«Любить кандидата в президенты»

Любить кандидата в президенты (fb2) - Любить кандидата в президенты (Интриги Капитолия - 2) 669K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Миа Виллано

Оригинальное название: Loving the Candidate (Capitol Affairs #2)

by Mia Villano 2015

Любить кандидата в президенты (Интриги Капитолия #2)

Миа Виллано 2017

Перевод: Ирина Глуховская

Редактор: Дарья Подшибякина

Корректор: Екатерина Урядова-Иванова

Русификация обложки: Анастасия Токарева

Переведено специально для группы: Книжный червь / Переводы книг

Любое копирование без ссылки

на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация

У Алекса и Прюденс наконец-то есть все, о чем они так мечтали. Годы встреч и разлук завершились сказочной свадьбой и медовым месяцем, полным блаженства и романтики. Но век сказки короток. Когда происходит трагедия, они опять попадают на первые полосы газет и оказываются во власти папарацци. Но сенатор от штата Вирджиния не из тех, кто позволит пострадать своей политической карьере от рук жестоких и мстительных СМИ. Он произносит главную речь на съезде Демократической партии. К сожалению, для Алекса, пресса это не единственное, о чем приходится беспокоиться. Прюденс раскрывает глубоко похороненную семейную тайну, которая ставит под сомнение все в ее жизни, в том числе и отношения с Алексом. Смогут ли они оставаться достаточно сильными, чтобы преодолеть все, что встречается на их пути или любить кандидата в президенты окажется более тяжелым испытанием, чем предполагала Прюденс?

Оглавление

Аннотация

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 1

- Что происходит, Алекс? – спросила я, когда он выбежал из аудитории, прижимая к уху телефон.

- Оставайся внутри, Прюденс, - прокричал он.

Вместо этого я последовала прямо за ним. Приближаясь к знаку «Выход», побежала еще быстрее, стуча каблуками по полу. Звук открывающейся двери эхом раздался в холле, когда Алекс выбежал под проливной дождь.

- Я не шучу, Прюденс. Оставайся внутри, – крикнул он, оглянувшись. Дождь обрушился на его голову и мгновенно намочил его. Он моргал, пытаясь разглядеть хоть что-то, и поднял свой пиджак над головой.

- Мне все равно. Я не оставлю тебя, Алекс. Это она, да? – прокричала я в ответ, направляясь к нему сквозь проливной дождь.

Эш стоял под зонтом, с которого ручьями стекала вода, и смотрел на кадиллак. Машина припарковалась у ограждения школы. Внутри нее я увидела Стеллу. Через поток воды, льющийся на лобовое стекло, я разглядела ее лицо. Она сидела с маленьким серебристым револьвером, приставленным к своей голове. Происходило что-то жуткое. Стелла посмотрела на Алекса и улыбнулась ему. Это было худшее из того, что я могла себе представить.

- Встаньте за мной. Прюденс, тебя тут не должно быть, - прокричал Эш. Он потянул Алекса к себе за спину, загораживая меня с ним. Вдалеке выли сирены.

- Уводи отсюда детей, - сказал Алекс регулировщику дорожного движения, который стоял неподалёку со свистком во рту и пялился на машину. Замерший, как будто в тумане, человек начал разгонять учеников с парковки подальше от беды. Один из учеников увидел пистолет и закричал. Другие запаниковали, начался кромешный ад.

Алекс прокричал так громко, чтобы Стелла его услышала сквозь шум дождя. С пугающей улыбкой она послала ему поцелуй и направила пистолет к своей голове. Он смотрел на нее, вода стекала по его голове.

- Стелла, поговори со мной. Это я, Алекс. Пожалуйста, поговори со мной. Мы можем…

Звук выстрела был заглушен машиной, иначе он прозвучал бы ужасающе. Звук, который я слышала только однажды, когда в Алекса стреляли много лет назад.

- О, Господи, - закричала я, закрывая лицо руками.

Через некоторое время я приоткрыла глаза, чтобы увидеть действительно ли она сделала то, о чем я подумала. Брызги крови покрывали окно, стекая вниз, одновременно с потоками воды снаружи. Я видела мою мать после передозировки без сознания. Она умирала у меня на глазах, но я никогда не видела, как кто-то умышленно лишает себя жизни. Я не могла поверить, что за считанные секунды Стелла покончила с собой.

Алекс подбежал к машине. Эш бросил свой зонт и заслонил его своим телом, защищая от того, что еще могло случиться.

- Не делай этого, Алекс. Слишком поздно, - прокричал Эш. Он обхватил его руками и оттащил назад. Дождь лил на них обоих, пока Алекс стоял в шоке.

Полиция вдруг зароилась вокруг парковки, машины завизжали, останавливаясь вокруг кадиллака. Сирены оглушали. Я подбежала к Алексу и крепко его обняла. Мне нужно было почувствовать его дыхание, чтобы его сердце билось рядом с моим. Мы оба промокли, но это не имело никакого значения. Он повернулся, посмотрел на меня и крепко прижал к себе. Я смотрела на машину, надеясь, что Стелла пошевелится, потому что не умерла, потому что все еще жива. Сквозь дождь я увидела ее открытые глаза. Ее голова была неестественно запрокинута.

Я не хотела выбираться из объятий Алекса. Я плакала и дрожала, спрятавшись у него на груди.

- Малыш, все хорошо. Все в порядке, - сказал Алекс.

- Она могла убить тебя, - плакала я. Страх, что в Алекса могли снова стрелять, пронзил меня.

- Не могла. Она бы не стала. Она хотела, чтобы я видел, как она покончит с собой. Он попытался заглянуть мне в глаза, убирая мои растрепанные волосы с лица.

Полиция окружила машину, вооружившись пистолетами и направив их на женщину, которая была уже мертва. Они открыли дверцу машины. Один из офицеров проверил пульс и покачал головой. Кровь стекала с дверцы на землю крупными каплями. Дождь тут же смывал их. Алекс и Эш общались с полицией, в то время как я пошла обратно в школу. Там кто-то дал мне стакан воды и полотенце. Миссис Льюис - директор школы - обнимала меня, пока я плакала. Моя мокрая одежда и волосы намочили ее, но ее это совершенно не беспокоило.

- Милая, вы в порядке? – прошептала она.

Я закивала, не находя сил ответить ей.

- Могу я для вас еще что-нибудь сделать? – спросила она.

- Нет, спасибо. Мне так жаль, что из всех мест она выбрала для этого школу. – Я продолжала плакать.

Слезы катились по моему лицу. Миссис Льюис протянула мне салфетку и забрала мокрое полотенце.

У нас с Алексом все шло так чудесно, не было проблем с прессой, и казалось, что все забыли о нашей разнице в возрасте. Все шло своим чередом, если бы не последние пятнадцать минут.

Глядя сквозь грязное окно школы, я пыталась разглядеть, не промелькнет ли там Алекс. Неподалеку он и Эш разговаривали с полицейским. Другой полицейский принимал дополнительные меры предосторожности, отправляя всех с парковки обратно в школу. Один из офицеров окружил машину Стеллы желто-черной лентой. Скорая подъехала ближе к школе, и парамедик упаковал безжизненное тело.

Журналисты с камерами и микрофонами начали заполнять парковку. Их не волновало, что здесь только что оборвалась жизнь, или, что дети стали свидетелями чудовищного происшествия. Все, что их интересовало, это заполучить историю поинтереснее и сделать жуткие фотографии мертвого тела.

Родители подъезжали на своих машинах и выбегали из них, не глуша мотор и не закрывая дверцы. Потрясенные и плачущие, они выискивали своих детей в толпе. Полицейские расталкивали их и призывали всех успокоиться. Я не понимала, как стало обо всем известно так быстро. Алекс был уверен, что снова будет большой скандал. Я подбежала к нему, сразу как он и Эш вошли внутрь, и Алекс прижал меня к себе, а затем подошел к миссис Льюис и остальным. Она обняла его, сказала, что все будет хорошо, и еще раз обняла меня перед тем, как Эш проводил нас к черному выходу, где нас ждала машина.

Возможно, он надеялся уехать до того, как нас заметят. Но ничего не вышло. Журналисты увидели нас и попытались окружить. Эш едва успел закрыть дверь машины, тут же завел ее и тронулся с места медленно, но решительно, стараясь не наехать на прессу.

Марк сидел на пассажирском сидении и разговаривал по телефону, его брови были нахмурены. Я сидела на заднем сидении с Алексом. День был душным и жарким, поэтому Эш включил кондиционер на полную. Моя одежда насквозь промокла, и поток воздуха охлаждал мое тело. Алекс, заметив, что я дрожу, прижал меня к себе. Камеры снимали наши лица. Все, что я слышала внутри внедорожника, был звук стеклоочистителей и шумиха снаружи.

- Вы знали, что она приедет сюда сегодня? Сенатор Конрад, вы испугались за свою жизнь? - Я не хотела ни на кого смотреть и уткнулась лицом в шею Алекса, когда вопросы посыпались на нас через окно. Они в мгновение ока могли оказаться у нашего дома, поэтому Марк по телефону распорядился перекрыть въезд до тех пор, пока мы сами не доберёмся туда. Мы были в шоке и молча держались за руки. Эш первый нарушил тишину в темноте машины, пока мы направлялись навстречу разбушевавшейся грозе.

- Это был пиздец, Алекс. Господи Боже. Прюденс, ты вроде говорила, что у нее была записная книжка или вроде того?

- Да, у нее была записная книжка. – Мой голос дрожал.

- Мне не нужно было уезжать. Надо было остаться и ответить на их вопросы. Сбежав оттуда, я выставил себя слабаком, - сказал Алекс, глядя в окно.

- Это не так. Ты не выглядишь слабаком и ничего не смог бы сделать. Ты волновался за школу и свою жену и должен был увезти Прюденс оттуда. А я беспокоюсь о том, что было у нее с собой помимо пистолета. После того, как я вас подброшу, я собираюсь вернуться и выяснить, было ли у нее что-нибудь, а если было, то где это сейчас.

Рука Алекса, родная, теплая и мягкая, сжала мое бедро, когда мы подъезжали к дому. Положив мокрую голову на спинку сиденья, он вздохнул, а я наблюдала за ним. Алекс был одним из самых влиятельных людей, и я видела, как что-то в нем менялось, когда он сидел вот так и молча смотрел в окно.

К счастью, мы опередили прессу и подъехали к гаражу до того, как они окружили дом. Алекс помог мне выйти из машины. Мое платье, мятое и грязное, прилипло к телу. Он держал меня за руку, пока мы стояли в гараже, но отпустил, как только дверь гаража закрылась. Когда мы открыли дверь в наш дом, нас бросился встречать Беккет. Он вилял хвостом и обнюхивал нас, пытаясь понять, где мы были. Алекс крепко сжал челюсти, и грустный, в глубоких раздумьях, прошел мимо Беккета, даже не погладив его по голове. Оставив Алекса одного, я выпустила пса погулять, чтобы он сделал свои дела. Когда он вернулся внутрь, я почесала ему за ухом и наполнила миску едой. Беккет кружил по кухне. Казалось, что он чувствует нашу тревогу и слишком волнуется, чтобы есть.

Я поднялась в спальню, чтобы переодеться в сухую одежду. Мне хотелось спрятаться в шкафу на всю ночь, свернувшись на полу под одеждой, развешенной по цветам. В безопасном окружении своих вещей я напомнила себе, что я все еще жива, счастлива и с Алексом. Быстро сняв мокрое платье и приняв теплый душ, надела любимые рваные треники и безразмерную футболку Алекса. Знакомо прозвенела цепь Беккета, Алекс поднялся с псом на поводке. Он тоже переоделся в свободные брюки и футболку. Даже несмотря на то, что еще был ранний вечер, я была вымотана и боролась с желанием забраться в постель.

- Пойдем вниз, посидим в гостиной, - предложила я.

Он не ответил, но пошел за мной. Я налила нам выпить водку со льдом. Алекс сел на диван и обнял меня, а я молча прижалась к нему. Беккет сидел у нас в ногах. Дождь барабанил по крыше, вдалеке слышались раскаты грома, наши телефоны непрерывно звонили. День перешел в ночь. Алекс дрожал, потягивая свой напиток. Было слишком тихо и я решила прервать тягостное молчание.

- Ты в порядке? – спросила я, целуя его руку. Мы не смотрели друг на друга. Это было не нужно. По голосу можно было понять все.

Допив до конца напиток и положив голову на спинку дивана, он заговорил.

- Это самоубийство в школе было как гром среди ясного неба. Стелла была великолепной женщиной и врачом. Когда-то она была беременна от меня, а теперь она мертва. Почему она не смогла жить дальше? – Алекс провел рукой по своим волнистым волосам, повернул голову и взглянул на меня.

- У нее были проблемы, Алекс, и она хорошо скрывала это много лет. Это очень печально.

- Черт, я видел, как ее мозги разлетелись прямо передо мной. Она знала, что я буду в школе, что через пару недель там будет собрание. Все, что ей нужно было сделать, это пересмотреть новости или поискать в интернете. Это не был безрассудный поступок. Она хотела привлечь внимание. Боже, она принесла пистолет в школу, полную детей, из-за меня, – он повысил голос.

- Мы не могли знать, что было у нее в голове. Это ужасно. Ее родители должно быть убиты горем. Они старались изо всех сил, чтобы помочь ей. Она была прекрасной женщиной, несмотря на душевное заболевание. Где бы она ни была, надеюсь, она обрела покой, - сказала я сквозь слезы, бегущие по лицу.

- Красивая женщина покончила с собой, из-за чего? Любви, которой больше не было? Страданий от того, что потеряла ребенка? Я ведь тоже потерял ребенка, но смог принять это и двигаться дальше. Да, это было ужасно, но так случается и на то есть причины. Я молю Бога, что все уляжется к тому времени, когда мне надо будет произносить речь. Позвоню ее родителям утром. Так будет правильно, - сказал он, снова посмотрев на меня.

- Обязательно позвони им. К тому времени, как ты выйдешь на сцену, это уже перестанет быть новостью, - сказала я, надеясь, что окажусь права. Алекс слишком много работал, чтобы сейчас все потерять из-за случившегося.

Он положил голову мне на колени и вытянулся на диване. Я гладила его по голове и лицу, наблюдая, как он расслабляется и погружается в сон в моих руках. Он выглядел таким мирным и спокойным. Я не могла представить, как можно было причинить ему такую боль.

Прозвенел дверной звонок, вырвавший меня из моих мыслей.

- Кто это?

- Не знаю. Лежи. Я посмотрю. – Я положила под голову Алексу подушку, встала и подошла к двери в сопровождении Беккета. Это был Эш.

- Прюденс, мне нужно увидеть Алекса. Можешь его позвать? – спросил он.

- Входи, не стой там. - Я отошла в сторону, чтобы пропустить его в дом. Беккет явно недолюбливал Эша и тихо рявкнул, когда увидел того в дверях.

- Беккет, нет.

- Я был бы рад, если бы ты увела его отсюда, - сказал Эш, глядя на пса.

- Хорошо. Проходи, я пока подержу его. Я оставила дверь открытой и зашла в гостиную, где Алекс уже поднимался, зевая.

- Это Эш. Он хочет поговорить с тобой.

Алекс поднялся и вышел, чтобы узнать, чего хотел Эш. Через несколько минут он вернулся, поцеловал меня и сжал в крепких объятиях.

- Мне нужно ехать в полицейский участок с Эшем. Ты справишься?

- Конечно, езжай, если так нужно. Я что-нибудь приготовлю. Что-то не так?

- Нет, они хотят задать несколько вопросов о Стелле. Я ненадолго.

Он быстро привел себя в порядок и в спешке уехал. Я осталась наслаждаться спокойствием и одиночеством дома.

Никак я не могла понять причины произошедшего. Как бы не была плоха для меня жизнь с мамой, но даже это не смогло толкнуть меня к самоубийству. Я не представляла, насколько надо было быть отчаявшейся и одинокой.

Закончив уборку, приготовила сэндвичи и начала ждать возвращения Алекса. Он уже должен был вернуться. С беспокойством думая о записной книжке Стеллы, я включила телевизор, чтобы узнать последние новости. Журналисты все еще были у школы и опрашивали людей, повторяя кадры того хаоса, который там случился. К дому подъехала машина, и я выключила телевизор. Алекс молча зашел. Он увидел, что моя водка со льдом была нетронута.

- Тебе нужно это выпить, - сказал он, белый, как привидение.

Я пошла за ним на кухню.

- Что случилось? – Я запаниковала, пытаясь представить, почему он выглядит таким растерянным.

- В общем, кажется, она вела дневник.

- Так. – Я стояла перед ним, скрестив руки, надеясь узнать главную причину того, что произошло, и почему.

- Подойди и сядь со мной, - сказал он.

Он взял меня за руку и повел обратно к дивану в гостиной. Я взяла рюмку и сделала глоток, понимая, что сейчас он скажет что-то очень важное.

- Она вела дневник. Большая часть в нем не имеет смысла. Самая ужасная его часть это твои фото. Она фотографировала тебя в разное время, когда ты шла на работу, делала покупки, когда мы были с тобой на свиданиях, у Джованни. Там больше всего твоих фотографий, Прюденс, а не моих.

- О чем ты говоришь?

Он провел руками по волосам и посмотрел в пол.

- Кажется, она помешалась на тебе. У нее был список мест, где и когда ты была. Она писала, что должна избавиться от тебя, и тогда я вернусь к ней. Все у полиции. Она вырезала наши фото из газет и вырезала из них твое лицо. У нее есть твое фото с блошиного рынка, на котором мы были. Наши фотографии, где мы делаем покупки. Я не подозревал, что она была одержима тобой. Она легко могла убить тебя, а не себя. Я не могу представить, что бы было со мной, если бы она так сделала.

Алекс был явно расстроен. Я обняла его, а он прижал мою голову к своей груди.

- Ох, Прюденс, мне нужно было лучше о тебе заботиться. Я не должен был позволить этому зайти так далеко. Я не представляю, сколько бы это еще продолжалось. Похоже, что все началось, когда журналисты поймали нас целующимися в парке. Она зациклилась на тебе, а потом на всем, что мы делали. Мне так жаль. – Он прижал меня к себе.

- Все хорошо. Ей не хватило духа это сделать, видишь? Она не причинила мне вред, она навредила себе. Стелла по-прежнему любила тебя и знала, что ты любишь меня, может это и остановило ее, чтобы не тронуть меня. Все хорошо, Алекс. Она больше ничего не сможет сделать.

- Но могла, Прюденс. Все могло закончиться намного хуже. Кто знает, что происходило в ее голове? Пока она была в лечебнице, она сидела в интернете, искала информацию о нас и распечатывала статьи. До сих пор не могу в это поверить.

Слишком расстроенные, чтобы есть, мы поднялись наверх, разделись и залезли под фланелевые простыни. Он прижал меня к себе, крепко держа, пока я засыпала в его руках. Его сердцебиение и мерное дыхание успокаивали. Слава Богу, она не тронула меня.

Я наслаждалась теплом тела Алекса рядом с собой, но он все время метался и крутился во сне. Около трех утра его руки начали гладить меня по спине под майкой и пробудили от беспокойного сна. Его большие нежные руки легкими прикосновениями направились вниз по спине.

- Привет, - сказала я.

- Я не могу спать и надеялся, что твое тело поможет мне расслабиться. Обожаю нежность твоей кожи. Ты само совершенство, малыш. Это ведь неправильно хотеть тебя сейчас? – спросил он, выглядя возбужденным и сонным.

- Что за вопрос? Я всегда твоя, Алекс. А еще я твоя жена и я здесь для того, чтобы ты хотел меня. – Я поцеловала его в полные влажные губы и прильнула своим телом к нему. Тепло и мягкость, исходящие от его тела, расслабили меня. Он обвил руки вокруг меня и поднял мою футболку. Его пальцы скользнули под мои кружевные трусики, и через секунду он их снял с меня.

- Я люблю тебя и преклоняюсь перед тобой, - прошептал он мне на ухо. Его твердый член уперся мне в живот, а руки массировали мои ягодицы. Он целовал меня в шею, держа путь к любимой части моего тела - груди.

- Я так люблю тебя. Больше никто не причинит тебе боль. Я должен был рассказать тебе о ней с самого начала. Прости.

Его рот нашел мои груди, он поцеловал и пососал их. Я выгнула спину навстречу ему, его руки обхватили мои ягодицы. Мое тело изнывало в тоске по его члену. Когда он прикасался ко мне, я теряла голову. Мой внутренний сексуальный голод пробудился и требовал его. Мне нравится его голос, когда он говорит, что любит меня, не важно, как именно. Он вернулся обратно к моему рту. Его небритое лицо царапало меня. От этого кожа начала гореть. Это напомнило мне, что мы живы, что он выбрал меня.

- Я тоже люблю тебя, Алекс. Никто не причинит мне зла. Все закончилось. – Я ответила на поцелуй, пробежавшись языком по его губам, и пососала его язык. Я хотела доставить ему удовольствие своим ртом. Не в силах сдержать яростный поток эмоций, рвавшийся из меня, я лизнула и поцеловала его соски. Любовь, желание, грусть и страх рвались одновременно. Потребность кусать, целовать и поглотить всего его одержали верх. Я направилась вниз к животу и взглянула на него.

Он был прекрасен, его живот был плоским и крепким благодаря пробежкам и тренировкам. Поза, в которой он лежал, вызывала во мне благоговение и возбуждала меня. Я проследовала по темной дорожке от пупка к самой прекрасной части его тела. Он играл с моими волосами, которые все еще были собраны заколкой, и подтолкнул меня ниже, показывая, что ему нужно.

Я взглянула на него, а он сонно улыбнулся мне в темноте. Провела языком по внутренней стороне бедра, дразня его зубами и губами. Его мощные покрытые волосками ноги были отточены до совершенства. Каждый его мускул напрягался, когда я очерчивала языком его контуры. Он был величественным и всесильным перед лицом Америки, но со мной он становился страстным и диким. Алекс застонал, когда на пути к его члену я лизнула и взяла в рот по очереди его яички. Кружа языком по ним, пока они не втянулись, а его мышцы не напряглись, и он возбудился. Мне нравилось, когда его член твердел прямо у меня во рту, напрягаясь у моего горла. Я эгоистично хотела его. Хотела погрузить его внутрь себя, чтобы облегчить пульсирующую боль.

Его стоны усилились, и я жадно его пососала. Его тело обмякло и расслабилось, тогда как мое напряглось. Но сейчас я решила насладиться им. Я коснулась губами головки, целуя и погружая ее в мой влажный рот перед тем, как пробежаться по всему стволу языком вверх и вниз. Поместив его головку между губ, я раскрыла их, чтобы он мог почувствовать влажность моего рта. Его тело толкнулось ко мне. Шелк его кожи и его родной запах заставили меня застонать. Теплый выстрел его смазки увлажнил мои губы. Я ласкала и сосала его все сильнее.

- Прюденс, я хочу, чтобы ты кончила мне в лицо. Мне нужно почувствовать твой вкус до того, как я кончу сам. – Его голос был хриплым и напряженным.

Обычно я могла возразить, чтобы сначала доставить ему удовольствие, но все, чего я хотела сейчас, это находиться как можно ближе к нему. Я встала над ним на колени так, чтобы его лицо оказалось между моих бедер.

- Мне нужна твоя сладкая киска. Она такая красивая и вкусная, малыш. Ты раскрыта и изголодалась по мне, правда?

- Я изнемогаю без тебя.

Алекс погрузил лицо в меня, пробуя на вкус и вылизывая везде. Руками он обхватил мои ягодицы и развел их, он терзал меня, как будто был голоден. Он исследовал каждый влажный дюйм с любовью и знанием дела. Каждая моя частичка была открыта для его голодного рта. С каждым стоном, что вырывался из моего горла, он, казалось, становился еще голоднее и одержимее. Он кружил кончиком языка вокруг клитора, пока я не вскрикнула. Удовольствие стало подниматься из моего живота, когда он откинулся назад и начал целовать внутреннюю поверхность моих бедер, двигаясь вдоль них языком.

Ему нравилось дразнить меня поцелуями, и когда он приблизился к моей ноющей киске, он остановился. Наконец Алекс пососал мой клитор, в то время как его два пальца погрузились внутрь меня. Я кончила, двигаясь по его лицу, пока он прижимал меня к себе за бедра. Я хотела остановиться и насладиться его умелым языком, но решила удовлетворить его. Когда пульсирующие ощущения моего оргазма утихли, я соскользнула с его рта и оседлала его твердый член. Сидя спиной к нему, я без труда скользнула на него. Я села так, чтобы принять всего его – большого, мощного и пульсирующего. Никогда до этого я не ощущала его таким большим.

Его руки ласкали мою спину, и я расположила свою задницу так, как ему больше всего нравилось. Я сняла заколку с волос и позволила им рассыпаться по моей спине. Он пропустил их между своими пальцами и схватил меня за бедра, чтобы войти еще глубже.

- Ты так красива, малыш.

Он вздрогнул и застонал, еще глубже проникая в меня. Каждый нерв и все чувства пробудились во мне. Он направлял себя еще глубже, кровь стучала у меня в ушах.

- О, Алекс.

- Прюденс, моя малышка. Я так люблю тебя, - сказал он. Он кончал долго и мощно, непрерывно двигаясь во мне, постанывая и произнося мое имя. Я схватила его бедра и вцепилась в них пальцами, держась за него, пока он совершал толчки. До тех пор, пока он не затих, его стоны не прекратились. Мы оба не хотели, чтобы это заканчивалось.

- Я так этого хотел. Хотел тебя. – Его голос был напряженным и уставшим.

- В следующий раз тебе не нужно спрашивать. Я всегда твоя. И я тоже очень этого хотела. – Я сползла с него и пошла в ванную. Когда я вернулась, он уже спал. Я прижалась к нему и тоже уснула, наслаждаясь ощущениями в своем теле. Мы крепко спали, пока нас не разбудили огни и крики перед домом.

Глава 2

Я выпрыгнула из постели посмотреть, что происходит у нас перед домом, хотя уже догадывалась.

- Алекс, здесь много машин. Я готова поклясться, что это журналисты. Они повсюду. – Я выглянула в окно, пытаясь что-нибудь разглядеть. Они вторглись на нашу частную территорию. – Это они. Я вижу фургоны телеканалов.

- Ты наверное шутишь. Как им удалось проехать? Эш и Марк сказали, что не допустят этого, - сказал Алекс, заворачиваясь в халат. Зазвонил телефон.

- Марк, я сказал тебе и Эшу держать этих идиотов подальше от нашего дома. Что значит ты не смог остановить их?

Бедный Марк. Он был нанят писать речи для Алекса и сидеть дома, но, похоже, все остальное тоже было на нем. Он заслужил доверие, и Алекс зависел от него. Обычно ему приходилось прикрывать проколы Эша и делать всю остальную черновую работу.

Марк был выпускником Гарварда и помогал писать речи Обаме во время его первого президентского срока. Он был уважаемым человеком в округе Колумбия, и Алекс знал, как ему повезло заполучить его, хотя уже задолго до этого они были друзьями.

- Убери их отсюда. Мне они здесь не нужны. Где Эш? Мне нет дела, что за новую шлюху он уложил. Найди его и притащи его задницу прямо сюда. Звони в полицию, делай все, что угодно, чтобы они свалили отсюда! – Если Алекс начал кричать и ругаться, то должно было случиться что-то очень серьезное. Я надела штаны и толстовку. Беккет как сумасшедший лаял в окно.

Я включила новости и начала делать кофе. Поспать сегодня больше не удастся, и хорошо, что сегодня суббота. Конечно, героем новостей, и местных, и национальных, был Алекс. Каждый канал что-то рассказывал о нем в эфире. Прямые трансляции велись прямо с лужайки перед нашим домом, а в окне кухни я повсюду видела машины и людей. Одна женщина стояла перед входной дверью, а в это время ей делали макияж. Журналисты и операторы окружили наш дом по периметру.

- Мы ведем прямую трансляцию у дома сенатора Конрада. Как только он выйдет, мы сразу получим его комментарии. Был ли у сенатора и его бывшей невесты тайный роман?

Ради всего святого. Кто это придумал? Это абсолютная чушь.

Они приступили к обсуждению психического состояния Стеллы, и тому, как она дважды сбегала из лечебницы. Пресса особое внимание уделила моменту, где Алекс кричит ученикам уйти с дороги. Еще было интервью с персоналом школы, в котором те рассказывали, что видели и слышали. Был сюжет о том, как мы уезжали, и я пыталась спрятать лицо. Целый день по телевизору крутили только новости.

Мы не выходили из дома до понедельника. К концу недели стало еще труднее жить нормально. Алекс был молчалив и замкнут, это означало, что он зол. Я не видела его таким угрюмым с благотворительного вечера, и очень боялась, что он может сделать какую-нибудь глупость.

Марк отвозил меня на работу на своей машине, а Алекс большую часть работы делал дома. Пару дней мы так и выживали, прячась в машинах. Журналисты поджидали нас на выезде и подбегали к машине сразу, как видели ее. Женщины с волосами, собранными в хвост, бегали с микрофонами, а мужчины в брюках хаки и оксфордах кричали, когда видели, что мы выезжаем, чтобы сразу наброситься. Все время работали вспышки камер, и дорога от нашего дома была заполнена машинами и фургонами.

Я мечтала о том, чтобы добраться до своей фирмы в тишине и покое, но репортеры окружили и ее. На третий день борьбы за дорогу, я решила, что у меня больше нет сил. Я стала уставшей, растерянной и хотела пнуть кого-нибудь или что-нибудь. При этом я была одним из восходящих адвокатов-обвинителей юридической фирмы, открытой Викторией. Она была на больничном, причины которого никто не хотел обсуждать, но я знала, что у нее злокачественное образование. Однажды вечером Виктория приехала ко мне, чтобы помочь разобраться с ситуацией, когда Тревор меня шантажировал. Она уже тогда плохо себя чувствовала, но сказала, что это все стресс и ее щитовидная железа. Я ни с кем это не обсуждала, но позже у меня состоялся разговор с ее мужем. Он рассказал, что все оказалось хуже, чем они ожидали, но они начали интенсивное лечение. Не думаю, что она скоро вернется. В это время Томас работал со мной, хотя все еще находился в своей кабинке.

- Дорогая, что происходит у твоего дома? Я там проезжал вчера, и мне пришлось спасать свою жизнь бегством, потому что меня начала преследовать репортерша. Она была безжалостна, вцепилась в машину, начала заваливать вопросами. Я решил, что это зомби-апокалипсис.

Не желая посвящать его в весь кошмар моей текущей ситуации, я ушла в свой кабинет и закрыла дверь, ничего не ответив. Мне нравилась уединенность моего кабинета. Вдоль стола стояли наши с Алексом фотографии вместе с фотографиями моих братьев и сестер. За спиной стояли полки с юридическими книгами, на одной из них была единственная фотография моей мамы, Дейдры. На ней ей около девятнадцати лет, она стоит рядом с трейлером, курит сигарету и все еще выглядит красивой. Она одета в верх от купальника, шорты, обрезанные из джинсов и кроссовки. Я понятия не имею, кто сделал эту фотографию, хотя помню, что нашла ее в трейлере и спрятала. Разрушительное действие наркотиков и проституция еще не успели уничтожить ее красоту, и она все еще выглядела молодой и яркой. Эта фотография возвращала меня на землю и напоминала, откуда я пришла и как много сделала. Это была одна из немногих вещей, которую я сохранила из своего детства.

Я выглянула из своего кабинета и увидела, что Томас сидит с опущенной головой. Он надулся и выглядел угрюмым из-за того, что я не стала с ним болтать. Почти каждое утро он заходил в мой кабинет и мы пили кофе, он рассказывал мне что-нибудь, что услышал, находясь в офисе, или о новых сексуальных позах, которые они с Брюсом попробовали. Я взяла телефон и отправила ему сообщение, чтобы он не обижался.

«Перестань дуться. Пообедаем? У меня в кабинете в полдень, я плачу».

Я снова выглянула, Томас отодвинул кресло и улыбнулся мне. Он был так предсказуем.

Ответ пришёл мгновенно: «Если только что-нибудь тайское».

«Хорошо, моя капризная королева. Начинай работать, а то уволю».

Он откинулся в кресле и показал мне неприличный жест. Зная, что это может затянуться на весь день, я проигнорировала его и вернулась к работе. Когда наступил обед, мы ели палочками тайскую еду, и он был в своем обычном болтливом настроении.

- Выглядишь так, как будто на ваш любовный шалаш напали, - засмеялся он.

- Ничего смешного, Томас. Это просто кошмар. Должен быть закон против журналистов, которые ставят палатки у чьих-нибудь домов. – Я налила себе соевый соус, единственное, что я любила в тайской кухни.

- Ты жена сенатора. Пусть Алекс протолкнет какой-нибудь закон или что-нибудь в этом роде. Как он вообще держится?

- Лучше, чем я, но он какой-то замкнутый, и я думаю , это из-за того, что он зол. Надеюсь, что журналисты очень скоро найдут что-нибудь еще, о чем можно рассказать. - Я поковырялась в своем обеде и выбросила остальное в мусор. Мне нужно было снова вернуться к работе, а Томас мог так и просидеть, болтая весь день, если бы я позволила.

- Вам обоим нужно свалить. Езжайте в пляжный дом на несколько дней. Это же то место, где вы вдвоем ничем, кроме секса не занимались? - он приподнял бровь.

Я закатила глаза, но задумалась. Мы там не были с того дня, как Алекс сделал мне предложение. Я не хотела, чтобы Томас знал об этом, но это была отличная идея.

***

Марк подобрал меня около семи, и мы с боем прорвались к дому. Мне не терпелось увидеть Алекса и оказаться в уединении своего дома. Я вошла, услышала, как он что-то делает на кухне, и почувствовала чудесный запах чеснока. Во время стресса ему одинаково нравилось заниматься сексом или готовить. С одним и тем же успехом я могла обнаружить его и в спальне в ожидании меня, и у плиты за приготовлением изысканного ужина. К сожалению, сегодня он готовил. Я рассчитывала на другое.

- Привет, красавица. Как прошел день? Проголодалась? – спросил он, не поворачиваясь. Если я и была голодна, то только по нему, одетому в рваные джинсы и растянутую футболку. Я отложила сумку и папку с документами и обвила его руками. Его задница выглядела такой аппетитной в этих потертых джинсах, что хотелось ее укусить. Это заставило меня забыть о нескольких последних днях и всей работе, что мне нужно будет сделать.

- Ты заводишь меня, Алекс. – Закрывая глаза, я уткнулась лицом в его спину и вдохнула его аромат. Его запах сразу из душа был также хорош, как и в конце дня. Я проскользнула руками под его майку, касаясь мягкой кожи.

- Что, правда? Как? Я готовлю ужин. – Он повернулся ко мне, и я растаяла. Он был испачкан и красив. Если бы не все остальное, видеть его было бы для меня единственным, что мне было нужно.

- Ты так сексуален, когда готовишь.

Он забрался под мою блузку и нащупал застежку лифчика.

– Секс перед знаменитой курицей по рецепту Конрада? – Его губы накрыли мои. - Секс с тобой перед чем угодно, Алекс, – сказала я ему в губы, когда он расстегнул лифчик одной рукой.

- Я согласен, малыш. Это может подождать. Я не голоден, а ты?

- Если только по тому, что у тебя между ног, Алекс.– Он продолжил покрывать меня поцелуями. Мы оказались в спальне сразу, как он отложил ложку.

Лежа между его ног и уютно устроившись в его руках сразу после того, как он заставил меня увидеть звезды и дважды призвать Господа, я предложила уехать на пару дней.

- Давай уедем ненадолго, Алекс. Мы можем съездить в дом на пляже. Нас там никто не побеспокоит, правительство на каникулах, ты можешь репетировать свою речь, а я могу работать над делами, и мы будем вместе. Мы можем попробовать снова быть нормальными, - сказала я.

Мы смотрели на потолочный вентилятор, наблюдая, как он крутится в нашей спальне в деревенском стиле. Она стала нашим убежищем и моей любимой частью этой красивой хижины, которую мы называли домом. Такая грубая и комфортная, наша спальня была местом, в котором мы делились нашими секретами, нашими телами, нашей любовью. Здесь он занимался со мной любовью первый раз. В этом великолепном огромном доме это была моя любимая комната.

- Давай. Будет здорово убраться отсюда. Мы можем попросить Марка присмотреть за Беккетом. Если нас нигде не найдут, то оставят в покое, и все это дерьмо закончится. Мне нужно сосредоточиться на том, что мне предстоит, не отвлекаясь на журналистов. Тебе нужно работать над делами, правда?

- Да, и мы можем заниматься этим по десять раз на дню без перерыва. – Я улыбнулась ему.

- О, моя Прюденс, так ты скоро прикончишь меня. Ты видела те седые волосы, что появляются у меня?

- Я сохраняю тебе молодость, Алекс. Секс - это лучшее лекарство. Мне нравятся эти седые волосы. Они делают тебя еще сексуальнее, если это вообще возможно, - рассмеялась я. Он потянулся, и у него в животе заурчало.

После того как я удовлетворила себя его теплым аппетитным телом, я приняла душ, а Алекс закончил ужин. Когда мы доели курицу, приготовленную с чесночным маслом и базиликом, я решила собрать вещи, чтобы уехать ранним утром. На следующий день на рассвете мы вылетели с двумя чемоданами, рабочими документами и надеждой на покой и тишину. Перед тем как уехать, Алекс позвонил родителям Стеллы и принес свои соболезнования. Предстоял тяжелый телефонный разговор, и он его все время откладывал. Но позвонить нужно было из уважения к ним. После того как Алекс повесил трубку, он сказал, что они принесли извинения за все, что она ему причинила, и что они ни в чем не винят его. Я порадовалась за него и за то, что разговор прошел хорошо.

Глава 3

Мы взяли частный самолет, и смогли избежать преследования журналистов. Марк остался в нашем доме с Беккетом. Он жил в маленькой квартире, так что, как он сказал, пожить в нашем доме для него будет как каникулы. Интересно, как долго его хватит, чтобы не приводить в наш дом каких-нибудь девушек. В том, что это случится, можно было не сомневаться, с его-то послужным списком.

Приземлившись, мы направились в пляжный дом, и тут я вздохнула с облегчением. Хаянис был полон людей в это время года, но наш дом располагался в уединении, и в моих планах было на несколько дней присвоить Алекса себе. Что могло быть лучше?

Пляжный дом превратился в наше тайное убежище и любимое место. За короткое время он подарил столько приятных воспоминаний, что мне всегда хотелось туда вернуться. Одним из самых ярких было предложение Алекса выйти за него замуж. Наша совместная жизнь взяла начало в той крошечной комнатке наверху, моей любимой комнате. Когда мы там оказались, мы решили делать все, что хотели, без напряжения, почты и смс. Марк закупил нашу любимую еду. Он знал, что нам надо. Дома, всякий раз, когда нам надо было куда-то идти, Алекс звонил ему и говорил «скупать акции». Он наполнял холодильник новой едой, вином и закусками. Мне нравилась шведская рыба и чипсы, Алекс любил жареные орешки и сникерсы. Нас хватило на неделю, хотя мы планировали пробыть там только три дня. Мы ели дешевую еду, напивались дорогим вином, слушали, как волны плещутся у берега. Я очень полюбила этот звук, он говорил о том, что Алекс целиком и полностью принадлежит мне.

Шел дождь, когда мы приземлились, поэтому нам ничего не оставалось, кроме как слушать шум дождя, лежа под одеялом голыми. После того, как я получила то, что мне полагалось, он взял свой ноутбук и начал работать, а я отдыхала, лежа на подушках и читая записи к предстоящему слушанию. Это дело было громким. Я выступала обвинителем против человека, который обвинялся в том, что на протяжении десяти лет подвергал сексуальным домогательствам свою приемную дочь. Это вызвало большой резонанс в округе Колумбия. Давление, оказываемое на меня, заставляло использовать навыки, которым меня научила Виктория, но я в себе и так не сомневалась.

Алекс был расслаблен, доволен и счастлив. Мне нравилось видеть его таким, как сейчас. Мы разговаривали, он готовил нам ужин, мы даже ели в постели. Он репетировал речь, внося в нее финальные правки, пока мы обнимались и слушали старый блюз. В темноте комнаты мы всю ночь разговаривали о его борьбе за Белый дом. Это были те тихие моменты, когда появлялся настоящий Алекс. Алекс, в которого я была влюблена, человек, которого я видела в старом пляжном доме.

Алекс читал все, что было написано о Джоне Кеннеди. Он привез целую сумку, наполненную его биографиями, статьями о его жизни и президентстве, и постоянно их перечитывал. Он заполнил свой кабинет книгами о Кеннеди, а его фотографии висели у него на стене. Как и Алекс, Кеннеди был очень молодым сенатором, но он смог стать президентом. Алекс хотел того же. Это было нелегко, уровень отказов на право баллотироваться на пост президента был очень высок. Но Алекс хотел этого больше всего на свете. Он хотел этого так сильно, что был готов пойти на любой риск. Он уже впечатлил своих коллег своим пониманием международных отношений, и своей способностью писать законопроекты так, чтобы они проходили через Сенат.

У Алекса были хорошие отношения с Белым домом, он сумел завоевать уважение обеих сторон. Он сделал себе имя достаточно быстро и стал одним из главных критиков политики президента Ричардсона, направленной против других государств, но одним их главных этапов была борьба Алекса за права женщин. Он долгое время был лидером движения за принятие закона о равной оплате труда в Сенате и помог пройти Закону Лили Ледбеттер за честную оплату труда. Я так гордилась им. Женские исследования были для меня одним из важнейших предметов в колледже, и он знал какое это имеет значение для меня. В Алексе присутствовали уверенность и индивидуальность, чтобы пройти этот путь до конца. Репутация человека, который своим трудом заработал все, что хотел в своей жизни, должна помочь ему на пути к Белому дому. Ему нужно игнорировать тех, кто говорит, что он слишком молод или недостаточно опытен, и делать то, что подсказывает его внутренний голос, а он говорит ему действовать. Это выступление решит все.

На второй день я встала, когда из окна лились солнце и звук волн, ласкавших берег, а в небе кричали чайки. Я решила позагорать, пока Алекс читает. Я купила новый купальник и не могла дождаться, когда Алекс меня в нем увидит, а сегодня был прекрасный день, чтобы в нем продефилировать. Небо было ярко-синим, по нему проплывали всего несколько белых облачков. Я взяла покрывало, записи и воду, и отправилась к берегу.

Теплый, приглашающий океанский бриз напомнил мне о временах, когда летом мы с Виной пробирались к озеру и проводили там весь день. Мы жили в Кливленде, рядом было озеро Эри и то, что мы называли пляжем. Я представляла, что это океан, мечтая целыми днями, что у меня будет летний дом, в который я могла бы приезжать. Вина становилась темно-коричневой, а я походила на вареного рака. Узнаваемый аромат кокосового масла для загара уносил меня в другой мир. Я заснула на несколько минут и подпрыгнула от страха обгореть. Через час, после того, как я погрелась на солнышке, наслаждаясь бризом и читая, я вернулась, чтобы приготовить ланч. Алекса не было на заднем крыльце, где он читал, когда я его там оставила. Он крикнул мне сверху. Как только я поднялась на второй этаж, он схватил меня прямо перед спальней.

- Разве ты не должен читать или работать над своим выступлением? – спросила я, улыбаясь ему. Я надеялась прокрасться в ванную и принять душ. Его прикосновения заставляли гореть тело огнем, а его руки на моей маслянистой коже посылали волны возбуждения через все тело. Стоя с улыбкой в залитой солнцем комнате, Алекс начал уводить меня в эротическое сумасшествие.

- Я заскучал. – Он потащил меня в спальню и толкнул на кровать.

Прибрежный летний бриз шептал сквозь душную жаркую комнату. Он поцеловал меня, развязывая верх от купальника. Я игриво отбросила его руки. Он попытался уложить меня на спину, толкнув на кровать. Его член уже встал и выпирал из шорт.

- Мне нравятся твои груди в этом топе. Я видел, как ты лежала на пляже в этом новом купальнике, и он мне очень понравился. Ты заставила меня возбудиться. Чувствуешь мой член?

- Я чувствую кое-что еще, Алекс. Может тебе стоит заняться своей речью? Мы можем заняться этим позже, когда я вымоюсь.

- Эти груди само совершенство, такие красивые и полные. – Он пропустил мимо ушей все, что я ему сказала. Я попыталась ухватиться за изголовье, но безуспешно. Он был намного больше меня, и когда он хотел меня, его было не остановить. Он становился первобытным и яростным. Я почувствовала, что сдаюсь.

- Алекс, давай не сейчас, мне нужно в душ. Я вспотела на солнце, и песок у меня в таких местах, что тебе это самому не понравится. – Песок у меня в купальнике и волосах был виден невооруженным глазом. Я попробовала освободиться от него, но он не позволил. Он крепко меня держал, продолжая целовать и играть с моей грудью.

- Я хочу тебя горячую и потную. Снимай купальник и ложись на кровать. Ты такая красивая и сонная, когда загораешь, между прочим. Мне нравится, когда ты не красишься и твои волосы в беспорядке. И меня сводит с ума то, что ты босиком. Это напоминает мне о ночи, когда я приехал за тобой. Ты была только из душа, теплая и мягкая. Ты выглядела восхитительно, - сказал он. Алекс снова толкнул меня на кровать, и ничто не могло остановить его. Фоном играла незнакомая музыка. Она была эротичной и ритмичной. Я закрыла глаза. Ритма музыки и полнейшего экстаза, в который он увлекал меня, было достаточно, чтобы забыть о песке в купальнике.

- Да-да, освежиться в душе. Вымыть самые важные части меня займет всего пять минут. Ты даже можешь помочь, - сказала я. Ему нравилось, когда мы принимали душ вместе.

- У меня нет пяти минут. Я хочу тебя сейчас. Расслабься, малыш. В тебе нет ничего неприятного. Я попробовал каждый дюйм тебя и планирую сделать это снова. А именно прямо сейчас.

Его дыхание щекотало ухо, в то время как он легонько его покусывал. Я вдохнула, закрыла глаза и позволила ему захватить власть надо мной. Все останавливалось в тот момент, когда он хотел меня.

- Алекс, мне нужно принять…, - его рот накрыл мой, и я больше не могла держаться. Я не могла оторвать от него глаз. Мой взгляд скользнул вниз по его телу. Даже в шортах он был воплощением силы. Его волосы, волнистые и растрепанные, звали меня потрогать их. Его тело, потное и тяжелое, лежало на мне сверху. Одним движением он стянул с меня трусики от купальника.

Даже в жаре комнаты ощущение того, какое горячее его тело, поразило меня. Мне нравилось, как его кожа нежно и мужественно обжигает мою. Мышцы на его шее и руках напряглись, когда он посмотрел на меня. Его глаза выглядели темными и глубокими, говоря мне, что меня ждет не быстрый трах. Это будет медленно и чувственно. Я знала из своего опыта, что сейчас у него было настроение подвергнуть меня сладостной пытке. Этот мужчина был так хорош в постели, что ничто не могло остановить его от того, чтобы овладеть мной. Я чувствовала, как бьется мое сердце и в такт ему пульсирует мой клитор.

- Ты такой плохой мальчик, Алекс.

- Ты делаешь меня плохим мальчиком, Прюденс, - прошептал он.

- Ты всегда получаешь от меня то, что хочешь. – Я лежала под ним, схватив его за волосы. Его щеки горели, а губы были голодными и припухшими. Обожаю, когда он так выглядит. Щетина на его лице была безупречной и такой возбуждающей.

- Малыш, расслабься и ложись на спину. Я хочу кое-что попробовать.

Я позволила своему телу раствориться в постели, когда он проложил дорожку из поцелуев к соскам, лизнув и пососав их. Я чувствовала каждое движение его теплого языка танцующего вокруг сосков, он сосал так медленно, как только мог. Он накрыл по очереди каждую грудь своим голодным ртом и пососал ее, сильно втягивая ее в рот. Даже со своим страхом того, что я грязная из-за того, что не приняла душ, я не устояла перед его щедрым вниманием. Приняла я душ или нет, но он был настроен продолжать свой путь, я сдалась и последовала за ним.

- На всем твоем великолепном теле масло для загара, и ты пахнешь летом. Боже правый, даже проводя с тобой часы на солнце, я не могу насытиться тобой, - сказал он. Я была так возбуждена, что больше меня ничего не волновало.

Целуя мою грудь, он снял майку. Я потянула за шорты, чтобы снять их с него. Мое тело пылало, и мне нужно было, чтобы какая-нибудь его часть была внутри меня. Его член выпирал под боксерами, и я должна была им завладеть. Я стянула боксеры до колен, и Алекс сбросил их. Я ждала, когда он наполнит меня каждым своим восхитительным дюймом.

Достав один из пяти шелковых галстуков из прикроватной тумбочки, он завязал мне глаза. Ожидание и тайна за секунду возбудили меня еще больше. Алекс любил секс, и он любил грязно разговаривать со мной, но обычно он не предлагал что-нибудь новенькое или необычное. Это был новый Алекс, и я понятия не имела, что будет дальше.

- Ложись на спину. У меня для тебя сюрприз. Если тебе не понравится, мы сразу остановимся. - Его голос был хриплым и низким.

- Нет, это весело. Это заставляет меня желать тебя еще больше, Алекс.

- Разведи ноги как можно шире и согни их в коленях. – Он навис надо мной, и его рука направилась к моей мокрой киске. Я развела колени и приподняла бедра, чтобы потереться о его руку.

- Вот так, малыш. Нет ничего лучше, чем смотреть на твою влажную набухшую киску, разве только пробовать ее и знать, что она моя. Она обнажена и жаждет меня. – Он подул на мои самые интимные точки, ставшие горячими, как огонь. Его щетина царапала внутреннюю поверхность бедра.

- О, Алекс, я так сильно тебя хочу. – Матрас скрипнул, когда он встал с кровати.

Ощущения шелка на моем теле пробудили меня. Он скользил по моей коже, заставляя покрыться меня мурашками с ног до головы. Мой пульс ускорился.

- Подними руки над головой. – Я подчинилась и позволила ему взять контроль в свои руки. Мне хотелось раствориться в этом моменте.

Алекс нежно взял мои запястья и поцеловал внутреннюю поверхность руки до локтей. Ощущения были непередаваемыми, влажность его губ и шелк на моей коже сводили с ума. Тайна усиливала ощущения.

- Что ты делаешь, Алекс? – Я подтолкнула бедра ему.

Я почувствовала, как еще один его галстук шелковой полосой обвил мое запястье, мягкое принуждение говорило мне, что я привязана к изголовью. То же самое он повторил с другим запястьем.

- Алекс.

Его рот накрыл мой. Моя киска запульсировала, и я сама того не желая плотно сжала бедра, чтобы предотвратить оргазм. Я не могла его видеть, но я чувствовала, что он улыбается, прокладывая дорожку из поцелуев к моему животу. Его язык проник в мой пупок и через секунду он продолжил спускаться, заставляя хотеть его еще больше. Когда он достиг внутренней поверхности бедра, я развела ноги, надеясь, что он начнет сводить меня с ума своим языком. Вместо этого он бережно взял каждую ногу и привязал мои щиколотки к столбикам кровати. Я сдалась ему на милость. Как только мои ноги оказались привязаны к кровати, он легкими касаниями провел кончиками пальцев за коленом к голени. Я вздрогнула, и мое тело напряглось, натянув галстуки.

- Хочешь, чтобы я остановился? – спросил он у подножия кровати.

- Нет, это … О, Боже, это так приятно, Алекс.

Я предвкушала, что же будет дальше. Матрас скрипнул, и я понятия не имела, что у него на уме. Невозможность видеть была непривычна и волнительна. Однако, потому что это был Алекс, я не боялась. Я слышала его дыхание и звуки музыки.

- О, Прюденс, ты так красива. Я обожаю смотреть на тебя. Ты заставляешь меня быть счастливым от того, что я мужчина, и что я твой. - Он устроился у моих бедер.

Я хотела прикоснуться к нему. Пот покрыл мое тело. Я чувствовала его движения. Что-то стукнуло о стекло. Холодная влага начала ласкать мои губы. Я выгнулась, желая попробовать его на вкус. Он провел пальцами до подбородка, а затем к шее. Он добрался до моей груди и покружил вокруг каждого соска, не касаясь их. Я так хотела, чтобы он прикоснулся к ним. Я изогнулась еще сильнее, поднимая спину над кроватью.

- О, Боже. – Я не могла дотронуться до него так, как мне этого хотелось. Обычно я обнимала и держала его в объятиях. Сейчас все было по-другому. Моих затвердевших сосков коснулся лед, делая их еще более чувствительными и еще более требующими его рот. Я чувствовала жар его рта на моем теле. Я чувствовала запах его шампуня и щекотку от его волос на моем лице, пока он целовал меня в шею. Мне хотелось дотронуться до него, и я натянула свои оковы.

- Ты хочешь, чтобы я развязал тебя?

Я помотала головой. Мои ноги дрожали.

Его рот проследовал дальше по моему телу. Я с нетерпением ждала еще больше льда.

- Как тебе это? Ты все еще не против?

Мои стоны сказали ему, как сильно мне это нравится. Матрас снова скрипнул, и в этот момент он поместил что-то холодное внутрь моей горячей умоляющей киски.

- Что это?

Как только нечто оказалось внутри меня, оно начало таять и Алекс начал ненасытно пожирать меня. Меня пронзила догадка, что же оказалось внутри меня. Я видела, как днем ранее он ел фруктовое мороженое.

После каждого движения фруктовым мороженым он вылизывал меня. Я никому бы не смогла позволить делать со мной то, что сейчас делал Алекс. Он накрыл ртом мой клитор и легонько пососал. Наслаждение было таким сильным, что я не смогла сдержать стонов, которые рвались из меня. Волна за волной охватывали мое тело, в то время как я вырывалась из своих оков, чувствуя каждое пульсирующее ощущение. Он не останавливался.

- Алекс, иди сюда. – Я задыхалась и извивалась. Он лег на мое потное тело, целуя меня. Поднял галстук, чтобы посмотреть мне в глаза.

- Тебе нравится? Твоя киска такая вкусная, она таяла у меня во рту.

Он посмотрел на меня, улыбаясь покрасневшими от фруктового сока губами.

- Это рай. Развяжи меня, и я смогу прикоснуться к тебе. – Я улыбалась. Я была в восторге от него, и каждый раз рядом с ним у меня перехватывало дыхание.

- О, я только начал. Я даже близко с тобой не закончил. – Это был классический сценарий, по которому он действовал. Алекс вернул галстук на место и начал движение по моему вспотевшему телу обратно вниз.

- Для меня фруктовое мороженое больше никогда не будет прежним.

- А я никогда не буду есть мороженое как раньше, - сказал он. Я снова услышала, как стукнул лед в стакане. Должно быть, он положил кубик льда себе в рот, а потом позволил ему скользить по моему разгоряченному телу, провел им по животу, бедрам, груди и соскам. Он развязал мои щиколотки и лодыжки, и я снова услышала стук льда. Я стянула галстук с глаз и крепко сжала Алекса в объятиях. Он ввел свои пальцы глубоко в меня. Зажав лед между зубами, мы оба начали сосать его, пока он не растаял. Он вынул пальцы и опять погрузил их в меня, пока я согревалась рядом с ним. Я обвила его ногами и снова кончила. Мое тело дрожало, и мне казалось, что я не могу пошевелить ногами. Минуту спустя его горячая сперма выстрелила в меня струей. Он рухнул около меня и поцеловал в шею.

- Купим морозилку, когда вернемся домой, – сказала я, лежа под ним и пытаясь восстановить дыхание.

- Я уже это сделал. Я позвонил Марку и сказал, что еще нам нужна упаковка фруктового мороженого. Я сказал, что Кеннеди ел его перед важными выступлениями. Думаю, он уже купил.

- Как ты придумал все это и повязку? Алекс, мне понравилось. Ты посматриваешь порнушку с Эшем? Что ты еще приготовил для меня? – Это была такая шутка для своих, что у Эша на компьютере огромная коллекция порно.

- Нет, я не смотрю порнушку с другими парнями. Мне это не нужно, потому что у меня есть ты. Я хочу делать что-то новое и завязывать тебе глаза, чтобы ты не знала, что я собираюсь делать. Если ты не будешь ничего видеть, ощущения будут сильнее. Все, что я хочу, это заниматься с тобой любовью и доставлять тебе удовольствие. Я подумал, что тебе должно понравиться что-то новенькое.

- Что это за музыка?

- Точно не знаю. Эш дал мне ее и сказал, что она огонь. Называется Portishead.

- В самом деле? Тебе не нужны советы Эша в спальне, между прочим. Мне нравится. Ритм отличный.

- Да. Он совпадает с моим собственным ритмом, - он улыбнулся. Мы оба рассмеялись.

Наши тела переплелись, потные и все еще ненасытные. Я провела руками по его влажной и мягкой коже. Его руки нашли мои ягодицы, подняли меня так, что я оседлала его. Больше ничего не существовало, только наша страсть друг к другу. В этой спальне на пляже не было ничего, кроме нашей любви. Мы занялись любовью снова перед тем, как отправиться в душ, оба липкие и обессиленные.

Приготовив нашу любимую курицу по рецепту Конрада и распивая вино, мы сели снаружи у огня и слушали старую музыку. Я и Алекс разговаривали всю ночь. Это был чудесный день. День, который я никогда не забуду. Моменты, когда есть только мы вдвоем, были так редки. Были времена, когда мы не могли видеться, и я наслаждалась каждой минутой, проведенной с ним.

Около шести утра мы с Алексом вышли на пробежку на пляж. Ему, как "жаворонку", хотелось успеть до того, как станет жарко. Мне нравилось заниматься спортом по утрам, поэтому я заставила себя встать пораньше, хоть и с головной болью от вина. Мы столкнулись с сенатором Дэном Эспозито, который бегал вдоль берега с собакой. Они с Алексом стали хорошими друзьями, и их взгляды совпадали по некоторым вопросам.

- Привет, Эспозито. Что ты тут делаешь, еще нет полудня? – пошутил Алекс. Они остановились и пожали друг другу руки.

- Я молю о скорой смерти. Я стал слишком стар для этого. Здравствуй, Прюденс. Оливия согласится прийти сюда, если только я пообещаю ей бриллианты. Как вы поживаете?

- Хорошо. Я решил уехать от журналистов на несколько дней, и мы приехали сюда, где никого нет. То дерьмо никак не закончится, а мне нужно время подготовиться к съезду, - сказал Алекс.

- Господи, то, что произошло, ужасно. Я собирался позвонить тебе, но не хотел мешать. Думаю, у нас будет еще возможность поговорить, когда мы вернемся на Холм. (Капитолийский холм – прим.) - Он тяжело дышал во время разговора, упираясь руками в бедра.

- Я хочу оставить это позади и двигаться дальше. Журналисты смотрят на это иначе. Они все копают и копают, пытаясь найти что-то еще. Я и раньше с ними справлялся, и дальше смогу, я думаю.

- Обидно, что тебе пришлось сбежать от них. Готовишься к съезду?

- Да. Никогда не поймешь, что готов, пока не начнешь произносить речь. Я нанял Марка Олбрайта, чтобы он написал ее. Он один из лучших. Он был у Обамы во время первого срока.

- Он хорош. Как насчет партии в гольф сегодня? Мы можем пообщаться, а тебе нужно попрактиковаться, если все, что я о тебе слышал, правда. Ходят слухи, что ты возможный кандидат в президенты.

Алекс посмотрел на меня и улыбнулся.

- Слухи, Эспозито, просто слухи.

- Я всегда говорил, что вижу тебя президентом. У тебя есть та же аура, что и у Кеннеди. Люди сами к тебе прислушиваются. А твоя красавица жена может стать следующей Джеки. – Он улыбнулся мне.

Я еще не успела привыкнуть к комплиментам и покраснела.

- Слушай, я не знаю, что нас ждет. Кто знает, может это правда? Ты можешь стать моим вице-президентом, - сказал Алекс. Ему все еще было некомфортно разговаривать об этом с кем-либо.

- Меня в вице-призеденты? Я точно тебе не нужен. Я слишком стар. Я почти умер, пробежав милю. – Он посмотрел на меня. – Оливия собирается за покупками, Прюденс. Я уверен, она будет рада, если ты поможешь ее кредитке дымиться. – Он ловко сменил тему, перескочив с разговора об Алексе.

- О, нет, я целый день буду заниматься домашними делами. Сходи хотя бы ты на гольф, Алекс, – настояла я. Он посмотрел на меня.

- Пожалуй, так и сделаю. Я долго не играл в гольф. Ты уверена, что не обидишься?

- Конечно, нет. Тебе это нужно. А мне нужно время, чтобы порыскать по дому.

Алекс взял мою руку и поцеловал пальцы.

- Отлично. Жди меня около полудня. Лучше не работай слишком много, Конрад. Я сегодня буду как восемнадцатилетний. – Эспозито рассмеялся.

- Говори за себя, Эспозито. Я намного младше тебя. Хочешь, я сбегаю к Оливии и попрошу ее пригнать машину для гольфа за тобой сюда? – пошутил Алекс.

Сенатор Эспозито побежал дальше, смеясь и держа собаку на поводке, а мы с Алексом завершили нашу пробежку.

- Ты серьезно рассматриваешь его в качестве вице-президента, Алекс? – спросила я, когда мы отбежали на приличное расстояние.

- Серьезно. Я не забываю тех, кто когда-то поступил хорошо по отношению к тебе или ко мне. Он был за меня в очень сложных вопросах. Он отлично справится. У нас похожие взгляды и мы работаем вместе над множеством законопроектов.

После того, как Алекс ушел, я решила потратить время на то, чтобы изучить дом. Чердак манил меня с того момента, как я обнаружила его здесь. Каждый раз, когда я проходила мимо двери, я хотела подняться туда и порыться там. Там могли быть какие-нибудь вещи мамы с того лета, когда она была здесь, перед тем как сбежала из дома. Я помню, как она рассказывала мне, как сильно она ненавидела бывать здесь. Она всегда говорила, что это было похоже на кошмар из фильма ужасов. Кажется, она ненавидела все, что касалось ее жизни. Мне в память врезался один разговор, который состоялся, когда мне было около десяти лет. Мы сидели на улице перед трейлером и ждали одного из ее приятелей, который должен был принести деньги на еду, и она дала понять, как сильно презирает своих родителей.

- Мам, где твои мама и папа? – я не могла понять, почему у меня нет бабушки и дедушки, когда у других они были.

- Я не подпущу тебя даже близко к этим уродам. Они испортили мою жизнь и твою тоже обгадят.

Я все еще помнила, как сидя там она выпустила мне в лицо сигаретный дым из-за того, что я подняла эту тему.

- Я хочу познакомиться с моими бабушкой и дедушкой, - настаивала я на своем. Я знала, что она была раздражена, потому что она прикурила следующую сигарету, не докурив предыдущую. Когда ее приятель подъехал к нам, она сказала мне сидеть на месте.

- Ты разозлила меня. Я не хочу тебя видеть. – Ее приятель, лысеющий парень старше ее, молча сидел в своей дорогой машине.

- Это научит тебя никогда не вспоминать этих уродов снова. Будешь сидеть здесь и думать о том, что ты сделала, - она кричала на меня, а тот тип жутко улыбался.

- Но я хочу есть, мама. Прости. Пожалуйста, возьми меня с собой. – Она умчалась со своим бойфрендом и оставила меня одну в трейлере без еды до следующего дня. Она сказала, что я сама виновата, что ей пришлось уехать и пить, чтобы забыть о своей жизни. Это был последний раз, когда я вспоминала о них до той ночи, когда она выставила меня вон, и я была вынуждена звонить бабушке. Я не понимала ее, потому что мне бы очень понравилось приезжать сюда на лето. Как она могла ненавидеть тех, кто дал ей все? Мое лето в детстве было наполнено нищетой, хаосом и страхом. В нем были попойки в трейлерном парке, костры во дворе и случайные аресты моей мамы. Как ее жизнь могла быть хуже?

Я заварила чашку кофе, чтобы взять ее с собой на чердак, хотя и было жарко как в печке, и поднялась по скрипучей лестнице. Под паутиной я нащупала выключатель и, включив свет, увидела, как по полу сновала мышь. Я закричала, и она убежала в темноту. Ряды из комодов и стульев, покрытых белыми простынями от пыли, выстроились на чердаке, как странные люди, готовые напасть. Каждый предмет, с которого я снимала простыню, выпускал облако пыли. Чердак был сокровищницей антиквариата и воспоминаний. Порывшись вокруг, я нашла старинные платья из пятидесятых, шляпы и свитера с буквами.

Там был рыболовный жилет, в котором все еще находились приманки, старые удочки были прислонены к стене. Я нашла старый проигрыватель с пластинкой внутри. Я покрутила ручку, и женский голос блюзом вырвался сквозь потрескивание шаткого черного диска. Ее хриплый голос пел мне, пока я продолжала исследование. Там был старый вентилятор, я включила его, и пыль поднялась до потолка. Чердак казался бесконечным. Я провела час, разглядывая старинную одежду, картины и мебель. В глубине под несколькими пластинками с записями шестидесятых и грудой разноцветной одежды был сундук, обклеенный снаружи наклейками с Бон Джови. Он легко открылся и к моему удивлению внутри его наполняли дневники, записные книжки и девчачьи сувенирчики. В нем было, по меньшей мере, десяток дневников, тетрадок и рисунков.

Старые почерневшие украшения, майки с концертов, корешки от билетов в кино и старые журналы для девочек усыпали все внутри. Листая один из дневников, я читала записи мамы, написанные идеальным почерком. Не выдержав жары, я решила взять их с собой вниз. Я выключила проигрыватель и вентилятор. Тащить сундук вниз по лестнице за ручку было нелегко. Он был таким тяжелым, что громыхал на каждой ступеньке деревянной лестницы. Спустя бессчетное количество ступенек, я потащила его дальше, в гостиную, включила музыку, вентилятор и засела читать.

Это было похоже на обычный девчоночий дневник. Первые записи ни о чем мне не рассказали. Она ходила на концерт Брайана Адамса и сделала свой первый глоток пива с парнем по имени Джон. Он ей нравился, но у него плохо пахло изо рта, и он слишком много смеялся. Потом была школьная дискотека, и она не хотела на нее идти. Ей не понравилось платье, на котором настаивала бабушка.

Цвет, как она написала, был «гадостный» и платье выглядело не круто. Она переживала из-за дополнительных занятий, и, как и каждый подросток, ненавидела родителей. Я пролистала около четырех из них, переживая с мамой годы учебы в старших классах через тетрадь, исписанную текстами песен Битлз. Я вытащила следующую. Почерк стал более небрежным. То, что я прочитала, меня потрясло. Должно быть, это какая-то ошибка.

Глава 4

Пот стекал по лбу и спине, но я заставляла себя читать дальше. Кофе не помогал. Мне нужно вино. Целая бочка. Я сходила на кухню и вернулась с бокалом и целой бутылкой. Там было больше секретов и лжи, чем в мыльной опере. Я честно думала, что шокировать больше, чем жизнь с мамой, меня уже ничто не сможет, но я ошибалась.

К моменту, когда я закончила читать, я выпила целую бутылку вина и решила найти следующую. К счастью, вернулся Алекс.

- Малыш, да ты напилась. Я смотрю, ты что-то накопала. Что это за вещи? – спросил он, когда вошел. Он сел рядом и усадил меня к себе на колени. Я была окружена записными книжками, фотографиями, пустой бутылкой вина и скомканными салфетками. Я поцеловала его, почувствовав, что кружится голова от того, что я слишком много выпила.

- Алекс, ты не поверишь, что я нашла. – Я всхлипнула. Мои глаза покраснели, а волосы спутались. Я была потной, воняла и сама себе была неприятна.

- Что? Скажи мне. Тебе уже хватит вина, да? – Он поцеловал меня в шею и наклонился ко мне. От него так приятно пахло, и он выглядел таким загорелым.

- Мне нужно много вина, Алекс. На самом деле, тебе надо купить его еще больше для нас обоих. – Я снова встала, чтобы подойти к холодильнику и взять следующую бутылку, но я еле стояла на ногах. Он был прав, мне хватит.

- Давай для начала присядем, и ты расскажешь, что нашла. – Он взял меня за руку и потянул к себе. Я села ему на колени. Волосы Алекса были в беспорядке, он был одет в шорты цвета хаки и рубашку для гольфа. Не самый любимый мой выбор одежды, но ему идет. Если бы я не была так расстроена, мы могли бы дойти до спальни.

- Что это за тетради и за беспорядок кругом? Ты поднималась на чердак? – спросил он.

Он поцеловал меня в шею, я протянула руку, чтобы погладить его по вспотевшей голове. Он взял одну из многочисленных тетрадей, разложенных вокруг нас. Я сложила их в правильной очередности и хотела, чтобы он прочитал их именно в таком порядке. На мне были шорты и футболка, но без лифчика. Как только его взгляд упал на мои груди, он обхватил их руками. Мои соски тут же ответили на его прикосновение.

- Ты не надела лифчик?

- Алекс, перестань. Я не люблю надевать его, когда мы здесь. Ты его все время снимаешь, так какая разница? Лучше посмотри, что я нашла, - сказала я.

Он взял одну из тетрадей и мой бокал с вином.

- Подожди, ты должен прочитать их по порядку, Алекс. Это дневники моей мамы, когда она училась в старших классах. Они была наверху на чердаке под тонной другого хлама.

Он надел очки, лежавшие у него в кармане рубашки, и начал читать. Его лицо стало серьезным. Я приняла это как сигнал принести еще бутылку вина.

Мы провели весь вечер, читая эти дневники. В них была скрыта причина, по которой моя мама сбежала, пристрастилась к наркотикам и возненавидела своих родителей.

Внешне они были идеальной образцово-показательной семьей из политической среды, предмет зависти для других семей политиков. Мой дедушка был известен своим острым умом, он был убежденным сторонником семейных ценностей и прежде всего защиты прав женщин. В действительности все оказалось совсем по-другому, и реальную историю рассказала одна из женщин, знавших его лучше всех. В дневниках моей матери говорилось о диких вечеринках, которые проводились там, где мы с Алексом сейчас сидели. Она рассказывала о женщинах, которые побывали в постели моего дедушки, а несколько раз и с разрешения моей бабушки. Один раз моя мама застала в постели родителей и еще одну женщину. Я была шокирована и убита этим.

Моя мама писала, что мой дедушка заставлял ее спать с сенатором, который приставал к ней. Этот человек разорвал на ней платье и набросился на нее. Она не запомнила его имя, но говорила, что он был хорошим другом ее отца. Когда он закончил с ней, он поблагодарил дедушку и сказал, что хотел бы увидеть ее в следующий раз, когда будет в городе. Они ничего не сказали моей бабушке. Каждый день моя мама становилась более подавленной, более замкнутой. Она так и не рассказала Бьюле, моей бабушке, что произошло.

Позже мама пошла на вечеринку, где кто-то предложил ей травку, и она первый раз закурила. Травка стала «лучшим выходом из моей гребаной жизни», как она написала. Она запомнила встречу с Алексом Конрадом, который был милым, но слишком застенчивым для нее.

- Я помню тот день, Прюденс. Твои бабушка и дедушка пригласили моих родителей на ужин. Мы видели друг друга в школе, я пробовал заговорить с ней в тот день, но она вела себя очень подавленно и отстраненно. Мы до этого никогда не разговаривали один на один, - сказал Алекс.

- Может, было что-то странное, когда ты познакомился с ней? – спросила я.

- Все, что я помню, казалось вполне нормальным. Я не заметил ничего необычного. Мы сидели здесь, и Дейдра выглядела расстроенной и скучающей. Я помню, что пил лимонад и сидел на крыльце. Мы едва парой слов перебросились.

- Как себя вел мой дедушка?

- Он вел себя отлично, у него было прекрасное чувство юмора. Я, кстати, ездил на несколько рыбалок с ним и моим отцом. Он был таким же, как и любой другой человек. Он называл меня Кудряш из-за моих волос.

То, что я читала в других источниках о моем дедушке, было ложью. Настоящим он был в этих тетрадях. Он напивался, приходил в спальню моей мамы и называл ее шалавой и неудачницей, пока не отключался, и только тогда моя мама могла заснуть. Иногда она сбегала, когда не хотела никого из них видеть. Она писала, что Бьюла могла отсутствовать по делам благотворительности или с друзьями, и в это время дедушка издевался над ней. Бьюла была слишком занята, поэтому незачем с ней об этом разговаривать.

Алекс пил и читал дневник за дневником. Он прижал меня ближе к себе, я сидела у него между ног, положив голову ему на грудь. Я слушала, как бьется его сердце.

- Что ж, это многое объясняет, правда? – спросил он, читая.

- И да, и нет. Не удивительно, что она не хотела, чтобы я общалась с Бьюлой и разозлилась, когда ты приехал забрать меня. Ты что-нибудь знал об этом? Пожалуйста, скажи, что не знал.

- Я понятия не имел. Как я и сказал, когда мы приезжали туда, все казалось нормальным. Я не помню ничего из ряда вон выходящего. Я помню, что твоя мама игнорировала меня, потому что была заносчивой. Мой отец работал с твоим дедушкой и никогда ни о чем таком не рассказывал. Видимо они тщательно это скрывали, Прюденс. Твой дедушка был одним из лучших сенаторов своего времени и считался одним из явных кандидатов на пост президента. Твоя бабушка никогда не говорила о чем-нибудь подобном? – спросил он, сделав глоток вина и поцеловав меня в макушку.

- Никогда. Ни слова. Она вела себя так, как будто понятия не имела, что такое вообще происходило. Все эти годы я спрашивала ее, почему моя мама сбежала, почему она их так сильно ненавидела, что хотела вычеркнуть из своей жизни. Ничего. Всегда ничего. Может, это правда. Или не правда то, что Бьюла знала. Может быть, она вообще не знала об этом.

- Господи! Твоя бедная мама пережила такое. Я не могу себе представить. Не удивительно, что она принимала наркотики. Не хочу сказать, что это было правильно, но я теперь лучше ее понимаю. Она пыталась унять боль, воспоминания. Так печально. Я удивлен, что Бьюла не сожгла их.

- Должно быть, она забыла. Они были свалены под кучей вещей. Прочитай это, Алекс. Мама пишет, что мой дедушка и тот сенатор поменялись женами на ночь. Меня это убивает. Как я смогу относиться к Бьюле как раньше?

- Тебе обязательно нужно поговорить с ней об этом, - сказал он, открывая следующий дневник и начиная читать его.

- Это будет приятный разговор. Не могу дождаться. Обсуждать сексуальную жизнь бабушки будет очень весело.

– Я взяла бокал и сделала глоток. - Ты не можешь это так оставить. Ты создашь еще больше проблем, если ничего не скажешь. И перестань так много пить. Это не поможет. – Он отобрал у меня бокал, когда я попыталась сделать еще глоток.

Я сидела там, и позволила Алексу читать дальше о том, как моя мама видела, что ее отец приводил других женщин в спальню наверху, а моя бабушка не обращала на это внимание. Она слышала все, что происходило в их комнате, когда пыталась заснуть. Всю ночь ее отец стонал, занимаясь любовью с другой женщиной. Насколько отвратительно это должно было быть для нее. Это напомнило мне о том, как бессчетное количество раз моя мама приводила кого-то с вечеринки или из бара. Они занимались сексом всю ночь в маленьком трейлере, который мы делили с ней. Стены были такими тонкими, что я слышала все. Я помню, как пыталась закрыть голову подушкой, хотя это нисколько не помогало. Если ей это было настолько неприятно, зачем она заставляла меня пройти через это? Думаю, в какой-то степени это был круг жизни. Круг, который я должна разорвать.

Вечернее небо темнело, предвещая шторм. И хотя ветер усиливался, мы продолжали рыться в тетрадях. В сундуке мы нашли фотографии, снятые на Полароид. Используя отражение в зеркале, Дейдра сделала снимок со слезами на глазах. Мое сердце сжималось, глядя на это. Большинство других фотографий были сделаны на вечеринках в пляжном доме, наполненном выпивающими улыбающимися парами. Мои бабушка и дедушка не были одной из этих пар. Я не нашла ни одной фотографии, на которой они были бы вместе.

Мы пошли спать около полуночи. Я плохо спала, просыпалась с мыслями о том, что я прочитала. Я хотела поговорить с Бьюлой и прояснить все, что мне было непонятно. Но как мне начать разговор? Какими станут наши отношения после того, как я расскажу ей обо всем?

Когда только начало рассветать, я на цыпочках спустилась вниз. Порывшись среди дневников, надеясь найти что-то еще более ценное, я увидела школьное кольцо. Оно было слишком велико для девочки. Под вареными джинсами лежала стопка кассет. Оказалось, что мама была королевой школы, и корона, которая была на ней в тот вечер, лежала на дне коробки, она была поцарапана, и на ней не хватало нескольких камней. Было чудесно обнаружить, что моя мама была кем-то большим, чем законченная наркоманка, которая продавала свое тело за наркотики. Она была молодой, чистой и невинной, пока ей не исполнилось шестнадцать. Мое сердце болело за нее. Я возненавидела дедушку за то, что он сделал с ней. Я всегда идеализировала его как человека, каким он, как мне казалось, был. Моя бабушка не должна была допустить того, чтобы подчиняться ему.

Все утро, пока Алекс спал, я пыталась понять смысл всего этого безумия, но записи прекратились, когда мама сбежала. В ночь, когда она убежала ради лучшей жизни, она сделала последнюю запись. Она накопила денег, спланировала путешествие по миру с друзьями, которых встретила на вечеринке. Они планировали объехать на фургоне страну, курить травку и уйти из жизни. Она писала, что «наконец-то оставила эту гребаную жизнь. Больше никакого дерьма, родителей, школы. С меня хватит. Я никогда не вернусь». Пока Алекс не проснулся, я перечитала все еще раз, стараясь ничего не пропустить.

В тот же день, перед тем, как мы отправились домой, Алекс затащил сундук на чердак и поставил его на то же место, где я его нашла. Мы долго все упаковывали. Я сложила в чемодан так много тетрадей и фотографий, сколько смогла. Теперь у меня была часть мамы, которую я могла увидеть и потрогать, когда буду возвращаться в пляжный дом. Ее вещи всегда будут здесь ждать меня, когда мне захочется почувствовать связь с ней.

Нам не хотелось возвращаться в то безумие, что мы оставили, и мы не знали, что ждет нас, когда мы приедем домой. Часть меня хотела, чтобы мы остались здесь навсегда. Мне повезло, что у нас есть такой красивый, тихий дом, в котором мы можем спрятаться, когда жизнь выйдет из-под контроля.

Стоило нам оказаться дома, как Алекс тут же попал в самую гущу предвыборной кампании Эмерсона на пост губернатора. У него были не очень хорошие рейтинги, и Алекс решил помочь всем, чем сможет. У него оставались считанные дни до выступления на Национальном демократическом конгрессе, к которому он готовился год. Я поцеловала его на прощание и сказала, что мы увидимся через две недели в Атланте.

Пресса отвлеклась на другую историю и к огромному облегчению перестала преследовать нас со Стеллой. Дневники моей матери фактически стерли Стеллу из памяти, но оставшиеся несколько репортеров, слоняющихся у подъездной дороги, громко напомнили о ней снова.

Я воспользовалась возможностью позвонить моему отцу в Сан-Диего, когда Алекс уехал. Я не разговаривала с ним с того происшествия со Стеллой. Мой отец был женат на чудесной женщине, и у меня были две сводные сестры и сводный брат с рыжими волосами. Когда отец появился в моей жизни, это изменило мой взгляд на многие вещи. Мои отношения с ним были глубокими и простыми. Казалось, что мы были друзьями, которые давно потеряли друг друга, и нашлись спустя много лет. Звук его голоса всегда действовал успокаивающе на меня. Мой отец был также шокирован, как и я. За одну ночь мы проговорили несколько часов, я читала ему дневники от корки до корки. Но он ни о чем не знал.

- Прюденс, мне так жаль. Я клянусь, что Дейдра ничего не говорила об этом. Я не знал ее настолько хорошо. Мы встретились, когда она путешествовала, и мы оба были под кайфом. Все, что я помню, это то, что она рассказывала, как сильно ненавидит родителей. Черт, я тоже ненавидел родителей в то время. Мы оба тогда запутались.

В отличие от моей матери, мой отец смог побороть зависимость. Сейчас он был корпоративным юристом и жил счастливой жизнью.

- Ты знаешь, тебе нужно поговорить об этом с Бьюлой.

- Я знаю. Алекс сказал мне то же самое.

Для меня все еще было странным, что мой папа и Алекс были почти одного возраста. Я решила не думать об этом.

- Только постарайся понять ее точку зрения. В любом случае Бьюла не станет лгать тебе.

- Я знаю. Я хочу, чтобы она мне все рассказала.

- Возможно, ей будет трудно это сделать из-за того, что это причинило ей много боли.

Он был прав.

Я позвонила бабушке и сказала, что нам нужно поговорить. Мы встретились и провели вместе весь день и часть вечера, просматривая дневники и фотографии из прошлого моей матери.

- Почему ты это допустила, бабушка? Почему ты позволяла своему мужу спать с другими женщинами и сама в этом участвовала?

Она молчала, глядя во двор.

- Ты вышла замуж за сенатора, Прюденс. Подумай, как много женщин предлагают ему себя за день. Ты возможно даже не знаешь об этом. Придет день, когда ты больше не сможешь удовлетворять его. Я люблю тебя больше, чем кого-либо, и мне больно это говорить, но это так. Сенатор - это власть, а женщины любят властных мужчин. Прибавь власть к приятной внешности Алекса и ты получишь настоящую беду. Теперь, когда он рассматривает возможность баллотироваться на пост президента, все может стать еще хуже. Будет отлично, если все обернется по-другому и тебе не придется делить его с кем-то, чтобы удержать.

- О чем ты говоришь? Я не допущу такого. Это ведь унижало тебя как женщину, бабушка.

Бабушка вывела меня из себя, и мой нрав взял верх надо мной.

- Запомни мои слова, милая. Если он станет президентом, он будет самым могущественным человеком в мире. Он захочет использовать эту силу, чтобы делать то, что сделал бы любой мужчина на его месте. Он будет как рок-звезда. Когда твой дедушка стал не таким востребованным и уже не выглядел так хорошо, как раньше, женщины все равно бросались на него. У меня было два выхода. Или принять это, или позволить ему уйти. Мне нравилось быть женой сенатора, поэтому я осталась и закрыла на все глаза.

- Как ты можешь говорить это мне? – мои глаза наполнились слезами. Вот что значить быть женой Алекса? Я знала, что женщины везде кружат вокруг него, даже если я стою рядом с ним. Я не идиотка.

- Я говорю как есть. Иногда быть замужем за влиятельным человеком означает позволить ему управлять и делать то, что он хочет. Мне это не нравилось. Мне не нравилась такая жизнь, но я соглашалась на это ради него. Я делала так, чтобы он был счастлив. Я была готова владеть им наполовину, если это означало, что я останусь его женой.

Я смотрела на бабушку и в моей голове стучала кровь.

- Мне все равно кем станет Алекс, я не собираюсь ни с кем его делить, и он знает об этом.

- Что ж, надеюсь, так и есть. Я надеюсь, что тебе никогда не придется столкнуться с тем, что твой муж находится в постели с другой женщиной. И ты никогда не испытаешь такой боли. Это было худшее, с чем мне приходилось сталкиваться, не считая побега и смерти твоей мамы. Видеть как человек, ради которого ты живешь, целует и прикасается к кому-то еще, это кошмар. Я не была с той женщиной и с ним. Дейдра зашла и увидела, как я пытаюсь стащить ее с нашей кровати. Я не пала настолько низко, Прюденс. Да, я каждый день жила с мыслью, что виновата в поведении твоей мамы. Да, я виновата в том, что она умерла в сорок лет от СПИДа. Мне было мучительно больно видеть, какой ужасной смертью она умирает. Да, я не должна была допустить, чтобы это произошло. Я не знала, что ее отец заставлял ее спать с кем-то. Я бы убила его. Я выбрала быть слабой и потеряла свое достоинство, - сказала она сквозь слезы. - Я была готова на все ради твоего деда. Готова ли ты на все ради Алекса? Хорошенько подумай об этом, прежде чем осуждать меня за то, что я сделала.

Я слушала, как она говорит мне о том, как больно ей сделал мой дедушка, но она все равно оплакивала его. Я никогда не видела ее плачущей, за исключением дня, когда умерла моя мама. Бьюла была одной из самых сильных женщин, которых я знала, за исключением Виктории. Да, мой дедушка был любовью всей ее жизни, и ей кроме него никто не был нужен. Вот почему она не искала себе другого мужчину, как она и говорила. Но не потому, что она до сих пор его любила, а потому что не хотела проходить через это еще раз.

- Не было и дня, чтобы я не хотела изменить то, что было. Я хотела бы поговорить с ней и быть ближе к ней. Я бы хотела, чтобы ей нравилось со мной делиться всем. Есть моя вина в том, что она принимала наркотики, и в том, что она умерла. Я должна была прекратить это. Я не должна была ставить ее отца выше ее.

Я поняла, что бабушка сейчас откровенна со мной. Она сама себя унизила как женщину, и это передалось ее дочери. Ее любовь к моему деду была чем-то, что я не могла понять. Это скорее была зависимость, чем любовь.

У меня сжималось сердце от того, что я видела, как она плачет и как она несчастна. Но ведь эта женщина спасла меня от ужасной жизни. Эта женщина привела Алекса в мою жизнь. Если бы не она, моя жизнь не была бы такой, как сейчас. Все, что она сделала или не сделала для моей мамы, она дала мне. Я все равно буду любить ее, несмотря ни на что.

После нашего долгого разговора мы решили поставить на этом точку и жить дальше. Нет смысла жить прошлым, если его нельзя изменить, и поэтому я простила ее. Ее любовь к деду была тем, что я так и не смогла понять, но я в некотором смысле поступаю также. Это заставило меня задуматься о моей любви к Алексу. Смогла бы я уйти от него, если бы он поступил так со мной? Я увидела, как легко это может произойти. Моя бабушка была ослеплена любовью. Мой дедушка точно не любил ее, если столько лет снова и снова подвергал ее таким испытаниям.

Я встала и подошла к ней. Она сидела, обхватив голову руками.

- Бабушка. – Я протянула руки, чтобы обнять ее. Бьюла встала. Мы обнялись и заплакали.

- Я люблю тебя, бабушка.

- Мне так жаль. Я тоже тебя люблю. Ты для меня как дочь. Я не хочу, чтобы это изменило нашу любовь друг к другу.

Я заверила ее, что такого не будет, и я всегда буду рядом с ней.

***

Проезжая по извилистой дороге к дому я чувствовала пустоту. Больше всего на свете мне нужен был Алекс. Он уехал больше, чем на неделю, и я ужасно по нему скучала. Я приехала домой, накормила Беккета и включила Ван Халена, зажгла камин в спальне и позволила любимой группе Алекса и бокалу вина успокоить меня. Вытащив одну их футболок Алекса из корзины для грязного белья, надела ее. Зная, что она была на его теле, я почувствовала умиротворение.

Я думала о том, чтобы позвонить Вине или Томасу, но слишком устала, чтобы снова ворошить прошлое. Я забралась в нашу постель и почувствовала запах Алекса на простынях и подушках. Его запах окружал меня, и я зарылась в одеяло в ожидании его звонка. Мне нужно услышать его голос. Мое тело изнывало, когда его не было рядом. Мысли о его соблазнительном теле, нежных руках и звуке его сердца помогли мне уснуть.

Глава 5

Знакомые руки начали разминать мне плечи, пока я спала на животе. Горячие, шелковистые и мягкие, они гладили мою шею, ласкали спину. Мне казалось, что я сплю, и я позволила сну пробудить во мне желание так, как будто Алекс был рядом со мной.

- Привет, малыш, - прошептал он мне на ухо, и я сильнее почувствовала его присутствие.

Переполошившись, я резко поднялась.

- Алекс? – я старалась прийти в себя, пробуждаясь от глубокого сна.

- Да, это твой Алекс. Оставайся на животе, - прошептал он.

Он стянул с меня футболку через голову и бросил на пол рядом с кроватью. Его губы коснулись моего уха, а его теплое мятное дыхание вызвало томление во всем теле.

- Что ты делаешь дома? – спросила я.

- Шшш, я объясню позже. А прямо сейчас у меня есть дело поважнее. Заставить тебя кончить, снова и снова. Лежи и дай подействовать магии Алекса. Ван Хален напоминает тебе обо мне?

- Да.

Я больше не могла ничего сказать. Как он мог оказаться со мной в постели? Он был за тысячу миль на избирательной кампании. Я думала об этом, пока его теплые влажные поцелуи не опустились по моей спине, и я не проснулась окончательно.

Его губы целовали меня, начиная от лопаток, и двигались вниз по позвоночнику, пока не достигли ягодиц. Его нежный рот касался моей спины, заставляя меня вздрагивать. Он не торопился, касаясь чувственными губами моей кожи. Стянув мои трусики зубами, он заставил их упасть с моих бедер вниз к щиколоткам, и я сбросила их окончательно. Его дыхание участилось, я лежала и позволяла ему исследовать мое тело. Кончики его пальцев двигались вверх и вниз вдоль моих бедер и голеней.

- Ты так прекрасна. Боже, то, что ты делаешь со мной, это безумие. Не двигайся, малыш. Ты лежишь именно так, как я хочу.

Он переместился к изножью кровати, покрывая меня легкими поцелуями, касаясь моей горячей кожи ртом. Я приподнялась, когда его язык начал двигаться по ягодицам. Я хотела, чтобы он оказался внутри меня.

- Тебе нравится? Ты хочешь, чтобы я был внутри тебя?

- Да, прошу. – Я приподняла бедра, сжав простыни руками.

- Еще нет. Ты возбуждена и пульсируешь, Прюденс? – До того как я ответила, два влажных пальца упоительно медленно проникли в меня.

- Да. – Воздух вокруг меня исчез. Его палец танцевал на моем клиторе, который набух и запульсировал от его прикосновений.

- Я думал о твоей влажной киске весь день. – Он поцеловал мои бедра и ягодицы, дразня меня пальцами. Его язык провел линию там, где проходили его поцелуи. Его пальцы скользили внутрь меня глубже с каждым движением.

- Алекс, прошу, - умоляла я.

- Раздвинь ноги так широко, как можешь.

Я вцепилась в простыни, не зная чего ожидать. Он лег между моих ног, и его волосы начали щекотать внутреннюю поверхность бедер. Мое тело было на взводе от райской пытки. Я почувствовала, как краснею. Его губы двигались по моему позвоночнику вверх и вниз вплоть до ямки между ягодиц, вылизывая меня, работая языком в моей влажной киске. Расположившись между ног, он застонал и потерся щетиной о мою кожу так, как мне нравится. Его язык, мягкий и влажный, отправил мое тело в жаркое безумие страсти. Аромат его кожи и одеколона усиливал ощущения. Его губы коснулись шеи и уха.

- Оставайся на животе.

Он прижал меня, когда я попыталась пошевелиться.

- Надеюсь, ты готова к долгой ночи со мной. Я собираюсь лизать тебя и играть с тобой, пока ты не кончишь много раз подряд. Ты единственная, кто может удовлетворить меня, единственная, кого я хочу, и я не собираюсь останавливаться, пока не удостоверюсь в этом.

Во рту пересохло, и мой клитор пульсировал под его рукой. Это было невыносимо.

- Я сделаю так, чтобы ты получила удовольствие. Я люблю тебя.

Я вцепилась в подушку в ожидании, когда он начнет обратный путь по моему телу. Еще медленнее и нежнее его язык проделал тот же путь по горящей коже, что и до этого.

- Моя Прюденс. Ничто не сравнится с тобой.

- Алекс, - простонала я в подушку.

- Я знаю, малыш. Мне нужно, чтобы ты подняла свою великолепную попку ближе ко мне.

Его грязные разговорчики вместе с его языком заставили мой клитор изнывать от боли. Стоны начали вырываться из меня, заставляя чувствовать еще сильнее. Если бы я пошевелилась, то смогла бы кончить, но я пока не хотела этого. Это обольщение должно продлиться чуть дольше. По каким-то причинам он был дома, и я хотела насладиться каждой секундой. Его голова снова оказалась между ног, и он притянул меня к своему чувственному влажному рту. Если бы до этого я спала, то сейчас я бы точно проснулась. Он начал выводить своим языком восьмерки на моем клиторе, пока мои ноги не задрожали. Его пальцы были внутри моей киски и моей попки, его новом, любимом месте. Я вскрикнула, кончая первый раз, стараясь продлить это удовольствие, пока из моих глаз не полились слезы.

- Алекс.

- Расслабься, малыш. – На секунду он остановился, а потом снова продолжил. Я старалась не давить на него своим весом, но он снова притянул меня к своему лицу. Он хотел, чтобы его лицо оказалось внутри меня. И я хотела, чтобы он оказался внутри меня.

- Не сейчас, - прошептал он. Он держал меня над собой. Оргазм охватил все мое тело. Я закричала в подушку. Волна абсолютного экстаза разливалась во мне, пульсируя по моим венам, по всему моему существу. Я начала подниматься с его лица. Мне нужен его член внутри меня.

- Алекс, я хочу тебя. Я хочу тебя внутри меня. – По моему лицу лились слезы.

- Уже скоро, расслабься. Я хочу подарить тебе австралийский поцелуй. – Его руки начали ласкать мои ягодицы и бедра. Его язык прикоснулся к моему клитору, танцуя вокруг него. Внутри меня нарастала боль. Я слышала, как он стонет и целует мою ноющую киску. Его пальцы погрузились в мою влагу и скользнули мне в попку. Он нажал двумя пальцами внутри меня.

- Кончи, малыш. Головка моего члена влажная и умоляет быть в тебе. Кончи для своего Алекса и сделай так, чтобы твоя влага оказалась на моем лице.

Он прижался ко мне лицом еще сильнее. Я кончала сильно и долго, раскачиваясь на нем вперед и назад, держась за изголовье. Казалось, что волна оргазма проникла в мою душу, я выгнула спину и откинула голову назад. Комната закружилась перед глазами. Наконец, он вытащил голову из-под моих бедер, и я упала на кровать.

- Ты сладкая, как конфетка. Я должен быть внутри тебя. Я не могу быть вдалеке от тебя так долго. Ты хочешь почувствовать меня глубоко внутри себя, Прюденс? – Его толстый член был между моими ягодицами, дразня меня.

- Алекс, да. Я хочу быть сверху. – Я хотела окружить его собой и полностью вобрать в себя его. Видеть его красивое лицо и позволить ему видеть, что он делает со мной. Света от камина было достаточно, чтобы рассмотреть его совершенное тело и прекрасное лицо. Оседлав его, я взяла член вертикально и опустилась на него, погружая его глубоко в себя. Его глаза были закрыты, голова лежала на подушках, а руки поднялись к моим затвердевшим соскам. Он ласкал их ладонями.

- О, черт, Прюденс. Ты такая влажная и тугая. Ты пульсируешь. Это из-за меня? – он сжал мои груди, потирая кончиками пальцев соски.

- Из-за тебя, Алекс. Ты все время делаешь это со мной. – Я завела руки за спину и обхватила его яички. Он был почти на грани. Я знала, как его член отреагирует и когда он будет готов. Он поднял бедра, заставляя себя оказаться еще глубже во мне. Его глаза были темными и глубокими.

- Ты любишь меня, Прюденс? – его голос был хриплым и напряженным.

- Я люблю тебя больше всего на свете.

- Я больше не могу сдерживаться. Я сейчас… О, черт. О, Боже. – Он кончил, толкаясь глубже, наполняя меня и не сводя с меня глаз.

Я проникла ему в душу, когда видела, как он кончает. Я растворилась в нем и не могла понять, где заканчиваюсь я, и где начинается он. Мы не могли быть ближе, чем сейчас. Он положил руки мне на затылок, притянул к себе и поцеловал меня долгим и нежным поцелуем. Снова и снова он толчками двигался во мне, наполняя меня собой. Он был прав. Это была долгая ночь. Когда я уже и не думала, что он сможет возбудиться, он взял меня еще два раза. И каждый раз был более невероятным, чем предыдущий.

- Почему ты здесь? – наконец спросила я. Я лежала у него на груди и наслаждалась его объятиями.

- Я соскучился по тебе. Ты была нужна мне, - прошептал он.

- Кстати, что такое австралийский поцелуй? Ты сказал, что подарил мне его. – Я взглянула на него.

- Это, моя Прюденс, французский поцелуй, только снизу. Тебе понравилось? – улыбнулся он.

- Пожалуй, да. Я покинула свое тело, когда кончила. Где ты этому научился?

- Я уже забыл об этом. Ты заставляешь меня о многом забыть. Твоя киска создана для австралийского поцелуя, и я планирую дарить тебе его много-много раз.

На следующее утро мы попрощались. Но самое главное было то, что он не торопился покинуть меня. Для человека, который неукоснительно следует своему расписанию, он использовал малейшую возможность, чтобы остаться дома. Он взял самолет, чтобы вернуться в Денвер, где проходила кампания, и в следующий раз мы должны были увидеться только через пару дней в Атланте.

Что заставило его взять частный самолет, чтобы вернуться домой и побыть со мной несколько часов? Я узнала об этом лишь несколько месяцев спустя.

Глава 6

Томас бегал за мной всю неделю, чтобы уговорить сходить с ним куда-нибудь. Он говорил, что мне нужно немного оттянуться и насладиться жизнью. Меня эта идея настораживала, но мне хотелось проветрить голову от прошлого моей семьи и тоски по Алексу. После того, как я нехотя согласилась, мы решили взять лимузин и поехать в тусовочную часть города. Когда я вошла в новый гей-клуб, ритм последнего хита Леди Гага застучал у меня в груди. То, как я была одета, не имело ничего общего с женой сенатора. Томас выбрал для меня пару узких потертых джинсов, высоченные каблуки и майку с изображением Мадонны, порванную на полоски. Еще он уложил мне волосы в стиле пин-ап.

Knobber Jobbers - клуб, специализирующийся на мужских танцах у шеста. Томас практически приплясывал, когда мы подошли к зданию, напоминавшему старый склад. Большой мускулистый мужик в кожаных ковбойских штанах, ковбойской шляпе и сапогах проверил мои документы на входе, напевая при этом каждое слово песни. Он явно пользовался успехом у парней, и, подмигнув, вернул мне обратно водительские права. Сцена для стриптиза была огорожена от танцевального зала столиками. Яркие розовые и зеленые огни вспыхивали вокруг нас. Щедро намазанный маслом мужчина танцевал у шеста практически голый, если не считать стринги. Вокруг были красивые молодые люди моего возраста или младше. Протянув мне ядовито-розовый напиток с трубочкой в виде пениса, Томас вытащил меня на танцпол.

Я не выходила никуда с Томасом с тех пор, как у нас с Алексом стало все серьезно. Это был заслуженный «девичник» и я собиралась хорошо повеселиться. Огни и музыка были потрясающими, особенно в сочетании с нескончаемым потоком коктейлей. Кто-то передавал мне их один за другим, один крепче другого. Я не помню, что было, когда мы вышли из клуба, и как я добралась домой.

Я проснулась на следующее утро и обнаружила в своей кровати Вину. У нее были ключи, и, когда Алекса не было дома, она любила заскочить. Меня это не беспокоило, но я удивилась, что она здесь так рано. Я оглядела свои трусики и лифчик и отметила через один открытый глаз, что моя одежда валяется на полу. Голова гудела, и я не помнила, как долго мы с Томасом были в клубе, и когда я оказалась дома. Слава Богу, Томас настоял на лимузине, иначе мы могли и не добраться.

- Привет, сладкая попка, - сказала Вина, когда я наткнулась на нее.

- Что ты тут делаешь? - простонала я.

- Да-да, я сняла обувь и даже вывела Беккета. Разве я не молодец?

- Ты просто чудо. Еще раз, что ты тут делаешь? – Я села, и она протянула мне чашку кофе. Мою голову будто сжимало в тисках. Глаза болели, а тело ныло так, будто я участвовала в кулачных боях.

- Я приготовила тебе один из тех мировых видов кофе, который ты любишь. Это темный итальянский. Выглядишь как дерьмо и возможно ты во что-то вляпалась. Ты на YouTube, Instagram и Twitter. А, подожди, вот и видео с тобой.

- Ты о чем? Что за видео?

- Дорогая, кто-то записал твой танец с Томасом прошлой ночью. Я боюсь тебя убить этим, но оно повсюду. Вот: «Жена сенатора Конрада напилась в гей-баре», «Молодая жена сенатора Конрада ушла в разнос». Послушай, вот это самое смешное: «Дорогая Прюденс, парень, с которым ты пришла, настоящий хулиган». Ха. В самом деле, Прюд, ты повсюду, и нам нужно срочно что-нибудь придумать. Алекс уже знает, потому что я видела твой телефон, он звонил уже пятьдесят раз. Он попросил меня прийти прямо сюда, прямо сейчас, и сказал, что вылетает домой сегодня же, и голос у него был злой, Прюд. Лучше перезвони ему.

Что за чертовщина происходит?

- О чем ты говоришь? Я помню, что кто-то сфотографировался со мной и больше ничего. Как они могли меня снять, чтобы я не заметила?

- Все просто, Прюд. Каждый может записать видео на свой телефон и через секунду загрузить его. Ты там просто секси. Мне нравится, как ты двигаешься. Я и не знала, что ты умеешь танцевать стриптиз. Должно быть это у тебя от мамы.

Проигнорировав ее комментарий о моей маме, я взяла кофе и потянулась к телефону, не зная, как увидеть то, что должно меня убить. Перед тем как позвонить Алексу я должна посмотреть этот ролик.

- Дай мне телефон. Как мне найти это видео?

Она, наверное, преувеличивает.

- Набери в Гугл «Прюденс Конрад» и перейди по первой ссылке.

Она ведь шутит, правда?

Из телефона загремела музыка в стиле техно. На экране я увидела шестисекундное видео, на котором я кручу задницей перед Томасом, пока он держит меня за бедра. Трубочка в виде пениса была зажата у меня в губах, пока я не споткнулась и не вылелетела из кадра, разливая коктейль из бокала. Это было совсем не то, как должна себя вести жена сенатора, особенно на публике. Это была не я. Я так не одеваюсь и не танцую. Как я объясню это Алексу?

- Охренеть. Это уничтожит его, Вина. Как я могла сделать это за два дня до его речи? Какая же я дура.

- Я очень сильно сомневаюсь, что это уничтожит его. Я уверена, что его команда, особенно Марк, уже работают над этим. О чем думал Томас, позволяя тебе так напиться? Ему нужно было лучше за тобой следить. Если бы с тобой была я, ничего этого не произошло бы.

- Он выглядит таким же пьяным, как и я. Я не могу поверить, что позволила этому случиться. Бьюла звонила? – спросила я, поставив видео на повтор.

- Дай свой телефон.

Я отдала Вине свой телефон и закрыла глаза руками. Нарастало знакомое чувство паники. Алекс может появиться в любой момент. Мне некуда было бежать от стыда и унижения.

- Ага, она звонила десять раз между звонками Алекса. Ох, блин. Прюденс, дело дрянь, на самом деле. Нам нужно что-нибудь придумать, и побыстрее.

- Дозвонись до Томаса, - потребовала я. Я была уверена, что Алекс разведется со мной. Его политическая карьера оказалась близка к краху. Снова. Из-за наших отношений. Это невыносимо. Удушливое чувство страха сдавило все внутри, я почувствовала, как выпитый алкоголь подбирается к горлу. Я убежала в ванную и меня вырвало. Прислонившись лбом к сиденью унитаза, я застонала и вытерла рот. Как я могла совершить такую ошибку?

Раздался стук в дверь.

- О, нет. Это началось. Стой здесь. Я посмотрю, кто за дверью, - прокричала Вина.

- Бьюла, привет. Ты сегодня особенно хорошо выглядишь. Ты здесь, чтобы увидеть Прюденс? Хочешь, я позову ее? – Виена разговаривала громко, видимо, чтобы предупредить меня.

- Отойди, Вина. Прюденс Джуд, где ты? – прокричала моя бабушка. Я услышала, как хлопнула дверь и как стучит ее обувь по деревянной лестнице. Она называла меня Прюденс Джуд только тогда, когда была в ярости.

К моему удивлению бабушка распахнула дверь в ванную комнату и ворвалась внутрь. Ее волосы были растрепанны, обычный воскресный костюм для бега безупречно сидел на ней, а отблески от бриллиантовых серег играли на ее фарфоровой коже. Так выглядела женщина, которая не побоится дать отпор. А я в этот момент сидела, опустив голову на унитаз.

- Прюденс Джуд Ромейн Конрад. Я надаю тебе по заднице прямо в этом доме. Что за чертовщину ты вытворяла прошлой ночью? Ты разве не знала, что нет ни малейшего шанса это скрыть? Надень свою чертову одежду. – Я была практически голая.

Я не ответила. Мне было страшно от того, что должно произойти, когда Алекс приедет домой. С Бьюлой я еще могла справиться. Но Алекс совсем другое дело. Бьюла вышла, срывая зло на горничной, которая старалась куда-нибудь спрятаться от нее. Она хлопала ящиками и бросала мне одежду. Я никогда не видела ее такой злой.

- Тебе лучше позвонить Алексу. Я никогда не слышала, чтобы он был так расстроен. Он звонил тебе, по крайней мере, сотню раз. Он злится не только из-за того, что ты сделала, он испугался, что случилось что-то ужасное. Это было так безответственно, за два дня до его речи. Он уже на пути домой. Ты показала всему миру, что яблоко от яблони не далеко падает, Прюденс. Давай надеяться, что он сумеет это остановить, пока все не зашло слишком далеко.

Слова о том, что я вела себя как мама, было очень обидно слышать. Я так старалась не быть как она и вот, Бьюла была права, я поступила именно так. Как я смогу объяснить это? Я стояла в ванной, пока Вина несла мне одежду.

- Что за хрень, Прюденс? Ты оказалась в каком-то дерьмовом мире. Бьюла – террористка. Я начинаю сомневаться, что Марк сможет это исправить. Я пыталась дозвониться до Томаса, он не отвечает.

- Алекс меня бросит после этого, я уверена, Вина. Я разрушила его карьеру, его речь и наш брак за одну ночь. – Я разрыдалась без слез. Вина собрала мои волосы сзади и сделала хвост. Я оделась, почистила зубы и начала ждать, когда начнется еще более страшный кошмар. К дому подъехала машина.

- Тебе нужно успокоиться. Ты слишком паникуешь. Мне не нравится, когда с тобой такое происходит, - сказала она.

Ничто не могло меня успокоить, не тогда, когда к дому подъехала вторая машина.

Глава 7

Дверь машины хлопнула, и я услышала скрип лестницы. Похоже, Вина бежала вниз, чтобы защитить меня. Она была моим представителем, моим посредником, моим голосом и моим воином. Когда мы были детьми, другие дети в трейлерном парке издевались надо мной. Она была готова противостоять самому большому хулигану, не отступая назад. Никто не связывался со мной, когда рядом была Вина.

А снаружи, из второй припарковавшейся машины, вышел Томас. Алекс начал кричать на него, а Томас в это время смотрел вниз перед собой. Мой бедный Томас, он принял весь огонь на себя и был унижен за то, что, как нам казалось, было веселой ночной вылазкой. Я видела, как он мотал головой и продолжал смотреть под ноги, пока Алекс кричал и тыкал в него пальцем. Алекс пошел к двери, Томас пошел за ним.

Дверь открылась, и голос Алекса вызвал волну жара во всем теле.

- Я хочу, чтобы вы все убрались отсюда подальше. Я со всем разберусь. Вы отправляетесь завтракать или куда-нибудь еще. Я знаю, что вы все желаете нам добра и любите нас, но Прюденс и я должны сами все решить.

Моя группа поддержки отправилась в джип Бьюлы. Губы двигались, пальцы указывали, а Вина посмотрела на меня, послав мне воздушный поцелуй, и подняла большой палец вверх. Я сверлила глазами дверь спальни в ожидании, когда она слетит с петель. Я почувствовала себя маленькой девочкой в трейлерном парке как тогда, когда Морт ворвался в мою комнату. Я приготовилась к тому, что придется ругаться и кричать.

К моему удивлению дверь с петель не слетела. Никакого крика и ругани. Дверь открылась и, тяжело дыша, вошел Беккет. Я стояла спиной к двери, все еще выглядывая в окно и боясь повернуться. Должно быть он разочарован во мне. Мне нужно начать первой.

- Алекс, я не знаю, что сказать. – Я повернулась. Он был одет в старые потертые джинсы, кожаную куртку и бейсболку и выглядел измотанным и уставшим. От этого у меня защемило сердце.

- О чем ты думала прошлой ночью? – спросил он спокойно.

- Я не думала. Я хотела сходить куда-нибудь и повеселиться. Я хотела быть Прюденс Ромейн, а не женой сенатора Конрада. Я хотела быть двадцатишестилетней, а не среднего возраста. Я хотела забыть о своей семье и Бьюле. Это не оправдание, но это все, что я могу сказать. Прости меня. Я пойму, если ты не сможешь простить.

Он ничего не ответил. Он стоял, засунув руки в карманы. Я снова отвернулась.

- Ты должна была понимать, что кто-нибудь узнает тебя. Ты же была на всех полосах из-за истории со Стеллой. Я не понимаю, но в который раз стараюсь понять. Ты молода и нуждаешься в развлечениях. Ты должна поступать в соответствии со своим возрастом, выходить куда-нибудь и веселиться. Я слишком серьезен и слишком сосредоточен на своей жизни, своей речи и кампании.

Я знала, что он скажет что-нибудь о разнице в возрасте.

- Прюденс? – спросил он шепотом.

Я повернулась к нему. Человек, которого я любила с шестнадцати лет, был близок к тому, чтобы сказать мне собирать вещи и убираться в свою квартиру. Надеяться не на что, я вела себя слишком безответственно. Он был настроен на то, чтобы баллотироваться в президенты, а во мне не было ни капли от первой леди.

- Я так злюсь на тебя.

Я покачала головой. Он подошел ближе к окну, где я стояла. Казалось, что он хочет прикоснуться ко мне.

- И в довершении всего ты до чертиков меня напугала. Я звонил тебе много раз, и ты не отвечала. Я ведь не знал, что ты куда-то отправилась с Томасом. Марк, Эш и другие ребята пытаются все исправить. Мы достаточно быстро отреагировали. Все еще можно удалить и остановить. Они применили свою компьютерную магию, чтобы убрать видео из Интернета. Это было видео с чьего-то телефона, и я с этим ничего не могу поделать. Все, что я могу, это надеяться, что эти парни смогут блокировать видео каждый раз, когда его выкладывают. Это отняло у меня много времени. Меня долго не было рядом. Бог знает, сколько времени я не уделял тебе внимания. Прости меня за это, но все же, Прюденс, не надо было так поступать, чтобы привлечь мое внимание.

После этих слов я повернулась, и моя печаль превратилась в злость.

- Я не делала этого, чтобы привлечь твое внимание, Алекс. Я не полоумная голодранка или шлюха, искавшая ближайшую камеру с кабельного. Я хотела сходить куда-нибудь и забыть обо всем, почувствовать себя молодой и не думать ни о чем.

- Что ж, ты определенно не думала. Завтра, когда я начну выступать, это не будет иметь никакого значения. После эпизода со Стеллой это последнее с чем мне хочется разбираться. Журналисты только и ищут, как бы подорвать мой авторитет, Прюденс.

Он был прав.

- Давай забудем об этом и будем двигаться дальше. Нет смысла говорить об этом. Ты голодна? – спросил он. - Нет, я не голодна. Я чувствую себя последней дрянью.

Он подошел ко мне и обнял. Я практически упала к нему в руки и уткнулась головой ему в шею. Я так злилась на себя. Он крепко обнял меня и прижал к своей груди.

- Все будет хорошо. Я бы не нанял Марка и остальных, если бы они были идиотами. Они смогут все исправить, никто и не вспомнит. Такое случается все время, Прюденс. То, что мы работаем в правительстве, не означает, что мы или наши семьи идеальны. Я слышал о намного более плохих вещах, и все было хорошо. Просто это случилось не вовремя.

Я посмотрела ему в глаза. Они было такими уставшими и темными.

- Если бы я не любил тебя больше всего на свете, возможно, я уже бы рвал и метал.

Я кивнула.

- Ох, Прюденс, что же мне делать с тобой? Я не могу не любить тебя еще сильнее, и не важно, что ты делаешь. Обещай мне, что, когда я позвоню в следующий раз, ты ответишь. Я так испугался, что с тобой что-то случилось. – Он отпустил меня, и я отошла от него.

- Если бы ты был умнее, ты бы бежал и не оглядывался еще до того, как я испорчу тебе все шансы стать президентом. Я растерялась, Алекс. Я человек. Господи Боже, все, что мы делаем, осуждается, изучается и выносится на публику. Я не могу так. Иногда я хочу послать все к черту и исчезнуть.

- Я говорил тебе, что быть женой политика не просто. Ты знала, что что-то подобное будет происходить. Мы разговаривали об этом много раз. Дальше будет еще хуже. Мы не сможем больше это повторить. Следующего раза быть не должно.

- Следующего раза не будет. Если ты захочешь уйти от меня, я пойму. Разница в возрасте начинает мешать нам. Мне очень жаль. Я не хотела сделать так, чтобы тебе было больно. Если тебе нужно избавиться от меня, если тебе от этого будет лучше, я пойму. Он подошел и притянул меня к себе.

- Шшш, я не собираюсь избавляться от тебя. Что за чушь, Прюденс? Избавиться от тебя, ты серьезно? Я не собираюсь избавляться от тебя из-за этого или чего-то другого. Твоя маленькая выходка не остановит мою любовь к тебе. Вообще-то я буду выглядеть еще более сексуально с такой молодой привлекательной женой. Мне все будут завидовать. – Он улыбнулся, когда я уткнулась лицом ему в шею.

- На публике ты должна вести себя хорошо. Наедине со мной нет. Со мной ты всегда должна быть дикой плохой девочкой, которую я видел на видео, танцующей, как горячая стриптизерша, - продолжил он.

У меня не было сил смеяться. Я была так расстроена своим поведением, что мне хотелось спрятаться. Я отодвинулась от него, чтобы посмотреть ему в глаза.

- Ты уезжаешь? – спросила я, он провел рукой по волосам.

Его телефон зазвонил в кармане, и он ответил.

- Ты уверен? Хорошо. Да. Спасибо. Скажи Риггсу, я его большой должник. Не смешно, Марк. Я не в настроении шутить. Себе засунь.

Он положил телефон в карман и взял меня за руку.

– В общем, им удалось удалить это из Интернета. Нам повезло. Ничего не просочилось в новости. Осталось всего две копии. Одна у того придурка, что снимал тебя, и одна у меня.

- Что, если он выложит ее? – спросила я.

- Не выложит, я обещаю.

- Зачем тебе копия, Алекс?

Улыбнувшись, он посмотрел на меня.

- Ты на ней секси. Я вырежу оттуда Томаса и оставлю, как ты танцуешь. Это на случай, если тебя не будет рядом.

- Прости меня, Алекс. Я не переживу, если ты из-за меня будешь несчастлив.

Он поцеловал меня долгим и крепким поцелуем, дотронулся до моих мокрых трусиков внизу и коснулся меня.

- Такая же влажная для меня?

- Да, влажная для тебя, Алекс.

- Хорошо, если так. Пойдем, приготовим тебе что-нибудь поесть.

- Поесть?

- А ты о чем подумала? О том, что нам нужно что-нибудь горячее и страстное?

- Секс перед едой, если ты помнишь, – выдохнула я.

- Это потом, я все еще злюсь, и твоя группа поддержки может вернуться.

Я расстроено посмотрела на него.

- Прекрати, Прюденс. Я не смогу простить тебя до ланча. Оставь одежду здесь на полу. Я хочу, чтобы ты оделась также, когда наступит ночь.

Глава 8

Я никогда не чувствовала себя счастливее, чем сейчас, благодаря месту, где мы жили и профессиям, которые выбрали. Я стала ведущим обвинителем в одной из крупнейших и хорошо известных юридических фирм в округе Колумбия. Мой муж, сенатор от штата Вирджиния, готовился к появлению в списке кандидатов от Демократической партии на следующих президентских выборах. Тот кошмар, который чуть было не произошел по моей вине, был устранен в считанные часы. Команда Алекса, помогавшая ему на пути в Белый дом, провела целый день, исправляя мою оплошность, угрожавшую причинить вред человеку, которого я люблю и которым восхищаюсь. Человек, который обнажая свою душу, заставлял мои бедра трепетать, был на пути к съезду Демократической партии, чтобы сказать главную речь.

Прошедший год был наполнен утомительной подготовкой. Время пришло, и тяжелая работа принесла свои плоды. Я была самой везучей девчонкой в Вашингтоне и, возможно, в мире.

Мне понадобилась целая ночь, чтобы показать ему, как я счастлива, из-за чего у нас было всего два часа на сон. Я была без сил, но ощущала экстаз и удовлетворение. Прежде чем Алекс окончательно простил меня, мне пришлось дважды станцевать стриптиз, одевшись в тот безумный наряд, в котором я была в баре. Однако с ним что-то происходило, и я не могла понять, что именно. Он хотел меня и говорил мне об этом при каждом удобном случае. Он должен был злиться на меня намного сильнее, но это было не так. У меня были некоторые подозрения, но из-за его речи и моей маленькой оплошности я решила пока ничего не предпринимать. Я не хотела его расстраивать ничем, что могло бы испортить то, над чем он так долго работал. Это могло выбить Алекса из колеи, особенно сейчас.

Мы прибыли в Атланту вовремя, чтобы вечером он поднялся на сцену. Я была в восторге от того, что буду впервые присутствовать на съезде. Трудно описать эту безумную энергию. Алекса приветствовали как короля. Мы с Томасом находились в номере, где он пытался сделать из меня нечто, напоминающее по нашему мнению жену будущего президента. После той проблемы с видео я могла одеваться только одним способом - консервативно. Я никогда так тщательно не продумывала свой образ, пока не стала женой сенатора.

- Черт, дорогуша, ты просто секси. Ты как смесь Джеки Кеннеди и Бриджит Бордо, - сказал Томас, поправляя мои волосы, собранные в пучок, и передал мне колье, элегантное, но не бросающееся в глаза.

- Это хорошо? Я имею в виду ту часть, что Бриджит Бордо? Не слишком вызывающе? – я крутилась перед зеркалом, проверяя каждый дюйм своего отражения.

Не удовлетворившись тем, как я уложила свои волосы, он облил меня целым потоком лака для волос.

- Томас, осторожней с лицом. Я только что сделала подводку. – Я прищурилась, чтобы лак не попал в глаза.

- Милая, иначе прическа не выдержит всю ночь. Ты знаешь, какие тяжелые у тебя волосы. Ты прекрасна. Вы с Алексом всем своим видом говорите: «Мы сегодня такие серьезные и мы такие секси, мы трахались всю ночь, как кролики». Мне нравится. У тебя шикарная грудь в этом платье, между прочим. Не слишком, но достаточно, чтобы мужики с ума посходили. Алекс забудет обо всем, когда увидит тебя.

- Я не могу выглядеть так, как будто только что прикатила на трейлере, как будто я его молодая безмозглая жена. Они только и делают, что выискивают это. Я уже достаточно натворила той ночью.

- Больше доверяй себе, Прюденс. Ты умная, красивая и скоро станешь первой леди. Что было, то прошло. Это была ошибка. Все их совершают. Давай не будем об этом. Я думал, Алекс убьет меня вчера.

- Он был очень зол, Томас? Больше ведь никаких гей-баров, – сказала я, доставая свою любимую красную помаду.

- Для тебя – да, и это правильно. А я даже боюсь ходить один. Мне не нужны эти домогательства и стресс. Я понял, почему он стал сенатором, Прюд. Я думал, он из меня все дерьмо вытрясет. Я удивился, что он не запретил мне видеться с тобой снова. Я бы тогда умер. Не могу дождаться, когда смогу выбрать тебе наряд на инаугурацию в Белом доме. Милая, это так волнительно. – Он обнял меня сзади и поцеловал в щеку, когда мы оба смотрели в зеркало. Он был как всегда красив, если не сказать больше. Мускулистый, голубоглазый и светловолосый, отлично выглядящий и в прекрасной форме. Томас был человеком, который каждый день выглядел не меньше, чем превосходно.

- Я люблю тебя, – сказала я, уткнувшись в его крепкую мускулистую шею и наслаждаясь ощущением его дорого костюма от Марка Джейкобса.

- Не раскатывай губу, дорогуша. А то я решу, что той ночью ты неспроста трясла своими булками передо мной, - рассмеялся он.

- Хоть ты и выглядишь отлично, но ты все такой же засранец, Томас, - сказала я.

- Но ты любишь меня, а я люблю тебя, дорогая.

Коридорный постучал в дверь.

- Пойдем. Томас, ты готов? Времени больше нет. – Я выключила телевизор.

- Да, мамочка. – Он посмотрел в зеркало, я нервно схватила свою сумочку перед тем, как бросить на себя последний взгляд. Томас почувствовал мою панику.

- Ты потрясающая, Прюденс Джуд Ромейн Конрад. Тащи отсюда свою задницу и иди к своему мужчине. Не заставляй меня надеть это платье вместо тебя.

Вина и Прюди уже были здесь и выглядели прекрасно. Мой отец, его семья и Бьюла должны были встретить нас на съезде. Мне для поддержки нужна была Вина, поэтому я попросила ее поехать со мной.

Алекс прислал машину за мной и моей свитой из шести человек. Чем ближе мы подъезжали к центру, тем тревожнее мне было. Я сидела в зале рядом со своей семьей, и у меня замирало сердце, когда я видела синее море из надписей КОНРАД, развевавшихся туда-сюда. Он нравился людям. Алекс вышел из-за кулис, прочистил горло и начал говорить. Приветственный шепот бежал по толпе, а я проговаривала большую часть речи вместе с ним. Когда он приблизился к завершению речи, вдалеке зазвучал гимн его кампании. У меня побежали мурашки по коже. Это было первое выступление на пути к политическому величию. Эта речь решала все. Когда я поднялась на сцену, чтобы поприветствовать его, мои ноги дрожали. Он махал толпе и мы поцеловали друг друга. Наш поцелуй предназначался не столько камерам, сколько нашим родным и близким.

Я стояла рядом с ним, когда он махал рукой. Я прочувствовала свой первый опыт быть первой леди, и мне понравилось. Я была готова к этому и хотела, чтобы эти выборы быстрее завершились, чтобы мы могли работать над назначением Алекса. Было видно, что он настоящий политик, и я никогда не гордилась им так, как сейчас. Второй раз мы стояли на сцене как пара. Приветствуя Америку, мы держали друг друга за руки, и были уверены, что наша настоящая любовь излучалась волнами перед глазами нации. Мы были не просто политической парой. Мы были самими собой. Мы были настоящими, и они видели это.

Алекс крепче прижал меня за талию, наклоняясь к уху.

- Малыш, ты чертовски сексуальна. Я только взглянул на тебя, как у меня встал, - прошептал он через широкую улыбку.

- Можно я украду тебя прямо сейчас? Немного расслаблю тебя? Покажем им, как мы молоды и влюблены? – я рассмеялась, и он поцеловал меня.

- Лучше расслабь меня ночью, когда мы уйдем отсюда. Я не могу дождаться, когда ты снимешь это платье, и я увижу, что ждет меня под ним.

- Все, что там есть, твое, малыш. – Мы махали и улыбались на протяжении всей песни. Я была счастливейшей женщиной в мире.

Глава 9

Я хотела быстрее оказаться дома и продолжить вечер с Алексом, но мне нужно было оставить его исполнить политические формальности. Поэтому Томас привез меня обратно в наш номер. Алекс настаивал на сопровождении, но все, что мне сейчас было нужно, это перевести дух. Впереди меня ждала ночь горячего секса. И мне не нужна была нянька.

Надев свой большой пушистый халат, находившийся в номере, я ждала Алекса и смотрела новости с Томасом. Мы оба давно не спали. Я ловила себя на том, что начинаю дремать, и тут же вздрагивала. В итоге победил сон, я больше не смогла с ним бороться.

- Привет, малыш, - сказал Алекс. Я спала в кресле, откинувшись на спинку, и он подхватил меня на руки. Томас по всей видимости уже ушел.

- Я старался уйти оттуда побыстрее, но это заняло больше времени, чем я ожидал. Ты такая красивая, когда спишь.

В его дыхании я почувствовала что-то более крепкое, чем вино.

Я прижалась к нему, наслаждаясь его объятиями. Он крепко обвил меня руками, сильнее, чем обычно.

- Что-то случилось? - Он должен быть вне себя от счастья.

Он уткнулся лицом мне в шею и вздохнул.

- Алекс, скажи мне, что с тобой? – спросила я, поднимая его лицо к себе. В комнате было темно, но свет от огней отеля полосами просачивался сквозь жалюзи, и было видно, что он напряжен. Я отчаянно хотела, чтобы он рассказал мне все, мне хотелось забросать его вопросами.

- Я не хочу об этом говорить.

- Ты много выпил, да?

- Я в порядке. Ничего страшного, правда.

- Что тебя беспокоит? – я почувствовала, что расстраиваюсь. Я старалась понять что-нибудь по его лицу в тусклом свете комнаты.

- Кое-что может стать известно обо мне, - сказал он, не глядя на меня. Мое сердце настороженно сжалось.

- Что известно, Алекс? Ты сам не свой с того момента, когда прилетел домой две недели назад.

- Я не хочу об этом разговаривать. Обещай, что не бросишь меня, чтобы ни случилось.

- Ты пугаешь меня. Расскажи мне, Алекс. Ты не можешь сказать такое и ничего не объяснить. – Он сел на кровати.

- Я объясню, но не сегодня. Я не хочу портить этот вечер. Позволь мне любить тебя как будто ничего не изменилось. Это не связано с какой-либо женщиной, честное слово.

Он притянул мою голову к своей. Я была напугана. Это было похоже на чувство вины, и вина могла быть из-за другой женщины. Что же еще это могло быть?

- Это может привести к краху наших отношений или твоих шансов на президентство? – спросила я серьезно.

- Наших отношений? Нет. Крах моей президентской кампании? Возможно, если все раскроется. – Он отвернулся.

- Алекс, я все пойму. – Я надеялась, что это так. Я взяла его за руку. – Я не усну сегодня, если ты ничего мне не расскажешь. Это же я, Алекс. Расскажи мне.

- Кажется мне нужно в душ, - сказал он, проведя пальцами по моим волосам и вставая с кровати.

- Нет, от тебя приятно пахнет. Как от моего Алекса. Не меняй тему. – Я взяла его за руку и усадила обратно на кровать.

- Просто знай, что я никогда не позволю ничему плохому произойти с тобой, - сказал он и поднял мой подбородок, чтобы взглянуть в мои глаза.

- Алекс, скажи мне, ради всего святого.

- Я не знаю, смогу ли я. Не знаю, стоит ли. Я не тот, кто ты думаешь.

Глава 10

Я обнимала его дрожащее тело.

- Поговори со мной, малыш. Это я. - Мысль о том, что здесь замешана другая женщина, была моим худшим кошмаром, и я приготовилась к тому, что это произошло, к тому, что из ниоткуда появилась какая-то женщина.

- Помнишь, я рассказывал, что мои родители умерли? Сначала мой отец, а затем моя мать?

- Да, я помню. – Слава Богу, никакая женщина не была упомянута.

- Когда я рассказывал тебе об этом, я не был уверен, что у нас все сложится, и я не думал, что мы так далеко зайдем.

- Так. То есть они не умерли?

Он перешел на шепот.

- Я родился не у Конрадов. Я не жил с ними до семи лет.

- Тебя усыновили? – спросила я, прижавшись к нему ближе и начав расстегивать его рубашку. Он кивнул.

- Я много не помню, но помню, что каждую минуту каждого дня жил в постоянном страхе. Не было ни одного счастливого воспоминания. Я всегда был голодным и грязным. Вокруг меня постоянно были ужас и страх. Я помню, что до смерти боялся своего отца. – Он замялся.

- Говори, малыш. Я хочу знать.

- Мне все время было больно. Физически больно. Мой отец был жестоким человеком, и, насколько я могу вспомнить, он все время избивал меня. Это были не шлепки или подзатыльники, он был по-настоящему жесток ко мне. Если я вел себя как-то не так на протяжении недели, он дожидался пятницы, чтобы в наказание ночью избить меня. Чем больше я делал того, что он считал неправильным, тем сильнее он меня избивал.

Я придвинулась ближе к нему, не перебивая его рассказ.

- Моя мама заболела и очень быстро умерла, когда я был совсем маленьким. Я не знаю, почему она умерла, и я ничего не помню о ней. Мой отец сошелся с какой-то женщиной, которую он встретил в баре неподалеку. Он перевез ее к нам, и она присматривала за мной, пока он перебивался случайными заработками. Большую часть времени он пил. Эта женщина говорила, что ненавидит меня, и если бы меня не было, они могли бы жить в Аризоне. Я не знаю, почему она так говорила. Ее звали Марла. Она могла ударить меня, чтобы выместить на мне свое раздражение, пока отца не было дома. Он бил и ее тоже, а после этого она била меня. Когда я дорос до того, чтобы идти в школу, я был все время грязным, голодным и избитым. Они знали, как сделать так, чтобы мои синяки не были заметны. Единственная настоящая еда, которую я ел тогда, это был бесплатный обед в школе. Я был ужасно тощим.

Я не могла поверить в то, что слышу. У него была почти такая же жизнь, как у меня. Меня не били, но я жила с теми же страхами, голодом и грязью.

- Я помню, как моя мачеха взяла сигарету и обожгла мне ладонь, когда я разозлил ее. Я мог находиться в ванной в тот момент, когда она была нужна ей, и этого было достаточно, чтобы она начала меня отчитывать. Потом вечером она могла сказать моему отцу, что я плохо себя вел, и он запоминал это для пятничного наказания. Пятничные избиения были хуже всего. Они могли продлиться всю ночь в зависимости от того, сколько мой отец выпил. Он мог бить меня вешалкой или ремнем пока не устанет рука, потом он отдыхал и начинал снова. Когда после этого я приходил в школу, учитель был недоволен мной, потому что я не мог держать ручку. Мои руки меня не слушались. На них до сих пор заметны шрамы.

Он поднес руки к моему лицу, и я села так, чтобы на них упал свет. На его ладонях были едва заметные круглые неровные отметины. Я видела их несколько раз, но никогда и подумать не могла, каким образом они появились. Я поцеловала каждую из них. Мой бедный. Я не хотела ничего говорить, только бы он продолжал рассказывать то, что должен был рассказать.

- Когда в школе заметили мои ожоги и начали расспрашивать о них, я наконец-то набрался храбрости и рассказал, откуда они взялись. Меня забрали в Службу опеки и попечительства и в итоге отдали на усыновление. Мой отец никогда не приходил, чтобы забрать меня. Он ни разу не явился в суд, чтобы побороться за меня, и я никогда больше о нем не слышал. Я не знаю, как сложилась его жизнь или жизнь Марлы. Я думаю, она была беременна, когда я ушел, но я не знаю, родился у нее ребенок или нет.

Он замолчал, по его щекам катились слезы.

- Скажи что-нибудь, Прюденс.

В животе все как будто сжалось в комок. Как он смог пережить такие страдания и справиться с этим?

- Это не укладывается в голове, Алекс. - Слезы катились по моим щекам. Я понимала его боль. – Я чувствовала, что у нас больше общего, чем нам обоим казалось. Может это нас и сблизило?

- Ты расстроилась, что я тебе не рассказал раньше? – Он прижался ближе, и я обвила ноги вокруг его талии.

- Я не понимаю, почему ты не рассказал мне раньше. Я жила почти такой же жизнью и не побоялась рассказать тебе самые ужасные моменты, через которые прошла. Если бы я знала, что ты прошел почти через то же самое, я смогла бы быть более открытой. Ты мог рассказать мне об этом много раз. Почему сейчас?

- Иногда я думал об этом. Сама понимаешь, я ведь никогда не был близок ни с кем до тебя, Прюденс. Мне не хотелось проговориться кому-то о своем темном прошлом. Ты и Марк, двое людей в моей жизни, которым я могу доверять. Я знаю, что должен был рассказать тебе раньше, но я не хотел разрушить в твоих глазах образ сильного и влиятельного сенатора. Я не хотел, чтобы ты видела меня слабым и уязвимым. Я хочу оберегать, а не заставлять тебя опекать меня. Когда твоя бабушка попросила меня поехать за тобой и забрать у твоей мамы, я почувствовал, что должен помочь. Меня взволновало то, как ты жила. А еще я не хотел, чтобы ты ушла от меня из-за того, что я не тот, за кого себя выдаю.

Я прижала его к себе. Я хотела только одного, чтобы ему стало легче.

- Я бы не сбежала, ни в коем случае. Как ты стал Конрадом?

- Они были моими опекунами два года. Я так им обязан. Они вложили много сил и времени в заботу обо мне. Три раза в неделю они водили меня на терапию. Меня определили в католическую школу, и я стал католиком, как и они. Я любил их так же сильно, как и они меня. С ними у меня было чудесное детство, и я не променял бы его ни за что на свете. Я не хочу, чтобы что-либо из моего прошлого вышло наружу. Я не знаю, где мой отец или Марла, и есть ли у них дети. Я никогда не хотел найти их, потому что мне все равно. То, как они поступали со мной, было чудовищно, ни один ребенок не заслуживает такой жизни. Я надолго выбросил их из головы, но не навсегда. Все вернулось, когда я стоял на сцене.

- Как это можно сохранить в тайне, когда ты станешь президентом?

- Я молюсь, чтобы ничего не стало известно. Это не вылезло наружу, когда я баллотировался в сенат, и я надеюсь, что все так и останется тайной.

Алекс был прав. Ничего негативного о нем не было, когда я работала над его кампанией.

- Ты когда-нибудь рассказывал об этом Стелле или Джейд?

- Нет, никому, кроме тебя. Я думал о том, чтобы рассказать Марку, но решил это сделать, только если что-нибудь станет известно. Не хочу его расстраивать. Сейчас не подходящее время. Ты единственная, кому я могу доверять, Прюденс.

Я приблизила его лицо к своему. Я так сильно люблю его и не могу представить, через что он прошел.

- Ох, Алекс, мне так жаль. Плохо, что такой хороший день закончился так грустно. Тебе нужно было раньше мне все рассказать.

Мы лежали, обняв друг друга в темноте наших секретов, и я была даже ближе к нему в этот момент. Он оставался моим Алексом, несмотря ни на что. Хотя он и сказал мне, что родился другим человеком, для меня он был тот же Алекс с тем же сердцем и той же душой.

- Почему ты притихла, малыш? О чем ты думаешь?

- Пытаюсь осознать, Алекс. Я думаю, я в шоке. – Я хотела, чтобы он знал, что может рассказать мне обо всем, и я буду на его стороне, но мне над этим придется еще поработать.

- Иногда я думаю, Прюденс, каким бы человеком я стал, если бы я никогда не попал к Конрадам? Стал бы я таким, как сейчас? Смог бы я стать сенатором или тем, кто я есть? Или я стал бы алкоголиком-садистом как мой отец? Меня все время преследуют эти мысли.

Он тихо плакал, и слезы капали с его лица на меня. Мой бедный малыш, такой могущественный политик, и в то же время прижимается ко мне, как маленький мальчик.

- Пока я не встретил тебя, я был очень одинок. Когда Конрады умерли, со мной много лет никого не было. Я вложил все силы в карьеру и в женщин, чтобы ночами не чувствовать одиночества.

Свет падал на кровать, и я приподнялась, чтобы взглянуть в его глаза. Он выглядел таким опустошенным и разбитым. Его глаза, обычно такие живые и полные любви, были пустыми и грустными.

- Ты не видишь, какой разброд творится у меня внутри. Никто не видит. Я сделал все, что мог, чтобы скрывать это годами, чтобы добиться того, что у меня есть. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал про тот ужас, через который мне пришлось пройти, но мне кажется, я плохой лжец, и боюсь, что однажды это все обрушится на меня, и все пойдет прахом.

Он провел руками вверх и вниз по моей спине.

- Ты такой сильный человек, Алекс. Ты столького достиг после стольких несчастий. Насколько легче тебе было бы не преодолевать все это и сдаться, но ты использовал это, чтобы стать тем, кто ты есть. Я так горжусь тобой. Не думаю, что смогу любить тебя сильнее, чем сейчас.

Он поцеловал меня и притянул на кровать. Я дотронулась до его красивых волнистых черных волос. Я все еще чувствовала вкус водки у него на языке.

- Ммм, - простонала я, когда он начал свой путь от моей шеи и плеч, целуя и нежно покусывая меня. – Мне нравится, когда от тебя так пахнет. – Я глубоко вдохнула, наслаждаясь ароматом его тела и одеколона. – Я хочу тебя, Алекс. Ты мой, несмотря ни на что.

- Прюденс. – Он лег между моих ног. Я почувствовала через рубашку, что он вспотел. Его твердый член уперся в меня, и мои руки сами собой потянулись к его ремню.

- Я люблю тебя независимо от того, кто ты есть. Я сохраню твой секрет, - прошептала я между поцелуями. Эта тайна означала, что наша совместная жизнь перешла на новый уровень. Мы стали еще ближе и еще больше любили друг друга. В его глазах снова появилась жизнь.

- Перевернись, малыш. Я хочу видеть твою невероятную попку. Я хотел ее на протяжении всей кампании. Я хотел тебя с той минуты, как ты вошла в мой офис, и не мог оторвать от тебя взгляд. Я когда-нибудь говорил тебе об этом? – его голос был осипшим от слез.

Я перевернулась на живот, и его руки пробежали вдоль моей спины. Он обхватил мои ягодицы руками и сжал их.

- Нет, я понятия не имела. Ты был настоящим джентльменом. Мне было бы приятно узнать об этом. Я теряла дар речи, когда ты был рядом.

- Я был шокирован, когда увидел, как быстро ты выросла и какой стала. Я ждал, что ты напомнишь о том, что мы знакомы, - сказал он между поцелуями, которыми покрывал мою спину и шею.

- Я не думала, что тебя волнует юная выпускница колледжа из трущоб, и что ты хочешь заявить о нашем знакомстве. К тому же я не была похожа на тех супермоделей, которые окружали тебя повсюду, особенно Джейд.

- Джейд. О чем я думал? Она не твоего уровня. Я не мог оторвать от тебя глаз. Я должен был быть профессионалом, и все что я мог, это держать дистанцию, особенно когда ты бегала в тех черных штанах для йоги.

- Штанах для йоги? Я не знала, что штаны для йоги так на тебя влияют.

- Твоя попка в тех штанах была просто фантастической. Мне очень хотелось распробовать то, что под ними. Я так старался быть джентльменом. Ты помнишь, как много раз я тебя отталкивал. Поверь мне, в тот вечер, когда была твоя вечеринка, я думал, что умру. Я так сильно хотел тебя. Так сильно, что мне было физически больно после того, как я ушел от тебя. Ты не представляешь, что я испытывал. Теперь ты моя, и я не намерен терять ни минуты.

- Ты слишком увлекся игрой в джентльмена, Алекс. Тебе почти удалось оттолкнуть меня. Еще один раз, и я бы сказала тебе убираться ко всем чертям. Больше не будь джентльменом. Кем угодно, только не джентльменом.

Я встала на колени. Он ввел в меня пальцы, чтобы подготовить. Мне не нужно было ничего, кроме его члена. Он нужен был мне, и я нужна ему, и чем скорее, тем лучше. Я подставила свою попку ближе к нему и он вошел в меня. Он держал руки на мне, раскрывая меня шире.

- Я вся твоя, Алекс.

- О, Прюденс. Ты перевернула всю мою жизнь. Я люблю тебя, - простонал он. Его руки нежно ласкали мои ягодицы.

- Дотронься до меня там, - выдохнула я. Он дотянулся до моего клитора, массируя его и с каждым дюймом погружаясь в меня все больше и больше. Его большой палец нашел это местечко сразу, как я попросила об этом. Ему нравилось так же, как и мне.

- Здесь? – спросил он.

- О, Боже, да, - воскликнула я. – Вот так, Алекс, глубже. – Боль длилась секунду перед тем, как смениться экстазом. Я кончала, хватаясь за все подряд, чтобы не упасть. Я держалась за матрас, пока Алекс бился о мои бедра.

- Моя Прюденс. Ты моя. – Он застонал, когда его палец скользнул в мой анус, массируя меня и усиливая удовольствие, нарастающее в моем теле. Хрип его голоса подвел меня к еще одному оргазму.

Он жестко и грубо трахал меня, находясь в двух моих самых интимных местах. То, что он делал со мной, заставило меня всхлипнуть. Алекс крушил мою киску, вколачиваясь в меня. Я чувствовала его дрожь, когда его яйца ударялись о мои ягодицы, и сжалась вокруг него так, как ему нравится. Его сильные руки еще крепче сжали мои ягодицы, не вынимая из меня палец. Я вздрогнула, когда его оргазм взорвался во мне.

- Кончи в меня. - Это было невыносимо. Я растворилась в тот момент, когда удовольствие вырвалось из меня и заставило меня задыхаться от нехватки воздуха. Мне показалось, что я потеряю сознание.

Он прижал меня к изголовью, не давая упасть.

- Ты все еще любишь меня, несмотря на то, что я не тот, кто ты думала? - спросил он, продолжая всаживаться в мою пульсирующую киску. Его тело двигалось рывками.

- Я буду любить тебя несмотря ни на что. Ты мой Алекс, и только мой. – Его семя заполнило меня до краев, он все кончал и кончал. Он упал бездыханным на меня. Наши тела были скользкими от испарины и обессиленными. Мы лежали и не могли отдышаться.

- Спасибо.

- За что? – спросила я.

- За то, что любишь меня и не злишься. Я так рад, что ты не расстроилась из-за этого. И за это тоже спасибо. Ты так нужна мне. Я так гордился тобой сегодня. Никого не могу представить, кто мог бы быть рядом со мной. Ты будешь прекрасной первой леди.

- Я тоже тобой гордилась. Мне нравится, что я нужна тебе. Ты все тот же сильный и достойный человек, и ничто не сможет это изменить. Я думаю, ты и не подозреваешь, какое влияние ты оказываешь на людей. Они ловят каждое твое слово. Они любят тебя.

Десять минут спустя мы поменялись и он уснул подо мной, крепко прижимая меня к себе. Я надеялась, что он не почувствует мою тревогу. Когда баллотируешься в президенты, можно гарантировать, что твое прошлое вытащат наружу, и не важно, сколько усилий ты приложил, чтобы оно было спрятано. Что если у него есть брат или сестра, которые решили, что сейчас самое время объявить миру об их родстве? Что, если объявится его отец или эта Марла в надежде получить деньги? Прессе бы понравилась такая история. Меня била дрожь, пока я не уснула.

Глава 11

Вернувшись домой с Демократического съезда, мы оба решили не вспоминать прошлое Алекса, пока оно само о себе не напомнит. Его зовут Александр Уильям Конрад и на этом все. Алекс вернулся к своей работе в Сенате и решил помочь кампании губернатора Эмерсона. Он попросил и меня поучаствовать, и мы работали до изнеможения, чтобы помочь ему победить в напряженной борьбе. Я помогала спустя рукава, потому что была в этом спец, но мне хотелось сделать свой вклад. В глубине души я надеялась на скорейший проигрыш, чтобы у Алекса появилась возможность заняться выдвижением своей кандидатуры.

Чем ближе мы подбирались к выборам, тем больше наш кандидат терял свои очки. Журналисты безжалостно говорили, что он косноязычный слабак, который не сможет вести за собой даже команду девочек-скаутов, не то что страну. За два дня до выборов стало известно о его романе с помощницей, и мы стремительно проиграли. Все закончилось, не успев начаться. Нам нужно было готовиться к тому, что следующие четыре года президентом опять будет Ричардсон, и Республиканская партия тоже засядет в Белом доме еще на четыре года. После такого поражения Алекс мог рассмотреть его кандидатуру через четыре года. Будущее выглядело светлым, а дорога к Белому дому стала чище.

Одним воскресным утром я услышала, как Алекс разговаривает по телефону с Марком. Он подтвердил выдвижение своей кандидатуры, и как только он принял это решение, ему предстояло начать работу над созданием команды для проведения кампании. Я по-прежнему занималась юридической практикой и работала с Томасом. У меня появилась возможность сосредоточиться на своей жизни и ненадолго насладиться возвращением к обычному порядку вещей.

- Как это произойдет, Алекс? Что будет дальше? – спросила я.

- Ну, следующий шаг будет в том, чтобы объявить об этом. Я регистрирую свой комитет и создаю исследовательский центр, заполняю анкету кандидата и плачу взнос. Как только я это сделаю, больше от меня ничего не требуется. Это будет означать, что я начинаю выступления, рассказываю всем, кто я и что я, и какие у меня планы в дальнейшем. Критики скажут, что я слишком молод и неопытен, и у меня нет поддержки. Я считаю, что они ошибаются, и собираюсь доказать им и себе, что я могу сделать это. И сделаю.

- И там наверняка будут идиоты, которые скажут, что ты извращенец, который женился на девчонке на семнадцать лет моложе себя, - сказала я.

- Меня это не волнует. Я знаю как есть на самом деле, и все еще поймут, кто мы такие.

Он подмигнул.

Было теплое летнее утро, и мы решили сходить куда-нибудь позавтракать.

Алекс так жадно засовывал яичницу в рот, будто сто лет не ел. Он любил крайности во всем, что делал: еде, сексе, повседневной жизни. Он ничего не делал наполовину.

- Ты уверен, что это то, чего ты хочешь, малыш? – спросила я, чтобы убедиться, что у него нет сомнений.

- Это то, чего я хочу. Я могу изменить все, Прюденс. Я могу изменить мир. Я хочу, чтобы ты была со мной, когда это произойдет. – Он снова подмигнул и улыбнулся.

- Нам предстоит бешеная гонка.

- Нет ничего лучше, малыш. Только неудачники говорят о своих мечтах и никогда их не достигают. Ты и я всегда делаем так, как говорим. Мы последние герои.

- Я так молода. Думаешь, Америка сможет принять меня в качестве первой леди? – спросила я, глядя, как он ест.

- Помнишь, как молода была Джеки Кеннеди? Мне кажется, она была примерно твоего возраста. Они примут тебя. Ты выдающаяся женщина, и чем быстрее они узнают тебя, тем быстрее поймут, почему я так сильно люблю тебя.

- Хорошо, мне нужно заехать в офис и закончить кое-какие дела. Томас долго не протянет, если его предоставить самому себе. Мы увидимся сегодня за ужином?

- У меня сегодня мало работы. Ничего не запланировано. Мне нужно в центр, но я буду дома около шести. Ты будешь голая, когда я приеду? – спросил он, жуя и улыбаясь.

- Я могу быть и голая, если тебе так нравится. Я не против. – Я сделала последний глоток кофе, закрыла сумочку и поднялась. В последнее время он был слишком занят для секса. Он дразнил меня, говорил о нем, но когда приходило время, у него уже не было сил.

- Твоя попка была такой горячей сегодня утром. Она такая упругая, мне нравится. Не говоря уже о твоих ногах. Боже. Я весь день смогу думать только об этом.

- Эта попка принадлежит тебе, - улыбнулась я.

Я поцеловала его. Он лизнул мои губы, провел руками вверх по моим голым ногам и дотронулся до меня сквозь трусики. В ногах сразу появилась слабость. Алекс знал, как заставить меня думать о нем весь день. Он хотел, чтобы в моей голове были только мысли о его губах и пальцах на моем теле. Кажется, он не в курсе, что он и так в моих мыслях каждую секунду.

Томас стоял у копировального автомата, положив руки на бедра.

- Дорогая, выглядишь помятой, - сказал он.

- Так и есть, Томас. Съезд и кампания, в которой участвовал Алекс, почти убили меня. Он сейчас дома, но он так измотан. У меня недотрах, и я злая. Мне нужно быть в суде через два часа. Я так много работала над этим делом, и вот - мой выход.

- Дорогая, тебе надо сделать глубокий вдох и выпить чашечку кофе. А лучше двойной эспрессо. Я все приготовил, сама посмотри. Не могу помочь тебе с сексом, но это было бы мило, правда? Мы могли бы убить одним выстрелом двух зайцев, - засмеялся он.

- Ты на что намекаешь, Томас? Это уже второй раз, когда ты упоминаешь про секс со мной. Ты перебежал на другую сторону? – Я отхлебнула свой чересчур горячий кофе и обожгла язык.

- Нет, я никуда не перебежал, дорогая. Хотя я понял, что ты имеешь в виду. Я думаю, у Брюса то же самое.

- О чем ты?

- Мы зашли в тупик. Ты думаешь у тебя недотрах? Я вот вообще уже не помню, когда у меня был секс на этой неделе. Кажется, мы скоро расстанемся. Я не хочу этого. Я люблю его.

- Ты не должен позволить ему уйти, Томас. Брюс это любовь всей твоей жизни. К тому же вы планировали пожениться, и вообще, кто тебя может вынести кроме него.

- Он ведет себя странно, мне кажется, у него кто-то появился. Может, я слишком напрягаюсь?

- Так и есть. Брюс не из тех, кто изменяет. Я купила новое платье на вашу свадьбу и не собираюсь его возвращать.

Зазвонил телефон, Томас поднял трубку. Когда-нибудь он станет таким же крутым юристом, как и я, но сейчас он должен выполнять черновую работу. У него не было выбора, а у меня не было времени.

- Прюд, это тебя. Говорят, по важному личному делу, - сказал Томас. Я и представить не могла, кто это мог быть.

Глава 12

- Фрэнк, что случилось?

После моей свадьбы, Виктория взяла больничный. Она делала вид, что у нее ничего серьезного, и говорила всем, что это проблемы с щитовидной железой. Фрэнк говорил мне другое. У нее был рак щитовидной железы. Они надеялись, что она сможет сражаться, и Фрэнк пообещал мне позаботиться об этом. Она не появлялась в офисе большую часть года, и никто с ней не виделся. Она звонила и разговаривала только со мной, я предлагала навестить ее, но она всегда отказывалась. По всей видимости, она обманывала меня, и все было намного хуже, чем она говорила. Сейчас Фрэнк позвонил мне сказать, что ей плохо, и ее дом превратился в хоспис. Она хотела меня видеть.

Я предложила заехать после суда, но боялась, что слушание может затянуться. Я произнесла вступительную речь перед присяжными. После того как я подкрепила слова фотографиями и показаниями свидетеля, защите пришлось выкручиваться. У них не было шансов. Они находились в заблуждении, что я молода и неопытна, и не готова к такому сложному делу. Я доказала, что они ошиблись, и наслаждалась, глядя на них в замешательстве, когда я мастерски выступила против их клиента. Присяжные были у меня в руках. Когда мы совещались, я знала, что дело выиграю.

Закончив в суде, я выехала на извилистое шоссе, чтобы навестить Викторию и Фрэнка. Их огромный дом заставил меня ахнуть. Я была поражена его царственной красотой. Он был построен на огромной территории, на которой еще находились конюшни, а вокруг паслись несколько лошадей. Домработница открыла мне дверь и проводила к Фрэнку, который сидел рядом с Викторией и держал ее за руку. Больничная кровать, на которой она лежала под несколькими одеялами, стояла в одной из гостиных. Она выглядела такой высохшей и старой, что я едва узнала ее. Фрэнк выглядел уставшим и несчастным.

Он встал и поцеловал меня в щеку. Две медсестры кружили вокруг Виктории, проверяя кислородную трубку у нее в носу. Это напомнило мне о маме, о том, как она выглядела, когда была близка к смерти. Всего за несколько месяцев Виктория стала худой, слабой, ее волосы вместо привычного платинового блонда стали полностью седыми. Губы высохли, глаза запали. Знакомый запах болезни пропитал воздух. Это был запах спирта, дезинфицирующего средства и смерти.

Она была в сознании и немного беспокойна, но Фрэнк прошептал, что Виктории очень больно. Ей скоро должны были снова ввести морфин. Я собрала все силы, чтобы не расплакаться.

- Ты не представляешь, как она обрадуется, что ты пришла, Прюденс. Виктория постоянно о тебе говорит, но грозилась убить, если я позвоню тебе.

- Заткнись… и дай мне увидеть ее. Ничего подобного… я не говорила, - прошептала Виктория. Даже на смертном одре ей нравилось спорить.

- Привет, Виктория. – Я потянулась, чтобы дотронуться до нее, но она посмотрела на меня так, как будто видит впервые. Ее взгляд был пустым и не фокусировался. Душераздирающее зрелище. Я наклонилась и поцеловала ее в щеку, проглотив всхлипы, которые были готовы вырваться из меня в любой момент.

- Я не хотела, чтобы ты видела меня в таком … состоянии. Я не хочу, чтобы кто-либо вообще видел меня такой.

Говорить получалось с трудом. Я видела боль на ее лице и знала, что долго она так не сможет.

- Я рада, что ты позвонила мне. Я соскучилась, Виктория.

- Я тоже скучала по тебе, милая. Как твоя гей-подружка? Тот, что как прыщ на жопе.

- Томас? Хорошо. Он собирается жениться.

- Охренеть. Он разве не гей?

- Да, он женится на парне. Он остепенился и становится прекрасным адвокатом.

Она фыркнула и закатила глаза в своей типичной манере. Подошла медсестра, чтобы проверить ее и приподнять на подушках. Она скривилась, когда ее начали двигать. Фрэнк спросил меня, буду ли я кофе, и я сказала да. Как только он покинул комнату, она приподнялась ближе ко мне, насколько это было в ее силах, и зашептала мне на ухо.

- Тот придурок не пристает к тебе? – Я и забыла о том случае с Тревором, когда он угрожал обнародовать секс-видео со мной, которого, как оказалось, не существовало. Я рассказала ей, что сбежала с той вечеринки с Алексом, как Тревор извинялся и признался, что завязал. Ей понравилось то, что она услышала.

- Хорошо. Я еще могу заставить его исчезнуть, пока я лишь наполовину мертва, но тебе лучше поторопиться. – Она издала слабый смех.

- Виктория, перестань, - я улыбнулась ей.

- Я оставила немного… моего имущества… тебе, Прюденс. Я богата до усрачки. Этот хрен так и … изменяет. Не дай себя одурачить… с этим дерьмовым… держанием за руку. Та шлюха… была здесь прошлой ночью. Он думает… я не видела. Он до сих пор в шоке, что я … узнала.

- Виктория, мне не нужны твои деньги. Ты дала мне больше, чем достаточно. У тебя есть сын. Передай все ему, – зашептала я на случай, если Фрэнк вернулся. Мне были не нужны ее деньги.

- Он такой же … как его отец. Он ни разу не появился, чтобы увидеться со мной. Черт… с ними всеми. Я надеюсь, что… я… я смогу посмотреть на их лица, когда завещание… прочитают. – Она засмеялась и начала кашлять, хватая ртом воздух.

Я не хотела с ней спорить по поводу ее завещания. Мне не нужно было ничего ее, и я надеялась, что она бредит. Я не ответила.

- Как Алекс? – спросила она. Я хотела взять его с собой, но ему нужно было работать до поздней ночи над законопроектом, который он продвигал.

- Он работает без перерыва. «Щупает дно», как он говорит, чтобы выдвинуть свою кандидатуру в президенты.

- Хорошо, если у него все получится. По нему видно, что он из президентского теста. У него есть шарм… и конечно, такой взгляд. Я теперь могу говорить об этом… потому что умираю. Я пыталась завоевать его давным-давно… еще, когда ты в памперсах была, или даже еще не родилась. – Она закашляла.

- О, Виктория. Ты охотилась на моего мужа? – Я улыбнулась.

- Я была такой… хищницей для моих студентов. Печально… я знаю, но ты только посмотри на него, - она закашляла. – Я могу только представить… каков он в постели? Развлеки меня… этим и расскажи, пока я не в шести футах под землей.

- Виктория, я не могу рассказывать о нем. Хорошо, могу. Секс настолько прекрасен, что моя душа покидает тело. Но самое главное, он может всю ночь напролет и у него огромный.

- Боже. Тебе лучше крепко его держать. Хотя не отдавай ему полностью свою жизнь. Держи свое будущее открытым. Я думаю, тебя ждет что-то… прекрасное. Я всегда так делала. Ты тоже станешь… великим политиком. – Она начала кашлять. Фрэнк принес мне кофе.

- Спасибо, Фрэнк, - сказала я, и посмотрела на эту сильную женщину, из которой на пороге смерти уходила жизнь. Уверенность и власть, которые у нее были, исчезли. Казалось, что все ради чего она работала, стало теперь неважно. Я была так многим обязана ей, в первую очередь тем, что она вылепила из меня сильного адвоката и всегда относилась ко мне по-особенному.

- Спасибо, Виктория, что взяла меня под свое крыло. Своей профессиональной жизнью я обязана тебе. Ты сделала меня сильным юристом.

- Отстань. Ты всегда… носила это в себе. Мне только нужно было разглядеть. Ты как… дочь, о которой я всегда мечтала. Я надеюсь, ты это знаешь. – Она взяла меня за руку. Ее рука была мягкой и холодной.

Я рассказала ей, что происходило в офисе, сообщила о судебном деле, которое вела, и как хорошо я справилась сегодня. Она смеялась, когда я рассказала ей о том, как мы с Томасом попали в переделку в клубе. Виктории было больно, но ради меня она старалась не показывать это. Несколько раз она скривилась, когда у нее перехватывало дыхание. Подошла медсестра и дала ей какую-то таблетку. Виктории захотелось молочного коктейля с клубникой, и я ждала, пока они звали Фрэнка. Он начал спорить с медсестрой, а потом вышел со слезами на глазах. Я не могла не обнять его. Было понятно, что то, что ему сказали, ужасно.

- Фрэнк, мне так жаль, - сказала я, крепче обнимая его. Он затрясся от рыданий. Я не отпускала его, пока он первый не отстранился.

- Я так сильно ее люблю. Не думаю, что она когда-либо задумывалась об этом.

- Не говори так. Она говорила мне все время, что знает, как ты ее любишь. Вот почему она так много работала над вашими отношениями. Ты любовь всей ее жизни. – Все было не совсем так, но я хотела, чтобы ему стало немного легче. Глядя на него, я погрузилась в воспоминания о том, как уходила моя мама, и как тяжело было понимать, что ты ничего не можешь поделать с тем, что люди умирают.

Пока я сидела с ней, а Фрэнк ходил за молочным коктейлем, вернулась медсестра. Пришло время вводить морфин. Я не хотела смотреть, как он будет действовать, поэтому поцеловала ее на прощание. Она взяла меня за руку и слабо ее сжала, из-за боли она чувствовала сонливость. Зная, что это последний раз, когда я могу побыть с ней, я посмотрела на эту бесстрашную женщину и сжала ее руку в ответ. Мы обе не хотели прощаться навсегда. Так тяжело было удержаться от того, чтобы не плакать.

Я поблагодарила Фрэнка за то, что он позвонил мне, а он пообещал сообщить мне о ее смерти. Когда я села в машину, у меня полились слезы. Я плакала, потому что жизнь такой сильной женщины заканчивалась, и она напомнила мне мою маму. Я плакала, потому что надеялась никогда больше не видеть близких людей в момент такой страшной смерти.

Она скончалась неделю спустя. Фрэнк горевал, он сказал, что она оставила мне небольшую часть наследства. Я ответила, что не хочу ее принимать, но он сказал, что ничего не может с этим поделать, она моя по праву. Она оставила ему дом и небольшую сумму денег. Все, что ей принадлежало, перешло ее сыну в его полное распоряжение. Складывалось ощущение, что она была внучкой состоятельного человека и никогда не тратила заработанные деньги. Я стала довольно состоятельной после того, как деньги были переведены на мой счет. Я дала распоряжение бухгалтеру Алекса перевести часть денег моему фонду по борьбе со СПИДом.

На похороны мы пришли с Алексом вместе. Было очень много людей. Мне так ее не хватало. Я запомнила ее слова о том, чтобы не отодвигать свою карьеру на задний план. То, что она сказала, глубоко запало мне в душу. Настолько, что я запросила самое сложное дело, которое было у нас в офисе. Я хотела продолжать работать. После ее смерти меня как будто озарило. Я хотела, чтобы она гордилась мной и решила сделать все, что бы на моем месте сделала она. Да, если президентская гонка будет жестокой, и Алекс выиграет представительство демократов, мне придется все отложить на неопределенное время. Но не сейчас. Я должна работать и бороться за людей, у которых нет своего голоса, таких как я, когда я была маленькой, и таких как Алекс, когда он был маленьким, ни в чем не повинным мальчиком, которого некому было защитить. Пришло время серьезно поговорить с Алексом.

Глава 13

После того, как Алекс заявил о своем участии в президентской гонке, он должен был заняться финансовой поддержкой, советниками, ассистентами, целой командой для движения вперед. Наш дом превратился в эпицентр предвыборной кампании. Слава Богу, у нас для этого была отдельная комната. Одна из гостиных превратилась в офис, забитый телефонами, компьютерами и людьми. Об Алексе говорили по всем каналам, где освещались новости кампании, анонсы и дебаты кандидатов. Казалось, что это не закончится никогда. В избирательную кампанию было вовлечено столько всего, сколько мне и не снилось. Алекс хотел, чтобы я работала с ним. Я хотела заниматься своей работой. Я должна была продолжать свое дело. Наступил момент, когда нам нужно было поговорить.

Как-то вечером я отправила сообщение Алексу с вопросом, не хочет ли он где-нибудь поужинать.

Как насчет свидания? Где-нибудь поужинаем?

Когда?

Будь готов в 7.

Отлично.

У Джованни?

Да.

В ресторане Джованни прошло наше первое свидание. С тех пор мы ни разу там не были, но я знала, если Алекс расстроен или устал, Джованни это то, что нужно.

Он заехал за мной около семи, и через двадцать пять минут мы оказались в его любимом итальянском ресторане. Мы редко куда-то выходили поужинать, чтобы нас не атаковали папарацци и люди, которым хотелось поговорить с ним. К счастью ресторан не был полон. Джованни всегда выходил навстречу, если знал, что Алекс будет здесь. Он поцеловал его в обе щеки и обнял нас обоих.

- Мой любимый политик и его красавица-жена.

- Джованни, как приятно видеть тебя. Как поживаешь? – Алексу нравилось разговаривать с ним и сейчас он перейдет на итальянский, который мне так нравится слушать.

“Sto bene. E tu?

“Sto bene. Sto pensando di correre per la presidenza. Io sono innamorato di questa bella donna.”

Джованни снова обнял его, и они рассмеялись. Единственное, что я поняла из их разговора, это президент. Но, о Боже, как же сексуально Алекс говорит на итальянском. Меня это заводило как ничто другое. Джованни посадил нас подальше от посторонних глаз. Алекс заказал мое любимое вино, и мы оба заказали спагетти. Пока мы наслаждались ужином, я воспользовалась возможностью поговорить с Алексом о моих планах.

- Как паста? – спросила я, наблюдая, как он накладывает ее себе на тарелку.

- То, что нужно. Я весь день думал об этом месте. О нем и о тебе. – Он улыбнулся мне, вытирая рот. Красно-белые скатерти, свеча посередине стола и фоном играющая музыка создавали чудесную атмосферу.

- Я хочу поговорить с тобой кое о чем. – Я сделала глоток вина в ожидании его безраздельного внимания.

- О чем, малыш? – Пламя свечи трепетало на стене напротив, я слушала, как в колонках Джерри Вейл поет «O Sole Mio».

- Я много думала после смерти Виктории. У меня не выходит из головы то, что она сказала мне, когда я видела ее в последний раз.

- Расскажи мне. – Он протянул руку через стол и взял меня за руку. Не понимаю, почему я так нервничаю. Алекс всегда желал мне только лучшего.

- Я хочу продолжать делать свою работу, Алекс. Я не хочу бросать ее сейчас. Я знаю, что мы говорили о том, что я оставлю практику на время и буду помогать тебе, но я запросила крупное дело, которое добавит мне веса как обвинителю. Я понимаю, что должна быть с тобой на протяжении всей кампании, но я думаю, что справлюсь и там, и там. Я уверена, что справлюсь.

Его взгляд остановился на мне. Я не знала, как он отреагирует.

Он улыбнулся.

- Малыш, я совру, если скажу, что не хочу, чтобы ты была со мной двадцать четыре часа в сутки. Если ты хочешь продолжать работать, так и делай. Мы что-нибудь придумаем. Именно поэтому я и держу свой частный самолет в боевой готовности. Ты думала, я расстроюсь?

- Я не знаю. Я хочу, чтобы ты понял, ты мой муж и ты на первом месте в моей жизни. Но мне нужно что-нибудь свое. Пока я могу сказать, что хочу продолжать делать работу, ради которой я так много старалась и так много достигла.

- Тебе ничего не нужно объяснять мне. Мне нравится, что ты хочешь работать и создать свое собственное имя. Именно за это я и полюбил тебя, когда мы встретились. Ты боец и амбициозный человек. Я не хочу принуждать тебя делать что-то, что тебе не нравится.

Подошел официант, забрал наши тарелки и спросил, не хотим ли мы заказать десерт. Алекс заказал два эспрессо, тирамису и две вилки. Мне хотелось перелезть через стол и трахаться с ним до бесчувствия. Черт с ним с десертом.

- Конечно, ты знаешь, я возьму отпуск перед тем, как ты станешь президентом.

- Хватить говорить, и дай мне посмотреть на тебя, Прюденс.

Я посмотрела в его глаза и осознала, как сильно мы любим друг друга. Дрожь пронеслась сквозь мое тело, когда я смотрела ему в лицо.

- Алекс.

- Ты для меня все. Я не хочу, чтобы ты менялась и становилась кем-то другим. Если ты хочешь работать, пока я не стану президентом, я поддержу тебя. Если ты никогда не захочешь работать, я поддержу тебя. Что делает счастливой тебя, то делает счастливым и меня.

Я стерла слезы и улыбнулась ему. У меня не было слов. Официант принес наш десерт и кофе. Он был восхитительным, но все, что я хотела, это был Алекс.

- Готова ехать домой? – Он хитро улыбнулся, когда мы доедали последний кусочек.

Я прижалась ближе к нему и прошептала:

- Я собираюсь отыметь тебя до потери сознания, когда мы войдем в дверь нашего дома. Может быть даже в машине, если будет такое настроение. – Я сделала последний глоток эспрессо и облизнула губы, зная, как он на это реагирует.

- Не может быть! Вижу, это какая-то попытка свести меня с ума.

- Неужели? Это и есть твоя прелюдия? Прошло столько лет, а ты так и не знаешь, что это не вопрос для меня.

Он засмеялся, мы оба поднялись. Я взяла сумочку и Алекс приобнял меня. Он повернул меня к себе и одарил долгим соблазнительным поцелуем. Я не была готова к публичному проявлению чувств. У меня перехватило дыхание.

***

Я лежала под ним, задыхающаяся и обессиленная, пока он продолжал кружить по моему клитору своим искусным языком. Мы так и не добрались до спальни. Фактически, как только мы оказались за дверью, он уже был на мне. Диван в гостиной идеально подходил нам. Его улыбка была порочной, когда он поглядывал на меня между моих ног. Я видела сексуальное опьянение, застилавшее его глубокие карие глаза. Я чувствовала свою власть над ним, когда овладевала им. Жар пульсировал в моей крови, когда его язык дотрагивался до моего распухшего клитора. Он снял с себя одежду, когда я уже была голой, с раздвинутыми ногами и на пороге оглушительного оргазма.

- Боже, Прюденс. У меня зависимость от твоей киски.

- Не останавливайся. Я так близко. Заставь меня кончить. – Секундой позже он так и сделал, двигаясь языком вперед и назад во мне. Я насаживалась на его язык, когда он ласкал меня ртом. Мои легкие вздымались, а желудок сжался, когда я почувствовала, как все мое тело начинает сотрясаться.

- Трахни меня, Алекс, - потребовала я, поднимая его голову за мокрые волосы.

- Прюденс, - он простонал мое имя, стягивая с себя брюки и сбрасывая их с лодыжек. Я жаждала его, упиваясь совершенством его твердого члена. От взгляда на него, такого горячего, твердого и готового доставить мне удовольствие, моя киска снова запульсировала.

Он медленно вошел в меня, намеренно растягивая время, чтобы еще больше раздразнить меня. Я была в отчаянии, он не давал мне кончить. Я хотела, чтобы он жестко в меня всаживался. Мое тело хотело его, мой разум мечтал о слиянии. Я сжалась вокруг него и сразу отпустила его, как он любит. Его тело было напряжено и его мышцы окаменели, когда он оказался на мне.

- Отымей меня жестко. Ворвись в меня, Алекс. – Он посмотрел мне в глаза, я вскрикнула. Он начал входить в меня толчками. Я схватилась за его ягодицы, толкая его изо всех сил внутрь себя. Он прислонился лбом к моему лбу, и начал двигаться как поршень. Мы оба покрылись потом.

- Кончи в меня, Алекс. Сейчас, - приказала я. Он кончил, простонав мое имя. Его глаза распахнулись, и я увидела, как удовольствие проходит сквозь него, его дрожащий рот, его вздымающуюся грудь. Он рухнул на меня.

- Вот это свидание, - он рассмеялся.

- Я говорила тебе, что все так и будет. Спасибо тебе.

Он поцеловал меня в шею и начал подниматься.

- За что? Я знаю, я был великолепен, но тебе не нужно меня благодарить.

- Не за это. За понимание и за то, что позволяешь мне быть такой, какая я есть. – Он улыбнулся мне и встал. Его член все еще был наполовину тверд, и я не могла перестать смотреть на него. Он принадлежал мне.

- Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы ты просыпалась каждое утро и знала, что я хочу того же, чего и ты.

Я улыбнулась и прыгнула ему на руки.

- Еще один раунд, сенатор. Я вдруг поняла, что снова возбуждена.

Глава 14

Чтобы официально дать старт своей кампании, Алексу нужно было сделать заявление. Сначала он планировал записать обычное видео, но в последнюю минуту передумал. Он решил сделать это в своем кабинете, с лежащим перед столом Беккетом. Съемочная группа заполонила наш дом световыми и звуковыми приборами. Был приглашен гримёр, и Алекс ясно дал понять, что согласен только на самый минимум. Все прошло быстро и профессионально. Он выглядел великолепно, рассказывая Америке, что на следующих президентских выборах собирается баллотироваться от Демократической партии.

Мы начали кампанию с благотворительного вечера в округе Колумбия, пригласив влиятельных чиновников, которым Алекс помогал во время работы в Сенате, и политиков, которые могли поддержать его. Это было огромное собрание, и его поддержали именно так, как мы и рассчитывали. Свое первое интервью, как возможный кандидат в президенты, он дал каналу CNN. По опросам, проведенных его командой, 43% американцев не знали, кем он был на тот момент. После интервью его популярность резко возросла, и теперь каждый хотел знать, кто этот молодой, привлекательный сенатор. В какой-то момент в одном из интервью прозвучал вопрос о нашей разнице в возрасте. Казалось, что теперь в каждом новостном выпуске и каждом интервью его задают. Алекс для всех изложил все как есть, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Так мир узнал, кто такой настоящий Алекс Конрад, который чувствовал себя перед камерами не менее комфортно, чем у себя дома.

Теперь он все время был в разъездах. Это был напряженный период, в который он ушел с головой. Я старалась проводить с ним столько времени, сколько это было возможно, притом, что я еще работала юристом. Хотя он и баллотировался в президенты, он также должен был исполнять обязанности сенатора. Чаще всего он бывал в Айове. Я летала туда на праймериз более пяти раз за последние полгода. До этого я не знала так много об этом штате, сколько сейчас.

Первые дебаты с его участием были против четырех кандидатов, боровшихся за право представлять Демократическую партию. Алекс был самым молодым из пяти, но единственным, кто вызывал неподдельный интерес. Хотя он и не признавался, он нервничал, и два дня до этого я провела с ним, чтобы он смог настроиться.

Коридор, по которому мы шли в зал, казался бесконечным. У Алекса выступила испарина, и я видела по глазам, что он был немного растерян. Все, что я могла сделать, это поцеловать его, пообещать, что он будет великолепен, и ждать его. Сенатор Эспозито, который выдвигал свою кандидатуру восемь лет назад, прилетел, чтобы оказать поддержку. Алекс не мог допустить, чтобы неопытность подвела его, поэтому он сделал ставку на вопрос национальной безопасности и готовность бороться за права женщин. Я так гордилась им, когда он разнёс тех четверых кандидатов в пух и прах.

Он стал лидером президентской гонки быстрее, чем мы могли себе представить.

Моей второй работой стал штаб на время, когда Алекс улетал в какой-нибудь штат на мероприятия или в какой-нибудь город, чтобы произнести речь. Сейчас из-за того, что кампания требовала больше усилий, ему все чаще приходилось летать одному. У меня было крупное дело, над которым я работала, чтобы усилить мой опыт обвинителя. Я должна была сработать отлично. Мне нужно было доказать, что я справлюсь с чем угодно, и неважно, насколько сложное дело мне достанется. Весь день я работала юристом и всю ночь - менеджером предвыборной кампании. Каждую минуту, что я не спала, я была окружена наемными охранниками и ассистентами внутри и снаружи дома.

Марк сосредоточился на написании речей, а в качестве ассистента Алекс нанял Эша Бертона. Со всех сторон он казался отличным парнем, и мы оба полностью доверяли ему. В дополнение к его впечатляющей подготовке, а именно выпускник Йельского университета, лучший игрок в лакросс, успешный карьерист, он был высоким, темноволосым, голубоглазым красавцем с притягательным британским акцентом. Я думала свести его с Виной. Но это было до того, как его спесивая и высокомерная натура взяла верх над обходительными манерами. Ему не составляло труда заставлять женщин оглядываться, потому что он выглядел как ходячая реклама Ральфа Лорена. В отличие от Алекса, который смущался, когда женщины вешались на него, Эш пользовался положением в свое удовольствие. У него не было любимого типажа, не было определенных предпочтений. Если женщина дышала, значит, она ему нравилась, без исключений. Когда он был с Алексом в разъездах, его номер в отеле практически каждую ночь превращался в проходной двор для случайных женщин. Его распутство сразу показалось отвратительным.

Он провел много ночей на диване в кабинете Алекса. Сначала я думала, что это сведет на нет нашу безумную сексуальную жизнь. Но оказалось, что это больше не проблема, потому что Алекс ушел с головой в кампанию. Когда Алекс был дома и у него еще оставались силы, мы старались не шуметь. Я больше не могла позволить себе носить свободные белые футболки, как нравилось Алексу. Внутри дома и снаружи в любое время было слишком много людей, чтобы ходить в просвечивающих майках и на каблуках. Я скучала по сексу в выходные, которым мы занимались по два или три раза за день. Для Алекса это больше не было так важно, и в нашем браке явно наметилась проблема. Конечно, первое, что я подумала, это то, что у него появилась другая женщина. Я рассказала об этом Вине. Она бывала у нас совсем не так долго, как мне хотелось, потому что я больше не могла уделять много времени её дочери Прюди.

- Прюд, перестань, этот человек живет и дышит тобой. У вас просто кризис. У него сейчас голова забита совсем другим, - сказала однажды Вина за чашкой кофе ночью.

- Ты бы видела, как эти женщины вешаются на него, и это не какие-нибудь толстые домохозяйки. Вокруг него настоящие красотки, и они все это проделывают прямо у меня на глазах, - сказала я, готовя ужин для всех, кто находился дома. Алекс заказал новые плакаты, и их только привезли. Я чувствовала, что вечер будет безумным.

- Я уверена, что это не так. Ты слишком заморачиваешься. Кстати, Марк сегодня здесь? – спросила Вина, изо всех сил делая будничный голос, как будто это совсем не она хочет до смерти его увидеть. Эти двое явно сближались, но мне некогда было об этом думать. Малышка Прюденс что-то раскрашивала на столе перед камином. С каждым разом, что я ее видела, она все больше становилась похожа на Вину.

- Думаю, да. А что? – улыбнулась я.

- Я принесла книгу, которую он хотел почитать, и подумала, что если он сегодня здесь, я могла бы отдать ее ему, - сказала она.

- Вина, перестань. Я знаю, когда ты врешь мне, - рассмеялась я.

- В смысле? – спросила он, стараясь не улыбаться.

- Ты втрескалась в него, разве нет? Все нормально. Он отличный парень. Мне кажется, он очень подходит тебе.

- Перестань. Мы просто друзья. Он умный, и мне нравится что-нибудь обсуждать с ним. Он очень отличается от тех недоумков, с которыми я встречалась раньше, - сказала она. Вина помогла мне приготовить ужин для толпы, что собралась у меня дома. У нее отлично получилось. После рождения Прюди она взялась за ум: устроилась работать секретарем в юридическую фирму, поступила на курсы дизайнеров, и планировала начать работать над линией детской одежды под названием Прюди. Я так гордилась ей и очень радовалась, что она переехала вслед за мной и приходит повидаться.

- Знаешь, что вам нужно? Ребенок. Чтобы выйти из кризиса, в котором вы с Алексом оказались, это то, что нужно, - сказала Вина, помешивая соус на плите.

- Мы еще даже не разговаривали об этом. Я не знаю, готова ли я, Вина. У меня еще остался страх от того, как я росла, и я не хочу, чтобы те гены взяли верх, когда у меня появятся дети, - сказала я, присев на минутку и давая Вине возможность покомандовать не кухне.

- Тебе нужно поговорить с ним, Прюд. Представь, какой красивый у вас будет ребенок. И это будет полезно для выборов, - сказала она.

Я не ответила ей. Я задумалась об этом, делая глоток кофе. Для Алекса это было очень важно, и он говорил, что хочет большую семью. А я еще не была готова к такой ответственности.

Команда влетела на кухню, отвлекая меня от моих мыслей криками и шумом. Алекс улыбнулся и поцеловал меня в губы. Я так соскучилась по этим губам, и когда он поцеловал меня, я ответила на поцелуй. Я протянула руку и погладила его, казалось, нестареющее лицо. Все, что я хотела, это подняться с ним наверх и трахаться до потери сознания. Все, что мне было нужно, это раздеть его догола и взять его член в рот. Не припомню, чтобы у нас когда-либо еще была такая засуха.

- Как прошел день, малыш? Пахнет едой. У тебя здесь куча голодных. – Он улыбнулся, поцеловав меня. Я соскучилась по его телу и его прикосновениям и тому, как он каждый день относился ко мне с обожанием. Я соскучилась по времени, когда дом был только нашим и тому, как он мог прийти и раздеть меня прямо на кухне. Сейчас он был слишком занят, и быть со мной было последним, о чем он думал.

- Хорошо. Я забронировала «Голубой Базилик» для твоего предвыборного вечера. Это недешево, мягко говоря, а еще я встретила там Томаса и Брюса, - сказала я, пытаясь украсть несколько минут один на один с ним. Я хотела, чтобы все эти люди оставили меня с моим мужем наедине. Его запах заставлял меня так сильно его хотеть, что я была готова выгнать всех пинками.

- И как Томас? – спросил он, воспользовавшись несколькими минутами, пока все разговаривали и смеялись вокруг нас, накладывая еду.

- Хорошо. Он хочет помочь с кампанией, еще они с Брюсом собираются пожениться в следующем месяце, так что мы обязательно должны пойти, - сказала я. Алекс уже не слушал меня. Он отвлекся на Марка, который что-то передал ему.

- Как это произошло? – спросил он Марка.

- Привет, Прюд. Привет, Вина, - сказал он, торопливо повернувшись к Алексу. – Прямо сейчас. Это попало в интернет. У меня мгновенный доступ к новостным сообщения. Что я должен сделать?

- Что случилось? – спросила я.

Мне никто не ответил.

- Алекс, что-то случилось? – спросила я, чувствуя, что начинаю бояться. Он продолжал читать что-то с телефона Марка. В глубине души я боялась, что это связано с секретом, о котором он рассказал мне. Что же могло вылезть на свет?

Он посмотрел на меня так, как будто не знал, стоит ли говорить мне об этом. Мне или всем этим людям?

- Выглядит так, как будто один из моих соперников узнал о нашей с тобой разнице в возрасте. Он, наверное, в бешенстве после того, как я разгромил его на дебатах. Он говорит, что у него есть громкое заявление, - сказал он и посмотрел на Марка.

- Что он имеет в виду под громким заявлением? Что он еще может сказать к тому, что уже и так тысячу раз обсудили? – спросила я.

- Ничего, малыш. Не волнуйся об этом. Я все улажу. – Он поцеловал меня и посмотрел на Марка. Я не была так уверена, что он все уладит.

- Идем в мой кабинет и разберемся с этим, - сказал Алекс. Они с Марком взяли еду и направились в холл. Остальные остались угощаться так, как будто они арендовали наш холодильник.

И вот опять я одинокая и всеми покинутая, так и не понимая почему.

Я снова пошла в постель одна, чтобы почитать книгу, пока Алекс и его команда будут работать до рассвета. Мне не нравилось только одно. Алекс никогда не провожал меня в спальню и не оставался со мной. Было похоже, что он жил холостяцкой жизнью с этими ребятами, а я частью этой жизни не была. Я была для него обузой, особенно с этими всплывающими новостями о нашей разнице в возрасте. Я говорила ему, что это может принести свои сложности, но он не хотел верить.

На следующее утро он крепко спал возле меня, а я все также хотела его. Я хотела его так сильно, что была полна решимости добиться близости с ним. Я не собиралась принимать отказ. В первую очередь я решила уделить должное внимание его члену. Когда моя рука скользнула в его трусы, Алекс что-то простонал и отвернулся от меня. Раньше он никогда не избегал моих прикосновений.

Меня охватила ярость.

- Алекс, – я потрясла его. – Проснись. Что происходит? – спросила я.

- О чем ты говоришь? – Он оставался на своей половине кровати, так и не открыв глаза. Он был даже одет в спортивные штаны и футболку, хотя всегда ложился со мной в постель голым.

- Ты больше не хочешь меня. Что с тобой происходит? – спросила я.

- Ты ведешь себя смешно. У меня голова забита совсем другим, мне сейчас не до секса. Я не в состоянии.

- О чем ты? Это же я. Мы всегда в состоянии. Ты мне никогда до этого не отказывал. Я не понимаю, что происходит.

Он поднялся, сонный и злой.

- Ты ведешь себя как эгоистка. Иногда я имею право сказать нет. Жизнь не крутится только вокруг секса, и мы не в стране чудес. Я стараюсь выполнять обязанности сенатора и баллотироваться в президенты. Я вымотан до предела.

- Прости, конечно, Алекс, но я тоже вымотана. Днем я работаю юристом, а вечером занимаюсь твоей кампанией. Ты не один здесь устал. Я больше не собираюсь просить. Если ты захочешь меня, ты знаешь, где меня найти. Я ухожу в гостевую комнату, так что держи своих ребят подальше от нее, - прокричала я ему. Я не была готова к тому, что меня проигнорируют.

- Прюденс, вернись, - закричал он, когда я топала по коридору в одну из спален. Я хлопнула дверью и закрыла ее. Иногда я могу быть стервой, и сейчас был тот самый момент.

Я надеялась, что он пойдет за мной, будет умолять вернуться, но он этого не сделал. Может быть, он боялся, что наша разница в возрасте повлияет на его популярность. Может он хотел избавиться от меня, потому что слишком много стало известно. Может, появился кто-то еще. Сон сморил меня.

Глава 15

Я проснулась от того, что солнце сияло сквозь окно. Алекс не пришел за мной. Я решила встать и посмотреть, спит ли он еще. Нам определенно нужно поговорить. Наша постель была пуста и не заправлена. Я надела халат и тапочки и побрела на кухню.

- Доброе утро, Прюденс. – Я услышала голос из угла кухни. От неожиданности я подпрыгнула. Эш обычно оставался на ночь, как и Марк, но я никогда не знала, кто из них мог быть в доме. Он прислонился к кухонному столу с чашкой кофе, одетый в костюм, который сидел на нем так, как будто он в нем родился.

- О, Эш, ты напугал меня, - сказала я, прикрывая грудь. – Я не думала, что здесь кто-нибудь есть. Ты не видел Алекса? – Я сильнее запахнула халат, чтобы прикрыть свою маленькую сорочку.

Он смотрел так, что мне стало не по себе.

- Сожалею, Прюденс. Я думаю, Алекс уехал к себе в офис с Марком. Он скоро вернется. Ты поздно встала. Что-то случилось? – спросил он, оглядывая меня с головы до ног. Я старалась как можно скорее сделать себе чашку кофе, чтобы быстрее убраться из кухни и одеться.

- У вас вышла небольшая ссора сегодня ночью? – спросил он.

Я налила себе кофе и добавила сливки.

- Извини, что тебе пришлось это слушать, - пробормотала я.

- Я ночевал на диване в кабинете Алекса. Мы работали допоздна, я слишком устал, чтобы ехать домой, - сказал он с ухмылкой на лице.

- Мне жаль, что тебе пришлось слушать, как мы ссоримся. Кампания дает о себе знать. Никогда заранее не узнаешь, что у вас за брак, пока не начнешь баллотироваться в президенты, - ответила я. Холодный воздух подул через открытое окно, и мои соски затвердели под шелковой сорочкой. Я увидела, что он не сводит глаз с моей груди.

- Пожалуйста, Прюденс, не надо извинений. Брак – это сложно. Я видел такое много раз. Я вижу, что ты расстроена. Ты - красивая женщина, у которой есть потребности, а Алекс не может их удовлетворить.

Я сверкнула глазами и прикусила язык, чтобы не сказать грубость в ответ на его слова. - Что ж, мне нужно собираться. Я не буду вам мешать, и вы с парнями сможете полностью посвятить себя кампании, - сказала я, намереваясь сбежать с кухни.

- Не уходи, - попросил он, закрывая дверь своим телом. Где носит Беккета? Он ненавидит Эша и мог бы облаять его, если бы был рядом.

- Эш, уйди, пожалуйста. Мне нужно наверх, иначе я опоздаю в суд. – Я не собиралась играть в эти игры, особенно после ссоры с Алексом. Из-за его пристального взгляда и странной ухмылки у меня побежали мурашки по спине. Это был не первый раз, когда он флиртовал со мной. Я никогда не рассказывала Алексу, потому что не хотела, чтобы он волновался, или думал, что я хочу заставить его поревновать. Эш был, как мне казалось, довольно поверхностным, но по мере движения кампании, я видела, что это более чем не так.

Он схватил меня за руку, расплескав мой кофе на деревянный пол. Я попыталась вырваться, но его улыбка не изменилась, а взгляд продолжал шарить по мне.

- Перестань сопротивляться, Прюденс, - сказал он. Чем больше я боролась, тем сильнее он меня держал. В руке нарастала тупая боль, он сжал мой локоть, и рука от боли начала гореть. Я скривилась, когда его пальцы впились в мою кожу. Где же все остальные? Где Алекс?

Я подумала, что надо вылить остатки кофе на него, и если бы он не остановился, я бы так и сделала. Что у него с головой?

- Перестать сопротивляться чему, Эш? Где Беккет? – спросила я, стиснув зубы.

- Эта шавка на улице, где ей и место. Думаю, я привлекаю тебя. Тебе нравится то, что происходит. Маленькая битва сегодня утром разогрела меня, дала мне понять, чего тебе хочется. Твое красивое тело нуждается в мужчине, не так ли? Алекс не дает то, что тебе нужно. Я дам еще больше, чем он.

Я была готова надрать ему задницу так, как ему и не снилось. Как он смеет думать, что я хочу его! Как он смеет предавать человека, который платит ему зарплату и верит ему!

- Хочу тебя? Да ты свихнулся? Я бы не захотела тебя, даже если бы ты был последним мужчиной на земле. Я вижу, что ты за свинья. Я не хочу никого кроме Алекса, - прокричала я в надежде, что кто-нибудь услышит.

Эш рассмеялся, продолжая удерживать меня в кухне.

- Я тебя умоляю, я все про тебя понял. Плачешь у меня на плече, крутишься вокруг меня, когда его нет рядом. Ты хочешь, чтобы я был в твоей постели, в твоей маленькой горячей киске. Готов поклясться, что на тебе нет трусиков, готов поклясться, что прямо сейчас ты мокрая от возбуждения. Не бойся, Алекс ничего не узнает.

- Тебе лучше убраться отсюда ко всем чертям или этот кофе окажется на тебе. Поверь мне, Эш, ты не в своем уме, если думаешь, что я хочу секса с тобой. Я думала, что ты Алексу друг. И мне друг.

- Телочки вроде тебя не дружат с парнями. Алекс меня не особенно волнует. Черт, он просто чековая книжка. Мы не скажем твоему милому Алексу. Наклонись над столом, как ты это делаешь для него. – Он засмеялся.

- Трахни сам себя, Эш, - закричала я.

- Это не хорошо, Прюденс. Я бы предпочел трахнуть тебя. Твоя мать было шлюхой. Я уверен, что ты недалеко от нее ушла, такая же горячая и похотливая. Мне нравилось слушать, как ты стонешь с Алексом. Это возбуждает меня. Несколько раз мне пришлось дойти до ванной, когда я представлял, что ты сверху. Давай же.

Он схватил мой кофе и вылил остатки на пол, затем обхватил мое лицо руками и попытался приблизить к себе мою голову. Удерживая меня силой, он прижал свой рот к моему. Когда он попытался проникнуть в него своим мерзким языком, я стиснула зубы. Вырываться было бессмысленно.

- Прюденс? – позади нас я услышала голос Алекса, и Эш отпустил меня. Беккет стоял рядом с Алексом и лаял. Со слезами на глазах, я посмотрела на мужа.

- Алекс, слава Богу, - сказала я и подбежала к нему.

- У тебя здесь маленькая похотливая женщина, Алекс. Я не ожидал этого. Я пытался отказать ей, потому что ты скоро вернешься. Она сказала, что ей кое-что нужно, и она хочет, чтобы я нагнул ее через стол, пока ты не вернулся. Черт, я был удивлен, я даже пролил кофе, - он нервно засмеялся.

Мне хотелось врезать ему по его жалким яйцам. Беккет не переставая лаял и рычал.

- Что? Да ты конченый урод. Я не целовала тебя.

- Проваливай из моего дома, Эш, пока я не выбил из тебя все дерьмо, - закричал Алекс. Его лицо покраснело. Если Эш не уберется сам, то Алекс точно его убьет.

Эш поднял руки и засмеялся.

- Хорошо, остынь, Алекс. Пойди наверх и трахни ее хорошенько. Только убери ее подальше от меня. Яблоко от яблони, да? Вот почему ты ее подобрал тогда. Тебе нравятся первосортные шлюхи, как я слышал, и чтобы помоложе, - сказал он, направляясь к входной двери.

Алекс двинулся в его сторону. Я бросилась к нему, чтобы он его не убил.

- Алекс, не надо, он не стоит того, - сказал Марк суровым голосом, которого я раньше за ним не замечала. Я закрыла дорогу Алексу, но он оттолкнул меня прочь.

Эш наконец вышел, сел в свою машину и уехал, Алекс в это время держал дверь открытой. Через окно машины он показал нам средний палец. Я никогда не видела Алекса таким злым.

- Алекс, пожалуйста, я ничего не делала, - я побежала к нему. Я посмотрела на Марка в поисках поддержки.

- Марк, скажи ему. Ты должен был видеть, что я не делала этого.

Марк ничего не ответил. Почему он не защищает меня?

Я схватила Алекса за руку и повернула его к себе. Он вырвал ее, чтобы не прикасаться ко мне.

- Оставь меня в покое, Прюденс, - закричал он, развернулся и пошел к своей машине. Я попыталась догнать его, но прежде, чем я успела это сделать, он сел в машину и уехал.

Марк пошел к своей машине, не говоря ни слова.

- Марк, скажи ему что случилось. Я не целовала Эша.

- Я знаю, что ты этого не делала, и Алекс знает. Я постараюсь его успокоить, но я не хочу сейчас разозлить его еще больше. Он готов убить кого-нибудь. Оставайся здесь. Я позвоню.

Не дай ему наделать глупостей. Найди его раньше, чем он убьет Эша.

Марк умчался по дороге и скрылся из виду.

Моим первым импульсом было запаниковать и потерять контроль. Нет. Я должна быть в суде в три. Я должна успокоиться и сосредоточиться. Случилось какое-то дерьмо. Совершенно ненужное мне прямо сейчас. Я не сделала ничего плохого. Я сделала глубокий вдох и сосчитала до десяти. Мне нужно сосредоточиться на деле, а с этим я разберусь позже. Если Алекс хочет вести себя как ребенок, пусть. Я зашла в дом, приняла душ, оделась и поехала в офис. Я пыталась дозвониться до Алекса, молясь, что он возьмет трубку и поговорит со мной. Он не отвечал, я слышала только его автоответчик. От его голоса мое тело сразу покрывалось мурашками. Я позвонила Вине. Я была скорее зла, чем расстроена.

- Привет, женщина. Я только что думала о тебе, - сказала Вина.

- Алекс уехал. Эш пытался поцеловать меня. Он поцеловал меня.

- Что за? Я уже еду, - сказала она.

- Не сейчас. Мне нужно в суд. Сегодня большое слушание. Только этого дерьма мне не хватало. Мне нужно собраться. Я работала над этим месяцами. Я так зла сейчас, Вина. С меня хватит придурков. И как Эш мог поступить так сейчас? Слушай, я опаздываю, и мне еще нужно глотнуть кофе. Я позвоню тебе, когда буду дома.

- Буду ждать. Успокойся. Я уверена, Алекс вернется сегодня домой, и вы разберетесь с этим. У вас обоих стресс.

- Пожалуй. Увидимся позже.

Я положила трубку, заехала за кофе и отправилась в суд, в котором проходило длительное разбирательство по моему делу. К счастью Томас обо всем позаботился заранее, и все, что нам было нужно, было уже готово. Я постаралась выбросить из головы то, что произошло у нас с Алексом, чтобы мое обаяние и доказательства произвели должное впечатление на присяжных. Я была обвинителем по делу человека, который многократно подвергал домогательствам свою приемную дочь. Мне хотелось его растерзать. И именно это я и сделала. Около пяти присяжные ушли на совещание и через час вернулись с вердиктом. Виновен по всем пунктам. Пожизненное заключение. У меня получилось. Я выиграла дело. Мне бы стоило отпраздновать, но все, чего я хотела, это вернуться домой и увидеть там Алекса.

- Милая, ты сделала это. – Томас обнял меня и поцеловал в щеку.

- Нет, мы сделали. Я бы не справилась без тебя, Томас. Спасибо.

- Прекрати. Ты была великолепна. Этот парень даже не понял, как ты упекла его.

- Слава Богу, у меня было плохое утро.

- Вам с Алексом надо ссориться каждый раз, когда тебе надо в суд. Боже. Ты была беспощадна. Отпразднуем?

- Я не могу, Томас. Я должна встретиться с Алексом дома. Давай отпразднуем на неделе. – Я собирала бумаги в кейс, стараясь быстрее уйти и оказаться дома.

- Какой-нибудь гей-бар?

- Смешно. Нет, я подумала об обеде в «Голубом Базилике». Я плачу.

Он улыбнулся и поднял большой палец вверх.

Я мчалась домой на полной скорости. После того, как переживания по поводу моего дела оказался позади, я смогла сосредоточиться на том, что случилось ранее. Я хотела попасть домой и увидеть Алекса. Он уже должен прийти в себя и готовить ужин для нас. Я въехала в пустой гараж. Его Мазерати там не было. Я снова попыталась дозвониться до него, но он не ответил. Я начала паниковать, когда увидела, что дома все так, как я оставила утром. Кофе высох на полу там, где был пролит. Чашка так и стояла на столе, а Беккет был готов лопнуть. Я выпустила его, накормила и позвонила Вине. Она уже ехала.

Я поднялась наверх и упала на кровать. Зарывшись лицом в простыни, вдохнула его запах и заплакала. Я снова звонила ему, но опять сразу включался автоответчик. Беккет почувствовал, что я расстроена, и лег рядом со мной на кровать.

Пришла Вина. Я услышала, как она зовет меня.

- Прюденс, - произнесла она, когда взбежала по лестнице и вошла в комнату. - Дорогая, что случилось? Что произошло?

Она забралась на кровать рядом со мной. Я все еще была одета. Мое лицо опухло от слез.

- Что за хрень произошла этим утром? – спросила она, лежа на моей постели.

Я рассказала ей, что произошло с Эшем и Алексом. Мои звонки натыкались на голосовую почту. Я звонила Марку, но результат тот же. Я хотела своего мужа, я хотела, чтобы он был рядом со мной. После того как я хорошенько выплакалась, на улице стемнело и я начала злиться еще сильнее. Вина старалась изо всех сил меня успокоить. Она спустилась вниз, сделала мне кофе и немного поесть. Я ничего не хотела. Через пару часов она поехала домой к дочке. Я оделась, взяла ключи и поехала к Марку. У подъезда было пусто. Парковочное место Алекса у его офиса, к моему большому разочарованию, тоже пустовало.

Исчерпав все возможности, я поехала домой, причем намного медленнее, чем уезжала оттуда. Следующие несколько дней были наполнены беспокойным сном ночами, но я умудрялась как-то жить и работать.

На следующей неделе Эш объявился в новостях, где он устроил целое шоу с моим так называемым "сексуальным предложением". Оказывается, я пыталась заманить его на сексуальное свидание. Он заверял журналистов, что Алекс приставал ко мне, когда мне было тринадцать, на глазах у моей мамы. Здесь мне вдруг захотелось, чтобы Алекс убил Эша. Слава Богу, у меня есть моя работа. Из-за того, что Алекс решил вести себя именно так, я начала работать еще больше и взяла следующее дело. Алекс решил пожить дома у Марка, пока не поймет, что делать дальше, а Марк тем временем приехал забрать Беккета.

- Охренеть, как замечательно. Я даже не знаю, какого черта он злится на меня, - кричала я, когда Марк подошел ко мне, чтобы обнять.

- Дай ему время, Прюденс. Он очень зол. Не на тебя, а на Эша и на ситуацию в целом. Эш был одним из тех, кто сливал соперникам информацию о том, что ты намного младше Алекса. Я никогда до этого не видел Алекса в таком состоянии. Он верил этому парню, подпустил его в ближний круг. Он не с каждым так поступает. Алекс знает, что ты не целовала этого придурка. Но его самолюбие все же задето. Дай ему время. – Из-за моих слез, рубашка Марка промокла.

- Он злится, а я просто в бешенстве. Мне никто не нужен кроме него. Я знала, что Эш плохой человек, - плакала я.

- Все пройдет, Прюд. Вы оба расстроены, и мне приходится разрываться между вами.

- Проследи, чтобы он нормально ел, Марк. И скажи, что я люблю его. Пожалуйста. – Я оторвала кусок бумажного полотенца и промокнула глаза.

- Обязательно. Все будет хорошо. – Он повернулся, чтобы уйти, забрав перед этим у меня большой пакет с кормом Беккета. Оба мои мальчика ушли от меня, оставив меня одну.

Мое сердце разрывалось из-за Алекса. Я очень страдала по нему, но моя работа была важнее. Томас, Вина и Бьюла пытались дозвониться до меня, но я ни с кем не хотела разговаривать. Каждый день я работала как лошадь. Как бы ни было тяжело, но моя карьера от этого развиваться не будет. Я нужна моим клиентам, и я обязана быть отличным юристом настолько, насколько возможно. Ночью, когда я оставалась одна, я чувствовала себя разбитой, и продолжала мечтать об Алексе. Все мое существо молило о его прикосновении, о его запахе. Я так хотела, чтобы он вернулся домой, ко мне. Каждая ночь приносила мне надежду, что следующей ночью он вернется. Каждое утро я была убита мыслью, что он так и не вернулся. Может следующей ночью, говорила я себе. Единственное, что заставляло меня двигаться вперед, это надежда, что он когда-нибудь сделает это. Мне нужно заставить его понять, что он единственный, кто мне нужен.

Виктория убила бы меня за такое поведение. Я превращалась в того, в кого поклялась не превращаться: в женщину, которая живет для мужчины, который держит под контролем ее чувства. Это был тревожный звонок, который заставил меня проснуться. Я должна стать сама собой. Жизнь Алекса вытесняет мою жизнь. Как мне это преодолеть? Моя любовь к нему была отравляющей, всеобъемлющей, и я решила положить этому конец. Я захотела больше никогда не любить его. Я захотела, чтобы он никогда не возвращался в мою жизнь так, как раньше. В ночь, когда мы поженились, он пообещал, что никогда не оставит меня. А сейчас я была более одинока, чем когда-либо.

Так много и горячо я никогда не молилась. Я умоляла Господа и всех, кто мог меня услышать, вернуть его домой. Измученная болью и депрессией, я хотела только одного, чтобы он вернулся назад. Моя бабушка была права: я была готова на все ради этого человека. Я клялась, что никогда не буду так поступать ради него или другого человека, и вот я уже готова все бросить ради него.

Целую неделю я возвращалась с работы, переодевалась в пижаму, не ела и не следила за собой. Кофе – единственное, что мне было нужно. Каждый день приезжал Марк, и каждый раз я думала, что Алекс приехал с ним, но только снова разочаровывалась. Мое сердце было разбито, мое тело измучено. Через две недели ко мне приехала Бьюла. Она вошла и потребовала, чтобы я поднимала свою задницу и тащила ее в душ. Она практически сделала это своими руками. Я была слишком слабой и изможденной.

- С меня хватит этого, поняла? – спросила она, сначала помогая намылить голову, а затем одеться. Я потянулась к пижаме, но она бросила ее в другой конец комнаты.

- Нет, это ты больше не наденешь. Эти вещи нужно сжечь. Значит так. Алекс в пляжном доме. У меня есть билет в Хаянис. Он там уже пару дней, и я обещала не говорить тебе, но мне приходится. Твой рейс через час. У меня больше нет сил терпеть это жалкое зрелище. Он разбит без тебя. Сейчас ты везешь свою тощую задницу к своему мужу. Ты сама не своя. Это должно прекратиться сегодня же. Я упаковала твои вещи и везу тебя в аэропорт. И ты не споришь со мной. Ты должна быть сильной, чтобы справиться с этим, - кричала она.

У меня не было сил бороться с ней, и я знала, что она права. Сидение на кровати и слезы ни к чему меня не привели. Как только я стала похожа на полноценного члена общества, она повезла меня в аэропорт.

- Спасибо, - сказала я потухшим голосом.

- Не надо меня благодарить. Спасай свой брак, а потом спасай себя. Не поступай как я, или еще хуже, как твоя мать. Вы двое были созданы друг для друга. Тоби в бешенстве от вас обоих. Я люблю тебя, Прюденс, и, похоже, Алекс единственный, кто может сделать тебя счастливой. Верни его, переживи это или покончи с этим и двигайся дальше.

Она поцеловала меня, и я села в самолет, чтобы лететь к своему мужу. Я и подумать не могла, что он уедет в пляжный дом. В надежде, что никто не узнает меня, я надела очки и шляпу. Целую минуту я плакала, а потом мне хотелось пристрелить кого-нибудь. Что если он не захочет меня видеть? Что если случай с Эшем разрушил мой брак?

Я взяла такси, чтобы добраться до дома моей бабушки. В задней части дома в темноте мерцал лишь один огонек. Волны набегали на берег, ночной воздух был холодным. Я поставила рядом с собой чемодан и поплелась по дорожке к двери. Когда я подошла к двери и постучала, мои ноги стали ватными.

Глава 16

Алекс стоял ко мне спиной, опустив голову. Когда он повернулся, его лицо сказало мне все. На нем были злость, любовь и тоска. Но больше всего на нем было заметно облегчение. На всем белом свете мне никто не был нужен, только он. Я хотела только его и больше никого.

- Алекс, - произнесла я, стоя на том самом месте, где стоял он, когда приезжал ко мне. Холодный океанский ветер трепал мои волосы, я чувствовала озноб. От одного вида Алекса по моему телу побежала дрожь.

- Что ты здесь делаешь, Прюденс? – его голос дрожал. Когда я смотрела на него, моя внутренняя температура поднималась сразу на двадцать градусов. Я хотела, чтобы он был внутри меня, хотела ощущать его теплую мягкую кожу на своей.

- Я больше не могу без тебя. Мое сердце разрывается. Могу я войти? – спросила я.

Он открыл сетчатую дверь. В ушах стучали удары сердца. Только один человек, тот, которого я любила больше всего на свете, мог заставить меня так переживать после всего, что между нами было. Я стояла перед ним, замерзшая и обнаженная, хоть и полностью одетая, и в то же время я сгорала от жара. Я оглядела его с головы до ног. Он не побрит, волосы спутаны, глаза темные и опухшие.

- Ты выглядишь уставшим и худым, - сказала я.

- Я не сплю и не ем без тебя. Ты и сама выглядишь довольно паршиво. Когда ты в последний раз ела? – спросил он, отворачиваясь от меня.

- Я не помню. Мне все равно. Ничто не имеет значение, если ты не со мной, Алекс. Я звонила тебе, писала смс и электронные письма, ты не желаешь меня знать. Что, если со мной что-то случилось? – спросила я. Мерцание и потрескивание огня достаточно меня успокоили, чтобы я смогла говорить.

- Да ладно, Прюденс, я думаю, ты знаешь, что я посылал к тебе Марка каждый день, чтобы он присматривал за тобой. Почему, по-твоему, он был там все это время? Я тоже приезжал ночью, чтобы убедиться, что ты в безопасности.

- Да, я была в безопасности, но одна, в слезах и убита горем. Я не понимаю, из-за чего ты так расстроен. Ничего не случилось ведь, ничего. Ты знаешь, что ничего не было. Почему ты не веришь мне? Я поверила тебе, когда ты врал мне о Стелле. Посмотри на меня, Алекс. Я все еще та девчонка, которую ты всегда любил. Скажи мне, что я должна сделать, и я сделаю это, - сказала я, сильнее всего желая обвить его руками. Его одежда, помятая и несвежая, болталась на нем. Он выглядел так, как будто все, в чем он нуждался, это побриться и поесть.

- Ты поцеловала его. Я видел. Я вошел как раз тогда, когда твои губы были на его губах. Я не могу выбросить это из головы, - прокричал он. Он засунул руки в карманы и посмотрел вниз перед собой.

– Я не целовала его. Он поцеловал меня силой. Я думаю, что если бы ты не вошел в тот момент, он мог изнасиловать меня. Я была напугана. Я снова и снова говорила ему нет. Он не выпускал меня из кухни и говорил отвратительные вещи. Ужасные слова о моей матери и обо мне. Я не хотела, чтобы он прикасался ко мне, не то что поцеловал. Он сжал мое лицо и не давал пошевелиться. Он сделал мне больно. Подумай, Алекс. Я бы никогда не дотронулась до него. Всю свою жизнь я хотела только тебя. Ты моя душа, моя жизнь. Как я могу изменить тебе с Эшем Бертоном или другим мужчиной?

Он внимательно смотрел на меня. Он видел, что я говорю ему правду, он видел это по моим глазам.

- Я был так зол, что он предал меня, разрушил нашу дружбу. Если бы Марк не остановил меня, я бы убил его. За те мерзкие слова, что он говорил, и за то, что он сделал тебе больно. Он мог испортить мою кампанию. Этот идиот мог разрушить все, над чем мы с тобой так много работали. Он же был как член семьи, - сказал он.

- Я знаю, что он сделал, Алекс. Я тоже переживаю.

- Мое сердце остановилось, когда я увидел твои губы на ком-то еще. Это напомнило мне вечер, когда я увидел, как Тревор трогает твои ноги, умоляя переспать с ним. Никому не позволено прикасаться к тому, что принадлежит мне, - сказал он, подходя чуть ближе.

- Никто не прикасается ко мне кроме тебя, Алекс. Но я не твоя собственность, я твоя жена. Больше никто не владеет моим сердцем, моим телом, моим существом, только ты. Разве ты этого не знаешь? Как ты можешь сомневаться в моей любви к тебе?

- Я толкнул тебя к нему. Я знаю это. Когда я уходил, я просил его присматривать за тобой.

- Во-первых, за мной не надо присматривать. Я взрослая женщина, и мне не нужны большие сильные мужики, чтобы опекать меня. Да, ты отталкивал меня многие месяцы, пока шла кампания. Ты оставлял меня одну ночами с ним и не прикасался ко мне. Мне тяжело было смириться с этим, но я смирилась.

- Ничего этого не должно было произойти с нами, кампания или не кампания. Я знаю, что поступал неправильно. Мы даже не могли остаться наедине в одной комнате, чтобы кто-нибудь не рвал нас на части.

Я закрыла глаза, и слезы солеными ручейками потекли по моим щекам и губам. Я так хотела, чтобы он обнял меня. Я обняла себя сама, чтобы сдержать отчаяние и боль.

Между нами воцарилось молчание, и Алекс уставился в пол.

- В ночь, когда ты приехал домой ко мне, когда оставил работу над кампанией, ты никогда раньше так не хотел меня. Это была самая чудесная ночь, за исключением нашего первого раза. Я не знаю, почему ты приехал ко мне. Ты никогда не рассказывал, - я заплакала. Слезы потекли по моим щекам, превращая тушь в длинные черные линии.

Он подошел ко мне ближе и взял за руку. Его прикосновение обожгло.

- Я уйду отсюда прямо сейчас, и ты сможешь пережить это. Твой секрет, все останется со мной. Если разница в возрасте вредит твоей кампании, я могу уйти. Если есть кто-то еще, будь честен. Я так сильно тебя люблю, что я смогу жить дальше без тебя, если это поможет твоей карьере или сделает тебя счастливым, - кричала я.

- Сказать тебе, что я не люблю тебя или не хочу тебя? Я люблю с того самого момента, как увидел. Ты была такой маленькой напуганной девочкой с зелеными глазами, в которых было столько жизни. Ты выросла и превратилась в красивую умную женщину, которую я не мог отпустить. Бог знает, как долго я старался держать тебя на расстоянии. Я не позволял тебе приближаться, а сам умирал внутри. Та ночь, когда я сделал тебе сюрприз, я хотел каждую частичку тебя. Да, я не рассказывал, почему я прилетел домой той ночью, чтобы провести ее с тобой. Это могло ранить тебя. Ты хочешь знать, почему я тогда вернулся?

- Почему, Алекс? Скажи мне. Выкладывай все начистоту.

Он опустил глаза.

- Я приехал домой к тебе, потому что… - Он отпустил мою руку и посмотрел мимо меня.

Я знала. Он еще ничего не сказал мне, а я знала. Я оцепенела и похолодела внутри.

Глава 17

- Не делай так, чтобы я узнала обо всем потом сама. Не смей делать из меня недалекую наивную женушку политика, которая всегда позади и делает вид, что все прекрасно. Я поклялась, что никогда не буду такой. Я не хочу никогда такой становиться. – Я прислонилась к стене.

Тишина в комнате стала оглушительной. Он молчал.

- Ты изменил мне, так? У тебя кто-то был, и вина, которую ты чувствуешь, слишком тяжела. Ты прилетел домой и занимался со мной любовью, чтобы забыть о том, что совершил, трахал меня так, как никогда до этого. Так, Алекс? Ты изменил мне?

Мысль о том, что Алекс был в постели с кем-то еще, лишала меня рассудка.

- Нет, нет, я не изменял тебе. У меня ни с кем не было секса. У меня никогда ни с кем не было секса с того момента, когда мы были вместе первый раз.

- Тогда что, Алекс? Черт, говори или я ухожу отсюда, и ты больше никогда меня не увидишь. Я не буду тратить свою жизнь на то, чтобы ты стал президентом, а потом кто-нибудь объявился и сообщил, что спал с тобой или сосал у тебя.

Он подошел ко мне. Я так хотела прикоснуться к нему. Мне всегда этого хотелось. Мы стояли лицом к лицу, глядя друг другу в глаза. В его глазах я видела, что что-то произошло.

- Сенаторы, которые работали над кампанией, и я решили куда-нибудь сходить. На вечеринке мы пили за Эмерсона, и, Господи, Прюденс... Не заставляй меня продолжать.

Я не сказала ни слова. Меня мутило, и я подумала, что сейчас упаду в обморок. Он почти сказал мне то, что может изменить все.

- Там была Джейд.

Мне захотелось закричать и расплакаться. Я хотела ударить его и сделать ему больно. А я-то думала, что Джейд ушла из его жизни раз и навсегда.

- Она была там с пожилым конгрессменом. Она была пьяна. Он хотел отправиться в постель, но она осталась, чтобы выпить с нами. Она постоянно лезла ко мне, хотела пойти со мной в номер. Я категорично ей отказал. Она сказала администратору, что она моя жена и потеряла ключи, чтобы получить их. Когда я пришел в номер, она лежала в моей постели голая. Она пыталась соблазнить меня. Прошу, не заставляй меня говорить все это. – Он провел руками по волосам, избегая смотреть мне в глаза.

Я ничего не сказала. Перед глазами была голая Джейд рядом с моим мужем. Эта женщина била по моим слабым местам. Я сжала кулаки. У меня нарастала паника.

- Она пыталась поцеловать меня, сказала, что хочет меня. Запах ее духов вывел меня из пьяного ступора. У меня перед глазами появилась ты. Она разозлилась и пригрозила рассказать все тебе, если я ей не уступлю. Я ничего не сделал. Я не прикасался к ней. Я помню, что снова и снова повторял твое имя, и она дала мне пощечину. Сенатор Голдберг видел, как она вылетела из моего номера с криками и проклятьями. Я так расстроился, что полетел домой. Я должен был быть с тобой. Мне нужно было быть с тобой. Ты все, что я когда-либо хотел, Прюденс. Я сожалею, что потерял бдительность. Было глупо так напиваться.

Я бросилась с кулаками к нему на грудь. Я хотела сделать ему больно, также больно, как он сделал мне. Я кричала и била его, но он перехватил мои руки.

- Почему? Почему, Алекс? Ты знал, что я не целовала Эша. Ты воспользовался этим, чтобы выгородить себя за то, что произошло у тебя с Джейд. Ты заставил пройти меня через ад. Как ты можешь меня любить и поступать так? – кричала я в истерике. Я знала, что это другая женщина, но я не думала, что это была Джейд. Я пыталась вырваться из его хватки. Я хотела снова его ударить, но он держал мои запястья.

- Я не просто люблю тебя, я боготворю тебя. Я люблю тебя больше, чем саму жизнь, Прюденс. Ты поставила меня на колени. Благодаря тебе я дышу. Только благодаря тебе я добился того, что у меня есть. Мне так жаль. Я хотел кого-нибудь обвинить. Я обратил все против тебя и сбежал. Я не знал, как сказать тебе, как смотреть тебе в глаза. Это убивало меня. Я клянусь тебе каждой клеточкой своего существа, что у меня с ней не было ничего. Так же как и ты клянешься мне, что у тебя ничего не было с Эшем. Я клянусь своей жизнью, что ты все, что мне нужно. Я не могу жить без тебя. Посмотри на меня. Посмотри на нас. Мы сходим с ума.

Он все еще крепко держал меня своими руками, чтобы я снова не бросилась на него.

- Посмотри мне в глаза, Прюденс. Посмотри на меня. Я все еще твой Алекс, и я люблю тебя больше, чем все над чем так много работал. Как ты можешь думать, что рядом со мной может быть кто-нибудь кроме тебя? Так случилось. Женщина приставала ко мне. Мужчина приставал к тебе. Я видел, как Эш смотрел на тебя. Я видел, что он смотрел, как ты выходишь из комнаты. Он все время не сводил с тебя глаз. Ты красивая женщина. Черт, посмотри, что ты со мной делаешь. У меня от тебя голову сносит, и я хочу быть с тобой. Никто больше и близко к тебе не подойдет, больше никогда, Прюденс.

Пока он это говорил, слезы катились по его лицу.

- Ты для меня все. В то утро, когда он поцеловал тебя, я был измотан и расстроен из-за кампании. Это никак не относилось к тебе или нашей любви. Я не мог ни о чем думать.

Моя злость превратилась в слезы и грусть.

Алекс отпустил мою руку, и я отвернулась от него. Он вытер слезы рукавом.

- Я никогда никого не любил так, как тебя. Наша разница в возрасте ничего не значит. Я знаю что то, что есть между нами, многие люди могут никогда не найти за всю свою жизнь. То, что есть у нас, это дар, который я буду беречь. Ты показала мне, что значит чувствовать любовь к кому-то так глубоко, как будто все остальное не имеет значения. Если бы я мог отдать пять лет моей жизни, чтобы вернуть все назад, я бы это сделал, – сказал он сквозь слезы.

- Хватит, - закричала я.

- Что мы можем сделать, чтобы все исправить? Скажи мне и я сделаю это. Не может быть, чтобы было слишком поздно. Лучшие воспоминания в моей жизни о тебе и связаны с тобой. Если тебя не будет со мной, мне все равно, буду я жив или мертв. Без тебя я ничто. Ты была создана для меня, Прюденс. Все, через что мы прошли, привело нас друг к другу.

Я ничего не отвечала. Он изучал мое лицо, чтобы понять, что между нами происходит. А что-то действительно происходило, мы как будто только что открыли глаза и поняли это. Я знала, что женщины бросались на него. Но глубоко внутри я знала, что что-то вернет мне его. Что-то заставляло его хотеть меня все сильнее и сильнее.

Спрятав лицо в руках, я села на пол и заплакала. Я чувствовала, что мое сердце готово выскочить из груди. Эта стерва прикасалась к Алексу, Эш поцеловал меня и хотел, чтобы я трахалась с ним, все это крутилось в моей голове. Алекс подхватил меня и жестоко поцеловал, полностью овладевая моим ртом. Он прижал меня к стене, не прекращая терзать мой рот. Я истосковалась по нему, я хотела его. Я хотела раствориться в нем.

- Гребаное дерьмо, - крикнул он. Держа руками мое лицо, он смотрел в мои мокрые от слез глаза. Я боялась дотронуться до него, боялась, что он снова оттолкнет меня.

Я боялась, что если дотронусь до него, то почувствую что-то чужое.

- Я так люблю тебя, - сказала я, глядя в его глаза. Я растворилась в нем. Его боль ранила меня тоже. Все, что я хотела, это дотронуться до него. Я запустила руку в его волосы. Его руки изучали меня под плащом. Я не чувствовала его прикосновений на себе неделями. Сбросив с себя плащ, я прижалась к нему. Его поцелуи покрывали мое лицо, его язык атаковал мой рот, его зубы кусали мою нижнюю губу. Мои губы дрожали, но мне было все равно. Он забрался мне под свитер своими нежными руками и расстегнул лифчик. Мои груди, тяжелые и чувствительные, молили о его прикосновении, о его губах. Я простонала ему в рот, когда его руки нашли мою грудь и начали ласкать ее. Мои соски умоляюще затвердели. Он стянул с меня свитер через голову, и я осталась перед ним голой.

- Я скучал по тебе. Твое тело, твое сердце, это все мое и я никому не позволю посягать на них. И я никогда не буду принадлежать кому-то, кроме тебя, - сказал он сквозь слезы. Он гладил мою спину, всем телом прижимая меня к стене.

- Отнеси меня в постель, - прошептала я ему на ухо.

Его твердый член уперся мне в бедро. Я никогда его так не хотела, как сейчас. Он поднял меня на руки, и я обвила ногами его талию, чтобы не упасть. Пока мы поднимались по лестнице, его рот не отрывался от моего. Он положил меня на кровать, которая снова соединила нас вместе. Я сбросила ботинки, и они глухо стукнули по деревянному полу, отзываясь эхом в маленькой комнате. Он снял с себя рубашку и лег рядом со мной. Его сердце бешено стучало, я хотела раствориться в его теле и его душе. Я прижалась к нему, зарываясь лицом ему в шею, наслаждаясь его запахом и ощущением его тепла. Его руки скользнули мне между ног и погладили меня сквозь джинсы. Я выгнула спину, умоляя его продолжать.

Он расстегнул джинсы, грубо дернув за пояс, и я услышала, как разорвалась молния. Я хотела, чтобы он снял все с меня как можно скорее. Я приподняла бедра, и он стянул джинсы. Я помогла сбросить их окончательно. Мы продолжали целоваться, я попыталась снять с него джинсы. Только сейчас он перестал пожирать меня глазами так, как будто он первый раз занимался со мной любовью. На мне все еще оставались трусики, и он сорвал их с меня двумя руками. Я услышала как они рвутся, и он бросил их на пол. Я вскрикнула, мечтая, чтобы он заполнил меня, прикоснулся там, где больно.

Он терзал мое тело. Его жесткая щетина царапала мою кожу, оставляя на теле ссадины и царапины, знаки, что я принадлежу ему. Его язык, зубы и губы касались каждого дюйма моего тела. Его слезы покрывали меня, пока он вгрызался в мою плоть. Я раздвинула бедра, зная, что он нуждается во мне так же, как и я нуждаюсь в нем. Облизав два пальца, он скользнул ими внутрь меня.

- Алекс, - вскрикнула я.

Он молчал, продолжая доставлять мне удовольствие. Его пальцы работали во мне, двигаясь быстрее, одновременно массируя мой клитор, в то время как его рот следовал вдоль моих бедер. Запах секса наполнил воздух. Он развел мои бедра еще шире головой, дотронувшись до моей изнемогающей плоти. Его пальцы искали глубоко внутри меня точку, которая заставит меня потерять голову. Он перехватил мой напряженный взгляд, потом раздвинул мою плоть пальцами и прижал свое жаждущее лицо к моей киске. Я сопротивлялась оргазму, желая, чтобы Алекс не останавливался всю ночь.

- Я так сильно тебя люблю. Ты даже не представляешь. Никто в этом мире не сможет занять твое место в моей жизни, - сказал он, снова взглянув на меня. Он поцеловал внутреннюю сторону моего бедра и продолжил свое путешествие по моему телу вверх ко рту. Я нежно обхватила его за ягодицы и подтолкнула внутрь себя, выкрикнув его имя, когда он рывком заполнил меня. Моя плоть сжалась вокруг него, увлажняясь и пульсируя. Тело Алекса напряглось. Он посмотрел в мои глаза, и тепло его семени влилось внутрь меня. Я кончила одновременно с ним, сильно, как никогда. Снова и снова он настойчиво врывался в меня, и с каждым его движением я продолжала кончать. Это было так бурно, что я все еще держалась за него. Он выдохнул мое имя из глубины своей груди.

- Прюденс, я так сильно тебя люблю, - сказал он, ложась на меня, в поту и тяжело дыша.

Я изо всех сил прижимала его к себе.

- Я до самого последнего вдоха буду любить тебя и только тебя, Алекс Конрад. Не смей больше бросать меня, - воскликнула я. Он уткнулся лицом в мою шею и его слезы капали на меня, когда мы лежали в объятиях друг друга.

- Я никогда не оставлю тебя. Я не хочу жить, если тебя не будет со мной. Мое тело и мое сердце не выдержат этого.

Наши сердца бились в одном ритме, когда мы уснули. Быть в руках друг друга, это все, что нам было нужно. Мы оба были опустошены одиночеством двух недель, что жили порознь.

Я проснулась на следующее утро, лежа между его ног и в его руках. Ни один из нас не пошевелился. Я боялась, что все это был сон, боялась, что проснусь, и его здесь не окажется. Последние две недели, что я просыпалась без него, были ужасны. Я хотела остаться окруженной его руками и его любовью.

Когда я пошевелилась, он проснулся.

- Ты не сон. Ты здесь? – спросил он. Я посмотрела в его заспанные глаза.

- Да, я здесь. Я никогда не оставлю тебя, Алекс.

Два дня мы не покидали постель. Из-за приближавшихся праймериз, мы могли еще долго не увидеться. Мы ели, много спали и разговаривали. Последняя ночь была самой прекрасной. Мы занимались любовью на пляже у костра, захватив одеяла и подушки с одной из кроватей. Это была чистая любовь, мы часами ласкали и целовали друг друга. Завернувшись в одеяла, мы оставались голыми и кормили друг друга омарами. Мне хотелось, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась.

- После выходных будет голосование в Айове. Я надорвусь, но получу номинацию от демократов. Как только я разберусь с Эшем, я снова поднимусь в рейтингах.

- Хочешь сказать, что мне скоро придется бросить свою работу?

- Может быть ненадолго. Я помню наш разговор о том, что ты хочешь продолжать работать. Сейчас ты будешь мне нужна еще больше. – Он поцеловал меня в макушку, я отдыхала в его руках.

- О, пожалуй, я смогла бы от чего-нибудь отказаться.

- И что ты требуешь взамен, Прюденс? Бриллианты, одежда, новая машина?

- Ха, как плохо вы меня знаете, сенатор. Ты же знаешь, что ничего из этого мне не нужно.

Я подняла голову и поцеловала его, игриво прикусив его нижнюю губу.

- Я понял, ты хочешь секса. Ты женщина мечты, секс вместо бриллиантов.

- Не только секс, Алекс. Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что у нас будут еще такие же моменты, как сейчас. Даже если это будет только один день или даже несколько часов. Я хочу, чтобы у нас было время друг для друга, разумеется, секс обязателен.

- Я думаю, что смогу выполнить твои условия, даже с радостью.

Он поцеловал меня в плечо, и я вздрогнула. Он все еще заставлял меня покрываться мурашками.

- Я сделаю перерыв в практике, но бросать не буду. – Я подняла голову и поцеловала его. Прибой набегал на берег, холодный ветер гулял в моих волосах. Мне понравилось слушать звук волн, потягивая вино и дремя у него в руках. – Я надеюсь, все наши проблемы позади. Но что делать с твоим секретом, Алекс? Вдруг все станет известно?

- Не думаю. Я все проверил и перепроверил. Если Эш ничего не нарыл, то, думаю, никто не сможет. Он с первого дня копал под меня, и делал все, чтобы найти что-нибудь. Я разгреб все его дерьмо и справлюсь с любым, кто встанет на моем пути. Я работаю над этим со школьного выпускного, и какие-то засранцы ничего не отберут у меня.

- Это не просто Сенат, Алекс. Они влезут во все.

- Я не волнуюсь об этом, и хочу, чтобы и ты не волновалась. Мы многого добились, и никто не разрушит то, ради чего мы это делали. Это последнее, о чем стоит волноваться, малыш.

- У моей мамы был СПИД и тюремный срок, это обязательно станет известно. Будет большой скандал.

- Мне все равно. Я знаю, кто ты и кто я, и ничего из этого не сможет нам навредить. Ни сейчас, никогда. Мы хорошие люди и наша любовь это то, что многим не дано найти. Она будет освещать все, что, по их мнению, они смогут предъявить нам.

- Я не хочу больше разваливаться на части, когда я должна быть сильной.

- Я не вижу, что ты разваливаешься, Прюденс, - сказал он. Он поцеловал меня и положил руки под одеяло, дотрагиваясь до моего теплого тела.

- Я хочу, чтобы все было как сейчас, завернуться в одеяло с тобой на пляже. Я хочу, чтобы это никогда не заканчивалось. Я не хочу уезжать. Только ты, я и океан, - прошептала я, глядя на него и найдя его губы. Он нежно поцеловал меня, его губы были маслянистыми от омара.

- Это было бы здорово, но мы должны двигаться дальше, малыш. Если жизнь станет слишком безумной, мы вернемся сюда и перезарядимся, ты, я, Беккет и куча сотрудников разведки. И чтобы ребенок был, правда, чудесно? Повернись.

Я оставалась завернутой в одеяло и повернулась к нему. Наши обнаженные тела растворялись друг в друге. Я села лицом к нему, и его твердый член вырос передо мной.

- Посмотри на меня, - сказал он, поднимая мой подбородок. – Мы созданы, чтобы оказаться в Белом доме. Ты невероятная, кто-то создал тебя для великой жизни. Ты сможешь пройти через это рядом со мной. Мне так жаль, что я причинил тебе боль, я клянусь, что больше этого не повторится. Мы должны сражаться и сражаться сильно. В моей истории нет места для трусов и слабаков. – Он улыбнулся.

- Я знаю, Алекс. Я понимаю. Я буду сражаться с тобой, и мы сможем это сделать. Я знаю, что ты рожден, чтобы стать президентом, и я буду первой леди, и скоро я буду готова к первому ребенку страны.

- Ты про нашего ребенка? – спросил он.

- Да. Я была бы счастлива, если бы наша любовь выросла внутри меня в прекрасного малыша. Ты готов к этому? – спросила я. Я была готова стать мамой, но не знала, готова ли я делить Алекса с кем-нибудь еще. Я все еще хотела, чтобы он был моим и только моим. Я знала, что это эгоистично, но я видела, каким счастливым он становился от мысли о ребенке, поэтому думала об этом постоянно.

Мы уснули на пляже, завернувшись в большое одеяло. Я проснулась следующим утром, чтобы посмотреть рассвет, лежа рядом с самым чудесным мужчиной в мире.

Глава 18

Мне было грустно покидать Хаянис. Я наблюдала, как мы летим над облаками все дальше и дальше от моего самого любимого места на земле. Пляжный дом был нашим убежищем, нашим островом, где никто и ничто не могло нас побеспокоить. Я испытывала благодарность за то, что мы могли приехать сюда, когда жизнь летит кувырком.

Марк привез нас домой, и это означало возвращение к нашей обычной жизни. Меня окрыляло осознание того, что Алекс теперь дома. Мы поднялись наверх, чтобы «освятить» нашу спальню. После двух недель беспорядка, комната было в ужасном состоянии, но горничная как по волшебству это исправила. Вокруг пахло корицей и ванилью. Холодильник был заполнен продуктами. Вечером я приготовила спагетти и курицу, и мы поели на заднем крыльце перед костром. На следующий день позвонила Бьюла, чтобы убедиться, что в доме Конрадов все в порядке.

- Спасибо, - сказала я ей.

- Какая ерунда! Ты и сама не смогла бы прожить еще один день без него, как и он без тебя. Тебе нужен был волшебный пинок под зад, Прюденс, как и всем нам иногда, - сказала Бьюла.

- Мне нужно стать сильнее, бабушка. То, что произошло, не должно было настолько на меня повлиять.

- Станешь. Сходи к терапевту и собери себя снова воедино. И ты сможешь это сделать.

Если удача мне все-таки улыбнется и я стану первой леди, то мне хотелось бы быть примером для женщин. Поэтому я не могу позволить себе выглядеть как марионетка своего мужа.

Мы с Виной частенько ходили пообедать в наше новое любимое кафе в центре города. Приближалась осень, и было чудесно посидеть на улице, чтобы поймать теплые деньки. Наступал сезон выборов. Куда ни посмотри, кто-то агитировал с наклейкой своего кандидата на рубашке или распространял флаеры. Научившись хорошо скрывать свою внешность, я смогла выходить на улицу так, чтобы меня никто не узнал, если со мной не было Алекса. Было хорошо от того, что можно куда-нибудь сходить и быть как все, даже если это всего лишь на час.

- Как у тебя дела? – спросила я. В Вине что-то изменилось, она немного отдалилась от меня. Я переживала, что она снова вернулась к старому, или ее бывший муж-идиот создает ей проблемы как тогда, когда пытался получить опекунство над малышкой Прюденс. Я справилась с ним без боя, отправив ему письмо с угрозой, что если он не отступит, то я расскажу всем, что он наркоман и ведет неподобающий образ жизни. Я «пригвоздила его задницей к стене», как сказала бы Виктория.

- Хорошо. Прюди требует много внимания. Я клянусь, она скорее твой ребенок, а не мой. На прошлой неделе она захотела новые ботинки. Этому ребенку три года, а она не хочет ничего слышать, пока я не приведу ее в тот бутик, где вы с ней делали покупки. Ты делаешь из нее такую же модницу-выпендрежницу, как и ты сама, Прюденс. Два сапога – пара, - засмеялась она, делая глоток кофе.

- Да, мы такие. Мы две модницы по имени Прюденс. Мы берем от жизни лучшее.

- Что ж, ну и ладно. Мне нужно кое в чем признаться, Прюденс. Я не хотела ничего говорить, потому что не знала, как ты это воспримешь. – Она отвела взгляд и начала внимательно рассматривать вечно занятую толпу людей, которая нас окружала.

- Что случилось, Вина? Ты ведь не вернулась к наркотикам? Или ты беременна? Ты соскучилась по тому идиоту, бывшему мужу, и хочешь к нему вернуться? Что случилось? Я все пойму.

- Нет, ничего такого. Что за ерунда, Прюденс! Доверяй мне чуть больше. Я хотела рассказать тебе, ну… - Должно быть что-то серьезное.

Меня бросило в жар, я начала нервничать.

- Скажи мне, что случилось? – попросила я.

- Хорошо, только не сходи с ума. Мы с Марком спим вместе уже много месяцев. Я решила, что лучше, если ты узнаешь от меня и не сможешь разозлиться, потому что я тебе об этом не говорила. – Вина скривилась так, как будто я стукнула ее чем-то по голове.

Сказать, что я была рада, это ничего не сказать. Я ведь подозревала и оказалась права.

- Вы с Марком вместе? Я так и знала, что что-то такое происходит. То, как вы дурачитесь, когда он дома. Но он настолько не в твоем вкусе. Почему ты не сказала раньше?

- Я не хотела, чтобы ты еще и из-за меня переживала.

- Я так рада, что Марк теперь не один. Он чудесный парень, я люблю его как брата. Умоляю, скажи, что вы не занимались этим в нашей спальне, когда нас не было.

- Что? Заниматься этим в вашей спальне? Нет уж, спасибо. Ну, разве что один разочек.

- Кто бы сомневался, - рассмеялась я.

- Я не хочу, чтобы ты думала, что это будет в ущерб кампании Алекса. Марк с головой занимается только тем, чтобы Алекса избрали. Он не отвлекается, и я не собираюсь претендовать на него во время кампании. В общем, я думаю, что влюбилась в него, - сказала она.

Мне нравилось, как Вина тараторила, когда нервничала. Она всегда так делала, ещё когда мы были детьми. Я обняла ее, и мы обе истерично рассмеялись. Я была очень рада, что они с Марком теперь вместе.

- Ты маленькая шлюшка, - сказала я.

- Спасибо. Да, наверное, я стараюсь. Я подумала, какого черта? Почему бы не попробовать с кем-нибудь совершенно другим. Оказалось, что эти придурковатые интеллигентные мужчины в общем-то хороши в постели и знают, как обращаться с женщинами. Теперь я знаю, что значило для тебя твое первое свидание с Алексом, - сказала она.

- Видишь, тебе просто было нужно расширить свои горизонты, Вина. Я говорила тебе, что придурковатые мужчины в постели это, что нужно. Я хочу сказать, что Алекс просто лучший в мире. Я думаю, это потому, что они много читают и знают как доставить удовольствие женщине, - прошептала я.

- Я так и подумала. Я не верила, что ты видишь звезды или почти теряешь сознание, но на прошлой неделе со мной именно это и произошло. – Вина засмеялась.

- Точно. Как будто душа покидает тело. Алекс проделывал со мной такое много раз. Смотри, не забеременей. Я могу говорить об этом с Марком? – спросила я. Где-то через час людей стало больше, а движение стало более плотным.

- Да, сегодня он скажет Алексу. Мы решили, что будет лучше, если мы вам расскажем одновременно. Вам будет о чем поговорить сегодня вечером. Я не собираюсь снова беременеть, ради Бога. Я еле справляюсь с Прюди.

- О, да перестань. Он тоже будет в восторге. Марку нужен был кто-то в постели с того момента, когда он застал нас с Алексом в процессе... - сказала я.

- Что ж, Марк мог бы дать Алексу пару советов, - она засмеялась.

- Ой, ладно. Я уверена, что будет наоборот, дорогая. А тебе разве не нужно на работу? – спросила я, посмотрев время на телефоне.

- Черт, да. Я совсем забыла о времени. Поговорим в выходные, - сказала она и выбежала из кафе.

Я сделала последний глоток кофе, взяла сумочку и оплатила счет.

Вернувшись в офис, я убедила клиента, что Томас сможет наилучшим образом выполнить работу вместо меня. Я объяснила обстоятельства, и пообещала, что буду на связи, чтобы помочь ему в любой момент. День был длинным, и я с нетерпением ждала, когда окажусь дома.

- Давай сходим куда-нибудь вечером поужинать? – спросил Томас, когда я взяла сумочку и собралась уходить.

- Я бы с удовольствием, но мне нужно еще доделать кое-какие дела. Алекс сегодня вернется поздно ночью, а я собиралась убраться и купить продукты на неделю. Обещаю, в другой раз, хорошо?

- Хорошо, милая. Я позвоню тебе позже, когда появятся вопросы, если, конечно, тобой не будет занят сенатор? – улыбнулся он.

- Если я нужна тебе, звони. Я хочу, чтобы ты хорошо вел это дело. Это твое первое серьезное дело, и ты должен быть готов сделать все, даже убить, если понадобится.

Я вышла из здания, и к моему удивлению рядом с моей машиной на парковке увидела Алекса. Стоя в лучах света в черном костюме и красном галстуке, он казался воплощением силы. У него была способность управлять людьми и законопроектами без каких-либо усилий. Самым лучшим было то, что он и понятия не имел, какой мощью он обладает. Или он знал, но не показывал. Это был прекрасный сюрприз.

- Привет, красавица, - сказал он, когда я подошла к нему. Мне нужно перестать упиваться тем, что он мой муж. Он – Алекс Конрад, один из самых уважаемых сенаторов, и в возрасте сорока пяти лет стал одним из вероятных кандидатов в президенты. А еще он был одним из самых красивых мужчин среди живущих.

Он провел рукой по волосам. Его улыбка заставила сердце биться чаще, по моему телу разлилось тепло.

- Что ты здесь делаешь, Алекс? – я положила сумку на пол и просунула руки ему под пиджак, чтобы обнять за талию.

- Меня сегодня долго не будет. Мне нужно поработать над одним из тех важных законопроектов, которому конца не видно. Я не хочу, чтобы ты забыла обо мне сегодня.

- Что? Да я только и делаю, что думаю о тебе, Алекс, особенно после последней ночи.

Он притянул меня ближе, прижимаясь своей эрекцией к моему бедру. Я воспользовалась возможностью вдохнуть его мужественный запах и почувствовать его колючую щетину на своей коже.

- Алекс, - простонала я.

- Это все ты, Прюденс. Я так скучал по тебе целый день, один взгляд на тебя и я возбужден. – Его рот накрыл мой. Его мягкие влажные губы захватили мои, и он скользнул языком внутрь. Мои ноги подкосились.

- О, а это делаете со мной вы, сенатор.

- Куда направляешься? – Он улыбнулся.

- Домой. Хочешь со мной?

- Я бы все за это отдал. Но сегодня будет долгое заседание. Не знаю, как я смогу оставаться вдалеке от тебя так долго. Нам ведь нужно наверстать упущенное.

- О, а я хотела приготовить спагетти для тебя сегодня.

- Оставь для меня, когда я вернусь домой. Я буду голоден для спагетти и тебя. Твои голые ноги, Боже, я должен запирать тебя дома, Прюденс. Ты выглядишь слишком хорошо, чтобы выходить из дома.

- Перестань, Алекс. Эти ноги принадлежат тебе. На самом деле, я бы хотела обвить их вокруг твоего лица.

- На самом деле?

- Ммм, да.

- Ты надела трусики?

- Танга, твои любимые, черные, кружевные.

Он закрыл глаза и зарычал.

- Может у нас есть время прокатиться или постоять на парковке? Ты заставляешь меня всю гореть. - Я подмигнула ему.

Он посмотрел на часы. Движение стало еще плотнее и затрагивало парковку. Несколько человек смотрели на нас, другие были заняты своими делами. Я стояла в его объятиях, не замечая ничего вокруг и не заботясь, что на нас смотрят.

- У меня есть около двадцати минут. Не так много временя, чтобы провести его с твоим прекрасным телом. – Руки Алекса опустились мне на бедра, разжигая во мне огонь. – Не думаю, что этого времени достаточно, чтобы ты даже раздела меня. Я заехал просто поздороваться, а теперь я просто не в себе.

- Странно, что с нами такое произошло. – Его руки поднялись вверх до моей груди. Он заставлял меня трепетать, и я хотела его.

- Я не знаю, как я высижу часы борьбы, разговоров и интриг.

- Думай о том, что ждет тебя дома. Я никуда не денусь, и изо всех сил буду стараться не делать кое-что в одиночку. Ты получишь меня горячей и возбужденной.

Он улыбнулся.

- Надеюсь, так и будет.

Парковка была практически свободна, если не считать нескольких машин. Он обхватил мои груди и посмотрел в мои глаза. Небо было сказочно синим, ветер играл с моими волосами и платьем. Я оглянулась, чтобы посмотреть есть ли кто-нибудь поблизости, положила руку ему на ширинку и услышала, как у него перехватило дыхание.

- Я буду ждать тебя голой. Поторопись домой. Может быть, я отправлю тебе фото, чтобы ты не задерживался.

- Я так не смогу. У меня появится холм размером с сенатора Бакстера. Со мной почти именно так и случилось, когда ты мне отправила ту фотографию. – Он засмеялся.

- Не смейся над бедным стариком, Алекс. – Я рассмеялась. Он выпустил меня и сел в машину, задержав взгляд из окна на своих любимых местах. Я облизнула губы, чтобы еще больше увлечь его. Наклонившись к водительскому окну, я позволила своей груди выпасть из кружевного лифчика. Моим затвердевшим соскам был нужен его рот.

Он просунул палец мне в блузку, дотронувшись до одного из сосков.

- Мои девочки дождутся меня сегодня?

- Как всегда, малыш.

- Я люблю тебя.

- Я люблю тебя еще больше, - сказала я.

- Невозможно. Езжай домой осторожно и закрой дверь. Марк может заехать, чтобы проведать тебя, если я слишком сильно задержусь. Не шали, мне так будет проще.

- Договорились. Увидимся вечером.

Я смотрела, как его машина уносится с парковки.

Я провела остаток вечера за приготовлением соуса и уборкой нашего дома. У нас была домработница, но мне нравилось убирать дом по-своему. Я занялась своими делами и сделала несколько телефонных звонков.

Алекс позвонил раньше, чтобы сказать, что будет дома около семи. Это было не так поздно, как он планировал, и он был возбужден.

- Давай сегодня сделаем ребенка, - сказал он прежде, чем я успела поздороваться.

- До или после ужина?

- До, ужин может подождать. – Я услышала шум дороги на заднем плане. Алекс всегда выходил на улицу, чтобы позвонить мне во время перерыва.

- Что за срочность?

Алекс думал, что я перестала принимать таблетки, но это было не так. Впервые я солгала ему. Я знаю, что не надо было, но мне нужно было подумать еще немного. Я не знала, была ли я способна стать хорошей матерью для маленького невинного ребенка. Больше всего меня пугали воспоминания о том, как меня растила моя мать. У меня было ужасное детство, и это была одна из тех вещей, память, о которой мне бы хотелось стереть.

- После того, как мы разговаривали с тобой на пляже, я не могу перестать об этом думать. Я готов к тому, чтобы наша семья стала больше.

Когда Алекс приехал домой, я как раз вышла из душа. В его глазах было именно то выражение, которое говорило, что он собирается заниматься со мной любовью часами. Этого выражения я не видела уже очень долго. Мое тело было все еще раскрасневшимся после горячей воды в душе, и я втирала в себя лосьон, когда он вошел.

- Не хочешь помочь? – спросила я, держа бутылку. Его галстук был развязан, волосы в беспорядке и при дальнейшем рассмотрении я увидела, что без всякого стыда его большой толстый член давил на брюки. Он взял лосьон и начал наносить его мне на спину. Его руки были словно бархат, и мне было так приятно чувствовать, как они скользят по мне. Они исследовали спину и направили свой путь к ягодицам и бедрам. Он встал передо мной на колени и взял мою ступню в руку. Втирая лосьон в нее, его руки двигались, медленно поднимаясь к лодыжке, затем к бедру, затем между ног.

- Я рада, что ты вернулся домой пораньше. Этот чудесный массаж именно то, что мне нужно. Мне придется использовать вибратор, если ты будешь приходить домой поздно.

- Тогда хорошо, что я вовремя. Я рад, что приехал раньше, чем думал. Я так и не смог собраться с мыслями на заседании. Может быть, завтра будет по-другому.

- Что ж, сенатор, я в вашем распоряжении. Расслабься и наслаждайся сегодня. О завтрашнем дне будешь волноваться, когда он настанет.

Я повернулась, и он нанес лосьон мне на живот и растер его до груди. Он не спеша провел своими скользкими от лосьона руками по моим чувствительным соскам. Его взгляд, полный вожделения, излучал жар. Мои глаза остановились на его твердости, умоляющей о прикосновении, и я дотронулась до его члена через брюки.

- Ммм, крепкий и твердый. Именно так, как я люблю, - сказала я.

Не сводя с него глаз, я расстегнула ремень, пуговицу и молнию. Брюки упали к его щиколоткам. Кончиками пальцев я провела по тонкой ткани его боксеров. Сначала легко, а затем сильнее сжав его твердый ствол, я дразнила его, пока он не закатил глаза. Я больше не могла ждать, встала на колени, стянула боксеры и жадно взяла его член в рот. Кружа языком по головке и жадно пососав, я взяла его глубже.

Когда я по очереди лизнула и пососала его яички, он застонал.

- Посмотри на меня, малыш, - сказал он, зарываясь руками в мои волосы. Я застонала и схватилась за его твердые ягодицы, вбирая каждый его дюйм в рот и глядя ему в глаза. Я почувствовала, как его тело напряглось, а дыхание стало хриплым.

- Так у нас не получится сделать ребенка, - прошептал он.

- Я хочу, чтобы ты кончил мне в рот, Алекс. Я хочу распробовать тебя. У нас есть вся ночь, чтобы сделать ребенка, - сказала я между ласками языком и губами. Я лизала его так, чтобы он сошел с ума, и я точно знала, как этого добиться. Я провела губами вниз по его члену перед тем, как снова начать сосать. Меня заводило то, что я доставляю ему удовольствие. Руками в моих волосах он прижимал меня ближе к себе. Он стал еще больше. У меня начало сводить ноги, но мне было все равно. Я остановилась, чтобы посмотреть на него. Его глаза были закрыты, голова запрокинута, он застонал.

- Я хочу кончить в тебя.

- Так и будет. Но сначала дай мне попробовать тебя на вкус, Алекс. У нас есть вся ночь. Давай, малыш, наполни мой рот, - сказала я, обхватив его яйца.

Я продолжила свои ненасытные сосательные движения и почувствовала, как его горячее семя ворвалось в мой рот. Он стонал, снова и снова повторяя мое имя. Он схватил меня за волосы, сильнее и глубже вжимаясь в мой рот. Я вставила пальцы ему в зад и глотнула. Я слизала все до последней капли, он расслабился и притянул меня к себе. Алекс отнес меня на кровать, которая все еще была аккуратно заправлена, и положил меня на нее. Его брюки лежали в ванной, но на нем все еще была надета белая рубашка, помятая, с расстегнутой на шее пуговицей, а галстук свободно висел на шее. Он принес бутылку шампанского и вазу с клубникой. Бутылка была открыта, а два бокала были уже наполнены, по всей видимости, когда я была в душе.

- Шампанское, Алекс? Что за повод? – спросила я, обнимая его. Он был все еще возбужден после оргазма в ванной.

- У меня есть идея. – Он подмигнул.

- Так, твои идеи всегда очень интересны. – Я затрепетала в предвкушении.

- Я заехал в магазин по дороге домой и решил, что нам стоит попробовать что-то новенькое. Но для мороженого слишком холодно.

- Ммм. Интересно.

- Ты действовала уверенно, теперь моя очередь. Ложись на спину, и дай мне поиграть с тобой. Хорошенько разведи бедра, как можно шире.

- Ты завяжешь мне глаза? – спросила я игриво.

Он снял с себя галстук и аккуратно затянул его у меня на глазах. Я лежала в ожидании, когда начнется веселье. Я почувствовала его дыхание в дюйме от меня и его губы коснулись моих. Его губы двигались медленно, едва касаясь меня. Его язык ворвался в мой рот на секунду, скользнув по моим раскрытым голодным губам, прежде чем вернуться. Алекс медленно дразнил меня поцелуями. Следующий поцелуй стал чувственным сюрпризом. Он коснулся моего рта клубникой, мокрой от шампанского. Шампанское капнуло мне на язык. Облизав его с моих губ, я подалась вперед и зажала влажную клубнику зубами. Я откусила потрясающий на вкус кусочек. Он наклонился ко мне, касаясь моих испачканных в клубнике губ. Я откусила еще немного, и мы разделили клубнику в долгом чувственном поцелуе.

- Эта встреча на парковке очень меня возбудила. Я хотел твою киску весь день. – Он продолжал прокладывать дорожку из поцелуев вниз по моему телу до тех пор, пока у меня не перехватило дыхание. Он остановился, и я услышала, как он сделал глоток шампанского. Его холодный влажный язык кружил вокруг моих сосков. Я запустила руки в его густые кудри и наклонила его лицо ниже между моих бедер.

Его искусный язык, не переставая, дразнил меня. Он остановился, и я почувствовала, как что-то странное и незнакомое ласкает меня. Сначала он дотронулся до меня этим лишь слегка. Вся моя влажная киска оказалась в нежной мякоти клубники, которой он и касался меня. Она казалась упругой и холодной, когда Алекс массировал ей мой клитор. Мое тело и разум безмолвно умоляли о большем. Когда он достаточно раздразнил меня, я почувствовала, как она слегка вошла внутрь меня. Нежность ягоды и влага желания моей плоти заставили меня вскрикнуть.

- Да, я вижу, что тебе нравится. – Он вынул ее и ввел снова, и в тот же момент я почувствовала, как его рот поглотил меня. Он лизал, сосал и погружался внутрь меня, поедая клубнику и постанывая, когда делал это. Оргазм, сотрясший меня, заставил замереть каждый мускул моего тела. Алекс взял еще одну клубнику и снова вложил ее в меня, заставив меня вцепиться в кровать и в него. Оргазм не отпускал меня, пока он ел ее из меня. Его язык то проникал в меня, то кружил на моем клиторе. Влажный палец проник внутрь моего самого интимного местечка и послал сквозь меня неуправляемые волны удовольствия. Я была на грани обморока, когда Алекс заставил меня кончить снова.

- Да, вот так. Твоя киска такая вкусная. Кончи еще раз и тогда я окажусь внутри тебя. Я хочу, чтобы ты кончила мне в лицо. Давай, малыш, сделай это. – Каждый дюйм его языка нежно лизал и ласкал меня. Мне показалось, что я отключаюсь.

- Я больше не смогу кончить, Алекс, - вскрикнула я.

- Ты сможешь и ты кончишь. Мне нравится смотреть, как оргазм пронзает твое тело и слышать твои мольбы. Мне нравится, как ты крепко сжимаешь бедра вокруг меня. – Он пососал меня, и еще один оргазм начал нарастать в моем теле, сметая все мое существо.

- Трахни меня, Алекс.

Он развязал мне глаза, а затем сделал большой глоток шампанского. Его лицо было мокрым от моей влаги. Его губы припухли и покраснели. Его глаза стали еще темнее. Алекс, который был мне так нужен, и которого я так любила, вернулся.

- Сними рубашку, Алекс, и вставь свой член в меня. Я хочу, чтобы ты был внутри, - произнесла я, перекатившись на кровати. Я хотела, чтобы он был обнажен, я хотела каждый дюйм его теплого тела.

Он так снимал свою рубашку, испачканную клубничным соком, что я залюбовалась им.

- Разведи ноги, малыш. Дай мне увидеть, как ты хочешь меня. Дотронься до себя, Прюденс. Я хочу посмотреть, как ты трогаешь свою киску. – Он лег рядом со мной и начал наблюдать, как я делаю то, о чем он попросил.

- Ты хочешь, чтобы я оказался в тебе? Я нужен тебе?

- Да, Алекс, пожалуйста. Я невыносимо тебя хочу.

Он расположился у меня между ног, и я почувствовала его головку на моей влаге. Я попыталась втолкнуть его внутрь.

Он провел рукой, глядя на мою распухшую пульсирующую плоть, прежде чем перевернул меня, чтобы я оседлала его сверху. Я обожала, когда мои ноги окружали его талию, когда я видела его лицо и могла смотреть в его глаза. Я села на него сверху, вбирая его полностью внутрь себя. Он крепко прижал меня к себе, и мы начали раскачиваться в нашем неповторимом ритме.

- Я обожаю так. Я так глубоко в тебе. – Он почти не дышал.

Я не хотела снова кончить. Я не думала, что смогу. Теперь была его очередь. Я вцепилась в его плечи, он перевернул меня на спину и начал вколачиваться в меня. Наши тела покрылись потом, я сжалась внутри вокруг него. Его бедра врезались в меня. Он произнес мое имя.

- Прюденс.

Он мощно кончил и упал на меня сверху. Ни один из нас не мог пошевелиться.

Эта была одна из тех бессонных ночей, когда мы так и не вылезли из постели до следующего утра.

Надо ли говорить, что клубника стала моей любимой ягодой.

Глава 19

Время летело на всех парах, а вместе с ним и праймериз. Алекс сразу взял лидерство в свои руки, став надеждой демократов. Это означало, что будет еще больше работы и еще больше погружения в избирательную кампанию. Он все время будет в разъездах. Когда мы вернулись из Хаянис, мы договорились, что будем проводить хотя бы один день в месяц наедине. Чтобы быть рядом с ним, я летала в такие города, о которых раньше и не слышала. Теперь я могла себе это позволить, потому что больше не работала юристом. Томас сдал квалификационные экзамены и взял большую часть моих дел. Они с Брюсом предприняли попытку усыновить ребенка, это быстро заставило его взяться за ум. Вскоре они купили дом недалеко от нас. Он отлично справлялся с работой, и, благодаря моим связям и связям Алекса, его клиентами стали влиятельные политики и бизнесмены. Я могла довериться ему и решила, что для меня это самое подходящее время, чтобы уйти с работы и проводить больше времени с Алексом.

Вина и Марк обручились и были очень счастливы. Я сблизилась с Прюди. Мы не были родственниками, но я была полна решимости вложить в нее все лучшее, что у меня было. У меня хорошо получалось, но я постоянно выслушивала от Вины, что поощряю любовь Прюди к дизайнерской одежде и обуви.

После праздников нас ждали выборы в Айове. Этот штат был нужен, чтобы продолжать движение вперед. Если Алекс не победит здесь, то все пойдет прахом. Он получил пожертвования на проведение кампании от крупных бизнесменов, и на эти средства мы организовали автобусный тур с его именем на борту. Автобус был роскошным, на ближайшие два года он стал нашим домом. Мы ездили на нем везде, и Айова не стала исключением. Если Алекс победит в Айове, то преимущество будет у нас в кармане. Айова была тем местом, в котором станет понятно, могут ли взгляды Алекса расположить людей. Я гордилась им. Мой мужчина был на пути к президентскому креслу. Следующей остановкой был Нью-Гемпшир. Марк писал речи как сумасшедший, Алекс мастерски выступал с ними. Каждый город был площадкой для новых выступлений и поднимал рейтинги Алекса. Новостные ленты сходили с ума от молодого горячего сенатора из Вирджинии. Чем больше он поднимался в опросах, тем больше его сравнивали с Кеннеди, тем больше его имя становилось притчей во языцех. Алекс позиционировал себя, как «плохиша», выступая против группировки республиканских «белых воротничков» и отпуская язвительные замечания в адрес Белого дома. Он говорил прямо и откровенно о своем опыте в международных отношениях, в которых его оппоненты были слабее.

В следующем году я думаю, мы проведем дома не больше времени, чем в этом. Мы взяли с собой Беккета, и он стал звездой. Люди полюбили нашего гигантского сенбернара, а Беккет полюбил внимание. На ночь мы оставались в автобусе, потому что спальня в нем была единственным местом, в котором мы могли остаться одни и побыть вместе. Не думаю, что за целый год нам удалось бы сделать то же самое хоть раз в Хаянис. Наша жизнь превратилась в череду городов, выигранных праймериз и выступлений. И мне понравилась такая жизнь с любимым мужем.

Алекс Конрад, сорока пяти лет, и возможный кандидат на пост главы государства, был глубоко во мне, доставляя мне больше удовольствия, чем я могла вынести. Мы были одни в автобусе в нашей комнате. Я мечтала о нем весь день. Я подсказывала ему, как меня лучше трогать, позволяя своей руке касаться его члена или его ягодиц. Он знал, чего я хотела, и как только все покидали автобус и уходили в свои гостиничные номера, он давал это мне.

- Алекс, ты трахаешь меня, как будто ты в два раза моложе. Это так прекрасно. – Я двигалась вперед и назад, принимая его еще глубже в себя.

- Ты заставляешь меня чувствовать себя двадцатилетним, Прюденс. О, сожмись, малыш. Черт, вот так мне нравится.

Мне нравилось быть сверху, смотреть в его красивое лицо в полумраке. Единственным источником света в нашей комнате были часы у кровати и свет, который просачивался из двери. Его руки поднялись по моим бедрам, заставляя трепетать каждый нерв.

- Ты пульсируешь, - сказал он.

- Я изнывала по тебе весь день.

Я протянула руку за спину и погладила его яички. Он застонал и поцеловал меня. Внутри меня он стал еще больше. В любую секунду мы оба могли достигнуть оргазма. Он как будто почувствовал это, и его влажный палец начал тереть мой клитор, посылая сокрушительный оргазм через мое тело. Мои ноги обхватили его талию, я выгнула спину, и сжала свое лоно вокруг него. Я выкрикнула его имя, откинув голову назад.

- Говори, малыш. Я уже почти, - прошептал он.

- Алекс, кончи в меня. Ты так меня заводишь. Слышишь, какой влажной ты заставляешь меня быть.

Через несколько секунд я была наполнена им до предела, он снова и снова вколачивался в меня, а его голова металась на подушке.

Я легла на его влажное тело, восстанавливая дыхание.

- Ты станешь той еще первой леди.

- Ты станешь тем еще президентом. Я не могу дождаться, когда все это проделаю с тобой в Овальном кабинете и в спальне Линкольна. – Перед автобусом послышался шум.

- Надеюсь, с нами в автобусе никого не было, Прюденс. Ты слышишь шум снаружи?

- Нет, - прошептала я и начала смеяться. – Как неловко. Они слышали все, что мы делаем, Алекс. Пойди, посмотри, кто там.

Он надел майку и боксеры и приоткрыл дверь.

- Есть там кто-нибудь? – прокричал он.

Я услышала смех, который я слышала миллион раз до этого в нашем доме, и сразу его узнала.

- Какого черта, Марк? Ты извращенец? Ты больной придурок. – Алекс старался не смеяться, но мы с Марком не могли сдержать хохот.

- "Говори, малыш. Я уже почти." Черт возьми. Я слышал, как будущий президент Соединенных Штатов кончает. – Он согнулся пополам, держась за живот.

- Я из тебя сейчас всю душу вытрясу, - сказал Алекс, угрожая ему. Он схватил его за горло и сделал вид, что душит его. Марк все еще смеялся.

- У тебя должно быть волшебный член, Алекс. Боже правый.

Я оделась и вышла, что бы посмотреть на них.

- Я сейчас устрою этому маленькому засранцу, - сказал Алекс. Они засмеялись и начали бороться на сиденье автобуса.

- Чем ты тут занимаешься, кроме того, конечно, что и так понятно? Если ты искал дорогу в номер, то все, что тебе нужно было сделать, это спросить. – Алекс взял бутылку воды из холодильника.

- Я вернулся, чтобы взять маршрутный лист, и, не переставая, говорил «Я здесь, я здесь», но вы были поглощены страстью. Я старался уйти отсюда как можно скорее, клянусь, - сказал он с улыбкой.

- Если ты хочешь, чтобы у тебя была работа, когда меня изберут президентом, если ты доживешь до этого дня, тебе лучше никому не рассказывать о том, что ты услышал здесь сегодня ночью. Я клянусь, я убью тебя во сне, - сказал Алекс, стараясь казаться строгим.

Марк поднял руки.

- Твой оргазм уйдет со мной в могилу. Я клянусь, что не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о том, что я услышал. Прюденс, прости. Это вышло случайно.

- Я знаю, Марк. Ты не первый раз застаешь нас. Ничего страшного. – Я поцеловала его в щеку, и он покраснел.

- Прюденс, только не говори мне, где были твои губы, - сказал он.

- Заткнись, идиот. Размечтался. Лучше проваливай к черту, - сказал Алекс, вставая, чтобы проводить Марка. Они оба рассмеялись.

На следующее утро мы снова продолжили наш автобусный тур. Нам представили песню нашей кампании. Алекс хотел оставить старую, но после множества споров, мы с Марком убедили его взять Dreams Ван Халена. Мы считали ее «нашей» личной песней. История песни напоминала нам о том, что мы не должны забывать. Это было в самом начале его путешествия по стране, которое должно показать людям, что он молод, мужественен и готов взять на себя ответственность за весь мир. А сейчас я ненадолго уехала, чтобы помочь Томасу в одном очень крупном деле. Я планировала встретиться с Алексом позже в Огайо. Он должен выиграть в Огайо, и как можно скорее. Я не волновалась. Я знала, что он сможет. Мой старый родной город.

Мы приехали в маленький городок под названием Женева ранним утром. Все в автобусе были голодны. Алекс не был исключением. Он заметил маленькую старомодную закусочную неподалеку. Когда мы открыли туда дверь, нас оглушил запах бекона и кофе. Внутри ресторан оказался крошечным с несколькими столиками у окна и еще парой в глубине. Ничего общего с изысканным «Голубым базиликом», но казалось, что Алексу он очень даже понравился. Было забавно наблюдать, как люди разглядывают его и хотят с ним поговорить. Это было то, ради чего он жил: быть среди людей. Он всегда был не против посидеть с кем-нибудь незнакомым и завязать разговор. Конечно, Алекс занял столик впереди и сел рядом с посетителями, которые уже ели. Официантка была практически в обмороке, когда он вошел в кепке с надписью «Конрад», одетый в потертые джинсы и свитер. «Сахарным домиком» заправляли женщины. Он купался во внимании, когда они обслуживали его как короля, и получил такую огромную порцию яиц, бекона и картофельных оладьев, которую я никогда до этого не видела. Он заплатил за всех в этом месте. Его кофейная кружка так и не опустела, и после его ухода, они, скорее всего, назовут омлет в честь него.

- Это было место, которое я могу считать своим, Прюденс, - сказал он. Он был уставшим, сытым и нуждался в отдыхе перед большим выступлением в Колумбусе. Я прогулялась по магазинам с несколькими членами команды и оставила его одного. У него впереди были дебаты против оппонента и давнего друга губернатора Филлипса. Это будут первые серьезные дебаты один на один. Он не нервничал и знал, что должен делать. Он репетировал с командой в автобусе как одержимый. Он месяцами изучал губернатора Филлипса и слушал его выступления, чтобы отметить те вещи, о которых он говорил, а особенно те, о которых он молчал. Алекс и Марк постоянно инсценировали дебаты. Самое главное, над чем ему нужно было работать, это язык тела, выдающий его нервозность. Когда он выходил из себя, он постоянно проводил рукой по волосам.

Эти первые дебаты были проверкой для обоих. Мы знали, что Алекс подготовил убедительную и сильную речь, и мы знали, что в нем есть харизма президента. Был только один вопрос – сможет ли он держать себя в руках во время жарких споров. Эти были первые из трех, и из-за них я нервничала больше всего. Избиратели выискивают любую слабину. Избегание вопросов, нестыковки в словах, слабые доводы, все это могло испортить впечатление во время дебатов. Когда Алекс поднялся на сцену в костюме Гуччи, он каждой клеточкой тела выглядел как настоящий политик. Я сидела в зале рядом с Марком, затаив дыхание. Губернатор Филлипс все же не упустил возможность покопаться в нашем прошлом. Мы были готовы к этому. Губернатор попытался нарушить цепочку аргументов Алекса комментариями о том, что когда мне было только шестнадцать, ему было уже тридцать три. Он спросил, правда ли, что Алекс встречался с моей матерью, когда был влюблен в ее дочь. Алекс не дрогнул, как и я, несмотря на то, что один из его давних друзей враждебно атаковал его через минуту после начала дебатов. Я увидела, как в глазах Алекса боль сменилась жаждой победы.

- Сенатор Конрад, это правда, что вы были влюблены в вашу жену, когда ей было шестнадцать лет? И в это же время вы встречались с ее матерью, проституткой и наркоманкой? – спросил Филлипс.

Возникла пауза, и Алекс посмотрел вниз, собираясь с мыслями.

- Что ж, я знал, что меня об этом спросят, но не знал, что вопрос будет от моего давнего друга. Мы с вами, губернатор Филлипс, вместе путешествовали, играли в гольф и отметили множество праздников. Я не думал, что именно вы вынесете на обсуждение этот абсурд. Вы проводили время со мной и Прюденс, и вы знаете, что между нами только доверие и искренность. Да, я встретил свою жену, когда ей было шестнадцать. Меня прислала ее семья, чтобы я забрал ее у наркозависимой матери. Нет, я не встречался с ее матерью. Наши семьи давно знали друг друга, и ее бабушка доверила мне вернуть ее обратно. У меня не получилось, потому что я получил пулю, когда пытался спасти ее от жизни, полной боли и страданий. Я не влюблялся в шестнадцатилетних. Семь лет спустя моя жена Прюденс пришла на работу в мой штаб по выдвижению в Сенат. Тогда я понятия не имел, что она та самая юная девочка, которую я пытался спасти. Я влюбился в Прюденс-женщину, а не подростка, женщину, у которой я просил руки, когда ей было двадцать пять. Мой брак всегда открыт для обсуждения. Нам нечего скрывать и нечего стыдиться. Спасибо за вопрос, губернатор Филлипс. Мне приятна возможность поговорить о моей жене. – Алекс подмигнул мне и улыбнулся.

В тот момент он покорил Америку. Вопрос, который был задан, чтобы выбить его из равновесия, дал ему в руки оружие. В глазах Филлипса я увидела поражение. Начиная с этого вечера, Алекс зажегся. Он участвовал во всех дебатах и побеждал своих оппонентов. Победа шла к нам в руки.

Глава 20

К финальным праймериз в июне Алекс Конрад стал лидером в списке Демократической партии и был на пути к тому, чтобы его объявили кандидатом в президенты на Конвенции Демократической партии. Я была дома, чтобы помочь Томасу с делом, которое оказалось слишком сложным для него, выбилась из сил и постоянно неважно себя чувствовала. Я пошла к своему врачу, чтобы он подтвердил мои подозрения. Скрепя сердце я перестала принимать таблетки несколько месяцев назад, потому что снова стала сама собой. Мое тело и мой разум работали синхронно, и я решила, что произойдет то, чему суждено случиться. И это случилось.

Доктор Флинч был моим врачом с того времени, когда Бьюла привезла меня домой. Он был ростом под два метра, очень худой, лысый, и всегда жевал жвачку. За последние десять лет он прошел со мной путь от первого гинекологического осмотра до свиного гриппа, сломанного пальца и сыпи на руках. Он был очень деликатен, и с ним легко было разговаривать.

- Итак, Прюденс, официально заявляю, что ты беременна. Предполагаю, срок около двенадцати недель. Уверен, сенатор Конрад будет в восторге, - сказал он.

- О, это точно, доктор Флинч. Он только об этом и мечтает. Кажется, и для выборов это то, что нужно, молодой мужественный сенатор и его молодая беременная жена идут в Белый дом. Меня будут сравнивать с Джеки.

- Прюденс, ты не выглядишь очень счастливой. У тебя есть какие-нибудь вопросы? – спросил он.

У меня так кружилась голова, что я не знала, что сказать. Я была уверена, что тысяча вопросов возникнет у меня в голове, как только я выйду из его кабинета.

- Сейчас нет, доктор Флинч, но скоро появятся. Как вы думаете, когда примерно это произойдет? – спросила я. Я потрогала живот, осознавая, что внутри меня что-то живое, и оно растет.

- Судя по всему, примерно ко Дню благодарения, плюс-минус конечно.

- Прекрасно. Должно быть, к выборам я буду круглая и необъятная.

- Прюденс, думай об этом, как о чем-то хорошем. Сейчас чудесное время для беременности, ты в подходящем возрасте. Алекс не становится моложе, а ты в отличной форме. Намного лучшей, чем когда попала ко мне десять лет назад.

- Спасибо. В голове не укладывается.

- Я понимаю, Прюденс, - сказал он, выписывая рецепт и глядя в ноутбук. Я надеялась, что он выписал успокоительное, потому что сейчас оно бы мне точно не помешало.

- Тебя ждет самая сложная и важная работа, которая только у тебя была, даже важнее, чем быть первой леди.

Как же хорошо я это понимала. Он вручил мне рецепт на витамины для беременных, к сожалению, без успокоительного. Еще он дал мне список всего, что я должна есть, и я записалась на прием через месяц.

Администратор была вне себя от счастья, а я думала только о том, чтобы она скорее успокоилась, пока окружающие не догадались, что к чему. Как только я вышла из офиса, я почувствовала, как начинаю чувствовать радостное волнение. Любовь моего мужа росла внутри меня, и в ней есть понемногу от нас обоих. Он так долго этого хотел. Я вернулась на работу в офис и попыталась сосредоточиться на работе. Алекс был во Флориде на дебатах. Я хотела рассказать ему, но не по телефону. Я решила прилететь к нему и устроить сюрприз после того, как закончу все дела.

Секретарь заказала билет и вызвала такси. У меня почти получилось проработать весь день и не заговорить с Томасом. Я все время избегала его, чтобы не проболтаться. После Алекса Томас, Вина и Бьюла будет следующими, кто узнает. Конечно, Томас догадался обо всем, как только увидел меня. Мы обедали у меня в кабинете, закрыв дверь.

- У тебя был секс прошлой ночью, угадал? – Меня немного подташнивало от его салата с креветками.

- Что? Алекса же нет в городе.

- И что? Ты все еще не обзавелась игрушками? – Он улыбнулся.

- Не говори ерунду. Я просто не выспалась. – Томас сел на край моего стола, копаясь в салате и пытаясь вывести меня на чистую воду.

- С тобой что-то происходит. Скажи мне или я напою тебя вечером, пока Алекса не будет в городе. Проверим, сможем ли мы его рассердить. Нам нужно сходить куда-нибудь и зажечь, или еще лучше, останемся здесь и будем паиньками. Можем делать друг другу макияж.

- Нет, мне нельзя пить. Ни капли, и очень долго.

Как только это произнесла, я вздрогнула. Он заметил это и сразу все понял. Он швырнул свой пластиковый контейнер на мой стол и подпрыгнул.

- О, черт, не может быть, - прокричал он, закрывая рот руками.

- О, черт, может, - прокричала я в ответ, стараясь не смеяться. Томас прыгал и визжал.

- О, Боже мой. О, Боже мой. Пожалуйста, зови меня дядя Томас. – Теперь он кружился.

- Алекс еще не знает. Успокойся. Тебя могут услышать, Томас. Я лечу во Флориду сегодня вечером, чтобы рассказать ему. Не говори никому, а то я убью тебя. Пока только двое знают, ты и врач.

- О, Боже, - закричал он. Мне кажется, он был рад больше, чем я сама. На самом деле, так и было.

- Томас, тебе нужно успокоиться.

- Ты хоть представляешь, какой прекрасный ребенок у вас будет? Ты можешь себе представить? И это будет так здорово для кампании, Прюденс. Нам скоро нужно будет пройтись по магазинам.

- Хорошо, но сначала я должна рассказать мужу. Отвезешь меня в аэропорт или бедная беременная женщина должна ехать на такси?

***

Полет во Флориду был быстрым и легким. Алексу не нравилось, когда я летала обычными коммерческими рейсами, но мне пришлось, иначе сюрприз бы не получился. Администратор за стойкой в отеле сказал, где я могу его найти. Коридорный привез мой чемодан в номер Алекса, а я пошла в номер, который был зарезервирован для его команды на время выборов.

Пара его ребят удивленно посмотрели на меня.

- Привет, Прюденс, - сказали они хором.

- Привет, ребята. Где Алекс? – спросила я. Я подумала, что возможно он остался в автобусе.

- Думаю, он в холле. Он скоро должен выступать и, мне кажется, он с помощниками где-то там. Я найду его, - сказал Макс.

- Нет, я сама найду его.

- Хочешь выпить?

- Нет, спасибо.

В холле Алекс стоял спиной ко мне рядом с женщиной. Не с какой-нибудь женщиной, а с Колеттой Гиббс. Она была одета в мини-юбку и майку с надписью «Конрад» на огромной груди, результат работы хирургов. Во многом она напоминала Джейд, только старше и распутнее. Меня тошнило от ее острых длинных ярко-оранжевых ногтей, по цвету совпадающих с помадой. Она мне напоминала провинциальную королеву бала, только сильно уставшую и потрепанную, и была из тех женщин, которые нравятся всем подряд.

Когда она только начинала работать на Алекса, ходили слухи, что она спала то с одним, то с другим. Она уже успела переспать с Эшем и парой других сотрудников. Я видела, как Алекс взглянул на нее пару раз, но мне показалось, что она не была в его вкусе. Я никогда бы не подумала, что Алекс позволит ей быть так близко к нему, а уж тем более прижиматься к нему всем своим длинным телом с округлостями и целовать его.

- Алекс, - почти шепотом я произнесла его имя. Он резко повернулся, шокированный тем, что видит меня.

Марк отпрыгнул от стола, где он работал за ноутбуком, и быстро подошел ко мне, как только услышал мой голос.

Колетта покрутила головой и улыбнулась мне. Ее длинные наращенные локоны ударили Алекса по лицу.

- Я поцеловала его на удачу, Прюденс. Ему это нужно, а ты уехала. Это ничего не значит. Не переживай, - сказала она, все еще улыбаясь, но уже отступая от Алекса.

- О, ну тогда я спокойна. Ты действительно ничего не значишь, чтобы я беспокоилась, Колетта. Твои губы и так побывали на всех, кто работает с Алексом, - сказала я.

Она засмеялась и фыркнула. Я была готова растерзать её.

- Отвали от моего мужа и займись тем, за что мы тебе платим, Колетта. Я уже вернулась.

Колетта была вне себя, и Марк отвел ее от меня. Моя часовая бомба была готова рвануть.

Мне нужно было сесть. Вокруг меня все закружилось. Я вспомнила, что целый день не ела и знала, что это не очень хорошо для меня и малыша. Губы Алекса были на ком-то еще. А если бы я не появилась? Он бы переспал с ней? Его губы и его тело принадлежат мне.

- Малыш, иди сюда. Ты единственная, кого я хотел видеть, - сказал он и подошел ко мне с распростертыми объятиями.

- Не трогай меня, Алекс, - я подняла руки вверх, предостерегая его от того, чтобы подойти ближе.

Он выглядел расстроенным.

- Мне нужно сесть. Мне нужен стул.

- Пойдем сюда, - сказал он. Он открыл дверь номера, который был переоборудован в кабинет. У стены стоял диван, и я плюхнулась прямо на него. Я была зла на него, но больше всего на ту потаскуху, которая решила, что имеет право целовать моего мужа. Как она посмела?

Он встал на колени передо мной и попытался взять меня за руку. Я одернула ее.

- Не трогай меня сейчас, Алекс.

- Прюденс, не надо так. Прошу. Ничего не произошло. Она подошла ко мне всего на секунду, но я клянусь, это ничего не значит.

Боль ворвалась в мое тело как горячий кинжал вместе с желанием повыдергивать ее наращенные волосы из головы.

- Могу себе только представить, как не вовремя я появилась. Должно быть, тебя ждала прекрасная горячая ночь, - сказала я, сверкнув глазами.

- Прюденс, перестань. Боже, она же знатная шлюха.

- Что дальше, Алекс? Это когда-нибудь закончится? Бьюла была права, когда говорила, что я должна быть готова делить тебя с другими женщинами. Такое уже было, и я уже от этого устала.

- Хватит, Прюденс, - сказал он, глядя мне в глаза.

На глазах появились слезы и покатились по моему красному, пылающему от злости лицу.

- Хватит, Прюденс? Что хватит? Я не думала, что это снова встанет между нами. Помнишь те слова, что ты говорил в Хаянис? Я люблю тебя больше всего, что у меня есть. Ты моя жизнь. Это тоже Марк написал?

- Прюденс, мы должны забыть об этом. Это ничего не значит. Этого никогда не было до и никогда не повторится после.

Я ничего не ответила. Я и так знала, что это ничего не значит. Я и подумать не могла, что увижу такое, когда внезапно приеду с такими хорошими новостями.

Кто-то постучал, Марк приоткрыл дверь.

- Алекс, тебе выходить через десять минут, - Марк посмотрел на меня, и я отвернулась.

- Я буду там, Марк. Дай мне пять минут.

Он закрыл дверь. Алекс взял меня за ледяные руки. Его прикосновение обожгло меня. Что, если эти руки были еще на чьем-то теле? Он пах как Алекс, но запах дешевых духов Колетты бил мне в нос.

- Прюденс, посмотри на меня. Я должен идти и представить себя Америке. Я должен быть сильным. Мне нужно знать, что ты веришь в меня, и у нас все хорошо. Ты не представляешь, как я счастлив, что ты приехала. Я собирался позвонить тебе перед тем, как ты вошла.

Я снова посмотрела в сторону.

Он положил голову мне на колени и поцеловал мои пальцы.

- Малыш, прошу тебя, дай мне силы, чтобы я вышел отсюда. Я не смогу это сделать без тебя.

Слезы лились из моих глаз. В кармане моего пальто зазвонил телефон. Это был Томас. Его звонок напомнил мне о том, какой чудесной новостью я хотела поделиться с Алексом. Сейчас это уже не казалось таким чудесным решением. Я выключила телефон.

Его голова была у меня на коленях, так близко к нашему ребенку, и он даже не знал этого. Частичка нас обоих была между нами. Я подняла руку, чтобы коснуться его, но замерла, а потом все-таки погладила его по голове. Он сделал вдох. Я знала, что он почувствовал мою любовь и теперь он мог идти навстречу миру.

- Жди меня. Мне столько нужно тебе сказать. Пожалуйста, не уходи. - Он поцеловал мои руки и посмотрел мне в глаза. – Я так люблю тебя. Спасибо, что ты здесь, - сказал он.

Дверь приоткрылась и показалась голова Марка.

- Алекс, ты нужен нам прямо сейчас.

- Пожалуйста, подожди, Прюденс. Это не займет много времени, - сказал он, выходя через дверь.

Я так сильно хотела рассказать ему почему я здесь. Но придется все отложить.

Я откинула голову на спинку дивана. Все, что говорила Бьюла, оказалось правдой. Я ведь знала, что это неизбежно. Я хотела пойти и найти Колетту, но у меня не было сил. У меня было кое-что более важное, о чем стоило волноваться следующие шесть месяцев.

Я подумала о том, чтобы сбежать, чтобы сесть на самолет и улететь обратно. Это было бы слишком просто. Алекс не хотел, чтобы я уходила. Я знала, что не хотел. Я увидела это в его глазах и в том, как он об этом сказал. Я должна быть здесь ради него. Но хочу ли я этого?

Глава 21

Алекс закончил еще одно невероятное выступление, толпа аплодировала. Я слышала приглушенное скандирование «КОНРАД».

Раздался стук и я вздрогнула.

- Войдите.

Из всех возможных людей явилась именно она, Колетта.

Ей от меня нужно что-то еще? Если она снова хотела поругаться, то я была готова. Мне было все равно. Я смерила ее взглядом и решила взять ситуацию в свои руки.

- Что тебе нужно, Колетта? – спросила я, сев и собравшись с мыслями. Мои глаза опухли и покраснели, волосы растрепались от того, что я лежала на диване.

- Я хочу извиниться. Я знаю, что ты подумала, будто я… Это я поцеловала Алекса. И мне жаль. Он не целовал меня. Я потеряла голову, стоя рядом с ним. Ты счастливейшая из женщин, он тебя любит. Он только о тебе и говорит. Мне нужно было сказать тебе об этом. Прости. Этого больше не повторится, - сказала она.

Она стояла в дверях и ждала, что я сейчас что-нибудь устрою. В другое время я бы могла все забыть и принять извинения. Но не в этот раз. Не когда это связано с Алексом. Я посмотрела на нее, и она попятилась. Слов не понадобилось.

Через полчаса с криками и смехом вернулся Алекс со своей командой. Праймериз были на следующий день, и они уже почти были у него в кармане. Все поздравляли друг друга, и Марк открыл бутылку самбуки, чтобы произнести поздравительный тост. Все, кроме Алекса, были счастливы. Он остановил на мне взгляд и с облегчением понял, что я осталась. Он подошел и склонился надо мной.

- Спасибо. Спасибо, что осталась, - сказал он, взяв меня за руку.

Я кивнула, все еще слишком подавленная, чтобы отвечать. Он сказал остальным, что уходит. Они хотели праздновать, и я была не против, чтобы он остался и хорошо отметил это событие. Он это заслужил. Это был его вечер. День был долгим, и я была без сил и голодна. Я пыталась убедить его, чтобы он остался с ними, но он решил вместо этого остаться со мной.

Мы вошли в его номер, мой чемодан, который нес коридорный, уже ждал меня. У меня был соблазн выпить бокал вина, но, подумав дважды, я не стала.

- Алекс, мне нужно в душ.

- Может, я пойду с тобой? – спросил он.

Я поколебалась и сделала то, что не делала никогда до этого.

- Нет, я хочу побыть там одна. Я буду рада, если ты закажешь мне что-нибудь поесть. Нам нужно поговорить.

- Хорошо, - сказал он, растерянно и смущенно.

Я не спеша приняла ванну, и когда я вышла, еду уже принесли. Я была зверски голодна и сразу набросилась на пасту с курицей и сыром, которую он заказал.

- Тебе надо лучше питаться. Ты как будто сто лет не ела.

- Я проголодалась. Мне кажется, я ела что-то утром. Я не помню.

Я могла бы съесть еще одну порцию. Вид из его номера выходил на центр города. Я подошла к окну, решая как преподнести ему новость.

Алекс налил нам вина. Я поставила бокал, даже не пригубив.

- Давай поговорим об этом. Подойди и сядь со мной на диван.

Закутавшись плотнее в большой пушистый халат, который был в номере, я откинулась на спинку дивана. Он развязал галстук, снял пиджак и расстегнул рубашку.

- Я люблю тебя, - сказал он, поцеловав меня в макушку.

- Я знаю, Алекс. Я тоже люблю тебя.

- То, что произошло с Колеттой, ничего не значит. Такого никогда больше не повторится. Ты моя жизнь. Ты единственная, кто мне нужен и кого я хочу. Прошу, знай это, Прюденс.

- Я это знаю. Знаю. Я понимаю, что женщины находят тебя привлекательным. Я знаю, что они смотрят на тебя и не замечают меня. Я видела, как они дают тебе номера телефонов и ключи от номеров. Пресса то и дело старается осветить очередную шалаву, с которой ты якобы переспал. Я должна смириться с этим. Это часть жизни с тобой. Но для меня был шок видеть, как кто-то кроме меня прикасается к тебе.

Я решила, что настал момент признаться ему. Я повернулась к нему и слегка улыбнулась.

- У меня для тебя новости.

- Какие?

- Ну… - Я посмотрела на его руки. Руки, которые дарят мне столько удовольствия и дают мне так много нежности. – Я была на приеме у доктора Флинча сегодня утром. Кажется, у нас в ноябре появится малыш. У меня два месяца задержки, я думала, что это стресс, но оказалось, что нет.

- Господи Боже. Ты шутишь? О, Боже, - закричал он, улыбаясь.

- Да, срок где-то около Дня благодарения, и к выборам я буду просто огромной. Не очень удачно совпадает, но все-таки это произошло.

Он поставил бокал с вином на стол и закрыл лицо руками.

- Ты прилетела, чтобы сделать мне сюрприз, и столкнулась с таким дерьмом.

- Перестань. Было и прошло. Мы должны думать о ребенке, о том, как выиграть выборы, и обо всем прекрасном, что ждет нас прямо сейчас. Давай обо всем забудем. Прямо сейчас есть только мы, ты, я и этот малыш.

По его щекам покатились слезы, и он посмотрел на меня. Я стерла их и поцеловала его. Мой прекрасный муж, по его лицу можно было прочитать все.

Он прикоснулся к моему животу и поцеловал меня, проникая своим теплым влажным языком в мой рот и исследуя его. Я пососала его и почувствовала на нем вкус вина. Он нежно обхватил мое лицо.

Я распахнула халат и дала ему упасть на пол. Мое тело, обнаженное и нежное, умоляло о нем.

- Пойдем в постель, - прошептала я.

Он окинул меня взглядом.

- Ты так нужна мне. Я так рад, что ты здесь. Я не могу, когда тебя нет рядом. – Он овладел моим ртом со всей страстью и желанием. Он целовал меня, нависнув надо мной. Я была мгновенно сметена нашей жаждой друг друга.

Я легла перед ним обнаженная. Мое тело хотело его так сильно, что я почти уже не могла сдерживаться. Лежа перед ним с раскинутыми ногами и набухшей от желания грудью, я смотрела, как он снимает с себя одежду.

- Боже правый. Беременная ты еще прекраснее, хотя я не знаю, как это возможно.

По моему животу еще не было видно ни одного признака беременности.

- Ложись в постель, - простонала я. Он стоял, не в силах отвести от меня глаз, тогда я привстала и потянула его за собой, упав на постель.

Он склонился надо мной и поцеловал меня в живот, затем в ложбинку между грудей и вдохнул аромат моего парфюма.

- Мне понравился твой запах с той самой первой ночи.

Он провел языком по моим твердым соскам, и я застонала. Алекс уделил каждому из них должное внимание, осыпая их поцелуями. Он проследовал к моей шее и к моему рту, действуя мягко, нежно и неторопливо.

Я коснулась его, он весь горел. Я притянула его ближе к себе. Его член стал твердым и горячим рядом с моей плотью.

- Я не сделаю тебе больно, если войду внутрь? – спросил он, глядя на меня невинными глазами.

Его твердость толкнулась между моих ног. Головка его безупречного члена отдыхала между губ моей плоти, и все, что я хотела, чтобы он оказался внутри меня.

– Нет, ты не сделаешь мне больно. Я хочу тебя.

Я приподняла бедра к нему навстречу, приглашая его. Он так нужен мне.

- А ребенок что-нибудь почувствует? – спросил он. Я была удивлена, что он спрашивает о таких вещах. Выпускник Гарварда, сенатор и кандидат в президенты спрашивал меня, не причинит ли он мне боль.

- Нет, с ребенком все будет хорошо. А теперь перестань и дай мне почувствовать тебя. Ты мне нужен. Я хочу тебя, Алекс.

Безумная мысль, что он может навредить ребенку, сразу испарилась. Он вошел в меня, и мы занялись любовью дважды, чтобы отпраздновать то, что через шесть месяцев он сможет стать следующим президентом, у которого будет новорожденный ребенок и новый адрес.

Глава 22

Месяцы летели, рейтинги Алекса росли, а вместе с ними мой живот и мой аппетит. Я была в ужасе от того, что буду очень много весить, и поэтому продолжала заниматься каждый день. Вина стала моей энциклопедией по беременности. У нее уже был ребенок, и по этому предмету она знала все. Я обращалась к ней по любому поводу, по крайней мере, она сама так думала. До съезда мы решили не объявлять о моей беременности, тем более по мне еще ничего не было видно, поэтому Марк вписал это событие в речь Алекса для Съезда. Мне пришлось согласиться, что этот момент будет самым подходящим.

- Дорогая, как ты? Тебе принести что-нибудь? – спросил меня Томас, когда заглянул ко мне вечером. Алекс был в Капитолии, участвовал в голосовании по законопроекту, который должен был быть принят сегодня ночью. Я не хотела оставаться одна и подумала, что было бы здорово провести вечер вместе с Томасом, чтобы наверстать упущенное. Он говорил, что у него есть отличные новости, а мне всегда нравились его новости. Я приготовила попкорн и стала ждать его, сидя на диване.

Он приехал с подарками для ребенка: два наряда из моего любимого бутика и пинетки к ним. Конечно, он всегда приносил что-нибудь и для меня, и сегодняшний вечер не стал исключением. Он принес мне пару мягчайших тапочек, которые я когда-либо надевала на свои ноги. Это было чистое блаженство, и я подумала, что хорошо бы носить их всю свою беременность.

- Томас, тебе надо прекратить тратить так много денег. Мне не нужны тапочки, и малышу не нужно столько одежды. Мы даже еще не знаем, кто у нас будет, - сказала я, поцеловав его в щеку.

- Ой, отстань. Мы не можем одевать первого ребенка страны, как будто он вышел с рекламного плаката Волмарт.

- Откуда ты знаешь, что это он? – Томас сел рядом, и я положила на него ноги.

- Не сомневайся, у таких мужчин, как Алекс, крепкая сперма, и из нее точно получится мальчик. Я просто уверен. Малыш Алекс. Кто бы мог подумать, что ты будешь носить его ребенка, Прюденс? Помнишь, когда ты сходила с ним на свидание в первый раз? Ты была так расстроена. Я бы никогда не подумал, чем все обернется.

- Я тоже, Томас. Посмотри на меня, я из трейлерного парка в Огайо, и вышла замуж за человека, который возможно будет управлять величайшей страной в мире.

- О, все так и получилось, дорогая. Я не думал, что вы с Алексом сможете быть вместе. Он ужасно меня бесил, когда раз за разом делал тебе больно. Я не хотел, чтобы ты была с ним. О, как же мне много пришлось передумать, чтобы принять его, и в основном благодаря тому, что ты так сильно его любишь. Я хочу, чтобы ты была счастлива, Прюденс.

- Я больше, чем счастлива. Ты не представляешь, как я благодарна за свою жизнь. У меня самый прекрасный муж, семья, друзья, а сейчас и малыш. Возможно, в следующем году я буду есть попкорн, сидя в Белом доме.

- Я бы не отказался получить приглашение в Белый дом, мы с Брюсом могли бы кое-что попробовать в спальне Линкольна. Возможно, мы будем первыми геями, которые займутся этим там. Разве это не круто?

- Я сомневаюсь, что вы будете первыми геями, которые этим займутся там, - засмеялась я.

- Что ж, я говорил, что у меня хорошие новости. Я расстроен, что ты так погрузилась в свою личную жизнь, и совсем забыла, что я хочу рассказать тебе что-то важное.

- О, Томас, прости. Я забыла. Я действительно слишком поглощена своей жизнью. Давай, рассказывай. – Я уселась поудобнее в ожидании того, что он хочет мне рассказать.

- Хорошо. Все эти разговоры о детях и покупки заставили меня захотеть того же. Мы с Брюсом где-то полгода назад решили усыновить ребенка, ты помнишь, мы говорили об этом. Нам не везло, пока один замечательный человек из наших общих знакомых не черкнул о нас несколько строк.

- О чем ты говоришь? – спросила я.

- В следующем месяце благодаря Алексу мы с Брюсом летим в Россию, чтобы забрать нашу малышку. Так что покупка детских вещей это ничто по сравнению с тем, что он сделал для меня. Он помог дать начало моей семье. – Он заплакал, я обняла и поцеловала его.

- Томас, я даже не знала. Он не говорил мне ни слова. Ты видишь, какой Алекс замечательный?

- Я хочу, чтобы вы с Алексом стали крестными родителями, если вы не против. – Он вынул из кармана платок и промокнул глаза.

- Конечно, мы не против. Это такая честь, Томас. К тому же наши дети смогут стать лучшими друзьями. Эта так чудесно, - закричала я, прыгая от радости на диване. Я была в восторге от того, что рассказал Томас, но в еще большем восторге я была от того, что сделал Алекс.

Мы засиделись допоздна, просматривая наши любимые фильмы. Томас для меня был следующим по важности человеком после Алекса. Позднее той же ночью Алекс нашел нас с Томасом в нашей постели. Такое было не впервые, и должно быть было забавно, как он пробирался через нас. Томас знал, что когда Алекс приходит домой, ему следует сразу уходить. Перед тем, как его проводить, я заставила пообещать его больше ничего не покупать. Я надеялась показать Алексу, как я была счастлива с ним, но он был таким уставшим, что я дала ему возможность выспаться.

Я проснулась утром, сделала кое-что по дому и приготовилась к Съезду. Мы с Беккетом прогулялись, и я поняла, что не могу больше ждать. Я хотела, чтобы Алекс проснулся. Сидя на маленьком диванчике в нашей комнате, я смотрела, как он спит в нашей большой теплой постели. Его черные волнистые волосы были растрепаны, у него появилась легкая сексуальная щетина. Он перевернулся, и из-под одеяла показалась его красивая мускулистая задница. Его тело было совершенным. Он был самым влиятельным и искренним человеком в Сенате и в президентской гонке, но когда он спал или занимался со мной любовью, он был настоящим плохишом.

Я не смогла перебороть искушение залезть к нему в теплую постель. Поставив чашку с кофе на прикроватную тумбочку, я оставила в покое вещи, которые собирала для нашего путешествия, и скользнула под одеяло, прижавшись к его великолепному телу. Когда он перевернулся на живот, я легла головой ему на спину. Мне нравилось слушать его сердцебиение.

- Привет, малыш, - прошептал он, все еще не открывая глаза. Он повернулся и прижал меня к себе.

- Ты такой милый, когда твоя прекрасная задница показывается из-под одеяла, - сказала я.

- Ммм, моя прекрасная задница, да? А я-то думаю, почему она мерзнет. Мне нравится, когда ты так лежишь со мной, Прюденс. – Он поцеловал меня в макушку, я положила руку ему на живот.

Когда он произнес мое имя, я покрылась мурашками. Мое тело млело рядом с ним, и я обвила его ногами. Алекс всегда спал голым, и это ужасно меня заводило. С началом беременности я хотела секса еще больше. Даже с растущим животом я только о нем и думала. Он был моей тайной страстью, моим порочным удовольствием. Я дотронулась до него рукой и поняла, что он уже возбудился, даже еще толком не проснувшись. Я сняла халат и забралась на него сверху. Он легко скользнул в меня, и я закрыла глаза, наслаждаясь своей любимой частью его тела. Как же идеально он подходил мне внутри. Его член превращался в чистое наслаждение, когда я сжималась вокруг него.

- Я уже говорила, что ты самый невероятный человек на земле? – спросила я.

- Продолжай это говорить. Мне нужно слышать это все время.

- Спасибо за то, что ты сделал для Томаса.

- Я ничего не делал, Прюденс. Я просто попросил кое-кого из парней попросить других парней нажать на кое-какие пружины. – Он закрыл глаза, наслаждаясь тем, что я с ним делала.

- Ты подарил ему жизнь, он так сказал мне вечером. – Я сжалась вокруг него сильнее и продолжила двигаться вверх и вниз на его пульсирующем члене.

- Ты любишь его, я люблю тебя, это все, что нужно. Если он заботится о тебе, когда меня нет рядом, значит он часть нашей семьи. Я люблю его, можешь так ему и сказать. Даже после той маленькой проделки, что вы вдвоем устроили.

- Я люблю тебя и я уже близко. Пожалуйста, не останавливайся, - простонала я. Когда Алекс был внутри меня, я чувствовала себя на седьмом небе.

Он нежно гладил мои бедра, доводя меня до безумия кончиками пальцев. Я закрыла глаза и приняла его полностью. Мышцы на его шее напряглись, когда он начал входить все глубже и глубже.

- Черт, ты такая тесная. Нет ничего лучше, чем всаживать в тебя свой член по утрам, - простонал он.

- Я хочу смотреть в эти красивые карие глаза и вспоминать, как ты кончал в меня перед своим судьбоносным выступлением. – Я посмотрела в его красивое лицо. Моя любовь. Этот мужчина был воплощением чистой чувственности и мужественности.

- Я уже почти, малыш. Медленнее. Ты должна кончить для меня. Давай, Прюденс, давай, малыш. Я твердый и толстый внутри тебя, желаю тебя и не могу без тебя, - сказал он, не отрывая от меня глаз. Весь его вид говорил, что для него больше ничего не существует, только то, что он трахает меня.

Он коснулся пальцами моих губ, и я облизала кончики. Он дотронулся ими до моего клитора и помассировал его. Я застонала и вскрикнула, зная, что это возможно был последний раз, кода мы могли быть такими раскрепощенными в нашем доме. Из-за того, что мой живот стал больше, Алекс двигал меня под разными углами, чтобы войти в меня глубже. Его член касался таких точек внутри меня, о которых я никогда не догадывалась. Мы смотрели друг другу в глаза, когда обжигающие ощущения моего оргазма захватили мое тело. Алекс последовал моему примеру, не отводя от меня взгляд.

- О, Боже, малыш. О, черт, - прокричал он, вскинув бедра, глядя прямо на меня. Я легла ему на грудь и слушала, как сильно и часто стучит его сердце. Этот мужчина был всей моей жизнью, и ничего и никого я не любила больше, чем его.

- Мне нравятся твои сюрпризы. Это так возбуждает. Мне всегда мало твоей киски, - прошептал он мне на ухо, проведя по нему языком.

- Хорошо. Я не хочу, чтобы когда-нибудь тебе было меня достаточно, особенно сейчас, когда я становлюсь огромной. Я видела, какими глазами на тебя смотрят женщины во время кампании. Вы пользуетесь спросом, Алекс Конрад.

- Нет, они понятия не имеют, что я не досягаем. Я думал, ты испугаешься Колетты, а ты ее почти убила одним словом. Мне это понравилось. Мои глаза смотрят только на тебя, малыш. Никто в этом мире не может сравниться с моей Прюденс. Мне нравится твой кругленький животик, - сказал он, прижимая меня к себе.

- У нас сегодня насыщенный день. К полудню нам нужно быть в аэропорту, затем мы летим в Нью-Йорк, заселяемся в отель, а потом поздно ночью Съезд. Завтра ты произносишь речь. Не могу поверить, что так скоро. Это так волнительно. Ты не нервничаешь из-за всего этого?

- Нет, не особо. Мы с Марком столько раз ее репетировали, что я могу произнести ее даже во сне. Я надеюсь, ты не будешь слишком переживать из-за того, что тебе придется подняться ко мне на сцену.

Я знала все наизусть. Меня проинструктировали, что делать и когда подниматься на сцену к нему после выступления.

- Я не волнуюсь из-за этого, Алекс. Я так горжусь тобой, что не могу дождаться, когда поднимусь к тебе на сцену. Мне не терпится увидеть тебя в этом новом костюме.

Я посмотрела на часы у кровати и увидела, что было больше девяти. Нам уже надо было во всю шевелиться, если мы хотели добраться до аэропорта вовремя. Моя семья ждала нас там, мой отец с женой и детьми прилетели для этого днем раньше. Я хотела, чтобы они остановились у нас, но было уже поздно и они остались неподалеку от аэропорта.

- Нам скоро уже нужно выходить. Я не собрана, и мне нужно сделать тебе завтрак, - сказала я.

- Тебе не нужно собираться. Возьми несколько белых футболок и платье на вечер. Мне не нужно ничего особенного на завтрак. Я могу сам сделать что-нибудь. Сейчас напишу этому засранцу Марку, чтобы он захватил с собой тосты, когда будет собираться сюда. Он делает отличные тосты, - Алекс улыбнулся.

У него перед глазами еще было мое фото в мокрой футболке, которое я отправила ему, когда он был в Сенате на заседании правительства. С того момента это было единственное, что он хотел видеть на мне. Мне не нужно было покупать сексуальное нижнее белье. Все, что мне нужно было сделать, чтобы свести его с ума, это надеть одну из его больших футболок и намочить ее.

- Хорошо. Я буду весь день в футболке, чтобы все оценили, как болтаются мои сиськи, выпирает задница и торчит живот.

- Я знаю, так и будет. Мне нравятся эти сиськи, которые подпрыгивают, когда ты на мне. Они стали такими большими из-за беременности. Мне нравится, какие они тяжелые. И, кажется, я снова тебя хочу, - сказал он, усаживая меня на себя сверху.

- Я вынуждена отказать вам, господин сенатор. Мы пропустим наш самолет, если опять начнем, - сказал я, потихоньку слезая с кровати и направляясь в душ.

- Я иду с тобой, Прюденс. Мне тоже нужен душ, - он засмеялся, следуя за мной голым и делая вид, что сейчас схватит меня.

- Даже не думай, парень. Нам нужно собираться, - засмеялась я, зная, что он не сможет устоять. Когда Алекс хотел меня, он получал меня. Я вымыла его прекрасное тело, и в это же время он мыл меня. Он взял меня сзади под потоками горячей водой, стекавшей с нас. Я выгнулась и приняла его страстно, жестко и быстро.

Мы все-таки добрались до аэропорта и встретились там с нашей семьей и командой Алекса. Он сузил свой ближний круг до Марка и нового парня по имени Фишер. Я ладила с ними обоими, и мы с удовольствием провели время в полете на частном самолете, который Алекс арендовал для нас. Мы все наслаждались жизнью и немного выпили перед тем, как приземлиться. Мне нравилось быть рядом с ними. Бьюла выглядела великолепно, как и всегда. Вина взяла с собой малышку Прюденс. Для меня было важно, что такие близкие люди были с нами в такой непростой для нас период.

Глава 23

- Как я выгляжу, Прюденс? – спросил Алекс, завязывая новый галстук от Марк Джейкобс перед зеркалом в полный рост в нашем роскошном гостиничном номере. Я помогала ему. Он выглядел великолепно, впрочем, как и всегда. Он все-таки оставил небольшую щетину во время бритья, которая так мне нравится. Этого было достаточно, чтобы придать ему вид «я-был-слишком-занят-в-постели-чтобы-побриться».

- Ты выглядишь, как будущий президент и человек, которого я заставила кончить дважды. – Я улыбнулась ему. Он поцеловал меня. Мы уже должны были выходить, но, конечно, как всегда были заняты тем, что провели последние два часа в постели и не могли оторваться друг от друга. Алексу нравилось, когда в спальне было холодно, а нашим телам жарко, поэтому кондиционер всегда работал на полную мощность. Я не хотела выбираться из постели. Я могла бы спать, свернувшись с ним рядом, несколько дней подряд.

- Мне нравится твое платье, малыш. Оно подходит твоим зеленым глазам и, конечно, твоим потрясающим сисечкам и малышу в животике, - он снова поцеловал меня. Сверху я накинула жакет, чтобы прикрыть живот. После того, как Алекс расскажет обо всем во время выступления, я сниму его.

- Это так сексуально, когда сенатор от штата Вирджиния и следующий президент говорит "сисечки".

Он рассмеялся.

- На заседании Сената мы только так и говорим, малыш. Мы показываем друг другу фотографии сисечек наших жен, - сказал он.

- О, я так и думала. Я бы не отказалась посмотреть на сисечки восьмидесятилетней жены сенатора Брекстона. Ты их видел? – засмеялась я.

- Они мои любимые. – Он улыбнулся, как будто собирался чистить зубы.

- Я хочу выглядеть сегодня как жена президента, Алекс. Все глаза будут обращены на нас, и я ужасно нервничаю. Я не выдержу столько внимания, - сказала я, подкрашивая ресницы тушью.

- Тебе придется много раз оказываться в центре внимания, малыш. Ты на сто процентов выглядишь как жена президента, за исключением, может быть, часа назад, когда ты выглядела как девочка по вызову для президента. Боже, с каждым разом, когда мы делаем это, получается лучше и лучше. – Он подошел сзади и обхватил мою грудь.

У нас был красивый номер, в котором мы собирались оставаться следующие несколько дней. Мы заняли изысканный сьют с тремя комнатами, глубокой ванной и захватывающим видом с балкона на ночной город. Мне нравился Нью-Йорк так же, как и Вашингтон. Я была не против приехать сюда еще раз, чтобы затеряться здесь и изучать город вместе. Мне нравился Центральный парк, и я бы с удовольствием прогулялась к старым апартаментам Джеки Кеннеди.

Телефон у кровати зазвонил, и Алекс сразу ответил.

- Спасибо, мы уже спускаемся, - сказал он. Я взяла свою сумочку и бросила последний взгляд в зеркало на мое платье от Шанель. Мне хотелось выглядеть более консервативно, поэтому я выбрала простое прямое темно-синее платье и бежевые туфли. Я собрала волосы в небрежный пучок и добавила жемчужные украшения. Еще на мне было потрясающее помолвочное кольцо, такое большое, что еще какие-то украшения были мне просто не нужны. Все было сказано одним кольцом.

- Пойдем, малыш. Лимузин подъехал. Я очень горжусь, что буду стоять там сегодня с тобой. Я люблю тебя. – Он поцеловал меня, крепко прижав к своему теплому телу.

- Помни, что с волосами у тебя все в порядке и улыбайся, малыш. – Я вернула ему поцелуй и провела рукой по ширинке его брюк.

- Отлично, покажи мне стояк, когда мне нужно будет показаться перед людьми. Хотя, мне это точно потребуется, когда мы вернемся сюда, и я смогу расслабиться.

- О, я собираюсь трахаться с тобой всю ночь напролет. – Я подмигнула ему и шлепнула его по заднице.

На лестнице нас поприветствовал швейцар.

- Добрый вечер, сенатор и миссис Конрад. Ваш лимузин ждет вас.

Мы сели внутрь, и я воспользовалась возможностью оказать Алексу немного поддержки.

- Когда будешь стоять там сегодня, думай о том, как я возбуждена, о твоей сперме на моем теле, о том, как я умоляю тебя о большем, о том какими твердыми стали мои соски, - прошептала я ему на ухо.

- Надеюсь, ты без трусиков, потому что когда мы закончим, я намерен взять тебя прямо здесь по дороге домой. Кстати, ты надеваешь трусики? Я забываю проверить, - он провел рукой у меня под платьем и нашел мою влажную плоть. Его пальцы сдвинули кружево в сторону, и он ввел их в меня. Мне было немного больно от того, чем мы занимались немногим ранее, но когда бы он меня не касался, я хотела его.

- О, малыш, да, - простонала я.

- Э, ребята, я здесь. Привет. Ради всего святого, ничего не начинайте и не делайте так, чтобы я прыгал перед вами, как в прошлый раз. Я устал заговаривать зубы водителям лимузинов, пока вы двое занимаетесь этим, - сказал Марк.

- Привет, Марк. Отлично выглядишь сегодня. Как у тебя дела? Как Вина? – спросила я, покраснев и одергивая платье вниз. Я поцеловала его в щеку и оставила след от помады.

- Я отлично, Прюд и Вина тоже. Ей очень идет ее платье. Спасибо, что помогла выбрать. Ты прекрасна, кстати. Ничего удивительного, что Алекс не может убрать от тебя руки, - сказал он и улыбнулся.

- Тебе повезло, что ты мне нравишься, иначе я бы тебе уже надрал задницу, - сказал Алекс, в шутку стукнув его в плечо. Эти двое были идеальной парой, и я уверена, что Алекс любит его как брата.

- Так, перечитай это, большой мальчик. Это окончательный вариант речи. Мы с Казановой думаем, что это просто фантастика, - сказал Марк, вручая Алексу его речь, чтобы он прочитал ее до того, как мы приедем.

- Сколько у нас есть времени, чтобы добраться туда? – спросил Алекс, глядя на часы. Мне нравились его руки, такие мужественные и сильные с аккуратным маникюром и свадебным кольцом.

- Не больше двенадцати минут с учетом движения, - сказал Марк, выглядывая в окно. В Нью-Йорке в шесть вечера движение было безумным. Повсюду были такси, сигналящие и подрезающие друг друга на каждом светофоре.

Алекс надел очки и прочитал свою речь, а я в это время проверила макияж, глядя в зеркало пудреницы. Когда мы подъехали к центру, я почувствовала ноющую боль в животе. Мой муж был в шаге от того, чтобы творить историю своими руками.

- Это потрясающе, Марк. В ней есть все, что я хочу сказать сегодня, ты просто возвысил меня. Ты тот еще засранец, но речи пишешь чертовски классно, - улыбнулся он.

- Спасибо. Ты еще не успел представить, а я уже сформулировал. Я думаю, именно поэтому мы отличная пара, правда, придурок? – ответил ему Марк со смехом.

Я выглянула из лимузина и притихла, вспоминая, откуда я пришла. Моя прошлая жизни промелькнула у меня в голове, и я постаралась сосредоточиться на том, что должно было произойти сегодня. В моей памяти всплыла картинка из старой жизни, где я одна в трейлере без еды, без мамы и плачу. Я закрыла глаза, чтобы прогнать это воспоминание.

- Ты в порядке, малыш? – спросил меня Алекс. Он взял мою руку и поцеловал ее.

- Все чудесно. Я немного переживаю за тебя, чуть больше, чем обычно. Это только начало, Алекс. После сегодняшнего выступления придется вылезти из кожи вон, чтобы дойти до финала, - сказала я, посмотрев в его темные опьяняющие глаза. Он всегда будет самым прекрасным мужчиной, которого я только встречала. Я уже видела, как он принимает присягу и ведет нашу страну в будущее.

- Говоришь, как настоящая первая леди. Мне кажется, Элеонора Рузвельт вполне могла сказать Франклину, чтобы он лез из кожи вон, чтобы дойти до финала, - засмеялся Марк, в сотый раз проверяя свой телефон. Мы находились в море из желтых сигналящих такси.

- Я люблю тебя. Всегда помни об этом, - сказал Алекс, глядя мне в глаза.

- Я люблю тебя еще больше, - сказала я и поцеловала его.

- Это невозможно.

- Так, вы двое, не начинайте снова. Мы уже приехали. Пора идти. Я клянусь, вам нужны раздельные лимузины. Пора выходить, пошевеливайтесь, - сказал Марк.

Как только мы вышли из машины, Алекс захотел остаться со мной наедине на несколько минут. Были только он и я у входа в здание. Марк следил, чтобы нас как можно меньше беспокоили.

- Пожалуйста, только не лапайте друг друга. Это выглядит не очень хорошо, - сказал Марк.

- Заткнись, вредный коротышка. Мне нужно сказать кое-что своей жене. Не подпускай к нам никого. Нам нужно две минуты. Обещаю.

- Хорошо, если так Алекс, в противном случае я унесу тебя отсюда, - сказал Марк.

Алекс не слушал его. Он уводил меня за руку.

- Что случилось, Алекс? – спросила я, волнуясь, что он хочет рассказать мне еще одну тайну. Может быть, его секрет был почти раскрыт и скоро все выйдет наружу. Мы тщательно все скрывали и до сих пор никто ни о чем не узнал.

- За что ты так сильно любишь меня? Я старею. Ты молода и красива. Ты можешь быть с любым, с кем захочешь. За что ты любишь меня, Прюденс?

- Что? Алекс, что это еще такое? Перестань. Как ты можешь спрашивать такое снова?

- Мне нужно услышать это до того, как я пойду туда и возьму на себя эту ответственность. Прошу, скажи мне.

Марк стоял неподалеку спиной к нам. Как мог Алекс выпытывать что-то о моей любви сейчас? Это бессмысленно.

- Я люблю тебя, потому что ты любишь меня. Я люблю тебя, потому что ты доверил мне самый большой секрет в своей жизни. Я чувствую твою любовь каждую минуту каждого дня, и не было ни разу такого, чтобы я что-то делала без нее. Ты и есть любовь. Ты это я, а я это ты, и у нас с тобой будет прекрасный человечек, которого мы создали. Вместе мы пройдем через эти выборы. Иди и произнеси речь всей твоей жизни. Я люблю тебя больше всего на свете, Алекс. Благодаря тебе я просыпаюсь каждое утро. Ты воздух, которым я дышу. С тобой я та, кем всегда мечтала быть.

Он внимательно смотрел на меня своими красивыми темными глазами. Его костюм безукоризненно сочетался с итальянскими ботинками, а щетина идеально смотрелась на лице. Я обхватила его голову руками, притянула к себе и поцеловала его долгим поцелуем, не желая отпускать.

- Благодаря тебе, Прюденс Джуд Ромейн Конрад, я буду говорить сегодня. Только из-за тебя я стану президентом. Ты любовь всей моей жизни. Помни об этом всегда.

Я и надеяться не смела, что в моей жизни будет такой прекрасный мужчина, который скажет мне такие слова. Я должна была стать частью статистики, жить в трейлере с парой детей и мужем, которой бил бы меня под наркотой или в ожидании подработки. Я не предполагала, что выйду замуж за влиятельного политика, который выдвинет себя в качестве кандидата в президенты. Этого не должно было случиться со мной. Но именно я стояла там перед ним, пока он признавался в своей любви ко мне. Когда я целовала его, Марк оттащил его от меня.

Меня отправили ждать в комнату с женами других выступающих. Алексу дали пять минут, после этого я могла выйти.

В комнате творилось какое-то безумие.

Первой ко мне подошла жена сенатора Джексона.

- Привет, дорогая. Алекс вырвался вперед, не так ли? Ты должно быть очень им гордишься.

- Да. Я надеюсь, остальные любят его так же, как говорят об этом. Он очень много работал над своим выступлением.

- Он поразит их. Я знаю, потому что меня он уже поразил, - засмеялась она. Она считала моего мужа самым потрясающим человеком. Было очень забавно наблюдать, как она захлебывается от восторга каждый раз, как его видит.

Мы заняли места в VIP–секции у трибун, вдалеке от других делегатов. Я села рядом с Оливией, женой сенатора Эспозито, которому Алекс предложил присоединиться к своей команде. Он принял это предложение, и они вместе вели Демократическую партию к победе. Оливия и ее два взрослых сына с женами и детьми светились от счастья.

До того, как Алекс вышел, свет приглушили, и его песня загрохотала над конференц-залом. Вспыхнули лазерные лучи, и толпа сошла с ума. Мне показалось, что я на рок-концерте. Знакомое скандирование «КОНРАД» гремело на протяжении всей песни.

Алекс вышел на сцену, излучая харизму и обаяние. Он родился, чтобы стать лидером, и он знал это. Он выглядел прекрасно, и в этом ему помогал молодой возраст. Его уверенность очаровывала, он был настоящим политиком. Толпа кричала его имя, когда он шел к трибуне под аккомпанемент гимна. Я посмотрела на толпу, море синих плакатов с его именем, нашим именем, КОНРАД. У меня перехватило дыхание, пока я ждала, когда он начнет говорить. Он был одним из них. Мне придется делить его не только с ребенком, но и с Америкой. Готова ли я к этому? Меня как будто ударили, когда он поднялся на сцену. Он больше не был только моим. Алекс действительно принадлежал Америке.

Глава 24

Эта речь должна была отличаться от той, что он произносил в первый раз. На этот раз он собирался окончательно покорить Америку. Теперь он хотел впечатлить и заставить всех принять его выдвижение. Толпа встала, приветственно аплодируя. На заполненной до отказа арене творился настоящий сумасшедший дом.

- Спасибо вам большое. Спасибо, - сказал он и подождал, когда толпа успокоится, и крики, которые последние пять минут не смолкали, стихнут.

- Спасибо, сенатор Бакстер, за то, что представили меня. Спасибо великому штату Вирджиния. Я очень горжусь тем, что представляю Вас, свою страну, свой штат и свою партию. Ради этой великой страны с благодарностью и радостью я, Алекс Уильям Конрад, принимаю ваше согласие на выдвижение своей кандидатуры в президенты Соединенных Штатов.

Я огляделась и увидела, как семьдесят тысяч человек приветствуют моего мужа. Он поблагодарил своих близких соратников и каждого, кто работал с полной отдачей, чтобы он оказался здесь.

- Спасибо сенатору Эспозито, следующему вице-президенту Соединенных штатов и человеку, который все эти годы прикрывал мою спину. Я люблю тебя, парень,– обратился к Эспозито Алекс.

- Спасибо самой красивой рыжей в мире женщине, которая оказала мне честь стать моей женой. Она - любовь всей моей жизни, и благодаря ей я стою сегодня здесь. Спасибо следующей первой леди Прюденс Конрад. – Камера остановилась на мне, я улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. Толпа хлопала стоя, скандируя мое имя.

- Недавно моя жена и в недалеком будущем первая леди сообщила мне маленькую новость. Новость, которую я давно хотел услышать. Новость, что… - Он замер. У него перехватило дыхание на глазах у всей страны.

- Эта новость появится на свет через пять месяцев…

Толпа сошла с ума. Я послала ему еще один воздушный поцелуй, когда камера сфокусировалась на мне. У меня на глазах выступили слезы. Я знала, что для него это значит очень много. Жена сенатора Эспозито взяла меня за руку и сжала ее.

- Я так люблю тебя, Прюденс.

Сразу после этого меня вызвали за кулисы. Мне нужно было подождать, когда Алекс закончит свою речь и мне скажут выходить.

- Четыре года назад, стоя здесь, я произносил приветственную речь. Мои родители начинали с нуля, мой отец смог пробиться в Сенат. Моя мама была счастлива быть матерью и женой. Каждое утро она просыпалась с улыбкой на лице, чтобы делать то, что она любила больше всего. Мои родители говорили мне, что нужно много работать несмотря ни на что, и тогда не будет ничего недостижимого. Они мечтали, чтобы я учился в лучшей школе, и так и получилось. Они представляли, что я стану юристом, и это произошло. Я не знаю, мечтали ли они, что я стану сенатором Соединенных Штатов, но мне кажется, они могли бы гордиться мной. Они были простыми людьми, но они говорили, что я смогу стать кем захочу, если захочу этого достаточно сильно. Они говорили мне, чтобы перед сном я представлял, кем я хочу быть, и однажды это осуществится. Я хотел быть ковбоем. И я до сих пор жду, что это исполнится.

Толпа начала аплодировать и смеяться. Я слышала, как свистят женщины. Алекс улыбнулся, я знала, что толпа делает именно то, что ему нужно.

- Сегодня мы собрались, чтобы торжественно провозгласить о величии нашей страны. Мы все еще ранены войной, памятью об 11 сентября, и мыслями, что наша экономика никогда не будет прежней, но мы должны выстоять и стать сильнее, чем мы были до этого. Нынешнее правительство, кажется, забыло, на чем держится наша страна, поэтому в ближайшие четыре года мы в нем не нуждаемся. Мы стали теми, кто мы есть, не благодаря случайности или удаче. Поколения до нас верили, что благодаря упорному труду, мы сможем получить все. Вот на чем строилась Америка, вот что делает нас сильной и, черт возьми, лучшей страной в мире.

Аплодисментов и одобрения стало еще больше.

- Люди, с которыми я встречался, не надеются на подачки. Они знают, что настоящая Америка была построена тяжелым и упорным трудом. Да, времена бывают суровые, но именно поэтому мы так сильны. Мы знаем, как пройти через трудности и не сдаться, потому что мы - американцы. Я встречаю людей каждый день, у каждого своя история и своя мечта. Все, что они хотят, это справедливость и равные возможности.

- Я верю в Америку, которую знали наши деды и прадеды. И Америка, которую мы знаем, возвращается. Я верю в свободу, которая делает нашу страну величайшей из существующих. Во время путешествия по стране я встретил человека по имени Стивен. Это приятный молодой парень с большими планами и семьей, которая нежно его любит. Он рассказал, что отслужил три командировки в Ираке и каждый раз, возвращаясь, он благодарил Бога и был готов снова служить своей стране. В последней командировке он потерял обе ноги и руку, но он по-прежнему гордится своей страной и остается человеком. Он сказал мне: «Алекс, я бы снова уехал туда, если бы смог». Если бы он смог уехать с утраченными конечностями, он бы уехал и сражался за свою страну снова. У нас есть обязательства перед нашими солдатами. Мы должны заботиться о них, когда они возвращаются, мы никогда не должны поворачиваться к ним спиной. Мы должны обеспечить заботу об их здоровье и достойное обслуживание, чтобы вернуть их в мир трудоспособных граждан. Давайте на чистоту. Что заставляет эту страну работать, так это идея, что мы все едины. Все мы и есть Соединенные Штаты Америки. В конце концов, в этом и есть суть выборов - возродить надежду, что все мы живем для лучшего будущего.

- Сегодня я говорю тебе, Америка, эти выборы – шанс вернуть страну народу, который мы когда-то знали. Если вы чувствуете, что мы делаем то, что должны, тогда я не сомневаюсь, что люди скажут свое слово, и мы обретем лучшее будущее. В ноябре мы должны сказать «с нас хватит».

Толпа снова и снова повторяла лозунг Алекса «Мы и есть Америка».

- Я верю, что мы можем вернуть то, что стало основой страны. Мы все стремимся к этому. Если мы будем делать то, что считаем правильным, я не сомневаюсь, что люди сделают правильный выбор. Давайте выиграем.

- Спасибо. Спасибо вам.

Толпа кричала и аплодировала «КОНРАД, КОНРАД» пока играл гимн его кампании. Со слезами на глазах я смотрела, как мой муж вершит свою судьбу и судьбу страны.

- Прюд, выходи к нему, - сказал Марк. К горлу подступил комок, я вышла и обняла Алекса. Люди встали и начали кричать еще громче, когда увидели меня. Он обнял меня и поцеловал в губы. Я прошептала ему на ухо:

- Это было великолепно до потери сознания.

Он улыбнулся мне, и по его взгляду я прочитала, что он знал, что справился. Я была уверена, что он сделает это и каждый, кто был в толпе, тоже знал это. Мы обнимали друг друга за талию, когда играла наша песня и все хлопали и приветствовали его. Толпа начала подпевать, и довольно скоро весь зал пел песню Алекса. Я стояла рядом с человеком, которому судьбой было предназначено править величайшей страной в мире. Я стояла с человеком, который завоевал Америку. Он был на своем месте.

В его глазах появились слезы, и он снова поцеловал меня.

- Ты моя жизнь, и эта песня привела нас сюда, - прошептал он. Тепло и запах моего мужа пробудили во мне желание. Я хотела его как никогда.

Сенатор Эспозито и Оливия вышли со своими семьями. Мы обнялись и встали все вместе перед лицом страны. Это был фантастический момент, и я не могла отвести взгляд от Алекса даже на секунду. Мы ушли за кулисы под скандирование его имени.

- Черт, это было невероятно, - сказал Марк, обнимая Алекса. – Чувак, ты сделал это. Я не могу в это поверить, но им понравилось.

- И знаешь что? Мне тоже кажется, что я справился. Черт возьми, им понравилось, правда? – спросил Алекс.

- Ты сделал это, малыш. Я знала, что все получится, - сказала я.

- Ты сделал это, здоровяк. Твоя судьба предрешена. Все идет, как и задумано, - сказал Марк, постукивая по нему кулаком. За кулисами творилось еще большее безумие, чем в зале. Все кричали и поздравляли Алекса с отличным выступлением.

- Из всех придурков ты самый адский спичрайтер, - сказал Алекс, обнимая Марка.

- Отвали, Конрад. – Он рассмеялся и обнял его в ответ.

Принесли шампанское и все подняли бокал за потрясающую речь Алекса. Его снова вызвали на сцену. Люди снова закричали, увидев, что он выходит к ним. Под грохочущий голос Сэмми Хагар, поющего об исполнении мечты, Алекс встал у трибуны и помахал людям.

Оказавшись за кулисами, он был атакован людьми. Они хотели поздравить его, пожать ему руку, поговорить с ним. Я хотела остаться наедине с моим мужем в тишине. Усталость от вечера и беременность лишили меня последних сил. Я наблюдала со стороны, как он искал меня в толпе.

- Где моя Прюденс, Марк? – я увидела, как он спрашивает обо мне. Я попыталась махнуть ему через толпу и привлечь внимание. Меня увидел Марк.

- Вот она, Алекс. Я приведу ее. – Марк протолкнулся ко мне и взял меня за руку. – Он ищет тебя, Прюденс.

Алекс произнес речь всей своей жизни, но искал меня. Я была самой счастливой женщиной в мире. Наконец он увидел меня и потянулся ко мне. Марк подтолкнул меня к нему. Алекс прошептал что-то Марку, и Марк хлопнул его по плечу, соглашаясь с ним. Пальцы Алекса переплелись с моими, я оказалась рядом с его искушающим телом. Он поцеловал меня в губы перед всеми.

- Привет, малыш, - сказал он. Люди все еще хватали его, чтобы он уделил им внимание и сказал что-нибудь. Он притянул меня ближе к себе и прошептал мне на ухо:

- Я так люблю тебя.

- Я люблю тебя больше.

- Невозможно. – Он подмигнул.

Мы прошли сквозь толпу, и Марк провел нас через дверь на улицу, где в темноте нас ждал тонированный лимузин. Внутри было оглушительно тихо. Алекс опустил перегородку водителя:

- Езжайте, пожалуйста. Я скажу, когда остановиться.

- Да, сенатор. – Перегородка поднялась на место. Я ждала, что Марк сядет с нами, но его не было. Мы должны были присутствовать на вечеринке, но все, что я хотела, это отправиться в постель.

Алекс нажал кнопку, и красивый голос Андре Бочелли разорвал тишину в лимузине. Прежде чем я успела что-то сказать, рот Алекса накрыл мой. Его мягкий влажный язык завладел моим ртом, моей шеей, жадно пробираясь к моей груди.

Он зарылся лицом в ложбинке между грудей, вдыхая мой парфюм. Я взъерошила его волосы, мокрые от пота. Его запах пьянил меня. Он расстегнул молнию на спине и добрался до застежки лифчика. Ни один из нас не произнес ни слова. Его руки были везде, обжигая меня своими прикосновениями. Мое тело вспыхнуло от его жара. Я хотела, чтобы его кожа касалась моей. Я расстегнула его парадную рубашку, он поднял мое платье к бедрам. Я дала ему упасть с моих плеч, оголяя грудь, и вжала в себя его влажное тело.

Он исследовал мой рот языком, и, когда я оседлала его, то почувствовала, что он был тверд, как скала. Я обвила руками его шею. Он расстегнул брюки, чтобы высвободить свою эрекцию, которая умоляла только о том, чтобы ее выпустили, и начал ласкать мою попку и спину. Он отодвинул мои трусики в сторону и легко скользнул пальцем внутрь меня. Мы не отрывали друг от друга глаз. Я села на него, упираясь руками в тонированное стекло заднего вида. Машина дергано двигалась из-за плотного трафика, постоянно трогаясь и останавливаясь.

Вокруг нас снаружи постоянно сигналили такси. Его рот нашел мои соски и его язык потанцевал на каждом из них. Моя грудь налилась и болела, от этого все ощущения стали еще ярче. Я двигалась вверх и вниз на нем. Он утонул глубоко во мне, и это было так хорошо, что мое тело разрывалось на части. Под голос Бочелли и звуки нашей любви, раздававшиеся в машине с каждым движением, я кончила, громко выкрикивая его имя, позволяя волне удовольствия захватить все мое тело. Мои бедра дрожали, и я сжала его еще сильнее. Его глаза были сфокусированы на мне, я видела, как он кончил, и почувствовала его естество, теплое и влажное, когда сжалась еще сильнее. Я хотела всего его внутри себя. Я рухнула на него, потная и бездыханная. Мои волосы прилипли к лицу, и я зарылась в его шею.

Наконец он произнес:

- Ты моя жизнь.

Я ничего не сказала. Я была слишком обессилена, чтобы говорить, а лишь прижала его ближе к себе. Он и так понял, что я чувствовала.

***

Дни проносились мимо, как вагоны поезда. Мы продолжили летать и ездить автобусом в другие штаты и другие города. Мы ели в закусочных, на стоянках и шашлычных. Мы бывали в городах, о которых я раньше не знала, встречалась с людьми, о существовании которых я не подозревала. Это была непрерывная активность, от Конвенции до выборов. Я очень уставала и стала просто огромной, но азарт этой кампании не давал мне остановиться. Мы взяли перерыв, чтобы посетить доктора Флинча, и вернулись домой. Эта остановка, должно быть, стала самой важной из тех, что мы делали. Моя беременность протекала хорошо, без осложнений и трудностей. Ближе к сроку в пять месяцев мы решили, что хотим знать пол ребенка. Мы вылетели в Вашингтон в полночь, чтобы к девяти утра следующего дня успеть на прием. И мы могли остаться на ночь в нашем доме. Забраться в нашу собственную постель было восхитительно. Мне нравилось тепло от камина, Беккет и вещи вокруг. Мы приняли долгий горячий душ вдвоем. Я перестала видеть что-либо из-за своего живота, и Алекс воспользовался представившейся возможностью и вымыл меня. Мне нравилось, когда он так делал. Он нежно ласкал меня от головы до кончиков пальцев. Мой огромный живот продолжал расти и малыш в нем крутился как сумасшедший. У меня появилась навязчивая идея во время беременности – что-то, что должно было быть у меня под рукой в любое время суток. Арбузы! Мы отправляли бедного Марка на его поиски в каждый магазин. Это было все, что я хотела. Той ночью я съела целый арбуз, как только оказалась на кухне.

Следующим утром доктор подтвердил то, что я и так уже знала в глубине души.

- Значит так. Похоже, первый ребенок страны будет маленьким Алексом.

Я заверещала. Мне было не важно, кто у нас будет, если малыш здоров. Я стану лучшей мамой в мире. А миниатюрный Алекс будет самым замечательным. Счастье мгновенно отразилось на лице Алекса.

- Уау. Я не знаю, что сказать.

- Что ж, мистер и миссис Конрад, если все пойдет по плану, вы станете президентом и отцом в один и тот же месяц.

- Давайте не будем загадывать, доктор Флинч. Я могу и не стать президентом.

- У меня нет никаких сомнений. Вы тот, кто нужен Америке, Алекс. Вы и Прюденс – новые лица, которые нужны, чтобы управлять страной. Вы должны победить на выборах.

- Надеюсь, вы правы, доктор. Спасибо, что так хорошо позаботились о моей девочке. Она не стала меня слушать и не осталась дома. И решила, что будет рядом со мной всю кампанию. Вы знаете, какая она упрямая. – Он улыбнулся.

- Вам досталась самая настойчивая, мистер Конрад. Она станет прекрасной первой леди и чудесной матерью.

Глава 25

Наступила ночь перед выборами. Все речи, дебаты, мероприятия последних двух лет стали далеким воспоминанием. Все штаты, что мы посетили, и все люди, с которыми мы встречались, решали, является ли Алекс Конрад тем самым человеком, который будет руководить страной. Мы совершили за двадцать четыре часа перелет через всю страну, чтобы в последний раз попробовать убедить сомневающихся.

Шансы Алекса и соперника от республиканцев уравнялись. Опросы показывали, что перевес может быть как на одной, так и на другой стороне. Мы держались на адреналине и огромном количестве кофеина. Мы могли куда-нибудь прилететь, приземлиться прямо на асфальт, выступить и улететь в следующий город. Песня кампании Алекса держала нас в тонусе, и мы все время включали ее в самолете. Мы провели большую часть последних двадцати четырех часов в воздухе. Он был вымотан, но продолжал трудиться. Он не собирался сдаваться, пока не доведет дело до конца.

Нашей последней остановкой стал Огайо. Мы приземлились в Кливленде в десять вечера. Я выглянула и увидела людей, которые ждали его. Они выкрикивали его имя, как только мы вырулили по взлетно-посадочной полосе на место. Мы опоздали на два часа, но людей это не волновало. Они хотели увидеть моего мужа и поприветствовать его.

- Вот и все малыш. Наша последняя остановка. – Алекс смотрел в окно на толпу вместе со мной.

- Давай, здоровяк, песня начнется в любой момент. Они ждут тебя, - сказал Марк.

- Я хочу, чтобы Прюденс была со мной на этом последнем выступлении. – Алекс был готов выходить из самолета.

- Хорошо, постарайся вытащить свою задницу вовремя. – Только Марк мог с ним так разговаривать и не получить за это.

- Дамы и господа, пожалуйста, поприветствуйте будущего президента Соединенных Штатов и будущую первую леди, сенатора Конрада и миссис Конрад.

Алекс взял меня за руку, и мы начали спускаться по трапу, его песня обрушилась на толпу. Он забросил костюмы и надел джинсы и потертую байкерскую куртку. Я надела джинсы для беременных и легкий топ с кожаной курткой, чтобы соответствовать ему. Этот стиль нам посоветовали его советники. Мы были новой, молодой, свободной приземленной парой, которая собиралась взять Вашингтон. Алекс хотел, чтобы каждый знал, что мы одни их них. Он больше походил на модель, чем на кандидата в президенты. Когда мы закончили, я собиралась показать ему на высоте 30 000 футов каким невероятным он был. Беременна я или нет, но я собиралась затрахать его до бесчувствия, как только мы сядем в самолет.

Импровизированная сцена находилась прямо в центре толпы. Мы прошли, держась за руки и улыбаясь. Это было невероятно. Повсюду вспыхивали камеры и мобильные телефоны, нас снимали и фотографировали.

- Огайо, я люблю вас! – прокричал Алекс. – Вы готовы завтра победить?

Толпа согласно закричала у него за спиной.

– Я не слышу вас. Вы готовы к завтрашнему дню, ОГАЙО? – прокричал он снова. Я улыбнулась и захлопала одновременно со зрителями, кричавшими "да" вокруг него.

- Я очень рад вернуться сюда, в Кливленд. Вы крутые.

- В этой песне говорится все о кампании и этом великом городе рок-н-ролла. Стремитесь в небо, выше и выше. Мы оставим всех позади. Мой соперник уже отстал.

- Так сбываются мечты, Кливленд. В следующей строке песни говорится: «Вот из чего сделана любовь». Я не смог бы осуществлять свою мечту без любви всей моей жизни и этой сильной, и очень беременной женщины. Она стоит рядом со мной и ни разу не колебалась во время этой кампании. Любовь к этой женщине – основа моей кампании. Меня пытаются задеть, но это только делает меня сильнее. Она моя скала, моя поддержка, и завтра она станет вашей первой леди.

Крики стали еще громче после того, как люди начали скандировать мое имя. Они кричали «Дорогая Прюденс» вместе с плакатами «Конрад». Я боялась вздохнуть. Я хотела сохранить этот момент, зная, что это не повторится снова. Не так, как сейчас. Я оглядела толпу полными слез глазами. Люди прождали нас два часа, чтобы увидеть молодого энергичного лидера, на которого они возложили все свои надежды и мечты. Они хотели того же, что и он, и он пообещал им, что будет бороться за них.

- Мы пролетели на этом самолете два дня подряд. Мы были на востоке, западе, юге и севере. Спустя сорок восемь часов я начал терять голос, но я держусь. Я знаю, что завтра мы это сделаем, потому что то, чего мы хотим, это правильно. Мы сражаемся за вас и не собираемся останавливаться. Я делаю последнюю остановку в нашей кампании, чтобы попросить вас проголосовать за меня завтра. Вас атаковали с обеих сторон тонной рекламы. Вам уже плохо от того, что вы видите мое лицо. – Толпа слушала его еще двадцать минут. Между криками, он говорил им то, что они хотели услышать больше всего.

Я уже знала, что победа будет за нами. Беспризорник, который женился на ком-то из бедняцкого района, станет лидером величайшей страны в мире. Ему говорили, что он не сможет этого сделать. Ему говорили, что слишком молод. Ему все говорили, что это невозможно. Пресса снова и снова выливала на нас потоки грязи. Наша любовь раз за разом подвергалась сомнению. Но это не имело значения. Нас не смогли остановить. Его прошлое никогда не выйдет наружу, и когда мы стояли перед толпой в Огайо, я смогла вздохнуть с облегчением. Мы справились.

Они смотрели на Алекса в надежде выбраться из экономического спада и войны, которая должна была закончиться много лет назад. Они хотели того же, что и он, и он обещал, что будет сражаться за них. Время пришло. Это была кульминация длительной и утомительной кампании, которая почти прикончила наш брак. Но мы справились и с этим. Он говорил, что мы справимся, и он оказался прав. Я все еще не могла поверить, что стою рядом с ним. Он выбрал меня, чтобы взять в путешествие с собой. Прюденс Ромейн, из трейлерного парка в Белый дом. Это была та еще история. Все эти годы безнадежного страха, в которых, как мне казалось, нет будущего. Завтра у нас будет все.

Глава 26

Утром, в день выборов, Алекс остался дома со мной. Я проснулась от аромата жареного бекона и бликов света, проникавших сквозь окно. Я повернулась, чтобы дотянуться до Алекса, но его не было в постели. Он что-то напевал внизу. Почти-избранный-президент, одетый в одни боксеры, готовил, улыбался и напевал песню.

- Ты проснулась и выглядишь как всегда возбуждающе. – Он поцеловал меня в губы, кружа вокруг меня по кухне.

- У тебя хорошее настроение, Алекс? Ты уже выпил? Празднуешь победу? – спросила я, наливая себе чашку кофе и усаживаясь за кухонный стол. Еще три с небольшим недели и я буду держать маленького Алекса на руках. День обещал быть тихим, но вечером нас ждал большой выход. Сегодня ему предстояло произнести или победную речь, или речь проигравшего. Все шло к тому, что речь все-таки будет победной.

- Нет, я чудесно выспался рядом с самой красивой женщиной в мире, чувствуя удары малыша. Я уже готов к новой работе и я готовлю самый потрясающий бекон. Надеюсь, ты голодна.

- Пахнет чудесно, и да, я ужасно голодна. Вот и все, малыш. Этот день пришел. Ты готов? – я смотрела, как он мастерски разбил яйца.

- Я более чем готов. Я надеюсь, что все пройдет так, как все говорят. Через несколько часов я стану президентом Соединенных Штатов, а ты первой леди, которая носит первого ребенка страны. – Он перемешал яйца и добавил сыр, стоя спиной ко мне. Я помогала, засовывая ржаной хлеб в тостер. Я сразу воспользовалась возможностью обвить его руками, и даже мой огромный живот не мог помешать мне, если я хотела его обнять. Мне нравилось, когда он был таким счастливым и веселым.

- Я люблю тебя, - прошептала я ему на ухо.

- Я люблю тебя еще больше. – Он повернулся и поцеловал меня. Его рот был в беконе, который он уже успел попробовать. Я коснулась рукой его боксеров. Мой Алекс, он всегда готов.

- О, что это такое, Прюденс? – Он продолжил готовить.

- Я хочу тебя, Алекс. Я хочу, чтобы ты был моим до того, как станешь главой самой большой страны в мире. Я хочу тебя до того, как стану обращаться к тебе мистер президент.

- Я уже понял. Секс до яичницы с беконом?

- Секс до чего угодно - это мой девиз. Нам нужно занять себя чем-нибудь и не думать ни о чем. Нам ничего не остается, как провести целый день в постели вместе. – Я массировала его через боксеры.

- Ты озвучила мои мысли.

Он поцеловал меня долгим и глубоким поцелуем. Его руки забрались мне под майку, и он провел ими вдоль спины до ягодиц. Он схватил их и сжал пальцами. Через секунду он снял с меня трусики и бросил их на пол у моих ног.

- Я люблю каждый дюйм тебя. – Он поцеловал меня в шею и между грудей, стараясь покрыть поцелуями как можно больше меня.

- Должно быть, ты устал от меня. Сам понимаешь, каждый день одна и та же немолодая женщина. К тому же, я похожа на кита, - сказала я ему в рот.

- Я никогда, никогда не устану от твоего тела. Ты совершенство. Ты даже близко не похожа на кита. Я люблю тебя такой, как сейчас. Твою увеличившуюся и потяжелевшую грудь, и все остальное.

Его руки прошлись вверх по моему телу и прежде, чем я что-то поняла, он посадил меня голой попой прямо на холодную гранитную столешницу. Я запустила пальцы в его все еще влажные волосы. Он пососал мой язык, и я выгнула спину, вжимаясь грудью в его тело. Алекс развел мои ноги и прижал меня к себе. Он посмотрел на меня с лукавой улыбкой темными порочными глазами и зарылся головой в изгиб моей шеи. Его руки нашли путь внутрь меня. Мой клитор запульсировал, когда он нежно проник в меня пальцами. Он едва вошел в меня, но ощущения уже стали такими сильными, что сводили меня с ума. Мое тело хотело большего.

- Алекс.

- Да, малыш? Что ты хочешь, чтобы твой Алекс сделал?

Мое желание стало еще сильнее, когда наши взгляды встретились.

- Трахни меня.

Я стянула с него боксеры. Я хотела его прямо на кухне. Я хотела его еще раз до того, как он станет самым могущественным человеком в мире. Наши тела были скользкими от пота и сгорали от страсти. Я попыталась схватить его за ягодицы, чтобы толкнуть его глубоко в себя.

- Еще нет, Прюденс. Еще нет, - прошептал он. Он открыл кран с холодной водой, намочил пальцы и провел ими по моим затвердевшим соскам.

- Почему, Алекс? Я так хочу тебя. – На моей майке появились два влажных пятна.

- Дай мне подразнить тебя. Я хочу, чтобы ты еще больше возбудилась. Ложись на спину и разведи ноги, малыш.

Сев на желтый стул рядом со столом, он опустил голову между моих бедер. Он схватил меня и придвинул ближе к краю столешницы. Он начал лизать и сжимать мой клитор. Его рот находился на мне, он вставил два пальца внутрь и продолжил овладевать мной. Потребовались какие-то секунды, чтобы я кончила. Он продолжил заниматься со мной любовью ртом, нежно и сладостно.

- Я достаточно возбуждена, Алекс? Австралийский поцелуй, который ты подарил мне, срабатывает каждый раз, - сказала я.

- Пойдем наверх. В этом доме скоро будет как на Центральном вокзале, и я не хочу, чтобы кто-нибудь увидел то, что я буду с тобой делать.

Я не могла говорить и едва могла идти, но останавливаться я не собиралась. Он подхватил меня на руки и понес в нашу комнату.

- Это последний раз, когда я могу сказать так: что же вы собираетесь со мной делать, сенатор?

Его рот накрыл мой, когда мы поднимались по витой лестнице в нашу комнату.

Алекс положил меня на нашу незастеленную кровать. Он был слишком прекрасен, чтобы быть президентом. Он был слишком прекрасен, чтобы быть сенатором. Я лежала перед ним в мокрой футболке с разведенными ногами в ожидании, когда он возьмет меня.

- Ты не представляешь, как ты возбуждена. Ты готова умолять, Прюденс?

- Я до смерти хочу тебя, Алекс. Ты тоже возбужден, - сказала я, глядя на его твердый сочащийся член. – Дай мне попробовать тебя, Алекс. Дай мне взять тебя в рот.

Я слизнула каплю с его раздувшегося члена. Он застонал, когда я начала сосать его от основания до головки. Он всегда был гладко побрит, но все, что я видела, это великолепие его твердого, как скала, члена.

- Ты не должна этого делать, Прюденс. Я знаю, что ты хочешь, чтобы он был внутри тебя, - прошептал он.

- Нет, я хочу именно этого. Я хочу тебя во рту, Алекс, - сказала я. Его руки легли мне на голову, а его пальцы пробежали по моим волосам. Близость между нами была абсолютной и такой настоящей. Это была близость, которой у нас могло больше не быть, когда родится ребенок. Я нежно пососала его, а потом стала сосать сильнее. Он простонал мое имя, заставляя хотеть его еще больше. Я позволила моему языку танцевать на его истекающей головке и потерла его член между губами, пробежав руками по внутренней стороне его яичек. Они сжались, и я поняла, что в любой момент он может взорваться у меня во рту.

- Малыш, пососи его сильнее, - простонал он. Введя в него пальцы, я полностью взяла его в свой рот, заглатывая дюйм за дюймом.

- Прюденс, - прокричал он, бурно кончив мне в рот. Его тело трясло, а его член пульсировал у меня во рту, пока его семя не заполнило мое горло. Его руки заскользили от моих волос вниз по телу. Он коснулся моего ноющего клитора пальцем, и я развела ноги.

- Кончи для меня, малыш. Кончи на мои пальцы. Я хочу видеть, как ты кончаешь для меня.

- Алекс, - прокричала я. Я умоляла его остановиться. Я схватила его руку, чтобы оттолкнуть ее.

- Алекс, больше не надо. Я больше не вынесу.

- О, мой Бог. Я люблю тебя, - сказал он. Мы упали на кровать, сжимая друг друга. Я хотела, чтобы с этого момента он больше не отпускал меня. Я хотела, чтобы время остановилось, и он оставался рядом со мной. Наши жизни были на пороге перемен, и я не представляла, насколько крутыми они будут.

Мы, наконец, дотащились до кухни, чтобы съесть завтрак, который Алекс приготовил нам. Марк уже был внизу, жуя что-то с хитрой улыбочкой на лице.

- В очередной раз прогуливался мимо, да, Марк? Кстати, этот проклятый бекон, который ты засунул себе в рот, был для Прюденс. – Алекс был в слишком хорошем настроении, чтобы расстраиваться или злиться. К тому же, это был Марк.

- Это был твой? – спросил Марк, засовывая в рот еще один кусок.

- Да, жалкий идиот. Спасибо, что съел завтрак бедной беременной женщины.

- Алекс, перестань. Все в порядке, ты же знаешь, что я не ем бекон. Я бы с большим удовольствием съела кусок тоста.

Оба рванули к тостеру, чтобы сделать его для меня.

- Я первый, Алекс. Это меньшее, что я могу сделать, - сказал Марк, отталкивая его от тостера и засовывая туда кусок ржаного хлеба вместо того, который он только что съел.

- Хотя бы этот не засовывай себе в рот. Ты подготовил мои речи к сегодняшнему вечеру? – спросил Алекс, доставая масло и начиная готовить кофе.

- У меня с собой. Но тебе пригодится только поздравительная речь, Алекс. У тебя нет никаких шансов проиграть. Мне сказали, что ты ведешь с большим отрывом. Это дерьмо лежит в сумке, малыш. – Марк обнял Алекса и похлопал его по заднице.

- Не спускай с нее глаз, хорек. Лучше, чтобы ты оказался прав, или сегодня вечером я надеру тебе задницу. Когда нам нужно быть в школе?

- Через час. Какого черта вы делали целое утро? Ты уже должен быть одет.

Алекс посмотрел на меня и улыбнулся.

- А, да, я и забыл. Еще один день с Алексом Конрадом. Этой бедной женщине не нужно, чтобы ты потел и трахал ее в ее состоянии, - сказал Марк, отпивая кофе и забирая мой тост из тостера.

- Заткнись. Если я выиграю сегодня, я тебя нагну так, что мало не покажется, так что будь готов.

- Прекрасно. Сделай это в прямом эфире, хотя, так Америка увидит, что за чувака выбрала президентом.

До того, как мы узнаем об этом, мы должны были попасть в нашу школу, чтобы проголосовать самим. Я выбрала наряд, который подходил идеальной жене президента: нечто розовое, похожее на палатку, с жакетом того же цвета и туфли на каблуках. Советники Алекса предложили ему одеться, как обычному человеку. Вместо костюма он выбрал свой любимый черный блейзер с белой рубашкой и брюки хаки. Тот же наряд, который был на нем в день нашего первого занятия сексом. Казалось, что это было миллион лет назад. Ночь, которая привела нас туда, где мы оказались. Сейчас все произошедшее воспринималось намного проще. Лимузин подъехал к нашему дому, чтобы довезти нас до местной школы, той самой, где Стелла решила покончить с собой.

Журналисты заняли всю дорогу и улицу. Они бросались к машине с вопросами. Марк посоветовал Алексу опустить стекло и сказать им что-нибудь. Он так и сделал, и машина на минуту остановилась.

- Куда вы направляетесь этим утром, сенатор? Вы нервничаете? Как вы себя чувствуете, миссис Конрад?

- Мы с моей женой едем голосовать. И хотим сделать это как можно быстрее. – Алекс помахал и улыбнулся.

- Вы переживаете? Опросы показывают, что ваш соперник вас догоняет.

- Нет, мы не переживаем. Америке виднее. Спасибо. Нам нужно ехать. Приходите на выборы. – Он снова помахал. Я тоже помахала, окно поднялось, и мы выехали на улицу.

Камеры щелкали и вспыхивали у нас перед лицами, когда мы вышли у школы, чтобы проголосовать. Пока мы шли внутрь нам задавали те же вопросы.

- Мы планируем оставаться поближе к дому сегодня. Прюденс и малыш моя главная забота.

Мы зашли каждый в свою кабинку. Я не могла до конца осознать масштабы того, что происходило, пока не увидела графу с именем моего мужа и кружочком рядом с ним. Это произошло. Он будет следующим президентом Соединенных Штатов, а я стану новой первой леди. Я почувствовала слабость, когда взяла ручку и поставила галочку рядом с его именем. По телу к лицу поднимался жар, и сердце начинало бешено колотиться. Малыш, должно быть, почувствовал это, потому что толкнулся и пошевелился. Мне нужен воздух. Я проголосовала и вышла из маленькой кабинки навстречу Алексу. Он улыбался от уха до уха, но почувствовал что-то неладное. Он быстро взял меня за талию и прижал к себе. Это было то, что нужно, но воздух мне тоже был нужен.

- Мне нужно выйти отсюда, - прошептала я ему.

- Ты в порядке, малыш? – спросил он.

- Да, все чудесно. Малыш крутится.

Мне больше ничего не нужно было говорить. Он подошел к Марку, сразу подъехала машина, и мы оба сели внутрь. Я опустила стекло, чтобы впустить свежий воздух, который мне был так необходим.

- Что случилось, Прюденс? – спросил Алекс, когда мы оказались в уединении машины.

- Мне стало нехорошо, когда я увидела твое имя в бюллетене. Это было так официально, кусок бумаги и твое имя на нем. Я не могла поверить, - сказала я, зарывшись ему в шею лицом.

Он посадил меня ближе к себе и погладил живот.

- Успокойся, малыш. Все хорошо. Завтра ты можешь стать первой леди, а это уже не так тяжело. – Он засмеялся.

Его улыбка как обычно успокоила мои нервы.

- Это не смешно. Что, если, что-нибудь произошло, Алекс? Что если что-то выйдет наружу, и мы все потеряем?

- Что может выйти? То, о чем мы с тобой разговаривали, давно ушло и забыто. Это дело прошлого.

- Ты уверен? – спросила я, ища в его глазах подтверждение.

- Что случилось? Кто-то что-то тебе сказал?

- Нет, у меня просто паранойя, Алекс. Все идет слишком хорошо, вот и все. Ребенок заставляет меня нервничать.

- Так, прекрати. Все хорошо. Я хочу, чтобы ты поехала домой и отдохнула. У нас сегодня большой вечер и я не хочу, чтобы у тебя был стресс. Это не хорошо для тебя и для малыша.

- Конечно, только к обеду должны привезти тонну еды и мне нужно проследить, чтобы это сделали вовремя и ничего при этом не забыли, и еще приедет семья. Я не знаю, как я смогу отдохнуть.

- Ты будешь отдыхать, а я прослежу за остальным. Мы наняли людей, которые сделают это. Тебе не нужно ни о чем волноваться. – Он поцеловал меня в макушку. Марк сразу отвез нас домой. Мне стало спокойнее, когда мы вошли внутрь. Здесь было так хорошо, я сразу почувствовала себя лучше.

Еду доставили, семья и друзья начали подъезжать. Все выпивали и закусывали перед тем, как отправиться праздновать. Все, что я могла, это прилечь на час, и это помогло. Я паниковала по поводу платья на этот вечер, надеясь угадать с цветом. Еще у меня начались странные боли, и малыш стал более активным. Я позвала Вину наверх в мою комнату и рассказала ей, что происходит.

- Ого, какой большой живот. На прошлой неделе он таким не был.

- Спасибо. Ты - красавица. Я - чудовище.

- Я ничего такого не имела в виду. Просто живот на тебе это единственное, что больше твоих огромных сисек.

- О, да ты только посмотри на эти ноги, а я их еще в каблуки засовываю. Я выгляжу как цирковой урод, Вина.

Я почувствовала боль и поморщилась.

- У меня странные боли, похоже на схватки, но это не могут быть они. Срок только через три недели.

- Как часто они у тебя? – спросила она, дотронувшись до моего живота.

- Где-то одна в час. И малыш еще крутится, Вина. Я не знаю, или эти ощущения от моего волнения или что-то еще.

- Все может быть. Но это может быть началом родов. Мы должны сказать Алексу.

- Нет, категорически нет. Мы не будем ему ничего говорить, пока я точно не начну рожать. Я не испорчу этот вечер тем, чего возможно еще нет.

- Мне это не нравится. Если тебе станет хуже, то мы скажем ему. А теперь покажи, что ты наденешь сегодня?

Я указала на платье и туфли у двери и даже не представляла, как буду засовывать свои ноги в них. Алекс поднялся, чтобы посмотреть, чем мы занимаемся. Ему тоже нужно было переодеться.

- Что случилось, дамы? – спросил он.

Вина посмотрела на меня, и я ответила:

- Мы решаем, подходит ли это платье для сегодняшнего вечера. Мои ноги стали огромными и я не знаю, влезут ли они в эти туфли, Алекс. Возможно, мне нужно будет надеть шлепанцы. Как это будет выглядеть, если я так сделаю?

- Никто и не заметит, какая обувь на тебе, когда увидят, как ты красива. – Он поцеловал меня и погладил по животу. Малыш пошевелился, чувствуя Алекса.

- Ой, он пошевелился. Это нормально?

- Он чувствует мое волнение, наверное, Алекс. Оно ему передается тоже.

- Алекс, у нее боли. Мы должны показать ее врачу, потому что это может быть начало родов, - выпалила Вина.

Я хотела стукнуть ее, чтобы она закрыла свой рот.

- Вина, заткнись. Я в порядке. Алекс, я в порядке. Это схватки Брэкстона-Хикса. А теперь оба перестаньте.

- Так, мне это не нравится. Я хочу, чтобы как можно скорее дозвонились до доктора Флинча. Пусть Марк скажет ему быть в полной готовности. Если он должен быть с нами весь вечер, значит, он будет. Вина, иди вниз и скажи Марку, чтобы он позвонил ему, пожалуйста.

Вина оставила нас с Алексом одних, и он быстро оделся. В костюме он был неотразим. Вечер обещал стать самым незабываемым в нашей жизни.

- Алекс, ты ведешь себя смешно. Я в порядке. Я не хочу, чтобы ты волновался из-за этого ни секунды. Это твой вечер и ничто, слышишь, ничто у тебя его не отберет.

- Этот вечер у меня будет только благодаря тебе, и с тобой и малышом ничего не должно случиться. Сделай это ради меня, Прюденс, пусть доктор будет с нами сегодня. Я так буду чувствовать себя намного лучше. – Он помог мне натянуть платье на живот и застегнул его на спине. – Я бы предпочел ни с кем не делиться сегодняшним событием. Ты не представляешь, как много ты для меня значишь, как сильно я тебя обожаю.

- Я знаю. Я чувствую это каждый день. Ты мое все, Алекс. Я горжусь тобой и тем, как тяжело ты сражался, чтобы у нас это все было, как тяжело боролся за нас, и никому не позволил добраться до себя. Я счастливейшая женщина на свете. – Я обвила его руками и подарила ему поцелуй.

- Ты готова получить все? – спросил он, скользя руками по моей груди. Его малейшее прикосновение заставляло меня трепетать.

- Я готова, малыш. Пойдем и возьмем свое.

Глава 27

Устроить праздничный вечер была задача не из легких. Вереница людей следовала за нами от самого дома. Парни поиграли в баскетбол перед тем, как мы отправились туда, все были в хорошем настроении. Было еще рано и никаких результатов пока не было, но у всех нас было хорошее предчувствие того, что должно произойти. Я чувствовала боли, но перестала обращать на них внимание, и собиралась насладиться вечером, который станет самым важным в моей жизни. Марк позвонил доктору Флинчу, и он уже был на пути сюда. Доктор был вне себя от счастья от того, что станет частью такого исторического вечера. Я забронировала для вечеринки Алекса банкетный зал в «Голубом Базилике», в самом популярном месте в округе. Это было очень подходящее место для того, чтобы принять президентство.

Мы прибыли под аплодисменты людей, выстроившихся в линию снаружи и внутри. Творилось какое-то безумие, и как только мы с Алексом вошли внутрь, начала играть песня его кампании. Он крепче сжал мою руку, и мы прошли, чтобы оказаться рядом со всеми людьми, которые так много работали, чтобы привести нас сюда. Марк принес телевизоры в банкетный зал, на них были включены все новостные каналы. В новостях по-прежнему говорили, что жесткая борьба еще продолжается и к концу она еще не подошла. Мы услышали, что в Индиане избирательные участки закрылись, и там голоса отданы сопернику. К семи у нас были Нью-Гемпшир, Вермонт, и, конечно, его родной штат Вирджиния. Именно тогда боль начала усиливаться. Она нарастала все быстрее и начала пугать меня. Я написала сообщение Вине, чтобы она нашла меня. Подруга подошла ко мне, и мы отправились в дамскую комнату.

- Вина, мне хуже. Я не могу больше терпеть, - сказала я со слезами на глазах.

- Ты сказала доктору Флинчу? – спросила она. Она взяла меня за руку, притягивая ближе к себе.

- Нет, я думала, что обойдется. Я начинаю немного беспокоиться. Я не могу поверить, что это происходит. Я не могу поверить, Вина. – Я попыталась поправить свой размазанный макияж, когда увидела свое отражение в зеркале.

- Мне нужно найти его. Бьюла где-то здесь. Я приведу ее. Я хочу, чтобы ты оставалась здесь. Ты слышишь меня? Жди нас.

- Хорошо, я буду здесь. Пожалуйста, не говори пока Алексу, - сказала я, дрожа и переживая, что с малышом и со мной может случиться что-то плохое. Ни одна из статей или книг, которые я читала, не описывали то, что я чувствовала. Моя беременность была идеальной на протяжении всей кампании.

По телевизору в дамской комнате показывали, что Алекс взял большинство ключевых штатов, когда избирательные участки начали закрываться. Совсем скоро в новостях объявят победителя, и я хочу быть там с ним, когда это произойдет.

- Прюденс?

- Да, сюда, доктор Флинч. – Я сидела рядом с телевизором. Боль отдавалась в спину, и малыш, который обычно брыкался как сумасшедший, притих.

- Что происходит, Прюденс? Никакой чуши, мне нужно знать точно. Это может быть серьезно, - сказал доктор и положил руку мне на живот. Ворвалась Бьюла, ее глаза были красными, как будто она плакала.

- Прюденс, что случилось? – Она подошла ко мне и взяла за руку.

- Мне очень больно. И становится хуже. Я думала, что это схватки Брэкстона-Хикса, но мне становится хуже. – Я посмотрела доктору в глаза, надеясь, что все нормально и все это часть моей беременности.

Ведущий новостей объявил, что предсказать результат пока еще трудно. Выборы были даже более жесткими, чем они ожидали. Зашла Вина и закрыла дверь. Слава Богу, с ней никого не было. Я не хотела, чтобы кто-нибудь увидел, а потом рассказывал, что я рожаю или мучаюсь от болей.

- Док, как она?

- Ты сказала Алексу, Вина?

- Нет, я не видела ни его, ни Марка. Там так много людей, ты не представляешь. Я принесла тебе бутылку холодной воды из кухни.

- Спасибо, Вина. – Я сделала глоток холодной воды.

Было восемь вечера, в наших основных штатах участки закрылись. А мне нужно было быть там, рядом с моим мужем. Должно быть, он расстроен и ищет меня.

Мы выиграли в Пенсильвании и Техасе.

Журналист был прав, это были очень напряженные выборы.

Доктор Флинч достал аппарат для измерения кровяного давления и приложил стетоскоп к моему животу.

- Сердцебиение ребенка, по моему мнению, слегка замедлено, Прюденс. Мы должны отвезти тебя в больницу.

- Не надо, доктор Флинч. Я не хочу уезжать.

- Я не могу тянуть с этим. Прюденс, о чем ты?

В этот момент я почувствовала, как из меня вышел сильный поток жидкости, и боли в животе стали сильнее.

Я поняла, что у меня отошли воды.

- О, боже, - закричали в один голос Вина и Бьюла. Вина выбежала из уборной и оставила меня с доктором Флинчем, пока он звонил в больницу.

- Мне нужна скорая к «Голубому Базилику». Пожалуйста, разворачивайте машину. Да, это жена сенатора Конрада. У нее тридцать три недели беременности. Подозрение на отслойку плаценты. Да, буду поддерживать, сколько возможно. Спасибо. Хорошо.

- Что такое, доктор Флинч? – я почувствовала головокружение и дрожь. Он снял свой пиджак и набросил его на меня. Женщина, лицо которой я не разобрала, сняла с себя меховое манто и встала рядом с Бьюлой.

Снова появился ведущий новостей и сказал:

- Мы можем объявить победителя сегодняшних выборов…

Дверь распахнулась, я услышала, как Алекс зовет меня по имени.

- CNN может подтвердить, у нас есть победитель. Алекс Конрад - новый президент Соединенных Штатов. – Вдалеке по телевизору я услышала Вольфа Блитцера и как люди за пределами дамской комнаты кричат от радости.

- Прюденс, я здесь. Я уже здесь.

- Нет, Алекс. Иди туда. Иди. Со мной все в порядке. Пожалуйста. Ты выиграл. Ты сделал это, малыш. – Я почувствовала слабость, и мне захотелось спать.

- Доктор Флинч, почему повсюду кровь? – кричал на него Алекс.

Кто-то постучал в дверь ванной комнаты. Мне хотелось поспать. Голоса слышались как будто вдалеке. Лицо Алекса постепенно исчезало. Я хотела сказать ему, чтобы он шел туда и был с людьми. Но слова застряли в горле. Меня подняли и положили на каталку. Иголка уколола мне руку. Я снова услышала голос Алекса. Я почувствовала, как он дотронулся до меня. Мой Алекс. Мой малыш. Я попыталась собраться и разглядеть его лицо. Вдалеке слышались сирены, и я почувствовала, как тронулась скорая. Все почернело.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg