«Линия судьбы»

Пролог

Логан Маккорд установил для себя правило: никаких поцелуев в губы. Нет, черт побери, он наслаждался сексом и был готов почти на все, чтобы доставить удовольствие партнерше… но только не это.

– Миленький. – Красотка потерлась о него обнаженным телом и соблазнительно приоткрыла рот.

Ну почему, если занимаешься с женщиной сексом, она считает, что ты хочешь ее поцеловать? И этой он не позволит целовать себя в губы. Пусть только попробует!

Логан вжался спиной в потрескавшуюся стену и дернул головой. Влажные губы скользнули по его щеке, поросшей трехдневной щетиной. Он обнял женщину одной рукой, и она положила голову на его плечо. Длинные темные пряди защекотали его кожу, он чуть не задохнулся от запаха ее дешевых духов.

– Ты очень красива. – Логан сказал это медленно, зная, что она почти не понимает по-английски.

– Миленький, – снова прошептала женщина.

Видимо, один из клиентов научил ее этому слову. Она пользовалась им постоянно вместе с неизменным «Тебе нравится?»

Логан не сомневался, что очень скоро забудет ее, как и всех остальных. Он предпочитал платить за секс. Так проще. Никаких обязательств. Никаких проблем.

Светящиеся стрелки его часов показывали три часа ночи. Вот кого он с удовольствием поцеловал бы. Надежный хронометр на легком титановом браслете не раз спасал ему жизнь.

Тишина. Даже из бара внизу не доносится ни звука. Логан по привычке обвел взглядом комнату, но в слабом лунном свете, проникающем сквозь драные мешки, служившие занавесками, не заметил ничего подозрительного.

Вряд ли кто-то из его могущественных врагов сейчас охотится за ним: он выполнил очередное задание и ждет результатов обязательной проверки перед следующим. Откуда же это глухое беспокойство?

Когда восемнадцатилетним парнем он подал заявление в морскую пехоту, естественно, возникли вопросы о его прошлом, однако блестящие результаты тренировок в отряде «Кобра» быстро положили им конец.

Его уже снабдили компьютером размером с обыкновенный блокнот и целым арсеналом самых современных средств для борьбы с террористами. Осталось лишь получить допуск, и можно начинать. Так почему же Вашингтон тянет?

«Ты прекрасно знаешь почему, – сказал он себе. – Потому что ты очень хочешь получить именно это задание».

– Миленький, – прервала его размышления женщина, – тебе нравится?

Ее шепот почти заглушил слабый звук, но Логан помнил, что, когда поднимался в эту грязную комнатенку, третья ступенька лестницы скрипнула.

Рано усвоив уроки выживания, он в любых обстоятельствах прежде всего убеждался в наличии второго выхода и вот, как самый последний простофиля, оказался в ловушке. Проклятое прошлое настигает в самый неожиданный момент, даже во время передышки.

– Тс-с-с. – Из кучки одежды, валявшейся на полу рядом с кроватью, Логан выхватил пистолет, прижал его к виску брюнетки и снова прошипел: – Тс-с-с.

Однако он не собирался стрелять и будить весь паршивый городишко. Если понадобится, можно одной рукой беззвучно свернуть ей шею.

К тому времени, как послышался второй красноречивый скрип, Логан уже успел натянуть джинсы и скрючиться у двери. Ему удалось бесшумно повернуть дверную ручку, но, открываясь, покоробленная дверь предательски заскрипела. На лестничной площадке было темно, как в могиле. Логан замер, держа палец на спусковом крючке и проклиная себя за неосторожность.

Тишину пронзили вопли котов, затеявших драку в узком проулке. Над верхней ступенькой мелькнула тень, но, прежде чем Логан успел прицелиться, неясная фигура метнулась в сторону, бросилась на пол и откатилась к противоположной стене.

– Попался!

Логан мгновенно узнал этот голос и с облегчением сунул пистолет за пояс.

– Броуди Эдамс. Сукин сын! Что ты здесь делаешь? Нарываешься на пулю?

Мужчина вскочил, довольно посмеиваясь.

– Ты в отличной форме, напарник. Не могу поймать тебя врасплох, даже когда ты трахаешься.

– Подожди секунду. Я только заберу одежду.

Похоже, за время его отсутствия женщина не пошевелилась. Логан нашел футболку с ветровкой и протянул сотню долларов – целое состояние в Аргентине. Несмотря на полумрак, перепуганная красотка разглядела портрет Франклина и залепетала:

– Миленький… миленький.

– Так что ты здесь делаешь? – снова спросил Логан, выйдя из комнаты. – Только не говори, что от скуки решил проверить мою реакцию.

Вместо ответа Броуди кивнул в сторону лестницы.

Лишь оказавшись на улице и с удовольствием вдохнув прохладный воздух, Логан заметил, что Эдамс чертовски серьезен.

– Логан, тебе не дали допуск.

Жестокое детство научило Логана не только выживать, но и скрывать свои чувства, а годы, проведенные в отряде «Кобра», закрепили те первые уроки.

Он стоически выслушал Эдамса. Несколько коротких фраз, как когда-то много лет назад, перевернули всю его жизнь.

Броуди явно ждал взрыва, но Логан лишь пожал плечами.

И это он переживет.

1

После Келли Тейлор поехала в редакцию. Огромная луна, казалось, висела прямо над величественным пиком Кафедрал-Рок, отбрасывая длинные причудливые тени на застывшие вокруг красные скалы и окутанный серебристым сиянием маленький городок. В такие минуты, когда тишину спящей Седоны нарушал лишь душераздирающий крик одинокого койота, призывающего свою пару, Келли особенно скучала по суете большого города, к которой привыкла за последние десять лет.

Родившись в Аризоне и проведя здесь первые двадцать лет своей жизни, Келли считала этот фантастически красивый край родным домом, но после учебы в колледже и престижной работы в Нью-Йорке приходилось заново приспосабливаться к провинциальной жизни.

Келли припарковала свою капризную «Тойоту» у здания, из недр которого доносилось натужное громыхание старого станка, печатавшего очередной номер «Солнца Седоны», и, миновав полутемную приемную, где днем обычно сидели секретарша и два репортера – весь штат редакции, вошла в кабинет Она бросила на письменный стол вечернюю сумочку, пролистала оставленные ей сообщения. Конечно, пора ехать домой, но привычка работать по ночам, а потом спать до полудня не отпускала.

– Отправляйся домой, – вслух приказала она себе. – Поставь будильник на шесть утра и позавтракай с дедушкой.

Из-за плотного рабочего графика Келли мало общалась с дедом и только недавно с ужасом осознала, что время, отпущенное им судьбой, истекает.

Настойчивый стук в дверь приемной гулким эхом разнесся по пустому зданию. Келли вздрогнула. Кто мог заявиться сюда в такой час? От повторного стука у нее мурашки побежали по спине.

Келли пересекла приемную и застыла, положив ладонь на дверную ручку.

Что с ней происходит? Она никогда не обращала внимания на дурные предчувствия, скорее, у нее их просто не было. Она не предчувствовала гибели Дэниела, когда целовала его в последний раз, и не ожидала краха своей карьеры, когда воспользовалась непроверенным источником информации.

Так с чего вдруг она поддалась панике сейчас?

– Ради бога, успокойся, – прошептала Келли. – Это не Нью-Йорк и не Лос-Анджелес. Это тихая Седона, приют художников и писателей. Все прекрасно.

От шороха за дверью она чуть не подпрыгнула и, поколебавшись еще с секунду, повернула ручку. В полумраке стоял высокий красивый мужчина с темными волосами и веселыми карими глазами.

Келли не смогла скрыть изумления:

– Мэтт! Как ты здесь оказался?

Мэтью Дженсен притянул ее к себе и крепко обнял, пробудив сладкие и одновременно печальные воспоминания о том времени, когда они были неразлучны, о времени, которое Келли называла «эрой до Дэниела».

– Привет, малышка. Почему ты не одевалась так, когда мы работали вместе?

Келли взглянула на свое шелковое платье, открытое, с обтягивающим лифом и короткой летящей юбкой. Она выбрала его, потому что яркий рисунок словно высекал янтарные искры из ее карих глаз и подчеркивал блеск белокурых волос. Конечно, в пахнувшей типографской краской и чернилами редакции платье выглядело нелепо.

– Я была на балу в Центре искусств. Это обязательное мероприятие для всех, кто ведет дела в Седоне.

Они рассмеялись. Мэтт знал, как заразителен его смех, и всегда пользовался им в собственных интересах, однако все равно было приятно смеяться вместе с ним. Как давно она не смеялась от души?

С тех пор, как погиб Дэниел Тейлор.

– Заходи, Мэтт. – Келли втянула его в приемную. – Так как ты здесь оказался?

– Просто был по соседству.

– Понятно.

На самом деле Келли совершенно не понимала, что привело в глушь Аризоны преуспевающего издателя популярного нью-йоркского журнала.

– Вообще-то я приехал повидать тебя, Келли.

– Правда?

Келли не рискнула взглянуть на него. Ей вовсе не улыбалось принимать Мэтью Дженсена в этой каморке. Да, Келли Тейлор носит громкий титул главного редактора, но и слепому видно, насколько унизительно ее теперешнее положение.

– Я не только притащился в такую даль, но и целую вечность мотался по округе, пытаясь найти тебя.

Келли еле сдержала улыбку. Уж она-то знала, как Мэтт ненавидит ожидание.

– Ну, ты нашел меня и теперь видишь, где я работаю.

Она обвела рукой комнатку, более пятидесяти лет служившую кабинетом ее деду. Ей не хватило духу что-либо изменить здесь. Напольные часы и флаг штата Аризона занимали одну стену, другие были увешаны многочисленными почетными дипломами и фотографиями, подтверждавшими высокий статус деда в обществе Седоны.

Мэтт заметил на письменном столе компьютерный макет следующего выпуска газеты.

– «Освобождение цыплят»? Это не шутка?

Келли села на край стола, загородив самую идиотскую из написанных ею статей.

– Что тут скажешь? В субботу общество «За освобождение цыплят» собирается провести демонстрацию. Для Седоны это важная новость.

Мэтт удобно устроился на стуле, и его вольная поза снова напомнила Келли о былых днях.

– Тебе здесь не место. Я хочу, чтобы ты вернулась в Нью-Йорк и работала со мной.

Он смотрел на нее очень серьезно, и она выдавила улыбку. Мэтт действительно верит в нее, несмотря на ее ужасную ошибку. Пожалуй, в этом нет ничего удивительного.

– Спасибо за поддержку. – Келли испытала гордость за то, как спокойно прозвучал ее голос. – Мой дедушка очень болен. Я не могу бросить его и газету. Кроме того…

Она не закончила фразу. Зачем? Они оба понимали, что владелец журнала не допустит ее возвращения.

– Малышка, я привез тебе пропуск в прежнюю жизнь.

Прежняя жизнь. Нью-Йорк. Головокружительный успех. А потом стремительное и болезненное падение в пропасть… к этому крохотному кабинету и статье об освобождении цыплят.

– Напишешь всего один материал. Правда, потребуется небольшое журналистское расследование. – Мэтт улыбнулся так, словно уже разрешил все проблемы. – И вернешься в Нью-Йорк как только сможешь.

– Звучит очень соблазнительно. Почему же я носом чую ловушку?

Мэтт продолжал улыбаться, его поза изменилась почти неуловимо, но Келли слишком хорошо его знала, чтобы понять: задание не из легких. Однако Мэтт никогда не признавал трудностей и, может быть, именно поэтому убеждал кого угодно работать на себя, не жалея сил.

– Помнишь исчезновение мальчика, которого усыновил сенатор Стэнфилд?

– Конечно. Мальчик пропал больше двадцати пяти лет назад, а местные жители до сих пор предостерегают детей. В каждую годовщину исчезновения Логана Стэнфилда газета вкратце повторяет ту историю.

– Держу пари, юбилейные выпуски распродаются гораздо лучше остальных.

– Это наши бестселлеры, – согласилась Келли. – Люди до сих пор не пришли в себя. Пятилетний мальчик отправляется на пони на прогулку и падает в ущелье. Его старшие брат с сестрой бросаются домой за помощью, а ребенок в это время исчезает.

– Я читал сообщения ЮПИ[1]. Сенатор Стэнфилд не пожалел денег на поиски сына. Конная полиция, собаки-ищейки, вертолеты, даже индейский шаман. Частные сыщики прочесали все окрестности.

Келли все еще не представляла, какое отношение эти древние события могут иметь к ее сенсационному материалу и почему ими заинтересовался Мэтт.

– Кажется, это случилось за несколько лет до того, как погибли мои родители и я переехала к деду.

– Логан Стэнфилд нашелся две недели назад.

– Не может быть! Нашли его тело? Через столько лет? Почему никто здесь ничего не слышал? Владения Стэнфилдов в двух шагах от города. Они – местная знаменитость.

Мэтт откинулся на спинку стула и забросил ноги в дорогих туфлях на стол.

– Его опознали по отпечаткам пальцев, сохранившимся в документах об усыновлении.

– В те времена дактилоскопировали не всех детей. Если бы его не усыновили, то никаких отпечатков не осталось бы.

– Недавно вся информация по отпечаткам пальцев была введена в компьютерную базу данных ФБР, и во время проверки для одного секретного проекта обнаружилось, что Логан работает в американском посольстве в Аргентине под именем Логана Маккорда.

Келли соскользнула со стола и зашагала взад-вперед по крохотному кабинету.

– Как он оказался в посольстве? Где он был все эти годы?

– Вот это тебе и предстоит узнать. Мне необходим твой талант. Официально Логан Маккорд не существовал до своего восемнадцатилетия, до того дня, как вошел в призывной пункт морской пехоты в Северной Калифорнии и добровольно поступил на военную службу.

– Подожди минутку! Он должен был предъявить свидетельство о рождении из больницы.

– Нет, если роды принимала на дому дипломированная акушерка, тогда достаточно подписанного ею бланка установленного образца.

Келли задрожала от волнения, как случалось всегда, когда она чувствовала сенсацию.

– А номер карты социального обеспечения? Родители должны были…

– А если родители – хиппи, которые переезжают с места на место и не платят налоги? Логан Маккорд заполнил собственную карточку социального обеспечения, когда вступил в морскую пехоту.

– Все это кажется мне очень подозрительным.

– Логан утверждает, будто считал Маккордов своими настоящими родителями, пока ФБР не обнаружило, что он числится пропавшим без вести ребенком Стэнфилдов.

Келли уставилась на фотографию своего деда и губернатора.

– Значит, дедушка был прав. Он всегда думал, что Логана подобрали и увезли случайно оказавшиеся в ущелье туристы.

– Две недели назад сенатора Стэнфилда известили о том, что его сын найден. Логан Маккорд взял отпуск и вылетел сюда, к своей семье. Один надежный источник из ЦРУ сообщил мне, что Логану Маккорду не дадут допуска к секретным операциям, пока не уладят все юридические формальности, связанные с установлением его личности. – Мэтт постарался улыбкой скрыть возбуждение. – Интересно, почему Стэнфилды помалкивают?

Келли плюхнулась на свой стул; энтузиазм, переполнявший ее всего несколько секунд назад, испарился.

– Это в их стиле. Богатая влиятельная семейка с Хейвудом Стэнфилдом во главе. Когда происходит что-то непредвиденное, они обращаются к советникам. – Келли презирала заносчивых Стэнфилдов, делавших все возможное, чтобы погубить газету ее деда только потому, что он не разделял их политические взгляды… ну и, если честно, задевал их в своих язвительных статьях. – Вообще-то неудивительно, что они не объявили о возвращении пропавшего сына. Поверь мне, они собираются устроить сенсацию в масштабе всей страны. Сенатор Стэнфилд уходит в отставку, а его сын, Тайлер, планирует баллотироваться на его место. Новость о Логане привлечет внимание прессы, которому позавидует любой кандидат.

– Может, именно поэтому они и помалкивают. – Мэтт облокотился о стол, внимательно изучая Келли. На мгновение ему показалось, что вернулись старые времена: они сидят вместе, обсуждают газетный материал. – А если я скажу тебе, что Логан Маккорд не хочет менять свое имя на Стэнфилд?

– Я отвечу, что он не так-то прост, хотя не ожидала этого от парня, охраняющего посольство. Одно имя Стэнфилдов открывает двери, закрытые для обыкновенных людей.

– Прости, я, кажется, плохо объяснил. Ты решила, что Логан стоит с винтовкой перед входом в посольство? Ничего подобного, он – боец антитеррористического отряда «Кобра», действующего за границей. – Мэтт закатил глаза. – Один бог знает, чем они там занимаются.

Мэтт умолк, но его молчание было красноречивее любых слов.

– Ладно, Мэтт. Что еще ты мне не рассказал?

– У меня в машине лежит секретное досье на Логана Маккорда. Хочешь посмотреть? – Мэтт взглянул на часы. – Только мне пора в аэропорт. Должен лететь в Даллас на совещание. Я дам тебе номер моего сотового. Прочитаешь – позвони.

– Давай сэкономим время. Расскажи мне, что в этом досье.

Мэтт чуть повернул голову и улыбнулся кривоватой улыбкой, которую Келли так хорошо помнила. Интересно, как сложились бы их отношения, если бы в ее жизнь не вошел. Дэниел?

– Кое-что любопытное. У Логана проблемы с психикой. Неудивительно, что Стэнфилды не спешат обнять его. Имя Хейвуда – одно из первых в списке партии на пост президента, а Тайлер метит в сенат на папочкино место. Вряд ли им понравится, если кто-то станет копаться в жизни Логана.

– Но ты же сказал, что Логан работает на правительство.

– Келли, – Мэтт сжал ее плечо, – «Кобра» воспитывает определенный тип людей – хорошо обученных убийц.

2

После отъезда Мэтью Келли нашла в подвале редакции газеты, освещавшие в свое время исчезновение Логана Стэнфилда, и теперь изучала их в рабочем кабинете большого дедушкиного дома.

Келли вернулась на ранчо в прошлом году и устроилась в одном из двухкомнатных домиков для гостей, чтобы не мешать деду и обеспечить большую свободу для самой себя, но работать предпочитала в кабинете, полном книг и семейных фотографий.

В этой уютной комнате, где холодными зимними вечерами в выложенном из речной гальки камине обычно горел огонь, она девчонкой делала домашние задания, а дед сидел в своем любимом кресле, старом кожаном кресле с подголовником, читая свежие сообщения ЮПИ.

Только время не остановишь, напомнила себе Келли, вглядываясь в темноту за окном. Она выросла, теперь ее очередь ухаживать за дедом, и она ничего не имеет против. Даже если бы ее карьера не рухнула, она все равно вернулась бы домой, узнав о его инфаркте.

– Джаспер, интересно, что подумает дедушка о возвращении Логана? – спросила Келли золотистого щенка, устроившегося у ее ног.

Охотничий песик поднял голову, словно действительно понял ее слова, и Келли почесала у него за ушами. Когда она уехала учиться в колледж, дед вступил в организацию «Собаки-поводыри Америки» и брал одного за другим щенков, выращивал их до пятнадцати месяцев, а затем еще полгода воспитывал из них поводырей.

Деду надо было чем-то заполнить свою жизнь, подумала Келли. Когда погибли ее родители, он уже был вдовцом, привыкшим к одиночеству, и вдруг оказался в роли и отца, и матери маленькой девочки.

И он отлично выполнил свою задачу. Эта комната, этот дом наполнились любовью и радостью. Вряд ли ее родители справились бы лучше. Келли едва помнила их, они были для нее лишь неясными образами. Если бы не семейный фотоальбом, она не смогла бы узнать их лица.

– Что почувствовал Логан, когда услышал эти новости? Помнил ли он Стэнфилдов? – снова спросила она собаку, открывая сверхсекретную папку, оставленную Мэттом. С зернистой копии фотографии с паспорта, единственной фотографии взрослого Логана Маккорда, смотрел мрачный мужчина с близко посаженными глазами и такой короткой стрижкой, что невозможно было точно сказать, какого цвета его волосы.

Джаспер лизнул ее в ладонь, и Келли снова заговорила вслух, зная, как важно разговаривать с собаками-поводырями. Отношения между ними и их владельцами особенно близкие. Для слепого человека собака – не просто собака, а якорь спасения.

– Логан бегло говорит на трех иностранных языках: испанском, португальском и французском. – Джаспер уткнулся мордой в колено Келли, вслушиваясь в каждое слово. – Его личностная характеристика очень интересна. Коэффициент умственного развития намного выше среднего, но слово «одиночка» написано заглавными буквами, а на полях психолог нацарапал «Фактор Хааса». Мэтью считает это расстройством психики, чем-то вроде подсознательного стремления к собственной смерти, – продолжала Келли, гладя собаку. – Я обязательно проконсультируюсь с психологом.

Она разложила фотографии – больше дюжины – маленького Логана Стэнфилда, которыми газета пользовалась во время его исчезновения. Он был очаровательным малышом, белокурым и синеглазым, однако вырос в очень некрасивого мужчину.

– Может, это просто плохая фотография. Видит бог, моя собственная фотография в паспорте ужасна. – Джаспер сочувственно повилял хвостиком. – Мне понадобятся другие его фотографии для статьи в «Разоблачениях».

Келли словно наяву услышала презрительное фырканье деда и его брань по поводу современной журналистики, бессодержательной и бьющей на внешний эффект. В чем-то он, безусловно, прав, но именно любовь читателей сделала «Разоблачения» ведущим общественно-политическим еженедельником.

– Все, что мне нужно, – это найти Логана. Я сама его сфотографирую.

Келли снова сосредоточилась на старых фотографиях и поразилась, каким молодым и красивым был Хейвуд Стэнфилд в первый год своего пребывания в сенате США. Густые каштановые волосы, яркие синие глаза… и осанка. С такой осанкой можно только родиться, приобрести ее невозможно, решила Келли, глядя на фото сенатора и его жены, Джинджер, с недавно усыновленным Логаном. Белокурый Логан больше напоминал Джинджер и близнецов, Тайлера и Аликс, унаследовавших холодную скандинавскую красоту матери.

Келли предпочитала более мужественную внешность «простого парня» Стэнфилда. Угловатое лицо, квадратный подбородок, слишком длинный – как сочли бы некоторые – нос, однако теплая улыбка сглаживала острые черты. Эта улыбка с очень необычными ямочками высоко на скулах принесла Хейвуду тысячи голосов избирателей.

Со временем ямочки почти затерялись среди морщинок вокруг глаз, однако Хейвуд сохранил свое обаяние. Пусть дед ругает Стэнфилда за ультраконсервативные взгляды, но люди сенатора любят, любят настолько, что, возможно, выберут следующим президентом, закрыв глаза на пристрастие к алкоголю его жены.

– Иногда случались и более странные вещи, – сказала Келли, но Джаспер уже спал у ее ног.

Келли услышала, как в кухне хлопнула дверь черного хода. Ума Бигей пришла, как всегда, до зари, чтобы приготовить завтрак. Ума вела дом деда с тех самых пор, как он неожиданно оказался с маленькой девочкой на руках, и, хотя ее блестящие черные волосы с годами стали совершенно седыми, она закручивала их, как и прежде, в гладкий узел. В жилах Умы текло немного крови племени хопи, но гораздо больше крови навахо. Ее мать была из рода Падающей Скалы, отец – из рода Речной Излучины. Фамилия Бигей среди североамериканских индейцев – коренных американцев, как они сами называли себя, – очень распространенная, и Ума состояла в родстве почти со всеми местными индейцами, в том числе и с работающими в поместье Стэнфилдов.

Келли отправилась в кухню, проснувшийся Джаспер засеменил за нею. Ума, в темно-синей вельветовой блузе с самодельными серебряными пуговицами и голубой юбке, чуть прикрывавшей высокие вышитые бисером мокасины, надевала клетчатый фартук.

Женщины обменялись приветствием на языке навахо, за которым, по традиции, должны были последовать новости обо всех знакомых.

– У Стэнфилдов происходит что-нибудь интересное? – спросила Келли.

– Проснись, детка! Тайлер Стэнфилд собирается в сенат. Он заперся с Бенсоном Уильямсом и пишет речи для предвыборной кампании. Больше там почти ничего не происходит.

Келли подавила улыбку. Ума просто прелесть: соблюдает древние ритуалы навахо и подражает речи голливудских звезд из «мыльных опер», которые каждый день смотрит по маленькому телевизору в кухне.

Где же Логан Стэнфилд? Келли уже обзвонила все городские отели. Логан ни в одном из них не зарегистрировался, поэтому она и решила, что он поселился у Стэнфилдов.

– Ума, сделай мне одолжение. Поговори со своим кузеном Джимом Кри. Спроси, не видел ли он в поместье посторонних.

Джим Кри, опытный конюх, несмотря на преклонный возраст, продолжал заботиться о первоклассных арабских жеребцах Стэнфилда и к тому же был шаманом. Джим работал на ранчо и тогда, когда исчез Логан. Именно Джима доведенный до отчаяния Хейвуд Стэнфилд просил помочь в поисках пропавшего сына.

Шаманы гордятся своей способностью обнаруживать пропавшие вещи. Правда, Джим Кри несколько недель тщетно пытался найти ребенка, но он первый должен почувствовать его возвращение.

– Я спрошу Джима, не встречал ли он чужаков, – ответила Ума.

Келли не сразу поняла, что голос Умы прозвучал как-то странно. Навахо редко лгут – чуть ли не с рождения их учат говорить только правду, – однако они умеют ловко лавировать, исключая некоторые детали.

Келли нарочно сформулировала следующий вопрос как можно шире:

– Ума, Джим говорил о чем-нибудь или о ком-нибудь необычном во владениях Стэнфилдов?

Пожилая женщина сосредоточенно разбила яйцо пополам и вылила содержимое в маленькую мисочку, чтобы использовать позже. Ума презирала мерные ложки, пользуясь половинкой скорлупы, как делали ее предки.

– Ума? – переспросила Келли, не сомневаясь, что индианка что-то скрывает.

– Джим видел кого-то в заброшенной хижине у Песчаного ручья.

В юности Келли часто скакала в тех местах на лошадях и знала круглое глинобитное строение с загоном для скота, окруженным кольями. Зачем Логану Макко-рду скрываться в месте, где нет электричества, а вода подается старым ржавым ветряком?

– Что Джим видел в хижине?

Ума опасливо огляделась и понизила голос.

– Оборотня.

– Оборотня? – Келли не смогла скрыть разочарования. Неудивительно, что Ума так уклончива.

Индейцы считают, что обратной стороной мира правят необъяснимые, то есть сверхъестественные силы. Поощряя Келли изучать положительные стороны культуры индейцев – их высокие моральные принципы, семейные ценности, гармонию с внешним миром и уважение к природе, – дед запрещал Уме обсуждать с девочкой оборотней и ведьм.

Однако, когда деда не было поблизости, Келли уговаривала Уму рассказывать ей о ведьмах, господствующих над темной стороной жизни, и разных индейских суевериях. Оборотнями или ведьмами, по представлениям навахо, становились люди, нарушавшие священные табу племени, например, совершавшие убийство или кровосмешение. Перейдя в царство мертвых, ведьма могла принять любой образ, могла один день быть человеком, а на следующий – орлом.

Или невидимкой.

Ума повернулась к Келли спиной и упрямо повторила:

– В старой хижине живет оборотень.

Десять минут спустя Келли уже вела дедушкин джип через темный город к Песчаному ручью. Конечно, можно было бы подождать до рассвета, но Келли не могла ждать. Ее репортерское чутье подгоняло проверить любой след, пока он не остыл. Она даже взяла с собой фотоаппарат… так, на всякий случай.

– Никакого оборотня там нет, – тихо сказала она себе. – И Логана тоже. Это «ущельник».

Седона, убежище художников и их богатых покровителей, отказывалась признавать проблему бездомных, хотя мягкий климат и изумительная природа привлекали сюда множество бродяг. Бродяги жили в бесчисленных ущельях вокруг города, а местные называли их «ущельниками» и притворялись, будто они не существуют.

Вдоль пустынной дороги громоздились зазубренные каменные пики, заслоняя луну и пропуская мерцающий свет только в редких разрывах.

Грунтовая дорога оказалась более узкой и неровной, чем Келли себе представляла. Мало кто путешествовал здесь, посреди Национального парка. На много миль вокруг не было никакого жилья. Фары джипа словно врезались в почти беспросветную тьму, и вскоре на развилке дороги показалась разрушающаяся глинобитная церковь, построенная еще во времена первых поселенцев. Келли повернула налево.

То, что высокопарно называлось дорогой, закончилось через несколько миль, превратившись в еле заметные колеи на утрамбованной красной земле. С трудом верилось, что кто-то – даже бродяга – мог забраться в такую глушь.

Однако Джим Кри кого-то видел.

Келли взглянула на пассажирское сиденье, где лежал заряженный дедушкин пистолет сорок пятого калибра. Хотя преступления, даже самые мелкие, – редкость для Седоны, здравый смысл настаивал на предосторожностях. Именно пистолет, вытащенный из тайника в высоких напольных часах, и уверенность опытного стрелка позволили Келли с более легким сердцем отправиться посреди ночи в эту рискованную поездку.

Много лет назад дед научил ее обращаться с оружием и заставлял практиковаться за амбаром, где установил мишени. Он сам рисовал койотов с «яблочком» в основании шеи, фокусируя внимание на самом уязвимом месте.

Койоты, бесчисленные и наглые, были настоящим бичом округи. Однажды Келли разогнала целую стаю, напавшую на ее кошку. Маффи она не смогла спасти, но убила вожака.

Келли нажала на педаль тормоза и остановила джип у Двух Индианок – пары гигантских валунов, из которых ветры и дожди изваяли подобие женских фигур. За валунами вился Песчаный ручей, почти всегда сухой, но довольно опасный в сезон дождей.

Келли выключила фары, сунула пистолет за пояс джинсов, захватила фонарик и вылезла из джипа. На некотором расстоянии маячила хижина с куполообразной крышей, где, сколько Келли себя помнила, никто не жил.

Жуткую тишину нарушал лишь скрип ее кроссовок, скользящих по глине. На рассвете поднимется ветер, но пока ни одно дуновение не тревожит ветви тополей, выстроившихся вдоль ручья, не поворачивает древний ветряк, подававший воду семье, построившей эту хижину.

– Я напрасно трачу время, – сказала вслух Келли и глубоко вздохнула, чувствуя себя ужасно глупо.

В ночном воздухе была необыкновенная свежесть, свежесть не тронутого цивилизацией Запада. Ослепительные звезды, не затмеваемые городскими огнями, казались более близкими.

– Дэниел… – прошептала Келли, вспоминая, как ее покойный муж любил смотреть на звезды. – Ты где-то там, правда, любимый?

Словно безжалостные тиски сжали ее сердце, зрение затуманилось слезами. Сильная любовь так мучительна. Год назад Келли думала, что время и возвращение домой помогут. Не помогли.

С каждым днем она скучала по Дэниелу все больше и больше. Каждую ночь она поворачивалась в постели и тянулась к нему.

И просыпалась в одиночестве.

Келли всегда представляла, как они с Дэниелом растят детей и старятся вместе, а теперь приходится смотреть в лицо жестокой действительности: остаток своей жизни она проведет без любимого.

– О, Дэниел, что мне делать без тебя?

Одна из звезд подмигнула ей, но разве это ответ?

Надо благодарить бога за время, проведенное с любимым, подумала Келли. Благодарить, а не предаваться унынию.

Она сморгнула слезы с глаз и отправилась к хижине, освещая фонариком землю под ногами. Это время года навахо называют «время, когда змеи спят», но осенние ночи еще достаточно теплы для змеиной охоты на кенгуровых крыс.

Хижина – круглое здание, построенное из глиняных кирпичей, – оказалась в худшем состоянии, чем Келли помнила. Из огромных щелей торчали пучки соломы, а ветряк накренился еще больше.

Как давно она была здесь в последний раз? Лет пять назад. В то лето, после которого она познакомилась с Дэниелом Тейлором и вышла за него замуж.

Мучительная боль одиночества, похоже, ставшая ее постоянным спутником, вновь нахлынула на Келли. Она широко раскрыла глаза, пытаясь подавить слезы. Еще одна звезда замигала на небе, светлеющем обещанием нового дня. Келли нравилось думать, что мерцающие звезды, – души тех, кого она любила, подают ей знак с небес.

Конечно, это ребячество, но когда она неожиданно лишилась родителей, дед говорил, что они – как звезды – на небесах и оттуда присматривают за ней.

Келли улыбнулась. Несмотря на пустоту в душе, приятно верить, что Дэниел и ее родители сейчас вместе… Но иногда она обижалась, что они оставили ее на земле.

– О, немедленно прекрати жалеть себя.

Келли резко отвернулась от хижины, решив уехать, даже не заглядывая внутрь, не окликая возможного обитателя. Вокруг никаких следов шин – ни автомобильных, ни велосипедных. Никого нет в этом богом забытом месте! Идиотизм стоять здесь с огромным пистолетом за поясом и размахивать фонариком. Она должна быть дома. Скоро проснется дедушка, и они вместе позавтракают.

– Время истекает, – прошептала она. – Когда-нибудь и дед станет мерцающей звездой, которая не сможет поговорить с тобой.

Келли сделала два шага, затем насторожилась и втянула носом воздух. В прохладном свежем воздухе чувствовался слабый, но отчетливый запах. Дым. Она снова повернулась к хижине, подумав, что ночи еще слишком теплые, чтобы разводить костер внутри. Действительно, над отверстием в крыше не вился даже слабый дымок.

Келли медленно провела рукой с фонариком в поисках остатков костра и неподалеку от ветряка заметила аккуратно выложенное из камней кольцо.

Кто-то был здесь! Когда?

Большинство бродяг роется в мусорных баках на задворках роскошных ресторанов Седоны. В голову пришло единственное логическое объяснение: какой-то охотник пристрелил зайца – их вокруг города тучи – и поджарил его.

Сгорая от любопытства, Келли подкралась к остаткам костра и опустилась на колени. Камни еще теплые. Луч фонарика поймал что-то на плоском камне поблизости. Она вгляделась и, вскочив на ноги, взвизгнула от отвращения.

Кто-то освежевал большую ящерицу и поджарил мясо. Остатки деликатесов, поглощенных на вечеринке, забурлили в животе Келли. Что за человек мог съесть ящерицу?

Вдруг страх пронзил ее, как удар молнии. Она резко развернулась, отчаянно замахав фонариком. Никого. Если тот, кто съел ящерицу, еще здесь – что очень маловероятно, – он должен быть в хижине.

«Что же мне делать?»

Келли положила ладонь на рукоять пистолета, заметила, что пальцы дрожат. Войти в хижину даже с пистолетом в руках – полный идиотизм. Остается подождать восхода солнца и посмотреть, выйдет ли кто-нибудь из хижины.

Келли повернулась к остаткам ящерицы. Кожа содрана очень аккуратно. Рядом с камнем – лужица высыхающей крови и внутренности, то есть пожиратель ящериц вытащил кишки и спустил кровь перед тем, как поджарить свой, мягко говоря, экзотический ужин.

Логан Маккорд? И если Логан, то что он делает здесь совсем один и явно без съестных припасов?

– Предположим, это Логан, – прошептала Келли. – Что дальше?

Ей так нужны его фотографии, а она оставила камеру в джипе, потому что не ожидала кого-то здесь встретить. Время до рассвета есть. Надо вернуться к машине за фотоаппаратом.

Келли уже начала поворачиваться, когда что-то воткнулось ей в спину. Воздух со свистом вылетел из легких, фонарик выпал из руки. Кто-то выдернул ее пистолет из-за пояса джинсов. Холодное лезвие ножа прижалось к горлу, острие оцарапало кожу под мочкой уха. Когда горячая струйка собственной крови потекла по шее, колени Келли подогнулись от страха.

– Считай, что ты уже труп! – прорычал низкий мужской голос.

Но нельзя жить в Нью-Йорке и не пройти хотя бы один курс самообороны. Она дернула локтем назад и воткнула его в живот нападавшего… словно в скалу.

Огромная рука обхватила ее горло смертельными тисками.

Последнее, что видела Келли, – это взорвавшиеся за плотно сжатыми веками звезды, затем черная ночь ласково приняла ее в свои объятия.

3

Келли провела языком по губам, почувствовала крупицы грязи и только через пару секунд осознала, что лежит лицом вниз на утрамбованной земле. Она чуть повернула голову, прищурилась и различила наверху пятно серого света – клочок светлеющего неба в дымовом отверстии.

Пугающие образы ожили в памяти: заброшенная хижина, освежеванная ящерица, нож у горла.

Дрожащими пальцами Келли коснулась шеи и не нащупала ничего, кроме маленькой царапины, уже затянувшейся липкой коркой.

Неужели она потеряла сознание из-за такой ерунды? Конечно же, нет. Он придушил ее… или еще что.

Келли приподнялась на локтях, моля бога, чтобы напавший на нее человек уже ушел, но понимала, что вряд ли ей так повезет. Решив уйти, он не стал бы затаскивать ее в хижину и бросать лицом вниз.

Этот человек – Логан Стэнфилд или просто какой-то сумасшедший?

И есть ли между ними какая-то разница?

– Я мог перерезать тебе глотку прямо там, – словно ржавый нож, проскрежетал в темноте тихий мужской голос.

Все ее нервы будто оголились, пульс, казалось, застучал прямо в ушах, но в голову пришла нелепая мысль: почему люди всегда шепчут в темноте?

Келли повернулась, села лицом к нему и тут же чуть не ослепла от вспышки света, слишком мощной для обыкновенного фонаря. Только через несколько мгновений она различила огромную фигуру со смертоносным ножом, сидящую рядом с ней. В отбрасываемом назад слабом свете виднелись сильные, покрытые темными волосами руки с грубыми пальцами и чистыми, коротко остриженными ногтями. Никаких колец. Но Келли заметила на запястье необычные часы с несколькими маленькими циферблатами, светящиеся в темноте.

– Почему вы затащили меня сюда?

– Я хочу знать, кто тебя послал.

Голос был грубый, как будто его владелец выздоравливал после тяжелого ларингита.

– Никто меня не посылал, – сказала Келли как можно спокойнее.

Он молчал довольно долго. Интересно, о чем он думает? В слепящем свете фонаря Келли не видела его лицо: только лезвие ножа с каплей крови, ее собственной крови, засохшей на сверкающей стали.

И необычные часы со всеми этими циферблатами.

И чуть дальше на полу, сразу за кругом света, пистолет, который он у нее забрал.

Келли приказала себе не смотреть на пистолет.

– Вы – Логан Стэнфилд, не так ли? Я хотела взять у вас интервью для статьи в местной газете.

– В местной газете?

Луч фонаря переметнулся на стену хижины, и одним быстрым движением мужчина оказался на коленях перед Келли. Большая рука сжала ее подбородок, и на одно безумное мгновение Келли показалось, что он хочет поцеловать ее… или еще что.

Хотя вряд ли у него романтические намерения. О поцелуе нет и речи. Похоже, он собирается ее изнасиловать.

– Ты лжешь, – повторил он, крепче сжимая ее подбородок.

– Нет, нет. – Келли замотала головой в тщетной попытке освободиться. – Ваше исчезновение было в этих краях сенсацией. Ваше возвращение будет еще большей сенсацией. Люди захотят узнать, где Логан Стэнфилд провел все эти годы… и кто его похитил.

Его пальцы медленно скользнули вниз по ее шее, и Келли запаниковала, решив, что он хочет удушить ее. Угрожающее молчание наполнило маленькую хижину. Келли слышала лишь свое затрудненное дыхание… Однако пальцы, обхватившие ее горло, не сжались, как она ожидала.

Наконец он заговорил:

– Я не говорил, что я Логан Стэнфилд.

Хриплый голос был едва ли громче шепота, но смертельная угроза, словно бурлившая в словах, не позволила Келли противоречить.

– Что ты делаешь здесь с пистолетом? – спросил он, жарко дыша в ее щеку.

– Я отправилась в глушь и захватила пистолет для защиты. Вот и все.

Он разжал пальцы, но лезвие ножа тут же оказалось около ее яремной вены.

– Хватит лгать! Говори, кто послал тебя.

Даже не смея дрожать от страха, чтобы не напороться на острое, как бритва, лезвие, Келли медленно отклонилась назад. Луч фонаря не дрогнул. Фигура не пошевелилась. Собственное дыхание показалось Келли слишком громким, и, сравнив свою трусость с его полным самоконтролем, она разъярилась.

– Нельзя сказать, что меня послали… – Келли смотрела прямо на ослепительный свет, но краем глаза следила за дедушкиным пистолетом. – Нельзя сказать, что меня послали, – повторила она, потихоньку продвигаясь поближе к пистолету. – Видите ли, Джим Кри, главный конюх Стэнфилдов, ну, он сказал своей троюродной сестре. То есть… я думаю, что Ума – его троюродная сестра или, может, более дальняя родственница… – Келли прекрасно понимала, что лепечет как полоумная, но главное – отвлечь мужчину на долю секунды и схватить пистолет. – У навахо больше шестидесяти кланов, и большинство из них находятся в родстве друг с другом, образуя целую галактику кузенов. Это…

– Хватит молоть чушь. Кто тебя послал?

– А… Мэтью Дженсен.

Келли показалось, что она слышит, как со скрежетом поворачиваются шестеренки в его мозгу, пытающемся осмыслить ее слова. В издательских кругах Мэтта хорошо знают, но для нормального человека его имя – пустой звук.

Воспользовавшись замешательством бродяги, Келли бросилась к пистолету, схватила его и резко развернулась.

Свет снова ослепил ее, но она не отвернулась. На какое-то безумное мгновение ей захотелось узнать, как он выглядит, прежде чем она его пристрелит. По темной тени она могла сказать, что он очень крупный, очень высокий мужчина, но понятия не имела ни о цвете его глаз, ни о цвете волос.

– Бросьте нож! Немедленно!

– Тебе не хватит духу нажать на курок.

Казалось, что нацеленный на него пистолет его совершенно не волнует.

– Не полагайтесь на это.

Келли твердо верила, что смогла бы застрелить человека в порядке самообороны, но представляет ли этот мужчина угрозу, оправдывающую его убийство? Что, если это действительно Логан Стэнфилд? Как она может застрелить похищенного когда-то ребенка, пусть даже ставшего жестоким мужчиной?

Келли решила блефовать. Сделав вид, что ужасно нервничает и пистолет дрожит в ее руках, она нацелилась чуть в сторону, чтобы не попасть в мужчину, затем медленно передернула затвор, давая ему время бросить нож… но он не шевельнулся. Приготовившись к мощной отдаче, Келли нажала на курок.

Клик! Курок ударил по пустому патроннику. Келли отчаянно нажимала на курок снова и снова – клик, клик, что не имело никакого смысла. На третьем щелчке ее осенило. Мошенник! Вынул пули и нарочно положил пистолет там, где она могла достать его.

– У тебя есть две секунды, чтобы сказать правду, или я вырежу твое сердце.

Келли искренне поверила, что этот маньяк убьет ее.

– Я работаю в местной газете, но еженедельник «Разоблачения» дал мне задание подготовить для них статью. Один тайный источник сообщил им, что вы обратились за допуском более высокого уровня секретности, и проверка обнаружила тождественность отпечатков ваших пальцев с отпечатками Логана Стэнфилда.

Свет погас, послышалась возня, затем все стихло. Через несколько мгновений, приспособившись к слабому свету, проникающему через отверстие в крыше, Келли увидела, что опасный мужчина исчез. Одна! Ее вздох облегчения отразился от глиняных стен. Она обхватила себя руками, не зная, радоваться ли своему спасению или сожалеть о потерянном шансе взять интервью.

Келли заметила дедушкин пистолет, воткнутый в щель в стене. Как он попал туда? Когда она его выронила? Она не помнила. Даже понимая, что без пуль пистолет бесполезен, она на четвереньках подползла к стене, потянулась к пистолету…

И только тут поняла, что подонок украл ее кроссовки.

Тихонько открыв тяжелую деревянную дверь, Келли проскользнула в дедушкин дом и в проеме арки между внутренним двориком и кухней увидела Уму. Из серебряного флакончика индианка вытряхнула на ладонь щепотку цветочной пыльцы, сдунула ее, закрыла глаза и заговорила нараспев.

Утренняя молитва. Навахо встают до рассвета и встречают первые лучи нового дня – благословение отца Неба матери Земле – традиционной молитвой и священной цветочной пыльцой.

– Келли? – Голос деда застал ее врасплох. Она сделала несколько шагов и увидела за столом в кухне деда, полностью одетого, с чашкой кофе в руке. – Что случилось с твоими туфлями?

Келли уставилась на свои еще недавно белые, а теперь грязные от дорожной пыли носки. Стараясь не обращать внимания на боль в ногах, она подошла к столу и опустилась на стул рядом с дедом и подробно рассказала обо всем, что случилось в хижине.

– Ты думаешь, что тот мужчина – Логан Стэнфилд?

– Я не видела его лицо, но, когда я упомянула секретный источник и «Разоблачения», он исчез. Я уверена, что это был Логан и он не хочет, чтобы его обнаружили. Вопрос – почему?

Дедушка коснулся царапины на ее шее, удивленно приподняв широкие костлявые плечи, и Келли снова с горечью осознала, каким хрупким он стал. И волосы совсем побелели, резко контрастируя с темными бровями над светло-карими глазами.

– Не знаю, почему Логан Стэнфилд не хочет, чтобы его обнаружили, – сердито сказал дед, намазывая маслом маисовую лепешку, – но, похоже, он не в своем уме. Пусть лучше не попадается мне в руки.

Келли улыбнулась. Как же сильно дед ее любит!

Болезнь почти полностью погасила в дедушке желание жить. Даже новый щенок не помогал. Все-таки судьба не зря привела ее обратно домой. До своего возвращения Келли не представляла, как сильно дед нуждается в ней.

Наверняка статья для «Разоблачений» поможет ей восстановить свою репутацию журналиста, но она не уедет в Нью-Йорк и больше не бросит деда. Просто продолжит вести его газету и будет подрабатывать в других журналах.

– Ешь свой омлет, – прервал дед ее размышления.

Келли подцепила на вилку кусок омлета, сдобренного мелко нарезанным сладким перцем.

– Вряд ли Логан Стэнфилд собирался серьезно ранить меня, – заметила она, но дед лишь покачал головой и нахмурился. – Просто подумал, что я хочу убить его, но все равно он очень странный.

Келли внутренне содрогнулась, вспомнив о ящерице.

– Все, что касалось его, с самого начала было очень странным.

– Правда? Расскажи мне побольше. Я должна спешить, иначе кто-нибудь украдет мою сенсацию. И мне необходимо найти верный тон статьи. Ведь у меня не будет шанса сфотографировать Логана, и интервью он мне не даст.

– Назови это репортерской интуицией, но я чуял неладное с того самого момента, как Стэнфилды усыновили Логана. Зачем брать годовалого мальчика, а не младенца? У них уже были десятилетние близнецы, мальчик и девочка.

– Может, они еще пытались родить ребенка, но у них не получалось? – предположила Келли, думая о красивых Тайлере и Аликс. Кому не захочется иметь еще больше таких чудесных детей?

– Чушь! – Дед взмахнул рукой, будто прихлопывая муху. – Джинджер всегда интересовалась только своей внешностью. Пусть она родила близнецов, но вырастила детей Луз Толчиф, их няня. Джинджер не собиралась портить фигуру ради еще одного ребенка. Усыновление было идеей Вуди Стэнфилда.

– Возможно, – согласилась Келли. В конце концов, дед знал семейство гораздо лучше ее.

– Логан был трудным ребенком, вечно влипал в разные истории, заканчивающиеся в больнице.

Келли вспомнила неясную тень, словно излучавшую безжалостность и неукротимую энергию, и легко представила себе, каким трудным ребенком был этот суровый мужчина.

– И исчезновение Логана казалось мне странным, – продолжал дед. – Луз Толчиф запретила ему покидать дом, а он увязался за близнецами.

– Близнецы на десять лет старше. Маленький непоседа не устоял перед соблазном и не послушался няню. Ему было всего пять, а им почти по пятнадцать. Они казались ему взрослыми, согласен?

– Вероятно. Однако близнецы оказались слишком малы, чтобы справиться с критической ситуацией. Когда Логан упал в ущелье, они поскакали домой за помощью, но обнаружили, что Джинджер спит.

– Ты пытаешься деликатно намекнуть на то, что она была мертвецки пьяна?

Вся Седона знала о многолетней борьбе Джинджер Стэнфилд с алкоголем и наркотиками. Что почувствовали перепуганные подростки, вернувшись домой за помощью и обнаружив беспробудно спящую мать?

Дед погладил Джаспера, и щенок уставился на хозяина грустными преданными глазами.

– Никто так никогда и не признал, что Джинджер была пьяна, но близнецы потеряли время. Луз Толчиф нашла их у комнаты матери, и именно она собрала конюхов. Близнецы показали им место, где, как они думали, Логан свалился в ущелье, но там не было никаких следов мальчика.

Келли постаралась представить себя в пятнадцать лет. Интересно, как бы она справилась с подобной ситуацией?

– Ранним вечером тени удлиняются с каждой минутой. Дети легко могли перепутать одно ущелье с дюжиной других.

– Вот именно, – кивнул дед. – Когда конюхи вернулись на ранчо, Джинджер уже проснулась, однако не вызвала шерифа, а обратилась…

– Можешь не говорить. Джинджер побежала к Бенсону Уильямсу!

Взгляд деда подтвердил ее правоту. Во время первой сенатской выборной кампании Хейвуда Стэнфилда Бенсон Уильяме был неотлучно рядом с семьей, да так потом и остался жить со Стэнфилдами. Бенсон овладел искусством политического советника задолго до того, как вошел в обиход этот термин.

– Правильно. Джинджер позвала Бенсона и заставила конюхов еще раз провести поиски. И только после этого вызвала шерифа.

– Какая глупость! Отсрочка лишь увеличила шансы похитителей Логана.

Келли представила себе орды туристов, заполонивших окрестности. Многие люди, особенно поклонники современных религиозных культов, искренне верили в то, что местные скалы и источники аккумулируют энергию, излучаемую Землей. А такая энергия, по их мнению, способна совершать чудеса: излечивать рак или осуществлять связь с мертвыми.

Келли достаточно долго прожила в Седоне, чтобы понимать, как сильно преувеличено подобное убеждение. Однако после смерти Дэниела она была в таком подавленном состоянии, что посетила место, которое индейцы считали священным, – огромную монолитную скалу, называемую Изменчивой Женщиной, и почувствовала там необъяснимый душевный покой.

Но дух Дэниела Тейлора не заговорил с ней. Дэниел потерян для нее навсегда. Лишь воспоминания будут поддерживать ее до той минуты, когда она присоединится к нему.

– Мальчик исчез около трех часов дня, – сказал дедушка, прервав ее размышления, – однако только в девять вечера Бенсон Уильяме позвонил Хейвуду в Финикс, где тот собирал деньги на избирательную кампанию. Вуди приказал ему обратиться к властям.

– Шесть часов – большой срок. За это время след уже остыл, так?

– Да, к тому же уже стемнело. Спасатели всю ночь обыскивали ущелья, но ничего не нашли.

– Не было ли в этом деле других ниточек? – спросила Келли, хотя уже не раз перечитала все документы. Она с одобрением отметила редкое теперь волнение в голосе деда.

– В течение нескольких месяцев фотографии Логана мелькали в газетах и на телевидении чаще, чем фото Элвиса Пресли, но все без толку. Ребенок словно испарился.

– От ущелья в окрестностях маленького аризонского городка до элитного отряда «Кобра» в Южной Америке – огромный скачок.

– Ты абсолютно права. Твоя история – то, что случилось с Логаном Стэнфилдом между прошлым и настоящим.

– Да, но, не взяв у него интервью, я ничего не смогу узнать, если только не соберу его жизнь по архивным источникам.

– Разве его армейское досье не дает тебе точку отсчета?

– В общем, нет. Логан заявил» что никогда не посещал школу. Мать учила его дома. Так что трогательная школьная история исключается. – Келли подумала немного и вспомнила замечание психолога. – Психолог учебного лагеря охарактеризовал его как «одиночку», а потом отметил на полях «фактор Хааса». Надо выяснить, что это означает.

– Никогда не слышал. – Дед отодвинул свою тарелку, и Келли заметила, что сегодня он съел больше, чем обычно. – Но могу позвонить Бернарду Робинсону, моему товарищу по колледжу. Потом Берни изучал психологию в Принстоне, так что он наверняка знает, что такое фактор Хааса.

Пока дед звонил по телефону, Келли обдумывала свои возможности. Можно, конечно, взять интервью у Стэнфилдов, узнать об их чувствах по поводу возвращения Логана, но ей не хотелось оживлять избирательную кампанию Тайлера. И очерк надо закончить сегодня. Если ждать дольше, произойдет утечка информации и все почести достанутся кому-то другому.

Джаспер ткнулся в ее ногу, и Келли, улыбнувшись, кинула щенку кусочек омлета.

– Держи, приятель.

Как она сможет отказаться от него, когда придет время настоящей дрессировки? Джаспер так похож на Персика, дворнягу, которую дед принес из Общества защиты животных, когда Келли переехала к нему. Персик стал ее лучшим другом. Он так же сидел под столом и ловил горох, что Келли тайком кидала ему.

– Как же тяжело будет расставаться с тобой, – сказала она Джасперу, облизывающему ее пальцы. – Но человек, для которого ты станешь его глазами, будет счастлив.

– На этот раз ты обязательно придешь на церемонию вручения дипломов, – сказал дедушка, появляясь в дверях. – Когда увидишь, как радуются поводырям слепые, ты поймешь, почему я могу через два года отдать собаку чужому человеку.

– Жду с нетерпением, – уверила Келли, испытывая сильные угрызения совести. Дедушка всегда был рядом с ней, а она не приезжала на предыдущие церемонии, ссылаясь то на личные причины, то на работу.

– Берни очень помог. – После инфаркта глаза деда ни разу еще так не сверкали. – Фактор Хааса – редко используемый термин, появившийся после работы доктора Квентина Хааса с людьми, уцелевшими в концлагерях. Многие из них, потерявшие всю свою семью, мучились вопросом: почему выжил я?

Келли эти вопросы были знакомы.

– Они чувствовали себя виноватыми. Знаешь, дед, со мной было то же самое. Я ведь собиралась полететь с Дэниелом в Венесуэлу, но в последнюю минуту передумала из-за срочного задания. Я должна была лететь с ним в том самолете.

– Нет, дорогая, – ласково сказал дед, коснувшись ее плеча. – Не должна была… И чувство вины – лишь одна, но не главная составляющая фактора Хааса. Как я понял, люди с фактором Хааса склонны снова и снова подвергать себя опасности, будто испытывают непреодолимое влечение к риску.

– Что же руководит ими?

Дед пожал плечами:

– Берни говорит, будто они верят, что уже прошли через худшее в своей жизни, и теряют чувство страха. Это отчасти позитивный фактор. Многие бывшие узники концлагерей стали очень удачливыми бизнесменами. Они не боятся пойти на риск, а риск часто окупается.

– Держу пари, они также пытаются, возможно, подсознательно, вновь пережить чувство опасности.

Дедушка одобрительно улыбнулся, как всегда, когда она говорила или делала что-то умное.

– Именно это сказал Берни. Фактор Хааса иногда встречается у людей профессий повышенного риска – авиапилотов или бойцов особых подразделений.

– Логан Стэнфилд состоит в отряде «Кобра». Много лет он провел на передовой борьбы с терроризмом. Что заставило его полюбить опасность?

4

Все утро Келли провела в редакции, собирая по телефону недостающие данные для статьи о Логане Стэнфилде. Как правило, Пентагон предоставляет имена и домашние адреса ближайших родственников военнослужащих, однако ни Логан Стэнфилд, ни Логан Маккорд в списках не числились. Правда, он нашелся в списке добровольцев корпуса морской пехоты.

– Из учебного лагеря его отправили прямо в школу выживания, – сообщил Келли пресс-секретарь Пентагона.

– Разве это обычный порядок? Большинство добровольцев сначала проходит определенную подготовку, не так ли?

– Это случается, – ответил офицер после короткой паузы. Он явно не собирался признаваться перед репортером в том, что такие случаи крайне редки, однако его колебания были достаточно красноречивы.

Келли пришла в голову еще одна мысль:

– В вашей базе данных есть члены отряда «Кобра»?

Новая пауза.

– Нет. Они относятся к морской пехоте, но после базовой тренировки переходят на специальную антитеррористическую программу ЦРУ и подчиняются напрямую ЦРУ. Их досье сверхсекретны.

Келли знала, что и от ЦРУ можно получить информацию, но потребуются секретные источники, а значит, и время, которого – если она собирается опубликовать очерк в очередном номере «Разоблачений» – у нее нет. За неделю до следующего выпуска какой-нибудь другой репортер может пронюхать о новостях и украсть ее эксклюзив.

Келли попыталась раскопать историю самого отряда «Кобра», но узнала лишь, что это элитная группа экспертов по антитерроризму, созданная для защиты американских посольств и насчитывающая меньше трех десятков человек. Утечка имен бойцов сделала бы их легкими мишенями для террористов, поэтому никакого списка не прилагалось.

Вспышка терроризма в последние годы расширила поле деятельности агентов «Кобры». Например, они сообщили английскому правительству о готовящемся Ирландской республиканской армией обстреле резиденции премьер-министра на Даунинг-стрит. Они также предупреждали американские войска в Саудовской Аравии, что их казармы расположены слишком близко от военного объекта. К сожалению, к ним не прислушались, что привело к множеству бессмысленных жертв.

– Начни сначала. Вернись к детству Логана, – сказала вслух Келли, выуживая из банки белый шарик мармелада. Для гостей она держала полный ассортимент, но сама в стрессовых ситуациях предпочитала белые: кокосовые или ананасовые.

Поступая в 1983 году на военную службу, Логан Маккорд назвал в качестве домашнего адреса почтовый ящик в Мейплтоне, штат Калифорния. Согласно последней переписи населения, в городке проживало три тысячи двадцать семь человек, почти столько же, сколько и в Седоне. Достаточно для того, чтобы там была собственная газета.

Келли без колебаний позвонила в «Мейплтон трибюн». Главный редактор, чей интеллигентный и дружелюбный голос напомнил ей голос деда, оказался и владельцем газеты, выпускающим ее более тридцати лет. И он был абсолютно уверен, что ни один человек по имени Маккорд никогда не жил в городе.

Старый чудак в почтовом отделении Мейплтона, куда она позвонила следом, сообщил, что почтовый ящик, названный Логаном, больше не существует, однако – после наводящего вопроса Келли – с гордостью заявил, что в 1983 году сам возил туда почту. Он вспомнил ржавый трейлер в конце заросшей травой узкой дороги, теперь уже заброшенный; вспомнил, что на почтовом ящике не было фамилии и семья получала лишь «макулатурную» почту: рекламные листки, циркуляры и прочее, адресованное «жильцу».

– Во всяком случае, есть от чего оттолкнуться, – подбодрила себя Келли, выбрав еще одну белую конфету. – Кто бы ни жил в том трейлере, должен был пользоваться как минимум электричеством и телефоном.

Однако в электрической и телефонной компаниях заявили, что никакие Маккорды в районе Мейплтона не пользуются в данное время их услугами. Келли стоило больших усилий убедить служащих обеих компаний поднять архивы за 1983 год. Она не удивилась, когда Маккордов в списках не оказалось, но ни одна из компаний никогда не обслуживала этот адрес, что было очень странно.

В середине дня Келли пришлось позвонить Мэтту Дженсену и объяснить, как мало у нее материала даже для одной страницы.

– Продолжай, – сказал явно разочарованный Мэтт. – Если хочешь, чтобы статья попала в очередной выпуск, я должен получить ее завтра до полуночи.

– Я понимаю.

Келли уныло повесила трубку и стала прикидывать свои возможности.

Если сегодняшний день не принесет никаких результатов, придется завтра связаться с Хейвудом Стэнфилдом и попробовать получить его заявление, что вряд ли удастся. Вуди – заклятый враг ее деда.

Дед борется за сохранение окружающей среды и помощь беднякам, особенно индейцам, а Вуди поощряет развитие туризма и программы, позволяющие богачам разбогатеть еще больше. Классические политические разногласия. К тому же Стэнфилд – один из самых заметных сенаторов, член нескольких важных комитетов.

Вероятно, Бенсон Уильяме вообще не позовет Стэнфилда к телефону. Политический советник попытается раскрутить всю историю так, чтобы она пошла на пользу карьере Тайлера и разожгла интерес к претензиям Хейвуда на президентский пост.

Исчезновение ребенка – кошмар всех родителей – наверняка привлечет к Хейвуду много сочувствующих сердец, но Келли хотела рассказать о том, что случилось на самом деле, а не участвовать в предвыборных кампаниях Стэнфилдов.

В кабинет вошел дед. У его ног крутился Джаспер в оранжевом жилете с черной надписью: «Собака-поводырь».

– Как дела?

– Ужасно. Похоже, Маккорды здорово постарались замести следы. Ничего не могу на них найти.

– Ты пыталась связаться с психологом, составлявшим характеристику на Логана?

– Это следующий пункт в моем списке.

– Мы идем в банк, потом на почту, – сообщил дед, направляясь к двери.

Келли потянулась к телефону и крикнула ему вслед:

– Скажи Уме, что я приеду к ужину.

На этот раз ей повезло больше. Доктор Макс Собел все еще работал с морскими пехотинцами в лагере Пендлтон. Келли позвонила туда, но ей сказали, что доктор занят и перезвонит позже.

– А я пока выберу фотографии для статьи, – пробормотала Келли, раскладывая все снимки маленького Логана. Выбор оказался легким: Хейвуд Стэнфилд с очаровательным ребенком на руках и улыбающаяся Джинджер рядом. Идеальная американская семья… что дало Келли идею заголовка: «СЕМЬЯ, ИСТЕРЗАННАЯ ИСЧЕЗНОВЕНИЕМ РЕБЕНКА». Она аккуратно разорвала фотографию, вырвав ребенка из отцовских рук, и прислонила к монитору компьютера единственный снимок взрослого Логана Стэнфилда.

Что же случилось за годы, прошедшие между этими двумя моментами?

– Потрясный. Просто обалдеть можно!

В кабинет – как всегда, без стука – ворвалась Синди Мерц, секретарь редакции и специалист по рекламе. Почему-то словарный запас этой очень неглупой девушки, только что закончившей колледж, ограничивался словами «потрясный» и «обалдеть можно». «Потрясными» же Синди считала всех, кто носит брюки.

– К тебе пришел приятель, и он потрясный.

Вероятно, кто-то из одноклассников или сокурсников. Обычно старые друзья появляются, когда нужна бесплатная статья или скидка на рекламное объявление.

– Впусти его, – ответила Келли, взглянув на часы. Почти пять. Не дай бог оказаться в пять часов между дверью и Синди Мерц. Оба репортера, работавшие неполный день, уже ушли. Келли самой скоро пора домой, ведь она обещала дедушке поужинать с ним, но ей не хотелось упустить звонок доктора Собела.

В кабинет вошел высокий, атлетически сложенный мужчина.

– Здравствуйте, – сказала Келли.

Мужчина ответил кивком и ленивой улыбкой, чуть однобокой и очень интригующей, затем сбросил с массивных плеч на пол большой военный рюкзак.

Глядя мужчине в лицо, Келли – благодаря репортерскому опыту – отметила и другие детали.

Судя по загару, он много времени проводит на свежем воздухе. Джинсы старые, но кроссовки «Рибок» абсолютно новые. Голубая спортивная рубашка – явно самого большого размера. Бейсболка аризонского университета с названием команды «ДИКИЕ КОШКИ» почти полностью скрывала волосы. С больших зеркальных очков, закрывавших верхнюю часть лица, на Келли смотрели два ее собственных искаженньрс отражения.

Чем дольше Келли разглядывала посетителя, тем больше убеждалась, что знает его, но не могла вспомнить откуда. Хорошо, если он наконец назовет себя. Не придется ставить себя в неловкое положение. Молчание затягивалось. Келли продолжала глазеть на гостя и уже собралась признать, что не может вспомнить его имя, когда на ее столе затрезвонил телефон.

Келли жестом предложила мужчине сесть на один из двух стульев и сняла трубку. Доктор Собел! Незнакомец, подтянувший стул к столу, услышит разговор. Придется осторожнее подбирать слова.

– Я – главный редактор газеты «Солнце Седоны». – Келли взяла карандаш, притворяясь, что готова записывать, но продолжая следить за незнакомцем. Где же она его видела, черт побери? – Я готовлю статью об одном редком психологическом состоянии.

– Чем могу помочь? – бесцветным голосом спросил Собел, и Келли живо представила себе армейского психолога, бесконечно уставшего от обследований новобранцев.

– Я рассчитываю на вашу хорошую память.

Незнакомец явно следил за каждым ее движением, и она пожалела, что не потратила больше времени на прическу и не подкрасила глаза.

– У меня отличная память, – заявил доктор.

– Я говорю о психологической характеристике, которую вы составили на одного новобранца в 1983 году. Вы помните, где работали тогда?

– Конечно. Прекрасно помню. Это был первый год моей службы. Весь тот год мы отбирали добровольцев для школы выживания.

Отлично. Собел вспомнит Логана, и она узнает, почему Логан не отслужил обычный срок в учебном лагере, только надо еще осторожнее сформулировать вопрос.

Двумя пальцами незнакомец выудил из банки красную конфету и выстрелил ею точно между чуть разжатыми зубами. Отличный выстрел.

– Вы помните новобранца по фамилии Маккорд? – спросила Келли, не сводя глаз с мужчины. Несмотря на небрежность позы, его тело напоминало ей пистолет со взведенным курком. – Вы рекомендовали его в школу выживания.

– Нет, – быстро ответил Собел. Слишком быстро. – Я его не помню. Это было давно.

– Неужели? – с подчеркнутым сомнением переспросила Келли. – Вы рекомендовали Маккорда для школы выживания.

– Я же сказал, это было давно.

Очевидно, Собела уже предупредили о возможных вопросах и рекомендовали не обсуждать историю Логана с репортерами.

– Вы отметили в его досье фактор Хааса. Это освежит вашу память?

– Увы, нет. В настоящее время я консультирую сексуальные расстройства. Мало что могу сказать о факторе Хааса.

Незнакомец так же точно выстрелил еще одной конфетой, поймал ее на кончик языка и с шумом втянул в рот. Несмотря на то, что доктор не сообщил ей ничего полезного, Келли поблагодарила его за помощь и уставилась на руки мужчины, сложенные на широкой груди… на необычные часы с несколькими циферблатами… и чуть не задохнулась от захлестнувшего ее гнева, смешанного с тревожным изумлением.

– Вы – Логан Стэнфилд.

– Маккорд. Логан Маккорд.

Мурашки побежали по ее коже.

Этот голос. Характерный скрежет, как у певца, исполняющего блюзы в прокуренном ночном клубе. Угрожающий голос из прошлой ночи.

Келли незаметно скосила глаза на часы. Почти половина шестого. Синди уже ушла, и она осталась совсем одна с маньяком, обещавшим перерезать ей глотку.

Логан улыбнулся, явно понимая ее опасения. И снова его улыбка показалась Келли знакомой, но как это возможно? Прошлой ночью она видела лишь огромную тень и мощные руки с необычными часами. Она никогда не видела его лицо.

– Что вы здесь делаете?

Логан наклонился и расстегнул «молнию» рюкзака. Келли попыталась убедить себя, что бояться нечего и что ей подвернулась прекрасная возможность получить желанное интервью, однако сердце колотилось о ребра с таким шумом… Он наверняка слышит.

Логан спокойно распрямился, поставил на стол ее кроссовки и закинул длинные ноги на соседний стул.

– Думал, вы захотите вернуть свои кроссовки.

И снова эта необыкновенная улыбка.

Келли пристально смотрела на него, не желая поддаваться его обаянию. Вчера он до смерти напугал ее, угрожая ножом, и ударом лишил сознания. Неужели он всерьез надеется все загладить пусть даже такой поразительной улыбкой?

– Что касается прошлой ночи…

– Вы всегда набрасываетесь на людей, которые хотят с вами поговорить? – прервала его Келли, каждым словом подчеркивая свой гнев.

Логан выудил из банки еще одну красную конфету. На этот раз он запустил ее высоко в воздух и поймал губами, затем разжевал.

– Нет. Насколько я помню, я не убил ни одной женщины… пока.

Он скинул ноги на пол и перегнулся через стол прежде, чем Келли успела отшатнуться, коснулся подушечкой большого пальца царапины под ее ухом. Словно тысячи иголок впились в ее кожу, кровь бросилась к лицу.

Вблизи Логан казался еще больше, многолетние тренировки отточили его природные данные, казалось, он весь был пропитан чистыми лесными запахами. Келли отметила про себя, что он недавно сбрил, видимо, густую и быстро растущую щетину.

– Совсем не страшная рана.

Кончики его пальцев провели огненную дорожку по ее шее, тыльная сторона ладони коснулась подбородка, вызвав неуместный трепет в груди.

– Могли бы сказать, что вам жаль. – Ее голос прервался, и она разозлилась еще больше.

– Зачем лгать? – Логан одарил ее еще одной обворожительной улыбкой. Очень опасный мужчина. Тренированный убийца, сумевший возвести обаяние в ранг искусства. – Вы явились за мной с пистолетом. Что я должен был сделать? Поцеловать вас?

Он пытается превратить вчерашнее происшествие в шутку? Однако чувственные нотки в его голосе насторожили Келли. При малейшем поощрении этот парень может залезть ей под юбку. Подонок!

– Как вы меня вырубили?

– Прием айкидо, – объяснил он с улыбкой, словно навечно приклеившейся к его губам. – Это искусство боя вроде карате, но менее жестокое.

– Понятно, – сказала Келли, явно показывая, что ей не только непонятна, но и противна эта тема.

Однако, если быть честной с самой собой, Логан мог бы отреагировать иначе. Увидев пистолет и решив, что его жизнь в опасности, он мог убить ее, но не убил. А кроссовки забрал, зная, что босиком она будет дольше добираться до машины по каменистой тропе. Да, он умен и хитер, но она не доставит ему удовольствия, признав это вслух.

– Когда вы, как чокнутая, схватились за пистолет, я понял, что вы абсолютно безвредны.

Келли внутренне ощетинилась от слова «чокнутая», но попыталась улыбнуться. Забудь прошлую ночь. Он здесь, он дает тебе шанс, в котором ты так отчаянно нуждаешься.

– Я должен был сразу понять. Репортеры – как саранча. Помню, наш отряд только сбросили за линию фронта в Боснии, а нас там уже поджидали два репортера из Си-эн-эн.

Саркастический тон не оставил сомнений: Логан явно из тех, кто считает представителей прессы своими личными врагами. Нельзя ожесточать его еще больше.

– Охота за новостями – наша работа. Именно поэтому я поехала в хижину. Вы хоть понимаете, что вы – местная сенсация?

– А вы очаровательны, когда злитесь.

Келли разозлилась еще больше. Какая-нибудь глупышка приняла бы его слова за комплимент, но ее не проведешь. Этот человек – первоклассный кукловод.

Голова Логана чуть повернулась – почти неуловимое движение, которое немногие бы заметили, – и Келли поняла, что он следит за дверью. Она вспомнила беседу с командиром полицейского спецотряда. Тот объяснял, как их специально обучают все время следить за тем, что происходит сзади. Безусловно, члены отряда «Кобра» еще лучше натренированы.

– Как журнал «Разоблачения» узнал, что я здесь?

– Секретный источник…

Одним молниеносным движением Логан сорвался со стула и навис над Келли. В его очках отразилось ее испуганное лицо.

– Если хотите получить интервью, говорите.

– Кто-то – понятия не имею кто – неофициально сообщил Мэтью Дженсену, редактору «Разоблачений», что вы – пропавший ребенок Стэнфилдов. Мэтт попросил меня подготовить очерк, потому что я живу в Седоне и знаю семью.

Логан тяжело опустился на стул.

– Вы ведь раньше встречались с этим Дженсеном Мэттом, пока вас не увел ваш муж Дэниел Тейлор, не так ли? Держу пари, Дженсен надеется на второй шанс.

Боже! Меньше двенадцати часов назад Логан даже не подозревал о ее существовании, а теперь знает детали ее личной жизни. Хотя почему это ее удивляет? Логан Маккорд наверняка имеет доступ к самой секретной информации. Ему хватило пары телефонных звонков.

– Я нигде не могла найти вас, а один из работников ранчо Стэнфилда заметил кого-то в хижине. Ну я и решила проверить. Что вы делали там? Почему не остановились у Стэнфилдов?

– Практиковался в технике выживания, а сейчас летел бы назад в Аргентину… если бы вы меня не нашли.

– И Стэнфилды не собирались созвать пресс-конференцию, представить вас и разнести эту историю по всему миру?

– Нет, не собирались. – Улыбка мелькнула на его губах и исчезла. – Ни в коем случае.

– Почему? Это не имеет никакого смысла… если только ваша работа в отряде «Кобра» смущает их… или что-то еще.

– Или что-то еще. Теперь, конечно, шумихи не избежать… благодаря вам. – В его грубоватом голосе звучало негодование. – Сегодня утром они связались со средствами массовой информации. Устраивают прием на свежем воздухе, где сенатор Стэнфилд выступит с радостным объявлением: его сын нашелся.

– А вы предпочли бы вернуться к прежней жизни и избежать фанфар?

– Верно, но это будет невозможно, когда моя фотография появится во всех газетах и на телевидении. Не успею я вернуться в Южную Америку, как меня убьют. За голову каждого бойца «Кобры» назначено вознаграждение.

Хотя Логан сказал это спокойно, Келли поняла, что он из тех мужчин, для кого главное в жизни – работа, которой он вот-вот лишится. И винит он ее, Келли.

– Меня Стэнфилды не пригласили на пресс-конференцию.

– Конечно, нет. Это прием для семьи, близких друзей и избранных журналистов, которые смогут оценить страдания бедных Джинджер и Хейвуда. – Логан пожал плечами, туго обтянутыми тканью рубашки, очень сексуальными плечами, как наверняка подумали бы некоторые женщины. – Из-за вас, насколько я знаю, один человек уже совершил самоубийство. И теперь вы рискуете – Джинджер чуть не лопнула, когда я вернулся к ним и сказал, что вы все знаете и история выплывет наружу.

И это он знает! В стеклах его очков отразилось ее искаженное болью лицо. В свое время она доверилась лживому информатору и убедила редактора напечатать статью о полицейском, покрывающем наркоторговцев. Прежде чем в газете успели дать опровержение, жена полицейского покончила с собой.

И Келли до сих пор себе этого не простила.

– Если не я изложу вашу историю, это сделает кто-то другой.

– Правда. Это одна из причин моего прихода. Вторая: вам хватило смелости отправиться среди ночи в ту хижину. Зачем же позволять Бенсону Уильямсу дирижировать «мероприятием» и выставлять Стэнфилдов в выгодном свете?

– Спасибо.

Интересно, нет ли здесь ловушки Логан не похож на человека, который стал бы защищать ее право на сенсацию.

– Не за что, – сказал он, поправляя бейсболку.

Снова Келли поразило что-то очень знакомое в его жесте.

– Скажите, мы с вами раньше встречались? Бейсболка и очки скрывают почти все лицо, но я уверена, что знаю вас.

– Полно, милая, неужели не помнишь?

Его хриплый голос словно проникал в самые сокровенные уголки тела.

Логан интриговал ее, притягивал. Она не смогла бы его забыть. Один его голос забыть невозможно.

– Нет, не помню.

Логан наклонился вперед, и на одно безумное мгновение Келли показалось, что он собирается обнять ее. Конечно, идиотская фантазия. Слава богу, их разделяет стол.

Логан обхватил обеими ладонями ее руку, и вдруг все внутри ее залило теплом.

– Келли, мы встретились в ночном Париже перед самым воцарением террора. Мы были любовниками, такими страстными, что только гильотина смогла разлучить нас. – Он прижал шершавый большой палец к ее ладони, и снова тепло заструилось по ее телу. – В той жизни смерть разлучила нас. Пожалуй, нам следует начать там, где мы закончили, а как ты думаешь?

– Будьте серьезным. – Келли выдернула руку. Мысль о сексе с этим опасным и таким привлекательным мужчиной взволновала ее, и она с трудом сохранила серьезный вид. – Так мы встречались?

– Нет. До прошлой ночи мы не знали друг друга.

Логан стянул бейсболку и положил ее на стол. Его волосы оказались каштановыми с выгоревшими на солнце прядями, длинные сзади и коротко подстриженные над ушами.

Его широкий лоб был под стать упрямому подбородку. Резкое красивое лицо дышало грозной жизненной силой, смягчаемой лишь обворожительной улыбкой.

Опасное сочетание, подумала Келли, тренированный убийца со сногсшибательной внешностью и бесподобной улыбкой.

Логан медленно снял очки, не сводя пронзительных синих глаз с лица Келли. Она отшатнулась, как от удара, и несколько секунд не могла вымолвить ни слова.

– О, мой бог! – наконец прошептала она потрясенно. – Я узнала бы вас где угодно.

5

Снимая очки, Логан следил за Келли. Она сидела не шевелясь, уставившись на него, словно увидела призрак. Он неуловимо улыбнулся. Так и есть: она увидела призрак.

Грехи прошлого воскресают, чтобы терзать грешников.

– Я… я и подумать не могла, – прошептала Келли.

Логан вспомнил бархатистость ее кожи, ее свежий цветочный аромат и проклял невольную реакцию своего тела на эту хрупкую блондинку, разрушившую его жизнь… Хотя если бы не Келли Тейлор, то это сделал бы какой-нибудь другой журналист… менее привлекательный.

Логана охватила бессильная ярость. С этими чертовыми информаторами его история не могла не выйти наружу. Будь проклято ФБР вместе с его болтливыми агентами и совершенными компьютерами!

– Вы… вы….

– Двойник Хейвуда Стэнфилда, – с горечью закончил за нее Логан. – Теперь вы понимаете, почему Стэнфилды тянули с пресс-конференцией. Им не очень-то понравилось мое возвращение.

– Неужели во время усыновления Джинджер не знала, что вы – внебрачный сын ее мужа? Неужели им в голову не пришло, что вы можете стать похожим на отца, когда вырастете?

– Уверен, Джинджер понятия не имела, что я сын Хейвуда. Если бы я рос здесь, ему пришлось бы это признать, но, поскольку я исчез, вопрос решился сам собой.

Келли взяла со стола фотографию и стала пристально ее разглядывать. Со своего места Логан видел только, что это фотография ребенка.

Келли передала ему снимок.

– Эту фотографию, сделанную вашей няней, Луз Толчиф, накануне исчезновения, использовали во время розысков.

Логан с секунду смотрел на снимок, затем бросил его на стол.

– Очаровательный малыш, не так ли? И больше похож на Джинджер, чем на Хейвуда.

– Но вы же знаете, как вы выглядите на своих более поздних фотографиях!

Логан мог бы шокировать ее, сказав, что до шестнадцати лет не видел зеркала и смутно представлял свою внешность: один раз увидел свое расплывчатое отражение в пруду за лагерем, и то только мельком. Зоуи стегнула его прутом, с которым не расставалась, и приказала вернуться в класс.

Класс! Ха-ха! Уроки Зоуи были чистой пыткой.

То, что не убивает, делает тебя сильнее. По какой-то извращенной иронии этот девиз лагеря оказался чистой правдой. Он выжил, но его душа превратилась в гранитную глыбу, не способную на простые человеческие чувства.

– Единственные мои фотографии – те, что сделаны у Стэнфилдов, и та, что в паспорте.

Келли взглянула на него с сочувствием, и он словно услышал ее мысли: бедняга, как это грустно.

Именно поэтому женщины – такие поганые террористы. Все их мысли написаны на их лицах. А те редкие террористки, что умело скрывают свои чувства, нуждаются в хромосомном анализе.

– Кто это? – Келли протянула ему копию фотографии.

Логан пожал плечами:

– По-моему, какой-то безобразный ублюдок.

– Это фотография с вашего паспорта.

– Послушайте, досье всех бойцов «Кобры» изменяют, чтобы террористы не знали, как мы выглядим.

Почему-то именно в этот момент желудок сообщил ему, что не помешало бы подкрепиться. Конфеты явно не исправили положение.

Логан видел, что Келли злится, но ей пришлось подавить свою злость: ей до смерти нужно было выудить из него информацию.

– Приглашаю вас домой на ужин. Дедушка будет рад познакомиться с вами.

Черт побери! Для полного счастья Логану не хватает еще одной семейки. У него никогда не было своей семьи, он не знал, как вести себя, и всегда в подобных ситуациях испытывал неловкость. А потом его швырнули в клубок шипящих змей, называющих себя семьей Стэнфилдов. Уж лучше иметь дело с бандой террористов, размахивающих автоматами и пластиковой взрывчаткой.

– Соблазнительное предложение, – соврал Логан и – хотя уже убедился, что редакция опустела, – краем глаза проверил дверь, затем снова уставился на Келли, собирающую вещи… на прелестное личико с изящным подбородком, несколько необычное из-за высоких скул; на густые белокурые волосы, разметавшиеся так, словно их хозяйка только что встала с постели; на умные карие глаза с янтарными искрами, опушенные густыми темными ресницами…

Особенно его заинтриговали ее губы, заинтриговали еще прошлой ночью в хижине, хотя он и думал тогда, что женщина собирается убить его. Губы были нежными и пухлыми, со вздернутыми уголками, словно готовые к чувственной улыбке.

Его привлекали женщины, умеющие улыбаться и шутить, счастливые женщины. Привлекали, вероятно, потому, что женщины в лагере «Последний шанс», где он вырос, были несчастными и их беды отражались на их лицах.

– Готовы? – спросила Келли с улыбкой, обнажившей белые зубы и розовый кончик языка.

Так, он готов дальше некуда. Чистейшая похоть вспыхнула в нем и охватила пожаром все внутренности. Логан сурово подавил вожделение. Репортеры – самые отвратительные представители рода человеческого, чуть выше адвокатов и политиков. Келли Тейлор вышвырнула бы его из своего кабинета, если бы не нуждалась в нем.

«Я помогу тебе, малышка, – подумал Логан, наблюдая, как Келли деловито и одновременно соблазнительно обошла письменный стол. – И уж точно не потому, что чувствую вину за прошлую ночь. Ты получила по заслугам. Большинство бойцов „Кобры“ перерезали бы тебе глотку, не потрудившись даже задать хотя бы один вопрос».

Он использует Келли так же, как она использует его. С ее помощью он представит факты по-своему, а не так, как выгодно Стэнфилдам. Ему плевать на их политические амбиции.

Логан закинул рюкзак на плечо и последовал за Келли из кабинета. Она заперла дверь и спросила:

– Где вы поставили машину?

– Я добирался на попутной. Это заняло довольно много времени. Немногие рискуют подвозить подозрительных мужчин.

Келли провела его к своей маленькой синей «Тойоте», и Логан пристроил рюкзак на полу за пассажирским сиденьем. Он редко выпускал свое имущество из виду, но сейчас добраться до рюкзака можно было бы только через его труп.

Вскоре они уже ехали по тихим улицам. Келли молчала. Странно. Логан ожидал, что она будет бомбардировать его вопросами, как и подобает первоклассному репортеру. Конечно, до прошлой ночи он и не подозревал о ее существовании, но, вернувшись в дом Стэнфилдов, кое-куда позвонил.

И то, что он обнаружил, привело его в ярость. Келли оказалась не паршивым репортеришкой с воображаемыми связями в «Разоблачениях». Если бы он улизнул из городка, вся страна узнала бы, что он – пропавший когда-то ребенок Стэнфилдов.

– Я много путешествовал, – нарушил молчание Логан, – но никогда не видел ничего подобного. Я имею в виду ваш город и эти места. Очень… необычно.

За окнами автомобиля сверкали зубчатые кроваво-красные скалы, пронзающие небо в погоне за последними лучами заходящего солнца. Из трещин в камнях торчали цепкие мескитовые деревья и кактусы с похожими на плавники широкими листьями, утыканными колючками.

Келли вела машину с небрежностью, говорившей о том, что она могла бы проехать здесь и с завязанными глазами, затем, за Дубовым ручьем, свернула на узкую дорогу. Растительность стала богаче. Огромные тополя словно охраняли пласты красного песчаника, ветви яблонь гнулись под тяжестью плодов.

– Вы правы, – после паузы откликнулась Келли, явно смущенная. – Седона практически расположена на высокогорном плато. Она прекрасна и таинственна. Конечно, люди преувеличивают, но… определенно в атмосфере что-то есть.

Логан не верил в магические силы природы. Пусть говорят, будто остров Пасхи или Стоунхендж излучают столько энергии, что ее можно измерить, он не признавал всю эту новомодную чушь.

Келли повернулась, и под ее внимательным взглядом Логан перевернул бейсболку козырьком назад, убрал солнечные очки в мешок, затем бросил в бой сногсшибательную улыбку.

Магнетическую улыбку своего отца.

Похоже, ему не удалось произвести на нее впечатление.

– Логан, вы помните, как жили здесь ребенком?

– А вы много помните о том времени, когда вам было пять лет?

– Немного. Смутные образы.

Логан заметил на заборе поношенный сапог и сменил тему.

– Смотрите, кто-то потерял сапог.

– Это знак, которым пользуются в этих местах. Видите, куда указывает носок сапога? Это означает, что мой дедушка дома. Если бы сапог указывал в другую сторону, его друзья поняли бы, что нечего тащиться дальше, поскольку деда дома нет.

Логана зачаровывало все вокруг. Его всегда привлекало необычное, возможно, потому, что он сам был «другим».

– Вы совсем не помните вашу жизнь в Седоне? Ну, например, хотя бы каково ваше первое воспоминание? – спросила Келли, останавливая машину перед домом в испанском стиле с плоской крышей и просторной верандой. Массивную дверь на кованых петлях затенял раскидистый старый тополь.

Вряд ли ей понравилась бы правда.

Логан промолчал, мысленно сравнивая дом с поместьем Стэнфилдов, предназначенным – как и сами владельцы – поражать своим совершенством, однако и Стэнфилды, и их дом казались претенциозными, лишенными собственной индивидуальности.

Келли выключила мотор и посмотрела на Логана, все еще ожидая ответа на вопрос о его первом воспоминании.

– Сначала поужинаем, – увильнул Логан. – Потом я слово в слово перескажу вам завтрашнее заявление Стэнфилдов.

Келли явно собралась продолжить допрос, но что-то ее остановило, и она провела Логана в дом. У него чуть слюнки не потекли от аромата жареных цыплят и свежеиспеченного хлеба. Желудок заурчал от предвкушения ужина.

Пожилая индианка уставилась на него, затем перекрестилась и что-то зашептала. Наверняка молитву.

За индианкой, под арочным проемом, ведущим в кухню-столовую, стоял старик с густыми седыми волосами, высокий и прямой и, несмотря на ужасающую худобу, удивительно похожий на Келли. Те же высокие скулы, те же карие глаза с янтарными искрами, тот же поворот головы.

– Дедушка, – сказала Келли и так нежно поцеловала старика в щеку, что Логан отвел взгляд, – я привезла на ужин очень особенного гостя.

Пока старик обнимал Келли, Логан продолжал упрямо смотреть в сторону. Семейные отношения – все эти объятия и поцелуи – всегда его нервировали.

Особенный! Зря подлизывается. Его это только злит. Он, конечно, с удовольствием прыгнул бы с ней в койку, но не собирается забывать, что Келли Тейлор – всего лишь репортер, гоняющийся за сенсацией.

– Логан Стэнфилд, – сказал старик, подходя к нему.

– Логан Маккорд, – поправил Логан. Он не собирается пользоваться именем Стэнфилдов. Ни сейчас, ни в будущем. – Надеюсь, мое появление к ужину не вызовет проблем.

– Ума всегда готовит больше, чем мы можем съесть, – уверил старик.

Логан перевел взгляд на индианку. Та не сводила глаз со своих мокасин и снова крестилась. Потрясающе! Сначала ему не удалось обвести вокруг пальца Келли, что прекрасно получалось с большинством женщин, теперь эта Ума не желает даже смотреть на него.

Ну и черт с ними! Ему не нужно одобрение Келли. Ему нужно только подать эту историю по-своему.

– Я – Трент Фарли, – сказал старик, пожимая Логану руку. – Зовите меня просто Трент, как и все тут.

Логан вдруг понял, что улыбается: первая искренняя улыбка за долгие дни, которые он считал самыми отвратительными в своей жизни. Трент Фарли ему действительно понравился. Другой на месте старика таращился бы на него, как воскресший неандерталец на космический корабль.

Келли с Умой исчезли в кухне, а Трент провел Логана в кабинет, полный семейных фотографий, и открыл буфет, служивший баром.

– Виски? – предложил старик, доставая два стакана.

– У вас есть текила?

– Конечно, – невозмутимо ответил Трент. – «Херрадура Аньехо».

– Отлично!

Логан достаточно долго прожил в Южной Америке, чтобы по достоинству оценить голубую текилу из агавы. Отличный парень этот Трент и настоящий знаток текилы.

Келли пролетела через кухню и побежала к своему домику. Фотоаппарат так и стоял на столе, где она оставила его утром. Перезарядив пленку, Келли вернулась к большому дому. У черного хода ее встретил Джаспер.

– Иди найди Трента.

Джаспер завилял хвостом и метнулся в кухню. Келли поспешила за ним. Дед и Логан сидели на веранде со стаканами в руках. Стараясь, чтобы ее не заметили, Келли приоткрыла дверь, и Джаспер выскочил к мужчинам.

– Иисус, Мария и Иосиф, – пробормотала Ума. – Джим Кри был прав. Этот человек – оборотень. Он выглядит точно как Хейвуд Стэнфилд много лет назад. Только оборотням по силам такое!

Келли улыбнулась. Какая смесь древних суеверий с католической религией! Уме даже в голову не пришло, что Логан может быть сыном Хейвуда.

Индейцы, честные и прямолинейные, не смогли бы себе представить, зачем мужчине усыновлять собственного ребенка.

Через открытое окно Келли следила за реакцией Логана на появление Джаспера. Как и большинство людей, Логан улыбнулся дружелюбному рыжему щенку, и совсем не той расчетливой улыбкой, какой обольщал ее. Искренняя улыбка осветила его лицо и сделала его еще привлекательнее.

Келли настроила объектив на Логана и Джаспера. Бесценная возможность сделать серию фотографий для очерка. Вообще-то Келли не любила подглядывать, но Логан так… осторожен, так сдержан. Естественно, сделав фотографии, она покажет их Логану.

В радостном возбуждении Келли щелкала затвором. Если бы и информацию она могла получить так же легко! Почему Логан Маккорд пришел к ней? Неужели его действительно привлекла ее «смелость» или он что-то недоговаривает?

Камера словно влюбилась в лицо Логана. Нетрудно представить одну из этих фотографий на обложке «Разоблачений» вместе с маленьким снимком Логана-ребен-ка. Келли словно наяву уже видела отклики на свою статью. Сможет ли Хейвуд Стэнфилд выдержать давление или его амбиции лопнут, как мыльный пузырь?

Келли отнесла фотоаппарат в свой домик и быстро переоделась. После ужина она проявит пленку, затем решит, какие фотографии переправить со статьей Мэтту.

– Дорогая, ты выглядишь великолепно, – заметил дед, когда Келли появилась на веранде, нависающей над Дубовым ручьем. – Хочешь вина?

– С удовольствием. – Келли села за стол напротив Логана. – Вы говорили, что проголодались. Держитесь. Ума приготовила креветки и свой особый хлеб.

Логан обольстительно улыбнулся ей. Несомненно, этой обворожительной улыбкой и чувственным взглядом он заманил в свою постель не одну женщину.

– Пожалуй, намного лучше, чем мой последний ужин – ящерица.

– Ящерицы по вкусу похожи на цыплят, – отшутилась Келли. – Я права?

– Нет. Их приходится очень долго жевать, как гремучих змей, и без соли они отвратительны. Прошлой ночью у меня не было соли.

Келли чуть не стошнило. И снова она спросила себя: что же за человек Логан Маккорд?

* * *

Солнце плавилось за величественной горой, окрашивая облака червонным золотом и погружая в тень красные скалы. Через несколько минут совсем стемнеет и автоматически зажгутся фонари. Пользуясь сгущающимися сумерками, мужчина проскользнул из внутреннего дворика в спальню.

Он беззвучно закрыл за собой дверь, но не потянулся к выключателю, а сразу направился к кровати. Толстый ковер заглушал его шаги.

Он приходил в эту спальню бессчетное число раз и научился безошибочно угадывать ее настроение. Иногда она лежала, раскинувшись поперек кровати, обнаженная, иногда – в одном из дорогих неглиже, которые так любила покупать, но надевала по одному только разу.

Он прищурился, привыкая к темноте, и увидел, что она в одном из «тех» настроений. Она была полностью одета и сидела в постели, прижавшись спиной к изголовью.

Он сел рядом с ней.

– Ты обещал, что с Логаном не возникнет никаких проблем.

– Парень заявил, что хочет оставить свою фамилию, Маккорд, и жить своей жизнью. Чушь собачья! Он просто притворялся, что не интересуется деньгами. Вспомни, как нагло он ввалился в дом.

– Я верила ему, пока он не объявился во второй раз с этой сказочкой о Келли Тейлор. Надо же! Именно Келли Тейлор! – Она ткнула кулаком одну из многочисленных шелковых подушек. – Слишком удобное совпадение. Логан скормил Келли информацию, чтобы получить предлог снова явиться сюда.

– Согласен. Он лгал, говоря, что вернется в «Кобру». Какой идиот захочет гнить в джунглях, охотясь за террористами, если здесь его ждет огромное состояние?

Она наклонилась к нему так близко, что он почувствовал аромат ее духов.

– Что, если Логан знает правду?

– Невозможно. Когда он исчез, ему было всего пять лет.

Она положила ладонь на его бедро, и он тут же распалился.

– Я не доверяю ему.

Он любил ее больше всех на свете и поэтому снисходительно относился к ее эгоистичности.

– Я тоже. Пока ты спала, я звонил в Вашингтон. Чтобы заполучить досье Логана, пришлось надавить на тех, кто кое-чем мне обязан.

– Хорошая мысль. Вдруг найдем в его прошлом что-то, что можно будет использовать.

– Если у Логана и есть ахиллесова пята, я не смог ее найти. Его файл в компьютере уничтожен. Понадобятся время и деньги, чтобы пустить по его следу частного сыщика.

– Логан охотится за деньгами Стэнфилда. Я это точно знаю. Он останется здесь и влезет в душу Хейвуду. – Тонкие льняные брюки не представляли преграды для длинных ногтей, вонзившихся в его бедро. Ее длинные пальцы скользнули выше и сжали его напряженную плоть. – Хорошо бы Логан попал в аварию… до пресс-конференции.

– Логан исчез. Понятия не имею, где он. Но если я найду его до завтрашнего приема, он – мертвец.

– Осторожнее, – предупредила она, лаская его. Он шумно втянул воздух и затаил дыхание.

– Убить Сьюзен было гораздо легче.

При упоминании имени Сьюзен ее красивое лицо исказилось от ярости.

– Сьюзен думала, что, втеревшись в семью, сможет прибрать к рукам все, но мы ей показали.

– Показали, – согласился он, наслаждаясь ее лаской. – Но сейчас будет сложнее. Логан сам профессиональный убийца.

6

Логан вдруг пожалел, что у него никогда не было собаки, но устоял перед соблазном погладить, Джаспера. У него никогда не было не только собаки, но и вообще никаких домашних любимцев, если не считать цыплят.

В детстве он был очень одинок и отчаянно мечтал о товарище для игр. За неимением лучшего он подружился с цыплятами, а одну курочку выкормил сам. Пеструшка ходила за ним по лагерю, и только ей он не был безразличен.

Именно поэтому Зоуи ржавым топором отрубила Пеструшке голову, да еще заставила Логана смотреть на это. Пеструшка с минуту носилась по двору без головы, затем упала, и, когда ее кровь хлынула в грязь, Логан разрыдался, осознав, что убит его единственный друг.

Зоуи не удовлетворилась этим и заставила Логана ощипать Пеструшку, затем разрубила тушку и поджарила, но, как она ни старалась, ей так и не удалось заставить его съесть хотя бы кусочек.

Прошло столько времени, что теперь казалось, будто это случилось не с ним. Его детство было невыразимо несчастным, но зато он стал сильнее многих.

И он получил главный урок: не любить никого, ни животных, ни людей.

Логан снова глотнул отличной текилы. Даже не поднимая глаз, он чувствовал, что Келли следит за ним. В отличие от большинства женщин она не поддается его чарам. Подумаешь! Он вовсе не хочет, чтобы она в него влюбилась.

Все, что от нее требуется, – это первой написать его историю – в его версии, разумеется, а потом пусть Стэнфилды катятся прямо в ад. После их идиотской пресс-конференции никто никогда его не найдет.

– Я как раз рассказывал вашему дедушке о том, как приняли меня Стэнфилды. – Логан не смог сдержать улыбку, вспомнив, как его отец стоял в дверях с отвисшей от изумления челюстью. Ладно, он сам был потрясен, но не подал вида. – Я позвонил из Аргентины, и сенатор пригласил меня сюда. Он просто не ожидал увидеть то, что увидел.

– Разве вам никогда не попадались фотографии Хейвуда Стэнфилда?

– Нет. Скольких сенаторов вы сами можете назвать, не говоря уж о том, чтобы знать их в лицо?

– Немногих, – согласилась Келли, – а ведь я – журналист.

– Может, вы бы заметили сходство, когда увидели его фотографии во время президентской избирательной кампании, – заметил Трент.

– Может, да, может, нет. Я работаю за пределами страны, бывает, что я и месяцами не вижу ни газет, ни телевизора.

– Когда вы появились, вся семья была в сборе? – спросила Келли.

– Да. Бенсон Уильяме хотел сразу созвать пресс-конференцию, но я его отговорил. – Логан не хотел вспоминать ни свой первый телефонный звонок из Аргентины, когда Бенсон наотрез отказался позвать отца к телефону, ни ожесточенный спор из-за пресс-конференции. – Я думал, что приеду сюда, встречусь с семьей, а затем вернусь в отряд.

– Если ваши фотографии появятся в газетах, вы уже не сможете это сделать. Террористы будут знать, как вы выглядите, – с искренним сочувствием заметил Трент.

«Старик прекрасно все понимает, – подумал Логан. – Похоже, придется отказаться от привычного и любимого образа жизни из-за паршивого компьютера и семьи, которой на меня плевать».

Индианка внесла блюдо с закуской и, не поднимая глаз, поставила его в центр стола. Угощение выглядело необычно, и Келли объяснила, что это мелко нарезанные кактусы, запеченные в мексиканском сыре.

– Ума, это Логан Маккорд. – Трент повернулся к Логану. – Ума Бигей, можно сказать, член нашей семьи.

– Рада познакомиться, – сказала индианка и, все так же потупившись, прошаркала в кухню.

– Кажется, я ей не понравился, – заметил Логан, потянувшись за закуской.

– Дело не в этом, – объяснила Келли. – У индейцев навахо считается неприличным таращиться на людей или указывать пальцем. Они никогда не смотрят в глаза, пока не узнают человека хорошо.

Логан что-то пробормотал, с удовольствием поглощая закуску. Гораздо лучше «Твинкис». Вообще-то, он познакомился с пончиками, гамбургерами, шоколадными батончиками и прочим, только когда ушел из лагеря. Изумительные печенья «Твинкис» в ярких целлофановых пакетиках он обнаружил в торговом автомате на территории базы, и они стали его любимой едой.

– Ума – отличная повариха.

– Фантастическая, – согласился Трент. – И она помогла мне вырастить Келли.

– Логан, а кто вырастил вас? – не замедлила с вопросом Келли.

– Я должен слово в слово пересказать завтрашнее выступление Бенсона Уильямса или вы хотите услышать мою версию, в которой Стэнфилды не выглядят героями?

Келли заглотнула наживку.

– Я хочу услышать вашу историю, а не версию политического советника Стэнфилдов.

– Я, пожалуй, тоже, – сказал Трент, щелкнув пальцами, и Джаспер покорно отошел от Логана и сел рядом со стулом старика.

– Я не помню, как упал в ущелье, не помню, как Маккорды нашли меня, – начал Логан, глядя Келли в глаза. Всю правду он никому не собирался рассказывать. От него никто не узнает о лагере «Последний шанс». – Мое самое раннее воспоминание – как мать учит меня плавать в пруду за нашим домом. Я любил плавать, так что просил водить меня на пруд каждый день.

«Господи! Как убедительно я вру! Похоже, у меня талант!»

Логан перевел взгляд на Трента. Старик чуть склонил голову к плечу, словно не хотел пропустить ни слова.

– Я понимал, что другие дети ходят в школу, но мама говорила: «Я сама выучу тебя лучше, так как мы часто переезжаем».

– Чем занимался ваш отец? – спросила Келли.

– Брался за любую подвернувшуюся работу. Говорил, что у него страсть к путешествиям и он хочет посмотреть всю страну. – Логан пожал плечами. – Только много позже я понял, что мы постоянно переезжаем, чтобы не оплачивать счета.

– Так вы никогда не посещали школу? – недоверчиво уточнила Келли.

Логан подложил себе закуски и незаметно вытянул шею, чтобы получше рассмотреть нежные холмики грудей в глубоком круглом вырезе платья Келли.

– Ни разу, пока не записался в морскую пехоту. Там я и получил свидетельство об окончании школы.

Об «уроках» Зоуи он предпочитал не вспоминать. Зоуи научила его читать и писать, даже умудрилась обучить азам географии, но в основном она специализировалась на том, чтобы сделать его жизнь невыносимой. Основные знания он получал из книг, которые находил в лагере.

Логан снова поймал сочувственный взгляд Трента и мысленно обругал себя. Репортерам он лгал без зазрения совести. Репортеры – падаль, готовая на все ради информации, но Трент – совсем другое дело. С этим стариком приятно даже выпить.

То, что не убивает, делает тебя сильнее.

И он стал сильным, черт побери.

Если бы его «учительница» Зоуи была жива, он не стал бы защищать ее, но она умерла еще до того, как он покинул лагерь, а что касается Аманды Маккорд… пусть живет своей жизнью.

Келли не унималась:

– Почему, записываясь в морскую пехоту, вы назвали своим местожительством Мейплтон в Калифорнии? По моим сведениям, никакие Маккорды никогда там не жили.

Логан не удивился ее умению раскапывать информацию и даже выдавил подобие улыбки.

– Когда мне было около шестнадцати, мы проезжали через этот городок. Провели несколько ночей в заброшенном трейлере.

Келли нахмурилась:

– Но офицеры, принимающие новобранцев, должны проверять факты.

– Уверяю вас, адреса они проверяют редко. Их волнуют лишь юридические осложнения, если вдруг новобранец окажется несовершеннолетним. У меня было свидетельство акушерки, и я выглядел старше восемнадцати лет.

– Вы никогда не догадывались, что Маккорды – не ваши настоящие родители? – спросил Трент.

– Такая мысль мне даже в голову не приходила.

– А жаль. Вы могли вырасти здесь и иметь все преимущества, которые Стэнфилды…

– Не стоит об этом говорить. Мне повезло, что Маккорды нашли меня. Неужели вы верите, что деньги Хейвуда Стэнфилда помогли Аликс или Тайлеру? Тайлер – самоуверенное ничтожество, а Аликс – тщеславная стерва.

Логан с трудом верил в то, что в его жилах и в жилах близнецов течет одна и та же кровь, и благодарил бога за гены Аманды Маккорд, благодаря которым стал тем, кем стал.

– Я доволен своим прошлым и настоящим и хочу одного: побыстрее покончить с этой чертовой пресс-конференцией и вернуться к своей работе.

– Но ведь вы не сможете вернуться в «Кобру», – воскликнула Келли.

Логан допил остатки текилы, старательно изображая невозмутимость.

– Ну и что? Найду что-нибудь интересное.

– Логан, а как же Маккорды? – спросил Трент. – У похищения нет срока давности. Им могут предъявить обвинение.

Даже под дулом пистолета он не смог бы объяснить, почему защищает мать, вернее, отвратительную пародию на мать.

«Выпутывайся сам, или можешь сдохнуть». Мать часто повторяла это любимое выражение своего брата Джейка.

Аманда и Джейк Маккорд основали лагерь «Последний шанс» и наверняка все еще живут там, но Логан не хотел, чтобы на них обрушились орды репортеров. Если его матери и дяде нравится гнить в той мерзкой дыре, пусть гниют.

– Когда я видел Маккордов в последний раз, они собирались в Мексику. Отец сказал, что жизнь там дешевле.

– Когда это было? – спросила Келли.

– Перед тем как я собрался в армию. Родители дали мне право выбора: я мог отправиться с ними в Мексику или начать самостоятельную жизнь.

– Вы что-нибудь слышали о них с тех пор? – спросил старик.

По тону вопроса Логан понял, что воспитавших его людей Трент Фарли никогда бы не понял.

– Я не знаю, где их искать, да и не уверен, что хочу этого, а они не знают, где я.

Келли взглянула на деда, и Логану показалось, что он слышит ее мысли: «Какое счастье, что у меня есть любящий дед».

Черт побери, она даже отдаленно не представляет, как ей повезло.

– Логан, вы знаете, кто ваша настоящая мать? – спросила Келли. – Вуди Стэнфилд сказал вам?

Логан смахнул волосы со лба, стараясь не показать своего раздражения.

– Какая-то женщина, у которой был короткий роман с сенатором. С помощью шантажа она заставила отца усыновить меня.

Похоже, его признание взволновало и Келли, и Трента. Ладно, это все же как-никак полуправда. И вполне приемлемая.

– Пойду помогу Уме подать главное блюдо и отпущу ее домой, – сказала Келли, поднимаясь. Перед глазами Логана соблазнительно мелькнули ее ноги, чуть прикрытые короткой юбкой. – Останемся здесь или перейдем в дом?

– Здесь, – откликнулся Трент. – Воспользуемся последним теплом, а то уже скоро будет холодно, чтобы ужинать на свежем воздухе.

Веранда, освещенная испанскими фонарями, нависала над Дубовым ручьем. Вода бурлила в усыпанном камнями русле, и ритмичный звук успокоил бы нервы большинства людей. Большинства, но не Логана.

Нельзя терять бдительность. Его рука автоматически опустилась и нащупала рюкзак, лежавший на полу у ее ног, взгляд скользнул по густым зарослям, почти полностью скрывавшим красные каменистые берега. В этих кустарниках мог спрятаться кто угодно, но без бинокля ночного видения ничего разглядеть не удастся, а вытаскивать из рюкзака бинокль и тревожить Трента Логан не хотел.

– Могу представить, что случилось, когда Стэнфилды увидели вас, – сказал Трент. – Джинджер закатила истерику, Бенсон Уильяме не скрывал враждебности, близнецы держались холодно, а Хейвуд лез вон из кожи, чтобы загладить неловкость, так?

– Вы что, были мухой на стене в то утро, когда я постучался в дверь Стэнфилдов?

– Я просто давно знаю их. Вы – неожиданная трещина в политической броне Вуди. Близнецы перепугались до смерти оттого, что придется поделиться с вами семейным состоянием. Джинджер цепляется за любой предлог, чтобы привлечь к себе внимание. Уильяме, как всегда, приходит на помощь, направляя события в нужное русло.

Логан не удержался от вопроса:

– Хейвуд, похоже, умный и волевой человек, однако позволяет Уильямсу командовать. Почему?

– Кто знает? Бенсон давно и прочно обосновался в семье. Он никогда не был женат, посвятил всю свою жизнь политической карьере Хейвуда. Кое-кто говорит, что у него есть компромат на сенатора, другие – что он и Джинджер – любовники. Я не знаю, что там происходит… О, вот и креветки! Ума готовит их изумительно, особенно удается ей этот рецепт – креветки с кактусами, – воскликнул оживленно Трент, когда Келли и Ума вернулись с подносами, полными еды.

Желудок Логана ощутимо возрадовался любимому блюду.

Креветки он обожает. Но креветки в кактусах? Черт побери! Кактусы – это из области тренировок на выживание, когда тебя сбрасывают в пустыне без еды и воды. Но сочетать кактусы с креветками – это уж слишком!

– Угощайтесь, – предложил Трент, и, поблагодарив Уму и пожелав ей доброй ночи, Логан вонзил вилку в ароматную гущу.

Аромат не обманул. Кактусы с креветками оказались необыкновенно вкусными.

Логан заметил пристальный взгляд Келли и понял, что ест слишком жадно… еще одно наследие лагеря «Последний шанс», где всегда не хватало еды. Приходилось быстро уничтожать свою долю, чтобы никто не успел лишить ее.

Логан подмигнул Келли. Она улыбнулась и сосредоточилась на собственной тарелке. Логан заставил себя есть медленнее, что получалось у него с трудом.

– Как ваш отец отреагировал на ваше появление после всех этих лет? – спросила Келли.

Логан отложил вилку. Тарелка опустела, но он приказал себе не брать добавку, пока ему не предложат.

– Семья ожидала встречу с «маленьким пропавшим Логаном», но никто не предполагал увидеть абсолютное подобие Хейвуда Стэнфилда. Естественно, все переполошились.

– А что почувствовали вы, когда спустя столько лет встретились лицом к лицу со своим отцом?

– Шок, хотя за два предыдущих дня уже немного свыкся с тем фактом, что Маккорды – ненастоящие мои родители. – Логан отчетливо вспомнил, как открылась дверь и он увидел своего отца. Ему хотелось убить этого человека, но этого он не мог сказать Келли. – Когда я увидел своего старика, то сразу понял, как буду выглядеть через двадцать пять лет.

– Что вы рассказали им о своем прошлом? – продолжала допрос Келли.

Логан безразлично пожал плечами, хотя все еще был зол. Стэнфилдам было плевать на него. Их интересовало только, как его появление повлияет на их политическое будущее.

– Немного. Они предположили, что кто-то нашел меня в ущелье, а я сказал, что до восемнадцати лет меня воспитывала супружеская пара.

– И они больше ничего не спросили? – удивилась Келли.

– Не успели, а мне было все равно.

Логан заметил, как прищурился Трент. Не подозревает ли старик, что гость говорит не всю правду? Келли, похоже, приняла его объяснение. С ее соблазнительных губ не замедлил слететь следующий вопрос:

– Что вы собираетесь сказать на завтрашней пресс-конференции?

– Ничего. Пусть Бенсон выкладывает свою версию, зарабатывая моему отцу симпатии избирателей. Я сказал, что попозирую с семьей для одной-единственной фотографии. Затем исчезну.

– Сынок, – наклонился к нему Трент, – нелегко будет сбежать от журналистской своры.

Обращение «сынок» обычно приводило Логана в ярость, но морщинистое лицо Трента выражало такую искреннюю озабоченность, что он почти растрогался… Только он не позволит этой парочке влезть в свою душу.

– Телевидение наверняка засыпет вас приглашениями, – добавила Келли. – Опра Уинфри пригласит на свое шоу. Вы не сможете отказаться.

– Еще как смогу.

Поставив на стол теплый яблочный пирог, Келли стала разливать чай.

– Завтра вы поедете со мной на пресс-конференцию, – сказал Логан.

– Меня не приглашали.

– Я вас приглашаю. Я знаю, вы захотите увидеть все своими глазами.

– Мой очерк должен быть в Нью-Йорке к утру. Телевидение передает новости мгновенно, но журналам необходимо время. «Разоблачения» обычно печатаются в пятницу ночью, развозятся в субботу и в понедельник утром появляются в киосках по всей стране.

Логан согласно кивнул, и Келли с удивлением заметила, какие длинные и густые у него ресницы. На любом другом мужском лице они могли бы показаться женственными, но Логану лишь добавляли сексапильности.

– Если вы приедете со мной, никто и не подумает, что вы уже отправили очерк. И я обещаю интервью только вам.

Эксклюзив! Редкая возможность! Так почему же ее гложут подозрения? Может, потому, что последний эпизод с ненадежным источником информации оборвал ее многообещающую карьеру. И самое печальное, что из-за нее ни в чем не повинная женщина лишила себя жизни.

Все надо проверять.

По мнению Келли, что-то в рассказе Логана не стыковалось. Конечно, он довольно правдоподобно объяснил, почему не ходил в школу, почему до восемнадцати лет не имел никаких документов… и все же чего-то не хватало.

Что, если Стэнфилды расскажут совсем другую историю?

– Сгораю от желания услышать версию Бенсона Уильямса. – Келли вдруг вспомнила, что у Логана нет автомобиля, а у нее нет времени. – Дедушка, у тебя хватит сил отвезти Логана в город?

Логан опередил Трента:

– Не беспокойтесь. Все мои вещи со мной. Я поймаю машину и переночую на природе.

Келли махнула рукой на рюкзак, лежавший у стула Логана:

– И здесь достаточно вещей для ночевки?

– В этом мешке все мое имущество. – Логан любовно погладил внушительный рюкзак. – Люди обычно таскают за собой вещей гораздо больше, чем им необходимо.

Келли сдержала вздох удивления.

– Останьтесь на ночь здесь, – предложил Трент. – У нас два гостевых домика. Келли живет в одном, вы можете воспользоваться другим.

Увидев колебания Логана, Келли быстро добавила:

– Это было бы чудесно. Мне не пришлось бы искать вас завтра перед пресс-конференцией.

– Хорошо… спасибо, – выдавил Логан. Его нежелание быть гостем Келли и ее деда было очевидным. Келли поцеловала деда и бросилась к себе. Где-то в тополях за главным домом заухала сова, пугая кроликов. Как только запаниковавший кролик оставит заросли, сова набросится на него… И это Келли узнала от деда. Он не только любил ее, не только поддерживал материально, но учил понимать и ценить природу…

Когда Келли открывала дверь бунгало, сова все еще пыталась выманить свою добычу.

Келли включила свет и направилась в фотолабораторию, которую еще в школьные годы устроила в чулане. Она купила подержанное оборудование, но оно до сих пор прекрасно работало.

Проявив пленку, Келли рассмотрела негативы через лупу и семь снимков отметила специальным красным карандашом, затем выбрала улыбающегося Логана с Джаспером, немного обрезала фон и занялась процессом печати.

Уже через несколько минут она вынула фотографию из последней ванночки с раствором и не смогла сдержать изумленного возгласа.

Повесив фотографию сушиться, Келли бросилась к телефону.

7

Когда в трубке послышался сонный голос Мэтью Дженсена, Келли улыбнулась.

– Я получила сенсацию года.

– Келли? Ты? Какая сенсация?

– Помнишь приемного сына сенатора Стэнфилда?

– Помню, – невозмутимо подтвердил Мэтт.

Неужели этот материал перестал интересовать его?

– Я взяла интервью у Логана Маккорда. У меня есть такие фотографии, что ты просто не поверишь.

– Правда? – Мэтт явно оживился. – Как тебе удалось?

Пожалуй, не стоит признаваться, что Логан просто вошел в ее кабинет. Не похоже на первоклассное журналистское расследование.

– Это длинная история.

– Великолепно! Я знал, что только ты справишься с этим заданием.

– Мэтт, ты не поверишь. Как ты думаешь, кто такой Логан? – Келли не стала ждать ответа. – Внебрачный сын Хейвуда. Логан – точная копия сенатора!

– Шутишь! Ты представляешь, как это скажется на шансах Стэнфилда в президентской кампании? Келли опустилась в кресло.

– Многим президентам сходило с рук и худшее, особенно в последние несколько лет. Супружеская неверность не повод…

– Если ты не ультраконсерватор, построивший карьеру на провозглашении семейных ценностей, как Стэнфилд. Его сторонники не придут в восторг, узнав о Логане.

– Значит, наша новость – настоящая сенсация. Плюс непременный интерес публики к исчезновению ребенка, найденного много лет спустя. – Келли говорила со все растущим энтузиазмом. – Я сегодня сфотографировала Логана. Это просто фантастика. Он совсем не тот парень, что на фотографии с паспорта, которую ты мне дал. Логан – необыкновенный красавец со смертоносной улыбкой. Поместишь его на обложку и получишь бестселлер года.

Затянувшееся молчание в трубке удивило ее, даже подумала, не прервалась ли связь. Наконец Мэтт заговорил:

– Келли, этот Маккорд – еще одна заблудшая душа?

– О чем ты?

– Ну… Твой муж ведь тоже провел свое детство в приемных семьях. Ты и его, наверное, считала несчастным… заблудшей душой.

Келли уставилась на любимую фотографию Дэниела, не зная, как ответить. Когда-то она думала, что проведет всю жизнь рядом с Мэттом, но появился Дэниел, и она полюбила его всем сердцем. С его смертью ее жизнь стала иной, она словно лишилась запахов и красок, стала монотонной и бесцветной.

Если кого-то и называть заблудшей душой, то только ее.

– Мэтт, я пришлю тебе очерк и фотографии самолетом федеральной почты. Посмотришь и убедишься сам: это действительно сенсация.

– Келли, я не хотел…

– Все в порядке. Я знаю, что ты сходил с ума из-за Дэниела. Но это не имеет отношения ни к Дэниелу, ни к нам с тобой. Мы говорим о сыне человека, который может стать нашим следующим президентом. И о кошмаре, который висит над каждым американцем, – похищенных детях.

– Келли, если все так, как ты говоришь, я непременно помещу фотографию Логана на обложку.

– Отлично! – Келли с огромным облегчением вернулась к обсуждению статьи. – Только я боюсь, что завтрашняя пресс-конференция Стэнфилдов опередит нас.

– Пресс-конференция? В «Разоблачения» никто не звонил!

Келли объяснила, почему это произошло. Стэнфилды ненавидят деда и его газету. Видимо, Логан сказал Уильямсу, что она упомянула «Разоблачения», и журнал тут же вычеркнули из списка.

– Твой журнал поступит в продажу только в понедельник, а телерепортеры выдадут новости уже в пятницу вечером и будут повторять их всю субботу и воскресенье.

– Не волнуйся, – успокоил Мэтт. – Я разобью их на голову с помощью Интернета. Опубликую в нашем сайте некоторые детали и фотографию. Читатели набросятся на специальный выпуск «Разоблачений».

– Прекрасно, Мэтт. Спасибо. Для меня это очень важно.

Что еще сказать? Она не знала, как справиться с напряжением, возникшим между ними.

– Келли, ты ручаешься, что это правда?

Прежде Келли доверилась бы своей интуиции и ответила бы утвердительно, но страшная история с ненадежным источником преподала ей горький урок.

Проверяй любую информацию.

Мэтту она лгать не могла. Не могла лгать человеку, который заметил тоскующую по дому первокурсницу, взял в редакцию «Йельского вестника», познакомил со всеми своими друзьями.

Наверное, она влюбилась в Мэтта в тот первый день… и только Дэниел Тейлор затмил всех остальных мужчин в ее жизни. Однако Мэтт остался ее другом, был шафером Дэниела на свадьбе, поддерживал ее после гибели Дэниела, единственный остался с ней после крушения ее карьеры.

– Мэтт, я знаю о пресс-конференции только со слов Логана.

– Я сделаю несколько звонков и перезвоню тебе.

Келли повесила трубку и пошла в темную комнату проверить отпечаток. Потрясающий. Потрясающий. Одна эта фотография стоила тысячи слов. Мужчина и его собака. Именно так это будет выглядеть. И Логан не просто красив. Он из тех, с кем читатели обязательно захотят познакомиться.

Келли сама хотела бы узнать его. Не просто историю его жизни, но все про него: какие фильмы он любит, какие книги читает, какие мысли проносятся в его голове, когда он надолго замолкает.

Синие глаза Логана призывно смотрели на нее с фотографии… только на нее… и словно разговаривали с ней.

Возьми себя в руки, приказала себе Келли. Это всего лишь фотография. В жизни все совсем иначе.

– Похищенный! – сказала она вслух. – Отличный заголовок. Увидев фотографию взрослого мужчины, читатели заинтересуются еще больше.

Если только Логан сказал правду, эта история потянет на Пулитцеровскую премию.

Если только…

Келли увеличила фотографию до 20x25 сантиметров.

Семь минут спустя ее телефон зазвонил.

– Твоя информация верна, – сообщил Мэтт. – Прием и пресс-конференция назначены на завтра. Приглашены все, имеющие хоть какой-то вес… кроме «Разоблачений». Все думают, что Хейвуд Стэнфилд объявит о своем намерении баллотироваться на пост президента. Никто не подозревает об истории с его пропавшим сыном. Если мы выступим с этой историей и она окажется ложью, мне конец.

Нервная дрожь в голосе Мэтта удивила Келли. Насколько она помнила, в самых критических ситуациях Мэтт сохранял хладнокровие. Может, и он извлек урок из ее катастрофы?

– Келли, тебе необходимо подтверждение.

– Я не смогу ничего проверить, если не скажу Стэнфилдам, что опережаю их на шаг. Посмотри на фотографии Логана и попробуй сказать, что он – не сын Хейвуда. – Келли приберегла свой главный козырь напоследок. – На пресс-конференции Логан только один раз сфотографируется со своей семьей. Мое интервью с ним – единственное, как и фотографии.

– Господи, Келли! Бесподобно! – Мэтт посерьезнел. – После того, как специальный выпуск появится в продаже, я хочу приехать к тебе и поговорить.

Келли попрощалась и повесила трубку, убежденная, что Мэтт собирается предложить ей работу. Если этот материал хотя бы наполовину оправдает ее ожидания, она действительно сможет вернуться в Нью-Йорк. Но как оставить деда? Он нуждается в ней, и – после признаний Логана – она еще сильнее осознала, как ей повезло, что ее воспитал Трент Фарли.

Если бы Дэниел был жив, она счастливо жила бы в Седоне и вела бы дедушкину газету. Седона – прекрасный город и идеальное место для воспитания детей. Но Дэниела нет, и дети, рождение которых они откладывали, уже никогда не родятся.

Ей стало тяжело дышать, глаза наполнились слезами. Она всегда хотела иметь большую семью. Несмотря на любовь деда, она страдала от одиночества и пообещала себе, что, когда выйдет замуж, родит как минимум троих детей.

Только после смерти Дэниела мужчины перестали интересовать ее. Вернее, ничто не интересовало ее… до этой истории.

– Перестань жалеть себя. Это пустая трата времени.

Келли вернулась в темный чулан и отпечатала оставшиеся шесть снимков. Они все были отличные, но ни один не мог сравниться с первым. Теперь только надо постараться, чтобы текст был не хуже.

Келли вздрогнула от резкого стука и, открыв дверь домика, обнаружила на пороге Логана Маккорда…

Логан улыбался и излучал неотразимое обаяние, завоевавшее его отцу множество голосов избирателей, но глаза его оставались пронзительными, оценивающими. Холодными. За потрясающей улыбкой скрывался опасный и расчетливый мужчина.

Очень необычный мужчина.

Мужчина, носивший все свое имущество в рюкзаке, в котором едва поместились бы ее туалетные принадлежности. Мужчина, представивший ей и деду лишь общие контуры своей жизни, только то, что счел нужным. Ничего больше. И оставил уйму загадок.

Не дожидаясь ее приглашения, Логан вошел в комнату.

– Как получились фотографии?

Вопрос ошеломил Келли, и, видимо, она не смогла скрыть своего изумления. Логан тихо засмеялся.

– Солнышко, никто не сможет обвести меня вокруг пальца. Даже хорошенькая блондинка. Я знал, что вы фотографируете меня через кухонное окно.

Талантливый актер, подумала Келли. Она могла бы поклясться, что он вел себя абсолютно естественно. С этим мужчиной необходима осторожность.

Логан небрежно оперся о рабочий стол.

– Трент рассказал мне о вашем увлечении фотографией и о фотолаборатории в чулане.

Келли мысленно упрекнула дедушку, не устоявшего перед чарами Логана и, несомненно, рассказавшего обаятельному гостю больше, чем следовало. Она не успела проанализировать причины, но – кроме обаяния – чувствовала исходящую от Логана угрозу.

Логан Маккорд стремительно ворвался в ее жизнь, за несколько часов покорил ее деда. Она не ревновала, нет, она просто встревожилась.

И почему ей так неловко наедине с ним, если она все равно собиралась показать ему снимки?

– Хотите посмотреть?

– Конечно.

Келли не поверила его безразличному тону. Он уже доказал, что прекрасно умеет скрывать свои чувства.

Логан последовал за ней в чулан, и Келли показала ему выбранные фотографии. И снова не поняла, что он чувствует. Его лицо осталось совершенно невозмутимым.

– Келли, какую из них вы хотите дать на обложку?

– Почему вы решили, что это будет главным материалом номера?

Несколько мгновений Логан пристально смотрел на нее, затем сказал:

– Это сенсационная история. Американская мыльная опера – только не на экране, а в жизни. Любовь, страсть, супружеская неверность, деньги, политика, похищенный ребенок, появившийся через много лет. Чего еще желать? Убийства?

– Выбирать будет Мэтью Дженсен, – строго ответила Келли, встревоженная близостью Логана. – Я отправлю ему все.

– Предложите для обложки фотографию с Джаспером. Читатели проглотят и не поперхнутся. Все обожают симпатичных собак.

Келли не стала говорить, что приняла такое же решение. Уж слишком цинично сформулировал Логан ее мысли, представив дело так, что она намеренно манипулирует общественным мнением.

Смутные подозрения вернулись. Что же все-таки скрыл от нее Логан Маккорд?

– Я еще не написала статью. Хорошо бы узнать побольше о вашем прошлом. Например, о детстве или о некоторых деталях вашей карьеры.

Взгляд Логана скользнул по ее лицу, затем опустился ниже, глаза его сверкнули, зрачки расширились. Келли скрестила руки на груди и приструнила его суровым взглядом… вернее, попыталась приструнить. Интересно, он мысленно раздевает женщин ради забавы или чтобы смутить?

Если последнее, то он достиг своей цели. Она еще острее осознала, что они находятся в спальне и совсем одни. Только пусть не думает, что с ней легко справиться. Она не какая-нибудь вертихвостка.

Как руководитель южноамериканского отдела, Дэниел много времени – иногда по нескольку недель подряд – проводил в Венесуэле, в региональной штаб-квартире информационного агентства. У нее было полно возможностей, но она никогда ему не изменяла.

– Я рассказал о своем прошлом все, что собирался рассказать. У вас есть эксклюзивное интервью, что ставит вас во главе всей своры.

Тыльной стороной ладони Логан приподнял ее волосы, осторожно провел большим пальцем по царапине. Он уже касался ее так в редакции, но тогда Келли была слишком взвинчена, чтобы заметить необыкновенную нежность его прикосновения. Пол качнулся под ее босыми ногами.

Он пытается манипулировать тобой. Берегись, предостерегла себя Келли и отодвинулась.

– Что случилось с вашим голосом? Почему вы так хрипите?

– Не помню, чтобы хоть одна женщина жаловалась на это.

Действительно, очень сексуальный голос, но Келли решила не признавать, что считает Логана привлекательным. Несомненно, женщины бросаются на него. Ну, она их рады пополнять не собирается.

– О, так вы намеренно создаете впечатление, будто курите десять пачек сигарет в день!

– Нет, не намеренно. Парочка террористов залила мне в глотку кислоты из аккумулятора. Большая удача, что я вообще могу говорить.

– О боже! Простите. Я понятия не имела, – от стыда проклиная себя за неловкость, воскликнула Келли.

Логан безразлично пожал плечами, но его глаза вспыхнули таким огнем, что ей захотелось выбежать из комнаты.

– Не извиняйтесь. То, что не убивает, делает тебя сильнее. – Он приблизился, и Келли почувствовала жар его тела. – Не для печати?

Келли кивнула, не в силах издать ни звука. Логан Маккорд привлекал и подавлял ее… и пугал, волнуя при этом так, как ни один мужчина в ее жизни.

– Я перерезал им глотки.

Келли не нашлась с ответом, но подумала, что одной статьей не ограничится. Пока у нее не было времени раскопать прошлое Логана, но она не сомневалась, что там кроется история не менее увлекательная, чем его связь со Стэнфилдами.

– В два часа ночи улетает последний самолет федеральной почты, – наконец сказала она. – Вы хотите прочитать статью, когда она будет готова?

Логан склонил голову, в его глазах сверкнули искры, обычно предшествующие поцелую. Почему-то тело Келли вспыхнуло. Она хотела отпрянуть, искренне хотела, но не смогла. Его теплые пальцы обвили ее шею, его губы замерли почти у самых ее губ. Его взгляд загипнотизировал ее.

Келли резко втянула воздух и почувствовала слабый лесной аромат его лосьона для бритья. Господи, что с ней происходит? Она попятилась, лихорадочно подыскивая слова.

Неужели он сейчас поцелует ее?

– Я не буду читать статью, – хрипло прошептал Логан, – но я поеду с вами в аэропорт. Неподалеку отсюда похитили маленького мальчика. Помните? Никогда не угадаешь, что может случиться.

8

Тихо чертыхаясь, Логан шел по тропинке, соединяющей домик Келли с бунгало, где он оставил свои вещи. Идиот! Что на него нашло? Он же мог все испортить!

Келли чертовски сексуальна, но связь с ней не входит в его планы. Она нужна ему только для дела.

Однако что-то в ней интриговало его. И не только ее соблазнительные губы. Умная малышка! Не поверила ему до конца.

А Трент Фарли! Необыкновенный старик! У Логана никогда не было не то что деда, но даже отца. Мужчин, живших в лагере, как и его дядю Джейка, дети не интересовали.

Низкий голос Джейка Маккорда до сих пор звучал в его ушах:

«То, что не убивает, делает тебя сильнее. Выпутывайся сам – или можешь сдохнуть».

Какой человек может говорить такое маленькому ребенку? Невозможно представить, чтобы нечто подобное произнес Трент Фарли, снисходительный и дружелюбный, явно готовый принимать людей такими, какие они есть.

Хотя что он сам в этом понимает? В его детстве господствовали люди, далекие от образа добропорядочного среднего американца.

Ну нет, понимает. Трент Фарли точно достоин уважения… хотя бы за то, что не дает покоя чертовым Стэнфилдам, от которых за милю несет деньгами и властью… и отвратительным высокомерием.

Правда, отец готов был принять его, но остальным Стэнфилдам приятнее было бы увидеть его покойником. Они возненавидели его с первого взгляда и даже не попытались скрыть свои чувства. Он готов голову дать на отсечение: завтра перед репортерами они будут с ним необыкновенно милы.

Дерьмо! Ему не нужны Стэнфилды, и последнее, что нужно ему в жизни, так это отец. Любой отец. Тем более политик, управляемый психопаткой-женой и напыщенным советником.

– Забудь о них, – приказал себе Логан, входя в темное бунгало и включая свет. Рюкзак стоял в углу, наклоненный так же, как он его оставил, то есть никем не тронутый.

Логан открыл его и достал крохотный компьютер – прототип, созданный для армии и недоступный штатской публике. Можно прикрепить микроантенну и соединиться со спутником связи, но Логан решил поберечь батарейку на крайний случай и воспользоваться телефонной линией.

Подключившись к телефону, он отпечатал послание в командный бункер своему шефу.

«Каково мое положение?»

Даже если Вашингтон будет стерт с лица земли, бункер не пострадает, во всяком случае, теоретически. Правда, учитывая разницу во времени между Аризоной и Вашингтоном, вряд ли ответ придет раньше утра.

Логан добавил свое кодовое имя – Девять Жизней – и уже хотел отключиться, когда на экране появился ответ:

«Связался с начальством. Тебя передают Пентагону. Твои знания бесценны. Ты необходим здесь. А пока будь настороже».

– Поверить не могу, черт побери! – взорвался Логан.

Лучшие годы своей жизни он отдал «Кобре». Почему же его сажают за письменный стол? Бюрократы из Пентагона будут командовать им, следить за каждым его движением.

Не выйдет! Он согласен только на оперативную и самостоятельную работу!

Логан хлопнул ладонью по столу. Все, черт побери. Жизнь, которую он знал и любил, кончилась.

«Настороже. Почему?»

Ответ появился на маленьком экране через пару секунд:

«Сенатский комитет по обороне затребовал твое досье. Мне пришлось изворачиваться, потому что твой электронный файл уничтожен».

– Хейвуд Стэнфилд уже много лет возглавляет этот комитет, – пробормотал Логан. – Сам старик или один из его прихлебателей решил посмотреть мое дело. Перед отлетом из Аргентины я позаботился о своем досье.

Логан никогда не встречал своего начальника лично. Вся связь осуществлялась через компьютер или спутник-разведчик, но Логан абсолютно доверял человеку с кодовым именем Хищник, настоящему профессионалу… и не паникеру.

Логан напечатал еще одну строчку:

«Вы знаете, что происходит?»

Хищник ответил немедленно:

«Нет. Просто помни, что ты им важнее мертвый, чем живой. Если Стэнфилды задают вопросы, значит, что-то затевается».

Что же все-таки происходит? Может, отец просто проверял его послужной список? Хотел выяснить, чем он занимался? Однако интуиция подсказывала Логану, что он в опасности. Он провел со Стэнфилдами меньше одного дня, однако до сих пор чувствовал их враждебность.

Не нужны ему их деньги. Он так им и сказал. Только, похоже, кто-то ему не поверил.

На следующий день Келли отвезла Логана на прием Стэнфилдов с опозданием на двадцать минут.

– Пусть попотеют, – сказал ей Логан. – Они здорово оскандалятся, если я вообще не появлюсь.

Келли не удивилась его словам. В этом сложном мужчине ее уже ничто не удивляло. Когда они отвозили статью в аэропорт, Логан вел себя так сдержанно, словно и не он флиртовал с ней несколько часов назад.

– Логан Маккорд и гостья, – сказал Логан охраннику у ворот.

Взмахом руки охранник приказал им проезжать и сосредоточился на следующем автомобиле.

Передав «Тойоту» парковщику, Логан и Келли бок о бок вошли в дом – ультрасовременное здание, очень похожее на музей из-за множества картин, украшавших беломраморные стены. Сквозь огромные окна открывалась панорама расстилавшихся до горизонта владений Стэнфилдов.

По разделенным аккуратными заборами пастбищам носились дюжины великолепных арабских жеребцов с развевающимися, словно знамена, гривами.

Лошади и похожая на бархат трава вопили о богатстве Стэнфилдов громче, чем их роскошный дом. Многие богачи строили в Седоне величественные дома, но ни у кого не было такого количества первоклассных лошадей и таких пастбищ.

– Это местечко больше похоже на Кентукки, чем на Седону, – заметил Логан.

– Стэнфилды наняли бульдозеры и сровняли с землей несколько холмов, разрушили один из каменных пластов.

– Странно, что им это сошло с рук.

– Теперь не сошло бы, – уверила его Келли. – Благодаря дедушке. С помощью «Солнца Седоны» он сплотил людей, и все вместе они добились для Седоны статуса природного заповедника.

– Держу пари, моему старику не понравилась эта антиреклама. Ни один политик не жаждет получить репутацию разрушителя окружающей среды.

– «Солнце Седоны» – маленькая газета, но ее материалы часто публикует ЮПИ, и этот не был исключением, так что «подвиг» Вуди получил широкую огласку. Разве удивительно, что семейка ненавидит дедушку?

– Я достаточно времени провел в странах «третьего мира», – после небольшой паузы сказал Логан. – Все диктаторы первым делом ограничивают свободу прессы, чтобы оппозиция не могла высказываться. Уверен, что Стэнфилды с удовольствием заткнули бы рот Тренту.

– Дед приберег еще одну бомбу на тот случай, если Вуди выдвинет свою кандидатуру на пост президента. Вы умеете хранить секреты?

Логан утвердительно кивнул.

Келли понизила голос, поскольку они вышли на веранду, полную гостей.

– Большую часть денег ваш отец получает не от добычи драгоценных камней. Аризона действительно стоит на втором месте в стране по добыче драгоценностей, и Стэнфилды владеют большинством шахт, но у них есть и другой бизнес.

– Торговля наркотиками?

– Нет. Ничего незаконного. Просто они снобы. Драгоценности гораздо шикарнее наполнителя кошачьих туалетов. – Логан резко остановился и недоверчиво уставился на Келли. – Семейство владеет несколькими большими карьерами. Многие думали, что Хейвуда надули, так как камень там оказался мягким, но надо отдать должное вашему отцу: он придумал, как крошить скалу на мелкую гальку.

– И ему хватило ума организовать рынок сбыта, – задумчиво сказал Логан.

– У Стэнфилдов полно компаний, но эта – самая успешная, а Хейвуд никогда о ней не упоминает. Дедушка собирается прозвать его «Кандидатом кошачьих туалетов».

Логан тихо рассмеялся.

– После того, как бог сделал Трента Фарли, он точно сломал форму.

В этот момент к ним подлетел Бенсон Уильяме, и Логан взял Келли за руку, его большой палец вжался в ее ладонь. Легкое покалывание быстро распространилось по всей руке, напомнив Келли о том, как Логан касался ее прошлой ночью. Что он пытается доказать? Келли попыталась незаметно высвободиться, но Логан не отпустил ее.

– Логан, вот ты где! – Если Бенсон и узнал Келли – хотя они виделись лишь однажды, – то явно решил проигнорировать ее. – Не снимай бейсболку и очки, пока сенатор не сделает заявление.

Логан молча кивнул. Зеркальные очки и бейсболка отлично маскировали его внешность. Никто бы не узнал в нем сына Хейвуда.

– Представь меня своей спутнице.

Подавив соблазн напомнить Бенсону о том, что они знакомы, Келли протянула руку.

– Я – Келли Тейлор из «Солнца Седоны».

Если бы взгляды могли убивать, она, бездыханная, уже валялась бы на земле. Келли мысленно послала Уильямса вечно гореть в аду и вдруг осознала, что рука Логана обнимает ее плечи.

– Моя девушка.

Попытка Бенсона улыбнуться с самого начала была обречена на провал.

– Я пришлю за тобой, когда ты понадобишься.

Уильяме исчез в толпе, и Келли не удержалась:

– Подонок!

Зеркальные очки надежно скрывали выражение глаз Логана, но его рука крепче сжала ее плечи.

– Знаете, Логан, если ваш отец станет президентом, Бенсон Уильяме будет не последним человеком в Белом доме.

– Увы! Жарко! Пошли найдем что-нибудь выпить.

Не снимая руки с плеч Келли, Логан подвел ее к столам, накрытым вокруг бассейна. Повар-китаец помешивал что-то ароматное в котелке над открытым огнем. Гости столпились вокруг него с тарелками в руках. В соседнем баре предлагали спагетти с аппетитными соусами.

Другой повар, американец в ковбойской шляпе, поливал соусом целого бычка, жарившегося на вертеле над костром из мескитовых поленьев. Дым клубами поднимался к безоблачному небу, разнося запахи дерева и пряного соуса.

Большинство гостей – влиятельные лица с Восточного побережья – прекрасно знали друг друга. Сбившись в тесные группки, они оживленно болтали.

На Келли и Логана никто не обращал внимания. Некоторые гости определенно узнали бы Келли, но, следуя инструкциям Логана, она не снимала солнечные очки и алую ковбойскую шляпу, дополнявшую ее наряд: платье из мягкой хлопчатобумажной ткани с красным кожаным поясом и красные ковбойские сапоги.

Логан наклонился и прошептал ей на ухо:

– Ну и компания! Вы ведь тоже не перевариваете этих людей! Я их просто ненавижу!

Ненависть – слишком сильно сказано, решила Келли, высвобождаясь из его объятий. Ее не волнует богатство Стэнфилдов, но бесит их высокомерие. Она никогда не понимала людей, которые считают, что деньги возвышают их над остальными. К тому же ненависть подразумевает злобу и жажду мести, а ничего подобного она не чувствует.

Ее больше беспокоил Логан. Она была абсолютно уверена, что он пытается вовлечь ее в какую-то свою игру.

Келли вспомнила, как стояла перед ним, не шевелясь, загипнотизированная его прикосновениями. Как это могло случиться? После смерти Дэниела даже мысль о других мужчинах была ей омерзительна… а прошлой ночью ее возмутило только собственное поведение и только тогда, когда мозги снова заработали.

– Зачем вы солгали Бенсону? Зачем сказали, что я ваша девушка?

– Захотелось поддразнить его. Пусть думает, что я сплю с врагом и выбалтываю семейные секреты.

– Вы презираете его. Почему? Он, конечно, скользкий тип, но вы едва его знаете.

Подошел официант. Не желая терять ясность мыслей, Келли заказала слабенькую «Маргариту». Логан, как и накануне, выбрал неразведенную текилу – «Херрадуру Аньехо».

– Уильяме – ничтожество, живет за счет Стэнфилдов, но без зазрения совести вмешивается в семейные дела.

Келли обвела взглядом собравшихся и сразу увидела Хейвуда, единственного – кроме его сына – возвышавшегося над толпой.

– Отец хотел знать, что случилось со мной, как я жил с Маккордами, спрашивал, может ли он чем-то помочь мне. Однако не успел я и рта раскрыть, как Уильяме вмешался со своими вопросами. Что будет, когда обо мне узнает пресса? Как быть с чувствами Джинд-жер? Вот тут-то бедняжка Джинджер решила упасть в обморок, и услужливый Бенсон унес ее в спальню.

– А близнецы испугались, что вы унаследуете часть состояния Стэнфилдов?

– Вот именно. Все тут же начали обсуждать возможные осложнения. Я сказал, что вернусь в «Кобру» и сохраню свое имя, а они могут подавиться своим.

– Держу пари, Бенсон аплодировал вашему решению.

– Конечно. Я ушел злой как черт. Никто не задал ни одного вопроса. Вы знаете обо мне больше, чем любой из них.

Логан говорил так небрежно, словно обсуждал бейсбольный матч, но Келли чувствовала его горечь, и еще ей казалось странным, что Логан впервые заговорил о личном. Она никак не могла избавиться от ощущения, что его рассказ для эксклюзива только верхушка огромного айсберга.

От неловкости ее спас появившийся с напитками официант.

– Логан, я бы очень хотела услышать всю вашу историю. Для печати или конфиденциально, решайте сами.

Логан залпом выпил двойную порцию неразбавленной текилы.

– Неужели? Тогда отойдем и поболтаем.

Обняв Келли за талию, он повел ее к старому платану, раскинувшему над лужайкой кривые ветви. Заметив людей, маленькая белка быстро взбежала вверх по стволу и уселась рядом с сойкой, явно недовольной неожиданным соседством.

Логан повернулся спиной к гостям, снял очки, затем протянул руку и снял солнечные очки с Келли. На мгновение козырек его бейсболки коснулся полей ее ковбойской шляпы.

– Келли, если вам интересны кровавые детали моей жизни, просто загляните сегодня вечером в мою комнату… и не забудьте упаковку презервативов.

Синие глаза Логана вспыхнули уже знакомым ей блеском, лукавая усмешка скривила губы. Он нарочно дразнит ее и получает от этого колоссальное удовольствие!

– Вы прекрасно знаете, что я не расплачиваюсь сексом за сенсации. Неужели вы не можете быть серьезным?

– А разве мы не живем в эру продажной журналистики? Секс или деньги, какая разница?

Келли с нарочитой невозмутимостью забрала у Логана свои очки и спрятала глаза за темными стеклами.

– Приличные журналисты не платят за материал… никакой валютой. Именно это отличает нас от бульварных репортеров, которые без зазрения совести пишут о похищениях инопланетянами или гомеопатических лекарствах от рака.

– Очень жаль! – пожал плечами Логан и надел очки. – Я очень мил в постели.

В постели. Перед мысленным взором Келли предстал откровенно непристойный образ. Она глотнула свой коктейль и уверила себя, что никогда в жизни не увидит Логана голым… и в своей постели.

– Логан, Логан, – раздался чарующий женский голос.

Келли оторвала взгляд от Логана и увидела направлявшуюся к ним Аликс Стэнфилд. Красивой блондинке уже стукнуло сорок, но выглядела она не старше Келли. По слухам, Аликс много часов проводила на местном курорте, где ее отмачивали, отпаривали и отшелушивали до такой степени, что собственная мать не смогла бы ее узнать. Хотя в данном случае это ни о чем не говорит: почти все время Джинджер находится под действием алкоголя или наркотиков.

– Привет, Аликс, – проскрежетал Логан.

Аликс взмахнула полупустым бокалом шампанского.

– Познакомь меня со своей подругой.

«Мерзавка!» – подумала Келли. Бенсон Уильяме редко приезжал в Седону, но Аликс-то порхала по всему городу, транжиря деньги, как пьяный матрос. Их не раз представляли друг другу, однако Аликс ее не запомнила! Она словно хотела подчеркнуть: «Ты – ничтожество, и, сколько бы нас ни знакомили, я не снизойду до того, чтобы запомнить твое имя».

– Я уверен, что ты встречалась с Келли Тейлор из «Солнца Седоны», – заявил Логан так высокомерно, что Келли в благодарность захотелось расцеловать его.

– Келли? Ах да… конечно. – Аликс перевела взгляд на Логана. – Когда подадут мясо, Вуди прочитает заявление, составленное Бенсоном. Ты готов?

– Я-то готов. – Голос Логана прозвучал еще резче, чем обычно.

– И не пей слишком много. Мы не хотим, чтобы ты наклюкался до пресс-конференции.

Наклюкался? Келли не смогла представить Логана пьяным. Логан прекрасно владеет собой, и, если у Аликс хватило наглости оскорбить его, похоже, она явно не понимает, насколько он опасен.

– Я не скажу ни слова. И, если помнишь, я согласился только на одну семейную фотографию. Потом я сваливаю.

– Не забудь свое обещание. – Аликс явно привыкла, что все подчиняются ее приказам. – Исчезнешь сразу же, как будет сделана фотография.

Аликс с достоинством удалилась, покачивая бедрами.

– Какая стерва! – прошипела Келли.

Логан пожал плечами:

– Вся эта семейка прямо-таки источает яд. Мне чертовски повезло, что меня похитили.

Не успела Аликс исчезнуть в толпе, как появился Тайлер Стэнфилд, сияющий широкой улыбкой прирожденного политика.

– Логан, наконец-то! Я хочу, чтобы ты знал, как мы счастливы снова видеть тебя в семье. Позволь мне первому сказать…

– Брось, Тайлер, – оборвал Логан. – Ты же напуган моим возвращением, ведь я могу подпортить твою карьеру, но самое неприятное: вдруг милый старый папочка не станет президентом только потому, что какой-то чертов компьютер решил, будто я – твой младший братик.

Тайлер продолжал улыбаться. Наверное, у Стэнфи-лдов какой-то генетический дефект, подумала Келли. Перед лицом любой проблемы они улыбаются, улыбаются и улыбаются.

Из толпы снова вынырнул хмурый советник. Вот Бенсону Уильямсу эта маска явно не нужна. Красивый мужчина. И выглядит гораздо моложе своих почти шестидесяти лет. Темные волосы лишь слегка тронуты сединой на висках. Невозможно представить, почему он довольствуется жизнью в тени Хейвуда Стэнфилда.

– Логан, возьми еду и сядь поближе к трибуне. – Бенсон показал на возвышение из темного дуба, украшенное медными буквами: «Сенатор Хейвуд Стэнфилд». – После заявления Хейвуда приготовься сфотографироваться. И ни слова никому из репортеров.

Келли почувствовала, как напряглось тело Логана, задетого очередным приказом, и затаила дыхание в ожидании суровой отповеди напыщенному зануде.

9

Логан с трудом подавил желание одним ударом сбить Бенсона с ног. Все в этом человеке бесило его.

Ничего, Уильяме еще свое получит.

Логан вдруг почувствовал мягкую ладонь Келли на своем предплечье и поднял глаза. Гнев промелькнул на ее лице и быстро исчез, но, несмотря на ее улыбку, Логан понял: Келли разочарована тем, что он просто стоит и терпит хамство.

Но не всегда Логан был так терпелив, он обучился этому бесценному качеству уже в отряде. Чтобы перехитрить террористов, требуется не только ум и профессионализм.

Ярость душила его, как и с самого первого момента знакомства со Стэнфилдами, но он подавил ее, боясь выдать себя неосторожным словом. Он и так уже рассказал Келли больше, чем собирался.

При выполнении задания подобные ошибки могут привести к смерти… если повезет. Самая серьезная ошибка чуть не стоила ему дара речи.

«Будь настороже! Думай о предостережении Хищника, а не о Келли Тейлор», – приказал он себе.

– Вы не проголодались? – спросила Келли, поскольку Логан не выказал намерения присоединиться к очереди за закуской.

– Я скорее съем еще одну ящерицу без соли, чем хоть крошку их еды.

Келли рассмеялась. Несколько мужчин повернулись и так уставились на нее, что Логан снова разъярился. Наверняка из-за этих чертовых Стэнфиддов. Ведь не ревнует же он!

– Тогда потерпим до дома и поужинаем с дедушкой.

– Отличная мысль.

Пользуясь прикрытием солнечных очков, Логан снова окинул Келли неторопливым взглядом. Интересно, она сама-то представляет, как выглядит в этом облегающем платье? Он отвернулся и на мгновение закрыл глаза, силой воли подавляя неуместное оживление собственного тела.

– Что вы написали о Стэнфилдах в своей статье?

– Я придерживалась вашей точки зрения. Получился не очень лестный портрет семьи. – Задумавшись, Келли закусила нижнюю губу, и этот явно неумышленный жест привлек его внимание к ее соблазнительным губам. – Если бы я знала, как безобразно они к вам отнеслись, то была бы еще суровее. Почему вы рассказали мне об этом только сегодня?

– Ненавижу нытиков и сам не плакса. Так меня воспитали.

Келли чуть вскинула голову, точно так же, как ее дед, и, даже не видя за темными стеклами ее глаз, Логан почувствовал, что она внимательно смотрит на него.

– О чем вы так старательно избегали рассказывать мне?

Логан даже не потрудился улыбнуться, зная, что на Келли его улыбки не действуют. С ее особым даром распознавать ложь она прекрасно понимает: он что-то затевает… Но пока не знает, что именно.

– Часть информации – секретная. Остальное… поверьте, детка, вам не захотелось бы узнать.

– Испытайте меня.

– Согласен. Предложение все еще в силе. Приходите в мою комнату сегодня ночью.

Логан прекрасно понимал, что Келли не придет. По полученной им информации, она была верна мужу, а из слов Трента он понял, что она до сих пор не справилась с мыслью о его смерти.

Какого черта? Он просто поддразнивает ее… однако следует признать, что мысль о ее белокурых волосах, разметавшихся по его подушке, и о ее сладких губах заводит его.

Бенсон Уильяме подошел к микрофону и призвал всех гостей запастись едой и занять свои места.

Через несколько минут все расселись, а репортеры столпились у трибуны. Снимать было запрещено заранее. Стэнфилды не хотели превращать «семейный прием» в политическое мероприятие. Для единственной фотографии, которую обещали передать прессе, был нанят специальный фотограф.

Настоящее шоу! Неужели журналисты не понимают, что Бенсон Уильяме вертит ими как хочет?!

– Может, подойдем поближе? – предложила Келли.

– Нет. Найдут меня и здесь.

Логану до смерти надоело быть пешкой в чужой игре. Как только пресс-конференция закончится, он распрощается со Стэнфилдами на этот раз навсегда. Ему ничего от них не нужно.

Только куда уехать и чем заняться? Одно он знает точно: просиживать штаны в Пентагоне он не будет.

Бенсон Уильяме снова заговорил: поблагодарил всех за то, что откликнулись на приглашение, и сказал, как высоко ценит семья Стэнфилдов внимание своих друзей.

– Неужели они искренне верят, что у них здесь есть друзья? – прошептала Келли. – Я вижу только политических соратников и журналистов. Не представляю, как можно жить без настоящих друзей.

Логан не услышал в голосе Келли сарказма. Только искреннее огорчение. А если бы она узнала, что он гораздо больше похож на Стэнфилдов, чем ей кажется?

Ведь его лучшим другом всегда была опасность. Единственным другом.

Ну, может, еще Броуди Эдамс. С Эдамсом он был на многих заданиях и только к Эдамсу мог бы повернуться спиной.

Келли взглянула на часы. Почти пять, то есть в Нью-Йорке восемь – время появления информации о ее интервью с Логаном Маккордом на сайте «Разоблачений» в Интернете. Новости распространятся быстро. Минут через десять кто-нибудь из журналистских шишек, присутствующих на приеме, обязательно узнает об этом. У большинства здесь есть сотовые телефоны или пейджеры, или и то и другое.

Хейвуду Стэнфилду придется ответить на пару неприятных вопросов, подумала Келли, еле сдерживая улыбку, и искоса взглянула на Логана. Интересно, как он отреагирует на речь отца?

Внебрачный ребенок… Дитя любви.

Во всяком случае, враждебное отношение Стэнфилдов к воскресшему сыну ей помогло – она получила эксклюзивное интервью. Только если ее история не совпадет с заявлением сенатора, если Логан солгал ей, карьера Мэтта будет разрушена.

Келли внутренне содрогнулась. Мэтт этого не заслужил. Она мысленно скрестила пальцы и понадеялась, что Логан не солгал ей хотя бы в главном.

Хейвуд Стэнфилд поднялся на трибуну вместе со своей женой.

Келли задумчиво взглянула на Аликс, стоявшую рядом с Тайлером. Странно. Несмотря на красоту и отцовские деньги, Аликс никогда не была замужем и очень редко встречалась с мужчинами. Конечно, она не пропускала ни одного сколько-нибудь значимого приема, но всегда появлялась в сопровождении брата или с Бенсоном и Джинджер.

Тайлер один раз был женат, но, видимо, так и не оправился после трагической гибели своей жены Сьюзен. Несмотря на антипатию к Тайлеру, Келли посочувствовала ему. Она прекрасно знала, какой пустой становится жизнь после потери тех, кого любишь.

Хейвуд, как и Бенсон, начал свою речь с благодарностей. Лицо его было серьезным, синие глаза – глаза Логана – встревоженными. Келли чувствовала возбужденное настроение собравшихся. Все ждали, что сенатор объявит о своем намерении баллотироваться на пост президента, и явно удивлялись отсутствию соответствующего моменту радостного оживления.

– Я должен поделиться с вами, моими ближайшими друзьями, очень важной новостью. Я пригласил вас сегодня, чтобы вы узнали эту новость первыми. Много лет назад наша семья пережила трагедию: пропал наш приемный сын, и с того дня горе потери не покидало нас ни на минуту.

Джинджер вздохнула и промокнула глаза обшитым кружевами платочком. Хейвуд умолк и обнял ее. Гости зашептались, не понимая, что все это значит.

Келли украдкой взглянула на Логана. Сняв бейсболку, Логан приглаживал волосы рукой. И он не казался взволнованным, хотя через несколько секунд ему предстояло стать центром всеобщего внимания. И разногласий.

– Мы молились за него, и наши молитвы были услышаны.

Слова Хейвуда словно повисли в воздухе, и Келли отдала должное драматическому таланту сенатора. Или это придумал Бенсон Уильяме? Скрестив на груди руки, политический советник стоял на заднем плане и внимательно наблюдал за происходящим.

– Вероятно, вы помните, что я внес в конгресс инициативу, ставшую в 1995 году законом о предупреждении терроризма и преступлений против государства. В результате правоохранительные органы получили дополнительные средства на электронную идентификацию личности по отпечаткам пальцев и фотографиям.

Келли глубоко вздохнула, оценив попытку Бенсона Уильямса поддержать репутацию Хейвуда.

– Федеральное бюро расследований смогло внести в свои файлы новейшую информацию, собранную по всей стране. Антитеррористический отряд «Кобра» обратился в ФБР с просьбой провести проверку по отпечаткам пальцев, и наш мальчик – теперь уже взрослый мужчина, работающий на правительство под именем Логан Маккорд, – был найден. Логан понятия не имел о том, что его настоящая фамилия не Маккорд. Он был похищен одной супружеской парой, так и не сказавшей ему правду.

Гости оживленно зашептались. Келли заметила, как один известный телекомментатор вытащил сотовый телефон. Прошло ровно три минуты с момента появления в Интернете информации о ее статье.

Хейвуд продолжал объяснять, как «страдал» Логан от того, что жил в бедности и не мог посещать школу. В его изложении Маккорды выглядели бессердечными, хотя со слов Логана у Келли такого впечатления не сложилось.

И не такими она обрисовала Маккордов в своей статье.

Правда, она осудила Маккордов за кражу ребенка, но ни словом не обмолвилась, что Логан был с ними несчастлив. Только что сам Логан сказал ей: «Мне повезло, что меня похитили». И чем больше Келли обдумывала эти слова, тем более странными они ей казались.

– Моя жена с восторгом восприняла известие о том, что Логан жив и здоров. – Хейвуд все еще нежно обнимал Джинджер – идеальный образ любящего мужа. – Мы пригласили Логана к нам, однако, когда он приехал, мы все испытали шок.

Заметив, что еще несколько гостей достали сотовые телефоны, Келли улыбнулась Логану. Он предупреждал: все они придут в ярость, узнав, что их опередили.

– Я совершил отвратительный проступок, – с дрожью в голосе признал Хейвуд. – Я никогда не говорил своей семье правду. Логан был не просто ребенком, которого мы решили усыновить. У меня был роман с его матерью, и она забеременела. Я должен был все рассказать Джинджер еще до усыновления мальчика, но, любя ее, я не хотел причинять ей боль.

Толпа загудела. Близнецы не дрогнули. Джинджер беззвучно заплакала. Зеркальные очки скрывали выражение лица Логана, но он держался так, словно все происходящее его не касалось.

– Однако, скрыв правду, я в конечном итоге причинил боль и жене… и всей семье. Мы не видели Логана много лет. Когда его похитили, ему было пять, у него были светлые волосы и голубые глаза. Взрослый мужчина, постучавшийся спустя годы в нашу дверь, был похож на меня как две капли воды. Можете представить, как была потрясена моя жена…

Джинджер перестала всхлипывать, но слезы еще блестели на ее щеках. Она относилась к тем немногочисленным женщинам, которые могут плакать без вреда для своей красоты. И она хорошо сохранилась, отметила Келли. На лице ни морщинки, и фигура такая же стройная, как на фотографиях времен исчезновения Логана. Редкому мужчине пришло бы в голову изменять этой женщине.

Интересно, какой была мать Логана? Келли спрашивала Логана, но он ничего не знал о ней. И, казалось, не хотел знать.

– Я могу только благодарить бога за такую чудесную и чуткую жену. Я все объяснил Джинджер, и она открыла Логану свои объятия. – Хейвуд перевел взгляд на близнецов. – Тайлер и Аликс с радостью приняли его в семью.

Далеко не так представила Келли семейную встречу в своей статье. В ней Стэнфилды предстали эгоистичными, холодными людьми. Их волновало лишь одно: как возвращение Логана скажется на их политическом будущем.

– Мы просили Логана остаться с нами, но у него своя жизнь и свое высокое предназначение борца с терроризмом. Логан решил вернуться в отряд «Кобра» и сохранить имя, которое считал своим, – Маккорд. Однако наш приемный сын согласился сегодня приехать сюда и встретиться со всеми нашими друзьями.

На этой трогательной ноте Хейвуд, до этого даже не смотревший в сторону Логана, сделал ему знак приблизиться.

Все завертелись на стульях, вытягивая шеи. Логан передал Келли бейсболку с очками и направился к трибуне, глядя прямо перед собой.

Келли испытала прилив гордости. Логан, несомненно, умел сдерживать эмоции, но сейчас ему наверняка было нелегко. Несмотря на его неизменные шутки и улыбки, Келли чувствовала в нем глубоко запрятанную печаль и понимала, что испытания, выпавшие на его долю, сломали бы более слабого человека.

Когда Логан встал рядом со своим отцом, гости разразились изумленными охами и возбужденными возгласами. Откровения Хейвуда ошеломили их, но вид Логана, двойника своего отца, шокировал еще больше. И наверняка каждый просчитывал, как скажется эта история на дальнейшей политической карьере сенатора.

С десяток репортеров вскочили, выкрикивая свои вопросы. Келли вздохнула полной грудью в первый раз с того момента, как Вуди начал свою речь. Она зря волновалась. Логан сказал ей правду.

Бенсон вышел вперед, пытаясь восстановить тишину.

– Сенатор закончил свое заявление. Теперь Тайлер Стэнфилд объяснит…

– Вы сказали, что мы услышим новости первыми, так? – выкрикнул один из репортеров, обращаясь к Хейвуду.

– Именно в этом цель нашей встречи, – уверил Бенсон, уже явно предчувствуя неприятности.

– Тогда почему журнал «Разоблачения» объявил по Интернету об эксклюзивном интервью с Логаном?

Логан выступил вперед и сам ответил на вопрос:

– Я дал эксклюзивное интервью, поскольку один из репортеров «Разоблачений» опередил всех остальных. Келли Тейлор выследила меня, когда ни один из вас еще не подозревал о моем существовании.

Все умолкли и изумленно повернулись к Келли, а она приложила все свои силы, чтобы выглядеть незаурядным журналистом, каким отрекомендовал ее Логан… только, если честно, Логан переоценил ее заслуги: Мэтт на блюдечке преподнес ей эту сенсацию.

Вдруг все заговорили одновременно.

Все, кроме Стэнфилдов. Стэнфилды сомкнули ряды: Аликс и Тайлер встали по обе стороны от родителей.

Логан сошел с трибуны, решительно протолкнулся сквозь толпу орущих репортеров и взял Келли за руку.

– Отвезите меня в аэропорт.

Келли последовала за шагавшим широкими шагами Логаном. Когда они отошли на приличное расстояние, она недоуменно спросила:

– Вам действительно нужно в аэропорт? Ваши вещи остались на ранчо.

– Я не хочу, чтобы эта братия искала меня здесь. Пусть думают, что я покинул город.

Пока Логан и Келли ждали машину, к ним приблизился Хейвуд.

– Ну, ты удовлетворен? Ты только что погубил все мои шансы на президентство.

Логан открыл дверцу «Тойоты».

– А ты когда-нибудь думал о том, что погубил жизнь моей матери?

10

Келли подняла бокал с шампанским и слегка коснулась бокала Мэтта.

Она была счастлива. Так счастлива, как никогда… после смерти Дэниела.

И главная причина – потрясающий успех номера «Разоблачений» с ее статьей. Репутация Келли Тейлор восстановилась даже быстрее, чем разрушилась.

Благодаря Мэтью Дженсену.

Он подарил ей этот материал и теперь приехал в Седону, чтобы предложить работу в Нью-Йорке. Келли с ужасом ждала момента, когда придется сказать, что она вряд ли сможет уехать…

– Все продали за один день, – улыбнулся Мэтт. – Я мог бы напечатать двойной тираж.

– А телевизионщики так и остались с одной фотографией и голосом за кадром, – заметила Келли, снова подумав, что успех номеру принесла обложка. Потрясающий мужчина с очаровательным золотистым псом и заголовок:

«ПОХИЩЕННЫЙ!»

Люди, заинтересовавшись, покупали номер и находили внутри шокирующую историю о внебрачном сыне потенциального кандидата в президенты, к тому же похищенном в пятилетнем возрасте.

Каждый раз, думая о своем успехе, Келли благословляла Мэтта… и Логана, вытащивших ее из забвения на свет божий.

И вот Мэтт прилетел к ней отпраздновать победу и пригласил на ужин в лучший ресторан Седоны, расположенный в каньоне среди красных скал рядом с целебными источниками.

Келли уже отрепетировала все причины, призванные убедить Мэтью взять ее лишь нештатным репортером, и даже кое-что придумала.

Когда официант принял заказ, Келли решила изложить свою потрясающую идею:

– Мэтт, Стэнфилды и Логан что-то скрывают. Я хотела бы покопаться и сделать продолжение этой истории.

Мэтт прищурился.

– К пятнице все забудут о Логане.

– Я понимаю, но уверена, что история еще далеко не закончена. Ненависть Логана к Стэнфорду просто необъяснима, если учесть, что он впервые встретился с ними.

Келли могла бы добавить, что теперь она уверена: Логан заранее спланировал свой жестокий план по дискредитации Хейвуда Стэнфилда и интервью, которое он дал ей, – часть этого плана.

– Мы редко публикуем продолжения, ты же знаешь, – рассеянно сказал Мэтт.

– Логан заявил, будто ничего не знает о своей настоящей матери, однако обвинил Хейвуда в том, что тот разрушил ее жизнь. Я слышала это! Разве это не кажется тебе странным?

– Кажется, – без особого энтузиазма согласился Мэтт.

– Посмотришь, что я найду, а потом решишь, стоит ли публиковать продолжение, хорошо? Мэтт покорно кивнул.

– Ты знаешь, где сейчас Логан Маккорд? Никто не может его найти.

– Когда Логан давал мне интервью, – затараторила Келли, – он больше ни с кем не собирался обсуждать свою жизнь. Мне звонили из редакций и телекомпаний. Бульварные журналы предлагают тысячи долларов, Опра и Рози заманивают на свои шоу, но Логану все это безразлично.

Официант принес салаты.

– Ты не ответила на мой вопрос. Где Маккорд?

– Дед убедил его остаться на ранчо. Репортерам и в голову не придет искать его у нас.

Келли не стала добавлять, что с восторгом восприняла дедушкину идею: она не хотела, чтобы до Логана добрались другие репортеры.

– У вас? – с явным неодобрением переспросил Мэтт.

– На ранчо два гостевых домика, – напомнила Келли. Как-то летом Мэтт сам гостил неделю на ранчо. – Дед предложил Логану пожить с нами, пока он не решит, что делать дальше. Логан не хочет соглашаться на канцелярскую работу в Пентагоне, которую ему предложили.

Келли могла бы добавить, что до сих пор еще не привыкла к теплым отношениям, возникшим между Логаном и ее дедушкой. Они проводили вместе много времени, разговаривали, бродили по окрестностям Седоны. А она чувствовала себя исключенной из их жизни и обижалась еще больше от того, что не могла сказать им об этом.

Мэтт отложил вилку.

– Предложи Маккорду поместить объявление в «Солдате удачи». Это как раз по его части.

Келли вспомнила замечание Мэтта о спасении еще одной «заблудшей души» и занялась салатом, пытаясь найти другую тему для разговора.

– Мэтт, как мне отблагодарить тебя? Ты – настоящий друг!

Мэтт пристально смотрел на Келли, словно видел ее в первый раз.

– Ты же знаешь, как дорога мне, – сказал он после долгой паузы.

– Ты мне тоже очень дорог.

О боже! Только бы Мэтт не продолжал. Келли показалось, что Мэтт опять готов заговорить об их отношениях. Ей совсем не хотелось ставить его в неловкое положение. Он просто ее друг, ничего больше.

– Я никогда не причинил бы тебе боль… Если бы только мог избежать этого.

Келли насторожилась – о чем это он?! Однажды он уже говорил с ней так – словно под дулом пистолета – в ту ночь, когда Мэтт пришел к ней в нью-йоркскую квартиру и сказал, что Дэниел погиб.

– В чем дело, Мэтт? Что случилось? Ты меня пугаешь…

Он молча вытащил что-то из кармана и, поколебавшись, протянул ей… Фотография, истертая по краям фотография… Ребенок. Большие синие глаза, волнистые каштановые волосы. Знакомая ямочка на подбородке.

– Это детская фотография Дэниела! – воскликнула Келли. – Откуда она у тебя?

– Это не Дэниел Тейлор.

Келли перевернула фотографию и в тусклом свете свечи увидела дату. Снимок был сделан менее года назад. Озадаченная, она снова стала разглядывать лицо ребенка. – Очень похож на Дэниела. Кто это?

– Его сын, – тихо сказал Мэтт.

Не может быть! Она пыталась произнести эти слова вслух, но голос подвел ее. Келли молча смотрела на свечу на столе. Мальчику не больше трех лет, от силы четыре. Значит, он родился, когда она уже была женой Дэниела.

Келли не заметила, как официант унес тарелки и подал горячее. Но от одного запаха еды ей стало нехорошо.

Отчаянно борясь со слезами, Келли вскочила с места и бросилась наружу. Она жадно вдохнула напоенный сосновым ароматом воздух… Считалось, что волшебная энергия источников успокаивает и исцеляет душу.

– Не сработало, – потерянно прошептала Келли.

Слезы дрожали на ее ресницах, ледяные тиски сжимали грудь, не давая дышать. Господи! Неужели это возможно?! Ребенок Дэниела… дитя любви. Боль от предательства мужа, невыносимая боль, осушила слезы.

Она всегда думала, что их брак был идеальным. Две успешные карьеры – ее и Дэниела – на двух континентах, казалось, не мешали прекрасным отношениям. Но если связь Дэниела закончилась рождением ребенка, значит, он был счастлив не с ней, а с той, другой женщиной?

А она всем сердцем любила Дэниела и верила, что он любит ее так же сильно.

Значит, она жила во лжи?

Келли слепо смотрела на залитые лунным светом крутые склоны, днем – словно ржавые, а ночью – темные и таинственные… Порыв ветра принес печальный голос ночной птицы.

Обычно природа успокаивала Келли. Но сегодня она словно ослепла и оглохла.

Спотыкаясь, чуть не налетев на огромный кактус, она бросилась прочь, подальше от этой страшной, невыносимой боли.

– Келли! Келли! Подожди!

Она побежала быстрее, словно пытаясь обогнать свое горе. Ветер трепал ее волосы, хлестал прядями по глазам. Она споткнулась о камни, упала на колени, набрала полную горсть мелких камешков и со злостью швырнула ими.

Как Дэниел мог так поступить с ней? Как он мог?

Задыхающийся Мэтт догнал ее и помог подняться, привлек к себе, крепко обнял, шепотом повторяя ее имя.

Келли послушно положила голову ему на плечо. Слезы хлынули из ее глаз, скорбный крик вырвался из горла, но ничто не могло уменьшить ее горе.

– Плачь, не сдерживайся, – прошептал Мэтт, гладя ее волосы. – Плачь.

Келли хотела остановиться, но не могла. Слезы лились потоком, ребра ныли от судорожных рыданий, она с трудом ловила ртом воздух.

Мэтт вытер ей глаза своим платком.

– Дорогая, успокойся! Все в порядке.

Ничего не в порядке, но его слова отрезвили ее. Она взяла платок, вдохнула воздух полной грудью.

Мэтт действительно любит ее, ему она не безразлична. Он всегда рядом, всегда готов помочь, а ведь ее скорбь по другому мужчине для него так же мучительна, как для нее – предательство Дэниела. Почему она не влюбилась по уши в Мэтью Дженсена?

Мэтт, оказывается, был прав, предостерегая ее против брака с Дэниелом. Он, помнится, говорил, что Дэниел только причинит ей боль, а она не верила. Думала, что Мэтт просто ревнует. Неужели он обнаружил в Дэниеле что-то, чего не разглядела она?

Мэтт ее друг, ее лучший друг. Он видел ее в самых жутких ситуациях: когда принес известие о смерти Дэниела и теперь, когда рассказал о его ребенке.

– Прости, – пробормотала она. – Я просто понятия не имела. Я и представить себе не могла, что такое может случиться со мной.

Мэтт обнял ее за талию и отвел к валуну. Они сели, и Келли попыталась справиться с дрожью. Дыхание ее стало более ровным, но душевная боль не утихала.

– Чем я виновата? Что я сделала не так? Мэтт ласково сжал ее пальцы.

– Ни в чем. Ты – чудесная женщина. Любящая. Добрая. Умная. – Он поцеловал ее в лоб. – Красивая.

– Мэтт, пожалуйста, скажи мне правду.

– Правду? Невозможно проникнуть в чужую душу. Дэниел много страдал в детстве. Его перебрасывали из одной приемной семьи в другую. Возможно, это сказалось на его характере. Он жаждал быть в центре внимания.

– Ты прав. Он всегда был душой компании. С ним было так весело. Он никогда не унывал. Он был так счастлив, что я даже не подозревала…

– Когда его повысили в должности и перевели в Венесуэлу, он попал в другой мир. Он мучился одиночеством.

– Мне следовало поехать с ним, но он сказал, что это ненадолго и я не должна бросать свою работу. Мы старались видеться как можно чаще, и я была уверена, что нашему браку ничто не угрожает.

Еще тогда Келли подвергала сомнению свое решение остаться в Нью-Йорке, сейчас она точно знала, что должна была пожертвовать карьерой ради семьи.

– Расскажи мне о его мальчике. Как его зовут?

– Рафаэль Самора. Монахини в приюте называют его Рафи.

– Приют? А где же его мать? Почему она его бросила?

Келли уже ненавидела женщину, из-за которой Дэниел предал ее.

– Кармен Самора была секретаршей Дэниела. – Мэтт снова сжал руку Келли. – Она погибла вместе с ним. Сначала Рафи воспитывала мать Кармен, а после смерти бабушки малыш попал в сиротский приют.

Келли вспомнила фотографию. Очаровательный мальчик. Густые темные волосы, синие глаза, глаза Дэниела, устремленные в камеру с той же подкупающей искренностью, с какой всегда смотрел его отец… Это должен был быть ее ребенок… их ребенок.

– Как ты узнал о мальчике?

– Дэниел сам рассказал мне, – после неловкой паузы ответил Мэтт.

– Дэниел обсуждал свою любовную связь с тобой? Почему?

Мэтт пожал плечами:

– Он знал, как сильно я люблю тебя. Наверное, думал, что я каким-то образом смогу тебе помочь.

– Но это же не имеет никакого смысла! Если бы я узнала об этом от тебя, мне было бы еще больнее. Как ты мог бы мне помочь?!

Мэтт не ответил, и сквозь сумбур мыслей и чувств Келли наконец начала понимать.

– Дэниел хотел бросить меня ради той женщины, так?

– Да, Келли… Он собирался подать на развод.

Ей хотелось кричать, но она заставила себя говорить спокойно:

– Почему ты не сказал мне раньше? Почему ты молчал два года?

– Я не хотел причинять тебе боль. Я был уверен, что мальчика воспитает его бабушка, но мне позвонили из офиса Дэниела и сказали, что Рафи в приюте. И я решил, что ты должна все знать.

Мэтт снова протянул ей фотографию.

Даже в лунном свете Келли видела, как очарователен мальчик, но не могла спокойно смотреть на живое доказательство предательства Дэниела.

К ноющей боли прибавились жуткие воспоминания собственного детства. Она вспомнила, как сама, без истерик и ужаса, приняла известие о гибели родителей… просто потому, что была слишком мала, чтобы осознать свою потерю.

А потом испугалась – она гостила тогда у друзей родителей, – спряталась под кроватью, чтобы ничто плохое не нашло ее… А потом приехал дед и объяснил, что не нужно бояться, что она не одинока в этом мире, потому что он любит ее всем сердцем.

Кто будет любить сына Дэниела?

– Конечно, я хочу знать о Рафи. – Слезы жгли глаза, но Келли зажмурилась и подавила их. – Не буду лгать, я сокрушена. Может быть, узнать все это еще страшнее, чем услышать известие о гибели Дэниела… Но я не могу винить ребенка… Знаешь, Мэтт, нельзя оставлять мальчика в приюте. Если я не заберу его, никогда себе не прощу!

– Это не так просто. В Венесуэле одинокая женщина не может усыновить ребенка. Из приюта Рафи могут отдать только в полную и к тому же католическую семью.

– Я католичка, – едва слышно ответила Келли и вздрогнула от тоскливого воя койота, пронзившего ночь.

Мэтт придвинулся к ней.

– Келли, я понимаю, какой это шок для тебя. Мы знаем друг друга уже почти пятнадцать лет, и мои чувства не могут быть для тебя сюрпризом.

Келли потупилась. Она не хотела это слышать. Когда-то они собирались пожениться, и Мэтт все еще любит ее.

Она пыталась, но не могла сосредоточиться на словах Мэтта. Она думала о маленьком мальчике в сиротском приюте. Если бы не дедушка, что случилось бы с ней самой? Сможет ли она сделать для сына Дэниела то, что сделал для нее дед?

Не будет ли она невольно обвинять ребенка в предательстве, в котором он не виноват? Во всяком случае она постарается. Она уже прониклась болью этого одинокого малыша. Она привезет его сюда и даст то, что необходимо каждому ребенку, – любовь.

– Келли, мы всегда были так близки. Я уверен, что если ты выйдешь за меня замуж, ты полюбишь меня, как любила Дэниела. Мы усыновили бы Рафи.

Келли не удивилась словам Мэтта и чуть не сказала «да», однако вовремя остановила себя.

Нельзя быть такой эгоистичной. Мэтью Дженсен заслуживает лучшего. Он заслуживает, чтобы его любили.

Келли попыталась как можно осторожнее подобрать слова.

– Мэтт, я еще не представляю, как справлюсь с этой ситуацией, но я не могу использовать тебя только потому, что мне нужен сын Дэниела. Это несправедливо. Ты должен жениться на женщине, которая будет любить тебя. Ты встретишь такую женщину, непременно встретишь!

11

Логан включил компьютер, и тут же замелькал сигнал электронной почты. Это мог быть только Хищник. Давно пора. Командир молчал уже неделю.

«Есть новое задание. Через шесть месяцев переведем тебя в Африку, а пока ты в отпуске. Развлекись для разнообразия. Хищник».

– Развлечься? О, черт! – Логан уставился на экран. Прошло две недели со дня опубликования статьи в «Разоблачениях». Он понимал, что «Кобра» не может отправить его обратно в Южную Америку, но Африка?

В Северной Африке, особенно в Египте, терроризм – обычное явление, но, если бы его посылали в Северную Африку, Хищник дал бы знать. Значит, ему предстоит гнить в стране, которую большинство американцев не смогли бы найти на карте, в стране, меняющей название с каждым переворотом.

– Только не делай поспешных выводов, – пробормотал Логан, выключая компьютер, и вышел через застекленные двери в маленький дворик.

Окна главного дома были темными. Трент сегодня лег спать раньше обычного. Устал, наверное, после их похода в Локет-Медоу. Трент так хотел показать ему высокогорное озеро, окруженное осинами. Изумительное произведение природы, но Логану озеро напомнило пруд за лагерем «Последний шанс».

– Забудь!

Ему почти всегда удавалось запирать свое прошлое в самые дальние уголки памяти.

Логан перевел взгляд на второй гостевой домик. Окна Келли еще светились, и – как показал опыт прошедшей недели – будут светиться почти всю ночь. Чем она занимается? После приема у Стэнфилдов он ожидал от нее лавины вопросов и не дождался… После отъезда Мэтью Дженсена Келли была явно подавлена. Она каждый вечер ужинала с ними, но почти все время молчала. Трент, вероятно, знал, в чем дело, однако Логану ничего не рассказывал.

Все последние дни они бродили по окрестностям Седоны, и, хотя – из-за больного сердца старика – избегали крутых троп, Логан наслаждался этими прогулками. Никому из репортеров не приходило в голову искать его здесь, и с каждым днем он все больше восхищался старым Фарли.

Отличный старик. Не потерял вкус к жизни. Главное в жизни для него – природа и Келли. Трент с ходу называл каждое растение, каждое животное, которое им встречалось, а успехи Келли помнил в деталях: от первой фортепьянной пьесы, сыгранной ею, до выпускной церемонии в Йельском университете.

Правда, несмотря на бесконечные истории о Келли, Трент почему-то ни разу не упомянул о ее браке… Он вообще ни одним словом не вспомнил Дэниела Тейлора, только на вопрос Логана ответил, что свадьба состоялась в Седоне в католической церкви, а свадебный прием – в ресторане курорта «Поко Дьяболо».

– Келли была самой прекрасной невестой на свете, – добавил Трент.

Как будто Логан сомневался! Конечно, можно найти женщин красивее, но в Келли есть что-то особенное. Он легко мог представить себе, как она идет по проходу между церковными скамьями, вся светясь от любви.

– Свадьба! Что за чушь лезет в голову! – воскликнул Логан. Он ни разу не был на свадьбе. Он вообще был под церковным сводом один-единственный раз, когда они с Броуди прятались от убийц наркокартеля в какой-то грязной колумбийской часовне.

Надо как можно скорее выметаться отсюда. Уж слишком ему стал нравиться Трент. И слишком часто он думает о Келли… Наверное, потому, что не трахался уже три недели – рекордный для него срок.

Завтра. Он уедет завтра. Только куда? Шесть месяцев на «развлечения»? Да еще когда все репортеры планеты сидят у тебя на хвосте!

Когда они наконец забудут о нем?

Шуршание в кустах отвлекло Логана. Какой-то мелкий ночной хищник. От нечего делать Логан зашел в домик и вытащил из рюкзака бинокль – как и компьютер, военный прототип. Бинокль легко умещался в его ладони, однако был необыкновенно мощным и с адаптером ночного видения.

Логан обследовал заросли, затем просто из любопытства осмотрел окрестности. На горном уступе в четверти мили от ранчо замер горный лев… Нет, не лев, решил Логан, повнимательнее рассмотрев животное и заметив уши, увенчанные острыми меховыми кисточками. Рысь.

Логан развернулся и через открытое окно второго домика увидел Келли. От выражения ее лица у него заныло сердце. Она не плакала, но уж лучше бы плакала. В жизни Келли явно что-то произошло.

Что же случилось?

Логан приказал себе отвернуться. Келли было бы неприятно, если бы ее видели в таком состоянии. Но любопытство одолело, и он снова навел бинокль на ее окно. Келли разглядывала какую-то фотографию…

Трент никогда не упоминал о ребенке, подумал Логан, заставляя себя опустить бинокль. У Келли и Трента нет близких родственников. Так чью фотографию с таким волнением разглядывает Келли?

«Какое тебе дело? – одернул себя Логан. – Тебя это не касается».

Да, пора выметаться из Аризоны.

* * *

– Я же говорила, его надо было убрать.

Сколько еще она будет напоминать ему об этом? После наглой выходки Логана Маккорда на пресс-конференции она постоянно твердила об убийстве.

Сегодня они были в его комнате, в его кровати, голые. Одежда валялась на полу.

– Если бы я нашел сукина сына, я бы его убил.

– Поздно. Он уже испортил все, что мог.

– Да, о президентской кампании Хейвуда Стэнфилда можно забыть, но почему бы не убить виновника?

– Сначала надо его найти. Если не удалось «Американскому репортеру», то вряд ли кому удастся.

Он презрительно фыркнул, продемонстрировав свое отношение к популярному журналу. Однако надо признать, что если бульварная пресса ничего не раскопала, то можно не дергаться. Интересно, куда девался этот мерзавец?

– Логан Маккорд где-то затаился, но рано или поздно ему придется выползти на свет божий. – Он сжал рукой ее грудь и лизнул темный сосок, затвердевший под его языком. – А пока не будем терять время на разговоры о нем.

* * *

На следующее утро за завтраком Логан объявил, что уезжает.

– У меня через некоторое время будет новая оперативная работ.

– Тогда зачем уезжать сейчас? – нахмурился Трент. – Поживи здесь. Скажу честно, мне нравится твое общество.

Логан сам это чувствовал, но все равно был поражен. К глубине чувств, прозвучавшей в словах Трента, он не был готов и не нашелся с ответом.

Никто никогда не говорил ему подобных слов… Конечно, женщины говорили, что любят его, но постельная болтовня недорого стоит.

Однако это – совсем другое дело. Они сидели на веранде над Дубовым ручьем, ели потрясающие лепешки Умы с начинкой из мяса и сыра. Джаспер преданно смотрел на Логана обожающими глазами, ожидая ласки.

Да, пора убираться из Аризоны.

– Я не ослышалась? Вы уезжаете? – переспросила Келли, приближаясь к столу.

Келли выглядела ужасно. Прежде у нее не было таких теней под глазами, и она явно теряла вес. Неудивительно. Последние дни она жила на одном кофе. Он не видел, чтобы она толком поела с того вечера, как Мэтью Дженсен возил ее ужинать.

Логан видел тогда в бинокль, как этот самоуверенный хлыщ усаживал Келли в машину. Она смеялась и была такой счастливой, непринужденной, какой никогда не была с ним. Но вернулась она рано и – Логан готов был поклясться – плакала. Он подкрался к ее двери, но ничего не услышал… только завывания койотов в горах.

– До начала задания шесть месяцев. Хочу немного развлечься.

Келли понимающе кивнула, пристально вглядываясь в его лицо.

Он что-то не то сказал? Ну ладно, он чуть не подавился словом «развлечься». Он понятия не имел, что будет делать в ближайшие полгода, но оставаться здесь становилось опасно.

– Куда вы отправляетесь? – спросила Келли.

Логан не раздумывал с ответом:

– В Диснейленд.

После секундного ошеломленного молчания Трент и Келли расхохотались.

Что тут смешного, черт побери? Все свое детство он провел в мучительной подготовке к концу света, который, как он теперь знал, вряд ли наступит. Он никогда не был даже в самом захудалом парке развлечений.

Ему любопытно, вот и все. Он не собирается кататься на аттракционах. Просто повсюду, где он бывал, люди болтали о Диснейленде, словно это был рай на земле. Ему интересно, из-за чего вся эта шумиха.

– Мы не над тобой смеемся, – объяснил Трент. – Разве ты не замечал: любой спортсмен, становясь чемпионом, заявляет, что отправляется развлечься в Диснейленд? Полагаю, за такую рекламу им неплохо платят.

– Понятно, – кивнул Логан, удивляясь в душе услышанному.

До армии внешний мир был для него тайной за семью печатями и многие его загадки были неизвестны Логану.

Потом его жизнь изменилась, но времени даже на телевизор не оставалось: приходилось заполнять пробелы в образовании и тренироваться в отряде.

– Вы действительно собираетесь в Диснейленд? – спросила Келли.

Логан, несколько смущенный, пожал плечами.

– Может, вместо этого подработаете немного?

– Келли… не надо! – строго предупредил Трент.

Логан мог бы сказать ей, что богат. Конечно, не так, как его старик, король кошачьих туалетов, но с восемнадцати лет он экономил каждый цент, а получал он немало: зарплата военнослужащего, доплата за боевые действия, премиальные за опасные операции, выплаты за совместные проекты с другими службами, не имеющими антитеррористического опыта.

И он разумно вкладывал свои деньги, не гоняясь за сверхприбылями. Он вполне мог бы позволить себе вообще не работать. Но что тогда делать со своей жизнью? «Кобра» – его жизнь.

– А что вы хотите предложить? – спросил Логан, заинтригованный редким разногласием между дедом и внучкой. Они явно обсуждали этот вопрос, и Трент не поддержал свою внучку. Странно. Старик боготворит Келли и обычно во всем с ней соглашается.

Трент скорчил гримасу. Келли так сильно сжала кофейную чашку, что суставы ее пальцев побелели. Логан насторожился.

Предложение явно не простое. Отлично! К черту Диснейленд!

– Мой муж, как вы знаете, погиб в авиакатастрофе. Недавно я узнала, что в сиротском приюте в Венесуэле растет его сын.

Мальчик с фотографии, сообразил Логан. Она хочет, чтобы он вытащил парня из приюта. Несложная задача и неплохой способ убить время.

– Я привезу его. Где точно он находится?

– Подожди, сынок, – вмешался Трент. – Послушай сначала всю историю.

Келли смотрела в свою чашку, словно пыталась по кофейной гуще угадать будущее.

– Он в католическом приюте в Элорсе.

– Надо же! Я как-то несколько месяцев провел неподалеку, с другой стороны границы.

– В Колумбии? – спросил Трент, продолжая хмуриться.

Логан пожал плечами. После его действий в Колумбии наркокартель назначил награду за его голову. Обычное дело.

О дьявольщина! Сосредоточившись на своих мыслях, он упустил главное. Это, судя по всему, не ребенок от предыдущего брака. Это внебрачный ребенок… брошенный. Знакомая история, не так ли?

Логан почувствовал, как раскрылась старая рана, которую он считал давно затянувшейся, и резко ответил:

– Я думаю, с монахинями мальчику будет лучше, чем у вас.

Трент и Келли изумленно уставились на него, и только после долгой паузы Трент спросил:

– Почему ты так решил, парень?

– Келли не сможет забыть свою обиду и будет вымещать ее на ребенке. Лучше оставить мальчика с монахинями. Они хорошо его воспитают.

– Какой бред! – воскликнула Келли. – Не вам судить о моих чувствах! Этот мальчик – все, что осталось от Дэниела. Меня не интересует его мать. Я буду любить его, как собственного ребенка.

– Может, вы так думаете, но вы не сможете.

– Почему ты так уверен, сынок? – спросил Трент.

Логан по собственному опыту знал, о чем говорил. Только надо быть поосторожнее. Трент очень чуток и может понять больше, чем хотелось бы.

– Нет, появляться там тебе нельзя, – продолжил Трент, не дождавшись ответа. – Это слишком опасно. Тебе нельзя возвращаться в Южную Америку.

Соблазнительно. Чертовски соблазнительно. Опасность – его стихия. Логан уже чувствует знакомое волнение. Только риск дает ему ощущение настоящей жизни. Если бы Келли попросила его о чем-нибудь другом, он принял бы ее предложение, но в этой ситуации он ей не помощник. Уж ему-то хорошо известно, какая судьба ждет этого ребенка, если он будет здесь жить.

Логан взглянул на Келли, пытаясь понять, способна ли она на жестокость по отношению к ребенку. Вряд ли. И все же Логан не верил в эту затею.

– Сколько вы хотите за это? – спросила Келли. – Я хорошо заплачу вам за вашу работу.

– Дело не в деньгах.

Похоже. Келли решила, что он пытается вытянуть из нее побольше денег.

– Вы боитесь? После всей этой шумихи вас могут легко узнать там.

Новое оскорбление. Логан с трудом подавил гнев.

– Дело не в этом. Я просто не считаю, что вы будете хорошей матерью. Вот и все.

– Она будет чудесной матерью, – заступился за Келли Трент. – Я за тебя тревожусь, сынок. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Неподдельная тревога прозвучала в голосе Трента. Как ни предостерегал себя Логан, невозможно было оставаться равнодушным.

– Келли, найди кого-нибудь другого. Не проси Логана рисковать жизнью.

Келли тупо смотрела на экран компьютера с незаконченной статьей о приближающемся джазовом фестивале. Ежегодный «Джаз среди скал» привлекал в Седону известных музыкантов, но сегодня даже это не могло пробудить ее интерес.

Кто еще мог бы помочь с Рафи? Ей казалось, что Логан – отличная кандидатура. Он работал в Южной Америке, он говорит по-испански, чего она не умеет. Нет, конечно, живя на юго-западе, невозможно не знать несколько фраз, но этого недостаточно, чтобы убедить монахинь отдать ей сына Дэниела.

Сына Дэниела.

Она снова мысленно увидела прелестного маленького мальчика. Как Логан мог так думать о ней? Разве она может заставить страдать невинное дитя из-за предательства Дэниела? Снова заныло сердце, как каждый раз, когда она думала о Дэниеле.

Келли не хотела страдать, надеялась, что гнев вытеснит боль, но сердце не слушалось. Она ужасно скучала по Дэниелу… и ничего не осталось от него на земле, кроме его сына.

Она уже любит Рафи. Ночь за ночью она думает о том, что они будут делать вместе. Ей всегда хотелось иметь детей, а этот ребенок нуждается в семье.

Дедушка решительно восстал против ее намерения просить Логана о помощи. Это эгоизм, говорил он, но Келли не думала, что короткий бросок в Венесуэлу подвергнет опасности жизнь Логана. Конечно, у него там есть враги, но как они узнают, что он в стране?

Но теперь это не имеет значения. Логан не попался на удочку, то есть на. упоминание об опасности. Фактор Хааса не сработал. Как странно! Похоже, Логан искренне верит, что она навредит Рафи, если усыновит его.

Почему он так думает? Несомненно, это связано с его личным опытом, и, видимо, она не ошибалась, считая, что он многое от нее скрывает. Если бы не Рафи, она продолжила бы расследование жизни Логана, только вряд ли ей представится такой шанс. Логан, должно быть, уже уехал. Как он сказал – «развлечься»?!

Келли взглянула на часы. Скоро пора домой. Бедный дедушка! Как он среагирует на отъезд Логана? Надо будет побольше времени проводить с ним, постараться смягчить удар… хотя, конечно, она ревнует деда. Он очень привязался к Логану за такое короткое время!

Келли услышала шорох за спиной и оглянулась. Логан?!

Он вошел в кабинет, пододвинул к себе стул и уселся на него верхом. Джаспер немедленно расположился у его ног.

– Послушай, Келли. Я решил. Когда мы едем за ребенком?

Келли потеряла дар речи и вновь обрела его лишь через несколько секунд.

– Почему вы передумали?

Логан пожал плечами. Пусть притворяется безразличным, но Келли была уверена: его привлекла опасность. В конечном итоге фактор Хааса сработал.

Но имеет ли она право использовать Логана таким образом? Может быть, дед прав – она не должна была обращаться к Логану с этой просьбой? А есть ли у нее альтернатива? Как еще сможет она забрать Рафи из приюта?

– Не из-за денег. Трент убедил меня, что мальчику здесь будет неплохо.

«А мне ты не доверяешь, – подумала Келли. – Почему? Впрочем, какая разница! Главное, привезти сюда мальчика».

– Огромное спасибо, Логан. Я очень рассчитывала на ваше согласие.

Келли улыбнулась в первый раз после того, как узнала об измене Дэниела.

Логан широко улыбнулся в ответ. Неудивительно, что женщины находят его привлекательным. Перед его улыбкой устоять невозможно.

– Тогда первое, что мы должны сделать, – это пожениться.

12

Улыбка медленно сползла с лица Логана, глаза сузились, рука, гладившая Джаспера, сжалась в кулак.

– Разве дедушка ничего не сказал вам?

Логан отрицательно покачал головой, не сводя с Келли холодного взгляда. Она помертвела от страха.

Господи, не дай ему передумать.

– В Венесуэле одинокая женщина не может усыновить ребенка. Даже, если позволят там, штат Аризона должен обследовать родителей и их дом прежде, чем дать разрешение.

Келли было физически тяжело произносить эти слова. Глаза Логана словно сверлили ее.

– Мы поженимся, и, когда социальные работники будут проверять нас, ты притворишься любящим мужем. Как только я оформлю процедуру усыновления, мы разведемся в Лас-Вегасе.

– Поженимся? Разведемся? – переспросил Логан, не веря своим ушам.

– Это единственный способ. – Келли обошла стол и остановилась перед Логанам. Он как будто немного расслабился, но глаза стали похожими на зимнее небо, такие же безразличные и унылые. – Это ненадолго, Логан… А потом ты уедешь навсегда.

– Поищи себе другого идиота.

Логан вскочил и направился к двери. Келли бросилась за ним, чуть не упала, споткнувшись о Джаспера, но успела ухватиться за руку Логана.

– Логан, выслушай меня, пожалуйста. – Келли показалось, что от его гнева воздух загустел еще больше. – Я понимаю, у тебя было ужасное детство. Такое, что ты не хочешь говорить о нем, не хочешь, чтобы кто-то узнал твои тайны.

Келли понятия не имела, как пробить броню человека, который все свои вещи носит с собой в рюкзаке, человека, прошлое которого – черная дыра. Она задыхалась от отчаяния, слова лихорадочно слетали с ее языка:

– Ты думаешь, я буду вести себя, как та женщина, что похитила тебя? Клянусь, нет! Ты столько времени провел с дедом, ты хорошо узнал его, а ведь это он воспитал меня.

Логан умел придавать своему лицу совершенно непроницаемое выражение. Келли не могла понять, что он думает, но воздух, казалось, искрился от его гнева. Почему?

– Каждый ребенок имеет право на любовь. Я хочу дать мальчику любовь, которой ты, возможно, никогда не знал.

Логан выдернул руку и двумя шагами пересек приемную. Джаспер заспешил за ним.

– Я буду любить его. Я обещаю… Подумай об этом… пожалуйста.

Приехав через час домой, Келли узнала, что Логан привел Джаспера и куда-то ушел. Странный человек. Но она сделала все, что могла.

– Его рюкзак еще здесь, – попытался утешить ее дедушка.

Келли помогла Уме подать ужин: пшеничные лепешки, свинина с луком и красным перцем – одно из ее самых любимых блюд. Только с тех пор, как Мэтт рассказал об измене Дэниела, она совсем потеряла аппетит и лишь перемешивала вилкой еду, чтобы обмануть Уму…

– Наверное, он тренируется, чтобы не потерять свои навыки. Красные скалы прекрасно для этого подходят, – сказал Трент, заметно обеспокоенный тем, что Логан так и не вернулся к ужину. – Я рад, что он передумал.

– Дедушка, я связалась с несколькими источниками в Вашингтоне. Не думаю, что несколько дней в Венесуэле представляют для Логана опасность.

– Он стал бы легкой мишенью для своих врагов.

Келли подавила вздох. Деда не переубедишь. Он явно тревожится о Логане. Хорошо бы не раздражаться из-за этого, но что-то плохо получается.

Надо найти кого-то другого, сказала себе Келли. Но кого? Мэтью Дженсен предложил ей свою помощь, но она не станет его использовать, это было бы нечестно. Мэтью заслуживает того, чтобы его любили; любили так, как она любила Дэниела.

А она и не догадывалась, что Дэниел ее не любил.

Обида и боль нахлынули на нее с новой силой. Все! С мужчинами навсегда покончено! Она никогда больше не доверится ни одному из них. И если бы не мальчик, она не согласилась бы даже на брак по расчету.

После ужина, так и не дождавшись Логана, Келли пожелала дедушке спокойной ночи и ушла в свой домик. Впервые за последнюю неделю ей действительно хотелось спать. А утром, на свежую голову она подумает, как ей поступить…

Келли включила свет и подошла к полке, на которой оставила фотографию Рафи. Телефон, книги – все было на месте, но фотография исчезла. Должно быть, Ума куда-то задвинула, решила Келли.

Отчаянные поиски по всей комнате ни к чему не привели, и вдруг Келли заметила, что дверь во внутренний дворик чуть приоткрыта. На нее нахлынули дурные предчувствия. Она была уверена, что оставила эту дверь закрытой.

Келли подкралась к застекленным дверям и в падающем из комнаты свете увидела во дворе в шезлонге мужчину. «Логан», – с огромным облегчением поняла она.

Совсем недавно он готов был взорваться, как пороховая бочка. В каком настроении он сейчас? Почему сидит здесь в темноте?

– Ты это ищешь? – Он протянул ей фотографию.

– А ты что здесь делаешь?

Логан опустил ноги и сел. Его футболка обтягивала широкую мускулистую грудь – мечту любой женщины. Даже в тусклом свете Келли заметила веселые искры в его глазах, белозубую ухмылку. Сообщник дьявола исчез. Вернулся обаятельный плут.

Логан положил фотографию на столик.

– Если я собираюсь стать отцом, то не помешает узнать, как выглядит парень.

Келли опустилась в соседний шезлонг, едва справившись с желанием броситься Логану на шею.

– Ты сделаешь это? Ты женишься на мне?

Логан упал на колени, его глаза искрились озорством, словно у отчаянного мальчишки.

– Келли, ты согласна выйти за меня замуж и сделать самым счастливым мужчиной на свете?

Он явно дразнит ее, только его поддразнивания опасны.

– Логан, будь серьезным. Ты согласен на эту работу?

Логан поднялся и сел рядом с ней. Его близость ошеломила Келли, ей захотелось сбежать, но она изобразила полное спокойствие. В конце концов, пора привыкать: в ближайшие месяцы ей никуда не деться от него, им предстоит жить вместе.

Только его непредсказуемость и загадочность пугали ее. Сердце билось как сумасшедшее.

«Держись, Келли, не теряй самообладания, – сказала она себе. – Вспомни, в Нью-Йорке ты ничего не боялась…»

Логан как будто внял ее просьбе. Веселые искры в его глазах погасли, взгляд стал холодным и пристальным.

– Не работу. Я воспринимаю это как миссию. Денег я не возьму.

– Почему ты соглашаешься?

О боже, какой идиотский вопрос! Если он снова передумает…

– Знаешь, я делаю это для Трента. Он будет потрясающим дедом, он ждет не дождется этого малыша.

Значит, Логан не изменил своего мнения о ней: он не верит, что она полюбит Рафи, но он верит дедушке… хотя, быть может, это просто предлог.

Она должна была бы стыдиться того, что использует такой психологический выверт, как фактор Хааса, но ей не было стыдно. Слишком велико ее отчаяние, чтобы отказаться от единственного человека, который может помочь ей… Логан Маккорд позаботится о себе лучше большинства мужчин на этой планете.

– Спасибо, – сказала Келли и почему-то добавила: – Ты не пожалеешь.

Логан смотрел на нее сверху вниз, смотрел на ее губы… смотрел слишком долго. Минуты растягивались в вечность. Даже пронзительный крик койота в ближайших зарослях показался Келли приглушенным и далеким.

Сексуальное возбуждение словно наэлектризовало воздух. Келли хотела погасить эту вспышку саркастическим замечанием, но слова застряли в ее горле. Как загипнотизированная, она смотрела в его глаза. В тусклом свете они казались почти черными, с тонким синим ободком.

Логан приподнял ее волосы, легонько коснулся пальцем ее шеи, и Келли поняла, что он просто проверяет шрам, оставленный его ножом. Царапина почти исчезла, скоро от нее не останется и следа.

Лицо Логана было совсем близко. Келли различила легкую щетину на его подбородке, более темную, чем его волосы, губы вблизи казались еще более чувственными. Она представила, как Логан просыпается утром… одетый в одну лишь улыбку.

Стоп! Что за глупое видение! Только трудно не думать об этом, собираясь за него замуж.

– Хорошо заживает. – Его дыхание согрело ее щеку, пошевелило волосы… затем словно пронзило все ее тело. – Я рад.

Кончики его загрубевших пальцев скользнули по ее шее, сначала так медленно, что Келли подумала, будто это ей показалось. Однако жаркий след невозможно было бы вообразить. Она вспомнила, как Логан касался ее однажды. Тогда она думала, что он хочет завлечь ее в свои сети. Что он задумал сегодня?

Логан смотрел на нее чуть вопросительно, словно она знала ответ на какой-то его вопрос, ведомый лишь ему.

– Не надо… – прошептала она.

Над их головами зашелестели тополиные листья, порыв ветра принес с берегов ручья аромат шалфея и кваканье лягушек. С дороги доносился собачий лай, звонким эхом отражавшийся от красных скал. Собственный резкий вздох, показалось Келли, заглушал все эти звуки.

«Не прикасайся ко мне! – мысленно взмолилась она. – Я ненавижу мужчин. Я не верю им больше». Однако она не двинулась с места.

– Что «не надо»? – спросил Логан.

– Я… я почти не знаю тебя. Я думаю, мы не должны спешить. Пусть все случится… само собой.

Само собой? О чем она лепечет, если все ее тело откликается на каждое его прикосновение? И почему она решила, что из всех ее знакомых только Логан Маккорд может помочь ей?

Запутавшись в своих вопросах, Келли не сразу поняла, что Логан привлек ее к себе слишком близко. Слава богу, что они сидят! Иначе она точно не удержалась бы на ногах.

Она застыла, неподвижная, словно одна из каменных колонн, боясь даже думать о том, что может случиться, если она хотя бы еще одну секунду останется в объятиях Логана.

– Милая, что может быть более естественным?

Его губы изогнулись в дразнящей улыбке. Келли втянула воздух, но, похоже, он не добрался до ее легких. Она задохнулась, голова слегка закружилась.

«Боже милостивый, только бы он не поцеловал меня».

Она трепетала, только представляя прикосновение его губ, переплетение языков… Что же будет, если он действительно ее поцелует?

Келли хотела отвернуться, честно хотела, но что-то остановило ее… Кровь бешено пульсировала, оглушая барабанной дробью.

Ее веки затрепетали, сомкнулись, с губ сорвался тихий вздох. Она жаждала поцелуя, хотя мозг приказывал ей оттолкнуть Логана.

Прошла секунда… другая.

Келли уже хотела открыть глаза, когда его поцелуй обжег ее шею, его ладони заскользили по ее спине.

Излучаемая им сила неожиданно возбудила ее, она еле сдержала стон наслаждения. Как легко было бы отбросить сдержанность, отдаться ласке его губ, языка, забыть о прошлом.

Вдруг ее руки обвили его шею. Ее собственная пылкая реакция на его поцелуи ошеломила Келли… Она ведь не хотела от него ничего, кроме помощи, она хотела только, чтобы он помог ей привезти Рафи домой… Разве не так?

Надеясь найти его губы, Келли изогнулась в руках Логана, запустила пальцы в его волосы и чуть не задохнулась, изумленная их густотой и шелковистостью… Она чувствовала, как его сердце колотится около ее сердца…

– Келли, Келли? – прорвался сквозь чувственный туман голос Трента. – Ты не спишь?

Келли нашла в себе силы оттолкнуть Логана и, пошатываясь, поднялась с шезлонга.

– Дедушка, Логан здесь, со мной. У нас потрясающие новости!

* * *

В спектакле участвовала вся труппа: все члены семьи и все работники собрались у загона, чтобы осмотреть новейшее приобретение Хейвуда Стэнфилда – арабского жеребенка с безупречной родословной и соответствующей этой родословной сногсшибательной ценой.

Пользуясь защитой темных очков, мужчина закатил глаза. «Драгоценность» ничем не отличалась от любого другого жеребенка с длинными тонкими ножками.

Когда Хейвуд гордо провел жеребенка по загону, все собравшиеся одобрительно зашептали, а мужчина воспользовался возможностью поближе придвинуться к стоящей рядом женщине и с наслаждением вдохнул аромат ее духов.

– Я обнаружил Логана Стэнфилда, – прошептал он.

– Неужели?

Словно завороженная, она не сводила глаза с жеребенка, но его ей никогда не удавалось провести.

– Сегодня утром Логан взял разрешение на брак.

Уголки ее прелестных губ чуть опустились.

– Кто-то здесь выходит за него замуж? Кто же?

Притворяясь, что следит за гарцующим жеребенком, он выдержал эффектную паузу.

– Келли Тейлор.

Щеки женщины загорелись румянцем, синие глаза потемнели.

– Эта сука! Она хочет уничтожить нас с помощью своей газетенки.

– Я в этом не так уверен. Президентская гонка отменяется… по меньшей мере, откладывается. Маккорд об этом позаботился.

Настоящая леди, красивая и элегантная, в другую эпоху эта женщина могла бы стать идеальной королевой. Она верила в могущество династии Стэнфилдов точно так же, как короли верили в свое божественное право на власть, а потому злоба, кипевшая в ее голосе, не удивила его. Она считала прессу, особенно «Солнце Седоны», не неизбежным злом, а моровой язвой, которую необходимо искоренить.

– Первую ошибку мы совершили, когда не разделались с Логаном много лет назад.

– Согласен, но теперь поздно сожалеть. Нам придется иметь дело с мужчиной, гораздо более опасным, чем тот ребенок. Вот мой план: мы опозорим его. Времени до первичных выборов достаточно.

По блеску ее глаз он понял, как безумно она жаждет, чтобы Хейвуд Стэнфилд попал в Белый дом. Как будто он раньше не знал! Она любит власть, а Белый дом – центр власти этой страны.

– Я воспользовался всеми своими связями в Вашингтоне, чтобы раздобыть секретную информацию о Маккорде, но увы – никто ничего не знает.

– Знают, но помалкивают.

– Что из этого следует? Маккорду есть что скрывать. Поэтому я связался с частной сыскной фирмой в Лос-Анджелесе. Почти все ее сотрудники – бывшие агенты спецслужб с огромным опытом. Они установят подслушивающие устройства и выяснят, что происходит на ранчо Фарли.

Толпа плавно перетекла к распахнувшимся воротам загона. Мужчина взглянул на свои новые итальянские туфли. Господи! Как же не хочется их пачкать, но от него, как и от всех других, ожидается бурное выражение восторга.

– Опозорим Логана, а потом уберем его, – сказала твердо женщина.

– Не тревожься. Считай, что он уже мертв.

13

Логан хмуро смотрел на свое отражение в зеркале. О, дьявол, неужели это он?

Когда они с Келли сообщили Тренту, что собираются пожениться, старик почти насильно отвез его в Финикс и заставил купить свадебный костюм. И вот теперь он стоит в тысячедолларовом костюме… чувствуя себя полным ослом.

Черт побери! Во что он впутался? Келли хочет усыновить мальчишку, но почему он, Логан Маккорд, согласился жениться на ней? Почему он просто не свалил из Аризоны и не оставил Келли Тейлор с ее проблемами? У незнакомца в зеркале не было ответа.

– Дерьмо, – сообщил Логан мрачному отражению.

Незнакомец в зеркале скривился, явно насмехаясь над ним. Ну ладно, ладно! Он прекрасно понимал, что надо бежать, но Келли умудрилась нажать на нужную кнопку. Она обвинила его в том, что он судит ее по собственному опыту… И она права: именно это он и делал.

– В Венесуэле живет парень, очень похожий на меня, – объяснил Логан Джасперу, таскавшемуся за ним, когда Трента не было поблизости.

Песик повилял хвостом и уставился на Логана так, словно понял каждое слово.

– Рафи. Хорошее имя, – пробормотал Логан. – Я должен помочь мальчишке. Вот так-то!

Годами он увиливал от воспоминаний, говорил себе, что прошлое не имеет никакого отношения к настоящему. Но Келли – черт побери ее милую задницу – заставила его открыть дверь, которую он захлопнул в тот день, когда записался в морскую пехоту.

Логан обратил свой пристальный, внимательный взгляд в прошлое и проанализировал свои чувства, как какой-нибудь лощеный психолог, вооруженный новейшим пособием «Помоги себе сам».

Джаспер уткнулся мордой в его ладонь, прося погладить. Логан подавил соблазн, напомнив себе, что и так уже слишком привязался к этой семье. Не хватало еще привязаться к собаке.

– Ты жалкий сукин сын, – сказал он вслух. – Теперь твои шмотки уже не поместятся в рюкзаке.

Не поворачивая головы, Логан скосил глаза в угол: судя по завязкам, к его рюкзаку никто не прикасался.

Конечно, он не потерял навыков, но уже чувствовал, как засасывает его обычная жизнь, как потихоньку притупляется бдительность.

– Через шесть месяцев я стану абсолютно бесполезным, – сказал Логан Джасперу, снимая пиджак.

Пес снова ткнулся в его ладонь и поднял на него умоляющие глаза. Логан сдался и провел ладонью по мягкой шерсти, почесал за ушами.

Да, он не должен оставаться, надо было сразу бежать куда глаза глядят.

Господи, он до сих пор ощущал вкус нежной кожи Келли, чувствовал дрожь ее тела, прижавшегося к нему. Вот этой стороной сделки он точно воспользуется, и с огромным удовольствием. Прошло уже много недель с тех пор, как он поднялся в ту каморку в Аргентине. Он уже горел, как в аду.

Правда, обычно он не выбирал таких женщин, как Келли, предпочитая мимолетные связи: одна ночь – и ты свободен, как ветер.

Похожая ситуация, решил Логан, убирая свадебный костюм в шкаф. Только на этот раз используют его, и – если бы он позволил – Келли сама заплатила бы ему. А когда задание будет выполнено, ему не придется исчезать. Келли просто вышвырнет его за дверь за ненадобностью.

Все, что ей нужно, – ребенок. Ну что же, отлично! Эта ситуация не имеет никакого отношения к его детству. Келли до глубины души оскорблена предательством мужа, но она – хороший человек и будет любить мальчика.

И Трент. Логан очень хотел, чтобы старик был счастлив, а правнук сделает его счастливым.

– В чем дело, Джаспер? – прошептал Логан, заметив, что песик повернулся к двери и навострил уши.

Кто-то приблизился к домику, и собака почуяла это раньше человека.

Логан натянул джинсы, босиком бесшумно пересек комнату и выглянул в окно, встав так, чтобы его не видно было снаружи.

По выложенной каменными плитами дорожке приближался Трент Фарли. Он шел гораздо быстрее и увереннее, чем когда Логан увидел его в первый раз. Теперь можно было представить, каким Трент был в молодости.

Логан распахнул дверь.

– Ищете Джаспера? Он здесь.

– Нет, – Трент ласково погладил Джаспера. – Приехал Вуди. Твой отец хочет поговорить с тобой.

– Как он узнал, что я здесь?

– Он же политик. Многие здесь в долгу перед ним. Он узнал о разрешении на брак и понял, где может найти тебя.

Логан натянул футболку.

– Передайте ему, пусть проваливает.

– С огромным удовольствием, но будь разумным, сынок. Вуди Стэнфилд – могущественный человек. Вам с Келли придется преодолеть кучу бюрократических барьеров прежде, чем вы получите разрешение на усыновление по аризонским законам. Вуди мог бы ускорить процесс одним телефонным звонком.

– Мне ничего от него не надо. Абсолютно ничего.

Трент с секунду смотрел вниз на Джаспера, затем очень серьезно взглянул на Логана.

– Ты не знаешь, зачем он приехал. Почему бы не выяснить? Это может быть важно.

Логан всегда страдал любопытством. Именно из-за любопытства он получил один из своих первых жизненных уроков… вскоре после того, как ему исполнилось десять лет. Он сорвал замок с сарая и вошел внутрь. Конечно, там была сигнализация, и Джейк застал его шныряющим среди оружия и боеприпасов.

Хоть он был всего лишь ребенком, дядюшка наказал его так же, как взрослых. Карцер. Логан неделю промучился в погребе среди крыс, готовых наброситься на него.

После этого он много лет боялся крыс, а когда вступил в «Кобру», поменялся с ними ролями. В школе выживания он узнал, что крысы есть повсюду и что они – отличная пища, конечно, если ты доведен до отчаяния. Он обожал «Твинкис», но, если речь шла о жизни или смерти, он бы мог есть и крыс.

– Хорошо, я встречусь с ним.

Логан сунул босые ноги в кроссовки и закинул за плечо рюкзак.

Вуди ждал его на веранде, нависающей над Дубовым ручьем. Косые солнечные лучи проникали сквозь листву и отражались от воды, журчащей в каменистом русле. Ниже по течению из зарослей выскочил енот и тут же исчез.

– Ты хотел поговорить со мной?

Вуди вздрогнул и резко обернулся. Снова Логан изумился, как похожи они с отцом. Конечно, старик поседел, и лицо его покрылось морщинами, но это то же лицо, что каждый день он видит, когда бреется. Если присмотреться, то можно различить на щеках Вуди те же ямочки, что появляются на его собственном лице, когда он улыбается. Пусть они прячутся среди морщин, но они у Стэнфилда есть.

Вуди не сгорбился с годами, как многие мужчины его возраста. Будучи сантиметра на три ниже метра девяноста трех сантиметров сына, старик держался прямо, гордо развернув широкие плечи.

– Я много думал о твоих словах. Мы должны поговорить, особенно сейчас, когда ты собираешься жениться на Келли Тейлор. Присядем?

Логан чуть было не ответил резкостью, но вовремя прикусил язык. Неизвестно, что сделает Стэнфилд, узнав правду. Если он проболтается кому-нибудь, Келли не сможет усыновить мальчика.

Логан повернул плетеное кресло так, чтобы видеть любого, кто выйдет из дома на веранду, и уселся вроде бы непринужденно, но ему было не по себе.

Первое правило «Кобры» – следить за тем, что происходит за спиной. Второе – никогда не оставаться на месте, открытом со всех сторон.

Логан обвел взглядом густые заросли по берегам ручья, почувствовал, как на затылке выступает испарина.

Откуда эта тревога? Он не на задании. Никто не прячется в кустах, не следит за ним через оптический прицел винтовки.

Логан поставил рюкзак рядом с креслом так, чтобы – если понадобится – быстро выхватить пистолет.

– Ты, я знаю, думаешь, что я несправедливо поступил с твоей матерью. – Логану послышались извиняющиеся нотки в голосе отца. Или это просто уловка опытного политика? – Аманда выждала год, как стервятник, а потом объявила, что у меня есть сын. Она угрожала сообщить прессе, если я не усыновлю тебя, и я дал ей пятьдесят тысяч долларов.

Логан нанес упреждающий удар:

– Где она сейчас?

Вуди подозрительно взглянул на него.

– Я ждал, что Аманда будет и дальше шантажировать меня, но она сдержала слово. Я больше ничего не слышал о ней. Ты обвинил меня в том, что я разрушил ее жизнь, и я решил, что ты знаешь, где она.

Логан провел ладонями по гладким подлокотникам. Он редко терял контроль над собой и уже винил себя за те брошенные в лицо отцу слова. Конечно, он сказал правду, но необдуманное заявление может развалить его легенду.

И причинить его матери еще больше боли.

Правда, он ничего ей не должен. Если она хочет закончить свои дни в лагере «Последний шанс», это ее личное дело.

– Если ты никогда не видел свою мать, как ты узнал, что ее жизнь погублена?

Логан бросил на Вуди взгляд, от которого обычно у самых крутых террористов начинали дрожать коленки. Вуди не дрогнул. Интересно! Возможно, его старик гораздо сильнее, чем кажется.

– Просто догадка, – отмахнулся Логан. – Шестнадцатилетняя девушка забеременела, а потом отказалась от своего ребенка. Вряд ли она смогла полностью оправиться от душевной травмы.

Кровь отхлынула от лица Вуди, оставив розовые пятна на побелевших щеках.

– Поверь мне, я понятия не имел, что Аманда была так молода. Она сказала, что ей восемнадцать. Ты знаешь, как это бывает. Она выглядела гораздо старше своих лет.

– Ты был в два раза старше ее.

– Как ты узнал? Мы тщательно скрывали свою связь.

– Ты и не представляешь, сколько может узнать агент «Кобры», – подстраховался Логан. – Когда я родился, Аманде Маккорд только что исполнилось семнадцать. Не нужен калькулятор, чтобы посчитать: в момент зачатия ей было шестнадцать.

Вуди обмяк в кресле, уставившись на краснохвостого ястреба, парящего над противоположным берегом.

– Она была одной из добровольных помощниц моей первой кампании. Такая самостоятельная. Мне и в голову не пришло, что она несовершеннолетняя. Я бы не стал рисковать карьерой, занимаясь сексом с несовершеннолетней.

– И ты молчал все эти годы.

Вуди перевел взгляд на свои итальянские туфли, явно с трудом подыскивая слова.

– Теперь все раскрылось. Они знают даже, сколько лет было Аманде. Они знают все.

Ну, положим, не все.

Вуди откашлялся.

– Логан, мне стыдно за все, что случилось после твоего возвращения. Я позволил втянуть себя в политические игры, потому что политика вошла в мою плоть и кровь. Я даже не поинтересовался твоей жизнью.

Неужели старик расчувствовался?

– Если ты читал статью в «Разоблачениях», мне почти нечего добавить.

– Как ты жил после похищения? С тобой хорошо обращались?

Ни за что на свете Логан не рассказал бы подробности своей жизни этому человеку.

– Я похож на парня, с которым плохо обращались? Глаза Стэнфилда потемнели, но он не отвел взгляд.

– По внешнему виду трудно сказать. Когда я смотрю на тебя, я вижу себя. Однако я ничего о тебе не знаю. Думаю, люди, похитившие тебя, были готовы на все. И если они так отчаянно хотели заполучить ребенка, они должны были любить тебя.

Естественное предположение.

– Они научили меня выживать. Только это важно, в конце концов.

– Ты так похож на меня, сынок!

Ах, как трогательно! Чем не задушевный разговор отца с сыном?!

– Я был простым оклахомским парнем. Приехал в Аризону с одним картонным чемоданом и мечтами. Я много работал… руками. И экономил каждый цент. – Вуди сказал это с такой гордостью, что еще немного, и Логан уже был готов восхититься его успехами. – Меня надули: продали карьер как гранитный… – Вуди хихикнул, смеясь над самим собой, и, словно поддерживая его, в кустах подал голос пересмешник. – А там оказался легко крошащийся глинистый сланец.

Логан уже слышал эту историю о том, как отец изобрел машину, превращавшую бесполезный сланец в отличный наполнитель кошачьих туалетов, и сколотил состояние, но не мешал Вуди сотрясать воздух.

Однако всему есть предел.

– Ты был женат на красивой женщине. Зачем было спать с моей матерью?

– Мой брак с Джинджер не был идеальным. Она эмоционально неустойчива. Ей больше подошел бы чуткий мужчина вроде Бенсона, чем такой мужлан, как я. Аманда Маккорд была очень умна. Вот почему я заметил ее. И хорошенькая. Не такая красивая, как Джинджер, но гораздо привлекательнее. Она была чуткой и обаятельной.

Чуткой и обаятельной? Ну и ну. Эти два слова никогда не ассоциировались у Логана с матерью. Никогда. Однако он готов допустить, что она была такой… когда-то. До Джейка Маккорда и лагеря «Последний шанс».

Если бы Аманда не забеременела, ей не пришлось бы вернуться домой и она не попала бы под влияние своего братца Джейка с его безумными проектами. Каким бы нелепым это ни казалось, но временами Логан винил себя. За то, что родился.

– Аманда была необыкновенной. С такими женщинами мужчина забывает о здравом смысле. Каждый раз, как я вижу Келли, я вспоминаю твою мать. Конечно, тебе проще. Ты не женат, а Келли – совершеннолетняя.

Черт побери! Именно это он не хочет слышать. Он похож на своего старика как две капли воды; живет ради своей работы, как и отец – ради политики. Теперь еще связался с женщиной, к которой его точно тянет… как Вуди тянуло к его матери.

– Я надеялся, что Аманда поступила в колледж на те деньги, что я дал ей. С образованием и ее внешностью она могла бы добиться многого.

Старика хватил бы удар, если бы он узнал, чтг Аманда сделала с его деньгами. Часть их пошла на покупку земли в чертовой глуши, остальное было потрачено на оружие.

– Когда ты исчез, я ждал звонка от Аманды. Твои фотографии были повсюду. Но она не откликнулась.

Интересно. Похоже, его исчезновение заставило папашу попотеть. Правда могла раскрыться, и Вуди получил бы по заслугам.

– Зачем ты хотел меня видеть?

– Хотел узнать о твоих планах. Ты собираешься остаться здесь?

Логан не мог признаться, что его брак с Келли – это лишь возможность для нее усыновить ребенка.

– Многое зависит от Келли. Мы еще не обсуждали детали.

– Надеюсь, ты решишь остаться. Я бы хотел узнать тебя получше.

Слова прозвучали очень искренне, и Логан чуть не передернулся, но сдержался, словно сидел в засаде и от малейшего движения зависела его жизнь.

– Мы с Джинджер приглашаем тебя и Келли на ужин сегодня. Пообщаемся до того, как вы уедете в свадебное путешествие.

Логан достаточно общался с крысами, чтобы мгновенно распознавать их присутствие. И дело не в запахе. Крысы достаточно чистоплотны, если учитывать, что они едят и где им приходится находить пишу.

Крыс выдает их подвижность. Они несутся в одном направлении, пока не учуют опасность, затем резко меняют курс. Именно это происходит сейчас. В последнюю их встречу – после пресс-конференции – папочка был в бешенстве.

Теперь он – само дружелюбие. Почему? Что заставило его так резко измениться?

14

– Это Колокол. – Келли привлекла внимание Логана к светло-коричневой скале необычной куполообразной формы. – Видишь что-то вроде зубца на вершине? Как будто можно взять колокольчик за ушко и позвонить.

– Вижу, но скала Правосудия мне больше нравится. Она гораздо величественнее.

В лучах быстро заходящего солнца пологие холмы и отвесные скалы по обе стороны автострады словно пылали огнем, но сегодня Келли было не до красот знаменитых золотых закатов Седоны. Ее больше занимала неожиданная перемена в отношении Логана к Стэнфилдам.

Логан позвонил ей в редакцию и попросил поехать с ним на ужин к Стэнфилдам. Учитывая его неприязнь к семейству, Келли нашла эту просьбу странной, хотя пора бы уже привыкнуть: Логан непредсказуем.

Ему есть что скрывать. Он рассказал ей далеко не все. Она чувствовала это и хотела заняться продолжением, но сначала ее сокрушила измена Дэниела, а потом поглотили ее собственные планы, связанные с Рафи.

Почему бы не вернуться к статье сейчас? До свадьбы еще целая неделя, а работа отвлекла бы ее от мучительных мыслей.

Келли украдкой взглянула на Логана. Необыкновенный мужчина, и приходится признать, что он волнует ее. Почему она так реагирует на него? Почему позволила целовать? Почему, как наивная девчонка, наслаждалась прикосновением его губ и колючей щетины?

С того момента, как она узнала об измене Дэниела, боль хотя и притупилась, но не прошла бесследно. Наверное, придется мириться с этой ноющей болью до конца жизни. Об эмоциональной связи с другим мужчиной не может быть и речи. То, что она чувствует к Логану, просто физическое влечение.

После гибели Дэниела она и не смотрела на мужчин, но тело ее помнит… и жаждет. Совершенно нормальная реакция здоровой женщины на красивого и сильного мужчину, но ей придется контролировать свои реакции.

Келли повернула дедушкин «Кадиллак» на узкую дорогу.

– «Дорога в неизвестность», – прочитал Логан надпись на указателе. – Подходящее название. Глухие места.

– Большая часть земли принадлежит Национальному парку «Коконино». Закон ограничивает застройку, чтобы сохранить природу. Трудно поверить, как много людей вроде Стэнфилдов спокойно срывают бульдозерами уникальные красные скалы, превращая их в пастбища для своих лошадей.

Келли нажала на тормоза, чтобы не задавить кролика. Зверек перебежал дорогу и исчез в мескитных зарослях.

– Когда Стэнфилды начинали строительство, здесь действительно была глушь. Кто мог подумать, как быстро изменится Седона?

Логан ей не ответил, и Келли умолкла, снова искоса взглянув на него… и постаралась не замечать, как он привлекателен в синей рубашке с открытым воротом и закатанными до локтей рукавами.

Похоже, вся его одежда – эта рубашка и слаксы защитного цвета, джинсы, две футболки, темно-синяя тенниска и потертый кожаный ремень. Наверняка в его рюкзаке должны быть носки и нижнее белье, ну и какой-нибудь свитер или куртка. Можно представить, чего ему стоила покупка свадебного костюма.

Не в финансовом отношении, так как он сохранил все, что заработал, вспомнила Келли. Он пожертвовал своим стилем жизни. Вместе с костюмом ему пришлось купить белую рубашку, галстук, ремень и туфли Все это вряд ли совместимо с тем, что он держит в своем рюкзаке.

– Остановись! – приказал Логан, когда дорога стала шире.

Келли съехала на обочину, выключила двигатель. Логан не смотрел на нее. Она проследила за направлением его взгляда и увидела птицу, явно нацелившуюся на добычу.

– Беркут! Вот дедушка бы обрадовался! Раньше здесь беркутов было полно, как оленей или лосей, но теперь они встречаются очень редко.

Сложив крылья, беркут метнулся в кусты и через мгновение стрелой поднялся в небо с сусликом в когтях. Келли повернулась к Логану.

Но Логан не смотрел на беркута. Он смотрел на нее, и так напряженно, что ей стало страшно. Они одни посреди совершенно пустынного пространства, очень далеко от Седоны и в миле от дома Стэнфилдов.

«Тебе нечего бояться», – упрекнула себя Келли, однако не смогла подавить дурные предчувствия. От Логана веяло опасностью и тайной. Это привлекало ее, интриговало и пугало.

– Ты смогла бы выследить террориста?

Что за странный вопрос? Келли смущенно покачала головой.

– Чтобы выследить и поймать террориста, необходимо стать им. – Келли вспомнила их первую встречу и смертоносный нож у своего горла. – Надо быть готовым драться их методами, даже если это противозаконно.

Логан коснулся ее руки. Всего лишь легкое прикосновение кончиков пальцев, но холодок пробежал по ее спине. Безжалостный мужчина, готовый на все ради достижения своей цели. И она собирается за него замуж.

– Закон нарушают все. Если ты мошенничаешь с налогами или нарушаешь правила уличного движения, ты нарушаешь закон. Но я говорю не об этом. – От его голоса, еще более скрипучего, чем обычно, мурашки снова пробежали по ее телу. – Стэнфилды живут только ради себя Я – угроза, и, выходя за меня замуж, ты тоже становишься угрозой. Я уверен, что после твоей статьи их главная цель – дискредитировать нас обоих.

– Тогда почему ты принял их приглашение?

– Шесть месяцев, и меня здесь не будет. Если мы поведем себя правильно, Вуди поможет усыновить Рафи в самые короткие сроки. Эту идею мне подал Трент.

Какая ирония! И это предложил дедушка, всю жизнь публично критиковавший сенатора Стэнфилда за то, что он использует свое влияние для помощи своим богатым дружкам!

Келли собрала всю силу воли, чтобы посмотреть Логану в глаза, и с ужасом осознала, что ее чувства к этому мужчине – какими бы они ни были – становятся все сильнее.

– Келли, ты всерьез думаешь, что Стэнфилды поверят, что мы влюблены друг в друга? Ты же обращаешься со мной как с тараканом, которого не можешь раздавить только потому, что он слишком большой.

До этого момента она вообще не думала, какое впечатление произведет на Стэнфилдов. Да, Логан гораздо лучше ее понимает все проблемы. Чтобы Хейвуд все же смог баллотироваться в президенты, Стэнфилды должны каким-то образом дискредитировать Логана или доказать, что ее статья не соответствует истине. А может, пытаясь сблизиться с Логаном, Вуди дает Бенсону шанс представить публике «счастливое семейство»?

– Наверное, я должна снять обручальное кольцо.

Келли вытянула руку, и в янтарном свете заходящего солнца золотой ободок засиял так же ярко, как в тот день, когда Дэниел надел его на ее палец. Она сняла кольцо и сунула его во внутренний кармашек сумочки.

Наверное, Логан считает ее слегка чокнутой, ведь она так долго носила обручальное кольцо после смерти мужа. И даже после того, как узнала о его предательстве.

Узнав от Мэтью об измене Дэниела, Келли хотела выбросить кольцо. Она чуть не швырнула его с веранды в Дубовый ручей, но что-то ее остановило. Она не смогла выбросить символ своей любви, даже зная, что Дэниел умер, любя другую женщину.

Невидящими глазами Келли смотрела перед собой, приказывая себе забыть прошлое и сосредоточиться на будущем. Надо было давным-давно снять кольцо.

Келли почувствовала жесткую ладонь Логана на своем обнаженном плече, повернулась к нему и снова не смогла понять выражение его глаз, казавшихся в сумерках стальными.

Логан взял ее левую руку и надел на палец кольцо. Огромный бриллиант собрал угасающий свет и засверкал голубыми и желтыми бликами.

– Когда у мужчины серьезные намерения, он дарит женщине кольцо.

Келли опустила голову, чтобы Логан не увидел слезы в ее глазах. Много месяцев после помолвки с Дэниелом она втайне надеялась, что Дэниел подарит ей кольцо, но он этого не сделал. А теперь незнакомец, которого она сама уговорила жениться на ней, купил ей бриллиант поразительной красоты.

Келли попыталась пошутить:

– Такой большой камень! Наверное, он стоит огромных денег!

– Кольцо поможет убедить Стэнфилдов, что мы любим друг друга.

Ей показалось или его грубый голос прозвучал ласково?

Любим? Она должна притворяться, что любит этого мужчину. И не только для того, чтобы одурачить Стэнфилдов. Необходимо убедить социальных работников в прочности их брака и способности окружить любовью приемного ребенка.

Господи, во что она влезла?

– Послушай, Келли. Я никогда по-настоящему не любил ни одной женщины, поэтому не очень-то сведущ в любовных делах. Но, как агент «Кобры», я многое умею. Из другого конца комнаты, не слыша ни слова, я могу интерпретировать бессознательную жестикуляцию и мимику человека, так называемый язык тела. Я наблюдал за тобой. Я не очень-то тебе нравлюсь, и ты меня боишься.

– Не будь… – Слово «смешным» замерло на ее губах. Зачем лгать? Она столько лет жила во лжи, слепо веря в любовь Дэниела. Логан хочет помочь ей. Она должна сотрудничать с ним… и она не имеет права ему лгать.

– Я не могу сказать, что ты мне не нравишься. – Келли пожала плечами, пытаясь скрыть свое замешательство. – Я просто никогда не встречала таких, как ты. Каждый раз, когда мне кажется, что я раскусила тебя, ты меняешься. Я тебя не понимаю.

– Ты и не должна меня понимать. Мы на задании, помнишь? Если ты боишься меня, то не сможешь мне доверять, а в этом таится серьезная опасность. Это может помешать нашим планам в отношении ребенка.

Да, она не понимает этого мужчину и, вероятно, никогда не поймет, но он делает все возможное, чтобы помочь ей. Она должна научиться доверять ему.

– Я очень признательна тебе за все, что ты делаешь. Я хочу доверять тебе, очень хочу.

Глядя ей прямо в глаза, Логан провел кончиком указательного пальца по ее шее, остановился на крохотном шраме, оставшемся в месте нанесенного им пореза. Странная слабость овладела ее телом, кости словно размягчились, а мышцы почему-то напряглись.

– С этого момента все будут следить за нами. Мы должны превратиться в террористов.

Террористов? Не слишком ли далеко зашел этот брак по расчету? А возможно, Логан прав. Учитывая неприятности, которые появление Логана доставило Стэнфилдам, и несомненную решимость семейства возродить шансы Вуди на президентский пост, ей и Лога-ну придется очень убедительно играть свои роли.

Получится ли у нее? Когда она просила Логана жениться на ней, план казался таким простым, однако реальность оказалась совсем другой.

– Одним из моих первых заданий в «Кобре» была защита нашего посла и его жены на большом посольском приеме, но командир не упомянул, что у посла есть любовница и что она тоже будет на приеме.

– Как ты узнал о ней?

– Влюбленные обычно стараются встать чуть ближе друг к другу, смеются чуть больше, слишком долго смотрят друг на друга. – Что-то вспыхнуло в глубине его глаз, и Келли отвела взгляд. – И они все время касаются друг друга.

– Да, ты прав.

– На приеме я сразу обратил внимание на эту женщину. И заметил, как она смотрит на одного из официантов. Я не ошибся – он оказался одним из террористов.

– И что же случилось?

– Мы обезвредили террористов до того, как они подобрались к послу. «Кобра» специализируется именно на тихих операциях. Я хочу, чтобы сегодня ты пристально следила за Стэнфилдами. С ними происходит что-то странное.

Принимая во внимание честолюбие и высокомерие Стэнфилдов, их холодность вполне естественна. Не проявляет ли Логан излишнюю подозрительность?

– Мы не можем весь вечер стоять в двух метрах друг от друга, – продолжал Логан. – Держись ко мне поближе. Не отшатывайся, если я вдруг обниму тебя. Иногда сама бери меня за руку и как можно чаще смотри мне в глаза… пока не почувствуешь, что краснеешь.

– Хорошо, – согласилась Келли, хоть и не представляла себя в роли томящейся от любви дамочки.

– Эй, милашка, не думай, что мне это легко, – сказал Логан, и Келли поняла, что все ее чувства отразились на ее лице. – Я никогда не влюблялся и даже никогда ни с кем не встречался. Я получил свой первый сексуальный опыт, когда мы с парнями отмечали окончание подготовки в учебном лагере. Мы отправились в город, подцепили проституток. И с тех пор я общался только с проститутками или с девицами на одну ночь. Я не завязываю длительных отношений. Это мое правило.

– Неужели?

Невозможно поверить, что какая-нибудь красотка не подцепила его хотя бы на пару месяцев. Может быть, все дело было в том, что он никогда не оставался в одном месте надолго.

Но это не объясняет его позицию: я не завязываю длительных отношений.

Логан вышел из машины.

– Прогуляемся.

– Мы опоздаем, – предупредила Келли, открывая дверцу.

Ее голая спина покрылась гусиной кожей. Дни еще были теплые, но вечерами в воздухе уже чувствовалось холодное дыхание осени. Наверное, зря она оделась так легко.

Келли вышла из машины и чуть не налетела на Логана. Она покачнулась, но ей удалось восстановить равновесие.

Логан захлопнул дверцу, и тут же из придорожных зарослей шалфея и мескитов вылетела дюжина перепелов.

Когда Логан обвил рукой ее голые плечи, Келли попыталась убедить себя, что это всего лишь часть спектакля и она должна вести себя как можно естественнее.

– Ты не знаешь сильных мира сего. Если мы приедем вовремя, то половина семейки уж точно появится позже. Заставят нас ждать, чтобы показать, кто мы и кто они.

Келли покачала головой, не в силах освободиться от неловкости. Чтобы убедить Стэнфилдов, необходимо взять себя в руки! Она не должна дергаться каждый раз, когда Логан касается ее.

Его пальцы поглаживали ее плечо. Ничего провокационного не было в его поведении, но Келли пришлось сконцентрироваться, чтобы идти прямо, не сбиваясь с шага.

– Видишь? Не так уж сложно, – сказал Логан, когда они преодолели несколько метров. – Было бы еще легче, если бы ты чуть-чуть придвинулась ко мне.

Уставившись на свои туфли, Келли чуть коснулась Логана бедром, а ее плечо нашло удобное местечко где-то у него под мышкой. Логан укоротил шаг, и они молча пошли дальше по пустынной дороге, едва освещенной последними лучами солнца.

Логан вдруг остановился, не снимая руки с ее плеч, повернулся и как-то странно посмотрел на нее.

«О боже! Он собирается поцеловать меня!» – подумала Келли в смятении. Предстоящий поцелуй что-то изменил в ней. Немыслимо, но она действительно захотела, чтобы Логан поцеловал ее.

– Главное, вести себя абсолютно непринужденно.

Его хриплый голос был едва ли громче шепота, однако проникал во все клеточки ее тела. Его ладонь скользнула на ее талию, и Келли задрожала, как от озноба. Она смотрела куда-то вдаль, боясь, что Логан, этот чертов эксперт по антитерроризму и нюансам человеческого поведения, заметит ее волнение.

Когда-то она думала, что любит Мэтта, но ее настоящей и единственной любовью был Дэниел. Она просто не может быть естественной с другим мужчиной. Однако что-то с ней явно происходит. Что-то, не поддающееся анализу.

Спокойнее. Мы «на задании»… и только. Никаких чувств, никаких эмоций. Но разве это возможно с таким мужчиной, как Логан?

– Ну я же говорил. Ничего страшного, – услышала она его шепот. – Правда?

– Ничего страшного? Ах, да, конечно. Именно это говорят финансовые инспекторы, подсовывая новые налоговые формы.

Логан тихо рассмеялся, притянул ее к себе, и его низкий, волнующий смех отозвался в ее груди жарким пожаром.

Так нельзя! Ни один мужчина не имеет права быть таким сексапильным!

Логан с нежностью прижал ее голову к своему плечу.

«Мы на задании, мы на задании, мы на задании», – как заведенная повторяла про себя Келли, вдыхая запах его туалетной воды. Даже этот запах казался ей средством для усиления полового возбуждения.

Совершенно новые, неизведанные прежде чувства забурлили в ней. Логан еще только обнимая ее, еще только гладил ее волосы, а наслаждение растекалось в ней, растекалось медленно, против ее воли.

– Мы должны все время касаться друг друга, это должно происходить совершенно естественно и непроизвольно.

Его пальцы утонули в ее волосах, лаская, поглаживая… Келли показалось, что он касается ее повсюду.

– Я впервые тренирую агента-женщину, – прошептал Логан ей на ухо.

До нее не сразу дошел смысл сдова «агент». Но Логан прав: они выполняют важное задание. Она сама так считает… тогда почему же ведет себя как изголодавшаяся по любви старая дева?

Келли попыталась высвободиться, но сильные руки Логана словно приковали ее к его груди, и она отважилась поднять глаза. С тем же успехом можно было этого не делать. Солнце уже зашло. Скалы громоздились вокруг черными тенями, почти сливаясь с ночным небом.

Несмотря на то, что Логан медлил, несмотря на то, что Келли не могла думать ясно, ощущение неизбежности поцелуя не оставляло ее. Она уже в который раз попыталась собраться с силами, тихо вздохнула… но в последний момент Логан вдруг заявил, ухмыляясь:

– А знаешь, кажется, это задание будет гораздо забавнее, чем я думал.

* * *

Мужчина раскинулся на кровати, наблюдая за женщиной, расхаживающей по комнате в черных кружевных трусиках и бюстгальтере.

– Поверить не могу, что великий Хейвуд Стэнфилд пригласил Логана и Келли на ужин.

За многие годы он бессчетное число раз смотрел, как она одевается. Бессчетное число раз они играли в эту игру, притворяясь, что не знают, как она кончится.

Перед ужином она доставит ему удовольствие, а потом во время скучной трапезы он будет предвкушать, как сорвет с нее эти кружевные лоскутки. Она обязательно будет сопротивляться… как всегда. Она любит грубый секс.

А он любит ее. Всегда любил. И всегда будет любить.

– Я не сомневался, что добрый старый Вуди свяжется с Логаном, – ответил он, не сводя глаз с более темного треугольника под кружевами трусиков… которые он зубами сорвет с нее сегодня вечером.

– Логан Маккорд загубил президентскую кампанию. – Она продефилировала к шкафу: театрально надутые пухлые губы, покачивающиеся груди. – Никто не поверит кандидату, воспевающему семейные ценности и столько лет скрывавшему от семьи внебрачного сына. – Она стала перебирать платья, швыряя забракованные на пол. – С чего вдруг он пригласил Логана на ужин и заставил всех явиться? Не понимаю.

– Все очень просто. Ты же читала статью в «Разоблачениях». Украденный ребенок ведет жизнь, полную лишений, однако вопреки всем испытаниям делает успешную карьеру. Соедини эту слезливую историю с жеребцом, о котором уже мечтают все женщины Америки, и что у нас есть?

Она повернулась с очередным платьем в руках и недоуменно уставилась на него. Бедняжка. Он любит ее, но не переоценивает ее умственные способности. Она живет ради трех вещей: одежды, драгоценностей и секса.

– Что? Я не понимаю.

Она уронила платье и отшвырнула его ногой. При этом трусики натянулись так, что он мгновенно возбудился еще больше.

– Во-первых, любовь моя, у нас есть Хейвуд Стэнфилд, не потерявший желания стать президентом, так? И во-вторых, Логан Маккорд – зеркальное отражение своего отца, сын, которым можно гордиться.

Она уронила еще одно платье, только что сорванное с вешалки, и перешагнула тонкий клочок шелка на полу.

– Ну, конечно. Почему мне это не пришло в голову? И что мы будем делать?

Умом она похвастаться не может, но обладает инстинктом коварного хищника. Он взглянул на часы.

– Пока мы разговариваем, человек, которого я нанял, устанавливает на ранчо Фарли подслушивающие устройства. Прежде чем разделаться с Логаном, надо выяснить, что они замышляют.

– Это я уже слышала. Ты только кормишь меня обещаниями, а я хочу действий, – капризно протянула она, медленно прижимаясь к нему.

– Я весь внимание, дорогая.

Она отвернулась, открывая ему соблазнительный вид сзади.

– В прошлый раз ты разрешил проблему. До сегодняшнего дня никто не знает, что Сьюзен убили.

Он не стал напоминать ей про другой раз, когда она сама все испортила. Она была молода тогда, а он был еще моложе. Он все уладил и влюбился в нее.

– Мать Сьюзен подозревала. И болтала…

– Но ведь ей никто не поверил?

– Правда, – согласилась она. – Но Логана я хочу наказать еще сильнее, чем Сьюзен. Гораздо, гораздо сильнее.

Она села рядом с ним на кровать и накрыла ладонью его пенис. Даже через ткань брюк он чувствовал жар ее ладони. Быстрая, как змея, она расстегнула брючную «молнию» и освободила его напрягшуюся плоть.

– Ангел, – прошептал он. – Маккорд заслуживает медленной и мучительной смерти.

Ее голова медленно склонялась все ниже и ниже.

– Я хочу увидеть его мучения… увидеть своими глазами.

15

– Ты был прав, – прошептала Келли, когда горничная открыла им дверь и пригласила в дом. В гостиной их ждал один лишь Вуди Стэнфилд. – Я действительно мало знаю о сильных мира сего.

Логан поздоровался с отцом, не потрудившись извиниться за опоздание. Келли добавила про себя, что и о мужчинах она знает не больше. С чего вдруг она решила, что Логан ее поцелует? Для него это работа… задание… и он просто тренировал агента.

Вуди повернулся к ней:

– Келли, вы сегодня особенно красивы. Это зеленое платье вам очень идет.

Логан обвил рукой ее талию – небрежно и в то же время по-хозяйски – и с улыбкой посмотрел ей в глаза. Келли напомнила себе, что нельзя отводить взгляд, и уставилась на него, как обожающий хозяина щенок.

– Келли не просто красива, – сказал он, обращаясь к отцу. – Она необыкновенно обаятельна. Редкие женщины обладают таким особым притяжением, не правда ли?

Вуди явно смутился.

– А… да… ты прав. Не каждая красивая женщина обаятельна.

Разговор идет вовсе не о ее внешности, поняла Келли. Что-то происходит. Она смутно ощущала подводные течения. Репортерский инстинкт требовал прозондировать почву, но внутренний голос приказал помалкивать.

– Почему бы нам не пройтись до конюшни? Я хочу показать вам моего нового жеребенка, – предложил Вуди. – Джинджер и Аликс, как всегда, задерживаются. Наверное, все еще выбирают наряды. Какова мать, такова и дочь. Тайлер разговаривает по телефону. – Вуди вывел гостей на веранду. – Бенсон где-то здесь. Уверен, к нашему возвращению он уже приготовит напитки.

Келли и Логан последовали за Хейвудом по дорожке, выложенной каменными плитами и залитой светом фонарей в форме тюльпанов. Слева показалось белое здание с красной черепичной крышей и ярко освещенной надписью над входом: «ЧИСТОКРОВНЫЕ АРАБСКИЕ ЛОШАДИ-ЧЕМПИОНЫ СТЭНФИЛДА».

Вуди, не переставая, болтал о том, сколько призов завоевали его лошади и как заботливо он их выращивает. Логан взглянул на Келли и закатил глаза. Отцу явно не удалось произвести на него впечатление.

Когда они вошли в конюшню, на них обрушился сильный порыв ледяного воздуха. Келли зазнобило, и, словно почувствовав, Логан обнял ее за плечи. Ее сердце тут же подпрыгнуло и загрохотало, голова закружилась.

– Жеребцы любят прохладу, – объяснил Вуди. – Кроме кондиционеров, над каждым стойлом установлены вентиляторы – они разгоняют мух.

Приветствуя каждого жеребца по имени, Вуди шел в дальний конец конюшни. В воздухе кружился приятный аромат сена, смешанный с запахом лошадей и кожаной упряжи. Под потолком жужжали вентиляторы.

– Кто-нибудь катается на этих жеребцах? – спросила Келли.

– Да, они прекрасно выучены и послушны. Большинство из них – чемпионы. – Вуди указал на лоснящуюся белую лошадь с налитыми кровью глазами. – А это Бандит. Его только начали тренировать. Он еще не готов к скачкам.

Конь свирепо смотрел на Келли, раздувая ноздри и топая копытом. Несмотря на его потрясающую красоту, ей стало страшно. Она занималась верховой ездой всю свою жизнь, но ни за что на свете не решилась бы набросить уздечку на Бандита.

Логан шагнул вперед, Бандит гневно фыркнул, ноздри его задрожали, глаза засверкали. Выгнув шею, он встряхнул головой, и его грива заволновалась, как знамя на ветру.

– Ну-ну, полегче, приятель.

Бандит подозрительно взглянул на Логана, но дергаться перестал. Логан протянул руку и погладил бархатный нос. Бандит замер, гнев в его глазах немного утих.

– Иди сюда, дорогая. Покажи Бандиту, что ты его друг.

Дорогая? Келли поймала пристальный взгляд Вуди и быстро приблизилась к Логану, благодаря бога за крепкие стальные ворота, отделяющие ее от горячего жеребца.

Логан взял Келли за руку и провел ее ладонью по шее Бандита. Шкура оказалась нежной, как лепесток магнолии, и неожиданно теплой.

– Бандит бесподобен, правда, Келли? – с явным благоговением спросил Логан.

– Хм-м-м. – Келли вдруг обнаружила, что великолепные мужчина и лошадь оказывают на нее совершенно одинаковое действие… Она судорожно вздохнула и приказала себе забыть о страхе.

– Странно, что Бандит подчинился тебе, – заметил Вуди. – Только мой тренер, Джим Кри, с ним справляется. Ты все еще любишь кататься верхом?

Келли почувствовала, как напряглось тело Логана, и подумала, что Вуди не дождется ответа. Резкие движения жеребцов, журчание воды, автоматически наполняющей желоба из нержавеющей стали, и жужжание вентиляторов лишь подчеркивали неловкость ситуации.

Наконец Логан перестал гладить Бандита.

– Я не знал, что умею ездить верхом. Насколько помню, я сидел на лошади только один раз… когда удирал на какой-то кляче из лагеря мятежников в Эквадоре. Мучился потом целую неделю.

Вуди нахмурился.

– Жаль. Верховая езда – отличное развлечение, особенно здесь, в Красных скалах. Можешь пользоваться моими лошадьми. Думаю, ты быстро вспомнишь детские навыки.

– Тебе очень понравится, – подхватила Келли, бесстыдно хлопая ресницами. – Я тебя научу.

Логан выдавил улыбку.

– Посмотрим.

Келли почувствовала, что сенатор искренне хочет сблизиться с сыном, и ей стало стыдно. Логан здесь только потому, что взял на себя обязательство помочь ей. Зачем же обнадеживать старика?

– Удар Молнии, – гордо объявил Вуди, переходя к следующему стойлу.

Белый жеребенок еще не вышел из того возраста, когда ноги кажутся слишком длинными по сравнению с худым телом, но платиновая грива и хвост сверкали, а от карих томных глаз с длинными угольно-черными ресницами просто невозможно было отвести взгляда.

– Прелесть, какая прелесть! – восхищенно воскликнула Келли, привлекая внимание Логана, но он отвернулся. Келли проследила за его взглядом и заметила бесшумно вошедшего в конюшню пожилого мужчину в джинсах и красной рубашке. Черную шляпу с серебряными раковинками вокруг тульи, оставившую след на его лбу, мужчина держал в руке. Говоривший что-то Хейвуд его не видел.

Джим Кри! Теперь Келли знала, почему старый шаман сказал, что видел в старой хижине оборотня: Логан выглядит точно как Вуди в его возрасте.

Джим заковылял к ним, опираясь на толстую кривую палку. К восьмидесяти годам старик стал слаб и зрение его ухудшилось, однако он еще много времени проводил в седле. Как и многие мужчины племени на-вахо, Джим внешне был похож на перевернутую грушу: бочкообразная грудь, узкие бедра, тощие ноги – однако он всегда выделялся среди соплеменников. Индейцы уважали его как шамана, белые – за умение тренировать чистокровных лошадей. Со всей страны в Се-дону прилетали конезаводчики советоваться с Джимом Кри.

Чтобы Джим чувствовал себя непринужденнее, Келли приветствовала его на языке навахо.

В отличие от Умы Джим смотрел Логану прямо в глаза. Проковыляв к деннику, старый индеец остановился перед Логаном.

– Ты вернулся домой. Призрак вернулся.

– Призрак, – насмешливо повторил Вуди, ласкавший жеребенка. – Полно, Джим, давай обойдемся без твоих шаманских штучек. Это просто Логан. Ты же помнишь, как искал его, не так ли?

Морщинистая ладонь Джима опустилась к поясу. Между серебряными раковинами, усыпанными бирюзой, висел кожаный мешочек с обязательным флакончиком с пыльцой, священными перьями, парой кристаллов и маленькими камешками – атрибутами шаманского ремесла.

– Я помню, – сказал Джим. – Я помню.

– Когда ты потерялся, Логан, Джим искал тебя.

– Я хотел вызвать полицию, но Бенсон был против. Я поскакал на поиски.

– Когда Бенсон связался со мной, я велел ему вызвать шерифа, – сказал Вуди.

– В конце концов меня нашел компьютер. – Логан казался беспечным, но его голос прозвучал жестко.

Джим, прихрамывая, вошел в денник.

– Удар Молнии плохо ест. Я спою ему.

– Навахо лечат лошадей пением молитв, – пояснила Келли Логану.

– Не будем ему мешать, – предложил Вуди. – Вернемся в дом и выпьем перед ужином.

Келли решила воспользоваться моментом и поговорить со стариком.

– Идите, я догоню вас. Хочу поговорить с Джимом – собираю материал для статьи об индейских молитвах.

Джим осторожно прислонил палку к стене и повесил черную шляпу на крючок, где висела скребница.

– Что ты хочешь узнать, Келли Тейлор? Очень проницательный человек. Он понял, что ей нужна информация не о молитвах.

– Мне интересно, были ли вы в конюшне в тот день, когда Логан поехал кататься на пони.

Джим вынул из мешочка орлиное перо и положил его на челку жеребенка.

– Я был здесь.

Сжатый ответ и никакой дополнительной информации. Как и Уму, Джима учили увиливать, но не лгать.

– В тот день, когда Логан исчез, вы видели, как он уехал с близнецами?

Джим водил рукой над перышком.

– Нет, я тренировал лошадь.

Джим заговорил нараспев, почти шепотом. Келли уже хотела задать другой вопрос, но передумала. Индейцы любое вмешательство считают грубостью, а вмешиваться в молитвы шамана тем более недопустимо. Остается только надеяться, что эта молитва не из тех, чтр длятся много дней.

Через несколько минут глаза жеребенка закрылись, длинные ноги подогнулись, и он упал на соломенную подстилку. Джим нагнулся, забрал свое перо и аккуратно убрал его в мешочек; затем взял свою шляпу и палку. Прижав палец к губам, он, ковыляя, покинул денник.

Келли давно знала Джима, с тех пор, как дедушка работал в седонском комитете по связям с индейскими племенами, и обычно Джим был гораздо разговорчивее. Он не хочет лгать ей, но и не хочет ничего рассказывать.

– Когда вы поняли, что Логан пропал? – прошептала она.

– Когда за мной пришла Луз Толчиф.

– Она болела и оставалась в своей комнате, так?

– Луз – уважаемая женщина, судья племени. Это была не ее вина. – Интересно. Келяи знала про Луз только то, что она с самого рождения близнецов работала на Стэнфилдов, и никогда не встречала эту женщину. – До того дня Луз ни разу не пропустила работу, а накануне съела что-то плохое и заболела.

Он явно выгораживает Луз. Почему?

– Вы хотели вызвать полицию. Шерифом был тогда Тони Монтойя, так? – Джим кивнул утвердительно. – Почему же Бенсон не вызвал его?

– Бенсон сказал, что шериф – плохой, бесполезный мексиканец. Сказал, что я быстрее найду мальчика.

Национальные предрассудки вполне в духе Бенсо-на, но, пожалуй, не это главное. Определенно что-то странное произошло в тот день.

– Bbi тщательно искали, но не нашли никаких следов?

Джим остановился и несколько секунд внимательно смотрел на Келли усталыми глазами.

– Моя мать – из рода Тихой Воды, отец – из рода Речной Излучины. Наша история – древняя, как красные скалы Седоны. Я – шаман. Повелитель одарил своих шаманов способностью понимать болезни, распознавать ведьм и находить потерянное.

В голосе Джима звучали гордость и чувство собственного достоинства, какие Келли часто слышала в голосе дедушки, но навахо больше гордились своим народом, чем собственными достижениями: старый индеец сначала упомянул свой род, свою семью.

Джим Кри никогда бы не стал лгать, однако Келли не сомневалась: он что-то скрывает.

– Я многое видел, – продолжал старик. – Вылечил много людей. Нашел много потерянных вещей. Если бы я захотел найти Логана, я бы его нашел.

До Келли дошло не сразу.

– Подождите!

Джим молча доковылял до открытых дверей конюшни и исчез в темноте, оставив Келли в полном замешательстве.

Почему он не захотел найти Логана? Как мог оставить маленького мальчика ночью среди скал? В словах Джима не было никакого смысла.

Келли заторопилась к дому. Джим кое-что сказал ей, но о чем-то более важном он умолчал. Наверное, не стоит винить его: он предан Хейвуду и не хочет терять любимую работу.

Здравый смысл подсказывал Келли: Джим сделал бы все, что мог, лишь бы найти мальчика… если только ему не приказали что-то другое. А кого он мог бы послушаться?

В отличие от мира белых, где господствуют мужчины, в обществе навахо царит матриархат. При знакомстве индейцы сначала называют род матери и только потом род отца, а женщину-судью уважает даже такой человек, как Джим, один из лидеров своего народа.

Судя по слухам, Луз Толчиф была потрясена исчезновением Логана. Она даже бросила работу у Стэнфилдов, вернулась в свой дом около Индиан-Гарденс и никогда с тех пор не появлялась в городе.

«Завтра надо обязательно найти Луз Толчиф, – подумала Келли, – и выяснить всю правду о том, что случилось с Логаном».

16

Когда Келли, озадаченная словами Джима Кри, вошла в гостиную, Логан и Вуди сидели у бара, потягивая виски, Бенсон Уильяме, высокий и красивый, похожий на римского патриция, стоял за массивной гранитной стойкой, смешивая мартини, для Джинджер. Сама Джинджер сидела поодаль, следя за каждым движением Бенсона.

Черное обтягивающее платье, белокурые волосы до плеч, эффектно зачесанные на одну сторону, сверкающие в ушах бриллианты карата по четыре в каждом… Несмотря на возраст, Джинджер все еще была необыкновенно красива.

Аликс, как всегда высокомерная, с бокалом в руке, стояла рядом с матерью. Келли чуть заметно улыбнулась. Теперь Аликс не сможет забыть ее имя. Теперь они породнятся.

Какой кошмар!

Аликс не из тех женщин, что вдохновляют на шутки о глупеньких блондинках, скорее она сам дьявол в юбке.

Келли захотелось домой, к деду. Подальше от этих чужих людей.

– Келли! – позвал ее Логан. – Иди сюда, милая.

Все обернулись, и Келли, помедлив секунду, направилась к Логану. Он поспешил ей навстречу, ослепительно улыбаясь, и, всем своим видом подчеркивая их близость, обнял за плечи.

«Боже, о боже! Какой талантливый актер», – подумала Келли и понадеялась, что так же ловко может сыграть и свои чувства.

Его прикосновение вызвало уже почти привычную реакцию: сердцебиение и легкое головокружение.

Аликс скользнула к ним с быстротой и грациозностью пантеры.

– Ого! Вы только взгляните на кольцо Келли! – Подошла Джинджер, уже успевшая почти полностью опустошить бокал с мартини. – Тайлер, посмотри на этот потрясающий бриллиант.

Келли поняла, что Логан заметил входящего в комнату Тайлера еще до того, как Аликс произнесла свою реплику. Она уже научилась распознавать его реакцию по почти неуловимым намекам: легкому повороту головы, выражению глаз. Сейчас его тело словно излучало напряжение. Логан в любых обстоятельствах не позволял себе расслабиться, не терял бдительности, но Келли ощутила и другое: Логан не испытывает ни малейшей симпатии к своему сводному брату.

И еще одно не давало ей покоя. Она и Логан оделись очень просто, но на всех членах семьи, кроме Вуди, были роскошные наряды. На Аликс – алое шелковое платье, открытое и обтягивающее ее соблазнительное тело, как вторая кожа, на Тайлере – белые брюки с безупречными стрелками и легкий темно-синий пиджак, более подходящие для шикарной яхты в Средиземном море, чем для семейного ужина в собственном доме. Спортивный пиджак и галстук Бенсо-на – вообще невиданная редкость для Седоны. Неужели все это для того, чтобы нежеланные гости чувствовали себя не в своей тарелке?

– Посмотрим. – Тайлер приподнял ладонь Келли, изучая кольцо. – Бриллиант настоящий?

– Конечно, дурачок, – откликнулась Аликс. В ее тоне, в выражении лица проскальзывали неприкрытые сомнения.

Логан усмехнулся и подмигнул Келли. Она подумала, что в данном случае он не просто поддразнивает ее, а таким образом избавляется от искушения осадить наглых родственников.

– Оправа похожа на «Тиффани», – изумленно добавила Джинджер. – Внутри должно быть название фирмы. Вуди покупает мне драгоценности у «Тиффани», не правда ли, дорогой?

Вуди приблизился к Келли. Судя по его лицу, он не одобрял поведение семейки.

– Очень красивое кольцо, – сказал Вуди, бросая испепеляющий взор на своих детей. – Идемте ужинать.

Бенсон Уильяме, до сих пор не выдавивший из себя ни слова, забрал у Джинджер пустой бокал и повел ее к столу, сверкающему хрусталем и серебром.

Тайлер и Аликс последовали за Джинджер и Бенсо-ном, тихо переговариваясь, Вуди поплелся за ними – один. Очень интересно. Келли сразу же вспомнила слухи о многолетней любовной связи Джинджер и Бенсона.

Логан выдвинул для Келли стул со спинкой в форме лебединого крыла, продолжающей тему длинного, с кегельбан, стола: стеклянная столешница покоилась на распростертых крыльях двух огромных лебедей. «Слишком вычурно, – решила Келли, – и уж точно не в стиле Седоны».

– Весело? – прошептал Логан, садясь рядом с ней. Снова его улыбка и интимные нотки в голосе сделали с ней что-то невероятное, и Келли с усилием заставила себя безмятежно улыбнуться в ответ.

Пока одна служанка в форменном платье обходила стол с огромным блюдом, а вторая предлагала на выбор вино, Бенсон болтал о своей последней партии в гольф.

Прикрыв руку салфеткой, Келли осторожно сняла кольцо. На внутренней стороне золотого ободка было выгравировано: «Тиффани». Боже милостивый! Логан действительно купил кольцо у «Тиффани».

Но почему? Он мог купить его и не в таком дорогом магазине. Хотел ли он произвести впечатление на Стэнфилдов? Если так, то почему не сказал, что Джинджер правильно определила, что кольцо от «Тиффани»?

Может, это и глупо, но Келли уже влюбилась в это кольцо, ослепительно вспыхивающее при малейшем движении. Бриллиант, казалось, обладал каким-то загадочным, скрытым огнем, который она видела в витринах только самых дорогих ювелирных магазинов. Конечно, камень, может быть, и чересчур велик, но простота оправы делает кольцо элегантным, а не просто роскошным.

Когда вино было разлито, Вуди поднял бокал:

– За тебя, Логан. Добро пожаловать в семью!

– За Логана, – поддержала его Келли, но остальные члены семейства не выказали подобного энтузиазма, а Бенсон лишь пригубил вино.

Логан повернулся к Келли, и, понимая, что Стэнфилды пристально следят за ними, Келли расплылась в идиотской улыбке.

«Господи! Дай мне сил пройти эту дорогу до конца!» – взмолилась она. Брак по расчету с таким мужчиной, как Логан, будет более серьезным испытанием, чем казалось вначале.

– Мы желаем вам долгой и счастливой совместной жизни, – продолжал Вуди.

– Не слишком ли вы спешите? – перебила мужа Джинджер.

– Вы, как я понимаю, только что познакомились, – добавил Бенсон, явно привыкший развивать мысли Джинджер.

– Любовь с первого взгляда, – сказал Логан.

Его проникающий в самую душу нежный взгляд ошеломил Келли. Она почти поверила, что Логан любит ее, и, заикаясь, пробормотала:

– Н-на всем белом свете нет другого такого мужчины, как Логан.

Получилось вполне правдивое заявление.

– Я та-ак счастлива за вас, – протянула Аликс. – А вот я так и не рискнула выйти замуж.

– Потому что ты чокнутая, – заметил Тайлер, сопровождая свои слова дразнящей улыбкой. По безмятежному лицу Аликс было понятно, что она давно привыкла к шуткам своего брата.

– Я не чокнутая. Это все другие чокнутые, а я эксцентричная.

Атмосфера за столом сгущалась. Вуди следил за Логаном. Бенсон внимательно слушал Джинджер, что-то тихо говорившую ему. Аликс с победной улыбкой обводила всех взглядом, Тайлер внимательно смотрел на сестру.

Один Логан с удовольствием поглощал горячее – какую-то подозрительную коричневую смесь. Келли еще раньше заметила: он ест быстро, слегка подавшись вперед, словно опасается, что кто-то выхватит у него еду.

– Что это такое? – спросил Вуди, ковыряя вилкой содержимое своей тарелки.

Джинджер быстро взглянула на Бенсона.

– Хитлакош.

– Французское блюдо?

Джинджер явно смутилась.

– Это ацтекский деликатес.

– Похоже, наш повар соскреб его со дна мусорного бака.

Лицо Джинджер покрылось красными пятнами.

– Считается, что хитлакош по вкусу – нечто среднее между кукурузой и трюфелями, – тихо проговорила она.

– Мне плевать, какой вкус у этой бурды. Из чего это приготовлено?

Губы Джинджер задрожали, и на помощь бросился Бенсон:

– Из гриба, который растет у основания кукурузного початка.

– Писк сезона в Лос-Анджелесе, – подала голос Аликс.

Вуди хмуро взглянул на почти чистую тарелку Логана и снова взялся за вилку. Келли осторожно попробовала хитлакош и обнаружила, что на вкус он действительно лучше, чем можно подумать по его виду, но вслух хвалить не стала, а просто продолжала есть, как и Вуди.

Джинджер, вероятно, поняла, что глупо даже не попробовать заказанное ею самой блюдо. Она потыкала вилкой, затем заставила себя положить кусочек в рот. Внимательно изучив ее реакцию, Бенсон пару раз ткнул вилкой в свою тарелку. Тайлер и Аликс последовали его примеру.

Чтобы разрядить вдруг наступившую тишину, Вуди заговорил о своих лошадях. «Интересно, – подумала Келли, – понимает ли Вуди, что Джинджер нарочно заказала приготовить эту гадость, чтобы смутить Логана».

Хрупкость и незащищенность, излучаемые Джинджер, всегда ассоциировались у Келли с южными красавицами прошлого века. Однако слегка рассеянный вид сенаторши и озабоченные взгляды Бенсона наводили на мысли о наркотиках. Казалось, что Джинджер живет в каком-то другом измерении.

– Логану нравится, – заметил Тайлер. – Полагаю, в Южной Америке ты ел много необычного.

– Ты даже отдаленно не представляешь, – ответил Логан.

– Разве вы, коммандос, не привыкли к необычному? – спросила Аликс. – Мажете лица черным гуталином, исчезаете в ночи, где делаете бог знает что, и питаетесь тем, что дает земля?

– Аликс, – строго предупредил Вуди.

Стерва! Келли чуть не взорвалась от ярости и почему-то захотела защитить Логана, хотя она и не сомневалась, что он вполне способен защитить себя сам.

Неужели всем здесь, кроме Вуди, наплевать на Логана? Похоже, что так. Никто не задал ни одного вопроса о его прошлом. Они все видят в нем только угрозу своему благополучию.

– Аликс, – отважилась вступить в разговор Келли, – просто поверить не могу, что у тебя и Логана один отец. Ты бы не смогла и дня прожить без кредитной карточки даже в большом городе. Так мне кажется.

Джинджер нервно промокнула губы салфеткой. Если прежде ее лицо было покрыто красными пятнами, то сейчас она смертельно побледнела.

– Милые леди, прекратите, пожалуйста, – взмолился Бенсон, – Вы расстраиваете хозяйку. Ах, какая трагедия!

– Вообще-то агенты «Кобры» мажут лица сажей, а не гуталином, – совершенно серьезно объяснил Логан. – И мы берем с собой съестные припасы, но, когда они заканчиваются, всегда можно найти подходящую крысу. – Он взглянул Аликс в глаза и многозначительно добавил: – Крысы водятся повсюду.

– Мы забыли о вине, – поспешно сказал Вуди, явно пытаясь сменить тему.

Бенсон пустился в рассуждения о сравнительных достоинствах калифорнийских и французских вин. Тайлер тут же вспомнил о новых австралийских винах, которые ему доводилось пробовать.

Аликс поднесла к носу хрустальный бокал и так глубоко вдохнула, что Келли не удивилась бы, если бы она втянула вино ноздрями.

– Великолепно. Очень тонкий букет, очень тонкий, – похвалила Аликс, сделав крохотный глоток, и взглянула на брата, словно говоря: Логан не может отличить дорогое вино от виноградного сока.

– Я никогда не увлекалась коллекционными винами, – объявила Келли, одаривая всех обворожительной улыбкой. – Я выбираю вина по этикеткам.

– Отличная идея, – поддержал ее Бенсон. – Ротшильд использует для этикеток своих вин картины импрессионистов.

– Я имею в виду забавные этикетки и забавные названия. Вроде «Прыжка лягушки».

– «Прыжок оленя», – поправил ее Тайлер. – Это одно из лучших калифорнийских вин, хотя я предпочитаю французские.

Келли замотала головой.

– Неужели вы не пробовали «Прыжок лягушки»? С прелестной зеленой лягушкой на этикетке? Ничуть не хуже «Ушастого кролика» с золотым кроликом на этикетке. У него такие огромные у-уши.

С секунду Келли казалось, что Аликс рассмеется, но суровый взгляд Вуди заставил ее сдержаться. Бен-сон выглядел несколько озадаченным, будто решал, принимать ли Келли всерьез. Джинджер тупо смотрела в свой бокал, словно пыталась разобрать нацарапанное на дне послание.

Келли нанесла последний удар:

– Я только что купила бутылку «Мэрилин». На этикетке Мэрилин Монро. Держу пари, вино бесподобное.

Разговор несколько оживился. Вуди заметил, что вино в последнее время стало хорошим вложением капитала, и Бенсон с ним согласился. Тайлер рассказал о винах, которые лично он выбирает для личного винного погреба.

– Молодчина, – прошептал Логан, согревая щеку Келли своим дыханием.

Она выдавила еще одну глупую улыбку и потупилась. Тайлер нагло таращился на нее, вернее, на ложбинку между ее грудями. Келли никогда не рассчитывала попасть на обложку «Плейбоя», но и не стыдилась своего бюста. Обычно она одевалась скромнее, а это платье, более открытое, чем остальные, выбрала только потому, что обычно получала кучу комплиментов, когда надевала его. Но под обжигающим взглядом Тай-лера она чувствовала себя не красивой женщиной, а дешевой проституткой.

Логан свирепо уставился на Тайлера, давая понять, что только человек, ищущий смерти, может так смотреть на его невесту. Тайлер быстро повернулся к сестре и пробормотал что-то. Келли не расслышала его слов.

Подали мясо.

– Бифштексы! Отлично! – воскликнул Вуди с несколько преувеличенным оживлением.

Келли взглянула на свою тарелку и сразу поняла, что кусок мяса, лежащий рядом с полентой[2] и фасолью, – явно не говядина. Может, это лось, но в таком случае – если мясо свежее – кто-то пристрелил беднягу еще до открытия охотничьего сезона.

– Что это, черт побери? – возмущенный вопрос Вуди гулким эхом прокатился по столовой.

Пока Джинджер лепетала что-то о последнем увлечении высшего общества, Логан отрезал кусочек и положил себе в рот. Близнецы и Бенсон не ели, но, казалось, не были удивлены. Келли подумала, что они все участвуют в этом заговоре, объединенные желанием унизить Логана.

– Это бизон, – призналась Джинджер. – Содержание жира в бизоне ниже, чем в цыплятах.

– Бизон? – заорал Вуди. – Это просто причудливое название буйвола. Я велел заказать первоклассный ужин, а ты заказала буйвола?

Голубые глаза Джинджер наполнились слезами.

– Ну, я… я подумала, это что-то новое и необычное.

Бенсон коснулся ее плеча.

– Это подают во многих французских ресторанах.

– Если французы готовят бизона, это должно быть очень модно, – сказала Келли Логану.

Бенсон попытался улыбнуться, но улыбка у него не получилась. «Если Бенсон называет это дружелюбием, – подумала Келли, – то у него характер ротвейлера».

Логан невозмутимо продолжал есть.

– Очень любопытно, – заметила Аликс, еще не притронувшаяся к бизону. – В Монтане все это едят.

– Мы в Аризоне, – уточнила Келли тоном наивной девочки.

Вилка Логана замерла над последним куском.

– Очень вкусно и совсем не похоже на то, что я ел раньше.

Джинджер немного приободрилась и бросила взгляд на Бенсона, ища поддержки.

Тайлер отодвинул свою тарелку.

– Логан, похоже, ты можешь есть что угодно.

Логан прожевал последний кусок.

– Точно. Ты бы удивился, узнав, что я ел. Я научился выживать… в любых условиях.

Напряжение за столом стало почти осязаемым. Воздух словно пропитался ядовитыми парами. Вуди свирепо смотрел на близнецов, определенно считая их виновными в том, что ужин не удался. Бенсон положил руку на спинку стула Джинджер.

Келли вдруг захотелось швырнуть свой кусок прямо в самодовольное лицо Аликс, но вместо этого она улыбнулась Логану, опустила руку, чтобы коснуться его колена… и промахнулась. Ее пальцы впились в его бедро в опасной близости от недозволенной зоны.

– Дорогой, помнишь, как мы познакомились на барбекю?

Логан подмигнул ей.

– О да! Ты тогда еще сказала, что я отличный повар.

Аликс попалась на удочку.

– Правда? И что же ты приготовил?

– Ящерицу. На костре из мескитных веток, на медленном огне, – ответила за Логана Келли.

Удар попал в цель и сразил не только Аликс. Тайлер раскрыл рот. Бенсон поджал губы. Вуди нервно вздохнул. Джинджер захлопала ресницами.

Келли решила развить успех и залепетала:

– Логан знает все на свете. Он так ловко потрошит ящериц. Начинать надо отсюда, – Келли ткнула пальцем под подбородком и резко опустила руку. – Кожу надо содрать, пока ящерица еще жива, тогда кровь стечет быстрее. У многих ящериц в основании шеи есть мешочки с ядом. Их необходимо выжать насухо. – Келли сделала соответствующий жест. – И под конец не забудьте удалить внутренности. Вы не представляете, как они воняют.

– Боже милостивый! – пролепетала Джинджер, прижала ладонь ко рту и бросилась вон из комнаты. Бенсон последовал за ней.

– Вы пошутили? – спросил Вуди.

– Нет, это правда. Именно так мы познакомились. Логан поджарил ящерицу.

Вуди уставился на сына широко раскрытыми глазами. Казалось, он хочет что-то сказать, но не может подобрать нужные слова – непростительная слабость для политика.

Большая ладонь Логана устроилась на бедре, вызвав знакомое волнение. Келли уже привыкла к его прикосновениям, и они нравились ей гораздо больше, чем она осмеливалась признаться даже самой себе. Пальцы Логана ласково сжались, и Келли поняла, что он развлекается, как и она.

– Ты научился этому в «Кобре»? – спросил Тайлер.

Логан отрицательно покачал головой:

– Нет. Этому я научился гораздо раньше.

Келли решила, что Логан просто хотел пристыдить семейство за буйволиный бифштекс.

Тайлер не унимался:

– А что было самое экзотическое? Змеи? Тараканы?

Аликс проявила здравомыслие, предостерегающе взглянув на брата. Даже Келли пожалела, что спровоцировала все это. Она не сомневалась, что на долю Логана выпало слишком много испытаний, и не хотела, чтобы эти люди смеялись над ним.

В столовую вернулся Бенсон.

– Джинджер в своей комнате. Она неважно себя чувствует, простите ее.

Вуди кивнул, и Келли решила, что дискуссия на тему выживания закончилась, но она ошиблась.

– Логан, ты хотел рассказать нам о своей самой экзотичной пище, – напомнил Тайлер.

– Если ты когда-нибудь застрянешь на Амазонке, – спокойно сказал Логан, – попробуй оринок-ского тарантула. Он размером примерно с грейпфрут. Освежевать его трудновато, зато сплошное мясо.

Келли растянула рот в идиотской ухмылке, но Аликс вскочила из-за стола. Вуди распорядился принести мороженое, орехи, фрукты и сиропы, чтобы каждый мог сделать десерт по собственному вкусу.

– Не хочу снова рисковать с тем, что заказала Джинджер, – пояснил он, тщетно пытаясь разрядить атмосферу. – Логан, конечно, потребуется время, но я хочу, чтобы ты и Келли стали в этом доме своими, – сказал Вуди, грозно глядя на Тайлера.

– Мы бы хотели присутствовать на вашей свадьбе, – заявил Тайлер.

– Очень хотели бы, – добавил Бенсон.

Келли с изумлением посмотрела на Тайлера. Неужели нельзя обойтись приемом после гражданской церемонии, на котором настоял дедушка? Всю свою жизнь дед учил ее честности, и ложь оказалась более обременительной, чем она предполагала. И то, что этот обман обрастал все новыми элементами, убивало. Келли.

– Брак заключит судья Холлистер, – сказал Логан. – Затем в доме Келли будет прием для ближайших друзей.

– Я бы очень хотел присутствовать, – взволнованно сказал Вуди.

Несомненная искренность, прозвучавшая в его голосе, тронула Келли. Старик действительно хочет наверстать годы разлуки с сыном… и, кажется, не винит Логана в том, что лишился шанса стать президентом.

– Мы будем вам рады, – услышала Келли собственный голос.

Она не посмела взглянуть на Логана. Присутствие на свадьбе Стэнфилдов не входило в их планы. Пустит ли их Трент Фарли на свою землю? Невозможно представить дедушку и сенатора под одной крышей.

– Ты мог бы помочь нам кое в чем, – сказал Логан так равнодушно, словно говорил с совершенно чужим человеком.

Тайлер чуть подался вперед, наверняка полагая, что Логан нацелился на отцовский кошелек. Если бы Кел-ли не нуждалась в помощи сенатора, она бы громко расхохоталась.

– Мы с Келли хотим усыновить ребенка. Нам предстоит преодолеть бюрократические джунгли, включая визиты социальных работников. Если бы ты мог ускорить этот процесс, мы были бы тебе очень признательны.

– Конечно, я сделаю все, что смогу, – не колеблясь, ответил Вуди. Только глаза выдали его удивление. Тайлер не счел нужным быть столь же тактичным.

– Не следует ли сначала попробовать завести собственного ребенка?

– Хорошая идея, – согласился Бенсон. – Слишком рано терять надежду.

– Я никогда не болел детскими болезнями и подхватил свинку уже взрослым, когда был на задании в Чили. – Логан пожал плечами и улыбнулся Келли. – Мне не повезло. Осложнения. У меня не может быть детей.

17

Логан вышел из отцовского дома, обнимая Келли за талию, и повел ее к машине. Когда, по его расчетам, они оказались вне досягаемости возможных подслушивающих устройств и пристальных взглядов, он остановился, обнял ее и прошептал:

– Ты была великолепна сегодня. Просто великолепна!

Келли больше не пыталась высвободиться, но Логан чувствовал легкое сопротивление ее тела. Пусть привыкает. Он собирается часто обнимать ее. Даже странно, как ему нравится просто прикасаться к ней.

Единственное существо женского пола, к которому лишь однажды он испытал симпатию, была девочка в лагере «Последний шанс». Эми так трогательно нуждалась в заботе и любви, но правила Джейка, правила, которым должны были подчиняться все без исключения, запрещали прикосновения. Выпутывайся сам или можешь сдохнуть.

Он никогда не дотрагивался до Эми, пока она не заболела и стало ясно, что она вряд ли поправится. И даже тогда он только раз прикоснулся ладонью к ее лбу, чтобы проверить температуру. Несколько лет он старался защищать Эми, насколько это было возможно, чувствовал себя ее старшим братом. Но в конце концов все оказалось бесполезно.

Покинув лагерь, он никогда больше ни к кому не привязывался. Никаких так называемых «отношений». У него не было ни времени, ни желания.

Теперь все изменилось.

У него полно времени и общее задание с одним из самых интересных – и самых сексуальных – партнеров.

Задание? Что за чушь! Но Келли проглотила наживку. В этом деле почти нет привычного риска. Вряд ли Мигель Оринда, глава наркокартеля, узнает, что Логан в Венесуэле, и пошлет по его следу своих головорезов.

– Великолепна? – прошептала Келли. – Ты шутишь? Никогда не видела более глупого представления. Меня удивила Джинджер. Я думала, она умнее и изощреннее.

– Не стоит ее недооценивать. Думаю, она отличная актриса и вовсю вертит Хейвудом и остальными.

Келли попробовала отстраниться, но Логан не отпустил ее. Ему нравилось чувствовать ее близость. Чертовски сексуальная женщина!

И не только. Он обнаружил в ней качества, каких не ожидал. Нежная с Трентом, уважительная с Умой, со Стэнфилдами Келли превратилась в хитрую лисицу. И бросилась на его защиту. Потрясающе! За всю жизнь его никто никогда не защищал.

Но он не нуждается в ее защите! Он ни в ком не нуждается, хотя надо признать, ее забота растрогала его и даже повеселила.

– То, что произошло сегодня за ужином, всего лишь дымовая завеса.

– Что ты хочешь этим сказать?

В лунном свете ее выразительные карие глаза, устремленные на него, казались еще темнее.

– Я думаю, кто-то надоумил Джинджер устроить все именно так. Они ненавидят меня и хотят избавиться, но боятся спугнуть до срока. После такого идиотского представления я должен думать, что они мелочны, но не опасны.

– Опасны? – Ее глаза распахнулись, но тут же она пошевелилась в его объятиях, пытаясь высвободиться.

– Притворись, что не можешь отцепиться от меня. – Логан нашел любимое место за ее ухом и поцеловал, наслаждаясь пьяным ароматом ее кожи. – За нами следят.

– Кто?

Ему очень не хотелось признавать, что он не, так уж уверен в этом. Принимая это приглашение, он надеялся одним ударом убить двух зайцев: попросить отца ускорить процесс усыновления и заодно выяснить, кто из Стэнфилдов охотится за ним самим.

Будь настороже.

После того первого предостережения Хищник еще раз сообщил Логану, что его операциями в Южной Америке интересовались. Все репортеры страны хотели узнать о нем побольше, но их желания не шли ни в какое сравнение с усилиями какой-то шишки со связями в сенатском комитете обороны… кого-то из лагеря Стэнфилдов.

– Джинджер с Бенсоном или Аликс с Тайлером. Черт побери, я не знаю, кто именно. Может, все четверо. Поверь мне, малышка, за нами сейчас следят в бинокль ночного видения.

Лунный свет запутался в ее волосах, заблестел на раскрытых губах, затанцевал в глазах. Он представил ее волосы рассыпавшимися на подушке. На его подушке.

– А твой отец? Ты думаешь, он участвует в том, что происходит?

Хороший вопрос.

– Я не знаю наверняка. Возможно.

– Твой отец кажется мне искренним.

Келли даже не представляет, сколько зла в мире. И он не хочет, чтобы она это знала. Ее подонок-муж сумел причинить ей боль даже тогда, когда его не стало. С нее хватит. Логана неожиданно охватило желание защищать ее, и это испугало его.

Не увлекайся.

Не увлекаться, черт побери? Он собирается жениться на ней… и спать с ней. Ночь за ночью.

– Надеюсь, ты не очень расстроился из-за того, что я пригласила твоего отца на свадьбу. Мне кажется, он действительно хочет узнать тебя поближе.

– Именно это Вуди говорил мне, пока ты разговаривала с Джимом Кри.

И он сделал вид, что не возражает, хотя на самом деле не хотел иметь со Стэнфилдами ничего общего. Не семейка, а готовая взорваться бочка с порохом.

– Не знаю, что из этого выйдет. Дедушка и Вуди терпеть друг друга не могут. И я не уверена, что дедушка пустит на свое ранчо Бенсона Уильямса.

– Я поговорю с Трентом. – Логан освободил Келли, но, направляясь к «Кадиллаку», положил ладонь на ее обнаженную спину. – Когда сядем в машину, пообнимаемся ради публики, и не говори ничего лишнего. Они должны думать, что мы по уши влюблены. И ни в коем случае не упоминай Венесуэлу и Рафи. Чем меньше они будут знать о наших планах, тем лучше.

– Ты думаешь, они подсунули микрофон в машину? – прошептала Келли.

– Вряд ли. Ведь это машина твоего деда, но нельзя исключать такой вариант. А вот дом Трента и наши бунгало они точно оснастили подслушивающими устройствами. Я проверю, но не могу же я копаться с фонариком в машине, пока они наблюдают.

– Ты прав, – прошептала Келли, прижимаясь к нему.

Ее губы оказались в опасной близости от его губ. Очень соблазнительные губы. Но ведь он не станет целовать ее в губы, разве не так? Ни в коем случае! Это не его стиль.

– Что ты видишь? – Ее голые груди, горячие и твердые, прижались к его спине. – Что они делают?

– То же, что и на аллее. Целуются. Он всю ее облапал.

– Дай взглянуть.

Она потянулась за биноклем. Он отодвинулся, отдал ей бинокль и пробежал пальцами по упругой попке. После этого дурацкого ужина он пришел в ее комнату, сорвал зубами черное кружевное белье и овладел ею стоя, прижав к мраморной стене ванной.

Это был грубый, первобытный секс… так они оба любили начинать. Позже они не будут спешить и проведут часы, достигая того, что сейчас заняло считанные минуты.

– Я ничего не вижу, – пожаловалась она.

– Направь бинокль на темную тень в конце аллеи. Это их машина. Потом нажми на верхнюю кнопку и увидишь все, что происходит внутри.

Она захихикала, как всегда, когда замышляла какое-то озорство.

– Если бы у меня были груди, как у Келли Тейлор, я бы сделала себе силиконовые.

– Логан стянул с нее лиф?

Он снова потянулся за биноклем, рассчитывая на более интересное зрелище.

– Нет. Маленькая ханжа еще одета. – Она оттолкнула его локтем. – Как ты Думаешь, почему он целует только ее шею и плечи?

– Я тоже это заметил. Может, он вампир. – Включившиеся фары проложили две ослепительные дорожки в изумрудной траве. – Представление окончено.

Она вернула ему бинокль.

– Жаль, что твой человек не установил микрофон в машине. Мне бы хотелось узнать, что они думают о семье.

– Они презирают семью. Им нужно одно – чтобы добрый старый Вуди помог усыновить ребенка.

– Когда ты сказал это, я ушам своим не поверила. – Она снова захихикала, на этот раз злорадно. – Поделом маленькой недотроге: она получила бесплодного мужчину. У Трента Фарли никогда не будет собственных правнуков, ему нечем будет похвастаться в этом никудышном листочке со сплетнями, который он называет газетой.

– Происходит что-то странное. Я не очень-то поверил в историю Логана.

– «Жучки» расскажут нам правду, и мы сможем все узнать.

– Правильно, а после сегодняшнего представления Логан убедится в том, что мы просто олухи, которые, конечно же, не в восторге от его появления.

Она подняла с пола разорванные трусики и провела шелковым комочком по его пенису.

– А с чего Логану подозревать нас?

– Логан помалкивает о своем прошлом. Я уверен: он знает больше, чем говорит.

– Господи, ему было всего пять лет!

Он пожал плечами, желая поскорее закончить дискуссию и прыгнуть в постель.

– Те, кто нашел его, могли что-то видеть.

– Ерунда, – уверила она. – Меня больше беспокоит Вуди. Он начинает привязываться к Логану, и, помяни мои слова, Логану мало будет помощи Вуди в усыновлении. Следующий удар он нанесет по кошельку Вуди. Мы должны убрать Логана Маккорда и сфабриковать улики против Келли Тейлор.

– Если мы убьем Логана сейчас, он умрет героем.

Она обхватила ладонью его пенис, поглаживая через ткань.

– Ничего не могу с собой поделать. Убийство ни с чем нельзя сравнить, особенно когда – как в прошлый раз – ни у кого не возникло даже подозрений, что совершено преступление.

– Ты оказался прав, – сказала Келли. – Дом напичкан микрофонами. Ума уезжает сразу после ужина, а дед уходит в свою комнату. Он никогда не запирает входную дверь, только если покидает дом надолго. Это же не Лос-Анджелес. Мы не боимся, что в наши дома залезут.

– Ты прекрасно выполнила мои инструкции. Кто бы ни слушал нас, будет теперь уверен, что мы занимаемся сексом под звездами. Я никогда не трахался alfresco[3], но думаю, ты легко могла бы меня уговорить.

Они сидели на плоском валуне размером с садовую скамью. Над ними в черном небе светились звезды: маленькие, как булавочные головки, и побольше – с пятицентовые монетки. Неподалеку журчал по камням Дубовый ручей. Ему вторили неугомонные кузнечики и горластые лягушки.

Желание, светящееся в глазах Логана, смутило Келли.

– Как ты можешь шутить в такой момент?

– Легко. Теперь мы знаем, с чем имеем дело, и контролируем получаемую ими информацию.

Келли кивнула, все еще потрясенная крохотными желтыми микросхемами, которые Логан обнаружил в телефонных трубках, только телефон в спальне оказался чистым, видимо, потому, что дедушка спал там.

– Этот человек вел себя очень тихо, – сказала Келли. – Джаспер не залаял. Конечно, он не лает по любому поводу. Поводырей приучают лаять, только если происходит что-то очень серьезное. Постоянный лай пугает слепых.

– Кто бы это ни был, он хорошо знает свое дело.

– Ты уверен, что здесь они нас не слышат?

– Уверен. Микрофоны включаются на шум в комнате, и у них ограниченный радиус действия.

– Разве магнитофон не спрятан где-то на ранчо?

Логан не смог подавить смешок, хотя ему было не до смеха.

– Нет. Старые системы с магнитофонами работали непрерывно, много миль пленки тратилось впустую. Современные микрофоны включаются только на звук, и разговор передается по телефонным линиям. Приемник может быть где угодно.

Логан сидел рядом с ней, опершись ладонями о камень, и не пытался коснуться ее, однако ей казалось, что его чувственный голос проникает в глубину ее тела. С каждым днем Логан все сильнее интриговал ее.

Раньше она готова была признать, что Стэнфилды, как стервятники, только и ждут удобного случая, чтобы наброситься на Логана, но ей казалось, что он преувеличивает опасность. Типичная паранойя цэрэушника, думала она, вспоминая свои статьи об агентстве. ЦРУ готово искать врагов даже в Белом доме, а «Кобра» – антитеррористическая организация при ЦРУ. Тот же менталитет, та же таинственность и подозрительность.

Теперь она поняла, что ошибалась.

После разговора с Джимом Кри первоначальная оценка ситуации казалась ей все более ошибочной.

Необходимо снова просмотреть все материалы, связанные с похищением Логана: не просто газетные статьи, а репортерские заметки. Дедушкины заметки, ибо именно дедушка собирал всю информацию.

И ключ к разгадке – Луз Толчиф, няня, вырастившая Тайлера и Аликс и через десять лет вернувшаяся к Стэнфилдам, чтобы заботиться о Логане.

Келли решила никому не говорить о своем намерении повидать Луз, даже Логану.

– В своей работе ты пользовался таким современным оборудованием?

– Современным? – Он презрительно фыркнул. – Это лучшая аппаратура, доступная штатским, но только у военных есть по-настоящему современное оборудование. Если бы это была военная операция, мы не смогли бы разговаривать здесь. Наши микрофоны могут различить писк колибри на расстоянии двух миль.

– Потрясающе! Деньги налогоплательщиков в действии.

Логан не ответил на ее неудачную шутку. Он просто смотрел на ее рот, пока ей не пришлось закусить задрожавшую нижнюю губу. Несправедливо! Он слишком сильно волнует ее.

– И часто ты пользовался подслушивающей аппаратурой?

– Иногда. У каждой антитеррористической группы и у каждого агента своя специализация и свой район действий. Я, например, считаюсь главным экспертом по Южной Америке. В Иране, скажем, я был бы бесполезен. Я не знаю ни языка, ни обычаев, ни…

– Но ты говорил, что был в Боснии. Тебя там встречали репортеры из Си-эн-эн. Ведь так?

– Чрезвычайная ситуация. Столько дерь… – Он обворожительно улыбнулся и стал похож на озорного мальчишку. – Столько событий накручивались одно на другое, и нас бросили на помощь. Я был там недолго.

Логан снова замолчал, и Келли огорчилась, что прервала его. Впервые он разоткровенничался и позволил ей заглянуть в свою жизнь.

– Итак, вы специализируетесь на странах и… таких вещах, как взрывы… или еще на чем-то?

– Не знаю, куда меня теперь назначат, так что не будет вреда, если я расскажу тебе. Я был экспертом по похищениям.

– Я знаю, что в Южной Америке случаются похищения, но не часто приходится читать об этом.

– Если ты об этом читаешь, значит, я не справился со своей работой. Вызволять похищенных американцев – сложное дело. Мы стараемся вести переговоры. Если переговоры не дают результата, мы вытаскиваем пленников силой.

– Должно быть, «Кобра» работает очень успешно. Если бы хоть один похищенный американец погиб, это стало бы сенсацией.

– Необязательно. На Амазонке часто похищают и убивают рабочих нефтяных и лесных компаний. Руководство уговаривает семьи убитых помалкивать, чтобы обеспечить безопасность остальных.

– Как их молчание может обеспечить безопасность?

– Это как бы сообщение другим террористическим группировкам: мы не играем в ваши игры.

– Ты когда нибудь принимал участие в операции, где убивали заложника?

– Мне везло. Мои операции всегда заканчивались успешно.

Келли услышала горделивые нотки в его голосе, слабые, но различимые. Как странно. Мужчина, сам похищенный в детстве, теперь специализируется на похищениях.

Еще одна мысль пришла ей в голову, и Келли стало стыдно, что она сама не подготовила разумный ответ на такой очевидный вопрос.

– Ты ведь знал, что кто-нибудь непременно спросит, почему мы хотим усыновить ребенка сразу после свадьбы?

– Конечно. Я не предполагал, что вопрос будет задан напрямик, но любопытно было бы всем. И, как видишь, Тейлор решился.

– И ты действительно… – Келли запнулась, пытаясь сформулировать вопрос иначе. – Я имею в виду…

– Что я бесплоден?

– Ну… да.

Он наклонился ближе, его взгляд заскользил по ее телу, дерзкий, откровенный.

– Есть по крайней мере один способ выяснить это.

18

Есть по крайней мере один способ выяснить это.

Логан тогда рассмеялся, но даже на следующий день Келли не могла избавиться от странного ощущения, что он не шутил. Сложный мужчина, нелегко его понять. Он уверял, что они выполняют задание и физический контакт необходим, чтобы убедить окружающих: они женятся по любви… Однако иногда ей казалось, что его тянет к ней.

«А что чувствую я?» – размышляла Келли, ведя свою машину к дому Луз Толчиф.

Она не хотела привязываться к Логану ни эмоционально, ни физически. Измена Дэниела окончательно разбила ее сердце…

Слезы и бессонные ночи немного притупили боль, оставив горькое чувство обманутого одиночества. А потом слезы иссякли, и не было сил на новую боль… Логан Маккорд, похоже, только и ждет шанса снова разбить ее сердце.

Лучше было бы подыскать другого помощника, но теперь уже поздно что-либо изменить.

На обочине шоссе пожилой мужчина открывал фруктовый киоск. Келли притормозила и крикнула в окно:

– Привет, Бен! Как дела?

– Провалиться мне сквозь землю, если это не лучший урожай за много лет, – с гордостью ответил Бен Хойт, показывая на корзины с яблоками и алые косы сушеного перца.

Келли поздравила его и поехала дальше. Яблоки быстро созревали в садах в окрестностях Седоны, и нельзя было медлить со сбором урожая. Уезжая из дома, она слышала, как Логан и дедушка собираются за яблоками в их собственный маленький сад за домом.

Логан сам вызвался помочь. Келли было странно видеть Логана занимающимся обычными делами. Ее манило таинственное прошлое Логана.

А вот и Индиан-Гарденс, примостившийся у кир-пично-красных стен каньона, словно вырастающих из золотой осенней листвы.

– Привет, Том. – Келли помахала владельцу старомодной автозаправочной станции с магазинчиком.

На другой стороне улицы стоял щит с историческими сведениями. Там можно было прочитать, что первые фермеры, включая дедушку и бабушку Трента Фарли, приехали сюда в конце девятнадцатого века и посадили по всему каньону яблоневые сады. Хотя Седона была больше известна своими пейзажами и священными источниками, сады до сих пор давали столько яблок, что их не только продавали в киосках у дорог, но и вывозили за пределы штата.

У указателя «Пендли-Лейн» Келли свернула с шоссе на посыпанную гравием дорогу и вскоре резко нажала на тормоза, чуть не пропустив помятый почтовый ящик на деревянном столбе. Келли медленно съехала на узкую грунтовую дорогу, обсаженную осинами. Красная земля была усыпана листьями, словно золотыми дублонами.

Постепенно дорога превратилась в две колеи, затем уткнулась в полукруглую утрамбованную площадку. Келли остановила «Тойоту» за зеленым пикапом с ржавой вмятиной на заднем крыле.

Старые яблони, усыпанные яблоками, почти полностью скрывали маленькое деревянное бунгало. Рядом – каменный колодец с новым алюминиевым ведром и цистерна с пропаном.

Келли постучала в затянутую сеткой дверь, но не дождалась ответа. Она уткнулась носом в сетку и за темной гостиной разглядела в маленьком заднем дворике девушку лет шестнадцати, видимо, внучку Луз, бросавшую яблоки в пресс для приготовления сидра. Ее блестящие черные волосы были закручены вокруг ушей по обычаю хопи.

Луз Толчиф принадлежит племени навахо, вспомнила Келли, а со своим мужем из племени хопи познакомилась в школе для индейцев в Санта-Фе. Несмотря на большее уважение к материнскому роду, в этой семье явно соблюдали обычаи обоих племен.

Келли почувствовала запах растопленного воска. На плите в огромном баке булькала жидкость. Они варят мыло из корней юкки. Наверное, семья очень бедна, но на стене Келли разглядела уникальный ковер. На фоне яркого красно-белого ковра старый диван казался еще более потертым.

Келли окликнула девушку на языке навахо.

Та обернулась и увидела Келли.

– Что вам нужно? – спросила она, но не открыла дверь.

– Я ищу Луз Толчиф.

– Ее здесь нет.

– Она скоро вернется? Я Келли Тейлор. Я…

– Я знаю, кто вы, – довольно враждебно прервала девушка.

– Правда?

Келли не смогла ее вспомнить. Городок так мал, что местные жители обычно знают друг друга если не по имени, то хотя бы в лицо.

– Вы напечатали в газете о Логане Маккорде.

– Да. – Теперь ясно. Конечно, девушка не читала «Разоблачения», но Келли перепечатала статью о Логане в своей газете. – Можно войти?

– Бабушки нет дома. Она молится.

«Мое обычное везенье», – с досадой подумала Келли. Молитвы навахо иногда длятся не один день.

– Ты знаешь, когда она вернется? Мне очень важно увидеть ее.

– Зачем?

И опять Келли расслышала недружелюбные нотки. Почему? У этой девушки нет причин для враждебности. Они незнакомы. Значит, она что-то слышала от своей бабушки?

– Это касается Логана Маккорда. Я уверена, твоя бабушка слышала, что Логан нашелся. Она наверняка рада, что это произошло.

– Бабушка очень огорчена. Она ушла в горы совсем одна, чтобы петь Аданти за Логана.

Девушка с такой силой хлопнула внутренней дверью, что внешняя, затянутая сеткой, распахнулась и Келли еле успела отскочить.

На обратном пути Келли пыталась вспомнить молитвы навахо, о которых ей рассказывала Ума: Ночная молитва, Высокогорная молитва, Молитва за удачу в пути… Келли не смогла вспомнить молитву Аданти.

Интересно! Похоже, никто не радуется возвращению Логана Маккорда. Стэнфилдов, конечно, можно понять, но даже Джим Кри и Луз Толчиф не выказывают восторга. Их отношение только усилило подозрения Келли: никто не рассказал ей истину об исчезновении Логана.

Вернувшись в редакцию, Келли проигнорировала розовые бумажки с посланиями возле своего телефона и позвонила Уме.

Ума ответила после седьмого звонка, и Келли вспомнила, что, наверное, отрывает индианку от ее любимой «мыльной оперы».

– Привет! Что стряслось? – откликнулась Ума.

– Ума, что ты можешь сказать мне о молитве Аданти?

– Проснись, детка! Где ты услышала об этой молитве?

Келли не хотела давать лишней информации тем, кто оснастил дом «жучками».

– Кто-то упомянул мимоходом. Я пишу статью, но не помню, чтобы ты мне рассказывала об этой молитве. – Полное соответствие с тем, что она сказала Вуди, когда задержалась с Джимом Кри.

– Аданти – плохой. Он может менять обличье или становиться невидимым.

– Странно, я думала, что это делают оборотни, ведьмы.

– Аданти – гораздо, гораздо большее зло, чем ведьма. – Голос Умы стал почтительным и приглушенным. Именно так навахо обычно говорят о колдовстве. Сверхъестественное страшит и зачаровывает их.

– Почему ты никогда не рассказывала мне об Аданти?

– Ну… – Ума замолчала, и Келли не поняла: то ли старая индианка не хочет обсуждать Аданти, то ли на экране происходит бурная любовная сцена. – Если ты произносишь вслух имя умершего, ты вызываешь к себе его дух.

Вторая пауза оказалась еще дольше первой. Келли успела вспомнить, как Ума в детстве говорила ей: навахо никогда не произносят вслух и не вырезают на камне имя умершего, боясь вызвать его призрак.

В детстве Келли пробовала вызвать призраки родителей, снова и снова повторяя их имена. Но призраки не пришли к ней.

Она так хотела хоть один раз увидеть своих родителей! Она сказала бы им, что любит их. Когда они отправлялись в путешествие, она обиделась на них и отказалась поцеловать их на прощание, потому что они не взяли ее с собой… и вскоре узнала, что они погибли в автокатастрофе.

– Аданти злится, даже когда о нем просто думаешь, и приходит к тебе, – прошептала Ума.

О господи! Вот что происходит, когда индейцы смотрят слишком много «мыльных опер».

Келли попыталась сохранить серьезность.

– Хорошо. Зачем отправляться в горы и молиться Аданти? Ведь тогда он точно придет к тебе?

– Нет, нет. Это целительный ритуал, чтобы избавиться от дурного человека. – Ума все еще говорила шепотом. – Сейчас как раз подходящее время. Целительные ритуалы можно проводить, только когда змеи крепко спят.

Келли поблагодарила Уму и повесила трубку. Она погрузилась в материалы, собранные дедушкой после исчезновения Логана. Дед хорошо потрудился: поговорил со всеми, кто имел к этому ребенку хоть какое-то отношение.

Воспитательница детского сада назвала маленького Логана «вечным двигателем», а медсестра оказывала ему помощь семь раз, но не уточнила, какую именно. Педиатр регулярно проводил медосмотры, делал необходимые прививки, но, конечно, не от свинки.

«Действительно ли Логан стерилен?» Келли мучил этот вопрос. Это казалось ей абсолютно невозможным, но с Логаном никогда не знаешь, шутит он или серьезен.

Она снова обратилась к дедушкиным заметкам. Педиатр еще отметил, что за мальчиком надо лучше следить: он слишком часто падал с лестниц и с деревьев.

В папке была также информация из больницы в Коконино. Когда Логану было три года, он упал с дерева и сломал руку. В том же году он упал в костер, на котором жарилось мясо, и обжег плечо..

Незадолго до того, как Логану исполнилось пять лет, Вуди привез его в приемный покой с жалобами на боли в боку, и рентген выявил три сломанных ребра и трещины в двух других. Доктор стянул грудную клетку пластырем и велел две недели не позволять мальчику двигаться.

Всего лишь через три дня Логана снова привезли в больницу: он упал с водяной горки и ударился о стенку бассейна.

– Боже мой! – воскликнула Келли, взглянув на дату – меньше недели оставалось до того дня, когда Логан увязался за близнецами на верховую прогулку и пропал.

Она откинулась на спинку стула, закрыла глаза и задумалась. Близнецам было по пятнадцать лет, и вряд ли им нравилось, что малыш повсюду таскается за ними. Не ускакали ли они от него в тот день и именно поэтому не могли указать точное место? Или произошло что-то более зловещее?

– Келли! Как дела?

Келли открыла глаза. Перед ней стоял дедушка, у его ног вертелся Джаспер. Она даже не слышала, как они вошли.

– Прекрасно. Садись, отдохни.

Дедушка сел, и Джаспер свернулся на полу.

– Ты разговаривал с Логаном сегодня утром?

Келли уже проверила телефон, заглянула под стол, за картины и нигде не нашла подслушивающих устройств. Тот, кто следит за ними, явно решил не вламываться в запертое здание.

– Все в порядке, милая. Я сумею выдержать Хейвуда Стэнфилда, вот только Бенсона Уильямса могу пристрелить без предупреждения. – Келли расссмеялась. Какое счастье, что у нее такой замечательный дедушка! – Я вижу, ты изучаешь мои заметки по делу Логана. Хочешь написать еще одну статью?

– Не сейчас. Может быть, позже, а пока послушай.

И Келли рассказала деду о странных словах Джима Кри, о молитве Луз Толчиф.

– Дедушка, что ты обо всем этом думаешь?

– Странно, очень странно, но все это дело очень странное.

– Ты столько узнал, однако я не могу найти интервью с его няней. Разве ты не говорил с Луз Толчиф после исчезновения Логана?

Трент покачал головой.

– Луз собрала вещи и исчезла через пару часов после того, как шериф приехал на ранчо и допросил ее. Я узнал, что она живет за Индиан-Гарденс, и съездил к ней, но она отказалась разговаривать со мной. Ты же знаешь, как упрямы люди рода Каменистой Реки.

Келли, не знала, повезет ли ей больше, чем дедушке. Захочет ли Луз обсуждать прошлое теперь, когда Логан вернулся?

Даже будучи уверена, что никто их не подслушивает, она понизила голос:

– Логан говорил тебе о «жучках»? – Трент утвердительно кивнул. – Может, Стэнфилды просто хотят скомпрометировать Логана, но, может, дело более серьезно. Я думаю, что ключ к разгадке – в прошлом.

– Ключ к настоящему всегда кроется в прошлом, – поддержал ее Трент.

– Ты подозревал, что с Логаном жестоко обращались? Слишком много «несчастных случаев». Хотела бы я знать…

– Что именно?

– Не оказался ли ребенок неуправляемым, и Джинджер была слишком резка с ним… может, Вуди терял самообладание…

– Когда с Логаном что-то случалось, Вуди обычно не было в Седоне.

– Ты проверил. Значит, заподозрил то же, что и я?

– Да. В то время воспитатели и врачи не должны были сообщать властям о подозрительных травмах. Вероятно, они верили родителям, особенно таким богатым, как Стэнфилды. – Трент наклонился и погладил Джаспера. – Мисс Холбартон, одна из воспитательниц детского сада, сказала мне – не для печати, – что некоторые царапины и ушибы казались ей подозрительными. Она поговорила с Джинджер, но та уверила ее, что Логан – просто дьяволенок и влипает в любые неприятности.

– Дедушка, почему ты не сказал мне об этом раньше?

– Мне нечем было подкрепить свои подозрения, но я всегда боялся, что кто-то не рассчитал свои силы и случайно убил Логана… а потом выбросил тело там, где его не смогли бы найти, а если бы и нашли, то дикие животные так потрепали бы тело, что причину смерти установить было бы невозможно. Близнецы очень удачно не могли вспомнить место, где Логан будто бы упал.

Трент умолк на пару секунд, снова наклонился приласкать Джаспера.

– Может, они просто делали то, что им сказали, покрывали кого-то.

– Логично заподозрить Бенсона и Джинджер.

– Правильно. Бенсон близнецам вроде дяди. Вероятно, ближе, чем дядя. В конце концов, он столько лет живет в семье.

Келли с секунду переваривала информацию, затем вскочила на ноги.

– Дедушка, когда объявился взрослый Логан, все были в шоке от его сходства с Вуди. Сенатор не мог отрицать, что Логан его сын, но четверть века назад люди думали, будто это обычное усыновление. Что, если уже тогда кто-то обнаружил правду и решил избавиться от ребенка?

– Я думаю, Бенсон Уильяме знал реальное положение вещей, ведь он занимался всеми делами Вуди, но сомневаюсь, что знала Джинджер.

– Логан не считает Джинджер такой хрупкой, как она кажется. Что, если она тоже узнала правду и вымещала зло на Логане? И однажды зашла слишком далеко…

– Это возможно, – согласился Трент. – Логан исчез в воскресенье, когда у большинства слуг выходной. Джинджер могла заручиться помощью своих детей и состряпать историю о падении в ущелье.

– Жду не дождусь возвращения Луз. Держу пари, она знает правду.

– Дай бог выудить из нее эту правду. Если она молчала все эти годы, уверен, что у нее были веские причины.

19

– Ну, мы пошли. – Дедушка встал и, в сопровождении повеселевшего Джаспера направился к выходу, но в дверях он остановился и обернулся. – Знаешь, Келли, когда умерла жена Тайлера Стэнфилда, ее родители настойчиво утверждали, что ее убили.

– Что ты говоришь!

Хартли, родители Сьюзен, переехали в Седону в последний год учебы Келли в школе. Сьюзен тогда училась в колледже, и Келли видела ее лишь однажды в магазине уже во время своих университетских каникул. Она смутно помнила высокую, необыкновенно красивую блондинку с сине-зелеными глазами, показавшуюся ей очень похожей на Джинджер и Аликс.

– Коронер[4] пришел к выводу, что смерть наступила вследствие естественных причин, но Хартли подняли шум. Второе вскрытие, проведенное в Финиксе, дало такие же результаты: Сьюзен умерла от врожденной болезни сердца.

– Почему родители Сьюзен решили, что ее убили?

– Я сам брал у них интервью. Тогда я подумал, что их подозрения – следствие глубочайшего потрясения – они потеряли единственную дочь. Я сомневался, что кто-то из Стэнфилдов мог убить Сьюзен только из-за ее беременности, но Хартли уверяли, будто Вуди хотел завещать все состояние своему первому внуку.

– Исключить жену и детей из завещания? Кому это могло прийти в голову?

– Не знаю. Ты могла бы поговорить с Лидией Хартли. Ее муж умер, но она до сих пор живет около «Волшебного курорта» на Скалистой тропе.

Пятнадцать минут спустя Келли свернула с автострады на Скалистую тропу. Дай бог, эта поездка будет удачнее предыдущей, хотя шансы застать Лидию Хартли не так уж велики.

Многие местные жители, тем более из такого фешенебельного района, как Скалистая тропа, имеют и другие дома, куда обычно уезжают осенью, и возвращаются в Седону весной. Лидия вполне могла уехать на зиму, но проверить это заранее Келли не смогла: номера Хартли не было в телефонной книге.

Рядом с домом Хартли была созданная самой природой колонна, красной молнией вонзающаяся в синее небо. От волшебной красоты вида захватывало дух. Внимательным взглядом окинув дом, она обратила внимание на то, что занавески в скромном домике были задернуты.

Паркуя машину, Келли изменила свое мнение о финансовом положении Хартли. Дом давно не ремонтировался и не перестраивался – ни один из модных архитекторов не приложил руку к этому строению из местного красного камня.

Дверь Келли открыла пожилая голубоглазая блондинка в бежевых слаксах и малиновом свитере с высоким воротом. Келли никогда не видела Лидию Хартли, видимо, редко бывавшую в городе, и была потрясена ее красотой и – несмотря на простую одежду – элегантностью. Келли вспомнилась Джинджер, только у Лидии было то, чего недоставало Джинджер, – уверенность в себе.

– Лидия, я – Келли Тейлор. Я хочу поговорить с вами о Стэнфилдах.

– Мне нечего сказать.

Горечь была бы слишком слабым определением прозвучавшего в ее голосе чувства. Опыт многочисленных интервью подсказал Келли, что эта женщина даст выход своей ненависти, стоит ее только разговорить.

– Меня послал мой дедушка, – сказала Келли. – Он знал вашего покойного мужа.

Лидия царственно изогнула бровь, и Келли отчаянно попыталась найти более убедительные слова.

– Вы думали, что кто-то убил вашу дочь…

– Сьюзен убил один из Стэнфилдов.

Келли почувствовала, как покрывается испариной. Солнце, хотя и осеннее, показалось жарким, как в середине лета.

– Я хотела бы поговорить об этом с вами. Можно войти?

Лидия отступила, пропуская Келли в маленькую гостиную, и указала на темно-зеленый диван. Женщины сели, и Лидия взглянула на Келли, словно приказывая побыстрее объясниться, пока она не передумала и не выбросила непрошеную гостью из своего дома.

– Вы читали о том, что Логан Маккорд нашелся через столько лет? – Лидия утвердительно кивнула. – Мы подозреваем, что кто-то пытался убить Логана, когда ему было пять лет.

– Они все – исчадия ада. Что им стоит убить ребенка, ведь они убили мою Сьюзен!

– Зачем им было убивать Сьюзен?

– Деньги. Все они – жадные паразиты, присосавшиеся к Вуди. Братец с сестричкой, Бенсон, Джинд-жер – вся свора. Они боялись, что Вуди оставит состояние малышу, которого ждала Сьюзен. – Как только Лидия произнесла имя дочери, выражение ее лица, ее голос смягчились. – Коронер сказал нам, что это был маленький мальчик.

– Неужели сенатор исключил бы из завещания жену и детей, чтобы оставить все внуку? Это кажется несколько странным.

Взгляд Лидии метнулся к большой фотографии на книжной полке. Прелестная девушка в свадебном платье – должно быть, Сьюзен в день своей свадьбы, точная копия Лидии, только моложе и счастливее.

– Если один из них убил вашу дочь, Логан – в опасности, – сказала Келли, надеясь подтолкнуть Лидию к откровенности. Лидия кажется умной женщиной, и наверняка у нее есть более веские причины для своих обвинений.

Лидия снова повернулась к Келли.

– Можете в этом не сомневаться. Помяните мои слова, они убьют его.

– Почему? Логан недвусмысленно заявил, что не интересуется деньгами Вуди.

– Они не станут рисковать.

– Они? Кого вы имеете в виду?

Лидия тяжело вздохнула:

– Хотела бы я знать. Я подозреваю Аликс или Бен-сона, даже Тайлера и Джинджер. Не удивлюсь, если все они в этом замешаны.

– А Вуди? Не может ли он…

– Нет. Вуди никогда не убил бы Сьюзен. – Лидия подошла к полке, взяла фотографию дочери в руки и словно забыла о гостье. Келли не хотелось отвлекать Лидию от воспоминаний, но она тихо сказала:

– Я выхожу замуж за Логана. Если он в опасности, я должна помочь ему.

Лидия внимательно посмотрела на Келли, словно оценивая ее искренность, и Келли стало страшно. Вдруг эта проницательная женщина поймет, что ее брак продиктован лишь расчетом.

Лидия бросила восхищенный взгляд на бриллиант, подаренный Логаном.

– То, что я скажу, должно остаться между нами. Как это у вас, журналистов, называется? – сказала она, снова садясь рядом с Келли.

– Не для печати. Обещаю вам: все, что вы скажете, останется между нами.

– Расскажите Логану, я прошу вас. Он должен знать.

В голосе Лидии уже не было боли. Она говорила с безысходностью человека, безвозвратно потерявшего все самое дорогое в жизни. Ничто, даже сладкая месть, не вернет ей дочь. Келли знала это чувство. Она все на свете отдала бы даже не за возвращение Дэниела, а за одну лишь надежду.

– Я не знаю, с чего начать.

Неужели Лидия колеблется? Неужели хочет что-то скрыть?

– Не спешите. Соберитесь с мыслями.

– Эрл, мой муж… мой покойный муж… всегда хотел жить здесь. Он работал в почтовом отделении в Чикаго и рано вышел в отставку. Мы еле наскребли деньги на этот дом. Сьюзен училась на последнем курсе университета в Иллинойсе. Она получала специальную стипендию.

– Должно быть, она была не только красивой, но и очень умной.

Лидия кивнула, ее глаза засияли гордостью.

– Как она познакомилась с Тайлером?

– Летом Сьюзен работала официанткой в ресторане «Волшебного курорта». Там Тайлер и увидел ее и пригласил на свидание. Они встречались все лето, а потом решили пожениться.

– А как вы отнеслись к этому?

– Честно говрря, Тайлер мне никогда не был симпатичен. Он, по-моему, эгоистичный человек. Меня раздражала его напыщенность, но я помалкивала.

– А как реагировали на этот брак Стэнфилды?

– Когда мы познакомились перед приемом в честь помолвки, Вуди был очень любезен. Джинджер и Бен-сон почти не разговаривали, но у меня сложилось впечатление, что они предпочли бы, чтобы Тайлер женился на дочери одного из их богатых друзей. Аликс все время подчеркивала, что мы ниже ее по социальному статусу. Знаете, всякие двусмысленные реплики, на первый взгляд невинные замечания.

– Она просто стерва.

– Если вам интересно мое мнение, я считаю ее привязанность к брату патологической.

– Правда? – Келли и сама не раз замечала, как заговорщически посматривают друг на друга брат с сестрой. – А что думала об этом Сьюзен?

– Образ жизни Стэнфилдрв ослепил ее, к тому же она обожала Вашингтон, ее всегда привлекала политика. Вуди нашел ей работу в сенате.

Девушка, соблазненная деньгами и властью, – история старая, как мир. Но какая связь между всем этим и убийством?

– Сьюзен раскусила Тайлера только через несколько лет, и он больше времени проводил с сестрой, чем с ней.

– И все же Сьюзен была его женой, она носила его ребенка.

– Нет. Сьюзен стала презирать Тайлера. – Голос Лидии задрожал, она умолкла и снова уставилась на фотографию дочери, затем подняла на Келли блестящие от слез глаза. – Она носила не его ребенка.

Келли молча ждала продолжения, удивленная этой новостью.

– Ваша дочь собиралась связать свою жизнь с отцом ребенка?

– Да, – тихо ответила Лидия. – Они собирались пожениться, как только оба оформят разводы.

– Вы знали этого человека? – спросила Келли, поскольку Лидия снова погрузилась в молчание.

– О да, я с ним знакома.

Что-то в ее тоне встревожило Келли.

– Вы можете сказать, кто он?

Снова такое долгое молчание, что Келли испугалась: Лидия больше ничего не скажет ей.

Лидия наконец прошептала:

– Отцом был Вуди Стэнфилд.

– О господи! – ахнула Келли, не сдержав изумления. Но почему Хартли не сказали этого властям? – Теперь я понимаю желание Вуди обеспечить будущее ребенка, но это не объясняет, почему он хотел вычеркнуть из завещания Джинджер и близнецов.

Губы Лидии скривились в снисходительной улыбке.

– Еще одна семейная тайна, ведь Вуди – не отец близнецов. Вуди вырастил их, как своих детей, но у Джинджер была связь с другим мужчиной, и именно тот человек – их настоящий отец.

– А откуда вы знаете об этом?

– Тайлер рассказал Сьюзен вскоре после помолвки, когда они еще были влюблены друг в друга. А Вуди потом сам рассказывал об этом Сьюзен и объяснил, что остался с Джинджер только потому, что развод разрушил бы его политическую карьеру.

Келли только покачала головой.

– Вуди никогда не рассказывал Сьюзен о Логане?

– Нет, я уверена. Сьюзен звонила нам каждую неделю. Она бы упомянула об этом.

– Когда Сьюзен рассказала вам о своей связи с Вуди?

– Она ничего не говорила… сначала. А потом Вуди и Сьюзен вместе приехали к нам и рассказали о ребенке. Вуди хотел развестись с Джинджер и жениться на Сьюзен, как только они оба будут свободны.

– А как же его политическая карьера?

– Он к этому времени уже устал от склок и подковерной борьбы. – Лидия снова устремила взгляд на фотографию дочери. – Я верила ему. Они были так счастливы вместе!

Келли не попалась бы на подобный бред. Слишком часто она видела Вуди в деле. Хейвуд Стэнфидд жил только политикой, используя все свои таланты и обаяние. Лидия Хартли была человеком неискушенным, и, естественно, она поверила Вуди.

– А как вы и ваш муж отнеслись к решению Сьюзен? Ведь Вуди годился ей в отцы?

– Мы не пришли в восторг, но держали свое разочарование при себе. Сьюзен просто светилась от счастья, а Вуди радовался ребенку не меньше, чем Сьюзен… Когда Сьюзен умерла, Вуди был вне себя от горя. Спросите любого, кто присутствовал на похоронах. Я думаю, кто-то, узнал о его планах и убил мою дочь, чтобы Вуди не смог переписать завещание.

– Почему вы не рассказали шерифу, как в действительности обстояли дела?

– Мы с Эрлом обсуждали это, но мы были уверены, что вскрытие выявит причину смерти и полиция найдет убийцу Сьюзен. Когда первое вскрытие ничего не обнаружило, я голову потеряла от горя, да и муж тоже.

Лидия встала и прижала фотографию к груди, как ребенка.

– Мы спрашивали себя, хотела бы Сьюзен, чтобы мы это сделали. Мы не хотели чернить ее память. Все назвали бы эту связь безобразной. Чего бы мы добились? Но мы настояли на втором вскрытии.

– И опять коронер не нашел ничего необычного, – сказала Келли как можно мягче. – У вас была еще какая-нибудь причина верить, что Сьюзен убили?

– Накануне смерти Сьюзен позвонила мне. Она была очень расстроена и напугана, сказала, что не может долго разговаривать. Она хотела приехать домой на некоторое время.

Это не улика. Возможно, у Лидии просто разыгралось воображение, однако Келли сама чувствовала: в семье Стэнфилдов происходит что-то отвратительное.

– Вы не представляете, как Вуди радовался собственному ребенку, – горестно добавила Лидия.

На этот счет у Келли были серьезные сомнения, ведь Вуди не обращал внимания на бесчисленные травмы маленького Логана… Только если сначала она подозревала просто жестокое обращение, то теперь все больше склонялась к тому, что много лет назад произошло что-то более страшное, что кто-то замыслил дьявольский план: убить беззащитного мальчика.

Но имел ли Вуди какое-то отношение к тому плану?

Лидия поставила фотографию дочери на полку и взглянула на Келли так, словно прочитала ее мысли.

– Скажите Логану, чтобы он был очень, очень осторожен, иначе он окажется в могиле, как и моя Сьюзен.

20

– Ты имеешь полное право нервничать, мой мальчик, – сказал Трент. – Когда я женился на Эмме, у меня поджилки тряслись.

Даже на самых опасных заданиях у Логана никогда не тряслись поджилки. Почему же это происходит сейчас?

– Как только судья начнет церемонию, ты успокоишься.

Мужчины беседовали на огромной веранде дома Трента, где для гостей уже были расставлены ряды складных стульев. Присутствие Стэнфилдов на бракосочетании превратило простую гражданскую церемонию в кабинете судьи в «грандиозное мероприятие». Ума почти сутки не выходила из кухни, готовя угощение.

Логан редко видел Келли. Она избегала его, допоздна занимая себя работой. Говорила, что хочет привести в порядок все дела перед свадебным путешествием. Так что Логан довольствовался обществом Трента, целые дни проводя с ним, собирая яблоки. Логан боялся лишь одного: расспросов старика о его деятельности в «Кобре».

И Логан был признателен Тренту. Он искренне привязался к старику и не хотел ему лгать… но ни за что на свете не стал бы обсуждать свое прошлое даже с Трентом.

Логан одернул манжеты, поправил узел галстука. Черт побери! Неужели он – жених?!

– Я никогда не присутствовал на свадьбах, – признался он Тренту. – Боюсь допустить какую-нибудь оплошность…

Трент удивленно поднял брови.

– Но ты наверняка видел свадьбы в кино?

– Признаюсь – нет. У меня было мало времени на развлечения.

Трент кивнул, явно подавив желание расспросить поподробнее.

– Когда судья Холлистер встанет с места, ты и Келли подойдете к нему. Вы будете только повторять за судьей все, что он будет говорить. Ты не забыл кольцо?

Логан похлопал по карману. Кольцо, парное к подаренному Келли, символу помолвки, было на месте. Он до сих пор так и не понял, что на него нашло. Трент намекнул, что кольцо поможет убедить всех в их любви, но именно Логану взбрело в голову отправиться к «Тиффани».

Почему он не пошел в обычный магазин? Нашлось единственное объяснение. Как-то на задании в Перу потребовалось ждать целую вечность. Он и Броуди Эдамс затаились в какой-то грязной гостинице, где большую часть времени даже не было электричества. А когда электричество включалось, они крутили по древнему видеомагнитофону единственную кассету, которая у них была: фильм «Завтрак у „Тиффани“ с Одри Хэпберн. Он не смог бы вспомнить, сколько раз они смотрели этот фильм. Многое стерлось из памяти, но сам ювелирный магазин с фильмом произвел на него неизгладимое впечатление.

Конечно, «Тиффани» в Скотсдейле был гораздо скромнее магазина в кинофильме. Трент молча стоял рядом. Логан пересмотрел уже много колец, прежде чем увидел тот потрясающий бриллиант. Идеальное кольцо для Келли.

Чертовщина! Если он не избавится от этой сентиментальной блажи, с «Коброй» наверняка можно распрощаться. Ни в Африке, ни в любом другом месте от него не будет никакой пользы. Агент должен полностью сосредоточиться на задании. Именно поэтому для самых опасных операций отбираются холостяки.

– Явились Стэнфилды, – сообщил Трент.

Логан оглянулся. Отряд возглавляли Аликс и Тайлер, за ними – между Бенсоном и Вуди – плыла Джинджер. Мужчины были в строгих костюмах, женщины – в платьях с цветочным узором и самых широкополых шляпах, какие Логану доводилось лицезреть.

Аликс и Тайлер остановились поболтать с какой-то парой, Вуди подвел Джинджер и Бенсона к Логану.

Трент поздоровался с мужчинами, затем повернулся к Джинджер.

– Вот это шляпа!

Приняв восклицание Трента за комплимент, Джинджер улыбнулась так, как умеют улыбаться только жены политиков.

– Благодарю вас.

– Мы пришли без подарка, – подал голос Бен-сон. – Ни на чем не могли остановить свой выбор и вот довели до последнего момента… Ужасно неловко получилось.

«Ни черта мне не надо от Стэнфилдов!» – зло подумал Логан… Хотя другим гостям сомнения не помешали. Стол для подарков быстро заполнялся.

– Логан, могу я поговорить с тобой наедине? – спросил Вуди.

Логан последовал за отцом к краю веранды. Прежде чем повернуться к сыну, старик несколько секунд смотрел вниз на Дубовый ручей.

– Я хотел подарить тебе что-нибудь особенное, но чувствовал, что ты не примешь от меня дорогой подарок.

– Ты прав. Я могу купить Келли и себе все, что нам нужно.

– Я знаю. То есть… ну, Джинджер звонила в магазин «Тиффани» в Скотсдейл. Они сказали, что ты купил у них комплект колец.

– Подобное любопытство не кажется тебе неприличным?

– Джинджер хотела как лучше. Она предложила дать тебе деньги на настоящий бриллиант, Я сказал ей, что, по-моему, кольцо Келли – настоящее, но она позвонила проверить.

Логан чуть не высказал вслух свое мнение о Джинджер. Неужели Вуди не понимает, что его жена уже много лет лишь играет избранную роль, манипулирует им? Логан не удивился бы, если бы оказалось, что подслушивающие устройства в дом Келли поставили по приказу Джинджер.

– Но главное, что я хотел сказать: я связался с одним приятелем в системе социального обеспечения. На следующую среду назначено домашнее обследование, и вы немедленно получите разрешение на усыновление.

* * *

– Я невысокого мнения о твоем частном детективе, – прошептала она. – Что он нашел такого, что помогло бы нам? Ничего. Одна бесполезная болтовня.

Они сидели на веранде, ожидая начала свадебной церемонии, и он оглянулся, удостоверяясь, что никто не обращает на них внимания.

– У меня есть план. – Он понизил голос и наклонился к ней ближе. – Кое-что интересное мы все же узнали: Келли и Логан отправляются сегодня в двухдневный поход, а потом, получив разрешение на усыновление, проведут медовый месяц в Южной Америке.

– Ненавижу походы. Пыль, насекомые – гадость.

– Зато в глуши с ними может случиться все, что угодно.

Поля шляпы затеняли ее красивое лицо, но он разглядел возбужденный блеск ее глаз.

– Они могут свалиться со скалы или еще что-нибудь, – прошептала она. – Представляешь, как это сокрушит беднягу Вуди?

– Особенно если учесть, что на следующую неделю он назначил встречу со своим адвокатом.

– Вуди собирается изменить завещание. Надеюсь, ты понимаешь, чем это всем нам грозит?!

Краешком глаза он увидел сенатора, беседующего с Логаном.

– Да, я знаю. Вуди связался со своим адвокатом в Финиксе.

– Вспомни его восторг, когда Сьюзен забеременела от него? Был на седьмом небе от счастья. Все время улыбался, совершенно поглупел. Омерзительно!

– Естественная реакция. Вуди всю жизнь строил свою империю и хочет оставить ее собственной плоти и крови. Теперь к его услугам национальный герой.

Она поджала губы.

– Постарайся сделать все наверняка. Если Логан исчезнет, у Вуди не будет никаких причин изменять завещание.

* * *

Ума пришла в домик Келли сказать, что судья Хол-листер уже прибыл и пора идти к гостям.

– Успокойся, деточка! – Ума ударила себя в грудь и закатила глаза. – Ты еще Логана не видела! Какой красавец!

В иных обстоятельствах Келли посмеялась бы, но сейчас так волновалась, что не смогла выдавить даже улыбку. Одна ложь нанизывалась на другую, а ей не хотелось обманывать всех этих людей.

Келли взглянула на фотографию Рафи и напомнила себе, что никаким другим способом не сможет привезти сына Дэниела домой.

– Как я выгляжу? – спросила она, переводя взгляд на свое отражение в большом зеркале.

Узкое платье из сиреневого шелка с глубоким круглым декольте – простое, но элегантное, к нему удивительно шел жемчуг, который дедушка подарил ей в день окончания университета. Она повозилась с волосами и умудрилась немного распрямить их: крупные волны опускались на плечи, и ее карие глаза казались темнее, чем обычно.

– Потрясающе, – уверила Ума.

Конечно, не потрясающе, но лучше у нее не получилось бы… Не могла же она сиять от счастья, как на свадьбе с Дэниелом, ведь она знала, что на этот раз ее брак закончится очень быстро.

Однако до конца этого брака еще надо дожить. Хотя Логан ни разу даже не поцеловал ее, у Келли создалось отчетливое впечатление: он собирается заниматься с ней сексом. Ее тоже тянет к нему, но физические отношения обязательно приведут к эмоциональной привязанности – уж себя-то она знает… и не имеет права рисковать.

Дэниел – во всяком случае, вначале – любил ее. Логан женится на ней только потому, что она его попросила.

Конечно, она никогда не полюбит его, как любила Дэниела, но если не будет следить за собой, может слишком сильно к нему привязаться… и начнет ужасно скучать, когда через шесть месяцев он покинет ее ради нового задания.

– Деточка, тебя ждут.

– Иду. Ума, ты сегодня гостья. Не смей приближаться к кухне.

– Проснись, детка! Тилли Хабенни и ее родственнички никогда не умели принять гостей. – Ума презрительно фыркнула. – Они же из рода Журчащей Воды, вот и будут весь вечер сплетничать на кухне, кости всем перемывать.

– Ума, я не шучу. Пусть Тилли справляется, как сможет.

Ума неохотно согласилась, и они молча пошли к главному дому Келли замерла у входа на веранду, на нее вдруг напала робость. Господи! Она же идет на публичный обман. Выдержит ли она эту церемонию? А ведь дедушкины друзья искренне верят, что брак заключается на небесах и что она, любимая и единственная внучка Трента, нашла свое счастье.

Келли оглянулась. Передний двор патрулировали охранники. Когда просочились новости о свадьбе, репортеры встали лагерем перед домом… словно орды варваров под стенами Рима.

Ума подтолкнула ее и отправилась к гостям. Келли выдавила слабую улыбку, подождала, пока Ума усядется в первом ряду рядом с дедом, и вышла на веранду. Все гости повернули головы в ее сторону.

Келли попыталась превратить свою улыбку в нечто, приличествующее влюбленной невесте, и устремила взгляд прямо на Логана, стоявшего перед судьей Хол-листером… что оказалось ошибкой.

Ее словно током ударило. Ей стало трудно дышать. Она еле удержала на губах идиотскую улыбку, но, к счастью, ноги продолжали нести ее вперед.

Неужели она действительно выходит замуж за этого сексапильного красавца?

Она никогда не видела Логана в костюме. Темно-синий цвет подчеркивал яркую синеву его глаз, а покрой костюма – его рост и ширину плеч. Для мужчины, который, казалось, никогда не носил ничего, кроме джинсов, Логан держался с поразительной самоуверенностью, граничащей с надменностью.

Однако в улыбке, которой он одарил ее, не было ничего надменного. Ни одна женщина на земле не смогла бы устоять перед этой обворожительной улыбкой. Очень чувственной улыбкой. Келли с ужасом осознала, что ее тянет к Логану все сильнее и сильнее.

Его взгляд опустился с ее лица к плечам, затем быстро скользнул ниже. Его явный восторг убедил бы самого дьявола, что он считает ее красавицей. Она сама поверила бы, если бы не знала, какой он талантливый актер. Сексапильный актер. Очень опасное сочетание.

И через несколько минут она станет его женой. Во всяком случае – официально.

Невероятно!

Келли остановилась рядом с Логаном, все так же глупо улыбаясь. Вблизи он казался еще выше, еще мужественнее. Она посмотрела ему в глаза, и от его страстного взгляда ее сердце подпрыгнуло, замерло, а затем бешено забилось в груди.

Келли быстро перевела взгляд на деда. Господи, не может быть! Дедушка просто сияет от… счастья? Можно подумать, он верит в прочность этого брака!

Судья Холлистер негромко кашлянул:

– Вы готовы?

Келли и Логан повернулись к нему, и Келли облегченно выдохнула, оказавшись спиной к гостям. Ложь перед Стэнфилдами ее не волновала, но лгать перед друзьями деда, которые знали ее с детских лет, было мучительно.

– Келли… Логан, мы собрались здесь в этот прекрасный день, чтобы соединить вас в законном браке…

Слова судьи доносились до Келли словно сквозь туман, и она, как попугай, повторяла клятвы, сосредоточив свои мысли на маленьком Рафи. Она снова и снова повторяла себе, что у бедного ребенка нет ни одной родной души на свете. Может быть, лишь она сможет помочь ему не чувствовать себя одиноким. И не будет с ним одинока и сама.

Она, вдруг почувствовала, как теплые пальцы Логана сжали ее ладонь, и невольно вздрогнула Он надел кольцо на ее негнущийся палец. О боже! Это не был обычный золотой ободок. Усыпанный бриллиантами ободок переливался на солнце, а большой бриллиант в центре кольца ослеплял.

Келли подняла глаза и заметила в лице Логана беспокойство, как будто он боялся, что ей не понравится кольцо. Она сжала его руку и улыбнулась, пытаясь без слов успокоить его.

– Повторяйте за мной, – обратился судья к Логану.

Келли прислушалась, как Логан отвечает на вопросы, на которые только что отвечала она. Ей показалось, что его голос дрожит.

И вдруг она поняла, что сейчас судья предложит жениху поцеловать невесту.

Логан просто чмокнет ее, и все. Не о чем волноваться, ведь они стоят перед полусотней свидетелей.

– Властью, данной мне штатом Аризона, объявляю вас мужем и женой. – Судья Холлистер улыбнулся Логану. – Поцелуйте невесту, Логан.

Келли посмотрела на Логана снизу вверх, повторяя про себя, что это всего лишь поцелуй и через секунду он закончится. Выражение лица Логана не изменилось, но она почувствовала, как его тело оцепенело, мускулы напряглись… словно под дулом автомата.

Секунды растягивались в невыносимо долгую минуту. Гости ждали. Абсолютную тишину вдруг пронзила звонкая трель жаворонка. Под взглядами сотни глаз Келли почувствовала, как краснеет.

Логан не собирается целовать ее!

Если он ее не поцелует, то чего стоят эти ослепительные кольца и свадебный прием?

Все поймут, что вся эта церемония – сплошное притворство, и станут гадать, зачем вообще понадобился этот брак. Неужели Логан не может чмокнуть ее хотя бы в щеку? Что же он медлит?!

Келли вспомнила другие моменты, когда ждала и не дождалась его поцелуя. Должно быть, у него что-то связано с поцелуями и это стало своего рода «пунктиком». Иначе почему же еще такой потрясающе красивый мужчина избегает поцелуев?

Ожидание затягивалось, и судья Холлистер вежливо покашлял. Келли поняла, что пора брать инициативу в свои руки. Даже в туфлях на высоких каблуках ей пришлось привстать на цыпочки, чтобы обхватить Логана за шею, и она прижалась губами к его губам.

Это не было изящно, это не было сексуально, но дело было сделано… только его губы остались сжатыми, окаменевшими, как и его тело.

«Хотя бы обними меня, – мысленно взмолилась она. Хотя бы для вида». Но с тем же успехом она могла обнимать одну из красных скал Седоны.

Келли пошевелила губами, ободряя его. Никакой реакции. Бедняга. У него действительно серьезные проблемы с поцелуями… несмотря на все его актерские таланты.

Потеряв надежду, Келли хотела отстраниться, но руки Логана вдруг сомкнулись вокруг нее, губы приоткрылись, и она почувствовала, что напряжение медленно, как волна, отступающая от берега, покидает его тело.

На мгновение Келли ощутила тепло и сладкий вкус его губ, затем он чуть повернул голову и неуверенно провел по ее губам кончиком языка. Какой невинный поцелуй! Совсем не похоже на поцелуй мужчины, который знает, что делает… словно Логан целует ее… против своей воли.

Келли вцепилась в его плечи и немного отклонилась назад. В его неискушенном поцелуе она ощутила жажду и неукротимую страсть. Вдруг вспомнилось выражение его лица, когда он надевал ей на палец кольцо. Сейчас она чувствовала в нем ту же неуверенность, обычно маскируемую дерзостью.

Келли приоткрыла губы. Колоссальная ошибка! Его язык устремился вперед с такой неистовой яростью, что Келли испугалась.

Несмотря на включившийся где-то в далеком уголке мозга тревожный сигнал, дрожь удовольствия пробежала по ее телу. Боже милостивый! На них же все смотрят!

Через секунду сигнал смолк, и Келли целовала Логана, наслаждаясь его близостью, его объятиями. Как давно ее не целовали с такой страстью! Она только сейчас поняла, как ей этого не хватало.

Келли не знала, сколько они стояли так, слившись в исступленном поцелуе. Наконец Логан отстранился… Она неохотно отпустила его. И только тут осознала, что гости аплодируют.

И ее строгий дедушка улыбается.

21

К тому времени, как Трент Фарли увез их из Седоны – подальше от назойливых репортеров – и высадил у тропы, круто поднимающейся в горы, уже стемнело. Логан включил мощный армейский фонарь.

С одной стороны тропы возвышались зубчатые скалы, с другой далеко внизу смутно виднелось пересохшее русло ручья.

Подъем требовал полной сосредоточенности и исключал разговоры. Слава богу! Келли было над чем подумать. Жаркий поцелуй перед гостями привел ее в полное замешательство. Она уже ничего не понимала.

Впереди ночь. Пожалуй, необходимо прочесть Логану лекцию: напомнить, насколько важна их миссия, ни в коем случае не включающая секс.

А если она зря нервничает и он не собирается дотрагиваться до нее?

Келли споткнулась о камень. Логан остановился и повернулся к ней.

– Все нормально?

Его заботливый тон изменил ее мнение. Она пробормотала что-то об усталости и решила не ставить себя в идиотское положение преждевременными наставлениями. Если Логан что-нибудь предпримет, она поставит его на место.

Тьма причудливо искажала контуры высокого зубчатого хребта. Казалось, что они попали в совершенно иной мир. Пустынный мир. Только цепляющиеся за скользкие камни мескиты, наполняющие ароматом ночную прохладу, и два путешественника.

– Ты уверен, что нас здесь не найдут? – спросила Келли, когда они добрались до цели – маленькой поляны среди скал.

– Никто нас не найдет.

Скидывая рюкзак, Логан пристально вгляделся в темноту.

Его реакция на окружающий мир не переставала изумлять Келли. Его постоянную бдительность она считала врожденной. Сторонний наблюдатель мог счесть Логана беспечным, но Келли уже знала: ни одна мелочь не ускользает от него и каждую секунду он готов нанести ответный удар. Этот мужчина привык к опасности и ждал ее, ведь вся его жизнь была одним сплошным риском.

– Ты же видела, я проверил все наши вещи. Микропередатчиков нет, и никто нас не выследит.

Собираясь сюда, Логан объяснил Келли и Тренту, что такой передатчик, размером с крохотный орешек, мог бы непрерывно посылать сигналы их преследователю, сообщая о точном местонахождении.

Келли сбросила на землю свой рюкзак, помассировала натертые плечи. Вряд ли она смогла бы сделать еще хоть шаг, но Логан совершенно не казался усталым.

Пока он вынимал еду, которую Ума дала им с собой, и подвешивал мешок на дерево, подальше от любопытных животных, Келли сосредоточилась на содержимом своего рюкзака.

Поскольку, по всеобщему мнению, новобрачные должны после свадьбы куда-нибудь отправиться, Логан предложил этот поход… всего на два дня. Сначала его идея показалась Келли отличной, но теперь она уже не была в этом уверена.

Если что-то случится, помощи ждать неоткуда, а она – в отличие Логана, словно подпитывающегося от опасности, – не привыкла к такому образу жизни.

Луны не было, только обычно яркие здесь звезды слабо светились сквозь перистые облака да криптоновый фонарь Логана освещал маленькую поляну. Трио летучих мышей парило над кактусами, время от времени приникая к распустившимся на ночь цветам, полным нектара. Где-то вдалеке завыл койот, и в ответ на его призыв тут же отозвалась вся свора.

Келли чувствовала себя совершенно бесполезной. Логан не только нес большую часть их снаряжения, но наверняка успел обследовать это место в один из своих предыдущих походов. Он уже притащил из-за ближайшего валуна охапку мескитовых веток и развел костер так быстро, что она не поверила бы, если бы не видела своими глазами. Должно быть, в своей жизни он развел сотни таких костров.

Логан бросил их спальные мешки на валун, похожий на маленький диван.

– Удобнее сейчас не придумаешь. – Он уселся и похлопал по сиденью. – Иди сюда. Ты устала.

Келли опустилась на камень, откинулась, прислонившись спиной к мягкому мешку… но беспокойство, не отпускавшее ее весь день, усилилось.

– Я присела в первый раз за весь день. – Логан покрутил фонарь, и мощный пучок света превратился в слабое жутковатое сияние. – Я хочу кое о чем поговорить с тобой.

Келли еще не рассказывала ему ни о визите к матери Сьюзен, ни о странных словах Джима Кри и радовалась тому, что есть тема для разговора.

– Я слушаю.

Логан повернулся к ней, слегка вскинув голову, словно давая понять, что сейчас не время для беседы и его интересует совсем другое.

После церемонии и приема они переоделись в джинсы и свитера. На Логане был старый темно-синий свитер Трента. Глаза казались почти черными, лишь тонкий синевато-стальной ободок окружал зрачки. И в свадебном костюме Логан был потрясающе красив, сейчас в его красоте было что-то первобытное и еще более привлекательное.

Он провел рукой перед ее лицом.

– Келли, очнись.

– Прости, я задумалась.

– Вот этого-то я и боялся.

Она пропустила шутку мимо ушей.

– Ты знал, что Тайлер был женат и что его жена умерла?

– Да. Я воспользовался источниками «Кобры» и проверил всю семью.

Келли не удивилась.

– Твои источники не сообщили, было ли в ее смерти что-то необычное?

– Два вскрытия. Это само по себе необычно, но оба коронера пришли к выводу, что у нее были проблемы с сердцем.

– Когда Сьюзен умерла, она была беременна. Три месяца. – Келли смотрела прямо перед собой. Почему-то ей стало трудно продолжать. – Ты знаешь, кто отец?

– Очевидно, не Тайлер. – Небольшая пауза. – Должно быть, мой папаша.

Как Логан смог так быстро догадаться? Она сама начала подозревать правду только после долгого разговора с Лидией.

– Правильно. Мать Сьюзен сказала, что Вуди хотел развестись с Джинджер и жениться на Сьюзен, как только она разведется с Тайлером. Об этом ты вряд ли мог знать.

– Мне плевать на них всех. – Логан придвинулся ближе, пристально глядя на ее губы. – Почему бы тебе снова не поцеловать меня? Может, на этот раз у меня получится лучше?

Теперь Келли знала ответ на свой вопрос: Логан действительно собирается заняться с ней сексом. Необходимо объясниться, но, пожалуй, это будет нелегко. Он привык добиваться своего.

– Логан, мне не до шуток. Это очень важно.

– Я не шучу. Поцелуй меня.

Змей-искуситель! Келли задрожала от предвкушения, но сумела сохранить видимость спокойствия.

– Ты знаешь, что Тайлер и Аликс – не дети Хейвуда?

– Шутишь! Их отец Бенсон?

– Не знаю. Думаешь, Вуди позволил бы Бенсону остаться под своей крышей, если бы у того была связь с Джинджер?

– А черт его знает! Они все ненормальные. Сколько ты знаешь отцов, заделавших ребенка собственной невестке?

– Тайлер ему не сын, – уточнила Келли.

– Вуди воспитал его. Тайлер ему, ну, как приемный сын. – Логан наклонился и прошептал ей на ухо: – Давай забудем о них. Ну же, малышка! Поцелуй меня. Мне нравятся решительные женщины.

Решительные?

Он ее просто дразнит. Конечно, она поцеловала его, но не стоит обольщаться: пока они вместе, руководить будет Логан.

…Как чудесно было бы положить голову ему на плечо, уткнуться в его шею… Келли мысленно встряхнулась, отодвинулась, насколько позволял валун, и осадила Логана суровым взглядом, вернее, попыталась осадить… На Логана ее взгляд совершенно не подействовал, а судя по довольной ухмылке, он прекрасно прочитал ее мысли.

– Логан, ты должен меня выслушать. Родители Сьюзен были уверены, что Вуди собирается переписать завещание и оставить все свое состояние будущему ребенку, то есть оставить Джинджер и близнецов с носом. Вот почему Сьюзен убили.

– Ты действительно в это веришь?

– Мать Сьюзен говорила очень убедительно. Я внимательно прочитала протоколы обоих вскрытий и взяла их с собой.

Логан вскинул руки и закатил глаза.

– О, черт! Я женился на женщине, которая таскает на медовый месяц протоколы вскрытий.

– Мать Сьюзен думает, что они попытаются убить и тебя. Мы знаем, что кто-то напичкал дом подслушивающими устройствами. Ты принял все возможные меры предосторожности, говорил на приеме, что мы отправляемся к Арке Дьявола. Да, мы хотели обмануть репортеров, но не уверяй, будто ты не понимаешь, что твоя жизнь в опасности.

Логан пожал плечами.

– Ничего удивительного, хотя было бы проще, если бы я знал, кто за всем этим стоит. Тайлер? Аликс? Джинджер и Бенсон? Все они?

– Тогда в конюшне Джим Кри сказал кое-что очень странное. – Келли подробно пересказала свою беседу с шаманом. Логан слушал внимательно, слегка хмурясь. – Я пыталась поговорить и с Луз Толчиф, но не застала ее. Она ушла в горы молить за тебя Аданти.

– Это еще что такое, черт побери?

– Навахо удаляются в священные места и поют молитвы, иногда еще рисуют на песке. Некоторые молитвы длятся по многу дней. Аданти должен избавить тебя от коварного врага. Луз и Джим считают, что тебе угрожает опасность сейчас, потому что ты был в опасности в детстве. Я изучала документы. Все указывает на то, что с тобой жестоко обращались. Держу пари, кто-то из них узнал, что ты – настоящий сын Вуди, и решил от тебя избавиться. Я думаю, тебя сбросили в пропасть и оставили умирать. Какая удача, что тебя нашли.

– Я везунчик, – подтвердил Логан. Келли уже достаточно хорошо знала его, чтобы различить легкую иронию. – У меня есть идея. Давай взглянем на эти протоколы.

Келли вытащила бумаги из бокового кармана своего рюкзака, передала Логану и терпеливо ждала, пока он их изучит. Не так уж много там было, всего несколько страниц.

Логан не выказал удивления, узнав, что кто-то пытался убить его, когда он был совсем маленьким, хотя большинство других на его месте были бы шокированы.

Везунчик. Даже избежав смерти, Логан явно не испытывал благодарности к вырастившим его людям. Наверное, он пережил такое, что ничто уже в этой жизни не может его задеть… Келли еще больше утвердилась в своей решимости узнать, что же случилось в те годы, о которых молчит Логан.

– Похоже, что в Финиксе использовалось более современное оборудование, – заметил Логан. – Коронер обнаружил следы какого-то вещества, возможно, алкалоида.

– Он отметил, что Сьюзен умерла от врожденной болезни сердца, но стеноз сопровождается болями в груди и излечим. Мало кто умирает от стеноза. К тому же, Сьюзен не жаловалась на боли.

Логан подтянул свой рюкзак, открыл его и, вынув черную коробочку размером с маленькую книжку, подмигнул Келли и озорно улыбнулся.

– Твои налоги в действии. – Он прикрепил к коробочке маленькую антенну с похожей на гриб нашлепкой на конце, затем нажал какую-то кнопку. Крышка откинулась, снизу выскользнула и развернулась веером клавиатура. – Это прототип военных компьютеров следующего поколения.

– Какой маленький!

– Иначе нельзя. – Логан включил компьютер. – Для работы в полевых условиях нужен маленький и легкий компьютер.

– Потрясающе, но как он нам поможет?

Логан взглянул на часы, затем нацелил антенну в небо.

– Видишь Малую Медведицу? Сейчас в той части неба находится спутник министерства обороны. Я с ним свяжусь.

– И у твоего компьютера хватит энергии?

– Еще бы! Спецотрядам часто нужна срочная информация или необходимо быстро кого-то найти, «Небесный глаз» – мощные спутниковые телекамеры метр за метром обследуют поверхность Земли и сообщают нам.

– Потрясающе! Большой Брат шпионит, не смыкая глаз.

– Вообще-то спутников связи гораздо больше, чем шпионских.

– Можно мне посмотреть?

Логан согласно кивнул, и Келли заглянула через его плечо. На экране уже появилось меню, но шрифт был таким мелким, что она ничего не смогла разобрать.

Логан слегка коснулся крохотного символа внизу. Вспыхнули большие буквы: «ОТДЕЛ» и ниже помельче: «Имя и род войск».

– Род войск?

– Это совместный проект. Контролируется объединенным командованием. – Не оглядываясь на Келли, Логан напечатал свои фамилию и «Корпус морской пехоты/Кобра». – Из-за таких, как ты, подозревающих правительство в шпиономании, боссы – то есть объединенное командование – проверяют каждый запрос на использование спутника.

– С помощью своих телескопов они узнают, что происходит в Боснии и других местах?

Логан снова кивнул. На экране появился следующий вопрос: «Личный номер?»

Логан отпечатал номер. Келли попыталась запомнить, но успела заметить только первые три цифры 641, и на экране вспыхнул новый вопрос: «Кодовое имя?»

«Девять Жизней», – отпечатал Логан.

Девять Жизней? Странно.

В центре экрана появился квадратик. Логан прижал к нему указательный палец и повернулся к Келли.

– Они просканируют отпечаток и сравнят с отпечатком в файле доступа к информации.

– А если террористы пытками вытянут из тебя коды, затем отрежут твой палец и получат доступ к спутнику?

– Умница. Ты думаешь, как террорист. Мне это нравится в женщинах. – Логан хмыкнул, не отрывая палец от экрана. – Это, конечно, возможно, но в их распоряжении будет всего несколько минут после убийства. Кожа быстро обезвоживается и сжимается, что изменяет отпечаток. Компьютер министерства обороны имеет очень большую разрешающую способность. Вот почему он так долго возится. Если обнаружится малейшее изменение, мне не дадут доступ.

Компьютер запищал, Логан убрал палец. На экране появились два слова: «Доступ разрешен».

– Потрясающе! – воскликнула Келли, когда Логан застучал указательными пальцами по крохотной клавиатуре. Но не высокие технологии потрясли ее, а сам Логан. Ей удалось заглянуть в его мир, увидеть, как он работает, чем живет изо дня в день.

– Я даю команду спутнику связать нас с компьютером Центра медицинских исследований. Посмотрим, что они скажут о неизвестных алкалоидах.

В течение следующих нескольких минут Логан молчал, всецело поглощенный своей работой. Келли смотрела на него и думала, что никогда не встречала никого, кто мог бы сравниться с ним. Пусть он кажется точной копией своего отца, но он гораздо сложнее и интереснее. Прекрасно сознавая свою красоту, он не полагается на нее, не хвастается ею, как Тайлер. Он обладает внутренней силой, его нельзя соблазнить ни деньгами, ни высоким общественным положением, как большинство мужчин.

Чему он предан, кроме своей работы? Он не увлекается спортом. У него нет хобби. Он ясно дал понять, что никогда не любил ни одну женщину. Он любит только свою жизнь, полную тайн и опасностей.

Какая жалость! Логан столько теряет. Его отношения с дедушкой доказали, как много он мог бы дать другим, но у него не было потребности любить. Ему неуютно с людьми, которые проявляют свою симпатию к нему. Он просто не знал, что с этим делать.

– Интересно. Алкалоиды указывают на присутствие яда. Нам предлагают связаться с Национальным центром анализа и синтеза информации по ядам.

– Сьюзен отравили! – воскликнула Келли, теперь уверенная в том, что Лидия Хартли ничего не придумала.

– Посмотрим, что нам сообщат об алкалоидах. – Логан застучал по клавиатуре удивительно быстро, если учесть, что он печатал двумя пальцами. – Есть!

Вытянув голову, Келли стала читать сообщение, поступающее на маленький экран. Алкалоиды ассоциируются с такими классическими ядами, как мышьяк и стрихнин. У мышьяка токсичность – 5, то есть смертельная доза – меньше столовой ложки. У стрихнина токсичность – 6, и он считается одним из самых сильных ядов. Для летального исхода достаточно семи капель, и смерть наступает очень быстро. Правда, горький вкус часто настораживает людей, принявших эти яды случайно.

Логан переместил текст на экране.

– Видишь? Алкалоиды были первыми ядами, обнаруженными в образцах тканей.

– Ученые впервые нашли их в 1851 году, – добавила Келли, дочитав сообщение до конца. – Думаю, в случае со Сьюзен алкалоидов было недостаточно, чтобы насторожить коронера.

– Проверим родственные яды. – Логан нажал на соответствующий символ, подождал ответа, затем повернулся к Келли. – Алкалоид – след, оставляемый бруцином.

– Что такое бруцин?

– Давай выясним. – Логан отпечатал: «Дополнительная информация». Ответ оказался длинным и подробным. Логан просмотрел его так быстро, что Келли не успела прочитать. – Токсичность бруцина – 6, и убивает он быстро. Его почти невозможно обнаружить. Жертвы испытывают очень сильные боли. Это, может, их и спасает… если только их немедленно привозят в больницу.

Келли затаила дыхание, представив себе, какие муки испытывала Сьюзен.

– В ночь смерти Сьюзен дом Стэнфилдов был полон людей. Почему она не попросила кого-нибудь вызвать «Скорую помощь»?

Выражение лица Логана не изменилось, лишь линия рта стала жестче.

– Может, она просила, но ей не захотели помочь.

– О господи, – прошептала Келли, представляя, как Сьюзен корчится от боли, умоляет кого-то, кому доверяет, вызвать врача. Обещали ли ей помощь? Или просто стояли и смотрели на ее страдания? – Там не сказано, можно ли как-нибудь доказать, что Сьюзен убили бруцином?

– Необходимо встретиться с коронером из Финикса. Будем надеяться, что он сохранил более подробные записи.

Логан закрыл компьютер и притянул Келли к себе. Его объятия оказались такими теплыми, такими надежными. Она положила голову на его плечо. Как она и предполагала, ей очень понравилось так сидеть.

– Я боюсь за тебя, Логан. Эти люди безжалостны и хитры, невозможно предвидеть, на что они способны.

22

«Я боюсь за тебя, Логан».

Он чуть не застонал. Голова Келли покоилась на его плече. На какое-то совершенно безумное мгновение брак с Келли и ее тревога показались такими… естественными, такими настоящими.

Господи! Это невозможно. Не с ним. Не сейчас. Он всю жизнь так старательно избегал близости с кем бы то ни было.

– Логан, я так боюсь за тебя. Я боюсь, что тебя убьют.

Его это не беспокоило. Он может защитить себя. И ни в ком он не нуждается. Никогда не нуждался. Никогда не будет нуждаться.

– Забудь. – Он провел губами по ее волосам. – Я могу перехитрить их.

Келли подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Поэтому твое кодовое имя Девять Жизней? Ты умеешь ускользать от убийц? Или расправляешься с ними, как с теми террористами, что испортили тебе голосовые связки кислотой?

– Нет. Я выбрал «Девять Жизней» по другой причине. На некоторые задания мне приходилось надевать новую личину…

– И рисковать собственной жизнью.

– Милая, это неотъемлемая часть моей работы.

Его уже тревожила серьезность, с какой Келли относится к его работе. Черт, он никогда не возражал против опасности. Это часть игры, а работа была для него игрой, вызовом, развлечением. Риск лишь возбуждал его.

– Логан, сколько жизней ты уже прожил?

– Восемь, если только кто-то не пытался убить меня, когда я был ребенком. Тогда девять, и это – моя последняя жизнь.

– О, Логан, нет!

– Эй, Келли! Это всего лишь суеверие, так?

Он притянул ее к себе, обнял крепче и опустил голову, явно собираясь поцеловать. Келли отвернулась к огню.

– Почему ты хочешь поцеловать меня сейчас? Раньше ты точно не хотел.

– Эй, детка, не торопи меня. Там была куча народа, а я не любитель группового секса.

Его попытка пошутить не принесла результатов. Келли не улыбнулась. Она ждет объяснений, и он не может винить ее за это.

Черт побери! Ну почему она так смотрит на него! Ничего подобного он раньше не испытывал, не позволял никому задевать его за живое… Он решил рассказать ей часть правды.

– Послушай, у меня не было нормального детства. Я никогда не смотрел телевизор, редко слушал радио. Я…

– Твои родители боялись, что ты узнаешь о похищении?

Он не ответил ей прямо. Не хотел лгать больше, чем было необходимо.

– Я никогда не был на свадьбах. Когда командование послало меня в школу хороших манер…

– Хороших манер? Ты шутишь!

– Чтобы попасть в «Кобру», надо пройти ряд тестов. Первый – на выживание, второй – технический колледж. Там проверяют, может ли человек пользоваться сложным оборудованием. Если проваливаешься на любом из этих этапов, тебя выгоняют. Никаких вторых шансов. Тех, кто выдерживает, «Кобра» посылает на курс повышения культурного уровня, как они это называют. Парни называют это школой изящных манер. Армейские рейнджеры[5] – тоже эксперты по антитерроризму, но «Кобра» относится к корпусу морской пехоты. Нас часто прикрепляют к посольствам, поскольку их защита находится в ведении морской пехоты. Агенты «Кобры» должны знать дипломатический протокол. Школа хороших манер обтесывает крутых парней, способных на что угодно, но не знающих, какой вилкой пользоваться на посольском обеде. Я там многому научился. Например, как выбирать вино…

Келли ободряюще улыбнулась.

– Но о свадьбах нам ничего не говорили. Наверное, думали, что все и так знают, что делать. Я не был готов, когда судья предложил поцеловать тебя.

В ее глазах мелькнуло подозрение, хотя это вполне мог быть отблеск костра.

– Ты не в первый раз уклонился от поцелуя. Ты целовал меня в шею, но никогда – в губы.

Логан подавил улыбку. Никто не смог бы превзойти его в искусстве импровизации… Спасибо Зоуи и ее «драматической школе». Однако он понимал, что одурачить Келли будет чертовски трудно.

– Поверь мне, женщины, с которыми я общался, не вызывали такого желания. Поцелуи – не моя стихия, но ты можешь изменить мое мнение.

Келли молчала, и Логану показалось, что она собирается задать новый вопрос. Он сказал ей чистую правду, но не всю правду. Его отвращение к поцелуям в губы родилось в детстве. Каждый день после занятий Зоуи требовала целовать ее.

Зоуи. Даже сейчас, много лет спустя, его сердце сжалось от воспоминания о старой ведьме. Появившись в лагере, она заявила, что была школьной учительницей. Ее оставили учить детей, и она неплохо справлялась… но превратила их жизнь в ад. И, несмотря на свою жестокость, она в конце каждого дня требовала поцелуй в губы.

– Логан, ты должен понять раз и навсегда. Я хотела заплатить тебе, но ты отказался взять деньги. Секс не входит в наше соглашение.

Он выругался про себя, приказал себе сосчитать до десяти, но добрался только до трех.

– Поспорим?

С секунду они молча смотрели друг на друга, каждый надеялся одержать верх в этой схватке характеров. Вызывающий блеск ее янтарных глаз подкреплялся упрямо сжатыми губами. Волосы, почти гладкие днем, разлохматились, и Келли выглядела чертовски соблазнительно.

Уступая желанию, неизменно вспыхивающему рядом с ней, Логан подался вперед. Его пальцы коснулись ее волос, и она не отдернулась. Он погрузил обе ладони в ее волосы, опустил голову. Его губы замерли у самых ее губ.

– Поцелуй меня, Келли.

Она нахмурилась, прелестный носик сморщился, губы слегка раскрылись, как будто она собиралась послать его к черту.

Ее губы гипнотизировали его. Притягивали с той самой первой ночи в заброшенной хижине. Он заметил их, хотя не должен был замечать. Уголки губ чуть поднимались кверху, и казалось, что она все время улыбается. Но даже не это главное. Его завораживали ее полные чувственные губы. Даже в ту ночь, когда он думал, что ее послали убить его, он испытывал красноречивое напряжение в паху.

Вдруг он понял, что не может ждать, пока она его поцелует, он должен немедленно почувствовать прикосновение этих губ. Обхватив ее голову обеими руками, он припал к ее рту с такой первобытной жаждой, что, даже почувствовав, как окаменело ее тело, не смог остановиться.

Кончиком языка он попробовал ее на вкус. Ее губы постепенно смягчались, раскрывались. Этот легкий поцелуй возбуждал его больше, чем секс с любой другой женщиной. Он раздвинул языком ее губы и встретился с кончиком ее языка. Словно разряд молнии ударил его в пах.

Он отстранился, пытаясь восстановить дыхание, понимая, что не умеет целоваться, однако решил, что энтузиазмом возместил недостаток опыта. Иначе почему ее дыхание прервалось, почему она тихо вздохнула?

– Для мужчины, не умеющего целоваться, ты много знаешь, – прошептала она дрожащим голосом, уничтожившим весь сарказм замечания.

Он улыбнулся.

– Солнышко, я очень способный ученик. Покажи мне, как надо целоваться, и я научу тебя паре фокусов.

– Я хотела сказать, что лучше бы заплатила тебе, чем вступать с тобой в связь.

Ее голос уже не звучал так убедительно, как прежде.

– Не волнуйся. Тебе не придется вступать со мной в связь. Мы уже женаты.

– Ты никогда не бываешь серьезным?

– Милая моя, куда уж серьезнее. Ты дьявольски сексуальна, и я больше не могу терпеть. Мы женаты, так давай повеселимся.

– Думай об этом как о задании.

– Не могу, поверь мне. И перестань дурачить себя. Забудь о прошлом. Твой подонок-муж мертв. Если бы у тебя когда-то была настоящая сексуальная жизнь, ты сейчас не так вела бы себя.

Келли отшатнулась, вскочила. Логан бросился за ней, и они скатились на землю. Она резко согнула ногу, целясь ему в пах, но, навалившись всем телом, он легко предотвратил удар.

– Перестань, – простонала она и, ощутив его эрекцию, широко распахнула глаза.

– Эй, малышка, это наша свадебная ночь. На мне лежит ответственность перед всеми мужчинами мира. Я должен выступить так, чтобы завтра ты проснулась с улыбкой.

– Шовинист чертов.

– Мне плевать на политическую некорректность. Всегда плевал. И всегда буду плевать.

Он подчеркнул свою точку зрения, пригвоздив ее к земле.

Проклятье! Это еще больше возбудило его, если только такое было возможно… он чуть не сорвался, как в тот раз, когда впервые занимался сексом.

Даже сквозь толстый свитер он почувствовал, как ее ногти впились в его плечи. Желание, первобытное желание нахлынуло с потрясающей, ошеломляющей силой. Он приказал себе не спешить, не терять контроль.

Никогда в жизни он не испытывал такого непреодолимого желания поцеловать женщину. Отвращение, воспитанное Зоуи, граничило с фобией. До Келли.

Логан вдруг понял, что она не сопротивляется, что она ждет его поцелуя. Ее бархатистый язык чуть шевельнулся, и удовольствие молнией пронзило его.

Он целовал ее, и рождающиеся в ее горле тихие стоны с трудом достигали его слуха. Ее руки обвили его плечи, она прижалась к нему.

Он коленом развел ее ноги. Они оба были в джинсах, но грубая ткань не могла скрыть ни его эрекции, ни ее возбуждения. И, понимая, что она хочет его, он возбуждался еще сильнее. Он снова приказал себе не спешить, но восставшая плоть причиняла такую боль, что он боялся пошевелиться.

Ни один мужчина не целовал Келли с такой дикой страстью. Как будто Логан слишком долго сдерживал себя и теперь наконец позволил себе наслаждаться поцелуями. Нет, это больше, чем просто поцелуй, признала она, наслаждаясь его тяжестью, трением его бедер и ощущением твердой сильной плоти.

Как она могла забыть эту изумительную тяжесть мужского тела? Ее кожа покалывала и разгоралась.

Как же ей нравятся его поцелуи! Его жадные губы обжигали ее, язык впивался в ее рот так, словно Логан никак не мог насладиться ею. Дышать становилось все труднее, но все яснее становились образы из старых кинофильмов: фейерверк, вспышки звезд…

Его руки скользнули под ее свитер… сорвали его. Она еле расслышала его тихий шепот:

– Ты готова стать моей женой, Келли?

Он смотрел на нее, вызывающе улыбаясь, давая понять, что будет ждать, пока не заледенеет ад… или поступит по-своему… как получится.

Келли хотела сказать, что не готова, честно хотела, но что-то ее остановило. Она понимала: это его способ сказать, что он не станет принуждать ее.

Если она смолчит, обратного пути не будет.

Она не вымолвила ни слова.

Через секунду его губы снова впились в ее рот, жаркие, жадные… но не его безрассудство и неистовство возбуждало эротическую дрожь ее тела, а ласковые, неуверенные движения его языка.

Боже милостивый! У нее нет сил сопротивляться… Если не соблюдать осторожность, он овладеет не только ее телом, но и чувствами, и мыслями.

– Теперь я понимаю, что все находят в поцелуях, – изумленно прошептал он.

Его слова ошеломили ее не меньше взорвавшейся страсти, охватившей их. Она никогда не испытывала ничего подобного. Или просто слишком долго жила одна, отказывая себе в этом наслаждении? Единственное разумное объяснение ее реакции.

Свежий воздух охладил ее разгоряченную кожу, и Келли поняла, что Логан сорвал с нее блузку. Когда? Она даже не заметила.

Логан обхватил рукой ее грудь, лаская сквозь бюстгальтер напрягшийся сосок, затем втянул его в рот вместе с кружевами.

Логан перекатился на землю, его свободная рука скользнула вниз. Келли тихо застонала, уже тоскуя по тяжести его тела, и выгнулась ему навстречу.

Он приподнял голову.

– О, черт, я за себя не отвечаю.

– Мы только что начали, – жалобно прошептала она, хотя больше всего на свете хотела почувствовать его в себе. Немедленно.

– Не умничай.

Он расстегнул ее джинсы, его ловкие пальцы скользнули к ее животу, поглаживая, разминая, спускаясь все ниже и ниже. Келли затаила дыхание. Сейчас он почувствует, как она хочет его.

Его губы снова нашли ее рот. Поцелуй, такой свирепый несколько минут назад, теперь был неторопливым. Ее губы раскрылись, приглашая, соблазняя, и в следующую секунду она уже не могла сосредоточиться на поцелуе: его рука скользнула под резинку ее трусиков.

Боже, его прикосновения действовали на нее как наркотик, и ей все было мало. Она слегка приподняла бедра.

Он дерзко ласкал ее там, а его язык синхронно повторял движения его руки.

– Логан! – вскрикнула она, ошеломленная неконтролируемой реакцией своего тела. – Скорее, скорее.

– Детка, реши наконец, чего ты хочешь. Минуту назад ты жаловалась, что я слишком тороплюсь.

Логан убрал руку, и она еле сдержала разочарованный стон… только ей не хотелось, чтобы он знал, как легко довел ее до безумия.

Он дернул вниз ее джинсы, сорвал их вместе с трусиками. Пока он расстегивал бюстгальтер, она дернула ногой, откидывая джинсы прочь.

– Логан, это несправедливо. Ты все еще одет!

Он сел и медленно стянул через голову свитер с футболкой, затем расстегнул и стянул свои джинсы. Через мгновение он уже стоял перед ней, совершенно голый и готовый к бою. Келли приказала себе отвернуться… и не смогла.

Ни грамма жира. Одни мускулы. Мощная боевая машина.

Очень подходящая характеристика, но не полная. Логан – не просто великолепное тело, еще более соблазнительное в отблесках маленького костра.

О боже!

Мечта всех женщин и ее кошмар. Что с ней будет после сегодняшней ночи? Не потеряет ли она навсегда свое сердце?

Логан возвышался над нею, не стыдясь своей наготы. Улыбался. Серьезное испытание даже для монахини, давшей обет.

– Увидела что-то интересное, детка?

Келли осознала, что таращится на него, раскрыв рот.

– Просто проверяла. Никогда не занимаюсь сексом с необрезанными мужчинами.

– Мужчинами? – Его усмешка напомнила ей, что он прекрасно знает историю ее жизни. – Ну да, конечно.

– Ты только красуешься, и никакого дела.

Логан подмигнул ей.

– Малышка, ты сама напросилась. И ты это получишь.

Он сдернул с валуна один из спальных мешков и бросил на землю, растянулся на нем и притянул ее к себе.

– Я слишком долго ждал. Я хотел тебя с той первой ночи в хижине.

Келли удивилась, но не успела ответить. Он уже целовал ее с прежним неистовством.

Его горящая плоть терлась об ее тело, не оставляя сомнений: этот мужчина точно знает, как ублажить женщину в постели.

Келли с изумлением услышала собственный крик:

– Не останавливайся!

– Я просто хотел почувствовать тебя.

До Келли с трудом дошло, что он имеет в виду: несомненно, в его рюкзаке большой запас презервативов. Он не из тех мужчин, кого можно застать врасплох.

А как же его заявление о свинке и об осложнениях? Он же бесплоден! Если это правда… Скорее всего нет. Логан просто придумал благовидный предлог для немедленного усыновления.

Ее лихорадило от желания… но вдруг откуда-то выскочила мысль, показавшаяся не такой уж безумной. Она точно в середине своего менструального цикла.

– Не бойся, ничего не будет. И я проверялась, я здорова.

Логан явно колебался, но она перекатилась на спину, потянув его за собой, приподняла бедра. Логан застонал так мучительно, что можно было подумать, будто ему больно.

– Келли, ты принимаешь таб…

Она прервала его вопрос поцелуем, обхватила его за ягодицы, заставляя забыть обо всем.

– Ты такая напряженная, – пробормотал он.

Она хотела сказать, что это он слишком большой, но только застонала в ответ.

– Я боюсь причинить тебе боль.

– Нет, нет, мне не больно.

Логан медленно отстранился, чуть не выскользнув из нее, затем одним быстрым и уверенным движением вонзился снова… до конца. Мгновенная вспышка боли, и ее тело приспособилось к нему.

Он смотрел ей в глаза, и что-то шокирующе первобытное было в его взгляде. Келли знала, что Логан – прекрасный актер, но сейчас он не играл, она была в этом уверена. Она даже не подозревала, что на свете существует такое желание… что ее можно желать с такой силой.

Господи, если Логан таков в страсти, то каков же он в любви?

И это была ее последняя здравая мысль. Ее тело выгнулось, содрогнулось от удовольствия, такого сильного, что она закричала.

23

Как обычно, он проскользнул в ее спальню через дверь, выходящую на веранду. Все другие окна дома были темными.

Лишь тлеющий в камине огонь освещал комнату, отбрасывая розовые блики на мраморную облицовку очага и наполняя воздух сосновым ароматом, но он разглядел ее. Она полулежала в обтянутом белоснежным шелком шезлонге у камина в ночной рубашке, которую он подарил ей утром, тоже шелковой и белой, но мерцающей, как лед.

Соблазнительная грудь натягивала кружева. Боковой разрез открывал стройную ногу. Один взгляд на нее, и он почувствовал такую моментальную и мощную эрекцию, что забыл о мучительных часах, которые провел, топая вокруг Арки Дьявола.

– Ты убил их? – спросила она.

– Нет. Их не было у Арки Дьявола. – Он присел на край шезлонга.

– Но Логан же сам сказал, что они идут туда.

– Я все там облазил. – Он показал на свои дорогие туфли, покрытые красной пылью и исцарапанные камнями. – Безнадежно испорчены. И ради чего?

– Бедняжка, – проворковала она, наклоняясь к нему. Одна бретелька соскользнула с плеча, кружевной лиф смялся, оставшись без поддержки. Пышная грудь вырвалась на свободу, маня его дерзким соском.

Он потянулся к ней, но она отпрянула, дразня его, как часто делала, когда хотела извращенного секса.

– Держу пари, я знаю, что случилось. Ты видел тот бесконечный поцелуй. Никакая сила не оторвала бы их друг от друга. Удивительно, что они остались на прием. Я уверена, они отбросили эту дурацкую затею с походом, скрылись в каком-нибудь отеле и набросились друг на друга, как дикие звери.

– Вероятно. Может, и к лучшему. Пока я искал их, у меня зародился блестящий план.

Она внимательно слушала его объяснения, и ее глаза мстительно сверкали. Сначала они хотели найти новобрачных у Арки Дьявола и пристрелить обоих из винтовки с оптическим прицелом, но убийство повлекло бы за собой серьезное расследование.

– В результате, получится так же, как со Сьюзен. Никому и в голову не придет, что мы имеем отношение к их смерти, – закончил он.

Она соблазнительно надула губы.

– Отличная идея, но есть одна проблема. Вуди изменит завещание до того, как ты с ними разделаешься.

– Я выиграю немного времени. С адвокатом Вуди произойдет несчастный случай.

– Изумительно! Я сама хочу пристрелить его.

Зачем он научил ее стрелять? И за Логаном с Келли она хотела отправиться сама.

– Лучше автокатастрофа. Мы же не хотим навлечь на себя подозрения.

Он швырнул туфли в огонь. Фонтан огненных брызг, и пламя охватило их.

– Что, если кто-нибудь увидит, как ты босиком возвращаешься к себе?

– Что-нибудь придумаю.

Они много лет хранили свою связь в секрете, прекрасно понимая, как отреагирует Вуди, если застанет их вместе. Тогда о завещании можно совсем забыть.

Он сдернул вторую бретельку, обнажив ее до талии. Она скрестила руки, прикрывая грудь, и притворилась шокированной. Ее широко распахнувшиеся глаза, невинное выражение лица могли бы обмануть его много лет назад, но не теперь.

– У меня болит голова, – прошептала она.

Его рука скользнула вниз, он приподнял край ее сорочки и начал медленно гладить ее ноги.

– Так лучше?

– Намного, намного лучше.

Он не спешил, дразня ее, как она дразнила его, поглаживая бедро, продвигаясь все ближе к расщелинке, но не касаясь ее.

– У меня для тебя сюрприз, – сообщила она.

– Я люблю сюрпризы. – Он поглаживал ее еще одну томительную минуту, затем наконец сдался. Что случилось с пружинистыми завитками? Она была гладкой, как шелк, только теплой. – Ты побрилась?

– Я хотела это сделать, как только ты рассказал, что дорогие вашингтонские девки бреют свои киски. Но как подумаешь, что пришлось бы бриться каждый день! Я бы не выдержала. А теперь умеют навсегда удалять волосы лазером.

– Поэтому ты всю неделю пропадала на этом модном курорте?

– Да. Это заняло много часов, но стоило того, ты согласен?

Она задрала сорочку и гордо выставила свое достижение…

…Пухленькое и кремовое. Сквозь слегка раздвинутые губы блестит розовый с сиреневым оттенком лепесток. Похоже на экзотическую орхидею, подумал он, опуская голову и вдыхая аромат ее любимых духов. Она раздвинула ноги, чтобы ему было удобнее. Он впился губами и зубами в этот нежный цветок, пощипывая, покусывая, полизывая нежнейшую кожу.

* * *

Логан смотрел на спящую Келли. Ее губы были тронуты легкой улыбкой. Ему хотелось бы думать, что это его «вина» – они всю ночь занимались любовью, – но он знал, что это не так. С самого начала ее губы интриговали его: казалось, они все время готовы к улыбке.

Келли вздохнула во сне и прижалась к нему еще теснее – если только это было возможно. Его плоть отреагировала мгновенно, и понадобилось все его самообладание, чтобы не поцеловать ее снова. Он не давал ей покоя всю ночь, подчиняясь какому-то первобытному инстинкту. Иначе он не мог бы объяснить, что на него нашло.

Виновато слишком долгое воздержание, вот и все. Работа заносила его в глушь, где в местном баре всегда можно было найти подружку на одну ночь. Ни с одной из них он не завязывал более длительных отношений, так как работал под прикрытием.

С Келли все получилось иначе. Да, он хотел заняться с ней сексом с той минуты, как увидел ее, но общение с Келли и Трентом втянуло его в их жизнь. Из-за подонка, ее мужа, у нее накопилась куча эмоциональных проблем, но она умница и очень забавная. Он до сих пор с улыбкой вспоминал, как она вела себя со Стэнфилдами на том идиотском ужине.

Логан потянулся поцеловать ее макушку, но остановил себя. Черт! О чем он думает? Всю жизнь, проснувшись, он первым делом проверял обстановку.

Первым делом.

Не желая будить Келли, Логан осторожно отстранился и приподнялся на локтях, обвел взглядом маленькую поляну. Ничего. Он ничего и не ждал, но осторожность не раз спасала ему жизнь. Он не имеет права обнимать женщину и думать черт знает о чем.

Рассеянность доведет его до беды.

Келли заворочалась во сне. Где-то среди ночи он соединил оба спальных мешка, они заползли внутрь и снова набросились друг на друга, а теперь, когда он отодвинулся, прохладный утренний воздух проник в мешок.

Логан улыбнулся. Нет, можно не сомневаться: не только прохлада заставляет Келли искать его. Вместе они великолепны. Он никогда не встречал такой пылкой и щедрой женщины, даже представить себе не мог. И в доказательство может предъявить царапины на спине. Она пыталась убедить его оставить ее в покое, но при малейшем Прикосновении загоралась не меньше, чем он.

Келли снова пошевелилась, ее голые груди скользнули по его груди, и он снова забыл обо всем и наслаждался ее близостью, с трудом сдерживаясь, чтобы не коснуться ее рукой… не говоря уж о поцелуях.

Через пару минут – а может, секунд – Логан расстегнул свою сторону спального мешка и тихонько выскользнул из него, затем аккуратно подоткнул спаренный мешок вокруг Келли, натянул джинсы и по укоренившейся привычке отправился за своими ботинками, а не за рубашкой.

Всегда будь готов бежать.

Обычно он запихивал носки в ботинки, но сейчас оба ботинка оказались пустыми. Черт побери! Что с ним случилось?

Логан подобрал один облегченный ботинок и потряс его… и, пожалуй, не удивился бы, если бы оттуда вывалился скорпион. Ничего. И в другом ничего. Он проверил ботинки Келли, вытащил из рюкзака компьютер и нашел камень, который можно было приспособить под рабочий стол.

Горный хребет заслонял восходящее солнце, но на фоне ослепительно синего неба скалы словно горели огнем. Пейзажи Седоны интриговали Логана своей таинственностью и наполняли чувствами, каких он не знал раньше… душевный покой, благоговение перед матерью Природой…

Компьютер запищал, привлекая внимание к экрану, и Логан не удивился, увидев мелькающий сигнал электронной почты. Можно не сомневаться: Хищник услышал о свадьбе и хочет знать, в чем дело. Логан быстро взглянул на часы. Наверное, Хищник уже в командном центре.

Логан нажал на символ, и мгновенно на экране появилось сообщение:

«Ты женился. Означает ли это, что тебе нужна канцелярская работа? Хищник».

Логан отстучал ответ:

«К черту канцелярскую работу. Девять Жизней».

Через несколько секунд на экране появился ответ Хищника:

«Как ты знаешь, мы не любим посылать женатых мужчин на боевые задания. Я приготовил тебе местечко здесь».

Логану понадобилось несколько минут, чтобы объяснить ситуацию, и он прекрасно понимал, что Хищник его не одобрит, но с этим уж ничего не поделаешь.

«Мне придется снабдить тебя новыми документами. Мигель Оринда все еще охотится за тобой. У него есть связи в Венесуэле. Я не хочу, чтобы он нашел тебя. Не забывай, он назначил премию за твою голову».

Логан подумал, что вряд ли наркобарон успеет обнаружить его в Венесуэле. Усыновление займет всего несколько дней. Молнией туда, молнией оттуда. Как удар «Кобры».

В документах об усыновлении я должен использовать собственное имя. Я быстро выберусь из Венесуэлы.

Логан услышал, как Келли зашевелилась в спальном мешке, оглянулся, но увидел лишь ее спутанные белокурые волосы. Она зарылась поглубже в мешок. Логан снова повернулся к компьютеру. На экране уже светилось сообщение:

«Сколько времени нужно для процедуры усыновления в Аризоне? Если ты захочешь развестись до окончания бюрократической процедуры, социальная служба может аннулировать усыновление. Хищник».

«Шесть месяцев для усыновления детей, рожденных за пределами страны. Затем я буду готов вернуться к работе. Девять Жизней».

Логан отбил конец связи и закрыл компьютер. Зашелестела усыпавшая землю листва. Логан выдернул из рюкзака пистолет и отступил в тень скалы… На поляну выскочила американская лисица, явно привлеченная запахом еды.

Логан следил за маленьким животным, размером с домашнюю кошку, с огромными ушами, раза в два больше, чем у других лисиц. Ему повезло. Американская лисица – ночное животное, ее редко кому доводится увидеть на свету. По тому, как зверек обнюхивал камни, Логан решил, что где-то поблизости бродит заяц. Взмахнув хвостом с черной кисточкой на конце, лисица исчезла в камнях. Логан убрал в рюкзак пистолет и компьютер.

Новый звук разнесся над маленькой полянкой. Логан обернулся. Келли сидела в мешке, прикрываясь им, как щитом.

О черт! Неужели она сожалеет о прошлой ночи? Он не умеет умасливать женщин. Он понятия не имеет, что сказать.

«Ты справишься. Ты справишься. Ты справишься».

Вылезая из мешка, Келли снова и снова твердила про себя эти слова, как молитву. Может, если повторить их очень много, много раз, они станут правдой.

На другом краю поляны обнаженный до пояса Логан ковырялся в своем рюкзаке. С дневной щетиной на лице он выглядел более суровым, чем обычно. Яркое солнце подчеркивало его загар, привлекая внимание к темным волосам на груди, узкой дорожкой спускающимся к талии и исчезающим в не застегнутых на верхнюю пуговицу джинсах.

Прошедшая ночь была… потрясающей. Ни одно другое слово не подошло бы точнее, но «потрясающая», пожалуй, точное определение. Их просто бросило друг к другу, и все, что последовало потом, перевернуло все ее представления о любви и сексе. Она никогда не думала, что возможен более волнующий секс, чем был у нее с Дэниелом, любовью всей ее жизни.

До Логана.

Великолепный мужчина, не голливудский красавчик… Настоящий мужчина и настоящий любовник… хоть никогда не целовался.

Логан смотрел на нее, слегка нахмурившись, но Келли не знала, что сказать. Не выглядела ли она слишком глупо прошлой ночью со всеми этими стонами и криками удовольствия? Она решила притвориться, что ничего особенного не произошло. Инстинкт самосохранения подсказывал, что Логан не должен знать, как сильно она потрясена.

– Доброе утро! – крикнула Келли и даже умудрилась улыбнуться.

Ответная улыбка преобразила его напряженное лицо, высоко на скулах появились эти необычные ямочки.

– Доброе утро, Келли, – хрипло откликнулся он, растягивая слова.

Ее тело немедленно отреагировало жаркой вспышкой.

– Кажется, моя одежда где-то здесь, – сказала она, стараясь не выдать свое возбуждение.

Если Келли думает, что он поможет ей собрать одежду, она сильно ошибается. С довольной усмешкой Логан смотрел, как она расстегивает спальные мешки и встает, обмотавшись одним из них. Босиком она проковыляла по камням к своим джинсам. Чтобы влезть в них, удерживая мешок, понадобилась бы ловкость циркового эквилибриста.

– Знаешь, Келли, я ведь уже видел твое тело… и запомнил его.

Учитывая, сколько раз они занимались любовью, ее поведение, наверное, кажется глупым, но он все еще чужой ей. Неловко стоять перед ним нагишом, однако деваться некуда: мочевой пузырь вот-вот лопнет.

Бросив спальный мешок, Келли натянула джинсы. К счастью, трусики оказались внутри, что очень ускорило процесс.

Келли огляделась в поисках бюстгальтера и блузки, затем вспомнила, что блузку Логан разорвал, так что пользы от нее никакой. И свитера нигде не видно.

Несмотря на солнце, осенний воздух был холодноват. «Не смей прикрывать грудь руками, – прошептала она себе. – Веди себя как ни в чем не бывало». Она еще раз оглядела окружающие валуны, остро ощущая, что Логан следит за каждым ее движением.

Тело покрылось гусиной кожей, груди напряглись. Краем глаза она заметила довольное лицо Логана. Он явно наслаждался зрелищем и был похож на озорного мальчишку.

– Ты не это ищешь? – Он протянул ей свитер.

Келли гордо подошла, выхватила свитер и быстро натянула прямо на голое тело. У нее нет причин злиться. Их отношения изменились, очень сильно изменились.

Боясь броситься в его объятия, она отвернулась и нашла свои ботинки. Не теряя времени на поиски носков, она натянула ботинки на босу ногу и направилась к кустам, как можно небрежнее бросив через плечо:

– Посмотри, может, найдешь мой лифчик. Я сейчас вернусь.

Утренний туалет дал ей время подумать. Ничего подобного она не ожидала. Вероятно, эта авантюра обойдется ей дороже, чем казалось вначале. Она никогда ни одному мужчине не отдавалась так безрассудно, так пылко, как Логану… ни одному, даже Дэниелу.

Господи, не так уж много она думала о Дэниеле в последнее время. Гнев, острая боль от его измены немного притупились. Та глава ее жизни закончилась, и пора забыть о ней. Впереди маячило будущее, туманное, как полузабытый сон. Прошлой ночью она совершила непростительный поступок. Она солгала Логану о противозачаточных таблетках. Ну, не совсем солгала, но сознательно ввела его в заблуждение, вдруг решив проверить, может ли зачать ребенка.

И тогда это показалось хорошей идеей.

Сколько людей на свете подчиняются неожиданным порывам, а потом сожалеют о содеянном?

Всю свою жизнь Келли жалела, что у нее нет братьев и сестер. Если она родит ребенка, Рафи не будет одинок. Конечно, это не та большая семья, о какой она мечтала, но лучшее, что она может сделать.

И она никогда не пожалеет об этом ребенке, только неприятно обманывать. Нелегко было убедить Логана жениться на ней. Видимо, из-за собственного тяжелого детства он не верит, что женщина может любить чужое дитя.

Что почувствует Логан, узнав, что она беременна от него? В восторг не придет, это точно. Возможно, станет настаивать на аборте или подумает, что таким образом она пытается поймать его в ловушку, удержать в браке по расчету.

Что я наделала?

Отдалась импульсивному порыву и теперь должна жить с его последствиями. И пусть это нечестно по отношению к Логану, она ни за что на свете не избавится от его ребенка.

Конечно, если она забеременеет. Вполне возможно, что история Логана о его болезни – правда и он действительно бесплоден. Логана невозможно понять, когда он говорит правду, а когда играет роль.

Хорошо. Предположим, она забеременела. Сможет ли она держать это в секрете полгода? Конечно, нет. Прогнать Логана, как только они вернутся домой с Рафи? Придется, и это единственный выход, думала Келли, возвращаясь на поляну.

Логан уже разложил на камне еду, приготовленную Умой, и натянул дедушкин свитер… наизнанку… и совершен но не представлял, как соблазнительно при этом выглядит.

– Ты случайно не нашел мой лифчик?

– Бюстгальтеры хороши только для одного – для жгутов.

– Чтобы останавливать кровь?

– Поверь мне, детка, это – единственное, на что годятся бюстгальтеры. – В его глазах сверкнули озорные искры. – Можно, конечно, найти им еще одно применение. Если бы меня интересовал определенный вид секса, я мог бы связать тебя им.

– И не мечтай.

Несмотря на собственные слова, она на мгновение представила себе эту картину, пугающую… но соблазнительную.

Логан обхватил ее бедра, и его руки тут же скользнули под ее свитер. Прохладный воздух, тепло его ладоней… если забыть об осторожности, через секунду они снова окажутся в спальном мешке.

Он обхватил ладонями ее груди, массируя соски большими пальцами.

– Келли, тебе не нужен бюстгальтер. Ты идеальна и без него.

Она с удовольствием бы занялась с ним любовью. Снова. Однако внутренний голос потребовал проявить силу воли.

– Нам надо поговорить… – начала она, извиваясь и пытаясь высвободиться, но ее усилия оказались тщетными.

– О чем именно? – Логан тихо засмеялся и прижал ее спиной к камню.

– Я серьезно. Мы должны обсудить разные теории воспитания детей и решить, что говорить социальным работникам. Я связывалась по Интернету с Родительской ассоциацией, и мне объяснили, какие вопросы нам могут задать.

– Хорошо, научи меня, что говорить, и я тебя не подведу.

Он опустил голову, чтобы поцеловать ее.

– Логан, подожди. Мы ни разу не поговорили нормально, ни одного серьезного разговора. Я ничего толком не знаю про тебя.

Логан откинул голову и уставился на небо. Келли была уверена, что он не молится. Учитывая его эрекцию, вряд ли сейчас время для интеллектуальной беседы, но ей действительно очень хотелось знать о нем хотя бы чуточку больше.

Логан перевел на нее горящий желанием взгляд.

– Ты образована лучше меня. Расскажи мне о теории относительности Эйнштейна.

– Ну, э… – Келли уставилась на его щетину и вспомнила ее прикосновение к своему телу… в очень интимных местах. – Теория относительности… Ну, если честно, я ее тоже не понимаю.

– Видишь? – Логан ухмыльнулся. – Мы оба не очень интеллектуальны. Давай забудем всю эту чушь. Я так долго ждал тебя, и оно того стоило. Я пообещал себе провести с тобой двое суток – в горизонтальном положении.

24

Келли и Ума готовили в кухне ленч. Дедушка и Логан дрессировали на веранде Джаспера. Утром дед забрал новобрачных у горной тропы и привез домой, а Ума заявила, что приготовит для них что-то особенное, и даже допустила Келли в «свою» кухню.

– Какой же Логан красавчик, – умильно вздохнула Ума.

– Красавчик – это вроде красотки, одна внешность и никаких мозгов. Логан умнее любого из моих знакомых мужчин, – возразила ей Келли.

– Настоящий мужчина. Уж это ты не будешь отрицать?

Келли вздохнула. Тоже далеко не полная характеристика Логана. Неужели два дня безудержного секса оставили печать на ее лбу?

– Ума, ты, я знаю, незнакома с Луз Толчиф, но наверняка кто-нибудь из твоих родственников ее знает.

– Немного. – Ума одной рукой помешивала фасоль, другой сыпала в кастрюлю мелко нарезанный красный перец. – Луз никогда не приезжает в город. Говорят, она очень переживала, когда Логан исчез. Винила себя за то, что болела именно тогда, когда он в ней нуждался.

– Однако, когда Логан вернулся, она не приехала повидать его, а ушла в горы молиться.

Ума отвернулась от плиты, взмахнула деревянной ложкой.

– Проснись, детка! Разве ты не видишь, что Луз волнуется за Логана?

– Ты права. Как ты думаешь, она захочет поговорить со мной?

– Возьми с собой Логана. С ним она поговорит.

Келли покачала головой.

– Почему я сама не додумалась?

– От такого мужчины, как Логан, женщины теряют разум. Вот почему!

Келли открыла рот, чтобы возразить, но лишь резко стиснула зубы. Верно! Она потеряла разум… совсем забыла о «жучках». Несомненно, тот, что сидит в настенном телефоне около холодильника, передает их разговор.

После ленча они с Логаном поедут к его бывшей няне, но об этом их преследователю лучше не знать. Наверняка Луз уже вернулась. Если повезет, Логан убедит ее рассказать, что же на самом деле случилось в день его исчезновения.

За ее спиной открылась кухонная дверь, вошел сияющий Трент Фарли в сопровождении Джаспера. Господи, дедушка обожает Логана и тяжело перенесет его отъезд. Необходимо напомнить деду, что этот брак – всего лишь брак по расчету, не более того.

– Ума, у нас есть минутка поиграть с Джаспером у ручья? – спросила Келли, и Ума приказала им вернуться через пятнадцать минут.

– В чем дело? – спросил Трент, когда они оказались вне радиуса действия подслушивающих устройств.

– После ленча мы с Логаном поедем к Луз Толчиф. Что ты об этом думаешь?

– Хорошая мысль. Вероятно, Луз поможет. – Он посмотрел на небо. На горизонте собирались тяжелые облака. – Возьми джип, сильный дождь может размыть дорогу.

Трент отломил с мескитового куста сухую ветку и швырнул в воду. Джаспер завилял хвостом и поднял глаза, ожидая команды. Трент щелкнул пальцами и указал на палку, плывущую по ручью. Джаспер бросился в воду, подняв фонтан брызг.

Келли положила ладонь на дедушкино плечо.

– Дедушка, пожалуйста, не рассчитывай, что Логан будет здесь всегда. Возможно, он уедет раньше, чем через полгода.

– Ничего подобного. Логан дал слово. Шесть месяцев он проживет здесь.

Келли не посмела сказать деду, что надеется на беременность. Если ее желание исполнится, придется отослать Логана прежде, чем он об этом узнает.

– Даже дураку видно, что вы оба созданы друг для друга.

– Дедушка, пожалуйста, не надо. Это просто соглашение, вот и все. Логан отправится на новое задание, и мы никогда больше о нем не услышим.

Трент улыбнулся ей так же снисходительно, как когда она ребенком совершала какую-нибудь ошибку.

– Ты не права. Логан ищет любой предлог, чтобы остаться. Он с ума по тебе сходит.

Сходит с ума по ее телу. С этим она могла бы согласиться.

– Дедушка, последние два дня он говорил со мной только о том, как выживать в разных местах. Если меня выбросят с парашютом в джунгли, или в пустыню, или на льдину в Арктике без всяких припасов, я через несколько дней появлюсь улыбающаяся и готовая продать свою историю телевидению.

– Это единственная жизнь, которую Логан знает, поэтому и говорит о ней. Заставь его раскрыться, и он расскажет о себе.

– Как?

Дедушка нагнулся и забрал у Джаспера принесенную палку. Пес затрясся, окатив их водой. Трент снова зашвырнул палку в ручей.

– Расскажи Логану о себе. Покажи, что хочешь поделиться с ним своим прошлым. Келли, я не слепой – ты нужна ему. Только ты можешь дать ему настоящую жизнь и любовь.

Логану совсем не хотелось ехать к Луз Толчиф. С большим удовольствием он затащил бы Келли в постель. Двух дней наедине оказалось ему явно недостаточно.

– Хотя бы пусти меня за руль. – Логан взял у нее ключи. – И командуй, куда ехать.

Весь ленч Келли была рассеянна и почти ни слова не вымолвила. Логан решил помалкивать, пока она сама не захочет поболтать… Однако оказалось, что выполнить это решение не так легко. Ему хотелось снова почувствовать, как раскрываются ее губы под его губами, услышать ее почти неслышный вздох…

Они были уже недалеко от Индиан-Гарденс, когда Келли заговорила:

– Я никогда не хотела покидать Седону. Мне здесь нравится. Я уехала на восток, в Йель, только ради деда. И специализировалась по журналистике, потому что он хотел, чтобы я вернулась домой и помогала ему руководить газетой.

Логан понятия не имел, к чему она клонит, но решил не прерывать. Он хотел знать о ней больше. В деталях. Наверное, он сошел с ума. Когда много знаешь о человеке, то… втягиваешься в его жизнь, увлекаешься.

А увлечение влечет за собой обязательства. Он точно чокнулся.

Хотя можно взглянуть на это и с другой стороны. Отправляясь в Венесуэлу, он рискует своей жизнью. Чем больше он узнает о Келли, тем легче будет предсказать ее поведение, если начнутся неприятности.

– А потом пошло-поехало, – продолжала Келли, не сводя с Логана серьезного взгляда. – Я встретила Мэтью Дженсена, и он познакомил меня со своими друзьями. Я работала с ним в газете и постепенно перестала мечтать о возвращении домой.

Дедушка видел, как я ускользаю от него. Именно тогда он начал готовить собак-поводырей. Я знала, что он гордится своей работой, и все равно никогда не находила времени приехать на церемонию.

– Церемонию? – Логан притормозил, пропуская выехавший с боковой дороги пикап, груженный мешками с яблоками.

– Церемонию, на которой собаки получают официальный статус поводыря и передаются своим новым владельцам. Дедушка говорит, слепые так счастливы, что это оправдывает все труды и горечь расставания со щенком. Понимаешь, дедушка всегда был рядом со мной. Не пропустил ни одного футбольного матча, ни одного концерта… ничего. А я ни разу не приехала на церемонию, чтобы разделить с ним его успех.

Искреннее сожаление Келли глубоко тронуло Логана. Очень непривычное для него чувство. Годами он считал, что доверие и любовь делают человека слабее, теперь он уже не так был в этом уверен.

Но ему-то что за дело? Ему некому было доверять, никогда. Доверие и любовь необходимы таким людям, как Келли и Трент, хорошим людям с нормальным прошлым. Это делает их сильнее, но вряд ли сработает в его случае.

– Не казни себя так. Я уверен, что Трент понимает. Просто постарайся приехать на выпуск Джаспера.

– О, я буду сидеть в первом ряду. Я уже решила остаться в Седоне. Я могла бы снова получить работу на востоке, но Седона – идеальное место для воспитания ребенка.

– Ты права, – согласился Логан, удивляясь, почему она говорит ему все это – самое интимное из всего, что они обсуждали.

– Индиан-Гарденс. – Келли показала на кучку домишек вдоль дороги. – Первые поселенцы Седоны жили именно здесь. Они посадили яблони и жили продажей яблок.

Если бы Логан пользовался словом «причудливый», чего он никогда не делал, то именно так назвал бы бензоколонку с лавкой и магазинчиком на фоне фантастических скал.

Келли показала на узкую дорогу.

– Поверни сюда.

Сквозь золотистую листву тополей и осин виднелись штормовые облака над зубчатыми красными скалами. Заворчал далекий гром, в горах сверкнула молния.

– Сезон дождей обычно заканчивается в октябре, – заметила Келли. – Поздновато для ливня.

– Сколько снега выпадает в Седоне?

– Немного. Около фута в год, в горах больше. А что?

– Я слышал, что лучшее место во время снежной бури, – неуверенно сказал Логан, – под одеялом перед гудящим в камине огнем. Разумеется, в хорошей компании.

Он сразу же пожалел, что сказал это. Она могла понять больше, чем он хотел бы. Единственный род огня в его жизни – жалкий костер в лагере. Слишком часто он должен был рубить дрова, чтобы поддерживать тот огонь, на котором женщины готовили еду. Позже, когда он вступил в «Кобру», были другие стоянки и другие костры.

И никакой романтики в тех кострах не было.

Своей откровенностью Келли спровоцировала его на ответную откровенность, но он быстро успокоил себя. Он не выдал ничего личного. Внутренний голос все же напомнил ему об осторожности.

– Одеяло и компания у тебя есть, – поддразнила Келли. – Горячий шоколад или стакан вина тоже не повредили бы, и, конечно, тихая музыка.

Логан отчетливо увидел себя перед камином, под одеялом, с Келли. Из дорогого стереомагнитофона – он видел такие в посольствах – льется музыка… Черт побери, он начинает думать о вещах, которые не помещаются в рюкзак.

Ладно, ладно. Он думает не только о комфорте, но и о том, как ему хорошо с Келли. Он ступил на опасную почву, скорее в зыбучие пески. И его начинает затягивать.

Логан направил машину в лес, резко нажал на тормоза и быстро огляделся. Ничего, кроме деревьев и густого подлеска. Он перегнулся через консоль, отделяющую его от Келли, и прижался к ее губам, притянув так близко к себе, насколько позволял чертов рычаг переключения передач. Ее губы раскрылись, она тихо вздохнула – он знал, что так будет.

Задыхаясь, Келли отстранилась.

– М-может, поедем?

– Нет. Я умру, если не поцелую тебя.

– Я умру, если ты не поцелуешь меня.

Он снова поцеловал ее, и словно раскаленное копье пронзило его… не только от поцелуя, от ее слов. В первый раз Келли призналась, что ей с ним хорошо. Он знал это, но хотел услышать от нее, и – теперь, когда она это сказала, – нашел ее слова очень возбуждающими.

Гром зарокотал ближе, и они оторвались друг от друга. Келли улыбнулась, достала из еумочки косметическую салфетку и приложила ее к глазам, как королева на сцене.

– Если честно, я боюсь мышей, но раз уж она сидит в твоем кармане, не возражаешь, если я ее приласкаю?

Не успел Логан придумать остроумный ответ, как Келли бросила салфетку на колени, накрыла его ширинку ладонью и сжала. Он задрожал, затаил дыхание. Келли отпустила его, и он застонал, пытаясь вдохнуть воздух. Она снова обхватила его, на этот раз крепче.

– Детка, ты напрашиваешься на неприятности.

Келли расстегнула верхнюю пуговицу его джинсов.

– Неприятности – мое второе имя.

Она еле просунула ладонь между его плотью и «молнией».

– Неужели у тебя нет нижнего белья?

– Была одна пара, но я потерял ее, когда играл в покер на раздевание.

Келли выразила притворное негодование, но по ее расширившимся зрачкам и учащенному дыханию он понял, что она возбуждена не меньше, чем он. Медленно водя ладонью вверх-вниз, она наклонилась и поцеловала его в губы. Ее язык заметался в унисон с движениями пальцев.

Боже, о боже! Он мог бы целовать ее вечность.

Послышался скрежет «молнии», и он понял, что свободной рукой Келли расстегнула его джинсы… и освободила его.

– Ого, – прошептала она. – У тебя действительно неприятности. Пожалуй, необходима экстренная помощь.

Келли перегнулась через консоль и прижалась губами к его освобожденной плоти.

Она ласкала его пальцами, языком. Другие женщины делали это с ним, но никогда все его тело не содрогалось от такого бесконечного – до боли – наслаждения.

Изысканная пытка, но он не хотел, чтобы она кончалась. Ему удалось продержаться несколько минут и, когда он понял, что вот-вот взорвется, предупредил ее, стиснув зубы:

– Кел…ли!

Логан выгнулся и ударился головой о крышу джипа, его тело вздрогнуло, освобождаясь. Он почувствовал, что Келли накрыла его салфеткой, вытерла. И наконец открыл глаза. Он даже не помнил, когда крепко сжал веки. Келли улыбалась ему, как кошка, только что проглотившая канарейку.

– Спасибо, – выдавил он, еще судорожно дыша. – Очень своевременная помощь.

Она бросила скомканную салфетку на пол.

– Может, еще повеселимся?

– Я больше не смогу… пока.

Келли тихо засмеялась, но он вдруг похолодел: можно не сомневаться, у нее есть опыт. А ему не хотелось думать о ее близости с другим мужчиной. Чушь, возразил здравый смысл. Она была замужем, любила другого мужчину.

Ему удалось – один бог знает как – привести себя в порядок. Оргазм принес физическое облегчение, но его плоть еще не вернулась к норме.

Келли подмигнула ему.

– В следующий раз я буду сверху… для разнообразия.

Логан завел двигатель, Келли опустила боковое стекло. Господи! Что на нее нашло? Она никогда не занималась оральным сексом даже с Дэниелом, но наслаждалась этим с Логаном.

Должно быть, причина в том, что ей хотелось одержать верх над Логаном. До этого, когда они занимались сексом, главным был он, и она получила истинное удовольствие, когда он – пусть на несколько минут – полностью сдался на ее милость.

Джип, подпрыгивая, пересек высохшее русло недалеко от дома Луз Толчиф. Напоенный ароматом дождя ветер согнал облака к горам. В любую минуту небеса разверзнутся и пропитают водой сухую красную землю.

Очень жаль, думала Келли, глядя на осины, выстроившиеся вдоль дороги. Буря сорвет остатки дрожащих листьев и оголит золотистые ветви.

Джип остановился на маленькой площадке перед домиком Луз, где рядом с уже знакомым Келли пикапом примостился крохотный «Фольксваген».

Келли вышла из автомобиля и встала рядом с Логаном.

– Хозяева в доме и видят нас. Луз, должно быть, соблюдает все традиции навахо, и надо подождать, пока нас пригласят.

Они ждали. Свинцовые облака уже клубились прямо над их головами. Первая капля дождя упала на щеку Келли. К двери подошла внучка Луз, явно недовольная их появлением, и помахала, чтобы они заходили.

– Не называй Луз по имени или даже «миссис Толчиф», – зашептала Келли. – Когда называешь имя человека в его присутствии, лишаешь его силы. Можно пользоваться именем только в том случае, если иначе остальные не смогли бы понять, о ком говорят. И даже в таких случаях индейцы говорят «ваш сын» или «ваш муж», что угодно, только не имя.

Проходя через кухню, Келли заметила натянутые под потолком бельевые веревки и вяленого зайца, которого, видимо, быстро занесли в дом перед началом дождя. Семья жила очень бедно и старалась взять от природы все возможное.

Пожилая женщина в вельветовой юбке и поношенной блузе сидела в качалке перед очагом. На столе перед диваном горела керосиновая лампа. Седой мужчина, читавший журнал, не поднял глаз на вошедших. Внучка скрылась в другой комнате.

Даже до того, как Луз Толчиф заговорила, Келли поняла, почему эта женщина – матриарх своего рода. Одной своей благородной осанкой Луз внушала уважение.

Дождь ритмично забарабанил по крыше. Снаружи стало совсем темно, угольно-черные тучи затмили естественный свет.

– Я знала, что ты придешь. – Тихий голос Луз Толчиф прозвучал так устало, словно впитал в себя все лишения, перенесенные его хозяйкой. – Ты – мужчина, который всегда находит путь домой.

Логан подошел к Луз, присел на корточки и посмотрел ей в глаза. Келли чуть не застонала. Она забыла напомнить ему, что навахо считают прямой взгляд грубым, даже враждебным.

– Я хотел снова увидеть вас.

Логан сказал это так искренне. Никто на свете не заподозрил бы, что Келли чуть ли не силой притащила его сюда.

Неужели он не хочет знать, кто охотится за ним, подумала Келли. Или уже знает и не сказал ей?

С Логаном все возможно.

– Твой голос. Ты болен? – встревожилась Луз.

Старая индианка явно не читала статью в газете. Келли мало что могла рассказать о действиях Логана как агента «Кобры», но об инциденте с террористами, погубившими его голосовые связки, она упомянула.

– Я кое с кем повздорил, и они решили убить меня, залив в глотку кислоту. Мне пришлось проглотить достаточно всякой гадости, а вернее, грязи, чтобы спасти голос.

Луз кивнула, затем вдруг улыбнулась, обнажив мелкие белые зубы.

– Хорошо, очень хорошо. Большинство белых людей не ценят целительную силу земли. Некоторые принимают грязевые ванны в тех местах, которые называют курортами, но это все. – Луз показала на кухню. – Пожалуйста, принеси стул, и мы поговорим.

Келли не была уверена, включает ли это приглашение и ее, но Логан принес два стула. Келли села, стараясь не встречаться взглядом с Луз, показывая этим свое уважение к старой женщине.

– Я хорошо помню вас, – начал Логан, – но мало что – о тех годах. Я был слишком мал.

– И к лучшему.

– Почему? – не сдержалась Келли.

Луз перевела взгляд на огонь, и только сейчас Келли увидела пленку, затуманившую ее зрачки. Катаракта! Как же Луз могла оставаться в горах совсем одна?

Вспышка молнии осветила маленькую гостиную, ослепив Келли. Страшный раскат грома прорезал тишину, земля затряслась.

– Какой мощный удар, – сказал Логан, когда рокот затих.

– Да, божества гневаются, – спокойно заметила старая индианка. – Они посылают гром и молнии, чтобы наказать нас.

Муж Луз так и не оторвался от своего журнала. Он никак не отреагировал на гром, даже не вздрогнул. В пепельнице рядом с лампой Келли заметила черные пуговки – головки кактуса мескала. Они вызывают галлюцинации. Старик живет в своем мире и ничего не видит вокруг.

– Вы очень помогли бы нам, если бы рассказали, что на самом деле случилось в день исчезновения Логана, – обратилась Келли к Луз, поняв, что Логан не желает признавать грозящую ему опасность. – Мы считаем, что кто-то хочет убить его.

– Я в этом не сомневаюсь. – Луз наклонилась и вытащила из-под качалки молитвенный шест навахо, украшенный орлиными перьями. – Я молилась, чтобы оградить его от зла. Теперь посмотрим, помогла ли моя молитва.

– Помогла бы, если бы я знал, что случилось в тот день, когда вы в последний раз видели меня.

25

Луз Логану понравилась, но ее чудаковатый муж явно сидит на каком-то наркотике. Таращится в журнал, будто читает, но еще не перевернул ни одной страницы.

– В последний раз я видела тебя вечером накануне твоего исчезновения. Я подоткнула твое одеяло, как всегда, потом прочитала тебе сказку.

Ласковая улыбка тронула губы старой женщины, смягчив суровое лицо.

Логан плохо помнил свое раннее детство. Самое давнишнее его воспоминание – игра с цыплятами в грязи лагеря «Последний шанс».

– На следующее утро я не смогла встать с постели. Должно быть, отравилась. Я попросила одну из горничных присмотреть за тобой.

Луз умолкла, слышалась только дробь дождя по крыше.

– Почему о Логане не позаботилась Джинджер? – спросила Келли.

– Она любила только виски. Даже собственные дети не интересовали Джинджер.

– И горничная отпустила Логана на верховую прогулку? – не унималась Келли.

Луз пожала плечами, словно говоря: кто знает?

– То, что случилось в тот день, началось, когда сенатор только привез тебя домой. Он попросил меня нянчить малыша, которого они усыновили.

– Вас это удивило? – спросила Келли.

Луз кивнула и взмахнула шестом, увенчанным орлиными перьями.

– Я была потрясена. Джинджер терпеть не могла детей. Я воспитывала близнецов, пока семья не уехала в Вашингтон, и никак не могла понять, зачем им еще один ребенок. Сенатор интересовался только своей карьерой.

Логан знал, что отца шантажом заставили усыновить его. Вуди защищал свою репутацию. Только и всего. Но как он убедил Джинджер?

Следующий вопрос снова задала Келли:

– Он дал какие-то объяснения? О чем он говорил с вами?

– Нет. Я не хотела соглашаться. – Луз рнова уставилась на огонь, и Логан понял, что она что-то скрывает. – Но сенатор настаивал и предложил мне очень много денег.

– Почему вы не хотели соглашаться? – наконец спросил Логан.

Луз перевела взгляд на мужа, достающего из пепельницы черное зернышко, похожее на тыквенное. Старик бросил зернышко в рот и громко зачавкал.

Мескал! В его головках содержится мескалин. Логан знал, что зернами этого кактуса разрешают пользоваться для церковных служб индейцев на военных базах при согласии командующего частью, кроме морских и авиаподразделений. Считается, что в природном виде это не наркотик, но, судя по состоянию старого индейца, он пользуется им, чтобы укрыться от реальности, и тем самым взваливает дополнительное бремя на плечи жены.

– Я не хотела брать на себя ответственность за близнецов, – сказала Луз, поворачиваясь к Логану. – Они оба родились злыми, как северный ветер.

– Навахо считают, что все зло приходит с севера, – пояснила Келли.

– Близнецы делали плохие вещи, ужасные вещи. Около Тайлера только лошади могли чувствовать себя спокойно. Тайлер знал, что сенатор никогда не простит его, если хоть с одной из лошадей что-то случится. Страдали кролики. Тайлер ловил их, калечил, а потом вместе с Аликс смотрел, как койоты раздирали их. Я говорила родителям, но Тайлер называл меня лгуньей. Аликс всегда защищала брата и лгала, лгала. Я хотела уйти, но мой муж не работал. У нас было четверо маленьких детей. Мне нужны были деньги.

– Я понимаю, как вам было тяжело, – сказал Логан. – Разве сенатор не видел, что происходит?

– Он редко бывал дома. Обещал поговорить с близнецами, но ничего не менялось. А когда Тайлеру исполнилось семь лет, Бенсон подарил ему ружье, и стало еще хуже.

– Идиот, – возмутилась Келли. – Подарить ружье ребенку!

– Бенсон – отличный стрелок. Он научил стрелять мальчика и Джинджер, а потом и Аликс. Они все – меткие стрелки, кроме сенатора. Тайлеру было мало кроликов и белок. Как-то он пристрелил голубую цаплю. Это был очень, очень печальный день. Убийство разгневало богов. Они наслали гром и молнии, размыли дорогу к их дому.

Луз грозно потрясла шестом.

– Когда семья уехала в Вашингтон, я нашла другую работу. Мне меньше платили, но я была счастливее. И боги были счастливы. Каждый день сияло солнце.

– Значит, вы вернулись, потому что нуждались в деньгах? – спросил Логан.

– Мой сын хромал. Нужна была операция. В индейской клинике ее сделали бы бесплатно, но потом много месяцев надо было оплачивать физиотерапию. – Луз положила шест на колени и погладила перья. – Я взяла деньги, но сказала сенатору, что к близнецам и близко не подойду. Он уверил меня, что большую часть времени они будут жить в Вашингтоне.

– А малыша не собирались брать в Вашингтон?

Луз отрицательно покачала головой.

– Сенатор сказал, что малыш будет жить в поместье, а когда подрастет, отправится в закрытую школу.

Логан не удивился. Вуди не хотел, чтобы навязанный ему сын болтался под ногами. Ну и плевать.

– Вам не показалось странным, что Вуди усыновил ребенка и оставил его в Седоне?

– Показалось. Я сказала об этом мужу. – Луз взглянула на старика, явно пребывающего в другом мире. – Он велел мне не лезть в чужие дела. А год спустя я поняла.

– Что же случилось?

– Семья приехала домой из Вашингтона, сенатор отправился покупать нового жеребца. В тот вечер Джинджер пила больше обычного. Бенсон что-то сказал ей, и она разразилась криками и проклятьями.

Логан попытался представить Джинджер в истерике. Не получилось. Обычно она была такой же заторможенной, как муж Луз. Или просто притворялась?

– Было воскресенье, выходной для большинства слуг, но я слышала. Близнецы в соседней комнате смотрели телевизор и тоже слышали, как она кричала: «Логан – сын Вуди! Он сделал это, чтобы отомстить мне!» Так я и узнала, почему сенатор усыновил тебя.

– Как мое усыновление могло быть связано с местью Джинджер? – поинтересовался Логан.

– Сенатор – не отец близнецам, – тихо сказала Луз. – Джинджер визжала, что Вуди хочет оставить все деньги своему настоящему сыну и вычеркнуть ее детей из завещания. Это был единственный раз, когда Джинджер выказала заботу о близнецах.

– Она говорила, кто их отец? – спросила Келли. – Бенсон?

– Нет, Бенсон им не отец. Он сказал: «Я предупреждал тебя держаться подальше от этого картежника».

– И близнецы все это слышали?

– Да. Я пыталась увести их, но не смогла.

– Эти новости огорчили их?

– Нет. Думаю, они знали, что Вуди им не отец. Они всегда называли его Вуди, а не цапой. В тот вечер Аликс все время повторяла: «Маленький ублюдок Логан не получит деньги Вуди». И Тайлера, казалось, больше волновали деньги, а не то, что он – не сын сенатора. Джинджер бросилась на кухню, схватила огромный нож и завизжала, что перережет тебе глотку. Я еле успела унести тебя в детскую и заперлась там с тобой. Она колотила в дверь, проклинала меня, кричала, что я уволена. Потом Бенсон оттащил ее.

– О боже, – прошептала Келли.

Логан же сидел молча. Прозвище Девять Жизней как ни одно другое подходило ему. Он несколько раз обманул смерть, работая в «Кобре», и не удивился, услышав слова Луз. Ничто уже не могло удивить его.

Кроме Келли.

Его мысли – очень легко – приняли другое направление. Он вспомнил, как она вела себя б машине, и с нетерпением думал о ночи, о шести долгих месяцах с ней. Черт побери, если так пойдет и дальше, он не захочет покидать ее.

– Не знаю, что Бенсон сказал Джинджер, но наутро она снова была такой, как всегда: не обращала внимания ни на Логана, ни на близнецов. Когда вернулся сенатор, она не устроила ему сцену. Все шло как обычно.

– Держу пари, Джинджер пригрозила ему разоблачением, если он разведется с ней, – сказала Келли.

– Но он собирался развестись и жениться на Сьюзен, – напомнил Логан.

– Вы говорите о той глупой женщине, что вышла замуж за Тайлера? Они убили ее.

– Откуда вы знаете? – спросил Логан.

– Я – судья, самая мудрая в моем клане. Я узнаю Аданти, когда вижу его перед собой. И еще я – шаман, распознаю ведьм. Они все ведьмы: Бенсон, Джинджер, Аликс и Тайлер. Как только я услышала о смерти Сьюзен, то сразу поняла, что они убили ее.

Логан не купился на эту колдовскую чушь. Он достаточно много разговаривал с Умой, чтобы понять: навахо видят колдовство повсюду. Ему необходимы факты.

– Как вы думаете, кто убил Сьюзен?

– Какое это имеет значение? Сьюзен мертва. А зло все еще среди нас.

Логан видел, что Луз не только подозревает Стэнфилдов, но и побаивается их, как «злых духов». И что-то скрывает, он все более укреплялся в своих подозрениях.

– Что было после того, как Джинджер и близнецы обнаружили, что я – сын Вуди?

– Ничего. Жизнь продолжалась.

Келли предупреждала Логана, что многие индейцы не любят лгать, но, чтобы вытянуть из Луз правду, понадобится время.

– Я просматривала медицинскую карту Логана, – сказала Келли. – С ним все время что-то случалось. Он был непослушным ребенком?

– Не хуже других мальчиков его возраста. С моими сыновьями было гораздо труднее справиться.

– Все несчастья случались с Логаном, когда семья была дома во время сенатских каникул, так?

Логан знал, что Келли говорит наугад, но отдал должное ее уму и интуиции.

– Да, именно тогда.

– Джинджер и Бенсон жестоко с ним обращались?

Луз сердито нахмурилась и снова уставилась в огонь.

– С ним все жестоко обращались, все, кроме сенатора.

Логан попробовал представить себя тем малышом, жившим со Стэнфилдами, и не смог. Черная дыра. Если его и обижали, то это была всего лишь прелюдия к жизни в лагере.

– Джинджер и Бенсон оставляли его одного, когда за ребенком надо смотреть. Так он упал в костер и обжег спину. Он упал с платана и сломал руку. Тайлер был с ним, и я уверена, что Тайлер нарочно сломал ветку.

– Почему же я не сказал вам?

– Я спрашивала, но ты не видел. Ты был очень мал, а Тайлер хитер, как койот. Я жаловалась сенатору, но он говорил, что я все выдумываю. Это просто несчастные случаи. А я ничего не могла доказать. Я же ничего не видела своими глазами. Они – злые, хитрые дьяволы. Все, что я могла, – это не спускать с тебя глаз. Я не брала выходные, когда они приезжали в Се-дону.

Логан всю свою жизнь был одинок и рассчитывал только на себя. Ему никогда не приходило в голову, что в детстве кто-то так преданно заботился о нем, и теперь, глядя на эту старую женщину, он не мог представить, что она самоотверженно защищала его от безжалостных Стэнфилдов. Он всегда считал себя смелым, однако по-настоящему отважной была Луз.

Судя по маленькому домику без всяких удобств, она прожила трудную жизнь. Вряд ли ее муж когда-либо брал на себя заботы о семье. Есть ли какой-то способ отблагодарить ее? Ему никогда не приходилось никого благодарить, он не знал, с чего начать, но чувствовал, что надо хотя бы что-то сказать.

– Спасибо. Я очень признателен вам. Что я могу для вас сделать?

Луз наклонилась к нему.

– Уезжай… сейчас же. На этот раз они убьют тебя.

– Не волнуйтесь за меня. Позвольте помочь вам… чем-нибудь.

Логан никогда не любил чувствовать себя должником и не хотел оставаться в долгу перед этой доброй старой женщиной. Он хотел бы дать ей денег, но понимал, что она воспримет это как оскорбление.

– Для меня ты ничего не можешь сделать. Спаси себя.

– Он мог бы спастись, если бы вы рассказали, что произошло в тот день, когда он исчез, – сказала Келли.

Ухватившись за подлокотники, Луз тяжело поднялась с качалки, подковыляла к окну. Дождь уже утих. Просветлело. Редкие капли ударялись в стекло.

Келли выразительно взглянула на Логана. Он понял и нарушил молчание:

– Пожалуйста, поговорите со мной. Вы единственная могли бы помочь мне.

Луз повернулась к ним.

– Я уверена, что накануне меня отравили. Они хотели убрать меня с дороги. Слишком много было «несчастных случаев», я боялась, что они убьют тебя. Ты не вернулся в тот день, но я узнала об этом только через несколько часов.

– Значит, он действительно был на прогулке с близнецами? – спросила Келли.

– Да, они все остановились посмотреть на что-то и слезли с лошадей. Один из них столкнул Логана в ущелье.

– О господи! – Келли вцепилась в его руку, но Логан не казался удивленным.

– Кто столкнул меня?

– Ты не видел. Когда я и Джим Кри нашли тебя, было темно, ты горько рыдал. Поблизости бродил горный лев.

– Он не дожил бы до утра!

Логан сжал ее руку. Милая, доверчивая Келли. Не может поверить, что кто-то хотел убить ребенка. Он понимал, что должен испытывать какие-то чувства, но ничего не чувствовал. Луз думала, что оказала ему услугу, может, и так. Жизнь в лагере была адом, но все-таки это была жизнь – не смерть.

То, что не убивает, делает тебя сильнее. С этой истиной не поспоришь.

– Близнецы вернулись домой и ничего никому не сказали. Они думали, что Логан умрет, – с горечью сказала Келли. – Они умышленно увели спасателей в другую сторону. Как вы думаете, Джинджер и Бенсон помогали им?

– Я не знаю. Даже в пятнадцать лет близнецы были способны на все.

Тренируясь в «Кобре», Логан изучал природу страха и знал, что в определенном месте мозга есть рецепторы, отвечающие за это чувство. Его инстинктивной реакцией на близнецов были отвращение и ненависть. Интересно, может, его подсознание сохранило обрывки прошлого.

– Что вы и Джим Кри сделали после того, как нашли Логана? – спросила Келли.

– Я слышала, как Бенсон говорил Джинджер, что мать Логана – Аманда Маккорд. Она жила в Скотсдейле. Я подумала, что лучше вернуть ей сына, пока его не убили.

Келли холодно взглянула на Логана, поняв, что он обманул ее.

Логан пожал плечами. Конечно, Келли не ожидала, что до восемнадцати лет он жил с Амандой.

– Вы никому не рассказывали об этом? – обратился он к Луз.

– Нет. Люди доверяют мне. Ложь, похищение ребенка – это зло, которое совершают оборотни, ведьмы, а не судьи. Я верю, что поступила правильно, но не хотела, чтобы кто-то узнал. Пожалуйста, не говори об этом ни одной живой душе.

26

Логан и Келли вышли из домика Луз. Он, как всегда, осмотрелся, чуть вскинув голову, чем напомнил Келли волка, берущего след. Одинокого волка.

Буря вскарабкалась выше в горы, оставив на красной почве журчащие ручейки. Воздух был еще таким влажным, что Келли казалось, будто она пересекает вброд реку.

– Что это? – спросил Логан, останавливаясь у машины.

Из дома доносилось монотонное пение. Келли часто слышала эту молитву от Умы, но так злилась на Логана, что с трудом выдавила:

– Луз просит богов принести тебе удачу.

Логан молча открыл ей дверцу машины, сел за руль и завел двигатель.

Келли кипела от злости. Логан солгал ей о своей матери, убедил ее в том, что его нашли случайные люди.

Хуже того, именно так она изложила историю его жизни в «Разоблачениях». Конечно, она хочет остаться в Седоне, но кто знает, как сложится будущее? После статьи о возвращении Логана ее возможности казались безграничными, но если кто-то обнаружит, что она снова напечатала непроверенную информацию, ее карьере не возродиться уже никогда. Она не сможет работать даже в такой маленькой еженедельной газете, как дедушкина.

Логан мог бы сказать ей правду, но намеренно ввел в заблуждение. Неужели хотел разрушить ее журналистскую карьеру?

Если она ждет объяснений, то не дождется, думал Логан, подавая машину задним ходом. Ни черта он ей не должен.

– Луз спасла твою жизнь, но, похоже, ты не очень-то ей благодарен. – Келли попыталась скрыть обиду. Не удалось. – Она рисковала репутацией судьи и уважением своего рода, не говоря уж об официальных обвинениях. У похищения нет срока давности.

Логан тихо засмеялся.

– Что тут смешного, черт побери?

Он повернулся к ней с улыбкой, которая могла бы растопить все льды мира, но на этот раз Келли не отреагировала.

– Видишь, какая мы отличная пара? Уже ссоримся, как настоящие муж и жена.

– Не вижу ничего забавного. Аликс или Тайлер когда-то пытались избавиться от тебя. И снова попробуют, иначе они не напичкали бы наш дом «жучками».

– Почему ты исключаешь Джинджер и Бенсоиа? – спросил Логан. – Они не спешили с помощью.

– Правильно. Держу пари, они надеялись, что ты не переживешь ночь. Я думаю, тебя столкнул Тайлер. Это он еще в детстве пытал животных. Он наслаждается убийством.

– Тайлер способен на убийство, но Луз очень точно подметила главное: он дьявольски хитер и изворотлив. Если предположить, что жену убил он, то орудие убийства выбрано безошибочно: бруцин, который почти невозможно обнаружить. Тайлер может оснастить дом противника «жучками», может ударить в самый неожиданный момент…

– Пытаешься думать, как он? – спросила Келли почти мирно, но гнев еще кипел внутри, едкий, как кислота.

– Да, и на его месте уже нанес бы удар. Тайлер не из терпеливых. Всю свою жизнь он все получал на серебряном блюдечке. Он не умеет ждать. На Амазонке водятся змеи, которые могут по нескольку дней сохранять абсолютную неподвижность, затем – бац! – и они наносят смертельный удар. Но это не в характере Тайлера.

Логан притормозил перед поворотом.

– А Аликс? И она могла тогда столкнуть тебя.

– Нет, и на Аликс не похоже. Она так же избалована, как братец. На их месте я бы подстроил что-нибудь, когда мы будем в Южной Америке. Несчастный случай. Стычка с грабителями. Список возможностей бесконечен. Вот почему я не хочу, чтобы они знали, куда мы едем. Как только получим разрешение на усыновление, я закажу билеты на авиарейс до Кито. Говори всем, что оттуда мы самолетом поменьше полетим на Галапагосские острова.

Логан так резко нажал на тормоза, что Келлй чуть не ударилась о лобовое стекло и взвизгнула. Понижение дороги за поворотом превратилось в разбухающий на глазах поток.

– Можешь глушить мотор. Уровень воды спадет минут через пятнадцать, а то и позже.

Логан выключил двигатель и повернулся к ней.

– Ладно, Келли, ты же до смерти хочешь высказаться. Давай. – В его словах энтузиазма было примерно столько, сколько у человека, готовящегося выслушать свой смертный приговор, но Келли все равно захотелось размолотить в кровь это красивое лицо.

– У тебя что, нет совсем никаких чувств? Эта чудесная женщина спасла тебя, и посмотри, как она живет теперь. Бедность, муж наркоман. Думаешь, достаточно одного «спасибо» и робкого предложения помощи?

Логан перестал улыбаться, нахмурился.

– Я действительно не слишком сентиментален и не умею выражать свои чувства. Я благодарен Луз и хотел посоветоваться с тобой, как помочь ей. Думаю, предложением денег я оскорбил бы ее.

– Луз слишком горда, чтобы принять деньги. Спасая тебя, она жертвовала своей репутацией. За это невозможно расплатиться.

– Я мог бы что-то сделать для ее внучки. Раз она живет с ними, значит, что-то случилось с ее родителями.

– Хорошая идея. Я попрошу Уму разузнать об этом, – согласилась Келли, не сводя глаз с затопленной дороги. – Почему ты солгал мне о своей матери? Все считают, что тебя похитила какая-то супружеская пара. Моя репутация журналиста уже была подорвана. Теперь, благодаря тебе, я снова напечатала непроверенную информацию.

– Все полагали, что меня похитили, я просто поплыл по течению. Если ты смолчишь, никто никогда не узнает. Луз-то уж точно не проболтается.

Келли все-таки сорвалась на крик:

– И это все, что ты можешь сказать? Тебе не кажется, что ты должен дать мне хоть какое-то объяснение? Где ты был все те годы? Где сейчас твоя мать? Ты поддерживаешь с ней отношения?

Гнев исказил лицо Логана, превратив в неподвижную маску, однако голос прозвучал тихо и сдержанно:

– Я не должен ничего никому объяснять, даже тебе.

Келли поняла одно: чтобы добраться до его души, ей пришлось бы отправиться в ад. Она попыталась найти логическое объяснение его нежеланию обсуждать с ней свое прошлое. Должно быть, что-то противозаконное. Всевозможные сценарии кружились в ее мозгу. Детская порнография? Наркотики? Может, его мать была проституткой?..

* * *

– А вдруг они навестят Луз Толчиф? Я предупреждала тебя, надо было давным-давно избавиться от этой индианки.

– Никогда не надо прибегать к бессмысленным убийствам. Старая ведьма ничего не знает.

Уже перевалило за полночь, и они лежали в похожей на бассейн мраморной ванне, утопленной в пол ее ванной комнаты. В хрустальных подсвечниках мерцали ароматизированные шалфеем свечи.

– Луз умнее, чем кажется. Ты просто не любишь индейцев и поэтому недооцениваешь их. Вспомни, как она оберегала маленького Логана. Она знала, что он нам мешает.

Он покачал головой, протянул руку к мерцающему свету. Дерьмо! Кожа стала похожей на сморщенную сливу. Она любит часами отмокать в этой чертовой ванне, а потом трахаться по-собачьи. Против последнего он не возражает, но от воды съеживается член.

– Забудь о Луз, – терпеливо сказал он, – Если она что-то знает, то давно бы разболтала. Еще когда искали Логана. Или позже, когда Вуди предложил огромное вознаграждение тому, кто найдет мальчишку.

– А как насчет той пары, что нашла его? Сейчас он, может, и не помнит, но тогда мог рассказать, что его столкнули.

– Они не выползут из небытия, ведь тогда им придется признаться в киднеппинге.

– Да, ты прав.

Она улыбнулась ему, взяла его руку и сунула ее между своими ногами. Такая гладкая, такая сексуальная. И самое приятное: она сделала это для него. Его член набух, готовый к действию.

– У меня не очень хорошие новости, – сказал он, лаская ее. – Мать Сьюзен была в городе, в парикмахерской, и там проговорилась, что к ней приезжала Келли.

– Келли – мерзкая сука. С чего вдруг она мутит воду? Значит, что-то подозревает?

– Келли ничего не сможет доказать. Именно поэтому мы использовали бруцин.

Она захихикала так скрипуче… Если бы он не любил ее, то, наверное, скривился бы.

– Мне нравится твой план. Я не буду счастлива, пока Келли не получит по заслугам вместе с Логаном.

* * *

Чтобы отметить получение разрешения на усыновление, Трент пригласил Келли и Логана в ресторан развлекательного центра «Тлакепаке». Они уселись за столик, Джаспер улегся на пол рядом с Трентом.

– Келли, повтори-ка, как вы это произносите? – попросил Логан, указывая на название ресторана. Он уже задобрил ее, и она снова начала с ним разговаривать, правда, пока еще весьма холодно.

– Тла-ке-па-ке, – сказала Келли, даже не взглянув в его сторону.

– Тлакепаке – пригород Гвадалахары. Этот центр постарались сделать похожим на него, – добавил Трент, пытаясь смягчить ледяной ответ Келли.

– Счет принесете мне, – обратился Логан к официанту. – У вас найдется бутылка «Опуса» 1984 года?

– Да, сэр, – с уважением сказал официант, явно оценивший выбор клиента. – Сейчас принесу.

– Плачу я, – запротестовал Трент. – Это была моя идея. Я зарезервировал столик.

– И помогли мне скрыться от репортеров, когда я в этом нуждался. Я хочу отблагодарить вас.

– Спасибо. Но в таком случае я закажу самое дорогое блюдо в меню.

– И закажи что-нибудь для Джаспера, – предложила Келли.

– Джаспер хочет бифштекс из телятины. Он сам мне это сказал, – поддразнил Логан. Он готов был поспорить на свою жизнь, что Келли не будет долго злиться. Это не в ее характере. К утру, после того, как он ласками не даст ей заснуть, она снова станет сама собой.

Логан потянулся к Джасперу, навострившему уши при звуке своего имени, но отдернул руку, не дотронувшись до пса. Он слишком привязался к этим людям и к этой собаке. Жаль, что ему не хватило силы воли удрать от них сразу. Не оглянувшись… Как он бросил лагерь и свою мать.

Пока официант откупоривал коллекционное вино, Трент завел светскую беседу:

– Седона может похвастаться лучшими художественными галереями на Юго-Западе. Особенно хороши галереи здесь, в «Тлакепаке». После ужина…

– Не оглядывайтесь, но попробуйте отгадать, кто вошел в ресторан, – неожиданно перебила его Келли.

Логану и не надо было оглядываться. Он все понял по глазам Келли и едва сдержал улыбку. Старания Стэнфилдов убрать незваного сыночка злят ее больше, чем его самого. Она искренне волнуется за него. Черт побери!

Мать никогда не рассказывала ему, что он кому-то встал поперек дороги. Однажды резко, в своей обычной манере, она объяснила ему, что усыновившей его семье он больше не нужен, что ее заставили забрать его, но пусть не обольщается: ей на него наплевать.

Чем старше он становился, тем больше походил на отца. Конечно, он этого не знал, хотя мог бы догадаться по взглядам матери, полным злобы и неприязни. Ее ненависть усиливалась с каждым днем. Он избегал матери, боялся попасть под горячую руку. Ей было достаточно малейшего повода, а иногда ей вовсе не требовалось никакого повода.

Никто не любил его, он это понял уже в самом нежном возрасте. Наверное, сначала ему было больно – он не помнил, но он поборол жалость к себе.

То, что не убивает, делает тебя сильнее.

Ему не нужна защита женщины. Особенно Келли.

– Логан, – понизил голос Трент, прерывая его размышления, – я заказывал столик по телефону. Держу пари, именно поэтому Стэнфилды решили отужинать здесь.

– Я уверена, что ты прав. Теперь они попытаются узнать, когда мы отправляемся в Южную Америку и куда именно, – поддержала Келли, незаметно следя за Стэнфилдами.

Хейвуд вел Джинджер, рядом шел Бенсон, за ними следовали Аликс и Тайлер. Неужели они всегда рядом с сенатором, как поклонники рок-музыканта, словно у них нет собственной жизни?

– Трент, постарайтесь не дать им даже косвенного намека, – предупредил Логан. Он уже просчитал, что Трент – единственное слабое звено в этой операции. Старику можно доверять, но малейшая его оплошность подвергнет их риску.

– Даже если случится еще один сердечный приступ, я не…

– Нет, этого ты сейчас себе не можешь позволить. Ведь в этом случае врач должен связаться с нами, – прервала его Келли.

Что мог Логан сказать на это? Если Трента госпитализируют, врач, конечно, должен будет найти Келли, его единственную родственницу.

Ладно, надо надеяться на лучшее.

Логан поднял бокал.

– За наше путешествие и усыновление Рафи.

Все чокнулись, пригубили вино. Краем глаза Логан заметил, что официант ведет Стэнфилдов к их столику. Вуди остановился рядом с Логаном.

– Как я понимаю, вас можно поздравить?

– Да, спасибо за помощь.

Логан выдавил улыбку, хотя ненавидел просить об одолжении вообще и не умел благодарить.

Тайлер взглянул на бутылку и тихо присвистнул:

– Эй, Гас! Ты выбрал отличное вино.

– «Опус» выбрал мистер Маккорд, – ответил официант.

– Неужели? – Тайлер взглянул на Логана как на таракана, которого следует раздавить, пока он не сбежал.

Логан заметил выражение лица Келли и чуть не расхохотался. Если он не сильно ошибается, Келли вот-вот швырнет эту бесценную бутылку прямо в рожу Тайлера. Логану даже захотелось возненавидеть Тай-лера так же сильно, как Келли, но он видел в своей жизни столько зла, что Тайлер Стэнфилд казался ему не более чем средним любителем.

Хотя и любители бывают опасными. Смертельно опасными.

– Как вам понравилась Арка Дьявола? – спросила Аликс.

– Мы там не были, – сказала Келли с веселой улыбкой. – Мы заблудились.

– Арка Дьявола? – переспросила Джинджер, словно речь шла о планете в другой галактике, а не о самой известной достопримечательности Седоны.

Или у этой женщины минимальный коэффициент умственного развития, или она отличная актриса, подумала Келли.

– Они собирались туда после свадьбы, – пояснил Бенсон, – помнишь? Каменный мост за городом.

– Ах, да, – с придыханием прошептала Джинджер.

Логан усомнился, что она вообще хоть что-нибудь помнит. Бенсон ей вечно подсказывает, а она автоматически соглашается. Очень странные отношения. Бенсон, злобный, как бультерьер, обращается с Джинджер с удивительным терпением и нежностью, когда ее муж смотрит в Другую сторону.

– Трент, я вижу, вы привели свою собаку? – заметил Вуди.

– В ресторан? – С коралловых губ Аликс сорвался вздох, достойный телефонного секса.

– Во Франции разрешают приводить собак в ресторан, – с преувеличенной любезностью ответила Келли. – Французы так культурны, вы не находите?

Отличный удар! Аликс ничего не оставалось, как кивнуть. За незабываемым ужином у Стэнфилдов она так самозабвенно восхищалась всем французским, что теперь не могла признать, что считает присутствие собаки в ресторане возмутительным. Логан давно заметил, что люди восхищаются французами, когда хотят тебя унизить.

– Джаспер будет поводырем. – Трент указал на оранжевый жилет. – Его пускают повсюду.

– Я всегда восхищался ващей работой с собаками-поводырями, – сказал Вуди. – Хотелось бы мне похвастаться такими же успехами с моими лошадьми. Этот новый жеребенок до сих пор отказывается от еды.

– Попробуйте перевести его в конюшню к кобылам, – предложила Келли. – Взрослые кони пугают его, ведь он совсем малыш.

На долю секунды Вуди смутился, не зная, шутит Келли или говорит серьезно, затем просиял улыбкой, как истинный политик.

– Где вы собираетесь провести медовый месяц? – с подчеркнутым вниманием спросил Тайлер у Келли. К этому вопросу Келли была готова.

– Ну, сначала на Галапагосах, а там посмотрим.

– Медовый месяц? Медовый месяц? Я думала, что они уже… – Джинджер беспомощно уставилась на Бенсона.

Логан изумленно следил за отцом. Вуди улыбался так, как будто жена-идиотка – нормальное явление. Конечно, несмотря на возраст, Джинджер – красавица, только в голове полная пустота.

– Они уезжали всего на два дня, – объяснил Трент, и по его тону Логан понял, что старик искренне жалеет Джинджер. – А весь медовый месяц они проведут в Южной Америке.

– Келли, вы летите прямо на Галапагосы? – спросила Аликс.

– Туда нет прямых рейсов. Острова находятся почти в шестистах милях от побережья Эквадора. Мы летим сначала в столицу, Кито, и там пересядем на маленький самолет.

– Ах, я всегда мечтала увидеть Галапагосы, – протянула Аликс, окидывая Келли таким взглядом, что Логан почувствовал тревогу.

За себя он никогда не волновался. Он мог за себя постоять, не зря же он с самого детства оттачивал искусство выживания, но Келли уязвима.

Впервые в жизни Логан осознал, что значит тревожиться за близкого человека. Только этого ему и не хватало!

27

– Что значит «они живы»?

Он раздраженно поморщился. Надо было давно обуздать ее. Он не меньше ее хочет уничтожить Лога-на и Келли, но не ценою же собственного разоблачения!

– Мой агент сумел проникнуть в базу данных «Америкэн экспресс». Логан заказал два билета первого класса на рейс «Американских авиалиний» до Кито. Агент вылетел в Эквадор накануне и встретил их самолет. Они не прилетели ни в назначенный день, ни в два следующих.

– Может, они прилетели на самолете другой авиакомпании и он упустил их? Он проверил отели? Выяснил, вылетели ли они на Галапагосы?

Сегодня они уединились в его спальне. Лежали совершенно голые там, где он больше всего любил заниматься сексом: на шкуре белого медведя перед камином. Солнце еще не добралось до зенита, но все остальные обитатели поместья уехали в Финикс, и они, естественно, воспользовались предоставившейся возможностью. Уверенная в хороших новостях, она захватила бутылку шампанского, и он только сейчас решился огорчить ее.

– Мой агент проверил. В Эквадоре их нет.

– Все эта сука! Ты же видел, как она вела себя в ресторане. Она…

– Успокойся. Лучше подумаем, как быть дальше. Они явно что-то заподозрили.

С минуту она маленькими глотками пила шампанское.

– У меня есть идея:

Она чертовски сексуальна, его единственная женщина, но насчет ее ума он не обольщался. Не желая оскорбить ее чувства, он изобразил вежливое внимание.

– Мы будем пытать Трента Фарли, лока не узнаем, где они.

Он притворился, что серьезно размышляет над ее планом.

– Трент Фарли скорее умрет, чем выдаст их.

– Но можно попробовать. Это будет очень забавно. – Она подлила себе шампанского и поставила полупустую бутылку обратно в серебряное ведерко. – Если мы пригрозим убить эту мерзкую собаку, которую он повсюду таскает, он скажет все, что нам надо.

Она становится слишком кровожадной, а это уже реальная опасность. Когда убийство необходимо, надо обставить, все так, чтобы не было никаких следов, вроде бруцина, как со Сьюзен.

Надо склонить ее на свою сторону.

– Келли дружит с издателем «Разоблачений» Мэтью Дженсеном и могла сказать ему, куда собирается поехать.

Она капризно надулась, как всегда, когда не удавалось настоять на своем.

– Но нельзя же вот так позвонить ему и прямо спросить!

– Я могу представиться чиновником из социальной службы.

– Потрясающе! Можно, я позвоню? Он охотнее поговорит с женщиной, чем с мужчиной.

А ведь она права.

Несколько минут они репетировали разговор, затем позвонили. Он стоял рядом, прижав ухо к трубке, с блокнотом и ручкой наготове, если вдруг понадобится срочно проинструктировать ее. Бедняжка вряд ли сможет сориентироваться в непредвиденной ситуации, иначе он ушел бы в другую комнату и слушал бы по отводной трубке.

– Мистер Дженсен, с вами говорит Мьюриэл Эймс из аризонского департамента социальной службы. Я рассматриваю заявление мистера и миссис Логан Маккорд на усыновление. Келли Маккорд записала вас как ее поручителя.

Дженсен не удивился.

– Буду счастлив дать ей рекомендацию. Я знаю Келли с институтских времен в Йеле. Она – изумительный человек и будет прекрасной матерью.

Казалось, Дженсен может до скончания века болтать о «святой» Келли, и вскоре им это надоело.

– Вы хорошо знаете мистера Маккорда?

– Нет, я никогда не встречался с ним, – холодно ответил Дженсен и явно намерился повесить трубку.

Она растерялась, и он нацарапал в блокноте следующий вопрос: не знаком ли Дженсен с Трентом Фарли. Естественный вопрос, учитывая, что новобрачные планируют некоторое время жить со стариком.

Она прочитала подсказку, но спросила по-своему:

– Не известна ли вам какая-либо причина, по которой следует отказать Маккордам в разрешении?

– Нет… нет.

– Если проблема небольшая, мы можем обеспечить их прекрасным консультантом-психологом.

Молодец! Она почувствовала еле заметные сомнения Дженсена.

– Дело не в проблеме, а во всей ситуации. Логан Маккорд был внебрачным ребенком. Теперь, женившись на Келли, он собирается в Венесуэлу, чтобы усыновить внебрачного ребенка ее покойного мужа. Я не уверен в Логане Маккорде, учитывая его тяжелое прошлое. Я бы разрешил им усыновить Рафаэля Замору из сиротского приюта в Элорсе, но рекомендовал бы семье психологическую помощь.

– Я лично прослежу, чтобы они получили всю необходимую помощь, – уверила она. – Я знаю, как вы заняты, мистер Дженсен. Благодарю за уделенное мне время.

Она бросила трубку на рычаг и восторженно завизжала:

– Черт побери! Я это сделала! Сделала!

– Ты была великолепна.

– Так давай отпразднуем. – Она плеснула остатки шампанского в свой бокал. – У меня есть новая игрушка. Потрясающий вибратор, называется «Джойстик».

* * *

– Я боюсь, – призналась Келли.

Логан сдвинул солнечные очки на лоб.

– Чего?

– Сотни вещей, может, и больше.

Логан и Келли сидели под раскидистым вязом в единственном уличном кафе Элорсы. После трех дней в Каракасе, дней, заполненных беготней, связанной с усыновлением ребенка гражданами другой страны, они наконец получили все необходимые документы, взяли напрокат машину и приехали сюда, на юг.

Дорога тянулась по бескрайней равнине.

Стояла весна, и в многочисленных лагунах копошились маленькие крокодилы, babas, как их тут называли. Тучи птиц всех цветов радуги неожиданно взмывали в воздух. Их было так много, что порой они заслоняли солнце.

Необыкновенные пейзажи отвлекали бы Келли от собственных тревог, если бы не мучительная, совершенно невыносимая жара. Буквально через несколько часов после того, как они выехали из Каракаса, кондиционер в машине жалобно зажужжал и затих. Горячий влажный воздух колебался над щебеночно-асфальтовым покрытием дороги и волнами накатывал на изнемогающих от жары путешественников.

Каракас, как и Нью-Йорк, изобиловал небоскребами, в которых обитало большинство столичных жителей, но эта часть страны, ее животноводческий район, будто находился на другой планете. Автомобили встречались на дороге раз в несколько часов.

Интересная страна. Келли и представить себе не могла ничего подобного и старалась узнать о стране как можно больше, выучить побольше местных терминов, чтобы потом помочь мальчику не забыть свою родину.

Деревни и огромные – как в Техасе – ранчо связывала единственная дорога, которая проходила и через Элорсу – самый большой город в этом районе. В Элорсе они остановились в «Виста де Нада» – гостинице. Да и выбирать место проживания было особенно не из чего.

«Виста де Нада». «Взгляд в Никуда». Подходящее название для заведения с изодранным красным ковром в вестибюле, на котором тысячи подошв оставили пыль и грязь, видимо, не замечаемую хозяевами. В спертом воздухе стоял ощутимый запах сырости.

– К сожалению, у нас нет времени обсуждать все твои страхи, – сказал Логан. – Может, расставишь приоритеты и начнешь с самого страшного?

Он перегнулся через маленький стол и накрыл ее руку ладонью. Келли предусмотрительно оставила дома свои новые дорогие кольца, и Логан купил ей тоненькое золотое колечко, более уместное в этой бедной стране, как он сказал. Она зачарованно смотрела, как его большой палец нежно скользнул по колечку, по ее запястью. Это было похоже на ласку.

После свадьбы Логан не часто дотрагивался до нее, если только не был настроен на секс. Потом он стал делать это чаще и чаще. Сначала как будто мимоходом: обнимал за талию, когда они входили в ресторан, подавал ей руку, помогая выйти из машины…

И его первое нежное прикосновение она помнила очень ясно. Они пили кофе на веранде дедушкиного дома и ждали чиновника из социальной службы. Наверное, Логан заметил, как она нервничает, и взял ее за руку так же, как сейчас…

– Келли, поговори со мной. Скажи мне, что тебя тревожит.

Келли вдруг осознала, что все эти дни раскрывала Логану свою душу, свои самые сокровенные чувства, однако он не позволял себе ничего подобного. И вряд ли позволит. Она рассердилась, узнав, что он солгал ей о своей матери, а потом простила его. Как она может долго злиться на человека, который так самоотверженно помогает ей?

– Чего я боюсь? Ну, знаешь, все эти родительские страхи. Буду ли я хорошей матерью? Что, если вдруг нечаянно обижу Рафи? Что, если…

– Келли, не мучай себя. Все будет отлично. Просто дай ему самое необходимое – любовь.

Любовь. То, что ты никогда не знал, думала она, глядя в его голубые глаза. И снова спросила себя, как спрашивала уже не раз: каким было его детство? Почему-то она не сомневалась в том, что его детство не было счастливым.

Что же сделала ему его мать? Куда она увезла его? И почему он не хочет обсуждать это?

– Я всегда хотела иметь детей. Я уже сейчас люблю Рафи, но жутко волнуюсь.

– Я знаю. – Логан на мгновение сжал ее руку, затем достал из кармана несколько монет и бросил их на стол.

Они заказали всего лишь кофе и вкусные рогалики из кукурузной муки, но Логан оставил щедрые чаевые, как всегда.

Единственное, что Келли знала о Логане наверняка: он очень остро реагирует на бедность вокруг него. Он никогда не бывал груб. с людьми, которых Тайлер и Аликс сочли бы не стоящими внимания.

– Нам пора ехать.

Логан закинул рюкзак на одно плечо, и, держась за руки, они пересекли маленькую центральную площадь Элорсы, где торговцы устанавливали свои киоски. В других обстоятельствах Келли заинтересовалась бы их товарами, но сейчас все ее мысли были сосредоточены на Рафи.

Наконец-то она станет матерью. Двоих детей.

Она почти не сомневалась в том, что забеременела. Ее месячные обычно приходили точно, как часы, а сейчас запаздывали на несколько дней. Что тут удивительного? Со свадебной ночи они занимались сексом при каждом удобном случае.

И она не возражала. Наоборот, получала колоссальное наслаждение. Близость с Логаном пробудила в ней такое бесстыдное вожделение, о котором она раньше и не подозревала. Впрочем, она и не хотела исследовать эту часть своей натуры.

Единственное, что ей необходимо решить: говорить ли об этом. Вначале, разозлившись на него за ложь о матери, она считала вполне оправданным оставить все в секрете, но потом передумала. Когда ее беременность подтвердится, она поговорит с Логаном и даст ясно понять, что это ее решение и она ничего от него не ждет. Они свернули на улочку, где оставили машину. В «Виста де Нада» не было ни гаража, ни даже стоянки. Логан замедлил шаг, заметив слепого мужчину, сидящего за маленьким столиком с телефоном и коробкой из-под сигар.

– Что он делает?

– Зарабатывает на жизнь единственным доступным ему способом. Здесь государство не заботится об инвалидах. Видишь, телефонный провод тянется в окно. У этого человека есть телефон, и соседи платят ему за то, чтобы им воспользоваться.

– Разве здесь нет телефонов-автоматов?

– В больших городах попадаются. Но именно так слепые в Южной Америке поддерживают себя – своего рода уличная служба телефонной компании. Может, позвоним в Каракас и подтвердим бронь на наши авиабилеты?

– Но мы не знаем, отдадут ли нам Рафи сегодня, и…

Келли оборвала себя и улыбнулась. Ее осенило: Логан просто ищет предлог дать этому человеку деньги. Несомненно, звонок в Каракас гораздо дороже местного.

– Добрый день, – приветствовал Логан слепого.

Из последовавшего на испанском разговора Келли разобрала лишь пару слов. Логан вручил слепому несколько монет, снял телефонную трубку и тут же нажал на рычаг, чего слепой, естественно, не мог заметить. Стоимость этого звонка никогда не появится в его счете.

Логан оживленно говорил в трубку, оправдывая оплату лишнего времени, и Келли не могла не сравнить его с Дэниелом. Ее муж так же, как Логан, страдал в детстве и нуждался в любви. Именно это в свое время и привлекло ее к Дэниелу.

Он жадно впитывал ее любовь и внимание всех, кто окружал его. Дэниел обожал находиться в центре внимания, но никогда не заметил бы слепого бедняка и не потратил бы свое бесценное время, чтобы помочь чужой беде. В этом они были совсем не похожи.

Келли вдруг осознала, что Дэниел уже не так крепко держит ее сердце. Время и его предательство иссушили ее любовь. Она еще любила его, но не так сильно, как когда-то.

– Большое вам спасибо, – с удовольствием произнеся слова по-испански, поблагодарила она слепого, когда Логан заплатил ему за лишнее время.

Логан обнял ее за талию, и они пошли дальше, к своей машине.

Дорога к приюту сестер ордена Святой Троицы вилась по высокой насыпи. Крестьяне на лошадях с грубыми седлами и деревянными стременами подгоняли коров соломенными шляпами.

– Они гонят стадо на рынок, – пояснил Логан. – Через месяц вся эта равнина превратится в одно гигантское озеро. Поэтому дорога и поднята так высоко, хотя в сильные дожди она все равно окажется под водой.

– Ты уже бывал здесь?

– Нет, но я загружал в компьютер «Кобры» новейшие данные об этом районе. В Венесуэле я был только раз, когда похитили высшего чиновника одной нефтяной компании. Мы были на волосок от гибели, но нам удалось спасти парня.

Впервые он сказал ей что-то об одной из своих операций. Келли ждала, надеясь на продолжение, но Логан молчал, а она уже научилась не давить на него. Дедушка был прав: очень медленно, крохотными шажками Логан начинает отвечать на ее откровенность.

– Стоп! – крикнула Келли, заметив посреди дороги греющееся на солнце животное, покрытое мехом, с ушами, как у белки, и с хвостом, похожим на крысиный. Может, это существо и родня белкам, но гораздо больше их, примерно со спаниэля.

Логан нажал, на тормоза и гудок.

– Это капибара, или водяная свинка. Самый большой грызун в мире.

Капибара встал, встряхнулся и, близоруко мигая, уставился на них.

– Посмотри! У него перепончатые лапы.

Существо заковыляло через дорогу, неуклюже спустилось с насыпи к маленькому озерцу, затем скользнуло в воду и изящно поплыло на другой берег.

– На вкус они изумительны, – сообщил Логан, трогая машину с места.

– Фу! Он не похож на крысу, но тебе достаточно было сказать «грызун», чтобы испортить мне аппетит.

– Их почти истребили. Папа римский разрешил считать капибар рыбами из-за перепончатых лап и умения плавать. Их мясо по вкусу похоже на говядину. Местные жители – те, кто не любит рыбу, едят их раз в неделю – по пятницам. Вполне вероятно, что и Рафи ест это экзотическое мясо.

Келли перевела взгляд на саванну, тянувшуюся до горизонта, и попыталась представить, что чувствовал Рафи после смерти бабушки. Он потерял и мать, но был тогда еще очень мал, наверное, и не помнил ее.

– Приготовься расстаться с бутылкой виски, – предупредил Логан, увидев контрольно-пропускной пункт. – Так, на всякий случай.

У Келли была с собой большая хозяйственная сумка с бутылками и мужскими джинсами для «подарков» и с несколькими вещами для Рафи. Она положила руку на одну из оставшихся трех бутылок виски и стала ждать развития событий. Две бутылки дорогого коньяка двадцатилетней выдержки существенно ускорили в Каракасе процесс получения документов.

Как объяснил Логан, взятки в Южной Америке – обычное дело, но Келли никак не могла привыкнуть к постоянной проверке документов, подкрепленной размахиванием автоматами.

Логан приветствовал шестерых солдат по-испански, и они равнодушно позволили им проехать, явно больше заинтересованные своим пивом, чем их личностями. Келли оставила бутылку в сумке и вытащила папку с документами. За поворотом дороги показалось серое, похожее на бункер здание.

– О боже! – воскликнула Келли. – Как тюрьма.

– Возможно, это и есть бывшая тюрьма. Слишком маленькие окна для обычного дома.

Они оставили машину на потрескавшейся бетонированной площадке и вошли в здание. Келли огляделась. Зловеще-серые стены и темные коридоры без единой лампочки.

– Сосредоточься на плюсах, – предложил Логан. – Здесь чисто и прохладно.

Келли не нашла в себе сил для ответа.

Логан остановился и обнял ее.

– Послушай, я собираюсь сказать им, что мы хотим усыновить именно Рафаэля Замору, так кfк он – сын твоего кузена, иначе нам покажут всех детей приюта. И это объяснит, почему мы все знаем о Рафи.

Их провели в кабинет сестры Марии Консуэло, занимающейся в приюте усыновлениями. На вид девушке было не больше двадцати лет, и появление Логана явно произвело на нее впечатление.

– Добрый день, – сказал Логан, и монахиня покраснела. Вот вам и священные клятвы! Сестре Марии Консуэло придется долго вымаливать прощение у Девы Марии за свои мысли в этот момент.

Логан представил Келли, и она бодро поздоровалась.

Затем она молча слушала, как Логан, не переставая обворожительно улыбаться, объясняет ситуацию, и, конечно, разобрала всего несколько слов. Логан передал монахине папку с документами, и та погрузилась в их детальное изучение.

Юная монахиня обсуждала с Логаном каждую строчку каждого документа. Просто наслаждается разговором с красивым посетителем, решила Келли. Девушка наверняка из бедной семьи, и ее просто вынудили уйти в монастырь. Одним ртом в семье меньше.

Прошли минуты, показавшиеся Келли вечностью, и наконец монахиня закрыла папку, встала, ослепительно улыбнулась Логану и что-то сказала. Келли разобрала только «Рафаэль Замора».

Логан повернулся к Келли.

– Она отведет нас к Рафаэлю, но по дороге покажет приют.

Во время экскурсии Келли держалась позади Логана и монахини. Сестра Мария Консуэло показала чистую кухню с печами и сложенными в углу дровами. На игровой площадке с деревьев свисали трубы, служившие старшим детям качелями. В углу была маленькая песочница для младших детей.

Келли вспомнила свой двор, который дедушка превратил в мини-парк с аттракционами, и еще больше расстроилась. Как печально: у одних детей есть слишком многое, когда у других нет ничего.

Сестра Мария Консуэло уже подошла вплотную к границе открытого флирта, недопустимого для женщины, давшей монашеский обет, но в конце концов все, что можно было показать гостям, было показано, и ей пришлось провести их к спальне, где после обеда спали младшие дети.

Они заглянули в большую сумрачную комнату и увидели ряды детских кроваток, похожих на сигары в коробке. В изножье каждой кроватки стоял деревянный ящик, видимо, для одежды и тех немногих вещей, которые были у этих детей.

– Все идет отлично, – прошептал Логан, пока сестра Мария Консуэло разговаривала с пожилой монахиней, ответственной за спальню. – Пойдем. Они хотят, чтобы мы встретились с Рафи в вестибюле. Так мы не разбудим остальных детей.

Они ждали, ждали и ждали. Келли не выдержала, заметалась по вестибюлю… И наконец в дверях появился маленький мальчик. Одной ручкой он держался за руку сестры Марии Консуэло, другой тер слипающиеся глаза.

Келли чуть не задохнулась. Как же он похож на Дэниела! Синие глаза, черные, как смоль, волосы. Ямочка на подбородке. О, если бы это был ее ребенок, он жил бы счастливо и никогда не попал бы в это жалкое место.

Келли не ожидала, что Рафи так мал и так худ, просто маленький скелеnик. Она смотрела на прелестное личико и словно слышала вопрос: «Почему меня привели сюда?» Слишком хорошо она помнила, как сама осталась сиротой, какой одинокой и несчастной чувствовала себя в детстве.

Дедушка спас ее, вернул в ней ощущение безопасности, так неожиданно потерянное. Но Рафи некому было поддерживать и некому было его любить.

Келли вдруг поняла, что за Логаном мальчик не видит ее. Она выступила вперед и позвала:

– Рафи.

Синие глаза ребенка распахнулись, мгновение он зачарованно смотрел на Келли и вдруг бросился к ней со всех ног, размахивая ручонками. Его личико просияло улыбкой, обнажившей явный недостаток зубов.

За всю ее жизнь никто никогда так не смотрел на нее. Рафи был не просто счастлив, прелестного малыша переполнял восторг.

Он спрятал лицо в ее юбке, обхватил ее ноги худыми ручками.

– Мама! Мама! Мама!

Мама? Наверное, монахини сказали ему, что его ждет новая мама.

Рафи залопотал по-испански, но, кроме «мамы», Келли не могла разобрать ни слова.

Она опустилась на колени, и Рафи бросился в ее объятия, чмокнул в щеку, изо всех сил обхватил шею, его пальчики запутались в ее волосах.

– Мама, мама.

Казалось, ничто и никто на свете не смогли бы оторвать его от нее.

Она всегда мечтала о собственных детях. Она говорила Логану, что любит Рафи, и верила в это, но только сейчас, обнимая это драгоценное дитя, поняла, что значит любить ребенка всем сердцем.

Рафи все говорил ей что-то, чуть наклонив головку, словно ожидая ответа.

– Что Рафи пытается сказать мне?

– Он думает, что ты – его мать. Он спрашивает, почему ты ушла и оставила его здесь. Почему не пришла, когда бог призвал его бабушку на небо. – Логан ласково гладил головку Рафи, но смотрел на Келли, и ей показалось, что в его глазах блестят слезы. Она никогда не видела Логана таким. – Он очень боялся, что ты никогда не вернешься за ним.

28

Логан следил за реакцией Келли на его слова. Ее янтарные глаза изумленно распахнулись, на лице отразилось замешательство.

– Почему Рафи думает, что я его мать?

– Понятия не имею.

Логан действительно не понимал, что происходит. Рафи все время повторял mami, уменьшительно-ласковое от испанского слова madre. «Мами» звучит почти так же, как «мама», но почему «мами»?

– Сеньор Маккорд, – окликнула сестра Мария Ко-нсуэло. – Наверное, малыш захочет забрать свои вещи?

Логан сомневался в том, что ребенку понадобятся его пожитки. Келли пока еще не купила ему одежду только потому, что не была уверена, какой понадобится размер. По возвращении в Элорсу она собиралась заняться покупками для мальчика.

– Рафи, estaeien, – послушно следуя за монахиней, Логан услышал голос Келли. «Все хорошо», – говорила она ребенку. Жаль, что она так плохо говорит по-испански. Малышу необходимо общение.

Логан вошел в большую спальню, стараясь двигаться как можно тише. Рюкзак, как всегда, висел за его спиной. Несколько малышей зашевелились и уставились на него. Он с трудом сдержал дрожь. Они еще маленькие, но через год-два эти невинные дети узнают правду: свое детство они проведут в этом замкнутом пространстве, в этих мрачных стенах.

И беда их в том, что они родились в бедных семьях, от матерей, которые или умерли, или просто не могли содержать своих детей, или отказались от них, как от ненужного хлама.

И детей этих гораздо больше, чем может прокормить и вырастить эта страна. Большинство сирот никогда не будут жить в семьях, у них не будет приемных родителей. Они будут жить здесь, пока не смогут сами зарабатывать себе на жизнь. Монахини добры к детям, но у них слишком много работы, чтобы уделить внимание каждому, а уж о любви не может быть и речи.

Логан вспомнил лагерь, в котором вырос. Нет уж, лучше провести детство здесь, с монахинями, чем неделю под надзором Зоуи…

– Сеньор, – прошептала пожилая монахиня, протягивая ему потертый коричневый пакет.

Логан взял его, поблагодарил и последовал за сестрой Марией Консуэло. Подойдя к дверям вестибюля, где освещение было получше, он заглянул в мешок и тут же понял, почему Рафи принял Келли за свою мать. Сестра Мария Консуэло резко остановилась. Логан чуть не наткнулся на нее, но успел избежать столкновения. И вместе с монахиней уставился на Келли и Рафи.

Келли сидела на полу, обнимая сияющего Рафи. Она что-то сказала, и малыш захихикал так счастливо, как умеют только дети. Келли улыбнулась в ответ, но Логан заметил в ее глазах слезы.

Слезы радости.

Ее глаза, ее лицо сияли любовью, и в этом невозможно было ошибиться. На мгновение Логан захотел стать этим маленьким мальчиком, захотел вспомнить, смотрел ли кто-нибудь на него с такой безоглядной любовью.

Но он давно не маленький ребенок во власти взрослых. Он ни от кого не зависит… И не нужно ему, чтобы кто-то вот так смотрел на него, даже если этого хочет какая-то крохотная часть его существа.

Еще час ушел на заполнение бумаг, подтверждающих передачу Рафи под их опеку. Процедура официального усыновления пройдет в Аризоне.

Когда все закончилось, Рафи крепко спал на руках Келли, держа палец во рту.

Как только они открыли дверцу автомобиля и попробовали посадить ребенка в детское сиденье сзади, мальчик проснулся и заорал так громко, что его наверняка было слышно по ту сторону границы, в Колумбии.

– Нет, mami, нет, – вопил он, обхватив шею Келли с такой силой, что Логан встревожился. – Нет, mami, нет!

Логан попытался взять Рафи, но только еще больше возбудил ребенка. Малыш лягал Логана тощими ножками и визжал так, что его личико стало малиновым.

– Келли, сядь в машину и посади Рафи к себе на колени. Вряд ли мы встретим по дороге полицейских, так что можем нарушить правила – доедем до Элорсы без детского кресла. Малыш явно боится, что, если отпустит тебя, ты снова исчезнешь.

Когда они уселись в машину, устроив Рафи на коленях Келли, малыш перестал плакать и заикал. Интересно, подумал Логан, заводя двигатель, плакал ли он сам так истошно, когда его оторвали от матери и отдали Стэнфилдам. Вряд ли, учитывая холодность и враждебность Аманды. И потом, ему был всего год.

Другое дело Луз Толчиф. Он не мог ее вспомнить, но она заботилась о нем, читала ему сказки, защищала от опасности, о которой он даже не подозревал. Плакал ли он, когда расставался с ней?

Логан расстроился. Ему так хотелось помнить Луз, помнить, как она обнимала его… как Келли сейчас обнимает Рафи. Он никогда бы и не подумал, что способен на такую сентиментальность.

Рафи перестал икать, зашмыгал носом, затем перестал издавать какие бы то ни было звуки и заснул, сунув палец в рот и положив головку на грудь Келли.

– Ума предупреждала меня об этом, – прошептала Келли. – Малыши тратят все силы на плач и мгновенно засыпают.

Краем глаза Логан видел, как Келли гладит головку малыша – интуитивный материнский жест. Интересно, поймет ли когда-нибудь Рафи, как ему повезло.

– Я потрясена. Рафи считает меня своей матерью.

– Это вполне объяснимо.

Логан замедлил ход и дотянулся до рюкзака на заднем сиденье. Верхнее отделение было открыто. Он достал фотографию и передал ее Келли.

– О боже! – воскликнула она изумленно. – Это же я. Как…

– Видишь дырочки по углам? Следы от кнопок. Я видел фотографии на стене над некоторыми кроватками. Держу пари, эта фотография все время висела над кроваткой Рафи.

– Это я и Дэниел в доме нашего друга в Хэмпто-нсе. Я прекрасно помню тот момент, когда была сделана эта фотография. Как же она оказалась в сиротском приюте в Южной Америке?

– Совершенно ясно, что случилось. Когда Дэниел и мать Рафи погибли, о нем стала заботиться бабушка. Разбирая их вещи, она наткнулась на эту фотографию и сохранила ее, как единственную связь между Дэниелом и его друзьями в Нью-Йорке.

– Мэтью Дженсен, – сказала Келли. – Дэниел рассказал Мэтту все о своей связи.

Логан похолодел. «Тылы не прикрыты», как говорили агенты в таких случаях. Он попытался успокоить себя. Мэтью знает многое, и если он невольно поделится своей информацией… Вероятность утечки ничтожна, но – на его памяти – и ничтожные шансы убивали отличных агентов… и немало.

– Вот и объяснение: бабуля оказалась хитрой и предусмотрительной. Она сказала Рафи, что его родители – ты и Дэниел. Рафи был слишком мал, чтобы помнить свою мать. Она заменила ее фотографию твоей.

– Но зачем?

– Я уверен, она сама постаралась, чтобы Дженсену стало известно о ее смерти. Она рассчитывала, что ты не бросишь мальчика. Видно, ей не на кого было надеяться.

– Но мне придется рассказать ему правду.

– Не думаю. По крайней мере, не сразу.

– Какое счастье, что ты сказал монахиням, будто я родственница Рафи. Иначе они были бы в шоке, увидев, как я похожа на женщину с фотографии.

– Да, в этом нам повезло, – согласился Логан, останавливая машину, чтобы пропустить фермера с осликом, груженным дровами.

Келли смотрела на Рафи, восхищаясь его длинными черными ресницами. Он все еще спал, истощенный плачем, но крепко цеплялся за нее, словно и во сне боялся, что она его покинет. Рафи пошевелился, его теплое дыхание легким ветерком скользнуло по ее шее.

Что она скажет ему? Рафи думает, что она его бросила, а ей не хватит испанских слов, чтобы объяснить его ужасную ошибку. Дай бог, месяцы, проведенные в приюте, не нанесли мальчику непоправимую душевную травму, но все равно, как только они вернутся домой, надо будет отвезти его в Финикс к детскому психотерапевту.

И обязательно надо пройти экспресс-курс испанского языка, чтобы общаться с Рафи, пока он не выучит английский. Конечно, у трехлетнего малыша не такой уж большой словарный запас, но лучше разговаривать с ним на родном языке. Так он будет чувствовать себя в большей безопасности.

Логан припарковал машину недалеко от гостиницы на боковой улочке рядом со слепым мужчиной с телефоном. Когда машина остановилась, Рафи поднял головку, в замешательстве огляделся, затем повернулся к Келли. От его улыбки ее сердце сжалось.

– Мами, мами. – Малыш чмокнул ее в щеку, затем осыпал все лицо восторженными поцелуями.

Келли обняла его и прошептала:

– Мальчик мой!

Логан помог ей выйти из машины.

– Похоже, в том магазинчике ты найдешь что-нибудь подходящее для мальчика. Загляни туда…

Он осекся на полуслове, и Келли проследила за его взглядом. Логан смотрел на площадь, где в деревянных ларьках, защищающих торговцев от палящего солнца, продавались плетенные из тростника птичьи клетки и корзины из бамбука.

Над одним из ларьков вился серый дымок, наполняя влажный жаркий воздух ароматом кукурузного хлеба и жареной рыбы. Старая женщина сгорбилась над большой каменной ступой, размельчая муравьев для горячего амазонского соуса, который, как считали многие, увеличивает мужскую силу.

Келли не заметила ничего необычного. На ее взгляд, площадь была такой же, как накануне днем, когда они искали место для ночлега, но она чувствовала, как напрягся Логан.

– Логан, что случилось?

Рафи заерзал на ее руках, Келли опустила его на землю, и малыш вцепился в ее ноги.

– Видишь полицейских у входа в нашу гостиницу? И еще двоих напротив, под деревом?

– Ну и что?

– Слишком много полицейских для такого маленького местечка. Что-то происходит. Я поговорю со слепым. Может, кто-то из его друзей или родственников работает в гостинице. Прежде чем я войду туда, надо выяснить, в чем дело.

Келли заволновалась, но тут же успокоила себя: Логан просто проявляет осторожность, это его привычка.

– Но я могу зайти в магазин?

– Да. И оставайся внутри, пока я не приду за вами.

Его отрывистый приказ вернул все ее тревоги. Логан действительно полагает, что случилось нечто непредвиденное.

– Мами, мами. – Рафи дернул ее за юбку и сказал что-то по-испански. Келли не поняла.

– Он хочет в туалет, – сказал Логан. – Спроси в магазине.

Как выяснилось, в «Ла Тьенда дель Соль» торговали одеждой для всей семьи. Детский отдел был бедно-ват, но резиновые сандалеты Рафи необходимо заменить немедленно. И на первое время ему нужна хотя бы пара костюмчиков.

Единственная кабинка, и для мужчин, и для женщин, стояла в проулке за магазином. Она оказалась не очень чистой, а мыла вообще не было, но вряд ли Рафи дотерпит до того момента, когда они вернутся в гостиницу.

Келли вдруг поняла: она понятия не имеет, что делать с маленьким мальчиком в подобной ситуации, но, очевидно, Рафи привык справляться сам. Как только Келли закрыла дверь и дернула цепочку, включающую лампочку под потолком, малыш стянул штанишки. Целился он не очень метко, но в основном попадал в унитаз.

Рафи закончил свои дела, и Келли подняла его помыть руки. Она вытирала его ручки своей юбкой, когда Логан постучал в дверь и окликнул ее по имени.

Келли впустила его. Логан не произнес ни слова, но она поняла, что у них неприятности.

– Полиция нашла в нашем номере кокаин и собирается арестовать нас.

– Боже! – Келли сжала ручку Рафи. – Нас подставили.

Логан провел по ее щеке кончиками пальцев, явно желая успокоить, но холодный блеск его глаз только перепугал ее еще больше.

– Келли, если нас арестуют, мы не выберемся живыми из полицейского участка.

– Мами! – Свободной ручонкой Рафи обхватил ее ноги. Мальчик испугался, хотя вряд ли понимал их разговор.

– Estaeien, – сказала ему Келли. Все хорошо. Но все далеко не хорошо. Если ее арестуют, что будет с Рафи? Выдержит ли малыш новое предательство?

– Слушай внимательно, – заговорил Логан. – Вернись в магазин. Купи себе крепкие шорты, рубашку и туристские ботинки, если у них есть. Если нет, купи самые лучшие кроссовки, какие сможешь найти. И побыстрее. Я подожду здесь с Рафи.

– Что мы…

– Скорее. У нас нет ни одной лишней секунды.

Как только Келли попыталась уйти, Рафи заревел. Логан еле расцепил маленькие пальчики, впившиеся в ее юбку. Когда Келли закрывала дверь, мальчик вопил во все горло.

Войдя в магазин, Келли приказала себе успокоиться. Она быстро выбрала шорты и хлопчатобумажную блузу, даже не примерив их. Туристских ботинок не было, и она купила кроссовки и плотные носки.

Келли заплатила за покупки и выскользнула из магазина через черный ход, воспользовавшись тем, что женщина с выводком шумных ребятишек отвлекла продавца.

Она бегом бросилась к туалету, ожидая услышать плач Рафи, но услышала хриплый голос Логана, напевающего:

– Он, mi chiquito вonito, mi chiquito вonito. Como esta, mi chiquito вonito? – О, мой красивый малыш, мой красивый малыш. Как дела, мой красивый малыш?

Келли распахнула дверь. Мальчик сидел на руках Логана и играл фонарем.

– Мама estaaqui. Мама здесь.

По крайней мере, Келли надеялась, что сказала именно это. Она поцеловала Рафи в щечку, но он даже не заметил, поглощенный ярко горящим фонарем.

Логан передал ей ребенка.

– Забери у него фонарь. Батареи нам еще понадобятся. И подожди снаружи, я переоденусь. Потом наденешь то, что купила. У нас есть шанс… если выберемся из Элорсы.

– Куда мы поедем?

– Через границу. В Колумбию.

– Нет! Тебе нельзя! В Колумбии за твою голову назначена награда. Тебя убьют.

Логан отмахнулся от опасности пожатием плеч и вялой улыбкой.

– Мы всего в нескольких милях от колумбийской границы. Это наш единственный шанс.

29

Он взглянул на свой «Ролекс» и улыбнулся.

– Полагаю, Логан и Келли уже арестованы. Наркотики – дело серьезное.

Она подняла бокал шампанского.

– Ты уверен?

– Мой агент подложил в их гостиничный номер наркотики, известил полицию и дал хорошую взятку. Логана пристрелят при попытке к бегству.

– А Келли? – вкрадчиво спросила она.

Они стояли на веранде. Вуди давал прием в честь Ассоциации заводчиков арабских чистокровных, что интересовало их не больше, чем мраморные плиты под ногами.

– Для Келли заготовлено особое угощение. Охранники по очереди попользуются ею, а потом убьют. Все будет выглядеть как самоубийство.

– Мне нравится представлять, как ее насилуют эти животные, но не вызовет ли ее смерть подозрений?

Он видел, как забилась голубая жилка на ее шее, услышал придыхание в ее тихом голосе. Мысль о мучениях Келли заметно возбудила ее. Если удастся ускользнуть от этих зануд, можно будет весело поразвлечься.

– Кажется, ты не читаешь информационные бюллетени «Международной амнистии». – Ничего ему не кажется. Он знает, что все новости она узнает из самых дешевых газет, выставленных у касс в супермаркетах. – Во многих странах «третьего мира» арестованных женщин насилуют в полицейских участках. Большинство из них – проститутки, некоторые, может, и совершили преступления, но в стране, где доминирует психология мужского превосходства, считается, что эти женщины переступили границу закона и получают по заслугам.

– Надеюсь, не меньше дюжины животных будут насиловать ее, пока она не взмолится о смерти.

Злоба, кипящая в ее голосе, озадачила его. Он мог понять, почему она ненавидит Логана: парень разрушил ее мечты о Белом доме. Но почему она так ненавидит Келли?

Сначала он относил ее ненависть на счет молодости Келли и ее самостоятельной карьеры, но сейчас появились некоторые сомнения.

– В Келли что-то есть, – заметил он, испытывая женщину, которую так любил. – В других обстоятельствах я мог бы…

Она отошла к официанту, поставила пустой бокал на поднос и взяла полный и вернулась к нему, заслонив собой от «лошадиного» сборища.

– Ты – мой, и не смей забывать об этом, – прошипела она, незаметно для окружающих сжимая его пенис. Он возбудился моментально и похвалил себя за удачный эксперимент. Она ревнует. Очень жаль, что Келли все равно что мертва. Он мог бы пофлиртовать с Келли и посмотреть, как его женщина поведет себя. За удовольствие можно ручаться.

– Осторожнее, – предупредил он. – Кто-нибудь увидит.

Она становится слишком дерзкой, слишком много рискует. Сколько сил пришлось потратить, чтобы убедить ее ограничиться автокатастрофой для поверенного Вуди! Как неохотно она согласилась!

– Когда Вуди узнает, что его сын – всего лишь жалкий торговец наркотиками… к тому же мертвый, то передумает и решит баллотироваться на пост президента, – сказал он. – Что же еще ему делать с остатком жизни? Думаю, он рискнет.

Она освободила его и отошла на шаг.

– Вуди сказал, что посвятит себя своим лошадям.

Он взглянул на Вуди, разглагольствующего перед гостями.

– Передумает, когда услышит о смерти Логана. Милая, если мы все сделаем правильно, то непременно будем в Белом доме.

Лабиринтом узких улочек Логан вывел Келли на окраину Элорсы. Когда впереди показалась единственная городская бензоколонка, он остановился.

– Я поищу транспорт до Колумбии, а ты пока подожди здесь.

Келли попыталась возразить, но Логан уже был на другой стороне улицы. И вряд ли он стал бы слушать ее доводы. Они едут в Колумбию… что бы она ни говорила.

Келли опустилась на землю. Длинные вечерние тени скрывали их. Спина болела. Кроме Рафи, ей пришлось нести большую хозяйственную сумку и свою маленькую, но она боялась выпустить спящего малыша из рук. Что, если он проснется и начнет плакать?

Несколько минут спустя Логан помахал ей. Она встала, стараясь не разбудить Рафи, и торопливо направилась к старому деревенскому грузовичку. Кузов был уставлен куриными клетками и накрыт брезентом для защиты груза от жестокого тропического солнца.

– Залезай быстрее, – приказал Логан, взяв у нее Рафи, и она втиснулась в грузовик.

Горячий воздух показался таким густым, хоть режь ножом, а вонь от грязной соломенной подстилки свалила бы с ног и слона. Наверное, здесь недавно перевозили свиней.

Логан передал ей Рафи, влез в грузовик и опустил брезент. Стало темно, как в преисподней, и так же жарко, но Келли не жаловалась. Слава богу, хоть Рафи не проснулся.

Мотор заурчал, и грузовик тронулся с места, подпрыгивая на колдобинах. Келли привалилась к борту, проволочные клетки заколотились о ее спину. Единственный свет просачивался сквозь дыру в брезенте у самой кабины.

Келли видела профиль Логана, но было слишком темно, чтобы различить выражение его лица. Винит ли он ее в том, что оказался здесь? Было бы ему безопаснее дома?

Сомнительно. Кто-то из Стэнфилдов – а может, и все они – очень хочет его смерти. Сейчас им представился легкий способ избавиться от Логана и остаться вне подозрений. Трусливый способ.

– Наш водитель едет в Колумбию? – прошептала Келли.

– Да, – ответил Логан, ковыряясь в рюкзаке. – Мы вылезем, не доезжая до границы. Как только полиция поймет, что мы сбежали, пограничный патруль будет предупрежден.

– Как мы найдем дорогу в джунглях?

Келли уже представляла, как, придерживая Рафи на бедре одной рукой, другой рубит густые заросли большим ножом – мачете.

– Индейцы ненавидят власти и никогда не пересекают границу на пограничных постах. Мы пройдем по одной из индейских троп. – Логан вытащил крохотный компьютер. – И поможет нам специальная программа и спутник Агентства защиты окружающей среды.

– У Агентства есть собственный спутник?

– А ты как думала! Произведение искусства, а не спутник. За одну минуту может различить каплю росы на орхидее и переслать цветную фотографию в Белый дом. И у них есть детальные карты джунглей.

Логан отпечатал слово «Венесуэла», затем «Элорса», и на экране появилась карта: город, приют… и дорога в Колумбию.

– Откуда ты знаешь, где мы находимся? Грузовик движется.

– Мои часы знают. Подобными хронометрами пользуются летчики и космонавты, но мой еще лучше: специально создан для агентов «Кобры». – Логан с гордостью взглянул на светящиеся циферблаты. – Он точно определяет широту и долготу, а я сравниваю информацию с картой. Судя по скорости грузовика, примерно через час мы приблизимся к одной из индейских троп.

Рафи заерзал, и Келли решила переложить его на солому. Так будет прохладнее и ему, и ей. Малыш что-то забормотал, но снова заснул. Келли сняла блузку и положила ее под головку Рафи.

Даже оставшись в одном бюстгальтере и шортах, Келли не почувствовала облегчения, но отдых ей необходим, и она вытянулась рядом с Рафи на грязной соломе. От жуткой вони ее чуть не вырвало.

Странно. Она должна бы сходить с ума от страха, но предыдущее состояние, близкое к истерике, сменилось абсолютным спокойствием. Почему? Наверное, она полностью доверяет Логану.

Дедушка воспитал в ней уверенность в себе, в своих силах, и долгие годы она полагалась только на себя, всегда брала инициативу в свои руки. Если бы она попала в подобную ситуацию с Дэниелом, то уже отдавала бы ему приказы.

И Дэниел позволил бы ей командовать. Детство травмировало его психику. Он казался уверенным и властным, но не был таким.

Детство Логана, вероятно, было еще хуже, однако не лишило его уверенности и только развило в нем задатки лидера. Келли доверяла Логану так, как никогда не доверяла ни одному мужчине.

Келли прислушалась к ритмичному дыханию Рафи. «Мой дар, мой бесценный дар». Она ожидала, что постепенно научится любить это живое доказательство измены Дэниела, но как только малыш назвал ее мамой, ее сердце открылось для такой бескрайней любви, какую она и представить не могла.

Она должна защитить его. Она сделает все, что угодно, лишь бы спасти его, лишь бы привезти домой к безопасности и любви.

Келли попыталась заснуть, но даже не смогла закрыть глаза. Логан не воспользовался шансом на краткий отдых. Он перезаряжал пистолет, который пришлось разрядить в аэропорту. Закончив, он убрал пистолет в наружный боковой карман рюкзака, откуда его легко было бы достать, и вынул маленький нож.

– Зачем?

– Это пружинный нож. Положи его в карман. Сначала посмотри, как им пользоваться.

Келли села, внимательно выслушала инструкцию и стала убирать нож в свою сумочку… и в этот момент завыла сирена. Не такая, как в Америке. Пронзительный вой… как в гитлеровской Германии.

Логан выглянул из-под брезента.

– Черт побери! Полиция!

Впервые с тех пор, как был ребенком, Логан почувствовал страх. Не за себя. За Келли и мальчишку. Капельки пота выступили над верхней губой, и он машинально стер их тыльной стороной ладони, судорожно пытаясь найти выход. В сгущающихся сумерках трудно было как следует разглядеть дорогу.

– Только одна машина, но, похоже, внутри двое.

Грузовик замедлил ход и остановился.

Да, всего двое, и к тому же сельские полицейские. Ерунда… в нормальной ситуации. Как-то в Гватемале он справился с шестью тренированными партизанами. Но сейчас ситуация не нормальная.

– У меня есть нож, – отважно сказала Келли. – У тебя – пистолет.

На мгновение ему показалось, что он любит ее. Никогда он не встречал подобной силы духа в женщине. Но он не мог позволить ей рисковать жизнью.

Полицейские подошли к кабине и стали расспрашивать водителя. Логан приложил палец к губам и прислушался к разговору. Водитель отрицал, что подобрал norteAmericanos – северных американцев – еще одно доказательство силы сотни американских долларов. Естественно, полицейские потребовали показать им кузов.

Логан понимал, что справится с обоими, но они могли вытащить оружие и начать пальбу… и ранить или даже убить Келли или Рафи.

Полицейские, важные и медлительные, как большинство южноамериканских полицейских, направились к заднему борту.

Логан выпрыгнул из грузовика. Первый полицейский выдернул пистолет, как только увидел нацеленное на него оружие. Пуля пролетела далеко от Логана и разбила ветровое стекло патрульной машины, однако и Логан упустил шанс сравнять силы: побоялся попасть в водителя.

– Cuidado! Берегись!

Водитель пригнулся, но теперь уже и второй полицейский вытащил пистолет. Логан инстинктивно бросился на дорогу плечом вперед и быстро перекатился. Пули ударились в то место, где он только что лежал.

Первым выстрелом Логан свалил одного полицейского, попав прямо в сердце. Второй нырнул под грузовик и начал отстреливаться. Черт! Шальная пуля могла попасть в Келли или Рафи. У полицейского больше патронов, и он может продержаться до прибытия подкрепления.

Треск выстрелов перекрыли пронзительные вопли Рафи:

– Нет, мами, нет!

Что Келли делает, черт побери?

Сначала в дыре брезента появилась голова, затем вся Келли… она выбралась на крышу кабины.

Логан понял, что она задумала. Полицейский, лежавший под грузовиком, не мог ее видеть. Грузовик тронулся с места и тихонько двинулся вперед, оставляя полицейского без прикрытия.

Неожиданно брезент приподнялся, и на дорогу выпрыгнул Рафи. Пытаясь найти Келли, малыш стоял во весь рост и оглядывался по сторонам. У Логана не было времени на размышления. Он отреагировал автоматически: стреляя на ходу в полицейского, бросился к ребенку и заслонил его своим телом.

Полицейский вскочил и стал перезаряжать свой пистолет. Логан прицелился, на этот раз более тщательно. В его пистолете осталась всего одна пуля. Его последний шанс.

Полицейский выгнулся, чтобы попасть в Рафи. Логан бросился на ребенка, и пуля обожгла его руку, расщепив кость.

Щелчок, свист пули. Логан понял, что выстрелил, но не помнил, как спустил курок. Тонкая струйка крови потекла из аккуратной дырочки прямо между глазами полицейского, он обмяк и, как в замедленной съемке, стал опускаться, продолжая стрелять: его скрюченный палец словно примерз к спусковому крючку.

Пули стучали по асфальту, последняя покинула пистолет в тот момент, когда полицейский упал на дорогу лицом вниз.

– О господи! – Келли выпрыгнула из кабины и бросилась к ним.

– Мами, мами! – закричал Рафи, испуганный, но невредимый.

Логан не мог пошевелиться. Он приказал сознанию преодолеть боль, отключиться от нее. То, что не убиваem, делает тебя сильнее. Только как, черт побери, вытащить их отсюда с бездействующей рукой?

Логан почти не сознавал, что происходит вокруг. Кажется, Келли утешает Рафи. Кажется, она сняла бюстгальтер и сделала из него жгут. Логан, как в тумане, увидел ее обнаженные груди, почувствовал их прикосновение.

Его тело не отреагировало, как обычно. И только тут он понял, что из предплечья безостановочно хлещет кровь. Неудивительно, что кружится голова. Еще секунда, и он потеряет сознание.

30

Логан замигал, пытаясь сориентироваться. Где он, черт побери? Вонючая темень, жара, а его знобит.

Мозги с трудом переваривали поступающую информацию. Должно быть, он снова в грузовике. Иначе откуда же эта невыносимая вонь!

Потом он вспомнил полуобнаженную Келли. Его рука! Он приподнял левую руку, и страшная боль пронзила его. Он хотел сдержать стон, но не смог.

– Логан, дорогой. Ты очнулся?

Темнота не позволяла разглядеть Келли, но он почувствовал в ее голосе слезы. Дорогой. Она никогда не называла его так, даже когда они занимались сексом. О господи. Должно быть, он умирает.

В голове немного прояснилось.

– Как ты затащила меня сюда?

– Водитель помог. К счастью, мы уже были в джунглях. Мы спрятали полицейских в подлеске. И машину тоже. Их не сразу найдут. Мы успеем пересечь границу.

– Хорошая мысль, – процедил Логан и ничуть не покривил душой. Из Келли получился бы отличный агент. Она заметила дыру в брезенте и потом воспользовалась ею, чтобы забраться в кабину. Пока он был без сознания, она не запаниковала и сделала все, что сделал бы он сам.

– Можешь вытащить фонарь из моего рюкзака? Он в боковом кармане.

Она включила фонарь.

– Я уже достала, чтобы осмотреть тебя и перезарядить твой пистолет.

Логан охнул от нового приступа боли. Не только физической. Руки Келли, ее щеки были в крови, в его крови. Покрасневшие глаза, мокрые ресницы. Она плакала. Плакала из-за него.

Никто никогда из-за него не плакал.

– Мы примерно в получасе езды от границы, – тихо сказала Келли.

Логан проверил светящийся индикатор широты и долготы. Они только что проехали индейскую тропу.

– Останови грузовик. Мы выходим. Вернемся к тропе пешком.

– Ты с ума сошел. Ты умрешь в джунглях, и мы умрем вместе с тобой. Может, никто не станет обыскивать грузовик на границе. Это наш единственной шанс.

– Обязательно обыщут. Должно быть, кто-то видел нас на бензоколонке и сообщил в полицию. Иначе нас не догнали бы так быстро. Поверь мне, на границе нас уже ждут.

– Мы заблудимся в джунглях.

– Доверься мне. У меня есть план.

Келли осторожно передвинула спящего Рафи и стремительно бросилась к кабине, застучала кулаком по задней стенке. Ее стук заставил водителя остановиться. И разбудил Рафи.

– Мами, мами, – закричал мальчик, протягивая к ней ручки.

Водитель подошел к заднему борту посмотреть, что случилось. Им не пришлось долго убеждать его проехать четверть мили назад. Он – хороший, добрый человек, но у него семья, и ему не нужны лишние неприятности на границе.

– И какой же у тебя план? – спросила Келли, когда водитель вернулся в кабину.

– Как видно на карте, тропа ведет к поляне примерно в четверти мили от дороги. Браконьеры успели расчистить часть джунглей, пока Агентство не остановило незаконную вырубку. Мы там переночуем.

– Как ты дойдешь? Ты потерял столько крови.

– Никаких проблем. – Он должен дойти. – Я свяжусь со спецотрядом, базирующимся в Колумбии. За нами пришлют вертолет.

Келли кивнула и выключила фонарь.

– Не будем зря тратить батареи.

– Включи снова. На дне рюкзака желтая коробка с болеутоляющим.

– Я уже нашла таблетки, они в моем кармане. Но их всего две.

В ее голосе звучало такое беспокойство, что Логан растрогался до глубины души и даже на секунду забыл о восхищении. А Келли достойна восхищения. Как она справляется с критической ситуацией! Большинство мужчин на ее месте давно бы уже распустили нюни.

– Одну я приму сейчас. Можешь не включать фонарь. Просто дай мне таблетку.

Одной таблетки должно хватить, чтобы добраться до поляны, хотя он, похоже, потерял больше крови, чем думал. Его то трясло от холода, то словно опаляло огнем, к тому же тело казалось невероятно вялым и непослушным.

Но Келли он этого не сказал. Просто попытался сосредоточиться на ближайших задачах. Найти тропу будет несложно, но сама поляна его беспокоила. Джунгли разрастаются очень быстро, а информации Агентства уже около года. Поляна могла оказаться слишком маленькой для посадки вертолета.

Келли положила таблетку на его ладонь, Логан сунул ее в рот. Таблетка застряла в горле, пришлось снова сглотнуть.

Рафи что-то напевал себе под нос, и Логан улыбнулся. Несмотря на все пережитое, малыш не кажется испуганным, просто радуется тому, что Келли рядом.

Значит, нас, счастливцев, двое.

– Ты и не представляешь, как я благодарна тебе. Ты спас Рафи. – В ее голосе слышались слезы. – Я ведь не подумала, что он может выпрыгнуть из грузовика.

– Он испугался, что ты снова исчезнешь. – Логан поморщился от боли, сделал глубокий вдох. – Келли, ты необходима Рафи. Ему необходима твоя… любовь, материнская любовь.

Келли пересадила Рафи с одного бедра на другое и чуть не упала, споткнувшись о торчавший корень. Пропитанная потом одежда облепляла тело. Трудно было дышать. Во влажном горячем воздухе стоял запах лишайников и гниющих листьев.

Деревья и похожие на змей лианы, казалось, росли быстрее, чем они успевали их вырубать, и несколько раз они теряли тропу. На небе не было ни облачка, но лиственный шатер над головами не позволял увидеть ни одной звезды. Только мощный сноп голубоватого света от фонаря освещал их путь.

Джунгли жили своей таинственной жизнью. Невидимые и, вероятно, опасные существа прятались в густых зарослях, окружающих тропу. Слышался шелест движений мелких ночных животных, вышедших на охоту. Чуть дальше бродило какое-то животное, однако Логана, похоже, не тревожили эти звуки, и Келли тоже старалась не обращать на них внимания.

Когда водитель высадил их, Логан быстро нашел в подлеске индейскую тропу, и один бог знает, где он взял силы закинуть за спину рюкзак и двинуться в путь.

Келли оставила вещи в грузовике, но захватила сумку с виски и джинсами. Паспорт и документы на усыновление лежали в ее нательном поясе. Поначалу четверть мили не казалась тяжелым испытанием, но Келли несла Рафи и сумку, и идти было все труднее.

Келли уже собралась сказать, что ей необходим отдых, когда Логан остановился, осветив фонарем маленькую поляну рядом с тропой.

– Мы пришли?

– Да. Остановимся здесь, – проскрежетал он, и Келли поняла, что его силы на исходе.

Логан добрел до огромного пня, сбросил рюкзак и тяжело опустился на пень.

– Как ты? – спросила Келли, подходя к нему.

Он ответил не сразу, уставившись на неровный диск луны. Даже Келли поняла, что эта поляна слишком мала для вертолета, но ничего не сказала. Главное сейчас Логан.

– В рюкзаке есть кусок непромокаемой ткани. Достань и уложи Рафи спать.

Она сделала, как он сказал. Логану было хуже, чем рн хотел признать, иначе он не сидел бы так неподвижно, позволяя ей рыться в своих вещах.

– Buenosnocnes,micнiquito вonito, – повторила Келли слова, услышанные от Логана, поцеловала малыша и про себя помолилась за его безопасность.

– Buenosnoches,Mami.

Рафи закрыл глазки, и, не удержавшись, Келли снова поцеловала его, затем повернулась к Логану.

– Мне кажется, Рафи слишком много спит, а ты как думаешь?

– Я не эксперт по детям, но мне тоже так кажется. Покажешь его врачу.

– Обязательно. – Келли подошла к Логану. – Я хочу посмотреть твою повязку.

Кровь пропитала бинт, который она нашла в его походной аптечке, и образовала толстую корку.

– Тебе придется вытащить пулю, иначе начнется заражение крови.

Келли на секунду закрыла глаза и про себя взмолилась: «Господи, пожалуйста, дай мне силы сделать это». Она не могла забыть, как хлестала из раны кровь, как она пыталась остановить поток жгутом, скрученным из ее лифчика, как Логан потерял сознание.

Она вытряхнула все содержимое рюкзака, отчаянно пытаясь найти аптечку. Ей удалось перевязать рану, но как вытащить пулю?

– Келли, у тебя все получится. Подумай о Рафи. Мы должны спасти его.

– Я думаю о тебе! – воскликнула она. – Я втянула тебя в этот кошмар. Если бы не я…

– Иди сюда.

Келли села рядом с ним. Ей так хотелось сказать ему о своих чувствах. Когда он закрыл собой Рафи, она была потрясена. Она не ждала от него этой жертвы. Дэниел никогда бы не сделал ничего подобного… даже ради собственного сына.

Логан обнял ее здоровой рукой.

– Ты была молодчиной там. Точно знала, что надо делать.

Келли смотрела в его глаза и видела: он действительно так думает. Но она ведь не сделала ничего особенного, только необходимое. Вот и все.

– Если бы я был из тех мужчин, что женятся и остепеняются, ты – единственная женщина, с которой я хотел бы прожить жизнь.

Келли чуть не сказала ему о своей возможной беременности, но решила подождать. Не время взваливать на него дополнительное бремя.

– Спасибо, – откликнулась она с беспечностью, которой вовсе не чувствовала. – Я только хочу, чтобы ты знал: если бы я захотела снова впустить в свою жизнь мужчину, это был бы ты.

Он тихо засмеялся. Жалкая пародия на смех.

– Ты должна вынуть пулю сейчас, пока Рафи спит. На сегодня он достаточно насмотрелся.

Келли покорно кивнула.

– Говори, что мне делать.

– Сними трусики. Ты должна поймать древесную лягушку. – Логан осветил ближайшее дерево. – Видишь лягушку с красными пятнами на спине? Тряси дерево, пока хоть одна не упадет на землю, потом возьми ее трусами.

Если вспомнить, что в критических ситуациях Логан питался крысами и тарантулами, то лягушка не так уж страшна.

– Мы ее съедим?

– Нет, эти лягушки вырабатывают яд. Поэтому надень резиновые перчатки из аптечки. Ни в коем случае не дотрагивайся до лягушки. Пальцы онемеют, и ты не сможешь удалить пулю.

Пока Логан объяснял, что делать дальше, Келли сняла перепачканные его кровью шорты, стянула трусики и снова надела шорты.

– Ты сдерешь кожу со спинки, где находятся красные пятна. Яд этих лягушек действует как обезболивающее средство. Эти хитрецы ждут, пока добыча сама дотронется до них, потом выпускают яд. Добыча засыпает, и обед готов. Нам нужно столько яда, чтобы рука онемела, и тогда ты вытащишь пулю.

Пока Келди трясла дерево, Логан освещал его. Полдюжины лягушек упали со ствола – две прямо на голову Келли – и тут же ускакали в темноту.

Встав на цыпочки, Келли схватила другую ветку и нос к носу столкнулась с парой самодовольных лягушек… и поняла, чем они занимаются.

– Мне очень жаль прерывать вашу вечеринку, но вы мне нужны обе.

Она накинула на обеих лягушек трусики, крепко схватила шевелящийся комок и вернулась к Логану.

– Отлично! Ты быстро справилась.

– Наверное, несправедливо прерывать любовные игры убийством, однако такова жизнь в этом мире. – Не очень удачная шутка, но Келли необходимо было отвлечься от предстоящей операции. – Ты уже пользовался лягушками для анестезии?

– Нет. Читал в руководстве по выживанию. Гарвардский университет и другие медицинские институты изучают подобные выделения. Их можно вводить людям с аллергией на другие анестезирующие средства.

– Как мы узнаем, сколько нам нужно? Может, на всякий случай ободрать обеих?

– Хорошая мысль. И не выбрасывай их. Когда сдерешь кожу, подвесишь трусы с лягушками на ветку. Они нам еще понадобятся.

Келли предпочла не спрашивать, зачем.

– Я хотела бы облегчить им смерть.

– Рассеки их ножом от горла до нижних лапок и выпотроши, как я – ту ящерицу. Они умрут мгновенно. – Логан глубоко вздохнул и задержал воздух в легких. Боль отразилась в его глазах. – Возьми фонарь и сделай это подальше отсюда. Ты же не хочешь, чтобы утром Рафи играл с лягушачьими кишками.

31

Логан устало ждал в темноте, пока Келли свежевала лягушек. Как он добрался сюда? Только сила воли толкала его вперед по заросшей тропе. Сила воли и осознание ответственности перед Келли и Рафи.

Он тащился сквозь джунгли, и на каждом повороте, у каждой преграды из ветвей и лиан ему казалось, что они добрались до цели. И он ошибался снова и снова. И вот наконец они добрались.

Хронометр уверял, что это именно тот просвет в джунглях, но действительность сильно отличалась от карты Агентства. Поляна оказалась слишком маленькой. Несомненно, новые заросли появятся в базе данных Агентства, и «Кобра» получит свежую информацию в следующем месяце.

Но ему это уже не принесет никакой пользы.

У него не осталось даже сил, чтобы вытащить компьютер и включить его. Можно было бы поискать на карте другое место… только зачем обманывать себя? Его память – отличная память – подсказывала, что на много миль вокруг вертолету негде приземлиться, кроме автострады.

– Забудь об этом, – пробормотал он. – Шоссе постоянно патрулируется.

Логан уставился на ночное небо сквозь просвет в листве. Почти полнолуние. Можно даже охотиться… или переправлять наркотики. Это означает, что люди Мигеля Оринды сегодня трудятся, а вертолеты Управления по борьбе с наркотиками выслеживают контрабандистов. Никто не заметит, если один вертолет чуть отклонится от маршрута, пересечет границу и подберет их.

«Серебряные пули» – военные вертолеты, предназначенные для ограниченных пространств. Они достаточны малы, чтобы опуститься даже на такую площадку… если бы не три огромных пня и стволы деревьев, брошенные лесорубами. Даже «Серебряная пуля» не сможет здесь приземлиться, но можно спустить веревочную лестницу. Придется привязать Рафи к спине Келли, чтобы освободить ей обе руки. Он поднимался так в вертолет пару раз. Жуткое приключение. Лестница дико раскачивалась и кружилась на ветру.

Однако – несмотря на все препятствия – это их единственный шанс. Келли рассчитывает на него, и он должен рискнуть.

Колеблющийся сноп света отвлек его от размышлений. Появилась Келли. Фонарь зажат под мышкой, в одной руке лягушачья кожа, в другой трусики с тушками. Лицо мрачное, осунувшееся. Впервые уголки ее губ были опущены.

– Как ты себя чувствуешь?

– Пожалуй, на сегодня мне хватило бы развлечений.

Она положила спинки на пень, отошла к дереву и повесила трусики на ветку. Через тонкий шелк сочилась кровь. При такой жаре и влажности к утру лягушачьи тушки будут кишеть личинками.

– Возникли какие-нибудь трудности? – спросил Логан, глядя на лягушачьи спинки. Не самое аккуратное свежевание на его памяти, но ведь Келли никогда ни с кого не сдирала шкуру. Лично он обдирал кроликов в лагерной кухне, когда был чуть старше Рафи.

Келли села рядом с ним, уставившись на окровавленные перчатки.

– Они такие милые. Я раньше никогда никого не убивала. Даже не верила, что смогу, но потом представила, как ты умираешь, и поняла, что у меня нет выбора.

И в очередной раз Логан поразился выдержке и силе духа Келли.

Он привык к одиночеству, он никогда не встречал такой женщины. До Келли.

– А потом меня вырвало, – смущенно призналась она, и, почувствовав ее отвращение, Логан протянул здоровую руку и коснулся ее щеки. Даже это легкое движение отозвалось жгучей болью во всем теле. Срок действия таблетки истекал.

– Келли, может, отдохнешь немного? Эти спинки…

– Нет. Нельзя рисковать. У тебя начнется заражение крови. – Она судорожно сглотнула, пытаясь подавить новый приступ тошноты. – Говори, что делать дальше.

– Видишь выдолбленное бревно? Держу пари, там скопилась дождевая вода. Смой кровь с перчаток.

Сжав зубы, он покопался в рюкзаке, нашел складной стаканчик и передал ей.

Келли отошла, оставив его в темноте. Логан встал, звезды закружились над головой, и он быстро опустился на землю. Пришлось собрать весь остаток сил, чтобы положить раненую руку на пень.

Пуля явно разорвала мышцы и застряла в кости. Непросто будет достать ее.

– Я подержу фонарь, – сказал он, когда Келли вернулась. – Так у тебя будут свободны обе руки.

– Ты можешь потерять сознание. Я лучше подоткну фонарь сумкой.

Келли приспособила фонарь, вынула из кармана нож.

– Его надо простерилизовать. У тебя есть спички?

– Не беспокойся. В тропиках такая рана все равно инфицируется.

Келли хотела возразить, но передумала, села рядом с ним и стала осторожно срезать повязку. Логан видел страх в ее широко распахнутых глазах… и решимость.

– Когда прикладывать лягушачью кожу?

– Сначала сделай жгут, чтобы я не потерял слишком много крови. Покрепче. Потом приложишь одну спинку. Посмотрим, хватит ли. Мы же не хотим, чтобы слишком много яда попало в кровь.

– А что может случиться?

– Остановка сердца.

Ему показалось, что ее снова стошнит, но она сдержалась, сняла блузку и скрутила из нее жгут. Логан не смотрел на ее голые груди, он пристально смотрел на ее лицо, понимая, что скоро они расстанутся.

Возможно, он никогда больше ее не увидит.

Он хотел запомнить эту минуту, решающую минуту, когда ему пришлось доверить ей свою жизнь. Ничего подобного он никогда не делал, даже не думал, что наступит такой момент. Что он позволит женщине командовать.

Нечего притворяться. Келли изменила его, благослови господь ее доброе сердце. До самого своего конца он будет помнить, как Келли спасала его жизнь. И будет помнить все остальное. Ее смех, ее улыбку, ее стоны, когда они занимались любовью.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – спросила Келли, осторожно прижимая лягушачью спинку к ране.

– Адская боль, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Должно подействовать через минуту.

Они молча ждали в тишине, нарушаемой только звуками ночного мира вокруг. Хор кузнечиков выводил песню, казавшуюся скорбным плачем. Ночная птица призывала свою пару. Вдали визжали обезьяны.

Логан увидел, как Келли закусила нижнюю губу, и сказал, чтобы подбодрить ее:

– Уже лучше. Яд работает. Дай мне еще минуту.

Она заглянула в его глаза.

– Я кое-что должна сказать тебе. Я никогда не встречала такого, как ты.

– Если повезет, больше и не встретишь.

Ее глаза наполнились слезами.

– Не шути так.

Господи, о господи! Она сейчас заплачет?

«Не надо, – мысленно взмолился он. – Ради бога, не надо! Ты для меня – целый мир. Сейчас я не справлюсь с твоими слезами».

Ее страдания разрывали его сердце. Черт побери! Он хочет, чтобы она любила его.

Любовь?

Слово «любовь», слово, которое редко всплывало в его мыслях и которое он никогда никому не говорил, словно взорвало плотину в его душе и выпустило наружу море чувств.

Зачем ему любовь Келли? У него есть своя жизнь… и он любит эту жизнь, жизнь агента «Кобры». Он достаточно долго обходился без любви, и она не нужна ему сейчас, разве не так?

– Логан, сначала тебе удалось одурачить меня. Я боялась тебя. Думала, что ты грубый и злой, и талантливый актер, умеющий в нужный момент пускать в ход свое обаяние. Теперь я вижу тебя настоящего.

– И что же ты видишь?

– Чудесного человека. Мне очень повезло, что я встретила тебя. – Она сдержала рыдание. – Ты знаешь, как горько и страшно видеть тебя в таком состоянии?

– Дорогая, не жалей ни о чем. Я лично ни о чем не сожалею. Я сделал бы все это снова.

«Дорогая? Я назвал ее „дорогая“? Наверное, потерял слишком много крови».

Никогда в его жизни не было женщины, которая искренне бы волновалась за него… как Келли.

Никогда.

Мать не обращала на него никакого внимания. Может, до сих пор не заметила, что его нет в лагере. Зоуи, жестокая бессердечная ведьма, мучила детей. Другие женщины, которых он встречал, покинув лагерь, годились только для секса.

Келли совсем другая, особенная. Как она и Трент любят друг друга! Как будет счастлив с ними Рафи! Оглядываясь назад, Логан вдруг понял, что и он – пусть очень недолго – был частью этой чудесной семьи.

Изумленный этим открытием, Логан попытался повернуть поток своих мыслей, вспомнить свою жизнь в отряде. Чертовски увлекательная жизнь, конечно, но… если быть честным с самим собой, чего-то не хватало. Да, в сравнении со временем, проведенным с Келли, те годы были полны одиночества.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – спросила Келли.

Еще как чувствует, черт побери! Утрату… или, может, ностальгию. Странное чувство. Ничего подобного он раньше не испытывал.

– Логан, ты меня слышишь? Ты чувствуешь хоть какое-то онемение? Яд работает?

– Да, немного. Может, жгут нарушил циркуляцию крови. Потыкай ножом, тогда я точно буду знать.

Келли затаила дыхание и нерешительно ткнула рану ножом. Свет фонаря отразился от лезвия фонтаном искр. Логан зачарованно смотрел, как кончик ножа исчезает в его руке.

– Черт побери! Келли, яд сработал. Можешь начинать.

Она отложила лягушачью спинку и напряженно всмотрелась в рану. На ее красивом лице отразилась мука. Логан мог ее понять. Нелегко резать по живому. Для него, конечно, это не было бы проблемой – в лагере он обдирал кроликов и даже оленя, но у Келли совсем другой жизненный опыт.

Слава богу! Он не хотел даже на секунду представить, что Келли страдает так же, как страдал он. Лучше думать о ней и Тренте. И о том, что Рафи с ними, в безопасности. Да, так он чувствует себя гораздо лучше.

– Келли, ты почувствуешь пулю раньше, чем увидишь ее. Тащи и не беспокойся обо мне.

Нож погружался в его руку как в масло. Келли скривилась, тихо всхлипнула. Логан отстранение наблюдал, как будто все это происходило не с ним.

– Я ее нащупала! – воскликнула Келли.

Из раскрытой раны, несмотря на жгут, закапала кровь. Логан рассеянно прикинул, сколько еще крови может позволить себе потерять.

– Пуля застряла в кости.

– Ковыряй, Келли, я ничего не чувствую.

Кровь уже хлестала. Сколько все это длится? Секунды, минуты, часы? Логан потерял счет времени. Вдруг пуля выскочила из раны, ударилась о, его подбородок и приземлилась на пень рядом с неиспользованной лягушачьей спинкой.

– Получилось! Келли, ты – чудо!

Пожав плечами, она потянулась за бинтом. Логан не чувствовал руку, но голова кружилась и, кажется, собиралась уплыть от него. Закончив бинтовать, Келли развязала жгут.

Он услышал грохот, как будто Дубовый ручей ударил в барабанные перепонки, лицо Келли превратилось в неясное пятно. Логан замигал, пытаясь избавиться от черных мушек, мешающих зрению, но разрастающиеся тени обступали его, пока наконец не затянули в темный водоворот.

Последнее, что он помнил, как падает на руки Келли.

Заметив, что голова Логана опускается под каким-то неестественным углом, а сам он медленно падает на бок, Келли вскочила и успела подхватить его.

– Ты потерял море крови, но все будет хорошо, все будет хорошо. – Ей казалось, что если повторять это вслух, то все действительно будет хорошо.

Прислонившись спиной к пню, она умудрилась повернуть тело Логана так, что его голова оказалась на ее груди, жесткая щетина бороды защекотала ее кожу.

Укачивая его, Келли нежно устроила его больную руку поудобнее, но пятно крови на повязке продолжало расползаться.

– Не смей умирать от потери крови, – шептала она. – Не бросай меня.

Она прижалась губами к его влажному холодному лбу, вспоминая их первый поцелуй, первый раз, когда он сам по-настоящему поцеловал ее. Перед толпой людей на их свадьбе. Перед всеми дедушкиными друзьями.

Как она смутилась тогда! Но какое это имеет значение теперь? Сможет ли она жить в мире с собой, если Логан умрет?

Она использовала его. Жутко думать об этом, но это правда, голая правда.

Она не позволила Мэтту жениться на ней ради усыновления Рафи, так как слишком хорошо к нему относится, однако Логан не удостоился подобной чести, и – несмотря на предостережения дедушки – она подвергла Логана опасности.

Какой эгоизм! Это она должна сейчас истекать кровью, а не Логан.

* * *

Джазовый фестиваль каждую осень привлекал в Се-дону сотни туристов. Естественно, Вуди не сомневался, что вся семья и друзья поедут с ним. И хотя они считали джаз занудством, им пришлось тащиться на концерт.

Только когда мероприятие закончилось, он получил шанс остаться с ней наедине. Им удалось сесть в лимузин вдвоем, и – по его приказу – водитель с ревом умчал роскошный автомобиль в ночь.

– Кое-что случилось, – сказал он, когда шофер поднял стеклянную перегородку, и наклонился, чтобы задернуть черные шторки. – Логан и Келли так и не вернулись в гостиницу.

В сумраке салона ее синие глаза хищно сверкнули. Если бы он не любил ее, то, пожалуй, испугался бы.

– Почему?

– Трудно сказать. Когда они не вернулись, полиция объявила розыск. Кто-то сообщил, что видел, как блондинка с ребенком влезала в деревенский грузовик.

– И что же полиция предприняла? – прошипела она.

– Послала за грузовиком патрульную машину. Это все, что я знаю. Разница во времени затрудняет связь…

– Если тебе интересно мое мнение, твой агент ни на что не годен.

Возмущенная, она потянулась к бару за шампанским и налила себе полный бокал.

Сотовый телефон спас его от препирательств. У его агента были прекрасные рекомендации, просто Логан оказался хитрее и осмотрительнее.

Звонил его агент. Из-за помех ему только после нескольких попыток удалось понять ситуацию. Он нажал кнопку «конец связи» и отключил телефон. В следующие полчаса разговоры не входили в его планы. Он приказал ей не надевать нижнее белье. Секс на заднем сиденье лимузина – его компенсация за скуку джазового концерта.

– Агент сказал, что обоих полицейских, посланных за Логаном и Келли, нашли убитыми.

– Это сделал Логан?

Он сунул руку под ее платье.

– Да. Полиция предупредила пограничные пункты. Граница запечатана. Логана пристрелят без предупреждения.

– А как же его гражданские права?

– Гражданские права? Солнышко, мы же говорим о Южной Америке. Продажные полицейские, смена военных хунт каждые полгода. Кто слышал о гражданских правах?

– Хотела бы я жить в такой стране.

Его рука достигла наконец цели.

– Водителя грузовика остановили на колумбийской границе и выбили из него правду.

Она раздвинула ноги. Свободной рукой он расстегнул брюки, и мысленно похвалил себя за то, что арендовал лимузины во Флагстаффе, а не в Финиксе, где Вуди обычно заказывал лимузины для своих гостей. Этот парень понятия не имеет, кто они такие, и не станет болтать, даже если что-нибудь разглядит сквозь шторки.

Он погладил ее, жаркую, влажную, гладкую, как шелк. От желания вонзиться в нее все мысли вылетели из головы.

– А что будет с Келли? – прошептала она.

– Мой агент дал полицейским полную свободу действий, при условии, что потом они пристрелят ее… за попытку к бегству.

– Я бы отдала все на свете, чтобы понаблюдать за ними.

Он вонзился в нее, еще больше возбудившись от ее вздоха.

Она раздвинула ноги, выкрикивая его имя. Он накрыл одной рукой ее рот, другой схватил за горло и, откинувшись назад, медленно, дюйм за дюймом выскользнул из ее сладкого тела… затем вскинул голову, выгнул шею, как один из великолепных жеребцов Вуди, и с силой протаранил ее. Она застонала, задрожала под ним, закричала от удовольствия и боли, выгнулась ему навстречу. Он воспользовался шансом и ухватил ее за ягодицы, умышленно вонзив ногти в нежную кожу. Она продолжала стонать и извиваться.

Он снова выскользнул, она недовольно приподнялась, не желая отпускать его, и он улыбнулся про себя. И снова вонзился в нее, еще глубже, еще сильнее.

Она вскрикнула, но он накрыл ее рот губами и продолжал пронзать ее снова и снова, как ему казалось, целую вечность.

32

Логану померещилось, что он слышит свое имя. Келли! Она говорит, что любит его, говорит, какой он замечательный. Он попытался открыть глаза. Не получилось. Тогда он постарался глубоко вздохнуть.

Влажный воздух обжег легкие и немного прочистил мозги. Где он, черт побери? Что это за звуки? Дождь барабанит по навесу?

Его голова лежит на чем-то теплом и мягком. Это не подушка, решил он. Келли. Он узнал ее нежный аромат. И шепот. Полный тревоги и боли шепот.

Затуманенное сознание пронзили отрывочные образы. Останавливается грузовик. На дорогу выпрыгивает Рафи. И острая боль. Острая боль разрывает руку… Испуганное и все равно прекрасное лицо Келли, извлекающей пулю.

Логан попытался поднять здоровую руку, но она показалась слишком тяжелой. Онемевшее тело будто покалывали сотни иголок. Может быть, чертовы лягушки мумифицировали его навсегда? Только уши не отказывались работать, хотя и они действовали неважно.

– Логан, очнись. Ты же борец. Пожалуйста, не умирай, не бросай меня, дорогой.

Он не смог открыть глаза и попытался сказать ей, что не спит, но распухший язык не захотел повиноваться. Паника вспыхнула и стиснула грудь стальными тисками.

Беспомощность. Какое мерзкое ощущение! И болезненно знакомое, хотя он не испытывал его много лет. С того момента, как покинул лагерь «Последний шанс».

«Ну же. Возьми себя в руки. Ты вырос. Никто больше не распоряжается тобой», – приказал он себе.

Одурманенный мозг с трудом сосредоточился на настоящем. Мы по уши в дерьме. Необходимо немедленно очухаться и включить компьютер. Это его долг. Он должен вытащить отсюда Келли и Рафи.

Наконец Логану удалось приоткрыть один глаз, и свет фонаря ослепил его.

– Логан? Логан? Ты очнулся?

Келли нежно поцеловала его в лоб, откинула со лба слипшиеся волосы. Приоткрылся второй глаз, и Логан изумленно уставился на нее. Слезы на ресницах, дрожащие губы. Он испугался по-настоящему. Келли не должна так волноваться из-за него.

– Слава богу! Ты так меня напугал.

Логан заставил себя сосредоточиться на ее лице. Она выходила под дождь. Волосы повисли мокрыми прядями. Ему всегда казалось, будто где-то в глубине ее карих глаз мерцают свечи. Сейчас ее глаза не казались янтарными, они были карими и печальными, и усталыми – свидетельство часов, проведенных в тревоге за него… в уходе за ним. Что-то теплое зашевелилось в его груди. Наверное, возвращается чувствительность.

Чушь. То, что он чувствует, существует лишь в его сознании. Ему до смерти нужны ее любовь и забота… до смерти.

Совсем недавно он сказал бы себе, что ее тревога вызвана лишь заботой о собственной безопасности, однако пуля и чертовы лягушки изменили его отношение, разрушили эмоциональные барьеры.

Непривычные мысли пронзили затуманенный мозг, и Логан попытался рассортировать их. Он нуждается в Келли. Не только для того, чтобы она помогла ему сейчас. Он нуждается в ней так, как никогда не нуждался ни в одной женщине.

Казалось бы, подобное признание должно ослабить его, но, наоборот, он почувствовал себя сильнее… во всяком случае, эмоционально.

– Логан, ты понимаешь, что я говорю?

Язык все еще не подчинялся, поэтому Логан похлопал ресницами. Келли поймет, что он приходит в себя, хоть и медленно.

– Ты еще не можешь говорить, да? – Логан снова замигал. – Наверное, когда я сняла жгут, кровь начала циркулировать и разнесла яд по всему организму. Я так боялась, что сердце остановится и ты умрешь.

Значит, нас двое. Кажется, он лежит на ее коленях, его голова прижата к чему? Закатив глаза, он узнал свою сменную футболку.

– Ты не приходил в себя несколько часов. Мне пришлось покормить Рафи. Я не смогла заставить его попробовать твой паек и дала ему «Твинкис», только не говори, что используешь печенье для ожогов или еще чего-нибудь. Все в твоем рюкзаке имеет какое-то особое назначение.

Господи! Он готов пожертвовать чем угодно, лишь бы Келли стало хоть немного легче. Если ему удастся вытащить из джунглей свою жалкую задницу, он никогда не забудет ее силу духа, ее отвагу.

Обычная сосредоточенность потихоньку возвращалась, и он осмотрелся.

Чуткая, как всегда, Келли поняла его невысказанный вопрос.

– Пока Рафи спал, я сделала навес из твоей пленки. Вскоре после того, как ты потерял сознание, начался дождь. Мне пришлось оттащить тебя на кучу опилок, оставленную лесорубами. Я не хотела, чтобы ты лежал в воде.

Логан попытался спросить ее, который час. Губы раскрылись, но распухший язык наотрез отказался сотрудничать.

– Рафи здесь. – Келли отодвинулась, и он увидел, что малыш играет ее чековой книжкой, рисует губной помадой на чистом листке.

«На сколько еще хватит батареи фонаря?» – мелькнуло в мозгу. Слава богу, наконец-то голова заработала.

– Papi, – сказал Рафи с улыбкой, способной растопить самое закаленное сердце. – Minuevopapi.

Новый папа? Что здесь происходит, черт побери?

– Видишь ли, ты не мужчина с фотографии Рафи. Похоже, он не помнит ни Дэниела, ни свою мать. Он знает только то, что ему говорили. Теперь он думает, что ты его новый отец.

Великолепно! Только этого ему недоставало! Самый прелестный малыш на свете считает его своим отцом. И еще у него есть Келли. Его Келли.

С каких это пор она стала «его» Келли? Если вспомнить, он хотел ее с самой первой ночи в хижине, но не испытывал этого острого чувства собственника до достопамятного ужина со Стэнфилдами. Когда Тайлер осмелился раздеть Келли взглядом, он испытал первый в своей жизни приступ ревности.

Постепенно чувство собственника становилось все сильнее. Он заботился о Келли и все больше хотел защищать ее. Так почему же он лежит на спине и позволяет ей укачивать его, как младенца, когда должен вытащить ее и Рафи отсюда?

– Время? – Слово наконец вырвалось и застало врасплох его самого.

– Около полуночи. Ты почти сутки не приходил в сознание.

Дело дрянь! Полиция наверняка уже напала на их след.

Мозги потихоньку включались в работу… Дождь превратил дороги в реки… Полиции придется ждать, пока дождь не прекратится.

Эта мысль подбодрила, но через мгновение его словно током ударило. И вертолет не сможет приземлиться в джунглях во время ливня.

– Свет… выключи.

– Фонарь горит всего несколько минут. Я берегла батарею. – Келли повернулась к Рафи и протянула руку. – Иди сюда!

Малыш снова улыбнулся и пулей бросился в объятия Келли. Она выключила фонарь. Остались темнота и дробь дождя по тенту. Логан положил голову на колени Келли. Она запела дурацкую песенку о глупом маленьком паучке, который никак не мог понять, почему нельзя карабкаться по дождевым струйкам.

Судя по восхищенному верещанию малыша, Логан понял, что Келли пела эту песенку десятки раз. Рафи даже умудрился сказать «по дождевой струйке» на вполне сносном английском.

«Да, парень. Ты сделал правильный выбор. Что бы ни случилось с тобой, Келли и Рафи будут счастливы вместе», – похвалил себя Логан и словно провалился куда-то. Не совсем заснул, но и не бодрствовал. Келли продолжала петь, призывая Рафи подпевать ей.

Логан постепенно начинал чувствовать свое тело. Легкое покалывание сменилось острой болью.

Потом ожила раненая рука. И когда ожила, превратилась в источник мучений. Логан опустил глаза и удивился, что не видит языков пламени.

– Келли, что ты сделала с остатками лягушек?

– Они все еще висят на ветке. А что?

– Пожалуйста, принеси. Они нужны мне.

– Логан, ты бредишь…

– Нет, пока нет. Доверься мне.

Без дальнейших возражений Келли включила фонарь, чмокнула Рафи в щечку и нырнула под край тента.

– Мами, мами, – заныл Рафи.

– Рафи, – позвал Логан.

Ребенок пополз на звук его голоса. Логан схватил маленькую ручку и постарался передвинуть мальчика к здоровому боку. И заговорил по-испански. Сказал, чтобы Рафи был хорошим мальчиком и делал то, что ему говорят. Необходимо подготовить ребенка к дороге на небо по веревочной лестнице… дороге из этого ада.

Келли вернулась, осветив фонарем сделанное ею убежище.

– Ты похожа на промокшую крысу. – Учитывая их положение, его вымученная шутка прозвучала очень глупо.

В ее глазах зажглись веселые искры.

– Подумать только! Всего час назад я молилась о том, чтобы снова услышать твой голос.

Стоя на четвереньках под низким тентом, она держала в руке свои трусики. По тому, как они провисали, Логан понял, что содержимое на месте. Дождь смыл кровь, оставив лишь розовые разводы на белой материи.

– Ты должна сменить повязку. Когда снимешь бинт, положишь на рану как можно больше личинок.

Воцарившаяся тишина лишь подчеркивалась беспрестанной дробью дождя. Келли слабо улыбнулась, но ей не удалось его одурачить.

– Я где-то читала об этом. Личинки пожирают инфицированную ткань, но не трогают здоровую, правильно?

– Да. Думаешь, сможешь дотронуться до личинок?

– После убийства двух влюбленных лягушек это пустячное дело.

Он снова услышал прежнюю Келли, свою Келли, но выражение ее лица рассказывало совсем другую историю.

Прижимая здоровой рукой Рафи, Логан по-испански попросил малыша держать фонарь ровно, пока его мама снимет старую повязку.

Сделанный Келли разрез закрылся, но рука распухла и побагровела.

– Я видела в твоем рюкзаке антибиотики. Я…

– Я приму их, но этого недостаточно для такой раны. Положи на разрез как можно больше личинок. Они проедят дорогу внутрь и уничтожат смертоносные бактерии. По крайней мере, так предполагается.

– Папи, – прошептал Рафи и что-то залопотал. Логан понял не сразу.

Келли сосредоточенно готовила марлю для новой повязки, наверняка собиралась с духом.

– Келли, Рафи спрашивает, почему ты так странно разговариваешь. Я объяснил, что ты выучила новый язык, чтобы научить его.

– Виепо, – согласился Рафи, но фонарь в его ручках задрожал, и Логан понял, что возвращение «мамы» и нового папы и новый язык – слишком большая эмоциональная нагрузка для малыша.

– Спасибо, – пробормотала Келли, осторожно открывая мешочек из своих трусиков… и судорожно вздохнула, затем громко скрипнула зубами, закусив нижнюю губу, но не смогла сдержать возглас отвращения.

Когда она очень медленно вытащила на свет дюжину извивающихся личинок, Рафи закричал:

– Gusanos.

Червяки? Ладно. Очень похоже.

– Gusanos вlancos, – как ни в чем не бывало сказал он малышу. – Белые червяки.

Логан приподнял руку до горизонтального положения, чтобы на ней поместилось как можно больше личинок, и чуть не ослеп от острой боли.

Келли вывернула на рану горсть личинок.

– Что ты чувствуешь?

– Щекотно. Вот и все.

На самом деле чертовски больно. Все свои силы он потратил на то, чтобы удержать руку на весу.

Келли приложила еще одну горсть личинок. Несколько из них уже пробрались в рану… точно, как было написано в руководстве по выживанию.

Происходящее явно разволновало Рафи, и Логан поцеловал малыша в щечку. Рафи просиял улыбкой и прижался теснее. Этот доверчивый, полный любви жест на мгновение даже ослабил боль.

Келли закрепила повязку пластырем и облегченно вздохнула. Они встретились взглядами, улыбнулись друг другу, и Логану показалось, что они перешли какую-то невидимую границу.

Как будто он слился с нею в единое целое, как будто они вместе гордо и бесстрашно вступили в мир, прежде пугавший их. Но они приняли вызов и победили.

Келли засмеялась.

– Крысы, тараканы, личинки. Почему-то это пугает больше, чем пули. Должно быть, девчачьи штучки.

– Ты была великолепна, – уверил ее Логан и, обессиленный болью, положил голову на сумку. – Пожалуйста, дай мне антибиотики и обезболивающее.

– Это последняя таблетка.

Логан не стал говорить ей, как нужна ему эта последняя таблетка. Его дважды ранили в горах Перу и один раз в Чили посреди зимы, но до сих пор он только слышал от парней, раненных в тропиках, о «белой молнии», о боли, ослепляющей, как вспышка молнии.

Логан запил капсулы раствором, обогащенным питательными веществами, специально разработанным для «Бури в пустыне». В легком пластиковом цилиндре, новейшей версии фляжки, была не просто вода. Специальные добавки помогут восстановить силы. Он сделал всего два глотка, сохраняя остаток на будущее.

– Ты сможешь вытащить мой компьютер?

Когда примерно через минуту Келли вытащила компьютер, Рафи уже спал, положив голову на грудь Логана. Он на мгновение забьш о боли, забыл о кошмаре, в котором они оказались.

Его с детства готовили к худшему, к моменту, когда разрушатся остатки цивилизации и он должен будет рассчитывать только на себя.

Выпутывайся сам или сдохнешь.

Жизнь в лагере была суровой, жестокой, сфокусированной только на выживании в грядущем апокалипсисе. Став постарше, он понял, что обитатели «Последнего шанса» охвачены антиправительственной паранойей, а к тому времени, когда его личность сформировалась, сумел оградиться от любых чувств непробиваемой броней.

Его отобрали в «Кобру» из-за уникальной способности защищать себя, способности, которую приходилось развивать в других новобранцах, проживших нормальную жизнь. Тогда он считал остальных избалованными слюнтяями, но теперь удивлялся, не украли ли у него что-то невосполнимое… способность любить.

Его никогда не учили заботиться об окружающих. Эми не в счет, уверил он себя. Она была слабой, беззащитной. Кто-то же должен был ее защищать. Но это не любовь к ближнему. Или тоже любовь?

Логан взглянул на Келли. Весь предыдущий жизненный опыт не подготовил его к этой ситуации.

Вдруг что-то как будто щелкнуло в нем. Может быть, где-то в темных уголках его сознания вспыхнуло воспоминание о Луз Толчиф, ожила та его частица, что была маленьким мальчиком, открылась потаенная дверь в его душу. Да, наверное, так и есть.

Однако это не объясняет, почему ему так дорога Келли.

Логан напомнил себе, что чувства только мешают. Если он слишком много будет думать о Келли, то не сможет найти выход из этого ада. И они все погибнут.

33

Келли замерла с компьютером в руках. Логан был смертельно бледным, однако его лихорадило, глаза горели. Она попробовала успокоить себя тем, что он в сознании. Все последние двадцать четыре часа она то молилась, то плакала, потому что не знала, как помочь ему.

Снова и снова перед ее мысленным взором вставала одна и та же картина: Логан, бросающийся между Рафи и пулей.

Откуда в нем такая самоотверженность? Вряд ли он получил хоть каплю любви и заботы, когда был маленьким, когда больше всего нуждался в любви. Тысячи трогательных воспоминаний о собственном детстве, как в калейдоскопе, замелькали в ее мозгу, оборванные, изменчивые, но все – полные ощущения любви и безопасности.

– Ты в порядке?

Глупый вопрос. Его глаза явно не сфокусированы, уголки рта опущены. Чуть-чуть. Другой бы и не заметил.

Логан попытался приподнять голову, но не смог.

– Келли, в точности выполняй мои указания. Это очень важно.

Под его руководством она связалась с командным центром «Кобры».

– Хищник сейчас дома, – тихо пробормотал Логан. – Центр свяжется с ним, но надо получить разрешение. Придвинешь компьютер и прижмешь мой палец к квадратику на экране. Помнишь, как я это делал?

– Да. – Теперь уже только редкие отдельные капли, убаюкивая, падали на тент. – Дождь прекратился.

Логан повернул голову, прислушался и нахмурился. Келли чуть не бросилась к нему, чтобы обнять, прижать к себе.

На экране появились слова: «Степень допуска».

– Логан, что мне делать?

– Напечатай «Код 7» и жди. Потом они потребуют отпечаток пальца.

На экране появился квадратик. Келли взяла Логана за руку – какая она горячая и влажная! – и прижала к экрану его указательный палец. Через несколько секунд появилось слово: «Ждите».

Логан закрыл глаза.

– Хищнику потребуется пара минут, чтобы добраться до своего компьютера.

Келли выключила фонарь, остался только свет крохотного экрана. Рафи, маленькая копия Дэниела, спал, доверчиво устроившись на здоровой руке Логана…

Келли смотрела на них, и ее сердце наполнялось радостью и печалью. Как бы она хотела, чтобы Рафи был ее собственным сыном, а его отцом – Логан, не Дэниел. Чушь! Они в беде, а она отвлекается на идиотские мысли.

На экране замелькали слова:

«Девять Жизней, у тебя проблема? Хищник».

– Логан, он ответил и хочет знать, в чем дело.

– Притворись, что ты – это я. Напиши, что люди Мигеля Оринды обнаружили нас в Венесуэле…

– Почему? Это сделали не они, а Стэнфилды.

– Если Хищник узнает, что проблема личная, он не пришлет за нами вертолет.

– Понятно.

Келли внимательно выслушала Логана и отпечатала послание. Закончив, она оглянулась. Глаза Логана были крепко закрыты, губы закушены. Он явно пытался превозмочь боль.

– Ты чувствуешь личинки?

– Немного. Как будто меня щекочут.

На экране появился ответ.

– Хищник говорит, что должен уточнить прогноз погоды и узнать, сможет ли отряд Агентства по борьбе с наркотиками, базирующийся в Порте-Краво, прислать за нами вертолет.

Логан кивнул, но не открыл глаз.

– Молись, чтобы к рассвету прояснилось.

– Почему к рассвету?

– Дождь прекратился. Теперь полиция вызовет на подмогу армейский отряд. Как только рассветет, они найдут эту тропу.

Келли не успела ответить. На маленьком экране возникло сообщение:

«Эвакуация в 0400 „Серебряной пулей“ из Норте-Краво. Максимальный вес 250 фунтов. Хищник».

– 0400 – это четыре часа утра.

Келли почувствовала облегчение и необыкновенную слабость, которую старалась не замечать последние сутки. Скоро все они будут в безопасности. И вдруг до нее дошло замечание о максимальном весе. Двести пятьдесят фунтов. Сто тринадцать килограммов. Вертолет не сможет взять всех троих.

– Так ты не летишь с нами? Ты это знал?

– Я делаю то, что обещал. Вы с Рафи будете в безопасности.

Келли закрыла компьютер, пытаясь совладать с разрастающейся паникой. Без посторонней помощи Логан не сможет выбраться из джунглей. Если бы не Рафи, она рискнула бы и осталась с ним… но она не может отправить одного мальчика.

– Должен быть какой-то способ выбраться для всех троих.

– Единственный: прорубиться к Арауке и оседлать бревна, которые браконьеры сплавляют по реке. Опасное плавание. Если крокодилам не удастся полакомиться нами, то пираньи своего не упустят. Ты хочешь подвергнуть опасности Рафи?

Безжизненный голос Логана так напугал ее, что она включила фонарь. Она должна была видеть его лицо, она не могла продолжать этот разговор в темноте.

– Конечно, я не хочу рисковать жизнью Рафи, но я не хочу оставлять тебя одного. Ты ранен. Ты даже не можешь сидеть. За тобой охотятся. Ты… – у нее не хватило сил закончить свою мысль.

– Может, я и не умру. Если у кого-то из нас есть шанс выбраться отсюда пешком, то только у меня.

– Фактор Хааса в действии. Ты любишь рисковать…

– Ну, конечно. Я очень хочу ползти через джунгли полумертвым.

– Я думаю, где-то в твоем сознании засело воспоминание о том, что случилось в день твоего исчезновения. Ты был очень мал, но ты знал, что один из близнецов столкнул тебя со скалы, пытался убить тебя. Память о том падении, об ожидании в темноте, ощущение беспомощности оставили неизгладимое впечатление. Опасность стала возбуждать тебя, ты не можешь жить без риска…

Логан криво улыбнулся.

– Опасность – мой лучший друг.

– О, Логан, не говори так!

Но она сердцем почувствовала, что он не шутит. Она сама хотела быть его лучшим другом. Даже больше, она хотела отдать ему всю свою любовь.

Келли задохнулась от этой мысли. У нее остались воспоминания о своей жизни с Дэниелем, но они не шли ни в какое сравнение с чувствами, что она испытывала к Логану. Он возбуждал в ней страсть, какую никогда не удавалось разжечь Дэниелу.

Любовь не умирает вместе с неожиданной смертью любимого, просто постепенно ускользает. Дэниел всегда будет в ее сердце, однако теперь Келли точно знала, что только Логана она будет любить всю жизнь.

– Может, когда-то меня влекла опасность. – Логан попытался пожать плечами, поморщился. – Не сейчас. Просто эта поляна слишком мала для большого вертолета. В «Серебряной пуле», кроме пилота, всегда летит стрелок. Я слишком тяжел.

Келли понимала, что Логан прав, понимала, что ему вынесен смертный приговор и это сделала она. Как ей жить дальше?

– Келли, у нас осталось всего несколько часов. Иди сюда.

– Я сниму твою клеенку, здесь уже нечем дышать.

Она сдернула тент. Влажный воздух джунглей оказался лишь немногим прохладнее, чем их убежище. Лунный свет копьями пробивался сквозь клочковатые облака, освещая маленькую доляну.

Келли выключила фонарь, переложила Рафи и легла рядом с Логаном. Он улыбнулся ей своей неподражаемой улыбкой, и даже сейчас ее пульс забился быстрее.

– Келли, все будет хорошо. Вот увидишь. Если бы все начать сначала, я поступил бы точно так же.

– Логан, клянусь, я выведу Стэнфилдов на чистую воду. Я…

– Обещай мне: что бы ни случилось со мной, ты не станешь преследовать их. Ты нужна Рафи.

– Я этого не забуду, – увильнула Келли от прямого ответа, мысленно поклявшись, что отомстит трусливому подонку, сотворившему этот кошмар. И она знает, с чего начнет.

– Поцелуй меня, – прошептал Логан. – Мне нравится, как ты целуешь меня.

Она склонилась над ним, провела рукой по подбородку и чуть не заплакала от воспоминания о первом прикосновении к жесткой щетине, так быстро появляющейся на его лице. Тогда Логан поцеловал ее в шею. И ее реакция оказалась совершенно неожиданной.

Нежность распухала в ее груди, не давая дышать. О, пожалуйста, господи, сохрани ему жизнь. Он спас маленького мальчика. Он не заслуживает смерти… из-за меня.

Келли провела большим пальцем по его губам, наслаждаясь этим мгновением, пытаясь запомнить его лицо. Его глаза. Падающие на лоб темные волосы. Необыкновенные ямочки, появляющиеся, когда он улыбается.

Пожалуйста, господи, сохрани его, пожалуйста.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Наслаждаюсь твоей бородой.

Келли поцеловала его очень ласково. Не спеша провела губами по чувственному изгибу его губ, чуть повернула голову и попробовала его рот кончиком языка.

Логан тихо вздохнул, и она прижала бы его к себе крепко-крепко, если бы не боялась причинить ему боль.

Они никогда не целовались так сладко, так нежно. Обычно его страстное желание разжигало их обоих, но сейчас он позволял ей сказать губами, как она его любит.

– Ты – единственная женщина, с которой мне когда-либо хотелось целоваться, – прошептал он. – Постарайся побольше ласкать Рафи. Прикосновения очень важны для маленького ребенка. Если кто-то и пытался дотронуться до меня, то только чтобы ударить.

– Кто?

– Моя мать. Вероятно, Луз Толчиф считала Аманду Маккорд любящей матерью, которая придет в восторг, когда ей вернут ребенка.

Келли не смогла представить, как можно отвергнуть ребенка, даже чужого. Она провела ладонью по головке Рафи, и малыш во сне уткнулся в нее.

– Моя мать заявила, что отец отослал меня обратно, потому что я ему не нужен, да и ей тоже, просто у нее нет выбора.

– Она не сказала, что тебя пытались убить?

– Нет. Я нечасто ее видел. Больше времени она проводила с Джейком Маккордом, своим братом. Их обоих воспитал мой дед, возглавлявший антиправительственное ополчение в Аризоне. Когда он умер, на его место встал Джейк. Аманда хотела изменить свою жизнь. Она уехала в Финикс, где и встретила Вуди. Когда она забеременела, ей некуда было деваться, и она вернулась домой.

– Но она должна была любить тебя, ведь целый год ты жил с ней.

– Нет. Я нужен был Аманде и Джейку только для того, чтобы выманить у Вуди деньги на покупку земли в Северной Калифорнии. Они собрали банду неудачников, поставили кучку палаток и назвали это лагерем «Последний шанс».

Как может мать обменять своего ребенка на кусок земли! Какое бессердечие! Однако Логан смирился, и это делает его историю еще более печальной.

Очевидно, за долгие годы его внутренняя боль притупилась. Келли изучала психологию и знала, что отказ матери от ребенка – максимальное отторжение.

– Землей владела подставная компания. Они платили налоги. Поверь мне, обитатели «Последнего шанса» – мастера уклоняться от властей. Их склад оружия получше, чем в большинстве полицейских участков.

– Для нападения на правительственные объекты?

– Нет. Они относительно безвредны, но уверены, что рано или поздно люди увидят свет правды и восстанут против правительства, и тогда они будут готовы.

Келли попыталась представить детство в подобном месте и не смогла. От ее детства и юности остались чудесные воспоминания о дедушке и его друзьях. Конечно, некоторые из них странноваты, но в Седоне, духовном центре всяких новомодных религий, это нормальное явление.

И Ума, добрая заботливая Ума с ее индейскими традициями.

В этом смешении различных культур никто не ограничивал Келли, она была свободна в своих мыслях и чувствах, что, конечно, не допускалось в лагере «Последний шанс».

– Сколько детей там было?

– Одно время пятеро. Мне было девять лет, когда трое из них уехали со своими родителями. Джейк запрещал обитателям лагеря иметь детей. Они стали бы обузой, когда придет время сражаться.

Келли подумала, что в некотором отношении Джейк прав. Если бы она была с Логаном одна, то никогда бы его не покинула. Присутствие Рафи все меняло. И все-таки она не могла думать о малыше как о бремени и не сомневалась, что Логан тоже так не думает.

Рафи – дар, бесценный дар. Келли коснулась щечки спящего мальчика, не до конца еще веря в свое счастье. Она готова на любую жертву, чтобы его детство было счастливым.

– И все годы вас было только двое?

– Да, Эми была на три года старше и слишком нежная для суровой жизни в лагере. – Голос Логана чуть дрогнул.

– Ты не знаешь, Эми еще там?

– Эми умерла за год до того, как я покинул лагерь. Мы оба заболели свинкой. У Эми подскочила температура, и ее никак не удавалось сбить, а Джейк наотрез отказался отвезти Эми к врачу. «Выпутывайся сам или сдохни», как он всегда говорил нам… Эми не выпуталась и умерла.

– О, Логан, мне так жаль. Я…

– Не жалей. – Его голос прозвучал резче, чем обычно. – В тот день, когда похоронили Эми, я поклялся себе, что уйду, и ушел, как только мне исполнилось восемнадцать.

Келли хотела утешить его, но знала, что он не примет ее сочувствие.

– Удивительно, как ты сумел создать свою легенду.

– Ты бы не удивилась, если бы видела библиотеку лагеря. Это просто сарай, но он набит антиправительственной литературой со всевозможными инструкциями: от уклонения от налогов до изготовления бомб. Я воспользовался адресом заброшенного дома в пяти милях от лагеря. Я часто охотился там на кроликов.

– Теперь я понимаю, почему ты не рассказал мне об этом.

– Моя мать ненавидела меня и отдала на попечение Зоуи. – Логан застонал, но Келли не знача – от боли в руке или от болезненных воспоминаний. – Зоуи была хуже, чем ты смогла бы себе представить, однако Аманда Маккорд остается моей матерью. Она не смогла бы жить в другом месте, и я не могу бросить ее на растерзание волкам.

34

– Я понимаю, – повторила Келли, имея в виду лишь преданность Логана матери, однако она никогда не смогла бы понять, как мать, любая мать может продать собственное дитя, как можно жестоко обращаться со своим ребенком… хотя, конечно, слышала и раньше подобные истории.

– Расскажи мне о Зоуи.

– Что тут рассказывать? – с горькой усмешкой спросил Логан. – Я помню, как в один жаркий летний день она появилась на дороге, ведущей к лагерю, с одним лишь драным пакетом. В то время лагерь был полон. Поскольку мы сами выращивали или добывали свою еду, Джейк требовал, чтобы каждый – невзирая на возраст – работал после ежедневной военной муштры.

Келли подавила недоуменный вздох.

– Что делал ты?

– Кормил цыплят, убирал за ними, собирал яйца. Легкую работу выполняли дети или слабые женщины, не способные работать в поле и охотиться. Зоуи нечего было делать, и она вызвалась учить детей. Нас тогда было всего пятеро, но Джейк разрешил ей остаться.

Логан умолк и взглянул на звезды, затем снова перевел взгляд на Келли.

«О, пожалуйста, боже, – мысленно взмолилась она. – Не дай ему снова замкнуться в себе».

– Зоуи ненавидела детей. Она учила нас основам, но не скупилась на оплеухи за малейшую провинность.

– У нее были какие-то психические проблемы?

Логан резко рассмеялся.

– Ты не представляешь и половины. Когда занятия заканчивались, она заставляла целовать ее. Поцелуй в щеку не годился. Она требовала поцелуй в губы.

– Но это же ненормально!

Неудивительно, что у Логана выработалось отвращение к поцелуям. Чудо, что он вообще не свихнулся.

– Ненормально? Еще бы! Чем старше я становился, тем отвратительнее она вела себя…

– Что ты имеешь в виду? – спросила Келли, боясь услышать ответ.

Логан отвел взгляд, явно не желая говорить, но Келли должна была знать. Несмотря на неизбежную разлуку, ей было важно знать о нем все.

– Старая ведьма хватала меня за задницу, когда я целовал ее. Однажды, когда Эми уже ушла, Зоуи дотронулась до моего пениса. Я предупредил, что, если она сделает это еще хоть раз, я убью ее.

О, боже, еще хуже, чем она думала.

– Сколько тебе было лет?

– Тринадцать. Я бы никогда не вернулся в класс, но не мог оставить Эми одну. Зоуи всегда издевалась над Эми, смеялась над ее медлительностью. Меня она больше никогда не трогала, но смотрела так, что мне было тошно.

Келли широко раскрыла глаза, пытаясь сдержать слезы. Логану не нужна ее жалость.

– Я подумывал о побеге, но Эми боялась. Ее отец жил в лагере, а она обожала его. Может быть, Эми была умственно отсталой. Она не понимала, что смысл жизни ее отца – чистка оружия в лагерном арсенале. Если бы отец хоть капельку думал о дочери, он не позволил бы Зоуи измываться над ней.

– Неужели твой дядя ничего не предпринимал?

– Ничего. Джейк управлял лагерем, как военной базой. Зоуи отвечала за школу, и никто не вмешивался, может, потому, что она никогда не причиняла нам серьезных увечий.

Взгляд Логана остановился на спящем Рафи.

– Помни, всегда помни, что психологическая жестокость так же разрушительна, как физическая… иногда даже страшнее. Тело исцеляется быстрее, чем душа.

Господи! Как же травмирована его душа! Время и любовь могли бы исцелить старые раны. Она могла бы помочь ему… если бы только у нее был шанс.

– Дедушка так любил меня, – сказала Келли дрожащим голосом. – Он поправлял меня, если я ошибалась, но я всегда чувствовала себя особенной, любимой. И так же буду растить Рафи.

– У тебя все отлично получится. Его жизнь не будет похожа на мою.

Логан судорожно вздохнул, и Келли поняла, что силы его тают.

– Ты рассказывал об этом матери?

– Это ничего бы не изменило. Она лупила меня, как только я оказывался рядом. Я научился противостоять Зоуи, но Эми была слишком слаба. Однажды Зоуи так орала на нее, что Эми обмочила штанишки. Зоуи выставила ее в сугроб и оставила там, пока мокрая одежда не замерзла. Удивительно, что Эми не умерла тогдя.

– О, Логан, я понятия не имела…

– Не жалей меня. Я закалился. Пожалей Эми. Она не была борцом и заплатила за это своей жизнью.

Горло Келли сжалось, горячие соленые слезы обожгли глаза. Логану не удалось одурачить ее ни на секунду. Он пережил жестокое обращение старой ведьмы, но от старых душевных ран остались шрамы. Ей отчаянно захотелось думать о нем, веселом, смеющемся.

– В твоем детстве были хоть какие-то радости?

– В основном это была тяжелая работа. Мы не покупали ничего, что могли бы сделать сами. Джейк не признавал никакого комфорта. В лагере не было ни зеркал, ни горячей воды, тем более радиоприемника или телевизора. Мы развлекались, ставя по вечерам спектакли.

Вот почему Логан такой хороший актер!

– Ты никогда не целовал женщин из-за Зоуи?

– Да, но я не мог говорить об этом, пока не узнал тебя лучше.

– Я понимаю.

Трагическое детство превратило его в замкнутого мужчину. Ему нелегко было поделиться с ней своими воспоминаниями, и она полюбила его еще больше.

– Нам необходимо отдохнуть, – сказал Логан. – Я хочу обнимать тебя, пока за тобой не прилетят.

То есть он больше не хочет обсуждать свое прошлое. Келли прижалась к его груди и понадеялась, что он не слышал ее горестный вздох.

– Я должен объяснить тебе детали эвакуации. – Логан рассказал о подъеме по веревочной лестнице как о самом простом деле, но Келли не обманулась. – Твой паспорт и документы на усыновление в нательном поясе? – Она кивнула. – Ты не сможешь подняться в вертолет с сумкой и Рафи. Тебе нужно что-то из сумки?

Келли подумала секунду.

– Нет.

– Дай мне обручальное кольцо. Для обмена. Возможно, я натолкнусь на индейцев. Посмотрим, что еще у тебя есть.

Они покопались в ее сумке, и Логан взял расческу с зеркальцем, серебряное кольцо для ключей, подаренное дедушкой на прошлое Рождество, виски и джинсы.

– Думаю, хватит.

Логан снова подложил сумку под голову, как подушку.

Келли так хотела насладиться последним оставшимся им часом, последними бесценными минутами. Несколько недель, проведенных с Логаном, – все, что выпало на ее долю…

Она представила себе годы, озаренные присутствием Рафи, годы, в которых никогда не будет Логана.

Келли положила ладонь на его грудь, и ровное сердцебиение немного успокоило ее. Господи, не дай остановиться этому отважному сердцу. Но она понимала, что шансы Логана практически равны нулю. Если его не убьет пуля, убьют джунгли.

– Не жалей меня, – прошептал он.

Откуда у него такие мысли? Ее озарило: его гордость уязвлена тем, что он рассказал ей о своем детстве.

– Я уже скучаю по тебе.

Келли хотела сказать ему, как сильно любит его. Всю свою жизнь она ждала его… только не понимала этого. Ну, может, начала подозревать в их первую брачную ночь, а когда они летели в Венесуэлу, уже знала точно, но не хотела признаться в этом даже самой себе.

Только как бы сильно она его ни любила, он не захочет слушать. Опасность – его лучший друг. Если Логан выберется из этого ужаса, то сразу вернется в «Кобру».

И будет рисковать своей жизнью снова и снова.

Светящиеся стрелки его хронометра двигались все быстрее, неумолимо пожирая оставшиеся им минуты. Скорее всего она больше никогда не увидит Логана. Так что же она теряет, раскрыв ему свое сердце?

– Я хочу, чтобы ты знал, как сильно я люблю тебя. Я… мы будем ждать тебя, если ты захочешь вернуться к нам.

– Келли, я не силен в словах. Я не знаю, что сказать.

«Скажи, что ты меня любишь».

– Я хочу провести с тобой ту зимнюю ночь перед камином, о которой мы говорили… пить вино и любить тебя. Я хочу гулять с тобой следующей осенью среди золотых осин. Мы устроили бы пикник у горного ручья…

«Мы бы делали все, что ты никогда не делал».

– О, Келли… Келли.

– Я люблю тебя. И твое прошлое не может изменить мои чувства. Я хочу, чтобы ты всегда был рядом, держал меня за руку, не позволил бы мне плакать, когда я в первый раз отведу Рафи в школу.

– Келли, пожалуйста…

– Мы вместе ходили бы на его футбольные матчи и орали бы на трибуне, как другие родители. Это было бы так чудесно. Я не могу представить, как буду делать все это одна. Ты – лучшее, что случилось со мной за всю мою жизнь. Просто мне нужно было время, чтобы осознать это. Если ты не любишь меня, я пойму, но не перестану тебя любить.

Он крепче обнял ее здоровой рукой.

– Не делай этого со мной.

Келли провела пальцами по его груди, шее, коснулась его подбородка.

– Неужели так трудно слушать, как тебе говорят про любовь?

Логан тяжело вздохнул. Его грудь содрогнулась. От боли или избытка чувств, Келли не знала.

– Я всегда испытывал неловкость с женщинами. В лагере они ненавидели меня. Позже это был просто секс. Ты – другая… особенная. – Он чуть не сказал, что любит ее, но «особенная» – неплохое начало. – Мы должны взглянуть правде в глаза. Вряд ли у меня есть шанс выбраться отсюда.

Келли и раньше знала, как ничтожны его шансы, но сейчас ее охватила настоящая паника. Если Логан, привыкший к опасности, не верит, что выживет… значит, дело совсем плохо.

Он с детства привык бороться с жестокой действительностью. Смерть не пугает его, как большинство людей, и он уже смирился со своей судьбой.

– Ты – единственная женщина в моей жизни, за которую не жалко умереть.

Келли задохнулась, вдруг увидев всю ситуацию в совершенно другом свете, и прокляла себя за глупость и слепоту. Она слишком увлеклась психоанализом. Господи! При чем тут фактор Хааса! Логаном руководило благородство, желание защищать. Логан рисковал жизнью ради Рафи, ради нее, и он выразил свои чувства единственным знакомым ему способом: принес себя в жертву.

Логан должен вернуться к ней, несмотря ни на что! Келли открыла рот, чтобы сказать ему это, но затрезвонил его хронометр.

Логан с трудом поднялся на ноги и тут же согнулся от боли. Как она сможет оставить его в таком состоянии?

– Мами! – вскрикнул Рафи и залепетал что-то.

Логан сосредоточился, велел ей разрезать пленку на полосы и связать куски в веревку, затем что-то строго сказал мальчику.

Келли встала на колени. Рафи вскарабкался ей на спину и обхватил ручками и ножками. Морщась от каждого движения, Логан привязал к ней малыша.

– Веревка выдержит его?

– Не волнуйся. Кевлар прочнее стали и не только непромокаем, но и пуленепробиваем. – Логан отступил на шаг и вытянул из часов длинную антенну. – Это радиомаяк. Он наведет на нас вертолет.

Послышался шум, и над поляной показался вертолет, похожий на доисторическую птицу.

– Я зарядила твой пистолет и вторую обойму и постаралась уложить все в рюкзак так, как было… на случай, если тебе быстро что-нибудь понадобится. – Почему, о, почему они говорят о каких-то мелрчах, когда у них так мало времени и столько надо сказать друг другу? – Я люблю…

– Келли, поцелуй меня в последний раз.

И по выражению его глаз она поняла, что он действительно верит: это их последний поцелуй, прощальный поцелуй.

Логан прижал ее к своей груди здоровой рукой. Сколько раз они целовались, а она воспринимала его поцелуи как само собой разумеющееся. Теперь в этих проклятых джунглях она целовала его в последний раз и молилась о его спасении.

Пусть она больше не увидит его. Она смогла бы это пережить… только бы знать, что он живет где-то на этой земле, смотрит ночью на ту же луну, а днем солнце, согревающее красные скалы, согревает и его… где-нибудь.

Пусть он вернется в «Кобру», а не к ней. Он должен жить и наслаждаться жизнью.

Лопасти вертолета закружили воздушные вихри над маленькой поляной. Логан отстранился от Келли и что-то сказал Рафи. Упавшая с неба лестница уже болталась перед самым ее носом. Логан ухватил конец лестницы здоровой рукой, Келли поставила ногу на нижнюю перекладину.

– Я люблю тебя, Логан. Возвращайся ко мне. Клянусь, я сделаю тебя счастливым.

– Я не шутил. Ты – единственная женщина в моей жизни, за которую стоит умереть.

Келли попыталась перекричать шум винтов вертолета.

– Не говори так… пожалуйста. Ты должен выбраться. Должен. Должен.

Она уже висела над его головой, он не мог до нее дотянуться. Лестница вращалась и болталась из стороны в сторону. Келли заморгала, пытаясь смахнуть слезы.

Перепуганный Рафи схватил ее за горло, пережав трахею. Келли задохнулась, но руки были заняты, она не могла отцепить маленькие пальчики.

Каким-то чудом ей удалось подняться на следующую ступеньку. Из вертолета свесился солдат. Лестница дернулась, Келли чуть не сорвалась, но солдат успел схватить ее за плечи и, проявив невероятную силу, втянул в вертолет.

Келли упала на пол и, судорожно глртая ртом воздух, попыталась разглядеть Логана. С такой высоты он казался страшно маленьким, но она увидела, как он поднял руку, выставив большой палец, и что-то крикнул.

Солдат потянул дверцу.

– До свидания, дорогой. Я всегда буду любить тебя.

Дверца уже почти закрылась, когда внизу раздались выстрелу.

– Помогите ему, – заорала Келли. – У него только пистолет, и он ранен.

Солдат швырнул вниз маленькую канистру. Сноп искр, столб пламени, и ударная волна сотрясла легкий вертолет. Захлопнув дверцу, солдат что-то крикнул по-испански пилоту.

Пули зазвенели о стальное брюхо, но вертолет взмыл в небо и через секунду уже был вне досягаемости автоматного огня.

– Сеньора, у нас приказ не открывать огонь. Нам разрешили только взять пассажиров и провести отвлекающий маневр.

Бессмысленно спорить. Поляна уже слишком далеко. Логану ничем нельзя помочь, даже если бы было разрешение…

Келли прижала к себе Рафи – она даже не заметила, когда солдат отвязал от нее малыша, – поцеловала его в макушку и зашептала:

– Пожалуйста, господи, помоги Логану. Он заслуживает шанс… на жизнь. На любовь.

35

Свет с трудом пробивался сквозь расщелины в красных скалах, окутывая величественные утесы и огромные столовые горы янтарным сиянием осенней зари. Он выглянул из двери ее спальни. Необходимо вернуться к себе, пока слуги не засуетились по дому.

– Почему твой чертов агент до сих пор не может найти Логана и Келли? – спросила она, не вставая с постели.

Они обсуждали этот вопрос накануне, перед соблазнительным стриптизом, который она устроила ему, чтобы похвастаться своей гладкой, как атлас, кожей. И потом был самый необузданный секс за все годы, что он подбирался к ней. Он не должен бы раздражаться, но его неспособность покончить с этой проблемой становилась все более болезненной темой.

– Мой агент нанял несколько бывших венесуэльских военных. У них большой опыт ведения боевых действий в джунглях. Они найдут Логана и Келли.

Она села в постели, с притворной скромностью прикрыв грудь простыней.

– И не дадут им уйти?

– Ни в коем случае. Просто шел дождь, и это задержало преследование.

– Если Келли ускользнет и вернется сюда, я сама ее убью.

– Нет, не убьешь. – Черт побери, она становится неуправляемой! – Если каким-то чудом Келли вернется, мы спланируем наш следующий шаг вместе. Слышишь, вместе!

– Ты слишком пассивен. Мне нужен сильный мужчина… такой, как Логан Маккорд.

Конечно, она просто дразнит его, но он пришел в ярость. И Вуди считает Логана чертовым суперменом. Посмотрим, что скажет Вуди, когда Логана убьют при попытке избежать ареста за торговлю наркотиками.

– Так, значит, тебе нужен сильный мужчина?

Она вскочила и бросилась в гостиную.

– Не сердись, я просто пошутила.

Он прокрался за ней в слишком женственную комнату с телевизором и французским письменным столиком, за которым она часами рассматривала каталоги «Маркуса Неймана».

Они часто играли в эту игру, но сейчас что-то изменилось. Сравнение с Логаном явно оказывалось не в его пользу, и это только подливало масло в огонь, уже горевший в его паху.

– Не трогай меня.

Ее синие глаза горели похотью и опасностью. Должно быть, почувствовав его ярость, она проскочила в ванную и заперла дверь перед его носом.

Он заколотил по двери, ругаясь и пыхтя, как один из чертовых жеребцов Вуди. Чресла горели огнем, он уже еле сдерживался.

Сука! Он представил себе ее злорадную улыбку. Если бы они были в отеле, он взломал бы дверь, но здесь он не мог привлекать внимание.

Он прокрался к двери на веранду и огляделся, отогнув планку жалюзи. Никого. Он приоткрыл дверь и со стуком захлопнул ее, затем на цыпочках вернулся в спальню и спрятался в громадном стенном шкафу. Зная, где она хранит белье, он нашел две пары черных шелковых чулок и стал ждать, готовый дать ей то, что она заслуживает.

Минуту спустя она отважилась выглянуть из ванной комнаты и, не заметив его, прошествовала в спальню, явно довольная собой.

Он выпрыгнул из шкафа, набросился на нее сзади и повалил на кровать лицом вниз.

– Ты, ублюдок! Только посмей…

Он со всей силы шлепнул ее по голой попке. Она смолкла, и, распластав ее на скомканных простынях, он за несколько секунд привязал ее руки и ноги к кровати.

Она дрожала всем телом, натягивая до предела прочный нейлон. Никогда еще он не был так груб. с ней. Они пересекли какую-то невидимую грань, перешли на новый, как ему нравилось думать, высший уровень. Она получит хороший урок и больше не посмеет насмехаться над ним.

– Я сожалею, – прохныкала она.

– Неужели? Так покажи мне, как ты сожалеешь.

Он сунул руку между ее ногами, наслаждаясь гладкостью кожи, освобожденной лазером от волос – специально для него. Она была чуть влажной, не как обычно. Он подождал бы, но его член отказывался ждать.

Он вонзился в нее сзади, и она вскрикнула – от изумления или боли, он не знал, да и не желал знать. Они экспериментировали годами, но на этот раз он покажет ей, что такое извращенный секс.

– Никогда, слышишь, никогда не смей сравнивать меня с такими, как Логан. Поняла?

Он вдруг почувствовал себя одним из жеребцов Вуди и, схватив ее за волосы, укусил за шею, точно, как делали жеребцы, укрощая кобыл.

Какой поворот! Все годы наблюдений за чертовыми жеребцами оправдали себя с лихвой. Никогда еще он не был так возбужден.

Она взбрыкивала под ним, пытаясь освободиться. Удерживая ее одной рукой, он медленно выскользнул из нее, затем ударил снова и продолжал вонзаться, пока его горячее семя не излилось в нее.

Когда он в изнеможении свалился на нее, а потом скатился на бок, она не издала ни звука. Но он вовсе не собирался освобождать ее, просто ждал, пока пульс немного успокоится.

Она повернула голову. Ее зрачки были расширены, и глаза казались почти черными.

– Повтори. И на этот раз сильнее.

Грозовые тучи черными пирамидами громоздились над красными скалами. Поднялся ветер, в воздухе запахло дождем. Келли не обращала внимания ни на пейзаж, ни на погоду. Она сидела в кресле на дедушкиной веранде, присматривая за Рафи, играющим с Джаспером. Прошла почти неделя с тех пор, как она видела Логана в последний раз.

«Серебряная пуля» умчала ее в Норте-Краво, ближайшую к Венесуэле колумбийскую базу Управления по борьбе с наркотиками. Там ее без всяких объяснений впихнули в реактивный самолет и доставили на базу корпуса морской пехоты в Пуэрто-Рико.

Во время допроса она придерживалась версии Логана и умоляла помочь ему. Но, казалось, наркобарон Мигель Оринда интересовал командование гораздо больше Логана.

– Руководство «Кобры» даже пальцем не пошевельнуло, чтобы помочь ему, – с горечью пожаловалась Келли дедушке уже не в первый раз за те два дня, что провела дома.

Но ее брань в адрес «Кобры» и сволочей-бюрократов ничего не меняла. Келли понятия не имела, что случилось с Логаном, и, несмотря на многочисленные телефонные звонки в Пентагон, до сих пор не получила ответа.

– Я понимаю, как ты страдаешь, – тихо сказал Трент. – Я сам очень огорчен, но мы не должны терять надежду. Логан привык к критическим ситуациям. Я уверен, он выживет.

Эти слова только подтвердили то, что Келли давно знала: дедушка полюбил Логана. И Ума подпала под чары Логана и была раздавлена горем, когда Келли вернулась без него.

– Келли, – позвала Ума. – Звонит Мэтью Джен-сен.

Келли несколько раз пыталась связаться с Мэттом, но нигде не могла найти его.

– Дедушка, присмотри за…

– Не волнуйся. Я буду смотреть за Рафи так же, как смотрел за тобой.

– Спасибо.

Как часто случалось в последние дни, слезы подступили к ее глазам. Единственная отрада – дедушка и Рафи. Ей есть кого любить, с кем делить все хорошее и плохое. У нее есть жизнь, какой никогда не знал Логан.

Ума приняла Рафи с распростертыми объятиями и помогала Келли ухаживать за малышом, но погрузилась в свой традиционный индейский мир. Она перестала смотреть так любимые ею телесериалы, и – без тихого жужжания телевизора – дом стал странно тихим… как могила.

– Привет, Келли, – послышался в трубке жизнерадостный голос Мэтта. – Как дела?

Он явно ничего не знает. И неудивительно. Все происшедшее держалось в строгом секрете. Ни одно слово не просочилось в прессу.

– Я была в Венесуэле с Логаном и усыновила мальчика. Он – чудный!

– Отлично! – Келли слишком хорошо знала Мэтта, чтобы не заметить фальшивую ноту. Он еще не пережил ее отказ выйти замуж за него. – Мне звонила чиновница из социальной службы, сказала, что ты рекомендовала меня в качестве поручителя.

– О боже! – Келли обессиленно опустилась на стул. – Что еще она говорила?

– Что-то не так?

– Я никогда не называла им твое имя.

Последовало напряженное молчание.

– Келли, извини. Звонок из социальной службы показался мне таким естественным. Я все рассказал этой женщине о Рафи.

Она может винить себя до скончания века, но от этого боль не станет легче.

Келли объяснила Мэтту ситуацию и попросила его молчать. Он уверил, что никому не проболтается, и они распрощались.

Возвращаясь на веранду, Келли собрала все свои силы, чтобы не разрыдаться.

Если бы только, если бы только она заранее предупредила Мэтта, Логан сейчас сидел бы рядом с ней. Живой и здоровый. Во всем виновата она сама!

Рафи дремал, у его ног уселся Джаспер. Детский врач нашел у малыша вирусную инфекцию, вызывавшую вялость и сонливость. Выписанные лекарства потихоньку начинали помогать: Рафи с каждым днем становился активнее.

– Papi, – пробормотал малыш. – Minuevopapi.

Келли разрыдалась. Рафи знал Логана такой короткий срок, но все время спрашивал, где его «новый» папа.

Папа, которого он, быть может, никогда не увидит.

Они завтракали на кухне. Рафи сидел в высоком стульчике, принадлежавшем когда-то Келли.

За ночь погода изменилась к худшему, завывал северный ветер. Келли уговаривала себя не поддаваться суевериям, но, по верованиям навахо, с севера не могло прийти ничего хорошего. С севера приходит только зло.

Стук в парадную дверь застал их врасплох. Дедушка приподнял седые брови, Ума перекрестилась. Только Рафи продолжал есть, делясь кусочками банана с Джаспером.

– Северный ветер приносит беду, – пробормотала Ума и снова перекрестилась.

Келли открыла дверь и обнаружила на пороге мужчину с темными умными глазами и высоким лбом, переходящим в лысину. Строгий серый костюм не мог скрыть военную выправку.

– Я – Филип Уилсон, – сказал мужчина, протягивая руку.

Келли покачала головой. Она явно никогда не слышала это имя, но мужчина смотрел на нее так, будто знал ее.

– Я – связной Логана Маккорда в командном центре.

Хищник, поняла Келли, но ничего не сказала. Предполагалось, что она не знает о его существовании.

– Можно войти?

Келли повела его в гостиную.

– Вы что-то узнали? С Логаном все в порядке?

– Боюсь, что не привез вам хороших новостей, – тихо сказал он. – Логана убили сразу после того, как вы улетели.

– Почему все так уверены в этом?

Вряд ли Логан мог уцелеть под ураганным огнем, который она слышала, но где-то в глубине ее души теплилась надежда. Он пережил столько тяжких испытаний! Он должен был выжить.

– Правительство Венесуэлы пришлет его рюкзак. А вот это прибыло вчера с дипломатической почтой.

Филип достал из кармана и протянул ей золотое обручальное колечко. У Келли потемнело в глазах. Она помнила, как Логан положил это кольцо в карман.

– Где его тело? – севшим голосом спросила она, задыхаясь от душивших ее рыданий.

– Когда власти Венесуэлы передадут его тело, мы закажем панихиду в Вашингтоне. Логан будет похоронен на Арлингтонском кладбище, если вы не возражаете.

Келли хотелось крикнуть, что она возражает, что место Логана здесь, рядом с ней. Только это неправда. Он был в Седоне так недолго. Его дом не здесь. А где?

Она хотела бы похоронить его здесь по эгоистическим причинам: она смогла бы навещать его и каждую неделю класть свежие цветы на его могилу, разговаривать с ним… с его душой. Рассказывать ему о Рафи.

Однако Логан прожил полную опасностей жизнь бойца элитного спецотряда. Логан Маккорд заслужил честь быть похороненным среди других героев, бесстрашно защищавших свою страну.

– Логан хотел бы быть похороненным в Арлингтоне.

В дверях гостиной появился дедушка. В его глазах стояли слезы, он сразу словно постарел на два десятка лет.

Келли, как в тумане, слышала голос Филипа Уилсона, объяснявшего ситуацию дедушке, и вспоминала Логана в их последний день. Логан знал, что умрет.

Из кухни донесся смех Рафи. Ума отвлекала малыша от печальной сцены в гостиной. О маленьком Логане некому было заботиться. Ее горе казалось большим, чтобы можно было утолить его слезами. Слезы не помогут вернуть Логана. И месть не поможет, но Стэнфилдам это с рук не сойдет.

– Келли, милая, мистер Уилсон хочет поговорить с тобой.

– Простите, я задумалась.

– Я говорил, что Логан был моим лучшим агентом. Он не знал, что мы встречались лично, но меня так заинтересовала его личность, что я специально летал в Чили и опрашивал его после одного задания. Я не сказал ему, кто я. – Уилсон печально покачал головой. – Логан был необыкновенным.

– Если он был так хорош, почему вы не попытались помочь ему? Они все…

– Келли, – предостерег Трент.

– После гибели моего сына в операции «Буря в пустыне» это самое худшее, что случилось со мной. – Мрачное лицо и усталый голос Уилсона не оставляли сомнений в его искренности. – Мы много лет добивались у колумбийского правительства разрешения разместить на их территории антигероиновый отряд. Большинство американцев думает, что колумбийцы занимаются только кокаином, но сейчас все больше торгуют героином, а он гораздо, гораздо опаснее. Некоторые говорят, что корень проблемы здесь, в США. Кто я такой, чтобы спорить? Моя работа – руководить операциями «Кобры» в Южной Америке. Моих бойцов часто одалживает Управление по борьбе с контрабандой наркотиков.

– Именно так Логан столкнулся с Мигелем Ориндой и его колумбийским картелем? – спросила Келли.

– Да, но не думайте, будто я поверил, что один из людей Оринды случайно оказался в глухой венесуэльской деревушке и узнал Логана. Просто я воспользовался этим предлогом, чтобы организовать помощь. Однако я должен был думать о тысячах жизней, отнимаемых героином. Посылая людей в Венесуэлу, я шел на огромный риск. Если бы вертолет потерпел крушение или если бы наши люди убили хоть одного венесуэльского солдата, это поставило бы под угрозу всю нашу антигероиновую программу в Колумбии.

– Я понимаю, – вздохнула Келли. – Логан объяснил, но все равно так трудно смириться с его смертью.

– Я предупреждал Логана об опасности. Один из Стэнфилдов охотился за ним. Удивляюсь, что он позволил им…

– Это я виновата, – сказала Келли и объяснила, что случилось.

– Есть способ выяснить, кто именно из Стэнфилдов желал Логану смерти? – спросил Трент гостя.

– Сомневаюсь. Они хорошо замели следы.

– У меня есть идея, – подала голос Келли. – Мы с Логаном выяснили, что Сьюзен Стэнфилд, жена Тайлера, умерла при загадочных обстоятельствах. Логан был уверен, что ее отравили бруцином. Эксперт смог бы подтвердить это, взглянув на протоколы вскрытий?

Филип кивнул.

– Это возможно. Если вы дадите мне…

– У меня есть копия протокола, составленного коронером в Финиксе. Сейчас принесу.

– Хорошо. Предположим, мы докажем, что она была отравлена. Что вы собираетесь делать дальше? – спросил Уилсон.

– Мы все еще не будем знать, кто ее отравил, – добавил Трент.

– Правильно, но мы с Логаном собрали много информации по бруцину и просмотрели ее, пока летели в Каракас. Мы могли бы проследить, кто купил яд.

– Это возможно, – согласился Филип. – Продажа бруцина контролируется очень жестко. Единственное его законное применение – в производстве денатурата. Я могу быстро проверить покупателей по всей стране и за рубежом, если необходимо.

– Кроме Стэнфилдов, поищите имя Бенсона Уильямса, – заметила Келли. – В его отношениях с семьей очень много странного.

Вскоре Филип собрался уезжать. Когда Келли провожала его к двери, удар грома сотряс дом, затем ослепительно сверкнула бело-голубая молния и словно разверзлись небеса. Сильный ветер взметнул потоки дождя, и Филип бегом бросился к машине.

Келли застыла под навесом парадной двери. Она словно слышала скрипучий голос Логана, видела его неподражаемую улыбку, чувствовала его крепкие объятия.

Ей казалось, что сердце разбилось на сотни острых осколков. Сможет ли она жить дальше, зная, что ее беспечность стоила Логану жизни?

В ответ раздался новый раскат грома, вспыхнула новая ослепительная молния. Любое природное явление в красных скалах внушало благоговение и поражало красотой… даже когда боги гневались.

Келли, ты единственная женщина в моей жизни, за которую не жалко умереть.

– Дорогой, обещаю, я разделаюсь с тем, кто ответственен за твою смерть.

Не успели эти слова сорваться с ее губ, как из глаз, словно дождь, хлынули слезы.

– Мами, мами!

Рафи подбежал к ней и уцепился за юбку, встревоженно глядя ей в глаза. Келли понимала, что ее скорбь в последние дни пугает малыша, но рн не хныкал, не жаловался. Она должна держаться ради Рафи.

Келли наклонилась и подхватила малыша на руки. Он обнял ее за шею. Слезы потихоньку иссякли. Израненная душа наполнилась любовью.

Спасибо тебе, Логан. За меня не стоило умирать, но ты спас Рафи, и это главное. Ты хотел, чтобы у него была счастливая жизнь и любящая семья. Обещаю, все это у него будет. Я никогда не забуду твою жертву.

Благослови тебя господь, дорогой. Ты больше никогда не почувствуешь боли. Твое тело будет похоронено в Арлингтоне, но я верю, что душа твоя свободна. Она прилетит сюда, в красные скалы, где у тебя будет то, чего не было в жизни… люди, которые тебя любят.

36

Келли сидела с Рафи на полу, помогая малышу собирать картинку-загадку. Дождь так и не прекратился, поэтому они играли в доме. Рафи вставил последнюю недостающую деталь и восхищенно захлопал в ладоши.

– Gato! – воскликнул он.

– Кошка, – перевела Келли.

Прошло двадцать четыре часа с того момента, как Филип рассказал ей о судьбе Логана, и только необходимость держать себя в руках ради Рафи удерживала ее в рамках.

Рафи вскочил, оседлал подаренную дедом пожарную машину и завозился с брандспойтом. Малыш в восторге от своего нового дома. Зачем омрачать его счастье своей печалью?

Она хотела бы иметь дюжину детей, но пару дней назад убедилась, что не беременна. У нее ничего не осталось от Логана, кроме воспоминаний.

– Келли, – позвал Трент, – приехал Вуди Стэнфилд.

– Я не хочу его видеть.

Филип Уилсон еще не сообщил результатов своего расследования. Любой из Стэнфилдов мог убить жену Тайлера… а потом Логана.

– Подумай о Рафи, – тихо сказал дед. – Социальная служба разрешила усыновление тебе и Логану, а теперь ты – одинокая мать. Не давай поводов забрать у тебя сына.

– Пусть только попробуют.

Никто не посмеет забрать у нее Рафи!

Дедушка молча ждал, как часто бывало, когда она упрямилась в детстве.

– Ты прав. Вуди может устроить так, что смерть Логана не станет препятствием к усыновлению. Я встречусь с ним.

Келли оставила Рафи и прошла в гостиную. Вуди сидел на диване, на том же месте, где вчера сидел Филип.

И он так был похож на Логана, что Келли чуть не разрыдалась. Если бы Логан прожил долгую жизнь, он к старости стал бы точно таким же. Не поредевшая с годами шевелюра, только не каштановая, а седая. Морщины подчеркнули бы силу его личности, но не скрыли бы ямочки высоко на скулах. Не изменились бы улыбка и ничего не упускающий взгляд синих глаз.

– Келли, мне искренне жаль.

Искренняя скорбь в дрожащем голосе Вуди удивила ее. Старик действительно любит Логана.

– Откуда вы знаете? – спросила она ровным, безжизненным голосом, уже неотделимым от нее.

– Я был председателем Комитета по обороне много лет. У меня есть связи. Когда пришли вести из Венесуэлы, мне позвонили. Что случилось?

Как попугай, Келли повторила версию Логана, затем добавила:

– Из вертолета я видела и слышала стрельбу. У Логана не было ни шанса.

Вуди печально смотрел на нее.

– Должно быть, он очень вас любил.

Логан так и не сказал, что любит ее. Но разве слова обязательны? Ты единственная женщина в моей жизни, за которую не жалко умереть. Логан любил ее достаточно, чтобы умереть за нее.

– Я так же любил… однажды. Любовь может моментально изменить жизнь. Вдруг карьера теряет смысл и главным становится личное счастье.

– Как я понимаю, великая любовь вашей жизни – не Джинджер? – съязвила Келли.

Вуди поднялся, и Келли подумала, что, обиженный ее резкостью, он непременно уйдет, но Вуди отошел к окну и молча стоял, наблюдая за Дубовым ручьем. Буря теряла силы, оставляя за собой разбухший кипящий поток.

Старик помолчал, затем повернулся к Келли.

– Мой отец до самой смерти работал на нефтяных промыслах Оклахомы. Он погиб во время аварии при бурении скважины. Я учился тогда в восьмом классе, и мне пришлось бросить школу и работать, чтобы прокормить себя и больную мать. – Вуди говорил искренне, но словно через силу, как человек, не привыкший обнажать свои чувства перед другими. Каков отец, таков и сын. – Год спустя мать умерла. Перед смертью она взяла с меня обещание покинуть нефтепромыслы и добиться чего-то в жизни. Мама сказала, что в тот день, когда меня приведут к президентской присяге, она будет стоять рядом со святым Петром.

Его искренность тронула Келли, чего она от себя не ожидала. Вуди любил мать. Она повлияла на всю его жизнь, и много лет спустя – несмотря на богатство и успех – он скучает по ней.

Как похожи чувства Вуди на то, что она испытывает к дедушке. Дай бог, чтобы – когда ее уже не будет на этой земле – Рафи так же вспоминал о ней.

– Я приехал в Финикс, мотался по трем работам, почти не спал, но сколотил начальный капитал и купил старый многоквартирный дом. Только через несколько лет, когда цены на рынке недвижимости взлетели, я купил кусок земли с карьером.

Вуди стал рассказывать, как превратил бесполезный карьер в источник благополучия. Эту историю Келли уже знала от дедушки, но другие не знали. Бен-сон Уильяме старательно создавал образ бедного парня, сколотившего состояние на добыче драгоценных камней.

– И вдруг оказалось, что мне тридцать два года и я богат. Естественно, я подумал о браке, а красавица Джинджер показалась идеальной кандидаткой в жены. Только много позже я осознал, что красота – не главное. Мне следовало бы развестись с ней, но в те годы развод поставил бы крест на моей политической карьере. У меня были любовные связи, и у Джинджер были любовные связи. У каждого из нас была своя жизнь.

Келли не смогла бы так жить, но знала, что многих подобная жизнь устраивала.

– Джинджер забеременела. Я знал, что не я – отец будущего ребенка, но моя карьера шла в гору. Я думал, она сама подаст на развод и выйдет замуж за того картежника из Лас-Вегаса, но парень передумал и сбежал. Это сокрушило Джинджер. Она так и не оправилась, ушла в себя. Я не мог оставить ее.

И это признание тронуло Келли. Снова, каков отец, таков сын. Вуди не смог оставить Джинджер так же, как Логан отказался раскрыть соучастие матери в его исчезновении.

Видимо, в Вуди больше жалости и сострадания, чем она думала. Он вырастил близнецов, как собственных детей. Каков же он на самом деле?

Вуди вернулся к дивану и сел.

– Наш брак не был идеальным, но он помог моей политической карьере. Я выдвинул свою кандидатуру на пост сенатора и именно тогда встретил Аманду Маккорд. – Даже презирая эту женщину, Келли почувствовала любопытство. – В Аманде было что-то особенное. Она была очень умна и обаятельна.

Не похоже на характеристику, данную Логаном. Но кто знает? Может, нежеланная беременность и жизнь в лагере изменили Аманду Маккорд к худшему?

– Я убедил Джинджер усыновить Логана. Он был прелестным ребенком, но мне не хватало на него времени.

– Вы понимали, что с Логаном в вашем доме жестоко обращались? Не слишком ли много несчастных случаев для простого совпадения?

– Сначала не понимал. Я думал, что Луз преувеличивает, вот и все. Но когда Логан упал в ущелье и исчез, я задумался. Я чувствовал, что Луз и Джим Кри знают, где Логан, но они это отрицали. Я предположил, что они отдали Логана его матери.

Возмущение, горькое, как желчь, охватило Келли.

– Вы никогда не пытались узнать, как он живет!

– Келли, не судите меня слишком строго. Я думал, что Аманда свяжется со мной… потребует еще денег. Когда это не случилось, я пытался найти их, но не смог. – Старик нахмурился. – Долгие годы я мучился неизвестностью.

Келли подавила жалость. Если бы Вуди поступил иначе, Логан не подвергся бы ужасам лагеря «Последний шанс».

– Вы знали, что в пропасть его столкнули Аликс и Тайлер?

У обычно сдержанного сенатора побагровело лицо.

– Это Логан вам сказал?

– Нет. Логан не помнит тот день, но, когда Луз и Джим нашли его, он сказал, что его столкнули. Он не видел, кто из близнецов это сделал.

– Боже мой, почему Луз не рассказала мне?

– Вы никогда не обращали внимания на ее предупреждения. У нее не было причин ждать перемен.

– Уверяю вас, этого бы я не спустил им. – Вуди задумался, затем добавил: – Джинджер и Бенсон могли что-то знать. Они слишком поздно позвонили мне.

– И вам только сейчас это пришло в голову? А раньше вся эта история не казалась странной?

– Нет. С того момента, как Джинджер узнала, что Логан – мой сын, она жила в постоянном страхе: вдруг кто-нибудь узнает правду. Огласка разрушила бы мою карьеру, и нам пришлось бы покинуть Вашингтон. Тогда я думал, что Джинджер и Бенсон хотели найти Логана без вмешательства властей. Теперь я не знаю, что и думать.

– Поздновато для сожалений, – резко возразила Келли. – Я вообще не понимаю, как вы можете оставаться в этом доме?! Как вы все можете называться семьей?!

– Жизнь в Вашингтоне непроста, бесконечные политические мероприятия и приемы. Я всегда могу послать вместо себя Тайлера, или Аликс, или Бенсона. Это позволяет сосредоточиться на важных делах. Я понимаю, что со стороны такой союз может показаться странным, но я привык, это моя жизнь, мои близкие.

Келли была убеждена в абсолютной несостоятельности его близких, живущих на его деньги. Невозможно представить на их месте Логана.

В дверях гостиной появилась Ума.

– Келли, прошу прощения. Звонит какой-то тип. Говорит, что это важно.

Келли поколебалась секунду, надеясь, что Вуди наконец уйдет, но он не выказал никакого желания покидать комнату. Ну и бог с ним! Он так напоминает ей Логана, что кажется, будто ее любимый вернулся.

Келли извинилась и ушла к кухонному телефону. Звонил Филип Уилсон.

– Логан был прав. Сьюзен Стэнфилд убили бруцином. Правда, если бы они знали толк в ядах, то удовлетворились бы меньшей дозой.

Келли привалилась к столу, закрыла глаза. Убийцы. Хладнокровные убийцы. В глубине души она надеялась, что Джинджер и Бенсон тогда лишь воспользовались жестокой шалостью близнецов, а все оказалось еще страшнее. Должно быть, именно Тайлер столкнул Логана в пропасть, а годы спустя убил собственную жену. Остается вопрос о соучастнике… если у Тайлера был соучастник…

– Келли? Келли?

– Я слушаю. Просто у меня шок. И через столько лет коронер смог установить причину смерти?

– Не смог бы, если бы не знал, что искать. Отравления бруцином – большая редкость. Сейчас мои люди ищут покупателя.

– Пожалуйста, позвоните мне, как только что-нибудь узнаете. И большое спасибо. До свидания.

Неприятный холодок пробежал по ее позвоночнику. Кто-то считал Логана угрозой своему благополучию. Она – его вдова. Грозит ли опасность ей?

Если бы не Рафи, Келли не побоялась бы вступить в открытую схватку с убийцами Логана, но в сложившейся ситуации надо действовать очень осмотрительно, как ее враги, иначе она до конца своих дней не узнает правду. И Вуди, пусть неосознанно, сам дал ей ключ к решению проблемы.

Келли вернулась в гостиную, еще не зная, как выудить из Вуди информацию. О ком спросить сначала? О Бенсоне? О Сьюзен? Вуди решил за нее.

– Возможно, я утомил вас своим рассказом, но вы спрашивали о любви в моей жизни. Я хочу, чтобы вы поняли: мы с вами очень похожи. Я нашел необыкновенную любовь со Сьюзен после многолетнего брака с другой. Ваше положение не сильно отличается от моего, не так ли?

Его вопрос застал Келли врасплох. Да, она думала, что любила Дэниела, и долго тосковала о нем. Однако Логан открыл в ней совершенно новую глубину чувств.

– Вы правы. Я всей душой люблю Логана и не знаю, как жить без него.

– Я чувствовал то же самое, когда умерла Сьюзен. Неожиданно жизнь показалась никчемной, пустой. Я… – его голос сорвался. Даже самый пресыщенный циник не заподозрил бы Вуди в неискренности. – Вы, наверное, все знаете о Сьюзен.

– Она была женой Тайлера. Это все, что я знаю. Если хотите, расскажите остальное.

– Должно быть, вы сочтете меня грязным старикашкой. Сьюзен годилась мне в дочери, но дело вовсе не в ее возрасте. Она была умна, интересовалась политикой, как и я.

Сначала все было очень невинно… только много позже мы поняли, что любим друг друга. Я тщательно проанализировал свою жизнь и осознал, что политика уже не привлекает меня так, как раньше. Я хотел вернуться в Седону со Сьюзен и наслаждаться жизнью с нашими детьми. Я знал, что разразится скандал. В конце концов, я сам всю жизнь проповедовал семейные ценности, и вдруг развод и брак с женой сына. Однако я не колебался, особенно после того, как мы узнали о беременности Сьюзен. Когда Сьюзен умерла от сердечной недостаточности, я не знал, что делать. Я еще не потребовал у Джинджер развода, так что моя жизнь просто… продолжалась. Но я был уже совсем другим.

– Вы когда-нибудь подозревали, что смерть Сьюзен вызвана не естественными причинами? – осторожно спросила Келли.

Вуди отрицательно покачал головой.

– Ее родители настояли на втором вскрытии, но коронер в Финиксе подтвердил первоначальные выводы. – Вуди взглянул на Келли так пристально, как часто смотрел Логан. – А что?

– У меня есть информация о том, что Сьюзен отравили.

– Абсурд! Оба коронера не нашли никаких следов яда! – выкрикнул Вуди, но Келли заметила мелькнувшее в его глазах сомнение.

Она объяснила ему, что бруцин – даже в наши дни – нелегко обнаружить, и дала понять, что Логан получил эту информацию по своим каналам еще до их отлета в Венесуэлу. О Филипе Уилсоне она говорить не имела права.

Ее слова так потрясли Вуди, что Келли испугалась. Вена на его шее вздулась, побагровела и дико запульсировала. Старик обмяк, тяжело задышал.

– Почему? Почему? Почему? – бормотал он, слепо глядя на потолочные балки, словно они могли дать ответ.

Наконец он перевел взгляд на Келли, его голос снова приобрел твердость.

– Сьюзен была ангелом. Она никогда никому не причинила зла.

– Кто-нибудь знал, что вы собираетесь развестись с Джинджер и жениться на Сьюзен?

– Нет. Это была наша тайна. Конечно, мы сказали ее родителям, но больше никто не знал.

– Сьюзен была беременна. Она обращалась к врачу? Мог врач перезвонить вам домой?

– Она воспользовалась домашним тестом на беременность.

Келли не сомневалась, что Вуди искренен с ней.

– Вы слышали о микропередатчиках?

– Конечно. Но вы же не думаете, что в моем доме…

Его слова повисли в воздухе. Келли молчала, давая ему время обдумать ситуацию.

– Я сказал Сьюзен, что изменю завещание. Я хотел, чтобы все состояние унаследовал наш ребенок. Мы разговаривали в моей спальне в Вашингтоне. Семья тогда была в Седоне. Сьюзен улетела домой, и два дня спустя ее не стало.

– Логан объяснил мне, что микропередатчик можно спрятать не только в телефоне, а приемник поставить где угодно. Информация передается по телефонным проводам.

– Логан прав. Должно быть, кто-то из членов моей семьи прослушивал мои разговоры. Они хотели помешать мне изменить завещание. – Логан смотрел на Келли, но она была уверена, что он не видит ее. – И сейчас хотят. На прошлой неделе мой адвокат ехал в Седону из Финикса для работы над завещанием. Отказали тормоза его нового «БМВ», и он чуть не погиб. Оказалось, что перерезан тормозной шланг. Адвокат заподозрил недовольного клиента, но теперь я сомневаюсь.

– А я нет. – Келли глубоко вздохнула и решила рискнуть. – Логана убили не люди Мигеля Оринды.

Келли рассказала сенатору о «жучках», найденных в дедушкиных телефонах, и о том, что Логан предсказал появление этих «жучков»; рассказала, как Логан нарочно говорил всем, что в свадебную ночь они отправятся к Арке Дьявола, хотя у них в планах был совсем другой маршрут.

– Логан знал, что кто-то попытается убить его, – утвердительно произнес Вуди.

– Да. И он сделал все, чтобы нас не нашли в Венесуэле. Но я совершила ошибку: не предупредила Мэтью Дженсена. Ему позвонила какая-то женщина, сказала, что она из социальной службы, и Мэтью все рассказал ей, как они все и узнали.

– Они убили моего сына.

Интересно, подумала Келли. Опять «они». Не он, не она. Они.

– Тайлер и Аликс были вместе, когда один из них столкнул Логана в ущелье. Вы это сейчас имеете в виду?

Вуди ответил не сразу, и, когда ответил, его глаза, глаза Логана, горели решимостью.

– Келли, мы с вами должны узнать правду. Чего бы это ни стоило!

37

– Нам нужно поговорить. Это очень важно.

Сенатор только что объявил своим высокопоставленным гостям, что не будет баллотироваться на пост президента. Все громко выражали разочарование, а она не сводила с Вуди горящих злостью синих глаз.

Он увел ее к конюшне. Поскольку от них всю жизнь ожидалось восхищение чертовыми жеребцами, никто не взглянул в их сторону.

– Новости от твоего агента?

– Пока ни слова. Если бы я не проверял автоответчик Вуди, то неизвестно, когда узнал бы о смерти Логана.

– Надеюсь, Логан умирал долго и мучительно. Я хочу услышать все детали.

Они миновали конюшню, где содержались кобылы, и он заметил:

– А идея Келли сработала. Нового жеребенка перевели к кобылам, и он теперь жрет нормально.

– Ты притащил меня сюда только для того, чтобы сообщить это? – прошипела она.

С тех пор, как Келли вернулась в Седону, она срывалась по любому, самому ничтожному поводу. Пожалуй, если бы у него осталась хоть капля здравого смысла, он не стал бы делиться с ней последними новостями, но у него созрел план. Дерзкий план. Нанести упреждающий удар и тем самым обеспечить их будущее. И ему необходима ее помощь.

– Сегодня утром Келли звонила Вуди и оставила сообщение на автоответчике. Похоже, он вчера навещал ее, и она сказала, что, возможно, беременна. Сегодня, она заявила, что тест на беременность оказался положительным.

– Так я и знала. Келли воспользуется этим ребенком, чтобы тянуть из Вуди деньги. Повторяется история со Сьюзен. Но на этот раз я убью ее. Я сама…

– Это еще не все. Келли сказала, что у нее есть доказательства убийства Сьюзен.

– Ложь! Два коронера пришли к выводу, что Сьюзен умерла от сердечной недостаточности.

Несколько минут он не мешал ей изливать гнев. Пусть остынет и выслушает его внимательно.

– Келли заявила, что Сьюзен умерла от отравления бруцином.

Она тупо уставилась на него.

– Ты клялся, что бруцин не оставляет следов. Как Келли могла…

– Лидия Хартли заронила эту идею в ее голову, и Келли провела расследование.

– Вуди не сказал ни слова. Он ведет себя как обычно.

– Потому что я перехватил сообщение. Мы должны действовать быстро. Келли попросила Вуди встретиться с ней сегодня вечером на Снупи-Трейл.

– В такой глуши? В темноте? Почему?

– Чтобы вручить ему доказательства убийства Сьюзен там, где никто их не увидит. Похоже, у нее мания преследования.

Появились два конюха с мешком корма, и они перешли на светский разговор.

Оказавшись снова наедине, они продолжили разговор.

– Келли будет ждать Вуди у скал. Никто не удивится, если какой-нибудь охотник сделает случайный выстрел. Я могла бы убить ее одним выстрелом.

Она действительно прекрасно стреляет. Беда только в том, что убийство животных сделало ее жестокой. Она не убивает, а смертельно ранит оленя, а потом с наслаждением наблюдает за его страданиями.

На ее губах появилась садистская усмешка, как в тот раз, когда Сьюзен молила их вызвать «Скорую помощь». А они оба стояли и ждали, пока Сьюзен испустит свой последний вздох.

– Я убью ее. У меня уже руки чешутся!

Ему нравился ее задор, та сторона ее характера, о которой мало кто знал. Но он заметил это еще в самом начале их отношений, когда помог ей исправить ее ошибку. И сейчас он будет руководить ею.

– Келли гораздо умнее Сьюзен. Помни, она должна все рассказать нам прежде, чем мы убьем ее.

– Согласна, но забудь слово «мы».

Он не стал с ней спорить. Он дождется решающего момента и сделает все по-своему.

– Ты убьешь Келли, но сначала выяснишь, кто еще знает об убийстве. Может, она спрятала где-нибудь копии документов. Скажешь, что я отправился в ее дом и убью мальчишку и Трента, если она не признается.

– Это обязательно сработает. Ты позаботишься о них, а я позабочусь о Келли.

Только крайняя необходимость заставила бы его приблизиться к дому Трента Фарли, но ей это знать не обязательно. Он спрячется где-нибудь неподалеку и проследит, чтобы она ничего не испортила.

– Надеюсь, теперь ты не сомневаешься в том, что Вуди никогда не выдвинет свою кандидатуру на пост президента? Даже до появления Логана Вуди не выражал особого желания, а сегодняшнее заявление ставит последнюю точку.

– Не сомневаюсь, будь он проклят. Я никогда не буду жить в Белом доме.

Разочарование звучало в каждом слове. Она обожала сверкающую жизнь Вашингтона: бесконечные при емы, сплетни и, конечно, шикарные тряпки. Белый дом был ее маниакальной мечтой.

И он в мечтах видел себя на вершине власти. Таскался за Хейвудом Стэнфилдом, предвкушая, что в один прекрасный день тот станет президентом. Все зря.

Он решил прозондировать почву.

– Вуди нам больше не нужен. Бесполезный старикашка.

Ее глаза распахнулись, на губах расцвела коварная улыбка, которую он так любил.

– Давай избавимся от Вуди, пока он не изменил завещание. Мы по крайней мере станем богатыми, и нам не придется ошиваться в заштатном городишке, заброшенном между скал цвета запекшейся крови.

– Мы сможем жить вместе и плевать на то, что думают другие, – сказал он. – У меня есть идея. Убьем Вуди и сфабрикуем улики против Келли.

– Келли тоже должна умереть.

– Конечно. Но мы выманим Вуди, и не придется перетаскивать труп. Их обоих найдут в одном и том же месте.

– И как же ты собираешься это сделать?

– Я могу изменить послание Келли, стереть упоминание о Сьюзен. Ты знаешь, как Вуди мечтает о внуке, так что он обязательно отправится на встречу.

– Только когда он явится туда, она будет уже мертва.

– Точно. Убийство и самоубийство. Я изменю и время. Вуди явится на час позже. Этого хватит, чтобы вытянуть из Келли всю информацию.

Она медленно провела кончиком языка по полной нижней губе, словно смакуя предстоящее удовольствие.

Скорее бы закончился этот чертов прием. Они должны действовать как можно быстрее.

– Ты должна попасть Келли в висок, как будто она пристрелила Вуди, а потом навела пистолет на себя.

– А какая у Келли причина убивать Вуди?

– Вот тут-то на сцене появляемся мы. Мы поклянемся, что Келли вымогала у Вуди деньги, а мы об этом узнали и предостерегли сенатора, но он все же пошел, а мы последовали за ним. В таком случае наши следы покажутся совершенно естественными.

– Я умею очень убедительно плакать, – уверила она. – Я буду истерически рыдать и проклинать себя за то, что мы не успели спасти дорогого Вуди.

Когда Келли вскарабкалась по крутой тропе на поляну под Снупи-Рейл, уже стемнело. Красные скалы, как забытые на посту часовые, застыли вокруг утеса, похожего на Снупи, унылого песика из мультфильма. Можжевельники, выбивающиеся между огромными валунами, казались крокодилами, раскрывшими зубастые пасти.

Здесь есть где спрятаться. Именно поэтому Келли предложила это место, когда Вуди изложил ей свой план. Риск, конечно, остается, но минимальный.

Одной рукой Келли крепко держала фонарь, другой поглаживала маленький баллончик с мейсом, газом слезоточивого и нервно-паралитического действия, спрятанный в кармане куртки.

Она оставила на ответчике Вуди сообщение о своей беременности. О, если бы это была правда! Но это была лишь часть их плана: выманить убийцу или убийц.

Прикрывая тылы, Келли отправила деда и Рафи к друзьям в Финикс. На этот раз Рафи спокойнее расстался с ней, довольный, что отправляется в «особое» место со своим aвuelo – дедушкой..

Келли перевела дух и осветила маленькую поляну, затем выключила фонарь. Один из многих уроков, преподанных Логаном: не полагаться на свет, фонарь может погаснуть, или его выбьют из рук.

Тонкий серп луны заливал сиянием скалы и деревья, углубляя тени. К поляне вела лишь одна тропа, по которой поднялась Келли, и та через десять метров утыкалась в Снупи-Рок.

Если бы кто-то захотел спрятаться поблизости, ему пришлось бы забраться сюда раньше и затаиться среди валунов и деревьев.

До испытаний в Венесуэле мысль о засаде заставила бы ее содрогнуться, но не теперь. То, что не убивает, делает тебя сильнее. С этим девизом пришлось жить Логану. Как ни печально, но приходится согласиться с этими словами.

Я стала сильнее. Я готова к встрече с убийцами.

Келли прислушалась, пытаясь различить в шорохе кустарников посторонние звуки, но не услышала ничего, кроме крика совы.

Она ждала, прижавшись спиной к валуну. Внизу на тропе мелькнул огонек. Игра воображения, решила она, не увидев новой вспышки света.

Ее чувства потихоньку настраивались на окружение. Минуту спустя новый луч света пробился сквозь деревья и стал приближаться.

– Логан, твоя смерть не останется неотмщенной, – прошептала Келли, приготовившись к встрече с Тайлером, но из темноты выплыла женская фигура в черных леггинсах и белых кроссовках.

Аликс?

Наверное, не стоит удивляться. Женщины опаснее мужчин. Будь осторожна, предупредил внутренний голос. Аликс было всего пятнадцать лет, когда она или ее брат столкнули Логана в ущелье.

– Какая удача! Именно ты мне нужна. – Аликс остановилась перед Келли и навела на нее пистолет.

– Где Вуди? – спросила Келли, как будто не понимая, что здесь происходит.

– Он послал меня. Уточнить, о каких уликах ты говорила.

Неужели Аликс считает ее круглой дурой? Келли спокойно смотрела в смертоносное дуло.

– Какие улики?

– Перестань лгать, или ты умрешь.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь. Я попросила Вуди о встрече, чтобы сказать ему о том, что он станет дедом.

– Если хочешь дожить до рождения своего ребенка, то лучше скажи, что тебе известно.

Келли притворилась испуганной.

– Я… я дала взятку в Финиксе, чтобы достать протокол вскрытия, и Логан послал протокол одному знакомому токсикологу. Заключение только что пришло. Оно у меня в кармане.

– Давай сюда. Немедленно.

Келли не сомневалась, что умрет, как только вручит Аликс сфабрикованное на редакционном компьютере заключение. Где Вуди? Он пообещал выследить любого, кто поднимется по этой тропе.

Келли медленно достала документ из кармана и отдала бумаги Аликс.

– Может, сначала прочтешь?

Келли надеялась потянуть время, но на успех не рассчитывала. Однако ее маневр сработал. Аликс сунула фонарь под мышку и завозилась с двумя листками бумаги, сложенными до размера бумажника, чтобы их труднее было раскрыть.

Пока Аликс вчитывалась в заключение, специально отпечатанное мелким шрифтом, Келли тщетно искала возможность застать ее врасплох. Ну же, Вуди! Где же ты? Скорее. Только вой одинокого койота ответил на ее мольбу.

– Неопознанная женщина? Что это значит? – спросила Аликс.

«Не слишком-то ты умна, стерва. Иначе сама бы догадалась», – подумала Келли и, пытаясь выиграть время, медленно объяснила:

– Логан не хотел, чтобы его начальство знало, что он использует правительственных экспертов в личных целях. Он изложил данные из протокола вскрытия Сьюзен, но не упомянул ее имя.

– Отлично. – Аликс сложила листки и убрала их в карман. – Значит, нам нечего беспокоиться.

«Наш» Вуди чувствовал, что в дело замешан не один человек. Теперь Аликс это невольно подтвердила. Кто же сообщник? И почему Вуди так задержался?

– Кто твой партнер? – спросила Келли.

– Это так важно?

– Да. За всем этим скрывается гений. Тебе не хватило бы мозгов.

В глазах Аликс вспыхнула ненависть.

– Я гораздо умнее, чем думают многие.

– Значит, это ты столкнула Логана в пропасть?

– А кто же еще? Я хотела навалить на него камней, но Тайлер не позволил. Подумал, что Логана убьет змея или горный лев и никто ничего не заподозрит. Если бы он меня послушался, то не пришлось бы возиться с вами сейчас.

В кустах раздался шум, и Аликс резко обернулась. В темноте замаячила огромная фигура.

Вуди! Наконец! Келли подавила вздох облегчения… и на какую-то долю секунды ей показалось, что это Логан. Решительно сжатые губы, наведенный на Аликс пистолет… Как же Вуди похож на Логана!

– Вуди, что ты здесь делаешь? – вскрикнула Аликс.

– Брось пистолет!

Прерывающийся голос выдал волнение и отвращение, не отразившиеся на его лице. Келли прекрасно понимала чувства Вуди. Он воспитал Аликс как собственную дочь, ни в чем ей не отказывал и теперь видит перед собой хладнокровную убийцу.

Аликс быстро огляделась, словно ожидая, что из кустов вылетит рыцарь на белом коне и спасет ее, затем швырнула пистолет на землю. Келли насторожилась, уверенная, что сообщник Аликс где-то рядом.

Держа Аликс под прицелом, Вуди подошел к Келли и свободной рукой обнял ее за плечи. Келли позволила себе прислониться к нему, притвориться на мгновение, что это Логан.

Вуди молчал, и Келли заговорила сама:

– Расскажи нам о Сьюзен. Вы отравили ее?

– Эту суку? Сьюзен заслуживала смерти. Она повсюду совала свой нос, вмешивалась в политику, воображала, что умнее нас всех.

Рука Вуди, обнимающая Келли, дрожала. Как же мучительно ему это слышать! Он по-настоящему любил Сьюзен.

– Бруцин – мало известный яд, и его трудно достать. Ты бы сама никогда не догадалась, – указала Келли, намеренно дразня Аликс.

– Мы обнаружили бруцин вместе, – раздался голос из теней за поляной.

Келли обругала себя за то, что не расслышала посторонних звуков. Логан, конечно, услышал бы, но не его отец.

Бенсон Уильяме навел свой пистолет на Келли и отца Логана.

– Считайте, что вы уже мертвы. Оба.

38

– Бенсон? – резко выдохнул Вуди, явно потрясенный появлением своего советника с пистолетом в руке и беспощадной улыбкой на лице.

Келли разделяла изумление сенатора. Она скорее предположила бы, что сестре помогает Тайлер.

Вуди взял под прицел Бенсона. Классическая ничья… временная. Оба боялись открыть стрельбу и попасть в женщин. Луна уже исчезла за облаком, и поляна освещалась только фонарем Аликс.

Левая рука Вуди, обнимавшая плечи Келли, слегка дрожала. Не от страха, скорее мышечная судорога, ведь пистолет в правой руке ни разу не дрогнул.

– Удивлен, Вуди? Наша связь длилась годами под самым твоим носом. Годами!

– Годами, – подтвердила Аликс с улыбкой, от которой кровь заледенела в жилах Келли. – Все началось, когда мне было пятнадцать, в день исчезновения прелестного маленького Логана.

– Это омерзительно, – не выдержала Келли.

– Ничего подобного. Я давно флиртовала с Бенсоном. Он считал меня ребенком, пока я не сказала, что столкнула Логана в ущелье и оставила его там умирать. Я пообещала сделать все… все, что угодно, если он поможет мне.

– Думаю, мы все понимаем значение слов «что угодно», – процедила Келли, изумленная расчетливостью такого юного создания и еще больше тем, что взрослый мужчина воспользовался создавшейся ситуацией.

– Я никогда не стыдился наших отношений, – сказал Бенсон, глядя Вуди в глаза и целясь в его сердце. – Я подходил тебе в качестве лакея, но был слишком стар и слишком беден для Аликс.

Вуди пристально смотрел на Бенсона. Как же он похож на Логана, снова подумала Келли.

– Хотя прыгать в койку с юными девицами – это твоя привилегия, – сказала Аликс. – Сначала Аманда Маккорд, потом Сьюзен. Но когда я сказала тебе о своих чувствах, ты запретил мне встречаться с Бенсо-ном и пригрозил, что вышвырнешь меня из дома, помнишь? – Аликс встала рядом с Бенсоном. – Нам пришлось держать наши отношения в тайне.

– Пока ты сидел в Вашингтоне и подбирался к Белому дому, еще был смысл скрываться, но теперь… – Слова Бенсона повисли в воздухе, как ядовитые испарения.

Келли знала, что власть возбуждает не хуже любого наркотика. Насмотрелась в Нью-Йорке. Вашингтон, должно быть, еще хуже. Однако, если люди любят друг друга, как они могут столько лет довольствоваться встречами украдкой?

– А как насчет Тайлера? – спросила Келли, опасаясь, что Тайлер тоже притаился где-нибудь поблизости и в любую минуту может нарушить хрупкий баланс сил.

– От него никогда не было толка. – Аликс презрительно фыркнула. – Мы много раз говорили об убийстве Логана, но Тайлер был способен только сломать ветку, чтобы Логан упал, да один раз подставил ему подножку. Логан споткнулся и упал в костер, обжег плечо.

– Когда Аликс сказала мне, что столкнула Логана в ущелье, я научил их, что говорить и делать дальше, – продолжал Бенсон. – Тайлер всегда подчинялся беспрекословно. Когда пришло время позаботиться о Сьюзен, мы приказали ему найти какое-нибудь дело в Далласе, и он нашел.

Затянувшееся молчание Вуди усиливало напряжение Келли. Что-то здесь неправильно, но она не могла понять, что именно. Бенсон и Аликс с наслаждением оскорбляют и дразнят Хейвуда, а он не заглатывает наживку.

– А Джинджер? – спросила Келли.

– Джинджер? – Бенсон усмехнулся. – Джинджер живет в своем мире: алкоголь, наркотики, дорогие тряпки.

Келли опустила глаза на брошенный Аликс пистолет. Не дотянуться. А ее газовый баллончик – не соперник пистолету Бенсона.

Она не видела выхода. Вуди – не помощник. Он все еще целится в Бенсона, но и только. И как-то с необъяснимым равнодушием реагирует на откровения подонков, словно нарочно лишая их удовольствия.

Бенсон дернулся и отодвинулся от Аликс.

– Мы очень мило поболтали, но пора переходить к делу. – Бенсон перевел пистолет на Келли, и Аликс осветила ее фонарем, помогая Бенсону. – Вуди, брось пистолет, или твой внук никогда не родится. И не надейся одурачить меня. Мы оба знаем, что ты отвратительный стрелок. Мне самому пришлось учить стрелять Тайлера и Аликс.

Вуди быстро отпустил плечо Келли и шагнул вперед, заслонив ее. Келли вытащила из кармана газовый баллончик и выглянула из-за массивной фигуры Вуди. Где же полиция? Предполагалось, что Вуди вызовет полицию!

Аликс и Бенсон зашептались, столб света уткнулся в землю. Такое развитие событий явно не вписывалось в их сценарий. Струя газа могла бы на мгновение отвлечь преступников и дать ей и Вуди шанс нырнуть в заросли. А вдруг Бенсон успеет выстрелить?

Ты – единственная женщина в моей жизни, за которую не жалко умереть.

Она не допустит, чтобы еще один человек умер из-за нее!

Келли перенесла тяжесть на левую ногу, готовая выскочить из-за Вуди и пустить в ход газ… и тут ее взгляд упал на запястье Вуди… на его часы.

Титановый браслет. Несколько циферблатов.

Не может быть! Однако она прекрасно помнила эти часы. Откуда у Вуди часы Логана? Сенатор всегда носит эффектный золотой «Ролекс».

Ее мозг начал судорожно сопоставлять обрывки информации, не стыковавшиеся раньше. Мужчина, стоящий перед ней, – чуть выше Вуди. Его рука дрожит потому, что еще не зажила. Он мало говорил, зная, что необычный голос выдаст его.

О боже! Логан снова обманул смерть?!

– Ты – единственный мужчина в моей жизни, за которого не жалко умереть, – прошептала Келли, резко дернула его больную руку назад и свалила на землю лицом вниз. Оказавшись на спине Логана, она направила струю газа из баллончика на парочку убийц и потянулась к лежавшему на земле пистолету Аликс.

– Пристрели ее! – взвизгнула Аликс.

Ослепленная вспышкой света, Келли нашла пистолет на ощупь. Ее пальцы уже сжимали холодную сталь ствола, когда пуля ударила в плечо и отбросила ее в сторону. Каким-то чудом ей удалось выпустить из баллончика еще одну струю газа.

– Ни с места! Полиция! Никому не двигаться, – приказал незнакомый голос.

На поляну выбежали Вуди и несколько вооруженных полицейских. Удушающее облако мейса повисло в воздухе. Очертания деревьев и скал, лица расплылись и закружились перед слезящимися глазами Келли.

Где Логан? Он же был здесь, ей не почудилось!

– Дерьмо! Ловушка, – взвыл Бенсон. – Это не Вуди, это Логан.

– Логан Маккорд! Что же нужно, чтобы убить тебя? – кричала Аликс, не помня себя от ярости.

Келли хотела крикнуть: «Ты бессердечная сука», но страшная боль молнией метнулась из плеча в грудь.

Металлический запах крови, ее крови, наполнил ноздри. Ядовитый воздух обжег легкие.

Крики, крики, еще один выстрел… но так больно открыть глаза и посмотреть, что происходит… И вдруг ее мир стал безмолвным и черным, как преисподняя… но почему-то очень холодным.

Логан сидел перед дверями операционной рядом с Трентом. Келли оперировали уже более двух часов, вынимали застрявшую в плече пулю В нормальных обстоятельствах такая рана не угрожала бы жизни, но Келли потеряла много крови.

Логан вспомнил жуткое чувство беспомощности, охватившее его, когда Бенсон отказался сдаться. Келли лежала, уткнувшись лицом в землю. Из нее хлестала кровь. Он дал полицейским секунду на принятие решения. Они колебались, и он убил Бенсона одной пулей, прямо между глаз.

– Самооборона, – прокомментировал Вуди.

Логану было плевать на это. Он не боялся обвинений, но знал, что, если Келли немедленно не доставить в больницу, у нее не будет шанса. Он нес ее, истекающую кровью, на руках по крутой тропе, и этот чертов спуск сожрал почти все драгоценное время.

Когда Келли привезли в отделение «Скорой помощи» в Коконино, пульс почти не прощупывался. От одного взгляда на мрачное лицо хирурга, обследовавшего Келли, у Логана засосало под ложечкой.

А самым жутким в его жизни телефонным звонком был звонок Тренту в Финикс. Не дослушав, Трент бросил трубку и помчался в больницу.

Только сейчас они смогли поговорить.

– Я не понимаю, зачем она это сделала. – Логан вытер глаза тыльной стороной ладони. Может, он плакал, может, глаза слезились от мейса. Он не знал и не хотел знать. Он хотел только, чтобы Келли выжила. – Я обеспечил тылы. Я знал, что через несколько секунд Вуди появится вместе с полицией.

– Но Келли не знала. Она не хотела, чтобы ты…

– Я не думал, что она меня узнала. Грим и темнота одурачили остальных. Они приняли меня за Вуди, иначе не стали бы хвастаться.

– Келли с ума сходила от того, что не попросила Мэтью Дженсена сохранить все в тайне. Через Дженсе-на они нашли вас, и она винила себя.

Это все уже не имеет значения. Пусть только Келли выживет.

Трент ободряюще улыбнулся.

– Ты даже не представляешь, как она тебя любит. Только Рафи удержал ее от нервного срыва, когда она узнала о твоей гибели.

Логан не сомневался в любви Келли. Он помнил все и мысленно видел ее побледневшее лицо и закушенные губы, когда она удаляла пулю из его руки. Он видел… о, черт, он помнил каждую секунду, проведенную с ней.

Только с Келли он почувствовал, как хорошо, когда ты не один. Он никогда не покинул бы ее. Он вернулся в Седону не для того, чтобы смотреть, как она умирает из-за него. Он вернулся, чтобы узнать правду.

– Я тоже люблю Келли.

– Ты когда-нибудь говорил ей это?

– Нет. Она попросила меня жениться на ней, потому что нуждалась в помощи. Дэниел так много значил для нее.

– Забудь Дэниела. Келли хотела опекать его, поэтому и не отпускала. Во многом Дэниел был большим ребенком, это ее и притягивало к нему. Мне он никогда не нравился. Я знал, что их брак обречен.

Трент положил руку на плечо Логана.

– Ты захватил ее врасплох. Она привыкла к тому, что умнее многих мужчин, привыкла командовать. С тобой все складывалось иначе. А когда вы улетали в Венесуэлу, она уже любила тебя, просто еще не признавалась даже самой себе.

Логан знал, что Трент прав. Он сам заметил это в самолете. Несколько раз он перехватывал ее взгляд… нежный.

Он никогда раньше не любил, не знал, какой бесценный дар – любовь, л вел себя как самоуверенный болван. Только позже, в джунглях, он понял всю глубину любви Келли.

– Я не хотел подвергать Келли опасности, пока не узнаю, кто охотится за мной. Я не спал трое суток, еле добрался до Седоны. Спрятался за конюшней, чтобы поговорить с Вуди без свидетелей. Вуди изложил мне план, который они с Келли придумали. – Логан улыбнулся про себя. В этом вся Келли: открыто встретиться с врагами и отомстить за него. – Я убедил Вуди позволить мне занять его место и записать разговор на магнитофон. Так мы получили бы бесспорные улики. Я натренирован на подобные ситуации. Вуди согласился дать мне время на запись, затем привести полицию.

– Очень логично, – согласился старик, но в его голосе прозвучало неодобрение. Логан понял, что Трент ни за что не уступил бы опасную миссию другому. Он и сам бы не уступил, но если вспоминать недостатки Вуди, то этот не единственный.

– Ты бы мог позвонить Келли и сказать, что жив.

– Я не знал, прослушиваются ли еще наши телефоны. Я еле успел подготовиться и вовремя появиться на поляне.

– Я не критикую тебя, мой мальчик. Я знаю, что ты пытался защитить Келли. Я так люблю ее. Не знаю, смогу ли жить, если потеряю ее.

– Я точно знаю, что не смогу.

В приемную вышел хирург. Его зеленая хирургическая куртка была забрызгана кровью. Кровью Келли.

Логан с детства привык к виду крови. Он сдирал шкуру с кроликов, свежевал оленей. В «Кобре» кровь была частью его работы. Но только не кровь Келли. Эти пятна он видеть не мог. Логан закрыл глаза и, слабея, привалился к стене.

39

– Она жива, но состояние тяжелое, – сказал хирург. – Если она переживет эту ночь, будем надеяться, что опасность миновала.

– Мы можем ее увидеть? – спросил Трент, поскольку Логан не мог выдавить ни слова.

– Да, но она еще под наркозом.

Трент подтолкнул Логана.

– Иди первым, сынок.

Медсестра провела его по коридору в послеоперационную палату и оставила одного. Паника охватила его и превратила в каменную глыбу. Комната расплылась, задрожала, как мираж, и исчезла, оставив улыбающуюся Келли…

Логан крепко зажмурился и снова открыл глаза.

Келли не улыбалась.

Она была бледная, смертельно бледная. И такая крохотная. Ее изысканная миниатюрность всегда привлекала его, возбуждала. Сейчас, опутанная трубками и проводами, Келли казалась ужасно хрупкой. Ей не хватит сил, чтобы выжить… а он ничем не может ей помочь.

– Дорогая, мне так жаль! Я этого не хотел.

Его слова утонули в деловитом урчании мониторов. Что-то дрогнуло в его душе. Келли заставила его осознать, что на самом деле ему нужны в этой жизни всего две вещи, которых у него никогда не было: любовь и доверие.

С Келли он нашел и то, и другое. Если он ее потеряет, он потеряет себя. Он должен как-то передать Келли свою силу, свое желание жить, которые вытащили его из Венесуэлы без единого шанса на успех.

– Келли, ты – борец. Держись… Держись ради Рафи.

Там, в джунглях, он говорил ей, что готов умереть ради нее, но никогда не говорил, как сильно нуждается в ней. О черт, почему же он тянет сейчас?

– Келли. – Логан погладил ее руку кончиками пальцев, стараясь не задеть трубки. – Держись… ради меня. Ты нужна мне, очень нужна. Гораздо больше, чем, наверное, представляешь.

Он сжал обеими руками ее ледяные пальцы, стараясь согреть… влить в нее свою силу.

– Подумай обо всем, что ты делала в Венесуэле. Ты сильнее, чем подозреваешь. Не поддавайся. Не позволяй этой ране… одолеть тебя.

Логан не смог произнести слово «убить». Этот мир невозможно представить без Келли. Его Келли. В его жизни никогда не было света. До Келли.

Он шептал ей на ухо новые инструкции, и его губы касались нежной кожи.

– Думай о Рафи. Думай о Тренте. Обо всем, ради чего стоит жить. Думай обо мне.

Логан неохотно оставил Келли, зная, как сильно Трент хочет увидеть ее, а потом снова вернулся и сел рядом с кроватью. И в первый раз в своей жизни он молился.

В середине ночи Келли застонала. Тихий стон, еле различимый сквозь щелканье и бульканье машин. Логан вскочил и склонился над ней.

– Келли, Келли, тебе что-нибудь нужно? Тебе больно?

Ее ресницы затрепетали, глаза открылись, и он увидел в них страх… и понял: она думает, что умрет, и молит его позаботиться о Рафи.

Только ему еще страшнее. Он действительно не знает, что с ним будет, если он ее потеряет.

– Дорогая, не сдавайся. Ты выздоровеешь.

Ее длинные ресницы опустились. Логан ждал, надеясь, что она снова откроет глаза, но она не шевелилась. Аппаратура продолжала выдавать свежие новости о ее состоянии, а он держал ее за руку и молился.

Всю ночь Логан не сводил глаз с кардиомонитора. Только аппараты холодно и деловито уверяли, что Келли, на вид совершенно безжизненная, еще цепляется за жизнь.

Наконец сквозь щель между шторами забрезжил золотистый свет, возвещая начало нового дня над красными скалами. Келли пережила ночь.

– Благодарю тебя, господи. – Собственный голос показался Логану непривычно резким. – Благодарю за то, что помог ей продержаться.

Медсестры начали утренний обход с таким шумом, что могли бы разбудить и мертвого, но Келли не проснулась. Прошел еще час, прежде чем она открыла глаза. И на этот раз прошептала:

– Логан… Вуди?

– Это я, Логан. Я побрызгал волосы специальным составом под седину и подгримировался, но это я.

Слезы дрожали в его голосе. Это была самая мучительная ночь в его жизни. Каждая секунда казалась часом. И каждую секунду он думал, что никогда больше не услышит самый сладкий звук на свете… голос Келли.

– К-как?

Логан понял: она хочет узнать, как ему удалось выбраться, и он начал рассказывать. Если бы он не болтал, то сорвался бы и завыл.

– Иногда просто везет. И надо разбираться в местной политике. Там очень трепетно относятся к границе. Колумбийский вертолет над территорией Венесуэлы! Какая дерзость! Они стреляли не в меня, а в вертолет. А потом из вертолета швырнули канистру. Огонь, крики, хаос. Мне удалось ускользнуть и спрятаться в кустах. Я услышал, как какой-то парень отдает приказы солдатам на плохом испанском.

Услышав, что дверь приоткрылась, Логан обернулся. Вошел Трент, увидел, что Келли очнулась, и заулыбался точно так, как улыбался, когда Логан целовал Келли на свадьбе.

– Дед, – почти неслышно позвала Келли, и тут же ее глаза закрылись.

Старик бросился к ней, обхватил обеими ладонями ее свободную руку, вторую не выпускал Логан…

– Я слушаю, – прошептала Келли.

– Я понял, что этот парень из бывших агентов. Они хороши, но в Южной Америке им с нами не сравниться. Одним из его людей оказался Энрике Тома-зина, бывший солдат удачи. Помнишь, я рассказывал тебе о чиновнике нефтяной компании, которого мы вытащили из Венесуэлы. За Энрике остался должок, плюс бутылка хорошего виски и джинсы. Этого хватило, чтобы повернуть Томазину против его командира. К сожалению, другой наемник, горячая голова, пристрелил парня прежде, чем я успел выяснить, кто его нанял. Я оставил на его теле свое удостоверение личности и твое кольцо и выиграл время, чтобы без шума выбраться из страны.

«Что это за звук?» – удивилась Келли. Блип-блип. Блип-блип. Потом какой-то бесплотный голос и снова: блип-блип, блип-блип, и журчание, и треск.

Келли приоткрыла один глаз, надеясь увидеть источник необычных звуков. Затуманенное лекарствами сознание не сразу обработало полученную картинку.

Капельница. Кардиомонитор…

Живая. Не в могиле в шести футах под землей, а живая… и да, дышу. Спасибо, боже, большое спасибо.

Логан… Келли смутно помнила, как он что-то гово рил ей… рассказывал, как спасся. Где он?

Она попыталась сесть. Боль взорвалась в плече, метнулась в грудь и украла последние силы. Болела каждая частичка тела, даже кончики пальцев на ногах.

Дверь распахнулась.

– Дорогая, как ты себя чувствуешь?

Логан придвинул стул к кровати и сел. Щетина снова покрывала его щеки и подбородок, соперничая с темными кругами под глазами. Седина еще мелькала в волосах. Он выглядел измученным, казалось, вот-вот упадет, однако она знала, что он провел рядом с ней всю ночь.

– Келли, ты напугала меня до смерти. Я не знаю, что делал бы, если бы потерял тебя.

– Ты жив. Слава богу. – Слова вырвались из пересохшего горла, как воронье карканье. Она взглянула на бутылку с водой, и Логан понял: налил в стакан воды и аккуратно сунул ей в рот соломинку.

– Со мной никогда ничего не случится.

Она взглянула в его синие глаза, любимые глаза… и почувствовала прилив сил, как было уже не раз.

– Бенсон мертв, Аликс в тюрьме. Она призналась, что они отравили Сьюзен и наняли человека, чтобы убить меня.

Келли перестала потягивать воду. Плевать ей на них. Она хочет знать, любит ли он ее и собирается ли остаться с ней.

– Дорогая! – Она услышала привычную серьезность и непривычную нежность. – Что на тебя нашло? Тебя чуть не убили.

– Ты – единственный мужчина в моей жизни, за которого не жалко умереть.

– О, Келли! – Логан забрал у нее стакан. Келли видела любовь в его глазах, но хотела услышать, как он это скажет. – Я не знаю, что сказать.

Скажи, что ты меня любишь. Скажи, что ты остаешься.

– Я никогда не встречал такую, как ты. – Что-то странно блестят его глаза. Слезы? – Я так сильно люблю тебя.

Три коротеньких слова – три таких значительных и всесильных слова – заставили ее сердце затрепетать от счастья, несмотря на всю боль. Она знала, что Логан ее любит. Он доказал это, но все равно она должна была услышать, как он это скажет.

– Логан, ты знаешь, что я люблю тебя… Я совершила ужасную ошибку. Я…

– Трент рассказал мне о Мэтью. Такое случается. Не казни себя. – Логан поцеловал ее в лоб. – Я не знаю, когда полюбил тебя, но, когда мы ужинали у Стэнфилдов, точно уже любил. Я старался отрицать это, притворялся, что просто хочу секса, но это было гораздо больше, чем секс.

– Я тоже не ожидала, что полюблю.

Логан встал.

– Я приготовил тебе сюрприз. Никуда не уходи. Я сейчас вернусь.

Никуда не уходить? Келли взглянула на аппараты, превратившие ее в осьминога, и захихикала, тут же скривившись от боли. Через несколько минут Логан вернулся с Рафи на руках.

– Мама, мама! – закричал малыш, протягивая к ней ручки.

Логан сказал что-то по-испански.

– Я объяснил, что ты пока не можешь держать его. Видишь, я научил его говорить «мама» вместо «мами». – Логан опустился на стул и посадил Рафи на колено. – Еще он умеет говорить «папа».

– Папа, – повторил Рафи и ткнул пальчиком в Логана. – Новый папа.

Логан ласково погладил малыша по головке. Сердце Келли растаяло, горло сжалось. Она замигала, сдерживая слезы. Именно об этом она молилась.

– Я ни черта не понимаю в отцовских обязанностях, – признался Логан.

– Я тоже никогда не была матерью.

– Мы научимся вместе, и Трент нам поможет.

– Так ты остаешься?

Логан склонился к ней.

– Я выбрался из Венесуэлы. От одной руки никакой пользы. Рюкзака нет. Но я выбрался… потому что хотел увидеть тебя снова. Никто никогда не понимал меня так, как ты. Ты была права, когда сказала, будто мой собственный опыт мешает поверить, что ты станешь хорошей матерью. И ты была права, когда сказала, что я жил ради риска.

Он поцеловал ее в щеку.

– Но когда мы ждали «Серебряную пулю», я говорил правду: я вызвал маленький вертолет, потому что другого способа не было.

– Я знаю. Дело не в факторе Хааса. Ты просто благородный человек.

– Я должен был вытащить вас оттуда. Остальное не имело значения.

Рафи оставил в покое хронометр и уставился на Логана, явно встревоженный.

– Выбираясь из ада, я много думал. Я столько упустил в жизни. – Логан поцеловал Рафи в макушку. – Я больше ничего не хочу терять. Я хочу жить с тобой. Когда любишь женщину так, что готов умереть за нее, твой мир меняется. Я изменился.

– Ты даже не представляешь, как я счастлива. Когда я думала, что ты мертв, я…

– Но одно тебе следует знать. – Логан нахмурился, и Келли испугалась. О нет! Что еще могло случиться? – Когда я говорил о свинке и осложнениях, это была не просто импровизация. Возможно, я бесплоден.

– Логан, это не имеет для меня никакого значения.

– Ты уверена? – осторожно спросил он.

– Мы любим друг друга. Только это важно, не так ли?

– Да, только это важно. – Логан смущенно улыбнулся. – Я все время думаю о том приюте в Элорсе. Там так много детей. Они, как и Рафи, нуждаются в доме.

Келли взглянула на малыша, теперь играющего с воротником рубашки Логана.

– Мы могли бы усыновить еще одного ребенка.

– Я хочу большую семью. Чтобы куча детей бегала повсюду. Мы усыновим и… – он сверкнул своей дьявольской улыбкой, – попробуем сделать собственного. Кто знает? Мы побеждали и с меньшими шансами. У нас есть главное: мы с тобой и Рафи.

Келли смотрела на любимого мужчину и маленького мальчика, укравшего ее сердце единственным словом: «мами», и боль отступала. Слезы выкатились из глаз и потекли по щекам. Рафи увидел ее слезы и повернулся к отцу за помощью:

– Папа, папа!

– Скажи ему, что я плачу от счастья. Объясни, что я люблю его… и тебя. Это слезы счастья.

Примечания

1

ЮПИ – информационное агентство Юнайтед Пресс Интернэшнл.

(обратно)

2

Полента – каша из кукурузы.

(обратно)

3

Al fresco – на свежем воздухе (исп.).

(обратно)

4

Коронер – следователь, производящий дознание в случаях насильственной или скоропостижной смерти

(обратно)

5

Рейнджеры – военнослужащие диверсионно-разведывательного подразделения.

(обратно)

Оглавление

Пролог

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39