«Дикое море»

Дикое море (fb2) - Дикое море [ЛП] (пер. Bookish addicted: Переводы книг, рецензии Группа) 1331K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кристи Уэбстер

О переводе

Оригинальное название: Mad sea, K.Webster

«Дикое море» К. Уэбстер

Переводчики: Виктория Салосина, Вера Тактарова

Редактор: Виктория Салосина, Вера Тактарова

Количество глав: 8

ПЕРЕВЕДЕНО В РАМКАХ ПРОЕКТА

ДЛЯ БЕСПЛАТНОГО ДОМАШНЕГО ОЗНАКОМЛЕНИЯ

РЕЛИЗ НЕ ДЛЯ ПРОДАЖИ

«Действуй и поцелуй девушку»

Себастьян, мультфильм «Русалочка»

К читателю

Дикое море — история, созданная специально для сборника, жесткие рамки объясняют небольшой размер произведения. Рассказ сладок до приторности и повествует о родственных душах, любви с первого взгляда и до гробовой доски, и прочей романтике.

Если вы ищите легкую, симпатичную историю о любви и нормально относитесь к любовным романам, то вам сюда.

Мне до смерти хотелось написать историю о русалках, и я, наконец-то, смогла утолить эту жажду. Тут каждый найдет для себя что-нибудь интересное: байкерские банды, сквернословящие альфа-самцы, сексуальные русалки, дельфины-вуайеристы и море сладкой ванильной любви. Надеюсь, вам понравится читать так же, как мне писать эту историю.

Искренне ваша, К.Уэбстер

Моему мужу.

Ты знаешь, любовь к тебе глубже, чем самое глубокое синее море.

Херувим, ангел морской, приди и поиграй со мной,

Приди и поиграй со мной, милый ангелочек мой.

Пожалуйста, прошу тебя, приди же ко мне,

Мы поиграем на дикой волне.

Глава первая

Мэдден

Большая часть членов нашей незаконной байкерской банды — гребанные отморозки. Кожа, татуировки, ношение оружия — парни настоящие адские выродки. Они толкают наркоту, напиваются и трахаются. Они дерутся чаще, чем едят. У байкеров репутация грубых и примитивных парней. Беззаконие — их излюбленная игра, а бунт — их второе имя. Они правят улицей тем, что у них между ног, кровавый отблеск сияет на их суровых лицах. Они преступники.

И я возглавляю эту банду. Я чертов главарь, мистер Задира собственной персоной.

Мы гоняем каждый день. По вторникам я инспектирую верфи, контролирую импорт оружия. По четвергам пробую новую партию кокаина, чтобы решить, где мы будем ее толкать. По субботам — день должника — я собираю долги. Но в воскресенье… Воскресенье — мой день, мой чертов выходной.

— Как обычно, сэр?

Я резко вскидываю голову, отрываясь от созерцания носков моих кожаных сапог, и встречаюсь взглядом с бледно-зелеными глазами Хэли Морган. Ее волосы цвета клубничный блонд стянуты в конский хвост, впрочем, как и всегда, а губы — блестящие и розовые. Мне хочется отведать ее, вместо того, что она там предлагает, но девушка даже не знает моего имени.

— Да, спасибо, Хэли, — ворчу я.

Она ослепительно улыбается мне, сверкая жемчужно-белыми зубками, и что-то записывает в журнал.

— Это будет… пять-девять, сэр.

Вот в чем дело. Ради нее я приезжаю каждое воскресенье в течение трех месяцев. Мной командует кассирша, которая даже не знает, как меня зовут. Я, блин, чертов щенок.

Я знаю всё, что может поведать интернет про Хэли Илэйн Морган. На странице фейсбука у нее не много информации, но она регулярно постит всякое дерьмо в Инстаграм. Это не эгоцентричные себяшки, только не у моей Хэли. Она предпочитает пейзажи и закаты, ракушки и пальмовые листья, мощные автомобили и пушистые облака. Я знаю все это, потому что моя тупая задница додумалась создать фэйковый аккаунт, чтобы незаметно следить за ее обновлениями. Я стараюсь не лайкать каждый пост, чтобы не пугать её, но есть у меня парочка любимых картинок. Я сталкер, мать твою, и задрот. Мать моя женщина! Если бы парни в моем клубе узнали об этом, то перерезали бы мне глотку в два счета, а во главе стола посадили бы моего кореша Джаггера или этого говнюка Кассия, еще до того, как остыл бы мой труп.

— Сэр?

Я отмер и засунул руку в карман черных джинсов, выудил десятидолларовую банкноту и шлепнул на прилавок.

— Сдачи не надо, сладкая.

Её бледные щечки в веснушках слегка зарумяниваются, когда она бросает на меня беглый взгляд. Затем она подпрыгивает, чтобы достать мой заказ, а я в отчаянии взъерошиваю пальцами свои черные волосы. В клубе мне достаточно удостоить бабу взглядом, и любая в три секунды будет стоять на коленях и отсасывать. Но Хэли… С ней я чувствую себя четырнадцатилетним ботаном и задротом. Это сбивает с толку и бесит, нет большего наказания, но я продолжаю возвращаться сюда каждое воскресенье. Мой взгляд путешествует по телу Хэли. Она покачивает головой в такт музыке, доносящейся из динамиков — какая-то хрень вроде Джастина Тимберлейка. Податливые розовые губы шевелятся, подпевая, когда она вынимает чашу из дозатора. Затем она отскакивает к автомату с фройо [1]и тянет за рычаг. Замороженный йогурт со вкусом жвачки наполняет чашу, но я сосредоточенно наблюдаю, как приятно колышется ее зад в крошечных белых шортах, подчеркивающих каждое движение. Это лучшая часть моей чертовой недели. Я б взял своей тесак и настругал из ее лакомого тела сочных ломтиков.

Она искоса глядит на меня через плечо, водружая на вершину йогурта розовый топпинг. Розовых мармеладных червячков. Розовую коксовую стружку. Дааа, я тот неудачник, что это дерьмо заказывает.

Наконец, она пихает в йогурт лаймово-зеленую ложку, оборачивает эту дрянь зеленой салфеткой и подскакивает ко мне. Твою мать, да я бы все отдал, чтобы она так скакала на моем члене.

— Розовый пеликан, — щебечет девушка, подмигивая мне. — Любимец Френни Фройо.

Старушка за мной в очереди хихикает и меня передергивает.

— Спасибо.

Она протягивает мне стаканчик, и я касаюсь ее маленьких ручек и слава богу, что прилавок между нами скрывает мой фантастический стояк.

— Пригласи уже девушку на свидание, сынок, — ворчит старуха за мной. — Твоя челюсть на полу валяется. Кажется, только она может ее вернуть на место.

Я стискиваю зубы и гляжу на Хэли извиняющимся взглядом.

— Я… эм…

— Тогда уж представься, что ли. — Настойчивая попалась бабка. Хэли хихикает, и этот звук легче и прекраснее музыки ветра, висевшей в коридоре в доме моей приемной матери Констанс. Я хочу слушать этот звук постоянно. Снова. И снова. Повторите!

— Меня зовут Мэдден Финн, друзья зовут Чокнутый [4].

— Приятно наконец-то познакомиться, — ухмыляется Хэли. — Еще увидимся.

Под хихиканье старушенции я отхожу к окну, сажусь на мой любимый зеленый пластиковый стул у окна. Отсюда открывается прекрасный вид на две мои самые любимые вещи. Море — мою любовь, и Фройо Хэли — мою одержимость.

Поедание этого десерта дает мне больше, чем может дать любая женщина мужчине. Я ловлю свое отражение в зеркале на дальней стене. Я дьявольски чужд этому месту. Все шесть футов и пять дюймов мускулов, обтянутых кожей, слишком жаркой для Майами, выделяют меня из толпы, как большой палец среди остальных. Мои черные волосы в жутком беспорядке, что вполне отражает смятение в моей башке, а радужка такая черная, что белки отливают синевой.

Злобный.

Неприступный.

Самодовольный.

Чертовски пугающий.

Я удивляюсь, как полгорода не свалило в ужасе, от одного взгляда на меня. Правда в том, что люди так и делают всю неделю, кроме воскресенья. В воскресенье я жру на пляже замороженный йогурт, превращаюсь в статую, и мои яйца звенят как дверные колокольчики. Такой вот я смешной дебил. Я доедаю десерт, выбрасываю стаканчик и гордо удаляюсь на своем байке, ни разу не обернувшись на свою прекрасную одержимость. До следующей недели разочарований.

— Все, что надо сделать, этот попросить, — сладкий голосок раздается у меня за спиной. — Я не кусаюсь, знаешь ли. Ну, или почти не кусаюсь.

Я резко поворачиваюсь. Прекрасное видение посмеивается за моей спиной.

— Попросить что? — туплю я. Она бесстрашно вторгается в мое личное пространство, ничуть не испуганная моей грубостью. Я буквально в трех секундах от того, чтобы похитить ее, закинуть на мой байк и умчать в закат.

— Через пять секунд ответ будет «нет».

Вне её чертова фройо-магазинчика в стиле яппи [3], я был самим собой гораздо больше. Ослепительно улыбаясь, я спросил:

— Выйдешь за меня?

Её зеленые глаза расширяются от удивления, она хихикает.

— А ты хитрец, Мэдден Финн. Я-то думала, ты застенчивый, а ты, оказывается, все рассчитал.

Не могу ничего с собой поделать, смеюсь с ней в унисон.

— Дашь ответ на этот вопрос позже, — говорю я. — Могу я пригласить тебя на ужин сегодня?

— Ну, думаю, девочкам тоже надо есть, — она протягивает мне зеленую салфетку со своим номером телефона. — Напиши мне: когда и где.

Она плавно разворачивается и уходит, но я успеваю поймать ее запястье. Она хрупкая и тоненькая, мне не составляет труда развернуть ее к себе. Я ничего не говорю, просто запечатлеваю легкий поцелуй на ее ладони, пахнущей начинками для десертов.

— Я ждал двенадцать воскресений, чтобы сделать это.

Я отпустил ее и смотрел, как она возвращается к работе, покачивая красивым задом. Совсем скоро эта девушка станет моей.

Двигатель с ревом оживает, и я возвращаюсь на дорогу, теплый ветер хлещет меня, а я раздумываю, на что похожи отношения с девушкой вроде Хэли. На самом деле, ни на что они не похожи. Я — очерствевший грубиян, а она — сладость и совершенство. Один шаг внутрь клуба, и все мои говнюки начнут истекать слюной. Нахер надо! Так, спокуха, я найду способ совмещать обе части моей жизни. Я же мастер по разделению жизни на части. Например, я все еще навещаю свою приемную мать и ее кошек, живущих в бунгало на пляже. Только Джаггер знает об этих визитах. Мои воскресенья с Хэли — еще одна часть меня, о которой никто не в курсе. Большая часть настоящего меня остается скрытой в недрах только моих мозгов.

Я въехал в гараж своего кондо [2]на пляже. Клуб может и место, в котором я постоянно обитаю, но я там не живу. Я владею скромным домом с двумя спальнями на честных условиях, прямо на берегу и вдали от любителей пляжного отдыха. Выключив зажигание, я отправляюсь прямиком к морю, на ходу избавляясь от кожи и денима, как ящерица сбрасывает кожу. Я отпинываю ботинки, оружие летит в песок и, стоя абсолютно голым перед моим настоящим домом, я наконец-то улыбаюсь и жадно вдыхаю солоноватый бриз. Могу ли я разделить эту часть своей жизни с кем-то? Возможно, с кем-то вроде Хэли? Что она подумает обо мне? Рычание клокочет в горле, едва я представляю ужас на ее прекрасном личике, когда она узнает, кто я такой. Нет уж. Она не узнает. Это останется тайной.

Я с разбегу бросаюсь в воду, когда она доходит мне до пояса, ныряю. Волна омывает меня с ног до головы, скользит по моей обнаженной коже, даруя покой как ничто другое. Я закрываю глаза и позволяю трансформации случиться. За столько лет я научился контролировать превращение. Мои ноги срастаются, это больно, но не беспокоит меня, потому что это первый шаг к настоящей свободе. Давление усиливается, словно чья-то невидимая, божественная рука сшивает мои мощные ноги против моей воли. Я борюсь с желание вдохнуть воздух и вырваться на поверхность, вместо этого всасываю соленую воду в легкие. Вода мутная, но я знаю, что вскоре смогу разглядеть все что угодно в море с кристальной ясностью. На краткий миг все вокруг чернеет, затем, краски подводного мира ослепляют меня. Красочные рыбы шныряют вокруг меня, а мирные звуки океана успокаивают душу. Я свободен. Всплеснув мощным хвостом, я ухожу в глубь океана. В своей истинной ипостаси я силен и практически неуязвим. Я свободен и могу прочесать каждый дюйм океана в поисках подобных мне. Я делаю это каждый вечер — ищу семью, которую никогда не знал. Поиски всегда действуют на меня двояко. Это возбуждающе и вместе с тем, я чувствую одиночество, словно я последний представитель вымершей расы. Одиночка.

После часа исследований, я нахожу красную раковину в зеленоватых крапинках. Она напоминает мне о Хэли. Может, однажды я смогу разделить с кем-то свою истинную природу. Прекрасная девушка, вроде Хали, станет единственной, кто сможет понять и принять меня. Сжав зубы, отправляюсь в обратный путь к дому. Конечно, я не могу сказать ей правду. Если я хочу понравится, я нахрен должен держать язык за зубами. Всегда. Как смешно и жалко это будет выглядеть?

— Привет, меня зовут Мэдден Финн. Президент Южного Пляжа Грешников, яппи, поедающий фройо Розовый Пеликан, оооо, — я испускаю стон и с силой сжимаю в руке раковину, пока не показывается кровь. — И я долбанная, блин, русалка!

Глава вторая

Хэли

— Твой новый парень в курсе, что ты шлюха? — интересуется Стеффан, сидя на диване в облаке дыма.

Его комментарий немедленно выводит меня из себя, и я замираю на полпути.

Когда я переехала в Майами, то за душой у меня не было ни гроша. Я была растеряна. Мне пришлось бежать подальше от того, дерьма, о котором и вспоминать-то тяжко. Начав искать работу, и одновременно место, где можно было бы обосноваться, я наткнулась на Стеффана. На автобусной остановке. Он просто стоял там и ждал автобус, когда наши взгляды встретились. Его глаза цвета неба в самый ясный из ясных дней, просто встретились с моим взглядом, и он покорил меня. Вот так просто. Следующее, что я помню, так это как мои ноги идут к нему, в то время как он закуривает. Он задал пару вопросов о моих намерениях относительно этого города, рассказал о своих, и уже некоторое время спустя я оказалась в его квартире.

У нас не было секса.

Не то чтобы он не пытался по пьяни.

Но между нами возникла необъяснимая связь. Он стал моим единственным другом. Моим опекуном. Тем, кто дал мне крышу над головой и угол, где можно было преклонить голову. Для меня он скорее надоедливый любопытный старший брат. Навязчивый ухажер или преследователь больше подходящие определения, но здесь я выступаю с позиции презумпции невиновности. Всегда. Потому что даже когда он оценивающе холодно меня разглядывает, я все равно вижу мерцание тепла за его мраморным фасадом. Он может возненавидеть все и вся, но со мной в нем всегда загорается огонек любви. И пусть он не больше искры, но он есть. И я благодарна ему за эту искру. Я защищаю его от суровых порывов ветреного мира вокруг нас, и это греет меня.

— Да пошел ты! — Я свирепею и подлетаю к нему. — Ты похоже вообще не сечешь, смысл слов «личная жизнь».

Он пожимает плечами, будто говоря — подумаешь. Он вечно вторгается в мою личную жизнь — шарится в телефоне, пока я сплю или в душе. Не люби я его как брата, давно бы уже ушла куда глаза глядят.

— Ты психуешь из-за того, что я читаю твои сообщения, но тебе нечего возразить на то, что я тебя назвал долбанной проституткой. По-моему, мои подозрения небеспочвенны, — говорит он резко, с отвращением, и поднимается. Он запускает пальцы в заросли своих темно-русых волос и корчит злобную гримасу, в упор глядя на меня.

Терпеть не могу, когда он такой. Когда он начинает выдумывать нереальные сценарии — все дебильные и извращенные. И во всех них предполагается, что меня затянет на самое дно.

— Я знаю, что ты не это имел в виду, — парирую я спокойным голосом и предпринимаю попытку встретиться глазами с его гневным взглядом. — Мэдден просто парень, с которым я познакомилась во Фрэнни. Он пригласил меня на ужин, и кажется славным парнем. Ты же знаешь, я вечно голодна, — поддразниваю я его.

Он хмурится, и буквально на долю секунды на его лице появляется выражение печали, а потом оно вновь ожесточается.

— Я тебя кормлю. Именно я забочусь о тебе.

— Ты всегда заботился обо мне, с тех самых пор как мы встретились два года назад. Стефф, словами не передать, как я тебе благодарна. — Я приближаюсь к нему, словно к раненному зверю. Как только мне удается подойти достаточно близко, я и глазом моргнуть не успеваю, как попадаю ему в руки. Он сжимает меня в объятьях. — Ты мой лучший друг. Но ты должен позволить мне расправить крылья. Хотя бы чуть-чуть.

Из его груди раздается рык.

— Мир — ужасное место. Они сделают тебе больно. Все они.

Я улыбаюсь ему в грудь.

— Я буду в порядке. Всего одно свидание.

— Если он тебя обидит — я всажу в него пулю.

— А я всажу пулю в тебя, если ты не дашь мне нормально собраться на свидание. Это всего лишь ужин, и ты оглянуться не успеешь, как я уже буду дома. Если он окажется засранцем, то я разрешу надрать ему зад. По рукам?

Он рычит. Похоже не по рукам.

— О, а если ты продолжишь совать нос в мой телефон, то я завтра сама надеру тебе зад. Понял, дружище? — И смеюсь как Мефистофель.

Я отстранилась и направилась в свою спальню. Мне нужно наскоро принять душ перед выходом. Не успеваю я стянуть с себя топ и бросить его на пол, как чувствую его присутствие за спиной.

— Да что с тобой сегодня? — шиплю я и хватаюсь за полотенце, чтобы прикрыть обнаженную грудь.

Он прислоняется к дверному косяку и пожирает меня взглядом своих голубых глаз.

— Откуда ты?

Все время одна и та же заезженная пластинка. Ему нужны ответы. Ответы, которые я не хочу давать. Порой девушке нужно немного личного пространства. А со Стеффаном чертовски трудно оставить личное пространство только своим.

— Сходила на пирс за покупками. Искала что одеть на свидание.

Он сощурился и сжал челюсть, И стоило мне подумать, что сейчас Стеффан пристанет с расспросами, как его ветром сдувает.

Как только скоплю немного денег, нужно будет найти себе жилье. Стеффан последние дни пугает. И мой переезд определенно спасет нашу дружбу, если я раньше его не прикончу.

В ожидании Мэддена, я листаю телефон. Он предложил забрать меня из дома, но мне не показалось это хорошей идеей. Незачем Стеффану с ним встречаться. Поэтому я предложила ему встретиться возле Приморского Стейкхауса. В это оживленное место нескончаемым потоком стекаются шикарно одетые мужчины и женщины. Я хмурюсь, соображая, подобающе ли одета для вечера.

Для свидания я выбрала белое платье с открытой спиной, длиной по колено и белые сандалии. И я потратила слишком много времени, чтобы уложить кудри в подобие прически. Но в конце концов, смирилась и оставила свои светлые локоны струиться волнами как им заблагорассудиться. Чертова влажность!

И только я собралась посмотреть время на своем сотовом, как ощутила его присутствие. Ровно так же как это происходит со мной на работе, я точно знаю, что это он входит и мне для этого даже не нужно поднимать голову. Мэдден излучает мощную ауру. Его аромат — опьяняющий мужественный запах — восхитительная смесь океанской воды и кожи. И я всегда чувствую его взгляд на себе, подобно языку, лениво ползущему по моему телу. Я вздрагиваю, а кожа покрывается мурашками.

— Долго меня прождала? — раздается его грохочущий голос у меня из-за спины.

Я встаю со скамейки и поворачиваюсь, чтобы увидеть, как он прислонился к одному из столбов перед зданием. Сегодня он одет иначе, не как обычно. Кожанка и джинсы исчезли. Теперь на нем серые брюки, которые прекрасно подчеркивают его мускулистую фигуру и черная рубашка, несколько верхних пуговиц расстегнуты, рукава закатаны до локтя, демонстрируя мощные предплечья. Темные волосы представляют собой живописный беспорядок. Этот мужчина возвел сексуальность в абсолют.

— Нет, вовсе нет, — отвечаю я, улыбаясь красивому мужчине.

Наши сообщения друг к другу были предельно просты, два человека приняли решение о времени и месте. У меня так и чесались руки пощупать его. Задать ему миллион вопросов, чтобы он рассказал о себе, но я решила придержать их до самого свидания.

Он подходит ко мне, чуть ли не пожирая взглядом, и вот уже спустя мгновение он нависает надо мной. И я вновь вздрагиваю, когда он опускает голову и втягивает носом аромат моего тела. Да, да, он меня нюхает. При любых других обстоятельствах, меня бы это оскорбило, но в этот раз я просто ничего не могла с собой поделать, только надеялась, что достаточно хорошо пахну, чтобы у него возникло желание меня съесть.

— Ты чертовски изумительно выглядишь, — рычит он, продолжая находиться в моем личном пространстве. — Я не очень хорош в свиданиях. Прямо сейчас, все мои мысли связаны с тобой, и ни в одной из них нет места целомудрию.

Я поднимаю подбородок и встречаюсь с его потемневшими глазами. И в ответ на его вопросительно поднятую бровь, улыбаюсь.

— Честно говоря, я тоже плохо разбираюсь во всей это байде. Так может мы просто будем вести друг друга. И я совсем не против придумать наши собственные правила.

Он улыбается, сверкая жемчужно-белыми зубами, и мне становится интересно, каково это чувствовать, как он прикусывает мою кожу. Когда я вновь вздрагиваю, он опускает ладони на мои обнаженные руки и проводит по ним, чтобы согреть меня.

— Хочешь уйти из этой снобской дыры и найти другое место? — спрашивает он, кивая в сторону ресторана.

Я смеюсь.

— Ты будто читаешь мои мысли. У причала есть передвижная закусочная. Может перехватим что-нибудь там?

Он берет меня за руку, твердо, но нежно, и ведет прочь от ресторана. Прогулка до закусочных составляет около мили, но мы не торопимся.

— Итак, — говорю я с усмешкой, — как такой парень, как ты, приходит к замороженному йогурту. Тебе правда он нравится, или ты приходишь, чтобы увидеть меня?

Его рука сжимает мою, и я клянусь — он рычит! И этот грудной рокот будоражит меня.

— Я как-то увидел тебя, ты куда-то шла… И мне захотелось с тобой познакомиться. Ты не похожа на женщин, что меня окружают. Ты как глоток свежего воздуха. Я должен был с тобой познакомиться.

Я поворачиваю голову и вижу, что он смотрит прямо перед собой. Его откровенная честность заставляет мое сердце трепетать.

— Я рада, что ты решился. Ты определенно отличаешься от всех мужчин, с которыми мне приходилось столкнуться в жизни, — говорю я.

Он останавливается и протягивает руку.

Неожиданно он ставит меня перед собой и смотрит прямо в глаза.

— Ты себе даже не представляешь, Хэли насколько я другой. И я скорее всего худший из тех, на кого ты могла бы наткнуться. И это должно было бы остановить меня. Мне следовало уйти и притвориться, что я с тобой не знаком, — его слова заставляют меня нервничать, — но я не могу. Есть в тебе, что-то такое… что манит меня. Рядом с тобой я чувствую себя другим. Видели бы меня сейчас друзья, они решили бы, что я слабак. Не буду лгать тебе, красотка. Я — плохой человек.

Он хмуриться, досадуя на себя и свою откровенность. И мне в ответ очень хочется его обнять. Так я и делаю. И стоит мне протянуть руки, чтобы обнять его за пояс, как что-то происходит. Взаимодействие наших тел ошеломляет меня. Он прижимает меня теснее к себе и целует в макушку, и вновь вдыхает мой запах и это дурманит меня еще сильнее.

— Почему ты обнимаешь меня? — спрашивает он раздраженно, будто злиться на себя, что спрашивает об этом.

— Потому что ты выглядел так, будто тебе это нужно.

— А теперь я не хочу тебя отпускать.

Я улыбаюсь в его широкую грудь.

— Так не отпускай.

Он пропускает пальцы сквозь мои волосы и стонет.

— Ты же слышала ту часть, в которой я упоминал, что я — плохой человек, и все же чертовски хочу быть с тобой, потому что просто не могу держаться подальше? Это хреновые новости, да?

Я поднимаю подбородок, чтобы прочесть выражение его лица и встретиться взглядом с его глазами. Он прекрасен. Ну разве Бог мог бы сотворить такое прекрасное создание и обратить в зло? Без вариантов.

— Ну так в чем дело? Выкладывай. Говори уже, что у тебя на уме и во что я ввязываюсь.

Он вздыхает.

— Я — главарь байкерского клуба. И мы совсем не похоже на тех дружелюбных парней из песни, что рассекают по дорогам по воскресеньям [5]. Наркота, оружие, преступления — это, Хэли, норма жизни для нас. Однако я не позволю, чтобы этот мир как-то коснулся тебя. Мне бы очень хотелось тебе показать, что я больше этого.

Я обдумываю его слова.

— Тогда расскажи больше.

— Ну, я заядлый пловец. Океан — это мой второй дом — место, где мне уютнее всего. Я ненавижу морепродукты и даже близко не подойду к этому дерьму. Моя приемная мама сходит с ума по поющему ветру и кошкам. Где-то раз в месяц я выхожу на охоту за новой звякалкой, которой у нее еще нет. Охрененно уникальной фигней и прекрасной как она. Я большой поклонник рок музыки. И по-видимому, по воскресеньям я еще тащусь и от фройо.

Мы оба смеемся. Мне нравится, как в лунном свете озорство танцует в его глазах.

— Такое чувство, что ты живешь двумя разными жизнями, — произношу я задумчиво, понимая его чувства. — И ты хочешь, чтобы я разделила с тобой одну из них.

Его глаза закрываются, но он кивает.

— В общем, да. Не то чтобы я стыдился тебя. Да ну нахрен. Просто ты такая белая и пушистая для того мира.

Пока его глаза все еще закрыты, я встаю на носочки и прижимаюсь губами к уголку его губ.

— Может я не такая уж белая и пушистая.

Он берет меня за волосы и мягко тянет, пока мой рот не приоткрывается. И тогда его полные губы обрушиваются на меня, и с моих губ срывается нетерпеливый стон. Давно я никого не целовала. Слишком давно. Как только наши губы соприкоснулись, его язык принялся искать мой. Мне понравился его вкус: мятный и чистый. Пройдет совсем немного времени, прежде чем, мне отчаянно захочется распробовать всего его. Его губы находят мою нижнюю губу, и он слегка прикусывает ее, прежде чем вновь вернуться к нашему поцелую. Меня ошеломляет, насколько мне необходим его поцелуй. И я уже близка к тому, чтобы взобраться на него, как мальчишка на дерево.

— Пойдем, красотка, — пробормотал он, едва переведя дыхание, после нашего поцелуя. — Возьмем что-нибудь поесть, пока мы не сожрали друг друга прямо здесь.

*

Мы купили шаурмы и колы, а потом уселись на конце пирса, свесив ноги. После того, как мы расправились с едой и Мэдден выбросил мусор, он вновь уселся рядом со мной.

— А теперь ты расскажи о себе. Что у тебя за история? — спрашивает он, обнимая меня за плечи.

Я погружаюсь в его тепло. Душа требует, чтобы я рассказала историю своей жизни. Она требует внутреннего обнажения, чтобы я показала себя настоящую. Но я потратила слишком много сил, чтобы оставить прошлое в прошлом. Я начала жизнь с чистого листа, здесь в Майами, где нет чрезмерно опекающего меня отца и его безумных желаний в отношении меня. Вот она я, Хэли Морган, девушка без правил.

— Работаю в кафе, фотографирую. Заочно учусь. Мечтаю однажды скопить денег, чтобы заняться тем, что люблю. Думаю, это будет как-то связано с фотографией, например, снимать открытки для сувенирных магазинов или вроде того. Я пока точно не знаю, что это будет, но мое сердце, как и твое, принадлежит пляжу и океану. Я чувствую здесь умиротворение.

Он лезет за чем-то в карман.

— Вот, еще до того, как ты согласилась на это свидание, я нашел это. Она напоминает меня тебя. — Когда он открывает ладонь, я непроизвольно ахаю. Это раковина, красный и зеленый перламутр которой переливается в сиянии лунного света.

— Какая прелесть, — бормочу я, забирая ракушку себе. Он наблюдает за мной, как я провожу пальцами по ее бороздкам и вдоль канавок. — Таких ракушки не часто встретишь на пляже. Тебе повезло, Мэдден.

Мне не терпится увидеть ее при солнечном свете и сделать несколько фото. Как только я надежно прячу ее в своей сумочке, поворачиваюсь к нему. Он очень серьезен, и при этом пожирает меня взглядом.

— Я вновь хочу поцеловать тебя, — заявляет он, и его рот растягивается в полуулыбке. Как же он чертовски хорош.

Я хлопаю ресницами, глядя на него и говорю:

— Так целуй.

Его руки находят мой подбородок и притягивают меня к себе для следующего поцелуя. И спустя всего мгновение его язык проникает ко мне в рот, а я уже готова взять от него еще больше. Вот, именно поэтому мы постоянно ругались с отцом. У него были на меня планы, и в них никак не входили ни интрижка, ни любовь. Только власть и статус. Все то, что мне до лампочки.

— Еще, — постанываю я, скорее обращаясь к себе.

Он тянет меня к себе на колени, и я обнимаю его, пока мы целуемся. Меня заводит понимание того, как я его возбуждаю. Двигаясь и чувствуя его эрекцию, я поражаюсь насколько же он большой и как еще умудряется помещаться в штанах. Как же хорошо, что Мэдден в штанах. Интересно, а он классный любовник? Не то чтобы у меня большой опыт. Как-то раз я переспала с кузеном Стеффа. Он был тогда как раз в городе и пропустил несколько шотов водки. (Мой сосед, хвала небесам, так ничего пока и не прознал.) Это был интересно, но безоргазмно. На этом мой опыт и исчерпывается. Моя подруга из прошлой жизни, Алисия, как-то сказала, что секс ничего особенного из себя не представляет, пока не встретишь того самого. Она была с кучей парней. Но стоило ей встретить Алека, как она запела по-другому. До этого момента у меня не возникало желания заняться с кем-нибудь сексом. Да мне даже и в голову не приходили подобные мысли.

Большие руки Мэддена хватают меня за ягодицы, обтянутые платьем, и притягивают к себе, усиливая силу трения между нами. Не будь на пирсе людей, боюсь, я бы превратилась в шлюху, и умоляла бы его трахнуть меня прямо здесь. И только перед моим мысленным взором возникает этот образ, как на меня совершается покушение.

Мотыльком.

Гребанным мотыльком.

— Сними это с меня! — взвизгиваю я, вытягиваясь в струнку и бью по этой самой здоровой бабочке на свете.

Смех Мэддена греет мне душу, но это чудовище предпринимает очередную попытку и мишенью становиться мое лицо. Моим первым инстинктом — податься назад. И я лечу вниз.

Падение с пирса происходит будто в замедленной съемке. Мой взгляд фиксируется на луне, пока я лечу и гадаю перестал ли мотылек на меня охотиться или нет. Но я не успеваю толком прийти ни к какому выводу, потому что в это время моя спина врезается в воду. Кожу будто обжигает огнем. И прежде чем я успеваю, что-либо предпринять, меня накрывает волной и тянет вниз.

Я до сих пор дезориентирована из-за падения, поэтому не понимаю, что нахожусь под водой, пока две сильные руки на обхватывают меня за талию. Как только его руки соприкасаются с моими телом, меня накрывают ощущения, которых я прежде никогда не испытывала. Словно его душа покинула тело и обволокла мое. Меня пьянит это чувство. Эротическое и экзотичное. И мне это нравится.

— Расслабься, я тебя держу, — бормочет он мне на ухо и тащит нас к берегу.

Я отлично плаваю, но прямо сейчас наслаждаюсь спасением этого богоподобного мужчины. Похоже я испортила наше свидание. Часть меня должна была бы расстроиться при этой мысли. Но все, о чем я могу думать, насколько улучшилось наше свидание, когда его рельефное тело, обтянутое мокрой одеждой, вот так прижимается ко мне.

Как только мы добираемся до берега, он подхватывает меня на руки и несет к песчаной дюне. Он озабоченно осматривает меня. Черная рубашка обтягивает его мускулистую грудь, отзываясь во мне сумасшедшей идеей немедленно сорвать ее с его тела.

— Побудь здесь, я схожу за твоей сумочкой, моим сотовым, бумажником и ботинками, и вернусь. — Он срывает с моих губ быстрый поцелуй и уходит.

Я наблюдаю, как он трусит прочь, его подтянутый зад поигрывает с каждым движением. Не свались я с пирса, то упустила бы возможность полюбоваться эдакой прелестью в обтягивающих мокрых брюках.

Это свидание определенно будет одним из тех, которые я никогда не забуду.

Глава третья

Мэдден

Я позволил ей упасть. Я держал ее в руках, и позволил ей упасть. Рычание грохочет у меня в груди, злость прошивает все тело молниями, пока я несу ее сумочку к тому месту, где на спине, уставившись на луну, лежит Хэли. Она могла сломать шею, или утонуть, черт возьми. Невероятно!

— Прости, наше свидание пошло наперекосяк, — мой голос сочится отвращением, когда я опускаюсь на песок рядом с Хэли и смотрю на нее сверху вниз. Её брови сходятся на переносице.

— Из-за меня? — Она меняется в лице и весь мой гнев мгновенно таит. Теперь мне хочется целовать ее во все места, чтобы прогнать грусть.

— Черт, нет! Из-за меня. Я должен был крепче держать тебя, женщина. Ты могла утонуть.

— Иди ко мне, — шепчет она низким голосом, так тихо, что я едва слышу. — Мне надо тебе кое-что сказать.

Я растягиваюсь на песке рядом с ней и склоняюсь к ее лицу. Хэли соблазнительно улыбается, и мой член твердеет, когда она сгребает в горсть ткань моей рубашки. Я тянусь к ее рту, и наши губы сливаются, словно половинки одного целого. Я определенно одержим этой женщиной. Никогда не забуду её вкус, сладкий после «Колы». Смотрю на нее и со смешком спрашиваю:

— Ты хотела мне что-то сказать?

Она невесомо касается пальцами линии моего подбородка и запускает их в мои волосы, её огромные зеленые глазищи сияют в лунном свете.

— Это свидание совершенно. Я была одна два года — слишком долго и скучно. Кроме фотографии и моего соседа в моей жизни больше ничего нет. Ты, Мэдден Финн, вдохновляешь меня.

Её грудь вздымается и мой взгляд прикован к торчащим под тканью ее белого платья соскам. Я бы все отдал за то, чтобы стащить с нее мокрое платье и присосаться к одному из них, но я пытаюсь вести себя иначе с этой девушкой. Она — не одна из тупых клубных сучек. Хэли уникальна, и я хочу сохранить её для себя как сокровище, черт его дери!

— Давай, отвезу тебя домой, пока ты не заболела, — ворчу я.

Глаза девушки расширяются от удивления.

— На мотоцикле?

— Нет, красотка, слишком опасно, ты поедешь в джипе, — смеясь, качаю головой.

Она надувает губки и становится ещё прекраснее. Интересно, я когда-нибудь смогу спокойно на неё реагировать? Я все время хочу её.

*

— Новый парень, — рявкает Джаггер, слезая с мотоцикла. — Рамон исчез, блядь.

Моя охрана появляется, едва мы оказываемся на территории заброшенного завода, примыкающего к океану. Обычно здесь нас встречал Рамон с новой партией кокаина из Колумбии. Отправляясь сюда, я получил сообщение от кого-то Хавьера. Он сказал, что теперь бизнес ведет он. Я приказал парням быть начеку, на случай, если всё это дерьмо выйдет из-под контроля.

— Ты Хавьер? — мой голос эхом гремит внутри железных стен в тишине, после того, как мы заглушили наши байки. Темноволосый мужик с козлиной бородкой кивает.

— Хавьер Рамирес. Уверяю вас, дела мы будем вести как обычно, — он говорит так, словно уверен, что я захочу вести с ним дела. Только один фактор определит так ли это: кокаин. Рамон знал всё это дерьмо и был честен — залог долгих отношений в мире наркоторговли.

— Посмотрим, что за дурь ты толкаешь, — я шагаю к столу с мешком. Хавьер начинает жестикулировать, оскаливаясь по-волчьи.

— Отличный образец, совершенство из Колумбии.

Джаггер проходит мимо меня. Массивный бритоголовый мужик с татуированной шеей и вечной ухмылкой, выглядит устрашающе как чёрт. Хавьер напрягся, когда Джаггер подошел к коксу, глазки забегали. Джаггер обмакивает палец в белый порошок и пробует. Кассий следует за мной плечом к плечу. Я бросаю взгляд на Джаггера, тот отрывистым кивком показывает на коробки с надписью: «мука», сваленные на полу. Понимаю с полуслова и сам подхожу к столу, чтобы убедиться в чем проблема. Так и есть, качество не то, что у Рамона.

— Доверие прошло долгий путь вместе с Грешниками Южных Окраин. Я прав, Касс?

— Это так, Бешенный Пёс, — хмыкает Кассий, шествуя к столу.

Он вынимает карманный нож и вскрывает еще одну коробку.

— Там все то же самое, — заверяет Хавьер, вскидывая ладони вверх. Несмотря на его уверения, я не доверяю парню. Джаггер присоединяется к Кассу и вместе они вытаскивают ящик за ящиком, чтобы проверить качество партии. Хавьер бледнеет, но благоразумно сохраняет спокойствие.

— Ну, — бросаю взгляд на парней.

— Сделки не будет, — Кассий зло глядит на меня в ответ.

Я киваю в подтверждение. С силой урагана, которого еще не видывал Майами, мой кулак врезается в лицо Хавьера. Мужик падает на колени, зажимая окровавленный нос и вопит: «Тупой американец!»

Мы с парнями возвращаемся к нашим байкам, оставляя за спиной мудака, с его сраным коксом. По возвращении в клуб, мы собираемся в моем кабинете на совещание. Пока мы идем к нему, несколько местных шлюх обольстительно улыбаются мне, но я игнорирую их знаки внимания. Я тоскую по ней. Хэли Морган. Той, что занимает все мои мысли. Однако, я прилагаю все усилия, чтобы держать её подальше от всего этого. Даже думать о ней в такой обстановке — разрушительно для ее безопасности.

— Что будем делать, босс? — спросил Стим, большой старик с белой бородой, это напомнило мне Санта Клауса, сидящего на скамье за столом. Я занял место во главе стола и оглядел всех грубиянов, сидящих за ним.

— Как у нас с финансами, Мо?

Мо, пока не потерял жену и детей в автоаварии, был бухгалтером. Пройдя через ад саморазрушения, он вступил в клуб, и стал нашим счетоводом. И он в этом дока. Мы сделали неплохие инвестиции, они финансировали нас годами.

— Зависит от того, что ты хочешь делать, Бешенный Пёс. Не хочу иметь дел с этим лживым придурком. Это вредит бизнесу, твою мать, — простонал Мо. Он вышел из кабинета и быстро вернулся с бухгалтерской книгой. Одна из клубных сучек спросила, не хотим ли мы выпить. Все заказали холодное пиво, пока Мо рылся просматривал записи.

— Нам это не нужно, — наконец изрек он. — Паевые фонды в порядке и акции сыграли в плюс. Этого хватит, чтобы оплатить все счета и жить припеваючи. Черт возьми, мы даже могли бы забросить торговлю оружием на три года и пять месяцев. У нас достаточно бабла, чтобы продержаться долго, опираясь только на наши активы.

Кассий недовольно заворчал, но меня удивил Джаггер, гневно засверкавший карими глазами:

— Чувак, ты реально предлагаешь бросить все самое интересное и уйти в отставку на три года?

Я перевожу взгляд на него и скрещиваю руки на груди.

— Никто не говорил об отставке, сукин сын. Мы изучаем наши возможности. Сейчас нам нужно свернуть все дела с наркотой. Касс, ты организуешь слежку за новым дилером. Выясни, куда, черт подери, подевался Рамон.

Телефон в моем кармане коротко сигналит о новом сообщении. Мне до смерти хочется его вынуть и прочесть прямо сейчас. К несчастью, я в аквариуме, полном акул. Малейший намек на кого-то столь восхитительного, как она, и вся стая перебесится за право сожрать ее первой.

— Еще что-нибудь? Я собираюсь прокатиться, — я встаю и натыкаюсь на жесткие взгляды.

— Неа, мы закончили, — ворчит Джаггер. Хлопаю его по плечу и иду к выходу, стараясь по пути не бежать вприпрыжку до своего байка, где я смогу вынуть телефон и прочитать сообщение от девушки, которой заняты все мои мысли. Я оседлал байк и наконец читаю.

Хэли: Знаю, мы не планировали куда-то идти до завтра, но мне реально надо увидеть тебя.

Мой член набухает под плотной тканью джинсов. У нас было несколько свиданий. Все они заканчивались одинаково — ее язык оказывался у меня в горле. Я до смерти желал трахнуть её, но старался вести себя как мужчина, заслуживающий такую девушку.

Я: Ты только что пропустила момент, когда я вздыхал по тебе.

Мои губы растягивает ухмылка, я завожу двигатель, но не трогаюсь со стоянки. Вскоре телефон пищит снова.

Хэли: Можешь приехать ко мне? Ты нужен мне прямо сейчас.

Теперь я сгораю от желания облизать ее сверху до низу.

Я: Адрес, красотка.

Хэли: Захвати пистолет на всякий случай.

Вся кровь, что прилила к моему члену, заледенела. Адрес высвечивается на экране, и я рву с места в том направлении. Если кто-то пытается причинить ей боль, я, блядь, сдеру с него шкуру живьем. Никто не прикоснется к ней. Никто!

Я останавливаюсь возле красивого многоквартирного комплекса с видом на океан. Паркуюсь, достаю ствол и заряжаю. Затем, крадучись нахожу квартиру, что она назвала. Изнутри доносятся вопли. Я рву дверь на себя, пытаясь войти. К сожалению, дверь оказалась заперта.

Барабаню кулаком по двери: «Открывай!»

Мужской крик прекращается, теперь я слышу только ее всхлипы с другой стороны. Я уже собираюсь разбить окно, но замок щелкает. Едва дверь приоткрывается, я сую ствол в грудь слащавому уебку, стоящему за ней.

— Ты обидел ее? — я вскипаю ядовитым гневом. Его глаза расширяются, он отшатывается. Чертов пьяный ублюдок.

— Нет, но ты можешь, — огрызается он и скалит зубы. Она сидит на полу в центре гостиной, осколки стекла покрывают ковер вокруг нее. Она спрятала лицо в ладони и плачет.

— С дороги, говнюк, — приказываю я. Он скрипит зубами, но отступает внутрь гостиной.

— Сядь на диван, держи руки на виду, — шиплю я, не сводя с него глаз, и хватаюсь за Хэли. — Иди ко мне, красавица.

Она вскакивает и бросается ко мне. Моя рука змеей обвивается вокруг ее крошечного тела, обнимая.

— Ты идешь со мной. Собирай сумку. Я отвезу тебя в безопасное место.

Нехотя, она отстраняется и исчезает в спальне, а я перевожу взгляд на хорька на кушетке.

— Кто ты?

Он пожимает плечами.

— Ее парень.

Я напрягаюсь от его слов, и все во мне жаждет разрядить обойму в его грудь.

— Херня, ты ее сосед Стефф?

Его молчание сказало мне все, что нужно. Когда она рассказывала о соседе по имени Стефф, я представлял девчонку [6]. Если бы я знал, что это мужик, я давно бы забрал ее с собой.

— Не смотри на нее, не трогай и, мать твою, не разговаривай с ней, — рычу я, — ты меня понял, мудак? Она не твоя.

— Она и не твоя, — усмехается он в ответ. — Маленькая принцесса — моя забота. Узнаю, что ты трахал ее, я тебя убью.

— Ну, рискни, чудик, — заржал я. — Просто рискни.

Хэли надела на плечи лямки рюкзака и собрала волосы в пучок. Она не улыбается в этот раз, и мне хочется придушить ублюдка на месте за то, что он ее расстроил. Меня ослепляет ярость, когда я замечаю красную отметину на ее скуле.

— Пожалуйста, — умоляет Хэли, видя, что я готов взорваться. — Просто уйдем отсюда, Мэд.

— НЕ СМЕЙ ТРАХАТЬСЯ С НЕЙ, — вопит Стеффан вдогонку, но мы пропускаем его крики мимо ушей.

Я слежу за его действиями, подталкивая Хэли к двери. Он не следует за нами, но я не спускаю глаз с двери, даже когда она садится на байк позади меня. Я не могу успокоиться даже тогда, когда ее руки обвиваются вокруг меня, и мы едем к моему дому. Когда мы приезжаем, на улице уже темно.

— Идем, — говорю я, когда мы слезаем с мотоцикла. Её рука находит мою, и я веду её в мое темное жилище. Внутри я первым делом зажигаю свет и снимаю с нее рюкзак.

— Выкладывай, красотка, — спрашиваю я, — этот говнюк тебя ударил?

Слезы блестят в ее глазах, и она кидается в мои объятья.

— Он — мой друг. Честно. Но мы встретились при очень странных обстоятельствах. Он словно ждал меня, понимаешь? Не знай я его, то подумала бы, что мой отец послал его следить за мной. Он ужасный собственник, поэтому два года я ни с кем не встречалась. Я никогда не давала ему повода, но с тех пор, как стала встречаться с тобой пару недель назад, он слетел с катушек. Я была осторожна, прятала телефон, потому что он постоянно сует свой нос в мою личную жизнь. В последние дни это стало невыносимо. Не знаю, что мне теперь делать. Может, позже, когда он остынет, я смогу…

— Ты туда не вернешься, — перебил я, — никогда. Я не позволю этому гаденышу дотронуться до тебя снова. Ты можешь остаться здесь.

Мои пальцы скользнули по ее волосам вниз.

— Ты можешь расслабиться. Здесь ты в безопасности.

Она отстраняется, я вижу ее покрасневшие от слез глаза.

— Думаю, мне не мешает поплавать. Я опустошена до донышка, нужно отвлечься от всего этого.

— Бери купальник, — улыбаюсь я ей. — Я переоденусь, что-нибудь выпью. Встретимся на заднем дворе и пойдем вместе.

Пятнадцать минут спустя Хэли появляется из дома в самом откровенном и крохотном бикини, что я когда-либо видел. Черные треугольнички едва прикрывают ее дерзкие сиськи. Ничего лишнего, только треугольнички и веревочки. Идеально, бля! Прикрывая вставший член бутылкой текилы, киваю на океан.

— Готова, красотка?

Она радостно сияет от моих слов и кивает. Мы переплетаем пальцы и идем, рука в руке. У воды я швыряю полотенца на песок, открываю текилу. Мы разделяем пару глотков, не сводя друг с друга глаз, и я закручиваю крышку бутылки. Я двигаю к воде, и в этот момент Хэли заводит руки за спину и дергает за веревочку. Верх бикини падает на песок. Она сосредоточенно избавляется от остатков одежды. А я вкушаю взглядом ее прелести, исследуя дюйм за дюймом ее совершенные формы. Я с удовольствием наблюдаю как она бежит в грохочущие волны, избавившись от трусиков, и ее кремово-белый зад подпрыгивает на каждом шагу. Не помню, как снимал трусы или бежал к воде. Определенно я не помню момента, когда нырнул в прибой, словно голодная акула за добычей. Моё внимание приковано только к ней. Всегда только к ней.

Глава четвертая

Хэли

— Расскажи о работе, как прошел день? — спрашиваю я.

Мне не терпится уменьшить градус его беспокойства, заставить отвести от меня встревоженный взгляд. Я хочу забыть все случившиеся сегодня вечером. Мой единственный друг в Майами ударил меня по лицу, если бы отец об этом узнал, то рассмеялся бы мне глядя прямо в глаза. Говоря, что я заслуживаю это, раз принимаю хреновые решения.

Он ворчит и тянется ко мне. Я попадаю в тепло его объятий. Вокруг нас плещутся волны. Волосы на его груди щекочут мне кожу и мое тело покалывают мурашки. Мне приходится собрать всю волю в кулак, чтобы не оседлать его прямо здесь и сейчас. Боже, но как же хочется. Его вставший огромный член зажат между нашими обнаженными телами. Интересно как это будет в первый раз, когда он войдет в меня. Не порвет ли он меня? Или мое тело сумеет приспособиться?

— Не нужно тебе слушать о всякой херне. Ты слишком милая, — ласково шепчет он и утыкается носом в мою шею.

Я издаю стон, когда он присасывается губами к моей коже прямо под ухом. На этот раз мои ноги обнимают его тело. Его член упирается в мою пусечку, и я молюсь, чтобы он засунул его в меня.

— Я не милая. Мои мысли далеки от всего, что можно было бы назвать милым, Мэдден. Когда я рядом с тобой, то не могу думать трезво. Сейчас я мыслю, скорее, как прыщавый подросток, — говорю я со смехом.

Его зубы, почти до боли, кусают мою шею, но потом он проводит по этому месту языком.

— У прыщавых подростков такого не бывает, — выдыхает он мне в шею, когда его рука проскальзывает между нами.

Через мгновение его большой палец проводит по моему клитору, и я таю в его руках.

— О, Боже, — стону я, запрокидывая голову.

Он смеется. Его смех глубокий и хрипловатый и от этого я хочу его еще больше. Мне хочется сказать, чтобы он просто уже трахнул меня, когда его палец скользит между моими половыми губами и медленно входит в меня. Его толстый палец проникает глубже, и я начинаю двигаться в такт его движениям. А потом он ладонью этой же руки самым бесстыжим образом массирует мой клитор, извлекая из меня стоны неземного наслаждения.

— Мэдден… я… что ты… о, Боже!

Надо мной кружат и беснуются звезды, такие блестящие и яркие. С каждым движением его руки под водой, меня затягивает все глубже и глубже в его омут. В это самое мгновение я чувствую, что могу умереть, одновременно с этим ощущая абсолютную удовлетворенность от своего пребывания здесь и сейчас. Его зубы, нашедшие мое ухо, на этот раз заставляют меня потерять чувство реальности. Ощущения слишком насыщенные… слишком совершенные. Все мое тело неожиданно содрогается в конвульсиях, когда он приносит мне удовольствие, моим рукам никогда не удавалось достичь такого. Я дрожу целую минуту, прежде чем расслабиться в его объятьях.

— Я хочу тебя так, что не могу до конца это описать или даже понять, Хэли, — бормочет он мне в ухо. От его горячего дыхание по моей коже начинают бегать бесконечные мурашки. — Каждая моя частичка болезненно жаждет воссоединиться с каждой твоей частичкой. Ты меня околдовала, женщина.

Я смеюсь и извиваюсь в его руках.

— Возьми меня пока так, как ты понимаешь. А с остальным мы разберемся вместе походу. До сих пор у нас все отлично получалось, малыш-байкер.

И после этого, он говорит мне, чтобы я держалась. Как только я обнимаю его за шею, он хватает меня за бедра и направляет их на кончик своего члена. Пока я гадаю, как он будет двигаться быстро или медленно, он полностью входит в меня. Взрыв боли заставляет меня вскрикнуть, но потом его пальцы вновь массируют мой чувствительный клитор, полностью завладевая моим вниманием.

— Шшш, ангел, — бормочет он, проникая в меня глубже. — Теперь ты моя. Тебе нравится, когда я внутри тебя? Чувствуешь, что ты принадлежишь мне?

Наши губы встречаются, и я целую его, проникая языком глубоко в его рот. А потом я со стоном произношу слова, которые он до смерти хочет услышать:

— Да. Так хорошо. Чувствовать тебя классно, Мэд.

Мои глаза закрываются, когда волны оргазма проходят через все мое тело, даже более мощные, чем в прошлый раз. Я полностью принадлежу этому плохишу-байкеру. Нам суждено было встретиться. Ему было предначертано зайти в тот день в мой магазинчик. А мне было предначертано пускать по нему слюни всякий раз, когда он приходил, и голодными глазами пожирал мое тело. Я на сто процентов верю в судьбу.

Когда я прихожу в себя после вспышки удовольствия, то чувствую, как его тепло изливается в меня. Я слишком опьянена Мэдденом Финном, чтобы обдумать случившееся или последствия этого. Я просто прижимаюсь к нему ближе и наслаждаюсь силой его рук, которые крепко прижимают меня к нему. Я чувствую, как он обмяк внутри меня, а его сперма вытекает из меня и смешивается с морской водой.

— Я вроде как потерял контроль, — произносит он шепотом. — Хотя, это казалось таким правильным. Я не хотел останавливаться.

Я отстраняюсь, чтобы заглянуть в его темные глаза.

— Разве мы странные? Разве нормальные люди чувствуют себя так после секса с тем, кто им очень нравится?

Он ухмыляется.

— Ты странная. Я засранец.

Смеясь, я качаю головой.

— Все наоборот, малыш-байкер. Это я крутая [7], а ты странный.

Когда наш смех стихает, он смотрит на меня очень серьезно.

— По-моему, это не нормально. Я ничего прежде похожего не испытывал. Со мной чего только не случалось, но уж точно я никогда не трахался с женщиной без презерватива.

Я провожу рукой по его рельефной груди и шее.

— И у меня никогда не было такого секса. Похоже мы вместе творим чумовые вещи. Вероятно, мы плохо влияем друг на друга.

Он рычит и вновь меня целует. Его член твердеет во мне. Я не уверена, что очередной раунд так скоро доставит мне такое же море удовольствие, но будь я проклята, если не попробую.

— Мне нравится быть плохим с тобой, — говорит он мне тоном заговорщика.

Я хихикаю ему в губы.

— И мне нравится быть плохой с тобой.

*

— Мне нравится твой душ, — говорю я ему, когда выхожу из ванной в одном полотенце.

Его глаза бродят по моему телу, прежде чем он криво ухмыляется, глядя на меня.

— Мне нравится видеть тебя голой в моем душе. А теперь я хочу видеть тебя голой в своей постели.

Я роняю полотенце и становлюсь жертвой голодного людоеда, пожирающего глазами мое обнаженное тело. Два раза в океане, наверное, было слегка перебором для моего истерзанного тела, но я плавлюсь под его взглядом.

Мы распластываемся на постели, и он тянет меня к себе. Его огромная рука обхватывает меня и кладет ладонь на грудь. Мой пульс учащается, когда его толстый эрегированный член упирается между половинок моей задницы. К счастью, он замирает. Как бы мне вновь не хотелось его, я не знаю, выдержу ли я.

— Мне нравится, что ты здесь, морской ангел.

Хихикая, я накрываю его руку своей.

— Морской ангел? Мы же вроде определились, что рядом с тобой я плохая.

Его сердечный смех согревает мне сердце.

— Ты плохая, не отрицаю. Но ты плохая в хорошем смысле. Ты плохая в том смысле, что запросто сводишь с ума взрослого мужика. И кроме того, сегодня в океане, там под луной, ты была эфемерна. Клянусь, я занимался любовью с ангелом. Так что теперь ты мой морской ангел.

Я закрываю глаза, упиваясь его словами. Вот, что ищут люди всю свою жизнь? Я никогда не чувствовала себя настолько совершенной и желанной. Всякий раз, когда я смотрю на него, мое сердце будто оживает. Должно быть, это именно то самое, о чем без умолку болтают люди. Теперь и мне хочется кричать об этом на каждом углу. Да прямо сейчас, находясь в этой постели. Потому что я ни за что не упущу это.

— Расскажи мне про Стеффана, — говорит он тихо, и все равно в его голосе слышатся нотки гнева.

Я напрягаюсь в его объятиях. Слова вертятся на языке, наконец, я обретаю голос и произношу:

— Он хамоват. Защищает меня… чрезмерно. Я даже толком не знаю, чем он зарабатывает на жизнь. По его словам, чем-то незаконным, а мне этого довольно. Не будь я в затруднении, когда мы встретились, то я бы ни в жизни не связалась с ним. Но так уж случилось. И у меня разрывается сердце от того, что дошло до такого.

— Так он ревнует?

Я прикусываю нижнюю губу и киваю.

— Он всегда хотел отношений, выходящих за рамки дружбы, но я просто ничего такого не испытываю к нему. Я благодарна ему, и порой он бывает забавным. И он всегда приглядывает за мной. Но у меня не перехватывает дыхание при виде него, как это происходит с тобой. Он не разжигает огня в моем теле, как это делаешь ты. У вас нет ничего общего.

Он проводит большим пальцем по моему соску и тот твердеет.

— А тебе никогда не хотелось просто сбежать от всего этого?

Я замираю.

— Хотелось.

— И что бы ты сделала?

— Сбежала, — произношу я почему-то холодно и резко.

Перед мысленным взором всплывают образы отца и Зи. Я гоню их прочь. Их здесь нет.

— Эй, — ласково шепчет он мне в шею, — и это привело тебя сюда.

Расслабляясь, я киваю:

— Именно.

— Что тебя здесь держит?

Я обдумываю его вопрос. В свое время Стеффан. Я верный друг, но он потерял мою верность раз и навсегда, распустив руки. Работа в магазине временная, только ради того, чтобы поддержать мое увлечение фотографией. И теперь вот Мэдден.

— Прямо сейчас — ты.

— Значит, ты не уедешь? Ну знаешь, если у нас все получится? А как думаешь, ты могла бы все бросить, чтобы начать заново? — спрашивает он.

Его слова пронизаны надеждой. Робкой. Зыбкой. Тревожной. Но надеждой.

— Думаю, могла бы. А ты?

Его зубы прикусывают кожу на моем плече.

— Сбежал бы с тобой куда угодно.

— Ты пьян, — говорю я со смехом.

— Пьян тобой.

Он щекочет мой живот, и я хохочу. Я вырываюсь, визжу и пинаюсь, пока он не припечатывает меня к кровати под собой. Я тяжело дышу. Мы смотрим друг другу в глаза.

— Моя тяга к тебе становиться все сильнее и сильнее. Хэли, я не могу тебя покинуть.

Я высвобождаю ноги и обвиваю их вокруг него. Я хочу почувствовать его внутри себя. Хочу почувствовать болезненно обжигающий жар его тела внутри моего. Я тоже зависима от него.

— Так не делай этого, Мэдден Фин. Пожалуйста, никогда не покидай меня.

*

Мы провели четыре блаженных недели в нашем мирке. Я уволилась из «У Фрэнни» и проводила все время, свободное от сна, в объятьях Мэддена. Он все реже и реже ходил в клуб. И сократил свои визиты туда до такой степени, что я начала волноваться, как бы там на него не обозлились. Стеффан, к моему немалому удивлению, вообще прекратил общение со мной. В общем, как я уже сказала, блаженное время.

Но сегодня Мэдден сам не свой.

— Все хорошо? — спрашиваю я, облизывая ложку, которой помешивала спагетти.

Он опирается бедром о столешницу и запускает пальцы в растрепанные полосы. Сегодня он просто до невозможности сексуален в выцветших дырявых джинсах с низкой посадкой, и без рубашки. Каждый изгиб его мышц молит о поцелуях, но вместо этого, я провожу языком по верхней губе. Он сощуривает глаза, наблюдая за моим ртом, прежде чем произнести:

— Нет вообще-то.

На его красивом лице мелькает обеспокоенность.

Я вздрагиваю в преддверии ощущения неизвестности, но вымучено улыбаюсь. Может я сделала что-то не то и он разозлился? Или он просто устал от меня? Может я посредственная любовница?

— В чем дело, Мэд?

— Я хочу отсюда уехать. Вместе с тобой. Чтобы мы могли начать жизнь на новом месте, где никто нас не знает. — Его голос звучит грубо, но я слышу боль в его словах.

— Звучит потрясающе, — отвечаю я, обнадеживающе улыбаясь.

— Но…

У меня колотится сердце.

— Но не слишком?

— Мы не можем начать новую жизнь с тайн. Я рассказал тебе свои. Все, кроме одной, — говорит он хрипло. — Но хочу рассказать и ее.

Ничего не могу с собой поделать, но думаю о своем прошлом. Мы никогда особо не поднимали эту тему, но если он расскажет, что его гнетет, то вправе ждать того же и от меня. Когда я ушла два года назад, то поклялась похоронить ту часть меня. Сжечь воспоминания и притвориться, будто этого никогда не было.

— Тебе не обязательно мне рассказывать. У нас все хорошо. И будет хорошо, — выдаю я, выключая плиту.

Его глаза темнеют от беспокойства. Я вижу, как он разглядывает меня, ища ответы, которые я не в состоянии дать.

— Не будет. Из-за того, кто я есть. Тебе нужно узнать эту часть меня, и если ты решишь уйти…

— Я никогда тебя не брошу, — клянусь я.

Он усмехается.

— Не давай пока таких обещаний, красотка.

Спустя час мы, рука об руку, молча бредем к пляжу. Поскольку пляж находится очень уединенно, то мы даже не стали заморачиваться по поводу одежды ради прогулки к океану, все равно в итоге ее скинем, когда доберемся до воды. Стоит нам подойти к кромке воды, как он вынимает руку из моей руки и штурмует волны. Его кожа потемнела, ведь он столько времени проводит здесь со мной. Я смотрю на его позолоченную задницу, пока он не ныряет.

С нервным вздохом, я ныряю за ним. Как только мы оказываемся на глубине, я ложусь на поверхность воды, погружая в океан волосы. Когда я поднимаю голову, он угрюмо смотрит на меня. На краткое мгновение я поддаюсь панике. Что он видит? Один мимолетный взгляд по сторонам говорит мне, что бояться нечего. Все в норме.

Он обнимает меня и тянет ближе к себе. Наши губы сразу же воссоединяются в жадном поцелуе, а потом он слегка отстраняет меня. По его вискам стекают ручейки воды, темные волосы свисают над бровями, а уголки губ чуть опускаются, придавая его лицу хмурый вид. Что бы его не огорчило, меня это тоже расстраивает. Я готова вот-вот разрыдаться.

— Итак, ты в курсе, что я усыновлен, да?

Я киваю, пожевывая нижнюю губу.

— Не знаю откуда я взялся и что я вообще такое. Моя приемная мама говорит, что ей особо ничего неизвестно. Она просто заботилась обо мне. По правде говоря, мне кажется, что она усыновила меня незаконно. Понимаешь…

— Да?..

Он вновь меня целует, словно я могу раствориться только от мысли о том, что он хочет мне рассказать. Но все ведь не может быть так плохо, правда?

— Мне кажется, я не человек. — В его голосе слышна грусть, даже горечь.

У меня перехватывает дыхание.

— Я… эээ…

— Выслушай. Я другой. Я бы хотел показать тебе, но Богом клянусь, ты наверняка психанешь и тут же свалишь подальше. Хэли, ты мне нужна, — он почти молит, — пообещай, что останешься.

Я сглатываю большой комок эмоций, застрявший в горле.

— Обещаю.

Опять поцелуй.

— Я покажу тебе, это проще всего.

Слезы наворачиваются на глаза. Мое сердце становится все больше и больше с каждой секундой, и в любое мгновение может взорваться. Это не может быть правдой. Это не может быть гребанной правдой.

— Оставайся на месте, — инструктирует он.

Мне только и остается, что пялиться на него во все глаза. Нервно хохотнув, он погружается в воду, вновь пропадая в темных глубинах. А мое сердце продолжает неумолимо расширятся и расти, заполоняя всю грудь. Это больно, но это прекрасная боль.

Вода вокруг меня приходит в движение. И когда что-то гладкое касается моих икр, я взвизгиваю. Я узнаю это гладкость. Я уже ее ощущала. Она мне знакома.

У меня учащается пульс, потому что он очень долго не всплывает. В глубине душе я уже все знаю. Я понимаю. Но мне нужно подтверждение. Спустя несколько минут на поверхности воды появляется его голова. Темные волосы ниспадают ему на глаза, когда он делает вдох. Наши взгляды встречаются, и я вздрагиваю. До того мгновения, когда он нырнул, глаза у него были почти черными. Теперь же, она переливались и сияли темно-синим. А его кожа кажется почти прозрачной на солнце.

И несмотря на это, он улыбается.

Его улыбка ярче солнца в самый жаркий день.

Он само совершенство.

— Тебе страшно? — шепчет он, и его голос звучит очень мелодично.

Когда я мотаю головой в знак протеста, его улыбка становится шире.

— Славно. А теперь позволь мне продемонстрировать тебе лучшую часть.

Он погружается под воду. Мгновение спустя из воды показывается большой хвост и ударяет по морской поверхности. Брызги летят мне в лицо. Хвост блестит. У него тот же цвет, что и у глаз Мэда, и он завораживающе прекрасен.

Из глаз текут слезы, и я всхлипываю.

Устав расти, мое сердце взрывается.

Пора взглянуть фактам в лицо.

Мой парень — русал.

Глава пятая

Мэдден

Я снова прячусь в глубине. Я видел понимание и безоговорочное принятие в ее глазах, но что было бы, облажайся я? Черт побери, что если бы она поплыла к пляжу и бросилась бежать без оглядки? Досадуя на самого себя, я погружаюсь глубже, до самого дна. Я успокаиваюсь, оказавшись от неё на приличном расстоянии, и погружаю пальцы в песчаное дно, отыскивая ракушки. Я хочу найти все красивые раковины для нее, а потом выложить их на крыльце заднего двора, чтобы она вдоволь нафотографировала их. Позже, я смастерю из них поющий ветер для приемной матери.

Я вздрагиваю, когда что-то мелькает возле моего хвоста. Дернув головой, встречаюсь взглядом с двумя изумрудно-зелеными, озорными глазами. Море волос цвета клубничный блонд плещется вокруг самого прекрасного лица что я когда-либо видел. Я в изумлении моргаю. Она изменилась. Здесь, в глубине она казалась еще прекраснее. Её белозубая улыбка ослепляет меня.

— Хэли… — слова застревают в горле, когда я замечаю все остальное тело. Само совершенство. Русалка!

— Вероятно, мы разделяем один и тот же секрет, — нараспев произносит она. Звук странный и притягательный. Никогда не слышал ничего подобного. Я заворожен ею.

— Невероятно. Я не понимаю. Как?

Она обвивает меня руками за шею и льнет ко мне. Мое тело сражается с неистовой жаждой обладания. Я ослеплен желанием завладеть ею прямо сейчас. Сделать ее своей и пусть весь чертов океан видит это.

— Я происхожу из семьи морского народа, обитающего близ Кейптауна. В Южной Африке целая колония таких, как мы. Почти все западное побережье принадлежит нам, — она смотрит на мои губы, словно изголодалась по ним. — но я оставила их. Моя семья очень властная, даже удушающая. Отец хотел, чтобы я вышла замуж за Зи. Это политический брак. Не в моем стиле. Я же хотела найти любовь, а не мучится всю жизнь в несчастливом браке.

Я поглаживаю пальцами ее невероятно мягкую щеку. В облике русалки она выглядит еще более впечатляющей. Её кожа совершенна, волосы пышные, зеленые глаза прекрасны, а голос — чертова восхитительная песня. А еще ее хвост. Ее, мать его, роскошный хвост — самое уникальное из всего существующего в мире.

— Не могу поверить, что есть много таких, как я, — говорю я. Мои губы находят её, и мы сливаемся в поцелуе. Каждая клеточка моего тела заражена ею. Все моё тело жаждет переплестись с её.

— Не то слово, — уверяет она. — Мои мечты стали явью, Мэдден. Ты идеален для меня.

Я сгребаю ее в объятья. Мою грудь начинает распирать от боли, мне нужно всплыть на поверхность. То, что я житель моря, не значит, что я могу находиться под водой вечность. Прижимаю Хэли покрепче к себе, взмахиваю хвостом и отправляю нас прямиком наверх. Едва мы оказываемся на поверхности, наши губы снова находят друг друга, наши хвосты постоянно двигаются, уравновешивая нас, удерживая на плаву.

Этот поцелуй совсем другой. Целовать ее в нашей истиной ипостаси в тысячи раз прекраснее. Все мое тело дрожит и пульсирует от удовольствия.

— Хэли, — говорю я, с неохотой отрываясь от ее сладких губ, — ты — мой морской ангел. Моя русалочка. Как же ты, мать его, хороша. Я люблю тебя.

Она расплывается в улыбке.

— Я тоже люблю тебя, Мэд.

Я собираюсь снова поцеловать ее, когда слышу знакомый скрип дельфина. Иногда во время моих заплывов, ко мне присоединяются дельфины. Я не могу общаться с ними, но мне почему-то кажется, что они понимают меня. К первому дельфину присоединяется второй. Они принимаются болтать и звучат возбужденно, даже счастливо.

— О чем они вообще? — смеюсь я.

— Они думают, что у нас свадьба, — хихикает Хэли. — Когда морской народ женится, их связь ощущается на многие мили вокруг. Дельфины всегда часть церемонии, без их благословения браки не осуществляются.

Я беру в горсть ее подбородок и вглядываюсь в ее мерцающие глаза.

— Если они дают нам свое благословение, давай сделаем это! Хэли, выходи за меня! Давай сделаем это. Я, блин, чувствую, как через меня проходит ток. Ты чувствуешь то же самое?

Она прикусывает нижнюю губу и кивает.

— Я чувствую себя так же. Они, видимо, тоже.

— Отлично, и как мне заставить тебя стать моей женой, морской ангел? — рычу я и сжимаю холеную кожу ее хвоста в том месте, где прячется ее роскошный зад.

Она гладит рукой дельфина, проплывающего мимо.

— Мы делаем то, что приносит нам удовольствие и брак считается заключенным. Свадьба не похожа одна на другую, ведь русалы и русалки все разные. Это очень личное и особенное. Вот так это работает.

Я пропускаю ее волосы сквозь пальцы и целую ее снова. Внизу живота, чуть ниже пупка, там, где человеческая кожа переходит в чешую хвоста, я ощущаю боль. Чертово желание! Непреодолимая тяга к Хэли.

— Так достаточно хорошо? — спрашиваю я, разворачивая ее к себе спиной и прижимая к груди. Её зад трется о переднюю часть моего хвоста, и ощущения такие интенсивные, что меня моментально охватывает жажда большего. Я складываю ладони чашечкой и обхватываю ее груди. Мои губы скользят по ее шее. Я ласкаю ее до тех пор, пока она не исторгает сладкий стон — самый волнительный звук на свете. Необходимость овладеть ею накрывает меня с головой. Я не представляю, как я это сделаю, но это произойдет прямо здесь и сейчас. Не в моем кондоминиуме. Не на пляже. Не тогда, когда ее длинные ноги обвиваются вокруг меня. Это совершенно другое. Нечто чертовски волшебное.

— Я не знаю что делать, — говорю я и кусаю ее возле уха. — Хочу тебя. Полностью.

Она поскуливает и ерзает по мне задом. Что-то щелкает у меня в мозгу, и я ощущаю эрекцию под гладкой кожей хвоста. Такого ни разу не случалось со мной, пока я был в русалочьей ипостаси, но, глянусь богом, это чувствуется так же, когда у меня стояк в человеческой форме. В то же время, это нечто волнующее и животное. Обычно, когда я превращаюсь обратно в человека, трансформация начинается с основания хвоста, проходит по ложбинке задницы, и я вновь обретаю ноги. Шов формируется по передней и задней части хвоста, между ног, чешуя тает и растворяется в океане, пока мои ноги не освобождаются полностью. В этот раз, кожа расходится в том месте, где находится мой разгоряченный член, освобождая только эту часть меня. Я издаю шипение, едва прохладная вода касается моего члена.

— Думаю, мы можем заняться любовью в таком виде, Хэли. Мое тело знает, что делать.

Она кивает и вскрикивает.

— Со мной тоже что-то происходит. Хочу, чтобы ты вошел в меня, — стонет она, — прямо здесь.

Ее крошечные ручки обвивают то, что ощущается как мой член, только толще и чувствительнее, и направляет в мягкую складку вдоль ее зада. Ее тело трансформируется, как и мое, желая принять меня. Не до конца уверенный, что ей не будет больно, я все же проскальзываю в теплую щель.

— Аааах! — кричит она от наслаждения, не от боли.

Я издаю стон, в попытке удержаться и не кончить сразу, как гребанный подросток.

— Тссс, — бормочу я, — позволь мне любить тебя. Мои руки с благоговением ласкают ее груди, пока я медленно вхожу в нее. Ощущения столь насыщенные и яркие, что я несколько раз почти вырубаюсь, растворяясь в оргазмических волнах, проходящих сквозь меня.

— Детка, я не знаю, как сделать так, чтобы и тебе стало так же кайфово, — хмыкаю я.

Она протягивает руки назад и вцепляется в мои волосы.

— Продолжай то, что ты делаешь прямо сейчас. Это лучше любого оргазма, что я испытывала с тобой до этого, Мэдден. Я сейчас взорвусь.

Она сгребает мои волосы почти яростно, а я вколачиваюсь в нее все сильнее. Дельфины по-прежнему окружают нас, но радиус круга расширился, давая нам большее уединения. Все мое тело в напряжении, в ответ на реакцию я щипаю Хэли за соски.

— Я люблю тебя, — шиплю я ей в шею за секунду до того, как мой мир взорвался белоснежной благодатью. Оргазм переполняет тело. Жаркий поток изливается из меня, наполняет её лоно и мне кажется, что моя душа просачивается в нее вместе с ним. До последней капли. Ощущения очешуенные.

Она кричит, и этот звук — самое прекрасное на свете, что я слышал. Ее тело дрожит в моих руках. Я чувствую напряжение ее мышц вокруг моего члена. Мы посмеиваемся, осознав, что первый раз в русалочьем облике состоялся.

— Ты прекрасна, морской ангел, — она изворачивается в моих объятьях и улыбается мне.

— Чувствуешь, как твоя рука обвивается вокруг моего сердца? Она сжимает его, владеет им. Я связана с тобой, Мэд.

В груди болит от острого чувства. Мы действительно связаны. Эта связь неописуема, невидима и, никому, нахрен, ее не разорвать.

*

— Смотрите-ка, чертов кот притащился, — тон Джаггера был суров. Я не оставляю без внимания тот факт, что он сидит на моем месте во главе стола.

— Сдается мне, это мой стул, и я тут босс, — Джаггер только хмыкает в ответ на мой рык, и пересел на скамью. — Как продвигаются дела с Рамоном?

Джаггер начинает отчет, а я сажусь, массируя шею с правой стороны. С тех пор, как мы с Хэли впервые занимались любовью в русальечем обличии в океане, прошло три недели. Теперь каждое утро мы исследовали океан вместе. Она даже уговорила меня купить ей камеру для подводной съемки. Я не могу ею насытиться, моей женой, мы трахаемся без остановки и вне воды.

— Что думаешь? — вопрос Джаггера вырвал меня из блаженных мыслей.

В этом-то и проблема. Меня перестал волновать клуб. Жизнь проникала в меня каждой молекулой Хэли, а обязанности руководить клубом мешали. Это было не честно по отношению к моим парням, ведь этот клуб — их жизнь. Моя жизнь отныне — Хэли.

— Повтори последнюю часть, — грубовато говорю я.

— Гуттенберг.

Я хмурюсь.

— Еще раз, что?

— Новый парень, с которым можно иметь дело. Чертов немец, мать его. У него неплохой товар, мы с Кассом уже проинспектировали его. Все что нам нужно, так это твое одобрение, Бешенный Пес.

Я оглядываю собравшихся: по лицам сквозит разочарование, раздражение и досада. Это только укрепляет меня в решимости сделать то, зачем я пришел сюда сегодня. Они заслуживают большего.

— Вообще-то, Джаггер, — произношу я, запуская пятерню в волосы и слегка тяну их, — правила клуба гласят, что в случае смерти президента клуба, его место занимает вице-президент.

— Ты собираешься сдохнуть в ближайшее время, парень? — вопрошает Джаггер. В комнате так тихо, кажется, все разом задерживают дыхание.

— Почти что, приятель. Моя голова в последнее время забита посторонними вещами. Вы заслуживаете большего. Несправедливо напрягать вас всем этим.

Я скребу щетину на челюсти, еще одно напоминание о Хэли, ей нравится, когда я небритый, и чувствую себя паршиво.

— Короче, правило гласит: в случае смерти президента, его место занимает вице-президент. Это моя официальная отставка.

Кассиус фыркает, брызгая слюной, ему вторят несколько неуверенных смешков.

— Это что, апрельская шутка или подобное дерьмо? Ты издеваешься?

— Нет, — я качаю головой. — Я выхожу из дела, чувак.

Джаггер беснуется рядом со мной, конечно, он расстроен сильнее всех, ведь мы дружим с подросткового возраста.

— Это из-за какой-нибудь грёбанной цыпочки? — спрашивает Стим, его голос сочится отвращением. — В клубе полно шлюх, а ты идешь и влюбляешься в какую-то странную, черт ее дери, пилотку?

— Хватит, — рявкает Джаггер и ударяет кулаком по столу. Стим затыкается, зассав. Так и надо, Джаггер теперь его босс.

— Позаботься о них…

— Ты уходишь, но твои деньги остаются. Это деньги клуба, — язвительно ухмыляется Кассиус. Джаггер испепеляет его взглядом.

— Какая буква в слове «Хватит» тебе не понятна, мудак? — цедит он сквозь зубы.

— Вернусь в пять, — властно грохочет Джаггер. — Мне надо пройтись.

Я киваю и встаю. Все внимательно смотрят, как я снимаю куртку и швыряю ее на стол. Я кладу руку на плечо Мо и начинаю говорить:

— Вы, ребята, как семья для меня.

— Были, — выдыхает Стим, когда я прохожу мимо него. Джаггер ворчит сквозь зубы.

Едва мы оказываемся на улице, я сажусь на свой байк и бросаю на друга извиняющийся взгляд.

— Прости, мужик.

Он улыбается, и я вновь вижу пацана из класса химии, каким я его увидел впервые. Лет десять не видел его таким.

— Ты влюбился, — констатирует он.

— Просто есть новый путь, по которому я хочу пройти. — Я пожимаю плечами, старательно изображая незаинтересованность. — Теперь все это дерьмо есть у тебя. Я продам дом и уеду из Майами.

— Что мама Констанс думает об этом? — Он понижает голос, чтобы никто случайно не услышал разговор. Негласное правило — мы не упоминаем ни о его семье, ни о моей, но мы оба в курсе дел.

— Она не будет счастлива, — хмыкаю я, — но взглянув на мою девушку, она передумает и даст свое благословение. — Я все обдумал. Поверь, она стоит того, чтобы оставить своих братьев.

Джаггер темнеет лицом и кивает. Я клянусь, что разделяю и понимаю его чувства.

— Береги себя, приятель. Клуб будет прикрывать твою спину. Ты можешь уйти на пенсию, как старикан, но у этого клуба восхитительная пенсионная программа. Правда, она может включать в себя пули, свистящие над головой, но эта программа всегда тебя защитит. Навечно Грешник, Бешенный Пес.

Он молча уходит, не прощаясь. Я покидаю место, которое служило мне домом десять лет, чтобы войти в мой новый дом, в котором нет крыши надо головой, но есть дверь в мое сердце.

Я возвращаюсь в кондо, слезаю с байка и бегу, как девчонка, внутрь, в надежде увидеть Хэли. Её нет внутри. Усмехаясь, срываю одежду по пути к воде. Иногда я находил ее в воде, разыскивающую новые интересные раковины. Она никогда не заплывала далеко, чтобы услышать меня. Я погружаюсь в воду и быстро трансформируюсь. Едва спазм в груди проходит, я ударяю хвостом и ныряю в глубину. Я зову её, выглядывая в синеве ее красноватое сияние. С улыбкой я ожидаю, что она вот-вот подкрадется ко мне сзади.

Её нет. Я снова и снова зову её. Мой пульс подскакивает, когда я понимаю, что-то не так. Она не может заблудиться возле берега. В панике я мечусь туда-сюда в поисках ответа. Где же она, твою мать?! Взгляд натыкается на что-то блестящее. Её камера. Объектив пересекает трещина, и сам аппарат лежит на морском дне так, словно давно тут обосновался. Я беру себя в руки и просматриваю последние снимки. Весь мой мир взрывается. С последнего кадра, прячась в рыжевато-блондинистом облаке волос Хэли, на меня таращатся черные глаза человека, или вернее, чертова русала, который зажимает ладонью её рот. Кто-то отшвырнул камеру. Значит, их было двое. КАКОГО ЧЕРТА!

Ярость поглощает меня. Я найду тех подонков, что украли ее, я выпотрошу их, я, бля, сделаю из них рыбное тако. Кто-то посмел забрать мое сердце. Я не остановлюсь, пока не разыщу его.

Глава шестая

Хэли

— Проснись и пой, принцесса, — шепчет холодный знакомый голос.

У меня такое чувство, будто на веки, что-то давит, но я усилием воли заставляю их открыться.

— Что ты сделал? — требовательно спрашиваю я.

Когда мой взгляд фокусируется, я нахожу глазами почти черные глаза Зи. Меня трясет. Отец просто не мог справиться сам. Ему понадобилось отправить подкрепление.

— Я взял то, что было по праву мое. Стефф сообщил, что слишком сильно сблизилась с одним парнем. Твой отец сказал, что тебе нужен перерыв. Время разобраться. Но мы и даже в страшном сне не могли вообразить, что ты будешь трахаться с первым встречным, — рявкает он.

Я понимаю, что сижу на кровати какого-то отеля. Открывается раздвижная стеклянная дверь с видом на океан. И на мгновение я представляю, как сбегаю, воспользовавшись ею, но потом вижу свечение зажженной сигареты во тьме. А потом на свет выходит Стеффан.

— И ты в деле? — спрашиваю я, дрожащим голосом. Меня предали. — Значит, наша встреча не была случайной?

Стеффан пожимает плечами и смеется. Мрачно, с издевкой.

— Нет принцесса, я был совсем не случайным. Вот глупышка. Ни одной извилины. Вот почему ты собственность своей семьи в Кейптауне, которая держит тебя за дерьмо.

Глаза щиплет от слез, но я не даю им волю. Мэдден найдет меня. У него есть ресурсы. Он ни за что не позволит этим засранцам забрать меня.

— Вы можете меня заставить туда вернуться, — говорю я им обоим возмущенно, — но я все равно сбегу.

Зи качает головой и садится рядом со мной. Его челюсть сжимается от ярости.

— Ты должна была выйти замуж за меня, дорогуша. Это дерьмо должно было произойти, когда тебе исполнилось восемнадцать. Я был терпелив, но устал ждать. Это оговорено. Наши семьи заключили соглашение, скрепленное кровью.

Я закатываю глаза.

— Мы на половину люди, придурок. Но ты ведешь себя так, будто мы живем в волшебной стране в океане, и я должна следовать правилам, придуманных века назад. Знаешь что, а мне похрен. Твой отец всего лишь застройщик, а мой — чертов политикан. Если бы мир знал, что только над тобой сияет луна — тебя бы подняли на смех. Стали бы призирать. Времена изменились. Договорные браки, скрепленные кровью — пережиток прошлого. Этой высокоблагородной заморочке уже давным-давно нет на суше. Я отказываюсь в это верить!

Сильная рука Зи сжимает мне горло, но не настолько, чтобы я не смогла дышать. В воде он обладает чудовищной силой, но на суше он всего лишь мудак.

— Хайден говорит, что мы не должны причинять ей вреда, — рычит Стеффан из-за спины Зи.

В глазах Зи мелькает разочарование, но руку с моего горла он убирает.

— Как только мы поженимся, я преподам тебе урок, что значит, быть моей женой.

В ответ на его слова я прячу руки между бедрами под одеялом, которым я прикрыта. Я завернута в халат. Меня бесит, что эта парочка видела меня обнаженной. При упоминании слова «жена» у меня покалывает безымянный палец. Мне не нужно смотреть на свой палец, я и так знаю, что бледная полоска на моей коже мерцает. Мэдден просто охренел, как только понял, что наш брак теперь навсегда оставил свой отпечаток у него на пальце. Но в первый раз, когда он светился, пока мы занимались любовью в его спальне, он сказал мне, что это было невероятно красиво. Как и я. Мои губы расплываются в улыбке.

— Чему лыбишься, принцесса? — требовательно спрашивает Зи.

Мое тело передергивает от липкой дрожи, но разум греет воспоминание о моем муже.

— А ты подумай насколько я тебя ненавижу, раз готова сбежать при первой же возможности. Мэдден найдет меня и такие, как вы, нас больше никогда не найдут.

Стеффан смеется.

— О, это ты про своего придурка байкера? Похоже, тебе больше не стоит о нем беспокоиться. Мы о нем позаботимся.

— Кто ты? — требуя ответа я. — Где тот парень, который был мне другом на протяжении двух лет?

Его взгляд еще сильнее ожесточился.

— Я должен был присматривать за тобой. Чтобы сохранить твою чистоту и девственность для мужа.

— О, да что за хренов бред, Стефф, — рявкаю я. — Что, не рассказал Зи, как пытался трахнуть меня при каждом удобном и неудобном случае?

Зи сверлит взглядом Стеффа.

— О чем это она, черт возьми?

В глазах Стеффана появляется страх. Ему стоит боятся. Зи не из тех, кого можно безнаказанно обманывать. Мой отец самый могущественный и почитаемый в нашей семье. И Зи, после неожиданной и довольно странной смерти его отца, стал самым могущественным человеком в его семье. А вот Стеффан вроде как простолюдин, чертов прислужник.

— Она лжет, я и пальцем ее не тронул.

Я пожимаю плечами.

— Как скажешь. Я хочу поговорить с моим отцом.

Зи смеется и качает головой.

— Принцесса, ты уверена, что готова встретиться лицом к лицу с гневом? Старик вылетел первым же рейсом, когда узнал, что ты у нас. Он готов тебе всыпать по заднице, как в старые добрые времена делалось. А потом ты моя.

Я осматриваю комнату, и еще раз задаюсь вопросом, успею ли я выскользнуть за дверь, прежде чем они меня поймают.

— Я не принадлежу никому из вас.

Зи собирается было спорить, но тут раздается стук в дверь. Мое сердце стучит в груди. Я надеюсь, что это Мэдден нашел меня. Но когда Стеффан открывает дверь, мир рушится.

Хайден Морган.

Шесть футов семь дюймов роста, и плечи, которым бы позавидовал любой полузащитник регби.

У моего отца темно-рыжие волосы и изумрудными глазами. Он буравит меня ядовитым взглядом.

— Ваше Королевское Высочество, — с трепетом говорит Стеффан, прежде чем упасть на колено. — Или, э-э, Король. Не знаю, как правильно.

Мне хочется схватить его за загривок и заставить подняться. По-видимому, Отец разделяет мои чувства, потому что он именно так и делает.

— Господи. Зови меня Хайден. Что за чертов отброс. Поверить не могу, что ты все это время отвечал за ее безопасность. Это титул, а не гребанный приказ для поклонения, как убогому холопу. Это не работает на суше, Стеффан Гуттенберг. Не смей больше так делать, иначе велю Зи тебя убить прежде, чем ты сделаешь очередной вдох.

И вот он собственной персоной: добрый старый папочка.

И ему интересно почему я ушла.

— Найди моей дочери одежду, оборванец [8], — рявкает Отец на Стеффана. — Пора возвращаться в Кейптаун и решить все вопросы к завтрашнему дню. Ты пьешь из меня соки, дорогая дочь.

Зи смеется, но я хочу урвать свою толику радости. Да я так и делаю.

— Вообще-то, я уже замужем, отец.

В комнате воцарилась тишина, когда Зи и мой отец переглянулись.

— Глупости. А теперь одевайся и… — говорит мой отец, но я прерываю его взмахом руки.

— Я. Замужем. За. Мэдденом. Финном. — Свет падает на полоску на моем пальце, и кожа в том месте сверкает.

Глаза Зи становятся все шире, когда он хватает меня за руку и подносит ближе к своему лицу, чтобы получше рассмотреть палец.

— Это невозможно. Ты не могла выйти замуж за другого. Хайден, скажи ей, что это мошенничество.

Отец в ужасе смотрит на меня.

— За русала?

У меня на глаза наворачиваются слезы. Я киваю.

— У нас была надлежащая церемония между русалкой и русалом. Даже гребанные дельфины приплыли. — Мой голос звучит громче на несколько октав. — И я счастлива замужем, так что, извините меня, ублюдки, я отчаливаю!

— Не смей говорить таким тоном со мной, юная леди, — гремит голос Отца. Его лицо становится пунцовым от гнева. — Ты никуда не пойдешь, пока мы не разберемся с кашей, которую ты заварила, черти тебя задери!

Я смеюсь как чокнутая.

— Ничего не вернуть, Отец. Обратного пути нет. Это законно среди нашего вида. И тебе это известно лучше всех. Наши души переплетены.

Зи хватает меня за волосы и тянет вниз так, чтобы я опустилась на колени. Я со слезами на глазах смотрю на отца, но тот лишь хмурится, и не пытается как-то помочь мне.

— Мы сможем их расплести, принцесса. И Стеффан об этом позаботится, — угрожает Зи.

— И как же? — выкрикиваю я. Я не могу представить, как можно разорвать нашу с Мэдом связь, которая с каждым днем похоже становится только прочнее. Это невозможно. — Ты лжешь.

Отец пожимает плечами.

— Связь рвется, когда либо муж, либо жена умирают.

Я начинаю вопить и царапать Зи. Но тот легко прижимает меня к кровати, пока Стеффан надевает мне на запястье наручники. Как только ему удается пристегнуть их к каркасу кровати, он отходит. Я продолжаю биться в истерике, выплевывая все знакомые мне ругательства.

— Ты за это заплатишь! — ору я.

— Вообще-то, нет, а вот твой жалкий мужик точно поплатится, — щерится Стефан. — Своей жизнью.

И после этого заявления я начинаю рыдать.

Херувим, ангел морской, приди и поиграй со мной,

Приди и поиграй со мной, милый ангелочек мой.

Пожалуйста, прошу тебя, приди же ко мне,

Мы поиграем на дикой волне.

Сон берем меня в свой плен, и я стараюсь держаться за тот голос из воспоминания. Мама, рожая меня, умерла. И ее лучшая подруга Малена позаботилась обо мне. Она наняла свою гувернантку, миссис Финли, для этой работы. Миссис Финли уже была няней собственному сыну Малены, и собиралась заботиться о следующем на подходе. Мисси Финли же недавно потеряла собственного, но молоко у нее еще не сгорело, что очень выручило меня. У меня мало воспоминаний о миссис Финли. Лишь песня. Она исчезла, и никто не рассказывает что случилось.

— Херувим, ангел морской, — раздается голос будто и не из сна вовсе. У меня ёкает сердце.

Мои веки трепещут, я размежеваю их и смотрю в самые красивые голубые глаза на свете.

— Это сон?

Мне улыбается светловолосая женщина с добрым лицом.

— Нет, дитя. Помнишь меня?

Я хмурю брови.

— Узнаю голос. Вы миссис Финли?

У нее на глазах наворачиваются слезы. Женщина кивает.

— Значит, помнишь. Да, это я. Садись, моя хорошая. Я вытащу тебя отсюда.

Она поднимается с кровати и поднимает сумку с пола. К моему удивлению, женщина извлекает из нее ручную пилу. А потом садится на деревянную раму кровати, к которой я прикована. После моего освобождения (наручники остаются болтаться на моем запястье), она обнимает меня.

— Как вы узнали, что я здесь? — спрашиваю я, когда она гладит меня по волосам. Миссис Финли пахнет солнцем и лимонадом. Ее объятие согревает меня, так же. Наверное, точно также обнимала бы меня и мама. И эта мысль утешает меня.

Она отстраняется и произносит серьезно:

— Много лет назад, я покинула наш народ. Как только я увидела, что муж Малены, Зют, творил с ней, я не выдержала и ушла. Я просто не могла оставаться и быть свидетельницей его порочности и злобы. Зют в итоге задушил несчастную женщину. Они обсуждали судьбу своего рода. Малена боялась, что община возненавидит их старшего сына, Зэддена, так как он еще не изменился. Большинство русалов умеют обращаться в первого дня рождения. Но спустя шесть лет он так и не научился это делать. Мальчику суждено было унаследовать состояние и жениться на тебе. Как только они поняли, что с ним что-то не то, они упорно трудились, чтобы произвести на свет другого сына. Когда родился Зи, он обратился спустя восемь месяцев. Зют велел Малене избавиться от старшего. Она умоляла его не делать этого и тогда он задушил ее. Я же сбежала с Зэдденом. Я украла этого чудесного ребенка и вырастила его здесь в Америке, как собственного.

Миссис Финли помогает мне подняться с кровати, и мы выскальзываем через стеклянные раздвижные двери. На улице нас ждет джип с работающим двигателем. Как только мы выезжаем на дорогу, она берет меня за руку и улыбается.

— Вы спасли его, миссис Финли, — говорю я. — Наш народ может быть чрезвычайно жесток.

Она кивает, вдавливая педаль газа.

— Это они умеют. И, прошу тебя, зови меня Констанс.

Я резко поворачиваю голову к ней.

— Констанс Финн? Вы…

Ее смех, как звон колокола в церкви — мощный, теплый, манящий.

— Да, я приемная мать Мэддена.

У меня сводит живот, и на глазах появляются слезы.

— Мой Мэд — Зэдден, старший брат Зи?

— Так и есть, дорогая. А теперь давай отвезем тебя в какое-нибудь безопасное место.

— Как вы меня нашли? — вновь спрашиваю я. Происходящее больше напоминает ералаш, но я не могу отделаться от мысли, что судьбу не проведешь, кто и как бы не старался.

— Скажем так, дельфины разносят не только сплетни, — отвечает она, озорно подмигивая. — Да и за Зютом я приглядываю с тех пор, как забрала Мэддена. Моя кузина, Арда, работает на Зюта. И она сообщает мне все, что касается той семьи и твоей в том числе. Отели, номера рейсов, маршруты.

Я прикусываю губа, пытаясь переварить все вышесказанное.

— Мэдден в курсе?

— Не переживай за моего мальчика, Хэли. Он всегда умел держать удар.

— Она ушли убивать его, — задыхаясь от слез, лепечу я, размазывая их по щекам. — Как же мой отец может так поступать со мной?

Констанс смеется.

— Уверяю тебя, этот офисный планктон и подножный корм ничего ему не сделают. Абсолютно ничего. Ему суждено было стать королем. По правде говоря, он им уже стал, после того, как вы заключили с ним брак. И наш король не слаб. Отнюдь.

Я закрываю глаза и думаю о том, насколько он силен, будь то человеком или русалом, рассекающим своим мощным хвостом воду, плывя на бешенной скорости. Да он выглядел великаном просто сидя на пластиковом стуле «У Фрэнни». В моем муже нет не единой червоточинки слабости.

Мой король.

Подавись, папуля.

Глава седьмая

Мэдден

— Последние покатушки как в старые добрые времена? — я киваю на вопрос Джаггера, стукаю кулаком о его кулак и проделываю тоже самое с Кассиусом, едва смолкает рев двигателя. Затем, я отправляюсь с Джаггером на встречу на заводе. Гуттенберг. Какой-то немецкий мудак, думающий, что может украсть бизнес в момент смены власти в клубе. Я чую вонь за милю. Все здесь смердит.

— Смотри в оба, — отрывисто говорю я Джаггеру, хотя мое президентство уже не существует, и я нарушаю иерархию. К чертям ее, главное тут — братство. Джаггер и я не всегда можем переговорить с глазу на глаз, но у нас есть общее прошлое. На мой шестнадцатый день рождения мы пошли поплавать, налакавшись несколькими сортами пива, украденного у его родителей.

В тот раз я изменился впервые. В чертовом нигде, мои ноги внезапно превратились в хвост. Джаггер видел каждую деталь превращения. Как он мог этого не заметить? Гребанная русалка. Он так ничего и не сказал ни тогда, ни после. Мы продолжали общаться, будто ничего и не произошло. Это стало моим секретом, и, видимо, секретом Джаггера. Я не сказал об этом даже маме Констанс.

— Десять часов, — рычит Кассиус.

Нас всего трое в этом рейде. Никому не стоит видеть, как все это дерьмо закончится. Это не просто передел власти, все это дерьмо — личное. Взгляд метнулся туда, где Кассиус заметил движение. Рядом с неприметной машиной стоят два хорошо одетых мужика и смотрят, как мы подходим. Еще один держит нас на прицеле, тот, кого я хочу придушить голыми руками.

— Гуттенберг, — сжимаю кулаки. — Стеффан Гуттенберг.

Он холодно смеется, я останавливаюсь в двадцати футах от него.

— И твои друзья привели тебя прямо ко мне. Я разыграл всю партию как по нотам, — говорит он. — А теперь пришло время сдохнуть, козел.

Я ухмыляюсь и переглядываюсь с Джаггером и Кассиусом. Я прекрасно знаю, кто мне верен.

— Чего ты хочешь? — я слышу хруст гравия под ногами приближающихся к нам мужчин.

Оба моих парня напряженно стоят по сторонам от меня. Одно неверное движение и начнется кровавая бойня. Старший из мужчин, с рыжеватыми волосами, выплевывает мне в лицо:

— Ты украл ее у нас!

— Хэли делает то, что хочет. Ты не можешь остановить любовь, чел. — Я поднимаю бровь.

— Она должна была стать моей женой, — рычит черноволосый молодой человек. — Я — законный наследник! И тут появляется какой-то ублюдок и крадет её. Сегодня ночью все закончится, и я заберу ее себе.

— Исключено, Зи, — пришел мой черед смеяться. Глаза черноволосого раскрываются от удивления, при звуке собственного имени из моих уст.

— Что за?…

— Чушь, Стеффан позаботится о них.

— Что такое, Хайден, не хочешь делать грязную работу своими руками? Не преступление ли это против нашего народа — попытка убить короля? — Мой голос холоден, сам я собран. — Какая ужасная смерть — от утопления — для одного из морского народа.

Хэйден и Зи в ужасе переглядываются.

— Откуда ты знаешь об этом? Это немыслимо, — пролаял Хэйден, бросая нервный взгляд на Кассиуса, застывшего статуей и не реагирующего на разговоры о русалках.

— Что, боишься, что эти парни сдадут тебя правительству на опыты? — пожимаю плечами. — Не дрейфь, они мои братья и в курсе всего. Ранний ужин в компании с мамой Констанс и все твои дерьмовые делишки вышли наружу. Ты не заберешь мою жену. Ты не убьешь меня. И все вы склоните свои сраные головы перед вашим новым Королем, включая тебя, дорогой братишка. Закон есть закон в нашем сообществе.

Я отдаю приказ властным громовым голосом и все трое падают на колени. Лицо Хэйдена краснеет от ярости, а Зи глядит с отвращением. Только псих Стеффан не испытывает злости, он внимательно разглядывает меня. Тупой ублюдок!

— Ты не Зэдден! — орет Зи. — Зэдден был слабаком.

Я кидаюсь к Зи, смыкаю пальцы на его шее и вздергиваю его на ноги.

— Чувствуешь, как мои пальцы легко могут раздавить твою трахею? Мне чертовски хочется сделать это. Все мои силы уходят на то, чтоб сдержаться и не убить тебя. Зэдден может быть и не подходил под ваши стандарты, но Мэдден «Бешенный пес» Финн вытянет ваши позвоночники через ваши глотки. Я сделаю из них поющий, мать его, ветер и подарю приемной матери, — угрожающе рычу я. — Совсем не слабак, не так ли?

Когда я слышу рев, полный ненависти позади меня, я не успеваю среагировать, в суматохе раздается выстрел. Хэйден отползает к автомобилю, когда пушки выскакивают как петарда из ведра. Я бросаю Зи. С разворота выхватываю свой пистолет из-за пояса и наставляю его на Стеффана. Перестрелка закончилась так же внезапно, как и началась. Кассиус и Джаггер стоят над распростертым на земле, безжизненным телом Стеффана, с нацеленными на него стволами.

— Я слишком стар для этого дерьма, — ворчит Джаггер, пряча свой пистолет за пояс джинсов.

— Мне, блядь, тебя заменить и стать президентом? — цедит сквозь зубы Кассиус.

— Отвали, Кас, — Джаггер пихает его в бок. — Я не настолько стар, чтобы не прихлопнуть твою сраную задницу.

Под колесами автомобиля, в котором укрылись Хэйден и Зи, зашуршал гравий.

— Бегите, — ору я им вслед, — шлюшки!

— Не шути с бандой Грешников Южных Окраин, — усмехается Кассиус, — мне плевать, что ты какой-то-там-долбанный-король-русалочка. Грешники не шутят.

— Король морского народа, дубина, — смеюсь я. — Русалки — это бабы.

— Как бы то ни было, Бешенный Пес, пойди и забери назад свою маленькую русалочку, чтобы это ни значило, — кряхтит Джаггер. — Мы с Касом избавимся от тела.

— К черту все это, — стонет Кас, — давай позовем для этого Стима. Толстяку не помешают физические упражнения. Какой смысл быть президентом клуба, Джаггер, если всю грязную работу приходится делать самому?

Покачав головой, складываю пальцы в знак мира и говорю, выходя:

— Увидимся с другой стороны.

— Подкаблучник гребаный, — смеется Кас. Я смеюсь всю дорогу до байка. Пора забрать мою девочку.

Едва я сажусь на мотоцикл, воздух пронизывает звон. Мама Констанс любит такие вещи, да и я, честно говорят, тоже люблю звук поющего ветра. Музыка будит во мне воспоминания из детства. Женщина с волосами черными как ночь, поет мне колыбельную мелодичным голосом, когда укачивает меня. У меня нет фото моей биологической матери. Звук колокольчиков напоминает мне о ней.

Когда я приезжаю в дом своей приемной матери, она сидит за стойкой, с очками для чтения на кончике носа, внимательно смотрит в свой лэптоп.

— Эй, Мэдди, кажется, они взяли билеты на ближайший рейс в Кейптаун, — говорит она. — Можем расслабиться.

Я выше нее на целую голову, потому легко целую ее в макушку.

— Они могут спокойно жить там сколько влезет. Теперь, когда все наконец открылось, я думаю, мы будем жить здесь.

— А как же твой народ? — она с улыбкой гладит меня по руке.

— Мой народ здесь. Думаю, Хэли чувствует то же самое.

— Хорошо, — кивает она. — Мне нравится, что мой мальчик будет рядом со мной, а маленькая Хэли — неплохой улов, сын.

— Так и есть, — смеюсь я и смотрю в сторону окна, выходящего на пляж. — Говоря о ней, где мой морской ангел?

Она машет в сторону океана.

— Делает то, что наш народ умеет лучше всего. И если ты не возражаешь, я бы пораньше легла. Такой старухе как я хватит волнений на десять лет вперед. Только не вздумайте сбежать сегодня куда-нибудь. Я хочу приготовить сыну и его жене праздничный завтрак, — она встает и целует меня в щеку. — Прости, что скрывала все от тебя всю жизнь. Я просто хотела тебя защитить.

— Я знаю, мам. Я благодарен тебе за это. Я тебя люблю, ты же знаешь это, да?

— Я знаю, я чувствую твою любовь каждый день. Я тоже люблю тебя, Мэдди, — слезы наворачиваются ей на глаза.

Она уходит, а я выхожу наружу. Спешу через пляж к океану, и в лунном свете вижу бледную фигурку, качающуюся на волнах. Волосы — смесь рыжего и белого — прекрасное сочетание. Мне так отчаянно хочется прикоснуться к ней. Я срываю с себя одежду так быстро, как только могу. Едва я стягиваю боксеры, как две прохладные руки обвиваются вокруг меня. Развернувшись, прижимаю ее к себе в крепком объятии.

— Святой ад, я так рад что ты в порядке, красотка. Боже, я так скучал по тебе сегодня.

Она хихикает и смотрит на меня зелеными глазами, полными любви.

— Я тоже скучала по тебе. Твоя мама классная. Думаю, я уже люблю ее.

— Она — лучшая, — соглашаюсь я и прижимаюсь к ее губам поцелуем. — И именно поэтому я тут подумал…После того, как все закончилось, мы могли бы…

— Да! Я тоже хочу остаться тут, ближе к Констанс.

Мое сердце переполняется. Я запутываюсь пальцами в ее волосах. Наши губы сливаются в отчаянном поцелуе. Она хватает меня за плечи и вскарабкивается по мне, как по дереву. Я подсаживаю ее, придерживая за задницу. Она скользит вниз, на мой член.

— Да, — стонет она, когда я полностью погружаюсь в нее, — займись со мной любовью!

Я шагаю в дюны, на мягкий песок. Я кладу ее на спину, и не сбиваясь с ритма, продолжаю трахать свою женщину. Ее стоны такие громкие, что могут перебудить соседней, к счастью, поющие ветры моей матери заглушают ее стоны.

— Ты — моя королева, — шепчу я, она улыбается мне в губы.

— Да, Констанс так и сказала мне. Ты должен мне поклоняться теперь.

Я покусываю ее ухо и шею с утробным рычанием, а она впивается в мои плечи ногтями. Я вонзаюсь в нее все глубже. Кажется, я никогда не смогу быть достаточно близко к ней. Или достаточно глубоко. Наш физический союз должен продлится вечно. Я буду счастлив, если умру в таком положении — на ней.

— Мэдден, — выдыхает она, когда мои пальцы находят ее клитор. Я массирую его, мну и леплю из него фигуры. Ее киска сжимается вокруг моего члена, и я кончаю. Я и она — все что есть в этом мира, вся вселенная сжалась до крошечного пятнышка. Хэли потная, скользкая и чертовски горячая. Черт, эта женщина — мой рай.

— Мы превратимся в бедняков, — смеюсь я. — Я не смогу расставаться с тобой так надолго, чтобы удержаться на любой приличной работе.

Она усмехается.

— Мы с этим разберемся. До сих пор нам это удавалось.

Я выхожу из нее, и сгребаю в охапку ее задницу, перепачканную в песке, прижимаю к груди. Она визжит, пока я несу ее к океану. Мы еще не закончили. Кажется, я заметил двух дельфинов-вуаеристов. И мы все знаем, что это значит.

Эпилог

Хэли

Полтора года спустя…

— Хэли!!!

Этот ужасный вопль Мэддена сверху велит мне все бросить и мчаться к нему. Бекки, моя помощница в магазине, уже ушла домой, поэтому я перевернула табличку на двери на «закрыто», задвинула щеколду и побежала к мужу, который, не умолкая, выкрикивал мое имя. Мое сердце бешено колотится — что-то случилось! С каждым шагом моя кровь, кажется остывает все больше и больше.

Я врываюсь в ванную, и мчусь прямо к ним.

— Мэд, — кричу я, — с Лене все в порядке?

Первое, что я замечаю при входе в ванную — вода везде. Я перевожу взгляд на свою малышку с зелеными-презелеными глазами и сумасшедшими черными кудрями. Довольная девчушка весело скалит зубки:

— Мама.

Мэдден, да благословят его сердце, вымок. Его черная футболка «Metallica» прилипла к мускулистому мужскому телу, и я закусываю губу, чтобы не сорваться и не напасть на него здесь и сейчас. Беременность, как мы оба поняли, превращает меня в очень похотливую особу. И эта крошка, растущая у меня в животе, вызывает ровно те же ощущения, что и предыдущая. И я седлаю мужа при любой возможности.

— Что происходи… О!

Лене плещет воду. Хвостом.

— Рыбка!

Наши взгляды с Мэдденом пересекаются. В его глазах читается ужас. Наша малышка впервые обратилась. Ее маленькие пухленькие ножки прячутся под милым сверкающим зеленью хвостиком.

— Рыбка! — Всплеск. — Рыбка! — Всплеск. — Рыбка! — И мило хихикает.

Я склоняюсь над ванной и глажу ее по кудрям.

— Все верно, детка. Ты русалка. Можешь сказать «русалка»?

— Руса-ла!

— Именно так!

— Ну началось, — говорит Мэдден, напряжено. — А что, если люди узнают? Как нам защитить ее? Если кто-то попытается забрать ее, да помоги мне бог, не пустить пули в их чертов…

— Мы защитим ее, хорош психовать. Закончи внизу, а я приберусь здесь, — велю я.

На что в ответ я слышу рычание и отхватываю шлепок по заднице.

*

Несколько часов спустя, после того, как Лене легла спать, я сижу на коленях у Мэддена на заднем дворе. Раздвижная стеклянная дверь открыта, чтобы мы могли слышать нашу дочь. Сегодня ночью небо чистое и океан довольно спокойный. Я вдыхаю соленый морской воздух, потягивая медовый чай из чашки.

— Может стоит закрыть «Розового пеликана»? И переехать? — Его рука обнимает меня за бедра. Все его тело напряжено.

Я себе не могу представить, как это закрыть наш магазин и переехать в другое место. Мои открытки и ветроловки довольно популярны в сувенирной лавке, но именно замороженный йогурт позволяет нам оплачивать счета. Это наша жизнь. Наш дом. В другом месте нам не будет так хорошо.

— Люди есть всюду, мой байкер. Мы не должны всякий раз убегать, да и не нужно это. Мы просто объясним ей, что она не может обращаться всякий раз, как пожелает. С ней все будет в порядке. Кроме того, мне казалось, тебе нравится здесь, мистер Фройо.

Он усмехается, и я вместе с ним.

— Замороженный йогурт — это твоя фишка, не моя. Лично я продаю те ветроловки, что делаю с мамой, — говорит он мне глубоким голосом, словно пытается выставить себя в моих глазах в еще более мужественном свете. — Так что по факту — это ты у нас девушка-фройо.

Я смеюсь.

— Вот еще. Это не я в одиночку имею дело с галлоном розовой жижи в неделю. Так что, совершенно определенно, ты у нас мистер Фройо.

— Да, да, — наконец соглашается он и чокается своей бутылкой с моей кружкой. — Только парням не говори.

Моя голова покоится у него на плече. А потом я склоняюсь и целую его в твердую шею.

— Не думаю, что у Касса о чем-то таком уже не пошли разговоры. В последний раз, когда он был у нас, он позволил Лене нацепить ему на волосы девчачьи заколки. Так что, думаю, у тебя не будет проблем.

— Ну значит, Джаггер начнет стебать меня.

И тут я заливаюсь смехом.

— Насколько я помню, у Джаггера скидочная карта «Розового пеликана». Вообще-то, мне кажется, что он приходит сюда, чтобы увидится с Бекки. Гммм, — говорю я это с улыбкой, а потом провожу кончиком языка возле его уха. — Ничего не напоминает?

Он стонет, и я чувствую, как его тело откликается подо мной. Поэтому я ставлю кружку и вцепляюсь в него. В его глазах в лунном свете мерцает любовь и наслаждение. Это такое красивое зрелище. Мне никогда не надоест на это смотреть.

— Готов продемонстрировать мне насколько ты крут, мистер Фройо? — мурлычу я, елозя на его члене, который отчаянно пытается вырваться из шорт.

Он ставит свое пиво и встает вместе со мной, держа меня в объятьях. Его полные губы растягиваются в самодовольной улыбке.

— Ты просто хочешь, чтобы я облизывал тебя каждый день, как ложку с йогуртом. Ты ревнуешь.

— Может и ревную, — соглашаюсь я с хитрой ухмылкой. — Но я хочу, чтобы меня ты облизывал изощренней.

Его руки крепче сжимают мою задницу и он одаривает меня жарким взглядом.

— Ты всегда будешь моим любимым лакомством, морской ангел.

Следующие несколько минут мы яростно срываем нашу одежду, и он жадно воплощает мои желания. И обращается со мной куда лучше, чем с той чертовой ложкой. Профессионально доведя меня до точки своим языком, он переворачивает меня на локти и входит в меня.

Мы так подходим друг другу.

Мужчина и женщина.

Отец и мать.

Муж и жена.

Русал и русалка.

Король и королева.

Когда он прижимается ко мне сзади, его руки находят мои, и обнимают меня поверх них. В темноте наши кольца сверкают и светятся.

У жизни всегда есть план. Ты можешь бежать от судьбы. Перехитрить её. Переиграть. Но в конце концов она тебя все равно настигнет.

И это будет лучшее, что случалось с тобой.

Конец

[1] Фройо — торговая марка замороженного йогурта.

[2] Кондоминиум — форма владения собственностью, совладение домом.

[3] Яппи — богач, стиляга.

[4] Друзья зовут меня Чокнутый — игра слов. Сокращение от имени мэдден — мэд — созвучно слову сумасшедший, чокнутый.

[5] Отсылка к песни David Gates — Sunday Rider.

[6] Стефф — женское имя, сокращенно от Стефани.

[7] Игра слов: badass — может означать как засранец, так и крутой.

[8] Здесь игра слов, это еще и морской еж.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg