«Не пара»

Не пара (fb2) - Не пара (пер. Книжный червь | Переводы книг | Каллихен | Коул Группа) 1065K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Саманта Тоул

Table of Contents

Семь лет назад

Полтора года назад

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Оригинальное название: Unsuitable

by Samantha Towle

Переведённое название: «Не пара»

Саманта Тоул

Перевод: Maya Amidala (до 16), Екатерина Орлова (17-...)

Редактор: Гуля Каюмова (до 35), Alexandria Ivanova (36-…)

Вычитка: Дарья Питенко

Русификация обложки: Александра Волкова

Переведено специально для группы: Книжный червь|Переводы книг

Любое копирование без ссылки

на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Аннотация

Дэйзи Смит провела за решёткой полтора года своей жизни, отбывая наказание за преступление, которое она не совершала. Будучи теперь на свободе, Дэйзи фокусируется лишь на одном – вернуть опеку над младшим братом Джессом, которого после её ареста передали на патронажное воспитание. Отчаявшись вернуть себе прежнюю жизнь и доказать отделу опеке, что она достаточно ответственна, чтобы заботиться о Джессе, Дэйзи соглашается на единственную доступную ей вакансию – работа горничной в поместье Мэтис. В первый день службы Дэйзи встречает своего нового шефа Кастора Мэтиса, единственного сына владельцев поместья. Загадочный, красивый, словно греческий Бог, Кас оказывается отстранённым, холодным и…в некотором смысле сволочью. Но чем больше времени Дэйзи проводит рядом с Касом, тем чаще она начинает замечать, что за его неприветливым, дрянным поведением может скрываться что-то большее. Возможно, в его ледяной груди всё же бьётся сердце. Но и у Каса есть секреты. Секреты, которые он не намерен раскрывать. Они пробуждают в Дэйзи любопытство. И вы знаете, куда оно может завести…

Оглавление

Семь лет назад

Полтора года назад

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Семь лет назад

Где я?

Что происходит?

Всё болит...

И тут я вспоминаю.

О, нет! 

Я заставляю себя открыть глаза.

Ничего не вижу. Кругом темнота. Всё размыто. Кровь. Я чувствую, как вниз по лбу течёт кровь.

Я не вижу вообще ничего.

Я не вижу её. 

Задерживая дыхание, я прислушиваюсь и ожидаю звук, который бы дал мне понять, где она.

Но ничего. 

Я пытаюсь произнести её имя, но боль мешает мне.

Мне так больно.

Мои лёгкие словно в огне... В животе нестерпимая боль... У меня идёт кровь...

Мне нужно двигаться. Позвать на помощь.

Я протягиваю руку, но всё, что я чувствую — это лишь сырая земля, на которой я лежу.

Я шарю по земле пальцами, пытаясь схватиться за что-нибудь, чтобы подняться, но вокруг нет ничего.

С трудом я открываю глаза и начинаю быстро моргать, надеясь, что моё зрение прояснится, но это не помогает.

Тыльной стороной ладони я оттираю глаза от крови и слёз, и, наконец, могу видеть.

Я поворачиваю голову на бок.

Она там. 

И она не двигается. Её когда-то красивое розовое платье теперь было покрыто кровью и грязью, задрано вверх и выставляло напоказ её прелести.

Нет. 

Я стиснул зубы от гнева, который переполнял меня.

Я медленно тащусь к ней. Каждая клеточка моего тела кричит от боли. Я прижимаю свою слабую руку к животу.

Рука скользит по рубашке.

Влажная. Очень влажная. И холодная.

У меня сильное кровотечение, но это неважно. Мне только нужно добраться до неё. Мне нужно знать, что она в порядке.

Она должна быть в порядке.

Я иду, детка. Потерпи. 

Я дохожу до неё.

Её глаза открыты. И пусты.

— Нет... детка... нет. Во мне бушует неистовая злость, и я издаю первобытный вой.

Я падаю на колени рядом с ней.

— Мне... ж-жаль. Я опускаю её платье, прикрывая её.

Моё зрение вновь становится размытым.

Сердце начинает биться медленнее.

Мне больно дышать. Ощущение, будто лёгкие наполняются водой, когда я вдыхаю.

Я умираю. 

Закрываю глаза и беру её руку, крепко сжимаю, переплетаю свои пальцы с её.

Шаги. Тяжёлые шаги идущего через подлесок.

Затем я слышу чьё-то сопение.

Животное. Может, собака? 

— На помощь... — я откашливаюсь, стараясь кричать как можно громче, но даже мне ясно, что мой голос звучит недостаточно громко.

Ответа нет.

Приложив все оставшиеся силы, я крикнул, что есть мочи: "На помощь!".

Шаги замерли.

— Здесь кто-то есть? — отозвался мужской голос.

Да. 

— На помощь... Пожалуйста...

Вновь послышались шаги, быстрее и ближе. Кто-то с шумом раздвигает ветки кустов, окружающих нас, и шепчет: "Иисус Христос!".

Слава Богу. 

Мужчина опускается на колени рядом со мной. Моё лицо лижет собака.

— Хэнк, фу, нельзя. Мне надо привязать собаку. Я сейчас же вернусь.

— Нет! Не... уходите. Помогите... ей... пожалуйста, — пытаюсь прохрипеть я, но моё горло заполняется кровью, как только я начинаю паниковать.

Он уходит, но затем возвращается, буквально через секунду.

— Я здесь. Постарайся не разговаривать.

Игнорируя его совет, я шепчу:

— Помогите... ей.

Может, она ещё жива. 

Он может попытаться привести её в сознание... сделать искусственное дыхание...

Я чувствую, как он отходит от меня и идёт к ней.

— Солнышко... ты меня слышишь?

Я заставляю себя открыть глаза и поворачиваю голову в их сторону.

Он проверяет её пульс на шее.

Почему я этого не сделал? 

Эти секунды, что я смотрел на него и ждал, показались мне целой вечностью.

Он изменился в лице, закрыл глаза и тяжело вздохнул.

И это лишь подтвердило то, что я и так уже знал.

Она мертва. 

Моё сердце раскалывается на части и истекает кровью, как всё остальное тело.

— Она...

— Старайся не говорить. Просто держись за меня, хорошо? Сможешь? Я звоню в скорую.

Он говорит по телефону.

— Да, чрезвычайное происшествие. Пожалуйста, быстрее. Тут двое подростков. Одна, она не шевелится. Не знаю... у неё нет пульса. Второй жив, но весь в крови... Здесь всюду кровь...

Дэйзи 

 

Полтора года назад

— Спрашиваю ещё раз, где Вы были прошлой ночью?

Я взглянула на детектива, сидящего за столом напротив меня. Мои ладони стали влажными. Я сложила руки в замок и положила их на колени.

Почему я вновь должна объяснять ему? Неужели он не поверил мне, когда я давала показания в первый раз?

— После работы я направилась прямиком домой, и ко мне пришёл мой парень, Джейсон. Спросите его, он подтвердит.

— Мой коллега только что говорил с Джейсоном.

Детектив подался вперёд, опёрся на стол и сложил ладони.

— Он сказал нам, что не был с Вами прошлой ночью.

— Что? — вопрос стремительно слетел с моих губ.

— Джейсон сказал моему коллеге, что он был со своими друзьями и братом.  Они весь вечер играли в карты у него дома, и он вообще не виделся с Вами вчера.

— Я-я... что? Я не понимаю...

Я стала водить глазами по комнате. Замешательство и паника обуздали мой разум и тело.

— Я не понимаю. Зачем Джейсону такое говорить?

Детектив, не сказав ни слова, спокойно взглянул на меня. Я облизнула свои пересохшие губы. В горле пересыхает, когда я начинаю говорить:

— Джейсон лжёт. Он всю ночь был у меня дома.

— Кто-нибудь может это подтвердить? – спросил детектив.

Джесс.

Нет... Он весь вечер был у своего друга Джастина. В доме были только я и Джейсон.

Боже мой.

— Нет.

Я снова облизнула губы.

— Но я говорю правду, клянусь.

Я стала пристально смотреть детективу в глаза, пытаясь убедить его в том, что мои слова правдивы. Но я знала, что это бесполезно. Он думает, что это сделала я.

В горле словно застрял комок, но я старалась справиться с нарастающей паникой.

— Вы думаете, что это была я. Думаете, я украла украшения. Но Вы ошибаетесь. Это сделала не я, — заявила я твёрдо.

Детектив откинулся на спинку стула.

— А что я должен думать, Дэйзи? В магазин после его закрытия проникли, используя Вашу карточку-ключ. Именно ту, что была при Вас, когда мы Вас задержали. Вы в курсе, что это отключает систему сигнализации. Вы знаете, как выключить камеры наблюдения. Вы точно знаете, где находятся самые дорогие украшения.

— Но я не брала их! Зачем они мне?

— Вы одна воспитываете своего младшего брата, Вы по уши в долгах по аренде, Вам нужно платить по счетам и гасить неоплаченные долги. Люди и из-за меньшего идут на воровство.

— Но я не крала украшения! Я бы никогда этого не сделала! Я не воровка! Я-я не знаю, каким образом кто-то воспользовался моей карточкой. Возможно... возможно, кто-то подделал её.

Я хватаюсь за любую зацепку, потому что всё происходящее представляется мне просто нелогичным.

  Детектив качает головой.

— Да, — продолжаю я, — возможно, кто-то украл её, а затем вернул на место.

— Кто, Дэйзи?

Детектив подаётся вперёд.

— Кто стал бы это делать?

Мой мозг судорожно начинает перебирать варианты. И цепляется за единственного человека, который был вчера вечером в моём доме.

— Джейсон.

Мой голос дрожит, а из-за слёз становится тяжело говорить.

— Джейсон солгал и сказал, что не был со мной. Он мог взять карточку и...

— Но как он мог совершить ограбление, раз Вы говорите, что он был с Вами?

Он прав. Я запускаю пальцы в волосы и начинаю массировать голову. Меня осеняет мысль.

— Возможно... возможно, Джейсон отдал её кому-то.

Мне становится тяжело дышать, я задыхаюсь от ужаса.

Я вижу, что детектив отдаляется от меня. Я теряю его. Он думает, что это сделала я. Думает, что это я украла украшения из магазина. С моего места работы. Работы, которую я так люблю.

— Может быть, Джейсон дал карточку кому-то, а затем положил обратно в сумку до того, как я заметила её пропажу.

Детектив кивает:

— Это хорошая версия, Дэйзи. И мы проверяли Вашего парня, Джейсона Дойла.  Несколько лет назад его уже задерживали за угон автомобиля. На его счету также несколько магазинных краж в подростковом возрасте. Ну, и, конечно, мы знаем, кто его брат...

— Точно! Дэмьен! – вскрикнула я, — вероятно, это дело рук Дэмьена и Джейсона! Я знаю, что Дэмьен тот ещё тип. Я много слышала о нём и...

— Мы хорошо осведомлены, кем является этот Дэмьен Дойл, — перебил меня детектив, — ограбление лишь одно из многочисленных дел, к которым он приложил руку за эти годы. Однако нам никогда не удавалось привлечь его хотя бы по какому-либо из дел. Его никто и никогда не выдаёт.

Он стал потирать подбородок, покрытый щетиной.

— Слушай, Дэйзи, если ты расскажешь мне что-нибудь, я смогу тебе помочь. Может быть, ты и не хотела этого делать, тебя лишь заставила нужда. Возможно, деньги казались слишком соблазнительными, чтобы пройти мимо них. Назови того человека или тех людей, кто помог тебе совершить ограбление. И скажи мне, где сейчас находятся украшения. После, я могу помочь тебе.

Он хочет, чтобы я указала на Дэмьена, а также призналась в том, что я была сообщником в этом ограблении. Но я солгу, если поступлю так. Я не знаю наверняка, кто совершил ограбление. Я нутром чую, что Джейсон украл мою карточку, но я не могу это доказать. И, если я скажу, что это был Дэмьен, это будет считаться признанием в том, чего я не совершала.

Я могу попасть в тюрьму.

Качая головой и опустив взгляд на стол, я вновь запустила пальцы в волосы и стала их подёргивать.

Мне нечего ему сказать, потому что я ничего не знаю, кроме своей собственной правды.

И, я не лгунья.

О, Боже. Не могу поверить в происходящее.

Подняв глаза, я взглянула на часы. Четверть четвертого. Занятия в школе скоро закончатся.

— Мой брат, Джесс. У него скоро закончатся уроки. Мне нужно быть дома к его приходу. Он будет беспокоиться, если меня не будет.

— Не волнуйся. За Джессом присмотрят.

 Что он имеет в виду, за Джессом присмотрят?

Я только раскрываю рот, чтобы спросить его, как в этот момент открывается дверь. На пороге стоит полицейский в форме.

Детектив встаёт со стула и говорит мне:

— Я сейчас вернусь.

Я наблюдаю за ним через стекло в двери, пока он разговаривает с офицером. По выражениям их лиц невозможно понять, о чём они разговаривают.

Сердце в моей груди бешено бьётся. Мне никогда ещё не было так страшно.

Дверь открывается. Возвращается детектив, а следом за ним входит офицер в форме.

Детектив вновь садится за стол передо мной, а офицер остаётся стоять.

— Дэйзи, пока ты находилась здесь, полиция обыскивала твою квартиру... И она нашла одно из украденных украшений.

Нет.

Этого не может быть.

— Я ничего не крала, — вскрикиваю я, поднимаясь со стула, — я этого не делала!

Ко мне быстро направляется офицер в форме. Не успела я и глазом моргнуть, как меня задерживают, сковывая мои руки за спиной. Я стараюсь освободиться, умоляю его отпустить меня.

Затем я слышу голос детектива, который говорит:

— Дэйзи Мэй Смит, Вы арестованы по подозрению в ограблении. Вы имеете право хранить молчание, но Вашей защите может навредить, если Вы не будете отвечать на вопросы, на которые позже будете ссылаться в суде. Всё сказанное Вами может быть приведено в качестве доказательства и использовано против Вас.

О, Господи. Меня арестовывают. За преступление, которого я не совершала.

Неописуемый ужас, какого я ещё в жизни не испытывала, сковал всю меня.

Глава 1

Наши дни

Смотрю на своё отражение в маленьком зеркальце.

Длинные темные волосы убраны назад в конский хвост. Лицо чистое, совсем без макияжа. Я бросаю взгляд на свою одежду. Джинсы и голубая футболка, на ногах черные балетки.

Одежда и обувь, которая была на мне, когда я попала в тюрьму.

Джинсы и футболка стали мне немного великоваты. Я предвидела, что потеряю вес, находясь здесь. Из-за ежедневных занятий в тренажёрном зале и стресса, я сбросила несколько килограмм. Не то чтобы раньше я была полной, но сейчас я выгляжу слишком худой. Мне не помешало бы вновь набрать вес.

— Готова?

Отведя взгляд от своего отражения, я посмотрела на офицера Роман, стоящую в дверях.

— Готова.

О, как я готова.

Я никогда прежде не была так готова к чему-либо.

Окинув взглядом камеру, в которой я провела прошлую ночь, я последовала по коридору за офицером. Руки мои были свободны — забирать мне было нечего.

В камеру для освобождаемых меня перевели лишь вчера, так что свою последнюю ночь в тюрьме я провела не в той камере, где находилась прошлые полтора года. Не то чтобы я была огорчена этим. Скорее, наоборот.

Я просто-напросто в экстазе.

Меня выпускают на свободу.

Восемнадцать месяцев я грезила об этом моменте. Отсчитывала минуты, часы, дни, молясь о том, что меня освободят условно-досрочно по истечении полутора лет из присужденных трех лет заключения.

Условно-досрочное освобождение подразумевает, что я буду находиться на испытательном сроке и буду обязана соблюдать условия, поставленные надзорным инспектором. Но, по крайней мере, я не буду находиться здесь.

Я выхожу из этой преисподней.

Я стараюсь сдерживать облегчение, которое испытываю.

Не буду давать волю чувствам до тех пор, пока я не выберусь отсюда и не вернусь в реальный мир.

Мир, в котором я верну назад свою жизнь. Мир, в котором я могу вернуться к единственному человеку, который когда-либо имел значение для меня.

Мой брат, Джесс.

Я говорю мой брат, но на самом деле он мой ребёнок. Когда мне было шестнадцать, а Джессу — шесть, наша никчёмная наркозависимая мать забила на нас, исчезла со всеми деньгами, что мы имели, и оставила брата на моё попечение. Но, по правде говоря, я растила его с самого рождения, потому что единственное, о чём беспокоилась моя мать — это она сама, наркотики, а также тот, с кем она в то время трахалась.

Когда она сбежала, я бросила школу и устроилась работать на завод, чтобы добывать деньги на пропитание и одежду для Джесса и оплачивать аренду и счета. Не самая шикарная работёнка, но зарплаты хватало. Еле-еле. Мы ограничивали себя во всём. Я покупала самую дешёвую еду и ходила в супермаркет прямо перед закрытием, чтобы купить продукты со скидкой, такие как, например, консервы в повреждённой упаковке. Иногда они нарочно закупали такие консервы. Одежду я покупала в секонд-хэндах. Я делала всё, что могла, чтобы хоть как-то протянуть до зарплаты.

Было тяжело, но я всегда заботилась о том, чтобы Джесс был в порядке. Он был важнее всего.

Для меня он всегда важнее всего.

Я проработала на заводе год, но меня уволили, когда начались сокращения. Сокращали работников в соответствии с их стажем. Я была последним нанятым на завод работником, поэтому меня уволили в первую очередь.

До того, как я нашла новую работу, нам было очень тяжело. У меня не было никаких сбережений, потому что никогда не было лишних денег, которые можно было бы отложить на чёрный день.

Я пыталась устроиться на работу, но меня никуда не брали, потому что у меня не было образования. Я получала социальное пособие от государства и пособие по уходу за ребёнком, приходившее на имя матери — да, я подделывала её подпись, но этого всё равно не хватало на нас двоих. И я не могла сказать социальным работникам, что нам нужно больше денег, ведь, если бы они узнали о том, что наша мать бросила нас, они бы забрали Джесса. А я не могла потерять его.

Какое-то время было очень туго. Бывали дни, что я вообще ничего не ела, чтобы Джессу досталась еда.

Я могла бы попросить помощи у моей лучшей подруги, Сиси, но я должна была справиться со всем этим самостоятельно. Джесс был под моей ответственностью.

Чуть позже, мне, наконец, улыбнулась удача, и я получила работу на неполный день: мне нужно было расставлять по полкам продукты в супермаркете. Через неделю я устроилась ещё и официанткой на полставки. Эта работа была вечерней, и, к моему неудовольствию, мне приходилось покидать Джесса, но за ним в это время присматривала Сиси.

Так я работала в течение полугода, пытаясь, в то же время, устроиться на полноценную работу. В конце концов, я попала на работу в этот первоклассный ювелирный магазин. Я едва ли могла поверить, что смогу заполучить ее. Понимаете, собеседование прошло отлично, но у меня не было образования, а местечко было шикарным. Но по какой-то причине управляющий что-то увидел во мне и дал мне работу.

Это было самым лучшим... и худшим событием в моей жизни.

Самым лучшим была оплата. Я получала больше, чем зарабатывала прежде на двух работах. Я обучалась торговле в ювелирном бизнесе и могла быть с Джессом каждый вечер.

Однако я и не догадывалась, что четыре года спустя меня обвинят в краже драгоценностей на сумму в сотни тысяч фунтов, и я отправлюсь за решётку.

Не догадывалась, что потеряю всё.

Потеряю Джесса.

Моего ребёнка. Мою семью.

Я хочу вернуть его.

Я верну его.

Я не видела и не говорила с ним уже полтора года, и это просто убивает меня.

Наше общение проходило только по переписке. Ну... как общение. Не совсем. Я писала ему, но он ни разу не ответил мне.

Он зол.

Потому что я не разрешала ему навещать меня, пока я находилась в тюрьме.

Он думал, что я бросила его.

На самом деле я просто не могла вынести и мысли о том, чтобы видеть его в этих стенах. И я не хотела, чтобы он посещал такое место.

Я никому не разрешала навещать меня. Даже Сиси.

Таким образом, полтора года я не видела и не разговаривала ни с кем из тех, кого я любила.

Моё сердце неистово колотится у меня в груди, и я продолжаю идти за офицером Роман. Я жду, пока она отпирает дверь и затем ведёт меня через неё к проходной.

Я не видела эту часть тюрьмы с тех пор, как прибыла сюда.

Я выглядываю в окно. Сердце бьётся, нервы натянуты, и я так взволнована!

Я выхожу отсюда. Я возвращаюсь к своей жизни.

К жизни, которую у меня украли.

Офицер Кендалл передаёт мне пластиковую тару и говорит:

— Вещи, с которыми ты прибыла.

Открыв коробку, я заглянула внутрь.

Мой старый мобильник, который больше не работает, блеск для губ, кошелёк. Я беру кошелёк и открываю его. Внутри купюра в двадцать фунтов.

За душой у меня лишь двадцать фунтов.

Вздох.

На дне коробки я отыскиваю ключи от своей старой квартиры. Я дотрагиваюсь до них пальцами. Ключи от моего старого дома. Дома, которого у меня больше нет.

Слёзы щиплют мои глаза. Я стараюсь их сдержать и моргаю.

— Ты в порядке, Дэйзи? — спрашивает меня офицер Роман.

Сдерживая свои эмоции, я киваю и бросаю свой кошелёк обратно в коробку.

— Ты знаешь, куда пойдешь отсюда? — спрашивает меня офицер.

 — Да, — я смотрю на неё, — я отправлюсь прямиком в Лондонскую службу, осуществляющую надзор за условно осужденными, чтобы встретиться с моим надзорным инспектором...

Я запнулась, пытаясь вспомнить его имя.

— Тоби Уиллис, — завершает она фразу вместо меня, — Тоби объяснит условия твоего освобождения и скажет, в каком хостеле ты остановишься.

— То есть, я буду жить не в пятизвёздочной гостинице Ритц?

Я смотрю на неё, состроив гримасу ужаса, и она смеется:

— Пойдем, шутница, давай уже выберемся отсюда.

Офицер пропускает нас через проходную. Я следую за офицером Роман, пока она ведет меня к двери, через которую я смогу выйти отсюда.

Чувствую, как сердце бешено колотится в груди, когда я вижу, как открывается последняя дверь.

Я свободна.

Я делаю глубокий вдох. Глубокий вдох свободы.

Знаю, это звучит глупо, но воздух здесь — снаружи, будто бы, лучше. Чище, свежее. Лучше, чем воздух, которым я дышала за этими высокими стенами, держащими меня взаперти так долго.

Я делаю первый шаг навстречу свободе.

— Я не хочу никогда вновь видеть тебя здесь, — слышится сзади меня голос офицера Роман.

Я оглядываюсь на неё:

— Вы меня больше никогда не увидите, обещаю.

Жёсткую линию её рта смягчает улыбка:

— Хорошо. Удачи, Дэйзи. Надеюсь, у тебя всё наладится.

Да, я тоже.

Я киваю ей и поворачиваюсь. Ещё один глубокий вдох, и я выхожу на улицу.

Дверь с лязгом закрывается за мной. Я слышу, как замок запирают, и я понимаю, что меня обратно не впустят.

На секунду я запаниковала.

Я в буквальном смысле не знаю, что делать. Мне так долго говорили, что делать, и теперь мне кажется, будто я не знаю своих собственных мыслей.

Я смотрю по сторонам. Люди снуют взад и вперёд.

Моё внимание привлекает человек на противоположной стороне улицы, и я уже не могу сдержать улыбку, которая вмиг расплылась на моём лице.

Сиси.

— Си? — вскрикиваю я, захлебываясь эмоциями.

— Мэйдэй! — Она улыбается во весь рот.

Услышав, как она называет прозвище, которое дал мне Джесс, когда был маленьким, я чувствую, как во мне просыпается боль. Настолько дикая и настолько глубокая, что кажется, будто она никогда не утихнет.

Сиси отходит от машины, на которую она опиралась, и направляется ко мне. В её копне темно-каштановых волнистых волос, обрамляющих милое лицо, поигрывают пурпурные блики, а большие карие глаза наполнены счастьем.

Как только Сиси обвивает свои руки вокруг меня, сжимая в крепких объятиях, у меня перехватывает дыхание.

Она пахнет домом.

Боже, я скучала по ней.

— Я скучала по тебе, — шепчет она.

Я слышу эмоции в её голосе, и от этого моё сердце сжимается, а на глаза наворачиваются слёзы.

Я бросаю свою коробку с вещами, которую мне отдали в тюрьме, и обнимаю её.

— Я тоже по тебе скучала, Си. — Я сдерживаю слёзы. — Но что ты здесь делаешь?

— И я тебя рада видеть, — отвечает она со смехом.

— Я имею в виду, — я немного отстраняюсь, чтобы взглянуть на её лицо, — я думала, ты должна быть на работе.

— У меня теперь по понедельникам выходной. Но, даже если бы это было не так, ты действительно думаешь, что я бы не пришла и не ждала тебя здесь? — Её лицо озаряет тёплая улыбка. — Я так давно тебя не видела. Не могу поверить, что ты не позволяла тебя навещать.

Она хмурит брови, а я тяжело вздыхаю.

— Я знаю. Но так было лучше, Си. Я не хотела, чтобы ты меня видела в таком месте.

К тому же, я не могла тратить время на то, чтобы считать дни до её прихода. Мне нужно было сфокусироваться на обратном отсчёте дней до моего освобождения.

— Но ты знаешь, что я с тобой не согласилась. Для меня не имело значения...

— Я знаю, — отрезала я. Мой голос прозвучал слишком резко, поэтому я постаралась смягчить свой выпад. — Но мне это было нужно.

Она долго смотрит на меня в упор:

— Ладно. Но, если ты ещё раз куда-нибудь уедешь, я поеду за тобой. Поняла?

Я натянуто улыбаюсь:

— Поняла. Но я никуда не собираюсь уезжать.

И я действительно так считаю. Я больше никогда не стану чьей-то жертвой. Она улыбнулась.

— Ты хорошо выглядишь, — говорит она, — ты уверена, что ты была в тюрьме, а не в спортивном лагере? — Она иронично кивает головой.

— Ха-ха, смешно. – Я толкаю её в плечо. — Я занималась в тренажёрном зале каждый день. Больше нечего было делать в тюрьме.

Ну, кроме чтения, просмотра телевизора и уборки, которая являлась моей обязанностью.

— Ну, теперь ты – вылитая Лара Крофт. — Она дотрагивается до моих волос, убранных в конский хвост, и слегка их дёргает.

— А мне нравятся эти пурпурные прядки, — я указываю на её шевелюру.

— На той неделе они были синими, — ухмыляется Сиси.

Сиси постоянно меняет цвет волос. Это и понятно, ведь она парикмахер. Или, скорее, надо сказать – стилист. Она работает в крутом первоклассном салоне в Лондоне.

Разомкнув объятия, она берёт меня за руку.

— Пойдём, выберемся уже отсюда.

Я поднимаю коробку с вещами с земли и иду за подругой к машине.

Как только я пристегиваюсь на пассажирском сидении, Сиси вдруг поворачивается ко мне. Она покусывает нижнюю губу, а в её глазах читается взволнованность.

— Я тут кое-что сделала... надеюсь, ты будешь не против.

— Ну, посмотрим. Последний сюрприз, который мне делали, привёл меня в тюрьму. – Я смотрю на неё с невозмутимым видом.

Она слегка улыбается.

— И долго ты ещё будешь кидаться этим козырем?

— Всю жизнь. Думаю, я это заслужила.

— Верно, — кивает она.

— Итак, что ты сделала?

— Я купила нам квартиру.

 Мои глаза расширяются от удивления.

— Ты съехала от родителей?

— Уже пора. А тебе как раз негде жить. Бабушка оставила мне крупную сумму денег перед тем, как умерла, и я решила не растрачивать их попусту и купила квартиру.

Мне становится так стыдно:

— Мне жаль, что я не смогла присутствовать на похоронах.

Она отмахивается от моих раскаяний:

— Знаю, что ты пришла бы, если могла. Так вот, я купила квартиру в Суттоне. Она замечательная: три спальни, недалеко от того места, где живет Джесс, так что ты можешь часто навещать его.

— Три спальни, — я уставилась на неё.

— Ага, одна – для тебя, другая – для меня, а третья – для Джесса, когда он вернётся.

У меня в горле встает комок.

Я не могла поверить, что всё это она сделала для меня.

Она купила квартиру, чтобы помочь мне. Она знает, что мне нужно жильё, чтобы вернуть Джесса. Ведь я не могу подать заявление на оформление опекунства над Джессом, если у меня нет постоянного места жительства. Я готовилась к тому, что буду жить в хостеле до тех пор, пока не встану на ноги. У меня ушли бы годы на то, чтобы разобраться с жилищным вопросом.

— Ты, — я запнулась и прикусила нижнюю губу, — ты давно виделась с Джессом?

Она вздыхает, и я уже знаю ответ:

— Я навещала его вчера.

Джесс был помещён в дом для трудных и бездомных подростков с тех пор, как меня посадили в тюрьму.

Уж я-то знаю, что это за местечко. Каждую секунду я до смерти волновалась за Джесса, пока была вдали от него. Я молилась богу, чтобы с ним ничего не случилось, до тех пор, пока я не верну его.

Сиси обещала регулярно навещать его и докладывала мне о его делах.

— Как он?

— У него всё нормально.

—  Ты ведь... — Я переборола боль внутри. Я отлично знаю ответ на мой вопрос, но, тем не менее, мне нужно было спросить. — Он знает, что я сегодня выхожу на свободу?

— Ага. — Её голос звучит теперь спокойнее. — Он сейчас просто немного растерян, Мэйдэй. Но скоро всё будет в порядке. Он любит тебя.

Я опускаю глаза.

— Я его подвела.

— Нет, не подвела. — Стойкость в её голосе заставляет меня взглянуть на неё. — Ты встретила парня, который казался милым, и доверилась ему. А он оказался самым большим мудаком за всю историю мудаков. Это была не твоя вина. Клянусь тебе, если этот ублюдок попадётся мне, я оторву ему яйца, оболью их бензином, подожгу и заставлю его смотреть на то, как они горят.

— Звучит красочно.

— Спасибо. Я представляю эту картину, — она ухмыльнулась, глядя на меня. — И я буду чувствовать себя просто великолепно после того, как сотру это пятно с лица земли.

— Я просто хочу забыть о том, что он когда-либо существовал. Все мои мысли сейчас направлены на то, как вернуть Джесс.

Сиси пододвигается ко мне, берет за руку и сжимает её.

— Ты его вернёшь. Я не сомневаюсь. Всё хорошее начнётся вот с этого самого момента.

Слёзы, которые я силилась сдерживать, выиграли сражение, и одна покатилась по моей щеке.

— Не плачь, чёрт возьми, Дэйзи Мэй, иначе я тоже расплачусь, а тушь у меня не водостойкая. Ну, так что скажешь насчёт квартиры?

Я смахиваю слезинку тыльной стороной ладони.

— Я бы сказала, что это просто отлично, но...

— Никаких но, Мэйдэй. Просто скажи да, ты будешь жить со мной.

Я метнула на неё взгляд за то, что она перебила меня.

— Но заключается в том, что мне нужно обсудить это с моим инспектором по надзору и убедиться, что это разрешено. Они уже выделили мне место в хостеле.

— Нет-нет-нет. Моя подруга ни в коем случае не будет жить в каком-то грязном хостеле для бывших заключённых – без обид.

Она побледнела, когда поняла, что только что сказала.

— Потому что ты не бывшая заключённая, Дэйзи. Ну, как бы, технически – да, но на самом деле...

—  Си, всё в порядке, — усмехаюсь я, — я бывшая заключённая. Это так.

Дэйзи Смит, бывшая заключённая.

Этот ярлык будет висеть на мне до моей смерти.

Моя жизнь теперь сильно отличается от той, какой она была прежде, чем я попала за решётку. Но я уже не могу ничего исправить. Все, что я могу исправить – это моё будущее.

Я могу позаботиться о том, что больше никогда не позволю какому-то мужчине обвести меня вокруг пальца.

И я, чёрт возьми, могу позаботиться о том, чтобы наша с Джессом жизнь была как можно лучше.

Лучше той, что мы вели прежде.

Я не самая умная. У меня нет образования. Но я трудоголик.

Всё что мне нужно – это кто-то, кто дал бы мне шанс и дал возможность обеспечить Джесса всем, что у него должно быть... всем, чего он заслуживает.

Ребёнком совсем не занимались. По крайней мере, наша мать была рядом, когда я была маленькой – не то чтобы от нее было много толку – но после рождения Джесса её зависимость от наркотиков усугубилась. Я думаю, что смерть отца стала неким катализатором.

Он едва ли был рядом с нами и тоже был наркозависимым. На одной из сходок наркоманов он вколол себе дозу плохого героина – не то чтобы бывает хороший героин. Одна минута – он жив, следующая – его уже нет. С ним не стало и матери. Физически она была жива – ну, и не всё время – но в духовном плане, её не стало. Так что, когда она и вовсе исчезла, это не было такой уж тяжестью.

У меня был Джесс, и я беспокоилась только о нём.

— Мне нужно сейчас отметиться у моего инспектора по надзору, — сказала я Сиси. — И я спрошу его о переезде к тебе. Посмотрим, что он скажет.

— Отлично. Мы едем к нему и говорим, что ты сегодня же возвращаешься домой со мной, — она нагло улыбается.

 Смеясь, я потрясла головой. Если Сиси что-то взбрело в голову, никто и ничто её не переубедит. Это одна из множества её черт, которые я люблю. Её настойчивость и яростная преданность.

Она заводит мотор, и начинает играть радио. Из колонок льется песня Дрейка «Hold On We’re Going Home» (Держись, мы уже едем домой).

Я грустно посмеиваюсь и встречаюсь взглядами с Сиси.

— Ты специально поставила эту песню?

Она слегка улыбается:

— Возможно.

 Я вновь рассмеялась. Но на самом деле я не чувствую радости, потому что я направляюсь не домой. По–настоящему. Дом – там, где Джесс, а я не могу быть рядом с ним, потому что совершила ошибку. Я доверилась плохому человеку, и это стоило мне моего брата и восемнадцати месяцев моей жизни.

Вздохнув, я откидываю голову на сидение и смотрю в окно.

— Эй, ты в порядке? — звучит мягко голос Сиси.

Я поворачиваюсь и бросаю на нее взгляд.

— Да, — я улыбнулась, — всё хорошо. И спасибо за... всё. Я даже не представляю, чтобы я без тебя делала.

Она берет меня за руку.

— Тебе никогда не придется этого испытать.

Глава 2

 

Я сижу в пустом холле первого этажа в здании службы по надзору за условно осуждёнными и наблюдаю через окно за суетной жизнью Лондона, пока жду приставленного ко мне инспектора Тоби Уиллиса.

Всё выглядит как прежде, но всё же иначе.

Или  просто я изменилась.

Сиси захотела пойти со мной, но я уговорила её попить где-нибудь кофе вместо того, чтобы попусту торчать в холле. Я заверила её, что через час вернусь в машину.

Прошло уже полчаса, а меня всё так и не вызывали к инспектору.

Не успела я подумать об этом, как в дверях показывается мужчина лет тридцати. Он побрит на лысо – на его голове в буквальном смысле ни единого волоска, и на нём чёрный костюм в тонкую полоску, который видал деньки и получше.

— Дэйзи Смит? Меня зовут Тоби Уиллис. Пройдете?

Я встаю с кушетки и следую за ним по коридору в кабинет. Я сажусь за стол, когда он закрывает за нами дверь.

Он обходит стол и садится в свое кресло.

— Прошу прощения за то, что опоздал. Задержался на совещании, с которого никак не мог уйти.

  — Все в порядке. — Я улыбаюсь. — Я привыкла ждать, да и не то чтобы мне было, куда торопиться.

Он взглянул на меня. Глаза у него голубые и добрые. По правде говоря, когда я сейчас думаю об этом, понимаю, что всё его лицо выглядит добрым. В отличие от его лысой головы, создающей образ агрессивного человека.

  Он улыбается.

— Ну что ж. Будем надеяться, что нам удастся это исправить. — Он поворачивается к своему компьютеру и щёлкает по клавишам. Затем он протягивает руку и берёт какую-то папку.

На обложке я вижу своё имя.

Он открывает папку, просматривает некоторые файлы.

— Так, — произносит он, вновь повернувшись ко мне, — Не буду тебя здесь долго задерживать. Тебе лишь нужно ознакомиться с условиями твоего освобождения и поставить подпись на документе, свидетельствующем о твоём освобождении. Затем мы разберёмся с жилищным вопросом и возможностями трудоустройства.

— Можно начать с жилищного вопроса? — спрашиваю я.

Откинувшись на спинку кресла, инспектор кивает головой, чтобы я продолжала.

— Я знаю, что должна заселиться в хостел. Но у моей лучшей подруги есть трехкомнатная квартира в южной части Лондона, в Саттоне. Она попросила меня переехать к ней. Конечно, если это возможно.

— А твоя подруга... за ней не числится никаких преступлений?

— О, нет! — быстро и со смехом произношу я. — Она парикмахер. Никогда не влипала в истории.

Но и я не влипала до тех пор, пока на меня не повесили кражу.

Однако эту фразу я оставила при себе. Нет смысла пытаться доказать свою невиновность. Этот поезд уже давно ушёл.

— Тогда это не проблема, при условии, что у меня будет твой адрес и данные твоей подруги.

— Спасибо. — Я выдыхаю с облегчением. Я не хотела говорить Сиси, но мысль о проживании в хостеле... Казалось, что я вновь вернусь в некоторое подобие тюрьмы. — Я могу оставить адрес сейчас же. Сиси записала его и на листочке, он у меня при себе.

— Да, конечно.

Я достаю листок бумаги с моим новым адресом из кармана джинсов и передаю его инспектору. Он берет листок и вкладывает его в мою папку.

— Так, вот условия твоего освобождения. До истечения твоего приговора ты должна придерживаться этих правил. — Он протягивает мне листок. — Внимательно прочитай, а затем подпиши внизу. Знай, что ты не обязана подписывать, однако эти условия всё равно являются юридически обязывающими.

— Хорошо. — Я натянуто улыбаюсь.

Я читаю условия освобождения, и они полностью совпадают с моими ожиданиями... В них говорится о том, что, если меня признают виновной в нарушении закона в какой-либо мере, я буду вновь отправлена в тюрьму, где буду отбывать оставшийся срок своего наказания.

Уж этого-то никогда не случится, так что это весьма спорный вопрос. Но я всё же подпишу бумагу. Я беру со стола ручку, царапаю свою фамилию на линии для подписи и возвращаю листок инспектору.

Он засовывает листок в папку, закрывает её и кладёт на неё свои ладони, сомкнутые в замок.

— Ты уже подумала, чем хочешь заняться теперь, когда вышла на свободу?

— Найти работу. Вернуть своего брата.

Я видела, как его глаза потухли после моих слов. На меня, словно, обрушилась гора.

— Дэйзи, — выдыхает он — я тщательно изучил твоё дело, так что я знаком с твоими семейными обстоятельствами. И, я знаю, что ты хочешь оформить опекунство над братом... но, пожалуйста, учти, что этот процесс будет очень и очень долгим. Тебе придётся доказать социальным службам, что твоя жизнь снова в порядке, что в ней есть место твоему брату и что ты можешь обеспечить ему стабильность.

— Но я и прежде обеспечивала его всем, — в моем голосе отсутствует интонация.

— А затем ты нарушила закон. Ты обокрала своего работодателя. Работодателя, у которого ты отслужила целых четыре года. Эти люди доверяли тебе. Тебе придётся доказать мне и социальным службам, что тебе можно снова доверять.

Невозможно объяснить, насколько трудно осознавать, что ты не совершала того, в чём тебя все обвиняют, и наблюдать за тем, как все судят о тебе, основываясь на этом убеждении. Наблюдать за тем, как они контролируют твою жизнь, забирают у тебя семью. Это причиняет боль, обескураживает и разбивает сердце одновременно.

Теребя пальцы, я надавливаю ногтями на нежную кожу ладоней, позволяя боли контролировать мои эмоции.

Так что я сдерживаюсь и не говорю всего, что хочу сказать – не говорю правды. Вместо этого я выдаю то, что он хочет услышать:

— У меня это получится. Мне вновь можно доверять. Всё, что я хочу – это вернуть Джесса, и я сделаю всё необходимое, чтобы доказать, что я достойна доверия снова заботиться о нем.

Кажется, мои слова его успокаивают его, и он улыбается.

— Хорошо. Ну, раз у тебя есть постоянное место жительства, мы можем начать с трудоустройства. У меня есть для тебя работа.

— Правда? — От изумления у меня приподнимаются брови.

— Да. У нас есть налаженные контакты с работодателями, которые не против нанимать людей, недавно вышедших из тюрьмы. — Он уставился в монитор и стал что-то на нём читать. — Работа горничной в частном доме. На территории владельцев располагается платная конюшня. От тебя не требуется иметь дело с лошадьми. Только уборка внутри самого дома. График работы с полдевятого до шести и час на обед. Оплата — 7 фунтов в час.

Я пытаюсь быстро произвести вычисления в уме.

Около шестидесяти фунтов в день. Без малого три сотни фунтов в неделю. Я смогу платить Сиси за аренду и вносить свою часть за оплату коммунальных услуг.

Это будет моим новым стартом. У меня хорошее предчувствие.

— Звучит отлично. Спасибо Вам.

По правде говоря, я бы чистила дерьмо за лошадьми, если бы могла заработать этим деньги и на шаг приблизиться к тому, чтобы вернуть Джесса.

— И когда я выхожу на работу?

— Завтра.

— Завтра? Я не ожидала, что так вот скоро. Но я не жалуюсь, нет, — спешу добавить я.

— Мы считаем, что лучше возвращать людей к работе, как можно скорее, Дэйзи. Вернуть их, так сказать, в стабильную рутину. Когда разум не занят делом, можно вновь пойти по скользкому пути.

Я киваю, соглашаясь с ним.

Он вновь улыбается.

— Хорошо. Что ж, работать будешь в Уэсткотте, округ Суррей, в поместье Матисов. Когда прибудешь на место, спроси господина Матиса. Думаю, машины у тебя нет?

В ответ я качаю головой.

— Ты можешь добраться туда на поезде, это не проблема.

Чёрт, расходы на проезд. Нужно будет их учесть. Можно купить проездной на поезд, так выйдет немного дешевле. Или даже лучше проверить, не ходят ли автобусы из Саттона в Уэсткотт.

— Платить тебе будут раз в неделю, так что первый расчёт ты получишь в конце этой недели, — говорит Тоби. — Как у тебя обстоят дела с деньгами?

Я сглатываю, покраснев от стыда и уставившись в пол.

— Я, эм... у меня всего двадцать фунтов.

Было очень неловко это признавать. Знаю, что он, вероятнее всего, слышал это уже тысячу раз, но от этого легче не становилось.

— А одежда у тебя есть?

— Мм... У меня есть старая одежда. — Я смотрю на него. — Моя подруга, Сиси, с которой я собираюсь жить, упаковала мои вещи и взяла их к себе на хранение, пока я была в заключении.

— Похоже, она хорошая подруга.

— Так и есть, — улыбаюсь я.

— Так, тебе нужны будут деньги, чтобы добираться до работы и обратно до дома, а также деньги на питание на первую неделю. Я одолжу тебе небольшую сумму, чтобы тебе хватило на эту неделю.

— Это было бы просто замечательно. Большое спасибо.

Я действительно благодарна.

Я терпеть не могу благотворительность со стороны других людей, но он ведь сказал, что это будет заем, то есть, я должна буду эти деньги вернуть. С этим я могу смириться. Значит, с моим планом насчёт сбережений, возможно, придётся немного повременить, но с этим ничего не поделать.

— Так, ладно, этим я сейчас займусь. Ну что ж, не считая займа, я думаю, мы со всем разобрались. — Он опирается руками на стол. — Следующие четыре недели тебе нужно отмечаться у меня раз в неделю. Я договорюсь с твоим работодателем, и в этот день он будет отпускать тебя пораньше, так что тебе не придётся об этом беспокоиться. Затем, в течение второго и третьего месяцев с момента твоего освобождения тебе нужно будет отмечаться раз в две недели. И, если всё будет идти по плану, мы будем видеться лишь раз в месяц. В течение ближайших десяти дней я наведаюсь с визитом к тебе домой. В общем-то, мы можем условиться о дате сейчас, пока ты ещё здесь. — Он поворачивается к компьютеру, щёлкает по клавишам. — Так... Поскольку ты будешь работать, я не хочу отрывать тебя от дела. Как насчёт следующей субботы? С утра?

— Годится, — улыбаюсь я в ответ.

— Отлично. — Он снова защёлкал по клавиатуре, а затем повернулся ко мне. – Так, ну что ж, пойдём выпишем тебе заём.

Глава 3

Сиси сворачивает в глухой переулок. В глуби и находится наш дом.

— Приехали.

Сиси паркует машину на своё парковочное место и выключает зажигание.

Через лобовое стекло я смотрю на четырехэтажный дом. Очень симпатичный, даже лучше, чем я его себе представляла.

Как только мы выходим из машины, начинается гроза, так что мы спешим укрыться в доме.

Сиси отпирает парадную дверь ключом.

— Если к нам придут гости, они смогут попасть внутрь, только если мы их впустим, — поясняет она.

Мне нравится эта идея. Так безопаснее.

По лестнице мы поднимаемся на второй этаж, где располагается наша квартира.

Сиси открывает дверь и пропускает меня вперёд.

Первое, что я вижу в коридоре, – это растянутый под потолком баннер «Добро пожаловать домой». Улыбаясь, я поворачиваюсь к Сиси.

— Добро пожаловать домой! — воскликнула она, вскинув руки вверх.

— Ты сумасшедшая, — смеюсь я.

Я прохожу к первой двери и оказываюсь в гостиной. Я вхожу в комнату с бежевыми стенами и мебелью. Большой коричневый кожаный диван, на нём лежат меховые подушки, рядом стоит кресло в тон и стеклянный журнальный столик. На дубовом комоде располагается телевизор с плоским экраном.

Обернувшись, я вижу Сиси, стоящую в дверном проходе.

— Потрясающе, Си. Ты сама всё это сделала?

Она входит в гостиную и садится на ручку кресла.

— Дизайном занимался мой отец, а мама помогла выбрать диван, но всё остальное сделала я.

— И как долго ты тут живёшь? — я провожу рукой по мягкой коже дивана.

— Я въехала месяц назад, чтобы успеть доделать все для тебя и Джесса.

Джесс.

Напоминание о том, что он не с нами, режет по сердцу.

Я знаю, что моя боль отражается на лице, потому что Сиси подходит ко мне и обнимает за плечи.

— Пойдём, посмотрим твою спальню.

Я следую за ней из гостиной вдоль по коридору.

— Тут ванная комната. — Она указывает на закрытую дверь.

— А вон там кухня.

Я заглядываю туда краем глаза и вижу скромных размеров кухню с белым полированным гарнитуром, небольшим столом и четырьмя черными кожаными стульями.

— Здорово, — отзываюсь я.

— Для нас только самое лучшее, — уведомляет меня Сиси. — А это твоя комната.

Вслед за Сиси я прохожу в средних размеров спальню с белыми стенами. В комнате стоит двуспальная кровать, покрытая бледно-розовым  одеялом, прикроватная тумбочка, платяной шкаф, а в углу находится туалетный столик.

— Я не стала сильно декорировать эту комнату. Подумала, ты захочешь сама заняться ею.

— Всё просто идеально, — отвечаю я.

Тогда я и замечаю перевязанную лентами коробку, стоящую на тумбочке. Я подхожу, беру её и поворачиваюсь к Сиси.

— Это подарок в честь твоего возвращения домой. Так, пустяки.

Сев на краешек кровати, я открываю коробку. Внутри лежит мобильный телефон.

Я поднимаю голову и смотрю на подругу.

— Не стоило...

Она садится на кровать рядом со мной:

— Тебе нужен телефон, чтобы звонить Джессу. Он с предоплатой. Я положила на счёт немного денег...

— Сиси... это слишком. Квартира... телефон.

— Ерунда. — Резкий тон её голоса заставляет меня взглянуть на неё. — Это меньшее, что я могу сделать. Тебе пришлось пережить самое худшее, а я не могла совершенно ничего сделать, чтобы помочь тебе. Квартиру и телефон я могу тебе предоставить, так что позволь мне сделать это.

Мои глаза намокают. Я прикусываю губу и киваю.

— Вот и хорошо. — Она встает и проходит на другую сторону комнаты. — Я принесла все твои вещи. Одежда и обувь тут.

Она указывает на шкаф, рядом с которым она стоит.

— Я не знала, что делать с другими вещами, так что оставила их в коробке. Она здесь, на полке.

— Спасибо.

— Прекрати благодарить меня. — Она улыбается. — Так, хочешь заказать что-нибудь на дом, или я приготовлю что-нибудь?

— Может, блинчики?

У Сиси получаются самые лучшие блинчики на свете.

Её улыбка становится шире.

— Блинчики так блинчики.

Наевшись горы блинчиков, которые Сиси испекла для меня, я рано ложусь спать. Мои внутренние часы ещё следуют тюремному расписанию. Думаю, так будет продолжаться ещё какое-то время.

Но, устроившись в кровати, я не могу уснуть. Мои глаза широко открыты, и я рассматриваю тени на потолке.

Всё жду услышать клацанье замков и беспрерывные звуки плача и стенаний, разносящихся ночью по всей тюрьме.

Я зажигаю лампу и сажусь на край кровати. Вскакивая на ноги, я подхожу к шкафу, открываю дверцу и смотрю на свою одежду.

Сиси постирала её, погладила и развесила для меня.

Честно, я не могла и мечтать о подруге лучше неё.

Я тянусь вверх и достаю одну из коробок с полки.

Я сажусь на пол, застеленный ковром. Сев по-турецки, я открываю коробку.

На самом верху лежит мой старенький iPod. Я пытаюсь включить его, но у него села зарядка. В коробке я отыскиваю зарядное устройство. Я ставлю iPod заряжаться, чтобы можно было взять его завтра с собой.

Я возвращаюсь к коробке.

Внутри изображением вниз лежит фоторамка. Я знаю, что это за фотография. Моя и Джесса. Она стояла на камине в нашей старой квартире. Она была сделана, когда мне было шестнадцать, а Джессу шесть. Не так много времени прошло с тех пор, как наша мать исчезла.

Взяв рамку в руки, я переворачиваю её и смотрю на фотографию.

Мы с Сиси устроили для Джесса поездку на день в Брайтон. Туда мы поехали на поезде. Нам так повезло с погодой: это был замечательный день. Большую часть дня мы провели на пляже, поедая закуски, приготовленные нами для пикника и резвясь в воде. Прекрасный был день.

Когда мы собрались уезжать, Сиси остановила нас у дорожки с перилами напротив пляжа и сделала фотографию.

Я обнимаю Джесса, а он меня. Мы улыбаемся. На заднем фоне пляж, море и небо.

Мы выглядим счастливыми.

Мы были счастливыми.

— Я всё исправлю, Джесс, — шепчу я фотографии. — Я верну тебя домой, обещаю.

Я не осознаю, что плачу, до тех пор, пока по стеклу фоторамки не скатывается слеза.

Утирая слёзы руками, я поднимаюсь на ноги. Я беру рамку с собой, забираюсь обратно в постель и крепко прижимаю фотографию к своей груди.

Глава 4 

Я просыпаюсь рано, мой организм всё ещё следует тюремному расписанию. Мне понадобилось мгновение, чтобы вспомнить, что я больше не там, не заперта в той тюремной камере. Я в безопасности в своей собственной комнате, в своём новом доме.

Я свободна.

Я даю себе несколько минут, чтобы полностью осознать это.

Я могу позавтракать, когда захочу. Могу принять душ, когда захочу. Одна, а не в окружении ещё двадцати женщин.

Меня наполняет облегчение.

Я поворачиваюсь на другой бок, и вдруг что-то вонзается в меня.

Осознаю, что это наша с Джессом фотография. Я уснула, держа её в руках.

Я поднимаю фотографию, гляжу на неё в последний раз, перед тем как поставить её на тумбочку.

Я стаскиваю с себя одеяло, встаю с кровати и с наслаждением ощущаю под ногами ковёр вместо холодного бетона, который ожидал меня каждое утро, пока я находилась в тюрьме.

Закрыв глаза, я наслаждаюсь ощущением мягкого ворса под ногами.

Рай.

Может, я и хорошо себя чувствую сейчас, но внутри меня уже начинает бурлить неуёмная энергия.

Мне нужно тренироваться. Моё тело привыкло к тренировкам, ведь в тюрьме я часами занималась в тренажёрном зале.

Я могла бы пойти на пробежку. До работы у меня ещё полно времени.

Ну что ж, решено. Я достаю из шкафа свои старые шорты, майку и кроссовки для бега. Беру свой старый iPod и наушники. Надев их, я кладу iPod в карман шорт.

Я выхожу из квартиры, в которой царит тишина, а затем и из дома. Воздух прохладен и свеж. На улице тихо.

Я кладу ключи в карман и включаю музыку. Заиграла песня Кристины Агилеры «Fighter» (Боец).

Во мне так и кипит вся эта нерастраченная энергия. Я выхожу на главную улицу и бегу в спокойном темпе. Затем я быстро разгоняюсь. Я набросала карту своего пути с названиями улиц, поскольку этот район я не знаю. Не хочу потеряться и опоздать в свой первый рабочий день.

Осознание того, что я вот так запросто могу бегать по улице, не осталось для меня незамеченным. Я наслаждаюсь ощущением того, как прохладный ветерок обдувает моё лицо и ноги. Пока я бегу, я наблюдаю за людьми, которые отправляются в столь ранний час на работу.

Я вновь в реальном мире. Замечательное ощущение. Чертовски замечательное.

Я бегаю целый час, а, кажется, могу пробежать ещё один. Но мне нужно было вернуться домой, чтобы позавтракать и подготовиться к работе.

Когда я захожу в нашу квартиру, я слышу, что на кухне работает телевизор.

Сиси, должно быть, встала.

— Привет, — говорю я с улыбкой, увидев её, сидящей за столом с чашкой кофе.

Она улыбается в ответ.

— Кофе в турке, — говорит она.

Я набрала полный стакан холодной водой из-под крана и залпом выпила его.

— Ты ходила на пробежку? — спросила Сиси, заметив мои кроссовки.

Я киваю головой и опираюсь на столешницу.

— Дэйзи, которую я знала, покрылась бы сыпью от одной только мысли о беге. — Она ехидно улыбается.

— Старой Дэйзи больше нет, — отвечаю я, ставя стакан на стол. Я поворачиваюсь и достаю из шкафа чашку, наливаю себе кофе и добавляю в него молоко, которое достаю из холодильника.

— Мне, вроде, и старая Дэйзи нравилась, — говорит мягко Сиси.

Я сажусь напротив неё.

— Старая Дэйзи была слабой и доверчивой. — Мой тон оказывается более резким, чем я хочу.

Глаза Сиси темнеют.

— Ты никогда не была слабой и доверчивой. Ты самый умный, сильный и смелый человек из всех, кого я когда-либо встречала.

У меня вырывается нервный смешок, прежде чем я делаю глоток кофе.

— Я никогда не была умной, Си. Если бы была, тогда я не поверила бы рассказам Джейсона.

— Я в ярости от того, что он сделал с тобой.

— Сделал. И такое больше никогда не повторится.

— Потому что ты теперь Лара Крофт?

Сиси ухмыляется, и я не могу не улыбнуться.

— Нет, — отвечаю я, сдерживая улыбку, — потому что я выучила этот урок. Я не повторю снова ту же ошибку.

— А бег?

— Он помогает чувствовать себя лучше. Тренировки – это неплохая вещь; вообще—то, очень даже хорошая штука.

— Ловлю тебя на слове, — говорит она, состроив гримасу.

Смеясь, я качаю головой.

Позавтракав, я решаю отправиться в душ и начать собираться на новую работу.

Как только я заканчиваю мыться, в душ идет Си.

Я возвращаюсь в свою комнату, где высушиваю свои длинные волосы феном и собираю их наскоро в пучок. Я достаю косметику, которую мне купила Сиси, подвожу глаза, крашу ресницы и наношу немного блеска на губы.

Я надеваю своё старое белое нижнее бельё, черные брюки и белую рубашку, которые я носила, когда работала в ювелирном магазине. Брюки с меня падают, а рубашка висит, как на вешалке.

И хотя Сиси постирала всю мою одежду, забрав её из камеры хранения, мне было странно носить её теперь. Эта одежда из моей старой жизни. Из жизни, которой у меня больше нет.

Я прикуплю новые вещи, как только это будет мне по карману.

Я стою перед зеркалом и смотрю на себя.

Я выгляжу точно так же, как и выглядела до того, как это всё произошло. За исключением того, что теперь я была худее и старше.

Я определённо выгляжу старше.

Меня переполняла грусть, мне хочется заплакать, но я сдерживаюсь.

Я выплакала слёз на целую жизнь вперёд. Хватит.

Я концентрируюсь на настоящем. Новая работа. Необходимость вернуть Джесса.

Повторяя про себя эти фразы, как мантру, я беру свою сумку и кладу в неё iPod. Затем я выхожу из комнаты.

Дверь в комнату Сиси приоткрыта, и я решаю заглянуть.

— Я на работу.

Боже, как здорово, произносить эти слова.

Даже если я всего лишь уборщица, мне всё равно.

У меня есть работа.

Обернувшись в банное полотенце, Сиси сидит за туалетным столиком и красится.

— Ты выглядишь замечательно. — Она улыбается в зеркало, прежде чем поворачивается ко мне лицом.

— Я выгляжу как чучело, — отвечаю я, ухмыляясь.

— Перестань, — возражает она, — на новой работе ты всех наповал сразишь.

— Наповал? Не хочу их убивать. Я только вышла из тюрьмы и не стремлюсь обратно.

— Очень смешно. — Она закатывает глаза. — А не рано ты уходишь? Я думала, ты начинаешь в полдевятого.

— Всё верно, но до вокзала идти пятнадцать минут, на поезде ехать сорок пять минут, и, если верить Тоби, от станции до поместья Мэтис нужно идти пешком ещё двадцать минут.

— Я могу тебя подбросить до вокзала, если хочешь. Мне на работу только к десяти.

— Да нет, не стоит. — Я машу ей рукой. — Ты ещё не одета, да и я не против прогуляться.

— Ну, если ты уверена.

— Уверена. — Я улыбаюсь ей. — До вечера.

— Закажем еду на дом и возьмём бутылку вина, чтобы отпраздновать твой первый день?

— Звучит идеально.

Ещё раз помахав ей рукой, я выхожу из комнаты. Я захожу на кухню и беру на обед банан, ланчбокс с закусками и бутылку воды из холодильника. Я кладу всё в свою сумку и выхожу из квартиры.

Глава 5

До вокзала я дохожу достаточно быстро и покупаю в кассе билет. Мне не пришлось долго ждать своего поезда.

Я занимаю свободное место у окна и достаю свой iPod. Надев наушники, я включаю музыку и позволяю «Muse» унести меня ненадолго в другой мир.

Прошло, казалось, совсем немного времени, и вот поезд уже останавливается на моей станции.

Я кладу свой iPod в сумку и встаю.

Я схожу с поезда и, следуя указаниям, которые Тоби дал мне касательно маршрута, покидаю станцию и выхожу на главную дорогу. Затем я сворачиваю и иду по тихой просёлочной тропе.

Кажется, будто я иду уже целую вечность. Вокруг лишь бесконечные поля и деревья, но, наконец, я вижу вдали высокую кирпичную стену.

Она напоминает мне стены, которые окружали тюрьму.

Меня пробирает дрожь.

Я дохожу до стены и иду вдоль неё, пока не оказываюсь перед огромными коваными воротами. Справа от меня на стене висит бронзовая табличка, на которой большими буквами выгравированы слова «Поместье Мэтис».

Я сделала это! И у меня ещё осталось время. Будем надеяться, что мой новый работодатель поощрит меня за ранний приход.

Ладно, как попасть внутрь?

Осматриваясь вокруг, я замечаю домофон, расположенный на противоположной от таблички стене. Я нажимаю на кнопку вызова и жду. Вдруг, ни с того ни с сего, я начинаю нервничать.

Спустя минуту я слышу помехи на линии, а затем отзывается низкий мужской голос:

— Да?

По моей коже побежали мурашки. Не знаю, то ли это из-за сексуального голоса, доносящегося из громкоговорителя, то ли из-за того, что я нервничаю.

— Здравствуйте. — Мой голос звучит пискляво. Я прочищаю горло и делаю новую попытку. Я наклоняюсь поближе к громкоговорителю. — Меня зовут Дэйзи Смит. Я, эм, начинаю сегодня здесь работать в качестве горничной.

Вновь слышны помехи, и затем связь прерывается.

Спустя несколько секунд я слышу громкий лязг, и ворота начинают медленно открываться.

Когда ворота отворяются настолько, что я могу пройти через них, я проскальзываю внутрь и иду по дороге, вымощенной гравием. По правую руку высятся деревья, а по левую – просторные поля, огороженные загонами, в которых пасутся лошади. Дорога оказывается длинной и извилистой.

Наконец она приводит меня к вымощенному внутреннему двору. Слева раскинулась ухоженная лужайка, а прямо передо мной находился дом.

И какой дом!

Я никогда в жизни не видела такого большого дома.

Красивый. Коричневые кирпичи из песчаника. Двухэтажный и с мансардными окнами. Справа от меня гараж на три машины.

Люди, вроде меня, мечтают жить в таком доме, но в реальности им доводится лишь прибираться в нём.

Сделав глубокий вдох, я поднимаюсь на крыльцо по двум небольшим ступеням и нажимаю дверной звонок.

Я слышу, как раздаётся звон, отступаю на шаг назад и жду.

Приближаются тяжёлые шаги, и затем дверь распахивается.

О, чёрт.

Это первые слова, что пришли мне в голову, когда я увидела парня, стоящего в дверях, потому что он именно из тех парней, о которых восклицают «О, чёрт».

Высокий. Мой рост 165 сантиметров, а этот парень гораздо выше меня. На вид он примерно моего возраста, может, на несколько лет старше. На нём темно-синие брюки и белая рубашка. Верхняя пуговица расстёгнута, а рукава засучены.

Он хорошо сложен. Не грузный бодибилдер, но видно, что он качается.

На подбородке у него глубокий шрам, одна из нахмуренных бровей рассечена. Римский нос. Высокие скулы. Острый, будто бритва, подбородок. Его темно-каштановые волосы длиной до воротника убраны от лица. Он выглядит так, будто уже несколько дней не брился. Казалось бы, всё в нём нескладно. Однако, в действительности, он эффектный.

Чертовски эффектный.

Странным образом в нём есть что-то неотразимое.

Настолько неотразимое, что заставляет меня пялиться на него.

Я пялюсь.

Краснея и таращась в пол, я заправляю за ухо несколько выбившихся прядок волос.

— Здравствуйте. — Я прочищаю горло и поднимаю глаза, чтобы вновь взглянуть на него.

Он безучастно смотрит на меня. Ни улыбки, ни приветливого взгляда. Он всё ещё нахмурен. В этот момент я, наконец, замечаю его глаза.

Они чёрные. Суровые и холодные.

Я заставляю себя улыбнуться.

— Меня зовут Дэйзи Смит. Я начинаю сегодня здесь работать в качестве горничной.

Он хмурится ещё больше.

— Ты уже это говорила. — Его голос так же суров, как и его глаза. По домофону он звучал сексуальнее. Возможно, он не тот парень, с кем я говорила.

— Да?

— У ворот. Через домофон.

Нет, это тот парень.

— Ах, ну да. Конечно.

И я почувствовала себя полной идиоткой.

Отличное первое впечатление создаю я тут о себе.

Давай же, Дэйзи, ты можешь лучше.

Я просовываю большой палец под лямку своей сумки и снова встречаюсь с ним взглядом, выдавливая из себя очередную улыбку.

— Мне сказали обратиться к господину Мэтису.

— Я Кастор Мэтис.

Кастор.

Необычное имя. Подходит ему.

— Мои друзья зовут меня Кас. Мои подчинённые – господин Мэтис.

Кажется, я знаю, под какую категорию подпадаю я.

Он продолжает буравить меня своими холодными глазами. Я думаю, что они напоминают уголь. Твёрдый и неподатливый.

— Хорошо, господин Мэтис. Мэтис... это греческая фамилия? – Я вопросительно наклоняю голову.

Вспышка удивления проскальзывает в его глазах.

Да, я была в тюрьме, и, возможно, я всего лишь уборщица, но не полная тупица.

Он облизывает свои губы, и в этот момент я замечаю, что его верхняя губа полнее, чем нижняя. Такую губу обычно засасываешь при поцелуе. Не то чтобы я собираюсь когда-либо целоваться с ним.

— Да, — сдержанно отвечает он.

И затем нас окутывает неловкая тишина.

Ненавижу такую тишину.

Я пытаюсь придумать, что бы ещё такого сказать, но не нахожу. Интересно, он меня когда-нибудь пустит в дом?

Словно читая мои мысли, он резко отступает назад и придерживает дверь. Я воспринимаю это как намёк пройти внутрь.

Я робко прохожу в огромную прихожую.

Она громадная. Пожалуй, вся наша с Сиси квартира могла бы тут уместиться.

И красивая. Пол под моими ногами мраморный. С обеих сторон к полу тянется лестница.

Он закрывает за мной тяжёлую дверь. Звук захлопывающейся двери вызывает воспоминания о том, как за мной захлопывалась дверь моей тюремной камеры.

Сердце в груди начинает бешено колотиться, словно скаковая лошадь.

Чувствую себя, будто в западне. На коже выступают капли пота.

Всё хорошо, Дэйзи. Это всего лишь дом.

Я зажмуриваю глаза и делаю глубокий вдох.

Когда я открываю глаза, прямо передо мной стоит Кастор Мэтис. В его взгляде читается любопытство... и что-то ещё.

Злость.

Он буравит меня глазами также, как те сумасшедшие суки в тюрьме. Так, будто в любой момент они могли бы заколоть меня тупым предметом.

Внутри у меня всё сжалось, тело и разум пришли в полную боевую готовность, будто я Человек-паук.

Если бы условия моего условно-досрочного освобождения не обязывали меня находиться здесь, я бы развернулась и побежала отсюда прочь сломя голову.

Но мне придётся остаться. Мне нужна эта работа, так что я подавила эти ощущения и приняла свою участь.

— Ну, что ж. Откуда мне начать? Есть ли план уборки, которому я должна следовать? — Я на лету начинаю придумывать эту белиберду, ведь, честно говоря, я вообще не знаю, о чём веду речь. Мне просто нужно заполнить эту ужасающую тишину между мной и этим великолепно выглядящим засранцем.

— У тебя есть опыт работы уборщицей? — спрашивает он резким тоном.

Клянусь, он будто плюётся в меня каждый раз, когда говорит.

Я полагаю, это от того, что я сидела в тюрьме. Но если ему не по душе бывшие заключённые, какого чёрта он нанимает их?

И я полагаю, что он уже осведомлён об уровне моего опыта. Разве Тоби не передал ему мою заполненную анкету?

— Немного. Я убиралась в... эм, тюрьме.

Кожу покалывает от стыда каждый раз, когда я произношу это слово.

— В мои обязанности входила уборка библиотеки и ЗО – зоны отдыха, — поправляю я себя, — я также мыла полы коридоров.

— Мне не нужна история о твоём пребывании в тюрьме, — отрезает он.

Ладно...

Щёки так и покалывает от смущения и, если быть честной, от злости.

Этот парень тот ещё мудак.

Прикусив губу, я складываю руки вместе, чтобы удержаться от... не знаю... от того, чтобы не дать ему кулаком в его красивое лицо.

Козел.

— Извините. Наверное, я просто не так поняла Вас. Я думала, Вы хотели узнать о моём опыте работы в качестве уборщицы.

Он вновь ничего не отвечает, а лишь буравит меня своим пугающим взглядом.

Я нервничаю.

Прочищаю горло.

Отвожу взгляд.

Но затем я решаю сменить тактику.

— У Вас красивый дом.

Я окидываю взглядом огромную прихожую.

— Это не мой дом.

Эти слова заставляют меня вновь взглянуть на него, а он, да, всё еще пристально смотрит на меня. Ну, пристально – это мягко сказано. Его взгляд свиреп.

— А чей?

— Это дом моих родителей. Я живу здесь и управляю поместьем.

— А где..?

— В отъезде, — вновь отрезает он. — Я покажу тебе остальную часть дома.

Он поворачивается на каблуках и уходит прочь.

Глава 6

Осмотр дома занял достаточно много времени. Он походил на огромную пещеру.

Я и в самом деле начала беспокоиться, что в одиночку мне не удастся поддерживать чистоту в этом доме.

Здесь много комнат.

Внизу располагается библиотека – да, библиотека. Тренажёрный зал. Крытый бассейн – господин Мэтис сказал, что у него есть приходящий работник, который чистит его. Кабинет господина Мэтиса. Самая большая кухня, которую я когда-либо видела в своей жизни, а также кладовая, где хранятся все средства для уборки. Огромная столовая, в которой стоит стол на шестнадцать персон. Полагаю, Мэтисы часто развлекаются. Гостиная, которой, по-видимому, едва ли пользуются. Зал, в котором находится огромный телевизор, выглядит более обжитым.

Наверху шесть спален с собственными ванными комнатами. Спальня Каса располагается с торца дома, и её окна выходят на загоны. У него свой балкон, и с него открывается великолепный вид. В спальне так же есть отдельная ванная комната, в которой стоит самая большая ванна, какую я только видела.

Нужно будет выяснить, какие комнаты используются чаще всего, и регулярно прибираться в них.

Он также вручил мне униформу для работы, а это значит, что мне не придётся пачкать свою собственную одежду. Это простое черное платье горничной средней длины с короткими рукавами, белым воротничком и манжетами. Он дал мне два платья, и это хорошо. Смогу носить одно, пока другое в стирке.

Переоденусь сразу же, как только мы тут закончим.

Мы возвращаемся в его кабинет на первом этаже.

Он дает мне несколько бланков для наёмных работников, в которых мне нужно указать свой адрес и подобное.

Чёрт, нужно указать реквизиты банковского счета, на который мне будут перечислять зарплату.

Я прижимаю ручку к губам.

— Эм, господин Мэтис... У меня нет банковского счёта.

Он отводит взгляд от своего телефона, в который пялился, и смотрит на меня. Глаза его суровы.

От его пронзающего взгляда мне становится неловко, и я ерзаю.

— Я, эм, не помню реквизиты своего старого счёта, поскольку я не пользовалась им полтора года.

Я даже не уверена, открыт ли счёт всё ещё или банк уже закрыл его.

— Выясни.

— Хорошо. Я позвоню в банк.

— Позвонишь в своё личное время, а не в моё.

Да, сэр.

Я киваю головой и завершаю заполнение бланков.

Я отдаю ему бланки и ручку. Он даже не удосуживается взглянуть на бумаги. Просто открывает выдвижной ящик в столе и сует их внутрь.

— Ну, думаю, мне пора приступить к работе.

Я начинаю вставать со стула.

— Ещё кое-что.

Его голос останавливает меня, и я снова сажусь.

Он подаётся вперед, кладёт локти на стол и пристально смотрит на меня своими жёсткими черными глазами.

— В этом доме имеются ценные вещи, но я думаю, ты уже об этом знаешь.

Да?

— И я понимаю, что искушение может быть велико. Но мне придётся попросить тебя постараться ничего не красть. Не хотелось бы мне отправлять тебя обратно в тюрьму.

Какого. Чёрта?

Ощущение такое, будто он только что дал мне пощёчину. Щёки покалывает от унижения.

Боже, мне противно от того, что этот самодовольный ублюдок может заставить меня испытывать унижение. Ну, сколько я его знаю? Час? И я уже ненавижу этого козла.

Если бы я не нуждалась в этой работе так сильно, как сейчас, и если бы нападение на него не означало бы для меня прямую дорогу обратно в тюрьму, то я бы пнула его прямо туда, где было бы больнее – то есть в его кошелёк. Я уверена, что только это смогло бы проникнуть через его толстую носорожью кожу.

Пальцы сжимаются в кулак, и боль от впившихся в ладонь ногтей немного успокаивает меня.

Ну же, Дэйзи, ты слышала вещи и похуже. Он просто заносчивый мудак, у которого явно недотрах. 

Сказала она. У самой секса не было... да уже целую вечность.

— Да, господин Мэтис, — процеживаю я.

Ну, в самом деле, что я ещё могу сказать?

Попытаться защитить свою честь? Я чуть вслух не рассмеялась от этой абсурдной мысли.

Я пыталась оправдываться в суде, и это не принесло мне ничего хорошего.

И этот высокомерный придурок считает меня воровкой, потому что это то, что ему говорит закон.

Ему всё равно, виновна я или нет.

Я бедная, да ещё и преступница, а, следовательно, я ниже его.

Я ниже всех.

На мне несмываемое пятно позора.

Я всегда была бедной. Но теперь на мне ещё и ярлык преступницы.

Ну, разве я не идеальная добыча?

Боже, я ненавижу Джейсона мать его Дойла. Он разрушил мою жизнь. 

Но я знаю, что я не воровка, и только это имеет значение.

Ну, или это то, что я говорю сама себе.

Но я считаю, что если я буду повторять это достаточно часто, однажды я начну в это верить.

Голова Кэса наклонена, его челюсть крепко сжата, но глядит он оценивающе, будто он ожидает чего-то большего.

Почти что, будто он ожидал... ответного выпада.

С чего он взял, что я буду выпадать в ответ? 

Потому что я была в тюрьме, а, следовательно, я стервозина. 

Боже, с меня уже, блядь, хватит.

Этот парень наихудший из всех ублюдков. Я просто хочу выполнить свою работу.

Что меня беспокоит больше всего, так это то, что он нанял меня, зная о моём криминальном прошлом. Зачем ему это нужно, если он хочет выставлять себя таким болваном?

Возможно, он кайфует от того, что принижает достоинство других.

Ладно, он может делать, что хочет, и говорить, что хочет.

Потому что мне всё равно, что он обо мне думает. Мне лишь нужно, чтобы он платил мне зарплату в конце каждой недели.

— Это всё, — говорит он вежливо, будто ему вдруг стало скучно.

И я ухожу до того, как он сможет сказать мне ещё что-нибудь гадкое.

Глава 7

После того как я переоделась в форму, которая, на удивление, хорошо мне подходит, я приступаю к работе. Думаю, я начну с первого этажа. Итак, я приступаю к уборке кухни.

За час я вычищаю до блеска всю кухню. Плита сияет и внутри, и снаружи, а пол настолько чист, что с него можно есть.

От мыслей о еде у меня в животе заурчало.

Я мою руки и достаю свою сумку оттуда, где я её и оставила – в шкафу в прихожей. Затем я направляюсь в сад, находящийся за домом, поскольку на улице светило солнце, а это случается не часто, и я не хочу упускать возможности насладиться таким моментом.

Я немного брожу по огромному саду. Очевидно, что за ним с любовью ухаживают. В этот сад было вложено много трудов.

Не могу представить, чтобы придур-Кас – нет, вы только посмотрите, придумываю клички – марал свои руки в саду, так что, скорее всего, у него есть садовник. Если только его родители сами не занимаются садоводством.

Интересно, когда они вернутся. Надеюсь, они приятнее, чем их сын.

Хотя, если они вырастили такого жалкого ублюдка... Сильно надеяться не стоит.

Как жаль, что такой красавец, как он, оказался таким мерзким типом. Жаль, что его характер всё портит – он мог бы быть идеальным человеком.

Вблизи цветущего кустарника я замечаю скамейку и решаю там посидеть.

Я достаю свой телефон и проверяю сообщения.

Только одно смс от Сиси, отправленное несколько часов назад. Неудивительно, ведь она единственный человек, у которого есть мой номер. Ну, кроме придур-Каса и моего инспектора по надзору.

Ну, как твой первый рабочий день?

Я набираю ответ.

Мой шеф просто козёл. Но, помимо этого, всё отлично. Дом очень красивый.

Она тут же отвечает.

Может, приехать, надавать ему?

Её ответ заставляет меня хихикать.

Да нет, пустяки, я справлюсь. У тебя обед?

Ага, уже заканчивается. Увидимся вечером. Люблю тебя.

И я тебя.

 Я держу телефон в руках и перехожу к единственному номеру, забитому у меня в телефонной книжке, помимо Сиси. Я нажимаю клавишу «Вызов», подношу телефон к уху и жду.

Мне отвечает автоответчик. «Привет, Вы дозвонились до Энн Бёрджесс, Отдел Социальной Службы. Оставьте свои координаты, и я перезвоню Вам».

Расстроившись, что мне не удастся поговорить с ней напрямую, я жду гудка.

— Здравствуйте, Энн. Это Дэйзи Смит. Я звоню, чтобы уведомить Вас, что меня вчера освободили. Я надеялась, что мы могли бы поговорить... о Джессе. Надеюсь, я скоро смогу с ним увидеться. Если бы Вы могли перезвонить мне по этому номеру, — я проторила свой номер, — я была бы очень благодарна. Спасибо.

Я повесила трубку и положила телефон обратно в сумку.

Надеюсь, она скоро перезвонит.

Энн – социальный работник, прикрепленный к Джессу. В течение последних полутора лет я постоянно поддерживала с ней контакт, справляясь о его делах. Она знает, как сильно я хочу вернуть Джесса. Как только я поднимала тему о получении опекунства над ним, она всегда говорила мне, что этот вопрос нам нужно будет обсудить после моего освобождения.

Ну что ж, теперь я на свободе, и я хочу об этом поговорить. А также я хочу видеть своего брата.

Приняв решение, что я не позволю разочарованию взять надо мной верх, я тянусь к сумке и достаю из неё свой ланч.

Внезапно меня настигает ощущение, будто за мной следят, но осмотревшись вокруг, я никого не замечаю.

Странно.

Я открываю свой ланчбокс с закусками и начинаю есть.

Я наслаждаюсь тишиной и покоем и уплетаю свой ланч. Но с едой я покончила за пятнадцать минут, и мне осталось убить ещё больше получаса.

Я убираю обратно в сумку пустые обёртки от бутербродов и стряхиваю крошки с платья.

Я вешаю сумку на плечо и отправляюсь вновь гулять по парку. Я нахожу дорожку и иду по ней. Она ведёт меня по саду и затем приводит к арке.

Я останавливаюсь на другой стороне арки и осматриваюсь.

Это место просто потрясает.

На огромном расстоянии от меня, слева и прямо передо мной, простирается стена, окружающая это место. Она исчезает в густом лесу.

Я не могу даже представить, сколько времени ушло на то, чтобы построить такую стену, не говоря уже о стоимости. Хотя нельзя сказать, что они не могли бы себе этого позволить.

Справа от меня располагаются стойла. Слева и передо мной – загоны. Они занимают большую часть всей площади. В каждом из загонов расхаживают лошади.

Я подхожу к загонам. Приближаясь, я замечаю парня, ремонтирующего один из заборов, которые удерживают лошадей внутри загонов.

Словно чувствую моё приближение, он поднимает голову.

Я улыбаюсь.

— Привет.

Я поднимаю руку и машу.

В ответ он машет рукой, выпрямляется и улыбается.

Приятная улыбка. Он хорош собой. Светлые, рыжеватые волосы коротко пострижены. Кожа оттенена загаром. На вид мой ровесник, и он кажется дружелюбным.

Полная противоположность Кастора Мэтиса.

Но, как бы мне не было противно это признавать, Кас красивее. Этот паренёк – симпатичный. Кас же – мужчина во всех смыслах этого слова. Даже если он и полный придурок.

— Ты новенькая, — говорит он, когда я подхожу ближе. У него самый славный австралийский акцент, какой я когда-либо слышала. Ну, австралийские акценты я слышала только по ящику. — И ты явно не владелец лошади, так как я знаю всех владельцев, а новых лошадей у нас давно не было.

— Я новая горничная, а ты из Австралии.

Ой.

Глупо, Дэйзи. Так глупо.

— Ты меня подловила, — смеётся он и поднимает руки вверх, будто сдаётся. — Купер Найт, уроженец Аделаиды. — Он опускает руки и тут же протягивает мне ладонь для рукопожатия.

Я протягиваю руку.

— Дэйзи Смит, уроженка Лондона.

Он пожимает мою руку и ухмыляется.

— Я слышал, что у нас новая горничная.

Интересно, что ещё он слышал.

Но он не смотрит на меня так, словно я кусок дерьма, так что, возможно, он не знает, что за место я называла домом совсем недавно.

Странно, но он, вообще-то, смотрит на меня с нескрываемым интересом.

Он выпускает мою руку и облокачивается на забор, сплетая свои пальцы в замок.

— Ну, как тебе здесь?

— Мм... нормально.

— Почему же я тебе не верю? — Его симпатичное лицо озаряет шаловливая улыбка.

— Потому что я встретила Кастора Мэтиса. — Слова вырвались прежде, чем я успела подумать.

Я прикрываю рот рукой, и он громко смеется.

— Достаёт тебя?

— Угу, — невнятно мычу я, опуская руку.

— Да, он может быть крепким орешком, но, на самом деле, Кас неплохой парень. Ему просто нравится, чтобы посторонние так о нём думали. Просто не перечь ему, и всё будет хорошо. Господин и госпожа Мэтис просто великолепные люди. Они тебе понравятся.

— А где они? — спросила я, радуясь, что он не думает, будто я отозвалась дурно о Касе.

Дурно отзываться о шефе в первый же рабочий день – не самая лучшая идея.

— У них в Греции дом. Семья господина Мэтиса живёт там, поэтому половину года они проводят там, а другую половину – здесь. Кас управляет поместьем, пока их нет.

— Ты давно тут работаешь? — спрашиваю я.

— Шесть лет. Меня наняли вскоре после покупки поместья.

Шесть лет. Вероятно, он старше, чем я предполагала.

— А где они жили раньше? — я в тот же момент осознаю, что слишком любопытна. — Прости, я сую нос не в свое дело.

— Не спросишь – не узнаешь, так ведь? — он ободряюще улыбается. — Они переехали сюда из Лондона. Господин Мэтис был большим человеком в банковской сфере – акции и всякое такое. Заработал кучу денег. Думаю, они с госпожой Мэтис хотели перебраться из мегаполиса в спокойное и тихое место, поэтому и переехали сюда.

— Сколько ещё людей здесь работает? – спрашиваю я, окидывая поместье взглядом.

— Ну, посмотрим. Я управляю конюшней. Элли и Питер тренируют лошадей. Всю работу в конюшне выполняют Мак и Тэш. Они сейчас обедают, но ты с ними скоро познакомишься. Так, ещё у нас есть Доум, он садовник. У него сегодня выходной, но завтра он уже будет здесь. Кажется, всех перечислил.

— А что случилось с горничной, которая работала здесь до меня?

Лицо Купера немного помрачнело.

— Таня. Она уехала... ну, я говорю «уехала», хотя, на самом деле, она просто взяла и исчезла около двух месяцев назад.

— Она исчезла? — я хмурюсь.

Он кивает.

— Вот только она была тут, раз, и уже нет. Когда я спросил о ней Каса, он велел мне заткнуться.

— Странно, — отвечаю я задумчиво. — Она сидела в тюрьме?

Он удивлённо смотрит на меня, и я тут же бледнею.

Чёрт.

— Нет, насколько я знаю. Почему ты спросила об этом?

Потому что я идиотка.

— Эм... ну, не знаю. Раз она просто так сбежала... — я неловко пожимаю плечами.

Опираясь на то, что говорил о семье Мэтис Тоби, я предполагала, что это те работодатели, которые с готовностью принимают людей, недавно вышедших из тюрьмы.

Осознание того, что я первая, заставляет чувствовать себя немного странно.

— Не, Таня хорошая девушка. Быть того не может, чтобы она была замешана в чём-то плохом.

Ага, ведь девушки, попадающие в тюрьму, всегда замешаны в чём-то плохом. И они уж точно не хорошие. Так ведь?

Мне стало плохо от осознания того, что мнение Купера обо мне мгновенно изменится после того, как он узнает обо мне правду.

Не знаю, почему мне стало нехорошо, ведь я уже должна была привыкнуть к этому.

Думаю, что недавнее знакомство с Кастором Мэтисом заставило почувствовать себя беззащитной. В большей степени, чем мне бы хотелось.

Купер наклоняется поближе и, понизив голос, говорит:

— Я знаю, что Тэш считал, будто у Тани и Каса были... ну, понимаешь... — он кидает недвусмысленный взгляд прежде, чем отодвинуться. — Я этого сам не видел, но если Тэш был прав, и у них действительно были отношения, но они не сложились... возможно, он настоял на её уходе. А может, Кас тут и не при чём, и Таня просто вернулась домой.

— Домой?

— Она из Польши.

— Ах, ну да.

По какой-то причине, передо мной возникает картина – высокая красавица – блондинка, и Касу она очень нравится.

А вот маленькая преступница Дэйзи ему не по душе.

Не то чтобы мне было не наплевать на то, что там этот придур-Кас думает обо мне.

— Тэш пробовал дозвониться до Тани после того, как мы узнали, что она уехала, но её телефон был недоступен.

— А как долго Таня проработала здесь? — спрашиваю я.

— Около полугода.

Чувствуя себя немного странно из-за всего этого разговора и осознавая, что мне, должно быть, пора возвращаться к работе, я достаю телефон из сумки, чтобы узнать, сколько времени.

Ага, пять минут до конца перерыва. Не хочу опаздывать и давать придур-Касу ещё один повод вести себя по-свински по отношению ко мне.

— Ну, мне пора. — Я указываю на свой телефон прежде, чем закинуть его обратно в сумку. — Было приятно с тобой познакомиться, Купер. — Я собираюсь уходить.

— Мне тоже. Слушай, пока ты не ушла, — он зовёт меня обратно. — Ты ездишь верхом? — Он кивает головой в сторону лошадей, пасущихся за его спиной.

— Нет, — качаю я головой.

— Ну, если захочешь научиться, дай мне знать. Я дам тебе пару уроков, всё за счёт заведения. Такой вот бонус от работы в этом поместье. — Он улыбается, и улыбка его дружелюбна.

Я сразу же решаю, что мне Купер по душе. Может быть, он и думает плохо о тех, кто побывал за решёткой, но в большинстве случаев он прав. Я не могу винить его за это.

— Это было бы здорово. Спасибо. Но, наверно, не в этом платье. — Я морщу нос, указывая кивком на свою форму.

— Нет — смеётся он. — Хотя, если ты хочешь ездить верхом по-дамски, тогда самое то.

— Да ты, оказывается, старомодный.

— Ага, я старомодный парень, — отвечает он, подмигивая.

Я терпеть не могу подмигивания, но у него это выходит так естественно. И я уже немного подзабыла всё в этом роде, но... он, что, флиртует со мной?

— Я серьёзно. Если захочешь прокатиться, скажи, и мы всё организуем.

Я улыбаюсь.

— Обязательно. До скорого.

— Надеюсь, мы действительно скоро увидимся.

Ладно, на это невозможно не ответить улыбкой.

Он очарователен. И приятно быть очарованной после грубого поведения придур-Каса этим утром.

Не то чтобы я приняла бы какое-нибудь другое предложение от Купера, кроме уроков верховой езды.

Мужчины для меня под запретом. Я уже обожглась на всю жизнь, связавшись с Джейсоном.

Улыбаясь, я разворачиваюсь на носочках и иду к дому. На душе теперь немного легче, чем до обеда.

Вдруг по позвоночнику пробегает холодок. Снова это ощущение того, что за мной наблюдают.

Я поднимаю голову вверх и никого не вижу.

Оборачиваюсь назад, но Купер на меня не смотрит: он вернулся к починке забора.

Я вновь поворачиваюсь и пристально гляжу в окно спальни Каса, но там никого нет.

Клянусь, я схожу с ума.

Отделавшись от этого странного ощущения, я ускоряю шаг и прохожу через арку, чтобы вернуться в дом к работе.

Глава 8

Сегодня мой второй рабочий день, и я почти бегу по узкой дорожке, ведущей к поместью Мэтис, потому что на улице льёт как из ведра. У меня с собой нет зонта, но на мне плащ с капюшоном, так что мои волосы не намокнут.

Когда я нахожусь уже совсем недалеко от ворот, я слышу, как на огромной скорости сзади меня едет машина.

Взглянув назад, я вижу приближающийся внедорожник. Такая машина, должно быть, жрёт уйму бензина. Порыв ветра срывает с моей головы капюшон. Я хватаю его, чтобы натянуть обратно, но прежде, чем я успеваю это сделать...

Меня обрызгали!

Твою мать!

От неожиданности я останавливаюсь. С моего лица стекает грязная вода.

Этот урод проехал по луже у обочины и окатил меня с ног до головы.

Я заскрежетала зубами.

— Козёл, урод, тупой мудак на джипе! — в ярости говорю я сама себе, топая ногой от возмущения.

Я провожу рукой по лицу, стирая капли грязной воды.

Ну, разве может этот день стать ещё хуже?

А ведь он едва начался.

Энн всё ещё не перезвонила, и из-за этого я себе места не нахожу.

Сегодня я почему-то проспала, так что на пробежку я не отправилась, и на поезд я едва не опоздала. Когда я села, на улице лишь слегка моросило. В поезде мне пришлось стоять всю дорогу, так как все места были заняты, очевидно, из-за того, что всё население Земли решило сегодня проехаться именно на этом поезде. Я вышла на станции Уэсткотт, и небеса разверзлись. Полило так, словно нам предстоял Великий потоп.

Я не взяла зонтик, так как подумала, что капюшона будет достаточно. И его действительно было достаточно, пока придурок на джипе не окатил меня с ног до головы.

Так, ладно. Похоже, мой день всё же может стать ещё хуже, потому что я вижу, как тот внедорожник, на задние огни которого был устремлён мой взгляд, притормаживает перед поместьем Мэтис.

У меня вырывается рычание. Я ворчу и прибавляю ходу, направляясь к машине, которая остановилась перед воротами и ждёт, когда они откроются.

Поскольку стёкла затонированы, я не могу увидеть, кто сидит внутри, но мне до этого и нет дела, потому что я в ярости. Я промокла до нитки, и я в ярости. Не самое лучшее сочетание.

Подойдя к машине, я стучу в окно со стороны пассажира.

— Эй, дружище, — говорю я стервозным тоном. — Ты меня только что окатил водой из лужи! В следующий раз смотри, куда прёшь. И было бы неплохо сказать: Прости, что обрызгал те...

Слова застревают у меня в горле, когда стекло опускается, и я вижу, кто сидит в машине.

— Господин Мэтис.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Он и так меня ненавидит. А теперь я ещё и постучала по стеклу его машины и наорала на него.

Я точно буду уволена...

Его черные глаза встречают мой взгляд, и я вижу в них смех.

Он смеётся надо мной.

Урод.

— Доброе утро, Дэйзи. Ну, или, возможно, не совсем доброе для тебя.

Я так сильно прикусываю язык, что чувствую во рту металлический вкус крови.

 Я... да я...

Уйду прочь.

Я либо уйду, либо дам ему кулаком в кадык. Думаю, что избиение босса – не самая лучшая идея. Это ускорит мне путь обратно в тюрьму.

И я этого очень не хочу.

Джесс. Подумай о Джессе.

Стиснув зубы, я поворачиваюсь на носках и прохожу через открытые ворота.

Я иду очень быстро и держусь края дороги, чтобы не преграждать путь его машине, когда он будет проезжать мимо меня.

Мои кисти сжаты в кулак. И, честно говоря, мне хочется плакать.

Мне нравится считать себя сильной и выносливой. Но сейчас меня разрывают эмоции.

Я скучаю по своему брату. Я ненавижу своего босса. Я промокла, и у меня вот-вот начнутся месячные. Так что, да, сейчас я немного эмоциональна.

Я слышу, как из-за угла заворачивает его машина, и он проезжает мимо меня. Как я и думала.

Потому что это было бы слишком любезно, довезти меня до дома.

Мудак.

Скрипя зубами, оставшийся до дома путь я прохожу в промокших кроссовках. Тем временем, я представляю, как душу голыми руками придур-Каса.

Когда я приближаюсь к дому, я вижу, что парадная дверь отворена и в проёме стоит придур-Кас: совершенно сухой в своих темно-синих джинсах и джемпере с V-образным вырезом.

Он горяч – очень горяч, и мне очень не нравится это признавать.

Меня бесит, что этот подонок так красив.

Стиснув зубы и сжав ладони в кулак, я останавливаюсь на крыльце.

— Вытрись, прежде чем зайти. — Он протягивает мне полотенце. — Не хватало, чтобы ты весь пол намочила.

Э... что?

Я уставилась на него в изумлении.

Он смотрит на меня без какого-либо выражения на лице и указывает на полотенце.

Чёрт! Я ненавижу этого типа!

Я сдерживаюсь от того, чтобы напомнить ему, что, если я и испачкаю пол, то убирать всё равно мне.

Игнорируя его, я бросаю свою сумку на пол и стягиваю с себя кроссовки. По ногам пробегает дрожь от того, что я стою босиком на холодном полу. Расстегнув плащ, я стаскиваю его с себя и бросаю на пол рядом с сумкой. На мне осталось лишь моё мокрое платье.

Дрожа и не глядя ему в глаза, я выхватываю полотенце, которое он мне всё ещё протягивает. Я прикладываю полотенце к лицу и насухо вытираю его. Затем я провожу полотенцем по своим рукам и голым ногам. Отводя руку назад, я стаскиваю резинку с волос, собираю их в хвост, выжимаю из него воду и затем вытираю волосы полотенцем.

Закончив, я совершаю ошибку – смотрю на Каса.

Он пристально смотрит на меня.

Но на этот раз он не смотрит на меня с отвращением.

Его взгляд... напряжен.

Не могу припомнить кого-то, кто прежде хоть раз так смотрел на меня. Ощущение такое, будто он раздевает меня глазами.

И тут я чувствую, как внизу живота просыпается желание, и это до ужаса поражает меня.

И внезапно мне уже не так холодно.

Его пристальный взгляд согревает меня изнутри.

Что это, чёрт возьми?

Как я могу испытывать... то, что я сейчас испытываю к нему? Я же его ненавижу.

Но моё тело, очевидно, забывает об этом, поскольку ему, сейчас, мой босс, кажется, очень даже нравится.

 — Господин Мэтис... — я шепотом произношу его имя, не вполне осознавая, зачем, и едва понимая, чего я хочу этим добиться.

И именно звук моего голоса, кажется, приводит его в себя. Я вижу, как его лицо снова становится непроницаемым. Он с презрением хмурит брови и, не сказав ни слова, разворачивается на каблуках и уходит прочь.

Ладно. Что всё это значит, мать его?

Я списываю это на то, что у меня давно не было секса. Моё тело и гормоны только что столкнулись с мужчиной и пришли на секундочку в замешательство.

Определенно, это больше не повторится.

Вздохнув, я наклоняюсь, поднимаю свой плащ и стряхиваю с него воду. Я прихватываю свои кроссовки и захожу в дом, закрывая за собой дверь.

Я иду прямиком в кладовую и вешаю свой плащ над сушилкой для белья. Кроссовки я закидываю в сушильную машину.

Моё платье и бельё также насквозь мокрые, но я ничего не могу с этим поделать. Мне не во что переодеться. Придётся ходить так и надеяться, что вещи высохнут, пока я работаю.

Но для начала мне нужно привести волосы в порядок.

Схватив с собой сумку, я направляюсь в ванную комнату на первом этаже. Я заперлась изнутри и уставилась на себя в зеркало.

Вид у меня жалкий.

Я достаю расчёску и провожу ею по спутанным волосам. Затем я собираю их в небрежный пучок. Спрятав расчёску обратно в сумку, я отпираю дверь и выхожу.

Но останавливаюсь, как вкопанная, видя стоящего прямо передо мной Каса.

— Я принёс тебе вещи, чтобы ты могла переодеться. — Он указывает на моё мокрое платье и затем протягивает мне красную рубашку-поло и брюки для верховой езды. Справа на рубашке вышито Поместье Мэтис.

— Поло большого размера, а вот брюки должны тебе подойти. Это всё, что я смог найти.

Я настолько поражена его добротой, что с минуту не нахожусь, что ответить.

— Спасибо.

Я беру у него одежду и заглядываю в его глаза.

Он лишь резко кивает головой, разворачивается и уходит.

Только я возвращаюсь в ванную комнату, как его голос заставляет меня обернуться. Он останавливается в конце коридора, и, полуобернувшись, говорит:

— Прости, что обрызгал тебя с утра.

Моя челюсть отвисает от изумления.

— Да, н-ничего.

Не сказав ни слова, он исчезает за углом, оставляя меня совершенно пораженной.

Глава 9

Я стою на коленях и убираюсь в основной ванной комнате, как вдруг моя правая грудь начинает вибрировать.

На случай, если мне позвонит Энн, я решила держать мобильник при себе, а так как у этих до ужаса облегающих брюк нет карманов, мне пришлось припрятать телефон в лифчик. От этого моя грудь и завибрировала.

Я засовываю руку под рубашку, достаю мобильник и вижу на дисплее имя Энн.

Моё сердце начинает биться немного быстрее, когда я нажимаю кнопку «Ответить» .

— Алло?

— Привет, Дэйзи. Это Энн из социальной службы.

— Здравствуйте. Спасибо Вам, что перезвонили мне.

— Извини, что заставила тебя так долго ждать. Меня вчера в офисе не было, и я только начала разбирать сообщения с голосовой почты.

— Нет, нет, всё в порядке. Я понимаю.

— Значит, тебя выпустили.

— Да, — улыбаясь, отвечаю я.

— Отлично. Я рада за тебя.

— Спасибо, Энн... Я хотела поговорить с Вами о Джессе. С чего мне начать оформление опекунства? И когда я могу с ним увидеться?

— Ну, всему своё время, для начала нам с тобой нужно поговорить.

— О чём? — Тон у меня раздражённый, но я ничего не могу с собой поделать.

— О твоём нынешнем материальном положении и...

— Мне есть, где жить. Я живу в доме моей лучшей подруги и плачу ей за аренду. — Не то чтобы Сиси будет говорить со мной насчёт арендной платы, но я стану платить ей, как только начну получать зарплату. — У нас хорошая трёхкомнатная квартира в Саттоне. У Джесса будет своя комната. У меня есть работа. Я горничная в большом поместье в округе Суррей. Так что у меня сейчас есть все условия, чтобы заботиться о Джессе, и я действительно...

— Это прекрасно, Дэйзи, — перебивает меня Энн. — Я так рада, что у тебя всё хорошо складывается. Я бы с радостью взглянула на твою новую квартиру. Как насчёт того, что я приду в гости? Мы сможем поговорить и разобраться во всём.

От разочарования я опускаюсь на корточки, понимая, что ещё не скоро увижу Джесса.

— Звучит отлично, — отзываюсь я, стараясь придать своему голосу недостающего энтузиазма.

— Замечательно. Так, надо свериться с календарём. Ага, я свободна в пятницу в пять вечера.

— Я работаю до шести, а до дома добираться мне ещё больше часа.

— Ну, может, я приду к шести? Ты могла бы попросить своего начальника отпустить тебя на час раньше. Я уверена, если ты объяснишь причину, по которой тебе необходимо отлучиться, твой начальник отнесётся к этому с пониманием.

Кас? С пониманием? Ха. Вряд ли. 

Хотя он был добр ко мне сегодня, когда принёс сухую одежду и извинился. Возможно, его непроницаемая броня начинает слабеть.

В нём может быть некая доброта.

— Я спрошу и дам Вам знать.

— Замечательно. Жду звонка.

Повесив трубку, я прячу мобильник обратно в лифчик.

Она хочет прийти ко мне в шесть, значит, мне надо уйти с работы в четыре. На дорогу от работы до дома у меня уходит час и двадцать минут. И мне нужно будет ещё принять душ, чтобы от меня не пахло чистящими средствами.

Это значит, что мне придётся спросить у Каса, могу ли я уйти на два часа раньше.

От этой мысли я содрогнулась.

Но понимая, что мне не остаётся ничего, как спросить – потому что это ради Джесса, и только он имеет значение – я поднимаюсь на ноги, до сих пор необутая.

Я выхожу из ванной комнаты и тихонько иду по устланной ковром лестнице в кабинет Каса. От страха сводит желудок.

Да, брось, Дэйзи. Худшее, что он может сказать, — это «нет». 

Ну, и повести себя как мудак.

Собравшись с духом, я приподымаю голову и уверенным шагом направляюсь к нему в кабинет. Дойдя до двери, я стучу.

— Что? — рявкнул он с другой стороны двери.

Так... Не самое лучшее начало.

Я дотягиваюсь до дверной ручки, поворачиваю её и захожу в кабинет прежде, чем закрыть за собой дверь.

Я поворачиваюсь к нему лицом и вижу, как он сидит, откинувшись в кресле, положив руки на подлокотники, и пристально смотрит на меня своими чёрными, как уголь, глазами.

Вдруг мне становится не по себе и начинает мутить. Я переплетаю пальцы в замок.

Его глаза следят за этим движением, а затем вновь взметаются к моему лицу.

— Ты там весь день собираешься стоять или скажешь, что тебе нужно?

Похоже, милый Кас, который принёс мне одежду и извинился, ушёл, и вернулся придур-Кас.

Я нервно сглотнула.

— Господин Мэтис, я знаю, что сегодня всего лишь мой второй рабочий день, и мне очень не хочется просить Вас... Но я хотела бы узнать: если в пятницу я приду на час раньше и буду работать во время обеда, можно ли мне будет уйти в четыре, а не в шесть?

   — Нет. — Он выпрямляется в своём кресле и поворачивается к компьютеру.

Меня накрывает волна разочарования и злости. Обычно меня сложно вывести из себя, но этому парню удаётся довести меня до белого каления. Хочется закричать во всё горло.

Я опускаю руки, и мои ладони превращаются в кулаки.

— Господин Мэтис, я бы не стала просить, если бы это не было важно.

— И что же у тебя такого важного, что нужно уйти с работы? Запись к парикмахерше? Или к маникюрше? — Он окидывает меня взглядом. — Хотя, глядя на тебя, я бы сказал, видимо, не то, не другое. Так, что за важность такая, что надо уйти с работы пораньше?

Вот же сукин...

Оскорбившись, я делаю шаг назад.

— Простите, но разве я сделала Вам что-то, чтобы заслужить такое обращение? Да, знаю, я была в тюрьме, но это не даёт Вам права осуждать меня за это. Вы меня даже не знаете. — Ещё произнося эти слова, я понимаю, какие они слабые, потому что они звучат неубедительно даже для меня.

В его глазах загорается огонь. От его взгляда мне хочется сделать ещё один шаг назад.

Он выглядит как ужасающий, огнедышащий дракон.

Он наклоняется вперёд и опирается руками на стол. Его голос так тих, что мне кажется, будто в комнате стало холоднее.

— Поверь мне, — напористо говорит он, — я осуждаю тебя не за это.

Что?

— Господи, да Вы... — Я прикусываю губу, чтобы слова не вырвались наружу.

— Я – кто, Дэйзи? — спрашивает он и затем ухмыляется.

Сукин сын ухмыляется.

Я представляю, как сметаю эту ухмылку с его лица креслом, на котором он сидит.

Я никогда не отличалась тягой к насилию, но этому парню удаётся вывести меня из себя.

Закрыв глаза, я выдыхаю, чтобы успокоиться и мечтаю о том, чтобы быть, где угодно, только не здесь.

Почему он меня так ненавидит?

— Когда ты откроешь глаза, я все ещё буду сидеть здесь. Если ты, конечно, не владеешь магией или способом путешествовать во времени.

Чёрт! Я хочу его придушить!

Вернуться в тюрьму за убийство кажется сейчас такой заманчивой идей.

Два дня на работе, а я уже хочу убить своего шефа. Ничего хорошего. Мне нужно с этим справиться и понять, как вести себя с придур-Касом.

Он всего лишь мужчина. Мужчина, чьё мнение, для меня не имеет никакого значения.

Всё, что мне от него нужно – это зарплата в конце каждой недели.

Я справлюсь. Мне приходилось справляться кое с чем и похуже.

Я открываю глаза и вижу его самодовольное, безупречное лицо. Он пристально смотрит на меня.

Я силюсь натянуть свою самую широкую улыбку.

— Это не от Вас я пытаюсь спрятаться. Простите, что потратила Ваше время. Я сейчас же вернусь к работе.

Я поворачиваюсь к двери, но его низкий голос останавливает меня.

— Ты так и не сказала мне, зачем тебе нужно отлучиться.

Выдохнув, я поднимаю взгляд и смотрю на него.

— У меня была назначена встреча с социальным работником, прикреплённым к моему брату. Мы должны были обсудить оформление опекунства над ним. Но это теперь неважно.

Я рывком открываю дверь и выхожу прежде, чем он сможет бросить мне в лицо ещё одну колкость.

Я взбегаю вверх по лестнице. Во мне кипят злость, разочарование и ещё целая смесь других эмоций.

Ненавижу его! 

Ненавижу! Его!

Я ещё никогда не испытывала такой моментальной и глубокой ненависти к другому человеку, как к Кастору Мэтису.

Не поймите меня неправильно: я ненавижу Джейсона. Боже, как я ненавижу этого ублюдка. Из-за него-то я и попала в тюрьму.

Но Кас... Он просто такой... ужасно злой. И бессердечный.

Он... Он придур-Кас.

Я убираю полотенце от лица и делаю несколько глубоких вдохов.

Немного успокоившись, я кладу полотенце обратно на полку. Затем я сажусь на краешек ванны, цепляюсь за него пальцами и опускаю голову.

Нужно позвонить Энн и сказать, что я не смогу с ней встретиться. Это значит, что дела с Джессом придётся вновь отложить.

А что, если у неё потом целую вечность не будет времени встретиться со мной? Или она воспримет мой отказ от назначенной встречи, как плохой знак, и подумает, что я ненадёжна?

Мне действительно нужно произвести хорошее впечатление, и у меня это не выйдет, если я даже не смогу встретиться с ней в назначенное время.

Глаза защипало от слёз.

Жизнь так несправедлива. После всего, через что я прошла, я думала, что мне полагается передышка.

Видимо, нет.

Я прижимаю ладони к глазам, чтобы сдержать слёзы, и выдыхаю.

Взяв свои эмоции под контроль, я убираю руки от лица и поднимаю голову. Моё сердце чуть не выскакивает из груди, когда я вижу, что в дверях стоит Кас.

— Простите. — Я вскакиваю на ноги. — Я уже принимаюсь за работу.

Его голос останавливает меня.

— Ты можешь уйти пораньше в пятницу.

Я ошарашена не только его словами, но и тоном его голоса. Он звучит ласково. Я никогда прежде не слышала, чтобы он так говорил. Даже когда он извинялся сегодня утром.

— Спасибо, — шепчу я в ответ, смотря вверх, на его лицо.

Его глаза встречаются с моими. В его взгляде проскальзывает некая вспышка... Может, сочувствие? Но эта вспышка исчезает так же быстро, как и появляется.

— Но я хочу, чтобы в пятницу ты пришла к половине восьмого утра и работала во время обеденного перерыва.

— Конечно.

— И, Дэйзи?

— Да?

— Не отвечай на личные звонки во время работы. Ответишь ещё раз, и я тебя уволю. — Сказав это, он поворачивается и уходит.

Что? 

Он знал... что я ответила на звонок Энн? 

Но как?

Я окидываю взглядом ванную комнату, и мне вдруг становится не по себе. Меня пробирает дрожь.

Но затем я заставляю себя вернуться к работе, чтобы не обострять ситуацию.

Глава 10

Я ввожу код в домофон и жду, когда откроются ворота.

Вокруг так тихо. Ну, здесь всегда тихо, но сегодня, будто, как-то особенно спокойно. Может быть, это как-то связано с тем, что сейчас полвосьмого утра.

Сегодня пятница, и я пришла на работу пораньше, как и обещала, так что я могу уйти пораньше, чтобы встретиться с Энн.

Я не видела Каса всю неделю. Его не было в поместье, когда я была здесь. Я спросила Купера, где Кас, и тот сказал, что Кас время от времени делает это – исчезает на весь день. Мне стало интересно, куда он может уходить.

Возможно, у него есть девушка. 

От этой мысли у меня в груди возникает странное ощущение.

Отделавшись от него, я прохожу через ворота и иду по дорожке. Я сворачиваю с тропинки, когда дохожу до загонов.

— Привет, Ириска.

Ириска быстро становится одной из моих любимых лошадей. Это пегая лошадь с белой гривой. Нет, я не стала внезапно знатоком лошадей. Это мне рассказал Купер.

Во время обеда я обычно тусуюсь у загонов.

Я познакомилась с Элли, Питером, Маком и Тэшем. Они все очень радушные. Особенно Элли. Она кажется действительно дружелюбной. Она пригласила меня пойти в следующий раз с ними в паб пообедать.

Приятно, когда тебя приглашают. Когда ты можешь быть частью чего-то такого нормального, как, например, обед в пабе с коллегами.

Но где-то на задворках моего сознания притаился вопрос, и я не могла от него отделаться: пригласили бы они меня, если бы знали, что я только что вышла из тюрьмы.

Другая мысль, которая не давала мне покоя, заключалась в том, что Кас, очевидно, никому не сказал, что я сидела в тюрьме. Если быть честной, я думала, что он скажет.

Но я не жалуюсь. Приятно, что меня не осуждают на работе. Так что, если Кас держит рот на замке по поводу моего прошлого, я поступлю также.

Я также познакомилась с Доумом, садовником. Он оказался очень милым парнем. После небольшого спора с Касом во время второго рабочего дня, я вышла на улицу, села на свою любимую скамейку и принялась за обед. Тогда-то Доум и подошёл ко мне и представился.

— Я принесла тебе кое-что вкусненькое, — говорю я Ириске. Я лезу в сумку и достаю оттуда два яблока из четырёх, что я взяла с собой.

Риск, сосед Ириски по загону, замечает меня с яблоками и тоже подходит. Риск – шикарный конь. Черный как ночь. Красавец.

— Не волнуйся. Я не забыла и о тебе, Риск. — Я протягиваю руку и кормлю его яблоком.

Когда я поворачиваю голову, периферическим зрением я замечаю что-то.

И это что-то заставляет меня полностью обернуться.

На балконе стоит Кас. И когда я говорю стоит на балконе, я имею ввиду, что он стоит на перилах балкона.

В общем, он стоит там, расположив руки на бёдрах и повернувшись лицом к утреннему солнцу.

На нём чёрные беговые шорты и чёрная футболка.

Он выглядит как бог.

Злой бог.

Он опускается и садится на край перил, свесив ноги. Затем он ставит ноги на внешний карниз, держась при этом за перила так, что он стоит не на той стороне карниза. На опасной стороне.

Моё сердце начинает биться чаще. Мои глаза прикованы к нему.

Я смотрю, как он бросает ещё один взгляд на небо. Затем он без колебания принимает позу для прыжка. Всё ещё держась одной рукой за перила, он подаётся вперёд.

И прыгает.

Мои уши поражает громкий звук, и я понимаю, что это я кричу: «Нет!».

Я бегу к нему, а сердце моё едва не выскакивает из груди.

Он умрёт.

О Господи, он умрёт, а я даже не умею оказывать первую помощь.

Почему я не училась оказывать первую помощь?

И какого чёрта он прыгнул?

Мой мозг работает с бешеной скоростью, пока я бегу к нему.

Очарованная ужасом, я вижу, как Кас падает на траву, приземляясь на ноги, почти как кошка. По инерции он опускается, делает кувырок вперёд, и вот он уже снова на ногах через пару секунд.

Какого... хрена?

А я всё ещё бегу.

Кас поворачивается, видит меня, и его взгляд останавливает меня.

Между нами примерно тридцать футов.

В течение долгой минуты он смотрит на меня, и на его лице нет ни намека на эмоцию.

А затем, этот придурок ухмыляется.

Ухмыляется! А затем начинает бежать через загоны, направляясь к лесу, раскинувшемуся за поместьем.

А я? Меня трясёт, словно листочек на ветру, а сердце бьётся в десять раз сильнее обычного.

Что это, чёрт возьми, сейчас было?

Пытаясь восстановить дыхание, я кладу руки на бёдра и смотрю вверх на балкон. Оттуда до земли около двадцати футов, а он спрыгнул так, будто это пустяки.

Я просто... Я не могу поверить, что он это сделал.

Мне нужно выпить кофе.

Ну, вообще, напиток покрепче был бы, вероятно, кстати, но раз уж я не могу выпить, то и ударная доза кофеина сойдёт.

Всё ещё чувствуя головокружение, я обхожу дом и вхожу через парадную дверь. Я вешаю своё пальто и сумку в кладовой и отправляюсь на кухню.

На столешнице я замечаю конверт с моим именем. Взяв конверт в руки, я открываю его и вижу внутри деньги и квитанцию.

Это моя зарплата. Не за всю неделю, так как я проработала только четыре дня, начав во вторник, но всё же – моя первая получка.

Странно, но к горлу подступил комок.

Возможно, мой шеф и козёл, но зато у меня есть работа, за которую я получаю деньги. Чуть позже я встречусь с Энн, и буду ещё на один шаг ближе к тому, чтобы вернуть Джесс.

Улыбаясь, я складываю конверт и кладу его в карман платья.

Я включаю навороченную кофемашину и начинаю варить кофе, размышляя о том, что Кас, возможно, захочет кофе, когда вернётся.

Потому что я бьюсь об заклад, что после такого любому понадобится выпить кофе.

Я наливаю себе кофе и готовлюсь загрузить в посудомоечную машину вчерашнюю посуду. Я включаю посудомойку и, попивая кофе, принимаюсь за очистку плиты, которую Кас запачкал.

Закончив свой напиток, я споласкиваю свою кружку, думаю о том, что надо бы убраться в кабинете Каса, пока его нет. Но вдруг задняя дверь открывается, и входит Кас, будто я каким-то магическим образом его призвала.

Его волосы взъерошены. Кожа покрыта блеском пота, а влажная футболка облегает его тело. Мышцы на руках... вау, а его ноги... боже правый, да они стальные.

Честно, он никогда не выглядел сексуальнее.

Вдруг я представляю, как подхожу к нему. Опускаюсь на колени. Целую его ноги, поднимаясь всё выше, затем спускаю вниз его шорты и...

— Кофе? — визгливо спрашиваю я, тут же отворачиваясь, чтобы он не видел, что я покраснела.

Что со мной, чёрт возьми, не так? Он же мне даже не нравится. 

Он злой и прыгает с балкона, почти доводя своих работников до инфаркта.

— Не откажусь. Спасибо.

Я хватаю из шкафа чашку и наливаю ему кофе.

— Молока? — спрашиваю я.

— Нет. Просто чёрный кофе.

Я передаю ему кружку, отступаю на шаг назад и прислоняюсь к столешнице.

— Я забыл, что ты сегодня должна прийти пораньше, — говорит он тихим голосом.

Поэтому ты совершил этот безумный прыжок? Потому что думал, что ты один?

Я напрягаюсь, надеясь, что он не изменит своё мнение по поводу того, что я ухожу сегодня пораньше.

Я встречаю его взгляд.

— Я надеюсь, это не проблема?

— Не проблема. — Он переводит взгляд с меня на дверь. — Я пойду приму душ.

Он уходит, забирая кофе с собой.

И я просто не могу сдержаться.

— Что это было? Ваш прыжок с балкона...

Ага, я спросила.

Мне пришлось, иначе это не давало бы мне покоя весь день.

Он останавливается. Я ясно вижу, как его плечи напрягаются.

Он стоит так достаточно долго, и я начинаю думать, что он ничего не ответит.

— Паркур, — произносит он, не оборачиваясь.

Паркур?

И он уходит, не проронив ни слова.

Как только он исчезает, я достаю из кармана телефон, включаю Google, печатаю слово «паркур» и нажимаю на кнопку «Поиск».

Глава 11

Оказывается, паркур – это искусство быстрого передвижения по местности, обычно в условиях городской среды. Трейсер – человек, практикующий паркур – преодолевает препятствия, обегая их, перепрыгивая или перелезая через них.

Всё это я нашла в интернете.

Когда я дочитала информацию о паркуре, я почувствовала своего рода восхищение. В интернете оказалось полным-полно видео, но я не хотела попасться с телефоном на глаза Касу, так что мне пришлось дождаться окончания рабочего дня.

Как только я вышла за пределы поместья, я вернулась к Гуглу и смотрела видео о паркуре всю дорогу до дома.

Не могу поверить, что Кас занимается паркуром. Не потому, что он не в форме для такого занятия – он ещё как в форме – а потому что... ну, паркур – это действительно круто, а он такой нервный, жалкий тип.

Однозначно, у него есть и другая сторона, о которой я не знаю ровным счётом ничего.

И это в некотором смысле пробуждает во мне любопытство.

До конца рабочего дня я больше не видела Каса. Когда он вышел из душа, он юркнул в свой кабинет, и я его не тревожила.

В четыре часа дня я постучала в дверь его кабинета, чтобы сказать, что ухожу, и он злобно гаркнул с другой стороны двери так, что я убежала оттуда сломя голову.

А сейчас я уже дома, жду прихода Энн.

Я приняла душ и совершенно готова к встрече. На мне моя лучшая одежда в стиле «хорошей мамочки» – бледно-голубое платье длиною до середины икры. Платье не новое, но красивое и элегантное, с короткими рукавами и милым ремнём на талии. Волосы я убрала в тугую косу. Я также нанесла на лицо лёгкий макияж.

Я полностью готова.

Сиси работает до восьми, так что весь дом в моём распоряжении.

На журнальном столике в гостиной стоит тарелочка с дорогим печеньем. На подносе стоят чайник и кофейник. Чашки тоже уже наготове, также как и молоко и сахар.

Я готова показать Энн, что я изменилась.

Даже, если на самом деле, я и не изменилась вовсе. Не в полном смысле этого слова. Глубоко внутри я всё тот же человек, каким я всегда была. Я лишь немного менее доверчивая, чем была прежде.

Но Энн видит только то, что написано на бумаге. Она воспринимает меня, как воровку и бывшую заключённую. Как женщину, которая скрыла то, что её мать сбежала и бросила своих детей.

Социальная служба не видит ничего хорошего в причинах, по которым я скрыла это. Им нет дела до того, что я пахала как лошадь, чтобы у Джесса была крыша над головой и еда на столе. Что каждый божий день я не забывала напоминать ему, как сильно его любят.

Социальной службе нет до всего этого дела.

Всё, что они видят – это лгунья, воровка, преступница.

И всё это из-за Джейсона.

Но я не собираюсь ударяться в полемику. Сегодняшняя встреча будет плодотворной.

Я не буду думать об этом куске дерьма.

Я собираюсь вернуть Джесса.

Я собираюсь показать Энн настоящую Дэйзи – ответственную, надёжную Дэйзи, которая любит брата, как своего родного ребёнка. Ведь он и есть мой ребёнок. И ради него я сделаю всё, что угодно.

Прозвенел звонок в дверь, и по мне побежали мурашки. Встав с дивана, трясущимися руками я расправляю платье и подхожу к входной двери.

Открыв дверь, в проёме я вижу женщину. На вид ей лет пятьдесят, у неё тучная фигура, доброе лицо и черные вьющиеся волосы до плеч.

— Энн? — Я множество раз говорила с Энн по телефону, но никогда не встречалась с ней вживую.

— Да. А ты, должно быть, Дэйзи. У вас с Джессом совершенно одинаковый цвет глаз. Как это мило, — говорит она с улыбкой.

И у Джесса, и у меня глаза янтарного цвета с вкраплениями коричневого. Под определённым освещением глаза выглядят практически золотыми. Это достаточно необычный цвет глаз: мы унаследовали его от нашего отца.

Это одна из немногих черт, которые мне в себе нравятся.

— Проходите, — улыбаюсь я и немного отхожу, чтобы впустить её.

Я закрываю дверь и веду её прямо в гостиную. Она садится на диван и ставит свою огромную сумку на пол. Я сажусь в кресло напротив неё.

— У вас замечательная квартира.

— Хотите я вам здесь всё покажу? — предлагаю я.

— Сначала чай, если можно, — улыбается она, — не пила ничего с обеда. Просто умираю от жажды.

Улыбаясь, я протягиваю руку к чайнику и наливаю ей чашечку чая.

— Молоко? Сахар?

— Только молоко, пожалуйста.

Я наливаю молоко, размешиваю чай ложечкой и передаю чашечку Энн. Себе я наливаю кофе и добавляю молоко.

— Угощайтесь печеньем, — говорю я ей.

Он отпивает глоток чая.

— Замечательный чай, — хвалит меня она.

Мне всегда говорили, что я прекрасно завариваю чай, хотя сама я его никогда не пью. Не знаю, что я там такого делаю, когда дело доходит до чая, что он получается таким вкусным. Думаю, у меня просто есть чутьё, как заваривать чай.

Я улыбаюсь и отпиваю глоток кофе.

Она ставит свою чашку на стол, тянется к своей сумке и достаёт оттуда зелёную папку. На обложке напечатано имя Джесса.

Моё сердце начинает биться чуть быстрее.

— Так как у тебя складываются дела с тех пор, как ты вышла? — спрашивает меня Энн.

— Очень хорошо, — отвечаю я с улыбкой, ставя свою чашку на стол. — Здорово, что больше не приходится принимать душ с ещё двадцатью женщинами. — О, Боже, я это что, сейчас вслух сказала? — Я имею в виду, всё в порядке. Будто я не выпадала из жизни. Конечно, поначалу было немного странно – ну знаете, быть на свободе – но совместная с Сиси жизнь очень помогла. Она для меня такая опора. Да и новая работа, конечно, тоже помогла освоиться. — Замолчи. Замолчи сейчас же.

— Как дела на работе?

Я так сильно нервничаю, что начинаю потеть.

— Замечательно. — Если не учитывать того, что у моего шефа, похоже, биполярное расстройство. — Мне действительно нравится эта работа.

— Ты работаешь, — она достаёт из папки какую-то бумажку и смотрит на неё, — горничной в поместье Метис.

— Всё верно. — Я кладу ладони на колени.

Я не хочу разговаривать о работе. Я хочу поговорить о Джессе. Но здесь мне приходится позволять ей вести.

— У меня сегодня, кстати, был первый расчёт, — говорю я с улыбкой.

Она поднимает на меня свои добрые глаза.

— Замечательно, Дэйзи. Я так рада, что у тебя всё складывается хорошо.

— Я тоже. — Вероятно, я улыбаюсь слишком уж широко, но просто я очень нервничаю.

— Могу я спросить... Как дела у Джесса? Я знаю, последний раз, когда мы разговаривали – ну, не последний раз, а когда я ещё была в тюрьме, — Вы сказали, что у него всё шло неплохо. Оценки в школе стали улучшаться.

Когда меня посадили, Джесс ненадолго слетел с катушек. Он всегда был хорошим мальчиком, милым мальчиком, и он всегда хорошо учился. Но он стал плохо вести себя в школе. Успеваемость тоже снизилась.

Он не вёл себя так, когда умер отец или когда нас бросила мать. Но он потерял контроль над собой, когда рядом не стало меня.

Тяжело было сознавать, что я сама того не желая, допустила это, и как сильно и не лучшим образом это повлияло на него.

Я знаю, что это произошло из-за того, что я – это всё, что у него осталось.

— У него все в порядке. Оценки почти такие же хорошие, как были до этого. Учителя радуются его успехам. Недавно он начал играть в футбол. Он и ребята, с которыми он живёт, собрали свою команду. Тренером у них стал Тим Маршал, директор группового дома для мальчиков. Они уже выступали на каких-то местных соревнованиях.

— Это так здорово. Я была бы рада посмотреть их игру.

Она ничего не отвечает, и от того, что она никак не отреагировала, мне становится нехорошо.

В комнате повисла жуткая тишина... и от этого мои глаза начинает щипать, а под ложечкой ужасно сосёт.

— Я его не верну, да?

Она смотрит мне прямо в глаза.

— Я не говорю «нет», Дэйзи.

— Но и «да» не говорите.

— Я вижу, как у тебя всё хорошо и как сильно ты стараешься наладить нормальную жизнь для себя и Джесса. Но ты на свободе всего четыре дня, и тебя выпустили условно досрочно. С моей стороны было бы безответственно передавать Джесса под твою опеку при подобных обстоятельствах. Но мы можем пересмотреть дело через полгода и увидеть, в каком направлении всё движется.

Полгода.

Кажется, будто внутри я умираю.

На глазах навернулись слёзы. Нижняя губа трясётся, и поэтому я прикусываю её.

— Дэйзи, наша конечная цель – это вернуть Джесса в семью, а его семья – это ты. Но я должна убедиться, что среда, в которую он попадёт, стабильна. Тебе нужно время, чтобы наладить жизнь. И это также даст тебе время подкопить денег, войти в колею и подготовиться к возвращению Джесса.

—  Могу я... — Мой голос мне изменяет, так что я прочищаю горло и моргаю, чтобы остановить подступившие слезы. – Я смогу с ним увидеться?

— Конечно. Я поговорила с Джессом, и он хочет с тобой встретиться.

— Он всё ещё злится на меня?

Она поджимает губы.

— Злость уже ослабла. Больше похоже на то, что он таит обиду, но я не сомневаюсь, что как только вы начнёте проводить время вместе, он тут же растает.

— Когда я смогу его увидеть?

— Я думала насчёт следующей субботы. Если Джесс будет не против, то я не вижу никакой проблемы в том, чтобы ты забрала его в девять утра. Вы проведёте весь день вместе, но к пяти часам ему нужно быть дома к ужину. За исключением этого, весь день будет в вашем полном распоряжении.

— Спасибо, — говорю я ей.

Она берёт свою чашку и отпивает большой глоток, прежде чем поставить чашку обратно на стол.

— Ну, мне пора. Мой муж уже ждёт меня к ужину.

Я встаю в тот же момент, что и она.

— О, пока не забыла – вот адрес, по которому проживает Джесс. В понедельник я позвоню туда, чтобы работники и Джесс знали, что ты придёшь.

Она протягивает меня листок бумаги, который я беру и складываю в своей ладони.

Я провожаю её до двери.

— Спасибо, что пришли и встретились со мной, — говорю я ей.

Она кладёт свою руку мне на плечо.

— Постарайся не расстраиваться, Дэйзи. Просто попытайся запомнить, что ты и я стремимся к одной цели – дать Джессу самое лучшее.

Мне хочется сказать ей, что самое лучшее для Джесса – это я, это семья, а не жизнь в групповом доме с кучей незнакомых парней.

 Конечно, я промолчала. Лишь улыбнулась и кивнула головой.

— Созвонимся. — Она выходит за порог. — Хорошо провести время с Джессом в следующую субботу. Позвони мне после этого в понедельник и расскажи, как всё прошло.

— Я позвоню в обед.

— Отлично. Тогда и поговорим.

Я смотрю, как она уходит, и закрываю дверь.

Я прислоняюсь спиной к ней и вновь борюсь со слезами.

Я не верну его.

Но я увижу его чуть больше, чем через неделю. Это уже неплохо. Я это понимаю, но мне просто хочется, чтобы он был вновь со мной.

Грёбаный Джейсон! Он сломал мне жизнь!

Но ещё больше я злюсь на себя за то, что я такая наивная и глупая. За то, что я не смогла понять, что мною играют.

Я слышу, как в гостиной зазвонил мой телефон. Я беру его и вижу сообщение от Сиси:

Она ещё там? Я закончила пораньше, но, если тебе нужно время, я могу послоняться пока по улице.

Я решаю не писать ей, а позвонить.

— Привет, — говорю я в трубку.

— Привет, — отвечает она.

Звук её голоса рушит мою решительность, и я начинаю хныкать. Я прижимаю кулак ко рту.

— Дэйз, что стряслось? — спрашивает она озабоченно.

Опустив свою руку, я отвечаю ей дрожащим голосом:

— Джесса мне не вернут. Ну, не в ближайшее время.

— Оу, Дэйз...

— Мне нужно доказать им, что я достаточно ответственная, чтобы заботиться о нём и не оказаться снова за решёткой.

— Но ты и так прежде заботилась о нём. Сраный Джейсон! — прошипела она. — Клянусь Богом, когда я доберусь до этого жалкого ублюдка, я убью его. Подвешу его за яйца и отрублю к чёртовой матери его член.

Её гнев, направленный на Джейсона, немного успокаивает меня. Сиси никогда не стеснялась выражать свои эмоции. Я знаю, что она не понимает, почему я не прихожу в бешенство, как она. Но я знаю, что трата сил на ненависть к Джейсону не поможет мне вернуть эти потерянные полтора года. И уж точно это не поможет мне вернуть Джесса.

— Если ты отрежешь ему член, верёвка разве не слетит с его яиц?

— Нет, потому что я завяжу её так крепко, что кровь к его яйцам даже поступать не будет, так что они сморщатся и сдохнут.

— Тогда они просто отвалятся, и он будет свободен?

— Возможно. Но, по крайней мере, у него не будет ни члена, ни яиц.

Я не могу сдержаться от смеха.

— Тебе всегда удаётся развеселить меня, Си.

— Да я королева комедии.

— Это точно.

— Что ещё Энн сказала?

— Она сказала, что я могу увидеться с Джессом. Через неделю.

— Это отличные новости.

— Да. Я просто... — Улыбка сходит с моего лица, и меня вновь одолевает грусть.

— Понимаю. Ты хочешь, чтобы он вернулся домой. Я тоже этого хочу. Слушай, я сейчас ухожу с работы. По пути домой я захвачу бутылочку вина. Так что минут через двадцать увидимся.

— Спасибо, Си. Жду.

Я кладу трубку и откидываюсь на диван.

Не могу поверить, что я была настолько глупа, чтобы подумать о том, что, если я опрятно оденусь и угощу её чаем и печеньем, она позволит мне вернуть Джесса.

Ну, в смысле, я не рассчитывала, конечно, вернуть его уже завтра, но... полгода...

Боже, я такая, блядь, тупая.

Я должна была знать, что теперь ничего не будет даваться мне легко. В этой жизни мне теперь за всё нужно бороться.

Ещё один всхлип. Но в этот раз я не останавливаю слёзы, и они катятся по моим щекам в три ручья.

Глава 12

В наушниках играет песня «Wherever I Go» (Куда бы я ни шёл) OneRepublic. Я беру чистящие средства, ведро, швабру, хватаю пылесос и, волоча его по полу, направляюсь в тренажерный зал.

Я пришла ещё час назад, но до сих пор не видела Каса. Дверь в его кабинет закрыта, так что, полагаю, он там.

В кабинете пора убраться, но я не в настроении, чтобы выслушивать его ворчанье и придирки, поэтому я подожду, когда он выйдет, и скажу, что там нужно прибрать. А тем временем я хорошенько приберусь в тренажерном зале.

Поскольку мои руки заняты, когда я дохожу до двери, мне приходится надавить на ручку двери тыльной стороной ладони и толкнуть дверь тазом. Я захожу в комнату спиной, таща за собой пылесос, ставлю моющие средства на пол, разворачиваюсь и застываю при виде того, как Кас дерётся с другим парнем. Ну, когда я говорю дерётся, я имею ввиду, что у них спарринг.

На полу зала разложен огромный мат. На Касе и на другом парне нет ни обуви, ни футболок, только шорты. Руки их переплетены в схватке. Волосы Каса убраны назад в тугой узел. Я никогда прежде не видела, чтобы он так убирал волосы. Он выглядит таким... горячим.

Он стоит спиной ко мне, так что я вижу рельефные мышцы его широких плеч и то, как по его спине бежит пот.

Твою мать.

Я не могу оторвать от него взгляд и вытаскиваю из ушей наушники.

Я должна выйти. Сейчас я выйду.

Сейчас самое время выйти, пока ни один из них не заметил меня.

Так, всё, Дэйзи. Взяла свои вещи и вышла.

Только я собираюсь повернуться и выйти, как парень, с которым Кас спарингуется, ловит мой взгляд и улыбается.

Он поднимает руку перед Касом, чтобы остановить его. Его взгляд снова возвращается ко мне.

— Привет, — говорит он, снова улыбается и кивает.

Кас так быстро поворачивает голову, что я удивлена тем, что он не сломал себе шею.

В тот момент, когда его взгляд останавливается на мне, в его глазах появляется что-то ужасно похожее на панику. Но это «что-то» быстро исчезает, и его место занимает гнев.

Быстро отдернув свой взгляд от меня, Кас проходит мимо своего партнёра по спаррингу и направляется к краю мата. Он поднимает с пола футболку и быстрым, резким движением надевает её.

Затем он поворачивается ко мне. Сказать, что он взбешён – ничего не сказать.

Я готовлюсь к словесной порке.

— Тебе следует научиться, блядь, стучать, — резко говорит он.

Это заставляет меня сделать шаг назад.

Я впервые услышала, как он матерится. И мне совсем не по душе, что направлена эта ругань была на меня. В конце концов, всё, что я сделала, — это всего лишь вошла в комнату.

— Извините. Я не знала, что здесь кто-то есть.

— Ну, если бы ты постучала, то узнала бы.

Мне так неудобно. Я взглянула на другого парня и с удивлением обнаружила, что он неодобрительно нахмурился, глядя на Каса.

По крайней мере, я не единственная, кто думает, что он сейчас ведёт себя, как полнейший придурок.

— Я поняла. Но, пожалуйста, не нужно ругаться матом. Я работница, а не собака.

Он кладет руки на бёдра, а его лицо цепенеет от злости.

— Я полностью осведомлён о том, кто ты на самом наделе. И, чтобы ты знала, я бы никогда не сказал собаке отъебаться. Собаки мне нравятся.

Он мог бы также ударить меня ремнём по ногам.

Мудак!

Гнев, боль и сотня других эмоций горят во мне. И всё ещё хуже, потому что это произошло при другом человеке, и он слышал, как со мной говорил Кас.

Мои щёки горят от смущения.

Только я собираюсь послать его и выйти из зала, как его партнёр по спаррингу говорит:

— Остынь, блин, Кас.

Я поднимаю глаза и вижу, как этот парень идёт ко мне с доброй улыбкой на лице.

Он останавливается передо мной.

— Я –Джуд, друг Каса.

Он протягивает мне руку.

У Каса есть друзья?

Я взглянула на руку его, а затем вновь посмотрела на его лицо.

Я отчаянно стараюсь не пялиться на его обнажённую грудь. Она у него такая накаченная, и руки тоже, и... Ну, давно я не видела полуголого парня.

И он так подтянут.

Он действительно в очень хорошей форме.

Кожа у него цвета молочного шоколада. Черные волосы коротко пострижены. Он на несколько дюймов ниже Каса. Я бы сказала, около шести футов. И у него потрясающе яркие зелёные глаза. Полная противоположность цвету его волос и кожи.

— Дэйзи, — отвечаю я на рукопожатие.

— Так это ты Дэйзи.

Отпустив мою руку, он бросает взгляд на Каса.

Кас хмурит брови и едва заметно мотает головой, а Джуд смеётся.

Эм, что?

То есть он обо мне слышал? Что это, черт возьми, должно значить? И почему Кас нахмурился и покачал головой?

Джуд вновь смотрит на меня и говорит:

— Не обращай внимания на Каса. Он просто в ярости, потому что я надрал ему задницу.

Кас усмехается, отчего Джуд ухмыляется.

У него красивая улыбка.

Признаться честно, если бы я была маслом, я бы сейчас растаяла.

— А я-то думала, что это я вечная причина его раздраженности.

— Нет, не принимай это на свой счёт. Девяносто процентов всего времени Кас – жалкий ублюдок.

— А в остальные десять процентов?

— Он обычно спит.

Джуд ухмыльнулся, а я хихикаю.

— Я всё ещё тут, — ворчит Кас, подходя к нам.

Джуд подмигивает мне, и это снова заставляет меня улыбнуться.

— Вы боксировали? – спросила я Джуда, когда Кас подошёл и встал рядом с ним.

— ММА, — отвечает Кас, заставляя меня взглянуть на него, — смешанные...

— Боевые искусства, — завершаю я.

— Тебе нравятся ММА? — спрашивает Джуд.

— Да, ничего, — я пожимаю плечами и бросаю взгляд на Каса. Он смотрит на меня и хмурится. Клянусь, иногда, кажется, будто ему больно, когда он смотрит на меня.

— Мы закончим здесь через час, — говорит мне суровым тоном Кас. — Пока уберись у меня в кабинете. Тебе давно пора это сделать.

Мне приходится остановить себя, чтобы не сказать: «Я никогда не убиралась в кабинете, потому что Вы постоянно там!».

Я стараюсь сдержать вздох и говорю:

— Хорошо.

Поворачиваясь, я поднимаю ведро, чистящие средства и пылесос.

— Тебе помочь? – спрашивает меня Джуд.

Я оборачиваюсь и смотрю на него, игнорируя сверлящий взгляд Каса.

— Я справлюсь, но спасибо.

— Было приятно с тобой познакомиться, Дэйзи.

— Мне тоже.

Я начинаю идти к двери. Я чуть было не спотыкаюсь от удивления, когда Кас быстро обгоняет меня и придерживает для меня дверь.

Ладно...

— Спасибо, — произношу я.

— Как прошла твоя встреча? — тихим голосом спрашивает Кас, заставляя меня замереть в шоке.

Я совсем не понимаю этого парня. В один момент он придур-Кас, который ведёт себя со мной, как мудак. Через мгновение это уже милый Кас, который спрашивает, как прошла моя встреча.

На перемены в его настроении у меня начинает развиваться аллергия.

Я поворачиваюсь к нему и вижу, что его взгляд мягок и сосредоточен на мне. Совершенная противоположность тому, как он смотрел на меня всего лишь несколько секунд назад.

Я грустно улыбнулась.

— Не так хорошо, как я надеялась. Но спасибо ещё раз за то, что позволили мне отлучиться. Я это ценю.

Всё ещё держась за ручку двери, Кас приподнимает плечо, отвечая так на мой комментарий.

В течение долгой секунды мы пристально смотрим друг на друга. Я чувствую, как в воздухе между нами начинает накаляться напряжение. Его глаза темнеют. Я начинаю чаще дышать. Мою кожу начинает покалывать от его пристального взгляда.

Затем, будто придя в себя, он отступает назад и открывает дверь шире. Я прохожу через дверной проём.

— Мне жаль, что всё сложилось не так, как ты хотела, — говорит мне вслед Кас.

Я оборачиваюсь и говорю:

— Да, мне тоже.

Затем он снова пристально смотрит на меня. В этот раз в его глазах нет тепла, но определённо есть что-то другое. Будто нас связывает невидимая нить.

А потом я вижу, как его лицо снова становится непроницаемым. Он резко кивает головой и отпускает дверь, позволяя ей закрыться.

Я стою и пялюсь на закрытую дверь.

Кто этот парень?

Выдыхая, я поворачиваюсь, чтобы уйти, но один из чистящих флаконов выскальзывает у меня из руки.

— Твою ж, — бормочу я.

Я наклоняюсь, чтобы поднять его, и в этот момент слышу, как за дверью произносят моё имя.

Конечно, мне приходится прислушаться.

— Так это Дэйзи.

— Угум, — отвечает Кас.

— Она кажется милой. И сексуальной. Об этом ты не говорил.

— А должен был?

Погодите... Это что же? Кас подразумевает, что считает меня горячей?

— Ну, ты действительно признаёшь, что она сексуальная? — с удивлением произносит Джуд.

Кас вздыхает.

— Конечно, я думаю, что она сексуальная. Нужно быть слепым, чтобы этого не заметить.

Вау. Он считает, меня сексуальной.

Я уверенно игнорирую дрожь, которая пробегает по мне, когда я это осознаю.

— И?

— Что и?

— И что ты собираешься с этим делать?

— С этим я совершенно ничего не собираюсь делать.

— Брось, Кас, — говорит Джуд дразнящим, задабривающим тоном.

— Она работает на меня. Конец истории.

Наступает долгая тишина.

Затем я слышу, что Джуд говорит:

— Ну, если ты не собираешься звать её на свидание... тогда я позову.

— Джуд... — Тон Каса звучит как предупреждение.

Интересно.

Так, погодите... Мне дела нет до того, что Каса выводит из себя мысль о том, что Джуд пригласит меня на свидание.

Ведь так?

— Что? Ты не собираешься с ней встречаться, — отвечает Джуд. — Она чертовски красива, и она, кажется, действительно клёвая девушка.

— Ты её не знаешь, — говорит Кас резким тоном.

Вау. Ладно. Это неприятно.

— В этом и смысл свидания, придурок. Так я смогу узнать её поближе.

— Ну уж нет. Дэйзи для тебя под запретом. — Голоса Каса походит на рычание.

Эм, что?

Джуд смеётся.

— Под запретом? Только для меня или для всех?

Снова наступает молчание, и затем Джуд снова смеётся.

— Ты так хочешь её трахнуть.

— Господи Иисусе! Ты можешь, блядь, заткнуться и не болтать о Дэйзи? — язвит Кас.

— Эй, не надо так раздражаться, приятель. Но, на секунду, признай. За все те годы, что я тебя знаю, я впервые вижу, чтобы ты так разозлился из-за девушки. Это что-то да значит.

— Ничего это не значит.

— Да брось...

— Серьезно, Джуд, — перебивает его Кас, — просто забудь об этом, хорошо?

Наступает долгая тишина.

Затем я слышу, как Джуд говорит:

— Считай, что забыл. Спаринг?

— Ага.

Джуд посмеивается:

— Ну, тогда давай, красавчик. Покажи мне свой лучший удар.

Понимая, что их разговор обо мне закончен, я отхожу от двери.

Я иду по коридору в изумлении, не вполне уверенная, что мне делать с тем, что я только что услышала.

Я нравлюсь Касу. Он считает, меня сексуальной.

И Джуд тоже.

Но Кас... он почти всё время так груб со мной. Если мне кто-то нравится, я обычно мила с ним.

Я совершенно запуталась.

— Дэйзи?

Я поднимаю глаза, а внутри меня всё подскакивает так, будто я только что была поймана за чем-то плохим.

Это Купер.

— Привет, — я изображаю на лице улыбку.

— Привет. Всё в порядке?

Я киваю головой.

— Я просто зашёл захватить молока. У нас закончилось, а я умираю от жажды.

— Конечно. Хочешь я принесу?

— Кажется, у тебя у самой всё руки заняты. — Он кивком указывает на вещи, которые я несу. — Как насчет того, что я помогу тебе с твоей ношей, а потом мы вместе сходим за молоком?

— Отлично, — говорю я, улыбаясь, передаю ему ведро, а мои мысли о Касе моментально уходят из головы.

Глава 13

Я нервничаю.

До ужаса напугана тем, как поведёт себя Джесс, когда мы встретимся.

Интересно, как он сейчас выглядит. Я так давно его не видела. С того самого дня, когда мне вынесли приговор в суде.

— Ты готова? — раздался рядом со мной нежный голос Сиси.

Мы сидим в машине Сиси напротив дома, в котором живёт Джесс. Она предложила подвезти меня, прежде чем отправиться на работу.

— Нет. — Я качаю головой. — Не знаю, смогу ли я это сделать, Си.

Я так сильно хотела увидеться с Джессом с тех пор, как вышла на свободу, но теперь, когда я так близка к этому, мне становится плохо от волнения.

Она кладёт свою руку на мою и сжимает её.

— Тебе не нужно бояться. Это всего лишь Джесс – тот милый мальчик, которого ты вырастила, который обожает тебя.

— Уже нет. Он ненавидит меня.

— Нет. Не правда. Ему четырнадцать, он зол и всего лишь держится вызывающе, потому что он убедил себя, что ты его бросила. В глубине души он знает, что это не так. Ему просто нужно увидеть тебя. Думаю, как только вы встретитесь и начнёте разговаривать, всё наладится.

Я вижу в её глазах уверенность и стараюсь почувствовать то же.

— Да, ты права. — Я силюсь улыбнуться. — Спасибо за то, что подвезла.

Я подаюсь вперёд и целую её в щёку.

— Удачного дня на работе. Увидимся дома.

— И тебе отличного дня, — отзывается Сиси, пока я выбираюсь из машины. — И передай нашему мальчишке от меня привет.

— Хорошо. — Я поднимаю большие пальцы вверх и закрываю дверь машины.

Я смотрю, как её машина отъезжает, а затем перехожу дорогу, направляясь к дому, где живёт Джесс.

Мои ноги дрожат, пока я поднимаюсь по ступенькам ко входной двери. Я делаю глубокий вдох и поднимаю дрожащую руку, чтобы нажать на дверной звонок.

Я выжидаю, одна нога начинает трястись на месте.

Сквозь матовое стекло, я вижу, как кто-то приближается к двери. Затем дверь открывается, и появляется мужчина лет тридцати со светло-каштановыми волосами.

— Здравствуйте, я – Дэйзи Смит, сестра Джесса. Мне сказали обратиться к Тиму Маршаллу.

— Я и есть Тим. — Он улыбается. — Приятно, наконец, встретиться с Вами лично. Я много слышал о Вас.

Много слышал обо мне?

Должно быть, Джесс рассказывал обо мне.

Это именно то, что мне было нужно, чтобы немного расслабиться и взбодриться.

— Проходите, — говорит мне Тим.

Я вхожу внутрь, и Тим закрывает за мной дверь.

В доме тихо, и я ловлю себя на мысли о том, где же остальные мальчики, которые также живут здесь.

Словно читая мои мысли, Тим говорит:

— В доме никого нет – кроме Джесса, конечно же. Мальчики пошли за мороженым с Дженной, которая работает здесь со мной, — объясняет он. — Мы подумали, чтобы было бы неплохо дать вам с Джессом немного пространства.

— Спасибо. — Я улыбаюсь, но улыбка выходит неловкой и неуклюжей. Мои руки трясутся, а голова, кажется, вот-вот разорвётся. Я складываю руки на груди, стараясь унять дрожь.

— Джесс уже в гостиной.

— Хорошо. Спасибо.

— Можете дышать. — Он одаряет меня доброй улыбкой.

Выдыхая, я усмехаюсь.

— Я знаю, как Вы, должно быть, нервничаете сейчас. Но поверьте мне, всё будет хорошо. Джесс никогда этого не признает, но он нервничает не меньше Вашего.

— Да?

Я ненавижу саму мысль, что Джесс нервничает, но осознание того, что не одна я в таком положении, а также то, что он хочет увидеть меня, помогает успокоиться.

— Не говорите ему, что я Вам это рассказал, но сегодня он встал в полседьмого, сходил в душ и надел свои лучшие вещи. Чтобы поднять его в школу, мне приходилось чуть ли не взрывать бомбу под его кроватью, а чтобы заставить его помыться, приходилось обдать его водой из шланга в саду. Так что это говорит о многом.

— Точно. — Я улыбаюсь, но его слова ударяют меня, словно плети. Как же сильно изменился Джесс.

Джесс, которого я знала, всегда рано вставал и любил принимать ванны.

Я пропустила столько изменений в его жизни.

Тим проходит по короткому коридору. Остановившись у двери, он открывает её.

— Джесс... Дэйзи здесь.

Я следую за Тимом и захожу в комнату.

И вот я вижу его, единственную причину, по которой я каждый день встаю с кровати.

Меня переполняет любовь, а глаза начинает щипать от слёз. Ощущения такие, будто меня погрузили в счастье и ударили в грудь кулаком боли одновременно.

Мальчик, которого я знала, теперь выглядит, как молодой мужчина. Даже несмотря на то, что он сидит, я вижу, какой он высокий. Его ноги такие длинные. И он так похож на отца. За последние полтора года он, должно быть, вырос на два фута.

Изменилась и причёска. Ему всегда нравилось носить короткие волосы. Но теперь его тёмно-каштановые волосы отрасли и вьются за ушами. На нём чёрные джинсы с цепью, зафиксированной на кармане и ремне, на бляхе которого красуется череп. На его чёрной футболке изображена группа, которую я не знаю. Он совершенно не похож на мальчика, которого я оставила.

А то, как он смотрит на меня...

Так же, как он смотрел на меня, когда я видела его в последний раз.

Боль вперемешку с разочарованием. И горечь потери. Столько горечи.

Подобно кулаку боль схватила моё сердце и сильно сжала его.

Джесс сидит, подавшись вперёд, и не сводит с меня глаз.

— Привет, — говорю я мягко, однако мой голос звучит не слишком обнадёживающе.

Он смотрит на меня, но его лицо ничего не выражает.

— Присаживайтесь. Чай или кофе? Или чего-нибудь холодненького? — спрашивает меня Тим.

Садясь в кресло напротив Джесса, я отвечаю Тиму:

— Не отказалась бы от кофе. Спасибо.

— Джесс?

Джесс не отвечает. Он только качает головой.

— Хорошо. Я быстро.

Я смотрю, как Тим выходит из дома.

Когда я вновь перевожу взгляд на Джесса, он всё ещё пристально смотрит на меня.

Напряжение в комнате нервирует.

От осознания того, какая огромная пропасть нас разделяет, у меня внутри всё заныло.

Ведь это тот мальчуган, что без умолку болтал со мной. Мальчуган, с которым я могла сидеть в полной тишине и чувствовать себя при этом комфортно.

Теперь я будто сижу с незнакомцем.

С незнакомцем, которого я очень сильно люблю.

Во рту стало сухо. Я облизнула губы и начала говорить:

— Ты выглядишь... таким взрослым.

Я вижу, как его лицо становится непроницаемым. Он закрывается от меня.

Он смотрит на меня также, как Кас.

Будто он ненавидит меня.

Живот пронзает острая боль.

— Ага, ну, прошло полтора года. Я не перестану расти, только потому, что тебя нет рядом.

— Я знаю. Прости.

— Прибереги свои извинения, потому что я не хочу их слышать.

Он отворачивается от меня и смотрит в сторону телевизора. Откинувшись назад, он вытягивает свои длинные ноги и скрещивает руки на груди.

Я борюсь с накатившими слезами и делаю глубокий вдох.

— Ну... как у тебя дела? – спрашиваю я.

Он вздыхает, отводит взгляд от телевизора и смотрит на меня.

— Хочешь поболтать, Дэйзи? Ты серьёзно?

Дэйзи. Он всегда называл меня Мэйдэй.

Ещё один укол боли поражает меня, в этот раз – в грудь. Я дотрагиваюсь до того места, где болит.

— Я просто хочу поговорить с тобой, Джесс.

— Хорошо, давай поговорим.

Он разворачивается в своём кресле, прижав ладони к бёдрам. Он выглядит так, будто хочет поругаться.

— Понравилось в тюрьме? Научилась каким-нибудь новым трюкам? Надолго ты вышла? Или я должен ожидать скорого визита копов, сообщающих, что ты отправляешься обратно в тюрьму?

— Я–я не собираюсь возвращаться назад. Я больше не уйду.

У него вырывается горький смех, который больно слышать.

— Как мама и папа?

— Джесс, пожалуйста... Я не такая, как они. И ты это знаешь. Глубоко в душе ты знаешь это. Я так скучала по тебе. Я просто хочу.

— Мне плевать, что ты хочешь! — кричит он, вскакивая на ноги. — Ты для меня больше не существуешь.

Боль пробивает мне грудь, и я встаю на ноги.

— Джесс, пожалуйста. Т–ты ведь это не всерьёз.

Он горько рассмеялся.

— Я совершенно серьёзен.

— Так зачем же встречаться со мной сегодня? Зачем позволять мне приходить?

Он подходит ближе.

— За тем, чтобы я мог сделать с тобой то же, что ты сделала со мной. Я бросаю тебя, Джесс. Ты, блядь, бросила меня на произвол судьбы. И теперь я бросаю тебя. Я не хочу тебя больше никогда видеть. Ты меня слышишь? У меня больше нет сестры. Ты для меня мертва также, как мама и папа.

Ощущения, будто в меня выстрелили.

Мои глаза наполнились слезами. Я не могу проглотить или сдержать их, и они покатились по щекам.

На секунду в его глазах промелькнуло сожаление, но он быстро подавил эмоции.

— Я хочу, чтобы ты ушла. — Его голос низок.

— Дж–джесс, пожалуйста. — Я прижимаю ладони к щекам, чтобы ослабить поток слёз.

— Я сказал, уходи!

Его гнев ударяет и сотрясает моё тело.

Я спотыкаюсь, двигаясь к двери.

Когда я добираюсь до неё, я поворачиваюсь к Джессу. Вложив силу в свой голос, я говорю:

— Я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но я всё равно скажу. Сейчас я ухожу, потому что ты попросил меня уйти, и я уважаю твои желания. Но я люблю тебя, малыш. Я всегда буду любить тебя. Мне нужно, чтобы ты знал, что я никуда не уйду. Я вернулась навсегда. Я больше никогда не покину тебя. Я сделаю всё, чтобы никогда больше не покидать тебя. Я клянусь тебе.

Я прижимаю руку к груди.

— Я подвела тебя, но это никогда не повторится. Я докажу тебе, что я говорю всерьёз. И я продолжу приходить каждую субботу и стучать в твою дверь до тех пор, пока ты не решишь впустить меня. Я не сдамся. Никогда.

— Ага, ну, удачи тебе, — бормочет он, прежде чем повернуться ко мне спиной.

Боль своей сильной рукой сдавливает мою грудь.

Мне стоит невероятных усилий открыть дверь и выйти, оставив его стоять посреди комнаты.

Глава 14

Алкоголь.

Лучшее. Изобретение. Человечества.

Стоп... а его изобрели? Или просто сделали?

Не знаю.

Да и вообще, кого-то это волнует?

Точно не меня.

Всё, что меня волнует, – это то, что алкоголь прогоняет боль прочь.

Прочь... прочь... прочь...

Немного алкоголя... ну ладно, больше, чем немного, но меньше, чем много, и слова Джесса уже не так уж и ранят.

Джесс.

Видите? Даже мысль о его имени не ранит так, как ранила час назад.

Боль уходит, потому что ничто не может ранить Дэйзи Смит!

И это лучшее ощущение, какое я когда-либо испытывала!

Почему я не пила всё это время? Годами я чувствовала себя паршиво, и всё это время я могла прогнать паршивые ощущения алкоголем.

Алкоголь – средство от всех моих бед.

И говоря об алкоголе...

Мне придется наверстать уйму упущенного алкоголя, ведь я никогда особо-то и не пила.

Ведь я старалась быть ответственной и взрослой, старалась быть родителем ребёнку, находящемуся под моей опекой.

Ребёнку, который ненавидит меня.

Он ненавидит меня.

Сердце пронзает острая боль.

Больше никакой боли!

Нужно больше алкоголя КАК МОЖНО СКОРЕЕ!

Я допиваю оставшийся – а что я там пью? Честно, я понятия не имею. Но это вкусно. Нет, на самом деле, на вкус дерьмо редкостное, но алкоголь заставляет меня чувствовать себя лучше.

Я испускаю глупый смешок.

Бармен бросает на меня взгляд.

Эх, бармен. Разносчик счастья.

А он симпатичный.

Слишком выхолощенный, на мой вкус, но всё же красавчик.

Не то чтобы меня интересовали мужчины.

Мужчины – ублюдки.

Ублюдки, способные лишь дрочить.

Каждый из них.

Ну, каждый из тех, кого я знала, а было их немного. Но всё равно.

Улыбаясь, я подталкиваю свой пустой бокал к бармену-красавчику.

— Я буду ещё один бокал, что бы это ни было.

Правда, выходит что-то вроде:

— Я буу ещё один бкал, чтобэто ниб ыло.

Но мне всё равно. Я пьяна, и мне просто здорово!

Бармен-красавчик склоняется над барной стойкой. Рукава его рубашки засучены и обнажают красивые руки.

Хотя они и не такие красивые, как у Каса. Руки Каса выглядят сильными и мускулистыми, а ещё у него такая красивая кожа. Её хочется облизать. Я бы точно облизала его руки.

И другие его места.

Так, стоп. Какого чёрта я думаю о сексе с Касом?

Он такой же козёл, как и все остальные. Большего козла я и не встречала.

И вообще он мне не нравится. Совсем.

— Уверена, что это хорошая идея? — спрашивает меня бармен-красавчик.

Я облокачиваюсь на барную стойку и подпираю подбородок кулаками, но он с них соскальзывает.

Я издаю хрюкающий смешок.

Затем я подпираю подбородок ладонью. Так-то лучше.

Мне кажется, или комната начинает кружиться?

— Эт лучшая и-и-и-дея, чт прихдила мне за последнее врмя, — произношу я, широко улыбаясь.

Боже, я не чувствую губ. Странное ощущение.

Бесчувственность – это хорошо.

Бесчувственность значит, что нет боли.

Бармен-красавчик улыбается мне.

— Может лучше кофе?

— М... — Я морщусь. — Кофе по—ирландски?

Он смеётся и мотает головой.

— Тогда нет, сэээр. Я хочу алкоголь. Море алкоголя!

— Думаю, последнее, что тебе нужно, так это ещё больше алкоголя.

— Алкоголь – это всё, что мне нужно.

— Почему? — спрашивает он удивлённо.

— Потому что алкоголь равен счастью.

— Но почему ты несчастлива?

— Кто сказал, что я несчастлива?

— Когда такая симпатичная девушка, как ты, говорит, что алкоголь равняется счастью, это значит, что она несчастлива, когда трезва.

Оу.

Улыбка сползает с моего лица, а язык, развязавшийся от алкоголя, начинает без умолку трещать:

— Возможно, я несчастлива без алкоголя. Это ничего не значит. Многим людям нужен алкоголь, чтобы почувствовать себя счастливыми. Конечно, они все, вероятно, алкоголики, но думаю, что мне стоит это попробовать, потому что больше ничего не помогает. Я так сильно стараюсь, но всё равно умудряюсь всё портить. Мой брат меня ненавидит. На самом деле ненавидит.

— Я прижимаю руку к груди, стараясь, тем самым, заглушить боль. — Он хочет, чтобы меня не было в живых, — произношу я, в конце концов.

— Я уверен, что это не так.

Я смотрю ему в глаза.

— Он именно этого и хочет. Он так мне и сказал где-то час тому назад. Но я его не виню. Я и сама, вроде как, ненавижу себя. Ну, то есть я его подвела. Он – единственный человек, который действительно много значит для меня, и я его подвела. Он меня ненавидит, и в этом он прав. Я косячу, блядь, на каждом шагу. Даже мой шеф меня ненавидит. Кого-нибудь действительно ненавидит его шеф?

— Я уверен в том, что мой шеф меня недолюбливает, — отзывается с улыбкой бармен-красавчик.

— Ну, вот, видишь? — говорю я ему так, будто он только что сказал мне, как исцелить рак. — Ты сказал, что твой шеф тебя недолюбливает. Мой шеф меня ненавидит, черт возьми! Ненавидит так, что на дух не переносит. Да, он, конечно, конченный придурок, но он считает меня привлекательной, так что... Ну, то есть он считает меня привлекательной, но при этом ненавидит меня. Это же странно, да? И что это говорит обо мне? Красивая, но действующая на нервы – вот, что это значит. Все меня ненавидят. Ну, кроме Сиси, любовь ко мне у неё в заводских настройках, так сказать, потому что мы знаем друг друга целую вечность. Если честно, не знаю, чем я заслужила такую подругу, как она, потому что я думаю, что достойна только того, чтобы быть ненавидимой всеми. Я дура. Самая настоящая дура.

Я чувствую, что мои щёки стали влажными, и понимаю, что плачу. Я прижимаю ладони к щекам.

— Эй, ты чего? Я вот не думаю, что ты дура, — говорит бармен-красавчик, протягивая мне салфетку.

— Ты меня не знаешь, — отвечаю я заплаканным голосом, утирая слёзы. — Поверь мне, если бы ты меня знал, ты бы считал меня самой настоящей идиоткой.

— Так, давай-ка я сделаю тебе кофе. Ты протрезвеешь, и тогда я смогу узнать тебя получше.

— Хорошо. — Я благодарно киваю, продолжая вытирать слёзы, потому они всё никак не прекращают литься.

— Оставайся здесь, я сейчас же вернусь с кофе, – говорит мне бармен-красавчик.

Я смотрю на то, как он уходит, делаю глубокий вдох и вновь утираю слёзы. Скомкав салфетку, я бросаю её на барную стойку.

Уф... какая же я дура...

Я кладу руки на барную стойку и опускаю на них голову.

Надо позвонить Сиси и рассказать ей о том, что Джесс меня ненавидит.

Дотягиваясь до своей сумки, лежащей на соседнем стуле, я роюсь в ней рукой в поисках телефона. Мои пальцы наконец нащупывают его, я вытаскиваю телефон и снимаю блокировку с экрана.

Твою мать, всё расплывается.

Я моргаю, стараясь прояснить взгляд.

Я захожу в телефонную книжку, в которой у меня всего-о четыре контакта.

Господи, какая я жалкая.

Я издаю хрюкающий всхлип.

Я вытираю глаза и нажимаю на номер Сиси, прикладываю телефон к уху и жду.

Гудки тянутся, кажется, целую вечность.

Наконец на другом конце поднимают трубку, и мужской голос говорит:

— Дэйзи?

Э, что?

Я отдёргиваю телефон от уха и смотрю на экран.

Твою мать!

Кас.

Я набрала Каса вместо Сиси.

Блядь! Блядь! Блядь!

Я слышу, как он выкрикивает моё имя.

Я осторожно прикладываю телефон к уху.

— Здравствуйте, господин Мэтис. — Я стараюсь звучать нормально. Но выходит, конечно, совершенно невнятно.

— Дэйзи, ты пьяна? — спрашивает он голосом твёрдым, как камень.

— Нет! — Я качаю головой, будто он видит меня. — Конечно, нет! — И эти слова я произношу невнятно. Я прочищаю горло и стараюсь сфокусироваться на словах. — Я не пьяна. Я просто счастлива! Счастлива! Счастлива! Счастлива! Это мой голос, когда я счастлива!

— Господи Иисусе, — вздыхает он. — Где ты!

Похоже, я не убедила его в своей трезвости.

Чёрт.

— Где я?

— Да, Дэйзи. Где ты, блядь, сейчас находишься? — Он говорит со мной так, будто я маленький ребёнок.

— Не нужно материться, господин Мэтис. Я в баре.

— В каком баре?

— Не знаю. — Я пожимаю плечами.

— Дэйзи... — Его голос звучит предостерегающе.

— Сейчас! — Я стараюсь понять, видела ли я название бара на вывеске, когда входила, но так и не могу вспомнить. Я помню лишь то, как я увидела это место и поняла, что здесь продают алкоголь, так что сразу зашла внутрь. Я окидываю бар взглядом и никого не вижу. — Эм... тут нет ничего. То есть, есть стулья, столы, бар, алкоголь... много алкоголя, — хихикаю я. — Я пропустила несколько потрясающих коктейлей. Тебе бы здесь понравилось. Ну, может быть, и нет. Но, возможно, тебе не помешало бы выпить. Это помогло бы тебе расслабиться, потому что ты всегда такой напряжённый. Точно, приходи и выпей со мной! Мы можем напиться вместе!

— Ты уже, похоже, выпила больше, чем нужно.

— Уф! Ты говоришь также, как бармен-красавчик.

— Бармен-красавчик?

— Ага. Он милый. Наливает мне море выпивки. И у него очень классные руки. Конечно, не такие классные, как твои. Твои руки просто лучшие. Такие мускулистые. А твоя кожа напоминает карамельку... О, я такая голодная. Так бы и съела.

— Дэйзи.

— Карамельку. И этот бармен такой милый. Он ушёл, чтобы сварить мне кофе, а после мы собираемся узнать друг друга получше.

— Что ты имеешь в виду, узнать друг друга получше? — Его голос твёрд, как гранит.

— Не знаю. Но он очень мил. Ты тоже иногда бываешь милым — очень редко, — фыркаю я. — Ну, ты всё время ведёшь себя, как придур-Кас. Но иногда бываешь милым, и это здорово, когда ты так себя ведёшь, ты понимаешь, о чем я, да? Потому что только Сиси добра ко мне. И бармен-красавчик тоже добр ко мне. Так что, да, это здорово. Я тебе говорила, что мой брат ненавидит меня? — Я смеюсь, но слышу, как отчетлива боль в моём голосе. — Он мне как сын. Я его вырастила, а он меня ненавидит. Думаю, даже больше, чем ты. Ну, если только ты мне смерти не желаешь, потому что он говорит, что лучше б я была мертва. Так что, если ты желаешь моей смерти, то, вероятно, ты ненавидишь меня больше.

Я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание. Вместо этого я издаю очередной всхлип.

— Вот чёрт... Дэйзи... — Голос Каса звучит так мягко, как никогда прежде.

Я чувствую, как эта мягкость достигает меня. Она притрагивается к боли в моей груди и немного облегчает её.

— Скажи мне, где ты, — его голос всё ещё мягок, но на этот раз, мне не становится лучше. Я чувствую, как что-то глубоко внутри меня надламывается.

Я стараюсь не дать этой трещине разойтись, но слёзы уже катятся по моему лицу. Я хватаю ту скомканную салфетку и вновь вытираю лицо.

Я вижу, что бармен-красавчик возвращается с моим кофе, так что я делаю вид, будто всё хорошо, и заставляю себя широко улыбнуться ему.

— Дэйзи? — В этот раз Кас произносит моё имя немного жёстче.

— Да, я здесь. Секунду. — Держа телефон у уха, я отвожу динамик от своего рта и говорю бармену, – я хотела позвонить своей подруге, Сиси, но каким-то образом я набрала своего шефа, ну того, который меня ненавидит. Ну, так вот, он хочет знать, в каком баре я нахожусь, но я не уверена, как называется этот бар, и подумала, что ты знаешь. Ты ведь знаешь?

Уф! Ну, конечно, он знает, дубина.

Бармен-красавчик смеётся, ставя передо мной чашку с кофе.

— «Нельсон».

Я возвращаю динамик ко рту.

— Я в баре «Нельсон», — повторяю я Касу.

— И где именно находится «Нельсон»? — Его голос звучит так, будто он не на шутку взбешён.

Вот это Кас, которого я знаю. Мне комфортнее, когда он груб со мной. Когда он добр, мне как-то не по себе.

Я снова отвожу динамик.

— Он хочет знать, где именно находиться бар. Он, похоже, взбешён, — я тихонько хихикаю.

— Я не на шутку взбешён, — рычит мне в ухо Кас.

— Ты в курсе, что ты такой, блядь, раздражительный? — спрашиваю я Каса.

— Ага, а ты огромное шило в моей заднице, — тут же огрызается он.

— Мы в Камдене, — говорит мне бармен-красавчик.

Но я едва слышу, что он говорит, потому что я слишком сосредоточена на том, что Кас только что сказал, и это разжигает во мне ярость.

— Так это я шило в заднице? Эй, мистер, на себя посмотри! Ты каждый божий день груб со мной! Каждый день! И не так, чтобы просто слегка грубоват. Нет, ты спускаешь на мне злость на полную катушку! Самым грубым образом! Ко мне никто ещё не относился так ужасно, как ты. Так что, если кто-то и шило в заднице, так это ты!

Моя тирада закончилась, а на другом конце повисла гробовая тишина.

Блядь.

Я только что наехала на своего шефа по телефону. Я по пьяни набрала его, наорала на него и назвала его шилом в заднице.

Пиздец.

— Я... уволена? — спрашиваю я спокойно.

— Скажи мне, где именно находится этот чёртов бар, — говорит он низким голосом.

Точно уволена.

— Камден, — произношу я, вздрагивая.

— Оставайся там. Я приеду за тобой.

— Приедешь? — Это застало меня врасплох, хотя, вероятно, не должно было, раз он последние несколько минут расспрашивал меня, где я нахожусь. Наверное, я просто не могла подумать, что он из-за меня куда-то поедет.

— Я, может быть, и придур-Кас, как ты выражаешься. — Блядь! Поверить не могу, что я назвала его придур-Касом прямо в лицо — но я не настолько мудак, чтобы оставить беззащитную пьяную девушку одну в баре.

— Я не одна. Я с барменом-красавчиком.

— Вот именно. Оставайся там, где ты сейчас находишься. Даже, блядь, не двигайся, Дэйзи. И скажи тому бармену, что если он тебя хоть пальцем тронет, я ему руки поотрываю.

Ладно...

Странно или нормально, что мне это кажется таким сексуальным?

— Кас...

— Что? — резко спрашивает он.

— Что, если мне нужно в туалет? Мне придётся двигаться.

— Я сказал, не двигайся, блядь. Я скоро буду. — Затем он бросил трубку.

Убрав телефон от уха, я уставилась на него совершенно сбитая с толку.

— Эм... он приедет за мной, — говорю я милому бармену, кладя телефон на барную стойку. — Он сказал, типа, что оторвёт тебе руки. И... думаю, я, возможно, уволена.

— Дэйзи.

Я чувствую, как чья-то рука трогает моё плечо.

Я поднимаю голову с рук, лежащих на барной стойке, и вижу над собой прекрасное лицо Кастора Мэтиса.

Я ожидала, что он будет выглядеть злым. К моему удивлению, на его лице отражается облегчение.

— Я заснула? — спрашиваю я его.

Я помню, что разговаривала с барменом после того, как поговорила с Касом. Потом я опустила голову, потому что я вдруг почувствовала себя такой уставшей, и затем... ничего.

— С тобой всё нормально? — спрашивает Кас, и в его голосе отчётливо слышна озабоченность.

Я неловко провожу рукой по волосам. Не могу даже представить, как я выгляжу.

— Я в порядке, — киваю я.

— Ладно, давай я отвезу тебя домой.

Он протягивает мне руку. Я хватаю свою сумку и затем беру его руку. Он помогает мне слезть со стула. Я ожидаю, что он бросит мою руку, но он этого не делает. Он крепко держит её в своей руке, пока ведёт меня к выходу.

Я оглядываюсь и вижу, что бармен обслуживает пару людей. Он машет мне рукой, а я улыбаюсь, чувствуя смущение за то, что уснула в баре.

Господи. Какая же я идиотка.

Я спотыкаюсь, и Кас ловит меня за талию, прижимая ближе к себе.

— Всё хорошо? — спрашивает он нежно.

— Угу-м.

Его рука обвивает меня, пока мы выходим из бара и доходим до его машины, в которую он мне помогает залезть. Придётся признать, что я почувствовала себя немного обделённой, когда его рука оставила мою талию.

То, что мне нравится его прикосновения, я спишу на количество алкоголя, которое я употребила.

Я пристёгиваюсь и устраиваюсь поудобнее в кожаном сиденье его машины и закрываю глаза.

Водительская дверь открывается, и затем я слышу, как он садится за руль, прежде чем закрыть дверь.

Заводится мотор, на меня дует тёплый воздух, а на заднем фоне играет песня «Boulevard of Broken Dreams» (Бульвар разбитых надежд) группы Green Day.

Я чувствую, как машина начинает двигаться.

— Куда же мне тебя отвезти? — спрашивает он.

— Домой, — шепчу я.

Я слышу, как он тихо смеётся.

Я никогда прежде не слышала, как Кас смеётся. А это такой приятный звук. Словно бальзам, облегчающий любую боль.

— Я никогда раньше не слышала, как ты смеёшься, — шепчу я свои мысли вслух. — Это такой красивый звук. Тебе следует смеяться чаще.

Он молчит, ничего не отвечает.

Обеспокоенная тем, что каким-то образом умудрилась снова его выбесить, я говорю:

— Прости.

— За то, что сказала, что у меня красивый смех? Или за пьяный звонок?

По его тону я не могу ничего разобрать, так что я открываю один глаз и смотрю на него.

Его глаза устремлены на дорогу, но губы изогнулись в лёгкой улыбке, что совсем не обычно.

По моей груди разливается тепло.

Я закрываю свой подсматривающий глаз, ощущая облегчение и жуткую усталость.

— За последнее, — шепчу я.

Снова наступает тишина. Но в этот раз не чувствуется дискомфорта.

Чувствуется... безмятежность.

Слово, которое я и подумать не могла, что когда-нибудь употреблю по отношению к Касу.

Моё тело становится очень тяжёлым. Тепло, музыка, движение машины – и если быть честной, запах Каса – убаюкивают меня, и я не сопротивляюсь.

— Спасибо, — шепчу я ему.

Наступает долгая пауза.

Я чувствую, как сон заявляет на меня свои права.

Перед тем как всё погружается в темноту, я слышу, как он нежно произносит:

— Я последний, кого ты должна благодарить.

Глава 15

Ноги запутались в простынях, во рту, будто кошки нагадили, а в голове ощущается пульсирующая боль.

Постанывая, я заставляю себя открыть слипшиеся глаза. Поморгав несколько раз, чтобы прояснить взгляд, я вижу над собой потолок, непохожий на мой.

Это не мой потолок.

Резко повернув голову и не обращая внимания на боль, вызванную этим движением, я осматриваюсь и понимаю, что нахожусь не в своей спальне. Комната выглядит знакомой, но я не уверена...

Где я, чёрт возьми?

Я быстро приподнимаюсь и сажусь на кровать, и голова начинает кружиться. Я прикладываю руку к голове, а от паники начинает колотиться сердце. Тут я понимаю, что кровать, на которой я сижу, – это кровать, стоящая в одной из комнат для гостей поместья Мэтис.

Какого чёрта я здесь делаю?

И вдруг на меня волной обрушиваются дурные воспоминания о вчерашнем дне.

Ой, блядь...

Вчера я виделась с Джессом, и он сказал мне, что ненавидит меня. Я прикладываю руку к груди, пытаясь подавить боль, пронзающую меня.

После встречи с Джессом, я очутилась в баре.

Напилась. Бармен-красавчик. Пьяный звонок Касу. Он приехал за мной в бар. Посадил в машину. Я уснула...

Почему он привёз меня сюда? Почему не отвёз меня домой? Сколько времени?

Мой взгляд падает на часы, стоящие на прикроватной тумбочке, и там же я замечаю стакан воды.

Полвосьмого утра.

Полвосьмого утра субботы?

Чёрт!

Сиси!

Она, должно быть, места себе не находит. Я не позвонила ей, как обещала, и не пришла ночевать домой.

Стаскивая с себя одеяло, я соскакиваю с постели и начинаю искать свою сумку, но никак не могу её найти.

Но зато нахожу своё вчерашнее платье, висящим на спинке стула у туалетного столика, а рядом со стулом стоят мои туфли.

Я опускаю глаза на себя и понимаю, что на мне чёрная футболка с логотипом группы «Kasabian», доходящая мне чуть ли не до колена.

Должно быть, это футболка Каса.

А это значит...

Господи.

Он переодел меня. Бюстгальтер и трусики всё ещё на месте.

Слава Богу!

Я стягиваю с себя футболку, вдыхая полной грудью аромат Каса, хватаю своё платье, натягиваю его и наскоро заправляю постель.

Беру стакан воды и выпиваю его до дна. Взяв с собой стакан, туфли и футболку, которую надо закинуть в стирку, я выхожу из спальни в тихий коридор.

Сердце глухо забилось. Прижимая к груди свои туфли и футболку Каса, я спускаюсь вниз по лестнице.

Я бросаю взгляд на закрытую дверь его кабинета.

Мне нужно поговорить с Касом. Во-первых, поблагодарить за то, что позаботился обо мне. Во-вторых, спросить, не уволена ли я. Если уволена, то умолять его вернуть мне работу.

В данной ситуации меня не воротит от того, что придётся умолять.

Я так сильно накосячила.

Если Тоби узнает, что меня уволили за то, что я напилась и вела себя, как полнейшая идиотка, это выставит меня не в лучшем свете.

А с Энн будет и того хуже. Это может ещё сильнее отдалить меня от Джесса.

Не то, чтобы Джесс может отдалиться от меня ещё сильнее. Он не хочет иметь со мной ничего общего.

Но мне нужно доказать ему, что я вернулась навсегда. А вернулась навсегда — значит, что мне нужна эта работа.

Делая глубокий вдох, я направляюсь на кухню, чтобы положить футболку в корзину для белья. Потом я пойду к нему в кабинет и приму на себя Кас-серженность.

Толчком я открываю кухонную дверь, и сердце моё уходит в пятки, когда я вижу Каса, сидящего за обеденным столом. Он сосредоточенно смотрит на свой телефон, а на столе перед ним стоит чашка и пустая тарелка.

Он одет в джинсы и облегающую футболку, которая выставляет напоказ все линии его тела. На голове у него творческий беспорядок больше, чем обычно, и с одной стороны пряди заправлены за ухо.

Он выглядит потрясающе. Да, что уж там, он всегда выглядит потрясающе. Бесит.

Он отрывает глаза от телефона и смотрит на меня.

Его взгляд пронзает меня насквозь.

— Здравствуйте, — говорю я, пытаясь подавить нервозность.

— Привет. — Он отвечает без интонации, так что я не могу понять, о чём он думает.

Медленно я приближаюсь к нему. Всё это время он не спускает с меня глаз.

Я сажусь на стул напротив него, ставлю пустой стакан на стол, туфли на пол рядом с собой, а футболку кладу на колени.

Я даже не знаю, с чего начать, что сказать. Мой взгляд блуждает по комнате и вдруг цепляется за мою сумку, лежащую на рабочей поверхности кухонного гарнитура.

Мне кровь из носу надо позвонить Сиси, но сначала нужно поговорить с ним.

Но в этом он меня опережает:

— Твой телефон не переставал звонить. Я не хотел тебя будить. Подумал, что, кто бы это не названивал, это что-то важное, так что я ответил за тебя. Звонила твоя подруга, Сиси. Она была обеспокоена тем, что от тебя не было никаких вестей. Я сказал ей, что ты здесь, что ты в безопасности и вернёшься завтра утром.

Он говорил с Сиси. Боже мой.

Ну, по крайней мере, ей не пришлось волноваться за меня всю ночь. Но позже меня ждёт с ней чертовски интересный разговор.

— Спасибо, — говорю я. У меня не выходит сдержаться, и я спрашиваю, — почему Вы не отвезли меня домой?

Он смотрит на меня таким пронзительным взглядом, что мне становится не по себе, и я начинаю ёрзать на стуле.

— Потому что я не знал, где ты живёшь. Ты же отключилась прежде, чем сказала мне адрес.

— У Вас есть мой адрес в личном деле, — настаиваю я.

— И находится оно здесь.

А. Ну, да.

— Как я добралась до постели?

Он кидает на меня взгляд, который ясно даёт понять, что он считает меня тупой.

— Я занёс тебя.

— Я была в полной отключке, да?

— Ага. Думаю, даже разорвись бомба, ты бы всё равно не проснулась.

— Простите.

— Не стоит извинений. Было забавно послушать твой храп.

— Я не храплю! — Ошеломлённо отвечаю я.

Его губы искривляются в потрясающей улыбке, и он смеётся.

На ум приходит воспоминание о том, как вчера я сказала ему, что у него красивый смех и что ему следует смеяться чаще.

— Я правда храплю? — спрашиваю я его.

Он ухмыляется и кивает.

— Как боров.

Мне нравится, что он улыбается, так что я не спорю с ним.

— Должно быть, алкоголь так подействовал, потому что обычно я не храплю.

— Хм... ага, должно быть.

Я слышу смех в его голосе, и от этого моё сердце переполняется чувствами.

Я сжимаю футболку и вспоминаю, что проснулась в ней.

Я краснею.

— Вы меня, — я прикусываю губу, — раздели? — От этих слов я морщусь.

Наступает долгая пауза.

Я украдкой смотрю на него сквозь ресницы.

Я бы солгала, если бы сказала, что не заметила вспышки огня в его глазах. Или если бы сказала, что на меня эта вспышка никак не подействовала.

— Я подумал, что тебе было бы удобнее в моей футболке. Но не волнуйся, Дэйзи, я вёл себя, как настоящий джентльмен. Я едва ли взглянул на тебя.

— Но всё же немного взглянули.

Боже мой. Я только что сказала это вслух?

Мне хочется провалиться сквозь землю, но я заставляю себя держаться сдержанно и выдержать его взгляд?

Выражение лица Каса не дрогнуло. Ни капельки.

Его губы вновь искривляются в лёгкой улыбке.

Хотела бы я сказать, что и это на меня никак не подействовало, но это не правда.

Мне не по себе, и я чувствую жар в местах, в которых очень давно не испытывала подобного ощущения.

— Ну, спасибо, что позаботились обо мне, — удаётся мне выдавить из себя. — И спасибо за одолженную футболку. Я её постираю.

Он пожимает одним плечом.

— Хочешь кофе? Или чего-нибудь поесть? – спрашивает он, встаёт со стула и берёт свою тарелку, чашку и мой пустой стакан.

От шока я, чуть было, не падаю со стула.

— Эм... не отказалась бы от кофе. Спасибо.

Я смотрю, как он наливает нам обоим кофе и добавляет мне в чашку молоко. Я даже не подозревала, что он знает, какой я пью кофе.

Он ставит мой кофе передо мной и садится обратно на своё место напротив меня, держа чашку в руке.

— Тебе следует что-нибудь съесть. У тебя, наверное, ужасное похмелье.

Я смотрю, как он делает глоток.

— Да, бывало и лучше. — Я слегка улыбаюсь. — Но не думаю, что смогу сейчас что-нибудь осилить.

Я беру чашку обеими руками и подношу её ко рту, делая небольшой глоток.

Боже, как вкусно. У него получается чертовски вкусный кофе.

Я ставлю чашку на стол, всё ещё держа её в руках и поднимаю на него глаза.

А он уже смотрит на меня, и в его взгляде читается любопытство, будто я какая-то головоломка, которую он не может разгадать.

Интересно, а в моих глазах отражается то же самое? Потому что, если честно, я не могу разобраться в нём.

Он облачает себя в маску грубости и суровости, но под всем этим скрывается человек, который сядет в машину и поедет в Лондон, чтобы забрать из бара свою напившуюся работницу, привезёт её к себе домой и позаботится о ней.

По моей груди вновь разливается тепло.

— Я очень сожалею о вчерашнем. О том, что позвонила в нетрезвом состоянии. И о том, что наговорила... — На секунду я закрываю глаза от смущения, когда мои вчерашние слова потоком нахлынули на меня. — И за то, что я отключилась в Вашей машине. За то, что Вам пришлось позаботиться обо мне. Мне очень, очень жаль. И я знаю, что вела себя, как полнейшая идиотка, и что заслуживаю увольнения, но мне очень, очень нужна эта работа. — Я подаюсь вперёд, облокачиваясь на стол, и соединяю ладони в мольбе. — Я клянусь, что то, что произошло вчера, больше никогда не повторится. Никогда-никогда.

— Почему ты пошла в бар и напилась там в одиночку?

Его вопрос застаёт меня врасплох.

— Эм... потому, что я глупая.

— Ты далеко не глупая, Дэйзи. Хоть и напиваться в баре в одиночестве – не самая блестящая идея.

— Это ведь был комплимент, не так ли? — Я улыбаюсь, и его губы тоже подёргиваются.

Но его лицо быстро принимает серьёзное выражение.

— С тобой могло случиться все, что угодно. Ты ведь это понимаешь?

Он... беспокоился обо мне?

От удивления я краснею.

— Да. Это было очень глупо. Я просто пыталась...

— Заглушить боль.

Его реплика заставляет меня приподнять брови. Я знала, что он умён, но я никогда не считала его проницательным. Особенно, когда дело касалось меня. Если честно, я думала, что он не знал ничего, связанного с Дэйзи Смит.

— Ты вчера говорила что-то о своём брате, — добавляет он, позволяя словам повиснуть в воздухе.

Очевидно, не такой уж он и неосведомленный.

При упоминании Джесса мою кожу начинает покалывать из-за грусти.

Но я также захвачена врасплох тем, что он хочет поговорить об этом.

Мне позарез нужна эта работа, и, если разговор об этом позволит мне сохранить её, то так тому и быть.

— Вчера я навещала его, но наша встреча прошла не слишком хорошо.

— Почему?

Я громко выдыхаю.

— Он винит меня в том, что ему приходится жить в приюте, и он прав. Я единственная, кто остался у него на всём свете, и, когда я попала в тюрьму, его отправили в приют.

— А где ваши родители?

— Папа умер. А мать... она ушла. Когда мне было шестнадцать, она сбежала со своим дружком-наркоторговцем. Видимо, ей больше не хотелось быть матерью. Джессу было всего шесть. Я знала, что если социальные службы узнают о том, что наша мать бросила нас, они забирут Джесса.

— Я воспитывала Джесса практически с младенчества, потому что нашей матери не было дела до нас, её интересовали только наркотики. Она их всегда принимала. Каким-то образом ей удалось не торчать хотя бы в период, когда она вынашивала Джесс. Может быть, тогда она ещё заботилась о своих детях. Но после того, как папа умер, она будто с катушек слетела. Я только сдала все экзамены, когда она бросила нас. Так что я сделала то, что должна была. Нашла работу. Поначалу приходилось туго, но мы справлялись. Стало полегче, когда я устроилась в ювелирный магазин и стала зарабатывать больше денег.

— Ювелирный магазин, который ты обокрала?

Я издаю нерадостный смех и отвечаю чудным голосом:

— Ага, ювелирный магазин, который я обокрала.

— Так зачем же ты это сделала? У тебя ведь было, что терять. Зачем рисковать всем?

Я всматриваюсь в его лицо, взвешивая свои варианты ответа. Сказать свою правду или сказать правду, в которую все верят?

Я знаю, что он мне не поверит, но всё равно решаю сказать правду.

— Я ничем не рисковала. Мне нравилась моя работа. Я ничего не крала у своих работодателей. Я лишь совершила огромную ошибку, доверившись одному человеку.

Выражение его лица не изменилось. Оно как всегда отсутствующее и непроницаемое.

Я молчу, ожидая, что он скажет, что не верит мне.

Поэтому я удивляюсь, когда он спрашивает:

— Доверившись кому?

— Мужчине. — Я горько смеюсь. — Ну, я бы не назвала его мужчиной, потому что настоящий мужчина не сделал бы со мной то, что сделал он. — Я снова беру чашку обеими руками, нуждаясь в тепле, исходящем от неё. Уставившись в чашку, я продолжаю:

— Моему парню, Джейсону – ну, конечно, бывшему парню. Мы были вместе около четырёх месяцев. Он казался славным парнем. Достойным. Мне не очень нравилась его семья... особенно его брат. Я много чего слышала о них... много чего нехорошего... но Джейсон казался мне неплохим. И он хорошо обращался с Джессом. Так что я доверяла ему. А он воткнул мне нож в спину. Я не знаю, что именно произошло... но я точно знаю, что я попала в тюрьму из-за Джейсона и, если интуиция меня не обманывает, из-за его брата, Дэмьена.

Я вижу, как тело Каса напрягается, и чувствую, как в воздухе нарастает напряжение. Подобно статическому электричеству, оно покрывает мою кожу.

Я поднимаю на него свои глаза и удивляюсь тому, что вижу в его глазах гнев.

Я видела Каса злым, но это... это совершенно новый уровень злости, невиданный мною прежде.

Внутри меня всё съёживается, поскольку я не уверена, направлена ли злость на меня или нет.

Я не знаю, стоит ли продолжать рассказывать. Думаю, хуже я уже не сделаю, а эта работа мне нужна, так что я делаю глубокий вдох и продолжаю:

— В ночь ограбления Джейсон был у меня. Джесс остался ночевать у своего друга. Я позволяла Джейсону оставаться у меня, только когда Джесс не было дома. — Не знаю, зачем я говорю это Касу, но мне кажется важным показать ему, что Джесс всегда был для меня на первом месте.

— Думаю, пока я спала, Джейсон отдал мой ключ от магазина Дэмьену. Ну, я же говорила, что много чего о нём слышала. Так вот я слышала, что он был замешен в плохих делах – угон машин, ограбления и типа того. Думаю, он воспользовался моим ключом, вошёл в магазин, каким-то образом отключил камеры видеонаблюдения и обчистил магазин.

— Затем он вернул мой ключ Джейсону, а тот положил его обратно в мою сумку. Дэмьен также дал ему какую-то безделушку из магазина, и Джейсон удачно подкинул её в мой дом. Так что, когда полиция пришла ко мне с обыском, украшение было найдено в моей квартире.

— Джейсон также сказал полиции, что он не проводил ночь со мной. Сказал, что играл той ночью в карты со своим братом и его друзьями, а меня даже не видел. Я не могла доказать обратное. У меня не было свидетелей, которые могли подтвердить, что он был со мной всю ночь, так что я была в ловушке. Меня, по существу, подставили.

— Полиция обвинила меня в воровстве. Меня поместили под стражу до суда. Поскольку у меня не было денег, суд сам назначил мне адвоката, и я уверена, что он только-только окончил университет. У меня не было ни малейшего шанса. Меня признали виновной и отправили в тюрьму на три года. После полутора лет заключения меня выпустили условно-досрочно. И вот я здесь.

— Я потеряла всё... Джесса... свою работу, свой дом... свободу... и всё из-за него.

Я поднимаю глаза на Каса, не вполне уверенная, чего ожидать.

Но его лицо ничего не выражает. В глазах нет никаких эмоций.

На меня обрушивается волна разочарования.

Это разочарование быстро превращается в панику, когда он резко встаёт. Напуганными глазами я слежу за его движением.

— Собирайся, — говорит он. — Я отвезу тебя домой.

Я медленно встаю и чувствую, как в грудной клетке бешено стучит сердце.

— Ты не уволена, Дэйзи. — Направляясь к двери, он проходит мимо меня. — И с этого момента можешь звать меня Кас.

Я вспоминаю его слова, которые он произнёс в первый день нашего знакомства: «Только мои друзья зовут меня Кас».

Думаю, он верит мне.

Я удивлена тем, как много это для меня значит. Как ценно для меня его мнение.

Удивлена тем, что ему достаточно было лишь раз услышать мою историю, тогда как ни один член жюри присяжных не поверил мне.

Я моргаю, чтобы остановить слёзы, и проглатываю огромный комок в горле. Беру свои туфли и сумку и бегом следую за ним.

Глава 16

Кас.

Сходя с железнодорожной платформы на аллею, я с удивлением вижу его машину, припаркованной у станции.

Он ждёт меня?

Конечно же, нет.

Не уверенная в том, что он здесь делает, я спускаюсь по склону и иду в сторону поместья.

Стоит ли подойти к его машине или просто сделать вид, что я его не заметила?

Мне не хочется подходить, ведь, если он ждёт кого-то, мне придётся уйти... как неудачнице.

Да и почему это кажется таким уж важным решением?

Ради Бога, Дэйзи, просто подойди и поздоровайся. Затем уходи, если он не предложит тебя подвезти, что он, скорее всего, не сделает.

Я схожу с аллеи на дорогу к его машине, припаркованной прямо передо мной.

Наши глаза встречаются сквозь пассажирское окно.

Я игнорирую то, как бешено начинает биться моё сердце от того, что он смотрит мне в глаза.

Он опускает стекло со стороны пассажира, и я подхожу к его машине.

— Дэйзи, — произносит он негромко моё имя.

Ну, вот. Он произносит моё имя, и меня охватывает трепет восторга, что совершенно нелепо.

Совершенно нелепо.

Он был добр со мной вчера и поверил мне, когда я сказала ему, что я невиновна, что я не воровка, какой он меня считал. Но это совсем не означает, что всё кардинально изменилось.

Ведь так?

Он по-прежнему мой шеф, и я по-прежнему не нравлюсь ему.

И он мне не нравится.

Ведь так?

— Привет, Кас. — Так странно называть его по имени. Нервничая, я заправила выбившуюся прядь волос за ухо. — Что Вы здесь делаете? Ну, то есть... Вы тут... а обычно Вы тут, у станции, и не бываете.

Боже... Дэйзи.

Кас смеётся над моей бессвязной речью.

Он смеётся при мне в третий раз.

Я заставляю его смеяться.

Да, меня бросает в краску. И, да, я считаю каждый его смех.

Просто я так редко слышу его смех, и мне нравится, как я начинаю себя чувствовать, когда он смеётся, поэтому и считаю.

— У меня неподалёку были дела, — говорит он мне. — Я увидел, как твой поезд остановился. Подумал, что мог бы подвезти тебя, чтобы ты не шла пешком.

Чёрт... меня... побери.

Кас, которого я знала на прошлой неделе, никогда в жизни бы не подумал остановиться и подвезти меня. Передо мной сидит человек, который проехал в дождь мимо меня и обрызгал водой из лужи.

А сегодня ясный, солнечный день, и он предлагает довезти меня до работы.

Я чуть не падаю в обморок.

— Ладно. Ну, то есть, спасибо. Это очень мило с Вашей стороны.

В ответ он слегка кивает, и из-за этого его волосы падают на глаза. Он убирает их назад и заправляет за ухо. На солнце пряди заиграли бликами, и его волосы кажутся светлее, чем есть на самом деле.

Его волосы выглядят такими мягкими. Интересно, они такие же мягкие и на ощупь?

На его лице уже появилась щетина, и она его только красит. С ней он выглядит ещё более брутальным.

Боже... он выглядит потрясающе...

— Дэйзи?

— Угу-м?

— Ты собираешься садиться в машину или так и будешь стоять весь день и пялиться на меня?

И... вот прежний Кас.

Краска заливает моё лицо.

— Эм... да, конечно.

Я неуклюже хватаюсь за ручку, открываю дверцу и проскальзываю на кожаное сиденье.

Поверить не могу, что я на него пялилась.

Ради всего святого, Дэйзи, прекрати мечтать о нём. Да, он был добр с тобой вчера и хорошо обращается с тобой сегодня, но это ничего не значит.

Если честно, я начинаю думать, что мне больше по душе придур-Кас. С ним я, по крайней мере, знаю, как себя вести. А милый Кас... совершенно сбивает меня с толку.

Я ставлю свою сумку на пол и пристёгиваюсь.

Кас заводит двигатель. По радио играет песня «Creep» (Слизняк) группы Radiohead.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он меня, отъезжая от станции.

Он хочет знать, как я себя чувствую?

— Гораздо лучше. Спасибо. — Я бросаю на него взгляд. — Знаю, я уже это говорила, но хотела ещё раз сказать, как сожалею о том, что произошло на выходных.

— Всё в порядке, Дэйзи.

Я кладу руки на колени, слушая западающий в память голос Тома Йорка.

— Мне нравится эта песня, — говорю я ему.

Он кивает.

Окей...

— Как прошли Ваши выходные? — спрашиваю я, пытаясь завязать разговор иначе.

— Неплохо.

— Что Вы делали?

Он бросает на меня испытывающий взгляд, и по какой-то причине это заставляет меня задержать дыхание.

Он отводит от меня свой взгляд, его глаза вновь устремляются на дорогу, и я, наконец, вспоминаю, как дышать.

— Я катался.

— На лошади?

Его губы слегка дёрнулись.

— Да, Дэйзи, на лошади.

— Не знала, что Вы наездник.

— Я управляю конюшней, Дэйзи.

— Я знаю, ну, то есть я никогда не видела, чтобы Вы ездили верхом. Я просто думала... Не знаю. Я вот не умею. Купер сказал, что научит меня, но не думаю, что у меня будет хорошо получаться.

— Купер сказал, что научит тебя?

Я чувствую, как Кас прожигает меня взглядом, и решаюсь посмотреть на него. По его глазам я вижу, что в нём будто что-то закипает, но не могу разгадать что именно.

Он быстро отводит взгляд, не давая мне шанса разобраться.

— Да, он, эм... сказал, что если мне захочется научиться, он проведёт со мной занятие. Во время обеденного перерыва, конечно.

— Я научу тебя ездить верхом.

Что?

— Что?

— Ты хочешь научиться ездить верхом. Я тебя научу.

Вау... эм...

— А как же Купер?

Я вижу, как его пальцы сильнее сжались вокруг руля.

Он бросает на меня взгляд, от которого мне хочется стать невидимой.

— А как же Купер? — орёт он взбешенным тоном.

Ну и ну...

— Просто... — Я прочищаю своё внезапно пересохшее горло. — Купер первый предложил, и я, эм... — Я замолкаю и облизываю свои сухие губы.

Глаза Каса метнулись к моему рту, но он тут же отвернулся и вновь уставился на дорогу.

— Купер ни черта не умеет ездить верхом, — тихо говорит он.

Кажется, он зол. И я понятия не имею, почему.

Хотя, когда это Касу нужен был повод, чтобы разозлиться?

— Разве он не заведует Вашей конюшней?

— Его наняли мои родители, а не я, — отвечает он, нахмурившись.

Ладно...

— Будь готова к часу дня. Я тебя хорошенько прокачу.

Я ничего не могу с собой поделать и смеюсь.

Это прозвучало так неприлично.

Или, может быть, просто у меня такие похотливые мысли.

Кас, сбитый с толку, бросает на меня взгляд, вопросительно приподняв брови.

— Да, нет, ничего — бормочу я, чувствуя, как разгораются мои щёки.

Должно быть, Кас ещё раз произнёс про себя свои слова, потому что секунду спустя я вижу, как в его глазах вспыхивает огонь.

— Прокачу на лошади, — уточняет он.

Я слышу в его голосе нотки юмора, и это заставляет меня улыбнуться.

— Знаю. Извините, это просто прозвучало...

— Похабно, — заканчивает он.

— Я хотела сказать неприлично, но можно сказать и похабно, — отвечаю я, ухмыльнувшись.

Он смотрит на меня и улыбается.

По моему животу разливается тепло.

Мне так нравится, когда он улыбается мне. Каждый раз, когда я вижу его улыбку, у меня возникает ощущение, будто я выиграла что-то действительно ценное.

Боже мой, Дэйзи. Забыла, как ты в последний раз повелась на парня? Это привело тебя в тюрьму.

— В кладовой есть запасной костюм для верховой езды, — говорит он мне, вновь глядя на дорогу. — Он должен тебе подойти.

— Хорошо, спасибо. Мне подняться к Вам в кабинет или...

— Встретимся у конюшни. В час дня, – отвечает он.

— В час дня. Поняла.

Кас подъезжает к воротам поместья, нажимает на кнопку на приборной панели, и ворота открываются.

Оставшуюся часть пути до самого дома мы едем в тишине.

В моём дурацком животе всё идёт просто-напросто вверх дном от одной только мысли о поездке верхом наедине с Касом. Разум сбит с толку, почему я так этому радуюсь. Должно быть, это просто приятное волнение перед первой поездкой. Это не может быть чем-то иным.

Ведь так?

Я также пытаюсь понять, почему он вызвался учить меня верховой езде. Почему просто не позволить Куперу заняться этим?

Знаю, что вчера мы с Касом заключили своего рода перемирие, но я ему по-прежнему не нравлюсь.

И он мне по-прежнему не нравится.

Ведь так?

Глава 17

Я направляюсь в конюшню, одетая в бриджи для верховой езды, фирменную рубашку-поло поместья Матис и сапоги для верховой езды.

Возле конюшни я вижу Каса, водружающего седло на Ириску.

Он одет в белую рубашку-поло, похожую на мою, но без логотипа и темные брюки в обтяжку, не галифе. Они заправлены в черные сапоги для верховой езды.

Парень выглядит горячо даже в одежде для верховой езды. И это сильно раздражает.

— Эй, — говорю я, приближаясь, — а где остальные?

Я переживала о том, чтобы не столкнуться с Купером и чтобы он не увидел, что я беру у Каса уроки после того, как он предложил это раньше.

— Они на обеде. — Отвечает он, подтягивая ремни на седле Ириски.

Я расслабляюсь, услышав эти слова.

— Я поеду на Ириске? — спрашиваю его.

— Да. Она проще для наездника. Хороша для новичка.

— Эй, девочка. — Я глажу ее морду. — Боюсь, сегодня без яблок. Но завтра я принесу немного. Самые лучшие, раз уж ты позволяешь мне оседлать тебя.

Кас заканчивает с седлом и смотрит на меня. — Мне нужно надеть тебе шлем для верховой езды.

— Хорошо. — Я следую за ним в конец пустой конюшни, где они хранят все свое снаряжение.

Посмотрите на меня, принимающуюся за верховую езду.

Кас снимает с полки шлем. Я ожидаю, что он просто передаст шлем мне, но вместо этого он подходит ко мне вплотную и водружает шлем мне на голову. Он так близко, что я могу почувствовать его мятное дыхание и запах его бальзама после бритья. Это отчетливо пряный аромат с нотками кедра.

Не стану лгать, его настолько близкое присутствие заставляет мое сердце биться быстрее, а внутренности – натянуться.

— Этот великоват. — Бубнит он. Кас снимает шлем с моей головы и тянется вперед, чтобы вернуть его на полку, становясь ко мне еще ближе.

Вдыхая, я закрываю глаза. Все, что мне удается сделать – это вдохнуть его запах полной грудью.

Ритм моего сердца еще сильнее ускоряется.

Как же давно я не была так близка с мужчиной. Естественно, мое тело перевозбуждается. Он горяч.

Но это не имеет ничего общего лично с ним.

Так ведь?

Я открываю глаза, и у меня перехватывает дыхание.

Он все еще близко и смотрит на меня. Его глаза застыли на мне, и они темнее обычного. И в них что-то промелькнуло.

Интерес?

Да, это точно интерес.

Я знаю, что, по его мнению, я горячая. Я слышала, как он сказал это Джаду.

Но ему неинтересно что-либо с этим делать.

Как и мне.

В неосознанном жесте я облизнула свои пересохшие губы.

Да, точно, Дэйзи. Это однозначно было неосознанно.

Его взгляд вспыхнул, опустившись к моему рту.

Не уверена, что мне стоит сделать.

Хочу ли я, чтобы он поцеловал меня?

Ну, мое тело так точно хочет.

Мой мозг? Не очень.

Мне так нужна эта работа.

Здравый рассудок помог мне прочистить горло и сделать маленький шаг назад.

Кас моргает, словно пробуждаясь.

Он берет с полки шлем и передает мне его в руки. — Этот тебе подойдет. Он разворачивается на каблуках и выходит из конюшни.

Ладно...

Я надеваю шлем и затягиваю ремешок под шеей.

Возвращаясь на улицу, я вижу, как Кас выводит из другого стойла Риска. Риск уже в сбруе.

— Готова? — спрашивает он меня ровным голосом.

— Более, чем когда-либо. — Улыбнулась я.

— Ты знаешь, как забраться на лошадь?

Я качаю головой.

Оставив Риска, он подходит к Ириске и подзывает меня. — Так, ставишь левую ногу в стремя.

Я выполняю.

— Теперь ухватись за седло обеими руками.

Я делаю, как он говорит и хватаюсь двумя руками по обеим сторонам от седла.

— А теперь оттолкнись и перекинь вторую ногу через седло. Постарайся не ударить лошадь.

Ладно, звучит легко.

Я пытаюсь оттолкнуться, но безуспешно.

Я пытаюсь снова. И поднимаюсь ровно до половины.

Ладно, хорошо, это не так просто сделать.

Я считаю себя человеком в довольно хорошей физической форме, но, черт возьми, забраться на лошадь – это сложно.

Из меня вырывается разочарованный звук. Позади себя я слышу тихий смешок.

Я оглядываюсь на Каса через плечо и мечу в него глазами кинжалы.

Засранец просто улыбается мне.

Я прищуриваюсь.

Он снова смеется. — Я помогу тебе подняться.

Он становится за мной и следующее, что я чувствую – руки Каса на моей попке.

Какого черта?

Мои глаза снова мечутся к нему. — Что ты делаешь?

— Я подталкиваю тебя. — Отвечает он.

Я слышу изменения в его голосе, теперь он звучит глуше.

— И для этого тебе обязательно класть руки на мою пятую точку?

Я изображаю легкий гнев, потому что я недовольна тем, что мне нравится чувствовать его руки на своих ягодицах.

Он наклоняет голову немного в сторону. — А куда бы ты предпочла, чтобы я положил свои руки?

Это вопрос с подтекстом?

— Мммм... не на мою попку.

— Тогда как ты предлагаешь мне поднять тебя на лошадь?

Пока мы разговариваем, я не обращаю внимания на то, что его руки все еще лежат на моих ягодицах. И на то, что мне определенно становится жарче и жарче, и я очень возбуждена.

— Я не знаю. — Нахмурилась я. — Но тебе обязательно хватать меня за задницу, чтобы сделать это?

Его глаза становятся темными, как угли. — Поверь мне, Дэйзи, если бы я захотел схватить тебя за задницу, я бы не использовал эту ситуацию как повод. Я бы просто, блядь, сделал это.

Внутри меня все замерло.

Затем внезапно жизнь заискрилась, сжигая мои нервные окончания.

В его словах есть что-то темное и сексуальное. И это волнует меня.

Хотя ему я не готова в этом признаться.

Каким-то образом я обретаю голос. — Эт-то будет сексуальное домогательство. Я проклинаю свое заикание.

Его взгляд остается зафиксированным на мне и, если это возможно, еще больше темнеет. — Ты права, будет.

Он наклоняется ближе, и между нами не остается ничего, кроме воздуха. Мой живот трепещет и сжимается в ожидании.

— И я никогда не сделаю ничего подобного. Конечно, пока ты не попросишь меня.

Ох ты ж...

Что. За. Черт. Возьми?

Я остолбенела. И слегка намокла.

Ладно, сильно намокла.

Его взгляд отрывается от моего. — Ну а теперь ты хочешь, чтобы я помог тебе взобраться на лошадь или нет? Потому что помимо меня, готового стать твоей стремянкой, это единственная возможность поднять тебя наверх. Его голос вернулся в норму, как будто только что ничего не произошло.

А я все еще судорожно вдыхаю.

Пытаясь обрести равновесие, я отворачиваюсь от него. — Все отлично. Просто подтолкни меня.

Я чувствую его жесткий толчок на своих ягодицах, позволяющий мне оттолкнуться от земли. Затем я поднимаюсь и перекидываю ногу, наконец усаживаясь на Ириску.

Ох ты черт, а здесь высоко.

Я чувствую легкое головокружение. Или, может, это от моего маленького контакта с Касом. Контакта, который я решила представить так, как будто его никогда не было.

— Держи поводья так. — Он протягивает их мне, показывая, как нужно держать. При этом он не смотрит мне в глаза.

А я стараюсь игнорировать жар от его ладоней, который все еще чувствую на моей попке.

Оставив меня, он идет к Риску. Он поднимает с земли шлем и надевает его. Затем, взявшись за вожжи, он с легкостью запрыгивает на Риска.

— Я поеду впереди. — Говорит он мне. — Она повезет тебя следом. Но если она по какой-либо причине остановится, сожми ее бока каблуками.

— Это не причинит ей боли?

— Нет, — улыбается он, качая головой. — А если ты хочешь остановить ее, мягко потяни вожжи на себя.

— Хорошо.

Он кивает, а затем говорит своей лошади:

— Поехали, Риск.

Лошадь подчиняется, и как только Риск проходит мимо нас, Ириска начинает двигаться за ним следом.

Сперва езда на лошади ощущается странно, но со временем я привыкаю.

Мы едем в тишине. Единственные звуки, сопровождающие нас — это шум изредка проезжающих машин и щебетание птиц.

Кас проводит нас вокруг загонов, направляясь в сторону леса.

— У тебя там все в порядке? — спрашивает Кас.

Я киваю, а потом понимаю, что он не может меня видеть. — Да, я в порядке. Спасибо.

— Если хочешь, мы можем попробовать немного проехать рысью.

— Возможно, — отвечаю я, не вполне уверенная насчет этого.

Похоже, он уловил неуверенность в моем голосе, потому что я услышала его хихиканье.

Его смех распаляет мое нутро. Я одинаково люблю и ненавижу то, как легко и быстро его смех влияет на меня.

— Риск принадлежит тебе? — спрашиваю я, пытаясь отвлечься от своих внутренних переживаний.

Кас замедляет Риска, пока мы не оказываемся рядом.

— Да, я купил его три года назад.

— Он красивый.

Кас кивает. — Он был спасенной лошадью. Его предыдущий владелец плохо к нему относился. У меня заняло много времени научить его доверять мне.

— Понятно. Господи, люди могут быть полнейшими идиотами. Откровенно говоря, я не понимаю таких людей. Я имею в виду, кто, черт возьми, может обидеть такое прекрасное создание, как он?

— Есть люди, которым доставляет удовольствие приносить боль другим, Дэйзи.

— Да, точно. Это больные ублюдки, у которых что-то там внутри отсутствует, например, эмоции.

— Именно эмоции могут стать тем, что побуждает людей причинять боль или калечить... или даже пойти на убийство.

— Возможно. Но я не понимаю таких людей и рада этому.

— Тебе бы не хотелось причинить боль своему бывшему за то, что он с тобой сделал?

— Это другое. Это было бы местью. А то, что делал бывший владелец с Риском — это не месть.

— Ты права, это не было местью. Но ты хотела бы отомстить своему бывшему?

Выдохнув, я качаю головой. — Нет. Не пойми меня неправильно, но когда это только случилось, я провела много времени, придумывая способы причинения ему боли. Но я быстро миновала это, когда поняла, что от этого ничего не изменится. Доставить боль Джейсону – не изменит того, что произошло. Да, возможно, я почувствовала бы себя лучше на минуту или две. Но когда бы эта минута прошла, я все еще была бы в том же положении, на том же месте. Месть – это не для меня. Все, о чем я забочусь, – это будущее и как вернуть то, что я потеряла.

— Джесса.

— Да. Он – это все, что сейчас имеет значение. И я не сделаю ничего, что поставит под угрозу его возвращение.

— Ты лучший человек, чем большинство.

— Я так не думаю. Я просто человек, разыгрывающий ту партию, которую предоставила мне жизнь. Это все, что может делать большинство из нас.

Кас затих на долгое время. Вместо того, чтобы направиться в лес, он лавирует вдоль задней части загонов и вокруг, двигаясь к конюшням.

— А Ириска была спасенной лошадью? — я прохожусь пальцами по ее гриве.

— Нет. Моя мама купила ее жеребенком, когда мы только сюда переехали. Мама тренировала ее.

— Так это лошадь твоей матери?

— Да.

— А она не будет возражать против того, что я катаюсь на ней?

— Нет. Она была бы рада, что Ириска тренируется.

— Когда твои родители возвращаются из Греции? — выстреливаю я.

Он удивленно смотрит на меня, потому что знает, что никогда не говорил мне о том, где они находятся.

— Купер упоминал о том, что они были в Греции, — добавляю я.

Он отводит взгляд. — Они пробудут там еще несколько месяцев.

— Бьюсь об заклад, ты скучаешь по ним, когда они в отъезде.

Он поднимает плечо в ответ. — Я привык к их отсутствию.

— Твои родители родились в Греции?

Его взгляд снова возвращается к моему. Какое-то мгновение мне кажется, что он решил снова вернуться к Придур-Касу и запретить мне задавать вопросы, но он удивляет меня ответом. — Моя мама англичанка. Она родилась в Лондоне. А отец из Греции – Фессалоники. — Он произносит название города с акцентом.

Звук скользит по моему позвоночнику самым восхитительным образом.

— Я никогда не слышала о Фесса... прости. — Я смеюсь. — Понятия не имею, как произнести это.

Кас хихикает. — Фес-са-ло-ни-ки. — Он растягивает слово для меня.

— Фесс-а-лоники. — Бездарно повторяю я.

— Близко. — Он ласково улыбается.

— Ладно, я никогда о нем не слышала. Боюсь, мои географические познания о Греции ограничиваются Афинами и Родосом.

Он мягко смеется. — Как и у большинства людей. Вообще Фессалоники является вторым по величине городом Греции, веришь или нет. Это потрясающе красивое место.

— Тогда стыдно большинству людей не знать о нем.

Он согласно кивает.

— Ты много провел там времени?

— Много в детстве. Не так много, когда я вырос.

— Почему?

Его ответом стало легкое пожимание плечами.

— Ну, если бы я была тобой, я бы проводила там все время, подальше от дождливой Англии.

— Сегодня отличная погода. — Комментирует он.

Я поднимаю взгляд на безоблачное небо. — Правда. Ты свободно говоришь на греческом? — спрашиваю я, снова возвращая свой взгляд к Касу.

Наши взгляды встречаются. — Да.

Я подумываю попросить его сказать мне что-нибудь на греческом. Но мне кажется, что Кас не выпендрежник, так что я придерживаю свой язык.

Мы подъезжаем с другой стороны от стойл, ближе к конюшням.

Риск набирает скорость, направляясь вместе с Ириской к конюшне.

Я скрываю разочарование окончанием нашей прогулки. Я наслаждалась ею. И я точно наслаждалась общением с Касом. Больше, чем когда-либо могла себе представить.

Мы так и не перешли на рысь, но я это не комментирую.

Кас останавливает Риска перед конюшнями и спрыгивает с него.

Я продолжаю сидеть на Ириске, не уверенная в том, как мне спуститься.

Я смотрю, как Кас избавляет Риска от седла и снимает с него поводья. Риск бредет в конюшню. Кас закрывает перед ним низкую дверь и запирает ее на засов.

Он поворачивается и смотрит на меня.

— Собираешься остаться там на целый день? На его губах определенно играет улыбка.

Я поджимаю губы.

— Я не знаю, как спуститься.

Все еще улыбаясь, он подходит ко мне.

— Вытащи ноги из стремян.

Моя правая нога выскользнула с легкостью, но левая слегка застряла. Я трясу ею, но это не помогает.

— Давай. Кас хватается за мою ногу и оттягивает от нее стремя.

Между его рукой и моей ногой слой ткани и резины, но я все равно чувствую его касание, как будто он дотрагивается до обнаженной кожи.

Меня бросает в жар.

— Держись за седло и перебрасывай правую ногу.

Он убрал руку от моей ноги. Я неуверенно смотрю на него.

— Я поймаю тебя. — Мягко говорит он.

Держась за седло, я медленно наклоняюсь и перекидываю правую ногу через Ириску, стараясь не ударить ее зад.

Я чувствую руки Каса, обернутые вокруг моей талии, помогающие мне спуститься на землю.

— Спасибо. — Шепчу я. Шепот — это все, что я могу из себя выдавить, чувствуя его руки на себе.

Он ничего не отвечает, но и не убирает рук.

Я чувствую, что он подвинулся ближе. Его грудь касается моей спины.

Мое сердце устраивает гонку с моим пульсом.

Я могу чувствовать его нежное дыхание на своей шее.

Невольно я реагирую на его прикосновение тем, что откидываюсь назад, прижимаясь спиной к его груди. Его хватка на моей талии усиливается. И я дрожу.

Я хочу поцеловать его.

Мне он может не нравиться, но, Боже, моему телу он нравится прямо сейчас, и оно как будто заряжено.

Я знаю, что если повернусь, то поцелую его.

Или он поцелует меня.

Я не смогу исправить то, что произойдет.

Но я не уверена, что в этот момент меня это волнует.

Его руки на мне и ощущение его за моей спиной чувствуются слишком хорошо.

Ощущать его – настолько сильное чувство, о котором я никогда не слышала и даже не думала, что хочу этого.

— Дэйзи. — Он нежно произносит мое имя, это звучит как просьба.

Просьба, которую я не могу проигнорировать.

Я медленно поворачиваюсь. Его руки остаются на мне – одна движется по моей спине, вторая лежит на животе, и обе сходятся на талии.

Все мое тело ожило.

Как будто я пребывала в глубоком сне, а теперь он вернул меня к жизни.

Я смотрю на его шею и боюсь поднять взгляд и встретиться с его взглядом. Я знаю, что если сделаю это, все будет кончено.

Я могу почувствовать жар его взгляда на мне.

Он снова произносит мое имя.

Внутренне я задыхаюсь и нуждаюсь.

Снаружи я... задыхаюсь и нуждаюсь.

Могу ли я быть более предсказуемой?

Он убирает руку с моей талии, оставляя после нее холод. Затем его пальцы скользят по моему подбородку. Он расстегивает шлем, снимает его и бросает на землю у наших ног. Ни в один из этих моментов он не отводит от меня свой взгляд.

Его пальцы убирают растрепавшиеся пряди моих волос. Я наконец поднимаю свой взгляд на него.

И он пылающий. Горит. Для меня.

Все мое тело дрожит изнутри.

Он незначительно подвигается.

Он собирается поцеловать меня. Твою мать, он собирается поцеловать меня.

И я собираюсь позволить ему это.

Я закрываю глаза в ожидании.

А затем...

"В тебе" Арианы Гранде ревет из моего телефона. Это рингтон.

Мой телефон звонит.

Мои глаза резко открываются, чтобы встретиться с глазами Каса, которые расширены от удивления. Несколько коротких секунд я смотрю на проплывающие в его взгляде эмоции. Шок, ужас, сожаление... но лишь одна ранит больше всего – отвращение. И то, как резко он убирает от меня свои руки, как будто только что я заразила его смертельной болезнью... это заставляет меня почувствовать себя больной.

Почему его так воротит от мысли прикоснуться ко мне? Поцеловать меня?

Потому что я служанка? Или потому что я всего лишь горничная? Потому что я бедная? Или потому что я сидела в тюрьме?

Он думает, что я для него недостаточно хороша...

Копья боли вонзаются мне в грудь, и я понимаю, что я никогда еще не чувствовала себя таким ничтожеством.

Он отходит от меня. Один шаг. Второй.

Его руки поднимаются к его голове, и он хватает себя за волосы. — Блядь! — рычит он, а затем смотрит на меня. Взгляд холодный и жесткий. — Какого хрена, Дэйзи.— Огрызается он. — Ответь на свой гребаный телефон.

Я подпрыгиваю от резкости его голоса и с удивлением обнаруживаю, что забыла о том, что мой телефон все еще звонит.

Я еле умудряюсь расстегнуть задний карман своих галифе и вытянуть из него телефон. Как только я достаю его, он перестает звонить. Я пялюсь в экран, на котором высвечивается пропущенный звонок. Я не узнаю этот номер, но по коду вижу, что это Лондон.

Мой взгляд прикован к телефону. Я не смею поднять взгляд и посмотреть в глаза Каса.

Я боюсь того, что я могу в них увидеть.

Больше сожаления. А, может, и отвращение.

Память делает мой взгляд острее.

Телефон в моей руке снова звонит, застав меня врасплох. Тот же номер.

Я колеблюсь, но затем отвечаю. — Алло?

— Дэйзи?

— Джесс? Его имя выскальзывает из меня на выдохе.

— Да, это я.

— У тебя... с тобой все в порядке? Я чувствую биение своего сердца у себя в горле.

— Я... — Выдыхает он. Что-то такое в его голосе. Он звучит взволнованно. — У меня небольшие неприятности.

И мое сердце уходит в пятки. На второй план уходят все мысли и причиненная Касом боль.

— Мне нужна твоя помощь, Мейдей. Ты можешь приехать забрать меня?

Он нуждается во мне. Он назвал меня Мейдей.

— Скажи мне, где ты. Я скоро приеду.

Глава 18

— Мне нужно идти. — Говорю я Касу, проходя мимо и не глядя на него.

Он произносит мое имя. Я игнорирую его и продолжаю идти.

— Дэйзи. Его голос твёрд, как и рука, которую он оборачивает вокруг моего предплечья и тянет меня, останавливая.

— Что? — огрызаюсь я, поворачиваясь к нему лицом.

— Что, черт возьми, происходит? Его брови сведены вместе, и выглядит он разъярённым.

Это чувство обуревает нас обоих.

— Могу задать тебе тот же вопрос. — Ворчу я, а затем сразу жалею об этом. — Слушай... забей. Мне нужно идти. Если хочешь, можешь меня уволить.

Что-то проскальзывает в его взгляде, но в этот момент это не настолько сильно меня беспокоит, чтобы я пыталась понять, что именно.

Я выдергиваю свою руку из его хватки и продолжаю двигаться.

Позади себя я слышу рычание.

— Твою мать, да постой ты! — кричит он, снова хватая меня за руку и поворачивая к себе лицом.

— У меня нет на это времени! — кричу я в ответ.

Я вижу удивление в его глазах и это дарит мне сладкое удовлетворение.

Да, мудак, я тоже умею кричать.

— Мне нужно идти. — Я понижаю голос. — Я нужна своему брату, и мне нужно идти.

— Джесс? Он в порядке?

— Я не знаю. Именно поэтому мне нужно добраться до него. Так что отпусти меня!

Я тяну руку, и он отпускает.

Но меня останавливают его следующие слова

— Я отвезу тебя к нему.

Он отвезёт меня к Джессу, но я недостаточно хороша для поцелуя?

Пофиг.

Мне нужно добраться к Джессу, а принятие предложения Каса подвести меня решит мою проблему быстрее, чем, если я буду вызывать такси, которое мне не по карману.

— Этим ты очень поможешь, спасибо. — Я говорю это не глядя ему в глаза.

Он кивает. — Позволь мне только захватить ключи от машины.

Я следую за Касом в дом, чтобы забрать сумку из шкафа для верхней одежды, пока он забирает свои ключи из кабинета.

— Готова? — спрашивает он, возвращаясь в прихожую.

Я киваю и следую за ним к машине.

Он спрашивает куда ехать, когда мы усаживаемся в машину.

Спокойно выдохнув, я располагаю локоть на ручке двери и кладу голову на руку. Я смотрю в окно, когда ответ Джесса эхом проносится в моей голове, после того, как я задала ему такой же вопрос.

«Я в мини-маркете на Бродвее».

Я даже не стала спрашивать, что он делал в супермаркете и почему ему понадобилась моя помощь.

У меня есть догадка, почему он был там и нуждался в помощи, но я очень, очень не хотела, чтобы моя догадка подтвердилась.

Но с другой стороны, это не имеет значения. Если я нужна Джессу, я буду рядом.

— На Бродвее в Саттоне есть мини-маркет, Джесс там.

Я смотрю, как Кас загружает адрес в GPS. Загрузив, он заводит машину, и мы отъезжаем.

Тишина оглушает, и мой мозг работает в скоростном режиме.

— Я знаю, что ты думаешь. — Тихо говорю я.

— Правда? Он не смотрит на меня.

— Ты думаешь, что я больше проблема, чем ценность.

— Я думал не об этом.

Но он не оспорил то, что я проблема.

Он прав. Я могу попытаться держать свою жизнь в порядке и избегать проблем, но, независимо от того, насколько сильно я стараюсь, проблемы всегда находят меня.

Часть меня хочет спросить, о чем именно он думает, но я слишком трушу. Вместо этого я сижу тихо и просто смотрю в окно.

Двадцать минут спустя Кас подъезжает к мини-маркету. По ощущениям это были самые долгие двадцать минут в моей жизни. Мы не разговаривали всю дорогу. А я волновалась о Джессе и том, что ждёт меня в супермаркете.

— Спасибо, что подбросил. — Я отстегиваю ремень безопасности. — Я действительно признательна тебе.

— В последнее время ты часто говоришь это.

Я скольжу по нему взглядом. Выражение лица сдержанное, но губы слегка кривятся.

— Ты прав. Прости. — Отвечаю я.

— И это ты часто повторяешь.

— Ты имеешь в виду извинения?

— Ну да.

— Возможно, потому что я сожалею. Я не хочу напрягать тебя.

Он устало выдыхает. — Ты не напрягаешь. — Он поворачивается ко мне, взгляд поймал мой. Когда он снова начинает говорить, его голос немного хрипловат. — Откровенно говоря, я сам удивлён, как много я могу сделать ради тебя.

От этих слов меня берет оторопь. Что он хотел этим сказать?

Неуверенная и взвинченная, я нервно сглатываю. — Что ж, я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал. — Я отрываю свой взгляд от него и тянусь за сумкой, лежащей в ногах. Сердце в моей груди колотится. — Как только я закончу здесь и доставлю Джесса домой, я вернусь на работу и останусь допоздна, чтобы наверстать упущенное время.

— Не нужно.

Нет?

Эти слова возвращают мой взгляд к нему. — Не нужно? Но это работа, запланированная на все послеполуденное время. А еще мне нужны эти деньги. Конечно, этого я не сказала.

Кас, похоже, прочитал беспокойство в моих глазах, потому что его собственный взгляд смягчился. — Я все еще намерен оплатить тебе целый день. А ты просто иди и встреться с братом, Дэйзи.

С теплом в своем сердце я берусь за дверную ручку и открываю дверцу. — Спасибо тебе большое. — Я краснею, понимая, что снова его благодарю. — Ну, думаю, до завтра.

— До завтра. — Отвечает он.

Я выбираюсь из машины и закрываю дверь.

Я смотрю, как уезжает Кас.

Его слова крутятся в моей голове. "Откровенно говоря, я сам удивлён, как много я могу сделать ради тебя."

Мой желудок переворачивается и сжимается. Что, ради всего святого, он подразумевал под этим?

Но именно сейчас у меня нет времени задумываться об этом. Мне нужно добраться к Джессу.

Глубоко вдохнув, я морально подготавливаю себя, а затем иду к мини-маркету.

Я осматриваюсь в надежде увидеть Джесса. Но, естественно, безуспешно.

Если он совершил то, о чем я думаю, он, должно быть, в офисе управляющего магазином.

Пожалуйста, Джесс, пусть это не будет кража.

Я была здесь пару раз, покупала продукты. Кассы находятся слева, там сидят люди. Но я очень не хочу подходить туда и спрашивать о Джессе. Я ищу охранника, но не нахожу его.

Затем я замечаю парня, заполняющего полки в ряду с печеньем. Я направляюсь к нему.

— Простите. Мне позвонил мой брат Джесс. Он сказал, что был... Я оставляю предложение недосказанным, не вполне уверенная, как продолжить его.

Что-то неприязненное мелькает в его взгляде прежде, чем он говорит:

— Пойдемте со мной.

Он кладет пачку печенья, которую держал в руках, назад в коробку, и направляется к задней части магазина. Я следую за ним.

Он останавливается возле двери и открывает ее с помощью брелока. Парень придерживает дверь, пропуская меня первой.

— Они в офисе управляющего. — Говорит он, позволяя двери позади нас закрыться.

Офис управляющего? Мой желудок переворачивается.

Я иду за ним по короткому коридору. Он останавливается возле двери и стучит прежде, чем открыть ее.

— Сестра здесь. — Уведомляет он кого-то, находящегося в комнате. Затем парень отступает, пропуская меня в кабинет.

Парень возрастом около тридцати сидит за столом. Полагаю, он и есть управляющий магазином. Более крупный парень в форме охранника стоит возле стены, а рядом с ним на стуле сидит Джесс.

Наши глаза встречаются. В них я вижу проблеск облегчения, смешанный со страхом.

— Мисс Смит? — спрашивает управляющий, поднимаясь.

Я прохожу дальше в комнату, закрывая за собой дверь. — Дэйзи. — Отвечаю я.

— Я – Джеф, управляющий магазином. Пожалуйста, присаживайтесь. — Он показывает на стул, стоящий напротив стола.

— Джеф, можете сказать мне, что здесь происходит? Я стараюсь говорить ровно. Я присаживаюсь и кладу на колени сумку.

— Вы являетесь опекуном Джесса? — спрашивает меня Джеф.

Я смотрю на Джесса. В его взгляде мольба.

— Именно так. — Я проглатываю свою ложь, возвращая взгляд к Джефу.

— Хорошо. Что ж, мне жаль сообщать вам это, но ваш брат был пойман Бреттом на краже в магазине. Он наклоняет голову в сторону охранника, стоящего за Джессом.

Но я не могу смотреть на охранника по имени Бретт. Все, что я могу делать – пялиться на Джесса, который смотрит куда угодно, только не на меня. С комком в горле и болью в груди я осознаю, что это моя вина.

— Я не вызвал полицию, потому что подумал, что мы можем решить это на месте.

Я почувствовала огромное облегчение.

Я оторвала взгляд от Джесса и снова посмотрела на Джефа. — Спасибо большое. — Говорю я искренне.

— Что ж, после того, как Джесс рассказал о гибели ваших родителей при столь трагических обстоятельствах и что он был под вашей опекой... я не хотел добавлять вам или парнишке еще больше горя. И, думаю, он осознал, что совершил дурной поступок.

«Его родители погибли при весьма трагических обстоятельствах».

Один родитель и при не совсем уж трагических обстоятельствах. Где он научился так хорошо лгать?

Мой взгляд скользит к Джессу. Меня удивляет это, но он смотрит прямо на меня. И беспокойство стягивает мое нутро, когда я вижу в его взгляде намек на вызов, как будто он подначивает меня поймать его на лжи.

Глотнув, я возвращаю взгляд к Джефу. — Что он украл?

— Пак пива Кестрел.

Алкоголь.

Он ворует и пьет.

Господи.

— Мне очень жаль, — я складываю руки в молитвенном жесте, — он раньше никогда ничего такого не делал. Ему просто... было очень тяжело в последнее время. Не то, чтобы я оправдывала его, потому что я не оправдываю. — Я смотрю на Джесса. Продолжая на него смотреть, я говорю Джефу: — Вы говорили, что хотите это уладить на месте. – Я перевожу взгляд на Джефа. — Что вы предлагаете?

Периферийным зрением я замечаю, как Джесс садится ровнее.

— Ну, снаружи магазин нуждается в хорошей уборке. Мы потеряли нашего мойщика окон некоторое время назад, и я еще не подыскал нового. Так что, возможно, Джесс сможет прийти завтра после школы и помыть окна и будем считать, что мы квиты. Как вам эта идея?

— Идеально. — Отвечаю я прежде, чем это сможет сделать Джесс. Вставая, я вешаю свою сумку на плечо. — Я не смогу сопровождать его, потому что работаю до шести. Но я оставлю вам свой номер на всякий случай. Если Джесс не появится, у вас есть мое разрешение позвонить в полицию и доложить им о попытке кражи.

Джеф улыбается мне и протягивает блокнот с ручкой. Я быстренько пишу свой номер и возвращаю все ему.

Затем я поворачиваюсь к Джессу. — Пойдем. Я киваю и поворачиваюсь к двери.

Слышу, как он следует за мной.

Я молчу, пока мы не оказываемся снаружи.

Там я резко останавливаюсь и поворачиваюсь к нему. — О чем ты, черт возьми, думал? Я вскидываю свои руки.

Неповиновение, смешанное со старой доброй злобой и обидой вспыхивают в его глазах. — Думал о том, чтобы присоединиться к семейному бизнесу.

— Это не шутка, Джесс! Тебе повезло, что он не вызвал копов!

Он складывает на груди руки и хмуро смотрит на меня. — Может, я хотел этого. Я слышал, в тюрьме тепленько. Должно быть, лучше, чем в том месте, где я сейчас живу.

Мои глаза расширяются, а страх заставляет сердце неистово биться о грудную клетку. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. — Рычу я.

— Нет? Тогда почему бы тебе не рассказать мне? — требует он.

— Потому что тебе не надо знать. — Я поднимаю свои глаза к его, пытаясь передать свои чувства. — Ни одному ребенку не стоит знать, как выглядит тюрьма изнутри.

От злости его брови сходятся вместе. — Я не ребенок. — Выдавливает он из себя.

— Именно ребенок! — Рявкаю я. — Ты мой ребенок! Слова вылетают до того, как я успеваю их остановить.

В его взгляде вспыхивает что-то такое, что заставляет мой желудок скрутиться. — Я не твой ребёнок! — кричит он. — У меня нет родителей!

Что-то щелкает внутри меня, и я перестаю обращать внимание на то, что вокруг нас люди, которые все слышат. — Есть! У тебя есть я! — Я прижимаю руку к своей груди. — На бумаге я, может, тебе и сестра, но я растила тебя, Джесс! Меняла тебе подгузники! Кормила тебя! Одевала! Ухаживала, когда ты болел! Читала тебе сказки на ночь! Ходила на все твои школьные игры! Я вырастила тебя!

— А потом просто, блядь, бросила меня! — рычит он.

Боль в его словах настолько ощутима, что это заставляет меня отступить на шаг назад с ощущением, будто по груди прошлись лезвием. Я даже не могу отругать его за сквернословие. В целом, проклятия, которыми сыпет Джесс, ничего не значат.

Ему больно. Из-за меня.

— Ты... ушла. — Шепчет он.

И боль от его слов только усиливается, будто лезвие в моей груди начали проворачивать.

— Джесс, — я подхожу ближе к нему, — ты должен знать, что я не хотела уходить. Я бы все сделала, чтобы остаться с тобой. Все.

Его взгляд возвращается ко мне. — Но ты не сделала, ведь так, Дэйзи? Ты совершила кражу в том магазине, зная, какими будут последствия. Или тебе просто было наплевать? Или ты была настолько самонадеянна, что это давало тебе уверенность в том, что тебя не поймают?

Он до сих пор уверен в моей виновности. Даже теперь. Даже после того, как я сама ему сказала, что я невиновна, он все еще не верит мне.

Я не могу выразить своих мучений по этому поводу.

Я обнимаю себя за плечи. Мои слова получаются тихими. — Ты знаешь меня, Джесс. Я не воровка. Глубоко в душе ты знаешь, что я не крала те украшения. Ты знаешь, что я бы никогда ничего подобного не совершила.

Не встречаясь со мной взглядом, он выпускает звук, похожий на смешок. И это что-то распаляет во мне.

— Ты можешь обманывать себя, поверив, что правдой является то, что я воришка, которая никогда о тебе не заботилась, потому что, по твоему мнению, это оправдывает твою злость и такое поведение. Но ты все равно знаешь, что это не правда. Ты знаешь, что я никогда бы ничего не сделала, рискуя тебя потерять.

Он смотрит на меня. Я не могу ничего прочитать в его взгляде.

— Почему я должен тебе верить? Его тон все еще равнодушный.

— Потому что я никогда не давала тебе повода не верить мне. Я прошла, Джесси... через все. Я никогда не уходила. Единственная причина, по которой я ушла, — это потому что меня забрали, не оставив выбора. Но я вернулась. Я здесь и не собираюсь никуда уходить. И никогда не уйду. Я больше никому не позволю увезти меня. Но ты должен впустить меня. Пожалуйста.

Вздыхая, он отводит взгляд и проводит рукой по волосам. Когда его взгляд возвращается ко мне, я замечаю, что жесткость, которая была в нем до этого, смягчается.

— Почему ты не позволяла мне повидаться с тобой в тюрьме? — тихо спрашивает он.

Я переброшена на несколько лет назад. Он звучит точно как тот мальчишка, которого я помню.

В этот момент мое сердце разбивается. Я не могу остановить бегущие слезы. Поджав губы, я вытираю их пальцами. — Потому что я не хотела, чтобы ты приходил в то место... видел меня такой. Но это не означает, что я не думала о тебе ежедневно. Мысли о тебе были единственным, что помогло мне пережить эти восемнадцать месяцев.

Я протягиваю руку, чтобы коснуться его, но убираю ее, не уверенная в том, хочет ли он моих прикосновений.

Он смотрит на землю, устало вздыхает. — Мне нужно идти. — Мягко говорит он, упираясь носком ботинка в бетон.

— Могу я проводить тебя домой?

Он качает головой, не поднимая взгляда. — Но... если хочешь, можешь позвонить мне позже.

Мое сердце воспаряет, и я не могу сдержать улыбку, расплывающуюся на моем лице. — Я с радостью.

Джесс поднимает на меня свой взгляд. Он убирает с глаз волосы. — Круто. Что ж, думаю, мы поговорим еще позже.

— Однозначно.

Я смотрю, как уходит Джесс. В моем сердце теплится надежда, которую я не позволяла себе чувствовать уже очень давно.

Глава 19

Чувствуя себя как никогда счастливой, я напеваю песню, все утро крутящуюся в моей голове — “I Hate You, I Love You" Gnash.

Я счастлива, потому вчера вечером позвонил Джесс, и мы очень долго болтали.

Наша ситуация не изменилась, пока ещё нет, но мы разговариваем, и это больше, чем я имела в это же время вчера.

Джесси сказал, что позвонит мне вечером после того, как помоет окна в мини-маркете. Я надеюсь, что он позволит мне увидеться с ним на выходных, но слишком больших надежд я стараюсь не питать. Я просто счастлива, что у меня с ним есть этот контакт.

В данный момент я направляюсь в кабинет Каса. В одной руке у меня кофе, в другой – маффины, которые я купила в булочной возле станции. Я не знаю, любит ли Кас маффины, но я просто хочу поблагодарить его за вчерашнее. Что поможет отблагодарить лучше, чем пышная выпечка?

Я решаю забыть о том факте, что мы практически поцеловались после нашей прогулки на лошадях, а также о его реакции... отвращение.

Я чувствую жало боли в груди.

Так, ладно, ясно же, что я не совсем забыла. Но он так помог мне вчера. Бросил все, чтобы отвезти меня к Джессу. Позволил мне не выходить на работу после полудня.

Так что, даже если он думает, что я недостаточно хороша для поцелуя, потому что я его подчиненная, то какая разница?

Это не имеет значения. Он помог мне добраться к Джессу, и это все, что имеет значение.

И вообще хорошо, что мы не поцеловались. Потому что поцелуй мог бы все усложнить и подвергнуть риску мою работу.

Мне нужна эта работа. И сейчас больше, чем когда-либо.

Подойдя к кабинету Каса, я стучу в дверь.

Тишина.

Я думаю о том, где он. Его точно нет в доме. Возможно, он вышел на пробежку.

Стоит ли мне пойти его поискать, и тогда я смогу отдать это ему? Или я просто могла бы оставить это в его кабинете.

Да, точно, я оставлю это в кабинете. Это будет для него приятным сюрпризом.

Решение принято, и я нажимаю на дверную ручку, заходя в кабинет.

Его кабинет, как всегда, нетронут. Я вряд ли когда-нибудь смогу здесь убраться, потому что он не позволяет, так что я не могу получить награду за чистоту.

Я обхожу его стол и ставлю на него кофе и пакет с маффинами.

Я беру его блок для записей и ручку.

Кас,

Спасибо за вчерашнее.

Дэйзи.

Мне стоит оставить отпечаток поцелуя на нем?

Нет, это будет лишком странно. Особенно после вчерашнего.

Оставив все как есть, я отрываю листок от блока и приклеиваю его к пакетику с маффинами.

Как только я кладу ручку на стол, слева от меня открывается дверь, и из неё выходит Кас.

При виде меня его глаза расширяются. Он быстро захлопывает дверь позади себя. — Что ты здесь делаешь? Его речь быстрая, тон – резкий.

— Я просто оставляю в благодарность кофе и маффины. Я стучала, но никто не ответил. Мой взгляд перемещается на дверь, возле которой стоит Кас.

Эта дверь всегда была здесь? Не помню, чтобы видела её раньше.

— Что ж, если за стуком не следует ответа, обычно этот значит, что здесь никого нет и тебе следует прийти позже. А не гребаное предложение войти. Его тон грубый.

Меня это бесит.

И я действительно ненавижу, когда он срывается на меня.

— Серьёзно? — мой взгляд мечется к нему. — Мне нужно заходить во все комнаты в этом доме, чтобы убраться в них, и они должны быть пусты, чтобы это произошло.

— Ты пришла сюда, чтобы убирать?

— Нет, но...

— Но что? — огрызается он.

— Я просто хотела поблагодарить тебя! Мой голос становится на октаву выше.

Его глаза расширяются, и взгляд скользит к кофе и пакету, стоящим на столе. Он смотрит на них некоторое время.

Я чувствую жар и то, как гулко бьется пульс у меня на шее.

Очень медленно он возвращает ко мне свой взгляд. — Что ж, ты поблагодарила, теперь можешь идти.

Я чувствую себя глупо.

Не знаю, чего я ожидала, принеся в благодарность подарок. Может, улыбки. А тебе и не надо. Но я не ожидала, что он будет таким мудаком.

Чему я удивляюсь?

Он тот, кто он есть – Придур-Кас.

Откровенно говоря, сама не знаю, почему я напрягаюсь.

Принуждаю его.

Я уже собираюсь развернуться и уйти, когда мой взгляд цепляется за дверь, которую он все ещё охраняет как часовой.

Почему я не помню ту дверь? Я здесь была несколько раз прежде, и я не помню, чтобы она здесь была. А двери не появляются магическим образом.

Я киваю на дверь. — Ты не показывал мне эту комнату во время тура по дому. Я должна убирать в этой комнате?

— Нет. — Огрызается он, тон голоса тихий и мрачный.

Что-то мелькает в выражении его лица. Он все ещё зол, но еще он выглядит... встревоженно. Это читается в его взгляде.

Его дискомфорт привлекает мое внимание, потому что каким точно никогда не бывает Кас – так это встревоженным.

Высокомерным? Придирчивым? Злым? Придурком? Да – на все эти вопросы.

Но никогда – встревоженным.

— Ладно. Я делаю шаг назад. Повернувшись, я опираюсь на пятку, чтобы уйти.

Его голос ударяет мне в спину, когда я уже тянусь к двери. — С этого момента мой кабинет вне зоны твоего доступа. Я не хочу, чтобы ты сюда заходила. Никогда.

Я останавливаюсь в дверном проёме и поворачиваюсь к нему. — Да, мистер Мэтис. Я даже приседаю в реверансе из чистой вредности.

Он хмурится. И так, с мрачностью во взгляде и на лице, он от меня отворачивается.

Я взялась за дверную ручку и начала закрывать дверь. Но перед этим я вижу, как Кас достаёт из своего кармана ключ и вставляет его в замочную скважину загадочной двери, чтобы закрыть ее.

Час спустя я стою с головой в духовке, намывая её, когда слышу шаги, раздающиеся по кухне.

Я знаю, что это Кас, узнаю его поступь.

Насколько жалко то, что я узнаю звук его шагов?

Ладно, какая разница?

Я все ещё злюсь на него. Он ублюдок, и я его игнорирую. Я не в настроении для повторения скандала.

Его присутствие разожгло во мне пламя гнева, которое превратилось в бушующую лаву.

Я продолжаю тереть духовку, возможно, усерднее, чем требуется.

— Дэйзи. — Мягко зовёт он.

Его голос похож на нежное, вызывающее мурашек, поглаживание моей кожи пальцами.

Как ему удается так легко влиять на меня?

Это раздражает. Он болван. Огромный болван, все время кричащий на меня.

Представив себе, что мои нервы как стальные канаты, я игнорирую мою кожу—предательницу, а заодно и его.

Я слышу, как он тихо выдыхает, стоя позади меня.

— Дэйзи... ранее... я повел себя как полнейшая сволочь. Прости... меня.

Что?

Моя голова дергается от шока на его извинение, и я ударяюсь о верхнюю часть духовки.

— Дерьмо. — Я морщусь. Бросив губку, я немедленно хватаюсь за голову рукой прямо в резиновой перчатке.

Я вытаскиваю голову из духовки, потирая больное место.

— Ты в порядке? — рядом со мной раздаётся голос Каса.

— Просто отлично. — Раздраженно отвечаю я.

— Уверена?

— Уверена. Не глядя на него, я иду к раковине.

Я сдергиваю с себя резиновые перчатки с большим рвением, чем требуется. Я кладу их на край раковины и начинаю мыть руки.

Он может, сколько угодно извиняться, но я все ещё зла и, думаю, имею на это полное право.

Конечно, он платит мне зарплату, но это не дает ему право относиться ко мне девяносто процентов времени как ужаснейший мудила. Это перечеркивает все то время, когда он был добр со мной. И его отстойные извинения привели к тому, что я шмякнулась головой. Так что да, и это тоже.

Я слышу, как он движется и вот уже стоит позади меня, прислонившись спиной к барной стойке. Руками он взялся за край столешницы.

Я не смотрю на него. Я сосредотачиваюсь на мытье рук, которые уже чистые. Мне просто нужно что-то делать руками, иначе я рискую совершить какой-нибудь сумасшедший поступок, например, придушить его.

— Дэйзи...

Я закрыла кран и схватила со стойки полотенце для рук. Уходя, я вытираю свои руки.

Мне нужно пространство.

Я устала от его переменчивости от горячего – к холодному. Я устала быть человеком, на которого кричат. И от него, который в одну минуту относится ко мне доброжелательно, а уже в следующую – так, словно у меня чума.

Конечно, он пришел и извинился, опять же, за то, каким был мудаком. Не поймите меня неправильно; извинение – в первую очередь, затем – шок. Но я уже сыта по горло его идиотскими выходками.

Тишина между нами тянется и тянется. Я уже пересушила свои руки, а теперь считаю плитки на стене.

В конце концов, я больше не могу это выдерживать. Я кладу полотенце на островок и поворачиваюсь, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Вам нужно, чтобы я что-то сделала?

Вот так, Дэйзи. Держись профессионально. Не переводи это в личную сферу.

А это личное?

Кас настороженно смотрит на меня. Затем наклоняет голову в сторону пакета с маффинами, которые я ему принесла и который теперь стоит в центре кухонного островка.

— Ты можешь помочь мне съесть это. Его слова мягкие, но тщетно.

— Нет. Я не хочу. Что-то еще?

Он смотрит на меня удивленно, и он не уверен, что еще сделать.

Что, по его мнению, должно было произойти? Что я упаду ему в ноги со словами "Да, Кас! Конечно, я хочу помочь тебе съесть те маффины, которые я принесла в твой кабинет как раз перед тем, как ты наорал на меня?".

Как бы не так, козел.

— Вам еще что-то нужно? — настаиваю я.

Я давлю, потому что я хочу убраться подальше от него.

Он сосредоточивается, сводя брови вместе. — Нет.

— Хорошо. Тогда у меня есть еще работа, которую нужно сделать... Я поворачиваюсь на пятках и двигаюсь к двери.

— Вообще-то...

Его тихий голос останавливает меня, и я медленно поворачиваюсь.

Он отталкивается от барной стойки и идет вперед, остановившись у кухонного островка. Его взгляд заставляет мое сердце сильнее биться в грудной клетке. Он облокачивается на островок и скрещивает на груди руки. Я игнорирую то, как хорошо смотрятся его руки, лежащие поверх его великолепной груди.

Великолепная грудь. Вы слышали меня?

Дэйзи, ты забыла – он тебе не нравится?

— Я передумал. — Говорит он. — Есть кое–что, что ты можешь для меня сделать.

Я хмурюсь. — Что?

— Ты можешь принять мое гребаное извинение.

Я смеюсь.

На самом деле смеюсь.

Он гневно хмурит брови.

Все еще смеясь, я отвечаю: — вам действительно стоит поработать над своим искусством извиняться, мистер Мэтис.

От этого он хмурится еще сильнее.

Устав от этой беседы и от него самого, я поворачиваюсь и начинаю уходить, но он останавливает меня, на этот раз схватив за руку.

Удивившись тем, что он так быстро пересек кухню, я разворачиваюсь и обнаруживаю себя, глядящей в его полные злости черные глаза.

— Что ты делаешь? — выпаливаю я.

Но он как будто не слышит меня.

— Какого хрена ты от меня хочешь? — тихо спрашивает он, закипая.

Опешив от его слов, я отвечаю:

— Ничего. Я ничего от тебя не хочу.

Затем, как по щелчку пальцев, я меняю свое мнение.

— Хотя, кое-что мне от тебя все же нужно. Я хочу, чтобы ты перестал орать на меня! — Забавно такое говорить, особенно учитывая, что сейчас я сама ору на него. — Я хочу, чтобы ты перестал относиться ко мне как мудак! Я хочу, чтобы ты перестал менять свое отношение от горячего – к холодному, в зависимости от своего настроения! Я хочу, чтобы ты относился ко мне как к человеку – все время, а не иногда! Я хочу...

Я не могу закончить оглашать свой вердикт. Моя речь обрывается его ртом.

Потому что подонок целует меня.

Он действительно коснулся своими губами моих губ и целует меня.

Глава 20

Он целует меня.

Ох ты ж черт. Кас меня целует.

Он целует меня!

На избавление от шока уходит пятая доля секунды. Затем в игру вступает ощущение от его губ, и вот уже все ставки сделаны.

Моя свободная рука находит путь к его груди и пальцы впиваются в рубашку. Я приоткрываю губы в тихом стоне. Он пользуется этим, чтобы просунуть свой язык мне в рот, углубляя поцелуй. И я отвечаю ему с таким же напором.

Кас прижимает меня спиной к стене, его губы крепко прижаты к моим.

Рукой он держит меня за запястье. Кас прижимает мою руку к стене, а затем придавливает меня нижней частью своего тела, заключая в ловушку. Не то чтобы я хотела уйти в ближайшее время. Или вообще когда-либо.

И о, черт... он твердый. Я могу почувствовать, как его эрекция впивается мне в живот.

Я сделала его твердым одним только поцелуем.

Вперед, я!

Ощущение его твердости, упирающейся в меня, в сочетании с его языком, восхитительно и яростно поглаживающим мой, заставляет меня извиваться. Я уверена, что мои трусики уже очень мокрые.

Боже, этот мужчина умеет целоваться.

Я могла бы писать песни о том, как он совершенен в поцелуях.

Но это было бы странно. Кроме того, я ни хрена не умею писать.

Кас отпускает мое запястье и притягивает мое лицо обеими руками в такое положение, что теперь он может целовать меня так, как ему того хочется. И я совсем не против.

Я скольжу руками по его спине, жаждущая почувствовать под своими пальцами его, такого большого и сильного.

Его язык скользит по моей нижней губе, заставляя меня стонать и тереться об него.

Я чувствую, как по его телу пробегает дрожь, и он сильнее прижимается ко мне.

— Блядь, детка. — Стонет он прежде, чем снова захватить мой рот.

Он целует с большим рвением, граничащим с сумасшествием.

И я отвечаю ему взаимностью.

Мы притягиваемся, получая то, в чем каждый из нас нуждается. Фактически, мы, на хрен, трахаем рты друг друга.

Кас целиком прижат ко мне, но даже в таком положении я не чувствую его достаточно близко.

Я хочу больше его. Хочу его целиком.

Я обвиваю его ногу своей. Его рука покидает мое лицо и скользит к моему бедру. Он поднимает мою ногу выше, оборачивая ее вокруг своего бедра.

Он смещает нижнюю часть тела так, что теперь он трется о меня.

Как раз в том самом месте, которое так в этом нуждается и которое умоляет о прикосновении.

Он задевает зубами мою нижнюю губу, толкаясь напротив меня.

— Да, Кас,— стону я.

И вот тогда все и меняется.

Или прекращается. Или становится неправильным.

Я не совсем уверена в том, что происходит. Все, что я знаю — он больше не двигается и не целует меня.

Он отстраняется и смотрит на меня так, будто даже не знаком со мной. Как будто не понимает, зачем он здесь.

Его брови сходятся вместе, и он зажмуривается. Выглядит так, будто ему больно.

Холодное, мерзкое чувство стекает в мой желудок.

Мои руки падают.

Его глаза резко распахиваются. В его взгляде я вижу... сожаление.

Хреново сожаление!

У меня такое ощущение, будто все мое тело засыпали льдом, осколки которого царапают и колют мою кожу.

Его рука соскальзывает с моего бедра, позволяя ноге опуститься на пол. Громкий стук моей туфли о кафельный пол разрывает томительную тишину.

Он отступил от меня.

В моей груди образовалась пустота.

— Кас...

Он развернулся на каблуках и ушел, оставив меня стоять на месте.

Что?

Я снова уперлась в беспощадную стену.

Что... только что произошло?

Мы были здесь, целовались, и это было невероятно. Я имею в виду, казалось, будто он получает удовольствие. А затем он... выглядел так, будто даже сам не понял, почему целует меня, а затем, не сказав ни слова, ушел.

Я этого не понимаю.

Или...

Может быть, он просто вспомнил, кого именно он целует.

О, Господи.

Меня тошнит.

Он правда думает, что я его недостойна.

Возможно, так и есть.

Я влачу нищенское существование. Только вышла из тюрьмы. Я тащу за собой багаж больше, чем может вместить в себя аэропорт Хитроу.

Я – отброс.

Да ради Бога, я же его уборщица!

Мои глаза начинает щипать от слез. Я нажимаю на них основанием ладоней.

Кас великолепно выглядит, и он богат. Несомненно, в девяноста процентах случаев он козел, но богатым людям и положено быть такими.

Так что с чего бы, ради всего святого, такому парню, как он, хотеть такую девушку, как я?

Он и не хочет, ясно же.

Очевидно же, что он потерялся на какой-то момент. А я была простым способом потратить несколько минут.

И не я ли только что поддалась? Да, если бы он попросил, я бы даже переспала с ним.

Господи, я такая дура.

Мое лицо начинает пылать от смущения.

Неужели я ничему не научилась? Разве я не обожглась достаточно с мужчиной, которого я подпустила близко к себе?

И выбрать для поцелуя из всех людей именно его... моего босса.

Но, в конце концов, именно он целовал меня. Не я на него набросилась. Он спровоцировал это. А сразу после поцелуя повёл себя как недоумок.

Поразительно гадкий поступок.

В смысле, кто так делает? Кто целует человека, а потом просто уходит?

Придурок – вот, кто.

Придур-Кас.

Ну и хрен с ним.

Мне не нужно его дерьмо.

Мне лишь нужна эта работа.

Я делаю несколько глотков воздуха, хотя он ощущается вязким и единственный запах, который я могу ощутить на своей коже, – это запах Каса. Аромат его гребаного лосьона после бритья.

Распрямив спину, я отталкиваюсь от стены и направляюсь к задней двери – иду в абсолютно противоположном направлении от того, куда ушёл Кас.

Мне просто нужно выбраться наружу, вдохнуть свежего воздуха. Проветрить голову. Выяснить, как справиться с этой монументальной херней.

Я направилась к заднему двору и прошла вокруг дома, нуждаясь в тишине.

Я прислонилась к дому и откинула назад голову.

Вдыхая, я закрыла глаза. Но как только я сделала это, все, что я могу видеть – как Кас целует меня. Я помню ощущение его губ на своих, как будто прямо сейчас это снова происходит.

Я хочу его. Как бы мне ни было ненавистно это признавать, но такова правда.

Мне может не нравиться Кас, и я могу хотеть врезать ему по яйцам. Но я правда хочу его.

Как с этим справиться?

Но я не могу быть с ним, потому что это была бы самая худшая в мире идея, к тому же он не хочет меня.

Он дал мне ясно это понять, когда отпрянул от меня, посмотрел с сожалением и скрылся, ни слова не сказав.

Я дышу сквозь боль от его отказа.

И как я собираюсь забыть его вкус, то, как он целуется, как ощущается под моими пальцами?

А как я собираюсь ежедневно видеться с ним после этого?

Я сделаю это, потому что у меня нет выбора. Он меня не хочет, но на кону стоят более важные вещи, чем плотские желания к Кастору Мэтису.

И это был просто поцелуй. Один ничтожный поцелуй.

Только вот... ощущалось это не как просто поцелуй.

— Эй, что ты здесь делаешь? Избегаешь работы или просто скрываешься от Каса? Звук смеющегося голоса Купера вырвал меня из моих мыслей.

Мои глаза резко распахиваются. На секунду меня окутывается паника при мысли о том, что он знает, что только что произошло на кухне между мной и Касом, но он не может этого знать.

Стряхивая это ощущение, я отталкиваюсь от стены и выдавливаю улыбку.

— Эй, Купер. Ничего. Просто минутный перерыв.

Он смотрит с пониманием.

— Кас снова устроил тебе жесткие времена?

Устроил ли он? Ну, он однозначно был жестким несколько минут назад.

Пока не осознал, из-за кого именно он затвердел.

И эта мысль выливает ушат холодной воды на воспоминание.

— Не больше обычного. — Я складываю на груди. — А что тут здесь делаешь? — спрашиваю его.

— Выбежал за молоком. — Улыбается он.

— Ты всегда прибегаешь за молоком. Вы, ребята, живёте одним лишь чаем?

— И печеньками.

— Нельзя забывать о печеньках. Ты и за ними забежал?

Его улыбка становится шире.

— К счастью для тебя в холодильнике есть молоко, а в кладовой – много печенья. Я принесу их тебе.

— Но прежде... — он останавливает меня, взяв за руку, а потом быстро отпрянув, — я, ммм... я хотел спросить тебя... — Он переминается с ноги на ногу, пробегая рукой по своим волосам и избегая моего взгляда. — Ладно, я подумал, может, ты бы хотела пойти выпить в четверг вечером?

— Со всеми вами? Конечно. Я улыбаюсь от мысли, что меня пригласили на одну из их тусовок.

— Вообще-то... — Он переводит взгляд на меня. — Я имею ввиду только ты и я.

— Ох. Ох.

— В смысле, если ты не хочешь, то все нормально...

— Нет, все отлично. — Правда ведь? — В смысле, конечно. Да. Дэйзи... что ты делаешь?

— Да? Его глаза загораются, а губы расплываются в огромной улыбке.

Вот дерьмо, что я делаю? Мне нравится Купер... но Кас... и я уже согласилась.

— Да, — повторяю я с улыбкой.

Его улыбка становится ещё шире.

— Круто. Тогда не дашь ли ты мне свой номер, чтоб я мог написать тебе и все утрясти?

— Конечно. Только сначала позволь принести тебе молоко и печенье. — Я бьюсь головой о стену, у которой стою.

Я пропускаю его пройти первым в дом. Глядя, как он минует угол, я издаю тихий стон.

Господи, Дэйзи, какого черта ты задумала?

Сначала была поцелована Касом, а затем меня пригласил на свидание Купер – и все это в течение двадцати минут.

Отлично сработано, Дэйзи. Действительно, прекрасная работа.

Мне показалось, что я слышу движение на балконе Каса. Я поднимаю голову и отхожу назад, чтобы получше рассмотреть, но там никого нет, а дверь в его комнату закрыта.

Должно быть, это птица или ветер, или что-то другое.

— Дэйзи, ты идёшь или как? Высокий голос Купера, раздающийся от задней стороны дома, резко возвращает меня в настоящее.

Я говорю на выдохе:

— Да, я иду.

Глава 21

— Ты будешь сидеть спокойно? Откровенно говоря, Дэйзи, ты хуже некоторых детей, которых мне доводилось стричь.

— Прости. Я просто не знаю, хорошая ли это идея — прикладывать столько усилий ради моих волос, учитывая то, что я вообще не уверена, стоит ли мне идти на встречу с Купером. Я не хочу приходить при полном параде и тем самым давать ему ложную надежду.

Сиси убирает плойку от моих волос и пригвождает меня взглядом в зеркале.

— Во-первых, это твоё первое свидание с того момента, как ты вышла из... — она колеблется, — того места.

Сиси не называет это тюрьмой. Я думаю, что, по её мнению, я расстроюсь от того, что она назовёт так это место, но она ошибается. Откровенно говоря, думаю, ее расстроит больше тот факт, что я была там, а она ничего не могла сделать, чтобы помочь мне.

— Это не свидание, Си. Мы просто друзья и коллеги, которые идут выпить.

Она смотрит на меня.

— Он пригласил тебя. Это свидание. И почему ты думаешь, что тебе не стоит идти с ним?

Я выдыхаю.

— Потому что он пригласил меня через пару минут после того, как мой язык был в глотке моего босса, и я не могла здраво мыслить.

От этого воспоминания мой желудок скручивается в удовольствии и боли.

После вчерашнего ухода Каса я его больше не видела.

После того как я необдуманно согласилась на предложение Купера пойти выпить, мы с ним были на кухне, и я услышала, как громко хлопнула входная дверь. А затем раздался рёв двигателя машины Каса прежде, чем он сорвался и уехал.

Он не приехал домой на остаток дня. Вчера и сегодня его тоже целый день не было.

Я не знаю, где он был. Но я точно уверена в том, что он меня избегает.

Я знаю это, потому что на его кровати явно спали обе эти ночи. Я имела удовольствие заправлять ее каждое утро.

Очевидно, он просыпался рано и покидал дом до того, как я приходила на работу и проводил вне дома все время до моего ухода.

Вначале я испытывала облегчение, потому что он избавил меня от неловкого разговора. Но когда облегчение прошло, его отсутствие стало ранить. И все это служило тому, чтобы напомнить мне, почему он изначально перестал меня целовать.

А эти сборы к походу на выпивку с Купером – глупость. У меня уже достаточно проблем на работе с одним парнем, чтобы примешивать сюда еще и второго.

— Я собираюсь отменить встречу с Купером. — Решительно заявляю я, потянувшись к телефону, лежавшему на туалетном столике, перед которым я сижу.

— Ни хрена подобного, Дэйзи Мэй Смит.

Моя рука замирает над телефоном, пальцы оборачиваются вокруг него.

— Прочь руки от телефона, Мейдей. — Говорит подруга «не спорь со мной» тоном.

Бросив на нее уничтожающий взгляд, я медленно убираю руку от телефона.

— Нет, ты послушай меня. Среди всех, ты заслуживаешь ночь развлечений. После всего, через что ты прошла, ты должна провести ночь с хорошим парнем, который, к тому же, горяч. И австралиец. Ну, ты знаешь, акцент. — Она усмехается.

— Согласна, я поддамся тебе из-за акцента. Но я сказала: "симпатичный", а не горячий.

— То же самое.

— Джейсон был горяч.

Она хмурится, глядя на меня.

— И я думала, что он был хорошим парнем, — продолжаю я, — посмотри, куда меня это привело.

Ее нахмуренное выражение смягчается.

— Джейсон – это чума для общества. Радиоактивный отход в потрясающе чистом воздухе. Я ненавижу эту мразь и пожелаю ему хорошенько устроиться в аду, когда я пошлю его туда. Но он – еще не все мужчины, детка. Я не хочу, чтобы то, что случилось у тебя с этим неприятным человеком, ты проецировала на всех мужчин. И я не утверждаю, что у тебя должны быть отношения с Купером или даже что ты должна ему сразу начать доверять. Я просто хочу, чтобы ты сходила куда-нибудь и повеселилась. Позволь кому-нибудь сводить тебя на ужин или просто выпить вина, как в данном случае. Ты заслужила это, Дэйз.

— Я знаю. — Вздыхаю я. — Просто это ощущается неправильно.

— Из-за Каса?

Сиси в курсе всего, что произошло между мной и Касом. Я держала ее в курсе всех событий моей жизни. В смысле, она моя лучшая подруга. Я рассказываю ей все.

Забавно, но она совсем не выглядела удивленной, когда я рассказала ей о нашем с Касом поцелуе.

Когда я спросила ее о причине, она ответила (я цитирую): «Я не удивлена, потому что я никогда не видела тебя такой раздражённой из-за парня, так что было очевидно, что он тебе нравится. Ну, и, ты – это ты. Так что, конечно, он захочет переспать с тобой».

Итак, я предсказуемая и сексуально привлекательная.

Только моя привлекательность не распространяется на Каса.

Я под ним. И не в хорошем смысле.

Вздох.

— Да. В смысле, мы поцеловались, и потом я сразу согласилась пойти гулять с Купером. Просто это ощущается неправильно.

— Кас отшил тебя. Прости, — добавляет она на мое вздрагивание, — но он повёл себя как идиот. Ты ничего ему не должна. И тебе точно не стоит чувствовать себя странно.

— Я знаю, ты права, но я все ещё чувствую себя странно. И я знаю, что он меня избегает.

Мои плечи опускаются.

Она откладывает плойку на туалетный столик и кладёт руки мне на плечи, слегка их поглаживая.

— Детка, если Кас не видит, кого он может заполучить в твоём лице, то он придурок. Огромный придурок. — Ее руки соскальзывают прежде, чем она возвращает их мне на плечи. — Ты невероятная, Мейдей. Забавная, умная и красивая.

— И бывшая заключённая.

— Заткнись! — Она хмурится. — Ты потрясающая, и, очевидно, Купер думает так же, потому что пригласил тебя. И сегодня только выпивка с симпатичным, хорошим парнем. Это не должно означать что-то большее. Но ты пойдёшь сегодня в лучшем виде, потому что я невероятно талантлива в прическах и потрясающая подруга.

Она дарит мне улыбку и взлохмачивает руками мои волосы.

Глядя с благодарностью сквозь зеркало на неё, я тянусь назад и, взявшись за ее руку, поглаживаю ее.

— Ты невероятная, Си. Ты самая лучшая.

— Я знаю. — Она снова улыбается.

Затем она поднимает плойку и закручивает другую прядь волос.

На туалетном столике начинает звонить мой телефон. Я смотрю на экран и вижу, что звонок от Купера.

Желудок скручивает от нервов.

— Привет. — Отвечаю я. — Я как раз собираюсь. Это не должно занять много времени.

— Дэйзи, — он звучит взволнованно и немного запыхавшимся, — мне жаль поступать так с тобой в последнюю минуту, но мне придётся отменить нашу сегодняшнюю встречу.

Огромное облегчение и маленькая доля разочарования пробегают по моему телу.

— Все в порядке, не волнуйся.

— Нет, не в порядке. — В его голосе сквозит разочарование. — Я действительно очень ждал этого вечера с тобой, но сейчас я в своей машине по дороге на работу. Каким-то образом лошади разбежались и бесчинствуют вокруг поместья. — Он тихо вздыхает. — Я собираюсь загнать их назад и затем починить забор, через который они прорвались. Скорее всего, это займёт всю долбаную ночь.

— Ты хочешь, чтобы я приехала помочь?

— Не волнуйся. — Говорит он мягким тоном. — Но спасибо за предложение.

Он берет короткую паузу, затем продолжает:

— Попробуем перенести на завтрашний вечер? В то же время?

Это выход для меня. Я могу отказать... но я чувствую себя плохо от того, что парень, кажется, на самом деле хочет пойти выпить со мной. Так что я слышу свой ответ:

— Конечно.

— Отлично. — Я практически могу услышать его улыбку. — Что ж, полагаю, я увижусь с тобой завтра.

— Тогда до встречи.

Я кладу трубку одновременно с Купером и возвращаю телефон на туалетный столик.

— Это Купер. Он вынужден был отменить нашу встречу, так что я никуда не иду сегодня вечером.

— Говнюк. — Говорит она шутливо-гневным голосом.

— Ты слышала весь разговор?

— Да, прости. Я не собиралась подслушивать, но не услышать было, типа, сложно. Но ведь он пригласил тебя на завтрашний вечер?

Я дарю ей лукавую усмешку.

— Ты же знаешь, что да. Также ты в курсе, что я согласилась.

Улыбаясь, она говорит:

— Так держать, девочка. — Затем она наматывает новую прядь на плойку. — И завивка сегодня не пропадёт. Мы устраиваем девичник. Как же давно мы с тобой не выбирались в город. Итак, я закончу с твоими волосами, дай мне полчаса на сборы, и мы уходим. Мы можем пойти в тот новый клуб в городе. Что скажешь?

Вечер в городе с моей девочкой... звучит идеально.

Я улыбаюсь ей в зеркале.

— Я говорю... да, черт побери!

Глава 22

В клубе громыхает “Like I Would” Зейна. У меня в руке напиток. И я чувствую себя абсолютно не в своей тарелке.

На самом деле я никогда не была тусовщицей. Наличие младшего брата, о котором нужно заботиться, означало, что ночные гулянки были для меня редкостью.

Откровенно говоря, я в настроении идти домой. Мои ноги болят, и я устала. Кроме того, утром мне на работу. Но Сиси наслаждается, а я не хочу быть кайфоломщицей.

Перед тем, как прийти в этот клуб, название которого я напрочь забыла, мы заглянули в несколько баров.

Сиси пошла в бар, чтобы купить ещё выпивки. Я откидываю голову назад, проверяя ее, и вижу, что она болтает с рядом стоящим парнем.

Он выглядит милым.

Я допиваю свой напиток и ставлю пустой бокал на ближайший столик.

Затем у меня появляется это странное покалывающее ощущение в задней части шеи, как будто кто-то наблюдает за мной. Это ощущение сопровождает меня всю ночь.

Я кручу головой, но ничего не улавливаю – или лучше было бы сказать – никого, кто следил бы за мной. В этом месте все равно не поймешь. Тут тьма народу. Я потираю рукой шею, избавляясь от этого ощущения.

Если честно, мне начинает казаться, что я схожу с ума.

Я поворачиваюсь к Сиси. Она выглядит глубоко поглощенной в беседу с милым парнем.

Решив, что хочу в туалет, я ловлю ее взгляд и одними губами проговариваю ей о своём походе в уборную.

В ответ она показывает на пол, давая понять, что будет на месте, когда я вернусь.

Большим пальцем, поднятым вверх, я подтверждаю своё согласие и направляюсь к дамским комнатам.

Я пробираюсь сквозь толпу и следую по коридору к уборным. Табличка на стене указывает, что слева мужской туалет, а справа – для женщин и инвалидов.

Здесь как-то жутковато. Свет паршивый, от стен отскакивают звуки басов, создавая ощущение, будто это сцена из фильма ужасов про зомби.

Достигнув конца коридора, я сворачиваю направо, и в это ты момент мои шаги замедляются, в то время как сердце набирает обороты.

Кас.

Он стоит возле комнаты для инвалидов, прислонившись плечами к стене.

Он одет в синие джинсы и белую рубашку. Рукава подкатаны, обнажая потрясающие предплечья – я могла бы поиграть с его руками, – его волосы распущены и заправлены за уши.

Выглядит он потрясающе.

Но мне-то какая разница?

Вот до чего мне есть дело, так это, что он тут делает?

— Что ты здесь делаешь? — озвучиваю я свои мысли.

Он отталкивается от стены, становясь ровно.

— И тебе привет.

Я смотрю на него.

— Привет. Так что ты здесь делаешь?

Он склоняет голову набок.

— Мне нужно было воспользоваться уборной.

— Я имею в виду клуб. И, в любом случае, мужской туалет в другой стороне.

Я показываю в том направлении.

Улыбка касается уголков его губ. Он складывает руки на груди. Ткань натягивается на его бицепсах и становятся видны вены на его предплечьях, которые выглядят очень... "лизабельно".

Но мне все равно.

Да, конечно, именно так, Дэйзи.

— Где твой ухажёр? — спрашивает Кас.

Во мне внезапно вспыхивает чувство вины, но оно быстро сменяется подозрительностью.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

— Откуда ты знаешь, что у меня сегодня свидание?

Он пожимает своими потрясающими плечами.

— Я босс, до меня доходят слухи.

— Что ж, тогда тебе следует знать, что мое свидание было отменено по причине того, что твои лошади разбежались и мой ухажёр был вынужден ехать и ловить их.

— Точно. Это досадно.

Мать твою!

— Звучит так, будто ты действительно расстроен.

Уголки его губ поднимаются вместе с плечами.

Мои глаза еще больше сужаются.

— Это ведь был ты? Ты выпустил лошадей.

Это не вопрос. Я знаю, что это его работа. Могу видеть это в его глазах.

Подонок.

Он оскорбленно смотрит на меня, но эта идиотская улыбка все ещё играет на его губах.

— И зачем, ради всего святого, мне это делать?

— Кто знает? — я вскидываю руки. — Чтобы испортить мне ночь? Чтобы позлить меня? Кто знает, зачем ты вытворяешь такое? Может, тебя заводит делать мою жизнь невыносимой.

Или он ревновал.

Меня?

Не похоже.

Я позволила этой мысли упорхнуть в темноту.

Он долго смотрит на меня, прежде чем сказать низким, хриплым голосом:

— Поверь мне, Дэйзи, когда я говорю о том, что меня заводит, я точно не имею в виду делать твою жизнь невыносимой.

Ох... вау.

Но я не позволяю его словам влиять на меня. Я удерживаю выражение своего лица и позволяю гневу сочиться.

— Нет? Получается, что ты делаешь мою жизнь невыносимой ради развлечения.

Что-то меняется в его лице, и он отводит от меня взгляд.

— Я правда делаю твою жизнь невыносимой? Его голос необычно тихий.

Я обнимаю себя руками.

— Ну, может, не невыносимой... но я также не могу сказать, что ты освещаешь мой день.

Ну, кроме тех моментов, когда ты меня целуешь. Но после этого ты сбегал и портил момент.

Он переключается на свои ноги.

— Я не хотел быть уродом по отношению к тебе.

Его взгляд возвращается ко мне, и в нем появляется некая серьезность.

— Ну, тогда не будь. — Мягко отвечаю я.

Он вздыхает, переводя взгляд на стену.

— Это непросто.

— Это настолько просто или настолько сложно, насколько ты сам делаешь это таковым.

Его взгляд резко скользит ко мне.

— Ты делаешь это сложным.

В моем животе вспыхивает пожар.

— Знаешь, что? Пошел ты, Кастор Мэтис! Слова выскальзывают из меня прежде, чем я успеваю остановить их.

— Ты только что сказала, что хочешь трахнуть меня? (здесь имеется в виду игра слов. Fuck you можно перевести как "трахнуть тебя" (дословно), так и "пошел ты" — прим. пер.)

Я смотрю в его глаза. Лицо серьезное, но в глазах плещутся бесы.

Подонок подшучивает надо мной.

— Нет. — Я скриплю зубами. — Ты знаешь, что я имела в виду.

Я опускаю руки и кладу их на бедра, выпуская вдох отчаяния.

— Господи, ты можешь просто прекратить быть таким мудилой?

Наступает момент тишины.

А затем мертвенно серьезным голосом он спрашивает:

— Ты только что назвала меня... мудилой?

Мое сердце тяжело грохочет о грудную клетку. Затем я выпрямляю спину. Гордо вздернув подбородок, я говорю:

— Да. Потому что ты ведешь себя как мудила.

Он смотрит на меня так долго. Его лицо абсолютно без эмоций.

Затем его губы кривятся, и он разражается смехом.

Потрясающе искренним хохотом.

Я слышала раньше, как смеется Кас, но никогда не слышала такого смеха у него. Это красивый заразительный звук. Прежде, чем осознать это, я тоже смеюсь, и это потрясающее ощущение.

— Не могу поверить, что ты назвала меня мудилой. — Говорит он между приступами хохота.

— Ну, ты это заслужил. — Смеюсь я.

Он вытирает глаза.

— Да, ты права, заслужил.

Наш смех затихает, и теперь мы просто стоим рядом, взгляды прикованы друг к другу.

Что-то в воздухе между нами меняется. Как будто смех очистил нас от гнева, и все, что осталось – это чистая химия и жар. И это похоже на усиление накала, притягивающего меня к нему.

Я слышу биение своего пульса в ушах. Кожу покалывает. Желудок скручивает и тянет.

Взгляд Каса скользит от моих глаз к губам.

Я как будто рефлекторно облизываю их.

Я наблюдаю, как вспыхивают и горят его глаза.

Все мое тело пылает под его горячим взглядом. Будь я мороженым, тут же растаяла бы.

Боже мой, Дэйзи, перестать быть такой девочкой.

Я складываю руки на груди. Движение, кажется, возвращает его в настоящее время.

Он опускает руки и скользит ими в передние карманы джинсов.

— С кем ты сюда пришел? — спрашиваю я просто, чтобы заполнить паузу.

— С друзьями.

— Не думала, что они у тебя есть, за исключением Джада. — Я дарю ему сладчайшую улыбку.

— Смешно. Но он не улыбается. Напротив, его глаза блуждают по моему телу, и выглядит он так, будто хочет проглотить меня целиком.

Мне приходится сжать бедра вместе, чтобы подавить желание.

Он снова смотрит в глаза.

— Ты сегодня выглядишь невероятно красиво.

Его комплимент застает меня врасплох. И меня возмущает то, какой счастливой он заставляет себя чувствовать.

Я ненавижу то, как легко он может возвысить меня и сбросить вниз.

— Да, но недостаточно хорошо для тебя.

Внезапно мне захотелось врезать себе по лицу. Я презираю себя за то, что сказала это, потому что такие слова делают меня жалкой и слабой.

— Что? — он отступает, как будто я ударила его.

— Ничего. Забудь то, что я сказала. Мне пора. Приятного вечера, Кас.

Я прохожу мимо, и он хватает меня за руку, удерживая рядом с собой.

— Ты хочешь, чтобы я забыл о твоем мнении, будто бы ты недостаточно хороша для меня?

— Я не говорила, будто это я думаю, что недостаточно хороша для тебя.

Его брови так сильно сошлись на переносице, что я удивлена, как у него еще не разболелась от этого голова.

— Думаешь, таково мое мнение? Что ты недостаточно хороша для меня?

Не глядя на него, я слегка пожимаю плечом.

— Это все хрень собачья! — его слова настолько яростны, что мой взгляд резко возвращается к нему. — Это я недостоин тебя, Дэйзи. Ты заслуживаешь хорошего мужчину, лучшего мужчину... и это не я.

Его слова шокируют меня до глубины души.

Я смотрю в его черные глаза, высматривая что-то, сама не знаю что, – но мне нужно найти это, потому что внутри меня что-то ломается.

Я прижимаю ладонь к его лицу. От этого прикосновения он закрывает глаза.

— Мне все равно. — Шепчу я. — Я хочу тебя.

Дрожь пробегает по его телу. Он тащит меня к себе, оборачивая свои руки вокруг моей спины, прижимая ближе к себе. Прислонившись своим лбом к моему и прерывисто вздохнув, он выдыхает:

— Блядь, детка.

Его дыхание щекочет и дразнит мои губы.

Я хочу поцеловать его, но в памяти еще свежи воспоминания о том, что случилось после нашего последнего поцелуя.

Он наклоняет подбородок, приближая ко мне свои губы.

Наши рты в миллиметре друг от друга. Все, что мне нужно сделать, – это слегка податься вперед, и наши губы соприкоснутся.

Этого ли я хочу?

Здравый рассудок отвечает отрицательно. Но тело кричит: ДА!

— Мне нужно поцеловать тебя. — Выдыхает он напротив моих губ.

Вторая его рука движется к моей голове, поддерживая ее, пока его тело сливается с моим.

А потом он целует меня.

Сначала мягко и деликатно. Поцелуи легкие, словно перышко.

Но затем он проводит языком по моей нижней губе, и между нами вспыхивает искра, как будто кто-то поднес горящую спичку к бензину.

Он зарывает пальцы в мои волосы, продолжая трахать мой рот своим языком.

На вкус он как пиво, мята и что-то, присущее только ему, и это заводит меня так, как ничто прежде.

Отрываясь от моего рта, большим пальцем он оттягивает мою нижнюю губу, впиваясь в нее взглядом.

— Все, о чем я был способен думать на протяжении всех этих дней, – этот великолепный рот.

Я дрожу от потребности.

А затем тот тихий голосок из недр моей головы спрашивает: Тогда почему в тот день ты ушел? И почему избегал с того времени?

Но я не говорю ни слова, не желая испортить момент. Я хочу, чтобы он продолжал целовать меня. Я хочу, чтобы он продолжал заставлять меня чувствовать себя так. Таких ощущений мне никто и никогда не дарил раньше. Как будто он нуждается в моем поцелуе как в воздухе.

Он снова захватывает мои губы своими и посасывает язык. Стрела похоти пронизывает меня между ног, заставляя меня задыхаться и извиваться.

В этот момент я хочу его так сильно, как никого никогда не хотела прежде.

Взрыв смеха отрывает нас друг от друга. Моя голова дергается в сторону, и я вижу компанию девушек, выпадающих из дамской комнаты.

Мой взгляд возвращается к Касу. В его взгляде похоть, губы опухли от поцелуя.

Его вид приносит мне чувство удовлетворения.

Уголок его рта приподнимается в самой сексуальной ухмылке, которую я когда-либо видела, а затем он хватает меня за руку и затягивает меня в комнату для инвалидов. Он закрывает дверь и запирает ее на замок.

Я слышу, как мимо проходят хохочущие девушки, а затем наступает тишина. Слышны только отголоски клубной музыки и наше тяжелое дыхание.

Кас смотрит на меня. Его взгляд практически уничтожает меня.

Никто не смотрел на меня так, как смотрит он сейчас.

Как будто я – единственная, кого он может видеть.

Я протягиваю руку к его лицу и касаюсь пальцем уголка его рта.

От этого прикосновения его глаза закрываются.

Затем они резко распахиваются. Он хватает меня за талию, отталкивая мою руку от своего лица и прижимая спиной к двери. Его рот жестко обрушивается на мой, и он начинает целовать меня с еще большей страстью и яростью.

В этом поцелуе нет ничего деликатного. Мы фактически сражаемся друг с другом за пространство.

Он кладет руки мне на плечи и спускает их ниже по моим бокам. Его пальцы легонько скользят по изгибам моей груди, заставляя соски затвердеть. Наконец, его руки достигают моих бедер, и он крепко их сжимает. Его пальцы впиваются в кожу через тонкую ткань платья.

Я обвиваю рукой его шею, запутываясь пальцами в волосах на затылке. Я впервые касаюсь его волос, и они такие мягкие, какими я их себе представляла.

Кас запускает свою вторую руку мне в волосы. Мягко потянув их, он смотрит на меня. Его глаза абсолютно черные и светятся желанием. Он никогда не выглядел таким красивым.

Он легонько кусает свою нижнюю губу. Движение такое медленное и соблазнительное, что внутри меня все сжимается. Я дрожу.

Он ухмыляется, как будто знает о произведенном на меня эффекте.

Затем он поворачивает мою голову в сторону и накрывает мой рот своим.

Он прижимается ко мне нижней частью своего тела, и я чувствую своим животом, насколько он твердый и тяжелый.

Мне нравится то, что я могу заставить его затвердеть при помощи одного только поцелуя.

Моя вторая рука движется по его спине. Я скольжу рукой ниже и запускаю ее в задний карман его джинсов. Я хватаю его за задницу и прижимаю еще ближе.

Он стонет мне в рот. Звук настолько сексуальный, что мне кажется, будто я могу кончить, лишь услышав это.

Он кусает мою нижнюю губу, а затем языком успокаивает кожу от укуса. Это невероятно горячо.

Потом его рот движется по моей скуле к уху.

— Я так сильно хочу тебя, что это даже больно.

Его голос охрип от возбуждения, и я чувствую этот звук глубоко внутри.

Он целует мою шею, прокладывая томительную дорожку к моему рту. Он останавливается, губы нависают над моими.

— Так возьми меня, — шепчу я.

Какая-то вспышка промелькнула в его глазах. Если бы не знала лучше, могла бы подумать, что это страх.

Он закрыл глаза на короткий вдох, а затем его рот вернулся к моему.

Я чувствую возбуждение. Я нуждаюсь и хочу.

У меня уже давно не было секса. Около двух лет. И он был с Джейсоном, придурком, когда я еще не знала, каким лживым и коварным ублюдком он был.

Но даже тогда я не чувствовала с ним такого.

Ощущение, будто Кас в каждой моей частичке, прикасается ко мне везде, а я все еще хочу больше.

Я сосу его язык, и он вздрагивает.

Чувствуя себя безгранично смелой и испытывая к нему такое желание, какого не испытывала никогда и ни к кому, я высовываю свою руку из его заднего кармана и скольжу ею к передней части его джинсов. Я делаю глубокий вдох и опускаю руку ниже, обхватывая ладошкой его жесткий стояк через ткань джинсов.

Я чувствую, как все его тело напряглось.

Его глаза закрыты, а руки покидают меня, прижимаясь к двери возле моей головы, заключая меня в плен.

Он не двигается и ничего не говорит. Но он так же не отодвигается, так что я расцениваю свои действия как правильные.

Обернув свою ладонь вокруг его твердости, я начинаю двигать ею вверх и вниз.

— Блядь... — стонет он практически в агонии.

Я поднимаю взгляд на его лицо. Его губы сжаты, брови нахмурены.

Я прекращаю двигать рукой, не уверенная, хочет ли он этого.

Его глаза распахиваются. Жар в них безошибочный.

Он хочет.

Я поднимаюсь на носочки и прижимаюсь в мягком поцелуе к его губам. Он убирает руки от стены и берется за мое лицо, проводит языком между моими губами, прося входа. Я раскрываю губы, и он глухо стонет, запуская свой язык мне в рот.

Я снова начинаю двигать рукой, и он углубляет поцелуй.

Другая его рука опускается мне на плечо. Он скользит пальцами вниз, спуская лямку платья, позволяя ей упасть. Затем он тянет с одной стороны переда моего платья, открывая бюстгальтер.

Большим пальцем он касается моего затвердевшего соска, заставляя меня трепетать.

Нуждаясь почувствовать его больше, я берусь за нижний край его рубашки. Поднимая ее вверх, я начинаю скользить рукой ниже.

Следующее, что я осознаю, – рука, которая была на моей груди, схватила мое запястье, препятствуя ее поднятию вверх.

Я в замешательстве моргнула своими затуманенными глазами.

Когда мой взгляд встретился с его, я увидела то же выражение, какое было у него после последнего нашего поцелуя, и мое тело мгновенно остыло.

Оттолкнувшись от меня, Кас бросил мою руку, будто только что я обожгла его.

Он запустил руки в волосы. Его взгляд поймал мой. В них сожаление и куча других эмоций. Ни одной хорошей, и меня внезапно начинает тошнить.

— Я... Я... — Он подбирает слова, и я умираю внутри. Затем он наносит свой последний удар. — Я не могу сделать это с... тобой.

Прежде, чем я могу произнести хоть слово, он обходит меня, открывает дверь и выскакивает в нее.

Ушел за секунду.

Снова.

Я не верю в это.

"Я не могу сделать это с... тобой".

К глазам подкрались слезы.

Я щиплю переносицу большим и указательным пальцами.

Даже не смей плакать из-за мужчины, Дэйзи. Даже, блядь, не смей.

Я вдыхаю и выдыхаю, борясь со слезами.

Господи... я не могу даже...

Как он посмел снова так со мной поступить?

Почему я опять позволила это ему?

Что с ним, твою мать, не так?

К черту его. Что, на хрен, со мной не так?

Мне нужно иметь больше достоинства.

И у меня оно есть.

Позор мне, снова нырнувшей в его дерьмо.

Мне некого винить, кроме себя.

Поцеловал меня раз – позор тебе.

Поцеловал меня второй – позор мне.

Убрав руки с лица, я прошагала к зеркалу.

Мой лифчик выставлен напоказ, губы опухли от поцелуев, лицо залито румянцем, а волосы спутаны после того, как в них побывали руки Каса.

Мой внешний вид вызывает во мне новую волну желания расплакаться.

Закусив губу, я тяну вверх лямку платья, прикрываясь.

Не могу поверить, что снова позволила ему так со мной поступить.

Господи. Насколько же я глупа?

На моем лице должна сиять надпись "тупая сука". В смысле, Джейсон же видел эту надпись.

Я думала, что смыла ее.

Но, похоже, что нет, потому что Кас тоже думает, что может измываться надо мной.

Я просто не понимаю.

Что ему с этого?

Это не так, будто у нас был секс.

Может, я для него просто игра?

Это приносит ему удовольствие – развлечение с красивой бедной девушкой, настолько жаждущей внимания, что она позволяет своему боссу облапать ее в общественном туалете?

Боль растекается по моей шее. Я прижимаю к ней руку.

Я такая слабохарактерная и глупая.

Я ненавижу то, что он может меня обидеть таким образом.

А больше я ненавижу то, что позволяю ему это.

Я должна быть зла на Каса. Но сильнее я зла на саму себя за то, что я такая дура.

Я была дурой с предыдущим мужчиной, и это стоило мне всего.

Больше я не буду глупой.

Я не игрушка, которой можно играться.

На хрен Кастора Мэтиса и его игры разума.

С меня хватит.

Если он еще раз попытается поцеловать меня, я ударю его коленом по яйцам.

Ладно, может, и не коленом по яйцам, потому что это прямой обратный путь в тюрьму. Но, когда я буду показывать ему средний палец, я буду представлять встречу моего колена с его яйцами.

На хрен Кастора Мэтиса и его прогнившую личность.

Мне не нужно его дерьмо. У меня хватает проблем с моим собственным, без его доли.

Как только я осознала это, Кас больше не существует. Он для меня невидимка.

А мистер Мэтис существует только у меня на работе.

Он играет со мной в игры, держит меня за дуру. Он думает, что я наивная и нуждающаяся.

Может, я и была такой. Но больше нет.

Я больше не позволю ему обращаться со мной, как идиоту.

При попытке снова ко мне приблизиться, он увидит, кем на самом деле является Дэйзи Смит.

С этой обновленной целью и осознанием того, что Сиси может уже волноваться из-за моего долгого отсутствия, я покидаю уборную и возвращаюсь в клубный шум.

Глава 23

Я устала, и мои ноги болят. А ещё, ко всему прочему, пошёл дождь.

Но я пришла одетая по погоде, так что, если кто-то захочет обрызгать меня, он может это сделать, потому что на мне надет плащ, резиновые сапоги Сиси, а в руке я держу зонт.

Никакого шанса, что я намокну.

Сейчас я в поезде направляюсь на работу. Мои внутренности сжимаются от мысли о том, что я увижу Каса.

Я молюсь, чтобы его там не было, точно так же, как он отсутствовал несколько дней в тот раз.

Мне также не хочется говорить Куперу о том, что я не могу пойти на встречу с ним сегодня вечером.

С меня, похоже, уже достаточно Придур-Каса, но меня все ещё ранит его поведение. Я могла бы пойти на свидание с Купером только ради того, чтобы отомстить Касу, но это будет несправедливо по отношению к Куперу.

И я решила, что этот мужчина просто не создан для меня.

Так что с этого момента я Непорочная Дэйзи.

Мужчины проблемны, прозрачны и просты. За исключением одного, имя которому – Придур-Кас.

Но больше он не моя проблема.

Я замечаю, что приближается моя остановка. Встав, я вешаю сумку на плечо, хватаю зонтик и иду к выходу.

Я жду, глядя, пока покажется станция, и зеваю.

Сиси и я недолго вчера гуляли. Мы ушли вскоре после моего маленького инцидента с Касом.

Когда я вернулась из уборной, Сиси сидела сама с нашими напитками, но у нее был номер милого парня, с которым она общалась.

И, лишь взглянув на мое лицо, она сразу поняла, что что-то не так.

Все, что мне нужно было сказать, это одно слово – Кас. А потом мы осушили наши бокалы, вышли из клуба и поймали такси.

Я рассказала ей все в машине по дороге домой. Водитель, похоже, прослушал хорошую историю.

К нашему возвращению домой я была полностью измотана и морально опустошена, а моим единственным желанием было – добраться до постели.

Мой будильник, кажется, прозвенел слишком рано, и мне пришлось буквально стаскивать себя с постели, чтобы собраться на работу.

Я сварила кофе, перелила его в свою термокружку и покинула квартиру, чтобы успеть на поезд, проклиная Сиси и ее выходной.

Поезд остановился. Я надела капюшон и нажала кнопку, ожидая открытия двери.

С другой стороны стояли люди, выпуская приехавших пассажиров, чтобы самим сесть в поезд.

Капли дождя опустились на мое лицо, как только я ступила на асфальт. Здесь дождь сильнее. Я раскрыла зонт и направилась к выходу со станции.

Как только вышла, мои ноги остановились.

Кас.

Его машина припаркована возле станции, как и в прошлый раз.

Господи, этот парень может просто оставить меня в покое?

Я фокусируюсь на своей злости и игнорирую маленькую вспышку, которую я почувствовала только от того, что он здесь.

Открылось пассажирское окно, и я вижу, как он склоняется и называет мое имя.

Он хорошо выглядит. Как и тепло с сухостью в его машине.

Подонок.

Я хмуро смотрю на него, а затем, развернувшись на пятках, направляюсь в сторону поместья.

Я практически марширую и сапоги шлепают по лужам.

Я слышу звук его машины, едущей рядом со мной. Но не смотрю туда. Я отказываюсь.

Кас не существует для меня.

— Дэйзи.

Нет, я не разговариваю с ним. И мне все равно, если это ребячество.

Он Придур-Кас, и у меня есть все основания для злости.

Он бросил меня в уборной прошлой ночью с лифчиком, выглядывающим из-под платья, после того, как снова поцеловал меня, а затем испарился без единого слова.

— Дэйзи, садись в машину.

Вы что-нибудь слышали?

Нет, ничего.

Я начала напевать “Happy” Фарелла Уильямса и ускорять шаг.

— Господи, да сядешь ты в машину или нет? На улице ливень, и ты промокнешь.

Игнор. Игнор. Игнор.

Я слышу разочарованный вздох, а затем:

— Блядь, Дэйзи, перестань вести себя как ребенок и просто сядь в гребаную машину!

Ммм...

Что. За. Черт?

Мои ноги остановила ярость.

Боковым зрением я замечаю, что его машина тоже остановилась.

Не смотри. Не делай этого. Не давай ему того, что он хочет. Он просто пытается вывести тебя из себя.

Сделав глубокий вдох, я выпускаю воздух носом.

А потом, я ничего не могу собой поделать – показываю ему средний палец и продолжаю идти.

Я слышу его смех, что злит меня еще сильнее.

Затем его машина возвращается и медленно едет рядом со мной.

Я слышу сигнал и поворачиваюсь, чтобы увидеть, как Каса обгоняет другой автомобиль, и водитель показывает ему неприличные жесты.

Не в силах сдержаться, я улыбаюсь.

Когда я снова оборачиваюсь, вижу, как он смотрит на меня.

Его лица почти касается улыбка.

— С такой скоростью движения ты втянешь меня в драку.

— Хорошо.

— И она заговорила!

Я бросаю на него хмурый взгляд, прежде чем снова отвернуться и продолжить шагать.

— Давай, детка, пожалуйста, сядь в машину.

Детка? Это с каких пор я стала его деткой?

Снова вернув к нему свой взгляд, я говорю:

— Не называй меня деткой!

Я вижу проблеск удивления на его лице.

— Хорошо. — Он поднимает руки в знак капитуляции. — Я больше никогда тебя так не назову, если ты будешь так добра и сядешь в машину. Тебе даже не нужно разговаривать со мной.

Тьфу. Я даже в тишине не могу его игнорировать. Сволочь.

В таком случае он будет преследовать меня до самого поместья.

Или я просто могу сесть в машину и сократить это.

Решение принято, и я резко останавливаюсь.

— Прекрасно, — выдыхаю я, — но никаких разговоров.

Затем я топаю к ожидающей машине. Я дергаю дверь, чтобы открыть ее, забираюсь в машину и хлопаю дверью. Схватив ремень безопасности, я пристегиваюсь. Я намочила его красивое кожаное сиденье.

Хорошо.

Я поднимаю глаза, он смотрит на меня.

В конце концов, ему хватает приличия не улыбаться, или я могла бы просто съездить по его красивому личику. Вот настолько я ненормальная.

Я отворачиваюсь к своему окну и через секунду автомобиль трогается.

Фоном звучит “Behind Blue Eyes” группы Limp Bizkit.

— Прости... меня. — Его мягкие слова застают меня врасплох.

Я смотрю на него.

— Ты обещал, что если я сяду к тебе в машину, мы не будем разговаривать.

Он бросает на меня быстрый взгляд.

— Да, говорил, но тебе не нужно отвечать. И я не упоминал о своем молчании.

Мудак.

— Выпусти меня.

Я говорю спокойно. Но это очень, очень тяжело, потому что мне хочется кричать на него.

Он вздыхает.

— Дэйзи...

— Нет, Кас, я не играю в игры.

— Как и я.

— Ты мастер игр разума.

Наступает короткая пауза. И я могла бы почти назвать это сожалением, если бы не знала его лучше.

— Я не пытаюсь обидеть тебя. — Тихо говорит он.

Я усмехаюсь и снова поворачиваюсь к окну.

Тишина затягивается.

Он выдыхает.

— У этой молчаливой забастовки есть конечная дата?

— Нет.

— А что насчет работы? Там ты тоже собираешься отстраниться от меня?

Я наклоняю подбородок в его сторону и смотрю на его руки, лежащие на руле.

— Я могу быть профессионалом, если ты можешь. На работе мы можем разговаривать о работе. Но вне поместья мы не существуем друг для друга.

Я опускаю подбородок к своей груди. Снова слышу его вздох. Но больше Кас ничего не говорит.

Он подъезжает к центральному входу в свой дом, и, как только он жмет на тормоза, я уже на улице.

Быстро проскочив под барабанящим дождем, я снимаю свой капюшон, как только оказываюсь в безопасности крыльца. Я расстегиваю плащ и снимаю его и следом — сапоги.

Оставив обувь на пороге, я беру свой плащ и вхожу в дом. Преодолев большой коридор, я открываю дверь в шкаф с одеждой, в который вешаю плащ и сумку, достав из нее телефон, который прячу в карман платья.

Закрыв дверь я поворачиваюсь и вижу стоящего там Каса.

— Боже.

Я подпрыгиваю. Прикладываю руку к груди, чтобы успокоить сердце, которое он только что чуть не остановил.

Но он ничего не говорит. Не смеется и не произносит ни слова. Он просто стоит и глазеет на меня.

Я с трудом отворачиваюсь, отводя от него глаза, не в силах выдержать интенсивность его взгляда.

Мой взгляд блуждает по нему. Его волосы мокрые от дождя, а кожа слегка поблескивает. И впервые, с момента встречи с ним, я замечаю, насколько уставшим он выглядит. Под глазами залегли тёмные круги, а в них – усталость и сонливость.

Несмотря на это, он все ещё красив.

И я ненавижу это.

Выглядывая из-за него, я вижу водяной след, который он оставил. След, который мне нужно убрать.

— Ты здесь все намочил. — Говорю я ему раздражённым тоном.

Он даже не смотрит в ту сторону.

— Поговори со мной.

В его голосе звучат нотки мольбы, которые я игнорирую.

— Об оставленной тобой луже? — я показываю на воду, в которой он стоит.

Он выдаёт раздражённый звук.

— Какого хрена!

— Не выражайся в мой адрес! — хмурюсь я.

От его мрачного смеха волоски на моем теле встают дыбом.

— Я хочу поговорить о вчерашней ночи.

— А я – нет.

— Дэйзи. — Рычит он мое имя.

— Мистер Мэтис. — Его имя я произношу с почтением.

— Поговори. Со. Мной. — Его слова скрипят, как и его челюсть.

— Это касается работы?

— Нет.

— Тогда и мой ответ — нет.

Я прохожу мимо него, направляясь в кухню.

Знаю, что веду себя по-детски, но мне все равно, потому что я зла как черт.

Я слышу, как он снова рычит, а затем — тяжёлые шаги, следующие за мной в кухню.

— Ради Бога, Дэйзи, я же сказал, что сожалею!

Я разворачиваюсь.

— О, что ж, в таком случае все в порядке. Кас говорит, что он сожалеет, и в мире снова наступает покой.

Издав неуместный смех, я вскидываю руки.

Он хмурит брови.

— Господи, — рявкает он, — просто скажи, чего ты от меня хочешь?

— Ничего! — кричу я. — Ничего из этого я у тебя не просила! Оба раза именно ты был тем, кто поцеловал меня! А в последствии, повёл себя как полнейший недоумок! И я говорила тебе, что не буду это с тобой обсуждать! Так что перестань меня преследовать!

Я цокаю каблучком, разворачиваюсь и начинаю уходить. Я двигаюсь к служебной двери, когда его голос останавливает меня.

— Я не знаю, как это делается.

Это не просто слова. То, как звучит его голос – беспомощно.

Я удивлена, потому что "беспомощность" – это не слово, которое я когда-либо могла бы применить к Касу. Заносчивый, чрезмерно уверенный в себе и заноза в моей заднице. Но никогда – беспомощный.

Медленно поворачиваюсь к нему. Кас выглядит беззащитным и растерянным. Это видно по линии его бровей, напряжению вокруг его глаз, опущенным уголкам губ.

Это давит на что-то в моей груди, обернувшись вокруг сердца.

— Ты не знаешь, как делать что? — тихим голосом спрашиваю я.

— Это. — Он показывает на пространство между нами.

— Не понимаю. — Легонько покачиваю головой я.

— Отношения. — Его голос расстроенный, что немедленно заставляет меня пойти на попятную. — Я, блядь, не имею ни малейшего понятия, как строить отношения.

Из меня вырывается недоверчивый смешок.

— Я не прошу тебя об отношениях. Господи! Мы целовались, дважды. Ты становился холодным и сбегал от меня, дважды. Конец истории.

— Я не хочу, чтобы это закончилось.

В его словах содержится нежность, но я не могу прочувствовать это прямо сейчас. Я слишком взвинчена.

— Мне все равно, чего тебе хочется. Точно так же, как тебе не было дела до того, чего хочу я, оба раза, когда ты убегал от меня. Слишком много отказов и унижения, чем может выдержать один человек, и я достигла своего предела. На работе мы будем вежливы, и общение будет только по необходимости. Но вне работы, Кас, с меня хватит.

В его взгляде сквозит беспокойство, разочарование и мука.

Я игнорирую его боль и концентрируюсь на собственной.

Меняя позу, он складывает руки на груди.

— Если это то, чего ты хочешь. — Тихо говорит он.

Я смеюсь, но звук выходит пустым, как и мои ощущения.

Да, это то, чего я хочу. Потому что именно я спровоцировала все это – нет.

Вздыхая, я качаю головой и обхожу его, чтобы выйти из кухни.

Подойдя к двери, я останавливаюсь.

Он повернут в другую сторону.

— О, и просто, чтобы ты знал: сегодня я иду на свидание с Купером, просто на случай, если ты снова надумаешь выпустить своих лошадей.

Прежде чем выйти, я замечаю, как напряглись его плечи.

Когда мои ноги достигают ступеней, я уже сожалеют о своих последних словах. Это было низко и оскорбительно, и мне не стоило так говорить. Но просто он забрался мне под кожу так, как никто до него. А сейчас уже слишком поздно. Не то чтобы я собираюсь спуститься вниз и сказать ему, что на самом деле отменяю своё свидание с Купером.

Но затем, я уверена, он узнает об этом из слухов.

Поднявшись на второй этаж, я понимаю, что все мои средства для уборки остались внизу в кладовке, в которую ни за что не пойду.

Вот черт!

Ладно, я не собираюсь возвращаться туда, потому что Кас все ещё в кухне.

Вначале я сменю постельное белье, а когда закончу и буду готова протереть кроватную раму, он уже наверняка будет в своём кабинете, так что я смогу безопасно спуститься.

Я иду в его комнату, где вижу заправленную постель.

Зная, что Кас никогда не заправляет постель, я уверена в том, что он в ней не спал. Этот факт оставляет в моей груди тяжёлое чувство.

Может, его кто-то подцепил в ночном клубе, после того, как он от меня ушёл.

Нет. Даже не думай окунаться в это.

Я снимаю покрывало и с излишним усилием взбиваю подушку.

Все здесь пропитано запахом Каса.

Брр.

Я стаскивают наволочку и со злостью бросаю подушку позади себя.

Слышу глухой стук.

Блядь.

Обернувшись, я вижу, что сбила стакан с водой, который стоял на его ночном столике.

— Прекрасно! — зло рычу я себе.

Везде расплескалась вода, я несусь в ванную Каса, хватаю полотенце и бегом возвращаюсь назад в комнату.

К счастью, на столике стоит только лампа и устранение последствий падения стакана не такое уж сложное дело. Я поднимаю лампу, вытираю ее основание. Затем промакиваю боковые части столика и воду, впитавшуюся в ковёр.

Я замечаю слегка приоткрытый верхний ящик.

Волнуясь, что вода могла попасть вовнутрь, я открываю его и протираю переднюю часть ящика, скользя взглядом по содержимому.

Кажется, все в порядке.

А потом мой взгляд натыкается на фотографию, лежащую сбоку.

Я поднимаю ее. Замечаю, что с обратной стороны есть надпись от руки.

ХЕЙЛИ ХАЛЛИВЕЛ.

ВЫПУСКНОЙ БАЛ.

2009.

Я поворачивают фотографию, и с обратной стороны на меня смотрит красивая девушка.

Действительно красивая.

Она выглядит молодой. Лет, может, восемнадцать. Длинные светлые волосы вьются по плечам. Одета она в потрясающее розовое платье, доходящее ей до лодыжек, на ногах серебристые туфли на каблуках.

Она улыбается широкой, ярко сияющей улыбкой, глаза светятся счастьем.

Улыбка говорит об обожании... о любви. Абсолютно очевидно, что улыбка обращена к тому, кто делает фото.

Кас.

Я уверена в этом, потому что узнаю сад, в котором она стоит.

Она улыбалась Касу.

Я чувствуют укол в груди. Укол называется «ревность». Я прижимаю к ней руку, пытаясь прогнать это чувство.

Я знаю, глупо ревновать к изображению на фотографии. Это только доказывает то, что Кас достаточно заботится об этой девушке по имени Хейли, чтобы это вызывало у неё улыбку... чтобы она чувствовала себя счастливой.

В свою очередь, находясь со мной, выглядит все так, что он просто хочет обижать меня, снова и снова.

Вздыхая, я собираюсь вернуть фото на место, но что-то останавливает меня. А затем даже не знаю, с какой целью, я обнаруживаю себя достающей телефон из кармана и делающей снимок с фотографии, прежде чем положить ее туда, где нашла.

Дальше я закрываю ящик, прячу телефон в карман и продолжаю смену постели.

Глава 24

Я одна дома, свернулась на диване с бокалом вина. Телевизор включён, но я не очень-то его смотрю.

Сиси допоздна работает в салоне, она не вернётся домой раньше девяти.

Серьёзно, ну кто ухаживает за волосами в такое позднее время?

Сиси рассказывала, что достаточно много женщин приходят сделать причёску для вечернего выхода. Не знаю, стоит ли мне париться на этот счёт. Но, полагаю, если у них есть мужчина, ради которого расфуфыриваться, и это имеет смысл.

Я собиралась пойти сегодня выпить с Купером, но отменила встречу. Но намеревалась совершить поступок труса – избегать его на работе и просто написать сообщение, – но знала, что поступок жалкий и он заслуживает чего-то гораздо лучшего. В обед я пошла к конюшням и сказала ему, что не могу принять его приглашение. Сначала он думал, что причиной послужила прошлая ночь, и предложил перенести встречу. Так что мне пришлось рассказать ему правду. Ну, приближенную к правде версию, которую я могла поведать. Я сказала, что не думаю, будто это хорошая идея. Что на меня сейчас много всего навалилось, и я все еще отхожу от своих предыдущих отношений.

Это было полнейшей ложью. Хотя я все еще не оправилась от того, что Джейсон со мной сделал – украл восемнадцать месяцев моей жизни, не считая тех шести, что я провела с ним.

К тому же мне нужно пережить те чувства, которые я испытываю к Касу.

Они появились быстро, поселились глубоко и совершенно неожиданно, но они были.

Странно испытывать чувства к парню, которого половину времени мне хочется ударить по лицу.

Я не видела Каса весь остаток вчерашнего дня. Он отсиживался в своём офисе. Я поняла это только по тому, что его машина все ещё оставалась во дворе.

Я могла в этом убедиться.

И хорошо, что я не видела его, потому что я была не в настроении для ещё одного спора. Откровенно говоря, нам больше нечего было обсуждать, так как, что бы там между нами ни происходило, оно уже закончилось.

Я просто не понимаю его. Почему Кас такой? В смысле, я была убеждена в том, что он хочет меня, когда мы целовались, – его эрекция громко и чётко это подтверждала, – но затем, в следующую минуту он отталкивал меня и сбегал, будто его задница горела огнём. Поначалу я думала, что, по его мнению, я недостойна его. Но подчёркнутая реакция мужчины свидетельствовала о подлинности его отношения.

"Это я недостоин тебя, Дэйзи. Ты заслуживаешь хорошего мужчину, лучшего мужчину... и это не я".

Он думает, что недостоин меня и что он не является хорошим мужчиной.

Почему?

"Я не знаю как строить... отношения".

Почему он не знает?

Мысленно я возвращаюсь к фотографии. Снимку, который есть у меня в телефоне.

Это не давало мне покоя целый день. Я просто знаю, что это фото важно для него. Об этом свидетельствует то, что Кас хранит его в ящике своего ночного столика.

Любознательная часть меня хочет знать, кем она является для Каса. Почему он хранит фотографию семилетней давности так близко к кровати?

Может, он любил её. Может, она разбила его сердце. Возможно, она и есть причина того, почему он ведёт с себя как недоумок, когда дело касается женщин.

Не то чтобы я могла спросить его, потому что тогда он узнает, что я копалась в его ящике. Технически я этого не делала. Я нашла снимок по ошибке, но я же понимаю, о чем он подумает.

И, вероятнее всего, он вряд ли рассказал бы мне. Он ничего мне не рассказывает. Он так крепко заперт в своей раковине. Я ничего о нем не знаю.

Я знаю только его имя и место его жительства, и то только потому, что работаю на Каса. Я знаю, какой кофе он пьёт и что его лучшего друга зовут Джад. А, и у него есть лошадь по кличке Риск, которую он спас. На этом все.

Я не знаю, когда его День рождения. И не знаю, какая у него любимая еда, любит ли он читать, есть ли группа, которую он любит слушать.

Это так печально.

Но мне должно быть все равно, потому что я покончила с ним. Так что это не имеет значения.

Да, конечно, Дэйзи. Именно поэтому ты сидишь здесь и думаешь о нем.

Блин!

Мне ненавистно то, как легко он забрался мне под кожу.

Я хочу получить от него ответы, но знаю, что не собираюсь спрашивать его, так что получу их сама.

Схватив ноутбук Сиси с туалетного столика, я открываю Гугл и ввожу "Кастор Мэтис".

Результатов не слишком много. Только сайт поместья Мэтис, но там нет его фотографий. У него даже нет аккаунта в Фейсбуке.

Опять же, как и у меня.

У меня был, но я закрыла его сразу после моего ареста. Не хотела, чтобы на моей стене люди писали что-либо нелицеприятное.

Я раздраженно касаюсь ключей.

Затем я удаляю имя Каса из строки поиска и ввожу "Хейли Халливел".

Экран наполняется результатами. Самый первый из них — терапевтическая клиника.

Когда я нажимаю на ссылку, сердце колотится, будто я делаю что-то действительно неправильное. Высвечивается фотография женщины примерно пятидесяти лет.

Точно не она.

Я возвращаюсь назад и открываю вкладку с картинками. Первый снимок с женщиной-терапевтом. За ним сразу следует фото, найденное мной в ящике Каса. Фото из моего телефона.

Я достаю свой телефон и открывают снимок, чтобы просто сравнить.

Это определённо она.

Я нажимаю на изображение, и оно увеличивается, появляется подпись и ссылка. А затем от написанного все мое тело стынет.

Семнадцатилетняя девушка была убита в ночь выпускного бала.

Убита?

Она была убита? Конечно, нет. Это не может быть та же самая девушка.

Я читаю написанное на обороте фото.

ХЕЙЛИ ХАЛЛИВЕЛ. ВЫПУСКНОЙ БАЛ. 2009.

Выпускной бал.

Она была убита после того, как был сделан этот снимок.

О, Боже.

У меня дрожат руки, когда я скольжу пальцами по тачпаду, передвигая курсор и кликая на ссылку.

На экране загорается новостная лента за 7 июня 2009 года, озаглавленная так же, как надпись под снимком.

Семнадцатилетняя девушка была убита в ночь выпускного бала.

Справа находится снимок Хейли, найденный мной в ночном столике Каса. А под ним — заголовок:

Тело семнадцатилетней Хейли Халливел найдено в Гайд—Парке.

Я прокручиваю вниз и начинаю читать.

Поздним субботним вечером человек, выгуливающий собаку, обнаружил тело семнадцатилетней Хейли Халливел рядом с неопознанным человеком, который в данный момент находится в клинике в критическом состоянии, – утверждает источник. Халливел посетила выпускной бал в отеле Мариот в Парк Лейн. На данный момент отчеты не дают никаких деталей, и полиция остаётся молчаливой, но согласно неофициальной версии Халливел была изнасилована и скончалась в результате множественных ножевых ранений. Полиция призывает любых свидетелей обратиться к ним.

Почувствовав тошноту, я прикрываю рукой рот. Она была изнасилована и зарезана насмерть.

О, Господи.

Мои глаза снова пробегают по тексту.

Поздним субботним вечером человек, выгуливающий собаку, обнаружил тело семнадцатилетней Хейли Халливел рядом с неопознанным человеком, который в данный момент находится в клинике в критическом состоянии.

Неопознанная личность, которая в данный момент находится в клинике в критическом состоянии.

Кто был этим другим человеком? С кем она была? Умер ли тот человек?

Отчаянно желая узнать, я открываю новую вкладку и вбиваю: Хейли Халливел, убийство, 2009.

Экран заполняется бесчисленным количеством новостей. Я пропускаю первую уже просмотренную ссылку и кликаю на следующую.

Теперь полицейские отчеты утверждают, что Хейли Халливел посетила свой выпускной бал вечером в субботу 6 июня 2009 года. Примерно в одиннадцать вечера Халливел со своим спутником, пожелавшим остаться неназванным, но идентифицированным полицией и исключённым из числа подозреваемых, вошли в Гайд-Парк, чтобы прогуляться после праздника. Спустя короткое время на Халливел и ее компаньона напали три неизвестных лица. Девушка была изнасилована более, чем одним из нападавших. Она также пострадала от множественных ножевых ранений, но скончалась в результате удушения. На ее спутника было также совершено нападение, в результате которого он получил множество ножевых ранений в область живота и сейчас находится в больнице в критическом состоянии.

До сих пор остаётся неясным, ожидают ли они, что свидетель выживет.

Я сглатываю ком в горле. Вернувшись, кликаю на другую ссылку.

Полиция все еще ищет улики в деле об убийстве Хейли Халливел. Органы правопорядка призывают всех, кто владеет какой-либо информацией, и просят обращаться в участок.

Все отчеты выглядят одинаково. Но там ничего не сказано о второй жертве, выжил ли он или она, и поймали ли подонков, совершивших это.

Был ли второй жертвой Кас?

При мысли об этом к горлу поднимается желчь.

Я открываю новую вкладку и вбиваю: Кастор Мэтис, Хейли Халливел, убийство, 2009.

Я просматриваю новостные ленты, но ни в одной из них не упоминается имя Каса. Я удаляю запрос и ввожу: Хейли Халливел, 2009, раскрытое преступление.

Я кликаю на первую ссылку, датированную 6 июня 2010 года.

Год спустя полиция все ещё ищет свидетелей жестокого изнасилования и убийства Хейли Халливел, чтобы продвинуться в расследовании. Халливел, которой на тот момент было 17 лет, посетила свой выпускной бал, а затем пошла прогуляться в Гайд-Парк. Ее тело было найдено прохожим. Она была изнасилована и убита. До этого момента не найдены подозреваемые в совершении ужасного преступления, которое потрясло общественность.

Они так и не нашли убийц. Ее убийство осталось нераскрытым. Нигде не упоминается, жив ли второй человек, или умер. Но я предполагаю, что жив; в противном случае, они бы назвали его или ее имя. И это преступление было бы известно не только как убийство Хейли Халливел.

Кас знал и, вероятно, любил девушку, убитую таким жутким способом. И, вполне может быть, он был с ней в ночь убийства.

Мой телефон зазвонил, напугав меня.

Я поднимаю его и вижу, что звонит Джесс.

Я несколько раз вздыхаю, заставляя свой голос звучать нормально.

— Эй, привет. — Говорю я в трубку. — Как твои дела?

С самого инцидента с воровством в магазине между мной и Джессом наладились отношения. Мы общаемся почти каждый день и регулярно переписываемся по СМС.

— Привет. Чем занимаешься?

Мой взгляд мечется к экрану ноутбука.

— Ах, просто смотрю телевизор. Сиси допоздна работает. А ты что делаешь?

— Возвращаюсь с тренировки по футболу.

— Правда? Как прошла тренировка?

— Нормально. Я даже вижу, как он пожимает плечами при этих словах.

— Что планируешь на остаток вечера?

— Собираюсь просто расслабиться. Немного посмотрю телевизор... Я тут подумал... ладно, я тут подумал, возможно, ты бы хотела завтра чем-нибудь заняться?

Мое сердце подскакивает.

— С тобой?

— Да.

Он усмехается, и этот смех достигает моего сердца, заставляя его воспарить.

— Конечно, — отвечаю я, мой голос становится выше от волнения, — я с радостью. О чем ты думал?

— Думал, что мы могли бы сесть в поезд до Брайтона, как раньше. Могли бы провести время на пляже, если погода завтра будет способствовать. И там сейчас проходит ярмарка.

— Звучит отлично. — Улыбаюсь я. Мое сердце готово взорваться в груди. — Так мне заехать за тобой завтра? Я могу взять такси к тебе, и потом оно отвезет нас к железнодорожной станции.

— Здорово.

— Во сколько?

— А в котором часу поезда уходят?

— Мммм, не уверена. Давай так: я проверю расписание поездов и напишу тебе, чтобы сообщить время.

— Круто. Хорошо, ладно, я отключаюсь. Увидимся завтра.

— Да, увидимся.

Я сияю, когда отключаю звонок. Я прижимаю телефон к груди, чувствуя, как меня наполняет счастье.

Джесс хочет провести день со мной! Он звонил мне для того, чтобы попросить провести с ним день!

Не могу дождаться, чтобы рассказать Сиси!

Ладно, мне нужно расписание поездов на завтра.

Я открываю ноутбук, готовая искать расписание, и замираю при виде фото Хейли рядом со статьей, которую я читала.

Мое хорошее настроение мгновенно испаряется.

Она убита. И Кас мог быть тем, кто сопровождал ее в ту ночь.

То, свидетелем чего он мог быть...

От этой мысли меня начинает тошнить.

Даже если его там не было, он знал Хейли, и она была убита.

Причины сурового, грубого, злого поведения Каса теперь обретают смысл в моей голове. Потому что, если он стал свидетелем того, что случилось... и было ранение...

Я закрываю глаза перед устрашающими мыслями.

Мне следует обсудить это с ним. Но что, блядь, я скажу? В смысле, как, черт подери, завести такой разговор?

К тому же, мне не следовало знать о Хейли. Тот снимок был среди его личных вещей, а я сунула нос в чужие дела.

Кроме того, как, ради Бога, буду я объяснять, что погуглила ее, потому что ревновала и мне было интересно?

Это бы прозвучало так, будто я – гребаный сталкер.

Мне стоит лишь притвориться, будто я не в курсе.

Но как, твою мать, я собираюсь смотреть ему в глаза и притворяться, будто не знаю, какой ужас произошел с той, за которой он ухаживал?

А если он был тем вторым человеком... значит, эти ужасные вещи пережил и он тоже.

Я не могу вынести мысли о нем раненом, о его боли.

Открыв глаза, я закрываю открытые окна, очищая экран от новостей.

Сейчас я не могу об этом думать.

Прямо сейчас мне нужно просмотреть расписание поездов на завтра. Мне нужно сосредоточиться на Джессе. Именно он имеет значение.

И Кас... он значим, но я просто пока не знаю, как выдержать это.

Я могу пенять только на себя за это шпионство, но сейчас, уверена, я не знаю, что мне делать.

Мне стоит спросить у Сиси совета. Но у меня такое чувство, что если я расскажу ей, то предам его доверие. Технически это не так, но я и так уже достаточно вторглась в его личное пространство. Так что мне нужно держать это в себе.

Мне просто нужно подумать, что делать.

Возможно, когда я в следующий раз его увижу, то просто буду знать.

Но на данный момент сохранять секретность кажется мне самым безопасным вариантом.

Я захожу на сайт железной дороги и просматриваю расписание поездов. Я фокусируюсь на этом и том, как здорово мы с Джессом завтра повеселимся, отодвигая подальше мысли о Касторе Мэтисе.

Глава 25

Кас снова ждёт меня возле станции. Я даже не пытаюсь спорить. Просто подхожу к его машине и забираюсь внутрь.

— Привет. — Говорю я, пристегивая ремень.

— Как прошли выходные? — спрашивает он, отъезжая от бордюра.

— Я встречалась с Джессом.

Мой взгляд скользит к нему.

Наши взгляды встречаются, в его глазах — нежность.

— Как все прошло?

— Хорошо. — Я улыбаюсь, вспоминая день, проведённый с Джессом. Это лучший день за долгое время. — Мы на целый день уехали в Брайтон. Отдыхали на пляже, ели мороженое, катались на аттракционах на ярмарке.

— Звучит весело.

— Так и было.

— Я рад за тебя, Дэйзи.

— Спасибо. — Я сглотнула. — Как твои выходные? — спрашиваю я, глядя в сторону.

— Нормально.

Больше он ничего не говорит. Я могла бы поинтересоваться подробностями, но не делаю этого.

В моей голове полнейшая мешанина от пребываниям рядом с ним.

У меня были чудесные выходные. Всю субботу я провела с Джессом, а воскресенье – с Сиси. Мы сходили на шоппинг и посмотрели фильм в кинотеатре.

Я не позволяла себе думать о Касе... или Хейли. Но сейчас, сидя рядом с ним, это все, о чем я могу думать.

Меня переполняют сострадание и сочувствие к сидящему рядом со мной мужчине. Исчезли весь гнев и обида, которые я чувствовала на прошлой неделе.

Но из-за своего знания я еще чувствую вину и смущение. У меня такое ощущение, что по причине своего любопытства я каким-то образом предала его и сунула нос в его личную жизнь.

Всю короткую дорогу до поместья мы не разговаривали.

Он припарковался возле дома.

— Спасибо, что подвез. — Я отстегиваю ремень и выхожу из машины.

Я иду к входной двери, Кас – следом за мной.

Внутри я снимаю свою обувь и вешаю пальто в шкаф.

Повернувшись, я вижу Каса, стоящего посередине холла, руки в карманах брюк. Он выглядит неуверенно.

И я ненавижу эту враждебность между нами.

— Ты хочешь, чтобы я сделала тебе кофе? — спрашиваю, протягивая ему оливковую ветвь.

Он выглядит удивленным.

— Кофе – это отлично. Спасибо.

Я слегка ему улыбаюсь и иду на кухню. И снова улыбаюсь, когда слышу, как он идет за мной. Я была уверена в том, что он сразу направится в свой офис.

Я занята приготовлением кофе. Кас занимает место на стуле у кухонного островка.

Когда кофе готов, я передаю его ему.

— Спасибо. — Отвечает мужчина с улыбкой.

Все еще стоя, я прислоняюсь бедром к островку и делаю глоток кофе.

Кас держит чашку ладонями и смотрит в нее.

— В эти выходные я много думал.

— О чем? — тихо спрашиваю я.

— О тебе. — Он поднимает ко мне свой взгляд, от которого сердце начинает биться быстрее.

— Не в моих силах изменить то, как я вел себя раньше и объяснить, почему бросал тебя, тоже не могу. Мои слова о том, что я не знаю, как ухаживать за той, которая мне нравится, были правдой. Потому что ты действительной нравишься мне, Дэйзи. Невероятно сильно. Я думаю, ты умная, сильная и сложная...

— Сложная? — приподнимаю я бровь.

— В хорошем смысле. — Его губы дрогнули в улыбке. — Мне нравится, что ты не принимаешь мое дерьмо. Ты – боец, и мне это охренеть как нравится. И то, насколько сильно ты любишь своего брата, и то, через что ты ради него прошла... это вдохновляет. Ты сострадающая, верная и красивая. Так чертовски красива.

Он считает меня красивой. При этом видит он меня только в этой дерьмовой униформе, воняющей средствами для уборки.

Мои щёки вспыхнули от его комплимента.

— Я знаю, что ты сказала, будто с тебя хватит, но я прошу тебя изменить своё решение. Дать мне второй шанс. Я буду умолять, если понадобится.

Он ухмыляется, и я улыбаюсь.

— Дай мне шанс, и я обещаю не просрать его.

Моя улыбка стала скептической, и я снова подняла бровь.

— Ладно, — хмыкнул он, подняв, капитулируя, руки, — я не могу обещать, что не просру все, потому что мы говорим сейчас обо мне. Но я на самом деле обещаю тебе, что я сделаю все, чтобы не упустить этот шанс.

Он опускает ладони на столешницу.

— Знаю, что со мной сложно, и иногда я веду себя как полнейший ушлепок...

Мои брови взлетают выше, и он смеётся.

— Хорошо, я придурок большую часть времени. Но это не значит, что я не хочу тебя... потому что я хочу. Я хочу тебя так, что ты даже не имеешь чертового понятия.

Он хочет меня.

— Просто дай мне ещё один шанс. Позволь сводить тебя на свидание. Я хочу провести время с тобой подальше от этого места. Так что скажешь? Пойдем на свидание со мной.

Теперь, когда я знаю, с чем он столкнулся, будучи моложе, – ну, я не уверена, что именно произошло, но из того, что я узнала, это было плохо, – это намного сильнее помогает понять его.

И я действительно хочу его.

Намного больше, чем я когда-либо могла счесть возможным.

Но я все равно выжидаю, прежде чем ответить. Он заслуживает немного понервничать.

— Хорошо. — Говорю я наконец.

На его лице расплывается улыбка.

— Хорошо?

Не могу ничего с собой поделать и улыбаюсь в ответ, хотя пытаюсь сдерживаться.

— Ладно, ты получил свой шанс. Но он последний, Кас, так что очень сильно постарайся не упустить его. — С улыбкой говорю я.

Его улыбка превращается в нахальный оскал. Это плавит меня.

— Я буду пытаться очень, очень сильно. Голосом он выделяет слово "сильно", и мой разум уплывает в совсем другую сторону (прим. пер: слово "сильно" на английском звучит как hard, что также имеет значение "твердый").

Я чувствую, как горит мое лицо, так что я подношу к губам чашку с кофе и делаю глоток, пытаясь скрыть это.

Кас ставит свою чашку и встает. Он идет ко мне, огибая островок. Забирает кофе из моей руки и ставит его на стол.

Затем берет мое лицо в свои руки, и мое сердце беспорядочно стучит в груди.

— Чем ты занимаешься завтра? — мягко спрашивает он.

Большим пальцем он гладит уголок моих губ.

— Работаю. — Я улыбаюсь с пониманием.

Его брови взлетают.

— А после работы?

Я немного выжидаю, а затем отвечаю:

— Я свободна.

Он улыбается.

— Хорошо.

Затем он наклоняется и целует то место, которого только что касался пальцем.

Все мое тело мгновенно реагирует. Мои ноги превращаются в желе от одного маленького касания его губ. Я вынуждена держаться за его талию, чтобы не упасть.

Он отклоняется, улыбаясь, как будто он полностью осознает, что со мной делает.

— Я забираю тебя сразу после работы. Принеси с собой какую-нибудь спортивную одежду и комфортную обувь.

— Ты ведешь меня в спортзал на наше первое свидание? — я прищуриваюсь.

В смысле, мне нравится бегать и поддерживать форму, но качаться в зале перед Касом не кажется мне отличной идеей для первого свидания.

— Нет. — Мягко смеется он. — Я попросил принести спортивную одежду не для того, чтобы сводить тебя в зал.

— Хорошо. Тогда куда ты меня ведешь?

Он наклоняется и скользит своими губами по моим, заставляя меня дрожать.

— Завтра узнаешь. — Шепчет он.

Затем он отпускает меня и обходит островок. Забрав свой кофе, удаляется из кухни.

Я иду на свидание с Касом.

О мой Бог... я иду на свидание с Касом!

Глава 26

«Супер-люди» – вот, о чем гласит вывеска на стене здания, на парковку которого подъехал Кас.

— Мы на месте. Он заглушил двигатель и вытащил ключ из замка зажигания.

Мы в Брикстоне. Не уверена, в каком именно месте, но помимо этого неприметного здания и пары фабрик, мимо которых мы проехали, здесь больше ничего нет.

— А что это за место?

Его губы растянулись в трусикосрывающей улыбке.

— Узнаешь через пару минут.

Затем он открыл дверь и вышел.

Следуя его примеру, я вешаю сумку на плечо и покидаю машину.

Кас пребывал в по-настоящему хорошем настроении всю дорогу сюда. Я не жалуюсь, просто я к такому не привыкла. Я, действительно, могла бы привыкнуть к этому.

Он обошёл машину. Его высокое крепкое тело движется достаточно проворно, пока он приближается ко мне. Он подходит очень тихо, учитывая его размер и мощь. Почти как кот. Как будто Кас не чует ног под собой, в отличие от остальных.

Он одет в чёрные тренировочные штаны, такую же футболку и белые кроссовки. Он выглядит очень горячо.

Гораздо горячее меня. Я в штанах для йоги, розовом топе для бега и кроссовках. Мои волосы стянуты в хвостик. Лёгкий макияж – тушь, тени и блеск для губ, который я быстро нанесла перед тем, как мы покинули дом, чтобы направиться сюда.

Остановившись напротив меня, Кас заправляет пару прядей моих волос за ухо. Его пальцы касаются моей щеки, вызывая дрожь.

Улыбаясь, он берет меня за руку, переплетая наши пальцы, и ведёт в "Супер-люди".

Бабочки начинают бунтовать в моем животе. Удивительно, как такое маленькое движение оказывает настолько сильное влияние.

Кас открывает дверь и придерживает ее, чтобы я могла пройти.

Мы проходим к стойке ресепшн. Парень за стойкой следит за нашим приближением. Я бы сказала, что он борется с облысением, сбривая волосы.

Он улыбается, завидев Каса.

— Эй, мужик, как дела? — с энтузиазмом приветствует он.

Кас отпускает мою руку, когда парень встаёт и опирается на стойку. Они делают это мужское рукопожатие, как обычно, из кучи телодвижений.

— Все хорошо. А ты как? — спрашивает его Кас.

— Ты же знаешь, жизнь всегда такая яркая. — Улыбается парень в ответ.

Я наблюдаю с интересом. Я никогда прежде не видела, чтобы Кас так общался с людьми.

И под этим я подразумеваю "дружелюбно".

— Алекс, это Дэйзи. Дэйзи – Алекс. — Представляет нас Кас.

Он возвращается ко мне и берет за руку.

Я вижу, как взгляд Алекса скользит по нашим соединенным рукам.

Он улыбается, переводя взгляд на меня.

— Приятно познакомиться, Дэйзи.

— Взаимно. — Я улыбаюсь, внезапно почувствовав волнение.

— Так ты сегодня приехал по делу или ради удовольствия? — спрашивает Каса Алекс.

У Каса здесь дела?

— Ради удовольствия. — Отвечает он.

— Круто. Что ж, позвольте мне вас впустить.

Алекс нажимает кнопку под столом, и дверь с жужжанием открывается.

Кас придерживает открытую дверь, пропуская меня вперёд.

— Хорошей сессии. — Желает нам вслед Алекс.

Сессии? Куда, черт возьми, Кас привёз меня?

Я стою в холле. Первое, что замечаю, – это музыка, танцевальная, такая как в клубе. И играет она громко.

Кас снова берёт меня за руку и ведёт по короткому коридору.

Справа я вижу дверь с надписью "Мужская раздевалка", следующая за ней – женская.

Кас проходит через двойные двери в конце коридора, и я оказываюсь, в... ладно, я даже не уверена, что это.

Это огромная комната.

И она заполнена людьми, занимающимся тем, что я могу описать как некая разновидность гимнастики.

Дальняя стена покрыта невероятными граффити. Справа от меня возвышение, а выше него – подвесная платформа, огибающая всю комнату. Сбоку от платформы находится стена для восхождения. Прямо над свисающей с потолка платформой – гимнастические кольца. Под возвышением находится яма, заполненная кубиками из синей пены. Это напоминает мне бассейны, заполненные шариками, в детских центрах.

Прямо передо мной пространство с деревянным полом, окруженным бортиком, и зеркало, занимающее всю левую сторону. Над всем этим – брусья, подвешенные к потолку. За деревянным полом – безопасное покрытие, а справа – батут с защитной сеткой. Здесь также есть деревянные приспособления, расположенные слева от безопасного настила, больше напоминающие гимнастических коней.

— Ну... что думаешь?

Голос Каса звучит рядом со мной. В нем сквозит неуверенность, как будто он нервничает в предвкушении моего ответа.

Я перевожу взгляд на него.

— Это потрясающе.

— Ты ведь понятия не имеешь, что это?

— Нет. — Соглашаюсь я, смеясь.

Он усмехается.

— Это академия паркура.

— Штука, которую ты вытворял, прыгая с балкона, когда чуть не довел меня до сердечного приступа?

Он снова хихикает.

— Да.

— Вау. — Говорю я, позволяя взгляду блуждать вокруг.

Я вижу парня примерно моего возраста, стоящего на краю возвышенности. Он отступает прежде, чем разбежаться, и затем прыгает и хватается за брусья обеими руками.

Я громко ахаю.

Кас усмехается.

— Не волнуйся, он знает, что делает.

Он отпустил мою руку и передвинулся, встав позади. Его грудь так близко к моей спине, что я могу чувствовать тепло, исходящее от него.

Кончиками пальцев он легонько касается моей талии. Это касание, которое едва ли можно назвать таковым, посылает возбуждение по моему телу.

Он даже не касается кожи, но я могу чувствовать его прикосновение, как будто оно прожигает сквозь одежду.

Я наблюдаю, как парень движется по спортивным орудиям как какой-то акробат. Но не его акробатические трюки стали причиной того, как часто бьется мое сердце или как мое тело вспыхивает в лихорадке.

Это из-за Каса. Его близости.

Парень прыгает с высокой платформы, высотой около пятнадцати футов, и я чувствую напряжение.

— Видишь, как он распределяет вес тела, распрямляя руки? — пальцы Каса немного сильнее сжимают мою талию.

— Это помогает ему удерживать баланс. — Поясняет он.

Парень приземляется на ноги, лишь слегка споткнувшись.

— Это невероятно. — Говорю я, медленно поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. — Ты этим занимаешься?

Он кивает.

— Как давно?

— Уже шесть лет.

Я чувствую, как же много того, чего я о нем не знаю.

— Итак, ты занимаешься паркуром и смешанными боевыми искусствами. Есть что-то, что мне еще стоит узнать о тебе? Супергерой, по ночам сражающийся с преступностью? — смеюсь я.

Он тоже, но улыбка не касается его глаз.

— Нет. Я — это просто я.

— Ты мне нравишься. — Шепчу.

Его глаза темнеют.

— Ты мне тоже.

Затем, я слышу, как он начинает вибрировать. Или, догадываюсь я, это его телефон.

Он вздыхает.

— Прости.

Он достает телефон из кармана спортивных брюк и смотрит на экран. Выражение его лица меняется. Он выглядит ,словно ему не комфортно. Он скользит по экрану и прячет телефон в карман.

— Это была моя мама. Я перезвоню ей позже.

— Тебе стоило ответить. — Говорю я.

— Как только она добирается до телефона, проходит много времени, чтобы она оторвалась от него. — Он улыбается. — Я провожу время с тобой и не хочу ни на что отвлекаться.

Он подходит ближе и у меня сбивается дыхание.

Затем за его плечом я вижу приближающееся к нам знакомое лицо.

— Джад. — Говорю я.

Кас оборачивается.

— Привет, мужик. — Приветствует его Джад. Они делают все эти штуки с рядом рукопожатий и объятий. — Не ожидал тебя сегодня здесь увидеть.

— Я привел Дэйзи.

— Я вижу. — Он смотрит на Каса. — Рад тебя снова видеть, Дэйзи. Джад наклоняется. Положив свою ладонь мне на предплечье, он целует меня в щеку.

— Оу, привет. — Говорю я смущенно, слегка удивленная его дружественным приветствием.

Джад на самом деле открыт и дружелюбен, полная противоположность Касу. Это заставляет меня задумываться о том, как же они подружились.

— Итак, Кас привел тебя показать наше место. — Говорит мне Джад.

— Ваше место? — Я смущенно смотрю на Каса.

— Ты не сказал ей. — Джад цыкает. — Кас и я – владельцы этого места.

— Правда? Мой взгляд все еще удерживается на Касе, но он пристально смотрит на Джада. Я вижу, как напряжена кожа вокруг его глаз.

Наконец он переводит взгляд на меня.

— Ты собственник этого места? — снова спрашиваю я.

— Совместная собственность с этим идиотом. И у нас есть государственное финансирование.

Кас дергает головой в сторону друга.

— Джад управляет этим местом.

— А чем занимаешься ты?

— Он – денежный мужчина. — Замечает Джад.

— Я управляю финансовыми вопросами. — Дополняет Кас, глядя на друга тяжелым взглядом.

Джад смеется, не выглядя впечатленным пристальным взглядом Каса.

— Как долго у вас это место? — Спрашиваю я их.

— Уже почти три года. — отвечает Джад.

— Что ж, я впечатлена. Оно потрясающее.

Я снова пробежалась взглядом по помещению.

Когда я к ним поворачиваюсь, Джад улыбается, а Кас смотрит на него с озлобленным выражением.

Он разозлился?

Счастливый Кас – явление кратковременное.

Но, если он не хотел, чтобы я знала о том, что он владеет этим местом, тогда зачем привел меня сюда?

Я начинаю чувствовать себя немного раздраженной.

— Что ж, мне пора возвращаться. У меня скоро начинается занятие.

Джад начинает отступать.

— Рад видеть тебя, Дэйзи.

— Взаимно. — Улыбаюсь я.

— Я поймаю тебя позже. — Говорит он Касу прежде, чем развернуться и уйти.

А теперь мы стоим здесь в этой неловкой тишине, которой не было до появления Джада.

— У меня такое впечатление, что ты злишься от того, что я узнала, что ты владеешь этим местом. — Тихо говорю я.

— Я не злился...

— Но и счастливым тебя точно не назовешь.

Он поворачивается ко мне лицом и тянется к моей руке, которую я позволяю ему взять.

— Я просто не хочу, чтобы ты думала, что я привел тебя, чтобы порисоваться.

— Последнее, о чем я могла подумать, — это то, что ты показушник. Заноза в заднице? Да. Но показушник? Нет.

Он хихикает.

— Ты видишь меня ежедневно в окружении богатства моих родителей. Полагаю, я просто... — Он вздыхает. — Я не хотел, чтобы кроме всего прочего, ты еще подумала, что я на тебя давлю.

— Я не думаю. Я правда впечатлена. И тебе на самом деле стоит гордиться этим местом и тем, чего ты достиг.

Впервые за все это время я вижу, как слегка окрашиваются его щеки.

— Я горжусь.

— Хорошо. — Улыбаюсь я.

Он подходит ближе.

— Итак... — говорю я.

— Итак... — вторит он.

— Что ж, ты привез меня сюда. Что ты планируешь делать со мной сейчас?

Он улыбается и приближает свои губы к моему уху. Когда он говорит, губы касаются моего уха.

— Конечно, учить тебя паркуру.

Ох.

Ох, дерьмо.

Я отклоняюсь, глядя ему в глаза, мои полны волнения.

— Не уверена насчет этого. Ни за что я не прыгну с высоты.

В его горле взрывается смех.

— Это полнейшая чепуха. Я просто имею в виду, что научу тебя основам.

— Ох. Ладно. И что включают в себя основы?

— Давай выйдем, и я покажу тебе.

Я иду следом за Касом через обучающий центр. В этот раз он не берет меня за руку. Я ловлю себя на мысли, что немного разочарована.

По пути он показывает мне различные конструкции и поясняет их предназначение, а также представляет людям, тренирующимся здесь.

Когда мы возвращаемся к гимнастическому залу, я останавливаюсь у стены и касаюсь ее пальцами.

— Мне нравятся эти граффити.

— Их нарисовал Джад.

— Правда? — я оглядываюсь на него.

Кас кивает.

— Вау. Он действительно талантлив.

Соглашаясь, Кас снова кивает.

— Да, так и есть. У него отлично выходит абстрактный рисунок.

— Он этим зарабатывает? Так же, как работает здесь? — спрашиваю я.

Кас качает головой.

— Это только хобби.

— Досадно. — Рассуждаю я.

— Да. Это абсолютная трата его таланта. Но он не развивает его.

В выражении его лица есть что-то, что я не могу расшифровать. Но чем бы оно ни было, я понимаю, что это не что-то хорошее и, возможно, имеет какое-то отношение к прошлому Джада.

Я достаточно погрузилась в прошлое Каса без его ведома. И я уж точно не собираюсь вникать в личные дела Джада.

— Идем. — Кас кивает в сторону выхода.

Я выхожу с ним из здания. Я думала, что внутри было впечатляюще, но снаружи просто невероятно, если не сказать больше.

Это как один огромный парк, только еще больший.

Здесь стена для восхождения и детская площадка с каруселями, горкой, турниками и качелями. И нечто, похожее на полосу препятствий, пролегает по всей территории. Здесь расположено также всевозможное оборудование, которое я даже не знаю, как описать.

— Это невероятно. — Говорю я, проходя мимо Каса и осматриваясь. Я разворачиваюсь к нему лицом. — Ты построил все это?

— Не своими собственными руками. — Его губы искривляются в улыбке. — Но мы вместе с Джадом спроектировали это. Ну, на самом деле, Джад сделал эскизы, а все, что оставалось мне – время от времени делать свой вклад. Мы наняли подрядчиков, чтобы построить все это.

— Это на самом деле фантастически.

— Да. — Он снова улыбается и в этот раз улыбка достигает его глаз. — Идем.

Он подошел и взял меня за руку, затем подвел к одной из металлических стенок для восхождения.

К стенке примыкают две платформы, одна напротив другой на расстоянии примерно трех футов друг от друга.

Кас становится на одну из низких платформ.

— Поднимись сюда, стань рядом со мной. — Говорит он.

Снимая с плеча сумку, я кладу ее на пол возле стены для восхождения. Поднимаюсь на платформу вслед за ним.

Он смотрит вниз на меня.

— Ладно, мы собираемся просто сделать несколько аккуратных прыжков, чтобы ты начала.

Я смотрю на него с сомнением.

— Ты будешь в порядке. Речь идет только о равновесии.

— О том, которое у меня напрочь отсутствует.

Он смеется.

— Просто смотри за тем, что я делаю.

Кас перемещается так, что его ступни оказываются на краю платформы. Затем он прыгает вперед и обеими ногами легко приземляется на второй платформе.

Он разворачивается.

— Видишь? Легко. Твоя очередь.

— О, да, на самом деле легко. — Я закатываю глаза, глядя на него.

Он складывает руки на груди, смотря на меня серьезным взглядом.

— Отлично. — Я раздражена.

Я отступаю к краю, в точности как это делал он.

Мое сердце начинает биться немного быстрее, когда я смотрю на трехдюймовый зазор, который звучит как не слишком большой, но он такой на самом деле.

— Не думаю, что смогу это сделать. — Отступая на шаг, я смотрю на Каса.

Он замечает мои широко распахнутые глаза, и выражение его лица смягчается, руки падают от груди.

— Ты можешь сделать это, Дэйзи. Ты сильная. Ты ничего не боишься.

— Я боюсь упасть туда. Я морщусь, указывая на пространство между платформами глубиной около четырех футов, но это на четыре фута больше расстояния, куда я хотела бы упасть.

— Я не дам тебе упасть. Обещание в его голосе заставляет меня поднять на него взгляд.

Я смотрю в его теплые глаза.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Я делаю глубокий вдох и отступаю к краю.

— Хорошо, согни колени и используй руки для баланса.

Кас наставляет меня, показывая, что именно он имеет в виду.

Я копирую его позу.

— Теперь просто оттолкнись от платформы ступнями и двигайся вперед.

Я ловлю его взгляд.

— Ты можешь сделать это. — Шепчет он. — Поверь мне.

Что-то происходит в этот момент, и я смотрю в глаза, которые я однажды видела такими холодными. Я понимаю, что в самом деле доверяю ему.

Затем я просто делаю это. Отталкиваюсь от платформы и прыгаю.

Мои ступни громко приземляются на другой платформе.

— Я сделала это. — Сияю я.

— Точно, ты это сделала. — Он улыбается.

— Нет, я же говорила? — Я ухмыляюсь ему.

— Как будто я мог быть настолько высокомерен, чтобы сказать тебе такое.

Он фыркает, и я смеюсь.

— Ты хочешь сделать это снова? — спрашивает он.

— Хорошо. — Киваю.

Мы провели отличные несколько минут. Я – прыгая с одной платформы на другую, Кас – наблюдая за мной.

Откровенно говоря, я действительно наслаждаюсь.

Это самое лучшее из всех свиданий, на которые я когда-либо ходила, и оно только началось.

— Ты готова попробовать что-нибудь более жесткое? — спрашивает Кас.

Он останавливает меня на полпути.

— Более жесткое? Например?

Он улыбается таинственно.

— Я покажу тебе.

— Как насчет того, чтобы ты показал мне, на что способен, и я сделаю что-то более жесткое?

Он смотрит на меня, на его лице появляется трусикосрывающая ухмылка.

— Хорошо. Договорились.

Он уходит с платформы, на которой мы стоим, и движется к другой стене для восхождения. Я поднимаю свою сумку и следую за ним.

Он поднимается вверх по стене на высоту десяти или пятнадцати футов. Затем становится на платформу и подходит к краю. Он делает сальто вперед с платформы, приземляясь на ноги, на корточки, его руки касаются пола. Он отталкивается и бежит вперед к гимнастическому коню. Положив руки на коня, он совершает трюк, похожий на колесо. Он приземляется на ноги с другой стороны, где делает еще пару раз сальто назад и снова становится на ноги.

— Показушник. — Улыбаюсь я, ступая к нему.

Он ухмыляется мне.

Я останавливаюсь в нескольких дюймах от его тела. Он почти не запыхался.

—Это было очень впечатляюще. — Говорю я.

Ухмылка исчезает, а улыбка достигает его глаз, когда он поднимает плечо.

Мне нравится, как он скромничает по этому поводу.

Он тянется, беря меня за руку, и подтягивает к себе. Он оборачивает свои руки вокруг меня и опускает свои губы на мои.

Кас нежно целует меня, водя своими губами вперед и назад по моим. Этот поцелуй дразнящий. Поцелуй как обещание большего. Он легонько проводит языком по моей нижней губе и это вызывает у меня негромкий стон. Мои руки сжимают его талию. Он прикусывает мою нижнюю губу, а затем слишком рано отодвигает свои губы от моих. Я практически ворчу от недовольства.

— Твоя очередь. — Говорит он хриплым голосом.

— В смысле? Больше поцелуев? Потому что я могу пойти на это.

Он мягко смеется и трется своим носом о мой.

— Больше паркура.

— Ах, это. — Я издаю преувеличенный стон. — Уверен, что больше не хочешь целоваться?

Он снова прижимается своими губами к моим.

— Если бы я целовал тебя так часто, как мне того хочется, ты бы никогда не смогла ничего сделать. — Бурчит он напротив моих губ.

— Я могла бы жить с этим.

Его смех посылает вибрацию к моим губам. Мне нравится этот звук и это ощущение.

— Давай. Прежде, чем отпустить меня, он легонько шлепает меня по заднице, отчего я подпрыгиваю.

— Так и что мне делать? — спрашиваю я, следуя за ним к гимнастическому коню.

— Я хочу, чтобы ты его перепрыгнула. Он стучит по коню своими костяшками.

— Ммм, — мой взгляд скользит по коню и возвращается к Касу, — ты псих?

Он смеется.

— Без справки, но состояние, возможно, пограничное.

— Смешно. — Я труп. — Но ни одного гребаного шанса, что я прыгну через эту штуку.

— Почему нет?

— Потому что мне нравится дышать. И я бы хотела увидеть, как Джесс заканчивает школу и поступает в университет, а потом заканчивает его, в конце концов.

Он снова смеется и через его грудную клетку проходит вибрация.

— Ты не убьешь себя, перепрыгивая это, Дэйзи.

Я сложила руки на груди.

— Может, и нет, но очень вероятно, что сломаю шею.

Его смех вернулся, отчего все тело парня затряслось.

И теперь я борюсь с улыбкой, потому что этот звук очень заразителен.

Подонок.

Его светящиеся глаза встречаются с моими, и он подходит ко мне.

— Ты не навредишь себе, красавица, я обещаю.

Он назвал меня красавицей.

Я стала лужицей.

Да, прямо сейчас я именно такая девушка.

Я выдавливаю из себя жеманную девушку и смотрю на него, слегка нахмурившись.

— Что ж, если я на самом деле сверну себе шею, я буду ожидать оплаты больничных до конца моей парализованной жизни.

Я вижу, как он борется с улыбкой.

— Договорились.

— Отлично. Тогда давай покончим с этим.

Я кладу сумку на траву и иду к гимнастическому коню. Кас следует за мной.

— Что мне нужно сделать? — спрашиваю я.

— Просто хорошо разбегись. Затем, когда добежишь до него, положи сверху руки и перепрыгни его.

Я смотрю на него через плечо, одаривая скептическим взглядом.

— Так просто?

— Да. — Улыбается он. — Так просто.

Я делаю глубокий вдох и отступаю назад, увеличивая расстояние между собой и конем.

Кас отступает в сторону, разумно не проронив ни слова.

Я смотрю на гимнастического коня как на гору Эверест. Мое сердце ускорило свой темп, а в шее почувствовалось биение пульса. Я чувствую, как начинают потеть руки.

Я сжимаю-разжимаю кулаки, а затем прижимаю ладони к брюкам, чтобы вытереть их. Я глубоко вдохнула и побежала. Я хорошо разогналась, но слишком сильно, конь уже возле меня, а я не могу сделать этого.

Я торможу перед ним, прижимая ладони к поверхности коня.

— Ради Бога! — Ворчу я, раздраженная своим поведением.

Я смотрю на Каса, который стоит позади, глядя на меня.

— Ты можешь сделать это. — Подбодряет он меня.

Отвернувшись, я снова делаю глубокий вдох. Затем я возвращаюсь к первоначальной стартовой точке.

Ну же, Дэйзи. Ты сталкивалась с худшим, чем этот глупый гимнастический конь. Ты можешь это сделать. Просто представь себе, что это Джейсон; ты бежишь на него, и тебе надо треснуть руками по его голове, а затем – перепрыгнуть подонка. А потом, может, еще вернуться и зарядить по яйцам.

Моя маленькая беседа, кажется, зажгла что-то во мне. Я начала бежать, как делала это раньше, но в этот раз во мне растет решимость. Когда я достигаю гимнастического коня, не запыхавшись, я кладу руки поверх него и перепрыгиваю, мягко приземляясь на другой стороне.

Я сделала это.

Я, черт возьми, сделала это!

Я разворачиваюсь к Касу.

— Я сделала это! Я поднимаю руки вверх, исполняя маленький победный танец.

Широко улыбаясь, он подошел ко мне.

— Я знал, что ты сможешь.

Я прекратила танцевать.

— Да, знал.

Я нежно улыбаюсь ему.

Что-то меняется в груди, и тепло распространяется по всему моему телу, посылая мурашек.

— Хочешь попробовать снова? — спрашивает он.

— Да. — Улыбаюсь я. — Только снимешь это на мой телефон?

Я иду к своей сумке и достаю из нее телефон.

— Хочу показать Джессу. Думаю, он будет впечатлен.

— Конечно. — Он улыбается, принимая гаджет.

— Тебе нужно, чтобы я открыла камеру? — спрашиваю я.

— Нет, я справлюсь.

Он сдвигается с места, с которого прежде за мной наблюдал, а я возвращаюсь в позицию, готовая бежать.

— Скажи, когда будешь готов снимать. — Говорю я, зафиксировав взгляд на гимнастическом коне.

Он не отвечает, так что мне приходится посмотреть на него, и что-то в выражении его лица останавливает мое сердце.

Он смотрит вниз на мой телефон. Смесь растерянности, гнева и боли ясно читаются на его лице.

Что с ним не так?

А затем в мой мозг ударяет понимание.

Ох, блядь... нет...

Глава 27

Я быстро двигаюсь к Касу.

Он, кажется, чувствует мое приближение, и, затаив дыхание, я смотрю, как его взгляд скользит к моим глазам.

Затем наши глаза встречаются, и я вижу его мучительный взгляд.

Он видел ее.

Фотографию Хейли. Которая все еще в моем телефоне.

Почему, твою мать, я не удалила ее? Я такая тупица.

Останавливаюсь в нескольких футах от него, не уверенная в том, что мне делать.

— Кас. — Я произношу его имя мягко, неуверенно.

— Почему... — он прерывается.

Я вижу, как злобно сжимается его челюсть. Тело напряжено, словно он борется сам с собой за сохранение контроля.

По мне пробегает дрожь. Я обнимаю себя.

— Почему это хранится на твоем телефоне? — Его голос словно гранит.

Он протягивает мне телефон.

Я вижу снимок Хейли, который я сделала с ее фотографии.

Я бледнею.

— Я... Я могу объяснить.

— Тогда, блядь, объясни! — ревет он.

Я отпрыгиваю на шаг назад.

Я и раньше видела Каса рассерженным, но это качественно новый уровень злости. Он багровый от ярости. И имеет на это право.

— Я... Я... — я не могу остановить заикание.

Все мое тело трясется от нервов. Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

— Я нашла снимок... случайно. Это было на прошлой неделе после нашего поцелуя в клубе и последующего за этим спора. После того, как я покинула тебя, то пошла наверх и начала заправлять твою постель. Я сбила стакан с водой с ночного столика. Затем вытирала воду полотенцем и увидела, что верхний ящик слегка приоткрыт. Я волновалась, что вода попала внутрь. Там и увидела фотографию. И... — Я беспомощно пожимаю плечами.

— Ты увидела фотографию, — говорит он низким, убийственным тоном. — Но это не объясняет, какого хера снимок делает в твоем телефоне.

Мои глаза наполняются слезами. Я облажалась так сильно.

— Я не знаю. — Мои губы трясутся. — Мне просто было любопытно... И я ревновала... и я...

— Ревновала? — кричит он, снова заставляя меня подпрыгнуть. — С какого хера тебе ревновать?

— Я... она... в смысле, Хейли...

— Ты знаешь ее имя. — Его голос тих, но таит опасность.

Я киваю, и слеза скатывается по моей щеке. Освобождаю руку и смахиваю слезу.

Кас смотрит на меня, но так, как будто прямо сейчас он меня не видит.

— Что еще ты знаешь?

Я сжимаю губы, боясь отвечать.

— Что тебе известно? — спрашивает он криком.

Я становлюсь по стойке смирно.

— Я разыскивала Хейли в интернете.

Молчание ударяет как бульдозер по кирпичам, а взгляд Каса заставляет появиться желанию свернуться и умереть.

— Ты знаешь. — Это не вопрос.

Но я тороплюсь с ответом.

— Т-только то, что было в статьях. — Мой голос дрожит на каждом слове. — Чт-что Хейли была... что она была у-убита и...

Я прерываюсь, встречаясь с его горящим взглядом.

— Что кто-то еще был с ней той ночью, человек, который тоже... пострадал.

Его глаза закрываются, как будто он испытывает сильнейшую боль. Мука искажает его красивое лицо.

Я чувствую тошноту в животе.

— Мне жаль. — Шепчу я, пока по лицу скатывается больше слез.

Так тихо. Слышен только мой жалкий шепот и тяжелое дыхание Каса.

— Блядь! — Рычит он, откидывая назад голову.

Он звучит так яростно, что это раздирает мое сердце словно когтями.

Измученный взгляд черных глаз снова скользит ко мне.

Затем, без единого слова, он бросает телефон на пол к моим ногам и движется... уходит. Он отходит от меня, его длинные ноги быстро преодолевают расстояние.

Страх поедает меня. Что мне делать?

Идти за ним.

Я поднимаю телефон с пола – мой дурацкий телефон, который, в первую очередь, спровоцировал эту проблему – и бегу за своей сумкой. Я забрасываю телефон внутрь и бегу туда, куда ушел Кас.

Мне просто нужно извиниться... объяснить.

Пока я бегу, по лицу текут слезы. Я наконец настигаю его на парковке, возле его машины.

— Кас, пожалуйста, подожди. — Я задыхаюсь.

Он игнорирует меня и продолжает идти к машине. Тогда я ускоряюсь и бегу за ним. Я догоняю его в тот момент, когда он открывает дверь своей машины. Я оборачиваю свою руку вокруг его руки, останавливая.

Он снова поворачивается ко мне, его взгляд уставился на мою руку так, словно он хочет оторвать ее.

Я быстро отдергиваю руку.

— Пожалуйста, просто позволь мне объяснить. — Умоляю я.

— Нет.

— Пожалуйста, Кас.

Он сверлит меня тяжелым взглядом.

— Тебе стоит держаться охрененно подальше от меня.

Мучительная боль сковывает мою грудь.

Он залезает в машину.

Охваченная паникой, я становлюсь между открытой дверью и автомобилем, препятствуя ее закрытию.

— Уйди на хрен с дороги. — Выдавливает он.

— Нет.

Его глаза прожигают меня.

— Не вынуждай меня отталкивать тебя, Дэйзи.

Нервы заставляют меня тяжело сглатывать.

— Пожалуйста, Кас, просто выслушай меня и потом можешь уехать.

Он смотрит на меня. Ненависть в его глазах вызывает дрожь в теле.

— Я не должен ничего вообще, блядь, делать. И у тебя нет ничего, что я бы хотел услышать. А теперь отойди с чертовой дороги.

Игнорируя его ярость, я парирую:

— Я, в конце концов, заслуживаю шанс объясниться. Когда ты облажался – дважды – я дала тебе шанс!

Он пригвождает меня бесчувственным взглядом.

— Значит, ты была дурой. — В его глазах появляется холодная наблюдательность. — Или это был я, потому что думал, что ты та, кем на самом деле не являешься?

Эти слова ударяют как нож, загнанный между лопаток.

Я снова сглатываю. Горло горит, словно я глотаю кислоту. Рукой я вытираю слезы, катящиеся по моему лицу.

— И можешь уже перестать пускать слезы. Они меня не трогают. А теперь отвали нахрен от моей машины, или я оттолкну тебя, приятным это не будет. — Он намеренно говорит тихо.

Страх потрясает до глубины души. Раньше я никогда не слышала, чтобы он так говорил. Как будто он на самом деле хочет мне навредить.

Понимая, что я ничего не могу сказать или сделать для того, чтобы он меня выслушал, я пораженно отступаю в сторону.

Как только я сдвигаюсь, он хлопает дверцей машины, затем газует и секундой позже уезжает, выпуская из-под шин гравий и оставляя меня стоять в облаке пыли.

Когда я смотрю, как он уезжает, в моем горле застревает рыдание. Прикрыв рот рукой, я проглатываю его обратно.

Я чертовски облажалась. Он никогда не простит меня.

Я оглядываюсь вокруг. Слава Богу, на парковке нет людей.

Делая судорожный вдох, я вытираю руками лицо, а потом достаю телефон из сумки и нажимаю на последний номер в списке вызовов, набирая единственного человека, на которого могу положиться.

Руки трясутся, когда я подношу телефон к уху.

— Эй, — напевает на том конце провода Сиси, — как свидание?

— Ты... ты можешь приехать забрать меня? — мой голос дрожит.

— Дэйзи, что случилось? — ее тон невероятно покровительственный.

— Я... я... облажалась, Си. Очень сильно. И мне нужно, чтобы ты приехала за мной.

— Ладно. Я поняла, Мейдей. Просто скажи, где ты.

— Я... я в месте, которое называется "Суперлюди". Оно находится в индустриальной зоне Брикстона. Это... оно... принадлежит Касу.

— Я найду.

— Пожалуйста, побыстрее. — Умоляю я, голос наполнен плачем.

— Ладно. Только оставайся на связи со мной, Дэйзи. Не клади трубку.

— Хорошо.

Я слышу, как она двигается. Звон ключей. Открытие двери. Щелчок дверного замка. Затем я слышу, как она шлепает по бетону, пока бежит по ступенькам нашего дома.

— Прости, что напрягаю тебя, Си.

— Заткнись. — Упрекает она мягко. — Ты никогда не напрягаешь меня. Ты – моя семья, Дэйзи.

— А ты – моя. — Шепчу я, вытирая слезу.

Я слышу, как закрывается дверь. А затем оживает двигатель машины.

— Я переключу тебя на громкую связь. — Говорит она мне.

Линия стихает на мгновение, а затем вновь оживает с эхом.

— Ты меня слышишь? — спрашивает подруга.

— Да. — Отвечаю я.

— Хорошо. А теперь скажи мне, должна ли я надрать задницу этому сукиному сыну?

Я издаю грустный смешок, вытирая очередную слезу.

— Нет, — мрачно отвечаю я, — он не сделал ничего плохого.

И, это правда, не сделал.

— Это все я. Вся вина на мне.

И это правда.

Я испортила все. Снова.

Глава 28

Уже поздно. Почти полночь. Я в пижаме, готовая отправиться спать, чищу зубы в ванной. Мои глаза опухли от всех пролитых слез, чувствую себя эмоционально опустошенной.

Сиси уже в постели. Она отправилась туда примерно полчаса назад. Подруга провела всю ночь, пытаясь улучшить мое самочувствие. Вряд ли что-то заставит меня почувствовать себя лучше, за исключением Каса, но это вряд ли случится.

Я ничего от него не слышала.

Я один раз пыталась ему позвонить, когда Сиси привезла меня домой, но звонок остался без ответа. Когда снова попыталась, была переброшена на голосовую почту, сообщающую мне, что его телефон выключен.

Я оставила голосовое сообщение, снова принося извинения, и просила перезвонить мне. Ладно, возможно, я умоляла перезвонить мне.

Еще я отправила сообщение на случай, если он решит проигнорировать голосовую почту. Он, конечно, с таким же успехом может игнорировать и сообщения, но так, во всяком случае, я буду знать, когда он прочитал их.

Не то, чтобы он уже их прочитал. Я, возможно, проверяла раз или два... или все сто.

Я сплевываю в раковину и промываю щетку. Как только я вставляю щетку в держатель, в нашу входную дверь начинают стучать.

Сиси показывается из своей спальни одновременно со мной, выходящей из ванной. Она смотрит широко распахнутыми глазами. Думаю, мое выражение лица отображает лицо подруги, как в зеркале.

— Кто это, черт возьми? — спрашивает она.

— Понятия не имею.

— Дэйзи! — мы слышим крик с той стороны двери.

Мое тело содрогается от шока, а сердце начинает громыхать в груди.

— Это Кас. — Шепчу я Сиси.

Понятия не имею, почему говорю шепотом.

— Как думаешь, чего он хочет?

И как, черт возьми, он пробрался в здание, не будучи впущенным? Недоработка охраны.

— Я бы предложила открыть и узнать.

— Смешно. — Я смотрю на нее без улыбки.

Может, он пришел, чтобы еще покричать на меня, или хуже того – сжечь меня.

Он снова стучит в дверь.

— Дэйзи, открой дверь! — Его слова неразборчивы. Похоже, он пьян.

— Тебе бы лучше открыть прежде, чем он разбудит весь дом. — Говорит Сиси с улыбкой в глазах.

— Дерьмо. — Мямлю я.

Затем я быстро иду через квартиру к входной двери.

Дойдя до нее, я становлюсь на носочки и смотрю в глазок, чтобы убедиться. И да, Кас стоит с другой стороны.

Взяв себя в руки, я отпираю дверь и распахиваю ее.

Первым меня достигает запах алкоголя. А потом я замечаю, что он одет в ту же одежду, что и раньше.

— Дэйзи. — Невнятно произносит он.

Выходит как "Дех-зи". Он проходит через открытую дверь и практически заваливается на меня.

— Господи, Кас. — Уходят почти все мои силы, чтобы удержать его.

Своими руками он обхватывает мою талию, а носом зарывается мне в волосы.

— Ты так охренительно пахнешь. — Бубнит он в волосы. — Я не заслуживаю тебя, но ты так охренительно пахнешь.

Он действительно пьян. Потянувшись ногой, я ударом захлопываю дверь.

Взяв за руки, обвившие мою талию, я убираю их и отступаю назад, все еще держа его руки, потому что боюсь, что он может упасть. Я смотрю на его лицо. Его глаза наполовину прикрыты, взгляд остекленевший.

— Давай посадим тебя, а я сделаю кофе.

— Не хочу кофе. — Хмурится он. — Хочу только тебя.

Он хочет меня.

Мое сердце екает.

Он пьян, Дэйзи. Пьяные люди всегда говорят то, что не имеют ввиду.

Он снова покачивается вперед, и я подхватываю его. Голова Каса падает мне на плечо, лоб прикасается к моей обнаженной коже. Я чувствую, как дрожит его тело.

— Я не хотел, чтобы ты знала. — Его слова мягкие, но голос глухой.

Затем я чувствую влагу своей кожей.

Слезы.

Господи, блядь.

Меня тошнит.

— Мне жаль, Кас. Мне так жаль.

Слезы застилают мои глаза. Я прижимаю руку к его затылку, прижимая его к себе, а второй рукой обнимаю его.

Его лицо скользит в изгиб моей шеи, я чувствую на своей коже его горячее дыхание.

— Это была моя вина. — Бубнит он. — Если бы я был сильнее... сражался жестче... она бы до сих пор была жива.

Хейли.

Боль сжимает мою грудь и, опустившись вниз, скручивает желудок.

Я сжимаю веки, борясь с подступающими слезами.

— Шшш. — Утешаю я, гладя его по голове. — Все наладится, Кас. Все будет в порядке.

— Уже слишком поздно. — Отвечает он, его губы гладят мою кожу.

— Слишком поздно? — спрашиваю я.

— Для Хейли... и для меня.

Что я могу сказать?

Ты все еще здесь. Она ушла. Но ты все еще здесь, и я забочусь о тебе.

Я не могу такое сказать, а, наоборот, говорю:

— Это не твоя вина, Кас.

Он делает дрожащий вдох.

— Ты ничего не знаешь.

— Так расскажи мне. Ты можешь поговорить со мной.

Освобождаясь от моей хватки, он встречается со мной взглядом. Его глаза все еще затуманены алкоголем.

— Ты не хочешь знать.

— Если ты хочешь рассказать мне, тогда я хочу знать.

Он отворачивается от меня, глядя на стену, его тело шатается.

— Ты не хочешь связываться со мной. Я не хороший человек, Дэйзи.

Он уже говорил это прежде.

— Это не так. — Оспариваю я.

— Именно так. — Его голос звучит так уверенно.

Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.

— Я гребаный монстр, Дэйзи. Не как те подонки, но все же монстр. Поступки, которые я совершил...

Поступки, которые он совершил?

Что-то холодное и тяжелое осело в моем желудке.

— Что ты совершил? — Мой голос дрожит.

Он удерживает мой взгляд немного дольше, а затем отводит его, возвращая к стене.

— Ничего. Забудь, что я что-то сказал.

Я стараюсь не позволить его словам ранить меня.

Я стараюсь... но безрезультатно. Они очень сильно задевают.

Пропуская воздух через сердце, я сосредотачиваюсь на нем.

— Позволь мне помочь тебе. — Говорю я мягко, делая шаг ближе.

Его взгляд возвращается ко мне. В его глазах я вижу болезненные трещины, которые разрывают меня надвое.

— Никто не может помочь мне. — Шепчет он повержено. — Я потерялся очень давно.

В его темных глазах начинают собираться слезы, и я уже практически кричу.

— Блядь. — Бормочет он со злостью. Затем отклоняется назад к стене, ударяясь о нее. Он закрывает глаза и начинает глубоко вдыхать и выдыхать.

Краем глаза я замечаю движение и, поворачиваясь, вижу Сиси в дверном проеме ее спальни.

— Все в порядке? — спрашивает она обеспокоенно.

— Он просто пьян. — Отвечаю я.

— Я не пьян, а просто счастлив. — Мычит Кас.

Мой взгляд мечется к нему. Его глаза все еще закрыты.

Я помню, как говорила ему то же самое, когда была пьяна.

— Сделать кофе? — спрашивает Сиси.

Я качаю головой.

— Я просто уложу его в постель. Позволю проспать с этим.

— Я не хочу идти в постель. — Бубнит Кас.

— Ты пойдешь в постель. — Говорю ему.

— Помощь нужна? — спрашивает Сиси.

— Думаю, справлюсь. Он может ходить. — Я приподнимаю его голову за подбородок. — Можешь?

Сонные глаза наполовину приоткрываются.

— Чего?

— Можешь идти?

— Конечно, могу. — Произносит он заплетающимся языком.

Я тянусь и запираю дверь. Затем оборачиваю свою руку вокруг его талии. Поддерживая, я отодвигаю его от стены. Он начинает идти со мной, но на меня переносит большую часть своего веса.

Господи, как же много он весит.

Я нахожу себя достаточно сильной для своего размера, но сгибаюсь под его массой.

Мы движемся, и я пытаюсь ускорить его, пока не упала. Мы проходим мимо Сиси.

— Увидимся утром. — Говорю ей. — И прости за... ну, ты знаешь. — Я киваю в сторону Каса.

— Не волнуйся насчет этого. И он пришел увидеться с тобой, так что еще не все потеряно. — Последние слова она произносит шепотом.

Мой взгляд мечется к Касу, чьи глаза определенно закрыты, но я уверена в том, что он слышал мою подругу.

Я бросаю на Сиси раздраженный взгляд.

Она просто ухмыляется мне и исчезает снова в своей комнате.

Вздыхая, я плетусь с Касом в свою спальню, а затем – к моей кровати, на которую он валится, чуть не потянув меня с собой.

Выпрямляясь, я иду и включаю прикроватную лампу. Свет освещает его прекрасное лицо.

Он распластался по моей кровати, глаза закрыты, дышит глубоко, лежит со свисающей с одного края ногой.

Как бы я не представляла себе Каса в своей постели, это не было среди моих фантазий. Пьяный и в отключке.

Утром его настигнет адское похмелье.

Я расшнуровываю его кроссовки и снимаю их. Затем смотрю на штаны и футболку.

Мне стоит его раздеть?

Может, не штаны, но я хотя бы сниму его футболку, чтобы ему не было слишком жарко.

Я наклоняюсь и хватаю за края его футболки, чтобы снять ее.

Его рука поднимается и хватает мое запястье, останавливая.

— Не надо. — В его низком голосе предупреждение.

Я проглатываю удивление, чувствуя себя так, словно меня застали за чем-то неправильным.

— Я просто пыталась создать для тебя комфортные условия.

— Не хочу... чтобы ты... видела меня. — Бубнит он.

Затем его крепкая хватка на моем запястье ослабевает, и он переворачивается.

Он не хочет, чтобы я его видела? И что, черт возьми, это должно означать?

Я отступаю назад, потирая запястье. Покинув комнату, я иду в кухню, где беру стакан воды и аспирин для утра.

Я возвращаюсь в спальню, он выглядит крепко спящим, дыхание глубокое и равномерное. Ставлю воду и таблетки на ночной столик, а потом укрываю его одеялом.

Глядя на него, мою грудь сковывают эмоции.

Я тянусь вперед и убираю с его лица волосы.

— Приятных снов. — Шепчу я. Затем я наклоняюсь и прижимаюсь губами к его лбу.

— Ты снова заставила меня чувствовать, Дэйзи. — Мямлит он, удивляя меня.

Я отклоняюсь и смотрю на его лицо. Глаза все еще закрыты.

Затем он делает неглубокий вздох.

— Ты заставила меня чувствовать... И я, блядь, ненавижу это.

От его слов меня окутывает печаль.

Я отхожу и долго смотрю на него.

Наконец я выключаю лампу. На цыпочках я пересекаю свою спальню и закрываю дверь, оставляя его в одиночестве.

"Ты заставила меня чувствовать".

Его слова преследуют меня всю обратную дорогу до гостиной.

Я снимаю с подлокотника кресла одеяло и выключаю свет.

Я могла бы лечь в неиспользуемой комнате Джесса, но не думаю, что я смогу уснуть сегодня ночью. Так что я ложусь на диван, укрываясь одеялом и пялюсь в темный потолок.

Глава 29

Я моргаю. Комната расположена в таком месте, где свет встречается с тьмой, отбрасывая жуткое свечение.

И я не одна.

Я подскакиваю, садясь.

Кас сидит в кресле. Он наклонен вперед, локтями упершись в колени, его ладони соединены, а взгляд прикован ко мне. Он обут в свои кроссовки, словно не собирается оставаться.

Мое сердце падает.

— Как ты... себя чувствуешь? — спрашиваю я вкрадчиво.

В горле пересохло. Мой голос хриплый ото сна или его отсутствия.

Когда наши глаза встречаются, в его я вижу смесь боли и разочарования. Эти чувства сжимают мое сердце словно тиски.

Он выпускает усталый вздох и отворачивается.

— Хейли была моей девушкой. — Тихо говорит он. — Мы были вместе два года, с нашего пятнадцатилетия. Она была моей детской влюбленностью, так сказать. Хейли была милой, ласковой, умной и доброй. Она просто была хорошей, Дэйзи. И я любил ее по всем причинам.

— Мы пошли в одну старшую школу. Мы только закончили ее и собирались поступать в университет. Оба прошли в Бирмингем. У нас было все распланировано. Мы должны были пойти в университет, закончить его, получить работу и двигаться дальше вместе. Это должно было стать началом нашей жизни. Оказалось, что это стало концом нашей жизни... ну, ее жизни.

Я медленно спустила ноги с дивана, поставив их на пол, так что теперь я сидела. Кас, кажется, даже не заметил моих движений. Прямо сейчас он находится в абсолютно другом месте, а не рядом со мной.

Где-то в плохом и мучительном месте.

— Это был субботний вечер. Наша школа праздновала выпускной в отеле Мариотт в центре Лондона. Хейли была полна энтузиазма пойти туда. Она провела целый день, собираясь. Пошла в салон красоты, чтобы привести в порядок ногти, волосы и сделать макияж.

Его глаза блуждают по комнате, словно он видит что-то или кого-то в другом времени и месте. Взгляд его глаз смягчается.

— Она была прекрасна.

Легкая улыбка касается его губ, но быстро угасает.

— На выпускном Хейли ничего не пила, но я выпил немного виски с друзьями в уборной. Один из них тайком пронес бутылку, но я в любом случае не был пьян. Праздник заканчивался. У нас был лимузин, чтобы отвезти домой, но это была потрясающая ночь, и я не был готов к тому, чтобы она заканчивалась. Так что я предложил Хейли прогуляться. Думал, что это будет романтично, как в фильмах.

Он издает грустный смешок.

— Итак, я сказал водителю лимузина подождать. Прогулку мы начали за пределами Гайд-Парка. Я предложил войти в парк. Хейли не была уверена, но я заверил ее, что с нами все будет в порядке.

Из него вырывается гулкий смешок.

— Мы прогуливались по парку не более пяти минут, когда я услышал шаги позади нас. Я даже не знал, что кроме нас в парке кто-то был. Мы не видели ни единой души, пока были там. Я сразу и не понял, что что-то не так... пока шаги не стали ближе и тяжелее.

— Обернувшись, я увидел двух парней старше нас, примерно двадцати лет, и я просто знал. Я прошептал Хейли, чтобы она двигалась быстрее, а затем побежала, когда достигнем угла. Она ответила, что боится. А я попросил ее не бояться и пообещал, что не допущу, чтобы с ней что-то случилось.

Его глаза поднялись к моим, и в них ощутима боль. Глядя в сторону, он начинает сжимать свои руки.

— Достигнув того угла, когда мы уже были готовы побежать, то наткнулись на другого парня... и в его руке был нож. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что они загнали нас в угол.

Он выдохнул.

— Я просто подумал, что они собираются нас ограбить. Забрать наши вещи и уйти. Но не это было целью их пребывания там. Они вынудили нас уйти с центральной дорожки в глубину зарослей. Я пытался отбиваться. Я всегда был слишком высок для своего возраста, но телосложение мое было не таким, как сейчас. Я не был настолько силен. А они были старше, сильнее, к тому же вооружены. У всех них были ножи. У меня не было и шанса против них. Они по очереди избивали меня. Я помню, как слышал крик Хейли, как она умоляла их остановиться, а потом ее крики начали стихать, пока не перешли в шепот.

Его брови сошлись вместе от боли, и больше всего на свете я хочу подойти к нему оказать поддержку. Но я не уверена, хочет ли он этого, поэтому остаюсь на месте, ощущая беспомощность.

— Я был на земле, достаточно сильно побит. Мой нос был сломан, а бровь – рассечена и кровь стекала в глаз. Я мог слышать, как они смеялись над этим... надо мной. Они разговаривали, но я не мог разобрать, о чем именно. Затем меня перевернули на спину. Двое прижимали меня к земле. Один держал нож у моего горла, а второй подонок сел на меня, зажав, и занеся нож над моим животом.

Он проводит рукой по лицу, стирая с него все эмоции.

Я чувствую тошноту при мысли об этом.

— Парень с ножом у моего горла наклонился и рассмеялся мне в лицо. Я до сих пор в точности помню его запах... гнилое дыхание, отдающее дешевым алкоголем и сигаретами. — Он втягивает воздух. — Он смеялся и говорил: "Теперь ты должен смотреть, как мы по очереди трахаем твою симпатичную девушку". Затем он схватил меня за лицо, — Кас положил руки на свое лицо, придерживая щеки, что казалось подсознательным жестом, — и повернул его в сторону. Хейли была...

Он прервался, проглатывая боль.

Боль, которую я чувствую за него, неописуема. Никогда и ни за кого не чувствовала такой боли, как сейчас за него.

Он делает резкий вдох.

— Хейли лежала на земле в нескольких метрах от меня. Вокруг ее рта было что-то намотано, так что она не могла кричать. А второй парень... он был сверху на ней... насиловал ее.

О, Боже, нет. Мои глаза закрываются от муки.

— Он насиловал ее, а я не мог ни черта сделать, чтобы помочь ей. Она смотрела на меня со страхом и мольбой в глазах, а я... не мог смотреть.

Его слова застряли в горле. Он прижимает кулак ко рту прежде, чем опустить его.

— Я закрыл глаза, Дэйзи. Я оставил ее там одну. Я закрыл свои гребаные глаза, как какой-то трус, которым я и был, потому что не мог смотреть, как он причиняет ей боль.

— Секунду спустя я почувствовал жгучую боль в животе. Парень, сидящий на мне, ударил меня в живот за то, что я закрыл глаза. Именно это они имели в виду, когда говорили, что хотят, чтобы я смотрел. Для них это была как будто гребаная игра. Мы были игрой для них. Подонок сказал, что если я еще раз закрою глаза, – он убьет меня. И именно это он имел в виду. — Его блестящие глаза смотрят в пол.

— Так что я смотрел, как они по очереди насилуют ее. Я смотрел, как они причиняют ей боль снова и снова. — Он тяжело сглатывает.

Лидер банды встал на колени, удерживая меня. Я знал, что он главный по тому, как он отдавал все приказы... и он был первым в очереди на изнасилование Хейли. Он дал им ясно понять, что собирается стать первым.

— Они все были больными ублюдками, но он был особенно свихнувшийся на всю голову. Он действительно получал от этого удовольствие. Он издевался надо мной, рассказывая, как хорошо было ее трахать. Он... — Кас прервался, его дыхание стало тяжелее, яростнее. — Он даже поблагодарил меня за то, что я поделился ею с ним и его парнями. — Ускользающий звук неверия полон агонии.

В моем горле появляется желчь при мысли о том, что он и Хейли пережили той ночью.

Я оборачиваю свои руки вокруг живота, пытаясь удержаться.

— Затем он сказал мне, что, несмотря на то, что я был настолько любезен, что позволил поиметь мою девочку, он все равно не может оставить меня в живых. Он вогнал нож мне в грудь и продолжал вонзать его. Все это время он, блядь, улыбался.Должно быть, я отрубился от боли, потому что когда пришел в себя, они уже ушли. Возможно, они подумали, что я мертв, или просто не озаботились тем, чтобы проверить. Но Хейли... она была мертва. Они несколько раз кололи ее в грудь, пока я был без сознания, а уже позже я обнаружил, что в конце они ее задушили. Она умерла в одиночестве и боли.

Он притих на долгие минуты, потом снова заговорил:

— Спустя короткое время после того, как я пришел в себя, нас нашел прохожий, который поздно вышел выгуливать свою собаку. Каким-то чудом я выжил. Иногда я мечтаю об обратном.

Его взгляд переместился на меня. Выражение лица – нечитаемое.

— Что ж, теперь ты знаешь все.

Он резко встает.

Дрожа, я поднимаюсь на ноги.

— Кас...

— Не надо. — Он поднимает руку, удерживая меня от приближения, даже несмотря на то, что я не знаю, что сказать.

— Тебе ничего не нужно говорить, Дэйзи. Я не рассказывал тебе, чтобы не быть ублюдком или ранить тебя, или чтобы ты не испытывала ко мне жалости. Ты хотела знать – теперь знаешь. Ты знаешь худшую мою сторону.

Затем он вышел из моей гостиной и моей квартиры.

И я отпустила его.

Глава 30

Сегодня я не иду на работу. После того, что рассказал мне Кас перед уходом, я не уверена, хотел ли он, чтобы я была там, или нет. Мне кажется, ему нужно побыть в одиночестве. Я добавлю эти часы к работе в выходные. Я просто хочу дать ему пространство, и, откровенно говоря, мне нужно было немного времени, чтобы переварить все это.

Слова Каса преследовали меня целый день, вызывая в голове картинки того, что он, должно быть, пережил в ту ночь. И с чем теперь живет каждый день.

"Каким-то чудом я выжил. Иногда мне хочется обратного".

Эти слова застряли во мне и оказали наибольшее влияние.

Я хочу, чтобы он был счастлив. Я хочу быть той, кто подарит ему это счастье.

Он проявляет такую спокойную стойкость по отношению к тому, что с ним случилось. Кас называет меня сильной, но именно он таковым является. Он так отважен.

Зная все это, я поняла, что он на самом деле значит для меня. Это многое объясняет.

Я знаю, что была неравнодушна к Касу. Только не осознавала степени заинтересованности.

Я влюбляюсь в него.

Слушая его этим утром, обнаружив то, что с ним случилось... я испытывала боль за него. Я чувствовала каждую частичку боли, которую чувствовал он. И мне хотелось своими собственными руками убить тех подонков за то, что они сделали с ним... с ней.

Это настолько глубоко затронуло меня и вызвало сочувствие к другому человеку. Все потому что я влюбляюсь в этого красивого, сломленного, сложного мужчину.

Именно поэтому обнаруживаю себя садящейся в поезд до Весткотта в шесть тридцать вечера.

Мне просто нужно увидеть его. Поговорить с ним.

Покинув поезд на своей станции, я двадцать минут иду к поместью Мэтис.

А затем прежде, чем осознать это, я уже стою перед воротами.

Ввожу код на панели, и как только раскрываются ворота, я проскальзываю между ними и иду по длинной подъездной дорожке к дому.

Подходя к дому, я вижу припаркованный перед ним автомобиль Каса, так что я наверняка знаю, что он дома. Я не думала о том, что бы сделала, если бы его не было. Вероятно, ждала бы его появления.

Я поднялась к входной двери и постучала. Затем я жду.

Проходит совсем немного времени прежде, чем я слышу его приближающиеся шаги, и дверь отворяется.

— Дэйзи. — Он не выглядит удивленным при виде меня.

Насколько мне известно, в поместье Мэтис нет камер, так что он не мог увидеть моего приближения.

Странно.

— Привет. — Я неуверенно улыбаюсь.

Он одет в черные домашние брюки и белую футболку. Ступни босые.

Он выглядит красиво. Уставший, но красивый.

Мой красивый, сломленный мужчина.

Он отходит в сторону, чтобы впустить меня, и как только я вхожу, закрывает дверь.

— Могу я предложить тебе выпить? — мягко спрашивает он.

— Кофе бы отлично подошел.

Кас направился в кухню. Прежде, чем последовать за ним, я сняла свою обувь и пальто.

Когда я вошла туда, Кас готовил нам кофе. Я прислонилась бедром к центральному островку, глядя на то, как он передвигается по кухне.

Он подошел ко мне с чашками в каждой руке и протянул одну мне.

— Спасибо. — Улыбнулась я.

— Хочешь присесть в гостиной? — спрашивает он.

— Конечно.

Я следую за ним в гостиную в тишине.

Между нами явно присутствует дискомфорт по понятным причинам. Я только надеюсь, что могу отбросить все и вернуть нас на хорошую дорожку. Надеюсь, вместе.

Кас садится на двухместный диван в дальней части комнаты. Он располагается в центре диванчика.

У меня такое впечатление, будто он не хочет, чтобы я садилась рядом с ним. Так что я занимаю диванчик напротив.

Он наклоняется вперед. Поставив локти на колени и зажав обеими руками чашку, он смотрит на меня.

Наклонившись, я ставлю чашку на кофейный столик между нами.

— Прости за внезапное появление, — начинаю я, — но я хотела поговорить с тобой и не хотела делать это по телефону.

— Все в порядке. — Он тянется к столику и ставит свою чашку, не сделав ни глотка. — Послушай, Дэйзи, я знаю, что ты пришла поговорить, но сначала я хочу кое-какую тяжесть снять со своих плеч.

— Ладно... — говорю я нерешительно, кусая губы.

— Что ж, этим утром я не сказал этого, но мне жаль, что вчера вечером я завалился к тебе пьяным.

— Кас, все в порядке. — Я растягиваюсь в улыбке. — В любом случае, наступила моя очередь позаботиться о тебе пьяном.

Я пытаюсь поднять настроение, ссылаясь на свое пьяное состояние, когда он позаботился обо мне, но это совсем не срабатывает, так как выражение его лица остается неизменным.

Он перестал смотреть мне в лицо и перевел взгляд на свои руки, которые еще крепче сжались.

— Еще я хочу извиниться за то, что оставил тебя в "Суперлюдях". Просто неправильно было бросать тебя там.

— Едва ли ты бросил меня. Ты был расстроен. Это было понятно.

— Возможно, так и было, но это не улучшает ситуацию.

— Кас, все нормально. Откровенно говоря, я была в порядке.

Его взгляд вернулся ко мне.

— Но могло быть иначе, и я знаю об этом лучше других. Я оставил тебя одну, плачущую в индустриальном районе. С тобой могло случиться, что угодно.

— Но не случилось. — Мягко говорю я. — Я в порядке. Я была в твоем здании. Ничего бы со мной не произошло.

Он кивает, но я вижу, что он не собирается прощать себя за это. И я понимаю, почему он так об этом думает. После произошедшего с ним, я не думаю, что была бы способна покинуть дом, позволить небезразличным мне людям скитаться по миру в одиночестве.

— Как ты добралась домой? — тихо спрашивает он.

— Приехала Сиси и забрала меня.

— Господи. — Он рассмеялся невеселым смехом. — Спорю, она считает меня долбанным победителем. Бросаю тебя на произвол судьбы на свидании, а потом объявляюсь пьяным у тебя дома.

Я хмурюсь на его самобичевание.

— Кас, Сиси не думает о тебе плохо.

Взгляд черных глаз скользит ко мне. В них я вижу панику.

— Она знает, что со мной произошло?

— Нет. — Я яростно качаю головой. — Я, может, и лезу не в свое дело, но никогда не стала бы рассказывать кому-либо то, что поведал мне ты. Это твоя история... не моя. Все, о чем знает Сиси, – это то, что я перешла черту и тем расстроила тебя.

Он кивает, соглашаясь с моими словами.

— Кас, могу я спросить... или мне стоит полагать, что никто здесь об этом не знает?

Он качает головой.

— После всего случившегося, когда меня выпустили из больницы, и я вернулся домой, это было... тяжело для меня. Мои родители приняли решение о переезде из Лондона и свежем старте. У моего отца была действительно хорошая работа; она приносила хорошие деньги. Он и моя мама никогда не были транжирами, поэтому имели хорошие сбережения. Они продали дом в Лондоне за значительную сумму. Так что они купили это место. Родители хотели, чтобы я находился в месте, где чувствовал бы себя в безопасности... или при моем нахождении в котором, они бы не беспокоились о моей безопасности.

— Звучит так, словно у тебя отличные родители. — Я деликатно улыбаюсь ему.

— Да, так и есть. Случившееся тоже повлияло на них. Моя мама больше не хочет ездить в Лондон... — он умолкает. — Только недавно они начали выезжать в Грецию без меня на длительный период. И при этом все равно оба звонят мне ежедневно.

Качая головой, он ярко улыбается.

— Я рада, что они есть у тебя. — Говорю я.

Он смотрит на меня, и на мгновение я теряюсь в этом взгляде.

— Что ж, ммм... я пришла сюда поговорить... ну, сказать тебе кое-что.

Я двигаюсь к краю дивана, оборачивая руки вокруг подушки.

— Во-первых, чтобы прояснить, я сегодня не пришла на работу, потому что думала, что ты нуждаешься в том, чтобы получить немного времени и пространства. И, откровенно говоря, мне нужно было обдумать все.

— Я не волнуюсь о работе, Дэйзи.

— Ладно, но я волнуюсь. И я хочу, чтобы ты знал, я отработаю это на выходных.

От осознания того, о чем я должна сказать дальше, во рту пересохло, так что я взяла свой кофе и сделала глоток.

Пока я ставлю чашку, он все еще смотрит на меня.

Мое сердце отбивает бешеный ритм в груди. Я держу сплетенные руки на коленях.

— Но не из-за работы я пришла сюда. Я просто хотела сказать тебе... ладно, не сказать.

Я мямлю.

— Не мямли, Дэйзи.

— Я хочу, чтобы ты знал, что для меня значишь. И я... ммм... ладно...

Я скручиваю руки, лежащие на коленях. Облизываю пересохшие губы и делаю ободряющий вдох.

— Я ... к тебе неравнодушна. — Я влюблена в тебя. — И я хотела, чтобы ты об этом знал. — И, очевидно, я слишком труслива, чтобы рассказать тебе о своей влюбленности. — И знаю, что подорвала твое доверие, вмешиваясь в твою жизнь, и я сожалею об этом. Я просто хотела, чтобы ты знал, как много значишь для меня... и что я хочу быть с тобой... больше всего на свете.

Он не говорит. Он просто смотрит на меня равнодушно.

Мое сердце падает вниз.

— Хорошо... пожалуй, мне стоит идти. Я вскакиваю на ноги и начинаю быстро идти к двери.

— Подожди.

Глупая надежда заставляет сердце остановиться.

Я поворачиваюсь к нему. Он уже на ногах.

— Я не хочу, чтобы ты уходила. — Шепчет Кас.

— Не хочешь?

— Нет.

Мое тело дрожит, когда я смотрю, как он медленно движется ко мне.

Сердце изо всех сил старается выпрыгнуть из горла.

Я нервно сглатываю.

Кас останавливается напротив меня и берет мое лицо в свои руки.

Его запах окружает меня. Кожей я ощущаю его легкое дыхание.

— Дэйзи... я долго ничего не чувствовал. Внутри я был мертв. Полагаю, по большей части, ничего не изменилось. Со мной все еще так. Но в тот момент, когда ты вошла в мою жизнь, это было как... вдохнуть впервые за семь лет.

Он прислонился своим лбом к моему, закрывая глаза.

— Я не хотел испытывать к тебе чувств, поэтому боролся со своими чувствами и отталкивал тебя, но все это не меняло того факта, что я хочу тебя так, как никого и никогда не хотел. — Глядя на меня, он мягко вдыхает. — Я... Я тоже неравнодушен к тебе. Я не хочу потерять тебя.

— Я здесь и никуда не собираюсь.

Я прижимаю руки к его груди, и он резко вдыхает. Как будто мое прикосновение обожгло его. И я знаю, как это ощущается, потому что все мое тело горит для него.

— Это эгоистично, и я знаю, что не заслуживаю тебя... но я так чертовски сильно хочу тебя.

— Кас... — я шепчу, закрывая глаза. — Я тоже хочу тебя. Так сильно.

Он делает короткий вдох. Я чувствую, как его лицо покидает мое.

Я распахиваю глаза и смотрю на него. Его взгляд заставляет меня остановиться. Мой пульс начинает зашкаливать.

— Есть кое-что, что ты должна знать.

— Хорошо... — говорю я, голос выдает нервозность.

— Дэйзи, после случившегося той ночью... Я был не в состоянии... — Его взгляд ускользает от меня. Глядя мимо меня, он глубоко вдыхает. — Я не был с женщиной больше семи лет.

Ох. Вау.

— Хейли была последней, с кем я... — Он позволяет своим словам повиснуть. — После той ночи, того, что они сделали с Хейли... того, что я видел... это преследовало меня. Долгое время я был сломлен. И у меня были проблемы... со шрамами на моем теле. И до сих пор есть. Но по мере того, как проходили годы и с помощью терапии... ну, в течение нескольких лет, не то чтобы я не хотел секса. Также это то, чего я хотел с кем-то значимым, но никто ничего не значил... до тебя.

Я имею значение.

Мое сердце наполняется радостью.

Убрав руку с его груди, я кладу ее ему на щеку. Смотрю в его глаза.

— Нам не обязательно заниматься сексом, Кас. Мы можем идти к этому настолько медленно, насколько ты в этом нуждаешься. Пока мы вместе, это все, что меня волнует.

Его темные глаза вглядываются в мои.

— Но на этом конец. Я больше не хочу ждать. Я и так охренительно долго ждал тебя, Дэйзи. Я хочу тебя сейчас, сегодня.

Он притягивает меня ближе, мягко прижимаясь своими губами к моим.

— Останься со мной на ночь.

Глава 31

— Да.

Одно простое слово, но произнесенное, оно означает, что все вот-вот изменится между мной и Касом.

И это то, чего я желаю. Больше ничего.

Но секс всегда много значил для меня. Я никогда не была той, кто спит со всеми подряд, так что спала я с немногими. Двумя, если быть точной.

И очевидно, что секс имеет большое значение для Каса, что делает его значительнее и для меня.

У него не было секса семь лет, и последней девушкой, с которой он спал, была Хейли. Я же без секса почти два года.

Иисус, словно мы оба девственники.

Тогда никакого давления.

Нервы скручивают мой желудок. Но это быстро проходит, когда Кас улыбается у моих губ, перед тем, как жестко поцеловать меня, его язык скользит по моим губам в поисках входа. Я приоткрываю губы, впуская его, и наши языки сплетаются, вызывая дрожь во мне.

Его большие руки касаются моей задницы. Подхватывая меня, он поднимает, словно я ничего не вешу. Я оборачиваю свои ноги вокруг его талии, а руки – вокруг шеи.

Он прокладывает дорожку из поцелуев по моей щеке.

— Хочу тебя в своей постели. — Шепчет он мне на ухо.

— Да.

Затем мы двигаемся. Он несет меня от гостиной до своей спальни.

Когда мы оказываемся в спальне, здесь темно. Он мягко ставит меня на ноги в центре комнаты, а сам проходит и включает лампу на ночном столике. Она дарит комнате мягкое освещение.

Его глаза не покидают мои, пока он подходит ко мне.

Мое тело начинает дрожать от нервов и нужды.

Потянувшись ко мне, Кас берет в свои ладони мое лицо и смотрит на меня.

— Я никогда никого так не хотел, как хочу тебя, Дэйзи.

Через меня пробегает непроизвольная дрожь. Я знаю, что он чувствует это, потому что уголок его рта приподнимается.

Он пробегает большим пальцем по моим губам, следя глазами за этим движением. Затем он опускается своими губами на то место, где только что был палец, и целует меня.

Это глубокий, мокрый и грязный, но самый горячий поцелуй, который у меня когда-либо был.

Руками я зарываюсь в его волосы, в то время как его ладони блуждают по всему моему телу, словно он не может определиться, какой из частей моего тела коснуться первой.

Его неприкрытая потребность во мне заставляет меня чувствовать себя сексуальной и уверенной в себе.

Разрывая наш поцелуй, я отступаю на шаг.

Похотливый, затуманенный взгляд сосредоточен на мне.

Потянувшись за нижний край топа, я стягиваю его через голову, оставаясь в белом бюстгальтере. Не слишком сексуальном, но я и не рассчитывала на секс сегодня.

В его темных глазах вспыхивает жар. Это подтверждает то, что он явно оценил зрелище. Но он не двигается, чтобы прикоснуться ко мне.

Но все же Кас возбужден. Его эрекция четко вырисовывается под тонкой тканью брюк.

Это стимулирует меня продолжать.

Вернув свой взгляд к его лицу, я закусываю губу. Затем расстегиваю пуговицу на джинсах и молнию. В тишине раздается только громкий звук нашего дыхания. Я цепляю пальцами пояс и стягиваю джинсы по бедрам, пока они не падают на пол.

А дальше я стою перед ним только в бюстгальтере и трусиках-панталончиках.

Мое тело вибрирует от волнения и нервов.

Благодаря моим упражнениям я уверена в том, что физически я в хорошей форме, но не могу оградиться от ощущения трепета перед тем, что Кас думает обо мне... о моем теле.

Я отбрасываю джинсы и смотрю вниз.

О, дорогой Боженька.

Я одета в трусики с Минни Маус. У меня буквально есть Минни, прикрывающая мою мини.

Когда я их покупала, думала, что это забавно. Но сейчас не так уж и весело.

— О, Господи, — со стоном говорю я, — игнорируй трусики. Такие не сексуальные.

— На тебе есть трусики? — он подошел ближе. — Я не заметил. Ты – все, что я вижу.

— Льстец. — Я откидываю назад голову.

— Да, но я имел в виду каждое гребаное слово. Ты – все, что я вижу.

Он заключает меня в объятия и его губы сталкиваются с моими.

Я таю от его поцелуя. Обернув свои руки вокруг него, я впиваюсь пальцами в ткань его футболки, теперь полностью осознавая тот факт, что я практически голая, а он полностью одет.

Я знаю, что он говорил, будто у него проблемы со шрамами на теле, и его предыдущее поведение, когда я пыталась коснуться его тела или снять футболку, сейчас обретало свой ужасный смысл.

Я не хочу давить на него, но при этом жажду почувствовать его кожу своей, и он должен быть голым, чтобы мы могли заняться сексом.

Так что я решаю выбрать наиболее безопасный путь и не снимать с него одежду, но спросить об этом.

— Я хочу видеть тебя. — Говорю я напротив его губ.

Он замирает, и я поднимаю голову, чтобы посмотреть в его глаза. В них я вижу вспышку паники.

— Я хочу почувствовать своей кожей твою, Кас. Я хочу чувствовать тебя.

Он удерживает мой взгляд, а потом, кажется, принимает решение. Он отступает от меня.

Я вижу, как он нервно глотает, и чувствую его боль.

— Только штаны, если так проще. Ты можешь остаться в футболке.

— Нет. — Яростный тон его голоса удивляет меня.

После этого я смотрю, как он заводит руку за спину и снимает футболку через голову.

Он останавливается, держа ее напротив груди, руки все еще просунуты в рукава.

Я могу видеть, как он трясется, так что я смотрю ему в глаза.

— Ты не обязан это делать, если еще не готов. — Шепчу я.

Его бескрайние черные омуты впились в меня взглядом. Я вижу, как в них крепнет решимость. Затем он полностью снимает футболку и бросает ее на пол.

Я пробегаю по нему взглядом.

— Ты прекрасен, Кас.

И это правда.

Да, на его теле огромные рубцы. Пережитки той ночи. Но я не вижу шрамов. Я вижу только мужчину, которого люблю. Красивую золотистую кожу, покрывающую его тело,

холмы мускулов, спускающиеся вниз к абсолютно лизабельной V-образной мышце, плавно переходящей в счастливую дорожку, ведущую в его штаны.

Он занимается спортом, и это ясно отображает его тело. Его плечи и руки... дорогой Боженька, не нервируй меня. Но вот, что я вам скажу... Мой язык планирует провести много времени, знакомясь с венами, пролегающими по этим предплечьям.

Я возвращаю свой взгляд к его глазам, и плещущиеся в них эмоции практически убивают меня.

— Могу я коснуться тебя? — мягко спрашиваю я.

Я смотрю, как движется вверх и вниз его адамово яблоко, когда он тяжело сглатывает. Он медленно кивает.

Я делаю шаг вперед, поднимая руку и прижимая кончики пальцев к его груди.

Он втягивает воздух.

Его кожа горячая. Я пробегаю пальцами по груди над шрамами, не помеченной рубцами коже вниз, к шести кубикам пресса.

— Прекрасен. — Шепчу я и смотрю ему в глаза.

В его взгляде что-то ломается, а затем возрождается к жизни.

Он берет мое лицо в свои руки и опускает свои губы на мои, целуя меня, – нет, пожирая, – и я охотно позволяю ему это.

Потому что я принадлежу ему.

А он – мне.

Мои ладони скользят по его рукам вверх к плечам. Я держусь за него, ногтями впиваясь в кожу, мне нужно больше его... весь он.

Его эрекция прижимается к моему животу так дразняще. Я хочу видеть его... чувствовать его.

Опуская руку между нами, я дергаю резинку его штанов.

— Штаны тоже. — Выдыхаю я ему в губы.

Тихий смешок прорывается сквозь его губы, и этот звук очень волнующий.

— Командирша. — Бурчит он.

— Смирись. — Улыбаюсь я.

Его руки покидают мою голову и снимают штаны.

В этот момент я обнаруживаю, что Кас не носит боксеров.

— Ох... вау. — Шепчу я, нервно сглатывая.

У меня были среднего размера. Но никогда не было больших.

Кас большой.

Его горячий взгляд встречается с моим. В глазах мужчины я вижу искорки смеха.

Затем его взгляд скользит вниз на член внушительных размеров.

— Приемлемо для тебя?

Я практически проглатываю свой язык от его грубых слов.

— Ммгм. — Пищу я.

Его рот искривляется в улыбке, и он хихикает. Но этот смех очень быстро прерывается, когда я снимаю бюстгальтер.

— Приемлемо?

Я склоняю подбородок к груди, играя в его собственную игру.

Я вижу, как подрагивает его горло, когда он сглатывает.

— Да, можно и так сказать.

Его слова выходят на выдохе, голос скрипит, как гравий.

Это заставляет меня рассмеяться.

Этот смех быстро исчезает, когда Кас движется быстро, удивляя меня. Он подхватывает меня и бросает на кровать.

Он поднимается на кровать и становится на колени между моими раздвинутыми ногами. Я смотрю на него, опираясь на локти.

Он притягательный. Как божество.

Кас тянется вперед и подхватывает пальцами мои трусики.

Я, может, и не заслуживаю его, но он у меня есть. И из эгоистичных соображений я его удерживаю.

Я ложусь на спину, приподнимая бедра и давая ему возможность снять мои трусики.

Я смотрю, как он медленно тянет мое белье по ногам, живот скручивает от нервозности.

Его глаза сияют и сосредоточены только на точке между моих ног. Кас сбрасывает трусики на пол, не отводя от меня взгляда.

Его взгляд поднимается по моему животу, проходится по груди и, наконец, достигает лица.

— Ты так охренительно красива. Я не заслуживаю тебя, Дэйзи.

Его слова крепко стискивают мое сердце.

— Заслуживаешь. — Мои слова получаются скрипучими от испытываемых эмоций.

Наклонившись, он кладет руки на постель по обе стороны от моих бедер, прикасаясь поцелуем к моему животу. Мои руки скользят к его голове, пальцы зарываются в волосы. Он лижет, целует и покусывает, двигаясь вверх, пока не достигает моей груди. Он упирается подбородком между моими холмиками и смотрит на меня.

Я кусаю губы, моя грудь вздымается от возбуждения.

Его губы скользят в сторону. Затем он берет грудь в свою ладонь и засасывает сосок в рот.

— О, Господи.

Стрела похоти пронзает прямо между ног, и мои бедра приподнимаются над кроватью, нуждаясь в контакте с ним, клитор пульсирует от жажды.

Его ладонь покидает грудь и скользит вниз к месту между моих ног.

Его взгляд поднимается к моим глазам, при этом сосок он не выпускает изо рта. Взгляд темный, опасный и наполнен желанием.

Это заставляет мой желудок переворачиваться.

Его руки достигают места между моих ног, кружат по клитору. Я безумно мокрая, но меня это даже не смущает. Я хочу, чтобы он знал, что делает со мной. Как сильно я хочу его.

Его глаза вспыхивают, когда он это чувствует. Он выпускает сосок изо рта.

— Ты мокрая. — Произносит Кас.

Мой рот оживает:

— Ну, ты типа горяч и завел меня.

Глубокий смех грохочет у него в груди.

— Кто бы говорил.

Затем он всунул в меня палец, и весь наш юмор испарился.

— Ты такая горячая и тесная.

Его голос надломлен потребностью.

— Кас... — хнычу я, впиваясь ногтями в его руку.

Распознав то, в чем я нуждаюсь, он начал двигать пальцем вовнутрь и наружу, ускоряясь, трахая меня. Его большой палец прижался к моему клитору, выводя на нем круги. Он облизнул мой сосок прежде, чем снова всосать его, втягивая щеки.

Я извиваюсь и задыхаюсь, нуждаясь в этом, в нем, в большем, намного большем.

Затем он оставляет мою грудь и прокладывает дорожку из поцелуев по моему телу, спускаясь ниже. Его палец расположился внутри меня, он замедлился и накрыл меня своим ртом. Его язык кружит по клитору, и я вскрикиваю.

Мои ноги бесстыдно раздвигаются. Мои пальцы снова скользят к его волосам, и я заправляю пряди ему за уши.

Его глаза моментально встречаются с моими, и этот взгляд практически доводит меня до оргазма. Я никогда прежде не видела взгляда, так явно выражающего чистую потребность, желание и нужду.

Он облизывает и посасывает мой клитор, а затем снова начинает трахать меня пальцем, поднимая меня выше и выше.

Я хватаюсь за одеяло, мои пальцы поджимаются, когда я двигаю бедрами в ритме движения его языка, а затем...

— Я кончаю! — вскрикиваю я, мои бедра приподнимаются с кровати.

Кас прижимает меня руками, его язык безжалостно лижет мой клитор, пока не выжимает из меня все без остатка, и я не умоляю его остановиться, потому что больше выдержать я уже не в состоянии.

Я моргаю отяжелевшими веками, глядя, как Кас поднимается вверх. Он принимает вертикальное положение и снова садится на пятки.

Его рот блестит после меня. Взгляд все еще прикован ко мне, он кружит языком по своим губам прежде, чем прижать к ним тыльную сторону ладони.

Это самая горячая вещь, которую я видела. Он самый горячий из всех, кого я видела.

Он выглядит таким властным, уставившись на меня своим похотливым взглядом.

— На вкус ты лучше, чем я себе представлял, — говорит он сиплым голосом.

— Ты представлял себе это?

— Каждую чертову ночь с момента, когда ты переступила порог моего дома.

— Что ж, больше тебе не придется представлять. Ты можешь иметь меня. Я твоя.

Я ожидала его улыбки, но ошиблась. Его взгляд остается прикованным ко мне, когда он опускает руку к своему члену и начинает поглаживать его.

Ладно, забираю свои слова назад. Это – самая горячая вещь, из увиденного мною ранее.

Он медленно скользит рукой вниз и вверх по своему члену, и я заворожена зрелищем.

Я тяжело сглатываю.

— Этим ты занимался, пока фантазировал?

— Да.

— И что в своих фантазиях ты со мной делал?

— Жестко трахал тебя, пока ты не начинала кричать мое имя.

Твою мать.

Мне кажется, я снова кончила.

Мне нравится эта его сторона – уверенная и властная. Я не была уверена, как все должно было обстоять, но, твою мать, Кас полон сюрпризов. Сексуальных сюрпризов.

А я везучая, везучая девушка.

Мурашки пробегают по моей коже, заставляя волоски на теле подняться.

Я поднимаю взгляд к его лицу и выдаю самодовольную ухмылку.

— Тогда почему ты все еще там в то время, когда можешь быть здесь, — я кладу на себя руку, — жестко трахая меня и заставляя кричать твое имя?

Я вижу, как вспыхнули его глаза, и вот он уже на мне. Он хватает мои руки и закрепляет их у меня над головой. Его рот на моем, эрекция зажата у меня между ног. Я выдыхаю в его губы.

Вот, как ощущается рай.

Сексуальный рай. И тот рай, в котором я на самом деле хотела находиться. Или иметь его рай внутри себя.

Господи, Дэйзи, ты можешь быть еще банальнее сейчас?

Его поцелуи горячие и грязные, и он практически трахает мой рот своим языком.

Приподняв бедра, я прижимаюсь к его члену, желая, чтобы он трахнул меня им. Под таким углом его член скользит между складками моей киски.

— Блядь. — С трудом произносит он. — Я больше не могу ждать. Мне нужно оказаться внутри тебя.

Я прижимаю ладонь к его щеке.

— Я не хочу, чтобы ты ждал. Ты нужен мне, малыш.

Его глаза вспыхивают от этой ласки. Затем он отодвигается от меня.

— Куда ты собрался? — Я останавливаю его, взяв за руку.

— Я лишь за презервативом.

— У тебя он есть? — я приподнимаю бровь.

Его щеки краснеют.

— Я купил, когда мы с тобой... — Он напрямую встречает мой взгляд. — Я не был самонадеян. Просто... надеялся.

Его губы расплываются в мальчишеской улыбке, и я хихикаю.

А дальше я колеблюсь, кусая губу.

— У меня стоит контрацептивный имплантат. Я поставила его два года назад. Прошло в общей сложности три года. Секса у меня не было около двух лет. Я чиста. До этого я использовала презервативы, но я проверялась, чиста. Так что тебе нет необходимости его использовать, если не хочешь. Но я пойму, если таково твое желание.

Он нежно смотрит на меня.

— Я доверяю тебе. — Он касается своими губами моих.— И я чист, как ты уже, вероятно, догадалась.

— Так мы собираемся...

— Да, детка, собираемся.

Он движется рукой между нашими телами и направляет свой член к моему входу, толкаясь напротив меня. Затем он берет меня за руки, переплетая наши пальцы и прижимая их к подушке. Наши взгляды встретились, он нажимает сильнее и медленно проталкивается в меня.

— О, Боже. — Выдыхаю я, когда он растягивает и наполняет меня.

Мышцы его лица так натянуты, а челюсть сжимается с такой силой, что может треснуть.

Войдя в меня целиком, он останавливается. Его веки сжаты, как будто от боли, и я волнуюсь, что для него это слишком, что плохие воспоминания вторгаются к нему и захватывают его. Он опускает свое лицо и прижимается своим лбом к моему, дыша глубоко.

Мне так сильно нужно, чтобы он двигался, но больше мне нужно, чтобы он был в порядке.

Я сжимаю его пальцы своими.

— Кас. — Выдыхаю.

Он открывает глаза. Я исследую его взгляд в поисках доказательств того, что он в порядке.

— Я не собираюсь прерываться. Это было так давно, и ты ощущаешься так охренительно хорошо. Я не осмеливаюсь двигаться.

Я облегченно смеюсь.

Его брови сходятся вместе.

И я быстро говорю:

— Я не из-за этого смеюсь. И расслабилась. Я подумала, может, ты... борешься. — Намекаю я.

Понимание вспыхивает в его глазах.

— Я борюсь с тем, чтобы не кончить, потому что ты чертовски невероятная.

Моя улыбка расширяется.

— Я хочу тебя, даже если это продлится две секунды.

— Я могу продержаться дольше двух секунд. — Рычит он. — Прояви немного долбаного доверия.

— Ты же знаешь, что я имею в виду. И прекрати спорить, когда ты внутри меня. — Я поднимаю свое лицо к его лицу, мягко прижимаясь к его губам своими. — Просто двигайся, Кас. Будь со мной, сколько бы это не продлилось. А потом снова будь со мной. И снова. Я здесь. И я никуда не собираюсь.

Он смотрит на меня, в глазах отражаются эмоции, их заполняет похоть.

— Трахни меня, Кас. — Шепчу я.

Похоже, эти слова толкают его за край, потому что он двигается, почти полностью выходя и вдалбливаясь в меня. Быстрые, короткие толчки, все быстрее и интенсивнее. Его руки сжимают мои почти до боли.

— Дэйзи... Я... Господи... Я... ты уничтожаешь меня. Это ты... это всегда будешь только ты.

Эмоции крепко сжимают мою грудь.

— И ты уничтожаешь меня. — Шепчу я.

Одна его рука покидает мои, и он берет меня за попку, приподнимая и меняя угол. Он начинает двигаться в диком ритме, проскальзывая в меня и выскальзывая назад. Трахая меня. Беря все, что ему нужно.

— Господи... Дэйзи... блядь... я кончаю... — Его рот обрушивается на мой. — Я кончаю. — Выдыхает он в мой рот.

Его бедра ложатся на мои, подергиваясь, когда он кончает внутри меня.

Глава 32

Кас остается внутри меня, его тело дрожит напротив моего. Я двигаюсь рукой по его спине, пальцами вырисовывая ленивые узоры, пока он тяжело дышит мне в шею.

Кас поднимает голову и смотрит мне в глаза.

— Ты в порядке? — шепчу я.

Он улыбается, и я чувствую эту улыбку всем телом.

— Более чем. — Он прижимается к моим губам в сладком поцелуе. — А ты в порядке? Я же не причинил тебе боль?

— Нет. Вероятно, еще будет немного чувствительно, так как последний раз был так давно, но оно определенно того стоит.

Я прижимаю ладонь к его щеке.

Взяв мою руку в свою, он поворачивает лицо и целует ладонь.

— Это было... невероятно.

Когда он возвращает ко мне свой взгляд, в его глазах я вижу благоговение.

— Уверен?

— А ты – нет? — спорит он с дразнящим взглядом.

— Нет. Я просто... у тебя не было секса с момента... — Я умолкаю, оставляя слова, которые не хочу произносить, повиснуть в воздухе. — У меня не было секса два года

и я никогда на самом деле прежде не была порно-звездой в постели.

Из него вырывается смех.

Даже несмотря на то, что люблю этот звук, прямо сейчас он меня раздражает.

— Эй! — я ударяю его по руке.

— Прости. — Он спокойно улыбается.

Затем он прижимается к моим губам своими. Я упорно держу губы сомкнутыми примерно две секунды прежде, чем раскрыть их и ответить на поцелуй.

— Это... ты и я, вместе... это потрясающе. Я никогда не испытывал ничего подобного тому, что чувствую с тобой.

Мне хочется спросить: даже с Хейли?

Но я не хочу приплетать ее и убивать настроение, так что ничего не говорю.

Он, видимо, что-то читает в моих глазах, потому что говорит:

— Мы с Хейли были просто детьми. Конечно, она не была моей первой. Я потерял девственность в четырнадцать лет с девушкой на пару лет старше меня, и я спал с парой девчонок до того, как начал встречаться с Хейли. Так что да, у меня есть немного опыта, но мы были слишком молоды и не имели понятия, что делать. Я до сих пор не знаю. И мне стоит быть здесь единственным, кому следует переживать, достаточно ли я хорош. До тебя, Дэйзи, я никогда не был в постели с женщиной.

Он ласкает мое бедро.

— Поверь мне, — я поднимаю голову и трусь о его губы своими, — ты определенно знаешь, что делаешь.

— Полагаю, все годы просмотров порно не прошли даром.

Теперь моя очередь взорваться смехом.

Кас обнимает меня и целует.

— Только позволь мне привести себя в порядок, и я вернусь. Он трется своим носом о мой, прежде чем поцеловать в его кончик, и затем встает.

Я слегка вздрагиваю от чувствительности, но больше я ненавижу чувство потери внутри себя.

— Не мог бы ты принести мне салфетку, чтобы вытереться? — прошу я.

— Конечно.

Я смотрю как он идет в ванную и вздыхаю. У него отличная задница. Очень упругая и твердая. И эти плечи... с ума сойти.

Кас исчезает в ванной. Я слышу, как бежит вода. Немного времени спустя он возвращается с мочалкой в руке.

Я тянусь, чтобы взять ее, но он убирает руку.

— Позволь мне. — Он прижимает теплую мокрую мочалку мне между ног, мягко вытирая.

Я смотрю на него, поражаясь глубине своих чувств к мужчине, которого называла Придур-Касом.

— Когда я впервые тебя встретила... я не думала, что мы окажемся здесь.

Он перестает вытирать меня и смотрит нежным взглядом.

— Я рад, что оказались.

— Да, я тоже. — Шепчу я, пока сердце беспорядочно грохочет в груди.

— Все чисто? — выясняет он.

Я киваю.

Он относит мочалку в ванную. Я забираюсь под одеяло. По возвращении Кас ложится в постель рядом со мной. Он обнимает меня так, что мы оказываемся лицом к лицу.

Он нежно целует меня. Я прижимаю руку к его груди, касаясь шрамов. Я чувствую, как Кас напрягается.

— Я не замечаю их. — Шепчу я. — Я не отделяю тебя и эти шрамы. Я вижу только тебя.

— Я вижу. — Ворчит он. — И ненавижу их.

Я скольжу ладонью по его груди и по кругу – к спине.

— Могу я задать тебе вопрос?

— Конечно. — Отвечает он, но во взгляде сквозит неуверенность.

Но мне нужно спросить, поэтому я вдыхаю и начинаю говорить:

— В смысле, я думаю, что понимаю, почему ты не хотел, чтобы я видела шрамы. Ты ненавидишь их по причине того, что они заставляют тебя так к себе относиться. Но потом я вспоминаю день, когда я пришла на твой с Джадом спарринг. Ты был повернут ко мне спиной, и в тот день ты был без рубашки. Ты пошел и надел ее прежде, чем я успела что-либо увидеть, но, откровенно говоря, ты был более раздет, чем Джад. Так почему ты нормально относишься к тому, что он видит шрамы?

Он прикрывает глаза на мгновение.

— Ну, для начала, я не хотел секса с Джадом, — он легонько улыбается мне. — И Джад в курсе всего произошедшего. Он – единственный, кто знает обо всем, кроме моих родителей и, конечно, тебя.

— Как давно вы знакомы?

— Мы встретились на групповой терапии, когда нам было по восемнадцать. Я посещал терапевта, а он также проходил групповую терапию для людей с различными типами посттравматических стрессовых расстройств. Он рассудил, что мне будет полезно посетить его группу. Джад в этой группе также был пациентом. Мы разговорились и просто поладили. Он был тем, кто привел меня к паркуру.

— Что насчет смешанных единоборств?

— Это был я. Я хотел быть способным, — его взгляд ускользнул от меня, — защитить себя и людей, к которым я неравнодушен. Джад пошел со мной и обнаружил, что ему это тоже по нраву.

— Вы – команда. — Нежно улыбаюсь я.

— Да. — Он снова вернул ко мне свой взгляд. — Он хороший друг.

Я не спрашиваю, по какой причине Джад проходил терапию, потому что это не мое дело. Я просто рада, что он есть в жизни Каса.

Он смолкает на мгновение, а потом тихо произносит:

— Я боялся... того, что ты увидишь меня. Мне казалось, что когда ты увидишь меня настоящего... ты перестанешь хотеть меня.

Я прижимаю ладонь к его лицу.

— Мне правда нравишься ты настоящий. Тот, кем я не была увлечена – Придур-Кас.

Он шокировано смотрит на меня. Я борюсь со смехом.

Следующее, что я понимаю, – я опрокинута на спину, Кас расположился между моих ног, положив руки мне на живот, и щекочет меня.

— Нет! Остановись! — Я визжу, безуспешно пытаясь вырваться из его объятий. — Я очень боюсь щекотки. — Я задыхаюсь.

— Да, я вижу это.

Он снова щекочет меня, и я смеюсь.

— Остановись! — Я хватаю воздух, потому что слишком сильно смеюсь.

И он смеется. Звук прекрасен, и он вьется вокруг моего трепещущего сердца.

— Прости!

Он останавливается и смотрит на меня.

— Я сказала, что прошу прощения! — выпаливаю я.

— За? — Он угрожающе кладет руку мне на живот.

— За то, что называла тебя Придур-Касом. — Ничего не могу поделать и ухмыляюсь, когда произношу прозвище.

Его улыбка отражает мою.

— На самом деле ты не сожалеешь, не так ли?

Сжимая губы в попытке удержать улыбку, я качаю головой.

Его глаза злобно блестят.

В секунду мои руки прижаты к бокам, а его рот оказывается на моем животе.

Затем подонок своими губами издает пукающий звук.

— Черт! — Смеясь, кричу я. — Прости! Я больше никогда не назову тебя Придур-Касом!

Но как только я произношу прозвище, пукающий звук становится хуже.

— Остановись! Я описаюсь! — Смеюсь я со слезами на глазах.

Я дергаюсь, пытаясь освободиться, но он такой невероятно сильный.

— Хорошо! — кричу я. — Я сдаюсь! Я никогда больше не назову тебя Придур-Касом, клянусь!

Он прекращает и поднимает голову.

— Ты сдаешься?

Что-то темное и грязное мелькает в его глазах, переворачивая мой желудок. И тогда я чувствую что-то длинное и твердое, прижимающееся к моей груди.

Он снова твердый.

— Сдаюсь. — Шепчу я, задыхаясь.

— Это значит, что ты моя и я волен делать с тобой то, что пожелаю.

Я удерживаю его взгляд. Киваю, кусая губы.

Он терзает зубами свою нижнюю губу. Я начинаю беспокойно ерзать.

— Что ты хочешь со мной сделать? — спрашиваю я пылким шепотом.

Он наклоняется, удерживая мои руки по бокам, и не использует слов для ответа. Он отвечает своим языком, прижатым ко мне, заставляющим меня кричать от удовольствия.

Глава 33

Я слышу жужжание. На секунду мне кажется, что я снова в тюрьме, слышу утренний сигнал, раздающийся перед тем, как откроется дверь моей камеры, даря мне кратковременную свободу. Жужжание прекращается, но щелчка за ним не следует.

А потом я замечаю теплое, твердое тело, прижатое к моей спине.

Кас.

В мое сознание хлынули воспоминания о вчерашней ночи.

У нас был секс. Много секса. Ненасытный, сумасшедший, горячий секс, пока мы не отключились в объятиях друг друга.

А сейчас я здесь с его грудью, прижатой к моей спине. Его ноги переплелись с моими, рука обернута вокруг талии. Его ладонь властно удерживает мой живот.

Губы расплываются в улыбке. Счастье, которое, я думала, никогда не смогу испытать, разливается во мне.

Затем я снова слышу жужжание.

Что это?

Я не спеша двигаюсь, поворачиваясь в руках Каса, и мягко разворачивая его. Он сонно стонет, переворачиваясь на спину и вынимая из-под меня свою руку.

Я вижу, как светится и вибрирует его телефон на ночном столике. Вытягиваю шею, чтобы увидеть, кто звонит. На дисплее написано "Ворота".

Ворота?

У меня заняло добрых несколько секунд, чтобы сообразить, что "Ворота" – это не имя звонящего, но кто-то просто звонит в главные ворота особняка.

Глупышка.

Вместо того, чтобы разбудить его, я принимаю решение ответить на звонок. Нажав кнопку "Ответить", я произношу:

— Слушаю.

— Дэйзи, ты? Это Тоби. Я здесь для нашей встречи.

Ох... Тоби? Встреча!

Твою мать!

Он перенес встречу на прошлой неделе, потому что не мог присутствовать в наш обычный день.

Офицер, приставленный ко мне на испытательный срок, здесь. А я голая в постели Каса.

Мне конец.

— Да. — Слова звучат глухо. Я прочищаю горло. — Я... Я впущу вас. Просто дайте мне секс, в смысле, сек! Дайте мне секунду. — Я кладу трубку. — Кас! — Я трясу его.

Его веки подрагивают, открываются глаза и он просыпается.

— Чт...

— Тоби здесь для встречи со мной.

Он быстро моргает, как будто пытается обработать информацию. Я стараюсь не зацикливаться на том, как восхитительно Кас выглядит в этот момент с абсолютно растрепанными волосами и этой милой морщинкой замешательства на лице.

Так или иначе, не думаю, что Кас оценил бы, если бы кто-то назвал его очаровательным.

— Мой офицер на испытательный срок. — Говорю я, чтобы ускорить процесс, несмотря на то, что он знает, кто такой Тоби.

— Я думал, он приходил...

— Обычно да, — прерываю его я, — но он изменил день, а я забыла! Блядь! Мы голые, а он снаружи!

Глаза Каса мечутся к двери в спальню, как будто он ожидал того, что Тоби стоит в ожидании за этой дверью.

— Снаружи главных ворот. — Поясняю я.

Он садится.

— Ты впустила его?

Я на мгновение отвлекаюсь на его голую грудь и мышцы, бугрящиеся на плечах.

Господи, он горяч.

— Дэйзи?

— Ммм?

— Ты его впустила?

Мои глаза встречаются с его насмешливым взглядом.

— Ммм... черт, нет. — Я моргаю. — Твой телефон вибрировал, и когда я увидела, что звонок поступил с главных ворот, ответила. Мне нужно пойти вниз и впустить его.

— Не нужно. — Кас забирает из моей руки свой телефон. Он скользит по экрану и потом что-то делает. — Ворота открыты. — Говорит он мне.

— Ты впустил его? Но я голая! — Я выпрыгиваю из кровати.

Из него вырывается негромкий смешок.

— Я вижу.

Я замечаю, как его взгляд скользит по моей коже, заставляя краснеть.

— Прекрати. — Я не могу побороть улыбку, складывающуюся на моих губах.

Губы Каса изгибаются в сексуальной усмешке.

— Я ничего не делаю. Пока.

Он протягивает руку и скользит указательным пальцем по моему бедру, вызывая во мне дрожь.

Я отталкиваю его руку.

— Веди себя хорошо. Мне нужно одеться. Он будет перед центральной дверью менее, чем через пять минут.

Он дарит мне недовольный взгляд, который я предпочитаю игнорировать.

Я начинаю бегать по комнате, подбирая свои вещи и надевая трусики.

Кас просто сидит на кровати, глядя на меня, руками подперев голову, словно все ему ни по чем.

Затем я понимаю, что так и есть. Это не его офицер на испытательный срок прямо сейчас идет по подъездной дорожке к центральному входу.

Одевшись, я бегу в его комнату.

Иисус, у меня растрепанная прическа! Все спутано.

Я пропускаю волосы через пальцы, пытаясь пригладить их. Заметив одну из резинок Каса на раковине, я беру ее и стягиваю ею волосы в беспорядочный пучок.

Я хватаю зубную пасту, выдавливаю ее на свой указательный палец и вожу им по зубам. Не самый лучший способ почистить зубы, но единственно доступный.

— Ты могла бы использовать мою щетку. — Кас подходит сзади, прижимаясь ко мне своим все еще очень голым телом. Его руки кружат по моему животу.

Наклонившись, я сплевываю в раковину, прижимаясь к нему попкой. Я чувствую, как он прижимается в ответ, снова твердый, и мои женские части просыпаются.

Спокойно, девочка. Неподалеку мой офицер на испытательный срок.

Я беру лосьон для полоскания рта и отпиваю. Полощу рот и сплевываю. Наконец отвечаю: — Я не собираюсь использовать твою зубную щетку.

Откручиваю кран, споласкивая раковину.

— Почему нет?

Встретившись с ним в зеркале глазами, я говорю:

— Ам, потому что это было бы негигиенично.

— Этот рот был, — он прижимает палец к своему сексуальному, невероятно талантливому рту, — как и язык, — он высовывает язык, заставляя меня дрожать, — на и в твоей киске, смакуя тебя и заставляя кончать большую часть ночи. Мой член был в твоем великолепном ротике. Но использование моей зубной щетки будет негигиеничным? Конечно, в этом есть смысл, детка. — Он поднимает бровь.

Охренеть!

Я практически в огне. Пылая, я уже готова упасть на колени и снова взять его в свой внезапно наполнившийся слюной рот.

— Зубные щетки чистят зубы. — Мой голос срывается, и я прочищаю горло. — Языки...

— Лижут. — Шепчет Кас. Он отчетливо демонстрирует мне то, что может сделать его магический язык, когда проходит ним по пульсирующей на шее жилке, заставляя кричать мои нервные окончания и делая мои трусики влажными. А потом он начинает покусывать мою шею.

— Кас, — говорю я, но звук больше похож на стон, — мы не можем...

— Он может подождать. Я не могу. Я хочу тебя прямо сейчас. Одна его рука обвивает меня, в то время как вторая касается моего лица и поворачивает его в сторону. Он целует меня. Буйно, мокро и глубоко.

Я начинаю теряться в нем и в этом моменте. Он такой захватывающий. Не могу насытиться.

Ладно, возможно, Тоби может подождать.

Его руки проскользнули по моей груди к кнопке на джинсах.

Именно в этот момент пронзительный звук дверного звонка прерывает момент.

Он выдыхает в мой рот.

Я наклоняю голову.

— Отложенное удовольствие?

Он согласно рычит. Затем отпускает меня.

Покидая мою попку, его рука по ней шлепает. Я дарю ему улыбку, глядя через плечо.

Затем я сбегаю вниз по ступенькам, чтобы открыть дверь. Я распахиваю ее.

— Привет. Прости. Я была наверху... мыла... туалет.

Мыла туалет? Почему бы мне не сказать, что я мыла ванную или душ? Полагаю, спасительная благодать заключается в том, что я умудрилась не сказать, что мыла своим языком рот Каса.

— Привет, Дэйзи. — Улыбается Тоби.

Улыбаясь в ответ, я отступаю, впуская его. Закрываю за нами дверь.

Я провожу его в кухню, где обычно проходят наши встречи.

— Кофе? — спрашиваю я.

Тоби занимает свое привычное место у кухонного стола.

— Пожалуйста.

Я приступаю к приготовлению напитка, гадая, хочет ли Кас кофе.

Вероятно, он успокоился. Но, думаю, сейчас он принимает душ.

Мокрый Кас. Голый, мокрый Кас.

И теперь мой мозг улетает к голому Касу, ко всему, чем мы занимались прошлой ночью, к тому, что он делал со мной.

Я чувствую, как начинает пылать моя кожа.

Хватит думать о сексе с Касом, иначе Тоби поймет, что что-то не так.

— Ну как дела? — спрашивает Тоби.

— Чудесно! — слово вылетает с визгом, так что я решаю быстро сменить тему.

— Печенье? — спрашиваю его.

— Ты меня знаешь, — усмехается он, — не могу отказаться от печенья.

Да, в точности как я не могу отказать очень горячему греческому мужчине наверху. Не то чтобы я когда-нибудь хотела. Господи, вещи, которые он вытворяет своим языком.

Словно я его накликала, он появляется в кухне. Босиком, одетый в светло-синие джинсы и серый пуловер с V-образным вырезом, волосы влажные после душа. Он выглядит очень горячо.

— Доброе утро, Кас. — Улыбается ему Тоби.

— Доброе. — Глубокий тембр его голоса пронзает меня.

Еще несколько часов назад этот мужчина был во мне.

Иисус.

Я беру банку с печеньем и несу ее к столу, пытаясь избегать зрительного контакта с Касом. Я более чем уверена, что как только посмотрю на него, то спалюсь, и Тоби поймет, что мы переспали.

— Сегодня без униформы? — спрашивает Тоби, когда я ставлю печенье на стол.

— Ммм, что? — я смотрю вниз на свою одежду.

Чертово дерьмо собачье!

На мне джинсы и топ, в которых я пришла прошлой ночью. Всегда, когда я встречалась с Тоби, я была в униформе.

О, Господи.

— Неформальная пятница. — Выпаливаю я.

Неформальная пятница? Какого черта, Дэйзи? У горничных вообще бывает неформальная пятница?

— Неформальная пятница? — вторит Тоби.

— Все сотрудники собрали немного денег, чтобы надеть сегодня повседневную одежду, и мы жертвуем эти деньги на благотворительность. — Спокойно поясняет Кас.

Я стреляю в него взглядом. В его глазах я вижу ухмылку. Я быстро возвращаю взгляд к Тоби.

— Звучит как отличная идея. Какая благотворительность? — спрашивает меня Тоби.

Во рту пересыхает.

— Королевское общество по борьбе с жестоким обращением с животными. — Отвечает за меня Кас.

— Мы никогда такого не делали в нашем офисе. Я собираюсь выдвинуть такое предложение на следующем собрании. — Тоби улыбается, выглядя вполне довольным собой.

Он открывает банку с печеньем и берет себе одно.

Я поворачиваюсь, ловя взгляд Каса, в глазах которого до сих пор пляшут смешинки, но они также наполнены жаром. Так много жара.

Блядь.

Отворачиваясь, я нервно сглатываю.

— Кофе? — спрашиваю Каса, двигаясь по кухне в направлении кофемашины.

— Конечно. — Отвечает он, его голос плавится.

Я беру три чашки с полки.

— Так как у тебя дела, Кас? — спрашивает Тоби.

— Хорошо.

— Хорошо идет бизнес?

— Да. Дэйзи?

Я перестаю делать то, что делала, и смотрю на него через плечо.

Выражение его лица нейтральное, но в его глазах ясно читаются воспоминания о прошлой ночи. Мой желудок переворачивается.

— Принеси мне кофе в кабинет.

Тот, кто не знает Каса так же хорошо, как я, упустил бы заманчивое искривление его губ и сексуальный подтекст в голосе. Но я его знаю и знаю, зачем он просит меня прийти в его офис.

Жар вспыхивает на моем лице и в женских моих частичках.

— Хорошо. — Я сглатываю.

Я не смотрю, как он покидает кухню, потому что слишком занята тем, что пытаюсь успокоить свои разбушевавшиеся гормоны.

Кое-как взяв себя в руки, я заканчиваю приготовление кофе и несу его к столу. Я ставлю чашку Тоби перед ним.

— Я отнесу это Касу. — Я указываю на чашку Каса, приподнимая ее.

Тоби поднимает взгляд от лежащих перед ним документов, затем улыбается и кивает.

Увидев лежащее на столе мое дело, я вспоминаю, почему я здесь.

Я здесь не потому, что я девушка Каса. Ладно, я вообще не его девушка.

Посмотрите на меня, торопящую события. У нас было одно провальное свидание и секс.

Но, в конечном счете, я его сотрудник, и сейчас я на испытательном сроке.

Возбуждение ослабло, пока я шла в кабинет Каса с кофе в руке. Достигнув закрытой двери, я стучу.

Я не была в его кабинете с того дня, когда он выгнал меня оттуда, который также стал днем нашего первого поцелуя.

Господи, ощущение такое, словно прошли годы.

Воспоминание о том поцелуе вызывает покалывание по всему телу, как и глубокий тембр его голоса, приглашающий войти. Я открываю дверь и закрываю ее за собой.

Кас сидит в своем кресле за столом.

— Ваш кофе, сэр.

Я улыбаюсь, пока иду к его столу и ставлю перед ним дымящуюся чашку.

— Это все? Или вам что-то еще от меня нужно? — тон моего голоса звучит соблазнительно помимо моей воли. Или не помимо.

— Есть еще кое-что, в чем я нуждаюсь. — Он поднимается и огибает стол, направляясь ко мне.

В животе разливается тепло при его приближении.

Взяв меня за затылок, он притягивает меня для поцелуя. Его язык кружит вокруг моего, и он изумительно урчит мне в рот, что посылает дрожь до самых пальчиков.

На вкус он как ментол и только ему принадлежащий вкус.

Поцелуи Каса всегда сводят с ума, но быть здесь, с ним, осознавая, что Тоби сидит через коридор в кухне, заставляет чувствовать себя шаловливой и рисковой, и это распаляет еще больше.

Господи, я хочу его прямо сейчас.

Похоже, этой девушке нравятся мужчины с толикой опасности.

Мои руки движутся по его широкой груди, ощущая твердые рубцы. Заведя их ему за спину, я сцепляюсь с ним.

Его свободная рука обвивается вокруг моей спины, притягивая меня ближе. Он разворачивается так, что теперь склоняется к своему столу, а я прижата к его горячему телу.

Его поцелуи перемещаются с моего рта к щеке, пока не достигают уха.

— В ту секунду, как уйдет Тоби, я хочу, чтобы ты незамедлительно поднялась наверх, разделась и ждала меня в постели.

Святой... трепет.

— Это приказ?

Мой голос хриплый от волнения. Но, серьезно, кто не был бы взволнован после таких слов?

Он целует мой подбородок, его зубы царапают кожу, заставляя меня дрожать.

— А ты этого хочешь?

Черт, да. Я запрокидываю голову и смотрю в его затуманенные вожделением глаза.

— Только если результатом станет мой оргазм.

— Множественный. — Обещает он.

— Тогда, пожалуй, да.

Он рычит. На самом деле рычит и снова целует меня, пожирая мой рот, и это горячо как ад.

Но я также знаю, что время идет, а Тоби находится в другой комнате.

Я прерываю поцелуй.

— Мне нужно идти.

Я пытаюсь отойти, но Кас меня сдерживает.

— Как только я закончу с Тоби, я буду наверху, ожидая в твоей постели... голая.

Последнее слово я произношу шепотом.

Его рука скользит по моей шее и берет за подбородок. Он крепко прижимается к моим губам своими, нежно посасывая мою нижнюю губу.

— Ты сводишь меня с ума. — Бормочет он.

Я решаю, что это – к лучшему, потому что он оборачивает вокруг меня свои руки, крепко удерживая.

Люблю, когда он обнимает меня.

Я встаю на носочки и упираюсь подбородком ему в плечо, и что-то очень твердое упирается мне в живот. Я хихикаю.

— Что? — грохочущим голосом спрашивает он.

Я толкаюсь животом в его эрекцию, и он усмехается низко и глубоко.

— Если это поможет, — мои трусики полностью мокрые.

Он рычит.

— Нет, это вообще нихрена не помогает.

Я смеюсь.

— Прости. Я прижимаюсь поцелуем к основанию его шеи.

Подняв голову, я кое-что замечаю.

— Эй, куда делась дверь?

Я чувствую, как подо мной мгновенно напрягается тело Каса, его поведение кардинально меняется. Исчезла теплота, и я чувствую от него необъяснимый холод.

Но этот холод заставляет меня отстраниться от него.

Когда я смотрю на его лицо, оно бледное.

— Какая дверь? — его голос пуст, как и выражение лица.

— Дверь, которая была здесь.

Я киваю поверх его плеча на то место, где должна быть дверь, но сейчас там сплошные книжные полки.

Взявшись за столешницу, он говорит:

— Здесь никогда не было двери.

— Ммм... — я смеюсь в неверии. — Ты прикалываешься сейчас?

— Детка, нет, я не прикалываюсь. Честно, я не уверен, о чем ты сейчас говоришь.

Я тру голову.

— Дверь. — Я снова показываю на то место. — Она была прямо там, где сейчас стоит книжная полка. У нас был скандал по поводу этой двери. Ну, почти скандал. Я пришла сюда, чтобы оставить тебе кофе и маффины, а ты вошел через эту дверь.

Я снова показываю туда.

— Ты сорвался на мне по поводу моего прихода в твой кабинет. Я спросила, стоит ли мне убирать в этой комнате. Ты снова меня отчитал и сказал, что не нужно. Это также было в тот день, когда мы поцеловались впервые.

Он смотрит на меня так, словно я сошла с ума.

Сошла ли?

Нет, здесь определенно была дверь.

— Не знаю, что сказать тебе, детка, но здесь никогда не было двери. Здесь всегда были книжные полки.

— Я... — Тру голову, смущенная.

Он тянется, притягивая меня к себе, мягко трется своими губами о мои.

— Возможно, ты с чем-то перепутала. Может, с библиотекой.

Нет.

Я хочу пояснить, что не перепутала с библиотекой. Я четко помню тот день, потому что это был день, когда он поцеловал меня.

Ладно, хрень до и после не была отличной, но это был первый раз, когда он поцеловал меня, и я всегда буду это помнить.

Я могу не быть самым умным человеком в комнате, но у меня хорошая память. Я помню детали. Потому что обычно я люблю пересказывать их Сиси. Но какая разница? Я особенно помню наши с Касом разногласия, его реакцию на мой вопрос о комнате за дверью, запрет на посещение его кабинета, а затем – то, как он закрыл дверь на ключ.

Там была гребаная дверь, а не чертова полка.

Но я не собираюсь спорить с ним, потому что здравый рассудок подсказывает мне, что он будет продолжать лгать, а еще в кухне меня ждет Тоби.

— Да, похоже, ты прав.

Я прижимаю ладонь к его груди прежде, чем отступить.

— Мне нужно идти. Тоби ждет.

Его взгляд остается прикованный ко мне. Я пытаюсь прочитать его, но, как обычно, у меня не выходит.

Я ненавижу то, что никогда не могу прочитать то, что происходит в его голове. Он так легко может усвоить все свои особенности и скрыть любую ложь за этими глазами.

Ладно, он может спрятать все, что ему заблагорассудится. Но я точно знаю, что он солгал, и мне это не нравится.

Понимание того, что Кас только что солгал мне, ранит, и желудок ухает вниз.

— Эй, ты в порядке?

Он улыбается. Эта улыбка сияющая, но что-то не так.

Все в этот момент не так.

Ох, как быстро все может поменяться. Секунду назад я была счастлива, а сейчас я пытаюсь понять, почему мужчина, по которому я схожу с ума, лжет мне... о двери, как ни странно.

— Конечно. — Я натянуто улыбаюсь. — Увидимся наверху через час.

Я разворачиваюсь на пятках и выхожу из его кабинета пружинистой походкой, так что он не сможет понять, что со мной что-то не так.

В ту же секунду, как я закрыла дверь его кабинета за собой, улыбка исчезла с моего лица, и это тянущее ощущение в животе вернулось с утроенной силой.

Кас лгал мне.

Не могу в это поверить.

Он бесстыдно соврал мне и выставил все так, словно я теряю рассудок, и я хочу знать причину этого.

Я уже была влюблена в лжеца. И для меня это обернулось не очень хорошо.

Снова дура Дэйзи, глупая Дэйзи. Дважды дура Дэйзи... нет, никакого шанса.

Я не буду опять настолько безмозглой, чтобы позволить этому случиться.

Так что я собираюсь выяснить, что именно Кас от меня прячет, потому что не собираюсь больше быть чьей-то глупышкой.

Глава 34

Заниматься сексом с Касом после осознания его лжи было не вариантом. Так что я сама слегка солгала ему, сказав, что у меня начались месячные.

Ничто не остужает сексуальный пыл мужчины быстрее, чем весть о визите Тети Фло.

Не идеально, но парень только что солгал мне, и я была раздражена этим. Он принял новость за чистую монету. Ни на секунду не показался сомневающимся. Он просто поцеловал меня... очень сладко, к слову... а затем снова исчез в своем кабинете.

Я провела несколько минут, осматривая дверь в его кабинет прежде, чем приступить к выполнению своей работы.

Я так была погружена в это, что даже не позвонила Сиси, чтобы сообщить, что мы с Касом переспали.

И, думаю, что это задело больше всего. Я вся отдалась ему прошлой ночью и думала, что и он отдал всего себя.

Насколько же я ошиблась?

Я провела ночь в его руках, а уже следующим утром он солгал, глядя мне прямо в глаза.

Я могла бы противостоять его лжи, но понимала, что это было бы бессмысленно. Он не стал бы мне лгать и выставлять меня свихнувшейся, если бы собирался сказать правду.

Я просто не понимаю этого. Зачем лгать о существовании двери... двери, которая, я знаю, была там.

Это только разожгло мое любопытство, что не обязательно есть хорошо. Теперь я хочу знать, что скрывается за той дверью... или полками, раз уж на то пошло. Мое любопытство растет, и я собираюсь разобраться с этим.

Там может не быть ничего, и мои поиски не увенчаются успехом. Но он лгал об этом не беспричинно, и я хочу понять мотивацию.

С разочарованием и беспокойной энергией, бурлящей во мне, я наклоняюсь и завязываю шнурки на кроссовках прежде, чем покинуть квартиру. Я направляюсь на утреннюю пробежку перед работой. Мне нужно проветрить мозги, и бег – единственный способ достичь этого.

Я бегу вниз по лестнице моего дома и выбегаю на улицу. Холодный утренний воздух ударяет мне в лицо, пощипывая щеки.

Позволив двери за мной закрыться, я стою там минутку. Держа руки на бедрах, поднимаю голову, чтобы посмотреть на плывущие по небу облака, и делаю глубокий вдох свежего воздуха.

Равномерные вдохи и выдохи.

Видите? Я уже начинаю чувствовать себя лучше.

— Дэйзи.

Мое тело замирает от звука этого голоса. Я узнаю его. Я хорошо его знаю.

И вот, куда уходит мое приятное ощущение.

Сердце грохочет. Я опускаю голову и встречаюсь глазами с единственным человеком, с которым больше никогда не хотела встречаться.

— Джейсон.

Он стоит в нескольких футах, и я рада отметить, что выглядит он ужасно. Глаза налиты кровью, вокруг них – темные круги. Волосы выглядят так, словно они не были помыты или пострижены с последнего раза, когда я видела его, а одежда помята. Он выглядит грязно.

— Что ты здесь делаешь?

Я не удивлена уровню злости в моем голосе.

— Дэйзи.

Он делает шаг вперед.

Все внутри меня кричит отойти назад, но ненависть и злость удерживают мои ноги на месте.

Между нами дует ветер, и я чувствую сильный запах алкоголя.

— Ты что, пьян? — хмурюсь я.

Он негромко смеется. Звучит жалко. Неудивительно, что во мне нет к нему сочувствия.

— Если ты постоянно пьешь, можешь ли ты считаться пьяным?

— Я не в настроении для игр, Джейсон. Какого хрена ты здесь делаешь?

— Я впервые слышу, как ты ругаешься.

— Да, тюрьма меняет девочку. А теперь. Что. Тебе. Надо? Мои руки сжимаются в кулаки по бокам.

— Я просто... — он мягко качает головой. — Я просто услышал, что ты вышла, и мне нужно было тебя увидеть. Нужно было увидеть, что ты в порядке.

Я ударила его. Сильно.

В окружающей нас тишине раздался звонкий звук пощечины. И моя рука чертовски печет.

Я впервые кого-то ударила.

От этого я не чувствую себя лучше.

Меня захватил адреналин, тело трясет, а грудь сдавливает от тяжелых вдохов, как будто я только что пробежала марафон.

Мне хочется плакать. И кричать.

Серьезно, дождь никогда не идет, но он, блядь, льется. Я влюблена в Каса, а он лжет мне. И на следующее же утро мой лживый бывший появляется у моего порога.

У меня худшая удача всех времен.

Его расфокусированный взгляд возвращается ко мне.

— Я заслужил это.

Его слова мягкие.

— Ты заслужил больше.

Я скриплю зубами.

Он мягко кивает, взгляд рассеянный.

Все во мне начинает болеть от плохих воспоминаний ситуаций, через которые он меня провел, все, что мне пришлось пережить, и все, что мне пришлось потерять из-за него.

— Почему, Джейсон?

Я даже не поняла, что плачу, пока слеза не падает мне на подбородок. Я вытираю ее тыльной стороной ладони.

— Я потеряла все. Я потеряла Джесса – самое главное в моей жизни, и его поместили в приемный дом! Гребаный приемный дом!

Мой голос повышается с каждым разъяренным словом.

— И я даже не могу сейчас вернуть его. Я могу видеть его только по выходным, пока не докажу опекунскому совету, что способна заботиться о нем. И все это по твоей вине!

Я толкаю его в грудь, и он спотыкается, отступая.

— Ты посадил меня! Я попала в тюрьму из-за тебя! И я уверена, что это именно ты, потому что нет никого, кто бы еще мог это сделать. А то, что я вижу тебя здесь, только подтверждает мою догадку. И у тебя, блядь, хватает наглости заявиться сюда, потому что тебе надо убедиться, что я в порядке? Что ж, я не в порядке!

Последнюю часть я кричу. И мне наплевать, перебужу ли я весь чертов дом. Я заслужила право кричать.

Он нервно озирается по сторонам.

Это напоминает мне, что Сиси всего несколькими этажами выше, и она может услышать. Я не хочу втягивать ее в это. Если она обнаружит Джейсона здесь... Господи, помоги ему. А я не хочу, чтобы Сиси угодила в тюрьму за убийство.

Глядя на асфальт, я делаю несколько успокаивающих вдохов, сжимая и разжимая кулаки.

Я поднимаю взгляд и смотрю на его жалкое лицо.

Я не вижу того Джейсона, которого знаю.

Господи, мне нравился этот мужчина. Я доверяла ему. А прямо сейчас я не вижу ни единой причины, почему это вообще имело место.

— Мне не стоило приходить. — Шепчет он. — Это было ошибкой.

— Да ты просто гений. — Рявкаю я.

— Мне жаль. — Бормочет он, отходя.

— Да, а мне жаль, что я вообще тебя когда-то встретила.

Он прерывается, поднимая на меня виноватый взгляд.

— Мне тоже жаль, что ты встретила меня, Дэйзи. Ты была лучшим, что случилось в моей жизни...

— Тогда почему? — я ударила рукой в грудь. — Ты разрушил мою жизнь, Джейсон. Я попала в тюрьму из-за тебя.

— Мне жаль...

— Ты продолжаешь говорить это, но тебе не жаль. Если бы ты сожалел, то сказал бы мне правду. Ты бы признал, что подставил меня. Ты бы рассказал мне, кто еще был замешан.

— Я... Господи... — Он запускает руки в свои волосы, хватая за пряди. — У меня не было выбора, ладно? Я никогда не хотел причинить тебе вред.

У него не было выбора?

— В каком смысле у тебя не было выбора?

Он отводит от меня свой взгляд.

— Ничего. Забудь, что я что-то сказал.

— Нет. — Я подхожу ближе к нему.

— Кто? — Он ничего не говорит, так что я решаю надавить сильнее. — Это был... Дэмьен?

Я знаю, что попала не в бровь, а в глаз, потому что его загнанный, наполненный паникой взгляд, мечется ко мне.

Злость разливается по моим венам.

Я всегда знала, что это были они оба, и увидеть подтверждение моей правоты в глазах Джейсона... Это вызывает во мне желание бить его снова, и снова, и снова. А потом потащить его пьяную, жалкую задницу в полицейский участок и заставить рассказать правду.

— Я ведь права?

Я делаю еще шаг ближе, меня пронизывает ярость.

— Это был Дэмьен. Ты должен был взять ключ из моей сумки, пока я сплю и отдать ему. Он ограбил ювелирный магазин, а потом вернул тебе ключ. Ты положил его назад в мою сумку и подкинул драгоценность в мою квартиру так, чтобы копы нашли ее. Господи, я ведь права? Просто признай это, Джейсон. Хоть раз в своей жалкой никчемной жизни скажи правду!

Я понимаю, что надавила слишком сильно, когда в его глазах вспыхивает ярость. Мой взгляд пробегает по его лицу, и это заставляет мое сердце остановиться.

Фигура Джейсона не такая, как у Каса. Несмотря на то, что с того времени, когда мы были вместе, он сильно похудел, но все же остался охренеть на сколько больше меня.

А теперь я быстро прикидываю расстояние до своего дома, чтобы просчитать, смогу ли преодолеть его прежде, чем он схватит меня.

Он пьян. Я могу сделать это.

И, как будто прочитав мои мысли, он хватает меня за предплечье. Держа крепко, его пальцы сжимают мою кожу.

Он никогда не был жесток со мной, пока мы были вместе, но я не так уверена в том, что он не будет таким сейчас.

Он ступает в мое личное пространство так близко, что я могу почувствовать его зловонно-алкогольное дыхание.

— Отпусти меня. — Рычу я сквозь сжатые зубы.

Но он не слушает. Я пытаюсь высвободить руку, но безуспешно, как будто прямо сейчас он меня не чувствует.

— Господи, я любил тебя, Дэйзи. Так сильно. Ты была такой хорошей. Такой чистой. Слишком хорошей для такого как я, но я все равно хотел тебя. И то, как ты смотрела на меня...

— Любовь? — я горько смеюсь. — Ты не знаешь значения этого слова. И, откровенно говоря, я бы предпочла твою ненависть, потому что посмотри, что мне дала твоя, так называемая, любовь – камеру на шесть-восемь человек в тюремном блоке.

В его глазах вспыхивает вина. Он отводит от меня взгляд.

— Я сделал для тебя все, что мог.

Я снова издаю гулкий смех.

— Пошел ты, Джейсон. Ты сделал все для себя.

Я окидываю его взглядом сверху донизу.

— Господи, ты жалок. Пьяный, жалкий образец мужчины.

Я знаю, что мне не стоит его провоцировать, но я не могу остановиться.

— Ты и твой ублюдок-брат украли мою свободу! — Рявкаю я. — Ты подставил меня на ограблении, а сам вышел сухим из воды. А сюда ты зачем пришел? Сказать, что сожалеешь? Что ж, пошел ты. Если ты сожалеешь так, как говоришь об этом, тогда ты

пойдешь в полицейский участок и расскажешь им правду. Иди в полицию прямо сейчас и скажи им, что это был ты с Дэмьеном. Что вы меня засадили. Что вы ограбили магазин.

Его глаза пылают опасностью, а хватка на руке усиливается, заставляя меня поскуливать от боли.

Он наклоняется ближе к моему лицу.

— Не знаю, о чем ты говоришь, Дэйзи.

Его голос громкий, но спокойный и уравновешенный.

— Мы с братом не имеем никакого отношения к тому, что произошло той ночью. Все, что я знаю, это то, что знают все – ты совершила ограбление. Твоя карта допуска была использована для входа в магазин. Именно у тебя в квартире нашли украденные драгоценности.

Обретя силу, я отталкиваю его от себя.

— Пошел на хрен! — Я киплю. — Я ненавижу тебя, гребаный ублюдок!

— Тебе и стоит меня ненавидеть. — Спокойно говорит он. — А также стоит бояться. Страх заставляет людей молчать, а тебе стоит молчать, Дэйзи.

Я обнимаю себя трясущимися руками.

— Это угроза?

Мне как-то удается сохранить голос твердым. Бог знает как, потому что мои внутренности дрожат.

— Нет. — Мягко говорит он, слегка качая головой, как будто это предположение немыслимо.

— Я люблю тебя, Дэйзи. Я никогда не обижу тебя. Именно я пытаюсь защитить тебя.

— Защитить от кого? От Дэмьена?

Джейсон долго удерживает мой взгляд прежде, чем отвернуться.

— Береги себя, Дэйзи. И помни: молчание – золото.

Он засовывает руки в карманы, разворачивается на пятках и уходит прочь.

Глава 35

Я все равно пошла на пробежку после ухода Джейсона. У меня заняло добрых несколько минут на то, чтобы успокоить свое скачущее сердце и трясущиеся конечности прежде, чем я достаточно окрепла для того, чтобы начать двигаться. Но я нуждалась в беге. Мне нужно было прочистить мозги от всего случившегося.

По окончании пробежки я приняла душ и, приготовившись к работе, села напротив Сиси за кухонным столом для завтрака. Я не рассказала ей ни о визите Джейсона, ни о том, что переспала с Касом, ни о его лжи впоследствии.

Я сидела там со всем этим, вертящимся на кончике языка, но что-то удерживало меня от рассказа об этом.

Возможно, потому что я знала, как она обо мне переживает, и я не хочу беспокоить ее еще сильнее.

Визит Джейсона ошеломил меня. Особенно его предупреждение.

И, на самом деле, ничего не изменилось. Он не признал прямо, что это они с Дэмьеном подставили меня. Так что, не то чтобы я собираюсь побежать в полицию рассказывать, потому что ничего конкретного я им предложить не могу.

И я до сих пор обеспокоена по поводу Каса и его лжи. А сейчас больше всего на свете я хочу узнать правду.

Возможно, визит Джейсона увеличил мою потребность в знании. Видение причины, по которой моя жизнь перевернулась и изменилась навсегда, заставляет меня хотеть быть более уверенной в том, что мои отношения с Касом не являются ошибкой.

Я не позволю ничему подвергнуть риску возвращение Джесса.

Именно по этой причине я обнаруживаю себя прямо сейчас в кабинете Каса.

Он с Купером в конюшнях. Что-то не так с одной из его лошадей. Уже вызвали ветеринара.

А я шпионю.

Не самый мой блистательный момент, но это необходимо.

Я взяла с собой средства для уборки, так что, технически, я убираюсь. Я просто оглядываюсь по сторонам, пока делаю это.

Точнее, осматриваю книжные полки.

Я вытираю их, пока выискиваю что-то необычное.

Я знаю, что, должно быть, выгляжу как персонаж низкопробного детективного фильма, но для меня это впервые.

Пока еще мои поиски не дают больших результатов. Здесь только ряды и ряды книг, а еще пыль.

Ничего особенно интересного.

Я, если честно, даже не знала, что Кас читает. Никогда не видела, чтобы он брал в руки книгу.

Поднявшись на носочки, я пробегаю тряпкой по более высоким полкам, глаза скользят по ним в поисках чего-нибудь. Хоть какой-то подсказки, что за ними есть дверь.

Но ничего. Только деревянная панель за книгами.

Я представляю себе, что есть некая книга, потянув за которую можно магическим образом открыть книжный стеллаж.

Ладно, я смотрела слишком много фильмов. Но я не вполне уверена, что именно здесь ищу.

О, я видела в одном фильме, в котором они буквально просто толкнули книжный стеллаж, чтобы открыть его, а за ним была дверь, ведущая в тайную комнату.

Но была ли у Каса тайная комната? Это было слишком изощренно, даже для меня.

Он мог по какой-то причине просто замуровать дверь и поставить перед ней книжный стеллаж.

И, если бы он просто рассказал мне об этом, прямо сейчас я бы не находилась здесь и не шпионила.

Для его лжи была причина. И я хочу знать какая.

Подумав, что услышала голос, я посмотрела за спину на полуоткрытую дверь. Прервавшись, я задержала дыхание.

Я оставила дверь открытой, так что, если Кас вернется, ему не покажется подозрительным то, что я нахожусь здесь за закрытой дверью.

Я жду несколько секунд, но ничего. Ничего, кроме тишины.

Глядя назад на полки, я разочарованно вздыхаю. За ними что-то должно быть. Что-то, что он скрывает.

Я кладу тряпку на его стол. Вернувшись к книжному стеллажу, я пробегаюсь рукой по полкам. Останавливаясь в конце одной из них, я крепко прижимаю к ней руку проверяя, есть ли какое-то движение.

Но она не сдвигается с места.

Иду к следующему стеллажу и повторяю свои действия. Результат такой же.

Я раздраженно хмурюсь.

Я сошла с ума?

Нет, что-то за ним есть. Что-то, что он не хочет мне показывать. Я нутром это чую.

Осталось проверить лишь два стеллажа слева.

Я перемещаюсь к следующему стеллажу, сердце выскакивает из груди от страха быть пойманной. Глубоко вдохнув, я прижимаю пальцы к другой стороне стеллажа и сильно нажимаю.

Твою мать! Он движется.

Совсем чуть-чуть, но он однозначно подался влево.

Мое сердце пустилось галопом словно скаковая лошадь, а грохотание пульса слышно в ушах.

Я нервно сглатываю, нажимая руками на левую сторону стеллажа.

Ладно, ничего не происходит.

Я нажимаю сильнее.

И он клацает. А затем открывается.

Охренеть можно! Я была права!

Я быстро оглядываюсь, проверяя, нахожусь ли тут все еще в одиночестве.

Затем я кладу свои дрожащие пальцы на середину уже разблокированного стеллажа и с легкостью его открываю.

И вот она.

Дверь.

Гребаная дверь.

Я, мать твою, знала это!

Лживый подонок Придур-Кас.

Я скриплю зубами от ярости и задумчивости.

Мои пальцы зудят, пока я смотрю на дверь.

Стоит мне ее открыть?

Да.

Нет.

Да.

Я зашла так далеко. Могла бы дойти и до конца.

Сгибая пальцы и затаив дыхание, я тянусь и оборачиваю ладонь вокруг дверной ручки.

Я поворачиваю ее и... . закрыто.

Блин.

Я поворачиваю ее еще раз, как будто это магическим образом поможет открыть дверь, но это не срабатывает, потому что она однозначно заперта.

Я такая дурочка.

Наклонившись вперед, я смотрю на ручку. Чтобы ее открыть, понадобится ключ. Один из ключей к тем автоматическим замкам, размещенным на середине ручки.

Закрыв задумчиво глаза, я пытаюсь вспомнить, видела ли я где-нибудь такой ключ, но не могу ничего такого вспомнить.

Вздыхая, открываю глаза. Все, что я помню, – это Кас, запирающий дверь и кладущий ключ к себе в карман.

Он должен его где-то хранить.

Но где?

Мои глаза скользят к его столу.

Я представляю себе, если...

Задняя дверь открывается и быстро скользит, закрываясь, и мое сердце практически выскакивает из груди.

Черт!

Я быстро толкаю стеллаж на место и услышав щелчок, я понимаю, что закрыла его. Затем бросаюсь к столу Каса и хватаю тряпку. Я начинаю бегать вокруг его стола и компьютера, как будто все здесь убирала.

Это так очевидно. Я такая очевидная. У меня на лбу может сиять надпись "Ищейка".

Я всего лишь вытираю его компьютер, но покрылась потом и дышу так, словно только что пробежала марафон.

Мне нужно успокоиться.

Вытирая пыль, я хватаю полироль для фурнитуры и тряпку. Я брызгаю немного на его стол и начинаю натирать его, настраивая себя на успокоение с помощью глубокого дыхания.

— Привет.

Я поднимаю голову и вижу Каса, стоящего в двери.

Лжец.

— Привет. Я ярко ему улыбаюсь, останавливаясь.

Его глаза осматривают комнату, как будто он проверяет ее.

Ищешь что-то, Придур-Кас? Или волнуешься, что я искала?

Ублюдок.

— Все в порядке? — Я показываю на тряпку в моей руке. — Я подумала, что смогу убрать твой кабинет, пока тебя нет на месте. Я не думала, что сюда все еще вход воспрещен, но если...

— Конечно, все в порядке. Его взгляд светится теплой улыбкой.

Я смотрю на него и не могу ничего прочитать по выражению его лица, не то чтобы я обычно могла сказать, о чем он думает. Он такой замкнутый.

Но его доброе расположение говорит о том, что он ничего не подозревает.

Возможно, он просто думает, что я недостаточно умна, чтобы распознать его ложь.

Мудак.

Осознавать то, что он недооценивает насколько я умна, на самом деле больно. И это бесит меня еще больше.

— Не могу поверить в то, что говорил тебе не входить сюда. Я был таким хреном.

Он обходит меня.

Я кладу тряпку и поворачиваюсь, чтобы встретиться с ним. Он оборачивает руки вокруг моей талии.

Я прячу злость и пытаюсь вести себя естественно.

Я не сужу его, пока не узнаю, что за той дверью.

Как только узнаю, я надеру ему задницу за ложь. Все зависит от того, что я обнаружу, конечно.

— Ну, я не спорю с тобой. Ты был хреном.

Он улыбается мне и это оставляет ощущение теплоты в груди.

Он лжец, Дэйзи. Огромный лжец. И дверь за этим книжным стеллажом тому доказательство.

— Обещаю больше никогда не быть хреном по отношению к тебе. — Он наклоняется и трется своими губами о мои. — Только чтобы использовать мой член для приятных целей, когда дело касается тебя.

Моя вагина становится по стойке смирно.

Спокойно, девочка. Среди нас обманщик.

— Как там лошадь? — спрашиваю я.

Голос выходит хриплый. Я, должно быть, зла на Каса, но моему телу он так нравится, и, судя по всему, все, что требуется, для того, чтобы отправить меня в Сексвиль, – это упоминание о его члене.

— У нее ламинит (прим.пер.: ламинит — воспаление копыта у лошади). Купер вовремя заметил, что хорошо. Ветеринар прописал противовоспалительное средство. Именно поэтому я вернулся, чтобы взять свой бумажник. Я направляюсь в ветеринарную клинику забрать рецепт. Купер собирается остаться с лошадью. Хочешь поехать со мной?

— К ветеринару? — я поджимаю губы. — Но я работаю.

— А я – босс, а босс хочет, чтобы его девочка поехала с ним. Он берется за мой хвостик и легонько тянет за него.

Его девочка.

Блин. Это полностью растопило бы меня, если бы было сказано до его лжи.

Ладно, немного я все-таки растаяла. Но я все еще зла.

На самом деле вне себя от ярости.

Просто тяжело не хотеть его или его ласки, особенно когда я в его руках, а он такой милый и нежный.

А затем мне внезапно это приходит в голову.

Я могу потерять его. Мне, возможно, стоит уйти от него. Потому что, что бы он там от меня ни прятал, это может в корне изменить все.

Хочу ли я на самом деле потерять Каса?

Нет.

Но также я не хочу быть слепой глупышкой.

Мне нужно знать правду, и единственный путь ее узнать – это выяснить все самостоятельно.

Я делаю это для своей защиты. И защиты Джесса.

Прежде я уже однажды подвела его из-за мужчины. Больше такого не случится.

— Что ж, в таком случае, полагаю, босс получает желаемое.

— Хорошая девочка, — бормочет он.

Он снова целует меня. Он начинает посасывать мою нижнюю губу, пока его ладони находят мою задницу, и тело просыпается для жизни. Мои руки прокладывают путь вокруг его шеи, и я возвращаю ему поцелуй, посасывая его язык. Он стонет мне в рот.

Я запускаю пальцы в его волосы на затылке. Он сильнее прижимает меня к себе. И поцелуй разгоняется от нежного до страстного за секунды.

Мой мозг посылает предупредительные сигналы, но тело их полностью игнорирует.

— Господи, я хочу тебя. — Тяжело выдыхает он. — Останься со мной на ночь. Прошлой ночью тебя не хватало в моей постели.

Его слова заставляют мое сердце пропустить удар.

Ему меня не хватало.

— Но... у меня критические дни. Помнишь?

Я сама себя удивляю, внезапно вспомнив о своей лжи. В конце концов не могла же я сказать, что месячные были один день и уже закончились.

— Детка... я возможно, хочу трахнуть тебя прямо сейчас – я всегда хочу тебя трахнуть, но не это причина того, почему я хочу тебя в своей постели.

Поцелуй.

— Я хочу спать с тобой. Обнимать тебя. Просыпаться с тобой.

О, Господи.

Я тут помираю. Он так чертовски мил. Это сбивает с толку. Он сбивает с толку.

«Почему ты солгал мне?» — так хочется накричать на него.

Конечно, я этого не произношу.

Он хочет, чтоб я осталась на ночь, а это означает, что я буду здесь, пока он будет спать.

Это будет тот редкий шанс, когда я смогу попасть в кабинет Каса без него сегодня. И я не знаю, когда еще мне выпадет такая возможность.

Но если я буду здесь, и он быстро уснет... это даст немного времени на то, чтобы осмотреться для, скажем, поиска ключа, открывающего спрятанную за книжным стеллажом дверь.

Боже, когда же я стала такой коварной?

Полагаю, где-то в те восемнадцать месяцев, когда я была в тюрьме за преступление, которого не совершала.

Улыбаясь ему, я прикусываю губу.

— Что ж, когда ты так это произносишь, как девушка может отказаться?

Он широко улыбается, и от этого загораются его глаза.

— Так что, ты остаешься на ночь?

Он выглядит таким счастливым и таким мальчишкой в этот момент. Я чувствую укол вины.

Стоп. Мне не за что чувствовать вину. Он сделал это. Не я.

Если бы он был откровенен со мной с самого начала, мы не оказались бы там, где сейчас находимся. Я бы не готовилась красться глубокой ночью по дому своего мужчины в поисках секретного ключа для открытия тайной двери.

Подтянувшись на носочках, я прижимаюсь к его губам своими, скрывая свой обман, и шепчу:

— Да.

Глава 36

Я смотрю на спящего рядом со мной Каса.

Мое сердце колотится. Во рту сухость. Дыхание ускоренное.

Я на самом деле собираюсь это сделать: выскользнуть из его постели, прокрасться вниз и обнаружить то, что скрыто за той дверью.

Мои ладони потеют.

Я прижимаю их к кровати, пытаясь вытереть о простыни.

Затем он движется, и я почти накладываю в штаны.

Меняя позу, он отворачивается от меня.

Охереть!

Охренительный пиздец!

Я прижимаю дрожащие руки к груди, надавливая, в попытке замедлить сердцебиение. Сердце бьется так сильно и громко, что вызывает во мне страх того, что он услышит и проснется.

Я не могу сейчас его разбудить. Не тогда, когда потратила несколько минут, пытаясь выпутаться из его объятий.

У него не заняло много времени, чтобы уснуть после того, как мы занимались сексом.

Да, мы им занимались.

Он приготовил для меня ужин. Он на самом деле готовил для меня. Ни один парень такого раньше не делал. Он зажег свечи и все такое. Это было очень романтично. Затем мы устроились на диване с бокалами вина и вместе смотрели телевизор. Ладно, просмотр телевизора не длился слишком долго, потому что мы начали заниматься петтингом, как подростки.

Кас предложил пойти в постель, и я согласилась.

И мы продолжили наш сексуальный сеанс здесь. На самом деле у нас не было секса, потому что предполагалось, что у меня месячные. Но, Господи, я так этого хотела.

Я так сильно хотела его. И все еще хочу.

После того как мы кончили, он сгреб меня в объятия и держал так, словно не хотел отпускать.

И я не хотела его отпускать.

Но должна была.

Мне нужно знать правду.

Делая тихий короткий вдох, сползаю с кровати, мои обнаженные ступни касаются толстого ковра.

Я бросаю нервный взгляд назад на Каса. Задержав дыхание, смотрю на силуэт его крепкой спины. Его дыхание глубокое и ровное. Он крепко спит.

А я делаю это.

Глядя на приоткрытую дверь, я на цыпочках выхожу из его спальни.

Бесшумно спускаюсь по лестнице. Свет на открытой веранде отбрасывает свечение в коридор.

Чувствуя холод, я дрожу и обнимаю себя руками. На мне только футболка Каса и трусики. Чувство такое, будто мне стоит быть одетой в черный кошачий костюм или во что-то похоже уродливое, но не в старую футболку Каса, пахнущую им, с изображением группы. И это очень отвлекает, потому что мне нравится его запах. Это пробуждает теплоту и приносит в мое сознание горячие мысли, и это заставляет меня чувствовать себя полнейшей сукой, шныряющей по его дому.

Тогда я напоминаю себе, что не делала бы этого, если бы не он со своей ложью. Я бы лежала наверху в его объятиях, вероятно, прямо сейчас занимаясь сексом, если бы он выбрал откровенность.

Но он поступил иначе, и вот они мы.

Ладно, вот она я.

Я крадусь по коридору в его кабинет.

Тихо закрываю за собой дверь, а затем прохожу через комнату и включаю лампу на его столе.

Не теряя ни секунды, начинаю поиски ключа с ящиков стола.

Я нахожу один, но он маленький и больше подходит для чего-то вроде навесного замка. Но, кроме него, здесь нет другого ключа, который открыл бы ту дверь.

Положив руки на бедра, я осматриваю комнату.

Если бы я была Касом, то где бы держала ключ от тайной двери?

Я бы держала его при себе.

Я быстро вспоминаю, в чем он был наверху со мной. Джинсы и рубашка, которые он положил в корзину для грязного белья, так что в них однозначно нет ключа.

Мой взгляд зацепился за пиджак, висящий с внутренней стороны двери. Кас был одет в него, когда мы ездили за рецептом для лошади к ветеринару.

Я подхожу к пиджаку. Запускаю руки в оба кармана. Моя ладонь оборачивается вокруг связки с ключами в правом кармане.

Я вытягиваю их. Ключи от его машины. Я смотрю на них, лежащие на моей ладони. Здесь ключ от внедорожника, брелок от гаража, от Ренж Ровера... и другой ключ.

Ключ от похожего замка.

Твою мать.

Кровь начинает гонять по моим венам.

О, Боже мой! Тот самый ключ. Бьюсь об заклад, это тот самый ключ.

Я направляюсь к книжному стеллажу с ключом в руке.

Отодвигаю стеллаж, открывая дверь. Выуживаю подходящий ключ и трясущейся рукой вставляю ключ в замок. Поворачиваю и...

Щелчок.

Черт. Я внутри.

Я правда внутри.

Оставляя ключ в замке, я берусь за ручку и поворачиваю ее.

Но останавливаюсь прежде, чем открываю.

Уверена ли я, что хочу сделать это?

Больше я ни в чем не уверена. Но в чем точно убеждена, так это в том, что мне нужно знать, что он скрывает.

На глубоком вдохе я толкаю дверь.

Мигает свет, заставляя меня подпрыгнуть. Должно быть, это один из тех сенсорных светильников. Мои глаза привыкают к свету, и я вижу, что стою в дверном проеме гардеробной.

И в этой гардеробной... фотографии.

Мои.

— Какого... черта? — шепчу я.

Мое сердце начинает стучать быстрее, когда я ступаю глубже в комнату.

Здесь мои фотографии. Со дня, когда я покинула тюрьму. Я стою снаружи тюрьмы с сумкой в руке.

Почему у Каса моя фотография?

Мой взгляд начинает осматривать остальные висящие на стене снимки.

Я и Сиси обнимаемся в тот же день.

Я на пробежке.

Я и Сиси вечером в клубе.

Я в поместье Мэтис общаюсь с Купером.

Я в поезде.

Я с Джессом в день, когда мы поехали на пляж.

И...

Господи.

Моя рука скользит по фото.

На нем я с Джейсоном, но оно не с того дня. Этот снимок старый, снятый, когда мы были вместе незадолго до ареста.

Фотография однозначно была сделана издалека и без нашего ведома.

Джейсон и я обнимаемся. Я улыбаюсь ему, а он – мне.

— О, Боже. — Шепчу я.

Я поворачиваюсь, глаза сканируют комнату. Каждая стена покрыта чем-нибудь: фотографиями, новостными вырезками о моем аресте, суде и заключение.

Иисус, у него даже есть мои фото заключения.

Подойдя ближе, я пробегаюсь пальцами по снимку.

Я продвигаюсь дальше и вижу карту с отмеченными пунктами.

Один маркер стоит на моей квартире.

Какого черта?

Не понимаю. Зачем Касу это все?

Я прохожу дальше и ударяюсь бедром о стол.

Нет, это стол и...

— Ох, блядь. — Выдыхаю я, прижимая к груди руку, пока мое сердце выскакивает из горла, заставляя меня задыхаться.

На столе лежит пистолет. За пистолетом рядком лежат четыре ножа разных размеров. Каждый выглядит так же смертоносно, как и остальные.

О, Боже. О, Боже. О, Боже.

Пальцами я хватаюсь за край стола, пялясь на оружие так, словно оно собирается ожить и атаковать меня.

Как только оказываюсь за столом, я поворачиваюсь к последней стене. Здесь фотографии Хейли.

Я фокусируюсь на одной из них. На ней Хейли и Кас. Он выглядит намного моложе.

Выглядит счастливым.

Мою грудь разрывает от боли.

Я отступаю, просматривая фотографии Хейли с новостными статьями о ее убийстве.

Я не понимаю, что все это такое. Что это означает?

Почему наши с Джейсоном снимки соседствуют здесь с фотографиями Хейли?

Стоя в центре комнаты, я медленно поворачиваюсь, пытаясь воспринять это, и, мои глаза задерживаются на фото. Я не видела его прежде, потому что мой взгляд был прикован к оружию, лежащему на столе.

Но сейчас я смотрю, и взгляд мой тяжелый.

Потому что это фотография Дэмьена Дойла.

С другой стороны от этого снимка висят фотографии двух мужчин, которых я не узнаю.

Я подхожу ближе, и в желудке холодеет.

Лица неузнанных мною мужчин на фотографии перечеркнуты красным крестом.

Только лицо Дэмьена не перечеркнуто.

Почему...

О, Боже.

Ох, мать твою, нет.

Словно молния, осознание ударяет меня.

В моем желудке начинает формироваться болезненное чувство пустоты.

Три мужчины.

Хейли. Кас.

Изнасилование. Убийство.

Означают ли красные линии то... что они... умерли?

Ох, блядь.

Дэмьен жив.

Иисус. Гребаный. Христос.

Господи. Нет.

Я поворачиваюсь более, чем готовая покинуть эту комнату, и мое сердце практически выпрыгивает из груди.

Кас стоит в дверном проеме.

Его грудь обнажена, одет он в черные пижамные штаны, в которых отправлялся спать.

— Здесь есть комната, от которой я могу держать тебя подальше? — он не улыбается.

И я близка к тому, чтобы описаться.

Он пробегает глазами по комнате и вздыхает. Складывает руки на груди и прислоняется к дверному косяку.

Его непроницаемый взгляд встречается с моим. Затем он приоткрывает рот и спокойно произносит:

— Итак, полагаю, у тебя есть вопросы.

Глава 37

Вопросы?

Есть ли у меня вопросы?

Конечно, у меня есть долбаные вопросы!

Но прямо сейчас я пытаюсь не описаться и нуждаюсь в том, чтобы перезапустить свое сердце и вернуть его к нормальному ритму, потому что оно решило прекратить работать слаженно.

Я приоткрываю рот. Во рту сухо, как будто я провела несколько дней в пустыне.

Я... Я даже не знаю, с чего начать.

Кас смотрит на меня своими красивыми черными глазами непроницаемым взглядом, не дающим мне никакой информации.

Но ему и нет нужды давать мне ее, потому что я более чем уверена, что представила себе все достаточно отчетливо.

Дэмьен Дойл был частью банды, которая...

А Кас был...

Господи, я даже не могу произнести ни слова.

Я облизываю губы, пытаясь набраться смелости заговорить.

— Я...

Я обнимаю себя руками, мой взгляд мечется по комнате.

У него есть мои фотографии, снятые задолго до нашего знакомства.

Или, может, Кас знал меня задолго до того, как я узнала его.

Ох, черт.

— Я... ты... — я запинаюсь. — По-почему у тебя мои фотографии? И... и Дэмьена Дойла?

— Думаю, ты знаешь почему.

— О, Боже. — Шепчу я, трясясь.

Он снова вздыхает.

— Я даже не хотел, чтобы ты это обнаружила, Дэйзи.

Никаких, на хрен, шуток! Я мечтаю никогда не обнаруживать этого.

Я со своим гребаным пронырливым носом.

— Т—ты... ф-фотографии тех мужчин.

— Эван Фостер, Леви Бетс и, конечно, известный тебе Дэмьен Дойл.

— Эт-то они? — Я поднимаю дрожащую, обессиленную руку к его покрытому шрамами торсу.

Он крепко сжимает веки.

— Это они сделали такое с тобой и Хейли?

Он глубоко вдыхает через нос. Его глаза открываются.

— Да.

— Господи. — Шепчу я. — А что означают линии на лицах Эвана и Леви?

— То, что они мертвы, Дэйзи.

Охереть!

Мне хочется плакать. И бежать. Очень-очень далеко.

Я сглатываю тяжелый ком в горле.

— К-как они умерли?

Он меняет положение, поднимая свои руки к дверной лутке у себя над головой. Его большое тело заполняет весь дверной проем. Его мышцы растянулись, демонстрируя их гибкость и бугристость.

Я поймана в ловушку, и, если он захочет обидеть меня, ему это удастся.

Единственное, что есть в моем распоряжении, разнообразие ножей, лежащих за мной, и пистолет, но я не знаю, заряжен ли он.

И... не могу поверить, что рассматриваю вероятность того, как защитить себя с помощью оружия от мужчины, с которым спала.

Как только я подумала, что моя жизнь не может стать еще хуже, как открываю дверь и нахожу тайное логово Декстера.

Кас снова выдыхает. На этот раз утомленно.

— Эван Фостер перерезал себе горло. Он истек кровью в ванной. Леви Бетса закололи в переулке. Видимо, сделка с наркотиками пошла не так.

Его непоколебимые черные глаза осторожно смотрят в мои.

Тяжело сглатывая, я оглядываюсь на ножи.

Был ли это один из этих ножей...

Блядь. Блядь. Блядь.

Пульс стучит у меня в ушах, кожу покалывает от нервов и, больше всего, от неверия. Поверить не могу, что мы ведем этот разговор.

Я никогда на самом деле не задумывалась, что было за той дверью. Но даже в самых диких фантазиях я не могла представить, что здесь будет такое.

— И... и... — Я аккуратно перевожу на него взгляд, который улавливает его шрамы. Я никогда нормально их не рассматривала; они не имели для меня значения, потому что являлись частью Каса.

Но сейчас я их вижу.

Я поднимаю к нему свои глаза и глотаю.

— При-принимал ли... ты участие в их... смертях?

В его глазах вспыхивает что-то... возможно, страх?

Он выдыхает. Звук выходит пораженным.

Когда он возвращает ко мне свой взгляд, в глазах отображается неуверенность.

— Думаю, ты уже знаешь ответ на этот вопрос.

— О, Господи. — Я делаю шаг назад и ударяюсь о стол, заставляя греметь ножи и пистолет.

Взгляд Каса мечется к ним, затем – ко мне.

Я отступаю от стола, но не отодвигаюсь слишком далеко, чтобы в случае необходимости была возможность схватить оружие.

— Ты убил обоих.

— Да.

О, боже.

— И ты собираешься убить Дэмьена.

Он не отвечает. Он просто, не отрываясь, смотрит на меня, как будто взвешивая свой ответ.

Но ему нет нужды ничего говорить, потому что ответ мне уже известен.

Если бы Кас не планировал убить его, фото Дэмьена не было бы приколото на этой стене рядом с остальными.

— Как умрет Дэмьен? — шепчу я.

— В муках.

— О, боже. Меня ты тоже собираешься убить?

— Что? 

Он выглядит ошеломленным, как будто я ударила его по лицу.

Вся его манера поведения меняется. Руки опускаются от дверной рамы, и он приближается, взгляд полон шока.

— Господи. Нет. Конечно, нет. Почему тебе такое даже в голову пришло?

И именно в этот момент мой мозг решает прорваться сквозь рот.

— Потому что у тебя здесь пистолет и ножи! И ты уже убил двух человек, которые, несомненно, это заслужили, и ты планируешь убить еще одного человека, который также этого заслуживает. Но ты убивал людей, и у тебя есть моя фотография на всю твою долбаную стену!

Я указываю рукой на снимки. Моя грудь вздымается от страха и злости в то время, пока мои слова вибрируют по комнате.

Одной рукой Кас проходится по своим волосам, пока вторая накрывает его сердце.

— Я бы никогда не обидел тебя, Дэйзи. Никогда. — Решительно заявляет он.

— Это... — Он указывает рукой на свою доску почета, — всего лишь часть моей жизни, о которой я никогда не хотел бы, чтобы ты знала.

— Иисус гребаный Христос! — Я щипаю переносицу, вдыхаю и выдыхаю. — Я влюблена в киллера. Только я могла влюбиться в киллера. Господи, что, на хер, со мной не так?

— Что ты сказала?

Опуская руку, я хмурюсь на него.

— Прости, мне не стоит называть тебя киллером?

— Ты... — он моргает.

Качая головой, он делает еще один шаг вперед.

— Ты влюблена в меня.

Вот. Дерьмо.

Я только что сказала, что влюблена в него?

А я влюблена?

О, Господи. Да.

Я влюблена в Нормана Бейтса (прим. пер.: Норман Бейтс — вымышленный персонаж, психопат, страдающий раздвоением личности, созданный писателем Робертом Блохом, герой знаменитого триллера Альфреда Хичкока «Психо» и его сиквелов).

Ладно, он не совсем псих. Он человек, жаждущий мести. Но он убивал людей. И сейчас не самое подходящее время для признания в любви мужчине, с которым встречаешься, сразу после того, как обнаруживаешь, что его жизнь превратилась в реальную версию Карателя (прим. пер.: Каратель - фильм об агенте ФБР, одержимого местью убийцам своей семьи).

— Я... Я... Сейчас это не имеет значения. — Бормочу я пренебрежительно.

— Это единственное, что имеет значение.

Глядя на его лицо, я вижу нежность. Это чувство окутывает мое сердце и сжимает его.

Я закрываю глаза перед этим ощущением.

— Я даже не знаю тебя. — Шепчу я. — Я не могу быть влюблена в мужчину, которого не знаю.

Я чувствую его приближение.

— Ты знаешь меня, Дэйзи. Ты – единственная, кто действительно знает меня.

Я открываю глаза и ловлю его проникновенный взгляд. Надежда в нем вызывает боль.

Я качаю головой.

— Нет, не знаю. Ты обманывал меня с первой секунды. Ты знал меня прежде, чем я узнала тебя.

Я указываю на наш с Джейсоном снимок на стене, но его глаза не покидают мои.

— Как я попала к тебе на работу, Кас? — говорю тихо.

На мгновение он закрывает глаза, брови сходятся вместе, как если бы я кричала на него.

— Я устроил так, чтобы ты пришла ко мне на работу.

В моем желудке зарождается болезненное чувство.

— Зачем тебе это?

Думаю, я уже знаю ответ, но хочу, чтобы он сказал это. Мне нужно услышать это от него.

Он делает шаг назад, предоставляя настолько необходимую нам дистанцию.

— Потому что я очень долго пытался прижучить Дэмьена Дойла. Но у него есть эта чертова способность исчезать. И когда он исчезает, то полностью пропадает с радаров и его просто невозможно отыскать. Поверь мне, я пытался. Мне просто нужно было пересечься с ним. Именно так я подобрался к ним достаточно, чтобы убить. Я очень отличаюсь от ребенка, которого пытали в том парке семь лет назад. Я вхожу и затем убиваю их.

Дэмьен только-только появился в Лондоне после длительного отсутствия, и именно тогда я обнаружил, что у него есть брат. Я увидел способ приблизиться к Дэмьену. Но Джейсон был пугливым. Он боялся своего брата, но он так охренительно был ему предан. Затем... я обнаружил, что у Джейсона есть девушка.

— Ты знаешь Джейсона.

Я обняла себя, потирая ладонями внезапно остывшие руки.

— Я наблюдал за ним некоторое время. Потом однажды я последовал за ним в бар. Заговорил с ним. После нескольких банок пива он говорил легко, но проглотил язык при упоминании о брате. О тебе же ему говорить нравилось. Сильно.

Я зажмуриваюсь, сжимая по бокам кулаки.

— Я следил за тобой... и, блядь, Дэйзи, ты была такой красивой. Я никогда не видел никого настолько красивого. Глядя на тебя, части меня начали пробуждаться. Но я хотел ненавидеть тебя, потому что думал, что ты одна из них. Я думал, что ты должна была понимать, с какого сорта людьми знаешься. А затем, несколько недель спустя тебя арестовали, и я оказался прав, – или я так думал. Я знал, что Джейсон не был способен управлять чем-либо; парень хренов псих. Я понял это, лишь проведя несколько часов, разговаривая с ним. Я задницей чувствовал, что это как-то связано с Дэмьеном. Это было написано у него на лбу. А если ты была вовлечена, это означало, что ты была близка к Дэмьену. Я увидел в тебе свой шанс. И собирался использовать тебя, чтобы подобраться к нему ближе. А после собирался убить его.

Естественно, Дэмьен исчез сразу после твоего ареста. Так что я ждал. Затем, когда пришло время твоего освобождения, я связался с приятелем Джада, работающим в службе, контролирующей заключенных на условно-досрочном освобождении. Я сказал, что хочу помочь с программой возвращения на работу заключенных. Я сказал, что ищу горничную, потому что последняя неожиданно ушла. Он свел меня с Тоби...

— Таня. — Выдохнула я ее имя. — Она ушла добровольно? Или ты заставил?

Его глаза вспыхнули болью.

— Таня была нелегальной эмигранткой. Она была депортирована в Польшу. Я держал это в тайне, потому что не хотел негативного внимания к поместью.

— Удобное время для тебя.

Скрежеща зубами, он говорит:

— Таня ушла за два месяца до того, как ты начала здесь работать. Я ни хрена не обижал ее, Дэйзи. Я не развлекаюсь убийствами людей. Таня живет припеваючи в Польше со своей семьей. Я могу доказать тебе это...

— У тебя с ней было...

— Нет. — В его глазах мелькает разочарование. — Здесь не было никого, кроме тебя, ты знаешь это.

— Точно. Прости, что не верю каждому твоему слову.

— Я никогда не лгал тебе, Дэйзи. Я скрывал от тебя кое-что, но никогда не лгал.

— Чушь! — я указываю пальцем на его кабинет. — Ты смотрел мне в глаза и лгал однажды! Ты стоял там и говорил, что эта долбаная дверь никогда не существовала!

Ярость пересекает его лицо.

— Очевидно, это была ошибка. И я мог лгать об этом, – скрывать это от тебя, но только из лучших побуждений. Но я никогда не лгал ни о чем, касающемся нас с тобой.

— Все это связано с нами! — Я машу руками. — Ты скрывал это от меня!

— Как бы я рассказал тебе об этом? Между прочим, Дэйзи, я убираю людей, изнасиловавших и убивших мою детскую любовь, – людей, которые сделали это со мной и бросили умирать!

Он впечатал руку в свою израненную грудь.

— Эта жажда мести – единственное, что заставляло меня дышать последние семь лет! — Он прерывается, тяжело дыша, его широко раскрытые глаза одичало смотрят на меня.

Самое худшее в том, что... я понимаю это.

Я понимаю причину того, что он делает. Если бы они сделали это со мной, Сиси или Джессом – то, что они сделали с ним и Хейли, я бы тоже хотела их убить.

Но это не значит, что убила бы. Я бы решила это законным путем.

— Зачем убивать их? Почему бы не сдать их в полицию?

Он сдавленно смеется, но в смехе нет ни капли юмора. Он отступает, прислоняясь к стене и складывает руки на груди, пялясь в одну точку на стене, покрытую новостными вырезками и фотографиями Хейли.

— Потому что полиция ни хрена не делает. Я дал им описания. Настолько точные, насколько мог. Они выложили фотороботы в новостях. Опросили население. Привели несколько подозреваемых. Хотя все они оказались не теми. Время проходило. Интерес к делу уменьшался. Так что я решил самостоятельно что-то с этим сделать. Это было меньшее, что я мог сделать для Хейли и ее семьи. Она умерла, потому что я повел ее туда тем вечером. В итоге я собирался сделать все, что мог. Стереть с лица Земли эти три куска мрази. У меня много времени занял их поиск. Но когда я нашел их...

Он перевел на меня болезненный взгляд.

— Когда я убил Фостера... меня стошнило.

Он выпустил грустный вздох, уничижительно смеясь.

— Но еще я хорошо себя чувствовал. Как будто я наконец делал что-то хорошее для Хейли. Убийство Бетса... не могу сказать, что оно было легче, но осознание того, что я избавляю мир от таких пидарасов, ощущалось хорошо. Но Дойл... он – тот, кого я хочу больше всего. Он был движущей силой случившегося тем вечером.

— Это он изнасиловал Хейли первым? Тот, кто поблагодарил тебя за то, что ты позволил ему... он колол тебя снова и снова?

Он медленно кивает.

— Мне просто нужно убить его, а потом все будет хорошо.

Такое ощущение, что он разговаривает даже не со мной прямо сейчас.

— Убив Дойла, я верну долг Хейли.

Я делаю осторожный шаг к нему.

— Хейли не хотела бы, чтобы ты это делал.

Он смотрит на меня и боль в его взгляде сотрясает меня.

— Я ее должник, Дэйзи. — Он переводит свой взгляд с меня на ее фото. Нежность заполняет его лицо. — Я должен был защищать ее, но подвел. Я не подведу ее снова. Я убью Дойла. Я отомщу за нее... если это последнее, что я сделаю.

Внутри меня что-то ломается.

Глядя на то, как он смотрит на ее снимок, чувствую себя вуайеристом. И в этот момент я понимаю, что, какие бы чувства Кас ко мне ни испытывал, они никогда не смогут сравниться с тем, что он чувствовал к Хейли... и все еще чувствует.

Я даже не могу ревновать, потому что она заслуживала быть любимой. А после того, через что он прошел, он заслуживал быть отомщенным.

Но я не могу стать частью этого. У меня слишком много всего, чтобы терять это.

— Я понимаю твою потребность в мести, Кас. За то, что они сделали с тобой и Хейли...

— И с тобой.

Его глаза мечутся к моим, в них вспыхивает ярость.

— Он посадил тебя в тюрьму. Украл восемнадцать месяцев твоей жизни. Из-за него ты потеряла Джесса. Дэйзи, теперь речь не только о Хейли. Но и о тебе.

Мое сердце сжалось до боли.

Я делаю шаг к нему.

— Я не хочу, чтобы ты что-то делал для меня. Я смирилась с тем, что случилось со мной давным-давно.

Но я хочу, чтобы подонок умер за то, что он сделал Касу. Я просто не хочу, чтобы Кас стал тем, кто воплотит это в жизнь. Кас пережил достаточно страданий. Больше, чем кто-либо. Я не хочу, чтобы он снова страдал. Хочу, чтобы он был свободен от этого.

— Я не хочу, чтобы ты преследовал Дэмьена. Хочу, чтобы ты остался здесь со мной. Хочу, чтобы ты был в безопасности.

Я обнимаю себя.

— Понимаю, что ты нуждаешься в том, чтобы сделать это, но я не могу быть частью этого. Я не стану у тебя на пути, и не буду просить сделать выбор. Но, — я делаю тяжелый вдох, — если ты продолжаешь свой путь мести... то на этом месте все заканчивается. Я не могу рисковать Джессом. Я люблю тебя. Я правда люблю. Но Джесса я люблю больше. Он всегда будет на первом месте. Мне нужно защитить себя, чтобы он был в безопасности. Мне нужно, чтобы он вернулся вместе со мной домой, и я не могу... и не позволю чему-либо подвергнуть риску мой замысел. Я сохраню твой секрет. Можешь довериться мне насчет этого. Но я не могу здесь больше оставаться. Не могу быть с тобой.

— Господи. — Он закрывает глаза, откидывая голову назад.

Он так и стоит, казалось бы, вечность, хотя на самом деле, это занимает несколько секунд. Челюсти стиснуты, глаза плотно закрыты, его тело так недвижимо, что я даже не уверена, дышит ли он.

Пожалуйста, Кас. Не преследуй его. Отпусти. Останься со мной.

Он выдыхает так, словно решение уже принято. И я смотрю, как открываются его глаза, и взгляд поднимается к моим. В нем я читаю ответ, и мое сердце сжимается.

— Мне не стоило когда-либо начинать что-то с тобой. Я знал, что это неправильно. Мне жаль...

Я обрываю его жестом.

— Не надо...

Он пялится в пол.

— Я должен закончить то, что начал... то, что начали они семь лет назад. Я должен похоронить Дойла за то, что он совершил. Прости, Дэйзи.

Он возвращает ко мне взгляд, и раскаяние в его глазах опустошает меня.

И в этот момент меня ударяет осознание.

Это конец.

Наши отношения закончились.

Закончились прежде, чем получили шанс начаться.

Меня поражает боль такой силы, которую я не испытывала прежде.

Если я когда-либо и сомневалась, что Кас значит для меня, теперь у меня есть ответ.

Больше, чем я допускала.

— Хорошо. — Я делаю укрепляющий выдох, поддерживая свою целостность в то время, когда все, что я хочу сделать – развалиться на части. — Полагаю, больше сказать нечего. Кроме как... прощай.

Его глаза мерцают сожалением.

— Прощай, Дэйзи.

Так нежно сказанные слова раскалывают сердце, опустошая меня.

Добавив своей осанке жесткости, я сжимаю кулаки, пока ногти не впиваются в ладони. Я двигаюсь к выходу.

Проходя мимо него, я вдыхаю, и его запаха практически достаточно, чтобы остановить меня.

Почти, но недостаточно. Потому что есть кое-кто еще, нуждающийся во мне.

— Дэйзи...

Голос Каса достигает моей спины, и эта агония останавливает меня на полпути. Скорбь поселяется в моем горле.

Я втягиваю воздух, прикрывая глаза.

Проходит немало времени прежде, чем я нахожу в себе силы повернуться к нему, и когда я это делаю, он все еще стоит, прислонившись к стене, не глядя на меня, взгляд устремлен в пол, руками он обнял себя.

Призывая все свои силы, он поворачивается ко мне и поднимает свой взгляд, и тут впервые я вижу Каса.

Настоящего Каса.

Он незащищен и полон сострадания.

Господи, это ранит. Так сильно ранит.

Мои глаза наполняются слезами. Я сжимаю губы, сдерживая боль.

— Мне жаль, что не могу быть для тебя лучшим мужчиной. Мужчиной, которого ты заслуживаешь.

Его голос грубый от эмоций.

По моим щекам стекают слезы.

Я знаю, что его они ранят. Я вижу, как дергается его рука, словно он хочет дотянуться и коснуться меня. Но остается на месте.

— Думаю, что больше не буду способен полюбить. — Нежно говорит он. — Я не был способен долгое время. Но я точно знаю, какие чувства испытываю к тебе и это...

Он мягко качает головой, его глаза на миг смотрят мимо меня, а затем взгляд возвращается ко мне. Я вижу в них сияние, и это усиливает мои рыдания.

— Мои чувства к тебе обескураживающие, пугающие и волнующие... и они – лучшее, случавшееся со мной когда-либо. Ты – лучшее, случившееся со мной за всю мою жизнь. И если ты верила хоть в одну вещь, сказанную мной тебе, тогда поверь в это; если бы я был способен полюбить кого-то, то это была бы ты, Дэйзи. Миллион раз скажу, что это была бы ты.

Глава 38

"Если бы я был способен полюбить кого-то, то это была бы ты, Дэйзи".

Эти слова крутились в моей голове весь день.

Я прислонилась лбом к окну, вибрация от проезжающего трамвая, сотрясающая стекло, отдается у меня в голове, в то время как в ушах играет песня Келли Кларксон «Beautiful Disaster» (Прекрасное бедствие).

После вечера, в который я ушла от Каса, он не пошел за мной. Он предложил отвезти меня домой, но боль, смущение и атмосфера между нами была достаточно напряженной, отчего я не смогла бы выдержать поездку с ним в машине. Поэтому он вызвал мне такси.

Мне все равно придется увидеться с ним через несколько часов. Даже если я не могу иметь отношения с Касом, мне все еще нужна моя работа. Это одна из вещей, гарантирующая возвращение ко мне Джесса.

Вернувшись домой, я тихо проскользнула в квартиру. Забралась в постель и провела остаток ночи, пялясь в темный потолок.

Я рано проснулась и пошла на пробежку.

Когда я вернулась, Сиси уже встала. Она была удивлена, увидев меня, потому что была уверена, что я у Каса. Я рассказала ей, что с Касом у нас ничего не выйдет.

А потом удивила сама себя, разразившись слезами.

Конечно, я не могла рассказать ей реальной причины. Так что просто сказала, что он мне не подходит.

Я понимала, что она знает о том, что за этим скрыто что-то еще, но не стала давить. Она была потрясающа, как и всегда. Она обняла меня и сообщила, что сегодняшний вечер станет девичником – выход в свет, вино и девчачьи фильмы.

Я боялась пойти на работу и увидеть его. Но я надела трусики большой девочки и поехала.

Его там не было.

Его машины – тоже.

А затем я забеспокоилась. О том, что он погнался за Дэмьеном.

Я сломалась и позвонила ему. Попала на голосовую почту, которая взволновала меня еще больше. Я не удосужилась оставить сообщение.

Что я могла сказать? Пожалуйста, не убивай его.

Позднее днем я написала ему сообщение, попросив просто сообщить мне, что он в порядке.

Ответа до сих пор нет.

Я боюсь за Каса.

И знаете что? Самая пугающая вещь в том, что я не боюсь за человека, который вскоре потеряет свою жизнь. Или того, что Кас уже забрал жизни двух людей. Потому что они это заслужили. Дэмьен заслужил.

И если такие мысли делают меня плохим человеком, что ж, так тому и быть.

Эти подонки изнасиловали и убили семнадцатилетнюю девочку. Они заставляли Каса смотреть на эту мерзость, а потом зарезали его и оставили умирать.

Когда я думаю о Касе, убивающем их, мне в голову не приходит ничего другого, кроме как справедливость для Хейли.

А еще Дэмьен усадил меня за решетку на восемнадцать месяцев. Я не мстительная, но ничего не могу поделать, потому что прямо сейчас именно желание мщения я и чувствую.

Я знаю, что некоторые люди сказали бы: "Сдай его в полицию". Но таким скользким уродам, как Дэмьен, всегда удается ускользнуть.

И, откровенно, тюрьма не будет для него достаточным наказанием. Поверьте мне, я там провела некоторое время, и наказание, которого заслуживает Дэмьен за содеянное в ту ночь семь лет назад, это точно не просиживание в тюремной камере. Он заслуживает страданий.

Око за око и все такое.

Благодаря Дэмьену Кас потерял все. Я потеряла все тоже благодаря Дэмьену.

Полагаю, мы всегда будем этим связаны.

Так что между машинальными просмотрами новостей на предмет репортажей об убийстве, или хуже – о том, что пострадал Кас, я страдала от того, что потеряла его.

Мой день стал мозговыносящим.

Мне просто нужны вести от Каса. Я должна знать, что он в порядке.

Мой телефон вибрирует на столе передо мной. Взгляд мечется к нему, сердце разгоняется в надежде, что это Кас. Я расстраиваюсь, когда вижу, что звонит Энн, что показывает, насколько все плохо, но затем мое сердце возвращается к жизни, когда я понимаю, что это Энн звонит.

Джесс.

Я выдергиваю наушники из ушей и отвечаю на звонок.

— Алло?

Я вскакиваю от покалывающего чувства беспокойства, как происходит всегда, когда дело касается Джесса.

— Привет, Дэйзи. Это Энн.

Ее голос звучит жизнерадостно, немного меня расслабляя.

— Привет. — Отвечаю я.

— Я ничему не помешала? — спрашивает она.

— Нет, совсем нет. — Ладно, ничему, кроме сидения здесь, одержимой фактом о том, что мужчина, в которого я влюблена, решил отомстить и вскоре убьет мужчину, разрушившего его жизнь. Кроме этого ты ничему не помешала. — Я просто еду в поезде по дороге с работы домой.

— О, хорошо. Ну, у меня есть новости... хорошие новости.

Это заставило меня выровняться на сидении.

— Хорошие новости?

— Да. Я разговаривала со своим начальником, и мы наблюдали за прогрессом Джесса с момента твоего появления. Он был очень заметен. Особенно с момента, когда ты начала его навещать. Он лучше учится, активнее стремится к участию в мероприятиях, и общее поведение тоже стало лучше. Он выглядит счастливым.

Осознание того, что я – причина счастья Джесса, заставляет меня сиять.

— Еще я разговаривала с твоим офицером на испытательный срок, Тоби, и он отзывался о тебе только положительно, как и твой работодатель.

— Кас? — выдыхаю я его имя.

— Да, Кастор Мэтис. Приятный мужчина. Он говорил о тебе такие потрясающие вещи. Что ты трудолюбива. Всегда пунктуальна. Он сказал, что для него предельно ясно то, что твоей единственной целью является восстановить свою жизнь и вернуть Джесса.

На глаза наворачиваются слезы. Я прикусываю губу.

— Когда вы разговаривали с Касом?

Я борюсь за сохранение нормального голоса. Мне нужно знать, разговаривала ли она с ним до того, как он вышел за рамки закона.

— Ох, это было позавчера. А что?

Моя надежда утопает.

— О, он просто никогда об этом не упоминал.

Я пытаюсь заглушить свое любопытство, беспокоясь, чтобы не натолкнуть ее на мысль о том, что мы с Касом были больше, чем просто работодатель и сотрудник.

— А, ясно. — Произносит она непринужденно, успокаивая меня. — В любом случае, обычно мы бы подождали дольше прежде, чем разрешить это, но не думаю, что в данном случае в этом есть необходимость. Уверена, если что, это больше пойдет Джессу на пользу. И я говорила с ним, а он более чем готов начать это.

— Начать что?

— Ночлеги. Мы собираемся позволить вам с Джессом встречи выходного дня. Он может приезжать к тебе в субботу утром. Оставаться на субботнюю ночь, и возвращать ты его будешь к вечеру воскресенья. Мне, естественно, будет необходимо прийти и проверить твой дом, чтобы убедиться в том, что все устроено удовлетворительным образом для него, но я не вижу в этом проблемы из того, что я помню о твоей квартире с последнего моего визита.

— Вы серьезно?— мое сердце бьется быстрее. — Я действительно могу забирать Джесса на выходные?

На том конце провода я слышу ее улыбку.

— Да, Дэйзи, я серьезно. Ты заслужила это. Я горжусь тобой. Держись за хорошую работу, и ты вернешь в свой дом Джесса раньше ожидаемого.

По моему лицу начинают бежать слезы.

— Спасибо вам. Огромное. Я... Я не могу... Господи, спасибо вам. Я не подведу вас и Джесса. Клянусь.

— Просто продолжай делать то, что делаешь, и твоя семья воссоединится прежде, чем ты поймешь это.

Мы попрощались после назначения даты визита Энн ко мне домой в начале следующей недели, после которой на выходных Джесс сможет оставаться у меня с ночевкой.

Не могу в это поверить. Я в шаге от возвращения Джесса домой.

Одна часть моей жизни, может быть, и в дерьме, но самая важная ее часть движется в верном направлении. И это только подтверждает правильность моего решения уйти от Каса, потому что я не могу позволить ни чему подвергнуть риску возвращение Джесса домой ко мне.

Слезы все еще стекают из моих глаз, и мне нет дела до того, что другие пассажиры могут меня видеть, потому что я так охренительно счастлива в связи с этими визитами по выходным.

Я строчу сообщение Джессу, рассказывая, что только что слышала от Энн и как я счастлива.

Секундой спустя мой телефон жужжит.

"Это круто, правда?

Не могу дождаться, когда увижу твою квартиру.

Могу я украсить свою комнату по своему вкусу?"

Господи, он может покрасить ее в черный, если захочет.

Я печатаю ответ.

"Конечно.

Завтра мы можем пойти

купить краску, если хочешь".

Он отвечает:

"Принеси свою кредитку:)"

Я громко смеюсь, и это приятное ощущение.

"Договорились, мелкий.

Люблю тебя. хх"

"И я люблю тебя, Мейдей."

И это заставляет меня плакать еще сильнее.

Я отворачиваюсь от окна и вытираю слезы.

Я чувствую такое противоречие между счастьем из-за Джесса и болью из-за Каса.

Никогда не думала, что смогу чувствовать себя одновременно такой счастливой и такой печальной.

Поезд остановился на моей станции. Я вышла и зашагала к дому. Я знаю, что Сиси собиралась прихватить вина для нашего девичника, но я заглянула в супермаркет и взяла бутылку шампанского, чтобы отпраздновать мои новости. Оно дешевое, но все еще шампанское, и мы будем праздновать большое начало. Я уже не могу дождаться, чтобы увидеть ее лицо, когда сообщу ей, что буду забирать Джесса на выходные.

Я отказываюсь от пятипенсового пакета и с бутылкой шампанского в руке направляюсь домой.

Я захожу в дом и вбегаю по ступенькам наверх. Вставляю ключ во входную дверь, захожу. В квартире тихо.

— Си, я дома. — Выкрикиваю я, улыбаясь.

Сбрасываю туфли. Бросив сумку в коридоре, направляюсь в гостиную.

— У меня потрясающие новости... — Мои слова обрываются от сцены, развернувшейся передо мной.

О, Боже. Нет.

Глава 39

Бутылка шампанского выскальзывает из моей руки, ударяясь о пол с глухим стуком.

— Си. — Мой голос дрожит.

Она сидит на диване. Ее запястья связаны впереди, как и лодыжки. Рот заклеен скотчем. Глаза расширены от страха, на щеках потеки от старых и новых слез.

А за ней, с небрежно лежащим на спинке дивана рядом с Сиси пистолетом, стоит Дэмьен Дойл.

— Привет, Дэйзи.

Подонок улыбается. Он, блядь, улыбается.

Страх и ярость зарождаются в глубине моего желудка.

— Дэмьен. — Я пытаюсь выровнять свой голос, но тот дрожит, и он это слышит.

Я знаю, потому что его улыбка увеличивается.

— Давненько не виделись. — Говорит он.

— Недостаточно. — Огрызаюсь я.

Он смеется.

— Видишь? А я вот подумал, что тебе меня не хватало.

Как корове – седла, мудила.

— Почти так же, как генитального герпеса.

Он снова рассмеялся. Громко.

— Вот, почему ты всегда мне нравилась, Дэйзи. Никогда не боишься высказать, что у тебя на уме.

Он трет часть лица пистолетом. Мои глаза следят за движением.

— И мне жаль, что я так нежданно заскочил, но я кое-что слышал...

Мой желудок опускается.

— Что, например?

— Эти твои дикие, безумные идеи о том, что я был причиной того, что ты попала в тюрьму.

Он все еще улыбается, но взгляд серых глаз жесткий как гранит.

Джейсон.

— И где ты такое услышал?

Улыбка становится шире.

— Ну, же, Дэйзи. Ты ведь знаешь, что Джейсон никогда не мог держать рот на замке. Немного пива в него, и это было похоже на ебучую исповедь. — Он смеется, звук низкий и жесткий. — В смысле, Джейсон приходит повидаться с тобой, мне стоило предвидеть это, когда ты освободилась. У него всегда было слабое место, когда вопрос касался тебя. Пришлось помесить его немного за это. В смысле, я не мог отпустить его безнаказанным за то, что он все изгадил. Ебаный идиот, вот он кто. Но потом он сделал мне одолжение, придя со мной повидаться, тогда-то я и услышал все, о чем вы говорили.

Я чувствую острый укол предательства. Но, в конечном итоге, я и не могла ожидать большего от Джейсона. Он подонок и трус, как и его брат.

— Я никому не сказала ни слова. — Выдыхаю я. — В любом случае, даже если и сказала бы, кто бы мне поверил?

— Правда. — Он кивает, пробегая татуированной рукой по обритой голове. — Но эти слухи доставляют мне дискомфорт. Как будто я оставил торчащую нитку. А я не люблю испытывать дискомфорт, Дэйзи.

Блядь.

Я тяжело сглатываю, пытаясь взять себя в руки.

Я вижу, как взгляд Дэмьена опускается к бутылке шампанского, лежащей на полу у моих ног.

Он кивает на нее.

— Что-то празднуешь?

По бокам я сжимаю кулаки и качаю головой.

— Нет.

— Пьешь шампанское ежедневно?

Наши глаза встречаются.

— Да. Ты не знал? Теперь я веду стиль жизни, включающий попивание шампанского. В смысле, со всеми этими деньгами, которые я получила, ограбив ювелирный. Ох, постой. Нет, это был ты. — Я нажимаю. Знаю, что не стоит, но мой гнев растет.

Он смеется. Звук царапает меня, словно грубые ногти – нежную кожу.

— Хмм, думаю, я заберу это шампанское, когда закончу здесь. Устрою себе маленький праздник.

"Закончу здесь".

Блядь.

— А... что ты здесь делаешь?

— Убираю.

Мне ведь стоило спросить?

Страх скручивает мой желудок в узел. Мне нужно прикладывать все усилия, чтобы не расплакаться. Я прикусываю внутреннюю часть губы, сильно.

Мне нужно вытащить нас отсюда. Не могу просто позволить ему убить нас.

Мне нужен план.

Что бы сделал Кас?

Убил его. Ни секунды не мешкая.

Господи, Кас, где ты?

Но он не придет. Здесь только я.

Мне нужно занять Дэмьена разговорами, пока не придумаю, как нам отсюда выбраться.

Мой взгляд переносится к Сиси. В ее глазах плещутся слезы. Она выглядит такой напуганной. Я молча пытаюсь донести до нее, что все будет в порядке.

Затем я заставляю себя посмотреть на Дэмьена и поддерживаю себя фальшивой бравадой.

— Я реально хороша в уборке. Ты знал об этом? — Говорю ему. — Возможно, я могу помочь тебе с твоим мусором.

Он ухмыляется.

— Милая, ты – мой мусор.

Он поднимает пистолет и чешет дулом висок.

Я молча желаю, чтобы он выстрелил.

Не с моим счастьем.

Он опускает пистолет на плечо Сиси, вынуждая ее вздрогнуть, а меня – впиться ногтями в ладонь.

— Сиси здесь не при чем. — Хриплю я. — Это между мной и тобой. Отпусти ее и...

— Ты не в том положении, чтобы выдвигать требования. Алло? Я здесь единственный, у кого есть пистолет.

Он размахивает оружием, смеясь.

Он смеется так, как будто это ебаная игра.

Для него, возможно, так и есть.

Он прижимает дуло к виску Сиси.

— Нет!— кричу я.

Сиси закрывает глаза, по ее щекам бегут слезы, а тело трясется.

— Здесь я командую, Дэйзи. И я никуда не отпускаю ни тебя, ни твою симпатичную подружку. Сначала я хочу немного повеселиться.

Он опускает дуло пистолета вниз по щеке Сиси, по шее прежде, чем провести им по ее груди.

Мое тело трясет от страха и ярости. Никогда я не чувствовала такой беспомощности, как сейчас.

Если он ее обидит, клянусь Богом...

Дэмьен наклоняется к лицу Сиси и прижимается носом к ее волосам. Она вздрагивает, пытаясь отодвинуться от него.

— Я собираюсь трахнуть тебя хорошо и жестко, а ты будешь наслаждаться каждой секундой. — Говорит он ей.

— Дотронешься до нее – и я убью тебя.

Слова вылетели из моего рта до того, как я смогла остановить их.

Но я о них не сожалею.

Больной, с дьявольской ухмылкой взгляд поднимается ко мне.

— Ты с ней... трахаешься? — Ухмылка достигает его поганого рта. — Потому что я согласен на лесбийский секс прежде, чем трахну вас обеих.

Желчь встает в горле, во рту собирается кислота, и я проглатываю ее.

— Ты не станешь трогать меня или Сиси. Единственный, кто будет выебан, – это ты. Выебан моим парнем, когда он до тебя доберется.

Его глаза вспыхивают с интересом.

— Правда? Джейсон не упоминал о парне.

— Джейсон ничего обо мне не знает. Но мой парень... он знает все о тебе, Дэмьен.

Он выпрямляется и убирает оружие от Сиси, положив его на диван, по-прежнему крепко сжимая.

— И кто же твой парень такой?

Я улыбаюсь. Мне приходится вложить все силы в эту улыбку, но я должна продолжать это. Мне нужно напугать его.

— Он – тот, кого тебе стоит охренительно сильно бояться.

Он удерживает мой взгляд, кажется, целую вечность, а затем саркастически усмехается.

— Ты полнейшее дерьмо! У тебя нет никакого ебаного парня. А даже если бы и был, Дэмьен Дойл не боится никакого чмошника. — Он приставляет пистолет к своей выпяченной груди.

— А тебе бы стоило. Ты должен быть охренительно напуган, Дэмьен. Спроси Эвана Фостера и Леви Бетса. Ох, точно. Ты ведь не можешь? Потому что они мертвы.

— И что? Какое, блядь, отношение они имеют к чему-либо? — рявкает он.

И я понимаю, что добралась до него.

Я делаю уверенный шаг вперед.

— А кто, ты думаешь, убил их?

— Ты гонишь пургу, малышка. Эван покончил с собой, потому что был ебаным трусом, а Леви был зарезан дилером.

— А они поймали дилера, который убил Леви? — я задумчиво склоняю голову набок. — И, знаешь, подумай вот о чем... Эван сам перерезал себе горло? — я содрогаюсь, вытягивая лицо. — В смысле, это ведь не совсем обычный способ убить себя?

Он не может скрыть шока, отражающегося в его чертах, и сквозь его прозрачные глаза я могу увидеть тяжелую работу его мозга.

— Сем лет назад ты со своими двумя зверушками решили изнасиловать и убить семнадцатилетнюю девушку в Гайд-парке в ночь ее выпускного. С ней был ее парень. Ты бил его, пытал и заставлял смотреть, пока осквернял его девушку самым мерзким из возможных способов. Затем ты резал его снова и снова, пока не удостоверился, что он мертв. Только... он не умер. Выжил. И он пошел за вами, мудаками, за каждым из вас, так что теперь настала твоя очередь, Дэмьен.

Его лицо бледнеет, голос дрожит.

— Что, на хрен, ты знаешь об этом?

— Все. Когда спишь с мужчиной, он склонен рассказывать тебе разное, интимная беседа, ты в курсе. И он рассказал мне обо всех гнусностях, совершенных вами, и как чертовски сильно он собирается вздрючить тебя, как вздрючил Эвана и Леви.

— Ты ебаная лгунья! — Рявкает он, лицо становится красным. — Тот малой умер! Я убедился в этом.

— Ты не проверял новости после той ночи? Или ты был слишком самоуверен? Или тебе было просто наплевать на тот факт, что ты отобрал жизни двух, блядь, невинных детей? Как бы там ни было, ты просрал свой звездный час, Дэмьен. Потому что он выжил. И вырос с огромной яростью и ненавистью, и каждое из этих чувств направлено на тебя. Ты создал убийцу, Дэмьен, и он идет за тобой.

— Ты ебаная лгунья! — Кричит он, теряя хладнокровие.

Я смеюсь.

— Господи, не могу дождаться, пока докажу тебе, что ты ошибаешься. Я собираюсь получить истинное удовольствие, глядя на то, как Кас разрежет тебя пополам.

— Что ты сказала?

Он встал сбоку от дивана, удалившись от Сиси.

Дерьмо. Я назвала ему имя Каса.

Сохраняя выражение лица, я отвечаю:

— Что? Ты о том, как он разрежет тебя? Потому что так он и сделает. Он выпотрошит тебя словно рыбу...

— Нет, сука. Его гребаное имя. — Он делает угрожающий шаг ко мне. — Повтори его ебаное имя.

Слюна наполняет мой рот. Я проглатываю ее, поднимаю подбородок, удерживая напускную храбрость.

— Кас.

А потом я замечаю это. Лишь краткая вспышка. Если бы я моргнула, то рискнула бы упустить ее. Но имя Каса ему знакомо.

Я самодовольно усмехаюсь от триумфа.

— Ты ведь уже встречался с ним? Ну, в смысле, снова с ним встречался. Потому что ведь ты уже знал его? Семь лет назад. Но он сильно изменился с того времени. Ты знаешь, именно это он и делает.

Я наклоняюсь вперед и понижаю голос, словно раскрываю ему секрет.

— Он подбирается, а затем... — я провожу по шее указательным пальцем, словно перерезаю себе горло, — а дальше понимаешь, что тонешь в собственной крови.

Мои слова повисают в воздухе между нами. Он выглядит напуганным, а я чувствую себя сильной.

А потом его лицо внезапно меняется, и он громко смеется, держась за живот.

И мой желудок опускается.

— Я же, блядь, поимел тебя? — ликует он. — Господи, ты тупая сука! Ты в самом деле подумала, что меня будет волновать твой маленький парнишка? Ты знаешь, как много сук я изнасиловал? Как много людей я убил? Та маленькая пизда и ее пидор-парень были всего двумя в огромной веренице людей. Позволь ему прийти. Я тоже его хочу. Это позволит мне закончить то, что не закончил несколько лет назад.

Он смотрит на меня своими темными узкими глазами.

— Потому что на самом деле, Дэйзи, я ненавижу незавершенные дела.

Он медленно движется ко мне, а я борюсь с порывом убежать. Сжимая кулаки, я сильно закусываю губу, останавливая ее дрожание.

Дойдя до меня, он останавливается в нескольких дюймах. Я могу чувствовать запах сигаретного дыма и дешевого геля после бритья, и мне хочется блевануть.

Он прижимает пистолет к моей грудной клетке, проталкивая дуло между грудей. Мои ноги начинают дрожать.

— Знаешь, первое время я смотрел на тебя, когда Джейсон таскал тебя повсюду, я заметил, какая охренительно симпатичная ты была. Но ты выглядела всегда такой напряженной, словно нуждалась в хорошем трахе. А я знаю, как на самом деле хорошо трахаться, Дэйзи. Ты ведь хочешь этого, Дэйзи? Чтобы я доставил тебе это удовольствие?

Я плюю ему в лицо. И он смеется.

Сосредоточив на мне свой взгляд, он медленно вытирает слюну со своего лица, а затем смотрит на меня с больной, кривой ухмылкой.

— Я подарю тебе это. Но выкинешь еще подобное дерьмо, и я приставлю дуло между глаз твоей симпатичной подружки раньше, чем ты сможешь закричать "стоп".

Я слышу глухие звуки со стороны Сиси, как будто она пытается кричать сквозь кляп.

Я заставляю себя посмотреть ему в глаза.

— Ты нажмешь на курок, и соседи вызовут копов быстрее, чем твой никчемный маленький член сможет встать.

Он ухмыляется, в глазах вспыхивает возбуждение.

— Глушитель, детка.

Он постукивает пистолетом по моей груди, направляя мой взгляд к нему, и тогда я замечаю прикрученный к нему глушитель.

Блядь. Все кончено. Отсюда нет выхода.

Я изо всех сил зажмуриваюсь в поражении, и он тихо смеется.

Я чувствую, как пистолет движется по моей груди и то, как он приближается.

Он прижимает губы к моему уху и лижет его край.

Я дрожу от отвращения. Слеза скатывается по лицу.

— Так что не беспокойся, детка; никто ничего не услышит. Даже того, как ты кричишь, пока я тебя трахаю.

Он отступает, а затем хватает за верх моего платья и тянет его вниз, обнажая меня и открывая вид на бюстгальтер. Его глаза вспыхивают возбуждением, и мой желудок бунтует, скручиваясь от страха.

— Если будешь хорошей девочкой и сделаешь все, как я скажу, я убью тебя и твою подружку быстро. Будешь брыкаться – и убийство будет медленным. Я трахну тебя и твою подругу всеми возможными способами, а затем я заставлю тебя смотреть, как я ее вскрою прежде, чем сделаю это с тобой. Слышишь меня, Дэйзи? Будь паинькой, и все закончится очень быстро.

Тело трясется, я тяжело сглатываю, горло как наждачная бумага.

Его руки поднимаются вверх и грубо хватают меня за грудь.

— Так охуительно красивы. Я собираюсь насладиться каждой хреновой минутой с тобой.

Он разрывает мое платье, оставляя меня лишь в нижнем белье. Его нездоровый взгляд оценивающе блуждает по моему телу. Из его рта вырывается зловещий смешок. Затем он наклоняется и облизывает своим мерзким языком верх моей груди.

По моему лицу бегут слезы, я сосредотачиваю взгляд на Сиси. Она кричит сквозь кляп, глаза полны ужаса.

Я закрываю глаза, чтобы не видеть ее. Как будто это остановит ее от того, чтобы видеть это.

Похоже, именно так это происходило с Хейли и Касом в ту ночь.

Вдруг что-то внутри меня щелкает.

Нет.

Я не позволю этому случиться. Я больше не стану жертвой этого больного ублюдка. Он уже достаточно отнял у меня. Этого не отнимет.

Он никогда не сделает это с кем-либо снова.

И если мне придется умереть, останавливая его, что ж, так тому и быть.

Потому что лучше быть мертвой, чем остаться его жертвой еще на одну секунду дольше.

А затем я перестаю думать и просто действую.

Я крепко хватаю его за яйца, сжимая так сильно, как никогда прежде в своей жизни.

Он кричит от боли и шока. Его голова трясется, и он ударяет лбом мне в подбородок. Я прикусываю язык, и рот наполняет кровь. Но я не отпускаю. Я крепче сжимаю шары этого уебка.

— Отвали от меня, ебаная пизда!

Он ударяет меня рукояткой пистолета. Боль взрывается в глазу, когда я откидываю голову, зажмуриваясь.

— Ты, блядь, получишь сейчас, маленькая сука.

Он ударяет меня по лицу. Я падаю назад, ударяясь о пол.

Он сидит верхом на мне, и я борюсь изо всех сил.

Но он слишком силен.

Он хватает мою замахивающуюся в ударе руку, кладет ее на пол, удерживая там. Я вижу бутылку шампанского, лежащую всего в нескольких дюймах от меня.

Если бы только я могла ухватить ее...

Он прижимает пистолет к моему лбу.

— Я тебе что, блядь, сказал? — огрызается он. — Я сказал тебе вести себя хорошо. Но ты, на хуй, не слушала? Хочешь, чтобы я прямо сейчас пустил пулю в голову твоей подружке? Или, может, мне стоит пустить ее в твою голову?

Он сильнее прижимает пистолет к моей голове, и я знаю, что там будет синяк. Если я выйду отсюда живой, он точно будет.

— Потому что ты приносишь больше проблем, чем стоишь того. И, откровенно говоря, Дэйзи, у меня нет проблем с тем, чтобы трахнуть твой все еще теплый труп.

Из меня вырывается булькающий смех и звучит он маниакально. Я чувствую себя маньяком.

Я смотрю на него.

— Делай, что хочешь, Дойл. Я чувствую твой крошечный член и буду сильно удивлена, если вообще что-либо почувствую.

Ярость перекашивает его лицо. Он убирает от моего лба пистолет, а затем бьет меня по лицу.

Твою мать.

Это нестерпимо больно.

Захлебываясь наполнившей мой рот кровью, я снова начинаю смеяться. Звук похож на бульканье. Я открываю один глаз и смотрю на него.

— Господи, Дойл, я могу ударить сильнее, чем ты. Удар как у девчонки и маленький член. Поэтому ты вынужден насиловать женщин? Чтобы почувствовать себя значимее, чем ты есть на самом деле?

— Заткнись, ебаная сука! — кричит он, лицо горит красным, когда он снова заносит руку для удара.

Именно в этот момент мне удается схватить бутылку шампанского. Я держусь за нее, но он хватает мою руку, пытаясь вырвать из нее бутылку.

— Отвали от меня! — кричу я, сражаясь изо всех сил.

— На твоем месте я бы сделал, как она говорит.

Кас.

Он здесь. Спасибо, Господи.

Откидывая голову назад, я встречаюсь с ним глазами.

Он стоит в дверном проеме. Чистая ярость покрывает его лицо, искажая прекрасные черты. Взгляд его темных глаз выглядит так, словно они в огне. Каждый его дюйм кричит об опасности.

Он никогда не выглядел еще более красивым, чем в этот момент. И я никогда не чувствовала такого облегчения, как сейчас.

Дэмьен вырывает из моей руки бутылку шампанского и бросает ее за себя. Глядя на Каса, он сидит у меня на живое, прижимая меня к полу.

— Что ж, ну разве это, блядь, не замечательно? И парень здесь. Проходи, Кас. Присоединяйся к вечеринке.

Он машет пистолетом в направлении Каса.

— Правила ты знаешь. Ты уже был однажды на моей вечеринке. Ты садишься и смотришь, как я трахаю твою девушку. А когда я с ней закончу, я покончу и с тобой, как мне и стоило поступить семь лет назад.

Из Каса вырывается звериный рык.

И потом все становится сумасшедшим.

Кас преодолевает короткое расстояние по комнате в направлении Дэмьена. Он движется настолько быстро, что у Дэмьена даже не остается шанса поднять пистолет и направить его на Каса.

Тело Каса врезается в Дэмьена с глухим стуком. Пистолет выпадает из руки Дэмьена. А дальше оба падают на пол.

Освобожденная, я не теряю ни секунды. Я становлюсь на колени, судорожно осматривая пол в поисках пистолета, пока в нескольких дюймах от меня Кас борется с Дэмьеном.

Я замечаю пистолет. Он лежит на полу в футе от кресла.

Я ныряю за ним. Обернув ладонь вокруг ствола, я поднимаю его. Поворачиваюсь, чтобы видеть их, я становлюсь на колени, а дрожащей рукой уже в правильном положении сжимаю пистолет. Я поднимаю его и направляю на дерущихся мужчин.

Я кладу палец на спусковой крючок.

— Кас. — Вырывается из меня хриплым голосом.

Он не слышит меня, слишком занят разбиванием лица Дэмьена.

— Кас! В сторону! — кричу я.

Голова Каса дергается вверх, и он крутит ею, глазами разыскивая меня.

Это моя ошибка, потому что Дэмьен в полной мере использует отвлечение и ударяет Каса по голове, его кулак врезается Касу в висок.

Кас падает на пол.

— Нет! — кричу я.

Взгляд Дэмьена мечется ко мне. И тогда он замечает пистолет в моей руке.

Дэмьен медленно поднимается на ноги.

— И что, по твоему мнению, ты будешь делать с этим, малышка? — поддразнивает он.

Мое сердце грохочет. Паника, страх и адреналин проносятся по моему телу как жидкое топливо, вызывая дрожь в руках.

Дэмьен склоняет голову в сторону, изучающе глядя на меня.

Я понимаю, что он взвешивает, хватит ли у меня духу нажать на курок.

А хватит? Смогу ли я на самом деле сделать это?

Я нажму на курок, и для меня игра закончится. Я никогда не верну Джесса. Я вернусь в тюрьму.

Губы Дэмьена изгибаются в больной кривуой улыбке, и я знаю, что свой вывод он уже сделал.

А у меня выбора больше нет.

Прости меня, Джесс.

Дэмьен бросается ко мне.

И я нажимаю на курок.

Глава 40

Я никогда не задумывалась о том, какие ощущения испытываешь, стреляя в кого-либо.

В смысле, вряд ли вы когда-нибудь думали о том, что столкнетесь с тем днем, когда у вас в руках окажется пистолет и маньяк-убийца, пытающийся убить вас, так что перед вами встанет выбор: вы или он.

Итак, конечно, это должны быть вы.

Но нажимать на курок, – это не так, как вы думаете.

Это происходит не так величественно, когда плохой парень отлетает назад, а я стою вся такая невероятно крутая.

Нет. Именно я – та, которая шлепнулась на задницу. Отдача от выстрела отбросила меня назад.

А затем на, казалось бы, долгое мгновение, все остановилось.

Мир становится туманным, а звук словно отключили.

Единственный звук, который я могу слышать, – это шум моего сердца, грохочущего в грудной клетке.

А потом словно мир потихоньку возвращается. А звук возвращается слишком громко. Мои уши воспринимают каждый шум. Звук уличного движения. Грохот окон на сквозняке.

Время перезапускается.

Я на полу с пистолетом в руке.

А Дэмьен Дойл все еще на ногах, шокировано глазеет на меня.

Его рука прижимается к животу, кровь просачивается из дыры, которую я в нем только что проделала.

— Ты, блядь стреляла в меня. — Говорит он так, будто не может до конца поверить, что я стреляла.

Если честно, я сама не могу поверить.

Тело трясется, но я заставляю себя подняться на ноги. Все это время я удерживаю на Дэмьене взгляд и направляю в него пистолет.

Поднявшись, я бросаю беглый взгляд на Каса и замечаю, что он медленно приходит в себя.

Я продолжаю осматриваться и после Дэмьена смотрю на Сиси.

Она на полу, сидит в неудобной позе возле дивана, отвернувшись от него, словно пытается добраться до нас. Но она в порядке.

Я облегченно вздыхаю.

Мой взгляд возвращается к Дэмьену, чей взгляд сосредоточен на его окровавленных руках.

Я делаю шаг к нему, и он поднимает на меня свой взгляд. Он выглядит напуганным.

Такая сила и адреналин поднимаются во мне, каких я никогда не испытывала.

Как будто кто-то вселился в мое тело и направляет его.

Пистолет поднят и направлен на Дэмьена, я делаю еще один шаг к нему, оставляя между нами лишь несколько дюймов расстояния.

Ужас заполняет его глаза.

— Те-тебе не стоит этого делать. — Он заикается, делая шаг, спотыкаясь. — Мы-мы можем что-то придумать. У меня есть де-деньги.

— Иди на хуй, Дэмьен Дойл, ты ебаный больной убийца. Иди на хрен к черту!

Я подхожу на шаг и становлюсь перед ним.

Я прицеливаюсь.

— Первая пуля за меня. — Я говорю голосом, который едва узнаю. — Эта – за Хейли.

Затем нажимаю на курок.

Пуля вылетает из пистолета и врезается ему в грудь.

На этот раз его отбрасывает назад, он ошеломлен. Его глаза сосредоточены на моих.

Я перестаю дышать.

А потом он падает на пол.

Тишина. Продолжающаяся словно вечность.

— Дэйзи.

Мои широко распахнутые глаза мечутся к Касу.

И в меня ударяет реальность.

Я убила его.

Я убила Дэмьена.

Затем пистолет выпадает из моей руки, ударяясь о пол с тихим стуком.

— О, боже. Я-я уб-била его. Я убила его... я, блядь, убила его!

Я даже не осознавала, что пячусь назад, пока Кас не подхватил меня, взяв за предплечья.

— Стоп.

Голос жесткий, но спокойный.

Я все еще в его хватке.

— Ты нужна Сиси. — Он жестко смотрит в мои глаза. — Иди, помоги ей.

Мой взгляд мечется к Сиси.

Я мчусь к ней и срываю с ее рта скотч. Она морщится.

— Прости. Господи, прости меня. Ты в порядке?

Она кивает.

— Да. Думаю да. А ты?

Она переводит взгляд на тело Дэмьена на полу.

Я не могу туда смотреть.

— Да. Боже, Си, прости.

Дрожащими руками я развязываю ее путы.

— Ты прости меня. — Возражает она. — Я впустила его. Я не знала, Дэйз.

— Нет. Прекрати немедленно. — Я беру ее лицо в ладони. — Это была не твоя вина.

Ее широко открытые глаза заполняют слезы, и мое сердце разрывается.

— Я думала он... — Ее губы дрожат. — Я думала, он собирается... и не могла ничего сделать.

Я развязала веревку на ее запястьях.

Она обнимает меня.

— Я бы не смогла это вынести, Дэйз. Если бы он...

— Шшш... все в порядке. — Я глажу ее волосы. — Все в порядке.

Я освобождаюсь от ее объятий и освобождаю ее щиколотки.

Она поднимается на ноги и снова обнимает меня. Ее трясет. Как и меня.

Я боюсь поворачиваться, потому что знаю, что, если сделаю это, снова увижу тело Дэмьена.

— Дэйзи, — мягкий голос Каса достигает меня и обволакивает.

Я смотрю на него, но взгляд незамедлительно падает на тело на полу.

Я убила человека.

Все мое тело начинает трястись.

— Я убила его... Кас. — Шепчу я. — Я застрелила его и...

— Нет. — Он хватает меня за предплечья и опускает голову, чтобы его глаза были на одном уровне с моими. Темные глаза заглядывают вглубь меня. — Ты не убивала его, Дэйзи. Слышишь меня? Я был тем, кто нажал на курок. Я был тем, кто застрелил Дэмьена. Не ты. Я.

Я начинаю трясти головой. Мои глаза наполняются слезами от чудовищности того, что он говорит.

— Нет. — С трудом выдавливаю я из себя.

— Да.

— Пожалуйста, Кас. Я не могу...

— Нет, можешь и будешь. Ты позволишь мне это сделать, потому что кое-где есть ребенок, нуждающийся в тебе. Ты нужна Джессу. — Он взглядом обводит дом. — Я убил Дойла. Я пришел сюда увидеться с тобой. Сквозь двери услышал твой крик и, ворвавшись, увидел попытку Дойла изнасиловать тебя. Сиси была на диване связана и с кляпом во рту. Я набросился на Дойла. Мы дрались. Мне удалось выбить у него пистолет. Я поднялся на ноги и направил на него пистолет, но он снова двинулся ко мне. И я выстрелил в него. Но он не успокоился после первой пули. Он снова двинулся, так что я во второй раз нажал на курок, и он упал. Все это время ты была на полу недвижима от шока.

— Кас, я не могу...

— Можешь и сделаешь. — Отпустив руки, он берет мое лицо в свои руки. — Ты сделаешь это, потому что так поступить будет правильно. Так правильно для Джесса. Господи, мне так жаль, что не пришел раньше. Боже, Дэйзи, просто прийти и увидеть тебя с ним... я мог потерять тебя.

Его глаза закрыты, как будто боль от воспоминаний слишком сильна, чтобы ее вынести.

Я поднимаю трясущуюся руку и прижимаю к его щеке.

Он открывает глаза. Отблеск слез в них почти убивает меня.

Он осторожно гладит пальцем мой затекший от удара Дэмьена глаз.

Его взгляд опускается ниже. Увидев мое полуобнаженное тело, в его глазах вспыхивает ярость.

— Господи. — Мучительно выдавливает он. — Он...

— Нет.

— Слава богу.

Он притягивает меня в объятия.

Я зарываюсь лицом в его шею. Рукой он держит мой затылок, прижимая к себе.

Нежелательные картинки мелькают в моем сознании. Я дрожу в его руках.

— Ты замерзла.

Он отпускает меня и снимает с себя рубашку.

Он придерживает ее для меня. Я просовываю руки в рукава. Не удосуживаюсь застегнуть ее. Заворачиваюсь в рубашку, придерживая руками, и просто дышу окутывающим меня ароматом Каса.

Он подходит ближе и заключает мое лицо в свои ладони, придерживая, словно я хрупкая драгоценность.

Он поднимает мое лицо к своему.

— Я люблю тебя. — Говорит он.

Я удивленно моргаю, сердце в груди замирает.

— То, что я сказал прошлой ночью о том, что никого никогда не любил, – я ошибался. Так охренительно был неправ, детка. — Он наклоняется и целует мои губы. — Я люблю тебя так, как никогда не считал возможным.

Я чувствую, что он недоговаривает.

Открываю глаза. Он смотрит в них, взгляд проникновенный и так много эмоций, что я едва ли могу вобрать их.

— Я не мог спасти Хейли той ночью. — Шепчет он. — Но сейчас я могу спасти тебя. Позволь мне взять на себя вину за его убийство. Позволь мне оказать тебе эту последнюю услугу, детка.

Я чувствую себя подавленно. Моя грудь так полна чувствами к нему, что я едва ли могу дышать.

— Ты не должен...

— Я хочу. Я нуждаюсь в этом, Дэйзи.

Я смотрю в его глаза, осознавая то, о чем он говорит.

— Ладно. — Шепчу я. — Хорошо, Кас.

Глава 41

Семь дней.

Семь дней после того, как я стреляла и убила Дэмьена Дойла в своей гостиной.

Семь дней после того, как Кас сказал полиции, что это он убил Дэмьена.

Он.

Не я.

И прошло уже семь дней с момента, когда я в последний раз видела его.

После того, как Кас убедил меня позволить ему взять вину на себя, я думаю, что была под действием какой-то из разновидностей шока.

В смысле, я только что убила человека. Полагаю, было бы странно не испытывать шока.

Кас усадил меня на диван рядом с Сиси. А затем отошел, готовя свое представление.

Я сидела на диване с Сиси, обнимая ее, пока она тихонько рыдала. И смотрела почти абстрагировано, как Кас вытирал пистолет, уничтожая мои отпечатки с него. Затем он вложил его в руку Дэмьена, возвращая на оружие его отпечатки. Далее Кас подержал пистолет в своей руке, накладывая на курок свои отпечатки, которые обличат его.

Он подошел и встал на колени перед Сиси, рассказывая ей историю, которую мы должны были поведать полиции.

После того, как он убедился в том, что мы уяснили, вызвал полицию.

А мы с Сиси сидели там на диване, пока Кас стоял, прислонившись к стене напротив нас, не сводя с меня взгляда. А между нами на полу лежало тело Дэмьена.

Потом был стук в дверь. Голос кричал, что это полиция.

Кас оттолкнулся от стены и спокойно пошел к двери.

И вот тогда разверзся ад.

Как только полицейский увидел пистолет на полу, куда его положил Кас, он закричал, чтобы мы легли на пол.

Один из офицеров толкнул Каса на пол с руками за головой.

Мы с Сиси соскользнули с дивана и легли на живот.

Потом на нас надели наручники и разделили.

Как будто мы не натерпелись достаточно.

Но я поняла, что полиция ведь не знала, что случилось. Все, о чем они знали, – это тело мужчины в нашей гостиной.

Они вынуждены быть настороже.

Каса из квартиры забрали. Я видела, как его уводили. Наши взгляды встретились на кратчайший миг, и в своей голове я поведала ему сотни вещей.

А затем он ушел.

Меня забрали в кухню и посадили на стул, на котором я сидела каждое утро за завтраком. Сиси была задержана в гостиной.

Офицер бросил на меня один взгляд, отметив побитое лицо, одетую в рубашку Каса и снял наручники. Он сел напротив и начал задавать вопросы.

Я ответила на все.

По большей части это была правда. О том, как я пришла домой, где был Дамиан, связавший Сиси и державший направленный на нее пистолет. Я рассказала полиции все.

Все, за исключением концовки.

Я рассказала, что пистолет держал Кас.

Меня тошнило ото лжи. Тело трясло. Полицейский подумал, что я просто была в шоке.

Так и было. Но кроме этого я еще была лгуньей.

Я и есть лгунья.

Явно поверив и проникнувшись ко мне симпатией, он затем приготовил мне чашку чая.

— За испытанный шок. — Сказал он.

Я не потрудилась поведать ему, что не пью чай. Когда он поставил ее передо мной, я просто держала чашку в руках и поднимала к лицу, позволяя пару согревать меня.

В кухню пришла медсестра, чтобы проверить меня. Она промыла глаз, который был опухшим столь долгое время.

Она спросила, была ли я изнасилована. Я посмотрела на рубашку Каса, в которую до сих пор была одета.

Я покачала головой. А затем вспомнила, как была близка к тому, чтобы это случилось.

Если бы Кас не пришел в подходящий момент, я была бы изнасилована... или уже мертва.

Как и Сиси.

Он спас нас.

Я, может, и нажала на курок пистолета, убившего Дэмьена, но именно Кас атаковал парня с пистолетом в руке.

Он спас меня. Уже дважды.

После того, как со мной закончила медсестра, в кухню женщина-офицер привела Сиси.

Подруга выглядела мертвенно-бледной и трясущейся.

Наши глаза встретились, и между нами произошел немой диалог.

Она тоже солгала.

Я сделала ее сообщницей.

В этот момент я себя ненавидела.

Полицейская офицер сказала нам, что наша квартира теперь была официальным местом преступления.

Мы не могли там оставаться. Не то чтобы я горела желанием.

Она попросила упаковать одежду на ближайшие несколько дней. Потому что нас сюда не пустят, пока не закончится судебная экспертиза.

Сиси и я вышли из кухни в коридор. Наша квартира кишела полицией.

Я почувствовала, как она потянулась за моей рукой и сжала ее.

— Все будет в порядке. — Прошептала подруга.

Она говорила так, словно сама не верила в свои слова. Но я закусила губу и кивнула.

А дальше мы прошли в тишине в свои спальни.

Мне не хотелось снимать рубашку Каса. Так что я застегнула ее полностью и надела пару джинсов. Я быстро упаковала сумку и встретилась с Сиси в коридоре.

Затем симпатичный полицейский, сделавший мне чашку чая, отвез нас в отель. Он заселил нас и сказал, что они будут на связи утром, когда нам нужно будет ехать в участок для официальной дачи показаний.

В нашем общем номере я лежала рядом с Сиси, мы даже не притворялись спящими, но ни одна из нас не хотела разговаривать.

Я все еще была в рубашке Каса. Не смогла заставить себя снять ее. Просто ощущение его запаха приносило мне комфорт.

И я думала о Касе. Все мои мысли были только о нем.

Я не могла думать о том, что совершила... об убийстве Дэмьена. Знала, что, если бы стала, то сломалась бы.

Так что я отбросила эти мысли и стала думать о том, что для меня сделал Кас. Он спас меня. Заслонил меня собой. Защитил меня.

Никто прежде ничего подобного для меня не делал.

А еще он сказал, что любит меня.

Он любит меня.

После такого я не смогла остановить слезы.

Сиси перекатилась ко мне и обняла меня. Я заплакала сильнее. А потом она тоже расплакалась.

Мы оставались там, вместе рыдая, поддерживая друг друга, пока не уснули.

Проснувшись утром, мы услышали стук в двери номера.

Заспанная я вскочила с постели и открыла дверь. Это был полицейский, привезший нас прошлой ночью. Он сказал, что приехал забрать нас и отвезти в участок.

Он подождал в лобби, пока мы с Сиси оденемся. Я надела штаны для йоги и футболку. И даже не потрудилась принять душ. Пробежалась расческой по волосам и пошла в ванную почистить зубы.

Я увидела в зеркале свое лицо. Глаз был черный и опухший. На подбородке был черный синяк после удара головы Дэмьена.

В моих глазах скапливались слезы, когда образы предыдущей ночи заполняли мысли. Я невольно затряслась. Мне пришлось присесть на край ванны, чтобы успокоиться.

Я заставила себя прекратить плакать и встала. Пока чистила зубы, избегала смотреть в зеркало.

Когда я вышла из ванной, Сиси сидела на кровати, ожидая меня. Ее усилия к одеванию были такими же, как и у меня.

Она встала, подошла ближе и обернула вокруг меня руки, обнимая.

— Прости. — Прошептала она.

Я откинулась назад, глядя в ее лицо.

— Тебе не за что извиняться. — Твердо сказала я.

— Я впустила его. — Ответила она. — Я не знала, что это был он.

Сиси никогда не встречалась с Дэмьеном.

— Как бы ты могла знать? Это не твоя вина, а моя.

— Нет. — Теперь была ее очередь проявить твердость. — Единственный виновный – этот больной ублюдок Дэмьен. Ты спасла нас, Дэйзи. Ты спасла мою жизнь.

По ее лицу стекла слеза.

Я вытерла ее.

— Ты соврала ради меня. — Прошептала я. — И снова собираешься солгать в участке. Ты не обязана это делать.

— Ты не вернешься в тюрьму. Я сделаю все, чтобы удержать тебя от этого места. Ты моя лучшая подруга. Моя семья. Я защищаю свою семью.

Я закусила свою дрожащую губу.

— Кас... он в тюрьме... он взял на себя вину.

— Он любит тебя. — Сказала она.

И это все, что сказала моя подруга. Все, что должно было быть сказанным.

Мы покинули номер и спустились в лобби, где нас ожидал офицер.

Он отвез нас в полицейский участок.

Нас развели по разным комнатам для допроса, и я провела следующие несколько часов, рассказывая ту же самую историю, которую рассказывала накануне вечером. Один офицер слушал, пока второй делал заметки.

Я даже не боялась вероятности ошибки и того, что запутаю сама себя. На тот момент я была слишком уставшей, чтобы переживать по этому поводу.

Все, чего я хотела, – увидеть Каса, узнать, как он, но никто ничего мне не рассказывал.

Каждый раз, когда я спрашивала, ответ был одинаков: "Он с другими нашими офицерами, которые опрашивают его, как и вас".

После того, как я закончила давать показания, мне предложили немного еды. Я согласилась на сендвич несмотря на то, что мои мысли были очень далеки от еды.

Я расстроилась, увидев, кто принес мой сендвич. Это был детектив, арестовавший меня несколько лет назад.

Он сел напротив и передал мне сендвич. Затем начал рассказывать мне, что Джейсон Дойл был найден мертвым в своем доме ранним утром. Его тело пролежало там день прежде, чем его обнаружили.

— Суицид. — Сказал он. — Джейсон перерезал себе вены.

Кроме того, при нем было найдена записка, засунутая в карман джинсов.

Это была признание в ограблении. Он сказал, что Джейсон подробно рассказал детали ночи ограбления. Что он и Дэмьен все спланировали. Джейсон дал ему мою карту доступа, пока я спала. Дэмьен использовал мой ключ, чтобы пробраться туда и совершить ограбление. А затем вернулся, чтобы вернуть Джейсону ключ и дать украшение, которое тот должен был подкинуть в мою квартиру.

Все это время именно так я и представляла себе то, что произошло.

Моё имя было очищено. После всего этого черная метка с моего имени исчезла.

Я не была уверена в том, что чувствовала по поводу смерти Джейсона.

Облегчение, полагаю. Тяжело чувствовать что-то другое.

Детектив вывел меня из комнаты допросов. Сиси ждала меня в комнате ожидания с симпатичным офицером, доставившим нас сюда.

Он предложил отвезти нас назад в отель. Измученная, я поблагодарила его и приняла предложение. Мы сидели на заднем сидении полицейского авто, пока он вез нас по улицам Лондона.

Я смотрела, как ходят люди, проживая свои ежедневные жизни. Для них ничего не изменилось.

Но для меня поменялось все.

Я никогда не стану прежней.

Офицер подвез нас к отелю и сказал, что скоро с нами свяжутся.

Мы с Сиси выбрались из машины. Я собиралась рассказать ей о Джейсоне, как только мы доберемся до своего номера, но как только мы зашли в лобби, мой взгляд поймал Джесса.

Он сидел в кресле, ожидая меня, лицо искажала тревога.

И я разразилась слезами.

Он видел новости. Видел, что с нами случилось. Я даже не звонила ему.

Я чувствовала себя худшей сестрой на свете. Но ему не было до этого дела. Он лишь заботился о том, чтобы со мной все было в порядке.

Он бросился ко мне, практически сбивая с ног, оборачивая вокруг меня свои руки.

От всплеска любви, испытываемого к нему, подгибались колени. Так что я повисла на своем младшем брате и рыдала на его плече, говоря, как сильно сожалею.

Предполагалось, что именно я буду заботиться о нем, но вот он здесь, заботится обо мне.

Он успокаивал меня. Попросил прощения за то, что вообще когда-либо сомневался во мне.

Это заставило меня рыдать еще сильнее. А потом я услышала всхлип Сиси, стоящей рядом.

Джесси подтянул ее в наши объятия, и мы стояли втроем, поддерживая друг друга.

Моя семья.

Но там не хватало одного человека.

Кас.

Он пропал.

Ладно, пропал не в прямом смысле. Просто исчез из моей жизни.

Его освободили под залог через два дня после ареста.

И я ничего от него не слышала.

Я лишь знала о его освобождении, прочитав об этом в газете.

Я пыталась позвонить ему, но лишь попадала на голосовую почту. Я оставила голосовые сообщения, но он не позвонил. Я писала ему. Но он не ответил.

Мне хочется поехать в поместье, но я боюсь.

Он игнорирует меня. Он не хочет говорить со мной или увидеться.

Так что если я приеду увидеться с ним... вынуждая столкнуться... мне страшно услышать его слова.

На выдохе я вставляю ключ в дверной замок и отпираю его.

Я осторожно толкаю дверь.

Нам официально вернули нашу квартиру. Я впервые вернулась сюда после выстрела.

Сиси не нашла в себе сил вернуться. Откровенно говоря, я тоже не хотела.

Но у нас обеих исчерпался запас чистой одежды, и мы в этом дерьме по моей вине, так что мой приход сюда – это меньшее, что я могу для нее сделать.

Я делаю шаг в коридор и мгновенно переношусь в тот день – то, как я вошла сюда тогда, счастливая, с бутылкой шампанского в руке.

Вернулась к тому, как отобрала чужую жизнь. Даже несмотря на то, что подонок на самом деле этого заслуживал.

Я медленно иду по коридору. В поле зрения попадает дверь в гостиную.

Она закрыта.

Я стою и смотрю на нее.

— Дэйзи.

Я поворачиваюсь на нежный голос Каса.

Он стоит в дверном проеме.

Выглядит уставшим. Вокруг глаз залегли темные круги. Одежда помята.

Но это все равно все еще самый красивый вид, который я когда-либо видела.

Я приоткрываю рот.

— Я звонила...

— Знаю. — Он смотрит на стену. — Прости... — Он поднимает и опускает плечо, вероятно, слишком растерянный для того, чтобы говорить.

Его взгляд возвращается ко мне. В них практически скользит мольба.

— Я... я слышала, что тебя выпустили под залог.

— Да. — Он проходится рукой по волосам. — Мой адвокат говорит, что мои действия похожи на самооборону.

— Так ты оправдан? — я задержала дыхание.

— Похоже на то.

— Ох, спасибо, Господи. — Я прижимаю руку к груди, из меня вырывается вздох. Ощущение такое, что с меня свалился огромный груз. — Я-я не знаю, как благодарить тебя за то, что ты сделал.

Он удерживает мой взгляд, покачивая головой, молча призывая остановиться.

Я закусываю губу.

— С Джессом все будет в порядке? — спрашивает он. — Тебе все еще позволено видеться с ним?

— Да. — Киваю я, моих губ касается улыбка. — Перед... я не сказала тебе, но прямо перед тем, что случилось, — мой взгляд мечется к двери гостиной, — Энн звонила мне, чтобы сообщить, что мне был позволен визит выходного дня.

— Был?

Я снова смотрю на него. На его лице написано волнение.

— Все еще. — Я дарю ему нежную улыбку. — Я разговаривала с Энн. Он была хороша во всем этом. Гениальна, на самом деле. А с выплывшей на поверхность правдой... ты слышал о Джейсоне?

Он медленно кивает. Что-то в его взгляде заставляет мой желудок сжаться.

Он...

Конечно, нет.

— Джейсон покончил с собой. — Продолжаю я, при этом пристально слежу за ним. — Он перерезал себе вены. Еще он оставил записку – признание, очищающее мое имя.

Он снова переводит взгляд на стену. Кивает.

— Я рад, что правда наконец обнаружена.

Я закусила губу, борясь с желанием произнести слова, прожигающие мой язык.

Борьба не продлилась долго.

— Это был ты, Кас? Ты заставил Джейсона написать письмо и затем... убил его, обставляя все так, словно он совершил самоубийство?

Он тяжело печально вздохнул. Затем его взгляд медленно переместился ко мне.

— Не существует ничего, чего бы я ни сделал ради твоей защиты.

Я втягиваю воздух. Слезы наполняют мои глаза.

— Спасибо. — Шепчу я.

Кто этот мужчина? Я не знаю, что такого сделала, чтобы заслужить его, но рада тому, что нашла его, или, раз уж на то пошло, – что он отыскал меня.

Я даже не могу заставить себя чувствовать печаль или раскаяние за Джейсона. Он засадил меня в тюрьму, а затем продал своему брату. Он должен был знать, что именно Дэмьен собирался сделать со мной.

Выдыхая, я прижимаю тыльную сторону руки к глазам, вытирая слезы.

— И спасибо за то, что сказал Энн обо мне.

В его взгляде вспыхивает смущение.

— Ты разговаривал с ней по телефону перед случившимся.

— Я говорил только правду.

— Как бы там ни было, это сильно помогло.

Он качнулся на ногах.

— Что ж, похоже, возвращение Джесса домой продвигается.

— Да. — Улыбаюсь я. — Даже учитывая то... то, что произошло. Тот факт, что я, — медлю с этим словом, — невиновна в совершении преступления, за которое была посажена в тюрьму, и теперь идет процесс по очищению моего имени, думаю, это сильно повлияет на мнение социальной службы.

Я обнимаю себя руками.

— Больше они не видят меня как риск для Джесса, несмотря на то, что случилось... то, что случилось. Полагаю, то, что Дэмьен и Джейсон мертвы, они рассматривают как конец истории. Я так думаю.

— Это и есть конец. — Он произносит слова нежно.

Но почему-то они ранят.

Словно он говорит, что между нами все кончено.

— Ничего из случившегося в тот день, не произошло по твоей вине, Дэйзи. Ты спасла нас... спасла меня. Так что никогда не смей винить себя в случившемся. Не держись за эту мысль, потому что она будет съедать тебя.

Звучит так, словно его выводы сделаны из полученного опыта.

Думаю, так и есть.

— Дэмьен всегда шел к своей смерти. Ты просто опередила меня.

Уголок его рта приподнялся, образуя полуулыбку, заставляющую улыбаться и меня.

А затем она исчезла, когда я вспомнила о причине своего веселья.

Я убила человека. В точности как Кас.

Полагаю, теперь у нас больше общего, чем было когда-либо прежде.

Копируя его, я скрещиваю руки на груди.

— Как ты тогда узнал, что Дэмьен был здесь? — я задаю ему вопрос, терзающий меня некоторое время.

— Я не знал. Просто подвернулся вовремя.

— Тогда зачем ты пришел?

— Увидеть тебя.

— Зачем?

Он вздыхает.

— Потому что быть вдали от тебя совсем не вариант.

Мое сердце сжимается от этих слов. Но что-то мне подсказывает, что в них присутствует "но".

— А сейчас? — тихо спрашиваю я.

Он выдыхает, пряча руки в карманы, взгляд устремлен к ковру.

— А сейчас... это все еще не вариант, но...

И вот оно.

Я оборачиваю руки вокруг внезапно скованной холодом груди.

— Но?

Он поднимает ко мне свой взгляд и то, что я вижу в его глазах, разбивает мне сердце.

— Я уезжаю, Дэйзи. Как только полиция разберется с этим делом, я уезжаю.

Он уезжает.

— Ох.

Я отступаю на шаг, нуждаясь в дистанции, хотя сейчас я хочу быть настолько близка к нему, как никогда прежде.

Он резко выдыхает. Освобождая руку, проводит ею по своим волосам.

— Ты так близка к тому, чтобы вернуть Джесса, а отношения со мной могут этому помешать. Моя версия, возможно, и близка к самообороне, но в глазах закона я убил человека. Я убивал людей. Хладнокровно. От этого не отвертеться, Дэйзи.

— Я тоже кое-кого убила.

Свирепый взгляд темных глаз встречается с моим.

— Ты должна забыть о том, что это когда-то произошло.

— Ты хочешь, чтобы я забыла, при этом не позволяя себе этого?

— Это другое.

— В чем разница?

— Потому что я, блядь, заслуживаю помнить все это. Ты – нет.

— Чушь собачья! — Огрызаюсь я. — Это все чушь собачья! Ты бросаешь меня здесь, и я должна просто принять это? Пошел на хрен, Кас!

— Дэйзи... — Он делает шаг ко мне. — Ты знаешь, что я прав. Если я останусь здесь, ты не вернешь Джесса. Они используют меня как повод удержать его от тебя...

— Нет, они не станут. Энн сказала...

— Дэйзи. — Убеждает он.

Заключая мое лицо в свои ладони, он заставляет меня посмотреть ему в глаза. Они полны слез.

— Я не хочу стать... я не могу стать причиной, по которой ты не вернешь Джесса. Ты будешь обижена на меня. В конце концов, возненавидишь. Я не выдержу, если это случится.

Он прав. Я знаю, что прав. Просто эгоистичная часть меня не хочет его отпускать.

Эгоистка во мне хочет всего.

Хочет его и Джесса.

Но я знаю, что в реальном мире эти двое не идут в наборе.

Джесс должен быть на первом месте. Он всегда на первом месте.

Повернувшись, я отхожу от Каса.

— Твое имя очищено. — Говорит он позади меня. — Ты можешь делать, что угодно. Уехать, куда хочешь. Создать лучшую жизнь себе и Джессу. Тебе не нужен такой облажавшийся ублюдок, как я, тянущий тебя назад.

Я поворачиваюсь, готовая спорить, но он поднимает руку, останавливая меня.

— И мне нужно время, Дэйзи. — Он удерживает мой взгляд, в его глазах пролетают тысячи эмоций. И ни одной хорошей.

— Мне нужно разобраться с тем, кто я. — Его слова режут меня. — Последние семь лет своей жизни я жаждал мести, был одержим ею... а сейчас... — Он выдыхает, выглядя растерянным. — Мне нужно время. — Шепчет он.

Он уходит. На самом деле уходит.

Я хочу свернуться калачиком на полу и плакать.

Но не делаю этого.

Я делаю то же, что и всегда. Я держусь.

— Куда ты поедешь? — тихо спрашиваю я.

— Греция. Если ты все еще нуждаешься в работе, я найму кого-нибудь, чтобы управлять им...

Я качаю головой.

Я бы не смогла приходить туда каждый день и видеть это место. Кровать, где однажды он занимался со мной любовью.

— Если тебе нужны деньги. — Говорит он.

— Я буду в порядке.

— Да, я в этом уверен.

Я поднимаю на него свой взгляд, чтобы увидеть грустную улыбку, коснувшуюся его губ.

Я не отворачиваюсь. Я продолжаю смотреть на него, впитывая каждую его черту, зная, что это последний раз, когда я вижу его.

Он тоже смотрит на меня.

Мое сердце бешено колотится. Внутри я медленно умираю.

Мне стоит отдалиться от него. Мне нужно прекратить эти чувства.

Но я еще не готова оставить его.

В глубине души я знаю, что никогда не буду готова.

— Итак... — я слышу свой голос, прерывающий тишину.

Кас молчит. Он просто направляется ко мне. А когда доходит, заключает мое лицо в свои ладони. Его взгляд блуждает по моим чертам, как будто он впитывает меня.

Во рту сухо. Мои глаза полны горячих слез, а горло ощущается так, словно сейчас треснет.

— Дэйзи... — шепчет он мое имя.

Кас медленно приближает свои губы к моим, закрыв глаза только, когда поцеловал меня.

Он нежно целует меня, пробуя, позволяя своему языку скользить по моему.

Слезы наполняют мои глаза, пока я запоминаю ощущение от него, то, как он целует меня.

Затем он углубляет поцелуй, хватая меня и прижимая к себе. И я отвечаю ему взаимностью.

— Я люблю тебя. — Выдыхает он напротив моих губ. — Это никогда не изменится, где бы я ни находился.

Я тоже люблю тебя.

Пожалуйста, не оставляй меня.

Слова зависли на кончике моего языка.

Но я не произношу их вслух.

Я должна позволить ему уйти. Для его же блага. Для Джесса. И для себя.

— Я увижу тебя когда-нибудь снова? — выдыхаю я сквозь мучительную боль.

Он притягивает меня в свои объятия и крепко обнимает.

— Спасибо. — Шепчет Кас, отвечая на мой вопрос, не говоря ни слова. — Ты вернула меня к жизни, Дэйзи, и за это я никогда не смогу отплатить тебе.

Я больше никогда его не увижу.

Мое сердце разделяется на две части.

Он перестает меня обнимать, оставляя мерзнуть. Кас смотрит на меня, одаривая печальной улыбкой.

— Прощай, Дэйзи Смит.

Я сглатываю сквозь слезы.

— Прощай, Кастор Мэтис. — Шепчу я.

Он в последний раз касается ладонью моей щеки, затем разворачивается и уходит из моей квартиры и моей жизни, забирая с собой кусок моего разбитого сердца.

Эпилог

Три с половиной года спустя.

Проводив последнего клиента и попрощавшись с ним, я перевернула табличку с надписью «Закрыто». Обойдя барную стойку, я приземлила свою уставшую задницу на стул.

Это был долгий день.

Тяжелый день.

Джесс поступил в университет.

Этим утром я отвезла его туда, чтобы он мог устроиться в общежитии.

Так что мы затарили мою машину его вещами, а я все время старалась не расплакаться.

Точняк, у меня есть машина. Я выучилась вождению несколько лет назад. Наличие машины значительно облегчает жизнь, и я нуждаюсь в ней, потому что Джесс проживает в Бирмингеме.

Я так гордилась, когда его приняли. Я, может, и хотела, чтобы он остался в Лондоне, но он полюбил Бирмингем во время своего визита, а еще у них хорошая правовая школа.

Да, именно так. Мой мальчик хочет стать юристом.

Не буду отрицать, что была удивлена, когда он сказал мне, кем хочет стать. Он никогда не показывал заинтересованности в праве. И закон был ко мне не совсем дружелюбен в течение нескольких лет. Но кем бы он ни хотел стать, я была бы этому рада и поддерживала бы его. А затем он рассказал мне причину, по которой хотел стать юристом. Он сказал, что закон меня часто подводил. Адвокат подвел меня. Сказал, что в мире так много дерьмовых адвокатов, что он хочет стать одним из лучших. Он хочет изменить ситуацию. Хочет убедиться, что ни с кем не повторится произошедшее со мной.

Я слегка остолбенела от такого. Ладно, возможно, я плакала. Теперь я плаксивая сучка. Так что я заселила своего мальчика в комнату и помогла ему распаковать вещи. Затем оставила его знакомиться с соседями по комнате.

Я, может, даже еще немного поплакала после этого.

Ладно, я держалась за него целую вечность и начала рыдать прежде, чем заставила себя оторваться от него.

Когда я забралась в свою машину, у меня ушло добрых пятнадцать минут на обретение способности вести машину, потому что взгляд был замутнен от слез.

Но мой мальчик вырос. Он уже мужчина.

А я... одинока.

Ну, у меня есть Сиси. Но это не то же самое.

Итак, после того, как мой птенчик вылетел из гнезда, я вернулась в Лондон на работу. Я собиралась взять выходной, но мне не хотелось возвращаться в пустой дом. Так что я вернулась и помогла Жасмин, одному из моих сотрудников на неполный рабочий день.

Именно так. У меня есть подчиненные. Я гордая владелица маленькой стильной кофейни под названием «Фесса».

И да, я назвала ее в честь места, откуда родом Кас. В смысле, он из Фессалоники, но это не так-то просто произнести, так что я остановилась на «Фессе». Мне кажется, что это хорошая к нему отсылка.

После того, как мое имя было очищено, Сиси подвигла меня получить компенсацию за незаконное лишение свободы.

Я не была уверена. Меня не интересовали деньги. Я просто была рада освободиться от обвинений. Ощущение от того, что с моего имени смыто черное пятно, и от возможности поиска работы без необходимости вскрывать этот ящик было невероятным само по себе.

Но Сиси указала мне, что я могла бы вложить все эти деньги в будущее Джесса. Так что я наняла адвоката, которая продвинула дело о незаконном заключении под стражу. Дело было выиграно, и я практически упала со стула, когда адвокат усадила меня и рассказала, на что я могла рассчитывать. Этого было достаточно, чтобы обеспечить будущее мне и Джессу.

Первое, что я сделала — внесла задаток за дом. Сиси и я больше не могли жить в той квартире, и я бы не хотела, чтобы и Джесс там жил. Просто в том месте было слишком много плохих воспоминаний.

Это больше не был наш дом. Дэмиен забрал его у нас.

Так что мы вывезли оттуда свои вещи и положили новое начало в нашем новом доме. А месяц спустя Джесс переехал к нам навсегда. Это был лучший момент моей жизни.

Я подала заявление на полное опекунство, и после прохождения огня, воды и медных труб, я его получила.

Помню первый день, когда он переехал домой. Просто быть с ним там, видеть его счастье — стоило всего того плохого, через что я прошла.

Я не собиралась оборачиваться и желать, чтобы все было иначе. Я могла обернуться, и единственным желанием была бы злость, но прошлого это не изменило бы.

Теперь со мной был Джесс, и это все, что имело значение.

Но я все еще была безработной. Джесс учился, а Сиси работала. Я чувствовала себя потерянной. Я проводила много дней, валяясь и скучая по Касу, представляя себе, как у него дела.

Я никогда не была лентяйкой, а потому начала сходить с ума.

Однажды, будучи на пробежке, для меня все изменилось. Пробегая через центр города, я случайно увидела вывеску «Продается» в окне симпатичной маленькой кофейни.

Прежде чем поняла, что делаю, я остановилась, заглянула в окно и записала номер агента по недвижимости в свой телефон. Я направилась домой и позвонила ему, справляясь о цене на этот объект. Также я узнала, что кофейня продается с оборудованием. Он не стоил так дорого, как я ожидала. Не поймите неправильно; он стоил дорого, но для меня эта цена была подъемная.

Я попросила об осмотре. Агент сообщила, что сегодня у нее есть свободное время.

Я приняла душ, переоделась и отправилась к кофейне, где снаружи меня уже ждала агент. Как только она впустила меня, я просто знала: кофейне было предназначено стать моей. Она была идеальна. Мне нравилось абсолютно все.

Я спросила, почему собственник продает кафе, еще и по такой умеренной цене. Она ответила только, что они вынуждены внезапно покинуть страну из-за больного родственника, и они не вернутся назад какое-то время.

Как бы ужасно это ни звучало, но их неудача превратилась в мою удачу. Так что я сказала агенту, что подумаю об этом. Хотя мой мозг уже все решил за меня.

Это сократило бы мой капитал, но дало бы хороший старт для помощи с будущим Джесса. Но это все равно еще приличный кусок, чтобы помочь ему начать заниматься тем, чем бы он хотел, когда закончит учебу.

Я выдвинула свое предложение собственнику кофейни на следующий день. Ниже запрашиваемой цены. Через час я получила согласие.

Я не могла перестать улыбаться. И не могла ничего поделать с мыслями о том, что Кас бы мной гордился. Он был первым, кому я хотела позвонить. Но я, конечно, не могла этого сделать, потому что не знала о его местонахождении, и у меня больше не было его номера. После его ухода я стерла номер, зная, что сломаюсь и позвоню ему. Но я не могла этого сделать. Так что у меня не осталось возможности связаться с ним. А потом я поняла, что понятия не имею о том, как вести бизнес.

Речь шла не только о приготовлении кофе... Несмотря на то, что я готовлю действительно потрясающий напиток. Речь шла о ведении бизнеса. И это было важно. А еще я думала, что, вероятно, проебу все. Я начала паниковать от мыслей о том, что совершила ошибку прежде, чем рационально решила держать лицо.

Посмотрите на все сделанное мной... пройденное мной. Я могу справляться с гребаной кофейней. Я могла с этим справиться.

Достав ноутбук Сиси, я начала поиск курса по управлению бизнесом. Я нашла один в местном колледже. Занятия проходили ночью, так что это был идеальный вариант.

Я поступила и была принята.

Дальше я сосредоточилась на том, чтобы сделать магазин своим. Я покрасила это место и добавила свой логотип, а после переименовала его в «Фесса». Назвать его так было правильно. Потому что благодаря Касу мое имя было очищено. Он был причиной, по которой я смогла позволить себе это место. И мне просто хотелось иметь частичку его, какую-то связь с ним, напомнить себе, что он был настоящим. Потому что иногда всё казалось практически нереальным. Как будто Каса никогда не существовало. Словно он никогда не был моим.

Но он был. На краткий период он был у меня, но затем я вынуждена была его отпустить. Кас не должен был стать моим навсегда, и я должна была смириться с этим. Так я и поступила. В некотором смысле.

Но затем «Фесса» была открыта, и у меня появились клиенты. Я была занята и продолжала жить.

После существования «Фессы» на протяжении шести месяцев я решила поступить на кондитерские курсы. Я заказывала торты и маффины для своей кофейни в одном магазинчике, но хотела научиться готовить их самостоятельно.

По мере взросления я всегда была в состоянии приготовить именинный торт для Джесса, так что посчитала, что смогу справиться и с этим.

Оглядываясь назад, могу сказать, что я оказалась права. Я великолепна в выпечке. И теперь я пеку торты наравне с их покупкой. Это обеспечивает мне занятость, но именно этого я и хочу. У меня не остается достаточно времени для чего-то еще... Например, для свиданий. Не то чтобы я была заинтересована в свиданиях, несмотря на то, что Сиси регулярно пилит меня по этому поводу.

Она вернулась к этой игре со свиданиями; у нее их было в достатке. Последние несколько месяцев она встречалась с парнем по имени Пьер. Он безработный актер. Милый. Он в некотором роде... претенциозный. Мне кажется, она могла бы найти кого получше. Впрочем, Сиси он нравится, и она говорит, что он хорошо к ней относится. Это все, что имеет для меня значение. Она заслуживает счастья.

Так что я рада парню, который рядом с ней.

Но именно по причине своего счастья она пытается сводить меня с парнями. Последним был манерный друг Пьера по имени Джерард. Еще один безработный актер.

Я сказала ей то же, что и всегда:

— Не заинтересована. Я слишком занята работой и Джессом.

И бла-бла-бла.

Но она ведь не дура. Знает, что я не покончила с Касом. И никогда не заканчивала с ним. В смысле, вы могли бы подумать, что сейчас я с ним закончила. Прошло ведь уже три с половиной года. Но, как я уже осознала, вы не сможете закончить с таким мужчиной, как Кастор Мэтис. Вы просто учитесь жить без него. Так что я смирилась с тем фактом, что так оно и есть. Участь старой девы для Дэйзи, но меня это вполне устраивает.

Моя жизнь не пуста. У меня хорошая жизнь. У меня есть Джесс.

Несмотря на то, что он покинул меня ради университета.

Я не собираюсь снова плакать.

У меня есть кофейня, чтобы поддерживать мою занятость.

Моя жизнь настолько хороша, насколько должна быть. И меня это устраивает.

Когда я оглядываюсь на то, какой была моя жизнь... И на то, как она могла повернуться... Эта жизнь — мечта в сравнении с той.

Конечно, я чувствую себя одинокой. Особенно по ночам, когда смотрю на пустую половину кровати, где хотела бы видеть Каса.

Но он ушел.

Он отсутствовал долгое время, и я ничего не могла с этим поделать.

Просто иногда так тяжело осознавать, что он где-то там живет своей жизнью без меня.

Я представляю себе, что он счастлив. Надеюсь на это. Он заслуживает счастья. Я просто мечтаю о том, чтобы мы могли быть счастливы вместе.

На стойке звонит мой телефон. Я улыбаюсь, глядя на экран.

— Уже соскучился по мне?

Смех Джесса доносится из трубки.

— Просто проверяю, что ты не выплакала все глаза.

— Я не рыдала.

— На моей футболке, в которую ты рыдала, были сопли.

— О, господи. — Содрогаюсь я. — Мне жаль.

— Не стоит. Я просто дразню. Приятно знать, что ты будешь по мне скучать. Я просто ненавижу видеть, как ты плачешь, и осознавать, что я тому причина.

— Это были слезы счастья, грусти и гордости. Я буду скучать по тебе скучать очень сильно, но я невероятно тобой горжусь, Джес. Твоим поступлением в университет. Ты получишь образование и станешь юристом. Господи, не могу дождаться того дня, когда увижу тебя в шапочке выпускника, поднимающимся на сцену за своим дипломом.

— Я еще даже не начал учиться, — смеется он, — а ты уже видишь меня выпускником.

— Точно, ладно, просто я знаю, что ты сделаешь все как надо.

На линии воцаряется молчание, вынуждающее меня спросить:

— Ты... в порядке?

Он выдыхает.

— Да. Просто это... мне кажется странным пребывание здесь. В новом месте. Ну, знаешь, где у меня есть только спальня, а все остальное пространство я делю с другими парнями. Это напоминает мне интернат для мальчиков. Первую ночь, которую я провел там после твоего ареста.

Мое горло сжимается.

— Джесс...

— Я не виню тебя, Дэйзи. Господи, конечно, нет. Я ненавижу то, что когда-то я сомневался в тебе и обвинял. Просто нахождение здесь навеяло на некоторые грустные воспоминания и... полагаю... мне хотелось услышать твой голос. Просто как напоминание самому себе, что вот они мы, и теперь все совсем по-другому. Что все в порядке. И ты в порядке.

Я глотаю слезы.

— Мы здесь, и все по-другому. Это невероятно. Я в порядке, малой. И не могу быть еще более горда тобой.

Я чувствую его улыбку.

— Ты уже говорила это.

Я улыбаюсь.

— И собираюсь продолжать так говорить, так что тебе лучше свыкнуться с этой мыслью.

На заднем плане я слышу голос, и Джесс говорит:

— Буду через минуту.

— Все в порядке? — спрашиваю я.

— Да, просто ребята, с которыми я живу, собираются в паб и пригласили меня присоединиться.

— Иди. Не позволяй мне тебя удерживать. И повеселись. И не пей слишком много. И будь осторожен. И я тебя люблю.

Он смеется, и этот звук течет через меня сладкой мелодией.

— Пойду. И не стану. И, конечно, сделаю. И... я тоже люблю тебя, Мейдей.

Он отключается, и я эмоционально вздыхаю.

Не плакать. Достаточно слез на сегодня.

Выдыхая, я поднимаюсь, чтобы начать уборку перед закрытием.

Мне всегда нравится убирать под музыку. Точно так же, как я делала, когда убирала поместье Мэтис. Я надевала наушники, чтобы не раздражать Каса. Его всегда было легко вывести из себя.

Но это место мое, так что я могу слушать музыку так громко, как хочу. Ну, то есть, без раздражающих соседей.

Положив телефон на стойку возле кофемашины, я включаю музыку и выбираю «Like I Would» Зейна.

Эта песня напоминает мне о Касе. Она играла в тот вечер в клубе, когда Кас саботировал мое свидание с Купером и ждал меня возле уборной. Мне нравится мучать себя этим время от времени.

Печально, но мне нравится думать о себе, как о той, кто поет эту лирическую песню для Каса.

Я говорю ему, что он никогда не встретит никого, кто будет любить его так же, как я. По-настоящему любить.

И да, мне вот так грустно.

В мыслях Каса я, вероятно, плохое воспоминание о временах, которые он предпочел бы забыть.

Он ушел. И имел на это право.

А сейчас он, наверное, переключился на какую-нибудь греческую красавицу, не обремененную кучей эмоционального багажа, и ту, которая не напоминает ему о смерти и других вещах, о которых я предпочитаю не думать, иначе моя голова взорвется.

Вообще-то я уже близка к взрыву, так что сосредотачиваюсь на мытье кофемашины.

Я уже наполовину ее вымыла, когда песня Зейна заканчивается, и Джон Ледженд начинает петь «All of Me». Я пою лирическую песню, выражая все эмоции, желая, чтобы кто-то — ладно, Кас — чувствовал ко мне то же самое, думал обо мне так же. И вдруг дверь открывается, отчего звенят дверные колокольчики.

Кто это? Я же повесила табличку «Закрыто». Некоторые люди просто не обращают внимания.

Сделав вдох, я моргаю, и поворачиваюсь.

— Простите, мы закры...

Слова застывают на моем языке, а сердце выпрыгивает из груди.

— Кас. — Я выдыхаю его имя, словно ожидаю того, что он исчезнет в дымке.

— Привет, Дэйзи. — Его слова мягкие, нежные.

И мой мозг меня покидает.

Не знаю, как много раз я проигрывала этот сценарий в своей голове. Будто я задерживаюсь здесь допоздна, а он приходит со словами о том, как сильно скучал по мне. Что он сожалеет об уходе. Что не смог обо мне забыть. Что любит меня. А затем я бы прыгнула к нему на руки, а он бы меня поцеловал. А потом все стало бы таким, каким было ранее.

Знаю, я смотрю слишком много девчачьих фильмов.

Но он здесь. А теперь я не могу двигаться или говорить, или делать хоть что-то, кроме как пялиться на него.

Он выглядит точно так же. Как будто не прошло ни дня.

Внезапно я осознаю, как сама выгляжу.

Одетая в черные брюки и такую же рубашку-поло с логотипом кофейни. Волосы стянуты в беспорядочный пучок на затылке. Макияжа нет, потому что я его весь выплакала. Выгляжу ужасно.

А он — прекрасно.

Волосы короче, чем были, а на лице достаточно грубая щетина. Мне всегда нравилась его щетина. Он одет в клетчатый темно-синий костюм, подобный тому, в который он был одет, когда мы впервые встретились. А выглядит он так, как все, чего я когда-либо хотела, но не имела. Ну, не совсем.

Я до сих пор пялюсь на него. Боюсь моргнуть на случай, если все это мираж, вызванный моим отчаявшимся воображением, и он исчезнет, когда я открою глаза.

Долбаный кондиционер сушит мои глаза, и я моргаю.

Когда глаза открываются, он все еще здесь.

— Как... когда... как? — я заикаюсь.

Я останавливаюсь и глубоко вдыхаю, кладя пальцы на прилавок. Холодная поверхность немного меня успокаивает.

Он здесь. Он на самом деле здесь.

Я выдыхаю и смотрю на него.

— Как твои дела? — спрашиваю хриплым голосом.

Он поднимает плечи, взгляд сосредоточен на мне.

— Знаешь... — Он замолкает, так и не ответив на мой вопрос. — Потрясающе выглядишь, Дэйзи. Красивая. Впрочем, как и всегда. И выглядишь так, словно у тебя все в порядке. — Он указывает на магазин.

Я пытаюсь не дать красивому комплименту добраться до меня, а, напротив, фокусируюсь на четком впечатлении о его знании, что это моя кофейня. Откуда ему знать — понятия не имею. Но, опять же, Касу всегда удается быть в курсе всего.

— У меня все в порядке.

Не оставила тебя в прошлом. Провела последние три года в тоске по тебе. Но кроме этого, у меня все просто замечательно.

Он улыбается, и мое сердце замирает.

— Как Джесс? — спрашивает он.

— Хорошо. — Улыбаюсь я. — Начинает учиться с понедельника.

— Какой университет?

— Бирмингем.

— Что он изучает?

— Право. — Гордо отвечаю я.

Он улыбается.

— А Сиси?

— У нее все отлично. Зачем ты здесь?

Слова выходят резче, чем я ожидала. Но я об этом не сожалею.

Я на самом деле хочу узнать, почему он здесь. В течении трех лет ни слова. А потом он снова возвращается, еще и в такой эмоционально тяжелый день, сводя с ума еще больше.

В его глазах на секунду мелькает удивление на мой тупой вопрос, но он быстро приходит в себя.

— Я здесь ради тебя.

Мое сердце танцует в груди.

— Ради меня? — Я вдыхаю. — Я не понимаю.

— Думаю, понимаешь.

— Нет, не понимаю. — Качаю головой в ответ. — Так что тебе придется мне объяснить.

И я хочу, чтобы он выражался конкретно. Очень конкретно. Потому что не хочу неправильно трактовать ни одно из его слов.

Мое сердце уже однажды разбивалось из-за него и так и не восстановилось. Я не хочу обнадежить себя только лишь для того, чтобы оно разбилось повторно.

— Я ушел, чтобы обеспечить тебе возможность возвращения Джесса. Чтобы дать вам обоим шанс на жизнь, которую вы заслуживаете. Я держался поодаль, потому что так поступить было правильно. Ты была нужна Джессу. А я облажался, Дэйзи. Я был ебанутым уже тогда, когда ты со мной познакомилась. И я не собирался исправиться в скором времени. Я так долго шел по этому пути, что он стал единственным мне понятным. А потом все закончилось. И я растерялся. Когда ты живешь местью так долго, а потом достигаешь ее, тебе кажется, что должен чувствовать себя невероятно. Так и есть, но на короткий миг. Но когда это чувство проходит, ты чувствуешь себя потерянным. Стремиться больше не к чему, остаются только воспоминания о прошлом.

— У тебя была я. — Ответ выходит более надломленным, чем я хочу. Я обнимаю себя руками в защитном жесте.

Он проводит рукой по своим коротким волосам.

— Я не был хорош для тебя. Я облажался. Я погружался на дно и только лишь утянул бы тебя за собой. Тебе нужно было сосредоточиться на Джессе. И впервые в своей ебаной жизни я хотел поступить правильно. А для меня правильным было уйти.

— Но на три года, Кас... — Мои слова вылетают, потому что я не знаю, что ещё сказать.

— Чтобы добраться туда, где я должен был быть, у меня ушло много времени.

— И где это?

— Это был путь к тому, чтобы стать мужчиной, которого ты заслуживаешь.

— А ты им стал?

Его взгляд встречается с моим.

— Не думаю, что когда-нибудь буду тебя достоин, Дэйзи. Ни один из мужчин не будет. Но сейчас я ближе к этому, чем раньше, и с меня хватит жизни без тебя. Я ждал, пока Джесс станет мужчиной. Будет в состоянии стоять на своих собственных ногах. Теперь он в университете. А я пришел заявить свои права на то, что всегда было моим.

— Но что, если я больше тебя не хочу?

На его лице мелькает вспышка паники, но через наносекунду он с ней справляется и возвращается к своей обычной самоуверенности.

— Тогда я зависну здесь и буду вытягивать из тебя дерьмо всеми этими романтическими жестами, пока ты не полюбишь меня снова.

— Кас, которого я знала, романтиком не был.

— Кас, которого ты знала, был хреном.

— Придур-Кас.

Я ухмыляюсь, а он смеётся. Мне нравится этот звук.

— Не знаю. Мне вроде как нравился старый Кас. Что, если мне не понравится эта новая, усовершенствованная версия?

— Ты не узнаешь, пока не позволишь ему попробовать... дай мне попробовать.

Он проходит по магазину, обходит прилавок, пока не останавливается напротив меня.

Он тянется и берет меня за руку, я ему позволяю.

Моя кожа кипит, все тело пробуждается к жизни после долгой спячки.

— Дай мне шанс показать тебе, какой замечательной теперь может быть жизнь со мной. Позволь мне любить тебя. Позволь ухаживать за тобой.

Вспышка моих более ранних мыслей — о том, чем он занимался все то время, что был вдали от меня, — прорезает мои мысли, заставляя ощущать холод внутри.

Я отнимаю свою руку и обнимаю себя снова, словно в защитном жесте.

И он даже не утруждает себя сокрытием боли на своём лице.

— Чем ты занимался все это время? — тихо спрашиваю я.

— Немного побыл в Греции со своими родителями. Они уже переехали туда навсегда. А потом чуток попутешествовал.

Его темные глаза не прерывают контакта с моими.

Но все, что я могу видеть — это прекрасные места и красивые женщины.

Кас с другими женщинами.

— Там никого больше не было. — Мягко говорит он, будто читая мои мысли. — Как мог кто-то быть, если я был влюблен в тебя?

Был.

— Все еще влюблен.

Он подходит ближе и заключает мое лицо в свои ладони. Я моргаю. Мое сердце делает кувырок в груди. Во рту сухо, а кожа в тех местах, где он прикасается, горит.

— Я люблю тебя, Дэйзи. Я любил тебя все три года. Я хочу быть с тобой и сделаю все, чтобы это случилось.

— Что, если у меня есть кто-то другой? — Я отступаю, и его руки падают по бокам. — Ты просто приходишь сюда, как ни в чем не бывало, и говоришь, что хочешь меня вернуть, воображая, что в моей жизни никого нет. Ладно, вообще-то, у меня может быть парень.

Я бешусь от того, что он даже не спросил. Что он вообразил себе, что я настолько ничтожна, чтобы после него двигаться дальше. Что я до сих пор одинока.

Ну и что, что на самом деле это правда?

Тот факт, что он просто предположил такое, выводит меня из себя.

И еще, откровенно говоря, я хочу реакции от него. Мне хочется вывести его из себя.

Не спрашивайте почему, потому что единственный ответ, который я могу дать, — это потому что я девочка. Я сбита с толку, мне больно, потому что его не было так долго. Но я счастлива его появлению. А между всем этим я чувствую массу других эмоций.

Он не реагирует. Он просто пялится на меня и спрашивает спокойным голосом:

— А есть кто-то еще?

Мое лицо мгновенно вспыхивает, потому что теперь я должна дать ему отрицательный ответ. Он узнает, насколько я ничтожна, и винить в этом мне стоит только себя. Затем я замечаю, что он не реагирует. Кас, которого я знала, среагировал бы. Может, он на самом деле изменился?

Или, может...

— Ты не уточнил о присутствии кого-либо еще, потому что уже знал, что никого нет и не было за все время твоего отсутствия. Я права?

Ему даже недостает благородства выглядеть пристыженным.

Он просто снова подходит ко мне и кладет ладони на мое лицо, которое всегда им принадлежало, заставляя меня поднять глаза и встретиться с его взглядом. Он заглядывает глубоко в мои глаза.

— В моей жизни не было решения более тяжелого, чем уход о тебя. Единственное, что помогло мне сделать это — мысль о том, что я оставляю тебя не навсегда. Дэйзи, я, возможно, отпустил тебя тогда, но недалеко. И, честно говоря, если бы я унюхал другого парня, ошивающегося рядом, мне пришлось бы нарушить данное мной самим обещание оставаться в стороне, пока Джессу не исполнится восемнадцать, и тогда бы я приехал сюда, разбил бы парню лицо, забрал бы тебя в свой дом и никогда не отпустил.

Что ж... дерьмо.

И что я должна сказать на это? Неуверенная, я поступаю так, как делаю всегда, когда меня ставят в тупик. Шучу.

— Стоит ли мне полагать, что твое преследование все еще идет полным ходом?

В его глазах вспышки и улыбка. Я качаю головой, борясь с улыбкой. Мне правда не стоит смеяться прямо сейчас. Потому что это не смешно.

— Скажи откровенно: как тебе удавалось следить за мной, если ты даже не был здесь, когда путешествовал по миру?

Его брови сходятся вместе.

— Я не говорил, что путешествовал по миру. Я сказал, что немного побыл в Греции, а затем немного попутешествовал.

— И где ты путешествовал?

Намек на что-то, чего я не совсем понимаю, мелькает в его глазах.

— Почему ты хочешь это знать? — спрашивает он.

— Потому что выглядишь ты так, словно тебе есть что скрывать, а я хочу знать, что именно.

— Ладно, — он прочищает горло, — я был в Греции. Потом я не был... я был здесь... путешествуя туда и назад между Весткоттом и Лондоном.

Несмотря на то, что он прочистил горло, голос получился хриплым.

И глаза мои увеличиваются до размера тарелок.

— О, Господи! Все это время ты был здесь! — Я отступаю, обалдевшая и пронизанная болью.

Чувство такое, словно он предал меня, хотя я не понимаю, как именно.

Он следует за мной и кладет руки на мои плечи.

— Не все время. Я на самом деле ездил в Грецию. И пробыл там шесть месяцев. А затем вернулся.

— Ты пробыл здесь три года! Господи, Кас. — Я качаю головой.

— Я оставался вдали так долго, как мог. Так долго, сколько времени мне понадобилось, чтобы ровно держать голову. Затем я вернулся домой. Я хотел быть ближе к тебе. Раз уж я был вынужден ждать, пока ты станешь моей, я собирался быть как можно ближе к тебе все это время.

— Боже... — Выдыхаю я, глядя на него. — Не знаю, стоит ли мне быть шокированной от того, что ты постоянно следил за мной последние три года, или проникнуться эмоциями от того факта, что ты не мог держаться от меня подальше?

У меня появляется внезапный порыв спеть песню группы «The Police» — «Every breathe you take» (Букв. пер.: «Каждый твой вдох»), но я этого не делаю, потому что это выглядело бы странно.

Но как он мог быть здесь все это время, и я не знала?

Или, возможно, на подсознательном уровне я знала, поэтому никогда не могла переступить через него?

Кас дарит мне робкий, но полный надежды взгляд.

— Можем ли мы просто отмахнуться от шокированного состояния?

Выражение его лица такое... мальчишеское. Я не могу ничего с собой поделать и улыбаюсь.

— У тебя серьезные проблемы, Мэтис.

— Только одна. И имя ей — Дэйзи.

Я дарю ему игривый взгляд.

А он улыбается, но это выражение быстро сменяет серьезность.

— Хочу, чтобы ты стала моей проблемой. А я хочу быть твоей. Хочу, чтобы ты была моим всем. А я — твоим. — Он поднимает руку и кладет ее мне на лицо. — Хочу проживать жизнь с тобой, Дэйзи. Пожалуйста, попробуй снова со мной. Просто скажи «да». Просто скажи, что все еще любишь меня и скажи «да».

Прижимаясь щекой к его руке, я закрываю глаза, упиваясь его касанием. Я уже знаю свое решение. Я знала, каким оно будет, лишь повернувшись и увидев его стоящим там.

Я открываю глаза и улыбаюсь.

— Я все еще люблю тебя, Кас. И да. Да — миллионы раз.

На его лице расплывается самая огромная и красивая улыбка, которую я когда-либо видела. А потом его губы на моих, и мы целуемся. Я хочу никогда его не останавливать.

А теперь я знаю, что он никогда и не остановится. Потому что он пришел, чтобы остаться.

Тогда время не было нашим. Но теперь оно наше.

Когда-то я думала, что мы с Касом не подходим друг-другу. Мы были Не Парой.

Но теперь все идеально.

Ладно, может, и не идеально.

Он убивал из мести. Убивал за меня. И я застрелила человека.

Но мы идеальны друг для друга и это все, что имеет значение.

Он прерывает поцелуй, тяжело дыша.

— Значит, «Фесса». — Он кивает в сторону витрины кофейни. — Это имеет какую-то связь с Фессалониками? — Он говорит с оттенком акцента, придающего голосу сексуальность, пробуждая мои сокровенные девичьи части тела. — Или это просто совпадение?

Краска заливает мое лицо. Я опускаю взгляд.

— Я просто хотела что-то, напоминающее о тебе, — шепчу я. — Что-то, напоминающее о том, что ты был реальным.

Он пальцами поднимает мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Я реальный, детка. И я здесь, чтобы остаться. Я никогда тебя больше не оставлю.

И я знаю, что именно это он имеет в виду.

— Я никогда не отпущу тебя, — говорю я как раз перед тем, как его губы снова накрывают мои.

Я запускаю пальцы в его волосы, и он стонет, издавая этот сладкий звук.

Он обнимает меня, прижимая меня ближе, пока между нами не исчезает пространство. И я охотно подчиняюсь.

Я снова окунаюсь в него, возвращаясь в единственное место, где мне суждено находиться.

В руках Каса. Где и планирую оставаться весь остаток моей жизни.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg