«Глупышка»

Глупышка (fb2) - Глупышка 1090K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Вера Павловна Окишева

Вера Окишева Глупышка

© В. Окишева, 2017

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2017

Пролог

– Вставай! – хлесткий приказ заставил меня поднять голову и посмотреть на Босса.

Ну вот, опять злится! И что на этот раз? Я взглянула на предложенную руку, от которой никак нельзя отказаться. Но как же страшно добровольно положить свои пальчики в любезно предоставленный капкан! Я всхлипнула, понимая, что выбора у меня все равно нет. Боязливо взглянула в холодные серые глаза и поняла – вот теперь я точно пропала. Большой Босс еле сдерживал гнев и быстро терял терпение, но я никак не желала подавать ему руку! Слишком уж реалистично представила себе, как он ломает мне пальцы!

Темные брови сошлись на переносице, а глаза недобро сверкнули. И даже длинная черная челка не смогла скрыть этот блеск! Мамочка, как страшно!

Устав ждать, Босс сам взял меня за руку и дернул, поднимая на ноги. От рывка я потеряла равновесие и навалилась на него, а он сжал меня в медвежьих объятиях настолько сильно, что перехватило дыхание. Из глаз тут же брызнули слезы. Я начала задыхаться. Объятия ослабли.

– Уговорила, – ровным голосом тихо произнес мужчина мне на ухо.

Я замерла, не понимая, о чем это он. Я его уговорила? Интересно, когда же я это сделала? И самое главное – на что именно я его уговорила?

– Мы будем встречаться! – торжественно шепнув, он слегка отстранился, чтобы тут же заглушить властным и напористым поцелуем мой вопль, полный отчаяния! Да что вообще происходит?! Почему он меня целует? Кто-нибудь может мне объяснить? Какое «встречаться»? Мамочки! Он ведь не серьезно?

Глава 1

Два месяца назад

– У меня сегодня праздник! – весело закричала я, влетая в распахнутую дверь квартиры моей подруги Юльки и бросаясь ей на шею. – Ура! Ура! Меня взяли на работу!

Как же чудесно стать одним из сотрудников крупнейшего в Москве рекламного агентства «Гранд Медиа Групп»! Это просто непередаваемое ощущение, что ты не бездарь и больше не безработная. Я уже успела продемонстрировать бейдж родителям, решившим сегодня же организовать праздничный ужин, и на него я хотела пригласить свою лучшую подругу, с которой мы вместе со школьной скамьи.

– И кем? – тут же уточнила Юлька, вчитываясь в черные буквы.

– Помощником бухгалтера! – горделиво отозвалась я и выхватила у нее из рук свой ключ в мир новых возможностей. – А с первой зарплаты я отведу тебя в суши-бар, и мы вдоволь наедимся роллов!

Подруга, радостно взвизгнув, обняла меня, и мы закружились в узкой прихожей. Я громко смеялась, наслаждаясь своим триумфом. До сих пор не верилось, что мне улыбнулась удача и я смогла устроиться в такую крутую компанию. Она входила в топ лучших рекламных агентств России, хотя чем именно она, собственно, занимается, я даже не представляла. Просто знала, что там большие зарплаты, платят вовремя, а для меня это сейчас – самое главное.

– Вот же тебе повезло, – позавидовала подруга, разглядывая печальными глазами мое отражение в трюмо.

Мы с ней одного роста – метр шестьдесят шесть. Я брюнетка, а она – блондинка. Хотя моя мама всегда говорила, что из нас двоих блондинкой должна быть как раз я, а не подруга, так как у нее глаза карие, а у меня голубые. Именно поэтому мы давно мечтали поменяться с ней цветом глаз, ведь кареглазые брюнетки и голубоглазые блондинки намного красивее, чем наоборот.

Я почесала голову, строя смешную рожицу Юлькиному отражению. Мы две неудачницы, которых мамы постоянно отчитывали за внешний вид. Одевались мы в шмотки друг друга, потому что все мои вещи почему-то лучше сидели на Юльке, а ее наряды на мне. То, что мы жили на одной лестничной площадке, облегчало обмен. Наши любимые растянутые свитера крупной вязки отличались разве что цветом. Покупали мы их на распродаже в одном отделе и надевали очень часто, поэтому и выглядели как двойняшки, только я в джинсах, а Юлька с голыми коленками, но в вязаных гольфах. Октябрь в этом году выдался промерзлым.

– Уверена, что и ты сможешь! – заверила я подругу, хотя и понимала, что кривлю душой. Юлька была ленивой, да и ее мама, в отличие от моих родителей, не гнала дочку на работу.

Зато теперь я чувствовала себя самодостаточной девушкой, которую впереди ждали рабочие будни.

– Кстати, у тебя есть черная юбка и белая блузка?

Юлька выпучила на меня глаза.

– Какая гадость! – презрительно фыркнула она вместо ответа, и я была с ней полностью согласна. Но, увы, дресс-код и корпоративный имидж блюсти мне придется, так как трудовой договор и правила внутреннего распорядка агентства уже подписаны. Правда, и половину из них я прочитать не успела, но меня вполне устроила зарплата, а об остальном пока думать не хотелось.

Мой первый день

– Хочу домой! Зачем вообще я устроилась на эту работу? – тихо жаловалась я себе под нос, подпирая ксерокс бедром и следя за тем, как он методично выплевывает листы один за другим. И так два часа подряд! Скоро ожидалось экстренное совещание, и финансовому отделу требовалось предоставить сводные таблицы за последний квартал. И как только в бухгалтерии мне решились доверить сверхответственную роль копировальщицы? А вот моему животу было глубоко безразлично, какую такую суперважную работу я делаю. Он утробно бурчал, ругая меня за то, что я пропустила обед. Ну а когда мне есть, если меня посылают то в один отдел, то в другой, и самое противное – никто не говорит, где находится нужный кабинет. Мне приходилось самой его искать, и конечно же я блуждала в бесконечных коридорах четырех этажей, которые занимало наше агентство в громадном бизнес-центре! Можно подумать, я всю жизнь мечтала работать девочкой на побегушках. Теперь, чтобы я смогла перекусить, нужно было доделать работу, и тогда мне дадут долгожданный отдых!

Я взглянула на себя в зеркало. На мне мамина юбка, ушитая с боков, блузка времен школьной юности, туфли лодочки – «богиня офиса». А точнее, королева крысиного офисного царства! Мама мне еще старческий пучок на затылке скрутила, чтобы совсем убить во мне гордость. Да кто же придумал этот дурацкий дресс-код! Он же не передает индивидуальности. А еще рекламное агентство! Оказалось, тут только начальники ходили в чем им вздумается, а холопам вроде меня такое не позволялось.

– Вот это еще! – в зеркале рядом со мной появилась моя непосредственная начальница Алика Георгиевна, пышнотелая брюнетка, смотрящая на меня сквозь толстые стекла очков как на муху. Три увесистые пластиковые папки упали на стол на те, что я еще не откопировала. – И поспеши, через два часа начнется совещание, Большой Босс приедет.

– Большой Босс? – повторила за ней я и получила кивок в ответ.

– Генеральный директор «Гранд Медиа Групп» Негласный Дмитрий Анатольевич.

Все же в этом агентстве все ненормальные. Я проводила взглядом покачивающую бедрами Алику Георгиевну. Я не понимала ее пафоса. Зачем обычного генерального директора обзывать Большим Боссом?

Ксерокс замолчал, и я позабыла о нашем разговоре. У меня было полно работы, чтобы еще отвлекаться на чьи-то прозвища.

Двадцать пять копий пришлось распихать по папкам, а потом нести в конференц-зал, где другая помощница расставляла бутылки с водой. Пить! Как же я хотела есть… Но и вода бы сгодилась! Разложив возле каждого места на столе папки, я робко подошла к незнакомой девушке и, поприветствовав ее, представилась, заодно помогла ей расставить бутылки и стаканы. В итоге Ольга вручила мне лишнюю бутылку. Я выпила ее чуть ли не залпом, но все равно желудок ворчал, прося пищи. Мама всегда называла меня троглодитом, говоря, что я ем за четверых. Конечно, это неправда! Просто у меня растущий организм, ведь мне всего двадцать один год! Мне нужна энергия! Эх… Только Юлька меня понимала.

Ольге повезло, она занималась еще и закусками. Напроситься ей в помощницы и в этом «тяжелейшем» деле, увы, я не могла себе позволить. Пора было возвращаться в бухгалтерию. Ну почему я не секретарша? Взгляд упал на стол-тележку с закусками. Я робко оглянулась, прижимая руки к животу, который все настойчивее требовал еды. Ну когда же обед?

Алика Георгиевна отпустила меня перекусить лишь через полчаса, когда услышала устрашающее урчание моего желудка. Кажется, она испугалась его. Я видела, как она вздрогнула и уставилась на меня. Я же попыталась скромно улыбнуться, но, видимо, неудачно, так как меня сразу же отослали обедать. Неужели я так плотоядно улыбаюсь? Надо будет взять на заметку.

Влетев в кафе на первом этаже, я долго выбирала, чтобы мне такого съесть, но, увидев запредельные цены, быстро сникла. Купив лишь салат «Цезарь» и чай с булочкой, я сидела и приглядывалась к хорошо поджаренным кусочкам хлеба, прятавшимся под листьями салата.

– Сейчас-сейчас, мои хорошие. Сейчас я вас съем, – радостно пообещала я им и взялась за вилку.

О, какое блаженство! М-м-м, как вкусно хрустят на зубах огурчики. А соус просто выше всяких похвал. Я аккуратно обмакивала в него кусочки хлеба и, прикрыв глаза, медленно жевала, чтобы прочувствовать каждую нотку многогранного вкуса. Обожаю поваров, которые умеют готовить с душой.

– Как же вкусно, – протянула я с восторгом, закручивая в лист салата помидорку вместе с тонким ломтиком куриного мяса. Окунув их в соус, я с большим удовольствием отправила все это богатство в рот.

Оглядев зал, я обратила внимание на мужчину за соседним столом, обедавшего в компании, наверное, друга. Тот размахивал руками так, словно говорил про рыбалку. А вот его собеседник не сводил с меня своих холодных серых глаз. Он держал в руках чашку, но, кажется, совсем про нее забыл. Я по институтской привычке приветливо улыбнулась ему и помахала рукой. Как приятно знакомиться с новыми коллегами! Здание бизнес-центра было огромной высоткой. Наше агентство занимало с двадцать первого по двадцать четвертый этажи, так что мои соседи вполне могли быть из другой компании. Но все же приятно осознавать, что я одна из тех, кто работает здесь и имеет право поглощать эти кулинарные шедевры. Это тебе не в студенческой столовой питаться или гамбургеры в рот заталкивать.

Мужчина не изменился в лице, лишь сузил глаза. Приветливой улыбки я не дождалась, зато мне позвонила начальница и потребовала поторопиться. Нет, ну зачем я вообще вышла на эту работу? Невозможно столько работать! Еще только четыре часа, но я уже валюсь с ног, а к шести вечера буду просто выжатым лимоном, как тот, которым окропили эти зеленые листья салата.

– Эх, быстрее так быстрее, – расстроенно вздохнула я и попыталась запихнуть весь салат в рот, запивая чаем сухарики. Затем так же быстро расправилась с булочкой и чуть не поперхнулась от того, что чая не хватило. Вдруг мне протянули стакан с водой, и я, с благодарностью взглянув на обладателя серых глаз, выпила всю воду до капельки.

– Спасибо! – выпалила я, вставая. – Вы спасли меня от жажды!

Мне не ответили, хотя при этом пристально разглядывали. Немного смутившись, я попрощалась и побежала к выходу. Обернувшись уже у самой двери, я помахала рукой мужчине, который так и остался стоять возле моего стола, а его сосед с открытым от удивления ртом рассматривал меня будто диковинку.

Хмыкнув, я рванула к лифтам, чтобы вернуться на свой двадцать третий этаж. После того как подкрепилась, работать стало веселее, да и самой работы стало в разы меньше. Ничего серьезного как новичку мне не поручали, вот я и бегала по поручениям. К концу дня я уже довольно сносно ориентировалась, в каких кабинетах какой отдел. Но запомнить специалистов не удалось, так как большинство заседало на совещании, поэтому мне приходилось на свой страх и риск оставлять документы на рабочих столах с записками, от кого это и кому.

А как только стрелки указали на шесть, наш дружный коллектив ветром сдуло с рабочих мест. Я просто поразилась этому явлению и попыталась, взяв с них пример, тоже быстро уйти с работы. С моими коллегами спустилась на лифте на первый этаж, невольно подслушивая их планы на вечер и радуясь, что скоро так же смогу оттянуться. Вот получу зарплату и… Ну а пока мне оставалось лишь грустно вздыхать.

День второй

Вчера я решила, что обеды теперь буду брать с собой, так как, подсчитав свои накопления, поняла, что питаться в кафе почти две недели, пока не дадут аванс, у меня никаких финансов не хватит. А так выходило и дешево, и сердито! Поэтому в моем симпатичном полиэтиленовом пакете лежал большой пластиковый бокс с едой, и я уже предвкушала, как в обед сяду за столик в кафе и нормально поем. Утренняя поездка в метро вымотала меня. Наверное, именно это поспособствовало тому, что желудок слишком быстро переварил легкий завтрак, проглоченный на ходу, и теперь неприятно сжимался от голода. Но что поделать, ему придется потерпеть. Я так вчера устала, готовя себе обед, что чуть не проспала!

Еще и Юлька вечером заходила, хвасталась тапочками-зайчиками, которые ей подарила мама. Я слышала восторженные вопли подруги даже через стенку. Праздничный ужин, посвященный кардинальным переменам в моей жизни, прошел, как обычно, в узком кругу. Мои родители, тетя Нюра, мама Юльки, и мы с ней. Все почему-то расхваливали Юлькины тапочки, а не меня. Но указать на сей факт я как-то не решалась. Подружка не могла нарадоваться и через каждые пять минут целовала маму в щеку и задирала вверх ноги, любуясь своими зайцами. А у тех глаза собирались в кучку от каждого движения. Мне было немного обидно за невнимание. Зато мама постаралась и запекла в духовке курочку, и это в некоторой степени компенсировало мои переживания. Она получилась настолько вкусной, что мы съели все, и мне пришлось самой готовить себе обед. Эх…

Зайдя вместе с народом в кабину огромного лифта со стеклянными стенами, я обернулась и увидела идущих к подъемникам знакомцев из кафе. Двери начали закрываться, но я быстро выставила ногу и приглашающе махнула им рукой:

– Быстрее заходите!

За моей спиной послышался шепот. Я поздоровалась с сероглазым и его другом, который ответил на мою улыбку. Надо признать, что она у него была совершенно бесподобной. Я даже на миг забыла, как дышать. Вот это красавчик! Почему-то вчера я этого не заметила и только сейчас оценила по достоинству. Пусть он невысокого роста, зато широкоплеч, глаза ярко-карие, чуть желтоватые, нос горбинкой, черные волосы по-модному зачесаны набок.

– Меня зовут Роман. А вас? – протянул он руку. Я, неловко перехватив пакет с контейнером, радостно пожала ее и представилась:

– Меня зовут Людмила, я работаю в «Гранд Медиа Групп».

С нескрываемой гордостью я продемонстрировала ему свой бейдж.

Мужчины посмотрели на него и почему-то усмехнулись. Называть фамилию я не видела смысла, раз Роман не сказал свою, тем более что она была написана на карточке.

– Мы тоже оттуда, – сказал Роман, поглядывая на сероглазого молчуна.

Я робко оглянулась на людей за своей спиной, которые продолжали тихо шептаться, и, скорее всего, обо мне. Это были коллеги из отделов стратегического и творческого планирования. Они тут же замолчали, но почему-то давились от смеха. Я смутилась. Наверное, здесь не принято так знакомиться.

Двери лифта открылись на двадцать третьем этаже, я обернулась к Роману и незнакомому брюнету с серыми глазами, помахала им и направилась к себе в бухгалтерию, мысленно настраиваясь на работу. Нужно очень усердно работать, чтобы потом спокойно поесть!

В обед я спустилась в кафе, поздоровалась с барменом, попросила его разогреть в микроволновке мою еду и заказала себе чай. Потом устроилась за столом возле окна и оглядела зал в поисках знакомых. Ни Романа, ни сероглазого молчуна среди посетителей не было, хотя, возможно, они обедали в другое время. Очень странным мне показалось то, что они работали в нашем агентстве, а бейджи не носили. Видимо, они из руководства, в итоге решила я. Наш начальник финансового отдела тоже ходил без бейджа. А главный бухгалтер Марина Аркадьевна носила его всегда в кармане и доставала, только чтобы открыть дверь. Если Роман один из начальников, то я должна забыть и о нем, и о его очаровательной улыбке. Кто он, а кто я. Словно земля и небо. Я усмехнулась. Получалось как в дешевом любовном романчике: нам никогда не быть вместе, даже если наши чувства взаимны.

– Ой, – испугалась я своих мыслей и махнула рукой, отгоняя воображаемого Купидона с луком и стрелой. Какие чувства? О чем я?! Он мне всего лишь улыбнулся!

Ароматный запах риса с гуляшом отвлек меня от размышлений о работе и красавчике-брюнете. Какая может быть работа, когда меня ждет такая вкуснотища!

Во время обеда я позвонила маме, потом подружке, потом папе. Все интересовались, как у меня дела, не обижают ли. Я заверила каждого, что все хорошо, а с Юлькой договорилась о пробежке, а то она опять перестала влезать в любимые джинсы.

* * *

Раскатистое эхо шагов в холле огромного бизнес-центра «Айсберг» не заглушал даже надоедливый голос помощника. Папка в руках от нетерпения жгла ладонь. Опять Роман чуть не завалил контракт, и нужно было срочно исправлять положение, пока клиент не сорвался с крючка! Ну и дела! Вечный круговорот, ни секунды покоя, даже во время обеда. Глянцевая поверхность ботинок Manhattan Richelieu из крокодиловой кожи ловила блики десятков ламп над головой. Золотые часы Frе́dе́rique Constant четко отсчитывали каждую секунду. Деловой костюм Pal Zileri скрывал спортивное тело, привыкшее к ежедневным двухчасовым тренировкам в спортзале.

Нелюдимый и расчетливый Дмитрий Анатольевич привык быть всегда впереди конкурентов, так как от него зависели судьбы его сотрудников, которые преданно смотрели ему в глаза, готовые выполнить любой приказ. Лентяев и лоботрясов Большой Босс не терпел и безжалостно увольнял. Его цепкий взгляд замечал любые недостатки как своих подчиненных, так и врагов.

Его правая рука Роман Аристархович Бобров не мог похвастаться такой же выдержкой. Он, как и прочие, восхищался трудоспособностью босса и пытался соответствовать, но пока это было ему не по силам. Характер не тот. Сейчас он торопливо шагал рядом с Дмитрием, пытаясь не отставать от друга, и давалось ему это с некоторым трудом.

Перелистывая очередную страничку отчета, Негласный вдруг остановился. Секретарши, которые несли портфели своих начальников, воспользовавшись паузой, пытались отдышаться, жалобно глядя в спину непробиваемого Большого Босса. А тот задумчиво стал смотреть через стеклянную дверь кафе.

Роман проследил за его взглядом и обрадовался.

– Хорошая идея! Давай перекусим, прежде чем поедем на встречу. А то от голода не соображаю ничего!

Дмитрий усмехнулся и покачал головой, делая очередной шаг в сторону выхода на улицу.

– О нет, друг, – простонал Роман. – У нас есть еще час, даже с учетом пробок. Ну давай хоть кофе попьем.

Секретарши переглянулись, жалея Милого Босса, так страдающего из-за начальника. Все знали, что именно он был их надежной защитой от гнева Большого Босса, и очень любили Романа Аристарховича, хотя тот и слыл известным бабником.

Серые глаза оценивающе прошлись по фигуре друга, после чего узкие губы презрительно скривились. Роман возрадовался, когда его друг и начальник развернулся в сторону кафе, а не на улицу:

– Спасибо тебе, Господи! – прошептал он, вознося взгляд к потолку.

– Не обязательно так официально, – вполоборота бросил Большой Босс.

Секретарши прыснули в кулачки и передали повеселевшему Боброву портфели, а сами откланялись и вернулись к лифту.

Заняв свободный столик, Негласный заметил, как напряглись некоторые обедающие, и лишь одна посетительница не заметила появления начальника. Она весело трещала с кем-то по смартфону, покачивала ногами и ела домашнюю еду из прозрачной пластиковой коробки. Темные густые волосы заколоты в пучок, белая блузка со смешным воротничком-стойкой, черная юбка до колен, немного сутулая спина… Девушка вела себя так, словно находилась в кафе одна. Она весело и заливисто смеялась, иногда прикрывая рот рукой с зажатой в ней вилкой. Она была словно не из этого жесткого делового мира, где выживал сильнейший, где крупная и хищная рыба съедала более слабую. Таких, как эта Людмила, часто принимал на работу отдел кадров, вот только они быстро растворялись в привычном планктоне офисных работников, забывались, а потом незаметно увольнялись.

Роман принял меню из рук официанта и, кроме кофе, заказал еще и борщ.

– Тебе то же самое? – уточнил он у Дмитрия, а тот указал на девушку.

– Мне то же самое, что у нее, – невозмутимо произнес Негласный.

– О, опять эта девушка! – оглянулся Роман на ту, что заинтересовала его друга. – Смешная такая.

– Простите, но это она принесла с собой, – робко попытался объяснить Большому Боссу молодой человек, нервничая и опасаясь нагоняя.

Холодный взгляд отвлекся от созерцания двигающихся полных губ девушки и перекинулся на официанта.

– И что? Я хочу то, что ест она.

– Эй, Дим, ты чего? – удивился Роман, понимая, что сейчас разразится скандал. – Тебе что, действительно так хочется ее еду? Кажется, это обычный рис.

Большой Босс не ответил и больше не смотрел ни на кого, только на девчонку и ее вилку, нырнувшую в приоткрытый рот. Напряжение возрастало, и Бобров понял, что Негласный не сдвинется с места, пока не получит желаемое.

– Да что с тобой? – расстроенно шепнул Роман, но все же встал со стула, попросив официанта принести тарелку и столовые приборы для Дмитрия.

Милый Босс смело подошел к столу Людмилы, и та радостно поздоровалась. О чем друг разговаривал с девушкой, Дмитрий не слышал, но от одного взгляда на него девушка вспыхнула, собственнически обняла коробку с едой и нахмурила брови.

* * *

При появлении Романа на сердце стало как-то теплее. Словно он почувствовал, что я думала о нем. Или, возможно, Купидон мне не привиделся и привел ко мне золотоглазого красавчика?

В мечтах я уже представляла нашу свадьбу, когда он вдруг умоляюще попросил отдать мой обед своему другу. Я проследила за рукой Романа, которая указывала на сидящего за столом молчаливого брюнета. А почему он сам не подошел? Может, он немой, раз за него просил его друг? Я с сожалением в последний раз посмотрела на сочные кусочки мяса, потом подняла глаза на сероглазого. Я ведь не жадная? Вопрос, конечно, был риторическим, но хотелось услышать мнение своего желудка. Тот промолчал, соглашаясь со мной, и я, отрывая еду от сердца, сказала лишь одно:

– Коробку только верните. Она у меня одна.

Я мученически улыбнулась Роману, понимая, что должна показать ему свои самые положительные стороны. Ведь нас пытался свести сам Купидон! Вдруг у меня промелькнула мысль, что Роман просто прикрывается другом, а сам не прочь отведать мой обед, поэтому выпалила:

– Я сама это приготовила.

Он так улыбнулся, что я, словно мороженое на летнем зное, начала таять и стекать к его ногам лужицей. О, какой же он милый!

– Обязательно верну, – пообещал мне повелитель моего сердца и удалился, а я осталась одна с чашкой остывшего чая. В кармане опять ожил смартфон, а на экране высветилось имя начальницы. Ну вот и закончились полчаса счастья.

Привлекая к себе внимание, я помахала рукой Роману, который аккуратно выкладывал в тарелку рис, стараясь не разбрызгать подливку, затем нерешительно подошла к их столу и робко заявила:

– Мне надо идти.

Мужчины посмотрели на меня как-то слишком настороженно. Официант, который обслуживал столик, тоже занервничал. Я нахмурилась, не понимая их настроения, и вдруг почему-то вспомнила, как подкармливала одну собаку. Она рычала, когда я пробовала отодвинуть ее от миски, чтобы положить добавку. Даже укусить пыталась, думая, что я хочу отобрать лакомство. Со стороны ситуация сейчас выглядела примерно так же, поэтому я замахала рукой, опережая их преждевременные выводы:

– Я за контейнером. Я не собираюсь отбирать у вас еду. Не бойтесь.

Я продемонстрировала пакет и крышку. Роман вновь заулыбался, выскреб остатки и протянул мне бокс.

– Приятного аппетита, – пожелала я сероглазому молчуну, мысленно жалея его. Тяжело, наверное, вот так вот сидеть и молчать.

Но стоило мне войти в отдел, как я сразу позабыла обо всем на свете. Меня завалили работой по самую макушку! Нужно было разобрать по папкам документы и не дай бог что-то перепутать.

* * *

На следующий день, едва войдя в кафе, я сразу заметила молчуна и Романа. Увидев меня, тот встал, встречая как родную, и расплылся в приветливой улыбке. А сероглазый, сложив руки на груди, не отводил от меня взгляда. Я растерялась, боясь подойти к ним, но Роман ухватил меня за локоток и подвел к их столу.

– А мы тебя ждем, проголодались уже. Вот это тебе, угощайся.

Я в ступоре рассматривала салат «Цезарь», тарелку с борщом и лазанью. Еще одна тарелка с супом явно принадлежала Роману, на второе он предпочел пасту с морепродуктами, а вот перед его другом ничего не было.

– А что ты сегодня приготовила? – спросил Роман и нагло забрал мой бокс. – Ух ты, котлетки с вермишелью! Да ты садись-садись, Людочка, мы для тебя это все заказали.

Растерявшись от происходящего, я не села, а рухнула на стул. Тут появился расторопный официант, поставил перед сероглазым пустую тарелку, а Роман переложил на нее мой обед. Я сглотнула слюну – от аппетитного запаха борща у меня едва не закружилась голова. Роман склонился над тарелкой друга, придерживая одной галстук рукой, а другой махая над тарелкой, ловя исходящие от котлеток ароматы и расхваливая их, словно уже попробовал.

Когда же он сел за стол, я сообразила, что есть мою еду собирался только его немой друг. Наглость, конечно. Но что поделать, инвалид ведь, не наорешь и тарелку не отнимешь. К тому же вон какие блюда взамен моему скудному обеду заказали!

– Приятного аппетита, – пожелала я сероглазому, затем улыбнулась Роману, и мы принялись обедать.

После первых же ложек я не смогла сдержать восторг. Я не скупилась на похвалу изумительному борщу, в котором очень хорошо чувствовался насыщенный вкус телятины. Моя мама предпочитала варить его на тушенке, поэтому такого вкусного навара не получалось.

Все это я рассказывала мужчинам. Роман поддерживал разговор, а немой чинно ел мои котлетки, жмурясь, как кот на солнце. Как-то так само собой получилось, что я съела все: и салат, и суп, и лазанью.

– М-м-м, – потянулась я, счастливо улыбаясь. – Наконец-то я сыта! – Потом погладила свой животик, отметив, что серые глаза на миг потеплели.

Нас, кстати, так никто и не представил, а самой спрашивать имя было неудобно. Не ответит ведь, а у Романа допытываться тоже как-то неприлично, тем более когда его друг сидит рядом.

Поблагодарив за сытный обед, я прихватила пустой бокс и попрощалась с мужчинами. Я была на седьмом небе от гастрономического счастья. В кафе работал шеф-повар поистине экстра-класса, потому что вкладывал в блюда всю свою душу.

Но хорошее расположение духа улетучилось, когда я увидела фронт работ. И зачем я устроилась на работу! После сытного обеда полагается поспать, а не пахать как проклятая до самого вечера!

На следующий день прежде чем войти в кафе, я с опаской заглянула в него. Роман и его друг уже были там, и все повторилось, как вчера. Меня силком усадили за их стол, а я похвалила себя за то, что решила разнообразить рацион и принесла с собой домашних пельменей. Маму как раз пробило на них. Целых два пакета в морозильнике ждали своего часа. Сегодня осталось полтора. Я с гордостью поставила бокс перед сероглазым и торжественно открыла.

– Мы с мамой вчера сами лепили, – честно призналась я, поскольку таких, как у мамули, пельменей у меня не получались. А если вдруг Роман будет просить их у меня после свадьбы, то у него появится повод восхищаться тещей хотя бы за это. К тому же мама у меня очень покладистая женщина, и я не сомневалась, что со временем Роман полюбит ее. Ведь с чего-то же надо начинать его знакомство с моими родителями. Хотя бы заочно. Я взяла ложку, положила пельмени Роману и его другу, и попросила их попробовать. Видеть довольные физиономии мужчин было на удивление приятно.

Мне же в этот раз позволили самой выбирать блюда. Так и начались наши обеденные посиделки. Я старалась каждый день приносить что-то новенькое, радуясь как маленькая, что никто не хает мою стряпню.

Полный провал

Я совсем не ожидала, что через две недели мне поручат нечто большее, чем копирование документов. Но мне доверили кофемашину! Меня определенно повысили в должности, хоть и временно, конечно. Просто помощница секретаря Ольга заболела, и мне велели подготовить стол в конференц-зале. Я сначала разложила папки, потом сбегала за бутылками с водой, затем расставила стаканы. Когда в зал стали заходить первые начальники и директора, у меня было все готово, и я стояла, умирая от страха, поскольку даже приблизительно не знала, чего от меня могут потребовать эти уважаемые серьезные люди. За время работы большинство из них я уже видела, кроме самых главных.

– Большой Босс опаздывает? – уточнил наш арт-директор Ярослав Николаевич.

Молодой еще, а уже директор. Правда, одевался как метросексуал. Мы еще с Юлькой смеялись над ним, когда я делилась с ней новостями. Увидев его в первый раз, я подумала, что это актер или ведущий телешоу, но все оказалось намного прозаичнее. Мы с подругой пришли к единому мнению, что дизайнерские шмотки порой портят людей. Причем не только внешне, но и внутренне. Ярослав Николаевич был очень заносчив и излишне требователен.

– Нет, будет в срок, – отозвался начальник финансового отдела Бродский Антон Васильевич.

Остальные тихо шептались, явно обсуждая нашего Босса и директора отдела стратегического планирования. Я заметила в коридоре движение и через прозрачную стену увидела сероглазого немого и Романа!

И тут вдруг я вспомнила имя директора отдела стратегического планирования, даже с карточкой на столе сверилась, и в панике смотрела, как мои знакомые входят в дверь конференц-зала! Я пропала! Сердце в груди боялось лишний раз стукнуть, чтобы не привлечь ко мне излишнего внимания.

– Приветствую всех, – холодно произнес сероглазый и, не глядя по сторонам, сел в кресло, любезно отодвинутое секретаршей. Голос у него оказался низкий, с хрипотцой. У меня же от удивления открылся рот – две недели ел мою еду и словом не обмолвился. Не поблагодарил ни разу! Роман пел мне дифирамбы, какая я молодец, а этот только хмурился и молча жевал!

– Людмила! – радостно позвал меня Роман. Тут же холодные глаза нашли меня, и мне стало обидно вдвойне.

Легкий кивок и ничего больше?! Я сглотнула, поражаясь коварству некоторых. А затем опять в шоке уставилась на того, кто сел на место БОЛЬШОГО БОССА! Наверное, у меня сегодня случится сердечный приступ. Как так получилось, что за четырнадцать дней я ни разу не видела нашего генерального директора? Столько раз сталкивалась с ним нос к носу, и никто не сказал, кто это. А я его еще и кормила!

– Сделай мне кофе, – приказной тон Ярослава Николаевича вывел меня из ступора. Я бросилась к кофемашине и налила кофе в небольшую чашку. Но от стресса у меня так тряслись руки, что я чуть не выронила ее, пока ставила на поднос.

Подумать только, я сидела за одним столом с Большим и Милым Боссами и болтала обо всем подряд! И тут я вспомнила, как вчера нечаянно под столом пнула по ноге гендиректора. Как он тогда сжал кулаки и разозлился! Роман долго его успокаивал, а я просила прощения.

Ой! Чашка вместе с блюдцем все-таки соскользнула с маленького подноса, упала и откатилась под журнальный столик. Благо хоть не разбилась, потому что на полу лежал толстый ковролин, на котором теперь образовалось большое коричневое пятно от кофе.

Что же теперь будет? Как мне быть? Я присела, чтобы поднять посуду и услышала треск. Моя юбка разъезжалась по шву!

Я испуганно оглянулась. Кажется, никто не услышал ничего подозрительного, и все занимались обсуждением. На меня смотрел один Большой Босс. Одной рукой я сжала подол юбки, свободной рукой поставила чашку с блюдцем на поднос и попробовала как можно более естественно встать.

– Так я дождусь свой кофе? – нервно прикрикнул на меня Ярослав Николаевич, а я растерялась, не зная, что делать. Как выпустить края юбки, если шов распоролся чуть ли не до пояса?

Держа в одной руке поднос, а другой зажимая юбку, я бочком добралась до кофемашины. Взяла чистую чашку и поставила ее наполняться. Выбрав нужную кнопку, я замерла, поправляя выскальзывающую из липких пальцев ткань. Вдруг голоса директоров затихли, а мне на плечи упал согретым чужим телом пиджак. Умопомрачительный аромат мужского парфюма окутал меня плотным коконом. Это было так неожиданно и невероятно. Сердце чаще забилось в груди, а внутри началась паника, так как я не понимала, что происходит. Почему Большой Босс это сделал? Его джентльменский порыв оказался так кстати, что я никак не могла подобрать слова благодарности. Я пребывала в полной растерянности, язык просто отнялся.

Но вдруг все изменилось.

– Иди домой, – приказал мне Большой Босс, и я поняла, что это мой полный провал. И как я могла подумать, что генеральный директор хочет защитить меня? Об этом не могло быть и речи. Мало того что я позволяла вести себя с ним на равных, так еще и опозорилась на его глазах. Он ведь увидел, как рвалась на мне юбка. Не мог не увидеть. А сейчас смотрел на меня как на пустое место – холодно и безразлично.

Всхлипнув, я попыталась снять пиджак, но тяжелые ладони сжали мне плечи.

– Иди в нем.

Ну вот и все. Моя мечта о хорошо оплачиваемой работе лопнула как мыльный пузырь. Я попрощалась с изумленными начальниками, которые просто потеряли дар речи, видя мой позор, и, кажется, даже сочувствовали. Бросив взгляд на Романа, я заметила его печальную улыбку. Моя трудовая деятельность закончилась, так толком и не начавшись.

Я шла по коридорам, с трудом сдерживая рыдания. Долго приходила в себя в туалете, и лишь после тонны ледяной воды мне удалось очухаться. Правда, я смыла весь макияж, зато уже могла хоть и с трудом, но улыбаться. Как же досадно уходить вот так нелепо, из-за порвавшейся юбки!

Зайдя в бухгалтерию, чтобы забрать свою сумку, я сказала начальнице, что меня уволил Большой Босс, попрощалась со всеми и отдала бейдж. Не обращая внимания на косые взгляды, я на автомате накинула пиджак прямо на пальто, спустилась на лифте и вышла на улицу. Слава богу, что рядом с нашим бизнес-центром постоянно стояли такси, я села в одно из них и поехала домой. Водитель косился на непонятно как одетую девицу, да еще и в разодранной юбке, но от комментариев воздержался. И на том спасибо.

* * *

– Что это?

К концу дня Дмитрий очень устал и пребывал совершенно не в настроении. Вместе с другими документами его личный секретарь Анюта принесла приказ на увольнение. На обычных предприятиях увольнениями сотрудников занимаются их непосредственные руководители, но Негласного такой порядок не устраивал. Раньше за его спиной часто увольняли тех, чей вклад в предприятие был неоценим. Именно поэтому эту неприятную миссию он возложил на свои плечи, но сейчас не понимал, почему перед ним лежит этот листок, к тому же требующий его подписи.

– Это приказ на увольнение Самохиной Людмилы Олеговны.

– На каком основании? – удивился Дмитрий, беря лист и вчитываясь в строчки. Основание – собственное желание работника.

– Дмитрий Анатольевич, вы же сами сегодня утром ее уволили, – неуверенно шепнула Анюта. Прекрасно зная Большого Босса, она видела, что тот разозлился.

Он разорвал приказ на мелкие кусочки, а затем выбросил в корзину.

– Где ее заявление на увольнение?

Анна растерянно моргала, чувствуя, что попала в ловушку. Ведь заявления не было, лишь слухи о том, как жестоко начальник обошелся с подчиненной. Дмитрий увидел, как секретарша еле заметно пожала плечами, и прочитал полное непонимание в ее взгляде, в котором затаился страх. Как и большинство сотрудников агентства, она очень боялась потерять работу из-за обязательств перед семьей.

– Заявления нет, – сжимая пальцы, все же решилась объяснить Анна. – Девушка ушла, как только вы ее уволили.

– Я никого не увольнял, – холодно заявил мужчина и вернулся к прерванному занятию – изучению отчетов по маркетинговым исследованиям.

Анюта немного постояла, не понимая, что, собственно, произошло и кто ее решил таким образом подставить.

– Иди, – приказал он женщине, и та с облегчением вышла из кабинета начальника.

День сюрпризов

Настоящая подруга – это та, кто поддержит и в печали, и в радости. По этой причине мы с Юлькой провели ночь вместе. Моя мама, привычная к таким посиделкам, немного проконтролировала процесс распития спиртного, не забывая подкармливать нас. Она пообещала мне, что все наладится, что юбку можно и зашить, а работу найти новую. Когда я рассказала из-за чего меня поперли с работы, родители тут же на меня набросились со словами, что я много ем и растолстела, поэтому на мне одежда трещит по швам. Лишь Юля возразила, что все дело не в моих бедрах, а в самой юбке и истончившихся нитках, которые хранились у мамы еще со времен СССР. Я, встав на весы, убедилась, что прибавила лишь два килограмма. При росте сто шестьдесят шесть сантиметров весить пятьдесят пять килограммов – это нормально. Значит, есть можно!

Мама Юльки тоже посочувствовала мне, но лучше бы промолчала. Тетя Нюра была уверена, что с моим-то аппетитом со мной давно могло произойти нечто подобное. А вот Юля, дескать, много не ест. Мы с подругой переглянулись, но удержались от смеха. Не ела она только на глазах у родительницы, а у нас в гостях уминала все за обе щеки.

После ухода соседки я показала подруге пиджак Большого Босса. Юлька почти визжала от восторга, проверила все шовчики, прочла все бирки, проверяя по инету, сколько может стоить такая прелесть. А узнав цену, выпучила глаза и приказала убрать пиджак в шкаф и посоветовала завтра утром обязательно отнести его хозяину, иначе родителям век не расплатиться, если я его испорчу. Я, конечно, догадывалась, что начальник в простых бутиках не одевался, но чтобы под заказ из Италии? Зачем? Транжира…

После распитой вечером на четверых бутылки вина я утром с трудом открыла глаза. Где-то на смартфоне звонил будильник, который я забыла отключить, а когда наконец-то я нашла его, то от удивления разинула рот, да так и осталась стоять. Это был не сигнал будильника, а вызов с неизвестного номера. Немного засомневавшись, я осторожно взяла телефон. Может, звонят из компаний, куда я отправляла резюме?

– Алло? – неуверенно произнесла я.

– Здравствуйте, – ответил красивый женский голос, – вы Самохина Людмила Олеговна?

Женщина явно была немного встревожена, и я решила, что что-то случилось с родителями, которые уже ушли на работу.

– Да.

– Это секретарь генерального директора «Гранд Медиа Групп» Анна Витальевна. Немедленно поднимитесь ко мне в приемную.

Связь оборвалась. Я ничего не успела сказать и уставилась на дисплей, который показывал девять часов три минуты. Немедленно? И как это она себе представляет?

Тут я вспомнила про пиджак. Точно, пиджак! Нужно отвезти его на работу! Юлька же говорила, что он дорогущий! Я аккуратно сложила его в пакет, потом еще в один, чтобы уж наверняка не испачкать. Потом надела красную юбку, белый вязаный свитер, желтое пальто, вязаную шапочку, так как на улице было ветрено и прохладно. Сонная подруга вышла меня проводить, а заодно пойти домой.

– Ну и гад же твой начальник! Хотя все начальники гады, – напутствовала меня она, смачно расцеловав в щеки.

Возможно, в этом была доля правда. Большой Босс меня обидел, и сильно. Да и Роман тоже. Я же думала, что нравлюсь ему, а он просто решил поиграть со мной. Радовались небось, что я их не узнала. Права Юлька, гады они.

Постоянно зевая, я доехала до центра города, время от времени посматривая на часы. Полчаса! Ого! Я добралась в рекордно короткие сроки, хотя обычно путь до работы занимал минут сорок.

В холле вышла заминка. У меня больше не было бейджа, и меня не пропускал охранник, поэтому пришлось звонить секретарю Босса. Анна Витальевна, конечно, подтвердила, что это к ней, и когда я вошла в лифт, то наконец-то смогла перевести дыхание. Оказывается, очень неприятно, когда тебя вот так на глазах у всех останавливают. Стыдно, только не понятно, за что. Словно я ломилась в святая святых, куда вхожи лишь избранные.

Прислонившись спиной к стенке лифта, я поглядывала на индикатор этажей. На двадцать четвертом двери открылись, и я оказалась на директорском этаже. Здесь все было не так, как у нас. Сразу напротив лифта стояла круглая стойка ресепшен, где три девушки, приветливо улыбаясь, ожидали, когда я к ним подойду. Все эти красавицы были облачены в белые блузки и красные жакеты. Шейные платки в тон триколора компании «Гранд Медиа Групп» – красный, оранжевый и белый. Волосы уложены безупречно, волосок к волоску.

– Вы к кому? – любезно уточнила самая ослепительная из них – блондинка с ярко-красными губами и белыми зубами, как с обложки модного журнала.

– К Анне Витальевне, – отозвалась я, нервно сжимая в руках пакет.

– Я провожу, – отозвалась брюнетка, выходя из-за столика.

Я сглотнула, поражаясь тому, как в юбке до колена можно выглядеть настолько соблазнительно. А высота ее каблуков была для меня просто смертельно опасной, но девушка на них шла ловко и непринужденно, покачивая бедрами. Вот это мастерство!

Меня ввели в дверь с табличкой «Приемная», где меня встретила строгая блондинка примерно тридцати лет, высокая, стройная и такая же красивая, как те три богини на ресепшен, только она была в бледно-зеленом платье, обтягивающим ее стан будто вторая кожа.

– Сколько можно вас ждать, Людмила Олеговна!

От такой отповеди я растерялась. Они и так меня уволили, чего им еще надо?

– Я была дома, – ответила я, стараясь держаться уверенно. – Даже не позавтракала, сразу приехала. Вот!

Я протянула пакет. Анна Витальевна нахмурилась, глядя на него так, словно я предлагаю ей что-то неприличное.

– Что значит «вот»? – холодно переспросила она.

– Пиджак, – пояснила я. – Пиджак генерального директора.

– Ах, это, – успокоилась секретарь начальника, тут же забрала пакет и положила его на свой стол. – Я не из-за этого вас вызвала. Кто вам сказал, что вас уволили?

Я стянула шапку, поскольку в приемной было тепло. Странные вопросы. Столько свидетелей моего позора, неужели непонятно?

– Как кто? – удивилась я. Вспоминать вчерашний ужас жутко не хотелось.

– Вот именно – кто? Вы хоть знаете, что устроили своим уходом? – накинулась на меня рассерженная секретарша, и я поспешила отступить на пару шагов. – Такой переполох! Никто не получал никаких указаний о вашем увольнении, и заявления от вас нет. Вы бухгалтер или кто? Не знаете процедуру увольнения? Почему ушли без заявления?

– Ах, это… Простите, – пробормотала я и, обходя женщину, подошла к ее столу. – Можно лист? Сейчас напишу.

Ответить на мою просьбу Анна Витальевна не успела, потому что пока она открывала рот, открылась и дверь в приемную.

Большой Босс замер на пороге, оглядывая сначала Анну Витальевну, которая ойкнула и, сложив руки на животе, испуганно смотрела на генерального директора, затем холодные глаза нашли меня, заставив замереть.

– Заходи, – приказал он мне и прошел в свой кабинет.

Сглотнув горечь, я испуганно выпучила глаза на секретаря, та показала мне на дверь кабинета начальника. Я замотала головой и хотела сбежать, но опытная секретарша преградила мне выход и подтолкнула к дверям директорского кабинета, которые остались открытыми.

Я вздохнула. Чему быть, того не миновать. Схватив пакет со стола секретарши, я вошла в кабинет генерального. Он стоял возле окна уже без пальто все такой же элегантный, в деловом костюме серого цвета. Короткие волосы зачесаны назад, лишь длинная челка красивой волной уложена набок. Туманные глаза смотрели на меня как и прежде холодно. Аж мороз по коже.

– Спасибо, – буркнула я и протянула директору пакет.

Он, в отличие от секретаря, не стал спрашивать, что это, а просто открыл пакет, достал другой, затем из него вытащил пиджак, который немного помялся. Затем Босс кивнул, встряхнул пиджак и, подойдя к своему креслу, набросил его на спинку.

– Почему вы в таком виде?

Я оглядела себя, не понимая, что не так.

– Нормальный вид, – обиженно надула я губы.

– В нашем агентстве строгий дресс-код. Юбка должна быть черной.

– Но я…

Возразить мне не удалось, потому что Босс продолжил:

– И не такая короткая.

– Но…

Моих попыток объясниться генеральный даже не слушал.

– Никаких «но» и никаких исключений. Переоденьтесь.

– Но я…

Босс опять зыркнул на меня так, что я чуть не прикусила язык.

– Обед строго по расписанию, не опаздывайте.

– Да какой обед?! – вот тут я и взорвалась. – Вы меня вчера уволили! Я просто привезла вам ваш пиджак!

– Я вас не увольнял. Свободны.

– Что? – опешила я. Тем временем генеральный сел в кресло и, не глядя на меня, включил компьютер. – Повторите, что вы сказали?

– Проблемы со слухом? – улыбнулся в ответ Босс, и я вдруг поняла, что он опять надо мной смеется.

– Нет, проблем нет.

Я растерянно вышла в приемную и прислонилась спиной к двери.

– Людмила Олеговна, – шепотом позвала меня Анна Витальевна, – что он вам сказал?

Я взглянула на нее исподлобья и буркнула:

– Он меня не увольнял.

– И? – нетерпеливо подгоняла меня секретарь.

– Сказал переодеться.

– И все?

Я онемела. Ей что, этого мало? Мне же было более чем достаточно, поэтому я направилась к секретарскому столу и попросила бумагу с ручкой.

– Зачем? Вы что, увольняться собрались? – зашипела секретарша. – Даже не думайте! И быстро идите домой переодеваться!

– Вы издеваетесь? Мне сорок минут ехать домой, а потом еще обратно!

И вообще, как она себе это представляет? Я же не скороход! И почему мне нужно переодеваться? Напишу заявление и забуду как о страшном сне и о Большом Боссе, и о Романе, а заодно и о юбке!

Раздраженно цокнув языком, Анна Витальевна схватилась за телефон и набрала чей-то номер.

– Мария, бегом ко мне, у нас ЧП!

Я мяла шапку, не понимая, какое такое у них тут ЧП? Зачем секретарь сгущает краски? Начальник посмеялся надо мной и вроде уже не очень злой. А эта как на иголках.

Мария оказалась той самой брюнеткой, которая меня сюда привела. Анна Витальевна, подхватив меня под локоть, вывела из приемной и строго приказала недоуменно оглядывающей меня Марии:

– Быстро сходи с ней в магазин и купи приличную одежду. Срочно! Босс не в духе!

Марию последнее замечание как будто подстегнуло, и она, словно буксир, потянула меня к лифтам.

– Слушайте, я вообще-то домой собиралась, – возмутилась я и попыталась вырваться.

– Никаких «домой»! Анна Витальевна сказала, что вас надо переодеть. Вы зачем в таком виде пришли и разозлили Большого Босса? Он знаете как строго относится к имиджу агентства!

– Я уволена!

Мария не поверила.

– Если бы вы были уволены, то меня не отправили бы с вами в магазин!

* * *

Магазин, в который меня силком приволокла Мария, располагался в торговом центре в соседнем здании. Девушка уверенно шла мимо сверкающих витрин, не оглядываясь по сторонам. А вот я в таких местах была редким гостем, поэтому, раскрыв от восхищения рот, никак не могла наглядеться на всю эту роскошь. Бутики пестрели витиеватыми названиями, прочитать которые с первого раза не всегда получалось, а запомнить и подавно.

– О, Мария, – промурлыкал знакомый голос, и мы остановились возле Милого Босса. Потом он заметил меня и еще больше расплылся в приветливой улыбке: – Людмила, как я рад встрече! Что у нас сегодня на обед?

– Ничего, – обиженно буркнула я, уставившись на свои руки, сжимающие шапку.

Он что, совсем совесть потерял? Улыбается каждой знакомой так, словно съесть хочет. А я-то надеялась, что эта улыбка предназначается только мне.

– Оп-па, – напряженно выдохнул Роман. – Ты что, Людочка? Решила нас без обеда оставить?

– Меня уволили! – не выдержала я такого изощренного издевательства.

Схватив меня за плечо, Милый Босс изменился в лице и уже не выглядел милым. Черты его лица заострились, и он казался злым хищником.

– Кто посмел?

– Большой Босс, – пискнула я в ответ.

Роман вновь преобразился и рассмеялся.

– Да ну. Не может быть. Тут какая-то ошибка.

– Я ей о том же твержу. Анна Витальевна отправила нас купить Людмиле приличную одежду.

Роман осмотрел меня и хмыкнул.

– А мне Люда и в этом нравится. Но раз Анечка сказала, то нужно исполнять, – обратился он к Марии, и та ответила ему такой многообещающей улыбкой, что я почувствовала себя лишней.

– А обязательно здесь покупать? У меня нет денег на такие вещи, – в присутствии Романа я набралась наглости указать Марии на то, что она упустила из виду. Бутики рассчитаны на богачей!

– Позволь сделать тебе подарок, а взамен ты окажешь мне услугу. – Роман обнял меня за плечи и так выразительно посмотрел в глаза, что мое сердце на секунду остановилось, а затем забилось как сумасшедшее. Все же он так красив, наш Милый Босс. Правильно ему выбрали кличку. Правда, разум настойчиво вопил о ловушке. Бесплатного сыра не бывает!

– Какую услугу? – робко уточнила, пытаясь удержаться от соблазна положить голову на плечо Романа.

– Никогда не пропускай обед.

Я вырвалась из объятий мужчины и надулась.

– Я ничего с собой не взяла, так как считала, что меня уволили.

– Не важно. Сегодня что-нибудь придумаем, а завтра все как обычно, договорились?

Мария от удивления открыла рот. Вряд ли она понимала, о чем говорил Роман, но это повергло ее в шок. Ну а я, тяжело вздохнув, согласилась. Делать-то ничего не оставалось. Где я найду другую работу? А тут и кормят, и одежду покупают, лишь бы приносила для Большого Босса плошку с домашней едой.

Я кивнула Роману, в душе ликуя, что опять смогу видеть его каждый день. Но все-таки спросила:

– Скажите, а почему вы сразу не сказали, кто вы? Зачем издевались?

Роман погладил меня по волосам и сказал:

– А если бы мы сказали, как бы ты себя повела? Сбежала бы, так?

Я согласно кивнула. Понятное дело. Кто я, а кто они.

– Вот поэтому и молчали.

– А почему Босс все время молчал? Я подумала, что он немой.

Роман рассмеялся, вновь обнял меня за плечи и повел дальше по коридору. Глаза Марии, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

– Он вообще мало говорит, поэтому не обращай внимания. С детства молчун. Зато очень умный и прекрасно во всем разбирается.

– Это я уже поняла.

Я не могла не заметить, что агентство процветало. Когда я копировала отчеты, то видела, что прибыль с каждым кварталом увеличивалась. Пока я размышляла, Мария обогнала нас и открыла дверь, приглашая войти в бутик женской одежды. Приветливые продавцы, завидев Романа, стайкой собрались возле него.

– Приветствую вас, мои красавицы.

Вот как так легко он умудряется всего одной улыбкой покорять женские сердца?! Мы с Марией переглянулись и попытались справиться с ревностью, которая, наверное, читалась на наших лицах. Не одна я была без ума от Милого Босса.

– Девочки, помогите этой очаровательной девушке подобрать одежду для офиса. Людмила, иди сюда.

Я вздрогнула, когда в меня одновременно вонзились пять пар колючих глаз. У меня пропало всякое желание приближаться к этим пираньям в обличии продавщиц, которые со всех сторон обступили Романа.

– Эту красавицу надо одеть так, чтобы наш обожаемый Большой Босс остался доволен.

Враждебность в глазах девушек сменилась сочувствием, и меня взяли в оборот. Полчаса мытарств в примерочной кабинке! Строгие оценивающие взгляды Романа и Марии! И все это я стерпела лишь потому, что мне нравилась одежда. Юбки обтягивали бедра, но это не мешало ходить. Блузки украшали меня, а не превращали в безликую тень. Еще Роман попросил подобрать жакет, заботясь о моем здоровье, ведь в бухгалтерии было немного прохладно. Наш начальник вечно задыхался, поэтому приходилось включать кондиционер даже в холодную погоду.

Из примерочной я вышла уже нарядная, но мужчина покачал головой, указав Марии на мои ботинки. Девушка в ответ понимающе кивнула. Расплатившись за мои новые вещи, Роман и Мария привели меня в обувной бутик, где все повторилось. Продавцы, завидев Милого Босса, побросали свои дела и обступили его плотным кольцом. Он со всеми поздоровался, участливо поинтересовался, как им работается, все ли устраивает, и только через пять минут мне стали подбирать удобную обувь для офиса.

Я старалась не смотреть на цены, так как сердце обливалось слезами. Да я на такие деньги могла бы полгода есть все, что вздумается! Новые туфли на невысоком каблуке вместо целого полугода обжорства!

Мария придирчиво осмотрела меня со всех сторон, поправила ворот блузки, немного поддернула рукава и осталась довольна. Роман светился от радости и зачем-то поцеловал меня в лоб.

– Красотка.

Я опустила голову, потирая место поцелуя. Щеки обдало жаром. Неужели я ему нравлюсь? Или он всем это говорит? Я так запуталась в отношении Романа ко мне, что боялась поверить в свое счастье. Он поцеловал меня! Как же это мило! Еще и оплатил все покупки, хотя Мария должна была вычесть все потраченные деньги из моих премий, согласно правилам агентства. Чуть до инфаркта меня не довела. Это сколько же я без премий сидела бы? Пару лет точно!

Мы вернулись в бизнес-центр. В руках у меня был пакет с моими старыми вещами. Роман и Мария поехали на лифте на директорский этаж, а я вышла на своем.

– Не забудь про обед! – напутствовал меня Милый Босс, прежде чем дверцы лифта отрезали нас друг от друга.

Совершенно опустошенная морально, я вошла в бухгалтерию и поздоровалась с коллегами, которые явно не ожидали вновь увидеть меня.

– Я вернулась, – прощебетала я и помахала всем рукой, сдетонировав бомбу всеобщего изумления.

Главный бухгалтер ругала меня от всей души, бухгалтер по зарплате ей поддакивала. Оказывается, они уже успели рассчитать меня. А потом личный секретарь генерального чуть не вкатала всем выговор за то, что нарушили закон. Несколько лет безупречной работы коту под хвост, и все из-за меня! Мне было очень стыдно. Я так их подвела! Я долго перед всеми извинялась, но, увы, меня не простили, сочтя мою выходку детской и глупой.

Я сидела за своим столом и поглядывала на сердитых коллег. Никто со мной не разговаривал, работы не давал. Я взглянула на часы – половина двенадцатого. Что делать с обедом? Я решила позвонить Юльке, она должна была уже проснуться.

– Ты чего так долго? – буркнула та в трубку, прежде чем я успела открыть рот.

– Представляешь, меня, оказывается, не уволили. Поэтому я на работе.

Оглядев пустой стол и коллег, прислушивающихся к нашему разговору, я заметила, как они пренебрежительно усмехнулись. Бойкот устроили мне знатный. Я вздохнула и попросила подругу:

– Ты не могла бы привезти мне обед?

– То есть тебя правда не уволили?

– Неа, – мотнула я головой и тихо рассмеялась. Сейчас вся ситуация в конференц-зале казалась даже забавной.

– Как так? Сказал тебе, что уволена, а теперь забрал назад свои слова?

– Он не говорил, что увольняет меня, а просто прогнал.

Подруга шумно вздохнула. Я почти видела, как она, нахмурившись, чешет пятерней затылок.

– Ничего не поняла. Если он не сказал тебе, что ты уволена, то с чего тогда ты так решила?

Я пожала плечами и крутанулась в кресле. Я сама не знала, почему так решила. Просто мне тогда так показалось. Может, от страха в голове что-то перемкнуло. Одним словом, я устала объясняться со всеми. Куда важнее был обед!

– Принесешь поесть? – жалобно спросила я у подруги.

– Хорошо, жди. Как приеду, позвоню.

– Спасибо, спасибо, спасибо! – запищала я в трубку.

– Дурочка, – отозвалась Юлька и отключила связь. А я, улыбнувшись, перевела дыхание. Ну вот, вопрос с обедом решен. Осталось пережить его и как-то наладить отношения с коллегами.

Но, увы, все мои попытки не увенчались успехом. Никто не смотрел на меня, опасаясь гнева начальницы. А вот она явно хотела взглядом прожечь во мне дырку. При этом велела мне не отвлекать других от работы. Я уселась на свое место и сидела, копаясь в смартфоне, пока за мной не пришел Роман Аристархович.

– Людочка, – обозначил он с порога свой приход, раскрывая для меня свои объятия. – Ты готова?

Я встала и скромно улыбнулась ему, замечая, как радостные улыбки, появившиеся с приходом Милого Босса, тают, а лица моих коллег вытягиваются от изумления. Даже главный бухгалтер, которая подошла к начальнику, замерла, пораженно глядя на меня. Я же попыталась побыстрее покинуть бухгалтерию, но увернуться от объятий Романа не получилось. Он крепко сжал одной рукой мои плечи и, попрощавшись с коллегами, повел меня по коридору к лифту.

– Вам не обязательно было за мной приходить, могли бы и позвонить, – смутилась я от такого внимания.

– А разве у меня есть номер твоего телефона? – усмехнулся в ответ Роман.

Я не сразу поверила своему счастью и чуть не задохнулась от неконтролируемой радости. Но в этот момент зазвонил мой смартфон. Это была Юля. Приняв вызов, я быстро ответила:

– Да?

– Я тут, внизу, – буркнула подруга. Видимо, пыталась пройти мимо охраны. Я хорошо знала Юльку. Она всегда была настырной и нагловатой, а когда что-то было не по ней, становилась злой и колючей, как сейчас.

– Я уже спускаюсь.

– Кто это? – поинтересовался Роман, не переставая светиться мягкой улыбкой.

– Подруга принесла обед! – не стала скрывать я.

– О, отличная новость! – обрадовался Роман и, когда на первом этаже открылись двери лифта, наконец отпустил мои плечи, а жаль. Было так приятно стоять в его объятиях. Напряжение от бойкота, устроенного мне коллегами, как рукой сняло, и душу словно согрело солнце.

Я поспешила к выходу, пронеслась мимо генерального директора, быстро кивнув ему на ходу. Недалеко от него нашлась Юля, недовольно разглядывающая холл и турникет, разделяющий нас. Я приложила бейдж к турникету и бросилась к ней.

– Вау! – пораженно выдохнула Юлька, разглядывая мой новый наряд. – Это как?

Я оглянулась на Романа и, улыбаясь, пальчиком незаметно показала подруге на него. Милый Босс смотрел в нашу сторону, разговаривая с Большим Боссом. Тот мрачно следил за мной, прищуривая серые глаза.

– Не поняла, – напряженно протянула Юля, разглядывая моих начальников.

– Это мне подарил Роман, тот, который улыбается.

– Зачем? – сразу посерьезнела подруга.

Она была у меня жутко недоверчивая и вечно во всем искала подвох. Вот и сейчас она нахмурила брови и поджала губы.

– Чтобы я не опаздывала на обед, – с улыбкой ответила я и осторожно забрала из ее холодных пальцев пакет с пластиковым боксом.

– Чего? – не поверила мне подруга, и я прекрасно ее понимала.

Ведь и так ясно, что ради такого никто не будет наряжать женщину. А может, я ему все же нравлюсь? Хотелось бы. Я опять оглянулась на мужчин. Они оба были очень привлекательными. Вот бы генеральный еще так отталкивающе не хмурился, а то словно вечно чем-то недоволен. Роман махнул мне рукой, и я, поблагодарив Юльку, чмокнула ее в щеку.

– Эй, дома чтобы все мне рассказала! – крикнула она мне вдогонку, а я ужом протиснулась между створками турникета.

– Хорошо! – бросила я ей через плечо и поспешила в кафе за мужчинами.

Вдруг ожил мой смартфон, но я его смогла достать из сумки только тогда, когда села за стол. Пакет с едой я поставила на столешницу. Звонила Юля. Роман достал бокс из пакета, а я приложила трубку к уху и замерла, вытаращив глаза на огурцы, порезанные тоненькими кружочками, и на пакет обезжиренного кефира.

– Забыла тебе сказать. У тебя же дома никого, поэтому я попросила мою маму собрать для тебя обед. Она сказала, что ты растолстела и тебе пора на диету. Так что прости, но ты на диете. Там огурцы и кефир. Думаю, до ужина ты на этом как-нибудь протянешь.

– Какая еще диета? – чуть не со слезами на глазах шепнула я в трубку.

– Люда, прости. Я хотела купить тебе пирожок, но забыла взять с собой деньги. У меня только проездной на метро в кармане.

– Ладно, ничего страшного, – постаралась я приободрить ее, боясь поднять глаза на мужчин. Убрав смартфон, я решительно придвинула к себе бокс и пачку кефира. – Меня посадили на диету, – угрюмо объяснила я изумленным начальникам и взялась за вилку.

– Людочка, какая диета, ты и так стройная! – Роман был, как обычно, слишком добр ко мне.

Но я с хмурой решительностью запихивала в рот огурцы. Может, тетя Нюра и права. А то юбки по швам уже трещат.

Начальники заказали себе комплексный обед, а я скучающе тыкала вилкой в зеленые кружочки огурцов. Вот же тетя Нюра добрая, кефир обезжиренный от щедроты душевной выделила.

Смотреть на ароматный суп-пюре в тарелках мужчин я не могла, поэтому с еще большим остервенением стала накалывать огурцы на вилку. Роман пытался разговорить меня, но я не поднимала взгляд, чтобы не видеть, как он смакует кусочки котлеты по-киевски, которая украдкой «поглядывала» на меня. Когда же мне в бокс положили целую котлету, я пораженно взглянула на Большого Босса. Он раздраженно бросил вилку на стол и, откинувшись на спинку стула, сложил на груди руки.

Роман замолчал и, не отрывая взгляд, следил за другом. Ну а я, не выдержав, с радостным предвкушением схватилась за вилку. От удовольствия я разве что не мурчала. Насыщенный вкус мягкого мяса в сочетании с сочными огурцами был как бальзам на мою душу. Я благодарно улыбнулась начальнику, который через несколько минут заказал себе кофе.

– А я слышала, что много кофе нельзя, – прожевав, сказала я.

– Я ему сколько раз об этом твердил, но он просто жить не может без крепкого кофе. Даже проснуться утром без него порой не может.

Я заметила, как недовольно Большой Босс мазнул взглядом по разговорчивому другу, но тем не менее промолчал.

– Мой папа тоже кофеман, – поделилась я с мужчинами, – так мама его на цикорий пытается пересадить. – Я прыснула со смеху, вспоминая недовольство отца. – Они постоянно ругаются из-за этого. Мама говорит, что цикорий полезнее кофе, а папе не нравится его вкус, и он называет его суррогатом.

Роман рассмеялся вместе со мной. Начальник же и бровью не повел. Но то, как он на меня смотрел, немного напрягало. Не отрываясь, с прищуром и молча. Лишь в его серых туманных глазах что-то менялось, но прочитать его эмоции я не могла. Слишком глубоко они прятались. Я все ждала, когда он прикрикнет на меня. Ведь я позволила себе указать ему на неправильное питание. Язык мой без костей! Сжав вилку и замерев, я продолжала ждать, глядя ему в глаза, но так ничего и не произошло.

Я перевела дыхание и отвела взгляд. Правда, страх перед Большим Боссом не испарился, а лишь затаился, готовый в любой момент выпрыгнуть как черт из табакерки.

Вернуть непринужденную атмосферу прежних обедов у нас не получалось. Разговор затух, а мужчины, точнее Роман, переключились на обсуждение рабочих вопросов. Я заинтересованно слушала. Это было очень познавательно. Милый Босс казался мне самым умным на свете. Жаль, что времени у нас оставалось мало, перерыв заканчивался. Котлету я съела и теперь в одиночестве попивала кефир. Мужчины опаздывали на встречу. Роман попросил мой номер телефона, и я конечно же дала его. Потом робко уточнила у начальника, нужен ли ему мой номер, а то как-то неудобно стало, словно он был лишним, сторонним молчаливым наблюдателем. На удивление, Большой Босс взял из моей руки смартфон и набрал свой номер, нажав на вызов.

– Сохрани, – приказал он, прежде чем встать. Роман взял портфель Босса и поспешил за ним, поблагодарив за обед.

А я осталась поразмышлять над происходящим. Странно, что за такую дорогую одежду я должна всего лишь присутствовать на обедах и кормить Большого Босса, который с охотой ел и местную еду гениального шеф-повара из кафе. Зачем все это? И что мне делать с коллегами? Как пережить их бойкот? Я тяжело вздохнула, убрала бокс в пакет, а упаковку из-под кефира выкинула в мусорку. Попрощавшись с официантом, я направилась к себе в отдел. Работа есть работа. Никто не говорил мне, что будет легко. Наоборот, все твердили, что от работы кони дохнут.

Глава 2

– Объясниться не хочешь? – весело спросил Роман, еле-еле поспевая за Дмитрием на пути к машине.

Тот хмуро оглянулся, но промолчал. Резковато открыв дверцу, он сел за руль и бросил портфель на пассажирское сиденье. Роман открыл дверь с другой стороны. Ему пришлось освободить себе место, убрав портфель друга на заднее сиденье вместе со своим.

– Дим, что происходит? – не унимался он, рукой прикрывая от яркого солнца карие глаза, в которых искрились янтарные крапинки. – Мне казалось, тебе нравятся другие женщины. С чего такие перемены? Людочка совершенно не похожа на Татьяну. Она полная ее противоположность. Ты уж извини, но я бы даже сказал, что она совсем тебе не подходит.

Тяжелый взгляд серых глаз заставил Романа прикусить язык, но, увы, всего на миг.

– Друг, ну что с тобой? Мы столько лет вместе. Если она тебе нравится, то нечего стесняться, мне она тоже понравилась, просто она не нашего круга. Как бы не съели ее акулы.

– Не съедят, зубы обломают, – коротко отозвался Дмитрий, включая передачу. – И если она тебе понравилась, то почему не спешишь сделать своей?

– Эй, эй, Дим, ты чего! Я еще молод! Мне кабала не нужна. Я за свободу! Понял? Нечего меня сватать, я еще не нагулялся!

Дмитрий не смог сдержать ухмылки, но на друга не смотрел, аккуратно выворачивая на проезжую часть с парковки.

– Вот скажи честно, ты чего к ней привязался? – опять спросил Роман, довольно скалясь.

– А ты? – не остался в долгу Негласный.

Он не собирался открываться другу, потому что не видел в этом смысла. Все равно ничего не поймет. Обормот, он и в старости будет обормотом. Не родилась еще женщина, способная его обуздать.

– Есть хочется. Знаешь же, что обед пропускать нельзя.

– Завтрак, – поправил его Дмитрий, обгоняя медленно движущиеся автомобили и поглядывая на циферблат часов. Они опаздывали, и здорово. Клиенты могли обидеться.

– Завтрак-то, само собой, я не пропускаю, а обед очень часто.

Ворчание друга раздражало – как обычно, Роман думал только о себе любимом. Он слишком часто забывал о работе, и порой это выливалось в неприятности. На плечи Дмитрия легло не только руководство рекламным агентством, но и содержание торгового центра «Изольда», доставшегося Роману в наследство после смерти бабушки. Роман, типичный представитель золотой молодежи, которому улыбнулась удача познакомиться в университете с ботаником Негласным. Дмитрия все сторонились и считали занудой, и лишь Бобров, пройдоха, втерся в доверие к нелюдимому парню и стал для него единственным другом.

– Она смешная, да? – продолжал весело трещать Роман, не чувствуя, что все сильнее раздражал Дмитрия.

– Оборжешься, – тихо отозвался Негласный.

– А я думал, ты на нее запал, – хлопнул по плечу друга Роман и уже в открытую рассмеялся. – Не знал, что ты из тех, кто любит поиграть с глупенькими девицами. Знаешь, когда-то и я этим промышлял – разводил глупышек на секс. Они хоть с виду и пресные, а в постели огонь! Особенно когда влюбляются.

Дмитрий сильнее сжал руль, пытаясь не вспоминать влюбленный взгляд Люды. Молодая совсем, неопытная и не чувствует опасности рядом с Романом. Действительно глупая.

– Знал бы, что ты на нее не запал, не покупал бы для нее одежду, – немного раздраженно проговорил Роман, оторвав Дмитрия от размышлений. Он хмуро посмотрел на друга, заметив, что тот перестал улыбаться. – Не надо было вмешиваться, но я же для тебя старался.

На лице Романа снова вспыхнула улыбка, а Негласный недовольно покачал головой. Опять эти его проверки.

– Дай угадаю, ты подумал, что у малышки проснулся вкус? – раскатистый смех долго сотрясал Романа, на глазах даже выступили слезы. – Ну ты даешь! Ее, между прочим, твоя Анечка приказала переодеть. Совсем девчонок не жалеешь, запугал!

Дмитрию было наплевать, что думал о нем друг. Как, в принципе, и все остальные в его компании. Жесткая дисциплина, введенная Негласным, помогала исключить внештатные ситуации. Только креативный отдел свободно чувствовал себя в этом плане. К ним Дмитрий предъявлял совсем другие требования и выжимал гениев до последней капли. Роман часто ругался, что текучка в этих отделах невообразимая, но сильные духом оставались. Естественный отбор. А вот Самохина выбивалась из общего коллектива. Ей бы не в бухгалтерии сидеть, а в творческом отделе. Там полно таких же чудаков.

Дмитрий никак не мог отмахнуться от видения раскачивающихся под столом ног. Просто наваждение какое-то. Как он ни старался сконцентрироваться на предстоящей встрече, но Роман своими разговорами возвращал его к воспоминаниям.

* * *

Войдя в бухгалтерию, я и предположить не могла, что встретят меня не так, как провожали. Всех словно прорвало. Прижав к двери, меня обступили и засыпали вопросами о Милом Боссе и о том, что нас связывает. Но потом всех отодвинула Марина Аркадьевна и тихо спросила:

– Ты знакомая Босса?

Испугавшись ее, такую строгую и, кажется, очень злую, я замотала головой.

– Тогда почему он за тобой пришел и позвал на обед? Да и на совещании обрадовался тебе как родной? Я думала, что Бродский опять врет, а оказывается, нет? Засланный казачок? Докладываешь о нас директорам?

– Нет, конечно, – выпалила я. Мне было даже страшно представить, что меня заставят делать подобное. Это кем же надо быть, чтобы «стучать»!

– Тогда что вы на обеде обсуждали? Нажаловалась на нас?

– Нет, – жалобно прошептала я и снова замотала головой. Мне тотчас захотелось научиться проходить сквозь стены, чтобы поскорее исчезнуть оттуда.

– Смотри у меня! – строго пригрозила она мне пальцем и отошла, оставив меня в оцеплении коллег.

– Если ты не его подружка, то кто? – решила уточнить Иринка, бухгалтер по материалам.

– Не знаю. Знакомая, наверное.

– А что вы делали на обеде? – не унимались девчонки.

Я пожала плечами, понимая, что, скорее всего, разочарую их.

– Ели.

У всех на лицах появилось одинаково недоуменное выражение, но зато дышать стало легче.

– Просто ели? И часто вы так едите? – спросила Мамаева. В отличие от других девочек, она была очень строга ко мне.

– Каждый день.

– Что?! – хором воскликнули все, включая вскочившую со своего кресла как ужаленную Марину Аркадьевну.

– А что такого? – не поняла я их воплей. – Они каждый день обедают в кафе, я тоже. Вот и познакомились.

– Это невероятно.

– Так просто.

– Да она глупая.

– Или врет.

Мне стало обидно. Они стояли и обсуждали меня, словно меня не было.

– Я никого не обманываю! – гордо выкрикнула я, привлекая к себе внимание женщин. – Вы сами-то где обедаете?

Коллеги немного стушевались и отвели взгляды. Как будто я не знала, что они ходили в торговый центр и там питались. И хоть бы раз кто-нибудь из них позвал меня с собой!

– Вот и нечего обвинять меня. Сами хороши.

Я прошла к своему столу и села, сложив на груди руки и хмуро поглядывая на коллег. Вот и поговорили, вот и разобрались, кто кого обманывает и кто кого ни во что не ставит.

Я думала, что мне опять придется без дела сидеть в кресле до конца рабочего дня, но вскоре главный бухгалтер завалила меня заданиями: я копировала, подшивала бумаги и таскала пачки в архив. Утомилась я знатно, зато ко мне все стали относиться по-другому – заискивающе просили помочь что-то сделать. Пару раз даже за чаем пришлось сбегать, лишь бы наладить с ними отношения.

Сюрпризы продолжаются

В нашем мире все меняется на удивление быстро. Еще вчера на меня смотрели как на букашку, позволяя лишь копировать и раскладывать бумажки, а сегодня утром мне доверили составить для начальника таблицу. Послезавтра на утренней планерке ему предстояло отчитываться перед генеральным. А в перерыве мои коллеги предложили пообедать с ними, но не в торговом центре «Изольда», куда обычно ходили, а на первом этаже нашего бизнес-центра, где ела я. Главный бухгалтер чинно вышагивала передо мной, придерживая на плечах пиджак, чтобы не свалился.

Я шла как на эшафот, понимая, что все это не к добру и сделано не из благих побуждений. Все хотели поближе познакомиться с Романом и Дмитрием Анатольевичем. Те, завидев нашу делегацию, сразу изменились в лице. И если Роман еще пытался сохранить подобие улыбки, он лишь испуганно посмотрел на Большого Босса, то тот недовольно оглядел каждую, задержав свой убийственный взор на мне.

Девочки стушевались, но только не наша начальница. Та смело подошла к их столу и напросилась к ним. Роман привстал, помогая Марине Аркадьевне присесть, затем осмелели и остальные девчонки. Ну а я решила от греха подальше сесть за свободный столик, спиной к начальникам, чтобы не портить себе аппетит. Официант, как обычно, предложил мне чай, я поблагодарила его и, поудобнее расположившись за столиком, уже практически приступила к еде, как неожиданно ко мне подсел Большой Босс и обвиняюще спросил:

– Сама придумала или кто подсказал?

Я замерла, не понимая, к чему он клонит. Оглянулась на Романа, который остался сидеть в «малиннике» и, кажется, нисколько этому не огорчился. А жаль. Я испытала укол ревности, да еще какой! Иллюзии в очередной раз лопнули, когда я поняла, что рядом с ним могут быть только такие яркие красотки, как наша начальница, а вовсе не я.

Повернувшись к Большому Боссу, я вздрогнула, когда увидела перед собой раскрытое меню. Пришлось его взять, так как мой бокс уже держал официант и накладывал из него еду в тарелку Дмитрию Анатольевичу. Мама вчера приготовила картошку с грибами. Как-то раз под осень папа привез из рейса целый мешок, купил у бабушек на платформе. Он у меня машинист поезда и частенько уезжал на несколько дней. Мамуля сделала запасы и время от времени баловала нас этим чудесным блюдом.

– Может, не надо? – тихо шепнула я, наблюдая, как Босс примеривается вилкой. – Мы их не сами собирали. Папа их с рук купил.

– Заказывай обед, – хмуро отозвался в ответ директор.

Я разочарованно пожала плечами. Я так мечтала о картошке с грибами! Вчера мама, наслушавшись тетю Нюру, не дала мне ничего есть после шести вечера, кроме кефира, а сегодня сжалилась! И вот! Я опять осталась без вкусного. Читая названия блюд, я поняла, что никакой достойной замены им нет. Грибных блюд не было. Я заказала филе трески под польским соусом и пюре. Тоже сытно и вкусно.

Со скучающим видом я сидела и с завистью следила, как директор наслаждается маминым творением: смакуя, тщательно пережевывая и запивая в этот раз чаем.

Когда мне принесли заказ, я сразу забыла и о Дмитрии Анатольевиче, и о грибах. Рыбка просто таяла во рту, и я ее практически не жевала.

– Как в садике, – тихо шепнула я директору. – Нам в садике часто давали рыбу под польским соусом. Один в один.

Генеральный усмехнулся и что-то буркнул себе под нос, а я балдела. После вчерашней голодовки хотелось вкусно поесть.

– А еще моя бабушка часто готовила рыбу под этим соусом. Она у меня в деревне жила. Правда, у нее другой вкус получался, наверное, из-за масла. Она масло сама делала, и сметана у нее была вкуснее. Корову она не держала, молоко брала у соседки. А меня, когда родители к ней в деревню отправляли, всегда вместо коровьего молока козьим поила. Говорила, что для здоровья оно полезнее.

– Жуй давай.

Ну вот чего он так? Вечно рот затыкает. Если я ему так не нравлюсь, чего ко мне пересел? Мог бы и за другой стол сесть. Тут я огляделась и увидела, что свободных столов в этот день в кафе не было. Все наши сотрудники сегодня решили обедать в бизнес-центре. Надо же. Допив чай, я поблагодарила генерального за компанию, забрала бокс и повернулась к Роману. Он все еще ел и о чем-то весело общался с девчонками. Так и не попрощавшись с ним, я вынуждена была вернуться в отдел, куда минут через десять пришли и остальные сотрудники.

И опять все изменилось. Теперь мне все улыбались, а я старалась не думать о том, что будет завтра, и полностью погрузилась в цифры.

* * *

Я сидела на кровати и не могла подобрать слов, чтобы успокоить Юлю. Каждый вечер по ее требованию я рассказывала о том, что происходило у нас на работе. Особенно ей не нравилось поведение боссов и мое к ним отношение. Она сразу приказала забыть об отношениях с ними, и мои вялые попытки оправдаться ее просто бесили.

– Неужели ты не понимаешь? Поиграют и выбросят. Ты хоть у нас и глупенькая, но не до такой же степени! Вспомни Ваську со второго курса. Как он на спор хотел переспать с тобой.

Я грустно вздохнула. Ваську я помнила, а вот спор нет. Я даже и не поняла, что он имел на меня какие-то виды. Клеился, прохода не давал, пугал, в итоге отстал, и я успокоилась. Потом подруга рассказала мне страшную историю про спор однокурсников. После этого был Федька, потом Петька, я же была слишком занята учебой. Подруга училась на другом факультете и не могла помочь мне с профильными предметами, а они давались мне ой как тяжело. Поэтому первая любовь настигла меня лишь на последнем курсе и закончилась прощальным гулом поезда.

Макар уехал к себе в Сибирь, и больше я о нем не слышала. Я страдала по нему полгода, а потом остыла. Может, и не любовь это была, а так, увлечение. Юля, по жизни неисправимая оптимистка, предложила расценивать это как опыт. А опыт бывает разным.

– А если они предложат тебе переспать? – не унималась подруга, сидя рядом со мной в цветастой футболке. Джинсовые шорты плотно обтягивали ее бедра. Лак на ногтях рук подмигивал оранжевым, а на пальчиках ног красным.

– Юль, они начальники, они не могут такое предложить, – попыталась я урезонить ее, а то она совсем разошлась. Какой переспать? О чем вообще она думает? Нет бы работу искала, а она ужасы мне рассказывает.

– Ох ты глупая, – покачала головой подруга. – Могут, на то они и начальники. Еще и прикажут, иначе уволят.

– Нет, ну что ты, – не поверила я. Она не знакома ни с Романом, ни с Большим Боссом. Как можно так судить о людях? Юльку оправдывало только то, что она заботилась о моем благополучии. Я прекрасно видела, что она искренне беспокоится обо мне.

– Не могут! – фыркнула подруга в ответ. – Могут, еще и с двумя сразу.

Я выпучила глаза, боясь даже представить такое. Вдвоем сразу!

– Ты порнухи насмотрелась? Или что? ПМС скоро? Что у тебя в голове? – запаниковала я, поскольку Юлька могла еще и в подробностях описать, как она это себе представляет.

– Может, и ПМС, – наконец успокоилась моя заботливая подруга. – Короче, не спи с ними, лучше сразу увольняйся. А то обеды эти до добра не доведут.

– Мне кажется, ты сгущаешь краски.

Юлька опять фыркнула и встала.

– Знаешь что, моя дорогая, – она подошла к шкафу и достала мою рабочую одежду, которую подарил Роман. – Такое просто так не дарят. Потом тебе аукнется по самое не горюй. И вот тогда ты вспомнишь мои слова.

– Слушай, не обижайся, но, по-моему, ты все же немного не поняла. Я не нравлюсь Роману как женщина. Да и вокруг него вьются такие красотки, что он на меня и не взглянет при таком-то богатом выборе.

– А этот хмурый? – не унималась подруга. – Он как посмотрит, так до зубов пробирает. Не глаза, а лазеры какие-то. Мне аж поплохело, пока он меня рассматривал.

– Ну да, – тут я была с ней согласна. Не глаза, а скальпель. Режет своим взглядом и словно все внутренности вынимает, чтобы осмотреть. Неприятно и страшно. Но привыкнуть можно. А когда он улыбается, то сразу становится на человека похож. Я поправила подол туники, натянула до колен гетры и пошла провожать Юльку домой. А то завтра на работу, а она раскудахталась, как курица-наседка. Вон до чего додумалась! Секс втроем. Бред какой. Фу!

Но, видимо, подруга все же заронила во мне зерно сомнений. Мне приснился сон, где серые глаза Большого Босса пристально следили за мной. А я, пытаясь укрыться от них, бежала по коридорам бизнес-центра, искала укромное место. Но глаза неумолимо преследовали меня, холодные, пронизывающие, словно оживший туман.

Проснулась я совершенно разбитая.

Скандал

Как я протянула месяц – ума не приложу. На работе меня все якобы любили, пытались заискивать, и это раздражало. А сегодня я решила, что не хочу идти в кафе. И дело было даже не в хмуром и раздражительном Большом Боссе, который неизменно сидел со мной за столом и ел, а в моих коллегах, предлагавшим Боссам попробовать домашнюю еду. Всем почему-то казалось, что я особенная и еда у меня необыкновенная, потому что Дмитрий Анатольевич головы не поднимал от стола и рукой отгонял желающих накормить его. С каждым днем он становился все злее, а я при этом чувствовала свою вину. Я пыталась его задобрить вкусной едой, уже понимая, что все напрасно. И решила, что больше не буду ходить на обед. В конце концов, у нас на двадцать втором этаже была кухня, оборудованная техникой, чтобы питаться с комфортом. Я узнала о ней совсем недавно. Там обедали те, кто давно работал в агентстве. И вот я подумала, что пора вливаться в коллектив.

Я сослалась на недомогание и не пошла с остальными в кафе. Бухгалтерия, весело обсуждая Милого Босса, всем составом спускалась вниз, а я сидела за своим столом и делала вид, что занята. Сначала я конечно же боялась нарушить уговор с Романом, но когда поняла, что ему без разницы, кто с ним ест, расстроилась. Ну не могла ничего с этим поделать. Сердцу не прикажешь, но и насильно мил не будешь.

Войдя в офисную кухню, я поздоровалась с коллегами из других отделов. Их было четверо. Долговязый рыжий админ, две кадровички в красных жилетках и брюнет, помощник из креативного отдела. Я с ними уже была знакома, точнее, несколько раз встречались. Осторожно спросила, можно ли присоединиться к ним, и, на удивление, меня приняли в теплую дружескую компанию.

– А ты чего, как обычно, со всеми не пошла? – начал разговор Артем, тот, что из креативного.

Я пожала плечами и тихо сказала:

– Там стало не протолкнуться, мест не хватает.

Парень хмыкнул и кивнул, принимая мой ответ.

– А мы слышали, что ты знакомая Милого Босса, – чуть нагловато заявила Мария, за что получила тычок от Оксаны. Обе девушки были в красных юбках. Почему-то секретариат и кадровики должны были придерживаться этого цвета в одежде. Девушки смотрелись очень выгодно, особенно на моем невзрачном черно-белом фоне. Парни, кроме креативщиков, тоже носили белые рубашки и черные костюмы, что не совсем удобно, к тому же марко.

– Не знакомая она, – невозмутимо отозвался рыжий Тимофей, админ.

Все многозначительно взглянули на него, но тот продолжил лишь после того, как запихал в рот очередную порцию волнистой вермишели. Да уж, ну и обед у него. Вермишель быстрого приготовления совсем не то, чем нужно питаться. Можно очень быстро испортить желудок.

– У нее нет пропуска на их этаж. У всех их знакомых есть, а у нее нет.

Я кивнула, оглядела коллег и почесала затылок. Вот как все легко и просто. Никаких тебе домыслов и слухов. Нет пропуска – значит, не знакомая. Как же я устала от недопонимания со стороны коллег.

– А это правда, что Роман Аристархович купил тебе одежду в своем торговом центре? – Оксана так завистливо посмотрела на меня, что меня невольно передернуло.

Я удивленно замерла, оглядывая блузку. Я носила ее практически каждый день, лишь изредка меняя. Но я не знала, что торговый центр и магазин принадлежат Милому Боссу.

– Не знаю, – осторожно ответила я и пожала плечами.

– Чего вы к ней пристали! – встал на мою защиту Артем, и я благодарно ему улыбнулась.

– Просто обычно он там своих любовниц одевает, – Мария резала меня без ножа. Так вот, оказывается, какие слухи обо мне ходили на работе. Любовница Романа…

– Мы не любовники, вы что! – мне стало обидно до слез.

– Маша, не глупи! Не обращай на нее внимания, – тут же вмешался Артем и поближе подсел ко мне. – Понятно же, что вы не любовники. Он со всеми милый, а у самого парочка любовниц из моделей. Я сам видел одну.

Это он уже говорил, глядя на девчонок, а я грустно вздохнула. Ну вот, что и требовалось доказать. У него есть любовница, причем не одна. Хотя, может, опять слухи.

– А они с Людой просто друзья, так ведь? – закончил Артем, требуя у меня подтверждения своих слов. Я опять покачала головой.

– Мы не друзья. Мы общаемся только в обед. И то в последнее время и парой слов не перекинулись. Наши Боссы очень общительные, вот и все.

Я оглядела замерших коллег, которые вдруг дружно заржали после моих слов.

– Скажешь тоже, общительные.

– Ой, умора!

А я, недовольно поджав губы, решила уже поесть, а не сплетничать. Все равно ничего никому не докажешь. Вдруг дверь в кухню открылась. Теперь и я замерла вместе с остальными. Серые глаза Большого Босса просто пришпилили меня к стулу, а затем он ткнул в меня указательным пальцем.

– За мной, быстро! – рявкнул он так, что я вздрогнула. С трудом сглотнув, моргнула, когда Босс скрылся за дверью, и бросилась за ним. Он что, зол? На меня? За что?

Выскочив за дверь, я чуть не врезалась в него. Холодные глаза оглядели меня со всех сторон, затем я услышала чуть ли не змеиное шипение:

– Где обед?

Я метнулась обратно. Коллеги все так же тихо сидели и смотрели на меня не менее испуганными глазами, как и я на них. Что произошло, я не поняла вообще. Но схватив контейнер и вилку, рванула на выход. Дмитрий Анатольевич шагал к лифтам, и я поспешила за ним. Обиделся на то, что я не пришла на обед? Или на то, что решила съесть свой обед сама? Я опять что-то сделала не так? Но это же полная глупость! Зачем он так со мной?

Войдя в лифт, я замерла за спиной Босса. Он молчал. Молчала и я и лишь крепче прижимала к себе пакет. Двери открылись практически сразу, и я поздно сообразила, что не заметила, на какой этаж нажал Босс. Мы вышли на директорском этаже. Тройка секретарей отсутствовала, видимо, и у них бывает обед. Но стоило нам пройти пару шагов, как появилась брюнетка Мария. Она поправляла на губах помаду и была явно встревожена.

– Дмитрий Анатольевич, что-то желаете?

Он замер, затем кивнул:

– Никого не впускать.

Я ошарашенно уставилась на Марию. Та от изумления даже разинула рот, пока с головы до ног окидывала меня взглядом.

– Как скажете, – пролепетала она, а Босс дернул меня за руку, волоча за собой.

Сразу вспомнились предостережения Юльки, которая с каждым днем придумывала все более страшные истории. Хорошо, что не про меня, но все же. Последняя была про сексуальное рабство секретарши, которую уволили, когда она забеременела. Ей бы романы писать, а не телевизор смотреть. Это явно не шло ей на пользу.

– Садись и ешь, – мужчина указал мне на отдельно стоящий столик для совещаний напротив рабочего стола. Сам он сел в свое кресло и, кажется, совсем обо мне забыл, а я замерла, не зная, чего ожидать. Я просто сидела и ждала непонятно чего. Но генеральный взялся за ручку и стал что-то записывать, лишь изредка глядя на меня.

– А вы есть не будете? – прошептала я, но, на удивление, была услышана.

– Сыт, – холодно отозвался он, причем мне показалось, он хотел продолжить – «по горло». В его голосе было столько яда.

Желудок проворчал, напомнив, что я тяну с обедом. Протяжно вздохнув, я открыла контейнер. Сегодня я взяла с собой вареники с творогом, обильно полив их сметаной и припорошив сахаром. Прозрачные кристаллики утонули, оставив после себя на сметане точки. От вареников шел обалденный аромат. Я обожаю их, хотя готовлю нечасто. Варить я их не умела, зато с этим славно справлялась мама. У нее они не лопались и не разваливались. Запихнув в рот первый вареник, я прикрыла веки, радуясь жизни. Вареник был большой и требовал тщательного пережевывания. Я открыла глаза и стала рассматривать пейзаж за окном.

– А у вас тут красиво, – сделала я комплимент Большому Боссу, наблюдая, как по голубому небу плывут облака. Осень выдалась морозная. И небо казалось кристально чистым. Скоро выпадет снег. А может, как обычно, весь декабрь его не будет. Ноябрь подходил к концу. Пора было задумываться о новогодних подарках.

Большой Босс встал из-за стола и, подойдя ко мне, взглядом указал на вареники. Ну конечно, кто бы сомневался, что он тоже захочет попробовать. Я нанизала на вилку укутанный в сметану вареник и протянула ему. Какой у него, однако, большой рот. Вареник поместился в нем легко, а я зачарованно следила за языком, облизывающим бледные губы, испачканные в сметане.

– Вкусно, – заметил Босс, выводя меня из ступора. Что за наваждение? Похоже, Юлька добилась своего, и я уже не о том думала, когда видела начальника. Мне все казалось таким пошлым! Даже аппетит пропал. Однако настроение Большого Босса требовало особого внимания. Он отобрал у меня вилку, присел на соседний стул и съел парочку вареников.

– Я люблю вареники с творогом, а еще с клубникой. Но ее в этом году было мало. Бабуля нам ни одной банки не прислала. А так бы полить сверху вареньем вместо сметаны, и вообще улет.

Уголки губ Босса чуть дернулись, затем он воткнул вилку в вареник и протянул его мне. Смущенно взглянув в его туманные глаза, я не сразу, но все же открыла рот, поскольку Большой Босс настойчиво держал вилку у моих губ, и это было как-то странно. В боксе оставался последний вареник, он тоже оказался моим. Я растерянно смотрела, как генеральный вымазывает его в остатках сметаны, а затем заботливо протягивает мне. Взгляд у него при этом был теплым, даже веселым. Я открыла рот и тут же получила вареник.

Закрыв бокс и положив его вместе с вилкой в пакет, мужчина встал и приказал:

– Иди.

Я еле прожевала последний вареник – и опять ничего не поняла. Иди? Вот так просто? Поела и иди? Невежа какой-то. Хоть бы раз спасибо сказал. А то только командует и вносит сумятицу. Я не стала ждать, когда меня выставят. Столкнувшись на ресепшене с Анной Витальевной, не могла не поздороваться с ней.

Та кивнула в ответ, а затем, указав на меня пальцем, тихо шепнула:

– У вас что-то белое на губе… – очень медленно и испуганно. А потом и вовсе еле слышно выдохнула: – Испачкалась.

Я быстро стерла с губ остатки сметаны и от души поблагодарила женщину. Вот было бы смешно, если б я появилась перед коллегами в таком виде. Всем сказала, что прихватило живот, а сама втихомолку ела. Не люблю обманывать, но иногда приходится. Попрощавшись с молчаливыми и какими-то пришибленными секретаршами, я подошла к лифту. Когда двери закрывались, я увидела, как Анна Витальевна пальцем указывала то на кабинет генерального директора, то на меня, при этом она походила на рыбу. Вытаращив глаза, беззвучно открывала рот. Мария и другие девушки шептались и смотрели на меня с каким-то осуждением. Всё же странные люди здесь работают. Может, все рекламщики такие? Но этого я не знала. Я припозднилась с обеда, точнее просто пришла последней. Коллеги продолжали радостно шептаться, пытаясь переспорить, кому больше внимания уделил сегодня Роман Аристархович. Но явно не мне. Я села за свой стол и решила проверить почту. Дел пока никаких не намечалось и хотелось полениться. А для этого надо сделать вид, что я очень занята, но нашего главного бухгалтера не обманешь, и первой, кому она выдала задания, была я. Мне это кажется или уже стало тенденцией? Сначала мне, потом всем остальным. А примерно через полчаса к нам в отдел влетел начальник финансового отдела и, потрясая синей папкой, проорал главному бухгалтеру:

– Кто составлял анализ прибыли? Вы что, опозорить меня хотите? Как я с таким отчетом появлюсь перед Большим Боссом! Почему все цифры в беспорядке? Что с чем сравнивать?

Папка громко шлепнулась на стол Марине Аркадьевне. Мы все в страхе смотрели на разъяренного Антона Васильевича и боялись пискнуть. Но наша начальница была дамой не робкого десятка. Она медленно встала и усмехнулась финансисту прямо в лицо:

– Вы забыли о деловой этике? Орать будете дома на жену, а здесь подчиненные, которые и без этого сделают то, что положено.

Она взяла папку и, открыв ее, пробежалась взглядом по моей таблице.

– Алика Георгиевна, я жду объяснений, – холодно произнесла Марина Аркадьевна.

– Таблицу делала Людмила Олеговна.

Я испуганно ахнула, когда все уставились на меня, особенно Антон Васильевич. Повернулась к Алике Георгиевне, но та указала на меня рукой. За что? В голове просто не укладывалось. Как она могла так со мной поступить?

– Я была очень занята и попросила Людмилу Олеговну подготовить таблицу для Антона Васильевича, – меж тем продолжала Алика Георгиевна, а я поняла, что оправдываться бессмысленно. Но так хотелось, чтобы она призналась сама.

– Вы уволены! – рявкнул начальник финансового отдела.

В этот момент, мне показалось, мое сердце остановилось. Я затравленно посмотрела на Марину Аркадьевну, но та лишь качала головой, рассматривая таблицу.

– Алика Георгиевна, быстро переделайте и впредь не перекладывайте свою работу на тех, кто не в состоянии с ней справиться.

Я чуть не всхлипнула от обиды и требовательно взглянула на Алику Георгиевну, надеясь, что она скажет правду, но та замотала головой и закусила губу. Я не понимала, не могла найти объяснения, почему она так поступила со мной. Я же старалась наладить с ней отношения, а она… Выносить гнетущее молчание я больше не могла. Выскочила из отдела и бросилась в туалет. Через пару минут с виноватым видом туда заглянула Алика Георгиевна.

– Прости меня, – взмолилась она так, что от жалости к ней у меня защемило сердце. – У меня кредит, понимаешь? Он бы уволил меня. Ему без разницы, кого увольнять, а у меня ребенок и кредит… и муж непутевый. Прости, Люда. Ты молодая, у тебя вся жизнь впереди, ты найдешь себе другое место. А я уже не в том возрасте, чтобы менять работу.

Она еще раз извинилась и поблагодарила меня за молчание. Я оперлась руками о раковину и попыталась снова не разреветься. «Добрыми делами выложена дорога в ад», – твердила мне бабушка, а я ее не слушала. Не надо было помогать Алике Георгиевне… Но она так умоляла. У нее ребенок заболел, и она не успевала доделать эту таблицу, поэтому попросила меня. Я сама видела, что таблица неудобная, кривая какая-то, но там оставалось заполнить последние два столбца, что я, собственно, и сделала. Пришлось даже задержаться из-за этого на работе. И вот результат. Мне никто не поверит, если я буду оправдываться. Ведь никто не слышал, как меня уговаривала Алика Георгиевна, а секретарь Антона Васильевича подтвердит, что это я принесла ей папку.

Я взглянула на свое отражение в зеркале: зареванная, нос красный, глаза опухшие.

– Неудачница, – шепнула я себе и стала умываться ледяной водой.

К черту эту работу! Никаких нервов на нее не хватит, даже нормально поесть не могу, не говоря уже об остальном.

Вернув бейдж, я написала заявление на увольнение и со всеми попрощалась. Марина Аркадьевна попросила прийти через два дня за расчетом. Выйдя в холодную осень, я раскинула руки в стороны и вздохнула полной грудью. Свобода. Солнце ярко светило, но клонилось к закату. Прохожие спешили по своим делам, от холода пряча носы в шарфы. Я твердо решила не грустить. Увольнение – это просто очередной опыт.

* * *

Анна Витальевна Воевич была дамой строгой и терпеть не могла бабские сплетни. Шикнув на расшумевшихся секретарш, она напомнила им, что если услышит хоть один слух о генеральном, то все трое тут же будут уволены. Дмитрий Анатольевич не терпел сплетен. А они с каждым днем все больше крутились вокруг Милого Босса и обеденного времени. Про Самохину тоже много чего думали, но кем она приходилась Боссам, никто не знал, даже сама Анна Витальевна. Думать о том, что всегда скрытный и собранный генеральный директор способен на аморальные поступки, не хотелось. Его репутация не была запятнана интрижками ни на работе, ни на стороне. Холост, свободен, богат, не мужчина – мечта. Да только мало кто осмеливался к нему подступиться, а тех, кто отваживался, ждало сплошное разочарование. Непробиваемый, каменный Дмитрий Анатольевич спокойно отражал все атаки охотниц за толстыми кошельками.

Так что же пошло не так? Почему генеральный сам привел Самохину на директорский этаж? И значит ли это, что пора включать ее в список тех, кому открыт сюда доступ. Неужели грядут перемены? А, как известно, новая метла метет по-новому, и лучше сразу занять правильную сторону, чем потом кусать локти.

Женщина взяла документы на подпись и, прежде чем войти, постучалась. Дмитрий Анатольевич сухо позвал, а когда Анна Витальевна вошла, даже не поднял головы от бумаг. Секретарь воспользовалась этим, чтобы оглядеться. Диван не мятый, сам генеральный опрятно одет. На столе, как обычно, рабочий беспорядок, но все лежит на своих местах. Аккуратно положив стопку документов на подпись, Анна оглянулась, продолжая свое наблюдение. Ведь если это правда и генеральный занимался ЭТИМ в кабинете, то должны же остаться хоть какие-то улики. Но единственное, что заметила зоркая женщина, это странные пятна на столе для переговоров. Осторожно ступая, чтобы не потревожить Большого Босса, она подошла ближе и уставилась на белые капли, хорошо различимые на полированной поверхности стола. Рядом обнаружился влажный прямоугольный след, как будто здесь стояла какая-то коробка.

– Что там? – глухо спросил босс.

Анна встрепенулась и повернулась к нему. Генеральный все так же не смотрел на нее, но тем не менее ждал ответа.

– На столе какие-то белые пятна.

Дмитрий Анатольевич поднял голову и прищурился.

– Сметана, наверное. Позови уборщицу.

– Сметана? – с огромным облегчением переспросила секретарь, по-новому рассматривая следы. Ну точно, отпечатки справа, видимо, от столового прибора. А с Самохиной генеральный только обедает. К тому же только что закончился обеденный перерыв. Все логично. Все прилично.

– Я сама уберу, – обрадовалась Анна Витальевна и поспешила за влажными салфетками.

Ей стало очень неудобно перед начальником за свои глупые мысли. Но что еще она могла подумать, когда увидела Самохину? Стукнув себя ладонью по лбу, Воевич готова была провалиться сквозь землю. Ей вдруг стало так стыдно! Как бы ни оправдывалась она перед собой, но, увы, от правды не скрыться. А правда колола глаза. Анна Витальевна давно положила глаз на Большого Босса и мечтала его завоевать. Но, увы, муж, дети… Да и сам Дмитрий Анатольевич взял ее на работу лишь потому, что она замужем. Была бы не замужем, получила бы отказ, как и все, кто вместе с ней несколько лет назад приезжал на собеседование.

Женщина поспешила вернуться в кабинет. Когда вытерла стол, у нее окончательно отлегло от сердца. К тому же у нее оставались еще дела. И первоочередным было приструнить секретарш на ресепшене. Анну Витальевну немного успокаивала мысль, что не одна она так плохо подумала о Самохиной. Видимо, отвыкла уже верить в хорошее.

* * *

Поздравления от Юльки по поводу обретенной мною свободы не могли утешить моих родителей. Они сидели за столом и прожигали меня недовольными взглядами.

– Точно уволена? – хмуро переспросил папа.

Я кивнула.

– Заявление написала. Главный бухгалтер сказала, что лучше уйти по собственному, чем по статье.

– Какой статье? – взвилась мама. – Ты же ничего не крала! Ты человеку помогала, а уволили тебя!

– Так получилось, – вяло отвечала я, рассматривая красное вино в хрустальном бокале.

Папа сам предложил мне вина, сказав, что сейчас мне нужно напиться и забыться.

– Да что за люди там работают, – опустошенно выдохнула мама.

Юля кивнула и взялась за свой бокал:

– Давайте выпьем за то, чтобы у Люды все было и ей за это ничего не было!

Мама тотчас поставила бокал, которым чуть не чокнулась с моей подругой.

– Ну что за тюремные тосты! Выпьем за то, чтобы мою дочь обошли стороной несчастья, а впереди ждал лишь успех.

– Как красиво, – похвалил маму папа, быстро со всеми чокнулся, чтобы со спокойной душой выпить.

Потрепала я им нервы с лихвой – второй раз за месяц увольняют. Такое сотворить могла только я.

Пригубив вина, я тяжело вздохнула. Мне всегда казалось, что, работая в агентстве, я занимаю чье-то место. Зато хоть опыт есть, впредь буду умнее.

– Я рада, что ты уволилась, – в который раз повторила подруга. – А то мне без тебя скучно. А так…

– Завтра обе в центр занятости, – строго прервала Юлькин шепот моя мама. Тетя Нюра сегодня была на смене, и это несказанно меня обрадовало. А отпраздновать мое увольнение была папина идея, чтобы, по его словам, развеять атмосферу удрученности и привлечь удачу.

Поужинав, мы с Юлей прибрали со стола, помыли посуду, а недопитую бутылку прихватили к ней домой. Вина там оставалось всего на четверть бокала, но и этого нам хватило с лихвой.

– Я завтра никуда не пойду! У меня свидание, – заявила подруга, заваливаясь на кровать.

Я, скинув тапки, устроилась рядышком.

– Везет тебе.

– Пойдешь с нами. Ты же любишь кино.

Я кивнула. Кто не любит кино?

– С кем пойдешь? – Я не знала нового избранника подруги. Еще вчера вроде холостая была.

Юля села на кровати, схватила плюшевого зайца и, обняв его, хихикнула.

– Егор, – с придыханием произнесла она его имя. – Курсант военного училища. Красивый, в форме. Дашь красную юбку? А то мне надеть нечего.

Я улыбнулась, уткнувшись в стакан и допивая вино.

– Конечно дам.

Мы еще потрещали о мальчиках. Юля, казалось, знала всю подноготную Егора, вплоть до имен родителей. Это было что-то! Как выяснилось, она провела расследование по всем фронтам, а мне почему-то так помочь и не смогла. Из статей в инете да по сплетням с теперь уже бывшей работы мне кое-что удалось выяснить о Романе Аристраховиче. Хорошо, что влюбленность не переросла в нечто большее, а так хотя бы осталось приятное впечатление. Можно вечерами вспоминать о желтоглазом красавце и вздыхать.

Утром меня разбудила мама. Она настаивала, чтобы я шла в центр занятости. Я махнула рукой в знак согласия и вновь уснула. Всю ночь я опять бегала по коридорам от страшных злых серых глаз. Генеральный орал на меня за то, что я неправильно сделала таблицу, а я пыталась объяснить, что это не я. Но Большой Босс не слушал, лишь стучал треклятой папкой по столу, а потом, когда я в страхе начала убегать от него, стал догонять меня. И гонял он меня так до самого утра. Голова гудела от похмелья, веки опухли от слез. Второй раз я спала без сновидений и была благодарна Боссу за то, что наконец-то он отстал от меня. Правда, сон продлился не долго. Не прошло и часа, как меня разбудил телефонный звонок.

С трудом разлепив глаза и щурясь от яркого солнечного света, я убрала с лица волосы, чтобы наконец разглядеть, кто звонит. Это был Большой Босс!

Оробев, я не сразу нашла в себе смелости принять вызов.

– Да? – тихо шепнула в трубку.

– Обед у меня в кабинете.

– Что? – опешила я от грубого и холодного голоса.

Я еще не уловила смысл сказанного Большим Боссом, а из динамика уже полились гудки. Судорожно пытаясь сообразить, чего он от меня хочет, я раз за разом повторяла только что услышанное, но смысл от меня ускользал. После очередного повтора в конце концов я сообразила.

– Обед у меня в кабинете! – раздраженно выкрикнула я.

Так что же это получается – меня что, на работу вызвали? То есть меня опять не уволили? Или я снова не так поняла, и меня сейчас пытать будут? Тогда зачем обед?

– Или в обед у меня в кабинете, – повторила я как попугай.

И так и эдак я прикидывала в уме, что он сказал, попутно пытаясь выбраться из-под одеяла. Я почесала затылок, не зная, верить себе или нет. Может, я ослышалась или мне это вообще приснилось. Возможно, он сказал: «Вы уволены», а я просто постоянно о еде думаю?

Живот заурчал. Ну вот, что и следовало доказать. От голода мысли всегда не о том. Осторожно взяв смартфон, я проверила журнал вызовов. Нет, точно звонил. Я решительно набрала номер Большого Босса. Он ответил сразу.

– Что?

Спросил так, словно он мне и не звонил. Как будто это я надоедаю ему звонками.

– Я не поняла, что вы сказали? – Уточнять, звонил он мне или нет, я не стала, хотя могла бы, но решила перейти сразу к делу.

– Ты не уволена. Обед у меня в кабинете.

– А почему? – растерялась я, задумчиво теребя край пододеяльника.

В трубке послышался тихий смешок, а затем и вовсе обидное:

– Это приказ.

Опять пошли гудки, а я окончательно проснулась. Полдесятого утра. Мир «затопило» солнце, даря ему свои уже не греющие лучи. Голые деревья заглядывали ко мне в окно, а я сидела и не понимала, что происходит.

Глава 3

– Что это? – устало спросил Дмитрий, когда вновь увидел приказ об увольнении Самохиной. Анна Витальевна сильно нервничала, так как была не в курсе всех нюансов, но прежде чем принести приказ, наученная горьким опытом, кое-что разузнала.

– Вчера Антон Васильевич Бродский разругался с главным бухгалтером из-за отчета, который готовил для вас. Виновного потребовал уволить. Им оказалась Самохина. Она написала заявление на увольнение, чтобы не портить себе характеристику.

Дмитрий Анатольевич усмехнулся и приказал вызвать Бродского. Тот явился через пятнадцать минут. К этому времени Анна достала и таблицу, и заявление Самохиной, и все это теперь лежало перед Дмитрием.

– Рассказывай, – коротко приказал он Бродскому, успевшему сесть в кресло.

– Я еще не до конца подготовил отчет, но уже можно с уверенностью сказать, что прибыль не уменьшилась по сравнению с аналогичным кварталом прошлого года.

Антон пришел не с пустыми руками и положил перед генеральным тонкую папку. Ленивым взглядом тот окинул диаграмму и таблицу, а затем сказал:

– Ничего не понятно, уволен.

Бродский чуть не задохнулся и стал хватать ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

– За что, Дмитрий Анатольевич? Это же обычные таблицы. Я всегда их вам показывал.

Вдруг Бродский заметил приказ об увольнении и написанное от руки заявление. Они лежали прямо перед начальником. Антон даже прочитал фамилию, заодно вспомнив, как вчера женщины судачили о странном поведении генерального – он прошелся по всем этажам и явно кого-то искал. А потом они видели, как он схватил Самохину за руку и увел в свой кабинет. И вот теперь Большой Босс отчитывает его за таблицы, повторяя слова самого Бродского. Значит, это были не слухи и Самохина важна для генерального?

– Та, которую ты приказал уволить, ошиблась в цифрах? – холодно спросил Дмитрий, отмечая, что начальник финансового отдела наконец-то сообразил, зачем он здесь.

– Нет, не ошиблась, – поспешно ответил Антон Васильевич, сев обратно в кресло и ослабив галстук. Ему стало очень жарко, воздуха не хватало. Вот надо было ему вчера так вспылить.

– Значит, таблица неудобная? – переспросил ровным голосом Большой Босс, опять рассматривая диаграмму Бродского.

– Я понял, извините, – сразу покаялся Антон Васильевич, сцепляя руки в замок. – Я сам виноват. Просто устал вчера и теперь не успеваю доделать отчет к завтрашней планерке, а тут еще колонки все перепутаны, и это тормозило мою работу, вот и вспылил.

– Иди, – отпустил Бродского Дмитрий, отдавая недоделанный отчет. – Еще раз подобное повторится, придется с тобой расстаться.

Оставшись один, Дмитрий вызвал Анну Витальевну.

– Ее уже рассчитали? – указал он на заявление Людмилы.

– Рассчитывают, но документы она еще не забрала.

– Анна Витальевна, проведите экзамен по профпригодности сотрудников бухгалтерии и отдела кадров. Почему уже второй раз не соблюдается установленный регламент? Здесь увольняю только я, остальные могут лишь высказать предложения.

– Но она же сама заявление написала, по собственному.

– Она указала в анкете причину увольнения?

Секретарь покачала головой и мысленно взвыла. Если генеральный захочет проверить исполнение кадровым отделом его распоряжения по поводу анкет, которые должны заполняться при увольнении, то полетят головы! Ведь так сложно найти стрессоустойчивого человека, способного выслушивать оскорбления, ругань и проклятия уволенного сотрудника. А комитет по выявлению нарушений условий труда и аттестации сотрудников так и не был сформирован и существовал лишь номинально!

– Иди, – отпустил он женщину, больше не желая продолжать разговор.

Сама или не сама, кто вообще эту Самохину спрашивал. Приказали – написала, бесхребетная!

Большой Босс взял приказ, порвал его на клочки и выбросил в корзину. Воевич прикрыла за собой дверь и бросилась звонить в отдел кадров. Большой Босс в гневе!

Учеба

Я не знала, как поступить. Все внутри меня кричало, что нужно быстрее собираться и спешить на работу, но один голос был все-таки против, и он напомнил, что я сегодня собралась в кино. Но опять же, если я не выйду по приказу генерального, то, возможно, мне не дадут расчет или мало заплатят. А свои кровные получить хотелось. Скоро Новый год, нужно всем покупать подарки, а не на что.

В раздумьях я пошла советоваться с подругой, которая, как и я, еще нежилась в кровати, а услышав о моих проблемах, вскочила и долго на меня смотрела, смешно моргая.

– Самохина, я чего-то не пойму, – Юлька пятерней почесала грудь, после чего на бледной коже остались розовые полосы. – Тебя уволили или нет? Ты же вроде как заявление написала?

– Написала, – кивнула я, также пребывая в задумчивости. – Наверно, хотят заставить отрабатывать.

– Как отрабатывать? – голос у Юльки зазвенел от злости. Я нахмурилась и не поняла перемены ее настроения.

– Обычно… две недели, – пожимая плечами, ответила я.

– А-а-а, две недели, – сразу успокоилась подруга, почесала пятку, а затем зевнула.

– Так мне идти? – искала я совета.

– Иди, – кивнула та в ответ и упала на подушки, прижимая к груди одеяло, – и дверь захлопни, а то дома никого нет.

Может, правда сходить. Доработаю до середины декабря, всё хоть какие-то деньги. Потом буду подрабатывать в каком-нибудь магазине, а после новогодних каникул вновь начну искать работу.

– И юбку занеси! – вздрогнула я от крика подруги, которая выглядывала в коридор, стоя на коленях и оперевшись руками о край кровати.

– Хорошо, – пробормотала я, защелкивая за собой дверь.

* * *

На обед у нас были ленивые голубцы по-деревенски. Я наполнила контейнер от души, ведь я же опять без завтрака! Осторожно протиснувшись в щель, я вошла в бухгалтерию, помахала рукой онемевшим коллегам и по возможности бодро заявила:

– Я вернулась.

Марина Аркадьевна встала из-за стола и, сложив руки на груди, подошла первая.

– Ты долго издеваться над нами будешь? – холодно уточнила она. – Если ты не знакомая Боссов, не любовница и не сестра, то почему тебя нельзя уволить?

– Я не знаю, – честно призналась я и стянула шапку. – Большой Босс не объяснил.

Марина Аркадьевна тяжело вздохнула, опустив на миг глаза, а когда я робко у нее уточнила, для чего меня вызвали: отработать две недели или меня вообще не увольняли, впилась мне в лицо таким тяжелым взглядом, что чуть душу мне не высосала.

– Никто тебя не увольнял. Генеральный не подписал твое заявление. И если ты хочешь уволиться, то должна сходить к нему и объяснить почему.

У меня словно камень с души упал. Я точно не собиралась объясняться, почему написала заявление. Зачем? Раз не подписал, значит, могу продолжать работать. Коллектив, конечно, мрачный, но жить можно.

– Но ты не переживай. Большой Босс объявил о внутреннем экзамене для бухгалтеров на профпригодность. Ты его точно не сдашь и сможешь наконец отсюда уйти, – нагло заявила мне главбух и вернулась на свое место.

Остальные коллеги смотрели на меня кто с завистью, кто с опаской, а кто и с пренебрежением.

Экзамен на профпригодность? Что это такое? Нам о таком не говорили в институте. Точнее, предупреждали, что скоро его введут. Значит, уже ввели.

Сев на свое место, я хотела было забраться в интернет, чтобы посмотреть, какие могут быть вопросы в этом экзамене. Но Марина Аркадьевна завалила меня работой, велев составить таблицы с фамилиями сотрудников, имеющих детей, а потом вывести общее количество несовершеннолетних, указав их возраст. Праздник же на носу.

От этого занятия меня оторвало сообщение Большого Босса. Тот приказал явиться в его кабинет. Прихватив пакет с едой, я направилась к выходу. Девчонки еще сидели на местах, словно кого-то поджидая.

Когда я приехала на директорский этаж, меня встречали слишком уж радостные секретарши Мария, Олеся и Агата. Они решили со мной познакомиться. Улыбались так, будто скалили зубы в кресле у стоматолога, и все втроем проводили до приемной. Там меня ждала Анна Витальевна. Она распахнула передо мной дверь в кабинет Большого Босса.

– Садись и ешь, – указал он на стол для совещаний. Я по привычке не стала спорить.

Да и как спорить с тем, кто практически не разговаривает. Даже звать не стала. Просто ела, рассматривая пролетающих за окном птиц, соседние здания. Я медленно жевала и думала о своем незавидном положении. Как не завалить экзамен?

Дмитрий Анатольевич пригласил Анну Витальевну. Я краем глаза следила за ее появлением со столиком на колесиках. Она приблизилась к директорскому столу и расставила на нем тарелки, прикрытые железными крышками, как в настоящем ресторане. Любопытство взяло верх, и, пока генеральный был занят, а Анна Витальевна ушла, я приоткрыла одну крышку, вдыхая аромат сливочного супа.

– Ешь, если хочешь, – тут же услышала я голос генерального и испуганно отдернула руку.

– Нет, не хочу, – промямлила я и быстро затолкала ложку в рот. Я очень люблю ленивые голубцы, а вот насчет сливочного супа сомневалась. Его ведь только в ресторанах подают. Дома меня им никто не кормил, а вдруг он невкусный?

Дмитрий Анатольевич присоединился ко мне, когда я уже объелась и, подперев голову рукой, практически лежала на столе. Наблюдать за тем, как человек ест, оказывается, весьма интересное занятие. Оно затягивало, при этом одновременно рушились барьеры страха между мной и Боссом. Наверное, поэтому я осмелилась на откровенный разговор.

– А почему вы не уволили меня? Я же заявление написала по собственному желанию.

– А оно было собственным? – стрельнул в меня хитрым взглядом генеральный, а затем вновь стал рассматривать мутный бульон с плавающими на поверхности грибами.

– Нет, но все же, – заупрямилась я. Очень уж хотелось услышать его ответ.

– Потому что ты не хотела увольняться, – чуть помедлив, все же ответил генеральный. Я загляделась на его губы, на узкий подбородок. У Милого Босса лицо шире и более открытое, а у Большого – острое, цвет лица холодный, под стать его хмурому образу.

– А-а-а, – протянула я, когда поняла, что Босс так же внимательно меня рассматривает. Смутившись, отвернулась и, поковырявшись немного ложкой в остатках обеда, с грустью призналась, что все напрасно: – А меня все равно уволят.

– Почему? – холодно спросил он.

У меня словно мороз пробежал по коже. В кабинете было тепло, а создавалось такое впечатление, будто открыли окно и ворвалась осень.

– Так какой-то экзамен нужно сдать, а я даже не знаю, какие там вопросы. Главный бухгалтер сказала, что я могу не переживать, что вы меня вернули, все равно уволите.

– Экзамен через месяц, успеешь все выучить.

Я подняла на него взгляд, не веря своему счастью.

– Да, за месяц успею, – выпалила я, но тут же сникла. – Только где взять вопросы?

– Я дам.

Я улыбнулась ему, ловя себя на мысли, что сегодня он разговорчивый.

– Спасибо, – от чистого сердца поблагодарила я. У меня даже аппетит проснулся, и я решила съесть еще одну ложку.

– Сдавать будешь лично мне.

От удивления я поперхнулась, а затем чуть не умерла от перелома позвоночника. Рука у директора сильная, и он не рассчитывал силы удара. Вместо спасения так похлопал по спине, что я выгнулась и застонала.

– Ой! Больно же! – возмутилась я и чуть не прикусила язык.

Большой Босс недовольно прищурился, словно хотел сказать мне какую-то гадость, но передумал и просто прогнал:

– Поела, иди.

– Спасибо, – я решила все же быть вежливой и загладить неловкость. Расправив плечи, дошла до самой двери, и тут вдруг Босс остановил меня странным замечанием:

– Есть хребет, оказывается.

Я оглянулась, но Босс все так же сидел ко мне спиной и ел. Какой невозможный человек. Непонятный и мутный.

* * *

Неспокойно было в датском королевстве. Подчиненные, как дикие пчелы, были злыми и взволнованными. Роман не понимал, как их успокоить, и обычные приемчики уже не действовали. Еще и бухгалтерия насела на него во время обеда, жалуясь на выходки Большого Босса, который устроил им очередную головомойку, заставив всех готовиться к экзамену на профпригодность. И это в канун Нового года! Жестоко даже для Негласного. Обычно он принимал во внимание жизненные обстоятельства и всегда выносил правильные и справедливые решения.

В сомнениях Роман вышел из бухгалтерии, куда его вызвала Мариночка и слезно упрашивала поговорить с другом. Все знали, что Негласный с Романом были именно друзьями, и многие пользовались этим, пытаясь повлиять на мнение Большого Босса через него. Правда, они не понимали, что генеральный директор не слушал ничьих советов. Вдобавок ко всему он еще и строил самого Боброва, нередко спасая его семейный бизнес и состояние.

Причина странного поведения Дмитрия Роману не нравилась. И именно он чувствовал себя виноватым в особенном отношении, как выразилась Мариночка, Димки к смешной девчонке Людочке. Если бы не обеды, которые так часто пропускали друзья из-за работы, то, возможно, Димка и не обратил бы внимания на новую сотрудницу.

Задумавшись, Роман прошел мимо кухни, где сотрудники обычно пили кофе или чай, но вдруг заметил объект своих размышлений. Людочка стояла с кружкой в руках и с кем-то разговаривала. При этом она звонко смеялась, прищуривая голубые глазки. Оглядев пустой коридор, Бобров подкрался ближе, чтобы увидеть собеседника. Им оказался молодой приятной наружности брюнет с простоватым лицом и светлыми глазами. Типичный офисный планктон в пиджаке и галстуке. Ничего примечательного. Людмила, на которой была стильная блузка из прошлогодней коллекции Pink Tartan, уже потерявшая вид, тоже смотрелась невыразительно. Столько денег впустую! Роман расстроенно вздохнул, задумавшись, что такого разглядел в этой простой девчонке Негласный. Он, конечно, и сам не писаный красавец, да и вкус ему привил именно Роман, но любовь всей Димкиной жизни была моделью с мировым именем. Татьяна по сравнению с этой просто богиня. И блондинка, хоть и крашеная. Опять же – рост, длинные стройные ноги, а тут что? Роман вздохнул, в очередной раз приглядываясь к Людмиле. Она опять рассмеялась, прижимая кружку к животу.

Бобров усмехнулся. Все же было в ней что-то притягательное. В каждой женщине есть искра, которая манит мужчин. Но в некоторых она быстро гаснет, и интерес пропадает. Женщина должна быть словно пламя – прекрасной и опасной. Мужчина ищет именно ту, которой способен покориться, сгореть в ее пламени, положить на алтарь любви свое сердце. А Люда вызывала лишь улыбку. Хотя поиграть можно. Димка слишком усердствовал на работе, нужно его немного отвлечь – подержать хмурого тигра за усы, чтобы перестал терроризировать Мариночку и ее девочек. Да и Анечка совсем с ног сбилась, выполняя поручения Негласного.

Трудоголик Димка порой не чувствовал, когда стоит попридержать узду. К концу года люди и так устали, а он решил устроить им проверку. Ну ничего, немного встряхнуть Димку можно, ему на пользу пойдет.

Бобров, заранее представляя лицо друга, направился к лифту, улыбаясь своим мыслям и настраиваясь на хорошую игру. Хотелось бы понять истинные мотивы Негласного по отношению к Люде. Ведь не влюбился же он в Самохину. Тем более после болезненного разрыва с Татьяной. Это невозможно. Такие женщины бесследно не уходят. Они оставляют в груди кровоточащую рану. И за два года эта рана не затянулась, да и Татьяна не пряталась и часто мелькала на обложках модных журналов. Хотя хорошо, что она умотала во Францию, подальше от убитого горем Дмитрия.

Отсалютовав радостным секретаршам, Роман сразу прошел к Негласному в кабинет, по пути послав Анютке воздушный поцелуй. Друг сидел за рабочим столом серьезный и занятой.

– Вот скажи-ка мне, Дима, какая оса тебя укусила накануне зимы? Вроде и насекомых уже нет.

Роман сел в кресло посетителей, положил руки на подлокотники, а ногу небрежно закинул на ногу.

– Давай по существу, – Дмитрию не хотелось отрываться от контракта, который нужно было подписать сегодня же.

– Что за новость по поводу профэкзамена, да еще перед самым Новым годом? Такой ты решил устроить девчонкам подарок? Уволить вместо премии?

Дмитрий усмехнулся и откинулся на спинку кресла.

– То есть ты тоже считаешь, что кадровики и бухгалтеры у нас работают некомпетентные и пора нам их менять?

– Эй, – тут же оскорбился Роман и внутренне собрался, готовый защищаться от нападок ехидного друга. – Я такого не говорил, это ты решил устроить им проверку.

– Ты именно это и сказал, что под Новый год у нас будут вакантные места в бухгалтерии и в отделе кадров.

Вот зря он не поверил Мариночке, а ведь она так и заявила, что Босс в гневе и спасти их может только Бобров.

– Дим, да что с тобой опять? Ты чего злой такой? Не говорил я ничего подобного.

– Сказал, – неумолимо заверил его друг, слегка прищурив серые глаза, – что вместо премий будут увольнения. А я все же надеялся, что экзамен сдадут все. Это придаст им уверенность, что они знают бухгалтерский учет, а заодно вспомнят должностную инструкцию, которую подписывали при приеме на работу. В чем проблемы?

Роман закатил глаза.

– Ты невыносим, Дим. Так нельзя. Они же женщины, а ты их совершенно не жалеешь. Что они тебе сделали? Отчет неверный предоставили или что? Людочку твою по ее собственному желанию рассчитали? Из-за нее все?

Негласный замолчал и не стал отвечать на выпады друга. Однако Роману и так стало все ясно. Люда, ну из-за кого же еще все это.

– Дим, давай отложим хотя бы до января.

– Издеваешься? – не выдержал Дмитрий и покачал головой. Как же друг был далек от действительности! Он был способен лишь тратить деньги и искать нужные связи для бизнеса. – С января по апрель путь в бухгалтерию заказан, Ром, пока они за год не отчитаются, а потом за первый квартал. И ты это прекрасно знаешь или опять забыл, что Марина Аркадьевна в мае всегда берет отпуск, чтобы успокоить свои нервы на берегах ласкового моря? А ты, между прочим, ей это все оплачиваешь!

Бобров немного растерялся такой длинной отповеди. Не похоже на Дмитрия. Он никогда не опускался до пространных объяснений, сказал нет – и все, а там сиди и догадывайся.

– Хорошо, понял, но тогда, может, на лето перенесем? – не оставил попыток отсрочить экзамен Роман, переживая за девочек. Они так просили у него помощи. Очередной мольбы он просто не вынесет. Нервы же не железные.

Молчание затягивалось. Наконец Роман поднял руки, сдаваясь, а потом хлопнул по подлокотникам и встал.

– Ладно, твоя взяла. Экзамен так экзамен.

Негласный добродушно усмехнулся и хотел было вновь погрузиться в чтение, но Роман ему не позволил.

– Да, кстати. Я тут видел, что у твоей Людмилы ухажер появился. Ты бы поторопился, а то ведь уведут.

Дмитрий недоуменно взглянул на вновь улыбающегося во все тридцать два зуба друга.

– А при чем тут я?

Улыбка тут же сползла с лица Романа. Не такой реакции он ожидал от Дмитрия. Хотя, возможно, друг не понял, на что он намекал.

– Говорю, уведут девчонку из-под носа, если будешь медлить. Может, признаешься ей в своих чувствах, вдруг ответит.

Поджав губы, Негласный беззвучно рассмеялся.

– Ром, мы не в универе и уже не студенты. Вспомни, что ты хозяин торгового центра, и займись им. У меня сегодня нет времени на отчеты по продажам. Надеюсь, ты справишься сам.

Бобров раздраженно цокнул языком, понимая, что Дима опять его легко поставил на место. Он терпеть не мог делать отчеты по «Изольде», и если бы не раздраконил друга, то он бы не взвалил на него эту неприятную обязанность. Куда легче тусить в модных барах, выискивая потенциальных клиентов, которые способны выложить деньги за свою раскрутку. У него были планы на вечер, но, судя по кривой ухмылке Негласного, их придется отложить до завтра.

– Хорошо, не буду тебе мешать.

– Иди, – кивнул Дмитрий, отпуская непутевого друга.

* * *

– Он такой веселый, столько всяких анекдотов знает, – расхваливала я Юльке своего нового знакомого Артема из креативного отдела.

В ответ я слушала про Егора и про то, что курсант – это тот же солдафон, никакой разницы. Разговор между Юлей и Егором не сложился, хотя подруга у меня из говорливых, но что-то не пошло. Зато у меня все было отлично. Зайдя после обеда на кухню выпить кофе, я столкнулась с Артемом и минут десять только и делала что смеялась. Наконец-то стали появляться настоящие коллеги, а не шипящие змеюки.

Я прекрасно понимала, что по моей вине им всем отделом придется сдавать экзамен, даже Антону Васильевичу. Со вчерашнего дня он к нам больше не заходил, и, наверное, это к лучшему: если еще и он начнет на меня шипеть, то вообще непонятно, как работать дальше.

Успокаивала я себя тем, что Артем приглашал меня приходить обедать на кухню, если что. «Если что» – это если Большой Босс перестанет настаивать на совместных обедах. Артем легко поверил в то, что я не знаю причину такого упорного желания Дмитрия Анатольевича трапезничать со мной. Мы решили, что он, наверное, видел во мне младшую сестру. Это объяснение мне казалось более правдоподобным, ведь не на домашнюю же еду он позарился, да и не ел он сегодня мой обед.

– Позови Артема в кино, – предложила Юля, заговорщицки подмигивая. Затисканный ею плюшевый заяц тоже словно подмигивал мне. Вероятно потому, что подруга положила на его голову свой подбородок, и его, бедного, всего перекосило.

Я долго сомневалась, переводя взгляд с хитрой Юлькиной улыбки на подмигивающего зайца. Может, и вправду пригласить? Парень приличный и не дурак, да и в компании общительный. Я согласно кивнула подруге, та радостно запищала и полезла меня обнимать.

– Я так за тебя рада! Уверена, что у вас с ним все будет хорошо.

– Ну что ты опять сводничеством занялась, – возмутилась я, заваливаясь рядом с подругой на бок, чтобы она не заметила выступивший у меня на щеках румянец.

Нет, я не против, если у меня с Артемом что-то получится. Просто я все еще надеялась… На что надеялась, я и сама не знала. Но так тяжело было расставаться с мыслями о Милом Боссе. Он такой лапочка, особенно когда улыбается и у него на щеках появляются еле заметные ямочки, а в глазах искрятся золотые смешинки. А Артем, он хороший, приятный и совсем другой.

Юлька нависла надо мной, выставив перед моим лицом указательный палец.

– Но если у вас не склеится, а он красавчик, то подаришь его мне? Мы же подруги, а подруги должны помогать друг другу, так?

Я сбросила ее с себя и разочарованно вздохнула.

– Юля, ты извращенка! – рявкнула я на нее и засобиралась домой. – Как можно чужого мужика подбирать?!

– Сама такая! Кто моего Федьку переманил?

От возмущения я потеряла дар речи.

– Я не переманивала, он сам тебя бросил, потому что придурок. Как можно было тебя на меня променять?

Хотя на самом деле эта история оказалась куда более запутанной. Все дело было в глупом споре однокурсников, которым моя персона не давала покоя. Но опять же, об этом мне потом рассказала подруга. Я же просто не понимала подкатов Юлиного парня ко мне. Не по-товарищески это.

Юлька надула губы, крепче прижимая к себе бедного зайца.

– Вот и я думаю, что он дурак. Сразу же было видно, что он тебе не нравился.

– Вот-вот. Ладно, я домой, мне пора.

– Пока, – жалобно протянула подруга, но я не стала оглядываться, прихватила свою красную юбку и, попрощавшись с тетей Нюрой, захлопнула входную дверь.

Федька тот еще кадр. Зачем Юля вообще с ним встречалась, для меня до сих пор загадка. Повеса, ловелас, троечник – ничего положительного! А она была звездой дизайнерского факультета. Пусть и не самая лучшая студентка, зато красивая. Так ее мама говорила моей, когда хвалила Юльку. Моя же родительница ничем таким не могла похвастаться и скромно молчала. И вдруг такое разочарование, не только для Юльки, но и для меня. Уж кого-кого, а Федьку Морозова я на дух не переносила и умоляла его отстать от меня. Пару раз даже папу просила встретить меня после института. Лишь моя мама немного злорадствовала, но так, чтобы не видела тетя Нюра. Подруга же до сих пор дулась на меня из-за того, что я якобы увела у нее парня.

* * *

С утра поднялся сильный ветер и разметал по тротуару листья, которые, опадая, угождали прямо в грязные серые лужи, пачкая свои яркие полотна. Я никогда не любила позднюю осень, потому что буйство красок сменяли серость и промозглость, а дни казались унылыми, скучными и пресными. Скорее бы выпал снег и прикрыл эту грязь!

Я поглубже натянула на лоб шапку и шла, глядя под ноги, придерживая капюшон куртки, чтобы не задувало. Сегодня обещали дождь. Небо было совсем серым, и рваные тучи не позволяли солнцу выглянуть даже на секунду, чтобы порадовать нас своим светом. Угрюмый день начался со столкновения.

– Ой! – испуганно вскрикнула я, не веря своим глазам, глядя на того, кто цепко ухватил меня за плечи, не позволяя упасть в лужу.

– Людочка! – радостно поприветствовал меня Милый Босс, стоя рядом с держащим меня генеральным директором. – Ты, как ежик, бежишь и по сторонам не смотришь.

Я смутилась от ласкового голоса Романа Аристарховича, поскольку все это время меня хмуро рассматривал Большой Босс своими серыми глазами. Вот уж кому подходит сегодняшний день!

– Здравствуйте, – скромно пискнула, надеясь, что меня сразу отпустят.

– Здравствуй, – ровно отозвался генеральный, а Роман вообще протянул руку, но выставленный локоть Большого Босса остановил наше несостоявшееся рукопожатие.

– Вот, – Дмитрий Анатольевич достал из кармана пальто флешку и протянул мне. – На обеде спросишь, что не поняла.

– А это… – я рассматривала черный прямоугольник, который мне вложили в мою вязаную розовую рукавичку, и пыталась скрыть радость. Неужели это вопросы к экзамену?

– А это что? – опередил меня Роман Аристархович и хотел было взять у меня флешку, но Дмитрий Анатольевич заставил меня сжать ладонь и опалил предостерегающим прищуром Милого Босса.

– Тебе знать не обязательно.

– Спасибо, – я не могла не поблагодарить Босса, – я вас не подведу.

Да и как я могла, когда мне доверили билеты. Я вдруг вспомнила, что вчера главный бухгалтер разочарованно сказала, что вопросы составляет сам генеральный.

Роман хохотнул, а у Большого Босса лишь слегка дернулись уголки губ. Оба первыми вошли в холл бизнес-центра, а я все так же стояла и не верила своему счастью. Хотя почему не верила? Верила. Просто забыла, что Дмитрий Анатольевич обещал помочь. Теперь же мне было немного стыдно. Оставалось не подвести его и хорошо подготовиться.

Все время до обеда я украдкой пыталась открыть флешку и посмотреть, что на ней. Но меня смущал тот факт, что Большой Босс откровенно указал на секретность переданной информации, поскольку даже Милый Босс не знал о ней. Посему решила дотерпеть до дома. Я чувствовала себя героиней шпионского фильма. На задворках моего сознания играла музыка из кинофильма «Агент 007», иногда сменяясь мелодией из «Семнадцати мгновений весны». Я боялась, что меня раскусят, поэтому немного вздрагивала, когда меня окликали. В роли Мюллера была Марина Аркадьевна. И мне все время казалось, что она прикажет всем выйти, а меня попросит остаться.

Когда же часы пробили час дня, я, схватив обед, поспешила в кабинет к Боссу, на ходу проверяя рукой в кармане, на месте ли флешка. Троица с двадцать четвертого этажа приняла меня как родную, и Мария, как обычно, вызвалась проводить меня до кабинета генерального. Анна Витальевна в приемной отсутствовала, поэтому Мария сама постучала в дверь кабинета Большого Босса. Он отозвался, и я вошла. Я так вспотела от переживаний, что, молчаливо кивнув, тенью пробежала к столу и села, стараясь перевести дыхание.

– Посмотрела? – вопрос застал меня врасплох. Только-только я успокоилась и снова подскочила как на иголках.

Пару секунд я соображала, к чему этот вопрос, потом поняла и покачала головой.

– В бухгалтерии много народу, вдруг кто увидит.

Дмитрий Анатольевич так взглянул на меня, что я чуть не икнула, но сдержалась. Не понимаю, почему он всегда смотрел на меня так, словно я говорила что-то не то: прищурив глаза и поджав губы. Аж оторопь брала.

– Понятно.

Я с облегчением вздохнула. Значит, правильно поняла, что про билеты распространяться нельзя.

В дверь постучали, и, когда Дмитрий Анатольевич встал и открыл, вошла Анна Витальевна, толкая перед собой тележку. Большой Босс не успел закрыть за ней дверь, поскольку появился Роман Аристархович. Он почему-то громко ругался.

– Ты совсем обнаглел, почему меня бросил с этими!.. О, Людочка!

Как же он мягко и как-то интимно произносил мое имя, меня даже в жар бросало. А тут, как назло, и окно не откроешь, чтобы немного охладить разгоряченные щеки. Но то, что сделал Большой Босс, повергло меня в шок: он чуть не пришиб дверью Милого Босса. Хотя не мог не видеть, что тот еще не переступил порог кабинета. Хорошо, что Роман Аристархович вовремя отпрыгнул, обиженно воскликнув: «Эй!»

– А чем нас сегодня кормит Анечка? – приблизился к столу Милый Босс, приоткрывая крышку.

– Теплый салат из телятины, крем-суп из лосося с кусочками камчатского краба, каре ягненка с овощами, – перечисляла Анна Витальевна, а у меня чуть не потекли слюнки. – И чай.

От удивления у меня отвисла челюсть, когда я уловила, какими взглядами перекидывались Милый Босс и секретарь. А слово «чай» она произнесла с таким придыханием, словно имела в виду совсем другое.

Большой Босс отвлек меня от наблюдений, кладя рядом со мной ноутбук. Милый Босс приветлив со всеми, я уже привыкла к этому, но никогда не думала, что он может вот так откровенно флиртовать. Мое сердце болезненно сжалось, а разочарование все сильнее стало въедаться в кожу.

– Можешь пока здесь посмотреть, – сказал Большой Босс, переключая мое внимание на себя, – и даже почитать.

Я не сразу поняла, чего он от меня хочет, но поблагодарила и только потом сообразила. В итоге любопытство взяло верх, и я открыла крышку ноутбука, краем уха слушая, как Роман Аристархович умолял Анну Витальевну накормить его. Она ушла за порцией для Милого Босса. А тот, не смущаясь никого и ничего и не спрашивая разрешения, сел на место Дмитрия Анатольевича и начал поглощать его обед. Большой Босс никак не отреагировал, и мне, наверное, не стоило, хотя совсем не понравилось поведение Романа Аристарховича, но оставалось лишь молча осуждать его.

– А что вы там смотрите? – хитро улыбаясь, поинтересовался Милый Босс.

Я оглянулась на Большого Босса, который нависал надо мной, ожидая, когда я вставлю флешку. Он промолчал, молчала и я, но чувствовала какую-то напряженность. Мне стало неуютно, словно я очутилась между молотом и наковальней.

Анна Витальевна вернулась, когда я уже открыла один из файлов. В нем были вопросы. Я начала читать. Большой Босс присел рядом, и Анна Витальевна расставила перед ним тарелки. Как получилось, что Большой Босс умыкнул у меня бокс с котлетой и печеной картошкой, я не заметила. Но мне пришлось есть суп. На вкус он оказался очень нежным и воздушным. Правда, из-за того, что была занята чтением, я не запомнила его вкус. Большой Босс третировал меня своими вопросами и наставлениями, постепенно открывая перед Милым Боссом тайну содержимого флешки. Хотя догадаться было нетрудно, поскольку генеральный объяснял мне, где искать материалы по тому или иному вопросу. Голова шла кругом – сто пятьдесят вопросов за месяц! Да он монстр! А потом еще и лично ему сдавать?! Хорошо, что вопросы были не объемные, но все же! Я думала, их будет намного меньше.

Милый Босс ушел сразу, как покончил с едой. Анна Витальевна убрала посуду, а Дмитрий Анатольевич предложил мне начать читать материал прямо сейчас. Я вздохнула, осознав, что учиться в институте было проще. Тем не менее спорить не стала, а открыла новую страницу в ворде и принялась по привычке выписывать вопросы и рядом вставлять ответы. Я так проще запоминала. Главное – зазубрить, чтобы от зубов отскакивало, а получив оценку, забыть.

Через два часа Дмитрий Анатольевич попросил меня вернуться к себе в отдел, сам он собирался отлучиться по делам. Я слышала его переговоры о предстоящей встрече, да и Анна Витальевна пару раз заходила в кабинет с какими-то документами на подпись. Я попыталась как можно быстрее сохранить документ на флешку и убрать ее в карман. За это время Большой Босс уже надел пальто и стоял, выжидающе на меня поглядывая.

– Завтра приходи в одиннадцать. У меня после обеда будет встреча. Возникнут вопросы – спрашивай, ведь на экзамене спрашивать буду я.

Я кивнула, удивляясь приподнятому настроению начальника – тот просто искрился весельем. Что же могло его так развеселить?

Оглядев кабинет директора, я отметила, что ноутбук так и остался лежать на столе для совещаний, и убирать его, по всей видимости, никто не собирался. Либо Дмитрий Анатольевич очень спешил, а я его задерживала, либо теперь это было законным местом ноутбука, пока я не сдам экзамен.

Попрощавшись с Анной Витальевной, я поспешила в коридор, слушая тихий голос Большого Босса, отдающего ей распоряжения. В лифте мы ехали вместе. Я украдкой поглядывала на вновь ставшего собранным и хмурым начальника. У него был уставший вид – под глазами залегли темные круги, которые оттеняла длинная челка. Неловкое молчание меня тяготило. Хотелось заговорить, вот только я не знала, о чем.

Хорошо, что ехать было недолго. Когда двери лифта открылись на моем этаже, я повернулась к Большому Боссу, поблагодарила его, а затем вышла. Как только лифт поехал дальше, я протяжно выдохнула. Как же с ним сложно! И не знаешь, о чем говорить. Вдруг не то ляпнешь, и он разозлится.

Никто не упрекнул меня, что я где-то пропадала целых два часа. Правда, я заметила, что всем явно не до меня. Коллеги совмещали привычную работу с поиском материала в сети, дружно обсуждали новые поправки к законам и в Положения по бухгалтерскому учету. Я тоже невольно втянулась в дебаты, по крайней мере, касающиеся тех вопросов, что уже успела просмотреть.

А когда уходила с работы, возле входа столкнулась с Артемом. Он наматывал шарф, заправляя концы в ворот куртки. Я подбежала к нему и поздоровалась.

– Привет!

В ответ парень улыбнулся так легко и открыто, что у меня на мгновение захватило дух.

– Привет! Ты где пропадала целый день? Никак не мог поймать тебя.

Я удивилась и недоверчиво нахмурила брови.

– Как где? В отделе была, а в перерыве – у Большого Босса в кабинете.

– А-а-а-а, – протянул Артем и как-то сразу сник, потом отвернулся от меня, словно готов был сбежать на улицу. – Значит, правда, – добавил он убитым голосом, который очень мне не понравился.

– Что правда? – Я встала так, чтобы он смотрел прямо мне в глаза.

Артем прикрыл веки, прежде чем усмехнуться и натянуть мне на глаза шапку.

– Да глупости говорят о тебе с Боссом.

– Какие глупости? – возмутилась я, быстро поправляя шапку. Очень уж хотелось послушать, о чем судачат за моей спиной.

– Да никакие, – Артем явно смутился, а красные уши выдали его с головой.

– Пойдем в кино? – выпалила я, решив не терроризировать парня. Захочет, сам скажет, да и какая мне разница, о чем говорят завистники. Главное, моя совесть чиста. – Только я с подругой буду.

Смотреть на растерянное лицо Артема было сплошное удовольствие – на нем читались все эмоции. Он явно не ожидал, что я предложу нечто подобное, и очень обрадовался.

– Пойдем, я друга возьму.

– Хорошего и красивого, а то Юля у меня та еще привереда, – выдвинула я условие. Засмущавшись, Артем лишь кивнул. Я залюбовалась его алыми щеками. Как это мило! Не думала, что он такой эмоциональный.

– Хорошо. Будет Юле красивый и хороший друг.

– Отлично, тогда в субботу вечером? – я протянула руку, чтобы скрепить договор. Ладонь у Артема была горячая и немного влажная. Он сильно потряс мою ладонь и подмигнул. Я помахала ему на прощание и помчалась домой радовать Юлю. Миссия выполнена, и объект на крючке. Завтра пятница, есть время решить, на что пойдем и во сколько.

* * *

Почему Роман сказал, что она похожа на ежика? Больше на щенка. Особенно сейчас, когда чуть ли не прыгала вокруг долговязого парня, вгоняя его в краску. Дмитрий замедлил шаг, наблюдая, как Люда помахала рукой юноше и побежала к выходу. Он мог бы ее поймать, а она бы опять испуганно ойкнула, уставилась своими голубыми глазками, похлопала ресничками и, наверное, покраснела. Мог бы, но не стал. Он остался стоять, наблюдая, как она бежала по улице в сторону метро. Бежала, кутаясь опять в капюшон. Целлофановый пакет с пустым боксом для еды и вилкой от порывистого ветра бился о ее бок. Она торопилась домой, там ее ждали родители и горячий вкусный ужин.

Грустно вздохнув, Дмитрий оглянулся на вход и встретился взглядом с вышедшим на улицу юношей. Тот, в отличие от Люды, заметил Большого Босса и растерялся, не зная, что сказать и что сделать. Потом кивнул, опустил глаза и сбежал. Ну да, куда такому сопляку тягаться с ним. Негласный пытался унять раздражение.

Встреча прошла отвратительно. Клиент оказался полностью прогнившей скотиной, с которым не то что говорить, руку пожать было мерзко. Роман упрашивал ему помочь, но у клиента не оказалось столько денег, чтобы позволить себе услуги «Гранд Медиа Групп». Еще с самого утра у Дмитрия ломило кости. Погода стояла холодная и мрачная. А теперь еще и эта встреча.

Поправив ворот пальто, чтобы укрыться от порывистого ветра, Негласный зашел в холл бизнес-центра. Работы, как всегда, было много, а времени нет. Укрывшись от ненастья за прозрачными стенами, Дмитрий оглянулся в поисках ярко-желтой куртки Людмилы. Вкус в одежде у нее напрочь отсутствовал. Одевалась она как тинейджер, а не как работник солидной фирмы. Не девчонка, а источник раздражения.

Глава 4

Свидание

Большой Босс заболел! Я даже опешила, увидев его утром с сонными глазами и в маске. Он извинился, что не предупредил, и отпустил меня обратно. Я же вся извелась, так как в таком состоянии ему следовало лежать в кровати, а не сидеть за компьютером и работать.

В обед я написала ему эсэмэску с пожеланиями скорейшего выздоровления. Он меня поблагодарил в ответ тем же способом. Я не знала, уехал он домой или нет, поэтому переживала. Долго мучилась сомнениями, спросить или нет, да и кто я такая, чтобы указывать взрослому, здравомыслящему и к тому же очень занятому человеку, работать ему или болеть. Хотя краем уха слушая разговор Маши и Оксаны, я даже встрепенулась, когда одна из них назвала мужчин великовозрастными детьми.

Вытащив изо рта вилку, зубчики которой я даже начала нервно грызть, я все же решила написать Большому Боссу, чтобы берег себя и лечился дома в кровати. Ну не убьет же он за это! Отправив сообщение, я убрала смартфон в карман.

Наконец на кухню пришли Артем и Тимофей. Они привели с собой Александра, новенького из отдела медиапланирования. Мне он не понравился – толстенький, в очках, волосы грязные, глазки сальные. Да и вел себя Александр как-то уж совсем зажато, присел на краешек стула и все прибеднялся. Ребята сбегали в «Макдоналдс» и принесли гамбургеры и картошку фри. Я не любитель такой пищи, поэтому не присоединилась к девчонкам, которые стали таскать ломтики картошки.

У меня сегодня были домашние пельмешки в сметане. Мама добавила в мясо грибов и побольше лука, вкус у привычных пельменей получился изумительным. Я предложила попробовать Артему хотя бы одну. Он соблазнился и долго расхваливал мамины кулинарные способности. Потом одной поделилась с девчонками и угостила парней.

– Больше не дам, а то самой не хватит, – со смехом объяснила я.

В кармане зажужжал смартфон. Я украдкой прочитала ответное сообщение Босса и ничего не поняла.

«Заманчивое предложение».

Ну и что это могло значить? Да, заманчивое, так он воспользуется им или нет? Может, он уже дома? У меня чуть не вскипел мозг, я и так и эдак прикидывала варианты ответа, и все равно ничего не поняла. Наверное, не стоило быть такой дерзкой и грубой, но я все же решилась на очередное эсэмэс.

«Надеюсь, вы им воспользуетесь».

– Ты с кем? – поинтересовался Артем, заглядывая в экран. Я быстро убрала смартфон в карман кофты.

– С подругой, по поводу завтра договариваемся, – тихо шепнула я в ответ и подмигнула. – Ты мне номер свой дашь?

Все же мне понравилось дразнить парня, вот опять он покраснел.

– Да, – он тихо продиктовал его мне, а я, сохранив контакт, опять убрала телефон в карман и прыснула, когда он интимно прошептал: – Жду не дождусь.

Переглянувшись, мы не удержались и дружно рассмеялись. Просто так, без особой причины, поскольку вся ситуация сама по себе казалась забавной и загадочной.

Остальные замолчали, смотря на нас как на предателей, отделившихся от общества. А Оксана ревниво спросила:

– Чего это ты не дождешься?

Вот ведь ушастая. Нет, я не в том смысле. Уши-то у нее нормальной формы, а вот слух – абсолютный. Я промолчала и улыбнулась. Мне не хотелось делиться с ней нашей маленькой и безобидной тайной, да и с Машей тоже. Они чересчур косо на меня смотрели, и в их обществе мне было неуютно. Если бы не парни, то я пошла бы обедать в кафе, но мне не хотелось встречаться с Милым Боссом, а вот с Артемом даже очень. Ради него я, собственно, и пришла.

– Да так, на завтра у нас планы, – меж тем решился ответить Артем. Я сначала удивилась, а затем рассмеялась. Вот ведь. Причем сказал это с таким видом, словно мы замыслили что-то неприличное.

– Ой, не говори так, – пожурила я, легко толкая локтем в бок, – а то подумают, что у нас свидание.

На кухне воцарилась тишина, Артем покраснел и уставился на свой гамбургер.

– Свидание? – едко переспросила Оксана.

– Нет-нет, – замахала я руками. – Это не свидание, – я попыталась успокоить ее и всех остальных, видя, какое любопытство заиграло на их лицах. – Просто хотим кое-кого кое с кем познакомить.

– Но это и есть свидание, – попыталась доказать мне Маша.

– Да нет. Они даже не знакомы, – отмахнулась я от девчонок и решила, что пора закругляться. Все стали какими-то напряженными. Я запихала в рот последнюю пельмешку и запила чаем.

– Это свидание, – очень твердо и решительно неожиданно заявил Артем, поглядывая на меня.

Я закатила глаза. Как же все у них сложно. Но прежде чем вступить в спор, мне пришлось прожевывать пельмень.

– Поход в кино с друзьями не может быть свиданием. Свидание – это цветы, тет-а-тет, прогулки под луной. Разве нет? – уточнила я у девчонок. – Обнимашки, поцелуйчики, ресторан.

Маша и Оксана переглянулись, потом мне кивнули.

– Что и следовало доказать, – я указала на девчонок Артему, а тот как-то сник, но потом улыбнулся и приобнял меня за плечи.

– Я понял…

– Ну и слава богу, – я скинула его руку и встала. – Мне пора. Спасибо за компанию.

Попрощавшись с ребятами, я у самых дверей обернулась к Артему и жестом показала, что позвоню ему. Он кивнул и подмигнул. Такой смешной. В кармане смартфон опять пиликнул. Входящее сообщение от Большого Босса.

«Я подумаю».

Ну что за несносный человек! Все же он на работе и никуда не ушел! Я теперь за него еще больше переживать буду! Мой папа при температуре тридцать семь умирает, а если, не дай бог, еще и насморк, то все, можно класть в гроб и заказывать «за упокой».

* * *

С самого утра субботы у нас с Юлей начались примерки. Мы никак не могли решить, что надеть. Моя мама лишь качала головой над нашими бесконечными перебежками из одной квартиры в другую. В итоге я натянула джинсы и удлиненный топ, а Юля – красную юбку и вязаный свитер. Вроде не как сестры и дополняем друг друга. Я заплела волосы, Юля, наоборот, распустила и завила. Встретиться с парнями решили после обеда, как раз останется время прогуляться после фильма. Я украдкой смотрела на смартфон в надежде, что Большой Босс ответит на мое утреннее эсэмэс о его самочувствии. Но, увы, на экране не было и намека на сообщение.

Для просмотра выбрали боевик, чтобы парни не заскучали, а нам с подругой, в принципе, было без разницы, что смотреть. Мы в этом плане всеядны, хотя и предпочитали мелодрамы. Но ребят на них не поведешь – уснут. Погода порадовала ярким солнцем, и мы даже приободрились, но мама сообщила, что обещали дождь. Надеюсь, она ошиблась.

В час икс мы с Юлей уже сидели на диванчиках перед кассами кинотеатра, выглядывая парней.

– А если они не придут? – шепнула Юля.

– Пойдем без них, – беззаботно отозвалась я, хотя у самой на душе было неспокойно.

Вот поэтому я и не любила свидания. Сиди и гадай – придут, не придут. Может, и передумали встречаться, но Артему я верила, к тому же он с утра бодро пообещал прийти вовремя. И вот когда до начала сеанса оставалось десять минут, я увидела их. Артем с цветами в руках и Тимофей ехали на эскалаторе. Я опешила, чувствуя неловкость. Зачем он привел Тимофея? И почему с цветами? Словно на свидание собрался.

– Это он? – угадала мое настроение подруга. – Тот, что с цветочками? М-м-м, роза, а почему две?

Я пожала плечами и помахала, поскольку Артем нас заметил. Тимофей приятно удивил – он был гладко выбрит, а рыжие волосы спрятаны под шапку.

– Привет, – поздоровалась я с парнями и с нетерпением ждала объяснений. Ведь Артем мог сразу сказать, кого пригласил. Почему держал в тайне? Но вместо ответа мне вручили цветок и поцеловали в щеку.

– Дерзко, – усмехнулась Юлька, за что и поплатилась. Ей тоже Артем всунул розу и не постеснялся чмокнуть в щеку.

– Юля, познакомься, это Артем и Тимофей, мои коллеги, – я постаралась все вернуть в русло дружеской встречи, но меня никто не поддержал. Тимофей снял шапку и поклонился, театрально прижимая руку к груди.

– Прекрасные дамы, я рад, что имею честь провести этот вечер с вами.

Я нахмурилась. Обычно он не так многословен и не столь любезен. А тут как подменили.

– Нам с Людой тоже приятно, но давайте уже купим билеты.

Я осторожно поймала Артема за руку и укоризненно сказала:

– Вы опоздали.

– Юрка не смог, приболел, а Тимофей упрямился. Я не знал, что делать, вот и позвонил ему.

– А-а-а, – протянула я. Теперь мне стало понятно, почему он промолчал про Тимофея. Да и тот в пятницу явно был не в курсе, куда пойдет в субботу.

Я немного успокоилась. Юля уже выбирала нам места. Парни как кавалеры заплатили за нас. И когда мы расселись, я оказалась между Юлей и Артемом, а Тимофей с другой стороны от Юли.

Цветы жутко мешали есть попкорн. Свет погас, и вспыхнул экран.

– Подержи цветок, – пропыхтела мне на ухо подруга и забрала ведро с попкорном, передавая его Тимофею.

Артем спросил, как я провела день. Я решила отшутиться. Ну не рассказывать же ему, чем мы с подругой занимались.

– А ты зачем цветы купил? Вроде я тебе сказала, что это не свидание.

– Захотелось сделать тебе приятное.

– Спасибо, мне приятно, но это же дорого, наверное.

Цветы и вправду стали приятным сюрпризом, но накладывали ответственность, а мне пока этого не хотелось. Терялась какая-то легкость в отношениях. Я не привыкла принимать подарки от малознакомых парней.

– Не говори глупости, – немного обиженно шепнул Артем. Наши взгляды встретились, и я смутилась.

Ну вот, теперь в голову всякие романтические бредни будут лезть. Сюжет фильма меня не увлек. Очередной боевик, где добро побеждает зло. Куда больше меня интересовало, как рука Артема оказалась на моем плече и каким будет следующий шаг. Юлька тихонько похихикивала, о чем-то шепчась с Тимофеем. Тот явно рассказывал ей о фильме, тыча в экран. А я сидела и не дышала, боясь, что Артем осмелится на что-то большее.

Вдруг в кармане сработал смартфон. Я постаралась не обращать на него внимания, но любопытство жгло. Как и рука, подпирающая мою голову. Артем явно хотел, чтобы я положила ее ему на плечо, но я стеснялась. Мне вроде бы было и приятно такое внимание с его стороны, но, на мой взгляд, как-то это все слишком быстро.

К концу фильма у меня затекла шея, а у Артема, кажется, рука. Как только он ее убрал, я перевела дыхание. Это было испытанием на прочность. Мне очень хотелось расслабиться, поддаться и быть более раскованной. Вот только я словно задеревенела.

Юлька же быстро нашла общий язык с Тимофеем, и я была рада за нее. А вот у нас с Артемом разговора не получилось. Мы сидели и молчали, как школьники.

Стоит ли удивляться, что я сбежала в туалет перевести дыхание, а заодно, пока подруга справляла нужду, прочитала сообщение от Босса. Он поблагодарил меня за беспокойство и заверил, что уже здоров, так что в понедельник мы с ним встретимся. Я обрадовалась. У меня словно камень с души свалился. Не разболелся! Сильный мужчина. Вдруг я задумалась, что же принести на обед такое особенное, и тут Юлька вышла из кабинки.

– Слушай, а у Тимофея есть девушка? – ее вопрос меня обескуражил.

Я пожала плечами, глядя на отражение подруги в зеркале.

– Не знаю, но могу спросить.

– Не надо. Думаю, есть. Ему кто-то звонил, я видела женское лицо на заставке.

– Он тебе понравился? – хитро подмигнув, поинтересовалась я.

– Да ничего такой, поговорить с ним можно, а вот до всего остального добираться не хочется. А у вас, смотрю, даже с первым туго.

Я удивленно моргнула. Неужели заметила мою скованность?

– Просто, понимаешь, я считала его другом, а он мне цветы принес.

– Ну да, проблемка. Но ничего, прорвемся. Главное – раскрутить парня на бабки, сразу отвалит.

Я замотала головой.

– Я так не хочу.

Во-первых, это подло по отношению к Артему, а во-вторых, я не хотела терять его как друга. Нужно с ним поговорить. А может, и нет. В общем, я запуталась. Вроде он хороший, но как-то поспешил. Я не готова была его воспринимать в качестве своего парня.

– Гулять пойдем? – вцепилась мне в руку подруга, и я радостно кивнула. Гулять хотелось, особенно после кино. Уши совсем заложило.

Предложение прогуляться парни восприняли на ура, и мы решили пройтись по набережной. Мимо нас неслись машины, а людской поток периодически оттеснял нас ближе к домам. На небе появлялись звезды, уличные фонари приглушенно освещали тротуар. Я рассматривала витрины магазинов, слушала веселый разговор Юльки и Тимофея. Горячая ладонь Артема сжимала мою, а в другой у меня была роза. Сердце радостно трепетало, и все казалось каким-то правильным, волшебным.

Я с улыбкой поглядывала на Артема. Он был высоким, поджарым, с серыми глазами, но не такими, как у Босса. Они были более светлыми и ясными, а у зрачков плясали золотистые крапинки. Нос длинный, но это его не портило, наоборот, придавало индивидуальности. Подбородок упрямый, квадратный, но не массивный и с ямочкой. Волосы на висках выбриты по последней моде. Симпатичный, даже немного красивый, наверное.

Я пыталась понять свое отношение к Артему – вроде и приятно вот так ходить с ним за ручку, но немного страшно, вдруг все напрасно. Стоит ли открывать ему свое сердце? После Макара мне было тяжело довериться другому мужчине. Опять буду мечтать о подвенечном платье, а он – о том, как сбежать, и как можно дальше.

– А ты местный? – на всякий случай спросила я.

– Да, всю жизнь живу в Москве. Родители тоже москвичи, а ты?

– Я тоже, – обрадовалась я, что путей к отступлению у него нет.

Мне стало как-то свободнее дышать, и моя улыбка становилась все шире. Неужели это мой шанс? Я даже попробовала «примерить» его фамилию – Панфилова Людмила Олеговна. Звучит!

Мы гуляли примерно два часа, ноги уже гудели от усталости, но я не ныла, не желая быстро расставаться с ребятами. Да и Юля так увлеченно общалась с Тимофеем, что стыдно стало их прерывать.

Но, видимо, мама сглазила, и с неба начали падать первые капли дождя. Зонтов конечно же никто не взял, и мы решили укрыться в метро. Я прикрывала голову руками, Артем, обнимая меня за талию, помогал бежать быстрее. Радость распирала грудь, и от быстрого бега стало мне стало тяжело дышать. Когда же мы спустились в переход, то долго не могли успокоиться и смеялись. Особенно над ворчливой Юлей, у которой потекла тушь, и она сильно из-за этого злилась, приказывая парням на нее не смотреть. Стряхнув с себя дождевые капли и поправив макияж, мы направились к перронам, где неожиданно решили, что пора по домам. Я и не поняла, как это произошло, но вдруг все стали прощаться. Артем притянул меня к себе и поцеловал. Легко, невинно, лишь слегка касаясь моих губ на глазах у людей и Юльки с Тимофеем. Он меня застал врасплох, и я даже не сообразила, что сделать: оттолкнуть или же ответить. За спиной я услышала звук прибывшего состава. Юля потянула меня за руку, вынимая из объятий Артема. Окончательно запутавшись в своих чувствах, я встала рядом с подругой и смотрела на тепло улыбающегося мне парня. Двери с шумом сошлись, и вагон тронулся. Юлька помахала им рукой. Я тоже, но вяло. Я все не могла понять, а что, собственно, сейчас было.

– Люд, ты чего? – толкнула меня в бок подруга, и я словно отмерла. – Темка, конечно, крут. Я прямо не ожидала такой прыти от него. Он тебе как? Нравится?

Я оглядела любопытных пассажиров и тихо шепнула Юле, что обсудим все дома. В вагоне было хоть и шумно, но недостаточно для того, чтобы обсуждать что-то личное. Я потрогала губы, на которых уже простыл след от поцелуя, и мне вдруг стало неловко. Это что же – мы теперь с ним встречаемся?

Дома Юля мне устроила полный разнос. Точнее, разбор полетов. Она описала свое видение произошедшего, и мне оно понравилось. Получалось, что Артем на меня давно запал, но в силу своей стеснительности боялся признаться, а я своим предложением сходить в кино подтолкнула его к действиям. Еще я умолчала, что идею с цветами я тоже ему подкинула. Но Юля продолжала расхваливать Темку, как бы заново открывая для меня его положительные качества, одним из которых я считала его мягкость. Я, по ее мнению, могла слепить из него что захочу, подмять под себя. Он будет исполнять любые мои желания, будь то цветы или же украшения, а может, еще и шубу с машиной подарит, главное – взять быка за рога. Но это было мнение подруги, а не мое. Я стыдилась рассматривать мужчин в качестве дойной коровы. А как же любовь?

Но вот деятельная Юлька нуждалась именно в таком муже, готовым выполнять любой ее каприз. К работе она была точно не приспособлена, а значит, содержать ее предстояло избраннику. Но уже сейчас я ему не завидовала. Мама часто мне шептала на ушко, что Юля пошла в мать, а от той муж сбежал, даже платить алименты сначала отказался. Правда, потом образумился – с судебными приставами не поспоришь. Тем не менее видеть Юлину маму ее отец не желал. Видно, настрадался. Такова была версия моей мамы, а папа лишь бросил, что мужиков надо выбирать правильных. Это был весь его комментарий по поводу распада Юлиной семьи.

Про Тимофея она тоже много чего сказала, но очень расплывчато, поэтому я так и не поняла, понравился он ей или нет.

Из-за душевных переживаний ночь я провела плохо. К тому же мне было не до сна. Полночи мы переписывалась с Артемом, который сразу как пришел домой, нашел меня в соцсети и добавился в друзья. Я растекалась лужицей от милых посланий и не могла поверить, что парень в двадцать четыре года способен перекидываться смешными смайликами и забрасывать картинками с цветами с пожеланиями сладких снов.

Правда, снов я так и не увидела, а проснулась уже днем от того, что мама ругала меня, заставляя встать и прибраться в комнате.

– Срач такой, что и парня в дом не приведешь.

Дверь за ней хлопнула, а я огляделась. Где она увидела срач? Просто одежду в шкаф не убрала, а в остальном все прилично. Папа что-то прокричал из большой комнаты, потом зажужжал пылесос. Мне стало ясно, что родители опять не поделили домашние обязанности, вот мне и досталось за компанию.

Юля прислала сообщение, когда я уже вышла из душа.

«Ругаются?»

Я усмехнулась. Опять подслушивает.

«Да».

Сообщение она прочитала сразу же и так же молниеносно написала:

«Тогда не приду».

– И отлично, – вслух ответила ей, положила смартфон на стол и стала прибираться.

С мамой лучше не спорить, а мне еще нужно было сходить в магазин, чтобы приготовить на завтра лазанью. Думаю, Большой Босс оценит. Да и Артема хотелось угостить. Мне все никак не верилось, что он поцеловал меня. Вот тебе и тихоня!

Роза за ночь поникла. Листья все так же были зелеными, а вот бутон почернел. Заморозила цветок! Так и знала, что надо было в воду таблетку аспирина добавить. А теперь придется его выбросить.

За воскресной суетой я совершенно не заметила, как пролетело время. Артем предлагал варианты следующего свидания, я вроде как была и не против, но сомневалась, что смогу. Ведь по вечерам я готовилась к экзамену, о чем и сообщила парню. Он все понял, и мы перенесли встречу на выходные. Теперь это точно будет свидание, спланированное и обдуманное. И без Юли!

Разочарование

Утро понедельника выдалось солнечным. Я надела пальто, обмоталась шарфом, прихватила сумочку, пакет с едой и в приподнятом настроении побежала на работу. И дело было вовсе не в солнце, а в зарплате. Утром она неожиданно упала мне на карту. Сначала я не поверила, но потом, перечитав сообщение, радостно взвизгнула и стала пританцовывать перед мамой на кухне.

Зарплату платили вовремя, правда, двумя частями. Из-за этого приходилось экономить, чтобы вовремя успеть купить всем подарки. Родителям я уже присмотрела и Юльке тоже, а теперь искала для себя. Мне хотелось что-то из парфюмерии или косметики. Оттого, что я никак не могла остановиться на чем-то одном, я почему-то пребывала в восторженном настроении. Ведь раньше у меня не было такого шикарного выбора, средства не позволяли, а теперь я работала, и все было в моей власти. Я могла вообще ничего себе не покупать, меня грела сама мысль, что на моей карточке теперь есть средства. Мне пока было сложно привыкнуть, что больше не надо выпрашивать деньги у родителей, при этом еще озвучивая, для каких целей.

У входа на работу меня ждал Артем. От мороза у него уже покраснели уши и нос, но он стоял как постовой, вглядываясь в прохожих. Я поспешила к нему, радуясь встрече. Он заметил меня и вытащил руки из карманов.

– Привет, – поздоровалась я с ним. – Ты почему не сказал, что будешь ждать? Я бы поторопилась.

Я угодила к нему в объятия, наши глаза встретились, как в самых настоящих романах. Мое сердце ухнуло вниз, и я с восторгом вглядывалась в его светлые глаза с золотистыми крапинками. Как же просто решиться с кем-то встречаться. Казалось бы, еще в пятницу я его воспринимала как друга и с тоской поглядывала на Милого Босса, но вот настал понедельник, и я уже стала другой и думала о другом.

– Хотел сделать сюрприз, – Артем склонился к моему лицу, рассматривая губы.

Я пыталась не улыбаться и ждала, когда он меня поцелует. Хотелось, чтобы этот поцелуй был особенным. Не таким, как на перроне. Чтобы от него затрепетало сердце.

– Погрей мои губы, – сладко шепнул Артем, но вдруг, когда поцелуй был уже неминуем, сзади раздался голос Романа Аристарховича:

– Людочка, как не стыдно!

Меня словно кипятком обдало. Мы с Артемом отпрянули друг от друга, испуганно оглядываясь на Милого Босса. Помяни черта, и он тут как тут. Именно таким я сейчас видела бывший предел моих мечтаний. Ехидная улыбочка, весь из себя светится, в одной руке портфель, другая в кармане кожаной куртки, подбитой мехом.

– Вы бы не перед работой подобным занимались, а на свиданиях, – незлобно пожурил нас Роман Аристархович и, подмигнув, направился к выходу.

Я робко взглянула на Артема, а он, кажется, расстроился.

– Пойдем, – попыталась успокоить я его и протянула руку.

Панфилов обнял меня за талию и повел за собой ко входу в бизнес-центр.

– Слушай, а у тебя точно ничего нет с Большим Боссом?

– Что? – опешила я от такого вопроса. В груди больно кольнуло. Почему он опять задал этот вопрос?

– Я просто не понимаю такого внимания к тебе со стороны Боссов. Почему он не мог спокойно пройти мимо?

Мы прошли через турникет и остановились возле лифтов. Другие сотрудники центра с любопытством поглядывали на нас, но я не обращала на это внимания. Мне нужно было услышать от Артема, что я ослышалась, что он не это хотел спросить. Вот только парень нервно ослабил шарф, а затем, склоняясь ко мне, шепнул:

– Я хочу разобраться.

Я всматривалась в его глаза и боялась разочароваться. Но как бы ни старалась, на лице Панфилова было все написано. Он сомневался, и не столько во мне, сколько в себе.

Войдя в лифт, я не смогла долго молчать, поэтому, потянув его за рукав пальто, заставила склониться и быстро прошептала:

– Кажется, мы уже давно разобрались и решили, что для Большого Босса я как младшая сестра.

– Да, я помню, – замялся Артем и попытался взять меня за руку, но я отошла на шаг, врезавшись в чью-то спину. – Люда, прости.

Помнит он. Двери открылись на нашем этаже, и я поспешила в свой отдел, не слушая окликов Артема. Как он мог? Почему? Что я вообще сделала не так?

Я села за свой стол и чуть не разревелась. Я так и знала, что все напрасно. Мир изменчив, как и люди в нем. Проснувшись, я радовалась и чувствовала себя счастливой, а уже сейчас была готова выть от разочарования. Но если бы я знала, что это лишь цветочки, а ягодки ждут меня впереди.

Я работала, напряженно поглядывая на коллег. У многих были семьи – муж, дети. Они общались, рассказывая, какие ужасы происходят дома. Создавалось впечатление, что все мужчины невнимательные, ленивые и злобные ревнивцы. А все дети безответственные и совершенно не желают учиться. Редко кто хвалил своего избранника, чаще ругали. Мне тоже хотелось поделиться наболевшим, но было не с кем. Я приняла решение, что раз слухи обо мне и Боссе расползаются с катастрофической скоростью, то нужно не давать повода. Поэтому и не пошла на обед, хотя меня позвали. Эсэмэска пришла за пятнадцать минут до часа дня, а я продолжала сидеть и придумывать отговорку.

Прямо в лоб объяснить Большому Боссу, что из-за слухов я не хочу с ним видеться, было грубо, он же не виноват в этом. Но как сказать мягче? Я поморщилась. Я не любила лгать, но, увы, теперь без этого не обойтись. Поэтому я составила целую петицию, что хочу позаниматься, а в кабинете начальника не расслабишься, да и отвлекать Большого Босса от важных дел непростительно. Опять же, он еще не до конца выздоровел, и ему требовался отдых. Грустно вздохнув, я отправила сообщение.

Есть в гордом одиночестве было чертовски обидно. Коллеги не позвали меня с собой в кафе, а встречаться с Артемом мне не хотелось. Я отправилась искать место, где можно спокойно поесть.

Пройдясь по этажу, я осторожно обошла стороной кухню, откуда доносились знакомые голоса, и заглянула в дверь пожарного выхода. Прислушалась к тишине, а затем спустилась к окну и села на широкий подоконник. Пожарной лестницей никто не пользовался, поэтому я удобно расположилась, скинув ботинки и забравшись с ногами на подоконник. Окно выходило на оживленную улицу и стоящие напротив дома. Ясное солнце выкрасило все в желтоватый цвет, из-за чего Москва не казалась мрачной. Хотя если выпадет снег, все снова погрузится в серость.

Открыв бокс, я грустно вздохнула. И зачем я столько приготовила? Думала, поделюсь сразу с двоими, а в итоге осталась в полном одиночестве, и винить в этом было некого. Я не сомневалась, что если бы зашла на кухню, то Артем бы обрадовался, да и Большой Босс был не против видеть мою персону. Но я решила быть сильной. Артем был виноват передо мной, раз слушал всякие сплетни. А если он мне не доверяет сейчас, то ни о каком будущем с ним не может быть и речи.

* * *

Удивительно получить отказ от своего подчиненного, который, казалось бы, должен разве что не из кожи вон лезть, чтобы выслужиться. Дмитрий нахмурился, повертел в руках смартфон и отложил его в сторону. Неожиданно, что Людмила настолько обеспокоена его здоровьем. Оказывается, невероятно приятно лежать в кровати и читать ее сообщения. Никто о нем не вспомнил, кроме нее, даже Роман, который позвонил лишь к вечеру, когда смог избавиться от похмелья. Узнав, что у друга все хорошо, Рома отключился, так и не попрощавшись.

Давно уже Негласный подумывал найти себе заботливую подругу, да только в последнее время дамочек заботили лишь они сами. Мужчина не питал иллюзий по поводу женского внимания к себе. Еще со студенческой скамьи он осознал, что женщин привлекал вовсе не как личность, а как средство для достижения своих целей. И у каждой цель была разная, но в одном они сходились – никто из них его не любил.

Что же нужно от него Люде? Было бы лучше, если бы она ничего не писала. Теперь ее навязчивость наводила на очень нелестные мысли о девушке. Очередная охотница? Он ведь видел в ней простушку, которую оберегал, чтобы не съели рыбки покрупнее, а что думать теперь, не знал.

Стратегия Люды не нова, и тем обиднее. Лучше бы она не мечтала забраться повыше. Негласному вполне достаточно было просто обедать в ее компании. Видеть, как она мечтательно смотрит в окно или весело что-то рассказывает из своей жизни. Простая соседская девчонка, а не акула с большим аппетитом, охотница до чужого кошелька.

– Привет, чего хмурый такой? – с порога спросил Роман. – А где Люда? – он окинул взглядом пустой стол.

Анна должна была принести обед, но почему-то задерживалась. Настроения у Негласного не было. Слишком тяжелые думы одолевали его.

– Не придет? – догадливый Роман расположился в кресле для гостей, закинул ногу на ногу и сцепил на колене руки. – Я тебе говорил – уведут девчонку, а ты меня не слушал. Парень-то ее уже у входа на работу с утра целует, пока ты решаешься предпринять хоть какие-то шаги.

– Вон, значит, как, – тихо шепнул Дмитрий, глядя на смартфон. А для него сочинила целую объяснительную. Боялась обидеть или попасть в немилость?

– Не переживай, – беззаботно заявил Роман, – все равно она тебе не подходила.

В этот момент раздался стук, дверь открылась и вошла Анна с неизменным обедом для начальника.

– Вот на таких, как Анюта, жениться надо, Негласный. Анюточка, а вы меня покормите?

– Конечно, Роман Аристархович, и для вас прихватила.

Секретарь указала на вторую полочку, где тоже стояли тарелки.

– Вы изумительная женщина, – сделал комплимент Роман смутившейся Анне и помог ей расставить тарелки. – Дим, чего сидишь. Давай обедать, – позвал он, когда секретарь оставила их одних.

Негласный послушался друга, хотя сам рассуждал о том, насколько разные у них с Ромкой вкусы. Тому главное упаковка, а Диме – содержание.

Но мысли о женщинах оставили его, когда Бобров затронул тему нового рекламного проекта, касающегося сотрудничества с более мелкими агентствами в рамках новогодних празднеств. О девушке он не вспоминал до самого вечера, пока не заметил ее ухажера. Парень стоял в холле и явно поджидал Люду. Взглянув на часы, Дмитрий нахмурился. Было практически половина седьмого – она задерживается?

Пройдя мимо юноши, Негласный опять встретился с ним взглядом, и тот, как обычно, смутился и молчаливо кивнул. На его лице читалась какая-то непонятная суета и нервозность.

На миг задумавшись, Дмитрий достал из кармана смартфон и набрал сообщение Самохиной: «Долго не задерживайся на работе». Ответ был поразительным: «Спасибо, я уже практически дома».

Опять лгала или парень ждал вовсе не ее? Оглянувшись на стеклянные стены бизнес-центра, Дмитрий понаблюдал за молодым мужчиной в освещенном лампами холле, который держал возле уха телефон. Спустившись к машине, Негласный поднял голову, разглядывая свет из окон высотки, и задумался, кого же обманывала девушка – его или парня. Ответа не нашлось, но появилась тревога.

На следующий день Люда опять не пришла, ее не было и в кафе. И даже на кухне, куда Дмитрий заглянул из любопытства. Панфилов был, а Люды нет. На эсэмэски она исправно отвечала, но словно провалилась сквозь землю. Приказать появиться перед ним без веских причин он не мог, ведь до экзамена еще далеко. Так проходили день за днем, а беспокойство Негласного возрастало, ведь Панфилов продолжал стоять по вечерам у главного входа, кого-то поджидая. Слабо верилось в слова Боброва, что они встречались. Отчаяние на лице Панфилова было не напускным.

Но в один прекрасный день все встало на свои места.

* * *

Избегать сразу двоих было очень сложно. Артем, к сожалению, часто мелькал перед глазами и звал то в кино, то погулять, а то просто поболтать. Но я решила, что не хочу с ним разговаривать, да и о чем? О Большом Боссе?

Юлька мою политику не поняла и требовала дать Артему шанс. Никакие мои слова о том, что доверие – это главное, не могли убедить ее. Она заверила, что мужчины вообще ревнивые создания и если уж проявляли ревность, значит, любили. Я бы не сказала, что это верное утверждение, почему-то хотелось добавить, что любят они в этом случае себя. В отличие от меня, у Юли с Тимофеем отношения развивались: по выходным они встречались и гуляли. Никакой девушки у него не было, а тогда в кино ему звонила сестра. И все бы ничего, если бы подруга не давила на меня по поводу Артема. Я радовалась за нее, она тоже хотела мне счастья. Поэтому мне приходилось отмалчиваться, выслушивая ее заверения о том, что Артем переживает из-за меня. Я тоже переживала, но разочарование в нем мешало примирению.

Большого Босса, как и Милого, я не видела две недели. Краем уха слышала дежурные сплетни о Боссах и с облегчением констатировала, что обо мне перестали судачить. Временная блажь у начальников прошла. Подготовка к экзамену шла полным ходом, осталось проработать всего десять вопросов, а в целом я жила обычной жизнью с одним лишь дополнением – эсэмэски от Босса и Артема.

Как раз во время очередного обеденного перерыва, когда я сидела на подоконнике и разглядывала белый вальс снежинок, я вдруг услышала, как хлопнула дверь выше, а затем быстрые шаги на лестнице.

Убрав бокс, я стремительно спрыгнула на пол и стала надевать ботинки, очень надеясь, что это не охрана меня хочет выдворить, но все оказалось еще хуже. Выпрямившись, я замерла под холодным взглядом Большого Босса, который, в свою очередь, тоже замер на ступеньках и разглядывал меня.

– Ты почему здесь? – холодно спросил он и перевел взгляд мне за спину. Я попыталась спрятать свой контейнер с обедом и опустила голову, стыдясь, что он поймал меня с поличным.

– Ну, в кафе мест нет, а вам мешать не хотелось, – я чуть не прикусила язык, так как Большой Босс приблизился ко мне вплотную, почти нависнув.

– В кафе нет мест? – ядовито уточнил. – А может, дело в том, что кого-то не хочешь видеть?

Я стушевалась. Как он узнал? Может, слухи о нас с Артемом дошли и до него? Ведь Роман Аристархович нас тогда видел.

Длинные сильные пальцы неожиданно больно схватили меня за подбородок, заставляя взглянуть в злые холодные глаза. Я испуганно моргнула, попыталась вырваться, но вместо того чтобы отпустить, Босс прижал меня к подоконнику. Я ахнула от боли в пояснице, но начальник словно не заметил.

– Что за игру ты ведешь, девочка? – вкрадчивый шепот пробрал до самого сердца.

Я по-настоящему испугалась и теперь прекрасно понимала остальных, кто вздрагивал от страха даже при звуке имени Большого Босса. Он реально мог напугать.

– Нет никакой игры, – замотала я головой, еле сдерживая рыдания. Как я могла предвидеть такую реакцию Босса? Да и что с того, что я не приходила на обед? – Поймите правильно, я не хочу его видеть, потому что он наслушался слухов о нас с вами и сомневается. А если не доверяет, то всегда будет упрекать. А мы же с вами не встречаемся. А он верит всему, что говорят. Да я и с ним-то не встречаюсь, если честно, просто в кино сходили.

Я все шептала и шептала, не в силах выдержать пронзительный взгляд «мятежного тумана». Он лишал воли и отнимал остатки храбрости.

Как ни странно, Большой Босс отпустил меня, но не отошел. Он надавил на меня всем корпусом, подался вперед и заглянул в мой бокс, где лежала котлетка с вермишелью и пара кружочков огурца. Он взял один и запихнул себе в рот, затем приказным тоном велел:

– Завтра в обед придешь ко мне в кабинет. Пора проверить, как ты подготовилась. Ясно?

Прищурив глаза, Босс дождался моего слабого кивка и продолжил спускаться по лестнице. У него зазвонил смартфон.

– Да, лифт не работает, спускаюсь по лестнице. Да, скоро буду, жди, – ответил он.

Я проводила взглядом Дмитрия Анатольевича, который не спускал с меня глаз, пока не скрылся из виду. Только тогда я смогла спокойно выдохнуть и собраться с мыслями. Если лифт не работает, то сейчас все будут пользоваться лестницами, а тут я обедаю.

Я никак не могла отойти от гнева Босса. Меня била дрожь. Вот это да! Подобного я не ожидала. Он всегда был таким сдержанным, а с этой минуты в его присутствии меня всегда будет трясти. Я и до этого побаивалась его, а что теперь делать, даже не представляла.

Но и это было полбеды, вечером меня поймал Артем. Что за день невезучий! Я вышла, как обычно, через черный ход и, обойдя здание, направилась к метро, когда меня окликнул Артем. У меня промелькнула мысль сбежать, но я тотчас от нее отказалась и решила встретиться лицом к лицу с проблемой, чтобы решить ее здесь и сейчас.

– Люда! – повторил Панфилов, когда подбежал ближе. – Люда, нам надо поговорить.

– Обо мне с Большим Боссом? – съязвила я.

Я была не в настроении вести любезные беседы после тяжелого рабочего дня. А завтра мне предстояло предстать перед грозными очами Дмитрия Анатольевича, поэтому хотелось поскорее оказаться дома и хоть немного поучить вопросы.

– Нет, о нас, – с какой-то злостью осадил меня Артем, и я решила выслушать его, не ерничая. – Прости, – неожиданно выдохнул Панфилов клуб пара, который на миг прикрыл от меня его лицо.

Подождав продолжения, я поняла, что его не будет. Артем не собирался объясняться, каяться или что-то в этом роде. Он сделал шаг и ждал, когда я приму его извинения. Мне показалось, что он вообще не умел просить прощения или не так часто это делал. Раскаяние на его лице было искренним, но, увы, меня уже это не трогало. В душе были лишь пустота и крупицы сожаления.

– Простила, – кивнула я в ответ и развернулась, намереваясь продолжить путь. Но Артем схватил меня за руку, останавливая. – Люда, я понимаю, что сглупил. Дай мне еще шанс, прошу.

Об этом же постоянно твердила Юля. Второй шанс. Я сомневалась, стоит ли его давать. Два раза в одну реку не войдешь, хотя и жаль своих мечтаний.

Артем подошел ближе и осторожно поднял руку, чтобы погладить меня по щеке. Пальцы у него были ледяными, и мне вдруг стало жалко его. Я подняла взгляд и заметила в его глазах нежность. Я ему была небезразлична, и все эти две недели он переживал.

– Люда, извини меня, – чуть тише шепнул мне Панфилов, и я готова была сдаться. Наверное, и сдалась бы, не проходи мимо Роман Аристархович и Дмитрий Анатольевич. Они, кажется, меня не заметили, но инстинктивно я спряталась за Артема, чтобы из укрытия понаблюдать, как Боссы садятся в машину и уезжают.

Панфилов обнял меня за плечи и тоже проследил за удаляющейся машиной, прежде чем спросить:

– Ты скрываешься от них? Что-то случилось?

– Босс сегодня не в духе. Так со мной разговаривал, что у меня душа в пятки ушла. Никогда его таким злым не видела. Ладно, я побежала домой, у меня дела.

– Какие? – ревниво переспросил Артем, и я поняла – нет, шанса ему я не дам. Слишком резко дергает за поводья, а что будет потом? И шагу не даст ступить?

– Артем, мне домой пора. Мои дела тебя не касаются. И я тебя простила. Не переживай. Пока. – И я убежала от него, помахав рукой.

В душе заворочалась обида, наверное, потому, что не побежал за мной, не остановил, не попытался настоять. Я ощущала себя ненужной, хотя сама расставила все точки над «i», но удовлетворения не чувствовала. Да и откуда ему быть, если я боялась завтрашнего дня и встречи с Большим Боссом.

Глава 5

Бессонная ночь перед расстрелом – вот так я чувствовала себя, ворочаясь с боку на бок и пытаясь хоть немного вздремнуть. Меня мучили мысли. Что он будет спрашивать? Как? К утру пришел сон, да такой, что лучше бы я не закрывала глаза вообще. Я была в кабинете генерального директора почему-то в наряде уборщицы, а за моей спиной весь коллектив бухгалтерии смеялся надо мной. Большой Босс стоял возле своего рабочего стола, сложив руки на груди и, как всегда, грозный.

– Тебя уволят, уволят, – шептали мне коллеги, я оглядывалась, чтобы узнать, чей это голос, но они лишь продолжали смеяться, тыча в меня пальцем.

– Не сдала, – с легкой насмешкой шепнул Роман Аристархович, повиснув у меня на плече. – Бедненькая, глупенькая, не сдала.

Я жалобно воззрилась на Милого Босса, который утешал меня, гладя по голове, и нашептывал, что я глупенькая. А затем все исчезли, кроме Дмитрия Анатольевича. Тот медленно шел ко мне, засунув руки в карманы брюк.

– Не ответила ни на один вопрос, – с яростью зашипел он, нависая надо мной. Потом больно схватил за подбородок, притягивая к себе. – Ни на один! Ты вообще их учила?

– Мила! – вторил гневному окрику Большого Босса мамин голос. – Да проснись ты, а то опоздаешь на работу!

Я резко села, убирая волосы с лица и рассматривая свою любимую комнату. Мама спросила, проснулась я или нет. Я, запыхавшись от пережитого позора, сумела кивнуть и вымолвить: «Ага». Она ушла, а я сидела и пялилась в окно.

Заря только занималась, но для зимы это обычное дело, а мне пора было поторапливаться, вот только ужас от ночного кошмара не отпускал. А что, если я и вправду не сдам, мне что, уборщицей придется устраиваться?

– А-а-а! – простонала я, взбивая руками волосы, чтобы отогнать пессимистические мысли. Нет, нет и еще раз нет. Я сдам, я учила, я смогу. Главное – язык не проглотить от страха перед Боссом, а в остальном у меня все получится.

Завтрак в рот не лез, от переживаний тошнило. Мама знала, что мне сегодня предстоит, и еще с вечера приготовила печень по-строгановски. Положив контейнер с обедом в пакет, она поцеловала меня в щеку и пообещала держать за меня кулачки. Как же было тяжело на душе! Мне не хотелось никого обнадеживать, поэтому я так маме и сказала, что, возможно, это мой последний рабочий день.

Мама поплевала через плечо, а затем, вытолкав за порог, перекрестила меня и захлопнула двери. Вот такое оно – родительское благословение. Тяжело вздохнув, я пошла на работу, но, взглянув на часы, бросилась сломя голову. Ночью выпал снег, ноги разъезжались, я пыталась не потерять равновесие, лавируя между пешеходами, которые так же, как и я, неуклюже взмахивали руками, поскальзываясь на покрытом тонким слоем льда тротуаре.

На работу я попала вовремя. Ни разу не упала, хотя шансы были велики. Скупо поздоровавшись со всеми, я быстро разделась и заняла свое место. Сердце почти выпрыгивало из груди, ладони вспотели. Я нервно ерзала в кресле как на иголках до самого обеда. Даже Марина Аркадьевна пару раз спросила меня, не случилось ли чего. Случилось, вот только рассказать я боялась. Все валилось из рук, голова не соображала. Я старалась незаметно прочитать шпору на смартфоне, куда еще вчера закачала файл с ответами. Но главный бухгалтер постоянно отвлекала меня работой. Мне приходилось то и дело бегать к ксероксу. Ей самой-то не судьба дойти до него!

Мне казалось, что я готова к неизбежному, но когда в кармане смартфон завибрировал, дернулась, как от электрошока. Взяв бокс, я медленно побрела по коридору к лифту, как на эшафот. Ну почему у меня в голове такие ужасные мысли, даже дверцы лифта сегодня ассоциировались у меня с лезвием гильотины, отрубая мне путь к отступлению. Короткое движение кабины лифта, и вот я выхожу на финишную прямую, где мне радостно улыбаются три секретарши директорского этажа.

– Добрый день, Людмила Олеговна. Давно вы к нам не заглядывали, – заискивающе проворковала Мария.

Ах, если бы я могла, то еще бы столько же не приходила. Но вот надо было лифтам вчера сломаться. И генеральному ведь не лень спускаться по лестнице! Я шла, держа перед собой бокс с обедом, и испуганно смотрела на дверь в приемную.

– Людмила Олеговна, приятно видеть вас, – так же любезно поприветствовала меня Анна Витальевна. – Дмитрий Анатольевич ждет вас.

Я вздрогнула, услышав имя Большого Босса, и запаниковала. Он меня уже ждет? А, как известно, мужчин ожидание только злит! Все, я пропала.

Робко перешагнув порог, я замерла, рассматривая Босса. Вроде все как всегда, да и костюм не из моего сна. В кабинете никого, кроме нас, не было. На столе совещаний уже стояли тарелки с едой и чайник.

– Проходи, – приказал мне Босс, не поднимая головы от своих бумаг.

Я на негнущихся ногах добрела до стола и села, с трудом сглатывая. Горло пересохло. Пальцы свело от напряжения.

– Ешь, – очередной приказ и быстрый взгляд серых глаз из-под густых бровей.

– А может, сразу к делу? – попыталась я поскорее отстреляться. – А то аппетита нет.

Что его нет от страха, я добавлять не стала. Дмитрий Анатольевич покачал головой и отложил ручку.

– Нет, – жестко заявил он и встал из-за стола.

Когда он отодвинул стул и сел, я поняла, что не могу есть и хочу уже ему все выложить. Пусть казнит или милует, но не смотрит на меня вот так, как сейчас – грозно, пронзительно.

– Ну пожалуйста, – тихо попросила я и даже сложила ладошки в молитвенном жесте. Мне было безразлично, что сейчас я унижалась, лишь бы все быстрее закончилось.

– Ешь, – приказал директор, убирая крышки с тарелок.

Я энергично замотала головой, хотя от ароматных паров уже свело желудок.

– Не могу, – призналась я. Генеральный недобро на меня поглядывал.

Усмехнувшись, Дмитрий Анатольевич приступил к еде, с большим аппетитом рассматривая сочные кусочки стейка, прежде чем положить их в рот. Я долго терпела, пока мой живот не взбунтовался. Открыв свой бокс, я взяла вилку и пораженно замерла, когда Босс забрал у меня еду.

– Печень? – немного удивленно спросил он, а когда я кивнула, отложил себе в тарелку половину порции.

Я улыбнулась, вспомнив свою лазанью. Она тогда получилась вкусная. Жаль, что Большому Боссу не довелось ее попробовать.

– Ешь, – снова приказал Дмитрий Анатольевич, и я подчинилась. Аппетит разыгрался при взгляде на то, как он уплетал мамино кулинарное творчество.

Ели мы молча, я тщательно пережевывала печень, наблюдая за тем, как за окном падает снег.

– В этом году снег выпал раньше, – тихо шепнула я генеральному. – В том году практически перед Новым годом. Говорят, это из-за глобального потепления. Вы как думаете?

– Любишь снег? – вместо ответа спросил меня Большой Босс.

Ох, ну зачем он это спросил? Я тут же погрузилась в воспоминания.

– Я обожаю кататься на коньках! Скоро у нас во дворе зальют каток, и мы с Юлькой обязательно пойдем кататься. Раньше я мечтала стать фигуристкой.

– Все девочки об этом мечтают.

– Вовсе нет. Юля хотела стать балериной.

Дмитрий Анатольевич рассмеялся, а я немного расслабилась. Вот умеет же быть милым, когда захочет.

– А вы кем хотели быть? Дайте угадаю – летчиком? – Генеральный покачал головой, а я продолжила гадать: – Космонавтом? – опять не угадала. Мужчина уже не скрывал улыбку, которая теперь озаряла и его глаза. – Военным?

– Нет, ешь, не отвлекайся.

Ну как тут есть, когда я так пока и не разгадала загадку. Кем же хотел стать Дмитрий Анатольевич?

– Поваром? – в очередной раз попытала я удачу, глядя, как он наяривал вилкой. Но ответ был неизменным – отрицательное покачивание головой.

– Певцом? – ляпнула я наугад и, конечно, промахнулась. – Воспитателем?

Ну а вдруг? Многие дети хотят походить на своих кумиров, а в садике кумирами становились воспитатели.

– Рот закрой и жуй, – жестко пресек мой допрос Большой Босс, сразу утратив прежнюю веселость.

– Что, честно? Воспитателем? – я задержала дыхание, ожидая ответа.

А генеральный медлил, сверля меня взглядом, затем усмехнулся и коротко ответил:

– Нет.

Мне казалось, что я угадала, но то, с каким превосходством смотрел на меня Большой Босс, не оставляло мне надежд. Я уныло воткнула вилку в кусочек печени и без энтузиазма положила его в рот. Да кем же он хотел быть-то? Мальчики у нас в детском саду все мечтали стать летчиками и космонавтами. Хотя нет, была парочка водителей. Озаренная этой мыслью, я замычала, поскорее прожевывая печень, указала на Дмитрия Анатольевича, уверенная, что сейчас точно угадаю, но он вдруг откинулся на спинку стула и холодно заявил:

– Вижу, есть ты и в самом деле не хочешь, тогда давай приступим к экзамену.

От неожиданности я даже поперхнулась и закашлялась. Босс заботливо постучал легонько по спине.

– Пей чай и слушай.

Вопросы Большой Босс задавал больше по должностной инструкции, которую я подписала, а также по общим положениям рекламного агентства.

Я часто отвечала невпопад, заикалась, иногда просто путалась. Ведь я думала, что меня будут больше гонять по бухгалтерским вопросам, а он ни разу их не коснулся. Допрос продолжался около получаса. Я вся взмокла, от страха не осталось и следа. Я перегорела и под конец уже практически не соображала.

– Плохо, – вынес вердикт Большой Босс, улыбаясь мне как-то издевательски мягко.

– Вы меня уволите? – жалобно спросила я.

– За что? – удивленно переспросил он.

– Ну ведь я плохо ответила.

– Вот именно, плохо ответила. Если ты сыта, то иди, я сейчас буду занят.

Он встал, а я, ничего не понимая, осталась сидеть с открытым ртом.

– Дмитрий Анатольевич, так что мне делать?

Большой Босс сел на свое рабочее место и недоуменно воззрился на меня. Затем словно понял, о чем я спросила, и соизволил ответить:

– Я уже сказал – иди к себе.

Да он издевается? Почему не может нормально сказать, чтобы было понятно! Я встала, с трудом преодолевая робость.

– А с экзаменом что?

Минута растянулась в столетия. Я даже слышала, как Анна Витальевна с кем-то разговаривала в приемной.

– Готовься.

Лаконичный ответ нисколько не обрадовал меня и не внес ясности. Только взбесил. Я, конечно, не могла показать это начальнику, а лишь опустила глаза и решила-таки добиться правды.

– Так у меня есть шанс его сдать?

Возможно, я была груба, бросая такой вызов Большому Боссу. Ведь он мог прямо сейчас уволить меня за несоответствие занимаемой должности. Ведь и доказательства у него были – я не сдала внутренний экзамен.

– Если тебя не будут отвлекать, – не договорив, Дмитрий Анатольевич поднял на меня взгляд и мгновенно помрачнел. Теперь он казался холодным, даже злым. Он скривил тонкие губы в усмешке и закончил фразу: – Любовные дела.

– Но у меня нет любовных дел! – возмущенно выпалила я в ответ и чуть не окаменела под предостерегающим прищуром его серых глаз.

Дмитрий Анатольевич стоял, оперевшись руками о стол, молчаливо продолжал прожигать меня своим фирменным взглядом-сканером и словно читал все мои мысли. И тут я поняла, что вчера он меня видел! Заметил, когда я стояла рядом с Артемом. Именно на это сейчас он и намекал. Ведь я сама вчера ему сказала, что у меня с Панфиловым ничего нет! Опустив голову, я собрала свои вещи и чуть ли не на носочках направилась к выходу, чтобы еще больше не раздражать Большого Босса.

– Повтори вопросы с двадцатого по пятидесятый, – почти у самого выхода остановил меня голос начальника. Я обернулась, не понимая, чего он от меня хочет. – Ты вызубрила начало и конец, а надо бы и середину знать.

Я кивнула, признавая его правоту. Но и этого Большому Боссу было мало, поэтому он добавил, добивая меня окончательно:

– Завтра спрошу вновь.

– Что? – сипло пискнула я, представляя, как передо мной рушится весь мир. Я-то думала, что у меня отсрочка до конца месяца! Я бы успела повторить.

– Иди.

Сжимая в руках бокс, я прошла через приемную. Анна Витальевна разговаривала по телефону. Она встревожено нахмурила бровки, но я не стала останавливаться, лишь кивнула ей на прощание и вышла в коридор.

Он ведь не издевается? Или издевается? Повторить я, конечно, успею, но опять не буду спать! Да и нервов сколько потрачу. Что мне делать? Что?

В лифте я уже не сдерживала слез, так мне себя стало жалко, поэтому даже не смотрела, куда иду. И когда дверцы лифта открылись, я угодила прямо в объятия Милого Босса, который, между прочим, дожидался лифта не один.

– Людочка, милая, что случилось? Почему ты плачешь? – ласково стал спрашивать у меня Роман Аристархович, еще и поглаживая по спине. Я постаралась улыбнуться и взять себя в руки. Совсем расклеилась.

– Все хорошо, – попыталась отстраниться я, вот только взгляд Милого Босса был направлен на мой бокс, который я держала в руках.

– Он что, обидел тебя? – вскинул на меня свои удивительно золотистые глаза Роман Аристархович, которые вдруг перестали быть теплыми и ожесточились. – Говори, не бойся. Обидел, да?

За спиной послышался шепот, и я, замотав головой, стала активнее вырываться.

– Нет, что вы. Все совсем не так.

– А как, Люда? Я же вижу, что ты идешь от него и расстроена.

Я вновь попыталась вырваться из рук Милого Босса и начала улыбаться, чтобы он не видел моих слез.

– Вы все неправильно поняли, – тихо шепнула я, оглядываясь по сторонам. А наблюдателей становилось все больше. Из кабинетов выглядывали сотрудники, а я стояла вся зареванная в объятиях не отпускающего меня Милого Босса.

– Неправильно? Люд, ты мне-то не рассказывай. Я знаю, каким он бывает грубым, делает больно, не задумываясь, а порой и не замечая. Так что лучше давай втроем в следующий раз. Так и мне приятнее будет, и для тебя безопаснее.

Я всхлипнула и замерла в руках Романа Аристарховича, прикрыв глаза. Может, он и прав. Если завтра они будут вдвоем меня слушать, то Милый Босс хоть заступится и нормально все объяснит. И я не буду мучиться догадками, сдам этот экзамен в итоге или нет.

– Хорошо, – согласилась я с Милым Боссом.

Его ладонь легла мне на щеку, чтобы вытереть слезы.

– И больше не плачь. Смотри, какая страшненькая стала. Беги в туалет и приведи себя в порядок, а я с ним поговорю, обещаю.

– Не надо, – жалобно пискнула я, вцепившись в рукав пиджака Романа Аристарховича. Что он задумал? Он же только хуже сделает.

– Надо, Люда, надо, – мягко отцепив мои пальцы, Милый Босс вошел во все еще открытый лифт, улыбнулся мне и нажал на кнопку. А я, прикрыв рот ладошкой, осознала, что все стало еще хуже.

Войдя в бухгалтерию и не глядя на сочувствующих мне коллег, я поставила на стол бокс и снова вышла. Я долго умывалась в туалете, затем взяла смартфон, не зная, стоит ли написать ему сообщение с извинениями. Ведь если Роман Аристархович перегнет палку, то достанется мне, а не ему, это уж точно. Но я так и не решилась. Вернулась в отдел, где девчонки пытались выяснить, что произошло в кабинете Большого Босса.

Я мялась. Отвечать мне не хотелось, но и лгать тоже. Тогда Марина Аркадьевна прямо спросила:

– Он тебя уволил?

Я замотала головой, опровергая ее догадку.

– Тогда займись делом, и все забудется, – непривычно мягко приказала она и протянула мне папку.

Опять копировать! Возможно, она права, надо отвлечься от тяжелых мыслей. Я направилась к ксероксу, замечая косые взгляды сотрудников. Когда проходила мимо, они начинали перешептываться, но о чем, я не расслышала. Такая возможность мне представилась в туалете. Кто-то вошел, их было двое.

– Я все же не понимаю, что они нашли в этой серой мыши? Ни роста, ни талии, ни вкуса. Да и неряшливая какая-то, – услышала я ядовитое высказывание.

– Не завидуй. – У второй собеседницы был низкий и строгий голос, но, увы, незнакомый. Да и первую я тоже не узнала.

– Да чему завидовать? – усмехнулась первая. Звук каблучков приблизился. Женщины подошли к моей кабинке. – Я тоже не против секса с одним из них, а можно сразу с обоими, что тут такого. Даже интересно, кто из них лучше.

– Дура ты озабоченная.

– Фригидна переспелая!

От неожиданности я даже вытаращила глаза и поняла, что девушки не особо лестного мнения друг о друге. Двери кабинок хлопнули по обе стороны от моей, и сплетницы разошлись, а я не стала дальше дослушивать, очень уж было противно.

– Все же интересно, кто из них лучше, Большой Босс или Милый?

– Тебе не светит ни тот, ни другой. У них Самохина есть одна на двоих.

В шоке я обернулась, слушая противные смешки двух сплетниц, и даже было открыла рот, чтобы высказаться в ответ. Но вдруг подумала, что тогда они решат, будто я подслушивала. Да и ввязываться в эти грязные сплетни не хотелось. Затем я присела, чтобы подсмотреть, кто это. У одной были красные туфли на высоком каблуке, у другой – черные со стразами, и каблук поменьше. Больше ничего разглядеть мне не удалось, но хоть что-то.

– Дуры вы, – вдруг услышала я третий голос из крайней четвертой кабинки. – Она с ними просто обедает. А если кто-то узнает, что вы сплетни распускаете про боссов, вас уволят, детки. Так что прикусите свои языки, а то до Анны Витальевны слухи дойдут.

– Ой! – услышала я хоровой возглас из кабинок и поспешила к выходу.

Приятно, что хоть кто-то заступился за меня, вот только кто именно, я не поняла. Я решила постоять в коридоре и подождать и была вознаграждена за смелость. Из туалета через несколько минут вышли сотрудницы отдела медиапланирования. Я не знала их имен, зато заметив меня, что я направляюсь к туалету, они изменились в лице и поспешили прочь. Моей заступницей оказалась Мария – секретарь с директорского этажа. Она поправляла рукой волосы, злобно ухмыляясь. Такой я ее никогда не видела – без привычной заискивающей улыбки и услужливого взгляда. Словно совершенно другой человек. Я удивленно воззрилась на нее. Она смутилась, прижала к животу руку и тут же привычно вежливо улыбнулась.

– Что с тобой… – начала я, но так и не закончила, когда девушка подошла ближе и шепнула:

– Живот прихватило. Только Анне Витальевне не говори. Она думает, я отлучилась по делам. Если узнает что, это не так, – отчитает. Она к этому строго относится.

Я удивилась, но кивнула. Хотя объяснение все же показалось мне странным, даже очень.

Мария помахала рукой и убежала к лифтам, а я зашла в туалет помыть руки и уставилась на свое отражение в зеркале. Ни роста, ни талии, ни вкуса? Я оглядела себя со всех сторон. Есть у меня талия, просто кофтой прикрыта. И рост нормальный, если на каблуки встать, а вкус у меня оригинальный, яркий и непринужденный. Просто они его не видели, я же тут, как все, в черно-белом хожу.

Вернувшись в отдел, я украдкой подкрасила губы и приступила к работе. До самого вечера пыталась не думать о том, что предстоит мне завтра, но, увы, это было тяжело. Мысли крутились вокруг Боссов. Почему они такие разные? Милый Босс как ангел – светлый, добрый, а Большой Босс больше напоминает хмурого, злого демона. Очевидно же, кто из них лучше.

Я замерла перед ксероксом, невидящим взором рассматривая календарь на стене, и чуть не прикусила язык. Я хотела признать лучшим Милого Босса, но вдруг увидела его в образе ангелочка с золотистым нимбом на голове, а на подбородке – перья и пух. И тут отогнала рукой смешную картинку.

«Ну да, – подумала я, – у Милого Босса рыльце в пуху, и его точно нельзя назвать хорошим, только милым».

Занимаясь поручениями, я, когда появлялись свободные минутки, заглядывала в вопросы, чтобы хоть немного их подучить. Нужно было проштудировать середину, раз так велел Большой Босс. Мне уже двадцать один год, а я чувствовала себя семнадцатилетней студенткой!

Да еще эти сплетни. Как я ни старалась не обращать на них внимания, все равно думала об этом и переживала. Я прекрасно знала, что такое женский коллектив: в школе, в университете, на работе – все одно и то же. Женщинам обязательно нужно кого-то ненавидеть, кому-то завидовать, а кого-то жалеть. Я всегда старалась абстрагироваться от злых языков, никогда не лезла с дружбой к тому, кто сам этого не хотел, была одинаково приветлива со всеми и готова прийти на помощь. Из-за этого многие считали меня мямлей и размазней. И это еще мягкие эпитеты. Но я не обижалась, считая ниже своего достоинства реагировать на подобное. Мало кто способен на бескорыстные поступки. Я ценила таких людей. Даже Милый Босс хоть и померк для меня из-за своей любвеобильности к прекрасному полу, но тем не менее был добр со мной и другими коллегами, словно заботливая мамочка, готовая всех выслушать, утешить.

Я прыснула со смеха, представив, как Роман Аристархович стоит в домашнем передничке с рюшками у входа в наш отдел, а вокруг него собираются мои коллеги, а он всех-всех хочет обнять. Забавная картинка!

– Ох, – одернула я себя, что-то опять Милый Босс занял все мои мысли.

Вечером меня опять встречал Артем с предложением проводить до метро. Я пожала плечами, но предупредила, что тороплюсь.

– Куда? – поинтересовался Панфилов, а я с кислой улыбкой подумала о конспекте.

– Готовлюсь к экзамену. Сегодня не сдала, завтра опять спрашивать будут.

Вот так легко я призналась Артему в том, о чем умалчивала перед остальными коллегами. Панфилов развернул меня к себе за плечо.

– Так ты из-за этого плакала? – удивленно спросил он. Я кивнула.

Как же у нас быстро распространяются слухи! Вот что значит рекламное агентство! Не удивлюсь, если кто-то мою истерику на телефон снял и выложил на Youtube.

Я натянула на уши шапку. Морозный ветер гонял одинокие снежинки по вечернему городу. Они искрились, отражая свет витрин. Город преображался, наряжаясь к новогодним праздникам. А у меня еще подарки не куплены. В эти выходные пора уже заняться делом.

– Он на тебя что, накричал? – начал заводиться Панфилов, и это было опасно. Не для меня, нет, а для него. И что он собрался делать? Ругаться с начальством, чтобы потом оказаться на улице под самый Новый год?

– Артем, он не кричал. Просто я не сдержалась. Я и так ночь практически не спала, учила. Вот и не выдержала, когда он сказал, что надо еще подучить. Завтра опять будет спрашивать, вот я и спешу домой.

Артем выпустил мое плечо, и я отстранилась от него. Мне очень было приятно, что он беспокоится обо мне, что ему не все равно, но вот помочь себе могла только я сама. Надо просто вызубрить все вопросы!

Я поспешила вдоль улицы, Панфилов – за мной.

– Знаешь, какие слухи ходят о тебе на работе?

– Наслышана, – отмахнулась я в ответ.

– Теперь Большого Босса еще больше все боятся. Все же думали, что ты его любимица, а он вон как с тобой обошелся. Милый… ну то есть Бобров с ним ругаться же ходил из-за тебя, а потом уехал на весь день и даже к вечеру не вернулся. Говорят, выбежал красный и злой из кабинета Большого Босса.

– Да ну, – не поверила я. Хотя сама Милого Босса сегодня больше не видела. Если они поругались, то завтра мне точно конец. Дмитрий Анатольевич все соки из меня выжмет.

– Так, я домой, – пробормотала я Артему, помахала рукой на прощание и, скользя по тротуару, поспешила к виднеющемуся входу в метро. Может, мне заболеть? А что, уважительная причина не выйти на работу.

* * *

Дверь в кабинет открылась непривычно дерзко. Дмитрий даже оглянулся, удивляясь, что секретарь не предупредила о визитере. Негласный готов был увидеть кого угодно, но только не Романа.

– Дим, что с тобой происходит? Почему Людочка от тебя вся в слезах ушла? – очень строго попытался отчитать друга Бобров, вот только Дмитрий и бровью не повел. Он видел, в каком состоянии ушла от него Людмила, и понимал, что виноват, но было одно «но», которое оправдывало его. – Дим, не злобствуй. У нас рекламное агентство, а работники трясутся только от одного звука твоего имени! – возмущался Роман, а Негласный протянул ему смартфон.

– От твоей мамы пришло сообщение. Тебя можно поздравить? – немного издеваясь, спросил у Боброва Негласный, отмечая замешательство на лице друга.

Мать у Романа была той еще дамочкой. Вечно устраивала личную жизнь сыну, боясь за его будущее. Двадцать девять лет, а ни жены, ни детей. Зато куча любовниц и странный друг, на которого госпожа Боброва смотрела с опаской, хоть он и благотворно влиял на ее сына. Дмитрий прекрасно понимал ее прозрачные намеки, которыми она прощупывала почву по поводу связи между приятелями – нет ли между ними любовного притяжения или же только дружба. Как выражалась сама Надежда Михайловна, Москва любого мужчину испортит.

Ее новая выходка не была оригинальной, она всего лишь подобрала из крутой семейки очередную невесту для сына. Негласный понимал, что Надежда Михайловна не могла приструнить сына, зато такой тесть, как Розгин Борис Петрович, в прошлом начальник столичной милиции, а ныне крупный бизнесмен, держатель контрольных пакетов акций трех международных компаний, не даст Роману гулять на стороне и заставит блюсти верность единственной и обожаемой дочурке. Это же прекрасно понимал и сам Рома, поэтому, прочитав сообщение о том, что Негласный должен завтра освободить Ромочку от любых дел, так как у него первая встреча с невестой и ее родителями, побагровел от злости, завопив как ужаленный:

– Что?! Да она в своем уме?!

– Видимо, нет. Так что поспеши к ней и объясни, что если свадьба состоится, то, возможно, ты и она потеряете намного больше, чем приобретете. Розгин делиться не любит, а вот приумножать свое, отбирая у других, очень даже может.

Больше говорить Боброву ничего было не надо, он рванул к выходу, а Дмитрий поставил локти на стол и положил подбородок на сцепленные пальцы. Надежда Михайловна вряд ли рискнула бы на самом деле договориться о встрече с Розгиным, вернее всего, она решила поиграть на чувствах Романа, ведь тот давно обещал ей остепениться. Да и прежде чем решаться на такие глобальные поступки, она обычно советовалась с Негласным, считая его управляющим делами сына.

В чем-то она была права. Роман был неспособен самостоятельно развивать бизнес, зато у него присутствовала харизма, то, чего так недоставало Дмитрию. Да, его боялись многие. Вот и Люду он напугал, а ведь не хотел. А виной тому ее губы, ее взгляд и раскачивающиеся под столом ноги. Он видел ее в выходные, она сидела с подругой в кафе и не заметила его. Мужчина устроился напротив них через несколько столов. Он смотрел, как она смеется, сквозь узкую щель между головами других посетителей – темных, безликих силуэтов. Она смеялась, запрокидывая голову, распущенные волосы рассыпались по плечам. На ней был оранжевый свитер и цветастый вязаный шарф. Она и сама казалась какой-то ненормально яркой, словно новогодняя гирлянда. Девушка не замечала никого вокруг себя, кроме подруги. Им было хорошо вместе. Люда улыбалась всем и каждому, но только подруге по-особенному нежно. Даже с официантом вела себя дружелюбно и приветливо.

Дмитрий засмотрелся на нее, позабыв об остывшем кофе. Он не отрывал взгляда от этой странной девушки, которая никак не походила на бухгалтера – беззаботная, глаза искрятся весельем, а рот не закрывается от болтовни. Обычная, но между тем необыкновенно притягательная. Дмитрий знал, что она сейчас покачивает ногами под стулом, от чего ее локоны двигаются в такт. А как она ела булочку: белыми зубками пронзала румяную корку, слизывала крем с розовых губ, при этом пытаясь говорить с набитым ртом, а когда смеялась, то прикрывала ладонью рот, чтобы ничего не выпало, а сама заваливалась на плечо подруге.

Дмитрий ревновал ее к ней. К той, для кого она так улыбалась, с кем делилась своим весельем, и он скучал по ее пустой болтовне, воспоминаниям о детстве, по качающимся ногам под стулом.

Вот Люда, улыбаясь, пожелала официанту удачного дня, и в этот момент безликие темные силуэты посетителей закрыли обзор, а когда он сел прямо, девушки и ее подруги уже не было, лишь белая стена и плакат с рекламой акции «Купи за полцены». Как дешево и убого оформлен плакат, бездарно и неправильно использовано полотно, шаблонный текст. Никакой оригинальности. А Люда, сидевшая на фоне этой рекламы, явно выделялась.

Почему она избегала с ним встреч тогда, Негласный понял, но не принял. Ее детская непосредственность ее погубит. Он неверно судил о ней, поскольку привык к иному сорту женщин. А Люда была совершенно другой, как и он сам. Он все еще помнил деревню и вкус парного молока. Все помнил, вот только родного дома у него больше не было, как и тех, к кому хотелось бы возвращаться. Оставшиеся родственники никогда не хотели знать его, сироту и беспризорника. А когда Дмитрий стал богатым и успешным, уже он не желал иметь с ними ничего общего.

– Дмитрий Анатольевич, у вас встреча сегодня, вы помните? – голос Анны отвлек Негласного от воспоминаний.

– Да, спасибо, – ровным голосом отозвался он, отпуская кнопку переговорного устройства, и вернулся к своим делам, забыв на время о Людмиле.

Лишь поздно вечером вновь открыл все ее сообщения, пытаясь понять ее отношение к нему. Странная переписка затягивала. Казалось бы, мелочь, на которую обычно мужчины не обращают внимания, а между тем такая приятная, дарящая странное тепло.

Быстро пожелав ей спокойного сна, Дмитрий спрятал смартфон под подушку и взялся за телевизионный пульт. Он не хотел себе признаваться, что ждет ответа. Но сердце так бешено забилось от радости, когда пришло ответное сообщение от нее.

– Глупышка, – тихо шепнул мужчина, доставая гаджет. Растягивая удовольствие, он неторопливо читал два слова: «Спокойной ночи!». Ничего личного. Просто ответная вежливость.

* * *

Сердце бешено колотилось в груди. Так сильно, что я готова была умереть от сердечного приступа. Как я могла не посмотреть, от кого сообщение. Как могла спутать Большого Босса с Бывшим Парнем? Да что за дурная привычка придумывать глупые названия контактам!

– Надеюсь, он ничего такого не подумал? Хотя зачем вообще прислал сообщение? Обычно я первая пишу.

Бормотание себе под нос успокаивало мои расшалившиеся нервы. Я же уснула. Сказалась предыдущая бессонная ночь, и меня сморило. И вот результат – разучилась читать! И вообще, почему я решила, что Панфилов будет присылать сообщения так рано. Обычно он активизировался ближе к двенадцати. А сейчас было всего десять вечера.

Бросив подлый смартфон на кровать, я сходила на кухню. С расстройства начался жор, и, пока родители в спальне смотрели сериал, я сделала себе два бутерброда с колбасой, прихватила чашку с чаем и вернулась в комнату. Затем проверила сообщения: пару пришло от Юли по мессенджеру, пока я дрыхла, и одна эсэмэска от Большого Босса. Видимо, это знак от него, чтобы не сачковала, а зубрила.

Мне оставалось еще двадцать вопросов. Я была преисполнена боевого задора. И, жуя, читала вслух ответы, прикрыв глаза, повторяла, представляя, как выступаю перед Дмитрием Анатольевичем. Но стоило бутербродам и чаю закончиться, и у меня пропал запал. Я забралась под одеяло, пообещав себе утром все повторить.

Приглашение на бал

Возле входа на работу меня поджидал Артем. Он был в теплой зимней куртке с наброшенным на голову капюшоном. Стоял, потирая замерзшие руки и порой прикрывая нос перчатками и оглядываясь по сторонам. Сегодня я тоже была в куртке, замотав пол-лица шарфом. Морозы наступили, как всегда, неожиданно.

– Привет, – поздоровалась я с Панфиловым, который очень обрадовался мне и, подхватив под локоток, повел в здание бизнес-центра.

– Слушай, я тебя ждал, чтобы быть первым. – Я рассматривала наши руки и не сразу уловила смысл его слов, а когда он увидел, что я недоверчиво хмурюсь, пояснил, еле сдерживая улыбку: – Сегодня рассылка будет, мне Тимофей сказал, назначено время и дата корпоратива. Это будет на той неделе, двадцать восьмого декабря. Пойдешь со мной?

– Корпоратив? – растягивая гласные, повторила я, сморщившись, словно жевала лимон.

Вечеринки, юбилеи, свадьбы я не любила по ряду причин. Во-первых, это пустая трата денег. Нужно покупать платье, туфли, делать прическу, маникюр. Во-вторых, это массовая попойка. А я пью мало. Мне достаточно полбокала, чтобы я захотела в родные пенаты в мягкую кроватку.

В-третьих, там будут конкурсы. Я их терпеть не могла, а участвовать заставят, так как я молодая и легкая. То яйцо через платье протащи, то шар попой лопни, тут главное, чтобы тамада был веселый и конкурсы интересные.

В-четвертых, фотографии, которыми все обожают обмениваться и выставлять на своих страничках в соцсетях, и сто процентов я буду на них кривая-косая, со страшной миной или вечно жующая. Плавали, знаем. Поэтому на корпоратив идти я не планировала.

– Ты что, не хочешь? – оскорбился Артем, принимая мою кислую мину на свой счет.

– Я не люблю корпоративы. Спроси у Юли, если не веришь.

О, Юля может порассказать, как меня пару раз нетрезвые парни роняли во время конкурсов, один раз порвали колготки, а дело было зимой и не снимешь, пришлось так ехать в общественном транспорте, поскольку на такси денег не хватало. А также могла припомнить случай, когда я перепила. Этот позор я пытаюсь вычеркнуть из памяти, да подруга не дает. А ведь у меня тогда была душевная травма – меня бросил Макар.

– Жаль, – расстроился Панфилов, а я обрадовалась, что он не стал настаивать.

Пожелав ему хорошего дня, я побежала к лифтам, а он остался в холле. Я и забыла о корпоративе, да только рассылка, про которую мне говорил Артем, в бухгалтерии сработала через час. Все стали оживленно обсуждать само заведение, указанное в пригласительном письме, и наряды, в которых можно там появиться.

Я не участвовала в обсуждении, у меня были дела поважнее. За десять минут до часа дня я уже маршировала к кабинету Большого Босса, держа в руках контейнер с обедом, а в уме повторяла вопросы, которые помнила.

Анна Витальевна пригласила меня в кабинет. Я перешагнула порог и огляделась. Романа Аристарховича не было. Подавив в себе панику, я понадеялась, что он просто опаздывает, он всегда приходил чуть позже.

Я поздоровалась с генеральным, подошла к столу для совещаний и расположилась за ним, поглядывая на тарелки, которые поджидали начальника.

Дмитрий Анатольевич подсел ко мне за стол, когда закончил со своими делами и отпустил Анну Витальевну, сообщив ей, что она может быть свободна. Он уверенно работал ложкой, поглядывая на гречку с тушенкой, которую я вяло ела, так как терпеть ее не могла, но мама переживала за мой организм, плохо переносящий стресс, и боялась, что у меня упадет гемоглобин.

Сегодня у Большого Босса был томатный суп с индейкой, два каких-то объемных кружочка в белом соусе на второе и салат «Анастасия». Я с тоской смотрела на зеленые листья китайского салата и соломку морковки, мечтая почувствовать их вкус. Наверное, не моем лице было написано что-то, отчего Большой Босс пододвинул мне тарелку с «Анастасией».

– Ешь.

Я поблагодарила его и с радостью отставила гречку. Ее я и дома могла поесть. Мы обедали молча, я никак не могла расслабиться, хотя и салат был выше всяких похвал, и овощи свежие, а вот стоило взглянуть в туманные глаза Босса, как все в груди обрывалось. Я не умею есть молча, когда имеется сотрапезник. Покопавшись в мыслях, я попыталась придумать тему для разговора, которая будет интересна Большому Боссу. На ум пришло только одно:

– А вы каждый год устраиваете корпоративы?

Дмитрий Анатольевич кивнул, отодвинул пустую тарелку и принялся за непонятно что.

– А тамада будет?

– Кто? – удивленно спросил Большой Босс, впившись в меня взглядом.

Я почесала макушку, понимая, что спросила что-то не то. Если не будет тамады, то что это за корпоратив тогда? Но мне на помощь пришел сам генеральный:

– Ведущий – ты имела в виду?

Я с облегчением улыбнулась и кивнула в ответ. Вот ведь пустоголовая, ну точно, это же престижная фирма, какой тамада. Тут же всё на высшем уровне.

– Да, будет. В коротком платье не приходи.

Я перестала улыбаться и удивленно захлопала ресницами.

– Я вообще не приду, – отозвалась я, не скрывая своего возмущения.

– Почему? – выпрямляясь, поинтересовался Дмитрий Анатольевич.

– Не люблю шумные компании, чувствую себя там неуютно.

Я не поднимала глаз, чтобы не растерять боевой запал. Я была в шоке от собственной храбрости. Перекатывая вилкой зеленый лист салата со следами белого соуса по глянцевой поверхности тарелки, я задумалась о своем.

– Поела? – неожиданно сменил тему Большой Босс, а я быстро запихала остатки салата в рот и, жуя, кивнула, отодвигая от себя тарелку, затем схватилась за чашку с чаем и залпом выпила.

Вот теперь точно готова!

Дмитрий Анатольевич начал с легких вопросов, внимательно меня слушал, а я старалась не ошибиться и рассказывала все, что помнила. Я усердно отводила взгляд от его лица, рассматривала его длинные пальцы. Ни колец, ни перстней он не носил. Лишь золотой циферблат часов выглядывал из-под рукава пиджака. Серый цвет Большому Боссу удивительно шел и, кажется, был его любимым. Его сорочка сверкала белизной, оттеняя золотистую кожу рук. Я заметила короткие черные волоски на запястье под часами. Большой Босс всегда был застегнут на все пуговицы, а галстук плотно прилегал к вороту, когда он садился, иногда только расстегивал пиджак.

Дмитрий Анатольевич был широкоплечим, но не мускулистым, как современные модели и актеры, скорее всего жилистым, правда, крупнее Артема. Его руки обычно были сцеплены в замок или сложены домиком или на груди, словно он всегда отгораживался от оппонента. Кажется, так писали в журналах. А вот Милый Босс наоборот – всегда раскрывал объятья и открыто улыбался.

Мой взгляд поднимался все выше, и я не могла уже остановиться. Узкий подбородок, тонкие бледные губы, высокие скулы. Длинная челка, которую Босс зачесывал набок, непослушно спадала на лоб, полностью скрывая его. Жгуче-черные волосы немного вились.

Я замолчала, когда увидела «живой туман» в глазах начальника. Он жил своей жизнью – темнел, погружая меня в свой сумрак. Мне вдруг показалось, что самой из этого плена не выбраться, а звать на помощь некого. Ведь я наедине с Большим Боссом в его кабинете, Роман Аристархович не пришел.

– Плохо.

Я вздрогнула, сбрасывая наваждение.

– Что? – не то спросила, не то возмутилась я.

– Плохо, – повторил Большой Босс, ехидно улыбаясь.

Я не понимала его и даже начала догадываться, что тут что-то нечисто. Он ведь не потрудился объяснить, что именно плохо. Или вообще все? Да и сам он не выглядел разочарованным, словно знал, что все так и будет. В моей душе забрезжила странная бредовая надежда.

Подавшись к Большому Боссу, я поинтересовалась, чтобы знать наверняка:

– Совсем плохо или нормально, но плохо?

– Ближе ко второму. Учи лучше внутренний распорядок. Для меня это важнее ваших бухгалтерских обязанностей. Завтра не опаздывай.

Дмитрий Анатольевич встал первым, а я расстроенно проводила его взглядом. Если так все плохо, как он говорит, то зачем требует учить лучше? Дает мне шанс сдать или я зря тешу себя надеждой?

Собрав недоеденный обед, я попрощалась и хотела уже выйти, но у самой двери робко спросила у уже занятого начальника:

– Дмитрий Анатольевич, а вы вчера с Романом Аристарховичем не поссорились?

Большой Босс обернулся. Я с трудом сдержалась порыв удрать. Меня одарили таким тяжелым взглядом, что чуть не подкосились коленки.

– Я просто так спросила, – поспешила оправдаться я. – Просто сказали, что вы повздорили, а сегодня его нет.

– Мы не ссорились, – после долгой паузы произнес Большой Босс. – Иди.

И я ушла. Благо уже стала привыкать к его приказам. Теперь-то я понимала, что он не с работы прогонял, а из кабинета. Сейчас, когда вспомнила свой первый провал, мне стало даже смешно.

– Иди, – передразнивала я начальника, проходя через приемную в коридор. Анна Витальевна еще не вернулась, зато постовые секретарши были на месте. Я попрощалась с ними, обменявшись вежливыми улыбками, а когда дверцы лифта открылись на моем этаже, то я столкнулась с главным бухгалтером.

Марина Аркадьевна слегка зажала меня в проеме и тихо спросила:

– В каком настроении?

Я недоуменно нахмурилась. О ком она? И почему такая нервная?

– Большой Босс в каком настроении? – пояснила начальница, видя, что я не поняла вопрос.

– В нормальном, – выпалила я как на духу.

– Иди, – приказала Марина Аркадьевна и вошла в лифт.

Я немного постояла, глядя, как цифра над кнопкой вызова сменилась на двадцать четыре, прежде чем недовольно шепнуть: «Иди».

Что за манера так с людьми разговаривать?

– Иди, – теперь я уже передразнивала начальницу. Ладно Большой Босс так разговаривает, это его манера общения, а Марина Аркадьевна-то чего такая злая?

Глава 6

Дмитрий играл ручкой, внимательно слушая Марину Аркадьевну. У той непривычно сбивался голос. Всегда самоуверенная, не пасующая даже перед налоговыми инспекторами женщина слегка нервничала. Негласному это надоело. Он взглянул на Анну, которая уже ответила на его вопросы и ждала, молчаливо сидя в кресле рядом с главным бухгалтером.

– Хватит, я понял.

Марина Аркадьевна выдохнула, и это не укрылось от генерального. Он взглянул в окно на падающий снег, давая женщине прийти в себя. Нехорошо такой уважаемой даме чувствовать себя неловко.

– Давайте проясним одно, Марина Аркадьевна. У меня не было мысли увольнять кого-то в канун праздника. Поэтому не стоит так нервничать. Экзамен нужен для того, чтобы обновить ваши знания, встряхнуть память. Вы вместе с Анной Витальевной и аудитором Валентиной Павловной будете принимать экзамен. У нас с Романом Аристарховичем и Антоном Васильевичем будут другие дела. Сколько баллов наберут сотрудники, в таком процентном соотношении и получат премию, но если кто-то не ответит ни на один вопрос, то, увы, с такими работниками мы будем вынуждены расторгнуть трудовые отношения, это понятно?

Женщины дружно кивнули, молчаливо переглядываясь. Было видно, что они не ожидали ничего подобного и готовились к худшему.

– Вот списки тех сотрудников, кого я хочу проверить.

Анна Витальевна привстала со своего места и забрала листы бумаги, протянутые начальником. Марина Аркадьевна пробежалась глазами по строчкам и недоуменно воззрилась на Большого Босса.

– Дмитрий Анатольевич, а здесь нет Самохиной.

Негласный усмехнулся и, сложив руки на коленях, поглядывал то на главного бухгалтера, то на личного секретаря. У обеих на лицах светилось откровенное любопытство.

Подавшись вперед, Дмитрий облокотился на стол.

– Марина Аркадьевна, не мне вам говорить, как сложно найти по-настоящему хорошего главного бухгалтера, который не будет задавать лишних вопросов, но будет болеть за успех предприятия. Я нашел такого человека. А что касается Самохиной – ни мне, ни вам не надо, чтобы она заняла какую-то другую должность, нежели помощник бухгалтера. Она ей очень подходит. И поэтому я надеюсь на вашу мудрость и проницательность. Да и к тому же она уже сдает экзамен лично мне.

Эффект, произведенный его откровениями, Негласному понравился. Поэтому он добавил, с огромным удовольствием глядя, как вытягиваются лица собеседниц:

– Лично мне уже второй день и завтра продолжит. Так что, Анна Витальевна, надеюсь, вы освободите мое обеденное время, а для Романа Аристарховича найдете опять какое-нибудь непременно важное задание, как сегодня.

– Да, конечно, – тут же отозвалась секретарь, опуская глаза, чтобы Большой Босс не заметил в них ревность и разочарование.

Марина Аркадьевна вновь прочитала список и усмехнулась. Теперь ей многое стало понятно. Интересно было услышать, что по этому поводу думает сама Самохина, ведь она утверждала, что ее ничего не связывало с генеральным. Неужели она так искусно обманывает, а все в простушку играет. Коварная нынче пошла молодежь!

– И, Марина Аркадьевна, Людмила Олеговна не должна знать, что экзамен она не будет сдавать, как все. Пусть для нее это, как и прежде, останется тайной.

– Как скажете, – сладко пропела главный бухгалтер. – Я пойду?

– Идите, – отпустил женщин Большой Босс.

Стоило им только выйти, как Марина Аркадьевна напала на секретаря, тихо шепча ей на ухо:

– Они всё же любовники?

Анна оттолкнула от себя главного бухгалтера и покрутила пальцем у виска.

– С ума сошли?

– Разве вам непонятны были его намеки? – не унималась Марина Аркадьевна.

Воевич презрительно поджала губы.

– Я бы на вашем месте работой занялась, а не придумывала очередные сплетни. Каким бы вы ни были хорошим бухгалтером, но и для вас это плохо кончится. Поэтому держите себя в руках, а рот на замке.

Главный бухгалтер недовольно прищурилась, но промолчала и покинула приемную, а Анна присела на свой стул. Она и сама была в шоке от откровений Большого Босса. Эта его незнакомая ухмылка, блеск в глазах. Он никогда не был таким раньше. Неужели влюбился? Как же обидно!

Марина Аркадьевна никак не могла усмирить свою злобу. Она не любила тайн. Все должно быть кристально ясно, а в отношении Большого Босса к Самохиной ей многое непонятно. Дмитрий Анатольевич никогда не позволял себе интрижек с подчиненными, пресекал любые поползновения в свою сторону. Самохина уверяла, что ничего общего между ними нет, но упорно ходила обедать с боссом, хотя и был перерыв, о котором тоже много судачили во всех отделах вплоть до того, что любовники повздорили. Но никаких фактов, подтверждающих интимную связь между Большим Боссом и Самохиной, не было. Тогда что? Марина Аркадьевна хотела поскорее это выяснить, чтобы успокоиться. Она решила, что ей рано радоваться по поводу того, что Людмила не подсиживает ее, имея такие-то связи. Негласный четко указал место Люды в коллективе, но зачем? Самый логичный вывод – она шпион! На помощников мало кто смотрит, порой вообще не замечают, считая их невидимками. Правда, внимание коллег к Людмиле давно уже приковано. И все знали, что трогать ее не стоит. Две неудачные попытки ее уволить и последующий внутренний экзамен поумерили пыл желающих досаждать Самохиной.

Женщина шла, печатая шаг, к своему кабинету, вглядываясь в прозрачные стены. Людмила сидела на своем месте и что-то высматривала в телефоне. Она давно уже с ним не расставалась, все украдкой поглядывала. Марина Аркадьевна решила, что та ждет сообщения от своего возлюбленного. Прежде женщина не задумывалась о том, кто же это может быть. Войдя в кабинет, главный бухгалтер оглядела подчиненных и прошла к Людмиле, протягивая руку.

– Телефон, – приказала она.

– А? – глуповатое лицо Самохиной раздражало еще больше, как и неподчинение приказу.

– Телефон покажи. С кем ты там все общаешься? Ты работать должна.

Людмила так и не достала гаджет, насупилась и опустила голову, а Марина Аркадьевна не могла с этим ничего сделать. Приказ босса был предельно понятен – не третировать.

– Чтобы я не видела, что ты сидишь, уткнувшись в телефон. Ты пришла работать, вот и работай!

Самохина оказалась еще более скрытной, чем виделось изначально. Оглядев удивленных подчиненных, Марина Аркадьевна поняла, что доноса не избежать. Взяв себя в руки, она строго высказала всем и каждому:

– Если кого-то увижу с телефоном, лишу премии. Надо позвонить, вышли в туалет или в коридор. Понимаю, что у всех семьи, но близится конец года, ошибки неизбежны. Их количество можно снизить, если вы будете более внимательными. Всем ясно?

Зорко оглядев работников, главный бухгалтер перевела дыхание. Как же ее раздражали тайны мадридского двора. И ведь одно неверное слово – и можно вылететь с работы. А судя по тому, что Дмитрий Анатольевич отослал сегодня Романа Аристарховича подальше, можно сделать вывод, что Большой Босс и Самохина обсуждали многое, и есть большая вероятность впасть в немилость. Милый Босс был единственным заступником для многих, и для Марины Аркадьевны в частности.

Зачет, свободна

Пятница всегда была моим днем. Мне порой сказочно везло в этот день. В университете я первая шла сдавать зачеты и экзамены, если они выпадали на пятницу, потому что удача никогда не покидала меня.

В третий раз я поднималась к Дмитрию Анатольевичу совершенно спокойная. Мандраж был, но уже не такой сильный. Как сказала мама, у меня выработался иммунитет. А Юля посоветовала послать босса по проторенной дорожке, чтобы не мучил меня больше. Я решила, что она права. Сколько можно? Я гордая женщина и не собираюсь терпеть и дальше издевательства над собой.

В отместку я взяла на обед тушеную капусту. Мне она нравилась, хоть и имела специфический аромат, который был по вкусу не каждому. Я поздоровалась с девочками на ресепшене и прошагала, как на Параде Победы, до приемной, где меня поприветствовала Анна Витальевна, сопроводив в кабинет генерального.

Я кивнула Большому Боссу, по привычке прошла к столу, поставила бокс, открыла его и, улыбаясь, стала следить за мужчиной. Он поймал мой взгляд и, видимо, заподозрил неладное, так как замер, вглядываясь в меня, словно сканируя. Я потупила взор, чтобы он не видел моего злорадства.

Меж тем начальник приблизился к столу, готовый разделить со мной обед.

– О, тушеная капуста! – радостно воскликнул Большой Босс. – С тушенкой? – уточнил он с таким видом, словно я ему ключи от машины подарила.

Нет, я точно его не понимаю. Обычно никто не разделял моей любви к этому блюду, даже папа всегда ворчал, что я «развонялась».

– Нет, с колбасой, – обиженно шепнула я, провожая взглядом свой контейнер.

– Возьми хоть все себе, – генеральный указал на свои тарелки.

Я поочередно приоткрыла крышки, а вдруг там что-то вкусное, но, увы. Проверив, что сегодня у Дмитрия Анатольевича на обед, я тяжело вздохнула. Все не то. Салат «Мимоза», лазанья да суп-пюре с шампиньонами. Я бы тоже капусту выбрала. Подняла расстроенный взгляд на Большого Босса и вздрогнула, когда увидела, что он протянул мне вилку с капустой. Растерянно я несколько секунд смотрела на начальника, тот поднес вилку ближе, и мне осталось лишь открыть рот.

Я подставила ладошку, чтобы ничего не упало на стол, и проглотила капусту, прикрыв глаза от удовольствия. Она была немного сладковатой, с особенным, присущим только ей кисловатым вкусом. Лук почти перемешался с капустой, а колбаса отдавала перцем.

Я открыла глаза, наблюдая, как, хитро сощурив глаза, ест Большой Босс.

– Спасибо, – услышала я наконец то, о чем так мечтала. Даже расчувствовалась и всплакнула.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил меня Дмитрий Анатольевич и неожиданно протянул платок – большой, в синюю клетку. От него исходил тонкий, едва уловимый аромат мужского парфюма.

Я промокнула слезы, не переставая счастливо улыбаться.

– Ничего страшного, со мной все хорошо. Просто вы сделали меня счастливой.

– Чем? – враз изменился в лице генеральный, но я уже не обращала на это внимания.

– Ешьте, ешьте, – я так хотела увидеть, как он продолжит.

Неужели он в кои-то веки осознал, что ласковое слово и кошке приятно, а уж человеку и подавно. Я решила не посягать на все блюда начальника и взяла себе лазанью, поскольку «Мимозу» не любила.

Большой Босс съел все! Без остатка! Мы чинно выпили с ним чай, я рассказывала, как впервые готовила капусту и она у меня подгорела. Дыма было много, соседи чуть пожарных не вызвали. Мама потом долго не могла проветрить кухню. Зато после этого случая больше я кастрюль не портила.

– Молодец, а теперь вопросы, – опять слишком резко остановил меня Большой Босс. А я ему много чего хотела рассказать, ведь с тушеной капустой у меня столько всего связано!

Я держалась долго. Полчаса, наверное, отвечала как положено: четко, кротко поглядывая на Большого Босса, и не запнулась ни разу. Вот только ухмылка на лице генерального становилась все шире и шире. Глаза просто прожигали, поглощая мою уверенность. И настал тот момент, когда мне надоело.

– Хватит, – устало выдохнула я и встала. – Знаете, мне надоело. Не сдала – и ладно. Найду работу попроще.

С этими словами я поднялась со стула и даже успела взяться за пакет, когда Дмитрий Анатольевич мягко развернул меня к себе. Как он подошел, я видела, а вот среагировать не успела, испуганно подняла лицо, и опять сердце обмерло от страха, когда я словно с головой окунулась в туман его глаз.

– Я тебя не отпускал, – недовольно, но тихо произнес он. – Ты такая прыткая, что даже не услышала мой вердикт. Ты сдала экзамен.

– Сдала? – удивилась я, ведь он должен был пройти через три дня, практически перед самым корпоративом.

– Удивлена? – усмехнулся генеральный и отпустил мои плечи.

– Да, – кивнула я. Мне даже пришлось поправить выбившийся из-за уха локон. Стоя рядом с начальником, я ощущала неловкость. Он словно давил на меня своим авторитетом.

– Нужно верить в себя, Людмила, и не размениваться по мелочам.

Сделав мне замечание, мужчина развернулся ко мне спиной и мягкой походкой направился к своему столу, а я осталась стоять, прижимая к груди пакет с контейнером, будучи не в состоянии ступить и шагу. Я просто глупо улыбалась и старалась успокоить бешеный стук сердца. Сдала! Я сдала! Я сумела!

– Иди.

Я кивнула и поблагодарила Большого Босса. Но не за то, что мучил столько дней, а за то, что все же позволил мне сдать. Ведь мне казалось, что и сегодня я услышу его сухое «плохо», но нет. А все пятница! Волшебный для меня день!

Выскочив из кабинета генерального, я не смогла справиться с эмоциями и обняла не понимающую моего веселья Анну Витальевну. Я показала ей кулачки, подмигнула, но на вопросы, что случилось, промолчала. Лишь мысленно орала, что я СДАЛА!

– Я свободна, словно птица в небесах! – тихо пела я песню и, чуть не подскакивая от переполняющих эмоций, шла к лифтам. – Я свободна, я забыла, что значит страх!

И тут я замолчала, замерла, напугав секретарей, которые вначале мне улыбались, а увидев, как я раскрыла рот от озарения простой истины, окружили меня, пытаясь помочь.

– Нет-нет, ничего не случилось, – я поблагодарила их за заботу, добралась до лифта, а уже в нем во мне проснулось негодование. Это что же получается, он специально меня третировал, чтобы я не боялась? Что за глупая шутка? Зачем он так со мной? Или я опять себя накручиваю и все же плохо знала материал? Хотя я знала, на что способна, и всегда ответственно относилась к экзаменам и добросовестно готовилась. Неужели я права и Большой Босс вырабатывал во мне иммунитет, ведь об этом мне еще утром сказала мама, когда перекрестила у порога.

* * *

Часы показывали шесть вечера, когда в кабинет к Негласному вошел Роман, чтобы отчитаться по поводу приготовления к ежегодному корпоративу и пригласить друга на семейный ужин.

Дмитрий закатил глаза, понимая, что отказать Надежде Михайловне он не сможет. Бобров до сих пор обижался на мать за Розгина и радовался, что не одному ему придется выслушивать ее жалобы о пошатнувшемся здоровье и отсутствии внуков. Правда, это была очередная уловка, чтобы привлечь внимание сына.

Но делать было нечего, сказаться больным не получится, это только вызовет обратную реакцию со стороны матери Романа, и та непременно примчится лечить. А это страшно до такой степени, что испытав на себе один раз врачевательные способности Надежды Михайловны, Негласный старался быть всегда здоровым.

– Хорошо, – кивнул он обрадованному другу.

Прежде чем ехать в гости, Дмитрий заглянул в цветочный магазин, чтобы приобрести столь любимые Надеждой Михайловной розы. Она всегда говорила, что только эти цветы способны отразить отношение мужчины к женщине. Поэтому Дмитрий выбирал, тщательно разглядывая каждый бутон. Не приведи господи, они завянут на следующий день, госпожа Боброва не будет разговаривать с ним месяц. Этап этот пройден, и, наученные горьким опытом, друзья знали, что лучше перестраховаться. А то госпожа Боброва любила пакостить: то заблокирует карту Романа, сказав операторам, что сын пропал без вести, то устроит свидание вслепую, и тогда объяснять, что цветы не для нее, будет очень неприятно. Да и других каверзных ситуаций хватало. Вздорная женщина, хотя, впрочем, сынок тоже пошел в нее, а не в покойного отца.

– Спасибо, друг, – тихо шепнул Роман, когда они вошли в квартиру его матери.

Содержание двухэтажного пентхауса Боброву обходилось недешево, однако он упорно не соглашался жить с матерью под одной крышей, но и заставить светскую львицу вернуться в покинутый ею особняк в пригороде ему было не под силу. Семейное гнездо нынче пустовало и принимало гостей лишь летом, когда его хозяйка уставала от мирской суеты и возвращалась в места былого счастья.

Дмитрий молча кивнул, отдавая прислуге пальто.

– О, мои мальчики соизволили навестить меня! – всплеснула руками и наигранно обиженно воскликнула Надежда Михайловна, но стоило Дмитрию протянуть ей букет роз насыщенного пурпурного цвета, как она сразу оттаяла и заулыбалась.

– Ах, несносный мальчишка! Нет бы такую роскошь дарить жене, а ты опять решил приударить за мной.

– Мама, держи себя в руках. Ты для него стара, – не стал любезничать Роман и, поцеловав возмущенную даму прямо в губы, прошел в гостиную. – О, у нас тут банкет, все же ты нас ждала!

Негласный не улыбался, так как это могло обидеть Надежду Михайловну, которая негодовала над выходкой сына.

– Ромочка, как с твоей стороны невежливо говорить такое о своей любимой матушке.

– Мам, я тебя люблю, – Роман поцеловал в щеку подошедшую мать и, улыбаясь, продолжил: – И Диму люблю тоже. Поэтому не хочу терять друга, который, поверь мне, не выдержит твоего характера.

– Обормот! – беззлобно отругав, хозяйка несильно хлопнула сына ладонью по плечу. – Присаживайтесь, вы, наверное, голодные.

Служанка старалась успеть за всеми: то подливала воды, то выставляла тарелки, бесшумно бегая до кухни и обратно. Дмитрий оглядывался на окно, полностью заменявшее стену, за ним растеклась непроглядная тьма и лишь огни ночного города обозначали очертания домов. Мужчина вглядывался во мрак ночи, не прислушиваясь к перепалке Романа и его матери, видя, как тьма словно расступилась, показывая редкие звезды.

– Димочка, я и тебе подобрала спутницу на корпоратив. Помнишь Дарину, что сопровождала тебя в том году? Милая девочка, и ты ей очень понравился. Правда, она пожаловалась, что за весь год ты ей так и не позвонил, – ласково пожурила Негласного Надежда Михайловна, а тот пытался вспомнить, о ком, собственно, идет речь.

– Вы очень хорошо смотритесь вместе, – закончила свою мысль мать Романа, а ее сын с постной миной уставился в тарелку и яростно набивал рот.

Негласный усмехнулся и перевел взор на Надежду Михайловну:

– Если честно, я не помню Дарину…

– Ну как же, прекрасная девушка из моего модельного агентства…

Дмитрий не обратил внимания на объяснения госпожи Бобровой и неумолимо продолжил:

– …и точно не нуждаюсь в ее услугах в этом году.

Надежда Михайловна прекрасно расслышала неприязнь в его голосе, но тем не менее настаивала на своем, ведь чем быстрее остепенится друг ее сына, тем скорее и тот последует его примеру.

– Но разве может такой красивый и импозантный мужчина, как ты, появиться перед своими подчиненными один? Нет-нет, Димочка, я позвоню Дарине и предупрежу ее.

– Не стоит себя утруждать, Надежда Михайловна, в этом нет нужды. У меня есть уже пара на вечер.

Роман резко поднял голову и удивленно моргнул.

– Есть? – хором переспросили они с Надеждой Михайловной.

– Да, – кивнул Негласный и стал резать кусок рыбного стейка.

– А кто? – недовольно спросила Надежда Михайловна. – И почему я о ней ничего не знаю? Кто она, скажи мне, я должна знать о ней все, может, она тебе не подходит.

– Надежда Михайловна, поверьте, мне она подходит идеально, и я не ваш сын, поэтому не нуждаюсь в вашем благословении. Это мой выбор, не ваш.

Роман с восхищением смотрел на друга, но Надежда Михайловна оскорбилась:

– Я, может, и не твоя мать, но ты мне как сын.

– Я благодарен за вашу материнскую любовь, но с выбором своего сопровождения разберусь сам. Чужого мнения мне не нужно, чтобы быть уверенным в себе и в ней.

– Постой, – спохватился Роман, открыв рот от удивления, – это Люда? Да? Ну точно, Людмила! – Но, не заметив никакой реакции со стороны друга, Бобров стушевался и с сомнением добавил: – Или нет?

Дмитрий воздержался от комментариев и, как обычно, ушел в свои мысли, разглядывая огни на черном бархате ночи. Ему понравилась неожиданно пришедшая на ум идея. Она была удивительно неожиданной и приятной. Чуть абстрагировавшись от вида за окном, мужчина посмотрел на свое отражение. Да, возможно, они не будут идеально смотреться вместе, слишком уж разные, но это поправимо, любой женщине идет вечернее платье.

Приглашение

В понедельник я поняла, что главный бухгалтер меня не только не любит, но и пытается выжить, выматывая своими поручениями. Но я терпеливо все исполняла, так как, в отличие от других сотрудников бухгалтерии, была счастлива. Я уже сдала экзамен, а им это предстояло завтра. Именно подготовкой к этому я и занималась. Сначала сбегала и узнала, какой зал нам выделили, потом помогала секретарям подготовить ручки, бумагу, воду. Ну и, естественно, текущих дел тоже никто не отменял: подай, принеси, убери. К обеду я уже была на взводе, боясь что-то упустить.

Моя усталость не укрылась от Большого Босса.

– Ты как выжатый лимон, – жестко сказал он мне, словно в чем-то обвиняя.

– Так и есть. Ноги гудят с этажа на этаж бегать. Я готовлю зал для экзамена. Лифтов не дождешься, а времени мало.

– Почему мало? – переспросил он так, словно я его обманываю.

– Ну так он же завтра! – не сразу ответила я, пугаясь потемневшего лица генерального.

– Он завтра, а бегаешь ты сегодня, – заключил начальник, а я пожала плечами.

– Ну, это чтобы все успеть.

– Что – все? – нажимал на меня Большой Босс, перестав резать грудинку в сливочном соусе.

Я отложила вилку, чтобы не подавиться отданным мне начальником греческим салатом. Я не понимала, почему он сердится, и ждала, когда он объяснит причину, ну или отчитает.

– Передашь Марине Аркадьевне, что готовить зал не надо. Его завтра приготовят те, в чьи обязанности это входит, а вовсе не ты.

Неужели он считал, что я неспособна это сделать, или же не доверял именно бухгалтерам, чтобы не пронесли шпор? Не хотелось думать, что дело во мне. Рассматривая белый кубик фетаки, я внутренне вся сжалась под грозным взглядом Большого Босса, который молчал и ждал моего ответа, а у меня его не было. Время все шло, еда остывала, а над столом повисла напряженная атмосфера, которую развеял тяжелый вздох начальника.

– Людмила, ты будешь сопровождать меня на корпоратив.

Я удивленно открыла рот, чтобы возразить, но чуть не прикусила язык под пронзительным прищуром туманных глаз. Большой Босс явно не собирался слушать мои возражения!

– Ты правильно поняла, что отказа я не приму. Завтра подберем тебе платье и обувь, ну и так, по мелочи.

– Я не хочу на корпоратив, – нашла в себе силы жалобно прошептать я.

Неужели он думал, что я пойду? Да я найду сотню предлогов не делать этого. Зачем он настаивает, приказывает? Я даже мысли не допускала, что это потому, будто он выделяет меня из сотни своих сотрудников. Этого не могло быть! Да и как я могу появиться перед ними рядом с Боссом? Да меня же сожрут потом! И так слухи ходят, а начальник делает все, чтобы подпитать их очередной выходкой. За что он так со мной?

– Я тоже, – неожиданно устало ответил Большой Босс. – Не люблю эту шумиху. А если ты меня попросишь проводить тебя домой через десять минут после начала вечера, то я с радостью это сделаю.

Я не поверила сначала своим ушам, а потом и глазам, когда заметила его легкую улыбку. Затем прыснула со смеху, прикрывая рот рукой. Так вот в чем причина! Он искал единомышленника! Такого же, как и он, не любящего шумные вечеринки! Мы смеялись с ним вместе: я громко заливалась, а он беззвучно сотрясал плечами. Ну Большой Босс, ну придумал! Да я через три минуты готова буду оттуда сбежать!

После того как мы отсмеялись, я начала обсуждение грядущих за подобной выходкой проблем:

– Если дело в этом, то я готова вам помочь в побеге. Только как на это посмотрят другие? Я же новенькая, а приеду на корпоратив с Боссом?

– Мне казалось, ты, как и я, не обращаешь внимания на мнения других.

Я кивнула, подцепила маслину и запихнула ее в рот. Конечно, он прав, я не поддаюсь чужому влиянию, но все равно как-то боязно. Хотя Большой Босс тот человек, которому не отказывают, особенно когда он так настойчиво просит. Но стоило мне представить лица моих коллег, искаженные злобой и завистью, меня становилось не по себе.

– А может, бал-маскарад устроить? – воодушевленно спросила я, состроив жалобные глазки и молитвенно сложив вместе ладошки, зажимая между ними вилку.

Идея мне показалась великолепной! Никто меня не узнает! И я буду такая вся прекрасная и с представительным кавалером. Не корпоратив, а мечта! Настоящий новогодний бал!

Мужчина фыркнул, покачал головой и чуть ли не закатил глаза, чтобы я еще сильнее почувствовала себя глупой.

– На этом вечере будет много клиентов, и мне бы не хотелось отгадывать, кто передо мной. Так что нет.

Я обиженно насупилась, поковыряла помидорку, поглядывая на разрушителя надежд.

– Вы все равно хотели там побыть десять минут. Зачем вам знать, кто есть кто? Вы же не успеете.

– Успею, – очень жестко осадил меня Большой Босс. – Поэтому и говорю тебе о десяти минутах.

Я замолчала, так как аргументы у меня закончились, остался лишь неприятный осадок. Вот и соглашайся делать добро людям в добровольно-принудительном порядке. Хоть бы спасибо сказал. Опять рычит. Я решила переключиться на еду, но аппетит пропал совершенно, и нахлынула какая-то апатия, словно я опять экзамен сдаю, только на вшивость.

Когда после обеда я вернулась в бухгалтерию, девочки чуть ли не хором повторяли билеты. Откуда они их взяли, мне было неизвестно, но когда я хотела присоединиться, Марина Аркадьевна напомнила про зал. Я ей передала то, что велел Дмитрий Анатольевич. В итоге все поняли, что я уже сдала экзамен, и желающие узнать, как это происходило, обступили меня со всех сторон.

– Сколько всего вопросов? – Это первое, что интересовало всех.

– Сто пятьдесят. – Я не знала, можно ли делиться таким секретом или нет, но мне очень стало жалко расстроенных коллег.

– А как Большой Босс спрашивает?

– Строго, и все.

– В плане все? Вот прямо все-все-все? – не поверила мне Алика Георгиевна.

– Да, я три дня сдавала, он меня по всем вопросам прогнал, по некоторым не один раз.

– Вот ведь сатрап.

Я улыбнулась, оглядывая нависающих надо мной коллег. Как же здорово, когда тебя принимает коллектив. Чувствуешь себя единым организмом. Вот только если они узнают, с кем я пойду на корпоратив, все изменится в тот же миг. И они перестанут так заискивать передо мной, вымаливая рассказать про вопросы. Я все же решилась помочь. Маленькое отступление от правил, чтобы Большой Босс не сильно терроризировал девчонок.

– Я помню, что он мне задавал, могу рассказать.

Быть полезной и нужной – вот к чему я стремлюсь всю жизнь. Я боюсь одиночества, но, увы, слишком часто оказываюсь изгоем. Если бы не родители и Юлька, которые всегда поддерживали меня, то я бы никогда не поверила в себя. И вот сейчас настал мой триумф, мой миг славы в бухгалтерии. Мою помощь приняли и оценили. Даже Марина Аркадьевна пару раз мне улыбнулась. И я совсем забыла про Большого Босса, пока не столкнулась в холле с Артемом, когда спешила домой.

– Люд, подожди! – окликнул он меня.

Я обернулась на его голос, разглядывая хмурое лицо Панфилова. И чего это с ним?

– Ты точно не передумала насчет корпоратива?

Я закусила губу, опустила взгляд, просто не зная, как оправдаться. Опять между нами незримой тенью Большой Босс встал. Опять будут обиды на пустом месте, а я даже ни в чем не виновата.

– Люд, меня Маша позвала. Я ей еще не ответил, надеялся, что ты передумаешь.

Я взглянула на парня, мысленно приказывая сердцу не ныть. Маша – кадровичка в ярко-красной юбке и такого же цвета помадой на губах. Не красавица, до директорской Марии ей далеко… Мне было противно, очень противно знать, что он уже не один. Хотя именно я выступила инициатором нашего расставания. Вот только я не ожидала, что у Артема все так быстро закружится с другой!

– Люд, – он просительно взглянул на меня. Нет, нет. Я не могу, не могу принять его предложения. Потом я опустила голову и отрицательно покачала ею.

– Ладно, только не обижайся.

Я уже не слушала его и бежала к выходу на морозный воздух, чтобы Панфилов не видел моих слез. Как же так вышло, что я словно собака на сене! Я уже привыкла считать его своим, и мне стало больно от мысли, что кто-то другой может забрать его себе.

Я остановилась на краю лестницы, запрокинула голову, рассматривая слепое ночное небо столицы, злилась и думала о неожиданной сопернице. А ведь она такая же девчонка, как и я. И, возможно, с Артемом у них все получится, и он не будет ее ревновать к Большому Боссу.

Выдохнув, я улыбнулась густому пару, взметнувшемуся вверх. Какая я все-таки глупая. Права Юлька. Артемом можно было крутить, как вздумается. А теперь я злилась на себя из-за того, что другая забрала того, кто мне, по сути, не был нужен. И где здесь логика? Ее нет, а значит, я женщина!

– Не простудись, – прохладный как зимний вечерний воздух голос вернул меня на бренную землю. Я опустила лицо и столкнулась взглядом с Большим Боссом. Он молча указал мне на свою машину, а затем, не оглядываясь, направился к ней.

Я почесала лоб, осматриваясь по сторонам, вдруг нас кто увидел, но, кажется, никого из знакомых поблизости не было, и смело сбежала вниз к Большому Боссу, галантно распахнувшему передо мной дверцу машины.

– Зачем? – еще больше удивилась я.

– Садись, – коротко приказал начальник и даже нетерпеливо подхватил под руку, подталкивая ближе к машине.

Я смутилась, нерешительно села на кожаное сиденье, оглядывая темный салон автомобиля. Водитель поздоровался, я пискнула ответное приветствие. Большой Босс сел рядом со мной и захлопнул дверцу.

– Говори адрес, – последовал очередной приказ.

– Какой адрес? – я окончательно растерялась, не сообразив, чего он от меня требует.

– Где живешь, – терпеливо пояснил Дмитрий Анатольевич, а я вдруг поняла, что он так проявляет галантность.

– Ой, да не надо, вы меня у метро высадите, я доберусь сама.

– Адрес, – с нажимом повторил Большой Босс, и я вздрогнула, испугавшись резкой перемены его настроения. Не успела под одно подстроиться, а он уже милость на гнев сменил.

Беспокойство возрастало во мне с каждой секундой, я даже хотела соврать, но вдруг поняла, что все мои личные данные есть в отделе кадров и проверить их начальнику не составит труда, и тогда наказать за обман он точно не поленится. Поэтому выдала все пароли и явку, затем откинулась на спинку сиденья и, положив на колени пакет и сумку, стала рассматривать праздничные улицы. С каждым днем людей по вечерам на улице становилось больше. В воздухе витало волшебство. Католики уже отметили Рождество, а я до сих пор ничего не купила родителям. Все выходные мы пробегали с Юлей по магазинам, но отложили покупку подарков до начала скидок, ведь любой уважающий себя магазин обычно устраивал новогодние распродажи.

Оглянувшись на начальника, я вдруг забыла, что хотела у него спросить. Свет уличных фонарей, падающий на его профиль, раскрашивал лицо в холодный цвет, я даже задержала дыхание, внезапно пораженная красотой мужчины. Большой Босс все так же хмуро смотрел в свой смартфон, от света экрана глаза его зловеще сверкали. Чертовски привлекательный – именно таким я видела его сейчас. Тени скользили по его лицу, порой полностью скрывая его от меня, но стоило свету взять верх, и я могла любоваться им. Высокие скулы. Тонкие губы недовольно поджаты. Прищуренные глаза с демоническим блеском. Длинная челка волной закрывает лоб, слегка покачиваясь у бровей. Он выглядел суровым и мужественным. Сейчас он являлся воплощением Деймона Сальваторе из «Дневников вампира», такой же дьявольски притягательный и опасный. В нем не было блеска Милого Босса или молодости Панфилова, он самобытен и… Я сглотнула, понимая, что была все это время слепа. Как можно не заметить, что Роман Аристархович уступал Дмитрию Анатольевичу. Милый Босс – яркая упаковка, а Большой Босс – тот подарок, который пусть и не броский, но дорогой.

Я почесала бровь, пытаясь справиться с разбушевавшимися гормонами. Это все обстановка – салон крутого автомобиля, а рядом он, самый непонятный и влиятельный мужчина в моей жизни. Естественно, в голову полезли разные глупости. Не хватало мне еще влюбиться в далекую звезду, до которой мне никогда не дотянуться, сколько ни загадывай желаний под Новый год. Нет, нет. Я покачала головой и отвернулась к окну, чтобы не соблазняться еще больше. Он видит во мне друга, хотя нет. Это слишком громко. Подчиненную – исполнительную и забавную. Наверное, так. Не просто так же он меня зовет на обеды. И я не должна страдать ерундой, хотя и приятно думать, что такой мужчина, как Большой Босс, мог увидеть во мне женщину.

Я тяжело вздохнула, наблюдая за целующимися парочками. Эх, вот бы мне так! Одиночество опять давило. С Артемом мы не выглядели такими влюбленными и счастливыми, как те, что сейчас целовались у светофора, крепко обнимая друг друга.

Нужно срочно найти себе парня, а то так недолго сойти с ума. Хотелось влюбиться, просто взглянуть – и пропасть. Но, увы, сколько бы я ни старалась, у меня так не получалось. Вроде и парень симпатичный, а вредный голосок пискляво нашептывал, что нельзя отдаваться мужчине, если не узнала его получше. Но стоит узнать о нем нечто большее, чем имя и фамилия, как вылезали и другие неприглядные вещи. Тот же Панфилов с его ревностью. Может быть, у нас что-то бы и срослось, да только одно неловкое слово, и в моей душе что-то оборвалось.

– Что-то случилось? – Как у него получалось так равнодушно задавать такие вопросы. Вроде и беспокоится, да только участия никакого.

Я повернулась к Большому Боссу и слабо улыбнулась. Не зная, что соврать, я опустила взгляд. Все же он был очень привлекательным. Почему у него нет подружки, ведь в таком возрасте и жена должна быть, и дети, а он совсем один.

Вспомнив о семье, я решила немного слукавить:

– Я еще подарки не купила родителям и Юльке.

– А своему молодому человеку?

Я несколько опешила. Нахмурив брови, уставилась на начальника, сбитая с толку его вопросом.

– Какому молодому человеку?

– Тому, что встречает тебя после работы, – тонкие губы скривила усмешка, а в голосе скользнула язвительность, тогда как глаза оставались холодными и злыми.

– А-а-а, Панфилов. Нет, – замахала я рукой, жутко смущаясь. – Нет, он не мой парень. Просто позвал меня на корпоратив, а я отказалась.

Его улыбка в этот раз была теплой, почти как робкий весенний лучик солнца. Мужчина словно потерял ко мне интерес и уткнулся взглядом в экран смартфона, пальцем перелистывая страницы, а я осторожно выдохнула. Ну и чего я испугалась? Почему каждый вопрос Большого Босса вводил меня в ступор, и мне каждый раз казалось, что я совершила что-то ужасное, за что сейчас меня постигнет кара. Скорее бы мы уже приехали, а то точно сердечный приступ заработаю, если он меня еще о чем-то подобном спросит.

Мои молитвы были услышаны, водитель оказался очень опытным и умело избегал пробок. Мы въехали ко мне во двор, я показала свой подъезд, облегченно вздохнув, что скоро упорхну из этой железной клетки. Открыв дверь, вздрогнула, когда Дмитрий Анатольевич схватил меня за руку, не давая шанса сдвинуться с места.

– Подожди, – приказал он в уже привычной для себя манере. Я не могла взять в толк, чего еще ждать, и оглянулась. А в это время водитель вышел, открыл до конца дверцу с моей стороны и подал руку.

Я растерялась, не привыкшая к таким знакам внимания, посмотрела на Босса, поблагодарила его, потом водителя и вдруг услышала из недр салона:

– Завтра в десять тридцать заеду за тобой.

– Зачем? – испугалась я, а затем, прикрыв рот варежкой, закивала. Точно, мы же договорились.

– Хорошо выспись, – посоветовал мне Босс, и водитель закрыл дверцу, давая мне возможность перевести дыхание. Пока я пребывала в шоке, водитель сел в машину и захлопнул дверцу со своей стороны. Рядом со мной кто-то мяукнул. Я опустила взгляд. Рыжий дворовый Васька вновь вернулся домой – ободранный, голодный. Он требовательно мяукал, выразительно поглядывая на пакет.

– Ну ты и наглец, – улыбнулась я, присела на корточки, достала контейнер, аккуратно высыпала остатки обеда в пакет, а сама, прихватив пластиковую посуду и вилку, направилась в подъезд. Мне было о чем поговорить с Юлей.

Глава 7

Ночь, полная сомнений

– Увольняйся, – бескомпромиссно заявила подруга, когда выслушала мой рассказ по поводу приглашения на корпоратив.

– Почему? – обиделась я, прижимая к животу подушку. Мы сидели в комнате Юли, которая никак не хотела идти ко мне, так как по скайпу трещала с Тимофеем. Он тоже пригласил ее на корпоратив, и она согласилась.

– Люд, ну что ты как маленькая. Понятно же, к чему он клонит. – После молчаливого переглядывания Юля закатила глаза и со вздохом выдала: – К сексу, – для пущей очевидности она потрясла руками с растопыренными пальцами.

Она так же, как и я, сидела на кровати и опять мяла своего любимого плюшевого зайца. И оба они на меня смотрели осуждающе. Я недоверчиво фыркнула.

– Какой секс, Юль, ты чего? Он не такой.

– А какой? – неожиданно не стала спорить подруга. Я задумалась над ее вопросом, пока она говорила: – Уже два месяца работаешь, а я в толк никак не могу взять, какой он, этот Большой Босс. Тимошка говорит, что мужик он умный, но мутный. Все в агентстве трясутся даже от звука его имени, и только ты одна говоришь, что он хороший.

– Я не говорила, что хороший, – возразила я в ответ, хотя и смутилась. Именно так я и планировала его охарактеризовать, а вот сейчас задумалась.

– Ой, как не нравится мне все это. Давай-ка ты уволишься, и мы все вздохнем спокойно. Артемку ты упустила, и бог с ним, но вляпаться в отношения с начальником – упаси господи. Ты же не хочешь потом плакать над поруганной девичьей честью, одинокая, брошенная и беременная.

Я оскорбилась.

– Почему сразу брошенная и беременная? Говорю же, он попросил ему помочь. Он так же, как и я, не любит шумных вечеринок.

Юля только рассмеялась, отчего глаза зайца наконец-то перестали косить, а сам он чуть не cпрыгнул с колен подруги.

– Люд, ты такая глупенькая. Смотрела же фильм «Красотка»?

Я, не понимая, к чему она клонит, кивнула.

– Ну вот, этот тоже тебя одевает, потом покажет всему свету. И что подумают твои коллеги? Что ты оказываешь боссу интимуслуги?

– Да ну тебя, – окончательно обиделась я, вскочила с кровати, кинула подушку и бросилась вон из комнаты.

– Люд, я же о тебе беспокоюсь! – прокричала подруга.

Я не стала оглядываться, попрощалась с тетей Нюрой, захлопнула за собой дверь и вернулась в свою квартиру.

Мама выглянула из кухни и встревоженно спросила:

– Что случилось? Поссорились?

Я помотала головой, но разговаривать ни с кем не хотела, поэтому заперлась в своей комнате, упала на кровать, раскинув руки в стороны, и стала рассматривать белый потолок.

При чем тут «Красотка» и я? Там совсем другая ситуация, а Большой Босс не такой. Пусть и богат, но одинок. Даже имея столько денег, он никого не подпускает к себе, может, и снимает девочек на ночь, но явно я ему не для этих целей нужна. Зачем? Есть же профессионалки своего дела, рядом с которыми я непроходимая девственница.

Закрыв лицо руками, я попыталась успокоиться. В голове от Юлькиных слов сразу стали выстраиваться картинки неприличного содержания, где в главных ролях были я и Большой Босс. Нет, не хочу, чтобы все думали, что я любовница Дмитрия Анатольевича. Помогу – и все, закончу на этом все с ним отношения. Юля моя подруга и заботится обо мне. А грязные слухи уже поползли, раз уже даже в туалете обо мне судачат. После корпоратива мне точно житья не будет. Но и отказать Большому Боссу я не могу. Так что лучшим решением будет уволиться. Найду другую работу. А вот жить с клеймом любовницы – нет.

Немного полежав, я мысленно отрепетировала, как буду объяснять начальнику свой уход, уговаривая себя, что ничего страшного в этом нет. Я не такой уж и крутой специалист, отпустит. Держать таких, как я, смысла нет.

Утвердившись в этом решении, я приняла душ, переоделась в пижаму и легла спать. Завтра не менее сложный день. Я любила шопинг, но не уверена, что от завтрашнего получу удовольствие, мне казалось, Большой Босс из меня все соки выжмет.

Магазины и маленькие неприятности

Я, как солдат на посту, стояла у подъезда ровно в десять двадцать пять, чтобы не опоздать. Утро выдалось морозным и ясным. Пар изо рта рвался в небо с порывами ветра. Я замерзла, хотя была тепло одета. Куртка, спасающая и в тридцатиградусный мороз, вдруг перестала согревать. Так часто бывало, когда я толком не могла проснуться, поэтому я и не любила учиться. В такую рань нужно было вставать.

Обормот Васька терся у моих ног, с вожделением поглядывая на мой пакет с едой.

– Нетушки, мне самой надо, – возразила я на его требовательное мяуканье.

Машина Босса подкатила ровно в половине одиннадцатого, я даже поразилась, как черный седан представительно выглядит в лучах утреннего солнца на фоне еще не растаявшего белого снега. Вчера в вечерней темноте я не разглядела ни марку, ни модель машины, а вот теперь с открытым ртом наблюдала за приближением БМВ.

И вот надо было именно в этот момент из подъезда выйти бабушке Тане с пятого этажа. Это она прикормила Ваську и теперь вынесла завтрак этому кошачьему бандиту.

– Доброе утро, Людочка. А ты кого это ждешь? Такси? Опаздываешь на работу? Вот ты ветреная какая.

Я только кивнула, а дальше, замерев в ужасе перед грядущим разоблачением, во все глаза смотрела, как знакомый водитель вышел из машины и, обойдя ее, открыл для меня дверь. Я обернулась на бабушку Таню и решила по-быстренькому скрыться, чтобы она не поняла, что за мной приехало вовсе не такси.

– Ох, ты глянь, какая машина! – Я тихо взвыла, услышав возглас бабы Тани, которая хоть и склонилась над котом, а поглядывала в мою сторону. – За Ольгой, наверное. Эта коза опять вчера устроила пьянку. Всю ночь топали своими копытами, спать не давали.

Я чуть ли не на носочках медленно добралась до машины, робко оглядываясь на бабу Таню. Васька – молодец, отвлек ее на время, а я сиганула в машину, молча рукой попросила водителя быстрее захлопнуть дверцу. Только после того как услышала хлопок, я с облегчением перевела дыхание, оглядывая салон.

– Здрасте, – поздоровалась я с Большой Боссом, который смерил меня прищуром, а затем, подавшись вперед, внимательно оглядел бабу Таню.

– Родственница? – холодно уточнил он.

– Хуже, соседка.

Дмитрий Анатольевич усмехнулся и перевел взгляд на смартфон. И я была ему искренне благодарна, так как язык не поворачивался объяснить, что сегодня вечером меня могут приравнять к Ольге-козе, которая порой в устах местных сплетниц была и проституткой, и шалавой, а остальные бранные слова и вспоминать стыдно, не то что произнести. У нас двор старый, люди друг друга знали чуть ли не с детства, а вот Ольга была одна из новых жильцов, очень своенравная барышня. Вполне возможно, что баба Таня и права, обзывая ее грязными словечками. Я ей не завидовала: девушка упакована что надо, только мужа нет, а вот привозят и увозят ее разные крутые тачки. Это наводило на нехорошие мысли, но я старалась не опускаться и не обсуждать чужую жизнь. Вдруг она директор какой, вот и может себе позволить другое такси, без шашечек.

В салоне было тепло, и я медленно отогревалась. Стянула перчатки, ослабила шарф и хотела было снять шапку, но за волосы не была уверена. Вдруг дыбом встанут, вот будет смешно. Поэтому я оставила эту мысль, чтобы в очередной раз не опозориться перед Боссом. Украдкой взглянула на экран его смартфона, пытаясь подсмотреть, с кем он там общается, и мои брови поползли вверх. Какие-то графики, таблицы. Он когда-нибудь о работе не думает?

Ехали мы долго, я даже задремала, пока не почувствовала, что машина стоит, а кто-то ласково гладит меня по щеке. Я встрепенулась, сонно озираясь.

– Приехали? – спросила я у Большого Босса, который мне в ответ улыбался.

Он опустил руку, а я сделала вид, что ничего не заметила. В голове же пронеслись панические мысли. Он погладил меня по щеке! Не окликнул, не толкнул в плечо, а погладил! Юлька была права. Юля на все сто процентов права! Я отвернулась к окну, чтобы скрыть, о чем я думаю. Нужно взять себя в руки. Зачем он погладил меня по щеке, да еще так нежно? Мне же не приснилось?

В глаза бросилась яркая вывеска огромного торгового центра «Времена года», в этот момент водитель открыл для Дмитрия Анатольевича дверцу машины, тот вышел, а я растерянно оглядела улицу с его стороны, не понимая, зачем мы здесь. Я думала, мы поедем в торговый центр «Изольда», поскольку его хозяином являлся Милый Босс. Однако я ошиблась. Большой Босс сам открыл мне дверцу, сам подал руку и сам же проводил меня ко входу в мир роскоши и гламура. Здесь было на что посмотреть. У меня разбегались глаза, хотелось все и сразу. Тем не менее Большой Босс уверенно вел меня в одном понятном только ему направлении. Я даже не поверила, когда увидела световую вывеску «Шанель». Но чем ближе мы подходили к яркой витрине бутика мирового бренда, тем тревожнее становилось мне.

Я чувствовала себя неуютно, особенно когда к нам подошла продавец. Разговаривала она с Дмитрием Анатольевичем, я же представления не имела о том, что мы тут делаем. Это явно не то, на что я рассчитывала и что смогу носить с достоинством. Потом меня небрежно подтолкнули в спину, приказав идти в примерочную. Мне оставалось лишь подчиниться. Он сам собрался выбирать мне платье. И это логично, ведь деньги-то его.

Рассматривая себя в зеркале, я пыталась пригладить волосы. Сегодня они не подвели меня, не наэлектризовались. В этот момент дверь кабинки отворилась и консультант повесила мне платья, отобранные Дмитрием Анатольевичем. Он мрачнее тучи стоял за спиной продавца, а я расстроенно опустила голову. ЧЕРНЫЕ! Ни одного светлого платья! Да он издевается, что ли?

Но делать было нечего, я закрыла дверь и приступила к примерке. Платья, как сказала мне продавец, были из разных коллекций, но все их объединяло одно: они мне не нравились. Вообще, даже вкупе с украшениями и туфлями на высоком каблуке.

Я открыла дверь, чтобы Дмитрий Анатольевич оценил. Я молчала, так как давала себе отчет в том, что мое мнение его не интересует. Об этом догадалась и консультант, расхваливая каждое платье именно Дмитрию Анатольевичу. В итоге, когда я уже примерила на себя четвертое платье, а еще два оставались, Большой Босс не выдержал.

– Что не так? – грозно спросил он у меня.

Боясь поднять взор от платьев, я тихонько шепнула:

– Они черные.

– Ну да, это же «Шанель»! – воскликнула продавец. Мне было безразлично – «Шанель» это или нет. Но траурное платье на новогодний праздник я надевать не хотела, сколько бы оно ни стоило.

– Снимай! – Опять эта его манера отдавать приказы с хмурым взглядом.

Я закрыла дверь кабинки и постаралась побыстрее стянуть с себя ненавистный черный цвет, но волосы предательски попали в застежку. Я дернула платье вверх, а оно в отместку чуть не вырвало клок волос. Ойкнув, я постаралась освободить свои локоны, но только запутала их еще больше. Продавец любезно решила помочь мне. Не шевелясь, я держала рукой ткань подальше от лица, чтобы не испачкать помадой, а девушка осторожно, буквально по волоску, вытаскивала мои волосы из молнии. Поблагодарив ее, я наконец-то сняла платье и вздрогнула, когда в отражении увидела не девушку, а Большого Босса. Я прикрылась спереди платьем и испуганно смотрела, как он протянул ко мне руку и потрогал мои волосы, затем сжал их в кулаке, заставляя взглянуть на него.

Наше молчаливое переглядывание длилось бесконечно долго. Мятежный туман в серых глазах меня пугал, но в то же время затягивал. Я замерла, как кролик перед удавом, пытаясь сообразить, что делать. Попросить отпустить волосы? Оттолкнуть?

Но Большой Босс словно прочитал панику в моих глазах, поскольку судорожно выдохнул, затем отпустил мои локоны и погладил их.

– У тебя очень мягкие и шелковистые волосы, – шепнул он, прежде чем покинуть примерочную, а я… А что я? Я рассматривала себя в зеркале огромными от страха глазами, стараясь подавить все нарастающую в душе панику. Он меня погладил! Уже не в первый раз! А как смотрел?! Словно хотел проглотить!

– Ой, мамочки, – со вздохом прошептала я. Что же происходит? Неужели я ему нравлюсь? Да нет. Не может быть. Чтобы не думать о плохом, я поспешила переодеться в свое, накинула куртку и натянула шапку.

Дмитрий Анатольевич стоял посередине зала и смотрел в окно, а когда я подошла, задумчиво оглядел меня с головы до ног и сказал:

– Заглянем в «Дольче и Габбана», думаю, новая коллекция тебе понравится.

Я пожала плечами, хотя так и подмывало спросить о другом. Но и тревожить осиное гнездо тоже не хотелось. Вдруг ему и вправду понравились мои волосы, а не я целиком. Хотя кого я обманываю. Съесть он хотел не мои волосы, это уж точно. С другой стороны, кто поймет этих мужчин. У них может быть какой угодно фетиш. Мы читали с подругой, что у мужчин очень много странностей – некоторым нравятся женщины в черных чулках, другим – в белых хлопковых трусиках.

Я тряхнула головой, стукнув себя пару раз по лбу. О чем я думаю? Какие белые трусики? Попрощавшись с продавцом, которая явно была расстроена нашим уходом, мы вышли из магазина.

Ехать было не так далеко, минут десять. Сам бутик располагался в жилом доме и выглядел довольно невзрачно по сравнению с «Шанель», но зайдя внутрь, я задержала дыхание. Такое ослепительное буйство красок, что мне на мгновение показалось, будто я попала в райский сад. На каждом платье расцветали яркие цветы. Я не могла оторвать глаз от нарядов на манекенах.

– Выбирай сама, – произнес в этот раз Большой Босс, и мы с продавцом решили мерить все, что есть моего размера. Когда еще я смогу примерить на себя такое чудо?

Платья были и длинные, и короткие, с алыми розами и с розовыми пионами. Я с большим удовольствием открывала дверь примерочной и, радостно улыбаясь, вертелась перед начальником. Я балдела от того, как выглядела, как платья нежно облегали мое тело, и не могла выбрать что-то одно, мне хотелось все. Но у Босса были свои планы.

– Это не вечерние платья, они нам не подходят.

Я расстроенно замерла и обиженно воззрилась на начальника. У меня на глазах даже выступили слезы. Как он так может? Я же только-только поверила, что мое мнение он услышит и примет.

– О, вам для вечера? – обрадовалась продавец и упорхнула, попросив ее немного подождать.

Я с любовью поглаживала розы на подоле белого платья и недовольно поглядывала на начальника. Мужчины. Что они понимают в красоте? Да я бы в таком платье и под венец пошла. Оно было как раз средней длины и прилично скрывало коленки.

Но мои грустные мысли и обида на директора были развеяны появлением продавца, которая несла очередное чудо. Черное длинное платье с белыми и алыми розами! Подол был пышный, рукава шифоновые, длинные, ворот под горлышко и атласный пояс. Я даже хотела похлопать в ладоши от восторга, но смутилась и просто прижала руки к груди.

Когда я, придерживая подол, вышла из примерочной, то с удовлетворением увидела одобрительный кивок начальника. Я чувствовала себя принцессой викторианской эпохи. Мне не хватало лишь короны. Я осторожно покружилась, чтобы не подметать пол подолом, и подмигнула начальнику.

– Ну как? Подойдет?

– У нас есть из такой же ткани, но облегающее, – зачем-то сказала продавец. Я от расстройства прикрыла глаза, когда Дмитрий Анатольевич сказал: «Несите».

– Я это хочу, – капризно шепнула я в ответ.

– Я вижу, – ровным голосом ответил Босс, а я не сумела уловить, какие эмоции он при этом испытывал. Ободрение или нет?

Я вернулась в примерочную, так как продавец принесла мне другое платье, и тут мне в глаза бросился ценник. Мне стало стыдно за себя, даже уши покраснели. Да мне столько за три года не заработать, а я тут стою и капризничаю. Зачем начальник меня вообще сюда привел?

Я с трепетом сняла с себя шедевр кутюрье и надела платье поскромнее, той же длины, с теми же белыми и красными розами, только рукава были не из шифона, а из ткани.

Когда я вышла к начальнику, тот опять нахмурился. Я разочарованно выдохнула. Ну что опять не так?

– Это.

Мы с продавцом переглянулись, и я в очередной раз повернулась к зеркалу. Платье было элегантным, ярким, но без пояса и эффектно облегало мои бедра. За моей спиной встал Большой Босс – как обычно, он был в деловом костюме, и я засмотрелась на нас. Да, это платье идеально подходило под его стиль. Строгость, выдержанность, элегантность. Но в том-то и дело, что платье подходило, а я нет. Дмитрий Анатольевич собрал мои волосы в хвост, а затем аккуратно перекинул их на одно плечо. Он оглядел меня с удовольствием, смешанным с чем-то еще, собственническим и пугающим. Я опустила глаза, пытаясь скрыть румянец, от смущения заливший мое лицо. Рядом с ним должна стоять модель, а никак не я, коротышка, ниже его на целую голову. Да и подол платья немного волочился по полу, так как мне не хватало роста. Но, видимо, это заботило лишь меня, поскольку Большой Босс легонько подтолкнул меня к примерочной со словами:

– Переодевайся, нам еще обувь надо тебе купить.

Я кивнула, подчиняясь. Спорить не было сил. Уже настало время обеда, а я все никак не решалась спросить – будем мы есть или нет? В принципе, я могла пообедать и в салоне машины, но решила, что это неприлично.

Выйдя из примерочной, я залюбовалась Больший Боссом, стоящим с фирменным пакетом в руках, в котором угадывались очертания коробки. Я тепло попрощалась с продавцом. Девушка мне понравилась – благодушная и очень милая.

На улице я осмотрелась, пытаясь угадать, куда мы теперь направимся. Но Дмитрий Анатольевич приказал сесть в машину. Ему кто-то позвонил, и он, молча выслушав собеседника, ответил: «Ясно» и отключился.

– Я отвлекаю от работы? – с затаенной надеждой спросила я, но ответ меня не порадовал.

– Сам справится, – сказал как отрезал мой босс, устраиваясь рядом на заднем сиденье. Коробку с платьем водитель убрал в багажник, и только затем мы тронулись с места.

– А мы заедем пообедать? Или, может, прямо здесь? Я с собой взяла, – заискивающе спросила я и продемонстрировала пакет, который все время поджидал нас в машине.

– А что там? – проявил интерес Дмитрий Анатольевич, разворачиваясь ко мне всем корпусом.

– У папы вчера была ностальгия по армии, и он попросил приготовить ему плов. Мама его делает обычным, не как на юге, и папа вечно критикует. Так что мама вчера обиделась, и папа остался без плова, а мне приходится его есть.

Большой Босс усмехнулся, а я открыла крышку бокса и протянула вилку.

– Суровая у тебя мама, – восхитился начальник.

Я улыбнулась и решила оправдать ее:

– Просто она не любит, когда критикуют ее стряпню. И папа об этом прекрасно осведомлен, но как придет из рейса, всегда вредничает, а мама обижается.

Дмитрий Анатольевич так напряженно меня слушал, что мне стало неудобно.

– Но вы не переживайте, они уже вечером помирились. Вот только мама все равно ему плов не дала, сварила магазинные пельмени, чтобы не бубнил.

Я не удержалась и рассмеялась, вспоминая огорченное лицо папы, когда он ворчал, что его Натусик совсем по нему не скучала, раз даже накормить нормальной едой отказалась. Я, конечно, не лезу в их разборки, но отца пожурила. Мама скучала, и сильно, а он вот так с ней обошелся, и ладно бы в первый раз, ведь знает, что мама выкинет в ответ на его критику, но упорно выражает недовольство и, как следствие, остается на ночь голодным. Воспитание – дело принципа и выдержки, именно так вещала мне мамуля, отдавая контейнер с пловом, а заодно запрещая без спроса кормить отца.

Дмитрий Анатольевич оценил шутку, улыбнулся, но его отвлек смартфон. Он достал его, а затем демонстративно открыл рот, намекая на то, что я обязана его покормить, пока он будет строчить сообщение.

Я вздохнула. Как дите малое! Приказывает, капризничает и, кажется, даже не замечает, что ведет себя по-детски. Я аккуратно подцепила рис, желтый от куркумы, и протянула вилку Дмитрию Анатольевичу. Машину практически не трясло, поэтому мы даже не насорили. Начальник ел с удовольствием, вот только не отвлекался от гаджета, на котором что-то собранно читал. Так я скормила ему половину бокса, когда он приказал доесть самой. Я была рада подкрепиться, а то с этими магазинами никакого режима. Все съесть не успела, мы прибыли к очередному торговому центру. На этот раз мы остановились возле Красной площади, по которой пришлось прогуляться, чтобы зайти в ГУМ. Дмитрий Анатольевич, чтобы не потерять меня в толпе, подхватил под локоть и целенаправленно повел по золотому холлу прямо в бутик «Балдинини». Я оставила Большого Босса общаться с продавцами, которым он давал инструкции, сама же пробежалась вдоль стеллажей, рассматривая божественной красоты туфли. Некоторые даже решила подержать в руке. Я рассеянно ответила девушке, какой у меня размер, лишь бы меня не трогали. Я находилась в эйфории. Какая женщина не любит красивые туфли! Мне кажется, любая, особенно после сериала «Секс в большом городе», где туфли возвели в ранг женского божества стиля. И вот я вошла в храм этого божества. Такие модели я видела только на обложках журналов и в витринах магазинов, а вот потрогать не доводилось.

Я показала яркие разноцветные туфли на платформе с алой розой на застежке. Но Дмитрий Анатольевич покачал головой. Я не расстроилась. Понятно же, что он выберет черные! Но когда появились две девушки со стопками обувных коробок, я осознала, как ошибалась. Все туфли все были красные, разного фасона и на высоком каблуке. Я мерила их и мерила. Одна коробка сменялась другой. Девушки только успевали открывать и закрывать крышки, а я все не могла наглядеться на себя в зеркале в элегантных туфлях. Это безобразие продолжалось около сорока минут, пока я не остановилось на закрытых туфельках на небольшой платформе.

Большой Босс все это время молча стоял в расстегнутой куртке, держа мою в руках, и терпеливо ждал, время от времени мотая головой и порой приказывая вернуть ту или иную пару. И лишь увидев эти, одобрительно кивнул.

Нос у туфелек был открытым, высокая пятка, прямой каблук, сантиметров девять, если не десять, но колодка удобная. Я держалась на них уверенно, даже не пошатывалась, как в других моделях.

– Немного велики, – пожаловалась я продавцу, которая меня обслуживала, но та, скривив губы, развела руками.

– Увы, самый маленький размер.

Я походила по залу, привыкая, и поняла, что не хочу их снимать, пусть пятка немного и гуляет, но они были такого насыщенного благородного красного цвета, да еще и замшевые, что устоять перед ними было невозможно.

– Берем? – заискивающе спросила у Большого Босса.

– Упакуйте, – с легкой улыбкой обратился он к продавцу.

Я расплылась в счастливой улыбке.

– Они просто прелесть, – заявила я начальнику, снимая туфли и показывая их ему. – И главное, подо все подойдут.

Но вдруг я смутилась, сообразив, что говорю что-то не то.

– Ой, простите, мне же их надо будет потом вернуть. Простите.

Девушка-консультант замерла, не понимая, о чем это я. А Большой Босс резко изменился в лице, став опять хмурым и каким-то злым.

– Ерундой не занимайся. Носи, если они такие замечательные.

С этими словами Дмитрий Анатольевич направился к кассе, а я отдала туфли девушке, чтобы она их упаковала. То улыбается, то злится. Вот что я такого сказала? Правду же. Все покупки лишь для того, чтобы я сходила с ним на корпоратив, и я верну все это обратно.

Пакеты, как обычно, нес Дмитрий Анатольевич, я же шла за ним, любуясь, как украсили ГУМ перед Новым годом. Магазин походил на праздничную елку, весь искрился и блестел. Дети, весело крича, носились по переходам, покупатели спешили, иногда толкаясь. Но я не обращала на это внимания и не злилась, а млела от всего, что со мной происходило. Было страшновато перед тем, что готовил мне день грядущий. Как пройдет корпоратив, я не могла даже предположить. Что скажут коллеги? Опять же, надо объясниться с Дмитрием Анатольевичем… Но это будет завтра, а сегодня мне не хотелось портить и так переменчивое настроение начальника. Выйдя из бутика, он даже не повернул голову, а я шла, разглядывая красочные витрины, и восхищалась. Вдруг я заметила распродажу в кожгалантерее и решила по-быстренькому посмотреть, есть ли там кошелек, который хотела подарить отцу. Это был счастливый случай, не иначе, ведь я нашла не только кошелек для папы, но и кожаные коричневые перчатки для мамы, именно о таких она мечтала. Я уже стояла в очереди в кассу, когда на плечо опустилась тяжелая рука, а меня резко развернули.

– Где твой телефон?

Большой Босс своим фирменным гневным взглядом и холодным голосом напугал не только меня, но и окружающих людей. Я сунула руку сначала в один карман, затем в другой. Потом отдала покупки Дмитрию Анатольевичу и стала рыться в сумочке, но и там его не нашла.

– Ой, – сняла я шапку, поскольку вспотела. Я не могла вспомнить, когда последний раз видела смартфон.

– Потеряла? – хлестко уточнил начальник.

В ответ я зажмурилась. Может, и потеряла, так уже не в первый раз. Поэтому и покупаю дешевые, чтобы не было обидно.

Вдруг в кармане куртки Большого Босса ожил его смартфон. Начальник всучил мне покупки в руки и достал гаджет, удивленно глядя на меня, затем принял вызов и сказал коротко: «Да». Он прослушал женский голос, потом ответил: «Понятно» и отключил связь.

– Твой телефон дома.

– Дома? – обрадовалась я, а затем до меня дошло, что мой смартфон сам позвонить не мог, а значит, с него кто-то звонил начальнику.

– А кто это был? – я указала глазами на карман, куда Большой Босс спрятал свой телефон.

– Твоя мама, – спокойно ответил он и подтолкнул меня за локоть к кассе.

МАМА! Ну вот кто ее просил! И что она ему сказала? Ведь я слышала, что заливалась она долго. Расплатиться самой за покупки Дмитрий Анатольевич не дал, протянул свою карту, а мои деньги пихнул мне в карман куртки.

– Но… – попыталась возразить я.

– Не позорь меня, – злобно прошипел Большой Босс, а я чуть язык не прикусила. Чем это я его позорю?

Девушки ловко и быстро упаковали мои покупки, начальник забрал их и размашистым шагом направился к выходу, а я стояла и не понимала, из-за чего он разозлился. Ну что я сделала опять не так? За моей спиной одна из дам восхитилась Дмитрием Анатольевичем, назвав его настоящим джентльменом. Вот уж истинная правда. Я всегда считала англичан снобами. Большой Босс недалеко от них ушел: хмурится, гневается и почти всегда молчит. Вот и пойми его!

Начальник остановился у выхода из магазинчика, прожег меня своим недовольным прищуром, и я поспешила к нему. Джентльмен он или нет, но это мои подарки родителям, а он заплатил за них. Разве он не понимает, что мне неприятно быть ему обязанной? И как я теперь ему денег предложу? Опять ведь оскорбится! Я тяжело вздохнула, еле поспевая за ним, попутно рассматривая его широкую спину, но вдруг заметила очередную красочную витрину, на этот раз с головными уборами, и столкнулась с неожиданно остановившимся Большим Боссом, уткнувшись лицом в его спину. Резко развернувшись, он поймал меня, когда я сделала шаг назад, и притянул к груди.

– Больно? – сипло спросил он после томительного молчания. Я потерла нос, проверяя его состояние, и мотнула головой.

– Нет.

– Будь внимательнее, – враз потеплевшим голосом посоветовал мне мужчина, а затем под руку завел в ювелирный магазинчик.

– А это зачем? – стала упираться я, пытаясь высвободить руку.

– Люда, – строго шепнул Большой Босс, недовольно взглянув, – ты должна соответствовать.

– Но…

Я опять попыталась возразить, вот только начальник не желал слушать.

– Соответствовать от макушки до кончиков пальцев на ногах, чтобы меня не позорить, – продолжил вкрадчиво шептать он, склоняясь ко мне все ниже.

– Но это же украшения, это же не платье и туфли, которые можно вернуть после праздника, – жалобно и так же шепотом ответила я.

– Не надо ничего возвращать. Ты еще не поняла? – Наши носы уже чуть ли не задевали друг друга, а выдержать яростный взгляд «мятежного тумана» было практически невозможно. Вот только моя гордость упрямо держала флаг и не собиралась сдаваться под натиском врага.

– Я вам не невеста и не жена, чтобы делать мне такие подарки. Я согласилась помочь вам завтра, но не более того! Это, – я указала на витрину с золотой роскошью, – уже лишнее!

Большой Босс выпрямился, не спуская с меня глаз. Очень долго о чем-то думал, а потом резко потянул меня к витринам.

– Не обсуждается.

Я сжала кулаки и готова была его стукнуть. Упрямый как осел!

– Я тогда завтра никуда не пойду! – пригрозила я, но опять же шепотом. – Вы просили помочь вам, а сами…

Я думала, он опять прикажет замолчать и не позорить его, но Большой Босс вновь меня удивил, опускаясь до объяснения. Нормального логичного объяснения, которое я могла принять.

– Люда, завтра ты увидишь, как не права сейчас. Любой промах в твоем образе будет замечен и раскритикован. Я стараюсь сделать так, чтобы ты чувствовала себя комфортно рядом со мной. Мы рекламное агентство, мы сотрудничаем с модными журналами, с бомондом столицы. Те еще мрази, – доверительно заверил Большой Босс, грустно улыбаясь. – Поэтому не мешай мне сделать все, чтобы ты не испытывала неудобства за свой внешний вид.

Я прикусила губу, понимая, что совершенно не осознаю, что предстоит мне завтра. И теперь мне уже по-другому виделась эта маленькая забава по вытаскиванию начальника с корпоратива.

– Может, я не пойду? – жалобно уточнила я, начиная паниковать. Одно дело думать, что придется предстать перед коллегами, и совсем другое – находиться рядом с кучей приглашенных акул. – Мне кажется, я не справлюсь.

Босс покачал головой, затем прижал ладонь к моей щеке и погладил ее подушечкой большого пальца.

– Все у нас получится, не переживай.

На этом он перестал обращать на меня внимание и принялся расхаживать вдоль витрин, выискивая для меня украшения. Я плелась рядом, тоскливо рассматривая изысканные вещицы, пока не заметила маленький и недорогой кулон.

– Ой, а можно мне вот это посмотреть! – встрепенулась я, указав на него девушке-продавцу.

Доброжелательно попрощавшись с клиентом, та подошла ко мне. Кулончик был выполнен в виде буквы «Ю» с белым камешком внутри. Я покивала и попросила упаковать. Ну вот и все, подарки почти всем есть. Тете Нюре я решила купить набор вкусных чаев. Бабушке с дедушкой родители уже отправили подарок в деревню. Я готова к Новому году.

– Я оплачу, – неожиданно вернул меня от радостных раздумий голос генерального.

Нет, я так больше не могу! Вот чего он лезет?

– Я сама, это же подарок для Юли, – попыталась остановить его я, достав из кармана кошелек.

Большой Босс сверкнул на меня предостерегающим прищуром, а затем легко стукнул кредиткой по голове, заставляя замолчать. Я насупилась, подумав, что непременно надо купить что-то в подарок и начальнику. И так он на меня потратился. Только вот что подарить тому, у кого есть все? Тяжелый выбор, поскольку и выбирать нечего.

Подарок для Юли перекочевал к другим покупкам в руках Дмитрия Анатольевича, а сам он махнул девушке рукой, подзывая к дальней витрине, где были выставлены гарнитуры.

Я подошла к ней и ахнула, глядя на цену.

– Может, не надо, – повторила я попытку отговорить Босса.

Но он даже не повернул ко мне головы, а продавец поджала губы, чтобы скрыть улыбку. Гарнитур состоял из сережек, браслета и колье. Золото с рубинами, как я смогла прочесть на ценнике. Большой Босс протянул мне браслет и приказал примерить. Консультант помогла его застегнуть. А я задержала дыхание, любуясь невероятным блеском камней в свете ламп.

– Берем, – не дав поблаженствовать, тут же принял решение Дмитрий Анатольевич.

Я не знала, что сказать, просто язык проглотила. Я шла за начальником по улице к машине, не оглядываясь по сторонам. Дорогое платье, дорогие туфли и такое же дорогое украшение, и все это ради десяти минут! Я не понимала зачем. Не проще взять все это в аренду? Ведь существует много фирм, дающих украшения напрокат. Но Большому Боссу было важно, как я буду завтра выглядеть, чтобы я чувствовала себя уверенной. Почему? Что такого ужасного должно произойти завтра? Я никогда не стеснялась себя, а начальник умудрился заронить сомнение, поколебав мою уверенность.

Я остановилась перед машиной и резко спросила его:

– Я вам не нравлюсь?

Серые глаза пробежались по мне, казалось, отмечая любую мелочь: вязаную шапку, шарф, красную куртку, коричневые колготки и рыжие ботинки. Затем его взгляд вернулся к лицу, а улыбка тронула тонкие губы Босса.

– Нравишься.

– Тогда почему завтра я должна чувствовать себя неуверенно среди ваших гостей? – продолжила я допрос. Все равно я собиралась увольняться, хотелось выяснить все до конца.

– Потому что, – резко бросил он и сел в машину.

Я не стала заставлять водителя ждать и поспешила опуститься на свое место, мне на колени упали пакеты, а Босс, стянув с меня шапку, пригладил мои волосы и, мягко надавив на затылок, развернул лицом к себе.

– Ты другая, – шепнул он. – Не из этого мира. Добрая и отзывчивая, и я не хочу, чтобы завтра тебе сделали больно.

– Так, может, мне не ходить?

Начальник мучительно долго смотрел прямо мне в глаза, его рука опустилась с затылка на шею, затем он, задержав взор на моих губах, тяжело вздохнул и выпрямился, отнимая свою руку. Мне стало легче дышать, но я остро почувствовала отсутствие тепла его ладони.

– Хорошо, не приходи.

Я вздрогнула. Слова были сказаны таким мертвым голосом, словно я предала босса, отвернулась, не оправдала доверия. Мне стало очень тяжело и неприятно.

– Знаете, еще утром я была готова потерпеть эти десять минут, но вы меня напугали. Я не понимаю, что меня завтра ждет, но мне уже страшно. Я думала, это будет обычный корпоратив: конкурсы, поздравления, танцы, а там будет бомонд…

– Не оправдывайся, – холодно осадил меня Босс, но меня понесло:

– Да как не оправдываться! Вы знаете, что на это платье я бы зарабатывала три года, на туфли еще года два, а про украшение я вообще молчу! Вы мне все это купили как доспехи перед битвой. Как я должна себя чувствовать? А еще ругаетесь, когда говорю, что верну их, как только все закончится. Я не ваша девушка, не невеста и не жена.

– Ты это уже говорила, – обернулся ко мне Дмитрий Анатольевич.

– Да, говорила, – немного сбавила я обороты, да и сама выдохлась. Не умела я ругаться, особенно когда так смотрят, словно в голову хотят залезть, прочитать твои мысли. – Но вы меня не слушаете. Нельзя делать такие дорогие подарки своим подчиненным. Это неприлично. Можно же было взять платье напрокат, и туфли бы я нашла. А украшение? Я понимаю, вы их потом сможете подарить своей дальней родственнице или сестре, но не девушке, так как она будет знать, что вы их покупали для меня.

Босс усмехнулся и, чтобы спрятать свое веселье, отвернулся к окну. Куда мы ехали, я не знала, но судя по дороге – домой.

– Я же говорю, ты не из этого мира.

– Почему вы так говорите? Я обычная, – возмутилась я в ответ.

Но начальник так не считал, он молча смотрел в окно на сгущающиеся сумерки.

– Поужинаем? – вдруг предложил он, но я отказалась.

– Мне еще надо придумать, что сделать с прической, – объяснила я свой отказ.

– Завтра я заеду за тобой в три и отвезу в салон. Так что лучше выспись хорошенько и не думай о глупостях, – посоветовал мне начальник.

* * *

Когда я все рассказала Юле, она лишь качала головой и с трепетом гладила рукой платье. Мы обосновались в моей комнате, предварительно объяснив маме, откуда пакеты и что в них. Лгать ей я не могла, поэтому это делала Юля, с упоением заливаясь про некую подружку Веронику, у которой богатые родители, и она все это одолжила на время сходить завтра на корпоратив. Я же локтем перекрестилась, узнав, что баба Таня никому не говорила, на какой машине я сегодня каталась. Также мама рассказала, что она наговорила Большому Боссу: просто объяснила, что дочь на работе, а телефон забыла. Просила передать мне, чтобы я не волновалась.

– Ну хорошо, что еще эротичное белье тебе не купил под такое платье, – со смешком заявила подруга, а я от изумления открыла рот.

– Зачем? – спросила я, а затем поняла. – Юля, он не такой!

– Ой глупая. Такой не такой, а мужикам всем нужен секс. Если секс не нужен, то все – списывай такого со счетов. Таким вообще ничего не надо, а от женщин и подавно.

– Юля, ну почему ты такая злая. А как же любовь, отношения. Я не верю, что всем мужчинам нужен лишь секс.

– Секс – первопричина всего. Именно он движет мужчинами. Секс, секс и еще раз секс. Они любую женщину рассматривают с позиции секса: какая задница и прочие прелести.

– Фу, как противно, – я передернула плечами. – Большой Босс точно думает только о работе, а не о сексе. Он от телефона не отрывается.

Юлька рассмеялась, затем махнула рукой и сменила тему.

– Можно я примерю?

Я благосклонно кивнула. Когда она еще такое шикарное платье увидит.

– А это точно «Дольче и Габбана», не подделка?

– Юля, мы в фирменном магазине были, там только коллекции «Дольче и Габбана».

– Шикарное, – с придыханием похвалила она платье и стала резко раздеваться, стягивая с себя футболку и шорты.

Размер у нас с ней практически один, поэтому и платье ей подошло. Юля попросила застегнуть, потом долго вертелась перед зеркалом, пища от восторга.

Я сидела и смотрела на нее, думая о Боссе. Он показался мне таким одиноким тогда, в машине. Тоскливый взгляд в окно, пустой голос. Неужели у него нет никого, кого бы он мог привести с собой на корпоратив, чтобы чувствовать себя уютно.

– Людка, а если он не хочет, чтобы ты ему платье отдавала, его же можно вернуть в магазин, а деньги забрать себе.

Я выпучила глаза и постучала пальцем по виску.

– Совсем сбрендила. Деньги возвращаются на карту, с которой была сделана покупка. Никто тебе наличными не даст.

– Вот облом, – обиженно шепнула она и встала ко мне спиной, прося расстегнуть. – А так бы столько денег. У него их, смотрю, куры не клюют.

– Знаешь, Юля, куры есть и деньги есть, а не клюют, потому что он им не дает до них добраться. У него знаешь как все строго, сплошная подотчетность. Я видела, как один менеджер потерял чек на две тысячи и трясся от страха так, словно его убьют за это. Умолял главного бухгалтера помочь.

Я расстегнула молнию платья и, придерживая подол, помогла Юле выбраться из него. Подруга взяла с кровати футболку и нетерпеливо спросила:

– Ну и? Помогла?

Я расстроенно покачала головой.

– Сказала, что если не найдет, то через два дня может считать, что зарплату получил раньше.

– Сурово у вас там, прямо как в армии.

– Да уж. Он нашел чек, через день принес.

Я уложила платье в коробку, прикрыла бумагой и закрыла крышкой.

– Так что я обязательно все верну, а деньги ему на карту перечислят.

– А цацки? – указала подруга на черную бархатную коробочку из ювелирного.

Я пожала плечами.

– Оставляй себе. Дашь мне поносить.

Я усмехнулась, узнавая в этих словах подругу. Мы еще долго обсуждали, что я надену завтра. Юлька сбегала и принесла свое черное манто. Пусть из искусственного меха, зато лучше, чем моя красная куртка. Лишь в одиннадцать Юля вернулась в свою квартиру, а я забралась под одеяло.

Немного подумав, достала смартфон и отправила привычную эсэмэску – сообщение с пожеланием спокойной ночи, а также поблагодарила за отличный день. Даже если отбросить все неприятности, день и вправду выдался отличным, несмотря на то, что ноги гудели от усталости. Только после этого я убрала смартфон под подушку и моментально уснула.

* * *

Без десяти три следующего дня Дмитрий стоял возле подъезда Люды и поглядывал на рыжего кота, который сидел на скамейке и деловито вылизывал задние лапы, при этом подозрительно косясь на Негласного. Кот был большой, матерый, весь в шрамах, одно ухо порвано, но при этом Дмитрию казалось, что кошачьи янтарные глаза на него смотрят по-королевски снисходительно. В который раз мужчина поймал себя на мысли, что приезжая в этот двор, он окунался в другой, давно забытый мир. Обычный жилой дом советских времен навевал брезгливость своей серостью, обветшавшим фасадом. Пестрая детская площадка никак не вписывалась в заснеженный зимний пейзаж. Три женщины сидели на скамейке, наблюдая за Дмитрием, а не за собственными чадами, копающимися в песочнице. Никаких клумб, декоративных живых ограждений. Но тем не менее здесь все было теплым, уютным, далеким и уже чужим.

Дверь подъезда скрипнула, отвлекая мужчину от грустных мыслей, и наконец появилась Люда в черном манто, с накинутым на голову капюшоном, придерживающая подол платья и… в ботинках!

Дмитрий не поверил своим глазам и моргнул, но мыски светло-рыжих зимних ботинок на толстой подошве, в которых обычно ходила Люда, из-под подола платья никуда не делись. Сумка, перекинутая через плечо, разбухла, скорее всего, от туфель. Негласный прикрыл рукой рот и отвернулся, не в силах сдержать смех. Он целый день ломал вчера голову, в каком наряде Люда чувствовала бы себя комфортно среди моделей и главных редакторов модных журналов. Хотел сделать из нее элегантную леди в стиле Шанель. Что может быть очаровательнее женщины в маленьком черном платье? Так нет. Ошибся с цветом. Ее постное лицо портило весь замысел. И тогда Дмитрий вспомнил, какие она цвета предпочитает, даже залез в интернет посмотреть последние веяния моды и натолкнулся на пеструю коллекцию. И вроде не ошибся, нашел компромисс, чтобы Люда соответствовала ему и они смотрелись вполне гармонично. Вот только девушка осталась верна себе. Барышня-крестьянка.

Времени уже не хватало искать ей сумочку и сапоги, да и вряд ли она их примет, вон как светится от счастья, считает, наверное, что сногсшибательно выглядит. Хотя так оно и было. Именно такой ее и видел Негласный: прекрасной, с искрящими глазами и милой, теплой улыбкой.

С каждым взглядом на нее Дмитрию было все сложнее расставаться с девушкой. Как же томительно ждать ее вечерние сообщения, лежа в пустой кровати; нестерпимо тяжело сидеть в обеденное время, поглядывая на часы, прислушиваясь к звукам за дверью кабинета. Ее появление – праздник, маленький личный праздник для Дмитрия. Он тонул в ее голубых глазах, терялся из-за ее манеры общения, открытой и веселой. С ним никто так смело не разговаривал о всяких пустяках, которые были важны для Негласного. Эти драгоценные осколки чужого счастья, навевающие воспоминания о безоблачном детстве. Люда могла трещать с ним, невзирая на его положение, болтать ногами и искренне заливаться смехом. Даже Бобров обычно говорил только о работе и о своих проблемах. Она спросила его вчера, нравится ему или нет. Он хотел ответить совсем другое. Трусливо соврать, отречься от своих чувств, но это было бы подло по отношению к ней. Да и не признания в любви она требовала, нахмурившись и сердито поглядывая.

Справившись с приступом смеха, Дмитрий галантно распахнул дверцу машины, поджидая, когда подойдет девушка. Она шла, слишком высоко поднимая подол, открывая веселые ботинки.

– Добрый день, – поздоровалась она.

– Очаровательно выглядишь, – не стал молчать Дмитрий, нисколько не подкалывая. Но вдруг его взгляд зацепился за что-то блестящее на платье. Нагнувшись, он поймал край подола, в изумлении глядя на обычную английскую булавку. – Что это? – удивился он, требовательно глядя на засмущавшуюся девушку.

– Мама немного подогнула подол, чтобы его не испачкать. Я их сниму, когда приедем.

– Оригинально, – пробормотал Негласный, захлопывая дверцу и уже ничему не удивляясь. Он обошел машину, сел на заднее сиденье и приказал водителю поспешить.

Глава 8

Первый поцелуй

В салоне красоты, куда меня привез Большой Босс, нас встречали так радушно, словно мы с экстравагантным невысокого роста блондином средних лет закадычные друзья. Звали его Антонио, и он, услышав просьбу Дмитрия Анатольевича закончить образ, приказал снять с меня манто. Причем не мне приказал, а Большому Боссу. Тот спокойно отреагировал, помог мне раздеться, а помощник визажиста и парикмахера повесил мое манто и сумочку в шкаф на плечики.

– Забавно, – протяжно выдал Антонио, склонив голову набок и разглядывая мои ботинки.

– У меня туфли будут, – поспешила заверить я мужчин, понимая, чего он там увидел такого забавного. – Они у меня в сумке.

Я бросила стыдливый взгляд на невозмутимого Большого Босса, который лишь подтолкнул меня, как обычно мягко, в спину к креслу.

– У вас час. Я заеду ровно в пять. Она должна быть готова.

После этих слов начальник оставил меня наедине с Антонио и его помощником. Оба смотрели на меня в зеркало очень внимательно. Я же сидела в кресле и чувствовала себя неуютно.

– Не фактурная внешность, – поцокал языком Антонио, и я опустила взгляд. Да уж, услышать от профессионала, что ты не красавица, было неприятно. Я думала, мастера своего дела более тактичны. Заметив, что я расстроилась, Антонио пальчиком приподнял мой подборок, заставляя смотреть в отражение большого зеркала, и заверил: – Но я сделаю из тебя конфетку.

Я лишь вздохнула, полностью доверяясь профессионалам, как гласило множество грамот и сертификатов на стене салона. Антонио где только не побывал, в каких только конкурсах не участвовал. Да и я была уверена, что Дмитрий Анатольевич шарлатану не доверится.

Стоило отдать должное визажисту: руки у него были мягкие, ласковые. Я расслабилась, когда он мне массажными круговыми движениями помыл голову, затем подстриг кончики, придавая форму прическе. Он расхваливал мой натуральный черный цвет волос с благородным каштановым отливом и строго наказывал не краситься.

Я улыбнулась, вспомнив, как на первом курсе захотела стать блондинкой. Эксперимент провалился, и я на целый год стала рыжей, поэтому мы с Юлей решили завязать с покраской. Когда волосы более-менее отросли, сделала что-то вроде каре и теперь отращивала.

Затем была завивка, локоны красивой волной рассыпались по моим плечам, а в заключение Антонио убрал с висков несколько прядей и заколол их на затылке, закрыв при этом уши. Я рассматривала, как красиво такая прическа подчеркивала длинные золотые сережки с тремя круглыми рубинами, свисающие прямо из-под волос. Повертела головой, восхищаясь замысловатым пучком на затылке в виде розы. Украшали сей шедевр шпильки с красными стразами.

– Спасибо! – от восторга я чуть не потеряла голос. Я могла лишь шептать, хотя хотелось визжать. Юлька бы не смогла так изящно оформить пучок, просто завила бы мне локоны и уложила их красиво.

– А сейчас закрывай глазки и будем делать макияж.

Антонио отвернул меня от зеркала, и я послушно закрыла глаза. Кисточка щекотала веки и губы, но я сносила все пытки ради красоты. Когда я, утомленная ожиданием, наконец-то открыла глаза и взглянула на отражение, то не узнала себя. Цвет лица стал ровным и светлее на тон. Легкий макияж, неброский и естественный, подчеркнул глаза, сделав их выразительными, а алые губы окончательно покорили мое сердце.

Я выдохнула, еле сдерживая слезы. Даже замахала руками, чтобы осушить их.

– Спасибо, вы волшебник, – шепнула я мастеру и вскочила с кресла, чтобы повиснуть у него на шее. Я никогда не представляла себя такой – взрослой, утонченной. За моей спиной было еще одно зеркало, и я не могла налюбоваться на себя, обнимающуюся с Антонио.

– О, моя конфетка, хватит, хватит. А то твоя любовь ко мне приревнует, – добродушно посмеивался визажист, ласково гладя меня по спине.

Я удивленно отстранилась и переспросила:

– Кто?

Антонио стрельнул глазами в сторону выхода, я проследила за его взглядом и заметила притаившегося в тени проема Дмитрия Анатольевича. Он стоял, привалившись плечом к косяку, и с улыбкой на губах любовался мной.

– Ой, – вырвалось у меня, и краска смущения обожгла щеки. Как объяснить Антонио, что Большой Босс вовсе не моя любовь, а начальник? Да и стоит ли что-то говорить. Отбросив робость, я решила не забивать голову ненужными надеждами.

Я подбежала к нему, повертелась, приподняла бровь и улыбнулась.

– Ну как?

– Восхитительно, – сделал мне комплимент Большой Босс и поправил локоны так, чтобы один лежал на плече. Погладил по подбородку большим пальцем, внимательно осматривая мои губы.

Я перестала улыбаться, когда заметила, как преобразился взгляд начальника. Глаза его потемнели, и туман в них уступил место алчной и голодной тьме. Она заполняла радужку, и мое тело сковало напряжение. Я знала этот взгляд, на который тело моментально отреагировало: навалилась слабость, низ живота неприятно потянуло. Когда-то давно так смотрел на меня Макар. Так же, да не так. Трепет и предвкушение в этот раз меня пугали, и я отступила от мужчины, боясь того, что открылось. Да, вчерашнее предположение подруги оказалось верным. Большой Босс хотел меня, и Юлькины слова впились в голову. Мужчинам нужен секс. Но стоило мне отойти от Дмитрия Анатольевича, а его руке остаться одиноко висеть в воздухе, как его взгляд стал холодным и пустым.

– Одевайся, нам пора.

– Да-да. – Я вздрогнула от бодрого голоса позабытого мной Антонио. – Вези мою конфетку на бал. Она полностью готова.

Я еще раз взглянула в зеркало и благодарно улыбнулась мастеру. Да с таким макияжем и маска не нужна! Мало кто меня узнает. Я теперь больше походила на модель из модного журнала.

Большой Босс помог мне надеть манто и, прежде чем накинуть капюшон, аккуратно уложил локоны по плечам. Я, смутившись подобной заботе, смотрела вниз на начищенные ботинки начальника. Он, как всегда, выглядел элегантно – в черном пальто, из кармана которого торчали кожаные перчатки, и в темно-сером костюме с синим отливом. Сорочка поражала своей белизной. Широкий темный галстук дополнял образ. Длинная челка, зачесанная набок, аккуратной волной опускалась на лоб. Лицо чисто выбритое, без намека на щетину. Высокий, красивый, стильный. Впрочем, это был его повседневный вид, нарядным и праздничным Босс не выглядел.

Попрощавшись с Антонио, мы покинули салон и сели в машину. Я стала снимать булавки, сцепляя их между собой, а затем убрала в сумочку, из которой достала туфли.

– А можно оставить здесь ботинки? – уточнила я у начальника.

Он кивнул и отвернулся к окну.

Я приподняла подол платья до колен и стала снимать обувь. Надевать туфли было неудобно, но я справилась. Затем поправила подол и с облегчением откинулась на спинку сиденья.

– Все, я готова, – с улыбкой произнесла я, тяжело вздыхая.

Хотя кого я обманываю? Ни к чему я не была готова!

Когда машина остановилась возле шикарного ресторана и я, подав руку Дмитрию Анатольевичу, ступила на мокрый асфальт, то совершенно растерялась от роскоши элитного столичного ресторана и репортеров, которые стайкой стояли возле входа, фотографируя гостей. Большой Босс уверенно провел меня через стеклянные двери, открытые услужливым швейцаром, в залитый светом холл. Мы сдали верхнюю одежду в гардероб, а подоспевший администратор проводил нас в зал.

Я вцепилась в руку Большого Босса, во все глаза рассматривая огромный зал, где собрались все наши коллеги, и безуспешно пыталась найти Юлю в толпе разномастного люда. Смартфон, как обычно, я благополучно забыла в сумке, а сумку оставила в машине. Ни подруги, ни Тимофея нигде не было видно. Неужели она решила не приезжать? Вроде собиралась, даже примеряла любимое бордовое платье с длинными рукавами и коротким пышным подолом, а по вороту обшитое стразами.

Но зато я отыскала глазами Милого Босса, Марину Аркадьевну и даже Анну Витальевну, которая поспешила к нам, стоило ей нас увидеть. Она была дивно хороша в черном строгом прямом платье и с высокой прической.

– Дмитрий Анатольевич, – поздоровалась она, бросив косой взгляд на меня. – Вас не было целый день. Все важные сообщения я отправила вам на смартфон.

– Добрый вечер, Анна, – кивнул ей Босс и мягко попытался успокоить явно нервничающую женщину: – Я все прочел, можешь расслабиться и отдыхать. Завтра поговорим о делах. Сегодня у нас праздник.

Я улыбнулась секретарю начальника и тихо поздоровалась. Сначала она тоже вежливо мне улыбнулась, затем улыбка сползла с ее губ, когда она меня узнала.

– Людмила Олеговна? – потрясенно шепнула она, но быстро взяла себя в руки и опять улыбнулась, когда я кивнула в ответ. – Вы прекрасно выглядите. Вас и не узнать.

Я смутилась и взглянула на Босса. Он взял мою ладонь, снимая ее со своего локтя, и освободившейся рукой обнял за талию.

– Милая, – мягко обратился он ко мне, – побудь с Аней, а я поговорю с Ромой, и пора открывать вечер.

Я кивнула, понимая, к чему он клонит. Как только закончится поздравительная речь, начнется отсчет моих десяти минут пытки. Хотя пытка уже началась. Анна Витальевна проводила меня к столам с закуской и предложила выпить шампанского.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я ее и предложила чокнуться. – С праздником, – шепнула я женщине и сделала пару глотков игристого вина. Приятная волна окатила меня изнутри, и мне стало немного легче. Неловкость отступила, и я смогла вздохнуть свободнее, а то от напряжения у меня уже заныла спина.

– И вас. – Женщина немного пригубила шампанского, затем продолжила, приподнимая бокал и предлагая выпить еще: – Хотя, думаю, вас не только с ним можно поздравить.

Это был не столько тост, сколько вопрос. И я догадалась, на что она намекает – на нас с Дмитрием Анатольевичем.

– Нет, – я заговорщицки подмигнула секретарю начальника. Уж ей-то, наверное, можно открыть тайну. – Это временно. Только на сегодня. Босс попросил помочь ему.

– Помочь? – не поняла меня Анна Витальевна, а я придвинулась к ней еще ближе, поглядывая на Боссов, которые о чем-то тихо шептались возле сцены.

– Дмитрий Анатольевич не любит шумных вечеринок.

– Да, я знаю, – твердо заявила мне в ответ женщина.

Я отпила немного шампанского, улыбаясь нахмурившейся Анне Витальевне. Она явно не понимала, к чему я это говорю.

– Я тоже не люблю, – сказала я ей, надеясь, что она догадается сама, но ее аккуратные брови лишь сильнее насупились. Я сжалилась над ней и шепнула: – Он попросил помочь ему сбежать пораньше.

– А! – воскликнула секретарь начальника, а я закивала, подтверждая, что она не ошиблась и все правильно поняла.

– Так что не теряйте, если пропадем.

Анна Витальевна скованно улыбнулась мне.

– Что? – не поняла я ее взгляда.

– Я подумала, что вы с ним встречаетесь, – призналась секретарь.

– Да что вы! – потрясенно шепнула ей. – Кто он, а кто я. Нет, конечно. Он, без сомнения, красивый, но у него, я уверена, кто-то есть.

– Была, – загадочно произнесла Анна Витальевна, оценивая мою реакцию.

– Бросила? – решила полюбопытствовать я, чтобы понять Дмитрия Анатольевича. Если бросила, тогда это объясняло его холодность и отчужденность.

– Да, укатила за границу, – неопределенно махнула рукой секретарь, тяжело вздыхая. – Она знаменитая модель.

Я кивнула. Естественно, рядом с Боссом могла быть только такая красотка. Вот только в голосе Анны Витальевны не было и намека на уважение к этой женщине, которая так предала любовь нашего начальника. И я ее понимала. И чего этим красоткам всегда не хватает? Ведь Большой Босс завидный жених и щедрый, как оказалось.

– Глупая, – неожиданно вздохнула Анна Витальевна, которой надоело меня разглядывать, и она стала смотреть на других коллег, – такого мужика упустила. Я бы ради него все бросила.

Я смотрела на тонкий профиль секретаря и не понимала, к чему она клонит. Правда, в чем-то я с ней была согласна.

– Да, он хороший, – решила поддержать я разговор.

– Ты тоже хорошая, – улыбнувшись, ответила Анна Витальевна, указывая на меня пальцем руки, держащей бокал. – Только не обольщайся на его счет, – перевела она палец на начальника, который уже стоял на сцене с Милым Боссом. – Он все еще любит Татьяну.

– А это видно, – я тоже решила поумничать. То, что Дмитрий Анатольевич глубоко несчастен и одинок, было понятно любому. И одного взгляда достаточно. Вот только мне стало обидно за него всем сердцем. И не только мне, но и Анне Витальевне.

К нам подошла Мария с неизменной алой помадой на губах и, настороженно глядя на меня, поздоровалась с Анной Витальевной. Та лишь кивнула, оставаясь сдержанно холодной. Затем к нам приблизилась еще парочка коллег из отдела кадров, и опять все повторилось. Женщины поздоровались с личным секретарем генерального директора, та, кивнув, снисходительно улыбнулась, но не предлагала им выпить шампанского и не поддерживала разговоров, которые хотели с ней завести, и даже не представляла меня, хотя со мной хотели бы познакомиться, но, увы, женщинам приходилось просто уходить, а я не смела возражать секретарю. Ведь Дмитрий Анатольевич доверил ей меня и, наверное, знал, что она не подпустит ко мне никого любопытного.

– Так раздражает это вечное заискивание, – шепнула мне Анна Витальевна, когда наступила небольшая передышка и мы остались с ней одни, и залпом осушила бокал. – Лицемерки.

Я смотрела на очередных желающих поздороваться с секретарем, когда вдруг притушили свет, а на ярко освещенной сцене появился молодой человек в деловом костюме малинового цвета.

– Добрый вечер, дамы и господа. Вот и вновь мы встретились с вами на ежегодном новогоднем корпоративе. Это хорошая привычка, согласитесь. – Зал одобряюще загудел, кто-то зааплодировал. – Тем, кто меня не узнал, представлюсь – меня зовут Влад Потапов. Дамы, для вас просто Влад, а для вас, господа, – Потап. Итак, вот и прошел очередной год, и он принес вам много прибыли. Так давайте первый тост поднимем за год уходящий, чтобы он забрал с собой лишь плохие воспоминания, а добрые и удачу оставил нам. В наступающем году они нам очень пригодятся.

Все дружно загудели и подняли бокалы.

– Давайте дружно попрощаемся с уходящим годом.

В руках ведущего тоже был бокал, и он им отсалютовал.

Я с восторгом смотрела на блондина на сцене. У него был очень зычный голос, приятная улыбка, и хотелось ему подыграть. Я, как и все, отпила шампанского, слушая ведущего.

– Ну а прежде чем мы начнем праздновать, – продолжил Влад, поворачиваясь туда, где стояли Боссы, – давайте дадим слово нашему бессменному лидеру, генеральному директору Негласному Дмитрию Анатольевичу, а также нашему милашке, Боброву Роману Аристарховичу.

Оба вышли к микрофону, но Большой Босс встал чуть в стороне, давая возможность Роману Аристарховичу его смело забрать с подставки. Наши взгляды с Негласным встретились, уголки его губ подернулись в улыбке, я улыбнулась в ответ, отсалютовав бокалом. Я заметила, как Анна Витальевна покосилась в мою сторону и нервно поднесла к губам свой бокал.

Милый Босс не подкачал. Он говорил много и с упоением. Хвалил каждый отдел по отдельности, поздравил кадровиков и бухгалтеров, которые с достоинством сдали экзамен. Обещал хорошие премии, которые бухгалтерия должна будет обязательно выплатить на следующий день. И в конце пожелал всем здоровья и достатка.

Затем слово взял Дмитрий Анатольевич.

– Благодарю за хорошую работу. Надеюсь, мы продолжим работать с вами в таком же темпе и в том же составе. Я верю в вас.

На этом вечер считался открытым, и я сверилась с часами на стене – было двадцать пять минуть седьмого. Ну что же, отчет начался. Большой Босс присоединился к нам с Анной Витальевной, поблагодарил ее и повел меня здороваться с гостями. Зал был украшен по-новогоднему ярко. Около сцены, сверкая гирляндами, стояла высокая елка. Все гости вечера были празднично одеты. Мне попалась на глаза стайка девушек, явно моделей: высокие, худые и красивые. Импозантные мужчины в обществе нашего директора творческого отдела Пригожина Ярослава Николаевича косились на меня с любопытством, явно сплетничая. Я пыталась запоминать имена знакомящихся со мной людей. Дмитрий Анатольевич представлял меня своей спутницей, называл настоящее имя, правда, без фамилии.

Так мы обошли практически всех. Я заметила злобные завистливые взгляды коллег женского пола. Марина Аркадьевна холодно улыбнулась, не выказывая каких-либо чувств. К ним меня начальник не повел, выискивая очередных гостей. Через семь минут у меня заболели ноги. Тут зазвучала музыка, и подошедший Роман Аристархович пригласил меня на танец.

– Рома, ты тоже не один сюда пришел, вот и приглашай свою спутницу, – зло осадил его Большой Босс, крепко прижимая меня к своему боку и указывая на блондинку модельной внешности, которая стояла в окружении таких же эталонов красоты, как и сама она.

– Эй, – возмутился Милый Босс, – ты лишишь меня удовольствия потанцевать в этот прекрасный вечер с Людочкой? Ты же сам не танцуешь, дай хоть девушке повеселиться. Ну же, – позвал меня Роман Аристархович, а я покачала головой. Мне не хотелось, чтобы из-за меня Боссы ссорились.

– Я не люблю танцевать, – обманула я Милого Босса, хотя, если быть честной с собой, оказаться в его объятиях когда-то было моей мечтой, а вот теперь я со спокойной душой ему отказывала и улыбалась. Танцевать я хотела, но не с ним.

– Ах, какой удар, – наигранно расстроился Роман и направился-таки туда, куда ему указал Большой Босс, – к своей спутнице.

– Осталось три минуты, – шепнула я Дмитрию Анатольевичу, который удивленно приподнял бровь. Я перестала улыбаться, осознавая, что он не понимает, о чем я говорю. – Десять минут закончится через три.

– О, как быстро летит время, – с легкой улыбкой заметил Босс, и я перевела дыхание. А то мне на миг показалось, что он передумал.

Тем временем напряжение в зале нарастало. Я все чаще спотыкалась, натыкаясь на презрительные взгляды коллег. Глупая была идея соглашаться с Большим Боссом на эту авантюру, но как я могла ему отказать? Я не выдерживала этого нервного состояния, понимая, что больше тянуть с увольнением не могу и пора поставить в известность Босса.

– Я должна вам кое в чем признаться. – Сейчас я решила идти до конца. Завтра может быть не тот настрой, а сейчас я была пьяна и настроена серьезно. – Я увольняюсь.

– Почему? – сухо спросил Босс, перестав улыбаться.

Я помахала рукой перед лицом, поскольку меня бросило в жар. Я не подумала, что это будет так сложно и начнет отниматься язык.

– Да вы оглянитесь, – я решила не лукавить. – Они же меня ненавидят.

Босс обернулся, медленно оглядел зал. Коллеги отворачивались, стоило начальнику задержать на ком-то взгляд. Я очень надеялась, что он поймет меня и не станет злиться, но ошиблась. Ярость в глазах мужчины пугала, и спас меня опять же Роман Аристархович, который подошел, чтобы позвать Босса на сцену.

– Жди здесь, – опять жестко приказал генеральный.

Оставшись в одиночестве, я перевела дух и решила освежиться, поэтому пошла искать дамскую комнату. Я слышала, как Милый Босс поздравлял кого-то с юбилеем и объявлял о подарке. Но не стала оглядываться, вышла в коридор и двинулась, ориентируясь по указателям, в сторону туалетов. Мои каблуки стучали по кафельному полу. В голове царила паника от того, что я призналась. Я надеялась, что Босс меня поймет. Должен же он был видеть, какими убийственными взглядами все на меня смотрели. Конечно, новенькая выскочка, два месяца проработала, а уже сопровождает генерального на корпоратив. Я все же глупая, раз не отказалась сразу.

Дойдя до туалетов, я приоткрыла дверь с символической табличкой, изображающей даму, да так и замерла, услышав знакомые голоса.

– Как же я ненавижу эту Самохину! Видели, как он ее к себе прижимал? Быстро же она взлетела.

– Да, я думала, она скромница, а оказалась прожженная стерва, быстро смекнула, как в штаны к нему забраться. Видела, в чем она? А украшения? Сучка.

Я отступила назад, меня била дрожь. Слезы застилали глаза. Прочь, надо бежать прочь, пока они не вышли и не заметили меня. Опять эти две сплетницы меня обсуждают. Я им как кость в горле. Я резко развернулась, ахнула от боли в ноге и упала на колени. Кажется, подвернула ногу. Это стало последней каплей, и я всхлипнула. Сидела, опираясь рукой о пол, и пыталась не думать об обидных словах, подслушанных в туалете. Неужели со стороны так все и кажется?

Очередной раз всхлипнув, я замерла, когда передо мной встали до блеска начищенные ботинки Большого Босса. Медленно подняла взгляд и вздрогнула от злости, царившей в прищуренных потемневших глазах.

– Вставай! – хлесткий приказ заставил меня поднять голову и посмотреть на Босса.

Ну вот, опять злится! И что на этот раз? Я взглянула на предложенную руку, от которой никак нельзя отказаться. Но как же страшно добровольно положить свои пальчики в любезно предоставленный капкан! Я всхлипнула, понимая, что выбора у меня все равно нет. Боязливо взглянула в холодные серые глаза и поняла – вот теперь я точно пропала. Большой Босс еле сдерживал гнев и быстро терял терпение, но я никак не желала подавать ему руку! Слишком уж реалистично представила себе, как он ломает мне пальцы!

Темные брови сошлись на переносице, а глаза недобро сверкнули. И даже длинная черная челка не смогла скрыть этот блеск! Мамочка, как страшно!

Устав ждать, Босс сам взял меня за руку и дернул, поднимая на ноги. От рывка я потеряла равновесие и навалилась на него, а он сжал меня в медвежьих объятиях настолько сильно, что перехватило дыхание. Из глаз тут же брызнули слезы. Я начала задыхаться. Объятия ослабли.

– Уговорила, – ровным голосом тихо произнес мужчина мне на ухо.

Я замерла, не понимая, о чем это он. Я его уговорила? Интересно, когда же я это сделала? И самое главное – на что именно я его уговорила?

– Мы будем встречаться! – торжественно шепнув, он слегка отстранился, чтобы тут же заглушить властным и напористым поцелуем мой вопль, полный отчаяния! Да что вообще происходит?! Почему он меня целует? Кто-нибудь может мне объяснить? Какое «встречаться»? Мамочки! Он ведь несерьезно?

* * *

Противный липкий страх сжал сердце. Все повторялось снова. Как она могла с ним поступить так жестоко, когда он принял решение, когда был готов открыть сердце?

Голубые глаза, в которых всегда плескалась радость, смотрели на него грустно.

– Почему? – он хотел знать причину.

Когда-то давно он так же искал ответ и, к своему огорчению, нашел его. Слава – вот то, что искала Татьяна. Она стремилась стать знаменитой, блистать, чтобы очаровывать. В то время у Негласного не было возможности вознести возлюбленную на небосклон, он стал для нее лишь отправной точкой. Зато теперь вполне мог не только сделать звездой, но и свергнуть на самое дно, в нищету и забвение.

Но сейчас перед ним стояла совсем другая женщина. Та, что покорила своей непосредственностью, наивностью, молодостью, неопытностью. Та, что выглядела так, словно готова была разреветься в любую минуту. Да, Люда не отличалась той поразительной холеной красотой, которой в полной мере обладала Татьяна, она покоряла совсем другим. Люда не мечтала ни о славе, ни о богатстве. Так что же послужило причиной разрыва на этот раз? За доли секунды в голове Негласного пронеслось столько мыслей и вариантов, но ни один не попал в точку. Люда обвела взглядом зал, судорожно помахала рукой, словно веером, явно сильно нервничая.

– Да вы оглянитесь. Они же меня ненавидят, – шепнула она звенящим от расстройства голосом.

Дмитрий понял, что случилось. То, о чем предупреждал Роман. Люда не из его круга, ей тяжело находиться среди лицемеров, которые в лицо заискивающе улыбались, а за спиной осуждали, шипя как рассерженные змеи. Негласный оглядывал каждого в зале и видел перед собой трусливых шавок, которые не выдерживали его взгляда, отворачивались, пытаясь спрятать свои мысли. Появилось острое желание уволить всех, кто решил унизить Люду, укрыть ее от завистливых взглядов, но нельзя было показывать слабость, нельзя было опускаться до их уровня. Он обещал Боброву, что убережет Люду от людской злобы и молвы, и собирался идти до конца. Уволиться он ей не даст. Не позволит уйти, когда она так нужна ему. Он хотел объяснить ей, что никто не достоин ее слез, она должна смело улыбаться в лицо злопыхателям, но именно в этот момент Роману приспичило поздравить именинника, а в этом году и юбиляра из отдела медиапланирования. Приказав Люде дождаться его, Дмитрий взял небольшую передышку, чтобы найти для нее правильные слова. Но Самохина опять не послушалась, сбежала, как пресловутая Золушка с бала. Он видел это, стоя на сцене, и разозлился. Что за глупая? Неужели она не могла хоть немного доверять ему?

Вручив в подарок кухонный комбайн, Дмитрий пожал руку юбиляру и, спрыгнув со сцены, поспешил к выходу, где скрылась Люда. Он нашел ее довольно быстро, возле женского туалета. Она стояла, замерев перед приоткрытой дверью. На ней не было лица. Дмитрий перешел на быстрый шаг и устремился к ней, но девушка его не замечала. Она моргнула, опустила голову, а затем резко развернулась, вскрикнула и упала, нелепо взмахнув руками. Все это произошло настолько быстро, что Дмитрий не успел поймать ее. Но хуже другое. Люда даже не пыталась встать. Она тихо всхлипнула, плечи ее дрожали. Негласный остановился возле нее. Он еле сдерживал гнев, слыша женские голоса из туалета. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что так сломало его Люду: сплетни, зависть, ненависть.

Его прекрасная дива в элегантном платье сидела на полу и беззвучно рыдала. Тугие локоны рассыпались по плечам. Стразы заколок искрились в свете ламп. Сломленная, но все такая же красивая. Холодная ярость разгоралась в груди все сильнее. Гнев пытался вырваться из-под контроля, стремясь наказать обидчиков, когда любимые голубые глаза, полные слез и страха, воззрились на него. Из туалета вышли две подчиненные, на их лицах словно стояла жирная обличительная печать – «стервы». Женщины заметили своего начальника и замерли от страха, когда разглядели, кто сидит перед ним на полу с опущенной головой.

– Вставай, – приказал Дмитрий Люде, протягивая руку. Она должна была дождаться его и тогда не ревела бы здесь, возле туалета. Да и он сам виноват, видел ее состояние и оставил одну.

Долго ждать, когда Люда примет его помощь, он не стал, сам нагнулся и потянул ее за руку. Испуганно охнув, девушка упала ему на грудь, приятный легкий аромат цитруса защекотал нос Негласного. Он еще утром отметил новые духи девушки, которые сейчас обволакивали его, успокаивая. Она здесь, в его руках. Никуда не сбежала и не сбежит. Он не даст ей и шанса, накажет любого, кто встанет между ними. Он вглядывался в лица тех, кто обидел его Люду, и оскалился, не предвещая двум женщинам ничего хорошего. Уволить их будет мало, таких надо наказывать рублем.

Люда вчера твердила о том, что она ему никто, хотя давно стала просто жизненно необходимой.

– Уговорила, – ласково шепнул он ей на ушко, щурясь от удовольствия и крепко прижимая к себе стройное тело. – Мы будем встречаться.

Словно дав клятву, он решил закрепить ее поцелуем, чтобы всем зрителям стало ясно, кто она для Дмитрия и что он с рук не спустит ни одно злобное слово, оброненное в адрес Люды. Милая, нежная, невероятно яркая. Вкус помады слегка портил удовольствие, и Негласный нехотя разорвал поцелуй, отмечая панику на лице Людочки. Она отчаянно цеплялась за его пиджак, часто-часто моргала и, кажется, не могла произнести ни слова. Она едва держалась на ногах и чуть снова не рухнула на пол, а ее болезненный стон не вписывался в общую картину эффектного признания.

– Что случилось? – всполошился мужчина, когда Люда скривилась, как от боли.

– Ногу подвернула, – жалобно выдохнула она, нагибаясь и потирая правую лодыжку.

Негласному потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя, отгоняя внезапный страх, что он плохо целуется. Тогда бы он потерпел полное фиаско как опытный любовник, ведь доказать обратное Люда точно после такой неудачи не позволила, опять бы попыталась сбежать.

Подняв девушку на руки, Дмитрий усмехнулся, удивившись, что при таком аппетите Самохина весила не так уж и много, и спокойно донес ее до гардероба, где к ним подбежал Рома.

– Что случилось? Вы почему уходите? Праздник только начался.

– Людочка подвернула лодыжку, отвезу ее в травмпункт, а ты развлекай гостей.

– Люда! – сочувственно воскликнул Бобров и хотел погладить ее, но Негласный рукой отодвинул его в сторону.

– Ром, у тебя есть кого обнимать, иди к ней.

– Знаешь, кто ты? – раздраженно зашипел друг. – Сам так быстро решил проблему, а мне приходится возиться с этой куклой.

Возле гардероба стала собираться толпа. Первой пришла обеспокоенная Анна, но вопросов не задавала, лишь прислушивалась к разговору начальников.

– Твоя мама плохого не посоветует, – тихо шепнул Дмитрий другу и сочувственно похлопал его по плечу, отмечая, как тот поморщился, словно съел лимон.

– Скажешь тоже, – обиделся тот, пожелал Люде скорейшего выздоровления и, наплевав на возмущения Негласного, обнял-таки девушку, которая под чужим весом чуть не упала в очередной раз. Болезненное «Ай!» услышали оба мужчины, и Дмитрий оттолкнул друга от Люды.

– Говорю же, нога у нее болит, – гневно зашипел он на подвыпившего Боброва, до которого не сразу дошло, что девушка не притворялась.

– Прости, Люда, – искренне раскаялся Роман. – Я не хотел сделать тебе больно.

Дмитрий прижал девушку к себе, укрывая от прилипчивого друга.

– Да ничего страшного, – заверила она Боброва. – Это просто вывих.

Больше ждать Дмитрий не стал. Спектакль и так затянулся, пора было покинуть ресторан. Одевшись, он помог Люде с манто, вновь поднял девушку на руки и вышел на улицу. В машину он усаживал ее очень аккуратно, чтобы не ударилась головой. Закрыв дверцу, сел с другой стороны. Дмитрий взял девушку за пострадавшую ногу, положил себе на колени и задрал подол платья практически до середины бедра.

– Распухла, – покачал он головой, делая осмотр.

– Дмитрий Анатольевич, а вы не пошутили по поводу встречаться? – вместо того чтобы думать о ноге, Люда была занята другими вопросами.

Дмитрий долго глядел ей в лицо. На улице уже стемнело, но света уличных фонарей хватало, чтобы рассмотреть тревогу в больших глазах Люды.

– Ты мне нравишься, – он решил быть откровенным с ней и сразу расставить все точки над «i», чтобы не возникло недопонимания. – Поэтому ты не уволишься.

– Но я же вам не подхожу, – возразила она в ответ и закусила губу, словно сказала глупость.

– С чего ты так решила? – Его смешила эта детская непосредственность. Она могла говорить все, что ей взбредет в голову, и это отчего-то не раздражало. Хотя обычно чужая глупость его утомляла.

Люда с трудом справлялась со смущением, но упорно продолжала приводить свои доводы в надежде заставить Дмитрия передумать:

– Я же из простой семьи.

– Я тоже, – лаконично отозвался Негласный, осторожно поглаживая ногу девушки. Медленно, невесомо, вверх, все выше и выше, до самого колена.

– Я не богатая наследница, – очередная Людина провальная попытка.

– У меня есть деньги, – улыбнулся ей в ответ Дмитрий. Он мог дать ей их, сколько бы она ни попросила, но ведь она никогда этого не сделает.

– Я не модель.

Мужчина горько усмехнулся, понимая, к чему она клонит. Так вот в чем причина. Кто ей мог рассказать про его бывшую? Неужели Анна? Или те две из туалета? Дмитрий помолчал, задумавшись. Когда-то сама мысль о той далекой и прекрасной причиняла боль, а теперь лишь светлую грусть.

– Рассказали про Татьяну? – понятливо закивал он головой, отворачиваясь от внимательного изучающего взора голубых глаз. Женское любопытство приводит к тому, что открываются ящики Пандоры. – Это была ошибка молодости, – он не стал лукавить и отмалчиваться. Раз решил строить отношения, то лучше, чтобы тени прошлого не вставали непреодолимой преградой.

– Так, может, и я ваша ошибка? – обиженно шепнула Люда, а Дмитрий рассмеялся.

– Давай проверим это, – нагнулся он к девушке и ласково провел ладонью по щеке, заглядывая в испуганные глаза. Медленно и осторожно он склонился к ней, давая шанс оттолкнуть, запретить, но она лишь судорожно вздохнула, ее ротик приоткрылся и Дмитрий накрыл его своими губами, ласково провел языком по нежной коже ее нижней губы и тут же отстранился, не желая пугать Люду еще больше. Она должна сама захотеть.

Больничный

После поцелуя со мной случилось помутнение рассудка, не иначе. Я боялась сказать лишнее слово генеральному, который на руках вынес меня из ресторана и аккуратно посадил в машину. Я все никак не могла понять, он разыгрывает меня или нет. Его предложение встречаться было таким неожиданным, а поцелуй и вовсе как гром среди ясного неба! Сердце в груди никак не могло успокоиться, а в голове кто-то шептал как заведенный: он меня поцеловал, поцеловал, поцеловал. Я не могла сообразить, когда наша деловая сделка переросла во что-то большее. Или же это тоже продолжение договора, просто все несколько видоизменилось, и я теперь не просто должна спасти его от унылого мероприятия, но и изобразить, что мы встречаемся?

Дмитрий Анатольевич своими действиями запутал меня. Я терялась в догадках и страхах, особенно когда он взял мою ноющую ногу и положил к себе на колени. Его рука так решительно сдвинула подол, что я даже не успела остановить его. Наши руки встретились, и я удержала ткань, не давая ей подняться еще выше. Что он себе позволяет? Мой язык приклеился к нёбу, и возмутиться, попросить Босса перестать не получалось, а вот когда я заметила на его лице тревогу и беспокойство за меня, то успокоилась и задала мучивший меня вопрос.

Неужели он не шутил? Я ему нравлюсь? Как женщина или как человек, как друг? Если как друг, это я могла еще принять, а если как женщина? Сердце опять пустилось в пляс, а щеки горели от смущения. Как же приятно было это слышать! Да и пальцы Дмитрия Анатольевича, нежно ласкающие лодыжку, путали мои бестолковые мысли. Нужно было образумить мужчину, дать понять, что я не заинтересована в таких отношениях, вот только он разбивал все мои доводы, а от его рук просыпалось тело. Кровь забурлила по венам, во рту пересохло. Я смотрела не моргая на склоняющегося надо мной Большого Босса, разглядывала его губы со следами моей помады и ждала, вместо того чтобы оттолкнуть, надеялась, хотя должна была сопротивляться. Он словно отнимал волю. Стоило мне взглянуть в его глаза, как я полностью забыла обо всем на свете, меня словно пробило током, когда нежный поцелуй накрыл мои уста. Щекочущее ощущение, мягкое, ласковое, я не успела распознать всю гамму чувств, что зародились во мне, а Дмитрий Анатольевич уже отодвинулся, лукаво улыбаясь. Я же опустила глаза, осознав, что он легко прочитал по моему лицу, как мне понравилось с ним целоваться. Я даже про боль в ноге забыла на время. Да и как не забыть, когда большая теплая ладонь скользила по голени то вверх, то вниз, разгоняя приятные волны по всему телу.

Я, наверное, была пьяна, раз так остро воспринимала любую ласку. Пьяная и глупая, но ничего не могла с собой поделать. Я ликовала, радуясь, что смогла увлечь такого красивого и невероятного мужчину.

– Приехали, – поглядывая в окно, сказал мне Большой Босс, не замечая моего пристального к нему внимания. Я же спохватилась, села прямо, ухватилась за сумочку и стала искать влажные салфетки.

– Стойте, стойте, – остановила я начальника и, подозвав его рукой, стала стирать следы помады с его губ. Он сначала не понял, зачем я это делаю, а затем, скосив глаза на салфетку в моих руках, улыбнулся. Решив сделать ответную любезность, он достал чистую из упаковки, аккуратно поправил помаду и мне.

– Так намного лучше, – закончил он, а я уже забыла, как дышать. Все же он такой внимательный и нежный, как я могла подумать, что он злился на меня. Под толстой коркой нелюдимости жил совершенно иной человек, чуткий, отзывчивый.

В травмпункте, куда меня привез Дмитрий Анатольевич, было очень много народу, особенно стариков. Гололед сделал свое подлое дело. Правда, попадались и молодые люди, кто с разукрашенным лицом, кто на костылях. Меня же Большой Босс не выпускал из рук, и это очень смущало. Он даже хотел пролезть без очереди, но я возмутилась и напомнила, что старших надо пропускать вперед. Поэтому мы честно высидели два часа в коридоре.

В кабинете у меня произошел конфуз. Врач потребовала раздеться, чтобы осмотреть ногу. Я попыталась, стоя на одной ноге с неизменной поддержкой Дмитрия Анатольевича, снять капроновые колготки, при этом жутко стесняясь, и тихо попросила его отвернуться. Но куда там. Он не только не отвернулся, но и внимательно смотрел, как я, сгибаясь в три погибели, пытаюсь поднять длинный подол платья, затем усадил на кушетку и сказал, что снимет сам.

– Что? Куда? – воскликнула я, когда Босс присел передо мной на корточки и энергично задрал подол, оголяя бедра, а затем нахмурился и строго спросил, глядя в глаза:

– Что это?

Я растерянно моргнула, стыдливо пытаясь прикрыть бедра до самых колен, но руки начальника мне мешали это выполнить. Что опять его рассердило? Мятежный туман его глаз потемнел, а губы превратились в тонкую линию.

– Что? – переспросила я, покосившись на тени за белой ширмой – врач и медсестра ждут, а мы тут сидим и выясняем не пойми что.

Большая ладонь Босса заскользила по моему бедру выше, забираясь под подол, а я возмущенно пискнула, выпучив на него глаза.

– Вы что делаете?

– А где резинка? – опустил взгляд начальник, нагло приподнимая платье и что-то там выискивая.

– На талии, – возмущенно шепнула я. – Перестаньте меня лапать!

Мое сердце билось как шальное, так и до сердечного приступа недалеко, если он продолжит в том же духе.

– Дмитрий Анатольевич, давайте я сама сниму колготки, а вы меня за ширмой подождете.

– Колготки? – словно не услышал мою просьбу Босс и даже встал.

– Да, колготки, а что такого? – обиделась я в ответ. Совершенно не понимаю, что его не устраивает.

– Приподнимись, я сниму их.

– Дмитрий…

– Приподнимись, – жестко приказал он. Я смутилась, но подчинилась.

– Вы только глаза закройте, – попросила я, собрав последние остатки смелости.

Большой Босс склонился надо мной, подчиняясь. Глаза он закрыл, вот только легче мне от этого не стало, так как я остро чувствовала его руки на своих бедрах, как они медленно поднимались к талии, ласково скользили по ягодицам, пока не натолкнулись на резинку колготок. Мне было так стыдно, что я не могла дышать. Я все следила, чтобы начальник не открывал глаз, при этом вздрагивала от каждого чувственного прикосновения его пальцев к моей коже. Она словно горела, как и я сама. Тысячи мелких уколов под пальцами его рук не давали связно мыслить, лишь вздрагивать и задерживать дыхание в самые острые моменты. Его руки уже дрожали от напряжения, удерживая мое тело практически на весу. Я стояла на одной ноге, ловя равновесие, чтобы не нагружать больную ногу. Мысли метались вокруг ощущений, в которых я тонула. Босс стал приседать, его пальцы погладили голени, а я закусила губу и села на кушетку, поправляя подол, пока никто не видит, а затем нагнулась над ним и вырвала капрон из его рук, быстро спрятав в сумку.

– Спасибо, – скомканно поблагодарила я, пытаясь не смотреть в глаза начальнику.

– Обращайся, – мягко шепнул Босс и вышел к врачу, а медсестра убрала ширму. На этом мои мучения, кажется, закончились, и начался медицинский осмотр без всяких посторонних пошлых мыслей. Вот только ощущения мужских рук на ягодицах еще долго жгли кожу.

Зато когда вновь мы оказались в салоне машины, я была спокойна за свою ногу. Врач пообещал, что опухоль сойдет уже к завтрашнему утру, рентген показал, что перелома нет, но Дмитрий Анатольевич приказал мне взять больничный.

Вот радость-то – перед Новым годом просидеть дома! Больничный лист я убрала в сумку, стараясь его не помять. На прием мне назначили через два дня, как раз тридцать первого меня и выпишут!

Дмитрий Анатольевич бережно положил мою лодыжку, обмотанную эластичным бинтом, себе на колени. Туфлю я убрала в сумку, так как надеть ее не представлялось возможным. Пальцы ног замерзли на морозном воздухе, и мне было приятно, когда начальник стал их отогревать, легко растирая пальцами.

Немного подумав, я решила, что сейчас самое время подарить подарок. Я достала из сумочки небольшую коробочку, обмотанную лентой, и протянула ее начальнику. Он слегка помедлил, но принял ее. За подарком я бегала утром, как только открылись магазины. Проснулась и поняла, что именно хочу подарить, как раз и денег хватало.

– У вас все есть, я не знала, что вам подарить, но, надеюсь, понравится.

Это было портмоне. Мне в голову не пришло ничего более оригинального, как на железной планке попросить сделать гравировку «Большой Босс». Конечно, банально, но главное – внимание. Начальник открыл подарок, прочитал надпись, поворачивая портмоне так, чтобы на него падал свет уличных фонарей, усмехнулся, а затем убрал коробку во внутренний карман пиджака. Восторга, естественно, мой подарок у Босса не вызвал, но было приятно оттого, как аккуратно он убрал его в карман.

– Я не могу в таком виде везти тебя домой, – неожиданно заявил мне начальник после очередного неловкого молчания и приказал водителю ехать к нему.

– Нет-нет! Меня же потеряют! – запаниковала я, хватаясь за руку Дмитрия Анатольевича.

– Не волнуйся, я все объясню твоим родителям.

– Только не вы! – воскликнула я, представляя, что подумает мама. Ой, да ладно мама, а что подумает папа!

– Тогда сама позвони и скажи, что приедешь утром.

Я растерялась окончательно, не представляя, что и сказать в ответ. Он так властно говорил со мной, но я все же попыталась отстоять свое мнение.

– Я не могу ехать к вам домой. Это неприлично. Мы же с вами совсем незнакомы.

– Как незнакомы? – пришла очередь удивляться начальнику, а я чуть язык не прикусила от собственной глупости.

– Ну, то есть плохо знаем друг друга.

– Так и узнаем заодно, – настаивал Босс.

– Да нет, я не об этом. Обычно когда люди хорошо друг друга знают, у них есть общие знакомые.

– Бобров подойдет? – разговорился Дмитрий Анатольевич, ласково убирая мои выбившиеся из-за уха волосы.

Я отрицательно замотала головой.

– А Путин? – не унимался начальник.

Я нахмурилась, заморгала удивленно. А президент-то тут при чем?

– Путин? – переспросила я после секундного замешательства.

– Да, Путин, – невозмутимо отозвался в ответ Дмитрий Анатольевич. – Знаешь же его?

Я попыталась найти ответ в темных глазах начальника – издевается он надо мной или устроил очередную проверку моих умственных способностей.

– Конечно знаю.

– Ну вот, один общий знакомый у нас есть, при этом твои родители его тоже знают, – лукаво улыбаясь, шепнул мне Босс, да еще и подмигнул.

– Вы так шутите? – догадалась я наконец.

Дмитрий Анатольевич кивнул и уже открыто улыбнулся. У меня отлегло от сердца, и я легко рассмеялась. Ну и шуточки у него. Сразу и не поймешь, что это он так подтрунивает.

– Шучу, но насчет того, что сегодня тебя в таком виде домой не пущу, это я серьезно.

Мы еще долго с ним переглядывались, пока я первая не опустила взгляд. Ведь не отпустит и придется звонить родителям. Что же им сказать?

В этот момент я вспомнила о Юле, а она обо мне – в сумке зажужжал смартфон. Я быстро достала его и нажала вызов, но рта открыть не успела, так как из динамиков вырвался страшенный гул музыки и громкий голос подруги:

– Где ты? Я тут с ног сбилась, а тебя нет! Тимофей сказал, что ты уже уехала!

– Да! – успела я крикнуть прежде, чем Юля продолжила:

– Я домой не вернусь, скажи, что я у подруги!

– Э… – я замешкалась, пытаясь представить, как буду объяснять маме, что ни я, ни Юля не вернемся домой.

– Скажешь, что я у Вероники?

– Какой Вероники? – не поняла я. Не было у нее таких подруг. Или я о ком-то не знаю?

– Да той, что тебе платье дала на корпоратив, балда. Все, давай, люблю тебя!

Я выдохнула, морщась, почесала лоб, так как звонить и лгать было очень неприятно. Я жалобно взглянула на Большого Босса, тот в ответ ухмыльнулся и протянул руку, желая забрать смартфон. Я отвернулась от него. Лучше, если это сделаю я сама.

– Алло, мам, – позвала я в трубку.

– Да? – раздался обеспокоенный родной и любимый голос.

– Мам, тут такое дело. Мы с Юлей в гостях у Вероники.

– Какой Вероники?

Я состроила страдальческое лицо и мысленно застонала. Вот именно – какой? Да никакой!

– Ну той, которая мне платье на корпоратив дала.

– А-а-а-а, поняла. И?

– Я ногу подвернула, – решила я разбавить обман правдой, все равно ведь мама узнает, что я на больничном. – Ничего серьезного, мы уже съездили в травмпункт. Сказали, что просто растяжение, и вот, мы решили остаться у Вероники в гостях. Завтра утром будем. Ты не переживай, ладно?

– Как ты умудрилась-то, горе мое луковое.

– Да туфли немного велики.

– Когда-нибудь ты себе лоб расшибешь, – поворчала для порядка мама и пожелала хорошей ночи.

– Фу-у-у, – с облегчением перевела я дыхание и с улыбкой обернулась к начальнику.

Во время разговора я разглядывала черную кожаную спинку водительского кресла, так как боялась, что, взглянув на Дмитрия Анатольевича, собьюсь в своем вранье. А вот теперь замерла, испуганная сердитым лицом Босса. Что опять не так? Он же сам потребовал позвонить родителям. Или он думал, я не позвоню? Почему он так на меня смотрит, словно из машины хочет выкинуть?

– Что? – нервно выдохнула я.

– Значит, Вероника платье одолжила?

Я смутилась, сжимая обеими руками смартфон.

– А что я должна была ей сказать? Что мне Босс купил платье? За какие такие заслуги?

Начальник замолчал и отвернулся к окну, а я огорченно вздохнула. Ну вот. То шутит, то злится. Я никак не успевала подстраиваться под его изменчивое настроение. Он как туман, такой же внезапный.

Глава 9

Напряжение достигло своего апогея, когда мы въехали в огражденный двор и остановились возле подъезда с яркой иллюминацией. Я словно попала в сказку. Множество голубых огоньков украшали фасад жилого дома. Декоративные деревца, увешанные разноцветными гирляндами, ровным строем очерчивали границы здания.

Дмитрий Анатольевич помог мне убрать туфлю в сумку. Ботинки я прижала к груди. Швейцар открыл нам двери, а водитель попрощался до завтра с Боссом, который снова взял меня на руки и поставил на пол только тогда, когда мы оказали в шикарной и просторной прихожей. Из нее вело несколько коридоров и один прямой проход на кухню. Босс помог мне раздеться, забрал ботинки и поставил их на полку в обувном шкафу, манто повесил на вешалку, туда же определил сумочку. А я стояла и разглядывала красивые часы с морской тематикой, висящие напротив входной двери, кухню в стиле хай-тек – только прямые строгие линии, контраст цветов – белый и графит, и ничего лишнего. Босс опять поднял меня на руки и усадил на белоснежный диванчик, стоящий на кухне. Сам сходил в другую комнату, где скинул пиджак и вернулся уже в рубашке с расстегнутым воротом, закатывая на ходу рукава.

– Мясо или рыбу? – мимоходом спросил он так, словно я пришла в ресторан.

Напряжение, которое не отпускало меня все это время, резко спало. Начальник, кажется, остыл и больше не сердился. Подумав немного, я решила, что хочу мясо. Я знатно проголодалась, и теперь мне не терпелось хоть что-то положить в рот.

Мне стало как-то неловко рассматривать его, стоящего возле плиты. Но как же сексуально он выглядел, когда склонился над разделочной доской, весь деловой и серьезный, с блестящим ножом в руке. Он то и дело дергал головой, отбрасывая челку набок, упругие мышцы спины были в постоянном движении, и это завораживало. Так как мои попытки помочь Босс пресек строгим «сиди», то мне ничего не оставалось, как молча любоваться им. Я терпеливо ждала, когда меня покормят, одним глазом поглядывая на экран телевизора, укрепленного на стене у входа на кухню, где шел какой-то фильм. Я даже не пыталась вникать в его суть, так как наблюдать за начальником было куда увлекательнее и волнующе.

– Вино будешь? – минут через двадцать спросил он, открывая дверцу шкафа.

Я кивнула, пряча взгляд, и стала делать вид, что увлечена разглядыванием дизайна кухни и дорогущей встроенной техники, а вовсе не их хозяином.

– Красное сухое или полусладкое?

– Полусладкое, – с трудом отозвалась я, так как в горле все пересохло от волнения.

На глянцевую серую поверхность стола мужчина поставил два бокала. А я решила сбежать и похромала до ванной комнаты под негромкое ворчание Босса. Но мне было глубоко наплевать на его угрозы, так как я больше не могла просто сидеть и смотреть на него, в голове опять возникли поцелуи и воображаемые амурчики.

Я долго не могла собраться с мыслями. Внутри меня все дрожало от необъяснимого возбуждения и естественного страха. Прекрасно осознавала – я совершила непростительную глупость, что не настояла на том, чтобы начальник отвез меня домой. Просто язык не поворачивался перечить. Да и в голове был полный сумбур, мои же мысли не могли договориться между собой. Я была и рада, и не рада, что оказалась в квартире Большого Босса. Душа трепетала от того, как он ухаживает за мной, признается в том, что я ему небезразлична, но пугала реальность и то, что скрывается за этими словами. Хочу ли я пойти до конца в этих отношениях? Да и есть ли будущее у нас с Дмитрием Анатольевичем? Он – генеральный директор, а я – простая помощница бухгалтера.

Мой взгляд блуждал по моему отражению в зеркале. Помады на губах практически не осталось, прическа растрепалась, и все больше локонов рассыпалось по плечам. Глаза лихорадочно блестели, а щеки были красные, словно у меня температура.

– Что творю, что делаю, – вспомнились мне слова из старой сказки.

Нет, определенно, я сошла с ума, если мне нисколько не стыдно, что я здесь, и для меня самый невероятный и заботливый мужчина готовит ужин. Возможно, и надо быть более строптивой, и лучшим решением будет гордо уйти домой, но желудок противился этому, нога ныла. Да и поцелуи мне понравились. Ведь ничего страшного, если я останусь на ночь. Босс же не потребует от меня неприличного. Он же не такой, как думает о нем Юля. Нет, он галантный, воспитанный и приличный. Успокоив себя, я уверенно открыла дверь и вскрикнула от неожиданности, чуть не столкнувшись с Дмитрием Анатольевичем.

Он с прищуром оглядел меня с ног до головы, затем оттолкнулся от стены и подставил локоть.

– Ты долго, – ворчливо сообщил он, а я покрылась краской. Господи, ну почему я такая глупая. Ну что еще он мог подумать, раз я столько времени провела в туалете!

– Я на самом деле быстро, просто руки долго мыла, – попыталась оправдаться я, но, по-моему, опять сказала очередную глупость, так как уголки губ Босса полезли вверх.

– Тогда ты точно готова поесть, – ввел меня в кухню Дмитрий Анатольевич, а я восторженно присвистнула.

Вот это сервис. Мясные стейки были художественно политы соусом, дольки огурца и помидора примостились на краю тарелки. И все это сделано с такой душой, что я просто не могла промолчать:

– Как красиво выглядит и аппетитно пахнет.

– Садись, – с улыбкой бросил мне начальник, хотя сам же и усадил меня на диван и подсел рядом.

Он разлил вино и предложил тост за нас. Вот так коротко и ясно намекнул, что все его слова не пустой звук и он думает о нас как о паре. Это смущало. Но как же было чертовски приятно!

Вино оказалось невероятно мягким, хотя и терпким. Я с большим удовольствием принялась за стейк, в блаженстве прикрывая глаза. Мясо практически невозможно испортить, я это знаю по своему опыту, но приготовить его настолько сочным и вкусным могут лишь умельцы.

– Вы просто мечта, – вырвалось у меня. – Мужчина, умеющий готовить, на вес золота.

– Как и женщина, – не остался в долгу и вернул мне комплимент Босс.

Я опять смутилась: сидела вся красная до кончиков ушей, не в силах поднять взгляд от тарелки.

– Вы так говорите, словно готовить еду – это не обязанность женщин. Меня мама с детства приучала к готовке.

Так я и протрещала около часа, рассказывала про себя и свою семью. Дмитрий Анатольевич больше молчал, правда, вставлял свои пять копеек. Его теплая улыбка и вкусное вино развязали мне язык, напряжение спало. И я забыла, что он мой начальник, а не просто умный и внимательный мужчина.

– Ты удивительная, – перебил меня Босс, когда я рассказывала о своих любимых «ежиках» и о том, как мама долго не могла научить меня делать к ним соус.

Я моргнула, захлопнув рот, растерялась и упустила нить повествования.

– Скажете тоже, – засмущалась я в ответ, когда справилась с жаром, который охватил меня с головы до ног от обжигающего взгляда мужчины.

На этом вечер плавно закончился, и Дмитрий Анатольевич помог мне переместиться в спальню для гостей. Он выдал мне свою футболку, извиняясь за отсутствие пижамы. Я даже прыснула от смеха в кулак, так как не представляла его в пижаме.

Прежде чем переодеться, я доковыляла до ванной комнаты, постояла, повздыхала над роскошью, позавидовав Боссу, который, наверное, частенько нежился в белоснежной ванне, занимающей чуть ли не половину всей комнаты. Была тут еще и душевая кабинка, но поскромнее, и именно в ней я заметила полку с гелями для душа и флакончиками с жидким мылом.

– Да уж, – пробормотала я себе под нос, разворачиваясь к раковине и включая воду.

Я не понимала причуд богатых – с такой-то огромной ванной пользоваться душем! Взяв жидкое мыло, так как в шкафчике я нашла лишь ряд новых зубных щеток и нераспакованные бритвы, смыла макияж, расплела волосы и вернулась в выделенную мне спальню. Босс прибирался на кухне, я слышала, как звенит посуда. Но напомнив себе, что я гостья и имею право отдыхать, отбросила угрызения совести. Все равно не даст помочь. Лишь огрызнется и прикажет сидеть.

Переодевшись, я аккуратно повесила платье на спинку мягкого кресла, которое стояло возле окна, задернула шторы и нырнула под одеяло. Правда, долго не получалось уснуть, потому что никак не могла устроить ноющую ногу, и прислушивалась к звукам. Как только все смолкло и Босс ушел в свою спальню, я расслабилась и провалилась в сон.

* * *

Дмитрий сидел на кровати, читал последние новости шоу-бизнеса и не вникал в суть статей. За стенкой спала Люда. От этой мысли сердце заходилось бешеным ритмом. Такая простая мысль о спящей рядом девушке, а сколько томления и нервов. Как давно он не приводил к себе в квартиру женщину! Как давно в ней не раздавалось женского смеха! Люда, когда выпила, оказалась еще большей болтушкой, зато как она мило раскраснелась от одного лишь бокала вина.

Негласный ловил на себе ее задумчивые взгляды и все ждал от нее сигнала, приглашения к действию. Он видел, что девушка тянется к нему, позволяет ему очень многое, доверяет, но не спешит. Возможно, ей нужно время, чтобы осознать всю серьезность его намерений. Воспитание порой мешает в любовных делах. Заинтересованность к себе он заметил сразу, как только сказал ей о своих чувствах. Любопытство, интерес, недоверие – все это прочитал Дмитрий в глазах, голубых, как самое чистое небо.

Протяжно вздохнув, мужчина убрал смартфон на тумбочку и поправил одеяло, пытаясь успокоить свои фантазии. Она спит или нет? Может, ждет его, так же нервничает, сидит на кровати.

Чтобы развеять сомнения и утолить любопытство, Дмитрий неслышно вошел в гостевую спальню, тщательно вглядываясь в темный силуэт Люды. Дыхание у нее было еле заметным, медленным. Девушка не проснулась, даже когда он осторожно отодвинул штору, чтобы свет с улицы полоской лег на ее лицо, и присел на край кровати.

Она спала и не думала о нем, не нервничала и не гадала – придет, не придет. Она доверяла ему и сладко спала, подложив руку под подушку. Темные волосы разметались по плечам, несколько прядей упало на лицо.

Дмитрий не удержался и осторожно убрал локоны, разглядывая тонкие черты лица Люды. Она была красива, своей красотой, не эталонной. Прямой нос, пухленькие губки, четкие дуги бровей. Хорошенькая, трепетная, наивная. Мужчина улыбнулся своим мыслям и воспоминаниям о том, сколько эта с виду хрупкая девушка ест. Аппетит у нее был отменный, и Дмитрия подкупала ее беззастенчивость в вопросе еды. Казалось бы, Люда помешана на ней. Она могла часами говорить о блюдах, рецептах, о смешных случаях, которые тоже были связаны именно с едой. И неудивительно, что девушке, которая сама являлась неплохим поваром, нравились мужчины, способные приготовить нечто большее, чем яичницу. Как она нахваливала его стейк! Негласному стало даже неудобно, словно он шеф-повар элитного ресторана, а не простой любитель.

Готовить Дмитрий научился потому, что заставила нужда. Да и холостяцкая жизнь обязывала. Еще в бытность студентом он уяснил простую истину: хочешь есть – приготовь сам. А молодые девчонки без зазрения совести за простую тарелку борща требовали написать им чуть ли не целую диссертацию. Другие парни из общаги сдавались на милость победительниц и попадали в рабство. Но лишь Дмитрий да пара-тройка городских ребят, которые имели возможность уехать в родительский дом, отстояли свою независимость до конца выпуска. Возможно, не будь Негласный таким нелюдимым и самостоятельным, то у него случилась бы интрижка с одной из сокурсниц. А так он ни с кем не завел студенческого романа, полностью посвятил себя учебе, осваивая навыки управления финансами, пытался научиться быстро и без рисков заработать много денег и выбраться из нищеты. Единственный его друг, Роман Бобров, помогал не умереть с голоду, часто приглашая на ужин к себе домой.

Не удержавшись, Дмитрий погладил Люду по волосам, легко и осторожно, чувствуя их гладкость и исходившее тепло. Если бы она только проснулась, он бы поцеловал ее. Все внутри мужчины твердило, что Люда его женщина. Вся, без остатка. И тот молодой парень, что ждал ее тогда в холле, воспринимался как соперник. Хотелось его уволить, как и тех двух противных сплетниц. А еще Романа, чтобы не лез к ней. И вообще, стоит запереть Люду в его кабинете и делать с ней все, что ему заблагорассудится. Она его. Только его.

Мысли мужчины вильнули в опасную сторону для спящей и ничего не подозревающей девушки. Пора было уходить, чтобы не сорваться. Слишком уж соблазнительно были приоткрыты губки, они так и звали прикоснуться к ним, попробовать их естественный вкус без противной помады. Да еще и воспоминания о волнующем моменте в травмпункте навевали фривольные мысли.

Улыбнувшись, Дмитрий через тонкое одеяло погладил Людину травмированную голень. Он никак не ожидал, что простые капроновые колготки введут его в ступор. Казалось бы, обыденная часть женского туалета, а сколько неожиданностей. Он думал, что Люда наденет чулки, что было бы логично для такого элегантного стиля и добавило бы сексуальности. Но девушка мыслила иначе. В ней не было ничего от обычных охотниц до богатых женихов. Другая, кардинально отличающаяся от его бывшей.

Татьяна всегда носила чулки. Они не доставляли столько хлопот и не мешали двум влюбленным заниматься сексом в любых местах, где их настигала страсть. Татьяна – первая любовь, дикое безумство. Она была его всего год, но сумела за это время перевернуть в жизни Негласного все с ног на голову. Нелюдимого «ботаника» она превратила в стилягу и пижона. Роман тогда радовался, что друг кутил с ним в лучших заведениях столицы, поддерживал любую идею, как бесшабашно и с размахом провести вечер в шумной компании. Дмитрий боготворил свою госпожу, под каблуком которой оказался незаметно для себя. Но прошел год, деньги у него иссякли, и Татьяна упорхнула к другому, более влиятельному и могущественному, оставив Дмитрия с разбитым сердцем и мечтами.

Людмила не такая. Она не свободолюбивая, а домашняя. В ней было то, в чем так нуждался Дмитрий, то, что никак не мог взять в толк Роман, выспрашивавший у друга, в чем секрет. Склонив голову, Негласный шире улыбнулся, погладил волосы девушки у виска. Люда во сне глубоко вздохнула, но так и не открыла глаза.

Секрет был, но Боброву его не понять, не принять и не осознать. Ему нужна была красивая, вольная, властная женщина, которая знала себе цену, видела цель и шла к ней, таща за собой и мужа, и всю свою семью.

Дмитрий осторожно встал, поправил штору, поглядывая на свою гостью. Их отношения – вопрос времени. Завтра он подумает, как не выпустить ее из своих рук. А для начала можно постирать платье.

Взяв со спинки кресла, он повесил его на плечики и из своей спальни позвонил консьержу, чтобы пришли из прачечной и забрали платье. Уже через десять минут в дверь позвонили. Проверив, не проснулась ли Люда, Дмитрий с довольной улыбкой отправился спать.

Утро обещало быть забавным как минимум, а еще веселым.

Совместный завтрак

Я проснулась как обычно – по будильнику. Смартфон лежал в сумочке, а она на прикроватной тумбочке. Семь часов утра, самое время подкрепиться. Спустив ноги с кровати, я попробовала встать. Боли в ноги не было, хотя опухоль еще не до конца спала. Приободрившись, я оглядела комнату и с удивлением не обнаружила на кресле своего платья. Хотя я и не планировала надевать его сразу, но небольшое беспокойство по поводу пропажи испытывала. Футболка Босса оказалась достаточно длинной и прикрывала половину бедра, но хотелось бы накинуть халат. Его, увы, в шкафу не обнаружилось, зато нашлись полотенце и постельное белье.

Я осторожно вышла в коридор, прислушиваясь к тишине квартиры. Потом пробралась в ванную комнату. Приняв душ и почистив зубы, я почувствовала себя заново рожденной. Намотав полотенце на голову, прошла на кухню и решила сделать Дмитрию Анатольевичу приятное. Он мне ужин, а я ему завтрак. Не в постель, конечно, а на кухне в знак благодарности. Как гласит моя личная пословица – завтрак съешь сам, обед и ужин тоже съешь, но попозже.

Похозяйничала я на славу, нашла и молоко, и яйца, и масло, и муку. Самое оптимальное и сытное блюдо – оладьи с абрикосовым джемом, который обнаружился на верхней полке холодильника, причем банка была початая, а значит, Босс сладкоежка.

Настроение было задорное. Я переключила телевизор на музыкальный канал и стала тихонько подпевать. Пританцовывая у плиты, я переворачивала оладушки и краем глаза следила за дверью. Босс не просыпался довольно долго. Прошло полчаса, и стрелки часов стремительно приближались к цифре восемь.

Я сервировала стол на двоих, полотенце от постоянных наклонов размоталось и стало мешать. Я отнесла его в ванную, а сама вернулась на кухню. Дмитрий Анатольевич еще не встал, а угощение остывало, источая очень аппетитный аромат. Я не удержалась и взяла одну оладушку, обмакнула ее в вазочку с джемом, откусила, блаженно замычав. Есть я хотела просто зверски, но приходилось ждать хозяина квартиры. Толком еще не прожевав, я макнула остаток оладушки еще раз в джем, но не успела положить в рот, как вдруг на моей талии сомкнулись руки Босса, а сам он откусил оладушку до самых пальцев.

– М-м-м, как вкусно, – шепнул он у моего уха и зарылся носом в затылок.

– Доброе утро, – мимолетный испуг прошел, и я развернулась в кольце сильных рук. – Вам на работу? – спросила я, а сама засмотрелась на обнаженный мужской торс. Золотистая кожа. Сильные, с четкими канатами мышц руки. Крепкая, рельефная, подтянутая грудь с черными завитками, подчеркивающими ареолы сосков. Мне так и захотелось прижаться к ней ладонями, почувствовать ее твердость. На руках я тоже заметила волосы, но они не были противными на вид, как я считала раньше, а наоборот, делали руки еще более мужественными. Плоский живот не имел четких кубиков, но тем не менее оказался по-спортивному плотным, с легкой волнующей дорожкой черных волос, которая расширялась и скрывалась за резинкой трикотажных серых брюк. От моего смелого исследовательского азарта, с которым я рассматривала практически голого Босса, щеки от смущения опалило жаром. Надеюсь, он ничего плохого обо мне не подумает? Но удержаться от рассматривания было просто невозможно, и не было сил перевести взгляд на лицо.

– Тебе, – шепнул в ответ Босс и осторожно съел остатки оладушки, которые я все еще сжимала в руке.

– Мне? – удивилась я такому заявлению.

Но Босс рассмеялся и поцеловал меня. Вот просто взял и поцеловал, да так нежно, что тело сразу проснулось.

– Люд, перестань выкать. Мы же встречаемся с тобой.

– А-а-а! – до меня дошло, что на работу мне все же не надо. Я же на больничном.

– Как нога? Вижу, уже ходишь.

Босс не выпускал меня из своих объятий, и это немного нервировало, поскольку я, конечно, помнила его заявление о том, что мы теперь встречаемся, вот только боялась, что он с утра изменит свое решение. Это даже было бы к лучшему, я совершенно не обиделась бы.

– Да, не болит, но отек еще есть, – смущаясь, ответила я, а сама мысленно попыталась настроиться обращаться к мужчине на «ты» и по имени, но все равно чувствовала себя как-то неловко.

Босс сдвинул чашку и тарелку с оладьями с края стола и усадил меня на него.

– Ой, – удивилась я, но заметила, как он улыбнулся.

– Тебе идет моя футболка, – шепнул он, убрал руками с моего лица волосы и снова стал целовать.

Я и пискнуть не успела, пораженная таким порывом. Даже слово вставить не дал, даже подумать. Я просто утонула в волне нежности, которой он меня накрыл. Губы его были требовательными, но ласковыми, они собственнически накрывали мои вновь и вновь. Воровали у меня воздух, но я была не против, ведь взамен они дарили несравненное блаженство со вкусом абрикосового джема, сладковатого, с кислинкой. Я вспыхнула как свечка, тело проснулось и тихо постанывало в предвкушении. Как давно меня так смело не целовали? Год? Нет, больше.

Я прижимала ладошки к горячей и гладкой коже обнаженных плеч Босса и млела, путаясь в своих мыслях. Мне хотелось больше тепла и страсти. Дмитрий придвинулся ко мне ближе, словно прочитал мои мысли, встал между моих ног, теснее прижимая к своей груди. Лишь когда воздуха стало не хватать и ему, он остановился, вглядываясь в мои глаза с самой соблазнительной улыбкой на свете.

– Всю ночь мечтал об этом, – признался он осипшим голосом, пригладил мне волосы и потянулся к тарелке.

Я хлопала ресницами и пыталась справиться с дыханием и взбунтовавшимся телом, которое не желало слушать голос разума, а хотело утолить свой голод. Это было так безрассудно, что мне стало стыдно за свои мысли. А Босс решил совсем меня свести с ума, поднес к губам оладушку в желтом джеме, и мне пришлось открыть рот, чтобы отвлечься от разыгравшегося воображения.

Я откусила лишь половинку, остальное съел Босс. Затем он потянулся за моим остывшим чаем, и мы каждый выпили из чашки. От смущения я не знала, куда деть глаза, и робко поглядывала на такого уверенного в своих действиях мужчину. Туман его серых глаз с утра не пугал, зато пленял и затягивал. Расслабленное поведение Дмитрия меня настораживало, но и нравилось до безумия. Никаких сомнений, никаких раздумий. Я чувствовала, что нравлюсь ему, и он покорил меня своей странной внутренней силой, которой хотелось подчиняться и не думать о последствиях, только получать удовольствие.

Глупо, конечно, но сердце ликовало, и я не могла не улыбаться, глядя, как старательно Босс пытается слизать с уголков губ джем. Я потянулась к ним рукой и стерла сладкие остатки пальцем. Дмитрий поймал меня за руку и, смотря прямо в глаза, облизал палец. Я задержала дыхание, борясь со слабостью и приятной чувственной волной, пробежавшейся снизу вверх по позвоночнику. При взгляде на его губы мне захотелось поцелуя. Но этот желанный поцелуй был отдан чашке с чаем.

– Я отдал платье в прачечную, часам к двенадцати принесут.

– К двенадцати? – повторила я, не понимая, о каком платье он говорит. Лучше бы поцеловал меня или, может, мне стать немного смелее? Самой поцеловать его? Ведь это не будет слишком порочно?

– Так что у нас есть время, – продолжил Дмитрий и поднял меня на руки. Я ахнула, крепко обнимая его за шею. Его ладони придерживали меня за ягодицы, а сам мужчина вышел из кухни.

– Ты чудо, Люда. Мое чудо, – шептал он, пока нес меня в свою спальню.

Во мне поднялась паника, но под натиском страстных поцелуев она исчезла на задворках сознания. Дмитрий уложил меня на спину, накрыл своим телом, даря тепло и уверенность. Он шептал нежности, ласково называл и так надрывно называл мое имя, словно не мог без меня, нуждался во мне, только во мне единственной.

Умелые руки не оставили ни миллиметра моего тела без внимания и волнующей ласки. Губы покрывали поцелуями лицо, шею. Большие горячие ладони накрывали груди под тканью футболки. Я чувствовала, как сильно возбужден мужчина, как недвусмысленно он терся о мой живот пахом. Я смело отвечала на поцелуи, не желая задумываться ни о чем. Мне было хорошо здесь и сейчас. Не хотелось останавливаться, слушать нравоучения совести. Босс сметал все воздвигнутые мной рамки приличия, откровенными ласками проникал в душу.

Дмитрий навис надо мной, удерживая свое тело руками. Я, тяжело дыша, смотрела на него и робко поглаживала по груди.

– Совсем с ума схожу, – шепнул он, прикрыв глаза. Я задержала дыхание, внимательно прислушиваясь к тому, что он шептал. – Так нельзя. Ты, наверное, не хочешь.

Я закусила губу, понимая, что он прав, все слишком быстро. Но одновременно стало обидно, если на этом все закончится. Мне же очень понравилось то, что он сейчас делал. Это безрассудство, дикость, но это лучшее, что было со мной и могло случиться. С трудом сглотнув, я чуть не разревелась, когда Дмитрий сел на пятки, закрывая ладонями лицо.

– Сейчас, сейчас я успокоюсь, – шептал он мне, а я не хотела, чтобы он успокаивался.

Я осторожно провела рукой по его бедру. И жалобно смотрела на Дмитрия, на то, как медленно он отнимает руки от лица, как потрясенно смотрит на меня, а затем со стоном словно падает ко мне, припадая поцелуем к губам. Я обрадовалась такому напору, обняла его за шею. Будь что будет. Лучше уж так, чем умирать от сомнений.

– Маленькая, ты хоть понимаешь, что творишь? – строго шепнул мне Дмитрий, когда смог оторваться от моих губ.

Он тяжело дышал, весь был как натянутая струна. Я пожала плечами, не зная, что ответить. Вроде и понимала, а может, и нет. Я сама не знала, что со мной. Просто очень хотелось познать этого мужчину, почувствовать его внутри себя. Хотелось испить это безумие до конца.

Дмитрий опять сел на пятки и, не глядя больше на меня, потянулся к прикроватной тумбочке. В выдвижном ящике у него, оказывается, хранились презервативы.

Я рассмеялась, прикрыла руками лицо, чтобы не видеть этот постыдный момент «зачехления». Я не привыкла смело смотреть на мужчину, когда он сосредоточенно пытается справиться с латексом. От смущения меня всегда пробирал истеричный смех.

Сквозь пальцы я заметила, как напрягся и замер Дмитрий с протянутой в сторону рукой, в которой держал домашние брюки, и настороженно прищурился.

Я прикрыла глаза и прошептала:

– Простите, это нервное.

Дмитрий убрал от лица мои руки. Его напряженный взгляд пронзил меня словно насквозь, смех застрял в горле, а улыбка угасла.

– Нервничаешь? – тихо спросил меня Босс.

Я кивнула, подавив в себе скромность. Потом облизнула губы и решила стать раскованнее.

– Поцелуйте меня, – смело попросила я, следя за его реакцией.

Дмитрий наклонил голову к плечу и мягко и тепло улыбнулся.

– Поцелуй, – приказал он.

Расстроившись, поджала губы. Я и так едва набралась смелости, чтобы попросить его об этом. Но раз он приказал, то, наверное, стоит исполнить. Пока я раздумывала и решалась, Босс опустился на локоть, став еще ближе и шепнул:

– Поцелуй меня. Мы же на «ты». Перестань мне выкать, а то складывается ощущение, что я затащил в постель несовершеннолетнюю.

Я завороженно смотрела в темный густой серый туман глаз Дмитрия, пока он, улыбаясь, все ближе склонялся к моим губам, и мне показалось, что я даже не дышала, надеясь на поцелуй. И вновь его губы пленили мои, и снова я утонула в нахлынувшем восторженном возбуждении. Я гладила крепкие плечи, слышала, как быстро и громко бьется мое сердце. Оно оглушало меня, а от страсти кружилась голова. Мне было мало лишь поцелуев, я прижималась к разгоряченному телу Босса, мысленно моля его сделать хоть что-то еще.

Но поцелуи не прекращались, блуждали по шее, на миг касались чувственной точки за ухом и вновь возвращались к моим губам. Я дрожала от желания и тихо стонала от разрывающего изнутри нетерпения. Наконец Дмитрий приподнял на мне футболку. Я прикрыла глаза, выгнулась, немного помогая ему. Я млела от того, как широкие ладони приятно скользили вверх вдоль позвоночника, унося с собой нагретую ткань футболки, как легко они приподняли меня над кроватью, и я выскользнула из одежды, падая на подушку.

– Ты такая красивая, – окончательно осипшим голосом шепнул Дмитрий и припал губами к вершине груди, вбирая ее в рот.

Я задохнулась от острых ощущений, выгибаясь все сильнее. Его руки обхватили мою талию, гладили живот, а губы творили волшебство, рождая все более яркие ощущения восторга. Язык медленно очерчивал соски по кругу, ни один не оставляя без внимания, а я уже чуть ли не рыдала, так как сгорала от неутоленного желания. Я неистово хотела, чтобы пустота внутри меня заполнилась. Зарываясь руками в волосы Дмитрия, я звала его, умоляла. Я готова была снять трусики сама и даже потянулась к ним, но властные руки остановили меня, а искуситель с практически черными от желания глазами склонился к животу и проник языком в ложбинку пупка.

Я застонала, понимая, что больше не выдержу. Слишком томительно, слишком соблазнительно. Я сдалась еще пару минут тому назад, сдалась, готовая кричать, молить, чтобы он взял меня, но лишь постанывала, закусив губу. А Дмитрий потянул край ажурных трусиков вниз. Я молча возликовала, смяла покрывало, приподняла бедра. Мужчина моей мечты. С Макаром было все не так. Начиная с поцелуев и заканчивая раздеванием. Неуклюже. Резковато. Теперь я поняла, каким должен был быть мой первый раз и с кем. Тем, кто столь трепетно относился ко мне, не спешил, наслаждался мной, соблазнял ласками. Я чувствовала, что слезы текут по вискам. Неужели я не ошиблась и наконец вытащила счастливый билет? С Дмитрием все казалось правильным и естественным. Он был опытным и умелым, ласковым и нежным. Только бы я ничего не испортила и не разочаровала.

Черная ткань моего белья легла поверх серых штанов Босса. Я встревоженно посмотрела в глаза Дмитрия, он, заметив мою нерешительность, ласково погладил рукой по волосам, опустился на меня, раздвигая мои ноги. Я вцепилась в его в плечи, задержала дыхание. Я помнила неприятные ощущения, которые бывали в самом начале, и приготовилась перетерпеть их.

Чувственные поцелуи отвлекали, мешая отследить момент проникновения. Я вскрикнула, выгнулась дугой, когда почувствовала в себе влажные пальцы. «Да, да», – хотелось мне кричать, но напористый поцелуй украл мой голос.

Это было так легко и приятно, так щекотно и проникновенно. Я никогда не думала, что могу «взлететь» только от умелых рук. Потеряла счет времени и контроль над телом. Теперь им управлял Босс, полностью владея мной, упиваясь своей властью.

– Еще, – взмолилась я, когда поняла, что еще немного – и взорвусь, но это мое неосторожное слово дало обратный эффект. Дмитрий убрал свои пальцы, я открыла глаза, боясь, что сделала что-то не так. Но тревога оказалась напрасной. Через пару секунд Дмитрий медленно проник в меня, замерев на миг, чтобы подарить властный и чувственный поцелуй, и накрыв мои губы своими, такими мягкими и горячими. Я крепко обняла его за шею, поощрила его, ответив на поцелуй. Он удерживал себя на локте, внимательно следя за моим лицом, и, урывками воруя поцелуи, ритмично двигался. Мир для меня перестал существовать, были только я, Босс и жалобно скрипящая под нами кровать. Я могла лишь, запрокинув голову, стонать и двигаться в такт с Дмитрием, оглушенная шквалом неописуемого восторга. Он перестал быть нежным и теперь грубо удерживал меня рукой за плечи. Движения его ускорились. Я умирала от удовольствия, пораженно смотрела на белый потолок и ничего не видела. Лишь красными всполохами расцветали фейерверки, а в ушах я слышала гул своего сердца и хриплое дыхание Дмитрия. Волна за волной разбивали меня на мелкие осколки, пока от меня не осталась лишь пыль.

Я не сразу пришла в себя от ласковых поцелуев, покрывающих плечи и шею. Босс лежал на мне, вспотевший, пахнущий тонким запахом мужского парфюма, тяжело дыша, как и я. Я осторожно подняла руку и погладила его по волосам.

Это было просто сказочно. Я не верила, что это произошло со мной. Мужчина, на которого я бы даже никогда не взглянула, поскольку он был слишком для меня хорош, только что занимался со мной любовью, и мне это дико понравилось. Если это секс, что же тогда у нас было с Макаром? Нет-нет. Я заставила себя не думать о нем, чтобы не портить этот миг. Миг моего блаженства, моего откровения. Но всему приходит конец, и моему моменту тоже. Мышцы бедер неприятно заныли, а тяжесть мужского тела мешала дышать. Я пошевелилась, и Босс сразу лег на бок рядом, обнял меня и притянул к себе.

– Не уходи, – попросил он.

Я улыбнулась, чувствуя горький осадок.

– Не могу, мама будет переживать.

– Я знаю, – закрыв глаза, шепнул мужчина и, кажется, на несколько минут уснул.

Я же тихо лежала в его объятиях, боясь потревожить. Я пыталась не думать о саднящей боли между ног. И прикрыла глаза, улыбаясь растекающейся по телу истоме. Если бы я могла, то никуда бы не поехала. Да и зачем, когда он здесь.

Но работа, коварная женщина, напомнила о себе вибрирующим смартфоном.

Дмитрий открыл глаза, огляделся, выискивая его, а затем дотянулся до прикроватной тумбочки, чтобы ответить на звонок. Однако мне уйти не дал, закинул ногу на бедро, опять лег, ласково рисуя пальцем на моем лице.

– Да? – улыбаясь, бросил он в трубку, а палец дразняще обвел контур моих искусанных губ. – Нет, – следующий ответ, а палец уже поглаживал мои брови. – Да, жди, – конец разговора, и его губы сомкнулись на моих. Я обняла его за шею, навалилась сверху, засмеялась, когда его пальцы прошлись по моим ребрам.

– Так нечестно! – возмутилась я.

– Нечестно, – согласился со мной Дмитрий и стал вставать с кровати, затем нагнулся, поднимая использованный презерватив. – Я в душ, – прокомментировал свои действия Босс, а я осталась сидеть на кровати.

Я проводила взглядом его обнаженные ягодицы до самой двери. Прикрыв рукой рот, я любовалась ямочками на ней, потом протяжно выдохнула, осознав, что нужно тоже собираться. Дотянулась до футболки, прислушиваясь к звукам из коридора. Жаль, что в такой огромной квартире всего один душ. Я бы тоже была не прочь ополоснуться после такого жаркого секса, но придется ждать.

Натянув на себя футболку, я осторожно пробралась на кухню, включила чайник и разогрела в микроволновке оладьи. Дмитрий вовремя подоспел из ванной, когда я все поставила на стол, вновь заключил меня в объятия и поцеловал. От него пахло приятным морским ароматом. Подбородок стал гладким, мокрая челка красиво прятала глаза. Я растрепала ему волосы и шепнула, что я быстро. Помыться хотелось нестерпимо.

Когда я вышла из ванной, Босс уже был в брюках и застегивал рубашку. Он подошел ко мне и прижал к двери.

– Платье принесут к двенадцати, пока можешь поспать. Будешь уходить, просто захлопни дверь, хорошо?

Улыбаясь, я кивнула. Как же это звучало властно, собственнически. Меня одарили очередным изумительным поцелуем, от которого в голове не осталось никаких мыслей, а колени ослабли.

– Сладкая моя, – тихо шепнул Босс и неожиданно поднял меня на руки. – Какая же ты сладкая, Люда, – словно ругая, шептал он, вжимая спиной в дверь ванной. Я обвила его талию ногами, чтобы не скатываться, страстно отвечала на поцелуй, зарываясь в еще влажные волосы.

– К черту все, – выдохнул Дмитрий, не отрывая глаз от моих губ.

После этих слов мы вновь оказались в его спальне. Он рывком снял рубашку и расстегнул брюки. Я перестала улыбаться и села, пораженная его лихорадочными движениями. Он словно сошел с ума, но тем не менее целовал меня волнующе нежно. Аккуратно снял футболку, пригладил руками волосы, припадая ртом к моим губам. Я робко ответила на поцелуй, положила руки на его плечи, чувствуя, как под моими пальцами движется живая сила. Во мне вновь разгорелось дикое желание повторить утренние безумства, и я уже не смеялась, когда Дмитрий достал презерватив, даже немного мысленно его подгоняла за нерасторопность. В этот раз все было куда быстрее, острее и чувствительнее. Словно катишься с огромной горы на санках. Я бросилась с головой в омут. Резкие толчки сотрясали меня, и кровать поскрипывала, словно поторапливала Дмитрия. А он все не останавливался. Я почти задыхалась от дикого темпа. Внутри все сжалось, я царапала плечи Димы, чтобы он уже подарил нам разрядку.

– Да, да, – не выдержала я, застонав в голос, когда наконец оказалась на пике блаженства, теряясь в своих ощущениях и слыша долгожданный победный стон Босса.

– Людочка моя, – еле слышный шепот растворился на грани сознания. Я улыбалась, погружаясь в сладкую негу. Я была не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже ответить на поцелуй, который был последним, что я запомнила, прежде чем, утомленная страстью, уснула.

Я проснулась от какого-то щелчка и подскочила на кровати, оглядывая спальню. Я лежала обнаженная под одеялом. На прикроватной тумбочке, рядом с сумочкой, обнаружилась чистая футболка синего цвета.

Я поднялась, вспомнив странный звук, который разбудил меня, взяла футболку, нечаянно уронила трусики, которые, оказывается, лежали под ней. Одевшись, выглянула в коридор – никого и тишина. Я решила выйти из спальни, прошлась по пустой квартире – никого. Потом попробовала открыть входную дверь, она оказалась не заперта. Вцепившись в железный край двери, я осторожно выглянула наружу в общий коридор. На площадке тоже никого не было, лифт не шумел. Зато на ручке с обратной стороны в прозрачном целлофановом пакете висело мое платье.

Я закрыла дверь, держа за плечики платье, и взглянула на часы. Стрелки показывали двенадцать часов пять минут. Мне сразу вспомнились слова Босса по поводу платья. Так вот что меня разбудило! С облегчением выдохнув, я повесила платье на вешалку и направилась на кухню. Аппетит разыгрался, да и хотелось сделать сюрприз боссу. Вчера я нагло подъела у него все, что он приготовил, и мне не хотелось оставаться у него в долгу. Вот придет с работы, а на плите его будет ждать жареная картошка. Как я успела заметить, Дмитрий любил домашнюю кухню.

На готовку ушло чуть меньше часа. Я переоделась в платье, захлопнула, как и велел Босс, дверь, попробовала открыть, и у меня не получилось. Я поправила ремень сумочки и со спокойной душой отправилась домой, правда, не ожидала, что консьерж – пожилой дедушка в бордовой форме с фуражкой – заметив меня, потребует подождать такси, которое он тут же при мне вызвал, и уже через полчаса я была дома. Вот что значит взрослый самодостаточный мужчина, обо всем позаботился заранее.

Дома было пусто, все на работе. Я переоделась в домашнее и села на кровати, оглядывая свою любимую комнату. В голове был сумбур, никаких четких мыслей. Мне до сих пор не верилось, что я переспала с Большим Боссом. Я не могла осознать, как получилось, что мы вместе. И, кажется, я влюбилась.

Запрокинув голову, я упала на подушки и счастливо засмеялась. Причем влюбилась основательно. Ну разве можно не влюбиться после всего, что было между нами?

Достав смартфон из сумки, я проигнорировала сообщения от Юли и написала Боссу:

«Я дома!»

Ответ был лаконичным и каким-то сухим: «Отдыхай». Хотя это же Босс, может, он и не умеет по-другому, и не стоило от него ждать длинных признаний в любви. Мне вполне хватало того, что он мне шептал в порыве страсти.

Я еще долго предавалась мечтаниям, валялась на кровати, смотрела сериал про любовь и грезила о Дмитрии. А потом пришла Юля…

Разочарование

Подруга у меня хорошая, я это всегда знала и никогда не сомневалась в ней. И было вполне обычным, что она с порога стала ругать меня за то, что я не пришла ночевать. Все, что позволено Юле, не всегда позволено мне. Так она пыталась уберечь меня от ее же ошибок, и я не обижалась, просто молчала.

– Где ты была? – решила я сменить тему, а то чувствовала себя младшей сестренкой, хотя она меня старше всего на пару месяцев.

Сестринский запал у Юльки прошел, она забралась ко мне на кровать и счастливо улыбнулась:

– У Тимофея.

– И? – радуясь за подругу, я ждала продолжения.

– И ничего не было, – со смехом покачала она головой. – Я его воспитываю. А то заладил – давай, давай. Один секс на уме. Нет бы нормально поухаживать, а то два раза в кино сводил и пять раз в кафешку. И уже давай. Ага, щаз. Пусть помается. А то если каждому давать после первого свидания, ничего для мужа не останется. Так и просижу в девках.

От возмущенной отповеди подруги мне вдруг стало стыдно.

– Ой, – тихо шепнула я, застенчиво опустив глаза. А я вот как-то не подумала, что нужно подождать, помучить.

– И вообще, – продолжала Юля, не замечая моих душевных мук, – все, что мужчинам дается легко, так же легко надоедает. Так что пусть завоюет меня, а я, может быть, в новогоднюю ночь устрою ему сюрприз. Буду призом, за долгое терпение.

Еще один камень невольно брошен в мой огород. Получается, я доступная? Какой ужас! Что же обо мне подумал Босс? Я ведь даже не попыталась остановить его, как-то воспрепятствовать.

– А если он меня бросит до праздника, значит, слабак! – злобно закончила подруга, и тут я насторожилась – между влюбленными что-то произошло. Иначе бы Юля не была такой сердитой.

– Он тебя обидел? – осторожно спросила я.

– Да, – махнула подруга, – не понимает ничего. Думает, что я его не люблю, пришлось его так зацеловать, чтобы понял, что я серьезно.

– А он? – допытывалась я подробностей.

– А он ширинку рукой поправлял и жалобно так просил. – Тень сомнения промелькнула на лице подруги, но она бодро продолжила: – Я, конечно, пожалела его, но так и не дала. Пусть докажет, что любит.

Я задумалась. Как, интересно, он должен был доказать свою любовь? Спрашивать, конечно, я не стала, поскольку Юля засыпала меня вопросами о том, где я была.

Я поведала ей о том, что произошло на корпоративе, нажаловалась на сплетниц, показала ногу, рассказала про травмпункт и больничный и про то, что ночевала у Босса, а вот о том, что переспала с ним, умолчала. Стыдно было за свой поступок, да и не хотелось разочаровывать подругу. Она же думает, что я хорошая, а я, оказывается, абсолютно доступная и не умею воспитывать мужчин. Также похвасталась, что Дмитрий предложил встречаться, и теперь я в отношениях.

– Постой-постой, ты же увольняться собралась. Или что – все? Передумала?

Я пожала плечами, не пряча счастливую улыбку. Я даже и забыла про увольнение.

– Я на больничном, пока думаю.

– А нечего думать, мать! – тут же взяла быка за рога подруга, начиная свои нравоучения. – Ты хоть представляешь, что сплетницы про тебя говорить начнут, если узнают, что ты встречаешься с боссом? Да они тебя со свету сживут. Оно тебе надо? И вообще, подробнее по поводу предложения, а то мне кажется, ты опять его не так поняла.

– Как это не так? – обиделась я на Юльку. Неужели она меня совсем за дурочку держит. – Он мне сказал, давай попробуем встречаться и…

– Стоп-стоп, в смысле попробуем? – остановила меня подруга, выпучив глаза от удивления. – А что, если ему не понравится? И что это за «попробуем встречаться»? Ему сколько лет? Он взрослый мужик, он жену должен искать, а не подружку для согрева в зимние вечера.

– Юль, он не такой, – вяло возразила я, мысленно стыдясь того, что и сама не прочь согреться в его объятиях. Дмитрий показал мне, насколько любит меня и желает.

– Люда, все они не такие вначале, а потом, когда ты уже влюбишься, показывают свое истинное лицо. Окучивать они умеют, а вот ухаживать – единицы. Только дай слабину – и все, считай рабыня. Соловьем заливаются, пока не добьются своего. Поверь мне, я такие истории знаю.

– Я поняла тебя, – совсем сникла я.

Наш разговор прервался, потому что с работы пришла мама. Я поспешила помочь ей с пакетами с продуктами, Юлька тоже, а заодно рассказала маме легенду, которую мы придумали, о том, как провели вчерашний вечер и ночь.

Слушая их разговор, я поглядывала в окно. Большой Босс, наверное, уже вернулся домой, а может, задержался на работе. Сообщений от него не было до самого вечера. Подруга ушла к себе домой, я ходила как неприкаянная от кухни до комнаты, надеясь на чудо. Мне хотелось позвонить и услышать его голос, я надеялась, что он отпишется хотя бы простым «Спасибо», но, увы, ничего. В душе поселились сомнения. Неужели Юлька права и все на этом закончится?

Около двенадцати ночи, сидя на кухне на подоконнике, я пила чай, поглядывая на ночной город. Многие окна домов были слепы, в единицах еще жил свет и замысловатой мозаикой разрисовывал непроглядную ночную мглу.

На кухню практически неслышно вошла мама, встала рядом со мной и погладила по волосам.

– Может, расскажешь, что случилось? – тихо шепнула она.

Я знала, что она не поверила Юле, слишком много вопросов задавала, выпытывала подробности. Я грустно вздохнула, грея холодные пальцы о любимую чашку, которую мне родители когда-то подарили на Новый год. Папа уехал в рейс, мы, как обычно, остались с ней вдвоем и, как закадычные подруги, делились своими радостями и печалями.

– Я, кажется, влюбилась, – шепнула я в ответ, не смея взглянуть маме в лицо. Глаза застилали слезы разочарования и боли, которые сжимали сердце.

– Кто он? – тихо спросила мама, присаживаясь на другой край подоконника и опираясь рукой для равновесия.

– Наверное, это уже не важно.

– Уверена? – собранный голос мамы прервал звук входящей эсэмэски.

Я поставила чашку на подоконник и бросилась в свою комнату. Это был Большой Босс! Он вернулся домой и поблагодарил за ужин, пожелал мне спокойного сна и напомнил, что завтра мне на прием к врачу. Я готова была визжать от счастья, вприпрыжку вернулась на кухню и обняла понимающе улыбающуюся маму.

– Опять все неправильно поняла? – тихо спросила она, погладив меня по волосам. Я закивала. – Чудо мое гороховое. Ну и кто же он?

Я, закусив губу, не знала, как преподнести эту новость.

– Ты только не ругайся, хорошо? – попросила для начала.

Мама усмехнулась и отвела взгляд.

– Людочка, ты у меня уже взрослая, разве я могу тебя ругать? Ты уже не в том возрасте.

Я была благодарна ей за поддержку, поэтому показала сообщение и призналась:

– Это мой начальник. Его зовут Дмитрий Анатольевич. Мам, можно я приглашу его Новый год к нам?

Потрясение на лице мамы заставило усомниться в правильности моего признания. Может, стоило промолчать?

– Людочка, доченька, как же это? Ты и начальник?

Я кивнула, стушевавшись под изумленным взглядом мамы.

– Сколько ему лет? Он же, наверное, совсем старый.

– Нет, мам. Ему около тридцати, может, чуть больше.

– А тебе двадцать один! – в шоке шепнула мама.

– И что? Нельзя? – не поняла я ее реакции.

– Он хоть любит тебя? – строго спросила мама, вновь перечитывая сообщение. – Ни тебе «любимая», ни «котенок», ни «зайка», – возмущалась мама, тыча пальцем в экран. Она подняла на меня взгляд, а я пожала плечами и робко улыбнулась:

– Мам, он очень сдержанный, немногословный. Но я уверена, что нравлюсь ему.

– Ой, дочь, – выдохнула мама, отдавая мне смартфон, а я мысленно возликовала. Если она так вздохнула, значит, все, успокоилась и сдалась, принимая мои слова как должное. – Приводи, надо посмотреть, что у тебя там за начальник. Отец как раз к Новому году приедет, пусть и разбирается с твоим женихом.

– Мам, – смутилась я, – какой жених. Мы только вчера встречаться начали.

– Люда, Люда, когда же ты уже повзрослеешь!

Она ласково потрепала меня по волосам и отправилась спать, хотя, наверное, ябедничать сейчас отцу, уж больно быстро ретировалась. Я же уже по-новому взглянула из окна на ночную Москву, которая теперь мне весело подмигивала оранжевыми квадратиками окон домов. Я села на подоконник писать ответное послание, допивать теплый чай и грезить новой встречей с Боссом.

Глава 10

Свидание

– Дим, ты совсем меня забыл.

Негласный тяжело вздохнул, устав слушать нытье друга уже третий час кряду. Но Бобров не унимался, продолжая стенать, как ему сложно после попойки работать за двоих.

– Сам виноват, кто же устраивает корпоратив в середине рабочей недели.

Романа мутило с самого утра. Он поморщился от вкуса горячего кофе, который никак не желал питься.

– Когда было свободно, тогда и заказал. Это же элитный ресторан, тридцатое еще в июле было забронировано, двадцать девятое – в сентябре. А мы, как обычно, спохватились в декабре! Это только благодаря моим связям нас пустили в малый зал. Знаешь, кто в большом зале праздновал?

– Видел, – сухо отозвался Негласный, пригубив кофе из белой чашечки. Анюта постаралась для Боссов. Кофе вышел отменным – насыщенным, густым, ароматным.

В большом зале вчера отдыхали конкуренты – рекламное агентство «Алькасар», и надо отдать должное Боброву, тот умудрился утереть им нос тем, что пригласил именитых гостей и заполучил лучшего ведущего столицы. Вечер удался на славу. Письма с благодарностями и поздравлениями завалили как личную почту генерального директора, так и общую агентства.

– Как там Люда? Как нога?

– На больничном, вывих, – лаконично ответил Негласный, пытаясь не показывать другу, как его задел интерес Романа.

– Бедная девочка, подвернуть ногу в самом начале вечера, она столько пропустила. Жаль. Я хотел пригласить ее на танец.

– Бывает, – сухо отозвался Дмитрий, гася внутри себя гнев. Чашка звонко брякнула о блюдце, а Бобров страдальчески поморщился.

Негласному надоело наблюдать за мучающимся другом.

– Выпей таблетку и иди работай.

– Не хочу таблетку, – капризно протянул Роман, – не хочу работать.

– Езжай домой, – приказал тогда Негласный.

– А как же отчет? – тут же бодро поинтересовался Бобров, раскрывая свое притворство.

Но Дмитрий уже устал от его нытья и махнул ему рукой, чтобы проваливал. Тот все понял и, поблагодарив друга, освободил наконец кабинет. Мужчина усмехнулся, поражаясь тому, как Роман легко относился к своей жизни. Тратил ее впустую, развлекался на полную катушку, а виной всему был сам Дмитрий, разбаловал он Боброва.

Мысли плавно перетекли к воспоминанию об утре, о милой, ласковой и нежной Людочке. Она уже вернулась домой. О чем думает, что делает? Вспоминает ли его и их завтрак?

Не пряча улыбки, Дмитрий заложил руки за голову и откинулся на спинку кресла. Нужно было подумать, что теперь делать с Людой. Она собиралась уволиться, стоит ли отпускать ее или же привязать к себе еще больше?

Его задумчивый взгляд упал на циферблат круглых часов на стене – половина третьего. Мужчина поморщился – дела не ждали. Чем быстрее закончит, тем скорее попадет домой. Но пропущенный рабочий день отразился кипой документов, которые требовали самого пристального внимания. И только в полдвенадцатого Негласный позволил себе уйти с работы.

Дома на плите его ждал сюрприз. Полная сковородка поджарки из говядины с жареным картофелем. Милая записка, приклеенная к стеклянной крышке, передавала пожелания приятного аппетита от Люды.

Дмитрий устало сел на стул, с улыбкой рассматривая сковородку и еду в ней. Заботливая, скромная и очаровательная девушка. А какая страстная в постели! Негласный не знал, как пережить ночь в одиночестве, томимый мыслями о Люде. Решительно встав, Дмитрий взял тарелку и наложил себе еды, аппетитный аромат заставлял сжиматься голодный желудок. Была бы здесь Люда, то ему и разогревать ничего не пришлось. Она бы позаботилась о нем, утолила бы голод не только желудка, но и тела, души.

Готовить Люда умела – мясо было сочным, мягким, с умеренным количеством приправ. Дмитрий ел, задумчиво поглядывая на диван, где вчера сидела Люда и весело щебетала о своем детстве, о деревне. Ему не хватало ее голоса, открытой улыбки и ясных глаз.

Покончив с ужином, мужчина вошел в темную спальню, оглядел одинокую кровать, вспоминая обнаженную девушку на ней, и стиснул зубы. Он пообещал себе, что эта ночь будет последней. Нужно потерпеть одну только ночь…

* * *

Утром меня разбудила мама – позвала закрыть за ней дверь. Я сонно зевнула, пожелала ей хорошего дня, а сама вернулась в комнату и зарылась с головой под одеяло. Но поспать мне не дали. Юлька закидала сообщениями, где восторженно вещала, что сегодня пойдет на каток с Тимофеем, и звала меня. Я написала в ответ, что нужно сначала сходить к врачу и послушать, что он скажет по поводу ноги, а так я с большим удовольствием покаталась бы на коньках. Но, увы, пришлось лишь завистливо вздыхать.

«Ну и хорошо, а то там и Артем будет, так что даже лучше», – прислала сообщение Юля, и я мысленно согласилась, что с Панфиловым мне лучше не встречаться, а то придется объясняться. Он и так написал мне по мессенджеру сообщение, требуя объяснений. Я не стала отвечать, делая вид, что не выходила в сеть. Ну его и эту ревность. Опять начнет выяснять отношения. Вроде уже расстались, и он уже с другой на корпоративе был. Я, правда, его не видела, может, позже пришел. Юля говорила, что они с Тимофеем были вдвоем, про Панфилова не обмолвилась ни словом. Или не хотела тревожить?

Следующее сообщение было от Босса. Он написал, во сколько за мной заедет такси, а также сообщил, что вечером у нас свидание.

Я даже подскочила на кровати. Свидание? У меня будет свидание? Это известие оказалось эффективнее будильника, заставив меня моментально сбросить сонную негу. Я забегала по квартире, метаясь то в ванную, то на кухню. Нужно было все успеть: и прибраться, и приготовить ужин, и помыться, и привести себя в полную боевую готовность. Свидание! Самое настоящее! Интересно, куда он меня поведет? В кино или на прогулку?

День был полон забот, врач закрыла больничный. Уже знакомый таксист отвез меня домой, и я с трудом дождалась прихода мамы с работы. В семь за мной должен был заехать Дмитрий. Я нарядилась в оранжевое трикотажное платье, подчеркивающее фигуру. Оно было достаточно теплым – на случай, если пойдем гулять.

Дожидаясь, пока мама поест, я замерла на пороге кухни, прижимаясь к косяку, и мысленно подбадривала себя.

– Мам, а у меня сегодня свидание, – издалека начала я.

– С начальником? – мамуля подняла свои светлые глаза от тарелки с лазаньей, правда, можно было сделать макароны по-флотски, но я постаралась ее задобрить и приготовила ее любимое блюдо.

Я быстро кивнула, улыбнулась, но нужно было как-то продолжить. Я поскребла ногтем деревянную облицовку, собираясь с духом. Маме я доверяла и могла честно признаться, но боялась, что она не одобрит моего решения.

– Мам, а ничего, если я вдруг не приду ночевать?

Сердце в груди заходилось от переживания. Только бы не расстроилась и не обиделась. Я понимала, что ей, наверное, одной будет скучно. Да и возможно, я себе только все нафантазировала и меня вернут еще до полуночи домой.

Вилка опустилась на стол, а мама серьезно взглянула на меня.

– А ты не торопишься, милая? – сдержанно спросила она, и я вздохнула. Ну вот, сейчас еще и никуда не отпустит. – Вы же только позавчера встречаться начали. Хоть узнайте друг друга получше.

Я закусила губу, не зная, что и думать. Если я скажу, что мы уже узнали друг друга, и очень тесно, то мама, скорее всего, не поймет. Советское воспитание и все такое. Я почесала нос, прижалась лбом к острому углу проема и тихо шепнула:

– Мы встречаться начали недавно, а общаемся уже практически два месяца.

– Общаетесь? – не поняла меня мама.

– Ну да. Мы обедаем практически каждый день у него в кабинете. Разговариваем, – тут я, конечно, слукавила, говорю обычно я, а Босс слушает и лишь порой вставляет пару реплик типа «иди», «свободна». Но раз отвечает, значит, условно это можно назвать диалогом.

– Не пойму я вас, молодежь. Но ты у меня уже взрослая, решай сама, приезжать домой ночевать или нет. Только смотри, чтобы не обидел, слышишь меня! – строго сказала мама и даже пару раз стукнула пальцем по столу.

Я с облегчением выдохнула и счастливо улыбнулась маме. Она у меня такая молодец, такая понимающая.

– Ты, конечно, взрослая и напоминать тебе не надо, но вы уж предохраняйтесь, раз только встречаетесь.

Я вспыхнула от смущения, да и мама тоже покраснела. Очень уж интимную она затронула тему, и я решила, что мне пора, чтобы совсем не сгореть со стыда. Я чмокнула ее в щеку и побежала одеваться, время поджимало. Без пяти семь, а я еще в одном ботинке!

Я наскоро намотала шарф, схватила шапку, на ходу проверила ключи и смартфон, громко крикнула маме, что ухожу, и захлопнула дверь. Юле про свидание я ничего не говорила, чтобы не зудела мне на ухо. У нее тоже свидание, так что нечего ее своими проблемами нагружать.

Выпорхнув на улицу, я сразу заметила Дмитрия, который, поглядывая вверх, смотрел на окна дома. Я улыбнулась, медленно подошла, наблюдая, как меняется выражение лица Босса с хмурого на улыбчивое. Я остановилась прямо перед ним и демонстративно повертела ногой.

– Меня выписали. Отек спал, – отчиталась, а он поднял взгляд с моей ноги на губы.

– Замечательно, – тихо шепнул он и открыл передо мной дверцу машины.

Я надеялась на поцелуй или хотя бы объятия. Но, видимо, к такому Дмитрий не привык, и вряд ли я дождусь от него чего-то подобного. Я села на переднее сиденье, немного удивленная тем, что в этот раз мужчина был за рулем сам.

– А куда мы поедем?

В салоне было жарко, я сняла шапку, ослабила шарф, а затем расстегнула куртку под смешливым взглядом Босса, который наблюдал за мной, выворачивая руль.

– В ресторан.

Я заметила улыбку Дмитрия и смутилась. Почему-то не подумала, что он может пригласить меня в ресторан, хоть бы другое платье надела, более подобающее. Мы выехали со двора, и Дмитрий уверенно направил машину к центру.

– Тут недалеко открылся ресторан японской кухни, – сообщил он о цели нашей поездки, – сегодня у них дегустация.

– М-м-м, – воодушевилась я. Дегустация… Как же вкусно звучит! Вот только моя одежда… – А ничего, что я в таком виде? – решила уточнить я. Я не стеснялась, просто отчетливо понимала, что в таких платьях в рестораны не ходят.

– Забавно, – кинул мне Босс, не отвлекаясь от дороги, – но, думаю, я договорюсь, и тебя пустят.

Я перестала улыбаться, обиженная таким замечанием. Дмитрий бросил на меня быстрый взгляд, а затем рассмеялся.

– Я шучу, Люд. Ты замечательно выглядишь. Честно.

Ну и шутки у него. Никак ни привыкну. Но зато я была уверена в себе, когда входила в красный зал, стилизованный под восточную тематику. Официанты в кимоно, сложив ладони вместе, кланялись гостям, приветствуя их по-японски. Я решила не отставать от них и поклонилась в ответ, повторив слово «камисуа», которое услышала от приятной девушки азиатской наружности. Дмитрий за моей спиной засмеялся, а затем подцепил за локоть и повел в зал.

– Что? – не обижаясь на его смех, спросила я, понимая, что рассмешила его.

– Твой японский ужасен, – не стал кривить душой мой прямолинейный Босс, а я пожала плечами.

– Я вообще его не знаю. Просто повторила за девушкой.

Дмитрий, не переставая слегка улыбаться, подвел меня к гардеробу. Сам он был, как обычно, в костюме, словно только что с работы. Возможно, так оно и было. Он помог мне снять куртку, убрал шарф и шапку в рукава, а я в это время украдкой поглядывала в общий зал, где царило настоящее столпотворение. На пятачке, свободном от столиков для посетителей, были расставлены столы с яствами. Официанты помогали накладывать клиентам в тарелки то, что им хотелось попробовать. Желающих полакомиться японской едой в этот вечер оказалось очень много, и я сникла, осознав, что придется выстоять очередь.

Но, видимо, я чего-то не знала о Боссе, так как к нам в зале подошел импозантный азиатского типа мужчина в деловом костюме.

– Дмитрий Анатольевич, рад, что вы приняли мое приглашение.

– Добрый вечер, Рустам Улугбекович. Позвольте представить мою спутницу Людмилу.

– Какое прекрасное русское имя, – вежливо улыбнулся хозяин заведения, склоняя голову в почтительном поклоне.

– Приятно познакомиться, – заверила я его в ответ, не зная, что лучше сделать: кивнуть, как он мне, или поклониться, как девушке при входе. Но спас меня от решения дилеммы Дмитрий, прижав к своему боку и по-хозяйски кладя ладонь на мою талию.

– Позвольте, я проведу вас к столику, – Рустам Улугбекович отвел нас подальше от шведского стола.

Подоспевший официант с поклоном протянул нам меню.

– Отдыхайте, не буду мешать, – откланялся хозяин, а я тут же зашептала на ушко Боссу:

– Я думала, он японец.

В ответ я услышала легкий смех, а затем на меня взглянул развеселившийся серый «туман».

– У Рустама Улугбековича сеть ресторанов узбекской кухни, вот он и решил попробовать себя на поприще японской. Это была наша идея, и дизайн, и рекламу делали мы.

– Да? – удивилась я. – А девушки на входе тоже не японки?

Дмитрий покачал головой.

– Тут только шеф-повар из Японии выписан да парочка его помощников. Так что будь уверена, блюда здесь самые что ни на есть японские.

Я улыбнулась, раскрыла меню и начала читать незнакомые названия и состав. Официант терпеливо ждал, держа наготове планшет. Дмитрий уверенно говорил названия блюд, а я лишь тыкала пальчиком в понравившуюся картинку. Я заказала какие-то шарики на палочке и парочку роллов. Когда же нам принесли блюда, я сразу распробовала, в чем разница между здешними роллами и роллами из обычного суши-бара. Сливочного сыра в них не было, но тем не менее мне понравилось.

Я рассматривала людей, которые прохаживались вдоль демонстрационных столов, выглядывая себе что повкуснее, и рассказывала, как однажды мы с Юлей угодили на такое же мероприятии – дегустацию сыров и белого французского вина. Мы попробовали тогда всё и, захмелевшие, вышли на улицу. Дома уже поели основательно, так как одним сыром сыт не будешь, а папа налил нам домашнего красного вина, которое привез из Краснодарского края. С того дня красное и белое вино я не смешивала, поскольку голова наутро чуть не раскололась на две половинки от страшного похмелья.

Дмитрий с улыбкой слушал меня, а затем протянул руку, положил ее мне на затылок и, приблизившись, лизнул уголок моих губ.

– Сладкий сироп, – шепнул он, глазами показав на палочку с шариками, которую я держала в руке.

Да, шарики оказались десертом, сладким и вкусным. Но он не шел ни в какое сравнение с поцелуем, который захватил меня с головой. Я отложила еду, полностью отдавшись процессу. Как же я мечтала вновь почувствовать его ласковые губы. Я так соскучилась по Дмитрию, что сейчас просто наслаждалась его обществом.

– Поехали домой? – призывно шепнул он, и я скромно кивнула, прекрасно понимая, что он предлагает.

Расплатившись с официантом, Босс увел меня к гардеробу, помог одеться, сам накрутил мне на шею шарф, пока я поправляла шапку. Рустам Улугбекович появился, когда мы собрались уходить, и с вежливым поклоном протянул Дмитрию увесистый пакет с коробками.

– Благодарю за то, что заглянули. Надеюсь, вам понравилось.

– Да, все было очень вкусно, – заверила я мужчину, отмечая, как в уголках его глаз показались веселые лучики.

– Благодарю, благодарю, – повторял он нам вслед, а Дима за руку уводил меня на улицу.

Наше свидание продолжилось уже в квартире Босса. Я все ждала, что он меня опять поцелует и мы пойдем в спальню, но вместо этого Дмитрий галантно помог раздеться, проводил на кухню и предложил чай или кофе на выбор.

– Можешь переодеться в ванной, – бросил он мне, не отрываясь от чайника.

Я чуть ли не на носочках вошла в ванную комнату и в изумлении увидела комплект домашней одежды. Трикотажные бордовые шорты и футболка с бордовыми рукавами с яркой розой на сером фоне на груди. Повернувшись к зеркалу, я примерила одежду, удивляясь, как точно угадал Босс с размером. Вот только я не понимала зачем. Тут мой взгляд упал на стакан с зубными щетками. Одна была ярко-розовой. За моей спиной на вешалке два полотенца – желтое и синее. Заглянув на полку в душевой кабине, я совсем растерялась, заметив женские средства гигиены. Почему-то в голову пришло, что все это для меня. Вчера же этих вещей не было.

Я вернулась в уже пустую кухню, на столе стояли только две чашки и коробка из японского ресторана. Я вздрогнула от неожиданности, когда горячие руки сомкнулись на моей талии.

– Рад, что угадал с размером, – шепот обжег мне ухо, а вдоль позвоночника пробежали мурашки.

Внутри все сжалось от предвкушения, и я была рада, что не ошиблась. Дмитрий готовился к моему приходу, рассчитывал, что я останусь на ночь. Сердце гулко застучало, а губы пересохли. Я медленно развернулась в крепких объятиях и потянулась за поцелуем. Босс успел переодеться в серую футболку, домашние брюки и уже не казался собранным и хмурым. Его губы подарили долгожданную нежность, а горячие ладони пробрались под ткань моей футболки. Мы целовались с упоением, со страстью соскучившихся людей. Я застонала, когда бедром почувствовала твердость намерений Босса. Я так его хотела сейчас. Всего, без остатка.

Но у Дмитрия были свои планы, он отстранился, разрывая поцелуй, пригладил мне волосы и позвал пить чай. Включив телевизор, удобно расположился на диванчике, обнял меня и положил мою голову себе на плечо. Время от времени он дотягивался до восточных сладостей, которые оказались в коробке из ресторана, сам ел и угощал меня, не позволяя отрывать голову от своего плеча, и чинно попивал чай, чему-то улыбаясь. Я забралась с ногами на диван, уткнулась в чашку, не понимая, что происходит. Думала, мы будем заниматься сексом, вот прямо с порога, как описывают в любовных романах. Будем сдирать друг с друга одежду, целоваться до одури, а мы сидим, смотрим фильм и пьем чай. При этом я не знала, что говорить, даже немного обиделась на Дмитрия. Вот только ловила себя на мысли, что мне приятно сидеть в мужских объятиях, укутанной его теплом и ароматом морского бриза.

Чай был вкусным, сладости не приторные, на меде. Фильм через несколько минут увлек, я полностью расслабилась и стала комментировать некоторые особенно красивые моменты. Героиня была слепа, а герой был настоящий боец, который зарабатывал деньги на операцию любимой, сражаясь на подпольном ринге в боях без правил. И в последнем поединке ему предложили слить бой. За то, что он проиграл, ему выплатили огромную сумму денег. Девушке хватило на операцию, а парня хирурги потом собирали по кускам. Он чуть не остался инвалидом. Я ревела, украдкой промакивая слезы футболкой Дмитрия, когда не могла смотреть на особо трогательные моменты. Он встретился с ней, и она его не узнала, хотя ждала больше года, выглядывая в толпе прохожих. Они столкнулись, она его чуть не сбила с костылей. И в последний миг, когда она, казалось бы, сейчас уйдет навсегда, героиня обернулась, и я уже не могла скрывать слез. Поставив чашку, я сбегала в ванную, чтобы умыться. Какой же сентиментальный фильм! А как играют актеры!

Дверь в ванную открылась, Дмитрий на миг замер в проеме, затем зашел.

– Может, примем перед сном ванну?

Ванну? Я оглянулась на нее и пропустила момент, когда оказалась в объятиях Босса.

– Фильм все равно уже закончился.

Мне пришлось изогнуться, чтобы заглянуть в лицо Дмитрия. Он потерся носом о мой висок, прижался губами к волосам. Сначала совместный просмотр фильма, теперь ванная, спать он тоже вместе собрался?

Я стала казаться себе Тимофеем, который хотел секса, а Босс – Юлькой, проверяющей меня на прочность. И только я хотела отказаться, так как не выдержу этой пытки – быть рядом с ним обнаженной и просто мыться. Это слишком жестоко. И тут Босс поцеловал меня, заглушив все возражения. Он приподнял на мне футболку, а когда оторвался от моих губ, снял ее, аккуратно повесив на вешалку. Я тоже решила быть смелой и взялась за края его футболки. Вот только чтобы ее снять, мне пришлось прибегнуть к помощи Босса. Мне банально не хватило роста.

Я залюбовалась им, когда он нагнулся, чтобы открыть кран и добавить в воду жидкого средства из флакона. А как красиво играли мышцы на его спине и руках, как они перекатывались, напрягаясь и опадая от каждого действия.

Босс неожиданно легко стянул с себя брюки, сложил их вместе со своей футболкой на полочку, подмигнул мне и сел в ванную, маня меня к себе. Я неловко разделась и, осторожно переступив через край, опустилась между ног Дмитрия к нему спиной.

– Как вода, не горячая? – заботливо спросил он, убирая мне волосы на одно плечо.

– Все хорошо, – шепнула я, разволновавшись.

– Расслабься, – посоветовал Дмитрий, укладывая меня себе на грудь.

Я спиной чувствовала тепло его тела. Смотрела на его длинные ноги, участками виднеющиеся из-под густой воздушной пены, на то, как мои пальчики ног смотрелись совсем маленькими на фоне мужских. Волосатые коленки сжимали мои. Ягодицами я ощущала контраст горячей воды и еще прохладной поверхности ванны. Дыхание Босса шевелило мне волосы на виске. Горячие ладони поглаживали бедра.

– Ты скучала? – требовательно спросил меня Дмитрий, и я кивнула в ответ.

Скучала, и сильно. Его руки сместились на внутреннюю часть бедра, подобрались к низу живота. Я задержала дыхание, наблюдая за длинными красивыми пальцами Босса, сложив свои ладони у себя на животе, готовая в любой момент поймать его руки. А они ласкали мои бедра, то опасно приближаясь к черному треугольнику волосков, то вновь возвращаясь к коленям.

– Почему не позвонила? – тихий шепот будоражил мои и без того напряженные нервы.

– Вы же на работе были, – ответила я, опуская ниже голову. Мягкие губы коснулись моих плеч, двигаясь к шее.

– Звони мне, я хочу слышать твой голос, – приказ, пусть и немного капризный, был уже обычен для меня.

Я не ожидала, но мне было приятно, что я так важна для него. Удивленно обернулась и заметила на его губах ухмылку, прежде чем они властно взяли мои губы в плен. Дмитрий осторожно повернул меня к себе лицом, и я с упоением принялась отвечать на его поцелуй. Обняв его за плечи, я оседлала его, пытаясь не морщиться от неприятной боли в коленях, которые прижимались к бортикам ванны. Мне не хотелось отвлекаться от искусного языка, который все глубже и яростнее проникал между моих губ, ластился и убегал, чтобы вновь ворваться словно вихрь, приносящий море удовольствия.

– Люда, Люда, давай остановимся, – через некоторое время сипло попросил Босс, – а то я возьму тебя прямо здесь.

Я часто заморгала, выплывая из мира грез и блаженства. И не сразу поняла, о чем он просит, а когда сообразила, растерялась. Я чуть было не ляпнула то, что вертелось на языке. Сегодня, кажется, секса не будет. Похоже, зря я подготавливала маму. Я сильно расстроилась, но старалась не подавать вида. Вот только отказ восприняла близко к сердцу. Почему нет? Я же не против, очень даже за. Дмитрий усадил меня опять к себе спиной, крепко обнял за талию, утыкаясь носом в макушку, словно я была плюшевой игрушкой. Почему-то перед глазами у меня встал образ подруги и ее зайца.

– Что подарить твоим родителям? – совсем решил расстроить меня Босс.

Мне, сидящей голой в ванне с самым обольстительным мужчиной в моей жизни, только разговора о родителях для полного счастья не хватало! Но делать было нечего. Осталось лишь тяжело вздохнуть и ответить:

– На твое усмотрение. Папа у меня охотник, мама любит разводить цветы. А еще она вышивает бисером картины. Папа уважает баню и этим летом планирует купить дачу. Хотя мама ругается, что если купим дачу, то перестанем ездить в деревню.

Говорила я прерывисто, так как мужчина продолжал целовать мои плечи, а его руки сплелись с моими на животе.

– Переезжай ко мне, – вновь сменил тему Дмитрий, и опять это была не просьба, а приказ.

Я осторожно обернулась вполоборота, от изумления открыв рот.

– Так это… – Я не нашлась, что ответить. Вроде рано такое мне предлагать. – Как я… – остановилась на полуслове. Как я скажу об этом родителям? – Мы же даже… – Я вновь замолчала, стыдливо закусив губу. Ладно бы он меня замуж позвал, а тут так сразу. У меня не было слов.

– Завтра, – шепнул Босс и поцеловал, сбивая с мысли.

Я попыталась возмутиться, вот только его пальцы ворвались между моих бедер, проникая глубоко внутрь, и я задохнулась от восторга. Страсть завладела нами, я гладила плечи Дмитрия, постанывала, всхлипывала от острого ощущения наполненности. Только мне хотелось глубже, резче и горячее.

Сам мужчина не остался спокойным, и его ярко выраженное желание упиралось мне в ягодицы. И что удивительно, мне хотелось его трогать, ласкать. Моя ладонь осторожно сомкнулась вокруг твердого стержня, и я почувствовала, как пульсирует кровь под пальцами, и возбудилась еще сильнее.

Протяжный стон сорвался с губ Дмитрия, он рывком отстранил меня и сипло приказал отпустить его.

– Почему? – опять расстроилась я. Ведь во всех журналах и форумах твердят о том, что надо в сексе быть смелее и инициативнее, а он не давал мне самореализоваться.

– Так, мыться и в кровать, – скомандовал Босс и вылез из ванной.

Он так решительно захлопнул дверцу душевой кабины, что я почувствовала себя брошенной. Я не понимала его: требует переехать к нему жить, а сам избегает секса. Где логика? Он же не женщина! Или я просто за его мужской логикой не успеваю?

Я сидела в ванной и наблюдала, как быстро моется Дмитрий, словно на пожар спешит. Я же обхватила себя руками, подтянула ноги к животу, опустила лоб на колени, пытаясь справиться со слезами. Надо ехать домой. Определенно.

– Люда, что случилось? – ласковое поглаживание стало последней каплей моего терпения.

Я сбросила его руку со своей головы, резко встала и начала ругаться.

– Ничего не случилось! Я не понимаю вас…

– Тебя, – спокойно поправил меня Босс, вот только не стоило ему это делать сейчас, когда я находилась в таком состоянии.

– Вас, вас, – повторила я, чтобы до него дошло, что все кончено. – То переезжай, то отпусти, никакого секса. Вы хоть сами-то определились, чего от меня хотите? Я не понимаю! Я думала, что нравлюсь вам! А вы? Чего вы хотите от меня? Зачем все это? – я обвела руками ванную с осевшей пеной, в которой стояла, и требовательно посмотрела на Босса.

Дмитрий взял меня руками за талию и легко поставил на пол. Снял с вешалки желтое полотенце и накинул мне на плечи. Себе взял синее, обмотал вокруг бедер, чтобы не смущать меня видом своего возбужденного тела.

– Я хочу тебя, Люда, прямо сейчас. Но не здесь, не в ванной. Твоим родителям, я думаю, так рано внуки не нужны, поэтому спешу затащить тебя в спальню, а ты капризничаешь.

– Я? – возмутилась я в ответ.

– Ты, ты, моя сладкая, – шепотом добавил Дмитрий и за руку потянул в спальню, не слушая моих возражений по поводу того, что я еще мокрая.

Его не волновали наши влажные следы, а куда важнее было уложить меня на кровать, откинуть полотенца в сторону и впиться в мои губы властным поцелуем. Больше я не возмущалась. Этот ход мыслей Дмитрия меня вполне устраивал, и я сразу присоединилась, поглаживая его плечи, выгибаясь под нежными пальцами, которые безошибочно находили и трогали чувствительные точки моего тела, заставляя гореть кровь. Я отважно согнула ноги в коленях, открываясь для более смелых ласк, прижималась к возбужденному паху, в нетерпении терлась о каменную от напряжения плоть.

Дмитрию хватило минуты, чтобы достать презерватив, открыть упаковку и надеть его. Когда же он, навалившись всем телом, вошел в меня, я, прикрыв глаза, поцеловала его в плечо и на миг замерла, чтобы в полной мере почувствовать размеры. Дмитрий целовал меня, зарываясь руками в мои волосы, взяв сначала медленный темп, но с каждой секундой его наращивая. Мужчина рукой приподнимал мои бедра, желая овладеть мной еще глубже, погружая меня в пучину своей страсти. Он не разменивался на прелюдии, и мне этого было не нужно, мне хотелось увидеть звезды, в едином порыве воспарить вместе с ним над кроватью. Я подстраивалась под его ритм, двигалась, чтобы вобрать в себя его всего. Я отвечала на поцелуи, стонала, когда его пальцы сжимали мне волосы. Кровать тихо поскрипывала, я постанывала, а Дмитрий шумно дышал. Мы словно стали единым целым. Сливались, чтобы доставить друг другу максимальное удовольствие и разделить миг разрядки.

Я вновь потерялась в своих ошеломительных ощущениях, лежа под Дмитрием и слепо глядя в белый потолок. Если так ярко и остро будет каждый раз, у меня, наверное, не выдержит сердце. Но мне уже хотелось все повторить. Я хотела владеть этим мужчиной. Хотела быть для него незаменимой, любимой и единственной.

Дмитрий, опираясь на локти, медленно вышел из меня, снял растянутый презерватив, аккуратно завязал и бросил на пол. Он с улыбкой показал очередной блестящий квадратик, подмигнул и медленно склонился надо мной, пока наши губы не встретились. Ненасытный Босс хотел продолжения и все сделал для того, чтобы я согласилась. От его поцелуев устоять было невозможно, только в этот раз он сменил позу и темп. Мы, разнеженные, лежали на боку, я спиной к нему. Ленивые толчки лишь подзадоривали затухшее, казалось бы, пламя желания, и оно разрасталось с новой силой. Чувственные и тягучие поцелуи покрывали не только шею и плечи, Дмитрий целовал мои пальцы, облизал ухо, на весу придерживал рукой мою ногу. Я обнимала его за шею, изворачивалась, чтобы дотянуться до губ. В этот момент мне хотелось видеть его лицо, утонуть во взгляде, подернутом страстью.

Легко толкнув, мужчина уложил меня на живот, и наши пальцы переплелись. Ритмичные толчки становились все быстрее. Я приподнимала бедра, стонала в подушку от разрывающего чувства удовольствия. Как же упоительно отдаваться Дмитрию, чувствовать его любовь, нежность. Его губы блуждали от виска к моему уху. Ласковые слова проникали прямо в сердце, подталкиваемые глубокими толчками внутри меня. Я сжала пальцы, когда почувствовала, что скоро меня накроет, а Дмитрий будто этого и ждал. Он сел на пятки, потянул меня за бедра и приказал опереться руками. Он, словно одержимый, двигался так быстро, что я слышала шлепки, когда наши тела бились друг о друга, и звала его за собой на пик восторга, которого достигла первой. Мужчине потребовалось время, чтобы с хриплым стоном достичь разрядки, сотрясаясь всем телом.

Утомленная, я лежала на животе и прислушивалась, как шуршит одеяло, откинутое Дмитрием. Он уложил меня на простыню и укутал, притягивая к себе. Я уткнулась носом в горячую грудь, слушая, как быстро бьется его сердце. Так же гулко, как и мое собственное. В его объятиях я была счастлива и с улыбкой заснула.

Новогодняя ночь

Утро началось с ласкового поцелуя в губы. Это было так удивительно и приятно. Затем я почувствовала, как на меня наваливается большое теплое обнаженное тело, как мои ноги разводят в стороны. Я открыла глаза, когда резким движением Дмитрий вошел в меня, заглушая мой стон поцелуем.

– Доброе утро, – поздоровался со мной мой любвеобильный Босс.

Он двигался неспешно, словно передумал, но затем резким движением вошел еще глубже. Я выдохнула, восторженно вскрикнув. Это было классно. Да, медленно и игриво, но сколько новых ощущений! Босс словно хотел свести меня с ума этими дразнящими толчками, когда внутри все сжималось от наслаждения.

– Да, сожми меня еще сильнее, – со стоном шепнул Дмитрий, медленно отступая, и вновь ворвался под мой вскрик.

Я выгнулась, запрокинув голову, и ловила ртом воздух, который воровали у меня самые нежные и властные губы, пока я не взмолилась о пощаде. Тогда он выплеснул безудержную яростную страсть. Я кончила очень быстро, а затем ждала, когда меня догонят и отпустят в ванную освежиться.

Я пребывала в эйфории. Улыбнувшись, встала под душ и подставила лицо под теплые упругие струи воды, задержала дыхание, а затем, опустив лицо, руками стирала капли воды. Приятная усталость заполнила каждую клеточку тела. Мне не верилось, что это все по-настоящему, что я такая смелая, решительная и действительно соблазнительная женщина.

Выйдя из душа, я взяла с вешалки свое желтое полотенце, обмоталась им, и стала сушить волосы, разглядывая свое отражение в зеркале. Глаза блестят, губы алые, а выражение лица таинственно-задумчивое. Как же я изменилась за какую-то ночь!

Дмитрий, приоткрыв дверь, заглянул в ванную.

– Ты все? – это был не вопрос, а скорее утверждение.

Босс зашел в душевую, и я забыла, чем занималась, украдкой подглядывала, как мужчина моется, яростно намыливая тело губкой, при этом посматривая в мою сторону. Я быстро отвернулась и продолжила сушить волосы. Когда переоделась в домашнюю одежду и вышла на кухню, то просто не знала, за что взяться. Я включила чайник, достала из холодильника лакомства из японского ресторана, те самые шарики на палочке в меду. Налила чай, села и стала ждать, пока выйдет Дмитрий.

– Нам нужно съездить по магазинам, – заявил он, когда подсел ко мне на диванчик, уже, как и я, в домашней одежде. Он с аппетитом принялся за сладости, ожидая моего ответа. Я пожала плечами, но возразила:

– Мне надо помочь маме с готовкой.

Подумав немного, Дмитрий кивнул.

– Тогда отвезу тебя домой, а вечером подъеду. Во сколько?

Я призадумалась и решила, что в шесть будет удобно. Он со мной согласился и после завтрака отвез меня, а сам уехал за подарками.

Я сидела дома и выслушивала Юлю, которая вчера отличнейшим образом провела время. Скептически поглядывая на нее, я мысленно вздыхала. Она ведь даже не догадывается о том, как хорошо мне было вчера вечером и утром тоже. И почему-то сейчас я скучала. Вроде все было так, да что-то не так. Одиночество словно смотрело мне в глаза, хотя я находилась в кругу семьи, рядом – лучшая подруга, а мне хотелось видеть возле себя другого человека. И не только видеть, но и чувствовать его объятия, вдыхать его запах, слушать его голос.

– Ты с платьем-то что решила?

Я с тоской взглянула на шкаф, где на плечиках висел наряд, а на полке под футболками лежала бархатная коробочка с украшениями.

– Хотела же сдать в магазин.

Я кивнула.

– Ну? – подгоняла меня с решением подруга, но теперь это казалось мне кощунством.

Надеюсь, Дмитрий поймет, что мне от него не надо дорогих подарков, да и со стороны это выглядело очень непристойно. Опять же, если не сдам платье, то Юля и мама быстро поймут, в каких я отношениях с Боссом. А мне не хотелось, чтобы это обнаружилось так рано. Я ведь и сама пока не знала, насколько у нас серьезные отношения, а его «переезжай» можно понимать по-разному. Замуж-то он меня не звал, про внуков сказал как будто в шутку. Какие-то слишком сложные у нас отношения! Ничего не понятно, все так расплывчато и никакой уверенности. Словно ступаешь по тонкому льду. Но отдать платье Дмитрию было бы не самой умной идеей. А вот вернуть ему деньги – вполне приемлемо для моей совести. Поэтому, не откладывая дело в долгий ящик, мы упаковали наряд в коробку и, пообещав маме вернуться через два часа, поехали сдавать платье.

Но и там меня ждал сюрприз. В маленьком мире ярких нарядов именитых кутюрье знакомая девушка-продавец, увидев меня, обрадовалась как родной.

– О, а я думала, вы раньше придете!

Мы с Юлей переглянулись.

– Вы ждали ее? – переспросила у продавца подруга, указывая на меня пальцем.

– Да, – кивнула девушка Юле, а затем обратилась ко мне: – Ваш жених сказал, что вы вернете платье на обмен. Подождите минутку.

Юля обернулась ко мне. Она стояла, разинув рот и вытаращив глаза.

– Жених? – беззвучно спросила она. Я быстро замотала головой. Какой еще жених! – Он что, ясновидящий у тебя? – и так это строго прозвучало, словно я ее в чем-то обманула.

– Я-то откуда знаю, – недовольно буркнула я, осознавая одно: Босс знал, что я так поступлю! Он это предвидел!

Девушка вернулась, держа в руках коробку.

– Вот оно, – провозгласила она, выкладывая свою ношу на прилавок возле кассы, и открыла крышку.

Я ахнула. В ней лежало белое платье с алыми розами, которое тогда на примерке запало мне в душу!

– Господин Негласный сказал, что оно вам больше понравилось. А вот это, – продавец достала из-под прилавка темно-красную сумку, которая идеально сочеталась с цветом роз на платье, – подарок вам за выбор нашего бренда.

Юля первая выхватила сумочку и побежала к зеркалу.

– Люд, посмотри! Она идеальна!

Я стояла в полной растерянности, не зная, что и думать. Сумочка из натуральной кожи с золотой планкой со всемирно известными инициалами «Дольче и Габбана» была своего рода взяткой, от которой Юля не откажется ни в жизнь, поэтому и согласится на обмен. А белое платье я хотела себе. Очень хотела! Сдаваясь, я протянула подруге пакет. Босс слишком умен, а я обычная женщина со своими слабостями. Если бы в коробке было то пышное черное платье, я бы отказалась, а вот от белого не могла. Сегодня же праздник, и в нем я буду самая красивая! Мне хотелось порадовать Дмитрия, соблазнить его, устроить романтическую ночь.

– Благодарю, – с натянутой улыбкой сказала я продавцу, забирая у Юли сумочку.

– Подаришь мне? – заискивающе спросила подруга. – Тебе же все равно ее не с чем носить.

Я покачала головой.

– У меня есть под нее изумительные туфли.

– Ах да! – вспомнила Юлька, расстроившись. – Счастливица ты, такого кавалера отхватила.

Да, тут подруга была права, мне повезло, но не потому, что Дмитрий богатый, а потому, что умел ухаживать за женщинами, предвосхищая любые их прихоти.

Вернувшись домой, в кухонной суете я позабыла и о платье, и о подруге, которая ушла к себе тоже готовить салаты. Я забыла даже о Дмитрии! Вот только еще не знала, что в выборе подарка для родителей Босс был настроен решительно. Итогом стал набор для бани – два деревянных ведра, две шапки, парочка веников, прихватки и самовар. Самый настоящий электрический тульский самовар с позолоченными круглыми боками.

Я и подумать не могла, что он возьмется за это дело с таким размахом! Когда он в шесть вечера приехал к нам с несколькими коробками, я растерялась. Мама тоже, поскольку встретила гостя в домашнем халате.

Я указала на искусственную елку, которую наспех нарядила час назад, и предложила Дмитрию поставить под нее подарки. Водитель попрощался и покинул квартиру. Я, оглядываясь на снимающего куртку Босса, закрыла на замок дверь. Развернувшись, неожиданно оказалась зажата между дверью и Дмитрием, который, опираясь одной рукой о стену, свободной рукой слегка погладил меня по волосам. Я улыбнулась ему, ожидая легкого поцелуя или ласковых слов, но вместо этого услышала совершенно иное.

– Как зовут родителей? – шепнул он, а я спохватилась. Действительно, я же не сказала ему!

– Маму – Наталья Александровна, а папу – Олег Павлович, – тихо ответила я, поворачиваясь на скрип двери.

Мама вышла в коридор. Дмитрий сразу выпрямился и, взяв меня за руку, подошел к ней.

– Позвольте представиться, Наталья Александровна, меня зовут Дмитрий Анатольевич, для вас просто Дмитрий.

– И вы жених моей дочери, – закончила за него мама, а я состроила ей возмущенное лицо.

– Да, – легко согласился с ней Босс. – И с сегодняшнего дня мы живем вместе.

– Что?! – хором выдали мы с мамой, а в дверь в этот момент позвонили. Это вернулся папа.

Поскольку я оказалась к двери ближе всех, то мне пришлось ее открывать, а мама все так же потрясенно смотрела на сосредоточенного Босса. Ну зачем, зачем он ей вот так сразу в лоб сказал об этом! Я еще ничего не решила, не дала согласия, а он выливает такую информацию на неподготовленных родителей!

– Привет, папа, – робко шепнула я отцу, закрывая за ним дверь, затем указала на Босса и еле слышно произнесла, понимая, что сейчас разразится буря. Папа был почему-то не в настроении. – Познакомься с Дмитрием Анатольевичем.

Это оказались самые страшные и нервные полчаса в моей жизни. Папа и Босс заперлись в гостиной поговорить по-мужски, а мы с мамой ждали на кухне.

– Он симпатичный, – заметила мама, поглаживая меня рукой по спине. Я же прислушивалась к мужским голосам за стенкой и нервно сжимала чашку с горячим чаем. – Взрослый и решительный.

Я кивнула. Да, это я и сама знала, как и то, что папа вряд ли запугает Босса. Скорее всего, будет все наоборот. Когда Дмитрий, прищурившись, смерял кого-то взглядом, сердце уходило в пятки.

– Уверена, они договорятся.

– О чем? – не уловила я ход маминой мысли. Затем обернулась, и в этот момент в кухню вошли мужчины.

– Ну, накрывай на стол, мать. Надо пропустить по стаканчику за знакомство с женихом дочери.

Я сглотнула, наблюдая самодовольную ухмылку на лице родителя. Дмитрий, как обычно, был хмур, собран, но спокоен. Глаза его не метали молнии, а губы еле заметно улыбались.

– О чем вы говорили? – чуть позже у себя в комнате я стала выпытывать подробности у Босса, который ходил и изучал обстановку.

Тот задержался у пакета с новым платьем, даже заглянул в него. Я подобралась, представив, что сейчас придется объясняться мне, а не ему.

– О нас, – ответил на мой вопрос Дмитрий, расстегнул пиджак, поддернул брюки вверх и уселся на мою кровать.

Я растерялась. Ведь он не мог не догадаться что в пакете то самое белое платье, просто не мог. Я подошла к нему ближе и сложила руки на груди.

– А точнее?

– Твой отец спросил о моих намерениях. Я ответил. Ему понравилось.

Вот как? Значит, папе он рассказал, а мне?

– Может, и со мной поделишься своими намерениями? Они ведь мне должны понравиться в первую очередь, а не папе.

Почему-то я чувствовала подвох, словно от меня что-то скрывали. Это нервировало и заставляло быть дерзкой.

– Конечно, – заглядывая мне в глаза, с усмешкой на губах шепнул Босс, потом обхватил мои бедра, пробираясь пальцами под джинсовые шорты, и притянул к себе ближе. – Иначе и быть не может, – закончил он, а его рука уже легла на обнаженную кожу моей спины под зеленой растянутой футболкой.

Было щекотно, и я передернула плечами. Потом села к Дмитрию на колени и обняла его. Мы наконец-то поцеловались, и я позабыла все свои тревоги. Я играла его волосами и словно плыла на волнах радости и удовольствия.

Его губы смыкались на моих, его язык дразнил, проникал между ними, ластился и оставлял после себя искры восторга, которые словно впитывались в кровь и разносились по телу. Внизу живота уже привычно заныло, и хотелось оседлать колени Дмитрия, снять одежду и позволить ему властвовать надо собой, полностью покориться его желаниям, чтобы утолить проснувшийся сексуальный голод. Я не видела его всего полдня, а уже мечтала только об одном – поскорее оказаться с ним в одной кровати.

Дмитрий глухо застонал, когда моя рука коснулась напряженного бугра в паху. Он накрыл мою ладонь своей, смежил веки и сжал мне на затылке волосы. Это было грубо, но у меня захватило дух, а тело пробила мелкая дрожь.

– Потерпи, моя сладкая, – шепнул мужчина и, подарив быстрый поцелуй, продолжил: – Домой приедем, там и оторвемся.

Домой! Вот о чем я хотела спросить его.

– Я не уверена, что хочу переезжать к тебе… м-м-м, – начала я, но возмущенно замычала, когда Босс впился в мои губы поцелуем, пресекая любые попытки говорить.

Я попыталась его оттолкнуть, но вскоре крепко обняла за плечи, приоткрыла рот, чтобы его язык проник внутрь, и сама пыталась попасть на «чужую территорию», возбуждаясь от такой игры.

Прервал нас стук в дверь. Я резко села, но Босс по-прежнему продолжал меня обнимать.

– Дима, давай-ка опрокинем по стопочке, пока девочки будут курицу готовить.

– Пап, мы разговариваем, – попыталась остановить я Дмитрия, который в обычной манере легко подтолкнул меня в спину, чтобы я не упиралась и вышла из комнаты. – Мы ведь не договорили по поводу переезда.

– Не обсуждается, – жестко заявил Дмитрий и, открыв дверь, вытолкнул меня в коридор, радостно улыбаясь моему отцу.

– Не откажусь от хорошей компании за крепким и благородным напитком, Олег Павлович.

– Ну что ты, Дима. Можешь называть меня папой.

– Пап!!! – вскричала я, понимая, что ни один из мужчин меня не слушает и полностью игнорирует. Зато мама вышла из кухни и, глядя на то, как папа, обняв Дмитрия за плечи, увел его в гостиную, покачала головой.

– Опять уснет сразу после боя курантов, – со вздохом заявила она, при этом нисколько не расстроившись. А я была в гневе.

– Мама, ну скажи ему, – приставала я к ней. – Что значит «можешь называть меня папой»? Не рано ли меня замуж выдаете?

– Ой, Люд! Замуж никогда не рано, а вот поздно бывает. Так что нечего ревновать и нервничать. Марш за мной! Курица табака у тебя лучше получается, чем у меня.

– Цыпленок, – ворчливо возразила я.

– Какой цыпленок! Два мужика в доме! Тут надо сразу две курицы запекать.

Да, у мамы вечная проблема – как всех накормить. А у меня – как остановить поезд по имени Большой Босс, который слишком круто взялся перекраивать мою жизнь! Я, словно Анна Каренина, стояла на перроне и видела приближающийся локомотив. Нужно было что-то экстренно решать!

– Мам, он хочет, чтобы я переехала к нему, а я не хочу.

Я долго жаловалась маме, внимательно следя за ее реакцией, а она делала вид, что оглохла и вообще разговор ее не касался. Она мешала картошку в кастрюле, словно варила вермишель! Тоже мне, актриса погорелого театра! Вид мама имела очень занятой, хотя на самом деле мы практически закончили. Курица стояла в духовке, салаты – в холодильнике, осталось сделать пюре и можно садиться за стол. Время приближалось к девяти вечера. Мужчины, как ни странно, пили мало. Просто чинно сидели возле телевизора и ели выделенный им мясной салат. Водка в бутылке практически не уменьшалась.

Я начала откровенно паниковать, так как не понимала причины спешки Дмитрия. Откуда у него такая уверенность, что мы уживемся вместе? Да, меня тянуло к нему, и казалось, что я уже без него не смогу. Но ведь это не повод срываться и переезжать к нему жить. А может, я его потесню? А может, он не любит, когда кто-то хозяйничает на его территории? А может, мы кухню не поделим или ванную… Этих «может» у меня в голове возникали сотни, если не тысячи. Я продолжала накручивать себя, а мама все молчала, словно ей было без разницы, что ее дочь чуть ли не воруют из родительского дома! Причем у них на глазах!

Я опять взглянула на часы, взяла с тарелки огурец и захрустела им, думая, как быть. Скоро должны были прийти тетя Нюра и Юля, и нужно поскорее решать проблему.

– Мама! – капризно позвала я.

Та сняла с плеча полотенце, кинула его на стол и, подбоченившись, развернулась ко мне.

– Что мама? Что? – шепотом разразилась она, нависнув надо мной, пока я сидела возле стола на табурете. – Думаешь, мне было не страшно ехать в Москву за твоим отцом? Страшно! Я в первый же день заблудилась, и у меня украли кошелек. Если бы не Олежка, я бы вообще неизвестно где оказалась бы. Но он приехал, нашел и забрал в свою комнату в общежитии, а затем отпаивал горячим чаем и успокаивал. Это любовь, милая, если мужчина готов бросить все и быть рядом с тобой. Я ведь тоже не задумываясь рванула в столицу из родной деревни.

Я смутилась и опустила глаза. Эту историю я знала очень хорошо. Мои родители любили друг друга со школьной скамьи, и стоило маме получить аттестат, как она тут же поехала к отцу, который учился на первом курсе института и сдавал тогда летнюю сессию.

– Думаешь, мне не страшно отдавать тебя не пойми кому? Отец его сейчас, между прочим, проверяет! Так что не скули, а нарежь хлеб.

Я насупилась, но взялась за нож, достала из пакета «Дарницкий» и нарезала его, глядя, как нехотя падают квадратные пористые темные ломтики на деревянную разделочную доску.

Красиво разложив хлеб на тарелке, я отнесла его в гостиную. Поглядев на мужчин, готова была взвыть в голос. Ну, мама! Нашла, кого отправлять допросы устраивать. Проверяльщик! Тоже мне! Папа сидел захмелевший и выкладывал как на духу всю мою подноготную. И начал он, кажется, с рождения, так как только-только дошел до первого класса. А Дмитрий сидел и улыбался мне, даже подмигнул. Ему надо было родиться в Средневековье, знатный вышел бы инквизитор. Папа, по-моему, уже и не помнил, что это ему должны открывать страшные тайны, а не он выдавать секреты родной дочери!

В дверь позвонили, и я рванула из гостиной. Слушать, как меня на плече нес одиннадцатиклассник, а я случайно заехала ему тяжелым колокольчиком в лоб, не хотелось. Я ведь не забыла, как тогда слетела с этого самого плеча, упала на асфальт, ободрав руки и колени. Эта история была у папы любимой. Он рассказывал ее всем своим друзьям, так как считал себя героем, поскольку отлупил парня, у которого потом была на голове огромная шишка от колокольчика, фингал под глазом и легкое сотрясение мозга от воспитательной оплеухи папы. Папа нас сам и возил в травмпункт и долго потом извинялся перед родителями парня.

Я распахнула перед Юлькой дверь, словно она была моей спасительницей.

– Юля! – выдохнула я, желая предупредить ее о Боссе, но не успела. Что у подруги, что у тети Нюры от изумления вытянулись лица, а за моей спиной раздался приятный бархатистый голос:

– Наконец-то я познакомлюсь с лучшей подругой моей невесты.

Подруга скосила на меня глаза, полные возмущения.

– Невеста, – беззвучно повторила она, а я пожала плечами.

Откуда я знала – невеста я или нет на самом деле. Предложение руки и сердца мне до сих пор не сделали, зато напористость и настырность Босса уже откровенно пугали. Но что самое обидное – все это принимали как нечто само собой разумеющееся. Тетя Нюра вплыла в квартиру и защебетала о том, какая я распрекрасная, а родители у меня золото и такое же золото вырастили, как говорится – «яблоко от яблони…».

Дмитрий обнимал меня за талию и не выпускал из рук. Из кухни вышла мама, поздоровалась с гостями и утащила тетю Нюру за собой. Ну а мы втроем вернулись к папе, который уже задремал.

– Устал с дороги. Дим, ничего, если я вздремну, не обидишься?

Папа, похоже, совсем забыл, что он здесь хозяин, а не Дмитрий. Но, видимо, властная аура Босса влияла на всех без исключения даже в моей квартире. Перечить ему никто не смел, и когда начальник по привычке сказал отцу: «Идите», тот молча подчинился, хотя обычно ворчал, что все его выгоняют. За папой водилась такая привычка: выворачивать наизнанку любое неловко брошенное ему слово.

Глава 11

– Почему он здесь? – шептала Юля мне на ухо, пока застегивала мне сзади платье. Я затащила ее в свою комнату под невинным предлогом переодеться, а сама хотела молить о помощи. Кто, как не подруга, может спасти меня от столь скоропалительного замужества.

– Я пригласила его, но не ожидала, что он воспримет это так буквально и начнет представляться моим женихом.

– Так он не только твоим родителям это говорил, но и продавцам в магазине! – выпалила подруга, а я кивала.

Юля сжала меня за плечи, развернула к себе и пронзила серьезным, даже суровым взглядом.

– Что делать? – взмолилась я, и с затаенной надеждой посмотрела нее, зная, что у подруги в житейских вопросах голова варит лучше, чем у меня.

– Он что, тебе не нравится? – удивилась Юля.

Я тоже удивилась и запричитала:

– Конечно нравится! Но замуж! Юля, я еще не готова!

– Ну да, – кивнула та в ответ. – Я бы, наверное, тоже опешила. Но все же тебе повезло, подруга, и ты не должна упустить свой шанс.

– Какой? – не поняла я. Шанс сбежать или выйти замуж?

– Как какой? – возмутилась Юля. – Он же богат!

– И? – продолжала недоумевать я.

– Ну ты и глупая у нас, Люда, – погладила меня по плечам подруга. – Таким дурочкам и улыбается удача. Ты для себя реши сначала, нравится он тебе или нет. Сможешь с ним переспать?

Я вспыхнула. Какой каверзный вопрос. Прежде чем ответить, я сделала вид, что глубоко задумалась, только бы не выдать, что я всеми руками и ногами за, так как уже знаю, какой страстный Дмитрий в постели. Но замуж! Почему-то я зациклилась на этом слове. От его звука брала оторопь. Мне сразу представлялись дети, много детей – все бегают, орут, просят кушать, а у меня молоко на плите убегает, и скоро с работы придет муж.

– Не знаю, – неожиданно для себя выдала я ответ. Вот не знаю, хочу я или нет иметь много детей. Может, одного или двоих, но спокойных, а не таких, как мои племянники из деревни. Нет-нет. Только не эти «энерджайзеры». Я не выдержу!

– Присмотрись к нему, прощупай, принюхайся, – продолжала наставлять меня Юля. – Может, он пахнет не так, как тебе нравится. Многие женщины из-за запаха не могут с мужчинами спать.

– Что за бред, Юля! – взмолилась я и нервно взбила волосы на голове. – Ты не понимаешь, что ли? Меня папа уже замуж выдает за Большого Босса. Замуж! А Дмитрий хочет, чтобы я сегодня же переехала к нему жить.

– Не мужчина, а мечта, – умилилась подруга, прижав руки к груди. – Вот бы мне Тимофей предложить съехаться, я бы не раздумывала!

Я села на кровать, ошарашенно глядя на мечтательно улыбающуюся подругу. Она, кажется, влюбилась по уши. Я, конечно, радовалась, как плавно развиваются их отношения, как раскрываются грани характера Тимофея и его образ становится более полным и понятным.

– Юль, а мне-то что делать? – тихо шепнула я чуть не плача. Затем поставила локти на колени и положила подбородок на кулаки, следя за подругой. Я вообще не знала, о чем думает Босс. Даже когда он мне улыбался, я чувствовала какой-то подвох. Ну что он мог увидеть во мне такого, что прямо сегодня я должна переехать к нему жить?

Юля стерла улыбку и собранно прошлась вдоль комнаты.

– Честно? Я бы на твоем месте радовалась, но ты не я, и поэтому предлагаю тебе прямо сказать ему, почему ты не хочешь с ним жить.

– А почему я не хочу с ним жить? – поддержала я ее рассуждения, ожидая более четких инструкций.

– Потому что твоя мама больна.

– Типун тебе на язык! – в сердцах шепнула я подруге. – Думай, что говоришь!

– Прости, это я так ляпнула. – Юля уселась рядом со мной на кровати и призадумалась. – Не знаю почему, Люда. Скажи, что мало знаете друг друга.

– Мне кажется, поэтому он и хочет, чтобы мы жили вместе, – возразила я в ответ, понимая, что шансов отказаться нет. Я словно угодила в ловушку и металась, не понимая, как выбраться, а сытый и самодовольный кот улыбался мне, лежа возле золотой клетки.

– Логично, – вздохнула подруга. – Ладно, по ходу пьесы разберемся. А хочешь, могу попробовать его отбить, раз тебе не нужен.

– А как же Тимофей? – искренне удивилась я.

– А мы ему не скажем, – заговорщицки шепнула Юля, а затем грустно вздохнула. – К тому же он сам виноват, раз не делает мне предложения и даже не заикается.

– Нет, Юль. Ты, наверное, права. Я себя накручиваю, а надо радоваться. Мне нравится Большой Босс, просто страшно так быстро довериться ему.

– Я тебя понимаю, сама до сих пор не могу быть уверена, что если пересплю с Тимофеем, то он от меня не сбежит наутро. Вот честно, с утра до ночи только о сексе, компьютерах и об играх твердит. Нет бы поговорить о чем-нибудь возвышенном.

Я нахмурилась, удивляясь Юльке. Она и возвышенное? Подругу воодушевляли только дизайнерские новинки и тренды. Вот об этом она могла говорить часами.

Юля помогла мне уложить волосы. Дмитрий пару раз заглядывал в спальню, проверяя, чем мы заняты. Я слышала, как у него звонил смартфон и он с кем-то общался, поздравлял с праздником. Когда я вышла из комнаты в новом белом платье, не забыв надеть золотой гарнитур, Дмитрий замолчал на полуслове, а затем и вовсе убрал смартфон в карман брюк. Он давно уже скинул пиджак и ходил с закатанными рукавами. Красивый, даже слов не подобрать. Сердце сжималось от восторга. И вот этот мужчина мой? Я сама себе завидовала.

– Ты прекрасна, – приближаясь, шепнул Босс.

– Ну вот, сегодня все комплименты Людочке, – наигранно обиделась подруга, вставая рядом со мной. Из кухни вышли наши мамы и замерли на пороге.

– Она это заслужила, – серьезно ответил ей Дмитрий и притянул меня к груди.

Я же поверить не могла, что Босс может быть таким невнимательным. Это стало неприятным сюрпризом. Мог ведь и пару слов найти для подруги. Ей было бы приятно. Ведь она сегодня нарядилась в голубое сексуальное платье, облегающее ее соблазнительную фигурку. Высокие каблуки подчеркивали длинные стройные ножки, очертания которых угадывались даже несмотря на длинный подол.

– Ну, раз все готовы, – нарушила неловкую тишину мама, – то давайте садиться. Я сейчас Олежку разбужу, а то речь президента проспит.

Мне стало стыдно перед подругой. Та оскорбилась и обиженно насупилась. Дмитрий сел со мной на диван. Юля выбрала кресло рядом с тетей Нюрой, которая тоже молчала, переживая за дочь. Нужно было как-то начать разговор, пока не придет папа и всех не развеселит.

– Кто звонил? – решила начать я с отвлеченной темы.

– Послезавтра летим в Италию кататься на лыжах в Альпах.

Я ошарашенно вылупилась на Босса, который безмятежно спросил:

– У тебя загранпаспорт есть?

Конечно, он у меня имелся. Мы с семьей летали в Египет, правда, два года назад. Однако признаваться в его наличии было страшно. Мало мне переезда, так теперь еще совместная поездка за границу. Он что, решил скопом реализовать все романтические приемчики?

– Альпы? – восторженно переспросила Юля.

Тетя Нюра тут же стала вспоминать, как прошлой зимой ездила в Красную Поляну и что ей там дико понравилось. Я жалобно взглянула на Юльку, чтобы она придумала хоть что-нибудь, только бы отмазала меня от поездки. Я же влюблюсь в него окончательно и бесповоротно! Сейчас хоть еще голова варит, и я смогу пережить, если все это окажется не по-настоящему. Вдруг это просто новогодний сон, а как только выйду на работу, он развеется.

Видимо, Дмитрий неправильно понял страдальческое выражение на моем лице и мыслительные потуги Юльки, потому что, внимательно посмотрев на нас, с разгромным счетом выиграл партию, кроя козырным тузом!

– Юлю тоже можем взять за компанию.

Я закрыла глаза и мысленно застонала. Что тут началось! Тетю Нюру понесло! Она, как самая настоящая сваха, встала на защиту моей девичьей чести и заверила, что мне непременно требуется компаньонка. Ведь мои родители люди приличные, а я очень скромная и начитанная барышня, которой ни в коем разе нельзя без подруги лететь в далекие страны кататься на лыжах. А Юля радостно вскрикнула и бросилась обниматься, опрокинув меня спиной на грудь самодовольно ухмыляющегося Дмитрия.

В общем, все были против меня. Даже родители, которые, услышав от тети Нюры, что мы с Юлей летим в Альпы, похвалили Босса за хороший новогодний подарок. Это они еще не открывали коробки под елкой, хотя отец с любопытством поглядывал на них.

После этого я сдалась. К черту все! Не хотелось думать о плохом и переживать. Наверное, родители меня неправильно воспитали, раз я не умела с благодарностью принять такой подарок судьбы. Ведь мне достался самый внимательный и обольстительный мужчина, который так классно целовался, что, когда вспомнила об этом, у меня бешено заколотилось сердце, и я даже не слышала бой курантов.

Не знаю, что повлияло больше: шампанское или сладкие шальные поцелуи при родителях и гостях, но я, кажется, опьянела сверх меры. Мы решили сходить на Красную площадь, чтобы присоединиться к общему гулянию. Мы с Дмитрием целовались под расцветающим фейерверком на фоне бездонного ночного неба. Юлька тащила меня за руку, требуя поторопиться, так как ее ждал Тимофей.

Это был самый лучший Новый год в моей жизни. Я куталась в шарф, показывала Дмитрию на Дедов Морозов и других людей в маскарадных костюмах.

– Я же говорила, что это красиво! – заявила я Боссу. – Бал-маскарад был отличной идеей.

Дмитрий покачал головой.

– Маска скрывает лицо, а на корпоративе были те, кого нужно было показать и кем похвалиться.

Я не поняла его, но промолчала и позвала кататься с горки. Мне даже удалось затащить его на нее, вот только скатилась я одна, а Босс чинно спустился по ступенькам, помог мне подняться и отряхнул платье.

– «Дольче и Габбана», Люда. Рома, если узнает, придушит тебя за это, – тихо ворчал себе под нос Дмитрий, поправляя подол платья, а я весело рассмеялась.

– При чем тут Милый Босс? Ему-то какая разница, в чем я катаюсь с горки?

Мужчина на миг задумался. Я видела, как менялся его взгляд. Он больше не хмурился, морщинки между бровей разгладились, а серый туман в глазах скал искриться весельем.

– Да, ты права, – усмехнулся Дмитрий и притянул меня за капюшон, чтобы поцеловать.

– Да вы долго еще будете здесь торчать, – заворчала Юля, подбегая к нам. – Там Тимофей себе что-нибудь отморозит, пока нас дождется.

– Прости, – извинилась я перед подругой за свою веселость. Я-то уже была с любимым, а она нет.

После этого я стоически пыталась не упускать черное манто Юли из виду в веселящейся толпе. Когда мы вышли с Ильинки на площадь, я даже растерялась, не представляя, как мы будем здесь искать Тимофея для Юли. Народ растянулся от Храма Василия Блаженного до Государственного исторического музея. К Мавзолею и к елке было не пройти. Так мы и стояли у ГУМа, не зная, куда сунуться. Юля кричала в трубку, пыталась узнать у Тимофея, где он находится. Я жалась к Дмитрию, любуясь Кремлем, утопающим в свете прожекторов, словно на дворе была не ночь, а ясный день. Так было светло, ярко и красочно.

Через десять минут к нам пробрался Тимофей и замер перед Большим Боссом, не зная, что сказать.

– С праздником, – то ли поздравил, то ли подсказал Тимофею нужные слова Дмитрий, не выпуская меня из своих объятий и нисколько этого не стесняясь.

Мы провели на площади около часа, слушали песни, пританцовывали и пили из пластиковых стаканчиков шампанское, принесенное с собой Тимофеем. Потом заедали конфетами, которые раздавал Дед Мороз за детские стишки. Я веселилась, беспрестанно целовалась с Боссом, и счастью моему не было предела, даже когда мы попрощались с Юлей и Тимофеем и уехали на такси домой к Дмитрию.

Горы

Оглядывая комнату, в которую нас привел приветливый юноша, я поняла, что отелю в Египте было далеко до пятизвездочного. Отель «Савой» отличался стилем, уютом и комфортом. Небольшое здание покоряло своим сдержанным дизайном. Светлые стены гармонично сочетались с деревянными дверями, мебелью и облицовкой. Теплые мягкие ковры заглушали звук шагов. Белые простыни манили испробовать их, а камин весело потрескивал, наполняя комнату особенным ароматом и даря тепло. Я была в восторге от отеля. Краем уха из коридора слышала писклявый от переполнявших ее чувств Юлькин голос. Ее комната находилась рядом, напротив нашей.

Я подошла к окну, рассматривая заснеженный поселок Сельва. Горы, горы кругом! Только горы и голубое небо! Я развернулась к Дмитрию, злорадно ухмыляясь. Теперь у него не осталось причин быть скромным. Я никак не могла забыть новогоднюю ночь, когда меня разморило в такси. Как я оказалась в его квартире, помнила смутно, но утром обиделась, когда он лишь поцеловал меня, подгоняя просыпаться и стартовать домой, собирать вещи.

В конце концов, кто из нас мужчина? Юлька мне все уши прожужжала, что мужчинам нужен секс. А вот и нет! Некоторым нужно, чтобы я все вещи перевезла к нему домой и собрала чемодан для поездки. Он придумывал сотни причин, чтобы избежать близости, а ночью лишь обнимал.

Мне даже показалось, что он устал от моей озабоченности. А я устала думать о том, как затащить своего жениха в кровать и надругаться над его добрыми принципами. Еще и Юлька подливала масла в огонь. В самолете она наставляла сразу не сдавать «Бастилию», а прежде показаться в эротичном белье, пританцовывая стриптиз.

В общем, я была злая, голодная и в эротичном белье, которое хотела продемонстрировать своему добропорядочному Боссу, замеревшему у закрытой двери.

– Теперь ты моя, – шепнул он, отталкиваясь от двери и начиная срывать с себя одежду.

Я тоже не стала отставать – стянула свитер и футболку и нервно стала расстегивать ремень.

– Эй, ребята, вы на обед пойдете?

– Нет! – хором крикнули мы с Боссом и набросились друг на друга, зарываясь пальцами в волосы. Наши губы истосковались друг по другу, и я чуть не плакала от удовольствия просто обнимать любимого, целоваться с ним, повиснув на шее, прижиматься к нему обнаженной кожей, обвив ногами за талию. Мы упали на кровать. От восторга у меня захватило дух. Да, именно так я мечтала заняться любовью – страстно, необузданно, сумбурно.

Его руки блуждали по моему телу, рисовали круги поверх ажурной ткани, легко пробирались под нее. Его губы медленно клеймили каждый сантиметр моей шеи. Я стонала, выгибаясь навстречу Диме, пыталась снять с себя мешающую одежду, но властные руки пленили мои и завели их за голову.

– Страстная сладкая девочка хочет меня, – слушала я хрипловатый от желания голос Босса и млела от его ласк.

– Да, хочу, – шепнула я в ответ, опуская взгляд.

Глаза у Дмитрия стали совершенно черные, а улыбка кривой и наглой.

– Соскучилась? – шепотом спросил он, и я кивнула, завороженно следя за мужчиной.

Одной рукой он сжимал мои запястья, опираясь на локоть, второй поглаживал мой живот, пробираясь под ткань трусиков. Его пальцы, казалось, могли проникнуть в любое укромное место. Я закусила губу, прикрыла глаза, растворяясь в ощущениях. Почему он держал мои руки? Я так хотела его обнять, прижать к себе.

– Скучала, – удовлетворенно шепнул Босс, вытаскивая влажные пальцы. – Если скучаешь и любишь меня, почему боишься?

Я стиснула зубы, молча крича от злости. Почему его тянет на разговоры в такие моменты? Я стала вырываться и попыталась освободить руки, но сил у Босса было несоизмеримо больше. Да и вес тоже. Он просто придавил меня своим телом, вжимая в кровать.

– Ты моя, Люда. Вся без остатка. И не надо бояться. Все у нас будет хорошо.

Словно в подтверждение своих слов он приник губами к моим и стал нежно целовать, отпустив наконец мои руки, и я смогла обнять его за шею. Придерживая меня за спину, Дмитрий сел сам, усадил меня и, не останавливаясь, продолжал ласково и нежно целовать, расстегнул бюстгальтер и медленно стянул лямки.

– У твоей подруги есть вкус, – тихо шепнул он, рассматривая черные ажурные чашечки, – только в следующий раз выбирать буду я. Хорошо?

Я ахнула и замерла, прикрыв руками грудь. Как он узнал, что белье мне помогла выбрать Юля из того, что у меня имелось в арсенале? Неужели он догадался?

– И еще, Люд, – осторожно пригладил мои волосы Босс, с усмешкой заглядывая мне в глаза. – Свадебное платье тоже выберу я.

Я не могла поверить тому, что услышала. Свадебное? Это что же, мне только что сделали предложение? Я прослезилась и крепко обняла Босса за шею, не веря своему счастью. Теперь, когда он мне это сказал, я наконец успокоилась. А то отца с матерью поставил в известность, договорился с ними обо всем, а у меня даже не спросил, хочу ли я.

Невольно обидевшись, я резко отстранилась от Дмитрия.

– А вдруг я не хочу за тебя замуж?

Нельзя вот так вот быстро сдаваться. И вообще, разве так делают предложения руки и сердца? А кольцо где?

– Я тебя уговорю, – шепнул мужчина и опрокинул меня на подушки.

Он склонился надо мной, сидя на пятках, стал медленно стягивать кружево трусиков, эротично прокладывая дорожку из поцелуев по моему животу вниз. Я дрожала от предвкушения, сжимала пальцами волосы Босса, который не останавливаясь подбирался к потаенному месту, расположился между моих ног, обнимая руками бедра.

Горячий язык скользнул между складочек, смелые пальцы раздвинули их в стороны, прохладный воздух принес новую бурю ощущений из-за контраста согревающего дыхания любимого. Я не сдержала стон, позвала Диму, погладила его по волосам, приподнимая голову над подушками. Как же приятно бесноваться и умирать от настойчивых ласк горячего языка, чувствовать проникновение шаловливых пальцев внутрь. Я задыхалась, приподнимала бедра, чтобы получить поскорее сладкую разрядку. Когда же, достигнув пика сладострастия, я была вовлечена в водоворот экстаза, Босс решил присоединиться ко мне и яростно ворвался, наполняя собой изголодавшуюся пустоту. Я с благодарностью сносила его напор и бешеный темп, оплела мужчину ногами и руками, чтобы он растворился во мне и полностью раствориться в нем самой.

Дмитрий был ненасытен – возносил меня к небесам страстными поцелуями и умело ласкал. Он искал ту позу, при которой я громче кричала от наслаждения, творил чудеса акробатики, закидывал мои ноги себе плечи и владел мной, моим телом, моей душой. Я, кажется, сорвала голос и могла лишь шептать, задыхаясь от быстрого темпа. Сильные руки не давали передышки, заставляли двигаться в заданном ритме, он словно хотел пронзить меня насквозь, добраться до самого эпицентра вожделения, а горячий рот исследовал мои груди, лицо, шею.

– Да, да, да, – шептала я от каждого толчка, ощущая, что подходит очередная волна. Я подгоняла себя, стремясь взлететь, и когда пронзительное удовольствие охватило тело, я глухо застонала, падая на грудь Босса. Я лежала потная и влажная, но у меня не было сил пошевелиться, я даже с трудом дышала. Сердце медленно успокаивалось, а веки сомкнулись от усталости.

– Ты мое чудо, – слабым голосом шепнула я Диме, поцеловала его ключицу. На большее я была уже неспособна. Но мне хотелось, чтобы он знал о моих чувствах.

– Ты моя жизнь, – словно эхо вторил мне Босс.

Я улыбнулась, растеклась по широкой мужской груди, готовая лопнуть от счастья. Оно меня буквально распирало изнутри. Вот только голос Юли все испортил. Я живо подскочила от ее жалобного вопля:

– Ребят, вы вроде закончили. Пойдемте поедим, а? А то они по-русски не говорят и рубли не принимают!

– Совсем забыл, – вздохнул Дмитрий и поднялся с кровати. – Пять минут, Юль! – крикнул он и потащил меня за руку в душ. – Надо было ей кредитку дать.

– Ты что? – шепотом возмутилась я. – Где мы ее потом искать-то будем? Такое ей лучше не давать. Она, конечно, не транжира, – стала защищать я подругу, видя, как скептически ухмыляется Босс, закрывая за мной дверь в ванную, – но со своими женскими слабостями, – продолжила, оглядывая белые стены комнаты. – И самая большая ее слабость – магазины!

– Вы такие смешные с ней, – практически беззвучно рассмеялся он. – Думаешь, я не знаю, что у нее на уме?

Я встала в позу, сложив руки на груди, заодно прикрывая ее. Страсть успокоилась, и я чувствовала себя неловко, стоя перед ним обнаженной, хотя он уже и так все видел.

– Она неплохая. Просто любит красивые вещи. Она же дизайнер.

– Рома тоже любит красивые брендовые вещи. И он тоже неплохой, хотя многие именно так и думают.

Я была приятно удивлена. Босс улыбался тепло и мило. Стоило ему выпрямиться, как я приподнялась на носочках и поцеловала его в губы под шум падающей из душа воды. Как же приятно видеть Диму таким внимательным и заботливым!

– Вот бы их познакомить! Но, увы, Юлька влюбилась в Тимофея.

– Люда, Рома никогда бы не взглянул на Юлю. Она не в его вкусе.

Я перестала улыбаться и насторожилась.

– А кто в его? – осторожно спросила я.

Вот только Босс ответил не сразу. Сначала он поставил меня в ванную, потом забрался сам.

– Его привлекает все стильное, яркое и трендовое. Девушки его интересуют дорогие, упакованные и лощеные.

Я сникла, понимая, о чем он говорит.

– Разве внешность главное? – буркнула я себе под нос.

– Нет, не главное, – улыбаясь, ответил мне Босс.

Я с затаенной надеждой подняла голову и зажмурилась от удовольствия, когда Дмитрий поцеловал меня. Я так и знала, что для него внешность не главное. Как говорится: обжегся на молоке, дуй на воду. Босса не интересовала модельная внешность, я нравилась ему совсем не по этому. Тем не менее мне было интересно знать почему и одновременно страшно…

Мой задумчивый взгляд упал на пах Дмитрия, который он намывал так, что тот утонул в густой пене, и тут я кое-что вспомнила.

– Ой, а мы ведь не предохранялись, – жалобно посмотрела я на любимого, начиная потихоньку паниковать. Таблетки я никогда не пила, а где искать здесь аптеку, не представляла, но хуже всего было то, что я даже не знала, какие именно купить! Что же делать?

Дмитрий усмехнулся и подмигнул. Я в шоке уставилась на любимого, который привычно погладил меня по волосам и навис, требовательно вглядываясь.

– Теперь-то ты уверена, что хочешь за меня замуж? А вдруг забеременеешь от меня?

– Так ты специально? – не поверила я услышанному, пытаясь не поддаваться нарастающему страху.

– Конечно, – ласково шепнул Босс, склоняясь все ниже, – а как по-другому подарить любимой ребенка?

Я смутилась и попыталась отвести взгляд. Он назвал меня любимой! Настаивает на свадьбе! И, кажется, мы с ним проводим медовый месяц. Все закрутилось так быстро! Вдруг мой желудок напомнил о себе неприятным урчанием.

Дмитрий рассмеялся, уткнувшись лбом в мой, и тихо шепнул:

– Мила, я обожаю тебя.

Я закусила губу, готовая сгореть как от стыда, так и от смущения. Мила! Меня редко так называли. Обычно Люда, Людочка, а тут Мила! У меня внутри все сладко заныло, я обняла Босса за талию, уткнулась ему в грудь, наблюдая, как красиво стекала вода по его плечам и руке.

Дети. Он хочет от меня ребенка. Говорит, что любит, и я ему верю. Просто верю и понимаю, что других признаний не дождусь. По-другому Босс, кажется, не умел. Не будет цветов, кольца и пылкого предложения руки и сердца. Будет уют, страстные поцелуи и очередной свершившийся факт.

Хочу ли я замуж? За него – хочу. Главное, чтобы он не передумал. Я ведь умру от горя. Не смогу пережить этот удар.

В коридор мы вышли не через пять, а пятнадцать минут. Наши вещи были не распакованы, поэтому приходилось копаться в чемоданах, выискивая одежду. Когда же я вышла в коридор, то в изумлении открыла рот. Юля сидела на полу, привалившись к стене, выпрямив обтянутые джинсами ноги, натянув на подбородок ворот финского красного свитера с белыми оленями на груди, и обиженно поглядывала на нас с Димой.

И тут мне в голову пришла запоздалая мысль, что подруга все слышала! Слышала, как мы с Димой занимались любовью, мои крики, его стоны. Как же мне было стыдно! Я покраснела и уткнулась в грудь Боссу. Он обнял меня, крепче прижал, спрятал от Юльки, которая продолжала сидеть на полу, молчаливо выказывая свое недовольство.

Дмитрий протянул Юле руку и жестко приказал:

– Вставай.

Подруга воспользовалась помощью, ворча, что отсидела себе всю задницу, пока ждала нас, ненасытных.

– Ребят, вы простите меня, – заявила она, когда перестала охать и разминать ноги, – но я зверски голодная.

– Мы тоже, – ответил за нас Дмитрий и повел кормить.

* * *

– Как ты мог, Дим?! Как ты мог меня бросить? С кем ты? Признавайся! Ведь не один улетел!

– Не один, – самодовольно усмехнулся Дмитрий, поглядывая через стекло на плотную стену ночной мглы, которую пронзали парочка освещенных окон соседнего здания да россыпь звезд над небольшим поселком Сельва-ди-Валь-Гардена.

Несравненной красотой Альп он поехал любоваться с Людой, но пока Роме говорить об этом не хотел. Да на то он и друг, чтобы догадаться.

– А с кем? Не с Людочкой же!

Дмитрий усмехнулся, наблюдая, как к нему приближается официант, неся корзинку, в которой красиво лежала бутылка красного вина и фрукты. Девочки, накатавшись на лыжах, изволили напиться, и Негласный им не препятствовал. Сам он уже тоже немного захмелел, был сонным и немного уставшим. Спорт и секс прекрасно поддерживали в тонусе и заставляли соблюдать режим. Дмитрий, глядя на бутылку, слушал голос друга, мечтая лечь в постель, чтобы под боком сопела Мила, пусть и пьяная, но рядом.

– Дим, ты что, серьезно? – Роман умолк, ожидая ответа, а Негласный шел по коридору, возвращаясь в номер. Он знал, что друг его не поймет, поэтому не собирался что-либо объяснять или тем более оправдываться.

– Дим, я не ожидал. После Татьяны… – тяжелый вздох друга рассердил Дмитрия.

Он не удержался и ответил:

– Достал ты меня уже со своей Татьяной.

– Не с моей… – попытался возразить Роман, но Негласному надоел этот разговор.

– Тем более. Забудь о ней, – грозно шепнул он, чтобы не разбудить соседей. Отель был по-домашнему уютным и тихим. Громко разговаривать здесь было не принято.

– Да как я могу, если… – не слушал его друг.

– Я смог, и ты сможешь, – жестко прервал его на полуслове Дмитрий. Затем выключил смартфон, чтобы никто не мешал отдыхать.

Осторожно открыв дверь своего номера, он вошел внутрь. Густой ковер заглушал звук его шагов, поэтому сидевшие у камина подружки его даже не заметили.

– И все же он странный, – говорила Юлька. – Где это видано, чтобы мужчина был без изъяна. Так не бывает, Люд. Тут надо разобраться, в чем подвох. Не импотент, богат, красив, да и вообще щедрый, умный… Черт, сбилась, – тяжело вздохнула блондинка, опуская руку с зажатыми пальцами. Она взглянула на Люду, сидевшую к ней вполоборота с ногами на диване, а голову удобно положившую на спинку.

Дмитрий замер, удивляясь, почему Люда молчит, не оспаривает слов подруги, не встает на его сторону.

– Я сердцем чувствую, что не такой он и хороший, должен же быть изъян.

Негласный разозлился, ведь он решил, что нашел ту, что так долго искал, готов был бросить мир к ногам Люды, а она… Он обошел диван и замер напротив девушек.

Люда спала, примостив голову на спинку дивана и держа в руке недопитый бокал вина. Она даже не догадывалась, о чем с ней говорила подруга, которая удивленно вылупилась на Дмитрия, явно не ожидая его скорого появления. Юля бросила взгляд на Люду и хотела ее разбудить, но Негласный, сделав выпад, перехватил ее руку и покачал головой.

– Она спит, а ты слушай меня, – отставив корзину с вином, Дмитрий присел на корточки рядом с Юлей, зло ухмыляясь. – Я не идеальный. Идеальных людей нет, ты права. И не надо меня хвалить. Мы не на похоронах, и я не умер. А ты здесь только потому, что ты ее подруга. И только от тебя зависит, станешь ли ты подругой семьи, как ваши матери, или же останешься воспоминанием о былой юности. Выбирать тебе, Юля. Но запомни: еще раз услышу, что ты настраиваешь ее против меня, жалеть не стану. Теперь я, а не ты, решаю, как ей жить, во что одеваться, с кем общаться. Запомнила?

Юля испуганно посмотрела на Дмитрия и быстро кивнула, когда он ее спросил.

– Молодец, умница, а теперь иди спать, ты перепила и говоришь глупости.

Повторять дважды не пришлось. Юля ретировалась с дивана, но замерла у дверей, сомневаясь, можно ли оставлять Люду с таким тираном, каким оказался Большой Босс.

– Иди, – холодно подстегнул Дмитрий девушку и, когда за ней закрылась дверь, устало сел на диван, занимая нагретое место. Положив подушку на подлокотник, он аккуратно обнял Люду, убрал ее бокал на пол и, ложась, утянул за собой любимую. Как он устал от окружающих! Их периодически приходилось припугивать, чтобы сильно не окружали и не лезли со своими умными советами в чужую жизнь. Вот теперь к Роману и его матери присоединилась Юля. Вроде и девчонка неплохая, заботливая подруга, да только слишком сильное влияние имела на Милу. Но теперь все встало на свои места, Юле не тягаться с ним, и право управлять Милой осталось за сильнейшим.

Дмитрий, самодовольно ухмыляясь, задумчиво перебирал пряди шоколадных волос, таких шелковых, нежных. Мила раскрыла себя, показала, какая в ней таится страсть, любовь. Показала ему свои маленькие зубки, которые даже не кусали, а приятно забавляли. Наивная, непосредственная и такая очаровательная, его любимая.

Да, она не была властной, не искала выгоду для себя. Она откровенно пришла в ужас, когда он предложил ей переехать. Другая бы на ее месте прыгала от счастья. Ее же приходилось приручать, а не завоевывать. Идеальная жена, спутница по жизни, ласковый и добрый друг. Даже просто лежать рядом с ней спящей, слышать ее шумное дыхание и исходящие пары алкоголя было чертовски приятно, и ничего не раздражало. Для Дмитрия она была мила любая.

Негласный пытался вспомнить момент, когда понял, что хочет, чтобы она стала его. Наверное, когда увидел ее преображение в примерочной, когда сквозь узкую щель приоткрытой двери заметил соблазнительный изгиб бедра. Он не отвернулся, как должен был поступить воспитанный мужчина, нет, он стоял и подглядывал, наблюдая, как поднималась высокая грудь оттого, что Люда начала надевать платье. Секунда, когда ткань скрыла полуобнаженную девушку, была передышкой, чтобы выдохнуть и прикрыть глаза.

Тогда, в примерочной, он разглядел в ней сокровище: красоту, женственность, манящую сексапильность. Фигурка у Милы была аппетитная: грудь третьего размера, тонкая талия и округлые бедра. Вот куда откладывалось все съеденное! Мужчина улыбнулся, прикрыл глаза, сквозь ресницы поглядывая на огонь в камине. Надо будет затащить ее не только в кровать, но и в спортзал, только бы она не вздумала садиться на диету. Аппетит у любимой был заразительный, и Негласный согласился с Романом, который утверждал, что есть в компании приятнее, чем одному. Теперь Дмитрий не мог есть без Люды. Даже когда приходилось это делать одному, она всегда была в его мыслях, в его сердце. Поэтому он радовался совместным завтракам с Милой. Заряда энергии, который он получал рядом с ней, хватало до самого вечера, и день проходил более благотворно. Его малышка, сама того не ведая, отдавала ему больше, чем брала.

Его глупышка, которая так и не поняла, как угодила в его сети. Милая, нежная, ранимая. Своей улыбкой она покорила сердце Негласного, и он за это готов был украсть ее у всего света. И сейчас, лежа на диване в номере альпийского отеля, умиротворенно думал о будущем, где будет она, его маленькая сладкая девочка. Мужчина полежал еще немного, а когда почувствовал, что засыпает, перенес Люду на кровать, ловко раздел и разделся сам. Под одеялом в темной комнате Дмитрий прижимал к себе спящую девушку, радуясь отпуску, которого у него не было уже три года. Одни сплошные деловые поездки, переговоры, подписание контрактов, незнакомые лица. А хотелось спокойно отдохнуть и не вылезать из кровати, тем более когда в ней лежит такая страстная Мила.

Поленья таяли и уже не дарили света, звезды заглядывали в спальню, смотря на двух влюбленных, которые даже во сне обнимали друг друга, а их тела переплелись. Луна медленно плыла по небосклону, а в соседней комнате тихо всхлипывала Юлька, встревоженная и одинокая. Она так радовалась этой поездке. Рвануть за границу, чтобы не упустить шанс увидеть настоящие Альпы, было здорово. Но она совсем не ожидала, что новогодний сюрприз выльется в полное разочарование. Горы как горы, не крутой курорт, а почти совдеповская лыжная база.

Тимофей не отвечал на сообщения. Подруга пребывала в эйфории, не замечая, что ее жених сатрап и тиран. Все Юлю бросили, и она чувствовал себя несчастной. Очередной раз набрав номер Тимофея, девушка всхлипнула и горько разревелась, и именно это услышал принявший вызов рыжий админ.

– Зайка, что случилось?

Рев усилился, а связной речи не получалось, сколько бы Тимофей ни пытался, он не понимал ни слова. Девушке пришлось взять себя в руки, чтобы сипло выдохнуть в трубку:

– Я хочу домой, к тебе. Мне тут так одиноко без тебя и скучно.

Она знала, что нельзя звонить первой и уж тем более признаваться. Нужно было проявить выдержку. Воспитание мужчин – дело сильных женщин. Только что поделать, когда сердце истосковалось, а сказка оказалась унылой обыденной жизнью, где ей выделили лишь место зрителя, наблюдающего за чужим счастьем.

– Юлька, я тоже скучаю! – громко выкрикнул Тимофей. – Зачем ты улетела с ними?

– Не знаю. Я думала, тут город, а здесь деревня какая-то. И никто по-русски не говорит. Балалайка, водка, Россия – вот и весь словарный запас, – обиженно всхлипнула Юля.

Девушка сама себя извела вопросом, почему не осталась дома. Она уже ничего не понимала. Все, что раньше казалось важным, теперь теряло всякий смысл. Ведь хотелось быть любимой, чтобы тебя обнимали сильные мужские руки и родной голос шептал неприличные нежности.

– Ты любишь меня? – капризно спросила она в трубку.

– Конечно, зайчонок.

Юля прикрыла глаза, на душе стало теплее. Он опять не сказал ни слова о любви, но тем не менее девушка верила ему, хотя ждала совсем иного. И вдруг…

– Люблю тебя, – услышала она из динамика смартфона и опять разревелась, только на этот раз от счастья.

– Я тоже, сильно-сильно. Слышишь? Я люблю тебя, Тима.

Привет из прошлого

Я не ожидала, что кататься с горы будет так сложно. Я привыкла рассекать между деревьями в городском парке, а тут был крутой спуск, ветер дул в лицо, снег залетал в открытый рот, а закрыть его не получалось, потому что от восторга непроизвольно вырывались крики. Даже когда все же упала, я ощущала несравнимое удовольствие и задыхалась от смеха. Было совершенно не холодно, яркое солнце слепило глаза, поэтому мы носили очки.

Юля с утра вела себя очень странно. Я долго не могла ее растрясти, чтобы она улыбнулась, но стоило ей один раз скатиться с горы, как плохое настроение улетучилось. Правда, я заметила, что с Дмитрием она разговаривала как-то напряженно. Может, оттого, что утром мы опять задержались на завтрак, и подруга ела без нас, пока мы предавались любви.

На отдых у нас было всего четыре дня, и Босс заверил, что это самый лучший отпуск за всю его взрослую жизнь. Я же сказала, что настоящий отпуск надо проводить на море.

– Непременно, – согласился он со мной и поцеловал, прижимая к себе.

В теплом спортивном костюме я походила на плюшевую игрушку в руках мужчины, да и его я не могла обнять как обычно. Юля попросила нас попозировать, чтобы отправить фото родителям.

Хорошо все же, что она поехала с нами, а то я бы, наверное, и на улицу не выбралась, так бы и провалялась с Боссом в кровати. Никогда не думала, что буду настолько жадной до его тела. Мне постоянно хотелось прикасаться к нему, обнимать, слушать стук его сердца и ласковый с хрипотцой голос, чувствовать его тепло и то, как он ласково перебирает мои волосы, думая, что я не замечаю.

На третий день мы катались на снегоходах. Такого экстрима я не испытывала давно. Дима уверенно управлял громко рычащей машиной, лихо перескакивая трамплины. Юлю катал юноша из проката, порой даже давал ей порулить. Дима не допускал меня до управления, лишь приказывал крепче держаться. В гонках мы всегда были первыми, и Юле приходилось глотать снег, который вылетал из-под нашего снегохода.

В гостиницу мы вернулись лишь вечером и сразу решили поужинать. Дима отправил нас переодеваться, а сам заказал ужин. Натянув джинсы, я оставила теплый свитер и позвала Юлю. Мы, весело делясь впечатлениями, спустились в столовую.

Наш стол у окна был накрыт, но Диму я нигде не видела. Я оглядела зал и нашла его возле барной стойки. Крадучись подобралась к нему, веселя себя и других постояльцев. Приложив палец к губам, я просила их громко не смеяться, чтобы не выдать меня. Привстав на носочки, я прикрыла ему глаза ладонями и весело попросила:

– Угадай, кто?

Его горячие ладони накрыли мои, отнимая их от лица, а сам Дима повернулся со словами:

– Любимая.

– А-а-а, жулик, так любой мог сказать! – И тут я заметила женщину, которая стояла рядом с Димой, и растерялась. – Ой, – вырвалось у меня.

Дима, словно не замечая моего замешательства, поцеловал, а затем повел к столу. Я же оглядывалась на Татьяну. После того как я узнала о ней от Анны Витальевны, перерыла весь интернет и утолила свое любопытство. Модель мирового уровня, имевшая контракты с первыми модными Домами Франции, – Татьяна Ларина. Темное прошлое моего Босса.

Я не слышала, чтобы они разговаривали. Если бы услышала голос Димы, то я конечно же не стала бы играть, а так неловко вышло. Дмитрий чуть не силком усадил меня за стол, Юля проследила за моим взглядом и шепнула:

– Ее-то сюда каким ветром занесло?

– Отдыхает, – ответил ей Дмитрий, а мы с подругой переглянулись. – Ешьте, – жестко приказал нам Босс, и мы дружно схватили вилки.

Нежная телятина под ягодным соусом была очень вкусная, наверное. Я же абсолютно не чувствовала ее вкуса, поскольку наблюдала, как к нашему столу приближается Татьяна. Она демонстративно отодвинула стул и хотела уже сесть, но тут не выдержала Юля.

– Девушка, в зале полно свободных мест. Это наш стол, и вам не рады.

– Подумать только, генеральный директор «Гранд Медиа Групп» в обществе хабалок. Димусик, у тебя портится вкус, – насмешливо закончила та и села на свободный стул рядом с Дмитрием.

– А у меня аппетит. Девушка, вы не видите, он занят, – выпалила Юлька.

Я же напряженно следила за их перепалкой.

– Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь, нахалка? – с превосходством начала модель, а я в панике сжала руку Босса. Только ссоры мне не хватало.

– От нахалки и слышу. Пришла, куда не звали, сидит, перья свои распушила.

– Хватит, – остановил Дмитрий Юлю, та замолчала, а Татьяна победно улыбнулась.

Босс встал и потянул меня за руку.

– Дима, я хотела поговорить! – требовательно воскликнула бывшая любовь и ухватила моего Босса за руку.

Тот брезгливо поморщился и сбросил ее ладонь.

– Поздно! – зло бросил он и повел меня к лестнице.

– Дима! – настойчиво позвала брошенная модель, а мы с Юлей, оглядываясь, поспешили за Боссом.

– Какого лешего она здесь делает? – тихо шепнула мне Юля.

Я пожала плечами, занятая своими переживаниями. Босс был зол и сильно сжимал мое запястье. Как его теперь успокоить, что сказать? Или не трогать, дать остыть?

– Юля, прости, но мы спать.

– Понятное дело, – кивнула подруга, поцеловала меня в щеку и пожелала спокойного сна, шепнув на ухо, чтобы я скреблась к ней, если все будет плохо.

Я замерла на пороге, растерянно наблюдая за Димой. Он взял с дивана подушки, швырнул их на пол, включил телевизор и достал из холодильника корзину с вином и фруктами. Я взяла со стола бокалы и села на пол, ожидая, когда ко мне присоединится Босс. Красное вино разлилось по бокалам. Звон стекла огласил тишину комнаты.

– За нас, – провозгласил тост Дима.

Я медленно пригубила вино, напряженно следя за ним. Я думала, он осушит бокал сразу, но вместо этого лишь пригубил.

– Иди ко мне, – позвал меня Дима, и я с большим удовольствием устроилась у него между ног.

Над камином висел телевизор, мы смотрели музыкальный канал. Жгучие брюнеты пели нам о любви, ритмично двигаясь в такт, а мы просто сидели, пили вино и молчали. Дима подкармливал меня виноградинками, я иногда посасывала его палец, а иногда кусала, чтобы хоть как-то развеселить его и унять боль.

– Люблю тебя, – тихо шепнула я, когда вино закончилось, а тоска осталась.

– Я сделаю тебя счастливой, обещаю, – в ответ заверил меня Босс.

Мы легли спать пораньше, секса не хотелось. Мы просто лежали, обнимаясь, я слушала мерное дыхание мужчины и боялась сомкнуть глаза. Вдруг сон развеется, и я проснусь в своей комнате. А может, Босс сбежит, пока я буду спать? В моем сердце поселился страх, ведь я знала, что не ровня сопернице и все решал лишь Дима.

Прошлое так просто не спрячешь в шкаф, оно норовило оттуда вывалиться как снег на голову. Так и Татьяна, призрак былого, неожиданно возникла и хотела поговорить. О чем? Неужели решила вернуться? Или вернуть себе Диму?

Я грустно вздохнула.

– Мила, спи, – сердито приказал Босс, и я, испуганно моргая, притихла. – Забудь о Татьяне, она безвозвратно опоздала. Я не прощаю предательства, запомни это, маленькая. Никому и никогда.

Я опешила. Никому и никогда? Татьяна не единственная, кто его предал? Были и другие? Кто? Я слишком мало знала о Диме, точнее, практически ничего. Поэтому я пошевелилась, положила руку на грудь Босса и тихо попросила:

– Расскажи о своем детстве?

– Сейчас? – удивился Босс.

Я не видела его лица, но почувствовала его эмоции. Ему было приятно, я почувствовала, что он улыбается.

– Да. Ты же жениться на мне собрался, помнишь? – Этот вопрос был как проверка. Изменил ли он решение, засомневался ли после встречи с бывшей?

– И женюсь. Только давай не сегодня я буду рассказывать о своей жизни. Я устал, и история будет длинной и печальной, ты разревешься.

Я уже была готова заплакать, так как верила, что он не обманывает и история и вправду тяжелая и грустная. По нему видно, что не все было гладко в его детстве.

– А когда? – тихо шепнула я, а Дмитрий рассмеялся.

– Когда протрезвею, – пообещал он, а я обиделась.

– Тебе папа про меня все рассказал, а ты, – обиженно буркнула и положила голову на подушку.

– У тебя прекрасные родители, у меня были такие же. Но они погибли в аварии, а я остался никому не нужным сиротой и жил у родного дядьки в деревне. Не хочу вспоминать о них. Для меня их просто не существует.

Я задержала дыхание, прислушиваясь к тихому шепоту Димы и принимая очередную правду о нем. Не прощает предательства, вычеркивает из своей жизни, не сожалеет о тех, кто остался в прошлом. Я закрыла глаза, обрадованная и обнадеженная. Значит, мне нечего переживать о призраках прошлого.

– Спишь? – тихо спросила меня ночная мгла.

Я кивнула, крепче прижимаясь к теплому боку Босса.

– Спи, – ласково погладил меня Дима по волосам, и я с его позволения уснула.

Зря я надеялась, что с восходом солнца призраки прошлого растают. Татьяна, как липучка, следовала за нами по пятам, попадалась на глаза и просила Диму поговорить с ней. Мне даже стало ее жалко, она так унижалась, а Босс грубо молчал, порой даже отталкивал ее.

– Ты пожалеешь об этом, слышишь! – выкрикнула Татьяна в последней отчаянной попытке достучаться до Димы, который скатился с горы к нам с Юлей, поджидающим его возле домика проката. Но мой любимый оставался таким же равнодушным, зато Юлька веселилась.

– Вот упертая. Не боится, что ей лавина на голову упадет. Это же го-о-оры! – многозначительно протянула она, чтобы возвысить и без того прекрасные и величественные заснеженные пики.

Я же взволнованно спросила Диму:

– Она ничего тебе не сделает?

Тот с улыбкой притянул меня к себе и опять поцеловал, нисколько ни смущаясь наблюдателей, а Юля страдальчески застонала и отвернулась.

– Беспокоишься? – шепнул Босс и хитро прищурился от яркого солнца.

– Конечно, я же люблю тебя.

– Я тоже.

Юля за его спиной корчила мне рожицы, а я пыталась не рассмеяться, все же хотелось услышать ответ.

– Так она ничего не сделает?

Босс покачал головой.

– Она всего лишь модель, пустышка.

Я вздрогнула от холодного пренебрежения Димы к своей бывшей пассии, словно он презирал себя за свою же любовь к ней. Я погладила его по груди, заискивающе улыбаясь.

– Может, в баню? – тихо шепнул Босс, а я прикрыла рот варежками, скрывая свой восторг. Я и он, обнаженные, в клубах пара!

Последний день на горнолыжном курорте мы провели восхитительно, нас больше никто не преследовал, мы катались, вкусно ели блюда местной кухни, посетили баню. Юля наслаждалась спа-процедурами, пока мы с Боссом были увлечены собой. Вечером нас пригласили на выступление местных музыкантов.

Утром мы сели в самолет и полетели домой. Рождество отпраздновали у моих родителей, и Дима объявил дату нашей свадьбы – восьмое февраля! Я счастливо продемонстрировала обручальное кольцо с бриллиантом, которое Дима мне надел на палец перед дверью в родительскую квартиру, и я сама им еще не налюбовалась. Растянув губы в радостной улыбке, я принимала поздравления родителей и тети Нюры, а Юлька обрадованно поцеловала в щеку.

В кармане Босса беззвучно звонил смартфон, я чувствовала его вибрацию. Но Дима даже не реагировал на него. Лишь чуть позже я подслушала его разговор с Милым Боссом, когда Дима ушел на кухню поговорить, а я принесла туда грязную посуду.

– Это я решаю, а не ты, и уж тем более твоей матери нечего лезть в наш бизнес. То есть вы уже все решили? Напрасно, Ром.

Дима проводил меня взглядом, а когда я поставила посуду в раковину, притянул к себе.

– Как скажешь, только не пожалей о своем решении. Я? – Дима глухо рассмеялся, затем поцеловал меня, лаская не только губами, но и взглядом. – Я не пожалею, друг. Никогда.

О чем он говорил, я не знала, но мне на миг показалось, что он словно давал клятву, при этом выразительно смотря на меня. Я растаяла, обняла Босса за талию и прильнула к нему. Так страшно возвращаться на работу. Что меня там ждет, я даже не представляла.

Глава 12

Рабочие будни

Новогодние каникулы еще не закончились, а Дима уже пропадал на работе. Каждое утро начиналось одинаково страстно и жарко, затем был душ, я готовила завтрак, а потом не знала, чем себя занять, ожидая его возвращения домой. Чтобы не скучать, ходила по магазинам, покупала новые вещи – порадовать любимого откровенными нарядами, правда, дальше спальни в них выйти было нельзя, да я и не стремилась. Я приобрела и посуду, чтобы баловать любимого вкусными блюдами, и даже один раз испекла торт. Правда, чем стремительнее приближалось десятое число, тем мне становилось страшнее.

Новую одежду для работы Дима выбрал мне сам в отделе Романа Аристарховича. Теперь у меня было много офисных нарядов, но сегодня я выбрала белую блузку с черным галстуком в виде шнурка и прямое черное платье-сарафан. Мы приехали с Димой на одной машине. Он проводил меня в бухгалтерию, где уже находилась половина коллектива, в том числе Марина Аркадьевна.

Босс поманил ее к себе пальцем и, не отпуская меня от себя, строго наказал моей начальнице:

– Сильно не нагружать работой, я в любой момент могу вызвать ее к себе. – Затем развернул меня к себе лицом и так же строго напомнил: – Обед в двенадцать, не опаздывать.

А дальше он вообще сошел с ума: ухватив за подбородок, поцеловал меня на глазах у всех коллег! После его ухода тут же начался форменный допрос. Я даже опешила и в ответ на вопрос, что у меня с Большим Боссом, продемонстрировала кольцо.

– Я так и знала! Этого и следовало ожидать! – обрадовалась Марина Аркадьевна. – Я же видела, что между вами что-то есть! Слепой бы заметил! Поздравляю! Давно пора было захомутать этого холостяка. Молодец, Людмила Олеговна, вот что значит бухгалтер – строгий расчет и планомерные действия.

– Какой расчет? – опешила я. – Я люблю его.

– Это, конечно, тоже, но не самое главное, – отмахнулась от меня начальница и, взглянув на часы, разогнала всех по своим местам.

Вот так все легко! Я просто стала расчетливой дамочкой, а не влюбленной дурочкой, как называла меня Юлька в последние дни, умиляясь моим рассказам о том, какой Босс крутой.

Заняв свое место, я тут же оказалась под прицелом каверзных вопросов сотрудников, у которых столы стояли рядом с моим. И главный из них – когда свадьба. Я пожимала плечами, не собираясь хвастаться, и уж тем более не ждала их во Дворце бракосочетаний. Мы с Димой решили, что свадьба будет в узком семейном кругу, который, на удивление, состоял лишь из моей семьи и пары друзей с обеих сторон. Про родственников Дмитрия я могла лишь догадываться, кто они и как живут. После того как он по окончании школы приехал учиться в город, оборвал любые связи с ними и не собирался возвращаться туда, где остались дурные воспоминания.

Я призналась коллегам только в том, что встречаться мы с Большим Боссом решили после корпоратива, где я действительно вывихнула ногу, а Дима отвез меня в больницу. Пусть не думают, что я расчетливая девица. Все у нас было красиво, хоть и болезненно.

Марина Аркадьевна меня сильно не загружала работой, я лишь один раз сбегала сделать ксерокопии перед самым обедом. Возвращаясь в отдел, столкнулась с Тимофеем и Артемом. Они, видимо, шли на кухню, так как у обоих были пакеты с логотипом магазина за углом.

– Люда! – обрадовался мне Тимофей и подошел поближе, чтобы поздороваться, а вместе с ним и Панфилов, хмурый и сердитый. Я робко бросала на него взгляды, вполуха слушая слова благодарности Тима, который не мог нарадоваться, как резко в лучшую сторону изменились у него отношения с Юлей. Об этом я знала от подруги, а заодно и о том, что секс не подкачал, хотя могло быть и лучше, и кое-кого Юля планировала подучить некоторым тонкостям.

А Артем прожигал меня недовольным взглядом, так и пышащим оскорбленным достоинством.

– Тёмочка, а вы чего тут? Мы уже вас заждались, – услышала я игривый голос Маши, а затем ее руки обхватили талию Панфилова.

У меня же с души словно свалился камень. Они встречаются! Как же это замечательно, только почему Юля мне об этом не рассказала? Неужели не знала?

– О, Люда, привет, – заметила меня Оксана, и Маша выглянула из-за спины Артема.

Я поздоровалась с девчонками, а Тимофей решил добавить масла в огонь, обнял меня за плечи и сообщил своим друзьям:

– А Люда выходит замуж за Большого Босса.

Немая сцена длилась около десяти секунд, действуя на нервы. Коллеги проходили мимо, поглядывая на нашу компанию и тихо ругаясь, что мы мешаем пройти. Я мялась, скромно потупив взгляд. Хотелось сбежать, но нужно было это сделать как-то непринужденно, чтобы не выглядело трусливым побегом. Смело смотреть на вытянутые в изумлении лица девчонок и покрасневшую от ярости физиономию Панфилова у меня не получилось. Стыд залил щеки краской так сильно, что они запылали.

– Эй, вы чего? – обиделся за меня Тимофей. – А где поздравления?

– Тим, рано еще, – попыталась я остановить его. – Я пойду. Потом увидимся, – заверила я парня моей подруги и ретировалась в свой отдел, пытаясь не слушать громкий шепот Маши с Оксаной и возмущенное негодование Тима, который не понимал реакции своих друзей. Он искренне радовался за меня, а его никто не поддержал. Хорошего парня себе выбрала Юля – правильного, доброго.

Переживая столкновение с бывшим, я никак не могла успокоиться. Мне очень хотелось поскорее оказаться рядом с Димой, спрятаться у него на груди и забыть все тревоги. С тоской я поглядывая на время и с трудом выдержала двадцать минут, которые оставались до двенадцати. Вот только судьба-злодейка решила меня сегодня совсем извести. Первый рабочий день, а я уже во второй раз столкнулась с теми, кого совсем не желала видеть. Сплетницы из туалета шли впереди меня, опять о ком-то судача.

– Да ну? Неужели правда? Милый Босс такой молодец, это же будет фурор. Я обязательно пойду.

– Я тоже, это нельзя пропустить.

Я насторожилась, так как речь шла о Романе Аристарховиче. Не хотелось бы, чтобы и ему перемывали кости эти сплетницы, да еще и в женском туалете.

– Показ в шесть вечера, как раз успеем занять места в первом ряду, говорят, приедет сам Юдашкин.

Я перевела дыхание, когда наши пути со сплетницами разошлись, юркнула к лифту и пару раз нервно надавила на кнопку вызова. Успокоилась я, лишь поздоровавшись с пассажирами лифта, нажала на двадцать четвертый этаж, и дверцы закрылись. Улыбчивые секретарши встречали меня как важную персону. Мария даже взяла под руку и проводила в приемную к сдержанной и строгой Анне Витальевне.

– Это правда? – спросила она меня после приветствия.

– Что? – не поняла я.

– Он сделал вам предложение?

– Да, – осторожно ответила я, ожидая в любой момент подставы.

– Ну что ж, вы достойная пара для Дмитрия Анатольевича. Молодая… – Анна Витальевна поджала губы, оглядев меня с головы до ног, отчего мне захотелось передернуть плечами. – Красивая, – кажется, этот комплимент ей дался с трудом. – Молодая, – повторила секретарь.

Я кивнула ей и решила сбежать к Диме. Без стука открыла дверь и прижалась к ней с другой стороны. Любимый оторвал взгляд от монитора и повернулся ко мне. Я же поспешила к нему, чтобы утонуть в ласковом взгляде и успокоиться в надежных объятиях.

– Они все как с ума сошли. Я словно по минному полю хожу, – пожаловалась я любимому.

– Им нужно время, – отозвался он, вставая, а затем усадил меня на стол. – Давай лучше пообедаем.

Я кивнула, ведь за этим и пришла. Обед я с собой не взяла, так как Дима сказал, что будем обедать внизу, в кафе. Я хотела было слезть со столешницы, но любимый опередил меня, пригладил мои волосы и прикоснулся губами к моим. В первые секунды я растерялась, а Дима все больше распалялся, его поцелуй стал более властным, тягучим, пленительным.

Отстранившись и внимательно следя за моей реакцией, он сделал шаг назад и снял пиджак. Кривая улыбочка коснулась его губ, а я насторожилась, не понимая, чего он хочет. Босс уверенно раздвинул мне колени, ладонями сдвигая повыше подол, пока не показались ажурные резинки чулок, и, встав между моими бедрами, пододвинул меня к краю, чтобы я соприкоснулась с его напряженным мужским достоинством шелком трусиков.

– Я несколько дней представлял себе это, – вкрадчиво шепнул Дима. Не отнимая ладоней от моих бедер, он мягко сжимал их, при этом радостно улыбался. – Ты, я и мой стол, – сладко шептал Дима, склоняясь к моему лицу.

Я оперлась ладонями о его грудь и стала отодвигаться подальше от Босса, быстро замотав головой.

– Ну не здесь же, – жалобно возразила я, борясь с его настойчивостью.

– Дома? – игриво шепнул Дмитрий, опираясь руками о стол и заставляя меня отклониться назад.

– Да, дома, – бросила я, переводя дыхание. – Не на работе же, Дим. Это ведь неприлично.

– А на кухонном столе? – не унимался явно загоревшийся желанием любимый.

Да и я тоже не осталась равнодушной, воображение получило пищу для развратных фантазий, но скромность не давала мне спокойно отдаться Диме прямо сейчас. Там же за дверью Анна Витальевна, да и прийти к начальнику может кто угодно, тот же Роман Аристархович!

Я закусила губу и представила себя, окутанную солнечным светом из окна, на кухонном столе в Диминой рубашке, а рядом обнаженный любимый. В целом эротичная картинка мне понравилась. Я смущенно закусила губы, опустила взгляд и кивнула.

– Жаль, что не здесь, – шепнул Дима.

Его рука скользнула мне под юбку, погладила внутреннюю часть бедра и даже забралась под шелк трусиков, туда, где все томилось от желания. Мы целовались с ним, я дрожала от нарастающего возбуждения, обнимала Диму за плечи, как вдруг нашу идиллию нарушил звук селектора и вопль Анны Витальевны: «Куда!»

Я удивленно взглянула на Диму, тот убрал пальцы, в этот момент открылась дверь в кабинет и появилась Татьяна, как всегда красивая, в черном облегающем длинном платье. Затем вошла незнакомая женщина со словами: «Мне можно» и сама Анна Витальевна. Одного взгляда на нас с Димой ей хватило, чтобы настойчиво попросить незваных посетителей покинуть кабинет, вот только появление Романа Аристарховича нарушило ее планы.

Я попыталась слезть со стола, но любимый не сдвинулся ни на миллиметр и грозно заговорил:

– Рома, напомни своей матери, что у нее нет прав врываться в мой кабинет и грубить моему личному секретарю!

– Дим, ты чего? – удивился друг, а затем резко умолк и стал выталкивать невысокую женщину в сиреневом костюме за дверь, натужно пыхтя, так как она упиралась, приказывая не трогать ее.

Я уткнулась лбом в плечо Димы, пытаясь скрыться от презрительного взгляда Татьяны. Вот же картину она застала, как же мне было стыдно! Говорила же я Диме, что кабинет не место для таких игр. Я готова была разреветься, но вздрогнула от холодного приказа:

– Ушла, быстро!

Я подняла лицо, глядя на суровый профиль любимого, который смотрел на мнущуюся у дверей Татьяну.

– Димусик, как ты со мной разговариваешь? – визгливо начала она.

– Как заслужила, – не дал ей продолжить Босс.

– Заслужила? Да я вернулась в Москву ради тебя, согласилась на благотворительный показ, чтобы помочь твоему другу, а ты так со мной! Разве я заслужила такое обращение?

Дима погладил меня по голове, словно проверяя, в порядке ли я. Я слабо улыбнулась ему, показывая, что со мной все хорошо.

– Раз прилетела для участия в показе, так и нечего отлынивать от работы. У нас работают только профессионалы, а не такие, как ты.

– Как я? – чуть не задохнулась Татьяна. – Как я? Да я мировая знаменитость, топ-модель номер…

– Тебе тридцать два, Татьяна. Ты уже стара для подиума, – насмешливо заявил Дима, затем обернулся ко мне и тихо добавил: – Не видно, что стоит?

Нахмурившись и не понимая, о чем он, но проследив за его выразительным взглядом вниз, я прыснула со смеху. Я-то не понимала, почему он не шевелится и не дает мне слезть со стола.

– Ты над кем смеешься, девка? Сама скоро состаришься, и он тебя бросит, найдет помоложе!

– Замолчи! – осадил ее Босс, а я нацелилась взглядом на его ширинку.

Вроде незаметно. Я слегка кивнула, ободряюще улыбнулась, и Дима уверенно отстранился, чтобы снять со спинки кресла пиджак и быстро накинуть его на плечи.

– Значит, так, топ-модель мирового уровня, – сердито начал он и приблизился к Татьяне, – ваше рабочее место в соседнем здании, а в этот кабинет больше не входите, я вас не приму. Мне нужны только профессионалы, а не вышедшие в тираж модели-перестарки.

Я поправила платье и засеменила за любимым, который резко распахнул дверь и вышел с Татьяной в приемную.

– Анна Витальевна, эту барышню ко мне не впускать ни-ко-гда!

– Я поняла, – зачастила секретарь моего Босса. – Я и не пускала, она сама, честно.

– Охотно верю, – процедил Дима и поволок возмущенно пищащую модель к лифтам.

– Дима, как ты можешь так со мной обращаться после всех твоих слов о любви.

Я закусила губу, испугавшись за Татьяну. Зачем она заговорила о его чувствах к ней? Это была ее большая ошибка. Дима замер, выпрямился, словно проглотил кол, медленно отпустил Татьянину руку и тихо, но очень угрожающе сказал:

– Любовь, говоришь. Плевать ты хотела на любовь, тебе только деньги подавай. Думаешь, я не знаю о твоих трудностях? Ты любимица желтой прессы, госпожа Ларина. Хоть ты нам и не подходишь, но этот благотворительный показ, возможно, твой последний шанс не сорваться с небосклона. Дарю тебе этот шанс! И чтобы я больше тебя не видел в моем агентстве, у нас только приличные люди работают.

– Ха! – выкрикнула разъяренная Татьяна, махнув рукой в мою сторону. – Это вы с ней приличные? Да вы же сексом занимались на рабочем столе!

– Не завидуй, – спокойно осадил ее Дима и приблизился ко мне, чтобы укрыть в своих объятиях. – Она моя невеста и кабинет тоже мой, так что никого не касается, чем мы с ней там заняты.

– Невеста, – изумленно выдохнули секретарши на ресепшене. Это слово многократно повторило эхо.

Тут открылся лифт и появился Роман. Он увел в кабину Татьяну, а девочки окружили нас с Боссом.

– Это так мило! Поздравляем! Мы так рады за вас. А когда свадьба?

Вопросы просто сыпались на нас, и я уже смелее поглядывала на секретарей. Яркие улыбки казались искренними, да и Большой Босс никого не одергивал, а благосклонно благодарил за поздравления.

– Свадьба скоро, но мы решили ее отметить в кругу семьи, а затем отправиться в медовый месяц.

Девочки вообще растаяли и заново принялись меня поздравлять. Нам пришлось просто сбежать от этой любвеобильной троицы, укрываясь за дверцами лифта.

Я устало выдохнула и прислонилась к груди любимого.

– Скорее бы домой, – в сердцах шепнула. – Дурдом какой-то.

– А мне нравится, – беззаботно улыбнулся Дима и поцеловал меня.

Он стал это делать очень часто и в самые неожиданные моменты, и места выбирал людные, словно правила приличия для него не существовали. Вздорный подросток, а не солидный генеральный директор рекламного агентства.

В кафе мы заметили Рому в обществе его мамы. Дима сразу направился к ним, увлекая за собой и меня. Я, если честно, не хотела сталкиваться с этой женщиной, ведь она меня видела в таком непотребном виде в кабинете Босса. Но выбирать не приходилось, поэтому я скромно опустила глаза и безропотно села рядом с Дмитрием.

– Надежда Михайловна, замечу, что вам не шестнадцать лет, чтобы вести себя столь взбалмошно. Вы солидная женщина, мать, вам скоро шестьдесят.

– Дима! – строго выкрикнула мама Романа Аристарховича, грозно стуча по столу кулаком. – Как ты смеешь напоминать мне о возрасте?!

– Значит, вам еще рано страдать старческими болезнями, чтобы устраивать такие отвратительные сцены. Мой кабинет не ваш будуар, чтобы настолько беспардонно в него врываться, не слушая секретаря, которая ответственно выполняет свою работу!

Я вся подобралась оттого, как строго отчитывал Дима Надежду Михайловну.

– Мальчишка, да как ты смеешь! – в ответ вскричала она, но тихий голос Романа Аристарховича ее остановил:

– Мам, не устраивай сцен. Дима прав. Я же тебе говорил не приводить к нему Татьяну. Зачем ты это сделала? Ведь знала, что она его бросила.

– Бросила! – передразнила мать сына. – Она мне все рассказала, как страдала рядом с этим бесчувственным снобом. Она никак не могла расшевелить его, ей хотелось эмоций.

Я удивленно подняла взгляд на Надежду Михайловну и неприлично открыла рот. Кто бесчувственный? Большой Босс? Да он самый страстный мужчина, которого можно себе представить! Да, хмурится порой и немногословен, но ведь это не повод называть его снобом!

Дима, глядя на меня, рассмеялся и отвернулся, чтобы скрыть веселье.

– Что ты смеешься? – оскорбилась Надежда Михайловна. – Девочка так настрадалась вдали от тебя, а ты смеешься.

– Мам, – снова включился в беседу Роман, – не повторяй за другими глупости. У Людочки сейчас шок случится. Уж она-то точно знает, какой Дима на самом деле.

Я кивнула, подтверждая слова Милого Босса.

– Дмитрий не такой. Он хороший и очень эмоциональный, честно.

– Вот, – показал на меня рукой Роман Аристархович.

Дима погладил меня по волосам, а сам слишком близко придвинулся к женщине и с гордостью ей шепнул, интимно склонившись к ушку:

– Да, я такой.

– Тьфу на вас, – в сердцах высказалась Надежда Михайловна и отвернулась, сложив руки на груди. Правда, долго она не выдержала и всплеснула руками, разразившись очередной отповедью: – Я беспокоюсь о них, пытаюсь устроить им счастливую семейную жизнь, а они смеются надо мной.

– Надежда Михайловна, мы взрослые люди и с этой задачей сами справимся. Да и к тому же я скоро женюсь. Мне-то уж точно никого сватать не надо, особенно ту, что предала и улетела к другому.

– Да она хотела, чтобы ты остановил ее, догнал! – опять стала заступаться за Татьяну Надежда Михайловна, но, заметив скептические усмешки мужчин, притихла, а я впервые увидела Романа Аристарховича таким хмурым и злым. – А когда случайно столкнулась с тобой в Италии, она решила, что это знак свыше, шанс вернуть отношения.

Я не могла поверить, что эта прожженная жизнью женщина приняла за чистую монету такую ерунду. Да такая наивность присуща только героиням мыльных опер!

– Мам, я же говорил тебе, что Дима будет против участия Татьяны на нашем показе.

Роман говорил с матерью как с неразумным ребенком. Но в его голосе сквозила нескрываемая забота и любовь к Надежде Михайловне.

– Говорил, и что? Она готова работать бесплатно. Я согласилась. Знаешь же, сколько денег уходит на оплату моделям, – тут же стала оправдываться женщина, показывая свою мелочность. – И я поверила ей, в ее любовь к Диме. Я беспокоюсь за него, хоть ему это, кажется, и в тягость. Но все ты виноват, сыночек, все ты.

Указующий перст был нацелен на Романа Аристарховича, и тот не понял, в чем его обвиняли.

– А я-то тут при чем? – взвился он и обернулся к Диме в поисках ответа.

Изнывая от любопытства, я терялась в догадках наравне с Милым Боссом. Было так интересно, словно я смотрела любовный сериал.

– А кто отдал все бразды правления нашими активами Димочке? Кто отказывается принять на себя ответственность за семейный бизнес? Ты, Ромочка! А теперь я должна беспокоиться, чтобы рядом с Димочкой не появилась какая-нибудь профурсетка, которая разорит и его, и нас.

Я возмущенно фыркнула, пораженно глядя на женщину. Ну и словечки она подбирает. Значит, та, что растоптала сердце и чувства Димы, бедная и несчастная девочка, а я профурсетка? Кем меня еще назовут сегодня? И почему все видят во мне лишь расчетливую охотницу за приданым? По себе судят?

– Мама, как ты можешь! Людочка добрая и милая девочка, не чета Татьяне.

– Так, всё, – остановил друга Дмитрий, вставая сам и поднимая меня. – Мы всё выяснили и на этом остановимся. Надежда Михайловна, если вас беспокоят ваши активы, можете нанять управляющего, я с радостью сложу с себя эти обязательства. К тому же вы правы, Роман должен принять ответственность за свое наследство и научиться приумножать ваше состояние. А мне хватит и того, что я зарабатываю.

– Димочка, сядь, – строго приказала мать Романа, указывая на стул. – Нечего заводиться из-за того, что тебе наговорила неразумная старуха.

– Мама, ну что ты опять начала! – воскликнул Роман, а мне стало неудобно, что я оказалась свидетельницей подобной сцены.

– Не начала, а продолжаю. Мне скоро шестьдесят, Дима прав, а у меня нет внуков, нет невестки, и да, я схожу от этого с ума. Может, даже нужно переписать завещание и все оставить Диме, так хоть он будет содержать тебя, балбеса.

И мне вдруг так стало жалко женщину, что я снова села, а за мной занял свое место и Дмитрий, который, тяжело вздыхая, сложил на груди руки. Я же поставила локти на стол и подперла руками голову, внимательно слушая откровения матери Милого Босса.

– Ты хоть представляешь, каково мне? Умру, так и не подержав в руках внуков? Дима молодец, вот жениться собрался, а ты когда? Все гуляешь, все молодишься, а время-то уходит. Детей же не только родить, но и вырастить и воспитать надо.

Я всхлипнула, на глазах выступили непрошеные слезы. Как же тяжело становится на душе от чужого горя. Ведь для нее счастье сына важнее собственного.

– Мама, ну перестань. Да женюсь я, женюсь.

– Когда? – тут же взяла быка за рога Надежда Михайловна. – И главное – на ком? Одни вертихвостки вокруг тебя крутятся. Вот я же тебя познакомила с милой красивой девочкой Изабеллой.

Роман закатил глаза, затем взглянул на меня и Дмитрия и выпалил:

– Я такую же хочу.

Теперь я чуть не поперхнулась от возмущения, а Дима медленно встал, угрожающе сжимая кулаки.

– Друг, – тут же исправился Роман, поняв свою оплошность, – не Люду, а такую же, как она. Милую, нежную, интересную, чтобы не скучно было.

Большой Босс взял меня за руку, заставил встать и заключил в объятия, прижав губы к виску. Я смутилась под внимательным взглядом матери Романа, которая меня оценивала, как товар на рынке, а Дима ехидно сказал другу:

– Таких, как Люда, больше нет, Ром. Она одна-единственная – и она моя.

На этом мы попрощались с Надеждой Михайловной и пересели за другой столик поближе к барной стойке, чтобы спокойно пообедать. Я украдкой поглядывала на Милого Босса и Надежду Михайловну. Те о чем-то спорили, а затем Роман Аристархович проводил маму в холл.

Я перевела взгляд на любимого, погружаясь в мятежный туман его глаз. С трудом отвела взгляд, порадовавшись, что мы наконец одни. Остальные посетители кафе были нам незнакомы и не пытались с нами заговаривать. Я качала ногами под столом, ожидая, когда Дима доест десерт. Свой я проглотила очень быстро. Воздушное суфле просто растаяло во рту, оставляя после себя приторный вкус, который я запила чаем, поглядывая через огромные окна кафе на заснеженную улицу. Опять начался снегопад, а значит, сегодня можно будет поиграть в снежки.

– Что задумала? – тихо спросил Дима.

Я подмигнула и проворковала:

– Тебе понравится.

Эпилог

Я сидела на кухонном столе, ожидая, когда растопится шоколад. Белая рубашка мужа скатывалась с плеча оттого, что я болтала ногами, поглядывая на снег за окном. Зима выдалась снежной. Дима в последнее время все чаще опаздывал на ужин. Наши с ним рабочие графики, к сожалению, порой не совпадали, но сегодня был выходной и мы решили побаловать себя шоколадным фондю. Дмитрий как раз мыл виноград, отделяя ягоды от веточки. Я же поставила свечу под фондюшницу и держала в руках специальные удлиненные вилки. Красное вино уже искрилось в бокалах, а из телевизора плыла медленная лиричная музыка. Я задумчиво крутила обручальное кольцо, любовно оглядывая обнаженную спину мужа и его ягодицы, обтянутые серыми домашними брюками. Какой же он у меня соблазнительный и сексапильный! Поджарое, стройное тело, не зря часами пропадал в спортзале и меня пытался туда затащить, но я решила, что изменять кровати не хочу. О чем и сообщила мужу.

Мой взгляд блуждал вдоль позвоночника Димы, рассматривая каждую впадинку, укрытую тенью, две симметричные ямочки у самой резинки брюк, узкие бедра, красивую линию лопаток. У него так соблазнительно перекатывались мышцы – завораживающее зрелище. Желание плавно растопило кровь, низ живота потянуло, возникло желание вобрать в себя мужа целиком и полностью.

Вдруг я вспомнила, что мы так и не испробовали кухонный стол на прочность. Совсем из головы вылетело с предсвадебной лихорадкой. А завтра мы улетали в Доминикану, чтобы провести медовый месяц под палящими лучами тропического солнца, нежась на белом песочке и купаясь в ласковом море. Я так хотела увидеть этот рай, который показала нам на фото девушка в турагентстве.

Я вцепилась в край стола руками и попробовала его покачать. Вроде не шатался и не скрипел.

– Мила? – удивленно позвал меня Дмитрий. Я затравленно подняла на него взгляд, понимая, что меня поймали практически с поличным. – Ты что делаешь?

– Я? – переспросила, смутившись своих мыслей. А и вправду, что я делаю? Я окончательно сходила по нему с ума, словно подсела на него как на наркотик. Я поморщилась и легонько стукнула себя по лбу, пытаясь выбросить из головы глупости. – Ничего, – быстро заверила его, чтобы не отвлекался. – Ты все?

Муж выключил воду и взял прозрачную сферической формы тарелку, наполненную виноградом. Я спрыгнула со стола и подошла ближе. Пока увлеченно нанизывала на вилку виноградинки, Дима отодвинул кухонный стол к шкафу, на котором стояла фондюшница, и усадил меня на него.

– Э-э-э, – протянула я, не понимая его действий, – стулья же есть.

– Есть, но так удобнее.

Он взял из моих рук вилку и обмакнул виноград в шоколад, а затем поднес ее к моим губам и осторожно подул, чтобы остудить. Я открыла рот и, подцепив зубами виноградину, сняла ее с вилки. Вкус был изумительным, мягким, сочным и одновременно шоколадным. Дима тоже попробовал, слизнул с губ шоколад и протянул мне бокал вина.

– Интересно, – заметил он, распробовав вкус, – но сырное было вкуснее.

Я кивнула, соглашаясь с ним. Сырное фондю мне тоже показалось вкуснее и сытнее, правда, мы его пробовали с белым вином.

– Юля, кажется, беременна, – решила рассказать я Диме. – Тимофей ей сделал предложение.

– Поздравить ее с победой? – насмешливо спросил меня муж, чуть ли не силком заталкивая в рот очередную виноградинку.

Я не поняла его вопроса, нахмурилась, быстро жуя, чтобы уточнить.

– Юля молодец, настойчивая женщина, все сделала, чтобы выйти замуж. Воспользовалась моими приемчиками?

– Какими приемчиками? – напряженно переспросила я, чувствуя подкатившую к горлу панику.

Дмитрий улыбнулся, отпил вина, а затем, опираясь руками о стол, шепнул прямо в губы:

– Ты же тоже замуж беременной вышла.

Я смущенно прикрыла глаза. Об этом мы никому пока не рассказывали. Срок был маленький, всего две недели, да и рано еще, врач даже на учет не поставила, сказала не спешить с выводами. А какие еще можно делать выводы, если три теста подряд упорно показывали две полоски? Из-за этого даже медовый месяц мог сорваться, если что-то пойдет не так.

Дмитрий поцеловал мои губы, я приоткрыла их, чувствуя вкус шоколада, и обняла его за шею. Мои ноги сами собой оплели его бедра. Ласковые руки пробрались под ткань рубашки.

– Сладкая моя, – шепнул мой муж, заглядывая потемневшими глазами в мои.

Как же я люблю его таким домашним и заботливым, когда рабочая маска строгости и холода сменялась теплом и нежностью; люблю его несдержанность и пылкость, когда ему хватало одного поцелуя для того, чтобы потерять контроль над собой; люблю его до боли в сердце.

Нежными медленными поцелуями Дмитрий изучающе прошелся по моему подбородку, исследовал шею. Я растворилась в нарастающем желании, задрожала, предвкушая удовольствие. Диме потребовалось лишь несколько секунд, чтобы избавить нас от одежды. Он рывком ворвался в меня, и я застонала, сильнее прижимаясь к любимому, практически повиснув на нем и держась за его плечи.

Размеренные толчки были глубокими, чувственными и пронзительно приятными. Я стонала, выгибалась, двигала бедрами, чтобы стать еще ближе, чтобы почувствовать его еще глубже в себе. Но Диме было мало. Он уложил меня на спину и закинул мои ноги себе на плечи. Я могла касаться лишь его живота и груди, проводила по ним пальцами, прикрыв глаза, погружалась в удовольствие под романтичные звуки песни о любви. Запах шоколада наполнил кухню, придавая особенные нотки нашему соитию. Вначале это было сладко, нежно, затем быстро и яростно. Стол слегка поскрипывал под натиском любимого. Я стонала все громче, чувствуя, что подходит момент развязки. Дима замедлился, не давая мне то, о чем я так молила его, снял с плеч мои ноги, затем наклонился за поцелуем, с обеих сторон ухватившись за края столешницы, подтянулся на руках и глубоко проник в меня. Под медленную музыку, лившуюся из динамиков телевизора, он возобновил наш любовный танец. Я гладила его по волосам, сминая черные пряди. Наши губы не могли насытиться друг другом, как и наши тела, воспламеняющиеся от каждого толчка. Я крепко сжала ногами талию мужа, приподнялась, чтобы поцелуями покрыть его плечи, руки, а яростный натиск Димы все усиливался, и наконец я застонала в голос, сокрушенная искрометным моментом удовлетворения.

– Да, да, – сипло выдохнула я, теряя контроль над телом, а любимому потребовалось время, чтобы догнать меня на пике наслаждения.

– Сладкая моя девочка, – вновь услышала я родной и полный нежности голос мужа, пребывая в нирване.

Я открыла для себя путь в нее. Нужно всего лишь не бояться дарить свою любовь и с благодарностью принимать ее, растворяясь в ней без остатка, чтобы заново возродиться для него, единственного и неповторимого.

Говорят, сказки после замужества заканчиваются, но я была уверена, что моя только начинается.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg