«Перехватить шеф-повара»

Перехватить шеф-повара (fb2) - Перехватить шеф-повара [calibre 3.32.0] (Как забить гол - 1) 1288K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Рейчел Гудмен

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! 

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. 

Спасибо.

Рейчел Гудмен

«Перехватить шеф-повара»

Серия:  Как забить гол (книга 1)

Автор: Рейчел Гудмен

Название на русском: Перехватить шеф-повара

Серия: Как забить гол_1

Перевод: Anna Tomis

Бета-коррект:

Наташа Бегишева

Редактор:

Eva_Ber

Обложка: Таня Медведева

Оформление:

Eva_Ber

Аннотация

Гвен Лалонд — восходящая  звезда в глазах лучших из лучших кулинарного мира.

Но, когда ее начальник, звездный шеф-повар и теперь уже бывший бойфренд, увольняет

ее, она обнаруживает себя играющей совершенно на другом поле. Вынужденная покинуть

Сан-Франциско   и   вернуться   домой   в   Денвер,   Гвен   занимает   должность   шеф-повара   в

Stonestreet's — новом ресторане, владельцем которого является «золотой мальчик» НФЛ и

защитник Colorado Blizzards Логан Стоунстрит.

Когда Логан начинает романтические преследования Гвен, она зарывает голову в

песок,   отгораживаясь   и   избегая   любых   контактов,   чтобы   посвятить   всю   себя

восстановлению своей репутации в Денвере.

Но Логан Стоунстрит настойчив, он бы не стал одним из лучших футболистов лиги,

бросая на пол полотенце при первом же отказе. Что-то в непоколебимой решимости и

потрясающем теле Логана привлекает Гвен, и вскоре все начинает жариться и шипеть

сильнее,   чем   стейк   на   гриле.   Все   становится   намного   серьезнее,   чем   готова   признать

каждая из сторон, и когда Логан в период плей-офф страдает от серьезной травмы, они

оба вынуждены принимать решения по ходу игры.

Идеальный роман для любителей футбола и гурманов, «Перехватить шеф-повара» —

это вкусное чтиво, которое будет держать вас на крючке до самой последней игры.

ПРОЛОГ

ГВЕН

Две минуты. Сто двадцать секунд.

Это было единственным, что стояло между мной и звонком, который должен был

изменить мою жизнь. Две минуты, чтобы узнать, окупились бы, наконец, мои тяжелые

труды, бесконечные часы работы, бессонные ночи, которые я провела, бросая вызов самой

себе, экспериментируя с новыми техниками и оригинальными вкусами.

Две минуты, чтобы узнать стал бы этот год тем, когда инспекторы Мишлен ( прим.

Наиболее  желанной наградой для любого ресторана Европы является звезда Мишлен.

Это наивысший знак качества, который присуждается заведениям с отменной кухней),

наконец, признали бы кухню Brindille выдающейся. Наделил бы меня этот год правом

считаться не очередным су-шефом ( прим.   второе лицо в иерархии руководителей кухни,

правая   рука,   важный   и   незаменимый   помощник  шеф-повара)   на   переполненной   сцене

Сан-Франциско, а восходящей звездой среди кулинарных сливок общества. Кем-то, кто

однажды   мог   бы   заслужить   такое   же   уважение,   как   Стивен   Дюран   —   шеф-повар   в

Brindille, лауреат премии Джеймса Бирда* и мой бойфренд ( прим. James Beard award —

«Оскара» кулинарного мираОскара» кулинарного мира).

Четыре года назад  я оставила свою должность  в новом предприятии  Вольфганга

Пака* в Лас-Вегасе и переехала в Сан-Франциско, потому что захотела получить опыт и

новаторство Стивена ( прим. Вольфганг Йоганесс Пак — знаменитый австрийский шеф-

повар, ресторатор, бизнесмен, иногда снимающийся в кино и на телевидении). Но более

того,   я   хотела   помочь   ресторану   присоединиться   к   вожделенному   клубу   трех

мишленовских звезд. Стать частью того, о чем мечтают лучшие шеф-повара мира.

Мечта, которая была всего в шаге от своего воплощения.

2

«Оскара» кулинарного мираНо где, черт побери, был Стивен?    Он должен был быть здесь, мы с ним одно

целое, разделяем то, что, как я надеялась, должно было стать определяющей победой в

карьере для нас обоих».

— Не волнуйтесь. Шеф Дюран просто задерживается, — сказала я, чтобы успокоить

персонал, стараясь не обращать внимания на напряженность на их лицах и нервозность, от

которой скрутило живот. Мы стояли плотно друг к другу на большой открытой кухне,

которая переходила в столовую, каждый ожидал, когда секундная стрелка достигнет трех

часов.   —   Он   никогда   не   пропускал   объявления,   по   крайней   мере,   с   тех   пор,   как   я

проходила обучение под его началом, — мой голос был спокойным и собранным, но все

мое тело было раскалено до предела и наполнено беспокойством.

«Оскара» кулинарного мираЕго рейс из «Оскара» кулинарного мираЛа Гвардии» был задержан?» — размышляла я, неоднократно полируя

своей   курткой   шеф-повара   несуществующее   пятно   на   нержавеющей   поверхности

установки ускоренного приготовления на протяжении последних пятнадцати минут.

Будильник на моих наручных часах издал звуковой сигнал. В любой момент могло

быть   вынесено   решение.   Для   заместителя   по   кухне   это   было   неслыханно,   настоящее

кощунство узнавать новости такого масштаба вместо руководителя, но если Стивен не

прибудет в ближайшее время, то меня могли заставить сделать это, независимо от того,

насколько неправильно бы это было. Но как только эта мысль пересекла мое сознание,

вошел   Стивен.   Небрежно   одетый   в   джинсы   и   клетчатую   рубашку,   со   своими

взъерошенными   на   ветру   волосами   с   проседью,   он   был   больше   похож   на

привлекательного «старика» Джорджа Клуни, чем на гения кухни.

Пока он приближался, его походка была легкой и неторопливой, а в выражении лица

не было ни намека на тревогу или беспокойство, только лишь замешательство.

—   Что   происходит?   Почему   вы   собрались   здесь   вместе,   вместо   того,   чтобы

работать? — спросил Стивен, глядя на двадцать пар глаз, устремленных на него, и еду для

сегодняшнего ужина, приготовление которой было остановлено на полпути.

Он поймал мой взгляд, как будто искал ответ, и я с ужасом поняла, что он забыл. Как

вообще   такое   было   возможно?   Это   был   самый   важный   день   года   среди   кулинаров.

Рождество, Сочельник, Четвертое июля и «Оскар» собранные воедино. Я говорила с ним

по телефону прошлой ночью, но пытаясь не сглазить, я специально не сказала ни слова об

«объявлении». И к тому же, наш разговор был сосредоточен на... более личном.

Но   с   тех   пор,   как   Стивен   заполучил   статус   шеф-повара,   его   внимание   было

отвлечено от ресторана в сторону других занятий. Только за последние два года он принял

участие   в   различных   телепрограммах   на   Food   Network,   разработал   новую   концепцию

ресторана, которая должна была стартовать следующим летом на Южном Манхэттене, и

придумал дизайн линии посуды для Williams-Sonoma ( прим. Williams Sonoma — бутик

кухонных принадлежностей, мебели и элементов дизайна для столовой и кухни. Williams

Sonoma — это Rolls Royce на рынке посуды, кухонного оборудования и принадлежностей,

аксессуаров и декора для кухни и столовой. Магазин Williams Sonoma основан в 1956 в

Сан-Франциско США)

Это   означало,   что   во   время   его   отсутствия   я   оставалась,   чтобы   управлять

повседневными   делами   в   Brindille.   Обязанность,   которой   я   гордилась   и   к   которой

относилась с большим уважением. Ни что больше в наших отношениях не значило для

меня больше, чем тот факт, что Стивен доверял мне все полномочия для самостоятельного

приготовления постоянно меняющегося дегустационного меню. Ни один ингредиент не

повторялся   для   отдельного   заказа   —   личное   достижение,   которое   раздвинуло   мои

3

границы и заставило меня стать более энергичной и изобретательной, чем когда бы то ни

было.

—   Гвен?   —   спросил   он,   опуская   твердую   руку   на   мое   плечо.   —   Не   хочешь

объяснить?

Я открыла рот, чтобы напомнить ему о важности сегодняшнего дня, когда зазвонил

телефон, прервавший меня. Когда никто так и не пошевелился, он спросил:

—   Кто-нибудь   собирается   ответить?   —   еще   один   звонок   нарушил   звенящую

тишину. Вздохнув, он провел рукой по седой щетине на лице и, прежде чем ответить,

пропустил еще один пронзительный звонок.

— Спасибо,  что  обратились  в Brindille.  С вами говорит Стивен  Дюран, — в его

голосе звучало легкое веселье, несмотря на раздражение, прорезавшее черты его лица.

Неожиданно он замолчал и, нахмурив брови, стал внимательно слушать.

Я   отметила   нечто,   звучавшее,   как   немецкий   акцент,   пробивавшийся   на   линии,

манера   разговора   человека   была   официальной   и   отрывистой,   но   слова   были   слишком

негромкими, чтобы я могла что-то расслышать. Пот выступил у основания моей шеи, а

мое сердце стучало, ударяясь прямо о ребра.

После чего-то, что чувствовалось как вечность, Стивен прочистил горло и сказал:

— Я понял. Спасибо, — он повесил трубку с резким щелчком, выражение его лица

было нечитаемой маской.

Взгляды   метались   по   кухне,   но   никто   не   осмеливался   произнести   хоть   слово.

Наконец Стивен сказал:

—  Это был Ричард Бауэр из гида «Мишлен».

Улыбка растянулась у меня на лице, из меня наружу рвался триумф, за которым

последовала какая-то невозмутимая эйфория, достойная су-шефа ресторана, который был

только что удостоен высочайшей награды Мишлен. Проявление величайшего мастерства,

которое было таким же неуловимым, как и восхождение на непрерывно растущую гору,

вершина   которой   была   постоянно   недосягаема.   Но   после   нескольких   лет   застоя   мы

сделали это, и Стивен, наконец, завладеет такой долгожданной мечтой.

— Прими мои поздравления!

Сокращая расстояние между нами, я притянула его для поцелуя, бабочки порхали у

меня в животе. Весь персонал знал, что мы встречались уже более двух лет, и хотя Стивен

предпочитал придерживаться строгих личных и профессиональных границ, в тот момент

мне было все равно.

Но он отпрянул назад, его лицо выражало отвращение и гнев.

— Ты издеваешься надо мной, Гвен?

— Насчет звезды Мишлен? — спросила я, моя торжествующая улыбка дрогнула,

когда   волна   смятения   обрушилась   на   меня.   «Оскара» кулинарного мираПочему   он   не   был   в   восторге,   не

наслаждался успехом?» — Это прекрасно, Стивен.

Он оторвал мои руки от своей шеи, прижимая их по бокам.

— Ты просто невыносима, — его голос был жестким и холодным как камень, и он

был полон презрения, которое ранило сильнее, чем его хватка. — Как ты смеешь!

Отпустив меня с такой силой, что я немного споткнулась, Стивен отступил от меня,

все его тело вибрировало. В нем была какая-то дикая, незнакомая мне энергия, она мне не

нравилась, не тогда, когда она была обращена  на меня, не тогда, когда она оставляла

следы от холодной ярости преданного человека, вместо его пылкого темперамента шеф-

повара.

4

—   Это   отличная   новость,   —   прошептала   я,   не   обращая   внимания   на   взгляды

персонала, которые, казалось, разрывались между нездоровым любопытством и желанием

убежать. — То, чего ты всегда хотел.

«Оскара» кулинарного мираПочему он был так расстроен?»

— Но это не мое, не так ли? — сказал Стивен ехидным тоном, который он обычно

оставлял для всех, но только не для меня. — Я дал тебе возможность внести творческий

вклад в меню, и вот как ты мне отплатила за это?

— Конечно, это твое, — мой голос звучал хрипло, странно и незнакомо, мое горло

сжалось. — Все, что я делала, всегда было для тебя.

Он покачал головой, сжимая и разжимая руки.

— Ты на самом деле думаешь, что можешь украсть у меня мою кухню? Украсть у

меня Brindille?

— Стивен, о чем ты говоришь... — я огляделась вокруг, умоляя взглядом, чтобы кто-

то сказал мне, что это было жестокой шуткой, но персонал просто стоял там, наблюдая за

всем в ошеломляющей тишине, теперь на их лицах был написан ужас.

— Что бы ты ни думала, то, что ты получила здесь, было создано моим трудом, моей

репутацией, моими стараниями, ты, коварная сучка, — сказал он, его голос звучал как

пощечина.

Низкий гул наполнил мои уши, когда я осознала его слова. Ощущение было такое,

как если бы в моем сердце проделали дыру.   «Оскара» кулинарного мираКак он мог углядеть в моих стараниях

помочь, попытку вытеснить его?   Я думала, что мы были командой, что он верил в меня,

доверял мне».

— Стивен, давай пройдем в твой офис. Мы можем поговорить об этом, — сказала я,

уверенная,   что   все   это   было   огромным   недоразумением,   и   если   бы   он   позволил   мне

объяснить, то понял бы, что мои мотивы были честными и искренними. Что я делала все,

потому что любила его.

—   Ты   не   скажешь   мне   ничего,   что   бы   мне   хотелось   услышать,   —   его   тон   был

отстраненный и бездушный, но я знала, что в любую секунду он мог взорваться — я была

свидетелем подобных ситуаций. — Собери свои ножи и уходи, Гвен.

— Ты увольняешь меня? — спросила я, поражаясь тому, насколько все запуталось и

вышло из-под контроля.

— Уж точно, что я не повышаю тебя, — произнес он, как будто я была ребенком,

которому никогда не был присущ здравый смысл.

— Но вся моя жизнь в Сан-Франциско. Я хочу быть здесь с тобой.

Взмахом руки Стивен смел ножи, стальные чашки и несколько фарфоровых тарелок,

которые упали на пол. Я подпрыгнула, вдох застрял у меня в груди, и я поняла, что плачу,

только тогда, когда почувствовала соленый вкус на губах. Этого не могло произойти — я

просто находилась в ловушке кошмара и скоро должна была проснуться, а Стивен должен

был быть там со мной, смеющийся и празднующий то, что он, наконец, добился цели всей

своей жизни.

— Мне плевать, Гвен. Я не должен был никогда тебя брать на работу. В лучшем

случае   ты   —   посредственное   дарование,   желающее   сделать   себе   имя   за   счет   трудов

других. В худшем случае ты — подлая авантюристка. В любом случае, я не хочу иметь с

тобой   ничего   общего,   —   он   выплюнул   слова   так,   как   если   бы   я   была   испорченной

охотницей за удачей, как если бы все в нашей истории не имело никакого значения, как

будто я ничего не значила. — И после того, как все узнают о том, что произошло здесь

5

сегодня,   узнают   о   твоем   вопиющем   пренебрежении   авторитетами   и   своим   местом,   я

сомневаюсь, что даже в забегаловке будут рассматривать твою кандидатуру. А сейчас,

пошла к чертовой матери из моего ресторана!

Он   пронесся   мимо   меня,   как   если   бы   я   была   несущественным   куском   мусора,

выкрикивая:

—   Возвращайтесь   к   работе!   —   когда   он   ушел,   персонал   кухни   подпрыгивал   и

метался, чтобы угодить ему. Я огляделась, хотя и сама не понимала, что хотела найти. Не

имело   значения,   какие   отношения   у   меня   были   с   этими   людьми,   ни   один   из   них   не

вступился бы за меня. В кулинарной среде с такой высокой конкуренцией как в Сан-

Франциско,   даже   одаренному   и   опытному,   было   сложно   найти   работу.   Если   Стивен

отвернулся бы от них, так же как от меня, то это привело бы к просроченным ипотечным

кредитам, разрушенным семьям и невообразимому стрессу.

Трясущимися   руками   и   с   затуманенным   зрением,   я   вытащила   из   кармана   свой

телефон,   в   то   время   как   шла   к   задней   двери   ресторана,   наружу   в   мрачный   вечер

Восточного залива, проглатывая напряжение, сдавившее мое горло, и слезы, сбегавшие

вниз по моему лицу.

Я   не   могла   позвонить   своей   матери   —  она   никогда   не   одобряла   моего   решения

пойти по стопам отца, чтобы начать жизнь с того, чтобы стать шеф-поваром. И я не могла

позвонить своему отцу, он думал, что работа в Brindille и мои отношения со Стивеном

были глупыми и провалом для моей карьеры.

Но я могла позвонить своему брату, единственному человеку в моей жизни, который

не стал бы осуждать меня. Мы с Крисом не были очень близки. Мы просто были слишком

разными. Но мы были близнецами, имея определенною степень поддержки и преданности

по   отношению   друг   другу,   не   задавая   никаких   вопросов.   Кроме   того,   учитывая   то

количество раз, когда я спасала Криса после его неверных решений  касаемо  девушек,

школы и комендантского часа, он, наверное, был бы рад, наконец, отплатить мне тем же,

даже если прошли месяцы с тех пор, как мы разговаривали в последний раз. Трясущимися

пальцами я позвонила, радуясь тому, что он поднял трубку после второго гудка.

— Крис... — мой голос надломился от тяжелейшего напряжения, я едва сдерживала

себя.

— Что случилось, Гвен? — спросил он, звук ревущего ветра и дорожного движения,

заглушал   его   голос.   Я   поняла,   что,   скорее   всего,   он   ехал,   ни   о   чем   не   думая,   по

скоростному   шоссе   в   своем   смешном   кабриолете   Porsche   после   тренировки   команды

Blizzards.

Я   сделала   глубокий   вдох   и   все   объяснила,   однако,   даже   изобретательные

ругательства моего брата не могли облегчить мою боль.

Наконец Крис сказал единственное, что мне нужно было услышать.

— Приезжай домой, в Денвер. Я разберусь с этим.

Глава 1

ГВЕН

Десять месяцев спустя...

6

Опьяняющий,   что   называется   «с   дымком»,   аромат   шипящих   стейков   наполнил

кухню ресторана Stonestreet’s. День открытия и мой первый вечер в качестве шеф-повара.

У меня был выбор между тем, чтобы приготовить особый, завернутый в бекон мясной

рулет, креветки в кокосовой корочке, пасту или мясные шарики. И в дополнении ко всему

куча других обычных блюд. Не совсем то, чему меня учили в Le Cordon Bleu в Париже. И

точно   не   то,   что   бы   заставило   моего   отца,   шеф-повара   и   ресторатора,   светиться   от

радости.

Я   положила   на   обжаренное   филе-миньон   ( прим.   круглый   стейк   небольшого

диаметра, который готовят из филейной вырезки телятины или говядины,  это  самое

нежное и достаточно постное мясо) сливочное масло и просунула тарелку с готовым

блюдом через раздаточное окно прямо в руки ожидающего официанта, который вышел

через   распашную   дверь.   Из   наполненного   зала   лилась   живая   джазовая   музыка   в

исполнении   пианистки.   Беззвучно   подпевая   мелодии,   я   окунула   чайную   ложку   в

свежеприготовленный   беарнский   соус   ( прим.   французский   яично-масляный   соус.

Готовится из растопленного сливочного масла, яичных желтков, лука-шалота, кервеля,

эстрагона и белого винного уксуса), кипящий на плите.

Без сомнений, Стивен бы посмеялся, если бы мог видеть меня сейчас. Но что я могла

ожидать от стереотипного ресторана, владельцем которого был спортсмен? По крайней

мере, это была работа, единственная, которой меня обеспечил Крис в моем безвыходном

положении, и именно в моем родном городе. И, по крайней мере, на вывеске не было

моего имени, чтобы еще больше подпортить мою репутацию. Мне нужно пережить всего

лишь год, а может два, пока произошедшее в Сан-Франциско забудется, чтобы я смогла

начать все заново в месте получше.

— Два овощных салата, — крикнула я повару в цех холодных заготовок, маленькая

частичка моей души умирала. Ради Бога, я получила классическое образование. И вот я

здесь, упавшая до того, чтобы повторять, как попугай, названия блюд, которые появились

еще   в   стейк-хаус   период   бума   90-х.   В   мгновение   ока   я   стала   кулинарным   аналогом

«вареных» джинсов. И все потому, что Стивен думал, будто мой талант слишком тупой

для его остроумия.

— Да, шеф, — ответили мне из цеха, засыпая в чашку половину салата Айсберг с

таким количеством голубого сыра, что этого было бы достаточно, чтобы превратить его в

суп из влажной безвкусной зелени.

— А это кухня. Думаю, это самое таинственное место ресторана, — я узнала этот

голос еще до того, как Логан Стоунстрит ворвался на мою территорию, — глубокий и

властный, такой, который всегда выражал абсолютную уверенность — атакующие игроки

команды the Colorado Blizzards волочились за ним. Логан выглядел так, как будто пришел

прямо с кастинга для фильма о футболе компании Disney или отборочных матчей в НФЛ.

Квотербек   ( прим.   позиция   игрока   команды   нападения   в   американском   и   канадском

футболе)   одной   из   самых   лучших   команд,   он   был   высоким,   мускулистым   и   отлично

сложенным, способным принимать удары, вступать в борьбу и владеющий своим телом

так, чтобы быстро и точно отправить мяч в цель.

Логан   провел   компанию   мужчин   за   прилавок,   заполняя   и   без   того   тесное

пространство. Как если бы это было срежиссировано, два ряда голов в белых колпаках

поднялись,   весь   персонал   сердито   поглядел   на   незваных   гостей,   прежде   чем   молча

7

вернуться к своим обязанностям. Просто невероятно, как кучка футбольных болванчиков

в натуральный рост могла разом послать импульс через всю комнату.

— А это зубчатый нож, — сделанное из лучшей высокопрочной нержавеющей стали

лезвие сияло под светом светодиодных ламп. — Тронешь хоть что-нибудь и останешься

без пальца, — я сладко улыбнулась Логану, готовая подписаться под каждым сказанным

словом. Он мог быть лучшим среди тех, кто носил форму, и технически владельцем этого

заведения, но на моей кухне Логан по положению был не выше посудомоечной машины.

Мне  было  нужно,   чтобы  он  убрался   отсюда.   Немедленно.  Успешная  кухня  была

упорядоченным механизмом. Точным, эффективным и полностью предсказуемым. Жизнь

могла быть в полном беспорядке, но кухня никогда не заставала меня врасплох, никогда

не предавала меня. Само присутствие Логана угрожало этому.

—   Черт,   Логан,   —   сказал   Тони,   присвистнув,   —   Твой   шеф-повар   —   настоящая

нахалка. Это круто.

Тони   играл   на   позиции   правого   защитника   и   был   размером   с   промышленный

холодильник в заготовочной. Из всего, что мне рассказывал Крис и что подтверждали

СМИ, Тони был таким же мощным как реактивный двигатель, еще более скрытный, чем

тень, и единственный игрок, который должен был охранять «слепые» зоны. И из того, что

я наблюдала во время телевизионных пресс-конференций, он еще к тому же был вечным

оптимистом, независимо от обстоятельств. Мне было интересно, как ему удавалось все

это удерживать в равновесии.

— Осторожнее с тем, что говоришь о моей сестре, чувак, особенно, когда она у нее в

руках острые предметы, — вклинился Крис, бросив на него предупреждающий взгляд. —

Гвен известна тем, что ее легко разозлить.

Мой   су-шеф   Эми   протиснулась   между   ними   со   сковородкой,   на   которой   было

ризотто с морепродуктами ( прим. распространённое блюдо из риса в Северной Италии),

задевая его полосатую рубашку, и я могла поклясться, что Тони был в секунде от того,

чтобы   окунуть   свой   палец   в   нежнейший   рис.   Моя   рука   дрогнула,   готовая   удалить

конечность, если бы это потребовалось.

— Уж кто бы говорил, Кристофер. Твой характер такой же кроткий, как зажженная

спичка, — сказала я, укладывая дымящуюся тарелку с ножкой ягненка под гранатовой

глазурью   на   поднос.   Именно   такой   характер   в   сочетании   с   взрывной   скоростью   на

передаче   сделал   Криса   результативным   и   незаменимым   принимающим.   —   А   я

раздражаюсь  только тогда,  когда  нарушают  мое рабочее  пространство.  Теперь,  только

если   вы   не   хотите,   чтобы   я   вонзила   этот   острый   предмет   в   ваши   мягкие   места,   я

предлагаю вам вернуться в зал.

—   Ох,   да   ладно   тебе,   Гвен,   я   думал,   что   мы   друзья,   —   Логан   сверкнул   своей

очаровательной ухмылкой, той самой, которая казалось, завораживала каждую девушку,

что встречалась ему на пути. Обычно он был одним из тех светловолосых, голубоглазых

удивительных мальчиков, расслабленных и непринужденных, и если бы он не был таким

чертовски  хорошим футбольным игроком, то мог бы сделать  убийственную карьеру  в

качестве модели для Gap ( прим.  Gap  Inc.  Gap  Inc. (произносится  Гэп) — американская

компания, крупнейший ритейлер  одежды  в США и владелец второй по величине в мире

сети   магазинов   по   продаже  одежды).   Но   сегодня   вечером   он   источал   сексуальное

притяжение   в   искусно   сшитом   темно-синем   костюме   от   Armani,   белой   рубашке,

расстегнутой   на   пару   пуговиц,   и   туфлях.   Волосы,   сбритые   по   бокам   и   достаточно

длинные, чтобы пропустить сквозь них пальцы, абсолютно не портили его образ Адониса.

8

— Нет, ты и те придурки за тобой, вы — друзья, — сказала я, указывая туда, где мой

брат и Тони изучали устойчивость башни из тунца. Логан и Крис были, как сиамские

близнецы с тех пор, как коротышками пришли в футбол. Тогда они оба были тощими

малявками, выдающими себя за выпендрежников-профессионалов. Кто мог предсказать,

что   через   несколько   лет   они   окажутся   в   одной   команде,   сражающимися   за   кольцо

победителя Суперкубка ( прим. Таким кольцом, сделанным из золота с бриллиантами в 5

карат, награждают обычно владельцев, игроков и тренеров команд, обладателей премии

«Оскара» кулинарного мираСуперкубок»)?   —   Мы,   —   я   указала   кончиком   ножа   на   него   и   на   себя,   —   просто

знакомые.

Знакомые.   Универсальное определение для непонятных отношений, порожденных

большим количеством дешевого пива, вечеринкой в выпускном классе старшей школы, и

типичная   подростковая   влюбленность   в   лучшего   друга   моего   старшего   брата.   Слово

«знакомые» означало, что мы собирались в доме у бассейна по окончании футбольного

сезона, оставляя это в прошлом.  «Оскара» кулинарного мираМы так и поступили», — напомнила я себе, чтобы не

обсуждать это снова.

Честно говоря, мне бы хотелось забыть все те его тискающие-мою-грудь штучки, и

то, насколько уязвимой и ранимой я себя из-за него чувствовала. Жаль, что это было не

так просто. Не тогда, когда дело касалось Логана Стоунстрита.

Всегда   было   что-то   магнетическое,   что   притягивало   меня   к   нему.   То,   как   он

улыбался, почти идеальный, с этой кривой усмешкой, растягивающейся у него на лице,

неся   с   собой   просто   дьявольские   перспективы.   Морщинки,   которые   образовывались

вокруг его глаз, когда он смеялся, придавая какой-то мальчишеский задор его яркой и

дерзкой личности. Линия загара по линии его шрама, которую, как и татуировка на его

шее,   я   предпочитала   не   замечать.   Когда   он   бродил   по   коридорам   школы,   ученики   и

учителя, как загипнотизированные, следили за каждым его движением.

Даже теперь, стоя в самом последнем месте, где ему это следовало бы делать, я не

могла   отвести   взгляд   от   резкой   линии   его   челюсти,   блеска   медовых   волос   и

пробивающейся щетины, которая должна была выглядеть неряшливо, но ни в коем случае

не красиво. Я не могла не представлять, как бы это было, если бы эти большие умелые

руки обхватили меня за талию и усадили бы на столешницу. Я винила жар от варочной

панели Viking позади меня в той внезапной волне тепла, распространившейся по мне, и уж

точно не те восемь способов, которыми я хотела нарушить все санитарные нормы.

Но о  том,  чтобы   встречаться  с  Логаном  за   рамками  отношений   владелец-и-шеф-

повар не могло быть и речи. До сегодняшнего вечера мы общались по электронной почте

и   обменивались   голосовыми   сообщениями,   так   как   он   был   занят   предсезонной

подготовкой   в   тренировочном   лагере,   но   я   боялась,   что   с   началом   сезона   он   будет

оказываться   поблизости   намного   чаще.   Иногда,   я   не   была   уверена,   что   мое   сердце

выдержит это.

—  Проваливай  отсюда,  Сладкая   булочка.  Уверена,  что   тебя  ждут  гости,   готовые

поболтать, девочки, желающие получить твои автографы, и журналисты, готовые угодить,

— я попыталась оттеснить Логана своим бедром, но мне удалось лишь слегка толкнуть

его.

Прислонившись к столу, он скрестил руки и ноги, уголок его рта загнулся вверх.

— Гвенни, помнишь,  как ты  согласилась  прекратить  использовать это прозвище,

если я куплю тебе профессиональный миксер, который ты так хотела?

9

—   Я   сказала,   что   постараюсь   перестать   называть   тебя   Сладкая   булочка.   Я   не

виновата, что тебе это так подходит.

— Потому что мне нужно больше ультрафиолета? — спросил он. — Говори за себя.

Держу пари, если ты заплетешь свои волосы в две косы, вместо этого низкого пучка, то

станешь до смерти похожа на Уэнзди Аддамс ( прим. персонаж известной серии комиксов

«Оскара» кулинарного мираСемейка Аддамс», а также сериалов, мультсериалов и кинофильмов по ним).

—   Какой   ты   умник,   —   сказала   я   и   впилась   взглядом   в   его   загорелую   кожу,

выглядывавшую из-под рубашки. Даже в резком освещении кухни он излучал золотое

совершенство.   «Оскара» кулинарного мираПридурок». — Но не поэтому. Все потому, что ты весь такой из себя

типичный американец, скучный и, как обычно, полный дерьма.

Тони рассмеялся над моим ответом.

— Разве это не правда? — сказал он, достаточно сильно ударив меня по плечу, что

грозило моему колпаку слететь с головы.

— Ты, наверное, должен поверить Гвен на слово, Логан, — вмешался Крис, отступая

в сторону, чтобы Эми могла передать мне крабовые котлетки, которые все еще кипели на

гриле. Я перенесла их на белую тарелку, добавив соус ремулад ( прим. соус на основе

майонеза, блюдо французской кухни. В состав соуса традиционно входят маринованные

огурцы, каперсы, петрушка, зелёный лук, чеснок, оливковое масло, пряный уксус, горчица

и анчоусы), затем передала готовое блюдо в раздаточное окно.

— Из чего эти зеленые кусочки  в котлетах? — спросил Логан, изучая  закуску с

б ольшим интересом, чем та того заслуживала.

— Из мелко нарезанного перца «халапеньо» ( прим. средних размеров перец чили,

который ценится за ощущения при его поедании от «Оскара» кулинарного миратёплого» до «Оскара» кулинарного мирагорячего»), — сказала

я,   изучая   несколько   тарелок,   готовых   к   подаче   в  зал.   —   Ваша   версия   была   слишком

безвкусной, поэтому я видоизменила ее.

Логан поднял бровь.

— Ты изменила фирменное блюдо моей мамы?

От осознания мою грудь скрутило чувство вины. Добрая, сильная и обаятельная, с

мелодичным голосом и красотой Джеки Кеннеди, Джейн была опорой семьи Стоунстрит.

Рак яичников слишком рано забрал у нее жизнь, через несколько недель после того, как

Логан отобрался в команду the Blizzards. Спортивные аналитики и критики считали, что

это повлияет на игру Логана, но, казалось, это наоборот, сподвигло играть мощнее, лучше,

вторя своему легендарному отцу — квотербеку НФЛ, который выиграл три чемпионата

Суперкубка и у которого был торговый центр в Сиэтле, названный в его честь.

— Я просто немного его обновила, — пробормотала я. — Добавила ему немного

индивидуальности.

— Рецепт был хорошим...

—   Да,   разумеется.   Набитые   под   завязку   крабовым   мясом,   майонезом,   хлебными

крошками и перекачанные обольстительностью, — сказала я. — Могу только представить,

сколько раз  ты  использовал  это на девочках,  чтобы  дойти  до третьей  базы  по  дороге

домой   ( прим.  Третья  база  -   одна   из   бейсбольных   метафор,   употребляемая   в   среде

американской молодёжи, применительно к сексу). Хотя, я никогда не узнаю, как нечто

почти лишенное вкуса могло оказать тебе какую-то услугу.

— Именно для этого и нужен соус, — сказал Логан, кончики его ушей порозовели.

10

— Что-что? — спросила я, раздраженная тем, что для того, чтобы обойти его, мне

надо было соприкоснуться с ним. Определенно, не было ничего привлекательного для

него в трофеях победителя.

— Fred’s Five Pepper Insanity ( прим. один из самых острых соусов, имеющихся в

продаже в готовом виде).

Впервые за этот вечер я впала в полнейший ступор.  «Оскара» кулинарного мираОстрый соус из банки? Черт, о

нет».

—   Он   имеет   отличный   вкус   абсолютно   со   всем,   —   продолжал   Логан.   —   Это

написано прямо на этикетке.

Я стиснула зубы.

— Убирайся. Отсюда. Немедленно.

—   Дерзкий   шеф-повар   выпотрошит   твои   кишки   похлеще,   чем   это   сделал   ты

защитнику Detroit’s на прошлой неделе, — Тони по-прежнему счастливый, не смотря на

то, что на последней игре он несвойственно для себя пропустил три паса.

— Что я сделал? — спросил Логан, выражая чистое недоумение.

Крис обхватил Логана за затылок и потащил к распашной двери.

—   Соус   из   банки?   Ты   идиот!   —  он   похлопал   Логана,   в  недоумении   качающего

головой, по щеке. — Я знаю, что вы двое почти не виделись в последнее время, но такое

ощущение, как будто ты совсем не знаком с Гвен.

Как только они покинули кухню, знакомая суета на кухне вернулась обратно, и я

смогла снова дышать. « Чертов Логан».   Я провела столько лет вдали от него, а он по-

прежнему   мог   лишить   комнату   кислорода,   и   мой   эмоциональный   интеллект   падал   до

уровня черлидерши, стоящей во главе благотворительной ярмарки.

Я должна помнить, почему я в Денвере и что заставило меня оказаться здесь.

И прежде всего, я должна помнить, что произошло, когда позволила столкнуться

вместе личному и профессиональному.

Глава 2

ЛОГАН

Открытие ресторана было всем, что я рисовал в своем воображении, и я не ожидал

ничего другого. Панорамные окна, демонстрирующие безупречный вид на центр Денвера

и Скалистые горы за ним, бар с крепкими напитками, подсвеченный сзади и уставленный

бутылками   с  напитками  со  всего   мира,  огромный  аквариум  с  медузами,  который  был

центральным объектом в зале, был именно таким, каким я его себе представлял. Чего я не

ожидал, так это того, насколько мне было комфортно среди людей, которые стукались

бокалами   и   наслаждались   блюдами,   посвященными   памяти   моей   матери.   Этот   гул

распространялся всюду и окутывал, захватывая меня, превращался в бессвязный сгусток

звуков,   который   я   слышал   каждую   игру   и   который   наполнял   мои   жилы   лихорадкой

брошенного вызова, и продолжал усиливаться, пока все внимание было приковано к зоне

защиты.

Так будет всегда? Эта дрожь, которую я хотел испытать снова и снова? Или это было

просто мощной комбинацией вечера открытия и моего раздражительного шеф-повара?

Мне, наверное, следовало провести собеседование, прежде чем нанимать Гвен, но

когда Крис сказал мне, что ей нужна работа (почему кому-то с таким талантом как у нее

11

это потребовалось, я не знал), а мне нужен был опытный шеф-повар, решение показалось

мне таким очевидным. Сколько я себя помню, Гвен всегда крутилась вокруг еды, она

продвигалась   по   своему   пути,   в   то   время   как   я   шел   к   своему   будущему,   но   пока   я

проводил все лето в спортивном зале, она проводила его в путешествиях со своим отцом

— Генри, учась у лучших кулинарного мира и питаясь в самых эксклюзивных ресторанах.

Я знал, что она воздаст должное Stonestreet’s и сделает так, чтобы моя мама испытала бы

гордость.

Я   просто   не   ожидал,   что   она   станет   такой   привлекательной   женщиной   со   всем

необходимым,  чтобы   свести   меня  с   ума.  В  моем  воображении   она  по-прежнему  была

восемнадцатилетней девчонкой, которую я лапал в домике около бассейна во время одной

единственной  вечеринки, которую она посетила за все время учебы в старшей  школе.

Девчонкой,   у   которой   была   очень   небольшая   и   сплоченная   группка   друзей,   но   она

предпочитала быть одна. Девчонкой, которую некоторые называли неудачницей, но для

меня она была слишком занята, сосредоточившись на своих целях, вместо того, чтобы

переживать   по   поводу   всякой   разной   подростковой   фигни.   Но   глядя   на   пять   футов

раздражения   и   сто   фунтов   насмешки   ( прим.   ок.150   см   и   45   кг),   командовавших   на

оживленной кухне, все, чего я хотел, — это сорвать с нее ее форму шеф-повара и узнать,

что еще изменилось.

Вспышка   камеры   вернула   меня   в   настоящее,   яркий   свет   прорвался   сквозь

приоткрытую дверь. Я вздохнул. Хотя бы раз мне хотелось оставить кого-то для общения

со СМИ и их бесконечными вопросами. Но я был лицом Stonestreet’s, так же согласно

контракту я был лицом the Blizzards, что означало славу — хорошую и плохую — которая

падала   на   мои   плечи.   Ко   всему   прочему,   я   довольно   долго   избегал   журналистов,

расположившихся снаружи перед входом, и, если я не поприветствую их в ближайшее

время, кто-то придет за мной, или что хуже — запустит прессу внутрь.

Сделав шаг на красную дорожку, я был немедленно атакован целой кучей вспышек

фотокамер и звуком своего имени, который налетал на меня со всех сторон.

— Логан! Какое твое любимое блюдо сегодня вечером?

— Логан! Что вдохновило тебя на такое меню?

— Логан! Как твое колено в преддверии сезона? — крикнул Том Фелпс, главный

спортивный обозреватель в the Denver Morning News, его диктофон был заряжен и готов к

работе.   —   Вы   сможете   продержаться   достаточно   долго   для   того,   чтобы   ты,   наконец,

выиграл чемпионат в этом сезоне?

Я  сделал   паузу,   излишне   счастливое  выражение   красовалось  на   моем  лице,   в то

время как меня охватывало разочарование.

— Да, ладно тебе, Том. Тебе известно, что сегодня вечером речь пойдет о хорошей

пище   и   почитании   моей   матери.   Никак   вопросов   о   футболе,   —   мой   голос   был

напряженным, моя отработанная улыбка была дерзкой и приторной — одна из тех, что я

использовал на пресс-конференциях после крупных поражений. Кто, к чертовой матери,

пригласил его на открытие?

— Помнится, что ты нянчился с ним во время предсезонной игры на прошлой неделе

против   Detroit.   Обострилась   твоя   старая   травма   связок   еще   со   времен   колледжа?   —

продолжал он, не обращая внимания на мою вежливую просьбу. Том Фелпс никогда не

переставал задавать жесткие прямые вопросы, и не имело значение, насколько они были

неуместны или неприемлемы, ни один спортсмен в здравом уме никогда не ответил бы на

них правдиво.

12

Я думал, что был аккуратен, все тщательно продумал по части обеспечения на все

сто   процентов.   Не   единожды   во   время   игры   я   размахивал   мячом   или   делал   передачу

вместо   того,   чтобы   бежать,   уворачиваться   или   отдавать   пас,   принуждая   оборону   the

Detroit привыкнуть к моему стилю игры. Единственное, что было хуже травмы, это была

пресса или же разрешение задавать вопрос о том, испытываю я боль или нет. Я не мог

позволить себе много анализировать и оказывать излишнее давление. Не тогда, когда я

хотел выиграть.

А я хотел выиграть, помимо моего желания провести с мамой хотя бы один день, это

было единственным, чего я хотел с тех пор, как смотрел на то, как отец держит награду

Винса Ломбарди.

—  Логан, ты намеренно игнорируешь мой вопрос или ты ослеплен этими огнями?

— спросил Том, подталкивая диктофон ближе к моему лицу. — И еще, как...

— Как думаешь, чтобы сказала бы твоя мать, если бы была здесь, Логан? — прервал

его обозреватель колонки о еде в the Colorado Post.

Облегчение разлилось внутри после того как его прервали, но теперь меня охватила

горечь.

— Думаю, что она предложила бы мне насладиться сегодняшним вечером, съесть

десерт, даже если на завтра я прибавлю в весе. А еще держаться подальше от кухни и

оставить   готовку   профессионалам,   —   я   усмехнулся,   вспомнив,   как   мама   гоняла   меня

подальше деревянной ложкой каждый раз, когда я таскал что-то из того, что было на

плите.

Кухня всегда была ее царством, так же как ревущая толпа и свежая зелень на поле

была для нас с отцом. Что-то, что она бы оценила в Гвен. В маме был тот же огонь, та же

страсть, которые она отдавала своей семье и готовке. Оглядываясь назад, я вижу себя

наблюдающим за тем, как рак забирает ее энергию, ее желание доставить удовольствие

желудкам людей, — единственная вещь, которая делала ее самой собой, все это было

уничтожено. И я надеялся, как бы романтично и утопически это не звучало, что я был

способен   вернуть   часть   этой   памяти   вместе   с   этим   рестораном,   основанным   на   ее

рецептах. Этого было на самом деле недостаточно, но это было лучшим, на что я был

способен.

Долг   выполнен,   я   вновь   зашел   в   помещение.   Я   услышал   неудержимый,

заразительный   смех   Криса   и   посмотрел   на   круглую   стеклянную   кабину,   где   он

пользовался   своим   статусом   спортивной   звезды   и   позировал   для   селфи   с   группой

подвыпивших бизнесменов. Как любил говорить Терелл Оуэнс:  «Оскара» кулинарного мираЭтот парень влюблен в

себя уже так давно». Но в отличие от Т.О. ( прим. Терелл Оуэнс - нападающий команды

«Оскара» кулинарного мираДаллас Ковбойс» Национальной футбольной лиги США), Крис отдавал на поле столько

энергии, что мог позволить себе дерзость и позерство. Только посмей блокировать его на

поле и это будут твои похороны. Я мог только догадываться о тех трюках, что были у него

в запасе для предстоящего сезона. И, если бы звезды сошлись так, как я на то надеялся, то

в   этом   году   важные   события   должны   были   произойти   в   жизни   the   Blizzards   —   я

чувствовал уверенность в этом всем своим нутром.

Я   по-прежнему   не   мог   поверить   в   то,   что   мамы   никогда   не   будет   здесь,   —

реальность, которую я до сих пор не мог принять спустя столько лет. Она, больше чем

кто-либо, заслуживала того, чтобы увидеть, что я воплощаю в жизнь все, о чем мечтал, —

те мечты, которые она разделяла со мной и поддерживала во всем, что было далеко от

моего   понимания,   потому   как   я   был   еще   молод.   Когда   она   выезжала   на   дорогу   и

13

направляла свет своих фар на поле так, что мы с отцом могли отдать еще несколько пасов

друг другу. Когда я ловил крайне неприятный удар, она была там, готовая помочь мне

отмахнуться от него. Если что-то во время игровых баталий пугало ее, она никогда не

показывала этого. Для нее в приоритете всегда оставалось то, чтобы я не боялся сделать

еще одну попытку, двигался вперед с упорством, чтобы добиться большего. Или когда она

готовила   перед   игрой   мою   счастливую   лазанью   с   чесночным   хлебом,   даже   если   это

значило, что ей придется стоять у плиты в конце длинной недели, или что ей предстоит

поход в бакалею среди ночи, чтобы купить сыр «Пармезан» от Kraft, тот самый сыр в

пластиковой банке.

— Вот он! — грохотание голоса моего агента обратил внимание всех в зале на меня.

Я   застонал   и   сразу   же   расслабился,   гостеприимная   атмосфера   комнаты   сменилась

клаустрофобией.

Фил   помахал   мне,   вскидывая   вверх   наполовину   полный   стакан   с   виски   Johnnie

Walker Blue.   «Оскара» кулинарного мираНичего, кроме самого лучшего», — я практически слышал, как он кричал

это. Фил был помешан на самом лучшем — выпивка, женщины, автомобили — это не

имело  значения.  Он  собирал   их  всех  как  трофеи   и  чаще  всего   просто   забывал,  зачем

заполучил их впервые. Его первоклассные костюмы были выбраны специально личным

закупщиком, потому что это было именно тем, что должен был делать успешный человек.

Но потрудился ли он подогнать их под свои пять футов десять дюймов роста? Конечно

же, нет.

Я не раз задавался вопросом, в чем заключалось истинное умение Фила: в коротком

ударе   в   гольфе,   в   раскрутке   и   маркетинге,   которыми   он   мог   управлять   в   тот   самый

момент,   не  имея   полной  власти  над   ними.  Тем   не  менее,  он  был  чертовски   хорошим

переговорщиком,  который  еще   ни  разу  не   отправил  меня   не  в  том  направлении.  Моя

сумасшедшая зарплата и рекламные контракты лишь подтверждают это.

Проведя рукой по волосам и расправив плечи, я прошел между столов из вишневого

дерева и роскошных кожаных диванов туда, где Фил болтал с сомелье, разливающим

«Пино   Нуар»   Russian   River   Valley.   Открытые   лампы,   свисавшие   с   покрытого   медной

плиткой потолка, отбрасывали на него желтый свет, освещая его поблескивающий от пота

лоб.

—  Зал переполнен, — сказал Фил, хватая свежую порцию своего напитка и отходя

от   бара.   —   Ты   завершил   свой   обход?   Нам   нужно   поговорить,   —   его   лицо   было

беспристрастным,   но   давление   ладони   промеж   моих   лопаток   не   оставляло   места

возражениям, когда он подтолкнул меня в сторону тихого коридора около помещений для

персонала.

Я пожал плечами, поправляя лацканы своего пиджака. Я терпеть не мог, когда он так

грубо вел себя со мной, но я не собирался устраивать сцену.

—  Мы должны делать это прямо сейчас? Я не пробыл здесь достаточно, я еще даже

не видел отца.

—   Боб все поймет, — сказал Фил, его голос наполнило легкое разочарование. —

Как я сказал тебе до этого: твоя работа в качестве владельца — это появляться время от

времени и приветствовать парочку гостей. Для всего остального найми менеджера.

—  На двери мое имя, — сказал я. — Люди ждут...

— И это долбанная проблема, — проглотив остатки виски, он со стуком опустил

стакан на стоящий около стены стол. — Единственное место, где твое имя имеет значение

— это над номером «восемнадцать» на твоей футболке, — Фил покачал головой, его вздох

14

был   таким   же,   как   и   все   предыдущие   три   раза,   когда   мы   разговаривали   об   этом.   —

Послушай,   я   понимаю,   что   ресторан   очень   важен   для   тебя,   но   ты   позволяешь   себе

отвлекаться на то, что более подходит для выхода на пенсию.

—   Ты — тот, кто постоянно говорит мне о том, что я должен расширять  свою

аудиторию, быть больше на виду, — сказал я. Однако, даже когда я только разрабатывал

проект Stonestreet’s два года назад, я знал, что он не одобрит этого. Откровенно говоря,

если бы не слухи, то Фил вообще не появился бы на открытии, но последнее, чего он

хотел, —  это разлад между нами.

—   Я   имел   в   виду   участвовать   в   звездных   соревнованиях   по   гольфу.

Широкомасштабные   мероприятия,   освещаемые   прессой   в   самый   раз   для   спортсменов

такого   калибра   как   ты,   благотворительные   мероприятия   хорошо   отразятся   на   твоем

имидже, — сказал он, шагая по коридору. —  Не ставь под угрозу свою карьеру, слишком

вкладываясь в этот проект для души.

— Я выполняю обещание, данное моей матери, и это не проект для души, — сказал

я,   почему-то   никто   вокруг   не   понимал   меня,   особенно   моя   бывшая   —   Николь.   Она

думала, что ресторан — это глупая идея, которая не принесет никакой пользы. Вот почему

сейчас   она   была   частью   моего   прошлого,   а   не   будущего.   Было   прискорбно,   что   мне

потребовалось два года на то, чтобы понять, что ей не место в моей жизни.

—   Хорошо.   Тогда,   это   очень   несвоевременно,   —   Фил   остановился,   перестав

шаркать. Красные пятна окрасили его щеки, и я мог учуять в его дыхании резкий запах

алкоголя.   —   Я   не   должен   напоминать   тебе,   что   ты,   Логан,   это   торговая   марка.   Роль

квотербека — это больше, чем просто быть лидером и набирать очки за тачдаун ( прим.

один из способов набора очков в американском и канадском футболе. Чтобы заработать

тачдаун, игрок атакующей команды должен доставить мяч в зачётную зону команды-

соперника). Это идеальный имидж, товарный вид, который продает билеты и продукцию.

Ты  должен мелькать  тут  и там, чтобы  удерживать  свои  позиции  — это, как  правило,

выгорает в любом случае — но квотербеки — это игровое наследие, это игроки, которые

привязаны к контракту.

За исключением того, что я уже был связан контрактом. Когда меня призвали в the

Blizzards,   они   были   одной   из   худших   команд   лиги.   Мне   понадобились   годы   упорной

работы   и   приверженности   ежедневному   физическому   самоистязанию   и   моральному

истощению, чтобы сделать из нее команду победителя. А теперь Фил хочет запредельные

суммы   гонораров   —   для   себя   и   для   меня.   Было   важно,   чтобы   я   заполучил   кольцо

Суперкубка. Также как и то, чтобы я был полон неиссякаемой энергии. Как и то, чтобы

ничего не отразилось на спорте. Первая игра сезона была через неделю, и мое колено по-

прежнему беспокоило меня после последней победы в предсезонном матче.

Чемпионство по-прежнему ускользало от меня, и я знал, что перспектива заполучить

кольцо была подобна привязанной впереди морковке, окутанной золотой дымкой. Я не

мог   замедлить   темп   и,   конечно   же,   никогда   бы   не   отступился.   Не   тогда,   когда   по

успешности   я   не   соответствовал   своему   отцу.   Выйти   из   его   тени   и   создать   свою

собственную страничку в книге рекордов.

—   Рассматривай   это   как   предупреждение,   —   продолжал   Фил.   —   Ты   должен

сконцентрироваться на своей подготовке для игры с the Patriots в следующее воскресенье,

а не спрашивать посетителей как им пришелся по вкусу выдержанный свиной стейк.

— Интересно.  Я думала, что удовлетворение  аппетита  гостей  было   моей  прямой

обязанностью,   поэтому   спасибо   за   разъяснение,   —     голос   Гвен   встряхнул   меня,   и   я

15

оглянулся через плечо, чтобы  увидеть ее облокотившуюся рядом с дверью в мужской

туалет, жирные пятна испортили ее клетчатые штаны. — Но, если ты закончил ругать

Сладкую Булочку из-за всех его недостатков, то не мог бы ты отойти с дороги, чтобы я

могла воспользоваться дамской комнатой? — она одарила Фила презрительной усмешкой,

которую я получал бесконечное число раз, пока мы росли, я и забыл, что ее правый резец

был слегка искривлен, выражая протест.

— А я думал, что мы договорились, что кухня — это твоя вотчина, Гвен. Тогда, по

какой причине  тебя сейчас  там нет?  — я сорвался, ненавидя  тот взгляд, который она

бросила   на   меня,   —   тот   самый,   который   говорил:   «Оскара» кулинарного мираСерьезно,   ты   не   можешь   сам

справиться с этим парнем?».   Гвен всегда была очень наблюдательной и очень быстро

определяла мои слабые места. — Как ты часто всем напоминаешь: еда не готовится сама.

Поэтому, может, тебе стоит выполнять свою работу, для которой я тебя нанял, и вернуться

к   исполнению   своих   обязанностей.   Мы   —   квотербеки,   любим   называть   это   «держись

своей линии».

Мимолетная   вспышка   боли   вывела   меня   из   равновесия,   как   внезапная   атака,

приближение которой я не заметил. В прошлом, я никогда не беспокоился о том, что могу

ранить   чувства   Гвен   —   она   слишком   сильная,   чтобы   беспокоиться   о   чьем-то   мнении

насчет себя самой. Но в этот раз...

Покачав головой, я зашагал прочь, не обращая внимания на стыд, всколыхнувший

все внутри меня. Я не мог справиться с ней и с Филом. Не сейчас. Не сегодня вечером.

Глава 3

ГВЕН

Stonestreet’s был пуст, когда я приехала туда на рассвете.

Большинство шеф-поваров любит обеденную суету. Жар, шум, бешеный темп, от

которого постоянно колет в пятках, и ты постоянно готов к прыжку, если вдруг уронишь

блюдо. Я подпитывалась  от этой энергии, можно даже сказать — жаждала ее. Но, по

правде   говоря,   лучшая   часть   моей   работы   заключалась   в   уединении   и   полном

расслаблении на следующее утро. Гул холодильника растворялся в полнейшей тишине.

Блеск отполированной стали. Сохранившийся аромат после вчерашнего открытия. Как и

ночь, проведенная с опытным любовником, обладающим мастерством так измотать тебя,

что   под   конец   ты   просто   засыпаешь,   точно   так   же   и   удавшийся   вечер   на   кухне   был

основательным, просто идеальным побегом, который вселял в тебя столько жизни, что ты

просто не мог дождаться того момента, чтобы повторить все это снова.

Идя по стоянке ко входу, я вдыхала в воздухе запах свежескошенной травы. Небо

было   наполнено   оттенками   фиолетового   и   желтого,   облака   создавали   геометрически

рисунки вокруг возвышающихся на западе заснеженных гор. Я так привыкла жить в Сан-

Франциско с его круглогодичной умеренной погодой и мягкой синей дымкой над заливом,

что уже и забыла о непревзойденной красоте Колорадо. Почему-то, я никогда не думала,

что пропускаю четыре времени года, упускаю чистый и бодрящий свежий воздух, воду

такую холодную и чистую, что ты можешь пить ее прямо из источника.

Тоска, чувство ностальгии, до сих пор все это было как будто в какой-то спячке, а

сейчас это поразило меня мощными воспоминаниями, которые были глубоко похоронены,

но   не   забыты.   Это   вызвало   во   мне   воспоминание   себя   самой   в   возрасте   восьми   лет,

забирающейся   в   древний   «Фольксваген   Жук»   моего   отца,   от   которого   он   отказался

избавляться,   когда   мы   ехали   на   предрассветные   рынки,   чтобы   заполучить   лучшие

продукты   для   его   нового   ресторана.   Те   рынки   были   такими   же   волшебными,   как   и

платформа 9 и 3/4 на станции «Кингс Кросс» ( прим. имеется в виду произведение Дж.

16

Роулинг «Оскара» кулинарного мираГарри Поттер»), когда ты открываешь для себя яркий мир, который существует

всего несколько часов в промежутке между тихой ночью и суматошным днем. То место,

где шеф-повара торгуются за куски мяса и свежий улов из далекого океана. Там, где они

сражаются за небольшой выбор местных фруктов и овощей и выменивают экзотические

травы и специи, подстегиваемые идеями о кулинарных изысках. Непосредственность и

изобретательность в действиях навсегда поглотили мое сердце и никогда не отпускали,

навсегда предопределив мою дальнейшую судьбу.

Я прошла через пустой обеденный зал Stonestreet’s, загипнотизированная неоновыми

медузами,   изящно   двигавшимися   в  резервуаре.   Их  жалящие   щупальца   растянулись   по

воде,   словно   разорванная   мантия.   Когда   я   подошла   к   кухне,   зазвонил   мой   телефон,

вырывая   меня   из   моих  воспоминаний.   Я   вытащила   его   из   кармана,   чтобы   увидеть   на

экране имя своей матери.

— Привет, мам, — сказала я, опуская на пол свою сумку и прислоняясь к стене.

— Ох, Гвен, я рада, что смогла связаться с тобой до своей игры в гольф, — сказала

она слишком бодро для такого раннего утра. — У меня на подушке безопасности было

напоминание, и у них нет ничего свободного до самого понедельника в день первой игры

Криса. К сожалению, у меня назначено несколько обследований у врачей именно в этот

день, поэтому я не смогу забрать автомобиль, когда он будет готов. Мне нужно, чтобы ты

доставила   Криса   в  дилерский   центр   Тhe   Mercedes,   чтобы   он   забрал   машину,   а   потом

поехала   с   ним,   чтобы   оставить   ее.   Я   сообщаю   тебе   сейчас,   чтобы   ты   смогла   сразу

подкорректировать свое расписание.

Она поэтому звонила мне? Потому что ей было нужно, чтобы я выступила в качестве

шофера, а не потому что хотела поздравить меня с первой успешной сменой в качестве

шеф-повара? Думаю, мне не стоило удивляться. В конце концов, желание моей матери

представить меня где угодно, кроме как на кухне, простирается на долгие годы назад,

наверное, к тому времени, когда мой отец учил меня резать кубиками лук. Тем не менее,

ее полный отказ даже упомянуть об открытии Stonestreet’s ужалил меня, потому что она с

такой легкостью хвалила моего брата.

—   Я   могу   возить   Криса   до   обеда.   У   меня   есть   поручения,   о   которых   я   должна

позаботиться.

— Это не должно стать проблемой, — сказала  она. — Мне нужно бежать. Мой

инструктор по гольфу хочет, чтобы я ударила по мячу пару раз  до того, как мы начнем

наши занятия. Поговорим позже.

Вздохнув, я толкнула распашную дверь, которая вела на кухню, вытащила из своей

сумки   набор   ножей   и   фартук,   а   потом   швырнула   ее   в   камеру   хранения.   Когда   я

развернулась,   чтобы  положить   все   на   разделочный   стол,   мой   взгляд   остановился   на

бутылке игристого вина «Просекко», которая портила мою идеальную рабочую зону. Мое

имя было нацарапано на карточке, прикрепленной к горлышку. Когда это принесли?

Я   разорвала   конверт.   Неразборчивые   каракули   моего   отца   окружали   основное

послание от Hallmark.

«Оскара» кулинарного мираПоздравляю с новой должностью, стремись к самым вершинам, используй все свои

возможности».

Было такое чувство, что он перелопатил магазин подарков на круизном лайнере, а

потом перечислил наименее банальные из них.

Тем не менее, бутылка дешевого игристого вина была больше, чем я ожидала. Мой

отец мог знать и любить Логана, но это не означало, что работа в ресторане «Сладкая

Булочка» могла заставить его воспылать гордостью. Неоднократно мой отец говорил, что

блат   мог   сослужить   службу   только   менее   талантливым   и   менее   честолюбивым.   Но   в

отличие от моей матери, он, по крайней мере, признал, что теперь я стала шеф-поваром.

17

Я посмотрела на свои часы — было только семь часов утра. Я могла бы связаться с

ним. Когда я разговаривала с отцом в последний раз, корабль стоял в доках в Сент-Томас,

но это было месяц назад — он мог быть где угодно сейчас: Мальдивы, Греческие острова,

Мексиканская Ривьера. В любом случае, я попыталась дозвониться до него. Он ответил

после пятого гудка.

— Гвендолин! — сказал он, перекрикивая громкие звуки на заднем фоне — смех и

невнятная   речь,   звенящий   звук   казино,   такая   энергичная   танцевальная   музыка,   что   я

слышала басы даже на этом конце провода.

— Где ты? — спросила я, затыкая одно ухо, мой голос отражался от плитки на стене.

— Беноа? Или это было на прошлой неделе? Я не знаю. Это где-то в тропиках, там,

где голубая вода. Эй, Брэдбери, — крикнул он, не утруждая себя тем, чтобы заглушить

микрофон и пожалеть мой слух, — где самое популярное блюдо из молодой свинины? —

он имел в виду нежного свежеобжаренного молочного поросенка, начиненного куркумой,

семенами кориандра, лемонграссом и чесноком.

— Бали, — прокричал в ответ ему тот человек.

— Услышала? — спросил меня отец. — Отсюда отличный вид на Индийский океан.

Я рад, что связался с тобой. Я только вышел наружу, чтобы сделать пару глотков свежего

воздуха до начала позднего ужина.

Было похоже на то, что мой отец не знал своего точного местоположения. Все мое

детство он был погружен в мечты  о тех титулах, которые он однажды получит:  шеф-

повар,   удостоенный   звезды   Мишлен,   ресторатор,   обладатель   награды   Джеймса   Бирда.

Поэтому   он   никогда   не   уделял   должного   внимания   настоящему.   Это   одна   из   причин,

почему ни одно из его предприятий никогда не имело успеха.

Правда была в том, что мой отец безуспешно пытался открыть свой собственный

ресторан.  Но независимо  от концепции,  времени или финансирования,  каждый из них

терпел крах. Сейчас, было похоже на то, что он был доволен тем, что плавал по семи

морям,   управляя   плавучей   кухней   в   качестве   шеф-повара   на   круизах,   где   было   все

включено, подавая блюда по завышенной цене на банкетах для подвыпившей публики,

перекладывая свои надежды кулинарной славы на меня.

— Спасибо, за «Просекко», — я оперлась локтем на измельчитель овощей, холод от

металлической   поверхности   прошел   через   ткань   моего   рукава,   коснувшись   моего   не

идеального маникюра.

—   Я   приберегу   шампанское   для   случая,   когда   ты   станешь   самостоятельной,   —

сказал мой отец. — То, что ты не в полной мере реализовала свой потенциал, не значит,

что я не горжусь тобой. Но я уверен, что твое время придет.

— Иметь одного известного ребенка для тебя недостаточно, пап? — мой голос был

веселым, но внутри меня все скрутилось узлом. Потому что я не хотела заставлять своего

отца испытывать гордость, доказывать, что я была способна достигнуть всего того, на что

я была способна по его мнению. — Между прочим, Крис надрал всем задницы.

— Да?

— В прошлом году он побил рекорд по самому длинному пенальти, — сказала я.

— Это впечатляюще, я правильно понимаю? — спросил мой отец. Шумы на заднем

плане исчезли, я думала, что он ушел с главной палубы в какое-то уединенное место, но

его голос по-прежнему звучал отстраненно.

— Это просто беспрецедентно, — сказала я, понимая, что когда начинала излагать

футбольную статистику, мой отец просто отключался.

Все в порядке, я понимала, что футбол не был чем-то, что волновало моего отца. Но

Крис был его сыном. Неужели трудно было установить Google-оповещение? Потратить

время на то, чтобы отметить крупные достижения, даже если они и звучали как какие-то

сложные   математические   фигуры.   Мы   с   Крисом   могли   иметь   совершенно   разные

интересы и общаться изредка, но нам по-прежнему удавалось быть в курсе самых важных

событий в карьере друг друга. У Криса, по крайней мере, была наша мать, для которой он

18

всегда был чемпионом, и Боб Стоунстрит  — отец Логана, который был объектом для

подражания и дополнительным тренером.

— Я подумала, что, возможно, ты смотрел репортаж по телевизору? — высказала я

глупое предположение. Не было сомнений в том, что он был слишком занят, играя роль

кулинарного пирата, захваченного странствием и вкусом к экзотике, гудящего о том, как

жестока была леди удача, и дергал за хвост корабельных танцовщиц.

— Как прошел вечер открытия? — спросил отец, внезапно сменив тему. — Что было

особенного?

Я   замолчала,   не   совсем   уверенная   в   том,   что   ответить.   Там   была   ох-какая-

впечатляющая башня из луковых колец, обычный соус из красного вина, которым был

полит   бифштекс,   мега-обывательски-популярный   пирог   с   расплавленным   шоколадом

внутри.

—  На самом  деле,  очень  много  всего,  чтобы   выбрать  что-то  одно,  — сказала  я,

сохраняя оптимизм в своем тоне, надеясь, что он не расслышит в нем ложь.

—   Это   хорошо,   Гвен.   Но   не   забудь,   что   Stonestreet’s   —   это   просто   трамплин.

Карьера остановится прежде, чем ты сменишь пробное на что-то в самом деле хорошее и,

наконец, поднимешься до чего-то собственного.

Я уже слышала это раньше. Он повторял то же самое этими или иными словами с

тех пор, как я окончила кулинарную школу.

— Слушай, мне надо возвращаться... — сказал он, прерывая речь. — Передай своему

брату от меня наилучшие пожелания и дай мне знать, когда мне нужно будет отправить

тебе шампанское, — он повесил трубку до того, как я смогла попрощаться с ним.

Я убрала телефон в карман, затем развернула свой кожаный чехол и разложила все

ножи,   изучая   остроту   лезвий   и   прочность   рукояток   из   березы.   Я   скользнула   в  новую

хрустящую куртку шеф-повара, пряча волосы под косынкой и завязывая длинный фартук

вокруг талии. Мой подготовительный ритуал завершен.

«Оскара» кулинарного мираЧто теперь?»  — подумала я, оглядев ультрасовременные приборы и стерильное

пространство, которое было тусклым и безличным.

Любой  другой  шеф-повар использовал   бы   время,  когда   он был  наедине   с самим

собой,   на   то,   чтобы   решить   такие   задачи,   как   планирование   меню   на   предстоящую

неделю,   заказ   необходимых   ингредиентов,  пополнение   запасов   сухих   продуктов   и

проверкой рецептов, но у меня не было творческого контроля. В Stonestreet’s шаблонное

меню было определено еще задолго до того, как Логан нанял меня. Я отвечала только за

готовку блюд, которые оставались неизменными.

Я снова посмотрела на бутылку «Просекко», вспоминая корзину свежих апельсинов

в   кладовой   и   о   соковыжималке   в   баре.   Я   покачала   головой.   Абсолютно   точно   нет.

Возможно, меня опрокинули, понизив со статуса нового сотрудника-новатора до главного

предателя всего кулинарного мира, и отправили в отставку, чтобы я работала на лучшего

друга моего брата, но прямо сейчас и никогда вообще, я не впаду в отчаяние настолько,

чтобы пить в одиночестве.

Кроме того, коктейли были хороши в компании друзей и новых сплетен. Случилось

так, что с первым у меня дела обстояли туго и с последним у меня дела обстояли неважно,

и   я   знала   только   одного   человека,   который   имел   особую   привязанность   к   утренним

коктейлям и грязным сплетням.

Через час раздался стук в служебную дверь. Петли скрипнули, а за этим последовал

шаркающий звук в коридоре. Я уже практически крикнула Мисси, что готовила рыбу по

ее любимому рецепту, но решила не делать этого, чтобы не испортить сюрприз. Когда

шаги были уже близко, свежий чистый запах прачечной и одеколона ударил мне в нос.

Стоп. Это был...

Вошел Логан, держащий сверток, упакованный в оберточную бумагу с Человеком-

Пауком,   на   его   лице   расплылась   широкая   улыбка.   Он   был   после   душа,   его   волосы

завивались на концах, на нем были выцветшие джинсы и старая футболка «Blizzards», он

19

ухитрялся сочетать в себе такую естественную и ленивую энергию утра. Ж*па. Он должен

был выглядеть так, как себя чувствовала остальная часть персонала ресторана — похмелье

и истощение после длинной ночи, наполненной выпивкой и празднованием.

— Мне показалось, что я почувствовала запах дезодоранта «Акс», — сказала я, мой

тон был ровным и твердым, несмотря на внезапную нервозность. Я вытерла грязные руки

о   полотенце,   заправленное   в   фартук,   надеясь,   что   он   не   мог   почувствовать,   как   его

внешность выбила меня из колеи.

Он   проверял   меня?   Он   не   доверял   мне,   чтобы   оставить   одной   в   ресторане?   Я

покачала головой, говоря себе самой не торопиться с выводами. Я не дала Логану ни

единого повода, чтобы не доверять мне на все сто процентов.

Его взгляд остановился на сыром филе лосося, покрытого смесью из сахара, соли и

перца, лежавшего на моем разделочном столе, с таким выражением лица, которое больше

бы   подошло   трехлетнему   ребенку.   Маринад,   который   я   придумала,   был

усовершенствованным вариантом классического рецепта, но с современным веянием. Я

знала, что это было тем, что Логан бы не одобрил, но я подумала, что его не расстроит то,

о чем он не беспокоится. Думаю, что теперь было уже поздно.

— Сделай мне одолжение, Гвен, — сказал он, положив сверток на свободную часть

стола. — Дезодорант из аптеки предназначен для подростков, которые не способны на

большее. Однако я шокирован тем, что тебе вообще известно, как пахнет то ядовитое

дерьмо, учитывая твое презрение к средней школе.

— Я не призирала ее. Я просто не была частью ее, — сказала я, аккуратно закрывая

филе лосося пищевой пленкой и помещая его в холодильник.

— Ты знаешь, что я всегда был не того склада ума, — сказал он. — Я всегда думал,

что средняя школа — это то, чем ты ее сделал сам. Это не было типичным фильмом,

показанным в Голливуде со строгой иерархией и разделением между группами. Конечно,

были участники мьюзик-бэндов, спорт, театр, почетные ученики, но в реальности, одно

перекрывало   другое,   смешивая   всё   вместе.   Мы   все   просто   двигались   куда-то,   чтобы

получить свои аттестаты.

— Говоришь, как ведущий актер в фильме Джона Хьюза, — сказала я. — Ты же

понимаешь, что он умер?

— И все-таки его фильмы и то, что они несли с собой, по-прежнему живы, — сказал

он.

— Неудивительно, что у тебя нет похмелья. Ты по-прежнему пьян.

— Не-а, у меня есть понимание правильного поведения на работе, и я ограничился

двумя напитками за весь вечер. Однако я вижу, что мы с тобой не согласны по этому

вопросу, — сказал он, опуская подбородок в сторону коктейля, который я сделала. —

Разве употребление алкоголя на рабочем месте непозволительно,  особенно, когда босс

поблизости?

Дерьмо.

Потому что я шеф-повар, эта кухня должна быть моей территорией, моей вотчиной,

где я была вольна вести себя как угодно. Черт, Стивен опрокидывал пару шотов виски

перед   началом   работы.   Он   утверждал,   что   это   успокаивало   его   нервы   и   позволяло

сфокусироваться на еде. По крайней мере, когда он непосредственно принимал участие.

Но   было   опрометчиво   с   моей   стороны   полагать,   что   такое   поведение   было   бы

приемлемо здесь, где у меня нет реального авторитета. Увольнение из ресторана с тремя

звездами Мишлен было неловким и разрушительным, но увольнение из прославленной

сети стейк-хаусов просто разрушило бы мою карьеру. Если Логан доверял мне раньше, то,

конечно, это не значит, что он может доверять мне сейчас.

Дважды дерьмо.

—   Мой   отец   отправил   мне   подарок.   В   честь   успешного   открытия,   —   сказала   я,

запинаясь и стараясь не смотреть на фужеры для шампанского, наполовину наполненные

Grand Marnier или на бутылку «Просекко», охлаждавшуюся в ведерке со льдом. Почему я

20

была настолько глупой, чтобы  продемонстрировать все настолько  явно? — Поскольку

Stonestreet’s не принимает посетителей до пяти часов вечера и кухня закрыта, я не думаю,

что   это   будет   какой-то   проблемой.   Прошу   прощения,   если   я   вышла   за   рамки

дозволенного.

Логан подошел ближе, его лицо было непроницаемой маской, его яркие голубые

глаза   сосредоточились   на   моем   лице.   Я   боролась   с   желанием   отступить   назад.   Его

присутствие не пугало и не подавляло, но я по-прежнему отлично помнила о характере

Стивена   на   кухне,   когда   персонал   переступал   черту.   Мое   сердце   стучало   как

сумасшедшее, по линии роста волос все покрылось испариной, пока я ожидала его ответ.

— Вышла за рамки дозволенного? — спросил Логан с лукавой усмешкой, которая

убила мое беспокойство и пробудила что-то теплое и таинственное внутри меня. — Не

знал, что ты когда-нибудь играла по правилам, Гвен. Думал, что это больше относилось ко

мне.

—   Верно   подмечено,   —   сказала   я,   расслабляясь   и   прислоняясь   к   разделочному

столу.   —   Я   забыла,   что   ты   заработал   награду   за   отличную   посещаемость   наряду   с

наградой великого гражданина — и все это за четыре года в старшей школе.

— Ты еще забыла историю о моих титулах Короля выпускного и Человека, который

лучше всего подбадривает одноклассников.

Игривость его тона, морщинки, образовавшиеся вокруг глаз, легкость между нами

мгновенно обезоружили меня, и я поняла, что меня тянет к нему, чего я не могла себе

позволить.

Сделав глубокий вдох, я расправила плечи и сказала ему:

—   Это   означает,   что   как   блюстителю   строгих   правил   и   профессиональному

спортсмену,   тебе   следовало   бы   знать,   что   владельцы   держатся   за   кромкой   поля   и   за

пределами кухни.

Логан усмехнулся.

— Ты точно такая же, какой я тебя помню.

— Какая?

Он помедлил, словно обдумывая свои слова.

— Пылкая, уверенная в себе... по-прежнему быстрая в своих суждениях.

Я взяла свой нож для нарезки японских сашими.

— Мне стоит тебе напомнить о своих навыках в нарезке?

Подняв руки, Логан отступил назад и сказал.

— Нет, я увидел достаточно в детстве. Мне и так нормально, — он почесал затылок,

неожиданно демонстрируя неуверенность. — Знаешь, после окончания старшей школы я

никогда   не   думал,   что   услышу   тебя   вновь,   но   когда   Крис   позвонил   мне   по   поводу

должности шеф-повара, я был удивлен. Однако я рад, что он сделал это. Как будто опять

настали старые добрые времена.

Я уставилась на него, задаваясь вопросом в очередной раз, почему он был здесь.

Потому что когда я была рядом, то они с Крисом резались в «Супер Марио», кричали на

телевизор во время просмотра игр НФЛ и в основном обсуждали собственную крутость, и

я бы не назвала это «старые добрые времена». И конечно, время от времени я таскалась за

ними, когда они шли к Логану домой, чтобы побросать мяч с Бобом Стоунстритом, или

отрабатывали свои навыки, но это было не потому что мы были друзьями. Я ходила с

ними, потому что мне было скучно дома и я хотела готовить с Джейн — матерью Логана.

Впрочем, Логан всегда был оптимистом. Возможно, я могла научиться чему-то на

его примере.

Я прочистила горло.

— Итак, «Сладкая Булочка», ты просто заглянул по дороге на вечеринку по случаю

дня рождения Marvel или...? — спросила я, указывая на сверток странной формы, который

он принес.

21

— К твоему сведению, я направляюсь на тренировку, — сказал он, забирая сверток с

разделочного стола и протягивая его мне. — А это подарок для тебя.

— Зачем?

Его выражение лица стало застенчивым.

— Считай, что это твой официальный приветственный подарок. И извинение за мои

нападки вчера вечером.

Мои брови поднялись от удивления, его слова застали меня врасплох. Большинство

мужчин в моей жизни были неспособны произнести «прости». Стивен всегда вел себя так,

как будто его высокомерное покровительство и жестокость были неотъемлемой частью

его личности знаменитого шеф-повара. И Крис никогда не утруждался извиняться за что-

либо. Вместо этого, он притворялся, как будто ничего не было, и вел себя как обычно,

ожидая, что все вокруг него последуют его примеру.

Игра за игрой, во время который я наблюдала за сражением моего брата на поле, я

привыкла  к тому,  что   настроение  спортсмена   может   смещаться   из  стороны   в сторону

подобно маятнику в считанные секунды. Один плохой удар и мяч в ауте, один неудачный

штрафной — и ярость всей команды разом превращается в капризного ребенка. И все это

за одну игру. Но независимо от результата,  Логан владел собой, усмиряя свой гнев и

направляя его на то, чтобы работать лучше. Вот почему его снисходительный тон, резкий

как бритва, и слова, сказанные в коридоре прошлой ночью, так задели меня.

Ох, Логан и я обменялись столькими словесными гранатами, сколькими не успела

обменяться   семейная   пара,   где   бы   они   общались   друг   с   другом   только   посредством

пререканий и склок, но его удары никогда не били так резко. Настолько лично.

— Что это? — я изучала подарок так, будто он мог стать Трансформером и напасть

на меня.

— Может, ты уже откроешь его? — раздраженно спросил он.

—   Ты   такой   босс,   —   сказала   я,   не   спеша   разрывая   оберточную   бумагу,   чтобы

увидеть галлон соуса Fred’s Five Pepper Insanity. Улыбка появилась на моем лице вопреки

здравому смыслу.

— Слышал, что ты можешь положить этот острый соус куда угодно. Даже добавить

его в свое язвительное поведение.

Не блещущий оригинальностью «Сладкая Булочка», чертовски остроумный для его

же блага. И как бы не было ненавистно признавать это — его жест был очаровательным и

весьма соблазнительным — яйца-пашот, которые я съела на завтрак, нуждались в специях.

Конечно, я бы никогда не рассказала об этом Логану.

—   В   любом   случае,   что   делает   эту   дрянь   такой   особенной?   Red   Dye   40   ( прим.

краситель), «Моча аллигатора» ( прим. название коктейля), жженый воск для эпиляции?

— спросила я, читая этикетку. Идеально для всех групп продовольственных товаров и

гарантирует безумно приятное времяпрепровождение. Какой нелепый слоган.

—   Это   то,   что   подарит   тебе   кайф,   —   сказал   он.   —   Думаю,   что   ты   могла   бы

использовать один из них.

— Я думала, что этот подарок подразумевался как извинение.

— Нет, галлон соуса от Fred’s был для того, чтобы я увидел твою реакцию, — сказал

он. — Извинение — это обед у меня дома.

— Ты надышался острым соусом? — произнесла я. — Я не обедаю с тобой.

— Конечно, обедаешь, — сказал он, как ни в чем не бывало, как будто мое согласие

было получено. — Мне крайне не хватает знаний во всем, что касается ресторана, а ты в

этом эксперт. Поэтому, если ты не хочешь, чтобы я каждый раз дышал тебе в затылок, то

твоя единственная надежда — просветить меня. И какой лучший способ добиться этого,

как не за приемом пищи?

Я фыркнула.

— Посмотри на себя, ты отдаешь приказы как хозяин.

— Это потому что так и есть, — сказал он, произнося это нараспев.

22

— Просто уму непостижимо, как я могла забыть про размеры твоего эго.

— О, да ладно. Оно не такое уж и большое, — сказал он, отступая назад в сторону

холодильной камеры, где хранились продукты.

Я скрестила руки на груди.

—  Это говорит человек, который думает, что он самый важный человек в команде...

— Я — самый важный человек в команде, — Логан схватил яблоко из корзины и

пинком захлопнул огромную дверь.

— ...и знает, что все девчонки без ума от него.

Он замолчал, а потом медленно подошел ко мне, уж со слишком самодовольным

выражением лица.

— Что прям все, Гвен?

Кровь прилила к моим щекам, когда мои намеки были замечены. Дерзкая улыбка

Логана стала еще шире, как будто над моей головой мигал знак, выдававший все мои

секреты.   Его   тело   излучало   тепло,   и   стоять   так   близко   к   нему   в   этом   прохладном,

стерильном месте, мне потребовалось вся моя воля, чтобы не податься к нему.

— Ладно, Логан, я бы не выгнала тебя из постели, — голос Мисси — громкий и

мелодичный, отражался от кафельных стен и заставил меня подпрыгнуть. Она вошла на

кухню, ее милый блондинистый боб подпрыгивал при ходьбе. — Только не говори моему

мужу.

—   Рад   видеть   тебя,   Мисси,   —   Логан   кивнул   ей,   а   потом   снова   обратил   свое

внимание на меня. — Гвен и я обсуждали, как можно добавить в ее жизнь «перчинку».

—   Правда?   —   спросила   Мисси,   одаривая   меня   взглядом   «тебе   придется   кое-что

объяснить».

Я покачала ей в ответ головой, а потом встретилась взглядом с Логаном. От того, как

он смотрел на меня — сосредоточенно и напряженно — у меня сдавило горло. Но я не

стала смотреть в ответ, чтобы показать ему, какой эффект произвели на меня его слова.

— Всего лишь грубоватая палитра специй, перепутанная с глубоким вкусом.

— Как ты можешь знать, если даже не пробовала? — спросил он.

— Почему меня совершенно не удивляет, что твой рот такой же скучный, как и все

остальное в тебе, «Сладкая Булочка»?

— Ты думаешь про мой рот, Гвен?

Я закатила глаза. Он на самом деле иногда мог быть таким раздражающим.

— Если только о том, чтобы заклеить его скотчем.

Логан рассмеялся и сказал.

— Ну, еще посмотрим. Мне нужно на тренировку, — потом он откусил яблоко и

исчез.

Мисси ждала, пока дверь для персонала не скрипнула, прежде чем спросить меня:

— Не хочешь сказать мне, что все это значит?

—   Это...   ничего.   Логан   надоедает   как   обычно,   —   сказала   я,   отмахиваясь   от   ее

вопроса, как будто это было чем-то несущественным.

Она подняла бровь, но с ее языка не слетело ни единого комментария.

— В таком случае, расчехляй свои ножи и открывай шампанское.

— Уже, — сказала я, наклоняя голову в сторону коктейля.

Мисси улыбнулась улыбкой королевы красоты, которую портили только пурпурно-

розовый, лимонно-зеленый и цвет апельсинового шербета на ее безразмерном коротком

платье без рукавов.

—   Я   принесла   закуску,   —   сказала   она,   вынимая   коробку  купленных   в   магазине

булочек с корицей.

— Простые углеводы и насыщенные жиры. Мое любимое.

— Единственная еда, которая имеет значение, — согласилась Мисси, подмигивая,

бросая свою огромную дизайнерскую сумку рядом с галлоном острого соуса от Fred’s. На

самом верху показалась кипа ее ежедневников. Она всегда была организованной, но это

23

было больше похоже на какой-то невроз. Я могла только представлять, для чего все они

предназначались — добровольная помощь и благотворительность, обязанности советника

женской  общины,  домашние  дела и задания,  ее  постоянно  меняющаяся  телевизионная

программа.   Она   была   женой-домохозяйкой,   которой   удавалось   успешно   совмещать

больше обязанностей, чем Опре  (прим. О́пра Гэйл Уи́нфри — американская телеведущая,

актриса,   продюсер,   общественный   деятель,   ведущая   ток-шоу   «Оскара» кулинарного мираШоу   Опры   Уинфри»

(1986-2011).

Полные   противоположности   —   Мисси   —   популярного   и   очень   общительного

человека, порхающего от группы к группе, и я — довольная своим одиночеством, — мы

знали, что наша дружба просто бессмысленна, наверное, поэтому она продлилась, пока я

провела четыре года в высшей кулинарной школе, а она — в колледже, далее последовала

моя карьера и замужество Мисси.

В первый раз мы встретились, когда были на первом курсе в паре по домашнему

заданию   по   экономике,   на   семестр   нам   было   необходимо   создать   мини-кондитерский

бизнес.   Она   «вертела»   цифрами,   пока   я   занималась   поставкой   кексов   и   маффинов.   К

концу семестра у нас была максимальная чистая прибыль среди всех пар на курсе, и мы

несли ответственность за то, что команда по реслингу не добилась поставленных целей в

своей весовой категории.

И хотя мы не виделись друг с другом больше двух лет, наша дружба оставалась

легкой и непринужденной, нашу дружбу поддерживал град сообщений на Facebook, смс и

нерегулярные телефонные звонки.

— По-прежнему следуешь советам Барби из Малибу, как я вижу, — я ущипнула ее

за руку, загорелую от игры в теннис в загородном клубе. Мисси была доказательством

того, что жизнь — несправедливая штука. Я проводила на кухне десять часов в день —

четыре года пока я жила в Сан-Франциско ходила в походы по крутым холмам — и едва

ли имела рельефные трицепсы и голени, чтобы демонстрировать их.

— А ты по-прежнему такая же веселая и монохромная как Уэнсдэй Аддамс  (прим.

Уэнсдэй Аддамс (Wednesday Addams) — персонаж известной серии комиксов «Оскара» кулинарного мираСемейка

Аддамс», а также сериалов, мультсериалов и кинофильмов по ним). А теперь иди сюда,

— сказала она, заключая меня в объятия.

Мисси принадлежала к тому типу людей, кто вторгался в ваше личное пространство,

но делала так, что это успокаивало, а не душило. Я вдохнула ее парфюм — яркую смесь

сицилийского   лимона,   цветков   апельсина   и   нотками   бергамота,   напоминающем   мне   о

влажных вечерах на итальянской Ривьере, проведенных с отцом.

— Просто отлично, что ты дома, Гвен, — она отпрянула назад, как всегда лучезарно

улыбаясь, на каждой ее щеке была ямочка.

Ее   взгляд  прошелся   по  моей  черной  куртке   шеф-повара,   моему   белому  фартуку,

прикрывавшему   мои   серые   штаны-карго,   но   остановился   на   моих   непромокаемых

ботинках.

— Господь всемогущий, что это?

— Туфли, — пожала я плечами.

Мисси сморщила нос.

—   Нет,   я   видела   туфли.   Эти   уродливые   штуки   —   это   обувной   эквивалент

неудачного профайла на сайте знакомств.

Эй, по крайней мере, моя одежда была удобной и подходящей для работы. С другой

стороны, ее одежда могла бы быть практичной,  если бы она стала гидом на выставке

фламинго в Королевстве животных Диснея.

— Они удерживают меня от скольжения, — сказала я, игнорируя ее пристальный

взгляд. — И они в самый раз для моей спины.

— Когда ты трахалась в последний раз, Гвен?

— Мисси!

24

— Это обоснованный вопрос,— сказала она. — Мы его обсудим в ближайшее время.

Но сначала, давай начнем праздновать.

Схватив   бутылку   вина,   Мисси   разлила   немного   в   бокалы   для   шампанского   и

добавила чуть-чуть свежевыжатого апельсинового сока.

— Поздравляю с новой работой, — сказала она, протягивая мне один бокал.

Мы чокнулись, и я сделала глоток, получая подтверждение своим подозрениям, что

то небольшое количество сока, что она добавила в коктейль только окрасило его в бледно-

оранжевый цвет и не придало никакого цитрусового вкуса. Тем не менее, вкус зеленого

яблока   и   медовой   дыни   взорвало   мой   рот   пузырьками,   завершившись   приятным

послевкусием. Чертовски впечатляющее дешевое вино.

Пока мы пили свои коктейли и закусывали булочками с корицей — намного более

съедобные,   чем   я   думала   —   Мисси   ввела   меня   в   курс   всех   дел   Младшей   Лиги

(надоедливые   сплетни),   загородного   клуба   (она   вывела   свою   теннисную   команду   на

региональный   турнир)   и   об   украшении   дома   (видимо   бренд  Restoration  Hardware  и

дизайнер Джонатан Адлер были просто необычайно невероятными). Она рассказала мне,

как   ее   муж   Ден   недавно   стал   именным   партнером   в   своей   юридической   фирме

(мозговзрывательные засранцы) и что Манипенни, их йоркширского терьера, пригласили

учувствовать на местных соревнованиях среди собак (королевский кусок ветчины).

— Ладно-ладно, довольно пустой болтовни, — сказала я, выбрасывая наши пустые

бумажные тарелки в мусорку и развязывая фартук. — Все, что мне нужно знать, так это

то, похоронила ли ты уже Элен на заднем дворе.

Мисси застонала, рухнув всем своим телом на разделочный стол из нержавеющей

стали.   Обычно   она   была   пятью   футами   и   шестью   дюймами   сияющего,   блестящего

энтузиазма, добрая как кокер-спаниель и с темпераментом барсука-медоеда, если чему-то

принадлежащему ей грозила опасность, но когда дело касалось ее свекрови позвоночник

Мисси   становился   точно   таким   же,   как   у   Тряпичной   Энни   ( прим.  Тряпичная   Энни   —

персонаж   серии   детских   книг,   написанных   и   иллюстрированных   писателем   Джонни

Груллом. Тряпичная Энни — кукла; впервые она была создана в этом качестве в 1915

году, а в 1918 вышла книга «Оскара» кулинарного мираИстории Тряпичной Энни»).

— Сколько у тебя времени? — спросила она.

—   Весь   день,   —   я   улыбнулась.   —   Ну,   давай,   я   устрою   тебе   быстрый   тур   по

ресторану, а потом ты можешь все мне рассказать, — разлив для нас коктейли, я провела

ее   через   пустой   обеденный   зал,   вокруг   бара   и   завела   в   приватную   лаундж-зону   с

винтажными винными бутылками и небольшим аквариумом с экзотическими рыбками.

Персонал будет через час, чтобы подготовиться к обслуживанию, но сейчас Stonestreet’s

был только наш.

Мисси скинула свои каблуки и села на один из кожаных диванов.

— В прошлом месяце во время воскресного чая Элен снова начала свои нотации по

поводу   беременности   вместе   со   зловредным   упоминанием   о   яслях.   «О,   милая,   новая

краска во всем доме выглядит просто потрясающе. Хотя, когда ты выбирала тот сливочно-

желтый цвет для верхней гостевой комнаты, я надеялась, что причина была в том, чтобы

просто оживить пространство», — сказала она, превосходно изображая Элен.

—   Ой,  —   сказала   я,   устраиваясь   рядом   с   ней.   На   самом   деле,   свекровь   Мисси

предлагала,   просила,   а   потом   требовала   внуков   почти   столько   же,   сколько   длились

отношения Мисси и Дена.

— Я даже обдумывала приглашение Элен, чтобы поделиться своим разочарованием

врачом-репродуктологом   на   следующей   консультации,   но   вместо   этого   я   просто

предложила ей еще  один огуречный сандвич  и представила,  что бью ее щипцами  для

сахара.

— Неужели она думает, что вы намеренно не заводите детей, чтобы насолить ей, или

что  если она  будет  донимать всех,  ты  каким-то магическим  способом  заставишь  свои

яичники работать слаженно.

25

— Скорее всего, и то, и другое. Но на самом деле она должна винить свою генетику.

Оказывается, сперматозоиды Дена чертовски неважные пловцы, их мало и они ленивые

как   черт,   —   она   рассмеялась   быстрым,   коротким   смешком,   который   был   похож   на

высокомерный, но ее остекленевшие глаза передавали всю боль.

Мое сердце сжалось. Как бы мне хотелось, чтобы существовало нечто, что могло

унять ее боль. Еще до того, как мы стали с ней друзьями, Мисси уже тогда готовилась

стать матерью, хотя в последнее время я задавалась вопросом, хотела ли она этого на

самом деле в глубине своей души или это было тем, что как ей казалось, от нее ожидало

общество. Я была свидетелем того, как Мисси увлекалась чем-то раньше — теннис, когда

она   баллотировалась   на   пост   президента   в   старшей   школе,   и   во   время   всего   этого

опрометчивый набег на кружок бальных танцев в колледже. Она была тем, кто испытывал

искреннюю заинтересованность, и во время этого не нуждалась в том, чтобы носить дикие

узоры и неоновые цвета, чтобы излучать счастье. Я не видела ее в таком настроении и

полной энтузиазма уже долгое время.

—   Мне   жаль,   —   сказала   я,   она   знала,   что   мои   слова   были   из-за   искреннего

сочувствия, а не жалости.

—   Спасибо.   Ты   единственная,   кто   никогда   не   давит   на   меня   и   не   заставляет

чувствовать так, как будто моя единственная цель в жизни — залететь. Так или иначе, —

сказала она, допивая коктейль в два глотка и ставя бокал на кофейный столик, — мы

отклонились от курса. Выкладывай, Гвен. Сначала ты живешь размеренной жизнью в Сан-

Франциско   со   Стиви,   а   в   следующий   момент   ты   возвращаешься   в   Денвер   и   удобно

устраиваешься с Логаном на кухне. В чем дело?

—   Случилась   третья   звезда   Мишлен,   —   сказала   я,   стараясь   игнорировать

покалывания   у  себя   в груди   из-за  предательства   Стивена.   Мне  было  интересно   знать,

когда рассеются злость, смятение и сердечная боль. Возможно, это никогда не пройдет, а

только   спрячется   где-то   глубоко,   постоянно   напоминая   о   цене   близости   и   доверия.

Возможно,   это   было   трудным   уроком   о   риске   и   его   последствиях   в   выгоде   игры   по

правилам.

Мой отец предупреждал меня, что роль су-шефа состоит в том, чтобы поддерживать

шеф-повара, а не затмевать  его. Он убеждал меня развиваться  самостоятельно  еще  до

того, как мое дегустационное меню все разрушило, но я любила Стивена, верила в его

восхождение к славе и страстно желала заполучить знания от его природного таланта.

Мне   никогда   не   приходило   в   голову,   что   мне   не   отвечали   взаимностью.   А   потом   в

припадке ревности он выгнал меня со своей кухни, из своей постели и из своей жизни

самым унизительным образом.

У Мисси отвисла челюсть после того, как я закончила рассказ этой мерзкой истории.

— Вот мудак.

—  Если  забыть   о  его  наименее   впечатляющей   части  тела,   тогда   не  о  чем   особо

жалеть.

Она хихикнула.

— Тем не менее, он должен был похвалить тебя, а не увольнять.

— Да, уж, — я пожала плечами, глядя на ярко-красные покачивающиеся кораллы в

аквариуме и как тропические рыбки сновали между ними.

— Нет, Гвен, — ее тон отрезвил меня. Она сжала мою руку, аккуратно сдавливая

мои пальцы, и продолжила. — Ты чертовски хороший шеф-повар, и он идиот, потому что

отпустил тебя. Но возможно...

— Что?

Мисси убрала за ухо непослушную прядку светлых волос и скрестила длинные ноги,

принимая такое положение, как будто знала, что я возражу тому, что она предложит мне.

—   Возможно   то,   что   тебе   нужно,   это   крышесносная   интрижка.   Кто-то   горячий,

успешный, подходящий...

26

— Ни в коем случае, — я отскочила от нее, уже точно зная, к чему она клонила. —

Останови этот паровоз с мыслями прямо сейчас.

Она наклонилась ко мне поближе.

— Тогда, что Логан делал здесь так рано утром, если не пришел, чтобы увидеть

тебя?

— Он владеет этим рестораном, Мисси. Ему не нужно назначать встречи или искать

повод зайти сюда.

— Ладно. Хорошо. Но что насчет одной вечеринки в старшей школе?

—   Это   было   тысячу   лет   назад,   —   сказала   я,   взбивая   декоративные   подушки   на

диване и отказываясь встречаться с ней взглядом.

— Мне кажется, что в тот момент ты называла это событием.

Так оно и было, но я не собиралась признаваться в этом. До того момента, как Логан

прижал меня к стене бассейна, поцеловал меня так самоуверенно, я чувствовала себя так,

как будто была лунатиком, пробиралась сквозь рутину и делала вид, что мой взгляд был

устремлен в большое светлое будущее. Он был тем, кто не общался с толпой обывателей,

как это показывали в подростковых фильмах.

Слишком   долго   все,   что   касалось   того,   как   я   жила   и   что   делала,   душило   мой

потенциал. Подобно ужасной работе на лето, за которую вы беретесь, чтобы заплатить за

подержанную машину своей мечты. Но когда Логан зарылся руками в мои волосы, его

бедра прижали меня к холодной кафельной плитке, в то время как его рот исследовал мой,

я обнаружила, что была именно там, где я бы никогда не призналась, что хотела быть. На

одну   секунду   я   коснулась   того,   что   обещала   старшая   школа,   волнующая   лихорадка,

которая делала парней дерзкими, а девчонок — безжалостными. И мне понравилось это,

плыть прямо по легкой, словно перышко, грани блаженства, я не думала, что смогла бы

взлететь так высоко еще раз.

А со Стивеном, как мне казалось, все было именно так. Я думала, что сочетание

страсти, таланта и мужества делало нас сильнее как пару, делало нас лучше. Сделало меня

сильнее   как   женщину,   которой   я   поклялась   быть.   И   посмотрите,   чем   это   обернулось.

Почему я позволила себе пойти на это снова?

— Даже если и говорила? Это ничего не меняет, — я собрала наши пустые бокалы

для шампанского и удалилась на кухню.

— Это меняет абсолютно все, потому что ты теперь дома, а Логан с недавних пор

одинок, — сказала Мисси, следуя за мной по пятам. — Не похоже, чтобы бы он ожидал от

тебя каких-то обязательств. Он путешествует  в течение  половины  сезона,  и его мозги

полностью заняты игрой. На примере Криса ты знаешь, каково это. И кроме того, парень

может и владеет рестораном, но он твой босс просто на бумаге. И не произошло бы той же

ситуации, что и со Стивом.

Вот   здесь   она   была   неправа.   Со   Стивеном   я   была   наивной   мечтательницей   и

смущавшейся   поклонницей,   когда   он   нанимал   меня.   Кто   мог   осудить   меня?   Он   был

кулинарной суперзвездой, а я была одной из тех немногих, кого выбрали для обучения у

него.

А Логан, ладно, он всегда был... Логаном. Лучший друг Криса, кто-то, кого я знала с

тех пор,  когда  была  еще совсем  ребенком,  а он был первым мальчиком, о котором  я

фантазировала   —   который   волновал   меня,   если   быть   честной,   но   правду   признавала

только какая-то глубокая частичка моей души.

И связываться с ним где-то за границами взаимоотношений владелец — шеф-повар

было рецептом разбитого сердца и катастрофы. Потому что когда что-то между нами шло

не так, а это было неизбежно, то мне пришлось бы начинать все сначала в другом городе.

Мне пришлось бы начать все с самого начала, когда поползли бы слухи, что я окутала

романтическими путами золотого квотербека НФЛ. Мое имя было бы навечно связано с

ним — и не за мои таланты на кухне. Моя репутация была бы разрушена навсегда.

Я не собиралась позволить этому случиться.

27

—   Гвен,   настало   время   нарисовать   границы   заново.   Черт,   закрась   их,   если   это

нужно,   —   сказала   Мисси,   раздраженно   вздыхая.   —   Тебе   нужен   ни   к   чему   не

обязывающий секс, от которого покраснеют твои щеки. Бог свидетель, твой гардероб в

этом вообще не помощник.

Мне хотелось сказать ей, что, возможно, были уроки, который надо было извлечь из

черного и белого, правильного и неверного, что делать, что нет, но я сомневалась, что она

бы   послушала.   Вместо   этого,   я   подняла   галлон   соуса   Fred’s   Five   Pepper   Insanity   на

разделочный стол и провела пальцем вперед и назад по этикетке, чтобы напомнить себе

самой о важности соблюдения границ.

Глава 4

ЛОГАН

Приветственный рев, исходивший от стадиона, продвигал меня через узкий проход

от самой раздевалки. Крики триумфа, праздничные песнопения и музыка в стиле хип-хопа

приветствовали меня, когда я вышел к турнирной таблице The Blizzards, мы по-прежнему

были на самом верху списка после победы над командой The Patriots. Мои товарищи по

команде сразу же окружили меня плотным кольцом, давая «пять» и громко выкрикивая

похвалу.

— Ты самый опасный сукин сын, Стоунстрит, — кричал Тони, на его лбу и щеках

остались отпечатки от шлема, его форма была покрыта пятнами грязи. — Когда Баттен

выманил тебя из «кармана» ( прим. в американском футболе «Оскара» кулинарного миракарман» — расстановка

линейных игроков, имеющая форму подковы, чтобы выстроить защиту квотербека) и

заставил   рвануть   на   предельной   скорости,   я   думал,   что   ты   уже   покойник,   но   ты

перескочил   прям   через   того   перехватчика,   и   точным   броском   отправил   мяч   Крису,

стоявшему в зоне защиты.

Это была игра, которая принесла нам победу. На протяжении всего матча мы шли

вплотную с The Patriots, обе команды обменивались бросками на протяжении первых трех

периодов.   Но   после   того   как   мы   сровняли   счет,   забив   гол   через   все   поле   в   начале

четвертого периода, мы забили штрафной, завладев мячом, и устроили ловушку, чтобы

перехватить   лидерство,   и   это   стало   потрясающим   открытием   сезона   для   фанатов  The

Blizzards.

Жаль, что у нас была игра рано утром в воскресенье вместо прайм-тайма, однако я

ценил свободное время вечером. С одной стороны, я мог проверить ресторан  и опять

надоедать Гвен насчет своей идеи по поводу ужина. Прошла неделя с тех пор, как я сделал

ей сюрприз в виде соуса и... ничего. Ни звука от нее. Я знал, что Гвен так легко не сдастся,

но  я не  ожидал  целой  недели   «тишины   в  эфире».  Если  только  она  не  поняла,  что   ее

упорное стремление избегать меня заставило меня только активнее взяться за это.

—   Ты   был   словно   молния,   скачущая   в   банке,   двигающаяся   туда-сюда,   —   Крис

прокричал мне в ухо, усмешка расплылась у него на лице. — Никто не мог и пальцем

тронуть тебя сегодня, и, черт побери, если на это было совсем не весело смотреть. И всем

этим неудачникам лучше быть готовыми к тому, что они не знают, что за ад их ждет, —

рассмеявшись, он взъерошил мне волосы, как если бы я был его младшим братом, а не

капитаном команды, потом изобразил свою фирменную лунную походку, с которой мог

бы соперничать с самим Майклом Джексоном. Крис был единственным, о ком надо было

28

говорить, — он провел исключительную игру, сделав восемь передач, 90-ярдовые и два

тачдауна.

Остин Топмсон, новенький нападающий игрок из Стэнфорда, который блокировал

как пятикратный чемпион-профессионал по боулингу, бросил мне полотенце и бутылку

«Gatorade».

— Крис прав, Логан. Этот год обещает быть грандиозным, и ты один из тех, кто

собирается это обеспечить. Все парни помогут тебе в этом.

Уверенность в их голосах, передалась и мне. Но к вершине плей-оффа по-прежнему

вел   длинный   и   трудный   путь,   однако   даже   я   не   мог   отрицать   ту   вспышку,   которая

бушевала и излучала магический свет на поле этим днем.

Теперь мы должны были удержать эту искру, набирать обороты последующие шесть

недель и сделать эту великую команду легендарной.

Я прошел к своему шкафчику, мои шаги по полированному полу был не такими

уверенными,   как   по   дерну   на   поле.   Власть   не   могла   гарантировать   стабильность,   и

стабильность   не   могла   означать,   что   я   был   предельно   внимателен   к   своему

пульсирующему   колену.   Мне   нужно   было   опустить   его   в   ванночку   со   льдом   и

внимательно   просмотреть   видеозаписи,   но   все,   что   оставалось,   —   это   ждать.   Через

пятнадцать   минут   я  должен   был,  согласно   контракту,   убедить   голодных   репортеров   в

непобедимости The Blizzards, уверить  в том, что сегодняшнее представление было всего

лишь началом того, что их ожидало. В том, что я по-прежнему был пуленепробиваемым

квотербеком, который мог выбраться из «кармана», ускользнуть от одного нападающего и

увернуться от другого, потом перейти на спринтерский забег с половиной защитников,

преследовавших тебя, и все равно ухитриться забить мяч безупречным крученым броском

через все поле, отправив его в тачдаун.

Я стянул свою майку, снаряжение и отправился в душ. Зашел под излишне горячие

струи воды, отпуская напряжение, сковавшее мои плечи, расслабляя ноющие мышцы и

испытывавшее боль тело. Пока я смывал пот и грязь, мыльная, похожая на ржавчину, вода

утекала в слив. Под светом люминесцентных ламп я мог видеть паутинку из синяков и

поврежденной кожи, которая покрывала мои руки. Я, должно быть, поцарапал их о шлем

защитника, когда мчался по узкому коридору, по которому меня заставили пробежать.

Порезы перестали кровоточить, но они все еще были как свежие, покалывающие, будто я

облил их лимонным соком. К счастью, адреналин, наполнивший мои вены во время игры,

не позволил мне ощущать боль до этих пор.

Выключив   душ,   я   быстро   вытерся   и   надел   серый   костюм.   Большинство   игроков

надевало слаксы и рубашки на пресс-конференции после игры, но моя мама верила, что

капитан команды, квотербек, должен всегда быть безупречным человеком как на поле, так

и за его пределами. Мой отец был очень религиозным и тем, кому я подражал, когда

выходил к прессе.

Крис блистал в центре внимания, когда я вошел в комнату, где толпа по-прежнему

смеялась   над   какой-то   дерзкой   шуткой,   которой   он,   без   сомнений,   ослепил   их,   пока

вспышки камер мелькали со всех сторон. Это был дар Криса — ослеплять даже тех, кому

была неприязненна его яркая манера поведения. Это было тем, что толкало его на риск

вне   зависимости   от   результата   и   последствий.   Роскошь,   которая   никогда   не   была   и

никогда не будет дозволена мне, несмотря на все мое мастерство. Пока я утверждался в

своей   карьере,   будучи   агрессивным,   беспощадным   квотербеком,   по-прежнему

существовало ожидание того, что я должен был защитить интересы моей команды любой

29

ценой,   не   поставив   ее   будущее   под   угрозу.   Причинение   вреда   себе   самому   не   было

лучшим решением.

Я занял стул Криса, который освободился рядом с тренером Уоллесом за столом. Я

едва ли успел настроить микрофон, прежде чем Том Фелпс выпалил свой первый вопрос.

— Логан, как тебе тот удар от Родригеса, который ты получил во втором периоде?

«Оскара» кулинарного мираКак ты думаешь, я себя чувствую, Том? Мне было больно как последней сучке».

Я медленно сделал большой глоток воды, заставляя его ждать.

— Это было... немного больно, но определенно не тем, с чем бы я не мог справиться.

Как обычно, я был очень аккуратен в своих словах. По контракту квотербек никогда

не ругался — по крайней мере, не там, где были камеры — и он уж точно не должен был

признавать, что тот удар выбил воздух из его легких и вызвал звон в ушах.

— Ты когда-нибудь задумывался о том, что повел себя безрассудно, когда побежал

за мячом вместо того, чтобы отдать пас для более безопасной игры? — продолжал Том, с

диктофоном наготове. Интересно, он и спал вместе с этой штукой в руках?

— Между безрассудством и беспощадностью очень тонкая грань, — ответил я, мой

голос указывал на то, что тема закрыта, но, конечно же, он продолжил давить.

— Ты имеешь в виду легкомысленность и небрежность?

Я надеялся, что Том никогда не окажется в зоне досягаемости в тот день, когда мое

настроение будет похоже на горящий фейерверк.

— Логан, ты часто говоришь о тренировках, и подготовке с определенной целью, и о

последующем транслировании этого непосредственно на поле. Сегодня все были такими

слаженными, — сказала Венди, репортер из The Colora do Post. — Можно сказать о том,

что вы не отступитесь и что в этом году вы приведете команду прямо к чемпионству?

Я кивнул, благодарный за смену темы.

— Венди, то, что вы описали было важной темой на этой неделе: мощно начать,

играть на протяжении всех шестидесяти минут метко и энергично. И я думаю, что мы

справились   с   этим,   действуя   в   каждом   из   трех   периодов,   —   сказал   я,   подразумевая

оборону, нападение и особые трюки команды — святую футбольную троицу. — Теперь

нам нужно действовать по этой схеме каждую неделю, что, как мне кажется, мы способны

сделать. Спасибо всем за то, что уделили свое время. Я знаю, что вас еще ждет подготовка

к вечерней игре.

Уложился за пять минут, это новый рекорд.

Я извинился до того, как Том Фелпс успел бы зажарить меня, поэтому не ответил на

ту   часть   вопроса   Венди   о   Суперкубке.   Я   был   настолько   же   суеверен,   насколько   был

осторожен, и не хотел насылать проклятье на этот сезон. Кроме того, всем было известно,

что   эти   пресс-конференции   были   бессмысленны,   тренеры   и   игроки   имели   в   запасе

заготовленные ответы, так что никто не заострял внимания.

Я вернулся в уже пустую раздевалку, груда мокрых полотенец, полупустые бутылки

от  Gatora   de  и  отличительный   запах  трудной  победы  приветствовали   меня.  Остальная

часть   команды   уже   отправилась   на   вечеринку   к   Тони   в   новый   дом   с   бассейном,   для

проделок   и   шалостей,   которые   растянутся   на   всю   ночь.   Как   бы   мне   не   хотелось

присоединиться к ним, но я не мог этого сделать. Если я хотел однажды поднять в воздух

тот  трофей от  Vince Lombardi,  я  должен подражать  самоотверженности  своего  отца  и

работать без устали — быть первым и последним до самого окончания сезона, всегда

смотреть вперед с целеустремленной решимостью.

30

Час   спустя   я   вытирался   после   ледяной   ванной,   которая   оказала   лишь

незначительную   помощь,   когда   мой   телефон   издал   два   коротких   сигнала.   Первое

сообщение было от моего отца, который поздравлял меня с великим днем, и предлагал

заглянуть завтра утром к нему в его кондоминиум, чтобы проанализировать сегодняшнюю

игру и тщательно все изучить для моей подготовки к матчу на следующей неделе с  The

Raiders — ритуал, который мы проводили со времен футбола в средней школе.

Вторым было видеосообщение от Криса. Сцена была похожа на множество других,

что я уже видел раньше. Крис удерживал свой телефон на селфи-стике ( прим. монопод,

устройство для селфи. Необходимо для того, чтобы сделать фотографию себя с более

далёкого   расстояния,   чем   расстояние   вытянутой   руки),   его   вторая   рука   с   крепко

зажатым   горлышком   от   кокосового   рома   Malibu   обнимала   какую-то   охотницу   за

футболистами,  одетую в бикини,  а вечернее  солнце  немного размывало водную горку

SLIP'N SLIDE за его спиной ( прим. известный и очень популярный во всем мире еще с 70-х

годов прошлого столетия водный каток, водная дорожка, водная горка SLIP'N SLIDE,

производство WHAM-O, США).

— Стоунстрит! Заканчивай уже стесняться и тащи свой зад к Тони, — невнятно

проговорил   он   в   камеру,   на   заднем   фоне   раздавались   звуки   плещущейся   воды   и

танцевальный бит, практически заглушая его, — иначе на следующей неделе я организую

собственное   сборище,   и   ты   знаешь,   чем   тогда,   все   это   обернется,   —   он   приспустил

указательным пальцем вниз свои очки Ray-Ban, посмотрев на меня поверх зеркальных

линз.  — Мы будем королями стиля.

Я   вздохнул   и   покачал   головой,   натягивая   свою   футболку,   боксеры   и   джинсы.

Типичный Крис. На мгновение, я не смог не позавидовать его беззаботному подходу к

игре. Он никогда не утруждал себя тем, сколько пленки он пересмотрел, сколько раз он

ввел в себя обезболивающее или сколько ударов он получил. Он не нес ответственности за

молниеносные   решения   или   не   нес   основное   бремя   ожиданий   от   контракта

непосредственно   на   себе.   Крис   сейчас   и   всегда   был   дальним   принимающим   и

неординарной личностью. Все, что ему надо было делать, — это явиться, играть, достать

мяч и заработать очки.

Он жил, согласно  лозунгу:  «Рискни  и забери  свой приз».  Он практически  всегда

выходил сухим из воды, а всех остальных убалтывал своими сладкоголосыми речами. И

каждый   раз,   когда   я   спрашивал,   почему   он   ведет   себя   именно   так,   он   отвечал   очень

просто: «Верь мне, Стоунстрит. У меня все под контролем». И в девяти случаях из десяти

игра себя оправдывала.

Я, как правило, больше уделял внимания дисциплине, упорству и позиции: «делу —

время, потехе — час», чем счастливому случаю. Тем не менее, иногда было весело вести

опасную   игру,   испытывать   судьбу   и   смотреть,   чем   это   закончится,   и   у   меня   было

подозрение,  что возможно этот сезон был временем нарушения границ, начав, прежде

всего, с атаки на моего любимого шеф-повара.

Я   посмотрел   на   часы.   До   начала   вечерней   обслуги   еще   минут   двадцать.

Великолепная возможность для меня, чтобы застать ее врасплох. Я набрал номер, который

сразу соединил меня с внутренним телефоном на кухне.

— Stonestreet’s. Гвен у телефона, — ее голос был деловым, раздраженным от того,

что кто-то прервал ее. Я слышал стук кастрюль и сковородок на заднем фоне.

— Хм, не уверен, что это подходящее приветствие. Возможно, я должен повесить

трубку,   чтобы   ты   сделала   еще   одну   попытку.   В   следующий   раз   поищи   что-то   более

31

индивидуальное,   что-то   повеселее,   —   я   повесил   трубку,   посмеиваясь   про   себя,   когда

представил ее, переваривающую мою наглость.

Мне нравилось злить ее. Я делал это с тех пор, как мы были еще детьми, и это

никогда не надоедает. Я помнил, как в средней школе, когда я записал поверх рецептов в

ее любимой кулинарной книге несколько футбольных команд, и в отместку она испекла

брауни   с   глиной,   что   я   понял,   почти   доев   их.   Или   когда   я   попросил   ее   надеть   мою

футболку   на   местный   митинг   поддержки   болельщиков,   на   что   она   ответила   мне,   что

основные цвета были для младенцев и для мужчин, которые ведут себя, как эти самые

младенцы. Или в старшей школе на неделе «Командного духа», когда я начистил обувным

кремом  ее  Nissan  Sentra.  Я до  сих  пор  не  понял,  каким  образом   она  забралась  в мой

шкафчик   в   раздевалке   и   нарисовала   черепа   и   скрещенные   кости   несмываемым

фломастером   Sharpie   на   всех   моих   защитных   щитках,   которые   никогда   меня   не

подводили.

В этом вся Гвен. Она хитрила так же хорошо, как и готовила, и не боялась указывать

мне на мое собственное дерьмо, делая эти препирательства только веселее. И, возможно,

это было от того, что она знала еще тогда, когда я сам не мог завязать свои бутсы, но

хорошо это или плохо, она всегда видела во мне кого-то, кроме футбольной звезды, не

только бутафорию, которую дирекция использовала, чтобы продавать футболки и билеты,

не только сына, достойного своего отца, не только квотербека, который действовал один

за всех, потому что этого от него все ждали.

Я подождал немного, а потом снова набрал номер. Ответа не было. Я попробовал

снова.   Опять   без   ответа.   Гвен   не   могла   игнорировать   меня   вечно.   В   конце   концов,

любопытство взяло бы над ней верх. Это должно было случиться, или же я изводил бы ее

до изнеможения.

Я позвонил еще раз. На этот раз она сняла трубку.

— Stonestreet’s. Гвен у телефона, — повторила она без доли веселья, и я сдержал

свой смешок.

— Я могу продолжать это весь вечер, Гвен, — сказал я, проводя пальцами по своим

влажным волосам в бесполезной попытке привести их в порядок.

—   Готова   поспорить,   что   ты   говоришь   это   всем   девушкам,   —   остроумно

подчеркнула она с характерным звуком, когда нож с силой опускается на разделочную

доску.

—   Я   готов   доказать   тебе   это,   —   я   произнес   это   сдержанным   тоном   с   оттенком

юмора, но если Гвен скажет хоть слово, я был готов выяснить, у кого выдержка лучше. —

Итак, что скажешь? Я знаю, что ты хорошо провела время с Фредом ( прим. идет отсылка

к соусу, который он подарил ранее) и его острым соусом на этой неделе, но ты уже готова

присоединиться ко мне за ужином, на который я пригласил тебя? Я думал над завтрашним

вечером после закрытия ресторана.

—   Заманчиво,   но   если   ты   помнишь,   Фред   обещал   безумно   хорошее

времяпрепровождение, что намного интереснее того, что ты можешь предложить.

—   Не   знаю.   Я   очень   хорош   в   препирательствах   и   в   приготовлении   лазаньи   по

рецепту моей мамы, — я застегнул свою спортивную сумку, положил бумажник в задний

карман и направился сквозь туннель к подземной парковке для игроков.

— Ну, и дела обед «все включено» в Chuck E. Отравление сыром или едой. Какие

аппетитные перспективы.

Я рассмеялся.

32

— Клянусь, отдать тебе все свои билеты на игровые автоматы или приготовить рагу

на скорую руку, на этот раз без сожженного соуса. Выбор за тобой.

— Я не понимаю, почему ты так настаиваешь на этом ужине, — сказала она. — На

следующей неделе после вечеринки The Blizzards в честь открытия сезона, я была бы рада

сесть с тобой вместе, чтобы обсудить основы ресторанного менеджмента.

— Гвен.

— Что?

— Это не то же самое. А сейчас, каков твой выбор? Выбери что-то одно, или я начну

досмотр  кухни  Stonestreet’s.   Ночью,  — я  не  мог, конечно,  слышать  ее  усмешку  через

трубку телефона, но я представил это.

Она молчала какое-то время. Я не был уверен, была ли она под впечатлением от

моих усилий, напугана перспективой заразиться болезнью игровых автоматов или просто

хотела, чтобы я отстал от нее, но она вздохнула и ответила.

— Ладно, «Сладкая Булочка», надеюсь, что речь идет о классическом итальянском

рецепте. Во сколько и твой адрес?

Глава 5

ГВЕН

Я  подъехала  к   главному  входу  тренировочного  центра   the  Blizzards,  ожидая,  что

Крис будет ждать меня на тротуаре, но единственное, что поприветствовало меня, — это

пустующая асфальтная дорожка. Странно. Почему он точно не исполнил приказания и не

сделал того, о чем я его попросила?

Я   припарковалась   на   месте   для   посетителей   и   постаралась   проглотить   свое

раздражение.  Я  просто проехала через полгорода до дома Криса, откуда должна была

забрать   его,   чтобы   подвезти  в  дилерский   центр   the   Mercedes-Benz.   После   того   как   я

приехала  туда,   Крис  позвонил  мне,  сообщая,   что  его  не  было  дома,  и вместо  этого  я

должна была приехать и забрать его  из тренировочного центра.

Я   прошла   к   ресепшн,   выполненного   в   цветах   команды   Blizzards   —   голубом   и

серебряном. Графические росписи на стенах знаменовали о различных важных моментах

из истории команды. В центре вестибюля была полка с трофеями, памятными грамотами,

кольцами   и   миниатюрными   футбольными   фигурками,   иллюстрировавшими   эволюцию

формы  Blizzards из года в год.

— Мне нужен Кристофер Лалонд. Если у него перекус или послеобеденный сон, то,

пожалуйста, выгоните его сюда ко мне, — сказала я женщине у стойки регистрации. Она

нахмурила брови и бросила в мою сторону любопытный взгляд, как если бы она не была

уверена, шутила я или нет. А я не шутила.

— Ты что, забираешь меня из детского сада, Гвен? — спросил Крис, появившийся из

ниоткуда с Логаном и Тони. Они были одеты в одинаковые сетчатые шорты и футболки с

медведем-боксером-талисманом команды, который разбрасывал снежки по полю.

—   Если   кроссовки   на   липучках   подойдут   по   размеру,   —   пожала   я   плечами.   —

Сегодня в тренажерном зале был день одинаковых нарядов?

Тони рассмеялся и сказал:

— Это ничем не отличается от того, когда мы одеваемся для игры.

33

Я кивнула, соглашаясь с его точкой зрения. Крис, с другой стороны, скрестил руки,

действуя так, как будто его оскорбил мой выпад, и сказал:

— Головной офис хотел, чтобы мы сделали промо-снимки для новой сувенирной

продукции в магазин.

— Как мило, — сказала я.

Логан ухмыльнулся мне, его глаза светились озорством и лукавством. Как будто мы

мысленно делились какой-то шуткой, и в тот момент мне хотелось, чтобы был секрет,

известный   только   нам   двоим.   За   исключением   моей   дружбы   с   Мисси,   я   не   была

человеком,   который   поддерживал   длительные   и   прочные   отношения.   Я   не   делилась

своими   сокровенными   мыслями   или   какими-то   личными   шуточками   с   большинством

людей. Я никогда не видела в этом какой-то проблемы, но сейчас меня интересовало,

упустила ли я что-то глубокое и значимое, нечто, что могло бы сделать последние десять

месяцев намного лучше. Легче. Не такими одинокими.

— Ну, так что, мы идем, Кристофер? — спросила я, крутя цепочку с ключами на

пальце.

— Что за спешка? Мамина машина никуда не пропадет. У нас впереди целый день,

чтобы забрать ее, — сказал он голосом умника, так что у меня возникло желание отвесить

ему затрещину.

—   У   тебя,   может,   и   есть   целый   день,   но   у   некоторых   из   нас   есть   настоящие

обязанности и работа.

— У тебя горячее свидание или что-то еще потом?

Паника сковала мою грудь. Я бросила взгляд в сторону Логана... ничего не могла с

собой поделать. Он рассказа Крису, что я иду сегодня вечером к нему домой? Как будто

прочитав мои мысли и почувствовав мое неудобство, Логан покачал головой, немного

ослабляя мое беспокойство. По крайней мере, я могла рассчитывать на его понимание,

когда что-то должно было остаться конфиденциальным.

Повзрослев, Крис никогда не был из тех защитников, когда дело касалось меня и

мальчиков. Если уж на то пошло, то он больше оборонялся от меня, нарушавшей границы

его   тайного   футбольного   «бункера»,   поэтому   меня   совершенно   не   волновала   его,

странным образом, возникшая братская любовь. Более того, я не хотела давать повод для

размышлений — Крису или кому-то еще — что обед с Логаном был чем-то большим, чем

профессиональное. Последнее, что мне было нужно, — это стать предметом сплетен в

раздевалке.

— Если под горячим свиданием вы имеете в виду профессиональную встречу, тогда

да, — сказала я.

— Черт, девочка, зачем ты так со мной играешь? Ты знаешь, что я не могу бороться

со своими чувствами, — сказал Тони, обнимая меня за плечи и шевеля своими бровями. Я

рассмеялась.

— Прекращай, друг мой, — прервал его Логан, глядя практически с ревностью. —

Гвен слишком женщина для тебя.

— А ты не забываешь про это, — я вынырнула из-под руки Тони и схватила Криса за

рубашку. — Пойдем.

Даже не глядя назад, я почувствовала взгляд Логана на своей спине, когда я вела

Криса к своему Nissan Sentra. Я даже не успела переключить передачу, как Крис опустил

окно вниз и настроил радио на взрывной хип-хоп.

34

Когда мы прибыли в сервисный центр the Mercedes-Benz, автомобили выезжали и

въезжали туда бесконечным потоком. Я кружила по стоянке, но все места были заняты.

— Почему ты не паркуешься? Это совершенно бесплатно, — перекрикивал Крис

музыку, подергивая своим коленом вверх и вниз под музыкальный ритм.

Я вздохнула и выключила радио, мои уши звенели.

— Потому что парковка в дилерском центре — это полнейшая глупость.

— Может ты просто стыдишься этого древнего драндулета, который ты до сих пор

водишь?

Я открыла рот, чтобы сказать ему, что мой Sentra был винтажным, а не старым, но

потом я увидела парочку,  идущую к внедорожнику в следующем ряду, и надавила на

педаль газа.

— Эй, полегче, турбо, — сказал Крис, хватаясь за ручку над сиденьем, как будто он

мог вылететь через пассажирское окно. — Предпочитаю не давить людей.

—   Заткнись.   Ты   —   тот,   у   кого   больше   талонов   за   превышение   скорости,   чем   у

водителя   NASCAR   ( прим.   Национальная   Ассоциация   гонок   серийных   автомобилей

(National   Association   of   Stock   Car   Auto   Racing), Inc — частное предприятие,),   Inc   —   частное   предприятие,

занимающееся   организацией   автомобильных   гонок   и   сопутствующей   деятельностью.

Учреждено   Биллом   Франсем-старшим   в   1947—1948   годах   в   Соединенных   Штатах

Америки,   и   до   сих   пор   находится   в   собственности   семьи   Франс),   —   сказала   я,

протискиваясь в свободное пространство и заглушая мотор.

Мы вошли в зону обслуживания клиентов и присоединились к людям, ожидающим

своей очереди, чтобы поговорить с консультантом. Мужчина в черной рубашке-поло и

брюках   цвета   хаки   оторвался   от   бумажек,   которые   он   заполнял,   присмотрелся   и,

практически спотыкаясь, выбежал из-за стойки, чтобы пожать Крису руку.

— Просто замечательно видеть вас снова, мистер Лалонд, — он просиял в сторону

моего брата такой огромной улыбкой, что я подумала, что он напряг все мышцы на своих

щеках. — Седан вашей матери будет готов в самое ближайшее время. Не хотите чего-

нибудь   выпить,   пока   будете   ждать?   —   спросил   он.   Или   я   каким-то   образом   стала

невидимой, или этот парень был настолько поражен появлением Криса, что забыл о своих

манерах.

— Все в порядке, Гарольд, — сказал Крис, а потом повернулся ко мне. — Гвен,

хочешь что-нибудь?

— Вода была бы весьма кстати, — сказала я.

Мужчина   показался   на   мгновение   напуганным,   но   потом   кивнул,   прежде   чем

убежать прочь.

— Ты здесь настоящая знаменитость, — сказала я, забираясь на один из кожаных

стульев около телевизора, заметив шепот и взгляды, обращенные в нашу сторону.

— Немного личного пространства было бы предпочтительнее, — Крис устроился в

кресле рядом со мной и вытянул ноги. — Спасибо, что забрала меня из тренировочного

центра. Линия нападения была запоздалой просьбой от фонда «Загадай желание» во время

закулисного тура. Отсюда и одинаковые наряды.

Мои   брови   поднялись   от   удивления.   Не   только   потому   что   Крис   выразил

благодарность — эмоция, к которой у него была аллергия, — а потому что я неправильно

предположила, что мой путь в объезд был непродуманным действием с его стороны, а не

результатом его благих дел.

— В скольких мероприятиях подобно этому ты принимаешь участие? — спросила я.

35

— Насколько хватает времени, — сказал он, как будто это был пустяк, как будто он

не   удивил   меня   сейчас.   —   Во   время   сезона   я   сокращаю   свое   участие   до   двух

благотворительных организаций, помимо тех, в которых принимает участие команда. По

окончании сезона, я стараюсь вносить свой вклад настолько, насколько могу.

Хотя он часто сам был виноват, я понимала, что иногда я была слишком быстрой в

своих суждениях, касаемо Криса, в том, что он был большим взрослым ребенком, который

был слишком эгоистичным и незрелым. Мне нужно было переосмыслить это.

— Никогда не думала, что благотворительность — это то, чему вы уделяете такое

пристальное внимание, — сказала я.

— На самом деле я участвую во всем этом ради дам.

Я ударила его по плечу.

— Я шучу, — сказал он, отклоняясь, прежде чем я смогла ударить его снова. Его

лицо   прояснилось.   —   Просто...   большинство   этих   детей   так   упорно   сражаются.   Рак,

нестабильная   обстановка   дома,   бедность.   И   если   я   могу   предложить   им   небольшую

передышку, неважно насколько короткую, или быть для них образцом для подражания —

сделать это моя обязанность.

Возможно, впервые за все время, я увидела своего брата в новом свете, таким, где он

был добрым и щедрым, а не эгоистичным. Кем-то, кого я хотела узнать получше, к кому

хотела быть ближе.

—   Я   горжусь   тобой,   Крис,   —   сказала   я,   надеясь,   что   он   мог   почувствовать

искренность в моем голосе. — Послушай..., я знаю, что уже говорила тебе «спасибо»

тогда, но я хочу снова поблагодарить тебя, что ты нашел мне работу в Stonestreet’s.

Он пожал плечами и поддел край своих шорт.

— Не бери в голову.

— Нет, я серьезно, — сказала я, наклонившись к нему. — Ты помог мне, когда я на

самом деле нуждалась в этом, а ты был совершенно не обязан это делать. Не задал ни

одного вопроса. Я не забуду этого.

Его щеки порозовели. Я ни разу не видела, чтобы мой брат смущался до этого, он не

привык к похвале за что-то, что не касалось его спортивных способностей.

— Просто не сожги там все. Это будет весьма неловко, — сказал он со смехом, хотя

это было наименьшей из моих проблем, когда дело касалось Логана и всего того, что

могло быть неловким между нами.

— Не говоря уже о том, что это дорого, — добавила я.

— Ладно, если ты не разрушила заведение Логана и ласково попросила бы, я мог бы

занять   тебе   денег.   В   конце   концов,   я   подписал   пятилетний   контракт   на   пятьдесят

миллионов.

И вот так, его самодовольство вернулось обратно, и в этом мире все снова было в

порядке.

Глава 6

ЛОГАН

Звонок   прозвенел,   когда   я   закончил   приготовление   ингредиентов   для   лазаньи,   в

четвертый   раз   проверяя   свой   список.   Вытирая   руки   о   полотенце,   я   пересек   кухню   и

открыл   дверь.   Там   стояла   Гвен   вся   в   черном   с   ног   до   головы   —   черная   рубашка   с

36

длинным рукавом, черные узкие джинсы, черные ботинки до щиколотки — ее волосы

были собраны в конский хвост. Под мышкой она держала бутылку красного вина. Она

явно не наряжалась для такого случая, а выглядела в точности так, как я того ожидал.

—   Я   знаю,   что   это   не   праздничный   ужин,   но   моя   мама   учила   меня   никогда   не

приходить к кому-либо с пустыми руками, — сказала она, входя в квартиру без лишнего

шума. — Поскольку я знала, что мне понадобится алкоголь, чтобы пережить этот ужин, то

подумала, что у тебя есть или дешевое пиво, или ликер, поэтому я принесла настоящий

напиток для взрослых.

— Но не захватила бокалы для вина? Думаю, у тебя есть выбор между кружкой для

кофе и красным пластиковым стаканом, — сказал я и подмигнул, выхватывая бутылку

Cabernet Sauvignon.

Гвен   была   непохожа   на   тех,   кого   я   приглашал   к   себе   домой   раньше.   Никаких

высоких каблуков или кокетливой  улыбки, никаких  помадных поцелуев на щеках  или

какого-нибудь мимолетного прикосновения к моему плечу, когда она пронеслась мимо

меня внутрь. Никакого цветочного парфюма или прически, что я бы боялся испортить ее.

Все, что касалось Гвен было настоящим, соблазнительным, и то, по чему я скучал все эти

годы.

Я попал.

Она   задержалась   в   прихожей,   рассматривая   солнце,   исчезавшее   за   горами,   через

большие, от пола до потолка, панорамные окна в большом зале, потом постояла перед

стеной и поднялась вверх в спальню, разглядывая семейные фотографии.

— Сюда, — сказал я, проводя ее по квартире. Я прошел слишком близко к углу,

задев его слегка коленом, и вздрогнул.

— Стареешь, Сладкая Булочка? — спросила она с ухмылкой, обходя меня.

— Что-то типа того.

Я провел ее на кухню и улыбнулся, когда она затаила дыхание, увидев современное

пространство с первоклассной отделкой и техникой. Моя квартира была милой, но не шла

ни в какое сравнение с броским особняком, который Крис купил в Черри Крик. Иногда я

мог поклясться, что он раскидывается деньгами из «Монополии» без каких-либо реальных

последствий.   Я   видел   слишком   много   спортсменов,   растративших   свои   финансы   на

глупые вложения и неверные решения. НФЛ платила и платила, но все имело свою цену

или срок годности, а я не хотел быть еще одной поучительной историей. Еще одна вещь,

которую мама вложила в меня, а отец прислушивался к этому. Вот почему он до сих пор

жил в том доме, где я вырос.

— Почему по этой безупречной поверхности размазаны соус «Болоньезе», яичный

желток и сыр рикотта? — спросила она, морща нос от того беспорядка, что я устроил. —

Конечно же, тебя предупредили, что каррарский мрамор предназначен для ванных комнат

в отеле, богатых семей, которые предпочитают  ресторанную еду на вынос, и, по всей

видимости, еще и для спортсменов с бóльшим количеством денег, чем здравого смысла,льшим количеством денег, чем здравого смысла,

чтобы понимать, что этот материал такой же пористый как морская губка.

— Меня не предупредили, но теперь я осведомлен, — я откупорил вино и отставил

его, чтобы вздохнуть, раздраженный тем, что мой дизайнер интерьера не предупредил

меня, как легко мрамор мог окраситься.

Когда   я   повернулся,   Гвен   устроилась   на   табурете,   локтями   уперевшись   в

столешницу, ее подбородок устроился на ладошках. Уголок ее рта был загнут вверх, и у

нее   на   лице   было   забавное   выражение,   такое,   которое   я   не   видел   со   времен   старшей

37

школы,   но   сразу   же   вспомнил.   То   самое,   которое   говорило:   «Сладкая   булочка   —   ты

идиот». То, которое по прошествии времени, по-прежнему било меня туда, где я меньше

всего   ожидал.   Если   кривоватая   улыбочка   могла   оглушать,   то   я   мог   бы   только

догадываться, какое воздействие могла оказать такая редкая настоящая улыбка от Гвен.

— Что? — спросил я, когда начал укладывать ингредиенты в мамину проверенную

временем кастрюлю для запекания.

— Ничего. Просто любопытно, когда ты начнешь пресмыкаться. В конце концов,

этот ужин должен означать извинение. Или он должен стать для тебя уроком того, как

работает ресторан? Я не успеваю проследить за поводом этой встречи, потому что ты так

часто меняешь свое мнение о том, почему я здесь, — сказала она, ее брови приподнялись,

пока она наблюдала за моей работой. Это должно быть, неизведанная для нее территория,

когда она сидит на скамье запасных, а кто-то готовит для нее ужин.

— Я не пресмыкаюсь. То, что ты получишь, — это домашняя пища. Как я и обещал.

Потом мы поговорим о бизнесе, — сказал я, хотя у меня не было ни малейшего желания

воплощать последнее. Я пригласил ее, потому что хотел познакомиться с той более зрелой

и  более  привлекательной   версией  сестры   моего  лучшего  друга.  Узнать   ее  настоящую,

взрослую,   если   она,   наконец,   согласится   открыться   мне   с   той   стороны,   с   которой   не

открывалась ранее в детстве, поделиться небольшой частичкой своей жизни до того, как

она вернулась домой.

Я закончил с укладкой лазаньи, накрыл блюдо фольгой и засунул ее в духовку. Взял

два бокала без ножек, наполнил их вином для нас обоих и один отдал ей.

— Ты обычно так ведешь дела? — спросила она, указывая на зажженные свечи,

идеально сервированный стол и мягкую джазовую музыку, лившуюся через динамики. —

Больше похоже на то, что ты на начальных стадиях своего фирменного представления по

стаскиванию   трусиков.   О!   Что   в   таких   случаях   танцуют?   Маленькое   празднование

тачдауна?

Конечно,  Гвен   видела  насквозь  мое  обычное  поведение  на   свидании,  которое  на

самом деле было откровенным дерьмом, — это отлично работало для таких, как Николь.

Она  практически   лишалась   чувств  от   всего  антуража,  что  должно  было  стать  первым

звоночком. Почему я был настолько глуп, чтобы испробовать то же самое на Гвен?

— Это на десерт,  — сказал я. — Вместе с бутылкой шампанского, я думаю, ты

сможешь найти только сыр.

Она сделала глоток каберне и сказала:

— А я думала, что по твоему мнению пузырьки можно найти только в джакузи.

— Я всегда не понимал, почему тебе так нравится быть изворотливой и дикой, но

если это твоя фишка, я могу быть уверенным, что это произойдет, — сказал я, представляя

ее соблазнительной, влажной и обнаженной в различных компрометирующих позах. Было

просто невозможно этого не сделать.

— О, я собираюсь держаться подальше от всего, где можно столкнуться с секрецией

тела и гнойными заболеваниями, — ее голос оставался уверенным, но ее выражение лица

требовало   того,   чтобы   над   ним   поработали.   Небольшой   румянец   окрасил   ее   щеки,

обнажая ее блеф, и мне было интересно, показывал ли ей хоть один парень, насколько она

чертовски может быть желанной. Позволяла ли она хоть кому-нибудь подобраться так

близко.

Конечно же, кто-то пытался сделать это. Видит Бог, я провел большую часть своего

подросткового возраста, безнадежно пытаясь сделать это. И хотя я и украл поцелуй в

38

средней школе, она по-прежнему держала меня на расстоянии вытянутой руки. Но сейчас

Гвен была здесь — на моей кухне, смешная, нахальная и такая чертовски сексуальная, что

я знал, что буду сожалеть всю оставшуюся жизнь, если хотя бы не попытаюсь взять эти

стены штурмом вновь.

— Это очень плохо, — сказал я, обходя столешницу и становясь перед ней. Она

развернулась на табурете, чтобы посмотреть на меня, ее колени задели мои бедра, посылая

электрический заряд вверх по моим ногам. — Я с нетерпением ждал, чтобы разгадать

одну из самых главных загадок в моей жизни, — я наклонился вперед, нависая над ней,

борясь с удовлетворенной улыбкой, когда Гвен поерзала на своем месте, раздвигая ноги,

чтобы быть ко мне ближе.

—   У   меня   есть   сомнения,   что   горячая   ванная   сможет   передать   какие-то   знания

касаемо того, почему у Барби есть грудь, тогда как Кену не дают даже элементарного

«оборудования»,   —   сказала   она,   ее   голос   был   напряженным,   практически

неестественным, будто она изо всех силы старалась сохранить самообладание.

— Нет, — я сделал долгий глоток каберне, затем прижал руку к холодному мрамору

рядом   с   ее   плечом,   парализованный   тем,   как   расширились   ее   зрачки,   поглотив

коричневую радужку. Я наклонился еще ближе, мой рот был совсем рядом с ее ухом. —

Но я всегда хотел узнать, черное или что-то неожиданное?

Она отпрянула, ударяясь локтем о столешницу, качнувшись на табурете.

— Что?

Я пожал плечами, несмотря на то, что энергия гудела внутри меня.

— Твои трусики. Ты щеголяешь в черном, как и все в твоем гардеробе, или их цвет

немного интереснее?

Гвен встала,  сокращая  то небольшое расстояние,  что оставалось между нами. Ее

твердый взгляд встретился с моим.

— Единственный раз, когда я не надену черное, Сладкая Булочка, — сказала она,

поглаживая пальцами мою грудь, жар ее ладони просачивался через мою футболку, —

будет тогда, когда ты не наденешь вообще ничего, — она подмигнула, а потом шагнула

так, чтобы быть вне моей досягаемости, заставив мою голову повернуться следом за ней.

Первое очко в турнирной таблице было присуждено Гвен Лалонд. Но по-прежнему

оставалось еще много игрового времени.

До готовности лазаньи оставалось десять минут, я подошел к холодильнику, чтобы

достать   чесночный   хлеб.   А,   возможно,   использовал   поток   холодного   воздуха,   чтобы

остыть после нашей последней беседы.

— Что ты делаешь? — спросила Гвен, бокал с вином замер в воздухе, испуганное

выражение сменило ее прежнюю уверенность.

— Размораживаю чесночный хлеб. Чтобы макать его в соус.

— Я бы не доверилась этому переработанному мусору, чтобы даже отмахиваться от

безглютенового вампира.

— Что в нем плохого? Это экономит время и довольно вкусно.

Гвен покачала головой.

— Ты знаешь, что дорога в ад усеяна короткими путями, так? Если это достойная

пища, то она должна готовиться с нуля.

Допив   свое   вино,   она   поставила   свой   пустой   бокал   рядом   с   моим,   положила   в

мусорку   чесночный   хлеб   из   бакалеи,   порылась   в   шкафах   и   в   холодильнике,   собирая

разные продукты. Когда она взяла сухие петрушку и орегано, я уже почти сказал ей, что

39

банки   стояли   в  буфете   с   тех   самых   пор,   как   я   купил   квартиру,   но   она   бы,  наверное,

потащила меня в местную теплицу, и я бы обзавелся собственным садом трав.

То,   как   Гвен   двигалась   по   кухне,   —   спокойно,   естественно,   эффективно   —

заставляло думать, что она была постоянной составляющей моей квартиры с того самого

момента, как я продумывал планировку. Как будто она всегда принадлежала этому месту.

Это была та сцена, к которой я мог так легко привыкнуть.

— Ты ответственный за чеснок. Поруби шесть долек, — сказала она, передавая мне

головку чеснока и нож. — Я займусь остальным.

— Это мое единственное задание? — спросил я.

—   Учитывая   твой   уровень   мастерства,   думаю,   что   это   единственное,   с   чем   ты

сможешь справиться. В противном случае, полночь наступит еще до того, как хлеб будет

готов.

— Я возмущен твоими словами. Я приготовил  лазанью самостоятельно.

Она   поставила   сотейник   на   плиту,   зажгла   конфорку,   добавила   оливковое   масло,

соль, перец и горсть сушенных трав.

— Сколько часов ты потратил на то, чтобы подготовить все это?

— Два, — Гвен прислонилась бедром к столешнице и подняла бровь. — Весь вечер,

— признался я.

— Я так и думала, — сказала она с ухмылкой, потом порезала на кусочки чиабатту,

которую я оставил, чтобы утром приготовить тосты, и намазала одну сторону маслом.

Я старался извлечь зубчики чеснока из луковицы, но они не сдвинулись. Они что

были приклеены? И у кого было так много терпения для этого? Вот в чем была причина

появления чесночного порошка.

— Эта луковица неправильная, — сказал я, бросая ее на разделочный стол.

Гвен рассмеялась и ткнула меня в бок.

— Подвинься. Как бы я не получала удовольствие от твоих мучений, я покажу тебе

один фокус того, как очистить чеснок меньше чем за минуту. Сначала, оторви головку

тыльной   стороной   ладони,   аккуратно   потягивая   ее   назад   и   вперед,   чтобы   разделить

зубчики   и   снять   шелуху,   —   она   положила   луковицу   в   центре   разделочной   доски   и

показала мне движение, и, конечно же, зубчики чеснока отделились от основания.

— Впечатляет, но я видел и получше, — сказал я.

Она вздохнула.

— Найди мне две большие миски, сможешь?

Открыв   посудомоечную   машину,   я   достал   те,   что   были   из   нержавеющей   стали,

которую я использовал для охлаждения ног и посмотрел на нее, говоря глазами «что на

этот раз?».

— Они чистые, Сладкая Булочка?

— Ты в меня совсем не веришь, — я вздохнул.  — Конечно, они чистые.

— Теперь положи зубчики в одну чашку и накрой все это второй, чтобы у тебя

получился купол. Давай, — Гвен кивнула мне, чтобы я следовал ее указаниям. После того,

как я сделал это, она сказала: — Теперь давай используем с умом все те часы, которые ты

провел с тренажером «Мясотряс», и потрясем все это двадцать секунд.

— Я подарил его Крису на Рождество в прошлом году, — сказал я, ухмыляясь ее

подколу.   Я   никогда   не   встречал   кого-то   с   подобным   остроумием   или   таким   острым

языком, и я сомневался, что это когда-нибудь будет казаться устаревшим.

— Весьма увлекательно, но давай покончим уже с этим.

40

Я снова сделал то, что говорила Гвен, и к моему удивлению, фокус на самом деле

сработал. Вся шелуха упала с чеснока, оставив идеально чистые зубчики на дне чашки.

— Как ты научилась делать это? — спросил я, даже не пытаясь скрыть благоговение

в своем голосе — на этот раз я был на самом деле впечатлен.

— Один старый сотрудник научил меня, — она пожала плечами, а потом перевела

внимание на то, чтобы измельчить чеснок в пюре и поджарить его в оливковом масле с

травами, прогретыми на плите. Пряный острый запах сразу же ударил мне в нос, и мой

желудок  заурчал.

— Уточнишь? — спросил я.

Выражение ее лица изменилось, став почти смущенным.

— На самом деле это не то, чем можно было бы похвастаться.

— Все равно, расскажи мне, — сказал я, надеясь, что она не заткнет мне рот, —

только   сейчас   она   позволила   мне   подобраться   к   себе   так   близко.   Я   вынужден   был

рисковать этим. — Эта история не может быть хуже, чем те времена в средней школе,

когда Крис сдернул с меня штаны, сделав обманный маневр, притворяясь, будто хотел

отобрать мяч.

Гвен изобразила улыбку, без сомнения представив меня блистающим перед толпой

зрителей. Медленно, но верно ее стены рушились.

— Ладно, ладно, — сказала она, снимая сотейник с плиты и поливая этим соусом

вторую половинку чиабатты. — Итак, мой первый день на работе и я только окончила

кулинарную школу, и вот я прихожу в тот шикарный итальянский ресторан в отеле и

казино the Cromwell в Вегасе, готовая всех пристыдить своей классической подготовкой ...

— Всегда знал, что Лалонд означало по-французски «самомнение».

— Это не самомнение, когда ты одарен, — сказала она. — Как бы там ни было, я

приезжаю, ожидая, что поражу весь персонал кухни своим талантом, думая, что через

неделю меня назначат шеф-поваром — я была как-никак лучшей выпускницей в своем

классе — только вот младший повар поставил на мои колени корзину, полную чесночных

луковиц и сказал, стоило мне закончить с ней, что меня ждут еще четыре такие.

— Могу поклясться, что ты была в ярости, — сказал я.

— Просто в бешенстве. Пока все остальные вокруг меня стряпали соусы, свиные

стейки, реально готовили блюда, я погрязла в грязной подготовительной работе.

— А ты думала, что была выше этого?

— В то время — да, — она прижала два куска хлеба друг к другу и завернула их в

фольгу, прежде чем все это положить в духовку рядом с лазаньей.  — Целый месяц я

чистила, резала, перемешивала овощи, до того как поняла, что часто задания, которые

никто не хочет делать, — это те задания, которые дают возможность кухне работать на

высоком   уровне,   и   благодаря   им   шеф-повар   может   выполнять   свою   работу   быстро   и

качественно.

— Очень похоже на разыгрывающих игроков. Только боль и никакой славы. Но если

эти парни не будут делать свою работу ежедневно, если они не будут принимать удары и

отрабатывать сценарии игры, я тоже не смогу выполнять свою работу.

Она кивнула.

— Верно. В любом случае, к концу первой смены я безумно устала, и мой нож

просто соскользнул. Результатом была неприятная рана и четыре шва, — Гвен подняла

руку, показывая едва заметную серебристую полоску вдоль указательного пальца. — На

41

мое счастье, лезвие в основном затронуло только мясо. После этого, главный повар по

заготовке посвятил меня в таинство раздербань-потряси-перемешай.

Я выдавил в ответ улыбку.

— Нужно ли мне поцеловать твою бо-бо, чтобы тебе стало лучше?

— Тебе все еще мало? Как насчет этого, — она закатала свой рукав, согнув руку в

локте,   Гвен   обнажила   блестящий   участок   кожи   вдоль   предплечья.   —   Ожог   третьей

степени от промышленной печи.

— Ну, знаешь, как говорится...

— Нет, Логан, я так не думаю, — ответила она, хотя то, как дрогнули ее пальцы и

сжался рот, говорило мне о том, что если бы следующее предложение, сказанное мною,

содержало   бы   фразу   «ты   не   справляешься»   и  «не   лезь   на   кухню»,   то   я  бы   заработал

несколько швов сам.

Так как поездка в неотложку не входила в мои планы сегодня вечером, то я поднял

рукав своей футболки, показывая большой шрам, похожий на серп, на моем бицепсе.

— Футбольная игра в восьмом классе. Разбитое стекло. Тринадцать швов и укол от

столбняка.

— Ой, — произнесла Гвен, ее губы вытянулись вперед от того, как она их притворно

надула. — Коротышка Логан получил бо-бо?

—   Ладно,   что-то   более   свеженькое,   —   я   задрал   свою   футболку,   и   да,   я   мог   бы

оттянуть ворот, но черт меня побери, мне так нравилось то, как Гвен сосредоточила свой

взгляд на всех кубиках моего пресса. — Сломанная ключица, — сказал я, указывая на

тонкую белую линию, пересекавшую мою грудь. — Операция, три спицы и металлическая

пластина.

— И здесь я представила тебя в образе Страшилы.

—  Я  стабильно  удерживаю   высокий   балл  в  тесте  Wonderlic,   чтобы  ты  знала,  —

сказал  я,  опуская   футболку  ( прим.  тест  для  подбора  персонала   Wonderlic   (его  часто

называют еще Wonderlic Intellig), Inc — частное предприятие,ence Test), используемый в Национальной лиге с 1968 года,

имеет   целью   оценку   способности   спортсмена   к   быстрому   мышлению   и   умению

принимать эффективные решения под давлением стрессов).

— Ты простишь меня, если я не буду впечатлена твоим результатом в когнитивном

тесте умственных способностей, созданного для неандертальцев и манекенов для краш-

тестов.

— Я набрал наивысший балл!

— В тестировании, с максимумом в пятьдесят, тебя должно было обеспокоить то,

что остальных из нас оценивают  по сто бальной шкале.  Но прими мои поздравления,

Сладкая Булочка, ты интеллектуально превосходишь остальное полчище гладиаторов, —

она   одарила   меня   хитрой   ухмылкой,   в   то   время   как   наполняла   свой   бокал.   —   Или

превосходил. Учитывая темпы, с которыми вас всех увольняют, думаю, что ты, скорее

всего, уже потерял один или два балла.

Я откинул голову назад и рассмеялся, тем утробным смехом, который вырывался из

моей груди и поглотил все тело. Мне нравилось это, этот обмен колкостями между собой,

доброе соперничество, мое постоянное желание узнать, что она сделает дальше, если я

подтолкну ее в ту или в эту сторону.

Гвен   подошла   к   столу,   который   я   накрыл,   делая   глоток   своего   каберне   и

инспектируя салаты, которые я уже разложил по тарелкам.

42

— Ну, ты вроде как готовишь, — сказала она после долгой паузы. — Может, это ты

должен быть тем человеком, кто будет раскладывать обед в следующий понедельник на

торжестве в честь кубка the Blizzards, а не я.

— Я могу всего лишь воссоздать парочку маминых рецептов и то, не очень хорошо,

— сказал я. — Заранее прошу прощение, если лазанья будет несъедобна.

Она капризно скривила свой рот, было очевидно, что остроумный ответ вертелся на

кончике ее языка, но вместо этого она сказала. — Однако у тебя есть стейк-хаус. Разве не

ты тот парень, который раньше повторял, что «еда — это топливо, а не развлечение»?

— Да, я утверждал такое, — я потер челюсть, внезапно почувствовав себя глупым и

смущенным,   вспоминая   всё   то   время,   когда   я   усложнял   жизнь   Гвен   из-за   ее   глупой

«страсти». Которой, однако, я в тайне завидовал, потому что она отдавалась этому так

искренне,  никогда  не заботясь о том, что подумают о ней другие. В те времена, я не

понимал,   как   еда   могла   напоминать   тебе   о   прошлом,   воплощать   ценные   для   тебя

воспоминания, которые ты никогда бы не хотел забыть, о том, как вернуть обратно к

жизни тех людей, которых ты так рано потерял.

— Но потом умерла мама, что дало взглянуть на вещи объективно, — продолжил я,

рассматривая   как   лучи   заката,   пробивались   сквозь   окна   и   окутывали   Гвен   золотым

сиянием. — На самом деле это она хотела иметь ресторан. И, ладно... это было очень

незрело. Я просто ждал, когда правильный шеф-повар приготовит  блюда по маминым

рецептам.

— Я действительно обожала Джейн, — сказала она. — Тебя беспокоило то, что она

отправила рецепт своего шоколадного печенья с белым шоколадом в качестве подарка,

когда я окончила школу Le Cordon Bleu в Париже?

Я покачал головой, посмеиваясь.

— Нет, но это так на нее похоже.

У нее всегда были эти мягкие, тягучие угощения, лежащие на столе. Когда бы ни

пришли Крис и Гвен, Гвен съедала целую тарелку, пока болтала с мамой и помогала ей

приготовить недельный запас еды. В то время мне казалось, что Гвен приходила от скуки,

потому что ее отец снова был в отъезда из-за очередных кулинарных приключений, а ее

мама   была   занята   завершением   их   бракоразводного   процесса,   но   на   самом   деле   Гвен

получала удовольствие от нормальной, повседневной жизни семьи, где вместе ужинали

почти каждый вечер и одевались в одинаковые пижамы в рождественское утро.

— Я пекла те печенья для персонала кухни в Сан-Франциско на каждый важный

праздник.   Это   стало   своеобразной   традицией,   —   Гвен   пошла   в   гостиную,   ее   взгляд

улавливал каждую деталь — коробка, в которой были десятки трофеев и памятных вещей,

целая куча DVD-дисков на полке с техникой, оставшиеся сегодня после отца, когда мы с

ним анализировали субботную игру the Raiders, пустая коробка от крекеров, которую я

забыл   выбросить.   Она   остановилась   перед   фигуркой-талисманом   «Морских   ястребов»,

стоявшей на кофейном столике ( прим. Seattle Seahawks, «Оскара» кулинарного мираСиэтлские Морские Ястребы»

профессиональный   клуб   по   американскому   футболу   из   американского   города   Сиэтл,

штат Вашингтон).

— Твоего отца? — спросила она, поднимая чудовище из латуни.

Я подошел к ней.

— Чье же еще?

Отец   поручил   художнику   создать   величайший   шедевр   для   меня,   в   качестве

праздничного подарка. Когда я вошел в состав, то он ожидал, что я займу его знаменитую

43

позицию в сиэтлской команде. Представляю, как все были шокированы, когда «Ястребы»

взяли защитника из Теннеси, а меня приняли the Blizzards, чтобы я возглавил их линию

нападения. Я не помню, почему я продолжал хранить эту статуэтку — может, потому что

она напоминала мне о том, кем я мог бы быть и сколько всего я еще не успел.

—   Думаешь,   что   когда-нибудь   окажешься   в   Сиэттле?   —   спросила   Гвен,   ставя

статуэтку на место и поворачиваясь ко мне, ее рука задела мой живот. Стоя так близко, я

чувствовал только ее запах. Теплый и манящий. Такой же приятный, как погода осенью.

— И оставить твоего брата? Он отрежет мое мужское достоинство, — сказал я, что

откровенно   говоря,   было   очень   гуманно   по   сравнению   с   тем,   что   местные   фанаты

сотворили бы со мной, не говоря уже о главном офисе. Я начал свою карьеру в Денвере.

Играл здесь, вырос здесь, проигрывал здесь. И теперь, когда я на вершине успеха, даже

мысли о переходе были бы кощунством. Плохо это или хорошо, моя карьера была связана

с the Blizzards до самого ее завершения... или когда я физически уже не смогу больше

играть. — Нет, Денвер — мой дом. И что бы ни было, все мое внимание должно быть

сосредоточено на том, чтобы заполучить чемпионский титул для моей команды. Надежды

всего города возложены в этом сезоне на нас, и мы должны оправдать их.

Она кивнула.

—   Кстати   говоря,   ты   видел   заголовок   the   Denver   Morning   News   в   спортивной

колонке сегодня? — спросила Гвен. — Их главный писака явно копает под тебя.

— «Квотербек команды Blizzards берет курс на катастрофу». Да, я читал это. Том

Фелпс — мудак, — сказал я, расстроено проводя рукой по волосам. — С тех пор, как я

порвал коленные связки на кубке the Rose Bowl в колледже, он кричит всем подряд, кто

еще слушает его, что я ненужная трата огромных денег по контракту. Но я бы предпочел

говорить о чем-то другом, а не о нем. Расскажи мне больше про кулинарную школу. Как

там было?

Вздохнув, она опустилась на кожаный диван и поставила свое вино на подставку для

стаканов.

— Жестоко. Беспощадно. Иногда очень угнетающе. Тебе не понять.

Я поднял брови.

— Ты ведь шутишь, правда? — сказал я, глядя на нее сверху.

—   Пожалуйста,   —   она   фыркнула,   отмахиваясь   от   меня.   —   Ты   золотой   мальчик

футбольной лиги.  Для них ты  писаешь  лучами радуги.  И раз  в неделю  ты  надеваешь

защитные щитки и выходишь на поле в штанах из спандекса с отливом, призывая людей

играть   в   футбол   вместе   с   тобой.   Честно   говоря,   это   более   или   менее   то,   как   я   себе

представляю семидесятые.

— О, и это все, что я делаю? — я толкнул ее ноги так, чтобы можно было присесть

на кофейный столик напротив нее. — Тебя когда-нибудь заставали врасплох, Гвен? —

спросил я, положив ладони чуть выше ее коленей, удовлетворенный тем, как напряглись и

дернулись   мышцы   ее   ног   от   моего   прикосновения.   —   Когда-нибудь   была   в

непробиваемом   положении,   под   прицелом,   во   время   игры   попадала   в   ловушку?   —   я

придвинулся к ней, наслаждаясь тем, как ее грудь поднималась и опадала быстрее, как ее

взгляд   скользнул   к   моим   губам.   —   А   потом,   бум   —   удар   со   стороны   слепой   зоны,

которого ты совсем не ожидала. Он сбивает тебя с ног, это смертельная встряска, такая,

что ты думаешь, а стоит ли оно того, чтобы снова подниматься? С тобой такое когда-

нибудь случалось?

44

— Очень знакомо, — говорит она, ее голос тихий, но твердый. Обида и что-то еще

—  гнев?  предательство?  —  проскальзывает   в ее   взгляде.   Может,   это  было  настоящей

причиной того, почему она вернулась домой в Денвер — не потому что ей нужна была

работа, а потому что она получила такой удар, что думала – стоит ли оно того, чтобы

подниматься.

Я хотел быть одним  из тех, кто мог бы помочь ей подняться.

—   Да?   —   я   смахнул   хвост   с   ее   плеча,   скользнув   рукой   вокруг   шеи.   —   Это

чувствуется тоже очень знакомо, ты так не думаешь?

— Что? — спросила она, подаваясь вперед и прикрыв глаза.

Я   не   смог   сдержать   ухмылки,   когда   наклонился,   сокращая   расстояние   между

нашими губами, а затем сказал:

— Ты по-прежнему убеждена, что все, что ты хочешь сделать с моим ртом, то это

только заклеить его скотчем?

В тот момент прозвенел таймер, я отстранился назад, разглядывая ее потерянное и

слегка растерянное выражение лица.

— Лазанья готова.

Ее глаза сузились, а взгляд впился в мое лицо, верный знак того, что в мою сторону

полетит язвительный комментарий. О, да, сегодняшний вечер должен был быть веселым.

Глава 7

ГВЕН

Ежегодный   кубок   Blizzards   стартовал   через   час,   и   я   была   погружена   в   самую

глубину   продуктов   из   псевдо-сыра.   Я   развернула   очередной   квадратный   кусок,

порадовавшись  тому, что  была  в перчатках,  и  шлепнула  его на  кусок  ветчины  между

двумя кусочками хлеба.

—   Милая,   поласковее.   Детишки   собираются   кушать   это,   —   сказала   моя   мама,

аккуратно  оборачивая  пищевую пленку  вокруг сандвича  и помещая  его  в коричневый

бумажный пакет. Она добавила яблоко, контейнеры с овощным миксом, салатом из пасты

и овсяными печеньями, затем запечатала пакет и украсила его смайликом. У нас еще были

десятки   пакетов   для   ланча,   неужели   она   на   всех   собиралась   рисовать   смайлики?   Я

покачала головой. Так могла делать только моя мама.

Люди говорят, что ты должен одеваться соответственно должности, которую хочешь

получить, и на моей памяти, я не могла вспомнить, чтобы моя мама одевалась как-то

иначе, чем как идеальная мама — домохозяйка из пригорода — ходячая реклама Ralph

Lauren. Хотя, я никогда не понимала, как она верила в то, что мой отец мог бы когда-

нибудь обеспечить ее такой жизнью.

— Только потому, что у детишек нет другого выбора, — я вытерла пот с линии

роста волос на лбу тыльной стороной руки. Того, кто выдвинул столь блестящую идею о

том,   чтобы   запихнуть   всех   волонтеров   в   палатку,   натянутую   прямо   на   парковке,

закатанной асфальтом, нужно было заставить поработать тут хоть часок. Все неистово

трудились,  расставляя  рекламные  товары   и  таблички   с  именами,  складывали  сетчатые

футболки   и   полотенца   и   раскладывали   еду,   которую   Логан   пожертвовал   от   имени

ресторана в девяносто градусную жару ( прим.  32 °С).

45

Мероприятие проводилось в поддержку различных программ, помогающих трудным

подросткам,   в   которых   дети   принимали   участие   в   тренировке   с   профессиональными

футбольными игроками. Меня втянули в организацию приготовления ланча, потому что я

была шеф-поваром Stonestreet’s и сестрой самого блестящего принимающего в команде.

Но на самом деле, все было потому что Крис и Логан набросились на меня и взыграли на

моем   чувстве   вины.   И   поэтому   я   здесь   «при   полном   параде»   в   цветах   команды   —

небесный-голубой и серебряный, одетая в футболку с медведем-боксером, красовавшимся

на всей груди.

— Ты ведешь себя так, будто предпочла бы быть где угодно, но только не тратить

свое время на мероприятии, которое очень сильно заботит твоего брата, — сказала моя

мама,   по-прежнему   с   ловкостью   упаковывая   ланч.   —   Не   говоря   уже   о   том,   что   ты

представляешь   здесь   тот   самый   ресторан,   в   который   тебя   взяли   на   работу,   сделав

одолжение. Учитывая еще и то, что весь коллектив команды the Blizzards дал тебе, я не

думаю, что пара часов твоего времени это очень много.

Ох, и с чего же мне начать после такого комментария? Обычно моя мать ухитрялась

критиковать меня множеством различных способов, в то время как расхваливала моего

ох-какого-идеального близнеца, который, между прочим, флиртовал с милой медсестрой в

медпункте, вместо того, чтобы собирать оборудование, как он собирался.

Он поймал мой неодобрительный взгляд, но прохаживался так, как будто его только

что включили в футбольный Зал Славы.

— Как у вас тут дела? — спросил он, стащив молодую морковку из чашки, и сжевал

ее   так   громко,   будто   это   транслировалось   через   спикеры   на   стадионе   ( прим.   люди,

говорящие о чем-то на публике или, например, ставшие героями журнального интервью).

— Есть успехи?

— Ты голоден, милый? — спросила Криса моя мать, наклонив к нему лицо, чтобы

он   мог   поцеловать   ее   в   щеку.   Даже   в   девяносто   градусную   жару   —   в   Денвере   был

аномально жаркий сентябрь — ее лицо было лишено всякого блеска, а волосы безупречно

уложены. Я была практически уверена в том, что моя мать поборола такое явление как

пот. — Твоя сестра может приготовить что-нибудь питательное для тебя до того, как все

начнется.

— Мой сверх привилегированный близнец может взять точно такой же мешок с

ланчем,  как   и все,  —  сказала   я, запихивая  очередной  скользкий  кусочек  псевдо-сыра,

который   странно   пах,   как   желтый   фломастер,   между   супер-калорийными   кусками

углеводов. — Я совершенно не нужна Крису.

— Нет, хотя временами ты нужна мне, Гвен, — ответил он.

— В любом случае, я надеюсь, что все пройдет как по маслу, Кристофер, — ответила

моя   мать,   разглаживая   практичный   трикотаж   у   него   на   плечах.   —   Мне   нравится   это

мероприятие, наблюдать за тем как ты и твои товарищи по команде учат и вдохновляют

этих парней. У меня до сих пор столько приятных воспоминаний о твоих тренировках,

когда   ты   был   ребенком.   Когда   ты   получил   свой   первый   трофей   за   первое   место   в

Соревнованиях,   принимающих   лиги   «Ворчливого,   спотыкающегося   недотепы»,   побив

всех своих соперников, большинство которых было вдвое старше тебя, — в ее глазах был

так отдаленный блеск, как будто она заново переживала собственные достижения, а не

просто «точка» на небосводе моего брата.

Логичнее   было   бы   предположить,   что   пока   моя   мать   восторгалась   бы   успехами

своего сына, звезды НФЛ, что скорее это должен был быть отец, который восхищался бы

46

грандиозными   спортивными   успехами   Криса   и   совершенно   забыл   бы   о   своей

единственной   дочери,   сосредоточив   все   внимание   на   моем   брате.   Но   правда   была

совершенно противоположной. Мой отец не знал в чем разница между «тачдауном» и

«сроудаун», т.е. «агрессивной игрой», а моя мать, скорее всего, знала книгу правил — и

каждого   судью,  который   допустил   ошибку   —  даже   лучше,   чем   половина   тренерского

состава.

Крис редко упоминал об этом, но я знала, что повышенное внимание надоедало ему.

Было время, когда ему хотелось иметь такого отца, который гордился бы достижениями

своего сына. Я знала лучше, чем кто бы то ни было, что внимание нашего отца было

завоевать так сложно, и если у него был небольшой  интерес  заново пережить годы  в

старшей школе через Криса, то он определенно был весьма заинтересован прожить заново

ранние годы своей карьеры — и все последующие годы — через меня. По крайней мере, у

меня были заветные детские воспоминания, которыми я могла возвращаться — мой отец

учит   меня,   как   резать   соломкой   или   карамелизировать   морских   гребешков,   или

закручивать спагетти в «гнезда». Я могла только представить, что мог бы отдать Крис

только за единственное воспоминание об игре в мяч с нашим отцом.

— Я планирую привести деток в форму. Показать им парочку трюков, — сказал

Крис, практически выпячивая грудь.

— Осторожнее, позер, — сказала я, отталкивая его бедром со своего пути, чтобы я

могла взбрызнуть лимонным уксусом салат из пасты для заправки. — Здесь достаточно

теплый  воздух,  чтобы  тебя  можно было заправить  для твоего  путешествия  в качестве

дирижабля. Еще немного и ты просто лопнешь.

— Этот идиот досаждает вам, леди?

Я подпрыгнула от звука голоса Сладкой Булочки, ритм моего сердца ускорился. Я

украдкой взглянула на него — я просто не смогла удержаться. Он улыбался, на левой

щеке   у   него   появилась   ямочка.   Как   я   могла   раньше   не   замечать   этот   изъян?   Его

золотистые, светлые волосы были в беспорядке от ветра, но это было не специально, а его

тренировочная   одежда   —   голубые   шорты   «в   сеточку»,   серебристо-серая   футболка

Blizzards, обувь от Nike — должна была просто кричать о том, что он спортивный герой

всей Америки, но вместо этого Логан просто излучал нечто под названием «проблемы».

—   Доброе   утро,   Логан,   —   сказала   моя   мама,   ослепляя   своей   улыбкой   в   один

мегаватт,   которую   она   обычно   берегла   для   моего   брата.   —   Ты,   похоже,   уже   готов   к

сегодняшнему дню.

— Это событие должно быть просто потрясающим, — ответил Логан.

— И ты провел потрясающую игру против the Raiders прошлым вечером, — сказала

она.

— Спасибо, Роуз, — он почесал затылок со своим фирменным «Ох, блин» образом,

который всегда так очаровывал мою мать.

— Перестань подлизываться, Стоунстрит, — вклинился Крис, слегка ударяя его по

руке. — Все знают, кто здесь настоящая звезда.

— Ты такой скромный и сдержанный, я не знаю, как кто-то мог забыть про тебя, —

сказал Логан, а потом посмотрел на меня. На его губах появилась ухмылка, и мне было

интересно, какое воспоминание вызвало ее. — И очень приятно видеть тебя, Гвен.

— Привет, Логан, — я занялась подсчетом готовых ланчей, не обращая внимания,

как от его близости у меня в животе все сжалось и скрутилось, или на то, как виднелись

очертания его грудных мышц под тканью футболки.

47

— Я почти не узнал тебя без твоей черной униформы, — сказал он. — Ты хорошо

выглядишь в этих ярких цветах, — Логан приблизился ко мне, его ярко-голубые глаза

сверкнули, когда он оценивающе осматривал меня сверху вниз.

Тепло   поднялось   по   моей   шее,   и   я   молилась,   чтобы   он   не   заметил   этого.   Я

пообещала   самой   себе,   что   когда   увижу   его   сегодня,   то   буду   вести   себя   сдержанно,

профессионально, но мое вероломное тело предавало меня, действуя по собственной воле.

— Я практически не узнала тебя без шлема. Рискуешь сегодня? — спросила я.

— Лучше бы ему этого не делать, — сказал Боб Стоунстрит, появившийся рядом с

сыном. За ним следовал Фил — агент Логана. — Мой мальчик достаточно разумный,

чтобы   не   рисковать   во   время   сезона.   Он   не   может   позволить   себе   заработать   травму

сейчас.

В   одинаковых   голубых   поло,   штанах   цвета   «хаки»   и   мокасинах,   Боб   и   Фил

выглядели как Траляля и Труляля среднего возраста, за исключением ауры, окутывавшей

Боба ( прим. Траляля и Труляля — персонажи книги «Оскара» кулинарного мираАлиса в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла

и   английских   детских   стишков).   В   детстве   я   считала   Боба   Стоунстрита   полным

жизненной энергии, элитой футбола, эквивалентом того, кем мой отец был в кулинарном

мире,   но   изучая   его   сейчас,   я   не   увидела   ничего   от   того   мужчины.   Только   лишь

спортсмена-пенсионера,   по-прежнему   старавшегося   удержать   свою   славу   за   счет

собственного сына.

— Роберт, разве это не кощунство с вашей стороны не носить что-то, кроме синего и

ярко-зеленого? — спросила моя мать, открывая холодильник и забирая очередной пакет с

яблоками.   —   Как   отреагируют   фанаты   the   Seattle,   если   увидят   эту   нашивку   мишки-

боксера на нагрудном кармане?

Роберт усмехнулся в не-будь-глупой-я-Роберт-Стоунстрит манере.

— Роуз, фанаты  поддерживают меня вне зависимости  от того, какой  талисман  я

ношу. Ты знаешь это.

Моя мама цыкнула, выражая неодобрение.

—  Да, хорошо,  однако   это не  значит,   что  это не  дурной  вкус,  —  она  положила

последний   ланч   в   ящик,   потом   прошла   туда,   где   другие   волонтеры   раскладывали

коричневые пакеты в ряды для разных возрастных групп.

— Фил, отец, — сказал Логан, кивая каждому из них головой. Его голос был резким,

официальным, ничего общего с тем, как он звучал мгновение назад. — Отличный день,

чтобы поддержать молодежный футбол.

— Почему вы двое в этой палатке, вместо того, чтобы быть со своей командой на

стадионе? — спросил Фил Криса и Логана. — Автобусы с детьми прибудут сюда в любую

минуту.

— И что? Не похоже, что мероприятие может начаться без нас. Расслабься, — Крис

подбросил   в   воздухе   макаронину   «фарфалле»,   ловя   ее   раскрытым   ртом,   этот   трюк   я

видела с тех пор, как мы учились в начальной школе ( прим. «Оскара» кулинарного мирафарфалле» макаронные

изделия в форме бабочек).

Фил не обратил на него никакого внимания и подошел к Логану ближе.

— Тебе нужно быть на стадионе. Я хочу, чтобы ты был в первом ряду, в самом

центре,   когда   прибудут   автобусы.   Мы   отведем   несколько   мальчишек   в   сторону   для

стихийной   фотосессии   со   СМИ.   Я   позаботился,   чтобы   городские   автобусы   прибыли

первыми, поэтому оптика подготовлена по максимуму.

48

— Это так важно? — спросил Логан без капли теплоты в голосе. — Они — дети, а не

реквизит. И это мероприятие созвано не для этого.

— Серьезно, чувак, успокойся, — вмешался Крис.

—   Я   говорю   со   своим   клиентом,   —   огрызнулся   Фил.   —   Тебя,   Лалонд,   это   не

касается. Иди, сделай что-то полезное в другом месте.

Крис   пробормотал   «пошел   нахер»   себе   под   нос   и   оставил   меня   стоять   там,   как

оказавшуюся не к месту массовку.

— Логан, прямо сейчас все это для тебя является необходимой поддержкой, — Фил

сжал плечо Логана. — Я думал, что мы обсудили это. Ты в качестве бренда так же важен,

как и твоя игра в этом сезоне. Если город любит тебя, то и главный офис любит тебя. Если

главный офис любит тебя, то тебе платят.

— Деньги — это не все, Фил, — сказал Логан, отодвигаясь, так что рука агента

соскользнула с его плеча. — Не для меня.

—   Может,   и   не   для   тебя,   —   сказал   Фил,   его   поза   стала   выражать   агрессию   и

непреклонность. — Но что насчет общества? Людей, которых нанимает этот самый спорт?

Бары   и   рестораны,   которые   видят   всю   шумиху   от   того,   что   ты   одержал   победу?

Туристическая   индустрия,   отели,   транспортные   компании?   Успешный   проект,

подкрепленный успешным и популярным квотербеком, приносит миллионы каждый год.

Миллионы,   которые   помогают   держать   нашу   экономику   в   порядке.   Я   здесь   для   того,

чтобы быть уверенным в том, что ты получил достойный кусок от всего этого. Все, о чем

я прошу, это только небольшое содействие.

—   Фил   прав,   сын,   —   Боб   Стоунстрит   посмотрел   на   Логана   взглядом,   который

говорил о том, что это не обсуждалось. — Ты должен думать обо всех последствиях. И

речь идет не только о победе.

Логан,   заметно   подавленный,   провел   пальцами   по   волосам   и   вздохнул.   Я

неожиданно почувствовала потребность в том, чтобы защитить его, как если бы над ним

издевались.

— Хорошо, ладно. Я пойду на стадион, — сказал он вымученно, как будто на самом

деле верил в то, что тяжесть всего города лежит у него на плечах.

Мне хотелось назвать речь агента как смехотворную и непомерно раздутую. И в

какой-то   степени   это   так   и   было.   Но   он   поддерживал   город,   привлекал   туристов,

привносил новые деньги в экономику.

Тем не менее, я не могла не удивиться тому, что если Логан так хотел все это, тогда

почему он казался таким обремененным? Почему, казалось, что игра, которая наполняла

его энергией и жизнью, была потеряна для него?

Но потом я подумала, оглядевшись вокруг, здесь не было никакой толпы, фанатов и

громкой музыки. Никаких достижений и побед или чего-то в этом роде, для чего, как мне

казалось, жили такие, как Логан. Так, может быть, профессиональные спортсмены, ровно

как и вся остальная часть мира, были счастливчиками только в том, чтобы любить одну

часть своей профессии, а остальная была утомительной платой за свою страсть. Видит

Бог, так же как я любила готовить, составлять меню, я настолько же не любила частные

мероприятия,   скучный   кейтеринг   или,   что   хуже,   составлять   графики   и   общаться   с

поставщиками. Может, то же самое было и с Логаном?

— Я присоединюсь к тебе, Сладкая Булочка. Я должна удостовериться, что столы с

едой организованы именно так, как я просила, — сказала я, вытирая руки об полотенце. —

Я даже доберусь до выхода быстрее тебя.

49

Он кивнул, в его взгляде отразилось облегчение.

— Не рановато ли получать уже по заднице? Но, если ты настаиваешь.

Боб Стоунстрит покачал головой.

— Сын, ты  должен  дать отдых своему колену,  особенно  на  игру с  the Ravens в

следующий понедельник и с the Steelers в предстоящее воскресенье.

— Отец, я шучу, — ответил Логан с раздражением.

Мы молча шли по стоянке к стадиону. Поднялся ветер, и я убрала волосы с плеч,

чтобы ветер прошелся по моей шее. По-прежнему душный день был ясным, и небо таким

синим,   что   казалось   искусственным,   облака,   плывшие   высоко   в   небесах,   напоминали

сахарную вату.

— Твой агент — очаровательный человек, — сказала я, прикрывая глаза от солнца,

чтобы посмотреть на Логана. Его золотистые волосы ловили солнечные блики, так что

мне хотелось пропустить пальцы сквозь эти пряди.

— Фил хочет как лучше, но, да, над подачей надо поработать.

— И твой отец... я не помню, чтобы он был таким... напряженным, — сказала я. Без

сомнений,   выделяющийся.   Иногда,   требовательный.   Но,   прежде   всего,   Боб   был

оптимистом. Черт, он был заботливым отцом, в котором так нуждался Крис.

— Он просто хочет, чтобы я достиг таких же успехов, как и он.

— А ты? — я ускорила шаг, чтобы  не отставать от широких шагов Логана. Он,

должно быть, заметил, что я увеличила свой темп, потому что он сразу замедлился.

— Что я? — спросил Логан, между его бровей появилась складка.

— Хочешь добиться того же успеха, что и он?

— Конечно, хочу, — он рассмеялся, это беззаботное выражение, которое было таким

естественным   для   него,   вернулось,   но   потом   он   отвернулся,   как   будто   боялся,   что   я

разгляжу какой-то секрет у него на лице, который мне не нужно было знать.

Мы   подошли   к   входу   на   стадион,   когда   прибыл   первый   автобус.   Репортеры   и

фотографы собрались под огромным баннером «Кубок Blizzards» и под круглой аркой

вокруг главного входа, готовые приветствовать детей на празднике.

— Подожди здесь. Я не хочу, чтобы ты попала в ловушку, — прошептал Логан мне

на ухо.

— Нет, все в порядке.  Я выберусь, — сказала  я, отмахиваясь от него. — Иди и

занимайся своими делами. Серьезно.

Он подмигнул, затем «приклеил» к лицу свою ошеломляющую ухмылку и побежал к

тому   месту,   где   выходил   из   автобуса   первый   мальчик.   Мелькали   вспышки   камер,

представители СМИ просто кишили вокруг. Как Логан справлялся с таким вниманием изо

дня в день и не чувствовал себя как насекомое под увеличительным стеклом? С другой

стороны, он имел дело с таким пристальным вниманием со времен Университета Орегона,

поэтому, наверное, он привык к этому.

Я смотрела, как он позировал для фото и ставил автографы на футбольных мячах,

улыбался   детям,   которые   практически   светились   от   того,   что   встретились   со   своим

любимым игроком, потом он обошел толпу вокруг, чтобы направиться к входу.

Чья-то рука аккуратно обхватила мое запястье.

— Простите, мисс Лалонд, можно минуточку вашего времени?

Я   посмотрела   на   женщину   примерно   моего   возраста   с   коричневыми   волосами,

подстриженными под «боб», и бронзовым загаром. Она смотрела на меня с неприятным

блеском в глазах. Я не могла вспомнить ее, но она казалась мне смутно знакомой.

50

Выбрав приложение диктофона на телефоне, она нажала красную кнопку и поднесла

телефон к моему рту.

— Вы сегодня присутствуете на мероприятии вместе с Логаном Стоунстритом?

— Нет, я слежу за готовкой и обслугой ланча, — сказала я, раздраженная тем, что

она   нарушала   мое   расписание.   Мне   нужно   было   проверить,   правильно   ли   были

подготовлены столы и бутылки с водой. — Простите, я не расслышала вашего имени.

Она   улыбнулась   мне,   но   это   было   больше   снисходительная,   чем   приветливая

улыбка.

— Андреа Уильямс из Colorado Post.

Ох, верно. Репортер колонки развлечений. Логан встретился со мной взглядом через

всю толпу и нахмурился. Я отвернулась от него, чтобы поговорить с женщиной, которая

по-прежнему тыкала своим телефоном мне в лицо. В любом случае, он не мог вмешаться.

У него была своя аудитория, которую он должен был развлекать.

— Ну, что, Андреа, чем я могу вам помочь? — спросила я, изображая вежливый

голос, напоминая себе самой, что, в конце концов, я представляла ресторан. Я должна

вести себя прилично.

— Итак, вы отвечаете за обслуживание, — сказала она, хотя по ее ехидному тону у

меня появилось ощущение, что она уже знала об этом.

—   Я   шеф-повар   в   ресторане   Stonestreet’s.   Ресторан   предоставил   еду   для

сегодняшнего мероприятия, — ответила я, пробираясь в сторону вестибюля, окружавшего

стадион, надеясь, что она поймет намек на то, что я была занята и у меня нет времени и

терпения для ее вопросов.

— Верно. Ну, ты определенно быстро работаешь, — сказала она, поспевая за мной,

несмотря   на   четырех   дюймовые   шпильки   и   юбку-карандаш.   —   Хотя,   это   понятно,

учитывая то, что ты оставила в Сан-Франциско.

Волосы у меня на затылке встали дыбом, и мне пришлось сосредоточиться на том,

чтобы   моя   походка   была   ровной   и   твердой.   Как,   черт   побери,   она   узнала   о   том,   что

случилось в Brindille? О том, что произошло у нас со Стивеном, было известно всем в

мире   кулинарии,   но   она   была   сплетницей   из   Денвера.   Не   говоря   уже   о   том,   что   эта

история была не из ее сферы.

— Пришло время перемен, — сказала я, желая, чтобы моя мама оказалась рядом.

Она   могла   и   не   одобрять   мои   поступки   по   жизни,   но   была   одна   вещь,   которую   она

страшно ненавидела — вздорные сплетни. Она могла бы сделать то, что не под силу было

мне, и избавилась бы от «назойливой мошки».

— Я бы сказала, что тебе повезло, — захихикала Андреа, звук эхом отразился от

покрашенных в серебряный и голубой бетонных стен. — На самом деле, я аплодирую

тебе. Логан Стоунстрит появляется в списке завидных холостяков Денвера уже четыре

года. Неважно встречается он с кем-то или нет, он всегда в топ-листе.

Я была уверена, что Андреа лично курировала тот список, но чем руководствовалась

она сейчас? Хотела разозлить меня? Хотела заставить меня почувствовать неуверенность?

Что бы там ни было, я не собиралась потакать ей.

— Ты встречалась с его бывшей, Николь? Высокая, с роскошным телом, она могла

бы соперничать с супермоделями? — продолжала она, подтверждая то, что ею руководила

ревность.

— Между нами с Логаном исключительно профессиональные отношения, — сказала

я, пытаясь именно это и иметь в виду, когда спускалась по ступенькам к полю. — Мы

51

выросли вместе — наши семьи были близки в течение долгого времени. Когда я искала

новое место работы, он не прошел мимо.

— Уверена, что так он и сделал, — сказала она, ухмылка искривила ее накрашенные

блеском губы. — Я могу только представить, что процесс твоего интервью был более

строгим, нежели чем для других поваров, которых он подвергал проверке. Более... скажем,

тактильно?

Я даже  замолчала,  когда  женщина  имела наглость  посмеяться  над собственными

намеками.

— Прости? — спросила я.

— О, я тебя прошу, дорогая, едва ли ты первая женщина, поднявшаяся по карьерной

лестнице, переспав со своим боссом, — сказала Андреа. — Это так отлично сработало для

тебя в Сан-Франциско — до определенной поры, так почему тебе не применить ту же

технику и здесь? И честно говоря, кто бы осудил тебя? Логан просто лакомый кусочек,  с

которым ты могла бы управиться, ведь это твоя профессия.

Вот   и   все.   Мне   нужно   отделаться   от   нее   до   того,   как   мой   характер   пересилит

здравый смысл. Как она смеет намекать на то, что все, ради чего я столько трудилась, —

все, что я заработала, — было достигнуто, лежа на спине, а не благодаря своему таланту и

самоотверженности.   Но   потом   мою   голову   посетила   другая   мысль   —   а   что   если   она

права? Если бы я не спала со Стивеном, продвигалась ли бы я так быстро по службе в

Brindille? Я покачала головой, отметая мысль о том, что я была кем-то вроде того, кого

описывала   Андреа,   стараясь   не   обращать   внимания   на   узел   сомнений   внутри   меня.   Я

никогда не должна была разрешать самой себе связываться со Стивеном. Как я могла быть

такой глупой?

Обойдя журналистку, я двинулась по направлению к туннелю, который вел в зону,

где располагалась еда. Она шла рядом со мной, наступая на пятки. Когда я обогнула угол,

то   врезалась   прямиком   в  Логана,   когда   сотни   кричащих   мальчишек   начали   крутиться

вокруг меня, чтобы добраться до поля.

— Вот ты где, — сказал он, опуская руки на мои плечи. Подвесные люминесцентные

светильники отбрасывали странные тени на его лицо, скрывая едва различимые веснушки

у него на носу.

— Не сейчас, Сладкая Булочка, — сказала я, освобождаясь из его рук, мое сердце

колотилось, во мне было столько злости, что я думала, что она вырвется наружу из груди.

— Гвен, подожди, — он поймал меня за руку, удерживая, как будто я могла убежать.

Он изучал мое лицо, рассматривая за моей спиной репортера the Colorado Post, а потом

спросил. — Что случилось?

— Ничего. Все отлично, — сказала я, чтобы не устроить сцену, несмотря на то, что

мое тело было натянуто словно пружина.

— Мы просто немного поболтали по-девичьи, — вмешалась Андреа.

Логан обхватил мое предплечье, притягивая меня в безопасное место к своему боку.

Его   мозолистые   пальцы   были   грубыми,   а   ладонь   пахла   старой   кожей.   Моя   кожа

покалывала там, где он касался меня, как будто его рука могла проводить электричество.

—   Гвен?   —   спросил   он.   Он   понятия   не   имел,   что   то,   что   он   воспринимал,   как

защиту, Андреа расценит как влечение и сексуальность.

— Оставь это, Логан, — сказала я, отходя от него, мой голос был натянутым. —

Просто, забудь.

52

Я протиснулась мимо него и продолжила свой путь. Мне не нужен был рыцарь в

сияющих доспехах, чтобы спасти меня, — я уже знала, что случается, когда позволила

любви и грубой романтике ослепить меня. Когда я доверилась другим, чтобы заботиться о

том,  что   для  меня   лучше.   Это  был  не  тот  урок,   который  мне   нужно  было  проходить

дважды.

Глава 8

ЛОГАН

—   Стоунстрит,   наверху   какая-то   большая   «шишка»   хочет   видеть   тебя,   —   голос

координатора нападения Эшли ворвался в тренажерный зал. Он стоял в дверном проеме,

который выходил на тренировочное поле, принеся с собой вечернее солнце, лучи которого

отражались от машин, и порывистый ветер, который трепал флаги Blizzards, свисавшие с

потолка.

— Дай мне пятнадцать минут, и я буду там, — я опустил штангу на стойку для

приседаний и вытер лоб своей футболкой. Мои ягодицы, бедра и бицепсы горели, но мое

колено было в порядке.

— Лучше управься за десять минут, — сказал тренер Эшли, а потом закрыл дверь.

— Ооо, кто-то в немилости, — протянул Тони звучным голосом с того места, где он

работал на тренажере над подвижностью своего тазобедренного сустава. — По крайней

мере, на этот раз это не ты, Лалонд.

Крис   бросил   на   него   убийственный   взгляд,   но   ни   за   что   бы   не   оторвался   от

последнего   подхода   своих   упражнений.   Он   обливался   потом,   постанывая   при   каждом

поднятии гантели.

Я покачал головой и усмехнулся.

— Ведите себя хорошо, девочки.

Взяв   свое   полотенце   и   бутылку   воды,   я   направился   в  раздевалку,   чтобы   быстро

принять душ и переодеться. Всякий раз, когда Кент МакДугалл — владелец и главный

менеджер   —   приглашал   меня   на   встречу,   это   означало,   что   он   либо   хотел   обсудить

стратегию, либо хотел предаться критике. Обычно и то, и другое.

Я   поднялся   на   лифте   на   верхний   этаж   тренировочного   центра.   Когда   зашел   в

небольшую приемную, то услышал громкий смех Кента, доносившийся с конца коридора

из его кабинета.

Его ассистент — Тэмми, закатила глаза и сказала:

— Твой отец и мистер МакДугалл уже у него несколько часов. Проходи, Логан. Они

оба ждут тебя.

Я нахмурился. Почему здесь был мой отец?

Отец и Кент играли вместе в футбол в колледже Алабамы — чтобы показать это, у

них были соответствующие кольца национального чемпионата — и они на протяжении

многих лет оставались близки. И хотя отец часто был слушателем для Кента, когда ему

был необходим беспристрастный совет касаемо Blizzards, тем не менее, отец обычно не

сидел на собрании игроков. Но, думаю, что я не был простым обычным игроком. Что

означало то, что это могло быть не обычным собранием.

53

Мой   живот   сковало   от   напряжения,   но   я   расправил   плечи   и   выпятил   подборок

вперед, когда шел по коридору.

— Логан, мой мальчик, — сказал Кент, когда я появился в дверном проеме. Он

махнул в мою сторону своим старомодным стаканом, так что скотч угрожал выплеснуться

через край. Из-за большого количества солнца у него было обветренное лицо, залысины, и

он   носил   отлично   сшитый   костюм,   который   не   скрывал   тот   факт,   что   он   уже   давно

променял занятия спортом на отличную пищу и дорогое спиртное.

— Добрый вечер, сын, — сказал отец, восседавший в высоком кресле перед столом

Кента, потягивающий свой скотч. — Устраивайся поудобнее.

Я кивнул им обоим и сел в кресло рядом с отцом. Мой взгляд упал на газету на

столе,   открытую   на   колонке   сплетен   Андреи   Уильямс,   заголовок   которой   кричал

ПЕРЕХВАТИТЬ ШЕФ-ПОВАРА. Чудесно. После того, как прочитал это утром на своем

телефоне, я мог только надеяться, что Гвен не видела этого, но я боялся спросить.

Одно было точно, Андреа Уильямс имела талант нести всякую чушь, моя любимая

часть которой была в начале колонки:

«Оскара» кулинарного мираВ   то  время,  как  все   должно  было   бы  кипеть  на  поле,  у  любимого  квотербека

Колорадо   Логана   Стоунстрита   похоже   точки   кипения   достигли   дела   на   кухне,   если

брать во внимание вспыхнувшую страсть между Стоунстритом и новым шеф-поваром

его ресторана».

Хотя, второе место можно было присудить «жемчужине» в последнем абзаце статьи,

в котором Гвен обвинялась в том, что она прокладывает свой путь наверх через постель.

Снова.

«Оскара» кулинарного мираВозникает вопрос, не переключила ли мисс Лалонд, известная своими пикантными

блюдами,   свое   внимание   и   теперь   больше   времени   уделяет   десертам.   Например,

пирогам*?   Учитывая   ее   «Оскара» кулинарного миравишенка-на-торте»   статус   с   владельцем   и   шеф-поваром

Стивеном Дюраном ресторана Brindille в Сан-Франциско, возможно, что Лоланд нашла

рецепт легкого успеха. Осторожно, шеф, нам бы не хотелось, чтобы ты обожглась во

второй раз».

* прим.   здесь   используется   слово   «Оскара» кулинарного мираtart»,   которое   можно   перевести   как   «Оскара» кулинарного мирапирог»,   либо   же   как

«Оскара» кулинарного мирашлюха»   или  «Оскара» кулинарного мирапроститутка»,   поэтому  в   статье   журналистка   нарочно  использует   это  слово,   чтобы

фраза могла иметь двоякий смысл.

Андреа даже добавила фотографию нас двоих у входа the Blizzards, когда я что-то

говорю Гвен на ухо, потому что из-за шума было невозможно что-либо расслышать. На

протяжении   всего   своего  пребывания  в  команде   the   Blizzards   я  уже  привык  к  Андрее

Уильямс и ее особому стилю искажения информации, оскорблениям и безудержной лжи

обо мне и моей личной жизни, но втянув Гвен в свои россказни под видом демонстрации

«глубины»   и   «цвета»,   как   она   выражается,   она   перешла   все   границы.   Как   публичная

личность, я был легкой мишенью, но репутация Гвен не должна была пострадать из-за

действий какого-то репортера.

54

Я переводил взгляд с отца на Кента, но ничего в выражениях их лиц не говорило мне

о   том,   что   они   были   недовольны   или   даже   обеспокоены.   Тем   не   менее,   чувство

беспокойства внутри меня отказывало рассеиваться, пока я готовил себя к нотации.

К моему удивлению, Кент затянулся сигарой, лежавшей в хрустальной пепельнице

около его руки, и произнес:

—   Логан,   нам   нужно   поговорить   о   драфте   ( прим.   Драфт   НФЛ   —   ежегодное

событие,   в   течение   которого   команды   НФЛ   набирают   новых   игроков   из   команд

студенческой лиги). В этом году мы выбираем двадцать вторыми, поэтому нам нужно

подойти к выбору с умом.

— Немного рановато для этого разговора, тебе не кажется? — спросил я.

Кент практически всегда спрашивал мое мнение о конкретных кандидатах, но этот

разговор обычно не происходил раньше окончания сезона. Почему такие неожиданные

изменения?   И   почему   мы   уже   думали   о   следующем   сезоне,   когда   этот   сезон   только

начался? Он так мало верил в эту команду? В меня?

— Мы сейчас должны начать думать о том, как устроить нашу линию нападения,

чтобы обеспечить тебе большую защиту в следующем году, учитывая, сколько раз за этот

год ты оказывался в открытой позиции, — сказал Кент.

— Честно говоря, я еще не проводил своих обычных исследований. Прости, Кент, но

я не уверен, какую могу оказать помощь, когда я совершенно не осведомлен, — я бросил

взгляд   на   отца   и   снова   задался   вопросом,   что   он   здесь   делал.   —   Я   могу   в   течение

нескольких   дней   заняться   этим,   чтобы   рассмотреть   нескольких   игроков.   Мне   бы   не

хотелось прерывать твое пребывание здесь.

Кент допил свой скотч, громко поставив стакан на стол из красного дерева.

— Ерунда. Нет ничего незыблемого, но ты знаешь, что мне нравится принимать

активное участие, дать вербовщикам что-то, на что можно было бы посмотреть. Кроме

того, кто лучше может восполнить пробелы в твоей подготовке, чем Боб? Я сомневаюсь,

что кто-то понимает игру лучше. И ты знаешь, что я ценю мнение твоего отца по поводу

этих деток из колледжа.

—   Имея   это   в   виду,   возможно,   нам   стоит   поговорить   о   центральном   игроке   из

Университета   Луизианы,   —   отец   вытащил   небольшой   блокнот   из   заднего   кармана   и

раскрыл   на   странице,   заполненной   его   каракулями.   —   Он   сложён   словно   пожарный

гидрант и может проложить себе путь как бульдозер. Именно то, что нужно Логану, чтобы

выполнить длинную серию бросков.

Я никогда не слышал об этом парне. Но с другой стороны, последние несколько игр

я был способен только на то, чтобы удержать на плаву себя самого и утвердить команду в

играх   плей-офф.   Именно   поэтому   мне   приходилось   так   усиленно   готовиться   к   этим

встречам. У меня не было такой роскоши, чтобы отслеживать каждого нового игрока или

просматривать игры команд колледжа. Между сеансами физиотерапии, тренировок и всех

фильмов, что я изучал об очередном сопернике, я едва успевал поесть, не говоря о том,

чтобы пристально следить за новостями спорта.

Кент   сделал   еще   несколько   затяжек,   обновил   свой   напиток   и   для   ровного   счета

подлил скотч и отцу.

—   Центральный   —   это   хорошо,   но   еще   мы   должны   сосредоточиться   на   Брэдли

Андерсоне из Огайо, — сказал он. — Логан очень быстрый и подвижный квотербек, что

просто   превосходно,   когда   мы   выигрываем,   но   и   смертельный   приговор,   когда   мы

55

проигрываем. Возможно, этот полузащитник мог бы принять на себя часть внимания и

взять часть нагрузки Логана на себя.

— Он хорошо владеет мячом. Это бесспорно, — размышлял вслух отец, барабаня

пальцами   по   своему   колену.   —   А   еще   он   импульсивный,   однако,   я   уверен,   что   при

определенных   условиях   и   тренировках   он   мог   бы   приспособиться   к   стилю   игры   the

Blizzards.

— Я разговаривал с главным тренером Брэдли в Огайо, и он заверил, что Брэдли

обучаем, — сказал Кент. — «Сговорчивый» — вот как он его назвал.

— Это, конечно, весьма многообещающе, — отец перевернул чистый лист и сделал

на нем несколько пометок. — Логан мог бы использовать другое оружие в защите. Хотя,

готов поспорить, что Cleveland и Tampa Bay тоже будут охотиться за ним.

Как обычно, они говорили рядом со мной и обо мне так, как будто меня в этой

комнате не было, вместо того, чтобы обращаться ко мне напрямую. Я понятия не имел,

зачем меня позвали на эту встречу, если им было неинтересно мое мнение об этих игроках

и что они могли привнести в команду.

—   В   Tampa   Bay   должны   сосредоточиться   на   том,   чтобы   заполучить   правого

защитника.  На самом деле, только вчера я разговаривал  с одним из моих знакомых с

канала ESPN...

Я не вслушивался в их разговор, иногда вставляя заготовленный комментарий, так

что казалось, что я принимал активное участие. Двадцать минут и нескончаемые «ага-ага»

и потом «звучит многообещающе», а дальше я бы почувствовал облегчение, сказав «у

меня тренировка, на которой я должен присутствовать, поэтому я должен уйти».

— Вообще, есть еще кое-что, что мы хотели бы обсудить с тобой, Логан, — сказал

Кент, взяв газету, которую использовал как подлокотник.

Я простонал. Теперь я знал, зачем отец пришел сегодня.

— Итак, обычно я не вмешиваюсь в личную жизнь игроков, но Боб и твой агент, оба

выражают   обеспокоенность,   что   тебя   могут   отвлекать   от   дела.   И   учитывая   то,   что

ресторан забирает много твоего времени, твои близкие отношения с семьей Лалонд и те

обвинения, которые изложены здесь, — сказал он, постукивая пальцем по статье, — я

должен признать, что разделяю беспокойство твоего отца.

—   Да,   ладно,   Кент,   —   сказал   я,   с   недовольством   пропуская   пальцы   через   свои

волосы.   —   Ты   знаешь,   что   все,   что   пишет   Андреа   Уильямс   это   мусор.   И   у   нас   по-

прежнему есть отрыв. И я с трудом могу назвать это отвлечением от дел.

Кент поднял густую бровь и прочистил горло.

— «И хотя то, что предлагает мисс Лалонд конечно экзотично, мы все знаем, что

диета, богатая жиром и сливками, совсем неподходящая. Что заставляет верить, что хотя

Логан Стоунстрит, вероятно, пробует меню, это не означает, что он выбывает из игры

насовсем.   Однако   следует   отметить,   что   личные   отношения   с   начальством,   похоже,

являются «особенностью» мисс Лалонд, поскольку многочисленные источники сообщают,

что  она оставила  свое последнее  место,  хм, работы  в ресторане  Brindille  по такой  же

причине», — закончил он, сложив газету и похлопывая ею по столу. — Гадюки, вроде

Андреи Уильямс, — часть сделки, мы  оба знаем это. Но если быть честными,  Логан,

похоже, ей пришлось много поработать, чтобы нарыть эту грязь. А где есть грязь, там есть

драма,   есть   отвлечение,   которые,   я   думаю,   и   ты   со   мной   согласишься,   команда   себе

позволить не может.

Совершенно ошеломленный, я повернулся к отцу.

56

— Ты же не можешь всерьез беспокоиться об этом? Ты был рядом с Гвен с самого

детства. Ты знаешь, что она совершенна не такая, как о ней написали.

— Сын, — вздохнул он. — Послушай, я знаю, что ресторан важен для тебя, и ты

хочешь принимать активное участие. Но как Фил тебе сказал до этого, твоя роль должна

быть   ограничена   в   качестве   лица   ресторана   Stonestreet’s.   Не   больше.   Поэтому,   ты   не

должен   проводить   время   с   Гвен   наедине   даже   в   профессиональном   плане.   Твоя

концентрация и энергия должны быть направлены на игру.

Дело не в том, что я не слышал их беспокойства, но это было просто смешно.

— Я имею право на личную жизнь.

— На самом деле, Логан, не имеешь, — сказал Кент, в его тоне отсутствовал юмор и

терпение. — Не тогда, когда ты являешься лицом этой команды, и не тогда, если это

может ухудшить твои показатели.

На   этот   раз   они   были   неправы.   Гвен   заставляла   меня   чувствовать   себя   таким

нормальным.   Не   Логаном   Стоунстритом   —   выдающимся   квотербеком   и   марионеткой,

связанной контрактом. Когда я был рядом с ней, я был просто... собой. Сладкая Булочка.

И я чувствовал, что хочу удержать это и никогда не отпускать.

***

Я подъехал  к небольшому  домику  Гвен в Вашингтон  Парк, когда  она  вышла  на

крыльцо.   Я   решил   рискнуть   застать   ее   дома,   вместо   того,   чтобы   наслаждаться   своим

выходным. Она стояла с кучей грязных фартуков, сумок из магазина, также было еще

несколько книг из библиотеки и кольцо с ключами, свисавшее с ее пальца, казалось, что я

успел застать ее в последний момент.

Прошло две недели с тех пор, как она убежала от меня с игры за Кубок the Blizzards.

Две недели с тех пор, как Андреа Уильямс обвинила Гвен в том, что она использует секс,

— и меня самого — чтобы добиться успеха на своем пути к кулинарной славе. Не было

сомнений, что Гвен видела колонку со сплетнями и теперь была зла как черт, что было

вполне оправданно. Вот почему я решил, что лучше дать ей время остыть, прежде чем

показаться ей на глаза.

Гвен заперла входную дверь, заталкивая ключи в сумочку, и быстро спустилась вниз

по ступенькам со стопкой конвертов между зубов. Поместив их в почтовый ящик, подняла

вверх красный флажок, потом подняла ведро воды, спрятанное за столбом, и вылила его в

горшок с фиолетовыми цветами. Все это время все вещи оставались у нее в руках.

Черт,   эта   женщина   умела   жонглировать   лучше,   чем   циркач.   Хотя,   я   думал,   что

одновременное выполнение  нескольких  задач после  работы в ресторане  стало для нее

обыденной вещью.

Я   выскочил   из   своего   грузовика.   При   звуке   моей   закрывшейся   двери,   Гвен

подпрыгнула и повернулась, широко распахнув глаза.

— Боже, Сладкая Булочка, ты меня напугал, — сказала она, в ее голосе звучало

раздражение. — Разве ты не должен быть в Питтсбурге?

Гвен открыла багажник Nissan Sentra, припаркованного у обочины, тот самый, на

котором она ездила с шестнадцати лет, и бросила туда все вещи, что были у нее в руках.

Было трудно поверить, что она до сих пор владеет этим авто — машина не особо была ей

нужна, когда она училась в кулинарной школе в Париже или работала в Сан-Франциско. К

57

тому же она получала хорошую зарплату, поэтому даже, если ей нужен был автомобиль,

она могла бы обновить его на что-то, что не было бы таким помятым и ржавым.

Но это была Гвен — девчонка, которая никогда не делала того, что я от нее ожидал,

девчонка, чьи причуды  я считал бесконечно  очаровательными. Рассматривая облезлую

краску,   помутневшие   фары   и   побелевшую   на   солнце   подпрыгивающую   и   кивающую

голову собаки Скотти, которая совершила путешествие уже на сотни миль, я думал, что

привлекательного она видела в этом куске хлама... и как бы много я узнал о ней, если бы

спросил об этом.

— Прилетел домой прошлой ночью сразу после игры, — сказал я, подойдя к тому

месту, где она складывала разбросанные вещи только в ей одном понятном порядке. Я

прислонился к ее машине, посмеиваясь над тем, как заскрипела рама под моим весом.

— Кстати, поздравляю с победой, — закрыв багажник, она оттерла пятно на заднем

крыле краем своей рубашки, как будто Sentra была выставочным образцом, а не старой

кучей металлолома.

Одетая во все черное как обычно, Гвен должна была являть собой яркий контраст на

фоне ярко-синего дневного неба, но было что-то естественное и расслабляющее в ней, что

так подходило пейзажу Колорадо.

— Спасибо. Ребята на самом деле сделали шаг вперед, — сказал я. Правда была в

том, что игра была настоящей бойней. Нападение The Blizzards превосходили защиту the

Steelersс самого начала, и они не сдавались. В конце игры мы опережали the Steelers на

тридцать   очков,   хотя   это   было   практически   ничто   по   сравнению   с   представлением,

которое мы устроили во время игры с the Ravens на прошлой неделе.

— И ты тоже, — от намека на улыбку уголки ее губ приподнялись, но этого было

достаточно,   чтобы   ее   глаза   заблестели.   Возможно,   она   была   не   так   зла   после   всего

произошедшего. — Игра, где ты выиграл тачдаун после назначенного аута из шотгана*,

она была впечатляющей (* прим. начало розыгрыша, при котором квотербек отходит от

центра и принимает мяч, откидываемый центром назад, называется «Оскара» кулинарного мирашотган»). И есть

не так много квотербеков, которые могут нести на своих плечах пятерых защитников,

сражаясь   за   третий   даун   так,   как   ты   это   сделал   во   второй   четверти   ( прим.   Команда,

владеющая мячом, получает 4 попытки продвинуть мяч на 10 ярдов вперёд в сторону

очковой зоны соперника. Каждая такая попытка называется дауном (англ. down)).

— Я делал то, что должен был, — я пожал плечами, засовывая руки в карманы.

Она покачала головой.

— Перестань скромничать. Ты как полузащитник, который сложён как нападающий

и   выполняющий   функцию   полузащитника,   одновременно   сильный   и   точный.   Ты

представляешь собой весьма редкое явление.

—   Итак,   ты   признаешься,   что   смотрела   игру.   Ты   болела   за   нас?   Ты   немного

подергивала своей задницей в танце, когда я заколотил тот пас на сорок пять ярдов? —

спросил я, мой голос звучал дразняще вопреки всем моим опасениям. У этой женщины

был бесспорный талант сдерживать мое эго сильнее, чем потерянный мяч, когда ты мог

его принять.

Гвен фыркнула.

— Прошу тебя, Сладкая Булочка. Недавно я приобрела привычку смотреть игры

Криса   —   или,   по   крайней   мере,   просматривать   нарезку   из   лучших   моментов,   —   она

открыла дверь со стороны водителя и забросила свою сумочку внутрь. — Говоря о моем

брате, это он дал тебе мой адрес или ты посмотрел его в моем файле на работе?

58

Я точно не спрашивал об этом Криса. Мой лучший друг имел горячий нрав, и хотя

никогда не казалось, что он чрезмерно опекает Гвен и тех, с кем она встречается, я не

знал, как он отреагировал бы на то, что я провожу время с его сестрой, и не хотел это

проверять. На самом деле я подписывался в зарплатной ведомости для ресторана три дня

назад, и там было имя Гвен и ее адрес. Не нужно было ничего выискивать.

— Никогда не расскажу, — сказал я, подмигивая.

Гвен положила локти на крышу машины и в ожидании смотрела на меня.

—   Итак...   не   хочешь   сказать   мне,   что   привело   тебя   этим   чудесным   утром   в

понедельник?

Я прочистил горло.

— Чем ты сегодня занимаешься?

— Бегаю по делам, — сказала она. — Фермерский рынок, магазин Target, магазин

товаров для ресторана.

— Не нужна компания? — спросил я.

Взгляд, которым она меня одарила, был весьма проницательным. Было интересно,

думала ли она о статье, рассматривала ли последствия, если позволит мне сопровождать

ее, и как это могло повлиять на ее карьеру. Стоил ли того этот риск.

— Нет, думаю, что справлюсь сама, — сказала она, подтверждая мои подозрения.

— Ты же знаешь, что все, что сказала та репортерша о тебе, это полная ерунда? —

спросил я, надеясь, что она могла расслышать убежденность в моем голосе. Гвен никогда

не была — и никогда не будет — какой-то пиявкой-карьеристкой, какой описывала ее эта

сплетница.  И я не мог позволить  ей  поверить  в это. — Не наделяй  Андрею Уильямс

властью, которая способна навредить тебе.

—   Она   не   навредила   мне,   Сладкая   Булочка,   —   Гвен   откашлялась,   скорее   всего,

пытаясь скрыть ложь в своем голосе. Она стянула резинку с запястья и собрала волосы в

низкий   хвост,   глядя   куда   угодно,   но   только   не   на   меня.   —   А   теперь,   если   ты   не

возражаешь, мне нужно ехать.

— Ладно, так произошло, что мне тоже нужно на фермерский рынок. Держу пари,

что груши сегодня просто превосходны.

— Откуда тебе знать? — спросила она. — Ты не готовишь.

— Нет, я не умею готовить. Это совсем другое дело. И притом, всем нужно есть. Я

мог бы заполнить свой холодильник.

—   О,   пожалуйста,   —   сказала   она.   —   Я   знаю,   что   у   тебя   есть   сервис   доставки

продуктов в твоем доме.

Она   была   права,   конечно,   но   я   не   хотел   давать   ей   еще   больше   причин,   чтобы

отталкивать меня. Не после того, как я начал рушить некоторые из ее стен.

— Смотри, или мы едем вместе, или я еду на рынок следом за тобой и иду от тебя в

тех   шагах,   постоянно   громко   спрашивая   «Это   что,   кумкват?»,   когда   ты   будешь

останавливаться и рассматривать очередной фрукт ( прим. Родом из Индокитая, кумкват

(на кантонском наречии — это золотой апельсин) отличается от апельсинов не только

внешне — сладкая кожица скрывает сердцевину с кисловатым вкусом).

Она раздраженно фыркнула.

— Ты невыносим.

— Один из моих талантов, — сказал я.

— Не льсти себе, Сладкая Булочка.

— Но это так просто, — сказал я, как всегда показывая свою ухмылку.

59

Чтобы она не увидела в моем выражении лица, это должно было сказать ей, что она

не выиграет этот раунд, потому что через мгновение Гвен вздохнула и сказала:

— Ладно. Залезай в машину, но ничего не трогай, — она опустилась на водительское

сиденье и завела мотор.

Я застонал, когда занял свое место на пассажирском сиденье. Мои колени упирались

в приборную доску. Я отодвинул кресло назад, насколько это было возможно, хотя это

принесло весьма незначительно облегчение.

— У тебя все в порядке там? — спросила она.

— Просто немного одеревенел.

— Немного рановато для сезона, тебе не кажется? — спросила она, опуская окно и

подключая свой телефон к адаптеру на магнитофоне.

— Это только потому, что я скручен как крендель, чтобы поместиться в этом твоем

авто старого Смурфа, — я потянулся, затем подвинулся, потом вытянул ногу, пытаясь

найти удобное положение для своего колена. Несмотря на спокойный ночной сон и сеанс

физиотерапии сегодня утром, все мое тело болело.

— Эй, будь добрым с Гертрудой. Она винтажная, но не старая, — Гвен выбрала

плей-лист и вырулила на дорогу.

Мы ехали по городу в уютной тишине. Похоже, все в этот день в начале октября

выбрались   на   улицу.   Люди   гуляли   с   собаками,   катались   на   велосипедах,   мужчины   в

костюмах шли по тротуару, держа в руках портфели, а женщины толкали коляски перед

собой. Через колонки лилась песня Backstreet Boys, и я подавил смешок.

—   Ты   всегда   была   неравнодушна   к   бойз-бэндам?   —   спросил   я,   смотря,   как   ее

конский хвост покачивался на ветру, пораженный тем, насколько хорошо ей подходит

Денвер.

—   Только   к   хорошим,   —   сказала   она,   поворачивая   и   проезжая   под   знаком

«Фермерский рынок Bonnie Brae». Машина немного покачивалась на небольших ямах и

впадинах на дороге, шины хрустели по гравию. Она припарковалась в паре футов от рядов

с палатками торговцев, разместившихся под деревьями, потом взяла многоразовые сумки

для продуктов и корзину из-под своего сиденья.

Гвен уже собиралась выйти из машины, когда стеснение, неуверенность, которые я

увидел у нее дома, снова вернулись.

— Я не уверена, что это хорошая идея — ты и я здесь вместе, — сказала она. —

Обычно я не в центре внимания, как это случается у тебя, и я бы хотела это так и оставить.

Если какая-нибудь сплетница получит хотя бы один наш снимок с телефона, она сможет

написать неправильное заключение и раздует из мухи слона.

Хотя, мне не нравилось, как от беспокойства нахмурился ее лоб, было мило выйти

куда-то   с   девушкой,   которая   не   имела   никаких   скрытых   мотивов.   Которая   не   была

заинтересована заполучить свои пятнадцать минут славы. Которая знала меня с тех пор,

когда у меня были скобки и прыщи, и не использовала это против меня.

— Я так понимаю, что это означает переползти на заднее сиденье и воплотить в

жизнь школьную фантазию, которую ты бы даже не захотела обсуждать.

Она закатила глаза.

— Укуси меня, Сладкая Булочка.

— Только если ты меня ласково попросишь, — я выхватил у нее плетеную корзину и

открыл свою дверь. — Но если серьезно, на публике большинство людей оставляют меня

в покое, и для тех, кто подойдет ко мне, помни — мы просто два старых друга, которые

60

бегают по делам. А теперь покажи мне, что делает фермерский рынок таким особенным,

— сказал я, выбираясь из машины.

Я следовал за Гвен до самого входа, удивляясь тому, насколько многолюдно здесь

было в середине дня в понедельник, хотя я отметил, что в большинстве своем эта улица

была старой и изысканной. Не удивительно, потому как рынок Bonnie Brae был одним из

самых старых и дорогих районов Денвера. Так же это была одна из моих самых любимых

извилистых улочек, которая окружала парк овальной формы и деловой район, который по-

прежнему сохранил дух 20-х годов. Я помнил, как мама угощала меня пиццей в таверне и

рутбиром в магазинчике  мороженого после футбольных матчей среди юниоров   (прим.

рутбир   (англ.   Root   beer),   или   сарсапарилла   —   газированный   напиток,   обычно

изготовленный из коры дерева cассафрас. Корневое пиво, популярное в Северной Америке,

производится двух видов: алкогольное и безалкогольное).

— Сюда, — сказала Гвен, указывая пальцем на первый ряд палаток. — Я люблю

начинать с овощей, потом иду к мясу и заканчиваю на деликатесах. — Она встряхнула

своими сумками, потом закатала рукава, как если бы готовилась к соревнованиям, а не к

покупке продуктов. — Ты сможешь унести эту корзину? Она будет тяжелой, и я не хочу,

чтобы ты перенапрягал свои выпуклые бицепсы, которые тебе нужны, чтобы отдавать пас.

О, Гвен. Вечная заучка.

— Думаю, что смогу справиться, — сказал  я. — Так, скажи мне, почему мы на

фермерском рынке, вместо того, чтобы  пойти в продуктовый магазин  как нормальные

люди?

— Я шеф-повар, — сказала она, как будто это все объясняло. — И большинство

ресторанов не делают свои заказы на фермерском рынке, хотя они должны, — ее глаза

блуждали   вокруг   в   поисках   зрителей.   Видимо   удовлетворившись   отсутствием

повышенного внимания, она наклонилась над красочной кучкой болгарского перца. Гвен

взяла оранжевый и подняла его к солнцу, чтобы изучить его жесткую кожицу, — мне он

казался съедобным и без всяких изъянов, однако кто знает, что искала она.

— Нет, рестораны используют дистрибьюторов, — проворчал я. — Как и один из

тех, что я нанял для Stonestreet’s, по твоей рекомендации, хочу добавить.

— Конечно, и это было необходимо для основных товаров, — Гвен двинулась к

какому-то   гибриду   брокколи   и   цветной   капусты,   которая   была   светло-зеленой   с

узорчатым   рисунком   на   каждом   соцветии.   —   Но   для   вдохновляющего   приготовления

пищи, мне нужны местные продукты и приправы, а для этого нет места лучше, чем это.

— Какое еще вдохновение? В ресторане есть сет-меню, — я шел следом за ней,

наблюдая за тем, как она берет, рассматривает и нюхает каждый овощ, который поражал

ее   воображение.   Было   что-то   соблазнительное   в   том,   чтобы   наблюдать   за   ней   за

пределами кухни, за тем, что ее так оживляло.

— Не напоминай мне, — сказала она, посмотрев через плечо. — Я надеюсь убедить

владельца,   чтобы   он   позволил   мне   готовить   специальное   вечернее   меню,   чтобы

представить все эти местные продукты.

— Да? Думаешь, он пойдет на это? — спросил я с ухмылкой.

— Не знаю, — ответила она, когда мы обогнули угол, направившись к следующему

ряду торговцев, которые продавали в основном фрукты. — На самом деле он не относится

к разряду творческих людей. Любит все контролировать. Предсказуемость. Стабильность.

Гвен   остановилась   около   палатки,   которая   была   заполнена   ягодами,   и

поприветствовала   женщину,   стоявшую   за   прилавком.   Они   немного   поболтали,   Гвен

61

купила   по   стакану   малины,   ежевики   и   черники,   пока   я   болтался   рядом.   Большинство

людей не обращало на меня внимание, но некоторые, кто узнал меня, просто улыбались и

продолжали делать свои покупки, совершенно не интересуясь тем, зачем я был здесь и с

кем.

— Ладно, Лалонд. Вот, что я скажу тебе, — я подбросил в воздухе яблоко сорта

Granny   Smith,   когда   мы   двинулись   дальше,   Гвен   укладывала   в   корзину   каждый

возможный фрукт — мускусную дыню, ревень, виноград — к нашим запасам. — Сейчас я

выберу пять ингредиентов, и в понедельник вечером ты приготовишь для меня ужин, — я

толкнул ее в бок локтем. — Думаю, так будет справедливо. Я готовил для тебя.

—   И   почему   я   должна   соглашаться   на   это   в   свой   единственный   выходной?   —

спросила она, укладывая картонную коробочку с помидорами «черри» в мою корзину.

—   Ты   приготовишь   вкусный   ужин   из   пяти   ингредиентов,   и   я   предоставлю   тебе

творческий контроль над доской фирменных блюд, — сказал я. — Два основных блюда и

вечернюю закуску.

Она посмотрела на меня, удивление сменилось резким и решительным выражением

лица.

— Пять основных блюд, три закуски.

— Три основных, три закуски. Это последнее предложение, — сказал я. — Я даже

дам тебе преимущество быть на собственном поле.

— Ты просто хочешь заглянуть в мою спальную, чего не произойдет, — ее щеки

горели  огнем  даже  от  того,  что  она  просто   сказала  об  этом.  Она  сглотнула,  сверкнув

глазами в мою сторону. О, да, Гвен хотела меня там так же сильно, как я и сам хотел

оказаться там. И этот ужин станет для меня отличным оправданием.

— Ты боишься вызова или моих превосходных навыков? — спросил я.

Ее ноздри затрепетали.

— Просто выбирай свои чертовы ингредиенты, Сладкая Булочка, — она подхватила

яблоко в воздухе, прямо перед тем, как оно приземлилось на мою ладонь, и положила его

к   остальным.   —   Но   я   устанавливаю   табу   на   Spam-продукты   ( прим.   имеется   в   виду

консервированные мясные продукты, типа тушенки).

— Да, ладно, прояви ко мне немного доверия, Гвен...

— И при необходимости я буду использовать продукты из холодильника и кладовой,

—  сказала она, обрывая мою речь.

Я кивнул. Если использование оливкового масла, соли и перца заставило бы Гвен

согласиться, то так тому и быть.

—  Ладно,  первый  ингредиент,   вот  эта  свекла,  —  я бросил  пучок   темно-красных

круглых, покрытых волосками овощей в свою корзину. — И я видел на доске объявлений,

когда   мы   вошли,   что   у   фермерского   хозяйства   «Синяя   птица»   сегодня   специальное

предложение   на   полбу,   чтобы,   черт   возьми,   это   не   было   ( прим.  По́лба,   или   полбяная

пшеница,   —   группа   видов   рода   пшеница   (Triticum)   с   плёнчатым   зерном   и   с   ломкими

колосьями). О, и что насчет тех жутковатых плесневых штучек, мимо которых мы прошли

до этого?

— Ты имеешь в виду аурикуля́рию ухови́дную ( прим. Аурикулярия уховидная — гриб

семейства Аурикуляриевых. Относится к съедобным грибам)? — спросила она, когда мы

вошли   в   секцию   мяса   и   птицы.   Вместо   обычно   установленных   палаток   и   столов,

демонстрировавших товар, эти палатки имели маленькие холодильники, ящики со льдом и

62

вывески,   гласившие:   «ПОДНОЖНОЕ   ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ   ВСКАРМЛИВАНИЕ,

СЕМЕЙНАЯ ФЕРМА».

—   Да.   Мы   возьмем   этих   двух   на   выходе.   Так,   что   еще...   —   я   постучал   по

подбородку, изучая различные предложения.

—   Просто   умираю   от   предвкушения,   —   сказала   она,   ее   голос   был   пронизан

сарказмом.

Пока   Гвен   покупала   ветчину   и   свиное   чоризо,   я   увидел   вывеску   чего-то,   что

называлось «бирольдо» и было изображено на картинке как нечто с кляпом во рту. Хотя,

если кто-то и мог приготовить съедобную кровяную колбасу, то это точно Гвен.

— Это твой выбор протеина? — спросила она, присоединяясь ко мне, пока я ждал,

когда мясник закончит заворачивать непонятные сосиски в сухой лед.

— Я решил в эти дни пожить в опасной зоне, — сказал я, забирая пакет и бросая его

к остальному.

— Да, ты прямо современный Маверик, сражающийся за звание «Лучший стрелок»,

— сказала Гвен тоном, который показывал, что она знала все мои последующие действия.

Несмотря   на   то,   что   я   часто   принимал   на   первый   взгляд   рискованные   решения   под

действием момента, каждый длинный бросок, бросок на удачу и опрометчивый пробег

были хорошо спланированы. Просчитаны.

— Что дальше?

— Фисташки, — сказал я.

Она посмотрела на меня так, будто я слегка тронулся умом.

— Фисташки? Зачем?

— Потому что они питательные и вкусные, — сказал я. — И в этом случае, тебе

придется хорошенько поработать, чтобы расколоть их.

— Знаешь, мой отец научил меня одному трюку, чтобы открывать фисташки, —

сказала Гвен, ведя нас к зоне с деликатесами.

— Зажимать их между ягодицами? — я думал игриво похлопать ее по попке, но

беспокоился, что мог остаться без руки в процессе, поэтому передумал.

Она фыркнула,  что было похоже на  смешок,  но скорее  всего  это был ее  способ

сказать мне, что я вел себя как ребенок.

— Это про грецкие орехи, поэтому нет. Ты давишь их скалкой. Шелуха слетает, а

орех остается нетронутым.

— Я могу только представить себе место, которое я должен тебе предоставить, когда

ты будешь пользоваться скалкой.

— Широкое, и мое сделано из мрамора, — Гвен взяла треугольник сыра Parmigiano-

Reggiano и пакетик фисташек и положила все в корзину. — И она может оставить вмятину

на таком твердом черепе как твой.

—   Ха-ха,   —   сказал   я.   —   Твой   отец   тебя   научил   еще   чему-то,   за   что   я   должен

беспокоиться?

Гвен пожала плечами.

Когда она ничего не уточнила, я спросил:

— Вы, ребята, по-прежнему близки?

Я мог посчитать с помощью трех пальцев то число раз, когда Генри Лалонд сидел на

трибунах,  наблюдая за игрой Криса, и даже тогда  я не смог бы вспомнить,  чтобы  он

восхищался во время тех игр, на которых присутствовал. Я знал, что родители Гвен и

Криса   развелись,   и   Генри   исколесил   полмира,   чтобы   стать   шеф-поваром   на   круизном

63

лайнере, и что Крис и Генри разговаривали от случая к случаю. Но я подозревал, что

общение Гвен с их отцом... отличалось.

— Да, — ответила она. — Когда мне удается связаться с ним. Иногда его трудно

отследить.

— Он был счастлив услышать, что ты вернулась домой?

Она пожала плечами.

— Он счастлив, что я рядом с семьей.

— Но не по поводу остального?

Гвен   одарила   меня   особым   взглядом,   что-то   с   оттенком   сожаления   и   смущения.

Наконец, она остановилась.

— Ты должен понимать, что у моего отца была большая мечта работать в лучшем

ресторане, он пытался открыть свой собственный несколько раз, и что больше всего он

возложил эти ожидания на меня.

О, как я мог коснуться этой темы.

—   И   почему   же,   когда   тебе   двадцать   восемь   и   ты   шеф-повар,   ты   должна   была

выглядеть неприглядно в его глазах? — спросил я.

— Давай, просто скажем, что он не думает, что Денвер это подходящее для меня

место.

— Ты хочешь сказать, что он не думает, что Stonestreet’s это подходящее для тебя

место.

Я хотел обидеться, посмеяться над тем, что мой ресторан не был достаточно хорош

для Великого Лалонда, как всегда Крис называл Генри. Но, честно говоря, я никогда не

думал о том, как должно быть Гвен было скучно готовить одни и те же блюда изо дня в

день. Полное отсутствие  самореализации.  Возможно, Гвен была слишком  великой для

Stonestreet’s, слишком изобретательной, слишком талантливой. И в любом случае я не мог

сдержать отцовское давление на нее.

— Я кое-что знаю об отцовских ожиданиях. Не переживай, — сказал я.

Гвен кивнула.

— Думаю, что так. Но, тогда, твой отец добился всего, чего стремился добиться.

Выиграл три чемпионата. Играл в Кубке профессионалов половину дюжины раз. Вошел в

Зал Славы через три года после завершения карьеры — это легендарная карьера.

Да, так и было. Золотая карьера. От чего расти в тени отца было еще сложнее. И что

еще хуже, это заставляло меня задаваться вопросом, мог бы он когда-нибудь понять, что

футбол для меня это еще не все. Я любил это, преуспевал, по-прежнему хотел играть и

выигрывать. Но только ли для того, чтобы меня вспоминали за это? Я не был уверен.

Конечно, это было не то, что я когда-нибудь мог бы сказать вслух.

— И ты согласна со своим отцом? — спросил я. — Stonestreet’s — не самое лучшее

место для тебя?

—   Думаю,   что   сейчас   это   именно   то,   что   мне   нужно,   —   сказала   она,   слегка

улыбнувшись,   что   конечно   не   было   точным   ответом   на   мой   вопрос,   но   этого   было

достаточно.

Глава 9

ГВЕН

64

В понедельник следующим утром после посещения фермерского рынка с Логаном я

стояла перед особняком Мисси в стиле Тюдоров, который граничил с полем для гольфа

Денверского Кантри Клаба. С его фасадом из красновато-коричневого кирпича, крышей

со   скатом   под   резким   углом,   окнами,   украшенными   обрамлением   в   виде   ромбов   и

огромными арочными дверями, дом выглядел, как будто сошел прямо со страниц истории

о Гензель и Гретель.

Я посмотрела через плечо, готовясь к появлению ведьмы под видом охранника на

гольф-каре, чтобы подкрасться к моему почти винтажному Nissan и выписать штраф за

«нарушение   границ   соседской   частной   собственности».   Мне   было   известно,   что   муж

Мисси,   Дэн,   был   партнером   в   юридической   конторе   и   что   у   него   были   какие-то

высокопоставленные клиенты, но черт побери.

Взяв   свой   блокнот   и   приготовленную   мною   фритату   ( прим.   итальянский   омлет,

который   готовят   с   начинками   из   сыра,   овощей,   колбасы   или   мяса),   я   шла   по

асфальтированной дорожке, рассматривая плескающихся в украшавшем двор небольшом

пруду уток, а еще кроликов, которые жевали траву под зарослями деревьев в дальней

части владений. Птицы сновали туда-сюда по голубому небу, пока солнце поднималось

выше и выше. Для раннего октября было по-прежнему тепло, и я надеялась, что Мисси

будет кормить нас снаружи в патио до того, как мы перейдем к делам.

Планирование меню мне удавалось лучше, когда я была на теплом и свежем ветерке,

обдувавшем   мое   лицо,   и   мне   необходимо   было   быть   на   пике   своей   формы,   когда   я

собиралась готовить для Логана вечером — это чертово специальное меню должно было

стать моим. Я была рада, конечно, получить преимущества в том, что касалось меню the

Stonestreet’s,   но   Логан   это   Логан,   там   должны   были   быть   оговорки,   и,   конечно,   это

включало в себя привлечения меня к тому, что он в своей голове естественно расценивал

как свидание. Сладкая Булочка был весьма сексуальной занозой в заднице, но, тем не

менее, он был занозой.

Мой   телефон   прожужжал,   я   посмотрела   на   экран   —   неизвестный   номер   —   и

отправила   звонок   на   голосовую   почту.   Как   появилась   красная   иконка,   я   проверила

сообщение.

— Здравствуйте, мисс Лалонд. Это Бетани Смит из TK Hospitality Group Нью-Йорк,

— произнесла женщина, ее мягкий тембр голоса был четким и отточенным. — Я звоню,

чтобы   сообщить   вам   о   великолепной   возможности,   которую   нам   хотелось,   чтобы   вы

рассмотрели, — она продиктовала номер телефона и попросила меня перезвонить ей при

первой возможности, а потом повесила трубку, не попрощавшись.

Я никогда не слышала о the TK Hospitality Group, но по тому скудному количеству

подробностей, что получила, я могла предположить, что это была менеджер сети отелей,

которая искала шеф-повара, который мог бы заниматься всеми банкетами и свадебными

обедами. Я бы предпочла употреблять каждый день в пищу гидрогенизированное масло,

чем довольствоваться такой малостью ( прим.  гидрогенизированное  растительное  масло

является   химическим   веществом,   часто   замещающим   натуральные   растительные   и

животные   жиры).   Еда   в   Stonestreet’s   могла   быть   неоригинальной   и   простой,   но,   по

крайней мере, я могла достигнуть определенных успехов.

Я   вбежала   наверх   по   ступеням,   и,   прежде   чем   успела   позвонить,   массивная

деревянная входная дверь распахнулась. Мисси стояла на входе, словно ослепляющий луч

света.   Она   была   одета   во   все   белое   —   начиная   от   блестящих   теннисных   тапочек   до

кипенно белой плиссированной юбки и рубашки поло с длинным рукавом — и не было ни

65

единого   пятнышка   во  всем  ее   наряде.   И  ей  по-прежнему  удавалось  выглядеть  так  же

великолепно,   как   и   в  своем   обычном   ярком   наряде   от   Lilly   Pulitzer   ( прим.   одежда   и

аксессуары от известного американского дома моды. Самые известные товары марки -

яркие и красочные платья из хлопка без рукавов).

—   У   тебя   есть   парочка   сплетен   к   обеду?   —   Мисси   поцеловала   меня   в   щеку   и

пригласила     внутрь.   Выхватив   закрытую   сковороду   из   моих   рук,   она   провела   меня   в

большую кухню, ее начищенные кроссовки скрипели на полированных дубовых полах.

Если бы не нержавеющая сталь приборов и телевизора на столешнице, показывавшего

эпизод   шоу   Ina   Garten   на   кабельном   канале   ( прим.   американская   писательница

кулинарных   книг   и   ведущая   программы   на  Food   Network   под   названием  Босоногая

графиня), то Мисси буквально бы смешалась с абсолютно белым пространством.

— Твой дом просто феноменальный, — сказала я, любуясь стенами, которые были

обшиты панелями из доски, потолочными балками и камином в гостиной, который был

облицован камнем.

— Дэн настоял на покупке недвижимости год назад. «Этот дом просто идеален для

растущей семьи», — сказала она, изображая кавычки в воздухе, когда мимикой подражала

своему   непреклонному   мужу,   и   его   не   терпящему   возражений   тону.   Движения   явили

наружу ее фиолетовый синяк, выглядывавший из-под лейкопластыря на ее бицепсе.

— Ты получила травму теннисным мячом или ракеткой? — спросила я, указывая на

ее отметину.

Она посмотрела на свою руку и нахмурилась.

—   Нет,   это   с   моего   последнего   визита   к   гинекологу.   Не   думала,   что   гематома

расползется так, что ее будет заметно, — что-то изменилось в ней. Больше Мисси ничем

не хотела делиться, и хотя я хотела надавить на нее, я знала, что она расскажет мне, когда

будет   готова.   Расправив   плечи,   Мисси   покачала   головой   и   продолжила:   —   В   любом

случае, даже если мы заведем четверых детей, этот дом слишком большой. Но, по крайней

мере, он находится в паре минут ходьбы от теннисного корта и клуба.

— Как обстоят дела на этом поприще? — я перекинула свою сумку через спинку

стула около встроенной на кухне стойки. Все было в идеальном порядке — конверты

рассортированы по категориям, ежедневники расположены по высоте и толщине, ручки

разложены по виду и цвету, глянцевые каталоги сложены аккуратной стопкой. Я заметила,

что тот, что был на самом верху, носил название Restoration Hardware Baby&Child ( прим.

журнал,   рассказывающий   о   системе   ЭКО),   без   сомнений   очередной   пассивно-

агрессивный намек, отправленный первоклассной почтой свекровью Мисси.

—   Все   также,   —   она   колебалась,   подергивая   край   своей   рубашки.   —   Но

беспокоиться не о чем. Мы с Дэном разберемся с этим, — она блеснула искусственной

улыбкой, еще более фальшивой, чем имитация краба в суши-ресторане.

—   Это   все   ты   приготовила?   —   спросила   я,   указывая   на   лежавшие   на   кухонном

уголке готовые коктейли, разделенные на порции ягоды с йогуртом, жареный картофель  с

розмарином и кусочки бекона. — Впечатляет.

—   У   меня   на   быстром   наборе   есть   телефон   кейтеринговой   службы   ( прим.

приготовление   пищи   и   доставка,   но   и   обслуживание,  сервировка,    оформление   стола, разлив и подача напитков гостям и тому подобные услуги), — она подмигнула, сдвигая

фритату на деревянную доску в центре стола и разрезая ту соломкой. Сразу же в нос

ударил   сладкий   запах   итальянских   сосисок,   подкопченной   моцареллы,   брокколи,

запеченной на гриле, и у меня в желудке заурчало. Это был мой любимый — и самый

66

простой — рецепт приготовления яиц. И каждый раз, как я готовила его заново, запахи

были такими же вкусными, все еще удивительными и совершенно новыми.

— Ты в курсе, что я зарабатываю на жизнь готовкой еды? — спросила я. — Я могла

бы все это приготовить.

С усмешкой, Мисси передала мне бокал для шампанского и сказала:

—  Не  будь  смешной.  Это  твой  выходной.  И,  кроме   того,  ты  принесла   основное

блюдо. Давай, налетай.

Мы   наполнили   наши   тарелки   и   вышли   на   веранду,   которая   выходила   прямо   к

девятой лунке. Группа мужчин около шестидесяти топталась на траве, споря о том, кто

ударит. Один из них вскинул кулак в воздух и поднял свой взгляд к небу, он, скорее всего,

попал в лунку или был просто благодарен за то, что, наконец, загнал свой мячик в лунку.

—   Итак,   сколько   коктейлей   мне   потребуется,   чтобы   напиться,   прежде   чем   ты

расскажешь   все   «грязные»   подробности?   —   спросила   Мисси,   накидывая   салфетку   на

колени.

—   О   чем   ты?   —   спросила   я,   накалывая   на   вилку   кусочек   фритаты,   избегая

встречаться с ней взглядом.

— Перестань строить из себя дурочку, Гвен. Все о том самом — лазанья в доме у

Логана несколько недель назад, поездка на фермерский рынок прошлым понедельником и

ужин у тебя дома сегодня вечером.

— На самом деле там нечего рассказывать, — сказала я. — Мы придерживаемся

чисто профессиональных отношений.

Только   я   произнесла   эти   слова,   как   мысленно   в   то   же   мгновение   вернулась   к

воспоминаниям из его квартиры. То, как стучало мое сердце и как затуманился мой разум,

когда он сел на кофейный столик напротив меня, его крепкая хватка на моих бедрах, и то,

как он близко наклонился ко мне, а его дыхание согревало мои щеки, его рот шепчущий

рядом   с   моим.   Как   каждая   клеточка   моего   тела   желала,   чтобы   он   сократил   те   пару

сантиметров между нами, повернул голову и поцеловал меня.

— Ты имеешь в виду, что ты поддерживаешь строго профессиональные отношения.

Я уверена, что Логан не был столь добропорядочным, — сказала Мисси, словно все мои

мысли были ясно выражены на моем лице.

Я   пожала   плечами,   рассматривая   пчел,   жужжащих   кругом   в   цветущем   саду,   как

будто это было самое интересное на этом свете.

— Ты можешь как-то упрекнуть меня? — спросила я между прочим.

— Гвен! — она хлопнула ладонью по столу, так что загремели стаканы с водой и

серебряные   приборы.   —   Это   все   из-за   той   колонки   сплетен,   которую   ты   никак   не

выбросишь из головы?

— Та женщина практически назвала меня шлюхой, — сказала я.

—   Андреа   Уильямс   это   дважды   разведенная   коварная   сучка,   отчаявшаяся

удержаться в том круге общения, где никто не будет долго терпеть ее, и все в Денвере

знают об этом.

—   Я   встречалась   с   кем-то   известным   и   сполна   заплатила   за   это,   —   сказала   я,

проглатывая половину своего коктейля. — Последнее, что мне нужно, так это мое имя в

СМИ в очередной раз.

Логан сказал, что я не должна была верить в то, что написала Андреа Уильямс или

позволять ей причинять мне боль. Но она сделала мне больно, подтверждая мою веру в то,

что «друзья с привилегиями» и роман «без обязательств», который предложила Мисси,

67

были   ужасной   идеей.   Стивен   был   звездой   в   кулинарном   мире,   но   тот   мир   был

незначительным по сравнению  со знаменитым статусом  Логана.  Логан был любимцем

NFL. Звездный квотербек в шаге от получения титула чемпиона и главная мишень для

таблоидов.   Я   отреклась   от   того,   чтобы   пройти   тот   путь   заново,   неважно   насколько

сексуальным, очаровательным или неотразимым был для меня Логан.

— Ладно, давай исключим из уравнения славу Логана, — сказала Мисси. — Тогда,

ты бы чувствовала себя по-другому?

—   Не   знаю,   потому   что   его   слава   никогда   не   покинет   уравнение.   Разве   ты   не

слышала, как болельщики скандировали его имя после последней игры с the Lions? — я

смотрела прямую трансляцию, пока с трудом справлялась со всем в час пик на кухне в

воскресенье   вечером.   —   Футбол   и   NFL   —   это   все   для   него,   —   я   наколола   кусочек

жареного картофеля, разрезая его на кусочки и раздавливая по тарелке.

— Неужели? Потому что я думаю, что ты используешь популярность Логана как

защитное   поле,   —   сказала   она,   проводя   пальцем   по   ободку   своего   бокала   для

шампанского. — Повод для того, чтобы не позволять тебе приближаться ближе.

— Что же, по-твоему, я должна была сделать, Мисси? — спросила я. Она вела себя

так, как будто это было настолько просто, что мне стоит всего лишь щелкнуть пальцами, и

мое прошлое будет забыто. Насколько я знала, кроме того, что сделал Крису большое

одолжение, Логан нанял меня только потому, что хотел уложить меня в постель, а не

потому, что я была вполне подходящим шеф-поваром для той работы.

— Признайся, что ты что-то чувствуешь к нему, и это тебя пугает, — сказала она.

У меня в груди все сжалось от ее заявления.

— Я не боюсь. Я умная.

— Тогда, почему ты готовишь ужин сегодня вечером для него у себя дома, если ты

пытаешься   поддерживать   только   профессиональные   границы   ваших   отношений?   —

Мисси приподняла свою бровь, позволяя мне бросить ей вызов. — Ты даже принесла

сегодня   с   собой   свой   блокнот   для   идей,   что   ты   делаешь,   только   когда   ты   настроена

серьезно по отношению к чему-то.

Она   подловила   меня.   Но   что   могла   я   сказать?   Логан   имел   какой-то   свой   метод,

чтобы выбить меня из равновесия и ослепить самим собой. И спать с боссом —  опять —

и   влюбляться   в   него,   когда   его   приоритетом   и   страстью   была   только   игра   —   всегда

только игра — было просто верхом глупости.

—   Гвен,   ты   все   делаешь   намного   сложнее,   чем   оно   есть   на   самом   деле,   —

продолжала Мисси. — Логан это не Стив. Да, Логан владеет рестораном, но твой успех в

качестве шефа не имеет ничего общего с его успехами на поле, и наоборот. Поэтому, кого

волнуют те сплетни, которые выплевывает Андреа Уильямс?

Правда была в том, что одной из вещей, что мне нравилась в Логане, было то, что н

отличался от Стивена. Шутливые поддразнивания. Подлинный интерес и забота обо мне и

моей жизни. То, как он всегда искал меня — практически преследовал меня, когда мог

только свистнуть и заполучить целую орду женщин.

— Вопрос в том, есть у тебя чувства к Логану? — спросила Мисси. — Да или нет?

— Это не...

— Да или нет? — давила она.

Я заерзала на своем месте.

—   Да,   —   наконец   призналась   я.   Мисси   не   могла   понять   того,   что   это   было

самозащитой,   тем,   как   ты   удерживаешь   себя   самого   подальше   от   неприятностей.

68

Однажды, когда все разрушится, тебе может все это понадобиться, чтобы собрать себя по

частям.

Кивнув с удовлетворенным выражением лица, Мисси заправила  волосы за ухо и

сказала:

— Тогда все, что за пределами этого, это просто пустой шум. Но расскажи Логану о

своих опасениях. Если ты не хочешь, чтобы вас публично связывали друг с другом, то

сделай это. Если ты не хочешь затевать что-то серьезное, то тоже скажи об этом. Логан не

тот, твои чувства к которому стоит сбрасывать со счетов. Вспомни, что смысл твоего

возвращения домой заключался в том, чтобы выбросить все лишнее из своей жизни. Так

сделай это.

— Ага. Я подумаю над этим, — я бросила в нее клубнику, которую она метнула

через стол в меня.

— Ладно, теперь, когда с этим мы все решили. Перейдем к главным новостям, —

Мисси   вытащила   газету   из-под   своего   стула   и   открыла   ее   на   странице,   отмеченной

неоново-розовой скрепкой. — Я знаю, что ты избегала все масс-медиа в эти дни, но ты

захочешь   прочитать,   что   было   написано   в   сегодняшнем   разделе   посвященной   еде   и

развлечениям.

Мисси   протянула   мне   газету.   «ШЕФ   ЛАЛОНД   ДОБАВЛЯЕТ   ОГНЯ   В   СТЕЙК-

ХАУС   STONESTREET'S»   прочитала   заголовок   с   зернистой   картинкой   меня   самой   в

белоснежной форме шеф-повара, помещенной под ним — рекламный снимок, на котором

настоял Логан, который был сделан для ресторана. Сразу же мой желудок скрутило в

тошнотворный узел. Я заметила, что Мисси подчеркнула несколько абзацев и нацарапала

улыбающиеся рожицы рядом с некоторыми словами, но я ничего не могла сделать с тем

беспокойством, которое охватило меня.

В   любом   случае,   когда   критик   газеты   the   Denver   Morning   News   успел   посетить

Stonestreet’s? В ресторанной  индустрии это было обычной практикой, чтобы сообщать

кухне о том, когда ожидалось прибытие критика в обеденный зал, но никто не издал ни

звука по этому поводу. Мне нужно было переговорить со своими подопечными об этом

завтра. И почему мой су-шеф Эми не позвонила мне? Она точно видела этот обзор.

С колотящимся сердцем я быстро пробежалась по статье. Там был короткий обзор о

владельце,   бла-бла-бла,   пара   предложений   об   атмосфере   и   концепции,   бла-бла-бла,   а

потом, наконец, несколько абзацев посвященных пище и... мне.

— Шеф Лоланд настоящая «тайная жемчужина» в этой забегаловке, под началом

спортсмена, предлагающей уникальное перевоплощение знакомых блюд, — прочитала я

вслух. — На самом деле она настолько потрясающая, что очень жаль, что шеф-повар с

классическими знаниями была уволена из Сан-Франциско, где ранее работала, получив

перед   этим   третью   звезду   Мишлен,   для   того,   чтобы   стать   шеф-поваром   в   ресторане

известным своим владельцем — квотербеком NFL, а не своим меню. Но одно точно, это

то, что шеф-повар Лалонд имеет талант, которым пренебрегают на «уснувшем» рынке.

Прекрасно.

Я сложила газету и передала ее обратно Мисси.

— Вот, я закончила. Мне не нужно читать остальное.

Мисси склонила голову, мой ответ привел ее в замешательство, явив морщинку меж

ее бровей и ожесточив линию ее рта.

— Почему ты расстроена? Это был потрясающий обзор.

Я фыркнула.

69

— Больше похоже на сомнительный комплимент. Однако могло быть и хуже.

— Перестань себя вести как дура и хоть раз будь оптимисткой, — на этот раз Мисси

бросила в меня половинкой недоеденного бекона. — Критику понравилась еда, которую

ты создаешь.

За исключением того, что я не создавала, не на самом деле. Просто повторяла и

переделывала   рецепты,   которые   были   значимы   для   Логана   и   в   память   о   его   матери,

которые я освоила еще в шестом классе.

— Я знаю, что еда хороша, — произнесла я в отчаянии. — Даже я не могу отрицать

этого.

Мисси  скрестила  руки на  груди,  уставившись  на меня  так,  будто я  была так  же

невыносима, как Veruca Salt ( прим. американская рок-группа, созданная Ниной Гордон и

Луизой Пост в 1993 году. Группа взяла название по имени героини повести «Оскара» кулинарного мираЧарли и

шоколадная фабрика» английского писателя Роальда Даля).

— Но?

Я подалась телом вперед.

— Но я не хочу готовить хорошую пищу, Мисси. Я хочу вдохновлять и перемещать

людей в разные места. Наполнять их чувством изумления и кулинарных приключений

после одного  укуса. Я хочу, чтобы  люди находились в постоянных  сомнениях, всегда

задавались   вопросом   и   никогда   не   знали,   какое   блюдо   будет   следующим,   —   я   уже

практически кричала, но не останавливалась. — Готовка — это нечто большее, чем просто

ингредиенты. Это история, опыт и выражение воспоминаний, точки зрения и эмоций. И я

хочу, чтобы гости чувствовали все это! — я вздохнула и откинулась назад на своем стуле,

словно не поднявшийся в печи пирог. — Это то, чем я занималась до тех пор, пока Стивен

не подставил меня. Весь этот обзор — это напоминание о том, что у меня было и что я

потеряла.

—   Тогда,   найди   все   заново,   Гвен,   —   сказала   Мисси.   —   Но   сначала   поговори

начистоту с Логаном. Ведь, как ясно день, что тебе нужно высвободить все внутри себя.

***

Тем вечером я была разбитой развалиной, мой разговор с Мисси постоянно крутился

в голове, когда Логан постучал в мою дверь пять минут назад.

Я   потратила   почти   час   на   спор   с   самой   собой   по   поводу   того,   что   одеть.   Мои

подходящие   для   этого   рабочие   штаны   и   белый   халат   шеф-повара   казались   слишком

строгими, но моя обычная черная рубашка и узкие джинсы были слишком обыденными. Я

хотела   произвести   на   Логана   впечатление,   дать   ему   знать,   что   я   на   полном   серьезе

обсуждала с ним вопрос вечернего спецменю, но не слишком серьезно. В конце концов, я

остановилась на элегантных черных брюках и кремовой блузке в горошек, волосы стянула

в небрежный, свободный пучок на затылке.

Уф, почему,  черт  побери,  меня это так  сильно  волновало? Это  была всего лишь

одежда.

— Заходи, — крикнула я с кухни. Все мое бунгало своими ста квадратными футами

могло полностью поместиться внутри гостиной Логана, поэтому не было никакого смысла

открывать дверь — мои слова были услышаны.

Через   мгновение   Логан   зашел   в   мою   маленькую   прихожую,   заходящее   вечернее

солнце опускалось за горизонт, образовывая светящуюся дымку над его плечами.

70

—   Гвен?   —   спросил   он,   его   голос   казался   слишком   громким   в   маленьком

пространстве.

При виде него  мое сердце  забилось,  отдаваясь  где-то в области  моего горла. Он

выглядел свежим, только после душа, его светлые волосы были влажными и зачесаны

назад. Он не побрился, и щетина на его челюсти светилась золотым на его коже. Мне

было интересно, пришел ли он сразу после тренировки или у него был выходной после

победного матча против команды the Lions прошлым вечером.

— Это не загадочное представление, а ужин, Сладкая Булочка, — сказала я, глядя на

закрытую корзину в его руках.

— Никогда не думал, что ты из тех, кто боится маленьких сюрпризов, особенно,

когда   это   включает   в   себя   десерт,   —   Логан   вошел   на   кухню,   которая   переходила   в

привлекательную своей стариной гостиную.

Вблизи я заметила, что его темно-синяя футболка сохранила складки от того, как она

была сложена в шкафу, но его джинсы были выцветшие и потертые, подчеркивая сильное,

твердое   тело   так,   что   они   сидели   просто   превосходно.   Если   бы   не   едва   различимые

веснушки   у   него   на   носу   и   кривоватую   улыбку,   то   Логана   можно   было   бы   считать

слишком красивым, таким, на кого даже больно смотреть.

Он огляделся вокруг и присвистнул.

— Милое местечко.

Было ли здесь мило? Паркетный пол нуждался в обновлении лакового покрытия,

декоративный плинтус под потолком весь растрескался и покрылся пятнами, и там был

затхлый   запах,   который   отказывался   исчезать   вне   зависимости   от   того,   как   часто   и

хорошо я бы не делала уборку.

— Я бы устроила тебе экскурсию, но как ты видишь, весь дом можно рассмотреть

прямо   отсюда,   —   на   центральном   кухонном   острове   я   выложила   банку   со   свеклой,

которую замариновала прошлым вечером, полбу, аурикулрию уховидную или попросту

грибы, фисташки и кровяные колбаски, которые Логан выбрал на фермерском рынке, в

дополнении к этому у меня было, все, что имелось в холодильнике и кладовой.

Поставив корзину на коврик у своих ног, Логан прислонился к спинке моего дивана,

скрестив руки на своей широкой груди, и уставился на меня так, как будто заходил в мой

дом уже в сотый раз, при этом встречая меня раскладывающей все ингредиенты на моем

обшарпанном   столе   для   разделки   мяса.   Его   ухмылка,   хотя   и   сдержанная,   была   такой

знакомой, давно известное выражение, которое рождало во мне чувство дежавю, как если

бы мы проигрывали этот момент много раз на протяжении многих лет, а не пары секунд.

— Что? — спросила я.

— Твой дом подходит тебе, — сказал он, кивая на магниты на холодильнике, из

каждого  города,  что  я  посетила,  и  на  матрешку  из  мерных  стаканчиков   выкрашенной

дешевой краской и с нарисованными улыбками, это я привезла из поездки на кулинарные

курсы из России. — Хотя я ожидал меньше цвета.

—   А   что   именно   ты   ожидал?   Нержавеющую   сталь,   массивные   приборы   и

непрактичные столешницы — о, погоди, это же твоя квартира, — сказала я, нагревая на

плите сотейник с постным куриным бульоном.

— Ты никогда не устаешь от того, что такая язва? — спросил Логан.

— На самом деле нет, — я самодовольно улыбнулась ему.

Я взяла кастрюльку с потолочной стойки и поставила ее на конфорку, зажгла газ и

сбрызнула дно оливковым маслом. Я наткнулась на эту винтажную штуковину из чугуна в

71

маленьком магазине секонд-хэнд в Амбруа, очаровательной деревеньки в самом сердце

французской долины Луара, это было во время кулинарного тура с моим отцом в старшей

школе. Мне принадлежала целая коллекция совершенно разных чугунных сковородок  от

известных   марок   и   голландские   жаровни   разного   размера   и   цвета,   которые   были

приобретены во время путешествий по различным городам Европы, и все они были на

виду в моей кухне, на грубых деревянных полках, или висели на крючках.

— Думаю, я ожидал чего-то не такого... э-э, в стиле Anthropologie ( прим. известный

американский магазин с широким выбором одежды для женщин и товаров для дома в

винтажном   стиле),   —   сказал   Логан,   хватая   один   из   бокалов   с   красным   вином   со

столешницы. Немного избито, но, в отличие от него, я, по крайней мере, была достаточно

умна, чтобы не воспользоваться музыкой в стиле джаз и мерцающим пламенем свечей на

«сцене».

— Часто там делал покупки? У тебя какой-то фетиш по поводу вязаных платьев и

дверных ручек в форме животных? — спросила я, удивленная тем, что ему было известно

об Anthropologie, не говоря уже о том, что предлагали магазины псевдо-хиппи и в стиле

«бохо шик». — И я предпочитаю слово «с миру по нитке». Или «эклектика», если ты

обычный обыватель.

Логан   ухмыльнулся,   вокруг   его   глаз   расползлись   морщинки,   как   будто   они

задержались там после безудержного хохота.

— Моя бывшая, Николь, любила все это дерьмо в стиле «китч», однако она никогда

не могла так гармонично все это украсить.

Я добавила рубленный лук-шалот, соль, перец и полбу в горячий сотейник.

— Это из-за этого ты порвал с ней? Потому что она не умела сочетать предметы? —

спросила я с любопытством, не обращая внимания на весь здравый смысл.

— Я расскажу тебе свое, если ты расскажешь мне твое.

Тревожные звоночки зазвенели у меня в голове. То, что произошло между нами со

Стивеном, было последним, что я хотела обсуждать с Логаном. О чем я к черту думала,

поднимая эту тему?

— Я никогда не болтаю о своих похождениях, — ответила я, изображая ворчание,

хотя внутри меня все сжалось. Я помешала крупу, так что она прожаривалась равномерно

со всех сторон, затем насыпала туда грибы и влила чашку бульона, перемешивая все это,

чтобы начать готовить ризотто.

— Справедливо, — сказал он, подмигивая и делая глоток вина. — Прежде чем ты

зайдешь слишком далеко в том, что ты готовишь, должен ли я в стиле Теда Аллена ( прим.

писатель, автор кулинарных книг, телеведущий) объяснить, что ты должна обязательно

использовать ингредиенты, которые я выбрал, и если твое блюдо не соответствует, то ты

вылетаешь?

— Пожалуйста, избавь нас обоих от конфуза, Сладкая Булочка. Я не любитель и

хорошо осведомлена о правилах, — сказала я.

— Должен ли я, по крайней мере, установить таймер? — спросил он, его голубые

глаза наградили меня веселым взглядом. — Притворись, что это для тебя вызов.

К счастью для Логана, потребовалось три крепких коктейля от Мисси, прежде чем

полная картинка блюда появилась у меня в голове, прошло много лет с тех пор, как я

создавала рецепт такой простой по своей природе, состоящий из ингредиентов, которые

совершенно не меняли своей первозданной формы. Ни единого существенного изменения,

никаких   ванночек   с   жидким   азотом   или   глянцевых   гелей,   как   это   было   в   Brindille.

72

Простота всего этого моментально выбила меня из колеи и напомнила мне о том, зачем я

вообще начинала всю эту карьеру.

— Ой, уже соглашаешься с вечерним спецменю? — я влила еще бульона в сотейник

и медленно размешала содержимое.

— Гвен, ты знаешь, что все это было фарсом от начала до конца, — его голос стал

низким. — Предлогом для тебя, чтобы пригласить меня.

— Я верю в то, что ты напросился сам.

Логан цокнул языком.

— Не так быстро. Ты согласилась, — он подошел к кухонному острову и заглянул в

кастрюлю, пар поднялся к его лицу. — Итак, что ты там готовишь для нас?

— И испортить сюрприз? Не вариант, — я слила жидкость и выложила банку свеклы

на разделочную поверхность для мяса, разрезала ее на симметричные кубики и отправила

кусочки в смесь из полбы, грибов и шалота, придавая блюду сочный розовый оттенок.

— В таком случае, я буду наблюдать за волшебством в процессе его приготовления,

— сказал он, удобно устраиваясь на табурете напротив меня и стащив с доски кусочек

салями, которой я до этого перекусывала.

— Дотронешься до вяленного мяса еще раз, и я буду вынуждена воспользоваться

своей деревянной ложкой.

— Прошу тебя, Гвен, — сказал он.— Ты можешь быть пятью футами в полный рост,

но я привык бороться с парнями в три раза больше тебя, и которые находятся в приступе

праведного гнева.

— То, что я видела во время игры прошлым вечером.

— Разве ты не скажешь, что я заслужил кусочек салями после всего?

Нападение The Blizzards разбило защиту the Detroit Lions, обеспечив себе победу со

счетом 7:0. Но эта победа была тяжелой. Когда счет был по-прежнему 0:0 за десять секунд

до окончания четвертой четверти, Логан отдал направленный пас Крису в очковой зоне.

Мой  брат поймал  мяч прямо  по центру  цифры  «89» на  своей футболке,  но защитник

ударил его шлемом со спины, и мяч вылетел из рук Криса. Был поднят штрафной флаг,

после чего мяч был перемещен на линию «один ярд». Логан решил совершить бросок сам,

достигнул   линии   ворот,   как   только   пошел   отсчет   времени,   и   шесть   защитников

навалилось на него сверху, сбив его с ног своим весом. Сцена повторялась дважды за

время игры, в результате чего Логан получил побои и прихрамывал.

— Но почему ты играешь так агрессивно? Это выглядит болезненно... и опасно, —

сказала   я,   добавляя   еще   бульона   в   ризотто.   —   Тебе   есть   о   чем   подумать,   когда   ты

встретишься лицом к лицу с the Saints на будущей неделе.

— В каждой профессии есть свои недостатки, — Логан сделал еще один щедрый

глоток редкого вина Pinot Noir из Бургундии с тонким фруктовым привкусом и ароматом,

которое отлично сочеталось с блюдом. — Моя просто оставляет синяки.

—   Может   тебе   стоит   найти   другую  работу.   Я  слышала,   что   открыта   вакансия   в

магазине   the   Sleep   Number   в   центре   города.   Ты   мог   бы   целыми   днями   валяться   на

матрасах.

— Если ты хочешь затащить меня в постель, то все, что тебе нужно сделать, это

попросить, Гвен, — он подмигнул мне.

Я закатила глаза на то, что уже в тысячный раз происходило, когда рядом был Логан.

73

— Но если серьезно, разве ты никогда не беспокоился за свое будущее, о том, как

твой риск отразится на твоем здоровье в будущем? Ты видел последние репортажи по

новостям.

Он пропустил пальцы сквозь свои волосы и вздохнул.

— Иногда. Но я знал об опасностях, когда подписывался на то, чтобы играть в этот

спорт. На поле и за его пределами квотербек получает мощные удары. Это часть того,

чего требует эта позиция.

«Но чего это стоит», — подумала я.

—   Ох,   я   почти   забыл   упомянуть,   потому   что   был   увлечен   игрой,   —   сказал   он,

постукивая   указательным   пальцем   по   столешнице,   —   но   прими   мои   поздравления   за

хороший обзор в сегодняшней газете.

Я замерла, прикусив губу, не уверенная в том, как ответить.

— Спасибо. Это было... мило, — мой голос сорвался от моей лжи, но я надеялась,

что Логан не заметил этого.

— Ты, должно быть, чувствуешь признание.

— Отличная статья для Stonestreet’s, — сказала я, не зная, заметил  ли он, что я

опустила   какое-либо   упоминание   об   отличной   статье   для   меня   самой.   Я   не   хотела

оскорблять его или ставить под сомнение все то, чего он достиг, открыв новый ресторан,

который мог не значить много для моей карьеры, но значить целый мир для него самого.

Мы погрузились в уютную тишину, пока я работала, он следил за каждым моим

движением   с   пристальным   вниманием.   Я   добавила   кровяные   колбаски   к   маслу,

растопленному   в   сковороде   из   нержавеющей   стали   и   обжарила   их   снаружи,   затем

порезала   их   на   аккуратные   квадратные   кусочки   и   добавила   в   ризотто.   Когда   остатки

куриного   бульона   полностью   впитались   в   зерна   полбы,   я   выложила   все   в   глубокую

фарфоровую тарелку и в качестве последнего штриха посыпала все фисташками.

Я передала ему тарелку, салфетку и вилку.

— Готов к лучшему примирительному пирогу, который ты когда-либо пробовал? —

спросила   я,   ровно   и   уверенно,   несмотря   на   то,   что   сердце   внутри   меня   билось   с

перебоями.

Я   готовила   для   самых   придирчивых   и   взыскательных   гурманов   в   этом   деле,   но

мысль   о   Логане,   потребляющим   в   пищу   то,   что,   по   сути,   было   известно,   как   каша,

ввергало   меня   в   тревогу   и   неуверенность,   я   беспокоилась,   что   мои   ноги   подогнуться

прямо подо мной.

Он сморщил свой нос.

— Оно розовое.

— Ты ожидал, что свекла и кровяные колбаски дадут зеленый цвет?

Логан посмотрел на меня так, как если бы я была одновременно раздражающей и

привлекательной, но это никак не подавило нервозность, скручивавшую мой желудок.

—   Хочешь   изобразить   барабанную   дробь?  —   спросил   он,   неуверенно   накалывая

кусочек колбаски и немного ризотто на вилку.

— Не мог бы ты просто попробовать?

Он положил в рот порцию. Я сосредоточилась на том, как работала его челюсть,

пока он медленно пережевывал, его лицо не выражало ровным счетом ничего. Логан взял

еще одну порцию, однако, я не могла сказать, наслаждался ли он на самом деле ароматами

или давал ризотто единственный шанс, чтобы впечатлить его до того, как выплюнуть это

74

в салфетку. Проглотив, он допил оставшееся вино и поставил бокал на разделочный стол

для мяса рядом с моим нетронутым Pinot Noir.

— Итак, каков вердикт? — спросила я.

— Интересно.

Что, черт возьми, это означало?

— Интересно хорошо или интересно плохо?

Конечно,   я  была  немного  рассержена,   когда  мне  пришлось  создавать   рецепт   «на

лету», но Логан выбрал пять ингредиентов, которые сочетались так складно, что блюдо

должно   было   быть   «точным   попаданием».   Внезапно   то,   что   должно   было   быть

насмешливым вызовом, ощущалось как тест, который я провалила.

Он подтолкнул чашку ко мне.

— Попробуй сама.

Я   погрузила   вилку   в   ризотто   и   попробовала,   прикрыв   глаза,   чтобы   позволить

проявиться   уникальным   чертам   каждого   ингредиента.   Полба   добавляла   душевности   и

фактуры,   маринованная   свекла   вносила   кислинку   с   отголоском   сладости,   грибы   —

пикантной землистости, фисташки — хрустящую ореховую нотку, а кровяные колбаски

—  особую копченую и богатую глубину, которая уравновешивала все вкусы.

Вкусно и доставляет удовольствие.

Когда я открыла глаза, Логан ухмылялся мне.

— Потрясающе, правда?

— Ты мог мы начать именно с этого, — сказала я в замешательстве.

—   Я   должен   был   сделать   так,   чтобы   ты   немного   понервничала,   —   он   пожал

плечами, а потом отнял у меня миску и быстро заглотил еще три вилки. Когда я ничего не

ответила, он встретился со мной взглядом и нахмурился, как если бы разглядел что-то

напряженное в моем выражении.

— Подожди... ты боялась моей реакции?

— Не боялась, — ответила я уклончиво, чувствуя себя уязвимой и незащищенной.

— На самом деле я долгое время не принуждала себя к творчеству. И я рада, что ты

одобряешь блюдо.

Логан рассматривал меня, и я заставляла себя не дергаться под его напряженным

взглядом.

— Что? — спросила я через какое-то время.

— Не думал, что мое мнение важно для тебя... Ты обычно такая уверенная в себе.

— И это плохо?

Он покачал головой.

— И близко нет. Это самое сексуальное, что есть в тебе, — твоя уверенность, то, как

ты стремишься к чему-то и достигаешь, то, как ты никогда не позволяешь кому-то стоять

у тебя на пути.

Хотя мне бы хотелось поверить в то, что Логан говорил правду — и возможно когда-

то это и было правдой — на самом деле, после того, как я начала работать под началом

Стивена, я вынуждена была заботиться о его мнении и одобрении. Как бы то ни было,

сама не понимая  того, я потеряла  жизненно  важную часть  самой себя, которую я так

отчаянно хотела вернуть. И спецменю было хотя и маленьким, но первым шагом к тому,

чтобы достичь этого.

— С учетом всего этого, напрашивается вопрос... — Логан остановился, обогнул

кухонный остров тремя медленными шагами. Он уперся ладонями в разделочный стол,

75

пригвоздив меня к тому месту, где я стояла, и жар моей печи за спиной не шел ни в какое

сравнение с тем, какое тепло посылал мне Логан.

Я   сделала   быстрый   резкий   вдох,   все   мое   тело   натянулось,   когда   медленная,

мучительная боль распространилась по всему моему телу. Логан наклонился так близко,

что   я   могла   разглядеть   несколько   крохотных   шрамов   на   его   щеках   из-за   слишком

контактной игры, могла ощутить его запах — высушенной солнцем травы и отдаленный

запах кондиционера для белья — и мне потребовалось собрать все свои силы, чтобы не

притянуть его еще ближе и не поцеловать.

— Какой вопрос? — спросила я хриплым шепотом.

— Как, черт побери, тот парень из Сан-Франциско убедил тебя, что ты нечто более

скромное, чем потрясающая? — спросил он, вглядываясь в мои глаза так, что я не могла

ускользнуть.

И   точно   также,   как   это   было   до   этого,   тревожные   звоночки   превратились   в

настоящий сигнал тревоги.

Глава 10

ЛОГАН

На какой-то миг помещение было заполнено лишь звуками готовящейся пищи и гула

газового пламени, потом Гвен прочистила горло и сказала:

— Я была глупой.

— Глупой или влюбленной?

Ее выражение лица стало настороженным, глаза сузились от боли и сожаления. Я

хотел   обнять   ее,   успокоить,   поддержать,   но   я   заставил   свои   руки   остаться   на   месте,

надеясь, что на этот раз она доверится мне полностью.

— В чем разница?  — развернувшись так, что ее лопатки  задели мою грудь, она

выключила печь и начала прибираться на кухне.

— Зависит от разных факторов, — прислонившись к прилавку позади нее, я засунул

руки в карманы, зацепившись пальцами за петли на поясе.

— От чего же? Если я влюбилась в неправильного парня по правильным причинам

или наоборот? — спросила она, и это было самым честным и откровенным, чем она когда-

либо делилась со мной.

—   Нет,   Гвен,   —  мой   голос   оставался   спокойным,   несмотря   на   всю   злобу,

испытываемую к тому мудаку, который заставил ее так замкнуться в себе, тому, кто украл

часть той злючки, что я считал в ней такой привлекательной. — О том, любил ли он тебя

так, как ты того хотела... то, как ты этого заслуживала. Потому что если это было не так,

тогда ты совсем не дура.

—   Тогда,   кто   я?   —   спросила  она,   ее   бездонные   карие   глаза   светились

любопытством.

— Ты похожа на лучшее, что есть в осени. Изменение цветов, первое дуновение

прохладного и свежего воздуха. Зажженные огни на стадионе и приветствие толпы, запах

потрепанного мяча, который тренер вручает мне после победы. Все любимые мною вещи,

завернутые в такую миниатюрную и энергичную оболочку.

Гвен   приоткрыла   рот,   но   также   быстро   его   захлопнула.   Она   выронила   грязные

кастрюли и сковородки  в раковину, затем  вытерла руки об полотенце.  Я наблюдал за

76

этим,   чувствуя,   как   меня   охватывает   разочарование,   потому   как   она   снова   начала

воздвигать свои стены.

— Расскажи мне, что на самом деле произошло в Сан-Франциско, — попросил я до

того, как она смогла заставить меня замолчать полностью.

— Зачем? Ты уже прочитал об этом от Андреи Уильямс.

Я покачал головой.

— Я хочу услышать твою версию, а не то, что было написано в какой-то фальшивой

колонке сплетен.

Ее  взгляд путешествовал  по моему лицу,  изучая  меня.  Наконец  она вздохнула  и

сказала:

— Я спала со своим боссом, и в результате, мое имя и репутация были вывалены в

грязи на обозрение всему кулинарному миру. Стивен об этом позаботился. Единственное

место, куда я могла отправиться, было здесь.

Гвен сказала, что Денвер — и Stonestreet’s — был тем местом, где ей нужно было

быть в данный момент ее жизни, но сейчас я был уверен в том, что она просто пряталась

здесь, боясь вернуться обратно. Вот почему она приняла предложение работать в этом

месте, которое явно не соответствовало ее талантам. Что произошло с той девчонкой из

старшей школы, которая была поглощена воплощением и достижением своей мечты?

Гвен взяла свой нетронутый бокал с вином и сделала изрядный глоток.

—   Я   так   благоговела   перед   его   талантом,   перед   тем   авторитетом,   что   окружал

великого Стивена Дюрана. Я не понимала, как много от себя самой и от своей карьеры я

поставила под угрозу, когда слепо последовала за ним. Или когда легла с ним в постель.

—   Ты   говоришь   так,   словно   это   была   какая-то   интрижка   или   опрометчивый

поступок.   Но   если   то,   что   сказала   Андреа   Уильямс,   —   правда,   то   ты   была   с   ним   на

протяжении многих лет. Ты заслужила лучше, чем то, как он относился к тебе.

Она пожала плечами.

— Возможно, но сейчас это не имеет никакого значения, правда? Потому что он

выиграл.

Я приблизился к ней.

— Я бы не был в этом так уверен. Из того, что я прочитал, Стивен должен быть тебе

премного   благодарен   за   свой   успех.   И   да,   прямо   сейчас,   после   всех   этих   «грязных»

последствий, быть единственным, кто должен был начать все сначала. Но ты на самом

деле думала о том, что произойдет через полгода? Что ты не будешь на задворках здесь? У

тебя есть время, чтобы собраться с силами, — я подошел еще ближе, будучи острожным,

чтобы   не   коснуться   ее,   несмотря   на   то,   что   внутри   меня   все   болело   от   потребности

коснуться ее. — Не говоря уже о новом боссе, у которого роскошная кухня и которого так

легко подкупить.

Я   подразумевал,   что   последние   слова   должны   были   звучать   игриво,   чем-то,   что

могло улучшить настроение и вызвать у нее небольшую улыбку, но это явно не дало

ожидаемого результата, потому что Гвен покачала головой.

— Ты должен понимать, Логан, что если все пойдет не так, мне придется начать все

сначала. Не в другом ресторане, а в другом городе. Где-то, где никто меня не знает. Моя

карьера не может подвергаться пристальному вниманию. Только не в очередной раз.

— Ты забываешь об одной очень важной детали, Гвен, — сказал я, забирая из ее рук

бокал и ставя его на кухонный остров. — Я не Стивен.

— Я этого не знаю.

77

— В самом деле? — я сделал последний шаг в ее сторону и скользнул руками по ее

бедрам, не в состоянии больше оставаться в стороне. Ее дыхание стало напряженным, но

она не  отступила.  — Когда в последний  раз  Стивен  по-настоящему  целовал тебя  или

делал что-то, кроме того, что носит значение «сносно»?

Она нахмурила свой лоб, и я практически мог ощутить, как двигаются шестеренки в

ее голове.

— Ты не можешь вспомнить, так? — спросил я.

Прежде чем она могла ответить, я притянул ее к себе и поцеловал так, как никогда

не делал этого раньше — со всем чувством, на которое только был способен. Лаской

заставив   ее   приоткрыть   рот,   я   скользнул   внутрь   своим   языком,   и   от   ее   стона   меня

охватила лихорадка. На вкус она была как темные пряности из вина, и даже еще более

невероятной, чем я мог припомнить.

Гвен запустила свои пальцы в мои волосы, нежно подергивая их у корней. Это было

тем поощрением, в котором я так нуждался. Подняв ее на разделочный стол, я обернул ее

ноги вокруг своей талии и прижался к ней каждым дюймом своего тела, наслаждаясь

вздохами, которые исходили от нее, когда она чувствовала, насколько сильно я желал ее.

Как сильно я всегда хотел ее.

Я прошелся губами вниз по ее шее, облизывая, посасывая и прижимаясь к ней, когда

пытался не упустить ни одного дюйма ее кожи. Она обхватила меня за плечи, ее грудь

тяжело вздымалась, и когда мой язык прошелся по чувствительному месту над ключицей,

ее   голова   запрокинулась   назад,   и   она   выгнулась,   прижимаясь   еще   ближе   ко   мне.

Напряженное томление, которое было сосредоточено внутри нее, обрушилось на меня, и

это было все, что удерживало меня от того, чтобы не проглотить ее прямо здесь и сейчас.

Но прежде   чем  все зашло   слишком  далеко,   я отстранился.  Не  потому  что  хотел

остановиться — я хотел касаться ее всеми возможными способами, что только мог себе

вообразить. Но Гвен была словно пугливый котенок, готовый сбежать при первом намеке

на опасность. Если бы я слишком сильно надавил на нее, то это могло бы отпугнуть ее.

Я поймал ее губы еще один раз, а потом заставил себя выйти из ее бунгало, бросив

ей через плечо, когда уходил:

— Дай мне знать, сколько времени тебе потребуется, чтобы забыть все это.

***

У The New Orleans Saints было превосходство над нами в четырнадцать очков и

оставалось семнадцать секунд до окончания второй четверти. Мы были в трех шагах из

восьми   от   нашей   двадцати   пяти  ярдовой   линии,   и   время   постепенно   подходило   к

перерыву. Большинство команд тянуло бы время. Но только не the Blizzards. Не с нашим

нападением, которое обеспечило нам пять побед; не просто так мы являлись единственной

не побежденной командой, которая считалась лучшей в лиге.

Но понадобилось нечто большее, чем простой талант, чтобы победить в игре против

the Saints.

Игра   началась   неважно.   Хорошо   «вооруженный»   квотербек   команды   Saints   Ричи

Уолш атаковал нас в первом розыгрыше, сделав крученую  передачу  в сторону своего

открытого   принимающего,   который   практически   завалил   мяч   в   зону   тач-даун.

Потребовался   молниеносный   удар,   чтобы   пробить   нашу   защиту   на   их   задворках   и

78

повергнуть наших болельщиков просто в бешенство. После этого, каждый пройденный

ярд был кровавым достижением.

— Ноль, прострел в зону А, старушки, — кричал я парням на поле, сообщая о том,

что следующая игра была обманным ходом на выбивание квотербека. Мое сердце билось

быстро   и  тяжело   в  грудной   клетке,   по   лицу   и   вниз   по  шее   стекал   пот,   впитываясь   в

защитные мягкие подкладки на моей майке.

— Ты уверен, что это правильно? — спросил Крис, легкий отблеск пота и грязи

покрывал его лицо.

— Если  это то, чего  хочет  тренер  Эшли,  тогда  это то, что мы будем делать, —

отрезал   Тони,   оперевшись   своими   исцарапанными   руками   о   колени,   его   некогда

серебристая с пурпурно-синим униформа теперь была окровавлена и запачкана травой.

Крис кивнул, но его стиснутые челюсти и блеск в глазах говорили о том, что он не

согласен. Я молился о том, чтобы Крис не сделал чего-то порывистого и глупого... чего-

то, чем он был известен в прошлом, когда был ограничен в своих действиях на поле. Нам

нужно было действовать синхронно, если у нас был шанс вырваться из этого ада.

В унисон мы все прокричали «Blizzards» и разошлись. Я подошел к линии, чтобы

перейти к следующей связке, проговаривая про себя то, что тренер Эшли сигнализировал

с боковой линии. Как правило, он находился в тренерской кабине, наговаривая мне все

через наушник в моем ухе, но на стадионе Superdome было так шумно, что нам пришлось

использовать устаревшие жесты.

Я   ждал  свистка,   сконцентрировавшись   на   своем   ровном  дыхании   и  стуке   крови,

отдававшемся   у   меня   в   ушах.   Но   ничего   из   этого   не   могло   заглушить   громкий   рев

семидесяти   пяти   тысячной   толпы   фанатов   из   Нового   Орлеана,   которые   были

взбудоражены и требовали возмездия за прошлогодний проигрыш the Blizzards.

Окружавшие нас самодельные плакаты, колыхались в воздухе, сообщая о гордости

команды   Saints   и   объявляя   о   преданности   единственному   городу   Америки,   где   было

принято объедаться пончиками в любое время дня и ночи.

Прозвучал   свисток.   Отступив   назад,   я   сделал   обманную   передачу   и   повернул

направо, едва избежав подготовленной подножки. Меня встретил полузащитник Saints, но

я мгновенно изменил направление движения, что сбило другого полузащитника с ног.

Этот   ход   предоставил   мне   достаточно   времени   для   того,   чтобы   осмотреть   поле,   и   я

обнаружил просвет, ускорившись в направлении левого края и с легкостью разобравшись

с обороной. Я что было сил побежал к девяти ярдам, зарабатывая первый шести-очковый

до того, как меня выбили за пределы поля жестким ударом.

Прозвучал свисток, когда на часах оставалось восемь секунд. Я быстро посмотрел на

тренера Эшли, который мимикой показывал следующий шаг и присоединился к парням

для совещания.

— Левый удар, быстрый проход на восемьдесят, заброс на К-6, желтый, — сказал я,

показывая снизу Олсену знак длинной передачи, принимающему, который стоял на линии

напротив Криса слева.

Мы снова все прокричали «Blizzards» и заняли свои позиции. Только я заметил, что

Крис пробежал направо, вместо того, чтобы отправиться к проходу, как требовалось. Я

думал,   возможно,   он   услышал   К-66   для   блокирующего   движения,   вместо   К-6.   Крис

должен   был   помочь   в   том,   чтобы   внезапно   блокировать   полузащитника,   но   он   был

нацелен совершенно в другую сторону, что оставляло меня совершенно открытым.

79

— Уф, Стоунстрит, тебе придется хорошенько поработать, чтобы провернуть этот

маневр, — прокричал Тони, который понял то же самое, что и я.

— Крис, — прокричал я, стараясь, чтобы мой голос был достаточно громким, чтобы

перекричать   нарастающие   звуки   восхищения.   —   Шесть!   Не   Шестьдесят   шесть!   —   я

должен был исправить его ошибку, но времени не было — на часах оставалось только три

секунды игрового времени. Я встал на линию и принял мяч.

Возвращаясь   назад   к   своей   позиции   для   броска,   я   собирался   повернуться,   когда

угловой защитник Saints блокировал меня, но прежде чем он смог вступить в борьбу, я

увернулся   и   перепрыгнул   через   линейного   защитника   Blizzards   прямо   на   землю.

Поднявшись на ноги, я отправил мяч в сторону ворот, привлекая Олсона к центру поля,

как и планировал. На мгновение, я потерял мяч из виду в свете огней, прежде чем его

очертания снова появились в поле моего зрения. Олсон принял пас дальше, чем на сорока

футах   на   стороне   противника   и   вошел   в   зону   защиты,   когда   часы,   указывающие   об

окончании периода, достигли нуля.

Игра из учебного пособия.

Я подпрыгнул в ликовании, когда взрыв боли охватил меня. А потом все почернело.

***

Я вернулся в сознание под ослепляющим светом галогеновых лучей над головой,

когда меня несли внутрь стадиона. Хорошей новостью было то, что я не был в отключке,

чтобы   меня   госпитализировали.   Плохая   новость   состояла   в   том,   что   каждая   частичка

моего тела пульсировала.

— Что, черт побери, там произошло? — спросил я кого-то из персонала.

— Запрещенный удар от Джонса, — ответил мужчина, говоря о полузащитнике the

Saints, который был известен своей яростью так же сильно, как и своими способностями.

— Его удалили из игры.

— Я так думаю, что он не оценил наш последний тач-даун, — отшутился я, хотя

знал, что этого бы не произошло, если бы Крис оказался на верной позиции.

Как бы мне не было тяжело даже всего лишь сомневаться в его действиях, меня не

покидала мысль о том, а что если бы Крис не расслышал команды, или он надеялся на то,

что когда я увидел бы его на дальней стороне поля, я бы сделал бросок скорее ему, а не

Олсону,   и   он   бы   расхаживал   словно   павлин,   утверждая   свои   права   на   лидерство   в

команде, как ведущего в игре.

Я мгновенно отмел эти мысли в сторону — Крис был моим лучшим другом и самым

сильным союзником. Он никогда не делал ничего, чтобы навредить мне.

— Теперь, вам просто нужно окончательно утвердить свою победу, чтобы подлить

масла в огонь, — сказал член персонала, когда меня доставили в раздевалку выездной

команды.   Остальная   часть   игроков   вошла   следом   за   мной,   все   они   в   своей   тяжелой

защитной   экипировке   и   грязной   форме   выглядели   побитыми   и   изможденными.   Парни

заняли   свои   оборонительные   и   наступательные   позиции,   и   свернули   в   свои   части

раздевалки.

Медики перенесли меня на специальный лежак в тренажерном зале. Я сжал челюсть,

заглушая свой стон, когда приступ боли ударил мне в голову, словно копье, запущенное

прямо в мой череп. Перед каждой выездной игрой тренер Уоллес всегда говорил нам:

«Дом, там где больно», напоминая нам о том, что команда, играющая дома, сделала бы

80

все, что только можно было вообразить, чтобы заставить нас ощущать свои неудобства на

их поле. И, черт побери, the Saints проделали отличную работу, чтобы сделать больно.

Незамедлительно медицинский персонал начал свою работу, раскладывая мешочки

со льдом вокруг моего торса, плеч и моего больного колена, которое ощущалось столь же

неустойчивым, как и кубики домино.

Отец был прав, когда однажды сказал мне, что мой первый день в НФЛ в качестве

квотербека   был   последним   днем,   когда   я   был   здоров   на   все   сто   процентов.   За

исключением того, что я присоединился к лиге уже травмированным, моя разорванная

связка преследовала меня словно дурное предзнаменование.

Док   Бакстер   просветил   мои   глаза,   оттягивая   нижние   веки   и   выискивая   любое

нарушение.

— Как самочувствие?  Есть  какая-то чувствительность?  — спросил он, прижимая

большой палец к моей правой щеке. Я вздрогнул и втянул воздух — я понятия не имел,

что меня «поцарапали». Внутри все еще болели старые ушибы, в то время как над ними

уже образовывались новые.

—   Я   в   порядке,   —   сказал   я,   отталкивая   его.   Я   терпеть   не   мог,   когда   меня

обследовали — я не был куклой.

Тренер Уоллес, сопровождаемый координатором наступательной игры Эшли, вошел

в комнату. Уоллес сцепил свои руки за спиной, так как делал всегда, когда ходил вдоль

боковой линии, его гнев так и сочился наружу. У тренера был рот как у пирата, а нрав,

словно   у   пьяницы-дебошира,   хотя   он   никогда   не   касался   алкоголя.   Его   лицо   имело

глубокий красный оттенок, весьма яркий контраст между его абсолютно белыми волосами

и кустистыми бровями. Ему было шестьдесят пять, но внешне он выглядел лет на десять

моложе   из-за   своей   одержимости   силовыми   тренировками   и   тренировками   на

выносливость.

Уоллес из угла наблюдал за тем, как док осматривал меня. Он не сказал ни слова, не

сдвинулся и даже не моргал, но его суровое выражение лица ясно указывало на то, что я

был совершенно бесполезен, если не мог играть. Тренер Эшли последовал его примеру,

хотя выражение его лица было скорее обеспокоенным, чем отчужденным.

Целый   спектр   различных   эмоций   —   восторженные   призывы   и   целые   тирады   с

проклятиями — доносились из основной раздевалки. В какой-то момент звуки жаркого

спора между Олсоном и Крисом заполнили все пространство, и я снова ощутил сомнения

по   поводу   действий   Криса.   Тренерский   состав   хранил   молчание,   позволяя   доку

«колдовать» надо мной.

—   Перекатись   немного   набок,   Стоунстри,   —   сказал   он,   беря   в   руки   шприц   из

великого   множества   препаратов,   лажавших   на   ламинированной   поверхности,   который

был   наполнен   лекарством   Toradol.   —   Ты   почувствуешь   небольшое   пощипывание   и

жжение. Но препарат должен подействовать практически сразу.

Я сделал так, как сказал мне док, будто мы не проделывали тот же самый ритуал

уже, по крайней мере, сотню раз с тех пор, как я попал в команду, — я и три четверти

команды   из   тех,   кто   постоянно   нуждался   в   том,   чтобы   скрыть   мучения,   которые

приносила   жесткая   игра.   Все   места   в   комнате   были   заняты   игроками,   которым

требовалась   огромная   доза   ибупрофена   или   какого-то   более   мощного   коктейля   из

инъекций и таблеток, для восстановления или от растяжений.

—   Мы   должны   уберечь   эти   травмированные   сухожилия   от   дальнейшего

повреждения, — услышал я, как это произнес кто-то из медперсонала.

81

Тренер отошел от стены и встал рядом со мной.

— Логан, мы должны вернуть тебя до начала второй четверти. Новоорлеанцы не

должны   знать   о   том,   что   произошло,   —   его   тон   не   предусматривал   никаких   споров,

никаких вопросов, не имело значения, что мой разум или мое тело были не готовы к

этому, не требовалось разрешения от дока Бакстера. Я был нужен The Blizzards. И точка.

— Я бы этого не рекомендовал, — сказал док, не потрудившись оторвать взгляда от

моей мясистой части, куда вводил иглу. — Не в том случае, если хотите сохранить его в

этом сезоне. Препарат поможет скрыть его повреждения, но он не защитит его. Отправить

Логана обратно на поле опасно — он будет не в состоянии почувствовать, если ему будет

нанесен еще больший вред.

— Логан в состоянии  отработать  еще половину игры, — сказал  Уоллес. — Нам

нужно, чтобы он держал оборону сегодня вечером.

— Я не согласен, — перебил Эшли. — Думаю, нам лучше отправить разминаться.

Фицпатрика.

— Этого новичка квотербека? Против оборонительной линии the Saints? — тренер

покачал головой и скрестил руки на груди. — Мы будем снимать дерн лопатой с каждого

игрока. Он никогда не сталкивался с такой командой как эти новоорлеанцы.

Я хотел обидеться на то, что они обсуждали меня так, как будто меня здесь не было,

но это было в порядке вещей — для них я был просто очередной марионеткой: тянуть за

ниточки и смотреть на то, как я танцую.

— Это лучше, чем риск потерять Стоунстрита на весь сезон. Уоллес, мы оба знаем,

что   поставлено   на   карту.   Какая   наша   конечная   цель,   —   возразил   Эшли.   —   Наши

последующие игры будут помягче.

— Ты думаешь, что защита Тhe Chargers будет «помягче»? — спросил Уоллес с

сарказмом.

Эшли вздохнул.

— Ладно, тогда мы выпустим его на поле против San Diego, потом дадим ему отдых

на игре против Oakland. Логан сможет отдохнуть, восстановиться, а потом подготовиться

к домашней игре с the Browns. Мы все еще в самом начале сезона — theBlizzards могут

пережить такую потерю.

— Не против новоорлеанцев. Не после того, как мы разбили их в прошлом году. Не

тогда, когда мы собираемся встретиться с ними в Суперкубке, как все это прогнозируют,

— лицо тренера Уоллеса покраснело еще больше — в любой момент это терпение могло

закончиться взрывом. — Нам нужна победа, и для этого нам нужен Стоунстрит.

Наконец обнаружив мое присутствие, он посмотрел на меня и спросил:

— Ты можешь играть, несмотря на неудобство, так, Логан? Я знаю, что ты лучше

уйдешь, чем примешь поражение.

Неудобство? Конечно, если ты так хочешь назвать то, что чувствует каждая косточка

моего тела, то, как будто под мои ногти забивают гвозди, даже при том, что в мое тело

вливают лекарства.

Прежде чем я успел ответить, в комнату вошел Тони.

—   Стервятники   снаружи   уже   ведут   спекуляции   по   поводу   того,   на   какое   время

Стоунстрит не сможет встать на ноги. Хотят посмотреть, как великие падают вниз.

Конечно, Тони был прав, но это было не самое очевидное. Каждый раз, когда один

из нас травмировался, он становился героем. Воином. Настоящим мужчиной. Требовалось

что-то важное — сложный перелом, крупное повреждение, сильное сотрясение мозга —

82

чтобы   отстранить   игрока.   Выступление   при   наличии   травмы,   сражение,   превозмогая

агонию, заткнуться и принять всё — это всё, чего от тебя ожидали. Вековая футбольная

традиция.

Боль даже не рассматривалась в качестве предлога, и любые аргументы были просто

бессмысленны. Я собирался вернуться туда, хотел я этого или нет. Тренеры знали об этом.

Док знал об этом. СМИ было известно об этом, несмотря на их спекуляции, — я мог

только представить, что Том Фелпс уже успел написать обо всей этой неразберихе.

—   Черт   побери,   —   выкрикнул   тренер   Уоллес,   вены   вздулись   на   его   шее.   —

Стоунстрит долбанный квотербек с заключенным контрактом. Он должен победить или

умереть, прежде чем свалится с ног. Разве я не прав?

— Выиграй или умри, — вторил ему я, повторяя в точности то, что я говорил Гвен в

прошлый понедельник вечером у нее дома — это та цена, которую я должен заплатить за

то, чтобы воплотить в жизнь свою мечту.

Глава 11

ГВЕН

Прошла неделя, а я по-прежнему не могла выбросить из головы тот чертов поцелуй;

ощущение   того,   что   Логан,   казалось,   был  сосредоточен   именно   на   нем.   Как   его   язык

скользил вниз по моей шее, его руки, крепко охватившие мои бедра. То, как он обернул

мои ноги вокруг своей талии и прижался своим жестким, крепким телом к моему.

Было такое ощущение, что каждый миг моего существования был поглощен этими

воспоминаниями.   Этим   и   желанием   того,   чтобы   Логан   повторил   это   снова.   Или,

возможно,   была   моя   очередь   показать   ему,   что   он   был   не   единственным,   кто   был

подкован в этой игре. И учитывая, какой большой стресс он получил после матча с the

Saints, скорее всего ему хотелось немного любви и ласки.

Уф, надо с этим заканчивать. Я должна придерживаться строго профессиональных

отношений, а не стирать их границы.

Что-то   тяжелое   опустилось   на   меня,   и   я   подпрыгнула,   взглянув   на   руку   своей

матери, которая опустилась на мое запястье.

—   Гвен,   ты   хочешь   яблочный   сидр   или   горячий   глинтвейн?   —   она   вежливо

улыбнулась мне, кивая головой в сторону бариста за стойкой.

Когда   я   только   моргнула   в   ответ,   моя   мама   вздохнула   и   заказала   мне   горячий

глинтвейн, а затем повела нас в сторону стоянки.

—   Почему   в   последнее   время   ты   чем-то   озабочена?   —   спросила   она,   убирая

бумажник обратно в сумочку и хватая оставленную газету New York Times на стенде с

палочками для размешивания кофе, салфетками и корицей.

— У меня просто много мыслей в голове, — пробормотала я. По крайней  мере,

разработка   блюд   для   вечернего   специального   меню   хоть   как-то   отвлекала   меня   всю

неделю,   но   сейчас,   в   свой   выходной,   мои   мысли   разгулялись,   приобретая   опасные

масштабы.

Наш заказ появился на стойке, и мы, забрав его, заняли место за столиком около

двери.   Окна   запотели,   а   снаружи   дул   достаточно   сильный   ветер,   сопровождавшийся

свистом.

83

— Делаем ставки на то, насколько опоздает Крис? — спросила я, обхватывая руками

свой напиток, чтобы согреть пальцы.

Мы должны были встретиться с ним в необычном итальянском ресторане, напротив

кофейни через полчаса, чтобы отпраздновать победу the Blizzards с небольшим перевесом

в счете. Самолет команды прибыл из Нового Орлеана два часа назад, что должно было

предоставить ему достаточно времени, чтобы привести себя в порядок и переодеться, но

мой  брат   был   настолько   тщеславен   в  своей   рутине,   что   мог  бы   соперничать   с   Долли

Партон   ( прим.   Долли   Партон-американская   кантри-певица   и   киноактриса,   которая

написала более шестисот песен и двадцать пять раз поднималась на верхнюю позицию

кантри-чартов журнала «Оскара» кулинарного мираБиллборд»).

Моя мама сделала глоток своего чая Латте и сказала:

— Терпение, дорогая. Он будет здесь, когда соберется. Займи себя чем-нибудь, пока

мы ждем его.

Она развернула газету и протянула мне раздел статей про жизнь, а я противилась

желанию   закатить   глаза.   Пока   она   просматривала   заголовки,   я   пролистывала   разделы

«Мода и Стиль», «Путешествия», «Свадьбы и Знаменитости», периодически поглядывая в

окна   на   людей,   которые   спешили   по   своим  делам.   Я   улыбнулась,   заметив   маленькую

девочку, которая дергала за поводок свою собаку, пытаясь остановить ее от прыжков по

кучкам опавших листьев на тротуаре.

Вскоре мой разум снова вернулся к Логану, к вздохам и стонам, что срывались с

моих губ, когда он поднял меня на разделочный стол и целовал глубоко и крепко. Все

было так, как будто он точно знал, как распознать мои эмоции, дать мне именно то, в чем

я   нуждалась.   Я   могла   только   представлять   себе,   какие   бы   отчаянные   мольбы   он   мог

услышать от меня, если бы прикоснулся своими губами к другим частям моего тела.

— Ты снова мечтаешь, — голос моей матери вернул меня к реальности.

— Я просто разглядывала людей, — ответила я.

Моя мама хмыкнула, рассматривая мое лицо, и я надеялась, что мои горящие щеки

не выдавали моего яркого воображения.

Избегая ее взгляда, я глотнула свой глинтвейн и перевернула страничку на раздел

«Еда»,   желая   узнать,   какие   новые   вкусовые   комбинации   мои   приятели   шеф-повара

создавали в кулинарной столице страны. Все внутри меня замерло, кроме сердца, которое

упало куда-то в область моего живота, когда мой взгляд упал на фотографию Стивена,

восседавшего   на   табурете   в   своей   закусочной   в   Lower   Manhattan.   Заголовок   гласил:

«MUDHEN TAVERN БЛИСТАЕТ НОВЫМИ ВКУСАМИ ДЕРЕВЕНСКОЙ ПИЩИ».

Кровь   билась   где-то   у   меня   в   ушах,   когда   я   просматривала   статью.   Это   было

типичное   описание   ресторана,   где   описывались   сильные   стороны   и   указывались

улучшения, охватывая самые основные безусловные блюда — фавориты в меню, винная

карта   и   коктейли,   предлагаемые   десерты,   обстановку   заведения   и   обслугу.   В   целом,

оказалось, что критик the New York Times был очень впечатлен своим посещением — он

даже включил короткую беседу в формате вопрос-ответ в конце статьи.

Кевин Уэллс, критик: 

— Итак, похоже, что вы открыли очередного талантливого молодого су-шефа —

Оливию Брайан, в вашем заведении Mudhen?

Шеф Дюран [смеется]:

— Ну, такая стратегия хорошо работает в Голливуде.

84

Кевин Уэллс:

— Вы,  безусловно, сами по праву являетесь  звездой, учитывая то, что Brindille

заработал третью звезду Michelin.

Шеф Дюран:

— Полагаю, что так, но помогает то, что мисс Брайан — та, кто стремится

обучаться на кухне и сама от природы талант на кухне.

Кевин Уэллс:

— В сравнении с кем?

Шеф Дюран:

—   В   сравнении   с   теми   шефами,   кто   получил   традиционную   подготовку,

посредственный набор навыков, с теми шефами, что склоны к драматизму и к тому,

чтобы ставить себе в заслугу успех других людей. Но на самом деле, мы здесь не для

того, чтобы обсуждать старые дела. Я двигаюсь вперед, и мне от этого только лучше.

До того, как я смогла контролировать свой мозг, я разорвала на кусочки статью и

самодовольное лицо Стивена на фото, снова и снова, а потом вдобавок ко всему бросила

кучку отвратительного конфетти в кружку со своим глинтвейном.

Какой. Он. Мудак.

— Гвендолин, что нашло на тебя? — моя мама прижала руку к груди, выражение ее

лица было ошеломленным.

— Напыщенный член, который со мной больше никогда не случится.

—   Милая!   Что   за   выражения?!   —   прошипела   она,   оглядывая   кофейню,   чтобы

посмотреть, повернулся ли кто-нибудь в нашу сторону или нет.

— Прости. Напыщенный мудак будет звучать намного лучше.

Стивен сказал, что я была одной из тех, кто имеет посредственный набор навыков?

Когда-то   он   был   кулинарным   гением,   а   сейчас   он   был   не   более   чем   второсортным

поваром, который не мог бы увидеть разницы между бананом и тем, что было у него

самого в штанах.

И   Стивен   будучи   Стивеном,   и   без   сомнений,   он   спал   —   и   использовал   —   того

бедного   су-шефа,   которая   понятия   не   имела   о   том,   что   в   ее   сторону   несся   грузовик

предательства.   Он   отбросил   бы   ее   в   сторону,   постаравшись   разрушить   ее   карьеру   и

репутацию, как он попытался сделать это со мной, а она была ослеплена.

Настолько,   насколько   меня   впечатлило   интервью   Стивена,   настолько   же   это

обрушилось на мою реальность. Я по-прежнему позволяла этому человеку влиять на мою

жизнь, относиться  ко мне  как  к какой-то  сноске  в тексте,  как  выразился  Логан.  Но я

отказываюсь терпеть это. Стивен не собирался позволить мне иметь ту карьеру, что я

заслуживала, а я не собираюсь позволять этому эгоистичному мудаку удерживать меня в

стороне от того, что я хотела сама.

А   прямо   сейчас,   я   хотела   простого   потакания   своим   капризам   в   виде   Логана

Стоунстрита.

— Мам, мне нужно перенести обед на другой раз, — сказала я, вскакивая со стула и

отодвигая свою чашку в сторону.

— Ты не сделаешь ничего подобного. Сядь, Гвен. Твой брат будет с минуты на

минуту...

—   Я   позвоню   позже,   чтобы   поздравить   его,   —   продолжила   я,   пресекая   ее

возражения.

85

Не все должно быть сложным и не каждый парень собирался посягать на то, чтобы

опозорить меня. Настало время воспользоваться советом Мисси и хоть раз для себя самой

немного развлечься без всяких обязательств. Сделать что-то для себя и хоть раз что-то

взять, а не отдавать. Без извинений, критики или обязательств.

Потому что девушка не могла существовать на прекрасной кухне в одиночестве —

иногда   ей   требовалось   обычное   наслаждение   засаленным,   до   тошноты   противным

американским   плавленым   сыром,   который   положили   между   зажаренными   кусочками

Сладкой Булочки.

Глава 12

ЛОГАН

После того, как я простоял на шоссе больше часа, не прошло и тридцати минут, пока

я добрался до дома из аэропорта, и прозвучал стук в мою дверь. Я вздохнул и поднял себя

с дивана. Самое меньшее, что отец мог сделать для меня, прежде чем завалиться сюда со

стопкой записей игры для анализа, это дать мне возможность переодеться, что-нибудь

поесть и, возможно, вздремнуть немного. Не говоря уже о том, что, возможно, у меня не

было никакого  желания  смотреть, как  плохо я выглядел, заняв свое место  на поле во

второй половине матча, когда мои конечности были словно желе и отзывались достаточно

медленно,   чтобы   даже   карапуз   смог   увидеть   в   какую   сторону   я   собирался   сделать

движение.

Последовал еще один стук, он был более громким и не терпящим возражений.

— Попридержи коней, отец, — сказал  я, идя по своей квартире. Я по-прежнему

передвигался с легкой хромотой, но, по крайней мере, прострелы в ребрах от последнего

запрещенного   удара   «отпустили»   меня,   сменившись   тупой   болью.   Я   открыл   замок   и

распахнул дверь.

—   Гвен?   —   спросил   я   удивленно,   увидев   ее   снаружи.   Она   была   одета   в

безразмерный свитер и черные джинсы. — Что ты...

— Нет, — сказала она,  проносясь мимо меня в коридор. Ее голос звучал так, как

будто у нее сбилось дыхание. Ее лицо пылало, а волосы растрепались от ветра и холода, и

некоторые пряди выбились из собранного пучка. Она бежала сюда?

— Что «нет»? — спросил я, следуя за ней в свою гостиную.

Гвен развернулась ко мне и вскинула руки вверх, как будто бы раздраженная тем,

что я не мог понять, что она пыталась сказать мне.

— Я не забыла об этом.

Должно быть, я витал где-то в своих грезах, потому что она поднялась на цыпочки и

поцеловала меня. Такие решительные действия с ее стороны застали меня врасплох, что я

застыл на месте. Гвен напряглась, но до того, как она успела отстраниться, я обхватил ее

за талию и развернул так, что ее тело оказалось зажатым между стеной и мной.

—   Насколько   яркие   воспоминания   сохранились   в   твоей   памяти?   —   спросил   я,

улыбаясь напротив ее рта.

—   Заткнись   до   того,   как   ты   все   испортишь,   —   сказала   она,   а   потом   углубила

поцелуй.

86

Ее губы были такими мягкими и теплыми. У нее был фруктовый вкус, а запах —

смесь апельсина и гвоздики, который окутал меня. Когда ее язык скользнул по моему, я

зарычал и протиснул колено между ее бедер, оборачивая одну ее ногу вокруг себя.

Она стянула пиджак моего костюма и бросила его на пол, потом расслабила узел

галстука и вытянула его из-под воротничка. Трясущимися руками, она высвободила края

моей рубашки  из брюк и запустила  пальцы внутрь между слоями ткани,  провела ими

вдоль моего позвоночника, сильнее притягивая меня к себе.

Но мы по-прежнему не были близки в полной мере.

Я хотел ощутить всю силу внимания Гвен. Я хотел почувствовать резкие царапины

ее ногтей на своей коже и то, как ее зубы оставят отметины в виде полумесяца на моей

плоти.   Я   хотел,   чтобы   ее   контроль,   ее   постоянная   сдержанность   были   полностью

разрушены,  когда   она  будет  стонать   и  извиваться   подо  мной,   пока   я  буду  касаться   и

облизывать каждый дюйм ее тела, доводя ее до самого края. И вот, когда она, наконец,

отпустила бы себя, мне бы хотелось увидеть, как Гвен лихорадит, как она сходит с ума,

пытается справиться с этим, утопая в страсти, которую я обычно видел только в виде

вздохов и каких-то порывов, когда она кружилась на кухне рядом со мной.

Оторвав от нее свой рот, я поцеловал ее щеку, ее подбородок, пока не достиг уха,

аккуратно   прикусывая   мочку.   Я   исследовал   ее   ухо   своим   языком,   смакуя   каждый

неразборчивый звук, слетавший с ее губ.

Она испустила рваный вздох.

— Логан.

От ее хриплого и жаждущего голоса, меня насквозь пронзило желание. Я перекинул

ее через плечо, усмехаясь ее удивленному визгу, и понес наверх в свою спальную. Затем

поставил   ее   на   ноги.   Ее   пучок   волос   ослаб,   и   длинные   шелковистые   пряди   казались

практически синими в мягком полуночном сиянии луны, которая освещала все вокруг.

Какое-то   время   мы   смотрели   друг   на   друга   в   полной   тишине,   нетерпеливое

предвкушение между нами было словно живое существо, готовое наброситься, разорвать

на   части   и   с   жадностью   поглотить.   Выражение   ее   лица   изменилось,   оно   выражало

неуверенность, как будто бы Гвен беспокоилась, что я изменил свое решение о том, чтобы

быть здесь.

Прежде чем она позволила своим мыслям закрутиться, я притянул ее к себе и накрыл

ее рот поцелуем, который полностью захватил меня так, как этого не случалось со мной на

поле, так, что все остальное исчезло, превратившись в непонятный шум.

Такого не случалось со мной до сегодняшнего дня.

Я   зарылся   рукой   в   волосы   у   нее   на   затылке,   тогда   как   моя   вторая   рука

путешествовала по ее телу, запоминая каждый изгиб сквозь одежду. Гвен снова поднялась

на носочки, ее пальцы сгребли мягкий хлопок у меня на груди, аккуратно изучая мышцы,

выступавшие на моем животе. Глубокий стон вырвался из меня, когда ее бедра коснулись

меня там, где я был твердым и полностью готовым для нее.

Мои  пальцы  скользнули   под  ее  свитер,  продвигаясь  вверх  по ребрам  и  достигая

груди,   вызвав   тем   самым   у   нее   дрожь.   Кожа   Гвен   была   такой   мягкой,   ее   мышцы

вздрагивали, пока я массировал ее плоть сквозь тонкое кружево ее бюстгальтера, ее соски

стали как камешки. Она выдохнула прямо напротив моего рта, и я отстранился, чтобы

обрушить   поцелуи   на   ее   кожу   и   ключицы.   Я   чувствовал,   как   ее   пульс   отбивал

беспорядочный ритм.

87

Когда мои зубы прикусили чувствительное местечко на ее челюсти, Гвен застонала и

опустила   руки   на   пояс   моих   штанов.   Она   расслабила   ремень,   но   никак   не   могла

справиться с пуговицей и молнией, и мне потребовалось вся моя сила воли, чтобы не

сделать все за нее. Наконец, она расстегнула молнию, крепко обхватывая мою задницу, и

притянула меня еще ближе к себе.

Было похоже на то, как будто меня ударило электрическим током, каждый дюйм

моей кожи ожил и просто гудел от дикой энергии. Я отступил достаточно далеко назад,

чтобы   стащить   с   себя   штаны   и   снять   рубашку.   После   этого,   я   снял   с   не   свитер   и

расстегнул молнию ее черных штанов, стягивая их вниз по ее бедрам, мой взгляд был

сосредоточен на ее практически полностью обнаженном теле.

Я столько лет ждал, чтобы увидеть ее именно такой — изнывающей от желания и

уязвимой.   Комплект   из   лифчика   и   трусиков   —   цвет,   фактура,   которые   ничего   не

оставляли для воображения — это было так на нее не похоже, что мне было интересно, не

для меня ли она выбрала это белье, такое, казалось бы, не свойственное для нее?

— Ты ожидал увидеть небесно-голубой цвет Blizzards? — спросила она.

То, как она стояла там, когда я с трудом дышал, и была такой раскованной, это

только   усилило   мое   желание.   Я   ожидал   увидеть   нервный   и   смущенный   румянец,

покрывший ее щеки, вместо этого я получил внимательный взгляд, который говорил «ты

собираешься пялиться на меня всю ночь или собираешься взять то, что мы оба так сильно

хотим?».

— Иди сюда, — прорычал я, потянувшись к ней. Одним щелчком своих пальцев, я

расстегнул ее лифчик и отбросил его в другую сторону комнаты. После этого я заставил

Гвен отступать назад до  тех пор, пока ее ноги не коснулись постели, и опустил ее на

покрывало. Она медленно сдвигалась к спинке кровати, пока я двигался, нависнув над

ней, не в силах оторваться.

Прижав свои ладони к ее груди, я склонил голову к соску, очертив напряженную

вершину языком, прежде чем вобрать ее в свой рот, затем проделал то же самое с другой

стороны, обдувая их оба прохладным воздухом. Всхлипывая, Гвен двигалась навстречу

моим прикосновениям. Я улыбнулся, позабавленный тем, насколько я сильно возбуждал

ее. Но затем,  она запутала  пальцы  в моих волосах, притягивая  мои губы обратно  для

безудержного поцелуя. Наши языки поглаживали и дразнили, тогда как ее руки заявляли

свои права на меня, исследуя каждый дюйм моей кожи и двигаясь вниз, обхватывая и

сжимая мою эрекцию сквозь тонкую ткань боксеров, что я практически кончил.

Твою мать, я люблю ее такой — страстной, раскованной, остро нуждавшейся во мне,

так же как и я в ней. Поток вожделения пронзил меня.

Я поцелуями спустился вниз к ее животу, к кромке ее белья. Гвен приподнялась на

локтях, ее дыхание было прерывистым, она наблюдала за тем, как я стаскивал кружево

вниз по ее ногам и отбрасывал их в сторону. Затем я опустил голову, проводя языком по

внутренней части ее бедра и вдыхая аромат, после того, как накрыл своим ртом то место,

где она была опухшей и влажной по моей вине, облизывая и посасывая ее там.

Когда я ввел в нее два пальца, Гвен издала приглушенный вскрик и рухнула обратно

на кровать, ее руки находились в поисках чего-то, чтобы найти для себя опору, не в силах

полностью ухватиться за изголовье кровати или подушки. Я ускорил темп движений, ее

тело   дрожало   от   моих   решительных   действий,   ее   кожа   блестела   от   пота.   Она

балансировала   на   грани,   но   я   не   собирался   останавливаться   до   тех   пор,   пока   она   не

рухнула.   После   резкого   поворота   моего   запястья,   бедра   Гвен   подпрыгнули   вверх,

88

испуганный вскрик сорвался с ее губ, резкий, настоящий и до смешного сексуальный,

когда я чувствовал, как она сжимается вокруг моих пальцев, и ощущал ее вкус на своем

языке.

Так, как будто этих ощущений было слишком много, она ухватилась за мой затылок

и притянула меня, чтобы я навис над ней снова, приподнимаясь на локтях по обе стороны

от ее лица. Она смотрела на меня подернутыми поволокой, мерцающими глазами, ее грудь

тяжело поднималась и опадала, мышцы ее живота были напряжены подо мной.

— Логан, пожалуйста, — ее слова — частично просьба, частично мольба — вызвали

у меня головокружение от того, как сильно я хотел ее.

Я стащил свои боксеры. Не глядя, дотянулся до своей тумбочки и вытащил пакетик

из фольги. Разорвав его, я раскатал презерватив по своей длине и снова оказался между

бедер Гвен, но остановился.

— Прекрати дразнить меня, — она сместила свои бедра так, что я скользнул по ее

гладкому входу, издавая громкий стон.

— Гвен, я не шучу, — мое горло так пересохло, что голос звучал резко. — Не тогда,

когда дело касается тебя.

Я погрузился в нее, и мы оба застонали, когда нашли идеальный темп. С каждым

ударом, я вглядывался в ее лицо, очарованный теми  эмоциями, что  играли на нем —

потрясение переходившее в удовольствие и превращающееся в жажду.

Ее карие глаза вспыхнули, когда я ускорил темп, погружаясь в нее глубже и сильнее,

теряя голову от того, насколько узкой она ощущалась вокруг меня. Она выгнула свои

бедра, подстраиваясь под мой ритм. Я обернул ее ноги вокруг своей талии, и она впилась

пятками в мой зад, царапала ногтями между моих лопаток и прикусывая зубами мочку

моего уха.

Я зашипел, но не замедлил движений и не сбавил напор. Румянец распространялся

по ее груди, все ее тело вибрировало — она снова была на грани. Притянув ее колени к

плечам, я прижался к ней и начал двигаться еще быстрее, наслаждаясь звуками ударов

наших   бедер   друг   о   друга.   Она   откинула   голову   назад,   и   комнату   заполнили

неразборчивые звуки.

— Бл*дь, Гвен, — произнес я сквозь стиснутые зубы, сдерживая свой оргазм до тех

пор, пока она не достигла своего пика. — Кончи для меня.

Это все, что требовалось.

Она закричала, ее тело выгнулось от оргазма, пронесшегося сквозь нее, ее мышцы

крепко обхватили меня. И это было подобно взрыву — все вокруг меня было размытым.

Мой оргазм пронзил позвоночник, и я кончил, ослепленный яркой вспышкой света. С

громким криком, я рухнул прямо на нее сверху, тяжело дыша, мое тело было безвольным,

невесомым и полностью покрытым потом.

Мы лежали так какое-то время, я прижал ее всем своим весом, мы оба пытались

восстановить дыхание. Как только мой сердечный ритм вернулся в норму, я перекатился

на бок, всем телом касаясь ее, еще не готовый разорвать наш контакт. Растянувшись на

матрасе рядом со мной, Гвен положила одну руку на свой живот, а другой прикрыла глаза,

как будто пыталась спрятаться.

Я собирался узнать, не переживает ли она из-за того, что только что произошло, но

через мгновение, она опустила руку и повернула голову набок, опираясь на локоть.

— Я рискую раздуть твое эго, — сказала Гвен сквозь кривую усмешку, — потому

как я захочу проделать все это снова.

89

— О, Боже, да. Вопрос только в том, сначала заказать еду или после второго раунда,

— я провел пальцем по изгибу ее бедра, дальше вниз по ее пупку и вдоль линии, где

сходились ее бедра. — Я думаю, что мы проведем еще один раунд, а может два. Потом я

приготовлю завтрак, и мы сможем проверить, способна ли ты еще и на третий раунд.

— Завтрак? — спросила она. Я ожидал смех, поддразнивание или шутку о пищевом

отравлении, но вместо этого получил умиротворенное, витающее в облаках выражение

лица. — Очень амбициозно, — Гвен откатилась и свесила ноги с кровати.

—   Эй,   эй,   эй,   —   сказал   я,   хватая   ее   за   талию   и   притягивая   ее   назад.   —   Ты

пропустишь все самое интересное.

— Я уверена, что мы уже обсудили это несколько минут назад, — ее голос все еще

был хриплым, но серьезным и почти саркастичным.

— Я имею в виду приятное послевкусие, — сказал я, проводя ладонью по ее спине.

—   Знаешь,   такое   теплое,   едва   различимое   покалывание.   Полностью   выключенные

мышцы. То самое ощущение, что ты можешь растаять прямо здесь на матрасе.

Гвен встала и собрала свое нижнее белье с пола.

—   Осторожнее,   Сладкая   Булочка,   это   звучит   так,   как   будто   ты   хочешь

пообниматься.

— Я предпочитаю это рассматривать как стратегию, чтобы оставить тебя теплой и

голой, — сказал я.

Она   не   прекратила   одеваться.   Во   всяком   случае,   ее   движения   стали   более

поспешными. Снаружи облака закрыли собой луну, накладывая тень на ее очертания.

Я принял вертикальное положение.

— Что за спешка, Гвен?

— Уже поздно, мне нужно идти.

— Зачем? — спросил я. — Останься на ночь.

Развернувшись ко мне лицом, она натянула свой свитер и сказала:

— Давай не будем все усложнять, ладно? Сегодня было очень круто, и я на самом

деле хочу повторить это снова.

— Но? — спросил я, расстроено проводя пальцами по своим волосам, когда понял,

что меня хотели бросить, хорошенько трахнув, и впервые — хотели ранить еще больше. Я

мог бы быть позабавленным — я ни разу не оказывался в качестве принимающей стороны

в такого рода игре — если бы это так сильно не раздражало.

— Но я не хочу все это усложнять, — сказала она. — Мы с тобой оба достаточно

пережили, чтобы двигаться дальше, не добавляя драму в наши отношения.

—   Итак...   что   тогда?   —   спросил   я,   мое   раздражение   росло   с   каждой   секундой

времени.

Гвен   бросила   на   меня   взгляд,   которым   прямо   говорила   о   том,   что   я   излишне

твердолобый.

— Поэтому, мы развлекаемся, — она наклонилась над кроватью и поцеловала меня в

губы.

— Развлекаемся? — спросил я.

Она кивнула.

— Несерьезно и осторожно, ладно? Помни, ни один из нас не может себе позволить

нечто большее прямо сейчас.

После этого Гвен подмигнула и вышла из моей спальной, оставляя меня там сбитым

с толку и размышлявшим над тем, играли ли мы с ней в одну и ту же игру.

90

Глава 13

ГВЕН

— Нельсон, ты помнишь, что не добавляешь коктейль-соус к устрицам «Рокфеллер»

и заказы на филе-миньон должны следовать до камбалы Алмандин, тогда оба блюда будут

вынесены   одновременно   при   должной   температуре,   —   я   сказала   все   это,   стоя   у

раздаточной,   находившейся   перед  кухней.   Я сохраняла   свой  тон  властным,   но в тоже

самое время вежливым. Ритм и структура хорошо налаженной кухни требовала, чтобы

каждый член персонала, начиная от посудомойки и помощника официанта и заканчивая

помощником шеф-повара, должны быть едины, но я твердо верила в то, что шеф-повар

никогда   не   должен   прибегать   к   крику   или   истерике,   то,   чем   занимался   Стивен   в   тех

случаях, когда что-то не было идеальным.

— Да, шеф, — сказал Нельсон, главный су-шеф, заменяя коктейль-соус на лимонные

дольки и рассыпая хлопья красного перца поверх плававших в масле устриц, чеснока и

соуса из петрушки. Он скользящим движением отправил тарелку к раздаточному окошку,

его   большой   палец   был   опасно   близок   к   тому,   чтобы   коснуться   ракушки,   и   мне

понадобился весь мой самоконтроль, чтобы не ударить его по руке.

Еда на разных этапах готовки была нагромождена на столешницах в упорядоченном

хаосе.   После   обзора   на   Stonestreet’s   ресторан   был   просто   забит.   Бронирование   теперь

необходимо   было   делать   за   месяц   вперед,   а   на   открытой   барной   площадке   было

постоянное   столпотворение.   Некоторые   даже   ухитрялись   сидеть   в  патио   под   лампами

накаливания, и было совсем неважно, что уже стоял поздний октябрь, а в городе вчера

прошел первый снег.

— Два копченых телячьих зоба и казончелли из рикотты ( прим. особый вид пасты с

начинкой),   —   прочитала   я   своему   су-шефу   Эми,   написав   указания   по   времени

приготовления   на   листе   заказа,   и   зацепила   лист   бумаги   на   металлической   рельсе.

Фаршированная   паста   с   луком   чиполлини   и   жаренным   шалфеем   были   популярным

блюдом сегодняшнего спецменю. Это и еще жареный на углях осьминог.

Вечернее спецменю получило восторженные отзывы посетителей и прессы. До тех

пор пока меня не лишили независимости в кулинарии, я даже не осознавала, как сильно

нуждалась   в   этом,   насколько   независимость   питала   мне   душу,   как   это   могло   сделать

только творчество. И сейчас я хотела больше, еще больше.

— И лопатка говядины по-колорадски, средняя прожарка, — зачитала я, еще одна

закуска, которая пользовалась большим успехом сегодня. — Удостоверьтесь, что костный

мозг...

— Эй, Гвен, там парень у стойки  хостес,  который  хочет  поговорить с тобой, —

главный менеджер The Stonestreet просунул свою голову через распашную дверь, принеся

с собой громкие, веселые звуки из зала, словно их притянуло сюда магнитом.

— О чем? — спросила я, обеспокоенная тем, что клиент мог обнаружить в своем

супе чей-то ноготь.

Он пожал плечами.

— Понятия не имею.

— Кто там? — спросила я, раздраженные нотки наполнили мой голос. Я засунула

ручку за ухо и в ожидании уставилась на него. С моей-то удачей это была очередная

91

репортерская   сплетня,   чтобы   узреть   проблески   бездушного   шеф-повара,   которого

подозревали   в   том,   что   я   обменивала   свои   сексуальные   услуги,   которые   раздавала

владельцу — спортивной звезде, на то, чтобы продвинуться вперед.

—   Он   не   назвался,   —   произнес   главный   менеджер,   перекрикивая   неожиданный

взрыв   приветствий   и   аплодисментов,   последовавший   из   зала.   На   всех   телевизорах   в

ресторане было включено шоу «Субботний футбольный вечер», и мне было интересно,

сделали  ли мой брат  и Логан  большую игру.  Когда я проверяла  в последний  раз,  the

Chargers опережали the Blizzards на три очка, но может что-то произошло, что вывело

Колорадо вперед.

— Ладно, что конкретно сказал тот человек?

— Я не знаю, — сказал он. — Просто передаю сообщение.

— У меня самый разгар вечернего обслуживания, и если это не что-то срочное, то

ему придется взять коктейль в баре и подождать пока все не стихнет, — я воспользовалась

чистым полотенцем, чтобы вытереть ободок тарелки и поставить ее на поднос, официант

отработано унес его прочь.

— Как пожелаешь, босс, — главный менеджер отсалютовал мне и удалился обратно,

в то время как начало поступать множество новых заказов.

— Бифштекс в окне, шеф, — крикнула Эми, вырывая меня из оцепенения. Схватив

дымящуюся тарелку, я пробила листок заказа и вернулась к своей работе.

Позже,   после   закрытия   Stonestreet,   когда   кухня   была   вычищена,   а   персонал

разошелся, я вошла в главный зал, чтобы проверить, все ли было приведено в порядок и

подготовлено ко вторнику.

Я поправила несколько стульев и переставила несколько бокалов на столах. В зале

раздался негромкий смех, и я посмотрела в сторону лаундж-зоны, где Норман — бармен,

развлекал какого-то старого  джентльмена, цедившего  янтарный  напиток.  Неужели, это

был тот человек, который хотел переговорить со мной? Нахмурившись, я подошла к ним.

— А вот и Гвен, — сказал Норман, его улыбка была широкой, но уставшей. — Я

оставлю тебя и все закрою. Было приятно познакомиться, Трент, — он поднял на плечо

груду   бокалов   для   шампанского,   пробормотав   «Ты   должна   мне»   и   направился   в  зону

мытья посуды на складе.

Мужчина развернулся ко мне лицом, ему было за пятьдесят, судя по морщинам на

его лбу и посеребренным вискам. Одетый в сшитый на заказ тесно-синий костюм, яркий

галстук цвета фуксии, бледно-розовую рубашку с платиновыми запонками на манжетах,

он вполне соответствовал тому, чтобы быть посетителем Brindille. Но в обычном стейк-

хаусе он смотрелся не к месту.

— Вот мы, наконец,  и встретились,  — сказал мужчина, его голос был таким  же

богатым   и   непринужденным,   как   часы   Rolex   у   него   на   запястье.   Визитная   карточка

покоилась на барной столешнице, спереди украшенная золотыми буквами TK Hospitality

Group   —   я   немедленно   узнала   название.   Женщина   по   имени   Бетани   оставила   два

голосовых   сообщения   с   того   дня   у   Мисси,   но   каждый   раз   я   отмахивалась   от   них,

рассматривая как какое-то вымогательство. — Вы женщина, с которой сложно связаться.

Я — Трент Келлер, инвестор и ресторатор, — он протянул руку, которую я с неохотой

приняла.

— У меня нет желания работать в сетевом отеле, готовя еду для банкетов, — сказала

я, мгновенно пожалев о том, какие подобрала слова, в особенности из-за того, как долго

он дожидался разговора со мной.

92

Он усмехнулся, демонстрируя белые кончики зубов на загорелом лице так, словно

был очарован моим ответом.

— У меня не было сомнений по этому поводу, принимая во внимание ваше резюме,

— мужчина похлопал по табурету около себя. — Присядьте, пожалуйста.

— Прошу прощения. Это было грубо, — я скользнула на кожаное сиденье рядом с

ним, чувствуя себя посетителем на собственном рабочем месте. — Что я могу для вас

сделать, мистер Келлер?

—   Просто   Трент,   —   поправил   он.   —   Я   заинтересован   в   обсуждении   нового

предприятия, которое я организую в Нью-Йорке.

—   И   вы   пролетели   весь   этот   путь   до   Денвера?   —   спросила   я,   польщенная   и

испытывая легкую тревогу. — Вы имеете привычку разыскивать кандидатов лично?

— Если талант, который я жажду, не отвечает на телефонные звонки, то иногда я это

делаю, — сказал он. — Я впечатлен всем достигнутым вами вплоть до сегодняшнего дня,

мисс Лалонд.

— Гвен, — поправила я.

Мистер Келлер-Трент кивнул.

— Ну, что ж, Гвен, у меня есть кое-какие виды на вас. Вы та самая искра, тот огонь,

которого я хочу, — сказал он, его зеленые глаза практически гипнотизировали под светом

ламп на потолке. — Вы прятались в тени уже достаточно длительное время. Новая идея,

которую я вынашиваю, могла бы помочь вам раскрыть свой уникальный набор навыков и

воспользоваться любыми способами готовки, которые только пожелаете.

Я дернула  покрытый  жиром рукав своего поварского  жакета.  Я рассчитывала  на

возможность вроде этой с тех пор, как Стивен уволил меня, но опыт научил меня тому,

что   старые   пословицы   всегда   актуальны.   Если   что-то   слишком   хорошо,   чтобы   быть

похожим на правду, очевидно, что что-то не так.

—   Итак,   у   меня   бы   был   творческий   контроль   над   меню?   —   спросила   я,   желая

убедиться, что в этой игре не было каких-то сокрытых условий.

— Полная свобода, — сказал он. — До тех пор, пока блюда остаются связанными

единой   тематикой   и   концепцией   ресторана.   Вы   конечно   понимаете,   что   я   не   могу

предлагать мексиканскую пищу в итальянском ресторане.

—   И   вам   известно   о   том,   что   произошло   между   мною   и   моим   бывшим

работодателем в Сан-Франциско? — спросила я, думая о том, что если бы я выяснила все

это сейчас, то позже это не могло бы сыграть против меня.

Выражение   его   лица   стало   серьезным,   и   я   подготовила   себя   к   вопросам   и

обвинениям.

— Это было... несчастным случаем. Ресторан Brindille потерял редкий талант. Но мы

оба знаем, что эта индустрия словно кровосмешение, и репутация шефа Дюрана хорошо

известна, — сказал он. — Как бы то ни было, я прожил в Нью-Йорке достаточно долго,

чтобы знать, что глядя на то, сколько времени Стивен провел в этом городе и вдали от

Сан-Франциско, то нет никакой вероятности, что он имеет нечто большее, чем просто

пассивное влияние на меню Brindille. У ресторана может быть имя, написанное на двери,

но   Brindille   заработал   третью   звезду   Michelin   благодаря   вам.   И   в   этом   нет   ничего

позорного. На самом деле вы должны гордиться этим.

Я прокашлялась, пригладила волосы, которые скорее всего выглядели как волокна

сахарной   карамели,   после   того   как   провели   целый   день   под   поварским   колпаком.   —

Спасибо вам за добрые слова, но успех ресторана — это заслуга всей команды.

93

— Что понимаете вы, и это одна из причин, по которой я хочу поговорить с вами, —

сказала он. — Но по-настоящему привлекает то, что вы уже сделали здесь.

—   Что   вы   имеете   в   виду?   —   спросила   я,   готовя   саму   себя   к   очередному

сомнительному комплименту, который перекликался с одним из тех, что были в статье the

Denver Morning News .

—   Вы   взяли   самое   обычное   для   стейк-хауса   меню   и   привнесли   в   него   свой

собственный смысл. Сделали так, что блюда стали блистать по-настоящему, — он поиграл

льдом в своем бокале и сделал последний глоток. — При правильном финансировании,

лучшем   оборудовании   и   обучении,   есть   тысячи   шеф-поваров,   которые   могли   бы

приготовить   какой-нибудь   кулинарный   изыск,   используя   молекулярную   кухню,   чтобы

сделать пищу практически неузнаваемой и обмануть едоков, заставив их думать, что они

едят одно, хотя по факту это нечто совершенно другое. Но это не то, чего бы мне хотелось

для этого предприятия. Не поймите меня неправильно, я хочу передовое меню, но в то же

время я хочу пищу, которая возвращала бы людей на более знакомый, доступный уровень.

— И вы хотите, чтобы я возглавила кухню? — спросила я.

— Проявить свои таланты, — внес ясность Трент. — Вы явно не знакомы с моим

именем   —   двери   могут   открыться   для   вас   —   но   я   уверен,   что   если   вы   проведете

небольшое расследование, то будете рассматривать всерьез, то, что я предлагаю.

Мисси говорила мне, чтобы я отправилась на поиски того, чего я желала, — что я

потеряла — и я собиралась именно так и поступить. Но сейчас, казалось, что идеальная

возможность только что представилась сама собой. Было так заманчиво выказать свое

согласие   немедленно,   но   я   заставила   себя   держать   язык   за   зубами.   Это   было   нечто

судьбоносное   —   с   большой   вероятностью   на   провал   —   и   мне   было   известно,   что

большинство людей, предлагавших  судьбоносные свершения,  не всегда  были тем, кем

казались.

В   то   время   как   обычно   люди   только   приветствовали   возможность   полностью

изменить свою жизнь, я же успела столкнуться с темной стороной этого. Мое прошлое

было усеяно осколками неудачного опыта. Мой отец сталкивался с такой возможность три

раза   за   свою   жизнь.   Первая   разрушила   брак   с   моей   матерью.   Вторая   была   связана   с

утратой трезвой жизни. А третья практически украла у него собственную жизнь. Один

сильный удар и сейчас мой отец находился на круизном лайнере, притворяясь, что его

жизнь прекрасна, но он был бледной тенью того человека, которого я помнила с детства.

И даже мои прошлые решения не были застрахованы от ошибки. Я сделала выбор в

пользу того, чтобы работать на Стивена, чтобы спать с ним, даже не смотря на то, что мне

было известно о его репутации.

— И что же это в себя включает? — спросила я.

— Это многоступенчатый процесс, включающий в себя разработку основного меню

и готовку для меня лично и группы специалистов. Но прежде, чем мы обсудим детали,

возьмите   немного   времени   на   раздумье,   —   поднявшись,   он   взял   с   барной   стойки

визитную карточку и протянул ее мне. — Позвоните мне, когда примите решение,  —

Трент отсалютовал воображаемой шляпой, надел пальто и удалился, одновременно с тем,

когда Логан заявился без перчаток или куртки, внесшего следом за собой целый вихрь из

снежинок.

— У тебя появилась привычка развлекать поклонников в ресторане после работы? —

спросил он, целуя меня в лоб. Его губы были холодными и немного  потрескались  от

94

трехчасовой игры на улице. Я уловила запах его парфюма, который пах кожей и табаком,

и мой живот скрутило в тугой узел.

—   Как   насчет   того,   что   произошло   только   что?   Мы   теперь   используем

непринужденный поцелуй в качестве приветствия? — я быстро убрала карточку в карман

и поправила стулья.

Логан пожал плечами.

— Я экспериментирую. Ощущения приятные. Думаю, что буду продолжать делать

это.

Мы так не договаривались, однако это явно не имело для него значения.

Когда   я   совершенно   внезапно   приехала   в   его   квартиру   на   прошлой   неделе,   это

должно было быть чем-то вроде безобидного развлечения, как предполагала Мисси, но

ничего   не   было   безобидным,   когда   дело   касалось   Логана.   В   его   власти   было   прямо

околдовать  все  чувства   внутри   меня,  сделать  так,  что   я  могла  бы  потерять  саму   себя

навсегда. Мне следовало быть острожной, находясь рядом с ним.

— Итак, что это был за парень? — спросил он.

—   Это   был...   —   я   колебалась,   в   моей   голове   проскакивали   совершенно   разные

объяснения.   Наконец,   я   остановилась   на   следующем,   —   Клиент,   желавший   получить

информацию о бронировании  частного  мероприятия,  — от этой лжи жар охватил мое

лицо, но я отвела взгляд в сторону до того, как Логан смог бы обличить мой блеф.

Мне следовало сказать ему правду — я знала это — но я рассудила так, что пока я не

приняла  какого-то твердого   решения,   то  было  бы  лучше  не  подливать   масла  в  огонь.

Кроме того, была только возможность проявить себя. Не было сомнений в том, что были

более талантливые и опытные повара, которых мог бы найти Трент. Вероятность того,

что, в конце концов, выбрали бы именно меня, была весьма смутной.

Логан встал за бар, чтобы налить себе пиво.

— Ты собираешься заплатить за это? — спросила я, поднимая бровь.

Он поднял голову, очевидно остроумный ответ уже крутился на кончике его языка.

Вместо этого он улыбнулся и сказал.

— Как прошел ужин?

— Выматывающе.

— Я знал, что вечернее спецменю было хорошей идеей.

— Да, это только твоя заслуга, Сладкая Булочка.

Мой взгляд скользнул по его широкой груди и плечам, очертаниям его пресса под

бледно-голубой рубашкой, которую он носил под идеальным костюмом, что обрисовывал

каждую его мышцу. Внезапно, безо всякой на то причины — по крайней мере, не та, что

могла   удовлетворить   мое   любопытство   —   мне   захотелось   схватиться   за   лацканы   и

затащить его под душ вместе со мной, стащить всю его одежду — намокший костюм для

пресс-конференции после игры, это стало моим новым ритуалом в конце смены.

Боже, он был опасен даже в том, чтобы просто смотреть на него.

— Наслаждаешься видом? — спросил Логан самодовольно.

—   Я   видела   и   получше,   —   сказала   я,   обманывая   уже   во   второй   раз   в   течение

последних пары минут. Но я не собиралась доставлять ему удовольствие. — Итак, я знаю,

что the Blizzards  одержали грандиозную  победу сегодня  вечером, но есть ли причина,

почему ты решил отметить это пивом здесь вместо своей квартиры?

—   Гвен,   мы   уже   обсуждали   это.   Мне   не   нужна   причина,   чтобы   посетить   свой

собственный ресторан, — поставив свой бокал на стойку, он подошел ко мне, зацепив

95

пальцем   эластичный   пояс   моих   клетчатых   штанов,   которые,   по   мнению   Мисси,   были

настоящей трагедией, и притянув меня ближе, как будто ему было наплевать на то, что я

пахла как вареный лобстер или голландский соус, которые были на моей униформе. — К

тому  же,  мне   хотелось  увидеть   своего  любимого  дерзкого   шеф-повара.  А  теперь,   иди

сюда.

Его губы впились в мои, в то время как он обхватил меня за бедра, жар его ладоней

проник сквозь одежду. Я отдалась поцелую, притянув к себе его голову, мои пальцы едва

касались его кожи. Когда я ощутила, как он дернулся, я отстранилась, и только тогда я

заметила едва различимый синяк у него под левым глазом и царапину, которая рассекала

его бровь.

— Что, черт побери, произошло с твоим лицом? — спросила я.

— Помимо моего великолепного  внешнего  вида?  — произнес  он,  глядя на  меня

сквозь подернутые дымкой глаза.

— Заткнись и будь серьезным, — я аккуратно прижала свой палец к его щеке. Логан

поморщился.

— Жесткая борьба в самом начале третьего периода, — сказал он, явно пытаясь

преуменьшить свою боль. — Похоже, что ты сама знаешь, о чем идет речь, — он провел

большим пальцем по моей челюсти, чтобы указать на пятно чего-то темного и засохшего

—   может это был соус демиглас для тушеного ягненка ( прим. один из основных соусов

французской кухни. Он готовится из говяжьих костей ,  овощей, лаврового листа, черного

и   душистого   перца,   а   также   красного   вина)?   Или   карамельная   подлива   для   пирога

«черепаха»?

—   Это   даже   отдаленно   не   выглядит   как   то   же   самое,   —   сказала   я,   не   обращая

внимания на то, как Логан облизал свой палец, проведя языком по нижней губе. О, как бы

мне хотелось исчезнуть в этом самом рту, но я продолжила. — Помнишь, что произошло в

игре против новоорлеанцев? Тебя нокаутировали,  Логан. А теперь это? Это не просто

«последствия работы», как ты любишь часто говорить.

— Но, по крайней мере, мы вернулись, чтобы одержать победу. Ты должна была

слышать, что фанаты просто потеряли голову от этого. Но знаешь... — он обвел кончиком

пальца черную пуговицу на моей форменной куртке, прямо над моей правой грудью, его

яркие   голубые   глаза   проследили   это   движение.   —   Наблюдать   за   игрой   собственными

глазами намного более захватывающе, чем смотреть по ТВ. Почему бы тебе не прийти на

следующую   домашнюю   игру   против   the   Browns   через   две   недели?   Это   даже   будут

показывать в Monday Night Football ( прим. живая трансляция матчей НФЛ по каналу

ESPN), так что ты будешь свободна.

Я  была  так  сосредоточена   на  том,  как  мое  сердце   отбивало  ритм   джаза   под  его

рукой, что мне потребовалось время, чтобы до конца осознать его слова.

— И что? Сидеть в ложе с женами и подружками?

— Родители и другие члены семьи тоже будут там, — сказал он, наконец, расстегнув

пуговицу   без   особых   усилий,   верх   моей   форменной   куртки   распахнулся,   чтобы

продемонстрировать   мою   любимую   выцветшую   серую   футболку.   —   Разве   ты   не

предпочитаешь пребывать на стадионе?

Я покачала головой. Толпы людей и громкий шум были для меня пыткой. Не говоря

уже о том, что сама идея морозить свой зад на свежем воздухе в начале ноября не была

для меня привлекательной.

96

— Не получится, Сладкая Булочка, — я вырвалась из его хватки, и туман в моей

голове рассеялся.

— Почему нет?

— Я шеф-повар в твоем ресторане — это не то, что нужно выставлять напоказ.

Логан одарил меня озадаченным взглядом, как если бы на самом деле не понимал,

что я имела в виду.

— Кто что-то говорил о показухе?  Я только хочу, чтобы  ты пришла посмотреть

игру.

—   Да,   в   ложе   с   женами   и   подружками,   на   которых   постоянно   направлены

телекамеры, — сказала я, застегивая свою куртку и разглаживая ткань. — Думаю, мне не

нужно напоминать тебе о том, что Андреа Уильямс написала обо мне или почему меня

беспокоит то, что нас публично обвинят в романтической связи.

— Ну, если кто-то спросит, скажи им, что ты будешь там, чтобы поддержать Криса.

— Мне не нужно будет что-то говорить им, потому что я не собираюсь никуда идти,

— сказала я.

Вздохнув, он посмотрел в потолок и сказал:

—   Я   не   понимаю,   почему   ты   так   непреклонна   в   том,   что   касается   футбольного

матча.

— Ага, ладно, а я не понимаю, почему ты уделяешь такое огромное внимание тому,

чтобы я сидела на первых местах. Это не... мы не вместе, — я сделала взмах рукой вперед

и назад, указывая на пространство между нами.

— Боже, почему все, что касается тебя должно быть таким драматичным? Мы не в

старшей школе. Я не прошу тебя одеть мой свитер, — сказал он расстроенно, пропуская

руку сквозь свои волосы. — Мне просто нравится мысль о том, что ты будешь смотреть

мою игру. Что в этом, черт побери, такого ужасного?

Я сглотнула, чтобы защититься, мне нужно было обороняться.

— Это я драматичная? Ты единственный, кто впадает в истерику, потому что не

получил свое. Мы договорились, Логан. Тайно и без обязательств.

— Нет, это ты потребовала, Гвен, — сказал он. — Но, как бы ни было, извини, что я

посмел спросить. Если тебе удастся вспомнить о том, что ты не трусиха, то билет будет

твоим, как только пожелаешь.

После этого он обошел меня и вышел за дверь, ни разу не обернувшись.

***

Проход в зону, отведенную для семей игроков команды Blizzards, был не самым

приятным, на что я надеялась, когда решила посетить сегодняшнюю игру. Здесь не было

бабушек и дедушек, разряженных в безвкусную футбольную униформу. Не было детей в

свитерах, с гордостью демонстрировавших  игровой номер их отца. Не присутствовали

даже моя мать или отец Логана, не было вообще никого из родителей игроков.

Вместо этого нас с Мисси встретили жены и подруги. Как будто по команде все

головы одновременно повернулись, оценивая нас, когда мы вошли. Взгляды этих женщин

были холодными и расчетливыми, они как бы определяли, какой уровень угрозы мы собой

представляли. Мисси со своей природной красотой и аристократизмом могла, по крайней

мере, удерживать эту толпу подальше от себя. Я же, с другой стороны, чувствовала себя

97

словно   изгой,   как   Дарья   —   персонаж   из   сериала,   который   показывали   по   МТV   в

девяностых.

— Ты помнишь оригинальную версию «Парка Юрского периода»? — прошептала

Мисси мне на ухо.

— Да, — сказала я, мой взгляд метнулся к двери, интересно, было еще не слишком

поздно притвориться, что мы случайно вошли не в ту ложу.

— У меня такое чувство, что нас вот-вот распотрошат велоцирапторы, которые не

ели уже неделю.

Вот   именно   поэтому   я   и   не   хотела   приходить.   Но   я   решила   доказать   неправоту

Логана. Я не была трусихой — я просто была острожной. И пока я до конца не понимала,

почему для меня было так важно находиться здесь, это ощущение того, когда ты хочешь,

чтобы кто-то заметил твой упорный труд и предложил поддержку, что Логан сделал для

меня больше одного раза с тех пор, как я вернулась в Денвер. Самое меньшее, что я могла

сделать — это ответить тем же.

И, если бы я была честной, то, чем больше я думала об этом, тем больше я понимала,

что   он   был   прав   в   том,   чтобы   использовать   Криса   в   качестве   прикрытия...   если   бы

предложение Логана не застало бы меня врасплох, я наверняка сама бы подумала именно

об этом.

—   Больше   месяца,   —   сказала   я,   обратив   внимание   на   то,   как   эти   женщины

рассматривали  нас  с пристальным,  практически  голодным вниманием,  моя внутренняя

оборона была на самом высоком уровне.

— Ладно, сделай счастливое лицо, Гвен. Так, одного я уже вижу, — сказала Мисси

своим великолепным голосом диктора, когда высокая, крайне неестественная брюнетка

подошла к нам, тогда как все остальные молча наблюдали.

— Я просто не верю, что мы встретились. Бриттани Олсен, жена Дастина Олсена —

принимающего Blizzards и трехкратного обладателя Pro Bowler ( прим. матч всех звезд в

Национальной Футбольной Лиге (NFL)), — сказала она, широко улыбаясь, словно гиена.

Интересно,   было   ли   это   частью   сделки,   когда   ты   являлась   женой   профессионального

спортсмена,   то,   что   всякий   раз   ты   должна   хвастаться   и   напоминать   другим   о

превосходстве своего мужа.

Бриттани оценила нас из-под полукруглой брови. Она одарила легким кивком узкие

джинсы Мисси, коричневые ботинки и блузку от Lily Pulitzer под ярко-голубым жилетом,

но практически усмехнулась моему серому свитеру в комплекте с кожаной курткой, на

которой настояла Мисси.

— Ты выглядишь как стерва, и никто даже не предположил бы, что Логан спит с

какой-то стервой, — заявила Мисси. Но сейчас, я ощущала себя глупо.

— А ты…? — продолжила Бриттани, однако я слышала ее подтекст громко и ясно:

«А ты с каким из игроков трахаешься?»

— Мисси Митчел, — просияла Мисси, ее взрывной характер вырывался прямо на

поверхность. — Я пришла за компанию. Мой муж, Ден, просто убьет меня, что я заказала

эти билеты в последнюю минуту, — Мисси приклеила к своему лицу улыбку помощницы

ведущего   в   игровом   шоу,   которая   могла   посоперничать   с   Ванной   Уайт   ( прим.

Американская актриса и телеведущая. Наиболее известна как ведущая телевизионного

игрового шоу «Оскара» кулинарного мираКолесо Фортуны» с 1982 года), и это, по-видимому, оценила Бриттани. Как

Мисси удавалось так ловко притворяться?

Британни обернулась ко мне.

98

— Итак, это значит, что ты пришла сюда к...?

— Крису Лалонду, — сказала я, когда официант прошел мимо меня. Я взяла два

бокала красного вина с подноса, передав один Мисси, а сама сделала большой глоток из

второго.

— Тогда, можно не спрашивать, кто ты такая. Тебя уже не будет на следующей

неделе,   —   сказала   женщина,   стоявшая   за   спиной   Бриттани,   противно   засмеявшись.   Я

узнала в ней Дженнифер Кларк, бывшую телевизионную звезду и нынешнюю подружку

Остина Томпсона, новичка из футбольной команды из Стэнфорда, о котором постоянно

говорил Крис. Она была одета в платье, подходившее для клуба в Майями, чем для того,

чтобы наблюдать за футбольной игрой в ноябре.

От такой обороны своей территории у меня закололо в позвоночнике. Конечно, у

Криса была репутация  того, кто постоянно  перескакивал  от одной юбки к другой  без

стыда и совести, но стоило ли ей быть такой грубой и пренебрежительной?

Я подняла подбородок и расправила плечи.

— На самом деле, Крис мой брат-близнец. Я — Гвен, — сказала я, молясь о том,

чтобы никто из них недавно не читал раздел местных сплетен и не запомнил мое имя.

Последнее,   что   мне   было   нужно,   это,   чтобы   я   стала   главным   объектом   внутренних

сплетен или чтобы это добавило еще больше масло в тот огонь, который разожгла Андреа

Уильямс

— О, милая. Приятно познакомиться с тобой. Однако, кроме карих глаз, я не вижу

никакого сходства, — сказала Бриттани, ее отношение мгновенно поменялось. — Вы на

самом деле имеете отношение к той ложе, — она указала на комнату прямо напротив

нашей, массивное кольцо с бриллиантом у нее на руке сияло ярче, чем огни стадиона. —

Вот там зависают семьи и дети — твоя мама, скорее всего, тоже там, но милости просим

остаться здесь, с нами. Там слегка скучновато. Пойдем, я познакомлю тебя с остальными

женами и подружками.

Приобняв меня и Мисси, Бриттани повела нас вглубь комнаты, я была уверена, что

она делала это для того, чтобы всем рассказать о том, что я была сестрой Криса, а Мисси

была моим гостем. По крайней мере, Дженнифер Кларк хватило такта, чтобы изобразить

раскаяние.   После   этого,   создалось   впечатление,   что   мы   стали   просто   общим   фоном,

потому как большинство женщин вернуло все свое внимание к игрокам Blizzards, которые

разогревались за пятнадцать минут до начала игры.

Команда нуждалась в подъеме после поражения против команды the Raiders неделю

назад. Логан не принимал участие в той игре — тренерский штаб решил дать ему отдых,

чтобы  он   восстановил  свои   силы   и  здоровье  для  игры  с   the  Browns  сегодня   вечером.

Вместо него в игру был введен запасной квотербек Фитцпатрик и результат был ужасным.

— Знаете, я пыталась попасть в группу поддержки несколько лет назад, — сказала

Бриттани нам, ее голос был грустным, когда смотрела на махающие помпоны, похожие на

Мисс Мира девочки кружили по периметру поля в чем-то, что, по сути, было чем-то вроде

серебристо-синего нижнего белья. Могу поклясться, что прямо сейчас эти чирлидерши

ненавидели   свою  жизнь  и  задавались  вопросом,  почему  у  Денвера  открытый  стадион,

когда так часто идет снег.

— Но потом ты узнала, что между танцовщицами и игроками есть «тесная» дружба?

— спросила Мисси, наливая себе еще один бокал Шардоне.

Бриттани покачала головой.

99

— Потом я поняла, что ожидание в вестибюле шикарного номера от Версаче требует

меньших усилий и гарантирует вознаграждение покрупнее.

Я практически фыркнула, что вино ударило мне в нос.

— Невозможно винить тебя за честность или дерзость.

— И это работает, — добавила Мисси. — Награда превыше всего.

— Сейчас я держу Дастина на крепком поводке, потому что на собственном опыте

знаю,   что   происходит   на   выездных   играх,   —   Бриттани   перебросила   длинные   густые

волосы через плечо. — Вы обе счастливицы, потому что вам не нужно беспокоиться о

своих близких, когда они в отъезде. С нашими мальчиками нужно держать ухо востро, так

как в каждом городе их окружают женщины, они в каждом отеле, моложе, крепче и более

гибкие, готовые услужить в любой момент. Это постоянная борьба.

Приступ болезненной ярости скрутил все внутри меня. Я не претендовала на Логана,

но   мысль   о   нем   в   дороге,   свободным   в   том,   чтобы   привести   девушку   в   свой   номер,

вызвало   у   меня   тошноту.   Когда   я   настраивалась   на   отсутствие   обязательств   и

осторожность, я на самом деле не рассматривала обратной стороны.

Черт. Это было несправедливо. Я сражалась с Логаном за то, чтобы присутствовать

здесь сегодня вечером и сидеть в комнате для подружек и жен, а теперь, будучи здесь, я

практически   доказала   его   точку   зрения.   Потому   что   как   бы   мне   не   было   ненавистно

признавать   это,   но   я   чувствовала   себя,   как   одна   из   тех   драматизирующих   школьниц,

одержимых вопросом «внеклассных занятий» своего бойфренда.

Мисси посмотрела на меня, словно ощущая то, о чем я думала, и сжала мою руку. Я

послала ей небольшую улыбку.

—   Кроме   Стоунстрита.   Фанатки   больше   даже   не   утруждают   себя   тем,   чтобы

волочиться за ним, — раздался голос Дженнифер с того места, где она прихорашивалась,

глядя в отражение на стекле.

— Почему? — я ненавидела себя за то, что спросила, но мне было необходимо знать.

— Логан единственный  член команды, кто одинок  и зациклен  на моногамии, —

Дженнифер   прошествовала   на   высоких   каблуках   к   мини-буфету   и   наполнила   тарелку

начос,   гуакамоле   и   крылышками   «баффало».   То,   как   она   ухитрялась   по-прежнему

сохранить   идеальную   фигуру,   должно   было   быть   изучено   наукой.   —   Разве   не   так,

Николь?

Все внутри меня рухнуло, стук сердца отдавался в области горла. Бывшая девушка

Логана была где-то здесь?

Я   оглянулась   вокруг,   чтобы   найти   ее.   Мисси   делала   то   же   самое   с   твою-мать-

выражением на лице. Я повторяла как мантру, что то, что Николь была здесь, было не

таким уж и важным делом, и что никто из людей, собравшихся здесь, не знал настоящую

причину   моего   прихода   сюда   сегодня.   Кроме   того,   я   имела   дело   с   ресторанными

критиками, которые были более беспощадными, чем эта группа расфуфыренных дамочек.

Мне просто нужно было собраться и вести себя спокойно.

И вот, словно мифическое существо, появившееся из тумана, Николь повернулась на

одном   из   кожаных   диванов   и   обошла   его,   и   вся   моя   уверенность   ускользнула   прочь.

Блондинка   с   телом,   достойным   лучшего   календаря   с   купальниками,   была   просто

идеальной   спутницей   для   профессионального   спортсмена.   Я   же   была   как   печенька

Twinkie   —   еда,   которая   помогла   бы   вам   выжить   во   время   ядерной   войны   или   зомби

апокалипсиса, но уже точно не то, чем бы вы себя побаловали ( прим. золотой бисквит с

кремовым наполнителем).

100

—   Позвольте   мне   сказать,   что   этот   мужчина   рожден   быть   верным,   —   сказала

Николь, становясь рядом с Бриттани. — Он родился серьезным.

Дженнифер вздохнула, как если бы она вспомнила фантазию, которую проживала

неоднократно.

— Я люблю Остина, не поймите меня неправильно, но Логан это просто «белый

кит» любой девчонки  (прим. здесь идет отсылка к произведению «Оскара» кулинарного мираМоби Дик», в данном

контексте «Оскара» кулинарного мирабелый кит» имеет смысл выражения «Оскара» кулинарного мираголубая мечта»).

Мисси толкнула меня локтем и прошептала:

— Как думаешь, она знает, что ссылается на «Моби Дика»?

— Я думаю, что Дженифер ссылается на член, — сказала я сквозь стиснутые зубы,

глазами умоляя ее заткнуться, прежде чем кто-то из них услышал бы нас ( прим. игра слов

в предложении, произведение «Оскара» кулинарного мираМоби Дик» — слово «Оскара» кулинарного мираdick» в переводе «Оскара» кулинарного мирачлен»).

— Думаю, ее бы на самом деле разозлило, если бы ей стало известно, что ты уже

успела приземлиться на него, — захихикали Мисси.

— Тише, — сказала я, пытаясь бороться с ярким румянцем, который расползался по

моему телу и разжигал во мне воспоминания о нас с Логаном, обнаженных, в разных

позициях, что я просто не имела права вспоминать об этом прилюдно.

— Жаль, мне так и не удалось заарканить его, — сказала Николь.

— Как же так? — спросила Мисси, к счастью, потому что я этого не должна была

делать. — Вы встречались почти два года, так?

— Логан был идеальным бойфрендом, но он бы не взял на себя обязательства. Уж

точно не брак, что очевидно, должно быть, конечной целью. Поэтому мы расстались, —

Николь пожала плечами, как будто эти отношения не имели особого значения. Как если

бы это был какой-то проходной вариант на ее пути к чему-то лучшему.

— Но не переживайте за нее сильно. Она отлично справилась с этим, — сказала

Дженнифер, как будто я очень сильно переживала за эмоциональное состояние Николь,

когда было явно видно, что слезы она не проливала.

— Ага, со всей линией защиты, — Бриттани рассмеялась, толкая локтем Николь в

бок.

— Эй, в этом нет моей вины, что у меня так много поклонников, — сказала Николь,

и я заметила, что на ней не было ничего означающего специальный номер игрока, только

обычная   майка   Blizzards   с   длинным   рукавом.   —   Девушка   должна   быть   открыта   для

предложений.

В   тот   момент   Николь   напомнила   мне   Стивена,   не   столько   громогласными

заявлениями, стремящегося отыскать свой путь перфекциониста, но тем, как Стивен вел

постоянную   охоту   за   «лучшим   вариантом»,   который   мог   бы   принести   пользу   его

собственным интересам — все эти появления на канале Food Network, линия посуды для

Williams-Sonoma   —   он   заплатил   кому-то,   чтобы   разработать   дизайн,   концептуальные

заведения в Нижнем Манхеттене, которые он разрабатывал с одной единственной целью

—  стать самому еще более крупным брендом, чем Бобби Флай или Джада де Лаурентис.

В другой жизни они с Николь могли бы быть идеальной парой ( прим. Бобби Флай —

знаменитый   шеф-повар,   ресторатор,   ведущий   реалити-шоу,   владелец

ресторанов. Джа́да   Паме́ла   Де   Лауре́нтис-То́мпсон   —   итальяно-американская   шеф-

повар, писательница, журналистка и телеведущая)

101

Мой мобильный телефон  завибрировал в кармане,  и я вытащила  его наружу. На

экране высветилось ГЕНРИ, мой пульс подскочил. Я не разговаривала со своим отцом два

месяца, с того утра после открытия Stonestreet’s.

— Извините, — сказала я группе женщин, которые, за исключением Мисси, до сих

пор   хихикали   над   бесчисленными   завоеваниями   Николь,   не   испытывая   ни   капли

отвращения к тому, насколько голодной до славы и денег она выглядела со стороны. Я

вышла в коридор.

— Привет, пап, — сказала я.

—   Гвендолин!   —   сказал   он,   перекрикивая   гудящие   автомобили   и   шумных

продавцов, предлагавших свои товары.

— Где ты сейчас? — спросила я, стараясь говорить тише.

Коридор   был   пуст,   остальные   фанаты   Blizzards   заполнили   свои   частные   ложи   и

места на стадионе, наблюдая за началом игры. По телевизорам на стенах я видела, что

принимающий  Кливленд  достиг  отметки  в пятьдесят  ярдов почти  беспрепятственно,  а

потом был сбит защитником на отметке в тридцать ярдов на поле Colorado. Это не сулило

ничего хорошего все следующие четыре периода, особенно потому, что Кливленд занимал

предпоследнее место в турнирной таблице.

—  Корабль «Таймс   Сквер»  остановился  в  Нью-Йорке  до  того  как   отправиться   в

круиз по Средиземному морю, — прокричал мой отец, сейчас шум был явно слышим. —

Я тут узнал, что ты изображаешь недотрогу? — продолжил он. — Вот это моя девочка!

— Изображаю недотрогу? — переспросила я.

— С TK Hospitality group. Говорят, что Трент Келлер был вынужден прилететь в

Денвер, чтобы убедить тебя стать шеф-поваром в его новом проекте.

— Это только собеседование. Эта должность не была мне обещана, — поправила я,

мне было интересно, как моему отцу удавалось быть частью кулинарного мира, в то время

как он сам находился где-то на периферии, и ему уже было известно об этой возможности,

хотя он плавал по всему земному шару уже так долго.

— В любом случае, что ты решила? — спросил отец.

— Еще не решила, — сказала я, рисуя линии на ковре носком своего ботинка. — Я

должна представить образец меню к концу следующей недели. Никаких ограничений или

рекомендаций.

Трент сказал, что если бы я изучила его сеть, то обнаружила бы то, сколько дверей

он мог бы открыть для мня, и он не шутил. Вне зависимости от финансов, задумки и

управления, его компания принимала участие в запуске нескольких самых популярных

заведений общепита в стране, многие шеф-повара получили премию James Beard ( прим.

«Оскара» кулинарного мираОскара» кулинарного мира) или звезды Мишлен под его началом.

— А дальше что? — спросил мой отец.

—   Трент   определит   небольшой   список   тех,   кто   перейдет   в   следующий   этап,   —

сказала я, мой взгляд застыл на мониторе. Логан двигался через все поле слева направо,

уклоняясь от стремительного игрока защиты. Он едва держался на ногах, ему никак не

удавалось   выпрямиться.   Там,   где   обычно   Логан   был   сгустком   энергии,   сегодня   он

выглядел   неспокойным   и   оборонялся.   Как   если   бы   он   что-то   оберегал   —   свое

подколенное сухожилие? Свое колено?

— Это хорошо... — мой отец замолчал, в его голосе не было ни единого намека на

поощрение или гордость.

— Но? — спросила я, грубее, чем того хотелось бы.

102

Он молчал какое-то время, прежде чем прочистил горло и сказал.

— Я думаю, что если кто-то, уровня Трента Келлера, достаточно впечатлен, чтобы

предложить   тебе   пройти   отбор,   тогда,   возможно,   пришло   время   для   тебя,   наконец,

двигаться самостоятельно, найти для этого финансирование. Быть самой себе хозяйкой и

отчитываться только перед самой собой.

Я вздохнула. Именно по этой причине я не звонила своему отцу, чтобы рассказать

ему об этом предложении. Несмотря на то, что все его порывы были от души, они не

всегда были осуществимы или практически невыполнимы.

В любом случае, он явно не являл собой пример успешного предпринимателя. За

всей   его   бравадой   и   бахвальством   о   погоне   за   мечтой   и   моем   собственном   деле,   его

действия   на   протяжении   многих   лет   научили   меня   разному.   Одно,   о   чем   я   часто

напоминала себе — это то, что успех мог гарантировать счастье, неудача, в свою очередь,

могла быть залогом разрушения.

— Пап, я ценю твою заботу, но мне нужно выбрать то, что будет лучше для меня. И

это может означать остаться в Stonestreet’s или пойти на риск вместе с TK Hospitality

Group,   или   сделать   что-то   совершенно   противоположное,   —   сказала   я,   чувствуя   себя

неуверенной в своем будущем как никогда. — Я сама в этом еще не разобралась.

—   Жизнь   всего   лишь   дает   нам   множество   возможностей,   Гвен.   И   я   не   знаю,

возможно,   ты   хочешь   добиться   успеха   под   чьим-то   знаменем,   чем   под   своим

собственным, но для этого ты слишком талантлива, — сказал он, его голос был пронизан

раздражением. — Что я знаю, и что известно тому ресторатору, и что знают, похоже, все,

за   исключением   тебя   самой,   так   это   то,   что   ты   тратишь   свое   время   впустую   в

принадлежащем   спортсмену   американском   стейк-хаусе,   которое   закончит   свое

существование   практически   также   быстро,   как   и   карьера   Логана.   Ты   собираешься

позволить этому стереть себя саму также быстро?

Как и всегда мой отец задавал много правильных вопросов. Проблема была в том,

что мне было нечего ответить.

Глава 14

ЛОГАН

Я   прильнул   к   кафельной   стене   в   туннеле,   перед   раздевалками,   слушая,   как

семидесяти пяти тысячная толпа разгневанных фанатов Blizzards требовала моей смерти.

Поражение в двадцать восемь очков Кливленду, четыре перехвата, один мяч и бросок на

девяносто шесть ярдов — рекордно низкий показатель за всю историю. Сегодня вечером я

выглядел как второй запасной новичок-квотербек сразу после старшей школы.

Освистывания и крики стали еще оглушительнее. Мое сердце часто билось в районе

ребер, каждый дюйм моего тела был покрыт потом и грязью, вонью от моих собственных

страданий — ядовитая смесь отчаяния, разочарования и злости.

Толкая   дверь   в   раздевалку,   я   не   поднимал   глаз,   избегая   суровых   взглядов   моих

товарищей по команде, и, быстро забрав одежду из сумки, направился в душ. Мне не

нужно было видеть то, как Крис яростно срывал с себя форму и бросал на деревянную

скамью,   этот   звук   был   крайне   громким   в   стоявшей   тишине.   Мне   не   нужно   было

подтверждение от Остина, Тони или Олсона, что я облажался, играя как любитель, — их

обида была таким тяжким грузом, что казалось, будто я волочил за собой цепь. Мне не

103

нужно было визуальное доказательство того, что вся линия обороны по-прежнему была в

своей   потрепанной   форме,   следя   за   каждым   моим   движением,   как   будто   я   будущая

добыча для хищников. И кто мог упрекать их? Защита вытащила для the Blizzards две

последние игры, которые все-таки окончились поражением.

Пресса   и   тренерский   состав   рассматривали   поражение   команде   the   Raiders   как

единичный случай, в результате чего квотербек, новичок Фитцпатрик, отвечал за мяч, в то

время   как   я  отдыхал.  Но  сегодня  вечером   не  было  никаких  оправданий   —  я  не  смог

достойно выступить против самой слабой команды в лиге. С самого первого броска я

почувствовал   разрозненность   и   неслаженность,   и   так   и   не   смог   найти   свой   ритм   или

задать свой собственный.

Правда была в том, что я не ощущал спокойствия с того моего спора с Гвен. Я

ненавидел, страшно ненавидел то, что я вытащил на поле с собой и эту эмоциональную

нерешительность. Моя сексуальная жизнь не должна была иметь места в игре. Мне ли не

знать об этом. Как бы там ни было, в чем была моя проблема? Я никогда не позволял

личному дерьму и мелкой фигне отвлекать себя или как-то влиять на мою игру раньше,

так что же случилось теперь?

Душевые были пустыми, предлагая столь необходимую отсрочку от осуждений и

негативной   реакции.   Я   снял   майку   и   щитки,   резко   втягивая   воздух   от   острой   боли,

пронзившей мою грудь. Возможно, у меня трещина в ребре, или если мне повезло, то

всего лишь гематома — я получил столько ударов за игру, что потерял им счет.

—   Стоунстрит,   пресс-конференция,   три   минуты,   —  прокричал   тренер   Эшли,   его

суровый голос отражался от кафельной плитки.

Я вздохнул. Я думал, что душ мог бы подождать. Вздрогнув, я натянул футболку,

даже не потрудившись, чтобы сменить свои штаны из лайкры. Время было неподходящим

для того, чтобы беспокоиться о своем внешнем виде. Хотя я и чувствовал себя так, как

будто   все   мое   тело   было   поломано,   но   в   тот   момент,   когда   я   переходил   из   личного

пространства команды к контролю на публике, я выпрямил спину и поднял подбородок,

моя походка была такой, как будто каждый шаг не причинял мне никакой боли. Как будто

в моем колене не было мусороперерабатывающей станции, что измельчала мои кости в

пыль

Вспышки камер защелкали, когда я вошел в зону общения с прессой, беспокойство

охватило меня изнутри, когда я увидел пустое кресло тренера Эшли у стола. Обычно он

присоединялся ко мне на пресс-конференциях, но я подумал, что он отказался от общения

со мной после сегодняшнего «представления».

Атмосфера в комнате была обвинительной, потому как пять десятков оголодавших

репортеров были готовы растерзать меня на части. Я не знал, когда что-то изменилось.

Когда я раньше обозревал эту толпу, то видел партнеров, сторонников, людей, с которыми

у меня были хорошие рабочие отношения, но сейчас мне казалось, что я был окружен

противниками, которые не могли дождаться момента, чтобы посмотреть на мое падение.

Я занял свое место и поправил микрофон. В очередной раз Том Фелпс был первым,

кто задал вопрос.

— Логан, сегодняшний вечер оказался весьма неприятным. Ты развалился на части

прямо там. Что произошло?

«Оскара» кулинарного мираСпасибо, что высказался без обиняков, Том».

— Всю ответственность за игру я беру на себя. Нет никаких оправданий тому, как я

выполнил   свою   работу,   —   ответил   я,   потому   что   это   было   именно   то,   что   он   хотел

104

услышать, но также потому, что это было правдой. Проигрыш был моей виной. — Наша

защита упорно противостояла the Browns, и я горд тем, что они старались сделать, в то

время как мы не вели острой оборонительной работы с самого начала.

—   Ты   отдыхал   на   прошлой   неделе   во   время   игры   против   the   Raiders.   Как   ты

думаешь,  отразилось   ли это  как-то  на  динамике   твоих  движений?  —  спросила  Венда,

репортер the Colorado Post. Ее обычно весьма приятная личность была ожесточенной, ее

голос был обвинительным.

Я вздохнул, потерев свою челюсть.

— Это физическая игра, и пропуск — это часть игры. Я просто не смог выступить

так   хорошо,   как   требовалось.   Я   должен   улучшить   свою   форму,   исправить   ошибки   и

больше тренироваться. Всегда есть место для совершенствования, и я собираюсь всецело

посвятить себя этому.

Ответ уже практически вырвался у меня изо рта, когда репортер ESPN выпалил:

— Не мог бы ты вернуть нас немного в прошлое к тому, что происходило в твоей

голове, когда ты перехватил тот шестиочковый в четвертом периоде? — он говорил о том

броске, который был сделан Крису, но был перехвачен и возвращен в зону тачдауна.

— Я пытался сыграть по-крупному. У меня было желание бороться, но я не смог

забросить мяч туда, куда это было необходимо, — сказал я, очередной заготовленный

ответ, мой голос звучал на автопилоте.

—   Были   сообщения   о   том,   что   ты,   возможно,   получил   значительные   травмы   во

время игры с новоорлеанцами три недели назад. Можешь рассказать об этом и как это

повлияло на тебя, в особенности на игру с Cleveland сегодня вечером?

— Я в порядке. Если бы я не восстановился полностью, то не одел бы форму, —

сказал я, говоря эту ложь сквозь зубы. И все в комнате знали об этом. Но точно так же как

от меня ожидали то, что я буду сражаться, превозмогая боль, от меня также ожидали того,

что я должен был потворствовать прессе. — Благодарю всех за внимание.

Я начал подниматься, но, конечно же, Том Фелпс будучи тем еще мудаком, должен

был нанести последний удар.

—   Ходили   слухи   о   твоей   любовной   связи   с   шеф-поваром   твоего   ресторана.   Я

заметил,   что   Гвен   Лалонд   сидела   в   одной   из   самых   роскошных   лож.   Возможно,   ее

присутствие было отвлекающим фактором для тебя?

Я сохранил безразличное выражение на лице, несмотря на то, какое потрясение от

сказанного   им я  ощутил  внутри.   «Оскара» кулинарного мираГвен   пришла?»  Долбанные  предположения.  Я  играл

просто отстойно, потому что думал, что Гвен не пришла, исключительно для того, чтобы

показать лучшую игру за всю свою карьеру, когда она была на трибунах.

— Или, возможно, она присутствовала, потому что Крис Лалонд ее брат-близнец. У

тебя есть разумный вопрос, касаемо футбола, Том? Нет? Отлично.

Я вышел из комнаты, до того как сделал что-нибудь неразумное, за что, вероятнее

всего, меня бы отстранили от игры, а юрист Тома Фелпса определенно подал бы на меня в

суд за сломанную челюсть.

Крис сидел на скамейке перед своим шкафчиком и завязывал свои ботинки. Он уже

одел свой костюм, вокруг его шеи был обернут шарф, а пара перчаток  зажата  между

зубами.

— Лалонд, ты следующий, — сказал я.

—   Я   не   буду   общаться   с   журналистами.   Не   после   такого   унижения,   —   Крис

поднялся и взял свою спортивную сумку, закрыв на ней молнию.

105

— Ты должен, — я двинулся к своему шкафчику, не обращая внимания на жгучую

агонию, которая охватывала мою ногу с каждым шагом.

—   Я   ничего   не   должен.   Член   комиссии   может   собственноручно   выписать   мне

штраф, — сказал он, и я заметил, что он не встречался со мной взглядом. Он и остальная

часть команды, которые вели себя так, как будто всего этого обмена любезностями не

было на самом деле.

— Послушай, сегодня произошла катастрофа, и я всецело беру ответственность на

себя...

— Мои поздравления за такую осознанность, Капитан Очевидность, — пробормотал

он.

— Но мы все профессиональные спортсмены, — продолжил я, снимая футболку и

бросая ее на пол. — Мы должны показать главному офису, фанатам и остальной части

лиги, что мы можем принять свой проигрыш и вернуться назад с большими силами.

—   Вернуться?   —   Крис   рассмеялся,   коротко   и   пренебрежительно.   —   Как   наша

прошлогодняя игра в плей-офф? Как еще за год до нее, когда мы продули целых три

тачдауна в той игре с «темной лошадкой»? Или что насчет чего-то посвежее? Как насчет

сегодняшнего вечера и третьего периода, когда ты насрал на игру и пялился на трибуны,

вместо того, чтобы сосредоточиться на игровой зоне? Для возвращения в строй нужны

яйца, Логан, а насколько я могу судить, ты пользуешься ими только, чтобы трахать мою

сестру, — он посмотрел на меня, его взгляд был холодным и жестким.

— Следи за своим языком, или ты будешь не единственным, кто останется без яиц.

Крис никогда чрезмерно не опекал Гвен, поэтому, хотя она и не была официально

под запретом, но и в списках как свободная для доступа тоже не значилась.

—   Я   забочусь   о   ней,   —   добавил   я,   осторожно   подбирая   слова,   не   уверенный,

насколько  сильно  я  должен  был распространяться  о  своих чувствах,  учитывая   то,  что

сейчас было не время и не место для разговора.

— О, так ты заботишься о ней? Так же как и о нынешнем сезоне?

— Что?

— Ты меня слышал.

— Да, я слышал тебя, — сказал я, мое терпение было на исходе. — Что ты хотел

этим сказать?

— Это означает, что происходит с тобой? — закричал Крис. — Твой интерес к этой

команде, твоя работа в качестве квотербека, участие в чемпионате — все это, похоже,

отошло на второе место.

Он шутит? Все, чего я хотел, — это кольцо Суперкубка, и он имел наглость бросить

вызов моим преданности и верности?

—   Что   со   мной   происходит?   Ты   здесь   единственный,   кто   не   в   себе.   Изменение

построения,   нарушение   собственной   линии,   незавершенность   собственного   блока,   —

выкрикнул я в ответ. Во время матча с the Saints, я убедил себя самого, что Крис не

услышал команды из-за криков толпы, но такое поведение стало весьма характерным за

последние три игры.

— Потому что я должен быть ведущим игроком в команде! Но ты видишь, чтобы я

побеждал, Стоунстрит? — он подошел ближе так, что был в дюйме от меня, его лицо

становилось все краснее и краснее. — Я лучший принимающий и самый, черт побери,

лучший   в   нападении,   и   я   не   намерен   растрачивать   лучшие   годы   в   своей   карьере,   с

командой, которая ничего не может сделать, когда это так важно.

106

— У нас было два проигрыша за сезон. Две игры из девяти. Тогда, в чем дело на

самом деле? — рявкнул я, хотя я не собирался позволять этому заявлению привести к

дальнейшему обострению конфликта, заглушая голоса, твердившие о том, что он искал

драки. Мы прошли через столько всякого дерьма вместе, столько воспоминаний, чтобы

рисковать двадцатью годами дружбы.

Мгновение мы смотрели друг на друга, тишина была словно бомба замедленного

действия.

Наконец, Крис вздохнул и покачал головой, как будто его борьба больше не имела

значения.

— Я не такой как ты, Логан. Я не пришел из королевской футбольной семьи. Я не

прошел тест Wonderlic ( прим. тест Wonderlic, используемый в Национальной лиге с 1968

года, имеет целью оценку способности спортсмена к быстрому мышлению  и умению

принимать   эффективные   решения   под   давлением   стрессов).   Черт,   я   едва   окончил

колледж. После окончания моей карьеры, меня не ждет стейк-хаус или работа спортивным

аналитиком. Моя жизнь прямо здесь и сейчас, это НФЛ. Мое единственное наследие. Мне

нужно сделать так, чтобы оно не пропало даром.

От его признания, огонь злости внутри меня угас. Я был так сосредоточен на том,

что игра значила лично для меня, того, кто от рождения должен был оправдать это и

только улучшить, поэтому даже не думал о том, насколько важное значение этот самый

футбол имеет для других людей... или я даже не потрудился заметить, какую значимость

это имело для моего лучшего друга.

— Я знаю, что ты несешь на себе груз всей команды и контракта, и я знаю, под

каким давлением ты находишься, — Крис схватил свои ключи и бумажник с полки в

шкафчике. — Но это все, что у меня есть, Логан. Поэтому, чего бы это ни стоило, расставь

верно приоритеты.

Пока я наблюдал за его удаляющейся фигурой, то задавал самому себе вопрос, был

ли я самоуверенным мудаком только из-за того, что вообще делал что-то за пределами

поля, в то время как этот сезон в чемпионате мог, возможно, быть самым лучшим для нас.

Потому что Крис был прав. У меня был путь, по которому я мог бы двинуться после того,

как однажды покинул бы НФЛ... ресторан, возможно работа на радио, и кто знает, что еще

мой агент мог бы накопать, если бы я позволил Филу начать поиски.

И   даже   несмотря   на   то,   что   я   сказал   себе   запереть   все   эти   мысли   под   замок   и

сфокусироваться   на   игре,   но   наши   с   Гвен   совместные   образы   через   много   лет,   мы,

воссоздающие блюда моей мамы на кухне Stonestreet’s не покидали мое сознание.

Много часов спустя, после того, как все ушли, я сел на скамейку в уже освещенной

тусклым   светом   раздевалке,   уперевшись   взглядом   в   свои   руки.   Взгляд   прослеживал

загрубевшие   мозоли   и   трещины   на   моих   ладонях,   мои   мысли   наполняли   последние

несколько часов, бесконечный цикл повторов, указывавший на мои ошибки.

Не   смотря   на   то,   что   говорил   Крис,   интуитивно   я   знал,   то   the   Blizzards   были

командой, которая могла все осуществить в нужный момент и могла пройти весь путь до

конца. Это бы потребовало знаний, терпения, настойчивости и прежде всего мужества и

выдержки, но наше наступление было соткано из того, что было сильнее и тверже самого

гранита.   Нам   просто   было   необходимо   довести   все   до   конца,   возродить   магию   и

естественную искру, которые всегда присутствовали на протяжении тех семи игр.

И   мне   нужно   было   привести   свое   тело   в   надлежащую   игровую   форму.   Острая,

жгучая боль, которую я ощущал раньше, притупилась до пульсации, спасибо ибупрофену,

107

который я принял, и уколу Торадола, который мне сделал док Бакстер. Охлаждающие

накладки были закреплены на моих ребрах, «убитых» руках, обоих коленях, моя кожа

онемела от такого сильного контакта с холодом. Полотенце было обернуто вокруг моей

талии, но я по-прежнему не мог заставить себя пойти в душ, чтобы отмыться от пота,

грязи  и пятен  от  травы, которые  засохли  на моей  коже, как  будто  это было какой-то

формой наказания.

Неожиданно раздался громкий, настойчивый голос у меня за спиной.

— Логан? Ты здесь?

«Оскара» кулинарного мираВот дерьмо. Гвен».

Выдохнув, я уронил голову на руки.  «Оскара» кулинарного мираОна ждала меня все это время?»

Я   посмотрел   через   плечо,   чтобы   увидеть   ее,   стоящей   среди   груды   туалетных

принадлежностей, снаряжения и инвентаря.

Сразу   же   меня   наполнило   облегчение.   Неважно   было,   что   еще   могло   произойти

сегодня   вечером,   потому   что   Гвен   пришла   на   игру   и   осталась.   Было   ли   это   из-за   ее

беспокойства,   преданности   или   чего-то   еще,   что   она   не   решалась   назвать   каким-то

конкретным словом, для меня это не имело значения. Кто-то был на моей стороне. До

этого момента я никогда не осознавал, как сильно нуждался в этом.

— Привет, — сказала Гвен, небольшая улыбка отразилась у нее на лице. — Тяжелая

ночка?

Она прислонилась к деревянной раме шкафчика Тони, одетая в черные сапоги до

колен и кожаную куртку-бомбер, запах которой я мог ощутить через комнату. Излучая

свой настрой, Гвен выглядела как модель с какого-нибудь байкерского постера, которые

украшали мою комнату в подростковом возрасте.

— Это войдет в историю, — сказал я, убирая охлаждающие компрессы с колен и

бросая их на пол.

— Хочешь обсудить это? — спросила она.

—   Какую   часть?   Было   столько   памятных   моментов,   —   я   потянулся   к

застежке-«липучке» подмышкой и вздрогнул.

— Позволь мне помочь, — Гвен бросилась вперед и аккуратными движениями сняла

повязки вокруг моего торса и плеча. Шипящий звук слетел с ее губ, когда она увидела

синяки размеров с бейсбольный мяч, покрывавших мои ребра и спускавшихся вниз от

ключиц. На ее лице появилось беспокойное выражение. Она с осторожностью провела

пальцами по моей груди, ее прикосновения были мягкими как перышко, тем не менее, они

посылали энергию, пробегавшую по моей коже.

— Выглядит хуже, чем есть на самом деле, — сказал я, однако это будет совершенно

другая история, когда закончится действие лекарств.

— Лжец, — движением плеч она скинула свою куртку, положив ее на скамейку, и

села рядом со мной. — Но за то, что ты выжил после всего, что было на поле, я прощаю

тебя.   Однако,   позже,   мы   обсудим   с   тобой,   почему   твоя   фотография   расположилась

напротив фразы «безрассудное поведение».

Я вздохнул.

Гвен раздражалась, когда я отмахивался от ее беспокойства, но она не понимала, что

я просто не мог изменить то, как я играл на поле. Это было бы также сложно, как и

научиться  дышать под водой. Она не понимала,  чтобы  быть конкурентоспособным  на

таком уровне, я должен был следовать за мячом и принимать удары одним единственным

108

способом, который имел для меня смысл. Всеми силами. Агрессивно. Без отговорок и

страхов.

А на самом деле это произошло потому, что я был отвлечен и не играл, как это было

свойственно мне сегодня, так что меня разбили в хлам. Но я не собирался говорить все это

Гвен, пререкания с ней послужило началом тому, что привело меня к такому беспорядку.

Между нами повисла тишина. Я снова обратил свое внимание на растрескавшиеся

ладони. Наконец я сказал.

— Итак, ты пришла.

— Я притащила с собой Мисси.

— Для защиты?

— Ха-ха.

— Что заставило тебя изменить свое мнение? — спросил я.

Гвен пожала плечами, как будто она не была до конца уверена в своем ответе.

— Я была искренна, когда говорила, что хотела, чтобы все осталось без обязательств

и по-тихому, но мой прямой отказ ощущался таким эгоистичным и необоснованным, а я

на   самом   деле   не   такая.   Кроме   того,   я   подумала,   что   это   был   бы   неплохой   способ

посмотреть, могу ли я поменять тебя на что-то новенькое, — сказала она, игривые нотки

наполнили   ее   голос.   —   Эти   лайкровые   штаны   оставляют   небольшой   простор   для

воображения, и вы — игроки, настолько любезные парни, что беспрестанно наклоняетесь.

Я усмехнулся.

— И что показало наблюдение?

— Мне нужно взглянуть еще разок. Постой, дай мне достать свой телефон. Я выберу

«Самого Горячего», и ты сможешь изложить свои доводы, — сказала она, притворяясь,

что копается в кармане своего жакета.

— Так вот почему ты задержалась после игры.

— И еще потому, что я хотела немного поднять тебе настроение.

Я поднял свою бровь.

— Ты?

— Ты не был тем, кого заперли в одной из комнат для подружек и жен на весь вечер,

— сказала она, скорее по-доброму, чем с призрением. — Но я так думаю, что мы могли бы

развеселить друг друга. Если ты не предпочитаешь остаться в одиночестве...

Я  покачал   головой.   Теперь,   когда  Гвен  была  здесь,   последнее,  чего  я  хотел,   это

остаться один на один с самим собой.

— Прости, что тебе пришлось так долго ждать, — я сделал медленный глубокий

вдох. — Просто... после проигрышей подобных этому, я теряюсь в нескончаемом потоке

негативных мыслей, и мне сложно выйти из этого состояния.

Ее выражение лица смягчилось.

— Ага, я слышала пресс-конференцию. Но, Логан, ты не играл те шестьдесят минут

в одиночку. Вся команда несет ответственность, — она придвинулась ко мне, ее оголенная

нога коснулась моей. — Во всяком случае, моему брату необходимо принять часть вины

на себя и извиниться. Было похоже на то, что он намеренно саботировал эту ошибку.

Я   кивнул,   хотя   теперь   я   понимал,   что   Крис   чувствовал   себя   недооцененным   и

недостаточно задействованным в команде, которая была отстающей. Но он одумается, в

конце концов. У него не было выбора, если мы собирались вернуться снова в строй.

109

— Думаю, что сейчас было бы самое подходящее время, чтобы рассказать тебе, что

он знает, что между нами что-то происходит, — сказал я, глядя на ее лицо, чтобы оценить

ее реакцию, удивленный, когда оно осталось невозмутимым.

— И ты  веришь, что  моему брату хватило его ограниченного  интеллекта,  чтобы

понять это? — спросила она. — Я люблю этого парня, но он точно не славится своей

проницательностью.

— Я серьезно, он был расстроен. Ничего конкретного, но он все равно был зол. Я

никогда  не видел его таким,  — сказал я, не понимая, почему Гвен  не была ни капли

обеспокоена, особенно после ее настойчивого требования, чтобы никто о нас ничего не

знал.

— Крис — бесплатный представитель презервативов Trojan. Он вряд ли имеет право

осуждать   мою   сексуальную   жизнь,   —   Гвен   слегка   рассмеялась,   как   будто   сама   была

впечатлена своей остротой. — Да, ладно тебе, мы оба хорошо знаем Криса, чтобы понять,

что он злился не из-за нас. Это было бы самым лучшим оружием, которое он мог бы

использовать   против   тебя.   И   поскольку   мы   откровенничаем,   твоя   бывшая   —   Николь,

оказалась самой милой...

Я   застонал,   и   мне   пришлось   сопротивляться   желанию   несколько   раз   удариться

головой об свой шкафчик.

— Она была груба с тобой? — спросил я.

— Нет, потому что я сказала ей, что пришла поддержать Криса, — сказала Гвен. —

И, по всей видимости, она пришла туда, чтобы поддержать половину всех защитников

команды.

— Похоже на нее, — сказал я.

Николь была стереотипной «охотницей за футболкой» — тот тип женщин, которые

заботились   только   о  том,   чтобы   получить   доступ   в  лучшие   клубы,  заказывая   дорогое

шампанское   в   лучших   ресторанах,   за   которое   она   не   собиралась   платить,   чтобы   ее

заметили и сфотографировали в городе с профессиональным спортсменом. Это тот тип

женщин, кого бы вы могли застукать в раздевалке с неудачником квотербеком. И, если

быть честным, то долгое время такие женщины как Николь были теми, кого я хотел и кого

добивался. Они были забавными и общительными, и готовы на все. Но потом, либо я

изменился,   либо   женщины,   которые   у   меня   были,   потому   что   теперь   они   выглядели

уставшими и от них просто разило отчаянием.

— Если говорить правду, то сначала я завидовала Николь, — сказала Гвен, убирая

свои длинные темные волосы за ухо. Мои пальцы дрогнули от желания вернуть эти пряди

на место. — Хотя я и знала, что у меня не было права на это чувство, потому как я была

единственной, кто настаивал на отсутствии обязательств.

— Скажи мне, ради святого, почему ты завидовала ей? — спросил я.

Гвен совершенно не походила на Николь самым приятным образом. У нее была своя

собственная жизнь, карьера, которой она была страстно увлечена, и она говорила о том,

что  было у нее  на уме,  что я  находил чрезвычайно  освежающим после  нескончаемой

полосы подружек, которые ничего не делали, кроме постоянного согласия со мной. Гвен

была сексуальной, как ад, даже когда она спорила со мной — то как ее щеки начинали

гореть, в то время как ее взгляд пылал холодом, ее вспыльчивый характер  возбуждал

меня, как никогда.

Она пожала плечами.

110

— Это не важно. Потому что после времени, проведенного с Николь, мне стало ее

искренне   жаль,   —   взгляд   Гвен,   такой   прямой   и   напряженный,   остановился   на   мне,

создавая ощущение, что она коснулась меня. Когда она заговорила снова, ее голос был

почти обвинительным. — Николь была так занята, высматривая следующую блестящую

игрушку, что полностью упустила приз, который был прямо перед ней.

После   этих   ее   слов   меня   словно   током   ударило.   Обхватив   ее   сзади   за   шею,   я

притянул Гвен к себе и впился в нее своим ртом, целуя ее так, как будто мне было больше

нечего терять. Губы Гвен были теплыми и мягкими, издав хриплый вдох, она разомкнула

губы, скользнув своим языком по моему.

Я провел костяшками пальцев вдоль ее ребер и живота, мне нравилось то, как от

моих прикосновений сжимались ее мышцы даже под мягкой тканью ее платья. Когда мои

зубы прижались к нежному местечку под ее подбородком, Гвен издала какой-то звук —

наполовину вздох, наполовину стон — и пропустила свои пальцы сквозь мои волосы,

притягивая меня ближе.

Я   приподнял   ее   и   усадил   поверх   своих   коленей,   издав   шипящий   звук,   когда   ее

колено коснулось синяка на моем боку. Тем не менее, я не прекратил движения, изучая ее

губы, горло, открытые участки кожи над воротом ее платья. Я целовал ее так, как никогда

раньше не позволял себе — безумно, с жаждой и так отчаянно, что чувствовал себя как

человек, который внезапно увидел свет после того, как пробыл в постоянной темноте. Мое

сердце билось так сильно, что я мог поклясться, оно вот-вот выскочит из моей груди.

Гвен   откинулась   назад,   ее   губы   были   распухшими,   волосы   спутаны,   и   я   не   мог

понять выражение ее лица.

— Это всё... — начал я, мой голос сорвался.

Она приложила палец к моим губам, чтобы я замолчал, затем она подняла руки к

потолку, глядя на меня с озорной усмешкой во взгляде и глазами подернутыми поволокой.

Ни разу за свою жизни я не был так доволен тем, чтобы меня заставили замолчать. Я

схватился за подол ее платья и стащил ткань через ее голову, бросая его на пол.

Ее грудь вздымалась над черными чашечками ее лифчика, поднимаясь и опадая от ее

частого дыхания. Желание просто кипело внизу моего живота. Мои пальцы блуждали,

желая ощутить мягкость ее кожи, чтобы запомнить каждый изгиб и впадинку на ее теле,

но Гвен опустила мои руки к бокам.

— Я так не думаю, Сладкая Булочка, — сказала она, ее голос был низким, почти

дразнящим и таким сексуальным. — Моя очередь назначать правила игры.

Она осторожно поднялась с моих колен, это движение ослабило полотенце, которое

я обернул вокруг своей талии, собираясь в душ. Затем еще медленнее, она расстегнула

свой лифчик и позволила ему упасть на пол, она ни разу не отвела от меня свой взгляд.

Вид ее в одном только черном белье и сапогах до колен заставил пылать каждый дюйм

моего тела.

Гвен поставила одну ногу прямо на скамью между моих коленей.

— Можешь мне немного помочь с этим? — спросила она лукаво.

Когда я стянул ее сапог, то провел губами вверх по ее бедру. Гвен сделала несколько

коротких вдохов, когда мой рот достиг складочки, где встречались ее нога и кость бедра, и

я   улыбнулся   тому,   как   сжимались   мышцы   ее   живота   от   каждого   резкого   вдоха.   Я

повторил то же самое с другой ногой, а затем схватил ее за бедра и притянул к себе.

Не отводя взгляда от ее глаз, я подцепил большими пальцами резинку ее трусиков-

танга и стянул этот невесомый материал, пока она не осталась полностью обнаженной. У

111

меня   перехватило   дыхание,   когда   мой   взгляд   охватил   все   ее   тело   целиком.   Не   имело

значения, сколько раз я видел ее такой, этого всегда было мало. Мои руки дрожали от

желания коснуться ее, чтобы взять весь контроль над ситуацией и над ней самой на себя,

но я знал, что она не позволила бы этого.

—   Эй,   Сладкая   Булочка,   —   Гвен   снова   пропустила   мои   волосы   между   своих

пальцев, точно так же, как она это делала мгновение назад, только на этот раз она дернула

за самые корни и подняла мой подбородок вверх. — Смотри на меня.

Бл*дь, я любил, когда она вот так командовала надо мной.

Развязав полотенце на моей талии, она снова оседлала меня и захватила мои губы в

плен. Мы целовались так, как будто это был наркотик, яростно и до предела возбужденно,

наши руки были в движении, ища и хватаясь, гладя и подразнивая. Я обхватил ладонью ее

груди,   массируя   нежную   плоть,   и   щелкнул   пальцами   по   ее   соскам.   Захныкав,   она

изогнулась,   прижавшись   к   моим   ладоням,   а   потом   подалась   вперед,   чтобы   дать   мне

возможность втянуть в свой рот сначала одну вершину, а потом вторую.

Стон вырвался наружу из глубин моего горла, когда она подалась своими бедрами

навстречу   моим   и   скользнула   своим   гладким   пламенем   туда,   где   я   был   тверд   и

пульсировал. Снова и снова, и снова, каждое касание вызывало стон у нас обоих, пока она

использовала мое тело, чтобы  найти  свое удовольствие. Я был в шаге  от того, чтобы

утратить свой контроль. Все, что понадобилось, это одно движение вверх, и я был бы

глубоко в ней, но я заставил себя позволить ей вести.

Как будто, почувствовав мои мысли, Гвен притянула мою руку к местечку между

своих бедер и прошептала:

— Потрогай меня.

Этого было достаточно, чтобы я практически кончил. Я прижал большой палец к ее

самому   чувствительному   месту,   мы   оба   смотрели   вниз,   туда,   где   я   потирал   ее   плоть

круговыми движениями. Наша кожа блестела от пота, наше дыхание было прерывистым, в

то время как Гвен продолжала скользить по мне вверх и вниз. Мои движения усилились, и

ее бедра дрожали, а мышцы живота напряглись, когда она приблизилась к самому краю.

Частые   вздохи   и   звуки   наполняли   воздух.   Я   изменил   положение   своей   руки,   и   после

яростного рывка ее бедер, Гвен закричала и рухнула прямо на меня.

Прежде чем ее тело смогло полностью расслабиться, я обернул ее ноги вокруг своих

бедер и поднялся, направив нас к общей душевой и прижимая ее к холодной белой плитке.

— Игра еще не закончилась. Мы только разогрелись.

Гвен нежно прикусила мочку моего уха.

— Это именно то, что я надеялась услышать от тебя...

Она начала задыхаться, когда я приподнял и вошел в нее. Я негромко застонал и на

мгновение удерживал себя неподвижным, давая время, чтобы она привыкла ко мне внутри

без всяких барьеров — хотя Гвен была на таблетках, мы использовали презерватив. До

этого момента. А потом я начал двигаться, вбиваясь в нее глубже и глубже, при этом

бормоча ей в шею слова о том, какая она хороша, чертовки идеальная и великолепная.

Голова Гвен откинулась назад к стене, ее стоны и настойчивые призывы, обращенные ко

мне, не прекращались, отражаясь от плитки.

По мере того, как ускорялся мой темп, мои толчки становились все сильнее, еще

отчаяннее, она ухватилась за душевую насадки в поисках опоры, в то время как ее вторая

рука впилась в мою спину, ее ногти впивались в кожу, оставляя царапины вдоль лопаток.

112

Внезапно я почувствовал какую-то влагу на лбу и понял, что рука Гвен соскользнула с

душа и задела вентиль, случайно включив воду.

— Прости, — сказала она едва слышно, пока горячая вода била по нам сверху.

Я вышел из нее и опустил ее ноги на пол. Прежде чем она смогла бы задать вопросы,

я развернул ее спиной и сказал ей на ухо, мой голос был грубым:

— Я в любом случае был грязным.

Гвен вздрогнула. Я провел пальцем от ее шеи вниз по спине, до самых ямочек ниже

поясницы.   Похоть   поглотила   все   внутри   меня,   кровь   струилась   по   венам   с   огромной

скоростью, когда она подалась  своим телом к моему. Когда она выдохнула мольбу, я

поднял ее бедра и вошел в нее сзади, застонав. Гвен уперлась руками в стенку душевой, и

я положил свои ладони поверх ее, переплетая наши пальцы вместе.

Не   было   раздевалки   рядом   с   нами,   не   существовало   ничего,   кроме   наших   тел,

двигавшихся в унисон, пар окутал нас. И хотя я не мог видеть лица Гвен или прочитать

выражение ее лица, я еще никогда не чувствовал такого единения с женщиной за всю

свою жизнь.

Это,   наверное,   было   самым   жутким   клише   —   секс   в   душе   после   тяжелого

поражения. Сколько раз других игроков ловили со спущенными штанами с фанатками, за

занятием,  где они  могли одержать  хоть какую-то победу?  Но Гвен не  ощущалась  как

какой-то утешительный приз, как что-то, чем я мог бы воспользоваться, чтобы спасти

свой день.

Напротив,   она   ощущалась   как   самое   начало,   а   не   конец,   она   —   человек,   ради

которого я поднимался с постели по утрам, чтобы увидеть, она — человек, о котором я

думал, отправляясь спать. Когда я был с ней, вот так, все вокруг казалось поразительно

простым. Настолько, что мне хотелось узнать, что же на самом деле имело значение.

Жар внутри меня нарастал, давление становилось просто невыносимым. Движения

Гвен   становились   более   беспорядочными,   и   я   крепко   сжал   ее   бедра.   Она   стонала   и

извивалась подо мной, и когда я только подумал о том, что больше не продержусь, она

выкрикнула мое имя, ударяя рукой по стене  и крепко сжимаясь вокруг меня. Сила ее

оргазма отдавалась вибрацией в моем теле, подводя к моему собственному, и я кончил с

криком, вжимая лицо в ее влажные волосы, когда крохотные белые звездочки замелькали

у меня перед глазами.

Мы оба привалились к плитке, полностью обессиленные и не способные дышать. Я

нашел вентиль и выключил воду. Гвен развернулась, чтобы посмотреть на меня и обняла

за шею.

— На твоей щеке по-прежнему пятна от травы, — сказала она, ее голос показался

громким в неожиданной тишине. — Думаю, нам нужно принять еще один душ.

Я улыбнулся, показывая зубы.

— Если ты в игре, то я тоже.

Глава 15

ГВЕН

Через неделю после проигрыша Blizzards команде the Browns и два дня после того,

как команда выиграла Kansas City Chiefs, я сидела в залитом солнечным светом уголке для

113

завтрака на кухне моей матери, огромные окна эркера ( прим. выступающая за плоскость

фасада часть помещения), с диванчиками по периметру, предоставляли живописный вид

на замерзшие деревья во дворе и заснеженные вершины вокруг них.

Крис   приобрел   этот   вычурный   особняк   площадью   в   четыре   тысячи   квадратных

футов, который как будто только что сошел со страниц журнала, для моей матери, после

того, как подписал  свой последний контракт, и хотя все это имущество в целом меня

совершенно   не   привлекало,   исключением   стала   огромная   кухня,   разработанная   по

индивидуальному   дизайну   от   Lacanche   French,   большой   разделочный   прилавок   и

бесчисленные шкафы, заполненные различным оборудованием и приборами.

Еще   это   было   просто   идеальным   местом   для   того,   чтобы   сосредоточиться   и

закончить работу в этот холодный, ясный день в середине ноября, особенно учитывая то,

что в данный момент я находилась здесь одна. Практически все свое утро я провела за

тем,   что   снова   и   снова   редактировала   черновик   примерного   меню   для   кастинга   в  TK

Hospitality Group. Овальный стол был завален моими старыми записями, описывавшими

мои путешествия по всему миру, которые часто были источником вдохновения, зарисовки

сервированных тарелок, помогавших мне представить блюдо до того, как приготовить его,

а   также   великое   множество   страниц,   заполненных   заметками,   которые   можно   было   с

трудом разобрать.

Однако вне зависимости от того, сколько версий я успела перетасовать, я не могла

остановиться на каком-то одном варианте. Трент Келлер не давал никаких указаний по

поводу направления кухни, которое он хотел бы для своего нового предприятия. Все было

по-честному   до   тех   пор,   пока   вся   гамма   вкуса   была   целостной,   изобретательной,

доступной и способной продемонстрировать все отличительные черты кухни.

Вздохнув, я окунула кусочек домашнего бискотти в чашку с двойным эспрессо и

положила   его   в   рот   ( прим.  популярное   итальянское   кондитерское   изделие,

представляющее собой сухое печенье с характерной длиной и изогнутой формой), при

этом изучая отброшенные в сторону рисунки, разбросанные вокруг меня. В теории каждое

блюдо   соответствовало   основным   требованиям   Трента,   но   от   всего   этого   было   такое

чувство, что все это можно было увидеть в дегустационном меню в Brindille. Все блюда

были слишком... идеальными. Все соответствовали самым высоким вкусовым критертям.

И хотя я знала, что еда была бы вкусной и люди бы приходили, каждый раз, когда я

касалась края одного из набросков, я не могла заставить себя составить рецепт или даже

попробовать его на кухне.

Я не хотела готовить ни одно из этих блюд, не говоря уже о том, чтобы сервировать

их. Они не отражали меня. Проблема была в том, что я растратила практически всю свою

карьеру, основой которой было классическое образование, на то, чтобы готовить все так,

как это видели другие люди, так что мне не удавалось раскрыть свой собственный стиль.

Даже вечернее  спецменю в Stonestreet’s, которое Логан мне позволил создать,  должно

было соответствовать стейк-хаусу.

Когда я связалась с Трентом, чтобы сказать ему о том, что была заинтересована в

движении вперед, я обосновала это себе самой тем, что просто рассматривала варианты,

используя все возможности. Однако в глубине души я знала, что сделала этот телефонный

звонок, потому что какая-то часть меня на самом деле хотела доказать, что я не была

такой, как обо мне утверждал Стивен — что успехи, которых я достигла в своей карьере,

были заработанными тяжелым трудом и честно заслуженными, а не построенными за счет

репутации других.

Но   теперь,   когда   я   прилагала   все   свои   силы,   чтобы   составить   меню,   которое

отражало бы мою индивидуальность, я задумалась, действительно ли, как утверждал мой

отец, я была создана для чего-то большего, чем просто для роли шеф-повара, работая под

чужим именем.

Я притянула к себе свой потрепанный и помятый блокнот, пролистывая практически

два десятка записей, полностью погружаясь в свое первое путешествие в Модену, Италия,

114

когда мне было десять лет и я пробовала бальзамический уксус из деревянной бочки на

семейной   ферме.   Даже   когда   я   просматривала   пожелтевшие   страницы,   наполненные

воспоминаниями и самыми лакомыми кусочками из различных поездок, я не могла найти

нить, связывавшую их всех вместе, не могла найти что-то, что делало меня... мною.

Тем не менее, я улыбалась разным комментариям, которые мой отец нацарапал на

полях в ответ на некоторые из моих наблюдений, — «Морской еж считается деликатесом

в   Японии,   Гвендолин»,   —   написал   он,   когда   я   отметила,   что   еж   напомнил   мне

испорченное арахисовое масло, или вот: «В Британии блины называются галетами или

«сдувшиеся оладьи», — исправил он, написав это своей любимой красной ручкой. Во всех

этих записях было столько юношеского максимализма и глупых фантазий. Куда все это

делось?

Я   покачала   головой,   подгибая   под   себя   ноги   и   распрямляя   спину.   Возможно,   я

смотрела на все неправильно. Потому что, на самом деле, вопрос, стоявший передо мной,

был прост: Что я хотела готовить?

Когда я макнула последний кусочек бискотти в свой эспрессо, кое-что, сказанное с

Логаном, вспомнилось мне — «я думаю, то, что делало мамину еду такой потрясающей,

это   то,   что   в   конце   дня   она   определяла,   что   ей   больше   всего   нравилось   в   блюде,   и

искренне хотела этим поделиться с людьми, которые были рядом с ней.   «Оскара» кулинарного мираВсе было так

очевидно», — рассмеялась я, ответ лежал прямо передо мной.

Когда я готовила дома для себя или выходила в рестораны, я практически всегда

выбирала современную интерпретацию кухни «с фермы прямо на стол», где отдавалось

предпочтение   старомодному   искусству   добавления   приправ,   заготовки,   копчения   и

брожения.   А   еще   мне   очень   нравилось   экспериментировать   с   различными   научно-

техническими методами, мне нравилось добавлять в свои блюда разные соусы, пену и

пудру, я делала это не с целью напугать или для показухи, а только, чтобы подчеркнуть

натуральный вкус пищи.

И   это   было   именно   то,   что   мне   надо   было   показать   Тренту   —   меню,   которое

охватывало бы все мои кулинарные путешествия, при этом оставаясь естественным в том,

что мне нравилось создавать. Широкая улыбка расплылась на моем лице одновременно от

волнения и от того, что я точно знала, что находилась на верном пути.

Я   услышала   низкий   рев   со  стороны   двери   в  гараж,   за   которым   последовал   звук

закрывшегося багажника. Моя мама вернулась после своей «беготни». Я подумала, что

сейчас   настало   самое   лучшее   время   для   того,   чтобы   устроить   перерыв.   Бросив   свой

карандаш на кучу бумаг, я вытянула руки над головой и вытащила себя из-за стола, чтобы

встретить ее у заднего входа и помочь с сумками.

— Ох, Гвен, ты все еще здесь, — сказала она, ее глаза изумленно распахнулись. — Я

думала,   что   тебе   нужно   было   быть   в   Stonestreet’s,   чтобы   подготовиться   к   вечернему

обслуживанию.

Ее нос и щеки покраснели от холода, но вместо того, чтобы быть похожей на клоуна,

как это было бы со мной, в ее случае это лишь подчеркнуло белые волосы, голубые глаза

и тонкие черты лица. Нечестным было то, что мы с Крисом в итоге заполучили от своего

отца бледный цвет лица, темные волосы и карие глаза.

— Я взяла отгул по болезни, — сказала я, это было впервые за семь лет.

—   С   тобой   было   все   в   порядке,   когда   я   уходила   утром,   —   сказала   мама,   сняв

перчатку и прижимая ладонь к моему лбу. — Ты не горячая.

Это потому что я не болела на самом деле. Но поскольку я до сих пор не рассказала

Логану о кастинге, я не могла разрабатывать образец меню в свой выходной, когда он был

рядом,  не  говоря   уже   о  том,  что   кухня   в моем  бунгало  была  не  столь   велика,  чтобы

попробовать   сразу   несколько   рецептов   одновременно,   поэтому   у   меня   не   осталось

никакого выбора, кроме как солгать и проникнуть в дом к своей матери, потому что я

знала, что Логан должен быть на тренировке.

115

—   Мне   просто   нужен   был   день   психологической   разгрузки,   —   пробормотала   я,

забирая покупки из ее рук и шагая дальше по коридору. Я поставила пакеты на кухонный

остров и сразу же, избегая ее взгляда, начала раскладывать все по категориям: кладовая,

холодильник или морозильная камера.

— Отчего, скажи на милость, ты такая взвинченная? — спросила моя мама, ее тон

был неодобрительным. Она сняла свое пальто и шарф, перекинув их через барный стул. —

Насколько я поняла,  Логан  не  сделал  ничего,  лишь помог  стать  твоему продвижению

вперед   максимально   ровным   с   тех   пор,   как   ты   покинула   Сан-Франциско   и   своего

ужасного босса.

Я поставила молоко и апельсиновый сок в дверцу холодильника.

— Я не взвинченная. Я просто привожу свои мысли в порядок.

— То же самое говорил твой отец каждый раз, когда собирался все бросить ради

того, что, как он думал, ему хотелось.

—   Да,   я   в   курсе.   Я   была   там,   помнишь?   —   огрызнулась   я,   а   потом   глубоко

вздохнула. — Но я — не он.

Узел скрутился у меня в животе, когда я произнесла эти слова. Потому что то, что не

понимала моя мать, было тем, что прекрасно было понятно мне, так как я была в одном

неправильно принятом решении от того, чтобы стать такой же как мой отец. Потому что

мне было очень страшно ошибиться, так сильно поддаться собственным страстям, что в

один день это могло просто напросто разрушить меня точно также как и его самого. Он

был той причиной, по которой я всегда двигалась самостоятельно и почему всегда была

осторожной. Но эта возможность от Трента ощущалась как нечто иное. Я не искала ее

сама, как это делал мой отец. Я не сделала для этого ничего. Возможность сама пришла ко

мне.

—   Если   это   так,   тогда   не   хочешь   объяснить   мне,   почему   ты   по-прежнему

занимаешься этим? — моя мама указала на мои записи, наброски блюд и разные бумажки,

разбросанные по всему столу.

—   Я   разрабатываю   новые   идеи,   чтобы   мой   творческий   процесс   оставался

эффективным. Это не значит, что я должна это сделать, — сказала я, удивляясь тому,

почему я была такой глупой, чтобы рассказать ей об этом кастинге в первую очередь.

—   И   ты   решила   делать   это   все   в   моем   доме   потому   что...?   —   она   включила

электрический чайник и положила два пакетика чая в кружку, при этом она ни разу не

отвела от меня своего взгляда. Я просто ненавидела, когда она так внимательно на меня

смотрела,   как   будто   я   была   столь   ожидаемым   разочарованием.   Моя   мама   редко   так

смотрела на Криса, несмотря на то, что он был точной копией нашего отца.

— Мне нужна была кухня побольше, чтобы поработать.

— А чем тебя ограничивает ресторан? — спросила она, однако я была уверена, что

ответ ей был уже известен.

Выдвинув шкафчик для специй, я поставила туда баночку с корицей и порошком

перца «чили» и сказала:

— Было бы неуместно использовать кухню моего нынешнего работодателя, чтобы

подготовиться к собеседованию с будущим, тебе не кажется?

— Знаешь, я никогда не пойму, почему вы верите в то, что проехав полстраны —

или   половину   мира,   как   в   вашем   случае,   —   вы   покажите,   что   добились   чего-то

грандиозного или достигли вершины успеха, — ее голос снизошел до вздоха, пока она

наливала кипящую воду в кружку. — Ты так сосредоточена на погоне за какой-то мечтой,

что упускаешь то хорошее, что у тебя есть в Stonestreet’s. Или здесь, в Денвере.

Я не могла обыграть ни одного из моих родителей. Один хотел, чтобы я покорила

кулинарный мир самостоятельно, а другой — чтобы я довольствовалась чем-то простым.

— Но это твоя жизнь, Гвен, поэтому делай, что хочешь, — моя мать выбросила

пакетики с чаем в мусор. — Только не говори, что я тебя не предупреждала.

116

— Предупреждала, о чем? — спросил Крис, являя свою голову в дверном проеме, с

ухмылкой на все лицо. Его волосы были зализаны назад с помощью бóльшим количеством денег, чем здравого смысла,льшего количества

геля, чем использовал участник шоу «Холостяк», и от него просто разило одеколоном.

Было совершенно непонятно, как ему удавалось привлекать такое количество женщин.

Я мысленно застонала. Что он здесь делал?

—   Милый!   —   восхитилась   моя   мама,   обнимая   его.   Тогда,   как   я   должна   была

использовать   дверной   звонок,   Крису   было   позволено   заходить   просто   так.   —   Как

тренировка?

—   Я   взял   выходной,   —   сказал   он,   хватая   ложку   из   ящика   рядом   с   плитой   и

миндальное масло из кладовой, раскрутил крышку, залезая сразу в банку. — Я заработал

его после воскресной игры. Все знают, что я одержал победу, потому что взял на себя все

нападение.

Крис говорил так, как будто штраф в пять тысяч за пропуск тренировки был сущим

пустяком, каплей в его корзине с деньгами. Как будто на него не рассчитывал Логан, и на

нем не висел контракт. После семи недель оставшихся до конца сезона, команда должна

была играть как единое целое. Но для Криса, который всегда считал себя номером один,

этого было недостаточно.

Наша мама цыкнула.

— Оба моих ребенка сегодня ведут себя как нарушители? — покачав головой, она

занялась сортировкой почты.

Крис посмотрел меня, ожидая объяснения.

— По словам мамы, я следую по стопам моего отца, — сказала я.

— Уже новая работа? — спросил он, хорошо знакомый с историей моего отца.

—   Потенциальная.   Для   нового   заведения   в   Нью-Йорке,   —   сказала   я,   складывая

многоразовые сумки для покупок и развешивая их на крючке на двери кладовой. — Я все

еще в процессе собеседования, но я в тесном контакте с ресторатором.

— И что тебе известно об этом рестораторе? — спросил он, его голос выражал такой

же скепсис, что и моя мама некоторое время назад.

— Я провела свое расследование, — сказала я, прислоняясь к столешнице. — Его

группа   предприятий   имеет   отличную   репутацию   и   открыла   уже   несколько   заведений,

которые были удостоены наград.

Крис кивнул, казалось, что он был доволен моим ответом.

— Ладно, хорошо, учитывая то, что произошло в Сан-Франциско, я советую тебе

быть настороже...

— Буду, — сказала я. — Так и будет, — я не собиралась повторять свои прошлые

ошибки. Тем не менее, его беспокойство было трогательным и весьма обнадеживающим.

— Не спорь, Крис, — вмешалась наша мать, даже не утруждая себя тем, чтобы

поднять взгляд и оторваться от каталога Nordstrom, потягивая свой чай Earl Grey. — Твоя

сестра вольна делать все, что захочет. Однако, по моему мнению, она намного лучше

подходит   для   работы   в   Stonestreet’s   —   та   работа,   которой   ни   больше,   ни   меньше

обеспечил ее ты. Но что я в этом понимаю? Я всего лишь та, кто родила вас.

Я собрала все силы, чтобы не закатить глаза или чтобы не сказать ей прекратить

вести себя, как обидчивый ребенок.

— Я так полагаю, это означает, что Логан ничего об этом не знает? — спросил Крис,

убирая   в   сторону   миндальное   масло   и   ополаскивая   ложку,   прежде   чем   убрать   ее   в

посудомоечную машину.

—   Прямо   сейчас   не   о   чем   рассказывать,   потому   что   меня   еще   не   выбрали   для

личного собеседования, — сказала я. — На самом деле, скорее всего, мне ничего не будет

известно вплоть до самого Нового года.

И даже, если бы меня пригласили  готовить для Трента и его соратников, это не

значит, что мне  предложили бы это место или что я дала бы положительный ответ, если

бы   мне   предложили.   Даже   при   наличии   мощной   финансовой   поддержки   и

117

исключительности пищи, большинство ресторанов Нью-Йорка прогорали по прошествии

трех лет со дня своего открытия. И если это предприятие не увенчалось бы успехом, то я

осталась   бы   не   только   без   работы   снова,   но  и   поставила   бы   еще   одну  черную   метку

напротив своего имени. Начинать все сначала было бы еще труднее, чем раньше. В этой

индустрии было намного проще тем, кто не был известен, выскочки по-прежнему могли

заработать себе репутацию. Одна единственная ошибка, один неверный шаг и я могла

быть откинута в низшую лигу — или еще хуже — это могло означать конец моей карьеры.

— Хорошо, когда это произойдет, то ты посвятишь его во все? — спросил он, и я

заметила, что он использовал «когда», а не «если».

—   Да,   тогда   я   расскажу   ему,   —   я   вытащила   яблоко   сорта   Golden   Delicious   из

пластикового пакета, лежавшего на прилавке, разрезала его на кусочки и разложила их на

тарелке.

Крис усмехнулся.

— Черт возьми. Гвен Лалонд — настоящая сердцеедка.

— Почему, ради бога, сердце Логана должно быть разбито? — спросила наша мать,

любое упоминание о Сладкой Булочке распаляло ее интерес. — Гвен замечательный шеф-

повар,   но   Логан   может   легко   найти   ей   замену,   —   и   то,   и   другое   было   просто

замечательными комплиментами, которыми она когда-нибудь одаривала меня, тем более в

моем собственном присутствии, но в тоже время они были весьма сомнительными.

— Гвен и Логан встречаются, ма... в романтическом плане, — конечно, Крис не мог

не добавить последнее замечание.

—   Мы   не   встречаемся,   —   сдавленно   пробормотала   я,   представляя   все,   что

собиралась сделать с ним позже. Внезапно у меня пропал аппетит. Я отодвинула свою

тарелку в сторону.

— Тогда, это просто секс. Рад это слышать, — пояснил он с улыбкой на лице. Я

разнесу его к чертовой матери. Я собиралась удушить его насмерть.

Наша мама нахмурилась, на ее лице появилось озадаченное выражение.

— Крис, не говори глупостей и не груби. Логан никогда бы не заинтересовался твоей

сестрой   в   таком   плане.   Он   слишком   профессионален,   —   сказала   она,   абсолютно   не

обращая внимания на свою бестактность. — Хотя, было бы прекрасно, если бы вы двое

встречались. Логан такой джентельмен.

Крис считал Логана моим приятелем для траха, а ее единственным ответом было то,

что Логан джентельмен?

Я открыла рот, чтобы поменять тему разговора на что-то другое, но зазвонивший

беспроводной телефон, который лежал на столе, сделал это за меня. Извинившись, моя

мама ответила на звонок и вышла в гостиную.

— Итак, как долго у вас со Стоунстритом все это происходит? — спросил Крис.

— С тех пор, что это не твое дело, — сказала я. — Как ты вообще узнал об этом?

— Проезжал мимо твоего дома после игры с the Pittsburgh. Угадай, чья машина была

припаркована   на   улице?   —   Крис   пошевелил   бровями,   обойдя   кухонный   островок   и

примостившись на одном из барных стульев. Это было в тот день, когда Логан ходил со

мной на фермерский рынок, прежде чем что-то произошло между нами. — Просто будь

осторожна, Гвен.

—   Почему   тебя   это   волнует?   —   спросила   я.   —   Логан   большой   мальчик,   мы

способны принимать самостоятельные решения.

— Потому что он мой лучший друг, — сказал он, как будто это было так очевидно.

—   Тогда,   позволь   мне   кое-что   прояснить,   —   сказала   я.   —   Ты   ведешь   себя   как

задница на поле, угрожаешь переходом в другую команду, и тебя по-прежнему заботят его

чувства? Ты не можешь получить и то, и другое сразу, Крис.

Не говоря уже о том, что последнее, о чем я слышала, это то, что они с Логаном едва

ли перебросились парой фраз за исключением того, что было напрямую связано с игрой

или  обсуждением  построения   для следующего  выхода  на  поле.  Что  могло  привести  к

118

неприятному   разговору,   когда   Логан   с   отцом   пришли   бы   к   нам   на   обед   в   честь   Дня

Благодарения во вторник — это было традицией, которая началась после смерти матери

Логана, а Логан и Крис были оба призваны в the Blizzards. А также должно было стать

первым праздником, который я провела бы со своей семьей за пять лет.

— Конечно, могу, — ответил он, как ни в чем не бывало. — Я шагаю по жизни

вместе с Логаном с тех пор, как мы были детьми. Но сейчас я раздражаю его — а он, в

свою очередь, меня — однако, в конце концов, мы все решим. Такое постоянно случается

между   нами.   Я   начинаю   расслабляться   —   он   устраивает   мне   встряску.   Он   теряет

концентрацию — я бросаю ему вызов. Мы в ответе друг за друга.

Я качаю головой.

—   Вы   двое   хуже,   чем   вечно   препирающаяся   пара   престарелых   супругов,   —   я

никогда не понимала их отношения.

—   Эй,   по   крайней   мере,   мы   общаемся,   —   сказала   он,   барабаня   пальцами   по

поверхности из камня.

— Что это значит? — спросила я, обороняясь.

Крис одарил меня пристальным взглядом.

— Возможно, я и рассматриваю переход в другую команду, но я, по крайней мере,

сказал   Логану   об   этом   до   того,   как   предпринял   какие-нибудь   реальные   шаги   в   этом

направлении.

Я вскинула руки вверх.

—   Ты   сказал   об   этом   только   под   влиянием   момента!   —   сказала   я,   вспоминая

раздражение в голосе Логана, когда он рассказывал мне об их напряженном разговоре в

раздевалке.

— И что? Я, как бы там ни было, сказал ему это в лицо, — он пожал плечами. — Это

намного больше, чем сделала ты. Мы оба знаем, что Логану глубоко насрать, если ты

променяешь Stonestreet’s на что-то получше.

— Тогда, зачем мы вообще обсуждаем это? — спросила я.

— Все дело в том, что более чем очевидно, когда ему станет известно о том, что ты

переезжаешь на другой конец страны, даже не поставив его в курс дела, то это причинит

ему боль, — сказал Крис. — Или как насчет того, что для тебя он был просто случайной

связью, в то время как он влюблен в тебя?

— Логан не влюблен в меня. Мы договорились, что все будет без обязательств, —

сказала я, но эти слова звучали фальшиво даже для моих собственных ушей.

Между нами все изменилось — все изменилось после наших шалостей в раздевалке,

а возможно и до этого, если быть честной. Всю неделю мы проводил все больше и больше

времени   вместе  за  пределами   ресторана,  ночевали   друг у  друга  — хотя   это  то,  что  я

поклялась не делать. Но Логан был словно заноза, которую я никак не могла вытащить, —

так всегда было.

— Все, что угодно, лишь бы ты хорошо спала по ночам, — сказал он. — Я просто

надеюсь, что ты знаешь, что делаешь.

В чем Крис ошибался, так в том, почему я не рассказала Логану о перспективе в

Нью-Йорке, потому что я боялась реакции Логана, ранить его или, возможно, это было

только отчасти правдой. Но на самом деле, я знала, что Логан поощрил бы меня к тому,

чтобы принять это предложение. Кроме того, если мы поменялись ролями, если бы встал

выбор между футболом и чувствами ко мне, то не было никаких сомнений, что Логан

выбирал   бы   футбол   каждый   раз,   несмотря   на   то,   насколько   это   могло   бы   быть

разрушительным для него самого.

Нет, я была единственной, кому следовало быть осторожной.

Каким-то   образом   наша   интрижка   начинала   ощущаться   чем-то   опасным   и

безрассудным по всем направлениям. Стало частью моей жизни, чем-то важным, что я не

хотела потерять. И то, от чего я, возможно, не смогла бы оправиться. Я не могла себе

позволить такого риска. На линии огня было не только мое сердце, но еще и моя карьера.

119

Если бы я стала отказываться от возможностей — потрясающих возможностей, которые

выпадают только раз в жизни — основываясь исключительно на том, что мы с Логаном

могли бы когда-нибудь быть вместе, вместо того, что я заслуживала.

Вот   почему   было   так   важно,   чтобы   мы   оставались   только   в   отношениях   без

обязательств. Все остальное могло быть катастрофой таких масштабов, которые я сама не

могла   оценить.   Я   не   была   готова   к   тому,   чтобы   всецело   рисковать   своим   будущим,

отказываясь от возможности, которая могла никогда больше не появиться, примешав во

всю эту неразбериху еще и неопределенные отношения.

Точно не тогда, когда у меня нет полной уверенности.

Глава 16

ЛОГАН

Утром   Дня  Благодарения,  я   прибыл  в Армию  Спасения,   надев  на   себя  фартук  с

надписью «ЧМОКНИ ШЕФА» и бейсболку, на которой был изображен медведь-боксер,

жевавший   жареную   куриную   ножку.   На   Крисе,   который   только   появился   на   этом

празднике,   надета  шляпа  с   вышивкой   Blizzards,   которая  была  сделана  специально   для

меня в качестве подарка несколько лет назад, еще на нем был фартук — когда мне было

двенадцать лет, я считал это подходящим подарком на День Матери. И несмотря на нотку

горечи — воспоминания об улыбке на лице мамы, каждый раз когда она одевала его, то

как она настаивала на том, чтобы мы с отцом поцеловали ее щеки все еще напоминало

мне о том, насколько сильно я ценил это время года.

В то время, перестройка с осени к зиме никогда не была простой — как физически,

так и морально, с профессиональной стороны и личной — тем не менее, я был не против.

Это было время перемен, когда дни становились прохладными и золотого цвета, когда

шелестели листья под тенью заходящего солнца, а воздух был наполнен едва уловимым

запахом сырости. Время, которое обещало, что возрождение и великие дела поджидали за

углом.

Таким  образом,  пока   игроки   Blizzards,  тренерский  состав  и  персонал   отмечались

своим   присутствием   в  приютах   по   всему   Денверу,   чтобы   показать   обществу,   как   они

активно   выполняли   свой   гражданский   долг,   что   большинством   рассматривалось   как

весьма неприятная часть их работы, я в то же самое время приезжал сюда с совершенно

другой   мотивацией.   Потому   что,   как   ни   странно,   мне   нравилось   вливаться   в   этот

заряженный энергией гул огромной кухни, наполненной волонтерами — некоторых из

них   я   знал   многие   годы   из   различных   некоммерческих   организаций,   которые   сам

поддерживал, а некоторых я больше никогда не встречал во второй раз — все готовились

к   тому,   чтобы   устроить   традиционный   обед   в   честь   Дня   Благодарения   со   всей

масштабностью для тех, кому повезло в этой жизни меньше.

Лично   для   меня   это   было   нечто   большее,   чем   просто   выражение   моей

признательности и возвращение моего долга обществу, которое дало мне возможность

воплотить все мои мечты. Это еще было и моим способом почитать память моей мамы —

не было ни одного Дня Благодарения, чтобы она не пожертвовала свое время и сотни

контейнеров для того, чтобы устроить обед для организаций по всему городу.

Я   помахал   Олсену   и   Остину   Томпсону,   которые   вместе   со   своими   супругами

открывали банки с зелеными бобами и высыпали их содержимое в кастрюлю. В дальней

части кухни работники Армии Спасения нарезали индейку, укладывая жареное мясо в

120

кастрюли   уже   переполненные   бедрышками   и   грудками,   дополняя   все   это   бульоном,

вылитым прямо на смесь из хлеба и мяса, перемешивая все это огромными черпаками. Все

помещение   имело   аромат   праздника,   как   будто   кто-то   перевернул   целый   ящик   со

специями.

—   Стоунстрит,   ты   снова   напялил   на   себя   этот   наряд?   —   крикнул   Тони   с   той

стороны, где он перекладывал дымящиеся куски красного картофеля из большого чана

половником из нержавеющей стали. — Ты самый высокооплачиваемый игрок в команде,

так почему тебе жалко наличных. Пройдись по магазинам, чтобы купить себе костюм для

следующего года.

—   Уж,   кто   бы   говорил,   —   сказал   я,   надевая   резиновые   перчатки   и   активно

приступая к очистке, нарезке и готовке горы моркови, за приготовление которой я был

ответственным — это было моей ежегодной обязанностью. — Ради бога, на тебе костюм

индейки. Снова.

—   Я   подумал,   что   будет   в  самый   раз   одеться   как   птичка,   которую   я   собирался

съесть, — сказал он.

— Знаешь, держу пари, что это какая-то форма каннибализма.

Тони рассмеялся и пожал плечами.

— Эй, если цыплятам сходит с рук то, что они вылезают из собственного яйца, тогда

и мне тоже простительно.

— Что ты делаешь с этой картошкой? — спросил я, глядя на то, как он раздавливал

ее в бесформенную, крахмалистую массу.

— Ты не узнаешь? — он вывернул свое запястье на все девяносто градусов пока из

отверстий в металлическом прессе показывалась размятая картофельная масса. — А тебе

следовало   бы.   Это   то,   что   Миннесота   пыталась   сделать   с   твоей   головой   в   прошлое

воскресенье.

— Да, но безуспешно, — сказал я, сгребая ладонью очистки морковной кожуры и

выбрасывая их в мусорное ведро.

После весьма интенсивной физиотерапии последовавшей за игрой с the Cleveland —

а еще некоторые голые сексуальные упражнения для снятия стресса с Гвен — я мог с

уверенностью вернуться на поле, снова влившись в естественный для меня поток. И это

показало, что к парням вернулась динамичная энергия — the Blizzards могли одержать

победу с небольшим перевесом над командой the Chiefs, но игра против the Vikings была

полнейшим уничтожением.

Начало   игры   было   медленным   и   разочаровывающим,   в   игре   была   оборона,   обе

команды сражались за каждый ярд, за каждый дюйм. Но в какой-то момент в третьей

четверти нам удалось стабилизировать свою игру, которая превратилась в рассказ о двух

частях, нападение the Blizzards, которое на всех парах неслось и заработало два тачдауна,

а за мной был третий. К тому времени, как мы добрались до четвертого периода, счет был

уже за пределами контроля, и тренеру Уоллесу пришлось заменить большинство игроков

стартового состава на резервных игроков.

— Знаешь, жаль, что это наша прощальная неделя, — сказал Тони, разворачивая

брикет  сливочного масла и вмешивая  его в картофельное  пюре. У The Blizzards  была

последняя   игра   в   сезоне,   что   было   просто   благословением,   потому   что   это   давало

возможность команде такой желанный отдых, но в тоже время вызывало беспокойство,

потому что это прерывало наш недавно восстановленный темп.

121

— Почему? — спросил я, скидывая морковь в чан с кипящей водой, пар окутал мое

лицо парами витамина А.

— Потому что нам придется ждать до самого декабря, чтобы переплавить их сырные

головы в фондю, — болтал Тони, как будто он каждый раз не отпускал эти же самые

колкости в сторону команды the Packers, перед предстоящей с ними игрой. Он играл свой

первый сезон в Грин Бэй, но был продан, как только закончился его контракт. С тех пор

сделал   своей   личной   целью   появляться   на   своем   родном   газоне   поля   Lambeau   и

зарабатывать на их поле как минимум тридцать пять очков, чтобы бросить им в лицо то,

что они упустили.

— Я готов нести яблоки, — крикнул Остин, перемешивая сливочный крем-суп из

грибов с зелеными бобами.

— Я принесу нарезанный хлеб, — сказал Олсен, и я рассмеялся, когда его жена

Бриттани сказала ему прекратить поощрять Тони, — как только он получал хоть толику

внимания в том, что касалось его плоских шуточек, то Тони начинал рассказывать еще

больше, а его шутки становились еще хуже.

И, конечно же, Тони не мог не сказать:

—   Кстати,   о  кисках.   ( прим.  здесь   используется   фраза   «Оскара» кулинарного мираcubed   bread»,   которая  в

различном   контексте   может   переводиться   по-разному).   Вот   одна   неплохая   шутка

специально для тебя. И почему киски стали такими красными? ( прим. здесь используется

слово «Оскара» кулинарного мираcranberries», помимо значения «Оскара» кулинарного мираклюква», имеет также и сленговый вариант).

— Эта клюква не покраснела, ты, тупица. Она уже такая, — вмешалась Бриттани.

— А все потому, что киски увидели индейку под соусом! — проревел Тони, и я

подумал, что Бриттани  была готова настучать  ему по голове своей ложкой. А мы все

просто закатили глаза и занялись своей работой.

Очень скоро вся эта лихорадка вокруг Дня Благодарения поглотила все вокруг, и я

сам   не   заметил,   как   оказался   вовлеченным   в   трехступенчатый   танец,   состоявший   из

готовки, сервировки и позирования для фотографий. Вместе с волонтерами там были еще

и другие лица, которые мне были знакомы на протяжении многих лет, вместе с теми, кого

я видел впервые. Я старался уделить немного времени каждому гостю, немного узнать об

их жизни — это лучшее, что было во всем этом мероприятии. Журналисты толпились

повсюду, брали интервью у игроков, волонтеров и гостей.

—   Так   замечательно   находиться   здесь   и   вносить   какой-то   свой   вклад,   —   сказал

Олсен Венди, спортивному журналисту the Colorado Post. — Я воспитывался в неполной

семье   и   на   улице,   я   был   в   таком   же   положении,   как   и   все   эти   люди,   поэтому   не

понаслышке   знаю,   как   это   тяжело.   А   сейчас,   когда   у   меня   есть   возможность,   я   хочу

сделать все, чтобы помочь им.

Чтобы   поговорить   с   давним   поклонником   команды   Blizzards,   который   принимал

участие в программе реабилитации Армии Спасения, Венди прошла вперед, я в это самое

время вернулся к своему прилавку, готовый раздать еще блюда из моркови, приветствуя

следующего человека. Вместо этого я обнаружил перед собой своего агента, выражение

неодобрения портило его лицо.

— Привет, Фил, не ожидал увидеть тебя здесь, — мой голос был веселым, но это

было весьма далеко от правды. В нем была некая резкость, выраженное нетерпение.

— Ты не должен быть здесь, — сказал он, поправляя свой пиджак. — Уже четверо

из вас заняты этими общественными работами. Я обхожу все здесь.

122

— Там есть лишний фартук, если хочешь присоединиться, чтобы помочь, — сказал

я,   зная,   что   он   предпочел   бы   повеситься   на   своем   безвкусном,   дорогом   шелковом

галстуке, чем побыть в роли волонтера.

—  Я здесь   не  для того,  чтобы  раздавать   обеды,  Логан.  Я  здесь  для  того,  чтобы

убедить тебя максимально эффективно использовать все свои возможности, — сказал он,

как будто я был дилетантом, которому нужна была поддержка.

Мне хотелось напомнить ему, что сегодня речь не шла о фотосессиях, но я знал, что

мои слова все равно не будут им услышаны.

— Я делаю все возможное, Фил, — сказал я, раскладывая морковь, чтобы полить ее

лимонно-медовой глазурью, которая осела на дне кастрюли.

— Не достаточно хорошо. Ты по-прежнему проводишь слишком много времени в

ресторане, смешивая бизнес и удовольствие. Но это нужно остановить. Немедленно, — он

понизил   голос,   но   недостаточно,   чтобы   некоторые   из   гостей   рядом   с   ним   не   могли

расслышать его. Они переминались от дискомфорта и отводили глаза, притворяясь, что не

слушают. — Твое внимание должно быть сосредоточено на окончании сезона и на том,

чтобы уладить ситуацию с Крисом. Люди замечают, что между вами двоими есть какое-то

напряжение, и вы не можете позволить себе переносить все это на поле.

— Мы отлично справились с последними двумя встречами.

Фил покачал головой.

— Вам повезло. Но удача не гарантирует чемпионский титул.

— У нас все под контролем. А сейчас, как ты видишь, выстроилась очередь, —

сказал я, постаравшись отодвинуть его, мое терпение было на исходе.

— В главном офисе обеспокоены возможностью продажи Криса, — давил он. —

Уже ходят слухи о том, что он хочет уйти и что Seattle проявляет интерес. Но этого не

может   произойти.   Фанаты,   пресса,   владельцы   заинтересованы   в   том,   чтобы   вы   были

единым   целым   —   весьма   прибыльным   —   поэтому,   чтобы   к   чертовой   матери   не

происходило между вами, это должно быть разрешено. Разберись с этим, Логан. Прямо

сегодня вечером, когда ты и твой отец пойдете на ужин в дом его матери.

Прежде чем я успел ответить, он расчистил плечами себе путь в толпе и вышел за

дверь.

Я чертовски устал от двойных стандартов, когда квотербек был ответственным за

поддержание стабильности  и порядка, в то время как принимающие  и полузащитники

могли вести себя как примадонны без всяких последствий для себя самих. Но принял на

себя роль козла отпущения много лет назад, и я бы ничего из себя не представлял, если бы

не   исполнял   свои   обязанности   с   усердием   и   самоотверженностью,   поэтому   я   буду

хорошим мальчиком по отношению к Крису. Потому что Фил, конечно, был придурком,

но он был прав.

Без нас с Крисом в качестве сплоченной команды, победа в Суперкубке была не

более чем фантазией, и я терпел боль и очень пристальное внимание после каждой игры

не для того, чтобы вернуться домой без главного приза. Особенно потому, что я сам не

был уверен, сколько еще сезонов мое тело могло бы выдерживать это.

Или сколько еще сезонов я хотел играть.

Одно дело терпеть боль, идти на риск после каждого удара, когда единственные мои

обязательства  были  связаны   с командой,  тренерами  и  главным офисом.  Но появление

Гвен на этом фоне поменяло абсолютно все.

123

С   той   игры   против   the   Browns,   все   было   так,   словно   она   позволила   себе

расслабиться. Это не было чем-то столь открытым. Мы не выходили поужинать каждый

вечер или не держались за руки в общественных местах, но дело было в том, как звучал ее

смех — он был легким и полным жизни. Или то, как она больше не нервничала, когда

случайно касалась меня. Или в том, что мы постоянно оказывались у кого-то из нас дома,

готовили, болтали, а потом падали вместе в постель. Мы нашли для себя несложный ритм,

как будто Гвен для самой себя приняла решение плыть по течению, не беспокоясь о том,

что ее могло затянуть на дно, или что она могла потерять саму себя в ком-то.

Я по-прежнему не давил на то, чтобы мы дали какое-то название своим отношениям,

но мне очень хотелось. Причина была в том, что парни в моей команде подшучивали над

тем,   что   я   был   моногамным   маньяком.   В   моем   ДНК   не   было   того,   что   отвечало   за

случайные связи, но ради Гвен я сделал попытку.

Отец   и   Фил   беспокоились,   что   Гвен   и   ресторан   могли   стать   для   меня   весьма

опасным развлечением. Однако я отмахивался от их озабоченности этим вопросом. Но

правда состояла в том, что «развлечение» было явно не подходящим словом. Развлечение

— это то, что мгновенно поглощает все внимание. Быстро проходящий интерес, эпизод.

Но   Гвен   и   ресторан   были   чем-то   большим.   Они   были   столь   явным   и   настоящим

искушением.  Они заставляли  меня смотреть  вперед,  в будущее,  и  впервые увидеть  ту

жизнь, которая не вращалась вокруг футбола.

И это не беспокоило меня настолько сильно, как должно было бы.

После   того,   как   я   покончил   со   своими   обязанностями   в   Армии   Спасения,   я

остановился   около   ресторана,   чтобы   забрать   тыквенный   пирог,   который   я   попросил

кондитера испечь специально для меня, чтобы отнести его на День Благодарения в дом

Лалондов. Я почти был уверен в том, что увижу машину Гвен на парковке, не смотря на

то, что Stonestreet’s был закрыт на время праздника. В последнее время она стала кем-то

вроде   трудоголика,   делая   заметки   на   полях   своего   блокнота,   бормотала   себе   под   нос

какие-то   ингредиенты,   и   делала   какие-то   мысленные   напоминая,   которые   невозможно

было расшифровать.

Казалось, что это чрезвычайно сложный процесс создания блюд, которые должны

были быть представлены в вечернем спецменю, но ответственной за это была сама Гвен,

составляя его на свое собственное усмотрение.

Включив свет на кухне, я огляделся вокруг и улыбнулся, глядя на белую плитку в

виде   кирпичика,   которая   использовалась   в   качестве   доски   для   заметок,   зарисовок,

посланий и рожиц, которыми была усеяна вся стенка. Не сильно отличалось от того, когда

Крис завладел тетрадью тренера. Я был рад, что персонал чувствовал себя здесь довольно

комфортно, чтобы считать это пространство своим.

Как и было обещано, тыквенный пирог был в коробке на одном из разделочных

столов   из   нержавеющей   стали.   Записка   была   прикреплена   к   прозрачной   пластиковой

крышке.   «Оскара» кулинарного мираТвоя   мама   закатила   бы   глаза   от   неодобрения.   Гвен».   Я   рассмеялся.   Эй,   я

возможно   и   оказал   какое-то   влияние,   будучи   владельцем,   чтобы   обманным   путем

заполучить себе пирог для сегодняшнего вечера, но, по крайней мере, в этом году я не был

настолько глупым, чтобы попросить Гвен испечь его или купить десерт в какой-нибудь

бакалейной лавке.

Взяв коробку под мышку, я пошел в офис, чтобы проверить почту, которую получил

после   своего   последнего   визита.   Было   несколько   документов   по   заработной   плате,

которые мне нужно было подписать, несколько посылок от фанатов, которые думали, что

124

им   представится   лучший   шанс   заполучить   автограф,   если   они   отправят   мне   свои

памятные подарки в ресторан, а не на обозначенный почтовый ящик, а еще был новый

выпуск журнала Sports Illustrated.

Когда я уже был готов выключить свет и запереть все, мой взгляд упал на письмо,

адресованное   Гвен,   которое   торчало   из-под   стопки   счет-фактур   на   столе.   Оно   было

написано на отличной бумаге с золотистым тиснением TK HOSPITALITY GROUP.

Она была номинантом какой-то премии? Я вытянул этот листок, задумавшись, не

было   ли   причиной   того,   что   она   не   поднимала   эту   тему   лишь   потому,   что   боялась

привлечь к себе внимание. Она, конечно, не заработала большого успеха после хорошего

отзыва о Stonestreet’s, опубликованного в газете, не смотря на всю похвалу, которая была

направлена непосредственно в ее сторону.

В письме было три строчки, и я понял, как ошибался в своих предположениях. Это

не   имело   отношения   к   награде.   Это   было   предложение   о   работе.   Вернее,   это   было

подтверждением о получении меню, которое она отправила для просмотра шеф-поваров.

В Манхэттене. За восемнадцать сотен миль отсюда.

Она ни разу не упоминала об этом.

Я как идиот верил в то, что у нас был прогресс в отношениях, что мы перевернули

новую страницу и что Гвен осела и успокоилась. Все было так, за исключением того, что

этот шаг прямо выводил ее за пределы моей жизни. Почему, черт побери, она не сказала

мне? Она собиралась просто в один день уведомить меня о том, что покидает ресторан и

переезжает на другой конец страны?

Возможно, в этой истории было что-то еще. Возможно, она уже не рассматривала

это предложение. Но если это было так, тогда зачем она подала свой вариант меню?

Гвен вела себя как обычно, и я знал, что разочарование и ревность, наполнявшие

меня, были не совсем оправданы. Но, черт  бы побрал, мое мнение и чувства должны

иметь какое-то значение.

И настало время действовать именно так.

Час спустя, когда солнце опускалось за горизонт, а по небу разливались оранжевые и

синие тени, я позвонил в звонок дома Роуз Лалонд. Отец стоял рядом со мной, пока я

удерживал одной рукой тыквенный пирог, а на второй ощущал горячее дыхание своего

отца.   Воздух   стал   прохладным,   наполненным   сладким,   мускусным   запахом   осенних

листьев и дыма от горящих каминов.

Под светом фонарей на крыльце, я увидел, что его глаза были остекленевшими и

налитыми кровью, его кожа покраснела, однако я знал, что это не по причине морозного

ветра или температуры. Я задавался вопросом, мог ли он открыть бутылку скотча сразу

после окончания парада в честь Дня Благодарения? Возможно, мне следовало выбрать

что-то другое в качестве подарка для хозяйки, а не бутылку вина.

Кроме обычных любезностей, мы больше с отцом друг другу ничего не говорили

сегодня  —  мы   никогда  не   делали  этого  на   важных  праздниках.   Они  слишком   сильно

напоминали нам о маме. О свежеиспеченном хлебе, о ее секретном рецепте сидра, о ее

широкой улыбке и звонком смехе, и о том ощущении дома, которое мы никогда не смогли

найти вновь после ее смерти.

Звук   того,   как   кто-то   возится   с   замком,   заполнил   тишину   между   нами,   и   после

паузы, тяжелая деревянная дверь распахнулась.

— Счастливого Дня Благодарения, заходите, — воскликнула Роуз. Она провела нас

внутрь и повесила нашу верхнюю одежду в шкаф. Затем забрала из рук отца тыквенный

125

пирог, пробормотав что-то по поводу того, что «не стоило так беспокоиться», даже не

смотря на то, что это был тот же самый десерт, который мы приносили с собой каждый

год.

— Мы благодарны вам за то, что пригласили нас снова, мисс Лалонд, — сказал я,

наклоняясь, чтобы оставить поцелуй на ее щеке, глядя через ее плечо в поисках Гвен,

которую нигде не было видно.

После того, как покинул ресторан, я не знал, как должен вести себя сегодня вечером.

Я мог притвориться, что все было в порядке, а потом поднять вопрос с письмом в другой

день, когда мы не были бы окружены семьей. Или я мог бы отвести ее в сторону после

обеда,   чтобы   потребовать   от   нее   ответов,   рискуя   тем,   что   она   могла   полностью

отгородиться   от   меня.   В   конце   концов,   я   решил   подтолкнуть   ее   к   тому,   чтобы   она

рассказала мне обо всем добровольно, чтобы дать ей шанс, на тот случай если я увидел

нечто большее в этой ситуации, чем это было на самом деле.

— Логан, сколько раз я просила называть меня Роуз? — она шлепнула меня по руке

и  рассмеялась.  —  Крис   и  Гвен   смотрят   игру  между  the  Redskins  и  Cowboys,  если  ты

хочешь присоединиться к ним, — как по команде откуда-то из дома послышались крики и

звуки хлопков. Роуз покачала головой и вздохнула, как будто она кричала на этих двоих

на протяжении нескольких часов и уже устала от этого. — Но сначала давайте я предложу

вам обоим напитки и закуски, чтобы перекусить немного.

Мы последовали за Роуз на кухню, и я поставил бутылку Пино Нуар на барную

стойку. До моего носа доносился запах клюквенного соуса, кипящего на плите, и индейки,

жарившейся в духовке, и мой желудок заурчал.

— Готовила Гвен? — спросил я.

Обычно   День  Благодарения   был   единственным   днем,   когда   готовила   Роуз   —  по

крайней мере, так говорил Крис — даже если обед состоял из пересушенной индейки и

парочки   простых  блюд,  которые  мы  вынуждены   были  заливать  большим  количеством

алкоголя.   Поэтому,  она   либо  обучалась   кулинарии  все  последние   двенадцать  месяцев,

либо   было   какое-то   другое   объяснение   тем   аппетитным   ароматам,   которые   окутали

комнату.

— Конечно же, нет. Кроме того, если бы я позволила Гвен заняться готовкой, то это

закончилось бы чем-то нетипичным и бесполезным, — Роуз поставила тыквенный пирог

на   столешницу   рядом   с   большим   блюдом,   заполненным   домашними   имбирными

печеньями и печеньем с кусочками белого шоколада.

Она   вздрогнула,   едва   уловимо,  что   я  мог   бы   не   обратить   внимания,   если   бы   не

смотрел на нее, и решил, что она подумала о моей маме, и о том, что моя семья уже

никогда не будет полной.

Долгое   время   никто   ничего   не   говорил,   были   только   звуки   деревьев,   чьи   ветки

царапали   окно   на   кухне,   голоса   спортивных   комментаторов   по   телевизору   в  соседней

комнате, и еще то, как отец барабанил пальцами по столешнице. Его обычное обаяние —

шумный   смех,   уверенный   голос   и   нетерпеливый   интерес   ко   всему,   что   происходило

вокруг — было выключено. Если бы он не был таким высоким и не носил этот зеленый

свитер команды Seahawks в ретро стиле, он мог бы просто затеряться где-то на заднем

плане.

Наконец, Роуз отрегулировала температуру в духовке и спросила:

— Боб, хочешь вина? Пива? Шампанского?

126

— Скотч будет просто отлично, если он есть, — сказал отец негромко, скучающе.

Мне хотелось предложить ему перейти на воду, но я не посмел. По прошествие многих

лет и после не одного публичного мероприятия, я уяснил, что было проще позволить ему

напиваться, чем спровоцировать сцену.

Роуз   поджала   губы,   но   в   любом   случае   подошла   к   барной   стойке   и   налила   ему

порцию на три пальца, я не был уверен, было это из-за чувства вины или для собственного

успокоения. Янтарная жидкость плескалась по стенкам стакана, когда она передала ее.

Отец   даже   не   сказал   «спасибо»,   только   лишь   сделал   большой   глоток   и   невидящим

взглядом уставился на чашку с орехами кешью.

— А что тебе, Логан? — спросила Роуз, ее голос был излишне бодрым, чересчур

неестественным.

Я одарил ее небольшой улыбкой, давая понять, что сожалел о поведении отца, что

случалось каждый День Благодарения. Хотя, обычно дедушка с бабушкой Криса и Гвен со

стороны   матери   своим   присутствием   выступали   в   роли   буфера,   в   тех   случаях,   когда

разговор становился неловким или сходил на нет. Однако в этом году они отдыхали на

курорте по типу «все включено» в Мексике — это было подарком от Криса.

— Пиво будет в самый раз, Роуз, — сказал я. — Главное, чтобы холодное.

Она   открутила   крышку   ванильного   портера   от   Breckenridge   Brewery,   наполнила

тарелку соусом из шпината и артишоков, запеченным сыром Бри и спаржой в беконе, и

отправила меня, чтобы остаться наедине с отцом и поговорить... не имело значения, о чем

они разговаривали.

Я нашел Гвен и Криса в гостиной, они кричали, потому что нападение the Dallas

использовало   обманный   маневр   в   игре,   который   ужасно   напоминал   то,   что   мы

предприняли против the Vikings в прошлое воскресение.

—   Это   просто   херня   какая-то,   —   выкрикнул   Крис,   швыряя   в   экран   смятую

бумажную салфетку. — Долбанные плагиаторы.

— Привет, Лалонды, — сказал я, стараясь сохранить свой голос спокойным, мой тон

звучал   оптимистично.   Я   прислонился   к   дверному   проему,   рассматривая   декоративные

подушки, разбросанные по всему полу. Не было сомнений, что это было работой Криса —

он   терпеть   не   мог   команду   the   Dallas   Cowboys,   а   их   владельца   еще   больше.   Только

Джерри   Джонс   мог   позировать   и   ходить   с   таким   важным   видом,   как   будто   под   его

началом была самая лучшая команда лиги, а не далекий пережиток девяностых, которая

по-прежнему пыталась вернуть себе былые годы величия.

— Стоунстрит, — Крис махнул рукой в мою сторону, не отрывая своего взгляда от

игры. Этим утром он был в денверской Миссии Спасения, а не в Армии Спасения, как

остальная часть наших.

— Ты, как всегда, вовремя, Сладкая Булочка, — Гвен поднялась, улыбка осветила ее

лицо.

Она была уже в шаге от того, чтобы обнять меня, когда замерла, как будто вспомнив,

что мы были не одни. Кроме этого колебания не было ни единого признака, указывавшего

на то, что она собиралась подойти. Как она могла быть такой посредственной? Неужели

мои чувства были столь неважны для нее, что ей даже не пришло в голову то, что мне

хотелось, чтобы она подошла ко мне? Что я мог думать о том, что между нами было

нечто, что могло получить продолжение? Нечто, ради чего стоило чем-то пожертвовать?

По всей видимости, нет.

127

—  Может,   вы   оба  уже  поцелуетесь,   чтобы  мы  могли  сосредоточиться   на  чем-то

действительно   важном?   —   произнес   Крис.   —   Эти   мошенники   воруют   наши   игровые

фишки. Ты видел это движение, Стоунстрит?

Гвен пробормотала что-то себе под нос и поцеловала меня в уголок рта.

— Я хочу посмотреть как там мама. Гляну, не нужна ли ей какая-нибудь помощь на

кухне, пока вы оба... разберетесь между собой, — она вышла из комнаты, прежде чем я

успел предупредить ее о своем отце и его сегодняшнем настроении.

Я сел рядом с Крисом, нас разделала подушка, лежавшая между нами, и поставил

свою тарелку на кофейный столик.

— Главный офис обеспокоен, — не было смысла добавлять что-то еще.

Он пожал плечами, подбросив несколько орешков кешью в воздух и поймав их ртом.

— Что еще нового?

— Ты серьезно настроен по поводу своего перехода? — спросил я, делая глоток

своего пива, мой язык заполнили вкус шоколада, глубокие нотки солода и интенсивный

привкус ванили.

— Не так чтобы уж совсем.

— Перестань все усложнять, Лалонд. Мы оба знаем, что ты не воплотишь в жизнь

свои угрозы, — я посмотрел вниз на сухую корочку, которая покрывала костяшки моих

пальцев. Я сжимал и разжимал кулак, наблюдая за тем, как растягивались синяки на моих

руках, меняя свой цвет от лилового до желтовато-зеленого.

— С чего ты взял? — спросил Крис.

— Потому что после всего дерьма, что мы пережили вместе, я знаю, как сильно ты

хочешь   заполучить   это   кольцо,   —   сказал   я.   —   И   тебе   известно,   как   мы   близко

подобрались   к   тому,   чтобы   получить   его.   Поэтому,   что   мешает   нам   оставить   все   в

прошлом?

— Что мешает? — повторил он как попугай, взяв с кушетки пульт и приглушая

телевизор. — Нужно, чтобы ты, наконец, честно ответил на вопрос о том, где находится

твоя голова.

— Она точно там, где ей следовало быть, — сказал я, что было ложью лишь отчасти.

— Правда, но насколько долго? Что будет, если что-то для тебя поменяется? — его

голос был безразличным, его невозможно было понять, так же как и что-то распознать по

его лицу.

Он   имел   в   виду   мое   колено?   Беспокоился   о   том,   смог   бы   я   физически   быть

способным играть на должном уровне, чтобы привести нас к Суперкубку? Или ему было

известно о собеседовании Гвен?

— Я все контролирую, я чувствую свою силу. Здоровье, — сказал я, хотя чувствовал

себя лучше, чем в прошлом месяце, но я был далек от того, чтобы называться здоровым. В

конце концов, надо было побеждать или сдохнуть, как сказал тренер Уоллес.

Но это не должно быть как-то связано с Гвен. По крайней мере, на данный момент,

мне   нужно   подождать   пока   все   не   уляжется,   дать   ей   возможность   оценить   эту

возможность в Нью-Йорке. Видит Бог, я не мог давить на Гвен, чтобы она приняла какое-

то решение, но, возможно, я мог показать ей то, что у нее могло быть за пределами ее

карьеры,   рассеять   ее   страхи   и   дать   возможность   представить   то   будущее,   которое

включало в себя нас двоих вместе, и возможно после этого все бы разрешилось само

собой.

128

— Нет. Я говорю о личном, — пояснил он, подтверждая этим то, что он говорил о

Гвен.   —   Что   произойдет,   если   что-то   с   этим   пойдет   не   так?   Разве   это   не   станет

отвлекающим моментом для тебя?

— Как я уже сказал, я все контролирую.

Он   кивнул,   но   что-то   в   его   выражении   говорило   о   том,   что   Гвен   была   не

единственной, о ком он беспокоился.

—   Мальчики,   ужин   готов,   —   раздался   голос   Роуз,   и   мы   простонали   в   унисон,

поднимаясь с дивана.

Я даже не прикоснулся к закускам, которые она приготовила для меня. Я подумывал

о том, чтобы спрятать тарелку, но Крис, как будто прочитав мои мысли, вырвал посуду из

моих рук и проглотил все за четыре укуса.

Крис вытер пальцы о свои джинсы и сказал:

— Мама заказала кейтеринг в этом году, поэтому я не могу оставить просто так эту

приличную фигню. Ко всему прочему, ты сам знаешь, какая ужасная эта еда из года в год.

Поэтому я собираюсь хорошенько подкрепиться, прежде чем потеряю свой аппетит.

Правда?

— Пойдем. Давай поскорее покончим со всем этим, — сказал я.

— На сколько очков сегодня тянет Боб? — спросил Крис, пока мы шли на кухню,

чтобы оставить мою пустую тарелку.

— На пять баллов, если судить по налитым кровью глазам, — сказал я, следуя за

ним в столовую.

Роуз, Гвен и отец уже заняли свои места, когда мы зашли. Отец быстро поднялся, но

даже не сделал ничего в знак приветствия, когда Крис занял стул рядом с ним. Я заметил,

что в дополнении к полному стакану скотча у него было еще по бокалу белого и красного

вина.

— А вот и вы. Так приятно, что вы присоединились к нам, — сказал отец, его голос

был полон сарказма, и я мысленно исправил то, что сказал Крису недавно — отец скорее

был ближе к восьми баллам по шкале опьянения.

Я уселся на стул рядом с Гвен.

— Пахнет просто потрясающе, Роуз, — сказал я, указывая на дымящиеся блюда,

расставленные на столе из красного дерева.

Она негромко высказала свои благодарности, в то время как отец высказал все в

открытую.

— Ага, но это не так прекрасно, как еда, приготовленная Гвен. Не так ли, сынок?

— Гвен — исключительный шеф-повар, — сказал я, не уверенный, к чему вел отец

свой разговор.

— Как удачно ты взял ее на работу, чтобы она управляла кухней Stonestreet’s, —

сказал он.

— Критики думают точно так же, — сказал я, страх осел словно тяжкий груз внутри

меня.

— Я так рад, что для тебя все так отлично складывается в том, что касается твоего

детища,   —   сказал   отец,   теперь   его   тон   был   таким   же   пренебрежительным   и

непочтительным, как и у Фила. — В особенности сейчас, когда все приоритетные для тебя

задачи сосредоточены в одном месте...

Гвен   приподняла   бровь,   глядя   на   меня.   Я   покачал   головой.   Для   нее   было

непривычным стать свидетелем того, когда мой отец был в таком состоянии, и ей было

129

неизвестно, что праздники были единственным поводом, когда мы позволяли ему вести

себя   как   мудак.   После   Нового   Года   он   приносил   невнятные   извинения,   и   весь   сор

благополучно сметался под ковер до следующего года.

Мне потребовался самый первый праздник после смерти мамы, чтобы в полной мере

осознать тот факт, что люди справляются со своим горем по-разному. Пока я ежедневно

скучал по маме, научившись жить с этой болью, которая так и причиняла дискомфорт, я

просто   принял   это   как   данность.   Мой   отец   же   напротив   абстрагировался   от   боли,

отгородившись   от   этой   потери,   отказываясь   говорить   о   маме   за   исключением   редких

случаев. И даже после этого, вместо того, чтобы поговорить о ней, он срывался так, как он

делал это сегодня.

Мне следовало игнорировать нападки отца, но я не мог ничего сделать с собой.

— Если вернуться в август месяц, то тогда ты весьма хорошо отзывался о ресторане.

Ты даже говорил, что это очень порадовало бы маму.

— Это было до того, как я узнал, что ты используешь память своей матери, чтобы

валять дурака, — сказал отец, прикончив свой скотч в два глотка и переключившись на

Шардоне.

Я не был уверен, имел ли он в виду мои отношения с Гвен или что ресторан отвлекал

меня, но в любом случае я не собирался захватывать его наживку. Не в присутствии Гвен.

Не на фоне всех остальных проблем.

Я   открыл   рот,   чтобы   поменять   тему   разговора,   но   отец   перебил   меня,   хлопнув

кулаком по столу, что задребезжало столовое серебро.

— Мне хочется верить в то, что у тебя достаточно мозгов, чтобы не омрачать память

своей матери еще больше, когда ты будешь произносить речь на празднике в честь Нового

Года. Ты сможешь справиться с этим. Я прав, сын?

Напряжение  в комнате  было осязаемо.  Крис  напевал  себе   под  нос,  рассматривая

картины, висевшие на стене, в то время как Роуз что-то бормотала по поводу того, каким

был   вкусным   кукурузный   хлеб   и   как   аппетитно   выглядела   мускатная   тыква,

глазированная   кленовым   сиропом.   Гвен   опустила   руку   на   мое   колено,   оказывая

молчаливую поддержку, она выглядела спокойной, уравновешенной.

—   Как   насчет   того,   чтобы   попробовать   блюда   до   того,   как   все   остынет?   —

воскликнула Роуз, ее голос был на порядок выше, чем это было на кухне. — Начинайте

прямо сейчас. Давайте, наполняйте свои тарелки.

Следующие   несколько   минут,   пока   все   обходили   стороной   жареную   индейку,

обстановка   немного   разрядилась.   Все,   кроме   отца   болтали   ни   о   чем,   мы   с   Крисом

обменивались   своими   впечатлениями   от   волонтерской   работы   этим   утром,   Гвен

рассказывала о новом специальном меню для ресторана, над которым она работала, и мы

все вместе обсуждали то, как Detroit Lions разгромили сегодня the Philadelphia Eagles. Это

было плохой новостью для the Blizzards, потому что the Lions были в хорошей форме, и

мы могли с ними встретиться в Суперкубке.

Когда   мы  уже   собирались   приступить  к   еде,  отец  поднял   свой  бокал   с  красным

вином и произнес:

— За детей, которые заставляют нас испытывать гордость. Или только притворяться,

что это так.

Роуз подняла свой бокал с шампанским к хрустальной люстре, свисавшей с потолка.

130

— За наших детей, — повторила она, изобразив на лице жалкое подобие улыбки.

Мне, Крису и Гвен ничего не оставалось кроме как чокнуться с ней своими бокалами,

поддерживая попытку отца пошутить.

Какое-то время мы ели в тишине, отодвигая от себя индейку, и топили картофельное

пюре   в   подливе.   Казалось,   только   отец   получал   наслаждение   от   еды,   поглощая

запеченную   брюссельскую   капусту,   батат   и   клюквенный   соус,   как   будто   это   было

основным блюдом.

— Эй, Стоунстрит, прекращай уже быть таким жадным с хлебом. Передавай его

сюда, — сказал Крис. Учитывая то, что у него на тарелке по-прежнему лежала нетронутой

булочка   с   маслом,   я   мог   предположить,   что   он   пытался   начать   разговор,   не   важно,

насколько поверхностным тот был.

— Конечно, — сказал я, двигая корзину к нему.

— Вы только посмотрите, какое чудо. Вы двое можете сделать простую передачу. Я

начинаю думать, что вы оба забыли основы игры в футбол, — сказал отец, его голос был

громким и невнятным. Он сделал еще один большой глоток красного вина, уже допив

Шардоне.

— А теперь, Боб, вспомни, что во время ужина никаких разговоров о Blizzards, —

пожурила   Роуз,   хотя   я   не   знал,   почему   она   беспокоилась   —   отец   никогда   не

придерживался ее правил.

Черт, это было из-за последнего моего спора с отцом из-за моего нежелания хранить

терпение по поводу того, что застолье в честь Дня Благодарения в первую очередь было

местом   свободным  от   Blizzards.   Честно   говоря,  для   меня   было  загадкой,   почему   Роуз

продолжала приглашать нас. Я подозревал, что это было связано с моей долгой дружбой с

Крисом и из-за уважения и восхищения Роуз моей матерью.

— Хорошо, хорошо. Никаких разговоров о Blizzards, — сказал отец, отмахиваясь от

Роуз. — В любом случае, это не лучшая тема для обсуждения.

— У нас лучший результат в AFC West, поэтому я бы возразил в том, что касается

футбола, есть кое-что, чем можно гордиться, — вмешался Крис.

— Так было в этом году и за год до этого, но вы так и не смогли заполучить себе

титул, — сказал отец.

— Именно это и замечательно в этом виде спорта, Боб. Новый шанс каждый новый

сезон. Уж ты как никто другой должен знать об этом, — сказал Крис, и я слегка кивнул

ему,   выражая   признательность.   —   Сколько   лет   ты   играл   за   Сиэтл,   прежде   чем   вы

выиграли чемпионат? Пять?

— Вполне справедливо, Крис, — отец рассмеялся громким фальшивым смехом. —

Но тогда я уверен, что ты можешь понять, почему это столь позорно наблюдать за тем, как

Логан   растрачивает   свои   таланты   на   что-то   другое,   когда   вы   оба   молоды,   здоровы   и

натренированы, чтобы заполучить реальный приз, — он встретился со мной взглядом. —

Логан, представь, чтобы твоя мама подумала, если бы она...

Казалось, что это было последней каплей терпения Гвен, потому что она бросила

свою салфетку на тарелку и перебила его.

—   О,   да,   Боб,   давай   поговорим   о   том,   чтобы   подумала   Джейн,   если   бы   Логан

приходил   домой   пьяным   после   каждый   игры.   О   том,   как   рассыпается   его   колено,   и

насколько Логан осторожен — слишком осторожен для кого-то в его возрасте — когда

проходит  поворот. Давай поговорим,  чтобы  подумала  Джейн о ежедневных  уколах от

боли, о постоянной физиотерапии и о постоянном принуждении играть травмированным.

131

— Гвен, милая, сейчас не самое подходящее время... — начал Роуз.

—   На   самом   деле,   давайте   поговорим   о   том,   чтобы   сказала   Джейн   о   твоем

поведении, Боб, — перебила Гвен. — Все, сидящие здесь, могли бы снести твою грубость

и спустить тебе это с рук, но Джейн точно этого бы не сделала. На самом деле, я думаю,

что ей было бы стыдно. Несчастье произошло со всеми нами. Оно приняло разную форму

и оставило после себя разную форму опустошения, но мы все пережили это.

— Милая, — снова повторила Роуз, но Гвен была в ударе.

— И я понимаю, что тебе больно, что все эти годы были трудными для тебя, но это

не дает тебе права вести себя непотребно и крайне невежливо с единственным членом

семьи, что остался у тебя, — ноздри Гвен раздувались, глаза блестели и были широко

распахнуты, и в них было столько огня, сколько я не видел раньше. — Логан — твой сын

— по-прежнему здесь, и он любит тебя. Возможно, тебе стоит вспомнить об этом, когда

ты будешь оскорблять его в следующий раз, — Гвен встала из-за стола и выбежала из

столовой.

Какое-то время все сидели неподвижно, пребывая в шоке от ее взрыва. Затем отец,

не переставая быть самим собой, поднял бокал и допил остатки Пино Нуар.

Я прочистил горло и поднялся.

— Я... пойду посмотрю как она.

Я обнаружил Гвен в оранжерее, всматривавшуюся в кромешную тьму ночи и яркие

звезды на небе. Снаружи земля казалась серой и покрытой кристаллами, деревья были

укутаны льдом. Гвен обернулась, ее плечи опустились, лунный свет, струившийся сквозь

окна от пола до потолка, освещали черты ее лица серебристым светом.

— Я знаю, что у тебя есть силы постоять за себя, но я не могла больше слушать эти

пассивно-агрессивные реплики, — сказала она, ее голос был спокойным и твердым.

Я направился к ней, мои шаги приглушала керамическая плитка.

— Раньше я спорил, но через какое-то время понял, что это бесполезно, когда отец в

таком настроении.

—   Что   за   чертовщина   с   ним   творится?   —   спросила   она,   опускаясь   на   один   из

плетенных диванов, стоявших рядом. — Он ведет себя, как совершенно другой человек...

—   Я   не   знаю.   Как   будто   какая-то   его   часть   сломалась   и   ее   больше   не

отремонтировать, — сказал я, опускаясь на диван рядом с ней. — Эта его часть выходит

наружу только во время праздника, к счастью, но мне по-прежнему жаль, что ты стала

свидетелем этого. И я приношу извинения за все его завуалированные оскорбления.

Гвен толкнула меня в плечо и улыбнулась мне уголком рта.

— О себе я слышала утверждения и похуже.

— И ни одно из них не является правдой, — сказал я, глядя прямо ей в глаза.

Она посмотрела в ответ, устроив что-то вроде молчаливого противостояния.

— Я не сожалею о том, что сказала.

— Знаю, — сказал я. — И я ценю твою заботу.

— Но ты не согласен, — это должно было быть вопросом, но мы оба знали, что это

было утверждением.

— Жестокость  игры  отражается  на теле каждого игрока, — сказал  я. — Мое не

исключение, Гвен.

—   И   ты   постоянно   напоминаешь   мне   об   этом,   —   сказала   она.   —   Я   просто   не

понимаю, как ты можешь утверждать, что любишь спорт, который уничтожает тебя таким

образом.

132

— Утверждать? — спросил я, поднимая бровь.

Она кивнула.

— Я думаю, что давным-давно, как в сказке, ты влюбился в футбол. Точно также как

и я когда-то влюбилась в кулинарию. И хотя я верю, что часть тебя по-прежнему любит

футбол   и   то,   что   он   собой   олицетворяет,   я   также   думаю,   что   те   чувства   омрачены

ожиданиями и давлением в том, что касается контракта ведущего квотербека, — Гвен

прижалась ко мне своим телом, глядя на меня так, как будто ей были известны мои самые

потаенные секреты. — Я смотрела практически каждую игру в этом сезоне, и не похоже,

чтобы тебе было слишком весело за все эти дни.

—   Потому   что   владельцы   не   платят   мне   миллионы   долларов   за   то,   чтобы   было

весело. Они платят мне за игру. За выигрыш в чемпионате. Поэтому, если это означает,

что меня должны поколачивать, то так тому и быть, — сказал я, мой голос был наполнен

досадой, мне так хотелось, чтобы она поняла мою точку зрения по этому вопросу хотя бы

раз. Любовь к игре, желание победить и при этом оставаться профессионалом, не должны

быть взаимоисключающими. — В конце концов, это работа, Гвен, и я должен выполнить

ее любым способом, который был бы самым эффективным и действенным. Тоже самое

делаешь и ты каждый раз, когда затачиваешь ножи и завязываешь фартук. Я думал, что ты

как никто другой могла бы понять меня.

Мы снова смотрим друг на друга, схлестнувшись в каком-то состязании, и как и до

этого, победил я.

Она отвела взгляд, ее внимание сосредоточилось на лисице, скакавшей по покрытом

инеем газону.

— И что за дела с вечеринкой? — спросила она через какое-то время.

—   Это   благотворительный   фонд,   занимающийся   исследованием   рака   яичников,

который   мы   организовали   с   отцом,   —   сказал   я.   —   В   этом   году   меня   попросили

произнести речь, в частности рассказать о той борьбе, что вела моя мама, и о том, каким

она была человеком.

— Это так... важно.

— Так и есть.

— Но? — спросила она, наконец, посмотрев на меня.

Я провел по своей челюсти и вздохнул.

— Как я должен начать разговор о самом лучшем человеке, которого я знал?

Выражение лица Гвен смягчилось.

—   Джейн   была   необыкновенной,   Логан,   —  сказала   она,   пропуская   между  своих

пальцев волосы у меня на затылке. — И я понимаю, что рассказ о том, каким человеком

она была, не может свестись к банальной речи. Поэтому вместо этого подумай о том, что

ты услышал ее голос в своей голове, и тот, что самый громкий, что он тебе говорит? И

чтобы там ни было, возможно стоит начать именно с этого.

Я   раздумывал   над   словами   Гвен,   припоминая   все   маленькие   «уроки»,   которыми

мама  обычно  делилась   и которые   в  то  время  звучали  как   нечто   банальное,  но  сейчас

позволяли мне успешно  шагать  по жизни  — проявлять истинность  и доброту, жить с

определенными убеждениями и целью, всегда быть честным. Были еще и другие, как те

настоятельные   призывы   сражаться   за   каждое   мгновение,   даже   за   плохое,   и   быть

терпеливым с отцом, сейчас, после ее ухода, моя поддержка была нужна ему как никогда.

Внезапно, кое-что всплыло в моей памяти, то, что говорила мне мама незадолго до

своей смерти, нечто, о чем я не думал с тех пор:  «Оскара» кулинарного мираОднажды ты встретишь правильную

133

женщину, Логан. И когда это произойдет, ты узнаешь, что это именно она, потому что

единственным и самым непреодолимым будет для тебя не желание проводить каждую

минуту своей жизни с ней, а страх потерять ее. Поэтому, сообщи о своих намерениях,

прежде чем ты утратишь такую возможность».

И показалось, что все, что было окутано туманом, вдруг прояснилось. Я хотел всего

этого вместе с Гвен, и если у нас был хоть какой-то шанс на настоящие отношения — на

совместное будущее — тогда должна быть прочная основа из доверия и честности между

нами. Проблема была в том, что я не знал, чувствовала ли Гвен то же самое — или могла

ли почувствовать когда-нибудь то же самое. Я мог бы стать всем, сделать все, что в моей

власти, чтобы показать ей, что я не был Стивеном, и что мы с ней представляли собой

нечто   большее,   чем   то,   что   у   нее   было   в   Сан-Франциско.   Но   этого   могло   быть   по-

прежнему недостаточно, особенно, если она уже все решила.

— Мама бы сказала мне пойти за тем, чего я желал, со всем, что у меня есть. И

прямо сейчас единственное, чего я хочу, это ты, — я дотронулся до ее лица, едва касаясь

ее скул. — Лежать на диване и смотреть с тобой фильм после игры. Чтобы ты сидела на

столешнице,   в   то   время   как   я   пытаюсь   приготовить   обед   для   тебя.   Хочу,   чтобы   ты

обнимала меня в моей постели поздно ночью и рано утром. Но больше чем это, больше

всего я хочу, чтобы ты была женщиной, идущей со мной под руку на публике и когда мы

одни, но особенно на вечере в память о моей матери.

Мои слова зависли в пространстве между нами.

Ее рука оставила мою шею, когда она освободилась от моей хватки.

—   Логан,   —   никогда   мое   имя   не   звучало   так   тяжело,   так   громко.   —   Мы   уже

разговаривали об этом.

Даже несмотря на то, что я ожидал такой реакции, меня охватило разочарование.

— Нет, это  ты говорила об этом, — сказал я.

Она покачала головой, как если бы я был совершенно неразумным.

— Тогда, почему я должна объяснять тебе снова, что я не хочу привлекать к себе

такого внимания?

— Потому что ты на самом деле в прошлый раз ничего не объяснила, Гвен, — сказал

я. — Ты просто приняла решение и ожидала, что я соглашусь с ним.

—   Я,   честно   говоря,   не   припоминаю,   чтобы   ты   жаловался   прошлой   ночью,   —

сказала она, ее голос был полон сарказма.

Я вздохнул и потер свои глаза.

— Я готов признать, что у нас нет проблем в том, что касается постели. Но тогда, это

имеет смысл, потому что мы на самом деле едва ли разговариваем друг с другом.

— Правда? Потому что я думаю, что мы общаемся просто прекрасно. До этих самых

пор, когда ты решил изменить свои устремления в том, что касается меня.

— Боже упаси, если я хочу взять тебя с собой на ужин в память о моей матери, где

другие люди могут увидеть нас вместе, — сказал я.

Поднявшись с дивана, она скрестила руки и практически прокричала:

— Потому что это не просто ужин. Это публичное заявление всему обществу.

— Чушь полная. Это личное. Это признание того, что мы вместе и это не интрижка,

в чем ты продолжаешь себя по-прежнему убеждать, — сказал я, мой собственный голос

стал громче, потому как параллельно с ним росло и мое раздражение. — Почему тебе так

сложно признаться  в этом? Чего, черт  побери,  ты  боишься?  И почему  мне постоянно

кажется, что ты одной ногой уже за дверью?

134

Вот оно, это шанс для нее прояснить все, рассказать мне о том письме, которое я

нашел. Но Гвен не дрогнула, никак не показала, что мои слова задели ее за живое.

—   Ты   требуешь   от   меня   обязательств,   но   откуда   мне   знать,   что   если   я   начну

полагаться на тебя, начну доверять тебе, то ты не щелкнешь пальцами и не соберешься

поменять   меня   на   очередную   модель?   —   спросила   она.   —   Ты   босс,   и   поэтому   ты

единственный, у кого здесь есть власть, Логан. Давай не будем забывать об этом.

— Когда ты поймешь, что я не Стивен? И я, откровенно говоря, думаю, что это

настоящее  оскорбление,  что ты  по-прежнему  думаешь, что  я способен  повести  себя с

тобой   также   как   и   он,   —   я   сделал   глубокий   вдох,   пытаясь   не   позволить   моему

разочарованию   и   злости   поглотить   меня.   —   Я   готов   выставить   себя   на   всеобщее

обозрение   —  я   хочу   быть  у   всех  на   виду   с   тобой   —  без   какой-либо   защиты,   рискуя

получить жесткий отпор, но мне нужно, чтобы ты хотела того же самого.

Она вздохнула и посмотрела в окно, ее отражение в стекле напоминало призрак.

— Ты меняешь правила, Логан, и просишь о том, что я не совсем уверена могу дать

тебе.

— Я не говорю тебе — все или ничего, — я подошел, чтобы встать перед ней, с

осторожностью соблюдая дистанцию. — И я не предлагаю размещать объявление в газете

или устраивать совместное интервью.

Ее глаза искали мой взгляд, ее выражение стало серьезным, но таким опасливым.

— Тогда, о чем ты просишь?

—   О   том,   чтобы   ты   прекратила   вести   себя   так,   как   будто   все   неправильно   и

настолько хрупко, что сломается от малейшего взгляда. И когда я буду говорить речь о

моей маме самым публичным способом из всех возможных, ты будешь сидеть за столом в

ожидании моего возвращения. Я хочу, чтобы ты была там со мной, Гвен. Ты нужна мне

там, — сказал я, проводя подушечкой большого пальца по ее нижней губе. — Я надеюсь,

что однажды, ты позволишь мне заполучить тебя навсегда, но прямо сейчас я прошу тебя

быть моей девушкой.

Все ее тело напряглось, и я был уверен, что она собиралась ответить отказом, но

после нескольких долгих минут, Гвен сделала глубокий вдох и сказала:

— Ладно, Сладкая Булочка, один раз побуду твоей девушкой.

Глава 17

ГВЕН

Через три недели после катастрофы под названием День Благодарения я была в the

Cherry   Cricket   с   Мисси   и   ее   мужем   Дэном,   а   также   с   группой   его   сотрудников   из

юридической фирмы, мы потягивали пиво и ели зеленые чизбургеры чили, ожидая пока

начнется Monday Night Football. Дротики дартс пролетали в нише позади меня, дети в

футболках   медведя   боксера   состязались   друг   с   другом   в   пейнтбол,   повсюду   мерцали

рождественские огни, и все вокруг было окутано атмосферой праздника.

Мы с Мисси приходили в этот дешевый денверский бар со времен старшей школы и

даже   через   десять   лет   ничего   не   изменилось   —   зеленый   ковер,   стены   из   деревянных

панелей, столы из ламината и обитые виниловые стулья были по-прежнему такими же

потертыми и старыми, как и само строение, еда была идеальным балансом жирного и

ароматного, а выбор напитков был весьма большим. Над нашими головами витал туман из

дымка   от   говяжьих   котлет,   готовящихся   на   огне   под   которым   были   раскаленные

135

вулканические камни, все это заслоняло вид на имитацию хоккейного катка над нашими

головами, а вентиляторы лишь создавали видимость проветриваемого помещения.

Телевизор   был   включен   на   канале   ESPN.   Все,   кто   был   вокруг   нас,   —   все   типы

людей,   начиная   от   тех,   кто   сошел   прямо   с   брошюр   о   банковском   инвестировании,

хипстеров, женщин в твидовых костюмах от Chanel и на двух дюймовых шпильках до

спортивных   фанатов,   выкрикивающие   приветствия   в   тот   момент,   когда   игроки   the

Blizzards выбежали на поле стадиона  Qualcomm  в Сан-Диего для игры  с the Chargers.

Логан   с   парнями   одержали   победу   над   the   Packers   в  Грин   Бей  на   прошлой   неделе,   и

фанаты   затаили   дыхание,   чтобы   посмотреть   сможет   ли   их   команда   продолжить   свою

победную серию, вернувшись домой с ранним подарком на Рождество. Я хотела только

одного — чтобы Логан выжил в этих четырех периодах, хотя заметила, что его походка

казалась уверенной и устойчивой, когда он отрабатывал свои удары.

—  Объясни   мне,   почему   Колорадо   снова   играет   против   Сан-Диего?   —   кричала

Мисси мне прямо в ухо, чтобы пробиться сквозь окружавший нас шум. — Разве мы уже

на разбили их один раз в этом году?

Бедная девочка была также несведуща в футболе, как и мой отец. Но, по крайней

мере, она позаботилась о своем внешнем виде, который был лучше, чем у меня — на ней

были джинсы и яркий синий свитер, пронизанный серебристыми нитями, что напоминало

мне о пачках,  которые носили  балерины, когда танцевали  «Танец  снежинок»  в балете

«Щелкунчик».

— The Blizzards играют с the Chiefs, с Raiders и с Chargers дважды за сезон каждый

раз, — сказала я, окуная горстку картошки фри в соус «Чипотле Ранч». — Это хорошо,

потому что Денвер практически всегда побеждает всех трех, что дает команде хороший

отрыв в общей таблице ( прим. соус «Оскара» кулинарного мираЧипотле Ранч» имеет характерный и насыщенный

вкус, жгучий перец чипотле, чернослив и пикантные специи).

Мисси толкнула руку своего мужа.

— Думаю, в таком случае, хорошо, что ты не поставил деньги на игру с the Chargers,

— когда он не ответил, она пнула его ногу под столом. — Верно, Дэн?

Он вздрогнул, посмотрел на нее и пожал плечами.

—  Ага, думаю, что так, — потом он вернулся к обсуждению положения команд в

таблице футбольной лиги со своим знакомым адвокатом.

Я планировала провести свой вечер дома на диване перед телевизором, но Мисси

умоляла меня приехать, заявив, что хочет поболтать, потому что не видела меня после

праздников. Однако после того, как увидела, что Дэн отстраненно и холодно отмахнулся

от Мисси, как если бы она была не важнее ворсинки на костюме, я подумала, что между

ними происходило нечто посерьезнее, так что я была здесь в качестве щита.

—  Как Логан чувствует себя сегодня вечером? — спросила Мисси, ее голос был

раздраженным, а взгляд по-прежнему прикован к затылку Дэна.

— Подготовленным. По крайней мере, это то, что он продолжает мне говорить, —

сказала я, фокусируя свой взгляд на телевизоре. Я смотрела, как Логан отдал короткий пас

через центр Крису, заработав для the Blizzards первый даун на сорока ярдах на их же

собственной стороне поля.

Она посмотрела на меня с серьезным выражением лица.

— Ты не веришь ему?

—  Нет. Не в этом дело, — сказала я, обводя большим пальцем контур значка на

бутылке пива the New Belgium Blue Paddle. — Логан постоянно готовится. Если он не

тренируется с тренером квотербеков, чтобы улучшить свою скорость и точность, тогда он

занимается в зале, работая над своими силовыми навыками. Если он не в тренажерном

зале, тогда он изучает фильмы или находится на физиотерапии. Если он и этим всем не

занят, тогда он встречается с диетологом или отслеживает свой сон.

—  И тебе кажется, что это слишком? — спросила Мисси, рот которой был набит

маринованными огурчиками.

136

— Он не может выдержать такой темп и такую нагрузку... надолго его не хватит.

—  Ты   обсуждала   это   с   Логаном?   —   она   вытерла   пальцы   об   салфетку,   а   затем

скомкала мокрую бумажку и швырнула в пустую картонную корзину.

— Я пробовала, но на самом деле это же не мое дело, так? И, кроме того, каждый

раз, когда я поднимаю этот вопрос, Логан говорит, что знает свои пределы. Поэтому какой

еще у меня есть выбор, кроме того, чтобы верить ему? — я допила свое пиво и оттолкнула

бутылку   в   центр   стола.   —   Логан   сам   есть   игра,   и   он   готов   дать   этому   городу   тот

чемпионат, который они желают, чего бы ему это не стоило.

— Но, Гвен, разве ты не думаешь, что поставленное на карту сводит его с ума?

— Что ты имеешь в виду? Он знает, как это отражается на его же собственном теле и

как это отразится на будущих контрактах.

Хотя я и произнесла это, но краем глаза отметила, как Логан плавно и, не прилагая

особых усилий, пересекал поле, не показывая ни единого признака о том, что испытывал

боль. Он сделал обманную передачу на защитника, а затем бросился через открывшееся

пространство,   созданное   наступлением   атакующей   части   команды,   заработав   еще

пятнадцать ярдов, до того как его вытолкнул за пределы поля полузащитник Chargers.

— Ну... — Мисси крутила свой стакан воды, делая влажное кольцо на подставке еще

шире. — Все точно так, как ты и сказала. Логан живет игрой, но могу поклясться, что это

только потому, что он в полной мере не может осознать то, что ожидает его после, если

вдруг игра в футбол для него закончится, — она посмотрела на меня острым взглядом.

— У него есть ресторан и его благотворительная деятельность, поэтому я могла бы

сказать, что он, по крайней мере, задумывался об этом, — сказала я, когда мимо нашего

стола  пронеслась   маленькая  девочка   с  хвостиками  и  в футболке   Blizzards  с  надписью

«ЛАЛОНД» и номером «89». Я улыбнулась тому, что мой брат вдохновлял футбольных

фанатов уже следующего поколения, даже если сам он никогда не смог бы в полной мере

оценить это.

—  Нет,  ты  дура. Что еще  Логан  мог  рядом с тобой,  — сказала  Мисси,  а потом

вздохнула.   —   Ты   сейчас   здесь,   сидишь   и   беспокоишься   о   потенциальном   риске   для

будущего   Логана,   но   не   была   честна   с   ним   в   том,   что   касается   твоего   собственного

будущего, рассказывая ему о своих стремлениях и чувствах, по сути, ты делаешь то же

самое.

— Я согласилась пойти на вечер вместе с ним, — сказала я, но эти слова даже на мой

слух звучали слишком неубедительно.

— И это было большим шагом. Хвалю, — сказала она, даже не пытаясь скрыть свой

сарказм, когда официант обновил напитки и убрал уже выпитые. Мисси сделала глоток

своего   пива   Guinness   и   слизала   кремовые   усики   из   пены,   которые   появились   над   ее

верхней губой. — Ты призналась мне, что влюбилась в него. Тем не менее, ему ты об этом

не   скажешь.   Тогда   почему   его   не   должен   интересовать   один   лишь   футбол,   когда   ты

слишком испугана, чтобы спросить его о том, как бы тебе остаться в его жизни навсегда?

—  Но куда именно я могла бы вписаться, Мисси? — спросила я, в моем голосе

проскользнули нотки разочарования, потому что я на самом деле хотела бы знать об этом.

Если  бы  мне предложили место в Нью-Йорке, я не могла бы ждать того, чтобы

Логан   отказался   от   всего   здесь,   в   Денвере,   чтобы   переехать   на   другой   конец   страны

вместе со мной. А если бы Логан даже ушел из the Blizzards в другую команду, я не могла

сказать, что последовала бы за ним. Не без ущерба для собственной карьеры.

И снова, когда дело дошло до страсти к собственным увлечениям и любви, мы оба

отчаянно хотели исполнения своих мечтаний и не хотели жертвовать своими амбициями.

Вот   почему   страсть   всегда   одерживала   победу.   И   все   же   я   не   могла   заставить   себя

оставить его, даже зная о том, что один из нас двоих, в конце концов, пострадал бы.

— А куда ты сама хочешь вписаться, Гвен?

137

Я просто терпеть не могла, когда Мисси задавала мне такие прямые вопросы. Она

делала это с тех самых пор, как нас в первый же день в старших классах поставили в пару

на экономике, и больше не прекращала заниматься этим.

— Потому что это не то, на что Логан или я можем ответить, и на самом деле, то, где

ты видишь саму себя, — это единственное, что имеет значение, — продолжила она. — И

прямо   сейчас   то,   как   ты   себя   ведешь,   больше   походит   на   то,   что   ты   не   можешь

критиковать приоритеты, которые расставил Логан лично для себя. По крайней мере, пока

ты не определила свои собственные.

И снова Мисси была права, но то, что на слух было так просто понять, на практике

было невозможно воплотить. Я начала говорить ей об этом, но прежде чем слова вылетели

из моего рта, Дэн и его коллеги резко поднялись из-за стола, обрывая меня.

— Куда ты? — спросила Мисси, хватая его за руку.

—  Мне   нужна   еще   одна   порция   Old   Fashioned   (прим.   «Оскара» кулинарного мираОлд   фешен»   (англ.   Old

fashioned — старомодный, на прежний манер)   — коктейль-аперитив Международной

ассоциации барменов. Смешивается в бокале на основе бурбона, скотча или ржаного

виски. В качестве гарнира украшается долькой апельсина и коктейльной вишней. Входит

в число официальных коктейлей Международной ассоциации барменов (IBA), категория

«Оскара» кулинарного мираНезабываемые»),  —   Дэн   встряхнул   кубики   льда   в   пустом   бокале,   хотя   официант

приносил   ему   коктейль   несколько   минут   назад.   —   И   мы   хотим   подойти   поближе   к

телевизорам.   Невозможно   услышать   комментатора   или   прочитать   субтитры   с   такого

расстояния. К тому же, вам, леди, я предоставляю шанс поболтать без мальчиков.

Как будто нас это вообще как-то интересовало, если вспомнить последний час нашей

болтовни.

Дэн и остальная часть парней  двинулись через шумную, переполненную людьми

комнату, подбираясь к бару. Мисси повернулась ко мне, ее глаза остекленели, однако я не

была уверена, были ли в них гнев, раздражение или печаль. Возможно, все одновременно.

— Итак, ты не хочешь мне рассказать, что здесь происходит? — спросила я.

Мисси поерзала на своем стуле и заправила за ухо прядь своих белых волос.

— Помнишь синяк у меня на руке, который ты заметила пару месяцев назад?

Я кивнула.

— Ты сказала, что он остался после твоего последнего посещения гинеколога.

  —  Так и было, но если говорить конкретнее, то он был результатом того, что я

вставила противозачаточную капсулу под кожу.

— Разве эти устройства, ну, я не знаю, долговременные, что ли?

Она покачала головой.

—  Они заменяемы. Но эффективны  многие годы, — Мисси поерзала на месте, а

потом провела большим пальцем по внутренней стороне своего предплечья. Внезапно,

все, о чем она не сказала вслух, стало очевидным.

—  А  Дэн   не   знал,   —   сказала   я,   опустив   ладонь   на   ее   запястье,   для   удобства   и

поддержки.

— Нет. Это было давно, — отстранившись, она разгладила морщинку на свитере и

прочистила горло. — Я думала, что смогу спрятать синяк или, по крайней мере, списать

все на травму после игры в теннис, но потом Дэн получил счет по страховке, потому мне

пришлось все рассказать начистоту.

—  И   каков   был   первоначальный   план?   Разыгрывать   дурочку   и   изображать

разочарование каждый раз, когда ты получала отрицательный тест на беременность, в то

время, пока Дэн думал, что вы оба активно работали над этим?

— Да, по большей части все именно так, — Мисси сделала еще один глоток пива и

сосредоточила внимание на окрашенных в бледно-розовый цвет ногтях. — Я знала, что

это   было   так   по-детски,   лживо   и   неправильно,   но   я   была   так   измотана   всем   этим.

Бесконечные обследования у врачей, не заканчивающиеся анализы, настойчивость Дэна в

том, чтобы мы исследовали все возможные варианты, каких бы денег это не стоило.

138

—  А у тебя не было ощущения, что ты могла бы поговорить с Дэном об этом? —

спросила я, размышляя о том, как она могла не заметить, насколько похожим был этот

разговор на тот, что мы только что вели обо мне и Логане.

— По всей видимости, нет, но сейчас все это очень спорно, — сказала она, а на лице

у нее было написано полное поражение.

— И как Дэн отреагировал, когда узнал об этом? — спросила я.

— Конечно же, он не был счастлив, но он понимает, что мне нужен перерыв после

всего этого давления.

— Но, Мисси... — я колебалась, подбирая с осторожностью следующие слова. — Ты

вообще   хочешь  детей?   Нет  какого-то  незыблемого  правила,  что   ты  что-то  должна,  не

имеет   значения,   что   твоя   свекровь   хочет   или   что,   по   твоему   мнению,   ждет   от   тебя

общественность.

Она подняла плечи и неопределенно пожала ими.

— Я... я не знаю. Но Дэн хочет, даже если нам придется решить это. И это совсем не

похоже на покупку автомобиля. Нет ни единого компромисса в том, когда ты делаешь

выбор в пользу того, чтобы завести ребенка...

Мисси прервал звонок моего телефона, который задребезжал на столе. На экране

загорелось имя Трента Келлера, и мое сердце замерло. Я знала, что в любой день могла

услышать от него отзыв о своем меню, которое я предоставила,  но я думала, что это

должно было произойти после Нового года.

— Ты должна ответить ему? — спросила Мисси.

Я прикусила губу и кивнула.

— Я скоро вернусь, — я взяла свой телефон со стола и вышла на улицу, смотря под

ноги, чтобы не поскользнуться на льду, который покрывал тротуар. Мурашки пробежали

по моим рукам, но не от холода.

— Здравствуйте, мистер Келлер, — сказала я, мой голос был твердым и без намека

на дрожь, несмотря на нервозность, которая все внутри меня скрутила в узел.

—  Гвен,   пожалуйста,   называй   меня   Трент.   Я   получил   твое   меню,   что   ты   мне

отправила, и это немного отличается от того, что я ожидал от тебя, — сказал он, переходя

сразу к делу, что я оценила. Чем быстрее он избавит меня от мучений, тем лучше.

Я хотела спросить, означало ли другое «плохо», но вместо этого сказала:

— Когда мы разговаривали до этого, у меня не сложилось ощущения, что вы имели в

виду что-то конкретное.

—  Это правда, — сказал  он. — Однако я должен признаться, что учитывая ваш

предыдущий   опыт   в   Brindille   под   начальством   шефа   Дюрана,   и   ту   похвалу,   что   вы

получали на протяжении всей своей карьеры в различных заведениях, я ожидал чего-то

более формального, немного более из современного американского, что вы делали ранее.

Все   внутри   меня   рухнуло.   Я   всегда   имела   склонность   к   более   вычурной   манере

готовки и сервировки, но не только потому, что это было предпочтительным для Стивена.

Он   раз   за   разом   настаивал   на   том,   что   для   того,   чтобы   обрести   успех   на   столь

перенасыщенном рынке, блюда должны были выделяться, должны выглядеть дорого и

таковыми же быть на вкус. Стиль, согласно Стивену, рассматривался, как нечто столь же

важное, как вкус и запах — а иногда даже и быть в приоритете. Если Трент хотел именно

этого, что ж, тогда меня точно не окажется в окончательных списках.

—  Я   хотела   создать   меню,   которое   было   бы   более   привлекательным,   не   могу

подобрать более подходящего слова, но при этом, чтобы оно оставалось утонченным, —

сказала я. Звук шуршащей бумаги послышался в телефонной трубке, и я предположила,

что Трент перебирал бумаги и странички с меню от других претендентов, которые были

более талантливыми, чем я.

— Думаю, что это было точным определением того, что вы предоставили, — сказал

он. — Вы взяли концепцию — с фермы прямо на стол — и сделали ее более свежей и

актуальной. Идея объединить это с колоритом разных стран — весьма хороший ход. В

139

частности,   мое   внимание   привлекли   жареные   ребрышки.   Мне   понравилось,   как   вы

скомбинировали метод тушения, присущий корейской кухне, с ванилью с Мадагаскара,

итальянской полентой и нотками цитруса. И ваш выбор в пользу традиционных гречневых

блинчиков столь популярных в Британии приятен на слух, но одновременно это звучит

изысканно. Я думаю, что у гостей будет складываться ощущение, что они пообедали где-

то в загранице, когда они будут пробовать все это около дома.

Я выдохнула, воздух покидал мои легкие столь поспешно, а беспокойство и испуг,

заполнявшие меня, сменились волнением.

— Хотя меня всегда привлекала современная интерпретация кухни «с фермы сразу

на стол», однако это иногда может быть ограничено ингредиентами, доступными вам, —

сказала я. — Мне хотелось как-то оживить это, исследовать кухню с разных сторон света.

—  Так   и   есть.   Это   меню   такое   индивидуальное,   с   вашей   личной   подписью   под

каждой тарелкой.  Мне любопытно, что  вас вдохновило на первый десерт  — тосты  из

хурмы с айвой, кристаллизованным имбирем и корицей? — спросил Трент.

—  Мне   посчастливилось   совершить   множество   путешествий,   и   блюда,   которые

остались со мной после этого были изменены, упрощены, чтобы обратить внимание на

один главный ингредиент из местных продуктов. В последний раз я была в Китае и по

ошибке оказалась в лабиринте ларьков, каждый из которых был интереснее предыдущего.

Но хурма, которую предложил мне продавец, оставила неизгладимое впечатление. Только

попробовав ее, у меня возникала идея за идеей, как скомбинировать различные вкусы,

которые   давал   этот   фрукт,   —   я   рассмеялась,   испытывая   небольшое   смущение.   —   Я

прошла через настоящее безумие под названием «хурма», именно так я открыла то, что

она прекрасно сочетается с айвой.

— Ну что же, могу сказать, Гвен, что я с нетерпением жду дегустации.

— Дегустацию? — спросила я, мое сердце стучало так часто и громко, что я не была

уверена, что расслышала его верно.

—  Да,   —   сказал   он,   усмехнувшись.   —   Я   звоню,   чтобы   сообщить   вам,   что   вы

официально   пригашаетесь   для   того,   чтобы   в   январе   приготовить   разработанное   вами

меню для меня, группы инвесторов и нескольких профессионалов в этой области. И у вас

есть еще время для того, чтобы все обдумать. Примите мои поздравления.

— Спасибо, — сказала я, и после того как в течение нескольких минут мы обсудили

кое-какие детали, я повесила трубку, стук собственного сердца по-прежнему отдавался в

ушах. Убрав телефон в задний карман, я прислонилась лбом к подмерзшей кирпичной

стене и сделала несколько глубоких вдохов, глядя на ярко-желтые конусы света, которые

отбрасывали на тротуар уличные фонари.

До   настоящего   момента   какая-то   часть   меня   на   самом   деле   не   верила   в   то,   что

перспектива   в   Нью-Йорке   была   какой-то   реальной   возможностью   для   меня.   Только

теперь,   когда   мне   представилась   реальная   работа,   которую   я   едва   ли   смела   даже

рассматривать как таковую, я была сбита с толку больше, чем за всю свою жизнь. Это

касалось того, подходила ли я на самом деле. А еще того, что я хотела сама.

Я знала, что оставаться в Stonestreet’s надолго было не вариантом, но могла ли я

уехать на другой конец страны после того, как воссоединилась вновь с Мисси, со своей

семьей... и с Логаном? А что самое важное, что было лучше для меня самой?

Я думала, что страсть к работе всегда должна была одерживать победу, но это было

раньше, не теперь, когда я поняла, что возможно ошибалась в том, что было для меня

настоящей страстью.

***

Новый   год   и   день   проведения   благотворительного   вечера   наступили   слишком

быстро. Когда лимузин остановился в очереди из машин, которые доставляли гостей к

входу, я разгладила перед своего платья от кутюр, которое мне помогла выбрать Мисси,

140

пытаясь изгнать тревогу, которая росла внутри меня, напомнив себе о том, что я была

здесь для того, чтобы поддержать Логана.

—  Я   не   была   в   отеле   the   Brown   Palace   с   тех   пор,   как   присутствовала   здесь   на

завтраке со своими родителями в средней школе, — сказала я, разглядывая через окно

зеленые тенты и фасад из красного камня, подсвеченный крошечными прожекторами. —

Он еще более роскошный, чем я запомнила.

Логан пробормотал что-то непонятное и в сотый раз одернул свой галстук-бабочку,

он ерзал на своем сидении, пока мы ожидали, когда наш водитель подъедет к красной

дорожке, которая была переполнена прессой.

Интересно, он был погружен в раздумья, касаемо той речи, которую должен был

произнести позже, или по-прежнему винил себя за вчерашний проигрыш команде Kansas

City. Несмотря на то, что the Blizzards завершили регулярный сезон с результатом 13-3,

тот   факт,   что   они   перешли   в   плей-офф   после   поражения,   прямо-таки   пронизывал   все

вокруг суевериями, которые существовали среди игроков, и Логан не был исключением.

Вот почему я до сих пор не упомянула о собеседовании в Нью-Йорке. Я не хотела

нарушать   его   концентрацию,   тем   более   что   я   до   сих   пор   не   приняла   окончательного

решения. Хотя мне нужно было сообщить о нем Тренту в ближайшее время.

—  Эй,   Сладкая   Булочка,   —   сказала   я.   —   Ты   не   играешь   в  хоккей,   тебе   можно

улыбаться. И поскольку у нас не было возможности провести канун Нового года вместе,

тебе можно сегодня повеселиться.

— Я приглашал тебя на игру, — сказал он. — И к себе домой после нее.

— Ты же на самом деле не ожидал, что я брошу ресторан в самый сложный вечер в

году, чтобы посмотреть на то, как ты бросаешь мяч? — спросила я.

Stonestreet’s   был   настоящим   сумасшедшим   домом,   несмотря   на   заранее

определенные зарезервированные столики и специальное меню из четырех блюд. В свою

постель  я  смогла  приземлиться  только  в три  часа  утра,  моя  спина   и ноги   болели как

никогда,   а   волосы   пахли   как   вся   та   сера,   что   исходила   от   фейерверков,   что   были   на

десертах.   Хотя   оно   того   стоило   —   гости   похоже   получали   удовольствие,   танцуя   под

живую музыку, одевая на себя подаренные рестораном шапки и бороды, дополнявшие их

прекрасные наряды, они дудели в дудки и пили очень много шампанского.

—  Но   если   тебе   нужно   поднять   настроение,   —   сказала   я,   проводя   ноготком   с

маникюром по безупречной ткани, покрывавшей руку Логана. — то я могла бы заплатить

водителю, и мы смогли бы послать это мероприятие к чертям, променяв наши вечерние

костюмчики на пиццу и пиво.

Я шутила, конечно же, но если бы Логан согласился, я бы поддержала его.

— Ты с ума сошла? — он рассмеялся, легко и беззаботно, но он все-таки смеялся. —

Мама бы убила меня.

—  Ты   забыл   о   том,   как   хорошо   я   знала   Джейн,   —   сказала   я.   —   При   обычных

обстоятельствах,   она   бы   подкупила   тебя   тремя   шоколадными   коктейлями,   чтобы   мы

смылись с  такого   представления  как   это. Но сейчас,  поскольку   мы   чтим  ее  память,  я

думаю, что она бы попросила нас повеселиться сегодня вечером. Хотя меня пугает этот

шведский стол и дешевая выпивка.

—  Я уверен, что смогу найти что-то соответствующее твоему вкусу, — сказал он,

его   голос   прямо-таки   источал   двусмысленность.   Логан   сверкнул   той   самой

непринужденной, дерзкой, сексуальной ухмылкой, от которой тепло заструилось по моим

венам.

Сегодня, когда я надевала это дорогое платье, я чувствовала себя как дилетант в

маскарадном костюме. Была причина, по которой я сделала выбор в пользу того, чтобы

остаться за кулисами и держаться подальше от всего этого, продолжая оставаться у себя

на кухне в своей запачканной куртке шеф-повара и клетчатых штанах — я больше ни на

что не годилась.

141

Я   ожидала   провести   весь   вечер,   полностью   осознавая   то,   насколько   смешно   я

выглядела рядом с Логаном. Но все изменилось, когда я вышла на свое крыльцо и увидела

Логана в сшитом на заказ смокинге, его лицо осветилось, когда его взгляду предстало мое

тело, он смотрел на меня так, как будто я была всем, чего он всегда желал. Как будто я

была единственным, что он желал.

—  Обещания,   обещания,   —   сказала   я,   когда   водитель   остановился   и   парковщик

распахнул  дверь. — Ох, и  еще,  Логан?  Просто, чтобы  ты  знал:  я не  надела  никакого

нижнего   белья,   —   я   подмигнула   и   вышла   из   лимузина,   улыбаясь   его   растерянному

выражению, когда он выбрался следом за мной.

Целое полчище камер ослепило меня, когда Логан повел меня по красной дорожке.

В то время как мое сердце сжалось где-то в горле, а мой желудок был сплошным пучком

нервов, было что-то теплое и надежное в том, как ладонь Логана прижималась к моей

спине, давая опору, заставляя меня чувствовать себя в безопасности и защищенной.

И пока репортеры забрасывали своими вопросами со всех сторон:

— Логан, как думаешь, поему команда не смогла одолеть вчера команду the Chiefs?

Какую ты преследуешь цель на сегодняшнем вечере? Ты собираешься готовиться к игре

плей-офф the Blizzards против the Steelers? — и Логан давал им короткие, уклончивые

ответы — Kansas City были лучше готовы, чем мы; это будет касаться рака яичников и

сбора денег для исследований этой проблемы; мы будем делать все для того, чтобы быть

готовыми — его рука по-прежнему крепко удерживала мою спину.

Краем   глаза   я   заметила,   что   Андреа   Уильямс   слоняется   поблизости,   мне   было

интересно, почему ее не было в самой гуще событий, с диктофоном наготове. С другой

стороны, возможно, ей было интереснее ударить внезапно очередным разоблачением в

утреннем   выпуске.   Обычно   сама   возможность   чего-то   подобного   заставила   бы   меня

бежать, но прямо сейчас, в безопасности от присутствия Логана, я не могла себя даже

заставить переживать о том, что еще могла сделать Андреа Уильямс.

Меня охватило облегчение, когда мы вошли в тихий отель. Находившийся рядом со

мной   Логан   тоже   расслабился,   я   поняла,   что   возможно   он   чувствовал   себя   не   так

комфортно или уверенно, общаясь с прессой, как я думала вначале.

—  Если потом я забуду поблагодарить тебя, то снова говорю тебе «спасибо», —

прошептал он мне на ухо.

— Я еще не кончила, — прошептала я в ответ, — по крайней мере, пока ( прим. игра

слов — перевод слова «Оскара» кулинарного мираcome» — прийти и кончить).

Логан едва не споткнулся  об антикварный ковер, услышав мой ответ, но быстро

оправился.

— О, так ты думаешь, что сможешь дойти до точки дважды за этот вечер?

— Дважды? — я выгнула бровь. — Учитывая, что я влезла в это платье — именно в

это конкретное  платье  — ради тебя,  я ожидаю, что  тебе  удастся  оформить  несколько

тачдаунов.

—  Я думаю, что это можно будет организовать, — Логан рассмеялся и поцеловал

меня в висок.

Мы   прошли   через   элегантное   фойе   атриума   отеля,   что   повергло   меня   в

благоговейный трепет — витражный потолок, витиеватые железные перила, обрамлявшие

балконы, которые поднимались вверх на восемь этажей, детали из мрамора, которые были

практически повсюду — и мы прошли к главной лестнице, которая вела в Мраморный

Зал.

Пока   Логан   здоровался   и   пожимал   руки   покровителям   фонда,   я   съела   канапе   из

тартара с тунцом на хрустящем крекере из черного риса, которые были сервированы при

входе, и залюбовалась фресками, нарисованными  над моей головой, при этом напевая

джазовую мелодию, которую играла группа на сцене, и позволяя себе раствориться среди

потрясающей обстановки.

142

—  Что бы ты хотела выпить? — спросил Логан, как только освободился, проведя

при этом пальцами по моему голому плечу.

—  Белое   вино.   Что-то   яркое,   с   легкими   фруктовыми   нотками   и   небольшой

кислинкой.

Он   посмотрел   на   меня   так,   как   будто   я   говорила   на   непонятном   языке,   и   я

рассмеялась.

— Я буду Sauvignon Blanc, — пояснила я.

Мы прошли через бальный зал к бару, и я заметила, что отец Логана был уже там, в

его  руке   —  бокал  скотча,  он  смеялся  слишком  громко,   о  чем  бы  они   с  барменом  не

разговаривали.

Мое настроение было сразу же омрачено. Я не хотела мириться с оскорблениями

Боба, спровоцированными алкоголем, но ради Логана, я готова была собрать все свои

силы, чтобы сдержать свой гнев. По крайней мере, сегодня здесь было много людей, и в

любом случае, я сомневалась, что Боб позволил бы потешить себя самого чем-то, что

могло бы омрачить память Джейн. Однако, возможно щедрые чаевые и намек официанту

разбавлять его напитки не были бы лишними.

Я собиралась сказать об этом Логану, когда его перехватили товарищи по команде, а

меня   в   то   же   самое   время   потянула   в   сторону   моя   любимая   девица   из   числа   жен   и

подружек.

—  Гвен! — сказала  Бриттани, заключая  меня в объятия, которые были столь же

фальшивыми, как и ее грудь. — Ну, это не стало сюрпризом. Где твой брат? У меня есть

друг, который был бы рад встретиться с ним.

И что здесь нового?

— Уверена, что Крис напивается где-то в отеле, заливает вчерашний проигрыш, —

сказала я, одергивая обшитую бисером шифоновую ткань, которая облегала настолько

плотно, что даже не сдвинулась с места. На самом деле, я понятия не имела, где находился

мой брат, все, что мне было известно, так это то, что он находился здесь сегодня вечером.

—  О,   я   думала,   что   твой   спутник   сегодня   вечером   это   Крис,   —   сказала   она,

выражение ее лица стало подозрительным.

Дженнифер   Кларк   вновь   одетая   словно   для   ночного   клуба   во   что-то   из   красной

ткани с блестками, что прикрывало ее тело, вмешалась в разговор.

— На самом деле она приехала с Логаном. Я видела, как они вместе шли по красной

дорожке. Гвен шеф-повар его ресторана, помнишь?

У   меня   скрутило   низ   живота,   когда   Дженнифер   улыбнулась   Бриттани   столь

знакомой улыбкой. Одной из тех, что говорила о том, что они не только читали статьи со

сплетнями,   но   и   точно   были   уверены   в   правдивости   того,   что   Логана   назвали   моим

последним блюдом.

В   тот   день,   когда   я   провела   вечер   в   ложе   для   подружек   и   жен,   я   поняла,   что

большинство   жен   и   подружек   спортсменов   намеренно   уклонялись   от   чтения   и

прослушивания всего, что имело отношение к футболу, включая и сплетни, но думаю, что

эта парочка была исключением.

Бриттани ухмыльнулась.

— Верно. Как мило.

—  Это определенно тактический ход. Я никогда не пробовала использовать члена

семьи   или   кого-то   с   работы,   чтобы   заарканить   футболиста.   Это   попахивает

кровосмешением. Я прямо злюсь, что не додумалась до такого, — сказала Дженнифер, а

мне   было   интересно,   что   бы   подумал   Остин   Томас   о   том,   что   она   сказала,   если   ему

вообще было до этого хоть какое-то дело.

— Это было намного легче, чем ошиваться в лобби отеля, — сказала я, отказываясь

показывать свою слабость перед этими женщинами, чтобы дать им возможность увидеть,

насколько сильно их слова подействовали на меня.

Бриттани фыркнула и перебросила свои темные волосы через плечо.

143

—  А еще это более расчетливо.  Одно очко за изобретательность.  Я могу только

представить, во сколько тебе приходится вставать, чтобы попасть на кухню.

—  Говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Уверена, что Логан

может подтвердить это, — добавила Дженнифер.

— Верно, — сказала Бриттани, внимательно рассмотрев меня сверху до низу, отчего

во мне снова вспыхнула неуверенность, точно такая же, которую я ощущала до приезда

Логана. — Однако я бы не подумала, что ты, Гвен, охотница за футболками игроков. Я

надеялась,   что   слухи,   крутившиеся   вокруг   ваших   отношений   за   пределами   ресторана,

были неправдой, но пожалуйста, если это то, что нужно, чтобы создать себе имя.

И в очередной раз меня заклеймили как коварную, взбирающуюся по социальной

лестнице пиявку, которая отчаянно стремилась наверх. Конкретно эта ситуация была тем,

чего   я   стремилась   избежать   и   почему   я   не   решалась   сопровождать   Логана   сегодня

вечером.

— Мы с Логаном не видели друг друга много лет. Он нанял меня, потому что ему

нужен был шеф-повар, а я искала новую для себя перспективу, — сказала я, делая жалкую

попытку оправдать себя, что звучало больше как оправдание, нежели чем правда.

— Одну ты нашла точно, — захихикала Дженнифер.

— Итак, ваши интересы за пределами работы, основаны на старых увлечениях? Или

ты заинтересована в Логане, это что-то новое? — спросила Бриттани.

— Определенно новое, — сказал Логан, вновь присоединившийся ко мне, его рука

снова касалась моей спины. — Потому что мы с Гвен знали друг друга с самого детства —

наши семьи были близки многие годы.

—  О.   Тогда,   слухи   —   это   неправда.   Вы   просто   старые   друзья,   —   Бриттани

посмотрела на Дженнифер с самодовольной ухмылкой.

—  Я думаю, что лучшие любовники сначала были друзьями. Ты бы согласилась с

этим, Гвен? — спросил Логан, его ладонь сдвинулась ниже, остановившись прямо над

округлостью моих ягодиц.

Я сопротивлялась желанию ткнуть его локтем в ребро за то, где сейчас находилась

его рука.

— На самом деле, если вы извините нас, то там нас ждут и другие гости, которых мы

должны поприветствовать.  Наслаждайтесь  вечером, — сказала я, уводя нас в сторону,

пока Логан не успел поделиться еще какими-нибудь интимными подробностями.

—  Все в порядке?  — спросил он, когда мы  были за  пределами  слышимости,  он

внимательно изучал мое лицо, нахмурив брови.

— Зачем тебе надо было поощрять их таким образом?

— Гвен, да брось ты. Эти девицы совершенно безвредные, — сказал он. — И кроме

того, кому есть дело до того, что они думают?

—  Безвредные?   Конечно,   точно   такие   же,   как   взбесившийся   енот   или   ты   в   те

пятнадцать минут, что проходят после того как ты проснулся и выпил свою первую чашку

кофе.

— Ах, будь добрее, они не такие плохие.

Я покачала головой, но перестала давить. Сегодняшний вечер был не для меня. И,

его бы не было вообще, если бы Логан смог понять. Он не был в числе тех, кого называли

беспринципным.

— Может, пойдем и найдем выпивку? — спросила я.

Он рассмеялся.

— Показывай дорогу.

Следующие   два   часа   были   туманом,   наполненным   разговорами   со  спонсорами   и

присутствующими,   поеданием   закусок,   распитием   особых   коктейлей,   товарами,

выставленными на аукцион, позированием для банальных фотографий на фотосессии, и

был Логан,  раздававший  автографы. Наконец,  ведущий  церемонии  объявил о том, что

ужин готов к подаче.

144

Мы с Логаном нашли наши места за центральным столом в первом ряду, который

был всего в нескольких футах от сцены. Его отец и несколько членов правления фонда

уже заняли свои места. Я представилась остальным приглашенным, сидевшим за нашим

столом, к моему удивлению Боб поднялся, выдвинув мой стул и сказал:

— Ты выгладишь прекрасно, Гвен. Я рад, что ты пришла поддержать Логана.

Я   не   была   уверена,   были   ли   его   жест   и   слова   оливковой   ветвью   мира   за   его

поведение на ужине в честь Дня Благодарения, но, тем не менее, я это оценила.

—  Спасибо, Боб, — сказала я, занимая  свое место. — У меня такие  прекрасные

воспоминания  о Джейн, поэтому для меня это четь быть здесь сегодня.  Я никогда  не

забуду, какой она была дружелюбной, или каким гостеприимным всегда был ваш дом.

После того, как все расселись, официанты поставили на стол то, что должно было

быть самым преувеличенным и переоцененным салатом на свете, но, тем не менее, это

было основой любого банкета — свежая зелень с сушенной клюквой, крошенный голубой

сыр, засахаренные грецкие орехи с заправкой из шампанского. Пока мы ели, на большом

экране   за   сценой   транслировалось   видео,   в  котором   освещались   достижения   фонда   за

прошедший год.

Короткий   фильм   закончился,   и   включился   свет.   Я   заметила,   что   Логан   не

притронулся к своей еде, а его нога нервно подергивалась. Я опустила руку под стол и

сжала его  колено.  Дрожь прервалась,  и когда  Логан  встретился  со мной взглядом,  он

выглядел так, как будто был болен — его лоб был усеян капельками пота, кожа была

бледной, а взгляд был рассеянным.

— Ты в порядке? — произнесла я.

Он кивнул, хотя выглядел он так, как будто был готов сбежать, когда официанты

принесли второе блюдо — ансамбль из жареного филе говядины с перцем и морского

окуня с картофельным пюре и спаржей на гриле — которому каким-то образом удалось

быть еще более пресными и скучными, чем салат.

Я никогда не видела, чтобы Логан вел себя не уверенно, даже, когда он был зол и

ругал   себя   за   плохую   игру,   он   по-прежнему   оставался   самоуверенным,   собранным   и

сосредоточенным на том, что нужно было исправить. Но сейчас он казался... напуганным,

поэтому я не была уверена, что могла бы выдержать это. Не от кого-то столь сильного и

одаренного, как Логан Стоунстрит. Когда он сказал, что ему необходимо мое присутствие

на сегодняшнем вечере, я не понимала, как много это для него значило.

— Эй, ты сможешь сделать это, — прошептала я. — Ты репетировал свою речь, и ты

не можешь ничего сказать такого, чтобы было неправильным.

Логан сжал мою руку и снова кивнул. Ведущий назвал его имя и представил как

оратора, приветствия и аплодисменты заполнили бальный зал. Он отодвинул назад свой

стул, расправил лацканы своего пиджака и вбежал по ступенькам на постамент, как если

бы проделывал это сотни раз.

—  Благодарю Вас за столь теплый прием, — сказал Логан, его голос дрогнул. Он

извлек листок с речью из внутреннего кармана и поправил микрофон. — Сегодня вечером,

мы собрались все вместе, чтобы почтить женщин, которые лишились своих жизней из-за

рака яичников, тех, кто сражается, и тех, кто одержал победу.

Логан   посмотрел   в   зал,   и   его   взгляд,   наконец,   остановился   на   мне.   Его   пауза

затянулась,   его   руки   сжали   края   трибуны,   и   я   улыбнулась   ему,   поощряя   его   к

продолжению. Когда он заговорил вновь, вся его нервозность исчезла.

— Вместе с моим отцом мы основали этот фонд в память о моей матери Джейн. У

меня так много воспоминаний о ней. Тепло ее объятий. То, как один короткий взгляд мог

поставить меня на место. Как она всякий раз озаряла комнату, когда входила. Та лазанья,

которую она готовила перед каждой игрой или всякий раз, когда у меня был плохой день.

Она всегда рано просыпалась и ложилась спать поздно, чтобы быть уверенной, что я не

пропустил тренировку — и вообще все занятия, — сказал он с усмешкой.

145

Я посмотрела на Боба, мое сердце сжалось от навернувшихся у него на глазах слез и

совершенно разбитого выражения на лице.

Логан разложил карточки с записями и сделал глубокий вдох, первый раз его поза

стала расслабленной.

—  Но лучше всего мне запомнились ее милосердие и сила, пока саму ее пожирал

рак. Я помню, как за несколько недель до своей смерти, я спросил ее, как ей удается

оставаться такой позитивной, как она по-прежнему способна смеяться, когда все, чего я

хотел сделать, это кричать о несправедливости всего происходящего. Но, конечно же, она

улыбнулась мне на этот взрыв ярости, всем известный ее метод, и повторила те слова,

которые повторяла  всю мою жизнь:  «Счастье  — это контактный  вид  спорта».  Только

после того, как она уже умерла, после того, как люди прислали кучу писем, открыток и

эмейлов, только тогда я на самом деле понял, что она имела в виду, и начал смотреть ее

глазами на тех, кто знал ее не только как мать или жену, — сказал он. — По рассказам

других людей я узнал о женщине, которая любила готовку и мечтала однажды открыть

свой ресторан. Узнал женщину, которая была безумно и дико влюбленной в моего отца,

мужчину, который двигался по собственному пути, согласно собственным устремлениям,

и женщину, у которой было достаточно смелости для того, чтобы пойти по новому пути,

чтобы жить другой мечтой, которая отличалась от того, к чему она стремилась вначале.

Сидевшие   рядом   со   мной   гости   замерли   на   своих   местах,   внимательно   слушая

Логана, то, как открыто и искренне он рассказывал о такой невероятной женщине, и от

этого меня переполняли гордость и восхищение, потому что я была знакома с Джейн.

— Для кого-то это решение показалось бы слишком самоотверженным, то, которое

моя мама приняла ради блага меня и моего отца. Но на протяжении всей моей жизни, моя

мама учила меня снова и снова, что счастье — это не то, что случается с нами или нечто,

что кто-то может дать нам или забрать, — сказал он, его голос был наполнен тоской, а

выражение лица стало серьезным. — Счастье — это нечто, над чем ты должен работать

каждый   день.   Это   результат   нашего   выбора.   И   в   принятии   этих   решений,   что-то

неизбежно   остается   позади.   Но   ты   не   можешь   тратить   время   впустую   на   то,   чтобы

переживать о том, «что-если» или «что-могло-бы-быть». Истинное счастье достигается

благодаря заботе о том, что у тебя есть, не имея все сразу.

Его слова сразу же ударили мне прямо в сердце. Остальная часть его речи была

одним размытым пятном, мой разум лихорадило от того, что он сказал.

Я так долго верила в то, что счастье означало достижение определенного успеха в

профессии,   что   это   означало   быть   лучшей   в   своей   сфере   благодаря   собственным

достижениям.  И пока  я не вернулась в Денвер, каждое принятое  мною решение  было

направлено на то, чтобы достичь этого, — посещение престижной кулинарной школы,

путешествия по всему миру, чтобы улучшить свое мастерство, выбор работы в пользу

самых лучших и уважаемых ресторанов.

А теперь я подумала, не проделывала ли я все это в ожидании, что счастье нашло бы

меня, а не наоборот. Возможно поэтому, где бы я не оказывалась в конечном итоге, везде

я искала чего-то большего. Отчаянно желая получить все. Но как сказал Логан, этот трюк

был просто невозможен.

И когда я посмотрела наверх, на него, стоявшего на сцене, я внезапно совершенно

ясно осознало то, что возможно он был всем, что я искала. Понимание этого обрушилось

на меня так жестко и быстро, что у меня перехватило дыхание. Это было так очевидно.

То, что Мисси — и по-своему Крис — пытались сказать мне, и что я всегда знала сама, но

не была готова признать.

Толпа разразилась бурными аплодисментами, и я быстро сосредоточилась, когда все

в зале  поднялись,  аплодируя  стоя.   Логан  сошел   со  сцены   и  присоединился  ко   мне  за

столом, но он не занял свое место. Вместо этого он прошептал мне на ухо:

— Музыканты сейчас снова начнут играть. Не хочешь свалить отсюда?

— Хочу, — сказала я, забирая свой атласный клатч и хватая его за руку.

146

Мы стремительно покинули Мраморный Зал, спустились вниз по большой лестнице,

к лифтам, которые находились в лобби, где работник отеля the Brown Palace попридержал

один из них для нас. Мы зашли внутрь этой коробки столетней давности, кнопка верхнего

этажа уже горела.

— Приятно вам провести время в люкс Эйзенхауэра, мистер Стоунстрит, — сказал

мужчина с легким поклоном и удалился.

— Так, это была официальная часть, — сказал Логан, неспешно водя пальцами вверх

и вниз по моей спине.

Я   прошептала   свое   согласие.   Двери   лифта   плавно   закрылись,   и   он   начал   свое

движение. Находясь вдали от остального мира и стоя рядом с Логаном, я ощущала, как

была напряжена снаружи, мой разум был в смятении, мои чувства были такими сильными.

Его запах окутал меня — нечто богатое, теплое и совершенно аморальное, что я хотела

обернуть вокруг себя — когда каждое нервное окончание и то, что было между ними,

пылали от мыслей о нем.

Прозвучал   сигнал,   и   двери   лифта   разъехались   в   стороны,   демонстрируя   личный

коридор, который вел к единственной двери.

— Готова узнать, где Эйзенхауэр провел лето 1955 года? — спросил Логан, крепко

переплетая наши пальцы. От его прикосновения меня пронзило током.

У меня сильно пересохло в горле, чтобы я могла что-то ответить ему, поэтому я

просто кивнула и позволила ему вести меня по коридору в номер-пентхаус.

Убранство   напоминало   мне   Белый   Дом   —   роскошное   синее   ковровое   покрытие,

соответствующая   мебель,   шторы   с   узорами   и   колонны,   которые   были   своеобразным

акцентом   во   всем   пространстве.   Огонь,   горевший   в   камине,   был   единственным

источником  света   в  гостиной,   а  на  кофейном  столике   охлаждалась  в ведерке  бутылка

шампанского. Я заметила, что наши сумки находились на стеллаже для багажа прямо в

спальне, а на огромной кровати с балдахином было отогнуто покрывало.

— Ты тихая. Все в порядке? — спросил он, стаскивая с плеч смокинг и развязывая

галстук-бабочку, бросая и то и другое на спинку кресла.

— Я в порядке, — удалось мне произнести, я надеялась, что он не расслышал дрожь

в моем голосе, не почувствовал, что я едва могла держать себя в руках.

Логан посмотрел на меня своими искренними голубыми глазами, взгляд которых

проникал в самые потаенные уголки меня, как будто раскрывая все мои секреты. Или как

если бы они были известны ему с самого начала. Я так много всего хотела сказать ему,

мне в столь многом надо было ему признаться, но слова застряли у меня в груди.

Со   Стивеном   всегда   было   неравное   соотношение   сил,   он   как   шеф-повар   всегда

ожидал,   что   я   буду   вторым   номером   в   команде,   чтобы   исполнять   его   капризы   без

вопросов и недовольства. Но с Логаном все было по-другому, и это загоняло меня в тупик,

я не знала, как вести себя.

«Я люблю тебя».

Разве   эти   слова  не   должны   были   быть   самыми  легкими?   Но,  тем   не   менее,   они

заставляли  меня   чувствовать  себя  так,  будто   я  стояла   на  краю   обрыва,  глядя   вниз  на

бескрайний океан. Я могла совершить прыжок вниз — все внутри меня говорило о том,

что это того стоило — за исключением одного тоненького голосочка на задворках моего

разума, который задавался вопросом, какое коварство ожидало меня на поверхности. Не

закончится ли все между нами сплошными руинами.

— Ты уверена? — спросил он, поднимая бровь.

— Я просто устала, — сказала я, отводя взгляд. Я скинула свои туфли на шпильке

рядом с кушеткой и двинулась по направлению к ванной, но Логан встал позади меня,

схватив за бедра.

— Так устала, что задержишься немного дольше? — его дыхание опалило мое ухо,

его щетина царапала мою кожу. Логан расстегнул мое платье так, чтобы его рука могла

проскользнуть под шифоновую ткань, и я задрожала, когда он прижал ладонь к моим

147

ребрам, прямо под грудью, и притянул меня еще ближе. — Я обещал тебе, что оформлю

как минимум два тачдауна, а я всегда выполняю свои обещания.

Теплая, томительная боль распространялась внутри меня, словно кленовый сироп от

его  прерывистого  голоса,   и  как  будто   по  собственному  желанию,   мое  тело   плавилось

рядом с ним.

— Думаю, что со мной можно договориться.

— Я надеялся, что ты так скажешь, — сказал он, возвращая мне то, что я сказала ему

той ночью в раздевалке the Blizzards после игры с the Browns.

Логан одну за другой извлек шпильки из моей прически, пока волосы волной не

упали вниз по моей спине. Сложив шпильки в одну кучу на столике, он убрал длинные

пряди с моей шеи. А потом мучительно медленно он покрывал поцелуями мою оголенную

кожу, и когда его язык прикоснулся к бьющемуся пульсу, а зубы слегка прикусили место,

где шея переходила в плечо, и все мое тело напряглось.

— Развернись, Гвен, — потребовал он, все мое тело сжалось от того, как понизился

его голос.

Мое дыхание было столь слабым и поверхностным, что я сама не понимала, как мне

удавалось стоять. Я развернулась к нему лицом и снова посмотрела в эти пронзительные

голубые глаза. Глаза, которые могли читать меня, лишь взглянув. Глаза, которые мерцали

от желания. Глаза, которые заставляли меня верить в то, что все было возможно.

Почему   я   верила   в   то,   что   могла   избежать   влюбленности,   особенно   зная   нашу

историю? Логан покорил мое сердце в первый же день, как только я встретила его, когда

мне было восемь, и он никогда не отпускал его, не смотря на долгие годы порознь, многие

мили между нами и меня саму, которая противоречила всему. Было неизбежностью то,

что мы всегда оказывались в том же самом месте, и несмотря на то, что меня это пугало, я

осознала, что это было именно тем местом, где я должна была находиться.

— Я бы никогда не пережил этот вечер без тебя, — он провел огрубевшим пальцем

по моим губам. — Ты это все, ты знаешь об этом? Все, чего я хочу. Сейчас, завтра и

навсегда, — и он наклонился и поцеловал меня, как будто боялся, что мог потерять меня.

Мы целовались, пока я вытягивала из брюк его рубашку и расстегивала пуговицы,

стаскивая   ткань   со   скульптурно   вылепленных   плеч   и   отбрасывая   ее   в   сторону.   Мы

целовались, пока он скидывал свои туфли и брюки, а также боксеры. Мы целовались,

когда он до конца расстегнул молнию на моем платье, так что оно собралось вокруг моих

ног. Мы целовались, испытывая столь острую и сильную необходимость, что от этого

вибрировала каждая клеточка моего тела.

Мы двинулись к спальне, ударяясь о мебель, но прежде чем мы добрались до нее,

Логан опустил меня прямо на пол в безумной лихорадке из рук, губ и кожи. Я могла

почувствовать   вкус   шампанского   у   него   на   языке   и   пряный,   древесный   аромат   его

одеколона. Тень наших сплетенных тел танцевала на потолке, когда в камине затрещало

полено, и искры отскочили от него в сторону.

Я ощупала пальцами каждый дюйм его тела, провела вдоль витых мышц его рук,

груди, живота и бедер, сжимая и разжимая пальцы в том месте, где он уже был тверд и

полностью готов. Он что-то пробормотал, крепче целуя меня, но не прерывая при этом

собственных исследований моего тела, касаясь меня с такой настойчивостью, которой я

раньше никогда не испытывала. Мое сердце трепетало в груди словно колибри, словно

безумное, отчего у меня перехватило дыхание.

Это было одновременно недостаточно и слишком много.

Логан устроился между моих ног, его руки уперлись по обе стороны от моей головы,

его взгляд не отрывался от моего. И когда он вошел в меня, мы оба застонали. Его толчки

были нежными, уверенными и столь приятными, и я знала, что никогда не ощущала чего-

то настолько прекрасного, как соединение наших тел.

Логан снова впился в мой рот, продолжая совершать свои размеренные и плавные

движения, входя в меня. Обхватив его ногами за талию, я уперлась пятками в его ягодицы,

148

чтобы   притянуть   его   еще   ближе.   Ощущения   были   такими   сильными,   что   мое   тело

оторвалось от ковра, а мои ногти царапали его спину. Шипение сорвалось с моих губ, а

Логан   опустил   лицо   к   моей   шее,   покусывая   и   посасывая   чувствительную   кожу,

проговаривая слова, которые я не могла разобрать, двигаясь сильнее и быстрее. С такой

силой,   что   он   вынужден   был   схватиться   рукой   за   мое   бедро,   чтобы   я   оставалась

неподвижной на полу.

Удовольствие   ползло   вверх   по   моим   ногам,   гудело   в   позвоночнике,   а   в   животе

возрастало   давление.   Я   достигла   предела,   все   мое   тело   дрожало,   но   я   еще   не   хотела

кончать, мне остро не хватало этого чувства, я хотела, чтобы это длилось вечно. Но потом

Логан проговорил мне прямо на ухо, его голос был жестким и хриплым, он просил меня

отпустить это, жгучее пламя охватило меня, когда я достигла самого пика.

И я знала, что, наконец, позволила себе погрузиться в этот глубокий, опасный океан.

***

Я   проснулась   на   рассвете,   когда   бледные   солнечные   лучи   пробивались   сквозь

занавески, окутывая собой уютную и манящую постель, и не менее уютного и манящего

мужчину. Все мое тело ныло и болело во всех нужных местах, которым Логан уделил

тщательное внимание.

Резкий   январский   ветер   завывал   на   улице,   сотрясая   окна.   Рядом   со   мной

пошевелился Логан и что-то пробормотал, прижимаясь ближе и обнимая меня за талию.

Через пару секунд он снова спал глубоким сном, и на какое-то время я позволила себе

остаться на месте, слушая размеренный звук его негромкого сопения.

Когда часы на тумбочке показали восемь часов, я аккуратно высвободилась из его

объятий   и   выскользнула   из-под   простыней.   По   всей   моей   коже   пробежали   мурашки.

Огонь давно погас, но тепло так и не пропало — старые отели были весьма внимательны в

этом деле. Я собиралась вернуться в постель к Логану, чтобы окутать себя его теплом, но

все внутри меня говорило о том, что чем раньше я позвоню Тренту, тем спокойнее мне

будет на душе.

Порывшись в своей сумке, я обнаружила футболку Логана, которую он оставил у

меня несколько  недель назад  и которую я использовала в качестве  ночной  сорочки,  я

натянула ее через голову. На цыпочках выйдя из комнаты, я прикрыла за собой дверь,

достала   телефон   из   своей   сумочки   и   направилась   в   гостиную.   Наша   одежда   была

разбросана по полу, а нетронутая бутылка шампанского теперь плавала в ведре с водой на

кофейном столике.

Шагая   взад-вперед   по   ковровому   покрытию,   я   набрала   номер   офиса   Трента,

безмолвно молясь о том, чтобы попасть на его голосовую почту. В Нью-Йорке сейчас

была середина дня, поэтому возможно мне повезло, и он застрял где-то на совещании, и

не смог бы ответить. Но, конечно же, вселенная не хотела пойти мне навстречу, потому

что он ответил на третьем гудке.

—  Здравствуйте, мисс Лалонд. Вот это сюрприз, — сказал Трент. — Полагаю, что

вы пришли к какому-то решению по поводу собеседования?

Я глубоко вздохнула, запрятывая свою нервозность подальше.

— Я приняла решение. Я благодарю Вас за то, что вы приняли мою кандидатуру на

рассмотрение, но я не могу ответить согласием, — сказала я, сжимая спинку антикварного

дивана.   —   Это   просто   потрясающая   возможность,   но   в   данный   момент   совсем   не

подходящее   для   меня   время,   чтобы   заниматься   чем-то   подобным,   —   мой   голос   по-

прежнему оставался тихим, чтобы не потревожить Логана.

Трент хранил молчание.

— Это... плохо. Я с нетерпением ожидал дегустации разработанного вами меню, —

сказал он, его голос был смесью удивления и разочарования. — Вы были одной из самых

перспективных   кандидатур,   Гвен.   Я   настоятельно   призываю   Вас   пересмотреть   свое

149

решение, поскольку такие предложения большая редкость и весьма высоко ценятся. Не

мне объяснять Вам, как вы ограничиваете свое будущее, не говоря уже о том, что попусту

растрачиваете свой талант, отвергая это предложение.

После   его   слов   я   почувствовала,   как   рушится   вся   моя   решительность.   Было   так

просто   нарисовать   картинку,   на   которой   я   стою   у   руля   процветающего   ресторана   на

Манхэттене, управляя кухней, имея полную власть и абсолютную автономию. Было так

легко представить, как мне вручают награду фонда имени Джеймса Бирда, как я получаю

долгожданную   звезду   Мишлен   за   свои   собственные   заслуги,   зарабатывая   уважение   и

восхищение своих коллег и критиков.

Но ничто из этого не было мне гарантировано. И я не могла снова отказаться от

своей семьи и друзей, отвернуться от мужчины, который держал в своих руках мое сердце

и счастье, которое я только недавно обрела здесь, в Денвере, ради туманной перспективы.

Только не сейчас, когда риски были столь велики. Поэтому я заставила себя не сбиваться

с выбранного курса.

—  Я   осознаю   последствия,   мистер   Келлер,   но   мне   нужно   сделать   то,   что   будет

лучше для меня самой, — мне нужно было довериться своей интуиции в том, что я не

совершала самую большую ошибку в своей жизни.

Трент   неодобрительно   вздохнул,   и   каким-то   образом   я   почувствовала,   что   мне

гораздо хуже слышать это от него, чем от собственного отца.

— К сожалению, я не в силах переубедить Вас. Но, в конце концов, решение за вами

—  и  оно  окончательное.  В  этом  бизнесе   нет   дороги  назад,   Гвен.  Я  желаю  Вам  всего

наилучшего в ваших будущих начинаниях, — сказал он, а затем резко оборвал звонок.

— С кем ты разговаривала?

Я подпрыгнула от звука хриплого голоса  Логана  за моей спиной, мое сердце  на

мгновение остановилось, прежде чем снова вернуться к жизни, тяжело забившись у меня в

груди. Я обернулась к нему лицом. Он стоял в дверном проеме спальни, сонно потирая

глаза. Он одел свои трусы-боксеры, его волосы торчали в разные стороны, определенно

причина была в том, что я водила по ним своими пальцам всю ночь.

Я ощутила недовольство и нотки обвинения в его голосе, но сказала самой себе, что,

скорее всего, он неверно истолковал все.

—  Никого важного, — сказала  я, стараясь  не обращать внимания  на укол вины,

который я ощутила из-за своего вранья. — Просто кое-кто, кто хотел поговорить со мной

о моей работе шеф-повара и моей готовке.

Я должна была рассказать все, но какой в этом был смысл? Я отказалась от этой

возможности. И как Логан сказал в своей речи, когда ты принимаешь решение, что-то

остается   позади,   никаких   сожалений,   никакого   интереса   в   том   «а-что-если-бы».   Было

только то, что есть сейчас и движение вперед.

Логан изучал меня какое-то время, на его лице была тревога, и у меня был короткий

момент паники, когда я подумала, что он каким-то образом узнал о моих перспективах в

Нью-Йорке. Но, конечно, он бы упомянул об этом, если бы все было именно так.

Наконец, он заметно расслабился и сказал:

—  Тогда иди ко мне. Здесь холодно, и я могу придумать парочку способов, как

согреть нас.

Я   так   обожала   появившуюся   у   него   лукавую   и   очаровательную   ухмылку,   что

рассмеялась, последовав за Логаном обратно в спальню, при этом зная, что последовала

бы за ним куда угодно.

Глава 18

ЛОГАН

Когда   я   был   маленьким,   мой   отец   часто   сравнивал   футбол   с   религией   —

легендарные   игроки,   священные   поля,   ритуалы   в   день   игры,   ощущение   братства,

150

общность и традиции. И хотя я всегда соглашался с тем, что футбол был образом жизни,

спортом, который не оставлял людей равнодушными и который вселял надежду, это все

никогда не казалось настолько реальным, как в данный момент, во время игры чемпионата

АФК против команды the Patriots.

Атмосфера вокруг стадиона была заряженной. Адреналин и напряжение настолько

густо заполнили воздух, что он ощущался как некая энергетическая завеса, укрывшая все

кругом.   Скопление   людей   было   самым   большим   —   и   самым   шумным   —   в   истории

Колорадо,   скандирующее,   подбадривающее,   ревущее   серебристо-синее   море,   которое

становилось все громче и громче, пока шел четвертый период.

Стянув свой шлем, я побежал к скамейке the Blizzards, когда специальные службы

устремились на поле, забирая мяч около боковой линии, потребовался один бросок, и он

вылетел за пределы четырехярдовой отметки на стороне поля the Patriots. Хотя нам не

удалось увеличить наш разрыв в счете 14-10 после последнего броска, по крайней мере,

нам   удалось   прижать   нападение   the   Patriots   на   их   стороне   поля.   И   в   игре,   которая

превратилась в позиционную битву на поле, даже малейшие победы были важны. Теперь

же   двенадцать   минут   игрового   времени   —   это   все,   что   отделяло   нас   от   выхода   в

Суперкубок.

Помощник вручил мне бутылку воды и планшет с уже готовой записью игры. Я

занял   место   между   Крисом   и   Тони   и   нажал   воспроизведение.   Что-то   изменилось   в

обороне этих представителей Новой Англии с последних записей, и я хотел выяснить, что

поменялось.   Когда   я   смотрел   видео,   то   заметил,   что   практически   каждый   раз   они

направляли среднего полузащитника в блиц-атаку.

— Черт, номер пятьдесят один никогда никого не закрывает или ждет, когда начнет

развиваться, — сказал Тони через мое плечо. — Он просто идет прямо к мячу, всегда

заходя с одной из твоих слепых зон.

Я кивнул. Это было способом команды the Patriots, чтобы оказывать дополнительное

давление на нас и заставлять меня думать и отзываться на это быстрыми пробежками.

Также это означало то, что я вынужден был провести большую часть последних владений

мячом,   бегая,   вместо   того   чтобы   отдавать   пас.   Каким-то   непостижимым   образом   мое

колено «работало», боль была минимальной, но если последняя субботняя окружная игра

плей-офф против команды the Steelers была хоть каким-то показателем, то это не могло

продлиться долго.

— Линия обороны должна лучше блокировать, чтобы у меня было больше времени в

запасе,   —   сказал   я   Тони,   вытирая   полотенцем   пот   с   шеи   и   лба.   Для   конца   января   в

Денвере   была   необычайно   высокая   температура,   благодаря   чему   мои   мышцы   были

расслабленными, а руки — ловкими.

— Ага, я бы хотел поймать мяч в этом тайме, — добавил Крис, заливая себе в рот

Gatorade. Хотя я не знал, на что он жаловался. Два тачдауна, которые мы забили в первой

половине,   были   результатом   того,   что   он   активно   выполнял   свою   работу   как

принимающий.

— Чувак, да пошел ты. Вы оба переживайте за себя, а защита будет переживать за

защиту. Мы делаем там все возможное, — Тони подхватил свой шлем с земли и ушел.

Крис покачал головой, глядя на удаляющийся затылок Тони, его колено дергалось.

— Думаешь, что англичане будут продолжать ту же тактику?

—  Думаю, да, — сказал я, а почему они не должны были? Это работало. — Но

сейчас мы знаем, что они делают. Мы можем справиться, с полузащиты или нападения,

чтобы усилить преграду. Облегчи немного давление, чтобы я мог дышать там.

И   действительно,   когда   пришло   время   для   нападения   the   Blizzards   снова   занять

позиции на поле после того как наша защита помешала the Patriots ощутимо продвинуться

вперед, тренер кричал о необходимости вести игру, которая заставила бы нападающего

Остина Томпсона отойти назад  и провести быструю атаку вместо того, чтобы сделать

проход.

151

—  Либерти   тридцать   пять,   игл,   ган   дэнс,   правый   ( прим.   имеется   в   виду   набор

определенных сигналов для ведения игры), — крикнул я парням, собравшимся вместе. В

унисон, мы все хлопнули и направились в самое пекло.

Мое   сердце   стучало   как   сумасшедшее   за   моими   ребрами,   что   случалось   перед

каждой игрой. Шум вокруг стадиона достиг просто оглушительного уровня, и я слегка

приподнял ногу, отдавая знак в центр поля, что был готов к рывку, потому как было

невозможно быть услышанным или что-то услышать самому. Мяч прилетел прямо мне в

руки, и вместе с линией защиты, удерживавшей свои позиции, и дополнительной защитой

со стороны Остина, мы сформировали плотное кольцо сразу за атакующей линией, что

позволило мне отдать длинный пас на Дастина Олсона, как я и планировал, заработав

этим первый дайн на семиярдовой отметке на стороне поля the Patriots, так что мы заняли

штрафную зону.

Я размял свой кулак и устремился через все поле, чтобы встретить оставшуюся часть

нападения для проведения следующего игрового момента. Радиопередатчик в моем шлеме

затрещал   и   в   моих   ушах   зазвучал   голос   тренера   Эшли.   Я   поднял   большой   палец,

сигнализируя о том, что принял его сигнал и присоединился к «груде» наших парней.

—  Дальше  действуем  по ява, громила  домино, икс-флэш,  — выкрикнул  я, и мы

разошлись, заняв все свои позиции.

Я   занял   позицию   за   центром   и   принял   пас.   Я   сделал   обманную   передачу   и

развернулся   к   левому   краю.   Средний   полузащник   «англичан»   снова   двинулся   вперед,

вынуждая   меня   изменить   направление   собственного   движения.   Он   был   частично

блокирован боковым защитником Blizzards, но ухитрился вытянуть руку и схватиться за

горловину моей футболки. Я ни за что бы не позволил ему остановить меня, только не

после   того,   как   я   понял   стратегию   the   Patriots.   Я   вырвался   из   его   захвата,   заметил

свободную зону и побежал, подпрыгивая, чтобы перескочить защиту противников.

У меня было только мгновение на то, чтобы понять, что мои ноги коснулись его

шлема, сердцебиение затерялось где-то в вихре, поднятым силой тяжести, моментально я

ощутил боль, которая пронзила мой бок. А потом я внезапно оказался на спине очковой

зоны, изо всех сил стараясь дышать. Судя по тому, что я не был «похоронен» под кучей

игроков и что док Бакстер и два тренера мелькали над моим лицом, что-то говоря, и то,

что я не мог разобрать их слов, — из всего этого я сделал вывод, что меня вырубили и

явно больше, чем на долю секунды.

По моей голове как будто стучали молотком, мой желудок скрутило до тошноты, а в

ушах   звенело.   Все   вокруг   меня   было   размыто,   дополнительно   это   усугубляли

ослепляющие огни стадиона, которые рождали белые блики перед глазами и затмевали

мое зрение.  Мой шлем исчез — должно быть, он слетел, когда я приземлился — и я

чувствовал, как чьи-то руки ощупывали мои руки и ноги. Один из тренеров коснулся

моего левого колена — моего здорового колена — и я вздрогнул.

Что бы они не почувствовали, этого было достаточно для них, чтобы узнать то, что

им было необходимо. Прежде чем я узнал об этом, меня закрепили на жестких носилках с

бортом, закрепили мою шею воротом и погрузили в ожидавшую машину скорой помощи,

которая увезла меня со стадиона и подальше от моей мечты, ради которой я трудился

столько, сколько себя помнил.

«Оскара» кулинарного мираПо   крайне   мере,   ты   чувствуешь   свои   пальцы»,   —   безмолвно   повторял   я   себе

самому по дороге в госпиталь. То, что я чувствовал свои пальцы, означало, что я не был

парализован. То, что я чувствовал свои пальцы, означало, что, так или иначе, все будет

хорошо.

Это было чудом, с учетом того, что сказал мне тренер, который ехал рядом со мной в

машине. Защитник «англичан» нанес мне удар, когда я находился в воздухе, закрутив мое

тело так, что верхняя часть моей спины и голова рухнули на газон первыми. Я забил

тачдаун, но также я на некоторое время потерял сознание.

152

—  Ладно, Стоунстрит, просто продержись немного. Вскоре ты почувствуешь себя

лучше, — сказал тренер, когда машина подъехала к отделению скорой помощи.

Дежурный врач и несколько медсестер встретили нас снаружи и отправили меня в

смотровой кабинет. После этого жесткие носилки, к которым я был привязан, перевернули

набок. Медсестра придерживала мою шею в прямом положении, пока доктор прощупывал

пальцами   мой   позвоночник.   Белые   мушки   перед   глазами   вернулись,   а   тошнота

продолжила  прожигать  мой  желудок.  Все  мое  тело  пульсировало,  словно  было одним

огромным, мучительным сгустком боли.

«Оскара» кулинарного мираПо крайней мере, ты чувствуешь пальцы своих ног». В настоящий момент это было

нечто сродни заклинанию, то, за что я мог бы ухватиться.

Носилки убрали, и меня уложили на более мягкую поверхность. После этого все

превратилось   в   какой-то   туман   из   ярких   огней,   иголок,   вопросов   и   бесконечных

коридоров между кабинетами компьютерной томографией и рентгена. Я понятия не имел,

сколько времени я пробыл там — несколько часов, мог бы я предположить, но я не был в

этом уверен. В тот момент, когда меня привезли сюда, время утратило для меня свои

четкие границы.

Несмотря на то, как я ненавидел, что меня трогали,  толкали и тыкали, это было

намного   лучше   того,   где   я   был   сейчас,   изолированный   в   отдельной   комнате,

пересчитывавший плитку на потолке, отчаянно пытавшийся снять неудобный бандаж со

своей шеи, и размышлявший над тем, смогу ли я досмотреть этот сезон, не говоря уже о

том, чтобы продолжить свою карьеру. По крайней мере, было еще немного времени в

запасе   —   команда   завладела   инициативой,   мое   падение   гарантировало   это   и   дало   им

отрыв на оставшуюся часть игры.

The Blizzards выходили в Суперкубок против команды the Saints. Это должно было

принести мне чувство эйфории — это было всем, чего я всегда желал — но все, о чем я

мог думать, это то, как я смог бы пережить шестьдесят минут против самой жесткой и

сильной защиты в лиге. Я не был уверен, что у меня были моральные силы, не говоря уже

о физических возможностях, чтобы принять те удары, которых требовала победа.

Но я выясню это. Я должен был, если у команды был хотя бы один шанс на победу.

Меня отвлек стук о дверной косяк. Зашел доктор, державший в руках планшет, а

вместе с ним были мой отец и тренер Уоллес.

— Привет, Логан. Я доктор Эванс, — сказал он, выражение его лица было добрым,

но решительным. — Как ты себя чувствуешь?

— Как будто меня протаранил автобус, — мой голос был похож на колючий шепот,

но,   по   крайней   мере,   мой   взгляд,   в   конце   концов,   сфокусировался,   а   звон   в   ушах

прекратился.

—  Этого следовало ожидать после того, что ты перенес,  — он опустил взгляд в

планшет, а потом посмотрел на меня вновь. — Ты знаешь, что произошло с тобой сегодня

вечером?

Я попытался кивнуть, но шейный фиксатор ограничивал движение. Я застонал от

тупой боли, которая пронзила меня.

— Постарайся пока не двигать своей шеей. Только говори, — доктор Эванс подошел

к моей постели, снял стетоскоп со своей шеи и приложил к моей груди.

— Да, я знаю, — сказал я. Было ощущение, что лезвия бритвы кромсали мое горло,

таким оно было сухим.

Доктор Эванс накачал воздух в манжету, чтобы проверить мое давление.

—  По   шкале   от   одного   до   десяти,   насколько   ты   ощущаешь   боль?   Десять   это

мучительно, а один — прекрасное самочувствие.

Если бы я знал, черт возьми.

— Пять?

Синяки   покрывали   мои   руки   сверху   донизу,   и   я   мог   только   представить,   как

выглядели мои ребра и бедра. Многочисленные капельницы закачивали обезболивающее

153

и разные растворы в мои вены с регулярной частотой, и я был подключен к устройству,

которое   измеряло   уровень   кислорода   у   меня   в   крови.   Подключенный   ко   всему   этому

оборудованию, я ощущал себя словно автомобиль в автомастерской.

Доктор Эванс сделал отметки в моей карте, а потом повозился с одним из приборов

позади меня.

—  Давай посмотрим, возможно, это поможет. А сейчас я рад сообщить тебе, что

полученная томограмма нормальная, поэтому я могу снять этот фиксатор, — сказал он,

расстегивая бандаж на моей шее.

Меня охватило облегчение, и я заметил напряжение, сковавшее лицо и плечи моего

отца.   Если   томограмма   была   чистой,   тогда   это   означало,   что   в   моем   мозге   не   было

никаких кровотечений. Тем не менее, с огромным списком различных болей, я знал, что

док   начал   с   хороших   новостей,   чтобы   немного   смягчить   боль   от   менее   радужных

перспектив.

— Но? — спросил я, мои мышцы были напряжены, а моя подвижность лишь слегка

увеличилась после снятия фиксатора.

— Но у тебя сотрясение мозга и небольшой разрыв в передней крестовидной связке

левого колена, — сказал доктор Эванс, закрывая мою карту и убирая ее под мышку.

Облегчение сменил страх. Я мог справиться с сотрясением мозга, у меня было время

на   восстановление,   время   на   то,   чтобы   восстановить   опору.   Но   травма   моего   левого

колена в дополнении к старой в правом колене, которое я реанимировал и оберегал на

протяжении всего сезона, со времен колледжа, если быть честным, это меняло дело. Я не

мог позволить себе этого сейчас, особенно, когда я был так близок к призу.

— Насколько серьезен этот разрыв? — спросил тренер Уоллес, наконец, отступив от

стены, его лицо было мрачным от беспокойства. — Он сможет выйти на поле через две

недели?

Ни грамма беспокойства за меня — не то чтобы я осуждал его за это. Главный офис

требовал от него победы в чемпионате — что, по сути, было практически невозможно,

если ему пришлось бы делать такую серьезную замену в стартовом составе в последнюю

минуту.   Если   я   выбывал,   это   означало,   что   вся   линия   нападения   должна   была

перестроиться, чтобы приспособиться к иному стилю игры, к иному настрою. Если бы я

не имел возможности справиться с болью и собрать все свои силы ради команды, то из-за

этого должны были пострадать все.

—  Я   бы   не   советовал   этого,   —   сказал   доктор   Эванс,   качая   головой.   —   Логан

настоящий везунчик. Частичные разрывы случаются реже и легче поддаются лечению, как

в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе.

— Отлично, — хмыкнул тренер. — Тогда лечите его и давайте вернем его на поле.

— Это не так просто — это не то, что можно было бы поправить за пару недель, а

игра с поврежденным коленом резко увеличивает риск разрыва.

— Насколько большой риск мы обсуждаем? — спросил я, уставившись в потолок, не

обращая внимания на ругань тренера, на вздох доктора и полнейшую тишину со стороны

своего отца.

— Вам нужны прогнозы? — спросил доктор Эванс.

Мои челюсти напряглись еще больше.

— Мне просто нужно знать то, что может произойти, — уголком глаза я заметил, как

доктор пожал плечами.

—  Возможно, что вы придете в себя, все будет по-вашему, ваше колено не будет

повреждено и мы залечим травму в период межсезонья.

Тренер хлопнул в ладоши дважды.

— Это именно то, что нам нужно было услышать, док.

— Я сказал: возможно, — продолжил Эванс. — А теперь давайте поговорим о том,

что,   скорее   всего,   вероятно.   Есть   вероятность,   что   кто-то   применит   силу   к   частично

154

разорванной   коленной   связке,   что   грозит   полнейшим   разрывом.   Прибавьте   к   этому

историю Логана с подобными травмами, и вот тут его риски резко возрастают.

— Старая травма на другом колене, — сказала мой отец, вставая и подходя к моей

койке, его голос был спокойным и уверенным. — А травмы — это часть того, за что мы

платим, получая возможность играть — Логану известно об этом.

Конечно, я все знал. Я слышал разные интерпретации этого утверждения, по крайней

мере, тысячу раз с тех пор, как зашнуровал свою первую пару бутс. Хотя это не означало,

что натягивая свои щитки, носить название the Blizzards на своей футболке не являлось

порой, чем-то вроде битвы силы и желания — по крайней мере, до недавнего времени. Но

мне платили за то, чтобы я сражался, не смотря на все, что бы мне не подкидывала игра,

не обращая внимания на сомнения.

— Возможно, я мог бы опустить это, если бы у меня перед глазами не было истории

болезни  Логана,  в  силу того,   что  его  правое  колено  никогда   не  было так   сильно  или

стабильно, и навряд ли его достаточно компенсировало левое колено, и есть огромная

вероятность   необратимой   травмы,   —   доктор   Эванс   нагнулся   ко   мне,   устанавливая

зрительный контакт. — К тому же ты должен учитывать свой уже не столь юный возраст,

— он говорил со мной, как с кем-то, кто готовился заменить свой тазобедренный сустав, а

не с кем-то в возрасте, приближавшемся к тридцати. — Восстановление будет долгим,

сложным,   и   ты   никогда   не   восстановишься   на   все   сто   процентов.   Логан,   тебе   нужно

подумать о том, как отзовется эта травма через десять, пятнадцать, двадцать лет.

Только   я   не   мог   этого   сделать.   Ни   один   профессиональный   атлет   не   мог

беспокоиться о цене, о том, сколько он должен заплатить, чтобы его тело было на пике,

было лучшим изо дня в день. Победителей заботит только одна единственная вещь — это

победа.   И  конечно,   черт   возьми,   не   было  сомнений   в   том,  чтобы   у   меня   было  право

перечеркнуть   все   те   страдания,   что   я   переносил   каждую   секунду,   ради   того,   чтобы

заполучить кольцо. Все бросить, потому что мне было больно. Я бы пошел на риск — я

бы лучше прожил жизнь с травмированным телом, чем задавался бы вопросом «а что

могло бы быть». Это был тот путь, который был мне предначертан, как бы сказала моя

мама.

— Как скоро я смогу надеть форму? — спросил я. Я едва успел это сказать, когда

Гвен ворвалась в мою палату, поверх ее форменного костюма болтался бейдж, свисавший

с ее шеи.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что хочешь надеть форму? — спросила

она, ее голос был резким и злым.

— Гвен, сейчас не время... — начал отец, когда его прервал тренер Уоллес.

— Мисс, вам не следует быть здесь.

Тренер   схватил   ее   за   локоть   —   досадная   ошибка,   учитывая   то   настроение,   что

проскочило на ее лице. Гвен посмотрела не него распухшими, налитыми кровью глазами,

и он убрал свою руку. Она явно плакала, и мне хотелось знать, как долго она ждала,

беспокоилась и не имела никакой информации, и хуже всего, сколько она подслушивала.

Мне пришло в голову, что в коридоре, вероятно, мог быть кто-то еще.

Доктор Эванс прочистил горло.

—  Джентельмены, давайте, позволим Логану и его гостье остаться наедине, — он

искоса поглядел на Гвен, когда подошел к двери. — Только не долго, пожалуйста. Уже

поздно, а тебе, Логан, нужен отдых.

Тренер Уоллес пробормотал что-то неразборчивое, его лицо приобретало все более

темный оттенок красного, но он сделал так, как ему сказали. Отец кивнул, похлопал мое

запястье и следом за тренером покинул палату, обходя Гвен. Доктор Эванс задержался в

дверном проеме, определенно желая сказать что-то еще, но передумал. Пожелав спокойно

ночи, он развернулся и вышел.

— Ты собираешься продолжать играть после того, что произошло сегодня вечером?

— спросила Гвен, щелчок двери лишь подчеркнул ее ярость.

155

Я потер руками лицо, усталость охватила все внутри меня, потому как все было так

чертовски сложно.

— Я должен.

—  Ты ничего не должен делать, — сказала она, скрещивая руки на груди. — И в

особенности   это   не   после   того,   что   сказал   доктор   о   твоем   колене   и   о   возможных

последствиях.

—  Гвен, — произнес я, протягивая к ней руку, мне хотелось, чтобы она подошла

ближе. Мне не повезло. Я опустил руку. — Я не могу думать обо всем этом прямо сейчас.

— Правда? Потому что я думаю, что эти последствия — это единственное, на чем ты

должен сейчас сосредоточиться, — гнев в ее голосе немного притупился, на смену ему

пришли удивление и раздражение. Как будто она не могла понять тех слов, что слетали с

моего рта.

Что   я   должен   был   ответить   на   это?   В   то   время   как   я   оценивал   степень   ее

беспокойства, я отказался от своей ранней неопределенности или сказать все по-другому.

Я уже принял решения, смирившись с тем, что должен был продолжить игру.

— Это только одна игра, — сказал я.

Гвен отвернулась от меня и уставилась в беззвучно вещавший телевизор, висевший

на стене. Ее обычно твердые руки слегка дрожали. Она сделала глубокий вдох, а потом

снова развернулась ко мне.

— Как ты можешь настолько эгоистично уничтожать сам себя?

— Все верно. Потому что я решил приземлиться на собственную шею, — сказал я,

разочарование, наконец, охватило меня. — Это не потому, что я рассмотрел все варианты

и  решил  остановиться  именно  на  том,  после  которого   я  упал  без  сознания.  Это  было

решением, принятым за долю секунды, и то, которое я бы принял снова.

Моя   готовность   действовать   на   поле   и   реализовывать   удары   было   частью   меня

самого.   Почему   Гвен   не   понимала,   что   я   не   мог   изменить   свою   роль   в   качестве

квотербека, сразу же, как только изменились мои физические возможности?

—  Ты вообще слышишь себя? — спросила  она, качая головой, как если бы мой

аргумент был полным ребячеством. — Логан, ты вообще подумал о том, насколько я была

напугана, когда смотрела на то, как медики уносили тебя с поля на носилках? Ты вообще

имеешь понятие  о том, что творилось у меня в голове, когда я находилась в комнате

ожидания? Те страхи, которые не прекращали являться мне, один хуже другого?

— Думаешь, у меня не было таких же мыслей? — спросил я сквозь зубы. — То, что

я не подвергал сомнению то, что никогда больше не смогу играть?

— И это единственное, что тебя беспокоит, так? Игра, — процедила она, как будто

сам по себе спорт, вокруг которого я выстроил всю свою карьеру, был просто каким-то

детским увлечением.

—  Гвен,   футбол   это   моя   сущность.   Тогда,   каких   поступков   ты   от   меня   ждешь?

Отказаться от единственного, что есть отражение меня самого? — она как никто другой

должна   была   знать,   что   означало   быть   настолько   одержимым   чем-то,   каково   это

стремиться к совершенству и победе. Желание оставить след в своей профессии, что было

нечто большим, чем просто работой, чем небольшая составляющая жизни. — Когда я еще

был  ребенком,   все,  чего   я желал,  это выиграть  Суперкубок.   Я горбатился  ради   этого,

дышал этим. И сейчас, когда я, черт возьми, так близок к тому, чтобы достичь этого, чего

ты хочешь от меня? Чтобы я бросил все?

—  Если на карту поставлено твое здоровье? Да. Это именно то, чего я ожидаю, и,

если   я   тебе   не   безразлична,   это   то,   что   тебе   следовало   бы   сделать,   —   сказала   она,

расхаживая перед койкой, словно тигр, запертый в клетке. — Заметь, ты борешься за свое

безрассудное поведение, даже если это продвинет тебя в игре лишь немного вперед.

—  Возможно, мои амбиции затуманивают мой разум, — сказал я. — По крайней

мере,   у   меня   хватает   смелости   на   то,   чтобы   идти   за   своей   мечтой   и   делать   то,   что

требуется для ее исполнения.

156

— Ты говоришь в точности, как и он.

— Кто?

— Мой отец, — сказала она, глядя мне прямо в глаза, как будто, наконец, приняла

суровую правду, которую и так знала, но в которую отказывалась верить до настоящего

момента. — Его одержимость поглотила его, а потом уничтожила — и его семью тоже.

Его отношений с Крисом просто не существует, моя мать — какая-то женщина, которую

он когда-то любил, и он возлагает на меня все свои надежды, в то время как сам работает

на круизном лайнере посреди океана. И все потому, что он не видел границы. Потому что

не смог понять, когда надо было отступить, понять, как обрести счастье с тем, что у него

уже было, вместо  того, чтобы  обращать внимание  на то, чего он не имел. Я не могу

наблюдать за тем, как тоже самое происходит с тобой. Я не буду. Я уже однажды выучила

этот урок.

— Это полнейшая чушь, — сказал я.

—  Разве?   —   спросила   она,   изогнув   бровь.   —   Потому   что   прямо   сейчас

единственное,   что   я   вижу,   глядя   на   тебя,   это   человека,   который   одержим   победой,

человек, чьи идеалы  настолько  управляют его жизнью, что он слеп по отношению ко

всему остальному.

Я оторвался от постели, не смотря на всплеск боли, который охватил меня, не желая

больше лежать и выслушивать ее обвинения.

— Почему, черт возьми, тебе вообще есть до этого дело? Ты уезжаешь в Нью-Йорк.

Ты — единственная, кто убегает.

Она раскрыла рот, чтобы ответить, но быстро прикрыла его.

— Да, мне все известно о должности в компании the TK Hospitality Group, — сказал

я, холодно и жестко. — Наверное, не следовало оставлять письмо с предложением в офисе

Stonestreet’s.

Ее взгляд излучал боль, злость и предательство, которые тлели на самых задворках.

—  Возможно в следующий раз вместо того, чтобы шарить там, где не следует, ты

найдешь время, чтобы просто поговорить, вместо того, чтобы сразу делать выводы.

— Шарить, где не следует? Это мой ресторан!

— Да, шарить! И если бы ты был хорош в этом деле, то знал бы, что я отказалась от

этой   проклятой   работы.   Ради   тебя,   должна   заметить.   Что   было   настоящей   глупостью,

поскольку единственное, что заботит тебя, это футбол. К черту всех, кто любит тебя.

Я рассмеялся. Я не смог удержаться.

—  Любят меня? Ты не можешь даже выйти со мной на люди, без того, чтобы не

бегать в панике по квартире и не превратить это в настоящее представление.

— Да, но я старалась справиться с этим. Ради тебя! Я пошла на вечер ради тебя! —

кричала она.

—  Ты   шутишь?   Это   лучшее,   что   ты   смогла   придумать?   —   сказал   я,   мой   голос

становился громче, чтобы перекричать ее. — Чего ты хочешь, Гвен? Долбанную медаль за

поход на мероприятие, на которое я буквально заставил тебя пойти?

Не было сомнений в том, что все, кто был на этом этаже, слышали нас, но к счастью

медсестры оставили нас в покое.

—  По крайней мере, я была готова попробовать. Чем конкретно пожертвовал ты,

Логан, чтобы быть со мной? — спросила она, сжимая кровать.

— Ты никогда даже не удосужилась попросить меня о чем-то! Ты держала меня на

таком расстоянии от себя, что единственное, что мне оставалось, это предложить тебе

свое терпение и долбанное специальное  меню, — выкрикнул я. — Поэтому, прекрати

увиливать, упрекать и использовать «нас» в качестве оправдания. Если бы ты хоть раз

рисовала в своем воображении себя саму в Нью-Йорке, и в самом деле чувствовала бы,

что эта должность продвинет тебя по карьерной лестнице, ты бы рассказала мне об этом

предложении в первую очередь. Но ты не сделала этого, потому что ты боялась.

157

— О? И чего же, черт побери, я боялась? — спросила она, расправляя свои плечи и

принимая воинственную позу.

—  Выйти за пределы зоны своего комфорта и потерпеть неудачу. Показать хоть

долю своей уязвимости,  — сказал  я. — Я думаю, мы  оба можем согласиться,  что  ты

приняла предложение от Stonestreet’s, зная, что это не соответствовало твоим талантам.

—  Я   говорила   тебе,   что   после   того,   что   произошло   со   Стивеном,   мне   было

необходимо начать все заново.

— Нахрен его. Стивен мудак, который не стоит твоего времени, — сказал я. — Но

ты позволила ему определить свою ценность как человека, так и шеф-повара. И вместо

того, чтобы встать перед ним и постоять за себя, найти работу намного лучше в более

престижном ресторане, ты вернулась в Денвер, чтобы закопать голову в песок, прежде

чем убежать снова. Я бы точно не подумал о том, что ты ставишь перед собой какие-то

цели и выворачиваешься наизнанку ради этого.

Это был удар ниже пояса, учитывая те обстоятельства, из-за которых она оставила

Сан-Франциско,   но,   тем   не   менее,   это   было   правдой.   Она   была   способна   на   гораздо

большее.

—  За   исключением   того,   что   я   все-таки   рискнула.   Ради   тебя,   когда   отклонила

предложение,   —   сказала   она.   —   По   всей   видимости,   это   было   ошибкой,   потому   что

теперь совершенно ясно, какие у тебя приоритеты. Ты подтвердил то, что я была права

насчет того, чтобы быть осмотрительной.

—  Какие? Потому что я решил выполнить свои обязательства  перед командой и

перед   самим   собой?   Обязательства,   которые   я   принял   на   себя   задолго   до   твоего

появления?

— Таким образом, ты признаешь, что выбираешь свое увлечение вместо меня.

—  Почему я не имею права сосредоточиться на единственном, в чем я уверен? —

спросил я.

—  Ты серьезно? В чем ты уверен? — спросила она, скидывая руки в воздух. —

Логан, почему ты ставишь в приоритет спорт, который приносит тебе боль и даже больше

— не радует тебя?

—  Приоритетом над чем? Ты единственная, кто лгал мне. Та, кто не доверяла мне

настолько, чтобы разделить со мной часть своей жизни. Что, по сути, не должно было

стать сюрпризом, потому как ты никогда мне достаточно не доверяла, — моя голова была

словно   в   тумане.   Я   отчаянно   нуждался   в   пятнадцати   часах   непрерывного   сна.   —   Ты

никогда не давала мне знака, что ты была заинтересована в чем-то серьезном или даже не

заставила   меня   поверить   в   то,   что   между   нами   возможно   будущее,   когда   я   требовал

большее. Из-за этого сложно поверить в то, что ты отказалась от карьеры ради меня, и

ясно словно божий день, что это тебе не дает права требовать от меня чего-то сейчас. Ты

либо хочешь чего-то несерьезного, и тебя не заботит то, что я делаю со своей жизнью.

Или тебе настолько все это небезразлично, чтобы представить свое будущее со мной. Ты

не сможешь получить и то, и другое, Гвен.

—  И что тогда? — спросила она. — Через две недели ты собираешься надеть эту

футболку и играть, послав к черту все последствия? Должна ли я поздравить тебя?

—  Ага,   именно   так.   Я   могу   быть   виновным   в   том,   что   иду   к   своей   мечте   с

целеустремленностью и решительностью, но, по крайней мере, я не настолько труслив,

чтобы попытаться.

Между нами снова повисла тишина, на этот раз она была еще тяжелее. Это финал.

Как будто мы достигли какого-то рубежа, откуда мы уже не могли вернуться назад.

—  Ладно,   —   сказала   она.   —  Но   не   жди,  что   я  буду   сидеть   и   смотреть,   как   ты

разрушаешь свою жизнь. Найди себе другого шефа. С меня хватит, — Гвен развернулась

на каблуках, распахнула дверь и захлопнула, когда исчезла в коридоре.

Черт, как же больно.

158

Глава 19

ГВЕН

Я   была   лучшим   примером   слова   «клише»,   валяясь   на   своем   диване   в   пижаме   в

середине дня и смотря первую серию франшизы «Форсаж». Я откусила теплый, липкий

двадцатидолларовый сэндвич с сыром на гриле, который сама приготовила, наслаждаясь

сладким   и   ореховым   ароматом   роскошного   сыра   Beaufort   D’Ete,   самого   лучшего   и

дорогого   в   Грюйере,   —   по   крайней   мере,   поддерживала   кое-какие   стандарты,

соответствовавшие моей собственной распущенности.

Прошло три дня с тех пор, как я покинула жизнь Логана. Три дня с тех пор, как он

подтвердил мои убеждения в том, что одержимость работой превыше всего. Три дня с тех

пор, как мой мир развалился на части. В очередной раз.

Обычно, если что-то переходило в разряд стресса, трудности или чего-то сложного, я

направляла все свои чувства в кулинарию и отдавалась работе всей душой — обычно я не

была одной из тех, кто впадал в депрессию — но на этот раз я просто... не могла. К тому

же, у меня не было какой-то работы, в которую я могла бы окунуться, потому как, судя по

всему,   я   осталась  безработной.   На   данный   момент   мой   су-шеф   Эми   взяла   на   себя

обязанности шеф-повара в Stonestreet’s, и если Логан не был глупым, то ему следовало

оставить ее на постоянной основе.

 Мой сотовый телефон завибрировал, и имя моего отца высветилось на экране, но я

позволила звонку отправиться на голосовую почту. Не было сомнений, что он по каналам

кулинарных сплетен узнал о том, что я отклонила предложение. И потому что сплетники

любят   жирные   подробности,   то   мой   отец,   скорее   всего,   также   узнал   и   о   том,   что   я

позвонила   Тренту   два   дня   назад,   ради   того,   чтобы   попросить   его   о   еще   одной

возможности, еще одного шанса, на который я получила отказ:

—  Чертовски жаль, Гвен. Такой талант не следует  скрывать, но как я уже говорил

тебе   до   этого,   в   ресторанном   бизнесе   нельзя   сделать   шаг   назад,   и   я   никогда   не

предоставляю вторых шансов, — и тем самым, он видимо хотел сказать мне о том, каким

я была разочарованием. Мой отец, должно быть, вступил в общие ряды.

За окном гостиной, птицы проносились в безоблачном дневном небе. Солнце было

высоко   и   светило   ярко,   его   лучи   словно   ножи   пробирались   сквозь   кроны   деревьев   и

падали на покрытую льдом траву, которая сверкала словно была покрыта бриллиантами.

По   телевизору   началась   автомобильная   гонка,   и   я   сделала   звук   громче,   наслаждаясь

звуком ревущих двигателей, визгом шин и тем, как шестеренки переключали скорости.

Немного позже раздался дверной звонок, и когда я поднялась, чтобы открыть, то

приняла   решение,   что   для   остальных   частей   «Форсажа»   я   пересмотрела   бы   свою

предыдущую политику в отношении распития алкоголя в одиночестве и опрокидывала бы

стакан с виски каждый раз, когда герой Вина Дизеля заводил бы разговор о «семье». Если

бы от этого я не захмелела или это не помогло бы мне забыть о том, какой катастрофой

обернулась моя жизнь, тогда все остальное было бы бесполезно.

Я открыла дверь, ожидая обнаружить там Мисси — она должна была приехать после

своей игры в теннис — но к моему удивлению,  на крыльце стояла моя мать, с ног до

головы одетая в винтаж от St. John, выражение ее лицо показывало ее потрясение.

—  Вижу, что слишком долго позволяла тебе поступать так, как этого хотелось бы

тебе, — сказала она, без всяких приветствий переступая порог, ее сумочка, подходящая ко

всему образу от St. John, болталась на локтевом сгибе, — я ожидала увидеть печаль, но ты

выглядишь так, как будто готова отправиться на испытательный срок в качестве шефа для

шоколадных кексов от компании Hostess.

— Я тоже рада тебя видеть, мам, — сказала я, изобразив улыбку, когда последовала

за ней в гостиную.

Я не разговаривала с ней после того, как оставила ее и Криса за пределами палаты

Логана, не сказав ни слова. Мне было известно, что они слышали нашу ссору — как и

159

каждая медсестра и все пациенты, находившиеся на том же этаже — и я полагаю, что они

не тревожили меня, потому что давали мне немного времени для раздумий. Думаю, что

оно подошло к концу.

Моя   мама   осмотрелась   кругом   —   на   грязные   кружки   и   тарелки,   которыми   был

завален   кофейный   столик,   на   толстовки,   простыни   и   тапочки,   валявшиеся   на   полу.

Вздохнув, она поставила фильм на паузу и сказала:

— Между прочим, я думала, что причиной твоей скорби было то, что тебе не далась

с легкостью вторая попытка, да и место в Нью-Йорке уже было занято.

— Так и есть, — ответила я без особого восторга, не желая пересказывать весь свой

разговор с Трентом или обсуждать тот факт, что на это место он выбрал младшего повара

и моего бывшего сослуживца из Wolfgang Puck в Вегасе.

Боже, как я могла оказаться такой идиоткой, чтобы отказаться от собеседования в

первый раз?

— Хорошо. Тогда, я не потратила впустую свое время, придя сюда, — сказала она.

— Приведи себя в порядок, а потом встретимся в машине. Есть кое-что, что я хотела бы

показать тебе. И давай побыстрее. У меня свободен не весь вечер.

Последнее, чего я хотела, так это одеваться в нормальную одежду и показываться на

людях, но если это означало, что она после этого быстро оставит меня в покое, то я была

готова. И если быть честной, то какой-то части меня было любопытно, чего такого там

было важного, что появилась необходимость в незапланированном визите — что прочно

засело на первом месте в списке дурных поступков, составленным моей матерью.

Я переоделась в джинсы, обычный серый свитер и свои потрепанные кеды Converse,

провела   расческой   по   волосам   и   написала   Мисси,   что   нам   придется   перенести   нашу

встречу   на   другое   время.   Небо   потемнело,   когда   я   вышла   на   улицу.   Я   побежала   к

Мерседесу   моей   матери,   который   стоял   заведенным   на   обочине,   выхлопная   труба

выпускала белые облачка на холодном воздухе.

— Куда мы едем? — спросила я, дрожа изнутри и потирая ладони друг о друга перед

обогревателем, который выдувал теплый воздух.

— Терпение, милая.

Она выехала на дорогу и настроила  радио на спортивную станцию. Конечно же,

единственной  темой  для обсуждения  было то, как  the  Blizzards  должны  были  сыграть

против the  Saints в Суперкубке.  Однако  слушая  комментарии  ведущего,  которые либо

преуменьшали   серьезность   травмы   Логана,   что   было   весьма   сомнительно,   учитывая

частичный   разрыв   его   левой   коленной   связки,   либо   команда   не   поделилась   полной

историей.

Чтобы   там   ни   было   на   самом   деле,   радиоведущие   сошлись   на   том,   что

эффективность и точность нападения the Blizzards против скорости и стойкости защиты

the Saints в итоге подарят нам крутой матч. Те мне менее, в букмекерских конторах в

Вегасе ставили на победу the Blizzards с перевесом в четыре очка. Я старалась оставаться

безразличной к этому. И мне немного это удавалось.

Воспоминания  о  том,  как  Логан   приземлился  прямо  на   шею  в  зоне   защиты,  тот

всепоглощающий ужас, который охватил все внутри меня, бешеная гонка через весь город

к отделению скорой помощи, все разом нахлынуло на меня. Мое сердце сжалось, от той

боли, злости и чувства предательства, которые я хранила внутри себя.

Как я могла быть настолько глупой, чтобы влюбиться в Логана? Верить в то, что в

этот раз все должно было быть по-другому? Что он сделает свой выбор в пользу меня? Я

должна была догадаться обо всем этом, но мои эмоции стерли все остальные чувства, и

теперь   я   страдала   от   последствий.   Логан   обвинил   меня   в   том,   что   я   была   лгуньей   и

трусихой, что я слишком боялась того, чтобы открыть свое сердце, и возможно он был

прав. Но я была не единственной, кто все испортил и вел себя как эгоист. Почему он этого

не замечал?

160

Я нажала  на  кнопку  выключения,  и  автомобиль  заполнила  неожиданная  тишина.

Моя   мать   сжала   губы   в   тонкую   линию,   явно   раздраженная   моим   поведением,   но

сохранила свое мнение при себе.

Оставшуюся часть пути мы проделали под звуки шин, хрустевших по посыпанной

солью дороге. Моя мама провезла нас по центру города к новому району в предместье, где

сейчас как раз проводилось активное благоустройство, там были кафе, художественные

галлереи,   различные   торговые   центры   и   дорогие   магазины   с   одеждой,   а   также

высококлассные   рестораны,   которые   выросли   на   месте   некогда   урбанистического

ландшафта.

Она   завела   свой   Мерседес   на   пустое   парковочное   место   перед   заброшенным

зданием, которое принадлежало компании Colorado Millwork and Woodcraft Company —

«Столярное дело и Деревообработка в Колорадо», до того как она обанкротилась, я тогда

училась в старшей школе.

— Зачем мы приехали в эту старую столярную мастерскую? — спросила я, глядя на

заколоченные досками окна, покрытые граффити, на разрушающийся кирпичный фасад и

покрытую ржавчиной крышу.

Я начала выбираться из машины, чтобы рассмотреть все получше, но мама опустила

руку на мое запястье:

— Что ты видишь, когда смотришь на все это?

—  Вероятную опасность возникновения пожара, — сказала я. — Я удивлена, что

здание до сих пор не снесли.

Моя мама кивнула.

— Ничего не скажешь, все здание нуждается в полной реконструкции, но у него есть

потенциал.

— Какой?

— Твой новый ресторан. Тот, который ты должна была открыть много лет назад.

Я нахмурила лоб.

— Что ты имеешь в виду?

—  Именно   то,   что   я   сказала.   И   стоимость   настолько   низкая,   что   это   можно

расценивать как настоящий грабеж.

— Я не понимаю...

Отстегнув ремень безопасности, моя мама откашлялась и подалась своим телом в

мою сторону. Когда она заговорила, ее голос был мягким, но убежденным.

— Я задолжала тебе извинения, Гвен.

От ее слов меня омыло волной потрясения, и сила ее застала меня врасплох, что я

вынуждена   была   откинуться   на   кожаное   сиденье.   Я   открыла   рот,   чтобы   ответить,   но

ничего не вышло. Моя мама извинялась?

—  Еще   когда   ты   была   маленькой   девочкой,   я   позволила   неправильным   и

эгоистичным   поступкам   твоего   отца   омрачить   мои   чувства   в   том,   что   касалось   твоей

карьеры шеф-повара, — она продолжила говорить. — Я была неправа.

— Я никогда не хотела быть такой, как он, или вспоминать потом о своей жизни, как

о череде ошибок и разочарований, которых я могла избежать, — сказала я. Возможно, это

являлось   корнем   моих   проблем.   Возможно,   как   сказал   Логан,   я   была   настолько

осторожной   и   осмотрительной   в   своих   решениях,   что   именно   это   и   мешало   мне   в

достижении чего-то значимого.

—  Я знаю это, милая. Мне следовало больше доверять тебе. И в ту ночь, когда я

услышала все, что Логан сказал тебе, я поняла, что твой отказ от того, чтобы занять то

место — это было больше моей виной, чем твоей.

— Как это? — спросила я, заправляя волосы за ухо.

Мама затихла на какое-то время, ее взгляд был сосредоточен на мне. Наконец, она

изобразила некий намек на улыбку и сказала:

161

—  Я   так   беспокоилась   о   том,   чтобы   ты   не   пошла   по   стопам   своего   отца   и   не

совершила тех же самых ошибок, что единственное, что я видела, это только то, что у тебя

с твоим отцом очень много общего. Я никогда не утруждала себя тем, чтобы увидеть,

насколько вы разные. И это было несправедливо, а что еще хуже, это имело негативные

последствия.

— Но это вполне понятно, — сказала я. — С ним было нелегко жить, и он причинил

тебе много физической и душевной боли во время вашего брака и после него. Ты хотела

для меня только лучшего, — черт, я сама хотела для себя лучшего.

Она сжала мою руку, и ее улыбка стала шире.

—  Возможно.   Тем   не   менее,   вместо   того,   чтобы   поощрять   твое   стремление,   я

привила мысль о том, что риск в погоне за своей мечтой это глупо и безответственно, и я

прошу   прощения.   Но   все   это   заканчивается   прямо   сейчас.   Потому   что   если   ты   не

совладаешь со своим страхом и не изменишь своей привычке убегать от трудностей и

неизведанного, тогда ты никогда не получишь того счастья, которого заслуживаешь, или

того   счастья,   которого   бы   ты   хотела   получить   от   своей   работы...   и   счастья   вместе   с

Логаном.

У меня перехватило дыхание и защипало в глазах, но я сморгнула ненужные слезы.

— Спасибо, мама, — сказала я, мой голос дрогнул.

Всю свою жизнь я так нуждалась в ее поддержке, такой же, которую она без особых

усилий оказывала Крису, я уже отчаялась в своих попытках доказать ей, что я была кем-то

большим, чем просто дочерью своего отца. И теперь, она не только поощряла меня к тому,

чтобы   стать   самой   себе   начальником,   она   еще   нашла   для   меня   место,   чтобы   я   могла

шагнуть   вперед.   Все   это   казалось   осуществимым,   как   будто   я   стояла   на   перекрестке

обещавшим   новые   перспективы   с   великими   приключениями   впереди.   Жаль,   что   тоже

самое нельзя было сказать о моих отношениях с Логаном.

Мама перегнулась через консоль и обняла меня.

— Что скажешь насчет того, чтобы быстро осмотреться вокруг?

— Как мы собираемся туда попасть?

— Не ты одна знакома с нужными людьми, — она вытащила из своей сумочки ключ

и фонарик, заглушила мотор и вышла из машины.

Я последовала за ней, вдвоем мы отодвинули деревянную панель, блокировавшую

дверь. Когда мы открыли дверь, заскрипели петли, и нас встретил затхлый запах сырости.

Мы вошли внутрь, и мгновенно нас окутали вонь гнили, пыли и плесени. Мама включила

фонарик и провела лучом света внутри здания, освещая брошенные за рабочими столами

инструменты, окурки и оборудование, покрытое пылью.

—  Ну что же, по крайней  мере, нетронутый  антикварный  деревянный  потолок в

неплохом состоянии, — сказала я, уклоняясь от ручной пилы, забытой на бетонном полу,

лезвие было съедено коррозией, но по-прежнему оставалось достаточно острым, чтобы

«наградить» меня столбняком.

Моя мама что-то пробормотала, соглашаясь со мной и осматриваясь по сторонам.

— Каркас довольно неплохой. После того, как все будет очищено, у тебя появится

огромное пустое пространство, чтобы сделать здесь все так, как ты хочешь.

Когда мы ходили по зданию, в моем воображении начал формироваться внешний

облик ресторана. Я представляла открытую кухню и дровяную печь, коротая должна была

быть   подобием   бьющегося   сердца   ресторана,   рисовала   интимную   атмосферу,

заполненную смехом, добрыми разговорами и вкусной едой, которая бы вдохновляла и

дарила бы гостям ощущение уюта. Все было настолько ярким в моем воображении, что от

этого казалось еще более достижимым.

В тот момент я знала, что пришло мое время бросить командование чужими кухнями

и возложить на себя ответственность за свою собственную. И я хотела сделать это здесь, в

Денвере, где у меня была поддержка и где я чувствовала себя как дома. Несмотря на то,

что   риски   по-прежнему   пугали   меня,   непредсказуемость   наполняла   меня   таким

162

волнением,   которого   я   не   ощущала   никогда   раньше.   Возможности   были   бесконечны,

впереди яркое будущее.

— О чем ты думаешь? — спросила меня мама.

— Мне нужно будет заручиться надежным источником финансирования, — сказала

я, что означало привлечение ресторатора, который мог бы дать рекомендации, знания и

опыт, а что самое важное — финансирование, оставив всю творческую составляющую и

контроль за мной. Нужен был своего рода партнер.

Мгновенно в моей голове возник образ Трента, но не было ни единой возможности,

что он принял бы мой звонок, не говоря уже о том, чтобы обдумать мою идею. Если он

принимал решение, то оно было окончательным. Исключений не было. Он ясно дал это

понять, когда мы разговаривали в последний раз.

Тем не менее, когда-то он поверил в меня как в шеф-повара, возлагал надежды на

мою готовку. Я должна была попробовать.

***

Мой   самолет   приземлился   в   аэропорту   LaGuardia   на   пятнадцать   минут   раньше

расписания. Снежное одеяло укрыло землю снаружи, небо поздним февральским утром

было бесконечно-серым, и я надеялась, что это не было плохим предзнаменованием тому,

ради чего я приехала. Пока самолет выруливал по направлению к трапу, все мои мысли

были только о Логане, вместо предстоящей встречи.

Скоро он должен был выйти на поле в Майями, чтобы встретиться лицом к лицу с

командой   the   Saints   ради   того,   чтобы   побороться   за   титул   чемпиона,   который   он   так

отчаянно желал. Крис отправил мне билет, но я отказалась от него. Как бы я не хотела

увидеть игру собственного брата на Суперкубке, я не могла стать свидетельницей того,

как   Логан   самолично   уничтожал   бы   себя   самого.   Кроме   того,   мне   нужно   было

позаботиться о собственном будущем.

Наша горячая  ссора по-прежнему лежала тяжким грузом у меня в голове. Логан

обвинил   меня   в   том,   что   я   позволяю   своему   страху   управлять   моими   решениями.   Я

решила доказать,  что  я представляла  собой нечто  большее,  чем то, что он утверждал.

Теперь, я должна убедить Трента Келлера.

Прозвучал   сигнал,   дающий   понять,   что   теперь   можно   отстегнуть   ремни

безопасности, и пассажиры незамедлительно вскочили на ноги, скучившись словно пауки

в своих рядах, пока не подошла их очередь убежать. В то время пока все поспешили на

выход,   я   оставалась   на   своем   месте,   собираясь   с   силами.   После   того   как   последний

человек покинул салон, я поднялась, достала свой багаж из верхнего отделения, а затем

встретила нанятого водителя в зоне выдачи багажа.

—  Добро   пожаловать   в   город,   мисс   Лалонд,   —   сказал   он,   забирая   мои   вещи   и

указывая   подбородком,   чтобы   я   следовала   за   ним   на   улицу.   Воздух   имел   запах

одновременно похожий на жженный крендель, выхлопные газы и мочу.

Он   провел   меня   к   специально   обозначенному   месту,   зарезервированному   для

лимузинов. Как и всегда аэропорт LaGuardia был сумасшедшим домом с перегруженным

движением   и   суматошными   туристами,   которые   прибывали   и   отъезжали.   Водитель

уложил мою сумку в багажник, и я села в салон из мягкой кожи, прикрывая свои ноги

кашемировым одеялом, лежавшим в корзине рядом с моим сиденьем.

—  Нам предстоит несколько более длительная поездка до Бэттери-Парк-сити из-за

скользких   дорог,   поэтому   устраивайтесь   поудобнее   ( прим.   Бэ́ттери-Парк-си́ти   (англ.

Battery Park City) — квартал в Нижнем Манхэттене), — сказал водитель после того как

завел мотор и настроил радио на станцию с классической музыкой, посмотрев на меня в

зеркало заднего вида. — В баре есть спиртное и закуски.

Он   поднял   перегородку   и   влился   в   море   различных   транспортных   средств.

Рекламные щиты, высотные жилые дома и небоскребы пролетали за моим окном. Прошло

163

почти   шесть   лет   с   моего   последнего   визита   в  Нью-Йорк,  но   было  такое   чувство,   что

ничего   здесь   не   поменялось.   Тротуары,   как   и   всегда,   были   заполнены   недовольными

местными   жителями   и   рассеянными   туристами.   Резкий   контраст   с   непринужденной   и

доброжелательной атмосферой Денвера, где я выросла.

Пока мы совершали свое путешествие по городу, я просматривала заметки, которые

сделала в своем блокноте, потягивая воду Perrier, надеясь, что пузырьки газа приглушат

нервозность, которая бушевала внутри меня. Несмотря на многие годы работы на самых

высококлассных  кухнях с самыми высокими требованиями, подобных той, что была в

Brindille, ни одна из них не могла сравниться с тем давлением, которое я ощущала по

поводу того, чтобы посвятить Трента в свою задумку.

«Оскара» кулинарного мираОн   согласился   встретиться   со   мной»,   —   напомнила   я   самой   себе.   Но   только

потому, что мой отец оказал то небольшое влияние, что у него осталось в этой сфере,

чтобы устроить для меня личную встречу. Как выяснилось, мой отец работал с деловым

партнером Трента сразу после того, как только окончил кулинарную школу — хоть какая-

то польза от моего отца после того, как я рассказала ему о встрече — и тот человек по-

прежнему кое-что задолжал моему отцу, что мой отец, в конце концов, реализовал. Для

меня.

Я вытащила свой телефон и отправила ему короткое сообщение:   «Оскара» кулинарного мираЕду в лимузине,

чтобы   встретиться   с   Трентом».   Я   не   ожидала   никакого   ответа,   но   мой   телефон

завибрировал у меня в руке, сигнализируя о новом сообщении.   «Оскара» кулинарного мираПомни — Лалонды не

умоляют. Будь профессионалом, но в тоже время естественной». Я покачала головой,

представляя, как эти слова были громко произнесены суровым голосом моего отца.

Как бы я не ненавидела то, что нуждалась в его помощи — я хотела договориться о

встрече самостоятельно, но каждый раз, когда я звонила в офис Трента, его ассистент

отвечал, что его календарь распланирован на следующие три месяца — я была в тоже

время рада тому, что отец поддержал одно из моих решений, подергав при этом за кое-

какие ниточки. Однако я знала, что отец поменял свой настрой, потому что я, наконец,

предприняла шаги, чтобы стать самостоятельной.

Час   спустя   лимузин   подъехал   к   тротуару   перед   Брукфилд-Плейс,   где   находился

Институт Кулинарии ICE — для тех из нас, кто был занят в данной индустрии — и там же

располагались   офисы   холдинга   the   TK   Hospitality   Group.   Я   вышла   на   площадь,

разглаживая складки на юбке от своего костюма, и посмотрела на огромный комплекс.

Холодный воздух «кусал» мои щеки и «покусывал» кончики пальцев на ногах. Лодки

покачивались   около   доков   в   реке   Гудзон,   которая   была   по   соседству,   а   полностью

стеклянный снаружи Всемирный торговый центр через дорогу отражал темные облака,

витавшие наверху  (прим. 1. Брукфилд-Плейс — всемирный финансовый центр — комплекс

зданий в Нью-Йорке, расположенный в одном квартале на запад от того места, где

находился Всемирный торговый центр. Комплекс находится в нижнем Манхэттене, с

видом на реку Гудзон. 2. ICE — крупнейший и наиболее активный центр кулинарного

образования в Нью-Йорке. Институт был основан в 1975 году и сейчас является одним из

самых престижных учебных заведений в области кулинарного искусства в Америке).

— Приятно провести вам время, — сказал водитель, достав мою сумку и захлопнув

багажник.

Я   заплатила,   снова   поблагодарив   его,   и   положила   свой   блокнот   в   сумку.   Я

наблюдала за тем, как задние огни лимузина растворились в уличном потоке, вдохнув

холодный воздух и протянув еще несколько секунд, чтобы успокоиться, я вошла в здание

и поехала на лифте прямо на двадцать пятый этаж.

Когда   я   заколебалась   перед   дверями   из   матового   стекла,   с   логотипом   the   TK

Hospitality Group, я задалась вопросом, что творилось с Логаном и как обстояли дела с

разминкой  перед  матчем,  так  что  быстро проверила  обновления в телефоне, но потом

решила сделать обратное. Мне было необходимо сосредоточить все свое внимание здесь и

сейчас, и не похоже, что Логан думал обо мне — он четко дал понять это.

164

Я пригладила волосы и поправила костюм. Приподняв подбородок, я расправила

плечи и решила направить всю нервозность для того, чтобы выглядеть уверенной, а затем

вошла в приемную, которая была отделана в элегантном современном стиле.

—  Благодарю   вас   за   оперативность,   —   сказала   женщина   за   стойкой.   —   Мистер

Келлер готов встретиться с вами. Пожалуйста, следуйте за мной.

Трент   поднялся,   когда   я   вошла   в   его   кабинет.   Он   была   одет   в   темные   джинсы,

шерстяной   пиджак   «в   рубчик»,   под   которым   была   серая   рубашка   с   воротником,

довершали все очки в черной оправе.

Он кивнул секретарю и жестом пригласил меня присесть.

— Ну что ж, мисс Лалонд, вам лучше представить все хорошо и быстро, потому что

сегодня   у   меня   весьма   напряженное   расписание,   —   его   тон   был   прохладным   и

сдержанным, граничащий с полнейшим отсутствием интереса, как будто каждая секунда,

проведенная со мной была пустой тратой времени.

Я   прочистила   горло   и   присела   на   самый   край   неудобного   пластикового   стула,

который вероятно стоил больше моей машины, мои нервы снова были на пределе.

— Я ценю то, что вы согласились встретиться со мной, тем более в воскресенье.

—  В качестве услуги моему партнеру, — сказал Трент так, как будто мне нужно

было напоминание о том, что ему до меня вообще не было никакого дела.

— Услуга это или нет, я беспокоилась, что мой отказ работать с вами должен был

полностью исключить саму возможность данного разговора, поэтому я очень благодарна,

что вы готовы выслушать меня.

—  Мы четко прояснили то, что та должность, которую мы обсуждали изначально,

уже занята, и что я не имею привычки давать вторые шансы, разве не так? — спросил он,

усаживаясь в свое кресло и опираясь лодыжкой о колено второй ноги.

Я кивнула и проглотила негативные мысли, которые безудержно  поглощали  мой

разум.

— Так.

— Тогда, я не совсем уверен в том, что вы здесь делаете, Гвен.

Я сделала глубокий вдох.

— Я пришла обсудить мое собственное предприятие.

Его брови поднялись вверх.

— О? И что же это?

Я вытерла ладони о свою юбку-карандаш, радуясь тому, что на ткани не осталось

никаких следов от пота.

—  Я   хочу   открыть   ресторан   в   Денвере,   и   я   бы   хотела,   чтобы   вы   рассмотрели

возможность финансовой поддержки этого проекта. Возможность того, чтобы стать моим

бизнес-партнером, — четко, прямо по делу. Я хотела, чтобы слова излучали уверенность,

но небольшая дрожь в голосе выдала меня.

Я ждала ответа от Трента, и когда он этого так и не сделал, я продолжила.

— Это развивающаяся область, которая нацелена на новую, инновационную кухню.

—  Развивающийся  рынок часто имеет свой синонимом мертвый рынок. В самых

развитых направлениях средний срок жизни нового ресторана равен трем годам, — сказал

он. — Как вы планируете бороться со столь слабым звеном в цепи? Эта индустрия столь

же неумолима, как и непредсказуема, а всего лишь исключительной пищи и приятной

атмосферы здесь недостаточно.

Я убрала за ухо прядь волос и произнесла:

—  Потому   что   Денвер   это   веселый,   яркий   город,   жители   которого   жаждут

приключений,   которые   стремятся   попробовать   что-то   новое   и   пойти   на   риск,   но

кулинарное поприще не отражает их индивидуальность некоим образом. Это надежно, но

не безопасно.

— И вы думаете, что сможете восполнить данный пробел? — спросил Трент.

165

—  Я знаю, что смогу, — сказала я, и вся мои прежние опасения исчезли. — Вы

говорили, что меню, разработанное мною, предоставило бы гостям возможность получить

впечатления, как будто их прием пищи на собственном дворе прошел где-то за границей.

И это именно то, что ищут жители Денвера, то страстное чувство к перемене мест, когда

ты вместе с тем остаешься дома. Они хотят перенестись куда-нибудь, при этом удивиться

и   вдохновиться.   Они   хотят   испробовать   новые   ингредиенты   вместе   с   известными

составляющими. Я могу предоставить все это.

— Возможно, у вас есть способности и талант, — сказал он. — Но чтобы этот бизнес

был   успешным,   вам   также   необходимы   приверженность   и   надежность.   То,   что   мне

известно о вас, пока не внушает особой уверенности.

Я снова кивнула. Он была прав. Я была непредсказуема и нерешительна, но теперь

все изменилось.

— Я получила кредит для развития малого бизнеса, который зависит от нахождения

второго инвестора, чтобы внести недостающую часть. Я здесь сегодня для того, чтобы

сделать все возможное, чтобы убедить вас захотеть стать тем самым инвестором.

Трент положил локти на стол, бумаги смялись под его весом.

—  Есть   сотни   рестораторов   по   всей   стране,   которые   обладают   таким   же

возможностями, как и я. Один живет в Вейле, штат Колорадо. Почему же столько усилий

только ради меня?

«Оскара» кулинарного мираИ я обойду каждого из них, если понадобится», — но я оставила это на самый

крайний случай.

—  Потому   что   я   чувствую,   что   вы   понимаете   меня   и   мою   кухню,   и   вы   всегда

признавали   мой   потенциал,   —   сказала   я.   —   Поэтому   вы   пригласили   меня   на

собеседование. Я верю в то, что с вашим опытом и талантом, работая в команде, мы могли

бы создать процветающее заведение, способное изменить кулинарное поприще Денвера в

лучшую сторону.

— Даже если и так, то это большой риск, — сказал Трент.

— Так и есть, — сказала я. — Но я уверена, что это того стоит.

— Когда я встретился с вами в Stonestreet’s, вы никак не показали, что это именно

то, чем вы бы хотели заниматься, — сказал он. — Мне любопытно, посему вы избрали

именно этот путь.

— В то время я сама не знала, чего хочу — или где хотела бы быть. Денвер должен

был стать всего лишь временной остановкой, — я прочистила горло. — Большую часть

своей   жизни   я   переезжала   с   места   на   место   в   надежде   улучшить   свои   навыки   и

усовершенствовать свое мастерство. Я говорила сама себе, что причина, по которой я

нигде не пускала корни или никак не развивалась самостоятельно, состояла в том, что в

глубине души я была кочевником. Но если быть честной, то думаю, что выбрала тот путь,

потому что так было легче, чем привязываться к чему-то. Мне не нужно было всецело

отдаваться чему-то. Но потом я вернулась в Денвер, и, наконец, впервые в жизни ощутила

почву под ногами. Я воссоединилась со старыми друзьями, со своей семьей... влюбилась.

Мне понадобилось всего несколько месяцев на то, чтобы признать все это. Теперь, для

меня нет другого места, которое я хотела бы называть своим домом.

Откинувшись  на спинку кресла, он сложил пальцы домиком, прижав те к губам,

изучая   меня   взглядом   прищуренных   глаз.   Я   заставляла   себя   не   дергаться   под   столь

пристальным   испытующим   взглядом.  По  его  выражению  я  не   могла  сказать,   было  ли

интересно, смешно или же он был оскорблен, что я имела наглость прийти к нему с таким

предложением.

Некоторое время мы сидели в мучительной тишине, прежде чем Трент опустил руки

и сказал:

—  Вот,  что я  скажу вам. Вы  приготовите  блюдо на  мой выбор за  ограниченное

количество времени прямо сейчас, и если я буду сражен тем, что вы мне представите,

тогда мы можем продолжить обсуждение вашей идеи. Как вам такое?

166

Все   это   звучало   просто   ужасно   не   потому,   что   я   сомневалась   в   собственных

кулинарных способностях, или потому, что я не была готова принять вызов. Все это было

ужасно потому, что исход всего зависел только от меня. Не было никаких су-шефов или

ресторанных   критиков,   чтобы   обвинить   меня   в   том,   что   я   допустила   ошибку   в

приготовлении определенного блюда. Но я уже достаточно набегалась по чужим кухням,

воплощая в жизнь мечты других людей. Теперь настала моя очередь.

— Я готова, — сказала я, мой голос был ровным и уверенным, тогда как в животе

порхали бабочки.

— Прекрасно, — сказал он, отодвигая кресло и поднимаясь на ноги. — Вы можете

оставить свои вещи здесь. Нам сюда.

Трент   повел   меня   к   лифтам,   и   мы   спустились   на   третий   этаж.   Стальные   двери

разъехались в стороны в вестибюле ICE.

Словно   внезапное   наводнение   воспоминания   о   днях   в   моей   кулинарной   школе

нахлынули с поразительной силой — боль в мышцах и онемевшие руки после нарезки

сотен   луковиц   морковок   и   сельдерея   на   кубики   одинакового   размера,   что   было

направлено на то, чтобы улучшить мои навыки в обращении с ножом; бесчисленные часы,

потраченные   на   разделывание   рыбы   и   правильную   нарезку   ребрышек;   раз   от   раза

охватывающее   тебя   разочарование   после   провала   в   приготовлении   пяти   основных

французских соусов, когда подгорело молоко или передержал на огне муку, и то чувство

эйфории, которое охватило меня, когда я, наконец, освоила их все.

Я помнила это так, словно все было только вчера.

Трент разговаривал с девушкой за стойкой регистрации. Она кивнула, посмотрев на

меня,   стоявшую   неловко   в   стороне,   и   нырнула   за   угол.   Через   несколько   минут   она

вернулась и вручила мне новый поварской кафтан, фартук, колпак и набор ножей.

—  Я часто  арендую здесь  место  для демонстраций  или проверок,  — сказал  мне

Трент,   когда   проводил   через   сеть   коридоров.   —   Наличие   кулинарной   школы   в   такой

непосредственной   близости   является   одной   из   основных   причин,   почему   моя   штаб-

квартира находится в Брукфилде, а не в центре, как у других.

Через стекла закрытых дверей я видела классы в середине занятия, студенты в белых

куртках и повара-любители в фартуках, которые с одинаковой внимательностью слушали

своих наставников. Трент провел меня в зону проведения частных мероприятий, которая

выходила прямо на Нижний Манхэттен, это была чистая промышленная кухня в одном

конце комнаты, а в другом находился стол.

—  Хорошо, Гвен. У вас есть два часа, чтобы приготовить самый лучший в моей

жизни сэндвич с арахисовой пастой и желе, — сказал он.

Моя спина оставалась прямой, а выражение лица ничего не показывало, несмотря на

то удивление, которое я испытала, услышав его слова. Я ожидала, что Трент попросит

какое-то   более   изысканное   и   утонченное   блюдо,   или   что   это   будет   нечто   вроде

стандартного   теста   из   кулинарной   школы   на   приготовление   идеального   омлета.   Но

сэндвич с арахисовой пастой и желе? Грандиозный по своей простоте, неограниченный по

вкусовым комбинациям — соленый и сладкий, хрустящие и мягкий, традиционный или по

оригинальному рецепту — я понятия не имела, какой из них он предпочитал.

—  В вашем распоряжении полностью оборудованная кухня и кладовая. Удачи, —

сказал он, потом извинился, оставив меня с моим заданием наедине.

Я прислонилась к прилавку из нержавеющей стали, мой разум стремительно работал

на то, чтобы найти правильный рецепт, способный впечатлить Трента, но ничего не шло

на ум.  «Оскара» кулинарного мираВозьми себя в руки, Гвен»,  — сказала я самой себе. —   «Оскара» кулинарного мираЭто то, чему ты училась.

Просто делай все по порядку».

Вздохнув, я переоделась в поварскую куртку, повязала фартук поверх своей юбки-

карандаш и спрятала волосы под колпаком. Я помыла руки, заточила ножи и направилась

в кладовую.

167

Когда   я   изучила   ассортимент   продуктов   передо   мной,   то   в   памяти   всплыл   тот

момент,   когда   я   будучи   еще   маленькой,   сидела   за   кухонным   столом   с   кровоточащим

носом   и   рассеченной   губой,   после   того   как   Крис   случайно   попал   футбольным   мячом

прямо мне в лицо, а мама соорудила для меня сэндвич с арахисовой пастой и желе, только

в ее исполнении клубничное варенье было заменено на яблочное чатни из банки ( прим.

традиционные   индийские   соусы,   оттеняющие   вкус   основного   блюда),   дополнив   это

поджаренным беконом. Она утверждала, что это лучше, чем куриный суп и подходит для

того, чтобы оживить тебя, но я всегда подозревала, что она сказала это только потому, что

сэндвич   нужно   было   просто   собрать   и   еще   мой   отец   запретил   в   нашем   доме

консервированные супы с нитратами.

Но сейчас я вспомнила, как соленые и сладкие нотки сочетались в арахисовой пасте,

подкопченная и жирная текстура бекона, а еще имбирь и кардамон в чатни наполняли

меня теплом и спокойствием. Вместе они сделали так, что мои раны причиняли не так

много боли. Это воспоминание было таким особенным, почти священным. Только я и моя

мама, объединенные одним скромным и простым сэндвичем.

Я   поняла,   что   очень   часто   существовали   какие-то   совершенно   простые   блюда,

которые вызывали эмоции, воспоминания и детали, практически полностью забытые, но

которые всегда были там, прямо у вас под носом, готовые ворваться, принеся с собой

самые тонкие  ароматы  или самый лаконичный  вкус. И я надеялась,  что мой ответ на

рецепт собственной мамы подействовал бы на Трента точно так же.

Посмотрев на часы — осталось полтора часа — я быстро собрала все необходимые

мне ингредиенты, предварительно разогрев духовой шкаф на 375 градусов, и начала все

подготавливать для чатни. Я очистила и порезала яблоки и груши на одинаковые кусочки

по   дюйму,   нашинковала   желтый   лук,   натерла   свежий   корень   имбиря   и   отмерила

необходимое количество яблочного уксуса, специй и сахара.

Я поставила сотейник на сильный огонь и положила в него все ингредиенты. Пока я

ждала,   когда   чатни   начнет   кипеть,   я   разложила   сырые   орешки   кешью   и   арахиса   на

противень толщиной не больше четверти дюйма, сбрызнув все это оливковым маслом,

посыпала солью и свежим розмарином, а затем отправила все это на самый верх духового

шкафа для обжарки. Вытерев руки о полотенце, я нарезала бекон ломтиками и уложила их

на холодную сковороду, стоявшую на плите, и включила самое маленькое пламя до тех

пор, пока мясо не отдаст часть собственного жира.

Как   только   содержимое   сотейника   закипело,   я   уменьшила   пламя   до   среднего   и

накрыла   его,   чтобы   чатни   продолжало   кипеть,   а   затем   вытащила   орехи   из   духового

шкафа, переложив их в комбайн, добавила туда еще оливкового масла и включила на

самую высокую скорость, чтобы перетереть арахис и кешью в мягкую пасту.

Я снова посмотрела на часы. Неужели уже прошло пятнадцать минут? Я не могла

беспокоиться   о   времени   —   мне   нужно   было   сфокусировать   все   у   себя   в   голове   и

полностью сконцентрироваться.

Жир   появился   на   сковороде,   бекон   подпрыгивал   и   скручивался,   и   я   прожарила

кусочки   до   коричневого   цвета   с   другой   стороны,   поливая   каждый   из   них   кленовым

сиропом. Я выключила кухонный комбайн и переложила кремообразную ореховую пасту

в миску, опустила сотейник в ванночку со льдом, чтобы быстро охладить смесь из груш и

яблок, затем переложила бекон из сковородки на бумажное полотенце, чтобы он немного

подсушился.

Меня   наполнило   нечто   вроде   спокойствия   Дзен,   мои   движения   были   быстрыми,

размеренными и четкими. И когда я пробовала каждый отдельный компонент, все запахи

были явно различимы, на замену моей нервозности пришла уверенность.

Когда осталось пять минут, я выложила на разделочную доску два кусочка самого

пушистого   белого   хлеба,   который   я   видела   —   есть   свое   место   и   время   для   грубого

деревенского мультизлакового или пышного хрустящего батона, но не в этот раз — я

168

намазала   самодельный   чатни   на   один   ломтик   и   ореховую   пасту   на   другой,   посыпала

каждый из них хрустящим беконом и прижала их друг к другу.

Я  только   закончила   поджаривать   сэндвич   в  масляной   чугунной   сковороде,  когда

услышала скрип кожаных подошв Трента по ступеням дальше по коридору. Я надеялась

улучить еще несколько секунд спокойствия до начала вынесения приговора, но вселенная

решила отказаться помогать мне.

Трент   вошел   в   комнату   его   лицо   ничего   не   выражало.   Для   предстоящего

мероприятия   он   переоделся   в   серый   костюм,   фиолетовый   галстук   и   рубашку   бледно-

лавандового цвета.

—  Итак, мисс Лалонд, что у вас есть для меня? — спросил он, прислонившись к

прилавку из стали напротив меня и скрестил руки. Мое сердце дрогнуло в груди от его

голоса. Я узнала его, тот, который явно свидетельствовал о том, что он устроил все это

для меня только ради того, чтобы посмотреть как я оступлюсь.

—  Обращение   к   классике,   —   сказала   я,   разрезая   хлеб   по   диагонали   и   положив

каждую половинку на тарелку. — Здесь у нас сэндвич с пестой из обжаренных кешью и

арахиса  с розмарином,  беконом  с кленовой  глазурью и яблочно-грушевый чатни.  Моя

мама  делала   что-то  подобное   для  меня,   когда   я  была   маленькой,   —  я  подвинула  ему

тарелку и начала ждать.

Он отломил кусочек и изучил его под лампами, понюхал сердцевину и отправил его

в рот. Его взгляд оставался  прикованным к потолку.  Каждая частичка  меня гудела от

желания узнать, что он думал об этом.

А потом он улыбнулся, промурлыкал что-то и откусил большой кусок.

—  Я   возьму   это   с   собой,   если   вы   не   возражаете.   Позднее   у   меня   будет

благотворительное мероприятие, а я терпеть не могу эту пищу на банкетах, — сказал он.

— Свяжитесь со мной на следующей неделе. Обсудим с вами детали.

У меня на лице появилась широкая улыбка от уха до уха. У меня получилось. И

единственный   человек,   которому   я   хотел   позвонить   и   поделиться   этой   новостью   был

единственным, номер которого я набрать не могла.

Глава 20

ЛОГАН

— Есть какой-нибудь дискомфорт? — спросил доктор Бакстер, удерживая в руках и

двигая моей левой ногой в разные стороны на кушетке в тренажерном зале.

Я   покачал   головой.   Укол   Торадола   уже   успел   сотворить   чудеса,   и   сеансы

физиотерапии,   которые   я   посещал   между   тренировками   последние   две   недели   перед

Суперкубком,   помогли   мне   восстановить   в   достаточной   степени   силу   и

работоспособность обоих колен, так что я с уверенностью мог ступить на поле в игре

против the Saints.

—   Это   то,   что   я   хотел   услышать,   —   он  провел   осмотр   суставов   и   мышц   около

травмированного места, немного надавливая. — А как теперь?

Я немного вздрогнул, когда он сжал коленную чашечку.

— Небольшая чувствительность. Но ничего такого, с чем бы я не мог справиться.

С момента приезда в Майями я пережил бесконечные пресс-конференции, интервью

и, наконец, день общения с прессой. Как обычно, снова и снова, были все те же глупые

вопросы,   и   само   собой   ни   один   из   репортеров   не   мог   не   спросить   меня   о   том,   как

проходило мое выздоровление после выхода из больницы. Каждый раз я отвечал, что все в

порядке. И на этот раз это было правдой, к большому неудовольствию задницы по имени

Том Фелпс. На самом деле, я был больше чем просто в порядке, моему восстановлению

169

давало дополнительные ресурсы мое непреодолимое желание надеть форму и закончить

то, что начала наша команда в сентябре.

Доктор Бакстер кивнул и взял спортивную ленту со стойки. Пока он оборачивал мои

лодыжки, колени и запястья, потолок раскачивался от чистой энергии семидесяти пяти

тысяч  голодных фанатов Колорадо  и Луизианы,  которые  ожидали  начала  игры. Звуки

аплодисментов и топот над головой заставляли меня дрожать изнутри, все мое тело гудело

от силы и предвкушения, словно провода под напряжением.

—  Хорошо,  Логан,   все   готово,  —  сказала   доктор   Бакстер,   закрепляя   последнюю

ленту   вокруг   моего   локтя.   Он   отбросил   рулон   в   сторону   стойки,   на   которой   были

разложены шприцы и бутылочки с обезболивающими, но его поймал Крис, когда вошел в

комнату.

— Ну, так что, Док? Ты готов соскребать этого придурка с газона, если он упадет без

чувств при виде защитника? — спросил Крис, похлопывая его по спине.

— Сконцентрируйтесь на собственной игре, мистер Лоланд. У вас есть, о чем стоит

позаботиться, — забрав ленту из рук Криса, док Бакстер смерил его своим взглядом, а

потом скрылся в коридоре.

Крис закатил глаза и прислонился к стойке, скрестив руки на груди.

— Он когда-нибудь смеется?

— Не часто, — ответил я, принимая вертикальное положение и свешивая ноги с

кушетки. — Как дела?

— Чувствуешь это? — спросил он, втягивая в себя воздух так, будто он находился в

розарии, а не на стадионе, построенном во второй половине восьмидесятых.

—   Запах   пота?   —   запах   был   настолько   сильным,   как   будто   прямо   въелся   в

потрепанный ковролин.

— Запах победы, — сказал он, потирая руки друг о друга, как озорной ребенок.

—   Почему   меня   не   удивляет,   что   для   тебя   победа   пахнет   точно   также   как   твоя

спортивная   сумка   с   восьмого   класса?   —   я   надел   компрессионные   носки   и   поправил

кромку своих штанов из лайкры. — И не сглазь нас.

— Никакого сглаза, если ты готов. Ты настроен потанцевать сегодня?

На   первый   взгляд   его   слова   казались   совершенно   невинными,   если   не   обращать

внимания на то, что они были сказаны лучшим другом и товарищем по команде в ту ночь,

которая могла оставить нас на страницах истории. Но я знал, что Крис на самом деле

спрашивал   о   том,   было   ли   мое   внимание   сосредоточено   на   игре   или   по-прежнему

возвращало меня в больницу, обдумывая мою стычку с Гвен. Мог ли он рассчитывать на

меня, когда это было нужно, не смотря на все то дерьмо, что произошло в моей личной

жизни.

— Я уже родился танцующим, — сказал я, этот ответ был старым как мир клише, но

это не делало его менее правдивым. — Так же как и ты.

— Просто проверяю, — сказал он.

Мы  смотрели  друг на друга,  между нами  повисло молчание  — нечто,  что стало

привычкой в последнее время. Гвен стала тем расколом, который появился в нашей всегда

столь беззаботной дружбе, мы оба избегали любого упоминания о ней, как будто ходили

по минному полю.

Я снова вспомнил о том, что Крису было известно о предложении из ресторана еще

несколько месяцев назад, о том, как Гвен сделала выбор в пользу того, чтобы поделиться

этой информацией с ним, а меня оставить в неведении. Это был еще один пример того,

170

насколько она не доверяла мне, о том, что она отказалась рушить свои защитные барьеры

и открывать для меня свою жизнь и сердце.

Я хотел вернуться к нашему разговору, но Крис перебил меня.

— Я отправил ей билет на матч в Майями, — сказал он.

— Я подозревал, — ответил я, кивая.

— Она решила не приходить.

— Это я тоже подозревал, — сказал я, пытаясь скрыть свое разочарование. Хотя

Гвен ясно дала мне понять, что до тех пор, пока я не поменяю профессию, она не хочет

быть частью моего будущего, я по-прежнему надеялся, что она отбросит все это для того,

чтобы поддержать меня в самый важный для моей карьеры вечер.

—   Потому   что   она   в   Нью-Йорке,   —   сказал   Крис   осторожно,   как   будто   не   был

уверен, сколько информации он мог доверить мне.

Мои брови удивленно взлетели вверх. Я обвинил Гвен в том, что она была трусихой,

поэтому новости о том, что она предприняла что-то, должны были обрадовать меня — по

крайней мере, я мог бы порадоваться за нее. Но все, о чем я мог думать, так это то, что

шаг вперед к достижению ее мечты, был шагом назад от меня. Даже не смотря на всю ту

боль и злость между нами, я не хотел терять ее, даже учитывая весьма реальную и очень

жестокую вероятность того, что она уже ушла. Я желал только того, чтобы она приняла

мою точку зрения.

— Это хорошо для нее, — я прочистил горло. — Это именно то, что ей следовало

сделать.

Крис посмотрел на меня, ясно давая понять, что он знал, что я говорил ему полную

фигню.

— Лишь бы это помогло тебе собраться, Стоунстрит, — сказал он. — В обычной

ситуации   я   бы   даже   не   завел   о   ней   разговор,   но   мне   нужно,   чтобы   сегодня   ты

присутствовал здесь на все сто процентов.

— Я собран, — сказал я, поднимаясь и разминая свои запястья и локти, ослабляя

ленты для большего удобства.

Очевидно, Гвен сфокусировалась на том, чтобы двигаться вперед. Но горячность ее

слов,   после   нашего   последнего   разговора,   не   оставляла   меня   последние   две   недели.

Возможно,   я   был   опрометчив,   неосторожен   и   эгоистичен,   но   я   не   мог   по-другому.   И

принимать близко ее слова было опасно, особенно сегодня вечером, поэтому я задвинул

их подальше.

И снова  тишина   повисла  между нами,   нас  прервал  Тони,  просунувший   голову в

дверной проем.

— Эй вы, неудачники, готовы сегодня закончить игру? — спросил он. — Уоллес

хочет скоро выступить со своей речью.

Шоу начинается.

***

— Сейчас или никогда, — прокричал я парням в кругу. — Доставим гребаный мяч в

эндовую зону!

Это   была   вторая   игра   на   драйве,   и   мы   были   на   своей   отметке   в   сорок   и   у   нас

оставалось  меньше девяноста  секунд  в овертайме  после того  как  the Saints  провалили

171

свою попытку заработать дополнительные очки на игровом табло после своего последнего

владения мячом.

Ричи Уолш — квотербек the Saints, заработал преимущество в счете 6:0 в самом

начале игры, но мы сравнялись, когда Крис уладил это недоразумение в эндовой зоне

новоорлеанцев. После этого игра прекратилась в обмен голевыми моментами до тех пор,

пока наш полузащитник провел успешный тачдаун на тридцати ярдах, давая the Blizzards

железный перевес в счете 23:12 в четвертом периоде. The Saints объединили все силы,

чтобы заработать тачдаун, успешно заработав еще два очка и еще один заброс, чтобы

сравнять счет и отправить матч на овертайм.

— Вест слот, бринго Зэт, Ю сплит, — выкрикнул я, указывая на глубокий заброс на

Криса, который бы обеспечил нам первый даун, если все прошло бы так, как надо. Мы

прокричали «Blizzards» в унисон и разбежались, защита выстроилась в форме пистолета.

Когда   я   занял   свою   позицию   на   поле   за   пределами   центральной   зоны,   яркие

прожектора на поле и толпа людей затерялись в цветной дымке и шуме. От пота у меня

жгло в глазах, а сердце колотилось в области горла. Кровь стучала в мышцах и в ушах.

Несмотря   на   то,   что   мои   колени   были   весьма   далеки   от   того,   чтобы   восстановиться

полностью,   мое   тело   просто   кричало   от   боли   после   бесчисленных   ударов,   которые   я

получил   за   прошедшие   три   часа,   я   никогда   не   ощущал   себя   более   живым   или

сосредоточенным за все годы поддержания формы, тренировок и подготовок для этого

кульминационного момента.

А потом все действия начали происходить с перерывом на доли секунды — рывок,

перехват, быстрый отход назад, бросок. Только после того, как мои пальцы больше не

касались мяча, время вернулось к своему обычному темпу, так хорошо мне знакомый. Я

сделал два шага в сторону, наблюдая за тем, как отличный крученый летел прямо в руки к

Крису, поджидавшему на отметке в тридцать ярдов, прежде чем защита Saints повалила

его на землю.

Я взглянул на часы — у нас была минута до окончания дополнительного времени.

— Вперед, вперед, вперед, — кричал я, мчась по полю, чтобы начать следующий

розыгрыш мяча, параллельно слушая  то, что тренер Эшли  говорил в мой наушник.  Я

собрал парней в кучу.

— Дабл ган, тройной наклонный тандр, все на одного, — сказал я, повторяя свой

призыв.

— Бл*дь, это рискованно, — сказал Тони, пытаясь отдышаться. Суставы его пальцев

были порезаны и окровавлены и выглядели так, как будто побывали в драке в каком-

нибудь баре, а не на игре в футбол. Черная боевая раскраска под глазами практически

стерлась.

— Нет, это умный и агрессивный ход, — сказал Крис, его голос был твердым, а

выражение лица серьезным. — Томпсон справится с этим.

Остин кивнул и сказал:

— Давайте, покончим с этим.

Все   дружно   хлопнули   в   ладоши   и   надели   свои   капы.   Я   занял   свою   позицию   за

центральной   линией   и   снова   отбросил   все   ненужное   в   сторону,   сосредоточившись   на

своем дыхании, на том, как адреналин пульсировал у меня в венах, на жесткой земле у

меня под ногами. Мое сердце билось так сильно, что я был уверен — моя грудь могла

просто треснуть пополам.

172

Я сжал мяч и отдал пас на Остина. Он побежал к боковой линии, а затем отдал

быстрый пас наверх. На какое-то мгновение я подумал, что все правильно, что Остин

собирался пробежать к линии ворот так, чтобы никто не настиг его. Но затем защитник

новоорлеанцев остановил его в менее чем десяти метрах от цели, схватившись железной

хваткой за переднюю часть его футболки. Когда Остин должен был рухнуть на поле, он

отправил мяч, совершая отчаянный бросок, на Дастина Олсена, который бросился следом

за ним. Дастин поймал мяч буквально кончиками пальцев, едва удержав его в руках, и

стремительно двинулся в угол эндовой зоны, чтобы оформить тачдаун.

Вот и все, игра закончилась. Мы победили.

Стадион взорвался безумными возгласами и пением. Целое полчище обрушилось на

поле.   С   неба   посыпались   серебристые   и   дымчато-синие   конфетти.   Мои   товарищи   по

команде окружили меня, подпрыгивая, хлопая меня по спине. Все, что я мог в тот момент,

— это только стоять на месте и не верить в происходящее, в полнейшем оцепенении. The

Blizzards стали обладателями Суперкубка. Я стал квотербеком, выигравшим Суперкубок.

Вокруг меня кружили камеры, их вспышки снова вернули меня к реальности. Сорвав

с головы свой шлем, я прокладывал себе путь к боковой линии команды the Saints сквозь

море из журналистов так, как будто шел по снегу, который был мне по самую щиколотку.

Ричи Уолш встретил меня на полпути и заключил в объятия.

— Поздравляю, Стоунстрит, — прокричал он мне на ухо. — Сегодня был отличная

игра. Колорадо заслужил это.

— Это была упорная борьба, — сказал я. — Вы все показали выдающуюся игру.

Новый Орлеан скоро сюда вернется, — я сжал его плечо. Ричи поздравил меня еще раз и

затерялся в толпе.

Следующие   несколько   минут   были   сплошным   туманом,   состоявшим   из

поздравлений и моего имени, которое выкрикивали журналисты, задававшие мне вопросы

со всех сторон.

— Логан, что дало вам сегодня преимущество?

— Вы сможете повторить этот успех в следующем году?

— На что похоже то, когда ты, наконец, осуществил свою мечту?

Уж, точно это не то, чего я ожидал.

Чувство   гордости   по-прежнему   было   со   мной,   но   волнение   и   эйфория,   которые

охватили меня раньше во время игры, куда-то исчезли. Ранее я убедил себя в том, что

когда достигну того, чего всегда желал, то тогда эта часть моей жизни станет полной, что

я почувствую новую искру, чтобы добиться большего, драйв, который побудит меня к

тому, чтобы развиваться умственно и физически еще больше, но вместо этого внутри меня

была пустота.

Я оглянулся вокруг на друзей и семьи, которые окружили игроков. Затем заметил

своего отца, который смеялся и разговаривал с тренером Уоллесом, потягивая свой ярко-

голубой   Gatorade,   Роуз   Лалонд,   которая   осыпала   своего   сына   поздравлениями   и

поцелуями. Фил без умолку болтал со спортивными журналистами, и я практически видел

те значки доллара, что пылали в его глазах. Всеобщее возбуждение, повисшее в воздухе,

было   настолько   мощным,   что   было   ощущение,   будто   его   распылили   из   аэрозольного

баллончика. Я ничего этого не чувствовал.

Я   искал   Гвен,   зная,   что   не   найду   ее,   но   все   равно   продолжал   искать.   Пустота

продолжала разрастаться, становясь ощутимой болью в груди, которую невозможно было

отрицать.

173

А потом я заставил себя признать правду в ее словах. Если бы эта игра по-прежнему

развивала бы меня и приносила радость, я бы не был сейчас настолько опустошенным.

Мое   тело   не   разваливалось   бы   на   части,   восставая   простив   постоянного   натиска,   под

который я его отправлял. Мое сердце говорило бы мне о том, что эта победа не стоила

того, чтобы я жертвовал ради этого своим здоровьем и будущим. В этот момент мне было

понятно, что хоть этот спорт навсегда останется частью меня, но настало время закрыть

эту главу моей жизни и открыть следующую.

Я надеялся лишь на то, что по-прежнему мог восстановить то, что разрушил между

нами с Гвен. То, что я еще не потерял ее.

Том   Фелпс   толкнул   микрофон   к   моему   лицу,   демонстрируя   свое   обычное

скептичное и не впечатленное выражение на лице.

—  Логан,  как   ты  думаешь,   руководство  the  Blizzards  сможет  собрать   достаточно

хорошие кандидатуры на предстоящий сезон, чтобы заменить уже не молодой состав и

сделать еще одну попытку выиграть чемпионат?

Мне хотелось спросить, не рассматривает ли он до сих пор меня как непомерную

трату таланта и денег, но воздержался. В конечном счете я получил свой приз и доказал

то, что он был неправ. Я прочистил горло и ответил:

— Я уверен, что главный штаб соберет конкурентноспособную команду. Они будут

заслуживать   надлежащего   уважения   за   то,   что   получили   свое   место   в   команде   the

Blizzards, чтобы быть там, где мы есть сейчас, и я более чем уверен в их силах, чтобы

двигаться вперед.

Я снова посмотрел на отца и тренера Уоллеса, которые улыбались мне, на Криса,

который показывал лунную походку детям, одетым в форму Blizzards, на Дастина, Тони и

Остина,   которые   положив   руки   друг   другу   на   плечи,   давали   интервью   ESPN.   Меня

захлестнули воспоминания, когда мы в буквальном смысле на протяжении многих лет

делили между собой кровь, пот и слезы. Я буду скучать по каждому из них, но я был готов

к изменениям. Я был готов создать что-то за пределами футбола. Я был готов к новым

начинаниям.

— Но... — я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Когда менеджмент будет

формировать команду на следующий год, им нужно будет обратить особое внимание на

позицию основного квотербека, потому что the Blizzards пойдут завоевывать следующий

кубок без меня.

Пресса замерла, и на мгновение вспышки камер прекратили щелкать. Я, наконец,

поразил мудака Тома Фелпса настолько, что он заткнулся.

— Логан, ты можешь повторить это? Без тебя? — пропищала Венди, репортер из the

Colorado Post, выступая перед Томом и протягивая свой диктофон. Она широко, но весьма

обеспокоено, улыбалась.

— Конечно, Венди, — сказал я. — Я принял решение, что сейчас, когда я на самом

пике,  самое   подходящее   время  для  меня,  чтобы   уйти.  Я  не  могу представить  лучший

вариант для того, чтобы завершить свою карьеру в the Blizzards, чем после выигрыша

Суперкубка.

Я кивнул им в последний раз и аккуратно прокладывал себе путь сквозь толпу через

все поле туда, где была организована сцена с трофеем. Парни должны были понять — все,

в конце концов, должны будут понять. The Blizzards сделали то, что мы должны были

сделать как команда. А теперь настало время сделать что-то себя, для себя одного.

174

***

Я стоял на крытой веранде Гвен, держа в руках бутылку соуса Fred’s Five Pepper

Insanity и тарелку с крабовыми пирогами по рецепту моей мамы, думая, что возможно мне

следовало выбрать что-то еще, нечто более изящное. Какой бы подарок сказал бы шеф-

повару: «я засранец, прости меня»? Комплект японских ножей? Набор специй? Идеально

зак“ленная   чугунная   сковорода?   Я   отмахнулся   от   мыслей,   которые   не   мешали   мне

набраться мужества и оповестить о своем присутствии.

За прошедшие три дня меня испепелили взглядом владельцы the Blizzards и главный

менеджер,   мои   товарищи   по   команде,   мой   агент,   тренерский   штаб,   все   спортивные

журналисты, мой отец — никто из них не верил, что я в серьез решил уйти, и никто из них

не мог переубедить меня. В каком мире извинение перед женщиной размером с эльфа

было самой сложной задачей? Та единственная, с которой я хотел быть рядом.

Я поднял кулак, чтобы постучать, когда дверь распахнулась. Мисси облокотилась о

дверной проем, ее пальцы удерживали бутылку пива.

—   Мы   сделали   ставки   на   то,   как   долго   ты   проторчишь   на   улице,   прежде   чем,

наконец, наберешься храбрости и позвонишь в звонок. Я поставила на пять минут. Думаю,

что я выиграла.

— Не будь так уверена. Я знал о пари, поэтому тоже поставил кое-какие деньги по

дороге сюда, — сказал я, пытаясь скрыть свое промедление за сарказмом, но провалился.

Мое дыхание вырывалось наружу в виде почти прозрачных белых облачков.

Снег обрушился на Денвер, когда я был в Майями, снег кружил в воздухе, а земля

была   скользкой   ото   льда.   Мои   кости   ныли   от   холода,   а   мои   мышцы   по-прежнему

пульсировали после игры. Суставы в моих коленях были словно зажаты в тиски, и я мог

только   представить   то   словесное   наказание   —   и   месяцы   восстановления   —   которое

должно было обрушиться на меня от моего ортопеда на следующей неделе.

— Да-да, если бы только ты был столь же хорош в увиливании, как и в том, как ты

умеешь бросать мяч через поле, — сказала Мисси, сильнее стягивая свой фиолетовый

кардиган,   чтобы   защититься   от   холодного,   пронизывающего   ветра.   —   Как   бы   там   ни

было, это впечатляющее заявление.

— Думаешь, этого было достаточно, чтобы Гвен выслушала меня? — спросил я,

желая, чтобы Мисси дала мне хоть маленькую подсказку, куда я шел. Была ли Гвен по-

прежнему в ярости? Она была обижена? Или ее злость и боль превратились в ледяное

пренебрежение? Успела ли Гвен уже вычеркнуть меня из своей жизни и я опоздал?

—   Есть   только   один   способ   узнать   это,   —   сказала   Мисси,   не   дав   мне   никаких

подсказок. Разглядывая блюдо у меня в руках, она отодвинулась в сторону так, чтобы я

мог войти в тесную прихожую. — Путь к ее сердцу лежит через желудок, так что ты на

верном пути.

Я   последовал   за   Мисси   в   привлекающую   своей   стариной   гостиную,   которая

переходила в кухню. Гвен, сложив руки на груди, стояла за кухонным островом, как будто

использовала его в качестве барьера между нами. На ее лице была нечитаемая маска. На

ней был серый свитер, а ее темные волосы были стянуты в пучок на затылке.

— Гвен, надеюсь, ты помнишь своего бывшего начальника и недавно вышедшего на

пенсию квотербека — обладателя Суперкубка — игрока колорадской команды Blizzards,

— сказала Мисси, указывая на меня, как будто я был призом на «Колесе Фортуны». Она

175

повернулась   ко   мне.   —   А   ты,   Логан,   помнишь   своего   бывшего   шеф-повара,   которая

недавно решила открыть свой собственный ресторан?

Гвен открыла свое заведение? На Манхэттене? Здесь в Денвере? Было столько всего,

о чем я хотел спросить, но я понятия не имел, с чего начать и было ли у меня на это право.

Когда ни один из нас ничего не сказал, Мисси поставила свое пиво в раковину, взяла

свое пальто и сумочку с табурета, обняла Гвен и прошептала что-то ей на ухо, чего я не

расслышал.

— Пожалуй, я пойду. У меня свидание с одним женатым адвокатом. Ведите себя

хорошо, — сказала она с легкой смешинкой в голосе.

А потом Мисси ушла, оставив меня и Гвен, смотревшими друг на друга в неловком

молчании. Какое-то время единственным звуком был фильм «Форсаж» на заднем плане. Я

хотел пробиться сквозь напряжение, разделявшее нас, и притянуть Гвен в свои объятия,

поцеловать ее, зарыться лицом в ее шею и вдохнуть запах ее кожи, которая всегда пахла

корицей. Но не мог — я был лишен такой привилегии.

— Я принес крабовые пироги, — сказал я, наконец, немного жестко и официально. Я

ненавидел это.

—   И   острый   соус,   который,   как   ты   знаешь,   я   просто   обожаю,   —   сказала   она,

подтверждая,   что   мне   определенно   следовало   прийти   с   чугунной   сковородой.   —   Ты

приготовил крабовые пироги сам или ходил с визитом к морозильной камере в бакалее?

—   Прояви   ко   мне   хоть   капельку   уважения.   Конечно,   я   приготовил   их.   Я   даже

добавил порезанный кубиками перчик «халапеньо», — сказал я, надеясь, что упоминание

секретного ингредиента, который она добавляла в ночь открытия Stonestreet’s, могло, по

крайней мере, заставить ее улыбнуться.

Гвен пожала плечами, как будто это вообще не имело для нее никакого значения.

— Ты мелькаешь во всех новостных заголовках беспрерывно. Я предположила, что

ты был слишком занят для домашней готовки.

— На самом деле все это внимание превратило меня в кого-то вроде затворника. —

переступая   с   ноги   на   ногу,   я   крепче   сжал   тарелку   в   руках,   мои  пальцы   по-прежнему

зудели от желания коснуться ее. — Это предоставило мне время для раздумья.

— О чем?

—   Обо   всем,   Гвен,   —   сказал   я.   От   моего   ответа   черты   ее   лица   смягчились   —

говорить все сейчас или уже не вспоминать об это никогда. — Мне нужно, чтобы ты

знала, что я настаиваю на своем решении играть в прошлое воскресенье. Если бы я не

сделал этого, то всегда думал бы о том «а что если».

— Значит, это стоило того? — спросила она.

— Да, это было потрясающе, спустило меня с облаков на землю, и еще это был

целый калейдоскоп других вещей, о чем я всегда мечтал, — я поставил бутылку соуса

Fred’s   Five   Pepper   Insanity   и   тарелку   на   столешницу,   от   уголка,   где   порвалась

алюминиевая фольга, поднялась тонкая струйка пара. — Но еще ты должна знать о том,

что победа, кубок в руках — все это не было в полной мере тем, что я всегда представлял

себе. Чего-то не хватало.

—   Тогда,   что   же   это   было?   —   спросила   она,   ее   голос   был   настороженным,   но

любопытным. — Если это не было тем, что ты представлял, тогда, как это могло стоить

всех рисков?

— Это было... облегчением, — сказал я. — Не пойми меня неправильно. Я горжусь

всем,   что   сделал,   чего   достиг   в   своей   карьере,   но   я   должен   был   чувствовать   нечто

176

большее. Суть в том, что я не приложил никаких усилий для того, чтобы оценить все, что

ты говорила о моих ожиданиях и о достаточной любви к спорту, чтобы посвятить этому

всю свою жизнь.

—   Именно   это   сподвигло   тебя   на   то,   чтобы   сделать   неожиданное   заявление   о

завершении карьеры? — спросила она.

Я кивнул.

— Я люблю футбол, всегда так было и всегда так будет. Но не это моя цель —

больше не моя цель. Это не то, что я представлял себе, когда задумался о следующих

пяти-десяти годах. Но с тем, что чемпионат стоял между мной и моим будущем, я не мог

заглядывать   так   далеко   вперед,   —   я   сделал   глубокий   вдох   и   продолжил.   —   Когда

конфетти  вокруг   меня  опускались   на  землю,  репортеры  выкрикивали   свои  вопросы,   я

понял, что, в конце концов, ничего из этого не было по-настоящему значимым, потому что

там не было тебя, чтобы разделить этот успех со мной.

Она   втянула   воздух,   ее   глаза   широко   распахнулись,   но   для   меня   этого   было

достаточно, чтобы увидеть проблеск надежды в глубине ее карих глаз.

— Если бы не футбол, то чему бы ты хотел посвятить свою жизнь? — спросила она.

— Пока не могу сказать точно, но у меня по-прежнему есть дела в ресторане  и

благотворительный фонд по борьбе с раком яичников, так что мне есть чем заняться. У

меня есть время, чтобы решить чем заниматься, — я немного помедлили, а потом обогнул

тумбочку так, что теперь мы были настолько близко, что я мог протянуть руку и убрать

волосы с ее плеч. — Дело в том, что для меня не имеет значения, чем я занимаюсь до тех

пор, пока со мной рядом есть ты. Я прошу у тебя прощения за то, что не слышал тебя и не

воспринимал твои возражения всерьез. Я вел себя эгоистично, безответственно и отметал

прочь все твои переживания.

Вздохнув,   Гвен   отвернулась   от   меня   и   сосредоточилась   на   деревянных   полках,

служивших украшением стены, где стояли в ряд покрытые эмалью голландские жаровни.

Когда   она   снова   посмотрела   на   меня,   ее   губы   были   сжаты   в   тонкую   линию   из-за

разочарования или гнева — в этом я не был уверен.

— Ты не отметал прочь мои переживания, Логан. Ты вообще полностью отстранил

меня от процесса принятия решений.

— Если бы я мог вернуться назад и повести себя по-другому, я бы так и сделал, но

ты ни разу не дала мне ни единого намека на то, что хотела чего-то постоянного со мной,

—   сказал   я,   поднимая   ладони   в   жесте,   выражавшем   поражение.   —   Мне   никогда   не

приходило в голову, как мои поступки могли бы отразиться на «нас», когда «нас» не было.

Ты отказалась впустить меня в свою жизнь, Гвен, — после паузы я добавил. — И ты была

не единственной, кого не допускали до принятия каких-то решений.

Она закусила губу и кивнула.

— Я знаю. Я много думала и приняла кое-какие решения.

— Правда? — спросил я, предвкушение и мрачное предчувствие начали зарождаться

в груди. — Крис сказал мне, что ты поехала в Нью-Йорк.

Гвен снова кивнула.

— Насколько я не согласна с твоим выбором носить форму, настолько же ты был

прав в том, что я была трусихой.

— У тебя были на то свои причины, — сказал я.

— Да. И они по-прежнему есть, — медленно, она опустила руки по бокам, ее поза

стала расслабленной. — Мне было не так просто принять это, признать, чего именно я

177

хочу. Особенно, когда я хочу этого так сильно, что мне страшно, что будет со мной, если я

не получу это — или если это упорхнет от меня.

— Но это не означает, что ты, по крайней мере, не попыталась, — сказал я.

— Тебе так легко говорить об этом, — она подняла руку, когда я хотел возразить. —

Я не имею в виду что-то плохое. Но ты вырос в доме, где восхвалялся успех. Твой отец

отличный пример того, что случается, когда все идет так, как надо.

Со слов Гвен все звучало так идеально. Как будто я не находился под непрерывным

прессингом,   контролем   и   под   непрерывным   напряжением,   потому   что   должен   был

превзойти своего отца. Как будто все это не грозилось каждый день пустить меня ко дну.

— У его успеха есть темная сторона. Мне понадобилось много времени на то, чтобы

обозначить, что значит победа лично для меня, а не то, как ее видит он. Я до сих пор

работаю над этим.

— Логан, я признаю, что, должно быть, сложно соответствовать этому, но как бы

там ни было, ты видел, что бывает, когда это не так. Когда тяжкий труд, преданность делу

и решительность оправдываются, — сказала она. — Но я видела, что случается, когда

этого   не   происходит.   Когда   ты   жертвуешь   всем   снова   и   снова.   Все   ради   того,   чтобы

приблизиться к своей мечте, и когда тебе на мгновение кажется, что она принадлежит

тебе, ты можешь только наблюдать за тем, как она ускользает от тебя.

Гвен смотрела сквозь меня, сосредоточившись на телевизоре. Спустя какое-то время,

она покачала головой, словно освободившись от своих воспоминаний, и встретилась со

мной взглядом.

— Я знаю, что неудача может сделать с человеком, как она может изменить его,

превратить   в   уменьшенную,   более   пустую   версию   того,   кем   он   был   когда-то,   —

продолжила она. — Я так долго думала, что правильным было то, когда ты твердо стоишь

на ногах, удерживая свои амбиции и ожидания в равновесии. Я была убеждена, что я не

буду слишком привязываться или не стану человеком, которого я не одобряю — или что

еще хуже, человеком, которого я не уважаю.

— Но ты поехала в Нью-Йорк...

— Как я уже сказала, у меня было время подумать. И моя мама помогла мне, — она

улыбнулась, как будто вспомнила какой-то сокровенный момент. — Ты был прав. Я не

рисковала, не бросалась в неизвестность, и я поняла, если я продолжу вести настолько

безопасную игру, то упущу невероятные возможности. Поэтому, я села в самолет, чтобы

узнать, облажалась я с самой большой возможностью за всю свою карьеру или нет.

— Любая кухня была бы рада заполучить тебя, — сказал я, только теперь в полной

мере осознавая все неожиданные последствия, которые имела наша ссора в больнице. Как

слова, которые я выкрикивал тогда ей, всколыхнули Гвен и придали ей смелости — и и

возможно, забрали ее из моей жизни навсегда.

—   К   счастью,   ресторатор   согласился   встретиться   со   мной   и   выслушать   мои

предложения по поводу нового проекта, несмотря на то, что я отклонила его предыдущее

предложение, — сказала она. — Ему понравилась моя идея, и он согласился дать мне

финансовую поддержку для того, чтобы я открыла свой собственный ресторан.

Глаза Гвен загорелись тем огнем, который говорил мне о том, что победа была по-

прежнему ощутима и свежа. Я хотел бы разделить с ней этот трепет, это волнение, но все

о   чем   я   мог   думать,   это   только   о   месте   положения.   Нью-Йорк   так   далеко.   Но   я   бы

переехал, если бы мы могли быть вместе постоянно.

178

Но внезапно меня осенило, что возможно она могла не хотеть видеть меня там. Что

она могла захотеть поймать свою мечту за хвост в одиночку. И когда она резко вздохнула,

пригвоздив меня тяжелым взглядом, я приготовил себя к тому, чтобы  быстро сорвать

пластырь и получить подтверждение того, что я уже потрял Гвен.

— Я назвала его «Айва» в честь не очень известного запретного плода, — сказала

она. — Я открою его в заброшенном здании фабрики Millwork and Woodcraft Company...

здесь, в Денвере.

Сердце колотилось у меня в груди.

— Что это значит для нас? — спросил я.

— Это значит, что все, чего я хочу, — находится прямо здесь, в Денвере. Здесь, с

тобой,   —   сказала   она,   ее   голос   был   ровным   и   уверенным.   Гвен   сделала   шаг   вперед,

коснулась моей руки. — Всю свою жизнь я находилась в поисках цели, месте, где бы я

могла осесть, но при этом чувствовать свободу, и мне пришлось вернуться домой, чтобы

понять,   что   страсть   в   работе   и   любовь   не   обязательно   должны   быть

взаимоисключающими, — ее щеки вспыхнули, когда она переплела наши пальцы. — Я

люблю тебя, Логан, и это пугает меня больше всего.

Больше мне ничего не надо было слышать. Обхватив лицо Гвен руками, я поцеловал

ее,   крепко   и   уверенно.   Мой   язык   скользнул   по   ее   собственному,   она   выгнулась,

прижавшись ко мне всем телом. Настойчивое чувство зародилось во мне. Я провел зубами

по ее нижней губе, и Гвен впилась в мои губы, а потом промурлыкала, когда я усадил ее

на   кухонный   остров,   а   она   обхватила   мою   талию   своими   ногами.   Отстранившись,   я

посмотрел в ее подернутые поволокой глаза. Ее грудь вздымалась и опадала от коротких

вздохов.

—   Я   тоже   люблю   тебя,   Гвен.   Я   люблю   твой   монохромный   гардероб,   который

сочетается  с твоим острым языком и яркой личностью. Я люблю твою страсть  к еде,

путешествиям,   культуре,   и   твое   желание   поделиться   своими   впечатлениями   со   всеми

вокруг, — я ослабил ее пучок, наслаждаясь тем, как волосы рассыпались по ее плечам. —

Я люблю то, что ты побуждаешь меня к тому, чтобы быть лучше и терпишь мою готовку,

а еще притворяешься, что смеешься над моими шутками. Но больше сего я люблю то, что

ты видишь то, кто я есть внутри на самом деле и...

— Эй, Сладкая Булочка?

— Да?

— Крабовые пироги остывают, пока ты здесь несешь всякую чушь.

Я рассмеялся.

— Разве ты не знаешь, что самые лучшие они на вкус, когда достигают комнатной

температуры?

Гвен закатила глаза.

— Может, ты заткнешься и подойдешь сюда?

Он   сжала   пальцами   ткань   моего   свитера   и   притянула   меня   ближе,   прижимаясь

своими губами к моим, я улыбнулся, думая о том, что, в конце концов, возможно, то, что я

принес крабовые пироги и острый соус, не было настолько плохой идеей.

179

Эпилог

ГВЕН

Шесть месяцев спустя...

«АЙВА»

Дегустационное меню от шеф-повара:

УДИВИТЕЛЬНОЕ ТРИО:

жареная морковь, сливочное масло, фундук;

эскариоль   (прим.   разновидность   цикорного   салата),   греческий   инжир,   сыр-

рикотта;

охлажденный   суп   с   лелейником,   икра,   обжаренный   во   фритюре   омар,   цветы

японского цуккини.

ПЕРВОЕ БЛЮДО:

гречневая галета по-бритонски, карамелизированная цветная капуста, мята;

крудо из рыбы снеппер, подкопченные орешки кешью, чесночно-ячменный мисо.

ВТОРОЕ БЛЮДО:

палтус, подрумяненный горошек, мускатная тыква, анис, горчица;

красная свинина Болоньезе, паста — гарганелли, масло чили, фенхель;

ребрышки тушеные по-корейски, ванильно-лимонная полента, цитрусовые цукаты,

капуста.

ЗАВЕРШАЮЩЕЕ БЛЮДО:

тосты с хурмой, айва, карамелизированный имбмрь, корица;

груша Comice, шоколад Guanaja, ириски.

У Евы было яблоко. У Денвера теперь было свое собственное искушение в виде

«Айвы» в Куинсе и большой дровяной печи, которую в той или иной мере использовали

для   приготовления   всех   блюд.   Завораживающее   пламя,   которое   танцевало   в

потрескивающих бревнах, тонкий запах подкопченной пищи витал в воздухе и мягкое

тепло  от  огня,  которые  распространялись  по  всему залу,   вскоре   заманили   всех  людей

города, чтобы попробовать мою версию интернациональной кухни — с фермы прямо на

стол.

180

Сегодня   вечером   персонал   на   кухне   проводил   небольшой   пробег   обширного

дегустационного меню для шести специально приглашенных гостей, чтобы устранить все

возможные изъяны перед официальным открытием. Я никогда не думала, что мой отец

посетит предварительный просмотр, и хотя какая-то часть меня хотела, чтобы он оказался

здесь, я могла лишь мечтать о таком.

И когда я приступила к сложному процессу открытия ресторана, столкнувшись со

всеми мелкими деталями совершенно не связанными с приготовлением пищи и в то же

время не менее важными, я поняла, что, скорее всего, именно из-за этого все попытки

моего отца потерпели крах — он никогда не мог увидеть что-то за пределами кухни.

Высокий   смех   наполнил   воздух,   и   я   подпрыгнула,   роняя   щипцы,   которые

использовала   для   того,   чтобы   раскладывать   нежнейшие   ингредиенты   на   разделочном

столе из нержавеющей стали. Со своего места во главе кухни, я посмотрела через плечо

туда, куда Трент Келлер вел группу в лаундж-зону. Я медленно выдохнула, пытаясь унять

трепет у себя в животе. Умом я понимала, что у меня не было причин для переживаний —

моя семья и друзья поддерживали меня, не смотря ни на что — но я по-прежнему хотела

произвести на них впечатление, устроить самый лучший прием в их жизни.

— Дизайн просто потрясающий, — услышала я голос своей матери. Она ахнула,

когда   ее   взгляд   упал   на   цитрусовые   деревья   в   горшках,   украшавшие   барную   стойку,

покрытую ореховым деревом, и я улыбнулась.

За прошедшие шесть месяцев старый столярный цех был полностью переделан в

ресторан на восемнадцать столиков, который сохранил свой изначальный вид, но теперь

ощущался более интимным и привлекательным. Балки и фермы, которые поддерживали

свод   высокого   потолка,   были   отреставрированы,   отколотый   и   покрытый   краской

бетонный   пол   был   почищен,   а   кирпичные   стены   были   очищены   и   были   покрыты

составом, чтобы сохранить богатый красный цвет.

Открытая   кухня,   которая   перетекала   в   общий   зал,   была   полностью   оборудована

нержавеющей   сталью,   белой   керамической   плиткой   и   посудой   из   Франции.   Висящая

медная посуда, свежие травы в горшочках из терракотовой глины, а также резервуары с

живыми морскими обитателями только добавляли акцента индустриальному стилю. Когда

мы   вместе   с   Трентом   обсуждали   различные   элементы   дизайна   для   «Айвы»,   мы   оба

сошлись во мнении, что хотели бы убрать барьер со стороны общего зала, чтобы показать

процесс приготовления и поделиться видом, запахами и звуками кухни с гостями, и дать

возможность каждому столу на переднем ряду наблюдать за каждым шагом создания их

блюда.

— Так и есть, Роуз, — раздался голос Логана, такой глубокий и властный, как будто

он был на футбольном поле.

Одетый в один из своих сшитых на заказ костюмов, он олицетворял собой все, что

пропагандировал   GQ.   На   его   широких   плечах   плотно   сидел   темно-серый   пиджак   от

Armani  и   белая  рубашка,   которая   была   расстегнута  на   шее,   где  можно  было  мельком

увидеть его летний загар. Мое сердцебиение участилось, когда я представила нас наедине

вдвоем в темноте, его рот и руки на мне повсюду, когда я буду снимать всю эту одежду с

его тела.

— Но на самом деле основной акцент на дереве и огне, — продолжил он.

—   Потому   что   огонь   это   сердце   ресторана,   —   сказала   Мисси   в   своей   обычной

слишком громкой манере, так что ее голос эхом отразился от стен. — Гвен объясняла нам

эту концепцию. Сто раз.

181

Я была рада, что она приняла решение прийти сегодня вечером. Через несколько

месяцев после того, как она сказала Дэну, что не хочет детей — никогда — в результате

чего   они   расстались,   она   была   бледной   версией   себя.   Быть   может   этот   вечер   мог   бы

ознаменовать начало новой главы для нас обеих.

—   Гвен   была   просто   одержима   поисками   поставщиков,   товары   которых

соответствовали бы ее видению. По выходным она вытаскивала мой зад из постели в пять

утра   и   везла   меня   на   все   эти   фермы,   ранчо   и   рынки.   Она   даже   заставляла   отца

присоединяться к нам. Правда, старик? — Логан похлопал Боба по спине.

— Стоунстрит, мы знаем. Это единственное, о чем ты болтаешь, после того, как снял

с себя форменную футболку, — вмешался Крис, даже не пытаясь скрыть свой негативный

настрой.   Крис   так   и   не   простил   Логану   то,   что   он   объявил   о   своем   уходе   по

национальному   телевидению,   сначала   не   обсудив   все   с   ним.   Добавил   еще   и   то,   что

тренировки   закончились   пару   недель   назад,   а   главный   офис   так   и   не   определился   с

позицией квотербека на предстоящий сезон.

— Просто, прости, — сказал Логан. — Просто я знаю, как Гвен взволнована по

поводу   того,   что   вы   пришли   попробовать   все   те   блюда,   которые   она   так   упорно

совершенствовала.

Я была взволнована и, хотя я очень высоко оценила их поддержку, еще я узнала,

сколько   внимания   было   сосредоточено   на   моих   целях   в   последнее   время.   К   счастью,

Логан хорошо восстанавливался после двух операций на колено, и в настоящее время он

вел   переговоры   с   телеканалом   FOX,   чтобы   присоединиться   к   их   команде   аналитиков

эфиров НФЛ, это место гарантировало ему возможность по-прежнему оставаться в спорте,

который так долго являлся всей его жизнью, где он мог использовать все свои бесценные

знания игры.

Сделав   глубокий   вдох,   я   вытерла   руки   о   фартук,   сделанный   из   денима   и   кожи,

выпрямила спину и пошла поприветствовать первых посетителей «Айвы».

— А вот и шеф-повар! — воскликнул Трент, улыбнувшийся при моем появлении.

Вся   компания   приветствовала   меня   объятиями,   и   со   всех   сторон   доносилось:

«Поздравляю!», «Чем это так приятно пахнет?» и «Планировка с открытой кухней просто

потрясающая».

Словно ощущая все мои сомнения, Логан обнял меня за талию и положил руку мне

на бедро.

— Ты справишься, — прошептал он, его рот коснулся моего уха. Тревога внутри

меня   немного   рассеялась.   Он   был   прав.   Я   должна   была   со   всем   справиться.   Теперь

настало самое время продемонстрировать это.

— Не хотите присесть? — я указала на стол, который был расположен около места

подготовки   холодных   блюд,   где   старший   шеф-повар   был   занят   тем,   что   раскладывал

первый пункт меню «УДИВИТЕЛЬНОЕ ТРИО»,   навеянного садом — жареная морковь,

сливочное масло, фундук, эскариоль, греческий инжир, сыр-рикотта, охлажденный суп с

лелейником, икра, обжаренный во фритюре омар, цветы японского цуккини.

—   Сначала   тост,   —   воскликнул   Логан,   хватая   из-за   бара   бутылку   шампанского,

которую в качестве поздравлений прислал мой отец.

Вытащив   пробку,   он  наполнил   шесть  бокалов  и   передал   их  по  кругу,   пропуская

своего отца — Боб бросил пить и начал посещать психолога, чтобы справиться со своим

горем,   связанным   со   смертью   Джейн.   Одной   из   множества   положительных   вещей,

связанных с уходом Логана из команды, и самым главным было то, что эти двое могли

182

наладить отношения как отец и сын без давления футбола, который вбивал клин между

ними.

Логан прочистил горло и обнял меня покрепче.

— Гвен, мы так гордимся тем, чего ты достигла с «Айвой» уже сегодня. Я знаю, что

ты избегала шумихи вокруг открытия, но я вынужден был рассказать об «Айве» журналу

Food & Wine, который вышел сегодня, как об одном из самых ожидаемых ресторанов

года, и еще рассказал о тебе, как о самом сексуальном шеф-поваре, на которых стоило бы

посмотреть, — он замолчал, посмотрев вниз на меня, и то тепло, которое излучал его

взгляд, прошло через все мое тело. — Но самое главное то, что мы гордимся тем, что ты

следуешь   за   своей   мечтой   и   штурмуешь   кулинарный   мир.   Это   только   начало   твоего

путешествия, — Логан посмотрел на собравшихся и поднял свой бокал. — За новые пути

и бесконечные возможности!

—   За   бесконечные   возможности!   —   все   чокнулись   своими   бокалами   и   выпили

шампанское.

От значимости его слов, нервозность снова затрепетала у меня в животе. Не из-за

страха, что я находилась на неверном пути или что я проиграю, а потому что это означало,

что все реально. Что все это случилось, потому что я, наконец, нашла в себе смелость

попробовать.

И   когда   Логан   наклонился,   чтобы   поцеловать   меня,   звуки   смеха   и   радостных

разговоров закружились вокруг нас, напоминая мне о том, что наличие плана было частью

острых ощущений в будущем. Что с каждым новым приключением, ошибкой и сложной

задачей, мы с Логаном решим все вместе. Мы всегда будем друг у друга.

Конец

183

Классическая лазанья от Джейн Стоунстрит

Время приготовления: 2 часа

8 порций

МАКАРОННЫЕ ИЗДЕЛИЯ:

2 фунта сухих листов лазаньи

Оливковое масло первого отжима Extra-virgin

СОУС БОЛОНЬЕЗЕ:

1 1/2 фунта говядины

1 1/2 фунта итальянских колбасок

1 средняя крупно нарезанная луковица

4 зубчика очищенного чеснока

3 крупно нарезанные моркови

2 крупно порезанных стебля сельдерея

1/4 чашки порезанного свежего базилика

1/2 чашки порезанной итальянской петрушки

1 чайная ложка сушеного орегано

1 чайная ложка молотой корицы

1/4 чайной ложки мускатного ореха

2 столовые ложки муки

2 чашки насыщенного красного вина

2 банки (28 унций) томатов

3 столовые ложки жирных сливок

СМЕСЬ ИЗ РИКОТТЫ:

2 кварты жирного сыра-рикотта

1/2 чашки тертого сыра пармезан

2 слегка взбитых яйца

кошерная соль и свежемолотый черный перец

ДОПОЛНИТЕЛЬНО:

1 фунт нарезанного сыра моццарелла

3/4 чашки натертого сыра пармезан

184

СПОСОБ ПРИГОТОВЛЕНИЯ:

1. Разогрейте духовку до 375°F.F.

2. Варите листочки лазаньи в кипящей, подсоленной воде до размягчения, около 8-

10 минут, регулярно помешивая. Слейте воду и взбрызните лазанью оливковым маслом,

чтобы она не прилипала.

3.   Налейте   в   большую   сковороду   оливковое   масло   и   нагрейте   до   средней

температуры. Когда масло разогреется, добавьте в него мясо и колбаски, обжаривая их до

золотистого цвета. Приправьте все солью и перцем.

4.   Смешайте   в   кухонном   комбайне   лук,   чеснок,   морковь,   сельдерей,   базилик,

петрушку   и   сухой   орегано.   Измельчайте   все,   пока   у   вас   не   получится   пюре,   а   затем

добавьте все в сковороду к мясу и колбаскам. Добавьте корицу, мускатный орех и муку.

После   того,   как   все   перемешаете,   добавьте   вино   и   готовьте,   пока   оно   не   выпарится

наполовину. Добавьте томаты и жирные сливки. Варите мясной соус 15 минут, а затем

снимите с огня.

5. В миске перемешайте сыр-рикотта, сыр пармезан и яйца. Приправьте все солью и

перцем.

6. Чтобы собрать лазанью, выложите 1/2 чашки мясного соуса на лист для запекания

размером   9х13   дюймов.   Положите   шесть   кусочков   лазаньи   поверх   мясного   соуса.

Высыпьте половину смеси с сыром-рикотта на лазанью, распределяя по краям лопаткой.

Добавьте   треть   нарезанной   моцареллы.   Положите   1,   1/2   чашки   мясного   соуса   поверх

моцареллы.   Посыпьте   1/4   чашки   тертого   сыра   пармезан.   Повторите   то   же   самое   со

следующим слоем: лазанья, смесь рикотты, сыр моцарелла, мясной соус и сыр пармезан.

На   верхний   слой   положите   листочки   лазаньи,   оставшийся   мясной   соус   нарезанную

моцареллу и пармезан.

7. Накройте фольгой и запекайте в разогретой духовке 30 минут. Снимите фольгу и

запекайте еще 30 минут. Перед подачей дайте охладиться 15 минут. Затем нарежьте на

кусочки размером 2х2 дюйма.

Приятного аппетита!

185

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg