«Возмездие»

Возмездие (fb2) - Возмездие (Айс и Ангел - 2) 698K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сюзанна Бэк

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ 

Было холодно. Очень холодно. 

И темно как в свежевырытой могиле. 

Мое тело окоченело, а сердце покрылось толщей льда, который, казалось, никогда не растает. 

Я ощущала проливной дождь, обрушившийся на почти горизонтальные языки жгучего пламени, разметавшиеся под напором бешеного ветра. 

Монотонный стук деревянной ставни, покосившейся от бури, напоминал погребальный звон. Его не могли заглушить ни завывание ветра, ни вой сирен - сирен с кровавыми когтями дракона вместо кошачьих лапок, на которых они подбирались все ближе и ближе. 

Вспышки молний рисовали на небе ломаные узоры, оставляя их снимки на сетчатке глаз. 

Новый раскат грома вытащил на поверхность сознания пустую мысль, любимую присказку моего отца: "Бог опять развлекается в боулинг с ангелами". 

Я продолжала ждать, слепая и замершая, как бессмертная статуя. Ждать, пока ветер усмирит свою ярость. Ждать, когда с неба перестанет падать непроглядная пелена дождя. 

Ждать видения, которого не смогли бы выдержать мои глаза. Видения, которого не смогла бы забыть моя душа. И словно внимая моей бессловесной мольбе, послышались звук подъезжающих машин. Взмыленные колеса разбрасывали вокруг куски грязи. Мощные фары разрезали стену дождя, освещая сцену, которую я так отчаянно желала увидеть с замерзшего крыльца дома. Я помогала строить этот дом. 

Дом, мечту который я покину и никогда не обернусь, если, только, кто-то не снимет пелену с моих глаз. 

Если только. 

В свете фар стояла она - стройная и высокая - моя любовь, мое сердце, моя душа. Гордая, непокоренная, с высоко поднятой головой и горящими глазами. 

Да, гордая. Но, беспомощная. 

Беспомощная не под градом ударов и пистолетов, целящихся в самые уязвимые места когда-то неуязвимого тела. 

Нет. Никогда. 

Беспомощная под тяжестью прошлого, вернувшегося на порог нашего дома. 

Беспомощная под тяжестью любви, за которую продала душу, которую лелеяла и заботливо взращивала. 

Взгляд ее глаз я заберу с собой в могилу. В могилу, которую, если смилуется Господь, не придется долго ждать. 

В них был гнев, вызванный вторжением прошлого. Ярость, вызванная схватившими ее руками и пистолетами, холодившими своими серебристыми дулами. Скорбь о том, что мы так быстро упустили наш шанс. 

И любовь. 

Непрекращающаяся любовь. 

Она приоткрыла губы, и я приложила все усилия, чтобы услышать ее слова сквозь усилившуюся бурю. Сквозь туман доносились лишь окончания.

Но, даже, если эти слова пришли из моего подсознания, я уверена - она сказала именно их. 

Я смотрела на эти губы, складывающие слова, которые слышало только мое сердце. 

Я люблю тебя. 

Следующее слово потрясло мою душу. 

Прощай. 

- Нет! - судорожно хватая ртом воздух закричала я. Пальцы дрожали от нахлынувших чувств. Но сердце дрожало еще сильнее. 

Я слегка прищурилась, затем сильнее. Глаза привыкли к освещению и я смогла заметить за окном слабый свет. Пытаясь справиться с паническим ужасом, парализовавшим меня, я медленно повернула голову, вбирая в себя тепло знакомой комнаты. О, Господи, благодарю тебя. Это всего лишь сон. Всего лишь сон. 

- С тобой все в порядке? - пробормотала, потягиваясь и зевая, предмет моих ужасных снов. Все это время она обнимала меня сзади, окутывая сонным теплом. 

Непроизвольная улыбка расцвела у меня на лице. Приглаживая растрепанные за ночь волосы, я прошептала:

- Да, это всего лишь сон. 

Придвинувшись поближе, она положила руку мне на ногу и оперлась подбородком на мое бедро. Затем, слегка откашлявшись спросила:

- Хочешь поговорить об этом? 

Наслаждаясь теплотой столь обычного жеста я слегка тряхнула головой:

- Нет, все в порядке.

Мне не хватило духа признаться, что это было то же самое видение, что уже более года оккупировало мои сны, приходя чуть ли не каждую ночь и раздирая мне душу. Утром я просыпалась опустошенной и разбитой.

- Поспи еще, моя любовь. Я знаю, как ты устала. 

Прищурив свои голубые глаза она изучающе оглядывала меня, пытаясь понять мое состояние. 

Избегая этих взглядов, я постаралась расслабиться и взяла ее нежно за руку, осторожно проводя большим пальцем по огрубевшей растрескавшейся коже с въевшимися пятнами машинного масла. Казалось, их уже никогда не отмыть. Смахнув набежавшую слезу, я, насколько могла, придала лицу беззаботное выражение. 

Она видела насквозь все мои жалкие попытки собраться. Высвободила руку и поймала на палец слезу:

- Почему ты плачешь? 

На этот вопрос был очень простой ответ:

- Потому что я люблю тебя. 

Она посмотрела на меня с таким видом, как будто хотела оспорить сказанное, но тяжесть бессонных ночей навалилась на нее и она опять зевнула.

- Я тебя тоже, - послышалось бормотание, тяжелые веки уже закрывали ее прекрасные глаза: - мой ангел. 

Я поймала руку, сонно сползающую по моему лицу, и поднесла к губам. Слезы потекли по моим щекам.

- Я люблю тебя, Морган. Сильнее, чем ты думаешь. 

Вернув ее руку на обычное место между моих коленей, я принялась рассматривать залитое дождем окно, вяло размышляя, как летом крупные капли могут предсказывать новую грозу. Сквозь слезы, вызванные воспоминаниями о недавнем ночном кошмаре, мир казался еще более размытым. В тысячный раз я гадала, чем был этот сон - обычной бессознательной реакцией на стресс или предсказанием еще более зловещих событий? 

Прислонившись затылком к стене и наблюдая за бушующей природой, я усилием воли загнала эти рассуждения как можно глубже, и попыталась отвлечься, пустив мысли на самотек. Я вспомнила гораздо более простые времена, когда наш мир сузился всего до одного слова. 

Выживание. 

***** 

Я остановилась за широкой спиной Айс, мучаясь непреодолимым желанием сходить в туалет, в то время как все мои мускулы свело от холода, горного ветра и необходимости оставаться совершенно неподвижной, а мои зубы стучали не хуже кастаньет в руках испанской танцовщицы. 

Солнце садилось на западе, забирая с собой ничтожные остатки тепла с низкого весеннего неба, и усиливающиеся порывы ветра, задувающего под пиджак, стали совершенно нестерпимыми. Я не переживу это утро. 

Несколько раньше Айс продала одному из друзей свой мотоцикл, что позволило добыть немного наличных денег, которые мы добавили к моим накоплениям. Потом мы быстро пробежались по местному дешевому магазину, болезненно сознавая, что это все деньги, на которые нам предстоит просуществовать какое-то время. Какое? Это было известно одному лишь Богу. 

И мы отправились в путь, старательно избегая больших дорог. Исключение делалось только для моих израненных и покрытых волдырями ног, и тогда мы пытались договориться с водителями дальнобойных фур. 

Уже прошел час с тех пор, как нам удалось пересечь то, что Айс прокомментировала словом "граница". Я не стала допытываться, как она догадалась об этом, ведь карта так и не вошла в список наших скудных покупок. В конце концов, эта информация ничего бы не прибавила. Айс никогда не была самой разговорчивой женщиной в мире и я была абсолютно уверена, что ее голову занимают гораздо более серьезные вещи, чем мое простое, если не сказать надоедливое, любопытство. 

Вот что я сказала сама себе после того, как уже на пять вопросов подряд я получала в ответ невнятное бормотание и столь знакомый всем жест, просящий о тишине. 

Поэтому я хранила молчание и занималась тем, что пыталась как можно лучше запомнить все этапы нашего пути, мысленно представляя, как вечером окажусь в теплой комнате, где это путешествие наконец-то закончится, и я смогу записать в дневник, все, что произошло по дороге. 

Если я и мечтала описать что-нибудь величественное, например, как мы покинули "долину храбрых" и вошли в "дом Кануков", то меня постигло глубокое разочарование. Это был участок леса с плотным подлеском, один в один похожий на тысячи других, что мы пересекли на своем путешествии к свободе. 

Но, когда Айс неожиданно остановилась и опустила меня на толстый лапник, я осознала, что, возможно, мы уже добрались до пункта нашего назначения. 

Мы ждали, когда солнце блеснет последним буйством красок, взойдет луна и без сомнения прекрасные звезды начнут наблюдать за нами сверху. Я была абсолютно уверена, что мы ждем именно этого. 

Всем своим существом я осознавала, что неподвижность, ожидание и холод, сыграли с моим мочевым пузырем не совсем хорошую шутку. У меня был выбор: или очень быстро куда-нибудь отойти, или сделать то, чего я не делала с двухлетнего возраста. 

Что бы хоть как то отвлечься, я попыталась размышлять на разные абстрактные темы. Например, о том, как приятно ощущать себя "свободной", и что это для меня значит, особенно сейчас, когда я нахожусь в самом центре небытия. Я все еще находилась в том блаженном состоянии духа, когда даже самые ужасные обстоятельства видятся сквозь розовые очки. 

Все вокруг выглядело настолько нереально просторным и открытым без постоянной тени решетки, уродующий вид и в любой момент времени напоминающий мне, где мое место; напоминающей, что общество обоснованно предает меня презрению, лишая малейшей самостоятельности. 

Даже такое простое желание, как сходить в туалет, принимает новое значение, когда ты осознаешь, что можешь просто... ну да... сделать это, не спрашивая разрешения ни у кого, кроме собственного тела. 

Мои размышления были внезапно прерваны светом приближающихся фар. Я напряглась, положила руку на спину Айс и выглядывая из-за ее плеч, собрав все свое мужество, попыталась разглядеть лица приближающихся, были ли это друзья или враги. 

Спустя некоторое время, разрезая темноту светом фар, показались несколько пикапов, которые неслись по пересеченной местности в нашу сторону. Даже за шумом работающих моторов, я с легкостью могла разобрать крики пьяных мужчин. В кузове виднелись несколько туш больших оленей, прикрытых тентом. 

Колонна остановилась всего в нескольких ярдах от нашего укрытия, и один из мужчин в блестящем охотничьем жилете и кепке рыжего цвета спрыгнул на землю. Пьяно покачиваясь, он направился в сторону соседнего с нами дерева и, пыхтя через замерзшие ноздри, занялся тем, в чем я так отчаянно нуждалась уже несколько последних часов. 

Я с отвращением отвернулась и принялась изучать спину Айс. И чуть не выпрыгнула из себя, почувствовав как ее голос, проходя через ее грудную клетку, льется прямо в мое ухо.

- Лучше будет, если в следующий раз ты не будешь на это смотреть, если это тебя так травмирует, - угрожающе произнесла она. 

Здоровенный мужик вскрикнул и повернулся в нашу сторону, его глаза стали размером с блюдце. 

- Кто здесь? 

- У тебя есть лицензия на отстрел оленей, парень? 

Даже за его огромной бородой было видно, как он побледнел. На долю секунды мне показалось, что сейчас он упадет в обморок. Но, потом его глаза приняли обычный размер, и он сделал несколько уверенных шагов по направлению к нам, по видимому, забывая, что наиболее чувствительная часть его тела все еще висит в воздухе, скажем так, на ветру. 

- Это ты, Морган? 

- Все может быть, - последовал насмешливый ответ. 

Я застыла в удивлении позади нее. Это наше сопровождение?

- Айс?, - обратилась я, дергая ее сзади за пиджак. 

Повернув голову она встретила меня веселым взглядом:

- Да? 

Я кивнула в строну мужчины все еще стоящего напротив нас:

- Бегущая строка и неоновая вывеска возможно были бы более заметными, не так ли? 

Она подмигнула мне, затем повернула голову обратно:

- Ты так и будешь стоять тут всю ночь с твоим маленьким дружком, болтающимся снаружи? 

Он покрылся румянцем, освещающим округу поярче горящих фар, и прежде чем подойти ближе и помочь Айс вылезти из укрытия, опустил руку и закончил свое дело. 

Айс подняла бровь и посмотрела сначала на протянутую в помощи руку, затем обратно на своего знакомого. 

Он опять покраснел, откашлялся и вытер свои руки о запачканные кровью брюки.

- Господи, Морган, твои шутки с прятками так напугали меня, что я чуть не наделал в штаны. 

Поднявшись с завидной грацией на ноги, моя подруга усмехнулась и похлопала мужчину по спине:

- Извини, Булл. Спасибо, что встретил нас тут. 

Его глаза вновь расширились:

- Нас? 

Айс повернулась, подала мне руку и помогла встать на ноги рядом с ней. 

- Нас. Булл, познакомься с Ангелом. Ангел - это мой друг Альберт. "Булл" - это для его пьяных дружков - охотников на оленей. 

Он вытянулся в струну и принялся мять в руках кепку, его румянец достиг ошеломляющих цветов:

- Простите, мэм, Я не ... О, Боже. 

Успокаивающе улыбнувшись, я сделала шаг вперед и и взяла его за руку:

- Булл, я очень рада познакомится с вами. Огромное спасибо за вашу помощь. 

- О... хм .. это сущая ерунда, ммэм, Правда, с-счастлив помочь вам. 

Прерывая смущение Булла обычным для нее способом, Айс похлопала его по плечу и кивнула в сторону ждущих грузовиков, чьи водители и пассажиры пьяно пялились на нас с широко открытыми ртами.

- Нам не пора? 

Через секунду Булл оторвал от меня свой взгляд и надел кепку макушку.

- Конечно. Прошу, дамы. 

Так мы оказались в Канаде. 

***** 

После поездки, длившуюся, казалось, целую вечность, через рытвины, которые почему то считались дорогой, все пломбы, ранее находившиеся в моих зубах теперь как будто перекатывались в голове. Неожиданно, взору открылся вид на маленькую хибару, из кирпичной трубы которой гостеприимно валил дым. 

Я радостно вылезла из кабины грузовика, где сильно воняло перегаром, и тут же заключив саму себя в крепкие объятия - холод опять начал свое наступление, принялась рассматривать небольшую избушку, в которой, возможно, удастся немного передохнуть. 

Она выглядела достаточно прочной, намного меньше, чем я ожидала, но гораздо больше, чем просто наспех сколоченная постройка с четырьмя стенами и все скрепляющей крышей. 

Я мысленно пожала плечами. Пусть будет "крошечная". В конце концов, мы бывали и в более тесных местах. Я вздрогнула от наплывшего видения окрашенных в зеленый стен моей камеры. Больше никогда, Ангел. Ты снова на свободе. Начинай вести себя, как свободный человек. 

С вымученной улыбкой я подняла глаза и посмотрела на Айс, которая осторожно обнимала меня за плечи, направляя внутрь помещения. Тепло открытого пламени и великолепный запах жарящегося мяса моментально улучшили мое настроение. Желудок радостно заурчал, но эти звуки были совсем незаметны за непрерывным гулом толпы народа, набившейся в маленький объем. 

Разумеется, незаметны для всех, кроме Айс, которая в ответ снисходительно усмехнулась. Затем она обернулась и неожиданно получила быстрый поцелуй в шею от высокого симпатичного мужчины со смеющимися темными глазами и кустистыми усами, практически целиком закрывающими рот. Он приветственно помахал мне рукой, после чего был обратно призван к своим кулинарный обязанностям. Окружающие хотели есть и немедленно. 

- Андре, - тихо прокомментировала Айс, представляя мне повара: - Не слишком хороший охотник, но неплохо готовит стейки из оленины. Я думаю, тебе понравится. 

Я рассмеялась:

- После пяти лет тюремной еды мне может понравиться и картонная коробка, если слегка ее поперчить. 

В знак согласия моя любовь кисло улыбнулась. Но тут подал о себе знать Булл. Своей массивной рукой он обвел помещение:

- Ну, вот мы и на месте. Я понимаю, что тесновато. Но, здесь, по крайней мере, тепло. 

- Мы не рассчитывали даже не это, - быстро ответила я, оглядывая единственную в лачуге комнату. Около трех стен стояли лежаки и софа, чьи лучшие дни прошли еще когда Линкольн был президентом. У оставшейся стены расположился очаг с приличного размера плитой. Общее впечатлении дополнял маленький холодильник. В центре расположился грубый рубленый стол, заваленный одеждой, амуницией, маслом для оружия, и еще какими-то предметами непонятного для меня назначения. 

По крику Андре, несколько мужчин начали расчищать стол, добродушно ворча пьяными голосами. Булл подошел к единственной внутренней двери и открыл ее. 

Я увидела до невозможности крохотную комнатку. У окна стояла узкая койка. Оставшуюся мебель составляли три припертых к стене табуретки, и весьма порнографического вида лампа, свисавшая с потолка. Да больше здесь ничего и не уместилось бы. 

- Тесновато, но если закрыть дверь, то можно, по крайней мере, добиться некоторого подобия уединения. 

- Это замечательно, - пробормотала я, заходя внутрь и укладывая свой рюкзак на постель. - Спасибо, Булл. 

Снова покраснев, он поглядел вниз на свои ноги, а затем вышел прочь, что-то бормоча себе под нос. 

Взмахнув головой в притворном недовольстве, Айс отступила назад, пропуская мужчину, и присоединилась ко мне, оглядываясь по сторонам:

- Совсем не Ритц, но, полагаю, мы поместимся. 

Я плюхнулась на кровать, вытягивая ноги и улыбаясь ее шутке:

- Я и не жалуюсь. Тепло, божественно пахнет едой, и я собираюсь провести всю ночь на этой узкой постели рядом с тобой. Чего же еще может желать девушка? 

Ее улыбка остановила мое сердце. Затем она наклонилась и нежно поцеловала меня.

- Если бы я могла, я подарила бы тебе дворец, Ангел. 

- Мне не нужен дворец. Мне нужна ты. 

Наверное, мы бы еще вечность провели глядя друг другу в глаза, если бы не мой мочевой пузырь, подавший настойчивый знак о своей скорой кончине. Я вскочила с постели.

- Где тут туалет? - спросила я одними уголками своего рта, совсем не желая быть услышанной. 

- Его здесь нет, - ответила Айс в своей обычной манере. 

Уверена, что мои глаза безумно расширились:

- Что?! А где же тогда... ? 

Смиловавшись над моим отчаянным бедственным положением, лежащая на кровати Айс махнула рукой в строну темного пространства за окном:

- Снаружи. 

- Отлично, - выдохнула я. 

И поморщилась от очередной болезненной судороги мочевого пузыря. Полагаю, сейчас уже подойдет что угодно. 

***** 

Обед проходил очень шумно и бурно. Но еда была выше всяких похвал. Мы ели, будучи плотно прижатыми друг к другу: Айс справа от меня, Андре слева. Традиционным отдыхом присутствующих было пересказывать друг другу охотничьи байки, которые достаточно быстро переходили из реальности в сферу небылиц. 

Несмотря на очень доброжелательное ко мне отношение, с приходом ночи мне стало немного некомфортно. Пять лет я провела исключительно в женской компании, к тому же с некоторых пор я очень болезненно относилась к пьяным. Постепенно, думаю, в целях самозащиты, я все больше и больше отгораживалась от окружающих меня людей. Айс, как могла, старалась поддержать меня, но в глубине моей души еще были места, о которых она не знала. И это было одно из них. 

Тепло пожав под столом мою руку, Айс наклонилась и поднесла свои губы к самому моему уху, заставляя трепетать все мое естество:

- Почему бы тебе не откланяться? Попробуй расслабиться и немного поспать. Я скоро вернусь. 

Это обстоятельство поразило меня гораздо больше, чем близость Айс. Я попыталась сконцентрироваться, стабилизируя дыхание, и прошептала в ответ:

- Ты уверена? 

- Да. У меня есть несколько важных вопросов, которые необходимо обсудить с теми тремя животными, пока они не ушли. Потом я вернусь и присоединюсь к тебе. Договорились? 

Ее дыхание щекотало мне шею, и я почувствовала, что глаза закрываются помимо моей воли:

- О, более чем. 

Она еще раз напоследок пожала мне руку, и я почувствовала ее незаметную всем остальным улыбку. 

Через минуту, успокоившись и убедившись, что мои ноги еще в состоянии выдержать мой вес, я медленно отодвинула стул и встала, улыбаясь окружающим:

- Ненавижу быть тем самым гостем, что первым покидает вечеринку, но все эти прогулки и превосходный ужин окончательно доконали меня. Думаю, мне самое время отправляться спать. Спокойной ночи, парни. Спасибо за все. 

И под оживленные пожелания спокойного сна я удалилась в спальню, закрыв за собой дверь с чувством огромного облегчения. Толстая древесина заглушала самые громкие крики. 

Взъерошив руками волосы, я уселась на узкой койке, распаковывая рюкзак и извлекая бумагу и карандаш с намерением занести все сегодняшние приключения на бумагу. 

Но слова как-то не складывались, и приклонившись к стене я еще раз оглядела жалкую комнатенку, удивляясь парадоксальности того, что нечто сильно напоминающее времена моего пребывания в Болоте, комната не больше той что была моим домом на протяжении пяти лет, давала ощущение защищенности. 

Древний тюремный закон гласит, что заключенный проводит все свое время размышляя, как бы вырваться из тюрьмы, освободившись же, обдумывает тысячи возможностей вернуться обратно. 

В моем случае это было не совсем так (по крайней мере я очень на это надеялась), поэтому я не могла игнорировать тот факт, что тюрьма давала некоторое ощущение стабильности, которое исходило от того, что всегда было понятно когда просыпаться, когда принимать пищу, что носить, куда идти, что делать и когда спать.

Свобода вынуждала к самостоятельным решениям этих проблем, и порой выбор был очень не прост. 

Некоторое время я пыталась понять, что думала по этому поводу Айс, проведшая за решеткой гораздо больше времени, чем я. Но затем усмехнулась и покачала головой, поражаясь собственной глупости. Женщина просто расцвела покинув гнетущие стены тюрьмы, давая мне возможность еще больше понять ее личность, чего никогда бы не случилось, если бы мы все еще находились замурованными в Болоте. 

Нет, Айс была заперта там как дикий зверь в зоопарке. Прекрасная и опасная одновременно, но медленно угасающая изнутри с течением времени. Я сомневаюсь, что она хоть изредка вспоминала о тех местах, что остались позади, но, даже если и вспоминала, то совсем не как "комфортные" и "стабильные". 

Подтянув колени к груди, я обхватила их руками, положив сверху подбородок, я уставилась на пустую стену, думая о людях, друзьях, которые остались в прошлом. И совсем не заметила, как постепенно начала клевать носом. 

***** 

Мне снилось, как я сижу в библиотеке и пью чай с Кориной. На этом месте я очнулась и сонно захлопала глазами, пытаясь разглядеть Айс, стоящую напротив двери и смотрящую на меня с таким выражением непередаваемой любви, что мое сердце сжалось от переполнившего его чистого чувства. 

- Привет, - тихо произнесла она, оттолкнувшись от стены и проходя ближе к койке: - Не хотела тебя будить. 

- Все в порядке - ответила я, зевая и потягиваясь: - Я не собиралась спать. 

- Тебе нужно поспать. 

Я взглянула на нее удивленно подняв брови:

- Тебе тоже. 

- Туше[1] - улыбнулась она.

Я ухмыльнулась - один ноль в мою пользу. 

Она вновь стала серьезной:

- Прости за обед. Мне показалось, тебе там было не очень комфортно. 

Я беззаботно пожала плечами в ответ:

- Все в порядке. Они действительно замечательные.

И не удержавшись от ехидного смешка, добавила:

- Кажется, Булл запал на меня. 

Теперь была очередь улыбнуться Айс:

- Булл - человек гор. И он очень редко видит женщин. Особенно таких красивых, как ты. 

Я была уверена, что краска прилившая к моему лицу, могла осветить всю комнату. Я, все еще непривыкшая к комплиментам, особенно исходящим от Айс, слегка закашлялась от стеснения.

- Кстати, как ты с ними познакомилась? 

Она с небрежным изяществом села на кровати у окна, копируя мою позу - подтянув вверх колени и уперевшись затылком в стену.

- Вообще-то, они друзья моего отца. Он часто приезжал сюда, убегая от проблем. Большинство этих парней - "белые воротнички", желающие избавиться от стресса с помощью выпивки и охоты на диких зверей - "саблезубых оленей".

Ее губы сложились в кривой усмешке:

- Сколько себя помню - Булл всегда был их проводником. 

Я заметила, как погрустнел и стал несколько отстраненным ее взгляд:

- Иногда отец брал меня с собой. Это было очень забавно. Погружение в мир дикой природы.

Она еще более грустно усмехнулась:

- Он не давал мне даже подержать винтовку, правда и сам не часто это делал. Зато взамен этого он научил меня преклоняться перед охотой. - Она вздохнула. - Именно здесь, в этом лесу, я впервые сознательно отняла жизнь другого создания в первый раз.

Она посмотрела вниз на свои руки, сжимая и разжимая их:

- И это изменило мир. 

Я протянула руку и нежно сжала ее колено. Она слегка расслабилась и накрыла мою руку своей.

- Как правило, они всегда приезжают сюда в это время года. Мне вчера удалось побеседовать с Андре в его ресторане и договориться о встрече.

Она подмигнула и посмотрела мне прямо в лицо:

- Они действительно хорошие парни. Готовы отдать последнюю рубаху. Правда иногда чуть-чуть задиристые, что им же и вредит. 

Я с нежностью посмотрела на нее:

- Спасибо, что поделилась этим со мной. Я знаю, как тяжело тебе. Я знаю, насколько тебе тяжело вспоминать о тех временах. 

Она пожала плечами:

- Да, ладно. Все в порядке. В любом случае, ты имеешь право знать. Я не рассказывала тебе раньше, потому что не была уверена, что все получится. Не хотелось тебя разочаровывать. 

Рассмеявшись, я взяла руку и поднесла к свой груди:

- Ты меня еще ни разу не разочаровала, моя любовь. 

Она недоверчиво подняла одну бровь, а затем потянула свою руку обратно. И меня вместе с ней. Я крайне неудобно растянулась вдоль ее ног, но она тут же исправила ситуацию, слегка подняв меня так, что моя голова оказалась возле ее груди чуть ниже подбородка. Ее теплые руки погладили мою спину и я опять ощутила, что веки стали тяжелыми. Я удовлетворенно вздохнула и выдох слегка поколебал ткань ее рубашки. 

Одна из пуговиц этой самой рубашки, оказавшаяся непосредственно перед моим взором, на мой взгляд была слишком плотно затянута, и я освободила ее из этого плена. В качестве награды я получала нежную обнаженную кожу умолявшую о поцелуе. 

Я с удовольствием исполнила эту просьбу, улыбнувшись, когда рука, проводящая по моей спине медленные нежные круги, на секунду запнулась на своем пути. 

Поскольку освобожденная пуговица выглядела очень несчастной без своей подружки, я решила обеспечить ей компанию и освободить еще одну. Что я и сделала, затем скользнула чуть ниже и подарила еще один поцелуй теплому благоухающему телу. 

- Погладь меня, Ангел, - завораживающий звук ее голоса проник в мое ухо непосредственно из груди, распространив волну тепла по всему телу. 

- Как масло, - улыбнулась я, и провела кончиком языка по ее груди. Мои пальцы нащупали застежку ее бюстгальтера с целью освободить ее грудь: - Как шелк. 

Мир слегка пошатнулся, и когда я, наконец, открыла глаза, то обнаружила себя в крепких объятиях. Сверху на меня смотрели глаза цвета индиго, и в них читались любовь и определенные намерения. Моя спина опиралась на ее согнутые колени, я не могла оказать никакого сопротивления, только тихонько вскрикнула, когда она рывком расстегнула мою рубашку, рассыпая пуговицы. 

Мне было более чем хорошо. Я поняла, как была дальновидна, когда не одела утром бюстгальтер, почувствовав горячие губы, блуждающие по ложбинке между грудей, и дразнящие мои соски нежными редкими влажными касаниями. 

Ее крепкие сильные руки обнимали меня, прижимая все сильнее, а пальцы скользили вниз по спине, стараясь стянуть мои джинсы. Внезапно она повернула голову и нежно схватила ртом сосок. Я немедленно среагировала на это движения, изогнувшись и уперевшись в ее сильный плоский живот, что позволило ей слегка стянуть мои джинсы. Тихо застонав, я закрыла глаза, моя голова опустилась обратно на ее колени. 

Напрягая свои сильные ноги, она направляла мое тело навстречу ее ласкающим губам, зубам, языку. 

Когда она переключилась на вторую грудь, оргазм пришел столь внезапно, что я даже не успела выдохнуть перед тем, как задрожала в волнах удовольствиях, проходящих насквозь от меня к моей любимой и возвращающихся обратно. 

Я едва перевела дыхание, как ощутила спиной теплое грубое шерстяное покрывало. Открыв глаза, я увидела Айс, сидевшую между моих ног. Ее бедра нежно распирали мои широко расставленные ноги. Она склонилась надо мной, ее глаза были темны и полузакрыты, волосы свободно развивались, а улыбка была дикой и необузданной. 

Наклонив голову, она поймала мои губы во властном поцелуе полном огня. Ее ловкий язык скользнул поверх моих зубов, затем проник в рот, переполняя желанием. В ответ я медленно подняла будто налившиеся свинцом, руки к ее прекрасным волосам и лишь притянула ее ближе к себе. 

Наши стоны слились в один, еще более возбуждая меня. 

Я всхлипнула, когда она ухватила зубами мою нижнюю губу, а ее язык принялся ласкать попавшую в ловушку плоть, каждым чувственным движением обещая то, что еще только должно произойти. 

В конце концов она отстранилась и подарила мне еще одну хищную улыбку, после чего последовала серия заключительных поцелуев и нежных покусываний, спускающихся вниз по моему безумно чувствительному телу.

Ее руки скользнули вниз, проникая между нашими телами, и в мгновение ока мои джинсы и нижнее белье были уже хорошо забытым прошлым. Также как и ее. Она опять лежала рядом, заявляя права на свою собственность между моих ног. 

Первое прикосновение ее горячей нежной кожи чуть не отправило меня обратно за край, и мне пришлось стиснуть зубы, чтобы вернуться в реальность. Айс самодовольно рассмеялась, намереваясь довести меня до предела и дальше. 

Еще один томительный поцелуй моих и без того распухших губ, и она начала медленное скольжение вниз, подбадриваемая явным возбуждением моего тела, окутывающим ее кожу. 

Ее безжалостное внимание ко мне не прекратилось даже, когда она спустя вечность достигла, как я надеялась, цели своего путешествия. Она нежно укусила внутреннею поверхность каждого моего бедра, в то время, как ее руки, довольные собою, скользили по моей груди, не останавливаясь на месте дольше удара сердца, еще больше возбуждая меня. 

Когда я уже окончательно потеряла способность мыслить, она сжалилась надо мной. Одна рука отпустила мою левую грудь и спустя мгновение проникла в меня. Одновременно с этим ее рот поглотил меня, такой влажный и горячий, столь желанный. 

Ее язык и пальцы начали свой медленный танец, лишая меня дыхания. Ее тихое постанывание усиливало эффект. 

Мы двигались одновременно, одна в другой, иногда быстро, иногда медленно, иногда жестко, иногда мучительно нежно, достигая крещендо, когда я наконец-то получила облегчение, окутанная сладчайшими потоками и воспарившая к небу, морю, звездам. 

Воспарившая и присвоившая их. 

Я рухнула на кровать полностью обессиленная и бесконечно счастливая. Айс медленно поднялась и легла рядом, заботливо смахивая испарину возбуждения с моего лба. Она выглядела такой любящей и нежной, что слезы подступили к моим глазам, размывая и окрашивая в золото ее образ. 

- Не плачь, - прошептала она. Ее лицо было мягким и абсолютно раскрытым. 

- Я ничего не могу с этим поделать, - я прошептала в ответ. 

Закрывая глаза, я почувствовала теплое прикосновение ее губ на моих веках, осушая мои слезы своими поцелуями. Затем она легла, сгребая меня в нежное объятие, прижимаясь ко мне всем телом, положив свою длинную ногу поверх моих. 

Потом она перевернулась таким образом, что мы оказались прижатые живот к животу. Откинув голову, она пристально взглянула в мои глаза. Выражение ее лица было убийственно серьезным.

- Я люблю тебя, Ангел. 

Уткнувшись пылающим лицом в ее влажную шею, я обняла ее что было сил.

- Я тоже люблю тебя, Морган, Больше, чем когда-либо могла себе представить. - Я улыбнулась, сопя в ее шею: - Надеюсь, что смогу показать тебе как сильно. 

- Ты уже показала, - прошептала она, утыкаясь в мои волосы, и еще крепче сжимая в объятиях мое податливое тело. Она гладила меня по волосам и я успокаивалась с каждым вздохом. И это продолжалось до тех пор, пока я не заснула в ее теплых и любящих объятиях. 

Иногда слова не нужны. 

***** 

Я быстро села. Мое сердце застряло где-то в районе горла. Только годы, проведенные в одном из самых опасных мест на земле, и выработанная привычка любой ценой не показывать своего страха, удержали меня от крика ужаса. 

Я дико озиралась по сторонам, глаза медленно привыкали к практически абсолютной темноте узкой комнатки.

Мне бы было спокойнее, если бы здесь была Айс, но ее не было. Я попыталась побороть страх и понять что происходит. 

Опять раздался разбудивший меня дикий треск. Я слегка подпрыгнула, прижимая одеяло к груди. Все еще слепо вглядываясь в кромешную тьму, я как можно тише прошептала: "Айс". 

Внезапно я почувствовала за спиной теплую волну, сильная рука в мгновение ока затащила меня под одеяло, другая закрыла рот, приглушая сиплое дыхание моих легких. 

К счастью, это касание мне было очень знакомо, и я кивнула в знак того, что со мной все в порядке. 

Айс убрала руку и спустилась на кровать за моей спиной. 

- Господи, Айс, - прошептала я: - ты до смерти меня напугала. 

- Прости. Я не хотела. 

- Что происходит? 

- Я не знаю. 

Эта новость взволновала меня более, чем непрекращающийся за дверью грохот.

- Ты... не знаешь? 

- Еще нет. Но узнаю.

Перегнувшись через меня, она дотянулась до окна и слегка приоткрыла штору. Комната внезапно наполнилась красным мерцающим светом. 

Покинув свое временное жилище в районе горла, сердце упало на уровень коленей и быстро заколотилось. Я мяла в руках покрывало. Нет! Не сейчас! Мы только приехали! Пожалуйста, еще немного времени!

Отпустив штору, Айс расслабилась, опять прислонилась к стене и громко сказала:

- Все в порядке. 

- Что? 

- Да. Это всего лишь лесничий. 

- Лесничий? 

Кажется, у Айс опять появился попугай. Я думала, что давно распрощалась с этой привычкой. Но, видимо, попугай все это время жил у меня внутри, дожидаясь своего часа. Ну, давай, Ангел. Постарайся придумать что-нибудь умное!

- Что нужно лесничему здесь в столь поздний час?

 Ну, конечно, это не Эйнштейн, но, лучшее, что я могу придумать в подобных обстоятельствах. 

- Ну, как правило, местные власти не очень хорошо относятся к людям, отстреливающим оленей в этих лесах. Но, в последнее время здесь исчезли практически все хищники и рост поголовья стал неуправляемым. Так что, нет никаких проблем. Если у тебя есть лицензия. 

Я глубокомысленно кивнула. В мозгу родился новый вопрос:

- Айс?

- Мммммм?

- У Булла же есть лицензия, не так ли?

- Да. 

Я облегченно вздохнула. 

- Надеюсь, - практически беззвучно пробормотала она. 

О, Боже! 

Айс замерла за моей спиной. 

- Что?

- Они идут сюда. 

Прежде чем я успела подумать о чем либо, кроме как спрятать голову в песок подобно страусу, как будто это могло бы меня сделать невидимой для пытливых глаз, открылась дверь и в комнату ворвался яркий свет, осветивший все до последнего уголка. 

Воцарилась мертвая тишина. 

С трудом сдерживая приступы смеха, я лишь тихонько стучалась головой о широкие плечи Айс. Никак иначе нельзя было смотреть на лицо лесничего - лицо таращающееся на обнаженное и представленное во всем великолепии тело моей возлюбленной. 

Мне не было нужды видеть все происходящее. Я и так прекрасно себе представляла знаменитый взгляд Айс.

- Да? - медленно протянула она. Голос был полон опасности и страсти. 

Судорожно сглатывая, мужчина дернул кадыком. Его глаза округлились и блестели как новая монета. 

- Что-то не так? 

Лесничий испытывал явный дискомфорт. Он качнулся назад на своих каблуках.

- Мм... нет. Я... ошиб.... всего лишь хотел... все ли... хорошо... здесь. 

Я не могла пропустить столь удивительного зрелища, вытянула голову чуть вперед и усмехнулась:

- Спасибо, у нас все отлично. Никаких проблем. 

Бедный мужчина был на волосок от обморока. Он прокашлялся и пальцами расслабил несомненно тугой воротник.

- Ошиб... тогда хорошо. Раз здесь нет проблем. 

Я сделала вид, что задумалась.

- Нет. Не думаю. Но мы ценим ваше участие. Да, Айс?

Я легонько толкнула ее локтем. 

Айс нацепила на лицо одну из имитаций искренней улыбки, над которой, честно говоря, ей еще надо поработать, и весьма чопорно ответила:

- Да. Несомненно. 

- Спасибо. Догадываюсь, вы хотите остаться одни.

Прокашлявшись на последок, загнанный лесничий попятился назад и очистил помещение, закрыв за собой дверь. 

Как только в комнате опять воцарилась темнота, я выпустила на волю свои желания и упала на кровать, сотрясаясь в неудержимом смехе. Спустя мгновение ко мне присоединилась и Айс, хотя, обычно все ее веселье выражалось в нескольких кривых усмешках. 

Очень долго мы не могли произнести ни слова. "Смех - лучшее лекарство". И что касается меня, это действительно так. Все мои страхи и сомнения улетучились. По крайней мере, сейчас. 

Второй раз за эту ночь я заснула счастливой. 

***** 

Часто кажется, что чем ближе цель, тем дольше тянется время. В моем случае это было именно так. У меня сложилось впечатление, что это путешествие в первые недели весны длилось уже годы. Мы передвигались по изрытым колеями горных дорог, часть из которых была так завалена снегом, что я опасалась больше никогда не увидеть цивилизации. Моему сознанию представлялись наши тела, замерзшие, словно мраморные скульптуры и ожидающие лета, когда какой-нибудь путешественник их найдет. 

Но не смотря на все трудности, нельзя не сказать, что Булл был отличным проводником. Он всегда был жизнерадостен, что порой удивляло, и это поддерживало мой собственный оптимизм. 

Мы спали и ели где приходилось. Когда кто-то спал в узенькой кабинке тяжелого грузовика, остальные разделяли обязанности водителя и штурмана. Но, поскольку, я никогда не водила машину в сильный снегопад, а Булл разделял ненависть Айс к картам, большую часть времени мне приходилось проводить размазанной между двумя огромными телами и пялиться на редкие канадские деревья. 

И спать. 

Много спать. 

И с каким облегчением я заметила высокий шпиль церкви, стоящей на въезде в маленький городок, где я провела много счастливых лет. Церковь стояла так, как я и запомнила на всю жизнь. Устремленная ввысь, высокая, величественная, указывающая путь на небеса всем заблудшим. Так всегда говорил мой отец, когда она открывалась его взору. 

Я воспользовалась помощью Айс и спустилась из расположенной достаточно высоко кабины. В лицо ударил холодный воздух, сугробы снега были чуть ли не по пояс. Я задрожала от холода и засунула онемевшие руки поглубже в карманы обтягивающей куртки, столь благородно предложенной мне Буллом. 

Айс, в соответствии со своей кличкой, была невозмутима, как будто пребывание в сугробе снега в половину собственного роста было ее ежедневной работой. Я было позавидовала такой выдержке, но поразмыслив о цене, которую ей пришлось заплатить, пересмотрела свое отношение. 

Лучше я буду дрожать все дни напролет. 

Булл спустился со своей стороны кабины и подошел попрощаться. Он широко улыбался и был похож на доброго гризли, выпрашивающего подаяние на обочине дороги. 

- Неужели ты не хочешь отдохнуть хотя бы несколько минут? - спросила я: - Конечно, это ничем не примечательный городок, но кафе должны быть открыты, и в них варят отличный кофе.

Они могли наливать в кружки хоть скипидар, пока жидкость была горячей, она представляла для меня деликатес. 

Булл улыбнулся, слегка погрустнев:

- Если вы не возражаете, мэм, в следующий раз я обязательно воспользуюсь вашим предложением. А сейчас меня в кабине ожидает компания охотников. И моя оплата вместе с ними. 

Я сочувственно кивнула. Я всегда могла понять нужду, порой мечтая никогда не проходить ее уроков. Особенно сейчас.

- Спасибо, Булл. Я не знаю, чтобы мы делали без твой помощи. Ты - великий человек. 

Последующий за этим румянец растопил снег в радиусе десяти миль, и, как бы это не было жестоко, я не смогла удержаться от усмешки, заключив Булла в сердечные объятия.

- Я хотела сказать: береги себя. 

- Ты тоже, - ответил он, крепко обняв напоследок. И, не отводя глаз от меня, кивнул в сторону Айс: - И ее, договорились? 

- Обещаю. 

Затем этот огромный мужчина распрощался с Айс, забрался в свой грузовик, махнул напоследок и растворился в вихре белого выхлопа. Я еще повздыхала, наблюдая, как грузовик исчезает в бесконечном лесу, потом вытащила себя из глубокого сугроба на слабо мощеную дорогу, ведущую к городу. 

Я посмотрела вниз по дороге, рассматривая город, и сердце кольнула легкая грусть. Он стоял такой заброшенный и пустой. Если зеленый - цвет отчаяния, красный - страсти, то серый - заброшенности. Казалось, какой-то безумный художник на грани самоубийства махнул кистью и выкрасил весь город серым цветом, готовя его к вечному погребению на какой-нибудь скучной выставке. 

Хотя, напомнила я сама себе, летом городок выглядел также как и в межсезонье. Как домашний питомец нерадивого хозяина соскучившийся по ласке, ждущий летнего солнца, возрождающего цвет и жизнь на земле. 

- Ты в порядке? - прозвучал за спиной голос Айс. Слегка вздрогнув, я вернулась в реальный мир. 

- Да. Всего лишь задумалась.

И надеялась. И молилась. Все время нашего полета к свободе, я ни разу не подумала о том, что место, которое мне казалось благословенным во всех моих снах, могло не оказаться таким.

Глядя на него сейчас, наблюдая, как угрюмый ветер сечет одиноко возвышающиеся сосны и гонит по пустым улицам фантастические снежные воронки, я на секунду подумала, что моя мечта постепенно становится кошмаром. 

Насколько мечты одинокого ребенка могут быть приемлемы во взрослой жизни? И какое я имела право тащить сюда Айс? Эта женщина пришла сюда не потому, что ей больше некуда было идти, а потому что она решила строить свою жизнь в любом выбранном мною месте. 

Я неожиданно почувствовала на своих плечах огромную ношу ответственности. Ребенок, всегда живший в глубине меня, разрыдался от страха.  

Я почти поддалась внутреннему порыву броситься с криками вслед исчезнувшему грузовику Булла и умолять забрать нас отсюда. Подальше от этого места пустых обещаний и разбитых надежд. 

Возможно, я даже бросилась за ним, так велико было мое желание убежать из реальности. На долю секунды я даже видела свое собственное тело, перемещающееся между мной и деревушкой вдали. И тут сильная рука, покрасневшая и огрубевшая от холода и ветра, взяла мой подбородок и подняла вверх. Мои глаза встретились с глазами цвета неба над головой.

- Мы вместе, Ангел. И не имеет значения - где. 

Ее телепатические способности поразили меня, но уже через мгновение я открыла рот, чтобы ответить, наблюдая как выдыхаемый воздух превращается в морозный пар.

- Я знаю. И это меня пугает. А что если это место не подойдет нам? А что если я вытащила нас из одной тюрьмы лишь для того, чтобы упрятать в другую? А что если ... - я опустила глаза, рассматривая грязные разводы на ее ладони: - ... здесь все не так, как я помню? 

Она ответила со своей обычной, порой пугающей, искренностью:

- Ангел, такое часто встречается в жизни.

Я посмотрела вверх и увидела легкую грустную улыбку, искривившую ее губы.

- Но, если мы не будем использовать наш шанс, мечта будет нам без надобности. А без мечты...

Ее слова проникали в глубь меня. И я не смогла не ответить ей улыбкой, вспоминая вечер, когда она рассказала мне, как ее собственные мечты, мечты о жизни со мной вне тюремных стен, помогли удержаться от убийства ее злейшего врага.

- Где бы мы тогда были?- тихо пробормотала я, продолжая ее фразу. 

Подмигнув, Айс поправила тонкий жакет на своем красивом тренированном теле.

- Действительно, где бы мы были.

И взяв меня за руку, повела по скользкой дороге на встречу любому, какое бы этот одинокий унылый город нам бы не готовил, будущему. 

***** 

- Уютно, - лаконично отметила Айс.

Ее губы сложились в едва уловимую изумленную улыбку. 

- Полагаю, ты хотела сказать "жутко".

Я просто физически ощущала на своей спине десятки невидимых глаз. Ожидающих, оценивающих, выносящих приговор. 

Прямо передо мной находилась единственная городская гостиница, дарующая еду и кров. "Серебряная сосна" покоилась под огромными сугробами снега. В молодости это название интриговало меня. Часть его, а именно "сосна", была заимствована у сорта окружающих деревьев, каких здесь было сотни, если не тысячи. И ты терялся среди них, как лилипут в стране Гулливеров. 

Составляющая "серебряная" вводила меня в недоумение. Я никогда в своей жизни не видела серебряной сосны.

За исключением окрашенных в серебро веток, продаваемых на распродажах в канун Рождества. 

Однажды я набралась мужества и спросила об этом мать. Она улыбнулась той самой выводящей из себя улыбкой, что свойственна всем матерям, и сказала, похлопывая меня по голове как туповатого юнца:

- Это поэтический образ, дорогая. 

И, разумеется, оставила меня наедине уже с двумя вопросами, вместо одного. 

Но, несмотря на столь неуместное название, "Серебряная сосна" было тем местом, что я вспоминала с огромной любовью. И не только потому, что ее хозяйка Мисс Кармоди тайком от родителей давала мне вкуснейшие пирожные. Но и из-за своих огромных старых комнат, на изучение которых уходила большая часть дождливого летнего дня. 

Сейчас же он выглядел отелем из "Сияющего"[2].  

Ну, или "Психо"[3].

В моей голове зазвенело по-девичьи тонкое злобное хихиканье Кассандры, усиливая ужас от восприятия этого места.

- Заткнись, - пробормотала я, стараясь унять приступ дрожи. - Просто заткнись. 

- Извини? - Айс вопросительно посмотрела в мою сторону. 

- Прости. Разговариваю сама с собой.

Как обычно. Ну, давай, Ангел. Сбрось с себя эти наваждения. Или она подумает, что ты сломалась.

- Здесь не совсем так, как мне запомнилось, - поделилась я гениальными наблюдениями со своей ухмыляющейся половинкой. 

- Нисколько не сомневаюсь в этом, - она с кажущейся беззаботностью пожала плечами. - Все сильно зависит от времени года. 

- Да. Думаю, что ты права.

Я принялась оглядываться по сторонам. В поле зрения попал магазинчик автозаправочной станции. Он, также, казалось, был заброшен. Единственным признаком жизни была неоновая вывеска "Пейте Кока Колу", мерцающая как глаз разъяренного циклопа. 

Через перекресток от станции располагалось одноэтажное здание школы. Следом за школой - строгого вида церковь. Всем, кто ее видел, она казалась очень внушительной благодаря своему огромному витражному окну, испачканному красками невиданных цветов. Церкви вроде этой никогда не вызывают благоговения. Они его убивают. 

И только длинное приземистое здание кафе, по совместительству являющейся единственной в городе бакалейной лавкой, вызывало хоть какие-то теплые чувства. Окна запотели изнутри и наружу к темнеющему дню пробивался призрачный свет.

- Мне кажется, что я попала в самую середину одного из рассказов Стивена Кинга. 

Айс посмотрела на кафе с необычайной мягкостью:

- Мне кажется, что местные жители испытывают беспокойство. Давай пойдем удовлетворим их любопытство. 

- Мне нравится эта идея, - ответила я, мысленно моля о доброжелательном приеме. - Надеюсь, здесь по-прежнему варят кофе. 

Тихо напевая себе под нос тему из "Сумеречной зоны", Айс снова взяла меня за руку и повела к кафе. 

Волна горячего воздуха, ударившая нам навстречу в открытую дверь, чуть не заставила меня сбежать обратно на улицу, спасаясь от внезапного удушья. Но дразнящий запах кофе, как раз такой, как я помнила, и крепкая хватка Айс взяли меня на буксир. 

Даже с учетом своих небольших размеров, кафе было практически пустым. Мы дошли до стойки под прицелом недоверчивых глаз, смотрящих с каменных лиц. Я чувствовала себя абсолютно некомфортно. Изобразив на своем лице самую доброжелательную улыбку, я скользнула на табурет и подозвала официантку, крашенную блондинку с пышными формами и медленно тлеющим окурком в ярко накрашенных губах. 

Я мысленно улыбнулась. Будь Пони сейчас с нами, ее бы сразило наповал. Она всегда была слаба на таких "дешево и просто". 

- Два кофе, пожалуйста, - попросила я как можно дружелюбнее. 

- Деньги есть? Милостыню не подаем. 

- Да, конечно, - ответила я, засовывая руку в карман джинсов и извлекая на свет несколько помятых купюр и монет.

- Хотя, это американские. Вы принимаете такие? - я была уверена в успехе. Придет лето, и эти люди будут с охотой брать все Линкольны, Вашингтоны и Джексоны, попадающиеся на пути. 

После длительного раздумья женщина наконец кивнула и повернулась к плите, стоящей у кухонной двери, сняла с нее кипящий чайник и плеснула нам две чашки кофе. Затем она повернулась обратно и, поставив их на стойку, с безучастным видом отправила в нашем направлении. От толчка жидкость пролилась на оборванную, прожженную клеенку, закрывавшую барную стойку. 

Я взглянула на свою подругу, безучастно рассматривающую зеркало позади официантки. Казалось, ее совсем не задело нанесенное нам оскорбление. 

Нам надо поговорить, Айс. В конце концов, в чем прелесть иметь по соседству "Чудовище из Болота", если она не может призвать к ответу ужасную грубую официантку? 

С тихим рычанием барменша погасила окурок в стоящей неподалеку пепельнице, заграбастала мои купюры и отправилась к кассе. Спустя мгновение она вернулась и бросила на стойку несколько мелких канадских монет. 

Справа от себя я услышала холодный, спокойный и, о, такой опасный, тихий голос:

- Отдай ей остальное. 

Губы барменши искривились, как будто она проглотила кусок стекла. Она безмолвно застыла, а ее лицо сменило свою окраску от бледной к еще более бледной, пока не остановилось на абсолютно белом цвете - "Полагаю, я достаточно тупа". Мне даже не пришло в голову скрыть свою удовлетворенную улыбку. Так мне больше нравится. 

- Сейчас же. 

- Я... не понимаю о чем вы говорите, ответила она полным панического ужаса голосом. 

В отражении зеркала я видела взгляд Айс, переходящий с меню на две чашки кофе, покоящиеся на стойке, и обратно на барменшу. Ее лицо по-прежнему оставалось каменным. 

Своим враждебно настроенным взглядом Айс просто приковала к себе женщину, взявшую лишнего, побуждая ее к действию. Наконец несчастная вскочила, будто все демоны ада вселились в ее каблуки, ударом кулака открыла кассу и в рекордные сроки отдала недостающую сдачу. 

- Спасибо, - ответила я сладким голосом, наконец-то отхлебывая с трудом добытый кофе. 

На вкус он оказался даже лучше, чем тот, что мне запомнился в детстве. 

***** 

Уже через час я была сыта по горло холодностью окружающих. Даже горячий кофе не растопил холод, сидящий внутри меня, порожденный глазами, следящими за всеми моими перемещениями, как будто мой напиток мог материализоваться в смертельное оружие, способное погубить окружающих. 

Я уже сильно нуждалась в поддержке, когда Айс перехватила мой взгляд и быстро кивнула. Оставив совсем не заслуженные чаевые, я соскользнула со стула и схватила мой тяжелый рюкзак, закинула его за плечи, устраивая поудобнее. 

Айс сделала тоже самое. Напоследок окинув взглядом всех наблюдавших за нами, давая понять, что у нее очень и очень хорошая память, она направилась к двери и нашему выходу из идиотского положения, сложившегося в кафе. 

Несмотря на продолжающийся мороз, холод снаружи казался теплее только что оказанного приема. Я засунула руки внутрь карманов моего одолженного жакета и повернулась посмотреть на Айс:

- Да уж, это не похоже на отдых на берегу моря. 

Айс пожала плечами, забрасывая свой рюкзак за спину:

- Полагаю, им просто не было уплачено за любезность к посетителям вне сезона. 

- Да уж, - вздохнула я, вновь поворачиваясь к "Серебряной сосне".

Она, как и раньше, выглядела закрытой и отстраненной. В мой план входило снять здесь комнату, по крайней мере, до тех пор, пока не снимем дом. Но вспоминая сейчас эти мысли, даже если в них была толика здравого смысла, я понимала, что ничто более не сможет затащить меня внутрь, даже упряжка диких лошадей. 

Было слегка за полдень, но небо уже начинало темнеть. С запада надвигались огромные тучи, обещая еще больше снега. Я опять задрожала и обернулась посмотреть на свою подругу, спокойно стоящую посреди пустынной улицы и разглядывающую меня. Мои плечи опять ощутили тяжелый груз ответственности. Это ощущение разительно отличалось от того пьянящего ощущения свободы, которое я чувствовала, будучи здесь ребенком. Может быть, они говорили правду. Может быть, тебе никогда не вернуться домой. 

Нежно улыбнувшись, Айс подошла ко мне и, не обращая внимания на пристальные взгляды, которые я ощущала вокруг, заключила в теплое объятие. Отстранившись, она посмотрела на меня, без усилия завладев моим вниманием:

- Пойдем. Давай посмотрим, что нам еще надо сделать. 

Несмотря на свою немногословность, Айс хорошо знала, как лучшим образом управиться со своим словарным запасом. Каким-то образом ей удалось, вообщем, как удавалось и все остальное, изгнать мое чувство вины. 

Наше будущее. 

Я крепко обняла ее в знак благодарности, затем отодвинулась, обращая решительный взгляд к нашей цели.

Препятствия, стоящие на нашем пути, представились в истинном свете. Это были не огромные непроходимые пропасти, а всего лишь брошенные нам вызовы, которые мы примем и победим. 

Кивнув самой себе, я потопала вниз по дороге. Айс, разумеется, последовала за мной. Когда последнее здание растаяло в тумане, я неожиданно свернула вправо, сойдя с дороги в глубокий сугроб.

- Срежем, - объяснила я не оборачиваясь на без сомнения удивленную реакцию моей подруги. 

Идя через дружественный и любимый лес, я чувствовала, как мое сердце наполняется светом. Чем дальше я продвигалась по тропинке, инстинктивно находя направление всем своим существом, не прибегая к разуму, тем, казалось, моложе я становилась. Деревья становились выше. Свежий снег ложился на сосновые иглы. В воздухе стоял смолистый запах. Все вокруг бурлило жизненной силой. Птичий хор радостно встречал каждый луч медленно садящегося солнца, пробившийся сквозь деревья, согревающий мою кожу и вызывающий улыбку на лице. 

Закрыв глаза, я практически могла слышать гомон детей, играющих на узеньком берегу блестящего голубого озера. Порой мне казалось, что я держу в руках однопенсовую свечку из детства, ощущая не только ее свет, но, что важнее, и вес. 

Я бы направилась прямиком через валежник и сломала бы себе шею, если бы в конце концов Айс не вытащила меня из моих мечтаний обратно в реальность, дернув за край жакета. 

- Осторожней, - мягко попросила она, пробираясь через нагромождение поваленных сосен. 

Я моргнула, опять ощущая холод, мое взрослое тело и ответственность. Но каким-то образом, после только что полученного подарка, ничто не казалось таким ужасным, как до этого.

- Этого... здесь не было раньше, - ответила я , чувствуя, как несмотря на холод горят от смущения мои щеки. 

Айс практически выстрелила в меня взглядом, явно считая молчание высшей добродетелью, особенно в ответ на мои блестящие наблюдения. Затем продолжила изучать большой завал, преградивший нам путь:

- Может, поищем обход?. 

- Никаких проблем. Пойдем. 

Уже через несколько минут мы вернулись на нашу тропинку, и прежде, чем я осознала это, открылся вид на озеро, расположенное за последними деревьями, укрывающими его. Но оно не было таким, каким я его запомнила - глубоким, дружелюбным, голубым. Оно было замерзшим и серым ото льда. Большая его часть была очищена от снега, в самом центре горел огромный костер. Группка детей скользила взад и вперед по льду.

Большая часть из них играла в игру, которая, похоже, была хоккеем. Звуки от их клюшек эхом разносились по всей поверхности озера. 

Быстро свернув налево, я продолжила свой путь вдоль линии деревьев, пока не показался первый коттедж, больше похожий на огромный дом, чем обыкновенную хижину. Я прошла мимо первых двух и остановилась. Мое дыхание прервалось, когда я увидела своими собственными глазами то, чему мое сердце отказывалось верить. 

Коттедж, то самое место, где я провела столько удивительных летних дней, место, воспоминания о котором позволили мне пережить столько трудных лет, исчез. 

Только покров свежего снега указывал на его могилу. 

Я почувствовала, как слезы подступили к глазам, слезы, которые могли прогнать только теплота и поддержка Айс. Все эти годы какая-то часть моего сердца хранила надежду, что сообщение о том, что дом сгорел, было всего лишь дьявольской шуткой моего безжалостного бога. 

Оказалось, что эта шутка была реальностью.  

- С тобой все в порядке? - спросила Айс, после некоторого размышления о том, что же могло здесь вызвать мои слезы. 

- Его нет, - прошептала я и рассмеялась сама над собой. - Я знаю, я - настоящая дура. Это ведь не должно было меня удивить, правда? Я имею ввиду, я знала об этом. Но, я не думала, что это будет именно так... 

- Пусто? 

Я вздохнула:

- Да, пусто. 

- Ты помнишь, как это выглядело? 

Я повернулась к ней:

- Помню ли я? Конечно, я помню! Я думаю, что сохранила в памяти каждое бревно и гонт. Я даже помню, что крыша слегка провисла прямо по середине. Черный вход с щитовой дверью всегда выглядел так, как будто нуждался в покраске. А окна всегда были в паутине. Над входом дерненные наличники. Фартук полощется на ветру. Все. 

- И ты можешь воспроизвести у себя в памяти эту картинку? 

Вспоминая, я рассмеялась сквозь слезы:

- Да. 

Айс улыбнулась в ответ:

- Отлично. Потому что это снова будет так выглядеть. Все что нам нужно, это немного времени и усилий. 

Я поглядела на непоколебимую уверенность в ее глазах и во второй раз за сегодняшний день поверила.

Прогоняя слезы, на моем лице расцвела улыбка:

- Чего же мы тогда ждем? Если у тебя есть силы, то у меня есть время. 

И, нарушив границу, все равно что заяц на снегоступах, я понеслась через снег по направлению к снежному насту, скрывавшему землю, на которой однажды поднимется дом, сохранившийся в мой памяти. 

Только он будет лучше, потому что вместе со мной в нем будет Айс. 

***** 

Мы вернулись только к закату. Голодные и замершие. На импровизированное исследование местности у нас ушел практически весь день. Айс выглядела вполне удовлетворенной, когда я водила ее по памятным местам моего детства: маленький зеленый док, примостившийся на небольшом отрезке пустынного берега (здесь использовался только ручной труд, причем, стоит в интересах правды отметить, незаконно); заросли камыша, в которых лягушки устраивают летом веселые громкие концерты для своих пар; маленькая теплая заводь с вечно снующими среди водорослей головастиками и безупречной гладкой поверхностью, столь удобной для метания камушков. 

Я даже заставила ее влезть на мое любимое дерево - старую дружелюбную сосну, чьи сучки представляли собой удобную лестницу для маленьких детских ног, а большая гладкая ветвь была удобным пристанищем юному наблюдателю за гонками раскрашенных во все цвета радуги яхт. 

Как только мы вышли из леса на открытую местность, с неба посыпались большие мокрые снежинки, обещающие очередные заносы. Продрогшая, промокшая до костей, голодная, с начинающейся головной болью, сверлящей в районе бровей и готовой разрастись до неимоверных размеров, я тяжело вздохнула. 

- Предполагаю, мы должны разбить ночлег, да? - унылые звуки моего голоса могли расстроить даже приговоренного к повешенью. 

Пробормотав себе что-то под нос, она опустила на снег тяжелый рюкзак и начала вытряхивать из него наши пожитки, которые состояли из двухместной палатки и трех среднего размера, но предназначенных для ночевки на снегу, спальников, которые, несмотря на бурные возражения Айс, Буллу таки удалось вручить нам. 

Некоторое время я безучастно стояла в стороне. Темные волосы моей подруги уже успели покрыться белой пылью снежинок, когда до меня наконец-то дошло, что лагерь сам по себе не обустроится. 

Я успела сделать только шаг в направлении Айс, как раздался звук сломанной ветки. Резко повернувшись вправо, я в оборонительном жесте вытянула вперед руки, как будто это могло меня спасти от гризли или подобного смертельно опасного вечернего посетителя. 

Но, это был не гризли и не волк. Даже не кролик, изучающий забавного вида чужаков, вторгшихся в его владения. На небольшом холмике, отделяющим наши владения от соседних, стояла маленькая хрупкая фигура, завернутая в тяжелую парку. Я подняла свои руки в нерешительном взмахе, надеясь, что кем бы ни был наш молчаливый наблюдатель, ему нечего скрывать, кроме своих рук в карманах жакета. 

Из глубин мехового капюшона парки донесся женский, слегка колеблющийся, голос.

- Кто вы? - не двигаясь с места спросила женщина: - Это - частная собственность. Если придется, я могу позвонить в полицию. 

Я узнала массачусетский акцент, так забавлявший меня в детстве. На лице появилась недоуменная улыбка:

- Миссис Андерсон? Это вы?

- Кто вы? - повторил, ничуть не обрадованный, что его узнали, голос. 

Я вздрогнула, застыв в замешательстве несколько дольше, чем это было бы прилично, затем смирившись с судьбой, открыла рот в надежде на обвал несуществующей горы или появление гризли, поедающего женщин.

Больше всего на свете мне хотелось провалиться сквозь землю. 

Но не тут-то было. 

Дело в том, что в маленьком кусочке ада, именуемом Болото, огромное количество времени - по крайней мере мне так казалось - мы с Амазонками проводили, играя в небольшую игру "Угадай настоящее имя Ангела". Да, разумеется, они знали мою фамилию. Все. Ее, по крайней мере, четыре раза в день громко называли на поверках. Ну, или чаще, если я чего-то нарушала или была нужна на каких-то работах. 

Но мое имя... Да, этот мой маленький секрет охранялся лучше, чем Форт Нокс. И началось это еще в нежные годы моей юности и прошлой жизни, когда меня частенько дразнили из-за него. 

Удивительнее всего было то, что Корина не смогла его отгадать, хотя ее длинные щупальца проникли во все аспекты тюремной жизни. Правда, мысленно возвращаясь в те времена, я полагаю, что она могла и знать его уже в первые секунды моего заточения в Болоте, но никогда не имела желания, или, быть может, возможности, использовать против меня это оружие. Я была и навек буду безумно благодарна ей. 

Что же касается Айс... Однажды, в разгар очередной игры, когда особенно изобретательные догадки заставили меня краснеть от ног до головы, от кончиков пальцев до корней волос, я поинтересовалась ее кажущимся безразличием к этому вопросу. 

Она пожала плечами и ответила в своей обычной прямой манере:

- Если тебе нравится имя Ангел, значит, так оно и будет. Я буду звать тебя Ангел. 

Вот так просто. 

Сзади меня раздалось легкое покашливание. Я моргнула, осознав, что не только наша гостья дожидается ответа.

Вместе с ней его ждет и Айс. 

Проклятие. 

Тысяча проклятий. 

- Я Тайлер, миссис Андерсон, - наконец промолвила я. Возможно, мой ответ был несколько тише, чем следовало, но сильно громче, чем я по некоторым соображениям желала. 

- Тайлер? - повторила женщина. Капюшон парки дернулся вперед, повинуясь столь знакомому мне с детства изумленному жесту маленькой птичьей головки: - Тайлер Мур? Это действительно ты? 

Я рассмеялась. Хотя не думаю, что мой смех был особо ободряющим. 

Однако, наверное, для нее этого было достаточно, поскольку она начала спускаться с холма, направляясь в нашу сторону с грацией человека, привыкшего пробираться сквозь глубокие сугробы. 

- Не произноси, - я тихо предупредила твердыню позади себя: - Даже не думай. 

Тишина. 

- Даже не мечтай. 

Благодарю тебя, Господи. 

- Мэри. 

Если бы я не была абсолютно уверена всеми фибрами своей души, что Айс в мгновения ока может порубать меня на мелкие кусочки, я бы набросилась на нее быстрее, чем волк на кролика. В итоге мне пришлось удовлетвориться легким поворотом головы в ее сторону и испепеляющим взглядом, способным, я уверена, растопить стекло. 

К сожалению, даже снег, падающий между нами отказал мне в этой малости - растаять от моего горячего взгляда. Что же касается объекта моих жалких попыток ярости, она выглядела спокойной и собранной, как будто ничто не в силах ее испугать. Неужели так сложно хотя бы притвориться напуганной? - ее лицо было безучастно, и только в глазах застыла хитрая улыбка. 

Дождетесь у меня, миссис Высокая и Могучая. Отольется тебе той же монетой. 

Я больше не успела ни о чем подумать, поскольку оказалась заключенной в крепкие объятия, неожиданно сильные для такой хрупкой женщины. Жалея старческие кости, я обняла ее вполсилы. 

Прошло много времени, пока мы оторвались друг от друга. Она приложила свои теплые, укрытые перчатками ладони к моим онемевшим щекам:

- Милость Божья, дите, это действительно ты! Ты так выросла, что я с трудом узнала тебя!

Я рассмеялась и, разумеется, покраснела.

- Да, конечно, годы берут свое.

Я едва видела ее лицо, но хорошо чувствовала свет улыбки, пробивающийся сквозь темноту капюшона, как путеводная звезда искренности ее приветствия. 

Делая шаг назад, она рассмеялась очень музыкальным, полным любви голосом:

- Хотела бы я, чтобы и в моем случае годы брали свое. Просыпаясь каждое утро, я готова поклясться, что усохла за ночь на очередной миллиметр. 

Затем она откинула назад капюшон, и я впервые смогла разглядеть лицо, столь знакомое мне, как будто я видела его только вчера. Седины и морщин стало чуть больше, но глядя на нее, я чувствовала, что опять вернулась в прошлое, сделав очередной шаг к Сумеречной Зоне. Это был день, наполненный де жа вю. 

- Так удивительно видеть вас, - ответила я.

Должно быть, со стороны это выглядело полным идиотизмом. Снег заметал мои плечи, а я стояла и улыбалась, глядя на нее. 

Мягко взяв меня за руку, женщина вернула улыбку:

- Мне тоже удивительно видеть тебя, дорогуша. Я думала, что этого уже никогда не произойдет. Твоя мать не особо рассказывала о твоих похождениях, а потом мы и вообще перестали встречаться. 

Продолжая хранить на лице уверенную улыбку, я пребывала в некоторой растерянности. 

Хотелось выпрыгнуть в воображаемое окно, но тут Айс почувствовала мой дискомфорт. Она продолжила рыться в рюкзаке в поиске неизвестно чего, издавая при этом гораздо больше шума, чем обычно. 

Этот отвлекающий маневр придал мне силы, улыбка стала более естественная:

- Миссис Анедрсон, позвольте представить вам мою подругу Морган. Морган, это миссис Андерсон. Моя соседка. 

- Приятно познакомиться, мадам, - ответила Айс, деликатно пожимая руку старушки. 

- Хватит, - ответила та, крепко пожимая руку моей возлюбленной: - я уже семьдесят пять лет как Руби. Мне бы хотелось, чтобы вы так меня и называли, Морган.

Повернувшись, она подмигнула мне:

- Это касается и вас, Тайлер. 

Я твердо верю, что в нашей взрослой жизни бывают моменты, когда исчезает груз прожитых лет и мы опять чувствуем себя провинившимися семилетними детьми, выслушивающими отповедь учителя. 

Это был как раз такой момент. 

Я стояла в полной уверенности, что жара моих щек достаточно для огромного лесного пожара, предпринимая отчаянные попытки скрыть эффект от ее мягкого упрека. 

Повисла неловкая пауза. Какое-то время миссис Андерсон - Руби разглядывала руки Айс, затем повернулась ко мне и улыбнулась:

- Надо заметить, вы выбрали замечательное время года для своего визита, Тайлер. Никакой толпы. 

Я облегченно рассмеялась, почувствовав ее дружелюбие:

- Да уж. Правда вода слегка холодновата. 

- И, полагаю, несколько тверда для катания на лодке, - поддразнила она. 

- Да уж. Но к плюсом можно отнести то, что скорее всего мне не надо беспокоиться о солнечном ударе.

Я почувствовала, что больше не могу продолжать дружескую беседу и принялась рассматривать мои руки, улыбка сползла с моего лица, как хэллуиновская маска в конце праздника. 

Ложь можно рассматривать, как жалкую попытку сказать "Здравствуйте", правда же больше всего смахивает на постоянное "До свидания". Всякое происходило в моей жизни, но я не могла позволить себе потерять Руби, которой так отчаянно хотелось быть нужной. 

- Я здесь... не просто с визитом, - начала я, надеясь, что моя хорошо отрепетированная речь получится лучше, чем то, что звучало в моей голове. Хотя это было трудно, но я старалась не смотреть на Айс. Мне очень нужна была ее поддержка. Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула:

- Мне нужен отдых после того, где я побывала. Я очень устала от жестокости вокруг меня, - и это было правдой.  - Избиения. Резня. Стрельба, - тут я посмотрела на Айс. Она в молчаливом согласии закрыла на секунду свои глаза, затем вновь открыла их и твердо встретила мой взгляд. Так хотелось броситься к ней, но я не смела. 

Воспоминание о моих видениях, в которых она истекала кровью на земле, были слишком болезненны, чтобы занимать сейчас их исследованиями. Сегодня мои сны слишком часто напоминали о себе. Я каждый раз покрывалась холодным потом и лишалась дыхания, как только они вылезали из той ямы, что я вырыла им в своем подсознании. 

Оторвав взгляд от своей возлюбленной, я опять посмотрела на Руби. Ее лицо дышало состраданием.

Попытавшись улыбнуться, я продолжила:

- Воспоминание об этом месте помогло мне пройти сквозь все трудные времена мой жизни. И я решила, что если я когда-нибудь вернусь сюда и постараюсь осуществить свои сны, может быть жизнь опять наладится. 

Я опять вздохнула, ощущая как мои плечи прогибаются под тяжестью того, что мне надо было облечь в слова:

- Я не знаю, может быть это все глупые мечты, но я знаю, что должна попробовать. 

Руби рассмеялась и мягко положила руку мне не плечо:

- Ты всегда была мечтательницей, Тайлер. С самого первого раза, что я тебя увидела, сидящей на качелях и смотрящей на закат. Это раздражало твою мать. Не думаю, что она понимала тебя. Но я всегда верила, что тот, кто может так сладко и хорошо мечтать, никогда не упустит свой шанс превратить мечту в реальность. И если пребывание здесь поможет тебе осуществить свои мечты, я сделаю все возможное, чтобы помочь. 

Слезы обожгли мои глаза, а маленькая частичка моего сердца опять отдала свою любовь женщине, пронесший сквозь эти годы хорошее отношение к маленькому одинокому ребенку.

- Спасибо, - прошептала я со всей искренностью своего сердца. 

- Всегда пожалуйста, - ответила она с доброй мягкой улыбкой, наверное, как и я, вспоминая далекое прошлое. 

Убрав руку с моего плеча, Руби с любопытством обернулась к Айс:

- А вы? Вы не похожи на мечтательницу, Морган. 

Айс улыбнулась и в слабом мерцании ее улыбки я смогла заметить легкий отблеск опасности:

- Придется стать. 

Уголком глаз я заметила реакцию Руби, которая слегка смутилась, прежде чем кивнуть в ответ:

- Да, здесь вы станете. 

Затем она повернулась и посмотрела вниз. Ее глаза расширились от удивления:

- Вы ведь не собираетесь провести ночь на холоде? 

Я вздохнула:

- Мы не сразу пришли к такому решению. Вообще-то, мы собирались снять комнату в "Серебряной сосне", но гостиница закрыта в ожидании сезона.

Мои щеки опять запылали, и я посмотрела на нее с, как мне казалось, с детским выражением на лице:

- Наверное, мне нужно было им все объяснить? 

Руби отрицательно махнула рукой:

- Не стоило. Маргарет Кармоди держала это место открытым круглый год. У нее был неплохой бизнес, даже в середине зимы - она сдавала комнаты охотникам. После ее смерти все перешло ее племяннице. Приятная женщина, но... - она запнулась в поисках подходящего слова: - какая-то эксцентричная что ли. 

Я рассмеялась:

- Бешенная? 

- Как клоп, - чопорно подтвердила Руби. 

- Мне горько слышать, что миссис Кармоди умерла. Она была очень приятной женщиной. 

- Да, очень приятной.

Она посмотрела на наши пожитки, затем на меня. Ее лицо было серьезным:

- А сейчас я предлагаю вам собрать все это обратно в рюкзак и последовать за мной. До тех пор, пока вы не восстановите ваше жилище, вы можете оставаться в моем доме. 

Я тяжело сглотнула и решилась посмотреть на Айс. Безусловно, моя возлюбленная пристально смотрела на Руби. Ее глаза превратились в одну узкую щель. Даже на расстоянии чувствовался закипающий в ней гнев. 

Это было не очень хорошо. 

- Что-то не так? - спросила Руби, переводя взгляд с Айс на меня и обратно, удивляясь, что мы не набросились на нее после столь щедрого предложения. 

- Мм, нет.. Все хорошо. Правда... Я... Морган? 

Мне почудился голос матери. Когда сомневаешься, проси. 

Я так и поступила. Разумеется, не словами. Но выбирая между ночевкой в холодной тесной палатке и ночевкой в приятном теплом доме, в приятной теплой кровати, было несложно найти нужное решение. 

Осталось только уговорить мою гордую подругу, для которой получение любой помощи казалось верхом слабости. Даже если эта великодушная помощь избавила бы нас от ранней смерти или, по крайней мере, отмороженных частей тела. 

Если вам кажется, что все это звучит излишне мелодраматично, то просто вспомните, что я была очень-очень замерзшая. И очень-очень уставшая. А головная боль перешла , как говорил мой отец, в стадию "конского топота". В моей голове стучал копытом очень смелый ослик. 

Я смотрела на Айс как можно жалобнее, надеясь, что это сработает. 

После нескольких секунд ожидания, показавшимихся вечностью, выражение ее лица слегка смягчились, плечи опустились. Кривая улыбка наползла на лицо, и ее глаза приняли обычное выражение, хотя, там было уже темно, чтобы быть достаточно уверенным в этом. 

Тщательно скрывая радость моей маленькой победы, я повернулась к Руби и как можно вежливее сказала:

- Если вы уверены, что это не очень ужасно, мы будем рады принять ваше приглашение. 

- Отлично. Тогда решено. Собирайте вещи и следуйте за мной. 

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

Внутри дома Руби было все точно так, как я помнила: тепло, комфортно, пахло кедром и свежими, горящими дровами. Я счастливо вздохнула, мое напряжение таяло, как снежинки на моей одежде, когда она подвела нас к огромному каменному камину, занимавшему большую часть стены. 

Запахи всегда имели некую власть надо мной, даже когда я была маленькой: могли расслабить или подбодрить.

Помню, как холодным зимним утром я заходила в ванную, открывала бутылочку с кремом для загара, прикасалась к песчинкам, все еще прилипшим к горлышку, вдыхала запах, и мои мысли немедленно переносились в солнечный день на пляж, мне казалось, что я слышу шум прибоя, пронзительный крик чаек, кружащих над песком в поисках объедков. 

Также, как песня может напомнить вам о печально закончившейся истории любви, или как луч заходящего солнца, пробившийся сквозь деревья, напоминает о чудесном дне, запах дома Руби, с его веселым пламенем в камине, делает меня счастливой, юной и свободной. 

- Грейтесь пока у огня, а я принесу вам сухую одежду. Ты будешь отлично смотреться в моем халате, Тайлер. А ты, - Руби посмотрела на мою высокую спутницу, - думаю, что подберу тебе что-нибудь из старой одежды Джека. Оставайтесь здесь, я скоро вернусь. 

И она зашагала из комнаты своей быстрой походкой, той самой, что всегда была ей присуща. Я посмотрела на Айс, греющую руку у огня, который дружески пылал и потрескивал в камине. 

- Извини, - сказала я мягко, ни за что особо не извиняясь. Просто нужно было что-то сказать, чтобы хоть как-то снять напряжение, повисшее между нами. 

Она мрачно взглянула на меня, пожала плечами: 

- Да все нормально, - и снова уставилась в огонь, по-видимому, поглощенная его мерцанием. Судя по всему, "нормально" все не было. Это значило, что я перешагнула через еще одну невидимую границу, которую она провела, чтобы защитить себя от окружающего мира; значило - как бы я ни думала, что хорошо знаю ее, снова и снова обнаруживала, что совсем не знаю ее. 

О, Корина, как бы я хотела, чтобы ты была здесь! Мне бы сейчас пригодился твой совет. 

Все-таки я скучала по друзьям, которых оставила в Болоте, и часто думала о них. Но ни по кому я не скучала так сильно, как по Корине, чья материнская забота, милое кокетство и мудрый, пусть даже саркастичный, совет никогда не подводил меня и почти всегда давал мне ответ, который я искала. 

Однако, Корина все еще была надежно упрятана в Болото, и, вероятнее всего, будет находиться там до последнего своего вздоха. От этой мысли мои внутренности скручивало в болезненный клубок, и все это казалось дикой несправедливостью по сравнению с той теплотой и заботой, которой она меня окружила. 

Плюс, еще что-то нужно делать с Айс. 

Но эта особая проблема должна была подождать, поскольку послышались быстрые шаги Руби по деревянному полу в коридоре, которая приближалась быстрой походкой. 

Руби Андерсон все делала быстро. Читала. Ела. Говорила. Я помню, как провела один дождливый день, наблюдая ее за вязанием. Спицы двигались так быстро, и я готова поклясться, что видела искры, когда они ударялись друг о друга. Огромный шарф ниспадал, подобно красочному водопаду, со своих спиц, увеличиваясь с каждой секундой.

Она была великолепна. 

Руби зашла в комнату, улыбаясь и неся два плисовых халата. Отдав их нам, она положила руку на мое плечо. 

- Тайлер, ты помнишь, где ванна? Бери Морган с собой, снимите мокрую одежду. Захватите потом ее сюда - посушим над огнем. А я пока сделаю кофе. 

С этим она вышла, быстро укрывшись в кухне, в то время, как я немо уставилась на нее. Спустя мгновение я повернулась к Айс. 

- Ладно, пошли переодеваться. 

Она последовала за мной без колебания и недовольства, от чего я с облегчением вздохнула. 

Ванная комната Руби была типичным примером классической бабушкиной ванны. Маленькие мыльца, которые вы никогда не отважитесь использовать, чтобы не погубить их искусно созданную форму; сделанная со вкусом чаша для хранения зубных протезов (моя собственная бабушка использовала для хранения своих протезов матерчатую коробочку. Это хорошо, чтобы не созерцать эти протезы, сидя в ванной. Уж особенно, если у вас аллергия на подобные вещи). Маленькие мочалки, которым соответствуют такие же маленькие полотенчики, чтобы вытирать руки; полотенца побольше, коврики, чехольчик, покрывающий туалетный бачок, занавеска для душа, и все это сделано в цвете "Античной Розы". Похоже, все женщины, которым за шестьдесят, покупают подобные вещи. 

Я сбросила свою одежду и начала быстро растирать свое закоченевшее тело толстым пушистым полотенцем, когда заметила, что Айс как-то странно стоит и вертит в руках пуговицу своей рубашки. 

Пока я наслаждалась относительным комфортом под пушистым полотенцем, Айс обсыхала в своей одежде. Ее кожа намокла, и она стояла так близко ко мне: рубашка прилипла к ее великолепному телу, заставив взыграть мои гормоны, а самая разумная часть моего мозга обеспокоилась, что моя темноволосая возлюбленная может заработать себе пневмонию, если тотчас не скинет свою промокшую одежду. 

- Позволь мне помочь тебе с этим, - начала мягко настаивать я, бросив полотенце и потянувшись к ее рубашке. 

Нахмурившись, она отступила назад так быстро, что почти очутилась в ванне, отвернулась от меня, не отпуская свою рубашку. 

- Я сама справлюсь. 

Возможно, я говорила раньше, что одна из наиболее нежелательных черт, которые достались мне от отца, была склонность к сарказму. Это был его урок, который я усваивала хорошо и неоднократно. И также как и у него, это проявлялось в самый неподходящий момент. Как сейчас. 

- Ну, конечно же, ты справишься, Айс, - ответила я, а мой голос, определенно сквозил насмешкой. - При таком темпе скорее настанет лето, прежде, чем ты расстегнешь хоть половину пуговиц. Просто позволь мне помочь тебе, ладно? 

Она сверкнула зубами, но это была не улыбка. А может и была, но не та, что выражает счастливые эмоции. 

- Я сказала, что обойдусь сама. 

Я моргнула, затем невольно отступила назад. Иногда, находясь с Айс, так легко забыть с кем имеешь дело. Ее неограниченная преданность, ее потрясающая нежность со мной - из-за них я порой не замечала опасную, дикую женщину, что скрывалась под маской вежливости и любезности, которую она научилась натягивать на себя, словно пальто, чтобы выжить в этом, так называемом обществе. 

Но бывали моменты, подобно этому, когда все это обрушивалось на меня, словно сошедший с рельс экспресс. И ведь это была женщина, которую я любила всем своим сердцем. 

Хладнокровная убийца. 

Страстная любовница. 

Ледяная выдержка. 

Горячая любовь. 

Айс была всем этим и еще многим. Как кто-то сказал: противоречие погружало в загадку. 

Я наконец-то позволила себе выдохнуть и заставила себя встретиться с ее ледяным взглядом, затолкав свой страх поглубже, чтобы она не смогла почувствовать его. 

- Извини, что надавила на тебя, - начала я мягко, - извини, что решила все за нас обеих. 

Расстроившись из-за отсутствия всяких эмоций в ее глазах, я сжала кулаки и ударила себя по бедрам. 

- Черт возьми, Айс! Я замерзла, промокла, устала и чертовски голодна! И я действительно не хотела бы столкнуться с перспективой провести холодной, промокшей и голодной эту ночь неизвестно где. И ее дом пришелся весьма кстати. 

Я вздохнула, все еще неспособная прорваться сквозь толстую стену, выросшую на моем пути. 

- Послушай, я знаю, как ты ненавидишь подобную благотворительность. Я также знаю, что временами Руби может быть очень строгой. Но она хорошая женщина с добрым сердцем, и я не вижу особых причин отвергать то, что она так великодушно предлагает. 

Наклонившись, я подняла свою мокрую одежду, прижав ее к груди, и вздрогнула, когда мокрая ткань прикоснулась к моему телу. 

- Я могу понять, как неудобно ты себя чувствуешь. Если ты и вправду хочешь провести ночь в нашей палатке, тогда пошли. А я что-нибудь придумаю, чтобы извиниться перед ней. 

Сказав это, я отвернулась от Айс и сделала шаг к двери, даже не задумываясь над тем, что все еще раздета, а свою мокрую одежду прижимаю к телу. 

- Подожди. 

Я остановилась, но не повернулась, инстинктивно зная: что бы ни сказала моя спутница, ей будет легче высказаться, не глядя на меня. 

- Это... это правда так много значит для тебя, да? 

Нерешительность в ее голосе заставила меня повернуться, и я увидела такое потерянное выражение ее лица, что мое сердце дрогнуло. 

- Да. Значит. 

Она на несколько секунд закрыла глаза, а когда открыла их вновь, каменная стена исчезла, и передо мной стояла женщина, которую я так любила. 

- Ну, хорошо. Если ты хочешь, мы остаемся. 

Я кивнула и не смогла удержать улыбку, расплывшуюся по моему лицу. 

- Спасибо. 

Она кивнула в ответ, ничего не сказав. Ее пальцы, очевидно, согрелись во время нашего небольшого спора, так как она сняла свою рубашку без особых проблем, остальная одежда последовала туда же. Взяв другое полотенце, я предложила его Айс. Она тщательно растерла себя, затем надела старый халат, уверенно завязала пояс, пряча свое потрясающее тело от моего пожирающего взгляда. Затем, протянув руки, она осторожно забрала у меня мокрую одежду, заменив ее на толстый, махровый халат, который я с благодарностью накинула на себя и завязала. А потом я просто стояла, опустив руки, все еще неуверенная, где мы останемся после всего этого. 

Будто прочитав мои мысли, Айс взяла мою правую руку, сжав ее и наградив меня неким подобием улыбки. 

- Пойдем, согреемся, м-м? 

С усилием я поднесла руку Айс к губам, улыбаясь глазами. 

- Я тоже люблю тебя, Айс. 

Может быть, все будет в порядке после всего этого. 

*****

Я перевернулась в кровати, брыкнув покрывала, которые опутали мои ноги, будто осьминог, и поправила свою подушку. Вздох, вырвавшийся из моих легких, можно было бы номинировать Академией Искусств, но слышать его могли только стены. Перевернувшись снова на спину, я положила руку себе под голову и уставилась в потолок угрюмым взглядом. 

Мне было не до шуток. 

О, визит проходил довольно неплохо, я вспомнила былые времена, пока Руби загружала меня местными новостями и сплетнями. Или более важными новостями, какие только могли добраться до этого городка. Но они не были настолько уж важными. 

В свою очередь, Айс казалась довольной, сидя тихо, потягивая кофе и держа в поле зрение украшенное со вкусом логовище, в котором мы были. Когда Руби заметила ее взгляд, направленный на один из трофеев, украшающих огромный камин, то начала рассказывать историю ее мужа, Джека, умершего много лет назад, и о том, как они встретились и поженились. 

О ее муже я помнила не очень много, но то, что припоминала, мне нравилось. Джек Андерсон в то время был профессионалом по игре в гольф. Ничего особого, но он выиграл довольно много соревнований. 

Они встретились, когда он участвовал в турнире, который спонсировала ее компания. Ее знания гольфа были нулевыми, ей больше нравилось просто прогуливаться по зеленой, сочной травке. Но большой, высокий мужчина с легкой усмешкой и красивым лицом хорошенько подстегнул ее интерес к спорту. Далее последовал молниеносное развитие отношение, развернувшееся на побережье Нантукета, на ее родине. И когда Джек предложил ей выйти за него, она сказала "да" не раздумывая, и провела свою жизнь с ним в этом самом доме, в котором мы сейчас и находились, в доме, который он построил своими собственными руками. 

Слышав эту особую историю раз десять за свою жизнь, я позволила своим мыслям разбрестись, и прежде, чем это случилось, была возвращена в реальность встряхнувшей меня теплой рукой и пристальным взглядом блестящих глаз Руби. После некоторого периода полной скорбной тишины, моя маленькая, ненамеренная невежливость была прощена, как и многие другие вещи, и мы с Айс смогли пойти в наши комнаты. 

И в этом скрывалась проблема. 

Комнаты. 

Много комнат. 

Об этом я явно не подумала, убеждая Айс выбрать для ночевки теплый дом вместо холодной палатки. И поверьте, когда я поняла, какую ошибку совершила, то слова об этом могли бы прожечь бумагу. Одно хорошо: эти слова не сорвались с моих губ, а то у нашей гостеприимной хозяйки случился бы удар. 

Знаете, пока я была в Болоте, одно из моих глубоких сожалений - только одно из многих - было то, что я не могла провести хотя бы одну ночь в объятьях любимого человека. Да, у нас была замечательная, волнующая ночь в трейлере, ночь, о которой я вспоминаю и думаю даже сейчас. Но она была одна, а в остальные ночи мы оставались наедине с собой и боролись со своими демонами. И тогда я клялась себе, что если у нас получится выбраться из этого ада, то каждую ночь я буду проводить только с Ней. 

И вот я здесь, меньше, чем месяц на свободе, сплю без Айс. И эту ловушку я сделала сама, своей собственной хитростью. 

"Поздравляю, Ангел! Ты только что выиграла приз "Идиот Года". Где ты собираешься это отпраздновать?" 

Да уж, явно не в Диснейленде. 

Я вздохнула снова, мое мятежное воображение щедро снабжало меня картинками, где мы с Айс поступили, как хотела она, и в этот самый момент спали в нашей палатке. Спали в одном спальном мешке, чтобы было теплее.

А может быть, делали бы что-нибудь еще, чтобы согреться. 

Я застонала и опять перевернулась, снова вдарив по подушке, и, как если бы она была не просто мешком, набитым перьями, а могла бы дать мне сдачу, навалилась на нее. 

Отлично. Просто здорово. 

Именно тогда я услышала слабый скрип моей двери, чуть приоткрывшейся. На занавес окна пал ломаный луч приглушенного света. 

Свет пропал сразу же, как дверь тихонько закрылась, снова оставив меня в темноте. 

Но не одну. 

Мои инстинкты, хорошо отточенные в тюрьме, подсказывали мне, что в комнате есть кто-то еще. Я автоматически напряглась, руки сжали одеяла, покрывавшие меня. Мои уши могли уловить малейший звук, даже легкое дыхание, но в комнате было тихо. Я почувствовала, как мое сердце забилось со страшной силой, хоть я и понимала, что бояться нечего. Это не Болото. Это не Питсбург. Это был обычный загородный дом, посреди лесной глуши, довольно далеко от всех, кто хотел бы причинить мне вред. 

Во всяком случае, я надеялась на это. 

- Покажись, я знаю, что ты здесь, - мой голос поразил меня своей настойчивостью. 

Тишина. Так тихо, что кажется слышно, как пульсирует по венам кровь. Я открыла глаза шире, пытаясь уловить хоть какой-то отсвет, и чуть не упала в обморок, когда всего в нескольких дюймах от меня не прозвучало такое громкое (из-за моих обострившихся ощущений): 

- Подвинься. Разлеглась тут. 

Это был самый чудесно-ужасный испуг в моей жизни, я улыбнулась, как ребенок, подвинулась к стене, освобождая место для большого тела моей возлюбленной, и затем нырнула в раскрытые объятья, с удовольствием думая о том, что мои молитвы были услышаны. 

- Ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть, - сказала я, прижимаясь к ее великолепной обнаженной груди. Я запнулась. - Ну, не столько видеть тебя. М-м-м... Но чувствовать тебя. Вдыхать твой запах. Прикасаться к тебе... 

Айс слегка кашлянула, прервав мои излияния. Я подняла голову к тому месту, где должно было быть ее лицо. 

- Да? 

- Скорее всего, будет лучше, если мы не будем заниматься этим прямо сейчас. 

- Это почему? - спросила я, зная, что похожа сейчас на ребенка, которого оторвали от его любимой игрушки. 

- Дай-ка, намекну, - в ее голосе сквозила улыбка. - Она такая высокая, с седыми волосами, и перед сном, наверняка, слушает приятные мелодии, так что у нее будет кое-что новенькое, что она сможет порассказать своему кругу за шитьем утром. 

- О-о-о... 

Черт возьми! Перехитрила. 

- Ну, хорошо, - попробовала я, - мы можем вести себя очень тихо. 

Она тихонько фыркнула. 

- Это было бы здорово. Если бы было возможным. Но те, которых мы знаем, так не могут. 

- Эй! - я и не знала, обеспокоится мне или возмутиться. 

Она прижала меня к себе, а затем ослабила свои объятья. 

- Ты можешь быть тихой, как церковная мышь, Ангел, но у нас все равно еще есть проблема. 

- Да? И какая? 

Я почувствовала, как напряглись мышцы ее живота, затем она несколько раз подпрыгнула на матраце. Комната наполнилась звуками протеста: скрипом и писком пружин. 

- Ух, - сказала я, - вот это паршиво. 

- Ага, - ответила она, словно усмехаясь, - у меня-то с этим проблем не будет. В конец концов, это твоя комната. 

Она подпрыгнула снова, медленно, ритмично, затем быстрее, а я от смущения была готова провалиться на другой этаж. Положив руку ей на живот, я придавила ее к постели. 

- Остановись. Пожалуйста, остановись. 

Клик. Клик, скрипела кровать. 

- Ну, пожалуйста? 

Клик. Клик. Клик. 

- Айс! 

Тишина. 

Абсолютная, благословенная тишина. 

Застонав, я шлепнула голову обратно ей на грудь. 

- Вы злая женщина, Морган Стил. Злая и бессердечная. 

Ее длинное тело улеглось поудобнее. 

- Так вот о чем они мне говорят. 

Она была весьма, весьма довольна собой. 

Список расплат становился все длиннее. 

***** 

Я проснулась от яркого света, струящегося в мое окно, на моем лице появилась улыбка прежде, чем я открыла глаза. Кровать была пуста, и я бы не стала так удивляться, если бы события прошедшей ночи были бы сном. Но от подушки исходил аромат Айс, и я прижала ее к себе, будто это было ее тело. 

Моя улыбка стала шире, когда я потянулась и почувствовала, что отдохнула, мышцы немного побаливали из-за неудобной кровати. Но в остальном, чувствовала себя, как огурчик. 

До моих пробудившихся ощущений донеслись дразнящие запахи готовящегося завтрака, я перевернулась на спину, окончательно решив открыть глаза и войти в этот новый занимающийся день. 

Да уж, занимающийся не совсем подходящее слово, потому что, на самом деле, пока я безмятежно спала, солнце уже давным-давно поднялось. 

И в этот момент я задумалась. Больше пяти лет меня поднимали полшестого каждое утро крики охранников, звон колоколов и стук дубинок по металлическим решеткам. Эта привычка настолько въелась в меня, что даже когда я покинула Болото, все равно каждое утро поднималась затемно, делая это автоматически. 

Но не сегодня. 

- Да ладно, что ты знаешь, - сказала я терпеливо выслушивающему меня потолку, - может быть, я не так уж и безнадежна. 

После еще одного потягивания и долгого, смачного зевка, я встала и, кратко обдумав, что же мне надеть, скользнула в удобный халат Руби. Тихо пройдя по комнате, я дотронулась до статуэтки единорога, которая всегда очаровывала меня, как ребенка. "На удачу", - прошептала я, прежде чем открыть дверь и выйти из комнаты, такой уютной и замечательной. 

Я быстро спускалась по лестнице, запахи завтрака манили и дразнили, подобно тем дымчатым пальцам, который можно увидеть в субботних утренних мультиках. 

Руби повернулась, отошла от печи, поскольку увидела, что я вхожу в кухню. Она встретила меня широкой улыбкой. 

- Я подумала, что это могло бы соблазнить тебя подняться. Приятно сознавать, что не ошиблась. 

- О да, ты действительно не ошиблась, - ответила я, подойдя, чтобы помочь ей с тарелками. 

- Ты садись за стол, Тайлер. Я сама справлюсь. 

- Ты уверена? 

- Абсолютно. Садись. 

Я выдвинула стул и села за стол. Спустя секунду, передо мной появилась тарелка, полная еды. У меня аж слюнки потекли, и я набросилась на еду без малейших размышлений. Руби присоединилась ко мне за столом с чашкой кофе, и сидела, потягивала маленькими глоточками из нее, глядя на меня и улыбаясь тому, как я уминала целую гору еды, это была моя черта с детства. 

- Твоя подруга весьма трудолюбива. 

Вилка застыла на полпути к моему рту. Я вопросительно взглянула на нее, пытаясь решить, нужно ли мне волноваться или нет. 

Она указала своей чашкой на кухонное окно, я медленно поднялась на ноги. Любопытство тянуло меня к окну, как к приманке. 

- Ничего себе, - это все, что я смогла сказать, разглядывая картину, которая открылась передо мной. Дорожки были расчищены и посыпаны солью. Сугробы снега, закрывавшие первый этаж, были расчищены до травы.

Деревья около дома, согнувшиеся под тяжестью снега почти в два раза, теперь освобожденные от своего холодного бремени, стояли прямо и гордо. 

- Невероятно. - Стекло запотело от моего дыхания, затуманив чудесный вид из окна. 

- Согласна. Она всегда такая? 

Я повернулась к столу, улыбнувшись Руби. 

- Чаще всего - да. 

- Да уж, я бы сказала, что это весьма удобно. Где ты познакомилась с ней? 

Я на мгновение запнулась, мои мысли с огромной скоростью неслись через мой мозг. 

- Это долгая история. 

Так оно и было. История длиной в пять лет. Но это была не та история, которую я бы хотела рассказать, по очевидным причинам, этой чудесной женщине, приютившей нас. 

Улыбка, которой она мне ответила, принесла в мой мозг картинки динозавров, которые я видела еще в школьных учебниках. Ухмылка хищника, клацающего зубами, сверкающего своими темными глазами. 

А может быть, это был свет, озаривший ее лицо. 

- Я старая женщина, Тайлер. Время - это единственное, что есть у меня в изобилии. 

Промах номер один. 

Я слабо улыбнулась. 

- Ты не настолько стара. 

Усмешка стала шире, явно показывая несостоятельность моей отговорки. 

- Этого хватит. 

Промах номер два! 

Я глубоко вздохнула, завтрак в моем животе казался сейчас свинцовым шаром. Мои пальцы побелели, так сильно сжала я крышку стола. 

Но как только я открыла рот, чтобы заговорить, раздался стук в переднюю дверь: 

- Ау, Руби! Вы дома, дорогая? 

Ура! 

Руби медленно поднялась на ноги, и всем своим видом дала понять, что разговор этот далеко не закончен. 

Ох, ну хорошо. Пока пронесло. 

*****

Я прогуливалась, чувствуя на своем лице солнечное тепло и улыбаясь синему небу. Снег, выпавший ночью, был неким предвестником весны. К тому же немного поднялась температура воздуха, как бы подтверждая мое предположение. Воздух был наполнен звуками потрескивающих под тяжестью снега деревьев и крыш домов.

Сквозь эти звуки пробивалось птичье пение, и когда я взглянула наверх, то увидела стаю уток, кружащих над озером и ищущих место, чтобы приземлиться. 

Моя улыбка стала шире, пока я спускалась по расчищенной дорожке, посыпанной солью. Это был великолепный день. В такие моменты начинаешь верить в Бога. И, конечно же, я верю. 

Я посмотрела вниз на маленький холм, ведущий к озеру, и увидела Айс, которая стояла на небольшом зеленом мостке, вглядываясь в замерзшую воду. Ее темные волосы развевал легкий весенний ветерок. 

Я остановилась, любуясь открывшимся мне видом. 

В этот момент я пожалела, что я не художник, потому что не могу запечатлеть эту красоту, которую видели мои глаза. 

Будто почувствовав мой взгляд, она повернулась. Ее улыбка озарила и без того чудесный день. Она подняла руку и помахала мне. Я помахала ей в ответ и, осторожно ступая, продолжила свой спуск к ней. 

Быстро присоединившись к ней на мостке, я обняла ее за талию и тоже стала смотреть на замерзшую воду и на уток, которые наконец-то нашли подтаявший лед, чтобы приземлится. 

- Какой красивый день, - тихо сказала я, не желая нарушить мирную тишину праздной болтовней. 

- М-м... 

Мы стояли там в этой тишине, наслаждаясь друг другом и чудесным днем, пока не заметили приближающегося мальчика с собакой. 

Мальчик бросил палку, а собака с громким лаем, эхом разнесшимся по озеру, побежала за ней. Внимание пса было отвлечено утками, которые поднялись в воздух, встревоженные его лаем, а он помчался за ними, скользя лапами по льду. 

- Кинг! - закричал мальчик, побежав за своей собакой. - Вернись, Кинг! 

Его ноги начали скользить по льду, и он упал, ударившись головой об лед, но снова вскочил и побежал дальше. 

Внезапно, я услышала громкий треск, по льду пошла трещина, настигая и поглощая собаку, которая визжала и пыталась выбраться из воды. Видя, что случилось, мальчик попытался остановиться, но его ноги продолжали скользить по льду под его импульсом вперед, заставляя следовать за его другом в ледяную воду. 

Айс вырвалась из моих рук и уже бежала, прежде чем я успела даже моргнуть. 

- Айс! Не-ет! - подобно визгам собаки и крикам мальчика, мои слова разносились эхом над озером, проклиная меня своим бессилием. 

Ее ноги в изношенных ботинках скользили по льду, она бы упала, но смогла удержать равновесие и бежала, бежала вперед, игнорируя мои крики. 

- Зови на помощь! - прокричала она, даже не глядя на меня, поскольку уже приближалась к дыре во льду, куда за короткое время сумели попасть две жертвы. 

Я не могла двигаться. Не могла ответить на ее краткий приказ. Мое тело осудило меня на то, чтобы стоять и смотреть, как голова мальчика скрылась подо льдом и моя возлюбленная без размышлений с разбегу нырнула в воду. 

- Айс!!! 

Мое непослушное тело начало быстро перемещаться, но совершенно не в том направлении, куда она сказала. Я очутилась на льду быстрее, чем смогла осознать это. И поскользнулась при первом же шаге, ударившись головой об край мостка. Перед глазами у меня поплыли звезды. Я лежала, ошеломленная, глядела в небо и пыталась вспомнить, как же меня зовут. В мгновение я вспомнила все, попыталась встать на ноги, но снова подскользнулась и упала. 

- Проклятье!!!! Айс!!! 

Сильная рука подняла меня на ноги и втащила на мосток. Я отпрянула, увидев бородатое лицо большого мужчины, который смотрел на меня широко открытыми глазами. 

- Что случилось? 

Мотнув головой, я попыталась вырваться из его рук, желая вернуться на озеро. Но он с легкостью держал меня, не отпуская. Встряхнув меня, словно куклу, он спросил еще раз: 

- Что случилось? 

- Собака... Мальчик... погнался за собакой, упал в воду! Моя подруга побежала помогать. Пустите меня! 

- Нет! Это слишком опасно! Вы не можете идти туда! 

- Черта с два я не могу! - я вырвалась, ударив его ногой по ноге. Я упала бы еще раз, если бы он снова не схватил меня. 

- Послушайте. Сейчас придут люди, чтобы помочь. Люди, которые привыкли к таким вещам. А вам нужно остаться здесь. Вы будете только мешать. Вы понимаете? - он говорил со мной, будто с младенцем, медленно и четко выговаривая слова. 

- Вы не понимаете!!! Там моя подруга! Она нуждается в помощи!!! 

- И она ее получит. А вы оставайтесь здесь и позвольте нам сделать свою работу, хорошо? 

Спустя мгновение я расслабилась и кивнула ему, убежденная искренностью в его голосе и глазах. Он улыбнулся. 

- Хорошо. 

Отпустив меня, он повернул свою голову, а я последовала за его взглядом. С холма на лед спускалась группа людей, вооруженная крючьями и веревками, похожие на муравьев, когда те находят леденец. 

- Откуда они все так быстро появились? - спросила я, и это получилось у меня уж слишком громко. 

- Ну, вы слышите собачий визг, крики мальчика, женские вопли "Лед, лед!!!", отсюда получаем вполне ясную картину, - улыбнулся он мне в ответ. 

Упоминание, хотя и непреднамеренное, имени моей возлюбленной заставило меня снова посмотреть на озеро. Я могла видеть только темную голову Айс, то поднимающуюся, то опускающуюся над кусками льда, которые образовывались в борьбе трех существ за выживание. Я также могла видеть и слышать безумную борьбу собаки, но мальчика не было видно. 

Айс сделала глубокий вдох и исчезла в черной, ледяной воде. И затем все стало тихо. Или мне так показалось. Я сама задержала дыхание вместе с Айс, пока не почувствовала, что скоро потеряю сознание. Задохнувшись, я вздохнула снова, затем заморгала. Я видела только собаку, шлепающую лапами по воде. Пес, видимо, так устал, что даже не мог выбраться на лед. 

Это длится слишком долго. Слишком долго. Слишком долго. 

Мой мозг по-всякому повторял эту фразу, пропуская через мое тело адреналин и безнадежность. 

Я только собралась снова спрыгнуть с мостка, как Айс вынырнула снова, крепко прижимая к груди мальчика. Задыхаясь, хватая воздух, она откинула голову назад, и ее волосы отбрасывали радужные брызги в теплом, сыром воздухе. Звуки ее бурного дыхание были единственными, который я слышала за радостным биением моего сердца при виде ее, живой и невредимой. 

Могучим вертикальным движением, подобно титану, она подбросила мальчика на более твердую часть льда. Он несколько раз перевернулся перед тем, как остановится, подобно тряпичной кукле. Его кожа мраморно фиолетовая и одутловато белая, его губы и кожа вокруг них была темно синей. И под промокшей одеждой, его грудь была все еще безжизненна. 

Группа людей осторожно пробиралась вперед, один из них огромным крюком зацепил мальчика за куртку и начал подтягивать к берегу. 

Еще один всплеск. Еще одно тело ударилось об лед. 

На этот раз это была собака, из-за которой все это и началось, которую первой захватила вода. Но пес выглядел не так уж и плохо. Вскочив на ноги, он начал отряхивать воду с шерсти, а затем также беспечно побежал к берегу. Второй спасатель схватил собаку и завернул в теплое одеяло. 

Единственный, кто остался в середине замороженного озера, была моя возлюбленная. 

Звуки сирены неподалеку были неслышны мне, поскольку я смотрела за Айс, которая пыталась раздвинуть блоки льда, собирающегося вокруг нее. Я видела, как она поймала равновесие и сделала глубокий вдох. Мое тело сжалось, будто приготовившись к прыжку, я передавала свою силу ей, мои челюсти сжались так сильно, что казалось, будто зубы начали крошиться. 

Сделав последний, глубокий вдох, Айс вытянула руки и с силой выкинула свое тело из воды на лед. 

Ее ноги все еще свисали в темную пучину, она выдержала еще момент, чтобы вылезти из воды целиком. 

Сила, с которой Айс вытолкнула себя из воды, оказалась настолько велика, что подтаявший лед не выдержал, пошел трещинами и разошелся, погрузив ее снова в ледяную воду. 

Когда ее тело совсем исчезло под водой, мой паралич словно рукой сняло, и я без раздумий бросилась на лед, балансируя руками, словно канатоходец, сохраняя равновесия только благодаря силе воле. А когда дело касалось Айс, моя воля становилась стальной. 

Но к несчастью, на волю особо не положишься, когда сзади тебя толкает бородатый бегемот, который в два раза сильнее, чем ты когда-либо мечтал. Я ударилась снова достаточно сильно, воздух из моих легких вырвался судорожным кашлем, а звезды, которые не посещали меня с моего последнего падения об мостик, вновь засияли вокруг меня, подобно разноцветным светлячкам. 

Меня схватили и просто поволокли к берегу, моя куртка и рубашка задрались, и лед обжигал мне кожу. 

Крики людей объединились со стремительно приближающимися звуками сирены, оба звука помогли проясниться моей голове. Мне пришлось побороться, чтобы суметь сесть. Я повернула голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как желтая нейлоновая веревка с большой петлей на конце была брошена в дыру, куда упала Айс. 

Второе падение под лед сильно подействовало на мою возлюбленную, я видела, как она медленно, почти неуклюже, пытается схватить веревку, рядом с ней упавшую. 

- Оденьте ее через голову и под руки! - кричал один из мужчин, пока другой обвязывал веревку вокруг большого крепкого дерева, нависшего над водой, будто стервятник. 

Я видела, как кивнула ее темная голова, пока она пыталась следовать инструкциям спасателя, возясь с веревкой, и, наконец, у нее получилось одеть ее под руки. 

- Держитесь! Мы сейчас вас вытащим! 

Она снова кивнула, пытаясь покрепче взяться за узкую веревку. Я была уверена, что оцепенение прошло. 

- Раз! Два! Три! - несколько человек стояло на льду, веревка была крепко сжата в их рукавицах. На счет "три" они хватали, тянули и медленно вытаскивали Айс из воды. Их крики смешивались с протестующим треском льда. 

Что-то случилось, и я до сих пор не знаю что, но она перестала помогать им, обессилено упала на лед, будучи еще наполовину в воде. Спасатели вытянули ее всего лишь еще на несколько скудных дюймов, когда ее руки вытянулись вперед, и веревка соскользнула с нее, оставив ее снова одну, неспособную освободить себя из ледяной тюрьмы, заманившую ее в ловушку. 

- Айс! - закричала я, отчаянно пытаясь вызвать у нее хоть какую реакцию. Мое сердце похолодело и рассыпалось на маленькие кусочки, как тот лед, что стонал под ее телом, которое покачивалось на краю забвения. 

Она лежала там, обессиленная, не реагирующая ни на что. В моем мозгу мелькнула картина. Другое время, другое место. Стоя на коленях над ней, я держала ее жизнь в своих руках, а ее кровь билась сквозь мои пальцы, подобно красной реке, и звала хоть кого-нибудь, кто мог бы помочь ей, спасти ее. 

Нет. Не надо. Пожалуйста, не надо этого снова. Пожалуйста. Я не могу пройти это еще раз. 

Понимая, что случилось, один из спасателей, вопреки предосторожностям, схватил длинный крюк и побежал по льду, мастерски маневрируя между трещинами, которые могли расшириться от его бега. 

Мой вздох облегчения перешел в вопль, когда он сумел зацепить крюком ее за куртку и аккуратно оттащил ее от неминуемой опасности. Он подтянул ее к себе, а затем взял ее под руки, как в свое время мой собственный спасатель схватил меня, и осторожно потащил ее к берегу. 

Я была рядом с ней, стоя на коленях, мои слезы, падая, смешивались с подтаявшим снегом. 

- Айс? - спросила я, убирая мокрые волосы с ее лба. - Айс? Ты меня слышишь? 

Никакой реакции не последовало, хотя она была жива, ее грудь слабо вздымалась под моей рукой. Я схватила этой рукой ее за рубашку и начала трясти: 

- Черт возьми, Айс! Очнись! Я не для того забралась так далеко с тобой, чтобы ты теперь сдалась! Так что тебе лучше будет прийти в себя, черт побери, или иначе, я клянусь, что выслежу тебя и убью своими руками! 

Спустя мгновение, ее глаза затрепетали и открылись, и я никогда, даже после целого месяца, полного дождливых дней, никогда в жизни не была так рада видеть синий цвет. Ее глаза были изумленными и гладкими, как зеркало. И хотя она смотрела прямо на меня, но не видела меня. Но это не имело значение. 

Она была жива, и это было главное. 

Она должна быть жива, и я готова ради этого на все. 

Кожа ее лица была мертвенно белой. Водяные капельки на коже были похожи на пиявок, которые тянули из нее жизнь. Ее губы были темно фиолетовые, будто переспелые ягоды, и так раздулись, что я подумала, как бы они не треснули. А из них бы потекла ледяная вода, заменившая теперь ее кровь. 

Подошли двое людей и завернули ее в теплые стеганые одеяла, которые принесли с собой. На них была грубая одежда спасателей Айс, а не униформа, которую я ожидала увидеть. Я посмотрела на них, в моих глазах был вопрос. Будто увидев этот вопрос, высокий, рыжеволосый человек в очках присел рядом со мной на корточки, примирительно взглянув на меня. 

- Маленький мальчик, которого спасла ваша подруга, жив, но едва-едва. Медработники не захотели ждать, пока мы вытащим ее. У них было мало времени. Есть только одна санитарная машина, так что потребуется какое-то время, пока она приедет сюда снова. 

Я с трудом проглотила эти новости, кивнула, вытирая глаза рукавом. Сознавая или нет, но Айс нуждается в моей силе, а не в моих слезах. 

- Может быть, мы можем что-нибудь сделать, пока ждем машину? 

Я взяла ее руку. Боже, это походила на прикосновение к покойнику. Ее плоть была настолько холодной, мокрой и жесткой под моим прикосновением, что меня передернуло. 

- Для начала ее надо перенести куда-нибудь в теплое место. Где вы живете? 

- У меня, - раздался голос Руби. 

Толпа расступилась, подобно послушному морю, вынеся вперед мою маленькую соседку. Беря, как всегда, ситуацию в свои руки, она указала на двух мужчин, гигантских и бородатых. 

- Ты и ты, несите ее в мой дом. Несите осторожно. А я приготовлю ванну. 

Я в страхе смотрела, как люди без особых усилий подняли слабое тело Айс своими огромными руками. Холод пробежал по моей спине, но он не имел никакого отношения к снегу, в котором я стояла на коленях. 

Я никогда не видела мою возлюбленную такой маленькой, такой беззащитной и беспомощной. 

Это была сцена, которую бы я никогда не хотела бы увидеть снова, даже прожив в пять раз больше, чем сейчас.

И в то же время я была уверена, то это видение будет преследовать меня в моих снах. 

- Нет, никакой ванны, - возразил человек, сидящий на корточках рядом со мной. - Только завернуть в теплые одеяла и поближе к огню. Согреть ее нужно медленно, иначе у нее случится шок. 

Он поднялся и помог подняться мне. 

- Кстати, я Стив. В городе меня зовут Док, думаю, это предполагает, кто я, - он очаровательно улыбнулся, и его улыбка согрела меня. 

- Я Тайлер. А это Морган. 

- Ну, хорошо, Тайлер. У вас очень отважная подруга. Давайте посмотрим, что мы можем сделать, чтобы она осталась такой. 

Я кивнула, поскольку не могла сказать больше ни слова, глядя, как люди несут тело Айс к дому Руби. 

- Тогда пошли. 

***** 

Дом был очень нагретым, когда я вошла, скинув свою куртку, подобно змее, сбрасывающей свою кожу, и подошла к камину поближе к Айс, которую аккуратно положили поближе к огню. Когда люди, принесшие ее, ушли, я села рядом с ней, взяла ее за руку и смотрела в ее глаза, которые, казалось, смотрели в вечность.  

- Будь со мной, Морган. С тобой все будет хорошо. Просто будь со мной. 

Пламя, заключенное в каменные границы, было высоким и горячим, пылающим жаром. От этого на моем лбу выступил пот, который начал заливать, щипля, мои широко открытые, испуганные глаза. Я машинально вытерла его, взглянув на доктора, который подошел и встал рядом со мной на колени, подобно Спасителю, принеся с собой луч надежды. 

Он быстро стал расстегивать ее куртку, затем также быстро расправился с ее рубашкой, порвав ее от воротника одним резким рывком, обнажил ее живот и грудь, которые были мертвенно белыми, будто мраморные, так же, как и коже ее неподвижного лица. 

В какой-то момент я почувствовала беспокойство, вспомнив, как она рассказывала о людях, что раздевали ее и заставляли позировать, как им пожелается. Я почувствовала почти непреодолимое желание прикрыть ее, защитить ее достоинство, о котором она никогда много не думала из-за грубых обстоятельств ее невеселой юности. 

В мои руки опустилось большое пушистое полотенце, и я начала им растирать ее, в то же время прикрывая тело от глаз, которые не имели право видеть ее незащищенность. 

Пока я растирала ее тело, доктор добрался до пуговицы на ее джинсах. Я немедленно отложила полотенце и убрала его руки с промокшей ткани. 

- Позвольте мне, - сказала я голосом, не терпящим возражений. 

Он взглянул на меня, и я клянусь, что в его глаза мелькнуло понимание, прежде, чем он взял мое полотенце и продолжил растирать ее, пока я занималась заевшей молнией. Спустя несколько мгновений я разобралась с молнией, и Айс была укутана в одеяла, нагретые у огня, сухие и теплые. Доктор вытащил руку из-под одеял, держа градусник, на который он посмотрел, нахмурил брови и встряхнул его, перед тем, как поместить его на место. 

Она лежала, почти как мертвая под грудами одеял, погруженная в себя и не реагирующая на прикосновения незнакомого человека. Мое сердце сжималось, когда я смотрела на нее. Мои внутренности переворачивало, когда я видела ее такой беспомощной. 

- Почему она не дрожит? - наконец-то вырвалось из моих губ, которые, казалось, забыли, как произносить слова. 

- Ее тело не может впустую терять энергию, которую вырабатывает. Все сейчас направлено на обеспечение жизнедеятельности органов. Она была в воде слишком много времени, - он взглянул на меня. - Когда она согреется, тогда и начнет дрожать. 

Когда согреется. И не раньше. 

Я слегка улыбнулась, подбодренная его уверенностью.

Он улыбнулся мне в ответ, затем потянулся куда-то, достал свой медицинский саквояжик и вынул из него предмет, завернутый в пластик. Открыв упаковку, он вытянул длинную, гибкую трубку, открытую с одного конца и закрытую с другого. 

- Что это? 

- Нам необходимо согреть ее и изнутри, но она слишком слаба, чтобы принять сейчас что-нибудь через рот, поэтому я собираюсь пропустить эту трубку через нос ей в желудок и ввести немного воды, что согрела для нее Руби. Это поможет поднять температуру тела. 

Согреть ее изнутри - звучало хорошо. Однако, скользкий садовый шланг через нос? 

- А это не травмирует ее? 

Доктор слегка улыбнулся, смазывая маслом один конец трубки. 

- Ну, большинству пациентов вставляют кляп в рот перед этой процедурой. Но я не думаю, что повод для волнения. Это не должно повредить. 

Я с сомнением посмотрела на него, но поскольку он выглядел очень уверенно, то я не стала спорить. 

А надо было бы. 

После того, как он измерил расстояние от носа до конца грудины, он откинул ее голову назад и просунул трубку в ее правую ноздрю, и начал ее потихоньку вливать воду. Айс отреагировала именно так, как я и ожидала, представив весь риск этого мероприятия: словно зверь, попавший в ловушку, она зарычала, начала крутить головой, отворачиваясь от трубки, и отбиваясь руками. В своем бездумном гневе она сумела заломить предплечье доктора и отбросила его к камину, и только высокий каменный бордюр камина спас его от прямого попадания головой в огонь. Я немедленно вмешалась, пытаясь всеми своими силами удержать ее руки, чтобы остановить ее безумную борьбу. Она отбросила меня, словно я была маленьким ребенком, но я снова забралась на нее, оставив попытку удержать ее руки, а вместо этого взяла ее лицо в свои: 

- Айс, это я. Это я, Ангел. Тебе нужно отдохнуть. Ты здесь в безопасности. Ничто не причинит тебе вреда. Пожалуйста. Тебе нужно отдохнуть. 

Мой успокаивающий голос, похоже, начала проникать в ее затуманенное сознание, поскольку она замедлила свою борьбу, а ее тело обмякло. Ее глаза снова открылись, и хотя ее взгляд был все еще ошеломленным, в нем слабо замерцали искорки той женщины, которую я так любила. Я улыбнулась с таким облегчением, которое не испытывала никогда ни до, ни после. 

- С возвращением, моя любовь, - прошептала я, а в моих глазах снова сверкнули слезы. 

Ее рука медленно поднялась, но прежде, чем я смогла остановить ее, она выдернула трубку из носа и отбросила ее, выплюнув кляп. Айс наклонила голову, и как раз вовремя, поскольку из нее полилось целое озеро переполнявшей ее воды прямо на полотенце, что лежало рядом. Я слегка отодвинулась, поглаживая ее лоб, поскольку ее все еще слабо рвало, до тех пор, пока было чему выходить. Затем она начала дрожать, так сильно, что казалось, будто у нее приступ. Я встревожено посмотрела на доктора, который только что поднялся на ноги, вытирая кровь со щеки. 

- Неплохой удар, - пробормотал он, тряхнув головой и присев рядом с нами. 

Даже в таком состоянии Айс сумела повернуть голову в его направлении и сузила глаза в убийственном взгляде, а затем посмотрела на меня, в ее глазах стоял вопрос. 

- Его зовут Стив. Он доктор и здесь для того, чтобы помочь, - моя улыбка стала шире, поскольку я гладила ее щеку, которая становилась все теплей. - так что не надо больше пускать его на мясо, ладно? 

Она еще раз взглянула на него, но осталась спокойной, если не считать сильные спазмы под моими руками. 

После моего кивка, Стив наклонился ниже, чтобы его голова была в области зрения Айс. 

- Я хотел бы спросить, как вы себя чувствуете, но ответ весьма очевиден. Так что я думаю, мы перейдем к следующему моменту. Вы страдаете сильнейшей гипотермией. Ваша дрожь - хороший признак. Но ваша температура тела даже не регистрируется на моем градуснике. Поэтому я собираюсь ввести трубку обратно в ваш живот и подогреть вас изнутри, ок? 

Судя по всему, доктор хорошо усвоил болезненный урок уважения своих пациентов, и он так спокойно, четко и логично объяснил Айс. Я не могла сдержать внутреннюю улыбку. Айс умела так обучать людей, как им даже и не снилось. И не всегда ожидаемые способы совпадали с преподаваемыми. 

Нечеловеческим усилием она разжала челюсти, и из ее хриплого горла донеслось: 

- Н-не надо т-т-трубку. 

Он улыбнулся. И явно сфальшивил: 

- И где это вы получили степень доктора медицины? - его улыбка была, без сомнения, выпущена с дипломом и клятвой Гиппократа из медицинской школы. Ощущая себя Гиппократом, он, вероятно, практиковался в подобных фразах, глядя на спокойные воды и ожидая очередную порцию крестьян с гангреной. 

Я быстро положила свою ладонь на его руку, надеясь предотвратить шторм, разгорающийся в глазах Айс. В глазах, которые становились все более ясными и разумными и, конечно же, более ледяными. 

- Послушайте. Возможно, будет лучше, если вы просто... 

Он подняла на меня свои глаза. 

- Если бы был другой способ, я бы применил его. Но ее так трясет, что пить она не сможет. Поэтому используем снова трубку. 

Но затем его лицо побледнело, так как невероятно сильная рука обхватила его запястье. Он попытался освободиться, но безрезультатно. 

- Не надо. Трубки, - она даже не взглянула на него, лишь все сильнее сжимая его запястье, в то время, как ее саму очень сильно трясло. 

Бог мой. 

Я посмотрела на них обоих и удивилась сама себе: для меня не оказалось сюрпризом, что женщина, которая умирала еще мгновение назад, спокойно удерживала сильного, здорового мужчину. 

Хотя чему удивляться, ведь женщина, о которой идет речь, Айс. 

- Ну ладно, - отчетливо произнесла я. - Кажется, у нас здесь получается ничья. 

А я была экспертом по ничьим, получив большой опыт еще в тюрьме. Конечно же, экспертиза не особо помогает, когда чувствуешь, как две пары глаз испепеляют тебя взглядом. 

Я улыбнулась. Широко. Затем выбрала пару глаз, у которой было меньше шансов испепелить меня. 

- Она не хочет, чтобы ей в нос вставляли трубку. Вы не хотите, чтобы вам сломали руку. Я думаю, у нас есть точка соприкосновения, чтобы поработать с ней, не так ли? 

После долгого, затяжного момента, он кивнул. Думаю, ему было настолько больно, что он не мог говорить. Я знаю, что больно было. 

- Хорошо. Тогда у меня следующая идея. Вы идете на кухню и просите Руби, чтобы она приготовила теплый чай. Затем мы посмотрим, сможет ли она пить. Но если она начнет задыхаться или хотя бы раз поперхнется, - тут я рискнула взглянуть на Айс, - то трубка возвращается на место. Идет? 

Когда Айс смиренно прикрыла глаза, я поняла, что война выиграна. Почти машинально, я посмотрела на доктора, который глядел на меня со смесью боли и изумления в глазах.  

- Идет? 

Когда он согласно кивнул, я нежно взяла руку моей возлюбленной и начала аккуратно отгибать ее пальцы, освобождая запястье доктора. 

- Ну давай, Айс, - бормотала я, приблизившись к ее уху, - нужно отпустить его, и он сможет принести твой чай, хорошо? 

После нескольких долгих секунд я сумела завладеть ее рукой настолько, что Стив освободил руку. Он тут же начал растирать ее, глядя на нас так, будто впервые увидел. Улыбнувшись, я указала ему глазами на дорожку, ведущую в кухню, и затем, когда он, поняв намек, оставил нас наедине, я наклонилась и поцеловала мою возлюбленную в губы, надеясь согреть их своим теплом. 

- Спасибо, - прошептала я, улыбаясь ее глазам. 

Она моргнула в ответ, затем повернулась к огню, свернулась калачиком, превратившись в дрожащий, страдающий комок. 

Я не могла видеть ее такой, поэтому легла рядом с ней, прижав ее спину к себе и обняв рукой ее талию, как можно плотнее прижавшись к ней. 

Холод ее тела пробивался сквозь мою футболку, и ее дрожь заставляла стучать и мои зубы. Это было подобно тому, как пытаться сдержать лавину. 

Но как бы я ни обнимала ее, в моей памяти прозвучал голос старого учителя, сказавший о том, что лучшим способом борьбы с гипотермией - это контакт кожи с кожей. Слегка отодвинувшись, я сняла футболку и снова прижалась, вздрогнув от прикосновения моего теплого тела с ее ледяной кожей. Я сопротивлялась инстинктивному желанию отпрянуть, еще сильнее прижимаясь к ней, снова обняв ее за талию, нависнув над дорогой мне жизнью, в то время, как сотрясения ее тела проходили через нас обоих. Прижавшись лбом к ее затылку, я напевала что-то бессмысленное и непонятное, только лишь бы она знала, что я здесь и не уйду никуда. По крайней мере, без нее. 

Казалось, что это начало работать, или, может быть, мой мозг говорил что-то, что моему сердцу надо было слышать, так это или нет, но, похоже, что ее спазмы, ее дрожь начали утихать, чем дольше она лежала в моих руках. Стало ли ее тело немного теплее, или это мое тело настолько закоченело, что я стала хуже чувствовать его? 

Так или иначе, я держала ее и готова была делать это вечность, если понадобится. 

Руби зашла в комнату в сопровождении доктора. Оба они держали по две кружки в своих руках, а на их лицах было одинаковое выражение. Глаза Руби сузились, когда она увидела, что я лежу под одеялами, прижавшись к Айс, и я клянусь, что увидела, как щелкнул маленький компьютер в ее мозгу и запомнил этот бит новой информации для будущего использования. 

В любое другое время я бы почувствовала беспокойство по этому поводу, но при том раскладе, что был сейчас, мне было не до того, что она подумает, пока помогает Айс оправиться. Еще будет время заняться этим вопросом.

Позже. Намного позже. 

- Как она? - спросил Стив, наклонившись к нам. 

- Я не знаю. Мне кажется, ей стало теплее. Но я не уверена. 

Он присел рядом на корточки. 

- Ну что ж, я сделал свою часть сделки. Вот чай. И как вы думаете, мы сможем напоить ее чаем? 

Если быть абсолютно честной, то я еще не думала об этом, но, черт возьми, это я не собиралась ему сообщать.

Особенно после того, как заметила в его светлых глазах легкий блеск снисходительности. 

Что ж, Мистер маленький городок, знайте же, что и у меня есть лицензия на медицинскую практику, выданное самой жизнью, и я могу противостоять целому океану рыбешек, еще крупнее вас, маленький всезнайка. 

Прикусив на секунду внутреннюю часть губы, я нашла идею, которая, как я надеялась, сработает. Приняв сидячее положение, я продолжала крепко держать Айс за талию. Будучи женщиной без лишнего грамма жира, Айс все равно была очень тяжелой, особенно теперь, когда ее тело била дрожь. Но, желая утереть нос этому типу, я с невероятной силой, о наличие которой у себя я даже не подозревала, я сумела поместить ее тело в полу сидячее положение напротив своей груди. 

Даже если бы кто-нибудь тогда предложил мне миллион долларов, я бы не смогла сдержать усмешку, когда увидела лицо доктора. 

Получил? 

Конечно же, самая трудная часть дела была впереди. У Айс все еще была такая сильная дрожь, что стук ее зубов перекрывал рев огня в камине. И как же она сможет пить чай, когда ее челюсть так прыгает? 

Я улыбнулась еще раз, эффектно забросив камень в огород доктора. 

Он поймал мой взгляд и нахмурился, но к его чести, он сделал все, что мог. Что, к сожалению, в данном случае не особо помогало. 

Неуверенной рукой, он взял одну из кружек, предварительно поставив другую у очага. Я уж и не знаю, кого трясло больше, доктора или пациента, но в итоге он обдал Айс импровизированной ванной из чая. После еще нескольких неудачных попыток, он отставил кружку и с мольбой в глазах взглянул на меня. 

Руби подошла ближе и опустилась на колени рядом с ним. 

- Позвольте мне позаботиться об этом, - сказал она, и в ее голосе проскользнуло отвращение. - Будьте уж как-нибудь полезны и принесите еще одеял. Они лежат в кладовке, направо вниз, в прихожей. 

Я почти уверена, что услышала вздох облегчения, поскольку он поспешно поднялся и вышел. 

- Мужчины, - проворчала она, вытирая чай с кожи Айс. - Хуже, чем упряжка полуслепых собак. 

Право, она сказала это, прямо как Корина, и я не смогла не рассмеяться, не смотря на всю серьезность ситуации. Она недоуменно взглянула, а затем снова повернулась к Айс. Закончив вытирать чай, она положила полотенце и левой рукой взяла трясущуюся челюсть Айс. Твердой рукой она поднесла кружку к губам моей возлюбленной. Потихоньку наклоняя кружку, она вливала жидкость маленькими порциями, и прежде, чем я узнала, Айс уже выпила полкружки, ни разу не поперхнувшись и не закашлявшись. Вторая половина кружки пошла быстрее, поскольку теплый чай начал свою работу внутри, отдавая свое тепло и позволяя крови распространяться к другим частям тела. Выпив еще четверть второй кружки, Айс отклонила голову. 

- Хватит, - прошептала она. 

На удивление, Руби не возражала, а просто вытерла ее губы и вручила кружки Стиву, который вошел как раз между первой и второй кружкой, тупо уставившись на нас. 

- Думаю, она заслужила немного отдыха, разве нет? - спросила Руби, не обращаясь ни к кому конкретно. 

Я взглянула на Стива, застывшего в полуулыбке, похожий на домашнего песика, пытающегося вернуть вашу благосклонность и не знающего, с чего начать. 

- Я... ну... я должен снова измерить ее температуру. 

- Хорошо, - ответила я, не понимая, почему он так колеблется. 

Он вздрогнул. 

- Она... это... у нее все еще очень сильная дрожь, чтобы поместить градусник в рот. 

Я с сочувствием покачала головой, его проблема стала для меня прозрачна, как кристалл. Он помутневшими глазами смотрел, как клацают челюсти Айс. А ему нужно было поместить туда градусник, который явно бы там долго не продержал. 

- А, ну да. Понимаю о чем вы, - я слабо улыбнулась. - Ей немного теплее. Это считается? 

- Нет. Конечно же, нет. 

- Ну тогда давайте уж сделаем что-нибудь, - раздался хриплый голос Айс. 

Будто ударенный хлыстом, доктор подскочил к своему чемоданчику, достал градусник и померил самую быструю температуру в истории человечества. 

***** 

Тихонько прикрыв дверь в комнату Айс, я вышла в коридор и спустилась по лестнице, испытывая смешенное чувство облегчения и страха, пронизывающего меня. 

За днем пришел вечер, Айс начала потихоньку согреваться, поскольку мои руки все еще окутывали ее, прижимая ее ближе к моему телу. Стив и Руби тихо разговаривали, их слова терялись за треском огня, и я чувствовала, что моя возлюбленная начала потихоньку расслабляться в моих руках, наконец впав в глубокий, и я надеюсь, восстанавливающий сон. Напряженный день сказался и на мне, сон начал укутывать меня, словно теплый плед, но я почти тут же проснулась от мягкого прикосновения к моему плечу. 

Еще раз измерив температуру и сказав, что все благополучно, Стив помог мне поднять Айс по лестнице в ее спальню, укутав со всех сторон одеялами, чтобы никакой холод не смог пробраться к ней. 

После того, как он вручил мне бутылочку с антибиотиками от пневмонии, он улыбнулся, слегка обеспокоено, затем осторожно вышел из спальни, прикрыв дверь и оставив в комнате мягкий полумрак. 

Я сидела на кровати долгое время, поглаживая ее волосы и пытаясь не позволить своему разуму снова и снова проигрывать события дня. Мне было необходимо хоть на мгновение забыть, как близко я была к тому, чтобы потерять ее. 

Снова. 

Неужели с нами всегда так будет? И нам суждено вечно стоять на краю пропасти, глядя в ее широко разинутую пасть, и молить о спасении? 

Встряхнув головой, чтобы отбить новую атаку печальных мыслей, я поцеловала Айс в лоб, затем встала, глубоко вздохнула, мысленно подготавливая себя к тому, чтобы столкнуться с маленьким смерчем по имени Руби. 

Как это у меня так получается, откуда такое притяжение ко мне? Придется отвечать на вопросы пожилой матроны. 

Заснув очень глубоко, чтобы слышать мой тихий вопрос, Айс не ответила мне, хотя, без сомнения, ее совет по этой теме был превращен в шутку, если бы она вообще соизволила ответить. 

Я слегка фыркнула: "Возможно, это притяжение, как психологически, так и в других аспектах, можно объяснить тем, что ты блондинка". 

Конечно же, я не относила себя к какому-то особому классу, хотя и была блондинкой. И больше, чем уверена, что многие, читающие это сейчас, возмутятся моей самооценкой. 

Хорошо, Ангел. Хватит раздумий. 

Была одна вещь, которой я научилось, будучи за решеткой: делай все сегодня, а то завтра тебя могут убить. Я почувствовала прилив смелости, которая все укреплялась и изменяла ход моих мыслей, по-видимому, в лучшую сторону. 

- Пожелай мне удачи, - прошептала я безмолвной фигуре, лежащей на кровати, прежде чем покинуть комнату и вступить, так сказать, на линию огня. 

Я сделала шаг в сторону лестницы, словно заключенная - а эта аналогия мне очень близка, смею напомнить вам - и пошла в комнату, которая была освещена только огнем камина. Руби сидела на кушетке, держа в руках чашку кофе. Она немедленно взглянула на меня, словно ожидая моего прихода, а так оно, скорее всего, и было. 

Я изобразила улыбку и прошла к камину, вытянув руки к огню, чтобы согреть их, хотя они и так были теплыми, и даже вспотели. 

- Полагаю, все нормально? 

Ее голос был ровным и глухим, что даже я едва разобрала ее слова. 

Я стояла, все еще отвернувшись от нее, затем кивнула, продолжая смотреть в огонь. Мои мускулы были так напряжены, как все мое пребывание в Болоте, когда моя жизнь, не то, что мое достоинство, была в опасности. 

- Может немного кофе? Я заварила свежий, - на сей раз ее голос потеплел. 

Проклиная свою трусость, я продолжала пялиться в огонь, отрицательно качая головой. 

- В чем дело, Ангел? 

Я напряглась, затем повернулась. Уверена, что на моем лице было нескрываемый шок. 

- Откуда ты...? 

- Она назвала тебя так. Когда вы обе спали, - улыбка Руби стала шире, ее глаза светились пониманием. - Как бы там ни было, тебе идет. 

- Руби, я... 

Она подняла одну руку. 

- Не надо объяснять, Тайлер. Может быть, я стара и седа, но я знаю любовь и вижу ее, когда она светиться в лицах, - улыбка согрела ее лицо, изборожденное морщинами. - И ты любишь ее очень сильно, ведь так. 

Это не был вопрос. 

Ошеломленная, я смогла только искренне ответить. 

- Да. 

Мудро кивнув, она сделала еще глоток кофе, не сводя с меня глаз. 

- Ей очень повезло. 

Я знала, что она говорит не о спасении Айс от неминуемой смерти. 

- Ты не права, - сопротивлялась я слезам, которые снова начали колоть мне глаза, - Это мне повезло. 

- В таком случае, вам обеим. 

И также, как в детстве, я сумела найти в ней понимание и даже любовь, в которых я сейчас так нуждалась.

Заметив мои слезы, она протянула ко мне руки, и я бросилась к ней, уткнулась лицом, прижалась всем телом, к такой теплой, ароматной, уютной, позволив моим эмоциям взять вверх. 

Мои слезы лились сплошным потоком, намочив ее халат. А она просто держала меня, убаюкивая, как делала это, когда я была ребенком, и родители оставляли меня у нее. 

Итак, день, который начался так чудесно и имел такое ужасное продолжение, закончился намного лучше, чем можно было бы ожидать. 

И я была очень благодарна этому. 

***** 

События двух последующих недель потребовали бы терпения святых, и я не собираюсь подробно останавливаться на них. Позволю себе лишь сказать, что-то новое, что приносил каждый день, можно обозначить одним словом "расстройства". И остановимся на этом. 

Как и сказал доктор, пневмония внесла свою лепту в состояние моей беспокойной подруги. Сказать, что Айс была плохим пациентом, это как сказать, что Мать Тереза была хорошей женщиной: теоретически верно, но во много раз преуменьшено. 

Не то, чтобы она была из разряда постоянно жалующихся, нет, таковой она не была. С такой было бы проще иметь дело, такой была я сама, когда жила с родителями. 

Нет, Айс была чем-то в духе: "не говорите мне, что я больна, потому что это не так". Чем-то, типа: "вам самим надо видеть доктора, поскольку я здорова". Чем-то... Ну, я думаю, вы поняли картину. 

Потребовалось все мое умение убеждать, чтобы уверить ее, что у нее сильнейшая лихорадка, что ее кашель до посинения после таких усилий, как приподняться или зевнуть; рвота после простого упоминания о еде, не являются нормальными событиями в жизни человека. 

К тому же у моей возлюбленной проявилась частичная потеря слуха, и временами мне казалось, что мой голос звучит на уровне децибела для нее, порой доводя меня до катастрофического отчаяния. 

Однако, она проявила достаточное присутствие духа, когда я с трудом почти запихивала антибиотики в ее горло. Болезнь начала терять интерес к моей возлюбленной, и свет в конце туннеля становился для нас все ярче и ярче. 

Весна начала показывать свои краски к концу нашей вынужденной изоляции, и к тому моменту, когда Айс была готова к тому, чтобы выйти и смыть со своего лица тюремную бледность, снег полностью растаял, обнажив зеленый ковер трав 

Однажды утром, я решила, что прогулка в город была бы в порядке вещей, и, возможно из-за того, что Айс во время своей болезни уступила мне доминирующее положение, она последовала за мной без особых комментариев. Я знала, что ситуация скоро изменится, но собиралась наслаждаться таким положением вещей пока это будет возможно. 

Мы медленно шли через лес, где на всем лежало благословение весны. Птицы, звери и насекомые были повсюду, а цветы бурно пробивались из земли. Солнечные лучи, преломленные ветвями деревьев, согревали мои плечи, и улыбка не сходила с моего лица. Небо было по майски мягким и прошито облаками, которые отбрасывали дружеские тени и неспешно прогуливались по залитой солнцем синеве. 

Последний ряд деревьев вывел на дорогу и открыл вид на город. Первый же взгляд, брошенный на него, заставил меня застыть в изумлении, удивляясь тому, сколько изменений произошло за три недели. В последний раз, когда я видела его, город был серым, умирающим и мрачным. На его месте стояло теперь нечто свежее, яркое, новое. Даже церковь, первое здание, которое вы всегда видите, независимо от того, какой дорогой идете, была свежевыкрашенна, отретуширована и звала к себе открытыми дверями. Вокруг было большое оживление. Люди на высоких лестницах мыли окна и красили ставни, некоторые вешали религиозные праздничные знамена на карнизы, как будто вскоре сюда должна была заглянуть Королева. 

Боковым зрением я заметила что-то большое и желтое, наподобие паруса, на углу гостинице. Кто-то высоким голосом отдавал распоряжения, призывая рабочих удвоить усилия. На мгновение я задумалась об этом, подозревая, что вижу очень зловредного (по крайней мере, по словам Руби) владельца этого места, но прежде, чем я получила возможность пойти и удовлетворить свое непомерное любопытство, почувствовала, как Айс напряглась около меня. Я посмотрела на нее, заметив хмурое выражение ее лица. Проследив за ее взглядом, я увидела следующую сцену. Огромный, раскормленный человек с красным, потным лицом, одетый в коричневый костюм, сам за себя кричащий "универмаг скидок", стоял рядом с разбитой серебристой Volvo с номерными знаками штата Индиана, и кричал в безразличное лицо человека, который уже был древним, когда я была маленькой девочкой. Мистер Уилламетт, единоличный владелец городской бензоколонки. 

Когда огромный мужик замахнулся кулаком, чтобы ударить любезного мистера Уилламетта, Айс начала действовать, и как раз вовремя, чтобы спасти старика от последующей жизни через капельницу. Я скользнула перед группой людей, когда мистер Кулак уже изумленно повернулся к Айс, его резиновые губы приоткрыли кривые, изъеденные никотином зубы, кожа на его руке белела, по мере того, как пальцы Айс сильнее сжимали ее. 

Она одарила его одной из тех улыбок, которые заставляют вас задаться вопросом: имеет ли она обыкновение добавлять к списку своих деликатесов подвид Homo Idiotus. 

- Кажется, у вас проблема? - отчетливо спросила я, больше для того, чтобы Айс не очень давила на человека, поскольку я действительно хотела узнать, в чем дело. 

Как я знала из большого, болезненного, накопленного годами опыта, задать вопрос напрямую - один из лучших способов вникнуть в ситуацию, подобно этой. 

В то время, пока хулиган напрягает свои скудные мозги в поисках изворотливого ответа, у вас будет предостаточно времени, чтобы спасти свою челюсть от его кулака. 

- Машина сломалась, - раздался справа голос мистера Уилламетта. 

- Замечательное заключение, мистер, - ответил незнакомец, потирая свою руку, освобожденную Айс. - Мой вопрос был следующий: что вы собираетесь делать? 

- Ничего не собираюсь делать. Как я вам уже сказал, мой механик заболел и ушел в отпуск, по крайней мере, до осени. 

На висках толстяка вздулись вены, и он снова дернулся вперед, однако был пойман Айс за отвороты воротника.

Она отпихнула его обратно к автомобилю и заглянула глубоко ему в глаза, ее губы все еще искривляла злая ухмылка. 

- Кто вы? Телохранитель старого козла? 

Улыбка Айс стала еще шире. 

- Ха! Я просто та, кто любит смотреть, сколько конечностей смогу оборвать жертве, пока та не начнет кричать, - она окинула его взглядом сверху вниз. - Думаю, вы прекрасно сможет продемонстрировать это прямо здесь. 

Желая остановить это, пока незнакомец не наделал в штаны, я шагнула к Айс и положила руку чуть пониже ее спины. 

- Может быть, мы выслушаем его версию? 

Когда она повернулась взглянуть на меня, ее глаза были наполнены радостью, я расслабилась, оглянулась вокруг и посмотрела на человека, который, я была уверена, готов был умчаться прочь при первой возможности.

Конечно, если сумеет уберечь свои конечности. 

Отпустив его воротник и стряхнув пыль с его костюмчика, Айс отступила назад и сложила свои мускулистые руки на груди, приподняв одну бровь и дав этим понять, что если у этого человека снова появятся глупые намерения, то она с удовольствием переломает ему хребет. 

Его рот открылся. Затем закрылся. Открылся. Закрылся. 

Затем его челюсть отвисла и осталась в таком положении. 

- Ну ладно, - сказала я, нарушив повисшую тишину, поскольку этот громила не мог сказать ни слова. (И поверьте мне, когда над вами нависает шесть футов потрясающих мускулов, это вполне объяснимо). 

Я повернулась к мистеру Уилламетту. 

- Какие у него варианты? 

- Как я уже говорил ему, на станции есть телефон, и пожалуйста, пусть он воспользуется им. Можно отбуксировать его машину до следующего города. Там ему смогут оказать полную техническую помощь. Это самый быстрый вариант, - он пожал плечами. - Уж поверьте мне, я бы не отказался от денег, но я не механик и не могу держать машину здесь. Это бесполезно. Только пыль собирать. 

Я повернулась к незнакомцу. 

- По-моему, звучит вполне приемлемо. 

- Это НЕ приемлемо! Я не в состоянии сидеть в этом мелком городке, ждать, пока какой-то беззубый старикашка стряхнет пыль со своего пикапа и отбуксирует меня в такой же мерзкий городишко. У меня встреча, - он взглянул на часы, - и я опаздываю уже на три часа. Я хочу, чтобы мою машину привели в порядок, и хочу, чтобы это сделали прямо сейчас, черт возьми! 

- Я уже говорил вам, что не могу починить ее, Мистер. Ни сейчас, ни потом. Уж не знаю, как там и чего, но вряд ли добрая фея шлепнет меня по макушке своей палочкой, научив разбираться в технике, лишь потому, что вы вопите тут, как маленький ребенок, потерявший маму. 

Шагнув вперед прежде, чем Айс успела выполнить свою угрозу, я толкнула незнакомца обратно на машину, когда он был готов снова броситься, подобно взбесившейся торпеде. 

- Послушайте. Мы все люди разумные, ведь так? А теперь, если вы немного расслабитесь и будете вести себя как джентльмен, я попытаюсь помочь вам. 

Незнакомец взглянул поверх моей головы на Айс, и независимо от того, что он там увидел, его лицо побелело.

Однако его спесь не улетучилась окончательно. 

- Да что вы понимаете, блондиночка? Вы, наверное, даже не знаете, где находится двигатель? 

Подавляя желание ударить его, я изобразила милую улыбку. 

- Может, и не понимаю, но если вы будете себя хорошо вести, то я могу попросить одного человека помочь вам. 

Его глаза сузились. 

- Да? И кого же это? 

Я кивнула влево. 

- Ее. 

Его глаза расширились. 

- Ее? Но это.... 

- Да, да, да. А что вы предпочтете: чтобы вашу машину починили или хотите всю оставшуюся жизнь торчать на этой дороге? 

Отпустив его, я шагнула в сторону, встав рядом с Айс и скрестив руки. 

- Вам выбирать. 

Он посмотрел на нас троих, внимательно оглядев каждого, затем снова остановил свой взгляд на мне. 

- Я... э-э-э... я... - его глаза начали тщательно изучать землю под ногами. - Полагаю, я мог бы воспользоваться вашей помощью. 

В повисшей тишине, казалось, я слышу, как утекает его мужское достоинство. 

И это было великолепно. 

Когда никто не ответил, он поднял глаза обратно на нас, его брови поднялись. 

- Что? 

- Вы ничего не забыли? - спросила я. 

- А что? 

- Ну, вы не думаете, что еще нужно сказать что-то из вежливости? 

Его челюсть снова отвисла. 

- Но... вы же сказали... - он вздохнул. - Ну хорошо. 

Он взглянул на Айс. 

- Не могли бы вы починить мою машину? - мгновение он колебался, затем взглянул на часы. - Пожалуйста? 

Айс оценивающе посмотрела на него, потом повернулась к мистеру Уилламетту: 

- У вас найдутся инструменты? 

- Механик оставил их здесь, когда заболел. Можете воспользоваться ими. И гаражом тоже. 

Она кивнула, затем бесстрастно взглянула на незнакомца: 

- Хорошо. 

Улыбка озарила лицо незнакомца, сделав его даже немного симпатичным. 

- Здорово! А я пойду воспользуюсь телефоном, чтобы мои клиенты знали - я еще не исчез с лица Земли. 

Он рванул вперед и тут же был остановлен сильной рукой, схватившей рукав его пиджака. Его улыбка завяла. 

- Что еще? 

Айс прищурила глаза, услышав его тон. 

- Если за последние пять лет в Volvo не произошло каких-либо сильных изменений, то не думаю, что ваша машина сама по себе заедет в гараж. 

- Но мои клиенты...! 

- Вы либо поможете мне загнать машину в гараж, где я смогу осмотреть ее, либо пойдете отсюда пешком. Может быть, вам повезет, и какой-нибудь дальнобойщик, не видевший свою жену полгода, подвезет вас, - ее улыбка была отнюдь не доброжелательной. 

Опустив плечи в знак поражения, он вернулся к своей машине, открыл дверцу и начал толкать ее по направлению к гаражу. 

***** 

Немного спустя, быстрее, чем я ожидала, машина выбралась обратно по весеннее небо, благодушно урча мотором. Незнакомец, которого, как оказалось, звали Джорд Роджер Грайсон, клал свой бумажник обратно в карман пальто, после того как рассчитался. И могу сказать, что был он очень возмущен той ценой, которую мистер Уилламетт назначил ему. Хотя, в итоге он заплатил ее и умчался прочь в облаке пыли. 

- Хорошо избавиться от ненужного хлама, - заметил владелец магазина, надевая на голову свою кепку. - Полагаю, это ваше. 

Он протянул Айс довольно внушительную пачку банкнот, но она не хотела принимать предложенное. 

- Да ладно вам. Вы проделали всю работу. Я лишь обеспечил местом. 

- И инструментами. 

Послюнявив палец, он отсчитал пару банкнот, сложил в карман, и снова протянул деньги Айс, которая с неохотой, но все же взяла их. 

- Если захотите, для вас найдется работа. Возможно, не сейчас. Но скоро лето, и можно будет свихнуться от количества сломанных машин. Поэтому пара рук, подобно вашим, могла бы неплохо поработать здесь. У вас талант. 

Уголок губ Айс приподнялся. 

- Я не нанимаюсь в служащие. 

- Никогда не говорите о том, кем можете стать. Если будет машина, я вас позову. Если будете поблизости, сможете помочь. Если нет, - он пожал плечами, - остается только буксировка. А ведь можно делать хорошие деньги. Наличными, - его глаза засверкали, выдавая опытного, знающего человека. - Идет? 

Подумав несколько мгновений, Айс кивнула. 

- Идет. 

Они скрепили это рукопожатием. 

- Кстати, меня зовут Уилламетт. Но, в основном, все зовут меня Поп. 

- Морган. А это... 

- Девочка Мура. Тайлер, верно? Я помню тебя, когда ты была еще маленькой и приезжала сюда на лето с родней. Дом сгорел несколько лет назад. Думаешь восстановить? 

Я улыбнулась. 

- Мы надеемся на это. Да. 

Он кивнул. 

- Было бы хорошо восстановить то место. 

Он повернулся и снова взглянул на Айс. 

- Я слышал, что вы сделали для мальчишки Халлорана. Весь город не умолкает об этом уже пару недель. Словно осиное гнездо. Держу пари, никто еще не думал поблагодарить вас, так что позвольте сделать мне это первым.

Большинство незнакомцев, чужаков даже не подумали бы сделать то, что сделали вы, подвергая себя опасности. Спасибо вам. 

Айс выглядела слегка смущенной, как, в общем-то, нормальный, довольно-таки скрытный человек, от похвалы, и ответила пожатием плеч. 

- Я сделала то, что должна была. 

- Многие люди должны. Хорошо, что вы здесь. Ты тоже, Тайлер, - он снял свою кепку в уважительном жесте. - Неплохо бы вернуться к работе. Увидимся. 

Когда он вошел обратно в свой магазин, я встряхнула головой и рассмеялась. Айс повернулась посмотреть на меня. 

- Что? 

- Только ты, Айс. 

Ее вскинутые брови просили меня продолжить. 

- Только ты смогла развести драку и вмиг разобраться с работой. 

Если бы она была из типа легко краснеющих людей, я бы смогла заставить ее покраснеть. Но так как она не была таковой, то все, что я получила в ответ: она нахмурилась и едва слышно пробормотала в ответ такое, что лучше и не слышать это. Я снова рассмеялась. 

- Могу ли я угостить Вас чашечкой кофе, мисс Механик? Может быть, нас весьма недурно обслужат. 

Не удосужившись ответить, Айс направилась к кафе, оставив меня идти следом за ней, улыбаясь во все лицо.

ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ

Cледующие несколько недель наша жизнь протекала как уютная повседневность и это было очень приятно после всех тех приключений, что выпали на нашу долю с момента знакомства. Айс несколько раз приглашали в магазин Попа, и она была, как он говорил, щедро вознаграждена за свой труд. Слава о ней как об отличном механике распространялась так быстро, что мне кажется, она удивлялась, почему это не произошло с ней несколько лет назад, когда она пыталась сделать такую же карьеру, но постоянно наталкивалась на неудачи. Которые в итоге привели ее в лапы Моба и предоставили нам возможность познакомиться в Болоте. 

Все-таки я рада, что все произошло именно так, потому что, если бы она не попала в тюрьму, мы бы так никогда и не познакомились. Ужасно, конечно, ощущать радость от чьего-то темного прошлого, но я всегда честна сама с собой, и это чувство радости БЫЛО, и если бы мне пришлось отдать за него свою руку, я бы сделала это. 

Несмотря на стойкие возражения Руби, Айс тратила часть своего заработка на еду и некоторые мелочи для нашей хозяйки, отметая любые возражения, которые Руби чуть ли кричала ей в ухо. Она проявляла невероятное терпение к Руби, которая, смею предположить, временами была очень язвительной. Не знаю, что привело их к взаимопониманию, но, чем бы это ни было, я была безумно рада. 

Мы проводили много вечеров у камина, где открылся еще один из талантов Айс - рисование. Она просила меня закрыть глаза и описать дом, который я знала; с карандашом и альбомом, купленными в универмаге, она воплощала в жизнь то, что было у меня в голове. Детали были настолько правдоподобными, что я не могла не удивляться, и это приводило меня в замешательство. После этого я верю, что, возможно, она действительно умела читать мысли. 

Единственным, что омрачало эту идиллию, было то, что мы спали в разных комнатах. Это происходило не из-за Руби. Нет, она зашла так далеко, что предложила нам свою комнату - единственную, настолько большую, чтобы вмещать в себя не одну кровать. Скорее, это было мое упрямство - дурацкое упрямство, как называла это моя мама, когда я действовала ей на нервы, - то, что держало нас порознь. Последний раз мы занимались любовью в охотничьей хибарке, с тех пор - ни разу. Мои гормоны бесились по этому поводу целыми днями. Я уже подумывала об уикенде в "Серебряной сосне", исключительно для того, чтобы снова обнять Айс. Но постоянно откладывала эту затею.

Так же, как и Айс не искала никаких способов к сближению, чего я совсем уже не понимала. По крайней мере, тогда. 

И когда начинался вечер и мы шли спать в разные комнаты, закрывая за собой двери, у меня было такое чувство, словно я снова попала в тюрьму. Только эта тюрьма была создана моими собственными руками. 

И начинались ночные кошмары. 

Днем я несколько забывала, что Айс, а, следовательно, и я - беглецы, и от этого, несомненно, еще больше упивалась своей свободой. Но в ночной тишине, когда кошмары прошлого выходили из унылых теней, в моих снах появлялось нечто, чему не позволено было появляться в реальности. 

Часто я просыпалась в холодном поту, завернутая в мокрую простыню, стискивавшую мою грудь, и дышала так, как будто пробежала марафон. Я лежала без сна с колотившимся как у кролика сердцем, ожидая звуков сирен, стука в дверь, возвещающего о прибытии полиции. Я пыталась отогнать эти мысли прочь, но ничего не получалось. Они оставались и насмехались надо мной со всей своей яркостью и безапелляционной правдой. 

Много раз в самые страшные свои ночи я хотела закричать, но крик оставался в плену моих губ. Я слышала, как моя дверь тихо открывается и входит она, заботливо обнимает и гладит по волосам, прогоняя моих демонов.

Только в эти ночи я могла ускользнуть в сны без сновидений, успокоенная тем, что она в находится рядом - живая и реальная. 

Даже по сей день мы избегаем разговоров об этих ночах. Каким-то образом она всегда знала, когда я больше всего нуждалась в ее поддержке, и сразу оказывалась рядом, отдавая мне свою заботу и любовь. 

Я подозреваю, что она знала, какие демоны посещают меня по ночам. Полагаю, что они посещали и ее тоже. Но возможно, если мы будем противостоять им вместе, пусть и не говоря о них вслух, они останутся только ночными призраками, которые никогда не выйдут из своих пещер на дневной свет. 

Возможно. 

*****

Однажды, субботним весенним утром я проснулась с ощущением счастливого предвкушения. После нескольких жарких дискуссий с парой ярких аргументов и финальным примирением по поводу наших скудных финансовых ресурсов, мы решили сделать эту субботу днем закладки первого камня нашего будущего дома. 

После тщательного осмотра прежнего фундамента, Айс провозгласила его неподходящим для нового дома. Снег и вода ослабили его в нескольких местах. В течении нескольких дней, приходя с работы, она ожесточенно работала киркой, разбивая куски бетона и очищая место для нового фундамента. 

С улыбкой на губах я вскочила с кровати и, быстро осмотревшись, закончила утренний туалет, одев короткие, невесть как сохранившиеся, шортики и футболку. Выйдя из ванны, я совсем не удивилась, увидев радостно улыбающуюся Айс в коридоре.

Она выглядела фантастически в коротких шортах и черном топе, который великолепно подчеркивал ее фигуру. Много дней тяжелой работы отточили и без того красивое тело, и я пожирала ее глазами, как делал бы голодающий, увидев перед собой немыслимо вкусные блюда. 

Сократив расстояние между нами, она обняла меня и, наклонив голову, легко захватила мои губы в поцелуе медленно горящей страсти. Я обняла ее за талию и подтянула поближе, наслаждаясь ощущением близости.

Господи, как же прекрасно было чувствовать ее любовь ко мне. 

Спустя несколько мгновений она отклонилась от меня, продолжая держать за руки и улыбнулась. Серебро ее сияющих глаз озарило темный коридор. 

- Готова? 

У меня закружилась голова. 

- О да. 

Я схватила ее за руку и попыталась затащить в свою спальню, не заботясь в тот момент ни о чем, даже если бы сам Папа Римский спал в соседней комнате, - настолько она была нужна мне. Но тут же была остановлена быстрым рывком за руку, отчего развернулась к ней лицом, на котором без труда можно было прочесть разочарование. 

В ее глазах засветились озорные огоньки. 

- Я имела в виду наш дом... 

- Ах, это... 

Я вздохнула и подошла ближе. На ее руке я заметила пульсирующую жилку, которая так и просилась, чтобы по ней провели языком, ощущая биение сердца. 

- Прямо сейчас?

- Прямо сейчас, - подтвердила она, и, наклонившись, чмокнула меня. 

- Но... 

- Чем быстрее мы построим наш дом, тем быстрее мы продолжим то, что начали здесь, мой Ангел. 

Такая перспектива послужила хорошим стимулом для нового рекорда по преодолению маршрута "бегом-из-зала-через-дом-и-в-дверь". 

Рекорд, который, похоже, не побит до сих пор. 

*****

Мои пальцы барабанили по крыше грузовика, который Айс как-то пригнала с работы. 

- Он увязался со мной до дома,- лукаво улыбнулась она. 

Это была уродливая полукровка, собранная по частям из мусора с легковых машин и грузовиков, которые ржавели вокруг мастерской Попа. Поп разрешил ей заняться двигателем, и когда машина заработала, она обменяла ее на пару дней бесплатной работы на Попа. Поп, не будь дурак, мгновенно согласился. 

По крайней мере, Айс рассказывала об этом именно так. А мне так и не хватило духу спросить об этом самого Попа. 

- Давай, Айс! Рождество наступит раньше, чем ты придешь! - не было необходимости повышать голос, я знала, что она прекрасно меня слышит. 

Спустя мгновение Айс медленно вышла из дома, крутя в руках ключи и улыбаясь точь-в-точь как кот, поймавший канарейку. В другой раз, пожалуй, я бы ей намекнула об этом, но сейчас мне безумно хотелось поскорее приступить к процессу. Я слишком долго и тяжело приближалась к этому дню, чтобы позволить самодовольству подруги испортить мне удовольствие. 

Безумное. 

Пытаясь открыть пассажирскую дверь, она меня немного задела, и я уже было собралась съязвить по этому поводу, как она внезапно замерла и стала напряженно прислушиваться. 

Столь знакомое зрелище. Уж и не знаю, сколько раз я его уже видела:

- Что? 

Задев меня еще раз, она развернулась и направилась к небольшому холму, отделявшему нашу собственность от владений Руби. Сгорая от любопытства, я пошла за ней. 

И чуть не врезалась в ее спину, когда она остановилась у небольшого возвышения. Выглянув из-за нее, я тоже остановилась. Моя челюсть поползла вниз. 

- Я... думаю. Мне кажется, у меня глюки, - я протерла глаза, затем несколько раз моргнула. 

Картина передо мной не изменилась. Ни на йоту. 

- Значит у обоих, - ответила Айс каменным голосом. 

Звук наших голосов привлек внимание какого-то человека. Он обернулся с широкой усмешкой на лице. Это был Поп, одетый в комбинезон для грязной работы и толстую фуфайку. 

- Доброе утро, ха? Вовремя вы проснулись. Мы уж подумывали начинать без вас. 

Пока я судорожно соображала, что же сказать, его улыбка стала шире. 

- Кошка проглотила твой язык?

- Что здесь происходит? 

- Никогда не видели, как строится амбар? - спросил он. 

Стало тихо. 

- Он говорит по-английски? - спросила я Айс уголками губ. 

- Нет. 

Я хотела ответить, но поняла, что она говорила не мне. 

Тряхнув головой, Поп снял свою шапочку-колпачок и рысью подбежал к нам. 

- Извините, что вот так на вас это вываливаем. Я пытался сказать им, чтобы подождали и сначала спросили вас, но... - он пожал плечами. - Здесь так обычно все и делается. Если уж петух в задницу клюнул, то все начинают носиться и не остановятся до тех пор, пока дело не будет сделано, и черт с ними, с последствиями, вы уж простите мой французский. 

Я ущипнула себя. Было больно. Значит, это был не сон. Значит, нас похитили инопланетяне. 

Я с выражением, которое бывает только у неофита, пытающегося выведать у своего Учителя смысл жизни, перевела взгляд с Попа на Айс. 

Когда за этим ничего не последовало, я прочистила горло, и посмотрела в две пары уставившихся на меня глаз.

- Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь происходит? 

Спустя мгновение, Поп кивнул и махнул рукой группе людей, стоявших ниже и безуспешно пытавшихся подслушать, о чем мы говорим. Подняв брови, я перевела взгляд с них на Попа.

- Люди у нас не умеют говорить "спасибо", - объяснил он: - Во всяком случае, словами. Они благодарят вас таким образом, понимаете? 

К несчастью, ответом ему было сказанное хором "нет". На моем лице по-прежнему было написано недоумение. 

Он вздохнул, потом попытался еще раз.

- Они хотели помочь вам построиться. Поблагодарить вас за спасение мальчика. 

Наконец-то! 

- Нам не нужна благодарность, - произнесла Айс по-прежнему равнодушным тоном. Она выглядела разгневанной, и на этот раз я могла понять почему, несмотря на то, что горожане явно не хотели обидеть нас своим жестом. Я знала, как она жаждала сама построить эту хижину, собственными руками создавая нечто из ничего. 

Сказать по правде, я разделяла ее желание. 

- Я пытался сказать им это, пытался сказать, что будет лучше, если они сначала спросят вас, - он покачал головой: - Они - хорошие люди, хотя иногда бывают упрямее осла.

Он снова махнул в сторону толпы.

- Что касается Клейтона Додда, он действительно отличный плотник; он и его отец - оба уже давно здесь плотничают. И Mэри Линч - отличный местный электрик. У семьи Дрю есть своя собственная арматурная компания, которая обеспечивает большинство городов в округе. 

Он снова посмотрел на Айс, моля глазами о снисхождении. 

- Они ничего с вас не возьмут за это. Они сделают все, что нужно. Они работают как проклятые, если вы хотите, чтобы они прекратили, они вас послушают. Но, как только вам понадобится помощь, обращайтесь, - он надел свою кепку обратно, быстрым движением выпрямляя козырек. - Я понимаю, конечно, что вам бы хотелось построить дом своими руками, потом и кровью. Я и сам так построил свой дом. Но... иногда небольшая помощь тоже не помешает. И это не благотворительность, поэтому не надо за это благодарить. Это просто способ сказать спасибо вам за то, что вы сделали. 

После долгого молчания Айс резко развернулась на каблуках и ни разу не оглянувшись она пошла назад к дому Руби. 

Поп вздохнул, смяв кепку в своих руках:

- Я знал, что так получится, надо было сначала спросить. 

- Айс... не любит сюрпризов, - ответила я, констатируя то, что уже и так было понятно: - Она очень закрытый человек. 

- Я знаю, - пожал он плечами: - В любом случае, попытка - не пытка. Спасибо за то, что хотя бы выслушали, Тайлер. Я уведу людей и оставлю вас одних. Наше вторжение больше не повторится. 

- Подождите, - сказала я, поглядев в сторону дома и заметив небольшую тень в районе открытой двери.

Это была Айс, она шла к нам, неся что-то в руках. Поравнявшись с нами она всучила это мне и произнесла:

- Мы можем построить в соответствии с чертежами? 

Я ошарашено посмотрела вниз. У меня в руках была её папка, набитая чертежами нашего будущего дома. Я посмотрела на Попа... Он оглянулся назад. Затем мы оба обернулись, наблюдая, как толпа улыбающихся энергичных помощников обступила Айс. 

- Вот здорово-то! - прошептал Поп. 

И в самом деле. 

*****

Это была первая неделя июля. Вода в озере еще не прогрелась на столько, чтобы в нем можно было купаться. Во всяком случае, для меня. Наши соседи еще с мая уже вовсю пробовали "освежающую" водичку , но меня это нисколько не удивляло, так как я была убеждена, что каждый канадец так или иначе имел в предках парочку полярных медведей. 

Что касается Айс, она начала купаться в озере еще с раннего июня, и это создавало некоторые проблемы, так как, прежде чем нырнуть, она обычно раздевалась перед всей рабочей командой. Доктор Браун, городской стоматолог, вышел на неделю из строя, сильно ударив молотком по большому пальцу, так же, как и один из парней Дрю, упавший с лестницы, которую отпустил его брат, заглядевшись на великолепие моей возлюбленной. 

Это зрелище разгоняло мое мрачное настроение, и я порой с трудом сдерживала смех, глядя на бедняг. Однако, в интересах здоровья мужчин и женщин, а также нашей хижины, однажды пришлось-таки сообщить своей подруге, какое опустошение внесли в нашу команду ее купания, и попросить ее подождать, хотя бы до конца рабочего дня, прежде чем выставлять напоказ то, чем так щедро наградила ее природа. Иначе наша стройка грозила затянуться на годы. 

Она согласилась, а я теперь волновалась, что наши помощники устроят мятеж из-за внезапного лишения их этого ежедневного развлечения. 

Строительство двигалось лучше, чем я ожидала, хотя темпы работы начали падать после начала туристического сезона и большинство наших помощников были заняты своими делами, что, естественно, было важнее нашего строительства. 

Наступило четвёртое июля, американский праздник, и ознаменовало собой начало туристического сезона в этом уголке земли, и городок скоро заполнился скучными американцами, озабоченными тем, как потратить свои непосильным трудом заработанные доллары на отдых и развлечения. 

И мне это нравилось. Особенно в части отдыха и развлечений. Поэтому, когда Айс предложила прервать нашу работу на один день в честь праздника, я запрыгала со всей грацией раненой газели, пытающейся избежать челюстей голодного льва. 

С энтузиазмом, проще говоря. 

Я самодовольно улыбалась, проскользнув в нижнюю половинку моего тайно приобретенного бикини. Конечно, половинка - не самое лучшее слово для определения того, что я теперь носила. Жалкая тонкая тряпочка, едва прикрывающая самые интимные части моего тела. 

Но так как я не собиралась заниматься чем-то особенно энергичным, вроде игры в водное поло, то положительный эффект от ношения этой "нитки для зубов" намного перевешивал негативный. Больше всего я предвкушала увидеть лицо Айс в тот момент, когда она увидит меня в этом наряде. А на втором месте стояло то, что она захочет сделать мне, для меня и со мной после того, как я прохожу перед ней в таком виде несколько часов. 

О да, Ангел пал. Низко пал. 

Захватив полотенце, я выбежала из дома, игнорируя шокированные взгляды игроков в бридж, собравшихся у Руби. Я прошла уже полпути вниз по длинному холму, который отделял дом от берега, прежде чем поняла, что зря отказалась от обуви. Высохшие сосновые иголки кололи меня, наказывая за непредусмотрительное решение. Я прыгала, пытаясь сбросить их, но липкая смола, покрывающая иглы, свела все мои попытки на нет. 

Услышав смех и плеск у воды, я решила, сделать хорошую мину при плохой игре, и быстрой рысью направилась к берегу, где меня ждала моя возлюбленная. 

Она сидела на нашем доке, подложив одну ногу под себя, праздно водя другой по воде, наблюдая красочный парад яхт, скользящих по озеру. Солнце продолжало высказывать ей свое благоволение, щедро награждая ее кожу загаром цвета красного с коричневым дерева, который отлично смотрелся с ее черным купальником.

Разумеется, ее волосы были мокрыми от недавнего купания, и открывшаяся мне в сияющем свете часть ее лица была словно прорисована черными чернилами, что делало ее профиль просто неотразимым. 

Засмотревшись на нее, я наткнулась пальцем ноги на довольно большую ветку с иголками, словно поджидающей мою ногу. Выругавшись, я запрыгала на месте и попыталась освободиться от иглистого злоумышленника. Задача выполнена. Я подняла голову и увидела Айс, с увлечением рассматривающую меня. 

Мда, не так я представляла себе эту встречу. 

Собрав остатки своего достоинства, я взяла себя в руки и решила подойти к ней самой соблазняющей походкой, на которую я только была способна, чтобы хоть немного отвоевать то, что я потеряла этим нелепым падением. 

Нелегко изображать страсть, когда у тебя болит нога. 

Я была готова отбросить свою идею и довольствоваться хорошо проверенным ковылянием, когда взгляд ее глаз остановил меня на полпути, заставив полностью забыть о боли в пальце. 

Это был взгляд, который расплавил бы айсберг, окажись он под рукой. Все мое тело пульсировало под ним, а мои колени резко ослабли. В мгновенье ока стало жарче градусов на двадцать. 

Затем она встала, и вид ее длинного, стройного тела, мокрой кожи и напрягшихся мускулов поднял температуру еще выше, полностью высушивая меня. 

В верхней половине, по крайней мере. 

- Очень мило, - промурлыкала она, все еще ощупывая пристальным взглядом мое тело: - В самом деле, очень мило, маленький Ангел. 

Ох, какие слова. Я отдала бы за них королевство, если бы оно у меня было. Обалдевшая, я довольствовалась своим положением, пока она шагала ко мне с самой чувственной улыбкой из всех, что я когда-либо видела на ее изогнутых полных губах. Когда она облизала свои губы от песка, я захотела стать её языком. 

Потом я услышала стон, и у меня потемнело в глазах, я поняла, что он исходит от меня. 

Потом я почувствовала ее горячие руки на моих плечах, которые сжигали меня и клеймили мою душу. Она медленно - Боже, как медленно! - поднесла свои губы к моим, и мы слились в страстном поцелуе. 

Мне было все равно, что мы делали это на глазах всего озера. Мне было все равно, что будет потом. Я хотела ее, она была нужна мне настолько, что это даже немного удивило меня. 

Чтобы быть до конца откровенной, надо признать, что подобные поцелуи при посторонних возбуждали меня еще больше, если, конечно, еще было куда возбуждать. Но я не могла не отметить всей иронии данной ситуации. За очень редкими, и, тем более драгоценными исключениями, занятия любовью в тюрьме всегда происходили на виду у всех желающих. И уединение, это было то, о чем я тогда мечтала. Сейчас же, когда появилась возможность интимной встречи просто за закрытой и запертой дверью, (когда мы действительно получили двери, а с ними и замки), мне все больше и больше нравилось заниматься этим на публике. 

Поцелуй стал глубже, наши тела сливались в единое целое, и я перестала размышлять о чем либо. 

Когда она, наконец, отодвинулась, единственное, что сохраняло меня в стоящем состоянии, были ее уверенные руки на моих плечах. Тряхнув головой, чтобы прийти в себя - безуспешная попытка - я откашлялась, облизала губы и открыла глаза, и увидела, как она улыбается мне. 

- Ты знаешь, что просто убиваешь меня, да? - В ответ я получила усмешку. - Еще секунда, и я все брошу и пойду дальше строить нашу хижину. У меня есть норма, сколько я могу выдержать такое издевательство, и я уже подошла к ее пределу. 

Интересно, и когда же дойдет до моей непробиваемой башки тот факт, что заявления, подобные этому, только подстегивают ее, так обожающую вызовы. 

Она приблизилась и поцеловала меня снова, так, что единственное что я слышала, были быстрые удары моего сердца, отдающиеся в моих ушах. 

На сей раз я, надо сказать, с трудом, вырвалась из ее объятий, резко повернулась направо и кинулась в озеро.

Прохладная вода не смогла ничего сделать с моим пылом, но зато здорово помогла моей закружившейся от возбуждения голове. Спустя довольно много времени, я вынырнула, и, убирая волосы с глаз, встала в воде и поглядела на берег. Айс стояла там, держа руки на бедрах и улыбаясь мне. 

- Теперь лучше? 

- Нет, не совсем. 

Она ухмыльнулась, очевидно, довольная собой. 

- Не хочешь присоединиться ко мне? - спросила я, размышляя, удастся ли запрыгнуть на нее в воде и потопить, мстя за эту прекрасную пытку. Кроме того, очень хотелось узнать, как долго я могу сдерживать дыхание, целуя ее под водой. От такой картины у меня пошли мурашки по всему телу. 

- У меня есть идея получше, если тебе интересно, - она посмотрела влево, и, взглянув в этом направлении, я впервые обратила внимание на красочный парус небольшой лодки, стоящей в бухточке у дока. Я узнала яхту "16 Хоби Кэт", которая мне так нравилась, когда я была ребенком. 

- Где ты её нашла? - спросила я. "Хоби Кэт" никогда не были дешевыми яхтами. Мой отец всегда говорил это, когда я просила его продать нашу "Sunfish" и купить "Хоби Кэт". Это было нам не по карману. 

- Одна занудная старая женщина рассказала, что ты любишь плавать на лодке, и даже если бы бог наградил меня куриными мозгами, я пошла бы в гараж и откопала это старье, чтобы покатать тебя на нем. 

- Ты шутишь. 

- Не-а. 

- Ты умеешь управлять лодкой? 

- Ага. 

- Почему это меня не удивляет? 

Она приподняла одно плечо в небрежном движении: 

- Понятия не имею. 

Я ухмыльнулась: 

- Это одна из вещей, которые я люблю в тебе, Айс - твое удивительное многословие!

Она стрельнула в меня взглядом из-под искусственно нахмуренных бровей. 

- Ты хочешь прокатиться, или нет? 

- Да, да, капитан! - я отдала ей бойкий салют, только чтобы еще больше подразнить ее. 

Ох, кажется, меня сейчас убьют. 

***** 

Это изумительно! 

Капли брызгали мне в лицо, а я смотрела на воду и глупо улыбалась. Неадекватная реакция, вы скажете, но таков был мой восторг! 

Ненадежно балансируя на одном из понтонов и наклоняясь в обратную сторону, чтобы избежать падения в блестящую воду, я наблюдала за волнами озера под лодкой, мои глаза были широко раскрыты, как серебряные доллары, и усмешка угрожала навсегда поселиться на моем лице. 

Слева от меня распласталась Айс, которая укладывала ремень, заставляя лодку балансировать около понтона, и использовала такелаж, чтобы удержать нас в правильном направлении. 

Я почувствовала силу природы, которая словно решила показать все, на что она способна, подговорив ласковый ветер, теплое солнце и мягкую воду поднять мое настроение до таких высот, на которых я никогда не была.

Пожалуй, занятия любовью можно было приравнять к этим ощущениям, но все равно это было немного не то. 

Айс направила лодку вдоль озера, покрытого деревьями, и немного снизила скорость так, что лодка снова опустилась на понтоны. 

- Почему мы остановились? - спросила я, немного разочарованная. 

- Твоя очередь. 

- Моя... Но я не умею управлять лодкой. 

Она медленно повернула голову, пригвоздив меня своим пристальным взглядом, ее бровь поползла наверх. 

Я оглянулась назад, ища какой-нибудь поддержки. 

- Да, я не умею! Я просила отца научить меня, но он сказал, что управление лодкой - дело мужчин. Женщины должны знать только, как надо сидеть в ней, чтобы это выглядело красиво. 

Моя подруга фыркнула: 

- Вот кусок дерьма! 

Я пожала плечами. 

- Да, но он был моим отцом. Не было ни одного человека, захотевшего противоречить ему, по крайней мере, в этом, поэтому я привыкла просто красиво сидеть в лодке. 

Я уткнулась вниз, смущенная этим признанием. 

Теплая рука взяла меня за подбородок и подняла голову. Я посмотрела в глаза цвета летнего неба и тяжело сглотнула. 

- В жизни есть не так много вещей, которые я ценю, Ангел, и могу сказать, что тот факт, что я никогда не буду иметь сомнительное удовольствие лицезреть твоего отца, находится почти на самой вершине этого списка. - Она опустила свою руку и ее улыбка стала очень милой. - Поразительно, как ты смогла стать такой, какая ты есть, с такими родителями. Хотя с другой стороны, подозреваю, мои собственные родители перевернулись бы в могиле, узнав, кем стала я. 

Она повернула голову и посмотрела на солнце, ее лицо снова стало каменной маской. 

Тронутая такой редкой возможностью подсмотреть в закоулки ее души, я могла только протянуть свою руку и мягко положить на ее в непроизвольном жесте поддержки и благодарности. 

Мгновением позже она снова повернулась ко мне, боли в ее глазах уже не было, она снова ушла в какие-то потаённые уголки. Она взглянула на меня с дорогой сердцу полуусмешкой:

- Ну, начнем учить тебя управлять лодкой. 

*****

Я сидела на диване, подогнув одну ногу под себя, читая одну и ту же страницу в седьмой раз (или это был десятый?) и отчаянно пытаясь не смотреть на нагло тикающие часы. Она вернется. Мы поругались. Ей просто нужно немного времени, чтобы остыть. Она вернется. 

Может быть, если я подумаю об этом еще раз, я сама поверю в это. 

Нельзя сказать, что мы раньше никогда не ссорились. Бывали времена в Болоте, и это случалось даже чаще, чем я сама себе хотела признать, когда мы старались избегать друг друга. После нескольких лет наших отношений, у нас накопилось достаточно скелетов в шкафу. И ссоры были не таким редким явлением, и не так уж неожиданным. Даже сейчас. 

Так почему же я так волновалась в этот раз? Почему у меня так предательски свело внизу живота? Почему эти чертовы часы так медленно идут???  

Я проснулась этим утром с неопределенным чувством беспокойства, которое начало беспокоить меня еще на прошлой неделе. Смешавшись с началом депрессии, оно дало мне ощущение дискомфорта. Это было нечто, что я не смогла сформулировать даже Айс, которая сразу обратила внимание на мое настроение, и спросила меня, в чем дело. 

Руби уехала навестить друзей, Айс работала в гараже. В итоге, я осталась один на один с моими мыслями, а что еще оставалось делать в этот дождливый июльский день? 

И тут меня осенило! 

Это не было депрессией или беспокойством. По крайней мере, не это было основной причиной. 

Просто я чувствовала себя ненужной. 

Склонив голову обратно на грубую ткань дивана, я думала об этом открытии, неприятном на вкус, но мне пришлось признаться, что оно справедливо. 

Это пробудило во мне чувства и эмоции, которые, как я думала, давно погребены под бременем времени и опыта. 

Будучи подростком, я бурно протестовала против отцовского убеждения о том, что женщине для счастья не нужна работа. Что счастье заключается в том, чтобы быть беременной, ухаживать за очагом и домом и заботиться о муже. Питер был полностью согласен с этим и, за исключением части про беременность, воплощал отцовские мечты касательно меня в абсолютном совершенстве. 

Я прекрасно осознавала иронию того, что я обрела свободу именно в тюрьме. Именно там я получила и лелеяла ту свободу, которая позволила мне стать той женщиной, которой, как я верю, мне предназначалось быть. 

А теперь, мне пришлось признать тот факт, что как только я покинула те сдерживающие, но тем не менее успокаивающие, стены тюрьмы, я вернулась к старым привычкам и к старому своему образу, и пожалуй это произошло слишком быстро. 

И в этот раз я должна винить в этом только себя. 

Оставив на время мысли о моей вине, я попыталась придумать, как исправить ситуацию. К несчастью, все способы, которые приходил мне в голову, вели в никуда. В конце концов, я была в Канаде незаконно. У меня не было гражданства. Я даже не была иммигранткой. Вряд ли бы работодателю понравился такой работник как я. 

Айс повезло - Попу было наплевать с большой колокольни, кем или чем она была, лишь бы работа выполнялась.

А на ее работу Поп не мог нахвалиться. Проблема была в том, что таких, как Поп, вряд ли бы нашлось еще в таком маленьком городе, как наш. Без эмиграционных бумаг, даже без паспорта, меня не существовало в природе, а значит работы для меня не было. 

Мой настроение становилось все хуже и хуже, и, когда перестал идти дождь, я вышла на улицу и выместила свое расстройство на хижине, заколачивая в нее гвозди, пока мои руки не покрылись мозолями. 

А когда Айс спустилась с вершины холма бойкими шагами и с пачкой наличных в руке для того, чтобы прогуляться по ночному городу, боюсь, что я чуть было не оторвала ей голову. 

Образно выражаясь, конечно. 

В доли секунды, прошедшие между словами "ох" и "дерьмо", я поняла, что наделала и самое главное, кому я это сделала. Мой гнев улетучился, а на его место пришли обвинения. 

Если бы Айс решила ответить мне тем же, я вряд ли бы сейчас писала эти строки. 

Но вместо этого она терпеливо подставила мне свое сильное плечо и внимательное ухо - мне оставалось только воспользоваться ее предложением. 

А я вновь отплатила за ее доброту словами, которых стыжусь до сих пор, доказав себе еще раз, что мой гнев не оставил меня окончательно, трусливо спрятавшись где-то в глубине. Он терпеливо ждал, поджидая Айс, чтобы выплеснуть себя в порыве зависти, такого пронзительно зеленого цвета, что весь мир мог утонуть в нем. 

Ее лицо окаменело, она отвернулась от меня и, швырнув к ногам деньги, которые надеялась потратить на развлечения этим вечером, ушла прочь, не говоря ни слова. 

Вот так и получилось, что я сидела одиноко на диване, уставившись в книгу, которую совсем не хотела читать, слушая доносившуюся из кухни мелодию, которую я совсем не хотела слушать, и глядя на часы, которые скупо отсчитывали секунды. 

Глубоко погруженная в себя, я не услышала стука в дверь и почти подпрыгнула на диване, когда из кухонной двери выглянула седая голова Руби с легкой улыбкой на губах. 

- Кое-кто пришёл повидаться с тобой, Тайлер. 

Я пересекла комнату, мое извинение готово было слететь с губ, но я осеклась, увидев, что это не Айс, а незнакомая молодая женщина, неуклюже прижавшая к груди книги. Резко остановившись, я уставилась на нее, шестеренки в моей голове прокручивались ужасающе медленно. Откуда-то из подсознания всплыли мои манеры, и я, изобразив мучительную улыбку, выдавила из себя: 

- Здравствуйте. 

Молодая женщина ответила на мою улыбку своей, надо заметить, более естественной. 

- Здравствуйте, мисс Мур, - сказала она с робостью, свойственной только молодым женщинам ее возраста. 

- Простите... мы нигде не встречались раньше? - ох, старые восемнадцать шестеренок двигались не очень быстро. На первой передаче. 

Девушка покраснела. 

- Ну, да, мадам. Мы встречались в кафе несколько месяцев тому назад. Я боюсь, что была, не очень вежлива с Вами. 

И тут меня озарило. Молодая женщина, смотревшая на меня сквозь полуопущенные веки, была той же официанткой, которой я дала на вид в два раза больше лет, когда мы впервые пришли в город. Удивительно, как косметика может изменять человека. Кто-то должен сказать ей, что так ей гораздо лучше. 

Молчание сделалось напряженным и в комнате неожиданно стало жарко. 

Ох. Она ждет от меня какого-то ответа. 

- Ну... Рада, что я увидела вас снова. 

Мда, пока что-то не очень хорошо получается. Может, попытаться ещё раз? 

- Могу ли я вам чем-то помочь?

Женщина снова покраснела. 

- Я... ну... слышала, что Вы были учительницей...

От кого? Затем я вспомнила, что рассказывала Руби о том, что преподавала до того, как приехала в Канаду. В конце концов, ей не нужно знать, что моими студентами были закоренелые преступники. Наша любезная, хотя и любопытная, хозяйка, вероятно, решила рассказать об этом на одном из ее еженедельных сеансов сплетен, которые маскировались под партии в бридж. 

- Я немного преподавала, - мне, знаете ли, стало любопытно, чем закончится этот интересный разговор. 

Лицо девушки загорелось. 

- Здорово!

Тишина снова затянулась. 

- Вам что-то было нужно? - наконец спросила я, представляя, как начинаю постепенно обрастать мхом на северной стороне моего тела. 

- Ох! Да. Ну... мне нужна некоторая помощь. Я... вроде как... я ушла из школы в прошлом году. Мне это просто, наверное, надоело, - она пожала плечами. - И больше практически не училась. Теоретически мне казалось, что проще устроиться на работу официанткой на полный день и иметь хоть сколько-то денег в кармане. 

Я кивнула. 

- И теперь вы думаете, что совершили ошибку. 

Она фыркнула. 

- Большую. Я не смогу быть официанткой всю свою жизнь, а без диплома никто не возьмет меня на работу, так что я вроде как в затруднении. 

- Тогда почему Вы просто не вернетесь в школу? 

- Это не так просто. Дело в том, что я наделала много шума своим уходом. Мне неловко возвращаться обратно. 

Я снова кивнула, ожидая, что она продолжит свой рассказ о том, как оказалась в кафе. Она глубоко вздохнула, затем медленно продолжила. 

- Так... когда я услышала, что вы были преподавателем, я понадеялась, что вы сможете помочь мне. Дело в том, что есть один способ, благодаря которому я могу получить диплом, без необходимости возвращаться в школу. Если я сдам один тест, я получу свой диплом. И для этого действительно нужно пройти только два курса. Английскую и мировую историю, - она показала мне книги, которые все еще прижимала к своему телу. - Я позаимствовала их у моего брата. Он был умным и окончил школу.

Ей снова потребовалось передохнуть.

- Итак, если вы заинтересовались, я надеюсь, вы могли бы помочь мне. Вы смогли бы меня учить? Я могла бы заплатить вам. Мои родители даже предложили помочь мне с деньгами, - поторопилась она добавить, с серьезным лицом, таким же, как и ее предложение:  - Я могла бы приходить каждый день после работы, если вы не против. И оставаться на все то время, на которое буду нужна. Всё что угодно! 

Я думала над этим предложением в течение долгой минуты, пристально глядя в ее глаза и замечая, как она упорно старается не нервничать под тяжестью моего взгляда. Я поняла, что решение моих проблем стояло передо мной, и отказалась смотреть дареному коню в зубы. 

- Конечно. Почему нет? Мы можем начать завтра, если вы хотите. 

Другая мысль тут же озадачила меня: 

- Руби? 

Седая голова быстро, слишком быстро, показалась из кухни. 

- Мой дом - ваш, Тайлер. Вы знаете об этом. Можете приступать к занятиям. 

Я устояла перед искушением стрельнуть своим особенно угрожающим взглядом в сторону хозяйки. Вместо этого, я улыбнулась своей самой приятной улыбкой. Получилось очень даже неплохо. 

- Спасибо!

И снова повернулась к девушке. 

- Похоже, мы договорились... но... я не знаю вашего имени. 

- Ох! Мне очень стыдно. Я - Келли, - она подала руку и выронила книги. 

Мы стукнулись головами, сначала вместе опустив, а затем одновременно подняв их. 

Прозвучал взрыв смеха. 

Если бы еще Айс удалось уговорить так же легко... 

После того, как Келли ушла, щедро меня благодаря и постоянно извиняясь за шишку на моём лбу, я просунула голову на кухню и улыбнулась Руби, которая старательно разгадывала кроссворд и пила кофе. 

- Спасибо. 

Она оторвала глаза от кроссворда, смотря на меня из-под очков с сильно увеличенными стеклами, которые она носила для домашней работы. 

- За разрешение пользоваться домом для обучения? На здоровье, но тебе действительно не нужно было спрашивать. 

- Хорошо, и за это тоже. Но на самом деле, я хотела сказать спасибо за то, что вы рассказали, что я была преподавателем. Я была обеспокоена тем, что не работала, а вы решили мою проблему. 

- Была бы рада слышать от тебя такую благодарность, Тайлер, но я действительно никому ничего не говорила о тебе или Морган. Это касается всего, вплоть до того, что бы вы только хотели сделать. В любом случае, это их не касается. 

- Но если это сделали не Вы... 

Еще не спросив, я уже знала. Я знала это каждой частичкой своего тела. Знала, что был только один человек, который мог зайти так далеко ради моего счастья. 

Айс. 

*****

Я не знаю, приходила ли моя возлюбленная домой в этот вечер. Мы никогда не говорили об этом, даже по сей день, когда много воды уже утекло с той поры. 

Все, что я знаю точно, это то, что она еще не вернулась тогда, когда, наконец, мои глаза, вопреки моему приказу оставаться открытыми, все-таки унесли меня вглубь беспокойного сна, заполненного ночными ужасами.  Если она и дошла до моей кровати, чтобы успокоить мои сны, я так и не проснулась, чтобы узнать это, и, когда я проснулась следующим утром, она ушла из дома так, как будто и не появлялась. Даже Руби не знала. Хотя может и знала, но не говорила. 

Единственное, что немного успокаивало меня, было то, что в ее комнате все вещи остались на своих местах, разложенные с почти военной аккуратностью, которая полностью отражала её характер. Мне до сих пор непонятно, как я смогла преодолеть желание зарыться лицом в её одиноко лежащую в корзине футболке, но я твёрдо решила найти Айс и исправить, наконец, это дурацкое недоразумение, возникшее между нами. 

*****

Я должна была знать, что пытаться отыскать женщину, которая в прошлом была киллером мафии, было в лучшем случае бессмысленно, но с упрямством, которое заставило бы моего отца гордиться мной, я обошла буквально каждый квадратный дюйм города в надежде обнаружить мою потерявшуюся возлюбленную. 

С опущенной головой и пустотой в сердце я вернулась туда, где все это начиналось - в нашу наполовину построенную хижину. 

Она сидела около углового камня, ее спина упиралась в фундамент дома, одна нога была согнута, а другая лежала на земле. Теребя иголочки от сосны, она смотрела вниз на озеро, в котором то там то здесь взметались барашки от порывов ветра. 

В течение долгого времени я пристально смотрела на Айс, обдумывая свой первый шаг, стараясь не обращать внимание на то, что она проигнорировала мое присутствие. Трусиха во мне захотела убежать и как можно быстрее, но та женщина, которую Айс помогла мне сделать из себя, твердо стояла, намереваясь здесь и сейчас разрушить те стены, которые от моих слов выросли у нее вокруг сердца. 

Извинение, какое бы сердечное и слезливое оно ни было, тут бы не помогло. 

Наконец, ветер, хлеставший лес вокруг нас, пришел в исступление; я прошла немного вперед, сокращая буквально осязаемое расстояние между нами. 

- Спасибо, - просто сказала я, слишком тихо, чтобы это можно было услышать сквозь рев ветра, но чувствуя, что она услышит это в любом случае. 

Она повернулась ко мне, и от ее абсолютно равнодушного взгляда в моем сердце все оборвалось сильнее, чем, если бы это были самые грозные и жесткие обвинения. 

- За что?

Я нервно сглотнула и сделала шаг ближе, потом снова остановилась. 

- За то, что направила ко мне Келли. Это было невероятно замечательной идеей, особенно для кое-кого, кто тебя обидел. 

Слегка пожав плечами, она поднялась на ноги, оттолкнувшись от фундамента. 

- Рада, что это помогло. 

Она сократила расстояние между нами и проскользнула мимо меня. Во внезапном приступе чего-то, что я могу описать только как сумасшествие, я догнала и схватила ее за локоть, не давая уйти. Она остановилась, потом повернулась, посмотрела на мою руку на ее локте. Затем посмотрела в мои глаза - даже глупец мог прочитать то, что в них было написано. 

Я отдернула руку и открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, но странное ощущение овладело мной. Ветер, который до этого метался, не зная, куда ему направиться, вдруг стих. Внезапно волосы на теле у меня встали дыбом, и что-то не очень приятное закололо внутри. 

В следующий момент меня накрыл живой щит, закрывший меня от страшного грохота, сопровождаемого вспышкой света, который заполнил все вокруг. Затем нечто, не знаю что, обрушилось на нас сверху, и, когда моя голова соприкоснулась с каменным фундаментом, все вокруг стало темным, и я потеряла сознание. 

Потом я очнулась, как мне показалось, от звука дождя, тяжелые капли которого стучали по брезентовой накидке, которая служила вместо крыши в хижине. По крайней мере, я думала, что нахожусь именно там. С тяжестью в голове, как будто после пятого дня непробудного пьянства, и с болью в груди, как будто на ней отрабатывал удары Моххамед Али, я вряд ли бы почувствовала разницу, если бы меня даже засадили в кожаный мешок. Или скорее всего, меня бы это вряд ли интересовало. 

Тут я подумала, что неплохо бы и открыть глаза, что я и сделала. Затем быстро их закрыла, так как все троилось перед глазами. 

Что-то коснулось моей головы, и я дернулась, немедленно пожалев об этом, так как мир вокруг меня начал угрожающе вертеться в течение длительного времени. Мой желудок немедленно восстал, но, слава богу, в нем ничего не было, и он снова успокоился. 

Когда я совсем уверилась, что все, что было в моем теле, собралось остаться там, а было похоже, что мои мозги собирались прогуляться через уши, я снова попыталась открыть глаза. Когда туман рассеялся, я увидела Айс, смотрящую на меня сверху вниз, в каждой черточке ее лица проявлялось беспокойство. Я слабо улыбнулась. 

- Эй! 

- Как ты? - спросила она, в ее глазах было больше тревоги, чем в ее голосе. 

- Как только ты дашь мне номер того грузовика, что меня переехал, я буду в порядке. 

Когда она не отреагировала на это, что ж говорить, довольно дурацкую шутку, я вздохнула. 

- Я в порядке. Правда. 

Что-то снова коснулось моей головы, и в этот раз я поняла, что это была рука Айс, глядящая мои волосы. А потом я поняла, что под моей головой была не подушка, а ее бедро. Я сдержала желание прижаться, не зная, какие сейчас между нами воцарились отношения, даже учитывая определенную интимность моего положения. 

- Что произошло?

- Удар молнии. Она ударила в дерево около дома и одна из веток упала на нас. 

Она немного переместилась, но я заметила едва уловимый и почти спрятанный взгляд боли, пробежавший по ее лицу. 

- Ты ранена. 

- Я в порядке. 

- Но... - я попыталась сесть, но её рука остановила меня, заставив лечь обратно. 

- Я в порядке. - настаивала она. 

И если по тону ее голоса до меня не дошло окончательно, то взгляд в ее глазах, несомненно, завершил работу, и я так же поспешно улеглась на ее бедре снова. Спустя мгновение, ее рука начала мягко гладить мои волосы, прогоняя головную боль эффективнее, чем целая гора обезболивающих средств. Используя шанс, я потянулась и накрыла большую руку, которая лежала на моем теле, слегка сжав ее. 

- Спасибо за спасение моей жизни. В очередной раз. 

Она отреагировала небольшой тонкой улыбкой, осветившей даже ее синие глаза. 

- Это моя работа. 

Я почувствовала, как мои брови поднимаются. 

- Работа? 

Она улыбалась с минуту. 

- Кто-то должен присматривать за тобой. Возможно, этим кем-то могу быть я. 

Я ответила на её улыбку своей унылой улыбкой. 

- Это порой очень трудная работа. Не самый хороший рабочий режим. И жалованье хреновое, - я сглотнула, разговор вдруг принял более серьезный оборот. 

Ее рука оставила мою голову, и я почувствовала, как ее ладонь мягко коснулась моей щеки. 

- Возможно. Но опыт, который я получу, я не променяю на все богатства мира. 

Слезы выступили на моих глазах, скатились вниз по моим щекам и упали в руку, которая продолжала мягко поглаживать мою кожу. 

- Мне так жаль, Морган, я... Я не знаю, что со мной вчера произошло. Я не хотела говорить те слова. Ни одно из них. Господи... Я... Прости меня. 

Сказанные слова не могли выразить того, что я хотела сказать в ту минуту. 

Она обняла меня, прижимая к себе, и я сжалась в комочек и заплакала как маленький ребёнок. 

Она ничего не ответила, только гладила меня по голове, позволяя мне выплеснуть наружу все переживания; её присутствие в этот момент, говорило о её любви намного больше, чем все слова, сказанные когда-либо. 

Наконец я перестала плакать и, откинувшись, посмотрела наверх в её открытые глаза. 

- Ты сможешь когда-нибудь простить меня?

Она провела пальцем по моим губам. 

- Да, - прошептала она. 

Облегчение, которое пробежало по всему телу, было головокружительным. 

- Спасибо. 

Она улыбнулась мне, затем обняла, и мы просидели весь шторм в уютной тишине. 

*****

Лето быстро подошло к концу, а с ним и время великодушного, хотя иногда и назойливого, гостеприимства Руби. Хижина была почти достроена, остались последние штрихи, чтобы въехать в дом. Я так долго мечтала об этом. 

Однажды летним утром я направилась в город, чтобы забрать инструменты, которые Айс оставила в гараже Попа.  Пока я спускалась вниз по главной улице, моё внимание привлекла открытая дверь "Серебряной Сосны". Руби просто забила мою голову рассказами о многих чудачествах новой владелицы. Я решила отклониться от заданного курса, чтобы унять любопытство и поднять своё отчасти хмурое настроение. 

Открыв дверь, я собиралась быстренько оглядеться, как вдруг на меня надвинулась большая гора живой массы, вытолкнув меня во двор. Замахав руками, я еле удержала равновесие. 

- С Вами все хорошо? - спросила гора с сильнейшим акцентом Бронкса. - Я не ожидала сегодня посетителей. Мы где-нибудь встречались? Вы мне кажетесь жутко знакомой. Вы не Хэмптон?

Полностью стушевавшись, я только молча смотрела на женщину, допрашивавшую меня как инквизитор. Даже в тюрьме я никогда не встречала таких больших женщин. Она была выше Айс футов на шесть в высоту и возможно в три или четыре раза шире. Одетая с ног до головы во все розовое, она привлекала к себе взоры, и я пялилась на нее, с трудом удерживая свою челюсть от падения на землю. 

Ее тело было буквально усыпано драгоценностями, правда, не могу сказать, искусственными или настоящими.

Кольца украшали каждый палец, а уродливые украшения, приложенные там и сям, смотрелись пиявками на её громадном теле. На меня пахнуло тяжелыми духами. Пришлось потереть свой нос, чтобы не чихнуть. 

Из-за под одной руки выглядывала голова небольшой собаки неопределенного происхождения, хотя, как я догадывалась по ее белому окрасу, в её родословной где-то глубоко был кто-то от пуделя. Не могу сказать, насколько глубоко. Мелкие, как бисер, коричневые глазки вглядывались в меня, и я чувствовала близость острых как иглы зубов и языка, что заставило меня подумать о том, что среди ее предков были еще и крысы. 

Заметив мой потерянный взгляд, женщина наклонила свою голову, с огромным состраданием в глазах, которое только выдавали ее настоящий снобизм... 

- Ох, мне так жаль, милочка. Вы что, глухая? - спросила она голосом, звук которого мог бы разбить стёкла в окнах в округе радиусом в несколько сотен миль. - О, простите меня за мою ошибку. Вы выглядите достаточно нормальной. 

Еле удержавшись от язвительного комментария, я нашла в себе силы улыбнуться этому монстру. 

- Я слышу. Я просто... не ожидала. 

Она положила свою свободную руку на тело, что привело в движение множество ее браслетов, заставляя их звякать. 

- Ох, какое облегчение! А я уж было подумала, что мы никак не сможем объясниться. 

Я только улыбнулась. И кивнула. Несколько раз. 

- Где мои манеры? - спросила она после еще одной неуютной паузы. Высунув руку, она захватила ей одну из моих собственных и начала энергично трясти.

Это было то же самое, что здороваться с холодным, мокрым тестом. И это сравнение оскорбило бы даже тесто. 

- Меня зовут Милисент Хардинг-Пост. Пост через "Т", дорогая, как в 'тили-тили'. 

Сквозь губы, щедро накрашенные малиновой помадой, вырвался смех, издалека напоминавший чириканье попугая. 

Забрав свою руку, я еле удержалась от желания вытереть её о шорты. 

- Очень приятно познакомиться с вами, мисс Пост, - ответила я, выделяя букву "Т". 

- Ох, пожалуйста, дорогуша. Мы - все друзья здесь, не так ли? Лучше просто Милисент. А вы?

- Тайлер Мур.

Ее глаза, увеличенные очкам, комично расширились. 

- Ах, бедняжка! О чем только думали Ваши родители?"

Вероятно о том же, о чем ваши, когда они решили называть вас "Милисент", старая, напыщенная пустозвонка. Я, конечно, не сказала этого вслух. Хотя, признаюсь, какое-то мгновение искушение было очень велико.  Я улыбнулась в подтверждение ее ложной жалости и направила разговор в другое, и, надо надеяться, более безопасное русло. 

- Вы новая владелица "Серебряной Сосны"? 

Милисент повернулась мясистым плечом, чтобы посмотреть на здание, о котором шла речь, потом повернулась обратно. 

- К несчастью, да. Это то единственное, что осталось от моей матери Кармоди. 

- Примите мои соболезнования. 

Она развела передо мной руками. 

- Не надо, дорогая. Что вы, я даже не знала, что у меня есть тётя, пока один юрист с калифорнийским загаром не появился на моем пороге с предложением забрать эту бесполезную кучу леса, - она тряхнула своей головой, истинная мученица, затем ласково похлопала свою собачку по голове, полностью накрывая бедное животное размером с ее руку.

Я удивилась бы, если бы это не вызвало у той сотрясение.

- Я готова была просто продать это место, но Падделс сказала мне, что она хотела бы воспользоваться возможностью пожить по-другому, и так мы и переехали. Так ведь, Падделс? Конечно это так. Ах, ты моя маленькая, сладенькая, не так ли, не правда ли? 

В этот момент маленькая и сладенькая попыталась найти хоть какие-нибудь дырки, чтобы дышать, потому что она рисковала задохнуться от такой близости Милисент, которая, ухмыльнувшись, убрала свою голову и, повернувшись ко мне, обнажила свои белые зубы, запачканные помадой. 

- Не правда ли, она такая маленькая, самая маленькая из всех, кого вы только видели в своей жизни? 

Я посмотрела на собачку с выпученными глазами, открытыми зубами и с размазанным поцелуем Милисент на морде. 

- Ох, да. Очень милая. 

Я тайком проверила мой собственный нос, просто чтобы убедиться, что он не вырос. 

Она наклонила свою голову снова. 

- Вы уверены, что мы никогда не встречались прежде? Я никогда не забываю лица, и ваше почему-то мне знакомо. 

- Ну, я часто бываю в городе... 

Она снова положила на меня руку и покачала головой. 

- Нет, не здесь, дорогуша. Если клиенты мне не платят, я их не запоминаю. Вы одна из нас, да? 

- Простите? 

- Одна из нас, дорогая. Из американцев. Не из них - канадцев. Я поняла это по вашему средне-западному произношению. 

Она только что назвала меня провинциалкой, хоть и так вежливо. Ладно, допустим... 

- Я родилась в Соединенных Штатах. 

Она победоносно кинула. 

- Она была права. 

Я непонимающе посмотрела на нее, пытаясь понять , о ком она говорит.. 

- Кто был прав?

- Как кто? Паддлс, конечно! Она сказала мне, что я должна буду встретить очаровательную молодую американку сегодня, и что вы думаете? Встретила! 

Я некоторое время недоумевала. Возможно, ее духи содержали какие-то химикаты, мутящие разум, поскольку разговор принял какой-то странный оборот. 

- Итак... Не хотите ли посмотреть, что я сделала с этим местом? Вы даже представить себе не можете, что мне пришлось сделать! 

- Ну, вообще-то говоря, я была бы не против, - ответила я. - Помню, я приезжала сюда каждое лето со своей семьёй. Мне нравилась "Серебряная Сосна". 

Милисента повернулась ко мне с таким видом, который бывает у человека, только что увидевшего кучу крысиного помета на кухонном столе. 

- Конечно, она вам нравилась.  

Спустя мгновение она улыбнулась.

- Но вы были ребенком. Я уверена, что, когда вы выросли, ваши вкусы резко изменились, не так ли? Только загляните ненадолго. Я обещаю, Вы не будете разочарованы. 

- Эээ, у меня куча дел... 

- Ерунда, дорогуша. Не может быть ничего такого важного, что вы не могли бы уделить секунду вашего времени, чтобы сделать приятное вашему земляку.  Серьезно, там... 

Она опустила тяжелую, как из свинца, руку на мое плечо, приторный аромат ее духов вызвал резь в глазах и заставил закружиться голову. 

- Вот и договорились. Вы просто не поверите, как немного времени, усилий и , главное, вкуса могут сделать удобным и уютным любое место. Даже такое место, как это. 

Вероятно, если бы я попыталась, я смогла бы убежать от нее, но я была в таком состоянии, что она могла меня вести хоть на Седьмой Круг Ада, и я бы пошла за ней. 

Она провела меня в прихожую, затем ускользнула, несомненно, чтобы дать мне время постоять и осмотреть комнату широко открытыми от удивления глазами, восхищаясь сделанными изменениями. 

Будучи вежливым человеком, я сделала, что просили, правда то восхищение, которым я должна была переполниться, очень быстро сменилось легким подташниванием. Она явно черпала вдохновение из бульварных газет. 

Исчезли изящные морские символы, сделанные из дерева и приводившие меня в такой восторг, когда я была ребенком. На их месте были тяжелые гобелены с красным бархатом и золотой парчой, старинной мебелью и ужасным ковром, более подходящим для французского публичного дома, чем для местечка на берегу озера, нужного разве что для питания и сна. 

Иллюзия была так сильна, что я почти ожидала увидеть полуодетых проституток, сидящих на вышитых диванах в ожидании прогулки со следующим клиентом. В одном углу, Падделс, оправдывая свое имя[4], обновляла персидский ковер. Интересно, сколько он стоил? 

Я не смогла удержать усмешку, но быстро ее спрятала. 

Милисент нежно улыбнулась своему домашнему животному, прежде чем повернулась ко мне и развела руками, обводя все помещение:

- Итак, что ты об этом думаешь? 

- Это... это...

Ну, давай, Ангел, соображай. Она - на целый фут выше и где-то на триста фунтов тяжелее, поэтому, чтобы ты ни придумала, лучше будет, если ей это понравится. 

- Ну, это... тут все по другому. 

Она улыбнулась, как если бы я только что сказала ей, что была ведущим фотографом в журнале Красота дома. 

- Я точно знала, что тебе это должно было понравиться, дорогая. Как только я тебя увидела, я поняла, что ты женщина с отличным вкусом. 

Улыбаясь и кивая, я почесала затылок, хотя ее слова оказались для меня пустым звуком. Она сделала шаг в мою сторону, как будто хотела снова поглотить меня. 

- Пойдем, я хотела бы провести для тебя маленькую экскурсию. Каждая комната для гостей украшена по-своему. Я уверена, тебе понравится. 

Искусно избегая ловушки ее надвигающихся рук, я протестующе вскинула руки, надеясь, что она поймет мой жест. 

- С огромным удовольствием, но я обещала кое-что сделать для моей подруги. Мне действительно нужно идти. Она рассчитывает на меня. 

Я одарила ее своей самой искренней улыбкой, что всегда действует на женщин, которых вы меньше всего хотите встретить на темной аллее. 

- Может быть, в другой раз? 

В ответ она так надула свои щеки, что глаза скрылись в их безбрежной толще, но, увидев, что это не произвело должного эффекта, вернула лицу непринужденное выражение 

- Конечно, дорогая. Я не хочу отвлекать тебя от важных дел. Пойдем, я провожу тебя на улицу. Это наименьшее, чем я могу отблагодарить тебя за твою помощь. 

Подавляя небольшую дрожь, я позволила ей положить мне на плечо свою руку, и мы вышли наружу. В лицо мне ударил свежий воздух, даруя огромное облегчение, очищая не только легкие, но и сознание. 

Прищурив глаза от яркого дневного света, я заметила очень знакомую фигуру, идущую вниз по улице в направлении гаража Попа. Дерьмо. Она, вероятно, думает, что я забыла о ней. 

Но это же не так. Ни на секунду. 

Я почувствовала, как напряглась Милисент. Взглянув на нее снизу вверх, я заметила, что она пристально следит за перемещениями Айс с таким кислым выражением на лице, как будто только что съела лимон. 

- Что-то не так? - спросила я, подумав, что, может быть, чего-то не замечаю. 

- Типичная. Просто типичная. 

- Что вы сказали? 

Большая рука указала в направлении моей подруги.

- Она, дорогуша. Как все они. Такая... мужеподобная. 

Мои брови поднялись:

- Мужеподобная?

Я получше присмотрелась к своей возлюбленной, с огромным удовольствием пробегая глазами по ее стройному телу. 

- Я думаю, она очень красива. 

Что было, разумеется правдой, и я, даже не потрудилась скрыть в своем голосе нотки истинного восхищения. 

Она повернулась ко мне, с еще более кислым лицом. 

- Ну, только если тебе нравится такой тип. Животная красота подходит только для простолюдинов. Истинная красота включает в себя стиль, осанку, манеры. Совершенно очевидно, что в ней ничего этого нет, - прокудахтала она. - Держу пари, что эта женщина не узнает кресла Чипендейла, даже сев в него. 

Каким-то образом, и я до сих пор не знаю - каким, мне удалось подавить свое желание, сообщить этой раздутой пустозвонке, что у Айс больше стиля и грации в мизинце, чем у нее во всем теле, но также, что она может читать Кафку и Солженицына в оригинале, может спеть арию Елены из La donna del lago так красиво, что статуи будут плакать от радости, слушая это. 

Я не сказала ничего. Зачем? Нужно время, чтобы открыть закупоренное сознание. Время, которое я не хотела тратить на людей, вроде нее. 

Я выудила откуда-то улыбку и повернулась к ней. 

- Итак, если Вы позволите, я действительно должна идти. Спасибо за прогулку и беседу. Была рада познакомиться с Вами. 

- Мне тоже, дорогая. Возвращайтесь, когда захотите. Просто постарайтесь держаться подальше от таких женщин, как она. Поверьте мне, от них сплошные неприятности. 

Больше, чем вы думаете, мадам. Больше, чем вы думаете. 

*****

Пока я пробиралась в сторону Айс, копающейся в одном из высоких ящиков, разбросанных по всему гаражу, глаза адаптировались к темноте. 

- Извини, я попала в плен к хозяйке "Серебряной Сосны". Она не принимает "нет" в качестве ответа. 

Взглянув на меня, Айс усмехнулась 

- Я уж поняла. Не беда. На самом деле мне понадобился другой инструмент. 

Я подошла поближе, чтобы одарить ее поцелуем, но мои намерения прервал тихий кашель. Повернувшись, я заметила Попа, стоящего у самого входа в гараж. Он снял шляпу и разглаживал рукой волосы. 

- Добрый день, Тайлер, Морган. 

- Привет, Поп!  

Моргнув, я еще раз осмотрела его. Что-то в нем было не так. Я с удивлением обошла его, обратив внимание на то, как он застенчиво нагибает голову, пряча ее от меня. 

- Что произошло? - спросила я, обнаружив звездообразную форму блестящего цвета над его распухшим правым глазом, а также зубчатую царапину на одной из его седых щек. - Кто это сделал? 

- Не велика проблема, - ответил он, делая шаг в сторону. 

- Что случилось? - выплыл к нам из глубин затененного гаража требовательный голос Айс. 

-  Стадо бандитствующих юнцов из бара, что выше по дороге, решили похвастать своими пиписьками, простите мой английский. Мне следовало бы помнить про свой возраст, но, если меня заденут, я уже не могу остановиться. - Он пожал своими узкими плечами: - Отныне буду выпивать только дома. Не велика проблема, как я уже сказал. 

- Зато велика для меня, - упорствовала я - Никто не имеет право бить кого-либо. Это глупо и просто грубо. 

Он ухмыльнулся мне:

- Они ничего не знают ни о мозгах, ни о манерах, Тайлер. Не стоит, в конце концов, так расстраиваться. Оно того не стоит. Я получил свой урок. 

Хотя я и не могла видеть Айс в темноте помещения, мне показалось, что я заметила ее ободряющий кивок. По крайней мере, я слегка успокоилась и отстала от Попа.

- Ладно. Чтобы опухоль не разрослась еще больше, приложи лед к глазу. 

- Мне просто нужен фунт сырого мяса.

Он снова пожал плечами:

- Во всяком случае, моя жена, лечила меня таким образом. Если приложить сырое мясо, опухоль слегка спадет. 

Он повернул голову к Айс 

- Что я хотел сказать. Сестра моей жены, живущая по ту сторону границы, заболела. Я не видел ее уже несколько лет, но я обещал своей Мэгги, что после того, как она уйдет, буду присматривать за ее родственниками. Вот я и решил. Было бы прекрасно, Морган, если ты присмотришь за моим хозяйством. Я мог бы просто запереть все, прочно и надежно, но когда я ухожу, то люблю, чтобы мои вещи оставались там, где я их оставил. А в наши дни нельзя быть ни в чем уверенным, особенно в городке вроде этого. Если тебя это не устраивает, скажи мне сразу. Я найду кого-нибудь еще. 

- Не надо закрываться, - ответила Айс: - Я не возражаю против того, чтобы заменить тебя в течение нескольких дней. 

- Мне не ловко тебя просить. 

- И не надо. Считай, что мы уже договорились. 

Может, Поп и был уже стар, но, также, несомненно, он все еще был умен. Он знал, когда проигрывает, и когда нужно промолчать. Кивнув, он натянул свою кепку и выпрямил ее пропитанный нефтью козырек .

- Тогда благодарю вас и позвольте откланяться. Я уеду завтра с первой же оказией. Так что завтра открывай гараж, как придешь сюда. 

- Замечательно. 

- Ну и хорошо. Необходимо подготовить все для поездки. Увидимся позже. 

И с этими словами, он повернулся и оставил холодный гараж, возвращаясь обратно к заправке, за которой находился его аккуратный небольшой домик. 

Айс также покинула скрывавшую ее тень, и подошла к стенду возле меня, в ее руках были инструменты.

Выхватив один из них, я повернулась к ней и улыбнулась 

- Очень мило с твоей стороны. 

Она фыркнула 

- Я не делаю ничего "милого". 

- Ну да, конечно, не делаешь, - я знала, что она не любит, когда ее дразнят, но иногда просто не могла удержаться. Она так легко подставлялась. 

Она нахмурилась, но сдержала себя, возясь с ключом огромных размеров:

- Пошли. Нас ждет недостроенный дом. 

Пытаясь приноровиться к быстрому шагу моей возлюбленной, краешком глаза я заметила ярко-розовое пятно в районе "Серебряной Сосны". Повернув голову, я увидела знакомые узенькие глазки Милисент. Но теперь она рассматривала не только мою подругу, но и меня. 

Не в состоянии противостоять тоненькому голоску в моей голове, я нагнала Айс и обняла за тонкую талию, прижимая настолько близко, что наши бедра задевали друг друга при ходьбе. 

- Что с тобой? 

- Ох, - усмехнулась я, взглянув через плечо на реакцию Милисент. - Да, ничего. 

Хе-хе-хе. 

*****

Повозившись вместе с Айс на стройке в течении нескольких часов, я ушла в душ, чтобы освежиться для послеполуденных задач. Как и в случае с Айс, моя репутация вышла за пределы дома Руби, и вот уже, не успев оглянуться, я оказалась заваленной горой предложений, начиная от совсем юных подростков и кончая пожилыми людьми. 

Поскольку я еще должна была помогать строить дом, оставшегося времени не хватало, чтобы помочь всем желающим. И мне пришлось учиться выбирать. Очень нелегкое для меня занятие, особенно, когда приходиться решать, кого учить, а кому, к сожалению, отказать. В конце концов, образование - это одна из наиболее важных вещей в мире, нечто, на что все должны иметь шанс. 

В этот летний день моим учеником был замечательный, умный семилетний мальчик по имени Никки, который оставил школу год назад из-за того, что его дразнили одноклассники. Я не хотела брать с них денег. Но когда они отметили, что тем самым я выделяю их сына, а они совсем этого не хотели, я сдалась их неоспоримой логике и приняла у них как деньги, так и сына под свою опеку. О чем еще ни разу не пожалела. 

Закончив мои уроки, я пришла на кухню к Руби и стала потчевать ее своими впечатлениями от первой встречи с Милисент Хард Пост. Слезы катились по моему лицу, когда в ответ она сообщила мне несколько собственных наблюдений над этой женщиной и ее странных привычках, причем, отношение к собаке как к человеку было самой невинной из них. 

Чуть позже пришла Айс, вся испачканная от усердной работы. Она поднялась наверх принять душ и переодеться. Мы собирались вернуться в город и поискать что-нибудь на ужин. 

Уже почти стемнело, как вдруг зазвонил телефон. Встав со своего места за столом, Руби подняла трубку, затем приложила ее к груди и крикнула в направлении лестницы: 

- Морган, это тебя! 

После приглушенного "Взяла", донесшегося сверху, комната погрузилась в тишину, нарушаемую исключительно тиканьем часов над плитой. 

Время текло медленно, наша беседа с Руби сошла на нет. Я услышала, как открылась дверь в комнате Айс, потом тихо закрылась, и опять тишина. Мы с Руби переглянулись. Она улыбнулась мне. 

- Ты могла бы подняться наверх. Я вижу, как неизвестность терзает тебя. 

Я слегка покраснела от того, что меня поймали с поличным 

- Я уверена, что это ничего не значит. Вероятно, некоторые последние указания от Попа о том, что не стоит зажигать спички рядом с газовыми насосами или нечто подобное. 

И все же я не могла избавиться от страха, который все больше наполнял меня. 

Покачав головой, раздосадованная своей глупостью, я благодарно улыбнулась Руби, затем оттолкнулась от стола и зашагала по ступенькам, перескакивая через одну-две, пока практически не побежала. Я остановилась перед дверью Айс, постучала, и вошла не дожидаясь ответа. Не вежливо, конечно. Но, манеры - это было последнее, о чем я в тот момент думала. Я не могла объяснить, почему мое тело подавало мне такие сигналы, но сигналы были. И после долгих лет, проведенных в тюрьме, этого для меня было достаточно. 

Она стояла у окна и смотрела на лес, ее профиль купался в лунном свете. Одна рука схватила узкий подоконник, и даже в темноте я видела напряженные сухожилия, выделявшиеся на выбеленной луной коже. 

Закрыв за собой дверь, я бессознательно пересекла комнату. 

- Что-то не так? - прошептала я, стараясь не говорить громко. 

Она не ответила. Только пристально посмотрела на качающиеся сосны, укрывающие дорогу, ведущую от дома. 

Я положил руку на ее предплечье, почувствовав железо напряженных мускулов, дремлющих там. 

- Айс, пожалуйста, поговори со мной. У меня все внутри свело. Чтобы это ни было, мне нужно знать. Может быть, я могу помочь. 

Она, наконец, отвернулась от окна с печальной улыбкой на лице. 

- Ты не можешь помочь в этом, Ангел. 

Ее глаза были ясными и бесцветными от боли. 

Я мягко потянула ее сильную руку, освобождая от подоконника, и приложила к своей груди, рядом с быстро бьющимся сердцем. 

- Пожалуйста, Айс. Поговори со мной. Что угодно, даже наихудшие новости, лучше, чем эта неизвестность. 

Мне казалось, я вижу круговорот мыслей за ее странно бесцветными глазами, и затаила дыхание, когда они пришли к окончательному решению. 

- Кавалло вышел. 

Какие бы страхи мне не представлялись, но, только не это. 

- Что??? 

- Он вышел. Его адвокат настоял на амнистии. 

Я смотрела на нее, онемев. 

- Но..., - наконец мне удалось выдавить из себя хоть что-то: - Я думала, что он мертв. По новостям говорили ... 

- Очевидно, солгали. Или они просто не знали правды об истинном положении дел. По Кавалло стреляли люди Сальватора. Он просто не был убит. 

- Тогда почему... 

- Я думаю, подмазали. Похоже, они хотели заключать с ним сделку после того, как вытащили этого осла из огня. Хотя, по-видимому, он в какой-то момент облажался, и они запрятали его за решетку. 

- А что случилось потом? - спросила я, пытаясь прояснить для себя эту ситуацию.

Я опять с болью вспомнила, что Айс находится на свободе на не совсем легальных условиях, я могла предположить что угодно, но только не это. Кроме полиции за ней теперь охотится еще и мафия. Господи Иисусе. 

- Бумаги, которые я подбросила в его машину. По большей части, именно на них было построено обвинение. В апелляции они обернули это, как "незаконный обыск и арест'" Без этих документов обвинение развалилось. И поскольку их подбросила я... - Она пожала плечами: - Да, дерьмо полное... 

- Боже, черт возьми! Откуда ты узнала это? 

- Андре. По моей просьбе он следил за событиями. Позвонил, как только узнал. 

Я пристально посмотрела на нее и у меня сложилось стойкое ощущение, что рассказ еще не окончен.

- Что-то еще?

После долгого молчания, она, наконец, кивнула и продолжила, облизав пересохшие губы: 

- Кавалло проболтался. Он жаждет крови. Моей. И его ничто не остановит. Андре передал, что Кавалло пошел по нашему следу. Но в конце допустил какую-то ошибку и сбился, хотя я не думаю, что у него хватит мозгов искать меня за границей. Пока. 

Она забрала у меня свою руку и опять отвернулась к окну. Ее сильный кулак с грохотом опустился на подоконник. 

- Я знала, что нужно было воспользоваться шансом и прибить этого ублюдка. - Она схватила себя руками за волосы и усмехнулась: - Должно быть, я сошла с ума. 

- Айс, ты не сумасшедшая. Ты поступила правильно. 

Она резко обернулась ко мне. Ее прищуренные глаза пылали огнем 

- Для кого? Для кого, Ангел? Для тебя? Меня? 

- Для нас! - крикнула я, затем быстро перешла на более тихий разговор, осознавая то, что мы были не совсем одни: - Твои мечты. Помнишь? 

- Те мечты мертвы. Нельзя было мне вообще прислушиваться к ним. 

Я задохнулась, потом отошла прочь. Ее неосмотрительные слова причинили мне невыносимую боль. 

- Ты действительно так думаешь? 

Ее глаза, как и голос, смягчились 

- Ангел, я - убийца. Это то, кто я есть. Это то, благодаря чему мне удавалось оставаться живой все эти годы. Мне приходилось быть более жесткой, чем все, кто окружали меня. И стоило мне пойти против своей натуры, как произошло это. - Она снова печально улыбнулась, разбивая мое сердце на мелкие кусочки. - Нельзя мне было жить такой жизнью, Ангел. Я не заслуживаю спокойного существования. Я не заслуживаю любви. 

Она замолчала, как будто взвешивая свои слова.

- Было глупо с моей стороны поверить, что смогу стать тем человеком, которого ты увидела во мне. Глупо и опасно. 

Она снова отвернулась к окну, вглядываясь в ночь.

- И теперь я тащу тебя за собой вниз. Я совершила то, что обещала себе никогда не делать.

 Ее ровное дыхание осело на окне мистическим белым рисунком. Лицо приняло столь знакомое мне каменное выражение. Внутри меня что-то екнуло. 

Она заговорила мягким, смертельно опасным голосом 

- Он хочет поиграть? Отлично. Поиграем. 

- Что... ты собираешься сделать? 

Айс тихонько фыркнула:

- Найду его раньше, чем он найдет меня. 

- А потом? 

Как в замедленной съемке, ее темная голова наклонилась ко мне, в ее глазах светилась животная радость крокодила при виде жирного молодого оленя, подошедшего слишком близко к воде. 

- Я убью его. 

- Айс... нет... 

- Да, Ангел! Кавалло сюда не развлекаться придет. Это жизнь. И я не собираюсь допустить, чтобы этот ублюдок заполучил меня еще раз. Пока я жива, этого не будет. 

- Но... 

- Послушай, мы обе знали что нечто подобное рано или поздно случится. Теперь уж точно, что рано. Мне не нравится это, но выбирать не приходиться - выбор был сделан за меня. 

Она пристально посмотрела на меня, обволакивая синевой глаз.

- Ангел, ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Ничто не может убить мою любовь. Но сейчас... сейчас я должна разобраться с этим.

Она вздохнула, потом посмотрела вниз на свои руки, которые сжались в кулаки.

- Ты будешь здесь в безопасности. Я позабочусь об этом. У тебя здесь есть друзья, люди, которые тебя любят. Они помогут закончить дом, так что ты наконец осуществишь свою мечту. 

Я рассмеялась холодным, вызвававшим отвращение даже у меня, смехом 

- Моя мечта? Моя мечта?! Эта хижина там - не моя мечта, Айс. Уже как пять лет - нет. Если придется, я возьму спички и превращу это в большой костер на глазах всего города. 

Слегка наклонив голову, она удивленно посмотрела на меня. 

- Ты все еще не поняла? 

Она отрицательно покачала головой. 

- Это место, этот дом, эти люди - не они моя мечта. Я все это оставлю без малейших раздумий и сожалений. А знаешь, почему? 

Снова отрицательный кивок головой. 

- Поскольку ты, Морган Стил - моя мечта. И ничто мне не нужно от этого мира, если тебя не будет рядом. 

- Твой дом... 

- Это - не мой дом! Ты - мой дом! Почему ты никак не можешь в это поверить? Почему ты постоянно видишь во мне только маленького наивного ребенка, который сам не понимает, чего хочет? - меня не беспокоило то, что у нее не было ни малейшей возможности вставить и слово в ответ. Это место долго нарывало и наконец созрело.

Я не остановилась, пока не выпустила весь яд.

- Почему ты видишь во мне только какой-то хрупкий, бесценный объект, с которого ты должна сдувать малейшие пылинки?

- Ангел, ты бесценна, - она попыталась защититься. 

- Но я не предмет, Айс! Я человек! Взрослая женщина, способная решить, как мне жить и с кем мне жить, - я взглянула на нее и увидела, пытаясь глазами передать те чувства, которые меня переполняли. - Почему тебе так трудно поверить, что именно с тобой я хочу провести всю свою жизнь? 

На мгновение, всего лишь на мгновение, я увидела глаза маленькой Морган, ребенка, только что потерявшей своих родителей, с разбитым от потери сердцем и слишком невинной, чтобы суметь залечить его, залив толщей бетона, закрыв доступ для человеческих чувств. 

Но когда это мгновение пролетело, и я увидела жуткую агонизирующую пропасть лет, которая пролегла между той Морган и этой. Боль, переполнявшая глаза, исчезла без следа, и показалась та Морган Стил, которую все знали - жестокую, беспощадную, бесчувственную. Робот, неспособный ни на какое проявление эмоций. 

- Я не могу позволить себе поверить в это, Ангел. 

- Почему? 

- Потому что, если я поверю, я потеряю важную часть себя. Ту часть, которая необходима для того, чтобы находиться на один шаг дальше от моих преследователей: полиции, мафии, да бог его знает, кого еще. Если я хоть на секунду ослабляю защиту, всегда что-то происходит. Умирают люди, Ангел. Ты можешь умереть. И если бы я думала об этом, когда держала Кавалло на мушке, я бы сделала все правильно, и сейчас было бы одной проблемой меньше. 

Ее глаза слегка потеплели, совсем чуть-чуть; капля дождя на замороженной глади.

- Вместо этого, я думала о мечте, которой у меня не может быть, и позволила соблазну подтолкнуть к решению, которое никогда раньше не приняла бы. 

- И после того, как ты убьешь его, если, конечно, он не достанет тебя раньше, что потом? - я не могла поверить, что говорю об это так хладнокровно, как если бы мы обсуждали погоду за чашкой чая. 

Она пожала плечами.

- Вернусь через границу. Затем, думаю, пойду на север, проведу зиму в хижине Булла. 

Я кивнула. 

- Ну ладно, тогда я займусь сбором теплой одежды. 

- Ангел... 

- Айс, не повторяй все время "Ангел". Если ты не можешь ничего поделать и должна пройти через эти испытания, то тебе придется смириться с тем фактом, что я всегда буду рядом. 

Ее глаза сузились. 

Я улыбнулась. 

- Ты думаешь, что сможешь остановить меня, Айс? Как? Свяжешь? Я смогу освободиться. 

Я умышленно посмотрела вниз, на ее принимающие решение сжатые кулаки.

- Изобьешь меня? Сломаешь мне ноги? А я выздоровею. А потом найду тебя. 

Я слышала, что говорю все громче и громче, но мне уже было все равно. 

- Если ты настаиваешь на мученичестве ради меня, Морган, черт побери, я буду твоим крестом. Я буду альбатросом на твоей шее. И в один из дней, может быть, до твоей тупой башки наконец-то дойдет, что куда идешь ты, туда же иду я. Точка. 

И в завершении я опасно ей улыбнулась. 

- Поскольку, в отличие от тебя, Айс, я не сдаюсь так легко. 

Ее ответный взгляд мог бы вывернуть наизнанку любого. Я изо всех сил старалась не реагировать на него, хотя бы внешне 

- О чем ты говоришь? 

Я всплеснула руками:

- Неужели не понятно?. А вот мне все предельно ясно. Ты позволяешь идиоту вроде Кавалло лишить себя мечты, которая, как я знаю, у тебя есть. 

Горько засмеявшись, я покачала головой:

- Ты забыла, с кем имеешь дело. Я знаю тебя. Лучше, чем ты можешь себе представить. Я вижу выражение твоего лица, когда ты думаешь, что тебя никто не видит. Как ребенок в Рождественское утро, который ждет, что ему сейчас сообщат, что Санта-Клауса не существует. И что ее подарки отдадут другим детям. 

Я сделала шаг к ней, довольная тем, что она не пытается отодвинуться.

- Ты ждала этого все время, не так ли? Ты ждала отличного повода, чтобы закрыться. Чем дольше ты живешь здесь, чем дольше ты живешь среди людей, которые уважают тебя, как личность, а не как убийцу, которым ты себя считаешь, тем сильнее ты веришь в то, что в тебе действительно есть человек, достойный такого отношения. И восхищения. И любви. 

Подойдя, я накрыла ее ладонь своей. Она вздрогнула, но не смогла убрать руку, потому что я сжала ее запястье. 

- Мы обе знали, на что шли, когда начали это путешествие, Айс. Но с моими страхами и беспокойствами мы справляемся легче, чем с твоими. Потому что я ничего не скрываю. Я знаю, что все это может плохо кончиться, очень плохо. Может быть... Но все равно продолжу наше путешествие, потому, что для меня...  для меня, Айс, быть рядом с тобой значит гораздо больше, чем остаться без тебя. 

Я сделала последний шаг, приблизившись практически вплотную. Мне казалось, я чувствую, как дрожит ее тело, но, скорее всего, это было лишь мое воображение 

- И я знаю, что ты разделяешь мои страхи. Но тебе легко переживать их, поскольку ты делала это всю жизнь. Ты легко решаешь вопросы жизни и смерти. Но вот чувства... С ними тебе гораздо тяжелее разобраться. И веришь ты с трудом. А позволить себе любить и быть любимой для тебя сложнее всего. 

- Все, кого я люблю, умирают, - прошептала она голосом, срывающимся от слез, которые она не могла позволить себе проронить. 

Я крепко ее обняла, так, что даже пылинка не могла проникнуть между нами, и очень пожалела, что я не выше ее ростом, так как иначе она могла бы прижаться щекой к моей груди и я бы могла ее успокоить, как она успокаивала меня не раз. 

- Я знаю, - слезы покатились у меня из глаз, слезы, которые были за нас обеих. - Я знаю. 

Эти смерти призракам предстали перед нами. Мать. Отец. Лучший друг. Жозефина. Друзья. Любовники. Ее невинная чистота. Ее вера в силу любви. 

Спустя минуту, она выскользнула из моих объятий, украдкой вытерев слезу, которую она все же не смогла удержать. Она отвернулась к окну, и я почувствовала, как она опять отдаляется от меня. Странно, но, похоже, эта отстраненность не была признаком боли, а наоборот, исцеления. Я поняла, что она услышала мои слова, и ей просто необходимо было побыть одной, чтобы осмыслить их. 

Слабо улыбнувшись, я отошла от нее.

- Я поддержу любое твое решение, Морган. Только, пожалуйста, не дай им выиграть, ладно? 

Увидев слабый кивок, я вышла из комнаты. 

ЧЕТВЕРТАЯ ЧАСТЬ

Забрезжил рассвет. Я встала еще до восхода солнца, хотя, честно говоря, я едва ли вообще спала этой ночью. К своему стыду должна признать, что всю ночь я не сомкнула глаз, прислушиваясь к малейшему шороху в надежде услышать шаги Айс. 

Хотя это вряд ли бы мне помогло, захоти Айс незаметно выйти из дома. Она обладала потрясающей способностью двигаться бесшумно, если это ей было нужно. 

Наступило утро, и я вышла во все еще темноватый коридор, старательно делая вид, что просто иду на кухню, а не проверяю, где находится Айс. Коридор был пуст и очень тих. Поддавшись своему желанию, я подкралась к двери Айс и тронула ручку двери. 

Я только гляну, пообещала я себе. Просто, чтобы знать. 

Не успела я подумать еще что-нибудь, как ручка повернулась, дверь открылась, и я ввалилась внутрь, прямо в руки Айс. 

- Привет, - я покраснела. - Приятная неожиданность. 

Ответом мне была приподнятая бровь. 

- Я... мм... проверяла, проснулась ли ты уже? 

Бровь поднялась еще выше. 

Я вздохнула, зная, что ее устроит только правда:

- Я хотела убедиться, что ты все еще здесь. 

- Не доверяешь мне, да? 

- Нет, доверяю, Айс. Ты просто не сказала мне, каково твое решение. 

- Наверное, из-за того, что оно еще не принято... 

- Ну, ты все еще здесь. Это уже что-то. 

Уголок ее рта приподнялся:

- Да, это что-то. 

Приподнявшись на носочках, я чмокнула ее в этот приподнятый уголок, радуясь той небольшой победе, благодаря которой она осталась дома, по крайней мере, на данный момент 

- Не пожелаете ли завтрак? 

- Нее, я, пожалуй, сразу пойду в гараж и начну работать. 

- Составить компанию?

Удивление мелькнуло в ее глазах. 

Я деланно нахмурилась:

- Ну да, ну да, у меня никогда не было машины. Хотя мне кажется, я представляю себе, как нужно заправлять ее. - Я озорно улыбнулась: - Надо просто засунуть эту штучку со шлангом в круглую дырку сбоку машины, правильно?

Она закатила глаза и подтолкнула меня к выходу:

- Ладно, пошли.

*****

На улице еще не рассвело. Мы шли по лесной тропе, тяжелые ветки нависали над нами. Все вокруг уже начало просыпаться, наполняя звуками новый день. Мы же шли молча, и только листья шуршали у нас под ногами. 

Вскоре мы оказались у границы леса. Прямо перед нами раскинулся городок. Невдалеке, где-то у гаража Попа мы увидели небольшую группу людей. Что-то показалось мне странным, и, присмотревшись повнимательнее, я заметила, что шторы, закрывающие большое окно заправки, почему-то оказались снаружи , и теперь развевались на ветру. 

- Айс? - окликнула я озадаченно. Но она уже не успела мне ничего ответить, так как резко прибавила шаг и уже почти бежала по направлению к гаражу. 

- Черт, - пробормотала я и пустилась за ней следом. 

Продравшись сквозь толпу людей, среди которых было нечто сверкающее, с лицом Милисенты, я подошла к Айс, которая склонилась к земле, усыпанной осколками стекла, как будто кто-то раскидал вокруг жемчуг. Среди этих осколков лежал Поп, одежда вся в крови, левая щека разодрана, из нее фонтаном хлестала кровь. На месте носа было месиво из крови и поломанных костей, а глаз, который еще вчера был слегка припухшим, сейчас раздулся и заплыл. Рука была согнута под странным углом, и было понятно, что она сломана по крайней мере в одном месте. 

Я со страхом смотрела, как Айс дотронулась до его шеи, пытаясь нащупать пульс 

- Он не...? 

Она посмотрела на меня, в глазах блеснула злость:

- Он жив. Только страшно избит.

Она перевела свой взгляд на толпу:

- Кто это сделал?

Зеваки нервно переглянулись, съежившись под ее отнюдь не любящим взглядом. Она медленно поднялась, великан среди карликов, заполняя собой все пространство вокруг:

- Я не буду спрашивать второй раз. 

Из задних рядов протиснулся молодой парень, его руки были засунуты глубоко в карманы.

- Трое или четверо мужчины, мне кажется. Я их услышал только тогда, когда началось биться стекло, и когда я прибежал сюда, они уже сматывались. Они уехали на мотоциклах. А он уже был в таком виде.

Парень покраснел и кивнул в сторону Попа. 

- Кто-нибудь видел еще что-нибудь? - снова спросила Айс, едва сдерживая гнев. 

Никто не отозвался. 

Поп застонал, и Айс бросилась к нему, стараясь облегчить его боль, хотя вряд ли она могла сделать что-нибудь существенное. 

Тут мне в голову пришла мысль:

- А кто нибудь позвонил в скорую? 

Опять сконфуженное молчание. 

Я повернулась к Милисенте, единственной, которую я знала.

- Не могли бы вы... 

Она держала свою собачонку на груди, как щит, только вот непонятно от кого:

- О, нет, я вряд ли смогу... 

Айс злобно уставилась на нее:

- Звони в скорую. Быстро!

- Я позвоню, - решила я не раздувать этот спор. 

- Нет, ты нужна мне здесь. - Она опять повернулась к Милисенте: - Давай, быстрее!

- Я все сделаю, - встрял тот самый парень, который рассказал нам об увиденном. Никто не стал ему возражать, и он быстро направился в офис Попа, явно надеясь восстановить себя в глазах окружающих. 

Айс поднялась, и, бросив еще один свирепый взгляд на Милисенту, вышла из круга зевак.

- Будь с ним, - сказала она мне. 

- А ты куда?

- Пойду разберусь с одним делом. 

- Тогда я иду с тобой. 

Она резко повернулась, в глазах негодование и нетерпение. Но я выдержала ее взгляд:

- Послушай, здесь достаточно людей, которые позаботятся о Попе, пока не приедет скорая. И, кроме того, я не меньше твоего хочу разобраться с теми, кто это сделал. 

Она нежно улыбнулась:

- Даже если для этого потребуется расколоть пару черепушек?

- Ну, я бы не сказала, что так и жажду это сделать, - я прочистила горло. - Но если несколько недоделанных ублюдков с переизбытком гормонов избивают старого человека только для того, чтобы показать, какие они крутые мачо, то что ж, пусть не удивляются тогда, какие сюрпризы им преподнесет судьба.

О да, сюрприз их ожидает еще тот! 

- Тогда пошли. У нас с тобой впереди несколько задниц, которых следует хорошенько надрать. 

Она начала уходить, но я остановила ее за руку:

- Айс?

Она повернулась:

- Ну что еще? 

- Ммм... а куда мы идем-то?

- Увидишь, - озорно подмигнула она. 

- Мда, я так и думала. 

Бог мой. 

*****

Мы подъехали к пункту нашего назначения на одном из старых корыт Попа, которое видело свои лучшие дни десятки лет назад. Классика, как сказала Айс. Классика чего, она не потрудилась объяснить, но, тем не менее классика. 

Кто я такая, чтобы подвергать сомнению ее слова? 

Ржавая дверца не сразу поддалась моим настойчивым желаниям выйти из машины. Только после почти минутного дерганья за ручку, собрав всю пыль и грязь с сиденья и дверцы, я наконец выбралась. 

Мы подошли к двери обшарпанного заведения, которое, судя по надписи, было кабаком.  "Жареный Орешек. Очаровательно". Да, термин был подобран явно неправильно, так как это халупа со стороны никак не тянула на описание "очаровательно". Похоже, что и внутри вряд ли бы что-то изменилось. 

Рядом стояло четыре мотоцикла, мой отец называл такие "кабанами". Я дотронулась до двигателя одного из них:

- Все еще теплый.

Я взглянула на Айс, которая профессиональным взглядом осматривала кабак:

- Как ты узнала? 

Не ответив мне, она ступила на продавленное, трухлявое от времени крыльцо. Я предусмотрительно осталась на месте. Айс дотронулась до ручки, вырезанной в двери, потом снова отступила и опять начала осматривать здание. Внезапно, не оглядываясь, она резко выбросила ногу назад и шикарным ударом разнесла дверь, которая с треском слетела с петель прямо внутрь кабака. С невозмутимым видом Айс прошествовала внутрь. Я не отставала от нее, старясь держаться слева. 

Четыре молодых парня и один старый бармен повернули головы на звук, на лицах застыло неподдельное удивление, кружки пива они так и продолжали держать поднятыми. 

- Привет, ребятки, - прогремел на весь бар ее голос. - Что, жажда замучила?

- Леди, мы закрыты, - угрожающе произнес бармен: - Валите отсюда, покуда я копов не вызвал. 

Усевшись на край самого крепкого на вид стола, Айс начала играться с серебряным браслетом, который не снимала с тех пор, как я ей его подарила. 

- О, пожалуйста, пожалуйста, не буду вам мешать, - с усмешкой ответила она, полностью сосредоточившись на своем невинном занятии, как будто не замечая этих совсем недружелюбно настроенных мужиков. - Уверена, полиции будет очень интересно узнать, почему это твои молодые дружки уже с утра так сильно вспотели, - мне была очень знакома дьявольская ухмылка на ее устах, и я заметила, как один из парней побледнел при этом намеке. 

Остальные трое оказались не такими наблюдательными. Самый большой из этого трио, амбал, похожий на дерево, встал и хлопнул кружку с пивом о стол так, что при ударе пиво выплеснулось ему прямо на брюки.

- Что за хрень ты несешь, сучка? 

Так как я не смогла себя больше сдерживать, то и не стала себя мучить и ответила:

- Она говорит о той поездочке, которую вы сделали сегодня утром.

Я выдержала его злобный взгляд:

- О, не сомневаюсь, вам пришлось сильно потрудиться, чтобы выбить дух из старого, беззащитного человека. 

- Сдохни, сука! - мамонт с яростью перевернул стол, оказавшийся у него на пути. 

Айс сделала шаг навстречу ему, я же нырнула за ее спину и схватила первое, что мне попалось под руку - старый, раздолбанный кий. 

У меня не было времени, чтобы испугаться, так же, как и не было времени подумать о том, что произойдет, если бармен все же исполнит свою угрозу и вызовет полицию. Адреналин бурлил у меня в крови, подстегиваемый воспоминаниями вида избитого до полусмерти Попа и его разрушенного гаража. 

Тем временем мужик уже был близок, его кулаки сжаты, лицо налито кровью, даже под рыжеватой бородкой.

Секунду спустя он был бесцеремонно отброшен назад к своим подельникам сильным ударом в челюсть.

Неуклюже махая руками, он попытался восстановить равновесие, но неудачно, и упал на своих товарищей, которые были настолько обескуражены происходящим, что даже не сделали попытки его поймать, и он благополучно растянулся на полу. Вскочив на ноги, он отпихнул бесполезных корешей в сторону, вытер рукой кровь с лица и стал рассматривать руку. Потом он поднял выцветшие глаза на Айс.

- Ты знаешь... - начал он не спеша, как будто ничего не произошло: - ты и твоя маленькая подружка довольно аппетитные крошки. Я буду не прочь оттрахать вас до потери пульса, но только после того, как преподам вам урок. А сейчас...

Он замолк и его рука потянулась к бутылке, стоявшей на одном из немногих уцелевших столов. Взяв бутылку за горлышко, он ударил ею об край стола, отбив половину бутылки. Держа это теперь опасное оружие, он продолжил:

- А сейчас я просто посмотрю, сколько дырочек смогу наделать в вас перед тем, как вы подохнете. А уж потом трахну вас.

Он заржал, кровавая слюна капала с его губ:

- Ну что, как вам нравится такое предложение? 

- У меня создалось впечатление, что ты редко ходишь на свидания, мразь, - усмехнулась Айс: - по крайней мере, за пределами морга. 

Заревев от ярости, он бросился на нее, размахивая острием бутылки. В последний момент, она отступила в сторону, и он пролетел мимо, врезавшись в бильярдный стол и распластавшись на нем. Правда, он все же немного задел Айс, поранив руку ниже локтя. 

Она холодно ухмыльнулась, проведя пальцами по ране:

- Как это некрасиво.

Склонив голову, она наблюдала за бандитом, который уже успел подняться со стола и теперь снова собирался напасть на нее. 

Его глаза свернули победоносно, когда он увидел, что задел ее:

- Это только начало, стерва. 

- Ну, ну, давай посмотрим, что ты умеешь, красавец, - она поманила его пальцем. 

Не отойдя и пару шагов от стола, красавец внезапно обнаружил, что остался без оружия, получив сильный удар ногой в ботинке по руке. Бутылка отлетела в сторону и разбилась о стойку бара. Сам он со стоном схватился за руку и запрыгал на месте от боли. 

Его вопли наконец-то вывели из оцепенения его дружков, и они, злобно ощетинившись, толпой бросились на нас. Один из них выхватил из кармана раскладной нож и попытался раскрыть его, начав выделывать им кренделя в воздухе. Это могло бы быть красивым зрелищем, если бы он чуть было не отрезал свою собственную ногу. 

Они полностью сосредоточились на Айс, при этом совсем забыв про меня. А мне только этого и надо было. И не по той причине, о которой вы подумали. 

Не моя собственная безопасность интересовала меня в этот момент. Возможность помочь Айс - было моей целью. 

Как лев, выбирающий самую слабую антилопу в стаде, я выбрала того, кто был поменьше и обратила его внимание на себя. Он мерзко загоготал и замахнулся своим огромным кулаком, целясь мне прямо в лицо. Я пригнула голову, кулак просвистел рядом с ухом, а я резко ударила кием ему в плечо. Он задохнулся от боли, а я, повернув кий толстым концом, нанесла несколько ударов по голове, достаточных для того, чтобы оглушить его, но не убить. Я усвоила урок с Питером, и у меня не было никакого желания опять возвращаться в тот ад. 

Глаза его остекленели, и он обмяк. Уперев кий ему в грудь, я подталкивала его, пока он не коснулся спиной бильярдного стола. Нажав сильнее на кий, я заставила его согнуться и лечь спиной на стол. 

- Лежи смирно. 

Он не ответил, но по его лицу было видно, что он задумал какую-то глупость. 

Сильный пинок в грудь, однако, заставил его передумать, и он расслабился, напустив на себя, как он, наверное, думал, наводящий ужас вид. 

Что конечно же было неправдой. Ни капельки. Для меня, по крайней мере. 

Тут я осознала, что поворачиваться спиной к драке было не самым мудрым решением. Но, если уж чему я и научилась, так это тому, что Айс вполне способна в одиночку защитить и мою, и свою спину. 

Когда нож, так неумело раскрытый одним из бандитов, просвистел рядом и остановился в дюйме от моей правой ноги, я усмехнулась, получив подтверждение своей уверенности в способностях Айс. Так что, вместо того, чтобы смотреть на ход драки, я продолжила следить за своим "пленником", представляя то, что происходило за моей спиной, по раздававшимся звукам. 

Два хриплых выдоха означали двойной удар в отвисший живот. Характерный звук удара кулака о плоть, и последующий за ним звук очередного расколотого на дрова стола, могли означать только удар снизу в челюсть, посылавшего несчастного подальше от драки. Жалобный скулеж явно принадлежал тому, кто только что получил между ног. 

Даже я моргнула при этом звуке, а потом мило улыбнулась моему внезапно вспотевшему пленнику.

- Ой, как ему больноооо, - не смогла удержаться я, чтобы не съерничать. 

Звук удара кости о кость, а потом стук двух упавших тел о пол означали, что Айс закончила четвертый акт своего балета боевых искусств, и, как и было обещано, столкнула черепами двух оставшихся, и смотрела, как они без сознания рухнули на пол. 

Неожиданно пространство рядом со мной наполнилось ее теплотой и энергией. Я отошла в сторону, а она схватила того идиота, которого я уложила отдыхать на стол, за изжеванный воротник и познакомила его с противоположной стеной. Подойдя к стене, она подняла его за шкирку, так, что его ноги едва касались пола.

Коварно улыбнувшись, она сквозь зубы начала говорить:

- Принимая во внимание, что ты единственный, кто сейчас может соображать..., - для убедительности она сильнее придавила его к стене: - я сейчас объясню тебе пару вещей, не возражаешь?

Опасаясь отвести взгляд, он с готовностью кивнул.

- Молодец. Похоже, ты тут единственный с мозгами.

Она посерьезнела:

- Первое. Если вы осмелитесь даже подумать о том, чтобы тронуть одного из моих друзей... - голос ее затих, она наклонилась к самому его лицу: - ...я убью вас всех. Понятно? 

Мужчина кивнула, пот градом катился со лба.

- Второе. Если я когда-нибудь увижу тебя и твоих дружков в моем городе, я убью вас. Я понятно выражаюсь, мразь? 

- Д-да, - выдавил он. 

- Вот и славненько, - она опустила его на землю, разгладила скомкавшийся воротник и повернулась, как будто собираясь уходить.

Бандит облегченно вздохнул, но тут она снова повернулась к нему, мило улыбаясь:

- Ах, да. Вот и третье.

Размахнувшись, она со всей силы заехала кулаком ему по носу, оставив на его месте обломки костей и хрящей:

- Поп передает привет. 

Закатив глаза, он без сознания рухнул на пол. 

Помотав головой от отвращения, Айс переступила через него и направилась к выбитой двери. Проходя мимо стойки, она посмотрела на бармена, который так и стоял, как замороженный все это время.

- Если ты подумываешь позвонить в полицию и сообщить им об этом маленьком недоразумении, я советую тебе подумать еще раз. У меня есть двадцать свидетелей, которые видели, что твои дружки сделали с Попом, - она ухмыльнулась: - И я уверена, что с легкостью найдутся еще двадцать, которые поклянутся на библии, что я и моя подруга спасали младенцев из колодцев, в то время, как у тебя тут случилось все это безобразие.

Пожав плечами, она закончила:

- Так что будь умницей и прибери здесь, ладно? 

Бармен продолжал безмолвно смотреть на нас, оцепенев от страха. 

Фыркнув и покачав головой, Айс развернулась и, пройдя через весь тот бардак, который она сотворила, вышла на солнечный свет. 

*****

Возвращение обратно было молчаливым. Будучи и в обычное время не очень разговорчивой, я на горьком опыте убедилась, что после таких столкновений Айс надолго уходит в себя. Полагаю, это был ее способ утихомиривать монстра, который просыпался в ней в такие моменты. 

Моим единственным комментарием был вопрос о ее порезанной руке, в ответ на который я услышала нечленораздельное мычание, смысл которого не составило труда понять. 

И кроме того, рана уже перестала кровоточить. 

Наше возвращение в город осталось незамеченным. Толпа рассосалась, многие, без сомнения, вернулись обратно к своей работе. Единственный, кто остался, был тот самый молодой человек, который стал свидетелем избиения. Он где-то раздобыл веник, и теперь подметал разбитое стекло с земли, двигаясь медленно, и даже отрешенно. 

Том Дрю, один из сварщиков, заколачивал последний гвоздь в фанеру, которая заменила окно. Увидев нас, он помахал нам рукой и улыбнулся. Вытерев руки о красный платок, который всегда был при нем, он направился к нам. Подойдя ближе, он удивленно поднял брови, увидев рану на руке у Айс. 

- Ходили охотиться на гризли? 

Айс слабо улыбнулась:

- Да так, мусор выносили. 

Том задумчиво кивнул, все еще вытирая руки о платок.

- Кабы я не застрял в сточных водах у старой миссис Саймонд, с удовольствием помог бы вам.

Он раздраженно тряхнул головой:

- Проклятые трубы! Выбрали время прорваться! 

Айс пожала плечами:

- Да ничего, я об этом позаботилась. 

- Как там дела у Попа? - напомнила я всем. 

- Все нормально. Я пришел сюда как раз в тот момент, когда приехала скорая. Он уже был в сознании и даже ворчал, как обычно. Уверен, он будет в порядке после пары таблеток снотворного. 

- Рада слышать, - с облегчением произнесла я. Мне показалось, что он что-то не договаривает: - Том, не хочешь больше ничего сказать? 

Он посмотрел на нас, потом на того парня, которого, как я позже узнала, звали Ричард, потом снова на нас:

- Пойдем-ка зайдем внутрь, выпьем чего-нибудь холодненького. Мне бы в самый раз. 

Айс кивнула, и мы зашли в освежающую прохладу офиса Попа. Том полез в холодильник и достал оттуда три банки кока-колы, две из которых бросил нам, а одну приложил себе ко лбу. 

Айс подождала, пока Том открыл свою банку и с наслаждением залпом выпил холодную жидкость, после чего одобрительно крякнул:

- Эх, душевно!

Вытерев рот, он метко швырнул пустую банку в корзину и продолжил:

- Те идиоты, о которых вы сегодня позаботились, немного больше, чем обычные хулиганы. По крайней мере, они так считают. 

Меня разобрало любопытство:

- И кем же они себя считают? 

Он рассмеялся:

- Им нравится думать, что они великая клика экзорсистов. Но проблема в том, что это им плохо удается. Несколько раз они появлялись тут и пытались выбить деньги за защиту.

Он опять засмеялся:

- В нашем-то городе! Деньги за защиту. Защиту от кого? 

- От них, - со знанием дела ответила Айс. - Ты даешь им деньги, и они оставляют тебя в покое. Полагаю, Поп отклонил их великодушное предложение? 

Том фыркнул:

- Все отклонили. Я сам их выгнал пару месяцев назад. С тех пор не видел и не слышал их. До сегодняшнего дня. 

- Так что же случилось? - спросила я. 

- Поп довольно упрям. Они ошиваются в "Жареном Орешке", и я предупреждал его, что не надо туда ходить.

Он покраснел до самых корней волос:

- Черт, надо было быть пожестче с ним. Так и знал, что он не послушает.

Он вздохнул, уставившись себе под ноги:

- А его чуть было из-за этого не убили. 

- Том, не надо винить себя, - я взяла его за руку: - Поп взрослый мужчина. Он знал, каковы будут последствия. И все равно полез на рожон. Это не твоя вина.

Я улыбнулась повернувшись к Айс: 

- Я и сама так иногда делаю. 

Она согласно закивала головой, потом снова обратилась к Тому:

- Я так думаю, что сейчас они будут зализывать раны и вряд ли сунутся сюда в ближайшее время. А когда они вернутся, мы должны быть готовы к их встрече. 

Он радостно потер свои мозолистые руки:

- Звучит как план. Уж они у меня попляшут. 

- Только давай не будем искушать судьбу, ладно? 

Он снова вспыхнул, как ребенок, которого застали за кражей бублика:

- Да, мадам. 

Кивнув, Айс допила колу, сжала банку и кинула ее в мусорку:

- Отлично. Что-то мне подсказывает, что заправка будет на моем попечении еще некоторое время, так что давайте приниматься за работу. 

- Мы с братом с радостью поможем вам. Вы не будете возражать, если Ричард тоже поможет? Он жутко переживает из-за того, что не смог остановить их. 

- Да он бы все равно ничего не смог сделать один против четверых! - возразила я. 

- Да, я это знаю, но он нет. Он же все еще такой ребенок. Хоть уже и на выданье, а все равно ребенок. Хочет все исправить. Ему только на пользу. 

Подумав немного, Айс кивнула:

- Ладно. Ну что ж, пошли. 

И мы пошли. 

*****

Свершилось. Наконец-то. 

После, казалось бы, бесконечности работы, планирования, мечтаний, наш дом был построен и ждал, когда мы переедем. 

За день да этого были доделаны последние штрихи, и я провела весь вечер в счастливом ожидании переезда, которое утром сменилось на разочарование, так как перед тем, как уйти из дома, Айс поймала меня в коридоре, нежно поцеловала и сказала, что придет вечером, после того, как закончит все дела в гараже Попа. 

- Но... я думала... 

Она развернулась, ее волосы описали дугу, как плащ матадора:

- Что?

На ее лице был вежливый интерес, не более. 

Я вздохнула и пробормотала, смотря себе под ноги:

- Да нет, ничего. 

Она неслышно подошла ко мне и приподняла мой подбородок. 

- Что такое, Ангел? 

Я вздохнула, сознавая насколько по-ребячески прозвучит моя просьба. Я покраснела.

- Я... мм... думала... - и далее, прочистив горло: - ну, так как дом уже готов и все такое, мы бы могли уже начать перевозить наши вещи? 

Я не хотела, чтобы это звучало как вопрос, но моя робость опять взяла вверх и выставила себя напоказ во всей красе. 

Айс улыбнулась мне той нежной, теплой улыбкой, от которой у меня внутри сразу запорхали бабочки:

- Ну и почему бы тебе не начать? Я перевезу свои вещи, когда вернусь. 

Я затрясла головой:

- Вообще-то я хотела, чтобы мы сделали это вместе, как бы по-дурацки это не звучало. 

Улыбка ее растянулась до самых ушей:

- И совсем не по-дурацки. 

Я приподняла бровь, совсем как она, научившись это делать очень мастерски. Сам себя не похвалишь, никто не похвалит. 

Она засмеялась:

- Ну ладно, по-дурацки! - Она схватила меня в охапку и поцеловала. - Вот что. Я обещала Попу помочь ему кое в чем. Если я пообещаю, что вернусь пораньше, ты меня будешь ждать? И тогда мы вместе перенесем вещи. 

Как и все компромиссы, этот был достаточно справедлив, но меня так и подмывало съязвить по этому поводу. И только осознание того, что, скорее всего, таким образом я лишь отдалю желаемое, остановило меня.

- Ну хорошо, - я приняла страдальческий вид, правда и на самом деле мне было грустно. - Полагаю, я справлюсь. Просто знай, что это будет пыткой. 

Она покачала головой, потом опять поцеловала меня и выбежала из дома, оставив меня стоять на внезапно ослабших ногах и благодарить бога за то, что у дома есть стены, за которые можно держаться. 

Вот так я и сидела, в нашей спальне, смотря в окно с самого верха дома. Я чувствовала себя, как ребенок в Рождество, который проснулся раньше родителей и, сидя под елкой с подарками, мучительно ждал, когда же они проснутся. Минуты словно сговорились идти медленно. Похоже, и солнце было с ними заодно, надумав в первый раз за всю свою длинную жизнь полежать подольше на небосклоне, и только после этого продолжить свой неторопливый путь к западу. 

Время шло, а я вспоминала события последних недель, когда все наконец-то встало на свои места и мы смогли превратить четыре стены и крышу в дом, в котором мы уже могли жить. 

Дом был почти полностью обставлен, и хотя, будь у нас достаточно денег, мы бы, наверное, купили другую мебель, та, что стояла в доме, все же была добротно сделана, крепкая, и, на мой взгляд, радующая глаз. 

Ну, а так как с деньгами у нас не все обстояло благополучно, мне пришлось вспоминать ту науку, которой в совершенстве овладела в тюрьме. Бартер. И я с радостью обнаружила, что за эти долгие месяцы не потеряла своей хватки. 

Диван, кресла, столы и ковер достались совсем просто, особенно учитывая тот факт, что по сути и меняться-то не пришлось. Поп, про которого говорили, что он будет выжимать из пенни все до тех пор, пока пенни не взмолет о пощаде, приобрел эту мебель случайно, когда подменил того несчастного, которого заставили выносить эту мебель долой с глаз Милисенты после гигантской, но, тем не менее, безвкусной, перестройки ее дома. Все это потом хранилось у него в сарае, пристроенном к дому, вместе с другими вещами, которые он насобирал за многие годы. 

Правда тогда, когда я пришла к нему домой, после того, как его выписали из больницы, я этого не знала. Я просто пришла предложить ему помощь по хозяйству, так как со сломанной рукой ему было трудно управляться с домашними делами. 

Будучи человеком упрямым, он уломал меня поклясться самой страшной клятвой, что я заберу эту мебель по разумной цене. 

Другими словами, бесплатно. 

В нашем домике были довольно большие окна, которые надо было чем-то закрывать. Миссис Саймонд, та, у которой протекали трубы, была отменной швеей, хотя и слепой. В награду за прекрасно сшитые занавески, а также за замечательное покрывало, которое и до сих пор лежит на нашей кровати, я согласилась читать ей во время ее работы. К несчастью для меня, ее вкусы были схожи со вкусами моей мамочки, а это означало, что она была без ума от этих ужасных любовных романов, которые продаются со скидкой в книжных магазинах всего мира. 

Несколько раз во время чтения этих "романов", если их можно так назвать, я краснела так сильно, что только удивлялась, как не срабатывает датчик противопожарной безопасности , когда произносила такие фразы, как "вздымающееся мужское достоинство", "врата Венеры" и "жемчужина удовольствия". 

Хоть и с небольшим эмоциональным дискомфортом, но это была малая цена за такую прекрасную работу, так что я взялась за задание с рвением, хотя и без особого удовольствия, это уж точно. 

Чашки, тарелки и прочая кухонная утварь была куплена на деньги, которые я получила за двухнедельную работу официанткой в кафе. 

Так постепенно наш дом наполнился всеми теми предметами, которые были нам необходимы и которыми мы обе были довольны. 

Дверь внизу неожиданно хлопнула, и сердце мое забилось от радости. Раздался звук разговора, приглушенного моей закрытой дверью, потом я смогла различить шаги Айс. Спустя мгновение, еще одна дверь закрылась, и я услышала звук душа, включенного на полною мощность. Через три минуты - я засекла время на часах у изголовья кровати, шум воды стих, и я представила, как Айс сейчас вытирает свое такое прекрасное тело. 

Тело, которое к концу этой ночи я опять познаю во всех деталях. 

Эта мысль окутала теплой волной все мое тело. Я была готова. 

О да, я была очень готова. 

Секунду спустя, Айс вышла из ванны, солнце отражалось в ее иссиня-черных волосах, а щеки все еще пылали от жара в душе. 

Я уже говорила, что была готова? 

Она улыбнулась:

- Собралась? 

Я ответила ей той же улыбкой:

- Еще с утра. 

- Ну что ж, начнем тогда? 

- Хм, уж не откажусь. 

Быстро сбегав в комнату Айс и забрав ее тщательно упакованные вещи, мы остановились ненадолго, чтобы еще раз мысленно поблагодарить Руби за ее доброту, и вышли из дома незадолго до того, как осеннее солнце скрылось за озером. 

Когда мы подошли ближе к небольшому холму, на котором стоял наш домик, я ощутила приступ дежа вю, услышав слабые голоса с холма. Правда, в отличие от прошлого раза, Айс не казалась обеспокоенной, и спокойно продолжала идти, не показывая никакого любопытства при этих звуках, которые она слышала так же отчетливо, как и я. 

Из-за этого я стала нервничать еще больше. 

Еще несколько шагов, и перед нами предстал наш новый дом, вокруг которого собралось, казалось, полгородка.

Перед дверью аккуратно была протянута красная ленточка, которую мы, вероятно, должны будем обрезать, как будто мы были какими-то знаменитостями, открывающими только что отстроенный небоскреб в центре Нью-Йорка. 

На дворике стояло несколько грилей, притащенных из других домов, и манящий запах медленно поджаривающегося мяса и овощей защекотал у меня в носу, вызвав немедленное желание присоединиться к празднику. 

С одной стороны дома был разожжен большой костер, неподалеку в свете костра радостно поблескивали боками серебряные бочонки с пивом. 

Поп, рука которого еще была в гипсе, улыбнулся нам торжествующей и, я уверена, уже полупьяной улыбкой, и широким жестом здоровой руки пригласил нас присоединяться. 

Вечеринка, как оказалось, уже длилась какое-то время. Пластиковые стаканы с пивом взмыли в воздух, приветствуя нас. А мы стояли и смотрели с вершины холма на эту картину. 

- Ты ведь все знала заранее, правда? - я ткнула локтем в бок Айс, которая стояла с хитрющей улыбкой на лице. 

- Только тогда, когда вернулась домой. 

- И ты не подумала о том, чтобы рассказать мне? 

Улыбка стала шире:

- Я поклялась держать все в секрете. 

- Ага, так я и поверила, - и все же, я не могла на нее сердиться. Мне всегда нравились вечеринки, когда я была еще девчонкой, и что-то мне подсказывало, что и, будучи взрослой, я буду получать такое же удовольствие от них. - Ну что ж, пойдем к ним, что ли? Мы же вроде как почетные гости тут. 

Длинная рука простерлась в направлении дома:

- Только после вас. 

*****

Прошло уже довольно много времени, и я, хотя никогда особо не любила выпить, не могла не признать, что после того, как я отведала пива по рецепту Попа, уже не могла вспомнить, почему же это я, собственно, не любила этого делать. 

Конечно, еще несколько таких кружек пива, и я бы с трудом вспомнила свое имя, так что пришлось принять мудрое решение и остановиться на второй. 

Или на третьей? 

Да, варево у Попа было знатное, что и говорить. 

Ближе к вечеру Поп подошел к нам и вручил мне большие ножницы, а Айс - набор ключей. Толпа радостно загудела в ожидании заключительного акта этого вечера. 

Взяв в руки ножницы, я произнесла какую-то речь, смысл которой я не смогу вспомнить даже сейчас (помните, что я вам говорила про пиво Попа?), и с глупой улыбкой перерезала ленточку, освобождая путь к двери. 

Айс с серьезным, как обычно, видом подошла к двери, повернула ключ в замке и широко распахнула дверь в наше новое жилище. 

Запах свежей краски и дерева ударил мне в нос, заставив мою голову кружиться еще больше. Внезапно все вокруг затихли. Обернувшись, я увидела, что они смотрели на нас, как будто чего-то ожидая. Так как шарики в моих мозгах уже отказывались шевелиться подобающим образом, я ждала, когда же мне наконец объяснят, что же от нас хотят. 

Не получив ответа, я опять повернулась к двери, недоуменно глядя на Айс. И тут земля поплыла под моими ногами, но не из-за того, что много выпила, а из-за того, что была подхвачена на руки и, как невеста, перенесена через порог нашего дома. Это было замечательно! 

Это как раз и было тем, чего ожидала толпа, и наши гости радостно засвистели и захлопали в ладоши так громко, что их крики были слышны далеко за пределами озера. Айс захлопнула дверь ногой и аккуратно поставила меня на ноги. 

Даже с помощью динамита вы бы не смогли стереть улыбку с моего лица! 

Я прислонилась к ней всем телом, положив голову на плечо, и вместе мы стояли и смотрели сквозь небольшое окошко, как гости на улице продолжали бурно радоваться за нас. 

- Это было так мило с их стороны, - наконец произнесла я, когда последняя жаровня и полупустые бочонки были погружены на пикап, отъезжающий от наших ворот. 

- Да, было неплохо. 

Она протянула руку и закрыла шторы, отрезав нас от внешнего мира. Потом включила светильник рядом с дверью, и все вокруг залилось мягким, теплым светом. 

Оторвавшись от Айс, я оглядела всю ту красоту, что теперь была нашим домом.

- Не могу поверить, - прошептала я: - Наконец-то. После всех этих лет... 

Я была готова провести так всю вечность, стоя вместе с Айс и наслаждаясь этим прекрасным моментом. 

- Может мне зажечь камин? - нарушила тишину Айс: - ночью будет холодно. 

Я легонько кивнула, все еще находясь под властью теплоты и уюта, не отпускавших меня из своих объятий. Я сразу заметила, ее отсутствие, сразу же, как она отошла от меня, впустив в мой мирок озноб наступающей ночи, пробиравший до костей. 

Холод наконец вывел меня из оцепенения и заставил отойти от двери, которая хоть и называлась "передней", на самом деле располагалась с задней стороны дома. Эта дверь выходила в небольшой закуток, который, в свою очередь, вел на застекленную террасу, окружавшую дом с двух сторон наподобие буквы "L". Слева от двери, если стоять спиной к ней, стояло кресло-качалка и несколько стульев, которые подарил нам Поп, а также два стеклянных столика и лампа для чтения. Направо была еще одна дверь, которая вела в кухню. И хоть из мебели там было всего холодильник, плита, да несколько тарелок и чашек, я планировала провести там много времени. 

Живя с Руби, я научилась получать удовольствие от готовки. Полагаю, это заслуга моей учительницы. Руби была гораздо более терпелива, чем моя мать, которая, понаблюдав за моими стараниями пару секунд, в раздражении вскидывала руки и пыталась настоять на том, чтобы все сделать самой. 

Когда же этого давления не стало, я обнаружила, что не только получаю удовольствие от процесса, но и то, что моя стряпня довольно неплохо получалась, на мой взгляд. 

К кухне с другой стороны своей короткой частью "L" примыкала терраса. Там было еще пусто, но мы планировали использовать эту часть террасы под хозяйственные нужды, купив туда, когда у нас будут деньги, стиральную машинку и сушилку. 

А прямо напротив передней двери была еще одна дверь, которая уже вела внутрь самого дома. 

Глубоко вздохнув аромат новизны, со счастливой улыбкой на лице, я зашла в главную часть дома. Она состояла из одной большой комнаты, разделенной мебелью на столовую, гостиную и библиотеку. 

Посередине стены, которая соседствовала с террасой, стоял огромный, и я не преувеличиваю, огромный камин.

Он был настолько огромен, что Айс могла стоять в нем в полный рост, а ширина его была больше длины ее вытянутых рук! Еще когда я была маленькой, моя семья любила проводить время у камина, и я очень надеялась, что это станет традицией и в нашей маленькой семье. 

Отвернувшись от стены с камином, моему взору предстала величественная картина озера, в котором сверкала лунная дорожка. Это стало возможным благодаря тому, что соседняя стенка состояла из одних окон, сквозь которые открывался потрясающий вид на озеро. 

Столовая, состоящая из большого дубового стола, находилась справа от меня. Прямо напротив камина стоял диван, столы и стулья - это была гостиная. Слева расположилась библиотека с двумя шкафами книг, удобными креслами и столиком с лампой. 

В самом углу библиотеки шли ступеньки наверх, ведущие в нашу спальню. С одной стороны она была огорожена перилами, стоя рядом с которыми можно было видеть все остальные комнаты. Скорее всего, такой вариант не очень подходил для уединения, но ощущение воздушности и открытости, на мой взгляд, с лихвой окупали это недостаток. 

Безмятежно вздохнув, я обернулась и увидела, что Айс смотрит на меня с нескрываемой нежностью. Я подошла к ней и обняла ее, крепко прижавшись, наслаждаясь каждой секундой. Я запоминала ее аромат, аромат дома и запах весело потрескивающих дров в камине, чтобы потом, когда ночи станут длиннее и холоднее, снова и снова переживать этот момент. 

- Спасибо тебе, - пробормотала я, уткнувшись ей в грудь: - Это все, о чем я мечтала, и даже больше. Ты исполнила мою мечту. 

- Ты сама исполнила свою мечту, Ангел, - она потерлась щекой о мою голову. - просто немного помогла, вот и все. 

Не будучи в силах спорить, я только крепче прижалась к ней, закрыв глаза и чувствуя себя на вершине мира. 

Сильное объятие Айс, тепло огня, горевшего у меня за спиной, все волнения этого дня, а также две или три? кружки особого пива Попа -все это вместе взятое уже который раз заставило меня зевнуть, и Айс, заметив это, взяла меня за руку, и закрыв камин решеткой, повела меня наверх в спальню. Нашу спальню. 

Мой сон как рукой сняло. Поднявшись наверх, Айс отпустила мою руку, и открыла дверь, приглашая меня войти первой, что я с радостью и сделала. 

Оглядевшись вокруг, я остановила свой взгляд на кровати, большущей кровати, которую мы вместе выбирали, и которая проделала большую дыру в нашем бюджете. Что-то было странное с этой кроватью. Точнее не с кроватью, а с изголовьем. Оно было какое-то другое. 

Подойдя ближе, я смогла получше рассмотреть его, освещенное отблесками от камина внизу. Я чуть не лишилась чувств от увиденного. 

- О, боже, - едва смогла произнести я. 

На месте обычного, темно-красного изголовья, сейчас стояло массивное, из орехового дерева, в центре которого был выгравирован овал, а внутри овала искусно вырезано изображение бонсаи, самого красивого, которое я когда либо видела, а уж поверьте, за все эти годы я стала неплохим экспертом в этом вопросе. 

Потрясенная, я повернулась к Айс:

- Где ты взяла это? 

Отблескам пламени не удалось скрыть внезапно вспыхнувший румянец на ее щеках. 

- Я сделала это, - просто сказала она 

- Ты сделала... Ты сделала это?!?!? 

Кивнув, она покраснела еще больше, похоже, моя реакция сбила ее с толку. 

Слезы застилали мне глаза. Я протянула руку, прося подойти ее ко мне. Когда она подошла, я обняла ее крепко-крепко, никакая сила не смогла бы нас разнять.

- Если бы я прожила даже тысячу лет, я бы не смогла найти ничего более прекрасного, чем это, - прошептала я сдавленным от слез голосом. 

Она взяла мое лицо в руки и вытерла слезы, которые почему-то никак не хотели останавливаться:

- Ангел, пожалуйста, не плачь. 

- Я не могу. Каждый раз, когда я думаю, что невозможно любить меня больше, чем ты уже меня любишь, как ты приходишь и делаешь что-нибудь вроде этого, - я шмыгнула носом:  - Ты тронула струны моей души. Вот откуда эти слезы, Морган. 

Она улыбнулась, нежно провела пальцами по моей щеке, и опять обняла меня, ласково поцеловав в макушку:

- Ты любима, Ангел. Больше, чем ты можешь себе представить. 

От этих слов, еще более красивых из-за того, что их редко произносили, слезы покатились сильнее. Все еще уткнувшись Айс в грудь, я в очередной раз посмотрела на это чудо, которое, казалось, жило, дышало, танцевало в свете пламени камина.

- А у него есть имя? - наконец спросила я, зная, что Айс всем своим деревьям дает имена. 

- Свобода Желания, - прошептал она, коснувшись губами моего уха. 

Мое тело вспыхнуло, соперничая с самым сильным жаром во вселенной, а когда ее язык проделал путь, проложенный ее языком, и все это сопровождалось легкими нежными покусываниями, я полностью растворилась в обжигающем тепле наших объятий. 

Сильные руки подхватили меня и нежно положили на кровать, губы и язык продолжали свою сладкую пытку, на этот раз на шее, кожа которой пылала жаром разожженного во мне желания. 

Небольшое колыхание матраса и я неожиданно для себя оказалась окутана живым одеялом с одурманивающими запахами древнего мускуса и экзотических специй. Огонь разгорелся еще сильнее, когда мои губы слились с мягкими влажными губами моей возлюбленной. Почувствовав на себе ее тело, я непроизвольно начала извиваться. 

Поцелуй затянулся, и я почувствовала глубокий вздох, вырвавшийся из ее груди. Почувствовав и насладившись им, я вскоре вернула обратно такой же, когда ее пальцы начали перебирать мои короткие локоны. Ее губы приоткрылись и я втянула в себя ее язык, лаская его своим собственным, в то время как наши тела исполняли неистовый танец на застеленной покрывалом кровати. 

Это был долгий поцелуй полный блаженства. Затем, оставив на время мои губы, она опустилась чуть ниже, и ее зубы начали слегка покусывать жилку на моей шеи. Сильным рывком она приспустила мои джинсы, и, раздвинув коленом мои дрожащие от возбуждения ноги, прижалась ко мне всем телом, с утробным ворчанием продолжая покусывать мою шею. 

Дразнящая рука скользнула за последнюю преграду, коей являлись мои трусики, и пальцы искупались в озерце желания. В уголках ее прекрасного рта появилась озорная улыбка, и она быстро облизала мои готовые к поцелую губы. 

На секунду оторвавшись от меня, она села на колени и одним плавным движением стянула с меня джинсы и нижнее белье, забросив их за кровать. Прохладный воздух слегка остудил мою разгоряченную кожу, даруя ей наслаждение. 

Однако в следующую же секунду это наслаждение померкло перед более приятными ощущениями. Сев передо мной на коленях таким образом, чтобы как можно шире раздвинуть мои бедра, она стянула с себя футболку и обнажила свою великолепную грудь. Не в силах удержаться, я протянула к ней руки и взялась за грудь, с наслаждением чувствуя как она реагирует на нежное прикосновение моих ладоней. В неярком свете огня она была моей темной богиней, полная древнего тепла и пьянящей красоты. 

В ее глазах сверкали серебряные молнии, а бедра напрягались все сильнее. В страстном желании достичь как можно более плотного контакта, мои бедра ритмически двигались, прижимаясь к ней. Расплавленный жар встречного чувства ощущался даже сквозь грубую материю ее джинсов. 

- Сильнее, - прорычала она, и я сжала ее груди сильнее, затем ухватила пальцами торчащие соски и также сжала их, наблюдая за ее глазами в ожидании реакции. Возбуждение нарастало, она придвинулась ко мне еще плотнее. Это движение удвоило мои собственные ощущения, и я уже не могла сопротивляться безумному танцу тел. 

Она медленно поднялась, перенеся свой вес на руки, упертые в матрас в районе моих плеч. Волны ее прекрасных благоухающих волос полностью закрыли мое лицо. Продолжая свои ритмические движения, она слегка распрямила ноги. Все это сопровождалось каким-то гортанным животным ворчанием, усиливающемся при движение вперед. 

- Сильнее, - прорычала она опять, и я не смогла ничего поделать, как только подчинится, в то время как грубая ткань ее штанов опять и опять проходилась по моей коже - без остановок и жалости. Мои ноги с удовольствием подчинялись этим движениям. Лодыжки были зажаты ее коленями, еще более усиливая напор. 

Она закинула голову назад, грациозно изгибая шею и исторгая тихий протяжный стон, наполненный первобытной страстью. 

- О, Боже, - прошептала я, наблюдая, как окрашиваясь в розовые тона темнеет и нагревается ее кожа по мере приближения к оргазму: - Любимая сладкая богиня. 

Она тяжело дышала приоткрыв рот, и я видела слабый свет ее белоснежных зубов, слегка выдвинутую вперед челюсть. Ее тело содрогалось в последних конвульсиях оргазма. Затем она тихо опустилась, уткнувшись в мою шею задыхающимся горячими губами. Дыхание стало успокаиваться, и она принялась посасывать мою кожу. 

По мере восстановления сил, ее губы все настойчивее прижимались к пульсирующей жилки, как будто она стремилась вобрать в себя биение моего сердца. Она разжала руки и приступила к изучению моего тела, с силой проводя по всем попадающимся на пути возвышенностям и впадинам. Я еще больше возбудилась от ее властных движений. В конце концов, она добралась до ворота моей футболки и с силой дернув, порвала ее, обнажая жару ночи остатки моего тела. 

Она с беспощадной жадностью набросилась на мою грудь, облизывая ее как кот сметану, не пропуская не единого дюйма трепещущей плоти. Ее руки продолжали свой маршрут по моему телу, ее ладони, загрубевшие от долгих работ в мастерской, изучали и дразнили меня, вызывая во мне стоны желания своими безжалостными прикосновениями, ни на секунду не останавливаясь и не давай мне ни единой возможности передышки. 

Но, освобождение было где-то рядом, да, рядом. Я видела его, чувствовала его, вдыхала его, осязала его с каждым дразнящим укусом ее губ, с каждой разжигающей желание лаской. Оно скрывалась за моими ресницами, стучало в висках, обещая избавление. 

Обещая свободу. 

И когда она достигла своей цели, я каждой клеточкой своего тела почувствовала великую любовь, окутывающую меня. Она жарко поцеловала меня, полностью вобрав в себя мои губы, издавая протяжный стон над моей жадной плотью. С первым прикосновением ее изумительного языка пришло столь отчаянно ожидаемое освобождение. И я воспарила как никогда раньше. 

Мое тело сладко содрогалось, а я перебирала пальцами в ее прекрасных волосах цвета полночи. Как будто они были якорем, помогающим не улететь в бесконечность и не потеряться в обретенном блаженстве. 

И когда я оказалась на самом пике своих ощущений, она занялась моим лоном. Движения ее пальцев постоянно менялись, то медленные, то быстрые, то нежные, то властные, захватывающие и отпускающие на мгновение. И так до тех пор, пока крик облегчения эхом не отозвался в моих собственных ушах. 

А затем она успокоила меня, словно фермер норовистого жеребенка. Ее пальцы уверено и нежно ласкали мое лоно, ее губы одаривали меня нежнейшими поцелуями, призванными не возбудить, а расслабить. Я приятнейшем образом возвращалась в реальный мир. Ее голова покоилась на моем бедре, она смотрела на меня слегка задрав подбородок. Ее голубые глаза излучали радостное счастливое сияние. 

- Боже, я люблю тебя, - вот и все, на что мне хватило дыхания сказать, поглаживая по ее обожаемой бровке.

Мое тело купалось в любви ее глаз. 

Она улыбнулась, и мое сердце остановилось, прочтя в безумном блеске ее улыбке больше, чем можно высказать словами. 

Спустя мгновение, она мягко поменяла свое положение, скользнув ко мне за спину и обняв. Она нежно погладила меня и я повернулась, чтобы поцеловать ее. Вкус моего желания на ее губах послал новый заряд моему телу, но она отодвинула меня, пробежалась большим пальцем по моим губам и медленно качнула головой:

- Отдохни, сладкий Ангел. У нас впереди целая ночь. 

Я была слишком удовлетворена, чтобы расстроиться от этих слов, и, вняв мольбам ослабевшего тела, заснула в теплых, нежных, но в то же время, сильных ее руках, в полной безопасности, уверенная, что она не позволить никаким демонам нарушить мои сны. 

И демоны, ощущая ее присутствие, не осмелились. 

*****

Сладко потянувшись, я проснулась. Голова Айс мирно покоилась на моем животе. Спутанные волосы наполовину скрывали от меня ее лицо. Ее нос почти касался меня, и с каждым ее выдохом у меня по коже бежали мурашки.

Я едва удержалась, чтобы не перевернуться. Как будто чувствуя, что за мысли у меня, она шевельнулась и еще сильнее обхватила мое бедро, прижавшись крепче к животу. 

Я затаила дыхание, чтобы ненароком не разбудить ее, наслаждаясь таким редким видом спящей Айс. Видя, что ее дыхание снова стало ровным, я расслабилась. 

Осеннее солнце пробивалось сквозь окно и освещало прекрасные черты моей возлюбленной, придавая коже бронзовый оттенок. Она была как статуя, сделанная самым искусным мастером по образу богини, сошедшей на землю. Я смотрела, как тени от деревьев за окном создавали причудливые узоры на ее обнаженной спине. 

Я попыталась припомнить момент, когда в последний раз была также безмятежна и спокойна, и не смогла. 

Я была любима. Я была в безопасности. 

Я была дома. 

Я нежно гладила ее волосы, мои мысли блуждали где-то, потерявшись в спокойствии этого утра. 

Она еще раз шевельнулась, почувствовав мое прикосновение, потерлась щекой о живот и поцеловала меня в пупок. 

Айс, щекотно! 

Окончательно проснувшись, она вскочила и схватила меня в объятия, запечатлев страстный поцелуй на губах, от которого у меня голова пошла кругом. 

- Доброе утро, - наконец смогла сказать я подозрительно хриплым голосом, когда она отпустила свои объятия. 

- Ммм, - она причмокнула губами: - еще какое доброе. 

- Хорошо спалось? 

- Очень хорошо. 

- Отлично, - и с дьявольской улыбкой на устах, я наклонилась и взяла в рот сосок, уже давно заманчиво смотрящий на меня, и принялась нежно ласкать его языком, с удовольствием ощущая, как он набухает от моих прикосновений. 

Слабый стон Айс дал мне понять, что надо продолжать. 

Ее тело мгновенно откликнулось на мои все более настойчивые движения. Я скользила руками по ее плоскому мускулистому животу в направлении лона, и с каждой секундой ее дыхание становилось более напряженным, мышцы напрягались и расслаблялись под моими пальцами в такт нарастающему желанию. 

И когда я проникла внутрь, ощутив пальцами ее влажное тепло и гостеприимные сокращения лона, тихие ответные стоны рассказали мне, что столь далекие небеса обетованные находятся здесь. Это обычная кровать в обычном доме захолустного городка, заброшенного на тысячи миль от цивилизации. 

И это, самое для них место! 

*****

Время странная штука. Иногда оно расстается со своими секундами, как жадный скряга, у которого пытаются выпросить лишний доллар. Иногда оно, как сноубордист, несущийся с горы, пролетает в один миг, и ты только удивляешься, как быстро пролетело время, и вот уже стоишь перед зеркалом и находишь у себя первый седой волос. Не то, чтобы я нашла у себя седые волосы, что вы! Но я думаю, вы поняли, о чем я говорю. 

Сказать, что наши первые недели в новом доме были наполнены плотским и духовным единением, было бы большим преувеличением. Хотя, постойте, только не в "плотской" части. Это было наслаждением из наслаждений, и до сих пор остается таким. 

Но по дороге нам встретилось немало камней. Полагаю, каждая пара, которая в первый раз начинает вести совместное хозяйство, сталкивается с такими проблемами. Правда, эти камни были намного меньше, чем те, когда я жила с Питером, но тем не менее. А, учитывая мою любовь к Айс, они были гораздо более раздражительными, чем подобные проблемы с моим покойным мужем. 

Одной из первых наших проблем стало пространство. Если и есть в жизни что-то, что Айс оберегает более рьяно, чем свое уединение, то я этого еще не обнаружила. Даже в тюрьме, которая по своей сути не предназначена для уединения (даже в карцере за тобой следят пристальнее, чем орел, выслеживающий свой обед), она дала всем ясно понять, что если она находится в своей камере, и дверь туда закрыта, боже помоги тому охраннику или заключенной, кто осмелится нарушить ее одиночество без письменного приглашения. 

Но в нашем небольшом домике с несколькими комнатами и еще меньшим количеством дверей, вопрос личного пространства встал ребром. Особенно после того, как я перенесла занятия из дома Руби в наш дом, и ученики стали постоянно путаться под ногами. Даже меня, такую терпеливую, это начало выводить из себя. 

Однако, как говорят, пролитое молоко скисает только тогда, когда над ним проливают слезы. Так что единственным выходом стало извлечь из этой ситуации максимум пользы для себя. 

Одним из первых изменений стал перенос занятий из дома на заднюю террасу. Она была удобной, хорошо освещена и защищена от непогоды. Благодаря этому в комнатах уже не было посторонних глаз, а если кому-то из учеников нужно было воспользоваться ванной, я их туда сопровождала. 

Таким образом, Айс, приходя с работы, могла просто закрывать за собой дверь и оставаться наедине, отдыхая после длинного рабочего дня и от людей. По крайней мере, до тех пор, пока не заканчивались занятия, и я не возвращалась к ней. Но к этому времени она уже была более чем рада видеть меня. 

Что же касается меня, то я особо не нуждалась в этих часах одиночества. А если уж мне и хотелось побыть одной, то длительная, горячая ванна с разными ароматическими пенками и интересной книжкой прекрасно мне это заменяли. 

С приходом осенних заморозков я начала замечать растущее беспокойство Айс. Айс всегда была и будет женщиной действия. Строительство дома, а также тяжелая работа в гараже Попа занимали ее тело и мысли в течении длинной весны и всего лета. 

А сейчас, когда дом был построен, а работы в гараже из-за окончания туристического сезона становилось все меньше и меньше, для нее уже больше не осталось дел, кроме как наколоть дрова для нашего камина, работа, на которую она набрасывалась как голодный волк. 

Понемногу раздражение и беспокойство начали крепнуть. Это было заметно по нескольким признакам.

Например, она могла проснуться ранним утром и покинуть теплое гнездышко нашей постели, чтобы обуть спортивные тапочки и мчаться во весь дух по еще сонному лесу, возможно догоняя своих демонов, возможно, убегая от них. В углах дома она развесила сшитые кожаные мешки, набитые бог знает чем, и часто посреди ночи по дому разлетались звуки сильных и быстрых ударов. Хотя, по правде, я и сама иногда прикладывала руки к этим мешкам. Умение защищаться - это такая вещь, которую, однажды научившись, необходимо поддерживать в форме, как серебро, которое надо периодически чистить, чтобы оно не потемнело. 

И, кроме того, иногда бывает забавно надавать тумаков тому, что не может ответить тебе тем же. По крайней мере, с такой же силой. 

Но я знала, что с приходом зимы эти развлечения останутся воспоминаниями. Нужно было что-то срочно придумать, чтобы чем-то занять хотя бы ее ум, если уж не тело. 

И тут мне в голову пришла блестящая идея, я даже хлопнула себя рукой по лбу, настолько она была проста и гениальна. 

У нас с Попом сложились довольно дружеские отношения. Он был кем-то наподобие того человека в тюрьме, к которому я обращалась, если сама не могла достать то, о чем меня просили. У него было много связей, и он был не прочь использовать их для своих друзей. Разумеется, за отдельную плату. Правда, в моем случае эта плата была настолько низкой, что ее можно было даже не принимать в расчет. 

И вот как-то осенним днем я пришла к нему и сделала несколько заказов. Понимающе подмигнув, он принял этот вызов и согласился достать то, что мне было нужно. Зная Попа, я была уверена, что он все сделает. 

Не прошло и недели, как раздался звонок, и Поп пригласил меня забрать посылочку. И за одно блюдо домашнего приготовления я получила то, что, я надеялась, займет Айс на целую зиму. 

Она пришла домой поздно вечером, вся промокшая от пота после целого дня колки дров. Судя по тому, что ее рубашку было хоть выжимай, дров хватит не только нашему камину, но и всему городу. Также она помогла починить крышу дома миссис Саймондс, шифер на которой надо было успеть переложить до начала снегопадов. 

После того, как она приняла душ, поела, и мы поболтали о том, о сем, я вручила ей тонкую квадратную коробочку, обернутую в подарочную бумагу. 

Подняв бровь, она стала разглядывать ее на свет. 

- Ну, - я нетерпеливо топталась на месте: - Ты ее откроешь наконец? 

- Даже не знаю... А оно не кусается? 

Она издевалась надо мной! 

- Нет, оно не кусается. А вот я могу укусить тебя, если ты сейчас же не откроешь эту чертову штуку! 

- Оооо. Мне уже страшно! - смешинки заплясали у нее в глазах. 

Я грозно зарычала и для пущей убедительности погрозила кулаком. Уверена, я бы могла выжать из себя и слезу, если бы это заставило ее побыстрее открыть коробочку. 

С видом, как будто делает мне большое одолжение, она разорвала обертку и открыла коробку. Когда она подняла на меня глаза, в них была удивительная смесь любопытства и нежности.

- Навевает воспоминания, - с улыбкой сказала она. 

- Да уж. Правда, для меня по большей части глупые. Но, если бы ты тогда не попросила, я бы никогда тебя не встретила, так что, отставив в сторону мою наивность, они довольно неплохи. 

Подойдя ко мне, она поцеловала меня:

- Спасибо. 

- Пожалуйста. Но это... мм... это только часть большого подарка. Ты идешь? 

Помедлив, она кивнула и направилась следом за мной вниз по ступенькам, на террасу, которая была идеальным местом для моего подарка. 

Включив свет, я отступила в сторону и дала ей рассмотреть то, что я приготовила, молясь всем богам, что ей понравится мой подарок. 

Судя по выражению лица, когда она повернулась, ей понравилось. 

- Я... ммм.... я знала, что тебе так и не удалось забрать те, которые остались в тюрьме, так что я подумала, что ты сможешь воспроизвести их здесь, - я пожала плечами, немного смутившись: - Ну, или поступай с ними, что хочешь. 

Я хотела сказать что-то еще, как-то получше объяснить, но внезапно оказалась в объятиях, в которых могла оставаться вечно. 

Молодчина, Ангел, услышала я голос Корины в голове. Ты просто молодчина. 

Подхватив меня на руки, Айс направилась в спальню. 

Чтобы отблагодарить за те четыре деревца бонсаи, которые сегодня проведут свою первую ночь на террасе нашего дома. 

*****

Пришел октябрь, а вместе с ним и дожди, которым, похоже, понравились наши места, и они решили задержаться подольше, как непрошеные гости, которые никак не хотят понимать намеков на то, что им тут не рады. 

Все в городе как будто замерло, и наши соседи стали уже нервно пошучивать о строительстве ковчега, так как вода в озере поднялась и вышла из своих границ, и теперь угрожала близлежащим домам, в которых люди жили круглый год. Айс и я каждый день помогали друзьям и соседям подготавливать дома к долгой зимней осаде. 

Однажды днем небо внезапно потемнело, нависли облака, и начался сильный ветер, который швырял в стекла дождь, перемешанный со снегом, как будто отчаянно пытался ворваться внутрь. Вокруг все выглядело как в какой-то сказке, все деревья были покрыты пледом из сверкающего инея. 

Я сидела перед камином, укутанная в самую теплую кофту, и слушала, как Айс тихо подпевает радио. У меня на коленях лежала еще не прочитанная газета, а я замерла и наслаждалась ее прекрасным голосом, который окутывал меня и согревал лучше огня в камине. 

Откинув голову на спинку дивана, я закрыла глаза и улыбнулась, приятная нега разлилась по всему телу. Я была довольна своей жизнью. В то время, как Мать Природа выдавала на гора все самое плохое, что у нее есть, я была в тепле, уюте и самое главное, была любима. 

О да, еще как была любима. Все это утро и часть дня мы провели в любовных играх, позволяя нашей страсти вытворять любые причуды, не опасаясь чужих глаз и ушей. 

Эти мысли подняли волну приятных воспоминаний, на которые сразу же отреагировало мое тело. Я открыла глаза и потрясла головой, браня себя за такое безрассудство. Чтобы отвлечься, начала лениво листать газету, пытаясь найти что-нибудь интересненькое. 

Подписка на Нью-Йорк Таймс была подарком от Руби. Когда мы жили у нее, я всегда таскала ее газеты, оставляя ее без таких любимых ею кроссвордов. И хотя я не скучала по Штатам, мне было очень интересно следить за событиями, происходящими там, поэтому подписка стала ценным подарком. 

Открыв страницу с мировыми новостями, я быстро пробежалась по заголовкам, и тут одна новость захватила мое внимание. Я остановилась, моргнула, прочитала еще раз. Потом еще раз. Когда же я наконец оторвалась от газеты, Айс озабоченно смотрела на меня. 

- Все в порядке? 

- Я... я не знаю. Наверное. Я просто не уверена... 

Отложив книгу в сторону, она грациозно встала и подошла к дивану:

- Что случилось?

Я протянула ей газету:

- Не могла бы ты прочитать это и сказать мне, правда ли я вижу то, что, мне кажется, я вижу?

Спустя несколько секунд она вернула мне газету:

- Ага. 

Я ошеломленно уставилась в напечатанный текст, пытаясь осознать то, что там было написано. 

ПИТСБУРГ, ПЕНСИЛЬВАНИЯ - Самая старая заключенная Америки скоро будет наслаждаться первым за 45 лет глотком свободы. 

Во вторник Корина Уивер, 71 год, будет выпущена из Женской Исправительной Колонии Рэйнвотер, находящейся рядом с Питсбургом. Уивер, отбывавшая три пожизненных срока за отравление четырех своих мужей, была помилована в прошлом месяце Губернатором Джорджем Грином. 

Дело Уивер было взято под контроль активистами борьбы за права человека после того, как она перенесла несколько инсультов, в результате которых оказалась прикована к инвалидному креслу. 

"Это бесчеловечно держать в тюрьме старую женщину в таком состоянии", - говорит Эл Мерман, президент организации: "Даешь Права Человека!" 

После многочисленных петиций и демонстраций у резиденции губернатора, господин Грин смягчился "Я пересмотрел дело миссис Уивер", - сказал губернатор на пресс-конференции в понедельник: - "я считаю, что она больше не представляет угрозы для общества. Правильным решением будет выпустить ее из-под стражи". 

Основной соперник Грина на выборах, которые будут проходить через месяц, Сэм Джонс тоже встал на сторону Уивер. "Это позор, что пришлось убеждать губернатора пересмотреть дело", - сказал он: - "Очевидно, что эта женщина будет только еще больше страдать, если ее оставить в этой системе, которую надо серьезно реформировать". 

Адвокат миссис Уивер, Донита Бонсуер, известная активистка за права человека, пока не дала свои комментарии. 

- Ты знала об этом? - спросила я, пытаясь скрыть надвигающийся гнев. Я знала, что Айс продолжала следить за Кориной все время, защищая ее от заключенных, которые думали, что избиение старой библиотекарши было чем-то вроде веселой забавы. Но мысль о том, что она скрывала от меня ее болезнь, не говоря уж о предстоящем освобождении, разозлила меня не на шутку. 

- Нет, об инсультах я не знала, - она села рядом со мной. - Я знала об акциях протеста, и Донита сказала мне, что есть неплохие шансы, что Корину могут помиловать, но она попросила прервать с ней все контакты. По этой же причине я не могла связаться и с тобой, когда сбежала. 

- То есть, чтобы не обнаружилась твою с ней связь. 

- Совершенно верно. 

- Но почему ты мне не сказала? 

Айс вздохнула:

- Потому что я не хотела, чтобы ты понапрасну надеялась. - Она взглянула на меня:  - Послушай. Я знаю, насколько много Корина значит для тебя. Для меня тоже. Я просто хотела быть уверенной в том или ином исходе событий, перед тем как говорить тебе. Если это было ошибкой с моей стороны, то прости меня. 

Я тоже вздохнула:

- Я конечно ценю, что ты решила держать это в тайне, но, Айс, мне гораздо больше нравится, когда ты обращаешься со мной как со взрослой. Я не ребенок, Морган. Я могу справиться с разочарованием. 

Айс не смотрела на меня.

- Я знаю, - наконец ответила она тихо: - Я просто не могу выносить, когда тебе приходится разочаровываться. Особенно, если я могу помочь этого избежать. 

Тронутая нежностью этого жеста, хотя и не согласная с ним, я притянула ее к себе и обняла. Чтобы как-то разрядить ситуацию, я решила немного сменить тему:

- И что теперь с ней будет? 

- Донита ей поможет, я уверена. Так же, как она помогла и тебе. У Корины много денег скопилось на счету, так что она не пропадет. 

- Я скучаю по ней, - выдохнула я. 

Она погладила меня по спине:

- Я знаю, Ангел. Я тоже. Корина хороший человек. 

Я отодвинулась:

- Не могу представить, как она будет одна. Больная. На инвалидном кресле. Окруженная чужими людьми. В тюрьме у нее были ее книги, работа, друзья. А что сейчас у нее будет? - я посмотрела себе на руки: - Никакие деньги в мире не смогут сейчас вернуть ей это. 

- У нее есть Донита, - Айс сжала мои руки. - И у Дониты есть масса знакомых, Ангел. Людей, которые с радостью станут друзьями Корине, не думая о том, насколько та богата. За ней будут хорошо ухаживать, поверь мне, - она смотрела мне прямо в глаза. - Я бы не стала так говорить, если бы это не было правдой. 

Я кивнула и посмотрела на наши соединенные руки:

- Я знаю. Я верю тебе, Айс... - И опять вздохнула: - Я хочу помочь ей. Она столько сделала для меня, и я хочу ей вернуть хотя бы часть этого.

Помолчав, я продолжила:

- Как ты думаешь, после того, как ее выпустят, смогу ли я как-то с ней связаться? Хотя бы на секундочку? Чтобы убедиться, что с ней все хорошо? Я пойму, если ты сочтешь это небезопасным. Мне просто надо удостовериться, вот и все. 

Подумав немного, она похлопала меня по руке:

- Я посмотрю, что можно сделать. 

И в это я поверила. 

*****

Дни складывались в недели, и вот уже зима предъявила свои требования. C неумолимой быстротой приближались рождественские праздники. В окнах начали зажигаться елки, а люди стали более дружелюбны.

Не то чтобы они до этого были недружелюбны, просто при встрече все радостно приветствовали друг друга и поздравляли с наступающими праздниками. 

Айс редко бывала дома в декабре. Хотя работы в гараже сильно поуменьшилось, пытливое око всегда найдет себе занятие, если знать, где искать и иметь желание немного попотеть. 

Айс несомненно знала. 

Я же была занята уроками, так как количество учеников резко возросло, потому что меня чаще и чаще стали навещать ребята из соседних городков для подготовки к зимним экзаменам. Также я часто навещала Руби. Мы пили кофе и болтали ни о чем. 

Хотя я и старалась сдерживать себя, все же несколько раз спрашивала Айс о Корине. Каждый раз ее ответом было:

- Я делаю все, что в моих силах, Ангел. 

Чтобы не тревожить ее понапрасну, я решила направить свои раздумья и энергию в другую сторону. А именно на покупку подарка для моей любимой. Книжка Солженицына была одной из немногих вещей, которые ей удалось-таки унести из тюрьмы. Четыре деревца бонсаи великолепно прижились и радовали глаз. А новый набор инструментов вряд ли был достаточно романтичен в качестве подарка на наше первое Рождество на свободе. 

Это должно было быть чем-то особенным. Чем-то редким. Чем-то совершенным. 

И меня осенило. Абсолютно совершенный, на мой взгляд, подарок. Вот только было две проблемы. Первая была узнать, существует ли это вообще в природе. Вторая - если оно все же существует, найти. 

Как обычно, я обратилась со своей проблемой к Попу. И, опять заговорщицки подмигнув, он пообещал помочь.

Удовлетворенная, я вернулась домой.

ПЯТАЯ ЧАСТЬ

День благодарения наступил и прошел и, если учесть, что я впервые выступала в роли хозяйки, то прошел очень неплохо. Руби и Поп присоединились к нам за столом, и с терпеливой помощью Айс, обед прошел без сучка и задоринки. Индейка была очень свежей, сочной, с золотисто-коричневой корочкой и такая же вкусная, если мне не изменяет память, как та, что готовила моя мама. 

С наступлением вечера, когда и обед, и десерт давно были съедены, разговор сам собой угас, а наши гости разошлись по домам, мы провели остаток времени, воздавая благодарности гораздо более интимным и приятным образом. 

Это была, по моему мнению, самая лучшая часть дня. 

Как-то вечером, за неделю или около того до праздника, я сидела с книгой в ожидании, когда снаружи домика раздадутся шаги Айс. Ее не было с самого утра - отправилась помогать братьям Дрю чинить трубы, которые замерзли и разорвались от зимней стужи. Она позвонила и сообщила, что задержится и не будет ужинать дома, так что я ела в одиночестве, оставив ее порцию в тепле духовки. 

Потом я услышала, как хрустят покрышки грузовика по тщательно посыпанному солью и золой проезду к дому, и улыбнулась. Вставая, я сунула еще одно полено в огонь, добавляя жару, чтобы Айс смогла согреться после целого дня на морозе. Затем зажгла несколько свечей для создания атмосферы и принялась терпеливо ждать, когда она войдет в дом, то и дело поправляя рождественские украшения, которые развешала днем, пытаясь убить время, остававшееся до ее возвращения. 

Стук в дверь ворвался в приятные мысли, и мой пульс скакнул вверх. Какие могут быть гости в такое время.

Единственная причина, по которой кто-то может стучать в дверь, это плохие новости. 

Не сходи с ума, Агел. Айс наверное потеряла ключ или еще что. Но эта мысль сама по себе была безумной. Айс никогда ничего не теряла. 

Ладно, тогда у нее заняты руки, и нужна помощь, чтобы открыть дверь. 

Ага, как же. Когда в последний раз такое случалось? 

Могло. 

Когда ад замерзнет. 

Заткнись! Просто заткнись. 

Кусая губу, я вздрогнула, когда стук раздался снова, на сей раз более требовательно. Чувствуя, что дыхание сбивается с ритма, я пересекла гостиную и открыла дверь, которая вела к черному ходу, изо всех сил вглядываясь в темноту за замерзшими окнами. 

Дрожащей рукой я попыталась открыть дверь, но ручка упрямо отказывалась поворачиваться. Как только я поняла, что дверь заперта, то быстро нажала большим пальцем фиксатор замка и снова повернула ручку. На этот раз она поддалась легко, и я медленно потянула на себя дверь, сопротивляясь желанию зажмуриться вне зависимости от того, что ждало меня за порогом. 

Ожидавшее меня зрелище было настолько невероятным, что я бы в жизни не поверила в это, если бы не видела собственными глазами. 

Кровь отлила от головы, оставив меня бездыханной и в полуобморочном состоянии пялиться на женщину, которая ну никак не могла там стоять. И все же она там была. 

Корина, от улыбки которой захватывало дух, стояла у двери в ожидании приглашения войти. 

- О, Боже мой! 

Ее улыбка стала шире: 

- Не совсем. Но может, и я сойду на худой конец? 

Силуэт Корины стал расплывчатым от слез, вдруг переполнивших мои глаза, и я потянулась к ней, моргая и ничего не видя, обнимая ее так же крепко, как обычно Айс, и забыв на мгновение о ее возрасте и слабом здоровье. 

- Корина! - всхлипнула я, уткнувшись в ее ухо и втянув знакомый запах тяжелым вздохом. - Где ты?... Как ты?... 

Сжав меня в объятьях также крепко, Корина отстранилась и взглянула на меня. Ее глаза подозрительно блестели сквозь очки. 

- А ты не знала? Жила я себе как обычно, занималась своими делишками, и вдруг, откуда ни возьмись, является здоровая шикарная девица, похищает меня, засовывает в чертов грузовик, который не то, что для человека, для зверя не подходит, и везет к черту на кулички кружными дорогами, причем так, что словно мне не дорога жизнь. Следующее, что я знаю - вот она я здесь. 

Ее глаза весело блеснули, когда она наклонилась ко мне и прошептала на ухо:

- Судя по всему, я твой рождественский подарок. Будь я на твоем месте, потребовала бы вернуть подарок в магазин. 

Снова отстранившись, она отошла в сторону, открывая вид на Айс, которая со смущенным выражением стояла у грузовика, засунув руки глубоко в карманы. 

Я чуть не сбила Корину в снег, когда промчалась мимо нее, чтобы упасть в объятия Айс, которая легко поймала меня и держала, пока я покрывала ее лицо поцелуями благодарности. 

- Спасибо, - прошептала я, слишком ошеломленная, чтобы придумать что-нибудь еще. 

- Пожалуйста, милый Ангел, - пробормотала она в мои волосы: - с Рождеством! 

Я смеялась и плакала, и обнимала ее так крепко, что не будь она самой собой, я бы сломала ей парочку ребер. 

Смущенное покашливание вернуло меня обратно в реальный мир, и я повернула голову, чтобы увидеть ухмылку Корины: 

- Это воссоединение, без сомнения, очень трогательно, но я не думаю, что мое будущее включает превращение в довольно дряхлую ледяную статую. Так что, если вы не будете очень сильно возражать... 

Вспыхнув от смущения, я разжала руки в тот самый момент, когда Айс отпустила меня, аккуратно поставив на землю. 

- О, Господи, прости меня, Корина! Входи. Давай, я покажу тебе дом. Ты с вещами? 

- Не беспокойся, - сказала она, беспечно махнув рукой: - Очаровательный швейцар позаботится о них. 

Я засмеялась, услышав низкий рык, раздавшийся из груди указанного "швейцара", и взяв Корину за руку, ввела в дом. Затем резко остановилась:

- Подожди-ка минутку. Разве ты не должна быть в кресле-коляске? 

Ее глаза расширились, изображая невинность:

- Эта старая рухлядь? 

Затем она улыбнулась. Неприятно.

- Доктор говорит, что мне гораздо лучше. Наверное, все этот свежий воздух, которым я дышала. 

Я посмотрела на нее:

- Корина. Но ты же не... 

- Что не? - в ее голосе не прозвучало ни капли раскаяния. 

- Ты чертовски хорошо знаешь, о чем я говорю. Ты не имитировала недееспособность только ради того, чтобы выбраться из тюрьмы, правда? 

- А что если не правда? - в ее взгляде был вызов. 

В чем-то она была права. Но все же... 

- Так правда или нет? 

После небольшой паузы она сдалась:

- Правда. К сожалению, моя недееспособность, как ты вежливо выразилась, весьма реальна. У меня было несколько несильных инсультов, которые на самом деле привязали меня к креслу довольно надолго. Но ты знаешь, как газетчики любят делать из мухи слона, Ангел. "Привязали к креслу" это слишком сильно сказано. Я до сих пор использую его, если мне предстоят длительные прогулки, или если я слишком долго была на ногах, но все остальное время оно торчит в углу, собирая пыль. 

- Ты взяла кресло с собой? 

- Конечно. Я бы не уехала из дома без него. 

Еще одно покашливание прервало меня, и когда я оглянулась на этот раз, то увидела, что Айс стоит на пороге, держа пресловутое кресло и несколько огромных и без сомнения тяжелых сумок, походя скорее на навьюченного мула, чем на мою возлюбленную и не очень терпеливо ожидая, пока мы уберемся с ее пути. 

Смеясь, я снова вышла наружу, чтобы забрать часть багажа, с ворчанием закинула пару сумок на плечо и чуть не утонула в снегу под их весом. 

- Господи Иисусе, Корина! Что ты там держишь? Камни? 

Она бросила на меня свой патентованный испепеляющий взгляд:

- Ничего особенного, милочка. В конце концов, у женщины должны быть какие-нибудь тайны. 

Смеясь и качая головой, я кое-как зашла в дом, кряхтя под весом Корининых сумок. Айс последовала за мной, наконец, попав в тепло. Вместе мы зашли в спальню для гостей, сгрузили багаж на кровать, и начали потягиваться, чтобы расслабить натруженные мышцы. 

Корина присоединилась к нам, придирчиво оглядывая комнату:

- Не плохо, дамы. Совсем не плохо. К такому месту вполне можно привыкнуть. 

Я счастливо улыбнулась, польщенная ее словами. 

- Ну, ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь-, - затем я остановилась, пораженная внезапной мыслью, и почесав шею, спросила: - А кстати, как долго ты собираешься с нами жить? 

Корина посмотрела на меня, потом на Айс, потом снова на меня. Затем слегка нахмурилась. 

- Ну... возможно, тебе и твоей подруге нужно поговорить. Я подожду здесь и э... освежусь немного. 

Я посмотрела на Айс, которая коротко кивнула и сделала приглашающий жест, широко взмахнув рукой. После секундной паузы я вышла из комнаты, Айс, аккуратно закрыв дверь, пошла за мной. 

Я повернулась к ней, уперев руки в боки. 

- Так. Что происходит? - вопрос, скорее всего, прозвучал раздраженно, на самом деле я не злилась. Сбавив тон, я продолжила: - Что-то не так? 

- Нет, все нормально, - она развела руками: - просто приглашение не было ограничено по времени. 

Я почувствовала, как сощурилась: 

- Что это значит в точности? - для женщины, которая превратила прямоту в вид искусства, она могла выражаться весьма неопределенно, когда хотела. 

Ее глаза сузились в ответ. 

- Это означает то, что я сказала, Ангел. Пока меня это устраивает, она может оставаться столько, сколько хочет. Я не ограничивала ее пребывание каким-то конкретным сроком. 

Медленно кивнув, я сложила руки на груди. 

- Что-то подсказывает мне, что это будет не просто визит. 

Она улыбнулась:

- Только если мы этого захотим, Ангел. Я высказалась только за себя. Ты беспокоилась о том, как она будет жить вне тюрьмы. По правде, я тоже, хотя я знаю Дониту, и уверена, что она позаботилась бы о Корине, - отвернувшись, она подошла к одному из кресел в библиотеке и села, наклонившись вперед. Ее руки беспомощно повисли между коленей. Когда она посмотрела на меня, ее лицо было настолько искренним, насколько оно вообще могло быть: -Корина спасла жизнь не только тебе, Ангел. И я думаю, что хочу вернуть долг. 

Ее голова склонилась, и я, не имея возможности удержаться, даже если бы захотела, подошла к ней, осторожно присела на ручку кресла, обняв Айс одной рукой и притянув ее к себе. Мне стало очевидно, что ее беспокоило что-то помимо этого разговора. 

- Хочешь поговорить? 

Мгновение спустя она подняла голову и улыбнулась краешком рта:

- Может, попозже. 

Что, без сомнения, означало, что тема была закрыта. Пока что. 

Я улыбнулась, чтобы хоть как-то облегчить тяжесть на ее плечах. 

- Хорошо. Ты знаешь, где я живу. 

Она игриво боднула меня головой: 

- Я это хорошо знаю. 

- Итак, должны ли мы возместить ей моральные убытки за то, что заставили ждать в спальне так долго? 

Айс фыркнула:

- Ждать, как же. Она слышала все до последнего слова. 

Дверь приоткрылась, и высунулась голова Корины. Ее прическа была идеально уложена, а на губах играла широкая и понимающая улыбка, которая означала "А что, были какие-то сомнения?" 

Смеясь, я спрыгнула с ручки кресла и подвела нашу гостью к дивану:

- Корина, ты неисправима. 

- Ммм. Как говорили один или два любовника в свое время, несомненно. 

Черт! Она снова это сделала! Даже после такой долгой разлуки эта проклятая женщина все равно могла заставить меня покраснеть сильнее, чем кто-нибудь, за исключением Айс. Смена темы последовала вовремя: 

- Может, хочешь чаю? Еды? Все, что угодно. 

- Спасибо, но никакой еды. Мисс Высокая, Темноволосая и Неразговорчивая каким-то образом умудрилась выкопать хорошие манеры из той дыры, где она их зарыла, и организовала пиршество на пути сюда. Я до сих пор выковыриваю хрящи из того, что осталось от моих зубов. 

Я посмотрела на Айс, которая отвела глаза и уткнулась в книгу, которую она читала накануне вечером; кажется, что-то из Эллиота, хотя она проглатывает их с такой скоростью, что трудно ориентироваться. 

- Тогда как насчет чая? - спросила я Корину. 

- Было бы замечательно. 

- Я принесу, - сказала Айс, поднимаясь и откладывая книгу на стол: - Вы двое пока... наверстывайте упущенное. 

Я потянула ее за руку, когда она проходила мимо:

- Твой ужин в духовке, если ты еще голодна. 

Она улыбнулась и поцеловала меня в макушку. 

- Отлично. Скоро вернусь. 

Айс вышла, оставив нас пялиться ей вслед. 

- Ты пробудила в этой женщине целый мир доброты, Ангел, - наконец мягко заметила Корина. 

- Это сделала свобода, Корина. Я всего лишь немного помогла, и все. 

Улыбаясь с бесконечной нежностью, она взяла меня за руку и усадила рядом с собой, обняв. 

- Ерунда, милая. Ты заботилась о больной гибнущей душе. Ты помогла ей снова стать сильной и полной жизни. Никто и ничто не могут этим похвастаться, Ангел. Эта женщина изменилась благодаря тебе. Никогда не принижай свои достижения. Это на тебя не похоже. 

Иногда наши бессознательные мольбы возвращаются нам с такой сладостной простотой, что сердце выпрыгивает из груди и наполняет тебя теплом, с которым не сравнится самый солнечный весенний день. 

Это был как раз тот самый случай. Я позволила себе расслабиться в объятиях, по которым скучала гораздо сильнее, чем могла себе признаться, позволяя ее любви и доброте окутывать меня, исцеляя неуверенность, таившуюся в самой глубине. 

Затем я выпрямилась, утирая слезы тыльной стороной ладони, и подарила Корине слабую улыбку. 

- Итак, - начала я, откашлявшись: - расскажи мне, как именно ты сюда попала. 

Рассмеявшись, она откинула голову на спинку дивана и, взяв меня за руку, положила ее себе на бедро, обхватив мою ладонь своими. 

- Это, мой милый Ангел, полторы истории, - ее взгляд за толстыми стеклами очков стал отрешенным, словно направленным внутрь: - Болото сильно изменилось после твоего освобождения, Ангел. Начальника тюрьмы, который заменил этого идиота Моррисона, вынудили уйти после какого-то скандала, и следующий был назначен лично губернатором. Время было как раз накануне выборов, ну ты понимаешь. 

Она засмеялась, но это был горький смех. 

- Он хороший человек, для начальника тюрьмы, разумеется. Как это говорят? "Суровый, но справедливый". Тем не менее, он уволил большинство охранников. Сказал, что их отношение "было не в пользу заключенных" или что-то в этом роде, - она взмахнула рукой: - Я не старалась быть в курсе его остальных реформ. 

- А Сандра? - спросила я нерешительно. Начальник охраны очень много для меня значила все эти долгие, холодные, а иногда и горькие годы в тюрьме. 

- Ну, тут он проявил немного ума и оставил ее. Помимо всего прочего, ее уважают заключенные, и он не мог позволить себе разорвать связь со зверушками в клетках, - она подвинулась на диване, поправляя очки на носу: - В любом случае, не все изменения были заметны. Я думаю, ты бы сказала, что Болото утратило свой дух. 

Тут она повернулась ко мне с грустной, но любящей улыбкой:

- Тот самый, о котором оно даже не подозревало. 

Ее слова искушали выдать какой-нибудь комментарий экспромтом, но предыдущий нежный укор по поводу принижения достижений заставил меня придержать язык, хотя я никогда и никоим образом не чувствовала, что вносила в тюрьму хоть какое-то подобие духа. 

Слегка улыбаясь, она продолжила:

- Похоже, примерно тогда я и потеряла свое собственное присутствие духа. Когда я в первый раз почувствовала себя нехорошо, то отнесла это на счет обычной депрессии заключенных и оставила как есть, - она пожала плечами: - Не видела смысла что-то делать. 

Я почувствовала, как слезы, горячие и мокрые, текут по лицу, застилают глаза, в то время как она продолжала рассказывать с безразличием человека, читающего малоинтересную статью в газете. 

- Не плачь, Ангел, - сказала она, почти точь-в-точь как Айс: - У этой истории есть счастливый конец. 

- Я знаю, - сказала я, всхлипывая (ненавижу, когда я реву): - Я просто хотела бы быть там с тобой. Ради тебя. 

- Я  очень рада, что тебе не пришлось, - ответила она, сильнее сжав мою руку: - я бы ни за что не захотела, чтобы ты увидела меня в подобном состоянии, Ангел. Никогда. 

- Но... 

- Нет. Не вини себя. Инсульт мог случиться вне зависимости, была ты со мной или нет. 

- Но может быть... 

- Перестань, - она нежно прижала палец к моим губам, останавливая поток слов. Ее взгляд стал жестким: - Хватит. 

Через мгновение я кивнула, и она убрала руку. 

- Хорошо. Так, на чем я остановилась? - она улыбнулась: - А. Наконец. Я уж решила, что ты отправилась в Китай, чтобы собственноручно собрать листья. 

Сбитая с толку, я подняла голову и увидела Айс, которая стояла рядом, держа две кружки чая, и обеспокоено смотрела на нас. Встав, я взяла кружки, поставила их на стол и притянула ее к себе, чтобы развеять любые опасения, написанные на ее лице. Она обняла меня в ответ, сначала нерешительно, но я прижалась к ней сильнее, и тогда ее объятия стали крепче. Я улыбнулась, а остатки слез впитались в ткань ее рубашки. 

- Со мной все в порядке. 

Она отстранилась, внимательно вглядываясь в мое лицо:

- Ты уверена? 

Широко улыбнувшись, я кивнула. 

- Ага. На минуту меня сильно проняло, но сейчас все нормально. 

Через бесконечно долгое мгновение, Айс окончательно меня отпустила и направилась в библиотеку, где вновь уселась с книгой. 

Вернувшись на свое место на диване, я взяла свою кружку, передала Корине ее, и мы стали потягивать чай в тишине, прислушиваясь к треску огня. 

Через некоторое время Корина продолжила свою историю. 

- Как-то утром, проснувшись, я обнаружила, что не чувствую почти всю левую сторону тела. Я попыталась позвать на помощь, но поняла, что и говорить не могу,- она засмеялась: - Кажется, это был первый раз в моей жизни, когда я обрадовалась, что нахожусь в тюрьме. Поскольку я пропустила перекличку, то охрана пришла за мной, и следующее, что я помню, это милую поездку на "скорой" в окружную больницу. 

Корина глотнула еще чаю, потом продолжила. 

- Доктора не много могли сделать. Видимо, у меня было несколько инсультов в быстрой последовательности за предыдущие дни, а последний удар был самым сильным. Они дали мне какие-то лекарства, которые, как они сказали, могли помочь, и устроили перевод в Центр Реабилитации, чтобы я заново училась ходить, говорить и заботиться о себе. 

Ее лицо стало каменным. 

- Начальник тюрьмы запретил это. Он потребовал, чтобы они выписали меня и привезли обратно без терапии. Надо сказать, врачи не сдались просто так, но начальник победил. Они усадили меня в кресло-коляску и отправили обратно в Болото. 

- Господи Иисусе, - выдохнула я, разъяренная бесчувственностью начальника: - Мне казалось, ты сказала, что он справедливый!

- Он и есть справедливый, Ангел. Не забывай, что я убийца. Черная Вдова. Он не хотел, чтобы деньги налогоплательщиков шли на мою реабилитацию, - она пожала плечами: - Таков мир. 

Я села прямо. В глазах мелькали красные сполохи. 

- Так не должно быть, черт побери! Каждый заслуживает, чтобы к нему относились как к человеческому существу! 

Откинув голову назад, Корина рассмеялась. 

- Вот он, огонь, которого я ждала! 

- Это не смешно, Корина, - ответила я возмущенно. 

- Ну конечно, смешно, Ангел! Это чудесно! Знаешь, сколько времени я ждала, чтобы услышать эти пламенные нотки праведного негодования? Клянусь, именно это помогло мне пройти через все. 

Все еще злясь, я скрестила руки, отдернувшись, когда она попыталась ущипнуть меня за щеку - что, как она знала, я страстно ненавидела, и что она все равно делала при каждом удобном случае. 

Тем не менее, я не могла долго на нее сердиться и, бросив последний хмурый взгляд, я снова расслабилась, откинувшись на спинку дивана, и допивая свой чай в ожидании продолжения, решив не давать ей больше возможности развлекаться за счет моего невыдержанного характера. 

- В любом случае, - наконец уступила она: - в Болоте мне стало намного труднее. Я все время благодарю бога, что я - правша и могла кое-как управляться сама, иначе скорее всего начала бы обдумывать способ умереть, чтобы покончить с несправедливостью.

Она улыбнулась, чтобы смягчить яд своих слов.

- Криттер мне очень помогла. Также, как Пони и Сони, и некоторые другие. Они проводили долгие часы, пытаясь подбодрить меня по-своему, заставляли выполнять упражнения по плану, который врачи умудрились засунуть в мою сумку, когда меня увозили из больницы. Но боюсь, я была для них настоящим испытанием. Как я уже говорила, казалось, во всем этом не было смысла. 

- И что случилось? - спросила я, глядя на женщину, которая была настолько далека от искалеченного инвалида, насколько я могла вообразить. 

Она ухмыльнулась:

- А, наконец-то легкий вопрос. Однажды, когда я лежала в библиотеке, жалея себя, вошла Пони и без всякого "привет, как дела" просто вывезла меня в общую комнату, одно из редких мест, которое уцелело после реорганизации начальника тюрьмы. Она оставила меня у телевизора, включив звук на такую громкость, словно я была не только парализована, но и оглохла. 

- Ну? - спросила я, когда она остановилась. Я взглянула на Айс, которая хотя и выглядела погруженной в чтение, наверняка слушала так же внимательно, как и я. 

- Это были местные новости, и репортерша стояла около резиденции губернатора. Позади нее была толпа орущих людей с плакатами. Большинство плакатов гласили "Освободите Корину" или "Заключенные тоже люди" и все такое прочее. Как ты понимаешь, я была просто поражена. 

Я кивнула, подумав про себя, что на ее месте скорее всего я бы была гораздо больше, чем "просто поражена", если бы увидела людей, выступающих за меня, не важно по какой причине. 

- Когда камера переключилась обратно на репортершу, - продолжила Корина: - я увидела рядом с ней очень знакомое лицо. 

- Кого? 

- Одного адвоката, которого мы все знаем и любим. 

- Это была Донита? - одновременно я была и в шоке, и не испытывала никакого удивления. Где-то в глубине я всегда знала, что она сыграет важную роль. 

- Она самая. 

- Я  не знала, что она была твоим адвокатом. 

- Как и я, - это было сказано вкупе с многозначительным взглядом, брошенным в сторону Айс, которая благоразумно предпочла не высовывать нос из-за книги. 

Когда Корина поняла, что моя подруга не собирается глотать наживку, она переключила свое внимание на меня. 

- Она сыграла роль доброй самаритянки, стоя на импровизированной трибуне и описывая мое состояние в самых мрачных тонах, рассказывая, как мне отказали, по ее словам, в самом элементарном медобслуживании; как я сидела парализованная в кресле-коляске, без возможности удовлетворять самые простые свои потребности, оставленная на милость безразличной охраны и заключенных. Она была настолько убедительна, что даже я почувствовала симпатию к этой женщине за решетками, женщине, которая, как я думала, совсем на меня не похожа. 

Она потянулась, потом снова устроилась на диване, допив последние капли чая и поставив кружку на край стола. Я хранила молчание, захваченная ее историей. 

- Она также пустила в ход более веские менее эмоциональные доводы. Например, что я была самой старой женщиной-заключенным в стране. Что я уже отсидела почти в два раза больше, чем приходится среднестатистическому мужчине-заключенному с таким же или более тяжелым приговором. Что из-за моей недееспособности я не смогу выступить в свою защиту на очередном слушании о досрочном освобождении, - Корина ласково улыбнулась.  - Она разыграла свои карты так умело, что если бы петиция о моем немедленном освобождении оказалась там, то даже репортерша отложила бы микрофон, чтобы подписать ее. 

- Я ни на минуту не сомневаюсь в этом. Донита очень... страстно... относится к работе. 

- И к кое-чему другому тоже, если мне не изменяет память, - парировала Корина, вновь глядя на Айс. 

На этот раз "Избранное" Элиота наклонилось, и из-за него сверкнули голубые глаза, этот взгляд, казалось, мог расплавить металл. Думаю, даже мои внутренности ощутили угрозу. 

Невозмутимая Корина просто уставилась на нее в ответ поверх своих очков, ее губы искривились в улыбку, которая была само воплощенное зло. Температура в комнате, кажется, подскочила на несколько градусов, но я поежилась словно от холода, покрывшись гусиной кожей. 

- Может, мы вернемся к истории, ну пожалуйста? - я наконец вмешалась, чтобы прекратить битву, которая быстрым темпом превращалась в полномасштабную войну, хотя ни одна из сторон не сказала ни слова. 

- Хорошо, - наконец ответила Корина, поворачиваясь ко мне и складывая руки на коленях. 

Я издала вздох облегчения. 

- Когда представление окончилось, и новости переключились на более стоящие события, телевизор выключили, а меня отвезли в библиотеку три возбужденные амазонки. Там меня заперли и объяснили понятным языком, что если так много чужих людей хотели бороться за меня, то для меня, черт побери, лучше начать самой бороться за себя. Или... Это "или", конечно, не прозвучало, но мне ясно дали понять, что последствия отказа будут действительно неприятными. 

- И ты предложила им катиться ко всем чертям. 

Она ухмыльнулась. 

- Возможно, немного не теми словами, но по существу верно. Даже указала им направление, если они собирались принять мое предложение. 

Покачав головой, я не смогла удержаться от смеха. Инсульты могли ослабить тело Корины, но было абсолютно очевидно, что ее разум, как впрочем, и дух, не пострадали. 

- Хотя наверняка тебя это зацепило, - сказала я, глядя на ее вполне действующее тело. 

Она пожала плечами:

- Нет хуже дурака, чем старый дурак, но, в конце концов, я пришла в себя. 

Т. С. Элиот фыркнул. Или по меньшей мере, его книга. 

- С тебя вполне достаточно, милочка, - бросила Корина в сторону Айс, весьма по-королевски задрав нос: - Не думай, что твоя возлюбленная знает о тебе достаточно много, чтобы не удивиться некоторым грязным историям о тебе, которые я приберегла. 

Одарив Корину наиболее шутливым взглядом из своего арсенала, Айс закрыла книгу, поставила ее на книжную полку и встала, медленно потягиваясь всем телом. Я почувствовала, как у меня пересыхает во рту от открывшегося зрелища, что происходило, как правило, всегда, несмотря на все совместно прожитые годы. 

Подойдя к нам, она чмокнула меня в лоб, Корину - в подставленную щеку, затем запустила длинные пальцы в ее волосы и дернула за них, прежде чем тихо пожелать нам спокойной ночи. 

Как только ее длинное гибкое тело скрылось на верху лестницы, мы с Кориной одновременно вздохнули, словно были парочкой девчонок-школьниц, которые только что видели капитана школьной футбольной команды. 

Я повернулась, чтобы взглянуть на нее, с трудом сглатывая пересохшим горлом. 

- Чаю? - прохрипела я. 

- Чаю, - согласилась она. 

*****

Мы проговорили до глубокой ночи. Корина продолжила рассказ с того места, как она покинула Болото первый раз за сорок пять лет. 

- Я была ошеломлена. Ты помнишь, что меня посадили почти сразу после войны. Тогда все было иначе. Проще. Меньше. Когда я вышла на свободу, казалось, что я вступаю не просто в новую страну, а в целый новый мир. На минуту, только на минуту я хотела просто забыть обо всем и вернуться в место, которое я знала. 

Я обнаружила, что киваю в подтверждение, точно зная, через что ей пришлось пройти, потому что моя реакция была точно такой, хоть, разумеется, и не столь масштабной. Если пять лет так изменили внешний мир, то что же говорить о сроке, в девять раз большем? 

Затем она объяснила, где была после освобождения из тюрьмы. Донита предложила пожить у нее. Любовница Дониты, не очень известная певица, отправилась в турне, и дом был более чем велик для них двоих. Корина могла там оставаться столько, сколько ей пожелается. 

- Я поймала ее на слове. Хотя и оговорила, что устраиваюсь не навсегда. А как временное явление мне это подходило. К тому моменту я уже встала на ноги и даже ходила. Местность вокруг была достаточно уединенной, так что я укрепляла здоровье длительными прогулками, наслаждаясь свободой делать то, что хочется и когда хочется. 

Я согласно кивнула, вспоминая свое собственное первое путешествие в мир без решеток и стен, мир, ограничения в котором устанавливала я сама. 

- Затем как-то вечером, вскоре после моего освобождения, весьма аппетитный молодой человек весьма неожиданно появился у дверей - она улыбнулась, коснувшись волос: - А я была без макияжа. 

Смеясь, я похлопала ее по руке, затем поудобнее устроилась на диване. Некоторые части моей анатомии начали ныть, выражая свое недовольство долгим пребыванием в одной и той же позе. 

Словно уловив намек, который я и не собиралась делать, она ускорила темп рассказа, быстро сообщив, что хотя поначалу у нее и были сомнения по поводу красивого - и она выделила это, повторив слово несколько раз, словно я не расслышала его с первого раза, и со второго и с третьего - незнакомца, они вскоре исчезли, после того как Донита подтвердила его благонадежность. 

И все сомнения, которые могли оставаться у нее, безвозвратно исчезли, когда он передал ей вещь, по его словам, полученную от друга. Корина полезла в кошелек и протянула мне ту самую вещь, заставив меня замереть в изумлении. 

Это была фотография Айс с семьей. 

Единственная, что у нее была. 

- Кто дал тебе это? - спросила я, нежно водя пальцем по навечно замершей фигурке ребенка, которым была Айс вечность тому назад. 

- Он представился как Андре. 

Моя догадка подтвердилась, и я кивнула, все еще не отрывая взгляда от фотографии в руке. Сам факт, что я вновь ее держала, показывал, насколько сильно Айс доверяла Андре и Корине. Несколько секунд я размышляла о том, кем был Андре для Айс, помимо друга и связного. В тот единственный раз, когда я видела их вместе, мне показалось, что им уютно в обществе друг друга. Был ли он, как Донита, еще одним любовником? Айс никогда не выказывала склонности к тому, что мой отец называл "ходить на сторону", но я вообще-то никогда у нее не спрашивала напрямую, так что не могла быть уверена в том или ином. 

Эта мысль беспокоила меня больше, чем я хотела признать. 

Вновь показав тревожащую способность читать мои мысли, Корина нежно сжала мое запястье. 

- Не волнуйся, милый Ангел. Андре всего лишь друг для Айс, ничего более. 

Вспыхнув от того, что меня так легко раскусили, я взглянула на нее. 

- Откуда ты знаешь? - я спросила, не защищаясь, а скорее от любопытства. 

Она хохотнула, пожимая мое запястье. 

- Ну, помимо того, что он такой же блестящий, как лента на шляпе моего престарелого папочки, тебе не кажется, что Айс упомянула бы об этом, если бы между ними было что-то большее? В конце концов, она была весьма откровенна по поводу ее отношений с вашим адвокатом. 

Я улыбнулась с большим облегчением, чем, возможно, стоило показывать, но объяснение заставило меня почувствовать себя лучше. Я сказала об этом Корине, которая понимающе улыбнулась в ответ. Затем она вернулась к рассказу. 

- Донита извинилась и покинула нас, а я пригласила Андре в гостиную, мы сели там и стали пить чай, а он весьма иносказательно говорил о том, что мне стоит "уехать подальше от этого всего" и о том, как хороши некоторые уголки Канады в это время года, - она фыркнула. - Ну да, разве что для эскимосов. Но я не спорила с ним по этому поводу. Он пробудил мой интерес самым приятным образом, и дело не только в его шикарной фигуре, что скрывалась под мешковатой одеждой. 

Она вновь посмотрела на меня, и на этот раз в ее глазах была грусть. 

- Видишь ли, я не знала, куда ты делась, Ангел. Впервые за всю мою жизнь в Болоте мои вопросы натыкались на гробовое молчание. Андре был связным между Айс и Донитой, но строгим указом высокой, темноволосой и смертоносной ему было запрещено раскрывать чье бы то ни было местоположение, включая ваше. 

- Чтобы не дать ей узнать слишком много, верно? - предположила я, прекрасно представляя, как работает мозг Айс в таких случаях: - Не спрашивай, не отвечай? 

- Точно. Даже несмотря на право адвоката не разглашать информацию, полученную от клиента, Айс не хотела поставить Дониту в неудобное положение. Я даже не знала, смогла ли она найти тебя после твоего освобождения, хотя я воображала, что ей это удалось. Она так любила тебя, что не отпустила бы тебя так просто, - она грустно улыбнулась. - Я представляла себе вас двоих, вместе шагающих в пресловутый закат, и это помогало мне продержаться все эти мрачные ночи в Болоте, Ангел. 

Повернув кисть, я взяла ее руку в свою, нежно поглаживая гладкую кожу кончиками пальцев. 

- Мне жаль, что тебе пришлось через все это пройти, Корина, - глаза снова оказались на мокром месте, и на этот раз я позволила слезам капать: - Я все время думала о тебе. Гадала, чем ты занимаешься, о чем думаешь. Как справляешься. Я так по тебе скучала. 

- Взаимно, Ангел. Не проходило и дня в том богом забытом месте, чтобы я не думала о тебе и не молилась о том, чтобы ты нашла свое счастье, - подняв свободную руку, она нежно вытерла мои слезы, затем погладила по щеке. Приблизив ко мне лицо, Корина нежно поцеловала меня в губы и отстранилась, ласково улыбаясь: - Ты заново научила старую женщину любви, Ангел. За это ты навсегда останешься в моем сердце. 

Улыбаясь в ответ, я накрыла ее ладонь своей, приникнув щекой к ее руке и наслаждаясь близостью, которой так долго между нами не было. 

Через некоторое время она убрала руку и с легкой усмешкой сказала:

- Ну все, пожалуй хватит этого взаимного обожания, Ангел, не то твоя возлюбленная обнаружит нас целующимися в гостиной, словно парочка школьниц, и решит, что моя голова будет лучше смотреться в виде чучела на стене. 

Я засмеялась:

- Ага, конечно. Могу себе представить это. 

- Никогда не знаешь наверняка. Это возможно. И я постараюсь не крутиться у нее под ногами, чтобы это проверить, - она потянулась: - Думаю, продолжение истории лучше оставить на завтра. Уже поздно, и моя замечательная кровать зовет меня. 

- Не смей, Корина! Ты должна закончить рассказ! Ты не можешь остановиться на самом интересном месте! 

Она озорно усмехнулась:

- Ты, должно быть, меня с кем-то путаешь, Ангел. С тобой, моя дорогая, я бы никогда не остановилась на самом интересном месте. 

Ах, я была готова отдать любые богатства за лицо, которое бы не вспыхивало по поводу и без повода. Но раз уж я ничего не могла с этим поделать, то решила проигнорировать ее поддразнивание. Словесно, по крайней мере. 

Очарованная Корина засмеялась:

- Не волнуйся, Ангел. История до утра никуда не денется. Я никуда не собираюсь. Разумеется, если ты меня не попросишь. 

Я притворилась, что обдумываю это. Затем улыбнулась, вставая, и подала ей руку, чтобы помочь подняться. 

- Не-а. Я думаю, мы потерпим тебя некоторое время. 

Обняв ее со всей сердечностью, я поцеловала ее в щеку:

- Спокойной ночи, Корина. Спасибо за рассказ. И за то, что приехала. Ты один из лучших рождественских подарков, что у меня когда-либо были. 

Ее тепло обволокло меня, и я наслаждалась им, пока она не отстранилась с кривой улыбкой на лице. Ее глаза подозрительно блестели:

- Ну все, хватит уже, или в следующий момент в нашу дверь начнут ломиться люди с телевидения, угрожая подать в суд за нарушение авторских прав. 

- Такая судьба хуже, чем смерть, - согласилась я, целуя ее еще раз, пока она не оттолкнула меня: - Спокойной ночи, мой друг. 

- И тебе спокойной ночи, солнышко, - тут она подмигнула: - Не делай ничего, чего бы я не стала. 

Мои губы сами собой расползлись в злобной улыбочке:

- О, Корина, я делаю такое, о чем ты даже не мечтала. 

Впервые за все время, что мы были знакомы, я заставила ее потерять дар речи. 

Я наслаждалась моментом. 

Но, разумеется, он не продлился и минуты. 

Она внимательно оглядела меня сверху донизу, не пропустив ни дюйма моего тела. Потом медленно улыбнулась. 

- Ну, я не знаю, Ангел. Мои мечты могут быть весьма изобретательны. 

Затем, словно генерал, который покидает поле боя, после того как был произведен последний выстрел, уверенным в своей победе, Корина направилась в свою комнату, невзначай помахивая рукой над плечом. 

Я не смогла удержаться от смеха. 

Как все-таки здорово, что она приехала. 

*****

Оставив кружки на кухне с тем, чтобы вымыть их позже и выполнив мой ночной ритуал, я направилась в спальню и замерла на входе, любуясь фигурой Айс, словно высеченной из ночной тьмы и лунного света. Она лежала на спине, заложив руки за голову, и по тому, как вздымалась и опадала ее великолепная обнаженная грудь, я поняла, что она не спит. 

Быстро и тихо раздевшись, я скользнула на постель, легла на бок, опираясь на локоть, и нежно убрала пряди волос с ее лба. 

- Не можешь уснуть? 

- Так, думаю, - пробурчала она тихо. 

- О чем? 

На самом деле я не ждала ответа, поэтому не удивилась, когда таковой не последовал. Продолжив нежно поглаживать ее бровь, я смотрела, как она переводит взгляд с одной тени на потолке на другую, похоже, читая их, словно турецкая гадалка кофейную гущу. 

- С Кориной все в порядке? - спросила она после долгого молчания. 

Я мягко рассмеялась. 

- Угу. Спит себе и наслаждается грезами, которые порождал ее злобный ум, когда не занят изобретением тысячи и одного способа, как проделать дырки в собеседниках при помощи острого словно рапира языка. 

Ярко-голубые глаза вперились в меня. 

- Она тебя обидела? 

Я фыркнула. 

- Меня? Не-а. С этим я могу справиться, - продолжая хихикать, я взъерошила ее непокорную челку: - В конце концов, у меня была многолетняя практика. 

Ее взгляд вновь вознесся к потолку, и тишину, что пролегла между нами, казалось, можно было потрогать. Хотя тело рядом со мной казалось расслабленным, я могла почувствовать, что где-то внутри свернулось напряжение.

Айс что-то беспокоило, это было очевидно. Но что именно, среди дюжин, если не сотен возможных причин? 

Обычно не любительница ходить вокруг да около, я просто спросила первое, что пришло мне в голову. 

- Ты беспокоишься, что за Кориной могли следить? 

- Андре очень хорошо знает свое дело. 

Поскольку это не было точным ответом на мой вопрос, то лишь повлекло за собой следующий. 

- А кстати, кто такой Андре? Я уже давно хотела у тебя спросить. 

- Владелец ресторана, - ответила она мгновением позже, не отводя взгляда от потолка. 

- А, - кивнула я, словно это все объясняло. - И это гарантирует, что он достаточно умел для того, чтобы обеспечить отсутствие слежки? - я рассмеялась: - Наверное, ему приходилось скрываться от озверевших посетителей, когда бифштекс пережарен, а? 

И это, что неудивительно, стоило мне еще одного молчания в ответ. Несмотря на все то время, что мы были вместе, несмотря на доверие, которое росло между нами, в жизни Айс для меня все еще существовали огромные белые пятна вплоть до сего дня. 

Я бы солгала, если бы сказала, что это меня ничуть не беспокоит. Еще как беспокоит. Но если терпение - добродетель, то прожив столько времени с Айс, я самая добродетельная женщина из ныне живущих. 

Хорошо заметный неоновый знак "Проезд запрещен" предостерегал меня от продолжения разговора на эту тему, но я решила, что стоит еще немного продвинуться в выбранном направлении. Выдерживая секундную паузу, я тщательно сформулировала вопрос, зная, что если неправильно выражусь, то влечу в очередной тупик. 

Набрав воздуха в грудь, я нырнула на глубину. 

- Когда ты упомянула, что Корина спасла не только мою жизнь, ты имела в виду себя? 

Через несколько секунд я ощутила рукой ее резкий кивок. Осмелев, я решила зайти чуточку дальше, просто умирая от любопытства. 

- Может, ты... расскажешь мне немного о том, что ты имела в виду? - спросила я наконец, продвигаясь очень осторожно. - Я почти ничего не знаю о твоем первом сроке в тюрьме, кроме того, что мне рассказала Корина, и мне, ну вообще-то, хотелось бы знать, что это для тебя значило. Если тебе не очень трудно об этом говорить, - добавила я, давая ей возможность отказаться. 

- Там особо нечего рассказывать, - сказала она, наконец, после долгого-долгого молчания. - Я попала в тюрьму, отсидела свой срок и вышла. Ничего запоминающегося. 

Я могла оставить все как есть, и возможно, мне стоило так поступить. Ее тело посылало мне очень отчетливые сигналы насчет того, что благоразумнее было бы не будить лихо, пока оно тихо. Но, несмотря на эти сигналы, я не могла оставить все как есть. Она так много знала о моей жизни, а я почти ничего не знала о ее. И хотя я понимала, что скорее всего, это окончательно никогда не изменится, я не собиралась убирать ногу от приоткрывшейся двери. 

- Расскажешь? - просто попросила я, так мягко как только могла: - Пожалуйста? 

Ее грудная клетка поднялась, потом опала под тяжестью вздоха. 

- Я была очень юной и очень усталой. Суд высосал все мои силы, которые еще были, и к тому времени, когда за мной захлопнулись двери тюрьмы, - она резко подняла руку, потом дала ей упасть на одеяло: - уже ничего не осталось. 

Прежде чем нежно и осторожно побудить ее продолжать, я позволила на мгновение опуститься тишине:

- Корина рассказывала, что ты просто хотела тихо отсидеть свой срок. 

Ее взгляд на секунду встретился с моим, потом снова ускользнул. 

- Да? Я не помню, чтобы говорила ей это, - она покачала головой. - Что я помню, так это... безразличие. Все вроде обрушилось на меня, а я ничего не чувствовала, - она пожала плечами: - И мне было абсолютно все равно, почувствую я когда-нибудь что-нибудь еще или нет. 

- Как она спасла тебе жизнь? - спросила я, все еще не в состоянии осознать эту мысль. Мое сознание рисовало Айс как женщину невероятной силы и воли, даже в моменты слабости, ей никогда никто не был нужен, чтобы сделать то, для чего она была исключительно подготовлена - для спасения своей собственной жизни. 

- Как я уже сказала, - продолжила Айс после небольшой паузы: - мне было на все наплевать. И когда появились хищники, я не стала с ними драться. Просто позволила делать все, что им хотелось.

Она горько засмеялась, звук заклокотал, словно застряв в горле. 

Я не смогла сдержать собственный вздох, как бы ни хотелось. Внезапно, мне стало очень плохо от того, что я вынудила ее рассказывать именно об этом. Я хотела просить, умолять ее остановиться, но словно водитель, которого притягивает зрелище ужасной аварии на дороге, не могла. 

Она снова посмотрела на меня, ощутив мою боль. Потом мягко улыбнулась, хотя в глазах все еще бушевал отблеск прошлого гнева. 

- Не расстраивайся, Ангел. В конце концов, это было то же самое, за что раньше мне платили деньги. Даже в чем-то лучше, на самом деле. Пока я делала то, что от меня хотели, меня никто не трогал. 

Ее безразличный тон лишь усиливал ужас поведанного, словно ее сердце и душа были настолько холодны и мертвы, что даже рассказ о том, как ее насиловали незнакомые люди, имел немногим большее значение, чем собака, проходящая мимо на улице. 

Но все же, напряжение, энергия, бушующая в ее теле, противоречили словам, произнесенным будничным тоном, и я знала без малейшей тени сомнения, что этот яд внутри нее был слишком долго, и теперь должен был выйти наружу, чтобы его токсины не отравляли до конца не оправившуюся душу. 

Я лежала не шевелясь, так близко, что почти касалась ее, но держала и руки, и слова при себе, зная, что если помешаю ее откровениям хотя бы дыханием или шепотом, то рассказ тут же и закончится, похороненный так глубоко, что никогда более не увидит света дня. 

- Однажды глава одной из банд заметила меня и решила, что хочет попробовать то, что я предлагаю остальным. Она вытащила меня из камеры как раз в тот момент, когда кто-то из первой банды собиралась войти внутрь, чтобы получить десерт, - горькая усмешка вновь скользнула по губам: - они немного подрались из-за того, чья именно я подстилка, и когда все закончилось, я стала трофеем соперничавшей банды. 

- Почему ты не сопротивлялась!? - воскликнула я, мой гнев вырвался наружу, не заботясь более о том, услышу ли я продолжение этой отвратительной истории. - Почему ты не защищалась? Почему ты просто позволила им делать такое с тобой? Неужели тебе не было никакого дела? - я чувствовала не просто гнев. Это была ярость.

Чистая, незамутненная, абсолютная ярость. Я могла слышать скрежет собственных зубов. 

- Нет. 

Одно слово. 

Простое. Холодное. Жестокое. 

Разбивающее сердце. 

- Почему? - прошептала я сквозь слезы боли и злости. 

- Почему нет? В конце концов, они получали всего лишь тело, - она отвернулась от меня: - моя душа была уже мертва. 

Мой гнев испарился, словно его никогда и не было, оставив после себя только какую-то тупую боль глубоко внутри. 

- А Корина? - прошептала я. Мне нужно было знать все. 

- В свой первый срок я обращалась с ней весьма грубо. Она попыталась убедить меня противостоять им. Попыталась объяснить мне, что я достойна большего, чем быть чьей-то подстилкой, - она рассмеялась. - Я не очень-то ее слушала. Быть подстилкой - это было так знакомо, и пока это давало мне необходимое забвение, казалось, это неплохая сделка. Так что я доступно объяснила, куда она может засунуть свой совет, и даже предложила сделать это за нее. 

Смех вновь прозвучал, но на этот раз в нем было больше восхищения, чем горечи. 

- Она приказала подойти к ней и сделать это прямо сейчас. В конце концов, это бы означало, что во мне еще осталось присутствие духа. 

- Но ты ее не послушала, не так ли? - спросила я, заранее уверенная в ответе. 

- Неа. В то время я была слишком погружена в собственные страдания, чтобы заметить руку помощи, которую она мне протягивала. Так что я оставила ее стоять там и вернулась к жизни, которую выбрала. 

- Что случилось? 

- Предводительница банды, которая выиграла меня, решила устроить шоу для своих друзей, поэтому она притащила меня в прачечную, где собрались зрители. Она содрала мою униформу и собиралась приступить к делу, когда вошла Корина с метлой в руках. Она сказала, что если я слишком глупа, чтобы драться за себя, то она будет драться за меня. 

Она встряхнула головой вновь в изумлении от воспоминаний. 

- Она уже тогда была крутой теткой. Вырубила почти половину зрителей, прежде чем кому-то повезло выбить у нее оружие. Но она не уступила ни дюйма. Они наскакивали на нее, толкали и били, а она просто смотрела на меня, словно бросая вызов, осмелюсь ли я просто лежать там, пока они избивали ее до полусмерти. 

Она вновь перевела взгляд на потолок, проведя рукой по лицу. 

- Господи, ее глаза. Я до сих пор помню, как они впивались в меня, не показывая ту боль, которую она испытывала. Она ни разу не моргнула. Ни разу. Даже когда одна из них пнула ее ногой в живот, и ее вывернуло на пол. И когда я услышала, как хрустнули ее ребра, что-то во мне вырвалось наружу. Что-то дикое. Темное. Злое. Что-то, что, как я думала, исчезло, когда я проснулась в больнице после перестрелки. 

В ее глазах заблестели слезы, но там была и жестокая радость. И гордость. За Корину. За себя. 

- Я сбросила этих идиоток с себя, и встала полуголая и бесконечно злая. Подошла к самой здоровой из них и так врезала ей, что чуть не сломала себе руку. А потом я молотила их руками и ногами, толкалась, лягалась, пока на ногах остался только один человек - Корина. Я подхватила ее, и мы убрались оттуда так быстро, как только могли, - она снова встряхнула головой, и темные пряди упали на лицо, частично скрыв его от меня. -

Это, конечно, не помогло. Нам обеим дали месяц в одиночках. Это был самый короткий месяц за все время, что я провела в тюрьме. 

Откинув волосы с лица, она снова повернулась ко мне. 

- Так что, как видишь, Ангел, Корина действительно спасла мою жизнь, в своем роде. Она дала мне основание бороться. Дала основание жить, - она крепко схватила меня за руку и прижала ее к груди, позволяя мне почувствовать страсть в сердце, которое мощно билось под моей ладонью. - И если нам придется немного поступиться уединением, чтобы она смогла прожить остаток жизни в любви и уюте, то это очень невысокая цена за то, что она вернула мою душу к жизни. Я навсегда у нее в долгу. 

Затем она затихла, как игрушечный солдатик, у которого кончился завод. Она просто лежала и смотрела на меня, и ее глаза просили прислушаться к ее словам, понять сообщение, которое она пыталась донести до меня, и принять без осуждения путь, на который она вступила так давно. 

И потому что я знала, ей нужно было быть сильной в этот момент, возможно, больше чем когда-либо, я придвинулась к ней, положив голову на ее плечо и обняв за талию, выказывая свою любовь и поддержку, но стараясь не давить на нее. 

И когда одна ее рука легла мне на спину, а вторая нежно скользнула в волосы, я поняла, что Господь благословил меня способностью сделать что-то хорошее, пусть даже только один раз. 

Я лихорадочно молилась, словно знала как, о том, чтобы эта способность не пропала. 

***** 

Я почти что заставила Корину потерять самообладание, когда увидев ее утром, так обняла, что у нее глаза из орбит полезли. В ее взгляде сквозило изумление, когда она отстранилась, но в ответ получила улыбку и еще одно объятие. 

Пусть поломает голову над этим, подумала я, оставив Корину ошарашено таращиться мне в спину, и направившись на кухню в предвкушении кофе. 

Айс уже давно ушла к тому времени, как мы уселись в гостиной поглощать завтрак, состоявший из яичницы, кофе и тостов, и, выпив по чашке чаю после завтрака, Корина рассказала мне окончание истории. 

Похоже, чтобы отвести любые возможные подозрения, Андре решил свозить Корину в местечко немного южнее Канады. 

Мехико, если быть точной. 

По словам Корины, это были две веселых недельки на солнышке, сплошь полуобнаженные, загорелые тела на пляжах, она и женщины, Андре и мужчины... Затем, проделав все эти трюки, которые положены людям вроде Андре, чтобы проверить чист ли берег, они сели на другой самолет, перелетели через все Штаты и вскоре ступили на землю Канады. Корина пересекла границу легально, сделав запрос и получив разрешение - туристическую визу с возможностью получения статуса иммигранта в будущем. 

Это меня удивило. Насколько я знала, Канада походила на любую другую страну, когда дело касалось законов об иммиграции. Если вы молоды, дееспособны, хотите работать и не имеете ничего такого в прошлом, что может указывать на вашу склонность закладывать бомбы в школьные автобусы или офисы, то вполне возможно, вам будут рады. 

Корина, однако, была пожилой женщиной с пошатнувшимся здоровьем, в ее возрасте затраты на медицинские услуги быстро покрыли бы весьма солидный бюджет, не говоря уж о тюремном досье, которое заставило бы любого сотрудника иммиграционной службы, заслуживающего свое место, сесть и присвистнуть, прежде чем он лично бы проводил ее до первого самолета на юг. 

Когда я выразила свое неверие, она ответила мне озорной улыбкой и достала документ, который содержал сведения о ее финансовом положении во всей его многозначной красе. 

Кофе, который я собиралась глотнуть, забрызгал полкомнаты. 

- Семь миллионов долларов? 

- Ага, с мелочью, - ответила она, лучась самодовольством и наслаждаясь каждой минутой. 

- Семь миллионов долларов? 

Поцокав языком, она потянулась ко мне и положила руку на мой лоб, так как вы бы проверяли температуру у больного ребенка. 

- Бедняжка, - ее глаза лучились фальшивым сочувствием, - ты не заболеваешь? Может, стоит обратиться к врачу? 

Взвыв, я оттолкнула ее руку, а семизначная сумма все крутилась в голове, словно вертушка с диском, который заело из-за случайной царапины. 

- Расслабься, Ангел, я ведь не распиваю чаи с Рокфеллерами, знаешь ли, - затем она ухмыльнулась. - Кроме того, ты должна радоваться. Все это станет твоим, когда я наконец покину это бренное тело. 

Я взглянула на нее: 

- Я не могу принять этого, Корина. 

Ее улыбка стала жесткой: 

- Почему нет, Ангел? Боишься запачкать свои ручки грязными деньгами? - ее зубы блеснули. - Кровавые деньги недостаточно хороши для тебя? 

- Это слишком, Корина, - процедила я, вставая, - я не заслужила такого отношения. 

После долгой напряженной паузы она отступила, улыбка сползла с ее лица. 

- Ты права. Не заслужила. Я прошу прощения. 

В ее глазах и тоне появились просительные нотки: 

- Почему бы тебе не сесть, Ангел? Прости пожилой женщине ее глупость? - она остановилась на мгновение, затем прошептала. - Пожалуйста. 

Секундой позже, когда мой гнев унялся, но не исчез окончательно, я села, положив ладони на стол. Я ожидающе на нее посмотрела, приподняв бровь - выражение, которое только недавно начало мне по-настоящему удаваться. 

Она достала из сумочки еще один документ, бережно разгладив бумагу, и пододвинула его ко мне. Я уставилась на него, поводя пальцем по указанной в нем сумме. Рядом с этим числом предыдущий счет казался просто карманной мелочью. Поверх первого лег еще один документ, и я быстро проглядела его, потом еще раз более тщательно, пока его содержимое не уложилось у меня в голове. 

Документ представлял собой детальное описание распределения колоссальной суммы, указанной в предыдущем документе. Половину направили на создание фонда помощи семьям, чьи близкие погибли в жестоком преступлении. Четверть, и я улыбнулась, когда читала это, пошла в фонд помощи подросткам, живущим на улицах. Деньги должны были помочь им с едой, одеждой, крышей над головой и обучением. А оставшаяся четверть представляла собой фонд под названием "Падшие ангелы", который обеспечивал бесплатное предоставление услуг адвоката для женщин, которых, как меня, обвинили в попытке и/или совершении убийства их мужей в результате домашнего насилия. 

Я посмотрела на нее расширившимися от изумления глазами: 

- Что?... 

- Это деньги, которые я получила, убив своих мужей. Каждый цент. 

- Но ты сказала... 

- Я знаю, что я сказала, Ангел, - перебила она, отметая мои аргументы небрежным взмахом руки. - Но все меняется. И иногда, если повезет, и люди тоже, - она слегка улыбнулась, любяще, чуть смущенно и бесконечно ласково. - В любом случае, когда сидишь парализованная в инвалидном кресле, появляется куча времени на размышления. И хотя все угрызения совести, которые у меня были из-за убийства мужей, давным-давно рассыпались в прах, мысль жить сидя наверху кучи денег как-то перестала меня греть, - фыркнув, она покачала головой. - Никогда не старей, Ангел. Старость делает людей слабыми во всех отношениях. 

Хотя дверь была открыта, и целая толпа народа умоляла меня войти, я мудро воздержалась от любых комментариев к ее высказыванию. Блеск ее глаз послужил мне похвалой, хотя я была уверена, что она придумала, по меньшей мере, сотню едких и язвительных ответов. 

Недовольно поджав губы, она схватила документ, из-за которого начался весь этот разговор, и поднесла его к свету. 

- Это деньги, которые я заработала на нескольких низкооплачиваемых работах, которыми перебивалась до и между замужествами. Когда я поняла, что меня вот-вот арестуют, я передала их вместе с остальной суммой одной знакомой бухгалтерше. И как ты видишь, она здорово разбирается в цифрах, - ее глаза снова сверкнули усмешкой, - помимо всего прочего. 

Я просто улыбнулась и возвела глаза к небу. Господи, как я по ней соскучилась. 

- И все это твое, Ангел. Твое и Айс, конечно. Поступай как знаешь. Можешь обклеить деньгами камин, меня это не волнует. Просто прими их, - она улыбнулась, - в конце концов, я не собираюсь жить вечно, и мне бы хотелось помнить, что я внесла свой маленький вклад в то, чтобы сделать вашу жизнь если не проще, то, по крайней мере, интереснее. 

Я поморщилась. 

- Если я соглашусь подумать об этом, может, мы перестанем говорить о смерти? Мне об этом как-то не хочется сейчас разговаривать. 

- Мы все смертны, Ангел. 

- Я знаю, Корина, - ответила я, немного резче, чем собиралась. Образы моей возлюбленной в шаге от гибели заполыхали всеми цветами радуги. - Мне просто хочется, чтобы угроза смерти перестала быть столь частой гостьей. 

Она кивнула, глядя на меня с сочувствием. Затем она отвернулась в сторону большого окна. 

- Хорошо, милый Ангел. Сегодня прекрасный день, несмотря на зиму. Пусть смерть сама о себе позаботится, а мы будем наслаждаться жизнью, а? 

Я не могла не расплыться в улыбке: 

- Еще как. 

*****

Помыв и вытерев тарелки, приняв душ и одевшись, мы решили - или вернее, Корина решила - мне было все равно, что делать - что неплохо сходить осмотреть достопримечательности. 

На улице был довольно сильный морозец, светило солнышко, а тропинки были покрыты утоптанным, скрипящим под ногами снегом. Мне уже немного поднадоело торчать дома, так что я не прочь была прогуляться, пусть даже это грозит мне обморожением. 

Укутавшись в несколько слоев одежды, мы вышли на холод и направились к первой нашей остановке на сегодня - дому Руби. 

Перед этим я ей позвонила и спросила, не сможет ли она принять мою подругу в гости, которая приехала навестить меня на праздники. Та радостно согласилась, с большим предвкушением ожидая нового человека. Я и сама заулыбалась, представив, как эти две дорогие моему сердцу женщины познакомятся и, на что я очень надеялась, учитывая их почти одинаковый возраст, найдут много общего между собой и станут лучшими друзьями. 

Мда, как же я ошибалась... 

Сияющая улыбка Руби, с которой она открыла дверь, как-то сразу исчезла, едва она увидела фигуру Корины, стоявшую за мной. Я спиной почувствовала внезапное напряжение Корины, когда Руби отодвинулась в сторону, чтобы пропустить нас внутрь. 

Черт побери, что здесь происходит? 

Повесив пальто недалеко от жаркого пламени камина, мы прошли в кухню, где Руби заставила нас сидеть некоторое время в ожидании того, когда она сварит кофе и допечет печенюшки. Ммм, пахло божественно, не сомневаюсь, что на вкус они были еще лучше. 

Наконец поставив перед нами чашки и тарелку с печеньями, она встала рядом с моим креслом и выжидательно на меня посмотрела. Сообразив, что она от меня хочет, я широко улыбнулась

- Руби, хочу представить тебе мою подругу, Корину... - я запнулась, с ужасом поняв, что чуть не совершила серьезный прокол. 

Руби, если вы помните, читает те же газеты, что и я. Представив Корину ее полным именем, я напрашивалась на неприятности, с которыми была еще не готова разбираться. Моя соседка до сих пор оставалась в неведении относительно моих истинных обстоятельств прибытия в Канаду. И я более всего хотела, чтобы так все и оставалось. Не подумайте, что я не доверяла Руби, нет. Просто я считала, что чем меньше она знает, тем меньше это принесет ей вреда в будущем. По крайне мере, я на это надеялась. 

Не то, что бы я действительно верила, что ей будет что-то угрожать, но, как говорят, надо быть всегда готовым к неожиданностям. 

Мда, надо было вспомнить эту поговорку до прихода к Руби. 

Но Корина, как истинный дипломат, не растерялась, и широко улыбнувшись, крепко пожала протянутую руку Руби. Любой, кто не знает ее, принял бы эту улыбку за чистую монету. Но я знала Корину очень хорошо. 

- Корина ЛяПоинт, к вашим услугам. 

Руби улыбнулась в ответ:

- Добро пожаловть в мой дом, Корина. Не возражаете, если я вас буду так звать? 

- Только, если вы мне позволите сделать то же самое. 

Я облегченно вздохнула, увидев, как расслабилась на этих словах Руби. 

- Вот, Корина - Руби протянула ей чашку кофе. - Тайлер говорит, что вы давно знаете друг друга. 

Черт! Я и забыла, что Руби всегда звала меня только этим именем. Я сидела, не шелохнувшись, не осмеливаясь даже краешком глаза посмотреть на Корину, чтобы не видеть выражения на ее лице. Даю сто очков вперед, что это выражение окажется мне не по вкусу. 

Конечно же, я оказалась права на этот счет! 

Голос Корины источал благодушие, за которым ясно слышалось скрытое хихиканье. 

- Да, довольно давно, Руби. Когда я увидела ее, я подумала "Смотрите, вот девушка, которая своей улыбкой может перевернуть мир". 

Мертвая тишина. 

Потом одинокий смешок, прозвучавший как звук выхлопа у машины с испортившимся глушителем. 

Потом еще один, и еще, и вот мои так называемые подруги уже почти катались по полу от смеха. 

Моя голова медленно повернулась вправо, брови сдвинулись, и я грозно посмотрела на Корину, бьющуюся в конвульсиях от смеха. Корина ответила мне своим хитрым и озорным взглядом, выдавила из себя "Извини" и, повернувшись к Руби, опять продолжила ухохатываться. 

Но после этого обмена взгядами, моя злость ушла, так как я поняла, что эта шутка Корины была на самом деле успешной попыткой разрядить атмосферу и немного ослабить напряжение Руби. Так что я для виду тоже пару раз посмеялась и стала ждать, когда же они успокоятся и наступит долгожданная тишина. 

О да, Корина просто умница. Не то слово! 

А Корина тем временем продолжала доказывать, насколько хороша она была, рассказывая далее свою историю.

- О да, Тайлер и я давно знаем друг друга, как она и сказала. Я была учителем в школе, куда она пришла после того, как окончила институт. На самом деле, она взяла мой класс, так как я уже уходила на пенсию. Ученики влюбились в нее с первого взгляда, - она улыбнулась, на сей раз по-настоящему искренне - Да и мы тоже влюбились. Она была как Ангел, сошедший на землю. Они излучала тепло, так необходимое в этом темном и грустном мире. 

Руби слабо улыбнулась на этих словах:

- А, так вот откуда у нее такое очаровательное прозвище. 

- Она и была ангелом. Одна из моих учениц подошла ко мне, после того, как я ее представила - вы же знаете, какими милыми бывают первоклашки - и спросила, а правда ли она ангел. И с этого момента, все стали ее звать мисс Ангел. 

Это был один из немногочисленных моментов в моей жизни, когда я была благодарна тому, что сильно краснела. Корина расчитывала на это для придания правдивости ее истории, и я не подвела ее, краснея что было мочи. 

Очевидно, Руби понравилась история, и она немного расслабилась и даже наконец откинулась на спинку стула, на котором сидела. 

Облегченно вздохнув, я тоже стряхнула напряжение, и полностью погрузилась в паутину, которую плела Корина. Если у меня и были какие-то сомнения в способностях этой женщины заставлять людей поверить в то, во что она хотела, то этим зимним солнечным утром они развеялись в пух и прах. 

И хотя осознание этого вполне могло заставить меня остановиться и призадуматься, и скорее всего так и произошло бы, будь я помоложе или понаивнее на счет моей подруги, но сейчас я наоборот испытывала что-то вроде преступного возбуждения, похожее на тот трепет, который испытывает ребенок, когда делает что-то, что ему не позволено, и это сходит ему с рук. 

Время до полудня пролетело незаметно, и вот мы уже прощались, причем гораздо теплее, чем здоровались несколькими часами ранее. 

И все же несмотря на неоспоримое обояние Корины и сердечность Руби, между ними был барьер, который, похоже, им было не преодолеть. Озадаченная этим, я, после того , как Корина улеглась спать, посоветовалась с Айс. 

Айс рассмеялась и схватила меня в свои теплые объятия .

- Мне кажется, тут все просто.

Слегка отстранившись, я внимательно посмотрела на нее.

- Просто, говоришь? Не объяснишь мне, о, великая Мудрость? - Засмеявшись, я наклонила голову, пока мой подбородок не устроился уютно между ее грудей. - Или мне побить тебя своими стальными кулаками?

Ее глаза расширились от притворного ужаса, потом она весело взлохматила мои волосы и положила меня удобнее.

- Они ревнуют. 

- Ревнуют? Кого? 

- Друг друга. Они играют в перетягивание каната, и ты оказалась тем самым канатом 

Не веря своим ушам, я уставилась на нее.

- Не расскажешь, как тебе такое пришло в голову? 

Она пожала плечами.

- Легко. Эти две женщины выполняют практически одинаковую роль в твоей жизни. Мать. Наперсница. Утешительница. И они обе это знают, - она опять пожала плечами. - И если продолжать дальше, то могу почти с уверенностью сказать, что каждая из них боится, что ты станешь очень близка с другой, и выкинешь ее из своей жизни. 

- Это же нелепо! 

- Может быть. Но для них это ничего не меняет. 

Подумав об этом немного, я нерешительно взглянула не нее.

- В твоей теории есть слабое место. 

Бровь взмыла вверх.

- О? 

Я захихикала.

- Ага.  

- И это... 

- Ты, - скатившись с нее, я приняла свою излюбленную позу учительницы. - Видишь ли, моя дорогая Айс, если следовать твоей логике, то та небольшая ревность, которая есть между ними, с лихвой перекрывается той ревностью, которую они могут испытывать к тебе. В конце концов, ты - номер один в моем сердце.

- Возможно, - признала она, - хотя и в твоей теории есть слабое место. 

Я удивленно подняла брови:

- Мда? И где же? 

Она соблазняюще улыбнулась:

- Я не совсем подхожу для роли матери. 

Рассмеявшись, я опять улеглась на нее сверху, просунув одну ногу между ее бедер.

- Слава богу за это, - мой голос был подозрительно хриплый. - Не могу себе представить, как могу делать то, чем мы тут с тобой занимались последние два часа, со своей мамой. 

Нежно засмеявшись, она теснее прижала меня к себе, и мы провели еще пару часов, подтверждая эту идею. 

И уж в этой теории не было никаких слабых мест 

***** 

Если Корина и Руби так и продолжали вести себя, как две собаки, борющиеся за одну кость - я в итоге согласилась с теорией Айс на этот счет, - то Корина и Поп при первой встрече произвели впечатление давнишних друзей, которые ненадолго разлучились. 

Открыв рот, я смотрела, как обычно немногословный Поп говорил целыми, законченными предложениями и был галантным джентельменом, проводив ее к себе на заправку и угостив кофе. 

- Закрой рот, а то муха залетит, - Айс материализовалась рядом со мной, вытирая замасленные руки. 

- Я просто не могу поверить, - ответила я. - Это как... как... ну не знаю, как. Ну, я конечно надеялась, что они подружатся, но... вот это да! 

Она хохотнула, вглядываясь в глубину заправки.

- Похоже, он ею увлекся. 

- Не то слово. Никогда не видела, чтобы он так долго с кем-нибудь говорил. 

Забросив сумку в гараж, Айс потерла руки и засунула их глубоко в карманы.

- Да. Но ты не торопись планировать свадьбу, Ангел. Корину до сих пор интересуют девушки, и я не думаю, что Поп из тех людей, кто любит делиться. - Она повернулась ко мне, в глазах плясали смешинки. - И мне совсем не хочется припрятывать мышьяк. 

- Айс! 

Смешинки из глаз перебрались на губы, и она потрепала мои волосы.

- Расслабься, Ангел. Иногда бывает неплохо пошутить на такие темы. 

- Я знаю, но... господи! Клянусь, иногда я просто не знаю, что на тебя находит! 

Она ответила, глубоко вздохнув и шумно выпустив воздух.

- Свежий ветер и солнце, мой милый Ангел. Свежий ветер и солнце. 

С этими словами, она удалилась в гараж, оставив меня с изумленным выражением на лице. 

*****

А потом наступил Сочельник. 

Ночное небо сияло звездами, висящими так низко, что, казалось, я могу их схватить рукой и снять. Стояла звенящая тишина, и только сосны тихо позвенькивали оледеневшими иголочками. 

Оставив Корину хлопотать на кухне (смею заметить, что вышесказанное было ее требованием, а не нашей просьбой), Айс и я отправились в поиски за елкой. 

Просто придти в город и купить елку на базаре казалось нам слишком простым и банальным. Нет, мы должны были по-настоящему поискать нашу ту единственную елочку, которая выросла только для нас, для того, чтобы сделать наш праздник более веселым. 

Полагаю, мне не нужно быть такой саркастичной, так как это было мое предложение в конце концов. 

Одолжив у Руби длинные сани и пилу, мы вошли в часть леса, где несколько лет назад пожар, начавшийся от удара молнии, сжег большую часть старых деревьев и тем самым расчистил место для возрождения новой жизни. 

После многочисленных придирчевых проверок с моей стороны, а также еще более многочисленных закатываний глаз со стороны Айс, мы наконец-то нашли идеальное дерево - пушистую, душистую, стройную зеленую елочку, ни большую, ни маленькую. Бегая вокруг нее, как фотограф, я живо представила, как она отлично впишется в комнату рядом с камином, вся обвешанная гирляндами, игрушками и фонариками, с кучей красиво обернутых подарков под низом. Я громко объявила свое одобрение. 

- Ты уверена, - полувопросительно спросила Айс, в очередной раз поднимая пилу и недвусмысленно покачивая ею, давая мне понять, что если я опять передумаю, то не пройдет и секунды, как я окажусь на пару футов короче. 

- Абсолютно, - ответила я, подтверждая свое решения усиленными киваниями головы. 

Пробормотав что-то наподобие:

- Надо же, я уж и не надеялась, - Айс принялась расчищать ствол дерева. 

- Подожди! - крикнула я, едва она коснулась пилой ствола. 

- Ну что еще? 

Лезвие пилы и ее белые зубы угрожающе блеснули в лунном свете, но я приложила все усилия, чтобы их проигнорировать, и еще раз осмотрела елку со всех сторон, разве что только не сверху.

- Просто чтобы еще раз убедиться. 

Еще несколько фраз раздались со стороны Айс, но на этот раз не думаю, что можно их повторять тут. 

Наконец я закончила свой осмотр.

- Хорошо. Действуй. Только обязательно обрежь нижние ветки - похоже, что они уже отмерли. 

- Ты уверена, что не хочешь сделать это сама? - вкрадчиво промурлыкала она. - Я же не хочу испортить твое идеальное деревце своими неуклюжими, как у моряка, руками. 

- О, нет, - беззаботно ответила я, отмахиваясь от ее саркастичиской заботы. - Ты справишься. Я знаю, как сильно ты любишь работать до седьмого пота. 

Не успела я моргнуть глазом, как сильные руки схватили меня, подбросили, и я оказалась по уши в сугробе.

Смеясь и фыркая, я пыталась вылезти оттуда, а Айс в это время спиливала елку. Когда же я наконец оттряхнулась и выковырила снег из мест, где ему совсем не положено быть, елка и пила были аккуратно уложена на сани, и Айс дожидалась меня, самодовольно хихикая. 

Я говорила когда-нибудь, что никому не спускаю с рук шалостей? 

*****

Праздник, на который мы пригласили гостей, был уже в самом разгаре, когда мы вернулись в наш домик с елкой подмышкой. Смех и звуки рождественских песенок были слышны даже на улице. Стекла на террасе запотели изнутри от тепла, и сквозь них были видны сюрреалистические фигуры, выплывающие из тумана с другой стороны стекла. 

Потом дверь распахнулась, и на улицу выскочил Джон Дрю, брат Тома, одетый в веселенький, но довольно порнографичный свитер. После небольшого подкалывания по поводу моей дотошности осматривать 'каждое чертово дерево по всей чертовой стране', мы наконец вошли в дом, неся елку втроем. Дом сразу наполнился ароматом смолы, иголок и свежесрубленного дерева. 

После того, как елку установили, и все поохали и поахали над ней, мы стали украшать ее попкорном и клюквой, которые нам дала Корина. 

Или мне надо сказать, пытались украшать? Попытки нанизать маленькую клюквину на тоненькую иголку под действием двух кружек фирменного горячительного Корины вскоре превратились в невыполнимую миссию. 

В итоге Руби, чье давление не позволяло пить больше, чем одну кружку этого напитка, отогнала нас от елки и сама занялась этим делом. И еще Айс, которая всегда не особо любила выпить. 

Потом Корина накрыла шикарный стол, достойный королей, и мы, ведомые своими носами и бурлящими животами, быстро уселись за него, как дети после целого дня беготни. Айс села на один край стола, Корина на другой, а наши гости - Поп, Руби, братья Дрю, их жены, и еще несколько человек, с которыми мы успели подружиться - расселись между ними. Я не слишком погрешу против истины, если скажу, что этот ужин в Сочельник был самым замечательным из всех, до или после. Корина была прекрасным поваром, и сорок пять лет в тюрьме не уменьшили ее таланта ни на грамм, за что мы были ей бесконечно благодарны. 

Наевшись до приятной тяжести в животе и выпив по еще парочке кружек, мы пошли заканчивать украшение елки, а Айс с Кориной, отвергнув мой не совсем внятно выраженный протест, ушли на кухню отмывать гору посуды, которую мы оставили. 

Вот так, уютно, дружелюбно и неторопливо проходил этот вечер. Когда я была ребенком, и Сочельники почти ничем не отличались от обычного дня, я часто мечтала именно от таком празднике. 

Когда все закончилось, Айс занялась тем, чтобы все гости благополучно нашли дорогу домой, а мы с Кориной остались дома, чтобы убрать беспорядок. Потом Корина пошла спать, а я стала ждать возвращения моей любимой. 

Уставившись на огонь и наблюдая за разноцветными язычками пламени, я и не заметила, как вернулась Айс.

Качаясь, я подошла к ней, она крепко меня обняла и поцеловала, стоя рядом с деревом, которые мы так долго искали. 

И, чтобы чудесно завершить этот прекрасный вечер, мы долго, медленно, страстно занимались любовью на пушистом ковре в отсветах пламени, а потом я мирно заснула в объятиях женщины, которую я любила больше всего на свете. 

И пришло Рождество, а вместе с ним исполнилась и еще одна мечта. 

*****

Рождественское утро оказалось холодным, колючим и снежным. 

Я проснулась с гудящей головой, а желудок вполне определенно протестовал против вчерашней невоздержанности. Повернувшись на бок и натянув повыше одеяло, я поняла, что проснулась совсем не там, где уснула. 

Не открывая глаз и пошарив свободной рукой, я не удивилась, обнаружив, что Айс уже встала, хотя простыни все еще хранили тепло ее тела, так что это случилось не очень давно. 

Подтянув к себе ее подушку, я зарылась в нее лицом, с удовольствием ощущая запах и медленно погружаясь в сон. 

Я только-только начала засыпать, как звук шагов Айс на верхних ступенях заставил меня резко вынырнуть из дремоты. На сей раз, мои глаза соблаговолили открыться, чтобы лицезреть ее небрежную со сна красоту, а похмелье, кажется, отступило под волной знакомого тепла. На Айс был халат, слегка схваченный поясом, и ничего больше. V- образный вырез позволял увидеть дразнящий проблеск кремовой кожи. Она легко держала поднос, на котором, как я надеялась, была чашка крепкого черного кофе и целая упаковка аспирина. 

- Привет, красотка! Не меня ищешь? - спросила я, как надеялась, голосом, полным страсти, но который, на самом деле, прозвучал как жалкое подобие из-за несовместимых сигналов, которые посылало мне несчастное тело. 

Она все же улыбнулась и подошла к постели, поставив поднос на прикроватный столик рядом с часами. 

- Как ты себя чувствуешь? - спросила она, положив прохладную ладонь на мой разгоряченный лоб, что вызвало лишь еще один всплеск всех ощущений сразу. 

- Минуту назад? Как будто целая кошачья семья ночевала у меня во рту. Сейчас? - я расплылась в глупой улыбке. - Прооосто отлично. 

Криво улыбнувшись и покачав головой, она залезла в постель и устроилась, оперевшись на спинку кровати, а я прильнула к ее груди. Затем Айс, протянув длинную руку, взяла кофе и поднесла дымящуюся кружку к моим губам. 

- Выпей. Тебе должно полегчать. 

Я так и сделала, довольно потягивая крепкий кофе и проглотив целую пригоршню аспирина. Затем я расслабилась в объятьях Айс, впитывая всем телом ее тепло, само ее присутствие, которое, как оказалось, было лучшим средством от похмелья, чем весь аспирин и кофе в мире. Когда ее рука стала нежно поглаживать мои волосы, головная боль испарилась, словно ее никогда и не было. 

- Могу я задать тебе вопрос? 

- Конечно, - ее глубокий мелодичный голос шел из груди, куда как раз было прижато мое ухо. 

- Как я здесь оказалась? Последнее, что я помню, как засыпала внизу у огня. 

Ее смешок приятно отозвался в моем ухе. 

- Ну, у меня был выбор, перенести тебя сюда или рискнуть и позволить Корине проснуться и захотеть присоединиться к празднованию. Я решила, что первое будет мудрее. 

- Мммм, - согласилась я, потеревшись щекой о нежную кожу ее груди и поигрывая с поясом ее халата. Затем я резко кое-что вспомнила. - А Санта приходил? 

- Ага. И судя по всему, его олени стали гораздо счастливее, когда он полетел дальше. 

Я немного напряглась. 

- Я думала, мы договорились не позволять себе лишнего. 

Айс продолжила беззаботно гладить мои волосы. 

- Похоже, кто-то забыл сообщить мисс Денежный Мешок о правилах. 

- Она не... 

- О, еще как. 

- Превосходно. 

В этот момент до нас из гостиной донеслось слегка приглушенное бормотание Корины, вкупе со звяканьем фарфора и столовых приборов. 

- О боже мой, посмотрите только на все эти подарки. Поскольку здесь больше никого нет, наверное, они все для меня. Вот здорово! 

Я заглушила смех, уткнувшись лицом в грудь Айс, и притянула ее посильнее к себе, прежде чем отпустить и сесть на постели самостоятельно. 

- Похоже, это намек. 

Айс скатилась с кровати, встав на ноги, и осторожно помогла мне выбраться. Затем она укутала меня халатом и затянула пояс, проверив, чтобы полы не расходились. 

- Готова? 

- Почти, - я развязала ее пояс, поправила халат так, чтобы он закрывал все самое интересное и снова завязала пояс. - Все. 

Бровь Айс поползла вверх. 

- Эй, у нее уже был удар. Ты хочешь, чтобы у нее случился очередной приступ? 

- Я не думаю, что осталось что-либо, чего она не видела, Ангел. 

- Может и нет, - согласилась я. - Но все дело в том, как все это выглядит вместе. Один взгляд, и ей понадобится интенсивная терапия. 

Закатив глаза, Айс схватила меня за руку, и вместе мы спустились по лестнице посмотреть, что Санта в лице маленькой старой библиотекарши из Питсбурга приготовил для нас. 

Коринна превзошла самое себя с завтраком, а мы уселись на пол и словно дети принялись разворачивать гору красиво упакованных подарков. Она также превзошла себя в количестве и качестве всего того, что купила для нас. Мне даже стало немного не по себе, но ее быстрый взгляд убедил меня с благодарностью принять дары как знак ее любви и заботы. 

Кучи такой необходимой одежды быстро превратились в горы. Простыни, одеяла и подушки гарантировали, что нам ни разу не придется спать на одном комплекте дважды. Мы получили столько прекрасной посуды, что впору было бы открыть шикарный ресторан, столько полотенец, что хватило бы на целый отель, и столько книг, что в библиотеке приличных размеров не осталось бы пустых полок. 

Там были и другие, более... личные... подарки, но, если вам неважно, то я лучше не стану говорить, какие именно, спасибо. Достаточно сказать, что мое лицо, когда я увидела эти вещи во всей их красе, могло бы превзойти красный нос олененка Рудольфа по яркости. 

Вручив Коринне наши подарки, мы с Айс обменялись своими. Денег все еще существенно не хватало - мы решили, что должны возместить каждый цент из суммы, что пошла на строительство дома - и согласились провести Рождество по-простому. 

Так что мы обменялись несколькими практичными подарками, которые купили друг другу, и затем Айс протянула мне небольшую коробочку, завернутую в простую золотую фольгу. Почти смущенный взгляд подруги подсказал мне, что это особый подарок. 

Я взяла сверток в руки, проверяя вес. Он оказался довольно тяжелым для такого небольшого размера, и я не имела ни малейшего представления о том, что это может быть. Я вопросительно глянула на Айс, но ее выражение ничего мне не сказало. 

Я медленно сняла упаковку и обнаружила простую белую коробку размером с ладонь. Подняв крышку, я осторожно развернула оберточную бумагу и заглянула внутрь, затаив дыхание. 

Внутри лежала красиво вырезанная из дерева лошадка. 

А сейчас, чтобы объяснить вам огромное значение этого простого, казалось бы, подарка, мне нужно будет вернуться немного назад. 

На самом деле, намного назад. В мое детство, если точно. 

Когда я росла, у меня была тетя Роза, которую я обожала. Между нами была сильная связь, и хотя я нечасто ее видела, она всегда присутствовала в моих мыслях и сердце. Она была замужем за военным, и они постоянно переезжали с места на место. И большинство этих мест были за границей. Каждый раз, когда они останавливались где-либо, она присылала мне сувенир, который можно было найти только там. 

В любое время моя комната была просто забита подарками со всего света: куклами, резными животными, часами, книгами и всякой всячиной. 

В тот год, когда они остановились более-менее надолго в Германии, мои отношения с родителями совсем испортились. И Роза прислала мне красивую вырезанную из дерева лошадку с седлом и сбруей, ярко-раскрашенными в стиле баварских мастеров. 

Внутри была короткая записка от тети, которую я храню до сих пор. 

Тайлер: 

Я знаю, что дела с твоими родителями идут неважно. Я бы хотела быть рядом, чтобы помочь тебе преодолеть трудное время. Помни, что ты всегда будешь в моих мыслях и молитвах. 

И раз уж я не могу быть рядом, то посылаю тебе Алвина. Мои друзья зовут его "мечтающий дух" и он станет тебе хорошим другом. 

Когда что-то в твоей жизни идет не так как надо, просто обними его, закрой глаза и унесись в мечтах в далекую страну, где не будет твоих бед. Позволь ему отвезти тебя туда, и он всегда будет защищать тебя. 

Однажды, я уверена, эти мечты сбудутся, и ты найдешь место, где тебя будут любить и ценить так же, как я люблю и ценю тебя. 

А пока, пожалуйста, прими Алвина как знак моей любви, и пусть он живет в твоем сердце, как ты в моем. 

С любовью, 

Роза 

С того дня Алвин всегда был со мной. И когда я просыпалась утром, и когда шла в школу, и когда играла, и когда ложилась спать. 

Роза оказалась права. Он был хорошим другом. Никогда не злился на меня. Никогда не разговаривал свысока. Никогда не игнорировал. Он выслушивал все мои жалобы и знал обо всех радостях, и ни разу не унизил меня. 

Возможно, он не лизал мне лицо и не махал хвостом, но ведь и мне не приходилось убирать за ним или кормить, так что это был довольно честный обмен в том, что касалось меня. 

И однажды, в приступе гнева из-за проступка, который я даже не могу вспомнить, мой отец взял молоток и заставил меня смотреть, как он разбивает лошадку в щепки, а потом превращает в пыль вместе с моими мечтами. 

У меня было разбито сердце настолько, насколько это может случиться только с маленькой девочкой, которая потеряла своего лучшего друга. Я выбежала прочь из комнаты, отказавшись разговаривать с отцом, да и с матерью, которая просто стояла и смотрела и ни разу не попыталась его остановить. И так было целый месяц. 

Это единственное, за что я так никогда и не простила отца, вплоть до сегодняшнего дня, когда его тело уже превратилось в пыль в земле, и слово "прости" значит не больше, чем отдельные буквы, из которых оно складывается. 

И я не уверена, что когда-нибудь прощу. 

Я упомянула Алвина в разговоре с Айс, когда увидела похожую лошадку в витрине магазина, мимо которого мы шли, но никогда не рассказывала ей, ни что с ним случилось, ни что он значил для меня, когда я была маленькой девочкой. 

И все же, она что-то заметила в моем задумчивом тоне, потому что передо мной в это рождественское утро лежала точная копия той давным-давно сломанной деревянной лошадки, от ярко-раскрашенного седла и сбруи до любопытного выражения на мордочке. 

Слегка дрожащими пальцами я вытащила лошадку из ее логова в свертке бумаги и поднесла поближе, чтобы рассмотреть. Она была абсолютно идеальна, до самой мельчайшей детали. 

- Где ты это взяла? - выдохнула я, немедленно вспомнив Попа и его способность находить все для всех. 

- Вообще-то, я ее вырезала, - ответила она, слегка покраснев от признания. 

- Но как?.. 

- Я подумала, что за тем, что ты мне рассказала, кроется что-то большее, так что поговорила с Руби. Она была более чем счастлива посвятить меня в детали. У нее чертовски хорошая память, - она хихикнула. - Так что, когда она выложила мне все, я приступила к работе, - она перевела взгляд на лошадку. - Ну как, похоже? 

- Похоже?! Господи, Айс, просто идеально. Я не могу найти ни одного отличия между этой и той, что была у меня в детстве, - снова посмотрев на лошадку, я поняла, что сказала правду. Она была просто идеальна. 

Она улыбнулась, расслаблено, искренне, прекрасно, и эта улыбка достигла ее глаз. 

- Я рада. Руби рассказала мне, как много значила для тебя эта лошадка. И как твой отец уничтожил ее, - улыбка исчезла с ее лица. - И я рада, что этот ублюдок мертв, потому что я получила бы большое удовольствие, убивая его за то, через что он заставил тебя пройти. 

- Айс... 

Отмахнувшись от моей обеспокоенности, она продолжила. 

- В любом случае, я просто хотела вернуть тебе то, что у тебя отняли, - улыбка вернулась. - Ты больше не маленькая девочка, но у тебя теперь есть еще один друг. 

Улыбаясь, с глазами, полными слез, я потянулась и крепко обняла ее, понимая, что пожелание, которое так давно написала моя тетя, наконец сбылось. Мои мечты исполнились. И я нашла место, где меня любят и ценят. 

Спасибо тебе, Роза. 

Через несколько секунд, я отстранилась и нырнула под елку, доставая подарок, который сунула туда прошлой ночью, когда Айс провожала наших гостей по домам. 

- Вот, это тебе. 

Она вопросительно на меня посмотрела, приняв подарок. Его размер и форма легко выдавали содержание.

Развернув яркую бумагу, в которую я завернула его по случаю праздников, она вытащила пластинку в простом белом конверте, как я и просила Попа. 

Я улыбнулась. 

- Ну давай, поставь ее. 

Грациозно поднявшись на ноги, она подошла к проигрывателю, подняла пыльную крышку, осторожно вытащила пластинку из конверта и поместила ее на шпиндель. Включив проигрыватель, она аккуратно поставила головку на первую дорожку, и затем отошла назад, склонив голову к плечу. 

Когда первые звуки музыки полились в комнату, я заметила, что ее тело замерло подобно статуе, а лицо побледнело, и у меня промелькнула мысль, а не сделала ли я только что ужасную ошибку. 

Затем голос, прекраснее, чем пение любого соловья, присоединился к мелодии, и я увидела, как ее грудь конвульсивно сжалась, прежде чем начать дышать нормально. Ее глаза, ярко-голубые, медленно закрылись, а музыка продолжала литься из колонок. 

- О Господи, - прошептала Корина позади меня, прижав руку к груди. - Это Екатерина ДюПрие? Я просто обожаю ее! 

Живя так долго с Айс, я разбиралась в оперных певцах. Я улыбнулась, не отрывая глаз от моей подруги, замершей в восхищении. 

- Я не знала, что ты такой ценитель, Корина. Это именно она. 

Первая строфа песни закончилась, и когда началась вторая, я почувствовала, как ее грудь снова сжалась, но на этот раз, когда голос примадонны зазвучал, такой чистый и прекрасный, Айс взяла ту же ноту, устремляя свой голос к небесам и повторяя певицу точь- в-точь. 

Мурашки побежали по спине. 

Очевидно, это случилось не только со мной. 

- Господи Боже, это просто сверхъестественно! Я и не предполагала, что она может так потрясающе петь! 

Я позволила своей гордой улыбке выразить все это. 

- Надо же, словно слышишь голос из могилы, - пробормотала Корина почти благоговейно. - У Айс совершенно такой же голос! 

- Так и должно быть. 

- Почему? 

- Екатерина ДюПрие ее мать. 

Резкое движение Коринны наконец отвлекло мой взгляд от Айс. 

- Ты в порядке? 

- Никогда не дразни пожилую женщину, Ангел, - прорычала она. - Сердце может не выдержать. 

- Я не дразню тебя, Корина. Я думала, ты знаешь. 

Она посмотрела на меня, широко раскрыв глаза. 

- Знаю? Как, черт побери, я могла знать что-нибудь подобное? - она придвинулась поближе к Айс, словно впервые видя ее на самом деле. - Хотя я должна была догадаться. У них есть несколько поразительных общих черт. 

Прежде чем я смогла ответить, ария закончилась, и одна из общих черт - из тех, о которых Айс мне рассказывала - стала заметной, когда моя возлюбленная открыла глаза. Ее выражение было ошеломленным, словно она пропустила сильный удар и только-только начала приходить в себя. Ее рука с неповторимой грацией протянулась к аудиосистеме, убирая головку прежде, чем началась следующая песня. 

Затем ее лицо прояснилось, и взгляд впился в меня. 

Лишенная возможности сопротивляться беззвучной команде, я обнаружила, что поднимаюсь на ноги, не в силах отвести глаза, захваченная ее невероятным магнетизмом. 

Через долгое-долгое время, длившееся, кажется, целую вечность, в которую галактики рождались, жили и умирали в сверкающих вспышках света, я почувствовала так же ясно, как и увидела, как она шагнула ко мне, и увидела так же ясно, как и почувствовала, как ее тело почти рухнуло на меня, дрожа от пят и до макушки. Ее лицо, зардевшееся и горячее, прижалось к изгибу моей шеи, и я ощутила, как слезы обожгли кожу. 

- Спасибо, - прошептала она раз, потом еще раз и еще, пока это не превратилось в мантру, молитву, благословение. 

Продолжая прижимать ее к себе, я протянула руку, чтобы погладить ее волосы и спину, ощущая благоговейный трепет перед даром, который Айс вручала мне в тот момент - уникальный момент, когда все преграды рухнули и только одна вещь осталась незыблемой. 

Ее душа. 

Только звук шагов Корины, решившей дать нам побыть наедине, вернул нас с небес на землю. Айс отстранилась, но вместо того, чтобы скрывать свои слезы, она, похоже, ими гордилась: голова высоко поднята, взгляд непреклонен. 

- Все нормально, Корина, - сказала она все еще хрипло. - Ты можешь остаться. 

Слегка улыбаясь неуверенности Корины, шагнувшей вперед, она раскрыла руки и приняла нашего друга в свои объятия, осторожно прижимая ее и целуя в щеку. 

Когда нежные объятия разомкнулись, Айс снова повернулась ко мне. 

- Как? - просто спросила она. 

Я улыбнулась. 

- Благодари Попа за доставку. Я дала ему задание, и уж он с ним побегал. 

Она сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула. 

- Обязательно, - затем она покачала головой в изумлении. - Я не слышала этот голос последние пятнадцать лет. Даже не осознавала, насколько скучала по нему. До сих пор, - ее взгляд был ошеломляюще нежным, и я изо всех сил старалась не заплакать. 

Затем меня поразила внезапная мысль, и я всхлипнула: 

- По... последние два трека на второй стороне из Вертнера? 

Она понимающе кивнула. 

- Я, пожалуй, не буду их сразу слушать. 

Я сразу же поняла, что она имела в виду, и что мне не удастся послушать эти песни еще очень и очень долго, если вообще когда-нибудь удастся. Айс нужно побыть одной, чтобы справиться с чувствами, пробужденными музыкой, и это уединение я ей с радостью предоставлю. Улыбаясь, я кивнула. 

- Спасибо, - снова сказала она с нежностью в голосе. 

- Пожалуйста, - и затем я намеренно повторила ее слова. - Я просто хотела вернуть тебе то, что у тебя отняли, - и пусть следующие слова не прозвучали на самом деле, но все же были отчетливо слышны для нас: звук голоса твоей матери. 

Это Рождество я запомню навсегда.

ШЕСТАЯ ЧАСТЬ

Зима ещё хваталась за своё сладкое время, отходя постепенно в сторону и уступая своё место весне, и, наконец, ушла, по-видимому, прежде, чем я поняла, что прошёл уже целый год с тех пор, как мы ступили на Канадскую землю 

Так много всего случилось в моей жизни за это время. Год казался слишком коротким промежутком времени, чтобы всё это вместилось в него. 

Подумать только - я сижу здесь, в своём собственном домике и, выглядывая из своего собственного окна на свою собственную землю, наблюдаю за прогулкой парусников по обширному пространству глубокого синего озера. 

Я ущипнула себя, всего один раз, и когда почувствовала боль, убедилась, что всё, что я вижу - реальность, а не возбуждённые мечты грустной молодой девушки или заключённой, отчаянно рвущейся на свободу. 

Я была абсолютно одна в доме, но одиночество было долгожданным и успокаивало после суматохи курортного сезона и долгой серой зимы, пришедшей ему на смену. Айс ушла до восхода солнца, намереваясь сделать пробежку по молодой травке, только что выбившейся из замёрзшей земли. Корина передала всем (а всеми была я) своё взбудораженное состояние и ушла час назад, чтобы что-то разведать. У нее был такой хитрый вид, как у лисы, которая рассматривает курятник на скотном дворе, и мне стало даже жаль того, на кого она наткнется в процессе своих поисков. 

Внезапно я почувствовала желание выбраться непосредственно на улицу и, надев лёгкий жакет - еще один подарок Корины, - я вышла к теплу и свету только что родившейся весны, глубоко вдыхая свежий воздух и улыбаясь всему, что видела. 

Спустившись по маленькому холму, отделявшему дом от озера, я вышла на крошечный зелёный док, который красила за день до этого, и с интересом стала смотреть за борьбой парусников с силой тяжести и ветром за право удержаться на плаву. 

Тоскливо понаблюдав за ними некоторое время, мне наконец стукнуло в голову, что я тоже умею ходить под парусом! Я быстро приняла решение, отошла от берега и направилась к маленькой бухте, в которую мы с Айс поместили "Хоби" после того, как восстановили её с прошлого уикенда. Осмотрев оснащение, развернув и подняв паруса, я легонько оттолкнула лодку от берега и запрыгнула в нее. И меня сразу пробрало до костей от мерзлой, холоднющей воды, оказавшейся на дне лодки. 

Однако я уже приняла твёрдое решение и не собиралась позволять какой-то ледяной воде охлаждать мой энтузиазм, и, сильно оттолкнувшись, что ещё больше остудило моё тело, я сумела поймать ветер и двинулась к центру озера. Ледяные брызги летели мне навстречу и безжалостно жалили лицо. 

Свобода, которую я чувствовала, была невероятна! Я вычертила на глади воды линию и держалась именно её, борясь с ветром и водой за право летать. 

И мой полёт по гладкому синему озеру был подобен полёту красочной птицы, скользящей над водой, одним глазом выискивающей себе завтрак; я чувствовала, что могу управлять природой мановением руки или тела, улыбкой, я чувствовала себя уверенной, гордой, дикой и свободной. 

Когда моя мокрая одежда и ледяная кожа взяли верх над моим энтузиазмом, я повернула к дому. Приближаясь к берегу, я заметила, что кто-то сидит на зелёном доке. Приблизившись ещё, я поняла, что этим "кем-то" была Корина в тёмной шали, весьма удобно усевшаяся в шезлонге и с усмешкой наблюдавшая за мной. 

Я сделала над собой усилие, чтобы превозмочь желание резко свернуть налево и обдать её хорошей порцией ледяной воды, и аккуратно подвела "Хоби" к песчаному берегу, затем спрыгнула с лодки, частично затащила её на берег и спустила паруса, чтобы она не уплыла назад, предпочтя воду суше. 

Я собиралась уже обратиться к подруге, но внезапно почувствовала на своём лице полотенце. Схватив его прежде, чем оно упало на песок, я энергично вытерла свои холодные щёки и ледяные волосы, восстанавливая нормальное кровообращение по дороге к доку. 

- Спасибо. 

- Всегда пожалуйста, моя дорогая. Ты отличный моряк. Я под впечатлением. 

- Спасибо. - снова сказала я, заходя в док и повесив полотенце на один из столбов, чтобы оно могло высохнуть на тёплом весеннем солнце. - Это одна из тех немногих вещей, которым я научилась у Айс. Она - великий учитель. 

- Действительно, она великий учитель. Но даже самый лучший в мире учитель не сможет помочь человеку, у которого нет к этому хотя бы маленькой способности. Ты, Ангел, выглядела так, словно всю свою жизнь только и плавала. 

Чувствуя, как румянец подступает к моему лицу, я поспешила скрыть его, отвернувшись к озеру и начав наблюдать за лодками, выделывающими многочисленные кругали по его глади. 

Корина захихикала, затем достала из-под стула термос, налила чашку чая и вручила её мне. Я с благодарностью приняла тёплый напиток, вдохнула замечательный аромат и сделала бодрящий глоток, чувствуя, как температура внутри моего тела самым приятным и чудесным образом поднимается. 

- Боже, как хорошо, - я сделала ещё глоток, а затем повернулась к ней. - Ну как, поиграла в сыщика? 

Она усмехнулась и сверкнула белыми зубами как хищник. 

- О да. Было весело! Удивительно, сколько камней можно перевернуть, когда есть подходящие для этого инструменты. 

Фыркнув, я допила чай и возвратила чашку ей. 

- Приятно видеть, что твоя работа тебе нравится. 

Она засмеялась. 

- О, в самом деле нравится. Маленькие городки, подобные этому, имеют столько интересных маленьких тайн. Люди хранят их так усердно, словно, по их представлениям, вместе с тайнами они потеряют часть себя, - снова раздался её восхитительный смех. 

Встряхнув головой, я опустилась на нагретый солнцем деревянный настил дока, наслаждаясь нежным бризом, медленно сушащим моё тело. 

- Ну так, - сказала я через некоторое время, - в чьи дела ты залезла сегодня? 

Глаза Корины притворно расширились от удивления. 

- Я правильно слышу? Мой маленький Ангел хочет услышать сплетню? Я думала, ты выше этого. 

Я сердито взглянула на неё, затем закрыла глаза и подставила лицо солнцу. 

- Замечательно. Если ты не хочешь говорить мне... 

Корина никогда не могла устоять, даже если это шло ей в убыток, и, помолчав всего две секунды, начала свой рассказ. 

- Ты знала, что тут возник кое-какой конфликт между довольно полной и претендующей на моду владелицей гостиницы и твоим знакомым джентльменом, у которого есть своё дело через улицу? 

Я опустила голову, мои глаза открылись, и я внезапно очень заинтересовалась её словами. 

- Что за конфликт? 

Выражение её лица смахивало на рыбака, знающего, что добыча поймана, на крючке, в ловушке, погибла. 

- Хорошо, - сказала она, немного помолчав, - кажется, это твоя подруга Миллисент... 

- Вряд ли я могу назвать ее моей подругой, Корина 

- В любом случае, - своим тоном она высказала мне всё, что думала о том, что я её только что перебила, - кажется, Милиссент подала в суд на Попа за то, что, как она выразилась, он мешается ей, как "громадное бельмо на глазу". Она потребовала, чтобы старые машины были быстро убраны, чтобы её гостям не приходилось смотреть на груду ржавого железа каждый раз, когда они выглядывают из окна. 

- И Поп отказался, не так ли? 

- Именно. Он недвусмысленно дал ей понять, что и он, и его бельмо на глазу, - которое, между прочим, вовсе таковым не является, - останутся здесь, и если ей это не нравится, то она может идти на... Ну, уверена, ты можешь представить себе всю картину происходящего и мне не надо её описывать для тебя, верно? 

- Он молодец! Что сказали в суде? 

- Что они могли сказать? У него есть разрешение и он может делать с землёй всё, что хочет, за исключением строительства ненужного очистного завода или топлесс бара, конечно. Она проиграла. И, разумеется, она снова подала в суд. 

- Проклятье. Очевидно, она не знает значения фразы 'достойно проиграть'. И как долго это продолжается? 

- С тех пор, как она приехала в "Серебрянную Сосну" после смерти тёти, по-моему. 

- Ничего себе. Интересно, почему он никогда не говорил нам об этом, - я посмотрела на неё. - Как ты сумела выудить это из него? 

Она умудрилась сделать набожный вид. 

- Настоящая леди никогда не хвастается о своих сексуальных достижениях, моя дорогая. 

Я чуть не задохнулась от собственной слюны. 

- Да. Верно. 

Она засмеялась. 

- В общем-то, этот маленький лакомый кусочек попал ко мне не от Попа. Дорин Сайммондс довольно просто рассказала мне всё после того, как я остановилась рядом и начала читать ей некоторые главы этих ужасных романтических новел, которыми был переполнен её дом с этим безвкусным блеском. 

Представив себе забавную картину, в которой Корина читает такие истории внимательно слушающей её и, без сомнения, усердно вяжущей госпоже Сайммондс, я чуть не свалилась в озеро, потому что рухнула на пол дока со смеху. Она переждала мой маленький приступ, пытаясь не показывать, что просто развлекается, и, когда бури моего смеха утихли и превратились в слабое хихиканье, она продолжила. 

- Дорин знает много интересной грязи, я полагаю, она рассказывает это каждый день. Она живёт здесь дольше, чем кто бы то ни было, и из-за её слепоты, мне кажется, люди верят тому, что она ещё и глухая. 

Снова приняв серьёзный вид, я села прямо, сложив руки на коленях. 

- Она рассказала ещё что-нибудь интересное? 

- Больше, чем можно рассказать за один раз, поверь мне. Она воистину просто фонтан информации, только и ждущий, как в него бросят монетку, чтобы он заработал. 

- Что-нибудь ещё о Миллисент и Попе? 

- Да, кажется, ненависть Миллисент к Попу не распространяется на владельцев бензоколонок и на их "бельмо" в том числе. Я слышала, что она была замечена в компании довольно неприятного джентльмена по имени Конрад, владельца станции в соседнем городе к северу отсюда. 

Я почувствовала, как моё лицо исказила гримаса. 

- Да. Я видела его несколько раз. Он пытался переманить Айс на свою сторону, чтобы она ушла от Попа и работала на него. Айс была очень близка к тому, чтобы видоизменить его физиономию раз и навсегда. Хотя она этого и не сделала. Он похож на человека, по которому проехался грузовик, немного на нём постоял, а затем снова переехал его для большего эффекта. Миллисент, наверное, единственная женщина на этой планете, способная взглянуть на него дважды. 

- Я слышала, он богат, как грех. 

- Что поделать... 

- Его попытка убрать Айс имела смысл, - размышляла в это время Корина. - Один раз он уже переманил главного механика у Попа. Мне кажется, он рассчитывает на то, что если ему удастся переманить еще и Айс, особенно учитывая ее популярность и квалификацию, то Поп будет вынужден закрыться и проблемы Миллисент будут решены. 

- Это невозможно, - ответила я с жаром. - Если эта шлюха пошла на такое, она не знает, во что впуталась, - я почувствовала, как напряглись мои мускулы, когда я ударила по своим бёдрам сжатыми кулаками. - Будь она проклята! Какое право она имеет действовать, как последняя задница? 

Корина засмеялась. 

- С каких это пор нужно разрешение на то, чтобы быть дураком, Ангел? Женщина, ты имела дело с такими людьми в течение пяти долгих лет! Ты думала, что они есть только в тюрьмах? 

- Конечно, нет, Корина. Я только... - я вздохнула, затем снова посмотрела на неё. -Поп - мой друг. И мне не нравится, когда моих друзей пытаются свалить. Особенно такие люди, как она, - я встала на ноги. - Я думаю, эту женщину надо проучить. 

Корина подала мне руку. 

- Расслабься, Ангел. Поспешишь - людей насмешишь. Лучший способ проучить нашу дорогую Миллисент - это использовать её собственную тактику против неё же самой. 

Остановившись от слов Корины, прозвучавших как совет мудреца, я решительно отбросила всяческий гнев, потому что знала, что она права. Я повернулась к ней. 

- Прекрасно. Я приму участие в любой игре, которую ты затеешь. 

Она загадочно улыбнулась: 

- О, я думаю, я могла бы придумать роль специально для тебя, сладкий Ангел. 

И кто-то еще после этого говорит, что самые лучшие планы придумывают мыши и мужчины...

*****

Поздно ночью того же дня, я проснулась от глубокого, сладкого сна из-за резкого колокольного звона. Сразу же подумав о полуночных звонках и плохих предзнаменованиях, которые они с собой несли, я вскочила на кровати, дико озираясь вокруг. 

- Айс? 

- Я здесь, - прозвучал голос слева от меня. 

Повернув свою голову в этом направлении, я увидела её тёмный силуэт, полусогнутый и, очевидно, надевающий штаны. 

- Что происходит? Кто там звонит? 

- Звонят о пожаре, - коротко ответила она, вытянулась во весь рост и стала натягивать футболку через голову, вытаскивая из воротника свои волосы. 

Это окончательно разбудило меня и заставило встать. У города не было пожарного депо. Самое близкое было в сорока милях отсюда. Когда звучал пожарный колокол, все должны были бежать на место пожара. Либо можно было сидеть и смотреть на задымлённый город и дымящуюся половину леса, окружающую его. 

- Подожди минутку, я только найду свои... О, вот они, - я перегнулась через перегородку, чтобы достать джинсы, которые бросила там в пылу страсти. Моя рубашка, к счастью, целая, хотя немного не подходящая для того, чтобы и дальше носить её, валялась также на полу поблизости, я быстро надела её и провела пальцами по волосам. Мои ноги скользнули в мягкие тапочки, я повернулась и наткнулась на свою любимую, ждущую меня.

- Готова. 

- Тогда пойдём. 

После небольшой остановки, которую нам пришлось сделать, чтобы успокоить Корину, мы вышли в холодную весеннюю ночь. Густой запах дыма висел в воздухе. Я фыркнула. 

- Запах похож на горящую резину. 

- Это место Попа, - ответила Айс, указывая за городскую аллею. Толстый столб маслянистого чёрного дыма закрывал собой живой и зловещий свет восковой луны. 

Моё тело стало самой напряжённостью. 

- Дерьмо! Газовые балоны! 

- Знаю. Поедем туда. 

Мы прыгнули в грузовик, и Айс повела его, а я всеми силами цеплялась за свою дорогую жизнь, пока мы летели вниз по изъезженной и кривой улице, которая соединяла нашу окраину непосредственно с городом. Вонь от горящего каучука становилась гуще и противнее по мере нашего приближения к цели, и когда наш грузовик повернул в последний раз, мы увидели пламя прожорливого огня, облизывающего наше лобовое стекло. 

Казалось, здесь собралась половина города, при этом каждую минуту прибывало всё больше и больше народу.

Несколько бригад, тушащих пожар, передавая ведро по цепочке, уже были сформированы, и мужчины, и женщины с деловым видом передавали друг другу воду и тушили слева - главное здание и справа - гараж Попа. 

К счастью, огонь появился в районе кладбища старых автомобилей и был в целых пятидесяти ярдах от островов, на которых стояли газовые балоны. 

- Пообещай мне кое-что, Айс, - сказала я, когда мы выскочили из грузовика и спешили присоединиться к остальным. 

- Что именно? 

- Никаких прогулок в горящие здания ради спасения несчастных котят, хорошо? Я уже однажды прошла через это. Не думаю, что смогу пережить это во второй раз. 

Её зубы засветились в свете огня. 

- Ничего не обещаю, Ангел, но я постараюсь. 

Она направилась к линии огня, а я подошла к Мэри Линч, которая организовывала прибывающих помощников, раздавая им задания и расставляя на места. Мэри отправила меня в одну из бригад с вёдрами, и я с удовольствием встала в общую цепочку, хватая и передавая дальше вёдра с водой. 

Я была поглощена своей довольно бессмысленной работой, но мне удалось улучить момент, чтобы оглядеться вокруг. Я была в улье, ужасном, но всё же управляемом, и чувствовала гордость за город, частью которого я стала за этот год. Не было никаких сплетен, толчеи или геройств. Каждый работал, не суетясь и не жалуясь, все были сконцентрированы на одной цели и только на ней: выручить друга из беды. 

После пяти лет тюрьмы было приятно ощущать себя частью такого общества. 

Однако я заметила отсутствие Миллисент. 

Повернув голову, я посмотрела на тёмную гостиницу через улицу, и, могу поклясться, увидела, что в одной из комнат наверху дёрнулась занавеска. Гнев, который затих во мне несколько часов назад, вернулся, причём с новой силой. Готова поспорить на последний доллар, что эта стерва имеет к случившемуся какое-то отношение. 

Всё ещё следя за гостиницей, я заметила что-то странное краем глаза и переместила свой пристальный взгляд вниз, к забору, ограничивающему её собственность. Мои глаза болели от дыма, но когда я продолжила своё наблюдение, я снова увидела то, что привлекло моё внимание. 

Кусты двинулись. 

И снова двинулись. 

- Сукин сын. На, подержи, - автоматически швырнув ведро соседу, я вырвалась из бригады и побежала через улицу.

Тот, кто следил за пожаром, увидел меня и предпринял попытку смыться.

Кусты заколыхались, и я прибавила скорости.

- О, даже не пытайся! 

Я бежала с максимально возможной для меня скоростью, затем прыгнула вперёд, чтобы схватиться за ноги беглеца, и мы оба с грохотом рухнули на землю. Быстро встав на колени, я перевернула беглеца и увидела испуганное лицо молодого парня - ещё совсем мальчишки, с лица которого ещё даже прыщи не сошли. 

Сжав зубы, он попытался вырваться, но я довольно легко удержала его, навалившись на его грудь и поставив коленку на его бицепсе, тем самым крепко зажав его. 

- Отпустите меня! - провопил он высоким, ломающимся голосом. 

- Только после того, как ты скажешь мне, что делал в тех кустах. 

- Что, чёрт возьми, вы думаете, я там делал, леди? Мясо жарил?? Я смотрел на пожар! - он снова попытался вырваться, чтобы убежать, и весь покраснел от прикладываемых усилий. - Ну же, леди! Отпустите меня. Я не сделал ничего плохого! 

- Думаю, ты лжёшь, - ответила я, глядя ему в глаза и подавляя все его потуги вырваться. Я тяжело дышала, пытаясь не задохнуться от дыма, заполнявшего весь воздух. -Ты пахнешь бензином. Я думаю, этот пожар устроил ты. 

- Я ничего не делал, стерва, - поняв, что все его усилия бесполезны, он уставился на меня. - Может, это сделали вы и теперь пытаетесь свалить вину на кого-то другого. 

Я холодно улыбнулась. 

- Думаю, мы оба знаем, что это не правда, - я решила выбрать другую тактику. -Если не ты устроил всё это, может, ты видел, кто это сделал? В конце концов, ты был здесь рядом, не так ли? 

- Я ничего не видел, - его лицо было тупым, как стенка.

Сколько раз я видела такое выражение 

Я вздохнула: 

- Прекрасно. 

Я слезла с него, встала на ноги и предложила ему руку.

Ударив меня по руке, он сам вскочил на ноги, ухмыляясь при этом. 

- Стерва. 

Я позволила ему повернуться, а когда он это сделал, схватила его за запястье и вывернула его руку за спину.

Он мигом приподнялся на мыски, запищав от боли. 

- Какого чёрта ты делаешь? 

- Ты свидетель преступления. Неужели ты думал, что я позволю тебе так просто уйти? 

- Я же сказал тебе, стерва, я ничего не видел! 

- Да, я знаю. Ты ничего не видел, ты ничего не слышал, ты ничего не делал. Ты постоянный клиент Каспер Майкветост. 

- А? 

- Не бери в голову. Пошёл. 

Мы с моим вредным пленником, с каждым шагом пытающимся вырваться снова и снова, пошли назад к пожару.

Он был выше меня на пять дюймов и тяжелее меня на пятьдесят фунтов, но, не смотря на это, он не причинил мне больших неудобств, пока мы шли. В конце концов, я немало времени провела с Айс, пытаясь приспособиться к её росту, так что, в случае чего, я могла бы остановить даже Шварценеггера. 

Хотя бы на секунду... 

Мы прошли через первую цепь тушащих пожар, большинство которых кидало на нас любопытные взгляды, пока мы шли через весь этот хаос. Однако они быстро вернулись к своему делу, и мы могли идти дальше, особо ничем не смущаясь. Когда дым стал слишком едким и дышать стало тяжело, я остановилась и огляделась вокруг, пытаясь найти свою подругу в этом тумане маслянистого дыма. Конечно, это было также сложно, как найти иголку в куче стогов сена. 

- Айс! - громко крикнула я, пытаясь перекричать весь этот шум от пожара и говора людей. - Айс! Мне очень нужно увидеть тебя, пожалуйста! 

Через некоторое время дым, казалось, собрался в определённую форму и принял человеческое обличье. Затем моя любимая постепенно вышла из этого дыма, с мокрыми от пота волосами, чёрным от сажи лицом, на котором искрились два ледяных сапфира, в грязной, прилипшей к телу одежде и с большим топором в одной руке. 

Если бы какому-то режиссёру в Голливуде понадобился актёр на роль демона из ада, он, без лишних вопросов, пригласил бы на эту роль её. 

Парень, стоящий передо мной, снова напрягся, и я даже почувствовала как участился его пульс. Он снова попытался вырваться на свободу, но я вновь легко его удержала, наблюдая за тем, как моя подруга приближалась к нам, сосредоточив на нём всё своё внимание. 

- В чём дело? - всё ещё держа в руке топор, спросила она хриплым от дыма голосом. 

- Я застала моего друга прячущимся в кустах через дорогу, - ответила я, заметив краем глаза Попа, почти целиком покрытого сажей, выходящего из дыма, чтобы присоединиться к нам. - Он, кажется, совсем поглупел, и я так подумала, что стоит привести его сюда и позволить тебе вставить ему мозги обратно. 

Протянув свободную руку, Айс схватила парня спереди за майку и дёрнула его вперёд, пока их лица не оказались на расстоянии двух дюймов друг от друга. Я быстро отпустила его руку, боясь, как бы из-за этого рывка она не сломалась. 

- Ты устроил этот пожар? - прорычала Айс, хрипотца ее голоса усилила зловещий эффект. 

Отойдя в сторонку, я заметила, что глаза этого грубого мальчишки теперь стали широкими, как блюдца, а лицо побледнело и стало даже кремовым, прыщи особенно выделились на его щеках, лбу и подбородке. 

- Отвечай! - снова рявкнула Айс, тряся его так, как терьер трясёт резиновую игрушку. 

Я знала, что сейчас он не мог связать и двух слов, и хотела уже было заступиться, как Поп, очевидно с той же целью, схватил своей чёрной рукой Айс и встал между ними, глядя в лицо несчастного мальчишки. 

- Ты Дюк Джонсон из деревни, не правда ли? Я видел тебя несколько раз, когда был в тех краях. 

В отчаянной попытке снискать расположение человека, не собирающегося оторвать ему голову и раздробить всё остальное на мелкие кусочки, мальчишка отчаянно закивал. 

Поп кивнул. 

- Итак. Что ты делаешь так далеко от дома, мальчик? Разве ты не должен идти в школу утром? 

Он снова закивал, хотя это вряд ли можно было считать за ответ на поставленные вопросы. 

- Отпусти его немного, Морган. Мальчик сейчас описается от страха. Давай послушаем, что он нам расскажет. 

Айс слегка ослабила захват, позволив мальчишке удобнее встать на обе ноги, однако не отпустила его окончательно, на всякий случай, вдруг он захочет выкинуть какую-то глупость. Например, попытается бежать. 

Учитывая то, как она смотрела на него, можно было считать, что и дыхание тоже относится к области "выкинуть какую-нибудь глупость", если она не получит ответы на свои вопросы. 

В глазах Попа светилось сострадание. 

- Кто подтолкнул тебя на это, мальчик? Просто скажи нам имя, и ты свободен. 

- Я ничего не делал! - из грубого его тон превратился в раздражительный, с хорошей долей испуга. 

- Я знаю твоего отца, мальчик. Он хороший человек. Не думаю, что он мог вырастить глупого сына. Только скажи мне, кто заставил тебя пойти на это, и твоему отцу не придётся навещать тебя в тюрьме. 

При упоминании о тюрьме губы мальчика слегка задрожали, но он продолжал упрямо молчать. 

Поп снял кепку и хлопнул ею по ноге в раздражении.. 

- Чёрт возьми, мальчик! Разве ты не понимаешь, в какое дерьмо ты вляпался? Если бы я не оказался рядом, когда ты подбросил свою чертову смесь, ты бы сейчас не за поджогом наблюдал, а за массовым убийством! 

- О чём вы говорите? 

- Я был не прав. Твой старик всё-таки вырастил глупого ребёнка. Неужели ты не понимаешь, что чуть было не взорвал все баллоны? Весь город взлетел бы на воздух, погибла бы куча людей! Включая тебя, тупоголового идиота! 

Ноги мальчика подкосились и единственное, что удержало его на ногах - это Айс, крепко вцепившаяся в его рубашку. Поп приблизил к нему лицо, как до этого делала Айс.

- Кто сделал это, мальчик? Кто заставил тебя пойти на это? Мне нужно имя. Назови мне его, и ты свободен. 

Установилась тишина, нарушаемая только криками людей, всё ещё борющихся с постепенно утихающим огнём.

Когда мальчик поднял глаза, я увидела в них слёзы, вызванные отнюдь не дымом. 

- Я ничего не делал. Я ничего не видел. Я уже всё сказал. Могу я теперь идти домой? 

Поп вздохнул и одел обратно кепку. 

- Отпусти его, Морган. 

Она взглянула на него, он кивнул: 

- Всё в порядке. Отпусти его. Я думаю, он усвоил урок этой ночью. Не правда ли, мальчик?

Мальчик закивал, затем повернулся, чтобы уйти, потому что Айс уже отпустила его. Поп остановил его, схватив за руку. 

- Ещё кое-что, сынок. Если, пока ты будешь идти домой, здравый смысл к тебе вернётся, сходи к тому трусу, который послал тебя сюда, и скажи ему, пусть в следующий раз не посылает мальчишку выполнять мужскую работу. Скажи ему, что если он хочет драки, пусть в следующий раз приходит сам. Понял? 

- Да. Я понял. 

- Хорошо. Теперь убирай отсюда свою задницу прежде, чем я передумаю и позволю своей большой подруге с топором порубить тебя на дрова. 

Мальчишка пулей помчался от нас, ни разу даже не оглянувшись, и быстро скрылся в лесу, оставляя за собой только запах своего испуга. 

Фыркнув от отвращения, Айс подняла свой топор и, не сказав нам ни слова, вернулась к тушению пожара. 

- Почему ты позволил ему уйти? - спросила я Попа, все еще не веря в то, что он его отпустил. 

- Не стоило устраивать много шуму из ничего, Ангел. Он всего лишь рыбёшка в этом большом водоёме. 

- Да, но эта рыбка чуть было не разрушила целый город. 

- Он это знает, - он повернулся ко мне, его глаза показались мне мудрыми не по годам. - Он испытал на себе гнев Бога сегодня, Ангел. Пожизненное заключение не дало бы такого эффекта. И когда он поймёт, что чуть было не угробил все тут вокруг, то пойдёт прямо к тому идиоту, который послал его сюда, и передаст ему мои слова. Убьём двух зайцев одним махом, вот и всё. 

- К черту зайцев, Поп, ты, как и я, знаешь, кто его подговорил, - ответила я, крепко сцепив зубы от злости. 

Его глаза на секунду расширились, а затем снова сузились. 

- Так ты тоже слышала об этом? 

- Да. Я слышала. И я не собираюсь спустить ей это с рук. 

- Не совершай необдуманных поступков, Тайлер. Не очень мне хочется навещать тебя в тюрьме. 

- О, я не собираюсь совершать ничего опрометчивого. Если ты не считаешь, конечно, опрометчивым поступком то, что я собираюсь открутить ее жирную головку и запихнуть ее ей в задницу 

Он засмеялся. 

- Я смотрю, Морган тебя многому научила. 

- Нет. Это у меня от природы, Поп, - я скрестила руки на груди. - Меня бесит то, как эта ведьма поступает по отношению к тебе! Такое впечатление, что я одна так реагирую 

Он улыбнулся, что резко контрастировало с огоньком гнева в его глазах. 

- Ты не единственная, моя дорогая. 

- Тогда почему ты ничего с ней не делаешь? Почему ты позволяешь ей вести себя так по-скотски? Что, кто-то должен умереть, чтобы правосудие восторжествовало? 

- Н-да нет. Никто не собирается умирать, Тайлер. Она получит то, что заслужила. Нам просто надо немного подождать, - его глаза заблестели. - Знаешь, что говорят о мести?

Я вздохнула. 

- Да. Лучше готовить ее на холодный рассудок 

Он усмехнулся: 

- Да, что-то вроде того, - он положил руку на моё плечо. - Пойдём. Надо вернуться к тушению огня прежде, чем Морган завоет славу победителя огня без посторонней помощи, согласна? 

Снова эффектно вздохнув, я решила выполнить его просьбу. В конце концов, сейчас я должна была думать о другом. Однако пока я шла на пожар, моё воображение развлекало меня, рисуя мне картину того, как мои пальцы обвиваются вокруг отвратительной шеи Миллисент и как её вылупленные глаза становятся похожи на две перезрелые виноградины. 

О да, месть - это блюдо, которое подают холодным, но даже лучшее мороженое в мире не имеет столь сладкого вкуса. 

*****

Рассвет начал освещать небо с востока, когда последний огонёк был, наконец, потушен. Уехали только те, кому стало плохо от высокой температуры и дыма. Остальные же сражались с огнём до тех пор, пока битва не была, наконец, выиграна. 

Изнеможённая, я с превеликой радостью поставила наземь последнее ведро с водой, вытирая потные, все в волдырях, мокрые руки о столь же потную, не говоря уже о том, что она была к тому же чёрной от сажи, рубашку. Я глубоко вздохнула и тут же поняла, что совершила ошибку, так как прогорклый воздух ворвался в мои легкие, заставив согнуться от надрывного кашля. Пятна света засверкали перед моими глазами, и мне немалых усилий стоило удержаться на ногах и не рухнуть на грязную землю. 

Почувствовав прохладную руку на своей липкой от пота шее, я встретила взволнованные глаза Корины.

Кашлянув ещё несколько раз, я с радостью почувствовала как в мои лёгкие начал поступать свежий воздух, затем начала медленно выпрямляться, но каждый мускул в моём теле ныл от напряжения и боли. Улыбнувшись, Корина вручила мне высокий стакан, до краёв наполненный её особенным сладким чаем, который я просто обожала. 

Я приложила стакан ко лбу, чтобы остудить разгоряченное лицо. Потом залпом выпила все до дна, с наслаждением ощущая, как приятная прохлада проходит по всему телу. 

- Ты богиня, Корина. Спасибо. 

Забрав у меня стакан, она еще раз наполнила его до краев и протянула мне. 

- Ни о чём не думай, Ангел. Пей. Ты еле стоишь на ногах. 

- Ты не представляешь себе даже наполовину моего состояния, - ответила я, и столь же быстро опустошила и этот стакан, после чего мою голову пронзили тысячи ледяных иголочек - Оууу. 

Тихо засмеявшись, Корина забрала назад свой стакан, а я стала тереть лоб, пытаясь отогнать острую боль. 

Она постепенно отпускала меня, а затем совсем исчезла, когда я почуствовала рядом с собой такое знакомое тепло. Улыбнувшись, я посмотрела на подругу, всю покрытую сажей, выглядевшую столь же обессилившей, какой была я сама, с красными, опухшими глазами. 

- Эй, незнакомка, - сказала я, толкнув её бедром. 

- Эй, - она вопросительно подняла бровь. - Ты в порядке? 

- Ничего такого, чего не излечил бы год беспробудного сна. А ты? 

Она пожала плечами: 

- Я - прекрасно. 

Я смотрела на неё, пытаясь понять, правду ли она говорит. На левой стороне её лица было заметно несколько новых царапин, посмотрев на нижнюю часть клочков одежды, бывших ранее футболкой, я увидела уродливое красное пятно, сердито выделяющееся на гладкой коже её мускулистого живота. 

- Что случилось? 

Она посмотрела вниз, как будто только сейчас заметила ожёг. 

- Подошла слишком близко к огню, наверное. Мне не больно. 

- Ещё заболит. 

- Может быть. 

Корина сунула ей в руку стакан чая, она быстро осушила его, подняла наполовину заполненное водой ведро, стоящее рядом с моими ногами, и вылила его себе на голову. Застонав от удовольствия, она замахала головой, обрызгав нас капельками воды, разлетающимися во все стороны от её волос. 

Пока моя кожа жадно ловила драгоценную влагу, я оглянулась, чтобы посмотреть на угольки, оставшиеся от автомобильного кладбища Попа. Не очень-то много там всего осталось. 

- По крайней мере, мы спасли резервуары от возгорания. 

- Твоя правда, - ответила Айс, обвив руками мои плечи и притянув меня к себе. 

Оторвав свой пристальный взгляд от руин, я посмотрела на гостиницу. Я могла поклясться, что снова видела, как дёрнулась занавеска, словно отпущенная кем-то. Я снова повернулась к Айс. 

- Это она сделала, ты знаешь. Она, конечно, не сама поджигала, но она виновата в том, что это случилось. 

Айс кивнула: 

- Я знаю. 

- Отлично, ты знаешь, и я знаю, и Поп знает, и каждый в этом проклятом городе знает, так почему же никто ничего не делает? 

Она крепко держала меня в течение минуты. 

- Ты знаешь, почему, Ангел. Это дело Попа. Несмотря на то, как сильно я хочу переломать этой стерве руки и ноги, мы должны оставить инициативу в руках Попа. 

- Но как долго это будет продолжаться? Какого чёрта, Айс, он уже был избит до крови, его магазин уже громили, теперь вот это! Я знаю, он взрослый человек и это его жизнь, но когда всё это закончится? Когда эта стерва получит по заслугам? 

Она посмотрела на меня, её глаза были стального серого цвета в свете нового рассвета.

- Поп или не Поп, Ангел, но она получит по заслугам. Я тебе обещаю. 

Через мгновение мой гнев подостыл, и я расслабилась. В конце концов, кто, как ни я знал, что если Морган Стил даёт обещание, вы можете пойти с ним даже в банк. Последняя капелька энергии, которую мне подбавила Корина своим чаем с кофеином, закончилась, я и устало облокотилась на Айс. 

- Теперь мы можем идти домой? Мне кажется, я уже отсюда слышу зовущую меня кроватку, и если я не потороплюсь, то лягу спать прямо в этой соблазнительной луже грязюки. 

Она устало обняла меня. 

- Конечно. Этот бардак никуда не денется, мы можем вернуться к наведению порядка попозже. Пойдём. 

Попрощавшись с Попом и другими пожарными, мы позвали Корину, сели в грузовик и, жутко утомлённые, отправились домой. 

После того, как трижды принятый душ всё-таки сумел отмыть моё тело от сажи и дыма, я поднялась к своей большой, мягкой, чистой и самой замечательной в мире кровати и заснула прежде, чем моя голова коснулась подушки, оставив всю мою раздражительность и заботы на другой день, когда я была бы более подготовлена, я уж не говорю более активна, чтобы иметь с ними дело. 

*****

Следующие несколько дней прошли спокойно, хотя не без деятельности. Пожар оставил после себя груды покорёженного, обугленного металла, лишь отдалённо напоминающего машины, которыми эти груды некогда были. Везде валялись куски небьющегося стекла, блестя на полуденном солнце как крошечные галактики под всевидящим оком Бога. Обугленные обивка, шины и сотни других вещиц, практически неопознаваемые после пожарища, терпеливо лежали и ждали, когда их уберут. 

Я с жаром протестовала против уборки, рассуждая - как мне казалось, вполне логично, - что было бы очень прелестно наблюдать за тем, как Милисенте и ее гостям теперь придется смотреть на уже настоящее "бельмо на глазу", сотворенное ее усилиями. 

Поп в этот день оказался лучше меня, и с таким же жаром уговаривал всех убрать этот мусор. С его доводами о том, что и другим людям тоже придется смотреть на это безобразие, нельзя было поспорить, и я решила не строить из себя зануду и смирилась с его решением, правда, пробормотала при этом парочку таких крепких словцов, что Корина даже взглянула на меня с каким-то новым уважением в глазах. 

Как-то утром, спустившись вниз после смены белья на нашей кровати, я земетила Корину, стоявшую перед зеркалом за дверью ванной и добавляющую последние штрихи к своей внешности. 

И выглядела она, надо сказать, прекрасно. Простое чёрное платье с соответствующей обувью и подаренные ей, подобранные со вкусом - и, очевидно, очень дорогие - драгоценности. Её волосы и макияж были просто совершенны, и когда она обернулась и наткнулась на меня, я внезапно поняла, что же привлекало к ней многих людей в дни её молодости и теперь, когда её молодость осталась далеко позади. 

Словом, она была прекрасна. 

- Ничего себе! - присвистнула я - Вот это прихорошилась!. 

- Каждый украшает в себе то, что в нём есть, - ответила она, сверкнув глазами и довольно ухмыльнувшись, что было явным противоречием скромности её слов. 

- Кто же тот счастливый парень? - усмехнулась я. - Или девушка. 

- А мы не слишком любопытны? 

- Что я могу сказать? Училась у лучших, - ответила я, пытаясь поправить ей воротник. 

- Хорошо, если тебе так уж необходимо все знать, я собираюсь навестить Милиссент. 

Я почувствовала, как сморщился мой нос. 

- Мне казалось, у тебя были более высокие требования, Корина. 

Она засмеялась. 

- О, можешь быть уверенной в этом. Я рассматриваю это, как небольшой поход в поисках фактов. Этот упрямый осёл с бензоколонки не позволит выпасть даже крошечному волоску из родинки Миллисент. Он хочет получить неопровержимое доказательство того, что это именно она стоит за всеми нападениями на него. Я собираюсь дать ему это доказательство. 

- Ааа, - протянула я кивая. - Тебе не нужна компания? 

Она критически посмотрела на меня. 

- Не знаю, мудрое ли это решение, Ангел. Миллисент, вроде как, не питает к тебе особо тёплых чувств, особенно учитывая недавние события и то, какую роль ты в них сыграла. 

- Правда. Но я не думаю, что существует преграда, которую не сможет преодолеть мастер Корина, - подыграв ее самолюбию, я могла быть уверенной, что лучшие места в этом представлении мне обеспечены. Кроме того, это была правда, и мы обе знали это. 

Её глаза смягчились, и небольшим кивком головы она дала мне понять, что раскусила мою тактику, из-за чего я расплылась в улыбке, празднуя победу. Однако она не смогла удержаться и не добавить к своему голосу нотки мучения. 

- О, блестяще. Если ты чувствуешь, что тебе обязательно надо увязаться за мной, то беги переодевайся скорее. Я, знаешь ли, не становлюсь моложе. 

- Но ты красиво стареешь, - ответила я, отскочила в сторону и задорно поцеловала её, прежде чем взбежать наверх по лестнице, чтобы переодеться во что-то более презентабельное.

Сверху я слышала, как она бормотала что-то о нахальных малолетках и о том, что ремень по ним плачет, и не смогла удержаться от смеха. 

Надев пару чистых вещей, мятые шорты и простой зелёный топ, я скользнула в сандалии и спустилась вниз, чтобы присоединиться к Корине, которая придиричиво меня осмотрела. 

- Выглядишь как маленькая невинная девочка. Люблю это, - её тёмные глаза сверкнули. - В общем-то, я очень люблю это. 

- Фу, Шарик, - пошутила я. - Давай уж начнем наше представление, хорошо? 

- Милашка.

- Педофилка. 

Её смех, раздавшийся за мной, казался мне музыкой, когда я закрывала дверь.

Боже, как же я по ней скучала! 

*****

Спустя двадцать минут, мы стояли перед распахнутой дверью "Серебряной Сосны". В гостинице царила суматоха, персонал сновал туда-сюда, готовясь к наступающему сезону, когда все номера будут заполнены. Оглядевшись вокруг, я совсем не удивилась, обнаружив здесь многих из тех, кто ещё вчера боролся с огнём, а сегодня они щеголяли в помещении, принадлежащем тому, кто этот пожар устроил. 

И хотя казалось, что Милиссента вышла сухой из воды, на самом деле люди, работающие на нее, зорко за ней следили. Учитывая сколько горожан сновало рядом с ее домом и внутри него, она не могла высунуть нос из гостиницы без того, чтобы об этом не стало известно сразу всему городу. 

Мужчины и женщины на лестницах, или разгребающие землю, или несущие вёдра и моющие полы - все они, встречая меня, слегка усмехались или тайно подмигивали мне, как только наши взгляды встречались, словно ручались мне, что они находятся в полной готовности к активным действиям. 

Милиссент вошла в дверь в платье формы, не говоря уж о размере, похожей на огромный комок жвачки изо рта девочки-подростка. Помада матового розового цвета, который был популярен в эру диско, пыталась улучшить её внешний вид, но, к сожалению, безуспешно. Даже ленточки, запутанные в мехе Падлс не были так ужасны, как платье Милиссент. Её ноги украшали изящные сандалии, более подходящие для балета, которые, к тому же, готовы были порваться по швам от того, что вынуждены были носить на себе вес, во много раз превосходящие тот, на который они были рассчитаны. На ней были, конечно, драгоценные камни, прилепленные, казалось, на каждый дюйм её кожи. 

Так как я стояла ближе к двери, она заметила сначала меня, и её лицо стало как раз того кислого лимонного цвета, с которым она у меня уже ассоциировалась. Я одарила её своей самой лучшей улыбкой, затем отступила в сторону, чтобы уступить Корине главную роль в этой пьесе. 

Её губы слегка намекали на королевскую полуулыбку, когда она оглядела Милиссент с головы до пальцев ног, причём с таким видом, словно та была её соперницей в охоте за кавалером. 

- Мисс Хардинг-Пост, я полагаю? 

Милиссент среагировала незамедлительно, её осанка сразу же изменилась и стала более вертикальной, как и полагается тому, кто встречает человека, равного ему по положению, впервые и не желает терять свою власть. 

- Да. А вы? 

- Корина ЛаПоинт. ЛаПоинт из Северного Хэмптона. Возможно, вы слышали это имя? 

Своим самым большим в мире ртом Милиссент заглотила приманку, на её лице появилась сияющая улыбка. 

- Действительно, слышала, миссис ЛаПоинт. Я действительно слышала! Как же приятно встретить ещё одного островитянина . О, пожалуйста, входите! 

- С превеликой радостью. Моя замечательная племянница так много рассказывала мне о вас, мисс Хардинг-Пост. Я так и ждала подходящего времени, когда бы наконец смогла посетить вас. 

Милиссент застенчиво захихикала, на её широком лице появились маленькие ямки. 

- О, прошу вас, миссис ЛаПоинт. Милиссент, если не возражаете. Такая формальность - для низших слоёв общества, вы не находите? 

- О, вы правы, Милиссент. Возможно, вы тоже будете любезны и станете называть меня Кориной, а? 

- Это было бы большой честью для меня, Корина. Ну, так не хотите ли войти? 

- Я рада вашему приглашению, Миллисент. Благодарю. 

В моём мозгу в тот момент возникло одно из непритязательных высказываний отца. Когда вонь от дерьма преградит тебе путь, Тайлер, лучшее, что ты сможешь сделать, - это отойти в сторону и закрыть свой нос. 

Я так и сделала, отойдя в сторону, так, чтобы Корина могла пройти передо мной. Хотя на сей раз, вместо того чтобы закрывать свой нос, я пыталась сдержать смех, который угрожал вырваться на волю, когда я наблюдала за гениальной игрой своей подруги. 

Идя за ними, я не могла удержаться, чтобы не полюбоваться на то, как искусно Корина играла наивное восхищение, рассматривая обстановку гостиницы. 

- Какой у вас красивый дом, Милиссент! Вы просто обязаны назвать мне имя вашего дизайнера! 

Глаза Милиссент подозрительно сузились. 

- Зачем? Вы подумываете открыть здесь своё дело? 

- Я? - Корина поднесла свою руку к груди и засмеялась. - О, нет, моя дорогая. Боюсь, мои дни сочтены. Я оставлю искусство бизнеса более молодым и красивым, нежели я. 

Если бы я не видела этого собственными глазами, я никогда бы не поверила в то, что Миллисент Хардинг-Пост может стать ещё больше, чем она уже была, однако это произошло - её тело просто раздулось от того комплимента, который она только что получила, и она стала похожа на распушившегося довольного павлина. 

Снова раздался этот странный хихикающий смешок Миллисент, она махнула рукой на Корину. 

- Какая чепуха, дорогая. Вы так очаровательны, в самом лучшем смысле этого слова! 

- Как это любезно с вашей стороны, Миллисент. 

- Я просто сказала правду, Корина, - выведя нас в коридор, она указала нам на довольно неприглядную кушетку, которая стояла в странном углу рядом с огромным камином, занявшим практически всю стену. - Не хотите ли присесть? Я бы предложила вам экскурсию по дому, но, боюсь, эта мерзкая зима сделала нечто ужасное с комнатами наверху. По крайней мере, в течение месяца они будут просто непригодны ни для человека, ни для животного! 

Корина сочувствующе кивнула. 

- Я абсолютно всё понимаю, Миллисент. Ваше гостеприимство - слишком дорогой для нас подарок, - она села на кушетку, являясь просто образцом королевской вежливости.

Стоя рядом с ней, я задавалась вопросом, что же лучше, сесть рядом с такой высокопоставленной особой или стать на колени рядом с ней, как лакей, несущий её скипетр и корону. Она посмотрела на меня, в её глазах был еле заметный намёк на то, что она развлекается. 

- Пожалуйста, садись, Тайлер. Ты обижаешь нашу хозяйку. 

Даже при том, что она говорила это шутя, я почувствовала, хоть и ложный, упрёк в невежливости и быстро села, опустив глаза к полу. 

- Да, мадам. 

- Хорошая девочка, - ответила она, гладя мою руку. 

Я взглянула сначала на Корину, потом на Миллисент. 

Оо, как же мне хотелось стереть эту самодовольную ухмылку с ее рожи! 

Топором! 

Сомневаюсь, что кто-нибудь заметил бы разницу. 

Корина, должно быть, почувствовала моё напряжение, потому что она на мгновение сжала мою руку перед тем, как отпустить меня, и сложила свои руки на коленях. 

- Не хотите ли чаю? - спросила Миллисент. 

- Только если это не доставит вам больших неудобств, дорогая. 

- О, никаких неудобств! Я как раз собиралась пить чай, когда вы только вошли. Сейчас молнией сбегаю за ним. 

Я выдержала тишину в течение некоторого времени после того, как она ушла, прихватив всю вонь и её ах-самый-чистый воздух с собой. Затем я начала медленно поворачиваться, пока Корина не оказалась полностью в поле моего зрения. 

- Можно ли мне поблевать прямо в этот горшок с пальмой, миледи? 

Корина засмеялась, всё её тело тряслось от смеха. 

- Терпение, дорогой Ангел. Чтобы вырастить хороший сад, нужно сначала посетить пастбище, на котором пасутся коровы. 

- Да, но я же ношу сандалии. 

- Расслабься и предоставь всё мне. 

Я вздохнула: 

- Я попытаюсь. Но это будет нелегко. 

Она улыбнулась. 

- Я в тебя абсолютно верю, Ангел. 

Несмотря на цель её утверждения, я всё-таки лучше себя не почувствовала. 

Миллисент вернулась достаточно скоро, везя серебряную тележку, на которой позвякивали чайные чашки, которые подпрыгивали, когда колёсики тележки переезжали от одного коврика к другому. 

Остановив телегу недалеко от нас, она начала разливать чай и вручать нам чашки из тонкого фарфора, с тёмной, кружащейся в воде заваркой. 

Корина сделала маленький глоток и одобрительно улыбнулась. Я, в свою очередь, тоже сделала глоток, но этот вкус чая не смог смыть ощущения желчи в моём горле. 

Довольная молчаливым одобрением Корины, Миллисент налила и себе чашечку, а затем села в кресло по другую сторону от камина. Падлс быстро вскочил на её просторные колени и начал лакать чай, повизгивая от удовольствия. 

- Итак, - сказала Миллисент после того, как убрала свой чай подальше от Падлса и быстро допила его, даже не задумавшись о том, как это должно было выглядеть со стороны, - что привело вас сюда, Корина? Здесь нет, конечно, пейзажей. Или добрых людей, - последнюю фразу она сказала с заметной дрожью. 

- Моя племянница, - коротко ответила Корина. 

Брови Миллисент удивлённо поднялись. Мои тоже не остались на месте. 

- А? 

- Да. Тайлер очень любит свою семью, но, боюсь, в последнее время им стало несколько тяжело быть с ней, - она наклонилась ближе к Миллисент, как будто доверяла ей самую сокровенную и страшную тайну. - Сбежала прямо с алтаря. Мой брат убит горем. Просто убит горем. 

- О, это так печально, - ответила Миллисент, сочувствующе кивая головой и посмотрев на меня так, словно у меня только что выросли клыки, как у вампира, и я собиралась её укусить. - Однако он справляется с этим горем? 

- Боюсь, не очень успешно. Её мать заболела, как этого и следовало ожидать, и всё, что он может делать, это уговаривать её по утрам вставать с кровати. У них было столько надежд на этот брак. Это был бы идеальный брак. Идеальная пара, знаете ли. 

- Имеются ли виды ещё на кого-нибудь? 

- О нет, нет, - она обратилась ко мне и улыбнулась. - Тайлер всегда была немного упрямой. В наше время много таких детей, независимо от того, сколько любви и наставлений дают им их родители. 

- Это очевидно, - добавила Миллисент с видом всемогущего Бога. 

- Хорошо, если дело в этом. Она заявила - как вам это нравится? - что хочет сначала увидеть мир, прежде чем осесть где-то на одном месте и стать прилежной женой преуспевающего молодого человека. Я тоже была когда-то молодой и могла бы понять ее желания. Если бы не узнала позже, что это были за желания. 

Миллисент снова посмотрела в мою сторону и её лицо приняло то самое кислое выражение, которое я просто не переваривала. 

Корина улыбнулась: 

- Вижу, вы уже встречались с ней. 

- Разумеется не для того, чтобы поговорить,- ответила надменным тоном Миллисент. - Так, мимо проходила.

Крайне примитивна и без всякого намека на благочестивость. 

- Да , но у нее есть особой дар, магнетизм, который притягивает таких молоденьких девочек, как Тайлер. Даже я ненадолго поддалась на это. 

- Правда? 

- О да. У неё есть власть. Власть, данная демонами, но, тем не менее, всё-таки власть. И, не имея того опыта, который есть у нас с вами, бедная Тайлер была просто бессильна против такого внимания со стороны. Иногда это случается даже с лучшими из нас. 

- Они их совращают в свои ряды - опять авторитетно заявила Миллисент. Она снова посмотрела на меня, внимательно оглядев меня с головы до ног. - И ваша племянница - как раз тот тип девушки, на который они так любят охотиться. Молодая. Невинная. Слегка привлекательная. 

Лишь быстро сжавшая моё запястье рука Корины остановила меня от того, чтобы вырвать у этой женщины язык и швырнуть его в неё. 

- Серьёзно? Я нахожу её весьма привлекательной. Она даже немного напоминает мне меня в молодости. 

- О, я не хотела вас обидеть, Корина, - торопливо сказала Миллисент, не желая потерять расположения Корины, без сомнения. - Очень удивительно такое сходство в семье, насколько я могу судить. Очень удивительно. При другом освещении вас вообще можно было бы принять за сестёр. 

Нет, тут определенно паслось стадо коров! 

Корина улыбнулась, как будто этот комплимент был чистой правдой. 

- Вы очень любезны, Миллисент, - вздохнула она. - Одна из самых печальных истин жизни - это то, что возраст изменяет внешность. Я использую все известные мне средства, чтобы отсрочить эти изменения на максимальный срок. 

- И у вас это отлично получается, Корина. Просто великолепно. И я очень удивлена, что у вас нет кучи ухажёров, кружащих вокруг вас, как птицы возле фонтана. Даже в этом Богом забытом месте. 

- Ну, кое-какой интерес ко мне проявляли. Но честно говоря, что-то не представляю я себе жизни рядом со стареющим работником бензозаправки 

В яблочко!  

- О, только не он. Он - ужасный маленький человечек. К тому же немного извращенец, уж простите меня за такие выражения. Я просто не знаю, как ещё его можно описать. 

- Ничего-ничего, я не возражаю, - разумеется, это было далеко от правды. Корина не показала этого внешне, но я почувствовала маленький внезапный разряд, никому кроме меня не заметный, прошедший по её телу. 

- Он плохо поступил по отношению к вам, Миллисент? 

- Нет. Ну, не совсем. Но каждый раз, когда я его вижу, он словно раздевает меня глазами, - она задрожала. 

Я почти проглотила свой язык, представив всё это. 

Я почувствовала, как Корина тихо трясётся рядом со мной, отчаянно пытаясь сдержать приступ смеха. А он почти прорвался. 

- О, это просто ужасно, моя дорогая, бедняжка, - сказала она наконец голосом, совсем не похожим на обычный её голос. Находясь в доле секунды от потери самообладания, она повернула свою голову, чтобы выглянуть в окно, пытаясь убрать широкую улыбку, сломавшую спокойные черты её лица. 

На мгновение я почти возненавидела её, завидуя тому, что у неё была возможность спастись, в то время как я должна была неподвижно сидеть и играть роль маленькой потерянной девочки, которая наконец прозрела. Тут я вспомнила лицо Попа, осматривающего останки своей заправки, и это сразу отрезвило мой ум и придало мне гнева, тепло прокатившемуся по всему телу. Мои глаза просто приклеились к чашке, изучая изящное сплетение роз, чтобы не выдать мои эмоции. 

Спустя порядочное времени, Корина, наконец, повернулась обратно, теперь её лицу полностью вернулось прежнее спокойствие. 

- Неприятное зрелище, - заметила она, указывая на картину сожжённого кладбища старых автомобилей Попа, которое виднелось через большое окно. - Это не мешает вашему делу? 

Губы Миллисент сжались в тонкую полоску, а в глазах загорелся гнев. 

- Вы не знаете и половины всего. Сначала, когда я только узнала, что мне принадлежит это место, у меня появилось столько надежд. У меня много состоятельных друзей, которым очень нравятся Богом забытые места, трущобы, ну, если там есть все удобства, конечно. Я была готова кормить и предоставлять жильё людям в этом болоте долгие годы! Не говоря уже о моих друзьях в сельском клубе. Все мои мысли были направлены на это. Показывать это место людям состоятельным, помогать нуждающимся, быть хорошим соседом, - Жирные крокодильи слезы засверкали в уголках её глаз, вызвав у меня очередной приступ тошноты - И что я получила за все мои труды? Ненависть. Подозрительность. Жестокость. 

Вынув носовой платок размером со скатерть, она приложила его к глазам, а всё её тело дрожало от напускной скорби. 

Единственное, что я тогда хотела сделать, так это вырвать из её рук этот носовой платок и затянуть его узлом на её шее. Чай окислился и свернулся в моём желудке, и мне пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы убедиться, что моя шуточная угроза Корине о "крещении" комнатного растения не претворится в жизнь. 

В свою очередь, Корина сидела неподвижно и тихо, как церковная мышь, с застывшей улыбкой смотря на Миллисент, играющую роль благородного филантропа, которого никто не понимает вокруг. 

И она бы неплохо справилась, если бы не поглядывала все время на Корину сквозь ровный блеск в холодных, расчётливых глазах, заполненных лживыми слезами в попытке оценить, какой эффект произвело на Корину её представление. 

После порядочной порции рыданий убитой горем женщины, она вытерла лицо, затем спрятала носовой платок в карман. Я готова была разрыдаться оттого, что столь прелестное оружие стало мне теперь недоступно. 

- Так что, как вы можете видеть, это было не самым лёгким путём, по которому мне пришлось пройти. Я здесь, в полном одиночестве, без единого друга, которого могла бы назвать настоящим, - она глубоко вздохнула, увеличив тем самым свою и без того большую грудь до невероятных размеров. - Но, как всегда, я продолжу свою борьбу, несмотря на то, что эти идиоты попытаются сделать против меня 

- Вы не пробовали сопротивляться? - спросила Корина таким сострадательным тоном, каким она только могла сказать это при данных обстоятельствах. 

- Да, пробовала. Я подавала в суд, я вызывала полицию, я делала всё, что могла. Но ничто не помогает, - она горько засмеялась. - А они говорят - правосудие! Ха! Они бы по-другому заговорили, если бы столкнулись с этим сами! 

- Не могу сказать, что мало удивлена, - ответила Корина. - Эти канадцы защищают только своих, если в дело вмешивается чужестранец. Вы просто представить себе не можете, через сколько проволочек мне пришлось пройти, чтобы спасти мою любимую племянницу, - она улыбнулась; ей трудно было не поверить. - Потом я поняла, что самое лучшее - это взять всё в свои руки. 

Лицо Миллисент приняло выражение молодой девушки, у которой есть какая-то глубокая тайна, и я поняла, что пришёл тот момент, которого я так долго ждала. Я почувствовала лёгкое напряжение, потому что адреналин начал выделяться в мою кровь, ускоряя ритм моего сердца. 

- И вы это сделали? - спросила она тоненьким голоском. 

- Да. Грустно говорить об этом, но прошли те дни, когда положение в обществе давало хоть какие-то гарантии, Миллисент. Теперь каждый сам за себя. Другого выхода нет. 

Я почти чувствовала, что творилось в тот момент внутри Миллисент. Её глаза смотрели куда-то вдаль, она нервно кусала нижнюю губу. Затем в её взгляде появилось что-то такое, чего прежде я там никогда не замечала: трепет. 

- Вы когда-нибудь делали что-нибудь похожее? - спросила она наконец. 

Корина усмехнулась. 

- Ну я ведь здесь, не так ли? 

Толстое тело Миллисент расслабилось после этой фразы, и она расплылась в огромной улыбке, что сделало её, правда, всего на секунду, даже привлекательной. Однако она не спешила раскалываться, поэтому Корина решила немного ускорить процесс. 

- Конечно, в этом крошечном городке есть еще кто-то, кто не любит этого человека также, как и вы. Должен быть. В городах такого масштаба просто куча скелетов в шкафах и много глыб, которые так и просятся, чтобы их перевернули 

- О нет, только не здесь. Поверьте мне, я проверяла, - она остановилась, потому что поняла, что только что зашла слишком далеко.

Она посмотрела на меня, затем на Корину. 

- Не волнуйтесь за Тайлер, Миллисент. Она уже усвоила урок. Разве не так, Тайлер? 

Я умудрилась сохранить спокойствие. 

- Да, мадам, - ответила я, немного подвинув руки и опустив свои глаза для большего эффекта. 

Миллисент казалась удовлетворённой этим. 

- Я поговорила с несколькими почтенными господами, не из этого города, однако. С людьми, у которых есть счеты с неким мистером Уилламеттом. Большие счеты. Старые счеты. 

- И они хотят помочь вам с вашей проблемой? 

Миллисент ответила скромной улыбкой. 

- О, уже помогли. Знаете ли, несчастные случаи иногда случаются. И обычно без предупреждения. Его место - гиблое место, в любом случае. 

Корина с мудрым видом кивнула. 

- И это дало результат? 

- Ещё рано говорить, конечно. Но, уверена, поможет, в конечном счёте. Я ужасно этого хочу, и я всегда получаю то, чего хочу. Всегда. 

- Я вижу, вы человек дела, да? 

Словно помощь провидения, зазвонил телефон, и Миллисент пришлось встать, чтобы ответить на звонок. 

Мы обменялись с Кориной долгим, многозначительным взглядом. Мы пришли, чтобы получить ответы на наши вопросы, и мы их получили. Дело в шляпе. 

Когда она примчалась обратно с красным, переполненным эмоциями, лицом и сообщила нам, что произошла чрезвычайная ситуация и ей надо срочно уйти, то никто из нас совсем не расстроился, что беседа подошла к концу. 

Мы грациозно попрощались и уехали, с теми знаниями в руках, которые были нам так необходимы. 

Прогулка домой обещала быть интересной. 

*****

- Ты хотел доказательств? Теперь они у тебя есть. Вопрос в том, что ты собираешься с ними делать, - Корина сидела в кресле, стуча пальцами по деревянной крышке стола и пригвоздив Попа глазами к месту, на котором он стоял. 

Он, казалось, пытался прийти в себя и хотел понять, чего она пытается добиться. 

- По правде говоря, не знаю. Я не ожидал, что они будут так скоро. 

Она улыбнулась. 

- Это потому, что ты плохо меня знаешь. Ты не единственный человек в этом городе, который может получить всё, что хочет, когда хочет. 

- Ты, наверное, права, - он снова замолчал. 

- Ну? 

- Корина..., - я мягко перебила её, наклонившись к ней через стол, чтобы положить свою руку на её беспокойно дёргающееся запястье. 

Повернув голову, она стрельнула в меня тем же взглядом, каким смотрела на Попа, но когда я выдержала этот взгляд, она постепенно расслабилась и драматично вздохнула. 

- Прекрасно. Если он не хочет использовать ту информацию, которую мы достали, я сама могу её использовать. 

- Я не говорил, что не собираюсь этого делать, Корина. Только ты совсем не дала мне времени, чтобы обдумать это. 

Она снова повернулась к нему. 

- Время? Господи, ну что за человек! У тебя было время, чтобы обо всём этом подумать, с тех пор, как Миллисент впервые натравила на тебя тех головорезов, а ты висел на волоске от смерти! 

- Не стоит сейчас об этом, Корина. Никто наверняка не знает, она ли стояла тогда за всем этим. Эти парни подонки, просто и без затей.. Нет никакой необходимости заострять на этом внимание. 

Корина медленно качала головой, на её лице видна была тень недоверия. 

- Для человека, обладающего такими знаниями, ты чересчур наивен иногда, Уилламетт. 

Поп прищурил свои глаза, глядя на неё. 

- Что ты хочешь сказать, женщина? 

- Только то, что ты слышишь. Трудно себе представить, что ты не знаешь, что та сошка Миллисент, который тут ошивался недавно, оказалась никем иным, как шурином владельца Жареного Орешка. 

- Я знал это. 

- Ты знал это и... что? Ты перемножил дважды два и получил семнадцать? Двадцать? Сколько? 

Я снова попыталась успокоить Корину, лицо которой стало походим на сливу. 

- Корина, пожалуйста, успокойся, хорошо? Это нам не поможет. 

Она посмотрела сначала на меня, затем на Попа, затем снова на меня. Она встала из-за стола. 

- Мне нужен свежий воздух. 

С этими словами она ушла. 

Я начала вставать, чтобы пойти за ней, но Айс, сидевшая рядом со мной, медленно покачала головой. Вздохнув, я посмотрела на сидевших за столом. Поп, Айс и я были не единственными, кто был свидетелем внезапного расстройства Корины. 

Пришли Том Дрю и Мэри Линч, интересующиеся тем, что происходило сегодня днём за закрытыми дверями дома Миллисент. Из-за того, что они оба были на передовой, если так можно выразиться, в силу их профессий и того, что делали кое-какие работы в гостинице, они тоже стали участниками этого импровизированного стратегического совещания. 

- Почему бы нам не позвонить в полицию? - вполне логично заметила Мэри. Моё сердце перестало биться нормально, когда я услышала это слово. Я посмотрела на Айс и встретила её взгляд, устремлённый на меня. - Я хочу сказать, что если бы мы рассказали им всё, что узнала Корина, разве они не помогли бы нам? 

Поп покачал головой: 

- Нет. Никакой полиции. Я уже имел с ними дело раньше и больше не хочу этого, не хочу, чтобы они расследовали это дело. Если их привлечь, они причинят нам только лишние неприятности. 

- Но... 

- Никакой полиции. Я не хочу повторять этого ещё раз. 

Слово взял Том Брю: 

- Хорошо, если ты не даёшь нам побить или сжечь её, может мы тогда просто ее выживем? Она не сможет вести дело дальше, если мы не будем чинить ее гостиницу 

- Сможет, куда она денется, - ответил Поп. - Позовет на помощь своих дружков, как обычно. И тогда в дело окажутся втянуты еще куча народу. 

- Но... 

- Он прав, - мягко вмешалась Айс, впервые заговорив за этот вечер. - Если вы попытаетесь прикрыть её дело, отказывая ей в необходимых ей услугах, она просто обратится куда-нибудь ещё, и вы потеряете единственную возможность получать необходимую информацию и следить за ней. 

- И что же нам делать? - спросила её Мэри. 

Все, сидевшие за столом, уставились на Айс. Я особенно. Даже не зная её прошлого, вы всё равно, проведя рядом с ней не более секунды времени, могли бы понять, что перед вами женщина, всегда добивающаяся своей цели. Женщина, у которой имелись для вас любые ответы, даже если вы их не хотели слышать. Даже если вы не знали, на какой вопрос они отвечают. 

Она, выдержала каждый пристальный взгляд и вытянула свои пальцы на столе. Через некоторое время она заговорила. 

- Если бы я занималась этим, я бы показала Миллисент Хардинг-Пост, что значит создавать неприятности кому-нибудь из моих друзей, - её голос стал таким угрожающим и опасным, какой всегда заставляет вставать дыбом волосы на моей шее. Я увидела, что мои друзья реагируют на этот голос также как я. - Но это не моё дело. Это дело Попа. И пока он не скажет, я не буду ничего предпринимать, я буду делать только то, о чём он попросит, - она пристально взглянула на Попа, со своим никогда не дающим промаха выражением лица. - По крайней мере, пока. 

Поп кивнул в знак того, что всё понял, затем повернулся к остальным. 

- Слушайте. Я не исключаю ни одну из ваших идей. Мне просто нужно некоторое время, чтобы все их обдумать. Сейчас нельзя использовать те средства, которыми я ещё мог бы воспользоваться в молодости. 

Он долго молчал и внимательно смотрел на стол. 

- Однажды я убил человека. Я убивал на войне, да, но это был самый первый раз, когда я сделал это потому, что был зол. И я смотрел ему в глаза, когда убивал его, - он покачал головой, его взгляд был устремлён куда-то вдаль. - Он положил тогда глаз на мою жену, Мэгги, и пытался добиваться взаимности. Но когда он получил в ответ слово "нет", он сказал, что покажет ей, на что способен, - он засмеялся. - В итоге, это я показал ему, на что способен. Я показал ему, что значит столкнуться с человеком, жене которого он угрожал. Я снёс ему голову. Я собирался убить его, и я это сделал, - когда он снова взглянул на нас, в его глазах словно появилась картина из его прошлого. - Я многое узнал тогда о себе. Например, я узнал, что я на многое способен, когда дело касается меня, и способен на большее, когда дело касается моих близких. Так что позвольте мне всё-таки подумать. Она никуда не убежит, и я никуда не денусь. Договорились? - он повернулся направо. - Что ж. Думаю, нам нужно некоторое время, чтобы всё улеглось. У нас много дел завтра и они не собираются нас ждать. 

Так и закончилась встреча. Люди отодвинули стулья, проскрипевшие по деревянному полу, и вышли из-за стола, разминая уставшие мышцы. Было мало разговоров, наши гости попрощались и вышли в прохладную темноту последней весенней ночи. Провожая их, я искала в темноте Корину, но её нигде не было. 

Айс подошла ко мне сзади и положила руку мне на плечо. 

- Иди, поищи её. Вероятно, она у воды. Я останусь здесь и приберусь. 

- Ты уверена? Я могла бы... 

- Угу. Иди. Я думаю, ей нужно с кем-нибудь поговорить, и ты лучше справишься с этим, чем я. 

Усмехнувшись, я сжала её руку, лежащую на моём плече. 

- Уж и не знаю. Ты, кажется, с возрастом становишься мягче. 

Я вздрогнула, почувствовав, как сжалась её рука на моём плече, её пальцы позволили мне ощутить ту поразительную силу, которая в них была, о существовании которой я знала, но не всегда её замечала. 

- Больно! - вскрикнула я, хотя мне не было больно. 

Она ослабила захват, а затем я почувствовала, как она повернула меня к себе, крепко обняла и поцеловала так глубоко, что комната, в которой я стояла, просто перевернулась. 

Затем я осталась одна, потому что Айс ушла в глубину дома. 

Айс - смягчилась? 

Да не в жизнь! 

*****

Корина была там, где и сказала Айс. Сидя на доке, она облокотилась об один из деревянных столбов, глядя на вечернюю тёмную воду. Сейчас было несколько рано для хорового пения лягушек, поэтому единственными звуками здесь было лёгкое шуршание волн, бьющихся о док, и нежное, но жалобное, завывание ветра, дующего сквозь сосны и сотрясающего верёвки, ударяющиеся об алюминиевые мачты лодки. 

Небольшая луна освещала серебро её волос. Она слегка повернулась, услышав мои шаги, и подарила мне бледную улыбку, сделавшую её гораздо старше, чем она была на самом деле. Моё сердце сжалось от этого зрелища. Мне было больно видеть такой бессильный взгляд этой сильной женщины, которую я так любила. 

- Айс послала тебя за мной? 

Улыбнувшись, я взошла на док и села, скрестив ноги, рядом с ней. 

- Неа. Она просто подсказала мне, с чего начать искать. Я пришла сюда по собственной инициативе, - я положила свою руку ей на руку. - Ну как, помог свежий воздух? 

- Не так, как хотелось бы. 

- Мне жаль, Корина. 

- Здесь не о чем жалеть, Ангел. Ты хорошо знаешь, обычно я не теряю самообладания, - она отвернулась, чтобы снова посмотреть на воду. - Я слишком много времени провела в тюрьме и мне кажется, что я уже забыла, как надо бороться за справедливость на свободе, - её голос был мягким и в то же время грустным. - В тюрьме навести порядок было проще простого. Делай что хочешь. И если у тебя получалось, тебя на время оставляли в покое, это было, в общем, в порядке вещей. Но здесь, - она провела рукой по воздуху, обводя округу, - здесь всё не так просто. Собрания. Демократия. Сессии. Выбор стратегии, - она тихо засмеялась. - Иногда я думаю, а не была ли я счастливее в Болоте? 

Должно быть, она почувствовала мою реакцию на эти слова, потому что повернулась ко мне и погладила меня по лицу руками. 

- Я не подумала о том, как это может для тебя звучать, Ангел. Я люблю тебя. Я люблю Айс. И я люблю ту жизнь, в которой я вместе с вами обеими, - она улыбнулась. - Не нужно беспокоиться из-за очередных бредней сумасшедшей старухи. Мы, женщины, вообще часто чепуху говорим. 

Улыбнувшись ей в ответ, я положила свои руки поверх её рук. 

- Я люблю тебя, Корина. Мы обе тебя любим. Ты так много значишь в наших жизнях, что я просто не представляю, что бы мы делали без тебя. Поэтому, пожалуйста, не принижай себя и не называй себя старой и сумасшедшей. Для меня ты всегда будешь самой замечательной женщиной из всех, кого я когда-либо знала. Это просто плохое настроение, вот и всё. 

Наклонившись, она легонько поцеловала меня в губы, затем, отстранившись, улыбнулась. 

- Если бы твоё сердце не принадлежало Айс, Ангел... 

Не дав ей договорить, я притянула её к себе и поцеловала в гладкую щёку. Затем, отпустив её, я встала. 

- Ты собираешься идти домой? 

- Я недолго. Сегодня хорошая ночь. Я думаю, что ещё понаблюдаю за водой и поразмышляю кое о чём. 

- Хорошо. Спокойной ночи, Корина. 

- Спокойной ночи, сладкий Ангел. Приятных снов. 

- Тебе того же. 

*****

По пути домой, я услышала лёгкую, успокаивающую музыку вылетающую из проигрывателя, колонки которого Айс выставила в окно. В противовес этой музыке странно звучали звуки плоти, бьющейся о парусину, и натужно скрипящей цепи.  

Выглянув из-за угла, я увидела Айс, вымещающую весь негатив на тяжёлом мешке, который висел под крышей.

На ней были серые шорты, болтающиеся на её теле как вторая кожа у змеи, и такая же трикотажная рубашка, обрезанная на животе и плечах, открывая её совершенное тело моему благодарному взору. 

Её движения были напряжёнными, точными, правильными, к тому же она почти танцевала, дико и свободно летая; она была немного похожа на большую кошку, преследующую потенциальную жертву. 

Она молниеносно дважды ударила ногой мешок, сначала внизу, затем на невероятной высоте, после чего быстро нанесла удар кулаком, затем локтем ударила в середину мешка, от чего он с дикой силой закачался на цепи. 

Снова удар ногой, а далее последовал целый ряд ударов, слишком быстрых и слишком многочисленных, чтобы их можно было посчитать, и в конце нанесла решительный удар ногой, который чуть не снёс каюту, после чего стала абсолютно неподвижна, её прекрасное тело блестело от пота, но её лёгкие нисколько не ускорили свою работу. Открыв глаза, она увидела меня и улыбнулась, затем наклонилась и схватила полотенце, которое валялось у моих ног, и вытерла им лицо и шею. 

- Корина в порядке? 

- Да, - ответила я, подходя ближе и чувствуя энергию, исходящую от неё. - Она всё ещё немного расстроена и, возможно, даже смущена, но она намного спокойнее, чем раньше. Она почти в порядке. 

- Приятно слышать, - она бросила полотенце, опустилась на землю и отвернулась от дома, закрыв свои глаза и наклонив голову, позволяя нежному бризу высушить её тело от пота. 

Я села рядом с ней, так близко, что наши плечи касались друг друга, и стала наслаждаться тихим весенним вечером. 

- Айс? 

- Ммм? 

- Я могу задать тебе вопрос? 

- Конечно. 

- Ты действительно счастлива? 

Голубые глаза открылись, и она повернула ко мне голову с удивлением, написанном на всём её лице. 

- С чего такой вопрос? 

- Я не знаю, правда. Я давно собиралась спросить, но столько всего происходило, и это постоянно отходило на второй план. Но я хочу знать. Ты... - я сглотнула, - я хочу сказать, ты счастлива? 

Снова откинув свою голову назад, она долгое время молчала перед тем, как начать говорить. 

- Много лет я говорила тебе, что даже не знала, что означает это слово, Ангел. 

- Даже тогда, когда ты была юной? Со своими родителями? 

- Да, когда я была юна, я помню, я была счастлива. Но эти воспоминания почти стёрлись; как будто то счастье принадлежало абсолютно другому человеку и я просто когда-то слышала о нём. А затем, после тех убийств и моего лишения свободы, я вообще ничего не чувствовала. 

- И даже после тюрьмы? Когда у тебя снова появилась семья? 

- Бриаччи были очень добры ко мне. Это правда, они обращались со мной как с членом их семьи. Но в то время, учитывая всё то, что случилось со мной прежде, любые мысли о счастье были просто-напросто невозможны для меня. О, тогда я ещё могла что-то чувствовать. Удовлетворённость, главным образом. Я гордилась своей работой и своими способностями. Ещё злость. Ярость. 

- А как же твои любовники? - я не могла сдержать улыбку, хотя знала, что она меня не видит. - Ты говорила, что у тебя их было несколько. 

Она легонько засмеялась. 

- О, у меня их было больше, чем несколько, Ангел. Но я не была с ними счастлива. Физиологическая потребность, да. Но не счастье. 

- Даже с Донитой? 

- Да. Хотя с ней я была дольше, чем с остальными. Но мы были слишком разными, наша совместная жизнь была основана на лжи. Она никогда не знала до конца, чем я зарабатывала себе на жизнь. И когда она узнала правду, это стало большой травмой для неё. 

- Но все же она продолжала тебя любить, раз собралась защищать тебя на суде. 

Айс медленно кивнула, её глаза были всё ещё закрыты. 

- Да. И я тоже продолжала, потому и не позволила ей этого.  

Я знала, что Айс очень беспокоилась за неё. Моё мнение об этом прекрасном адвокате, и без того невероятно высокое, повысилось ещё на несколько пунктов. 

- А что было после? - спросила я и удивилась звучности своего голоса. 

Она сдержанно улыбнулась, словно улыбка боролась за право занять место на её губах. 

- Я встретила тебя, - сказала она просто. - И всё изменилось. 

- Как изменилось? - спросила я с искренним любопытством. Мы действительно никогда не говорили об этом. Я знала, что чувствовала Айс, знала, что её любовь ко мне очень глубока. Но как эта любовь появилась, я не имела ни малейшего понятия. По крайней мере, ни одно моё предположение не было доказано. Или опровергнуто. 

- Трудно объяснить словами, - ответила она через некоторое время. Её глаза были всё ещё закрыты, а лицо выдавало то, что сейчас она где-то далеко отсюда, и по нему было ещё тяжелей читать её мысли, чем когда оно было в нормальном состоянии. - Мне казалось, что, глядя на тебя, я смотрю в окно, открывающее мне нечто, о котором я даже не думала, но в котором нуждалась больше всего на свете. Совершенство. Невинность. Своего рода сила, которая приходит от того, что даешь, а не берешь. Я чувствовала, как сильно это меня притягивает, даже при том, что где-то глубоко внутри я не хотела этого. Преодолеть эту часть себя, которая отчаянно пыталась оставить всё как есть, было самым трудным испытанием для меня из всех, с которыми я сталкивалась за свою жизнь, - она вздохнула. - Я всё ещё борюсь с этим. Каждый день. Но я знаю это.. 

Открыв глаза, она обернулась ко мне, её глаза напряжённо вглядывались в меня, проникая в самую глубь моей души. 

- Теперь, когда я обрела эти чувства, нашла тебя, я знаю, что не хочу лишиться этих чувств. Я хочу состариться с тобой, Ангел. Я хочу чувствовать твоё тело в своих руках, чувствовать твой вкус на своих губах, быть рядом с тобой, когда буду умирать. И если это счастье, Ангел, то да, я счастлива. Я очень, очень счастлива. 

Затем я оказалась в крепких объятиях, в мой нос ударил аромат чистого пота и экзотических специй, я позволила ему унести меня в совершенно другое место, туда, откуда приходит в этот мир всё хорошее. 

*****

Несколько недель прошло без каких бы то ни было событий. Открытие нового туристического сезона нового года прошло с обычной фанфарой и по большей части в атмосфере доброжелательности. Из-за большого количества незнакомых людей, въезжавших и выезжавших из города, было трудно следить за Миллисент и её друзьями, но зато, хотя бы в течение некоторого времени, наш эффективный телеграф работал просто прекрасно. 

Однажды, где-то в середине сезона, Айс пришла домой позавтракать, что было для неё несколько необычно.

Обычно у неё не хватало времени на завтрак, потому что у Попа было очень много работы, и она ограничивалась чашкой чаю на заправке. Я ругалась на неё за это раз десять, но она всегда отвечала одно и то же, насмешливо хмурилась и отмахивалась, и я наконец смирилась с тем фактом, что никогда не смогу изменить эту ее привычку. 

Да мне, собственное, особо и не хотелось. Из всех вещей, из-за которых мы ссорились, завтрак был, пожалуй, самым неприметным событием. 

Но это, конечно, не помешало мне всучить ей огромный сэндвич, который я приготовила для себя, приправив его поцелуем. Она с благодарностью приняла оба подарка, хотя отломила половинку бутерброда и отдала ее мне обратно, тоже поцеловав меня. 

Я сразу передумала сердиться. 

Правда, на пару минут я забыла как дышать, но ничего. 

- Так, - начала я, как только почувствовала, что ко мне вернулся дар речи, - чему я обязана этим неожиданным, но приятным визитом? 

Перед тем, как ответить на мой вопрос, она закончила есть, вытерла рот салфеткой, которую я принесла, и выбросила её в корзину для мусора. 

- Невестка Попа умерла. 

- О Боже, мне так жаль. Он в порядке? 

- Да, он в норме. Это она заболела тогда, когда те панки пришли выбивать из него дерьмо. Она поправилась, но её смерть всё равно не была так уж неожиданна. По крайней мере, не для него, - она окончательно повернулась ко мне. - Он попросил меня сопровождать его на похоронах. 

Я несколько встревожилась. 

- Что-то может случиться? 

Почувствовав мою тревогу, она взяла своей тёплой рукой мою руку. 

- Нет, ничего такого не будет. Просто его рука все еще не пришла в норму, и поэтому он не может вести машину шесть или семь часов подряд. 

Я облегчённо вздохнула. 

- Я рада, что это всё. 

- Точно. Именно. 

- Как долго тебя не будет? 

Айс пожала плечами. 

- Дня четыре. Самое крайнее, неделю. Если я еще поеду. 

Я почувствовала, как поднялись мои брови. 

- Если ты поедешь? А почему ты можешь не поехать? 

- Как только все узнают, что Поп уедет на некоторое время, я не исключаю, что Миллисент выкинет какую-нибудь глупость.  

- Ты хочешь сказать, что-нибудь еще более глупое, правильно? 

Она хихикнула. 

- Да. Так что я не знаю, стоит ли мне тоже уезжать. Уверена, что мы сможем найти кого-то, кто не будет против поехать. 

Я посмотрела на неё. 

- Айс, Поп просил тебя сопровождать его не напрасно. Он любит тебя и доверяет тебе. Ты знаешь это. Город может сам о себе позаботиться некоторое время. И, кроме того, - я не смогла сдержать усмешку, - не думаю, что буду плохой заменой, Айс, - я напрягла свои мускулы, как это делают спортсмены из бодибилдинга. - Сильна как бык. 

Я посмотрела на неё и увидела шестифутовое воплощение страсти, потемневшие и прикрытые глаза, возбуждённо раздувающиеся ноздри. 

Каждая частичка моей кожи сжалась и превратилась в воду. Вы поймёте меня, если с вами когда-нибудь случалось так, что кто-то смотрел на вас с таким видом, словно он - пустыня, а вы - дождь. 

- Айс? 

Она улыбнулась, медленно и загадочно. Её голос вторил её улыбке, глубокий, сексуальный, хриплый. 

- Если бы я не должна была вернуться к Попу и сказать ему, что иду с ним, я бы взяла тебя прямо на этом столе, Ангел. 

- О... Иисус, - я попробовала сглотнуть, но у меня во рту пересохло. - Может, позвонишь ему? 

- И избавлю нас от томительных мук ожидания? - её улыбка стала шире. - О, нет. Я так не думаю, Ангел. 

- Мне не нужно напомнить тебе, что мы ждали этого более шести месяцев, правда? 

Эта мерзкая бровь снова задергалась и готова была взлететь вверх. 

- А по чьему требованию? 

Я опустила глаза. 

- По моему, - прошептала я. 

- Именно, - подойдя ближе, она провела пальцем по моему подбородку. - До свидания, Ангел. 

Через некоторое время я вышла из состояния оцепенения. 

- Айс! Подожди! ты не можешь..! 

Хлопнувшая дверь доказала мне, что всё она могла. 

Мне предстоял долгий, долгий день.

СЕДЬМАЯ ЧАСТЬ

Этой ночью я сидела, подогнув ноги, на своей кровати, перегнувшись через переднюю спинку, и смотрела в окно, наблюдая за полной луной, проведшей через озеро бриллиантовые дорожки. Чуть вдалеке мерцали небольшие огоньки рыбацких лодок, качающихся на тихих волнах. 

Через мою обычную белую ночную рубашку деревянная спинка казалась гладкой и теплой. В ночнушке не было ничего мистического в духе Х-файлов, в ней вообще не было ничего необычного. Просто однажды, совершая покупки, я наткнулась на нее и поняла, что хочу именно такую. И, хотя я знала, что, скорее всего, она не прослужит долго, я почувствовала, что именно ее буду надевать в особых случаях. 

Корина пришла через час или около того после ухода Айс. Должно быть, в воздухе что-то носилось, поскольку она взглянула на меня, хитро ухмыльнулась и исчезла в своей ванной комнате. Через мгновение она вернулась с крепко зажатой в руке вечерней сумочкой и сказала:

- Я вижу, тут намечается интимная вечеринка. Думаю, что проведу эту ночь с Попом. Очень жаль, что нам не будет так же весело, как вам. 

И она исчезла, оставив меня опять наедине с моими мыслями. И моими гормонами. Я слегка улыбнулась, услышав, как прибыл грузовик и Айс направилась в дом. Закрыв глаза, я представила себе, как она перемещается по хижине: для начала остановилась в столовой положить ключи и бумажник, затем уверенными тихими шагами пересекла гостиную и повернула к ванной комнате. Я слышала, как за ней тихо закрылась дверь и зашумел душ. Она не любила затягивать эту процедуру и практически сразу выключила воду. Теперь я представляла, как она медленно вытирает свое покрытое каплями тело и сушит свои длинные блестящие мокрые волосы. 

Наступила тишина, и в течение этой долгой паузы мое тело активно реагировало на фантазии, настойчиво предлагаемые ему мозгом. 

Чтобы окончательно не сойти с ума, я открыла глаза и сосредоточилась на потрясающем зрелище, открывавшемся мне через огромное окно, забываясь в тихих движениях воды и мерцании лунного света. 

Действительно, забываясь. Я даже не слышала, как она поднялась по лестнице. Не только не слышала, даже не почувствовала, как она забралась в кровать. 

Но, когда она нежно положила мне свои горячие руки на плечи и ее губы поцеловали сзади в шею, в самое чувствительное место, я настолько быстро вернулась в реальность, что меня чуть не хватил удар. 

Мое тело моментально откликнулось на ее прикосновения, из самых глубин меня вырвался тихий стон. 

- Ты особенно красива этой ночью, Ангел, - сказала она низким шероховатым голосом, похожим на тот, что я уже слышала сегодня днем. Она медленно и осторожно спустила лямки рубашки с моих плеч. - Мягкая. Невинная. Чистая. 

Каждое слово она подкрепляла нежным протяжным поцелуем обнажаемых кусочков тела, а затем я почувствовала обжигающую влажность ее языка, проводящего линии от одного моего плеча к другому и обратно. Я не смогла унять охватившую дрожь, дыхание стало частым. Стараясь не закричать, я прикусила нижнюю губу. 

- Девственница ожидает, когда ее наконец-то возьмут. 

Ее руки скользнули вниз к моим ладоням, затем пересеклись на моем животе и медленно заскользили по бокам вверх, пока не достигли груди и не захватили ее. Тело отчаянно изогнулась под ее ладонями, соски набухли и отвердели чуть ли не до боли. 

Она нежно поглаживала меня, а ее язык колдовал над моей жилкой на шее. Внезапно длинные пальцы уцепились за лиф моей рубашки, потянули вниз податливую материю и стянули прочь, открывая меня летней ночи, проникающей сквозь окно. 

Затем ее руки вернулись к своему предыдущему занятию, проводя самыми кончиками пальцев дразнящие круги вокруг сосков. После чего, как будто в знак уважения, подняли мои груди, позволяя лунному свету искупать их в серебре. 

- Знаешь ли ты, как сильно я люблю заниматься с тобой этим, мой сладкий Ангел? 

Она слегка задела соски своими сильными большими пальцами, еще больше возбуждая их. 

- Знаешь ли ты, как сильно я люблю чувствовать отклики твоего тела на мои прикосновения? 

На секунду отпустив мои груди, она нежно потянула вниз ткань рубашки, целуя и рисуя языком на моей спине замысловатый фантастический узор. 

- Чувствовать, как мои касания приводят тебя в движение, - прошептала она мне в спину, лаская своим дыханием кожу. 

Единственное, что я могла сделать, чтобы погасить, хотя бы на минуту, разжигаемый во мне пожар, это постараться и свести бедра. 

Она лишь тихо рассмеялась, как только движения моего тела выдали ей мои мысли. Затем ее руки оставили шелк лифа и заскользили вниз к моим бедрам, обжигая столь присущим ей внутренним жаром. Пальцы слегка нежно спустились по внутренней стороне бедер и лишь коснулись моего лона, которое сразу же отозвалось, пытаясь поглотить их. 

- Чувствовать тебя на своих губах? 

Под ее ласками мое тело изгибалось вверх и вниз, вверх и вниз, словно змея под дудочку заклинателя, мои ноги самопроизвольно раздвигались. Без сомнения, она этого и добивалась. 

- Слышать, как ты кричишь мое имя в ночи? 

Просунув руку между моих ног, она схватила и потянула меня к себе, к своему сильному разгоряченному телу, к своим нежным налитым грудям, которые распластались по моей спине, как только она объединила наши тела, спина к животу. Ее мускулистые берда покоились ниже моих, ее икры слегка задевали мои. 

- Подвигайся сама, Ангел. 

Даже если бы мне этого не хотелось, я бы не смогла ослушаться. Я работала своими бедрами взад и вперед, скользя по ее слегка шершавым ладоням. С каждым движением эти ладони становились все мягче и мягче от обильного выделения, порождаемого моим возбуждением. 

Я чувствовала сокращение ее бедер, они то напрягались, то расслаблялись, приводя ее собственное тело в движение и помогая мне слегка тереться об ее руки. И когда ее длинные и уверенные пальцы проникли внутрь меня, я опустила голову на широкое плечо и выплеснула в ночь крик удовольствия. 

- Да, Ангел, - прошептала она, пощипывая губами мое ухо. - Стони для меня. Я хочу это послушать. 

Ее пальцы танцевали внутри меня, проникая глубже, нежно лаская, меняя темп, меняя ритм, вознося все выше и выше в соответствии с моими бессвязными запыхающимися мольбами не останавливаться, никогда не останавливаться, пожалуйста, Господи, никогда-никогда не останавливаться. 

- Да. Поговори со мной, Ангел. Спой мне. 

Ее руки опять принялись за мою колыхающуюся грудь, гладя и дразня ее, подергивая соски в собственном бешеном безумном ритме. Я взорвалась в оглушающем вопле, который эхом отозвался в ушах, надвигающимся ураганом обрушился на меня сзади и унес. Все дальше и дальше, пока я не рухнула в бездну. Бездну, наполненную не мраком, а сверкающими огнями, каждый из которых указывал дорогу домой, в мир ее теплых и любящих рук. 

И мы могли бы на этом закончить. И я была бы полностью удовлетворена. 

Но мы не остановились. 

Она покрепче ухватила меня и переместила наши переплетенные тела таким образом, что я оказалась стоящей на четвереньках, а она прижималась ко мне всем телом сверху. Затем началось безумство. Она совершала ритмичные движения, отводя на секунду и прижимая обратно свое горячее и влажное лоно, скользя вдоль бедер и проводя своей грудью вдоль моей спины. 

Каждый раз, когда она прижималась ко мне, я слышала ее низкое возбужденное рычание, длинные влажные черные волосы волной падали вниз, щекоча мои щеки и уши. 

Она начала набирать темп, животные звуки, рождающиеся глубоко в ее груди, становились громче, сильные мощные движения ее тела вынудили меня что есть силы схватиться за покрывало, чтобы сохранить упор и не упасть под напором дикой первобытной страсти. 

Огромные тяжелые капли удовольствия упали на меня сверху. И после этого ее, доселе бездействующие, пальцы опять проникли в меня, полностью заполняя и раздвигая мое лоно, открывая его для нее. Мои неистово дрожащие ладони расползлись в стороны, и я рухнула на локти. Я уперлась головой в пространство между локтей и со всей силой постаралась противостоять ее резким движениям вперед. Неумолимым и непреклонным движениям. 

Мое тело оказалось в ловушке ее напора и веса. Единственная свобода, которой я обладала, это свобода на неистовые движения бедрами. Я опять возносилась на вершину оргазма. 

На мгновение, равное всего лишь удару сердца, она остановилась и прижалась губами к моему уху.

- Я так тебя люблю, Ангел, - прошелестел тихий выдох. 

И тут же набросилась на меня диким кровожадным зверем, сопровождая воем сокращение своих пальцев внутри меня, даря огромное облегчение. Вспыхнули и закружились яркие огни, а потом погасли, как только ее тело опустилось вниз и прижало меня к матрасу. Тяжело дыша, она расслабила свои пальцы и освободила мое лоно. 

Когда она попыталась лечь рядом, я последовала за ней, осторожно помогая перевернуться на спину. При этом я скользнула и заняла место между ее разведенными в стороны ногами, ощущая кожей влажное тепло ее желания. И когда в очередной раз по ее бедрам пробежала дрожь, я поняла, что мы почти достигли свой цели. 

Я глубоко поцеловала ее, стараясь вложить в этот жест всю переполнявшую меня нежность. Она в очередной раз попыталась восстановить контроль над своим телом, но встретила достойный отпор. Я прекратила поцелуй и принялась слегка покусывать ее губы. И эта пытка продолжалась до тех пор, пока она не осознала свое положение и взмолилась о пощаде. Даже при такой правдоподобной покорности ее глаза оставались темными и опасными. 

Я вернулась к поцелую, изучая каждый дюйм ее разгоряченного рта. И тут наши тела подали сигнал, которому я не смогла противиться. Мой язык устремился к солоноватому от пота, но такому сладкому от желания телу. Ее груди жадно отозвались на его прикосновение, и я отблагодарила каждую, обведя языком, движимая моими собственными желаниями все ниже, через рельефные мускулы, сильную изогнутую кость и нежную благоухающую плоть к своей заветной цели. Достигнув, я полностью охватила ее ртом и насладилась выделяющимся экстрактом, вызываемым моим восторженным языком. 

Это не заняло много времени. Она уже была больше, чем готова, да и я тоже. Обуреваемая желанием заполнить ее так же, как она до этого заполнила меня, я проникла внутрь, ощущая пальцами приветственное сокращение ее лона. Одно движение внутрь, второе, третье, дополняя снаружи их ласками своего рта, и я почувствовала, как напряглось ее тело. Ее длинные пальцы сплелись с моими волосами, прижимая меня к себе, в то время как тело изгибалось в конвульсиях наслаждения. 

Когда она расслабилась и бессильно опустилась на кровать, я опять нежно поцеловала ее, а затем положила голову на ее бедро, все еще находясь в гостеприимных объятиях ее тепла. 

Ее дыхание выровнялось и стало спокойным. Пальцы ослабляли свою мертвую хватку в моих волосах. Столь необходимый сон постепенно окутывал ее. Подарив завершающий поцелуй ее теплой коже, я переместила голову на ее живот, и также охотно отдалась сну. На моем лице сияла улыбка. 

***** 

Прошло уже четыре дня, семь часов, шесть минут и тридцать две, нет, уже тридцать три секунды. Вы скажете, совсем сошла с ума? А вы бы на моем месте не сошли? 

Верная своему слову, Айс звонила мне каждый вечер, как раз перед тем, как я отправлялась спать. Полагаю, похороны прошли так, как и положено проходить похоронам, то есть ничего хорошего, но, по крайней мере, все присутствующие благополучно их пережили, чего не скажешь о покойной, мнение которой, правда, никто и не спрашивал. 

Хорошей новостью было то, что Поп неплохо держался. Плохая же новость состояла в том, что чтение завещания задерживалось, по крайней мере, на один день, и поэтому возвращение Айс откладывалось. Из-за тупого адвоката, который должен был зачитывать волю покойной, она не могла точно сказать, когда вернется, но была убеждена, что это произойдет не ранее, чем к концу недели. 

А это было еще целых два дня. 

Со своей стороны, Корина всеми силами старалась подбодрить меня в этот грустный период. Она даже предложила мне свои услуги по, как она выразилась, "согреванию моей постельки". Я, конечно же, сразу отмела это великодушное предложение. Но во всем остальном она была превосходна, занимая меня разными делами и помогая мне хоть немного отвлечься от тоски по Айс. 

И вот, сижу я на диване, с раскрытой книгой на коленях, совсем не смотря на часы, чьи стрелки внезапно обнаружили странную способность двигаться назад, если они вообще могли двигаться. 

Наконец, осознав тщетность своих попыток, я решила прислушаться к древней мудрости, которая гласит, что вода никогда не закипит, если на нее пристально смотреть. Я надумала сделать одну вещь, наподобие той, когда в ресторане зажигают сигарету, и сразу прибегает официантка. Только сейчас в роли официантки выступит телефонный звонок. А вместо сигареты... 

- Пойду, приму ванну, - огласила я, решительно опустив газету и поднявшись на ноги. О, это будет не простая ванна. Нееет, я соблазню бога Телефонуса-Прерыватуса не какой-то там "только запрыгну, чтобы смыть грязь" ванной. 

Если кто-то хочет привлечь его внимание, этот кто-то должен приложить усилия, чтобы сделать особую ванну.

Со свечками. С солью. С ароматической пенкой. 

И, конечно же, с мыльными пузырями. 

Много-много мыльных пузырей! 

Только так вы сможете оказаться в коридоре дома, стоя обнаженной, все тело в пене, вода стекает на пол, пытаясь убедить человека в телефонной трубке, что вам не нужен фен для волос с пятнадцатью скоростями и дюжиной насадок. И бог будет смеяться над вами, видя, как вода в ванне постепенно остывает, а пена медленно оседает. 

Похоже, что я провела кое-какие исследования по этому предмету? 

А что вы хотите? После того, как я пять лет была вынуждена отказываться от ванны, сейчас я могу считать себя знатоком в этом вопросе. 

И вот, вооружившись всеми необходимыми принадлежностями, я направилась в ванную, надеясь, что буквально через пять минут Айс почувствует острое желание услышать мой голос в трубке. 

Я осторожно опустилась в горячую, благоухающую воду и погрузилась до  самого подбородка. Только голова и коленки торчали из воды. 

Ааа, блаженство! 

Я прикрыла глаза, но устояла от желания сделать то, что обычно делают в жаркой ванне, когда любимый человек где-то далеко и ты по нему очень скучаешь, так как потом мне было бы трудно дать ответ на вопрос: "И что же ты делала с собой сегодня, Ангел?" 

Тем более, если бы я поддалась искушению, то по закону подлости Айс позвонила бы как раз в тот момент, когда я бы приступила к самой интересной части, расстроив меня от этого еще больше. 

Так что я просто расслабилась и позволила мыслям пуститься в вольное плавание. В ванну не проникало ни одного звука, но я не боялась пропустить звонок. Корина постучит мне, если что. 

Проходили минуты, отмеряемые капельками, падающими из крана. 

Пузырьки лопались, вода становилась прохладнее, и я поняла, что мое приношение оказалось не слишком щедрым. 

Сдерживая разочарование, я вылезла из ванны, вытерлась и надела чистую одежду, которую захватила с собой.

Кинув последний критический взгляд в зеркало, висящее над раковиной, я открыла дверь, откуда на мою разгоряченную кожу сразу же повеяло холодным воздухом. 

И тут же застыла на месте, сердце замерло в груди. 

В гостиной стояло шесть мужчин, одетых в темные костюмы. Они все были одинаково огромны, широкоплечи, чисто выбриты, у них были простые галстуки и вычищенные ботинки. 

Сперва я подумала, что это ФБР. Но когда я увидела застывшую форму Корины, эта мысль сразу же вылетела в окно. Потому что агенты ФБР обычно не приставляют автоматы к виску старой, безоружной женщины. 

Остальные были вроде без оружия, но, разглядев предательскую выпуклость кармана пиджака одного из них, я поняла, что это может измениться в одну секунду. Мои руки бессознательно поползли вверх, а мысли в это время пытались освободиться от того тумана, который внезапно окутал мой мозг. 

- Что... что тут происходит? - услышала я себя со стороны. 

- Где Морган? - спросил меня рядом стоящий мужчина. Его голос был по-отечески теплым. 

- А кто вы такие? 

Он улыбнулся. Улыбка не было холодной или жестокой, но в то же время ее нельзя было назвать дружелюбной.

- Пожалуйста, ответь на мой вопрос. Где Морган Стил? 

- Она... 

Я хотела было сочинить что-то, но эта мысль сразу же вылетела у меня из головы, когда я услышала вскрик Корины. Тот, кто держал ее, сдавил ей шею и сильнее прижал автомат к виску. Полагаю, чтобы стимулировать меня дать честный ответ. 

Я умоляюще посмотрела на говорящего:

- Пожалуйста. Она старая женщина. Скажите ему убрать оружие. Я скажу все, что вы захотите, только уберите пистолет. 

Подумав немного, он кивнул:

- Фрэнк, опусти пушку. 

- Но... 

- Выполняй. 

Поворчав, Фрэнк сделал, что ему приказали, и убрал пистолет в кобуру. 

Мужчина опять обернулся ко мне:

- Так, где Морган? - его лицо окаменело: - Я жду ответа. 

Отчаянно пытаясь придумать что-то убедительное, боковым зрением я увидела, как Корина медленно потянулась к инструментам для камина, стоящим неподалеку от нее. Сердце мое остановилось, когда ее рука обхватила кочергу и она с силой ударила Фрэнка по лицу. 

Кровь хлынула из раны, и Фрэнк, закричав от боли, упал на пол, прижав руки к лицу. 

Дико оскалившись, она держала кочергу в одной рук как меч, а другой поманила остальных. 

О, Корина... Нет... 

Заметив, что внимание допрашивающего меня было отвлечено, я сжала руку в кулак и заехала ему в живот. Это было как удар в стену. Боль пронзила мою руку, но я не обратила на нее внимания, так как мужчина развернулся ко мне, вся его притворная любезность слетела с лица. 

Не намереваясь сдаваться, я пнула его руку, потянувшуюся было за оружием, а потом присела и ударила его по ногам, выбив почву у него из-под ног. 

Ха, не ожидал этого! - мысленно съязвила я. Разогнувшись, я ждала его следующего движения, адреналин бурлил у меня в крови. 

Два на Корину, два на меня. Корина неплохо справлялась, сделав несколько оглушительных ударов, после которых крови на полу прибавилось. Ее неистовый смех громом раздавался у меня в ушах, но мне некогда было об этом думать, так как надо было заняться другими, которые приближались ко мне со сжатыми кулаками. 

Я с успехом использовала мой "низкий центр тяжести", как однажды сказала Айс, увернувшись от нескольких ударов. Некоторые все же попали в цель, но в таком состоянии я их не почувствовала. Я начала подбираться к Корине, которая была опасно близка к потере своего оружия. 

Сильный удар в голову оглушил меня на секунду, и я тряхнула головой, чтобы прийти в себя. В этот момент я увидела, как Фрэнк поднялся с пола, его лицо побагровело от злобы. Подняв свою огромную руку, он выдернул кочергу из рук Корины и кулаком сильно ударил ее в щеку. 

Потеряв сознание, она рухнула на ковер, очки разбились, а из уха хлынула кровь. 

Привычным движением Фрэнк выхватил пистолет и нацелил его в голову Корины. 

- Нееет! - с ужасом закричала я, пытаясь вылезти из кучи бандитов, которые навалились на меня и лупили куда только можно. 

Два рывка, и я распласталась над телом Корины, защищая ее. "Нет!" - закричала я снова, услышав, как прокручивается барабан в оружии. 

Все вокруг замедлилось, как бывает, когда ты оказываешься перед лицом опасности, которая не приснится и в самом страшном сне. Мое внимание сфокусировалось на стволе, направленном на меня. Он был огромный, жестокий, убийственно-холодный. 

Я увидела, как палец начинает сжимать спусковой крючок, и в последней молитве обратила свои мысли к Айс, прося ее о том, чтобы она помнила мою любовь к ней и хранила ее, когда меня не станет.

- Помни обо мне, - прошептала я про себя и закрыла глаза, ожидая конца: - Я люблю тебя, Морган. 

Резкий выстрел оглушил меня, и я ждала, когда же наступит боль. 

Так вот она какая, смерть. Не так уж и плохо. И совсем не больно. 

Но потом уши отложило, и я поняла, что если мертвые не могут слышать, то я еще вполне жива. 

Потому что я кое-что слышала. Рев. Бешенство. Крики. 

Моему взору предстала бойня. Кровавое поле боя тигра, который вырвался из клетки, и теперь его жертвами стали жители, которые принесли ему столько мучений. 

У тигра было лицо женщины, и звали его Айс. 

Волосы сбились, лицо застыло маской ярости, казалось, она вся состояла из кулаков. Мужчины разлетались как кегли, крича от боли, сжимая части тела, которые внезапно оказывались сломаны, вывернуты или даже оторваны. 

Мы встретились глазами, а потом она отвернулась, чтобы схватить все еще стоящего человека за шею и резко повернуть ее. От звука, который последовал за этим движением, меня чуть не вырвало. 

В первый раз я увидела, как Айс убила человека. 

На ее лице было почти сексуальное наслаждение, когда она отпустила мертвого человека, и он упал к ее ногам перед тем, как она отпихнула его. 

И я думаю, что этот первый убитый не был бы последним, продлись драка хотя бы еще одну секунду. 

Но она не продлилась. 

Я почувствовала, как меня схватили за шею, и ощутила холод оружия, приставленного к моей голове. 

Подняв глаза, я увидела еще один пистолет, на этот раз в руках Айс и он был направлен на моего обидчика. 

- Отпусти ее, Кармин. Тебе нужна я. 

- Брось оружие, Морган, и я отпущу. 

Айс улыбнулась: 

- Ну нет. Я так не думаю. 

Один удар обутой в ботинок ноги - и пытавшийся проскользнуть мимо нее мужчина, пролетев полкомнаты, приземлился напротив обеденного стола. 

- Отпусти ее. 

- Я не могу этого сделать. Я не хочу причинять ей боль, Морган, но, боюсь, что у меня нет выбора. И ты это знаешь. Поэтому, просто опусти пистолет, и после этого я сделаю то же самое. 

Повисла тяжелая пауза. Я не могла пошевелить ни одним мускулом, даже моргнуть. Стук моего сердца отдавался в моих ушах. Я попыталась поймать ее взгляд, но единственной вещью, поглотившей все ее внимание, был мужчина, держащий свой пистолет у моей головы. 

- Бросай оружие, Морган. Я знаю, что ты думаешь о том, как бы пристрелить меня, но у тебя нет твердой уверенности, что я не успею пустить ей пулю в лоб. Подумай об этом, - его голос был очень спокойным и очень убедительным. 

Когда я увидела, что она начала колебаться, я не удержалась и вскрикнула: 

- Не слушай его, Айс. Он убьет меня в любом случае. Ты же знаешь. 

- Это не входит в мои планы, Морган. Могу дать тебе слово. Ты ведь знаешь, что я держу его. 

Ее глаза поймали мой взгляд, и ее лицо на минуту расслабилось. 

Моё сердце упало еще ниже:

- Айс, пожалуйста. Не делай этого. 

Ее рука начала медленно опускаться. 

- Нет! Он убьет нас всех! Не делай этого! Пожалуйста! 

Она наклонилась и положила пистолет возле ног. 

- Отлично, - послышался удовлетворенный голос Кармина. - А теперь отодвинь его подальше. Медленно. 

- Айс, нет! 

Все еще глядя на меня, она отпихнула пистолет, после чего медленно поднялась на ноги. 

Боковым зрением я увидела, как один из мужчин, быстро встав за ее спиной, нанес ей сильный удар пистолетом по шее. Она потеряла сознание и свалилась на пол. 

В тот же миг хватка ослабла, я высвободилась и подползла к любимой, приподнимая ее запрокинутую голову своими руками. "Айс? Айс? Черт тебя побери, поднимайся!" И это все, что мне удалось до того, как меня опять схватили и оттащили прочь. Я кричала и вертелась в безумном приступе горя и отчаяния, но ничего не могла поделать с той силой, что удерживала меня. 

- Уведите ее отсюда, - приказал Кармин. 

- Ты сбрендил? - отозвался один из дружков. - Эта сука убила Тони. Давай прикончим ее прямо тут, и все дела. 

- Нет. Он сам был дураком, что встал на ее пути. Свалите его в кузов, а ее оттащите в кабину. Шевелитесь. 

- Нет! Айс! 

В то время как я отбивалась, я увидела, что двое мужчин с явной неохотой поднялись на ноги, схватили мою любовь за лодыжки и потащили ее бесчувственное тело вон из комнаты через те самые разбитые остатки дверей, которые она разнесла, когда ворвалась в комнату. Ее окровавленные руки тянулись за ней по полированному полу, как будто и не принадлежали ей. 

- Нет! 

Когда она пропала из поля зрения, Кармин усадил меня и повернул лицом к себе, все еще крепко сжимая мои плечи. Его лицо выражало, как это ни странно, сожаление и сочувствие:

- Оставайся тут и пригляди за своей подругой. Тебе не причинят вреда, если ты будешь делать то, что я сказал. 

Стиснув зубы, я отбросила его руки и беспощадно опустила колено между его слегка расставленных ног. 

Быстрым и легким движением он отбил мою неудачную атаку, после чего развернул спиной к себе, схватив мои руки, причиняя сильную боль в плечах.

- Оставайся тут, - повторил он, придвинув губы вплотную к моему уху: - Я дал Морган слово, но если ты попытаешься вмешаться, я убью тебя. 

- Думаешь, меня это волнует? - Огрызнулась я, резко отодвигаясь от него. - Ты думаешь, меня волнует, что будет со мной после того, как ты убьешь ее? 

- Может, и нет. Правда, я думаю, тебя должно волновать, что будет с твоей подругой после всего этого. Она выглядит не слишком хорошо. Ты думаешь, что сможешь просто оставить ее здесь умирать? 

- Испытай меня. 

И внезапно я отчетливо поняла, что именно ощущала Айс в те минуты, когда ее голос становился внешне тягучим и мягким, наподобие раскаленного асфальта, поскольку сейчас он исходил из моих собственных уст.

Так или иначе, внешне совершенно миролюбивый. Весь гнев выплеснулся из меня, оставив внутри только твердый замысел. 

В ту же самую секунду я еще вдруг поняла, что могу спокойно и взвешенно говорить о человеческой жизни. И, к тому же, я получала от этого удовольствие. 

- Не хочу, - ответил он. - Этот убогий удар тебе удался, и я не сомневаюсь, что при малейшей возможности ты убила бы меня. Думаю, ты понимаешь, мне совсем не хочется, чтобы это произошло. Поэтому, пожалуйста, осчастливь нас обоих и оставайся здесь. Ты не можешь помочь Морган. Смирись с этим. И сделай все возможное для человека, которому в состоянии помочь. 

- Ладно, - все так же холодно и отстранено ответила я. - Отпусти меня, чтобы я могла оказать ей помощь. 

- Не пытайся сделать ничего экстравагантного. 

- Кармин, я об этом даже не мечтаю. 

Он отвесил мне приличный пинок, и меня отбросило ко все еще пребывающему в бессознательном состоянии телу Корины. Неуклюже перелетела через нее и очутилась на полу. Когда я, наконец, поднялась снова, то обнаружила смотрящее прямо на меня дуло его пистолета.

- Будь умницей. И ты ни о чем не пожалеешь. Прости.

И он медленно направился к двери. В этот момент послышался жалобный стон Корины. Как только закрылась дверь, я заглянула в застывшие карие глаза.

- Ангел? - прошептала она. 

- Держись, Корина. Я скоро вернусь. Просто продержись до меня. 

После этого я вскочила и побежала, буквально одним махом преодолев расстояние до того, что раньше было дверью, а теперь представляло груду щепок. Выскочив во двор, я на мгновение ослепла от света фар тронувшейся машины. Подняв руку и пытаясь защитить глаза, я устремилась вслед за ней, не обращая внимания на летящие в меня из-под колес большие комья грязи. 

Находясь в состоянии аффекта, я пыталась схватиться за ручку двери удаляющейся машины в надежде открыть ее. Но, не удержавшись, споткнулась, и меня протащило еще несколько футов, до волдырей обжигая цепляющиеся руки. Затем я была вынуждена отпустить свою добычу. 

Молниеносно вскочив на ноги, я продолжила свою погоню, не обращая внимания на камни и еловые шишки, впивающиеся в мои обнаженные ступни и рвущие их на кровавые лоскутки. 

Но машина удалялась слишком быстро и скрылась с моих глаз, коротко мигнув стопорями. Последнее, что я видела - как она резко повернула влево, съезжая с лесной дороги. И тут сильный спазм в боку подсказал, что я очень близка к тяжелому обмороку. 

Ноги отказали мне, я, рыдая, повалилась на землю, в бессилии стуча по грязи кулаками и выкрикивая имя Айс. 

- Кто здесь? - послышался робкий тонкий, полный паники, голосок, пробившийся сквозь мои горестные рыдания. 

- Айс!!! 

- Тайлер? Тайлер, это ты? 

- Айс! Вернись! Не оставляй меня! 

Голосок приблизился:

- Тайлер. Это я, Руби. Что случилось? Ты ранена? Может быть, позвонить в полицию? 

Опять это слово . Это треклятое ненавистное разящее слово. Большая часть меня издала внутренний истошный крик: "ДА! Позвони в полицию! Сейчас же! Они схватили Айс!" 

Но тут вырвалась моя меньшая часть, та, что является более рассудительной, ужаснувшись от мысли, что они могут направить свои пистолеты в не самую подходящую сторону.

- Нет! - мне наконец-то удалось прервать свои рыдания и выкрикнуть: - Не надо полиции! 

Поднимаясь на ноги, я поглядела полными слез глазами на быстро приближающуюся фигуру Руби:

- Вызови скорую. 

Она остановилась, склонив голову набок:

- Ты ранена, Тайлер? 

- Руби, пожалуйста, просто вызови скорую. Срочно! 

- Но... 

- Срочно!! 

Я слегка успокоилась, когда увидела, что, потратив всего лишь мгновение на изучение моей особы, она резко повернулась и начала быстро подниматься на небольшой пригорок по направлению к своему дому. 

Постепенно я начала ощущать боль. Ноги ныли, как воспаленные нервы на гниющих зубах, а плечи при каждом вздохе вздрагивали, как от электрического разряда. 

Бросив еще одни долгий взгляд в направлении скрывшейся машины, я тоже повернула к дому, где лежала раненая и ожидающая меня Корина. 

Прохромав внутрь, я нашла ее лежащей на том же месте, где и оставила. Небольшая лужица крови расползлась по грязному полу слабо освещенной комнаты. Женщина была устрашающе бледной, и на секунду я решила, что ее грудная клетка перестала совершать свои обычные движения. Я кинулась к ней и опустилась на колени, баюкая ее голову в своих руках.

- Корина? Ты слышишь меня, Корина? 

После долгой паузы ее веки наконец-то дрогнули и отрылись. Глаза все еще выглядели оцепеневшими.

- Ангел? 

Я испытала огромное облегчение:

- Господи, благослови. Я уже подумала, что потеряла и тебя.

Слезы подступили к глазам, но я не могла позволить им пролиться. Если переполняющее меня горе возьмет верх, то все будет потеряно. 

И я не могла допустить, чтобы это случилось. 

Пристально глядящие на меня глаза сузились:

- И меня? А кого еще ты потеряла? Что случилось? Где все эти мужчины? 

- Они ушли. Забрали то за чем приходили и ушли. 

- За чем же они приходили? 

Я тяжело сглотнула, стиснув зубы. Губы отказывались двигаться, отказывались помогать застрявшим в горле словам. 

- Ангел? 

- Просто... просто лежи спокойно, Корина. Руби вызывает скорую. Они уже скоро будут. 

- Ответь мне, Ангел. 

Я взглянула на нее, зная, что она прочтет ответ в моих глазах. 

Ее собственные расширились, а лицо стало изможденным.

- О, Ангел, - прошептала она: - О нет! 

Я отвернулась, чтобы не видеть абсолютное горе в ее глазах, понимая, что оно было отражение моего собственного. 

- Поп. 

- Что? 

- Я хочу позвонить Попу. Он должен знать, что делать. Я сейчас позвоню ему. 

Как только я почувствовала, что успокоилась настолько, что могу размышлять здраво, я оторвалась от лежащей на полу Корины и, как во сне, погруженная в себя, направилась к телефону, расположенному в библиотеке. 

- Точно. Поп поможет. Он обязан. Он единственный, кто может помочь. О... боже. 

С почти болезненной отстраненностью я наблюдала, как мои пальцы набирали номер, нажимая на кнопки. Затем подняла трубку к уху. Два звонка, три, четыре, я уже практически швырнула трубку обратно на рычаг, когда на другом конце линии послышался заспанный голос Попа:

- Даа? 

- Поп, это Тайлер, Пожалуйста, приезжай быстрее. Мне нужна твоя помощь. 

- Тайлер? Что случилось? Какие-то проблемы? Корина больна? Морган нормально добралась до дома? Я знаю, она бросила грузовик тут... 

- Просто приезжай. Пожалуйста. И... Поп... 

Его голос напрягся:

- Да? 

- Прихвати свой пистолет. 

Не дожидаясь ответа, я повесила трубку, обхватила себя руками и стала разглядывать библиотеку. На столе аккуратно лежала книга, которую Айс читала в последний день пребывания дома. Между страниц блестела серебряная гравированная закладка, подаренная мной к Новому году. Протянув руку, я прикоснулась дрожащими пальцами к гравировке, обозначающей ее имя, вспоминая полный счастья взгляд на ее лице, когда она открыла подарок. 

- Нет, Айс. Пожалуйста. Пожалуйста. 

- Ангел? 

В мой затуманенный мозг пробился тихий голос Корины, и, повернувшись, я поняла, что абсолютно забыла про ее существование.

- Корина... Я... 

Она нежно улыбнулась:

- Все в порядке Ангел. Все в порядке. 

- Нет Корина. Определенно не все в порядке. Я больше никогда не буду в порядке. - Мои руки сами собой поднялись к голове, как огромные скрюченные когти, и вцепились в волосы, дергая и разрывая их. - Неееееееет!!! 

- Ангел!!! - несмотря на тяжелое состояние, ее голос был жестким и резким, - Довольно. Ты сильная женщина. Мы обе знаем это. Так начинай действовать в одиночку. Мне необходимо, чтобы ты это сделала. И то же самое делает Айс. 

Повернувшись, я взглянула на нее, продолжая держать себя за волосы: 

- Айс мертва! 

- Ты не можешь знать наверняка, Ангел. Если ли бы ты знала точно, то ты бы не стала звонить Попу и просить помощи. Какая-то часть внутри тебя все еще не потеряла надежду. Так воспользуйся ею и выберись из этого дерьма. Ты должна действовать, иначе надежды действительно уже не будет. 

Я чувствовала, как ее слова отзывались внутри меня. Проклятый росток бесполезной надежды распрямлялся и рос, вытесняя все остальные чувства. Было совершенным безумием думать, что у Айс был хоть один шанс вырваться из той западни, куда она угодила. Шансы, что она уже умерла и лежит где-нибудь, холодная и одинокая, ожидающая, когда лесные чудовища устроят пир из ее безжизненного тела, были более чем высоки. 

И, к тому же... 

Звук колес останавливающейся во дворе машины принял за меня окончательное решение. Бросив Корине быстрый, полный благодарности взгляд, я побежала открывать дверь и увидела Попа в наспех накинутой одежде, спрыгивающего со своего грузовика. Со взъерошенными после сна волосами и винтовкой в руке. 

- Добрался так быстро, как только мог, Тайлер. Ну, черт возьми, что здесь происходит? 

- Поп, они схватили Айс. Они схватили ее, и нам нужно ее освободить. 

- Кто? Кто ее схватил? 

- Какая разница? Пошли! Мы должны догнать их, - я отправилась к пассажирской двери грузовика, но была остановлена сильной рукой, схватившей мой локоть. 

- Подожди секунду, Тайлер. Возможно, для тебя нет разницы, но для меня этот вопрос может иметь принципиальное значение. Я не вчера родился и не столь наивен, чтобы решить, что это - идиоты Миллисенты, которым она заплатила за грязную работу. Они бы не справились с Морган, даже если она была бы связана по рукам и ногам, а на ее глазах была повязка. А поскольку ты просила захватить мой пистолет, то могу предположить, что эти парни могут и убить, если захотят. Таким образом, если я все правильно понял и не совсем законченный осел, то хотел бы все-таки знать, кто стрелял. 

Гладя в его блестящие глаза, я поняла, что попала между молотом и наковальней. Летели секунды, все больше отдаляя Айс и мои надежды. Я действительно не знала, что делать. 

Взгляд Попа смягчился:

- Тайлер, ты знаешь меня много лет, с тех пор как была ребенком. Конечно, меньше, чем я сам себя знаю, но более чем достаточно. Я думаю, ты понимаешь, что сказанное тобой останется только между нами и не пойдет дальше моих мозгов. Иными словами, я хотел сказать, что больше никому не скажу. 

Я была поймана в ловушку. У меня был только этот "странный партнер" и больше помощи ждать было неоткуда.

Не то чтобы я не доверяла Попу. Напротив, я спокойно могла доверить ему свою жизнь. 

Вопрос заключался в другом - могла ли я также доверить ему жизнь Айс. 

На самом деле у меня не было выбора. Для сочинения правдоподобной лжи требовалось время. К тому же, он заслужил, чтобы знать правду. 

- Кто они были, Тайлер? 

Поколебавшись еще секунду, я выдохнула свое опасение:

- Мафия. 

Его глаза округлились:

- Как в Крестом отце? Такая Мафия? 

Я кивнула. 

- Что они сделали с ценой на чай в Тибете? 

- Ты клянешься? 

- Конечно, Тайлер. Вот те крест. 

- Айс является... была наемным убийцей мафии. 

- Отец небесный и сын его Иисус, - прошептал он. - Я догадывался, что она не просто механик из маленького городка. 

- Нет. Все не так. Шесть лет назад она была осуждена за убийство свидетеля, которого не совершала, - я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Пан или пропал, Ангел. Если он решит навредить, хватай его пистолет, прыгай в его грузовик и жми на газ. - Там-то мы с ней и познакомились. 

Его глаза стали еще шире. По идее, если бы я могла, я должна была рассмеяться от картины, которую он сейчас являл собой. 

- Тюрьма? Ты там что-то охраняла? 

- Нет. Я тоже была заключенной. 

- Ты?!? О, нет. Разыгрываешь меня, Тайлер? 

- Нет, это правда. Послушай, мы можем продолжить этот разговор по дороге? Нам нужно торопиться. 

Послышалась сирена скорой помощи, и это слегка успокоило меня - Корина скоро будет в надежных руках. Как из-под земли появилась Руби, ее лицо выражало один большой вопросительный знак.

- Там Корина. Она ранена. Не могла бы ты поехать с ней в госпиталь и убедиться, что с ней все в порядке? Пожалуйста, сделай это для меня. А нам с Попом надо еще кое-что сделать. 

Она попыталась было возразить, но что-то в моем лице заставило ее передумать, поскольку вместо слов она отрывисто кивнула и скрылась в доме. 

Я опять повернулась к Попу:

- Ну, пожалуйста? 

Встряхнувшись, как будто ото сна, он прищурился, затем отпустил мою руку:

- Ладно. Пойдем. 

Кивнув в ответ, я кинулась к противоположной стороне грузовика и запрыгнула внутрь. Поп одной рукой завел машину. Одновременно с этим, другой рукой он схватил микрофон радиостанции и прокричал в эфир координаты.

- Нам нужна небольшая помощь, - сплюнул он, выжимая акселератор и оставляя позади большое облако пыли. - Держись крепче, Тайлер. Пора поймать этих подонков. 

Мы углубились в лес, я указывала дорогу (ну, или ту ее ничтожную часть, о которой знала), а Поп сконцентрировался на вождении. Первое время след был отчетливый и хорошо различимый. Машина покружила по лесу, отъехав несколько сот ярдов, а затем вернулась обратно на дорогу в южном направлении. 

Нам удалось проследить след до самой дороги, а затем в четыре глаза внимательно следили за асфальтом, опасаясь, что машина могла неожиданно съехать на какой-нибудь объездной путь. 

Боковым зрением я заметила редкие вспышки и, когда подняла глаза, то увидела, что нас догоняют еще два грузовика.

- Поп?

Он бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида, после чего переключил свое внимание обратно на дорогу.

- Это парни Дрю. Они самые лучшие водители в округе. Можешь не верить, но это так. 

Еще несколько миль мы проехали в полной тишине, а затем встал вопрос: в каком направлении двигаться дальше - на восток или на запад.

- Куда поедем? - спросила я. 

- Они не сказали, куда ее повезут? 

- Нет. Они, вообще, мало чего сказали, за исключением того, что не станут убивать ее в доме, - и я с гневом вытерла уже было начавшие капать снова слезы, затуманивавшие обзор. 

- Это старший сказал? Как ты думаешь, не попытаются ли они доставить ее обратно в Штаты? 

Я покачала головой.

- Не знаю. Есть ли тут какая-нибудь не патрулируемая дорога, по которой проходит официальная граница? 

- Здесь нет. А попытка пересечь лес на машине - чистое самоубийство. Через милю такой езды от колес останутся только дыры. А еще вокруг полно ухабов. 

Я почувствовала, как сама по себе валюсь обратно на сидение:

- Итак, что же нам делать? 

Припарковав грузовик на небольшом расстоянии от перекрестка, Поп выпрыгнул из кабины и медленно направился к точке пересечения дорог. Вылезая из кабины, я услышала, как за нами остановились два других грузовика. Двери открылись и, тяжело ступая, из кабин выбрались двое братьев. Все вместе мы присоседились к Попу, который рассматривал покрытие:

- Сколько их было в машине? 

Я на минуту задумалась:

- Шестеро. И один в грузовике. 

Он поглядел на меня:

- Морган? 

Я помотал головой:

- Нет. Она... ммм... она убила одного из них. Они бросили его тело в грузовик. Она с ними в машине. Я думаю. 

Поп усмехнулся вслед за братьями Дрю.

- Черт ее подери.

Он вновь поглядел на дорогу, на которой отпечатались частоколом белых костяшек следы от трех грузовиков.

- Теперь это большая легковушка, с этого места они поехали гораздо быстрее. 

Джон Дрю обошел вокруг места пересечения, затем присел на корточки, рассматривая что-то в юго-восточном углу. Я наклонила голову, но так и не смогла различить - что же именно его заинтересовало. Он разогнулся, вытирая о штаны запачканные руки, и пробормотал, глядя поверх нас:

- Похоже, они все-таки повернули на восток. 

Поп кивнул:

- Похоже, они направляются к границе. 

- Как ты можешь быть так в этом уверен? - спросила я. 

- Здесь есть глубокий отпечаток - в месте, где машина резко повернула. Следов заноса нет, но гравий осыпался определенным образом. 

Я поглядела на него:

- Ты офицер полиции или что-то в этом роде? 

Стоящий за мной Том фыркнул, и это принесло мне облегчение. Небольшое, но облегчение. 

Джон усмехнулся:

- Нет. Хотя я был неплохим охотником. 

Широко раскрыв глаза, я поглядела на Попа, понимая, что захожу очень и очень далеко. Но что я могла еще поделать? Поп рассмеялся:

- Иногда плохие парни нравятся ему больше, чем хорошие. Черт сбивал его с пути больше чем один раз.

И он незаметно подмигнул мне. После этого я окончательно расслабилась, больше не предавая значения его судимостям. 

Я снова повернулась к Джону:

- А что, если это не они? Что, если это какая-нибудь другая машина. Или грузовик? 

- Оо, это точно была легковушка. Грузовик не мог бы развернуться так быстро. 

- Да, но наверняка с тех пор здесь повернула не одна машина... 

Поп положил руку на мой локоть.

- Тем не менее, это лучший наилучший выстрел, который мы можем сделать, Тайлер, - сказал он мягко. 

Я вздохнула:

- Я знаю. Я только... Я не хочу делать еще и другие, после того как этот случайно окажется ошибочным. Чем дольше мы без толку будем искать их... 

Том сделал шаг к нам:

- А что если сделаем так? Ты и Поп пойдете по наиболее вероятному следу. Здесь миллион немощеных троп и пересекающихся дорог, ведущих на восток. И, если отталкиваться от соображения, что машина могла свернуть на одну из них, нам потребуется некоторое время на поиски. Я продолжу двигаться на юг, а Джон мог бы отправится на запад, миль на двадцать. Если никто из нас не найдет ничего интересного, мы развернемся обратно и направимся на встречу вслед за вами вдоль этой дороги. Если нам удастся что-то обнаружить, мы подадим знак. Ну, как? 

Я благодарно улыбнулась ему в ответ, удивляясь, что вообще могу улыбаться:

- Да. Отличный план. Спасибо. 

Усмехнувшись, он хлопнул меня по плечу:

- Тогда приступим.

ВОСЬМАЯ ЧАСТЬ

Солнце уже стояло высоко в небе, когда мы наконец вернулись на гладкое покрытие автобана после бесплодных поисков по покрытыми рытвинами, заваленными ветками лесным дорогам, пытаясь найти хоть малейший след. 

С наступлением рассвета мои надежды стали таять, как месяц в небе. Каждый неверный след, каждая тропинка, которая оканчивалась тупиком, погружали меня все больше и больше в бездну отчаяния. И самое страшное, что я начинала думать, что выбраться мне из этой бездны уже не удастся. 

Мой разум рисовал мне ужасные картины безжизненного тела Айс, лежащего где-то в закоулках беспроглядного леса, окружающего нас. Еще более страшными были образы Айс, истекающей кровью, медленно умирающей, не в силах скрыться от ночных чудовищ, которые, почуяв кровь, медленно, но неуклонно приближаются к ней. 

Яростно я отметала эти образы, но с каждым часом, проведенным в бесполезных поисках, усталость наваливалась на меня все больше и больше, я уже не могла противостоять тому безумию, которое творилось у меня в голове. С каждым разом картины становились все беспощаднее, все красочнее, они все больше разрывали мое сердце, и я в бессильной злобе, стараясь сдержать крик боли, до крови избивала кулаки о стенку грузовика. 

Братья Дрю присоединились к нам на полпути, после того, как обыскали свою часть леса. С еще парой глаз наши поиски стали быстрее, но в конце концов это все равно абсолютно ничего не изменило. 

Ненадолго возвратившись в реальность, я потерла свои усталые, покрасневшие глаза, приготовившись к еще одной поездке по еще одной заброшенной дороге с большими ямами по бокам, в которых можно было бы спрятать целый дом. Тут я заметила, что мы направляемся на запад, прочь от восходящего солнца и от очередной дороги. Мое сердце забилось. 

- Куда мы едем? 

Поп не посмотрел на меня. Его немигающие глаза полностью сосредоточились на дороге. Он был очень бледен, очень усталый и состарившийся. 

- Ненадолго домой, Тайлер. Нам надо передохнуть. 

- Нет! - закричала я, схватив руль и попытавшись повернуть его, из-за чего мы чуть не съехали в дренажную канаву сбоку дороги. - Нет! Нам нельзя сдаваться!

Он аккуратно, но твердо убрал мою руку с руля и вернул грузовик на прежний курс. 

- Мы не сдаемся, Тайлер. Джонни и Томми будут продолжать поиски, пока смогут. А мне нужно сделать один звонок и привести еще помощи. Слишком огромное пространство для трех групп. И тебе нужно поспать. Я не собираюсь смотреть на тебя и видеть, как ты находишься в одном шаге от глубокой-глубокой пропасти. 

- Ты не понимаешь! 

Съехав на обочину, он остановил грузовик и, наконец, оторвал взгляд от дороги, чтобы посмотреть прямо на меня. В его глазах сквозила бесконечная грусть. 

- Я понимаю лучше, чем ты думаешь, Тайлер. Я потерял здесь свою дочь, когда ей было семь. Они с подружкой ушли на рыбалку и пропали. Через два дня мы нашли их. Подружка была жива. Моя дочь - нет. 

Он посмотрел вдоль дороги, глаза его потемнели, руки сильнее сжали руль. 

- Похоже, они шли в темноте. Подружка не могла толком ничего объяснить. Мы нашли их на дне оврага. Моя дочь сломала себе шею. 

- Боже, - я закрыла глаза от нахлынувшей боли. - Мне так жаль... 

Он опять взглянул на меня:

- Спасибо за сочувствие, Тайлер. Это давно случилось, но иногда как найдет, так и не может отпустить... Особенно, когда совсем этого не ожидаешь. 

Он нерешительно протянул мозолистую, обветренную руку и нежно коснулся ею моей щеки:

- Я не особо люблю банальности. Как правило, они бесполезны. Но, прожив на свете немало лет, я знаю одно. Самое худшее на свете - это потерять надежду. Я много повидал, но никогда не встречал такого человека, как твоя Морган, Тайлер. Если кто и сможет выбраться из этой передряги, то, будь я азартным человеком, поставил бы все свои деньги, что это будет она. 

- А если ты не азартный человек? - всхлипнула я. 

Его улыбка наполнилась теплом и сочувствием:

- Все равно поставил бы. Она особенная. Как и ты. Как-то раз я слышал, как она назвала тебя Ангелом. Ты и вправду ангел. Так что покуда она будет жива в твоем сердце, она не сдастся. Не хорони надежду. Ладно? 

Я слабо кивнула и улыбнулась сквозь слезы:

- Ладно. 

- Ну вот и хорошо. Давай двинемся скорее домой и позовем еще подмогу. А когда мы найдем Морган, напомни мне свести с ней счеты за то, что заставила меня не спать из-за нее. 

Я чуть не рассмеялась:

- Договорились. Я даже подержу ее, пока ты будешь их сводить. А потом ты подержишь ее для меня. 

Кивнув, он завел грузовик, и мы поехали обратно в город. На моей душе стало намного легче. 

Поразительно, каким сильным лекарством может быть надежда. 

*****

Я села на кровати лицом к изголовью, невидящим взглядом уставившись в окно. Хотя я не спала более тридцати шести часов, сон казался мне бесполезной вещью. Моя душа болела, но, несмотря на это, отказывалась от успокоения, которое мог принести сон, зная, что это будет всего лишь иллюзией. Мне не нужно было это забвение, которое подарит только кошмары, или, еще хуже, счастливые сны, очнувшись от которых, я умру еще раз, когда осознание того ада, в котором я оказалась, нанесет мне удар под дых. 

Нет, лучше продолжать бодрствовать и бороться с демонами, которых я могу контролировать, чем заснуть и потерять контроль над хищниками, только и ждущими, чтобы наброситься, когда мое сознание затуманится. 

Звуки мирного похрапывания Попа достигли моих ушей. Он спал внизу, в гостиной, неуклюже раскинувшись на диване. Я улыбнулась и поблагодарила Бога за то, что он впустил этого человека в мою жизнь. Со всей округи ему удалось созвать большое количество друзей, которые, как и он, были немногословны и упрямы, и им можно было доверить самое щекотливое и опасное задание. 

Руби позвонила нам сразу же после того, как мы вернулись в хижину - с некоторого момента я избегала называть это место домом. Мои недавние слова обрели зловещий смысл. Мой дом был там, где Айс. То место, где ее не было, никогда не могло стать моим домом - сказать, что Корина, хоть и была сильно поранена, тем не менее, быстро идет на поправку. 

Руби сказала, что у нее была гематома, что-то типа контузии. Доктор прописал сильно действующее лекарство, чтобы успокоить ее и предотвратить опухоль в мозгу. Как оказалось, хирургического вмешательства не потребуется, чему я была несказанно рада. 

Перед тем, как повесить трубку, Руби дала мне понять, что она хочет услышать объяснения, когда все закончится. Если это вообще закончится. 

Я подыграла ей и пообещала ей рассказать все, что смогу. 

Если я смогу. 

Отвернувшись от окна, я откинулась на изголовье, мой взгляд бродил по комнате, старательно избегая подушку, лежащую рядом со мной. Подушку, которую я обнимала последние четыре дня вместо женщины, которую я хотела держать в своих объятиях Или этих дней было пять? Шесть? Время снова стало моим врагом. Ее запах все еще был там, внутри материи, такой успокаивающий и умиротворяющий. 

Но как долго он там сохраниться? Хватит ли его на остаток жизни без нее? Будет ли его достаточно, чтобы сгладить боль пустых ночей и разбитых надежд? 

Из глаз покатились слезы, и я не пыталась их сдержать, отказавшись от спасительной помощи ее запаха. Сейчас Айс не могла мне помочь. Никто не мог. 

Обхватив себя руками, я начала покачиваться, взад-вперед, взад-вперед, пытаясь найти успокоение хоть в этом движении. Слезы продолжали бесконтрольно бежать по лицу, и я их не сдерживала, зная, что это только начало безбрежного океана горя, который пока еще удерживался моей медленно увядающей надеждой. 

Спустя много времени, слезы прекратились. Мне стало немного полегче. Горе все равно переполняло меня, нависнув грозовым облаком, но его было уже легче приручить, когда я нашла эту, пусть и такую скоротечную, отдушину. 

С этим чувством пришла сила понять, что я не могу пройти через это испытание в одиночку. Протянув руку, я схватила подушку и зарылась в нее лицом, вдыхая в себя экзотический аромат Айс, наполняющий меня спокойствием и помогающий мне укрепить стены, которые почти смыл безжалостный поток горя. 

Передо мной пронеслись наши счастливые дни с Айс и, отдавшись этим воспоминаниям, я погрузилась в сон, крепко прижав подушку к телу. 

*****

Я проснулась с бьющимся сердцем, убежав от кошмара, преследовавшего меня во сне. 

Затем огляделась по сторонам. 

И поняла, что кошмар никуда не делся. Он был в реальном мире, только еще более отвратительный, чем самый страшный из моих сновидений. 

Тут до меня дошло, что на дворе уже ночь, а значит, я проспала весь день. Скрипнув зубами от злости на себя, я вскочила на ноги и чуть было не упала от боли, пронзившей мои ступни. Оперевшись на край кровати, я несколько раз глубоко вздохнула и попросила мои ноги поддержать тело, не обращая внимания на боль. 

Спустя некоторое время они меня, наконец, послушались. 

Хромая, я спускалась по ступенькам, боль только еще больше подстегивала мою злость. Правда, когда я посмотрела на часы над камином и увидела, что проспала всего два часа, мой гнев слегка утих, уступив место печали, нахлынувшей на меня с новой силой. 

Когда я вошла в гостиную, Поп с серым от изнеможения лицом вешал телефонную трубку. 

- Есть новости? - спросила я, боясь услышать ответ. 

Он медленно покачал головой:

- Нет. Хотя на нас надвигается шторм. Смоет все следы, которые еще остались. 

Я проследила за его взглядом. Сквозь расположенное вдоль всей стены окно было видно потемневшее небо с кучевыми облаками, из которых во все стороны разбегались молнии. Дождь еще не начался, но вся природа уже приготовилась к нему, замерев в ожидании. Я повернулась к Попу:

- Похоже, нам надо торопиться. 

После небольшого раздумья, он захотел что-то сказать, но в последний момент передумал и просто кивнул:

- Мда... Пойдем, посмотрим, что мы можем сделать. 

Буря началась, как только мы вышли из дома. Только вместо дождя с неба посыпались градины размеров с мяч для гольфа, неистово молотя по земле, как будто мстили за что-то. 

- Придется переждать, Тайлер, - констатировал Поп. - Слишком опасно. 

- Нет. Дай мне ключи, если сам не поедешь. Я не останусь здесь. 

- Тайлер... 

- Нет! Я ее там не оставлю, Поп. Не могу. - Я живо представила, как град бьет по ее беззащитному телу, падает на ее лицо, в ее глаза. С трудом отогнав этот кошмар, я продолжила. - Я не могу. Так что или иди со мной, или оставайся. Я же поеду. С тобой или без тебя. 

Выхватив ключи у него из рук, я направилась к грузовику, не замечая ударов града. 

Бормоча проклятия себе под нос, которые были почти не слышны сквозь шум непогоды, Поп догнал меня, отобрал ключи и залез на место водителя, спихнув меня на пассажирское сиденье. 

Спустя несколько секунд мы уже ехали, град отбивал чечетку по крыше кабины и застилал ветровое стекло, сквозь которое уже было невозможно ничего разглядеть. 

******* 

Град вскоре перешел в ливень, который превратил и без того разъезженные дороги в море грязи, которое так и стремилось засосать колеса в свою пучину. 

Несколько раз нам пришлось воспользоваться лебедкой Тома, чтобы вытащить наш грузовик, завязший по самые двери. 

Но мы продолжали двигаться, подбодренные новостью, которую один из друзей Попа услышал от своего друга, служившего на границе. Хоть это и казалось невозможным, но за последние двадцать четыре часа ни один черный седан не пересекал линию границы в сторону США. 

Так что, если только этот источник не ошибся, и если нет какого-либо способа проникнуть через границу, минуя патрули, шанс, что Айс находится где-то на территории Канады, все еще оставался. 

Где-то. 

День перешел в ночь. Заметно это было только по часам, так как шторм все еще продолжал бушевать, молнии змейками разбегались по небу, на краткий миг освещая всю вокруг, как будто фотограф с гигантской камерой решил сделать несколько снимков, запечатляющих наши поиски. 

Потом мы еще раз застряли, и нам пришлось выскочить из машины и позвать на помощь Тома. 

- Когда он нас вытащит, мы вернемся домой, Тайлер. Может, в этот момент наши колеса крутятся над ней, а мы этого не знаем. Нужно подождать, когда все успокоится. 

- Прости, Поп, но я не могу сделать этого. Ты возвращайся, если хочешь. Я пойду пешком. 

- Нет, тебе нельзя идти! Как пить дать, ты потеряешься! 

- Наплевать. Я не могу приостановить поиски. Не могу. Прости. - И с этими словами я начала уходить, вся промокшая до нитки, полуослепшая от вспышек, почти безумная в своем стремлении во что бы то ни стало найти тело моей возлюбленной. 

- Не делай этого, Тайлер, черт бы тебя побрал! 

Я обернулась, завидев свет от фар грузовика Тома: 

- Пусть Том тебя вытащит. И отправляйся домой. Со мной все будет в порядке. 

С каким-то странным спокойствием я дождалась очередной вспышки, осветившей пространство вокруг, и сошла с дороги, направившись в лес, не обращая внимания на крики, раздававшиеся за моей спиной. 

Я слепо продвигалась вглубь леса, чувствуя, как хлестают меня мокрые ветки. Но мне было наплевать.

Вспыхнула еще одна молния, и я обнаружила, что передо мной пустота. Я не успела остановиться и рухнула вниз с обрыва, покатившись по насыпи. Камни и ветки кололи и царапали незащищенную кожу и голову. 

Наконец, выкорчеванное дерево остановило мое падение. Я врезалась в него коленями, от пронзившей боли из глаз посыпались искры, и я потеряла сознание. 

Спустя некоторое время я очнулась, боль утихла, и мне показалось, что наступило забвение. Отлично, подумала я. Я умерла. Теперь я смогу найти ее. 

Но боль вернулась, а вместе с ней дыхание и слух. Я услышала, что меня зовут, и с трудом повернула голову в сторону криков. Наверху оврага маячили фигуры Попа, Тома и Джона, пытавшихся разглядеть меня в глубине.

Они что-то кричали, но я не могла ничего разобрать за шумом завывающего ветра и бешеного ливня. 

В любом случае, это уже было не важно. Я была все еще жива, а Айс исчезла, и только это имело для меня значение. 

Я взяла себя в руки и начала высвобождаться из ловушки, в которую попала. Осторожно сев, я двумя руками попыталась вытянуть ногу, застрявшую между корней сосны, в которую мне повезло так неудачно врезаться. 

Я чуть было не потеряла сознание, когда наконец нога выскользнула из крепких объятий веток. На месте колена болталась разорванная кожа. 

Мне и в голову не пришло позволить капельке крови остановить мои поиски и, сжав зубы, я поднялась на ноги, покачиваясь на ветру и пытаясь поймать потерянное равновесие. 

Подняв голову, я увидела, как Том и Джон осторожно спускались по склону. Достигнув, наконец, меня, Том протянул руку, но я отпрянула, обнажив зубы в зверином оскале: 

- Не смей трогать меня! 

- Давай, Тайлер. Ты поранилась. Возвращайся наверх - надо осмотреть твою ногу. 

- Единственное, что мне сейчас нужно, идиот, это чтобы меня оставили в покое. 

- Тайлер... 

- Трусы! - что-то оборвалось во мне, я понимала, что нахожусь на грани безумия, но почему-то часть меня даже радовалась этому факту: - Вот вы кто! Трусы! Иди домой, Том. Возвращайся в свой теплый и сухой домик. Поцелуй свою жену и не беспокойся обо мне. Просто... иди домой. Я сделаю все сама. 

На одну ужасную секунду все мои чувства заменила одна ненависть. Я ненавидела их всех, но, думаю, что больше всего я ненавидела себя. 

- Тайлер, пожалуйста... 

- Нет! Оставьте меня в покое!!! 

Но он этого не сделал, а схватил меня в объятия и сжал так сильно, что я, безумная или нет, не могла вырваться. Как загнанное, раненое животное, я дергалась, била его, царапала, даже кусала, но он продолжал держать меня, не поддавшись моему неистовству. 

И когда моя ярость уступила место безысходности, он развернул меня, прижал к себе сильнее и стал поглаживать по мокрым, грязным волосам, бормоча слова утешения, а я тихо рыдала, уткнувшись ему в грудь. 

*****

- Поп в порядке? - спросила я со своего места на диване. Мое поврежденное колено было тщательно промыто, обернуто полотенцем в несколько слоев и аккуратно уложено на две подушки. 

Том вышел из комнаты Корины, куда он положил Попа после того, как мы вернулись в дом. Улыбнувшись мне, он ответил: 

- Да. У него небольшая боль в груди. Думаю, от напряжения. 

Я выпрямилась на диване: 

- Тогда ему нужно в больницу. 

- Неее. Он еще упрямее, чем ты, - при этих словах Том подарил мне очень выразительный взгляд, - Я дал ему лекарство, которое он в таких случаях принимает. Он сейчас отдыхает. Немного сна, и ему станет лучше. 

- Уверен? 

- Да. Такое уже бывало. Доктор Стив проверял его сердце и нашел, что оно, по большей части, в полном порядке. Не волнуйся. Он поправится. - Том пересек комнату и присел рядом со мной на диване. 

- Ну, а ты как? 

- Все нормально. 

- Тебе обязательно надо проверить свое колено, Тайлер. Я не очень хорошая медсестра. 

- Ты все сделал правильно. И я сделаю. Имею в виду, проверю колено. Попозже. 

Он усмехнулся и посмотрела в окно: 

- Я созвонился с Джоном с метеостанции. Дождь скоро закончится, и мы вернемся к поискам. 

- Отлично! 

Улыбнувшись, он взлохматил мне волосы и повернулся, чтобы уйти. 

- Том? 

Он обернулся: 

- Да? 

- Я хочу, чтобы ты знал, что все, что я тебе там наговорила - это все неправда. Я не хотела тебя обидеть. Прости меня. 

- Я знаю, малыш. Горе сводит нас с ума, и мы делаем такие вещи, какие бы никогда не сделали в нормальном состоянии. Просто помни, что Морган и мой друг. И я не остановлюсь, пока не найду ее. Никто из нас не остановится. 

Внезапно смутившись, я уткнула взгляд в свои руки: 

- Знаю, - пробормотала я, слезы подступили к горлу. - Это очень много для меня значит, Том. - Подняв лицо, я серьезно посмотрела прямо ему в глаза: - Мне нужно, чтобы ты верил в это. 

- Я верю, Тайлер. Верю. 

*****

Несколько часов спустя из комнаты Корины послышалось шарканье, и на пороге появился Поп, голова взъерошена, глаза покрасневшие, а на лице торчала двухдневная щетина. 

- Как делишки, Тайлер? - спросил он охрипшим ото сна голосом. 

- Уже получше. А у тебя? 

- Аналогично, - он зевнул, потянулся, потом придвинул кресло к дивану и сел. - Есть какие-нибудь новости? 

- Нет. 

Он кивнул и выглянул в окно:

- Погода разгуливается. Хоть что-то приятное. 

- Спасибо небесам за такие небольшие подарки, - прозвучало с сарказмом, но в этих словах была доля правды.

Я была на самом краю, но сейчас, как никогда ранее, была полна решимости не поддаваться горю и скорби. 

И вправду, к ночи небо расчистилось. Легкий ветерок лениво гулял в кронах сосен, а звезды и луна соткали удивительный узор на ночном небе. Том открыл окно, и в дом ворвался свежий воздух, наполнив его лесным ароматом. 

Мы сидели в тишине и слушали кваканье лягушек за окном. 

Внезапно они смолкли, и я настороженно посмотрела на Попа, который привстал на стуле, тоже заметив перемену. 

- Что это такое? - прошептала я. 

- Не знаю. Но собираюсь узнать. Эти твари замолкают, только когда чувствуют опасность. 

- Может, медведь? 

- Может. А может, и еще кто-нибудь, - взяв стоящее в углу ружье, он передернул затвор, - Оставайся здесь.

Пойду проверю. 

- Ну, уж нет, - возразила я, поднявшись с дивана и опустив ноги на теплый пол. 

- Эй, Тайлер, с твоим коленом нельзя так вскакивать! 

- Ничего, позабочусь об этом потом. А сейчас пойдем посмотрим, что там такое. 

Пытаясь не потерять сознание от боли, вонзившей свои зубы в ногу и дошедшей даже до живота, я, закусив до крови губу, подошла к Попу и оперлась ему на спину. Мы вышли на террасу. 

Внимательно осмотрев окрестности, мы ничего не увидели, кроме деревьев вокруг. 

- Готова? - спросил он меня, крепко сжимая ружье. 

- Да. 

Распахнув дверь ногой, он шагнул за порог и остановился. Я встала рядом. 

Стояла неестественная тишина, нарушаемая лишь ветром да падающими листьями. 

- Ничего не вижу, - прошептала я. 

- Я тоже. Это-то меня и беспокоит. 

Я хотела было пошутить, но что-то в его тоне насторожило меня. Я замерла, молясь только о том, чтобы боль в ноге оставила меня хотя бы на секунду. 

Потом я что-то заметила. Какое-то движение в кустах, посаженных Айс вдоль дороги. И ветер не имел никакого отношения к этому шевелению. Я вся подобралась, сердце запрыгало в груди, боль куда-то исчезла перед лицом новой опасности. 

Поп, тоже заметив движение, поднял ружье и приставил его к плечу. 

- Я не в настроении играть в игрушки, так что, кто бы ты ни был, сделай нам обоим одолжение и вылезай оттуда, покуда я не начал стрелять, - его голос был полон решимости. 

Шевеление повторилось. 

- Давай же, или, клянусь богом, я нажму на курок, и ты уже больше никогда ничего не сможешь сделать. 

Спустя момент, из кустов выпрыгнул толстый белый кролик и уселся перед нами, нахально подергивая носом и поглядывая на нас красными глазками. 

Я с облегчением оперлась на Попа, но он оставался напряженным, не сдвинув ружье ни на миллиметр. 

- Что такое? 

- У него на шерсти кровь. 

- О, черт, - мои нервы напряглись до предела. 

- Последнее предупреждение! Выходи оттуда! 

Из кустов поднялась фигура, монстр, вышедший из кошмарных сновидений, весь в крови. Фигура держала в руках пистолет, и он был направлен на Попа. 

Крик ужаса сорвался с моих губ. 

Но тут какое-то шестое чувство заставило меня кинуться к Попу и отпихнуть в сторону ружье, как раз за секунду до того, как он собрался спустить курок. 

- Нет! - закричала я. - Не стреляй! 

- Вернись в дом, Тайлер, - приказал Поп, выпрямив ружье. - Я сам справлюсь. 

- Нет! - умоляюще закричала я, опять хватаясь за ружье. - Не стреляй! Это Айс! 

- Что? 

- Смотри же, Поп! Это Айс! Не стреляй! Пожалуйста! 

Он прищурил глаза, разглядывая покрытый запекшейся кровью призрак, стоящий перед ним и направляющий на него пистолет: 

- Морган? Это ты? 

- Отойди от нее, старик. Отойди, пока я не убила тебя. 

- Сделай это, Поп! Опусти ружье и отойди. Прошу тебя! 

- Но... 

- Пожалуйста!!!! 

Медленно он опустил ружье и сделал три осторожных шага в сторону, не отрывая глаз от израненного тела Айс и от ее смертельно-холодного взгляда. Дуло ее пистолета следовало за ним. 

Оставшись одна, я подняла руки. 

- Айс? Это я, Ангел. Пожалуйста, опусти пистолет. Со мной все в порядке. Он не причинил мне вреда. Опусти пистолет. 

Дуло метнулось ко мне, выражение лица не изменилось. Если Ангел Смерти имел обличье, то в этот момент он стоял передо мной. 

- Пожалуйста, Айс. Опусти его. Никто не сделает тебе больно, любимая. 

Она слегка покачнулась, прикрыла глаза на секунду и снова открыла их. 

- Ангел? - прошептала она. 

- Да, любовь моя, это я, - я попыталась улыбнуться сквозь слезы. - Мы тебя ждали. 

Внезапно она согнулась, как будто ее кто-то ударил. Пистолет выпал из рук, и она выползла из кустов. Я чуть не закричала от ужаса, увидев, что они с ней сделали. Почти вся одежда была содрана, из более чем дюжины ран сочилась кровь, на бедре и боку были зияющие дырки от пули. Кровь из огромной раны над бровью залила все лицо. Руки и ноги были поцарапаны, порезаны и перепачканы грязью. 

Я кинулась к ней и, крепко-крепко обняв, подхватила на руки. 

- Я убила их, Ангел, - сипло прошептала она мне в ухо. - Я убила их всех. Они больше никогда не причинят тебе вреда. 

И потеряла сознание, обмякнув у меня на руках. Ее безумное путешествие подошло к концу. 

- Пресвятая богородица, - пробормотал Поп. - Я бы никогда не поверил в это, если бы не видел собственными глазами. Сказать честно, я и сейчас не верю. 

- Помоги мне отнести ее в дом, Поп, - устало попросила я. - Пожалуйста. 

- Нет проблем. Ты держи ее за плечи, а я возьму за ноги. Надеюсь, не уроним. 

На счет три, мы ее подняли. Казалось, она весила целую тонну, и мое колено уже начало подумывать о том, чтобы прервать это мероприятие. Сделав несколько шагов, я остановилась. Нога предательски дрожала от боли, не выдерживая лишний вес. Голова Айс болталась между моими руками. 

- Нам надо ее положить, Поп. Я не могу... 

- Ничего, ничего, Тайлер. Сейчас мы ее аккуратненько положим. И придумаем что-нибудь другое. 

В этот момент на дороге показался грузовик, и уже через пару секунд он затормозил в нескольких футах от нас.

Из него выпрыгнул Том, на его лице было радостное возбуждение: 

- Поп! Тайлер! Джон нашел... Господи боже! Это Морган? Каким образом...? 

Я подняла на него глаза: 

- Том. Пожалуйста. Помоги. Мы... Я... не могу.... 

Отодвинув меня в сторону, он наклонился и легко поднял Айс на руки, осторожно прижав ее к груди: 

- Куда ее отнести? 

- Сможешь отнести ее наверх, в кровать? 

- Не проблем. Открывайте дверь. 

Поп широко распахнул дверь, пропуская Тома с драгоценной ношей. Я сидела на земле и пыталась собраться с силами, чтобы подняться на ноги. 

Странно все это. Боль в колене куда-то исчезла. Похоже, моя радость от того, что я увидела Айс живой, вкупе со знанием того, через что ей пришлось пройти, чтобы вернуться ко мне в таком состоянии, свели мою боль на нет. 

Так что я почти влетела в дверь, которую Поп еще держал открытой, ожидая меня, пронеслась по гостиной и, перепрыгивая через три ступеньки, оказалась в спальне. Том как раз аккуратно клал Айс в кровать. Его лицо выражало удивительную смесь горечи, удивления и абсолютного поклонения. 

Полагаю, у меня на лице было такое же выражение. 

Заботливо уложив ноги и руки в удобное положение, Том, наконец, заметил меня и отошел в сторону, освободив место у кровати. Я опустилась на колени, взяла ее за руку и прижала к щеке. Мои глаза не отрывались от избитого, окровавленного тела. 

Но в этот момент я этого не замечала. Не сейчас. Позже. 

Вместо этого я смотрела на нее и упивалась тем, что Айс жива и дышит. Она была такой же прекрасной, как и в первый день нашего знакомства. Боже мой, кажется, прошло сто лет с тех пор. 

- Нужно скорее отвезти ее в больницу, - нарушил тишину Том. 

- Нет, - быстро ответила я. - Никакой больницы. 

- Если ты беспокоишься о деньгах, Тайлер, то не надо. Мы... 

- Нет. Дело не в этом. Дело в том, что...- я глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. - В нее стреляли. 

Том посмотрел на меня так, как будто я на его глазах деградировала до уровня младенца: 

- Да, я заметил. Вот потому ее и надо отвезти в больницу. 

- Ты не понимаешь. 

- Скорее всего, нет. Тебя не затруднит объяснить? - в его голосе сквозило раздражение. Что ж, вполне оправданно, учитывая, через что ему пришлось пройти в поисках женщины, которая лежала сейчас, израненная, на этой кровати. 

- Первое, что сделают доктора после того, как окажут ей первую помощь, это позвонят в полицию. 

В этот момент Поп тоже поднялся к нам. 

- И что? Это плохо? Эти парни похитили ее и пытались убить! Думаю, будет хорошей идеей вызвать полицию прямо сейчас! 

- Это никому не поможет, Том. Они уже мертвы. 

Том повернулся к Попу с расширенными от ужаса глазами: 

- Что? 

Поп жестом показал на кровать: 

- Она убила их. 

Том посмотрела на Айс, потом на меня, челюсть у него отвисла. Я кивнула. 

- Что, всех? 

Я опять кивнула. 

- Господи! - прошептал он. - Но... она же может сказать, что действовала в порядке самообороны, правильно? 

- Конечно, - ответил Поп, - но только после того, как они закончат ее допрашивать на предмет того, почему мафия так ею интересовалась. 

- Оооо... 

- Вот именно - ооо... 

Том положил руку на лоб Айс и нахмурился: 

- Так, ребята, что бы вы ни собрались делать, делайте это быстрее. У нее начался жар. 

Тут и я внезапно почувствовала, какой горячей стала ее рука, которую я продолжала держать. Она всегда была горячая, как печка, но сейчас этот жар был неестественным даже для нее. Я взглянула на Попа, страх был отчетливо написан у меня на лице. 

- Я спущусь вниз и намочу полотенца. Это немного остудит ее, а мы пока решим, что делать. 

- Может, позвать Стива? - спросил Том. 

- Он неплох для сельской местности, но, боюсь, у него нет необходимых в данном случае знаний, Томми. 

Повернувшись, он вышел из комнаты, оставив нас одних. Свободной рукой я осторожно дотронулась до грязной, окровавленной челки Айс, пытаясь не задеть ее раны. Но это было почти невозможно. Казалось, что все ее тело - одна сплошная рана. 

Слезы подкатились к горлу. Но я не позволила им пролиться. У меня будет достаточно времени на это, когда Айс поправится. 

Чувствуя необходимость хотя бы на минуту отвлечься от этого страшного зрелища, я повернулась к Тому. 

- Когда ты приехал сюда, привез какие-то новости? 

Мой друг вздрогнул, как будто очнулся ото сна: 

- О! Да! Джон что-то нашел в тридцати милях по дороге, которую мы обыскивали вчера. Вероятно, из-за шторма, мы не заметили этого. 

- Он сказал, что это было? 

- Нет. Они как раз собирались туда ехать. Что бы это ни было, но они находятся в большом воодушевлении, - он поскреб щетину. - Кстати говоря. Мне тоже нужно съездить туда и посмотреть. Это, правда, ничего уже не изменит. 

- Может. 

- Что может? 

- Может изменить. Если она оставила... ммм... тела. 

- Черт! - Том почесал затылок. - Я даже не подумал об этом. - Он покачал головой: - Тогда мне надо срочно поехать и все выяснить. 

После того, как Том ушел, в спальню вернулся Поп, нагруженный мокрыми полотенцами. 

- Давай, - сказал он, бросив их на кровать. - Надо снять оставшуюся одежду и обложить ее полотенцами. Глядишь, и собьет жар немного. 

Поднявшись на ноги, я занялась верхней частью тела, а Поп - нижней. Честно говоря, от ее рубашки остались только жалкие клочки, которые неизвестно каким образом еще держались на ней. Лифчик вообще пропал. Мне не пришлось затратить много усилий, чтобы освободить ее от лохмотьев. 

- О... Айс, - простонала я, оглядывая покалеченное тело. Грудь была в кровоподтеках, а через слой крови и грязи просвечивали порезы. Ее бок принял какую-то странную форму, и я поняла, что у нее было сломано несколько ребер. От груди спускалась зияющая, кровоточащая рана, уходившая под джинсы, которые Поп тщетно пытался сейчас расстегнуть. И, конечно, два пулевых отверстия, вокруг которых уже начала разрастаться опухоль. Из них безостановочно сочилась кровь. 

Удовлетворенно хмыкнув, Поп наконец расстегнул джинсы и быстрым, но осторожным движением снял с нее брюки вместе с нижним бельем. 

Не считая пули в бедре, ноги ее пострадали не так сильно, как остальное тело. Всего-то небольшие порезы на икрах и голенях, а коленки были отбиты и кровоточили. 

Вместе с Попом мы обложили ее с головы до ног холодными, мокрыми полотенцами, надеясь, что случится невозможное и жар спадет. 

После того, как мы закончили, я спросила Попа: 

- Есть какие-нибудь идеи? 

- Как раз думаю об этом. У меня есть один дружок, который хорошо управляется со скальпелем. И, кроме того, он умеет держать язык за зубами. Для начала сойдет. 

От облегчения я даже присела на кровать. 

- Слава богу. Ты позвонишь ему? 

- Да, сейчас. 

Он не успел повернуться, как вдруг остановился, услышав какие-то крики снизу. Слова было невозможно разобрать, но, судя по тону, было очевидно, что Том изо всех сил пытается не впустить кого-то внутрь дома, а этот кто-то так же упорно пытается попасть туда. 

Раздался треск, и я услышала мое имя. 

- Ангел! 

Я насторожилась, так как ни один мужчина в городе не знал этого моего имени. 

Моей первой мыслью было, что это Андре, но он франко-канадец, и в его речи присутствует характерный акцент. У этого же мужчины не было никакого акцента. 

- Ангел, ты там? Это Булл! Мне срочно нужно с тобой поговорить! 

- Булл? - я медленно поднялась на ноги. - Том, все в порядке! Впусти его! Он наш друг! 

Я подбежала к перилам. К этому времени Булл уже был в гостиной, Том стоял рядом. Их лица все еще были разгорячены от спора. 

- Ангел! Слава богу, я не опоздал. Где Морган? Мне надо с вами поговорить. Это очень важно. 

- Она здесь, наверху, Булл, - ответила я, разглядывая друга, которого не видела около года. Он был все таким же, как и раньше, даже бороду не подстриг к лету. 

- А не могла бы она спуститься? Пожалуйста? 

- Нет, это вряд ли, Булл. Лучше ты поднимись сюда. 

Он снял кепку и нерешительно повертел ее в руках, покраснев до самого кончика бороды. 

- Ты уверена? 

Я слабо улыбнулась. 

- Сейчас не самое лучшее время, чтобы смущаться меня, Булл. Поднимайся. 

- Ну, хорошо. 

Гигантскими шагами он поднялся по ступенькам и замер в ужасе. 

- Опоздал, - выдохнул он. - Черт подери. Нет! 

Еле дыша, он подошел к кровати и уставился на неподвижное тело Айс. Скупая слеза скатилась по щеке. 

- О, боже, Морган, нет. Ты не можешь... Нет. 

Я подошла сзади и положила руку ему на плечо. 

- Она жива, Булл, - тихо произнесла я, пытаясь смягчить удар. - Они пытались, но им не удалось. 

Он развернулся и посмотрел на меня заплаканными глазами, его кулаки сжались так сильно, что побелели косточки. 

- Это был...? 

Я кивнула. 

- По крайней мере, я так думаю. Кавалло среди них не было. Но она знала одного из тех парней. Его звали Кармин. Он, похоже, был за главного. 

Он оскалился. 

- О да, она его прекрасно знала. Кармин был ее другом до того, как переметнулся на сторону Кавалло. Ублюдок. Когда я найду его, я... 

- Не утруждай себя. Он мертв. 

Глаза Булла расширились. 

- Морган? 

- Да. Она всех их убила, а потом каким-то образом смогла вернуться обратно, хотя я не понимаю, как ей это удалось. 

- Хочешь сказать, что они ее увезли? Живой? Но как? 

Я вздохнула: 

- Долгая история, Булл. Сейчас главное то, что они больше не представляют угрозы. 

- Они и не должны были представлять угрозы, черт побери! - послышался скрежет зубов. 

- Что-то случилось? 

- Да, - отрывисто ответил он. - Им удалось найти Андре, хотя я и не знаю, как. 

- О, боже! С ним все в порядке? 

- Он жив. Правда, они его здорово избили, но он жив. 

- Это он им сказал? 

- Нет. Андре не сказал бы ничего, даже если бы ему иголки пол ногти стали загонять. Он крепкий парень. 

- Тогда кто? 

- Его друг. Он не мог больше смотреть, как Андре избивают до смерти. Ему удалось отвезти Андре в больницу, а потом он позвонил мне. Но я был в горах и узнал о звонке только сегодня утром. Я ехал весь день и молился, чтобы не опоздать, - он вытер слезы. - Но я опоздал. 

Я погладила его по спине, стараясь утешить, но это не помогло. Он был сжат как пружина. 

- Булл, ты же не мог этого знать. 

- Черт, я должен был знать! - он опять вытер глаза. - Должен был и не сделал этого. А теперь Морган... она... она... 

- Она жива, Булл. Жива. 

Всхлипнув, он взял руку Айс в свои огромные ладони. 

- Прости меня, Морган. Прости, - он взглянул на меня. - Она вся горит! 

- Я знаю. В нее стреляли два раза, и все тело ее исцарапано и порезано. Мы как раз собирались звонить одному знакомому за помощью. 

- Позволь мне. Пожалуйста. Я не смог этого предотвратить, так разреши же мне это хотя бы исправить, - он умоляюще посмотрел на меня. - Я был полевым медиком во Вьетнаме. Я помню, как это делается. Может, чего-то в жизни я и не знаю, но зато очень хорошо умею управляться с огнестрельными ранениями.

Свободной рукой он схватил меня за рубашку. 

- Пожалуйста, Ангел. Позволь мне помочь ей. Я виноват перед ней. Я хочу искупить это... Я должен... 

Я широко улыбнулась ему. 

- Это самое лучшее предложение за сегодняшний день, Булл. Спасибо тебе. 

- Нет, Ангел. Это тебе спасибо, - он развернулся и почти столкнулся с Попом, который незаметно вошел и слушал наш разговор. - Ой, извините. Я... я Булл. 

- Да я уж понял, - улыбнулся Поп. Они пожали друг другу руки, Поп внимательно разглядывал моего неуклюжего друга: - Давно знаешь Морган, да? 

- Да. С тех пор, как она была ребенком. Люблю ее как сестренку. Всегда любил. 

Поп кивнул, поджав губы: 

- Отлично. У тебя есть с собой инструменты? 

- У меня все в грузовике. Сейчас принесу, - взглянув последний раз на Айс, он выбежал из спальни. 

- Кажется, нам повезло, - прокомментировал Поп. 

- Да уж. 

Спасибо тебе, Господи... 

*****

После того, как Булл отправился за инструментами, Поп тоже покинул комнату под предлогом того, что надо принести воду, мыло и губку, чтобы смыть кровь и грязь с тела Айс и подготовить ее к операции, если так можно будет назвать манипуляции Булла. 

Оставшись наедине с Айс, я забралась на кровать и вытянулась вдоль ее тела, прижавшись покрепче.

Дотронувшись до волос, я ласково провела по ним пальцем, глядя в ее такое изможденное, избитое лицо. 

- Привет, солнышко. Это я. 

Я помолчала.

- Да ты и сама это знаешь. Ты всегда знаешь, когда я рядом, и не думаю, что сейчас могло что-то измениться, правда? 

Я рассмеялась:

- Да, я уже брежу. Скоро и мне потребуется медицинская помощь. - Затем всхлипнула: - Я скучала по тебе, Айс. Мне казалось, что я умерла. Как будто кто-то взял мою душу и вырвал ее из меня. А когда я думала, что ты погибла...

Позволив нескольким слезинкам упасть на ее горячую руку, я продолжила:

- Ладно, хватит этого. Ты не погибла. Ты жива, и мы сделаем все возможное, чтобы ты такой и оставалась, ты уж не сомневайся! 

Я улыбнулась, представив, как саркастически поднялась бы ее бровь. 

- Да, ты не ослышалась. Я сказала "мы". Ха, тебя ждет тот еще сюрприз, любимая. Ты, которая думала, что недостойна любви и уважения, удивишься, когда увидишь, сколько людей тебя любит. Ты не поверишь, когда узнаешь, сколько людей рисковали жизнями, чтобы найти тех мерзавцев, что похитили тебя.

Мои губы расплылись в невольной улыбке:

- Ты бы ими гордилась, Айс. Видит Бог, я горжусь ими всеми. 

Мои дальнейшие слова прервал приход Булла и Попа. Булл притащил большой рюкзак цвета хаки с красным крестом на нем. 

- Подарок от Дяди Сэма, - пояснил он с усмешкой, увидев, как я рассматриваю рюкзак. - Я слышал разговор. Она очнулась? 

Я покраснела. 

- Нет... Это я... сама с собой разговаривала. Сказала ей, что тосковала и все такое, - ответила я, пожав плечами. 

- Хорошо. 

- Хорошо? 

Положив рюкзак на кровать, он кивнул: 

- Да. Где бы она сейчас ни была, она знает, что находится в безопасности. Но не мешает иногда напоминать ей об этом еще и еще раз. Особенно, когда ее тело разрывается от боли. 

Он ласково улыбнулся и положил руку мне на плечо: 

- Она прошла через ужасные вещи. Ей необходимо слышать твой голос, чтобы знать, что это все было не напрасно. 

- Думаешь, она слышит меня? 

- Безусловно. Даже если она ничего не отвечает, она слышит тебя. Я уверен. Так что продолжай с ней разговаривать. Не обращай на меня внимание. Это только облегчит мне работу, - он криво усмехнулся. - Особенно, если она вдруг вздумает очнуться, увидит мое лицо и решит, что оно будет смотреться лучше, если его немного подправить. 

Вспомнив, что она сделала с бедным доктором, который пытался всунуть трубку ей в нос, когда она была без сознания, я не смогла удержаться от смеха: 

- Что ж, обещаю сделать все от меня зависящее, чтобы твое лицо осталось таким же симпатичным, как и сейчас. 

Ой-е-ей! За прошедший год я совсем забыла, что он был ко мне сильно не равнодушен. 

Булл покраснел так, что мог бы зажечь костер на другом берегу озера. 

Поп рассмеялся, от чего Булл сразу нахмурился, и ситуация немного разрядилась. 

- Ну что, Тайлер, давай вымоем ее, чтобы этот профессор скорее занялся своим делом. 

Мы взяли по полотенцу и начали отмывать изувеченное тело. Сначала я делала это очень осторожно, стараясь не причинить еще большей боли, но потом Булл довольно резко посоветовал мне поднажать. Мне пришлось его послушаться, и я стала мыть ее тщательнее, что неизбежно привело к тому, что несколько раз неаккуратно задевала открытые раны. 

Но Айс даже не дернулась. Не пошевелилась она и тогда, когда Булл, обрабатывая дыры от пуль, залез тряпкой прямо в рану и начал вымывать оттуда застывшую кровь. 

Я в страхе следила за его движениями. 

Он бросил грязную тряпку на пол и достал из рюкзака маленький фонарик. Подойдя к изголовью, своими огромными руками начал осторожно ощупывать ее затылок, пару раз нахмурившись от того, что ему удалось там обнаружить. Потом, оттянув веки, посветил сначала в один, потом в другой глаз и бросил фонарик обратно в рюкзак. 

- Ну что? - Поп оказался проворнее меня. 

- У нее пара довольно больших шишек справа на голове, и левый зрачок слабо реагирует на свет. Похоже, что ко всему прочему у нее еще и сотрясение мозга. 

Он обратился ко мне: 

- Когда она с тобой говорила, как она тебе показалась? 

Я подумала немного: 

- Ну, вначале она не узнала Попа, но, с другой стороны, он направлял на нее ружье, так что, думаю, это простительно. Потом мне показалось, что она и меня не узнала, но когда я позвала ее, она опустила пистолет и вышла ко мне. 

Я закрыла глаза, пытаясь вспомнить детали:

- Она сказала, что убила их всех и что они больше не причинят вреда. Потом отключилась. 

Он кивнул: 

- Что ж, это хорошо. 

- Так она из-за контузии не реагирует на боль? 

- Частично. Добавь к этому полное истощение, и, вполне вероятно, мы получим правильный ответ. 

- Вполне вероятно? - спросил Поп, насупив брови. 

Булл развел руками:  

- Сожалею, но я только могу строить предположения. Одна лишь томограмма мозга скажет точно. Но у нас практически ни одного шанса сделать ее незаметно от окружающих... 

Оба мужчины повернулись ко мне, и я снова почувствовала груз ответственности, свалившийся на меня. 

Инстинктивно посмотрела на Айс, надеясь получить от нее какой-нибудь совет. Что бы ты сделала на моем месте, Айс? Доверилась бы ты Буллу, или захотела знать абсолютно точный диагноз? 

Я засмеялась, и Поп с Буллом посмотрели на меня так, как будто у меня выросла вторая голова. 

Я знаю, что бы ты сделала, любимая. Ты бы отвезла меня в больницу так быстро, что шины на грузовике оплавились от скорости. 

Протянув руку, я намотала на палец локон ее волоса, пытаясь восстановить связь между нами. 

Но ты - не я. И, как бы это не было прискорбно, ты не сможешь мне в этом помочь. 

Я вздохнула. 

Так что у меня было только два выбора - или поверить Буллу и надеяться, что он окажется прав, или отвезти тебя в больницу, откуда тебя в цепях депортируют в Штаты. 

Внезапно перед глазами всплыл кошмар, преследовавший меня во снах весь этот год, и я поняла, что принять решение не так уж и сложно. 

Без колебания посмотрела в глаза Буллу. 

- Я тебе верю, Булл. Знаю, что и Айс тоже верит, - я улыбнулась. 

- Ну что, давайте, займемся работой и поставим эту лошадку на ноги. 

Усмехнувшись, Булл похлопал меня по плечу и начал копаться в рюкзаке, доставая оттуда разные причудливые инструменты, как фокусник достает из шляпы кроликов, и раскладывая их на кровати. 

- Ты что, ограбил госпиталь? - наконец спросила я, оправившись от шока. 

- Нее. У меня есть друг, который продает мне такие штуки, - он пожал плечами. - Ничего особенного. 

- И ты все время возишь их с собой? 

Он рассмеялся: 

- Когда ты сопровождаешь группу охотников, мнящих себя профи, а потом ночь или две выковыриваешь из них пули при помощи щипчиков для бровей и зажигалки, ты вскоре понимаешь, что лучше всегда быть во всеоружии. 

Он поднялся на ноги. 

- Пойду помою руки, и начнем. 

- А что делать мне? - поинтересовалась я. 

Он нежно улыбнулся: 

- Просто держи ее за руку. Лучше лекарства для нее сейчас не придумаешь. 

Я кивнула.  

С этим уж я смогу справиться. 

******* 

Спустя несколько часов все было закончено. 

Айс лежала по середине нашей большой кровати, такая маленькая и хрупкая, с ног до головы перевязанная белоснежными бинтами. 

Из-под повязки на левой руке торчала трубочка, которая шла наверх к импровизированной капельнице, привязанной к вешалке для пальто. 

Булл поменял капельницу, добавив туда еще одну дозу морфия, и снял окровавленные перчатки.

Удовлетворенно хмыкнув, он потянулся и покрутил затекшей шеей, отчего все позвонки захрустели. 

- Она проспит еще некоторое время. 

- Мы можем еще что-нибудь сделать для нее? - спросила я со своего места рядом с кроватью. Колено надсадно ныло и жгло, но я не обращала на это внимания. 

- Нет. Теперь дело за ней. Пусть отдохнет - ей нужны силы для выздоровления. Она проснется, когда будет готова к борьбе. 

Тяжело поднявшись, я подошла к Буллу и сердечно обняла его, крепко прижавшись к широкой груди: 

- Спасибо тебе, - прошептала я в рубашку. - Господи, что бы я без тебя делала? Ты спас ее. Я никогда этого не забуду. Никогда. 

Вместо ответа он тоже сжал меня в объятиях и, подняв в воздух, усадил на кровать рядом с Айс. 

- Пришло время посмотреть и на твои раны, - сказал он, ухмыляясь. 

- О, нет. Не надо, правда, - я попыталась сопротивляться, но он уже начал развязывать полотенце, которое мистическим образом еще держалось на ноге. - Не нужно... 

- Цыц! 

И я сдалась. 

Но назло приняла немного оскорбленный вид, чтобы он не подумал, что со мной так просто справиться. Сложив руки на груди, я наблюдала, как Булл осматривает колено. 

- Неплохо. Кто-то его очень хорошо очистил. 

- Это Том, - ответила я и взглянула на Попа, который во время операции молчаливо исполнял все просьбы Булла, находясь мыслями где-то далеко. - Кстати говоря, а где он? 

- Недавно болтал с ним. Сказал, что не мог связаться с Джоном по рации и поэтому ему пришлось туда вернуться, чтобы проверить, все ли в порядке. 

Я подобралась: 

- А что, какие-то проблемы? 

Поп пожал плечами: 

- Да нет. Вероятно, Джона и ребята не было в грузовиках. Они могли обследовать свою находку и не слышать вызова. 

- Но это уже было некоторое время назад. Неужели никто не связался и не сообщил, как идут дела? 

Поп не выглядел обеспокоенным: 

- Дай им немного времени. С ними все будет хорошо. 

Кивнув, я повернула свой взор к Буллу, который с коварной ухмылкой сидел передо мной, держа громадный шприц. 

- Что..? 

- Брось, Ангел, это всего-навсего маленькая иголочка. 

Он издевается надо мной! 

- Для тебя, может, и маленькая... 

- Ну ладно, - он отложил шприц в сторону: - Но знай, что без этого тебе будет больнее, когдя я начну накладывать швы. 

- Ш-швы??? 

Я услышала, как сбоку прыснул Поп, и бросила на него испепеляющий взгляд. Еще раз оценив большущую иголку в руках этого огромного человека, я попыталась принять бравый вид: 

- Да не так уж оно и плохо, - и с деланно веселым видом покачала ногой, отчего чуть не откусила себе язык от боли, выстрелившей в колено. 

- Ну, видишь? - процедила я сквозь зубы. 

Булл загоготал: 

- Ага, вижу. 

Взяв за плечо, он откинул меня на спинку кровати. 

- Просто закрой глаза и думай о приятном. Это всего лишь маленький укольчик. Ты ничего не почувствуешь. 

- Знаешь что? - сказала я, придя в себя, - тебе повезло, что ты вооружен, а не то я не смогла бы противостоять искушению сделать язвительное замечание, опровергающее твою последнюю фразу, - я хитро ухмыльнулась. - Или подтверждающее. 

Он побледнел, почувствовав угрозу, потом густо-густо покраснел. Поп закашлялся от смеха и чуть не подавился, тоже поняв шутку. 

Мой собственный смех был прерван иголкой, которая вонзилась под кожу, и я почувствовала, как жидкость неприятно проникает внутрь. 

- Ооо, - сердито протянула я. 

- Так тебе и надо, - последовал безжалостный ответ, - А теперь сиди смирно - пусть оно начнет действовать. 

Ох, как же мне хотелось обругать его такими словами, что у него уши в трубочку свернутся, но потом я мудро решила, что буду достойней выглядеть в глазах противника, если сохраню гордое молчание. 

По крайней мере, пока он размахивает перед моим носом всякими острыми предметами. 

Спустя пару минут, он вернулся с нитками, и не успела я опомниться, как наложил несколько ровных швов. 

- Спасибо, Булл. Прости меня за эти выкрутасы. 

Сдернув перчатки, он усмехнулся: 

- Да ладно, чего там. Ты вела себя гораздо лучше того ноющего охотника с задницей, полной картечи, это уж точно. 

Прищурив глаза, он обеспокоено глянул на меня: 

- Знаешь, что у тебя такие круги под глазами, что они скоро станут размером с озеро. Когда ты спала в последний раз? 

Застигнутая врасплох, я принялась что-то мямлить: 

- Гммм... мм... я... я не помню. 

- Так я и думал. Тебе срочно надо отдохнуть. Давай-ка, забирайся на кровать и устраивайся рядом с Морган. Я за вами присмотрю. 

- Тебе тоже нужно поспать, - заметила я, видя, как он изможден. 

- Да, но я не могу делать два дела одновременно, - он слабо улыбнулся, и я почувствовала, что он что-то скрывает. - Кроме того, мне кажется, что Морган будет спать спокойнее, зная, что ты рядом. 

- Ох и хитрец ты! 

Он пожал плечами: 

- Но ведь сработало же! 

- Да. 

- Вот и славненько, - он подмигнул мне. - Приятных сновидений. 

*****

Спустя некоторое время что-то, я не сразу поняла что, выдернуло меня из глубин беспокойного сна. 

Потом это повторилось, и я сразу же поняла, что меня разбудило. 

Айс пошевелилась и застонала. 

Сон как рукой сняло, и я с ужасом обнаружила, что в забытье сна по привычке приняла свою любимую позу - прижалась к Айс, положила голову на плечо, обняла рукой за талию и перебросила одну ногу поверх ее ног. 

- О боже, Айс! Прости меня! Я случайно... 

- Ангел... 

- Я здесь... Прости меня, любимая... - я хотела коснуться ее, но увидела, что веки ее опущены, но глаза под ними непрерывно движутся. 

- Айс? 

Ее лицо покрылось липким потом: 

- Ангел! Нет! 

Рука дернулась, и трубка капельницы выскочила из-под повязки, оттуда хлынула кровь, заливая белое покрывало. 

- Отпусти ее, сволочь! 

- Айс! Не надо! - я попыталась утихомирить ее, но она яростно отпихнула меня, покрывало оказалось сброшено на пол. 

- Отпусти ее, Кармин... Вот так, отпусти ее, или я вырву твое сердце и заставлю сожрать его. 

- Айс... пожалуйста... - я хотела погладить ее, чтобы успокоить и дать понять, что я жива и в безопасности, но не смогла найти ни одного не израненного места. Тогда я придвинулась губами поближе к ее уху и начала шептать: - Айс, я в порядке. Со мной все хорошо. Кармина здесь нет. Это тебе просто снится. И все. Это только сон. 

- ...Ангел? 

- Да, дорогая. Это я. Ты в безопасности. Нам никто не причинит вреда, я обещаю. 

Прошла секунда, и ее тело расслабилось. Я облегченно вздохнула. 

- Ангел! Неееееееет!!! 

Она затряслась в агонии, как будто в своем бреду вырывалась из стальных цепей, сковавших ее тело. Со страхом я смотрела, как ее лицо исказил нечеловеческий оскал, а сквозь крепко сжатые веки потекли слезы. 

- Айс, - прошептала я на ухо, стараясь, чтобы она не ударила меня головой, - Айс, спокойно. Все хорошо. Я здесь, с тобой, - я положила руку ей на грудь в надежде успокоить, но сразу отдернула - она была скользкой от крови. 

Я всеми силами пыталась сохранить самообладание, зная, что если она каким-то образом почувствует мое состояние, то это еще больше усугубит ситуацию. Вытянув шею, я старалась высмотреть хоть кого-нибудь внизу, недоумевая, почему же они сами не услышали, что тут происходит, и уже не прибежали на помощь. 

Ее тело опять заколотилось, руки и ноги дергались в слепой ярости. Ей удалось освободить одну руку от пут, которые связывали ее в бреду, и над моей головой просвистел кулак, который задел бы меня, если бы я вовремя не пригнула голову. 

Она размахнулась для еще одного удара, я отпрянула от нее и, перевалившись через край кровати, упала на пол. Быстро оправившись, я залезла обратно, крича о помощи. 

На груди расползалось большое кровавое пятно, а она продолжала биться в агонии. 

Внизу застучали ботинки, я продолжала свои попытки утихомирить ее, при этом не дотрагиваясь, так как на любое прикосновение последовал бы быстрый и мощный удар. 

Меня подхватили руки, и я оказалась на полу, а Том схватил руку Айс и прижал ее к кровати. Поп держал другую руку, а Джон, самый крупный из всех, не считая Булла, боролся с ногами. 

Рыча и воя, как раненное животное, Айс собрала все свои силы перед лицом этой новой для нее угрозы и яростно отбросила держащие ее руки, тело ее дергалось в конвульсиях. Выругавшись, мужчины кинулись обратно, пытаясь удержать ее, пока Булл, лихорадочно роящийся в своем рюкзаке, не найдет успокоительное. 

Вытащив уже наполненный шприц, Булл встал между Томом и окном. 

- Так, держите ее. Мне надо... черт! 

Шприц пролетел над моей головой, а Булл, потерявший равновесие, упал, чуть не раздавив меня. 

- Держите ее, черт бы побрал! Она же порвет все швы! 

- Мы делаем все возможное! Она сильнее медведя! 

- Ангел!!! 

У меня что-то надломилось от мольбы в ее голосе, и я рванулась к ней, отпихивая мужчин: 

- Айс!!! 

- Ангел!!! 

Она протянула дрожащую руку, и я хотела схватить ее, но тут Булл отодвинул меня, собираясь сделать еще одну попытку ввести ей успокоительное. Я попыталась протиснуться, но он, злобно зарычав, отпихнул меня бедром, не давая приблизиться к кровати. 

- Переверните же ее, черт! Мне надо... 

Он отступил на шаг, уворачиваясь от удара, и я не упустила эту возможность, проскользнув в освободившее пространство, и бросилась на кровать, закрыв Айс телом. 

- Хватит! - закричала я. - Отойдите! Сейчас же! 

Все четверо ошеломленно уставились на меня, но, тем не менее, подчинились. 

Потом я повернулась к Айс и увидела, что мои подозрения оправдались. 

Она очнулась. Широко раскрытые глаза были наполнены безумным горем. 

- Ангел? - в ее голосе звучала такая обнаженная боль, что мое сердце чуть не остановилось от разрывающей меня жалости. 

- Я здесь, солнышко. Я здесь. 

Она хотела дотронуться до моего лица, но отдернула руку: 

- Прости меня. Прости, прости меня. Я пыталась тебя спасти. Я... 

- Айс! Ты спасла меня! Я здесь! Прямо перед тобой! 

Но он меня не слышала и продолжала смотреть как на привидение: 

- Пожалуйста, прости меня, Ангел. Я не смогла... 

В этот момент Булл, воспользовавшись тем, что Айс немного успокоилась, обнажил ей бедро, быстро впрыснул лекарство, и так же быстро отошел на безопасное расстояние. 

Глаза ее злобно сверкнули, потом закатились "...не смогла спасти тебя..." пробормотала она перед тем, как отключиться. 

Я в ярости развернула Булла к себе лицом. 

- Зачем ты это сделал? 

Как я хотела ударить его в этот момент! 

- Зачем? 

- Ей нужно было успокоиться, Ангел, - резонно заметил он. - Швы должны зажить немного. 

- Ты идиот! Она думает, что я мертва! И когда действие твоего лекарства пройдет, как, ты думаешь, она будет реагировать? Для нее ничего не осталось тут! Ничего! 

От осознания сделанной ошибки у него расширились глаза: 

- Прости меня. Я не... 

- Конечно!!! Ты не подумал!!! Ты не поверил мне! Ты вообще ничего не сделал!!! 

- Ангел... - попытался влезть Том, и я обернула свой гнев на него: 

- Она не опасное животное, которое нужно накачать транквилизаторами до бессознательного состояния. Она женщина, которая думает, что ее любимый человек погиб. Как бы ты чувствовал себя на ее месте? 

Не в силах выдержать мой взгляд, он опустил глаза, не ответив. 

Я повернулась к остальным: 

- Ну? А как бы вы себя чувствовали? 

- Ты звала на помощь, Тайлер, - наконец выдавил из себя Поп. - Никто из нас не сталкивался с этим раньше. Может, мы и сделали ошибку, но она была из благих побуждений. 

При этих словах я почувствовала, как моя злость испарилась. Я вздохнула и разжала кулаки: 

- Я знаю, Поп. Я просто хотела побольше с ней побыть, вот и все. Я бы хотела... ладно, сейчас это не имеет значения. 

Я виновато повернулась к Буллу: 

- Прости, что накинулась на тебя. Ты сделал то, что нужно было сделать. 

Он улыбнулся и положил свою тяжелую руку мне на плечо: 

- Да ладно, не волнуйся. В следующий раз я буду внимательнее относиться к твоим инстинктам. 

- Будем надеяться, что другого раза не будет, - я улыбнулась, чтобы разбавить горечь своих слов. 

Он кивнул: 

- Как насчет того, чтобы развязать повязки и осмотреть ее? 

- Отличное предложение. 

Как выяснилось, повреждения были не настолько серьезными, как это показалось на первый взгляд. Хотя она разорвала несколько швов на длинном глубоком порезе на животе, состояние остальных ее ран ухудшилось только слегка и, при небольшом усилии с нашей стороны, относительно быстро перестали кровоточить. 

Наибольшую опасность представляла ее лихорадка, температура временами подскакивала настолько высоко, что Булл опасался приступа. Мы купали ее в прохладной воде, стараясь, насколько это возможно, сбить жар, чтобы антибиотики, которые ввел ей Булл, смогли как следует потрудиться. 

Когда все слегка успокоилось, я, наконец, осознала, кто откликнулся на мой зов о помощи. Лежа на постели рядом с Айс, я как будто впервые заметила Тома и Джона, которые, когда основная опасность отступила, были здесь как бы и не к месту. 

- Вы нашли то, что искали? - спросила я. 

Джон кивнул: 

- Да. Мы нашли машину. По крайней мере, то, что от нее осталось. 

Я села чуть ровнее, положив руку Айс на колени и крепко сжав ее. 

- Где? 

- Примерно в тридцати или около того милях южнее, на одной из проселочных дорог, которые мы прочесывали. Если по прямой, то, конечно, ближе. Машина съехала с дороги и врезалась в дерево. На очень большой скорости. 

Почувствовав, как кровь схлынула с моего лица, я сжала не реагирующую руку Айс еще крепче: 

- Что случилось? 

Прежде чем опять повернуться ко мне, Джон посмотрел на Тома и Попа: 

- Шофер погиб мгновенно. Руль насквозь пробил его грудную клетку. 

Я почувствовала, что мой желудок сжался, и сглотнула, чтоб подавить приступ тошноты. Сама не знаю почему, я кивнула, чтоб Джон продолжал. Джон почесал бороду, вздохнул: 

- Парень на пассажирском сиденье, думаю, вылетел через лобовое стекло и врезался в дерево. Он, вероятно, тоже умер достаточно быстро. 

- А остальные? 

- Они выжили. По крайней мере, выжили в аварии. 

Я ждала, продолжения, но Джон вновь посмотрел на своего брата и Попа. Трое мужчин переминались с ноги на ногу, очевидно не желая что-либо добавлять к сказанному. 

- Пожалуйста, - попросила я. - Мне нужно знать все. 

Поп вышел вперед и положил руку мне на плечо: 

- Тайлер, те, кто причинили боль Морган, уже мертвы. Лучше на этом и остановиться. 

Да, это было бы лучше. Я не пожалела бы никаких денег, чтобы только не слушать продолжения. Но я не смогла бы, как просил Поп, просто все взять и забыть. Я должна была знать, что случилось. Айс точно никогда не расскажет мне об этом, и пустота недоговорок будет разрастаться с каждым новым днем. 

- Пожалуйста, расскажи мне. Пожалуйста. 

После еще нескольких нерешительных взглядов Том, очевидно, решился и, сделав шаг вперед, фигурально выражаясь, взял быка за рога. 

- Это было как, - он развел руками, подыскивая подходящие слова, - как будто стая волков напала на них. Это было, - он сглотнул, заметно бледнея, - ужасно. 

- Насколько ужасно. 

- Ужасно. 

- Может быть, волки там действительно побывали. Я имею в виду, после. 

Том и Джон покачали головами. 

- Нет, - ответил Джон. - Крови было не настолько много. 

- Значит, до? - спросила я, пытаясь вникнуть в происшедшее, что удавалось мне с трудом: - Может быть, она оставила их умирать, а потом кто-то закончил работу? 

Оба вновь покачали головами. 

- Извини Тайлер, - сказал Том, - но все было не так. 

- Откуда ты знаешь? 

- Потому что у всех у них были огнестрельные ранения в голову. У двоих раны были за ухом. У одного - в висок. На нем по непонятной причине также были следы насилия. 

О, я знала причину. Я знала ее также хорошо, как знала, кто именно был убит выстрелом в висок. Тот, кто приставил пистолет к моему виску. 

- Кармин. 

- Что? - спросил Том. 

- Кармин. Это он заставил Айс бросить пистолет, угрожая, что убьет меня. 

Молча слушавший Булл кивнул головой: 

- К тому же он был ее другом. И предал ее. Она никогда не прощала предательства. Теперь, если все это суммировать, да прибавить, что эти идиоты в нее стреляли... Я вообще удивлен, что от них хоть что-то осталось. 

Тошнота, которая мучила меня с самого начала разговора, наконец, победила. Желудок сдавили спазмы, и я поспешно свесилась с края кровати. 

Булл отреагировал мгновенно, подхватив меня и подставив таз, который он использовал, когда промывая раны Айс. Хотя в моем желудке ничего не было, спазмы прекратились не сразу. Я задыхалась и стонала, отчаянно пытаясь восстановить дыхание, пока видение Айс и мужчин, убитых ее, проносились перед моими глазами безостановочной вереницей, заставляя желудок сокращаться снова и снова. 

Когда мышцы, наконец, расслабились, я упала на постель, едва чувствуя влажное полотенце, которым Булл обтирал мои лоб и лицо. 

- Ты в порядке? - спросил он с той же интонацией в голосе, с которой в подобных ситуациях говорила Айс. 

- Не уверена, - ответила я честно. 

А главное, буду ли я когда-нибудь еще в порядке? 

Дело было даже не в том, что Айс убила этих троих. Это могло бы быть следствием прошлой жизни, но за время похищения Айс и моих последующих поисков, я узнала о себе очень темный и не слишком приятный секрет.

Секрет состоял в том, что я сама убила бы их, будь у меня такая возможность, за то, как бездушно они разлучили нас. Дело было не в убийстве. А в том, как она их убила. Я, наконец, заметила, что Булл продолжал смотреть на меня, его рука лежала на моем плече. Выпрямляя затекшие ноги, я слегка отодвинулась от него. 

- Что происходит, Ангел? - спросил он спокойным мягким голосом. 

Я сглотнула и непостижимым образом умудрилась улыбнуться. 

- Я... думаю, мне нужно немного свежего воздуха. 

- О, - слегка помрачнев, он выпрямился в полный рост и посмотрел на меня. 

Я попыталась улыбнуться шире: 

- Честно, Булл, я в порядке. Мне просто... понимаешь... нужно выйти на пару минут, - чтобы придать правдоподобности своим словам, я встала с постели. 

- Я буду снаружи, у воды. Позови меня, если она придет в себя. 

Он посмотрел на меня, как будто собираясь что-то сказать, но через мгновение его плечи опустились, и он просто кивнул в знак согласия: 

- Хорошо. 

- Прекрасно, спасибо. 

Когда я спустилась вниз по лестнице, то увидела, что Поп положил трубку телефона. Я вопросительно посмотрела на него. Он слегка улыбнулся: 

- Руби, - объяснил он. - Корину выписали. Поеду, привезу их домой.

Моя улыбка на этот раз была естественной. Я ждала их с распростертыми объятьями, особенно Корину, которая, как я чувствовала, могла дать столь необходимые мне ответы. 

- Спасибо, Поп. Это великолепные новости. 

- Да, - он посмотрел на меня, сощурив глаза. - Ты уверена, что с тобой все будет нормально, Тайлер? Сейчас, на мой взгляд, ты выглядишь не слишком хорошо. 

Я осознала, что киваю, мои губы двигались помимо моей воли, произнося ложь, которая так естественно слетала с языка. 

- Я в порядке. Правда. Мне просто нужно немного свежего воздуха, вот и все. 

Во взгляде, которым он меня наградил, ясно читалось, что мне ни капли не поверили. После небольшой паузы он пожал плечами. 

- Делай то, что считаешь нужным. 

Я кивнула: 

- Спасибо, Поп. 

*****

Незаметно для себя я дошла до маленькой зеленой пристани. Это было чудесное прохладное и молчаливое место, не задающее вопросов. За что я была ему особенно благодарна. 

Моя голова раскалывалась от противоречивых эмоций, ей вторило сердце. 

Я опустилась на деревянные мостки и спустила ноги в воду, наблюдая, как месяц играет в салочки с небольшими волнами, поднятыми освежающим бризом. А я сидела, прислонившись спиной к одной из свай, удерживающих пристань на берегу, уходящей другим своим концом в блестящее от лунного света мелководье. 

Айс провела немало зимних дней, обучая меня медитации. И сейчас я всеми силами пыталась применить эти знания, очищая сознание от навязчивых мыслей и концентрируясь на собственном дыхании. Я не заметила, как выпала из реальности, погрузившись в сон. 

Я обнаружила себя стоящей посреди грунтовой дороги, ведущей неизвестно куда. По законам, которые существуют только в снах, на мне не было ничего, кроме простыни, обернутой вокруг тела и развевающейся на ветерке, царившем в лесу, посреди которого я очутилась. 

Ночь была ясной, со звездами, которые, как мне показалось, двигались над головой сами по себе в грациозном медленном танце под музыку, известную только им. 

Я попыталась обернуться, чтобы пройтись, осмотреться вокруг, но ноги словно приросли к земле. К земле, которая не была ни холодной, ни теплой, ни сырой, ни сухой, к земле, которая просто была. 

Посмотрев на свои ноги, я увидела, что они скрыты в мягком белом стелящемся тумане, который словно в сказке окутал лес. 

Возможно, следовало бы, но я не испытывала страха. Только предвкушение. Я не знала, что меня привело в это место, но ощущала, что причина все же существует. 

Мои размышления были прерваны парой ярко светящихся фар, которые неслись сквозь туманную лесную чащобу подобно белому рыцарю на разгоряченном коне. У меня не было другого выбора, кроме как стоять и смотреть на то, как далекие отблески постепенно превращаются в несущийся автомобиль. Он мчался на высокой скорости по дороге, а я стояла у него на пути и не имела никакой возможности сойти. 

Мой рот широко открылся в немом крике, поскольку ноги не слушали отчаянных сигналов, которые посылал им мозг. 

В последнюю секунду автомобиль резко свернул влево и, съехав по небольшой насыпи в ближайший подлесок, остановился как вкопанный. Раздались звуки гнущегося металла и бьющегося стекла, об ствол очень старого и очень крепкого дерева, которое почти не отреагировало на ужасный удар. 

Затем в лесу снова наступила тишина. 

Я с ужасом смотрела на груду обломков, понимая, что после такого, наверняка, никто не выживет. Мне следовало бы бежать туда, но, как я уже говорила, мои проклятые ноги словно приросли к земле, игнорируя даже более простые команды, чем просто двигаться. 

И в этот момент, к моему удивлению, открылась одна из задних дверец, и окровавленный силуэт, споткнувшись, вывалился на землю и застонал - и я точно смогла определить, что это был мужчина - обхватив обеими руками голову, раскачивая от боли из стороны в сторону свое массивное тело. 

За первым последовал второй. Этот хоть как-то смог устоять на ногах, хотя его лицо представляло собой жуткую маску из крови, буквально хлеставшей из пореза на лбу и из носа. 

И тут возникла третья фигура, которую я легко узнала, несмотря на раны и ушибы, и также перепачканная кровью, как и ее предшественники. 

"Айс!" - заорала я, мое сердце быстрее заколотилось в груди. 

Она не слышала меня. Даже не повернула голову, чтобы взглянуть в мою сторону, переступая через первого мужчину, почти столкнувшись со вторым. 

Я видела, как она посмотрела на человека, с которым почти столкнулась, краткий огонек ярости сверкнул в ее бледных глазах. После чего быстро потух, и она, пройдя рядом с ним, шаткой походкой направилась к дороге, где стояла я, ее губы тихо шептали, я отдала бы все сокровища мира, чтобы услышать, что... 

В этот момент из-под обломков выполз третий мужчина, и его я тоже сразу узнала, близко с ним познакомившись днем раньше, когда он прижимал к моему виску дуло пистолета. 

"Кармин", - вырвалось у меня. Я чувствовала, как мои губы скривились с отвращением, поскольку я смотрела, как он небрежно счищает осколки стекла со своего все еще чистого костюма, словно это было всем, что его заботило в этом мире. 

Слегка усмехнувшись, он потянулся за спину. Когда я вновь увидела его руки, он держал в них ту же самую пушку, которую приставлял чуть раньше к моей голове. С почти врожденным изяществом он приподнял ствол и прицелился в Айс. 

"Айс!" - Я кричала, в безрезультатной попытке пытаясь заставить свое тело двигаться. -  "Айс! Пригнись!!!" 

Но, конечно, она не слышала меня. Просто продолжала идти к дороге, ее рука периодический касалась затылка, того места, куда пришелся удар пистолетом, заставив ее потерять сознание, которое и сейчас, судя по ее лицу, почти отсутствовало. 

"Айс! Пожалуйста!!! Пригнись!!" 

Словно услышав меня, она обернулась, но было слишком поздно. 

По лесу раздался звук пистолетного выстрела. 

Айс рухнула на колени, инстинктивно прикрывая руками рану чуть выше бедра. 

Опустив свою пушку, Кармин медленно подходил к Айс, в то время как двое его придурков наконец смогли оправиться от повреждений и присоединились к своему боссу, пристроившись по бокам, наподобие двух окровавленных держалок для книг. 

Он шел вперед, пока не оказался совсем рядом со стоящей на коленях Айс, его пушка продолжала свободно болтаться сбоку: 

- Мистер Кавалло хотел, что бы тебя доставили к нему и он сам смог бы прикончить тебя. 

- У него не хватит мозгов, что бы самому прикончить хотя бы ужин, - ответила Айс, в ее голосе чувствовалась насмешка и холод. 

Кармин согласно кивнул головой, останавливая одного из своих жлобов, замахнувшегося на Айс за ее дерзость.

Затем продолжил своим ровным, тихим голосом:

- А так как это теперь мне кажется невозможным, то у меня нет другого выхода, как закончить все прямо здесь. 

Свободной рукой, он почти нежно взял Айс за подбородок. 

Она дернула головой, кинув хищный взгляд, сквозь ее зубы прорвалось угрожающее рычание. 

Он снова кивнул головой, затем убрал руку: 

- Я сказал бы, что сожалею, но мне почему-то кажется, что в данной ситуации ты мне не поверишь. 

- У меня есть на это право. 

- Ты хочешь, что бы я что-нибудь передал? 

Охваченная паникой, я видела, как она снова отдернула свою голову. Спустя мгновение у Кармина между глаз красовался плевок. 

Еще раз помешав своим шестеркам взять реванш за неслыханную дерзость, он, слегка усмехнувшись, небрежно вытер подарок Айс, затем покачал головой: 

- До свидания, Морган. Не смотря ни на что, это было честью, быть знакомым с тобой. 

Затем он медленно и уверенно поднял свою пушку на расстояние шести дюймов от ее лба. 

"Нет!!!" - кричала я: - "Айс!!". 

И вновь мои просьбы остались не услышанными. 

"Это просто сон", - убеждала я саму себя сквозь слезы: - "Просто сон. Не больше". 

Чтобы доказать это самой себе, я так сильно, как только смогла, ущипнула нежную кожу на внутренней части руки. 

Виденье не исчезло. 

Наклонившись, я двумя пальцами ткнула в опухоль на своем раненном колене. 

Ужасающей боли, посетившей меня, хватило бы на то, что бы поднять мертвеца, но она не рассеяла кошмар. 

Закрывая глаза от боли и скорби, я чуть было не пропустила развития событий. 

Быстрее, чем я была способна разглядеть, кулак Айс нанес прямой удар в пах Кармина. Ствол дрогнул, а затем полностью опустился вниз, так как тот обеими руками схватился за свое "достоинство". Глаза у него повылезали из орбит, и в медленном реверансе мужчина плюхнулся на колени, продолжая молча широко хлопать ртом от боли. 

Я сильно обрадовалась, когда двое других придурков поморщились в знак мужской солидарности и инстинктивно потянулись вниз прикрыть свои собственные причинные места. 

Это дало Айс время, что бы отползти и кое-как подняться на ноги. 

- Взять ее! - выдохнул с побелевшим лицом Кармин. Более бледного лица я в своей жизни не видела. 

Пораскинув мозгами, остолопы двинулись в сторону моей любимой. Она ухмыльнулась, подзывая их поближе.

Мне показалось, она старалась переместить вес с больной ноги на случай, если ей придется драться ногами. 

Они подошли поближе, и одновременно накинулись, атаковав справа, она с легкостью блокировала удары, заставив отступить их на пару шагов назад. 

К сожалению, борьба вывела ее из равновесия, и в тот момент, когда она переместила вес на поврежденную сторону, нога подогнулась и она рухнула на колено, стиснув зубы от боли. Я просто физически ощущала эту боль. 

"Ну же, Айс", - бормотала я: - "Вставай, любимая. Не позволяй им одолеть себя". 

Без особых ухищрений со своей стороны, оба мужлана, воспользовавшись преимуществом в весе, повалили Айс на землю и принялись наносить удары по ее незащищенному телу. 

Сначала она просто лежала, инстинктивно защищая голову руками. 

"Защищайся, Айс!" - закричала я, склонившись в поисках хоть какого-нибудь камня, который был бы достаточно небольшим, чтобы я смогла поднять: - "Проклятье, защищайся!" 

Однако, ничего не было. Под туманной поволокой, земля была гладкой и твердой, словно паркет. 

Нанеся особо сильный удар Айс в грудь, один из напавших, усмехнувшись, переместил всю свою тушу на раненое бедро Айс: 

- Теперь вряд ли она будет рыпаться, Тони? 

- Точно, - согласился тот, сверкая своим интеллектом, который был не выше чем у слизняка. 

- Хорошие сиськи, - произнес первый, искоса глядя на грудь Айс, показавшуюся сквозь порванную рубашку. 

- Неплохие, - отозвался Тони, окинув Айс долгим оценивающим взглядом. - Кажется мне все же больше по вкусу блондинки. Вот с такими буферами, - он выставил перед собой ладони, чтобы наглядно продемонстрировать, какие "буфера" ему по вкусу, что я и наблюдала, стиснув зубы. 

- О, да. Мне тоже такое нравится, - посмотрев на Айс, он запустил свои пальцы ей в волосы, приподнимая голову: - А ты как смотришь на это, лесбиянка. Хочешь полюбоваться на то, как я трахну твою маленькую ничего не смыслящую подружку? Разрешишь ей покричать для меня? Держу пари, ей понравится немного мужской плоти? Или для начала в рот? Чтобы прочистить мозги? 

Я видела, как лицо Айс, все ее тело, казалось, трансформируется буквально на глазах. Мое богатое воображение выдало сравнение с оборотнем, которого я видела в каком-то фильме, когда была младше - кажется, с Майклом Ландоном в главной роли. 

Ее глаза, обычно светлые, потемнели и стали почти черными. Ее лицо горело, наливаясь гневом, челюсти и шея поочередно то напрягались, то расслаблялись. Я почти ощущала темную энергию, исходящую от ее тела, когда ее мускулы задрожали и напряглись, словно у хищника семейства кошачьих, готовящегося к прыжку. 

Одним единственным движением бедра она сумела сбросить с себя мужчину, откинув его на несколько футов назад, где он приземлился на все еще задыхавшегося Кармина. 

Затем развернулась и сделала это так, что, выставив обе руки вперед, ухватила Тони за куртку, повалила на землю, и, используя свой вес, прижала его. Усевшись верхом, она склонилась, схватила его за голову и принялась безостановочно молотить ею об землю, откуда-то из ее груди вырвалось глубокое рычание. 

Даже когда стало совершенно ясно, что Тони не сможет оказать какого-либо сопротивления, Айс продолжала молотить его головой об землю, ее руки были все в крови, лицо и рубашка перепачканы. 

Двое других помогли друг другу подняться с земли и, прихрамывая, потащились на помощь своему коллеге.

Заслышав приближение врага, Айс вскочила и развернулась, выпуская на них всю немыслимую ярость, которую я когда-либо видела и, надеюсь, больше никогда не увижу снова. 

Я попыталась напомнить себе, что все это лишь сон: попытки моего разума найти объяснение тому, что произошло с Айс. 

Я попыталась кричать, чтобы заставить ее и мой разум остановиться, но мой голос был ничтожным, ничего не значащим среди переполнявших ночной воздух звуков ярости и боли. 

Я попыталась заткнуть уши рукам, чтобы не слышать всего этого, но звуки были так же отчетливы.  

Я пробовала закрыть глаза и не смотреть на происходившее, но мои веки были словно сотканы из стекла, и мне пришлось молча стоять и наблюдать за тем, как женщина, которую я любила, превращается в животное. 

Она била их в кровь, атаковала до тех пор, пока они не падали. А когда они падали, она поднимала их и била снова. И снова. 

И снова. 

Вскоре силы Айс оказались на исходе, и драка стала напоминать танцы под водой. 

Прямой удар в лицо одного из жлобов, и он рухнул, закатив глаза. Тогда Айс взяла секундную передышку, склонившись вперед и упершись окровавленными руками в колени. Кармин отскочил в сторону и подобрал пушку, которую перед этим Айс у него выбила. 

Обернувшись, он медленно поднял руку, как будто пистолет был сделан из самого тяжелого металла, дуло дико затрясло, когда он направил его на Айс. 

Видя это, Айс выпрямилась и посмотрела без капли страха в своих темных глазах. 

- Опусти пушку, Кармин. Все кончено. 

- Да, - согласился он высоким дрожащим голосом. - Для тебя. 

- Даже если ты меня убьешь, Ковалло проследит, чтобы ты сдох, как только пересечешь границу. 

Пунцовый пожал плечами: 

- Ну, тогда я не стану возвращаться. 

- Тогда, зачем меня убивать? - уместно поинтересовалась Айс, используя шанс подойти на несколько шагов ближе. Я заметила, что курок стал опускаться. 

- Потому что я дал слово. 

- Обещания могут быть нарушены. 

- Не это, - ствол замер. - До свидания, Морган. 

Мой крик и выстрел прозвучали одновременно. 

Кровь побежала из появившейся на бедре Айс раны. 

Но на сей раз она не упала. 

Словно робот, безразличный к причиняемой боли, она продолжала идти на него, в то время как его глаза стали округляться, и в них отразился самый настоящий страх. Он снова поднял оружие, но единственным звуком стал бессильный щелчок. 

Айс усмехнулась. Ужасная, ужасная улыбка. 

- Тебе следовало принять мое предложение, Кармин. 

Шаг. Второй. Третий. 

И щелчки оружия, которое Кармин все еще пытался заставать работать, но, очевидно, оно было пусто или его заело. В панике он снова поднял пушку и из последних сил бросил ее в Айс, которая откинула ее в сторону неторопливым, беззаботным движением руки и продолжила свое медленное наступление. 

С невнятным стоном Кармин отступил и поковылял, как только мог, к Тони, и, наклонившись, достал из кобуры на его спине другую пушку. 

Айс схватила его прежде, чем он смог даже подумать и что-либо изменить, ее рука ухватила запястье, вынимающее оружие. 

Покрепче ухватив другой рукой вокруг шеи Кармина, она опустила руку с пушкой и нанесла решающий удар чуть ниже правого уха Тони, который лежал лицом вниз, постанывая от боли. 

Удерживая Кармина, она подошла ко второму головорезу и покончила с ним точно таким же образом, так как тот изо всех сил пытался подняться на ноги. 

Она оттащила Кармина на центр поляны, и заставила встать на колени, все время оставаясь позади него. 

Она приставила пушку к его виску. 

- Ты хочешь, что бы я что-нибудь передала? - ее голос прозвучал жестоко, язвительно. 

- Пожалуйста. Не убивай меня. 

- Слишком поздно, - ее палец напрягся на курке: - До свидания, Кармин. Передай дьяволу, что я скоро встречусь с ним, ага? 

"Айс. Неееет", - простонала я. 

Но конечно, она меня не услышала. 

Доли секунды, и все было кончено. 

Без каких-либо эмоций, она оттолкнула поникшую тушу, затем поднялась на ноги, ее собственное тело, покачивалось, в то время как оружие просто болталось в окровавленной руке. 

Собрав оставшиеся силы, она вернулась на дорогу и огляделась. На долю секунды мне показалось, что она увидела меня. 

Ее глаза открылись шире. 

Затем она споткнулась и чуть не упала. 

Стиснув зубы, она снова начала идти в мою сторону, как будто ее тянуло ко мне словно магнит к железу. 

Я вытянула к ней свои руки, зовя к себе, в то время как в глубинах души впервые чувствовала страх перед этой женщиной, которая была моей возлюбленной. 

Она в оцепенении прошла расстояние между нами шаткой походкой, кровь сочилась из множества ее ран, голова была опущена, оружие бесцельно висело сбоку. 

И затем, уверена, такое происходит только в снах, она прошла прямо сквозь меня, как будто меня вообще не было там. 

И что я почувствовала ...боже ...что я почувствовала, когда она прошла сквозь мою душу... 

Смерть. 

Холод, одиночество, пустота самой глубокой могилы. 

И среди неприятной темноты самый крошечный из пылающих огоньков, единственное тепло, ограждающее от смерти. 

Огонь, принявший мои черты. 

И, видя это, я плакала. 

Плакала. 

Плакала.

ДЕВЯТАЯ ЧАСТЬ Заключительное возмездие

Я с ужасом почувствовала, как в моё плечо вцепилась холодная костлявая рука. Я повернула голову, ожидая увидеть гниющий труп Кармина, зовущий меня за собой.  Или - упаси Бог! - Айс, решившую, что я, как невольный свидетель её преступления, являюсь слишком большой угрозой, чтобы остаться в живых. 

Однако вместо всего этого я увидела обеспокоенное, со следами ударов, лицо Корины. Она глядела на меня с нескрываемым вопросом в глазах. 

- К-Корина? 

- Настоящая, как ни странно, - она наклонила голову, глядя на меня поверх очков. - Кажется, тебе приснился кошмар. 

- Кошмар? 

Они прищурила глаза: 

- Ты в порядке, Ангел? 

Протянув дрожащую руку, я коснулась кончиками пальцев её руки. 

Она была твёрдой, тёплой и очень реальной. 

Больше мне ничего не требовалось. 

Я бросилась ей в руки, прячась в живом тепле, позволяя этому теплу отогнать от меня зловоние холодной смерти, подобное тому, что царит на скотобойне, когда даже слёзы не льются. 

Спустя мгновение Корина обняла меня, я почувствовала, как нежная рука погладила мои волосы, и до моих ушей донёсся мягкий успокаивающий шёпот. 

Чуть позже она мягко, но решительно отстранила меня от себя на расстояние вытянутой руки и, пристально посмотрев, спросила: 

- Теперь не будешь ли ты так любезна и не расскажешь ли мне, что происходит и почему ты здесь - смотришь кошмары, а не там, где я ожидала тебе найти? 

После нескольких неудачных попыток начать я всё-таки собрала остатки своего ума и пересказала свой сон; целиком, вплоть до последней, ужасной, сцены. Я думала, что никогда в своей жизни не смогу всё это рассказать. 

- Звучит довольно правдоподобно, - заметила Корина, когда я закончила свой рассказ, причём в её тоне было удивления не больше, чем если бы я рассказала ей о том, что вышла прогуляться. - Есть что-нибудь ещё? 

Немало смутясь, я уставилась на неё. А где гнев? А где многочисленные упрёки в том, что я могла подумать такое о женщине, которую, как я утверждала, любила? 

Спустя мгновение, выражение её лица изменилось. Оно стало суровым, а глаза её сузились. 

- Пожалуйста, скажи мне, если есть что-то ещё, Ангел. 

Я смотрела на неё, не способная что бы то ни было произнести, не способная понять, что происходит. 

Она вздохнула: 

- Ангел, Айс была вынуждена смотреть на то, как тебя держат на мушке, и волокут, потерявшую сознание, из дома, чтобы убить. И ты ожидала, что она позволит этому случиться? 

- Нет. Нет! Я только... 

- Ты только что, Ангел? - в её тёмных глазах светилось огромное сострадание. Все во мне воспротивилось такому отношению. 

- Прекрати смотреть на меня так, Корина. 

- Как? - спросила она, насмешливо улыбаясь. 

- Так, словно я несчастный ребёнок, которому только что сказали, что Санта Клауса не существует. 

- Возможно, это так и выглядит, но я пытаюсь наставить тебя на путь истинный. 

- Корина! 

- Сколько раз Айс говорила тебе, что она убийца, Ангел? 

- Что? Я не... 

- Сколько? 

Я почувствовала, что начинаю горячиться, глядя на неё; я несколько раз сжала и разжала кулаки. 

- Не знаю.  

- Один раз? Больше? Уверена, ты точно помнишь. 

Я сцепила зубы. 

- Корина... 

- Это всего лишь вопрос, Ангел. Сколько? 

- Я не знаю. Несколько, - процедила я. 

Улыбнувшись, она кивнула. 

- И что ты ей отвечала? Ты выказывала ей своё понимание? Или, крича, убегала прочь? Что? 

- Ты знаешь, что я отвечала, Корина, - я слышала, как в ушах отдавалось биение сердца. 

- Я не знаю, Ангел. Но могу предположить. Ты сказала ей, что понимаешь её или нет? 

- Я не... - она смотрела на меня. - Да. Да, хорошо? Я сказала ей, что понимаю её! 

Она удовлетворённо кивнула. 

- Но на самом деле ты не поняла, - начала она, её голос был мягким, с состраданием, которое скорее обжигало, чем успокаивало. - Ты не понимала её, хотя сказала, что понимаешь. Ты не понимала, каково это, иметь такое холодное и тёмное сердце, когда отнять человеческую жизнь значит чуть больше, чем съездить на рынок. Не понимала, что когда смерть ничего не значит, жизнь значит ещё меньше. 

- Хватит, Корина! - крикнула я, мои слова эхом разнеслись по всему плоскому пространству озера и заставили взлететь небольшую стайку птиц. - Хватит! 

Она снова улыбнулась. 

- Хватит? Я так не думаю, Ангел. В общем-то, я думаю, что этого далеко не достаточно, - она несколько смягчилась. - Айс - убийца, Ангел. Не только убийца, конечно, но большая её часть такова. И на этом строятся её мысли, её действия. Это инстинкт, такой же, как дыхание. 

Её мягкий голос на мгновение затих, потому что она закрыла глаза. Но когда она их снова открыла, в них светилась ужасная мысль, мне даже захотелось отвернуться от неё, но я не смогла. 

- Каждый день своей жизни, Ангел, каждый день, она должна делать правильный выбор, чтобы прожить следующий день без насилия. На другой день она борется со своими инстинктами. В третий день она должна отчаянно хвататься за тончайшую и порядочно потёртую нить, держащую её на той дорожке, по которой она идёт. И ты знаешь, почему она делает это, Ангел? 

Я смотрела на неё, внезапно почувствовав какую-то потерянность, утратив уверенность в том, что, казалось, составляло основу моей жизни. Уверенность в Айс. 

- Потому что она знает, что то, что она делает, - правильно? - рискнула я. 

На её лице появилась улыбка, грустная и наполненная нежным очарованием, разрывающим моё сердце. 

- Нет, Ангел. Это может быть действительно правильным, но она делает это не по этой причине. 

- Тогда почему? 

Потянувшись ко мне, она взяла мою руку и сильно сжала её. 

- Она делает это потому, что однажды, несколько лет назад, она встретила человека, который без лишних усилий проник в самую суть её существа и завладел её сердцем, которое она не могла не иметь. Человека, который легко захватил её и стал самым близким ей в тот же день. Человека, в глазах которого она не может позволить себе не быть совершенством, - она снова улыбнулась. - Она делает это ради тебя, Ангел. Потому что она тебя любит. И потому что ты смогла сделать то, чего никто до тебя сделать не мог. 

- Что? - спросила я, удивляясь хрипоте своего голоса. 

- Ты заставила её увидеть, что и она достойна любви. Это то, что теперь руководит её действиями. Это тяжким грузом висит на каждом её решении, потому что, не смотря ни на что, она не хочет показаться недостойной в твоих глазах. 

Слёзы тихо потекли по холмам и долинам моих щёк и подбородка. Увидев их, Корина сильнее сжала мою руку, пытаясь тем самым успокоить и сказать, что понимает меня. 

- Это тяжёлое бремя для любого человека, Ангел. Я знаю это. Айс тоже знает. Но каждый раз ты говорила ей, и не один раз, что ты поняла и приняла то, кем и чем она была, она почувствовала, что может разделить с тобой это бремя, - своей свободной рукой она нежно вытерла мои слёзы. - Она открыла тебе сердце и душу, Ангел. Тьму и свет. Это тот подарок, который очень немногие получают в этом мире. Бесценный подарок. И когда она принимает решения, идущие вразрез с её характером, например, оставляет Кавалло жить, инстинктивно понимая, что она поплатится потом за это, - она делает это потому, что хочет быть тем человеком, которого ты видишь, глядя на неё, каждый день. 

К моему горлу подошли рыдания, я закрыла свой рот, чтобы они не вырвались наружу. 

- Однажды она сказала мне очень важную вещь, - я задыхалась, только теперь осознав смысл сказанных ею слов, - она сказала, что всё, чего она желала бы, так это быть тем человеком, которого я видела, глядя на неё. 

Корина кивнула. Её лицо было добрым, но серьёзным. 

- Она верит в тебя, Ангел. И она верит, что ты любишь человека, которым она вполне может быть. Но не забывай одного. Её тьма всегда будет там, внутри. Она не проявляется, но это не значит, что её вовсе нет, как бы ты этого ни хотела. Это не пятно, которое можно смыть, не грех, который может быть чудеснейшим образом прощён раскаявшемуся закоренелому грешнику. Эта часть её уходит также глубоко, как любовь к тебе. Ни то, ни другое нельзя стереть. 

Её взгляд стал ещё пристальнее, мне казалось, будто она изучала глубины моей души. 

- Это твоё решение, Ангел. Либо ты принимаешь её такой, какая она есть, учитывая, что в её жизни будет время, когда она должна будет бороться со своими инстинктами, потому что она позволила себе пойти против этих инстинктов в прошлом, и придёт время возмездия, либо... 

Я почувствовала, как у меня перехватило дыхание. 

- Либо что? 

- Уходи, Ангел. Быстро и далеко. Порви все связи с ней и никогда не оглядывайся назад. Булл сказал мне, что она может думать о тебе, как о мёртвой. Если ты больше не можешь быть той, в ком Айс нуждается, не можешь быть тем единственным человеком, который безоговорочно любит её, то, пожалуйста, ради неё, позволь ей носить траур по тебе. Не травмируй её ещё больше, заставляя видеть в твоих глазах осуждение. 

Спустя некоторое время она выпустила мою руку и встала. 

- Подумай о том, что я сказала, Ангел. Я буду наверху с Айс. 

Я тоже встала. 

- Я иду с тобой. 

Прикосновение к моей руке остановило меня. 

- Ты хоть слово услышала из того, что я сказала, Ангел? 

- Да, Корина. Но я должна видеть её. Быть с ней. Мне нужно... 

Она покачала головой, медленно и печально. 

- Нет, Ангел. Это то, что ты должна сделать сама, без неё. Айс не сможет тебе в этом помочь. 

- Но... 

- Нет, Ангел, - решительно ответила она. Её глаза немного смягчились. - Ангел, я всем сердцем люблю тебя. Ты это знаешь. Но я также сильно и глубоко люблю Айс. Я не буду смотреть на вред, причинённый ей тобой или кем-то ещё. Пожалуйста. Останься здесь и подумай над тем, о чём мы говорили. Слушай своё сердце, Ангел. Оно подскажет тебе, что надо делать. 

Я почувствовала, как резко опустились мои плечи от этого удара. Против своего желания, я кивнула в знак того, что соглашаюсь с ней. Эта просьба - а я довольно хорошо знала Корину, чтобы понять и природу её высказывания, - была скорее командой. Она легонько улыбнулась и, кивнув головой, повернулась и ушла с пристани. Я смотрела ей вслед и понимала, что мои мысли находятся в жутком беспорядке. Когда она исчезла за углом, я отвернулась и посмотрела на тёмную воду, однако плохо различала ее, потому что мои глаза застилала пелена слёз. 

Вскоре слёзы прошли, и я почувствовала себя утомлённой, опустошённой и очень смущённой. Я так хотела пойти к Айс. Видеть её, обнимать её, поглаживать её волосы, чувствуя, что все ответы на мои вопросы есть в этой простой, но глубокой связи между нами. Я чувствовала эту связь даже на огромном расстоянии.

Расстоянии, которое, к своему ужасу, создала я сама. 

Я благодарила Бога за его милосердие, потому что Айс не могла прийти сюда и увидеть всё это. 

И я знала, что Корина была права. Айс не могла мне в этом помочь. Никто, кроме меня, не мог. 

Я обхватила себя руками, потому что с озера дул холодный ветер, предвестник зимы, недалёкой, несмотря на то, что сейчас была середина великолепного лета. 

Глядя на озеро, на то, как колышутся от ветра деревья, я заставила себя ответить на самый серьёзный вопрос Корины. Я люблю Айс такой, какой она была? Женщину, которой она была на самом деле? Или я люблю женщину, которую хочу в ней видеть, образ, который вонзился в моё сознание, как белый рыцарь на белом коне, с чистым сердцем и не запятнанной душой? 

Я слегка фыркнула. Наверное, я немного далеко зашла в аналогии со "странствующим рыцарем". Айс никогда, даже когда мы только познакомились, не была для меня человеком с чистым сердцем и душой. 

А кто тогда был? 

Конечно, не я. 

Так что вопрос всё ещё не решён. Кого я любила? 

Реального человека, из плоти и крови, или образ, который я создала, чтобы не так ранить свою чувствительную душу? 

Это было слишком сложным вопросом, мне захотелось просто бросить всё и согласиться с тем, что говорило мне моё сердце о том, что я люблю Айс всем своим существом, что моё сердце принадлежит ей, что я доверила ей те сокровенные уголки моей души, которые больше никому не доверяла, и что одна только мысль о том, что её не будет в моей жизни, заставляла всё внутри меня просто переворачиваться. 

Но я знала, что могу оказать медвежью услугу нам обеим. 

Сон испугал меня до невероятности. И пока я не пойму, почему, пока я не придумаю объяснения, которое смогло бы удовлетворить меня, не будет ни в чём смысла. 

Айс заслуживает лучшего отношения с моей стороны. 

Что я должна делать - это совершенно другой вопрос. 

Я услышала свой стон, снова сев на холодный и старый настил пристани. Так много мыслей, чувств, эмоций и образов проносилось в моей голове, что мне трудно было сообразить, с чего начать. И даже как начать. 

- Лучше всего начать сначала, - любила говорить моя мать. 

Я пожала плечами. Это столь же хорошая точка отсчёта, как и любая другая. 

Мне вспомнилось имя, я решила начать с него. 

Кавалло. 

Ублюдок, который всё это начал. Ублюдок, который это чуть не прекратил. 

Из того, что я помню по рассказам Корины, Кавалло был тем, кого называют "кротом". Он поднялся через Айс, занимающую определённое место в криминальной семье Бриаччи, - глубоко сидя при этом в кармане одного из главных конкурентов Бриаччи. Надеясь зародить недоверие к Айс, он отправил её убить невинного человека. 

Но, и я даже позабыла на время о своём ночном кошмаре, она отказалась убить его. 

- Она отказалась, - громко прошептала я, мой шёпот был реален, он был здесь. 

Даже зная, что этот шаг мог означать её собственную смерть, она не подчинилась приказу. 

"У многих из нас есть незримые границы, и эта была одной из моих. Я никогда не убиваю невинных, никогда не убиваю свидетелей, независимо от того, против кого они свидетельствуют". 

Я помнила эти слова так, словно она сказала мне их сегодня в полдень, а не целых пять лет назад. Они внезапно приняли новое значение, и первая часть моего вопроса сама собой отпала. 

Когда кого-то убивали, Айс отвечала за это, если говорить на тюремном сленге, при этом порой ей приходилось отказываться от юридических услуг Дониты, безусловно, беспокоящейся за неё и желающей ей помочь. 

И всё потому, что Айс, которую я встретила в Болоте, с самого начала была человеком со светлой душой: несмотря на то, что она не была виновна в преступлении, за которое её посадили, она хотела искупить те свои преступления, за которые не была осуждена, пусть это и грозило ей тюрьмой на всю оставшуюся жизнь. 

Я могла бы поступить также? 

Ну, допустим, могла бы. Я была не более виновата в убийстве своего мужа, чем Айс - в убийстве того невинного человека, но я платила за своё преступление, потому что, не смотря на то, убийством это было или нет, я всё же убила своего мужа. 

Так, по крайней мере, в этом мы были с Айс очень похожи. 

Теперь я думала о другом. 

Мои мысли вернулись к Кавалло. Не удовлетворённый ложными обвинениями в адрес Айс, он захотел затянуть верёвочку, причём чего бы это ему ни стоило, потому что он был всё ещё приближен к семье Бриаччи и жаждал всё перевернуть и захватить власть. Он посадил в тюрьму жену Бриаччи, женщину, которая, фактически, стала для Айс второй матерью, а затем организовал её убийство, причём это представление было устроено для одного зрителя. 

Для моей возлюбленной. 

И хотя она потеряла практически всё со смертью человека, которого она любила, и, я уверена, у неё было множество возможностей для побега и мести убийце, она всё-таки осталась в тюрьме, решив искупить свои преступления. 

Другая загадка мелькнула в моей голове, когда я стала вспоминать события пяти лет моей жизни в совершенно ином свете, (и она, надо сказать, меня это удивило и мне стало даже стыдно) - это почему я не думала обо всём этом прежде? 

Вонзая иглы всё дальше в сердце Айс, Кавалло состряпал дельце с начальником тюрьмы, заставив Айс работать на него, ремонтируя краденые машины, которые он потом перепродавал и получал с этого приличную прибыль.

И когда она, наконец, отказалась работать на него дальше, Кавалло, через свою шестёрку Моррисона, начал угрожать тому, кто был для неё дороже всего на свете. 

Мне. 

Поверьте мне, когда я говорю об этом, я не лгу и не лелею своё самолюбие, заявляя об этом так открыто. Это просто правда, которую я знала тогда и знаю сейчас. 

Бездушная убийца испугалась бы такой угрозы? Или вместо этого она порвала бы Моррисона на части и захватила бы первого попавшегося заложника, чтобы прижать Кавалло к стенке и отнять у него все возможности сопротивляться? 

Айс ответила на мой вопрос действием. 

Она приняла вызов. Она поддалась ему, не спокойно, но поддалась, чтобы оставить меня здоровой, целой и невредимой. 

И, тем не менее, для Кавалло этого было мало. 

В сцене, которая до сих пор часто приходит мне на ум, и будет приходить, я подозреваю, до тех пор, пока я не разомкну этот круг, - в этой сцене Кавалло стоит лицом к лицу с Айс, за тюремным забором, с дюжиной вооружённой до зубов охраны вокруг, этот смелый человек, насмехающийся над ней; и вот когда она не клюнула на его приманку, он выстрелил ей в спину. 

Независимо от того, хочу я этого или нет, эта сцена во всех красках возникала в моём сознании вновь и вновь. 

В последний раз сжав пальцы и услышав крик Кавалло, Айс выпустила его руку и с усмешкой подняла обе свободные руки вверх. Сделав два осторожных медленных шага, Айс отошла от забора и подмигнула мафиози, а затем отвернулась от него. 

Пока она поворачивалась, наши взгляды встретились, а дальше всё происходило как в замедленной съёмке. 

Краем глаза я заметила, как Кавалло опустил свою здоровую правую руку под пальто. 

- Айс! - я кинулась к ней, пытаясь сбить её с ног. - Нееееет!!! 

Её глаза расширились от удивления. 

Звук выстрела прогремел в воздухе. 

В её взгляде возник вопрос, а на комбинезоне, в левой верхней части груди, появилась маленькая красная обгоревшая дырочка, постепенно превращавшаяся в уродливое кровавое пятно. Айс посмотрела вниз, затем снова на меня. 

Её глаза стали такими же пустыми, как в моём сне, и она мягко опустилась на землю. 

Я упала рядом. 

Я быстро смахнула слёзы, подскочила к Айс и перевернула её на спину. 

- О Боже, нет. Айс, нет. Пожалуйста. О Боже... 

Кровь медленно струилась из раны. Однако это означало, что она всё ещё жива. 

Одной рукой закрыв рану на её груди, другой, свободной рукой я убрала волосы с её лица. 

- О Боже, пожалуйста, очнись, Айс! Пожалуйста, не умирай у меня на руках! Пожалуйста! Не поступай так со мной! Пожалуйста... О Боже... О, Господи... - я была просто в панике и прекрасно это осознавала. Но я не могла остановиться. 

Кровь струилась сквозь мои пальцы, окрашивая их и согревая меня своим теплом. 

- Ты умираешь у меня на руках, Морган Стил... Как ты смеешь умирать у меня на руках! 

Звук быстро приближающихся шагов заставил меня посмотреть наверх. Я встретилась глазами с бледными, испуганными лицами Сони, Пони и Криттер. 

- О, черт, - простонала Пони, садясь на корточки рядом со мной и положив свою руку поверх моей, пытаясь помочь мне остановить кровотечение.  

- Вызовите скорую! - крикнула я, не чувствуя прикосновения Пони. - Ну же! 

Резко кивнув, Сони развернулась и быстро помчалась к тюрьме. Ошарашенная толпа сама собой расступалась перед ней, позволяя пройти. 

- Они ушли? - спросила я Пони, своим мускулистым телом загораживающую мне происходящее..

- Кто? - встревожено спросила Пони; её лицо было серьёзным, она сильнее сжала мою руку. 

- Моррисон и... стрелявший. 

Моя подруга посмотрела через плечо, всё ещё закрывая от меня всю картину. 

- Его машины нет на парковке, - проворчала она, а затем вернулась к процессу остановки крови, брызжущей из тела моей подруги с каждым ударом сердца всё сильнее. 

- Слава Богу! 

- За что ты благодаришь Бога? Потенциальный убийца Айс скрылся! 

- Она не умрёт. Я знаю. Она не может. 

- Жаль, Ангел, что у меня нет твоей веры. 

- Она тебе и не нужна. Моей веры хватит на всех нас. 

Моргнув, я вытерла слёзы со своего лица. Я отвлеклась от своей мысли и вернулась в настоящее. 

- Я верила в тебя, Айс, - прошептала я. - И ты меня не подвела. 

И даже после того, как Кавалло выстрелил ей в спину, как последний трус, она не убила его. 

Нет, этим дело, конечно, не кончилось. После этого Моррисон навестил Айс в больнице и предупредил её, что если кто-нибудь когда-нибудь узнает имя человека, стрелявшего в неё, моя жизнь превратится в сущий ад, и любой огонёк свободы, который загорится передо мной, будет на моих глазах спущен в унитаз, вместе с моей душой. 

"Я тогда точно знала, что не могу вернуться. Мне нужно было быть... осторожнее, чтобы его угроза никогда не претворилась в жизнь". 

Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения, когда она должна была не сама защищаться, а защищать меня. Потому что она меня любила. 

И когда у неё наконец появилась возможность отплатить сполна человеку, причинившему ей столько боли, вреда и мук, что она сделала? 

Я закрыла свои глаза, вспоминая. 

- Я так хотела убить его, что чувствовала запах Смерти. Мой палец был на курке, стоило чуть надавить - и всё было бы кончено, - она подняла голову, сжала зубы и провела рукой по волосам. - Я не смогла, - быстро прошептала она. - Боже, как я хотела этого! Я хотела прикончить его, отнять его вонючую жизнь, - она вздохнула, качая головой. - Но я не смогла. 

- Почему? - спросила я. 

- Когда я стояла там, глядя на него, спящего, я думала о тебе, - и тут она, впервые за весь разговор, посмотрела на меня и улыбнулась. - Я подумала о том времени, когда держала в своих руках жизнь Кассандры. Я вспомнила твои слова о том, что она не стоит того, чтобы отказываться от моей мечты. И я поняла, что если снова стану тем человеком, которым была, который убивал для того, чтобы избавляться от своих проблем... - в её глазах заблестели слёзы. - Мои мечты стоят немного, но они - всё, что у меня есть. И я не могла отказаться от них. Ни из-за него. Ни из-за кого бы то ни было. 

- О, Айс, - прошептала я. 

Это всё, что я тогда могла сказать. 

Теперь, по прошествии сколького времени, многие вещи приобрели для меня совершенно иной смысл. Айс ступила на путь перемен и неукоснительно следовала ему ещё до того, как мы полюбили друг друга. Она отказывалась быть убийцей, отказывалась совершать поступки, которые были неправильными с её точки зрения, и делала это вплоть до того момента, когда её зажимали в угол и просто не оставляли ей выбора. 

Я только теперь увидела две стороны Айс-убийцы. Одна из них была страстной натурой, пытающейся защитить себя и тех, кого она любила. Другая - полная её противоположность, хладнокровная убийца, наёмница, - вот кем она была долгие годы. 

Первая была создана той жизнью, которой ей приходилось жить, когда она проснулась однажды десятилетней девочкой, потерявшей всё, что у неё было. 

Вторая, как я поняла теперь, не была ей свойственна, но она развивала её, как навык, многие годы, и использовала как инструмент, такой же, как оборудование, используемое ею для ремонта машин. 

Айс, помимо всего прочего, женщина невероятных страстей. И в ней есть огромная, практически безграничная любовь. Но есть и столь же огромная ярость. Где любовь обуздывали как своенравного, но беспомощного жеребёнка, там процветала ярость. 

И затем, по причинам, известным только ей, Айс решила рискнуть и открыть своё сердце, позволить любви заполнить его, а ярости - уйти. 

Это решение, однако, многого ей стоило. Сейчас она за это и расплачивается. 

А я этого за своим эгоизмом просто не замечала. 

До сего дня. 

И, как у апостола Павла, с моих глаз спала пелена и я явственно увидела значение поступка Айс, оставившей в живых Кавалло. Она прыгнула с высокого утёса с закрытыми глазами, имея при себе только веру. 

Веру в своё сердце, сказавшее, что она сделала правильный выбор. Веру в правосудие, которое наконец сумело стать "правым". Веру в то, что милосердный Бог или добрые Судьбы увидят её поступок и будут к ней благосклонны. 

Один мудрый человек как-то заметил, что два из трёх - не так уж плохо; я думаю, он согласился бы со мной, если бы я заметила, что одно из трёх - это просто плачевно. 

Как ряд домино или карточный домик может рухнуть, задетый небрежной рукой ребёнка, так и одно доброе дело вызвало череду неотвратимых событий, приведших нас сюда, где всё могло пойти не так, как надо, где сильная и гордая женщина, прыгнувшая с высокого утёса жизни, лежит теперь вся в переломах и ранах из-за того только, что сделала доброе дело, которое обернулось против неё же самой. 

Я вспомнила о той ночи, когда ей позвонили и сообщили, что Кавалло жив, здоров и свободен. Она пыталась держать это в себе, но я сама подтолкнула её на признание. Она открылась мне и рассказала всё до последнего. 

И какова была моя реакция? 

Насмешка. Сарказм. Моральная низость. Я даже имела наглость назвать её трусом. Обвинила её в том, что она использовала Кавалло как предлог, чтобы уйти от людей, которые любили её. 

Когда я перестала доверять её инстинктам? 

Когда я начала думать, что мои будут лучше? 

Я почувствовала, как моё лицо краснеет и горит от стыда. Я вонзила ногти в ладони и почувствовала боль. 

Единственное, чего она когда-либо хотела, - это моя безопасность. Она хотела найти место, в котором я была бы счастлива, где была бы в безопасности, которое мне нравилось бы, то место, где я никогда ни в чём не нуждалась бы. Она лидер от природы, но она пересилила себя и пошла по моему пути, предлагая мне свою помощь, тепло, силу и любовь, только ради того, чтобы осуществить мою мечту и превзойти все мои, даже самые безумные, надежды. 

И что я сделала с той свободой, которую она дала мне? Я приняла всё, что она мне предлагала, а сама при этом заманивала её в ловушку, сажала её в клетку своими словами о нашей любви. 

Да, это была, возможно, красивая клетка, но она была хуже Болота. 

"Она взрослая, - сказала я себе, - и может сама принимать решения. Не думай, что ты смогла бы заманить её в эту ловушку против её воли. Это не так, и ты знаешь это". 

- Возможно, - ответила я сама себе. - Но ты её спросила об этом? Ты хоть на секунду задумалась и спросила её, чего она на самом деле хочет, что ей нужно, кроме осуществления твоей мечты и удовлетворения твоих потребностей? 

Я спросила?.. 

Я вспомнила о нашем разговоре в гостиничном номере, куда привезла меня Айс сразу после моего освобождения. Я вспомнила затхлый запах тяжёлых занавесок, защищавших окно от любопытных глаз, царивший в тёплом воздухе. Я вспомнила жёсткое блестящее одеяло. Но ярче всего я помнила выражение лица своей возлюбленной, её взгляд и тон. 

- Чёрт побери, Ангел! Если ты останешься со мной, ты снова попадёшь в тюрьму! Разве ты не понимаешь? 

Да, она разозлилась. Но на сей раз... Но на сей раз я не боялась её. 

- Айс, единственная тюрьма, в которую я сейчас рискую попасть, - это та, в которую ты кинешь меня, если не позволишь мне самой принимать решения и жить так, как я хочу. И решётки будут воздвигнуты вокруг моего сердца. Это место, в котором я не хочу оказаться. Это в тысячу раз хуже, чем Болото, - я схватила её за руку и, сильно сжав, подняла наши руки вверх, чтобы она ясно видела их. - Моя жизнь - рядом с тобой, Морган Стил. И так было с того самого дня, как я впервые увидела тебя. И так всегда будет, независимо от того, позволишь ли ты мне остаться с тобой или нет. 

Впервые с тех пор, как мы познакомились, Айс выглядела испуганной. Это не было паническим страхом, но она всё равно была напугана. 

- Я... не могу... 

Я положила свои пальцы на её губы. 

- Ты не можешь, - прошептала я. - А я могу. 

И я смогла. 

Я рьяно и весьма умело поменялась с ней ролями. Я не обращала внимания на её сильные и сердечные возражения, я взяла инициативу в свои руки. 

Она пыталась объяснить мне - господи, сколько раз она пыталась! - во что это выльется в один прекрасный день. 

Пришло время, и я дала ей немногое, но самое важное. 

Свою поддержку. 

Она сделала то, что сделала. Её поступками руководили, наверное, тёмные глубины сердца, но они, эти поступки, были единственным, что она могла сделать. Никаких исключений, никаких оправданий. 

Она была зажата в угол и вырвалась из него, борясь. 

Если бы это случилось со мной, я бы просто умерла от этого. И так было бы с любым человеком. 

Но она выжила. 

Когда голосование закончилось, а результаты были оглашены, всё потеряло значение. 

Но она выжила. 

И все мои сомнения, заботы, неуверенность разрушились, рассыпались и развеялись по ветру. Я всё ещё чувствовала угрызения совести, и я буду ещё долгое время иметь дело с этим чувством. 

Но потом это не будет иметь значения. 

Имело значение только то, что женщина, которую я любила всей своей душой, нуждалась во мне, возможно, больше, чем когда бы то ни было прежде. 

Ни ад, ни наводнение, ни старая женщина-библиотекарь со всякими ядами, кочергой и чайником, - ничто не сможет заставить меня отказаться от стремления быть для Айс тем, кем она была для меня. 

Ничто. 

С твёрдой решимостью я встала на ноги и почувствовала в них покалывание от долгого сидения. Твёрдыми шагами я сошла с пристани и направилась к дому, не обращая внимания на многочисленные вопросительные взгляды мужчин и женщин, пришедших сюда, чтобы помочь другу, оказавшемуся в беде. 

С каменным лицом, которое я на время позаимствовала у Айс, я поднялась по лестнице и приготовилась к битве, подарив Корине взгляд, недвусмысленно показывавший, что, коли она хочет войны, она её получит. Я была готова драться до последнего. 

По её глазам, расширившимся в первые секунды моего появления, было видно, что она всё прекрасно поняла; после чего она снова расслабилась, облокотившись о спинку стула, стоявшего возле кровати. Она мягко улыбнулась мне, слегка наклонив голову в направлении Айс, всё ещё находящейся в глубоком сне. 

- Она просыпалась? - спросила я, отчаянно пытаясь не дать своему лицу снова покраснеть. 

- Нет. Она отдыхает. 

Я кивнула. Затем вполне осознанно смягчила свой взгляд. 

- Я люблю её, Корина. Всё в ней. Ты можешь верить мне, можешь не верить - это твоё дело. Но я люблю её и никогда не покину её, - я тяжело сглотнула. - И если она попросит меня... 

- Что, если она тебя попросит? 

Я глубоко вздохнула, а затем проговорила слова, которые подсказывало мне сердце: 

- Если она попросит меня, я уйду. Беспрекословно. 

Спустя мгновение Корина кивнула. Затем криво улыбнулась: 

- Ты когда-нибудь сомневалась? 

- Нет. Были вопросы. Были опасения. Но сомнения - нет. 

Её глаза сверкнули: 

- Я так не думаю... 

Я почувствовала, как расширились мои глаза. 

- Не думаешь? Почему...? 

- Потому что тебе надо было всё тщательно взвесить, Ангел. Одна твоя часть долгое время жила в мире грёз.

Тебе нужно было разобраться в истинной природе твоих чувств, пока ты не похоронила всех нас под весом своих мечтаний. Айс не заслужила этого. И ты тоже, - она тихонько засмеялась. - Ты сделала правильный выбор, Ангел. 

Я не могла не засмеяться от облегчения. 

- Напомни мне ударить тебя потом. 

- Ооооох. Обещаешь? 

Поборов желание назвать Корину полоумной, я подползла к кровати и свернулась клубочком рядом с единственным человеком в мире, в руках которого билось моё сердце, после чего почти сразу провалилась в глубокий и сладкий сон, не замечая, как рука Айс инстинктивно взяла меня за плечи в знак прощения и любви. 

*****

Когда я снова вернулась в реальность, первым, что я увидела, было обеспокоенное лицо Булла. 

По мере моего пробуждения его лицо становилось всё чётче, затем я резко вскочила, схватив его за руку. 

- Что-то не так? Что случилось? Айс в порядке? 

Я боялась повернуться и самостоятельно найти ответ на свой вопрос, потому что не имела ни малейшего представления о том, что обнаружу. 

- Она в полном порядке, - быстро ответил Булл, успокаивающе поднимая руки, что было похоже на попытку успокоить напуганное животное или ребёнка. - Только немного беспокойна, - он улыбнулся; я расслабилась. - Она ненадолго проснулась, посмотрела на тебя, а затем снова уснула. Мне даже не пришлось её ни о чём просить, - хихикнув, он нежно похлопал меня по руке. - Я бы удивился, если бы она заметила сейчас, что я утащил тебя на охоту. Ты чудесным образом влияешь на неё и мне даже не надо тратить на нее снотворные. 

Я не смогла сдержать улыбки. 

- Я? Одна с кучей потных мужчин в холодной хижине, наблюдающая за тем, как вы набираете себе патроны в сумерки? Нет, спасибо. Думаю, я побуду одна, несмотря на всю заманчивость этого предложения. 

Я, наконец, набралась храбрости и повернулась спиной к притворно дующемуся Буллу, чтобы посмотреть на свою возлюбленную. Её лицо было таким спокойным и умиротворённым, каким я его ещё никогда не видела, даже когда она спала. Её кожа не была ни красной от лихорадки, ни бледной, как это было до того, как я заснула. Протянув руку, я коснулась её лба и заметила, что он холодный и сухой. 

- Лихорадка прошла! 

- Да, - ответил Булл, - пару часов назад. 

- Это ведь хорошо? - спросила я, не отводя от неё взгляда. 

- Хорошо. Нельзя сказать, что опасности больше нет, но да, это хороший признак. 

- Это важный признак, - ответила я, наклонившись и поцеловав её щёку. - Она сильная. 

- Не буду с тобой спорить, Ангел. Она самый сильный человек из всех, кого я только знал, а я знавал настоящих героев, должен заметить. 

Я зевнула и потянулась, противясь неимоверному желанию прижаться к женщине, от которой я столько времени была так далеко. Посмотрев на часы, я поняла, что проспала двенадцать часов. 

Булл, должно быть, прочёл на моём лице вопрос, потому что он усмехнулся и просто проговорил: 

- Тебе это было необходимо, - он усмехнулся. - Кроме того, даже если бы ты бодрствовала всё это время, ты мало что могла бы сделать. Айс явно не желала отпускать тебя куда-то на долгое время. 

Я повернулась к нему: 

- Что ты имеешь в виду? 

- Только то, что сказал. Она держалась за тебя как за плюшевого медвежонка Тэдди, - он покраснел. - Нет, я не хочу сказать, что она когда-то держалась за медвежонка Тэдди, заметь это... Она... а... Оуу, дерьмо. 

Я засмеялась: 

- Я никому не скажу, если ты не скажешь. 

Он облегчённо кивнул: 

- Договорились. 

Я услышала, как внизу открылась дверь, и комната заполнилась спокойными мужскими голосами. Булл перегнулся через перила, затем повернулся обратно ко мне, вопросительно подняв брови. 

- Конечно. Пусть войдут. 

Он кивнул, затем я услышала, как мужчины поднялись по лестнице, вошли в комнату. Это были Том и Джон.

Они были грязными, но не выглядели утомлёнными, кроме того, они даже казались гордыми собой и оба самодовольно улыбались. 

- Ну, чем занимались? 

- О, немного того, немного сего, - ответил Том, подпрыгнув, как маленький мальчик, не терпящий рассказать большой секрет. 

- Можно поконкретнее? 

- Мы избавлялись от улик, - ответил Джон, толкая локтем брата в живот. 

Улики. Моё сознание проигрывало сцену из моего сна: разбитая машина, обезображенные тела, оружие... 

- Оружие! Там же везде отпечатки пальцев Айс! 

- Не беспокойся, Тайлер, - ответил Том. - Мы и об этом позаботились. 

- Как? 

Они посмотрели друг на друга. 

- Скажите мне, ребята. Пожалуйста. 

- Скажите ей. 

Три пары глаз раскрылись от удивления, а я обернулась, чтобы увидеть свою возлюбленную, проснувшуюся и глядящую на меня. 

- Айс? 

Она слегка улыбнулась, хотя её губы были сухими и потрескавшимися. Я заметила, что эта улыбка причинила ей боль. 

- Хей, - она вытянула руку и слегка прикоснулась к царапине на моей голове. - Выглядишь не лучшим образом, - её голос охрип от долгого молчания, но его звук был для меня самым прекрасным на свете. 

Взяв её за руку, я поцеловала кисть и прижала к своей щеке. 

- Может быть, но чувствую я себя просто прекрасно. Теперь. Ты как, любимая? 

Она на мгновение закрыла глаза, словно собираясь с мыслями. Когда же она вновь их открыла, я встретила взгляд, согревающий меня любовью. 

- Неплохо. 

- Заказывали пиццу? - пошутил Булл, держа в руке стакан воды. 

Пожалуй, из всех присутствующих в комнате, больше всего удивлена была я, когда Айс позволила мне помочь ей приподняться, чтобы Том смог поправить подушки под её спиной. Она не была против, чтобы ей помогли пить. Она пила воду, осторожно вытягивая разбитые и распухшие губы, пока, наконец, стакан совсем не опустел. 

- Спасибо. 

Вернув стакан, она взяла меня за руку и убедила посидеть возле неё, облокотившись о спинку кровати. Я с готовностью согласилась, при этом улыбаясь так широко, что начала даже серьёзно беспокоиться, как бы моё лицо не раскололось от этой улыбки. 

После того, как я удобно улеглась, она снова посмотрела на Тома и Джона, подняв при этом одну бровь. 

Оба нерешительно переглядывались, пока Том не решился начать. 

- Мы... ум... задались вопросом, как нам избавиться от улик. Сначала мы хотели положить их тела обратно в машины и поджечь, но Поп остановил нас, сказав, что так мы можем спалить весь лес и привлечь к этому куда больше внимания, чем хотелось бы. 

Я почувствовала, как Айс одобрительно кивнула. 

- Ну и, - вступил в разговор Джон, - мы решили не экспериментировать и подстроили автомобильную катастрофу, убийство, самоубийство. 

Айс фыркнула. 

- То есть как? - спросила я озадаченно. 

Ну, там всё и так было уже готово. Автомобильная катастрофа была очевидна. Сцена борьбы тоже. Всё, что нам пришлось сделать, - это взять оружие Айс, вытереть отпечатки её пальцев, вложить оружие в руки парня, которому попали в висок и всё! Машина врезается в дерево, парень выходить из неё, выбивает дерьмо из других парней, стреляет им всем в голову, а затем кончает с собой, выстрелив в висок. 

- Мы даже стёрли следы Айс, - добавил, гордо усмехнувшись, Том.

Я была готова поклясться, что, родись он с хвостом, он бы сейчас активно им вилял.

- Даже Поп был потрясен, а вы знаете, с ним это редко бывает. 

- И он не один, - проговорила Айс мягким голосом, в котором по-прежнему слышалась хрипота. - Вы хорошо поработали. Огромное спасибо вам обоим! - добавила она. 

Яркий румянец украсил лица наших друзей, они оба начали переминаться на ногах, стоя на деревянному полу, и видно было, что ни один из них не знает, как ответить на такой комплимент. 

К счастью для них, ответа придумывать не пришлось, потому что Айс внезапно захотела спать и рухнула прямо поперёк меня. Я запаниковала, но спокойствие в глазах Булла передалось и мне, и мы вместе помогли ей улечься поудобнее. 

Когда дело было сделано, я повернулась к Тому и Джону. 

- Есть ещё что-нибудь? 

- Ну... да, - наконец проговорил Том. - Ходят слухи, что эти парни появлялись в городе пару дней назад. Кажется, наша добрая подруга Миллисент виделась с ними в выходные. Поп думает, что это под её чутким руководством они проделали всё это. 

Я так быстро вскочила с кровати, что моя голова закружилась от резкой смены положения. 

- Что ты сказал? - я схватила громадную руку Тома. - Ты хочешь сказать, что эта шлюха стоит за всем этим? Ты это имеешь в виду?! 

- Успокойся, Ангел, - Том мягко убрал мои пальцы со своей руки. - Сейчас это всего лишь слухи. Никто не уверен в их достоверности. 

- И с чего пошли эти "слухи"? - спросила я, сжав кулаки. 

- Мэри была в Серебряной Сосне и слышала, как Миллисент рассказывала кому-то по телефону о шести очаровательных молодых людях, с которыми она повстречалась во время уикенда. 

- Стерва! 

- Ангел... 

- Что? - крикнула я, только после этого поняв, что кричу на Айс. - Айс? О Боже, прости меня! Я не хотела тебя разбудить... 

- Всё в порядке, - мягко ответила она. - Подойди сюда. 

- Но... 

- Подойди, - она протянула руку. 

Неспособная сопротивляться, я подошла к ней, села на кровать и скользнула в её нежные объятия, изо всех сил стараясь не задеть ран. Слегка улыбнувшись, она поцеловала меня в щёку, затем усадила поудобнее рядом с собой и обратилась к Тому: 

- А что Поп думает обо всём этом? 

- Он думает, что это дело её рук, но сомневается, осознавала ли она до конца, что делала. Или кем были эти люди. 

- Но это не оправдание! - вмешалась я. - Она не имела права давать наш адрес незнакомым людям! Вообще никому! 

- Это было глупо, согласен, - ответил Том. - Но глупость - это не то же самое, что преднамеренное похищение кого-либо с целью убийства, Тайлер. 

- Но мы же говорим о Миллисент! - парировала я. - Разве не по её поручению несколько ребят выбили дух из Попа? И не она ли устроила поджёг его станции? Я что, единственная, кто видит, кем на самом деле является эта женщина? 

- Так, Ангел, достаточно, - мягко проговорила Айс. 

- Айс, это не... 

- Достаточно, Ангел. Это нам всё равно не поможет. 

Я вздохнула, не желая уступать в борьбе, но понимая, что нет смысла продолжать. 

- Но когда же кто-нибудь остановит ее? - вновь спросила я через некоторое время. - Каждый раз, когда она на нас нападала, мы подставляли другую щёку. И каждый раз она заходила всё дальше и поступала всё хуже. Что дальше, Айс? А что, если в следующий раз... 

Я не закончила, но знала, что Айс поймёт мой недосказанный вопрос. Больше всего на свете я боялась, что однажды ночью мы проснёмся от того, что к нам неожиданно нагрянет полиция. Эта сцена никогда не выходила из моей головы и часто снилась мне. 

Словно поняв истинный смысл нашего разговора, Том кашлянул, толкнул брата, и они вместе, захватив Булла, вышли из комнаты. 

- Мы побудем... ммм... Мы выйдем ненадолго... - донёсся до нас голос Тома, быстро спускавшегося по лестнице. 

Когда мы остались одни, я снова повернулась к Айс и погладила её по раненой щеке. 

- Мне так жаль, - прошептала я. - Как же противно чувствовать себя беспомощной! 

Мягкая кожа на её лице собралась в складки под моей рукой, потому что один уголок её рта поднялся в кривой улыбке. 

- Всё в порядке. Я знаю, как тебе было трудно. 

Я пристально и серьёзно посмотрела на неё. 

- Не мне, Айс. Нам. Тебе и мне, - отстранившись, я оглядела её с головы до ног, мои глаза заволокли слёзы. - Посмотри на себя, любимая. Тебя избили, в тебя стреляли, ты покалечена. Тебя могли убить. 

- Но не убили же, Ангел, - просто ответила она. - Я здесь, живая. 

- Но надолго ли? 

Я почувствовала, как из моего горла вырвались рыдания. 

Сильные руки обняли меня, заставив почувствовать себя в безопасности, а мягкий голос и нежные прикосновения успокаивали. 

- Тшшш. Не плачь, Ангел. Пожалуйста, не плачь. Всё, поверь, всё будет хорошо. Обещаю тебе. Всё будет хорошо. Тшшш... 

Я приняла её утешения и любовь и долго сидела так, но в конце концов решила отстраниться. Когда она не дала мне сделать это, я подняла свою голову. 

- Это я должна успокаивать тебя. Это ты прошла через весь этот ад. Не я. 

Она тихонько засмеялась: 

- Что-то мне подсказывается, что и ты побывала в аду, Ангел, - она взяла меня за подбородок и провела пальцем по моим губам. Она смотрела на меня, но её взгляд был устремлён куда-то вдаль. Через некоторое время она проговорила: 

- Когда всё это кончилось, когда я убила Кармина и его дружков, единственным, что не дало мне умереть прямо там, были мысли о тебе, Ангел. Твоя улыбка. Твой смех. Звук твоего голоса, когда мы занимаемся любовью. Мне нужно было вернуться к тебе, вернуться к самому лучшему в мире - к твоему свету. Твоему теплу. Твоей любви, - её рука скользнула вниз по моему лицу, затем по шее и остановилась на моей груди, под которой упрямо билось сердце. - К тебе. 

Её взгляд пронзил меня насквозь. 

- Ты говоришь, что это ты должна меня успокаивать. Разве ты не знаешь, что делаешь это каждый день? 

Я непонимающе смотрела на неё и не могла полностью осознать её слова и их значение. 

На её лице отразилась улыбка. 

- Да, Ангел. Каждый день, даже не подозревая об этом, ты являешься тем единственным человеком... - её голос стал хриплым. - Женщиной, которую я люблю. 

Она нежно обняла меня за шею и со всей своей непостижимой силой притянула к себе, подарив поцелуй полный огня, страсти и обещания. Я тут же ответила, страстно желая показать ей, как много она для меня значит - женщина полная огня, ярости и безграничной любви. 

Я потеряла голову от желания и принялась ласкать ее, не обращая внимания на бинты, закрывающие многочисленные раны. Тихий стон быстро вернул меня в реальность, и я как ошпаренная оторвала руки от ее живота: 

- О. Боже, извини! Я не... 

- Тссс, - ответила она, вновь прижимая меня к себе, - Все хорошо. Я в порядке. 

- Ты не совсем здорова. 

Она поймала меня в плен своих горящих глаз: 

- Ты нужна мне. 

За эти слова я охотно продам душу самому дьяволу. 

Взяв мою руку, она положила ее себе на теплую упругую грудь и прошептала: 

- Дотронься. 

Я не смогла сдержать стона и закрыла глаза от безумного удовольствия, ощущая ее плоть под своей трепещущей ладонью. И когда она тут же отозвалась на мои нерешительные прикосновения, всем телом потянувшись к моей руке, я почувствовала, что меня затягивает в океан эмоций, которые я старалась сдерживать изо всех сил. 

- Расслабься, сладкий Ангел, - прошептала она, запуская свои длинные пальцы в мои стриженные вихры, снова притягивая к себе мои губы: - Просто расслабься. 

Я поддалась звукам ее голоса, словно сладким песням сирен, и освободилась от стыда и печали, гнева и страха.

Наши губы встретились в обжигающем поцелуе и я... просто расслабилась. 

Я принялась ласкать пальцами ее грудь. Сначала легкие движения становились все настойчивее и настойчивее - во мне разгорался огонь страсти и желания обладать, нескончаемым топливом для которого были любовь и всепоглощающее желание. 

Я чувствовала, как ее дыхание становится глубже, ловя языком стоны, срывающиеся с ее губ. Движение моих рук становились все более уверенными, запечатлевая в опьяненном мозгу незабываемое ощущение шелковистости ее кожи. Бинты, спеленавшие ее тело перестали быть препятствием. Теперь они не просто защищали ее раны, а скорее являлись знаками ее огромной храбрости, несгибаемой воли, каждый из них скрывал под собой напоминания о тяжелом сражении и выигранной войне. 

Я осыпала их нежными поцелуями, проникаясь изумительной силой и очарованием женщины рядом со мной. Ее аромат заполнил мои чувства, ее вкус - мое священное вино. Звуки ее голоса - прекраснее любого хорала. 

Когда я подняла голову, закончив свой священный обряд, мои глаза обжег потемневший от страсти взгляд цвета индиго. И меня охватило ощущение непоколебимости и прочности союза наших тел, корнями уходящее в самые глубины моей души. 

И когда моя рука скользнула между раздвинутых и приглашающих забраться поглубже ног, по щекам хлынули слезы радости. Я поняла, что снова оказалась дома, ощутив на пальцах теплую влагу ее желания. 

- Я люблю тебя, Морган, - прошептала я, подлаживая движения своих пальцев к темпу ее тела.

На ее прекрасном лице отобразилась возбуждающая смесь боли и восторга, но ее глаза... 

Если бы любовь была осязаемой, если бы мы могли ее не только чувствовать, но и видеть, она бы предстала взглядом Айс, когда та занималась любовью. Взглядом, говорящим, что я являюсь самым бесценным и любимым созданием во вселенной. Говорящим, что я желанна и любима гораздо больше, чем когда-либо могла себе представить. Говорящим, о живущей во мне мечте о женщине, которую я люблю всем своим сердцем, разумом, телом и душой. 

Мой страх попытался вырваться наружу, напоминая, что я совсем не стою счастья, дарованного ею. 

Она заметила это. Это не постижимо, но она всегда очень чутко реагировала на смену моего настроения. 

Приподнявшись, не смотря на боли в ранах, она притянул меня к себе, и жадно схватила мои губы своими, прогоняя охватившее меня смущение силой своей любви. 

Мои пальцы продолжали свой танец внутри ее лона. Огонь желания зажег мое тело, легко преодолев легкие барьеры одежды, ее огонь начал распространяться по моему телу, легко преодолев барьер одежды, очищая и наполняя новым смыслом, открывая очевидность моих собственных желаний, проникая внутрь и полностью заполняя. 

Наши тела слились в единое целое, соединившись губами и руками. Мы брали и отдавали, приближались и отдалялись, заряжались энергией, чтобы снова и снова отдать ее с удвоенной силой, наши сердца громко стучали, а дыхание было тяжелым. Наши души объединялись и расставались, только для того, чтобы снова сойтись вместе под звуки страстного стона и животного рычания, вызванного тем, что каждое касание, каждое поглаживание возносило нас выше и выше, и наконец мы достигли пропасти и шагнули с достигнутой вершины в бездну. 

Вместе. 

А затем начался спуск, наши тела скользили в поту страсти, наслаждаясь последними секундами нескончаемого блаженства, вздрагивая от малейшего движения, пока, наконец, мы не вернулись обратно на землю. 

Когда силы вернулись ко мне, я подняла голову и увидела слезинку, стекающую по ее щеке. А ее сияющая улыбка сказала мне все, что я хотела знать, и , поцеловав эту слезинку, я нежно уложила свою возлюбленную на кровать, улыбнувшись в ответ на ее жаркое прикосновение к моей шее, зная, что эту же секунду она погрузилась в исцеляющее спокойствие сна. 

И укрывшись плотнее одеялом, сотканным из любви и доверия, я отправилась вслед за ней в мир снов, куда не смели проникать ночные кошмары. 

*****

Смахивая сон с ресниц, я пыталась сфокусировать взгляд на лице, нависшем надо мной. 

- Корина? 

- Сегодня я в образе "Лоувеллы, татуированной библиотекарши", - ответила она, усмехаясь, - правда, мне идет? 

Глядя на нее так близко, я в первый раз увидела то несметное число ушибов, что покрывали правую сторону ее лица и подбородок. Меня захлестнула волна стыда, потому что я не заметила их раньше. 

- Как ты себя чувствуешь? 

- Полагаю, намного лучше, чем можно было бы ожидать несколько дней спустя после того, как меня огрели пистолетом, - сказала она, ее глаза замерцали. 

Я вздрогнула. 

- Мне очень жаль, Корина. 

Она засмеялась: 

- За что? Это было самое забавное, что случилось со мной с тех пор, как черти решили освободить меня из их маленького логова. 

- Похоже, у нас с тобой разное понятие "забавного". 

- Ну конечно, Ангел. Ты всего лишь многообещающая преступница, в то время как я, - она поднялась в полный рост, гордо подняв голову, - Черная Вдова. 

Застонав, я закатила глаза от ее показной напыщенности, затем быстро повернулась взглянуть, спит ли еще Айс. 

Она спала. Ее тело и лицо были расслаблены, все же храня то затаенное чувство напряженности, которое всегда было с ней, которое сохранилось, когда она отключилась от лекарств, которые дал ей Булл. Мое лицо смягчилось, я потянулась и погладила ее спутанную челку. 

На мгновение ее лицо напряглось, без сомнения отследив это вторжение в ее личное пространство, затем смягчилось окутавшими ее снами, дыхание выровнялось, а тело еще глубже погрузилось в подушки, окружавшие ее. 

Когда я снова подняла взгляд, то увидела дьявольскую усмешку на лице моей подруги. 

- Ни слова, Корина. Ни слова. 

Она сделала удивленные глаза, в которых сквозила "невинность": 

- Я? Вероятно, ты путаешь меня с кем-то, Ангел. 

- Ну-у... Хм-м... Может быть нам пора разобраться в твоих ночных развлечениях. 

На секунду она сделала обиженную мину, затем усмехнулась. 

- Поможет ли, если я скажу, что готова была аплодировать раз или два? Или же мне просто нужно было делать пометки при случае? 

Я почувствовала, как мое лицо заливает румянец. 

- Корина, это больше, чем я хотела узнать. Намного больше. 

Она хихикнула. 

- Тогда, полагаю, я не должна говорить о себе... 

- Хватит! - скомандовала я, подняв руку и спрятав лицо в подушку рядом с Айс. - Пожалуйста. 

- О-о, все это.... - телефонный звонок избавил меня от ее комментариев, раньше, чем они слетели с ее губ.

Прежде, чем я смогла двинуться, она уже была у тумбочки, поднеся трубку к уху и бормоча слова, слушать которые у меня не было сил. 

Спустя мгновение, она положила телефон и уставилась на меня взглядом, который я не могла расшифровать. 

- Кто это был? 

- Некая особа, которая была немного раздосадована, что ее не пригласили на чай. 

О черт. 

- Руби. Проклятье, я совершенно забыла о ней. Со всеми этими событиями она выскочила у меня из головы. 

- Ну да, все это понятно лишь тому, кто действительно знает, что происходит. 

- Ты хочешь сказать, что не рассказала ей? 

- Конечно нет, Ангел. Ей было сказано лишь то, что и докторам. 

- А что именно? 

- Что я почувствовала легкую слабость и упала, ударившись головой об стол. Они поверили мне. Насчет нее не уверена, но, во всяком случае, она этот вопрос до сих пор не поднимала. 

- А теперь подняла? 

- Нет, не так рьяно. Но я уверена, она оценила это объяснение, которое не создавало путаницы, - Корина нежно положила руку на мое плечо. - Руби так заботится о тебе, Ангел. Она знает, что тебе очень трудно и больно, но не знает почему. Всё, что она знает, так это то, что ты по каким-то причинам закрываешься от нее. Возможно, простое заверение в том, что ты жива-здорова и в хорошем настроении хоть как-то исправило бы ситуацию. Она волнуется. Я бы тоже волновалась, будь я на ее месте. 

Я кивнула. 

- Я позвоню ей прямо сейчас. 

- Не беспокойся. Она сказала, что уедет на пару дней навестить друга. Но когда она вернется, было бы неплохо пригласить ее для беседы. 

Вздохнув, я опустилась на спинку кровати. 

- Да, это все позже, - я слегка улыбнулась, - но, по крайней мере, в этом есть нечто хорошее. 

- И что же это могло быть? - спросила она, приподняв бровь, имитируя Айс. 

- Кажется, вдвоем вы смотритесь очень даже ничего. 

- Мы... понимаем друг друга, - это было все, что она сподобилась прокомментировать. 

***** 

Тот разговор имел место несколько часов назад, хотя, сравнивая с тем, как расплывчаты мои мысли и как они продолжают свое бесконечное течение через мой мозг, это могло быть и неделю назад, и год. Быстрый взгляд на часы сказал мне, что новый день уже близок. 

Прокручивание в памяти последнего года моей жизни весьма утомило меня, но все же не настолько, чтобы я собралась духом снова уложить себя в кровать и постараться заснуть. 

Самые приятные мечты помогали многим долгими одинокими ночами в Болоте, в том месте, где правили кошмары, и там, где я думала о том, как заставить сбыться моим мечтам. 

Рядом со мной все еще отдыхает Айс, ее дыхание глубокое и ровное. Ты мечтаешь? Это так удивительно, я подношу ее руку к губам и нежно целую ее пальцы. 

Конечно, она не отвечает мне. Все эти годы, что я знаю ее, это один из тех вопросов, которые я никогда не наберусь мужества задать. 

Постоянно сохраняя напряжение, которое характерно для нее даже в наиболее мирные моменты (кроме, возможно, тех моментов, когда она открыта любви), она, похоже, всегда спит сном младенца, невинным и незапятнанным смертью и яростью, которые так долго обитают рядом с ней. 

Быть может, мирный сон - это ее награда за борьбу с внутренними демонами и попытку идти дорогой света. 

А может быть, она мечтает, а кошмары видит в реальности, те кошмары, которые я не надеюсь когда-нибудь постичь, а просто пытаюсь понять и принять. 

Возможно, они составляли ей компанию так долго, что ее тело больше не хочет тратить на них энергию, предпочитая сохранить ее на тот случай, когда тьма снова нагрянет к ней. 

На самом деле я понимаю, что все это не имеет значения. Мечты Айс - это ее личное дело. То, что она хочет разделить свою жизнь со мной, нечто важное, и нечто, чем я дорожу, как большим даром с каждым своим дыханием, просыпаясь или засыпая. 

Жизнь преподнесла мне горький урок, когда я приняла этот дар как должное. 

И когда я сказала Корине, что расстанусь с Айс, если сделаю подобное еще раз, я говорила это от всего сердца.

И это обещание я повторяю себе каждый день. 

Она открыла мне так много в прошедшем году, обнажив душу, наполненную таким чистым светом и такой мрачной темнотой, и это было то, в чем я так нуждалась, и намного больше. 

Гораздо больше. 

Несколько часов, проведенных в воспоминаниях всего, что случилось за прошедший год нашей жизни вместе, доказали, что это было лучшее из того, что могла быть. Мое тело буквально разрывается от мысли, как сильно и глубоко я люблю ее, насколько большой частью моей души она владеет, и как близко я к тому, чтобы потерять все это. 

Стыд все еще прятался в моем сердце, выжидая момента, чтобы атаковать меня, когда я буду наиболее уязвима.

Но я больше не страшусь этого. Пусть это произойдет. Я буду бороться с этим самым мощным оружием в мире. 

Любовью. 

Взглянув в окно, я увидела, что дождь прекратился, но полные облака, застывшие над темным озером, обещали, что это не надолго. 

Мои веки стали тяжелыми, но тело все еще боролось с соблазнительной приманкой сна. 

Боролось до тех пор, пока рука не отделилась от моей и с одним движением тела я оказалась в сильных руках, нежно баюкающих меня, стаскивая нас обеих на матрац. Мои волосы были убраны с бровей, чтобы освободить место для пары губ. 

- Засыпай, - прошептал низкий голос, начиная тихонько напевать колыбельную, которая окутывала меня сладкой безмятежностью, колыбельную, которую пела женщина с сердцем и душой красивее, чем рассвет, который наконец-то появился из-за темных облаков. 

И если Вы спросите меня, что я сделала, чтобы заслужить такую красоту и радость в моей жизни, я отвечу Вам честно. 

Я не знаю. 

Но что я знаю, так это то, что каждый день, любым способом я буду стараться быть достойной этого дара. 

Это наиболее походящее возмездие, которое я могу придумать, за то, что она дает мне. Ее сердце, ее душа, ее тело и ее дух. 

Ее жизнь. 

***** 

С той ночи прошло пять дней. Дней, заполненных ощущением мира, которое было весьма неожиданным. Полагаю, что вынуждаемые опасностью пересмотреть свою жизнь, как сказал бы мой отец - теология лисьей норы, мы действительно помещаем вещи в перспективу. Я всегда должна буду помнить эту аксиому. Как будто я могла об этом когда-нибудь забыть. 

Айс верно шла по пути к выздоровлению, как Вы, наверное, и ожидали, если учесть все то, что я Вам о ней рассказала. На третий день она даже сумела разогнать группу доброжелателей, собравшихся вокруг кровати - стервятников, как она сама их называла - заставив эту толпу дрогнуть от одного ее взгляда и одного угрожающего рыка, добавленного для эффекта. 

Я с трудом пыталась не рассмеяться, глядя на их лица, но боюсь, что это у меня получилось не очень хорошо.

По правде сказать, было приятно засмеяться снова. 

Похоже, дожди решили обосноваться здесь окончательно, раньше времени закрывая туристический сезон. И хотя многие из моих друзей живут здесь именно в этот сезон, я не могу сказать, что полна печали по поводу его окончания. Чем быстрее закончится лето, тем быстрее я смогу избавиться от ужасов, которые принесли с собой теплые дни. 

Добавочным бонусом укорочения сезона было, конечно же, более раннее закрытие Серебряной Сосны и, соответственно, отъезд ее владелицы, стервы по имени Миллисент Хардинг-Пост. Могу поручиться, что единственные слезы от этой "потери" - это слезы радости. 

Айс сказала, что уже приступила к плану рассплаты с миссис Хардинг-Пост в полной мере за все, что она сделала нам за год. Айс еще не готова разделить это со мной, но я буду терпелива. Она скажет мне, когда будет готова, я это знаю. Также я знаю, что буду наслаждаться этим каждую минуту. 

Булл покинул нас пару дней назад. Мне было грустно видеть его отъезд, но если оставить дружеские чувства в стороне, его навыки по заживлению ран больше не были столь необходимы. Айс сама себе была хорошим врачом, и даже, если бы это было не так, то он оставил достаточно медикаментов, чтобы открыть клинику. И в то время пока дожди посещали низменности, в горах выпал снег, и ему было необходимо добраться до охотничьих домиков, пока дороги были еще проходимыми.  

Том и Джон сами распрощались с нами и вернулись к своим семействам, которые, без сомнения, готовы были обвязать желтыми лентами старые дубы, надеясь, что они вернуться. Даже Корина решила дать нам некоторую передышку, предпочтя провести несколько дней в компании Попа, который неважно чувствовал себя из-за смены погоды и всех этих волнений за прошедшие пару недель. Я волновалась за него, поскольку он стал тем, кого я нежно любила, но я знала, что он в хороших руках с Кориной. 

Черная Вдова, похоже, ослабила свою хватку вокруг Попа. 

И, если я знаю Корину хотя бы наполовину того, как я думаю, то если Поп решит оставить эту жизнь, то сделает это с улыбкой на лице. 

Этим утром дождь был недолго, и Айс вышла из дома прежде, чем упала последняя капля, решив помочь восстановлению сил оживленной прогулкой по лесу. Высокая и гордая, в одежде, тщательно скрывающей ее повязки, и даже мне трудно было сказать, что на ней была хотя бы царапина, не говоря уже о двух пулевых ранениях и нескольких больших глубоких порезов. 

Я наблюдала за ней с благоговением, и, по правде сказать, с некой долей зависти: она помылась и оделась, шагая по дому без намека на боль, в то время как я ползала вокруг кровати, холя и лелея свое воспаленное колено. 

С улыбкой и поцелуем она ушла, чтобы проверить свое тело, словно проверяла пирог, испекся ли он должным образом. Я улыбнулась ей в ответ, кивнула, зная, что до темноты она не вернется. 

Это оставило меня наедине с единственной вещью, которую я должна была сделать. Позвонить Руби, которая вернулась домой прошлой ночью, и пригласить ее, как сказала Корина, на небольшую беседу. 

Это было нечто, чего я боялась, с тех пор, как Корина пять дней назад посоветовала мне это. В то время как я очень хотела видеть свою давнюю подругу и наставницу и все объяснить ей, я не хотела видеть взгляд ее глаз, когда она поймет, что все рассказанное мной раньше было ложью. 

Я ненавижу лгать. Это идет вразрез всему, во что я верю. Я не очень хороша в этом, что вы, без сомнения, уже смогли предположить к нынешнему моменту, и каждый раз, когда я думаю, что преуспела в этом, я оборачиваюсь, чтобы найти на заднице след от укуса. 

Однако, чем дольше я погружаюсь в это, тем дольше я позволяю правде скрываться под весом моей вины и позора, и тем тяжелее будет в итоге правда, которую придется сказать. Когда я была юной, моя мать всегда говорила мне, что чем дольше тянешь резину, тем больнее будет, когда она порвется.

Шикарная женщина, моя мать. 

***** 

Час назад Айс наконец-то добралась домой, промокшая до костей, но пылающая огнем жизни, чего так не хватало ей в течение прошедшей недели, ее глаза светились здоровьем и отличным настроением. Она отказалась сказать мне, где провела все это время, считая, и не безосновательно, что я буду вести себя, как мама-курица, но согласилась, что горячий душ и мягкая кровать - неплохая идея. 

Было бы неплохо знать, что сила моих убеждений все еще работает. И после шести лет неплохо понимать, что я, наконец-то, справляюсь с ними. 

После душа и бутерброда, которые я торопливо приготовила вместе, она оправилась прямо в кровать, где тотчас же уснула, укутавшись от холодного воздуха в комнате, который все еще держался, хотя и развела в камине сильный огонь. 

Определенно в воздухе пахло осенью. 

Итак, я сижу здесь, ощущая волнение в желудке, ожидая стук в дверь, который объявит приход Руби, прокручивая в голове слова, которые я скажу ей, прокручивая много раз, настолько много, что все это начинает казаться бессмыслицей. 

***** 

Наконец раздался стук, я так резко поднялась на ноги, что колено взвыло дикой болью. Я поправила на себе одежду, пригладила волосы, чувствуя себя, словно школьница, встречающая учительницу, подошла к двери и открыла ее, встречая друга. 

Улыбка Руби выглядело довольно натянутой. Она вошла, и я проводила ее в гостиную. 

- Может быть кофе? Или чай? 

- Нет, спасибо, - ответила она, располагаясь на диване и не пытаясь скрыть оценивающего взгляда. Ее глаза сузились. - Как ты себя чувствуешь? 

- Сейчас лучше, - сказала я честно. 

Она кивнула. 

- Приятно слышать. 

На этом беседа остановилась, и единственным звуком в комнате был треск огня. 

Неспособная больше выдерживать тишину, я сделала несколько глубоких вдохов и обратилась к ней: 

- Руби, мне очень жаль, что я... 

Она подняла руку, ее улыбка стала шире. 

- Все в порядке, Тайлер. Я понимаю. Я знаю, что здесь произошло. 

Я ошеломленно посмотрела на нее. 

- Ты знаешь? 

- Да, я знаю. У меня с самого начала был подозрения, и то, что я узнала потом, только подтвердили их. 

Я подняла голову. 

- Ты... ты не могла бы объяснить это, пожалуйста? 

Ее улыбка стала грустной. 

- Тайлер, может быть я и старуха, но я не слепая и не глухая. Посмотри на себя, Тайлер. Ты вся в ушибах. Тебя избили. И Корина туда же. Она сказала, что упала и ударилась головой, но ведь это неправда. 

Я вздохнула. 

- Нет. Неправда. 

Она медленно кивнула. 

- Я знаю, - повернувшись ко мне всем телом, Руби взяла обе мои руки в свои. - Я звонила твоей матери на днях, Тайлер. 

На мгновение я забыла, как дышать. 

- Ты... что? 

- Ты слышала меня. Она рассказала мне, что на самом деле случилось в Питтсбурге. Как ты рассказала ей, что муж избивал тебя, а ты убила его в самообороне. Как ты сидела в тюрьме и была освобождена по апелляции. 

Сказать, что я была ошеломлена, это ничего сказать. И все же я не могла не кивнуть, чтобы подтвердить ее слова, внезапно ощущая себя очень маленькой и загнанной. 

- Возможно, твоя мать не самый открытый и чуткий человек в мире, Тайлер, но, полагаю, она действительно верит тому, что ты ей рассказала. Я знаю, что говорю. И это не только касательно тебя. Я знаю. 

Я слегка улыбнулась, почувствовав облегчение от того, что она хотя бы верит в мою невиновность. 

Она улыбнулась мне в ответ, пожимая мои руки. 

- Тайлер, я знала твоего отца очень хорошо. Этот дом был у него задолго до того, как он женился на твоей матери, и провел здесь много лет. Я знала, каким человеком он был, и могу только надеяться, что твоя мать могла успокоить его хоть в чем-то. 

- Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, - ответила я, тщетно пытаясь не отстать от поворотов и завихрений ее рассказа. 

- Твой отец, Тайлер, время от времени мог быть теплым и любящим человеком. Но также он мог быть хуже, чем разозленный медведь, если что-то его не устраивало. Сколько раз мне было тяжело от того, когда он изливал свой гнев на тебя. К моему вечному позору, я стояла рядом и ничего не делала. 

Я уставилась на нее, обуреваемая противоречивыми эмоциями. Позор моей семьи, так долго скрываемый, вылезал на свет. Облегчение от того, что об этом наконец заговорили. Замешательство от того, что я не представляла, куда ведет эта беседа. 

- Прежде, чем я вышла замуж, я была преподавателем. И одна из вещей, которые я узнала, было то, что довольно часто дочери, обиженные отцом, подсознательно ищут подобное в своем потенциальном партнере. Это не является чем-то необыкновенным, но в то же время, это нечто, чего стоит стыдиться. Думаю, что ты именно поэтому выбрала своего мужа. И думаю, что поэтому ты общаешься со своей подругой Морган. 

- Что? - вырвав свои руки из ее, я так резко вскочила на ноги, что комната закачалась вокруг меня. Поборов головокружение, я уставилась на нее, сверкая глазами. - Я понятия не имею, откуда ты все это взяла, Руби, но ты ошибаешься. Очень сильно ошибаешься. 

- Я? - ее глаза сверкнули, - вы обе с Кориной были сильно избиты, Тайлер. Я прибыла как раз вовремя, чтобы услышать, как она уезжала, а ты кричала ей, чтобы она вернулась, - ее лицо было, словно камень. - Не надо думать, что я дура, Тайлер. Я знаю, что видела. 

- Ты и есть дура, Руби, - ответила я, чувствуя, как гнев переполняет меня. - Ты складываешь два плюс два и получаешь семь. Думаю, тебе лучше уйти прежде, чем я сделаю что-нибудь, о чем мы потом обе будем сожалеть. 

- Она хорошо тебя натаскала, как я вижу. 

- Убирайся вон, Руби. Сейчас же. 

- Я знаю, кто она, Тайлер, - продолжала она, не сдвинувшись ни на дюйм. - Я знаю кто такая Морган Стил. Думаю, что ее имя с самого начала показалось мне знакомым. Когда Миллисент рассказала мне, что те полицейские спрашивали дорогу, я поняла, что моя догадка верна. И я потратила несколько дней, просматривая старые заметки и архивы, пока не нашла то, что искала. Это она, Морган Стил, убила тех подростков. Это она стала Киллером Мафии. Это она сбежала из той самой тюрьмы, где сидела ты. Это она заставила тебя без памяти влюбиться в нее, чтобы иметь свободный билет из страны для избежания правосудия. И это она под давлением всего того, что произошло, набросилась на вас обеих с кулаками, будто животное. 

Я была парализована ее обвинениями, нелепыми настолько, насколько это было возможно. Мой разум кричал мне, чтобы я заставила ее замолчать, разорвать ее на мелкие кусочки или взять ее целиком и забросить так далеко, как только я могла. 

Но мое тело было неспособно двигаться. 

Ее лицо смягчилось, и она нарушила тишину. 

- Это не может так больше продолжаться, Тайлер. Я не смогла ничего сделать с твоим отцом. Но теперь я могу. Я могу, и я сделала. 

Это прорвалось. Шагнув вперед, я схватила ее за платье и подняла с дивана. 

- Что ты сделала, Руби. Что ты сделала? 

- Я сделала то, что должна была сделать давным-давно, Тайлер. Я положу конец всему этому беспределу. Полиция уже в пути. Ты никогда больше не будешь беспокоиться из-за нее. Я обещаю. 

- Нет, - это был шепот, но он был настолько тяжел, будто нес вес всего мира. 

- Да, Тайлер. Да. Наконец. Я делаю это, потому что люблю тебя. Разве ты не видишь? Я люблю тебя и желаю тебе только хорошего. Пойдем со мной. Пожалуйста. Ты будешь в безопасности, когда полиция прибудет сюда. 

- НЕ-ЕТ!!! 

Оттолкнув ее от себя, будто она была пушинкой, я развернулась и помчалась по лестнице наверх, выкрикивая имя Айс, раздирая свои легкие, спотыкаясь, падая и поднимаясь снова. 

Она уже была на ногах, когда я вбежала в комнату. Отвернувшись от окна, ее глаза были сияющими и грустными, на ее лице была маска холодной отрешенности. 

- Айс, - сказала я, затаив дыхание, подошла к ней и взяла за руку. - Ты должна уходить отсюда. Бери грузовик. Уходи в горы. Я найду тебя, когда станет безопасно. У нас еще есть время. Пожалуйста. Беги! 

Она мягко тряхнула головой. 

- Все кончено, Ангел. 

- Нет, еще не кончено! Я не позволю этому так закончиться! - я потянула ее, но это было так, словно я пыталась сдвинуть гору. - Черт возьми, Айс! Шевелись! Давай! 

Мягко вырвавшись из моей смертельной хватки свою руку, она поднесла мою к губам и поцеловала ее.  

- Я люблю тебя, Ангел, - прошептала она. - Никогда не забывай это. Никогда. 

- Нет. О, Господи, нет. Пожалуйста, Айс. Пожалуйста, не делай этого. 

Сквозь деревья показались синие огни, их было так много, будто тысячи машин мчались сюда. 

Я помотала головой в слепом отрицании. 

- Пожалуйста, Айс, не надо. Борись, черт тебя подери! Борись!!! 

Она слегка улыбнулась, слегка прикоснувшись к моей щеке. 

- Я борюсь, мой сладкий Ангел. Для тебя. 

Притянув меня к себе, она поцеловала меня, долго и глубоко, затем слегка отодвинулась и взяла меня за руку. 

- Пойдем. 

Веря в то, что наконец-то пробилась к ее чувствам, я быстро последовала за ней. Айс спустилась по лестнице и пошла в гостиную, где была Руби, все еще стоявшая на ногах и стиравшая кровь с губ, и смотревшая на нее глазами, сверкающими ненавистью. И мне совершенно не стыдно от того, что я каждой своей частичкой хотела увидеть, как Айс сотрет этот взгляд с ее лица навсегда. 

Вместо этого моя возлюбленная толкнула меня в руки Руби, затем посмотрела на нее взглядом, более жгучим, чем солнце. 

- Каждое слово, сказанное тобой, верно. Я - монстр. Я - наркоманка. Я промыла ей мозги, заставила ее влюбиться в меня, чтобы свободно уехать из страны. Она не больше, чем заложник. Билет. И тебе следует хорошенько это запомнить, чтобы полицейские поверили тебе. 

Руби усмехнулась. 

- Ты не испугаешь меня. 

Губа Айс дрогнула, обнажив зубы. 

- Тогда ты полная дура. 

Затем она напряглась, ее голова повернулась к задней части дома. 

- Пригнитесь. 

- Ты не можешь... 

- Давай!!! 

Она легко толкнула нас на пол, не переставая прислушиваться. 

Небеса разверзлись, посылая дождь в наводнение, молнии и ужасный гром, от которого содрогался дом. 

И я услышала тогда: звук сирен, окруживших дом. Я пыталась встать на ноги, но Айс снова опустила меня на пол. 

"Внимание! Вы окружены! Выходите спокойно с поднятыми руками и никто не пострадает. Внимание! Вы окружены! Выходите спокойно с поднятыми руками и никто не пострадает!" 

- Не высовывайся, - сказала Айс, даря мне последний, долгий взгляд перед тем, как повернуться и направиться к двери. 

- Айс!!! Нет!!! 

Но она не слушала. Черт возьми, она не слушала! 

Я вскочила на ноги, почти растоптав Руби, поскольку она пыталась остановить меня. Я побежала за исчезающей фигурой моей возлюбленной, но к тому моменту, как я достигла двери, было уже слишком поздно. 

Полицейские окружила Айс, заломили ей руки, почти ткнув ее в землю, нацелив на нее оружие. 

Когда они подняли ее снова на ноги, ее прекрасное лицо было в грязи и крови. Перед ее рубашки, бывший некогда ослепительно белым, сейчас был бардовым от открывшихся швов ее ран. Подобно человеку, обращенному в камень жестоким богом, я была обречена на то, чтобы стоять и смотреть. 

Было холодно. Очень холодно. 

И темно как в свежевырытой могиле. 

Мое тело окоченело, а сердце покрылось толщей льда, который, казалось, никогда не растает. 

Я ощущала проливной дождь, обрушившийся на почти горизонтальные языки жгучего пламени, разметавшиеся под напором бешеного ветра. 

Монотонный стук деревянной ставни, покосившейся от бури, напоминал погребальный звон. Его не могли заглушить ни завывание ветра, ни вой сирен -сирен с кровавыми когтями дракона вместо кошачьих лапок, на которых они подбирались все ближе и ближе. 

Вспышки молний рисовали на небе ломаные узоры, оставляя их снимки на сетчатке глаз. 

Новый раскат грома вытащил на поверхность сознания пустую мысль, любимую присказку моего отца: "Бог опять развлекается в боулинг с ангелами". 

Я продолжала ждать, слепая и замершая, как бессмертная статуя. Ждать, пока ветер усмирит свою ярость.

Ждать, когда с неба перестанет падать непроглядная пелена дождя. 

Ждать, видения, которого не смогли бы выдержать мои глаза. Видения, которого не смогла бы забыть моя душа. 

И словно внимая моей бессловесной мольбе, послышались звук подъезжающих машин. Взмыленные колеса разбрасывали вокруг куски грязи. Мощные фары разрезали стену дождя, освещая сцену, которую я так отчаянно желала увидеть с замерзшего крыльца дома. Я помогала строить этот дом. 

Дом, мечту который я покину и никогда не обернусь, если, только, кто-то не снимет пелену с моих глаз. 

Если только. 

В свете фар стояла она - стройная и высокая - моя любовь, мое сердце, моя душа. Гордая, непокоренная, с высоко поднятой головой и горящими глазами. 

Да, гордая. Но, беспомощная. 

Беспомощная не под градом ударов и пистолетов, целящихся в самые уязвимые места когда-то неуязвимого тела. 

Нет. Никогда. 

Беспомощная под тяжестью прошлого, вернувшегося на порог нашего дома. 

Беспомощная под тяжестью любви, за которую продала душу, которую лелеяла и заботливо взращивала. 

Взгляд ее глаз я заберу с собой в могилу. В могилу, которую, если смилуется Господь, не придется долго ждать. 

В них был гнев, вызванный вторжением прошлого. Ярость, вызванная схватившими ее руками и пистолетами, холодившими своими серебристыми дулами. Скорбь о том, что мы так быстро упустили наш шанс. 

И любовь. 

Непрекращающаяся любовь. 

Она приоткрыла губы, и я приложила все усилия, чтобы услышать ее слова сквозь усилившуюся бурю. Сквозь туман доносились лишь окончания. Но, даже, если эти слова пришли из моего подсознания, я уверена - она сказала именно их. 

Я смотрела на эти губы, складывающие слова, которые слышало только мое сердце. 

Я люблю тебя. 

Следующее слово потрясло мою душу. 

Прощай.

Примечания

1

"Туше" - спортивный термин, означающий, что игрок признал свое поражение - прим. переводчика.   

(обратно)

2

"The Shining" - роман Стивена Кинга (1977). Экранизация Стэнли Кубрика (1980).

(обратно)

3

"Psycho" - роман Роберта Блоха (1959). Экранизация Альфреда Хичкока (1960).   

(обратно)

4

 Puddles - "лужа" - прим. переводчиков

(обратно)

Оглавление

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ 

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ

ЧЕТВЕРТАЯ ЧАСТЬ

ПЯТАЯ ЧАСТЬ

ШЕСТАЯ ЧАСТЬ

СЕДЬМАЯ ЧАСТЬ

ВОСЬМАЯ ЧАСТЬ

ДЕВЯТАЯ ЧАСТЬ Заключительное возмездие Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg