жестикулирую в сторону трёх одеял на мне. Врушка.

Это всё из-за тебя, Джулиан. Это всё ты.

Он смеётся.

– Хах, да уж, многовато. Но сейчас ведь не зима. Я не помню, чтобы ты спала под таким количеством одеял, когда мы были моложе. Тебе правда нужны все эти покрывала?

Я тянусь к одеялам и натягиваю их на верхнюю часть своего тела.

– Да, – я восхищаюсь парнем с головы до ног, пока он сидит рядом со мной на кровати. Грязные мысли находят на меня. Его джинсы оставляют мало места для воображения. Джулиан ГОРЯЧ. Его руки мускулисты, но не слишком перекачены. Его шесть кубиков пресса без грамма жира, а бёдра, которые восседают на моей кровати, сильны и тверды. На его груди идеальное количество волос. Кончики его пальцев слегка подрагивают. Я бы с удовольствием почувствовала эти пальцы на ... ох, ради Бога, просто трахни меня, пожалуйста!

– Извини?

Мне действительно нужно остановиться. Лина, возьми себя в руки. Это унизительно.

– О, я сказала, трахни меня. Я... я совершенно забыла кое-что сделать, – я закусываю нижнюю губу.

Всего несколько минут назад я была подавлена из-за мыслей о своём бывшем женихе, а теперь, мужчина, сидящий передо мной, заставляет выболтать вещи, о которых я мечтала последние несколько недель.

– Ладно, и что же ты забыла сделать? – спрашивает Джулиан, очевидно, обо всём догадавшись. Он знает, что я нервничаю. Знает, что у меня нет фильтра. Знает меня.

И точка.

– О, мне нужно кое-что сделать для друга, но это может подождать, – когда я тянусь, чтобы взять стоящую рядом с моей кроватью кофейную кружку, грудью касаюсь руки Джулиана, и ещё один заряд электричества проходит сквозь меня. Это действительно нужно прекратить. Когда это я стала такой невероятно возбуждаемой? Когда встретила Джулиана Кейна.

Да, Джулиан довольно приятен для глаз. Ну, более чем приятен. Одна только его улыбка может заставить любую гетеросексуальную женщину снять трусики. Если я не буду осторожна, я тоже могу сделать это. И не только это.

Есть что-то в Джулиане... загадочное, немного опасное, заботливое и сексуальное... Сводящее меня с ума. Это безумие. Это определённо больше, чем просто безумие, поскольку я провела слишком много бессонных ночей, одержимая им, пока мой жених спал рядом со мной.

Бывший жених.

Спустя несколько минут любований, я ёрзаю и прошу его отвернуться, чтобы я могла встать с кровати и надеть халат.

– Позволю тебе одеться, – говорит Джулиан, выходя из моей комнаты и направляясь в гостиную.

Потягивая вкусный кофе итальянской прожарки, я подхожу к окну, которое выходит на площадь. По пути я делаю глубокий вздох, глядя в зеркало, которое находится всего в нескольких дюймах от окна. Чёрт, дерьмово выгляжу. Из-за слишком большого количества джин-тоника, моё лицо опухло и стало каким-то пятнистым. Добавьте к этому тот факт, что я недавно бросила своего жениха, а в соседней комнате мужчина, которого я жаждала последние несколько недель.

Я нахожусь на перепутье. Что же мне теперь делать?

Ничего. Абсолютно ничего.

Из соседней комнаты громко и чётко слышится музыка регги. Я усмехаюсь, понимая, что на заднем плане играет кавер песни «Lovesong»от группы 311. Эта песня всегда напоминает мне о подростковом возрасте. Экономка Кейнов, Мисс Пендлтон, познакомила нас с английской музыкой 80-х. Оригинальная версия этой песни постоянно играла в доме, в то время как она готовила нам еду. Я иду в ванную комнату и чищу зубы, а затем укладываю волосы в небрежный пучок. Крепко завязываю свой белый халат и выхожу.

В гостиной пусто. Звук ударяющихся друг о друга кастрюль и сковородок доносится из кухни. Но как? Не понимаю, как мой гость может готовить что-то, поскольку я уверена, что прошлой ночью в холодильнике ничего не было. Роджер не умеет готовить, и единственное, что он держит в холодильнике – это пиво и вино.

Мой гость поднимает взгляд, встречая меня беззаботной улыбкой.

– Лина, я каждый раз вспоминаю тебя, когда слышу эту песню.

Я слушаю текст, и мне он тоже напоминает о нём. Джулиан Кейн заставляет меня чувствовать себя так, будто я снова дома.

В своих облегающих джинсах и винтажной футболке Waterboys, которую он надел всего несколько минут назад, мой великолепный друг выглядит так вкусно, что я готова съесть его. М-м-м, я только что представила, как облизываю его? Подождите-ка, кажется, я только что облизнула свои губы. Его сапфировые глаза увеличиваются. Сочные губы слегка приоткрываются.

Ничего не понимаю. Менее чем двадцать четыре часа назад я бросила своего жениха, и вместо того, чтобы быть расстроенной, я жажду мужчину передо мной. Вожделею. Капаю слюной. Всё, о чём я могу думать, это о том, чтобы он взял меня в спальне, на кухонном столе, в душевой в ванной... Где угодно, где бы он захотел меня взять.

Да что со мной?

– Ты должно быть голодна, Лина, потому что ты только что облизала свои губы. Кстати, это было довольно сексуально, – он только что произнёс «сексуально»? Джулиан перестаёт резать овощи, слегка приподнимает нож и пристально смотрит на меня. Дыши, Лина. Дыши. Боже правый, эти прекрасные глаза меня доконают. Покачав головой и улыбнувшись, он снова начинает резать, совершенно не догадываясь о моих непристойных мыслях.

– Тебе нравится фритатта?

– Да! – голова кружится от возбуждения. Успокойся. Он просто готовит тебе завтрак. Ты слишком взволнована. Эндрю готовил мне завтрак лишь однажды – когда мы впервые съехались. Я даже не помню, когда в последний раз он делал мне кофе. Я щипаю себя. Ой. Да, это точно реальность. Замечая, как я только что ущипнула себя, Джулиан смеётся.

– Лина, всё будет готово через несколько минут. Расслабься. Теперь ты дома.

Я осматриваю квартиру, и ощущаю себя… Как дома. Здесь всё так же, как и было. Я так давно не чувствовала себя как дома. Я посещаю лофт несколько раз в год, и именно здесь мне всегда наиболее комфортно. Сейчас же, стоя на кухне и наблюдая за Джулианом, напевающим «Lovesong», пока он готовит завтрак, я чувствую себя счастливой.

Запах прошутто и овощной фриттаты невероятен. Я покачиваюсь из стороны в сторону под «Lovesong», сидя на кухонном островке.

– Мне нравится эта регги-версия.

Когда песня заканчивается, Джулиан нажимает повтор.

– Тогда ещё раз.

Как же я люблю его игривость и беззаботность. Продолжая подпевать каждому слову, он обходит кухонный островок и ставит блюдо передо мной. Целуя меня в щёку, он говорит:

– Наслаждайся.

– Не могу поверить, что ты умеешь готовить, – я гляжу на фриттату, которая отлично смотрится вместе со свежевыжатым апельсиновым соком. – Как тебе удалось это?

Повернувшись ко мне лицом, Джулиан указывает на часы, висящие на стене кухни. На них 10:48 утра.

– Пока ты без сознания валялась в кровати, – он подмигивает, – я решил сходить в супермаркет на углу и захватить парочку продуктов.

– Вау, я в шоке. Во-первых, я не могу поверить, что ты умеешь готовить. Во-вторых, я не заметила, как ты ходил в продуктовый, – я смеюсь, прежде чем откусить кусочек фриттаты. Она ещё вкуснее, чем я ожидала. – Она просто потрясающая!

– Потрясающая, м? – спрашивает Кейн, изучая мою внешность. – Сегодня ты выглядишь намного лучше, чем вчера вечером. Как ты себя чувствуешь?

Я кладу свою вилку на тарелку и смотрю на него.

– Я... я правда в порядке. На самом деле лучше, чем себе представляла. Думаю, что твоё присутствие помогло мне.

Мой телефон, лежащий на кухонном островке, начинает звонить, и я смотрю на гаджет, замечая сообщение от своего бывшего жениха.

ЭНДРЮ: Надеюсь, ты благополучно добралась. Удачи.

Удачи?

Мы с Эндрю провели почти шестнадцать лет вместе, а он присылает мне сообщение «удачи», как будто меня уволили с работы. Полагаю, меня уволили как невесту Эндрю Нильсона.

Блядь, удачи.

– Что за хуйня? – спрашивает Джулиан, глядя через моё плечо, также ошеломлённый прощальным текстом от моего бывшего жениха. – Там действительно написано «удачи»?

Я слегка поворачиваю голову, и если бы не была так сильно шокирована, я бы рассмеялась. Да, рассмеялась. Всё, о чём я могу думать, это прощальные слова Эндрю или, точнее, их отсутствие. Да, удачи, чёрт возьми.

И это то, что я пишу человеку, с которым я больше не буду проводить остаток своей жизни:

Я: У-блядь-дачи.

Я выключаю телефон и акцентирую внимание на мужчине, который приготовил мне завтрак. Посылая ему лёгкую улыбку, я говорю:

– Всё нормально, Джулиан. Правда, нормально.

– Я очень рад это слышать, – он заправляет прядь моих волос за ухо. – Ты действительно в порядке?

– Да. Думаю, сообщение Эндрю лишь подтвердило, что я поступила правильно.

– Я не хочу оставлять тебя сейчас, но мне нужно вернуться домой к Магпи. Звонила Сесилия, сказала, что он плохо себя чувствует. Почему бы тебе не присоединиться ко мне? Магпи очень любит тебя, – он смотрит на кухонные часы. – Мне нужно принять душ и переодеться. У меня встреча через пару часов, – глаза Джулиана встречают мои. – Но, Лина, только скажи, и я всё отменю.

– Я более чем в порядке. Я бы хотела остаться сегодня здесь, навести порядок, –пальцем я слегка постукиваю по виску. – Иди, делай то, что тебе нужно сделать, и не забудь чмокнуть за меня Магпи.

Почему я просто не попросила его принять душ здесь? Может, он разрешил бы мне присоединиться.

Потому что вы просто друзья.

– Повезло же ему, – Джулиан достаёт фотографию из темно-коричневого кожаного кошелька. На фотографии изображён Магпи, сидящий, словно старик, который прижимает к себе бутылку виски. Фотография настолько забавная, что я выплёвываю немного сока.

И хотя струйка сока стекает по моему подбородку, я спрашиваю.

– Как ты позволил ему? –наклонившись ко мне с салфеткой, Джулиан вытирает мой подбородок.

– Ты–прекрасный беспорядок, знаешь об этом?

Прекрасный беспорядок.

Вот что он думает обо мне.

Дьявольская ухмылка на его лице расширяется, когда он спрашивает.

– О чём задумалась?

Я честно не могу ответить на его вопрос. Вместо этого я благодарю его за фотографию Магпи с бутылкой виски. Когда Кейн отходит от кухонного островка, я протягиваю ему руку.

– Джулиан, спасибо тебе. Спасибо, что ты со мной. Спасибо за вкусный завтрак. И заранее спасибо за прогулку по городу.

Он целует мою руку.

– Всегда, пожалуйста. Вообще-то, я не слишком далеко ухожу. Моя квартира всего в нескольких кварталах к югу отсюда. Приходи в любое время.

– Правда?

– Ну, конечно, правда, – отвечает он с небольшим преувеличением, прежде чем щёлкнуть меня по носу указательным пальцем. – Кстати, мне нравится, что ты сделала со своим лофтом... Со своим домом. Это определённо больше в твоём стиле. И твоё пианино зовёт тебя, – он кивает на пианино в гостиной. – Я позвоню тебе позже. Хочу провести с тобой как можно больше времени, пока ты здесь. А ещё я ожидаю послушать твою новую музыку, – он целомудренно целует меня в мою краснеющую щеку, а затем выходит из комнаты. Поцелуй сразу же заставляет моё сердце биться быстрее.

Следующие несколько дней проходят без каких-либо сообщений от Эндрю. Джулиан занят работой. Роджер уехал из города по делам, а Патти со своим мужчиной, отсиживается в каком-то отеле, продлив свой отпуск ещё на неделю.

Нью-Йорк помогает мне пережить это трудное время. В какой-то момент я тянулась к телефону, и мои пальцы зависали над именем Эндрю. Несмотря на то, что я ушла от него, часть меня всё ещё цепляется за него. Даже несмотря на его идиотское прощальное сообщение, я всё ещё скучаю по нему. Я скучаю по парню, который заставлял меня смеяться. Парню, который часами слушал мою болтовню посреди ночи.

Парню, который хотел быть со мной.

По мере того, как проходят дни, каждый день становится лучше. Домашняя обстановка оживила меня, открыла новую главу в моей жизни. Побег от Лос-Анджелеса и повседневной рутины выматывающих отношений что-то сделал со мной. Я словно ребёнок испытываю новые ощущения –гуляю по городу, возвращаюсь в свои любимые места и радуюсь, словно впервые вижу что-то. И это замечательный подарок.

Глава 34

Прошло шестнадцать дней с тех пор, как я порвала отношения со своим школьным возлюбленным. Первые четыре дня я провела в своей квартире, сочиняя новые композиции в студии для новой видеоигры. Мой сосед, владеющий игровой компанией, несколько недель назад попросил меня подумать о написании партитуры для его новой игры «The Enforcer». Не имея возможности начать писать музыку для фильма, я приняла это предложение, и благодарна, постольку эта работа позволила мне отвлечься на творчество.

Также я выбиралась поесть с Джулианом. Мои наряды состояли из леггинсов и свитеров. Спустя какое-то время, устав от того, что мы ходим только поесть, друг заставил меня насладиться Нью-Йорком вместе с ним. Мы ходили в кино и смотрели несколько мюзиклов, в том числе Гамильтон, бродили по Бродвею, Пятой авеню и Хай-Лайн, читали друг другу вслух, сидя на скамейке в Вашингтонском парке, брали лодку в Сентрал-парке, играли с Магпи в нескольких собачьих парках и просто наслаждались компанией друг друга. И хотя Джулиан был завален работой, моему другу детства всегда удавалось найти время на то, чтобы побыть со мной. Он даже играл ночью вместе со мной в «Assassins Creed 2»лишь для того, чтобы я могла проанализировать блестящую работу Йеспера Кюда.

Более того, он помог мне понять, что уход от Эндрю и побег из Лос-Анджелеса были умными решениями. Три дня назад Джулиан уехал из города на SXSW[прим. пер. Ежегодное мероприятие, включающее в себя ряд музыкальных, кино– и медиафестивалей] в Остин. Я отклонила приглашение Кейна присоединиться к нему, предпочтя выкроить некоторое время для себя. Вместо этого я продолжила изучать игру, над которой работала. Не прошло ни дня, чтобы Джулиан не позвонил или не прислал смс. Были ночи, когда мы говорили до самого утра обо всём и ни о чём. Прошлым вечером мы висели на телефоне, одновременно смотря серию «Убийства». Он потворствует моему увлечению криминальными шоу.

Джулиан вернулся сегодня утром и приехал ко мне прямо из аэропорта. Окруженный островом белых цветочных композиций, которые ежедневно посылал мне, он сканирует мою гостиную, забавляясь.

– Перебор? – спрашивает парень, прежде чем нежно взять меня за руку. – Как бы мне ни нравился твой дом, я хочу, чтобы ты провела сегодняшний вечер у меня.

Мне требуется меньше секунды, чтобы согласиться пойти к нему. Я до сих пор не видела холостяцкую квартиру Джулиана.

Прогуливаясь в сторону Трайбека, мы, наконец, поворачиваем за угол к мощеной улочке. В отличие от большинства улиц этого оживленного города, здесь нет никакого ландшафтного дизайна. Улица очень тихая. Никаких пешеходов. Никаких машин, едущих в поле зрения. Я изучаю резиденцию Джулиана. Это одиннадцатиэтажное невзрачное здание. Молодой швейцар приветствует нас.

– Добрый день, мистер Кейн.

– Доброе утро, Майкл, это Лина Джеймс, – говорит Джулиан, не отпуская моей руки.

Вестибюль какой угодно, но не показушный. Он почти ничем не обставлен, присутствует лишь мебель для гостей. Частный лифт везёт нас на верхние два этажа, где находится пентхаус Кейна. Двери лифта открываются, демонстрируя огромное пространство. Нас приветствует шедевр Дэмьена Хёрста, занимающий всю стену. В нескольких шагах от нас стоит винтажный мотоцикл.

– Поразительно,–я указываю на картину Хёрста. Я перевожу своё внимание на байк. – Мотоцикл? – спрашиваю я.

– Это не просто мотоцикл. Это, дорогая, Brough Superior SS1100 1939 года, –Джулиан продолжает ворковать над английским мотоциклом, называя его «Роллс-Ройсом среди мотоциклов».

– Это... это невероятно, – восклицаю я в изумлении. Недолго думая, сажусь на мотоцикл и делаю вид, что веду его.

– Лина, а ты хорошо сморишься на этом байке, – мгновенно я представляю себя верхом на Джулиане. Выкинь из своей головы эти грязные мысли. Сделай глубокий вдох, Лина. Ты не должна думать о том, как бы объездить Джулиана.

Подумай о чём-нибудь другом. Пицца. Мюзиклы. Кексы. Но ничто не удерживает мою похоть. Спрыгнув с байка, я встаю рядом с его хозяином. С моей точки обзора, я вижу рояль в углу гостиной Джулиана, и он манит меня. Пальцы чешутся, как мне хочется что-нибудь сыграть.

– Дорогая, ты сочиняешь в своей голове, не так ли? Ты действительно хочешь поиграть? – спрашивает Джулиан, кивая в сторону рояля.

Мои глаза расширяются.

– Ты слишком хорошо меня знаешь.

– Хотелось бы так думать. Я несколько дней не слышал, как ты играешь. Мне бы хотелось услышать одну из твоих новых композиций. Может быть, то, что ты написала на этой недели для игры?

– Позже. Сначала я хочу, чтобы ты показал мне свой новый дом.

– Это ещё не дом, – говорит он, вводя меня в ступор.

– Ты ведь живёшь здесь, верно? – спрашиваю я, надеясь, что Джулиан прояснит, почему этот пентхаус ещё не является домом.

– Да, не так давно я переехал сюда. В любом случае, если у тебя есть желание провести пальцами по клавишам, мы остановимся, –Джулиан просовывает свои пальцы между моих. С гордостью в голосе, он раскрывает историю здания.–Первоначально в 1887 году это здание было построено, как склад, но несколько лет спустя его преобразовали в кондоминиум. Мне принадлежит еще несколько апартаментов в городе, но в основном в течение многих лет я жил на чемоданах. Я купил этот пентхаус несколько месяцев назад, – друг не упоминает о своём доме детства в верхнем Ист-Сайде, который принадлежит его семье.

Пентхаус Джулиана современный и тёплый. Мы выходим на собственную террасу с 360-градусным обзором на город и реку Гудзон. Нас окружают удобные шезлонги, несколько электронагревательных ламп и различные виды растений. Красивый большой прямоугольный обеденный стол приветствует нас. В центре всего этого находится кирпичная печь для пиццы.

– Мы можем сделать пиццу Маргариту, – небрежно говорит Джулиан.

Окружающая нас терраса и потрясающий бассейн на крыше удивляют. Я могу сосчитать количество жилых зданий в Нью-Йорке с бассейнами на крыше, которые я видела в своей жизни. И сейчас один из них, блестя на солнце, смотрит на меня.

Я гляжу на лицо Джулиана, и мои глаза встречают его глаза.

– Он нагрет. Так что, если хочешь, позже мы можем поплавать.

Покачивая головой, я пытаюсь бороться с возникшим образом мокрого красавца в этом бассейне.

Отвлекая меня от моей сексуальной фантазии, Джулиан сжимает мою руку, и мы продолжаем экскурсию.

– Боже, как же я скучал по тебе, – вздыхает он.

Я тоже по тебе скучала.

Здесь есть пять огромных спален, в каждой из которых имеется ванная. Прогуливаясь по квартире, я восхищаюсь стенами и окнами от пола до потолка, некоторые из которых изогнуты. Высокие потолки заставляют меня чувствовать себя маленькой. Все комнаты просторные, светлые и большие. И, несмотря на то, что эта квартира принадлежит холостяку, я не могу не ощутить уют этого места. Мы спускаемся по лестнице в гостиную, которая вмещает в себя впечатляющую библиотеку. Длинные книжные шкафы заполнены кожаными переплетами самых первых изданий. Восхищаясь коллекцией друга, я не могу не улыбнуться. На одном конце библиотеки стоят произведения Достоевского, Мольера, Фомы Аквинского и Грэма Грина. На другом конце книги про ИсайаВайнфелда, Захуи Хадид, Ле Корбюзье и других известных архитекторов. Я вспоминаю юного Джулиана, сидящего на кровати и часами погруженного в книгу. Я смотрю на него и задаюсь вопросом: одержим ли он ещё своими книгами? Он мог бы легко написать рецензию на каждую книгу, которую прочёл.

– Ты всё это сам сделал? – спрашиваю я.

Он качает головой.

– Нет, Эмерсоны. Рон и Аллегра внесли некоторые структурные изменения, но ничего серьёзного. Хелена подобрала всю мебель, и большую часть из неё сделала сама.

Мы сидим на «П»-образном диване напротив друг друга. Я восхищаюсь открывающимся с моего угла обзора видом на реку.

Должно быть, ночью здесь очень красиво.

Как будто читая мои мысли, Джулиан произносит:

– Ночью здесь очень красиво.

Я остаюсь на диване, пока Джулиан встаёт со своего места, чтобы включить камин. Кто-то ходит по дому, напевая знакомую песню.

– Она дома, – подтверждает он.

– Кто дома? – спрашиваю я, удивляясь, поскольку даже не подозревала, что с ним кто-то живёт.

– Увидишь, – парень широко ухмыляется, а затем без раздумий тянется к моей руке и ведёт меня на кухню.

***

Тейлор Свифт поёт свою песню «Shake It Off»в нескольких футах от женщины, которая занята самым большим холодильником, когда-либо увиденным мною. Ей требуется несколько минут, чтобы понять, что у неё появилась компания. Одетая в розовые с тёмно-синим цветом спортивные штаны от Victoria's Secret и белую футболку, женщина, тянущаяся за закусками, со спины выглядит довольно молодой. Ростом она около 170 сантиметров, и у неё изящная фигура.

Джулиан откашливается, побуждая её обернуться вместе со стеклянным кувшином в руке.

– Джулиан, дорогой, ты меня напугал! – восклицает она. Когда женщина снимает бейсболку Нью-Йорк Метс, её с проседью волосы рассыпаются по плечам. Естественные локоны запутались на концах, словно ей было лень их расчесывать.

Волна облегчения накатывает на меня, когда я узнаю эту женщину. Прошли годы с тех пор, как я видела её в последний раз. Много лет я не слышала её мягкого английского акцента. Она всегда была частью жизни Джулиана. Всё в ней кажется таким же, за исключением того, что теперь она носит очки, и в её когда-то тёмно-каштановых волосах мелькает проседь. Женская фигура совершенно не изменилась спустя все эти годы, и она с лёгкостью может дать фору любой двадцатилетней девушке.

– Лина, дорогая, это ты? Ты стала совсем взрослой! – произносит она с любовью в голосе.

– Эм, да, Мисс Пендлтон. Несколько лет ведь прошло, – застенчиво отвечаю я, несмотря на то, что она застала меня в мои самые уязвимые подростковые моменты.

– Дорогая моя, целых четырнадцать лет! Иди сюда и обними меня. Ты всегда была красивой, но, боже мой, ты стала невероятной красавицей. Джулиан упоминал ранее, что приведёт кого-то особенного, что меня удивило. Он сюда раньше никого не приводил, кроме своей помощницы и Эмерсонов. Какой приятный сюрприз.

Я бросаюсь к ней, и она сразу же захватывает меня в свои крепкие, тёплые объятия. Её запах возвращает меня в детство. М-м-м. Она пахнет бисквитом, и я тут же ухмыляюсь ей в грудь.

– Как прошла ваша поездка? – спрашивает Джулиан, потянувшись за домашним печеньем мисс Пендлтон.

Отпуская, она изучает меня, прежде чем ответить ему.

– Италия была просто прекрасна. Спасибо за такие экстравагантные выходные, – её глаза теперь сосредоточены на нём. Очевидно, она гордится мужчиной, которого помогла вырастить.

Джулиан делает большой укус шоколадного печенья и закатывает глаза.

– Боже мой, это восхитительно. Лина, ты должна попробовать, – говорит он, практически скармливая мне оставшийся кусок своего печенья. Как только я начинаю жевать эту вкуснятину, достойную оргазма, он продолжает свой разговор с мисс Пендлтон.

– Я с нетерпением жду услышать всё о вашем кулинарном приключении. Я просто показывал Лине квартиру, а ещё мы никак не можем найти Магпи. Где этот буйный бульдог?

Мисс Пендлтон качает головой.

– Создаёт проблемы Сесилии. Ему удалось стащить пачку картофельных чипсов несколько часов назад, и скажем так, он перестарался. Сейчас он у ветеринара и скоро должен быть дома. Кстати, Лина, пожалуйста, дай мне знать, если тебе что-то понадобиться. Спальня рядом с комнатой Джулиана готова для тебя. Если бы я знала, что гостьей будешь ты, я бы составила специальный музыкальный плейлист 80-х годов для стереосистемы.

– Это очень заботливо с вашей стороны, но я здесь не останусь. Я живу всего в нескольких кварталах отсюда.

Джулиан смотрит на меня с выражением на лице, которое я не могу понять. Он наклоняет голову и сжимает губы. Замешательство? Злость?

– Извините нас, Мисс Пендлтон.

Схватив за руку, он ведёт меня по коридору.

– Что значит, ты здесь не останешься? Разве мы не обсудили это ранее? Твоя комната готова к заселению. Мы можем забрать твою одежду позже, или можем просто купить новую.

Что?

Твоя комната.

Я совершенно запуталась. Почему он хочет, чтобы я осталась в его пентхаусе, когда мой лот всего в нескольких минутах ходьбы отсюда?

В глубине души я думала, что просто навещаю Джулиана. В конце концов, у меня есть собственная квартира – единственное место, которое я когда-либо считала домом. Скоро вернётся Роджер, и я буду рада вновь делить с ним своё жильё. Мне бы хотелось вспомнить былые времена.

– Ты понимаешь, что значит остаться здесь? Жить в моей квартире? Ты планируешь вернуться к Эндрю?

– Нет! – я непреклонно отвечаю на все три его вопроса. – Джулиан, мне нравится мой лофт. Вот почему я собираюсь туда вернуться.

Я оглядываюсь, пытаясь понять, с чего парень решил, что я останусь с ним. Ни разу с тех пор, как мы приземлились в Нью-Йорке, мы не обсуждали мою ситуацию. А сейчас он говорит, что хочет, чтобы я жила у него, но не в качестве соседки. Я в шоке.

– Почему тебе это так важно? В этом нет никакого смысла. Джулиан, моя квартира всего в нескольких кварталах отсюда.

И вот оно, уныние в его глазах. Слова, которые я только что произнесла, словно жалят его. Джулиан молчит. Внезапно наша экскурсия по квартире заканчивается. Я больше не собираюсь играть на фортепиано. Не собираюсь плавать. У меня не будет возможности попробовать домашнюю пиццу. Я не собираюсь увидеться с Магпи и не услышу его сопения. Вместо того чтобы остаться в квартире Джулиана, мы прощаемся с мисс Пендлтон. Он жестом показывает на дверь. Мы направляемся к лифту в неловкой тишине.

Пятнадцать минут ходьбы до моей квартиры занимают вечность, несмотря на то, что она всего в нескольких кварталах от пентхауса Джулиана. Бродвей полон энергии, в то время как мы идём в полной тишине. Ни одного слова не слетает с наших уст. Хотя у нас есть так много мыслей, которые нужно высказать. Я не могу понять, почему он так поступил. Всего несколько недель назад мы вновь воссоединились с Джулианом и, похоже, он одержим нашей дружбой.

Мы стоим в нескольких дюймах друг от друга.

– Джулиан, прости, если я тебя чем-то обидела.

Ни одного слова не слетает с его губ, и неловкое молчание продолжает нависать над нами. Я раскачиваюсь из стороны в сторону, а затем останавливаюсь. Нерешительно подхожу ближе, встаю на цыпочки и целую его в щеку.

– Ну, ладно. Спасибо, Джулиан. Я рада, что ты вернулся, – делаю паузу, прежде чем продолжить, – надеюсь, с Магпи всё в порядке. Пожалуйста, поцелуй его от меня.

Не отвечая, Джулиан слегка приподнимает голову и смотрит на мой дом; его глаза не встречаются с моими. Я завороженно смотрю на его красивую, длинную шею, и у меня перехватывает дыхание.

– Ты... Не хочешь выпить? – наше совместное времяпрепровождение не должно заканчиваться на плохой ноте.

Начинает моросить; капля дождя ударяет по щеке. Ещё одна падает мне на плечо. Я только собираюсь отойти назад, как Джулиан тянется ко мне и прижимает к груди. Он опускает голову, а наши взгляды встречаются. О, боже мой. Мужской взгляд медленно опускается на мои губы, и я теряю дар речи. Проходит несколько секунд. Грудная клетка начинает быстро подниматься и опускаться. Меня колотит. Сердце бьётся с бешеной скоростью. Внезапно прекрасный рот Джулиана накрывает мой.

Я закрываю глаза. Эти мягкие полные губы, о которых я так долго мечтала, принадлежат мне. Его поцелуй–медленный, нежный и одновременно жёсткий. Вместо того чтобы сопротивляться, я с пылом отвечаю, упиваясь этим моментом.

Господи Иисусе. На вкус он даже лучше, чем я себе представляла. Наши языки танцуют медленный танец, словно мы были любовниками годами.

Мы принадлежим друг другу.

Это самый потрясающий поцелуй в моей жизни. Поцелуй, который я запомню навсегда. Вдыхая его, я согреваюсь пьянящими пряными нотками одеколона Джулиана. Его щетина царапает мой подбородок, и мне это нравится.

Капли дождя продолжают падать. Сигналят машины. Вокруг нас идут пешеходы.

Кажется, будто наш первый поцелуй продолжится, даже если миру настанет конец. Я никогда не чувствовала себя настолько поглощенной лишь поцелуем.

Большая рука Кейна ласкает вверх и вниз мою спину. Я кладу обе руки ему на челюсть, требуя большего. Он стонет мне в рот. Клянусь, мне кажется, что я парю в воздухе. Как ни удивительно, но мой самый потрясающий поцелуй, который у меня когда-либо был, заканчивается. Джулиан отстраняется, и расстояние между нами вызывает необъяснимую пустоту в душе.

Мой рот остаётся полуоткрытым, давая ему повод, чтобы продолжить. Я открываю глаза, и красивое мужское лицо завораживает меня.

В течение нескольких секунд мои губы продолжает покалывать. Губами, ласкающими моё ухо, Джулиан нежно шепчет:

– Я скучал по тебе, моя дорогая Лина.

Я тоже по тебе скучала.

Мы стоим посередине Ла Гуардии Плэйс. И хотя его губы больше не на мне, мы всё ещё рядом. Его сильные руки крепко обнимают меня. Мир вокруг нас замер, есть только я и Джулиан.

– Что же мне с тобой делать? – спрашивает он глубоким, низким голосом, которого я никогда раньше не слышала. Совершенно ошеломлённая, я не могу ответить на его вопрос.

Что ему со мной делать?

После этого безумного, умопомрачительного поцелуя, у меня лишь одна мысль: пожалуйста, люби меня!

Идеальный образ Джулиана... Нас... Друг на друге в моей постели вызывает нелепую улыбку на моем лице. Если он ослабил мои колени одним поцелуем, каково было бы ощутить его полностью? С лицом, плотно прижатым к его груди, я поглядываю на него. Его губы сжимаются, а затем он наклоняет голову и смотрит на меня. Вздыхая, он отстраняется.

Наши страстные объятия прерываются.

Легко целуя меня в лоб, Джулиан уходит, оставляя меня в растерянности.

Глава 35

Джулиан Кейн поцеловал меня.

Удивительно. Захватывающе. Сногсшибательно. Просто потрясающе. Я могла бы умереть от этого поцелуя. И я хочу больше.

Больше.

Я не прошу его остановиться. Не бегу за ним. Не кричу: «Вернись!» Я смотрю, как он, склонив голову и засунув обе руки в карманы джинсов, уходит, пока капли дождя продолжают падать сверху. Почему ты бросаешь меня после такого поцелуя? Я уверена, что он тоже что-то почувствовал. Ведь как иначе?

Застыв на месте, я в замешательстве стою перед своим домом, в то время как дождь начинает усиливаться. И хотя мне нравятся ощущение того, как вода касается моих пальцев, я заставляю себя найти укрытие.

Пока я поднимаюсь по лестнице, ведущей к моему лофту, моё сердце бешено колотится, а голова идёт кругом.

Джулиан Кейн поцеловал меня. Джулиан Кейн поцеловал меня.

Я облизываю губы, надеясь снова почувствовать его вкус.

И, слава Богу, я всё ещё могу ощутить его.

Я останавливаюсь перед высокой, возвышающейся надо мной, входной дверью. Моё тело отказывается двигаться. Я снова касаюсь своих опухших губ, проводя по ним из стороны в сторону указательным пальцем.

Мужчина, которого я желала неделями, поцеловал меня.

Мои губы опухли всего от одного поцелуя; они всё ещё покалывают, и я всё ещё ощущаю прикосновение его губ к моим.

Будучи очарованной этим незабываемым поцелуем я не могу взять себя в руки, поэтому мне требуется некоторое время, чтобы отпереть дверь. То, как он ушел от меня с выражением сожаления на лице, заставляет меня подумать, что этот поцелуй был ошибкой. Ошибкой со стороны Джулиана. Или это было ошибкой с моей стороны? Я снова кусаю губы, желая избавиться от ощущения его губ на своих.

Кого ты пытаешься обмануть? Ты неделями желала того, чтобы он поцеловал тебя.

Мой диван манит меня, и я без колебаний плюхаюсь на него, засматриваясь в окно напротив дивана. Он поцеловал меня! Чтобы перестать думать о том, что только что произошло, я прибегаю к одному из моих любимых занятий... разглядыванию людей.

«Прекрати думать об этом поцелуе», – упрекаю себя я.

Глядя на улицу, я ощущаю себя дома. Это первое совместное место проживания моих родителей; место, где я была зачата, и оно хранит мои самые дорогие воспоминания об отце.

Расположенный около Ла Гуардии дом был мечтой моего отца. Ранее этот лофт представлял собой склад с черными потолками, расположенный в заводском здании. Переделав это место, отец превратил его в квартиру с двадцатью одним окном. С большой гостевой и тремя уединёнными спальнями, расположенными в задней части квартиры.

День, когда он купил это здание, был днём, когда он встретил мою маму. Я выросла в этом лофте и проживала здесь до смерти папы. Работы моей матери с гордостью развешены по всему дому.

Сидя перед большим окном от пола до потолка, я рассматриваю пешеходов, которые, несмотря на проливной дождь, всё ещё идут по улице. Я наслаждаюсь открывающимся с четвертого этажа видом на Мерсер-стрит. Также из моего окна видно знаменитую статую Ла Гуардия. До того, как Роджер переехал сюда несколько лет назад, я останавливались здесь только во время каникул в колледже. Другие квартиры в этом здании снимали в аренду всё те же две семьи, что и тогда, когда я была ребёнком. И хотя в подростковом возрасте я жила в верхнем Ист-Сайде со своими бабушкой и дедушкой, эту квартиру я оставила свободной.

Прямо напротив моего дома расположен сад площадью в пять акров. Этот блестяще спроектированный американо-японским архитектором рай неизвестен многим жителям Нью-Йорка. Это тихий оазис, расположенный в самом сердце одного из самых оживленных городов мира. Несмотря на то, что он расположен прямо за углом Бликер-стрит, парк часто пустовал в то время как я сидела на каменной скамейке, размышляя о чём-либо. Однако есть одна пожилая пара, которая гуляет по парку каждый день в три часа дня. Грусть накатывает на меня, поскольку я не увижу их сегодня из-за дождя. Парк практически безлюден, за исключением одетого в темно-коричневый плащ человека, который сидит на одной из скамеек и держит в руках букет. Он поднимает голову и смотрит прямо на мой дом. Сильный дождь мешает мне разглядеть его лицо.

Я продолжаю смотреть в окно. Прикрывая голову рюкзаком, студенты Нью-Йоркского университета бегут по улице. Различный транспорт движется вдоль Ла Гуардия Плэйс. А человек, на которого я смотрела в течение последних нескольких минут, встаёт со своего места и покидает парк, в то время как букет остается на скамейке.

Я поглядываю на часы и понимаю, что я уже более часа наблюдаю за внешним миром. Чем сейчас занимается Джулиан? Думает ли он обо мне? Почему он ушёл от меня? Удивительно, но мои пальцы продолжают водить по губам. Я закрываю глаза, вспоминая его губы напротив моих. Всего лишь один поцелуй. Я тысячи раз целовалась со своим бывшим женихом. Но мои губы не покалывало. Голова не кружилась. А сердце не колотилось так сильно.

Звенит телефон, и появляется сообщение от человека, который не так давно целовал меня.

ДЖУЛИАН: Мне не следовало целовать тебя. Ты была ещё не готова к этому.

Не готова?

Моё тело горит из-за него, хотя он поцеловал меня всего лишь раз. Моё сердце ... маленькая часть моего сердца всё ещё принадлежит человеку, который так легко меня покинул.

Это был всего лишь поцелуй.

Мои пальцы бьют по клавиатуре, пока разум пытается сформировать какой-то ответ. К чему именно я не была готова?

В этот момент я хочу пересечь черту дружбы. Да, я только что ушла от жениха, и моё сердце всё ещё разбито. Но необъяснимая тяга Джулиана ко мне – это то, чего я не могу отрицать. И не хочу отрицать. Смелость овладевает мной, отбрасывая сомнения в сторону.

Я: Я уже большая девочка.

ДЖУЛИАН: Спокойной ночи, дорогая.

Почему я расстроена и разочарована ответом Джулиана?

– Потому что один поцелуй уничтожил все другие поцелуи, которые у меня когда-либо были, – произношу я тихо, не говоря правды никому, кроме себя.

Глава 36

Сегодня мой день рождения. Для большинства людей дни рождения являются поводом для празднования, но для меня это самый ужасный день в году. Дата моего рождения – это два самых трагических момента в моей жизни. Смерть моей матери сразу после того, как она привела меня в этот мир. И смерть моего отца; он съехал с Пасифик-Кост-Хайвейза несколько часов до моего тринадцатилетия.

Я вспоминаю своего отца. Прошло семнадцать лет, но я горюю так, как будто это произошло только вчера. Каждый день я вспоминаю о человеке, который лелеял меня. Я улыбаюсь, вспоминая, как мы вместе ежедневно подпевали музыкальным шоу, идущим по радио, пока ехали в школу или из неё. Каждый выходные мы умудрялись посмотреть фильм или мюзикл. Ни дня не прошло без слов «Я люблю тебя». Закрыв глаза, я слышу, как папа играет на пианино. Звуки Прелюдии соль минор Рахманинова настолько ясно звучат в моей голове, что я забываю, где нахожусь.

В тот же миг я открываю глаза. Смотрю направо – на тумбочке лежит первое издание «Первой любви» Тургенева, подарок от Джулиана. Это любимая книга моего отца, и она же последняя книга, которую мы прочитали вместе. Задыхаясь от воспоминаний, я готова отдать что угодно, лишь бы отец оказался рядом.

Сейчас девять часов утра, и я всё ещё лежу в постели под тремя одеялами, желая, чтобы этот день закончился как можно быстрее. Последние четырнадцать дней рождений я провела в постели. Эндрю никогда не заставлял меня праздновать. Мы просто никогда не отмечали его и всё.

Мой телефон гудит с самого утра: пришло несколько смс и голосовых сообщений. Они от моей бабушки, Марселя, Патти, Роджера, и, несмотря на то, что мы не виделись в течение нескольких лет, некоторых моих приятелей, которые всё равно каким-то образом всегда именно в этот день желают мне успехов. Несколько сообщений, включая последнее, от Джулиана. Яне могу удержаться от воспроизведения последнего сообщения пару раз подряд.

На его фоне проигрывается «Downtown Lights» группыThe Blue Nile.

«С днём рождения, дорогая. Ты, наверное, лежишь под миллионом одеял и мечтаешь о том, чтобы этот день прошел как можно быстрее. Я правильно говорю? Но, Лина, сегодня не будет траурного дня, ведь ты здесь. Несмотря на то, как много потерь ты пережила в своей жизни, у тебя всё ещё есть причина праздновать свой день рождения». Он делает небольшую паузу. «Если ты сможешь оторваться от своей огромной кровати, я буду рад увидеться с тобой. Мне бы хотелось провести этот особенный день вместе».

Его сообщение было прослушано, по крайней мере, раз десять за последние тридцать минут. Я касаюсь губ, и воспоминания о лучшем поцелуе из всех поцелуев в мире вновь окутывают меня. И хотя его невзрачный ответ на моё последнее сообщение разочаровал меня, я всё ещё ощущаю губы Джулиана. Чувствую его вкус. И я хочу его, как никогда ранее.

Стоп, Лина. Стоп.

Меня поражает осознание того, что меня поздравили все, кроме Эндрю. Даже с его занятостью, он всегда осознавал то, как трудны для меня дни рождения. Были дни рождения, когда он проводил весь день в постели со мной, обнимая и успокаивая меня, пока я весь день плакала. Больно осознавать, что в этот раз он не поздравил меня. Его последние слова громко и ясно звучат в моей голове: «Прекрати. Делай то, что считаешь нужным». Я стала помехой в мире Эндрю Нильсона.

Вдруг, «Удачи» – текст его сообщения появляется в моей голове.

Пошел ты на хер, Эндрю. Пошел на хер за то, что не боролся за меня и за нас.

Чувство жалости к себе изнуряет меня. И я, наконец-то, покидаю свою зону комфорта в виде моей кровати. Чищу зубы, изучаю себя в зеркале и задаюсь вопросом, не слишком ли я постарела. На моём лбу нет ни одной морщины. Нет никаких признаков гусиных лапок. Но следы грусти, которые макияж не может скрыть, отпечатаны на моём лице.

Из динамиков льётся The Church – «Underthe Milk Way», пока я принимаю душ. Подпевая песне, я обдумываю текст:«Хотелось бы мне знать, что ты ищешь». Тёплая вода стекает по моему телу, когда я говорю себе, что сегодня собираюсь отпраздновать свой день рождения. И хотя ещё не знаю как именно, но я собираюсь отпраздновать рождение своей новой жизни. Наверное, мой бывший жених, начал свой день с пробежки по кварталу. Патти опять в Майами со своим Луи. Роджер в Остине на SXSW, а моя бабушка, скорее всего, выпила в мою честь стопочку кайпириньи у своих друзей из Сан-Паулу. И хотя я вспоминаю всех, на самом деле нет никого, с кем бы я хотела провести свой день рождения кроме Джулиана.

Я смотрю на своё обнажённое тело перед зеркалом в полный рост в моей спальне, проверяя мою тридцатилетнюю фигуру, когда я слышу стук в дверь. Мои волосы до сих пор мокрые, а тело покрыто миндальным маслом. Сразу же потянувшись за полотенцем на кровати, я заворачиваюсь в него и направляюсь к двери.

– Лина, ты слышишь меня? – Джулиан взывает; в его голосе слышны нотки беспокойства.

– Я иду, – кричу в ответ, затягивая полотенце вокруг тела, когда я спешу открыть дверь. – Я только что вышла из душа. Как ты вообще сюда попал?

Видя перед собой стоящего с полуоткрытым ртом Джулиана, меня, наконец, осенило, что я практически голая. Он не отвечает на мой вопрос. Вместо того чтобы отвернуться, он продолжает таращиться, и смотрит на меня другим взглядом. В его больших серо-голубых глазах есть что-то, чего я никогда раньше не видела.

Может ли это быть возможно?

– Лина, – его голос ниже обычного.

Нет сомнений, что в его сапфировых глазах отразилась похоть, а в глубоком голосе послышалось желание.

Мы два тела всего в нескольких футах друг от друга, неспособные двигаться в течение нескольких часов, когда это всего лишь пару минут. Проснувшись от транса, я говорю:

– Джулиан, прости, мне... Мне нужно одеться. Чувствуй себя как дома.

Я спешу в свою спальню, возбуждённая одной лишь мыслью от увиденной похоти в глазах Джулиана Кейна. Это было определённо больше, чем "вы выглядите привлекательно". Я не помню, чтобы видела такую похоть в глазах Эндрю.

После надевания нижнего белья и черных колготок, черного облегающего платья с водолазкой и черных кожаных сапог с клином, я нанесла блеск для губ и румяна. Хотя мои волосы еще влажные, я отказываюсь сушить их и поспешно заворачиваю в рыхлую булочку. Изучая себя в зеркале, я больше не грущу, но с энтузиазмом отношусь к этому дню.

Пробравшись в гостиную, где сидит Джулиан, я позволяю себе насладиться его видом несколько мгновений. Я наблюдаю, как он листает страницы одного из моих журналов. Поняв, что я в комнате, мужчина поднимает глаза.

– Боже мой, ты выглядишь прекрасно, – Джулиан улыбается, поднимаясь с дивана. Останавливаясь всего в нескольких дюймах от меня, он с нежностью обнимает меня. – С Днём Рождения, дорогая.

Удивлённая, я любуюсь им.

Это ты выглядишь потрясающе. Чертовски горячо.

– На самом деле я хотела позвонить тебе, поскольку ты сделал большое дело – вытащил меня из моей раковины. Я... Я хочу отпраздновать сегодняшний день.

– Именно для этого я здесь. Меня вдруг осенило, что было бы глупо не отпраздновать твой день рождения вместе. Я приглашаю тебя на свидание.

– В самом деле? Куда? – спрашиваю я, хотя перспектива провести весь день с ним– это единственное, что меня интересует.

– Это сюрприз, – указательным пальцем Джулиан аккуратно проводит по моей челюсти. Мягким голосом он произносит: – Лина, если сегодня тебе захочется поплакать, пожалуйста, плачь. Позволь мне быть здесь для тебя.

Я киваю, впервые за семнадцать лет осознавая, что спать – это последнее, чем я хочу заниматься в свой день рождения.

Я беру свою сумку и ключи из консоли в прихожей. Когда я закрываю за собой дверь, делаю глубокий вдох. В нескольких футах от меня находится Джулиан, и сейчас это ощущается как-то по-другому. Воздух между нами изменился. Он более заряжённый. Накалённый. И пугающий.

Глава 37

Я собираюсь отпраздновать свой день рождения, при этом не чувствуя себя виноватой или грустной.

Сегодняшний день будет отличным.

Спустя несколько минут и попыток поймать такси, я предлагаю:

– Давай спустимся по Бликер-стрит и сядем на метро на Вашингтон-сквер.

– Нет, я хочу, чтобы это был сюрприз, – глядя на свои винтажные часы, Джулиан бормочет:–Чёрт, мне стоило вызвать водителя.

Как раз в тот момент, когда Джулиан собирается открыть приложение Lyft, мы наконец-то ловим такси. Предоставив водителю такси бумажку с адресом пункта назначения, Джулиан поворачивается ко мне. На его точеном лице формируется такая широкая улыбка, что от волнения у меня начинает кружиться голова.

– Я слишком хорошо знаю город, – говорю я, дразнясь.

Доставая из кармана темно-фиолетовую повязку для глаз, Джулиан приказывает мне надеть её.

– Дорогая, именно поэтому ты наденешь вот это…

– Ты это серьёзно? – спрашиваю я.

– Серьёзнее, чем может показаться. Сегодня будет много сюрпризов для красивой именинницы.

Он кивает на повязку для глаз.

– Пожалуйста, надень повязку.

Заметив колебания на моем лице, он призывает.

– Доверься мне, будет интересно.

Доверься мне.

В конце концов, я подчиняюсь. Мне кажется странным носить повязку. Тон Джулиана угрожающий, когда он признаётся:

– Эта повязка как-то влияет на меня. И не хорошо, совсем не хорошо.

У меня из груди вырывается нервный смех, и я гадаю, серьёзно ли он.

Несколько минут мы едем лишь под звуки радио. Я слегка поворачиваюсь лицом к парню.

– У тебя есть водители в Лос-Анджелесе и в Сан-Франциско. Почему здесь у тебя его нет?

Нет сомнений, что в его голосе слышна насмешка.

– В Сан-Франциско у меня тоже нет водителя. Леонард – водитель отца. Поездка по дорогам Лос-Анджелеса словно прогулка по кругу ада у Данте. А этот город я люблю во всей его красе. Включая прогулки по окрестностям, общение с сумасшедшими таксистами, и, без обид, подружка... Даже метро.

Я не могу с ним не согласиться.

– Есть что-то такое в этом городе, где даже когда тебе кажется, будто ты один, на самом деле это не так.

Голос таксиста, который одновременно кричит на пешеходов и слушает индийскую музыку, вызывает смех.

Поездка до загадочного места занимает около двадцати пяти минут. Во время поездки звонит телефон Джулиана.

– Извини, я должен ответить.

– Алистер, я сейчас занят. Это может подождать? Я с Линой. Ради всего святого, я не собираюсь передавать ей это. Я позвоню тебе завтра. Нет, я проведу с ней целый день. Сегодня её день рождения.

Джулиан молчит несколько секунд, и я не сомневаюсь, что он закатывает глаза.

– Что? Опять? Я говорил тебе не трахать свою ассистентку. Просто позвони Сесилии. Она поможет тебе договориться. Нет, даже не думай об этом. Она в отношениях. Не ставь. Её. В неловкое. Положение. Я наберу тебе завтра, – Джулиан вздыхает, и я слышу раздражение в голосе друга.

Я тянусь к его руке, и когда она касается моей, я слегка сжимаю её.

– Всё в порядке?

– Ты же знаешь Алистера. Постоянные грёбаные экстренные ситуации.

– Должна признать, что когда я увидела его у твоего отца, я была немного удивлена. Он был таким …

– Слишком пьяным? Отчаянным?

– Ну, в тот момент, когда ты его выгнал, да. Но ведь он всегда был хорошим парнем. Просто он кажется таким…

Я определённо не должна рассказывать про те грязные слова, которые Алистер шептал мне на ухо, или про то, как он назвал меня сукой.

– Потерянным, – усмехается Кейн. – Мой брат великолепен, и не многие знают о том, что он невероятный художник. Он достаточно талантлив для того, чтобы с правильным менеджером и галереей он мог отлично зарабатывать. Но он не верит в себя. Он тратит слишком много времени, гоняясь за женщинами и выбрасывая деньги. Я беспокоюсь за него. Его способность попадать в неприятности уже надоела.

– Джулиан, ты единственный, кто у него есть. Я знаю, что его мать жива, но она никогда не заботилась о нём.

– Он не виделся и не говорил с ней в течение многих лет. Его отец – единственный родитель, который заботился о нём. Матери он был не интересен. Алистер и я разные, но он – моя семья. И спасибо, Лина, ты единственная, кто понимает меня и атмосферу в моей семье.

Проходит несколько секунд, прежде чем я толкаю его в руку.

– Ладно, ты собираешься рассказать о том, что попросил тебя передать мне Алистер?

– Нет, – твёрдо отвечает он.

– Да хватит тебе, Джулиан. Просто расскажи мне, – умоляю я.

– Нет, – Джулиан более непреклонен, чем раньше.

– Сегодня мой день рождения. Ну, пожа-а-алуйста.

Если бы на мне не было повязки, я бы захлопала ресницами. Моей мольбы должно быть достаточно.

Он громко вздыхает.

– Алистер думал о том, чтобы трахнуть тебя после вечеринки.

– Ох…

– Этого никогда не случится.

Джулиан меняет своё положение и кладёт руку мне на плечо. Меня переполняют чувства. Когда его рот касается моего уха, моё сердце начинает биться быстрее. Я удивлена, как оно ещё не выпрыгнуло из моей груди. Джулиан делает небольшую паузу, а затем тихо шепчет:

– Хотя я не виню его за то, что он хочет тебя.

Я тяжело сглатываю. Спасибо Господу за повязку. Я бы не смогла скрыть желание в своих глазах. Это намёк на то, что Джулиан думал о том, чтобы сблизиться со мной? Мысль о том, как он кончает, думая обо мне, возбуждает. Мои трусики промокли насквозь. Бёдра инстинктивно сжимаются, пытаясь подавить боль между ними. Я хочу, чтобы ты хотел меня. Я выдыхаю, и моя голова откидывается назад.

– Чёрт, Лина, – его тёплое дыхание ласкает моё ухо.

Мне кажется или здесь стало слишком жарко?

Такси резко останавливается.

Мы оба делаем глубокий вдох. И хотя я ничего не вижу, я чувствую, как Джулиан приводят себя в порядок. У меня слюнки текут от одной мысли о Джулиане с эрекцией.

– Не снимай повязку. До тех пор, пока я не скажу тебе, – инструктирует он, оплачивая наше такси.

Несколько минут назад меня переполняли эмоции, но их не сравнить с теми, что я испытываю в данный момент. Все вокруг подстёгивает струящееся внутри меня желание.

Ревущий звук автомобилей, едущих по шоссе. Запах вкусных хот-догов и крендельков, заставляющих мой желудок урчать. Когда я приподнимаю голову вверх, несколько капель дождя падают мне на лицо. Разряд электричества, ощущающийся мной, когда Джулиан берёт меня за руку, пока ведёт к секретному месту, потрясает всё моё тело, воспламеняя те ощущения, которые, как мне казалось, остались в такси.

Губы Джулиана касаются моего уха. Он застаёт меня врасплох, когда его глубокий, хриплый голос говорит мне:

– Не торопись, дорогая. Я держу тебя. Не отталкивай меня, и я обещаю, что не позволю тебе упасть. Никогда.

Как такая обычная фраза могла лишить меня дара речи?

Он целует мою ладонь.

В считанные минуты я больше не чувствую апрельский утренний холод Нью-Йорка. Мы останавливаемся, и я умираю от желания узнать, где мы. Я слышу цок-цок-цок–звук высоких каблуков, и их громкость лишь усиливается. Цоканье прекращается, и очень терпкий запах духов доходит до меня. Я слегка покашливаю.

– Мистер Кейн, всё готово для вас и Мисс Джеймс. Поскольку это сюрприз, мы не будем торопиться, – говорит она с заметным австралийским акцентом.

Он крепко сжимает мою руку, и мы идём несколько минут, пока нас не встречает резкий звук открывающейся двери лифта. Лифт поднимает нас наверх. Всё это время Джулиан находится рядом со мной, пока я позволяю ему вести меня Бог знает куда.

Цок, цок, цок.

Где мы вообще находимся?

Останавливаясь, Джулиан кладёт руку мне на поясницу. Дама обращается к нам.

– Мистер Кейн, Мисс Джеймс, пожалуйста, дайте мне знать, если вам что-либо понадобиться.

Вместо того чтобы снять повязку с моих глаз, Джулиан ждёт ещё несколько минут, пока цоканье каблуков не прекращается. Стоя позади меня, Джулиан кладёт свою сильную руку на моё правое бедро. Я не могу не уловить его запах. Древесный и пряный; аромат, который кричит о «мужчине» и чертовски меня возбуждает.

– Лина, – произносит Джулиан, а затем делает паузу. Спиной я чувствую, как его грудь то поднимается, то опускается. – Ты готова? – впервые с тех пор, как мы воссоединились, он, кажется, нервничает.

– О, боже, да! Да! – с энтузиазмом отвечаю я.

И хотя на мне повязка, я закрываю глаза, чтобы снова вдохнуть его запах. Он шепчет мне на ухо:

– С Днём Рождения, – прежде чем снять ткань с моего лица.

Открывающийся передо мной вид поражает меня. Мы находимся на пятом этаже здания музея современного искусства, и прямо перед моими глазами располагается пастельная версия культового произведения «Крик» Эдварда Мунка. Существует лишь четыре версии этой картины, и три находятся в Норвегии. Недавно я прочитала, что одна из версий была куплена за рекордные 119 миллионов долларов. Как Джулиан мог вспомнить моё увлечение этой картиной?

– Ты удивлена? – с трепетом спрашивает он.

–Ты издеваешься надо мной? Я всегда хотела увидеть эту работу. Особенно эту, прежде всего потому, что она наиболее личная из всех четырех. Как ты вспомнил об этом?

– Ты всегда твердила о поездке в Норвегию ради того, чтобы увидеть оригиналы. Но эта версия, − он кивает на самую известную работу Мунка, – из частной коллекции; и на правах аренды она выкуплена ещё на несколько недель.

Джулиан поражает меня, когда говорит:

– Я помню день, когда Роман взял нас с собой в Стрэнд [прим.перев. – галерею]. Ты наткнулись на биографию Мунка, и как только твой отец сказал, что «Крик»было любимым произведением твоей мамы, ты стала одержима его историей.

Мы сидим на скамейке, изучая моё любимое произведение искусства. Джулиан, кажется, доволен тем, что просто находится рядом со мной и смотрит, как я наслаждаюсь шедевром.

– Знаешь ли ты, что на самом деле рамка была нарисована самим Мунком? И на ней можно заметить стихотворение-комментарий, в котором подробно говорится о вдохновении, – говорю я с улыбкой, указывая пальцем на «Крик». – Посмотри, это единственная версия, где кто-то сутулится на заднем плане.

Спустя добрых тридцать минут восхищения работой, я поворачиваю голову и смотрю в лицо этому чуткому мужчине. Он улыбается мне. Я прислоняюсь к нему и кладу голову ему на плечо.

– Потрясающе. Такой замечательный подарок, Джулиан, – молвлю я, прежде чем поднять голову, чтобы поцеловать его в щеку.

– Я… Я был не уверен, что это хорошая идея.

– Джулиан, серьёзно, всё идеально. Сейчас я чувствую себя ближе к отцу. Он любил эту работу. Кроме того, возможность вспомнить его действительно помогла мне.

– Несмотря на то, что я не смог достать оригинал, я подумал, увидев картину лично….

Прежде чем он успевает закончить свою мысль, я прерываю его.

– Спасибо, что вспомнил. Я просто не могу поверить, насколько это вовремя. Копия работы, которую ты преподнёс мне, всё ещё висит в моей студии.

– Я знаю, что вы с Романом должны были отправиться в Норвегию сразу после твоего тринадцатилетия. Позволь мне исполнить его желание. Когда будешь готова, пожалуйста, позволь мне отвести тебя туда.

Сжимая его руку, я восклицаю:

– Я бы с удовольствием!

Джулиан, похоже, собирается что-то сказать, но потом останавливается. Я продолжаю наслаждаться произведениями искусства и ещё раз благодарю его.

– Не благодари. Празднование ещё не закончилось, так что мы можем остаться здесь ненадолго или ты хочешь продолжить? – наши руки сплелись воедино, идеально подходя друг другу.

– Давай продолжим. Прошло много времени с тех пор, как я была в одном из моих любимых мест.

Мы прогуливаемся по Нью-Йоркскому музею современного искусства, рассматривая более знакомые произведения искусства: «Танец» Матисса, «Дом у железной дороги» Эдварда Хоппера и «Банки с супом Кэмпбелл» Уорхола. Мы могли бы с лёгкостью провести ещё несколько часов в музее, но, когда наши желудки одновременно урчат, мы понимаем, что проголодались.

– Это у тебя? – спрашивает он.

– Нет, я подумала, что у тебя.

Мы смотрим друг на друга, не в состоянии подавить свой громкий смех. Пытаясь перевести дыхание, Джулиан произносит:

– Лина, я знаю, что это твой день рождения, но на самом деле, я бы не отказался поесть домашней пасты. Ты не против?

– Звучит идеально.

Мы идём рука об руку по 53-й Уэст-стрит под лёгким дождём. Всего пару минут спустя мы сидим и наслаждаемся домашней пастой в «Remi». Я вспоминаю свои первые годы после колледжа, когда я работала в небольшой фирме, офисы которой находились в том же здании, что и этот ресторан. Джулиан c жадностью поглощает свою курицу по-милански, пока я рассказываю ему о своём первом боссе, который, несмотря на то, что постоянно сидел на диетах, всё равно каждый день ел пасту из «Remi», как будто это была его последняя еда.

– Аминь, – говорит Кейн, поднимая бокал.

Обед прекрасен. Однако, Джулиан смотрит на свои часы, и одновременно с этим ко мне приходит разочарование.

– Дорогая, нам скоро нужно уезжать.

Не могу вспомнить, когда в последний раз я чувствовала себя так хорошо. Прекрасно, как в последние несколько недель с Джулианом Кейном. Мы ловим такси и в тишине возвращаемся ко мне, его большая рука сжимает мою. Время от времени, его большой палец легонько потирает мою ладонь успокаивающими, нежными движениями. Он подпевает радио, в то время как я восхищаюсь видами моего любимого города и наслаждаюсь компанией красивого мужчины, делающего меня счастливой. Таксист паркуется в нескольких футах от моего дома. Джулиан открывает для меня дверь, прежде чем дать указание таксисту:

– Пожалуйста, держите счётчик включённым. Я буду через несколько минут.

И реальность поражает меня.

Мой день рождения закончился.

Глава 38

Мы стоим перед моим домом, студенты и соседи проходят мимо нас.

– Счётчик крутится, чувак, – водитель прерывает наш момент.

Игнорируя мужчину, Джулиан поворачивает меня лицом к себе. Его волосы восхитительно растрёпаны. Полные губы слегка влажные. Я вспоминаю, каково это было – целовать его, то есть, по-настоящему, на самом деле целовать его. Когда в воздухе не было ни капли сомнений. Это был всего лишь поцелуй. От этой мысли мои уже без того покрасневшие щеки краснеют ещё сильнее. Я отворачиваюсь. В одно мгновение он кладёт указательный палец мне под подбородок и слегка приподнимает его, заставляя мои глаза встретиться сего.

– Я вернусь в пять тридцать, чтобы забрать тебя. Твой день рождения еще не закончился, – говорит Джулиан, прежде чем поцеловать меня в лоб.

Мгновенно моё настроение меняется, и я сияю.

Я наблюдаю за тем, как его длинные ноги скользят в такси. Прежде чем открыть главный вход в дом, я жду, пока они, наконец-то, отъедут от бордюра. Джулиан смотрит в окно, и эта его полуулыбка поднимает моё настроение. Преодолевая ступени лестничной клетки, я напеваю песню, которая годами не приходила мне в голову. Когда я заканчиваю напевать «The Look of Love», за дверью моей квартиры меня приветствуют несколько пакетов и цветочная композиция. Коробки от Роджера и Патти. Цветы от Наны. Я не удивлена, что не получила подарка от Эндрю. Он не дарил мне подарков на день рождения более десяти лет. Но я ожидала хотя бы звонка.

Я бросаюсь в гостиную и кладу цветы на обеденный стол. Нана всегда присылает мне на день рождения композицию из белых цветов, состоящую из роз, тюльпанов и попурри. На мой четырнадцатый день рождения она призналась, что моя мать любила розы сорта «Isle of White». С тех пор моя бабушка всегда присылала их мне по особым случаям. Я осматриваю комнату и улыбаюсь другому букету из таких же белых роз от Джулиана.

Как он мог запомнить эти цветы?

Подарок от Роджера из Нейман Маркус. Внутри большой коробки лежит ещё одна коробка – серебряная. Прилагаемая карточка гласит:

«С Днём Рождения!

Прости, что не могу быть рядом с тобой в этот особенный день. Надеюсь, этот подарок ты наденешь сегодня же!

С любовью,

Роджер»

Я визжу от восторга, понимая, что это босоножки от Prada, на которые я смотрела в течение нескольких недель. Я немедленно снимаю черные ботинки и надеваю босоножки с ремешками. Чёрт, сегодня слишком холодно, чтобы надеть их. Мне придётся подождать, пока потеплеет или когда я вернусь в Лос-Анджелес. Тут же надо мной нависает безнадёжность. Вернусь ли я к Эндрю, если он будет умолять меня вернуться? Хочу ли я вообще вернуться в Лос-Анджелес? Хочу ли я всё ещё быть с Эндрю? Не думай сейчас об Эндрю!

Я наливаю себе стакан сансеры, готовясь открывать подарок от Патти. Моя лучшая подружка слегка сумасшедшая. В первый год моего проживания в Санта-Монике, она прислала мне стриптизера, в тот момент, когда нас навещали родители Эндрю. У миссис Нильсон чуть сердечный приступ не случился, когда она открыла входную дверь. В моё бунгало ворвался пожарный, объявив, что он должен «потушить огонь», а затем снял свою униформу. Не подозревая о присутствии других людей в комнате, пожарный продолжал танцевать, извиваясь своим почти обнаженным телом вокруг моей будущей свекрови, пока та одновременно и с ужасом и с восторгом смотрела на всё это. Ещё в один год, Патти взяла меня в «специальный клуб» в центре Лос-Анджелеса на следующий день после моего дня рождения лишь для того, чтобы убедиться, что это был стрип-клуб. В специально зарезервированном VIP-зале для нас танцевали под «It’s Raining Men» пять безумно подтянутых мужчин. Вместо того чтобы возбудиться, мы обе только и делали, что смеялись.

Это был совсем не «Супер Майк». Мужчины определённо больше интересовались друг другом, чем женской аудиторией. Это был первый и последний раз, когда я ходила в стрип-клуб.

И уж тем более я не могу забыть прошлогодний подарок. Зная, что Эндрю уехал на конференцию, Патти заказала мне домашнего массажиста. Это была удивительная двухчасовая сессия, но до тех пор, пока Бьорн не начал массировать внутренние части моих бедер, пытаясь добраться до моего центра. Тогда он просто сказал мне своим скандинавским акцентом:

– Подарочный сеанс массажа включает в себя очень счастливое завершение.

И хотя Бьорн мог с лёгкостью стать близнецом Джоэла Киннамана, мне пришлось отказаться от подарка. По сей день Патти ругает меня за то, что я не воспользовалась «настоящим мужчиной».

Патти – чокнутая, и я даже не сомневаюсь, что её подарок обязательно окажется чем-то весёлым. Эмм…Naughty Nelle’s Toy Store [прим.перев. название магазина для взрослых]. Я вскрываю коробку, а внутри… Не может быть! Или может? Обернутый в сверхпрочный пластик, водонепроницаемый и многофункциональный «Jack Rabbit».Рядом с «Jack Rabbit’ом» лежит «The Original Magic Wand» [прим.перев. «Волшебная палочка»]. Широкая улыбка формируется на моём лице; я думала о покупке этих двух вещичек. У меня никогда не было секс-игрушек, а эти вообще пугают меня. Патти вечно напоминает мне, что «Jack Rabbit» – лучшее, что придумали для мастурбации. Я громко смеюсь, вспоминая её слова: «Твои пальцы могут устать, но JR, пока в нём есть батарейки, сможет продержаться». И словно её уши начали гореть, Джей Ло начинает громко петь свою «Ain’t Your Mama» через динамики моего телефона.

– С Днём Рождения! Ты уже успела протестировать свои подарки? – спрашивает она, смеясь. Её заразительный смех побуждает меня присоединиться к ней.

Отдышавшись, я говорю.

– Патти, эм, ещё нет. Не знаю даже, что и сказать. Ты не перестаёшь меня удивлять. Я уже в течение долгого времени хотела купить себе пару игрушек, но мне не хватало мужества.

– Одна из моих любимых авторов эротических романов недавно открыла интернет-магазин. Мне нужны были новые игрушки, и когда Роджер предложил подарить тебе игрушку на день рождения, как я могла этого не сделать? Знаю-знаю, я охуенно крутая, – смеётся она. – Поэтому я предлагаю тебе взять свою маленькую задница в ручки, накрыться или не накрыться одеялом, вытащить JR или «Волшебную палочку» и просто попробовать. Знаешь что, сначала попробуй JR. Там для тебя есть целая бутылка со смазкой. За пять минут с JR ты испытаешь больше, чем испытала с Эндрю за все прошедшие шестнадцать лет! Он у тебя в руке? – я слышу, как она жует «Ranch Doritos» – свою любимую закуску.

Я кручу свою новую игрушку в воздухе, совершенно потрясённая её размером.

– Да, он у меня в руке. И он как-то пугает. Почему у него два щупальца?

На другой линии раздается самый громкий смех, который я когда-либо слышала. Настолько громкий, что у меня в ушах звенит. Патти требуется несколько минут, чтобы успокоиться.

– Лина, Лина, Лина. Да, для тебя он большой, потому что ты была только с мистером Крохотулькой.

Я немедленно поправляю её.

– Вообще-то, в данном отношении Эндрю был одарён.

– Ну, тогда это просто позор. Очень плохо, что он так редко им пользовался. Поверь мне, как только ты испробуешь этот прекрасный подарок на себе, ты никогда не захочешь вернуться к нему, независимо от того, насколько большой у него член. И Лина, это стимулятор клитора, – говорит Патти, словно инструктор.

– Да ну? – интересуюсь я.

– Ох, божечки мои. Тебе может показаться, будто до этого твоего клитора никто и никогда не касался. Это подарит тебе намного больше удовольствия, чем член. Возможно, тебе даже стоит начать с «Волшебной палочки».

Я молчу несколько секунд, пока она продолжает свою саркастичную болтовню.

– О, я ... Забыла... Он. Не. Лизал. Киску. Почему, Лина, пожалуйста, скажи мне почему, почему ты оставалась с ним все эти годы? Он даже не притрагивался к твоей киске! Какой натурал не лижет киску?! И, пожалуйста, скажи мне, что Роджер преувеличил, когда сказал, что у вас с Энди был секс лишь раз в неделю, и это случалось в одно и то же грёбаное время в один и тот же грёбаный день?

Мне нечего ей ответить.

Да, Лина, почему ты осталась с мужчиной, который никогда не хотел попробовать оральный секс?

Потому что любила его.

Я по-прежнему люблю его.

Патти слышит печаль в моем вздохе.

– Извини, – произносит она. – Он выходил на связь?

– Нет, он очень занят.

– Ты, наконец-то, пришла в себя и ушла, но ты всё ещё продолжаешь оправдывать его. Это твой день рождения. Я не сомневаюсь, что Энди любит тебя, но я должна сказать тебе, как есть. Он недостаточно хорош для тебя. И прекрасно, что ты ушла до свадьбы. Тебе не придётся прожить ещё много лет в несчастье.

– Я... Я не была несчастлива. Эндрю и я... Мы... переживаем трудный период.

– Лина, Лина, Лина, ты была чертовски несчастна. Любой мог это видеть. Ты сейчас в Нью-Йорке. Ты дома, и теперь ты свободна! Свободна! Наслаждайся вновь обретённой свободой. Что ты собираешься делать сегодня вечером?

– Патти, день почти закончился. Я обедала с Джулианом, старым другом детства.

Она продолжает жевать на заднем плане.

– Извини, я просто жую Доритос. Они ужасно затягивают. Роджер упоминал, что ты тусуешься со своим горячим другом детства. Он, должно быть, горяч, ведь мы обе знаем, что Роджер бережёт это определение. Так между вами есть что-то романтичное?

– Патти, я совсем недавно ушла от Эндрю.

– Я знаю. А теперь отвечай на мой вопрос.

Я тереблю свои волосы, закрываю глаза, и образ Джулиана всплывает в моей голове.

– Да, он определённо сексуальный, красивый, умный и немного странный. Но также он тот, с кем я вместе росла…

И он подарил мне самый страстный поцелуй в моей жизни.

– И что? Тебе нужно заняться сексом. Срочно. Хотя лучше бы уже вчера. Ты поняла меня?

– Я не думаю, что это больше, чем просто дружба. Плюс, это было бы слишком странно.

– Лина, два взрослых человека, которые дружат вместе, могут позволить себе позаниматься сексом в течение несколько часов, и всё. Просто повеселись. Трахнись. Расслабься уже, наконец!

Может, я слишком много думаю? Почему у Патти всё так просто?

Меня пугает громкий стук. Думаю, нужно открыть дверь.

– Подожди, кто-то пришёл.

Патти искренне извиняется.

– Прости меня. Ты моя лучшая подруга, и я всего лишь хочу, чтобы ты была счастлива. А ещё хочу, чтобы ты потрахалась. А JR и «Волшебная палочка» будут помогать тебе до тех пор, пока ты не найдёшь себе настоящего любовника.

Она такая заботливая подружка.

Я открываю входную дверь, ухом прижимая телефон к плечу. Глаза моего гостя расширяются, полностью сосредоточиваясь на двадцатипятисантиметровом фиолетовом вибраторе в моей руке. Пухлые губы Джулиана изгибаются в озорной усмешке, которая будто говорит о том, что я непослушная девчонка. Не думаю, что я когда-либо ещё видел атакую ухмылку как у него; сердце в моей груди начинает биться, словно африканский барабан.

– Патти, я ... Я должна идти. Джулиан здесь. Спасибо за подарки…

Как раз перед тем, как моя подруга успевает повесить трубку, она восклицает.

– Подожди! Разве вы двое не обедали ранее?

– Да.

– О. Мой. Бог! Он вернулся за десертом! – голос Патти только что поднялся до оглушительного тона. Она в ударе, её бессмысленные предположения продолжаются.–Лина, я буду молиться за то, чтобы он трахал тебя всю ночь. Ты меня слышишь? Всю. Ночь, – добавляет она. – Ладно, шучу. Вообще-то, нет, совсем не шучу. А теперь я тебя отпускаю. Проведи замечательно с твоим другом и удивительно с JR и «Волшебной палочкой» время. Позвони мне вечером или завтра. Хочу всё узнать. Хорошего дня рождения. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – вешая трубку, я в ужасе от осознания того, что Джулиан только что услышал всё это.

Сексуальный мужчина передо мной выглядит довольно комично. Да, он всё слышал. Я всё ещё держу JR, пока осматриваю комнату, пытаясь найти место для того, чтобы спрятать новую игрушку. Прежде чем я могу убежать, Джулиан быстро подходит и берет толстый вибратор из моей руки.

– Это твоё? – мило ухмыляясь, спрашивает он. Его глаза мечутся между мной и содержательным подарком от Патти.

– Эм... эм... да. Подарок на день рождения, – отвечаю я, смущённо отводя взгляд. Даже без зеркала я знаю, что мои глаза увеличились, а щеки порозовели.

Держа JR левой рукой, он осматривает его. Слегка наклонив голову вниз, я приподнимаю взгляд, и его ясные глаза встречаются с моими. Озорно усмехаясь, он произносит.

– Идеальный подарок.

Потянувшись к коробке на столе, я пялюсь вниз, желая больше не смотреть на него. Тревога берёт надо мной верх. Не в силах себя контролировать, я посматриваю в его сторону. И вот он – идёт, облизывает губы, а затем закусывает нижнюю губу. Я не могу произнести ни слова, пока вспоминаю, как эти восхитительные губы целовали меня всего двадцать четыре часа назад.

Вытаскивая меня из моих грез, он спрашивает.

– Ты пользовалась им?

О. Мой. Бог.

Он не просто так задал этот вопрос.

Сам вопрос смущает меня даже больше, чем этот фаллоимитатор.

– Джулиан, это не твоё дело, – отвечаю я, вытаскивая JR из его руки, хаотично бросая его в коробку от Amazon. Я так нервничаю, что роняю коробку, и все содержимое вываливается из нее. Большой, толстый фаллоимитатор. «Волшебная палочка». Полулитровая бутылка смазки «Passion Lube». Зарядное устройство Panasonic Advancedc четырьмя AA-батарейками. И огромная коробка презервативов с пупырышками от фирмы Trojan, которых мне может хватить на всю оставшуюся жизнь.

Трахните. Меня.

Внезапно я превращаюсь в сверхбыструю Лину, начинаю подбирать все предметы и складывать их обратно в коробку. Вместо того чтобы поставить коробку на кофейный столик, я бросаюсь к шкафу и прячу подарки.

В это время Джулиан наблюдает за мной, а его громкий смех может соперничать со смехом Патти. Покачивая головой и пытаясь перевести дыхание, он садится на мой старый коричневый кожаный диван.

О чём он думает? Он когда-нибудь использовал его на женщине? Когда сегодня я буду играть с JR, нет сомнений, что он станет звездой моих фантазий.

Моё лицо вспыхивает.

Джулиан переоделся и теперь на нём тёмные приталенные джинсы, белая рубашка с воротничком, торчащим из-под черного кашемирового свитера с V-образным вырезом. Чёрт, он выглядит очень, очень хорошо. Рядом с ним стоит лавандовый пакет от Bergdorf Goodman. Залезая рукой в пакет, он протягивает мне подарочную коробку.

– Джулиан, тебе не нужно было дарить мне подарок.

Качая головой, он продолжает держать коробку.

– С Днём Рождения, Лина. Я уже догадался, что это не будет так захватывающе, как те подарки, которые тебе так заботливо прислала твоя подружка.

Ему обязательно было напоминать мне об этом?

Отбросив своё смущение в сторону, я говорю:

– Ну, правда. Музея и обеда было более чем достаточно.

– Давай же, дорогая, – он испускает ещё одну саркастичную ухмылку.

Боже, обожаю, когда он называет меня дорогой.

Я открываю коробку. И вижу обёрнутое в белую тонкую бумагу великолепное черное платье из дамаска с длинным рукавом от Стеллы Маккартни. Вынимая его, я чувствую материал –шелковистый и мягкий. Я всё ещё нахожусь в шоке от платья, когда Джулиан протягивает мне другую коробку. Моё сердце замирает, потому что на коробке выгравировано «Jimmy Choo». Ох!

В ней пара обуви, которую я хотела купить несколько недель назад.

– Если ты не против, может быть, ты могла бы надеть платье с..., – и прежде чем он сможет закончить своё предложение, я задыхаюсь.

– Они такие горячие. Я их просто обожаю, – уже через пару секунд мои ноги украшают сексуальные черные замшевые туфли. Горячо!

Сегодня я выгуляю этих малышек.

– Я влюблена в это платье. Влюблена в туфли. Мне бы хотелось надеть этот великолепный наряд сегодня вечером, – говорю я, стоя, гордая и высокая в моих новых туфлях. Мой щедрый друг остаётся сидеть на диване. Наклоняясь, он касается указательным пальцем одного из моих пальцев на ногах через открытый мыс замшевых туфель. Этот простой жест пробуждает меня, и я сдерживаюсь, чтобы не захватить его губы.

Сделав ещё один глубокий вдох, я решаю не набрасываться на Джулиана.

Поднимаясь с дивана, он оказывается так близко, что я вижу его ноздри. Прекрасные мужские глаза блуждают, будто бы запоминая каждый дюйм моего лица. Лаская мою щеку подушечкой большого пальца, он говорит.

– Одевайся, потому что у меня есть ещё один сюрприз для тебя, – он поглядывает на свои часы, – у тебя есть тридцать минут, дорогая.

Схватив своё праздничное платье и не снимая новых Джимми Чу, я бегу в спальню.

Глава 39

Перед зеркалом стоит возбуждённая женщина. Все признаки налицо. Шёлковые трусики влажны. Зелёные глаза расширены. Губы распухли. Разум заполнен лишь неприличными мыслями. Желание к Джулиану настолько отчаянно невыносимо, что почти больно.

Делая глубокий вдох, я несколько раз выдыхаю, как это делают женщины во время родов.

Просто друзья.

Просто ужин.

Я вешаю платье от Стеллы Маккартни на дверь и снимаю туфли от Джимми Чу. «Тридцать минут», – напоминаю себе я. За все те годы, проведённые с Эндрю, он никогда не бронировал отель, ресторан или что-либо ещё в этом роде.

И хотя сегодня я уже принимала ванную, я снова запрыгиваю в душ, но вместо того, чтобы заняться своей привычной рутиной, то есть принимать ванную в течение возмутительного количества времени, я быстро мою волосы, скрабирую тело и намазываюсь миндальный маслом, а затем выхожу.

Обычно мои волосы высыхают сами по себе, но сегодня вечером я хочу выглядеть сексуально. Благодаря быстрому душу, у меня в запасе есть немного время на то, чтобы сделать прическу. Я использую гель для укладки, который обещает добавить объём волосам. Сегодняшним вечером я буду выглядеть примерно как Бриджит Бардо. И именно поэтому макияж требует некоторых усилий: тонального крема, пудры, теней для век, подводки для глаз, румян и легкого блеска.

Я продолжу отмечать свой день рождения, и отпраздную его со своим другом детства. Безумно сексуальным, красивым, умным другом детства. Когда я пытаюсь подобрать нижнее бельё, мой взгляд падает на комплект от «Агент провокатор», который я купила несколько недель назад. Насколько я помню, он до сих пор был нетронут, так что мне нужно оправдать свои расходы. Комплект нижнего белья настолько пикантный, что когда я надеваю новое платье от Стеллы Маккартни поверх него, а затем свои новые туфли от Джимми Чу, я чувствую себя настоящей красоткой. Мои волосы распущены, их кончики касаются лопаток. Патти бы гордилась тобой. Моя шея, лишённая каких-либо украшений, несёт намёк на запах моего нового парфюма «Creed». После завершения всех действий, я смотрюсь в зеркало в полный рост, и, должна признать – я не только чувствую себя сексуально, но и выгляжу сексуально.

Нервничая, я сажусь перед зеркалом. Я отчаянно желаю чего-то большего, чем просто ужин.

Мои мысли прерывает стук в дверь.

– Входи, – говорю я мужчине, с которым хочу переспать.

Джулиан открывает дверь и медленно закрывает её за собой. Я не могу говорить. Не могу думать. Мужчина, стоящий передо мной, просто великолепен. Я сияю, пока он стоит здесь, весь такой чертовски идеальный.

– Лина.

Я приподнимаю голову, и когда наши глаза встречаются, клянусь, я никогда не хотела кого-либо так сильно, как его.

Всего полностью.

– Лина, ты…, – произносит Джулиан после долгой паузы. – Ты сногсшибательна.

Мои манеры подводят меня, и всё, что я делаю – это пялюсь на него. Всё, о чём я могу думать – как бы раздеть его.

Потрогать его.

Попробовать его.

Медленно, на его лице появляется ухмылка. Наконец, выдирая меня из грёз, интонацией, которая мгновенно возбуждает меня, Джулиан признаётся.

– Прошлой ночью я фантазировал о тебе.

Что-о-о-о?

Мои глаза увеличиваются.

Его откровенное признание удивляет меня. Я прикусываю нижнюю губу, не в силах что-либо ответить.

Правильно ли я его расслышала?

– Прошлой ночью я фантазировал о тебе, – повторяет он, ожидая моей реакции. – Как ты себя чувствуешь?

Безумно счастливой!

Я мечтаю о тебе каждую минуту каждого дня.

Я мастурбирую на фантазии только с твоим участием.

И хотя все эти мысли вторгаются в мою голову одновременно, я не могу ничего ответить мужчине, которого так отчаянно хочу. Я слегка поворачиваюсь, склоняя голову.

Да хватит тебе, Лина! Он только что признался, что фантазировал о тебе, и ты молчишь?

Он действительно фантазировал обо мне.

Было ли это чем-то с PG-рейтингом? Или, возможно, это была фантастика? Или ХХХ-фантазия? Боже, надеюсь, последнее. Мне бы хотелось, чтобы Джулиан думал обо мне, как о женщине, с которой он может делать всё, что ему захочется.

Заставь меня умолять.

Плотские образы нападают на меня. Я в позе наездницы, его член глубоко внутри меня, пока он лижет мою шею. Джулиан сильно хватает меня за бедра, трахает и дёргает за волосы, пока я выкрикиваю его имя. Моё сердце бешено колотится. Я не стану спать с ним. Непристойные мысли прерываются, когда звук его шагов становится всё ближе.

Успокойся, Лина.

Успо–блядь–койся.

Он находится всего в нескольких дюймах позади меня. Его правая рука спокойно находит место на моём бедре. Боже, какая же я мокрая. Другой рукой он медленно ласкает мою левую руку. Я чувствую подъём и опадание его груди. Наклоняясь вперёд, он ртом прикасается к мочке моего уха.

– Это была прекрасная фантазия. Прошу прощения, если доставил тебе неудобства. Но я должен был рассказать. Сегодня вечером я постараюсь вести себя как джентльмен. Но не знаю, как долго я смогу продержаться рядом с тобой.

Сегодня мне не нужен джентльмен.

Я хочу, чтобы ты, словно зверь, набросился на меня.

Я оборачиваюсь, и наши лица так близко друг к другу, что я удивляюсь, как мы ещё не поцеловались. Моё дыхание учащается, когда я понимаю, что он может поцеловать меня... снова.

Его рот слегка приоткрывается.

Мой тоже.

Момент прерывается: звонит мой телефон.

Мы оба смотрим на раздражающий гаджет, который лежит на кровати. Моей кровати. Прямо там. Внезапно я представляю, как меня накрывает обнажённое тело Джулиана. Мелодия «Ain’t Your Mama» раздаётся вновь. Но ни я, ни Джулиан не шевелимся. Сжав сочные губы, он по-прежнему сосредоточен на кровати.

Джулиан, твои мысли так же отвратительны, как и мои?

Я смотрю на красивого мужчину перед собой и любуюсь им с головы до... огромной эрекции, натягивающей его джинсы.

Мои губы слегка приоткрываются. Веки тяжелеют. Тело больше не принадлежит мне, и оно готово сдаться. Пальцы дрожат, желая раздеть мужчину передо мной. Я хочу увидеть его целиком.

Внезапно снова начинает играть «Ain’t Your Mama».

Я вздыхаю.

– Мне нужно ответить на звонок, – я оборачиваюсь и тяну руку к телефону. Поправляя джинсы, Джулиан остаётся стоять там же, где и я. Его потемневшие ледяные глаза теперь сосредоточены на мне. Его взгляд перемещается вверх и вниз по моему телу, замедляя мыслительный процесс.

Как идиотка навозившись со своим телефоном, я, наконец, отвечаю на звонок.

– Почему ты так долго не отвечала? – спрашивает Патти на другом конце линии, совершенно не подозревая того, что минуту назад она прервала мою возможную капитуляцию.

– Ох, – эрекция Джулиана всё ещё в моей голове.

– О, господи, ты всё ещё дома?

– Да... Мы собираемся... на... ужин, – я заикаюсь, а мои пальцы по-прежнему трясутся.

– Ага, держу пари, на десерт подадут тебя, верно? О, он может помочь тебе с игрушками! – истерический смех на другом конце линии звучит тревожно громко. Джулиан может услышать её слова. Я оборачиваюсь, и вот оно – широкая улыбка и насмешливый взгляд великолепных глаз. Он прижимает кулак ко рту, пытаясь сдержать смех.

– Патти, я... Я должна идти. Позвоню тебе вечером.

– Ты ведь видела те пачки с презервативами? Эти шипованные резинки самые лучшие. Используйте их, – её смех выходит будто из-под контроля. – Даже не смей звонить мне сегодня вечером. Просто позвони мне завтра, если не будешь занята или связана. Возможно, в твои руки попал сам Кристиан Грей. И помни золотое правило: если сначала он не ублажит киску, тогда он её не получит! – она кричит, в приступе хохота заканчивая наш звонок.

Делая шаг назад, я сталкиваюсь с Джулианом. Он приподнимает бровь. Я закрываю глаза, и знакомый запах, который окружал нас весь день, дразнит меня. Это тот запах, который я чувствую ночью, пока мои пальцы находятся внутри меня, а я думаю о нём. Очевидно, я не единственная, кто вдыхает запах, поскольку он наклоняет голову и нюхает мои волосы.

– Боже, ты божественно пахнешь. Как ты только делаешь это?

Глубоко вздохнув, всё, что я хочу сделать, это подтолкнуть его к кровати, оседлать его, и…

Если мы не покинем спальню в ближайшее время, мы сделаем то, чего так жаждет моё тело.

Я хочу его.

Хочу, чтобы он оказался внутри меня.

Хочу почувствовать каждый дюйм его тела.

Хочу почувствовать его большие руки... его красивый рот…

Хочу услышать, как он... произнесёт моё имя…

Реальность поражает меня.

Джулиан – мой друг. Несмотря на то, что он признался в том, что я его привлекаю, и давайте не будем забывать, про его впечатлительный стояк, он... просто друг.

Его смс со словами «Ты была ещё не готова» насмехается надо мной.

– Нам нужно идти, Джулиан, – медленно отступая, говорю ему я, но мои глаза сосредоточены на его эрекции.

Он кивает, не отвечая на вопрос. С моей дрожащей рукой в его руке, мужчина, которого я так отчаянно хочу, выходит из спальни.

Глава 40

Поездка от Ла Гуардия Плейс до тайного ужина занимает долгое время. Пальцы Джулиана всё ещё переплетённые с моими, крепко сжимают руку. Наши колени соприкасаются. Дыхание повторяет ритм. Над нами нависла тишина. Когда я во время поездки выглядываю в окно, то чувствую его взгляд на себе.

Тревога сопровождает меня с автомобильной парковки до цели назначения.

И хотя возбуждение проходит сквозь всё тело, я не могу не восхититься открывающимися передо мной видами.

Тайм–Уорнер–Центр.

– Не может быть! – восклицаю я. Несмотря на то, что название ресторана держат в секрете, нет никаких сомнений, что наша еда окажется восхитительной. Несколько ресторанов, расположенных в этом здании, в настоящее время входят в десятку лучших ресторанов мира.

Мы поднимаемся на лифте, и я чувствую головокружение от волнения. Маsа. PerSe. Landmarc.

– О, боже мой, Джулиан! – я кричу, как ребёнок в кондитерской, когда мы останавливаемся на четвертом этаже. – Ты серьёзно? – стоя перед Masa, я удивлена, что не прыгаю вверх и вниз. – Не может быть! Я умирала от желания сходить сюда.

– Всё так, – прижимая меня к себе, мужчина целует меня в лоб. – Рад, что в твоём голосе слышится волнение.

– Я чертовски хочу туда. Не могу дождаться.

Джулиан шепчет:

– А я не могу дождаться, чтобы попробовать..., – но, не закончив свою мысль, он направляет меня внутрь ресторана.

Попробовать что?

Джулиан аккуратно приподнимает мою руку навстречу губам, оставляя нежный поцелуй на ладони. Не знаю, от предвкушения ли нашей трапезы или от простого поцелуя в ладонь, но моё сердцебиение отчего-то ускоряется.

Маsа.

Джулиан.

Маsа.

Джулиан.

Как я могу описать место, являющееся должно быть самым простым, но в то же время самым красивым японским рестораном, который я когда-либо видела? Он небольшой, всего восемь столиков и десять мест в баре. В стиле минимализма. Вместо того чтобы сесть за столик, Джулиан ведет меня к бару.

– Это Маса, – говорит Джулиан, указывая на дружелюбного и разговорчивого человека, который приветствует нас улыбкой. Мало того, что Маса в баре, но и через несколько минут я узнаю, что нас будет обслуживать сам мастер.

С удивлением я спрашиваю.

– Что-о?

Нежно сжимая мою руку, Джулиан произносит.

– Сегодня твой день рождения. Конечно же, я попросил самого Масулично обслужить нас. Ты удивлена?

– Ты серьёзно? Я лишь слышала об этом месте, но совершенно не ожидала, что попаду сюда на свой день рождения. И тем более, видеть его, – я указываю на Масу, – здесь, передо мной... это потрясающе.

С улыбкой от уха до уха, я сижу перед человеком, который был провозглашён Далай–ламой суши сообществом гурманов.

– Не только это сегодня случится впервые, – глядя мне в глаза, он слегка подмигивает, и внезапно я забываю о еде.

Образ Джулиана между моих ног убивает меня.

Перестань фантазировать, Лина. Сосредоточься на главном.

Приятного аппетита.

Ужин потрясающий. Ещё до того, как изысканные блюда касаются моих губ, я уже в раю. Смотреть на то, как Маса готовит нам ужин – словно наблюдать за художником в работе. Наша трапеза начинается с семи блюд, и это не суши. Мы едим Сябу-Сябу. Я почти испытываю оргазм, когда пробую говядину Оми с белыми трюфелями. Затем нам подают блюдо с морепродуктами. Джулиан добавляет.

– Ежедневно их привозят из Японии.

Приподнимая чашку саке, он говорит.

– С Днём Рождения, Лина.

Любимая мною злая ухмылка мерцает на его лице. Серьёзным тоном он произносит:

– Сегодня я больше не буду вести себя хорошо. Одну ночь.

– Одну ночь, Джулиан? – колеблясь, спрашиваю я, всё ещё не понимая, что он предлагает.

Он ставит свою фарфоровую чашку на стол, прежде чем сделать признание своим потрясающим голосом.

– Я хочу провести с тобой одну ночь. Хочу дать тебе всё; каждую частичку себя сегодня вечером. Я буду принадлежать тебе. А взамен я получу всю тебя.

Я смотрю на человека, которого так давно хочу: с моей стороны нет никаких колебаний. Он будет принадлежать мне. Уверенность витает в воздухе. Я отдам ему всю себя. Сжимая губы, я просто киваю.

Он приближается, его губы почти касаются моего уха, когда он признаётся:

– Мы насладимся ужином, выпьем много саке, а позже, я собираюсь раздеть тебя, поцеловать эти сочные губы, попробовать каждый дюйм твоего красивого тела, и, блять, я уже представляю насколько твоя киска будет тугой и сладкой. И когда я попробую её, ты влюбишься в это.

Я задыхаюсь.

Он тянется к моему ошеломленному лицу, разводит пальцами мои влажные губы, обводя их изгибы.

– Ты слышала каждое моё слово, и я не шучу. Я ждал слишком долго. Ешь, тебе понадобятся все твои силы для того, что я запланировал сегодняшним вечером, – Джулиан рычит, его глубокий голос низок от похоти.

О. Мой. Бог.

Я открываю рот, но не могу выговорить ни слова... вновь. Я изучаю глаза Джулиана, и нет сомнений: он серьёзен. Абсолютно серьёзно. Его глаза чернильно–голубые, и в них нет привычного оттенка серого. Передо мной предстают образы Джулиана, трахающего меня в разных позах. Догги–стайл. Наездница задом наперёд. Куни. На боку. Шестьдесят девять. Минет. Чертово воображение! Мурашки бегут по моей спине. Сердцебиение учащается, сердце начинает биться быстрее, чем это возможно, я взволнованна и напугана одновременно.

Мои глаза сосредоточены на суши передо мной, но всё, что я могу видеть – это себя, сидящую на баре с ногами на плечах Джулиана, пока его рот пожирает меня.

Боже милостивый, мне нужно, чтобы на меня опрокинули холодного саке.

– Лина, дорогая,– Джулиан вытряхивает меня из очередной непристойной мысли. Его рука на моём бедре, всего в нескольких дюймах от моей ноющей киски. Я удивлена, что ещё не взорвалась будто бомба. Слегка сжимая моё бедро, он серьёзно произносит.

– Мы проведём замечательную, незабываемую ночь вместе.

«Сердце, притормози», – говорю я себе. Через несколько минут моё дыхание становится устойчивым, и я расслабляюсь... на время.

С каждым новым блюдом я ощущаю себя императрицей. Мы наслаждаемся едой, а разговор между нами на удивление лёгок. Мы обсуждаем всё подряд. Последний альбом Coldplay, лучшие фильмы Ридли Скотта, книги одного из наших любимых авторов, Грэма Грина.

Джулиану нравится искусство, и это совершенно очевидно, поскольку он всё время улыбается. Не помню, чтобы когда-либо ещё я проводила время с кем-то подобным. Несмотря на сексуальное напряжение между нами, мы продолжаем наслаждаться нашим ужином в Masa.

Еда здесь в изобилии. И хотя всё было приготовлено достаточно быстро, мы наслаждаемся едой уже более трёх часов. Наше кулинарное путешествие заканчивается чёрным трюфельным мороженым и чашкой ароматного чая. Не думаю, что когда-нибудь я смогу вновь насладиться другой японской едой. Пока я слышу «О, боже мой» и «М–м–м–м», ставшие мантрой в этом интимном окружении, предложение Джулиана вторгается в мои мысли. Смогу ли я решиться на это? Близость может всё изменить.

Мы только начали общаться снова, и я не хочу потерять нашу дружбу. С того момента, как я увидела Джулиана на дне рождения его отца, знала, что хочу его больше, чем когда-либо прежде. Ну, на самом деле, в ту ночь, когда я мастурбировала перед вечеринкой, думая о нём и испытывая очень сильный оргазм, уже тогда я поняла, что хочу его, всего его. Какая-то простая фантазия о Джулиане подвела меня к оргазму, который Эндрю никогда не мог обеспечить даже физически. Без зазрения совести, я решаю, что Джулиан займётся со мной любовью.

Неверность.

Будет ли это считаться изменой по отношению к Эндрю? Он позволил мне уйти из нашей совместной жизни. Он не хочет жениться на мне. Мой бывший попросил меня оставить его в покое. Мой бывший жених даже не стал бороться за меня. Он даже не потрудился посмотреть на то, как я ухожу из наших шестнадцатилетних отношений. Он не связывался со мной с тех пор, как я ушла от него, за исключением той смс с пожеланием удачи. И вот я здесь, с мужчиной, который хочет меня... Который желает меня... Который возбуждает меня. Он обещает изменить мой мир хотя бы на одну ночь. Уход Эндрю был ужасающим, но потерять возможность близости с Джулианом пугает меня ещё больше.

Этот момент мучил меня во снах последние несколько недель.

Хватить думать.

Живи настоящим моментом, Лина.

Увлекись. Как посоветовала ранее моя подружка: «Два взрослых человека, которые дружат вместе, могут позволить себе позаниматься сексом в течение несколько часов, и всё. Просто повеселись. Трахнись. Расслабься уже, наконец!».

***

Пока мы с Джулианом направляемся к центру города, тишина окутывает нас, несмотря на то, что язык наших тел кричит о предстоящей близости. Я кладу голову ему на левое плечо и переплетаю свои пальцы сего. Нет сомнений, что впереди. Весь этот флирт и намёки, преследующие нас неделями, наконец-то подходят к логическому завершению. Мой разум и сердце не сомневаются, чего я так сильно желаю... В чём так отчаянно нуждаюсь. Я хочу почувствовать Джулиана. Хочу полностью заполучить его.

Я собираюсь переспать с Джулианом Кейном.

Машина останавливается перед домом.

– Разве ты не отвезешь меня домой, Джулиан?

– Нет, я не хочу заниматься с тобой любовью в той же кровати, в которой спал Эндрю, – говорит он, протягивая руку, чтобы помочь мне выбраться из тёмного седана.

Одно простое слово слетает с моих губ.

– Ох.

После того, как он благодарит водителя, мы идём рука об руку к его пентхаусу. Пока мы поднимаемся на лифте, я чувствую, как парит моё сердце. Никогда ранее я настолько не нервничала. Даже когда у меня был первый секс. И хотя мой желудок скручивает, мой пульс учащается, а сердце бешено колотится, желание этого момента, этой ночи с Джулианом просто неописуемо. Движение лифта вверх недостаточно быстро. Двери лифта открываются, Джулиан притягивает меня к себе, и наши жаждущие рты встречаются в ту же секунду. Наши языки танцуют, и я едва могу дышать. Мы целуемся в течение нескольких минут, и это настоящий поцелуй.

Медленный.

Занимающий много времени.

Милый.

Нежный.

Просто божественный.

Поцелуй не заканчивается. Всё ещё целуясь, мы поднимаемся по лестнице, и его длинная нога широко распахивает огромную дверь спальни. Когда мы отстраняемся друг от друга, он наклоняет подбородок и изучает моё лицо. Джулиан может видеть абсолютно всё. Он может видеть сквозь мою броню. Он должен понять, что мне нужно. Трахни меня. Подойдя ближе, Джулиан шепчет:

– Я хочу этого больше всего на свете. Мне нужно знать, что ты тоже этого хочешь.

– О, боже, Джулиан... Джулиан, я хочу тебя. Я неимоверно сильно хочу тебя, – кончиками пальцев я прослеживаю по его великолепному лицу, следуя за каждым изгибом. Глядя в его пронизывающие серо-голубые глаза, я задаюсь вопросом, сможет ли когда-либо кто-нибудь другой заинтересовать меня.

Глубоко вздохнув, он говорит:

– Когда я с тобой, я забываю дышать. Я смотрю на тебя и на мгновение буквально забываю, что мне необходим воздух, – парень набрасывается на мой рот, его поцелуй отчаянный и грязный.

Только после того, как Джулиан прерывает наш поцелуй, я могу обратить внимание на окружающую нас обстановку. Здесь темно. Лунный свет, струящийся через окна от пола до потолка, позволяет мне видеть этого великолепного мужчину. С уверенностью, он подходит к тумбочке и берет в руки пульт и включает приглушенный свет, а затем музыку. Стоя в нескольких футах от меня, низким и глубоким голосом он произносит:

– Я хочу увидеть, поцеловать, потрогать и запомнить каждый твой дюйм.

Проигрывающаяся на заднем плане Марин Гэй приближается к концу своей «Let's Get It On». Немного расстроенная этим, поскольку я считаю его песни типичным плейлистом для соблазнения, моя стервозная сторона выпаливает.

– Марин Гэй? И что же дальше? «Sexual Healing»? Немного банально, тебе не кажется?

Он лишь отвечает:

– С тобой ничего никогда не будет банальным, – меня встречает красивейшая ухмылка. И словно лев за своей добычей, мужчина, о котором я мечтала неделями, подходит ко мне, покачивая головой. Меня поражает осознание, что, хотя на заднем плане и Марин Гэй, но это не«Sexual Healing», а «If I Should DieTonight».

О, боже, я в беде.

Глава 41

Я едва стою на ногах. Моё сердце хаотично бьётся и трепещет. Во рту пересохло. Никогда в жизни я не чувствовала такой жажды. Я так отчаянно хочу поглотить всего его. Внутри меня полыхает огонь. Всепоглощающее желание невозможно сдерживать.

И оно не будет сдержано.

Тело Джулиана так близко к моему, и мне некуда бежать. Даже если сейчас разумнее было бы уйти – я оставила все рассуждения позади несколько часов назад. Как только я услышала его признание, поняла, что хочу, чтобы он занялся со мной любовью.

Хочу, чтобы он трахнул меня.

Хочу почувствовать его на себе, даже если только на одну ночь.

Когда я смотрю в эти глаза, которые кажутся более синими, чем что-либо другое на этом свете, я признаюсь:

– Я нервничаю.

– Дорогая, разве ты не понимаешь? Ты моя. Я ждал тебя много лет. И теперь ты здесь, со мной, – бормочет Джулиан. Его мягкие, полные губы покусывают мочку уха, пока он успокаивает моё дрожащее тело. Прямо сейчас я могу растаять. Буквально.

На заднем плане Marvin напевает о том, что его мир застыл на месте. Это именно то, что я чувствую сейчас: мой мир застыл на месте; и я не хочу, чтобы это заканчивалось.

–Я…, – не могу придумать, что сказать. Как и в этом идеальном саундтреке, мы без помощи слов повествуем о своей страстной истории.

Джулиан накрывает мой рот, и от возбуждения у меня начинает кружиться голова. Его полные губы, такие мягкие и нежные, я никогда не чувствовала ничего подобного. Каждый поцелуй заставляет меня желать, чтобы у меня был пульт дистанционного управления с кнопкой замедленного движения, при помощи которой я смогла бы растянуть каждый возможный момент и насладиться его сладостью. До этого мужчины я не любила целоваться. С его же языком, танцующим в паре с моим, я могу делать это всю ночь. Могу делать это вечно. Пока мы наслаждаемся друг другом, этот красивый мужчина сводит меня с ума. Я настолько желаю его, что готова умолять; и вдруг я делаю это.

– Пожалуйста, пожалуйста, Джулиан.

Его большой палец ласкает мою щеку, а левая рука хватает за задницу. Он силён и нежен одновременно. Вдыхая его запах, я чувствую, как во мне зарождается незнакомое чувство. Моя грудная клетка сокращается, и внутри меня появляется жгучая потребность.

Голова кружится.

Я чувствую себя распутной.

– Наконец-то, я попробую тебя на вкус, – произносит он, кусая мою нижнюю губу.

С закрытыми глазами, я подаюсь вперёд, неспособная ответить словами, лишь предлагая больше себя. Прерывая наш поцелуй, Джулиан признается:

– Всё, о чём я мог думать во время ужина, это то, каково будут ощущаться твоя киска и твой сок на моих губах. Скажи мне, что ты хочешь меня.

The Raspberries – «Go All The Way» играет в моей голове.

Без каких-либо колебаний, я умоляю:

– Пожалуйста. Я хочу тебя. Хочу испытать всё это с тобой, Джулиан.

Медленно, опускаясь на колени передо мной, он до бёдер задирает подол моего платья. Его нос касается моих трусиков. О Боже, Джулиан нюхает мою киску, вдыхая запах, как будто это самое восхитительное, что он когда-либо ощущал в своей жизни. Я смотрю вниз, и вот он – с закрытыми глазами, всё ещё вдыхает мой запах.

Нет сомнений, насколько я мокрая.

Боже мой, мои трусики насквозь промокли.

Я никогда не была так возбуждена, так искушена, так потеряна в нужде. Влага стекает по бёдрам. Меня трясёт от беспокойства. А мою нервозность просто невозможно передать словами. И вдруг меня осеняет. Я слышала об оральном сексе от Патти и смотрела сотни порно роликов. Сейчас же, наконец, я собираюсь испытать это. О. Мой. Бог. Он собирается попробовать меня! Моё сердце трепещет. Глаза увеличиваются. Тело парализовано страхом. Я заикаюсь.

– Дж… Джу… лиан, я никогда не… делала этого ранее.

Что, если ему не понравится мой вкус? Что, если я буду издавать глупые звуки? Я помню, сколько раз выключала звук в порно из-за нелепых звуков, издаваемых некоторыми женщинами.

Я слишком много думаю.

– Лина, ты никогда не делала этого? – он выглядит удивлённым.

Я признаюсь.

– Никогда.

Выражение его лица невозможно прочитать. Я выпаливаю свое признание.

– Эндрю никогда не снисходил до меня. Не то чтобы я никогда этого не хотела. Мне… Мне казалось это чем-то плохим.

Я хочу, чтобы ты попробовал меня, но у меня слишком много заскоков.

Глядя вверх, глаза Джулиана наполнены восторгом и озорством.

– Ёбаный придурок, – говорит он, прежде чем покачать головой. – Я не собираюсь снисходить до тебя, дорогая. Я собираюсь съесть тебя, насладиться тобой, сожрать твою киску, и ты кончишь мне на лицо.

Святая Матерь Божья!

К черту мои заскоки.

В течение нескольких секунд я покусываю нижнюю губу, прежде чем признаться.

– А ещё я никогда не кончала раньше… Ну, я имею в виду, кончала… но ни с кем-то.

Сперва опешив, но затем ухмыльнувшись, с дьявольским огоньком в глазах, он произносит:

– Детка, ты только что сделала мой грёбаный год, – беря в руки моё лицо, Джулиан инструктирует, – посмотри на меня. Я хочу видеть тебя. Хочу запомнить твоё прекрасное лицо в тот момент, когда ты будешь кончать. Хочу услышать, как ты закричишь во всё горло. И я хочу услышать, как ты будешь умолять меня о большем.

О.

Мой.

Бог.

Благодарю.

Он вновь преклоняет передо мной колени. Я всё ещё в своём чёрном платье, но теперь его подол находится вокруг моей талии. Джулиан медленно раздвигает мои ноги. Через несколько секунд его рот оказывается на моем кружевном белье.

Он затихает.

– Дорогая, – произносит он, глядя на меня, будто ожидая ответа.

– Пожалуйста. Прошу тебя, Джулиан.

Мягкие губы нежными поцелуями накрывают внутреннюю часть моих бёдер, постепенно продвигаясь вверх. Он собирается сделать это. Отодвигая трусики в сторону, он гладит мою мокрую расщелину пальцем, не вводя его внутрь.

– Ты такая восхитительно влажная для меня, – эм-м, скорее чертовски мокрая. Его губы касаются моего сосредоточия, целуя самую чувствительную часть тела. Поразительно. Он погружает в меня палец, и моя голова откидывается назад. Я прикасалась к себе, но ничто не сравнится с тем, когда это делает кто-то другой. Мучая меня, он опытными движениями плавно входит и выходит из меня. Останавливаясь, Джулиан вытягивает мокрый палец, оставляя меня пустой. И я, словно в замедленной съёмке, смотрю, как он поднимает палец ко рту и отлизывает его.

— М-м-м, я знал, что ты будешь вкусной.

Как.

Же.

Горячо.

Подхватывая меня, словно невесту, парень несёт меня на кровать. Моё возбуждённое тело оказывается на кровати, а Джими Чу свисают с края. Стоя передо мной, толстая напряженная эрекция Джулиана натягивает его джинсы. Он высокий, его тело сильное и жилистое, как у футболиста. Я хочу увидеть его полностью обнажённым. Я выдыхаю. И нервничаю, поскольку не знаю, чего ожидать. Застеснявшись, я отворачиваюсь, когда он становится на колени. Затем снимает одну туфлю за другой. Он целует мои щиколотки, прежде чем снова пробраться наверх. Обе его руки сжимают мои бёдра, и мы находимся лицом друг к другу. Когда Джулиан всматривается в моё лицо, я двигаюсь вперед, шепча ему на ухо:

– Пожалуйста… Пожалуйста, не останавливайся.

Отводя свою правую руку, он пробирается к внутренней части бёдер, и медленно прослеживает путь, который ведёт к стрингам.

– Тебе ведь не сильно нужны они? – спрашивает Джулиан, нежно оттягивая мои влажные чёрные трусики. Наконец-то они получат то внимание, которого заслуживают.

– Эм-м. Нет, вовсе нет, – едва ли шепчу я. В одно мгновение он срывает с меня стринги, вдыхает их запах и прячет в один из карманов. Я тяжело сглатываю.

Ёрзая, я пододвигаюсь на середину кровати.

– Не садись слишком далеко. Мне нужно, чтобы ты была на краю, – его голос властный, отчего я возбуждаюсь ещё сильнее. Так непривычно. Я смотрю вниз, где его сильные, большие руки аккуратно разводят мои бёдра. Джулиан поднимает голову, и теперь его глаза сосредоточены на мне.

– Раздвинь для меня свои ноги. Сейчас же, – приказывает он.

Мне нравится, когда мне говорят, что делать.

Я раздвигаю их, полностью открываясь. Слава богу, внизу нет джунглей. Посмотрев на меня, он делает короткую паузу, а затем спускается к моей самой интимной части тела.

– Ах, Лина. День рождения сегодня у тебя, но мне кажется, будто у меня. А это, – пальцы Джулиана нежно гладят влажные складочки. – Эта пьянящая киска, – восхищается он, вставляя в меня один из своих пальцев, – мой десерт.

Я снова выдыхаю.

Его средний палец оказывается внутри меня; бёдрами я ощущаю поцелуи, напоминающие прикосновения бабочек. Его нежные губы медленно пробираются к моему сосредоточию. Когда его глаза встречаются с моими, он медленно кладёт палец на клитор, обводя его. Беспокойное чувство проходит сквозь меня, когда он движется вперёд, приложив свой язык к моей расщелине, одновременно трахая меня пальцами. Господи Иисусе! Ничто не могло подготовить меня к тому, как это удивительно. Ощущение его горячего рта на моей киске просто невероятно. Когда его язык погружается в меня, моё тело вновь парит. Я в раю. Мужчина, о котором я мечтала, стонет, и я таю.

Таю.

Убирая губы, он растягивает меня двумя толстыми виртуозными пальцами.

О. Боже. Мой.

Я никогда не ощущала ничего подобного. Он вводит свои толстые пальцы внутрь меня, и мучает, массируя мои внутренние стеночки. Внутри меня всё сжимается, и я без раздумий стискиваю пальцы Джулиана, и это незнакомое чувство начинает давить на меня. Мои бёдра двигаются вперёд. Спина выгибается, когда его пальцы заменяет рот. Джулиан не лгал: он смакует меня своим языком. Стоны, которые выходят из его рта — музыка для моих ушей. Язык медленно проходится от основания к вершине киски. Внезапно останавливаясь, Джулиан прикладывает свой мастерский язык к клитору, прежде чем начать сосать его с такой свирепостью, что меня одолевает страх.

Что же мне делать?

Почувствовав моё беспокойство, он приподнимает голову.

– Вернись ко мне. Детка, расслабься. Ты чертовски красива. Здесь больше никого нет. Только мы с тобой. Просто отпусти.

Вдруг я понимаю, что перед ним раскрыта не только моя самая интимная часть тела, но и мои эмоции. И я не знаю, как принять это новое чувство. Никогда ни с кем я не была так уязвима.

– Джулиан, пожалуйста, выключи свет.

– Прости, что?

– Мне некомфортно. Я чувствую себя незащищённой.

Глядя на меня, он произносит.

– Дорогая, я хочу видеть каждый твой дюйм. Твоя киска восхитительна, и я так долго ждал этого момента. Детка, позволь мне насладиться тобой.

Дыши, Лина. Дыши.

Мужчина, о котором я неделями фантазировала, хочет насладиться мной.

 

Глава 42

Мы лежим посреди кровати и смотрим в потолок. Джулиан осторожно берёт мою руку и целует ладонь. Наши тела поворачиваются лицом друг к другу. Его пальцы с нежностью ласкают мои спутанные волосы, мой нос и раскрасневшиеся щёки, прежде чем медленно проследить по изгибам тела.

Я закрываю глаза, когда Джулиан спрашивает:

– Лина, почему ты прячешься?

– Я не прячусь. Я просто нервничаю, и мне не по себе.

– Я заставляю тебя нервничать? Тебе не комфортно?

– Да и да. Только посмотри на себя. Ты идеален. И…

– И что?

– А я нет, – восклицая, признаю я.

Он находит моё лицо, и я не могу понять выражение его глаз. Что я только что сделала? Джулиан вновь опускается вниз, а я остаюсь неподвижной. Он снова и снова начинает наслаждаться моим сверхчувствительным центром, медленно продвигаясь к животу, а затем к губам. Его рот с такой нежностью накрывает мой, что часть меня хочет заплакать. Он не говорит мне, что я идеальна. Вместо этого мужчина показывает это с помощью своего рта.

Волна страсти окутывает меня. Несмотря на то, что Джулиан ещё даже не вошел в меня, я никогда не чувствовала себя настолько возбуждённой. Когда поцелуй заканчивается, он медленно берёт меня за руку, поднимает с кровати и ведёт к большому от потолка до пола зеркалу у белой стены. Обнажённая, я стою перед зеркалом и стесняюсь. Джулиан стоит позади меня, прижимая мою обнаженную спину к груди в свитере. Неторопливо он гладит мои волосы, прежде чем прошептать мне на ухо.

– Лина, – произносит он, обнимая моё благодарное тело, а затем прижимает меня к своему сердцу.

Проходит несколько долгих минут, пока мы стоим перед зеркалом.

Джулиан отрывается от меня, позволяя своим большим рукам обхватить мою грудь. Обводя нежные соски подушечкой большого пальца, он произносит:

– Видишь, какие они красивые?

Одной рукой он ласкает мою левую грудь, а пальцы другой лениво проходятся по мягкому животу, прежде чем остановиться на моём центре.

– Эта восхитительная киска моя.

Мне нравится, что он такой собственник по отношению к моей девочке.

Возбуждение и оцепенение появляются почти одновременно. Пока Джулиан гладит мои обнажённые ягодицы, я чувствую его огромную эрекцию позади себя. Он слегка дёргает меня за волосы, пока облизывает правую сторону челюсти. И, несмотря на то, что я только что испытала свою первую серию оргазмов с кем-то, кроме себя, моё тело настолько возбуждено, что я даже не сразу понимаю, как Джулиан начинает оставлять небольшие поцелуи на моей спине.

И как тут не упасть?

Я почти что падаю, когда неожиданно на мою задницу обрушивается сильный болезненный шлепок.

– А-ах, – слетает с моих губ.

– Когда-нибудь я трахну эту сочную, потрясающую задницу, – говорит он, сжимая, а затем слегка оттягивая ягодицы.

О. Боже.

Я никогда не думала о том, чтобы кто-то... когда-либо... притронулся ко мне там. Но с Джулианом эта мысль возбуждает.

Всё, что я могу сделать, это простонать.

– М-м-м ..., – этот мужчина может делать с моим телом всё, что захочет.

– Я так долго мечтал об этом моменте, – произносит он, прежде чем повернуться к моей очень нуждающейся киске. Спустя все эти годы пренебрежения, она, наконец, получит то внимание, которого всегда жаждала. Нежные губы Джулиана больше не являются таковыми. Грубыми, жёсткими поцелуями он касается моего возбужденного центра. Я кладу руки ему на плечи, отчаянно пытаясь удержать равновесие.

Он изучает моё лицо.

– Чего ты хочешь?

Я не сомневаюсь.

– Тебя.

– Как ты хочешь меня? – его голос глубокий, грубый и соблазнительный.

Несмотря на то, что во мне нет никаких сомнений, я заикаюсь.

– Я... Я хочу, чтобы ты оказался внутри меня.

Он слегка сгибает один из своих пальцев и осторожно скользит им по моей мокрой щелке.

– Так?

– О, Боже... пожалуйста... я хочу больше, чем твои пальцы, – стону отвечая. Это очень приятно, но я хочу его... всего его. Хочу, чтобы Джулиан оказался внутри меня.

– Детка, ты такая напряжённая. Ты хочешь большего…, – он вынимает палец, слизывая мой сок со своей кожи. – Я не могу насытиться тобой. Чёрт, мне нужно закончить то, что я начал.

Прежде чем я успеваю собраться с мыслями, два пальца скользят по моей расщелине. Единственный звук, который я слышу, это как мужские пальцы трахают мой влажный центр.

Я не хочу больше ждать.

– Готова ли ты для меня?

Готова уже несколько недель!

– Да, пожалуйста, займись со мной любовью... Трахни меня... Я так сильно хочу тебя, – никогда ранее я не умоляла, но каким-то образом с Джулианом это становится очень естественно и легко.

Его адамово яблоко движется, когда он тяжело сглатывает. Сапфировые глаза блестят.

– Я буду трахать твою тугую, сладкую киску до тех пор, пока ты не кончишь на мне, – потрясающий голос Джулиана более глубокий, чем я когда-либо слышала.

Горячие, грязные слова сводят меня с ума. Влага стекает по ногам, и я не могу не умолять его снова, словно я зависимая.

– Пожалуйста... пожалуйста, Джулиан... Я хочу большего.

– Никогда не стесняйся меня, – поднимая, он несёт меня обратно в постель на своих сильных руках.

– Ложись и держи ноги раздвинутыми. Всё, чего я хочу, это чтобы ты держала их на кровати.

Прежде чем я успеваю что-либо сделать, рот Джулиана оказывается на мне. После того, как он грубо целует мой центр, он признаётся.

– Детка, я люблю твою сладкую киску, но если я в считанные секунды не окажусь внутри тебя, я, блядь, умру. У меня стояк с самого утра. Я не могу больше ждать.

Несмотря на то, что всё это время я была обнажена, меня, наконец, осеняет – он всё ещё полностью одет. Джулиан возвышается надо мной, и я пускаю слюнки, когда он сдирает с себя одежду. Одно за другим... черный кашемировый свитер с V– образным вырезом... белая, хрустящая рубашка... падают на пол. На его груди присутствует небольшое количество волос, и когда я смотрю дальше вниз, я восхищаюсь шестью кубиками и потрясающей V, ведущей в рай. После всех этих недель фантазий, он стоит передо мной, и он просто великолепен. Его джинсы расстёгнуты, а член отчаянно пытается выскочить из трусов. У меня пересыхает во рту. Я не могу оторвать глаз от большой эрекции, которая отвлекает всё моё внимание.

В считанные секунды, его серые боксеры оказываются на полу сбоку от кровати вместе с его черными ботинками.

О. Боже. Мой.

Сказать, что он хорошо оснащен – было бы преуменьшением.

Его член... гигантский!

У меня открывается рот.

Должно быть, я выгляжу как идиотка, пялясь на него, но я не могу отвести глаз.

Джулиан Кейн прекрасен.

Совершенно голый. Впервые в жизни передо мной предстаёт обнажённое совершенство. Я смотрю на его длинную, толстую и очень твердую эрекцию. У Эндрю большой, но у Джулиана... огромный. И теперь я совершенно, чертовски напугана. В течение последних нескольких недель я задавалась вопросом, как Джулиан ощущался бы внутри меня. Бог свидетель, я готовилась к нему с тех пор, как мы воссоединились. Но когда я с трепетом смотрю на его потрясающую длину, я не знаю, смогу ли пройти через это. Этот пугающий член разорвёт меня! Он больше, чем вибратор, который подарила мне Патти. Он не только длинный, но и невероятно толстый. Типа «как, чёрт возьми, я смогу обхватить его одной рукой?». Ухмылка на лице Джулиана показывает, что он догадался, о чём я только что подумала. Глядя на собственную эрекцию, он снова улыбается. Конечно, он знает, что его мужское достоинство впечатляет.

Испуганное выражение моего лица говорит само за себя.

– Мы начнём медленно, дорогая, – сладко шепчет он, поглаживая свой огромный член.

Я выдыхаю.

Вдохни поглубже, Лина. Вдохни.

Он может порвать тебя, но не сломать.

Мужчина, о котором я мечтала неделями, наконец-то на мне. Моё тело зажато между его сильными руками. Изучая моё лицо, он как будто пытается запомнить его.

– Привет, – бормочет он.

Я улыбаюсь, повторяя его слова.

– Привет.

Глубокий, страстный поцелуй съедает пространство между нами. О боже, один только его поцелуй способен спасти меня. Осторожно распределяя свой вес на мне, Джулиан шире расставляет мои ноги по краям от себя. Я делаю глубокий вдох. Когда он дразнит мой мокрый вход пухлой головкой своего члена, я слегка двигаю бёдрами вперёд, решая, что он уже внутри меня. Джулиан ухмыляется. Он понимает, в каком я отчаянии. И хотя я мокрая, он всё равно продолжает сладко дразнить меня своей впечатляющей длиной. Он не входит меня, его толстая головка постоянно дразнит мой пульсирующий центр. Располагая локти по обе стороны моего тела, Джулиан снова целует меня.

– Лина, – он произносит моё имя, словно молитву.

Я смотрю вверх.

– Пожалуйста... Пожалуйста, Джулиан... Я хочу тебя... Пожалуйста, – прошу я без всякого смущения.

– Я так долго ждал тебя, – признаётся он, в то время как его огромный член вонзается в меня. Неподготовленная, я ахаю.

– Аа-аа-ах, – сначала это больно, но когда Джулиан выходит и осторожно входит обратно, удовольствие накатывает на меня. Удовольствие столь чуждое, что я не могу выразить, насколько я благодарна.

Спасибо. Спасибо. Спасибо.

Джулиан с беспокойством осматривает моё лицо.

– Ты в порядке? – он останавливает своё движение. – Пожалуйста, будь в порядке... потому что твоя киска такая... потрясающая.

Я задерживаю дыхание и едва киваю.

– Ты... Ты такой большой... Такой... толстый... Но... пожалуйста... Пожалуйста, не останавливайся, – тяжело дыша, умоляю я.

Джулиан слегка выходит, прежде чем вновь войти в мой центр. Не сбавляя темпа, он приподнимает мои бёдра и трахает меня так глубоко, что я начинаю трястись.

О. Боже.

Всевозможные ощущения переполняют меня. Застенчиво, я провожу руками вниз по его телу.

– Лина, позволь себе расслабиться. Детка, пожалуйста. Пожалуйста, будь со мной.

И его слова раскрепощают меня.

Я впиваюсь кончиками пальцев в его задницу, физически умоляя трахнуть меня. С моими руками на своей заднице, Джулиан продолжает толкаться, слегка меняя ритм. Каждый дюйм его тела наполняет меня, напрягая те мышцы, о существовании которых я и не подозревала.

Я снова выдыхаю.

Господи, благодарю тебя.

Это. Просто. Невероятно.

Я чувствую себя живой. И, несмотря на то, что я уже давно не девственница, этот момент с Джулианом, ощущается словно первый раз.

Вступление «Carmina Burana» Орфа играет в моей голове. Хор подпевает «O Fortuna», а барабаны имитируют те ощущения, которые мне доставляет этот удивительный любовник.

– Детка, мне нужно, чтобы ты кое-что увидела, – инструктирует Джулиан, помогая мне подвинуть голову, чтобы я смогла посмотреть в зеркало около кровати. – Не забудь этот образ. Когда завтра тебе будет больно, и ты едва сможешь ходить, я хочу, чтобы ты вспомнила его. И помнила о том, кто трахал твою сладкую, тугую киску.

О, боже мой!

Грязные слова шокируют, и мне нравится собственнический тон Джулиана. Он заставляет меня чувствовать себя сексуальной. Я продолжаю смотреть, как наши тела переплетаются перед зеркалом. Я навсегда запомню этот потрясающий вид. Тело Джулиана, такое длинное, худое и мускулистое, движущееся в унисон с моим. О, боже, его руки... Я вижу каждую мышцу, когда он притягивает меня ближе к груди. Словно под гипнозом, я вижу, как он загоняет свой член глубоко в меня.

Он продолжает толкаться с такой силой, что порой больно. Но я не могу насытиться... и жажду большего. Мои стеночки овладели им, и теперь никогда не захотят отпускать его. Пока я сжимаю его самой интимной частью своего тела, Джулиан произносит:

– Чёрт! Я больше не могу, детка.

Я провожу руками вверх и вниз по его потной спине, а затем сильно хватаю за задницу. Я трусь своим опухшим клитором об Джулиана, пока он жёстко и глубоко трахает меня.

– Лина... ты ощущаешься... потрясающе. Так... чертовски уютно... Господи, у тебя. Такая. Чертовски. Тугая. Киска... Я... Я не знаю, как долго я ещё смогу продержаться, – говорит он, как сумасшедший, вдалбливаясь в меня. Его дыхание учащается. Глаза время от времени закрываются. Я сейчас чувствую его сердцебиение, или своё?

Чем глубже он вгоняет себя в меня, тем слаще боль. Я никогда не вела себя так с Эндрю. Никогда раньше я не подчинялась кому-то. Сейчас я не думаю. Просто чувствую. Каждый дюйм длины Джулиана внутри меня. Врезается в меня. Мои чувствительные стеночки так крепко сжимают его, умоляя бога, чтобы он оставался внутри меня. Пожалуйста, пожалуйста, пусть это никогда не заканчивается. Моя спина медленно выгибается, и я удивлена, как не ломаю её. Поднимая мою левую ногу, Джулиан кладёт её на своё правое плечо, оставляю правую ногу на кровати.

– Покажи мне свою мокрую пизду, – удивительно, но я краснею, когда он произносит слово на букву «П». Начало было интенсивным, но эта новая позиция ещё более жёсткая. Более собственническая. Движения Джулиана ускоряются. С моей слегка приподнятой задницей, он попадает в то самое сладкое местечко больше раз, чем я могу сосчитать.

Обожеобожеобоже.

Волны ощущений проходят по моему телу, а нога спадает с его плеча. Мои обе ноги, кажется, имеют свой собственный разум, поскольку обхватывают его талию. Прижимая меня ближе к себе, Джулиан подтягивает меня вверх, так что теперь лицами мы находимся напротив друг друга. Наши глаза полностью закрыты, а лбы соприкасаются, пока его член вдалбливается в меня снова и снова.

– Да. Дай мне трахнуть эту сладкую киску, – стонет он. – Как же тесно.

Накрыв мой рот, Джулиан овладел им, словно от этого зависят наши жизни. Когда я почти что достигаю кульминации, он замедляется, призывая меня.

– Я хочу почувствовать, как твоя сладкая киска сожмёт мой член. Ты нужна мне, Лина... Детка, давай... сожми мой член.

Похабное признание Джулиана вместе с его пальцами, потирающими мой чувствительный и опухший клитор, приводит меня к оргазму. Чертовски глубоким голосом он шепчет.

– Я знал, что тебе понравится грубо и жёстко. Грязная девчонка.

Я грязная девчонка.

Впечатляющая длина Джулиана снова и снова быстро врезается в меня. Я не думала, что это возможно, но его члену удается увеличиваться с каждым толчком. Растягивать меня, наполнять меня, овладевать мной. Ногами я подтягиваю Джулиана ближе к себе, заставляя его войти ещё глубже. Мне необходимо почувствовать его всего. И мне нравится, что он грубый и жёсткий. Он ускоряет темп, и толчки становятся более резкими, что добавляет нам обоим удовольствия. Тело Джулиана доставляет мне больше удовольствия, чем я когда-либо испытывала. Больше, чем я могла себе представить. Его тело дрожит, а последний толчок подталкивает меня к краю.

Одной рукой он крепко сжимает мой подбородок.

– Наконец-то ты стала моей, – его прекрасные глаза смотрят на меня. И я вижу. Чувствую. Он кончает в меня... вместе со мной.

– Лина, ох, блядь, Лина! – ругается он, а я чувствую его тёплое освобождение внутри своего тела. Моё тело бьется в конвульсиях, и когда я закрываю глаза, всё, что я вижу, это большой, яркий, ослепительный фейерверк.

Да, наконец-то я стала твоей.

 

Глава 43

Всем телом Джулиан обрушивается на меня. Его лоб мокрый, волосы влажные от пота, а кожа гладкая. Меня окружает его восхитительный аромат. Я провожу пальцами по его тёмным локонам, и, шевеля губами, слизываю соль с его лица и шеи. Мои ноги по-прежнему обвиты вокруг его талии. Он абсолютно прав. Мне нравится жёстко и грубо. Несколько минут назад я испытала оргазм. Теперь же я ощущаю себя так, словно парю по воздуху. С его телом поверх моего, и членом всё ещё внутри меня, я нарушаю момент тишины.

– М-м-м... Это... Это было более чем удивительно.

– Лина, ты потрясающая. Ты превзошла все мои грёбаные фантазии о тебе.

Про себя, я кричу: «Спасибо, Господи!». Внезапно я осознаю следующее: я знаю Джулиана большую часть своей жизни, несмотря на то, что воссоединились мы всего несколько недель назад. С Эндрю же мы прожили вместе почти шестнадцать лет, и хотя я всё ещё люблю его, между нами с Джулианом ощущается нечто большее. Я никогда не чувствовала ни с кем такой связи. И это не просто страсть.

– Мне не хочется вставать. И не хочется ничего делать, кроме как лежать здесь с тобой, – он улыбается, в то время как его толстая длина по-прежнему находится внутри меня.

– Ты не пойдешь в душ? – спрашиваю я, проводя пальцами вверх и вниз по его потной спине.

– Я хочу провести внутри тебя всю ночь. И хочу хранить твой запах на себе так долго, сколько смогу.

Не покидая моего тела, Джулиан медленно поднимает нас и располагает наши тела посередине кровати. Мы садимся, и моё лицо оказывается напротив его.

– Привет, – игриво произносит он.

– Привет, – повторяю я с застенчивой улыбкой.

На заднем плане больше не поёт Марвин Гэй, теперь это «Maxwell –Whenever Wherever Whatever». Я кладу голову ему на плечо. Значит, вот он какой – рай.

– Лина, – произносит Джулиан, нежно гладя меня по волосам.

– Да.

– Дорогая, мы не пользовались презервативом. Я чист. До этого я всегда пользовался презервативами. И…

Не отрывая головы от плеча, я говорю.

– Не волнуйся, Джулиан. Ты не станешь папочкой в ближайшее время. Я на противозачаточных.

Джулиан смеётся, и, к моему удивлению, выпаливает:

– У нас получился бы очень симпатичный ребёнок.

И хотя его сентиментальность очаровательна, моё сердце буквально разрывается. Если бы он только знал, как отчаянно я нуждаюсь в собственном ребёнке. Вместо этого я продолжаю водить пальцами вверх и вниз по его спине, просто наслаждаясь компанией.

В данный момент, всё, что было до Джулиана, не имеет значения. Сейчас я принадлежу ему. И только ему.

Даже если это всего лишь секс на одну ночь.

Кажется, будто мы уже несколько часов лежим в одном и том же положении. С моей головой на своём плече он начинает следовать моему примеру, рукой гладя мои влажные волосы и опускаясь по спине. Губами он прослеживает по ключице, а затем встречается с моим ртом. Я никогда не чувствовала себя такой особенной. Слеза катится из моего глаза и падает на его плечо.

– Дорогая, с тобой всё хорошо?

– Да, я просто никогда раньше не чувствовала себя так. Никогда не ощущала себя в безопасности.

Вибрирующий звук его телефона прерывает меня.

Не двигаясь, он смотрит на лежащий на тумбочке телефон.

– Извини. Он переведёт на голосовую почту.

– Нет... Нет, пожалуйста, ответь. Мне нужно привести себя в порядок.

– Привести себя в порядок? Зачем? Мы будем трахаться всю ночь; я серьёзно не хочу покидать твою киску.

Плечом я чувству, как он улыбается мне.

– Джулиан, ей нужно несколько минут, чтобы передохнуть. Она не привыкла к... такому огромному члену.

Я медленно отталкиваюсь, и его член выскальзывает из меня. Ощущения меняются, когда он покидает меня.

Джулиан смотрит на свою всё ещё твердую эрекцию, прежде чем схватить меня за запястье.

– Думаю, он готов к следующему раунду. Но, так уж и быть, я дам твоей сладкой киске отдохнуть... Пока что.

Я закатываю глаза и не могу поверить, что он готов ко второму раунду. Вместо того чтобы ответить, я сладко целую мужчину в губы, выскальзываю из его объятий и направляюсь в хозяйскую ванную. Глаза Джулиана остаются на мне. Когда я отдаляюсь, становится ясно, что он ответил на звонок. Его голос раздражён и требователен. Хорошо, что я решила отлучиться.

Главная ванная комната Джулиана, по меньшей мере, размером со студию. В центре комнаты стоит японская ванна, в которую с лёгкостью может поместиться человек пять. В другом конце ванной расположен душ с тремя насадками. И хотя ванна меня привлекает больше, я всё же решаю принять быстрый душ, пока Джулиан разговаривает.

Тёплая вода бьёт по моему очень удовлетворенному телу. Закрывая глаза, я слышу барабаны, за которыми следует электронный орган. Я быстро узнаю песню, и не могу остановить себя от того, чтобы не подпеть Ленни Кравицу и его «It Ain’t Over TilIt’s Over». Не могу поверить, насколько изменился вкус Джулиана в музыке.

Я подпеваю песне, когда Джулиан удивляет меня, присоединяясь ко мне в душе.

– Откуда ты знаешь её?

– О чём ты? – улыбаясь, он подпевает песне.

– Ты не перестаешь удивлять меня.

– Лина, я помню о тебе абсолютно всё. Всё, – он нежно целует меня в лоб, и этот лёгкий жест возбуждает меня... снова.

Подушечкой большого пальца Джулиан ласкает мою щеку.

– Лина, я хочу тебя всю.

Дотянувшись до моих губ, он проводит языком по нижней губе. А затем произносит:

– Ты, – он целует меня. – Моя, – ещё один поцелуй. Его сильная рука обхватывает мою киску, и я не могу вымолвить ни слова.

Он повторяет свою мантру.

– Ты. Моя. Лина. Ты. Моя.

Я принадлежу тебе, Джулиан.

Он опускается вниз, и теперь стоит на коленях. Моя спина прижимается к прохладной мраморной стене, в то время как вода продолжает стекать на нас. Глядя на меня с озорной усмешкой, Джулиан спрашивает:

– Должно быть, у тебя там все ноет?

Ноет – это мягко сказано, но я всё равно хочу от него большего. Маленькая белая ложь слетает с моих губ.

­ – Нет.

Медленно приподнимая мою правую ногу, он кладёт её на своё левое плечо. Разве мы не занимались умопомрачительным сексом пару минут назад? Хватаясь за плечи парня, я пытаюсь сохранить баланс. Недолго думая, он прикладывает один из своих длинных пальцев между моих скользких складочек и медленно ласкает вход ноющего центра.

– Не думаю, что когда-нибудь смогу насытиться тобой. Я снова жажду ощутить вкус твоей ненасытной киски.

Эндрю и я были вместе в течение многих лет, и он никогда не прикасался ко мне ртом в этом месте. Как такое возможно, что менее чем за два часа Джулиан собирается сделать это в третий раз?

Боже, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо.

Разведя скользкие складочки, он нежно входит в меня своим виртуозным языком. Ох, уж этот дерзкий язык. Медленно он начинает гладить мой клитор. Как только я начинаю тяжело дышать, Джулиан остановился. Что? Я смотрю вниз, мои глаза умоляют его продолжить. С ухмылкой на лице он вводит в меня два толстых пальца и умело водит ими туда-сюда. Я задыхаюсь. Моё дыхание становится тяжёлым. Грудь поднимается и опускается, пока Джулиан трахает меня пальцами. Мой набухший клитор, такой нуждающийся во внимании, внезапно встречается с его губами. Джулиан нежно сосёт его, в то время как его пальцы творят чудеса. Боже, да, потри именно это местечко. Через несколько секунд я практически кончаю... снова.

– Давай же, – приказывает он.

Его пальцы так глубоко во мне, что я не могу пошевелиться. Ещё более требовательным тоном он наставляет:

– Кончай.

Его губы продолжают сосать мой пульсирующий бугорок, и моё тело начинает биться в конвульсиях. Ногти глубоко впиваются в его плечо; не удивлюсь, если пойдёт кровь.

– А-а-а-ах, – кричуя, закатывая глаза.

Моё сердце бешено колотится, тёплая вода продолжает литься на нас. Пока я всё ещё пошатываюсь от полученного оргазма, Джулиан начинает свирепо лизать мой чувствительный центр, будто бы вбирая в себя каждую унцию моего оргазма. Но я больше не могу, поэтому пытаясь оттолкнуть его рот.

– Джулиан... Я... Пожалуйста, остановись... Я больше не могу... Пожалуйста.

Услышав мои слова, Джулиан на несколько дюймов отодвигается от моего истощённого центра, облизывая свои красивые губы. Он медленно опускает мою правую ногу вниз, и я чувствую себя как желе.

Я хочу прислониться головой к стене, но Джулиан приказывает мне развернуться.

– Я собираюсь трахнуть тебя сзади. Держись.

Несмотря на то, что я едва могу стоять, а моё тело истощено, я сразу делаю, как мне говорят. У меня никогда не было секса стоя, и уж тем более, никогда не было секса сзади. Словами не описать, как я взволнована. Джулиан кладёт обе мои руки на холодную стену. Пальцами он проводит по моей спине, и я так возбуждена, что произношу следующие слова.

– Возьми меня, Джулиан, – бесстыдно, я практически умоляю. – Возьми меня так, как хочешь.

Он не отвечает, и из-за окружающей нас с трёх сторон воды я могу чувствовать лишь её тепло и его прикосновения. Джулиан маневрирует моим телом, так что я могу стоять на цыпочках, слегка согнув ноги. Почувствовав его правую руку на своём бедре, я успокаиваюсь. Левая рука Джулиана лежит на моей груди, дёргая нежные соски. Лаская моё левое ухо языком, его глубокий, низкий голос бормочет:

– Скажи, что ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, – призывает меня глубокий голос.

– Я хочу тебя, Джулиан. Ты мне нужен.

– Скажи то, что я хочу услышать.

Я слегка поворачиваю голову.

– Трахни меня, Джулиан. Чёрт возьми, трахни меня сейчас же.

Он рычит мне на ухо

– Я трахну тебя так сильно, что ты не сможешь ходить. Не сможешь сидеть. Я трахну тебя так, что ты даже имя своё не вспомнишь.

Его слова. Это обещание. И моя надежда.

– Знаешь ли ты, почему? – спрашивает он.

Я качаю головой.

– Потому что ты принадлежишь мне.

Боже милостивый, помоги мне.

Кончик его члена ласкает мои влажные складочки, и хотя у меня действительно там всё уже натёрто, и на самом деле больно, впечатляющий член – это всё, чего я хочу. Я задыхаюсь, когда он, наконец, входит в меня.

– А-а-а-а, – это всё, что ускользает из моего рта, в то время как мой лоб мягко ударяется о мраморную стену.

–Детка, у тебя все болит. Ты хочешь, чтобы я остановился? – спрашивает, медленно выходя.

Я закрываю глаза.

– Нет! Боже, нет. Пожалуйста... Пожалуйста, не останавливайся, – умоляю я, крепко прижимаясь к стене.

Я выдыхаю, ожидая, когда он снова войдёт в меня.

Постепенно Джулиан снова начинает двигаться внутри меня. Затем он целует моё плечо.

– Ох, Лина, ты... Ощущаешься... Так... Так хорошо, – Джулиан трахает меня нежно, его длина растягивает мои стеночки. Раскачивая моё тело своим, он продолжает попадать в то место, которого никто никогда не касался.

– Лина, – его голос напряжен. – Детка, – произносит он, набирая скорость. Его собственническая хватка на моих бедрах усиливается.

Огромный член неумолимо толкает моё тело вперёд. Если я не буду осторожна, я ударюсь головой. Но это чертовски хорошо, потому что…

Сегодня мой день рождения.

И я занимаюсь сексом.

Потрясающим, оргазмичным сексом с Джулианом Кейном, которого я никогда не забуду.

Моё тело умоляет о большем, сжимая его.

– Джулиан, трахни меня сильнее, пожалуйста. Мне это нужно, –прошу я.

Брайан Ферри на заднем плане поёт свою «Slave to Love». И хотя композиция плавная, Джулиан подчиняется, а наш секс становится совсем не нежным. А грубым. Занимающим много времени. Влажным. Толкаясь глубже, двигаясь быстрее, Джулиан кусает меня за плечо. Я встречаю его толчок своим толчком, дублируя его движения. Усталость овладевает моим телом, но я делаю всё, чтобы продлить эти ощущения.

Он громко стонет.

– Ебать. Черт возьми, да – говорит Джулиан, взрываясь внутри меня. Мы стоим в одном положении несколько минут, наше дыхание всё ещё тяжёлое, а наши тела совершенно истощены.

Растягивая наше сладкое время, он поворачивает меня к себе. Когда я смотрю на Джулиана Кейна, мне становится больно. Моё сердце болит, поскольку я понимаю, что лгала себе.

Моё место рядом с тобой, Джулиан.

Я хочу больше, чем одну ночь.

 

Глава 44

Мы скользим вниз, позволяя тёплой воде струиться по нашим телам. Раньше я никогда не принимала ванну с Эндрю, так что мой первичный инстинкт – это уйти. Более того, осознав, что я хочу большего, чем то, что предлагает Джулиан, я становлюсь уязвимой. Когда я медленно встаю и пытаюсь открыть дверь душа, он тянется ко мне.

– Куда ты? Мы не помылись, как следует.

Исследуя друг друга, наши руки проходятся по каждому изгибу и каждой плоскости наших обнажённых, мокрых тел. Мы по очереди намыливаем друг друга моим любимым душистым гелем для тела. Он заботится о каждом дюйме моего тела. Намыливая шампунем мои волосы, медленно массирует кожу головы. Это настолько чувственно, что я бы запросто могла попросить его взять меня снова, но усталость берёт своё.

Так вот каково это, когда о тебе заботятся? Я определённо могу к этому привыкнуть. Мы не спеша ополаскиваемся и, наконец, решаем выйти из душа. Не пропуская ни дюйма, он вытирает моё тело. А затем, нежно обнимая меня, вздыхает.

– Женщина, ты станешь моей смертью. Я вымотан.

Его признание удивляет меня.

– Что? Я думала, для тебя это обычное дело.

– Ничто с тобой не может быть обычным. И я жестко трахнул тебя. До тебя я никогда не трахал женщину голой. С тобой же всё… по-другому. Разве ты этого не понимаешь?

Понимаю, и хочу большего.

Вместо того чтобы попытаться придумать правильные слова, которые не отпугнули бы Джулиана, я поворачиваюсь к нему лицом. Я поднимаюсь на носочки и обхватываю его руками за шею. Когда я прикасаюсь к нему губами, он рычит.

– Детка.

О да, я на седьмом небе от счастья. И не только потому, что мне нравится, когда меня называют деткой, но и ещё из-за того, что я испытала несколько оргазмов.

Мы добираемся до его спальни, держась за руки совсем не как друзья. Я сразу же плюхаюсь на его массивную кровать и залезаю под одеяло, наблюдая за мужчиной, который только что офигенно оттрахал меня. Всё ещё голый, Джулиан подходит к комоду. Он откупоривает бутылку вина, наполняет бокал и подходит к кровати. Даже с полуэрегированным членом он всё равно великолепен. Смогу ли я вместить его в свой рот? Эта мысль возбуждает.

Серьёзным тоном Джулиан признается.

– В этот раз я не смог долго находится вдали от тебя. Когда ты вернулась в Санта-Монику, мне не хотелось жить без тебя. Эти несколько дней были мучительными. Зная, что ты была с ним, я провел много ночей, представляя вас вместе.

– Боже, Джулиан, если бы только…

Удивительно, но он перебивает меня указательным пальцем на губах.

– Больше ничего подобного. Важно только то, что ты здесь.

Захватив мой рот своим, он целует меня. На этот раз совсем не нежно. Этот поцелуй так и говорит: «Ты должна быть со мной».

– Мне нужно кое-что взять, – бормочет он, прерывая наш поцелуй. Доставая пару серых спортивных штанов из своей гардеробной, он говорит.

– Я сейчас вернусь. Не двигайся.

Оставшись одна в спальне Джулиана, я изучаю своё окружение и замечаю, что всё здесь в стиле минимализм. Кроме кровати королевского размера, на которой я лежу, и зеркала, перед которым мы трахались, в комнате стоят только комод и серое винтажное кресло. Белые стены голые, за исключением огромной картины Дерека Болдуина – одного из моих любимых художников. Мне нужно рассказать Джулиану, что я знаю его лично.

По мере того как я греюсь в лучах изумительного посторгазменного состояния, я не могу поверить, что нахожусь здесь с англичанином, о котором мечтала последние несколько недель. Я прикусываю нижнюю губу и улыбаюсь. Сегодня мой день рождения, и я занималась потрясающим сексом. И не один, а целых два раза. Я сижу с прислоненной к деревянному изголовью кровати головой, и ерзаю под прохладным, хрустящим белым постельным бельем. Этот ненасытный мужчина не шутил, когда сказал, что у меня будет всё болеть. Я с трудом могу сидеть. Пока я предаюсь воспоминаниям о том, как Джулиан доставлял мне удовольствие, его появление приятно прерывает меня. Он держит поднос с несколькими кексами, в каждом их которых воткнута свечка.

От его нежной улыбки я слабею. Удивительно красивым глубоким голосом Джулиан начинает петь: «С Днем Рождения». Я в шоке. Кексы из «Магнолия Бейкери»! Я так сильно смеюсь от восторга, что можно было бы предположить, будто это не я всего несколько часов назад объелась восхитительной японской едой.

– Ого, – говорю я, указывая на несколько кексов на подносе. – Мои любимые.

Он посылает мне трусикоснимающую ухмылку.

– «Магнолия», дорогая. И только «Магнолия».

Помня про одно из моих самых любимых мест на земле, Джулиан прекрасно знает, что в «Магнолия Бейкери» в Вест-Виллидж делают самые вкусные кексы в мире. Тёплые воспоминания о том, когда будучи детьми мы спускались по Бликер-Стрит из центра города, накатывают на меня. Мы отстаивали длинные очереди, чтобы попробовать влажные, вкусные кексы из «Магнолии». Моя улыбка не остается незамеченной.

– Мы с тобой были кексовыми наркоманами, да? – спрашивает он, пока тянется за зажигалкой на подносе.

– Признайся же. Мы и остались ими. Ничто не может сравниться со вкусом кексов из «Магнолия Бейкери». Все остальные даже рядом не стояли.

Джулиан зажигает свечу.

– Керида, пожалуйста, загадай желание, – мои глаза немного увлажняются. Никто не обращался ко мне так уже в течение многих лет. Когда я была ребёнком, мой отец ласково называл меня керида. Он сказал, что это было первое слово, произнесенное после того, как моя мать родила меня. Это означает «дорогая» на португальском.

Указательный палец Джулиана подхватывает шоколадную глазурь, прежде чем толкнуть его между моих губ. Он в изумлении смотрит, как я сосу его палец. Тяжело сглатывая, он подходит ближе, пока я продолжаю наслаждаться глазурью.

– Лина, – его голос низок. Прежде чем я успеваю ответить, его губы оказываются на моих. И этот поцелуй такой затяжной, как будто времени больше не существует. Потрясающий.

Мы целый час целуемся и едим кексы, прослушивая музыкальный плейлист, который Джулиан составил специально для моего дня рождения. По мере того, как проигрываются песни, я становлюсь более поглощена мужчиной, который всё настолько продумал, лишь бы заставить меня забыть о самом страшном дне в году.

Это был самый удивительный день в моей жизни. Это первый раз, когда я без сожалений отмечаю свой день рождения. Первый раз, когда кто-то довел меня до оргазма. Первый раз, когда я испытала такую страсть к кому-либо. Джулиан сидит рядом и празднует со мной. Его голубые глаза заглядывают в мои, а сильные руки обвиваются вокруг меня. Он шепчет:

– Я уже дважды трахнул тебя, и теперь я буду заниматься с тобой любовью… Всю ночь.

 

Глава 45

Я просыпаюсь в удобной кровати Джулиана… одна. Едва открыв глаза, я мгновенно протягиваю к нему руку, но ничего не чувствую, кроме прохладных простыней. Приоткрыв глаза, я смотрю в сторону, где всего несколько часов назад спал Джулиан. И вижу только две пуховые подушки. Прочищая горло, я выкрикиваю его имя, но не получаю никакого ответа. Иду в хозяйскую ванную и не нахожу никаких доказательств его присутствия. Его электрической зубной щетки больше нет. Я прокладываю свой путь к кровати, хватаю белые простыни и плотно оборачиваю вокруг тела. Он не оставил бы меня, ничего не сказав. Только не после вместе проведённой ночи страсти.

Я покидаю спальню Джулиана, спускаясь по круглой лестнице вниз в надежде найти его на кухне. Должно быть, он проголодался. Думаю, да. Продвигаясь по огромному пентхаусу, я слышу движение на кухне. Ах! С простынёй, покрывающей моё тело, я чувствую себя лисицей на охоте. Мне хочется поймать его. Я жажду вновь почувствовать прикосновение губ Джулиана к каждой части моего тела. Хочу почувствовать биение его сердца рядом со своим.

Я приближаюсь к кухне, звуки «Last Kiss» Тейлор Свифт останавливают мои шаги. И меня будто бы кто-то ударяет. На кухне не Джулиан. Он бы не стал слушать Тейлор Свифт. Она хоть и потрясающая, но не его исполнительница.

Я заглядываю на кухню, и да, вижу мисс Пендлтон. Одну.

– Хм-хм, – я прочищаю горло. – Доброе утро, мисс Пендлтон.

Она едва смотрит в мою сторону.

– Доброе утро, Лина. Ты голодна? Джулиан заказал блинную смесь «Sears», чтобы я приготовила для тебя завтрак.

Она тянется к медной сковороде, прежде чем поставить её на стол. После того, как женщина помещает нескольких ингредиентов в сковороду, она смотрит на меня.

– Да, но… Я… Я просто искала его, – мне действительно неловко. Я затягиваю простыню вокруг тела, боясь, что она упадёт. Мне не следовало ходить в таком виде по его дому.

Но Мисс Пендлтон словно совершенно не удивлена, что я провела ночь в постели Джулиана.

Опуская голову, она устремляет взгляд вниз, делая вид, будто всё её внимание обращено на бамбуковую ложку.

Ох, дерьмо.

Я слегка покашливаю.

– Простите, Мисс Пендлтон. Где Джулиан?

Этот взгляд. Выражение печали на лице. Извинение, которое должен был принести мужчина, всю ночь занимавшийся со мной любовью.

– Лина… Он уехал несколько часов назад.

Ну, это пиздец. Даже если ему срочно пришлось ехать на работу.

Несколько секунд я молчу, размышляя, что делать.

– Думаю, я могу подождать до вечера, пока он вернётся.

Выражение лица мисс Пендлтон говорит само за себя. Губы поджаты, глаза потуплены, тело удивительно напряжено. Хриплым голосом она говорит:

– Прости, моя дорогая, но Джулиан не вернётся сегодня.

Джулиан уехал.

Он оставил меня, ничего не сказав.

Я уставляюсь на женщину, без сомнения, шокированная ее признанием. Со всем этим, что меня ранит, я пытаюсь сдержать своё смущение и, что более важно, слёзы. В одно мгновение она оказывается рядом со мной. Нежно потирая мою спину, она надеется, что её прикосновение как-то утешат меня.

– Лина, дорогая. Он отправился в Лондон.

Я киваю головой, не в силах ничего сказать. Она так старается изо всех сил облегчить этот неловкий момент. Мисс Пендлтон продолжает:

– Джулиан… Он сложный. Но дорогая, пожалуйста, дождись его. Пожалуйста, останься здесь до тех пор, пока он не вернётся.

Слеза падает с моего глаза, и Мисс Пендлтон вытирает её большим пальцем.

– Подожди, моя дорогая. Пожалуйста, не плачь. Он вернётся. Останься здесь и воспринимай это место как свой собственный дом.

Глядя на неё понимаю, что моё сердце не сможет дождаться человека, который бросит меня после того, как я отдала ему всю себя.

– Мисс Пендлтон, я… Я не буду плакать, – мне требуются все силы, чтобы сдержать слёзы. – Спасибо за предложение. Но я переоденусь и вернусь к себе домом.

– Но, Лина … – прерывает она, и тогда я замечаю, что морщины на лбу женщины стали более заметными.

– Не беспокойтесь. Обещаю. Всё будет хорошо, – я слегка сжимаю её руку, прежде чем покинуть кухню.

Скольким женщинам посчастливилось так же, как и мне? Скольких женщин Джулиан бросил после секса? Скольких женщин Мисс Пендлтон утешала так же, как и меня несколько минут назад?

Я поднимаюсь наверх, в спальню Джулиана. Я едва волочу ноги, поэтому ударяюсь коленом о ступеньку. Блядь. Но эта боль всё равно несравнима с моим разбитым сердцем.

Прошлой ночью Джулиан заявил, что хочет, чтобы я принадлежала ему. Зачем тогда он декларировал все эти романтические идеи, если у нас был секс на одну ночь? Зачем он вообще беспокоился об этом? Я поддалась ему. И даже если это и случилось лишь на одну ночь, это заставляет не только мое сердце кровоточить, но и доставляет физическую боль.

Боже, я всё ещё чувствую его внутри себя.

Пустая кровать приветствует меня, насмехаясь, напоминая о часах, проведённых за занятием любовью. Воспоминания о его полных губах, сильных руках, крепком теле, бьют меня. Похоть в его поразительных серо-голубых глазах преследует меня. Я всё ещё слышу тоску в его глубоком голосе. Я закрываю за собой дверь, прежде чем сесть на пол. Я должна была догадаться: это казалось слишком просто, слишком идеально. То, как он обнимал меня, когда вошёл в меня. То, как моё тело отреагировало на его. Я сижу на полу и рыдаю, как будто кто-то умер. Хотя подождите-ка, моё сердце умерло… несколько минут назад. Я не плакала, даже когда рассталась с Эндрю. Но проведя с Джулианом всего лишь одну ночь, буквально тону в луже грёбаных слёз. Моё тело болит. Я с трудом могу встать.

Я запомню этот момент; момент, когда ненавидела кого-то за то, что так отчаянно желала.

Моё тело дрожит, и мне плохо. Всё болит не только от ночи жесткого секса, но и от отчаяния. Он снова бросил меня. Но этот уход – глубокая рана для моего сердца. И хотя он оставил меня, ничего не сказав, всё, о чём я могу думать, это о том, чтобы снова обнять его. Но единственное место, где он будет крепко обнимать меня, шептать грязные слова и заниматься со мной любовью – это моя память. Я делаю глубокий вдох. Ещё немного слёз, и я смогу уйти. Как и всё, что я любила и потеряла, моя единственная ночь с Джулианом станет лишь очередным воспоминанием.

Вместо того чтобы проклинать мужчину, бросившего меня, я благодарю его. Благодарю за помощь в праздновании моего дня рождения. Благодарю за то, что пробудил моё тело к тому, чего оно никогда не знало. Благодарю за доставленное удовольствие. Благодарю за то, что позволил быть слабой. Благодарю за любовь ко мне, даже если и на одну ночь. Вытирая слезы, я с трудом встаю.

Всё, о чём я могу думать, это как бы сбежать из этой квартиры. Чем скорее я оставлю о нём какие-либо напоминания, тем скорее смогу восстановить своё сердце. После того, как умываю лицо и пытаюсь скрыть своё горе макияжем, я собираю вещи. На кресле лежат джинсы, которые были вчера на нём. Из кармана торчат чёрные кружевные трусики, которые Джулиан сорвал с меня. Я вынимаю нижнее бельё. Оглядывая ещё раз спальню, я замечаю на комоде записку. Почерком Джулиана написано:

Дорогая,

Я не хотел тебя будить. Ты прекрасна, когда спишь.

– Джулиан.

Ну, почему-то разбудить меня несколько раз за ночь, чтобы заняться со мной любовью для него не было проблемой.

Всё, чем я оказалась для него… Это интрижкой на одну ночь… Кем-то, кто смог занять его время в этом миллионном городе. Я сминаю записку и бросаю её вместе с порванным нижним бельём в стоящую недалеко от двери мусорную корзину.

Уходя, я останавливаюсь возле кухни.

– Мисс Пендлтон, я скоро вернусь, – я целую её в щеку, пока она присматривает за тем, как запекается курица.

– Дорогая, почему бы тебе не остаться и не пообедать со мной? Я могу приготовить блинчики, которые ты так любишь

И хотя запечённая курица и картошка выглядят просто восхитительно, и я бы не возражала против блинчиков, всё, чего я хочу – это покинуть пентхаус Джулиана. Зачем ждать неизбежного краха? Когда я окажусь дома, я, наконец, смогу выплакать все свои слезы.

– Пахнет очень вкусно, но мне нужно идти. Спасибо.

– Лина, – кричит она, прежде чем я добираюсь до лифта. Мой палец уже на кнопке вызова, когда я оборачиваюсь.

– Да, Мисс Пендлтон?

Я жду, и она бросается в мою сторону. Взяв меня за руку, женщина изучает моё лицо, прежде чем сказать:

– Ты – единственная.

Я в замешательстве трясу головой.

– Единственная?

Прижимая меня к себе, она обнимает меня.

– Ребёнок мой дорогой, ты единственная, кого он приводил в свой дом, – женщина делает паузу, прежде чем признаться, – Ты единственная. Пожалуйста, помни это.

Ну, думаю, я не последняя.

Перед тем как уйти, я грустно улыбаюсь ей. Её заботливый поступок согрел моё сердце, но не убрал боль.

***

Я вхожу в лифт, хватаясь за перила, чтобы не упасть. Как я могла быть такой глупой? Он никогда не обещал тебе больше, чем секс на одну ночь. Но я продолжаю вспоминать его слова: «Наконец–то, ты моя».

Остановись, хватит!

Как только двери открываются, я делаю глубокий вдох. Ты сможешь. Я прохожу через вестибюль, пытаясь остаться незамеченной. Это моя первая аллея утреннего позора. Люк, швейцар, делает вид, что не видит меня. Умница. Направляясь прямо к парадным дверям, я иду только по одному направлению… домой.

Выходя, средь бела дня, я вижу только темноту. Я продолжаю свой путь на север с определённой целью. Когда я дохожу до угла следующего квартала, останавливаюсь. Одной рукой я сжимаю сумочку, другой держусь за угол здания, и мне нужна вся моя сила, чтобы не упасть.

Что я делаю?

Стою на углу незнакомого здания, наблюдая, как проходят люди. Пытаюсь найти утешение среди окружающих меня незнакомцев. Некоторые просто проходят мимо, а некоторые откровенно пялятся на меня. Если бы я не была одета в красивую одежду и сексуальные туфли, меня с лёгкостью можно было бы принять за бездомную. Мои волосы в полном беспорядке. Макияж размазан. Я поднимаю голову и смотрю на небо. Облако тьмы окутывает меня.

Что же мне теперь делать?

Двое мужчин, каждый из которых важен, разбили мне сердце.

Итак, я бросила своего жениха, а он даже не боролся за меня. А ещё я провела самую страстную ночь в своей жизни с мужчиной, который оставил меня на следующее утро в своей постели… одну.

Страсть победила гордость. Я добровольно отдавалась Джулиану. Всю. Ночь. На пролёт. Одурманенная похотью, я обманывала себя, что это нечто большее, чем секс на одну ночь. Хотя он предлагал лишь одну ночь. Я могу дальше жалеть себя, или могу покинуть этот угол до того, как кто-то бросит мне денег под ноги.

К чёрту всё.

Нахер Эндрю.

Нахер Джулиана

Нахер их обоих.

Проходит несколько минут, прежде чем я беру себя в руки, отказываясь продолжать лить слезы.

Разбитое сердце – это лишь прелюдия…

Раскрывая клатч, я достаю телефон и наушники. Прокручивая музыку, я нажимаю на «I Will Survive» Глории Гейнор, а затем ставлю «Fuck You» Си Ло Грина на повтор. Я гордо выпрямляюсь и делаю глубокий вдох. Всё будет хорошо, Лина. Давай же, девочка. Домой. Наплавляясь к северу по Бродвею, я иду вперёд к своей новой жизни, и тогда мне приходит сообщение.

МАРСЕЛЬ: Нам нужно поговорить.

Notes

[

←1

]

Бар-мицва́, бат-мицва́ — термины, применяющиеся в иудаизме для описания достижения еврейским мальчиком или девочкой религиозного совершеннолетия. В данном случае имеется в виду одежда для обряда.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg