«Возможная Жизнь»

Возможная Жизнь (fb2) - Возможная Жизнь (Отнятые Жизни - 1) 1322K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ида Кайзер

Ида Кайзер

Книга: Возможная жизнь

Серия: Отнятые жизни

Номер серии: 1

«Сможешь ли ты остаться прежним,

Раскрыв чужие тайны?»

Аннотация

Вернон, бесстрашный гонщик, целью которого было получение ярких эмоций, граничащих с безумием и питающих его существование. Он презирал женщин, и отрицал всякую возможность, испытывать к ним нечто большее, чем просто желание затащить в постель. Но встреча с Леодеганом Оуэном приводит его к женщине, способной разрушить не только привычный и безопасный для него образ жизни, но и его самого.

«Игра началась!» – сказал он себе, в момент, когда решил влюбить в себя девушку этого заносчивого и высокомерного Лео, лишь для того, чтобы отомстить за его невинную шутку. Но чем больше он погружался в замкнутый и таинственный мир этой парочки, тем яснее становилось: победа это не то, за что он сможет бороться.

С каждой новой встречей, Вернон осознает, что все сильнее погрязает в водовороте разрывающих его чувств к той, которая раз за разом уходит к другому  и оставляет после себя сотни вопросов. Но при попытке выяснить правду, запутывается еще больше, так как в жизни тех двоих есть еще одна женщина, прекрасная до сумасшествия и отдаленно напоминающая ту, что не покидает его мысли.

«Отнятые жизни» – это история мужчин, совершенно разных по своей сути, непохожих в любви, но покоренных одной женщиной. Женщиной, телом которой хотели обладать многие; лицом, сводившим с ума тысячи; но душой, принадлежащей одному-единственному.

Пролог

Лос-Анджелес, 2001 год.

Закрывая глаза, я погружался в уже до боли изученные тексты песен группы Evanescence, которые так прекрасно заглушали звук аппарата жизнеобеспечения, показывающий, что сердце моей бабули все еще бьется. Только эта женщина, уже не была и никогда не станет той, с которой я брал пример и восхищался.

Четвертая степень комы – это был предел, за которым ничего не следовало, но понимали это все, кроме моей мамы. Семь месяцев она провела в ненужной борьбе, отгораживаясь от меня и отца все дальше.

Будучи центром любви своей семьи, я стал сиротой при живых родителях. Деньги – единственное, чего я не был лишен и в чем никогда собственно не нуждался. Мне просто хотелось помочь, поддержать ее в трудный для нас всех момент, но выходило так, что кроме учебы меня не должно было ничего волновать. Я злился, сильно, но постепенно все чувства и эмоции сошли на нет, погружая мой мир в полное безразличие. Безысходность сковала со всех сторон, меняя меня до неузнаваемости. И сейчас, сидя в больничной палате, я прокручивал в голове события последних месяцев.

Моя душа, как называл я бабушку Энн, отметив свое шестидесятилетие, решила навсегда оставить работу, временно передав бразды правления одного из богатейших фондов помощи развития современного искусства моему отцу, и осуществить давнейшую мечту – проколесить всю Европу и Азию. Но случилось то, что стало шоком для всех, кто знал ее – инсульт головного мозга, сделавший из, как казалось, несгибаемого человека «овощ». Мое сердце разрывалось каждый раз, стоило увидеть ее во всех этих проводах и трубках. И спустя несколько месяцев, за которые не произошло никаких улучшений, я потерял всякую надежду.

Но оставался человек, который боялся посмотреть правде в глаза. Мама закрылась, посвящая себя работе в галерее и ежедневным визитам Энн. Не позволяла облегчить свою ношу, думая, что защищает, но на самом деле это только заставляло чувствовать себя ничтожным и незначительным. Погружаясь все больше в собственную драму, я не заметил, как начала рушиться еще одна важная для меня вещь.

Отец. В моих глазах он всегда был тружеником, несклонным к сантиментам, и, наверное, поэтому я не сразу заметил, как он стал отдаляться от мамы, увлекаясь новым ритмом жизни, который давало ему кресло председателя. Появились скандалы, прекрасно слышимые из закрытых дверей; обоюдные придирки. Пропасть между ними разрасталась день ото дня, становясь все непреодолимее. Это продолжалось до тех пор, пока мой незапланированный визит не расставил все по своим местам.

Зайдя в его кабинет, я стал невольным свидетелем того, как он стоял с расстегнутой ширинкой над полуголой девицей, являющейся его личным помощником. Банально?! Но это не значит, что менее болезненно. В  итоге я хорошенько начистил его холеное личико, прекрасно осознавая, что тот терпел и бездействовал только по одной-единственной причине – фонд. Этот денежный мешок принадлежал мне, и по завершению учебы должен был перейти в мое полное владение.

Помню, как смотрел в его глаза, а внутри все сжималось от едкого чувства мерзости. Ему было безразлично, что творилось с мамой или же со мной. Этого человека всегда волновало одно – деньги и собственное удовольствие. Он не мог долго находиться там, где требовалось участие и забота. «Только ему, только его». Жаль, только, что я понял это так поздно, но сумел навсегда попрощался с ним, похоронив глубоко в сердце.

Вот так мой мир рухнул в одночасье. Каждый день мне приходилось терпеть, осознавая, что единственным, оставшимся у матери – был я. Но как же сильно мне хотелось сбежать оттуда, где все напоминало о происходящем и каждый раз вырывало что-то из моей груди.

Ощущая напряжение и возбуждение, я нервно тряс ногой, мечтая выбежать из палаты и выкурить сразу пару сигарет. Но факт, что поблизости находилась родительница, не имеющая понятия о моей появившейся пагубной привычке, сдерживал меня.

-Лео, милый, уже поздно, поезжай домой – выдернув наушники, я посмотрел на осунувшееся лицо женщины, с глубоко пролегшими под глазами синяками из-за недоедания и недосыпа, и почувствовал, как злость вновь нарастает внутри меня.

-Когда ты ела последний раз? – твердым голосом поинтересовался я, убирая свой MP3-плеер.

-У меня нет аппетита – устало выдыхая, и, потирая переносицу, шепотом сказала мама, вполне развернуто отвечая на мой вопрос.

-Дай мне десятку, пойду куплю тебе что-нибудь – закинув рюкзак на плечо, я отдернул рубашку, взлохматил волосы и выжидательно уставился в родные глаза.

-Дорогой, действительно… – она сделала паузу, все правильно прочитав в моем взгляде. – Хорошо, порция крепкого кофе мне действительно не помешает – взяв со спинки стула сумочку, она достала кошелек и выбрала нужную купюру. Но я знал, что сегодняшним вечером мне будет необходимо расслабиться вне стен дома, поэтому быстрым движением вытащил еще сотню.

-Не думаю, что кофе нынче так подорожал! – чмокнув в щеку, я убрал деньги в карман джинсов и начал отступать в сторону дверей.

-Непредвиденные расходы, мам.

-Лео! – возмутилась она.

-Сэндвич с курицей? – подмигнул через плечо.

-Леодеган Оуэн!

-Хорошо, два – отсалютовав двумя пальцами, я поспешил закрыть дверь и спустился, перепрыгивая через ступени вниз по лестнице, напевая одну из знакомых мелодий. Но то, что открылось мне спустя несколько минут, когда я оказался на первом этаже, перевернуло всю мою дальнейшую жизнь.

Остановившись возле ресепшен, чтобы немного поболтать с одной очаровательной знакомой по имени Анжела, обещавшей мне горячее свидание, я не пропустил момента, когда двери главного входа распахнулись, и двое санитаров ввозили истерзанное тело.

Низ живота моментально свело тугим узлом, а лицо исказилось в гримасе ужаса. Я стоял как вкопанный, не веря в действительность. Даже в самых страшных триллерах мне не приходилось видеть столько жестокости и беспощадности.

Совсем еще юная девушка, можно сказать, ребенок. Она лежала на животе, а ее длинные всклоченные светлые волосы свисали с носилок. Платье, точнее, то, что от него осталось, еле держалось на ней. А белая простыня, накинутая на ее ноги, была вся в кровавых разводах.

Множественные чернеющие гематомы, следы чьих-то пальцев, порезы… – вот что сейчас «украшало» ее хрупкое тело. А лицо… На него было невозможно смотреть! Не единого живого места – набухшие темно-фиолетовые синяки; кровоточащая рана у роста волос; запекшаяся кровь на затылке; разбитые губы, нос, порванная мочка уха. Но самым шокирующим была спина. Когда врач поднял бинтовые повязки, я увидел огромный рваный порез, в виде двух перекрещенных линий, одна их которых была значительно длинней другой. И это не могло быть следствием несчастного случая или аварии. Тот, или те, кто свершали это, хотели наказать ее или же еще хуже – заклеймить.

-Твою же! – сорвалось с моих губ, и для равновесия, я схватился за стойку.

Мне было тяжело физически, и еще больше морально. Но я не мог отвести взгляд. Все стоял и смотрел на нее, не понимая, как могло свершаться подобное зверство? Каким нужно быть монстром, чтобы причинить другому человеку столько боли?!

Сделав несколько шагов вперед, заметил то, что пропускал все это время. Ее глаза – они были открыты и не мигали. Два черных омута, в сети которых я попал, не отпускали, а, наоборот, затягивали все глубже. Казалось, я падал в пропасть, стоя на месте и смотря в глаза полностью разбитого человека. Хаос, ощущающийся вокруг меня, перестал существовать. Звуки слились в один сплошной белый шум, и растворились в воздухе как мыльные пузыри. Я был совершенно один, несмотря на всех людей, окружавших нас. Это был ужас. Реальный животный страх, витающий вокруг меня.

Отшатнувшись, я оперся на что-то холодное и твердое, являющееся сейчас для меня единственным источником опоры. Но мои ноги совершенно не держали меня, и поэтому на дрожащих конечностях я стал медленно опускаться вниз, сохраняя неразрывный контакт с черной всепоглощающей пустотой, отмеченной самой смертью, никогда прежде не чувствующейся так остро.

Запустив руки в волосы, я с силой вцепился в них, чуть не выдирая, и открыл рот в беззвучном крике ужаса. Наверное, это был приступ паники, или вроде того. Но даже когда чьи-то сильные руки начали трясти меня за плечи, я не мог заставить собственный мозг показывать мне другие картины.

Бездна – я побывал в бездне!

Глава 1

Леодеган

Нью-Йорк, 2010 год.

Сегодня был чертовски мерзкий день. Небо затянули серые тучи, и с небольшими интервалами моросил мелкий дождь. Несмотря на то, что уже настал март, температура не поднималась выше девяти градусов по Цельсию, и все были вынуждены кутаться в куртки или теплые плащи. На мне тоже было надето черное подпоясанное пальто, спускающееся ниже колен. Его высокий воротник позволял кое-как справляться с натиском обжигающих своим холодом, потоков ветра, а глубокие карманы согревали руки. Но даже так, я и не подумывал забраться в теплый и уютный салон своего автомобиля. Мне было важно лично встречать ее. Видеть, как она выходит из ворот университета и идет прямиком в мои объятия.

Подняв глаза к небу, я глубоко вдыхаю прохладного воздуха, и прикрываю веки. Сосредоточившись на образе девушки, которая раньше времени превратилась в прекрасную и незабываемую женщину, я отбрасываю все остальные ненужные мысли, вызывающие во мне лишь нервозность и усталость. Сейчас я расслаблен, потому что имею право касаться ее как любимый мужчина. Потому что на все свои действия, я получаю ответный отклик.

Но реальность далека от моих фантазий. Все всегда останавливалось ее взглядом. Один миг, и я уже не могу верить в мечту. Та стена, что есть между нами, не исчезает. Она стоит так прочно и уверенно, что у меня уже давно не осталось надежды на ее преодоление. Лишь смирение, которое убивало поначалу.

-Слушаю – отвечаю на телефонный звонок, не глядя на экран.

-Мистер Оуэн, это Дебора Спенсер – звук этого имени выбивает весь воздух из моих легких. – Я только хотела сказать, чтобы вы прекратили мои поиски, потому, что даже если у меня и было что вам предложить, я слишком ценю свою жизнь и благополучие близких мне людей. А ваша борьба… Она бессмысленна. Этот человек, всегда получает то, что хочет. И мне действительно жаль ее, но петля уже затянута. Всего доброго – я даже не успел ничего сказать, как послышались гудки. Выругавшись, я хотел было перезвонить, но мне сообщили, что номера не существует.

Вот так! Эта женщина вновь сумела скрыться от меня, как и на протяжении последних шести месяцев. Даже две группы сыщиков не могли перехватить ее. Спенсер будто кто-то оставлял подсказки, в которых предугадывались мои действия. Но это не значит, что я отступлюсь. Мне нужно знать! Необходимо увидеть все собственными глазами!

-Пит – нажав цифру «два» на быстром наборе, я получаю ответ почти мгновенно. – Мне сейчас звонила сама мисс Спенсер с не авторизированного номера. Если получиться выяснить ее месторасположение через IMEI, посылай туда вторую группу. Первая пусть будет готова идти по возможному следу.

-Есть, сэр! Слушаюсь, сэр! – насмешливый и ироничный тон этого парня сейчас мог сыграть против него же самого. Но у меня не было времени на пререкания с сопляком, хоть и гением своего дела.

-Полученную информацию скинь на электронный ящик, только следи, чтобы не перехватили. И чтобы никаких звонков! – на грани своего терпения прошипел я.

-Я смотрю, кому-то срочно нужно расслабиться. Парень, ты же знаешь, я все сделаю.

-Знаю – выдохнул, устало потирая переносицу.

Пит был одним из тех людей, которые не бросают своих слов на ветер. И поэтому все его обещания внушали мне уверенности, которая могла время от времени давать сбой.

-Просто все… Слишком…

-Что, сложно? А, может, ты уже жалеешь, что вязался во все это?

-Ты бы лучше работал, а не умничал! Это я и сам могу.

-А я и работаю. Для некоторых, несколько дел сразу – пустяк.

-Извини друг, забыл, с кем разговариваю. Будущее IT-технологий, так?

-Твой сарказм совершенно не к месту. Кстати говоря, ужин завтра в силе?

-А как же! Габриэлла весь вчерашний вечер только и делала, что обсуждала со мной меню. Хочет как следует накормить нашего общего с ней ребеночка. Беспокоиться, что без нее, ты там питаешься всякой дрянью – усмехнулся я.

-Эй! Может, хватит уже принимать меня за неблагоразумное дитя? – вспылил Пит как обычно. – Между прочим, мне скоро исполнится восемнадцать лет!

-Совсем взрослый дядечка – исказив голос, словно разговаривал с годовалым младенцем, подразнил я. – Еще три года, и сможешь самостоятельно покупать себе выпивку.

-Да пошел ты!

-И в кого же ты такой обидчивый? – вслух произнес я, продолжая улыбаться этому ребенку, нагло сбросившему мой звонок. 

-Так необходимо постоянно подначивать его? – обернувшись, я увидел лицо Кристин. Внутри привычно что-то сжалось. Но нарицательно поднятая бровь под темной челкой говорила о том, что мой безобидный поступок не одобряют.

Как и Габи, Кристин очень трепетно относилась к нам обоим. Забота о нас стала для них нечто неимоверно важным, и поэтому сохранение мира, с примесью игривости и дурачества давно превратилась в приятную обыденность. Думаю, это был всего лишь один из способов проявления женского начала, так и грозившего перерасти в материнское. Но в любом случае это было в первую очередь тем, в чем мы оба с Питом нуждались. Один – разочарованный в близких людях, и другой – круглая сирота. Но они обе дали нам шанс вернуть утерянное. Вновь подарили семью. 

Подойдя к Кристин, я прижал ее к себе, держа руки сомкнутыми в замок на ее пояснице. И когда она последовала моему примеру, я понял, что прощен.

Удобно расположив голову между изгибом моего плеча и шеей, она тихо практически шепотом спросила меня:

-Зачем ты продолжаешь мучить себя? – один вопрос, но так точно в цель. И это было только преддверием того, чем она пользовалась, чтобы добиться желаемого.

-Мучаю? – я не хотел этого разговора. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Но они обе постоянно продолжали спрашивать меня, словно ждали, что я одумаюсь и сбегу с намеченного пути. Словно хотели, чтобы я оставил их, наше прошлое, настоящее, и возможное будущее. 

-Я о Деборе – мои челюсти сошлись, когда она произнесла это имя. Но, будто не замечая этого, Кристин продолжила:

-Зачем она тебе?

-Ты знаешь – выдавил из себя через силу. 

-Это было так давно, Лео. Время, которое Габриэлла провела с тобой – было целой жизнью. Ты ничего не изменишь, если получишь, то, что хочешь. Только причинишь себе еще большую боль.

-Я должен знать! – разорвав объятия, она отошла на шаг и смотрела на меня прямым твердым взглядом, который мог подействовать на любого, кто не знал ее так же хорошо, как я.

-Нет, не должен. Это говорит твое мужское самолюбие, и только.

-Кристин… черт! Сейчас не место, выяснять, что двигает мной.

-Лео, пойми, эта правда не поможет понять ее. Тебе это, вообще, ничего не даст, кроме сотни других вопросов. Почему просто не оставить ту ситуацию в прошлом?

-Просто оставить? – громко вспылил я, отходя от нее и привлекая чужое внимание, которого и так было слишком много. – Как это сделала Эвелин? – напоминание об этом человеке сильно ударило по ней, и на ее красивом лице появилась гримаса боли. Проклиная себя за несдержанность, я подошел к ней, протягивая руку, но Кристин отшатнулась от нее.

-Извини, я не должен был…

-Забудь – отмахнулась она.

-Нет, детка. Это был удар под дых с моей стороны. Я знаю, какое значение имеет эта женщина для вас обоих.

-Для нее, не для меня. Это проблема Габриэллы, и только ее.

-Ты обманываешь себя. Тебе просто так проще. Видеть раздельно жизни… – я замолкаю, когда невольно встречаюсь с глазами парня, которого предпочел бы больше никогда не встречать.

А именно Вернона Мида, известного в определенных кругах под псевдонимом Бешеный. Стоя неподалеку, он с каким-то нездоровым интересом изучал нас. Вернон был еще так молод, но уже успел прослыть одним из самых чокнутых стритрейсеров этого города и заядлым бабником от восемнадцати и старше. Да, все его девчонки начиная от скромных официанток до горяченьких танцовщиц, и от обычных студенток до дочек богатых родителей, хоть и были добычами искушенными и в какой-то степени затруднительными для развода, я понимал, из-за чего, все они так просто скидывали перед ним свои трусики.

Вернон был необычайно хорош собой. Это была не та красота, которая рекламировалась в глянцевых журналах, а скорее грубоватая и мальчишеская. В его серо-голубых глазах полыхал огонь и жажда жизни, которые, несомненно, притягивали к себе. Не скажу, что они были какой-то удивительно красивой формы, но в них действительно хотелось смотреть. Казалось, один его взгляд мог заряжать тебя энергией и адреналином.

Нос его был немного искривлен (следствие драки полагаю), а правую бровь – густую и темную – пересекал шрам. Квадратный подбородок и низкие широкие скулы, которые немного выпирали наружу, придавали ему мужественности и твердости. А пухлые широкие губы выглядели как удачная самореклама обещающего удовольствия. Теперь, ко всему этому прибавить отличную фигуру с ростом не менее шести футов (что на дюйм ниже меня самого),  кожаную куртку, толстовку с капюшоном, выцветшие рваные джинсы, черные байкерские сапоги и кепку, козырьком назад – вот вам полный внешний набор сексуального и харизматичного засранца!

Но только сейчас, видя его, мое внутренне чувство покоя отчаянно било тревогу, так как его глаза, при виде Кристин, загорелись совершенно другим огнем. Это был плотоядный взгляд азарта, не предвещающий ничего хорошего. И это действительно произвело на меня эффект.

Парализованный на долю секунду, я обошел Кристин, и спрятал ее за своей спиной, не позволив развернуться лицом к нему. Мой тон был груб и источал лед, когда я буквально приказал ей садиться в машину, и не оборачиваться. И, наверное, тогда мне надо было благодарить самого бога о разумности и вере этой женщины. Сделав, как и требовалось, она удалилась, не давая гребанному адреналиновому наркоману ни единого шанса, чтобы подпитаться новым источником топлива. А это значит, что его целью по-прежнему оставался я один.

«Черт!» – пронеслось у меня в голове.

Вспоминая события, произошедшие более недели назад, я готов был проклясть самого себя, за то, что, вообще, приблизился к нему. Моя маленькая и довольно невинная шутка, насчет его ориентации сейчас играла против меня. Тогда, сидя в одном из лучших клубов этого города, и изнывая от тоски на свидании с очередной дамочкой, признающийся мне в каких-то невероятно-сильных чувствах, будучи замужней женщиной, я не придумал лучшего способа избавиться от нее раз и навсегда, как поцеловать мужчину. Скорее всего, этот поступок можно было отнести к детской забаве, но в тот вечер, или скорее ночь, я был сильно пьян, вымотан и не в настроении. И когда я увидел проходящего Бешеного, уже известного мне своим отношением и репутацией, я просто взял его за шею, резко рванул и впился в губы. Его реакция не заставила ждать – кулак в мое лицо. Но я только посмеялся над этим, поднялся и ушел. А сейчас… сейчас все было иначе. Мой внутренний датчик отчаянно бил тревогу:

«Он не должен был появляться здесь! Мы не должны были больше пересекаться! И тем более он не должен был видеть ее!»

Но он видел! Не самое главное, но все же теперь у него было представление, что мне есть кого оберегать, и за кого бороться. Теперь он знал мою слабость, и понимание этого читалось на его лице.

Да, наверное, моя реакция была слишком сильной, но я ничего не мог с собой поделать, когда увидел его. Кровь моментально вскипела, а страх завладел всем телом. Это было что-то вроде дурного предчувствия. Знание того, что его приближение к ней принесет одни сплошные неприятности, для которых у меня сейчас совершенно не было ни сил, ни времени.

Переведя взгляд на рядом стоящего с ним парня, я узнал в нем Роберта Уэнча. Будущего дипломата в третьем поколении, заканчивающего в этом году магистратуру международных отношений вместе с Кристин, а заодно и лучшего друга Бешеного.

Его внешность не отличалась чем-то особенным, не выделяла из сотни других, подобных ему. Скорее он был просто миловидным.

Слегка вьющиеся темные волосы, светло-карие глаза и правильные черты лица. Не к чему было придраться, но и зацепить взгляд тоже.

Ростом Уэнч был немного ниже своего друга, но телосложением не уступал. Видно, что они оба занимались спортом. Может, бег и силовые нагрузки?

Но все это было неважно. А вот факт того, что этот с виду безобидный и простой парень сейчас расскажет все слухи и легенды, ходящие вокруг нас, тревожил меня. Потому что это, несомненно, подогреет азарт и интерес Вернона, а затем последуют трудности. Ведь такие, как он, не успокаиваются просто дав в морду. Ему нужна будет игра, искра, вызывающая в нем желание двигаться дальше. И остается только гадать, куда заведут его...

Звук сигнала машины вернул меня в реальность. Бросив предупреждающий взгляд каждому, я все же сумел взять себя в руки и уйти. Но злость на самого себя продолжала съедать меня.

Открыв дверь внедорожника, я сел на водительское сидение и пристегнул ремень безопасности. Смотреть на взволнованный взгляд Кристин не было сил, да и уехать прямо сейчас не представлялось возможным.

-Несколько минут. Мне нужно несколько минут – сказал я, зная, что она поймет меня и не станет требовать каких-то объяснений.

Откинувшись на сидении, я закрыл глаза и стал медленно вдыхать и выдыхать, ведя глупый счет внутри себя. Никогда не верил в эффективность этой методики, но сейчас это было единственным способом привести мысли и чувства в порядок. Так продолжалось до тех пор, пока тепло ее тела не начало ощущаться на моем.

-С каких пор тебя стал так волновать интерес со стороны? – я смотрел на руку Кристин по вверх моей, и мне показалось, что этого недостаточно. Только переплетя наши пальцы, я почувствовал, что не теряю ее. Что все по-прежнему в порядке.

-Дело не в этом – секунду я медлил, собираясь с мыслями. – Просто этот парень способен выбить почву из-под ног.

-Наша ситуация полностью истощила тебя – это прозвучало как диагноз или приговор, что было совсем не утешительно. Но и отрицать этого я не мог. Постоянные судебные разбирательства, тонны бумажной и электронной корреспонденции, неудачи в поисках хоть какой-либо доказательной основы для обвинения Адама, страх перед будущим, и, в конце концов, внутреннее истязание самого себя за недостаток сил и влияния, для спасения любимой девушки.

-Лео – ее голос был пропитан виной и болью, но вот только я сам принимал решение влезть во все это. Никто не стоял с пистолетом возле моего виска. Никто не держал за горло, когда все начиналось. И как бы тяжело ни было, я не чувствую сожалений о принятом решении.

Все так как и должно было быть. Мой выбор. Мой путь.

Поднеся изящную ладошку к губам, целую ее, и прислоняю к щеке.

-Все хорошо. Осталось несколько месяцев.

-Ты еще можешь передумать. У тебя есть шанс вернуть свою жизнь, и прожить ее так, как ты того заслуживаешь. 

-Не говори так! Без Габриэллы мне ничего не нужно! Ты, она… ваше целое – это то единственное, ради чего я живу. Поэтому даже не смей думать!

-Но я этого не заслуживаю. Она этого не заслуживает! Ты должен дарить себя той, кто отдаст в полную меру с полученным. Зачем страдать? – ее вера в то, что Габриэлла не несет ничего, кроме боли и потерь, и стала моей причиной. Потому что борьба за возвращение света свету стоит любых жертв.

-Прекрати – поморщился я от произнесенных слов. Сейчас в них мне слышались лишь отголоски тех людей, которых я мечтал уничтожить на протяжении многих лет.

-Нет, ты должен это выслушать. Все эти годы ты был рядом. Заставлял жить, дышать, даже хотеть. Каждый день, я чувствовала заботу, ласку, теплоту и нежность. Но ты сам не получал ничего. Она только отнимала лучшие годы твоей жизни. И продолжает отнимать их – по щекам Кристин текли слезы, но я знал, что плакала не она. Кристин была мертва, уже больше четырех лет. И хоть сейчас передо мной сидела ее копия, слезы принадлежали именно Габриэлле. Моей Габи, которая несла в себе столько не распакованного багажа, что хватило бы на несколько жизней.

-Девочка моя, ты слышишь? – взяв ее лицо в свои руки, я смотрел прямо в глаза. – Когда я умирал, она появилась в моей жизни. Да, сломанная, несчастная, пустая. Но именно она вдохнула в меня желание бороться и жить дальше. Я эгоист. Я всегда хотел ее. По-разному, но хотел. И когда она вручила мне свою жизнь… То малое, что я дарю взамен – это ничто! Ты даже не представляешь, насколько ценно то, что ты – она рядом.

-Ты сильно переоцениваешь нашу значимость.

-Это у нас взаимно – подмигнув, я вытер влагу с ее лица и поцеловал в кончик носа. – А теперь, поехали домой. Я ужасно голодный! – прошептал на ее ушко, одновременно хватая за талию и пытаясь перетащить к себе на колени.

-Лео! – хохоча, вскрикнула она, и оттолкнула меня.

Скривив для нее лицо в забавной гримасе, я получил еще одну искреннюю и живую улыбку, а затем завел мотор и тронул машину с места. Но когда взглянул в зеркало заднего вида, увидел, что Вернон Мид по-прежнему смотрел в нашу сторону.

Вернон

Сидя на капоте своей новой Chevrolet Camaro, которая была выиграна в спортивном пари с одним богатеньким зазнавшимся сукином сыном, переданной мне около трех недель назад со всеми документами и полностью оттюнингованной под меня, я ждал своего лучшего друга, а по совместительству настоящего придурка.

Прошли уже больше двух недель, как Роб изводил меня непонятными обидами, всячески демонстрируя их. И я не обратил бы внимания, если бы он не стал игнорировать меня и мои звонки. Это начинало выходить за рамки и заставило меня приехать к одному из тех мест, которые я предпочитал избегать.

Колумбийский университет; Лига плюща; мечта многих школьников, желающих получить от жизни самое лучшее – я не верил во все это. Может, когда-то в прошлом, но не сейчас.

Сейчас я отчетливо понимал, что значит реальность, и какого нести ее.

С шестнадцати лет я взвалил на себя ответственность за две семьи. Более трех лет я оплачиваю их счета, забочусь о здоровье одних и благополучии других, зарабатываю на собственную жизнь и стараюсь справляться с потерями, которые отняли у меня половину души.

Порой, мне хочется все бросить. Исчезнуть, не говоря никому ни слова, и попросту забыть. Но это длиться недолго. Стоит мне увидеть лица родных или услышать их голоса, я понимаю – они все, что есть у меня. Все, что имеет значение. Как и парень, сейчас идущий в мою сторону и смотрящий на меня с гневом и недовольством.

Чертов ублюдок! Решил показать, насколько сильно не рад мне?!

-Чего это тебя так перекосило? – спрятав руки в карманы куртки, я немного поежился от холода. Погода совершенно не радовала, особенно со всеми своими осадками.

-Какого хрена ты тут забыл?! – поприветствовали меня.

Да, это было не самое лучшее начало, но уже наметился прогресс. Со мной хотя бы разговаривали.

-Все еще не пришел в себя? – шмыгнув носом, я поборол в себе желание зевнуть.

Из-за вчерашней бессонной ночи, мне то и дело приходилось заправляться кофеином, но это не слишком спасало. Глаза слипались и слезились, и вместо того, чтобы сейчас спать в теплой и уютной постели, мне приходилось выслушивать бред парня, который выглядел как индюк, насупясь и сложив руки на груди. Не знаю, была ли это защитная позиция или же попытка принять более суровый вид, но, правда в том, что он провалился в обоих случаях.

-Ты кретин, Вер! Я тебе это уже говорил.

-Говорил. Но я все же не могу понять, из-за чего ты так взбесился – абсолютно спокойно проговорил я, замечая, как вздулась вена не его виске.

-Да, потому что мне осточертело смотреть, как ты играешься с девчонками! Я молчал, когда это были телки, знакомые с правилами твоей игры. На них мне насрать. Но ты же вечно лезешь к наивным созданиям, которые виноваты только в том, что искусились на такого засранца, как ты! – поняв, из-за какого дерьма кипятился этот парень, я ощутил облегчение.

-До сих пор не можешь простить мне Саммер? – стало даже смешно. – Это невинное создание, как ты выразился, само вешалось мне на шею и расстегивало ширинку – на слове «невинное» мне захотелось блевать.

-Лучше заткнись, Вер! – предостерег Роб, но я продолжил. Пора было ему понять, что она из себя представляет.

-Эта стерва сообщила всем вокруг, что встречается со мной, когда я ее даже в глаза не видел. Потом сблизилась с тобой, чтобы подобраться ко мне. Чувак, тебя просто использовали, а ты развел целую драму из-за подобной девки. Открой уже глаза, и посмотри вокруг себя – обведя рукой пространство, я наткнулся взглядом на последнюю причину моей ярости, которая сейчас стояла неподалеку от меня и разговаривала по телефону.

Изогнув вопросительно бровь, я откровенно уставился на мужчину, который явно превосходил по возрасту здешних студентов. Неужели это преподавало?

Мои кулаки сжались сами собой, когда на меня нахлынули воспоминания того вечера в клубе. Уже практически потухший огонь омерзения и раздражения изверг в пространство новые горящие искры и разжегся с новой силой. Я практически рычал, когда потребовал у Роба ответа на свой вопрос:

-Что он здесь делает?!

-Кто? – Роб выглядел растерянным из-за моей внезапной вспышки гнева, и это помогло ему на время забыть о своей. А, ведь готов поклясться, еще слово из моих губ, и он ударил бы меня, отбросив в сторону все свои принципы.

-Тот блондинистый педрила! – указав головой в нужном направлении, я даже не посмотрел на парня рядом с собой. Все мое внимание было сосредоточенно на одной конкретной личности, которую мне отчаянно хотелось задушить, предварительно пустив его кровь. Но когда в мой разум ворвался взволнованный и даже немного испуганный голос моего друга, я все же перевел взгляд, и был удивлен тем, что увидел. Казалось, что Роб смотрел на какое-то чудовище омерзительной наружности, а не на простого человека.

Что, твою мать, так настораживало его в том парне?

-Вернон, откуда ты знаешь его?

-Это мне следует спросить, что ты знаешь о нем такого, чтобы так реагировать?

-Ничего я о нем не знаю – повернувшись ко мне, как-то поспешно и нервозно выплюнул Роб. – Просто ходит много неприятных слухов о них двоих.

-О них? – я повернулся в тот самый момент, когда блондин что-то крикнул девушке, стоящей спиной ко мне. Я смотрел и видел, как резко менялось выражение на его лице. В одно мгновение сердитое и полыхающее гневом, а в другое – полное раскаяния и сожаления. Это было так очевидно – его чувства к ней, что я даже не мог поверить в это. Я думал, что он просто игрок, отличный манипулятор, забавляющийся женщинами любого возраста и сорта. Ведь я помнил, как в тот день, когда он уходил, высокомерно забавляясь моей яростью, женщина, что была с ним, побежала следом, умоляя его не бросать ее. Но даже ее рыдания не остановили его. Не уверен, какой была бы моя реакция, окажись я в подобной ситуации, но уж точно меня не оставили бы равнодушным чьи-то искренние слезы. А когда я случайно наткнулся на статью в одном из журналов Мари, в которой говорилось о здешнем бизнесмене и его крупном пожертвовании для больницы, у меня закрались определенные подозрения на счет того, кем был этот парень. Ведь на фото рядом с тем бизнесменом в обнимку стояла та самая женщина, являющаяся его супругой. 

Но вся эта история становилась немного запутанной, если принимать в расчет девушку, стоящую напротив него.

Зачем была нужна другая женщина? Зачем он устроил тот спектакль, в котором я невольно стал участником? Кем в действительности был этот парень? Каковы были его мотивы? – вопросы вихрем крутились в моей голове, и я не находил ответов, ровно до тех пор, пока он сам не заметил меня.

Глава 2

Вернон

Все-таки забавно, как жизнь меняется в одно мгновение. Еще секунду назад мне было безразлично до тех двоих. Немного любопытно, не более. Но теперь, когда я вижу его оборонительную позицию для защиты девушки только от одного моего взгляда, я понимаю, насколько уязвленным он может быть. Уязвленным мною!

Растянув губы в хищном оскале, я чувствую, как адреналин разливается по моим венам. Это непревзойденное чувство, которое делает мою жизнь не такой пресной, полностью управляет мной. Последние годы я делал все, для того, чтобы продолжать испытывать его. Гнался за ним как ненормальный, лишь бы спасаться в том взрыве эмоций, которые помогали мне не думать и не вспоминать.

-Кто такая? – сверля спину удаляющейся брюнетки, которая смотрелась достаточно скромно на фоне своего обожателя, я начал прокручивать возможные варианты, которыми она могла так привязать к себе парня, способного на то же самое с любой другой, даже более интересной женщиной.

Хотя я и не видел ее лица, но успел отметить все достоинства фигуры. Стройная, с бесконечно длинными ровными ногами и крепкой подтянутой попкой  – это все, что я мог сказать, оценивая мельком со стороны. Но вот ростом она была повыше окружающих ее студенток – не меньше пяти и девяти футов. Всего лишь на дюйм или два ниже меня! Одень каблуки, и уже мне пришлось бы смотреть на нее снизу вверх.

Но одежда ее была слишком простой и дешевой в сравнении с тем, что было надето на блондине: узкие джинсы, куртка-блузон светло-кофейного оттенка и ботинки-дезерты в тон ей. Никаких брендовых вещей и аксессуаров. И это отсутствие создавало сильную дисгармонию в их внешнем облике, заставляя задаваться вопросами: «Неужели он не мог принарядить ее под стать себе? Или же спускал все «заработанное» исключительно на себя?»

Да, выглядел он как пижон, но очень интеллигентный пижон. В этом платиновом блондине было много лоска и элегантности, что никак не сочеталось с моим стилем. Этакий джентльмен, знающий назубок все правила этикета – вот кем он мне представлялся. Но также он был искусителем, способным завлекать в свои сети женщин совершенно из разных слоев общества, положения и возраста.

«Не имеющий границ» - так бы я охарактеризовал его.

Возраст колебался от двадцати пяти до двадцати восьми лет. Серьезный, зрелый, собранный – он не позволит себя одурачить или водить за нос. Но еще ему можно было приписать излишнюю самонадеянность и некоторую отчаянность поступков. 

Смог бы он вызвать у меня симпатию, при других обстоятельствах? Не думаю. Всем своим существом он пробуждал во мне какой-то внутренний протест, раздражение, агрессию и злость.

-Кристин Адерли? Даже не думай! – я окинул его вопросительно-сомнительным взглядом.

-Вер, она не похожа на всех остальных. Держится особняком, и кроме профессоров ни с кем не разговаривает. В смысле, все это немного пугает. То, как она зависит от Лео, и как он защищает ее ото всех, словно цербер. Почему нельзя просто общаться? Мы же не съедим ее. Да, она очень красива, но…

-Значит, сам делает, все что вздумается, а ее держит под жестким контролем?  Интересно.

-Что ты имеешь в виду, под «делает что вздумается»?

-Трахается на стороне.

-Но они не встречаются, если ты к этому ведешь.

-Что? Ты его лицо видишь? Он же готов задушить меня, если я сделаю в ее сторону хотя бы шаг. А какими глазами он на нее смотрел? Это любовь, Роб.

-Я не говорю, что это. Я лишь сказал, что они не встречаются. И это его собственные слова.

-Блондина?

-Да. Рассказывали, что еще во времена, когда Лео учился на магистра, он сильно напился на одной вечеринки. Его не слабо развезло, и, будучи в неадекватном состоянии, он начал говорить несвязные вещи. Словно не может касаться любимой девушки, что всегда видит тех, кто, как выразился, изуродовали совершенство. Честно, я ничего не понял, но это звучит жутко. Я хочу сказать, что они оба странные, когда дело доходит друг до друга.

-Не многовато ли загадочности?

-Может быть. Но в любом случае тебе стоит опасаться их обоих. Лео очень обеспеченный человек, и его работа… Ты можешь создать себе много проблем.

-Проблемы говоришь? И кем же у нас он работает? – если честно, мне мало верилось в слова моего друга. Все это больше походило на детскую страшилку, которой пугают наивных детей. Какие-то тайны, сплетни, догадки. Человек всегда остается просто человеком. Что он может мне сделать? Какой реальный вред способен принести? И в том случае, не заберу ли я большее у него самого?

-Личным помощником судьи Кларка.

-Кого? – переспросил я, находясь немного в растерянном состоянии.

Я ошибся! Этот парень не был тем, кто выкачивал деньги, трахая замужних женщин. Он был, черт возьми, образованным госслужащим со степенью и толстым кошельком! И как бы сильно мне не хотелось этого признавать, бесился я не из-за кого-то поцелуя, хотя это и было одно из самых отвратительных моих воспоминаний. Нет, забыть я не мог ему его снисходительного взгляда, которым он смотрел на меня тогда. Это было словно насмешка тому, кем я являлся.

Да, у меня не было стабильного заработка и даже диплома о среднем образовании. Но кем он возомнил себя, думая, что имеет право судить меня?!

Этого я не прощу ему. Не спущу просто так его зазнайства! Он может затолкать куда подальше и свой диплом,  и свои деньги! Они не помогут ему, если я решу уничтожить его. Тогда ему вообще ничего не поможет!

-Сэнди Кларка! Его еще назначили председателем апелляционного суда нашего штата в прошлом году. Ты хоть представляешь, какие у него связи и на что он может быть способен?

-Маленькие собачки всегда тявкают громче всех остальных, да? – сказал скорее для себя самого, не сводя пристального и ехидного взгляда с блондина. А парень-то не боится подмочить свою репутацию, исходя из всего увиденного мной. Теперь я точно знал, что тогда это все было одно сплошное шоу. Ну, что же, тогда и мне стоит ответить тем же? Разыграть партию по своим правилам?

-Вернон! Черт, приятель, пожалуйста, выкини это из своей головы! Я вижу по твоим глазам - они уже налились кровью. Но сейчас не тот случай, когда ты сможешь без последствий…

-Старик, – остановил его я – ты выглядишь слишком нервным. Расслабься. У меня нет стольких грехов за плечами – я не мог перестать ощущать то удовольствие, которое растекалось во мне, словно жидкий метал, благодаря парню, уничтожающему меня одним своим взглядом в один момент, и уступающим в другой, только по одному призыву девчонки.

Да, она сильно повязала тебя! И какого же будет наслаждение, видеть, как ты изводишься, зная, что эта самая девчонка принадлежит мне? – нашептывал голос моего внутреннего зверя.

-Я не об этом! – будто оправдываясь, чрезмерно эмоционально отреагировал Роб. Но это меня только позабавило и, бросив последний взгляд отъезжающему кроссоверу, сам поспешил залезть в салон своей ласточки. Надо было быстрее сваливать отсюда, так как подобные места вытягивали слишком многое из меня, тем самым подталкивая на «подвиги», о которых я потом крупно сожалел.

Но назойливая мысль все никак не могла покинуть меня. Кристин и Лео? Что-то было в их истории. Что-то, от чего мне не хотелось отказываться. Притом я еще не забыл, как этот мудак, воспользовался мной. И за это, мне хотелось расквитаться.

Подождав, пока Роб уселся следом за мной, я завел мотор, и плавно дернулся с места. Урчащий звук мотора успокаивал и расслаблял меня. Я был в своей стихии, уверенный как ни в чем остальном. Это было моим миром. Миром, который мне подарили, и который я никогда не оставлю. Хотя бы в добрую память.

-Мне нужно выпить! Клянусь, если бы не твое потрепанное лицо… – бросив ироничный взгляд на парня, я подумал о том, что в силу его характера он не мог сделать то, о чем говорил. Он был слишком спокойным и рассудительным для потасовок, в которых я участвовал время от времени.

-Забудь, наконец, эту Саммер. Поверь, она не стоит всего этого – не знаю почему, но мне вдруг стало очень паршиво внутри. Наверное, выпить не помешает не только Робу.

 -Просто поезжай – он сказал это таким тоном, словно ничего не имело значения. Но я прекрасно знал этого парня. Ему потребуется еще много времени, чтобы прийти в себя, и переключиться на какую-нибудь другую. И обязательно, замена предыдущей будет ничуть не лучше прежней. Ему вновь причинят боль, а набитых шишек на голове станет на одну больше.

Ощутив, как атмосфера внутри машины становится тяжелой и мрачной, я стал быстро перебирать в голове варианты, как можно было отвлечь и себя и Роба от гнетущих мыслей. Ведь если я сейчас не вырулю в противоположную сторону, вынырнуть из того болота, которое находилось у меня в голове, получиться не скоро.

Мысленно встрепенувшись, я повернулся и в игривом тоне поинтересовался, указывая на синяк, украшающий мою скулу:

-Даже не спросишь, откуда это? 

-Твои вечные выкрутасы меня не удивляют. Могу поспорить, ты сам затеял все это дерьмо.

-Эй! Это был благородный жест. Я спасал даму от грубых приставаний не совсем трезвых дядечек – вспоминая тех троих головорезов, кровь так и вскипает в моих венах. Отделали они меня, будь здоров. Грудь и живот до сих пор побаливают. Но зато вся дурь мигом вылетела из головы.

-Ага! А потом она тебе до утра в благодарностях рассыпалась!

-Ну, не без этого – расплылся в довольной улыбке.

-Вер – позвали меня спустя несколько минут тишины.

-Хмм?

-Не приближайся к ним.

Леодеган

Когда мы, наконец, оказались дома, я плюхнулся на диван, закидывая ноги на рядом стоящий журнальный столик и, облегченно выдохнул. Долгой рабочей неделе пришел конец, а впереди ждали отличные выходные, которые я проведу вместе со своей красавицей.

-Ты бы для начала снял верхнюю одежду, прежде чем так бесцеремонно разваливаться в гостиной – ко мне подошла улыбающаяся Кристин и потянулась к пуговицам на моем пальто. Перехватив ее руки, я лукавым взглядом посмотрел на нее и потянул на себя.

-Может, я просто сильно рад, что не увижу тебя до понедельника? – прищурившись, она в своей манере изогнула губки и схватила меня за волосы на затылке.

-Повтори это еще раз, милый, и тогда весь уик-энд проведу с тобой я, а не Габриэлла – подняв руки вверх в примирительном жесте, я рассмеялся от души и запрокинул назад голову.

-Сдаюсь, только отпусти уже мои волосы! – сделав, как я просил, она обняла меня за шею и удобней устроилась на мне.

-Разве ты совсем не будешь скучать?

-Несомненно, буду, но думаю, Пит не поймет, увидев завтра тебя, а не Габи.

-А-а-а! Значит, это всего лишь забота о Пите?

-Разумеется. Детка, ты же знаешь меня – не переставая улыбаться, ответил я, смотря на то, как губы Кристин слегка дернулись от сдерживаемой ответной улыбки.

-Я тебя очень хорошо знаю, дорогой, и поэтому со стопроцентной уверенностью заявляю, что ты врешь.

-Я? Никогда! – прикрыв глаза и задержав дыхание на пару секунд, как они обе всегда это делали, когда хотели закатить глаза, она поднимается с меня и идет вверх по лестнице на второй этаж.

-Повесь пальто в шкаф и иди в ванную, она скоро присоединиться к тебе.

-Так меня сегодня ждет массаж?

-Да! – крикнула Кристин со второго этажа пентхауса. – Несмотря на твое отвратительное поведение – усмехнувшись, я снял с себя верхнюю одежду и убрал ее в шкаф-купе, которое размещалось в противоположной стене от дверей лифта.

Когда я оказался у себя в спальне, я не стал останавливаться, и прошел сразу в ванную комнату.

У меня было минут пятнадцать в запасе, и поэтому я неторопливо подошел к зеркалу, висевшему напротив черной мраморной раковины с позолоченным краном и в тон ей столешницы, на которой располагались мои туалетные принадлежности. Проведя рукой по прохладной поверхности, я подумал о человеке, которому принадлежало все здесь. Абсолютно все. Даже наши жизни двигались в направлении, отталкиваясь от решений, принимаемых этим самым мужчиной. Но самым ужасным было то, что я никак не мог изменить этого. Сколько бы сил и времени ни затрачивалось, я был не в состоянии избавить нас от его влияния.

Почувствовав недостаток кислорода, я схватился за узел на галстуке и потянул тот вниз. Освободившись от злополучной удавки, а заодно и пиджака, я расстегнул все пуговицы на рубашке и включил кран с холодной водой. Но, даже ополоснув лицо и шею, я по-прежнему ощущал удушливость. Эти стены были как клетка, а их давление убивало меня, когда я находился здесь без нее.

Запустив пальцы в волосы, я растрепал их, и чтобы не метаться, как загнанный в угол зверь, распахнул стеклянные двери просторной душевой кабины, и включил воду, не заботясь ни о температуре падающих на меня капель, ни об остатках одежды.

Опершись руками о стену, я склонил голову, и начал глубоко вдыхать и выдыхать, в надежде получить успокоение. И даже не сразу заметил, когда вода перестала течь на меня.

-Давай я помогу тебе – посмотрев через плечо, я увидел ее. Самое совершенное создание из всех.

Габриэлла была в одном черном кружевном белье, а ее длинные светлые волосы были скреплены китайской заколкой, в виде резной палочки из красного дерева с золотым концом. Некоторые пряди специально выбивались из прически, и мягко обрамляли ее лицо с высокими скулами, розовыми пухлыми губками и выразительными черными глазами. Глазами, которые однажды изменили всю мою жизнь.

-Я даже не знаю, что сказать.

-Ничего не говори – стянув с меня рубашку, она скинула ее на пол, и я услышал довольно смачный шлепок.

-С брюками разберись сам, а я пока наполню ванную – когда она стала отворачиваться от меня, я моментально отвел взгляд, чтобы не видеть зверства, причиненного ей.

Быстро справившись с ремнем, я затратил больше минуты на то, чтобы спустить с себя полностью мокрые брюки и боксеры.

-Черт! – проворчал я, когда, было, чуть не грохнулся на пол, запутавшись в ворохе одежды под ногами.

-Все в порядке?

-Да. Просто напомни мне, когда я в следующий раз решу принять душ в одежде, этого не делать.

-Залазь уже – улыбнулась она.

Я подошел к большой круглой ванной с гидромассажем, в которой с легкостью могли поместиться четверо, и когда шагнул в нее одной ногой, получил легкий удар по своей заднице. Тут же развернувшись, я постарался изобразить оскорбленное самолюбие:

-Только что, это было домогательство? – мое настроение вновь улучшилось. А когда я полностью погрузился в горячую воду с душистой пеной, ощутил как все ноющие мышцы моего тела медленно расслабляются.

-Подашь на меня в суд? – усевшись на борт ванны, Габи обвила мой торс ногами и придвинула ближе маленький плетеный столик со всеми необходимыми мыльными принадлежностями на нем.

-А ведь у меня есть знакомые там.

-Неужели? И что, влиятельные знакомые? – намочив губку в воде, она налила на нее небольшое количество геля для душа и взбила до образования пены.

-Ты и не представляешь, насколько – откинувшись на нее и полностью открывшись, я стал наслаждаться ее прикосновениями к моей груди, ключице, животе и рукам.

-Тогда я должна найти способ договориться с вами – неожиданно ее рука скользнула ниже, уходя под воду, но я успел перехватить ее.

-Что ты делаешь? – мой голос вмиг охрип, а тело напряглось.

-Спасибо за цветы, дорогой – чмокнув меня в щеку, она вновь принялась тереть меня губкой.

Вспомнив, что сегодня утром, как только приехал на работу, сделал заказ с доставкой на дом более двухсот штук розовых альстромерий и попросил нашу домоправительницу расставить их по всей комнате Габриэллы, я расплылся в улыбке.

-Понравились?

-Мои любимые.

-Хотел поднять тебе настроение. В последнее время ты была какой-то задумчивой – откинувшись вперед, предоставил в полное распоряжение свою спину.

-Есть одна вещь, которая меня беспокоит. Хотя я не уверена.

-Расскажи.

-Это насчет Эвелин – сполоснув губку и отжав ее от воды, она взяла пластиковый ковш и, велев мне развернуться, начала поливать с его помощью мне на голову.

-Надеюсь, это не из-за того, что я упомянул ее в разговоре с Кристин? – я все еще чувствовал вину за свою несдержанность. Даже если мне и не нравилось, то, что она продолжала хранить тайну того вечера, я не имел права требовать от нее ответов. Тем более с помощью таких низких рычагов давления, как упоминания женщины, что принесла в ее жизнь одну лишь боль и страдания.

-Нет. Но я заметила, что последние три месяца о ней нет никаких новостей. Нигде. Телевидение, журналы, интернет – ничего.

-Думаешь, затишье перед бурей?

-Не знаю, но это настораживает меня – взяв флакон шампуня, она выдавила необходимое количество себе на руку, и стала массажными движениями втирать мне его в волосы. Закрыв глаза, я отдался ощущениям, и когда Габи стала массировать виски, чуть простонал.

-Как хорошо! – но наслаждение не затуманило мой разум.

Ее слова относительно Эвелин имели место для размышления. Ведь эта женщина отдала душу самому дьяволу, чтобы пользоваться привилегиями его денег, связей и власти. И одно из любимейших ее занятий было блистание в СМИ, причин для которых хватало с лихвой: благотворительность, введение легального бизнеса мужа, собственная линия ювелирных украшений, многочисленные мероприятия, приемы, выставки. Ведь единственное, что у нее было – это ее общественный образ, за который она хваталась, как за спасательный круг. Потому что нельзя быть настолько хладнокровной и бесчувственной, чтобы не пропускать через себя то, на что она обрекла себя, выйдя замуж за монстра. И именно из-за этого я не могу до сих пор решить для себя, презираю я ее, или же все-таки жалею.

-Я попробую что-нибудь выяснить, но сама знаешь, что здесь нельзя говорить наверняка. Но если задуматься, это действительно странно. На пороге того, как наше время подходит к концу, в ее жизни происходят изменения, которые меняют привычный для нее образ жизни. А если это какой-то план?

-Я тоже об этом думала. Они не настолько глупы, чтобы верить, что я не попытаюсь сбежать. Но не могу понять, с чем это может быть связанно – развернувшись к ней лицом, я взял ее руки в свои, и с твердой уверенностью произнес:

-Чтобы они не затеяли, мы готовы. Осталось несколько месяцев, и мы сможем вздохнуть свободно. Ты ведь веришь мне? – ее глаза смотрели на меня с мольбой и необходимостью. Ей, как и мне, нужны были эти слова, эта вера в будущее.

-Верю, но…

-Но? – переспросил я.

-Я все помню, Лео. Те события. Тех людей. Даже запахи и звуки живы в моей памяти. Они въелись мне под самую кожу, и не хотят уходить. Я думала, что уехав, смогу почувствовать себя неуязвимой, но ничего подобного. Я по-прежнему ощущаю жуткое бессилие. Я очень сильно хочу, чтобы у нас получилось, потому что, в противном случае просто умру – из ее глаз упало несколько капель, которые жгли мою кожу сильнее раскаленного металла.

Грудь сковало в ответном приступе боли, и переведя взгляд с ее лица на католический крест на шее, который каким-то образом появился у нее пять лет назад, и с того времени никогда не снимался, я вспомнил свою клятву, которую дал в то же самое время.

-Все будет так, как я сказал, Габриэлла. Мы освободимся.

Глава 3

Леодеган

Сегодня мне долго не удавалось уснуть, и поэтому я взялся разбирать свою рабочую почту. Закончив и отложив лэптоп в сторону, я понял, что уже было без четверти два. Решив спуститься и выпить стакан воды, я остановился на середине лестницы, когда увидел Габриэллу.

На ней был надет жемчужно-розовый халат в пол. Волосы свободно спадали по плечам и спине. Обняв себя, Габи стояла напротив окна во всю стену, а тело ее было обрамлено полоской света, что исходил от тысячи огней, освещающих этот никогда не спящий город. Но мое сердце сжималось металлическими тисками, глядя на нее.

-Может, стоит позвонить твоему психотерапевту? Если тебе уже и бензодиазепины не помогают…

-Не стоит. Мы оба знаем, что она скажет – не оборачиваясь и не удивляясь моему присутствию, говорит она.

-Да, что дело все в том вечере, о котором ты упорно молчишь! – я не хотел ссориться, но не мог заставить себя спокойно реагировать, когда затрагивалась эта тема. – Не понимаю тебя. После всего, что я видел, что пережил с тобой, какие могут быть тайны? Почему ты не можешь рассказать мне, что именно произошло тогда? Кто сделал это с тобой? – оказавшись возле нее, я заметил, как все ее тело сжалось от напряжения. Даже тихий судорожный стон не ускользнул от меня.

Сжав кулаки, я чувствовал не меньшее напряжение в собственном теле. Мне хотелось кричать, требовать ответов на вопросы, так долго мучавшие меня, но я не мог давить на нее. Мы обходились без так называемых последствий уже более трех лет, и оба делали все, чтобы так продолжалось и дальше.

-Это все не имеет значения, Лео. Миссис Янг ошибается, говоря, что проблема заключается в воспоминаниях того дня. Я пережила это еще много лет назад, и…

-Стоп! Подожди минутку – остановил ее я. – Как это пережила? А твоя болезнь? – я почувствовал, как ослабли ноги, когда правда дошла до моего сознания. – То есть ты знаешь причину? – Габи смотрела на меня глазами, которые источали вину и муку, но это не уменьшало моего гнева. Грудь разрывали безжалостные когти ощущаемого мной предательства. Все эти годы, которые я подстраивался под нее, выражая понимание и обманываясь, она молчала, тем самым используя и манипулируя!

Плотно сжав глаза, я потер участок между бровей косточкой согнутого указательного пальца, пытаясь справиться с одолевавшей меня злостью.

-А ты жестокая, Габи – мой голос звучал пусто. Разве что немного наполненный горечью. Но вот сердце… – Ты прекрасно знала, почему я так отчаянно искал Спенсер последние месяцы, и не останавливала меня. Еще раньше, – я поднял глаза и посмотрел прямо на нее – ты позволила мне уничтожить все крохи надежды, которые я когда-то лелеял.

-Лео… – она сделала шаг вперед, вытягивая руку, в желании дотронуться до меня, но остановилась.

-Ты дважды давала мне ложные надежды, и не говори, что не понимала этого! – перешел на крик я. – Для тебя, я всегда был открытой книгой, но думал, что заслужил право считаться кем-то особенным.

-Так оно и есть, Лео! Без тебя, меня не было бы. Ты…

-Замолчи, Габриэлла! – прервал ее, не в силах выслушивать все это. – Знаешь, сейчас я, правда, готов прекратить – я стоял и до боли сжимал пальцы в кулаках. В один момент я даже ощутил хруст, но это было ничто, по сравнению с тем сожалением, которое я испытывал. Сожалением, о слишком многом.

Смотреть на Габи было невыносимо. Я нуждался в пространстве. Но лишь одно ее прикосновение вынуждает меня забыть обо всем, кроме нее самой.

-Детка, что случилось? – я ужасаюсь тому, в каком состоянии обнаруживаю ее, когда вновь смотрю на нее. Ее кожа на ощупь, как лед. Глаза переполнены отчаянием и паникой. Дрожа и заливаясь слезами, Габи крепко прижимается ко мне, словно боится, что я могу исчезнуть.

-Да что такое? Габи? – растирая ее спину и руки, я сам начинаю паниковать.

-Ты ведь не бросишь меня? Ты не можешь! Не можешь покинуть меня, ты дал слово, что мы всегда будем вместе. Ты клялся мне! – оторвав ее от себя, я пытаюсь заставить ее сконцентрироваться на мне и моем голосе, но ее глаза смотрят куда угодно, но не на меня. Внутри нее происходит какая-то схватка, но мне совершенно непонятна причина такой бурной реакции. Я ведь даже не сказал ничего такого, что могло вызвать столь сильные переживания.

-С чего ты взяла, что я оставлю тебя? У меня и мысли не было – требуется время, чтобы мои слова дошли до ее сознания и немного успокоили.

-Хорошо. Это хорошо. Но ты не должен забывать этого – если честно, то еще две минуты назад она напоминала мне безумную. Почувствовав, как ее тело слабеет, я подхватываю ее на руки и несу к дивану, стоящему позади нас. Удобно расположившись на нем в лежачей позе, я кладу Габриэллу так, что половина ее находится на мне, а другая зажата между моим телом и спинкой дивана. Поглаживая ее голову и перебирая длинные мягкие волосы, очень тихо прошу:

-Поговори со мной – но прежде, чем заговорить, Габриэлла молчит очень долгое время.

-У меня были проблемы со сном, сколько себя помню. Ты ведь знаешь, что мне хватает четырех часов на то, чтобы выспаться. Так было с самого детства, но когда я попала в дом Адама, я нашла лекарство, способное забрать все мои тревоги и страхи. Ночь перестала казаться мне чем-то мучительным, порой у меня даже были сны.

-Не кошмары?

-Кошмары я стала видеть позже. Уже после…

«Уже после той ночи» – мысленно закончил я.

-Тогда почему ты дальше не пользуешься тем лекарством, если оно было настолько эффективным?

-Потому что его больше нет у меня.

-Его трудно достать? – горечь в усмешке говорит мне о многом и не о чем одновременно. Комфортней расположившись, кажется, она полностью пришла в себя.

-Оно было своего рода уникальным. Такого больше не найти.

-Ладно, но тогда какова причина всего остального? – на мгновение я прекращаю дышать.

-Я хотела бы тебе рассказать – приподнявшись, Габи посмотрела мне прямо в глаза. – Честно. Но это не моя тайна. Все началось еще задолго до моего рождения. Мне оставалось только одно – это принять и смириться, как бы ужасна ни была правда. Я знаю, ты не поймешь меня, но постарайся услышать. Я не жалею о том, что произошло со мной тем вечером. Это помогло мне открыть глаза и перестать быть пешкой в руках других людей. Поначалу мне было очень страшно. Я только и могла, что сидеть в своей комнате и трястись от страха. Но вскоре я нашла способ…

-Точнее, ты нашла человека – эту часть истории я уже знал. Лично был знаком и общался с тем, кого она воспринимает как «спасителя». Но вся эта ситуация довольно неоднозначна. Наверное, в ее случае это и было выходом из того положения, в котором она оказалась, но все же, если смотреть с точки зрения обычного человека – это не более чем дикость.

-Да, и очень благодарна ему. Поль, непросто обучил меня, но и помог справиться с тем оцепенением. Его незримая поддержка и защита поддерживали меня до новой встречи с тобой. Он дал мне силы на борьбу, о которой я раньше и помыслить не могла.

-Обучил! – едко хмыкнул я.

Услышав это, она хихикнула и, закусив губу, стала эротично водить своим указательным пальчиком вначале по моей шее, а затем ниже, по груди и животу, запуская руку целиком под мою футболку и играя ноготками с кубиками моего пресса.

-Считаете меня полностью извращенной особой, мистер Оуэн?

-Обязательно считал, если бы самому не нравилось все то, что мы делаем с другими людьми – мой член дернулся от одних только воспоминаний о тех часах, которые мы проводили в закрытой спальне этого пентхауса. Почувствовав мою восставшую плоть, Габи выше закинула на меня ногу и соблазнительно пошевелила бедрами.

-Может, вызовем кого-нибудь? – я уже видел знакомый блеск в ее глазах и ощущал ответный в собственных.

-Сейчас? А не поздновато ли? – на самом деле, время не было никакой проблемой. Мы могли пригласить к себе, например, ту же Джессику и Стивена, с которыми встречались уже несколько раз, но тогда я сомневаюсь, что мы успели бы как следует подготовиться к приходу Пита.

-Где твой iPhone? Я хочу выбрать кого-нибудь новенького.

-Он наверху – поднявшись и взявшись за руки, мы пошли в мою спальную.

Удобно расположившись на просторной кровати, Габи забрала мой телефон, и через него зашла на сайт клуба, услугами которого мы пользовались время от времени. На нем можно было выбрать и заказать того человека, с которым ты мог осуществить свои самые изощренные фантазии, при условии, что он входил в нужную тебе категорию. Обычно такими людьми были специально подготовленные и обученные профессионалы, но иногда и сами клиенты выставляли свое портфолио, в ожидании интересных предложений.

Для ситуации Габриэллы, это было самым удобным решением. Она не могла и не хотела связывать себя с кем-либо отношениями, но ее темперамент не позволял долго находиться на «голодном пайке». Обязательно нужен был какой-нибудь безвольный мальчик с невинным взглядом, а порой и не один, чтобы утолить ее аппетит.

-Сегодня будет спецзаказ, или как обычно – я тебе, ты мне? – ответив ей взглядом, я поднял с прикроватной тумбы лэптоп, и уже через минуту выбирал кандидата для приятного времяпрепровождения.

Стандартные параметры: восемнадцать – двадцать пять лет, атлетичного телосложения, смазливая мордашка и желание подчинятся и угождать. Подобными ребятами, Габриэлла привыкла снимать легкое напряжение, если не требовалось более серьезного вмешательства, на котором я не присутствовал и не хотел бы присутствовать. Однажды в прошлом мне уже приходилось сталкиваться с так называемым ей способом «отпускания», и даже меня, знавшего и повидавшего достаточно, напугало то, какая именно необходимость у нее возникала.

-Я не могу выбрать, кто из трех девушек должен сегодня помочь тебе. Они все довольно яркие и забавные. Может…

-Ты ненасытна! – возмутился я, имея доводы против двух, не говоря уже о трех девушках.

-И ничуть об этом не жалею. Я, наоборот, не понимаю тех женщин, которые стыдятся получать удовольствие от секса.  

-Они просто слишком чопорные для этого – переходя на следующую страницу, сказал я. – Выстраивают вокруг себя стены из правил и приличий, за которыми прячут свою неудовлетворенность жизнью, партнерами, а порой и самими собой. Но Габи – остановился я, глядя на нее.

-М-м-м?

-Не более четырех человек в комнате, двое из которых мы сами. Мне достаточно одной женщины.

-Я поняла тебя, притом уже сделала выбор и получила подтверждение. Она скоро будет, зовут Кейт. Просто и мило, не находишь?

-Нахожу, и у меня тоже все договорено. Чад, двадцать два года – отбросив гаджет в сторону, я потянулся. – Может, выпьем по бокалу вина?

-Мне нельзя, ты ведь знаешь.

-Пару глотков не навредят. Белое или красное?

-Белое, но совсем чуть-чуть.

-Отлично. Тогда я пойду вниз и выберу нам вино, а ты пока открой и подготовь все в Закрытой комнате.

Вернон

Когда мы прибыли ко мне, то расположились перед плазмой с PlayStation и взяли по две бутылки пива. Выиграв у Роба три раунда и проиграв один, я решил остановиться. Настроение совершенно не располагало, да и азарта никого не было. А чтобы я слушал еще хотя бы минуту тех странных звуков, которые он издавал, когда пытался исправить ситуацию, и обыграть меня – да ни за что на свете!

-Что с тобой? Ты вялый и уже полчаса, как мусолишь жалкие полбутылки пива. У тебя проблемы? – раскинувшись на полу и сложив под головой руки, я испустил вздох и закрыл глаза.

-Вялый?

-Давай обойдемся без этого. Просто ответь мне на вопрос.

Значит, хочешь, чтобы я ответил? Ладно.

-Мама звонила утром, хочет, чтобы я сегодня приехал и остался на ужин.

-Черт, мне уже стоит готовиться к апокалипсису? – Роб знал мою проблему. В какой-то степени у него была похожая, но его реакция все равно не оправдывала себя. Да, у меня бывали сдвиги, после того, как я пообщаюсь с собственным отцом, и порой они подталкивали к сумасшедшим решениям, но все было не так критично, как описывал он. Поэтому тот легкий толчок ногой, которым я наградил его, был совершенно оправдан.

-А ты не преувеличиваешь? Это всего лишь семейный обед.

-Да, после которого, ты еще неделю ходишь, как в жопу ужаленный!

О, да неужели?!

-Тогда, может, составишь мне компанию? – было забавно, как сморщилось его лицо. Подняв одну руку ладонью вверх и слегка махнув ей, он, как и ожидалось, отказался, ссылаясь на то, что разборки внутри семьи, это личное дело каждого, и для этого у него и свой папаша имеется.

Усмехнувшись оба, мы замолчали, не зная, что сказать друг другу. Я вновь упал на пол, раскинув конечности и положив одну руку себе на грудь. Как бы ни хотелось, но мысли вернулись к Джейсону, как и всякий раз, когда речь заходила о семье. Хоть этот парень и не был мне кровным родственником, но я всегда принимал его за старшего брата. Брата, который научил меня всему, что я знаю о тачках, вождении, цыпочках, дружбе и преданности. Включая и его собственную, которую он подарил стерве, что уничтожила его во всех смыслах этого слова.

Зачем Джейсон? Зачем?

Я никогда не смогу понять тебя. И простить тоже не смогу. Ты оставил меня. Бросил семью, друзей. В чем был смысл? – многолетний вопрос, не имеющий ответа. Сколько раз я задавался им? Сколько нетрезвых ночей проводил, опускаясь все ниже, чтобы заполнить пустоту, которую ты оставил после себя.

Я помню наши самые первые разговоры о ней. Твои рассказы о вашей встрече, о ее многочисленных выходках. Ты был словно загипнотизированный этой девчонкой. Сходил с ума, и вскоре изменился до такой степени, что даже собственная семья не узнавала тебя. Ты стал чужим и незнакомым Джейсоном. Джейсоном, в котором я уже не видел жизненного огня.

Это любовь к ней разрушила тебя. Вывернула наизнанку. Превратила жизни близких тебе людей в кошмар. Но страшнее было то, что ты не стремился выбраться из этой зависимости, погружаясь все глубже в безумие, которое называл Ангелом. Дерзким и забавным Ангелом, чьего имени и лица я не знал до сих пор.

Для чего, брат?

Я помню все. Твои глаза, когда ты узнал то дерьмо. Когда попытался вернуть ее. Когда связался не с теми людьми, только ради того, чтобы заработать на кольцо. Достойное ее кольцо – что за хрень?! Почему всем, кроме тебя, было ясно, что ты тонешь?

А теперь тебя нет, и она даже не была на твоих похоронах. Ей просто было все равно. Она разрушила тебя по кускам и пропала. А тебя нет! Только чертов надгробный камень с именем и датой рождения.

«Она особенная, Вернон. Она другая…»

Может, это отчасти и правда. Ведь она смогла разрушить все. Разрушить жизни не одного человека.

«Я не могу без нее, пойми! Вер, мне даже дышать невозможно без нее!»

Я помню. И до конца сохраню эти слова в себе.

«В последний раз. Я должен поговорить с ней в последний раз»

Крепко зажмуриваюсь, когда воспоминания его слов причиняют боль, как и тогда.

 «Все кончено. Его больше нет. Она убила его! Она убила нас, понимаешь?!»

Вскакиваю на ноги и начинаю метаться по комнате. Душно, чертовски душно! Хотелось бы оказаться на трассе, но по иронии судьбы, единственное, где я сегодня смогу быть – это родительский дом. Место, где окончательно перекроют доступ к кислороду.

-Приятель, с тобой сегодня и правда, черти играют!

-А ты не знал?! – рявкаю я. – Март всегда губителен для меня – ведь именно в марте погиб Джейсон. Двадцать третьего марта не стало человека, который значил так много. 

-Не только для тебя – Роб встал, и подошел ко мне, кладя руку мне на плечо. – Он был и моим другом тоже Вер. Не забывай этого – я и не забыл. Мне не нужны напоминания, чтобы держать в голове тех, кто до последнего оставался с ним, а кто ушел. Но своими словами Роб так просто вызвал во мне чувство вины. Да, я не должен быть настолько эгоистичным, особенно в его присутствии. Но был ли Джей тем же для него, кем был для меня?

-Думаешь, моих действий достаточно? В смысле, не должен ли я делать большее для его семьи? – скорее всего, мой вопрос звучал жалко, но мне было необходимо услышать, что я все делал правильно. Что мой выбор оправдан теми поступками, которые я посчитал более важными, чем шанс на иную жизнь. Но его сочувствующий взгляд просто убивал меня.

-Даже я меньше забочусь о собственной матери, чем ты о его стариках. Поверь, он не смог бы лучше, со своим характером и образом жизни.

-Точно, это был еще тот псих – рассмеялись мы оба, понимая, о чем шла речь. – Но мне все равно не хватает его. Знаешь, я, наверное, опять не смогу прийти на кладбище. Для меня это слишком.

-Не думай, что кто-то осуждает тебя. Мы все знали, как ты был привязан к нему. Сильнее, чем кто-либо. Но если передумаешь, им будет приятно. Его предки считают тебя своим сыном, в принципе, как и меня со Слимом. Но ты засранец всегда был особенным – на лице Роба засияла улыбка, когда его рука опустилась мне на голову и взъерошила мои и так торчащие вверх волосы.

-Охренел? – скинув его руку, я провел несколько раз по волосам, немного приглаживая их. – Что за тупая привычка? Ты же не моя бабушка!

-Да, я определенно не твоя бабушка, но вот здесь – указал он на свою голову – сохранились все воспоминания о том маленьком мальчонке, который следовал по пятам за мной, Джейсоном и Слимом.

Закатив глаза, я двинулся в сторону холодильника, чтобы взять чего-нибудь перекусить. И совершенно не удивился, когда не обнаружил ничего, кроме нескольких заплесневелых кусков пиццы, оставшийся еще с позапрошлой недели и чего-то весьма подозрительного, что находилось в коробке из-под китайской еды и уже давно пережило стадию «испортилось».

Зажав нос рукой, я поспешил к окну, открыл его и только когда вонь немного начала проветриваться, ответил:

-Ты кретин, если думаешь, что три года разницы дает тебе какое-то преимущество передо мной. И, вообще, когда это я преследовал вас?

-А ты уже не помнишь? – довольно реалистично удивился Роб. – Тебе было одиннадцать или около того, когда ты притащился в гараж Джея и после, уже практически не вылезал оттуда.

-Это потому что он учил меня, как правильно обращаться с машинами и только по одному звуку определять, в чем именно заключается проблема! И, вообще, ты же сам сутками крутился с ним, не желая уходить домой – скорчив на лице гримасу, он признал собственное поражение.

-Что я могу сказать? Этот парень умел располагать к себе людей – ничего незначащий жест, в виде пожимания плечами, после которого вновь наступила тишина. И в этой тишине я готов был сорваться, потому что на ее фоне, мой внутренний голос был так громок, что, казалось, способен оглушить.

Мысли крутились от одной к другой, словно множество нитей, переплетенных между собой в тысячи маленьких узлов, и протянувшихся к одной-единственной. К той, которую мне не хватало сил разорвать.

-Ты точно ничего не знаешь о Макей?

-Господи, Вер, да когда ты угомонишься?! – взорвался Роб. – Сколько раз мне еще придется повторить тебе, что нет? Это было его делом, и он никому не позволял проникнуть туда. Она… – чертыхнувшись, он выругался себе под нос и, спрятав руки в карманах джинс, опустил голову. – Она действительно была особенной для него. Но в том, что случилось, нет ничьей вины. Ты просто хочешь переложить на нее всю ответственность за решения Джейсона, для того чтобы уменьшить свою боль, но он сам все это заварил. И мне очень жаль, что последствия его решений, ты в одиночку взвалил на себя – больше не в силах слушать его монолог, я рванул к нему, и, остановившись в нескольких сантиметрах тихо, но достаточно жестко произнес:

-Значит, говоришь, нет ее вины? – схватив парня за затылок, и придвинув его лицо к своему так близко, что кроме глаз друг друга мы не могли ничего видеть, я продолжил:

-Она – выделил голосом – позволила зайти этому так далеко! Это Она заставила его хотеть того, чего он не должен был желать! И именно Она уничтожила его, вырыв за него ему могилу, когда сделала свой выбор – отпустив Роба, я делаю несколько тяжелых шагов назад.

-Она убила его – говорю пустым голосом, а когда поднимаю свой взгляд, то ощущение ярости, заполнявшее меня, помогает мне выглядеть более убедительным. – И больше не говори мне, что тебе жаль. Потому что я никогда не оставлю этого! Вы со Слимом сколько угодно можете скрывать от меня правду, но я знаю, что вам известно больше, чем вы говорите. И однажды, я найду ее, и уничтожу так же, как она сделала это с ним.

-Вернон… – Роб, явно ошеломленный моим признанием, смотрит на меня так, будто вовсе не знал до этого. Он хотел бы для меня покоя. Чтобы я оставил прошлое в прошлом и просто продолжал жить своей жизнью. Но я не мог сделать этого. Не тогда, когда смерть Джея была настолько бессмысленной.

-Я клянусь тебе!

Леодеган

-Le Montrachet Grand Cru две тысячи шестого года? Надо было выбрать что-нибудь подороже из запасов этого сукина сына! – сев за барную стойку и сложив на груди руки, ядовито произнесла Габи.

-Знаешь, а я ведь могу пересчитать по пальцам одной руки, когда ты так выражалась. И все для Адама. Может, мне следует приревновать тебя или устроить сцену? – усмехнулся я, разливая неплохое Шардоне по бокалам, и ощущаю свежий аромат вина с толикой цитрусовых и лимонных оттенков.

-Это не смешно, Лео. Притом что он даже не пьет белое. Следовало взять бутылку из сортов Пино Нуар или Каберне Совиньон. Может быть, хотя бы тогда он смог ощутить потерю.

-Через вино? Серьезно, детка, что за странные мысли? – я придвинул ей бокал, который она взяла средним указательным и большим пальцами за ножку, сделав при этом несколько кругообразных движений им. – И ты отлично знаешь, что в действительности может заставить выйти его из себя.

Достав из холодильника две тарелки с сырным и фруктовым ассорти на них, я поставил перед нами и широко расставил руки, упершись о столешницу.  

-Ты ошибаешься, если намекаешь на меня. Неповиновение, вот что злит его.

-Да, но только ты осмеливалась открыто демонстрировать его.

-И поэтому ты решил, что я особенная для него?

-А разве не так? Скажи мне честно, Габи, почему он не взял тебя? Не сделал своей? Все ли дело в Поле? Не думаю, что он может бояться его настолько.

-Дело не в страхе. Просто Адам умеет реально оценивать… товар.

-Не говори о себе, как о вещи! – поморщился я.

-Успокойся, дорогой – она кладет свою руку поверх моей и мягко сжимает. – Я имела в виду то, что он понимает, какие потери понесет, если пойдет на поводу своих желаний.

-Ты недоговариваешь – Габи хмурится, бросает свой взгляд в сторону, вниз, шумно выдыхая при этом, а затем снова поворачивается ко мне.

-Как бы сильно он ни хотел меня, его жизнь, всегда будет цениться выше. Понимаешь теперь? Он может делать со мной что угодно, но прикасаться ко мне, не имеет права. И, хотя он бесится, зная о других мужчинах, сделать с этим ничего не может.

-Но при чем здесь его жизнь? Я не понимаю. Поль, как бы хорошо к тебе ни относился, остается верным Адаму – спустившись с барного стула, она отходит на несколько шагов и молчит достаточно долгое время, прежде чем вновь вернуться и залпом осушить бокал с вином.

-Тебе не следовало этого делать.

-Плевать. Уже прошло почти шесть лет, как я непрерывно следую диете и вовремя принимаю лекарства. Могу я позволить себе хотя бы эту мелочь? – заново наполнив ее бокал, я беру ее за подбородок и слегка приподнимаю его.

-Еще пару глотков, Габи. Мы так хорошо справлялись, давай не будет все портить – она кивает, потом идет ко мне и забирается на стойку, закинув одну ногу на другую. Полы ее халата расходятся, открывая вид на стройные длинные ноги и гладкую матовую кожу, которая так и молит, чтобы я прикоснулся к ней.

-Решила отвлечь мое внимание? Но я еще помню, что ты не ответила на мой вопрос – становлюсь рядом с ней и ставлю руки по обе стороны от ее бедер, приблизив свое лицо к ее лицу так близко, что наши носы почти встречаются.

-Я просто подумала, что перед приходом гостей, могла бы немного поиграть с тобой – ее взгляд меняется так быстро, что я даже теряю момент, когда из охотника превращаюсь в добычу. Но уже не я задаю направление. Вся власть переходит в изящные руки женщины, которые сейчас понемногу отодвигает ткань халата на вороте, оголяя все большее. Затем она берет одну виноградинку с тарелки, окунает в вино, что находиться в моем бокале, подносит к своему рту, посасывает и начинает водить ей по губам, шее и ниже.

-Хочешь? – грудным голом интересуется она.

Мне приходится сглотнуть несколько раз, прежде чем ответить.

-Что именно? – я знаю, что выгляжу как загипнотизированный кролик, но все равно не могу отвести взгляда от ее руки и такого маленького средства манипуляции в ней. От того, как она движет зеленой ягодой, и какие узоры вырисовывает ей.

-Это тебе решать, Лео. Ты можешь взять что угодно в этой комнате. В этом доме – она опускается на пол, при этом медленно скользя по мне своим телом, и когда наши взгляды встречаются, я ломаюсь. Вновь.

Развернувшись с молниеносной скоростью, я сам усаживаюсь на глянцевую поверхность стойки и, уткнувшись локтями в ноги, зарываюсь пальцами в свои густые волосы и дышу тяжело и отрывисто.

-Когда ты перестанешь видеть в моих действиях других?

-А когда ты перестанешь поступать со мной так же, как и с другими? – парирую я.

-Так вот, какое оно, твое видение моего отношения к тебе – вздернув брови вверх, а затем, нахмурившись, она теряет всякое желание и дальше быть терпеливой со мной. Теперь в ее глазах цвета черной шпинели  с отражающимися в них белыми бликами света,  плещется вызов. – А что ты хотел, Лео? Я та, кто я есть. Аморальная, жестокая, эгоистичная, не поддающаяся контролю стерва. Что ты ждал от такой женщины?

-Ждал?! Я ничего не жду от тебя Габриэлла! Да, я готов ради тебя на все, но это не значит, что ты можешь играться мной, когда тебе вздумается. Я стою большего, чем все те… – замолкаю, так и недоговаривая.

-Когда я игралась тобой? – повышая голос, она смотрит на меня со смесью ужаса и возмущения. – Я никогда, слышишь, никогда не воспринимала тебя как развлечение или же средство достижения цели. Ты всегда был большим.

-Тогда зачем ты делаешь это? Соблазняешь, зная, что я не могу быть с тобой.

-А ты хоть раз думал, что я могу делать это, потому что хочу именно тебя? Тебя, Леодегана Оуэна. Человека, который видел все мои шрамы. Зримые и незримые. Кто оставался со мной даже в самой неприглядной тьме и продолжал бороться, когда у меня самой не оставалось сил. Ты так важен для меня, и не видишь этого? – взяв мое лицо в свои руки, она соприкасается со мной лбом.

-Ты глупец, Оуэн!

-Глупец – соглашаюсь я. Ведь если бы не был им, то давно оставил все это.

-И ты все равно не прикоснешься ко мне?

-Никогда, Габи – выдыхая, она отступает от меня.

-Хорошо, но вот, что я скажу тебе. Даже знай ты всю правду того вечера, это не изменило бы этого твоего решения. Проблема не в моем молчании, а в том, что ты еще ждешь меня. И боюсь, продолжишь ждать, если мы оставим все так, как есть сейчас.

-Что ты хочешь этим сказать? – и вот опять где-то глубоко во мне начала разрастаться тревога, становясь все более тяжелым бременем.

-Пора что-то менять. Я должна показать тебе, что не могу дать того, о чем каждый раз молят твои глаза – спрыгивая вниз на пол, я подбегаю к ней, хватаю за руки и кладу их себе на грудь. Там, где очень быстро бьется мое сердце.

-Если дело не в том, что сделали с тобой тем вечером, тогда почему? Почему ты не можешь…

-Любить? – завершает она мой вопрос за меня.

-Да – меня всего разрывает на части в этот момент, но Габи… Она закрывается. Эмоции пропадают с ее лица, и тот холодный невозмутимый взгляд, которым она смотрит на меня, заталкивает уже существующий нож, все дальше, в мое кровоточащее сердце.

-Потому что ее нет. Мою любовь забрали или же она сама ушла. Я не знаю. Ее просто нет – мои руки падают вдоль тела, и та пустота, которую я сейчас ощущаю, заставляет не терять остатки гордости окончательно, когда Габи уходит.

-Я пока пойду, переоденусь, а ты загрузи, пожалуйста, в проигрыватель реквием и мессу Райнбергера.

-Мессу фа минор или ми бемоль мажор? – ровным безэмоциональным голосом интересуюсь я.

-Вторую, но откуда ты?

-Откуда я знаю? – покачав головой, я выхожу из-за стойки, равняюсь с Габи, и, взявшись за руки, мы вместе поднимаемся наверх. – Мы живем вместе уже четыре года, до этого примерно столько же, были неразлучны. Тут волей-неволей начнешь разбираться в музыке – пожимаю плечами.

-Да, но только в классической музыке прошедших веков. Нынешнюю, я совершенно не знаю – мы оба делаем вид, словно предыдущего разговора не существовало. Может быть, я и мог поспорить с этим, но дело в том, что я устал. Мне просто надело бежать за иллюзией, как я делал это последние восемь лет. Пора остановится.

-Я мог бы показать тебе. 

-Разумеется, ты можешь, – говорит она, обнимая меня за талию. – Но не стоит. Думаю, мой вкус уже не изменить.

-Ее вкус – поправляю я.

-Лео, давай не сейчас.

-Не беспокойся, я просто сказал, что думаю – отстранившись от нее, я останавливаюсь на одной из ступеней. – Знаешь, ты можешь и дальше продолжать делать вид, что все, что сделали с тобой в прошлом, это нормально. Я не собираюсь больше спорить или же бороться с этим. Как понимаю сейчас, это было одним из самых больших моих заблуждений, и ему наконец-то пришел конец. А ты верь! Верь, что это не более чем воспитательная мера. Что, когда собственное тело отвергает возможность принимать и любить нечто иное от того понятия красоты, которое в буквальном смысле вбили в тебя, это так и должно быть.

-Лео...

-Габи, я действительно хотел подарить тебе все. Хотел, чтобы твой мир не ограничивался, но не вышло. Видимо, они были сильнее меня. А, может быть, просто тебе это не нужно, но в любом случае я надеюсь, ты понимаешь, что это последняя наша совместная ночь.

-Я знаю, что это будет прощанием – кивая, я смотрю вниз, в ожидании, что может быть, она скажет что-нибудь еще. Попытается как-то изменить ситуацию. Но Габриэлла молчит, и это молчание является самым красноречивым из всех.

-Значит, время действительно пришло. Время что-то изменить и начать двигаться дальше.

-Прости.

-Не стоит. Это всего лишь конец для моих иллюзий, не для нас. Мы с тобой – я сделал паузу и усмехнулся – это навсегда. Как бы жалко ни звучало.

***

 В то время как динамики наполняют «Закрытую комнату» высокими голосами мужчин и женщин из первой части реквиема,  Габриэлла дополняет их томными стонами Чада и Кейт, которые сейчас по ее указке исполняют то, что приносит удовольствие нам всем.

Привязанный за руки и ноги, которые разведены в разные стороны, к металлическим кованым прутьям кровати, парень молит об освобождении, задыхаясь от ощущений, приносимым им алюминиевым катетером, введенным в его уретру и падающим электрические заряды, стимулирующие уже до боли чувствительный член. Зная по себе, насколько эффективна может быть эта штука, я в полную меру наслаждаюсь его оголенной беззащитностью и податливостью, как и девушки, чье удовольствие находится в моих руках.

Кейт не знает этого, но она должна быть благодарна мне, что сейчас ее тело только в моей власти. Если бы мы с Габи отвечали за нее, то она не испытала бы того оргазма, что я подарил ей несколько минут назад. Как Чад, который не может кончить последние двадцать минут, из-за того, что Габриэлла постоянно менять напряженность заряда, доводя парня буквально до грани.

Это в ее стиле – дарить столь острое и ни с чем несравнимое наслаждение, отбирая при этом возможность почувствовать разрядку. Тем самым она превращает процесс в изощренную пытку, практически ломая человека и заставляя того рыдать.

-Я больше не могу! – хнычет Чад. – Прошу, прекрати это! – его тело все извивается и сквозь всхлипы, я продолжаю слышать срывающие с его губ стоны удовольствия.

Вот оно, чего она добивалась. Игра, где боль и наслаждение сплетаются в единое целое, туманя рассудок и заставляя забыть обо всем, кроме ощущений, испытываемых собственным телом.

-Ты хочешь, чтобы я остановилась? – в голосе Габи слышится превосходство. Она водит стеком по его телу, нанося легкие удары по соскам, внутренней части бедер, животу и яйцам, и каждый из таких ударов сопровождается его ответным стенанием.

Черт, это так эротично, и так заводит!

-Нет, нет! Просто позволь мне кончить. Я взорвусь, если ты не позволишь! Ах! – вскрикивает он, и тут Габи поворачивается ко мне, смотря на девушку, что сейчас сидит на специальном стуле, который дает мне полный доступ к ее гладковыбритой розовой киске, с которой я забавляюсь с помощью вибратора.

Эта конструкция, где ноги и отведенные назад руки Кейт крепятся к кольцам, а шея пристегнута к вертикальному столбику,  не позволяя моей сегодняшней жертве наклоняться и двигаться верхней частью тела, открывает мне возможность истязать ее сколько угодно времени. Давать лишь то, что я сам пожелаю. А желаю я, в скором времени подарить  девушке свой отвердевший и пульсирующий член, так глубоко, как только это может быть возможным.

-Лео, как думаешь, мальчик уже заслужил, чтобы почувствовать, что значит оказаться внутри меня? – она склоняется над ним, беря в руки его отяжелевшие яйца, и начинает мягко массировать, заставляя тело Чада выгибаться и метаться из стороны в сторону.

-Даже не знаю – подыгрываю нашей игре. – Все зависит от того, усвоил ли он урок.

Улыбнувшись собственным мыслям, Габи выпрямляется и разворачивается ко мне, становясь в уверенную позу и начиная ласкать стеком свою левую ногу, оголяя ее от ажурной ткани длинного пеньюара, под которым не скрывается великолепие ее идеального подтянутого тела.

Полупрозрачный комплект нижнего белья, состоявший из черно-красного бюстье без лямок и микроскопических стрингов, а также чулок и кружевного пояса с шестью подвязками в довершение к которому идет пара туфель на платформе с максимально высокой шпилькой, заставляет замирать меня каждый раз, когда мои глаза открыто встречаются с этим идеалом искушения и совершенства.

-Тогда думаю, – звук ее голоса заставил меня вздрогнуть и прийти в себя – ты должен задать ему вопрос, чтобы выяснить это.

Задать вопрос? А ты сегодня безжалостна!

-Чад – громко произношу я, не уверенный, что парень в состоянии услышать, а тем более понять, что от него требуют. – Скажи нам, что ты сейчас хочешь сильнее всего? Получить возможность кончить, или же возможность быть отраханным Габриэллой?

-Я… я… – невнятно хрипит он, не открывая глаз.

-Говори правду, потому что мы поймем, если ты соврешь. И тогда ты уйдешь, не получив ничего.

-Я хочу кончить, но я и хочу оказаться в ней. Кто бы ни хотел?! Я имею в виду, что возбужден сейчас так сильно только из-за нее. Из-за того, что именно она делает со мной – парень делает ударение на слове «она», и мы с Габи довольно переглядываемся.

-Отлично, тогда ответь еще и на этот вопрос: «Что ты почувствуешь, если сейчас Кейт трахнет тебя?»

-Ра… Разочарование – получив, что и хотела, Габи быстрым движением вытаскивает катетер и садиться на Чада, обхватывая его бедра своими ногами. Приподнявшись, и отодвинув тонкую ткань трусиков, она обхватывает его член руками и проводит им несколько раз по своему клитору, но около самого входа останавливается, переводя взгляд на меня.

-Ты готов? – спрашивает она в то время, когда я высвобождаю девушку и укладываю животом на рядом стоящий стол, скрестив ее руки на спине и удерживая их одной своей в таком положении.

-Еще как! – говорю я, и предварительно шлепнув по маленькой округлой ягодице, со стоном погружаюсь в нее, слыша ответный стон, исходящий из губ другой, находящейся прямо напротив меня девушки. И как все прошедшие годы, я вижу только ее. Смотрю на одну-единственную женщину, которая привязала меня к себе, и не давала ни единого шанса на освобождение. Женщину, что и по сей день остается моей недостижимой мечтой, с которой мне приходится прощаться единственным способом, которым я мог быть с ней.

-Не закрывай глаз, Лео – говорит она голосом, что сводит меня с ума, и заставляет твердеть еще больше. – Ты должен видеть все – от начала, до конца.

И я не закрываю, хотя мне жутко хочется этого – полностью раствориться в ощущениях и забыться. Но подчиняюсь. Как делал это и другие множество раз, потому что это все, что мне было доступно. Потому что понимание того, что это происходит в последний раз, требует хорошего завершения по всем скрытым правилам, которые мы никогда не обговаривали, но оба прекрасно знали.

-Оголи одну свою грудь и потрогай ее. Поиграй с соском – говорю я, и осуществляю все сказанное на Кейт.

Девушка подо мной довольно громко заявляет о своем удовольствии, и это отвлекает, но не настолько, чтобы я увел взгляд от Габриэллы. От того, как полушарие одной ее груди высвобождается из-под полупрозрачной ткани и демонстрирует мне ореол и сосок цвета кофе с молоком, который так и хочется выпить. И этот вид сильно отличается оттого, что я сейчас держу в своей руке. Грудь Кейт иная. Она больше, имеет другую форму, и многие посчитали бы ее аппетитнее. Но только вид длинных тонких женских пальцев, ласкающих свою небольшую полную грудь и заставляющих соски сжиматься и на глазах становиться твердыми, возбуждает меня с такой силой!

Дернувшись, я меняю интенсивность вхождения в Кейт, и, из размеренного, темп становится резким и глубоким. Это должно приносить легкую боль, но сейчас погружение задевает такие глубины в ее узенькой киске, что девушка мигом забывает о том, что ей было велено молчать.

-О, да! Только не останавливай, Лео! Так хорошо! Не останавливайся – это подстегивает меня. Опустившись ей на спину, я просовываю руку между ее ног, и начинаю тереть набухший бугорок. Кейт тут же выгибается и кладет голову мне на плечо.

-Чертовски глубоко! – с придыханием говорит она мне, и я чувствую, как капли пота начинают скатываться по моему лицу, шее, спине.

-Переверни ее и закинь ноги себе на левое плечо – требует Габи, возвращая на минуту потерянное внимание к себе.

И я вижу, что она уже изменила позу. Теперь ее ноги были широко разведены, демонстрируя мне, как член Чада входит в нее, а руки перемещены на ноги парня. Она упиралась ступнями о матрас кровати, а вес тела перенесла назад, тем самым без затруднений встречая ритмичные толчки бедер, своими бедрами. Звуки шлепанья его яиц о ее половые губки дополнил уже имеющееся, но меня, почему-то это разозлило. Впервые, за долгое время.

В один короткий миг, изменив наше с Кейт расположение на то, которое велела Габи, я хватаю ее за бедра, и сквозь зубы проговариваю:

-Лучше тебе приготовится, потому что это будет очень быстро! – гнев так и бурлит во мне, и я нахожу ему единственно возможный сейчас выход – яростно вдалбливаюсь в соблазнительную малышку, что своим ростом едва достигает до моего подбородка. Ее грудь подпрыгивает, а на лице читается самый настоящий экстаз, но не это я хочу видеть.

Ее. Только ее. Ту, которая тоже не сводит своего пристального, но слегка затуманенного похотью взгляда от моего, и довольно улыбается, понимая, какая буря сейчас происходит внутри меня. И я знаю, что ей это нравится. Потому что в следующее мгновение она приподнимает бедра и, сжав свои внутренние мышцы, делает ими несколько кругообразных движений, вырывая из Чада остатки сдержанности и гордости. Он стонет и кричит так же громко, как Кейт, но это является даже меньшим, чем просто фоном.

Эти оба не имеют совершенно никакого значения. Просто еще одни люди, через которых мы трахаем друг друга. И я хотел бы сделать это большим. Хотел бы! Но все, что получаю, так это прощальный вид того, как другой делает это с ней. Как она делает это с ним. И от этого мне больно. От этой картины во мне взрываются самые отвратительные из чувств, заставляя до посинения сжимать талию безвинной девушки, с каким-то остервенением терзая ее плоть.

-Я сейчас, Габи! – удается хрипло выплюнуть мне.

-Еще немного, Лео. Еще чуть-чуть – она закусывает губу и откидывает назад голову, что является преддверием ее подступающего оргазма. Одновременно, я чувствую, как Кейт сжимает меня изнутри, и, остановившись всего на секунду, делаю последние пару толчков, разряжаясь внутри нее. И только потом осознаю, что все четверо кончили в один миг.

Усталый, на ватных ногах, я вытаскиваю свой все еще эрегированный член, стягиваю с него презерватив, и, завязав тот в узел, кидаю в мусорную корзину возле кровати. Потом подхожу к Габи, целую в висок и плюхаюсь на кровать.

-Это было горячее завершение – потянувшись, я складываю руки за головой и вытягиваюсь в полный рост, не обращая внимания на то, как сейчас идет полным ходом освобождение Чада от веревок и повязки на глазах.

Бедному пареньку даже не повезло увидеть той безупречной порочной красоты, что так удачно предоставила ему госпожа Фортуна.

-Ты был великолепен – слышу родной голос, и ухмыляюсь.

Черт! У него даже не будет шанса повторить это! – злорадствую про себя.

-Ты не позволила мне и раза коснуться себя. Не говоря уже о том, что мои глаза все время были завязаны!

-Условия были заранее оговорены. И, вообще, ты имеешь какие-то права, чтобы возмущаться сейчас? – я очень хорошо знал Габриэллу, но такой, она пугала даже меня. Уж слишком властный и непреклонный был тон, которым она одаривала парня. А ведь в его взгляде так отчетливо виднелось восхищение и трепет перед ней. Желание прикоснутся и подарить наслаждение.

Нет, даже для такого прожженного циника, как он, она была словно разделочная доска, на которой от него не оставили бы ничего целого.

-Извини – запустив руку в волосы, Чад слегка тянет их, избегая прямого контакта в глаза. – Я просто… Можно мне поцеловать тебя? – она молча смотрит на него какое-то время, затем глубоко вздыхает, убирая прядь светлых волос себе за ухо, и за секунду я вижу произошедшее с ней изменения.

-А у тебя хватит денег для этого?

Ауч! – морщусь я. Но Чад только шумно сглатывает, хотя по лицу видно, как сильно его задели ее слова. Но, благо парень обладал здравым смыслом, и ничего не ответив, просто поднялся и пошел в сторону дверей.

-Знаешь, – все-таки он не смог уйти, промолчав – ты мне действительно понравилась, но это не значит, что я перестал уважать себя. И твои деньги не дают тебе права унижать меня – тут появляется уже одетая Кейт, и с улыбкой двигается в мою сторону.

Протянув мне визитку, она говорит:

-Это мой личный номер, позвони как-нибудь – и, склонившись надо мной, целует в губы и игриво шепчет около самого уха:

-Повеселимся! – подмигнув напоследок, она убегает, схватит все еще стоящего и не сводившего глаз с Габриэллы Чада, и уводит его.

-Нас не провожайте! – слышится ее звучный голосок.

-Чем он тебе так не угодил? – спокойно интересуюсь я, когда их шаги на лестнице стихают.

-Лучше пресечь это в корне. Он сам должен был понимать, что это неуместно.

-Не сомневайся, он все прекрасно понимал, но в тебе есть что-то такое, отчего сложно отказаться. Особенно вкусив – скрестив руки на груди, она принимает решительный вид, и я уже мысленно подготавливаю себя к очередному выпаду.

-Но это правило не распространяется на тебя, да? – повернув голову в сторону, как от удара, я шумно выдыхаю, и, поднимаюсь с кровати.

-Нам надо принять душ, а потом попробовать уснуть – подойдя к проигрывателю, я нажимаю кнопку, и в комнате воцаряется тишина. А когда поворачиваюсь, понимаю, что меня оставили в полном одиночестве.

Вернон

Замерев на пороге дома, в котором прожил шестнадцать лет, я все не решаюсь постучать в дверь, но этого и не требуется, так как моей матери не надо ничего объяснять. Она всегда ждет моего появления перед окнами, и, подарив мне, несколько минут на то, чтобы взять себя в руки, лично распахивает дверь, и одаривает своей улыбкой, наполненной любовью и нежностью.

-Вернон! – вскрикивает она и крепко обнимает меня.

Хмурясь, я ложу руки на ее спину, а внутри чувствую огромную неловкость.

-Привет, мам.

-Что же ты стоишь здесь? Быстрее проходи, Милли и Эшли уже заждались тебя.

-Да, разумеется – проходя внутрь, я разуваюсь и снимаю с себя куртку, доставая из той белый конверт, пока никто другой этого не заметил.

-Держи – передаю его в руки матери.

-Я не для этого позвала тебя – на ее лице отчетливо читается вина. Но от этого мне становится не тяжело, а стыдно.

-Я знаю – уверяю ее. – Но для того и нужны дети, чтобы помогать своим родителям – она опускает глаза в пол, но я успеваю заметить, как трясется ее нижняя губа.

-Да, но не тогда, когда тот еще сам ребенок.

-Мам, ну все, прекращай! Лучше возьми несколько выходных и отдохни, как следует. Мне не нравится, как ты стала выглядеть в последнее время. И к тому же, я давно ничего не дарил двойняшкам, так что ты обязана прикрыть собственного сына и сводить их куда-нибудь – улыбнувшись, я положил руку ей на плечо и подтолкнул вперед.

-Веди на кухню, а то у меня уже слюнки текут от аромата, доносящегося оттуда! – она поднимает на меня свои глаза, и я удивляюсь, откуда там может быть столь неподдельной, какой-то детской радости. Но мне нравится это. Ее улыбка – одно из самых теплых моих воспоминаний.

-Я приготовила твои любимые блюда!

-Чесночный хлеб?

-Разумеется, а еще картофель «Айдахо», мясной рулет и яблочный пирог с корицей по моему фирменному рецепту, который доходит в духовке.

-Ты балуешь меня – смеюсь я, но вдруг оказываюсь атакованным со спины и левого бока.

-По-моему кто-то уже вырос из того возраста, когда еще виснут на старшем брате! – удается прохрипеть мне, в полусогнутом состоянии, когда со всех сторон доноситься смех самых дорогих мне женщин.

-Вот именно! Мы с Эшли уже выросли, и вполне может дать тебе хорошего пинка под зад за твое отвратительное поведение – говорит Милли достаточно громко, чтобы я смог оглохнуть, в то время как младшая на три минуты Эщ душит меня, сомкнув обе руки на моей шее.

-Милли! – кричит мама. – Следи за своим языком! – но та только фыркает, и закатывает глаза.

-Ой, мам, да ладно тебе! Как будто ты у нас без грешка – мама замирает, как громом пораженная, и смотрит на нее, округлив глаза.

-Когда это я?

-Да хотя бы сегодня, когда у тебя упал противень, и половина картофеля оказалось на полу – видимо найти объяснения у мамы не получилось, потому что кроме невнятного «Эм-м-м…», она ничего не произносит, вызывая тем самым у нас новый приступ смеха.

-Расслабься, с каждым бывает – все еще не слезая с моей спины, говорит Эшли.

-Ну, все, юные леди, а ну марш за стол! И прекратите третировать собственную мать, которая рожала вас в…

-Да-да, мы помним: «В муках и болях, отдавая все свое здоровье неблагодарным нам».

-Вот именно! – сузив глаза и уперев руки в бока, произнесла она.

-А что ты на меня при этом смотришь? – удивился я.

-Боже мой, какое шокированное выражение лица! Можно подумать, я тебя в капусте нашла! – этого я точно не ожидал. Моя мать дразнит меня?! Губы сами собой расплылись в улыбке. Да, давненько такого не было.

-Нет, вы его явно измазанного в машинном масле где-нибудь под капотом машины нашли – хихикая, подмигнула мне Милли.

-Ха-ха! – передразнил ее я. – И под капотом меня не могли найти. Там нет места для посторонних вещей. Если только в багажнике…

-О, нет! – прервали меня. – Оставь, пожалуйста, свою ненормальную любовь к машинам за порогом этого дома. Не хочу ничего слышать о них – положив поверх ушей ладони, Эшли мотает головой из стороны в сторону, закрыв при этом глаза.

-Женщины, вы что, сговорились против меня?!

-Не исключено – в голос отвечают они, не оставляя мне и шанса, чтобы ответить что-нибудь на это.

-Ладно, мы есть будет или нет? – подхватив рядом стоящую со мной Эш на руки и перекинув ее через плечо, интересуюсь я, морщась от визга, издаваемого, где-то за моей спиной, иду в сторону столовой.

-Где твои манеры? – оказавшись на ногах, тут же отскакивает, поправляя свои волосы и отдергивая домашнее платье, возмущается моя сестра.

-Что ты знаешь о манерах, мелкая?

-Я в отличие от некоторых, общаюсь с людьми, которые росли не в грязных, пропахших резиной и соляркой автомастерских, а в приличном обществе, где играют в футбол и берут уроки игры на гитаре – слишком мечтательное выражение лица напротив родило во мне подозрение.

-Я не понял, тебе нравится кто-то?

-Ну-у…

-Избавь меня от подробностей! – отвернувшись, я уселся на стул, и подумал: когда это успели вырасти те две милые девочки, с которыми я нянчился и которым заплетал косы, в тех, кто уже носит мини-юбки и сводит все разговоры к мальчикам?

«Черт!» – выругался про себя. Я не был готов к этому!

-Между прочим, она уже неделю состоит в официальных отношениях с парнем из нашей школы – так любезно проинформировала меня Милли.

-Рад за нее – подперев рукой подборок, отвернулся я.

Двукратное «черт»! Ей всего тринадцать, а у нее уже есть бойфренд?! Просто фантастика!

-И он старше ее на два года – на секунду я перестал дышать. Ну, Милли! Готов спорить, что через несколько лет, стерва живущая в ней, не будет давать покоя всем окружающим.   

-А про себя, что ничего не говоришь? Или же еще не нашелся тот сумасшедший, который позарится на… – окинув взглядом сверху донизу ее всю, я сделал вывод, что действительно пропустил многое. И Милли, и Эшли уже значительно вытянулись в росте и макушкой доставали мне до плеча. Исчезли детские черты из лиц уже юных девушек, короткие одинаковые стрижки отросли и превратились в длинные локоны светло-русых и каштановых оттенков. Даже знакомые голубые и серые глаза смотрели по-другому. И для всех этих изменений потребовались какие-то три года?! Почему я раньше не заметил этого, когда приезжал несколько месяцев назад?

-У меня уже назначено два свидания до конца этой недели. Притом с разными парнями.

-Женщина, в кого ты такая уродилась?! – оторопел я, когда в тот момент мне самодовольно улыбались.

-Вернон, а у тебя есть девушка? – послышался мамин голос из кухни, где они с Эшли скрылись. – Я все жду не дождусь, когда ты представишь нам кого-нибудь.

Ну, вот и первый позыв желания убраться отсюда куда подальше.

-Зачем, чтобы она с воплем убежала через десять минут?

-О чем это ты? – не поняла мама, ставя на стол большое блюдо с картофелем на нем.

-О том, что вы сильно напираете, особенно когда оказываетесь вместе в одном помещении.

-Хватит придумывать, Вернон – шлепнув меня по плечу полотенцем, она вновь скользнула в двери кухни.

-Дорогой братец – мне уже не нравился этот тон.

Наклонившись над столом и облокотившись о тот согнутыми руками, Милли приблизила свое лицо к моему.

-Знаешь, я видела такие классные джинсы в одном магазине…

-Итак, теперь ты стала еще и вымогательницей? – дернув вверх бровями, заключил я. – С этим дерьмом не ко мне – отмахнулся от нее.

-О, в таком случае, мне стоит рассказать маме о Мари? – хоть мой рот был еще пуст, я все же умудрился поперхнуться.

Как, твою мать, она узнала о Мари?!

-Вижу, ты удивлен. Что же, не стоит недооценивать младшую сестру, особенно когда у нее есть несколько козырей в запасе – подражая мне, поиграла она бровями, вертя перед моим носом своим телефоном, на экране которого светилась фотография меня и Мари из той компрометирующей фотоссесии, на которую я согласился под действием алкоголя. И все бы ничего, если бы только эта дура не выложила фотки на свою страницу в Фейсбуке! 

-Я боюсь думать, что выйдет из тебя в будущем.

-А ты не думай, лучше дай мне денег. Я прошу сущие копейки – понимая, что проиграл, я потянулся к заднему карману джинсов, где лежал мой бумажник.

-Сколько, маленькая дьяволица?

-Всего сто тридцать пять баксов – закрыв глаза, я сделал несколько вдохов и выдохов, чтобы прямо сейчас не встать со стула и не закричать.

-Это что за джинсы такие? – терпение мое ускользало как песок сквозь пальцы.

-Вернон, я присмотрела их в модном бутике. Не хочешь же ты, чтобы твоя любимая младшая сестричка ходила как оборванка? – ее улыбка во весь рот раздражала.

-Оборванка? Серьезно? – я не раз был наслышан от матери, что в последнее время запросы ее старшей дочери несколько возросли, и что шкаф уже ломился от переизбытка новых и совершенно бесполезных вещей, но думал, она немного преувеличивала. Сейчас я уже не был так уверен в том своем предположении.

С каменным выражением лица, я достал несколько купюр, суммой сто баксов. – Это все, что ты получишь от меня.

-Мама!

-Заткнись! – шикнул я. – Откуда ты вообще узнала о Мари?

-У моего друга есть друг, так брат того друга раньше встречался с этой самой Мари, и от него то нам и стало известно, что теперь эта девка одержала еще одну так называемую победу, – изобразила в воздухе кавычки – и над кем ты думаешь? Правильно. Надо тобой – схватив еще двадцатку, она разогнулась и, сложив руки на груди, брезгливо скривила губы. – Я была лучшего мнения о тебе.

Усмехнувшись и убрав истощавший бумажник, я расслабился и удобно развалился на стуле.

-А я о тебе. Верить всем подряд, знаешь ли… в любом случае, не тебе судить меня.

-Не мне?! – прокричала она, но опомнившись и бросив взгляд в сторону кухни, где над чем-то колдовали мама с Эшли, заговорила намного тише. – Не мне? – повторила она свой вопрос.

-Да, не тебе.

-Мне не все равно, когда мой брат водится с девицей, имеющей определенную репутацию. Куда подевалась твоя бывшая, как там ее? Дочь главы банка, которая – у меня отвисла челюсть.

-Ты и о ней знаешь?

-Ты редко отвечаешь на мои звонки, еще реже звонишь сам. Извини, что интересуюсь твоей жизнью.

-Не той стороной интересуешься.

-Вернон!

-Что? Мы повстречались немного, но она оказалась излишне навязчивой. И вообще, не рановато ли вести нам подобные разговоры?

-Дети сейчас очень быстро взрослеют.

-О чем ты?

-Неважно. Лучше скажи мне правду, пока две эти моралистки не вернулись. Когда ты, наконец, завяжешь настоящие отношения, вместо этого суррогата?

-Суррогата? – и почему я так часто слышу это? Ладно, то были друзья, но от этой пигалицы – это просто вверх, Вернон! – А сама-то? Два свидания, да?

-Это просто кино. И я ничего не чувствую к ним, Вер. Ничего серьезного.

-Вот и я не чувствую ничего, что могло бы меня задержать около какой-то одной.

-Тогда зачем? – участие на ее лице трогает меня.

-Не буду повторять вопрос, и отвечу сразу: ты еще слишком мала, чтобы понять… – слегка замялся – определенные мужские потребности.

-Секс? – уронив голову на стол, я бесшумно рассмеялся, от того серьезного тона, которым Милли произнесла это слово. Секс. Да, он многое объясняет, но ей я говорить об этом не намерен.

-Ты знаешь, что обескураживаешь?

-Это одно из моих многочисленных достоинств – то, как она пожимает плечами, и то, как говорит, пробуждает что-то нежное во мне. Поэтому схватив ее, крепко обнимаю и говорю:

-Обожаю тебя! Только Эш не слово – заговорщически подмигнув, улыбаюсь ей, а она кладет голову мне на плечо и грустно выдыхает.

-Мне действительно не хватает тебя, Вернон. Эшли, мама – я безмерно люблю их, но поговорить с ними не получается. А когда пытаюсь с тобой, то все выходит так, что я просто навязываюсь. Это больно – эти слова ранят меня. Моя семья и друзья – они все для меня, но когда я сбежал отсюда, то не подумал, что могу причинить кому-то боль. Я думал только о себе и о своем разбитом сердце.

-Может мы с Виктором не так, и отличаемся? – не замечаю, как произношу слова вслух.

-Ты по-прежнему зовешь папу по имени. Хотя, думаю, я могу понять тебя.

-Извини, Милли. Последние три с половиной года я был отвратительным старшим братом, но обещаю, я исправлюсь. Мне просто было необходимо время, после всего случившегося, и на какой-то момент, я забыл обо всех, кроме себя самого. Но этого больше не будет. Я хочу, чтобы ты чувствовала, что можешь обратиться ко мне в любой ситуации. Чтобы знала, что я всегда буду на твоей стороне – укрывшись от меня копной своих темных волос, Милли всхлипнула, но быстро утерла проступившие слезы, когда послышались тяжелые шаги.

Троекратное «черт»!

Виктор!

Его же не должно было сегодня быть здесь!

Глава 4

Леодеган

Я просматривал «Уолл-стрит-джорнел», когда услышал звук открывающихся дверей лифта. Быстро поднявшись и посмотрев в сторону кухонного островка, где сейчас заканчивала последние приготовления для званого обеда Габи, и, поняв, что она не заметила прибытие Пита, я подошел к нему и увел его в сторону.

Играющая в колонках музыка к пьесе «Розамунда, принцесса Кипра» Франца Шуберта  в исполнении оркестра под управлением Вильгельма Фуртвенглера, которая была слышна во всех комнатах первого этажа пентхауса, позволила мне не беспокоиться, что наш разговор останется услышанным.

-Привет, приятель – обменявшись дружеским рукопожатием, я перехожу сразу к делу: – Ты выяснил?

-Прости, но я ничего не смог сделать. У нее был одноразовый мобильник – слова Пита вызвали во мне двойственное чувство: хотелось что-нибудь разрушить и в тот же момент сесть, и ничего не делать. Но на самом деле вся проблема заключалась в сложившейся истине, которая наконец-то дошла до меня и обрела свое законное место.

Все было кончено. Бесповоротно.

Теперь я уже не мог надеяться на последний шанс, который как думал, сможет мне помочь изменить что-то в представлении Габриэллы о жизни. В частности об отношениях между мужчиной и женщиной.

Больше не оставалось надежды, которую я берег, словно хрупкое существо в этой шестимесячной истории моей погони за призраком. Так же, как и веры в то, что сумей я понять пережитый ею ужас, я бы мог заставить ее относится ко мне по-другому. Но, как оказалось, Габи не нуждалась в излечении. Вчера она сама сказала об этом. Что причина ее не способности любить в чем-то другом. И если она смогла пережить ту историю и пойти дальше, почему цепи той ночи продолжали сковывать меня? Почему ее растерзанное тело до сих пор стояло у меня перед глазами и мучило во снах?

-Черт! – грубо тру лицо ладонями и прислоняюсь к стене.

-Эта бабенка умна, иначе бы она не смогла уйти живой из того дома – копируя мои действия, Пит становится рядом и скрещивает руки на груди. И только сейчас я осознаю, насколько мы трое схожи друг с другом. И не только внешне.

Пит еще очень юн, он моложе меня на целых десять лет, и когда я два с половиной года назад оформил опеку над ним, мне не казалось это чем-то серьезным. У меня были возможности, у него было то, что он мог предложить – этот союз был выгоден обеим сторонам. Но теперь, я действительно смотрю на него, как на полноценного члена семьи. Нашей небольшой семьи, в которую мы играем последнюю пару лет.

Питер был высоким и худощавым подростком, с копной светло-русых волос на голове. Правда, его глаза отличались от наших с Габриэллой темных – они были светлыми, цвета морской воды в обрамлении пушистых белых ресниц. Но то, что все мы были натуральными блондинами, хотя и разных оттенков, со стороны, казалось, объединяло нас еще больше.

Иногда я фантазировал, что если бы обстоятельства сложились иначе, у нас с Габи мог в действительности быть ребенок, похожий на него. Может быть, он и родился бы им. Но это была только мечта.

-Твое молчание меня пугает. Говори, имеет ли смысл продолжать? – выпустив накопившийся воздух через рот, я оттолкнулся от стены и решительно произнес:

-Нет. Сворачиваем все. Людям перечислишь деньги и прощайся.

-Так просто? Это на тебя не похоже – глаза парня расширяются, показывая, что он действительно удивлен.

-Просто мне вчера указали на ошибки. Раз то, что есть у Спенсер не даст мне ответов, то стоят ли поиски прилагаемых усилий и вложений? – понимая, что больше не осталось слов, которые я бы хотел утаить от Габи, я пошел внутрь дома, ожидая, что Пит последует за мной.

-Что такого у нее было? – но он не двинулся с места.

-Забудь – говорю, останавливаясь, но, не поворачивая головы.

-Ну, нет! Ты забыл, что я тоже приложил усилия к ее поимке? Может даже больше чем ты – разворачиваюсь, чтобы дать подзатыльник обнаглевшему мальцу, но слышу восторженный окрик:

-Питер! – в ее голосе столько радости от встречи с ним, что мое сердце сжимается.

Габи и Пита разделяет около пяти лет, но ее отношение к нему нельзя назвать иначе, чем материнское. Она в действительности обожает этого паренька, и готова сделать для его блага столько же, сколько и для моего. Ну, может быть чуточку меньше.

-О! Привет – его голос дрожит, и он опускает глаза, пытаясь спрятать появившийся румянец, но я замечаю его. Все-таки наградив того легкой затрещиной, я подталкиваю его и с улыбкой произношу:

-Слюни подотри и пошли за стол – он пронзает меня сердитым взглядом, но это еще больше веселит  меня.

-Я так рада тебе! – улыбается ему Габи, обнимая за талию. – Я ужасно скучала.

-Я тоже – бубня себе под нос, шепчет он, но она не просит повторить. Просто сильнее прижимается и не сводит с его лица сияющих глаз, от чего, Пит еще больше покрывается краской.

-Детка, ты смущаешь мне ребенка.

-Я не ребенок! – тут же возмущается он. – И вообще, она не смущает меня. Я… - но слова застревают в его горле.

-Знаю, можешь ничего не говорить. Достаточно того, что ты пускаешь меня в личное пространство – Габи нежно проводит рукой по его рубашке. – И ты носишь мой подарок.

-Мне она нравится, но я боюсь испачкать ее или еще как-нибудь испортить.

-Не переживай из-за этого. Я подарю тебе еще не одну рубашку. Можем вместе пройтись по магазинам, и купить все, что ты захочешь. Только ты и я. А еще кино и мороженное.

-Я не ребенок – поникшим голосом повторяет он.

-Приятель, ты не понял? Она только что назначила тебе свидание! – я пытаюсь быть игривым, но в душе скребут кошки. 

Пит многое пережил, побывав в системе опеки. Приемные семьи не отличались хорошим и ласковым отношением. Чаще это были безразличные до него люди. Но бывало и так, что он попадал к садистам, которые не кичились пользоваться своим превосходством и кулаками.

-Отвали! И не думай, что я просто так сдамся – зажмуриваюсь и стискиваю зубы от злости.

-Ты не можешь следить за тем, что говоришь и в чьем присутствии ты это говоришь? – шиплю я.

-У меня нет никакого желания выяснять, что под этим скрывается, Лео. Давайте сегодня забудем обо всем и просто насладимся вечером и обществом друг друга – издаю вздох облегчения, слыша ее слова.

-Я только «за» - говорю и подмигиваю своей красавице.

-Я тоже – следом за мной произносит Пит.

-Вот и отлично. Но для начала ты пойдешь и вымоешь руки – усмехаюсь тому, как безропотно парень следует ее словам.

-Слушаешься мамочку? – но в ответ получаю неприличный жест рукой.

-Габи, детка, ты только посмотри!

-Ты сам напросился, милый. Я тебе уже миллион раз говорила, чтобы ты перестал его подначивать.

-Да ладно тебе. Здоровая доля юмора нам не помешает.

-Неужели? Тогда ты тоже, иди и вымой руки – было немного унизительно, когда послышался смешок со второго этажа. Но совсем унизительно стало тогда, когда я встал, и пошел исполнять сказанное ей.

Вернон

После того семейного ужина прошло уже несколько недель. Но каждый день этого времени был для меня, словно миг. Вспышка, за которой следовало повторение. И так раз за разом. Мне казалось, я стал одержимым. Совершал ряд каких-то бессмысленных поступков, и, хотя понимал это, не мог заставить себя остановится и прекратить. Это было как наваждение. Один взгляд, и рычажок внутри повернут. Завод не остановить.

Но начнем по порядку.

Виктор.

В тот день у него был запланирован вечер покера с его «друзьями», который обычно продолжался до самого утра, но что-то разладилось в привычной схеме, отчего он вернулся домой. Найдя там меня, он, конечно же, не упустил возможности заточить свой язык поострее. В свою очередь, я тоже не стал молчать, и отвечал на каждый его выпад. Очень скоро это переросло в крупный скандал с попытками Вика втянуть меня еще и в драку. Но та злость, что пылала в его глазах, была слишком знакома мне. Для него, я был таким же спусковым механизмом, как и он для меня. Но, несмотря ни на что, я никогда бы не поднял руки на своего родителя.

Поэтому я сбежал. Как бежал каждый раз.

Следующие два дня полностью стерлись из моей памяти. Очнулся я, когда мое тело было насильно затолкано в ванну и поливалось ледяной водой. Да, это немного помогло мне прийти в норму, но Робу пришлось еще целый день сидеть возле моей кровати, отпаивая меня и следя, чтобы я вновь не нырнул в болото, из которого он вытаскивал меня на протяжении последних пяти лет.

Проснувшись на следующие сутки оттого, что надо мной нависало тело, требующее отвезти его в университет для встречи с куратором его диссертации, мне не нашлось что возразить. Быстро собравшись, мы в мгновение оказались в машине, а потом и возле Колумбии. Бросив мне, что он ненадолго и чтобы я непременно дождался его, Роб скрылся из виду, а я, откинув спинку кресла, сложил руки на груди и придремал. 

Так продолжалось какое-то время. Затем, почувствовав очередной спазм в желудке, я вышел наружу. Свежий воздух должен помочь мне – твердил я себе.

Закрыв глаза и подняв голову к небу, я стоял и размеренно дышал, пока не ощутил это. Словно что-то невидимое касалось меня, подавая в тело и разум едва различимые электрические импульсы.

Мгновенно напрягшись, я медленно разомкнул глаза и посмотрел вперед.

Мне не нужно было говорить, кем она являлась. Теперь все мои вопросы отпали сами собой. Я знал, почему он выбрал ее. Почему так рьяно хотел защитить.

Кристин Адерли. Она стояла в нескольких метрах от меня и с легким прищуром буквально пронзала своими глазами. Ее взгляд был настолько сильным, что, казалось, мог влезть внутрь меня и разворотить всего на кусочки. Это была сила, с которой я не сталкивался прежде, и с которой, не уверен, что мог тягаться.

Но было кое-что еще. То, что приковало меня к земле и не позволяло сделать и шагу; не позволяло вздохнуть.

Ее красота – она обезоружила меня. Заставила ощутить тоску и одиночество. Как будто мне не хватало… ее.

Но разве такое возможно?!

Разве один взгляд на незнакомого человека мог указать мне на пробоины своей жизни, которых я не замечал ранее? Которых не чувствовал? Не осознавал?

Продолжая стоять на месте, я рассматривал ее так внимательно и детально, как никогда и никого в жизни, одновременно прокручивая в голове слова Роба, которые три дня назад не воспринял всерьез.

Он говорил, что она очень красива, но разве это фраза могла в полной мере описать тот восторг, который я ощущал, смотря на нее? Разве те идеальные детали, которые вместе образовывали еще более совершенную картину, могли подойти под описание «очень красивая»?

Нет, это девушка была нечто большим. В ней был какой-то секрет, тайна, которую она охраняла. Это читалось по ее глазам, манере держаться. Она опасалась чего-то во мне, и поэтому выставила все свои барьеры наружу – предостерегая. Но уже тогда, еще при первой встрече с ними, во мне уже горел азарт вторгнуться в их мир и…

А что «и»?

Я не знаю. Не могу объяснить этого, но я буду делать все, чтобы приблизиться к ней. Она мой билет туда, где нет боли воспоминаний. Место, куда я с желанием буду сбегать. А ее дружок послужит мне приятным дополнением.

-Мисс А… Адерли – к ней подошел какой-то мужчина лет тридцати пяти-сорока, немного склонил голову, будто был ее слугой или вроде того, а затем, заметив наше переглядывание, замялся, что выразилось в его запинании, при обращении по фамилии. Но она не обратила на него никакого внимания. Ее глаза до сих пор были прикованы ко мне – в них отражалось недовольство и напряжение. Первое мне не понравилось, а второе – было по душе. Но когда мужчина повторно произнес ее имя, она просто повернула голову и пошла вперед, словно никогда не было последних мгновений. Словно вообще никого не существовало вокруг. А каждое движение ее тела кричало о королевской уверенности, твердости и высокомерии.

Почувствовав, как с ее удалением исчезает напряженность в теле, я наконец-то нормально вздохнул и самодовольно улыбнулся.

Девушка была первоклассной сукой, и я готов поиграться с ней! Я уже принял это решение.

Но вот, три недели спустя, я вновь стою в ожидании ее выхода, и чувствую себя полным болваном.

Тот раз был единственным, когда она обратила на меня внимание. Когда посмотрела. Последующие же встречи, которые с большой натяжкой можно так обозначить, она просто проходила мимо, давая понять, что я пустое место. Невидимка. Для нее в любом случае.

С блондином все обстояло куда веселее. Каждое наше столкновение, он пыхтел, сжимал челюсти, бросал на меня уничижительные взгляды, однажды даже порывался накинуться. Но каждый раз она удерживала его от этого. Заботливо прикасалась к нему и что-то нашептывала на ухо. Порой обнимала и целовала. Меня злило это. Не потому, что я хотел ощутить то же самое, а потому, что она не давала ему сорваться. Не позволяла вспышкам ярости одерживать вверх, а мне так хотелось посмотреть на его моральное падение. И чтобы немного подтолкнуть его к этому, я даже стал преследовать их по дороге домой. Но каждая его попытка оторваться от меня, заканчивалась провалом. Раз от раза блондин становился все более злым и взбешенным, а я поглощал свою порцию необходимых эмоций. Но этого было недостаточно. Дело застопорилось, и ожидать какого-то видимого прогресса было бессмысленно. Мне хотелось все бросить, и несколько раз я даже обещал себе это, но просыпаясь утром, и зная, что она появится в Колумбии, я держался до последней минуты, а потом срывался и ехал. Ехал, чтобы увидеть ее.

Но сегодня я понял, что обрыв, к которому подталкивал Оуэна, стал и моим. Это танго на троих забирало не только мое время и мысли, но даже и сон. Я уже не понимал, за что именно борюсь, и к чему хочу прийти, но не знал способа, как остановить все это.

Только оказалось, этого и не нужно было. Кристин сама приняла решение.

***

Переступая с ноги на ногу, я время от времени поглядывал на уже знакомую Audi A8, на которой привозили и увозили Кристин, когда этого не делал Оуэн. Двое мужчин, которых я видел впервые, стояли, облокотившись на нее. Они бросали на меня ехидные взгляды, перешептывались, иногда прерывались на громкий смех. Я понимал, что они обсуждали меня и сложившуюся ситуацию, но двадцать минут этого дерьма порядком достало меня.

Не думая ни о чем, я просто двинулся в их сторону, готовый на крайние действия, если это потребуется. А они потребуются, потому что вид этих двоих латино, даже в костюмах, говорил мне больше, чем какие-либо слова.

Их шеи, бритые головы, пальцы и руки (все, что не скрывала одежда) были полностью покрыты самыми разнообразными татуировками. У одного даже были наколоты демонические рога, чуть выше висков, и на нижней губе виднелось черное колечко с небольшим шариком посередине. Обоим было немного за тридцать, и если бы я столкнулся с ними где-то на улице, и на них была другая одежда, я бы сказал, что они состояли в какой-нибудь банде или даже группировке. Но разве это останавливало меня?!

Любой нормальный человек держался бы от таких людей подальше, но я был слишком чокнутым для этого.

-Какие-то проблемы? – останавливаясь возле них и убирая руки в карманы джинс, я передернул несколько раз плечами.

-У нас? – отозвался второй, у которого была закрученная в жгут козья бородка. – Совершенно никаких, а вот у тебя…

-В машину. Оба! – твердый и повелительный голос заткнул этих двоих. Они мгновенно выпрямились и опустили глаза вниз.

Я обомлел от такого отношения и реакции. Они вели себя так, словно боялись Кристин и не смели ей возразить. Согласен, когда раздался ее голос, я тоже вздрогнул, но это было из-за неожиданности момента, а не чего-то другого.

-Но мисс А… Адерли – и вновь запинка.

Что за проблемы были у этих ребят с ее фамилией?

-Я сказала в машину! На сегодня можете быть свободны – она обошла меня и встала передо мной, будто желая защитить. Это вызвало странное чувство внутри, которое было перемешано с желанием взбунтоваться.

Кем она вообразила себя?!

-Вы же понимаете, что мы будем обязаны доложить об этом?

Кристин устало выдохнула и провела рукой по своим темным волосам, оставляя ее на перегибе плеча и шее.

-Будете так добры – только и сказала она. Мужчины же, подождав еще несколько секунд, кивнули, забрались в машину и уехали, оставив нас наедине.

Время замерло. Я стоял, боясь пошевелиться, и смотрел на ее затылок. Кристин тоже не двигалась. Просто размеренно дышала, позволяя мне оставаться в непозволительной ранее близости от нее.

При каждом вздохе, моя грудная клетка касалась ее спины, а аромат духов, которые я ощутил, был настолько приятен, что даже пробуждал во мне что-то первобытное. Я хотел ее. И странно было бы, если нет. Кристин была желанной женщиной, чертовски красивой и сексуальной. Одни ее ноги чего стоили! Но, при всем, при этом она умела вызывать в мужчине интерес, даже не прилагая усилий.

-Поехали – она вновь застала меня врасплох, заставив вздрогнуть. 

Помотав головой, я провел рукой по волосам и, встряхнувшись, пошел следом.

Сев в машину, я не знал, как поступить далее. Даже слов не мог подобрать. Это все было так странно. Она. Здесь. Со мной.

Да, просчитывая варианты развития событий, я знал, что так будет, но фантазии и реальность разные вещи.

Схватившись за руль, я сжал его и на мгновение зажмурился. Место само собой пришло мне в голову.

-Пристегнись – бросил я и завел мотор.

Она молчала. Кристин не произнесла ни слова. Ни, когда мы выезжали с Уолл-стрит, ни когда пересекали Бруклинский мост. Лишь спокойствие и непоколебимость. Но я не верил, что она была настолько холодной, какой хотела казаться. В ней было пламя. И такое сильное, что можно сгореть!

Бросая взгляд то на дорогу, то на нее, стал подмечать детали, которых не мог увидеть на расстоянии: точеные черты лица, без единого изъяна; идеальная загорелая кожа, едва тронутая косметикой; и глаза, синее которых я не видел прежде. Они были настолько яркими, что казались искусственными. Особенно в обрамлении насыщенно-темных локонов ее волос.

В голову закралась мысль, что людям тяжело находиться рядом с ней.

Кристин была естественной, но неестественно прекрасной. Словно скульптурное изваяние, которое ожило и сейчас сидит рядом.

-Не сообщишь своему дружку? – разбавил я тишину.

-У Лео много работы, и я не собираюсь отвлекать его по пустякам – ей удалось одной-единственной фразой разозлить меня. Черт! Если так пойдет и дальше, я предпочту, чтобы она держала свой ротик закрытым.

-Тогда, оставишь все в тайне? Хотя те два увальня говорили что-то о том, что собираются сообщить о твоем внезапном побеге. И тебя это устраивает? То, что он так обращается с тобой?

-Кто и как со мной обращается? – недоумение, которое заменило напряженность, помогло ей немного расслабиться.

-Как кто? Блондин конечно! Ну, контроль и все такое – поняв, что я имею в виду, Кристин усмехнулась.

-Тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил о поспешности выводов?

-Тогда что это за ребята, которые возят тебя?

-Ты задаешь слишком много вопросов.

-Ага. В отличие от тебя. Мне бы было интересно, если бы меня везли в неизвестном направлении.

-В таком уж неизвестном? Ты же уже выбрал тихое местечко, чтобы мы могли поговорить. Какое именно не имеет значения. А вот, что ты хочешь – это другое дело.

-Умные, стало быть? – ничего не ответив, она просто отвернулась. Я тоже не стал больше задавать вопросов. Так и прошла остальная часть нашего пути – в тишине.

Привез я ее в одно из мест, которые прежде еще никому не показывал. Они служили мне тем уединением, в котором я мог быть с собственными мыслями и тревогами, зная, что внешний мир не доберется до меня. Иногда я вел безмолвные диалоги с Джейсоном, рассказывая ему о разных вещах. А порой принимал какое-либо решение. Но в этот раз все было иначе. В этот раз я не был один, и приезд имел совершенно иную цель.

-Ты серьезно? – осматривая здание, она явно не пришла в восторг. Брови Кристин сошлись на переносице, а глаза источали недоумение.

-Тебе понравится – уверил ее я и, взяв за руку, потянул за собой.

-Это вообще законно?

-Ох! Женщина просто будь тихой и следуй за мной.

Место, куда я ее привез, и куда мы с ней проникли было не чем иным, как заброшенным кинотеатром Kings Theatre. По сути, это было полуразрушенное, забытое людьми здание, но оказавшись внутри, ты чувствовал нечто грандиозное. Он был прекрасен! И именно в том состоянии, котором находился. Словно ты из одной реальности попадал в другую. Это была уже история. С другими людьми, с другой модой, другими правилами и отношением. Глядя на эти стены, ты видел события, которых могло и не быть. Но твоя фантазия уже нарисовала картины в твоей голове, и они были живыми. Они были настоящими.

-Этот кинотеатр был заброшен в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году из-за низкой посещаемости и высоких затрат на его содержание. Выкупили его только два года спустя, но позже он отошел городу за налоговые долги купившей его компании. Он принадлежал к знаменитой сети Loew’s и входил в пятерку так называемых Театров чудес Loew’s – рассказывал я, пока мы медленно шли по фойе, осматривая всю красоту этого места.

Здесь было столько пространства! Высота сводчатых потолков была такая же, как если объединить двухэтажный дом, а может, даже больше. Великолепная резьба на потолках, стенах, перилах лестницы. Полы и ступени были застелены огромными темно-красными коврами – пыльными и где-то протертыми до дыр. Сверху свисал ряд огромных старинных светильников также переносящий нас в прошлый век. А проходы украшали высокие колонны.

-Но недавно администрация объявила о реставрации, так что думаю, таким Kings Theatre, какой он сейчас, мы наблюдаем в последний раз.

Поднявшись по лестнице, мы побродили по верхнему этажу, заглянули в аппаратную, а потом оказались там, где совершалось само действо.

-А ты умеешь удивлять, Вернон Мид – Кристин по-прежнему не смотрела на меня, но я видел, как ее глаза сияли. Она наслаждалась нахождением здесь.

-Знаешь мое имя?

-Ну, ты же знаешь мое.

-Действительно.

Проведя еще некоторое время, рассматривая убранства, мы наконец-то присели на кресла, из которых не торчали пружины, или, вообще, отсутствовали сидушки. Но разделяло нас два пустых места. В моей голове вертелось множество вопросов, и мы оба понимали, что пришло время задать их.

-Скажи, какие отношения у тебя с этим парнем? – она долго молчала, смотря на сцену амфитеатра, а затем переместила свой взгляд на меня. Словно что-то искала в чертах лица человека напротив. Но я сам пользовался моментом, изучая ее. Кристин действительно была совершенством. Элегантная, грациозная, утонченная до кончиков ногтей. В ней чувствовалось воспитание и манеры, такие же, как и в блондине. Но я знал, что было что-то еще, прятавшееся за внешней безупречностью. Какой-то изъян. Какая-то фальшь, делающая ее простым человеком.

Несомненно, Кристин была умна и образованна. Все в ней говорило, что, такой как я недостоин даже ее взгляда. Но эти руки, эти губы, голос... Она была самим искушением, той силой, которая могла удержать меня на месте. Но не я был ее принцем. И не Оуэн, не скрывающий своих измен. Тогда почему она была с ним? И почему я не мог быть на его месте?

-Не имеет значения, какие отношения связывают нас. Это только между нами двумя. Но вот что тебе нужно от Леодегана? Ведь все это не просто так? Ты хочешь навредить ему?

-Вау! – ударив по коленям, я поднялся на ноги. – Сколько заботы и переживания. Ты только ради этого поехала со мной? – ее молчание и было ответом.

-Отлично! Но скажи мне одно. Почему он? Деньги для тебя имеют такое значение? – поднявшись следом, она делает несколько шагов и останавливается возле меня.

-Какую правду ты хочешь услышать?

-Истинную – отворачивая голову, она улыбается, но улыбка эта наполнена горечью. Мои слова причиняют ей боль, которую она старается выдать за нелепость просьбы. Но я вижу ее.

-Истина. Она у каждого своя, ты не знал?

-Тогда расскажи мне свою – ее взгляд скользит по моему лицу, словно лаская его. Что-то покровительственное есть в этом.

-Лео всегда был рядом. Он жертвовал собой ради меня. Меньшее что я могу дать ему – она проводит рукой по моим волосам, а я замираю от этого прикосновения – это я сама, Вернон.

Обходя меня, она скрывается в проеме дверей, а я продолжаю стоять на месте.

Ее слова – это не то, что я готов был услышать.

Ее взгляд – не то, с чем я мог справиться.

Это разлом. Разлом, который она показала, найдя такой же во мне.

Сбегая по ступеням, я обнаруживаю ее в самом низу лестницы. Она не спешит. Просто уходит. Но я должен остановить ее. Должен сделать хоть что-то, чтобы оставить ее при себе.

-Будь со мной – говорю я, и она замирает. Одна ее нога согнута, но она выпрямляет ее и возвращает на место.

-Я не могу – говоря это, она остается стоять на месте, давая мне возможность продолжить. Я подхожу к ней. Ложу руки поверх плеч и медленно разворачиваю к себе.

-Если он свободен в своем выборе, почему ты не можешь поступать так же?

-Потому что это я приняла такое решение за нас – мои ноги слабеют. Я отхожу от нее и сажусь на корточки, складывая руки в замок и поднося их к лицу.

-Ты приняла решение? Что это значит? Ты сама разрешила ему быть с другими?

Не знаю почему, но меня всего бьет дрожь. Не хочу, чтобы она видела это, поэтому стискиваю пальцами одной руки пальцы другой. Но это ни черта не помогает. И Кристин все же замечает это. Опускается рядом и берет мои руки в свои.

-Лео до самоотречения верен мне, но это не значит, что он принадлежит мне. Как и я ему. Но наша связь длится так долго, что мы оба уже не представляем себя без другого. И так будет всегда. Никто – выделяет она голосом – не встанет между нами. Ты сможешь принять это?

-Принять что? То, что после меня ты будешь возвращаться к нему?

-Ответь мне честно. Зачем тебе все это? Ты ведь не ищешь любви или отношений. Скорее даже наоборот. Тебя пугает перспектива влюбиться в кого-то. Тогда что? Секс? Месть? Эти желание в тебе так сильны, что практически за целый месяц ты не нашел способа справится с ними? Я не верю в это. Должно быть что-то еще, толкающее тебя... – она не заканчивает, потому что видит, что я готов сорваться. И это правда. Мне хочется вскочить и закричать во все горло о том, чтобы она замолчала! Чтобы не говорила так просто о том, что я чувствую!

-Я и сам не понимаю себя! – отдергиваю свои руки. – Но для этого ты и нужна мне. Я хочу разобраться со всем, что сейчас происходит со мной. А ты Кристин являешься одной из причин, и поэтому я не собираюсь отступать. Мне необходимо быть рядом с тобой. По крайней мере сейчас.

Она хотела что-то ответить, но звук телефонного звонка прерывает нас, заполняя пустоту помещения.

-Извини – быстро говорит мне и отвечает на звонок. – Да, Лео?

…

-Только не переживай. Со мной все хорошо.

…

-Я объясню, когда увижу тебя.

…

-Ты прав. Я должна была сообщить, чтобы ты не думал об этом. Прости меня, но сейчас глубоко вдохни и услышь – это никак не связано с ним.

…

-Я клянусь тебе, Адам не имеет к этому отношения.

…

-Лео, милый, потерпи час, я скоро буду – и отключается на этом, а я смотрю на нее и прокручиваю в голове услышанный мной разговор.

Разве это нормально? Только по ее ответам, я могу сказать, что он ведет себя как параноик. И это из-за того, что она не вернулась вовремя домой? И еще Адам. Кто этот Адам? И почему он заставляет так сильно нервничать Оуэна?

-Поговорим по дороге – предвидя новый всплеск вопросов, говорит Кристин. – Ты ведь справишься за час? – она хитро улыбается, и я не могу не ответить ей тем же.

-Разумеется.

Только когда мы во второй раз пересекаем Бруклинский мост, я решаюсь заговорить.

-Кто такой Адам? – Кристин вздрагивает как от пощечины.

-Ты не можешь без вопросов, да?

-А как иначе я узнаю, кто ты и с чем мне предстоит столкнуться? – отвечаю вопросом на вопрос.

-Однозначно с тем, от чего следовало бы держаться как можно дальше – в ее голосе нет сомнений. Она действительно имеет в виду, то, что говорит. И мой внутренний инстинкт согласен с этим. Даже те парни, которые должны были сопровождать ее. Я ведь понимаю, что они не просто нанятые водители. Это что-то серьезнее. Только вот что? Охрана? Или же конвоиры? Но в таком случае, почему были нужны такие отъявленные мерзавцы? Невооруженным глазом видно, что они связанны с чем-то криминальным. Люди, подобные им просто не могут быть чем-то другим. И при всем при этом, они явно относятся к ней, как к кому-то вышестоящему. Или же это все из-за него?

-Ты продолжаешь говорить это, но я не слышал от тебя «нет», Кристин – смотрю ей прямо в глаза.

-Не слышал – подтверждает она.

-А это значит…

-Давай договоримся, что мы не будем приклеивать ярлыки, к чему бы то ни было между нами. Пусть все идет своим чередом. Ведь мы оба понимаем, что это временно?

-Понимаем? – усмехаюсь я. – Детка, ты же не подумала, что я влюбился?

-Это не любовь, Вернон. Это сделка. И ты должен закрепить это в своей голове с самой первой секунды. Я помогаю тебе разобраться в себе и одновременно с этим мы весело проводим время. Ты – прекращаешь изводить Леодегана. По рукам? – смотрю на ее протянутую руку и начинаю громко смеяться.

-Может, мне еще где-нибудь расписаться? – Кристин хмурится, но руки не убирает. – Ты это серьезно? – теперь уже хмурюсь я.

-Я просто не хочу, чтобы потом возникли осложнения.

-О каких осложнениях ты, твою мать, говоришь? – кричу я.

-Не стоит нецензурно выражаться и повышать голос. И пожалуйста, следи за дорогой – но эти слова, еще больше злят меня.

-Вернон, моя жизнь отличается от большинства других людей. Я не могу совершать необдуманных поступков. А ты скажем так весьма непредсказуемая личность.

-Ты не знаешь меня – я еще остаюсь недовольным, но буря во мне уже улеглась, и понимание проскальзывает где-то внутри.

Кристин защищает себя. Тем способом, который ей знаком.

-Я и не утверждаю этого – мягкость в ее голосе сглаживает последние острые углы.

-Хорошо. Допустим, я согласен с этим. Оставить в покое твоего блондина и не обозначать никак наши отношения, для меня не будет проблемой. Но что насчет вопросов?

-Если я смогу ответить, я дам тебе это. Но сначала, мне нужно, чтобы ты встретился с Лео – мои брови ползут вверх, а челюсть падает вниз.

-Что? Ты ведь сама…

-Да, я сама просила тебя. Но это будет лишь одна встреча и один разговор.

-Разговор? – я отказывался понимать эту девушку!

-Он нужен для моего спокойствия и твоего понимания. И если после него ты по-прежнему будешь хотеть видеться со мной, то я отвечу тебе «да».

-Это что, будет чертовым собеседованием?! – пыхчу я.

-Нет. Лео просто разъяснит тебе некоторые нюансы – останавливаю машину, так как мы уже доехали, разворачиваюсь к ней и недоверчиво смотрю.

-Ты хоть понимаешь, что сейчас поимела мои мозги? – и впервые вижу, как она улыбается. Так открыто и искренне.

Блядь! Я попал.

-Завтра. Он позвонит тебе – Кристин оставляет легкий поцелуй на моей щеке и выходит. Я смотрю ей вслед, но быстро опомнившись, нажимаю на кнопку и опускаю стекло на двери.

-Подожди! У тебя нет моего номера – не останавливаясь, она смотрит через плечо и с улыбкой говорит:

-Ошибаешься. У меня есть даже больше – ничего не понимая, я смотрю на нее. И только когда она оказывается в объятиях Оуэна, а его взгляд встречается с моим, осознаю, что он с самого начала стоял здесь.

Леодеган

Пока мы ехали в лифте, поднимаясь на самый верхний этаж, я с силой сжимал запястье Кристин. Я знал, что этим причиняю ей боль, но все равно продолжал делать это. И она принимала все, ни разу не выдав своих истинных эмоций. Только смирение и невозмутимость читалось на ее лице. Даже телом она не показала того, что испытывала на самом деле. Но это еще больше злило меня, заставляя усиливать хватку.

Издав короткий звук, двери лифта разъехались, и я грубо втащил Кристин в наши с ней апартаменты. Больше не сдерживаясь, я высказывал все, что хотел:

-Вернон Мид? Серьезно?! Так ты решила показать мне, что надежды нет? – но она по-прежнему продолжала сохранять холодность и бесстрастие.

-Он неплох, что еще я могу сказать?

-Что сказать? Ну, например, какого хрена? – мой голос повышался в конце.

-Перестань. Тебе не идет грубость. И тут все не так, как ты думаешь.

-А ты поясни мне – сложив руки на груди, я стал ждать ее разъяснений.

-Не сейчас. Мне нужно немного времени – я в упор смотрел на нее, но после ее слов не выдержал, и истерически рассмеялся. Все внутри разрывалось от боли. Я терял ее. Я терял их обеих. И теперь это было не просто на словах. Теперь все было за правду.

-И для всего этого ты не могла выбрать кого-нибудь другого? Тебе нужен именно он? – как и всякий раз, она прикрыла глаза, место того, чтобы закатить их.

-Я уже дважды за день слышу подобный вопрос. Что вы не поделили с ним? – поморщившись, я ответил:

-Я рассказывал.

-Хочешь сказать, что столько времени он не может угомониться из-за такой мелочи? Из-за поцелуя?

-Он нетерпелив к подобному – хмыкнув, Кристин сняла с себя длинный блейзер на одной пуговице, оканчивавшийся в районе бедер, с рукавами три четверти. Перекинув тот через руку, прошла в гостиную. Я последовал за ней.

-В наше-то время? – аккуратно повесив пиджак на спинку кресла, она подошла к бару, и достала оттуда бутылку виски. Потом взяла из холодильника льда, и, бросив несколько кусочков в граненый стакан, наполнила его янтарной жидкостью и передала мне.

-Не все жили той жизнью, которую ты знаешь.

-Что ты хочешь этим сказать? – по ее тону, я понял, что задел одно из ее больных мест, и постарался быстро исправиться.

-Я не обвиняю тебя, детка, просто то, на что ты умеешь закрывать глаза, некоторые презирают и ненавидят.

-Тогда его ждет море открытий – усмехнулась она и приляг ко мне на диван, закинула свои ноги поверх моих.

Отпив пару глотков, я отставил стакан на столик и принялся разминать ступни Кристин.

-Ты сломаешь его – сказал я, зная, что она пойдет до конца, потому что видел это в ее глазах. А они хоть и умели скрывать многое, способность врать так и не переняли. Кристин уже обдумала все. Составила четкий план и даже успела сделать первый шаг. И все за моей спиной!

-Я не собираюсь заходить так далеко. Это всего на пару месяцев.

-Некоторым хватает и взгляда – задумчиво проговорил я, не думая, что она это услышит.

-Он - не ты.

-Да, и я не позволю ему разрушить все – нахмурившись, Кристин приподнялась на локтях и посмотрела на меня.

-Думаешь, я не понимаю? Я просто не хочу, чтобы сейчас он мешал тебе – до меня наконец-то дошло.

-Так вот в чем дело? Решила дважды спасти меня с его помощью?

-Не думай об этом в таком контексте. Я же сказала – он не так плох. И если честно, то мне уже наскучило постоянно вызывать кого-то. Чувствую себя как…

-Я не хочу, чтобы ты из-за меня…

-Перестань – сев прямо и подогнув под себя ноги, Кристин положила мне на плечо голову и обвила руку двумя своими. – Немного времени, и все станет на свои места.

-И именно в его обществе?

-Я думала, в наших взаимоотношениях такое чувство как ревность, давно изжило себя.

-Он никогда не будет значить столько, сколько занимаю в твоем сердце места я.

-Я рада, что ты понимаешь это. Поэтому тем более не стоит переживать. Сейчас он сконцентрируется на мне, а ты сможешь спокойно делать то, что должен.

-А что для себя?

-Это развлечение. Все в плюсе – вытянув свою руку из ее захвата, я обнял ей ее плечи и ближе притянул к себе. Какое-то тревожное чувство родилось во мне. Предчувствие говорило, что все будет гораздо хуже, чем она думала.

-И все-таки ты зря затеяла это. Он сломается с тобой. Более сильные ломались.

-В его глазах я видела презрение. А два месяца слишком мало для того, чтобы изменить свой взгляд на мир. Может он запутается, но не более.

-Хорошо, а что на счет Габи? Ты понимаешь, что не сможешь долго скрывать ее от него? – тело Кристин напряглось. Как же ей просто удавалось забывать о самом главном!

-Даже если он все поймет…

-Тебе не надоело врать? – перебил ее я. – Обманывая саму себя, ты ничего не изменишь.

-Мне так легче.

-Это ложь. Так, ты только все усложнила. И он имеет право знать о ней.

-Я сама решу, на что он имеет право. Габи – моя забота – теперь я видел подлинные чувства девушки. Я наконец-то заставил показать их. Она злилась.

-А я? Я уже ничего не решаю?

-Лео – она с болью смотрела на меня, медленно мотая головой, как бы говоря: «Не продолжай».

-Ты еще сама пожалеешь об этом. А он… он узнает. Думаешь, это сходство исчезнет по одному твоему желанию?

-Я устала. Мне надо прилечь – поднявшись, она взяла блейзер, и пошла наверх.

-От себя ты не убежишь – сказал ей в след, но это осталось не услышанным.

Глава 5

Вернон

Последние двадцать минут я наблюдал за тем, как взрослый и собранный мужчина не мог взять себя в руки и сконцентрироваться на том, для чего мы оба были собраны здесь. Оуэн сидел со мной за одним столиком, и смотрел в одну точку. Непрерывно перебирая пальцами, которые слегка тряслись, он мял салфетку, от которой уже мало что осталось. И смотря на все это, я чувствовал разрастающееся удовольствие. Его терзания заводили моего внутреннего зверя и подкармливали его.

-Может, тебе стоит заказать что-нибудь покрепче? – кивнув на его нетронутый кофе, ухмыльнулся я. – Ну, знаешь, чтобы расслабиться.

Замерев, он бросил на меня по-настоящему свирепый взгляд.

Да, такого эффекта, я мог только мечтать добиться. И спасибо Кристин за это. Она действительно была его слабостью, причем единственной. На краткий миг, даже стало интересно узнать, что было такого особенного в человеке, из-за которого другому приходилось так мучиться. Но я слишком хорошо знал последствия этого сумасшествия, и мужчина, сидевший напротив, не имел никакого отношения ни ко мне, ни к моей жизни. Так что заниматься саморазрушением он мог в свое полное удовольствие.

Опустив голову на свои руки, Лео что-то невнятно пробурчал. Выдохнув, я поднял кепку, взлохматил одной рукой волосы, и вновь опустил головной убор себе на голову. Я честно старался сдержать слово, которое дал вчера девушке, но я никогда не отличался терпением, и поэтому решил поторопить парня.

-У меня не так много свободного времени, и то, я не собираюсь тратить на тебя. Так что говори, что хотел или я прямо сейчас сматываюсь – он поднял свои глаза и уставился на меня. Где-то внутри пробежал холодок от его взгляда, но я сумел не показать ему этого. И не дождавшись того, чего хотел, он наконец-то заговорил:

-Я пытался отговорить Кристин, но это действительно не то, что я могу требовать от нее.

-На твоем бы месте, я даже не заговаривал о каких-то там требованиях. Или ты думал, что гуляя от нее налево, можешь сохранять права на эту девушку? – нахмурившись, он отклонил немного голову в сторону, и казалось, не понимал, о чем я говорю.

-Что она рассказала тебе о наших отношениях? – закинув руку на спинку стула, я удобней расположился на нем.

-А что ты думаешь, она могла рассказать? Сколько вы уже вместе?

-Ответь мне на вопрос, Вернон.

-После того, как услышу ответ хоть на один из своих! – улыбнувшись, он тоже принял более расслабленную позу, и закинул ногу на ногу.

-Значит, Кристин ничего не сказала. Тогда по какому праву ты судишь меня и считаешь, что можешь комментировать что-либо?

-На том, что у меня есть глаза и голова на плечах.

-Неужели? – ехидно поинтересовался этот высокомерный ублюдок. – И что твои глаза и голова поняли?

-Ты любишь ее – после этих слов, я увидел боль на его лице. На краткий миг мне даже стало жаль его. – Когда я смотрел на вас, это стало очевидным.

-Еще – бесстрастно потребовал он.

-Еще? Еще я знаю, что вы живете вместе – приподняв вопросительно бровь, он ждал продолжения. И я дам ему его. Только не такое, какое он хочет.

-Но знаешь, нашу первую встречу, я тоже не могу не упомянуть. Та женщина, что была с тобой. Которая признавалась тебе в любви, и так безжалостно была отвергнута – куда деть ее? – теперь я вернул себе власть. Уязвив его, я заполучил контроль.

-Молчишь? Такому умнику как ты нечего сказать? – скрестив руки на груди, он откинулся назад, и слегка прищурил глаза.

-Почему ты захотел ее? Из-за внешности? Или же я так сильно задел тебя тогда своим бездействием? Что? Мальчик потерял сон? Аппетит? Теперь все его мысли крутятся возле меня и моей женщины? – соперник оказался сильнее, чем показывал до этого. Вся власть, что была у мен до этого – был исключительно его дар. Этот гад забавлялся со мной. Но я не привык отступать. Даже если не был уверен в победе.

-Твоя женщина? Та, которая решила побыть моей? Некоторое время, конечно – резко поднявшись, он схватил меня за футболку и притянул к себе.

-Никогда не говори о ней подобным образом! Ты не стоишь и ее взгляда – я рассмеялся над его заявлением.

-Видимо она решила по-другому – отпустив меня, он снова уселся на стул и, положив локти на стол, сплел пальцы в замок.

-Думаешь, что привлекателен для нее? – его надменность пробуждало самое низменное во мне. Я сжимал кулаки, лишь бы не врезать по его холенному личику и не нарушить слово. Я не был уверен, что сделай я это, у меня еще будет шанс на встречу с ней. А терять этого мне не хотелось. Я еще должен был все выяснить и закончить то, что запланировал.

-Думаю, что она, по крайней мере, хочет меня в том же плане, каком хочу ее я. А остальное не имеет значения.

-Не имеет значения – задумчиво повторил Оуэн. – Давай прекратим эти препинания. Очевидно, что мы не переносим друг друга, поэтому перейдем к делу.

-Было бы неплохо. Выкладывай, зачем она устроила эту встречу?

-Чтобы я разъяснил тебе, что ты можешь, а что категорически не должен делать в ее присутствии. И после этого ты должен будешь принять решение – закончить все прямо сейчас и уйти из наших жизней, или же согласиться и быть с ней то время, которое она сможет подарить тебе.

-Прекрасно! А почему я должен слушать тебя?

-Ты не должен. Но если хочешь увидеть ее вновь, то будешь следовать тем правилам, которые я тебе расскажу – сейчас я сильно сожалел, что мы сидели в Старбоксе, а не в каком-нибудь баре. Мне нужно было заправиться, чтобы суметь выслушать то, что он собирался сказать.

-У меня такое чувство, что я под колпаком – я успел заметить его секундную улыбку. Но он быстро подавил ее. – Ладно. Каковы эти правила? – наверное, именно этот момент и стал решающим. Тот, что изменил на корню всю мою прошлую жизнь и пустил ее по новому, неизвестному и тернистому пути.

-Для начала, ты должен уяснить, что Кристин не из тех женщина, с которыми ты привык иметь дело. Ее жизнь не похода ни на одну известную тебе. Поэтому играться с ней не получиться. Каждый твой шаг, даже незначительное действие будет иметь последствие. Но все это говориться не для ее блага, а для твоего.

-Для моего? – я хотел продолжать держать маску, но мне было не по себе. Слишком серьезен стал Оуэн. Словно хотел предостеречь меня. – Что ты хочешь этим сказать?

-Кристин умнее, чем может показаться на первый взгляд. Она отличный манипулятор, и умеет добиваться желаемого эффекта. Любое твое мнение о ней – это лишь ее прихоть.

-Хочешь сказать, что она будет лгать? Но для чего?

-Ты нужен ей. И пока ты ей нужен, она сделает так, чтобы ты чувствовал необходимость и в ней. Но когда ты станешь бесполезным, она просто спишет тебя. И мне бы хотелось, чтобы все кончилось простым прощанием.

-Я не понимаю тебя. Ты говоришь о ней, как о какой-то твари. Куда делась твоя любовь? – в горле стало сухо настолько, что даже пара слов давалась с трудом. Во что я вляпываюсь?

-Она больна, Вернон. И если ты не будешь соблюдать правила, то это может привести к ее смерти. Так ты хочешь услышать их? – я замер. Что он сказал? Смертельная болезнь?

-Кристин умирает?

-Нет. И проживет долгую жизнь, если ты будешь послушным мальчиком.

-И что все это значит?! – прокричал я. – Нельзя просто так сказать, что я могу привести ее к смерти и не объяснить причину!

-Тебе не зачем вникать во все подробности. Просто поверь мне на слово. Тогда у вас будут довольно насыщенные отношения, которые ты еще долго будешь вспоминать.

Они чокнутые! Оба! Роб говорил мне, чтобы я не связывался с ними. Сам Лео привел чертовски убедительные доводы, почему я сейчас, должен поднять свою задницу, и смыться из их жизней навсегда. Но тогда почему я до сих пор остаюсь на месте? Почему не бегу со всех ног? Что удерживает меня и не дает сказать категоричное «нет» всей этой ситуации?

-Так что ты решил? – он понял мою неуверенность. Прочел в моих глазах страх, который позволял ему расслабиться и насладиться триумфом победы. Он мог. Он не один год мог и делал это – оберегал и был с ней. Стоило это того? Насколько тяжело было любить ее? 

-Да – сорвалось с моих губ, и резко изменило выражения лица парня.

Я должен был знать из-за чего все. Должен понять, зачем столько боли. Может, это поможет мне приблизиться к мыслям Джейсона? Разобраться в ситуации, которая столько времени не дает покоя.

-Я остаюсь, и хочу услышать тебя – Лео нахмурился и сосредоточил свой взгляд на чем-то в окне. Он не ожидал этого, я понял. Думал, что отпугнет меня своими словами, и, черт побери, я напуган! Но страх никогда не был тем, от чего я бежал.

-Хорошо, если ты готов принять ответственность за ее жизнь – еще какое-то время он молчал, собираясь с мыслями, и давая мне минуты понять, что же я все-таки сейчас натворил. Это было глупо! Наверное, это даже станет моей самой большой глупостью, но почему то я был уверен, что так нужно.

Смог бы я успокоиться, если бы дал отрицательный ответ? Думаю, сожаление, и жажда выяснить когда-нибудь правду мучила бы меня до конца дней. Не уверен, к чему все это приведет, но так, я хотя бы получу ответы.

-Ты не должен задавать ей вопросов ни о ее прошлом, ни о ее будущем. Ни о семье, ни о том, что произошло. Есть вещи, которые ты еще не видел, но думаю впоследствии вашего общения, – он сделал паузу и сглотнул так, будто в его рту находилось, что-то мерзкое – ты поймешь, о чем я, и не станешь лезть с расспросами. Кристин сама ответит тебе, если сможет. И знай, ты не достоит этой женщины. У вас нет будущего, и никогда не будет. Хотя ты не тот человек, с которым можно это обсуждать.

-Откуда тебе знать, тот я человек, или не тот? Ты не имеешь никакого права судить меня, так как понятия не имеешь…

-Поверь мне, имею. Я встречал множество людей, и могу многое сказать о том, что они из себя представляют. Ты бесишься, потому что знаешь, что твоя жизнь не станет лучше. Ты так и останешься второсортным гонщиком, перебиваясь, время от времени, некоторыми суммами, обеспечивающий твой вольный образ жизни. Но на что еще ты способен? – я вскочил на ноги, полыхая от гнева, и слыша, как позади меня с грохотом падает стул. Этот звук эхом раздается в полупустом помещении кафетерия. 

-Видишь? Ты даже не в силах контролировать уровень своей ярости. Мальчишка, обиженный на целый мир, вот кто ты – из меня выдался смешок, затем еще и еще один, пока это не переросло в настоящий безумный приступ смеха. Этот парень, думает, что все знает? Что одного взгляда достаточно, чтобы разложить всю мою жизнь по полочкам в его идеально отточенном уме?

-Самоконтроль, говоришь? Посмотрим, куда денется твое наигранное хладнокровие, когда Кристин будет возвращаться домой с сияющими глазами, после того, как я хорошенько оттрахаю ее! – я видел, как скривилось и побледнело его лицо. Закрыв глаза, он взялся за переносицу и тяжело выдохнул. Но как ни странно, в нем не было сейчас гнева. Только усталость.

-Присядь, Вернон – спокойно произнес Оуэн. Я понял, что у него еще было, что мне сказать, относительно Кристин, а облажаться я не был намерен, так что сделал, как он просил, хотя отчаянно хотелось плюнуть в его интеллигентное лицо и убраться отсюда.

-Ну?

-Вер, не дави на нее. Чего бы это не касалось. Она многое пережила, но я не вправе рассказывать что-либо. Это ее прошлое и ее жизнь. Просто знай, что Кристин известно не понаслышке, что такое физическое и моральное насилие.

-В смысле известно? Ты можешь хоть что-нибудь нормально объяснить?! – опять взорвался я.

-Просто, береги ее и не гоняй, когда она рядом. Во время сильных дождей Кристин должна быть дома, рядом со мной. Спать только в своей постели. Это все что я могу дать тебе – взяв свой дипломат, и больше ничего не объясняя, блондин поднялся и вышел на улицу, оставляя еще больше загадок, чем было.  

-Так не пойдет, красавчик! – выбежав следом за ним, я перехватил его около машины.

-У меня есть еще один вопрос – он окатил меня таким красноречивым взглядом, словно говоря им: «Ну, попробуй!».

-Почему ты отпускаешь ее? Кто вы друг другу? – оттолкнув меня, он открыл дверь своего внедорожника, залез в машину и укатил быстрее, чем я смог среагировать.

-Вот, сука! – кинул ему вслед.

-Ну, ничего, я непременно все выясню – пообещал себе и, засунув руки в карманы кожаной куртки, двинулся к своему авто.

Леодеган

-Прочти – кинув папку ей на кровать, я смотрел, как Габи стояла в своей гардеробной и выбирала наряд на вечер.

-Псы Адама постарались? – бросив один мимолетный взгляд на папку, она тут же вернулась к своим платьям.

-Стоит кому-то больше минуты пробыть в вашем окружении, так они тут же пробивают всю подноготную этого человека. Стоит ли спрашивать? Но это работа Пита.

-Зачем ты втягиваешь мальчика во все это? Его не касаются дела Кристин.

-И долго еще ты будешь продолжать? – вспыхнул я, но она проигнорировала мой гневный выпад.

-А ты? – развернувшись ко мне, она встала в проеме и выразительно глянула на меня. – Почему ты так хочешь объединить нас? Я – это я. А Кристин – всего лишь девочка из неблагополучного района, которая ненароком оказалась втянута.

-Ладно, пусть будет по-твоему. Все равно осталось недолго продолжать поддерживать этот фарс – сев на кровать, я взял папку и открыл ее. Пробежавшись по строчкам, и не найдя ничего интересного, я быстро откинул бумаги в сторону.

-Самый обычный парень. Под стать Кристин, если хочешь – улыбнувшись, Габи вернулась к своему занятию.

-Неужели совсем ничего?

-Его младший брат сгорел восемь лет назад. Ему было всего три года – ее рука тянулась за платьем, но остановилась, услышав про трагедию в семье Вернона.

-Ребенок.

-Детка, я знаю, как подобные вещи заставляют тебя переживать. Давай, я отменю наш столик в ресторане. А билеты в оперу… Ну, сходим в другой раз – подойдя к ней, я хотел обнять ее, но так и не решился. Потому что страдала не она одна. Прошло пять лет, но моя вина перед ней и перед другим человеком не оставляла меня. И я знал, что мне придется жить с этим до конца своих дней.

-Нет, все в порядке Лео. Ты не должен замирать каждый раз, когда в моем присутствии заходит тема о детях. Мне жаль этого ребенка. Мне жаль всех детей, которые пострадали раньше времени. Но таков мир. Плохое случается. А я… Рано или поздно научусь принимать это – сняв с вешалки вещь, на которой она остановила свой выбор, Габи пошла за ширму переодеваться, а я так и остался стоять на месте. Ее слова повторялись в моей голове, жаля своим ядом. Я хотел, чтобы она кричала, ударила меня. Это было бы правильно. Но не это смирение.

-Поможешь? – выйдя ко мне, она приподняла волосы, а я одним движением застегнул молнию.

-Его видно? – спросила она про шрам.

-Немного – ответил я, смотря на выпуклую светло-розовую линию, пересекающую ее левую лопатку, которую не скрывала ткань платья.

-Возьму накидку тогда – повернувшись, Габи продемонстрировала мне свой наряд со всех сторон, и я одобрительно кивнул головой.

Она была потрясающа. Ткань облегала ее тело, как вторая кожа и демонстрировала все изгибы точеного тела. Длиной, платье было ниже колен, а цвет его был насыщенного рубинового цвета. Не имея бретелек и рукавов, я знал, что ей придется скрывать еще и руки, так что вытащил из ящика шелковые перчатки в тон. Натянув их, она провела рукой, разглаживая небольшие морщинки, а потом подошла к столику, в отсеках которого хранилось множество украшений. Выбрав небольшие серьги в форме капель на круглой застежке из белого золота, и инкрустированных бриллиантами, Габи так же подобрала к ним браслет. На тонкую и изящную шею, она надела массивное колье из рубинов и бриллиантов, которое было поистине несравненным произведением ювелирного искусства, сделанное французским мастером еще в прошлом веке. 

-Не знал, что ты привезла его с собой – подойдя ближе, я провел рукой по украшению, которое видел второй раз в жизни. В этом колье было почти сто редчайших бирманских рубинов, общим весом сто шестьдесят карат.

-Адам никогда бы не стал запрещать мне брать что-либо из вещей. А я ни за что не упущу возможность позлить Эвелин.

-Так оно принадлежало ей?

-Он приобрел его в две тысячи четвертом году году на аукционе Christie’s  в Женеве. Но не думаю, что он сам имел представление, кому именно предназначалось это колье.

-И ты решила сама определить его обладателя – ответом мне послужила лукавая улыбка.

Все время, пока Габриэлла закалывала наверх волосы, наносила последние штрихи в макияже, обувала туфли на высокой шпильке, и накидывала горжетку из белого соболя – я не мог отвести от нее взгляда. Она была такой красивой! Даже зная ее столько лет, видя ее абсолютно голой и занимающуюся сексом, я не мог привыкнуть к ее внешности. Каждый раз она заставляла меня замирать, испытывая трепет и восхищение. 

-Я готова, пошли? – улыбнувшись мне, она подошла ко мне и провела рукой по лацкану пиджака. Почувствовав, как от ее прикосновения по моему телу прошелся ток, я слегка дернулся.

-Ты прекрасно выглядишь.

-Ты тоже, дорогой – поцеловав в щеку, она взяла меня за руку и переплела наши пальцы.

-Ты всегда была моей мечтой, Габи – вырвалось из меня.

-Знаю – уткнувшись носом мне в плечо, прошептала она. – А ты моей.

Спустившись на подземную парковку, мы подошли к машине, которая нас уже ожидала. Из нее вышел Рэмирус, один из подручных Адама, и, открыв дверцы, подождал пока мы сели внутрь салона.

-Как же я устал от них – выдохнул я, смотря на затылок Хавьера, который сидел на соседнем переднем кресле.

-Потерпи, милый – ласково погладила мою руку Габриэлла, а затем обратилась к мужчинам:

-Как отвезете нас к Мэт, можете быть свободны.

-Не положено, мисс Андроус – ответил Рэмирус. После его слов взгляд Габи резко изменился. Он стал жестким и насмехающимся. Она была готова растоптать его за то, что он осмелился возразить ей. И мужчина должен был понимать это, потому что сказать «нет» человеку, который настолько близок к Адаму, и при этом избежать последствий – невозможно.

-Вы уверенны в этом? – она давала ему последний шанс. Но мы с ней понимали, что Рэмирусу вряд ли хватит ума понять это.

-Мне дали приказ, Мисс Андроус. А выполнение приказов – моя обязанность.

-Неужели? – начала она свою короткую игру.

-Д-да – он почувствовал это. Не осознал, но подсознание уже подсказывало, что он совершил непоправимую ошибку.

-Тогда ответь мне еще на такой вопрос: «Кто, по-вашему, значимее? Я или же какая-то собака, сказавшая вам это?» Потому что я никогда не поверю в то, что этот приказ вы получили лично от Андроуса или же Лафара. А если я и буду слушаться кого-то, то только их. И даже тогда возможность моего послушания будет крайне мала – в зеркале заднего вида я видел, как в его глазах промелькнуло понимание. Они словно остекленели. Его кадык очень медленно двинулся вниз.

Остановив возле отеля, в котором у нас был заказан столик, мужчины вышли и открыли нам двери машины. Выйдя наружу, я в последний раз посмотрел на Рэмируса, и увидел, насколько напряжен он был. Его скулы подрагивали, а на лице читалась паника. Он боялся. Боялся того, что сделают с ним, так как несколько минут назад потерял свое незначительно место в той иерархии, где Габриэлла находилась на самом верху.

-Мисс Андроус – в его голосе слышалась мольба, но он так и не смог посмотреть на нее.

Ничего не сказав, она просто прошла мимо. И для него это означал конец.

-Это было обязательно? – догнав ее, поинтересовался я. Она молчала до тех пор, пока мы не расположились за столиком и не сделали заказ.

-Габи? – напомнил я.

-В том мире нельзя давать слабину Лео. Если ты начнешь уступать, этим будут пользоваться. А я женщина. Это в разы все усложняет. Моя вынужденная жестокость – это урок, который мне преподали много лет назад. Если меня не будут бояться как его, то и уважения никакого не будет. Мне тоже это не нравится. И я могла бы заставить их следовать за мной иными способами, но это означало бы начало войны. А мы с тобой пытаемся обрести мир, дорогой – сделав глоток минеральной воды, она отставила бокал и отвела взгляд.

-Что его теперь ждет?

-Ничего хорошего, но и ничего смертельного. Я позвоню Полю, пусть тот поговорит с тем, кто отдает приказы относительно меня этим сторожевым псам. Вот он будет расплачиваться за свое высокомерие. А этого просто переведут, хотя свое наказание он тоже получит.

-Но ты же знаешь, что именно Адам приставил их к тебе.

-Да, знаю. Но они должны были просто следовать за мной и обеспечивать мою безопасность. Незаметно. Не вмешиваясь. А он стал перечить мне.

-Ладно, детка, не кипятись. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Я все еще хочу услышать о Миде – ее губы дрогнули в улыбке.

-Не можешь дождаться рассказа Кристин?

-Я не терпеливый – подмигнул я, от чего она открыто рассмеялась.

-Неправда! Ты самый терпеливый человек из всех, кого я знаю – наклонившись вперед, я поиграл бровями и дал понять, что полностью готов к ее рассказу.

-Ну, хорошо. Значит Вернон Мид? – я кивнул. – Он… другой?

-Другой? – нахмурился я. – Что это значит?

-Неожиданное открытие?

-Ты меня сейчас спрашиваешь? – улыбнулся я.

-Он глубже, чем может показаться – медленно кивнул, словно понимая, о чем она говорит.

-И?

-Это будет интересно – ее глаза сверкнули смешинкой. – У меня никогда не было того, что он готов предложить Кристин.

-Ты хотела бы оказаться на ее месте? – опустив взгляд, Габи задумалась на секунду.

-Дело не в том, что я хотела бы оказаться на ее месте. А в том, что рядом с ним можно почувствовать жизнь. Совершенно другую. Это свобода, легкость. Вот что меня притягивает – она затихла, слегка повернула бокал за тонкую ножку, а потом, глядя мне в глаза, произнесла:

-Я хотела бы узнать, какого это.

-Детка – сочувственно произнес я.

-У тебя ведь тоже не было этого? – она улыбнулась. – Знаешь, я только сейчас поняла, что прежде никогда не спрашивала у тебя про первый сексуальный опыт и отношения с девушками. Ты встречался с кем-то до встречи со мной? – закрыв глаза, я сморщился и простонал.

-Ты серьезно хочешь поговорить об этом?

-Еще как. И тебе не удастся спрыгнуть с этой темы. Я жду признания, дорогой.

-Ладно – протяжно произнес я. – У меня была девушка. Одна. Ее звали Нина. Нам было по пятнадцать, когда мы начали встречаться. В шестнадцать я лишился девственности, как и она. Но сейчас, думая об этом, я не уверен, что был у нее первым. В школе я не был популярен. Меня можно было отнести к категории симпатичных ботаников, но уж точно не звездам спорта, к которым все так благоговели. Хотя я неплохо играл в теннис. Но меня всегда больше привлекало искусство, фотография. Большую часть времени, я проводил с мамой в галерее или же с Энн в музее. А когда у бабушки случился инсульт… В общем Нина была не готова к тому, чтобы отказаться от вечеринок и веселья, ради того, чтобы поддерживать мою семью и проводить со мной время, сидя в больнице.

-Это ранило тебя?

-На самом деле нет. Я не любил ее, хотя думал, что влюблен. Она была одной из самых красивых девчонок школы, и многие бы посчитали за везенье, если бы она просто посмотрела на тебя. А тут она сама выбрала меня.

-И это одурманило тебя.

-В каком-то роде. Я был мальчишкой.

-И что случилось потом?

-Прошло время. Состояние Энн не улучшилось. Врачи советовали маме перестать вести бессмысленную борьбу, и отключить бабушку от аппарата жизнеобеспечения. Но она, казалось, еще яростнее стала верить в ее исцеление. Ситуация в доме накалялась, и мне нужно было как-то спускать пар. Клубы и случайные связи облегчили мне эту задачу. Вмиг я стал одним из самых привлекательных и желанных парней. Но это едва ли что-то значило для меня. А затем я увидел тебя. Это было судьбоносно. Я уже не мог быть прежним. Хороший мальчик вновь взыграл во мне, и я полностью растворился в тебе.

-Долго же тебе пришлось бороться со мной.

-То время действительно было очень тяжелым, но я ни о чем не жалею. Ты научилась доверять мне. Полностью – накрыв мою руку своей, Габриэлла со слезами в глазах произнесла:

-Я так благодарна тебе, что ты не отступился от меня. Что продолжал сражаться, когда я отталкивала тебя и заставляла делать те омерзительные вещи – она отвернула от меня лицо, но я видел, как дрожали ее губы. – Я сделала с тобой то, что сделали со мной. Я была тогда неуправляема. Боль съедала меня, и я не знала, как выпустить ее наружу. А ты, хоть и старше меня, но был таким чистым – когда она повернулась ко мне, по ее щекам бежали слезы. – А я отравила твою светлую душу. Запачкала ее своей грязью.

-Габи… - я сжал ее руку, но она продолжила.

-Ты винишь себя за тот случай. И это тоже на моей совести – она стала глубоко дышать, и положила руку себе на грудь. Эти воспоминания всегда провоцировали ее приступы, и я не хотел, чтобы она продолжала.

-Так, детка, ты сейчас перестаешь копаться в прошлом. Ты ведь не забыла положить таблетки? – я потянулся за ее сумочкой, но она перехватила мою руку.

-Со мной все в порядке. Просто дослушай. Я должна сказать это. В том, что произошло, нет твоей вины. Только моя. Ты сделал для меня больше, чем любой другой человек – закрыв глаза, она остановилась. Я видел, что ей трудно дышать. Но если она сможет справиться самостоятельно, без помощи препаратов, будет лучше. – Я даже не могу представить, что было бы со мной, не появись ты. Лео, ты стал моим спасением. Моей надеждой. Моим светом. Дорогой, ты часть меня самой. Я безмерно люблю тебя. Поэтому, прошу, не обвиняй себя в чем-либо. Не надо – в горле образовался ком, глаза наполнялись слезами. Я пытался побороть их, но видимо не смог, потому что, встав и наклонившись, она взяла мое лицо в свои руки и большими пальцами стерла влагу под моими глазами.

-Мы навсегда останемся вместе, милый. Не переживай на счет Вернона. Ни одной минуты не переживай.

Вернон

-Здесь я и живу – махнув рукой, и обводя небольшое пространство, пропустил я Кристин вперед. Я не знал, зачем привез ее к себе. Раньше я так не делал. И мне не нравилось это. Но я не знал, как еще мне действовать с ней. Она была другой. Не одной из цыпочек, с которыми я развлекался или же встречался какое-то время. С ней все было сложнее. Но я готов был потерпеть, чтобы выяснить все ответы, которые мне требовались.

Пройдя внутрь, она встала посередине комнаты, объединявшей в себе гостиную и кухню. Пространство было таким маленьким, что походило на картонную коробку. Но меня раньше никогда не беспокоило это. Я предпочитал думать, что это просто одна из остановок на моем пути. Перевалочная база, если хотите. Живя над автомастерской, в которой я работал, и которую планировал рано или поздно приобрести, меня не заботило, что и кто подумают обо мне. У меня был план и четкая цель. Но сейчас внутри сработал какой-то передатчик. То ли обеспеченность ее не до парня, то ли что-то еще, но это лишило меня уверенности. И я искренне удивился, когда взглянув на выражение ее лица, не увидел пренебрежения или же чего-то другого отталкивающего ее от этого места. Она просто изучала.

-Ну, что скажешь?

-Ты убирался перед моим приходом?

-Да – не раздумывая, выпалил я, на что она улыбнулась.

-Это мило.

Что? Она сейчас назвала меня милым?!

-Детка, я какой угодно, но не милый. И вообще, запомни на будущее, такое не стоит говорить парню, которого хочешь трахнуть.

-Ты всегда такой грубый? – спросила она, но по ее безразличному тону, я понял, что это мало беспокоило ее.

-Я прямолинейный, что весьма сексуально – сняв с себя куртку, не глядя отбросил ее в сторону.

-Думаю, ты действительно в это веришь – я смотрел на нее и ждал, что она последует моему примеру, но Кристин так и осталась стоять в своем пиджаке.

-Не снимешь его? – проследовав за моим взглядом, она поняла, о чем я говорю, но отрицательно покачала головой.

-Мне и так хорошо.

-Здесь довольно тепло.

-Я в порядке, Вернон.

-Ты действительно не снимешь его?

-Я так и сказала. У тебя здесь есть ванная комната? – проклятие, это девчонка реально странная! Она что, боится запачкать его или вроде того? Какого хрена?!

-Да, вон там, за занавеской. Если тебе нужно…

-Нет, мне просто любопытно. Я взгляну?

-Разумеется. Чувствуй себя как дома. Хотя ты вряд ли сможешь, но думаю, ты поняла, о чем я. Выпьешь чего-нибудь? – быстро перевел тему, прерывая свое идиотское бормотание.

-Что ты можешь мне предложить?

-Пиво?

-Спасибо, но я не употребляю алкоголь. Только в редких случаях.

-Тогда воды?

Черт, я совсем забыл заполнить холодильник!

-Вернон, все прекрасно. Мне ничего не нужно. Расслабься, это всего лишь я – кивнув, я что-то пробурчал и уселся на диван. Бросив взгляд на Кристин, ждал, что она сделает дальше. Здесь оставалось только два свободных места – рядом со мной, либо же кресло напротив. Она выбрала сесть со мной.

-Тебе не кажется это странным? – спросил я.

-Что именно? – закинув ногу на ногу, она сомкнула пальцы обеих рук в замок, а я, еще какое-то время пялился на ее ноги. Как бы мне хотелось взглянуть на них без этих джинс.

-Вернон? – окликнули меня.

-Что? Ах, да. Ну, я имел в виду тебя, меня. Все это – и почему я становился таким болваном рядом с ней?

-Нет, мне нравится здесь.

-Правда? – изумился я.

-Да – откинув голову на спинку дивана, Кристин закрыла глаза. – Не смотря на шум внизу, здесь очень комфортно. Я чувствую себя… Даже не знаю как. Мне просто хорошо.

Все, я больше ничего не мог поделать с собой. Меня тянуло к ней. Тело само придвинулось, а взгляд не хотел уходить с ее губ. Ее лицо было таким безмятежным сейчас, не таким, каким я видел его прежде. Она не соврала, когда сказала, что ей хорошо здесь. И это заставляло задумываться, но позже.

-Сделай это – по-прежнему не открывая глаз, сказала она, словно чувствуя мое приближение. Но это остудило меня. Положив руку на заднюю часть шеи, я потер ее и поднялся на ноги.

-Чем займемся? – я сам не понимал себя. Все внутри смешалось, и это было утомительно. Я хотел вернуться к той легкости, которую ощущал в присутствии все той же Марии. Надо будет встретиться сегодня с ней, после того, как отвезу Кристин домой.

-Что тебя смущает? Мы ведь оба понимаем, для чего я здесь.

-Может в этом все и дело? Я не могу так хладнокровно! Это какой-то расчет – скрестив руки на груди, она усмехнулась.

-А как ты можешь? Снять девчонку на какой-нибудь вечеринке, конечно же проще – наклонившись вперед, язвительно подметила: – Атмосфера сохранена.

-Да, ты права. Но мы люди, а не животные. Мы оба согласились с тем, что это, чем бы оно ни было, будет продолжаться какое-то время. И поэтому я хочу узнать тебя. Понять, кто ты и что из себя представляешь. На время стать частью твоей жизни – я тоже сложил перед собой руки в защитной позе и не сводил упрямого взгляда с нее. Я не собирался уступать ей. Не будет, как она рассчитывала. Ей придется говорить со мной.

-Хорошо, и как ты себе это видишь? – я не мог не улыбнуться своей маленькой победе. Увидев это, Кристин шумно выдохнула. Я снова сел рядом, развернувшись к ней.

-Как и обычно. Я не оригинал по части отношений – сведя брови на переносице, она выглядела немного потерянной. Как будто не имела ни малейшего понятия.

-Неужели ты?.. – я не мог закончить предложение, потому что это было слишком удивительно. Как такая красотка могла до сих пор не знать, что такое отношения между двумя людьми?

-Сколько тебе лет? – воскликнул я, но имел в виду совершенно иное.

-Двадцать два, и в этом нет ничего предосудительного.

-Ты живешь с мужчиной и не знаешь, что такое встречаться с кем-то? Извини, если меня это немного шокирует!

-Лео больше чем какой-то там парень. И вообще, я не планирую обсуждать с тобой наши с ним взаимоотношения. Да, у меня были мужчины, но я не встречалась с ними. Это было другим – я не верил ни единому ее слову. На свете не существовало женщин, которые предпочитала отношениям секс. По крайней мере, с самого начала.

-Тебя обидел кто-то? – ее возмущенный взгляд отрицательно ответил мне на вопрос.

-Тогда я не понимаю – развел руки в стороны.

-Твой первый раз был по любви?

-Мне это не нужно, я мужчина.

-Двойные стандарты, мальчик. Сколько тебе? – она вновь включила стерву, но если думала уязвить меня, это не сработало.

-Девятнадцать, но какое это имеет значение? Ты не первая девушка, которая старше меня. И я не собираюсь просто так уходить от этой темы. Ты расскажешь мне! Что значит, у тебя были мужчины? Как все происходило? Это Оуэн заставил тебя? Сколько вы вместе? Должно быть, уже прилично долгое время, если живете под одной крышей. Он был твоим первым?

-Остановись! – резко крикнула Кристин и схватилась двумя руками за голову. – Ты очень много и очень быстро говоришь. Боже, а все эти вопросы? Ты детектив или вроде того? – она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, в которых читался ужас. Это позабавило меня.

-Я поехала – она поставила руки, чтобы оттолкнуться, но я, рассмеявшись, быстро притянул ее назад.

-Нет, детка, ты никуда не поедешь. Теперь-то ты видишь, насколько безумным я могу быть? Но знай, это не предел. Я замучаю тебя вопросами и щекоткой, пока не получу свои ответы – улыбался я, смотря на ее лицо. Думаю, она действительно уже жалела о своем решении. Я умел правильно использовать свою гиперактивность, чтобы сводить людей с ума.

-Я не боюсь щекотки.

-Это вызов?

-Это констатация факта, Вернон – ее хмурое выражение убило весь мой настрой. Об этом я и сказала ей, но она только повела плечом.

-Так что же заставит тебя отвечать мне? – склонив голову, темная копна волос рассыпалась по плечам и закрыла вид на ее лицо. Я не мог видеть выражения ее глаз, но что-то подсказывало мне, что я вновь одержал победу.

Подняв вверх средний и указательный пальцы, она сказала:

-Два вопроса за встречу. Если я смогу ответить на них без последствий для себя, я дам тебе это – развернувшись всем телом ко мне, она бросила на меня взгляд настоящей хищницы, которая вступила в игру. – Но ты должен хорошенько подумать над ними, чтобы вынуть из меня как можно больше информации. Стоящей информации.

Ох! А она была хороша! Весьма хороша!

Задумавшись, я пытался придумать такой вопрос, но моя уже практически зависимость в знании об отношениях их двоих заставила меня спросить то, что я спросил:

-Сколько вы вместе? – ей даже не надо было так разочарованно смотреть на меня. Я сам знал что облажался.

-Более восьми лет – сказать, что меня ошеломила эта информация, ничего не сказать. Восемь лет? Эта же чертова вечность! Но подождите ка. Получается ей было четырнадцать, когда она стала… Только вот что? Она сама сказала, что у нее были другие мужчины, и что она не встречалась ни с кем. Тогда что же их заставляет быть вместе? И как понимать это их вместе?

-По-моему у тебя сейчас взорвется мозг.

-Два вопроса, да? А ты знаешь, как помучить мужчину – мои слова задели ее.

-Извини. Ладно, второй вопрос – я не понял, что стал кусать внутреннюю сторону щеки, пока она не положила руку на мое лицо и нежно не провела большим пальцем над тем местом.

-Знаешь, когда-то у меня было точно такая же привычка – налет ностальгии в ее глазах говорил, что воспоминания были не самыми лучшими. И я бы хотел узнать, что именно заставляет появляться эту грусть, но высокомерная задница Оуэн волновал меня сильнее.

-Ты спишь с ним? – я знал ответ на этот вопрос. Но мне нужно было услышать это из ее уст. Кристин должна была сказать мне, что собирается спать с нами обоими. И пусть это разрушит меня в будущем.

-Нет. Мы не спим с ним. Лео не может прикасаться ко мне в этом плане – ее ответ выбил весь воздух из моих легких.

-Что значит не может? Он импотент? Тогда другие женщины… Нет, в этом нет смысла. Он же любит тебя! Да и ты… Я видел, в этом нет сомнений. Вы живете вместе и не спите. Как такое возможно? Он же готов убить любого, кто только посмотрит на тебя. Я… Я… Кто вы друг другу? Что между вами? – из этого потока слов даже мне было сложно что-то понять. Я просто протараторил это на одном дыхании. И видимо она посчитала это чем-то умилительным, потому что ее взгляд наполнился такой лаской, что у меня даже защемило в груди.

-Ты исчерпал свой лимит вопросов на сегодня.

-Но… - начал быстро я.

-Мы договорились, Вернон – остановили меня. – Не заставляй думать, что ты не умеешь держать слово.

-Тогда я с нетерпением жду следующего раза – фыркнул я. – И вообще, ты должна включить в эту программу какую-нибудь систему бонусов, чтобы я смог увеличить свой лимит.

-Я подумаю об этом. Но сейчас ты не хочешь дать мне что-нибудь взамен?

-Что, мне тоже ответить тебе на два вопроса? – ухмыльнулся я.

-Нет. Ты поцелуешь меня.

Леодеган

Я возвращался домой после сложного рабочего дня, который казался, никогда не закончится. Но стоило мне ступить внутрь нашего дома, я почувствовал, что что-то не так. Атмосфера была другой, словно нарушена. Мое сердце забилось так быстро в груди, что, не раздумывая ни секунды, я бросился наверх. Послышалась музыка. И чем ближе я был, тем отчетливее она становилась. Я узнал ее. Это была ария Дидоны. Она раздавалась из-за закрытых дверей мастерской Габриэллы, в которые я боялся сейчас заглядывать. Слова арии и сама музыка выворачивали все внутри меня. Это было прощание умирающего с его любимым. Мольба о том, чтобы он не хранил в себе боль другого. И этого она хотела для меня. Чтобы я не страдал из-за того, что происходило с ней. Но я не мог. Наши с ней судьбы были так тесно переплетены, что изменить хоть что-то было невозможно. Боль стала частью нас самих, и мы утопали в ней.

Когда-то я думал, что найду спасение в Габриэлле. Подарю его ей. Но это был самообман. Мы не могли вырвать другого из его собственного ада, хотя и стали зависимыми друг в друге. Подарили лучшие части себя, но все оставалось как прежде. Прошлое держало и не хотело отпускать. Воспоминания сами собой накрыли меня.

Лос-Анжелес, 2001 год.

Как дурак, я днями и ночами крутился у палаты девочки, чей взгляд проник вглубь меня. Я хотел узнать, что с ней произошло. Кто совершил настолько жестокое действие по отношению к ней. Но ответов, даже после восьми дней так называемой слежки, я не получил. Все, что я знал, на этот момент, так это имя - Габриэлла Уильям.

Первым моим предпринятым действием, стал поиск через всемирную сеть. Но никого подходящего я не нашел. Архивы библиотеки так же не дали результатов. Это казалось странным, потому что и через телефонный справочник, по которому я, обзвонив всех по фамилии Уильям, не смог выяснить, кем была эта девочка. Словно призрак, мучавший меня в моих мыслях двадцать четыре часа в сутки и не дававший покоя даже во сне – вот кем она стала для меня. Тайной, загадкой, ребусом, требующим найти решение.

Я даже не заметил, как во мне вновь загорелся интерес к жизни. И, наверное, было странно и не нормально, как я срывался с занятий в школе и бежал на всех порах в больницу. Крутился там до того момента, когда уже родители не начинали быть тревогу о том, где пропадает их единственный сын. Но меня волновала только она.

Страстное желание выяснить правду, помогло справиться с теми мыслями и чувствами, что истязали меня последние месяцы. Это стало моим глотком свежего воздуха. 

Понимая свою привлекательность в глазах людей, и обаяние, которым умел пользоваться, я наладил контакт с одной молоденькой медсестрой, которая часто навещала палату Габриэллы. Невзначай, интересовался состоянием ее здоровья, и был рад, слышать, что день ото дня ее тело приходило в норму. Но то, с каким сочувствием смотрели на дверь ее палаты, не давало мне покоя.

-Что такое, Эмми? – ласково проведя по ее плечу, поинтересовался я. Но ответа не последовало. Лишь тяжелый выдох, который она испустила из своих маленьких, цвета персика, губок.

-Эмми? – повторил я.

-О, Лео! Я не могу спокойно смотреть на нее! Хочется плакать, когда вижу этот безжизненный взгляд. А девочки только недавно тринадцать лет  исполнилось – я замер. Лицо непроизвольно вытянулось. Нет, я, конечно, предполагал, что она еще совсем юная, но не настолько же!

-Лео? – в ушах зашумело. Я не заметил, как крепко вцепился рукой в плечо Эмми.

-Лео, больно, отпусти! – дернувшись, она ударила меня по груди, что заставило прийти в себя. Но это было скорее освежающе, чем болезненно. Такая девушка, как Эмми, вообще не могла причинить вреда. Ни морального, ни физического. А вот я, был способен и на то, и на другое. И прекрасно знал, что моя маленькая игра с ней, закончиться слезами в подушку.

-Прости – убирая руку, виновато потупил взгляд.

-Ничего страшного – поправив на себе халат, и разгладив невидимые складки, Эмми мягко улыбнулась, и провела рукой по моей щеке. Мне хотелось дернуться от ее прикосновения, но приходилось сдерживаться, изображая удовольствие от неожиданной ласки. Нет, она была симпатичной приятной девушкой, с глазами цвета шоколада и легкими светло-рыжими завитушками вокруг лица. Но все же ее близость не была желанна.

-Скажи, что все-таки случилось с ней? – попытался я в который раз.

-Лео, я не могу. Нам запрещено разглашать информацию – придвинувшись, и прикрываясь ладошкой, она прошептала мне в самое ухо. – Скажу одно. За полную конфиденциальность и за сохранность произошедшей истории с этой девочкой от правоохранительных органов очень много заплатили. Очень! Ее опекун является важным человеком, имеющим власть и связи, так что давление сверху заставляют закрыть рот каждого здесь – пораженно уставившись в огромные невинно смотрящие на меня глаза, громко закричал:

-Не было обращения в полицию? Им что, спокойствие важнее собственной дочери? Репутацию берегут? Да какая к чертям репутация?! Что за хрень?!

-Т-с-с… - приложив палец к губам, Эмми нервно оглядывалась по сторонам. – Не шуми, могут услышать. 

-Плевать! – я не собирался прекращать. – Пусть слышат! Нельзя закрывать глаза на такое зверство. Она ребенок, Эмми. Ребенок! Как можно… - закрыв мне рот рукой, она потащила меня куда-то за угол.

-Ты хочешь, чтобы меня уволили? Тише! – вырвавшись из рук этой ни в чем не повинной медсестры, я стал вышагивать от одного конца коридора в другой. Ярость и непонимание бушевали во мне.

Как может собственный родитель ничего не делать? Просто скрыть все, и не пытаться наказать виновника. Ничего не предпринимать!

-Лео, успокойся – в попытке остановить мое хождение, Эмми схватила меня за руку. Но это только еще больше разозлило меня. Резко развернувшись, я со всей силы ударил несколько раз по бетонной стене. Отрезвляющая боль пронзила мое тело, но это не помогло справиться с тем чувством несправедливости, которое душило меня.

-О, боже! Лео! Что ты наделал? Мне нужно осмотреть твою руку – словно не слыша восклицаний озабоченной моим спасением медсестры, я бросаю взгляд в сторону открывающихся дверей палаты Габриэллы, из которых сейчас выходили доктор Соан и незнакомая женщина.

-Кто это? – понимаю, что впервые вижу кого-то, навещающего девочку,  помимо персонала больницы.

-Не могу утверждать, но, по-моему, она приходиться матерью Габриэллы. Пришла сегодня узнать о ее состоянии, и возможности лечения на дому.

-Чтобы быстрее скрыть произошедшее? – яд так и сочился из меня.

-Лео!

-Хороша же мать! Появилась впервые за все те дни, которые ее дочь пролежала здесь, и только для того, чтобы выяснить, нельзя ли быстрее спрятать ее от чужих глаз. А случаем, не она ли сама так поступила с ней? – удивляться бы мне не пришлось.

-Лео, ну что ты говоришь?

Ничего не ответив, я стоял, и смотрел, как женщина разговаривала с доктором. Но приглядевшись, я стал сомневаться в правдивости сказанного Эмми. Предполагаемая мать Габриэллы была слишком молода, чтобы иметь тринадцатилетнюю дочь. Ей от силы можно было дать двадцать пять – двадцать шесть лет. И к тому же, тот холод и высокомерие… Нет. Подобные ей не имеет детей, если только они не средства достижения цели. Такие живут для себя. Ради денег и власти, которые, по всей видимости, у нее в избытке. Может мачеха? Это бы многое объясняло.

Смотрю на нее, и чувства путаются. Красивая. Нет, я бы даже сказал идеально-красивая! Настолько правильные черты лица и тела, что кажется, перед тобой умело созданная скульптура гения. Светлая фарфоровая кожа, черные, как уголь волосы, уложенные волосок к волоску. Одежда самых дорогих брендов; украшения из драгоценных камней, поражающих твое воображение; шуба из натурального меха – моя семья была богата, но то, что носила моя мама, не шло ни в какое сравнение с тем, что было надето на этой женщине.

В каждом ее движении читалось столько превосходства, элегантности, и я бы сказал шика, что дух захватывало. Она знала себе цену. И эта цена была непомерно высока. Но все же, передо мной была бездушная и пустая статуя. Невероятно прекрасная, но всего лишь статуя.

Не осознавая своих действий, я двинулся в ее направлении, и остановился, когда услышал разговор.

-Кризис миновал, но сейчас я волнуюсь за психическое состояние вашей дочери. Ей необходима помощь специалистов. То, что пережила ваша девочка, не каждый выдержит.

-Вы хотите сказать, что она сошла с ума? Ей нельзя! У моего мужа имеются на нее большие планы, а то, что я сейчас видела… Почему она молчит и не реагирует на меня?

-Она только вчера пришла в сознание. Мне необходимо провести еще ряд анализов и тестов, но смею предположить, что это следствие произошедшего. Но она ни в коем случае не сошла с ума, как вы выразились. Я могу вам посоветовать одного очень хорошего психотерапевта, но реабилитация может занять месяца, годы. Все зависит от самого пациента.

-Боже! Этот ребенок с самого рождения портил мне жизнь! Ладно, так я могу забрать ее домой?

-Я бы не советовал этого. У нее была очень тяжелая травма головы, помимо всего остального. В любом случае сейчас лучше не тревожить ее. Телу нужно больше времени на восстановление. Может быть через тройку недель – слова доктора не понравились ей. И она очень хорошо дала понять это.

Не в силах больше выслушивать слов этой стервы, я решительно двинулся вперед, уже осознавая, что сделаю все, для спасения и защиты Габриэллы. Но мои ноги перестали двигаться, когда я узнал ее. Когда понял, кому принадлежала жизнь девушки, ставшей для меня настолько важной и оказавшейся знакомой мне.

Встряхнув головой, я вернулся в реальность. Моя рука лежала на ручке двери, и теперь я был готов, повернуть ее и узнать, что происходит внутри. Медленно, словно опасаясь, я зашел внутрь. Громкость, с которой звучала музыка, оглушала. Создавалось ощущение, словно она наполняла собой все пространство комнаты, вытесняя все остальное. Но это было только до того момента, пока я не увидел Габи.

Она сидела на полу, подогнув под себя ноги и схватившись руками за голову, качалась из стороны в сторону. На ней была надета одна из моих рубашек, уже запачканная краской. Пальцы, ладони, кисти рук – они тоже были перемазаны смесью различных оттенков. Она рисовала что-то, но видимо картина расстроила ее, потому что холст, лежавший перед ней, был уничтожен. Разрезан и разорван на множество лоскутов.

-Габи, что произошло? – я присел перед ней, и попытался убрать руки, но она резко оттолкнула меня, что я даже упал. С непониманием я уставился на нее, но она не смотрела на меня. Ее взгляд был безучастным и отстраненным. Обхватив себя за плечи, она продолжила раскачиваться.

-Малыш, что происходит?

-Много. Слишком много пустых глаз. Они живы, но внутри них все давно умерло. Бездушные – вот кто они. Их нельзя спасти, потому что они не знают другой жизни. Но старшие… Там еще живет надежда. Те, кто не искусились. Тех, кого не поглотил беспощадный мир похотливых хищников – за них еще можно бороться. Но одной мне не справится. Одной мне слишком страшно. А тебя нет. Тебя нет…

-Только не это – мои руки затряслись, когда я понял, что произошло. Сумрак. Габриэлла ушла в сумрак!

Глава 6

Вернон

Я не понимал, что произошло. Что я сделал не так?! Прошло пять дней, как она оттолкнула меня и уехала. Да, в тот раз наш поцелуй превратился в нечто больше, чем мог ожидать кто-то из нас. Это была страсть, неприкрытое желание, столкновение двух стихий. Нам обоим снесло крышу. Кристин первая оседлала меня и начала раздевать. Мой мозг не соображал, все, что оставалось – это эмоции, ощущения. Я прижимал к себе ее разгоряченное тело так крепко, что не оставалось и дюйма пустого пространства. Но все кончилось в тот момент, когда я повалил ее на спину и лег сверху. Между поцелуями я шептал слова о том, как сильно хочу ее, и одно время руки девушки блуждали по моей голой коже. Но это длилось недолго. Ей стало вдруг некомфортно. Упершись ладошками мне в грудь, она быстро вылезла из-под меня и поспешно покинула мой дом.

Тогда, я остался сидеть на месте, пораженный произошедшим. Но после, как бы я ни пытался с ней связаться, у меня ничего не выходило. На мои звонки и сообщения она не отвечала, в Колумбии не появлялась. Я даже пытался подкараулить ее у дома, но это тоже не сработало.

Мистер Высокомерие, казалось, пропал вместе с ней. Вчера я даже плюнул на собственную гордость и набрал его номер, но меня быстро переключили на голосовую почту. Может, если бы я был умнее, то еще несколько суток назад осознал, что меня кинули. Но так не хотелось мириться с этой мыслью, что я продолжал делать это дерьмо.

 Но сегодня я принял решение поставить точку. Послать ее, как она сделала это со мной. И звонок Мари помог мне с этим, быстро обеспечив горячее свидание на вечер, а может быть и целую ночь.

Надев черные джинсы и простую обтягивающую футболку, я накинул сверху кожаную куртку и нацепил темные очки на глаза. Добравшись до ночного клуба, в котором мы с моими ребятами часто зависали, я прошел внутрь и двинулся в сторону столика, за которым уже сидел народ.

-О, какие люди! – заметив меня, воскликнул Теренс. Это был тот еще засранец, но он являлся частью команды, и именно через него я узнавал о месте проведения следующей гонки. А еще он отвечал за ставки и наличность. И хотя это была одна из самых безответственных личностей, которых я знал – парень заслуженно назывался моим другом. 

Отсалютовав ему двумя пальцами, и кивнув остальным в знак приветствия, я рухнул на кожаный диван, закидывая руки на его спинку. Я знал, что здесь мне удастся забыться на какое-то время, хоть это будет и не лучший способ. Но на большее я не тянул.

-Жалкое зрелище, приятель – приземляясь рядом со мной, сказал Роб.

Я ничего не ответил ему, потому что говорить о сучке Оуэна мне не хотелось. И хотя я еще ничего не рассказывал Робу о ней, он знал, что что-то происходит. В тот первый раз, когда она села ко мне, он видел нас. Предпринимал несколько попыток отговорить меня от всего, что бы я ни задумал. Но я только отнекивался, говоря, что это ничего не значит. Вот только сейчас, это «ничего не значит» влияло на меня. Чертовски сильно влияло.

Окинув взглядом рядом сидящих, я заметил пару ребят знакомых мне. Они всегда тусовались рядом, не пропускали ни одного заезда. Единственно, я не мог вспомнить больше половины имен парней, которые сейчас были здесь.

Увлеченно обсуждая что-то, все пили и смеялись. Рядом с некоторыми сидели девушки, руки которых находились на телах их спутников. Знакомая привычная атмосфера – только я не мог включиться в нее.

-Привет, милый – в нос ударил резкий запах спонсорских духов и сигарет. Сев в максимальной близости ко мне, она тут же смело положила одну руку мне на грудь, а другую – на бедро. Губы девушки прокладывали дорожку поцелуев от моей шеи к скулам, и я был готов поклясться, что следы яркой помады останутся на моей коже, потому что только одна фурия могла себе это позволить.

-Привет, Мари – растянул губы в плотоядной ухмылке. – Ты сегодня удивила меня. Так легко согласилась встретиться. А как же твое «в этот раз серьезно, прощай»? – с этой девкой было так просто. Мы могли отлично трахнуться, и пойти своими путями без всяких претензий. Она знала, что меня невозможно удержать, а я знал, что она никогда не перестанет искать что-то лучшее. Точнее кого-то. В некотором смысле мы были даже похожи. Любовь и другая романтическая ерунда нас не интересовала.

-Вер, ты же знаешь, с тобой никто не сравниться – ее слова не стоили ничего, но сегодня мне нужно было слышать это.

-Разумеется – притянув ее за задницу, впиваюсь в накрашенные губы. Привкус помады мне никогда не нравился, но это мало заботит, ведь энергия, которая бушует внутри, требует выхода. Поэтому не щадя ни ее, ни себя, почти до крови кусаю и всасываю в себя ее губки. Но уже через минуту она отстраняется тяжело дыша.

-Я тоже соскучилась – ее облизывания языком выглядят пошло и вульгарно, но Мари это вряд ли заботит. Как и меня.

-Вер, ну так как, порадуешь нас сегодня? Ты ведь знаешь, мне бабло нужно! – звучит мужской голос напротив. Когда я смотрю на него, то имя само всплывает из закоулков памяти. Сэм. Ну, конечно! Ему всегда нужна наличность, чтобы ширнуться. 

-Ты бы завязывал. Выглядишь уже не лучше трупа – говорю я.

-Только давай без нравоучений! Мне моих предков хватает – Сэм был хорошим парнем, пока полгода назад не познакомился с одной танцовщицей. Она то и приручила его к наркоте. Сначала легкой, а теперь уже…

-Сегодня я отдыхаю. И на счет моих заездов к Теренсу – кивнул головой.

-Вот именно, бро – закидывая руку на плечо Сэма, сказал тот. – Мой мальчик не занимается всякой мелочевкой. Мы учувствуем только одну неделю в середине каждого месяца, когда можно сорвать большой куш. В остальное же время он возится у себя в автомастерской.

-Какой в этом смысл?

-А такой, что он бредит ей. Хочет выкупить, когда соберет нужную сумму.

-Но для чего? – не мог угомониться никак Сэм. – Это мелкая собственность в непрестижном районе. Там не заработать больших денег.

-Деньги здесь не при чем – вмешался Роб. – Это память – я моментально напрягаюсь после его слов.

-Память?

-Наш друг незадолго до смерти приобрел ее – все замерли. Лица людей повернулись в мою сторону.

-Да, умеешь ты создать настроение – наигранно рассмеялся я, толкая Роба. Но это не сработало. Все продолжали сохранять серьезность.

-Ты про того парня, который разбился на трассе пять лет назад? – послышался женский голос со стороны. – Не думаю, что мертвец оценит это. В смысле…

-Тебе лучше заткнуть рот своей девушке – прорычал я парню, обнимающему эту тупую суку.

Я бы никогда не поднял руку на девушку, но сейчас мне очень сильно хотелось этого.

-Извини, Вер – сказал он и отдернул ее, привлекая к себе и шепча что-то на ухо.

-Не обращай внимания, милый – укусив меня за мочку уха, Мари сдвинула свою руку немного ниже. – Хочешь, я помогу тебе отвлечься?

-Да, но не сейчас – поднимаясь, я пошел к бару, и повел ее за собой, обнимая за талию. Девушкой она была невысокой – около пяти футов и четырех дюймов, что на пять или шесть дюймов ниже Кристин. Но почему я вспомнил о ней? Между ними ведь не было ничего общего. Мари – жгучая брюнетка со светло-голубыми глазами, а Кристин имела скорее каштановый оттенок волос, и глаза у нее были темно-синие. Фигуры их тоже сильно отличались. Мари была миниатюрная, но имела огромные сиськи, пышные бедра и аппетитную задницу. Кристин же была высокой как модель, с бесконечно длинными ногами, небольшой грудью и маленькой, но крепкой попкой. Ее волосы длинной доходили ей до лопаток, а у Мари едва касались плеч. Не было ни одной черты, которой одна могла напомнить другую. И это не удивительно. Похожей на Кристин вообще не было. От ее красоты можно было сойти с ума! А внешность Мари просто заставляла твердеть в штанах.

-Ты знаешь, что мне нужно – подмигнул девушке-бармену. Улыбнувшись, она взяла протянутую ей купюру и кивнула. Незамедлительно передо мной появился ряд из стопок.

-Первый шот за тебя, красавица – поцеловав Мари в шею, я залпом опрокинул порцию крепкого алкоголя. В горле начало жечь.

-Напиваемся? – закатив глаза, я взял вторую рюмку.

-Отвали, ты не мой надзиратель, и я не в тюрьме – проглотив следующую порцию, сказал Робу.

-Мари, иди, погуляй. Нам с Вером надо перекинуться парой слов.

-Этот вечер он обещал мне, так что иди ка ты сам погуляй! – она могла до бесконечности препираться с Робом. Он постоянно подкалывал ее, она же в ответ кричала и сыпала оскорблениями. Их перепалки забавляли первое время, но только не сейчас.

-Он прав, детка. Нам нужно поговорить. Не оставишь нас? – посмотрев на меня взглядом рассвирепевшей кошки, она фыркнула, и развернувшись, пошла прочь, не забыв при этом толкнуть плечом моего лучшего друга.

-Боже, ну и особа! – подсаживаясь на соседний стул, Роб тоже взял одну стопку. Я не отставал от него.

-Рассказывай, что происходит? – от его вопроса мне снова захотелось выпить, что я и сделал.

Ударив кулаком по столешнице, я не почувствовал необходимого облегчения. Только привлек внимание к себе.

-Она кинула меня. Ничего не объяснив. Просто свалила и перестала отвечать на звонки – запустив руки в волосы, я с силой потянул их.

-Ты ведь о Кристин Адерли говоришь?

-Только не делай вид, что ты не в курсе! Конечно о ней – Роб молчал какое-то время, а потом проговорил на повышенном тоне:

-Я ведь говорил, чтобы ты не связывался с ней! Говорил! Ты даже не представляешь, сколько парней пытались добиться ее расположения. Но она и взглядом их не удостоила. Для нее никого не существует, кроме Лео. И ты ведь сам это видел. Черт! Ну, куда ты полез? – опрокинув в себя второй шот, парень слегка поморщился.

-Они не спят друг с другом.

-С чего ты взял?

-Она сама сказала мне. По какой-то причине, он не может делать этого с ней.

-На нее и у девяностолетнего старика бы встало. Причем без всяких там вспомогательных средств. Какие могут быть причины? – хмыкнув, я выпел еще.

-Не знаю. И если честно, то и не хочу знать.

-И что ты планируешь дальше?

-Ничего. Мне хватает своих заморочек, чтобы разбираться еще и с ее – немного помолчав, я спросил: – Ты случаем не слышал чего-нибудь про ее заболевание?

-Заболевание?

-Ясно, не слышал – достав из внутреннего кармана куртки телефон, я проверил пропущенные вызовы. Их не было.

-Она больна? Чем? – в ответ, пожал плечами.

-Этот ублюдок сказал, что если я не буду соблюдать правил, то она может умереть – глаза Роба расширились.

-Умереть? – некоторое время он пробыл в оцепенении. – Что за правила?

-Ничего особенного. Смысл в том, чтобы я не расспрашивал ее. Только как мои вопросы могут быть связанны с ее смертью? Ты хоть можешь представить себе, чтобы от этого кто-то умер? Абсурд! – каждый взял еще по одному шоту, и на этом выпивка кончилась. Я поднял палец, чтобы попросить повторить, но роб жестом, отменил заказ.

-Ты больше не станешь пить. С тебя хватит.

-Так я тебя и послушался, папочка – я настойчиво продолжал тянуть руку, но меня проигнорировали.

-Ты что-то сказал ей? – накинулся я на друга, почти уверенный, что он заключил сделку с барменшей.

-Я сказал, что тебе достаточно. И я никогда не допущу, чтобы ты напивался из-за девушки. Какой бы она ни была – с минуту я сверлил его взглядом, а потом поднялся на ноги.

-Отлично! – развернувшись, пошел в сторону Мари, но когда обнаружил ее, то она была уже занята кем-то другим. Я хотел было оставить это, но очевидное сходство неизвестного парня с уже знакомым блондином предрешило исход этого вечера.

-Развлекаешься, любимая? – притягивая девушку к себе, смотрю прямо в глаза ее новой жертве. Переведя взгляд с нее, на мою руку, он хмурится.

-Кто этот тип, малыш? – скидывая мою конечность, она шипит:

-Это мой брат – улыбается ему, а затем поворачивается лицом ко мне и произносит: – Опекающий сверх меры, брат.

-Думаю наши отношения сложно назвать родственными, малыш – говорю, парадирую манеру парня. – Неужели я так сильно обидел тебя? – делаю невинное выражение лица.

-Что ты хочешь? Ты сам отослал меня, предпочтя компанию своего дружка. Вот и оставайся с ним – говорит так тихо, чтобы мог слышать только я.

-Мы обсуждали дела, любовь моя. Ты же знаешь, я так стараюсь! Берусь за любую халтуру, только чтобы обеспечить нас и нашего будущего малыша – кладу раскрытую ладонь поверх плоского животика, и наслаждаюсь гаммой эмоций на ее лице.

-Ты беременна?

-Что ты несешь? – говорят они одновременно. Я на это только усмехаюсь, притягиваю Мари ближе к себе, а затем говорю парню:

-Ты уж извини ее. Гормоны и все такое. Мы слегка поссорились, вот она и решила позлить меня, раскручивая такого лоха, как ты. Она часто это делает. Я уже привык – глаза его наливаются кровью, и я знаю, что последует дальше. Именно этого я и добивался.

-Лоха? А ну иди сюда, урод! – предугадывая его действия, быстро прячу Мари за спину и чувствую удар на своем лице. Но этот мудак даже бить не умеет. Я до сих пор остаюсь стоять на ногах.

Потирая челюсть, вижу следы крови на своих пальцах. Это заставляет лишь шире улыбнуться.

-У тебя была возможность – произношу и наношу ответный удар под крики Мари.

Леодеган

Настало утро шестого дня, после того, как я обнаружил Габриэллу в ее мастерской. С надеждой заходя к ней в спальню, смотрю, как она спит. Густая копна ее светло-пшеничных волос красиво рассыпалась по подушке, а одна рука прислонена к лицу. Грудь ее мерно вздымается и опадает, говоря о спокойном сне. Это радует меня. Всего несколько раз за все время, что мы знакомы, она просыпалась позже меня.

Присаживаясь к ней на кровать, я наблюдаю за ней. Так проходит около получаса.

-Лео? Я… Доброе утро – она дезориентирована, но все же дарит мне свою уютную сонную улыбку, наполненную нежностью. Но я не улыбаюсь в ответ. Мой взгляд серьезен.

-Что-то случилось?

-Какое сегодня число? – спрашиваю я.

-Число?  - она не понимает, к чему я виду. – Вчера было двадцать седьмое, значит… – я не даю ей закончить.

-Второе апреля – взгляд Габи недоверчив. Она сдвигает брови и задумывается на время. Но когда до нее доходит, ее нижняя губа начинает дрожать.

-Что… Что случилось?

-Это я хотел спросить тебя, что случилось! Потому, что когда я обнаружил тебя, то твое сознание… – мне было сложно говорить это вслух. Слишком хорошо я помнил произнесенные ею в сумеречном помрачении  слова и совершенные действия.

-Я снова ушла в сумрак, да? – я мог только кивнуть.

Поднявшись, она села в кровати и провела руками по волосам.

-Что я говорила?

-Ничего, что не касалось бы Адама.

-То есть нового или чего-то непонятного ты не услышал? – она по какой-то причине нервничала.

-Нет, не услышал.

-Это хорошо.

-Что хорошего? Должна быть причина! Я проверял – уровень сахара у тебя в норме. Температуры не было. Ты не пила. Остается два вариант: или ты превысила дозу успокоительных, или же тебя что-то потрясло – по ее реакции было видно, что она знала, в чем дело.

-Саманта. Я вспомнила Саманту – взгляд ее стал пустым.

-Твою подругу? – она кивнула. – Но что тебе напомнило о ней? Ты рассказывала мне о ней один раз, и то это было очень давно. Если честно, я с трудом вспомнил о ком идет речь.

Габи вздохнула, опустила голову и оперлась двумя руками о матрас кровати. Просидев в таком положении некоторое время, она откинула одеяло и поставила ноги на пол.

-Вернон произнес одну фразу. Положение, в котором мы находились, и эти слова непроизвольно вернули меня в прошлое. Он в этом не виноват. Это мог сказать любой другой на его месте. Просто мое подсознание хранит в себе очень многое. И порой я не могу контролировать его – она обвиняла себя. В очередной раз!

Поднявшись на ноги, я навис над ней и положив руку ей на плечо, произнес низким, полным горечи, голосом:

-Встречи с ним стоят этого? Ты хочешь жить жизнью Кристин, потому что так проще. На мгновение можно претвориться, что мучавших тебя вещей и людей не существует. И я подыгрывал этому. Целых четыре года я играл в вашу с Адамом игру. Он беспокоится о тебе. Вдали от него, ты не можешь быть полностью защищена. И вот причина, по которой я мирился с личностью, которой и в живых нет. Но что сейчас? Как ты можешь оправдать появление в наших жизнях этого мальчика? У вас была одна встреча, и мне пришлось сталкиваться с последствиями твоей болезни, которых не было на протяжении нескольких лет. Этого я не могу принять. И не буду. Ты прекратишь это – распрямившись и отойдя на несколько шагов, произнес, глядя в окно: – Для него так тоже будет лучше.

-Нет – твердо сказала она.

Обернувшись, я увидел уже стоящую Габи.

-Что?

-Я не стану прекращать. У меня осталось два месяца, Лео. Всего лишь два месяца, когда я еще смогу быть нормальным простым человеком. Мы оба с тобой не знаем, что будет дальше. Получиться ли у нас сбежать, или же все провалиться.

-Ты сомневаешься во мне? – закрыв глаза, она сжала правую руку в кулаке.

-Как ты не поймешь? Моя вера в тебя безгранична. Я знаю, что ты отдал всего себя, на то, чтобы вырвать меня из его рук. Но я так же не могу закрыть глаза на то, кто он. Он никогда не перестанет искать меня. До своего последнего вздоха Адам будет продолжать проверять город за городом. Страну за страной. В его подчинении тысячи людей. Сотни тысяч! Сколько у нас будет лет, чтобы наиграться в мирную жизнь? Два года? Пять лет? Может быть десять? Это неважно. Потому что пока он жив, я буду принадлежать ему.

Слышать это было даже больнее ее слов о том, что она никогда не сможет полюбить меня.

-Значит, ты никогда не верила в то, что я смогу спасти тебя? – сев на пол, я уперся спиной о деревянную доску кровати и, согнув ноги, уткнулся лицом между колен.

-Ты не единой минуты не верила в меня – я был морально уничтожен.

-Дорогой – сев рядом, она взяла мою голову в свои руки и положила себе на грудь, гладя по волосам. У меня даже не нашлось сил, чтобы сопротивляться ей.

-Мы умрем, ты понимаешь это? У него не будет ничего, кроме двух до неузнаваемости обезображенных тел. Совпадение наших ДНК подтвердиться – освободившись от ее рук, я взял их в свои. – Почему ты думаешь, он будет искать? Как он сможет догадаться? Я ведь просчитал каждый шаг. Через два месяца мы погибнем, в попытке бегства. Он начнет копать и обнаружит несколько счетов и поддельно созданных мною личностей. Все будет выглядеть так, словно это и был наш настоящий план. Только несчастный случай, никем не предсказанный, и унесший жизнь той, которая была очень важна. Ах, да. Еще же есть мистер Кларк, явно причастный к этому. Но интерес к нему сразу отпадет, потому что возвращать будет некого. И теперь скажи мне, кто удостоит сомнению его престарелую слабую матушку? Никто – в подтверждении своих слов я покачал головой. – И поэтому нас не вычислят.

-Я просто боюсь, Лео – в ее черных глазах заблестели слезы. – Боюсь, что что-то сорвется, и он сможет причинить вред тебе.

-Так ты не…

-Нет – вытирая слезы, Габи улыбается и качает головой. – Я уверенна и в тебе и в твоем плане. Просто я очень сильно переживаю за тебя.

-И кто из нас двоих глупец? – притягивая в свои объятия, я целую светлую макушки и тоже улыбаюсь.

-Люблю тебя, детка.

-Люблю тебя, дорогой.

Вернон

Я проснулся с ужасной болью в голове и ощущением чьих-то рук на своем лице. Открыв один глаз, я снова закрыл его и простонал, утыкаясь лицом в подушку.

-Это кошмар?

-Поднимайся – весело смеется Кристин, и легко ударяет меня по спине.

Развернувшись, я сажусь, взлохмачиваю волосы, тру руками лицо и смотрю на нее.

-Какого черта ты здесь делаешь? И как попала внутрь? – словно не замечая моего отвратительного настроения, она продолжает улыбаться и делать вид, что ничего не произошло.

-Ну? Ты собираешься отвечать на мои вопросы? – схватив за край тонкого пледа, которым я был накрыт, она скидывает его на пол и взбирается на меня, охватив мои бедра своими ногами. Обнимает за шею и целует в нос.

-Я заметила, что это твой любимый вопрос: «Ты собираешься отвечать на мои вопросы?» – передразнивает меня и это у нее отлично получается. Я сопротивляюсь улыбке. Не хочу показывать, что простил ее. Я еще злюсь. Но ощущать ее слишком приятно, чтобы оттолкнуть от себя.

-Где ты была? – смотрит вверх и делает вид, что раздумывает над ответом.

-Кристин!

-Хорошо-хорошо – поднимает руки, показывая, что сдается. – У меня случился рецидив. Или вроде того.

-Твоя болезнь – утвердительно кивает.

-Чем ты больна? – Кристин снова обнимает меня и запускает руку в мои волосы, приближая свое лицо к моему.

-Это неважно. Поцелуй меня.

-Чтобы ты снова сбежала? – сопротивляюсь из последних сил, хотя уже сам обнимаю ее и запускаю свои руки ей под черную водолазку. Кожа ее живота такая мягкая и нежная, что это сводит с ума. И когда ее губы касаются моих, она шепчет:

-В этот раз не сбегу. Я не играю с тобой, Вернон. Верь мне – ее приятное дыхание обжигает меня. Проведя языком по моей нижней губе, Кристин кусает ее и слегка тянет. Это заводит. Утренний стояк становится еще больше, и я знаю, что она чувствует его сквозь джинсы. Углубляя поцелуй, она начинает тереться об меня своими бедрами, тем самым вырывая из меня стон.

Обхватывая ее одной рукой за талию, а другой – придерживая голову, я резко разворачиваю нас и опрокидываю. Смех Кристин заполняет стены квартиры. Не отрываясь от ее губ, я задираю низ ее кофты и оголяю участок кожи.

-Блядь! – сажусь между ее ног и смотрю на идеальный подтянутый животик. Кожа ее имеет легкий ровный загар. Присутствует даже очертания шести кубиков пресса. Не в силах удержаться, наклоняюсь и провожу цепочку поцелуев, поднимаясь все выше и выше. 

-О-о-у! – прерывает нас голос моего друга. – Я и не думал… - Роб, явно ошеломленный увиденным, стоит в дверях и пялится на Кристин. Схватив подушку, я кидаю в него.

-Свали, бро! – Кристин только сильнее начинает смеяться.

Разочарованный и неудовлетворенный, я нахожу свои джинсы и натягиваю их на себя.

-Что тебя притащило сюда в такую рань?

-Я пришел тебя проверить после вчерашнего и… - парень явно не мог взять себя в руки. Он продолжал стоять в проеме двери и не сводил взгляда с Кристин, которая поднялась следом за мной. – А как ты здесь?.. – улыбнувшись этому болвану, она подошла к нему и протянула руку.

-Доброе утро, Роберт. Меня впустил мужчина, который работает внизу – повернувшись ко мне, она подмигнула. – Он же и открыл мне дверь. Сказал, что тебе необходима красотка вроде меня, чтобы взбодриться – я понял, что тот хер клеился к ней, прикрываясь завуалированными фразами о мнимой заботе обо мне. В прошлый ее приход, проходя внизу, я не мог не заметить, как каждый из рабочих там пускал слюни, глядя на нее. Но они знали, что она со мной, и это срабатывало как тормозной механизм. 

-Ты знаешь, как меня зовут?

-Естественно. Мы ведь учимся с тобой вместе второй год – притянув его внутрь за руку, Кристин закрыла дверь.

-Но раньше ты никогда…

-Извини. Я была немного грубой, да? – быстро собрав диван и убрав постельное белье, я подошел к ним и скинул руку этого придурка, которую он не мог никак разжать, чтобы выпустить ладошку Кристин.

-Убери от нее свои лапы – обняв ее за талию, я бросил Робу предупреждающий взгляд, на что он только закатил глаза.

-Успокойся, ты гребанный счастливчик! – завалившись на диван, он не смог удержать свой язык за зубами. – Я просто хотел посмотреть на твою рожу после вчерашнего – Кристин сразу прищурила глаза и, приподняв бровь, оглядела меня всего с ног до головы, оценивая синяки на лице. Но она не стала меня о чем-то расспрашивать. Вместо этого, она хитро улыбнулась и направилась в сторону Роба. Сев рядом с ним, она заговорила:

-И что же произошло вчера, кроме очевидного факта, что он вновь подрался?

-Ему надо было выпустить пар, после того, как ты отшила его – я резко дернулся в их сторону и скривил лицо. Мне не нужно было, чтобы этот кретин выложил ей все. Но она словно знала, что я сделаю это – захочу остановить его, и жестом попросила не вмешиваться. И почему-то это сработало. Я вдруг осознал, что хочу, чтобы она услышала, что происходило со мной. Может это поможет ей стать более откровенной?

-Вернон ошибся, когда принял мое молчание за признак того, что я бросила его. Просто у меня возникли некоторые проблемы, и я не могла сообщить о них тогда. Но сейчас, думаю, этот конфликт исчерпан – обернувшись через плечо, она улыбнулась мне. – А ты, как вижу, разозлился на меня из-за этого.

-Разозлился – подтвердил он. – Этот парень слишком дорог мне, чтобы я молча позволял ему делать то, что рано или поздно приведет его к большим проблемам. Я не хочу оскорблять тебя, но ты должна понять меня. Все, что я видел – это ты и Лео. Вместе. Не буду утверждать, что вы чувствуете друг к другу, но очевидно, что что-то серьезное. Притом вы живете вместе. А теперь у тебя начались странные отношения с моим другом, которого я воспринимаю как младшего брата. Это никак не вписывается в общепринятые рамки социальных норм. Кристин, ты должна объясниться – Роб был прав. Мы договорились никак не обозначать наши с ней отношения, но мне необходимо было понимать, что было между ней и Оуэном.

Присев на подлокотник дивана, я выжидающе посмотрел на Кристин.

-Тоже самое – спокойно произнесла она. – То, что значит для тебя Вернон, есть для меня Лео. Этот человек – моя семья. Тот, которого я буду защищать любыми способами. Но мы не любовники, если тебя беспокоит именно это. Я так понимаю, в Колумбии ходят слухи, что он изменят мне, а я терплю, зная обо всем. Но это не правда. Мы с ним оба свободны в своем выборе.

-Если это правда, тогда почему он к тебе никого не подпускает?

-Он всего лишь оберегает меня – мы с Робом одновременно хмыкнули на ее заявление. Сказать, что он всего лишь оберегал ее, это сильно преуменьшить. Даже мне было ясно, хотя я знаком с ними совсем ничего, что он, скорее метил свою территорию от чужаков, чем просто проявлял заботу. Это был жест ревнивца, собственника, а не нечто дружеское.

-Была бы на твоем месте какая-нибудь другая девушка, я бы назвал ее глупой. Но к тебе не подходит это описание. Получается, ты настолько жестокая? К тому, как ты выразилась, кого готова защищать любыми способами?

-А это уже тебя не касается – она превратилась в ту, которую я видел один раз. Когда она разговаривала с теми двумя латино, Кристин была непреклонной, высокомерной и подавляющей. Теперь за этим перевоплощением наблюдал не я один. И сказать по правде, она умела выбивать уверенность из человека.

-Вот поэтому я и не могу принять вашего общения – Кристин перевела взгляд на меня и ответила:

-В таком случае, хорошо, что решение остается за Верноном – мы не сводили глаз друг с друга. Она ждала от меня реакции, но ее не было. И тем самым я дал ей понять, что выбираю ее. Несмотря ни на что. Вопреки мнению человека, который занимал особое место в моей жизни.

-А что ты скажешь на то, что он вчера был с другой? – я не сразу поверил, что он сказал это.

-Какого хрена, бро? Ты серьезно? – впервые в жизни у меня возникло физическое желание ударить его. Действительно ударить его!

-Было бы удивительно, если бы у него никого не было – мы оба смотрели на нее. И у обоих было неверие в глазах.

Кристин это не беспокоило. Совершенно. Тело ее было расслабленно. Ленивая улыбка сияла на лице. И взгляд… Уверенный, самодовольный, победоносный. Роб хотел узнать ее отношение ко мне, но все это только показало, что ей безразлично до того, с кем я трахаюсь в ее отсутствие. Значит, я и правда был для нее не более развлечения. Но только почему меня трогало это? Почему, внутри возникло ощущение, что я истекал кровью? Словно меня ранили и оставили нож глубоко во мне?

Поднявшись, Роб опустил руку мне на плечо и негромко произнес:

-Решение действительно остается за тобой, парень. Но послушай моего совета, брось все это. Она не стоит того – и уже когда он собирался закрыть за собой дверь, он бросил на прощание: - Сейчас ты слишком сильно напоминаешь мне его – послышался щелчок замка. Сев на корточки, я вытянул руки вперед и засмеялся каким-то ненормальным смехом. Я не заметил, что слеза стекала по моей щеке.

Это не могло быть правдой. Я не влюбляюсь. Поступок Джейсона слишком хорошо показал мне, чего стоят эти чувства. Чего стоят женщины. И Кристин… Нет. Я не мог испытывать к ней этого. Между нами не было ничего, что могло привязать меня к ней. Она даже не могла рассказать мне о себе. Она – никто! Просто незнакомка, которую я хочу. Все дело в том, что ее жизнь слишком запутанная. Это нездоровый интерес, но не любовь.

Присев рядом, она взяла мое лицо в свои руки и поцелуями осушила его.

-Я могу спросить, кого он имел в виду?

-Нет – мой ответ был категоричен. Я не собирался делиться с ней историей о Джее. Это не было ее делом.

-Я понимаю – презрительно хмыкнув, я убрал ее руки от себя и полностью сел на пол.

-Ты у нас вообще всегда и все понимаешь, да?

-Что ты хочешь этим сказать?

-То и хочу! – меня не волновало, что мои слова и тон могли задеть ее. – Собранная, непоколебимая, не привыкшая испытывать простые человеческие чувства. Интересно, ты всегда была такой ледяной сукой, или же тебя сделали ей? Если сделали, то назови мне имя. Я бы взял парочку уроков – лицо Кристин не изменилось. На нем невозможно было прочитать не единой эмоции. Может быть, только в глазах заблестел непонятный огонек, но он был слишком слаб, чтобы я мог распознать его.

-Тебя обидело, что я сказала Роберту?

-Я что, школьница, чтобы обижаться? Просто не пойму, почему до сих пор не послал тебя куда подальше – моя грудная клетка вздымалась слишком быстро, а сердцебиение было таким громким, что я мог слышать его.

-Вернон, мне… - она на мгновение отвела взгляд, словно подбирала нужные слова. – Я не знаю, как мне вести себя с тобой. Для меня подобные отношения в новинку. Все, что я знала до этого, сильно отличается от того, как, наверное, это должно происходить. Но ты мне действительно нравишься. Ты даешь мне почувствовать себя свободной. Лучшим человеком, чем я есть на самом деле. Но я не могу тебе обещать что-либо. Просто не имею на это право. Поэтому и с тебя ничего не буду требовать.

-И что, по-твоему, это может значить? Как мне воспринимать твои слова?

-Не знаю. Но мне хотелось бы быть рядом с тобой, пока у меня есть время.

-Для этого мне нужно чтобы ты кое-что пообещала – сказал после нескольких минут раздумий.

-Что именно?

-Если ты со мной, я единственный, кто будет к тебе прикасаться – я не мог делить ее с кем-то. Я должен был точно знать, что она будет принадлежать только мне.

-Кристин будет только твоей – эти слова были весьма странными. Но я уже согласился с тем, что она отличалась от обычных девушек. Поэтому не стал зацикливаться.

-Хорошо. Я тоже обещаю. Пока я с тобой, я не буду смотреть ни на одну другую.

***

Прошел месяц. За это время я узнал кое-что из характера девушки, которая поселилась в моих мыслях двадцать четыре часа, семь дней в неделю. Кристин  не болтала, чтобы просто заполнить тишину. Если что-то и говорилось, то все имело смысл. Она по-прежнему ничего не рассказала из своего прошлого. Я смог вытянуть из нее только несколько деталей из того, как она проводит свое время и что любит. Например, Крис на дух не переносила музыку. Она говорила, что слушает только классическую или же что-то из месс, но предпочитает делать это дома. Так же она была обучена игре на фортепиано, но мне так и не удалось уговорить ее сыграть мне. Зато, у меня получилось развеять миф о том, что деньги для нее имеют большое значение. Это было неправдой. Она на удивление оказалась простой в этом плане. Ни разу не было замечено, что она считает себя выше меня или же, что мое окружение каким-то образом оскорбляет ее. Где бы мы ни появлялись, она всегда умела подстроиться и просто насладиться общением со мной и моими знакомыми. Было чертовски приятно, что она принимала меня и мою жизнь такими, какими они были на самом деле. Со всеми своими недостатками и сложностями. Она не требовала, чтобы я как-то менял себя. Когда я позвал ее посмотреть на гонки, она просто отказалась, ссылаясь на то, что это не для нее. Но про то, что это жутко опасно и глупо, как часто причитала моя мама – ничего не сказала. И поэтому я старался принять ее. Хотя мне сильно волновало, что она не могла довериться мне. Эта обида и непонимание продолжали копиться.

Не улучшал ситуацию и Роб, который до сих пор не соглашался с моим выбором. Он опасался ее и всегда держался немного в стороне. Когда они оказывались рядом, он непрерывно следил за ней и, казалось, исследовал. Но порой я замечал, что его взгляд становился другим. Не таким, каким должен смотреть друг на девушку своего почти брата. И это ужасно злило меня. Наверное, только благодаря Кристин, я мог держаться. В нужный момент она всегда останавливала меня и находила нужные слова, чтобы успокоить. Это была еще одна из ее положительных черт. Заботливость. Она оберегала нашу с Робом дружбу и не позволяла ее пошатнуть. И когда я полностью остывал, то понимал, насколько большое дело она делала.

Но оставалось одно большое и жирное «но». Оуэн! Он никогда не давал забыть мне, что есть и остается главным в ее жизни. Каждую нашу с ней встречу он привозил и забирал Кристин. Я наблюдал за тем, как она ласкова и нежна с ним, и их близость открылась мне с новых сторон. Она была так глубока, что порой мне казалось, я готов был убить кого-то из-за ревности, которую испытывал. Я хотел постигнуть причины этой глубины, но они не пускали меня внутрь своего мира.

Еще были непонятные латиноамериканцы, появляющиеся время от времени и прислуживающие Кристин. В первый раз, когда я увидел их, подумал, что они были приставлены к ней с подачи Оуэна. Но это оказалось не так. Его они замечали не больше меня. Как будто он был не значимее ее аксессуара. И это родило еще дополнительный десяток вопросов к общей куче, остающейся без ответов.

Но сейчас я был занят не тем, что раздумывал о них, или же об этой высокомерной заднице, Оуэне. Нет. Последние два часа я старался дозвониться до Крис, которая упорно продолжала игнорировать мои звонки.

Это сводило с ума! Картины в моей голове вырисовали не лучшие образы, но я пытался воскрешать ее слова о том, что они с Лео не спят друг с другом. Что он не мог касаться ее в этом плане. Но вспоминая каждый его взгляд, обращенный к ней, каждое слово, прикосновение – как бы мне ни хотелось, но я не мог до конца поверить ей.

Плюнув на все, я бросился к своей машине и поехал к ее дому. Я даже не запомнил дороги. Все, что было перед моими глазами – это Кристин, в объятиях этого ублюдка.

Остановившись возле элитного жилого комплекса, я вновь попытался дозвониться до нее, но внезапно увидел знакомую фигуру, выходящую из центрального входа. Под руку с Лео шла какая-то блондинка, от взгляда на которую я чуть не потерял дар речи. Если я раньше считал Кристин самой красивой женщиной, которую встречал в своей жизни, то сейчас она явно опустилась на одну планку вниз.

Незнакомая спутница была как небесное явление. Ее красота была чем-то недостижимым и запретным. Казалось, мое сердце могло разорваться от того, насколько прекрасной она была.

Светло-пшеничного оттенка волосы, были уложены в сложную прическу. Длинное платье, цвета натурального жемчуга, струилось при каждом ее движении, словно живая вода, не скрывая при этом изящных изгибов тела. Драгоценности, мерцающие в темноте от света ночного освещения, придавали ее естественному сиянию чего-то мистического. Эта была неповторимая картина, которую можно было наблюдать только на полотнах великих художников, изображающих рай, или же что-то божественное. И все это досталось ему! Гребанному мудаку, имеющему в жизни самых прекрасных женщин.

Но наблюдая за ними, я понял, что она мне кого-то напоминает. Движения ее тела были знакомы. Я готов поклясться, что видел их прежде и не раз. И в лице тоже проглядывалось сходство. Только не мог разобрать, где и в ком, я видел уже эти черты. Мысли увели меня так глубоко внутрь, что я пропустил тот момент, когда перед теми двумя остановился лимузин и увез их. Я не последовал за ними. Мог, но чтобы это дало мне?

Положив руки на руль и устало опустив на них голову, я прокручивал в голове множество вариантов того, кем была эта таинственная девушка. Какое отношение имела к Лео и Кристин, и чем они трое были связанны.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда я развернул машину, и поехал в противоположную от своего дома, сторону, на меня снизошло облегчение. Ведь если я не мог добиться правды прямым путем, то оставались другие способы, которые могли мне помочь поднять тяжелый занавес тайн этих людей.

Глава 7

Вернон

Остановившись возле дома Слима, я поставил машину на сигнализацию, и, набрав номер квартиры на домофоне, стал ждать ответа.

-Кто это? – проворчал хриплый голос этого крота, который мог месяцами не высовывать носа из своей норы.

-Это я, придурок, открывай быстрее! – прежде чем он ответил, мне пришлось трижды звонить ему. И за это время я успел замерзнуть, стоя в одной футболке на прохладном вечернем воздухе.

-Вернон? – удивился тот, после чего пробубнил ряд нечленораздельного ворчания. – Проходи.

Бегом поднявшись на третий этаж, я, не стуча нажал на ручку его входной двери и прошел внутрь. В нос ударил спертый запах пыли и грязного белья.

-Ты когда в последний раз проветривал квартиру? – пройдя внутрь, я увидел перед собой большое и бледное существо, развалившееся на стуле перед кучей мониторов на стене.

-Забудь. Лучше скажи, когда ты в последний раз бывал на улице. Ты еще не забыл, что такое солнце?

-Если приперся ради этого, то ты знаешь, где выход – стуча по клавиатуре, он, казалось, и не замечал меня. Как обычно впрочем.

Открыв окна, я отыскал какой-то табурет, я сел рядом.

-У меня дело к тебе.

-Какое? – продолжая не глядя печатать, Слим смотрел на экран, на котором высвечивалась какая-то схема с графиками и цифрами.

-Можешь нарыть информации на вот этих людей – я протянул ему помятый, с оборванными краями листок, который нашел в бардачке и написал на нем все, что знал о Лео и Кристин. Их фамилии, адрес, место учебы и место работы. И сказанное мной, наконец, помогло оторвать парня от его увлекательного в кавычках занятия.

Развернувшись ко мне, он ехидно приподнял бровь и паршивенько заулыбался.

-Не найду ли я случаем на этих мемуарах имении той девицы, которой ты бредишь последний месяц?

-Что, эта мамка в брюках уже успела доложить? – говоря «мамка», я имел в виду Роба.

После смерти Джея, мы все трое сильно изменились. Я стал неуправляемым. Слим замкнулся в собственном мире, и обществу людей, предпочитал свои компы. Ну, а Роб превратился в наседку, опекающую нас двоих. Каждый играл свою роль, но одно оставалось неизменным – мы были самыми близкими людьми друг у друга.

-А то. Приходил ко мне неделю назад, прибрался и заполнил холодильник. Но это как видишь, не сильно помогло. Мусор копиться здесь с магической скоростью – взяв в руки листок, он поднес его к лицу.

-Оуэн кто? Лео…деган? У его предков все нормально с головой? – хмыкнув, я пожал плечами.

-И с чего вдруг тебе понадобилась информация на них? Роб, конечно, говорил что они оба мутные. Как в отношении друг друга, так и остальных людей, но почему именно сейчас? – мне давно нужно было выговориться. Робу сказать всего я не мог, потому что он опять завел бы свою шарманку на счет того, что мне нужно расстаться с Крис. А Слим был как раз тем, кто выслушает меня без лишних нравоучений.

 -Они скрывают что-то. Большинство моих вопросов попадает под запретные темы, о которых я не должен спрашивать. Кристин говорит, что между ней и Лео нет ничего такого, но… Ты бы понял меня, если увидел их вместе. Они как влюбленная женатая пара. Вечно трогают друг друга, перекидываются всякими словечками. Но не это главное. Их окружают какие-то подозрительные люди. В большинстве случаев это латино. И все выглядит так, словно они охраняют Крис.

-Сэнди Кларк. Я знаю это имя. Читал. Если он на него работает не первый год, это ожидаемо, что потребуется охрана. Люди их профессии часто подвергаются угрозам или даже реальной опасности потери жизни. Недоброжелателей хватает.

-Может быть. Но заковырка в том, что эти парни подчиняются ей, а не ему. Так называемой простой девочки из бедного района, а не богатенькому юристу, имеющему какую-никакую, но власть.

-Что ты имеешь в виду, говоря, что они подчиняются ей?

-Они словно бояться ее. Не смотрят в глаза и сразу склоняют головы в ее присутствии. И Кристин не теряется при таком отношении. Как будто для нее это обыденность. Знаешь, если описать одним словом, я бы назвал это иерархией, где она занимает высший пост, а он не имеет к этому никакого отношения – задумавшись, Слим почесал свой кудрявый затылок.

-А если он нанял их, чтобы они охраняли исключительно ее?

-Зачем? И даже если так. Заказчиком по-прежнему будет оставаться он. То есть, как к нанимателю они должны уважительно обращаться к нему. Но этого нет. Его игнорируют, как и меня. Словно мы на одной ступени.

-Х-м-м… Интересно.

-И еще кое-что.

-Еще?

-Да – достав телефон, я несколько раз нажал на экран и открыл фотографию, которую сделал менее часа назад. – Узнай, кто такая.

-Ничего себе! – я практически видел, как побежали слюни из его рта. – Это кто? Неужели…

-Нет, это не Кристин. Но эта девушка явно имеет ход в их дом. Но если бы я случайно не увидел их, то не имел бы никакого понятия о ней. Может это его новая пассия, но почему тогда они выходили от него? Ждали внизу машину, которая потом повезла их куда-то. Не логично, что парень будет заезжать за девушкой для свидания?

-Я знаю ее – он пристально вглядывался в фото. – Не могу вспомнить, откуда, но это лицо точно раньше где-то видел.

-Может модель?

-Нет, я таким не интересуюсь.

-Чем ты не интересуешься? Красивыми бабами? – он пропустил мимо ушей мою шпильку.

-Рядом с ней, это тот со странным именем?

-Да – его взгляд сказал мне, что решение принято.

-Ладно. Будет тебе информация. Дай мне неделю – повинуясь порыву, я набросился на Слима с объятьями. Уселся на его ноги и, захватив шею, тер кулаком другой руки его макушку.

-Что за фигня?

-Это моя благодарность – веселился я. – И, кстати, помой голову. Она у тебя реально воняет.

-Заткнись!

-Все-все – отодвинувшись от него, я вновь уселся на стул. – Лучше расскажи, что там с нашими ставками? – Слим, как я и сказал, не вылезал из дома. Но с помощью компьютера мог сделать многое. Например, заработать денег. И как-то раз ему пришла в голову идея совершать ставки на различные виды спорта. Я стал его спонсором, и вскоре это принесло первые плоды.

-Я очень хорош в статистике . Так что не задавай глупых вопросов, а просто продолжай проверять баланс на своей карте.

-Оу! Не надо так агрессивно защищаться. Я только хотел узнать, не намечается ли в этом месяце дополнительный доход?

-Дополнительный доход? – отодвинувшись назад на стуле, он развернулся ко мне всем телом и, уперев локти в колени, заговорил:

-Вернон, я знаю о примерной сумме, которую ты зарабатываешь в месяц. Учитывая все составляющие. И это не маленькие деньги. Для чего тебе больше?

-А ты не знаешь? – поднявшись, я отошел к окну и бегло осмотрел улицу.

-Те ублюдки долго еще будут продолжать доить тебя?

-Долго ли? Все, что я выплачивал им до этого, были лишь проценты. Мой долг растет быстрее, чем я успеваю моргать. И с этим ничего не поделаешь – Слим подошел ко мне и сложил руки на груди.

-Ты можешь от этого освободиться. Его долг ты давно уже выплатил, и плевать, если они считают не так. А все остальное тебе не нужно – не выдержав, я ударил по деревянной раме.

-Как ты не понимаешь?! Я повяз в этом. Меня не отпустят! И я сам не брошу. Это часть Джея, и я обязан сохранить ее.

-Хорошо. Мастерская понятно. Это было и есть вы. Но тот дом. Зачем ты согласился выкупить и его? Ты ведь даже рядом не можешь стоять с ним. Джейсон покупал его для нее. Вер, ты не переступишь через это. Для чего он тебе?

-Мне нужно все. Все части, ради которых он влез в это, а затем умер. Они будут принадлежать мне.

-Будут принадлежать тебе – повторил он. – И что потом? Ты думал об этом? – отойдя в сторону, он спрятал руки в карманы шорт, и тихо выругался. – Этим ты не вернешь его. Так, ты только продолжаешь мучить себя их историей. Отпусти – умолял он. – Отпусти его.

Леодеган

В огромном, полупустом помещении раздавались звуки гиканья и тяжелого прерывистого дыхания. Пот стекал по обнаженным участкам тела. Я был слегка вымотан, но не позволял легкой усталости расслабить свое точно настроенное разум и тело. Сейчас, напротив меня, стоял до безумия привлекательный, но все же сильный противник. Ее светлые волосы были собраны в высокий хвост, а лицо очищено от макияжа. Тело сексуально обтягивали коралловый спортивный топ, обшитый понизу и вверху изделия темно-серой полоской, с застежкой-молнией спереди, и плотные лосины. Запястья и ладони были замотаны красными боксерскими бинтами, а на ногах надета специальная эластичная защита.

Ее левая нога устремляется прямо во внутреннюю часть моего бедра, но я успеваю блокировать удар, подняв и согнув ногу. Ее кости мало натренированы, поэтому боль, от встречи ее голени с моим коленом, заставляет Габи остановиться и отойти на несколько шагов.

-Слишком жестко для вас, миледи? – она злится, хмурит брови и поджимает губы, но секунду спустя снова становиться в позу.

-Сарказм вам не к лицу, мистер Оуэн. Продолжаем! – мне нравиться огонь, который она источает. Поначалу, когда мы только начали заниматься, Габриэлла походила на загнанного и неуверенного в себе кролика, воспринявшего с недоверием мою идею обучить ее приемам кикбоксинга. Но спустя несколько месяцев, приобретя некоторое количество опыта, сама стала проявлять инициативу и желание.

С улучшением техники, росла ее уверенность. Исчезла излишняя мягкость, нервозность. Ее характер заострился, стал более твердым, решительным. И мне это нравилось. Я словно гранил алмаз. Придавал и до этого изумительному камню, форму, отличную от прежней жизни и состояния.

Удары становились все интенсивней, и за потоком мыслей, вихрившихся у меня в голове, я пропустил момент, когда ребро ее стопы столкнулось с моим лицом.

Что-то прохрипев, я опрокинулся на спину, и расхохотался.

-Ты совсем не жалеешь меня, детка. Как, по-твоему, мне объяснить Кларку синяк, на пол-лица? – открыв глаза, я увидел довольную и улыбающуюся Габи.

Она медленно и плавно подошла ко мне, затем также чарующе опустилась на меня, обхватывая мои бедра ногами, и приблизила свои губы к моему уху, шепча томным голосом:

-А ты скажи, что твоя женщина никак не может смириться с мыслью, не быть сверху. Даже готова идти на подобные зверства, лишь бы оказаться на тебе, а не под – рассмеявшись в голос, я хватаю ее за запястья и переворачиваю на спину.

-А затем, наверное, следует рассказать, как ловко мне удалось поменять наше положение в один миг? – она шевелится подо мной, а потом начинает водить вверх-вниз кончиками пальцев правой ноги по моему бедру. Соприкасаясь, я чувствую ее вздымающуюся грудь, затянутую в ткань топа и затвердевшие соски. А когда Габи царапает ноготками по моей спине, я больше не могу сдерживаться и стону.

-Обязательно отметь, что это было не менее восхитительно – мои глаза заволакивает пелена желания и страсти, а ее приоткрытые губки так и манят прикоснуться.

-Я думал, твои игры с Вером приносят тебе не только моральное удовольствие – разочарованная моим замечанием, она шумно выдыхает и отталкивает меня от себя. Перекатившись с нее на пол, я сажусь, и поджимаю одну ногу под себя, с удобством размещая на ней руку.

Габи тоже садится. Скрещивает ноги, перенеся вес тела на руки позади себя.

-Лео, что именно ты хочешь узнать? Меняет ли секс с Верноном отношение к тебе? Или, возможно, это меняет как-то меня? Мою позицию – она делает паузу, и так красноречиво смотрит на меня, наклонив при этом голову в сторону. – Планы? – ее последние слова заставляют все мои мышцы и нервы натянутся до предела. Я злюсь! Чертовски сильно злюсь, из-за дерзости и жестокости, доходя практически до предела своей выдержки.

Поднявшись на ноги, развязываю со своих рук бинты, и бросаю их на пол. Затем подхожу к скамейке, что стоит у дальней стены, и беру чистое полотенце из стопки.

Лицо еще побаливает после удара, но я, не обращая на это внимания, вытираю с него капли пота. Перейдя на шею и грудь, сурово произношу:

-Знаешь, после всего, что мы пережили вместе, я думал, что заслуживаю большего уважения с твоей стороны. Сейчас, ты не похожа на ту женщину, которую я любил и люблю. И это действительно заставляет задуматься – бросив использованное полотенце в ящик с грязным бельем, я открываю холодильник, и достаю две бутылки холодной негазированной воды. Одну прикладываю к лицу, а вторую протягиваю Габи, которая уже стоит позади меня.

Взяв бутылку, она обходит меня и ставит свою воду на пол. Затем поднимается и ласковым движением отнимает мою руку от ушибленного места.

-Дай я – я вижу сожаление на ее лице. Сожаление за отлично нанесенный удар, признаться, которым горжусь. Но произнесенные слова не вызывают в ней чувства вины. Внутри нее не происходит движения.

-Ты прав. Сейчас я непохожа на себя – держа своей рукой холодную бутылку на пострадавшей части моего лица, другой, она поглаживает здоровую половину. – Каждый прожитый день последнего месяца заставил меня ощущать, как где-то в груди натягивается тонкая нить. Страх и ненависть только усиливают давление на нее. В своей голове я перебираю совершенные ошибки, и понимаю, что Вернон, скорее всего еще одна.

-Ты жалеешь его?

-Вначале я видела в нем человека, который поможет мне забыться на время. В нем было столько свободы, бунта, неподчинения. Но при этом он оставался живым, настоящим. Я не умею так. Самоконтроль, повиновение, уничтожение в себе всего, ради соответствия ожиданиям и требованиям других людей – на этом я росла. А когда попробовала вырваться из привычного мира, это принесло одни страдания и разрушения. Я чуть не убила себя и… – отпустив руку, она делает шаг назад. С ее лица исчезают следы каких-либо эмоций, а глаза наполняются знакомой пустотой. И я боюсь ее мыслей, которые порождают эту бездну. Потому что они приводят ее к приступам и отдаляют от меня.

-Лучше бы ты продолжала винить меня – передо мной проносятся события дождливой ночи. Как в замедленной съемке, они воспроизводятся, и заставляют переживать весь тот ужас снова и снова. Минуло пять лет, а мы до сих пор не смогли прийти в себя. Тот день отнял слишком многое.

Единственное, что Габи могла любить.

Единственное, что делало ее счастливой.

-Прежде я уже винила тебя. Перенесла всю ответственность. Но это ничего не меняло. Все произошло из-за моего эгоизма. Если бы я только подчинилась Эвелин – подойдя ко мне, она положила голову на мое плечо. Я тут же обнял ее и начал перебирать пальцами мягкие волосы, позволяя выговориться.

-Безвозвратность. Я боюсь ее сильнее всего. Я помню тот миг, когда поняла, что управление машиной вышло из-под моего контроля. Но все, что осталось – это пронзительный и рвущий душу крик. Он до сих пор преследует меня – я сжал ткань спортивных штанов, чтобы совладать с теми эмоциями, которые возникли от ее слов.

Я понимал ее. Как никто другой.

-Скажи Лео, почему ты несмотря ни на что остаешься со мной? Что ты получаешь от этих отношений?

-Тебя. Я получаю тебя.

-Я не понимаю этого в мужчинах. Я разрушаю вас, заставляю мучиться. Но вы все равно продолжаете желать меня. Словно нарочно не замечаете монстра, который живет во мне. И когда я поверила, что нашла человека, способного устоять. Способного увидеть разницу между влечением и…

-Но и он потерялся в тебе – озарение оглушает меня. – Вернон влюбился в тебя!

-Что мне делать, Лео? Я ведь не хотела этого. Узнав его ближе, я не могу отделаться от мысли, что вновь разрушаю чью-то жизнь. Незаслуженно разрушаю – мое сердце колотится как бешеное. Понимая всю серьезность ситуации, мне самому становится не по себе.

Вер – человек, словно состоящий из взрывоопасного материала в обычном состоянии. А теперь, съедаемый столь сильным чувством, мог наделать таких дел, что и представить страшно.

Этот мальчишка, хоть и выводил из себя при каждой встрече, все же был мне немного симпатичен. Скорее я просто завидовал ему. Его настойчивости, свободе и воли, которые, несомненно, завораживали. Наш с Габи образ жизни состоял из правил и ограничений, а он, был как глоток свежего воздуха. Обременительный для меня, но живительный для нее. И из-за этого я готов был мириться с их отношениями. Но теперь это грозило превратиться в трагедию, шквал болезненных чувств и ненужных переживаний.

-Скажи мне одно – я боялся этого. Боялся услышать ответ на свой вопрос. Меня словно бил озноб изнутри. – Ты. – Каждое слово я разделил долгой паузой. – Тоже. Влюбилась. В него?

-Вернон действительно привлек меня. С самого начала. И это было грандиозно! Такого со мной не случалось прежде. Но это не любовь! – казалось, она была зла, произнося последнюю фразу.

-Тогда что? – хоть я и получил облегчение от ее слов, но чувство беспокойства не оставляло меня. Она изменилась. Стала чаще улыбаться, не имея на это причин. Что-то постоянно обдумывала. Даже ее живопись отличалась от прежних работ.

-Я не знаю. Он вызывает во мне гамму различных эмоций, но это скорее интерес, притяжение. Я просто не хотела, чтобы все заходило так далеко. Мне это не нужно – взяв меня за руку, Габриэлла улыбнулась. – Нам это не нужно.

-Осталось немного – подтвердил я.

-Да – согласилась она. Затем подошла вплотную и, посмотрев прямо в глаза, уверенно произнесла:

-Тебя я люблю – закатив глаза, я широко заулыбался, прижимая ее к себе одной рукой за шею.

-Разумеется, ты меня любишь. Моя любовь просто не может быть невзаимной – получив удар под дых, отпустил ее.

-Пошли в душ, умник – усмехнулась она.

-Постой – остановил ее. – У меня остался последний вопрос.

-Слушаю.

-Он сам в курсе своих чувств?

-Ты тоже это заметил? – ее брови слегка дернулись. – Еще нет. И я постараюсь сделать так, чтобы и не понял.

-А если не получиться? Если, не получиться? – повторил, выделив слово «если» так, чтобы она поняла, к чему я клоню. Ведь даже не принимая в расчет его неопытность, касаемо отношений между мужчин и женщин, она должна принять мысль о том, что это произойдет. Рано или поздно его накроет волна, и время может сделать это только губительней.

-Мне заставить его ненавидеть? Разве это лучше разочарования?

-Так вот что ты задумала? Исполнить роль?

-А разве я не всегда играю?

-Габи, ты можешь играть на равных, но роль простушки не для тебя. Никто не поверит.

-Посмотрим! – раздраженно зашипев, она скрестила в защитной позе руки.

-Детка, ты настолько удивительная женщина, что чтобы не делала, это невозможно затмить. И дело не только в твоей красоте. От тебя исходит что-то такое, с чем ни один мужчина не сможет и не захочет бороться. А Вернон – он не особенный. Я знал еще с той самой встречи, когда он увидел тебя впервые. «Это лишь вопрос времени» – говорил я себе. Вот почему не хотел подпускать его к тебе. Он сам причина. Его характер. Суть.

-Один захотел… - задумчиво и печально прошептала она.

-Что?

-Ты прав – словно очнувшись ото сна, Габи встрепенулась, и изобразила облегчение. Но мне было ясно, что она претворялась. – Но ненавистного человека он тоже не сможет отпустить. Ему нужно будет все разрушить. В любом случае – в ее черных глазах, где с трудом можно было различить зрачок, я вновь увидел боль. Это презрение за собственную притягательность, которую она источала против собственного желания, разрушало ее долгое время. И не какому-то мальчишке вновь возвращать ее к прошлому.

-Тебе не стоит думать об этом. В нужное время ты сделаешь свое дело, а потом ему просто некого будет ненавидеть. Кристин Адерли, Габриэлла Андроус и Леодеган Оуэн умрут. Все, что у него останется – это вера в то, что его враг лежит в могиле. Для такого, как он, это лучше любого успокоительного.

-И почему мне хочется верить тебе?

-Потому что я прав – подмигнув ей, я вновь превратился в игривого Лео. – Как прав и в том, что тебе нужно в душ – с укором посмотрев на меня, она развязала со своих рук бинты и бросила мне их в лицо.

-Эй! – улыбаясь, крикнул ей в спину.

-В тебе абсолютно нет такта – поравнявшись, я положил руку ей на талию, и страстно прижал к себе.

-Ошибаешься, детка. Тебе просто достался кристально честный парень, с которым ты делишь одну крышу над головой и одну жизнь. И притом ты не слышала вторую часть моей откровенности.

-Боюсь даже спрашивать – не проявив ни капли заинтересованности, произносит она.

-Ну, не будь такой холодной! – уверен, если бы у нее была привычка закатывать глаза, она обязательно так и сделала. Но вместо этого, Габи остановилась и, улыбаясь, выразительно, но наигранно поинтересовалась у меня:

-Так в чем же заключается ваша вторая откровенность мистер Оуэн? – поиграв бровями, я слегка склонился, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

-Даже ваш запах пота, миледи, очень сексуален. Поэтому вы просто обязаны пойти, и избавиться от него. Предпочтительно, что-то легкое и приятное. Например, аромат жасмина. В вашей ванной я точно видел нужный флакон геля для душа.

-Лео! Ты знаешь, я предпочитаю более насыщенные цветочные букеты, с добавлением восточных пряностей. Такой как…

-Такой как твой излюбленный набор-SPA с экстрактом водяной лилии. Да, он превосходен, но сводит меня с ума. Пожалей! Я и так сегодня уже был сражен наповал твоей красотой – мы возобновили движение и начали подниматься по лестнице, ведущей на верхние этажи, по ходу ведя довольно занимательную беседу.

-Не красотой, а техникой владения приемами кикбоксинга.

-Как бы не так! – парировал я. – Вы отвлекли мое внимание своим вырезом на топе, открывающим весьма аппетитные формы, и воспользовались моментом. Не зря же замочек был слегка расстегнут – на ее лице читалось неподдельное удивление.

-Вот, значит, как мы заговорили? Отлично! Вижу мне все-таки следует воспользоваться своим любимым набором-SPA. При том, что мне на днях как раз завезли новый бутылек с маслом для тела из этой же серии – я застонал, представляя себе картину, обнаженной Габриэллы, наносящей на свою бархатную кожу это восхитительно пахнущую жидкость, предающей ее телу еще и соблазнительное сияние.

-Ты изверг!

-Да? А ты тогда кто? Прикрываешься смехотворной отговоркой, лишь бы уберечь свое мужское эго.

-Ты смеешься надо мной? – вконец развеселился я.

-Почему бы и нет? Ты сам даешь повод – пожимая плечами, как ни в чем не бывало, сказала она.

Вернон

Я лежал с закрытыми глазами, ощущая в своей голове какой-то гул. Он становился все громче и громче, до тех пор, пока я не разобрал тихого шепота. Это был женский голос. Очень знакомый женский голос. Она произносила мое имя так, словно нуждалась во мне. Как будто звала меня.

-Кристин! – резко поднялся я, открывая глаза. Но меня ждало потрясение. Привычная и знакомая обстановка моей квартиры исчезла. Ни мебели, ни стен. Ничего не было.

Поднимаясь на ноги, я начал оглядываться по сторонам. Мне было непонятно, как я оказался лежащим прямо на улице. Пытаясь вспомнить события вчерашнего дня или хоть что-то, объясняющее, как я попал сюда, дошел до указателя. Прочитав пересечение улиц, запутался еще больше. В этой части Манхеттена у меня не было дел или знакомых.

Паника внутри стала нарастать. Обхватив себя руками, чтобы сдержать дрожь, только тогда понял, что кроме рваных джинсов, на мне ничего не было из одежды. Спохватившись и пошарив по карманам, я не обнаружил средства связи. И это окончательно лишило меня наигранного спокойствия. Сев на корточки, я уткнулся лицом между колен, и схватился за волосы.

Но спустя некоторое время, до меня дошла еще одна пугающая вещь. Людей вокруг меня не было. За ее зовом в моей голове, я не заметил оглушающей тишины города. Здания, дороги, машины, магазины – все было пусто! Никакого движения или присутствия. Я словно оказался в городе призраков. Утренний туман начал сгущаться вокруг, скрывая за собой любые очертания. Но все это теряло смысл, потому что внутри меня продолжал звучать ее шепот, произносивший мое имя, как молитву. Необходимость найти ее была превыше остального.

Не раздумывая, я шагнул вперед, ускоряясь, и переходя на бег. Пространство вокруг начало меняться. Легкие жгло огнем, во рту появился металлический привкус. Голые стопы от «встречи» с асфальтом изранились, оставляя позади маленькие капли крови. Но как ни странно, я не чувствовал боли. Холод тоже не ощущался. Только дикое чувство страха и потерянности.

Остановившись, чтобы перевести дыхание, я оперся руками о колени. По моему лицу и телу стекал пот. Правый бок нещадно кололо, и я зажмурился, вдыхая через нос и выдыхая через рот. Когда боль немного спала, я выровнялся и осмотрелся, но сквозь эту стену серой пелены ничего не было видно.

Вытянув перед собой руки, я пытался разгрести ими туман, осторожно делая небольшие шаги. Неожиданно, впереди очень быстро промелькнул черный силуэт. Он стал кружить вокруг меня, то исчезая, то появляясь. А я следил за ним, пытаясь выхватить его, и увидеть, кто играется со мной в эти странные игры. Но ясный голос около моего уха, заставил меня обернуться. И то, что я увидел, а, точнее, кого, удивило меня.

-Кто ты, малышка? – я смотрел на девочку, лет семи – восьми. Невероятно красивую, и отдаленно кого-то мне напоминающую. Ее большие миндалевидные глаза были как два ярких фонарика, глубокого синего цвета. Они словно светились изнутри, и смотрели не на тебя, а в самое нутро. Видели все потаенное и скрытое в нем. Даже то, в чем ты сам не хотел себе признаваться.

По ее хрупким плечикам и спине спадали длинные густые волосы цвета спелых колосьев пшеницы. Розовые пухлые губки были немного поджаты, что говорило о ее недовольстве происходящем. Но даже нахмуренная, она походила на ангелочка, особенно в своем странном белом одеянии. Это платье скрывало ее ноги, было приталенным и с длинными рукавами. Но цвет был настолько белоснежным, что создавал иллюзию сияния.

-Тебе не нужно знать, кто я – не соответствующе своему столь малому возрасту, ответила девочка. – Но мне надо знать, как ты смог попасть сюда. Этот мир закрыт ото всех. Он принадлежит им.

-Им? Кого ты имеешь в виду? – я почувствовал непонятную для себя тревогу. Будто дурное предчувствие, пророчащее о чем-то действительно темном.

-Тех, кто уже долгое время плутает здесь, пытаясь отыскать потерянное – ребенок развернулся, готовый уйти и скрыться, но я успел остановить его.

-Прошу, объясни мне. Я ничего не понимаю. Где я? Как оказался здесь? Чей это мир? И где Кристин? – упоминание Кристин заинтересовало ее. Девочка едва заметно вздрогнула и неестественно выпрямилась.

-Я не знаю, как ты оказался здесь. Это пространство, включающее в себя множество витков времени, пересечений прошлого настоящего и будущего. Всех возможных для них вариантов. Но они затерялись. И теперь ищут свое прошлое, чтобы открыть двери настоящего. Только эти поиски нещадно истязают их. Потому что, того, что было – уже не существует. Но стоит им поверить, они смогут обрести намного больше, чем имели и потеряли.

 -Твои слова только сильнее запутали меня! – вспылил я, моментально сожалея об этом. Подойдя ближе к малышке, я присел возле нее на колени и взял за руки. Ее детские нежные ручки утопали в моих мозолистых широких ладонях, но я чувствовал тепло, исходящее от нее. Оно успокаивало меня. – Извини. Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь. Не могла бы ты просто сказать, где я могу найти Кристин?

-Да, ты звал именно ее, но найти хочешь совершенно другую женщину – опустив голову, я пытаюсь удержать улыбку.

-Сколько тебе лет, ребенок? Может, мои глаза обманывают меня, и передо мной старуха?

-Нет, Вернон, я не старуха – ее черты лица смягчаются. – Но я и не ребенок. Меня, вообще, не существует. Я лишь образ, симбиоз тех, кому принадлежит этот мир. Но тебе я стану другом, проводником.

-Ты знаешь, как меня зовут? – удивляюсь я. Но понимая, что лучше не знать, говорю другое. – Друг мне действительно не помешает – поднявшись, я протягиваю малышке руку, и она с улыбкой кладет в нее свою.

-Может, предложишь, как мне называть тебя? – это странно, но когда я касаюсь ее, туман расходиться. Все становиться четко видно, и мы вновь ступаем на пустынную улицу Манхэттена.

-Эон. Зови меня Эон.

-Эон? Очень странное имя, но оно подходит тебе. В хорошем смысле – вместе ответа, она еще шире улыбается мне, а потом, увидев что-то за моей спиной, вытягивает вперед руку, указывая, и кричит:

-Мороженое! Смотри, Вернон, там продают мороженое. Купи мне мороженое! – ее по-детски восторженные глаза делают невозможным мой отказ.

-Я бы с удовольствием купил тебе его. Но у меня при себе нет денег, да и кто нам продаст его?

-Кто продаст? – о чем-то задумавшись на секунду, она забавно цокает, выдыхая. – Это же такие пустяки – один щелчок ее пальцев, и город оживает. Появляются люди, возобновляется движение на дороге. Привычные звуки машин и человеческих голосов наполняют все вокруг.

-Как, оказывается, все просто – бросив взгляд на себя, замечаю, что теперь полностью одет. Мягкий серый свитер с черными джинсами и модной кожаной курткой сидят на мне как влитые. Посмотрев вниз, вижу, что и белое одеяние малышки сменилось на красное платье с широкой юбкой, светло-кофейного цвета пальто и черную беретку.

-Прелестно выглядишь, Эон.

-Спасибо. Теперь ты купишь мне мороженое?

-Похоже, у меня не остается другого выбора – перейдя дорогу, мы входим в кафе-мороженое и становимся в очередь, которая уже возросла до семи человек.

-Может, ты еще захочешь молочный коктейль или молока? Это место славиться своей продукцией – я был наслышан о молочной ферме Ronnybrook, но еще ни разу не бывал здесь.   

-Молочный коктейль.

-Отлично, а теперь иди, и займи нам два места. Справишься?

-Да – проводив ее взглядом, я дождался своей очереди. Купил две порции старомодного мороженого (как подчеркнула дама за прилавком), один коктейль для Эон и молока для себя. Затем проследовал в направлении, куда ушла малышка и, увидев ее сидящей прямо посередине бара, присоединился к ней.

-Держи – передав ей в руку рожок, и поставив рядом стакан с коктейлем, сел за барный стул.

-Нормально забралась? – спросил, сравнивая высоту стула и ее небольшой рост.

-Ага – поедая лакомство, быстро ответила она, закрывая глаза и радостно подергиваясь от наслаждения. Эта детская непосредственность меня умиляла. Сразу вспомнились мои младшие сестры. Время, когда они были такого же возраста и их реакции на меня. Тогда, я действительно заботился о них. А сейчас едва ли меня можно было назвать хорошим братом.

-Не переживай, они знают, что ты их любишь.

-Ты читаешь мои мысли? – удивился я.

-Так что там с той девушкой, которую ты разыскиваешь? – перевела Эон тему.

-Кристин. Ее зовут Кристин.

-Зовут.

-Сдается мне, знаешь ты больше меня – она хитро хихикает, не произнося ни слова, и продолжает уплетать свое мороженое.

-Скажи, где мне ее найти?

-Точно не здесь – качает головой из стороны в сторону, в подтверждении своих слов.

-Не здесь? Но я слышал ее голос, и уверен…

-Вернон – останавливает она меня. – Мертвецов ищут на кладбищах – после, я вскакиваю на своей постели, весь в поту и дико колотящимся сердцем в моей груди. И только услышав ее голос, понимаю, что это был лишь сон.

***

-Кошмар? – присев на разложенный диван, Кристин убирает со лба мою отросшую мокрую челку.

-Ты здесь. Все хорошо. Все хорошо – повторяю я, приходя в себя.

Развернувшись, я ложу голову на ее ноги и стискиваю колено своей рукой.

-Сколько времени? Уже темно – я привык, что ее всегда забирали и увозили домой до того, как окончательно стемнеет.

-Я пробуду у тебя еще час.

-Почему ты не можешь остаться у меня на всю ночь? – приподнявшись на локте, заглядываю в ее глаза. Мы смотрим друг на друга, и никто не отводит взгляда. Но она не отвечает мне.

-Почему ты так смотришь на меня?

-Потому что я не знаю, кто ты – мне многое хочется узнать о ней. Пробыв с ней последний месяц, я понял, что она лучший человек, чем считает сама. Но я до сих пор не смог разобраться в ее ситуации с Оуэном. А тем более сейчас, когда узнал о существовании третьей женщины, далеко не безразличной ему.

-Кто я?

-Да. Твои вечные недомолвки. Какие-то секреты. Я устал от этого. Ты делаешь все слишком сложным. А мне просто хочется узнать тебя. О тебе, твоей семье. Понять, чем ты живешь и как дошла до этого – только когда последние слова произнесены, понимаю, что сболтнул лишнего.

-Дошла до чего? – она в момент из нежной и ласковой девушки превращается в холодную и жесткую. И поначалу это немного пугало. Но не из-за этого я не спрашиваю о прекрасной блондинке. Я хочу дождаться результата работы Слима.

-До того, что спрашиваешь разрешения на свидания у своего,.. кем бы он ни был, Оуэна – встав с импровизированной кровати, подтягиваюсь и иду к холодильнику. Открыв его, достаю пакет сока и жадно выпиваю его.

-Я ни у кого не спрашиваю разрешения.

-Ну, конечно! – выкинув в мусорное ведро пустую коробку, возвращаюсь к ней, становясь почти в плотную. На Крис надета только моя свободная футбола, и когда она складывает руки на груди, вижу аккуратные соски, просвечивающиеся через тонкую ткань.

-Ты ведь слабая маленькая девочка, с таинственной болезнью, о которой никто не имеет права знать. Тебе нужна защита и опека взрослого мужчины, решающего, что тебе есть и с кем гулять. Так? – копирую ее позу, и довольно улыбаюсь. Она должна попасться. Даже если не хочет, я вытяну из нее все ответы.

Но Крис снова удивляет меня. Вместо того чтобы выйти из себя или просто промолчать, она тяжело выдыхает и ее руки падают вдоль тела. Она выглядит почти сломленной.

-Я не говорю о своей болезни только потому, что она имеет причины, о которых я не могу и не хочу разговаривать. С кем-либо. И предугадывая твой следующий вопрос: Да, даже с Лео – я изучаю выражение ее глаз некоторое время.

-А если я пообещаю не задавать вопросов? – Кристин усмехается. Ее губы подрагивают, когда она старается перестать улыбаться.

-Это то, что я слышала много раз. Ты слишком любопытен, чтобы держать при себе свои мысли, не облаченные в вопросительную форму.

-Боже, ну и кто кроме тебя еще так выражается?! Не умничай – шутливо толкаю ее плечом и прижимаю к себе. – Просто скажи мне – она обнимает меня в ответ и раздумывает около минуты.

-Мне было тринадцать лет, когда случился первый приступ, после которого мне диагностировали эпилепсию. Но спустя два года, из-за того, что я не следовала предписаниям врачам, и делала неправильный выбор, мне присвоили эпистатус.

-Я не силен в медицинских терминах. Может, объяснишь подробнее? Это когда возникают трудности с дыханием?

-Ну, что-то вроде того – Кристин продолжает улыбаться, но мне совершенно не нравиться то, как она ведет себя. Схватив ее за предплечья, держу так, чтобы смотреть в лицо.

-Это не смешно, Крис. Лео говорил что-то о том, что ты можешь умереть. Это так?

-Ты впервые назвал его по имени.

-Кристин! – отвернув лицо в сторону, она проводит языком по верхней губе.

-Если во время припадка не оказать необходимую помощь, то да. Это может привести к летальному исходу – отпустив ее, отступаю на несколько шагов назад. В теле чувствуется невероятная слабость. Руки начинают дрожать от осознания того, что все это время, я ходил по краю лезвия, играя с чужой жизнью и не воспринимая всерьез слова человека, предупреждающего меня.

-Я не могу вспомнить точно, что он говорил мне в тот раз. Поэтому повтори, чего я не должен делать и что именно способно вызвать припадок? – я смотрел куда угодно, но не на нее. Нервно отбивая ногой, кусал собственные губы. 

-Вернон, мы договаривались. Никаких вопросов.

-Мы договорились на счет вопросов о причине возникновения твоей болезни, но не о том, что способно убить тебя. Отвечай, иначе я звоню Оуэну – не помню, когда до этого был так серьезен. И увидев впервые меня таким, она не могла просто сбросить это со счетов. Сев на диван, она закинула ногу на ногу.

-Здесь играет психологический фактор. Мои мысли, чувства, которые они вызывают, выступают вроде катализатора. Они заводят некий механизм в мой голове, очаг возбуждения, который и приводит к припадкам. Если я не думаю о провоцирующих вещах, все хорошо – Кристин замолкает, и будто что-то прочитав в моих глазах, делает попытку, успокоить:

-Вернон, я уже пятый год добросовестно занимаюсь лечением. Регулярно прохожу обследования, не пропускаю ни одного приема лекарств, которых, относительно с прошлым, осталось не так много. У меня три года не было никаких приступов. Можно сказать, что я относительно здоровый человек. Все в порядке. Ты не должен винить себя. Людям свойственно не слышать других, пока не наступает критический момент.

-Он предупреждал меня! – мои мышцы были напряжены. Я чувствовал их. Как они перекатывались под моей кожей.

-Предупреждал. Но ведь ничего не произошло.

-Не произошло? – теперь у меня хватило духа посмотреть на нее. – А что было тогда, когда ты исчезла на несколько дней? Ответь мне! Что я сделал с тобой?! – я видел сочувствие в ее взгляде. Она принимала на себя мои эмоции, в полной мере переживая их.

-Ты ничего со мной не сделал – поднявшись, она обняла себя за плечи и слегка поежилась. – Это было всего лишь проявление одного из возможных симптомов моей болезни.

-Кристин! – продолжал давить я.

-Оно имеет название. Сумеречное помрачение сознания. Я сама не знаю, что именно происходит со мной в том состоянии. Я просто ничего не помню. Рассказы Лео помогали. Но это жутко. Я говорю страшные вещи, и совершаю несвойственные для меня действия. От меланхолии бывают резкие перепады агрессивного характера. Я как будто нахожусь в своем собственном мире, где настоящее не имеет значения. Хотя человеку рядом со мной будет казаться, что я реагирую на него. Ты ведь заметил, что мое настроение перескакивает от одного к другому. Это все проявление болезни. Но раньше было хуже. Намного хуже.

-Это я виноват в том, что ты… ну… в проявлении этого симптома?

-Нет. Это все игры моего разума. И, пожалуйста, давай не будет об этом. Мне тяжело даются разговоры на эту тему – подойдя ближе к ней, я взял ее за руку.

-Конечно.

-В любом случае ты сможешь найти всю нужную информацию в интернете. Там множество ссылок на эту тему. Но я попрошу тебя, чтобы ты не рассказывал Лео о том, что я тебе сказала. Для него это болезненнее, даже чем для меня.

-Он заботится о тебе – только сейчас я начал осознавать, насколько это было правдой.

-Он ставит меня превыше себя. И это практически убивает меня – ее голос срывается на последнем предложении. – Он один из лучших людей, которого только можно встретить в жизни. И я не знаю, за что он был послан мне. Вернон, я умоляю тебя, не провоцируй его. Ему и без этого очень тяжело – ее синие глаза переполнены слезами о другом. Ее сердце хранит в себе другого. И знание этого разрушает меня.

Я был глуп, когда верил, что встречи с ней не оставят на мне отпечатка. Ведь с самого начала видел, что она отличалась от всех остальных. И дело даже не в ее красоте. В этой девушке, женщине, было что-то такое, что переворачивало все внутри тебя. Заставляло желать ее, сходить по ней с ума, не спать ночами. Я стал зависимым, и даже не заметил этого. За столь короткий срок она въелась мне под кожу, и не оставила места ни для кого другого. Все мои мысли и слова были о ней. Все мои действия и поступки были для нее. В кого, мать твою, я превращался?!

-Вернон? – вытерев упавшие слезы, она с беспокойством смотрит на меня. Но я не мог ничего сказать. Правда, наконец, доходит до меня. Отступая назад, я бросаю взгляд на ее одежду.

-Думаю тебе пора. Уже поздно.

-Вернон, о чем ты думаешь? – но я уже не слышу ее. В моих ушах начинает звенеть, а страх завладевает всем телом.

-Звони Оуэну, пусть забирает тебя – она не шевелиться. Продолжает наблюдать за мной. Я чувствую ее взгляд. Он как что-то горячее, ощущается на мне. Но я не могу смотреть на нее в ответ. Если взгляну, то проиграю. А это нельзя допустить. Я и так погряз уже слишком сильно. Мне необходимо выбираться. Как можно быстрее.

Видимо, что-то решив, она подходит к креслу, на котором лежат ее вещи, и, сняв мою футболку, остается стоять в одних трусиках. Я замечаю ее грудь и плоский животик боковым зрением, но ее физическая красота отдается болью в моем теле. Зажмурившись, отворачиваюсь.

Слышу шорох надеваемой одежды. А когда ее легкая поступь отдается в тишине квартиры, а за ней звук поворачиваемой дверной ручки, не выдержав, открываю глаза и смотрю на нее.

-Ты больше не хочешь меня видеть?

-Я ничего не говорил.

-А этого и не надо было – потом она исчезает, и я одновременно чувствую невероятное облегчение и огромную тяжесть у себя в груди.

Леодеган

-Он что-то сделал? Сказал? – всю дорогу до дома, я чувствовал ее напряжение. Внутри у Габи происходил какой-то конфликт, который она пыталась решить. Но ей мешали эмоции, бравшие вверх над разумом. И если бы я не знал ее так хорошо, то не заметил смятения, вызванного противоречием между логикой и чувствами.

-Он понял, что влюбился в меня и это его испугало. Сейчас он принял решение отгородиться, и думаю, этой ночью он будет с другой, чтобы доказать себе, что я ничего не значу в его жизни.

-Он бросил тебя? – я не мог поверить в услышанное. Это новость поразила меня! Мне потребовалось дважды спросить у нее, чтобы правда улеглась в моем сознании.

-Можешь поздравить меня. Это свершилось – изобразив указательным пальцем в воздухе возрастающую вращающуюся спираль, она спиной шагнула в открывающиеся двери лифта.

-Что именно случилось? Расскажи мне в подробностях – потребовал я, шагая вслед за ней.

-Мы разговаривали, и я упоминала тебя. Может быть излишне эмоционально. После этого он изменился в лице и попросил меня выйти вон – сведя брови на переносице, я пытался уловить связь между упоминанием меня и осознанием реальных чувств другого парня. Но не вышло.

-Объясни.

-Мне кажется, я смогла донести до него, что мы значим друг для друга, и это вызвало ответную реакцию. Не ревность. Он захотел оказаться на твоем месте.

-И это подтолкнуло его к мысли о том, что он испытывает к тебе. Он вышел из своей зоны комфорта и растерялся.

-Что-то вроде того – когда мы оказались в ее спальне, Габи зашла в гардеробную, открыла один из встроенных ящиков, где находился манекен головы, и, сняв парик, аккуратно одела его на него. Вытащив шпильки, она встряхнула головой, позволяя волосам свободно рассыпаться по спине крупной волной. Затем она пошла в ванную, чтобы снять контактные линзы и смыть макияж, который немного изменял черты ее лица.

-Детка, я не спрашивал до этого, но сейчас мне стало любопытно. Он видел? Я имею в виду, как тебе удалось скрыть от него шрам и фальшивые волосы? – сначала я услышал звук льющейся воды, и только потом увидел ее, выходящую в одном полотенце, обернутом вокруг тела.

-Ты действительно хочешь поговорить об этом? – подойдя ко мне, она стала расстегивать пуговицы на моей рубашке.

-Я много раз видел, как ты занималась сексом с другими людьми. Так что один рассказ точно не убьет меня – расправившись с манжетами, она перешла к застежке ремня.

-Я все держу под контролем. Как и с остальными до него. Не позволяю касаться себя там, где не следует. Или же оставляю часть одежды – сняв с меня рубашку и спустив брюки вместе с плавками, она взяла меня за руку и потянула внутрь ванной комнаты.

Встав возле наполненной джакузи, я отключил воду и скинул с нее полотенце.

Стоя обнаженными друг перед другом, мы не испытывали смущения или возбуждения. Это было чем-то естественным и прекрасным. Той стороной нашей близости, которая была не запятнана. Мои глаза скользили по всему ее телу, и я мог просто наслаждаться этим, как если бы смотрел на произведение искусства. Только и у шедевров были изъяны.

Взяв Габи за левое запястье, я развернул к себе ее руку и посмотрел на тату, которое находилось на внутренней стороне ниже сгиба локтя. Числа, что были набиты на ее коже, и  значили так много в наших жизнях, не могли не приносить страданий.

-А это? Это он видел? – подняв глаза, я нахожу ее.

-Видел, но не понял, ни что скрывалось за ней, ни того, что она обозначает. 

-Хорошо – опустившись в горячую воду с ароматной пеной, мы легли друг напротив друга так, что ее ноги оказались на моей груди. – Ты говорила о контроле и границах. Но расслабиться ты можешь, только когда над тобой доминируют.

-Тебя пугает это.

-Скажем так, я не хотел бы становиться свидетелем подобного еще раз. Но мы говорим не обо мне

-Я пользуюсь этим, когда мне нужно расправиться с пожаром внутри себя. Когда терпеть становиться невыносимо. Но я помню твой взгляд. В тот раз я впервые, по своей воле, что-то разрушила в тебе. Тогда мне было все равно. Но не сейчас.

-Но ведь это не все. Не думай, что я не знаю, что ты не кончаешь, или кончаешь с большим усилием при обычных наших играх. Тебе не хватает простого секса со шлепками и игрушками. Доминируя над другими, ты получаешь только моральное удовлетворение. Но физическое – когда причиняют боль твоему телу.

-Если мы сейчас продолжим, то я опять услышу обвинения – опустившись с головой под воду, она пробыла там секунд тридцать.

-А разве они что-то изменят?

-Вот именно что нет. И ты прав. Мне нравится, когда меня связывают, душат или стегают. Моя киска сжимается и течет при виде властного и сильного мужчины, приказывающего мне, как отдаться ему. Но проблема в том, что меня учили еще и как подавлять. Но в основе всего лежит боль.

-Только я тебе не могу дать этого, а до других тебе нет дела – ей не нужно было ничего произносить, чтобы согласиться со мной. Мы много раз обсуждали эту тему. Ее психотерапевт пыталась объяснить мне мотивы, которыми она руководствовалась, но из-за того, что Габи умалчивает произошедшее с ней в тот вечер, даже миссис Янг не могла собрать картину воедино.

«Единственного однозначного понимания мазохизма не существует. Как психологическое переживание он парадоксален по своей сути. Каждый психический образ неоднозначен по содержанию и амбивалентен по своей ценности. Но если рассматривать мазохизм, как архетипический феномен, то это один из способов восприятия глубины психической жизни. Уходя своими корнями в воображение, он выражается в метафорах, в сходстве души любить и страдать»

«Несомненно, Грейс оказала сильное влияние на характер Габриэллы. Но развитие ее как личности, могло пойти по двум путям: это социопатия  или мазохизм . Мазохизм, в свою очередь тоже имеет свое деление. В случае мисс Андроус, ее психика пошла по пути физического мазохизма. Иными словами, когда тело ощущает боль, в ее голове происходит переадресация нейроимпульсов из одного центра мозга в другой, преобразуя болевые ощущения в удовольствие. Это называется сексуальной психофизической трансформацией»

«Мазохисты испытывают полное удовлетворение, доходя до самого края физических и психических унижений. У них присутствует устойчивое стремление подчинить себя воле другого человека противоположного пола, сопровождающееся сексуальным возбуждением. И как я говорила до этого, нет единого мнения о природе и появлении данного расстройства. Мазохистами считаются неуверенные в себе люди, не способные принимать собственных решений, что никак не скажешь о мисс Габриэлле. В ней просматриваются черты лидера, сильного и волевого человека. Склонности к моральным унижениям я тоже не наблюдаю. У нее вполне здоровое самолюбие. Да, имеются сексуальные девиации  и искажение границ морали. Эмоциональная закрытость. Но принимая во внимание все аспекты ее жизни, я считаю мисс Андроус вполне адекватной личностью, с высокой возможностью излечения»

-Расскажи мне о тех, с кем, кроме Поля, у тебя еще был подобный опыт? – мне было известно о первоначальном корне наклонностей Габи. Но Дженис, врач Габриэллы, утверждала, что мне стоит искать в ее прошлом человека, который направил ее подсознательные рефлексы в подобную извращенную сексуальность. Я считал, что им как раз и был Лафар. Но оказалось, он только помог ей справиться со страхом. Научил получать удовольствие от действий, ведущих к подавлению воли другого человека. Ломании его. Только для Адама и Поля это было не просто физическим и моральным удовольствием. Они были монстрами, видящие в порабощении суть силы и власти. А Габи, научившаяся играть по их правилам, таким образом, защищала себя от участи их жертв.

-Несколько минут назад мной было упомянуто событие, связанное с этим человеком. Ксандер. Он был следующим.

Лос-Анжелес, 2003 год.

-Но зачем тебе это надо? – я стоял с камерой возле открытого потаенного прохода, в который она пыталась меня затолкать.

-Просто сделай то, о чем я тебя прошу! Ты ведь сам настаивал на том, что ты мой друг и готов пойти на все ради меня. Или же это были всего лишь красивые слова? – она была так решительна, что мне не оставалось ничего другого, кроме как следовать ее воле. Я знал, что не согласись, она тут же найдет мне замену и попрощается со мной навсегда. А этого я не мог допустить! Полтора года я бился за то, чтобы она стала доверять мне и пускать внутрь своей жизни.

-Мне нужно будет снять ваш разговор? И только? – меня мучили сомнения. Эта комната пугала, и не выглядела как место встречи для проведения переговоров.

-Тебе и нужно, что встать там и молча снимать все, что будет здесь происходить. Разве это так сложно?! – можно было прочитать все ее эмоции через активную жестикуляцию.

-Нет, не сложно. Но я не пойму, для чего?..

-Как славно, что тебе и не надо понимать – толкнув меня, она закрыла проход и прошептала в скрытое отверстие в нем: – Убедись, что камера включена. Мне нужно все, от начала до конца. И не смей пытаться выйти, пока я тебе не скажу. Чтобы ни случилось! – я хотел было ответить, но послышался резкий стук в дверь.

-Камера – шепотом повторила Габи, и побежала открывать. Я тем временем нажал на кнопку записи и стал наблюдать за происходящим с маленького экрана.

-Добрый вечер, мистер Ронхельц. Я так рада, что вы нашли время в своем плотном графике для встречи со мной.

-Разве я мог не прийти? – в его грохочущем баритоне было столько самодовольства, что я поморщился.

У Ксандера Ронхельца, крупного бизнесмена и будущего партнера Андроуса, были слышны в произношении резкие согласные, выдающие в нем австрийца или немца. Бледная кожа, непонятного медного оттенка волосы и типичные черты лица так же причисляли его к европейцу. Но когда Габриэлла имела горделивую осанку, манеры, достойные особ королевских кровей и приятный британский акцент, у мужчины напротив не отмечалось ничего подобного. Походка его была увалистой, а спина сутулой. Легкая полнота так же не красила непримечательную внешность. Но в бледно-голубых глазах, которые постоянно бегали, можно было рассмотреть настоящего садистского ублюдка, достойного стоять позади спин таких людей, как Адам.

Перекинувшись парой незначительных фраз, Габи неожиданно изменила направление непринужденной беседы:

 -Помните, о чем я просила вас в прошлый раз? – поднявшись с изящного кресла, она обошла то, за которым сидел Ронхельц, и, склонившись за его спиной, проговорила около уха:

-За то, что вы откажетесь от сотрудничества с Адамом, теперь я готова предложить не только очень выгодную для вашего бизнеса сделку, но и еще кое-что – скользнув рукой вниз по его груди и животу, она опустила руку прямо на пах и сжала мужской член. Первые секунды я не верил собственным глазам, но приблизив изображение и увидев выражение ее лица, понял, что она действительно готова к тому,  на что так открыто намекает.

-Но вопрос в том, хватит ли у вас смелости, чтобы пойти против Андроуса – выровнявшись, она положила руки на спинку кресла и ехидно посмотрела на него сверху вниз.

-Те заводы… - поперхнулся он. – Как тебе удастся передать их мне?

-Это имеет значение? Выдвинете ящик стола – указав головой, она присела на спинку кресла, перекинув свою ногу через ногу Ксандера.

Наклонившись вперед, он достал какие-то бумаги и изучал их некоторое время. Затем его глаза расширились, и он повернулся к ней:

-Но как? Здесь сказано, что они принадлежат тебе!

-Вы же знаете, что в нашем мире связи решают все. Один мой очень хороший друг привел достаточно весомые аргументы глубокоуважаемому мистеру Стенли, для того, чтобы он передал мне часть своего имущества в качестве подарка. А я готова отдать вам столь желанный трофей практически задаром. Вам только и надо, что заключить сделку не с Адамом, а с Никольсоном

-Я целый год пытался уговорить его продать их мне! Чем ты взяла его?

-Скажем, ему стоит лучше беречь свои тайны – пересев на его ноги, она обвила шею Ронхельца руками.

-Ну, так как? Вы согласны на мое предложение?

-Он не оставит этого просто так. Андроус уже давно искал компанию, с которой мог сотрудничать.

-Только давайте не будем обманывать друг друга. Я прекрасно осведомлена, в чем именно должно было заключатся ваше сотрудничество. Вы не дорожите собственным именем? Или выгода от распространения препарата, который не прошел клинических испытаний затмевает ваш разум? Вам не жалко людей, которые пострадали?

- FDA  одобрил его! И доклинические испытания показали потрясающий результат!

-Да, но когда дело дошло до испытаний на людях, то у четырнадцати процентов испытуемых выявили побочные эффекты! Стимулирование гиперпролиферации  стволовых клеток, по-вашему, пустяк?

-Четырнадцать процентов! А остальные восемьдесят шесть которые дали положительный эффект куда деть? И где хоть одна жалоба, если все так, как ты говоришь?

-Вы не знаете, как он умеет закрывать рты людям? У Адама много действенных способов, деньги из которых – самый примитивный.

-Если хочешь его в чем-то обвинить, обратись в надлежащие службы.

-Если бы это было моей целью, то я так и сделала бы. Но мне нужно не это – прищурившись, он изучал ее.

-Достойную замену он себе выращивает. А ты не боишься, что последствия падут не только на меня? – проведя пальцами по его волосам, она обхватила руками его лицо.

-Я слишком особенная для него, чтобы бояться чего или кого бы то ни было.

-И слишком умная, чтобы понимать, как заставить человека делать то, что он не хочет – его дыхание участилось. – Ради того, чтобы хоть раз попробовать тебя, я уже согласился бы на твое предложение. Даже не имея ты на руках такого аргумента - потряс он бумагами.

-Но готова ли ты дать то, что нужно мне? Сможешь ли понять специфические нужды мужчин? – спустившись на пол и сев перед ним на колени, Габи подняла руки, соединив при этом запястья.

-Можете лично убедиться в моей пригодности – я видел, как загорелись его глаза. Это было что-то звериное, первобытное, мерзкое и извращенное. Мне хотелось закрыть глаза и уши, а потом бежать, схватив ее, как можно дальше. Я и до этого знал, что она была с мужчинами. Но это были не на много старше ее парни, которые входили в круг наших знакомых. И хотя я понимал, что это неправильно, что она слишком молода, но не мог ничего сделать. Для нее я был практически никем. Человеком, которому она позволяла находиться рядом.

Только недавно Габи начала что-то рассказывать о себе и своих мыслях. И чем больше я узнавал, тем мрачнее становилось мое представление об окружающем ее. Я понимал, что никогда не смогу понять ее до конца. Ощутить то одиночество, которым, казалось, она пропитана. Но моя душа тянулась к ней. Я был влюблен в нее, и уже не мог представить жизни без нее.

Сняв галстук, он связал ее руки и рывком поднял на ноги. Запустив руку под юбку ее платья, он стянул вниз трусики и, поднеся к лицу, вдохнул их запах. Казалось, от одного этого он готов был кончить. Омерзение, которое вызывали его действия, заставили покрыться мою спину каплями пота. Но Габриэлла оставалась совершенно спокойной. Склонив вниз голову, она позволяла делать Ронхельцу все, что заблагорассудиться. И это шокировало меня больше остального.

-Мне так нравиться твоя покорность – обойдя ее, он провел двумя пальцами по ее волосам. – Интересно, а что будет, если я сделаю так? – схватив ее за волосы, он дернул за них, и голова Габи запрокинулась назад.

-Молчишь? Что же, я заставлю тебя кричать – толкнув ее на кровать, он скинул пиджак и начал растягивать ремень. – Я обожаю, когда шлюхи вроде тебя кричат и молят о пощаде со слезами на глазах. Тебе не кажется, что в эти моменты они искренни? Наверное, только страх заставляет их говорить правду – развернув на живот, он оголил ее попку, и, вытащив ремень, сложил его пополам.

-А теперь тебя ждет наказание за то, что ты вмешиваешься в дела взрослых дяденек. Скажи это! – он словно обезумел. Похоть полностью овладела им.

-Да, сэр. Я очень плохо вела себя и заслуживаю того, чтобы вы меня выпороли. Пожалуйста, не жалейте меня – погладив ее упругую попку, он склонился над ней, провел носом между ягодицами, и закатив глаза, задрожал от возбуждения. А отвратительней всего было то, что я почувствовал, как у меня самого твердеет в штанах.

-Я не знаю жалости, сучка – и тут он нанес первый удар. Звук был достаточно громким, чтобы понять, насколько болезненным это ощущалось. Габи в момент дернулась и сжалась, закусывая темно-бордовое одеяло на черной кованой кровати с четырьмя высокими колоннами.

-И не забывай, что после каждого удара, ты должна говорить «спасибо, господин». Ты поняла? – крикнул он.

-Да, я поняла, сэр. Спасибо за удар, господин.

-Какая ты умница. Интересно, это Андроус так выдрессировал тебя? А, в сущности, какая разница? Сейчас ты моя – последовал второй удар, за ним третий и четвертый. Не выдержав, Габи начала хныкать. Мне было больно наблюдать за всем этим, но я продолжал снимать. Если уж она пошла на такое, то я обязан сделать все правильно. Я понял, что ей нужны были гарантии. Защита в случае чего.

После седьмого удара кожаного ремня она начала кричать. Интенсивность и наносимая сила становилась все больше, а ее нежная молочная кожа горела. Лицо Ксандера тоже пылало красным. Оно все было мокрым от пота, которое он вытирал каждый раз рукавом рубашки.

-Я не слышал последнего «спасибо»!

-Сп-п-паси-бо, господин – с трудом произнесла она.

-Вот так. И не забывай в следующий раз. А наказание увеличивается еще на три удара – услышав звонкие два шлепка, последовал последний, который был совершен с такой силой, что на ее ягодицах выступила кровь. Следом раздался пронзительный крик, но вместо того, чтобы выбежать и остановить его, я залез к себе в джинсы и обхватил свой член рукой, который пульсировал все сильнее. Головой я понимал отвратительность происходящего, ощущал неправильность и призрение к самому себе, за то, что возбудился глядя на ее боль. Но что-то в этом заводило меня. Я был не лучше животного в тот момент.

Развязав кусок ткани на ее руках, он скрепил их своим ремнем и уложил на спину. Скинув с себя рубашку, он расстегнул молнию брюк, вытащил свой эрегированный член и залез на нее так, что ее голова, оказалась между его ног.

-Открой свой грязный ротик. Я должен вычистить его! – проведя языком по губам, Габи сделала, как он приказал, и Ксандер тут же одним толчком впихнул свой пенис.

-О, как хорошо! Давай же девочка, соси его. Сильнее соси – ее голова начала двигаться, но ему видимо это было недостаточно, и поэтому, схватив за волосы, он начал насаживать ее быстрее.

-Черт, твой язык отлично работает! Еще! – она что-то сделала, от чего он хрипло застонал как свинья. Я вообще не понимал, как она могла дышать. Его вес, член, толкающийся в самое горло – я боялся, что за эйфорией он может не заметить, если ей вдруг станет не хватать воздуха. Но оральные ласки продолжались недолго. Довольно быстро он кончил ей в рот и опрокинулся рядом на кровать.

-Чертовка! Мне еще никогда никто так не отсасывал – повернувшись на бок, он начал гладить ее тело. Сжав грудь, ртом он вцепился во вторую, прикрытую тканью платья. При всем этом он издавал неприятные рыкающие звуки.

-Посмотрим что у нас там – опустив руку между ее ног, он воскликнул:

-Боже, да ты вся течешь! Я так сильно возбуждаю тебя, сучка?

-Да, господин. Я мечтаю о том моменте, когда ваш член погрузиться в меня. Как вы будете жестко и ненасытно трахать мою киску и попку. Умоляю вас! – приподняв бедра, она простонала от удовольствия, которое приносили ей его пальцы, и задвигала ими.

-Господин, быстрее! Прошу, позвольте мне кончить – навалившись на нее, он начал жадно целовать ее, продолжая при этом активно работать рукой. А я прикусил нижнюю губу и дрочил себе, представляя себя, на его месте. Звуки страсти и желания, что вылетали из ее ротика, приводили меня к краю пропасти. Я не мог ничего думать, только невероятная нужда по ней ощущалась в штанах.

-Да, да! Я уже почти… Ах! – я кончил вместе с ней.

Расслабившись, Габи с блаженной улыбкой на лице распласталась по кровати. Она выглядела как порочная спящая красавица, сочетающая в себе невинность и чистоту. Это в ней как раз и заставляло сносить крышу.

Поднеся испачканные ее влагой пальцы к своему рту, Ронхельц облизал их.

 -Сладкая – произнес он так, что я невольно облизал свои губы, представляя этот вкус.

-А теперь я хочу посмотреть на тебя без одежды. Вытяни руки – сняв с нее платье, он оставил висеть его где-то около связывающего ее ремня. Его руки дрожали, когда он водил ими по обнаженному телу. Я тоже с замиранием сердца наслаждался той красотой, которая мне открывалась. Габриэлла была божественным даром. Силой, которой никто не мог противостоять. Ее движения, пластика, мимика – гипнотизировали. Воздух вокруг был словно одурманен. Я не ощущал самого себя и реальности вокруг.

-У меня нет слов, чтобы описать, как ты прекрасна! Хочу тебя! Сию секунду – соскочив с кровати с удивительной для него прыткостью, Ксандер поставил ее на ноги, подвел к колонне.

-Держись за нее. Ноги расставь как можно шире, а спину прогни – когда Габи приняла нужную позу, он погладил ее бедра и рывком вошел в нее. С ее губ слетел стон. А затем он начал трахать ее как животное. Пыхтел и долбил. А она была такой хрупкой и маленькой по сравнению с ним. Ее крики наполнили тишину комнаты. Они звучали так, как будто ей было невыносимо больно. А затем она зарыдала.

Не в силах больше выносить этого, я зажмурился и прикрыл уши плечом и одной рукой. Но ее муки все равно были слышны. Габриэлла начала молить о пощаде, но тот только рассмеялся, и ударил ее по лицу. Упав на кровать, она старалась выбраться из-под него. Из моих глаз брызнули слезы.

-Заткнись, дрянь! Тебе ведь это нравиться.

-Нет! Мне больно! Слезьте с меня! – это вышло за рамки. Я пытался выбраться, но стена не поддавалась. Я закричал, но звук моего голоса утонул внутри этих стен.

Когда он закончил, то еще некоторое время лежал на ней. Потом встал и начал одеваться.

-А все-таки расскажи мне, кто тебя научил этому? Вдруг начать изображать из себя жертву насилия – фыркнув, Ронхельц поднял галстук и убрал его во внутренний карман пиджака. – Умеешь же ты завести мужчину.

Ляг набок, Габи закусила указательный пальчик и посмотрела на него так, что вмиг перевернула мое представление о настоящей жертве.

-Вас же подстегнуло это, не так ли? – рассмеявшись, Ксандер присел к ней на кровать и нежно провел по лицу костяшками пальцев.

-Ты самое настоящее сокровище – протянув ей визитку, он прикоснулся к ее губам. – Этот номер знают единицы. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобиться, звони в любое время.

-Благодарю вас.

-Это я должен благодарить тебя. Еще не одна женщина не могла мне в полной мере дать то, в чем я нуждался. Я сделаю, как ты хочешь. Завтра в десять утра я пришлю за тобой машину. Приезжай, обсудим детали сделки.

-До свидания, мистер Ронхельц – когда он вышел, Габи накинула на себя простынь, заперла двери и выпустила меня. И в момент столкновения наших взглядов, я увидел, что ее глаза были абсолютно пустыми.

-Зачем ты сделала это? Зачем, заставила меня смотреть? – теперь дурман прошел. Мерзость к себе и к увиденному съедала меня. Это никак не укладывалось в мои понятия о мире и любви. Я знал, что есть люди, практикующие подобное, но увидев живьем… Испытав стыд за реакцию собственного тела, почувствовав беспомощность… Во мне что-то сломалось.

-Ты все снял? – взяв из моих рук камеру, она начала проверять видео.

-Это единственное, что тебя волнует?! – мои щеки еще были мокрыми от слез.

-Ты понимаешь, что находиться здесь? – вытянув руку с камерой вперед, потрясла ею. – Этот человек с этого момента в моих руках. Их слова ничего не значат. А угроза сесть за изнасилование несовершеннолетней будет хорошим стимулом выполнить все свои обещания – облокотившись на стену позади себя, я медленно сполз по ней вниз. До меня дошло, кем в действительности была эта девушка. В кого на самом деле я влюбился.

-Я помню тот день. Очень хорошо помню – сев между моих ног, Габи держала в руках свой крест, который висел на ее шее, и выглядела такой виноватой.

-Ты не сможешь забыть этого, знаю. Я втянула тебя в борьбу, к которой ты никогда не имел отношения. Заставляла видеть и делать вещи, которые ты не должен был знать – я молча слушал ее, и мне не хотелось говорить что-то по этому поводу.

-Но если тебя может удовлетворить только такой способ занятия сексом, для чего нужен Вернон? За все то время, что ты с ним, я ни разу не видел, чтобы кто-то приходил к тебе. Что изменилось? Ведь что-то изменилось – она смотрела на воду, а потом легла мне на грудь.

-Я не знаю. Это как игра без игры. Он заставляет меня чувствовать. Вытаскивает реакцию на свои собственные чувства. Такое в новинку для меня.

-Но теперь же все кончено? Он ушел из наших жизней? – мне не нравилось, как она говорила о нем. Габи заставляла верить, что только он испытывал что-то. Но если и она?..

-Ушел, но ненадолго. Вернон скоро поймет, что не может без меня.

-И ты примешь его обратно?

-Это могло быть хорошим концом, да? Но почему мне не хочется ставить точку?

Глава 8

Вернон

-Черт, да! Не останавливайся, малышка – схватив Мари за волосы, я стал глубже толкаться в ее ротик. Мои мозги были уже затуманены алкоголем. Я так близко находился к желанному состоянию полного безразличия, но она все испортила. В тот момент, когда подняла голову и заговорила:

-Тебе не хватало этого? Скажи, что та богатенькая сучка не может дать тебе того, что ты получаешь от меня – оттолкнув ее, я поднялся и застегнул ширинку. Три дня я старался вытравить Кристин из своей головы, и, когда, это практически произошло, Мари вновь вернула меня к мыслям о ней.

-Ты уходишь? – схватив меня за руку, она поднялась, и гневно уставилась на меня. – И куда, интересно знать. Снова к ней? Ну, давай! Беги! Только я вот что скажу тебе. Люди, как она, не выбирают таких, как мы. Пока ты позволяешь им трахать себя, они будут рядом. Некоторое время. Для них мы экзотика. Разнообразие, не более. Так что если твоя золотая девочка и примет тебя, это будет ненадолго – ее слова породили во мне такую злость, что я просто не смог справиться с собой. Схватив Мари за плечи, я прижал ее к стене, и, зажав в кольце своих рук, ударил кулаком возле красивого испуганного личика.

-Не смей что-то говорить о ней, поняла меня? Ты ничего не знаешь. Кристин отличается от тех козлов, с которыми ты привыкла иметь дело – запрокинув голову, она расхохоталась.

-Что я слышу! Бешенный влюбился? – приблизив свое лицо ко мне, язвительно выплюнула: – А ты пробовал показать ей свой мир? Не тот, где ты крутой неприрученный никем гонщик. Настоящий мир. Свои проблемы, переживания. Вер, ты знакомил ее со своей семьей? Знает ли она про твои взаимоотношения с отцом? О долгах? – скрестив руки на груди, облокотилась о стену. – Конечно же, нет. Это дерьмо она никогда не сможет понять. А я смогу. Потому что наши жизни похожи. В них одни сложности.

-Это здесь не причем.

-Как раз таки причем – оттолкнув меня, Мари гордо прошла мимо, и села на кровать. – Ты мой мужчина. Если у нас сейчас все свободно, это не значит, что так будет продолжаться дальше. Я просто даю тебе время, чтобы ты нагулялся. Успокоился – прикрыв глаза, она нервно выдохнула и провела рукой по волосам. Затем взяла пачку сигарет со столика и закурила. – Я люблю тебя, Вернон. Очень давно люблю. Еще до того, как ты узнал меня. И я не отдам тебя никому. Только не такой, как она – у меня с трудом укладывались в голове ее слова. Я не мог поверить, что не замечал ее чувств. Мне казалось, мы отлично понимали друг друга. Были одинаковы в своих желаниях.

-Почему ты раньше не сказала мне этого? – выпустив дым, Мари посмотрела так, что у меня внутри все сжалось.

-Чтобы ты сбежал, как делал каждый раз до этого? – запустив руку в волосы, я чувствовал себя полным мерзавцем.

-Я не хотел делать тебе больно. Ты мой друг, но…

-Но ты не любишь меня – подняв глаза к потолку, она сдерживала слезы. – Мы часто с тобой забавлялись с богатенькими. Что изменилось сейчас? Чем она отличается от остальных? Чем она лучше меня? – впервые за все время, я видел ее слабой. Мари плакала и выглядела по-настоящему несчастной.

-Блядь, детка… - сев возле ее ног, я положил свои руки ей на бедра, а лицом уткнулся чуть выше колен. – Только не проливай слез из-за меня. Это чертовски ранит.

-Я хочу знать. Ответь мне.

-Думаешь, я планировал это? Все, что меня волновало, так это как сбить спесь с ее заносчивого дружка. И, разумеется, я хотел трахнуть ее. Она настолько красива и желанна, что это даже больно. Но то, что я сейчас чувствую… Я не знаю, как избавится от этого. Я хочу видеть ее. Прикасаться к ней. Хочу, чтобы она каждую ночь оставалась в моей постели, а не сбегала к другому.

-Что?

-Сумасшествие, верно? Я стал как Джейсон. Влюбился, когда клялся на его могиле не делать этого – вцепившись в руки Мари, я держался за нее, как за спасательный круг. – Если ты знаешь средство, которое вернет прежнего меня, скажи. Я все сделаю! Только чтобы не испытывать этого – выдернув свои ладошки, она зажали ими рот и громко заплакала.

-Убирайся отсюда! Уходи, Вернон!

-Мари – я потянулся к ней, но она отстранилась.

-Уйди! Я не могу сейчас видеть тебя – мне ничего не оставалось, как взять свои вещи, и выйти из ее квартиры. Спустившись на крыльцо дома, я накинул на себя куртку и вдохнул ночного воздуха. Он немного отрезвил меня. Поежившись от холода, я пошел вниз по улице.

Часы показывали без четверти четыре утра. Я мог бы взять такси и поехать домой, но мне не хотелось делать этого. Заключить себя в четырех стенах, где каждый дюйм пространства пропитан ей? Нет, простого призрачного присутствия мне было недостаточно. Если я и вернусь туда, то только с Крис.

Подняв голову и взглянув на ночное небо, я почувствовал внутри себя странный покой. Что-то изменилось. Страх перед собственными чувствами ушел. Теперь я мог признаться себе, что действительно влюбился. Впервые в жизни. И этого не изменят мои попытки отдалиться от нее или найти забвение в алкоголе, другой девушке, в скорости. Все эти три дня, которые я проводил в клубах, развлекаясь вместе с Мари, Кристин не покидала меня. Даже на расстоянии, я продолжал ощущать ее присутствие. И если мое сердце выбрало ее, значит, она стоит того, чтобы я попробовал.

Приняв решение, составил план действий: дойти до ее дома и дождаться, когда она выйдет. И если моя память насчет упоминания Роба не подводит, то им нужно к десяти часам появиться в Колумбии. Так я рассчитываю ее выловить для разговора. Потому что надеяться, что после произошедшего, она станет отвечать на мои звонки – глупо. А просить об услуге Оуэна я не стану, ни при каких обстоятельствах!

Долгая прогулка помогла выветриться алкоголю и собраться с мыслями. Оказавшись около элитного жилого небоскреба, я подумал, что смысла ждать у главного входа, нет. Служба безопасности явно скоро попросит меня убраться прочь, если и того не хуже – вызовет полицию. Так что я решил попробовать свою удачу с Бобом – стражем подземных парковок, как шутливо называл его.

Боб был добросердечным мужчиной, за пятьдесят. Мы немного общались, и он приходил в восторг от моей тачки. В свое время он тоже увлекался автомобилями, но это уже была история.

Понадеявшись на его понимание, я объяснил свой прокол с Крис. Он терпеливо выслушал меня, напоил теплым кофе из термоса, а потом пригласил остаться на несколько часов. Мы проговорили до девяти, и когда я решил, что пора идти, подъехала машина. Отпустив лишь на пару дюймов тонированное стекло авто, мужской голос назвал имя. Его имя. После чего Боб взял трубку телефона и, получив согласие на въезд, предупредил:

-Вас просили подождать внизу – последовали громкие выкрики на другом языке, и машины с визгом проехала.

-Ты знаком с ним? – я отрицательно помотал головой.

-Даже не знаю, что думать. Мистер Оуэн и мисс Адерли такие приятные и образованные люди, но почему то их вечно окружают подобные типы – ничего на это не ответив, я поблагодарил Боба за приют и поспешил вслед за черным Лексусом.

-Надеюсь у тебя все получиться! – крикнул он мне в след.

Добежав до места, где мне был виден персональный лифт, в котором каждый раз исчезала Крис, и мужчина мексиканской внешности, нервно вышагивающий из стороны в сторону, я спрятался за ближайшим столбом. Немного выглянув, стал рассматривать его. Довольно молодой. Лет двадцати пяти – двадцати восьми. С модной короткой стрижкой и в брендовой одежде. Не в костюме, в отличие от остальных, которых я видел прежде.

Шея незнакомца была покрыта татуировками, а когда он повернулся спиной, на затылке, прямо на месте роста волос, я смог разглядеть рисунок из переплетения черных роз и чего-то еще, из-за того, что в той области они были подстрижены очень коротко. Но отличался он ото всех предыдущих своей манерой держаться. Он был нетерпелив, зол, постоянно произносил ругательства. Его высокомерие можно было почуять за несколько миль. Как и агрессию. Казалось, он готов разрушить все вокруг, только потому, что его заставили ждать внизу. Но появление Кристин остудило его. На пару секунд.

-Что, твою мать, ты сделала с собой?! Я надеюсь, это какая-то шутка - столько презрения и надменности было в его тоне. Словно без его дозволения она не могла принимать решений. Только кем, черт возьми, являлся он, чтобы говорить подобным образом?

-Что ты здесь делаешь, Самюэль? – не проявляя никакой реакции, спокойно ответила Крис.

-Пришел повидать старую знакомую – приблизившись к ней, мужчина смотрел на нее безумными глазами. Его телодвижения выглядели так, будто он находился на уличной разборке, и перед ним стояла не хрупкая девушка, а бандит.

-Это не все.

-Ты права. Кое-кто передает тебе привет, и надеется на твое хорошее поведение. Ты ведь помнишь, что срок истекает через тридцать дней? – после его слов, ее взгляд ожесточился, а плечи напряглись.

-Адаму теперь недостаточно группы его цепных псов, которые круглосуточно следят за мной, и он решил прислать ко мне еще и свою сторожевую дворнягу?

Ого! сильно она его. И что значат ее слова? За ней следят?

Скрестив руки на груди, она прищурила свои глаза и с явным отвращением произнесла:

- Как всегда исправно следуешь команде хозяина? Он сказал, ты выполнил?

-Сука! И как он терпит это? Я бы уже давно научил тебя манерам, но подожду немного – положив руки ей на талию, вплотную притянул к себе. – Предвкушение - это ведь так сладко!

-Все еще на что-то надеешься?

-Не будь так уверенна в себе. Да, признаю, трахнуть тебя, это сравнимо с самой порочной фантазией, но я не один из твоих дружков, которые готовы заглядывать тебе в рот и целовать твои ноги. Меня не приручить бабе, даже такой, как ты!

-Верно. Приручить тебя может лишь тот, кто имеет стальной член, не так ли? – подняв одну руку, он провел пальцами по ее шее и резко схватил за лицо, немного выше скул. 

-Давай, маленькая принцесса, дерзи, пока можешь, ведь скоро этот ротик будет служить мне для кое-чего другого – разжав его пальцы, Крис рассмеялась.

-Ты серьезно? Думаешь, он сделает тебя своим приемником?

-А мне не приходится думать. Я просто знаю. Адам уже признал это перед судьями!

 Перед судьями? И почему я сейчас уверен, что они говорят не о тех людях, которые носят мантии и заседают в суде?

-Знаешь, а мне даже жаль тебя. Ты настолько туп, что не поймешь очевидного, пока дуло пистолета не приставят к твоему виску.

-О чем ты говоришь, принцесса?

-Я говорю, чтобы ты убрал от меня свои руки.

-Иначе? – он знал, что физически сильнее. И наслаждался этим.

-Иначе, я позвоню Адаму, и скажу, что его собственности посмел коснуться какой-то отброс, возомнивший о себе не весть что – Самюэль замахивается, и мое тело моментально реагирует, готовое броситься на защиту девушки. Но его рука так и остается висеть в воздухе, поэтому я продолжаю стоять на месте и слушать дальше.

-Жду не дождусь дня, когда ты перейдешь мне и будешь валяться в ногах, умоляя о том, чтобы я засунул свой член в твой ядовитый ротик, а затем кое-куда интересней. И поверь, со мной тебе понравиться больше, чем с Адамом – мое сердце пропустило удар, а затем забилось очень быстро. Мне уже приходилось несколько раз слышать о некоем Адаме, но я не имел никакого представления, кем был этот человек и что значил для нее. А теперь, после всего услышанного, я вообще не понимал, чем живет Кристин. Люди вокруг нее, этот разговор… Неужели она вляпалась во что-то страшное?

-Жди. А пока ждешь, не забывай чаще фантазировать на эту тему. И еще о том, как трон Адама перейдет к тебе – похлопав его по щеке, Крис ухмыльнулась. – Ведь это единственное, что есть в твоей никчемной жизни – они вражески смотрели друг на друга. Выжидали. А затем он спросил, уже без всяких отрицательных эмоций. Только искреннее любопытство было в его словах.

-Что же ты имеешь на него такого, что он так много позволяет тебе? Даже у Эвелин меньше прав.

-Интересно узнать?

-Еще как. Держать на привези такого человека... – на мгновение в ее глазах проскальзывает тоска по чему-то и боль за это. Но только на мгновение.

-Лучше расскажи, почему много месяцев об Эвелин нет никаких новостей. Это ведь неспроста? – издав смешок, он обходит ее, и становится за спиной.

-Она готовит тебе подарочек, в честь скорого возвращения. Не сомневайся, это будет что-то грандиозное! – вид ее становится обеспокоенным, и я больше не хочу ждать. Я думал, что подслушав их разговор, мне откроется что-то, но это только создало больше вопросов.

-Кристин? - увидев меня, ее глаза расширяются.

-Кто это еще? – он говорит и смотрит с таким откровенным презрением, будто перед ним сейчас стоит не человек, а что-то до крайнего омерзительное. Мои инстинкты кричат мне, чтобы я подошел, и стер это выражение с его лица. Терпеть от кого-то высокомерного к себе отношения меня не учили. И мириться тоже. Однако стоящая между нами Кристин мешает случиться тому, на что настроены мы оба.

-Вернон? Тебе не нужно быть здесь – она кладет каждому из нас на грудь свою ладонь, предотвращая этим движение вперед. Но это только еще больше заводит моего внутреннего зверя. Ему необходимо ощутить запах чей-то пролитой крови. Почувствовать на себе боль от хорошего удара. – Уходи.

-Я никуда не уйду. Оставить тебя наедине вот с этим? – кидаю на него столь же презрительный взгляд. – И нам надо поговорить.

Кристин тревожит сложившаяся ситуация. Но мне бояться нечего. Я могу постоять за себя, перед кем бы то ни было.

-Серьезно, принцесса? Ты настолько не уважаешь Адама? – чувствую всем организмом, бегущую кровь в венах. Все, хватит! Бешенным не будет управлять женщина. Даже особенная.

Схватив Крис, развариваюсь с ней, и, оставляя ее позади, набегаю на Самюэля. Мой кулак наносит мощный удар ему в челюсть, но он только слегка пошатывается. Противник оказался силен, и это то, что нужно!

-Зря ты это сделал. Ты и не представляешь, против кого пошел, сопляк! – выбежав перед взбешенным мексиканцем, Крис загородила меня от его ответного выпада.

-Кристин, не мешай! – кричу я, и пытаюсь отодвинуть ее.

-Не смей трогать его, Самюэль. Может быть, ты сейчас и фаворит Адама, но я остаюсь для него самым важным человеком. Он даже не станет выбирать между нами. И ты знаешь это – переведя взгляд с меня на нее, он полыхает от гнева, но сдерживается. Затем вновь смотрит на меня и произносит:

-Ты уже труп, понял меня? Я не прощаю подобного – указывает на кровоподтек, а потом уходит к своей тачке.

-В любое время – бросаю ему в след.

Самюэль улыбается через плечо, и до меня только сейчас доходит осознание безумия в его темных глазах. Это жажда. Жажда сумасшедшего, способного отнять чью-то жизнь!

-Ты пожалеешь об этом, Вернон. У этого человека нет ни морали, ни принципов. Он использует все методы, но отомстит тебе за момент своего поражения. Грязно и жестоко отомстит.

***

До этого момента мне еще не приходилось бывать внутри ее жилища. Я знал, что Оуэн был обеспеченным человеком, но не предполагал, что границы его богатства были настолько обширны. Когда двери лифта разъехались, мое дыхание остановилось. Шумно всосав в себя воздух, я оставался стоять на месте, не в силах пересечь ту невидимую черту, которая отделяла меня от обычного мира и переносила в их.

Увидев мое замешательство, Крис потянула меня за руку и я, наконец, сделал последний шаг.

-Вернон, мне нужно будет отъехать на час. Прошу тебя, останься здесь до моего возвращения. Можешь обследовать все комнаты, брать, что тебе заблагорассудиться. Если проголодаешься, холодильник в твоем распоряжении. Чувствуй себя как дома. Я вернусь, и мы все обсудим. Договорились?

-Насколько же жалким я должен был казаться в твоих глазах? – из моего рта вылетел нервный смешок.

-Почему ты так говоришь?

-А ты не понимаешь?! Сколько здесь квадратных метров, Кристин?

-Какое это имеет значение? – посмотрев на ее лицо, осознал, что она действительно не понимала. Но даже если так, у меня не было возможности закрывать на все глаза, как делала это она. Если Крис могла позволить себе жить бездумно, в моем случае все обстояло совершенно по-другому.

-Сколько?

-Почти тысяча двести.

-Вот тебе и ответ – положив руки себе на талию, она опустила голову и издала тяжелый выдох.

-Помнишь, при нашей первой встрече, ты спросил, какое место занимают деньги в моей жизни? – я кивнул. – Тогда ты был таким искренним, правдивым, горячим. Ты заставил меня поверить в то, что для тебя будет иметь значение только наше влечение друг к другу. Так что же изменилось сейчас?

-Все!

-Неправда. Ничего не изменилось – махнув рукой в сторону внутренней части апартаментов, которых я еще не видел, она продолжила:

-Многих ослепляет блеск денег. Тебя, как вижу тоже. Только в отличие от остальных, ты не станешь лживым и жадным. Ты превращаешься в трусливого неуверенного мальчишку, который боится. И из-за этого страха ты уже сбегал от меня. Но вернулся, и я дала тебе еще один шанс. И не успев им даже воспользоваться, ты хочешь вновь оставить меня. Если я права, и внутри тебя столько сомнений… уходи. Давай попрощаемся раз и навсегда – я не мог отвести от нее взгляда. Не сдерживаясь, не контролируя себя, она была так прекрасна! А еще чертовски умна. Порой, казалось, они читает меня, как раскрытую книгу. Видит то, что я сам не могу разглядеть. Но ее правота не помогала. Поначалу, когда я натыкался на преграду, встающую между нами, мне с трудом, но удавалось преодолеть ее. Я думал, что сделав это, получу в подарок легкость. Приятную простоту отношений, где все ясно и чисто, словно прозрачная гладь воды одного из маленьких и спокойных озер. Но раз за разом, появлялось что-то еще, в разы превосходящее предыдущее. И как бы сильно мне не хотелось остаться рядом с ней, теперь я понимал, что не способен дать ей того, к чему она привыкла. А просить Кристин отказаться от всего… Мари права. Такие как она не способны расставаться с привычными удобствами и привилегиями, которые дают им деньги. Рано или поздно, наигравшись, она сама бросит меня. И тогда я не знаю, что останется от меня.

-Решайся, Вернон! Ты со мной, и мы доигрываем нашу партию, или же выход там – Крис непоколебима. Сурова и решительна, как полководец, ведущий армию. Но мы не на поле сражения. Так почему она не может быть чуточку мягче?

И все же… И все же несмотря на все доводы, я не могу уйти.

-Радуйся. Ты победила – моя голова падает, а плечи ссутуливаются. Я стою перед ней полностью обезоруженный.

-Мужчины… – прошептала она, и подошла ко мне, обнимая. – Думаешь, я добивалась именно этого? Нет. Я просто не могу сопротивляться тебе так же, как и ты мне. Ты многое меняешь, Вернон. То, что долгое время оставалось недвижимым во мраке.

-Что это значит? – смотрю на нее.

-Нам обоим будет больно – отстраняясь, она заходит в лифт и нажимает кнопку.

-Лео по работе уехал в Вашингтон, и вернется только завтра вечером. Так что ни о чем не беспокойся – через секунду я стою в полном одиночестве. По коже проходит волна мурашек. Растерев свои руки, я сжимаю их, а затем, встряхнувшись, решаюсь пройти внутрь. Последовать ее предложению, и изучить тут все.

Первое, что бросается в глаза – это чистота данного места. Не в смысле отсутствия разбросанных вещей, а в его какой-то девственной светлости. Белый. Очень много белого. Мебель, стены, полы, ковры. Даже декоративный камин установлен в стене из светло-бежевого мрамора с белыми линиями-прожилками. Единственным темным участком являются черный открытый рояль и несколько вещиц, расположенных на полках высокого стеллажа, доходящего практически до потолка. А потолки здесь метра по четыре, минимум. Потому что, как я понял, находясь в главной гостиной этого пентхауса, лестница, ведущая наверх, объединяла в себе пространство двух этажей сразу.

Но больше всего впечатлял открывающийся вид на город. Огромные окна способствовали этому, словно предлагая мне весь мир, на вершине которого я сейчас находился. Это завораживало! Но при всем ощущении фальшивого величества, мне стало так одиноко и холодно внутри, что казалось, это может разорвать душу.

Пройдясь еще раз по всему первому этажу, я отметил, что весь дизайн создавал иллюзию спокойствия. Атмосферу мертвенной святости. Неприкосновенности. Никаких личных вещей, фото. Не было жизни в этом месте.

Поднявшись на второй этаж, я открыл первую попавшуюся дверь и знакомый аромат, витающий там, сказал мне, что это было ее спальней. Не желая больше никуда идти, я прилег на огромную низкую кровать, и, зарывшись лицом в подушку, глубоко вдохнул ее запах и закрыл глаза.

-Где ты? Где ты? – звучал отдаленно ее голос. Но я ничего не мог сделать, потому что туман поймал меня в ловушку. Двигаясь вперед, разгребая руками эту мглу, с каждым шагом она продолжала сгущаться вокруг меня. Вытянув руку вперед, мне уже с трудом удавалось разглядеть кончики своих пальцев – настолько беспросветным был мой пленитель. Но остановиться было невозможно. Я должен был отыскать ее в этой клетке.

Нащупав руками какую-то стену, прошел в проход, и услышал громкий звук. Он был похож на тот, когда в фильмах земля разламывается, и изнутри нее что-то вырывается наружу. Этим «чем-то» были огромные каменные колонны, внутри которых пространство было освобождено от серой пелены. Оказавшись в самом центре, я заметил мелькающий темный силуэт, то появляющийся, то исчезающий, за границами этого созданного круга. Он кружил, затягивая меня в водоворот, внутри которого тело ощущало странную легкость, невесомость. А затем тень пропала.

-Кристи-и-и-н! – кричу я. – Прекрати. Прошу. Я так больше не могу! Чего ты хочешь? Зачем мучаешь меня?

-Ты создаешь много шума – мгновенно оборачиваюсь и вижу ее. Она стоит спиной ко мне, лицо слегка повернуто. Но я могу разглядеть лишь его малую часть. Остальное скрыто за копной волос.

Чувство облегчения нисходит на меня. Выдохнув, широко улыбаюсь. Однако стоит мне сделать шаг к ней, начинает происходить непонятное. Ее волосы от корней светлеют, и волной превращают Крис в блондинку. Став намного длиннее, они спускаются до низа ее спины, и красиво развеваются от легкого ветерка. Я словно вижу пшеничное поле, опаленное белыми лучами солнца.

-Он может услышать – теперь я вижу ее лицо. Она хмуриться. Недовольна. И смотрит так, будто не узнает. Встревожившись, делаю еще два шага вперед. И наблюдаю, как синева ее глаз тоже исчезает. Вместо нее приходит ошеломляющая чернота, которая гипнотизирует тебя своей внутренней силой. Но эта сила отдаляет нас. Создает пропасть, которую мне не преодолеть. Она – уже не она. Незнакомка. Кто-то чужой мне.

-Кристин? – спрашиваю, чтобы разрушить эту пугающую мысль. Но отчуждение, с которым она держится, подтверждает ее.

-Прошу, иди ко мне – протягиваю руку, и не могу остановить дрожь в ней.

-Он так близко – проходя мимо меня, Кристин кого-то высматривает.

-Кто близко? О ком ты говоришь? Это Лео? Ты его имеешь в виду?

-Кто такой Лео? – между ее бровей образуется небольшая складочка. – Не знаю, что тебе нужно, но если не хочешь его разозлить, стоит быть тише.

-Не поступай так со мной – протягиваю руку, чтобы положить ей на плечо, но меня опережают. Чья-то рука уже держит меня.

-Джейсон? – не верю собственным глазам. Слезы незамедлительно текут по щекам. – Это, правда, ты? – хочу обнять его, но он качает головой. Его лицо опечаленно. Джей с сожалением смотрит на меня, а затем на Крис, позади.

-Она еще не знает.

-Не знает? О чем ты говоришь? Джейсон?

-Прости, брат – отводит глаза, и я понимаю, что он сейчас исчезнет. Бросившись вперед, успеваю натолкнуться только на пустоту. Я вновь один.

-Ты ничего не понял, да? – рядом, держа меня за руку, стоит Эон.

-Ты можешь объяснить мне? Что здесь происходит? Он знал ее?

 -Вернон, ты задаешь неверные вопросы. Здесь ты не получишь на них ответы. Но я расскажу тебе кое-что – взмахнув рукой, Эон заставляет рассеяться мглу. Перед нами, словно на большом экране, проецируются сменяющие друг друга, фотографии Кристин. Только она остается моей незнакомкой.

-В одном из витков времени, который прошла эта девушка, живая часть ее была уничтожена. Тогда, она верила, что это сломало ее навсегда. Но она ошиблась. В ней заключена такая сила, которая никогда не сможет умереть. Необходимо только найти ключи, чтобы возродиться. Ты, Вернон, один из таких ключей. Ты – любовь. И, несмотря на это, ты испытаешь боль. Такую, которую еще не знал. Потому что она всегда будет выбирать его. Это судьба. Две части целого, которое не разрушит даже время.

-Кого вы имеете в виду? Скажи мне!

-Это секрет, раскрыв который приведет к уничтожению многих людей. Опасайся своих желаний, Вернон – отступает она. – Опасайся…

Из этого кошмара меня вытягивают чьи-то ласковые руки. Резко сев на кровати, оказываюсь в кольце ее рук.

-Это всего лишь кошмар. Тише, тише – положив мою голову себе на плечо, утешающе гладит по волосам и целует в лоб.

-Кто ты на самом деле? – тело еще сотрясает крупная дрожь, а разум затуманен увиденным.

-В смысле?

-Извини. Я просто… – смотрю вниз, и обнаруживаю, что ее шелковые простыни измяты и пропитаны моим потом. Как и футболка на мне. – Черт, детка…

-Не волнуйся об этом. Прими пока душ, а я здесь все приберу – чувствую себя отвратительно. Заметив это, Крис берет в руки мое лицо и, удерживая на себе мой взгляд, говорит:

-Вернон. Со мной тоже такое происходило. Не смущайся. Мы не способны это контролировать.

-Контролировать что? То, что я плачу и кричу во сне? – вспыхиваю я.

-Это всего лишь означает, что ты можешь испытывать сильные переживания, как нормальный человек. Разве, это что-то унизительное? – ее голос в конце твердеет.

-Нет.

-В таком случае бери себя в руки, раздевайся и иди в ванную. Чистую одежду я тебе принесу. И еще.

-Что? – закатываю глаза, на что она хитро улыбается, садиться мне на колени, и обхватывает руками шею.

-Ты ведь останешься сегодня у меня? На всю ночь – Крис поигрывает бровями, вызывая у меня тем самым смех.

-Ну, не знаю. Мне еще нужно спросить у Роба, согласен ли он.

-Да? Тогда, может мне самой с ним поговорить? Вдруг, отпустит? – кривлю мину, и скидываю ее с себя на мягкий матрас.

-Шутница.

***

После горячего душа, обнаруживаю на столешнице, рядом с раковиной аккуратно сложенные штаны и футболку. Взглянув на ярлычок, читаю, что это стопроцентный хлопок. Ну, конечно! Одевшись, выхожу из ванной комнаты, размеры которой равны всей моей квартире, и, видя, что Кристин успела застелить чистое постельное белье, прохожу мимо и открываю двери.

-Слушай, а Оуэн не закатит истерики по поводу того, что на мне его вещи?

-Это новое. Голоден?

-Не очень. Ты? – спрашиваю, обнимая. Она отрицательно качает головой, и чмокает меня в губы.

-Чем займемся? – первым моим порывом, было ответить «поговорить». Но будучи близко знакомым с ее защитным и отталкивающим механизмом, срабатывающим каждый раз для сокрытия каких-то фактов о себе, решаю остановиться на простом:

-Я еще не видел второго этажа ваших хором. Может, побудешь моим личным гидом?

-Здесь нет ничего, кроме спален и моей мастерской.

-Твоей мастерской? – закрыв глаза улыбается.

-Я тебе не рассказывала. Я вроде как пишу. Картины.

-Ты художница? – сам не понимаю, чему удивляюсь. Крис, была одарена многими талантами, и вписать еще один в список, длинною в милю, не казалось, чем-то сверхъестественным.

-Это лучше увидеть – взяв меня за руку, ведет по широкому коридору вдоль стен с множеством дверей. Остановившись около одной, раздумывает недолго, и поворачивает ключ, который уже был вставлен в замок.

Я ждал разного, но не того, что открылось мне. Эта была комната без окон, больше похожая на огромную коробку. Все стены в ней, включая потолок и пол, были выкрашены в черный, и занавешены прозрачной пленкой. В правой стороне находился огромный стол из дерева, с разнообразными на нем кистями, красками, карандашами, грифелями. Какими-то жидкостями в бутылках, тряпками, шпателями, и другими канцелярскими принадлежностями. Рядом стояла пустая мусорная корзина и высокий табурет.

По центру был размещен мольберт и небольшой круглый столик с палитрами для смешивания красок на нем. Чистые холсты, составленные один на другой, находились в левой части комнаты. Там же я увидел установленные специальные отсеки, заполненные готовыми картинами.

-Сейчас я работаю над коллекцией картин, называющейся «Глазами одного мужчины». Стиль близок к импрессионизму  – вытащив несколько, продемонстрировала их. Суть отражалась в названии. Это было похоже на то, как если бы меня на один день посадили внутрь другого человека, и я наблюдал за всеми его передвижениями.

-Серьезно? – мой рот оставался открытым, когда я рассматривал изображение писающего толстого розового пениса, который держали рукой.

Человек находился в туалетной кабинке. Обзор обхватывал его ноги, часть туловища, и детали, входящее в это небольшое пространство – унитаз, кафельную плитку на стенах и полах, и держатель, для бумаги.

-Людям нравится, когда их шокируют. За это они платят – Крис была уверенна в том, что создавала. И мне это нравилось.

-Ты выставляешься?

-Под псевдонимом. Это малоизвестные работы, имеющие узкий круг почитателей – единственное, что я мог сказать, это «Вау!». Несмотря на некоторые шокирующие стороны ее искусства, я искренне восхищался тем, что она делала. На этих полотнах изображалась настоящая жизнь, неприкрытая несуществующими красками фантазии автора, которую мог прочувствовать даже такой несведущий парень, как я.

-Значит, если я решу посетить выставку, то смогу увидеть твои картины в какой-нибудь галерее?

-Для этого тебе продеться пересечь Атлантический океан – пройдя вперед, она села на табурет и перекинула одну ногу, через другую. – Наверное, мне пора, кое-что рассказать тебе о себе – задержав дыхание, Кристин смотрела на меня, не шелохнувшись.

-Ты хотела что-то рассказать – напомнил я.

-Да, точно. Извини – выпустив воздух через рот, она глубоко вдохнула и начала свой рассказ. – Я всегда любила рисовать. Это с детства было моей отдушиной. Тем, к чему меня не принуждали. Когда мне исполнилось шесть лет, в качестве поощрения, женщина, занимающаяся моим воспитанием, оплатила уроки одного из лучших преподавателей живописи в Европе. В одиннадцать, он помог мне начать карьеру. Одна или две мои картины выставлялись вместе с работами других, уже известных современных художников Англии. А в пятнадцать, у меня была своя первая полноценная выставка. С тех пор, я создаю одну или две коллекции в год.

-Ага – удалось выдавить мне из себя. – Значит, ты у нас вроде гения искусства?

-Совсем нет.

-Совсем нет, но да – Крис коротко улыбается моему высказыванию. – А что значат слова, «женщина, которая меня воспитала»? И почему Англия?

-Вернон… Давай на этом остановимся. Сегодня.

-Твоя болезнь? – произносит какой-то милый звук, в качестве согласия. И хотя мне жутко интересно, я прекрасно помню о том, что мои вопросы могут вызвать у нее приступ, способный убить ее.

-Хорошо. Я не стану давить или же подвергать опасности твое здоровье.

-Ты такой серьезный, что это даже заводит – Кристин медленно поднимает ногу и ставит ее на пол. Наклонив голову на бок, встает, и начинает делать в мою сторону шаги, покачивая при этом своими сексуальными бедрами. С ее приближением, чувствую нарастающее напряжение в воздухе. Мои пальцы покалывает от желания прикоснуться к ней.

-Прямо тут?

-У тебя имеются какие-то возражения по этому поводу?

-Абсолютно никаких – киваю головой в сторону пола. – Притом что клеенка уже расстелена – она игриво бьет меня по груди и смеется.

-Ты такой вульгарный! – прикоснувшись губами к моим губам, шепчет, опаляя теплым дыханием. – Но мне это нравится – улыбаюсь, и в момент прижимаю к себе, углубляя поцелуй.

Мой язык медленно проникает внутрь и сплетается с ее. Одной рукой обхватываю Кристин за талию, а другой – поглаживаю щеку. Ее кожа на ощупь, как прохладный бархат. Мягкая, нежная, без единого изъяна.

Отстраняюсь, чтобы заглянуть в глаза. Мне это так необходимо! Я устал. Мне надоели игры. Я хочу разглядеть правду. Но она всегда играет. Ее контроль настолько силен, что даже во время близости, я чувствую, что эмоции не захлестывают Крис, как меня. Она технична, собрана, хладнокровна. И хотя одно ее прикосновение способно заставить забыть обо всем, принося столь острое наслаждение, после, когда все заканчивается, я ощущаю себя настолько мерзко и одиноко, что это не описать словами.

Она – не моя. Это единственное, в чем я уверен. И мне паршиво из-за этого.

-Кто ты? Ангел, или может быть демон? Что в тебе настоящего? – ее руки на моей пояснице сжимают меня. Но взгляд остается отрешенным. И немного грустным.

Опустив глаза вниз, она смотрит на мою руку, затем берет ее, и кладет себе между грудей. Там, где бьется сердце.

-Вот что. Это во мне настоящее.

-Позволь мне любить тебя. Хотя бы раз – я вижу ее нерешительность. Она боится чего-то.

-Прошу – моя мольба разбивает какую-то стену внутри нее. Опустив руки, она закрывает глаза и, уткнувшись мне в шею, говорит:

-Уложи меня на пол – я делаю это. Очень трепетно и осторожно. Словно обращаюсь с самой великой ценностью в этой жизни. Расстегиваю молнию юбки на боку и стягиваю ее вниз. Потом расправляюсь с большим бантом на ее белой шелковой блузе без рукавов. Оставив Кристин только в нижнем белье и чулках, раздеваюсь сам и ложусь между ее ног. Наши взгляды встречаются, и я вижу в синеве ее глаз что-то трогательное и невинное. Она держит руками свой крест, и выглядит как маленький растерянный ребенок.

-Неужели ты никогда?.. – собственное предположение не укладывается в голове. Какой жизнью жила эта девушка, что не знает, какого это, когда тебя любят? Медленно и чувственно. Вкушая друг друга.

До нее, мне ни разу не приходилось испытывать сильных чувств к девушке. Если только к одной. Но это было другим. И все же, изредка, я дарил себя кому-то и наслаждался этим кем-то. Ведь взаимообмен собственного внутреннего тепла порой так необходим. Это спасает. Но Кристин… Рядом с ней я сгорал. Пламя охватывало меня целиком. Оставляло ожоги. Но происходило это только со мной. И как бы я ни старался, она не поддавалась.

-Как такое возможно? – не верю я.

-Не говори. Больше ни слова. Просто покажи мне. Как это может быть – упираюсь локтями возле ее плеч, а в ладони беру овальное лицо. Она так красива! Бесподобна! Умна, изящна, одарена. Как можно не любить такую девушку?!

-Доверься мне – в этих словах весь я.

Наклоняясь к ее губам, не свожу и не закрываю глаз. В этом поцелуе нет страсти. Только безграничная нежность. Он нетороплив, заботлив. Он способен разрушить всю отчужденность, что скрыта в ней. Больше никаких преград. Никаких тайн.

Мои руки по-новому исследуют ее тело.

Костяшками пальцев скольжу по ее шее. Перехожу на ключицу. Добравшись до лямки белого лифчика, сдвигаю ее, и целую в плечо. С губ Кристин слетает тихое оханье. Она отдается мне. По-настоящему! Это лучше любого дурмана. Вот так обладать ей.

-Продолжай, Вернон.

Освобождаю другое плечо и покрываю его цепочкой поцелуев, доходя до ложбинки между грудей.

 -Ты так великолепно пахнешь! – отодвигая чашку бюстгальтера, целую грудь, а потом вбираю сосок, и начинаю посасывать его. Руки Кристин хватают меня за волосы, а дыхание ее становится учащенным. Закинув ногу мне на бедро, позволяет теснее прижаться к ней там.

-Тебе нравится? – оторвавшись на секунду, перехожу к другому соску. Благодаря застежке спереди, с легкостью расстегиваю лифчик и откладываю его в сторону.

-Молчи – слетает с ее приоткрытых губ. И я понимаю, о чем она. Крис хочет раствориться в новых для нее ощущениях. А я хочу подарить ей их.

«Первый» – довольно улыбается собственник внутри меня.

Взяв за талию, начинаю целовать вниз до пупка. Она тут же выгибает спину и сильнее обхватывает меня ногами, в желании вернуть назад. Но я намерен сделать другое. Спускаюсь ниже, и, проводя языком вокруг пупка, сжимаю бедра и утыкаюсь лицом между ее ног. Она тут же разводит их в стороны для меня, и я стягиваю ее трусики. Поглаживая себя по стволу члена, смотрю на неприкрытую ничем гладкую, без единого волоска, киску, и облизываюсь.

-Мы можем сделать это одновременно – говорит она, напоминая о прошлом разе.

-Нет. Сегодня все будет по-другому. Сегодня я буду любить тебя и твое тело – удобно устраиваюсь в объятиях ее длинных ног, целую внутреннюю часть бедра и делаю первое прикосновение языком. Раздвинув пальцами ее половые губки, лижу и всасываю набухший клитор. Подняв глаза и не прекращая своих действий, наблюдаю за ее реакцией. Крис закусывает один палец, и эротично постанывает, извиваясь всем телом. Это до боли делает меня каменным внизу. Я так сильно хочу погрузиться в нее, но еще нет. Еще рано.

Для своего удобства, ложу одну руку ей на живот и удерживаю. Второй – усилено тру, а языком проникать в самое нутро, напиваясь ее влагой. Когда ее внутренние мышцы начинают сжиматься, довожу дело двумя пальцами. Опьяненная оргазмом, не даю ей опомниться, и сразу заполняю собой. Медленно, растягивая. Внутри она такая горячая и приятная! Это ощущается слишком хорошо.

Накрываю своим телом и начинаю двигаться. Я сказал, что буду любить ее, и это так. Не зависимо от своих желаний, я хочу показать, что нам некуда спешить. У нас есть целый день и целая ночь.

Мои движения размерены и неторопливы. Погружаясь в нее раз за разом, не прекращаю целовать и ласкать руками разгоряченную кожу. Напряжение внизу живота все возрастает, и я ускоряюсь, чтобы доставить и получить максимум наслаждения. Оргазм накрывает с головой, и, уткнувшись лбом в изгиб ее шеи, делаю последние рывки, выпуская свою сперму внутрь ее влагалища.

Кристин протяжно стонет, закусив нижнюю губу, а затем расслабляется в моих руках.

Не выходя из нее, целую в губы, и рассматриваю лицо, водя по нему пальцами. Обвожу контур губ, бровей, нос и прикрытых глаз с мокрыми длинными ресницами. Это впервые, когда я ощущаю себя цельным рядом с женщиной. В этом соитии было что-то родное. То, где я смог отыскать сам себя. Но ее слезы путают меня.

-Что такое, Кристин? Я сделал что-то не так? – ее глаза открываются, и в них столько эмоций, что это уже невозможно назвать притворством. Это что-то настоящее. То, что я породил в ней сам.

Я вижу в них свой ответ. Она тоже влюбилась в меня.

***

Уже ночью, после двух диких занятий сексом, я, усталый и разморенный, засыпаю в кровати одной из гостевых спален. Некоторое время, находясь в полудремном состоянии, я ощущаю тепло ее тела возле себя, но потом она встает и уходит.

Повернувшись на другой бок, думаю, что она захотела выпить стакан воды или еще что-нибудь в этом роде. Но когда проходят двадцать минут, а Кристин так и не возвращается, решаюсь встать и найти ее.

Открыв тихо двери, делаю несколько шагов, и слышу эхо ее голоса, распространяющегося с нижнего этажа (акустика здесь была потрясающая!). Она говорит с кем-то по телефону и слова заинтересовывают меня. Бесшумно спустившись по лестнице, присаживаюсь на одну из ступенек, и снова занимаюсь тем, что подслушиваю чужие разговоры.

-Глубоко капают, значит?

…

-Нет. Скажи Питу, чтобы ничего не предпринимал. С людьми Адама я сама разберусь.

…

-Значит, придется самой связаться с ним. Я не собираюсь избегать его. Оставшееся время, по крайней мере.

…

-Лео, я устала. Мне все равно, если он узнает о Габриэлле. Я… – она замолкает, будто решаясь на важный шаг. – … хочу чтобы он узнал. О том, как мы связанны. Кто есть кто. В конечном итоге, кто есть я. Без этой маски простолюдинки.

…

-Вернон здесь. У нас дома – я так и знал, что она говорила обо мне. Крис, наконец-то, захотела открыться мне. Только с чего она взяла, что я сам выясню все? Неужели она каким-то образом узнала о Слиме? Этого ведь не может быть! Или, может?

И кто такие Пит и Габриэлла? Почему ее окружают столько неизвестных и подозрительных для меня людей?

…

-Он подкараулил меня на подземной стоянке сегодня утром – устало выдохнув, Крис откинула назад прядь волос и села на диван, подогнув под себя ноги. – Ты даже не можешь себе представить, с кем он там меня увидел – короткий смешок слетел с ее прекрасных губ. – Адам прислал Самюэля напомнить мне, что срок истекает. Решил угомонить эту псину, кинув ему кость, под названием: «Моя власть перейдет тебе».

…

-Разумеется, нет. Ты шутишь? Я думаю все дело в судьях. Адам стоит им поперек глотки, а такой, как Самюэль – мечта для них. Им управлять проще простого. Он алчный, глупый и самовлюбленный до невообразимых пределов. Дай ему иллюзию, что правит он, так они возьмут под свой контроль все, что только можно. Это является их целью уже в течение не одного десятилетия – о какой власти она говорила? Чем таким обладал Адам, что вокруг него кружили стаи стервятников? Какой-нибудь крупный бизнес? Только при чем здесь судьи?

Черт! Этот Адам, точно был, как кость в горле. В моем уж определенно!

…

-А сам как думаешь? – Кристин потерла глаза, и продолжила: – Вернон ударил его. Он просто не осознает, что делает. К каким последствиям может привести его пылкий характер. Самюэль больной психопат. Ты не видел, что он делал с теми, кого считал своими врагами. Даже Адам более гуманен – за кого принимала меня эта девушка? За труса? Слабака?

…

-Хорошо, дорогой. Возвращайся быстрей. Мне странно находиться в этом доме без тебя. Это впервые за четыре года, когда мы расстались с тобой больше, чем на несколько часов – мои кулаки сжимаются сами собой, слыша все эти милости.

…

-Я планировала завтра съездить навестить Питера. Проведем вместе день, а потом будем ждать твоего приезда. Организую небольшой ужин на нас троих. Как насчет французской кухни? – некоторое время молчит, слушая его ответ, а потом искренне улыбается. Не припомню, чтобы видел настолько теплую улыбку в свой адрес.

Ревность режет своими когтями мое сердце, оставляя кровоточащие длинные раны.

-Отлично. Целую тебя – закончив ворковать со своим дружком, Крис подносит телефон к подбородку, и раздумывает некоторое время. Встав, подходит к окну, проводит указательным пальцем по экрану мобильного и ее лицо озаряется голубым светом. Я слышу, как она набирает чей-то номер, но ее палец зависает в воздухе, и какое-то время не решается сделать последнее движение.

-Ладно – хоть и темно, но я вижу, что Кристин волнуется. Ее словно трясет, но эта девушка всегда отлично справлялась с эмоциями. Сумев собраться и в этот раз, она подносит телефон к уху.

-Здравствуй, Адам – неожиданно ее голос меняется. Из него исчезают все эмоции. Остается только строгость, сила и официальность. И это было в противовес тому, что я представлял. Если, как я думал, он был ее бывшим любовником, преследующим их с Оуэном, она должна была ненавидеть его и бояться. Может быть, кричать, грубо выражаться. Но этого не было. Только холодная и отстраненная вежливость.

…

-Наверное, я должна принести свои извинения тебе. Мы, правда, не связывались долгое время.

…

-Да, имеются. Но мне ведь нет нужды говорить об этом. Твоя разведка докладывает о каждом моем шаге. И мы договаривались, что ты даешь мне четыре года свободы, если можно это так назвать, а я, в свою очередь, делаю то, что ты хотел. И до этого времени, своего слова не нарушала – он дал ей свободу? Значит, я был не так уж и не прав. Кристин была с ним. Потом что-то произошло, и они расстались на некоторое время.

…

-Я не хочу, говорить об этом. Пожалуйста, Адам – ее голос надламывается. Кристин словно ощущает резкую пронзающую боль во всем теле.

…

-Замолчи! – мужчина, о котором я не знаю практически ничего, кроме имени и пары незначительных нюансов, способен влиять на нее так, как никто другой. На расстоянии, только по одному телефонному звонку он заставляет лишиться ее всех своих оборонительных стен, оголить ярость и породить настоящую разъяренную бестию. – Я сказала, замолчи! Ты, как и Эвелин, не имеешь права говорить о ней! Она была моей! Только моей! – упав на колени на пол, Крис разошлась одним из самых горьких плачей, которых мне когда-либо доводилось слышать. Я не знал причину слез этой девушки, но помнил ту, из-за которой рыдала до потери сознания моя мать. В ту ночь, она потеряла своего ребенка. Сына, которому не успело исполниться и четырех лет. И какую же боль должна была ощущать Крис, чтобы плакать настолько же скорбно? – Вы все отняли у меня. И не думай, что я это когда-то забуду или смирюсь. Хотел надавить на мои больные точки? Продолжай делать это. Может, хотя бы, таким образом, сможешь удовлетворить свои потребности – поднявшись на ноги, она вытерла слезы и перевоплотилась в бойца, готового дать сопротивление.

-Скажи мне, как трудно тебе приходилось все эти годы, вдали от любимой игрушки? Твой член наверняка болит от неспособности кончить без взгляда на мой страх и беспомощность, так? – о чем она говорит? О каком страхе? Он трахал ее, когда она боялась его?

…

Громко и злобно рассмеявшись, Кристин, казалось, выплевывала следующие слова:

-Говори что и сколько угодно, но я никогда не поверю в то, что тебе хватало просто смотреть. Решил поместить меня в Зеркальную комнату, как и Эвелин?

…

-Не имеет значения. Я позвонила тебе ради одной вещи. Скажи своей тупой шавке, чтобы она убиралась из этого города. Иначе, ты останешься без своего временного щита. А как я умею исполнять обещания, ты знаешь лучше всех в этом мире – отведя руку в сторону, Кристин замахивается, и бросает телефон в стену, рядом со мной. Части его разлетаются во все стороны, и одна из панелей, оказывается на ступени, около моих ног.

Глава 9

Леодеган

-Это свиная отбивная просто потрясающая! – прожевывая последний кусок, запрокинув назад голову и сжимая в руках столовые приборы, восклицает Пит. – А что у нас на десерт? – его глаза сверкали как у восьмилетнего ребенка, увидевшего перед собой гору сладостей.

-Эй! Я думал, ты помогал ей готовить – кинул я салфетку в довольную рожу.

-Я и помогал. Думаешь, легко было очищать этих проклятых раков для супа, который ты смел в один присест? – салфетка полетела обратно в мою сторону, но я успел поймать ее в воздухе.

-Что ты хочешь этим сказать? Я умею вести себя за столом, в отличие от некоторых.

-Ну, да, конечно! – привстав, он указал пальцем на небольшие два пятнышка на скатерти. – А это тогда что?

-Мальчики! – с улыбкой на лице сказала Габи, неся поднос с тремя тарелками чего-то вкусненького на нем. – Не ссоримся. На десерт у нас профитроли  с заварным кремом и карамельным соусом – поставив перед каждым его порцию, она уткнула руки в бока и повернулась к Питу. – Как ты мог назвать мой раковый биск обычным супом? – растерявшись, он тупо смотрел на нее, раскрыв рот, и не в силах вымолвить ничего, кроме нечленораздельных звуков.

Этак картина была такой умилительной, что я не смог сдержаться и расхохотался, держась за живот.

-А-а-а… А он запачкал твою любимую антикварную скатерть! – мне как-то сразу перестало быть весело, и я исподлобья взглянул на Габриэллу. Она стояла, не шевелясь, в той же самой позе, и смотрела вперед. Ее дыхание немного замедлилось и углубилось, и я понял, что она сдерживала злость.

Эту скатерть девятнадцатого века с ручной вышивкой она купила на одном из аукционов за бешеные деньги, и вначале ей пришлось побороться с настырной старой коллекционеркой, прежде чем одержать победу.

-Детка? – нерешительно произнес я.

-Я забыла принести кофе. Одну минутку – когда она уходила ее спина была неестественно прямой и напряженной.

-По-моему, кому-то сегодня влетит – наклонившись ко мне, прошептал маленький засранец.

-И по чьей вине, как ты думаешь? Я незаметно бы отвез ее в химчистку, и никаких проблем – прошипел в ответ.

-А разве такие скатерти можно стирать? – выпрямившись, он как дикарь, руками взял один профитроль и полностью затолкал его себе в рот. – Ах! Необыкновенно вкусно!

-Я тебе это еще припомню – успел сказать я, прежде чем вернулась Габи.

Сев на свое место, в центре, она взяла чашку дымящегося черного кофе, и вдохнула его аромат.

-Лео, ты привез то, о чем мы говорили? – она напомнила мне настоящую причину моей поездки в Вашингтон. Достав из внутреннего кармана расстегнутого пиджака небольшой желтый конверт, я протянул его Питу.

-Здесь новые документы, билеты, инструкция и ключи. Наличные я дам тебе позже. Ты должен выехать завтра вечером, и через четыре дня, когда доберешься, начать обосновываться и ждать нас с Габриэллой. Если люди будут спрашивать, то твои тетя с дядей приедут позже. Заканчивают оформление сделки продажи материнского дома. Остальную часть легенды ты знаешь – когда, я только дал ему конверт, он с любопытством разворачивал его. Но услышав о содержимом его лицо изменилось. Стало хмурым и недовольным.

-Тебе может это не нравится, но ты повязан с нами. Адам не отпустит тебя при любом раскладе. Ты станешь хорошим пополнением к его умам – взяв мою и его руки, Габи сжала их.

-Я все это знаю. Как знал и тогда, когда соглашался. Но почему сейчас? Впереди еще целый месяц!

-Мы хотим обезопасить тебя, только и всего – говорит девушка между нами. – Питер, для меня и Лео, ты стал очень важным человеком. Ты наша семья. Мы трое – семья. Но ты не общался с ним лично. Адам умеет находить нити, дергая за которые, превращает человека в свою марионетку. Я не хочу для тебя такой участи – я чувствовал, как его нога поддергивалась рядом с моей. Что-то было не так. И уже давно. Но я предпочитал отмахиваться, не воспринимая всерьез изменения, происходящие с ним.

-Подожди, детка. Ты не видишь? Он скрывает что-то. За последние три месяца у него как будто появились тайны от нас – всего одна секунда потребовалась ему, чтобы выдать свой страх. И мне хватило ее, чтобы распознать.

-Что я могу скрывать? – его игра была никудышной. Теперь мне все отчетливо представлялось. – Твоя ярко выраженная паранойя перешла и на меня? – он так быстро вскочил на ноги, что стул под ним, с грохотом упал на пол. Схватив себя за волосы, выглядел так, будто не знал, что делать дальше.

Я тоже поднялся следом за ним. Скрестив руки на груди, бедром уперся о стол.

-Я очень хорошо, успел изучить тебя. Ты никогда не оставишь дела на пол пути. И предавать своих не станешь. Но может быть изменились твои интересы? – двинувшись вперед, медленно стал обходить Пита. Владея психологией давления на человека, специально выбрал этот способ. Люди лучше реагировали на язык тела и тон речи, нежели на просьбы и доводы, какими бы аргументированными они не были. – Или другая сторона стала более убедительной? Х-м-м? – резко ударив по столу, заставил его вздрогнуть. – Отвечай! – крикнул я. – Когда он успел связаться с тобой?

-О чем ты думаешь? Я бы никогда! – его взгляд метался от меня к Габриэлле. В глазах нарастала паника. Пит хотел найти поддержку хоть в ком-то из нас. Но я не был намерен проявлять к нему жалость. Если он решил уйти к Адаму, то я сумею вырвать этого мальчонку из своего сердца раз и навсегда!

-Перестань давить на него, Леодеган – все это время Габи сидела, не выражая никаких эмоций. Даже не смотрела на нас. – Пит, можешь идти наверх в свою комнату, или ехать домой – подойдя к нему, обняла. – Я не сомневаюсь в тебе.

-Габи, я…

-Все в порядке – она пыталась успокоить его, но сама выглядела абсолютно противоположно. Ее глаза – я помнил это их выражение. Еще тогда, когда она была подростком, неподдающимся контролю и пониманию; когда, казалось, бросала вызов всему миру, погрязая в собственном саморазрушении; когда мы оба делали неправильные вещи, ломающие нас – тогда у нее были именно такие глаза. Переполненные живой болью, страхом, тоской, ненавистью и чем-то нечитаемым.

-Оставь нас одних, Пит – все мое внимание сосредоточилось на ней. Я начал боятся нового срыва, возможного приступа, и того ада, в который она добровольно падала.

-Но…

-Тебе лучше уйти отсюда – сквозь зубы медленно проговорил я. – Немедленно! – опустив вниз голову, парень поплелся к выходу. Но я не стал ничего говорить до тех пор, пока не прозвучал звук, обозначающий, что мы с ней остались одни в этой золотой клетке.

-А теперь объясни мне – стоя в пол оборота, ее тело подавало оборонительные сигналы. – Что ты такого успела понять, чего не заметил я? – прикрыв глаза, она ухмыльнулась.

-Успокойся – поправив чашку с блюдцем, Габриэлла провела пальчиками по ткани скатерти, двигаясь в противоположную от меня сторону. Она закрывалась. Внутри нее сработал какой-то механизм, отдаляющий ее от всего и всех. И зная ее столько лет, я понятия не имел, причину этого отчуждения. Но знал, что из всех живущих в ней личностей, это была самой темной. Какая-то ее часть, была способна на невероятную жестокость и бесчувственность. Она всегда жила в ней, но Габи удавалось ее хорошенько прятать, пока того не требовали обстоятельства. И помня наше прошлое, меня бросало в дрожь от предположений пробуждения этой ее стороны. – Питер прав. Твоя паранойя начала выходить за все дозволенные рамки.

-Значит Адам здесь не причем – заключил я.

-Не причем – она говорила с обжигающей холодностью.

-Эвелин? – теперь на ее губах была не ухмылка, а самый настоящий оскал хищницы.

-Эта женщина способна действовать только с помощью чужих рук.

-Тогда кто? – не унимался я, следуя по кругу за ней.

-А обязательно должен быть кто-то?

-Не играй со мной. Мы это уже проходили. Только в конце сожалений было больше у тебя – бросив взгляд через плечо, Габи смотрела не в свойственной себе манере. Но на самом деле, я никогда и не был уверен, что человек, живущий со мной, и есть настоящая она.

-Ты так веришь в меня? – встав перед окном во всю стену, Габриэлла обняла себя за предплечья и говорила глядя в окно. Ее голова только слегка была повернута в мою сторону. – А что, если последние пять лет были игрой? Очередной моей ролью, сыгранной с единственной целью, сбежать от Адама? Что, если и это – развернувшись ко мне, она подняла свою левую руку с татуировкой, - всего лишь мой хитрый план, для того, чтобы удержать тебя возле себя и дальше продолжать делать все, что мне нужно? – она словно источала то зло, что так хотел прорастить в ней тот мужчина. Я видел в ней его образ. Его методы. Только более яркие. Агрессивные.

-Не будь со мной такой жестокой – я готов был пасть на колени, лишь бы она прекратила. Я давно уже забыл о существовании гордости рядом с ней. Она стерла это. Сделала ненужным.

-Ты хотел верить в то, чего нет. В женщину, которой не существует. Даже заставил забыть себя о том, в каком месте я выросла, на каких правилах строилось мое мировоззрение, и частью чего я была и остаюсь. Ты сделал это по своей воле, Лео. И не смотри теперь на меня такими глазами. Он – и есть я. Адам во мне. Это не исчезнет.

-Я знаю. Сейчас он остается главным в твоем сердце, потому что ненависть перекрывает все остальные чувства. Но ты можешь бороться с этим. Ты способна освободиться – делаю шаг, чтобы дотянуться до нее. Но она не позволяет. Качает головой и сдерживаемые многими годами слезы проливаются наружу.

-Ты не понимаешь – передо мной вновь стоит сломанная и слишком юная девушка. – То, что я тебе рассказывала и то, что ты видел, это еще не весь ужас, который он сотворил. Его руками совершен и больший грех. То, что не прощается. То, что невозможно понять. Ты ненавидишь Эвелин за ее отношение ко мне. За поступки, которые она сделала или же нет. Но Адам… отнятые им жизни меркнут перед жестокостью к самому себе.

-О чем ты говоришь? Объясни так, чтобы я понял – я делаю еще один шаг, но она тут же отступает.

-Нет – схватившись за свой крест, Габи медленно отходит назад.

-Это все? Ты хочешь оставить меня с мыслью о том, что я для тебя ничего не значу, и что между нами стоит больше одной тайны? – потирая большим пальцем старинный католический крест, она замирает на месте и смотрит куда-то в пространство.

-Этот твой взгляд – сжимая кулаки, свожу брови и стискиваю зубы. – Он самый большой мой страх.

-Почему?

-Потому что я знаю, что ты не здесь. Не со мной. Словно у тебя есть такой уголок, в котором ни мне, ни кому другому нет места. И когда я смотрю на тебя в такие мгновения, отчетливо осознаю, что никогда не смогу ни принять, ни понять этого. И это до чертиков пугает меня. В такие моменты я полностью обеззаражен, и каждый раз чувствую, как ты ускользаешь от меня. О чем ты думаешь? Что скрываешь? Ты прячешь от меня такой огромный кусок себя. Что там, Габи? Что в нем? И почему я так боюсь узнать ответ?

***

Я лежал на своей кровати и смотрел на одну из картин Габриэллы. Я купил ее несколько лет назад, когда мы посещали выставку, посвященную работам Габи, но оставались при этом обычными гостями. Я не сказал ей об этом. Это картина еще долго оставалась моим тайным приобретением до того, как мы переехали в Нью-Йорк. Но увидев ее, висящей в моей комнате, она совсем не удивилась. Думаю, дело было в том, что она понимала связь между моими чувствами и теми, которые изобразила.

На полотне было нарисовано два человека. Мужчина и женщина. Их лица были белыми пустыми пятнами, но цвета и язык тела передавали все наилучшим образом. Та недосказанность, что мешала несуществующим людям быть вместе и воссоединить две части взаимной любви, ощущалась, как живая. Их история – казалось, я мог прочесть ее. Казалось, она была моей. Так и было. Но не сейчас. Теперь это уже не мог быть я со своею возлюбленной. Сейчас это была она, страстно желавшая обрести своего нареченного, лицо которого было скрыто от мира и от нее самой.

 Мягкая поступь послышалась недалеко от меня. Повернув ручку двери, она зашла внутрь моей спальни и, дойдя до кровати, опустилась коленями на мягкий матрас. Разместившись между моих ног, Габриэлла положила голову мне на живот, а ее ладошки оказались на моих ребрах. По привычке, я убрал одну руку из-под головы, и начал перебирать пальцами ее волосы.

-Не могу нормально дышать, когда ты сердишься на меня – выдыхая, говорит она.

-Я не сержусь – сейчас это так. – Но ты бываешь такой убедительной, что мне сложно абстрагироваться от этого. Я знаю, что ты не имела в виду, того, о чем говорила. Таким способом ты защищаешься. Но, что ты защищаешь? И почему тебе приносит это такую боль?

-То, что сильнее всего оберегает человек, всегда приносит боль. Ты знаешь это как никто другой, Лео.

-Ты права. Но это не ответ.

-Просто спроси.

-Что ты хотела сказать, говоря, что Адам предал самого себя? И почему это заставляет появляться твои самые ядовитые оборонительные механизмы? – я чувствую телом, как она вся напрягается и перестает дышать на мгновение.

Ее ответ. Вот оно. То, что она скрывает. То, что не может рассказать. То, что оберегает и что каким-то образом связанно с ним. Но чем это может быть? Чем?

-Когда-то я говорила тебе, что есть то, что было начато еще до моего рождения. Когда я еще не была главной составляющей плана Адама. Но это было чем-то даже более значимым, чем моя миссия. Чем я сама. В жизни Адама есть то, что ему важнее и нужнее меня. Когда-то у него это было. Но он все потерял. Потерял из-за своей жестокости и беспощадности. А теперь он боится. И страх сжирает его, превращая в безумного. Кровь продолжает литься реками, но это не помогает. Его вера, что я способна вернуть утерянное, обманчива. То, что кануло, не возвращается.

-Что это? – с замиранием сердца, произношу я. – Что он хочет вернуть? – ее тело расслабляется, но мое наоборот, становиться как натянутая струна. Я хочу узнать тайну такого человека. Может, это знание способно изменить наши положения на шахматной доске? Дать мне преимущество? Шанс, на победу.

Приподнявшись, Габи заглядывает мне в глаза.

-Ты ведь уже слышал, что его называют человеком с двумя тенями? – в ответ, киваю.

-Слышал, но никогда не понимал значения этой фразы.

-Он очень умен. Хладнокровен. Эмоции, какими сильными бы у него не были, не способны затмить его разум, даже на секунду. Его решения – это всегда обдуманные и просчитанные ходы. Таким я его знала и знаю. Но свою прирученную сторону он тоже способен выпускать. Ее и называют тенью. Тенью, которую он выдрессировал и создал по подобию беспощадного и неустрашимого хищника. Того, кого нельзя увидеть и поймать. Вот в чем его сила. Эту тень и бояться остальные. Потому что никто и никогда не мог просчитать ее появление и того, на что она способна. Только он утратил контроль. И считает, что именно я верну ему его.

-Почему он так считает? – по ее глазам я понимаю, что ответ не понравится мне.

-Потому что та его часть принадлежит мне. И всегда принадлежала.

Вернон

После того дня, который я провел вместе с Кристин в ее доме, я не мог перестать думать о том, что Слим должен вскоре предоставить мне полную информацию на нее и Оуэна. Я с нетерпением ждал этого и в тот же момент опасался. Не имея ни малейшего понятия о том, что положат мне в руки, я понимал, что совершенно не готов к этому. Но и отказаться от долгожданной правды тоже не представлялось возможным.

Единственное, в чем оставалось уверенность – все будет не так, как я мог себе вообразить. И это как раз пугало сильнее всего.

Припарковавшись на выделенном мне месте, подошел к лифту, и, набрав на панели пароль, который мне дала Крис, дождался, когда его двери распахнуться передо мной. Зайдя в лифт, нажал единственную кнопку и движение началось. Но оно было слишком медленным. Не таким, как обычно. Хотя, скорее виновато мое внутреннее состояние.

Я не был в порядке. Уже долго. Но встреча с этими двумя перевернула всю мою прежнюю жизнь. Если раньше мое тело и разум находились в вихре сильном, но оптимальном для меня, сейчас этот вихрь превратился в неуправляемую стихию, в которую меня столкнули двумя нежными ручками. И это стихия одерживала вверх надо мной. Не давала ни нормально вздохнуть, ни освободиться от своих пут. Мои запястья словно сковали кандалами, а на ноги надели тяжелый груз, который не позволял сделать и шага вперед. Это засасывало меня. Все глубже и глубже. Только я сам с радостью нырял в это болото. Потому что Кристин была слишком желанной для меня. С непонятных мне пор она даже стала моим счастьем. Счастьем, которое давалось через боль.

-Даже не скажешь "привет"? – его яркая улыбка раздражала.

-Я могу войти? – без эмоций проговорил я, смотря на него исподлобья.

Усмехнувшись, он отошел в сторону и наигранно склонился, проведя рукой по воздуху, как бы приглашая внутрь.

-Прошу, мистер «Никаких манер» - выпрямившись, подождал, пока я пройду мимо него, и зашагал следом за мной. Его нахождение за моей спиной нервировало. Я чувствовал, как он насмехался кончиками волос на затылке.

-Ты сегодня не в настроении? – зачем-то продолжил говорить со мной.

-Твоя наблюдательность поражает! – съязвил я, не останавливая шага. – А что случилось у тебя, что ты так сияешь? – мельком посмотрев на него через плечо, я нахмурился. Должно было произойти что-то существенное, раз он даже передо мной не мог скрыть своей улыбки.

-Случилось? Да вроде ничего. Просто день хороший, погода…

-И правда, как мало нужно для счастья! – фыркнув, и не найдя Крис в малой гостевой, я двинулся к центральной.

-Если ты будешь ко мне немного терпимее, от этого твои яйца не отваляться – это заявление заставило меня остановиться.

-Почему я должен быть терпимее к тебе? – разворачиваясь, вплотную подхожу к нему. – К тому, кого не уважаю.

-Ах, да! Уважение. Знаешь, принципы, это конечно хорошо, но не всегда приходиться делать то, что хочется.

-Не тебе говорить об этом – мы стояли лицом к лицу и пытались не проиграть в молчаливую битву другому. Но ее голос прекратил это.

-Вернон?

-Да, это я – крикнул в ответ и, наградив Оуэна предупреждающим взглядом, направился к ней.

Когда я оказался внутри самой большой комнаты этого пентхауса, увидел, как Крис, сидя на белом диване что-то искала в своей сумке.

-Привет – просияла она, при виде меня. Подмигнув в ответ, получил еще более ослепляющую улыбку.

-Присаживайся, мне нужно еще несколько минут – последовав ее приглашению, сел рядом и стал наблюдать за ней.

Выглядела она как всегда прекрасно. Платье прямого кроя до середины бедра ярко синего цвета с коротким рукавом. Сапоги ботфорты на высоком каблуке, делающие ее ноги еще более длинными. Я не мог не задержаться взглядом на них. Ажурный край чулка зазывно выглядывал из-под ткани платья, и мне ужасно сильно хотелось сорвать его, а затем взять Кристин сзади. Но как только я углубился в собственную фантазию, голос мужчины выдернул меня из грез.

-Может, выпьешь чего-нибудь? У нас большой выбор напитков – услужливо, но не без привычной надменности, предложил Оуэн.

-Если есть то, что заставит тебя оставаться на кухне более того времени, что ей необходимо на сборы, то да – улыбнувшись одним уголком губ, он обратился к ней.

-Детка, и как ты его выносишь? – ей не потребовались слова, чтобы ответить ему. Он понял ее по одному только взгляду, и это еще раз говорило о том, насколько они близки друг с другом.

-Напомните, сколько лет вы уже знакомы?

-С конца две тысячи первого года – хором ответили они, на что я закатил глаза.

-И правда, уже прошло столько времени – с улыбкой приятной ностальгии ответила Крис. – Наша маленькая общая жизнь – ее глаза и выражение лица, с которым она смотрела на него, было слишком нежным, чтобы я смог это выносить. Но его было еще хуже!

-Прекратите вести себя так, словно меня здесь нет! Вы выглядите отвратительно! – скривив мину, возмущался я.

-Разве? – упав на диван рядом с ней, Оуэн притянул ее к себе и потерся носом о ее щеку. – А мне говорили, что мы смотримся очень мило и гармонично.

-Кларк? – я вновь почувствовал, как меня вытесняют из гребанной идиллии.

-Да. Сказал, что завидует нашим отношениям, и что впервые в жизни стал задумываться о браке.

-Не думала, что мы настолько убедительны.

-Еще как! По его словам, даже его матушка никогда не приводила столь обоснованных доводов. А уж она точно знает, как это делать.

-Простого «знает» недостаточно в ее случае. Миссис Кларк виртуоз в том, как убеждать людей в том, во что она сама свято верит и любит. Помнишь, как она накормила меня тыквенным тартом в прошлом году? А я ведь с детства не переносила тыкву! – хлопнув в ладоши, он рассмеялся.

-Точно! Ты еще попросила у нее рецепт.

-Разве у меня оставался выбор? Я в жизни не пробовала ничего более вкусного, что хоть отдаленно было бы связанно с этим плодом.

Прислонив руку к виску, решил поинтересоваться:

-Я вам не мешаю? – наконец, сумел привлечь внимание этих двоих. Покашливания и громкие выдыхания, которые до этого момента не возымели должного эффекта, были ими проигнорированы.

-Извини - Крис погладила большим пальцем внутреннюю часть моей ладони, и быстро вернулась к своей сумке. А я не сводил взгляда с ее плеча, на котором разместилась чужая рука.

-Все положила? – заглядывая вместе с ней в довольно объемный «мешок», спросил Оуэн.

-Вроде. Но такое чувство, что чего-то не хватает.

-Конечно, не хватает. Выпечку я уже упаковал и поставил на столик рядом с выходом.

-Ты прелесть – переплетает пальцы своей руки с его, подносит к лицу, целует тыльную сторону, и прислоняет к щеке. – Спасибо, дорогой.

В ответ он с любовью смотрит на нее и проводит костяшками пальцев другой руки по свободной половине ее лица.

-Это тебе спасибо.

-Да что у вас за отношения? – подскочив на ноги, повышенным тоном и вполне заслуженным, требую ответа.

Кристин была со мной! Моей! И тогда, какого черта, ласкалась на моих глазах с другим?!

-Я люблю ее. Я люблю его – в унисон отвечают они.

-Очаровательно! Впервые сталкиваюсь с подобным. Ребятки, а может вы свингеры? – горечь в моем голосе слышна мне одному.

-Точно нет.

-Тогда что это? Почему ты так спокоен, когда отпускаешь ее со мной? А ты? – указываю рукой на Крис. – Почему не ревнуешь и не страдаешь, зная, что у него есть другая? Другие? – я влюблен. Это так же ясно, как то, что сейчас день. И чувства к ней не могут оставлять меня равнодушным. Даже борясь с ними, я проигрываю раз за разом. Но они это что-то другое.

-Он всегда такой нервный?

-Лео!

-Нет, малыш, ты действительно, бесподобна. Это все очень забавно, но так долго я бы не выдержал – с укором посмотрев на него, она взяла сумку, поднялась и подошла ко мне.

-Вернон, не слушай его. Поехали – она чувствовала то, что происходит внутри меня. И поэтому, закрывала собой от него. Она поступала так каждый раз. Но это не останавливало его. Как будто он хотел, чтобы я сорвался. Только не из-за моих эмоций. Оуэн добивался, чтобы я ударил его. И поэтому он вновь прикасался к ней. Обнимал за талию, и держал возле себя.

-Я отвечу тебе. Мы два человека, которые делят одну жизнь. Мы полностью откровенны и не ограничиваем себя из-за глупых стереотипов. Если бы ты смог это понять, то знал, что это все упрощает, и делает отношения только крепче. Мы - это все, что нужно другому – он был убежден в том, что говорил. Но когда я посмотрел на нее, то увидел только ее померкшее лицо.

-Не думаю, что тут все согласны с тобой - улыбка с его лица тут же испарилась, и он аккуратно повернул Кристин к себе, держа за подбородок.

-Что такое, красавица?

-Ничего. Потом поговорим.

-Прекрати думать! Ты даешь мне все, что нужно.

-Поговорим позже – повторила она и, взяв меня за руку, повила к лифту. Но, не дойдя до него совсем немного, нас остановил его оклик.

-Спускайся первой. Мне нужно сказать кое-что Вернону – Крис даже не спросила, что именно он хочет сказать. Взяв небольшую картонную коробку со столика, она скрылась за металлическими дверцами.

Оставшись наедине, я не стал заговаривать первым.

-Зачем ты это делаешь?

-Делаю что?

-Хочешь представить ее своей семье. Ты понимаешь, что это впервые для нее?

-Неужели в вашем идеальном мире без усложнений не вошло такое понятие, как знакомство с родителями?

-Ты хоть раз можешь не вести себя как ребенок? Ты еще слишком молод, но я не верю, что ты не видишь разницы между ней и собой.

-Вижу. Я мужчина, она женщина.

-Прекрати! – сорвался он.

-Хочешь взрослого разговора? Хорошо. Но тогда ответь и на мой вопрос. Почему ты не сделал этого? Почему не представил ее своим предкам?

-Моя мама знает о ней – моргнув, он опустил вниз глаза. Казалось, эта тема была для него слишком болезненной.

-И? – мне нужно было продолжение. – Говори, Лео.

-Лео? Без фамильярности? Без оскорблений? – хоть он и улыбнулся, я чувствовал его печаль.

-Расскажи мне – теперь я просил. Стал мягче, потому что понимал, какую боль могут приносить семейные темы. И за мое понимание, в его глазах промелькнула благодарность.

-В те времена моя семья переживала большой личный кризис. А когда мама узнала о… Кристин, то практически отказалась от меня. Такова цена за то, чтобы быть с ней – я был шокирован его словами. И сбит с толку. Крис конечно отличалась от остальных, но я не находил ни одного основания, из-за которого родитель мог отказаться от собственного ребенка из-за нее.

Я хотел было спросить его о причинах такого поступка его матери, но он продолжил говорить:

-Вся твоя прошлая жизнь будет рушиться. Исчезнет не только плохое, но и хорошее. По началу, ты не будешь осознавать этого. Но даже полное понимание ситуации не заставит тебя остановиться. Это жажда. Невероятная жажда женщины, которая все равно никогда не будет твоей.

-Ты говоришь так только потому, что она не любит тебя, как ты ее.

-Нет. Я так говорю, потому что она не может никого любить. Ты не видишь правды, Вернон. Кристин не врет тебе, но ничего и не рассказывает, ведь так? Я проходил через это. Она умеет видеть нутро другого человека. Понимать то, что им движет. А это понимание позволяет просчитывать все твои действия наперед. Использовать в своих целях. И она делает это так тонко, что ты начинаешь воспринимать навязанные тебе решения, как свои собственные. И в конечном итоге ты становишься ее рабом.

-Ты описываешь какую-то другую девушку. Ту, которую знаю я…

-Остановись – поднял он руку. – Сейчас я слышу старого себя.

-Ты говоришь загадками. Я устал это слушать – делаю упор на пятках, чтобы развернуться, но мне на плечо ложиться рука.

-Ее жизнь принадлежит мужчине. Очень влиятельному мужчине. Порой кажется, что его власть безгранична. И ее сердце наполнено им до краев. Только наполнено оно не любовью, а ненавистью.

-Адам – имя само слетает с моих губ.

Теперь многое становится ясно.

-Ты знаешь о нем?

-Нет. Только упоминания по телефонным звонкам.

-Х-м-м… А ты умнее, чем кажешься. Но лучше тебе не копаться в этом – это звучало, как предостережение.

-Я хочу знать больше. Каким образом она связанна с ним? Кто этот Адам? - я чувствовал, как он хотел открыть мне правду. Она висела на кончике его языка. Но что-то останавливало его.

-Думаю, Кристин уже заждалась тебя. Иди к ней.

-Я все равно все выясню.

-И это погубит тебя. Я ни один раз говорил, что она не останется с тобой. Поэтому твоя идея со знакомством такая глупая. Тебе придется объяснять то, чего ты сам не будешь знать.

-Как-нибудь справлюсь – плюнув на всю их таинственность, я решил сосредоточиться на единственной цели, ради которой устроил совместный ужин девушки со своей семьей. Я откроюсь ей. Настоящий я. Покажу реальность своего мира, а потом попробую достучаться до глубин ее души. Потому что знаю, что она нужна мне. Не на месяц, или год. А навсегда.

 Кристин Адерли станет моей женщиной.

***

Прежде мне еще не доводилось заходить так далеко. Все мои романы кончались довольно быстро, и надобности говорить матери о присутствии девушки в моей жизни не было. И хотя Мари было известно о сложившейся ситуации в моей семье, это произошло не из-за моего особого отношения к ней. Мы давно знали друг друга, и наши отношения скорее были дружескими, нежели романтическими. Да, мы трахались время от времени, но если бы не ее недавнее заявление о своей любви ко мне, то я до сих пор считал бы ее не более чем своим приятелем по сексу.

Но Кристин была другой. Она была первой, к кому я начал испытывать нечто большее, чем просто желание затащить в постель. Я намеривался сделать ее своей спутницей жизни, хоть мы и были знакомы совсем нечего. Я просто знал, что это была она. И поэтому сейчас мне было так непросто.

Остановившись перед дверьми моего дома, я взял ее руку и пытался совладать с эмоциями.

-Знаешь, есть кое-что, что я тебе еще не рассказывал. Мой отец… - слова с трудом давались мне. – В общем, ничему не удивляйся. Я потом тебе все объясню – почувствовав, как она сжала мои пальцы, я ощутил поддержку.

-Не беспокойся, Вернон. Чтобы ни было за этими дверьми, это не изменит моего к тебе отношения – это конечно помогло почувствовать себя лучше, но все равно не сняло груза с моего сердца.

Я постучал ровно три раза, и буквально через несколько секунд перед нами появилась моя мама.

-Привет дорогой – тут же обняла она меня. – Добро пожаловать – с искренней улыбкой обратилась она к Крис. – Кристин, я права?

-Приятно познакомиться, миссис Мид. Вернон говорил, что вы с двойняшками очень любите сладости. И я позволила приготовить себе этот клубничный торт с маскарпоне . Надеюсь, он вам понравится – приняв коробку, мама казалось, была удивлена.

-О, это так мило с вашей стороны. С удовольствием съедим его – пропустив нас внутрь, я помог Кристин снять ее белый длинный пиджак на молнии, а затем разделся сам.

Все это время на нас смотрела моя мать. Выглядела она так, будто ей было не по себе.

-Ну, ладно. Может, пройдем внутрь? И где Милли с Эшли?

-Они задерживаются в школе. Внеклассные занятия – пояснила она, продолжая стоять на месте и не сводить взволнованного взгляда с Кристин.

-Ма? – спросил я, не понимая в чем дело.

-Извините – встрепенулась она. – Я просто очень долго мечтала об этом моменте, но никак не ожидала увидеть кого-то вроде вас со своим сыном.

Закатив глаза, выругался про себя.

Трудностей я ожидал с другой стороны.

-И что это значит?

-Нет, Вернон. Она права. Я понимаю, о чем вы. Но вы можете задавать мне любые вопросы, и поймете, что я искренна.

-Еще раз извините меня. Что же это? Держу вас в дверях. Проходите, располагайтесь – мама приобняла Крис за талию и повела в небольшую гостиную. Но выглядела она рядом с ней немного неуклюже.

Мама была миниатюрной женщиной. Стройной, как тростиночка и очень милой, не смотря на свой возраст. Кристин же выглядела как супермодель, возвышающаяся над ней на добрых девять дюймов.

Уверенность, пластичность и грациозность ее движений были несравнимы. И хоть в моих глазах мама была лучшей женщиной на свете, я понимал, что она проигрывала Крис.

Расположились на диване, мне оставили место в одном из кресел, стоящих сбоку от них.

-Кристин, позвольте узнать, сколько вам лет? Вы кажетесь немного старше – вопрос сконфузил только маму. Мы же только открыто улыбнулись ему.

-Мне двадцать два года. Надеюсь, для вас это не станет проблемой?

-Три года, это не настолько большая разница, чтобы вызывать опасения. Но почему-то мне кажется, что вы намного зрелее, чем должны быть. Мой Вернон тоже рано повзрослел, но так и не утратил юношеского мальчишества – мама была в своем репертуаре. Ущипнув за щеку, она растрепала мои волосы, и, кажется, действительно смогла получить от этого удовольствие.

-Я же просил больше так не делать! – возмутился я, проводя пальцами по волосам.

-Конечно-конечно. Ты ведь уже взрослый мальчик – когда она отводила глаза, я узнал взгляд. Она вспоминала Микки. Моего маленького братишку, погибшего в результате несчастного случая. Но постаралась отвлечься от грустных мыслей, продолжая задавать вопросы гостьи.

-Кристин, может, вы голодны? У меня все готово.

-О, прошу, забудьте о формальностях. Вы можете обращаться ко мне, как вам удобно. Ваш сын, например, пользуется исключительно сокращенным вариантом – кажется, кто-то напрашивался.

Подмигнув мне, она быстро сосредоточила свое внимание на моей матери, и я почувствовал себя слегка обделенным.

-И думаю, будет лучше подождать Эшли с Милли. Они уже долго не сидели за одним столом со своим братом.

-Ты права. Этот мальчишка появляется здесь очень редко!

-Ну, все, пошли очередные упреки. А от тебя, детка я не ожидал такой подставы! Позже поговорим.

-Обязательно, малыш.

-Вы отлично ладите. Знаешь, с ним довольно трудно найти общий язык, но я вижу, что ты подобрала нужный ключик.

-Скорее это сделал ваш сын. Это со мной сложно.

-Разве? Нельзя не заметить, что ты из другого социального статуса. Прекрасная образованная и обеспеченная девушка, которая не кичиться своими деньгами. Твои манеры и способ подачи… Я такое видела исключительно в фильмах. На тебя приятно смотреть, милая. Но о каких сложностях ты говоришь? – а это еще что такое?

-Я же тебя предупреждал, что нужно быть готовым ко всему, входя в этот дом. Ну, вот. Эксцентризм моей мамочки, один из таких вещей – хлопнув меня по колену, я увидел, как ее щеки покраснели. Черт, а это было забавно.

-Ты опять пытаешься третировать родную мать, Вернон Эндрю Мид?! – она всегда так поступала, когда пыталась выказать недовольство мной. Произносила мое полное имя.

-Эндрю?

-Да. Мы назвали его в честь наших с Виктором дедов. Мой был чистокровным немцем, чья семья эмигрировала в Америку перед Первой мировой войной. А дед Виктора, Эндрю, всегда был северянином. Он родился и жил в этой стране. Я пыталась как-то узнать, переселенцами какой этнической группы были его предки, но ничего не вышло.

-Никогда бы не подумала, что вас так сильно интересует генеалогия .

-Конечно! Я считаю, что знать собственную историю так же важно, как знать историю страны, в которой ты родился.

-Тем самым она хочет сказать, что немного помешана – я понял, что нахожусь в клетке, когда они обе с укором посмотрели на меня, а затем продолжили говорить друг с другом.

-А какие корни у тебя? Кто твои родители? Чем они занимаются? – мне тоже было любопытно послушать о ее семье.

И почему только я раньше не спрашивал ее о них? В особенности об их мнении, относительно ее сожительства с говнюком Оуэном.

-Кристин? – моя мать окликнула ее, и только после этого, я заметил, что происходило что-то неладное. Она вся собралась, уставилась в одну точку, а руки ее подрагивали.

-Детка?

-Извините – один вдох, и маска улыбчивой вежливой девушки снова одета. – Я просто…

-Я спросила о чем-то болезненном?

-Вовсе нет. Просто между нами произошла ссора, и некоторое время мы не общались.

-Ох, деточка. Надеюсь, ты в скором времени исправишь это. Кто бы ни был виноват, но семейные узы очень важны. Не стоит затягивать с примирением.

-Вы совершенно правы. Пожалуй, я так и поступлю – это был первый раз, когда я понял, что даже блеск ее глаз способен на обман. Слова Оуэна ворвались в мой разум, и сейчас я не считал их настолько бессмысленными.

-Ссора произошла из-за него? Ваши семьи, что, не одобряют выбор своих детей? Или как?

-Из-за него? Я не понимаю – может, я поступил не красиво, втягивая в личное свою мать, но в ее присутствии Крис не сможет так легко отвертеться. И увидеть правду мне будет легче.

-Прошу прощения, миссис Мид. Таким образом, Вернон решил сообщить, что я живу с другом. С мужчиной, который, как он считает, обеспечивает меня – лицо у мамы вытягивается. Глаза широко распахнуты, а рот открыт. Выпуская из себя один звук, она смотрит то на меня, то на Кристин.

-Значит, ты живешь с мужчиной. И почему мой сын думает, что тебя обеспечивают?

-Потому что – переводя взгляд на меня, Крис строго и решительно произносит, - полагает, что я девочка из неблагополучного района. Ведь в университете ходят именно такие слухи. А его друг, Роберт, подробно рассказал ему о них.

-А как все обстоит на самом деле? – ощущаю на себе взгляд мамы, но не могу отвести свой от девушки.

-На самом деле, пентхаусом и всем остальным владею я – внутри меня словно прогремел гром. Я так сильно поражен, что не в силах вымолвить и слова. Пот выступает на моем лбу и спине. Мне холодно, но в тот же момент жарко.

Но некоторые детали соединяются. Теперь ясно значение и поведение латино. Это ее охрана. Те, которых приставили оберегать. И скорее всего это было с подачи некого Адама. Мужчины, по словам Лео, который имеет огромную власть и владеет Кристин.

Но только, что значит владеет? Кто он ей?

-А парень, с которым ты живешь. Какие между вами отношения?

-Миссис Мид…

-Просто Сьюзен.

-Сьюзен. Я ни в коем случае не обманываю вашего сына. Вернон просто не испытывал такой близости с женщиной, которую мы познали с Лео. И понять, что она может быть без романтических отношений, сложно для многих людей. Потому что это больше чем дружба. Этот мужчина – он часть меня самой. Тот, кто спас меня. Защитил. Это исключительный человек, для которого я – превыше всего остального. Он – моя семья. – В комнате наступила полная тишина. Только тиканье старых деревянных часов нарушает ее.

-Даже не знаю, хорошо это или плохо. В моей жизни сложилась так, что мой муж и был моей родственной душой – от меня не ускользнуло, что мама говорила в прошедшем времени. – Поэтому мне немного непонятна твоя позиция. Но если этот парень настолько хороший и бесхитростный, как ты хочешь меня уверить, то буду рада познакомиться с ним.

-Чего? – выкрикнул я.

Ну, нет! Нахватало мне еще этой личности у себя дома.

-Вернон! Не припомню, чтобы учила тебя быть грубым.

-Ну, мама!

-Все! Это мой дом, и я решаю, кого приглашать сюда. А свою ревность, прошу, оставляй за порогом – если бы я стоял, то точно упал бы. Но Кристин это только позабавило.

-Спасибо, Сьюзен. Думаю, Лео будет счастлив, познакомиться с вами. Он долгое время был оторван от своей семьи, и знаю, что страдает от этого. Он тонкой души человек, крепкий в своих привязанностях, и семья для него на первом месте.

-Но понимаю, он оставил ее ради тебя?

-У всех есть проблемы. Но не могу отрицать, что не способствовала этому.

-Вы очень загадочная личность. Но, почему-то нравитесь мне – накрыв своей рукой руку Крис, мама сжала ее, и они обменялись улыбками. Только мне совсем было не радостно. Появление этого хмыря здесь не предвещало ничего хорошего для меня.

-Сьюзен! Где моя жратва?! – голос отца послышался с лестницы второго этажа. Я моментально сжался.

Когда я звонил матери, и сказала, что приеду не один, то думал, она догадается отослать Вика куда-нибудь. Но сильно ошибся. Он не только не ушел. Но и был пьян. Как и большую часть времени.

После того, как восемь лет назад, мой братишка погиб, папа сильно изменился. Он начал пить, потерял всех своих старых друзей, а затем и работу. Его дни сводились к тому, чтобы влить в себя как можно больше алкоголя, доведя себя до невменяемого состояния. Первый год, я думал, он так пытается забыться, заглушить чувство боли. Но теперь я не воспринимаю его иначе, чем как бесхребетного слабака, причиняющего своим близким только боль и чувство постоянного стыда.

-Виктор, у нас гости – вскочив, мама подбежала к нему. – Пожалуйста, вернись обратно в комнату – она хотела увести его, но это было бессмысленным занятием.

-А это что еще за прекрасное творение? Неужели я на пороге смерти и врата рая раскрылись для меня? – отодвинув мать, расхохотался тот. Я уже встал, что бы самому увести его, но неожиданно Крис решила вмешаться.

-Здравствуйте мистер Мид. Меня зовут Кристин Адерли, и я встречаюсь с вашим сыном. Очень приятно познакомиться – в то время, как мама и я стояли удивленные решительно протянутой руке девушки, Виктор посмеивался себе под нос, спускаясь вниз и осматривая Крис с головы до ног.

-Такая краля как ты? Неужели мир так обеднел, что ты не могла выбрать кого-нибудь лучше? – его немного пошатывало, поэтому, не удержав равновесия, он завалился на диван.

Прежде, я еще никогда не чувствовал себя настолько униженным. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь выжиг мне глаза, чтобы только не видеть всего этого.

Его растянутая майка была вся в пятнах. Щеки и подбородок, которые не брили, наверное, неделю, все заросли. Лицо было красным и опухшим. А в сочетании ко всему этому еще сильный запах перегара – что же, мой папочка умел произвести впечатление!

-Я всегда уверенна в своем выборе. У меня нет с этим проблем – сумев принять сидячее положение, он рассмеялся над ее словами.

-А ты мне нравишься!

-Извините, сэр, но не могу сказать того же о вас – я знал, что это разозлит его. В таком состоянии он не редко совершал ошибки. Конечно, он никогда не поднимал руки на маму, но все же я должен был обезопасить Крис.

Встав между ней и им, попытался поднять его.

-Шлюшки вроде тебя всегда предпочитали или денежные мешки, или же смазливые мордашки. Только ты не думай, что это у нее с тобой надолго. Такие как она не связывают жизнь, с такими как ты. Но знаешь, в его годы я был даже лучше.

-Да пошли уже, пьянь! Еще одно оскорбление в ее сторону, и не посмотрю, что ты мой отец!

-Что? Кого ты пьянью назвал, щенок?! – резко толкнув меня, он не смог устоять на ногах, и рухнул на пол.

-Боже, Виктор! Ну что же это? – мать подбежала к нему, и стала помогать подняться. Я больше не мог смотреть на этот позор. Было ошибкой звать ее сюда.

-Крис, пошли отсюда.

-Я попрошу выйти всех, кроме мистера Мида – после такого заявления никто не мог вымолвить и слова. Каждый стоял на своем месте и смотрел на нее, но она видела только моего отца. Кристин выглядела как родительница, готовая к серьезному разговору с непослушным ребенком.

-Деточка, не думаю…

-Сьюзен, я все понимаю. Но доверьтесь мне. Позвольте поговорить с ним.

-Это не то, во что ты можешь вмешиваться – мне не нравилось, что она делала это. Чего она хотела добиться? Моя мать, его друзья – все пытались починить его. Но даже его старший брат, тот, кого он уважал больше всех на свете, не смог повлиять на него!

-Ты сделаешь, как я скажу, Вернон. Ты сделаешь – мама бы никогда не потерпела такого. Я тоже. Но почему-то, мы просто ушли. Дали ей время на то, что она задумала.

Выйдя из дома, мы сели ко мне в машину.

-Впервые чувствую себя маленькой девочкой за последние двадцать лет. И перед кем?

-Молчи. Я так постоянно ощущаю себя – посмотрев друг на друга, мы рассмеялись.

-Удивительная девушка. Такой нужно командовать армией, не меньше – и тут я подумал о тех людях, которые склоняли перед ней свои головы. О том, как свободно Крис чувствовала себя при этом.

-Ох, мама – опустив голову, я запустил руки в волосы и сжал их.

-Сынок, в чем дело? Я вижу, что с тобой что-то не так. Расскажи мне – мне не нравилось казаться слабым. Не помню, чтобы был таким в глазах мамы, если не считать того времени, когда она меняла мне пеленки. Я умел сохранять перед ней лицо даже в самые тяжелые моменты, но не сейчас.

Повинуясь порыву, обнял ее, положив на плечо голову.

-Я так устал. Я ничего не понимаю. Что она чувствует ко мне, чего хочет от меня и наших отношений? У нее столько секретов. И еще этот Оуэн! Ты же слышала, как она отзывалась о нем? Будто не существует лучшего человека! А если и так, то почему она не с ним? Почему со мной? – она перебирала пальцами мои волосы, но прекратила.

-Ты влюбился? – отодвинувшись, я сел прямо и положил руки на руль.

-Я впервые привожу девушку домой. Думал, ты сразу догадаешься.

-Иисусе!

-Да нет. Кое-что похуже – достав из внутреннего кармана куртки футляр, протянул его ей.

-Что это? – взяв небольшую черную коробочку из моих рук, она открыла ее и ахнула.

-Вернон! Но это же кольцо!

-Поздравляю, мам. Со зрением у тебя в порядке – сарказм последнее, что мне оставалось.

-Не разговаривай так с матерью! – она смотрела на довольно простое колечко, из белого золота, но впереди которого был крупный бриллиант с множеством других по кругу – нечто вроде цветка. Я даже не стал смотреть на его цену. Просто сунул кредитку продавщице. Только вот до сих пор не понимал, зачем, купил его.

После ночевки, когда на следующее утро уезжал из дома Крис, я увидел ювелирный салон и не смог не остановиться возле него. Проведя полтора часа в нем, выбирая идеальное для нее кольцо, перед моими глазами все это время был ее взгляд, которым она смотрела на меня после занятия любовью. Казалось, он проник внутрь моей души. Подарил надежду на большее.

-Сколько вы знакомы? – в ее голосе слышались нотки паники и ужаса.

-Впервые я увидел ее месяца два назад. Может чуть больше.

-Святая дева Мария! Что она сделала с тобой? О чем ты думаешь? Тебе только девятнадцать!

-Вы с отцом были не намного старше, когда заделали меня – не глядя она отвесила мне подзатыльник.

-Мне было двадцать два, а твоему папе двадцать четыре. И тогда было совершенно другое время.

-Ну, конечно – заведя мотор, я начал разворачивать машину.

-Куда мы?

-Заберем Милли с Эшли.

***

-Не верю, что вы оставили их вдвоем! – причитала Милли, когда я открывал дверь. Как будто я сам не успел пожалеть уже раз сто об этом.

-Мне хватило твоего ворчания в машине, мелкая – я хотел, чтобы она замолчала.

Проходя внутрь дома, с замиранием представлял себе картины того, что могло здесь произойти. Насколько еще Вик продемонстрировал собственное падение, как личности? Или же он был агрессивным и напугал ее? А что, если Крис решила, что это слишком для нее, и просто ушла? Вызвала одного из своих подручных, и уехала, навсегда оставляя меня?

Что, если я видел ее сегодня в последний раз?

Страх сковал мое тело. Один вздох отзывался болью в легких. Делая медленные небольшие шаги, я очутился в нашей гостиной, но там никого не было. В ушах зазвенело. Было такое чувство, что кто-то с размаха ударил меня в живот.

-И где эта твоя новая подружка? – уперев руки в боки, Милли вздернула бровь и смотрела на меня так, будто делала немое заявление своими глазами: «Я же тебе говорила!». Все это было слишком высокомерно для тринадцатилетней девчонки, но сейчас мне было абсолютно безразлично на ее выпады. Я хотел найти Крис.

-Если ты имеешь в виду меня, то я здесь – ее голос был как живительный нектар.

Быстро повернувшись и увидев улыбающуюся Кристин с кружкой в руках, я не смог сдержаться и подбежал к ней, обнимая.

-Детка - уткнувшись в ее волосы, я вдыхал знакомый и полюбившийся мне аромат.

Она осталась!

-Вернон, осторожнее – ее голос был очень нежен. Я чувствовал в нем ее улыбку. – У меня в руках горячий чай.

-Извини – отодвинувшись, я так и не убрал руку с ее спины.

-А это, наверное, Милли и Эшли. Кто из вас кто? – подойдя к журнальному столику, она поставила на него кружку и очень дружелюбно улыбнулась моим сестрам.

-А где Виктор? – спросила мама.

-Он поднялся, чтобы принять душ. А я пока заварила ему крепкого и сладкого чая. Надеюсь, вы не разозлитесь, что я хозяйничала на вашей кухне?

-Конечно, нет, милая – мама была немного хмурой. – Но что произошло здесь? Зачем тебе нужно было остаться наедине с моим мужем? О чем вы говорили?

-Думаю, об этом вам лучше спросить у него самого – послышались шаги на лестнице и мы все обернулись. И то, что там увидели, было шоком! Таким отца я не видел многие годы. Чисто выбритый, опрятно одетый. Казалось, он сбросил шкуру усталого и разбитого человека, и стал обычным сорока четырехлетним семьянином. Тем, кто ходит на работу, возвращается с нее, проводит время с детьми и заботиться о своей жене. В общем прежним собой.

-Виктор? – это было единственным, что развеяло тишину.

Мама прикрыла рот рукой и, опустившись на диван, пыталась сдержать слезы. Мили с Эшли продолжали стоять и не сводить взгляда с отца. А от всеобщего внимания, Вик напрягся. Ему было очень неловко, но только Крис решилась помочь ему справиться с этим.

-Вы как будто сбросили десяток лет – вновь взяв кружку, она подошла к нему. – Теперь я вижу, в кого Вернон такой красавчик – подмигнув, она отдала чай.

-Подхалимка! – усмехнувшись, он сделал глоток, но по-прежнему не мог смотреть в глаза никому кроме нее.

На столике рядом с диваном завибрировал ее новый телефон. Ответив на звонок, Крис сказала одно-единственное «поняла» и отключилась.

-Я была очень рада увидеться с вами всеми, но мне пора. Надеюсь на следующую встречу – жестом она попросила проводить ее.

Проследовав за ней к дверям, я смотрел, как она сняла с плечиков свой пиджак и накинула его на себя.

-Он обидел тебя? Почему ты уходишь?

-Не волнуйся ни о чем. Между нами все хорошо – она успокаивающе погладила меня по руке. – Просто вам сейчас нужно поговорить между собой. А за мной уже приехали – оставив на моих губах поцелуй, Крис открыла двери.

-Не забыл, что сегодня у нас программа с твоими друзьями? – я был сбит с толку.

-Нет.

-Тогда встретимся на месте. Если передумаешь ехать, сообщи мне – она начала спускаться с крыльца, когда я догнал ее.

-Все точно в порядке? – Кристин бросила взгляд на наш дом, и только сейчас я заметил, что ее глаза немного опухли от слез. – Крис?

-Теперь уже да.

***

-Что ты сказал ей? – налетел я на Вика.

-Сьюзен, вначале я поговорю с Верноном, а потом мы продолжим – они сидели рядом друг с другом и держались за руки.

Улыбнувшись ему, мама кивнула и, вытирая слезы, увела двойняшек на кухню.

-Выйдем – пройдя на задний двор, мы сели на одной из ступенек.

-Сигарета есть?

-Не курю.

-Мне бесполезно врать. Я не мать – закатив глаза, достал пачку из внутреннего кармана куртки.

Прикурив и выдохнув дым, он заговорил:

-Я сильно виноват перед тобой. Перед всей семьей…

-Слушай, если ты решил исповедоваться, то я не лучшая кандидатура.

-Сядь! Ты уже не мальчишка, чтобы постоянно бегать – выпустив из себя воздух, я опустился вниз.

-Я должен объясниться с тобой. Но мне нужно, чтобы ты молча выслушал меня и постарался понять. Я ведь могу, как отец рассчитывать на такое одолжение от собственного сына? – я молчал, и он тверже повторил.

-Могу?

-Просто говори уже – сделав три затяжки, Вик продолжил:

-Тем вечером, когда я вернулся домой, я знал, что должен был проследить за Микки. Сьюзен с двойняшками ушли на какое-то девчачье празднество с кучей мамаш и их детей, а ты, как обычно, болтался где-то до самых сумерек. Но я был слишком вымотан. Трое бессонных суток на работе сделали меня способным лишь на то, чтобы дойти до дивана и, рухнув на тот, уснуть. Последнее, что я помню – это слова твоей матери о том, что Микки играет наверху. И все. Очнулся я уже в больнице.

-Хочешь сказать, что все это время винил себя? – повернувшись ко мне лицом, он с такой болью в глазах посмотрел на меня.

-В его комнате произошло замыкание. Когда начался пожар, мой трехлетний сынишка был так напуган, что смог только залезть под свою кроватку и звать меня на помощь. Но я так крепко спал, что не услышал его мольбы – вскочив на ноги, со слезами на глазах, он почти что не кричал. – Мой сын задыхался от дыма и умирал, когда я спокойно спал на первом этаже! Чужие люди, что жили через дорогу, услышали его плачь. Ты представляешь, как сильно он должен был кричать?! Но не я услышал его! Не я вызвал пожарных и скорую помощь! Не я старался вытащить его! Не я, чьей работой было спасать людей от огня – сигарета выпала из его рук.

-Я ничего не сделал для собственного ребенка  - потерев руками свое лицо, я тоже поднялся на ноги.

-В таком случае мы все виноваты. Мама знала, что ты вернешься уставшим, но все равно оставила на тебя Микки. Я мог посидеть с ним, но не сделал этого. По твоей логике мы все убили его. Но это был несчастный случай! Случай, который забрал у меня и двойняшек брата, а у тебя и мамы – сына. Но только ты сделал из своей боли шоу! Только ты решил показать, насколько страдаешь! – я стоял очень близко к нему, и не понимал, насколько распалился. Гнев переполнял меня. Грудная клетка высоко вздымалась, а дыхание было шумным и прерывистым.

-Ты был нужен своей семье! Ты был нужен мне – ударил себя кулаком в грудь. – Но тебя не было. Ни тогда, ни когда умер Джейсон – чтобы не расплакаться, я зажмурил глаза.

-Я знаю. И поэтому прошу прощения у тебя – я не видел, как он сделал последний шаг и обнял меня. Его тепло сорвало все тормоза. Он заставил чувствовать за один раз слишком многое.

-Прости меня. Прости меня. Прости. Я готов встать на колени, лишь бы ты дал мне шанс снова стать тебе тем отцом, в котором ты нуждался все это время – обняв его в ответ, я оплакивал не только своих потерянных братьев (одного родного, другого названного). Но и себя самого.

Простояв так некоторое время, мы снова присели и закурили.

-Не могу поверить, что за какой-то час она так промыла тебе мозги – усмехнувшись, мы переглянулись. – Нет, черт возьми, что она сказала тебе? И почему она плакала? Ведь плакала же? – я внимательно следил за его реакцией, и поэтому мне удалось увидеть, как его взгляд изменился.

-Кристин – выдохнув серый дым в воздух, Вик задумчиво произнес ее имя. – Сын, я не хочу, чтобы ты продолжал видеться с ней.

-Что? – я не мог поверить собственным ушам.

-Это девушка… Она не для тебя. Сломает и перешагнет – выбросив окурок, затоптал его. – В ней очень много мрака. Не тебе с ним бороться.

-Что ты несешь? Что именно она сказала?

-Кристин многое сказала, и все в точку. Для такой юной особы она слишком хорошо понимает терзания старого человека. Вернон, не ее ты ранга. Вы из разных миров.

-Разные миры? Это ты сейчас так намекаешь о ее материальном состоянии? – молчание было мне ответом.

-Всегда все упирается в деньги!

-А что ты думал? Она уйдет и дальше что? Вместе и счастливо? Нет. Она привыкла к совершенно другой жизни. Одни ее украшения стоят дороже всего нашего дома.

-Я смогу обеспечить ее. Заработаю. Гонки не единственный способ.

-Не единственный. Но ты действительно думаешь, что все так просто? У нее тоже есть семья, и поверь, она не будет счастлива…

-А это уже не им решать!

-Вот именно, что им! Жизнь таких, как она – это всегда выгодные контракты. Люди ее круга не живут, повелеваясь чувствам.

-Все-то ты знаешь… Допустим. Но, а как же настоящее? Как же «сейчас»?

-Думаешь, я не успел ничего заметить? Как ты смотришь на нее. В твоей голове уже наверняка созрела не одна фантазия на счет будущего с ней. Но понимаешь ли ты, каким соблазном она является для остальных? Любому мужчине, даже очень уверенному в себе, придется очень тяжело рядом с такой женщиной. Но остается еще одно «но». Способна ли она еще любить? Лично я не уверен.

 «Не уверен…»

-Она полюбит меня – почему каждый считал себя вправе вмешиваться? Говорить о том, о чем понятия не имел? Разве мой отец видел все ее улыбки, обращенные ко мне? Чувствовал тепло и ласку прикосновений? Нежность голоса, с которой она нашептывала мне на ухо разные слова?

Нет. Все те люди, которые советовали прекратить и держаться подальше от нее, не знали Крис такой, какой видел ее я. Настоящая Кристин принадлежала только мне.

-Не позволяй повториться истории с Джейсоном.

-Как ты посмел упомянуть его? Это вообще разные вещи.

-Разные? Но в ваших глазах одно безумие.

Глава 10

Леодеган

Пробираясь через толпу, я не мог поверить, что она это сделала! Я не хотел тревожить ее раньше времени, но после того, когда она вернулась сама не своя из дома Вернона, меня не оставляло дурное предчувствие. Подтверждением стал ее пьяный ответ мне, когда я позвонил сообщить о завтрашнем прилете Эвелин. И услышав в трубке веселую, но не ровную речь, чуть не обезумел!

О чем она думала? Хотела добиться нового приступа?

Увидев толпу около бара, в центре которого находилась моя Габи, переодетая в Кристин, и рядом стоящего с ней Вера с какой-то полуголой девицей, двинулся в их сторону. Подойдя ближе стал свидетелем сцены, подобную которой в прошлом наблюдал не раз.

Незнакомая девушка стояла обнаженная по пояс в одном лифчике и на обе ее груди насыпали немного соли. Габи с Вером слизали ее, а затем опрокинули в себя по стопке текилы. Взяв по дольке лимона, что лежали рядом на небольшой тарелочке, выдавили себе по несколько капель в рот, но вместо того, чтобы проглотить это, начали целоваться втроем. Лимонный сок сбегал по их подбородкам тоненьким ручейком вместе с жидкостью, которая была во рту другой девушки, и все вокруг, довольные зрелищем, подбадривали их к большему.

Увиденное вызвало во мне не столько отвращение, сколько чувство разочарованности. Когда-то я был одним из главных участником подобных спектаклей, но делал это только для того, чтобы оставаться с ней. Наблюдать со стороны и защищать, если понадобиться. Но он хотел только развлечься. Даже узнав о ее болезни, он не подумал о последствиях.

Растолкав несколько ребят, я проник внутрь живого круга, слыша много гневных выкриков. Но меня это не беспокоило. Попытайся хоть кто-нибудь помешать мне добраться до нее, я бы разорвал того на части!

-Кристин! – позвал ее я, перекрикивая громкую музыку и людей. – Кристин! – когда она узнала мой голос, то замерла и, прервав поцелуй, отошла от ничего не понимающей парочки. Все взгляды обратились ко мне и к ней.

-Лео… – ее лицо исказила глубокая вина. Сделав шаг вперед, она вытянула руки и постаралась обнять меня за талию. Но я не позволил ей этого.

-Что ты здесь делаешь? Тебя никто не приглашал! – вылез вперед Вернон. Он злился, был взбешен. Но только я имел право сейчас испытывать эти чувства.

-С тобой я тоже поговорю, но позже – прорычал я, хватая Габи за руку и таща ее в уборную.

-Я опять заставила тебя волноваться. Я знаю, что поступаю не честно, но не отталкивай меня – остановившись, я посмотрел на нее.

-Глупая! – прижав ее к себе одной рукой, продолжил движение. – Разве это сейчас важно?

Когда мы очутились в женском туалете, я заставил всех убраться оттуда, но в последний момент внутрь ворвался Вернон.

-Что за нахуй? Мы развлекались… - не дав закончить, я прижал его к стене, держа за горло.

-Спрашиваешь меня, что за нахуй? Если у нее сейчас начнется припадок из-за того, что ты накачал ее алкоголем, зная при этом об эпилепсии, я убью тебя! Ты понял меня, сукин сын?! Я уничтожу тебя! – толкнув того в двери, смотрел, как он скатывается по ней. – Проваливай отсюда!

-Эпилепсия? Черт, я забыл. Даже не подумал…

-А ты никогда не думаешь! Я предупреждал тебя. Говорил ни один раз, что она не такая как все! Ей нужна забота. Присмотр. А ты… Безответственный мальчишка, не способный на это. Убирайся!

-Я помогу. Только скажи что делать – он поднялся на ноги и посмотрел мне за плечо.

-Ты уже все сделал – взяв того за грудки, вытолкал за дверь и закрылся изнутри. Он продолжал стучаться какое-то время, крича что-то, но я уже не слушал.

-А теперь ты, Габриэлла.

-Так, так – хлопая в ладоши, какая-то брюнетка горделиво вышла из кабинки. – Значит ты у нас еще и ненормальная?

-Ты знаешь ее? – спросил у образа Кристин, которая с отрешенностью смотрела на девушку.

-Разве тебя не учили, что подслушивать не хорошо, Мари? – наклонив голову в сторону, Габи стала сама собой. Той, которая умеет постоять за себя.

-Хочешь пристыдить меня? Ну, попробуй – ухмылка этой персоны была настолько наглой, что мне самому захотелось стереть ее. Но еще лучше будет увидеть лицо этой Мари, когда она поймет, против какого противника решила выступить.

Сложив руки под грудью, брюнетка двинулась вперед, вышагивая вокруг Габи. Мельком улыбнувшись, оперся о раковину и стал наблюдать. По лицу своей девочки понял, что это так же забавляло ее, как и меня.

-Давай упростим ситуацию. Ты просто скажешь мне, что хотела – фыркнув, Мари откинула назад волосы и остановилась перед внешним образом Кристин, смотря на тот снизу вверх. И отсутствие преимущества в росте расстраивало ее.

-Тебе лучше отвалить от Вернона! Он мой! – прижав кулак ко рту, пытался не рассмеяться.

-Иначе? – спокойным тоном ответила Габи, снисходительно смотря на бойкую ревнивицу.

-"Иначе"? Тебе не перед кем тут выделываться, сучка! Думаешь, что сможешь удержать его при помощи денег? Так знай, ...

-Думаю у меня достаточно других качеств и талантов, которые могут удержать мужчину подле меня – не дав закончить, Габи отошла в сторону и положила руку себе на грудь. Казалось, ей стало немного дурно. – И если бы ты действительно знала Вернона, тогда не говорила бы настолько отвратительных и низких вещей – я понял, что она хотела завершить этот нелепый диалог и позволить мне помочь ей, но девица была настойчивой.

-Ты никуда не пойдешь, пока я не закончу с тобой! – схватив Габи за предплечье, она грубо повернула ее. Но так не стоило поступать. Это было огромной ошибкой, за которую придется платить.

Габриэлла одним движением скинула с себя конечность Мари и, толкнув ту на кабинки, поставила одну руку возле ее головы, а другой взяла девушку за подбородок.

-Никто не смеет прикасаться ко мне, пока я сама того не позволю, ты поняла меня?

-А что так? Принцесса боится, что ее дорогущую одежонку запачкают? – зловеще улыбнувшись, Габи повела головой и приблизила свое лицо к уже немного напуганной девушке. Уверен, такого взгляда Мари еще не приходилось испытывать на себе.

-Слушай меня, очень внимательно. Меня не волнует, что ты думаешь или же чувствуешь. Я поступаю в соответствии со своими желаниями, и буду с Верноном до тех пор, пока имеется такая необходимость. И пытаться приказывать мне не стоит. Я обыгрывала людей, которые могут и имеют все в этом мире. Которых бояться и которым подчиняются. И знаешь почему? – сглотнув, Мари потупила взгляд.

-Я, кажется, задала вопрос! – продолжала напирать Габи.

-Почему? – дрожащим голосом повторила девушка.

Я понимал ее реакцию. Она видела резкие изменения, которые сильно диссонировали друг с другом, и это вызывало непонимание. Как будто мрак овладевал кем-то настолько красивым, милым и нежным, и превращал в настоящего искушенного дьявола.

-Потому что я одна из них. Я та, кто стоит над всеми, и кто повелевает. Не дочь богатых родителей, получившая от рождения все, как ты думала. Нет – пропела она. – Я училась выживать тогда, когда ты еще хныкала и просила подтирать свой сопливый нос. Я боролась из последних сил, когда все, что волновало тебя, это мальчики и наряды. А сейчас перед тобой та, кто имеет власть. Не иллюзорную, как многие, а настоящую, ощутимую каждой клеткой тела. И если только мне будет угодно, я сделаю так, что тебя больше никто никогда не найдет. Теперь я смогла донести до тебя, что со мной не нужно быть грубой и высокомерной?

-Да – Мари даже не могла посмотреть ей в глаза. Настолько подавляющей сейчас была другая сторона.

-Прекрасно. Если так, можешь идти и дальше наслаждаться вечером – девушка готова была сбежать отсюда, но ей преградили дорогу. Габриэлла еще не получила, что хотела – свой ответ.

-Да. Спасибо – сообразила Мари.

-М-м-м… Покорная и робкая Мари – указательным пальчиком она провела по ее лицу. – Мне это нравится – дав пространство в один шаг, Габи не перестала загонять свою добычу морально. – И не забудь улыбаться. Улыбайся! Да, вот так – когда брюнета уже поворачивала защелку на двери, ей вслед прилетело последнее наставление.

-И еще кое-что – она замерла, но все ее тело дрожало. – Не используй эту помаду. Выглядит пошло. Конечно, если ты не хочешь, чтобы тебя и дальше принимали за глупую и дешевую шлюшку.

-Да – наконец, девушка смогла скрыться. Закрыв за ней дверь, я не стал ничего спрашивать.

-А теперь марш в кабинку – у меня было более важное дело. Немедленная промывка ее желудка.

Вернон

Вернувшись домой, после того, как Оуэн увез ее из клуба, я пол ночи просидел в темноте без движения. Накопилось очень много вещей, которых следовало обдумать. Например, слова Мари.

После того, как меня нагло вытолкали за дверь, я остался стоять поблизости. Хотел дождаться, когда они выйдут и убедиться, что с ней все в порядке. Но удивленные и осуждающие взгляды ребят, с которыми я проводил этот вечер, были словно маленькие камни, брошенные в мой огород. Один или два было не трудно вынести, но ту гору, которая образовалась за все время общения с Крис, игнорировать становилось все сложнее.

Из дверей женского туалета, в котором находились Лео с Кристин, вышла бледная и испуганная Мари. Это сильно удивило меня.

-Как ты там очутилась? – подойдя к ней, увидел, что она дрожит всем телом.

-Да что случилось? – схватив за плечи, встряхнул. Мне впервые приходилось видеть ее такой.

-С кем ты связался Вернон? Она же монстр! – вырвавшись из моих рук, Мари побежала к выходу, столкнувшись при этом с Робом, который прекрасно все расслышал. И кинув целый булыжник в меня, он последовал за ней.

Теперь меня наверняка считали все неудачником. Тем, кто позволяет собой пользоваться. Но что было хуже, я сам ощущал себя таковым. Я облажался. Везде. И перед ребятами, и перед ней. Забыть о ее болезни! Когда она сказала, что для нее это может быть смертельным – выдохнув через рот, запрокинул голову на спинку дивана. Глаза видели только серые поблекшие стены и полоску света, мерцающую от любого, даже незначительного движения с улицы за окном.

Да, не этого я хотел, когда начинал все. Моя игра обернулась против меня самого. Самым жестоким образом обернулась. Взяв в руки открытую коробочку с кольцом, которая лежала возле моего бедра, подставил под лунный свет бриллиант и засмотрелся на него.

Сверкает. А что толку?

Захлопнув футляр, отбросил его в сторону и закрыл глаза. Прошелся руками по волосам и поднялся. Пора было выяснить подробнее о болезни Крис. Точнее это следовало сделать сразу после того, как она призналась мне.

Притащив ноут, уселся с ним на пол и поставил его себе на ноги. Подождал пока он загрузится, затем быстро получил доступ к хот-споту  Wi-Fi нашей автомастерской, и, открыв браузер, вбил в поиск «эпилепсия». Высветилось множество ссылок, похожих одна на другую, но я читал все, что только мог найти. И чем больше я узнавал, тем хуже мне становилось.

 Стараясь припомнить все то, что она говорила, моя память воспроизвела следующие слова:

«Я не говорю о своей болезни только потому, что она имеет причины, о которых я не могу и не хочу разговаривать».

«Мне было тринадцать лет, когда случился первый приступ, после которого мне диагностировали эпилепсию. Но спустя два года, из-за того, что я не следовала предписаниям врачам, и делала неправильный выбор, мне присвоили эпистатус».

Сказанное и то, что я знал о ней, помогло исключить некоторые пункты. Эпилепсия у нее была вызвана не путем родовой травмы или же какой-то врожденной патологией головного мозга. Иначе симптомы проявилась бы еще в детские годы. И не думаю, что она скрыла бы от меня какие-то инфекционные заболевания поражающие мозг. Будь это следствием длительной болезни, я бы знал. Но она утаивала что-то. И это должно было быть чем-то очень серьезным. Может даже пугающим.

-Нужно копать глубже – прочитав еще несколько страниц заумных и неизвестных мне слов, я пытался найти, сам не зная что. Но все это дало мне понять одно – эпилепсия была далеко не «трудности с дыханием», как я назвал ее тогда. Эта болезнь была очень серьезной. Влияющей на все тело. И теперь мне стало ясно тревожное поведение Лео. Он действительно оберегает ее, в отличие от меня.

Еще через три сайта, я нашел один, в котором все было описано более понятным языком. Удовлетворившись заголовком «Причины эпилепсии», я не стал читать несколько последующий абзацев, и сразу перешел к пронумерованному списку заболеваний:

Недоразвитие структур мозга – Крис тогда еще была внутри мамы – не подходит. Опухоли головного мозга – под вопросом. Последствия инсульта – вряд ли. Хроническое употребление алкоголя – ей было тринадцать! Нет. Инфекции центральной нервной системы – нет. Черепно-мозговые травмы – под вопросом. Наркологическая зависимость – нет и еще раз нет! Прием некоторых лекарственных препаратов – зачем антидепрессанты ребенку? Нет. Некоторые наследственные болезни обмена веществ – не думаю. Антифосфолипидный синдром – что это? Рассеянный склероз – ну, нет.

Так и не найдя для себя объяснения появления ее болезни, я наткнулся на абзац, в котором перечислялись психопатологические расстройства наблюдающиеся при эпилепсии. Там-то я и нашел про сумеречное помрачение сознания, о котором она говорила. Вбив его в поисковик и прочитав об этом помрачении, я почувствовал огромную вину. И перед Оуэном тоже.

-Черт!

Изучив еще с десяток страниц, я дошел до эпистатуса. Я не знал, сколько раз ей приходилось выносить приступы, длительность которого могла доходить до получаса, но даже пережить один был довольно страшно и опасно для человека. А она жила с этим.

Найдя слова «Причины эпистатуса», я выделил несколько пунктов, которые могли иметь место: резкое прекращение приема противосудорожных препаратов; злоупотребление лекарственными средствами, которые могут изменять эффекты противосудорожных средств; употребление алкоголя и наркотиков – это было маловероятно, но Крис говорила, что делала неправильный выбор, поэтому я не стал исключать. И все это значило только одно – ее жизнь не так проста и хороша, как я считал.

Посмотрев на дату в нижнем уголке экрана, я плюнул на позднее или точнее раннее время и набрал номер Слима. Пора было выяснить правду! А обещанные сроки истекли несколько дней назад.

***

Сообщив, что моя просьба была выполнена, со мной не спешили поделиться собранной информацией.

-И долго ты еще будешь молчать? – я крутился на вращающемся стуле и смотрел в потолок. А Слим тем временем, сидел, упершись локтями в колени, опустив голову.

-Я считаю, что тебе лучше не знать этого. Серьезно, брось ее. Найди простую и милую девушку, если так хочешь встречаться с кем-то, а о ней забудь.

-Забыть? – остановил вращение. – Если бы все было так просто и легко, я, может быть, и последовал твоему совету, гений – оторвавшись от лицезрения собственных ног, он посмотрел на меня.

-И что значат твои слова? – отталкиваясь пятками от пола, я за два рывка приблизился к нему, соприкасаясь коленями.

-Произнести по слогам? Я не уй-ду от-сю-да, по-ка не ус-лы-шу все, что хо-тел – закончив этот каламбур, выпрямился на стуле. – Достаточно?

-Вполне! – зло бросил мне в лицо и отвернулся. – Но договоримся так: рассказывать я буду в той последовательности, которую сам выберу.

-Валяй – разрешая, махнул рукой.

-Начну пожалуй с того самого Адама, про которого ты мне говорил.

-Ты вычислил его? По одному имени? – это было так неожиданно, что даже заставило по-другому ощущать собственное тело. Я сменил позу на стуле и приготовился слушать, но взгляд друга настораживал.

-Когда я стал копаться в биографиях этих людей, имя само всплыло. Только ты сильно заблуждался, думая, что центром всего является Кристин. Главный персонаж тут как раз Адам. И не просто какой-то Адам, а…

-Слим?

-Ты знаешь его. Вся страна знает. Его фамилия Андроус. Адам Андроус. Один из самых богатых и влиятельных людей мира – отклонившись на спинку стула, парень начал поворачиваться на нем из стороны в сторону, давая мне время переварить это.

«Ее жизнь принадлежит мужчине. Очень влиятельному мужчине. Порой кажется, что его власть безгранична» - так вот что он имел в виду, говоря о влиянии. Значит, это была правда. Кристин жила не за счет денег Оуэна. Ее обеспечивал другой. В сотни раз превосходящий своим состоянием.

-Подробнее. Фамилия знакомая, но…

-И почему я не удивлен? Тебя интересуют только твои машинки. Ты хоть бы изредка смотрел новости.

-Эй! Я же молчу, что ты у нас повернутый на компах.

-Ага, как же! Молчит он – с нечеловеческой скоростью набрав что-то на клавиатуре, он вывел на экране фото того самого Андроуса. И был он намного старше, чем предполагаемый покровитель Крис.

-Адам Андроус. Сорок девять лет. Владелец корпорации «Андроус Энтерпрайзис». Стоимость его активов оценивается в пятьдесят два и семь десятых миллиарда долларов – нажав на какую-то клавишу, Слим сложил руки в замок и поднес их к лицу. На экране стали сменяться разные фотографии. – Сейчас ты видишь то, чем занимается этот человек. У него самая крупная судостроительная и судоперевозочная компания США, сеть пятизвездочных отелей, игорных домов, ночных клубов, частных клиник. Есть еще компания, которая обеспечивает безопасность крупных мировых организаций. Это высокотехнологичные системы наблюдения, охранное подразделение, компьютерная безопасность – я сидел и не мог проглотить собственную слюну.

-Это еще не все.

-Еще не все?! По мне, так уже перебор – провел рукой над головой.

-Сейчас Андроус активно ведет политическую деятельность, но, думаю, он сам понимает, что далеко продвинуться ему не помогут даже деньги.

-Почему?

-Да потому, что он и так имеет больше, чем должен простой человек. К власти не ставят тех, кем нельзя управлять. У каждого в мире своя роль. И решают такие как Адам. А исполняют те, на которых мы смотрим с экрана. Но Андроус захотел стать всем и сразу. Этого не допустит ни одна из сторон – повернувшись на стуле, Слим вновь набрал что-то и фотографии мужчины сменились на фото женщины.

-С тысяча девятьсот девяносто девятого года женат на Эвелин Девон. Британки голубых кровей – я смотрел на изображение невероятно красивой женщины. Казалось, в ней не было ни одного изъяна. Лицо, фигура, одежда – все было безупречно. Только выглядела она очень холодно и надменно.

-Ее родословная берет начало с семнадцатого века и даже имеет свой герб. Мать и отец, Грейс и Александр Девон, приближенные к королевской семье – чем больше я узнавал, тем дурнее мне становилось. Эти люди, о которых мне рассказывали – какое отношение они имели к Крис?

-Зачем ты мне рассказываешь об этом?

-Потому что они часть того целого, к которому принадлежит интересуемая тебя девушка. Или ты уже испугался? Мне остановиться?

-Нет – он был прав. Я напуган. Но ни в коем случае не дам задний ход. – Сколько ей лет? Выглядит молодо.

-Да, для своих тридцати семи – у меня даже немного расширились глаза. Женщине на фотографиях можно было дать максимум тридцать лет.

-Итак, Эвелин Андроус. В возрасте пятнадцати лет сбегает в Америку и до начала девяностых о ней нет никакой информации. Затем, словно по щелчку пальцев, она начинает появляться в нескольких довольно крупных журналах. Обложки, дефиле… В общем набирает славу и становиться довольно значимой фигурой с сфере моды. Но после замужества с Андроусом прекращает эту деятельность. Начинает вести жизнь светской львицы. Приемы, благотворительность, организация выставок, своя линия ювелирных украшений, и тому подобное – почесав затылок, размял шею.

-Если у него есть настолько привлекательная жена, а к этому еще и огромные возможности, то зачем ему Крис? Я просто не понимаю, как их жизни могли пересечься? Что значит, она принадлежит ему? Кристин что, его любовница? А Оуэн? Как связан со всем этим он?

-Ты бежишь впереди паровоза, Вер. Я же сказал, что порядок выбираю сам – мои нервы сдавали. Правая нога сильно тряслась.

-Извини. Продолжай.

-Помнишь фото блондинки, которое ты мне показывал. Я еще сказал, что знаю ее? – кивком ответил на его вопрос. – Это Габриэлла Андроус. Дочь Адама.

-Дочь? Внебрачная?

-Нет. Тут все намного запутаннее – нажатие одной кнопки, и перед моими глазами возникает коллаж из фотографий той девушки, которую я видел всего лишь один раз. Мельком и в ночи.

Смотря на нее вблизи, рассмотрев каждые черты, понимаю, что она еще прекрасней, чем мне запомнилось. Совершенство – единственное слово, которое подходит к ней. Словно само воплощение понятия красоты. И внутри меня что-то просыпается. Желание, похоть, восхищение. Все это огромной волной ударяет по мне и уносит вглубь темноты. Туда, откуда нет выхода. Но пугает не это. А то, что сейчас она напоминает мне кого-то еще больше, чем в первый раз, когда я увидел ее с ним тем поздним вечером.

-Что ты хочешь сказать?

-Она не его родная дочь.

-А чья?

-Семьи Уильям, которая погибла в автокатастрофе вскоре после ее рождения.

-Он удочерил ее?

-Да, но… – Слим начинает вести себя так, будто пытается скрыть ужасную тайну. Сильно нервничает, отводит глаза.

-Но что Слим? Рассказывай!

-После смерти семьи Габриэллы, ее берет на воспитание Грейс Девон, мать Эвелин. Это был восемьдесят восьмой год, тот, в который она сбежала из Англии.

-Тогда… Боже…

-Не буду утверждать, но может быть, Эвелин пришлось не по душе решение матери.

-И из-за этого она убежала? На другой континент?

-Мы может предполагать, но правду знают только они сами.

-Хорошо, но как так получилось, что Адам стал приемным отцом этой Габриэллы? Грейс добровольно отдала ребенка, которого воспитывала? А что же Эвелин?

-Я не знаю. Все, что известно, так это то, что Эвелин сама забрала Габриэллу, когда ей было одиннадцать. Затем, через неделю, состоялась их с Адамом свадьба, после которой он официально объявил девочку своим единственным ребенком и наследником.

-Они не могли завести своих детей? И все равно это странно. У меня сложилось впечатление, что Эвелин недолюбливала Габриэллу.

-Я сам ломал голову над этой ситуацией. Но понял одно. Андроус не просчитался, сделав ее своим приемником.

-Как ты это понял?

-По ее достижениям. У этой девчонки золотые мозги. В прямом смысле. Она за год осваивала двухгодичный школьный курс. В двенадцать лет получила диплом о среднем образовании, а затем поступила в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Результаты ее тестов поражают. Она получила максимальное значение по SAT !

-Вижу, это девчонка задела тебя – усмехнулся я. – Есть же дети – вундеркинды. Считай, что Габриэлла одна из них.

-Учеба еще не все. В возрасте одиннадцати лет она аккомпанировала королевскому филармоническому оркестру .

-Это что еще?

-Это то, что считается невозможным. Я не музыкант, поэтому ничего не могу сказать о ее таланте к игре на фортепиано. Но она стала сенсацией. И не только в Англии. Конечно, здесь не обошлось без вмешательства Грейс, потому что в молодости она была солисткой-инструменталисткой этого оркестра до тех пор, пока не покинула его из-за травмы запястья. Но даже с ее связями, не думаю, что это было бы возможно, не имей Габриэлла выдающихся способностей.

-И все равно это не дает ответов на мои вопросы.

-Тогда продолжим рассказ мужчиной, который имеет весьма странное имя. На сцену выходит мистер Оуэн – щелкнув пальцами, он несколько раз обвел невидимый круг указательным пальцем в воздухе.

 -Отлично! – предвкушая, потер ладони.

-Мальчик Леодеган родился в тысяче девятьсот восемьдесят третьем году в городе Лос-Анджелес. Его семья была довольно обеспеченной. Мать – Линдси Оуэн, хозяйка галереи; бабушка – Энн Тейлор, основатель крупнейшего фонда помощи развития современного искусства в Калифорнии. Единственной белой вороной был его отец – Сет Оуэн, мелкий предприниматель, который после инсульта, и последующей смерти матери своей жены занял пост председателя. Но это была временная мера, так как по наступлению совершеннолетия, фонд перешел в руки Оуэна младшего. Но он отказался от продолжения дела жизни бабушки, и отдался юриспруденции.

-Значит, не смотря на то, что ему преподнесли все на блюдечки с голубой каемочкой, он выбрал собственный путь?

-Что, проснулось уважение к этому парню?

-С чего ты взял? Я никогда не отрицал, что у него есть голова на плечах, но это не дает право поступать так, как он поступает – прищурившись, Слим внимательно посмотрел на меня. Это был тот самый взгляд, который заставлял меня выпрыгивать из собственной шкуры. Встав, я хотел немного размяться, но он усадил меня на место, применив силу лишнего веса.

-Эта одна из черт, которая сохранилась от тебя прежнего.

-Невероятно, что это до сих пор работает! И не ухмыляйся, бро. Это был грязный ход! – улыбнувшись, он покачал головой.

-Думаю, я могу сообщить тебе о нем еще кое-что, что заставит посмотреть на него другими глазами.

-Неужели? И что же это?

-В две тысячи седьмом году он взял под опеку мальчишку, которого хотели поместить в тюрьму для несовершеннолетних, а перед этим избавил его от срока.

-Я никогда не слышал ни о каком мальчике. Ты уверен, что мы говорим об одном и том же Оуэне?

-Я надеюсь, ты сейчас так шутишь – я не хотел обижать Слима, но то, что он рассказывал, было невероятно. Все, что я знал до этого, опровергалось и переворачивалось на сто восемьдесят градусов. Справится с этим в одночасье слишком сложно для меня.

-Что за мальчик? И какое преступление он совершил?

-Его зовут Питер Нельсон. О родителях неизвестно. Сирота, который к четырнадцати годам успел сменить восемь приемных семей и три приюта. Есть только фотка из его дела. Он там еще совсем зеленый – на фотографии был изображен очень худой ребенок, с огромными голубыми глазами. Его отросшие белые волосы свисали грязными сосульками, а на лице и шеи были синяки и царапины. Мальчик выглядел очень хрупким, и мне стало жаль его.

-Его морили голодом?

-Последнюю семью, от которой он сбежал, обвиняли в домашнем насилии. С ним там было шестеро приемных детей, и трое своих. У всех найдены следы побоев. Люди бывают теми еще ублюдками.

-Так какое преступление совершил он?

-Парнишка взломал несколько баз данных. Думаю, он хотел найти информацию о своих биологических родителях.

-Я могу понять, что он захотел помочь ему. Но опекунство?

-Не зацикливайся. Давай лучше продолжим. Теперь я хочу перейти к той части, где Леодеган встретился с ней. Но мне нужно, чтобы ты пообещал, что не сорвешься. Я должен знать, что ты сумеешь удержать себя в руках – с самого начала нашего разговора я понимал, что его что-то беспокоило, и что это было напрямую связанно с правдой о Крис. Но этой просьбой Слим сгущал тучи, делая мрак в моей голове беспросветным концом.

-Я не сделаю этого.

-Вернон, пообещай! – потребовал от меня.

-Я не буду обещать того, чего не могу! Чего не понимаю. Не буду! – я поднялся на ноги и с твердостью произнес то, что знал наверняка. Лживые и пустые слова никогда не слетят с моих губ, и он знал это.

Задумавшись, я стоя ждал, когда он заговорит.

-Сентябрь две тысячи первого года. Это время их знакомства – Крис говорила, что они вместе более восьми. Сроки сходились.

-Это произошло в больнице. Там лежала несколько месяцев бабушка Оуэна, когда ее привезла туда скорая помощь.

-Скорая помощь? Что… Что произошло?

-Никто толком ничего не знает. Говорилось только о каком-то несчастном случае. Но ей больше месяца пришлось провести там.

-И? Лео что, навещал ее? Так они сошлись?

-Ну, наверное. Слушай, я тебе не чертов Бог, который знает все! Я могу, конечно, кое-что, но у всех есть пределы.

-Ты прав, но я никак не могу понять, что их так сильно держит рядом друг с другом. На чем основана их связь? Это особенное отношение Крис к нему, то, что она бежит по одному зову…

-Вер, ты не так понял – поднял он руки, останавливая меня, когда я вышагивал по кругу. – Я сейчас говорил о знакомстве Лео с Габриэллой, а не с Кристин. По данным, которым я собрал на нее, Кристин Адерли всегда жила в Нью-Йорке. До августа две тысячи шестого года они не могли встретиться.

-Подожди минутку – мне нужна была твердая опора. – Как это не могли?

-Скажу больше. Двадцать седьмое февраля две тысячи пятого года – официальное время исчезновения Кристин Адерли. Она считалась без вести пропавшей до появления Оуэна в этом городе – присев на корточки, я схватился за голову.

-Вернон, с две тысячи первого года жизнь Лео вращалась вокруг дочери Андроуса. Там очень много не понятного. Я пытался отследить события, происходящие с ней после их знакомства, но то, что я узнал через СМИ, только слегка прикрывает тяжелый занавес ее реальности. И Кристин там не могло быть. Думаю, ее вообще нет – не предполагал, что после истории с Джеем, я еще раз смогу заплакать на глазах у Слима или Роба. Но сейчас происходило именно это.

-Она не могла так погрязнуть во лжи. Не могла – раскачиваясь взад вперед, я чувствовал, как слезы обжигали кожу на моем лице.

-Блядь! Знал же, что тебе лучше не знать – присев передо мной, он пытался поймать мой взгляд. – Ты не должен сломаться из-за девчонки. Не после того что было – истерически расхохотавшись, я грубо стер влагу с лица и поднявшись на ноги, сел на стул. Упоминание о произошедшем с Джейсоном, помогло заменить боль внутри на чувство злости.

-Кто тебе сказал, что я сломаюсь? Говори! Почему ты считаешь некую Габриэллу моей Крис? – он недолго оставался стоять за моей спиной, а потом подошел к столу и несколько раз кликнул мышкой. На экране высветилось фото дочери Андроуса, которое постепенно начало меняться, превращая ее в Кристин.

-Я только изменил прическу и цвет глаз. Убрал пару родинок, и теперь ты видишь, что я был прав.

-Да, они похожи, но ведь бывает и такое в мире? – повернув стул, на котором я сидел, Слим уперся в его подлокотники и навис надо мной.

-Родители Кристин простые люди. Такие же, как мы с тобой. Как наши предки. Только еще беднее. Ее отец старше ее матери на двадцать лет. Он уже давно на пенсии. А в то время, когда пропала их дочь, у него были серьезные проблемы с сердцем. Была нужна пересадка. И за три месяца до переезда Лео ему ее провели. Бесплатно. В одной из клиник Андроуса – внутри меня все покрывалось толстой коркой льда.

-Значит…

-Имя их дочери всего лишь купили.

-Получается, все это время я был с дочерью человека, который… Который… А она…

-Есть кое-что более важное, чем состояние Андроуса.

-Более важное. И что же это? – я произносил слова, как робот. Однотонно. Безжизненно.

-Поль Лафар – подняв на него взгляд, я вопросительно вздернул бровь.

-Андроуса и Лафара обоих считают загадками. Никто ничего не знает об их прошлом. Они появились из неоткуда в семьдесят восьмом году и начали строить свою нерушимую империю. Кто-то говорит, что Поль, правая рука Адама. Кто-то утверждает, что Андроус прикрывает Лафара…

-Прикрывает? – он не хотел отвечать мне. Я видел это по его глазам.

-Когда-то Лафар был самым известным молодым хирургом. Но потом выбрал путь адвоката. Его клиенты, так скажем, не самые лучшие люди, но денег у них куры не клюют. А несколько лет назад ходили слухи, что он был связан с кем-то очень влиятельным из Черной розы.

-Черная роза? Это что, клуб какой-то?

-Если так можно обозначить одну из крупнейших преступных группировок мира, то да.

-Договаривай – я не мог дышать, но сумел как-то произнести эти слова.

-Габриэллу часто видели в его обществе. Есть много фото папарацци, где им удалось запечатлеть их вместе. Ничего компрометирующего, но всем была непонятна связь молодой девчонки и взрослого мужчины.

-Ты намекаешь, что ее считали его любовницей? – он молчал, но его пристыженный вид сказал о том, что он и сам так думал. – Знаешь, что, я ухожу! Потому, что это какой-то бред! Я знаю, что вы с Робом недолюбливаете Крис, но это уже перебор – оттолкнув его, я выбежал из квартиры, сел в машину и поехал к той, у которой были все ответы.

Леодеган

-Сообщили, что его машина подъехала. Ты уверенна, что хочешь этого разговора?

-Я уже позволила его дружку раскопать обо мне, так почему бы не столкнуться с последствиями собственного выбора?

-Потому что ты на взводе. Не думай, что я не чувствую тебя, Габи. Новость о приезде Эвелин потрясла тебя – она резко развернулась, и перед моими глазами красиво пронеслась вспорхнувшая копна ее светлых волос.

-Я просто знаю, что она приедет подготовленной. Но в чем именно заключается ее сюрприз, о котором говорил Самюэль, я понятия не имею. Незнание – вот, что заставляет меня нервничать – встав плечом к плечу, она повернула ко мне голову, а я продолжал смотреть прямо в окно. – А не встреча с ней, после четырехлетней разлуки.

Мы услышал сигнал лифта.

-Вернон прибыл.

-Да. Будь готовым.

-Как и всегда – нежно взяв ее лицо в руки, поцеловал в лоб.

-Скажи все что хотела. Остальное я сделаю за тебя – я не собирался уходить далеко. Мне нужно было слышать их разговор, чтобы понять, в какой момент сменить ее. Поэтому скрывшись за декоративной стеной, в которой был установлен камин, я присел на диван, и стал ждать нужного момента.

-Габриэлла? – окликнул он ее.

В комнате было темно, так как солнце еще не встало, и он не мог видеть, что Габи была в своем настоящем образе.

-Что ты здесь делаешь, Вернон?

-Даже не удивлена? – я не знаю, кто из них это сделал, но пол осветил белый свет от настольной лампы. – Значит, это правда – его голос был наполнен ошеломлением и горечью. Он чувствовал себя преданным.

-Мне повторить свой вопрос? – а она была жестока с ним.

-Не стоит. У меня хорошая память – несколько секунд стояла тишина. – Я пришел посмотреть тебе в глаза.

-Посмотрел?

-Лживая двуличная сука! – хоть я и мог понять его, но внутри все равно начинало кипеть, когда ее оскорбляли.

-Если это все, то можешь уходить – Габи говорила с таким безразличием, но я знал, что это было не так. Такое не давалось легко.

-Почему? Почему ты врала мне? – а теперь я слышал отчаяние. Его чувства были куда глубже, чем я предполагал.

-А ты еще не понял? Думала по той информации, что дал тебе некий Сайман Ли по кличке Слим, ты должен был уже сложить некие кусочки пазла у себя в голове.

-Откуда ты?..

-Я нахожусь под защитой. Защитой, которая оберегает мою личную жизнь, и жизнь приближенных Андроуса. Если кто-то усиленно начинает копать, то это тут же отслеживается и останавливается. Тебе следовало сказать мне спасибо, за то, что скромное оборудование твоего друга еще способно на кое-какую грязную работу. В противном случае технику ждала бы свалка – из него вырвался смешок.

-Вернон, я не понимаю цели твоего пребывания здесь. Ты хотел выслушать мои оправдания? Но их нет. Я просто защищала себя и свою частную жизнь, в которую ты не побрезговал сунуться. А теперь ты смеешь стоять в моем доме и смотреть на меня так, словно я воткнула нож в твою спину.

-Но это ты как раз и сделала!

-Давай взглянем на ситуацию с другого угла. А что бы ты сделал на моем месте? Рассказал бы? Серьезно? И когда именно? С самого начала? Или, может быть, после того как трахнул?

-Замолчи! – ему были не приятны ее слова.

-Ты ведь сам все понимаешь. Поэтому я и спрашиваю. Что ты хочешь? – она отлично справилась. Повернула ситуацию в нужное для себя русло. Теперь он уже не сможет гневаться.

-Что я хочу? Что хочу?! Тебя! Ясно тебе?! Я хочу тебя! Ты отравила меня собой, и теперь я не могу сдать назад. Я дошел до того, что мне плевать на твою ложь. На то, что я все это время сходил с ума по человеку, которого нет! – я слышал его шаги. Он приблизился к ней. – Я клялся на могиле друга, что не позволю ни одной девице обвести себя вокруг пальца и сделать то, что сделали с ним. Но все же предал самого себя. Я пошел против мнения людей, ближе которых у меня никого нет, только ради того, чтобы быть с тобой. Я ненавижу тебя, но не могу без тебя! Кем бы ты ни была…

-Ты полюбил меня?

-Нет.

-Ты не умеешь врать, Вернон.

-Я не вру!

-Как хочешь.

-Нам надо поговорить. И на этот раз откровенно.

-Присаживайся – потребовалось около минуты на то чтобы они сели и продолжили разговор.

-У меня есть вопросы.

-Разумеется. Я вся во внимании.

-Кристин – Вер был так напряжен, что даже в нескольких метрах от них, я услышал, как он сглотнул. – Что произошло с ней?

-Я не знаю. Скорее всего, она мертва.

-Зачем ты изображала ее?

-Чтобы спокойно жить в этом городе. Не преследуемая толпой журналистов и репортеров.

-А все остальное?..

-Я никогда не врала тебе, Вернон. Я говорила, что мне можно верить, и это так – наступила тишина, и я уже не знал, чего ожидать. Решив присоединиться к ним, я только оперся руками о мягкие подушки дивана, чтобы подняться, как Мид задал очередной вопрос, и мне пришлось сесть обратно.

-Слим сказал, что вы познакомились в больнице. У Оуэна там лежала бабушка, а с тобой произошел несчастный случай. Это так? – от его упоминания, у меня внутри все скрутило в тугой узел. Руки сжимали обивку мебели, но это не помогало. Боль от потери любимого человека и страшные картины жестокости, которую совершили над юным созданием, беспощадно терзали мою душу и разум.

-Можно сказать.

-«Можно сказать» не ответ. Что тогда произошло с тобой? – время моего выхода настало. Решительно поднявшись, я обошел разделяющую нас преграду и предстал перед ними.

-Она не ответит тебе – я смотрел только на Габи. Она едва заметно улыбнулась мне, и я кивнул в ответ. – Можешь идти, детка.

-Что? Ты не поступишь так со мной!

-Поступит. Или ты хочешь спровоцировать ее приступ? – теперь это и для него стало рычагом давления. Вернон сразу поник и успокоился, а Габи тем временем поднималась на второй этаж.

-И что, это всегда будет стоять между нами? Я когда-нибудь смогу поговорить с ней обо всем, не боясь последствий?

У кого ты спрашиваешь, мальчик? – мысленно обратился я.

-Я знаю ее, как никто. Все, что ты хочешь знать, можешь спрашивать у меня. Но без выпивки нам не обойтись. Пойдем – пройдя вместе к барной стойке, предложил присесть ему, а сам в это время доставал стаканы.

-Виски?

-Наливай – положив руки на столешницу, он опустил на них голову.

-Выглядишь не лучшим образом – поставив перед ним янтарную жидкость со льдом, сел напротив и сделал глоток из своего стакана.

-Чувствую себя так же. Тебе-то ей не пришлось врать, кто она такая и чьей дочерью является – Вернон опрокинул в себя алкоголь, и проглотил его. Немного поморщившись, протянул руку за новой порцией.

-Было время, когда я тоже заблуждался – налив ему, отставил бутылку в сторону.

-Ты? Не может быть – его сарказм распознал бы даже ребенок.

-Никогда не знаешь, кто прячется за овечьей шкурой – шумно опустив граненый стакан на стол, одним пальцем указал на меня.

-Вот за это ты и не нравишься мне. Слишком много умничаешь – я постарался скрыть улыбку, делая вид, что запершило в горле.

-Расскажи мне о ней. Как именно вы познакомились? Что произошло тогда с … – я понял его заминку. Он хотел сказать Крис. – С Габриэллой?

-Зови ее Габи. Так проще – мне нужна была минутка, чтобы понять, с чего именно начать. Ее я заполнил тем, что медленно допил свою порцию виски, наблюдая, как кубики льда понемногу растворяются в тепле напитка.

-Ей было тринадцать лет, когда ее всю разбитую и израненную привезли в больницу, где лежала моя бабушка, которая так и не пришла в себя после обширного инсульта. Уже не могу припомнить, зачем именно я спустился к ресепшн, но именно тогда я впервые увидел Габи. Того, что сделали с ней, мне никогда не забыть. Я даже не уверен, что видел перед собой человека. Скорее кусок отбивной, из которой продолжала литься кровь.

-Ты сказал, что это сделали с ней?

-Двадцать третьего сентября две тысячи первого года в резиденции Андроуса проходил закрытый прием в честь дня ее рождения. Но это конечно был лишь красивый фасад, за которым скрывалась истинная причина сбора всех тех людей.

-О каких людях ты говоришь?

-Крупные бизнесмены и политики. Элита, входящая в круг избранных. В общем, все те, кто попались на крючок Адама и ему подобных, а затем стали их марионетками.

-Я не понимаю… – тяжело выдохнув, сцепил пальцы рук перед собой в замок.

Разумеется, он не понимал. Весь мир считал Адама Андроуса крупной рыбой, ускользающей всякий раз от опасности. Он находился на выстроенном собственными руками олимпе больше пятнадцати лет, и ни что не могло скинуть его оттуда.

Его ненавидели и опасались. Ему завидовали и желали смерти. Но увидеть реальность, которую он прятал за блеском денег и роскоши, люди были не в силах. Только Лафара продолжали связывать с группировкой Черной розы. Не Адама.

Спустившись с высоко стула, я обошел столешницу, и, встав за спиной Вернона, склонился к его уху и стал нашептывать:

-Я говорю о том, что Андроус самый опасный из хищников, водящихся в водоеме денег и власти. За ним тянется шлейф из трупов и крови. Он не знает ни пощады, ни жалости. Даже к маленьким девочкам – я видел, как на его висках и шее выступили вены.

-Что он сделал с ней?

-Ничего. Только скрыл тот факт, что ее изнасиловали, а потом избили до полусмерти. Ему не нужно было расследование. Достаточно заткнуть рты всем в больнице своими деньгами и именем.

-Изнасиловали? – стакан, который был в его руках, падает на пол. В комнате раздается звук разбивающегося стекла, а затем Вернон встречается со мной взглядом. И я узнаю в его глазах прежнего себя. Только его рана не будет столь же глубока, как моя. Потому что его не было там. Как не было и тогда, когда я, ломая себя, завоевывал доверие девушки, которая, казалось, бросала вызов целому миру. Девушки, утопающей ежедневно в собственном саморазрушении.

Он не видел настоящего ада и поэтому никогда не узнает, насколько глубокие шрамы способна оставлять Габриэлла.

-Ты прекрасно слышал меня – я хотел было сходить за совком и щеткой, но услышал, как зашумели осколки под его ногами. Вернон схватил меня, останавливая.

-Так вот что ты имел в виду, говоря, что она знает о насилии.

-Я не только это имел в виду – выдернул руку из его захвата. – С ней случались вещи и похуже.

-Ты все мне расскажешь!

-Это сделаю я – думаю, мы оба вздрогнули от неожиданности, когда услышали ее голос.

-Габи?

-Мне надоело прятаться за твоей спиной, Лео. Я смогу это вынести – присаживаясь напротив стоящих нас с Вером, она складывает руки под грудью и начинает рассказ о своей настоящей жизни.

-С чего обычно начинаются истории? С момента, когда незадолго до рокового события, все было прекрасно? Или же с главной героини? Но это все будет неверным. Даже анализируя свое прошлое много лет подряд, я не нахожу нужных ответов – в доме наступила тишина. Двое мужчине не сводили взглядов с девушки, а та самая девушка, казалось, ушла в глубины собственной памяти. – Грейс Девон всегда была скупа на чувства. Она словно состояла из железа и льда. Суровая, чопорная, несгибаемая. Такой видели ее окружающие. Но не я. Для меня она была глубоко несчастной женщиной, загнанной в угол собственными амбициями и честолюбием. И, разумеется, что такая личность захочет видеть в дочери собственный идеал. Но Эвелин была другой. В ней бурлила жизнь, горела страсть. В пятнадцать, у нее были мечты… Но они разрушались, как песчаный замок при встрече с морской водой. И после уже ничего не было, как прежде.

-Ты говоришь о своем удочерении? – как всегда, натура этого мальчика не позволила ему немного подождать.

-Терпение – благодетель, слышал? – вмешался я.

-А может быть так и лучше? У нас все равно мало времени – Габи напоминала мне о встречи с Эвелин. Но это было лишним.

-Она говорила о своем рождении – взяв свой практически не тронутый стакан с виски, за один глоток проглотил пламенную жидкость.

-Но как рождение ребенка в чужой семье могло повлиять на чьи-то мечты?

-Ты прав, не могло. Только если это был не твой собственный ребенок. Дочь, рожденная вне брака. Дочь, несовершеннолетней матери. Внучка, рождение которой бабушка приняла за позор знатного рода.

-Что?

-Эвелин Девон моя настоящая мать. И она скрыла это от мира, чтобы уберечь себя – я отвернулся, чтобы только не смотреть в безжизненный взгляд той, которая до сих пор верила во внушенные ей слова о том, что она является не более чем грязным пятном на громком имени!

-А что же твой отец? Неужели он позволил произойти всему этому?

-Он умер. Прострелил себе голову, вскоре после того, как Эвелин разрушила его свадьбу, придя на нее со мной новорожденной на руках. Не смог вынести всеобщего позора и отказа своей семьи от него.

-Господи!

-Затем шли долгие одиннадцать лет, за которые я не знала ничего, кроме постоянных занятий. Математика, история, чтение, языки, этикет, балет, игра на фортепиано. Я должна была быть идеальной. Совершенством, не имеющим изъянов. И держать меня нужно было в невероятной строгости и контроле, потому что с одним ребенком уже не получилось. Невинная ошибка, и ты могла не есть и не пить два дня. Провинность, и тебя ставят коленями на соль на несколько часов, или же бьют по ладоням и спине розгами. И во всем этом кошмаре ты находила единственную радость, которая тебе была позволена – рисование – она не плакала. Не было ни единой слезы. – Я не знала, что такое любовь, ласка, теплота. Но почему-то мне отчаянно хотелось дарить это. Моей матери не было до меня дела. Она приезжала несколько раз в год, на день или два, а потом быстро исчезала. Не прощаясь. А я старалась ради нее. Каждую минуту, я делала все, только лишь бы она не считала меня позором, как Грейс. И когда она приехала за мной, я поняла, что смогла доказать ей. Смогла заслужить ее любовь – я протянул ей раскрытую ладонь, чтобы Габи нашла поддержку во мне, и она приняла ее.

-Мне так жаль, Крис – его ошибке мы улыбнулись. – Извини, я просто еще не привык, что у тебя другое имя и волосы.

 -Все в порядке.

-И, тем не менее, Эвелин не должна была оставлять тебя у такой женщины. Это бесчеловечно! Но она одумалась, и это главное. И со стороны Адама было настоящим поступком принять тебя, как родную дочь – мои пальцы сжали ее руку, и Габи поняла, что я на грани.

-Нет, Лео! – она пыталась удержать меня за руку, но я был сильнее. Нависнув над Верноном, я сказал все, что хотел:

-Одумалась? Настоящий поступок?! Ты ни черта не знаешь об этих людях, но так мило отзываешься от них. А хочешь услышать правду, для чего Эвелин забрала ее в тот дом? Почему Адам сделал ее своей дочерью? – подбежав ко мне, Габриэлла всеми силами старалась оттащить меня и заставить замолчать. Но я не мог скрывать правду.

-Прекрати, Леодеган!

-Я прекращу, когда он перестанет витать в иллюзиях, и наконец, откроет глаза. Ее мать – настоящая бездушная тварь, а Андроус... Черт! Ты даже представить не можешь, что это за человек. Думаешь, мои запугивания были просто способом пометить территорию? Нет, я пытался защитить такого неопытного юнца, как ты от всего дерьма, что есть в ее жизни. Но ты упорно отказывался слушать. А теперь все это стало для тебя слишком серьезным, не так ли?

-Продолжай.

-Правда в том, что Адам всегда хотел ее.

-В каком смысле хотел?

-Она ребенком появилась в его доме. И с тех пор, каждый день, вплоть до своего переезда в Нью-Йорк, знала, что такое вожделение мужчин. Взрослых мужчин. Ее психика была сломана. Габриэлла имеет неправильное понятие о сексе. Но для нее это сделали нормой.

-Что это значит? Адам домогался ее?

-Смотря, что ты подразумеваешь, под «домогался».

-Лео, это и в правду уже лишнее!

-Нет, ты скажешь мне! – перечил он ей.

-Он не прикасался к ней... по ее словам.

-Но у тебя есть свое мнение на этот счет?

-Мне просто известно, что это за человек!

-Давай же, расскажи мне! Я весь в нетерпении – все это время, Габи пыталась мешать мне говорить, но сейчас я был даже рад, что она находилась так близко. Схватив ее, я сдернул с женских плеч халат и, удерживая, показывал Вернону символ жестокости и безразличия.

Увидев ее спину, он вздрогнул и зажал рот рукой. Лицо его исказила гримаса ужаса.

-Это то, на что родная мать закроет глаза, а благодетельный мужчина с помощью денег купит молчание всех. Ей было всего лишь тринадцать, когда полумертвой это вырезали куском стекла на ее спине. Затем семь дней комы, после которой она три недели провела не способная сказать и слова – посмотрев ей в лицо, сказал:

-Напомни, как называлось то состояние, в котором ты находилось – я сжал ее руки, давая знать, что все равно заставлю говорить.

-Мутизм ! Теперь ты доволен? Что, хочешь рассказать ему обо всем?!

-Нет, только о том, о чем он должен знать! – эмоции переполняли всех троих.

-Я думал, что ты открывалась мне, а сейчас понимаю, что не знаю ничего о тебе. Ты была в моем доме. Узнала о Вике и Микки. Сохраняла равновесие между мной и ребятами. Но мне ты не позволила взять и доли своих страданий, почему? Считала, что я настолько слаб?

-Нет – она повернулась к нему лицом, но осталась стоять в моих руках. – Просто ты не должен был любить меня. С самого начала я не видела в тебе ничего, кроме глотка свободы, которой у меня никогда не было. Ты был отвлечением, которое я позволила себе, чтобы отгородить от тебя Лео. И это могло быть действительно чем-то хорошим, но ты все усложнил. Нарушил оговоренные правила. И сейчас страдаем мы все – его лицо вмиг так сильно побелело, что я даже забеспокоился. Не переборщили ли мы?

-Я говорил в самом начале, что она не та, кем кажется. Манипулятор, против которого у тебя нет шансов. Габриэлла хорошо видит сущность людей, умеет понимать тайные желания. Она станет той, без которой ты не сможешь жить, заберет душу и сердце. Будет проникать все глубже, заполняя собой твое внутреннее «Я». Это и произошло. Ты потерял себя и растворился в ней.

-А ты? – он был раздавлен, но продолжал держаться. – Что насчет тебя? С тобой она тоже проделала это?

-Нет. Но это не значит, что я знаю ее настоящую – притянув Габи к себе, которая сейчас стояла в одних трусиках и повисшем на бедрах халате, обнял ее за живот и плечи. – Она просто позволяет мне видеть свою боль – на мою руку падает слеза.

-Раз ты так сильно любишь ее, почему не сделал своей? Ведь мог же – задавая мне вопрос, он смотрел на нее. И с его глаз скатывались такие же слезы, как и с ее. Им обоим было больно.

-Это очень сложный вопрос. Я действительно мог сделать это, но была бы она полностью моей? – мои объятья стали крепче. – Мы встретились при довольно сложных обстоятельствах, но она была единственной, кто заставлял меня жить. И поэтому я пообещал себе всегда оберегать ее. Но я не мог. Был не достаточно силен. Я позволял ей совершать ошибку за ошибкой, и пропадал вместе с ней. А ночами... Длинными бессонными ночами нам приходилось сталкиваться с мраком, оставленном в ее душе. То время было сплошной борьбой за гребанный глоток воздуха. И один раз я поддался – по его лицу пробежала тень понимания.

-Мы переспали – я не хотелось добивать его, но нам нужно было покончить с недосказанностью. – И тот единственный раз чуть не сломал меня окончательно.

-Что за хуйню ты сейчас мне впариваешь?! – он дал волю чувствам. Это хорошо. Такому мальчишке нельзя замыкаться в себе. – Что тебя могло сломать? Что девушка, которой хочет обладать каждый, отдалась тебе? Что ближе тебя она никого не подпускает? Или же, что она сделает невозможное ради тебя? – он кричал и выплевывал все накопившееся.

-Что меня могло сломать? Может быть то, что девушка, которую я любил, как сумасшедший не могла принадлежать мне? Что то, что было между нами, и являлось всем для меня, для нее же было лишь способом забыться? Что в ту единственную ночь, когда она нуждалась в человеческом тепле, я понял, что она никогда не полюбит меня? Что я никогда не смогу стать всем для нее? Вот что меня чуть не сломало! Вот она, правда. Габриэлла не может любить мужчину. Ни меня, ни кого-либо другого. Одна ночь отняла это у нее. А то, что было после - это всего лишь способ уйти от прошлого. Доказать себе, что она сильнее того сломанного существа, что живет в ней до сих пор. И что тот, кто сделал тогда это с ней – имеет значение для нее. Не знаю, какое, но она бережет эту тайну, даже под страхом потерять меня. Вот, что ломает меня, Вернон. Вот оно! – ничего не сказав, он на трясущихся ногах пошел к выходу.

-Не уходи. Только не в таком состоянии – Габи дернулась в моих руках, и, освободившись от них, пошла за ним.

-Я останусь при одном варианте. Если значу хоть что-то для тебя – встав перед ним, она взяла его ладонь и положила себе между грудей.

-Ты слышишь, как оно истекает кровью? Из-за тебя, Вернон. Из-за тебя.

Глава 11

Вернон

После того, как Габриэлла остановила меня, мы поднялись к ней в спальню и расположились на кровати. Мы не произнесли ни слова. Только лежали рядом и смотрели друг на друга. И это было чем-то новым. Более близким, чем весь наш секс до этого. Я изучал настоящую ее. Черты, которые были изменены макияжем. Волосы, спрятанные под париком. И глаза. Невероятные гипнотические глаза цвета самой бездны, которые скрывались под синевой линз.

В первое время мне казалось, что это был совершенно другой человек. Кто-то далекий. С того фото папарацци, где она еще совсем юная, шла к лимузину рядом с человеком по имени Поль Лафар, обнимающим ее за талию. Но приглядевшись, я понял, что ее взгляд не изменился. Габриэлла и была моей Крис. Только более сложной и недостижимой. Хотя они обе всегда оставались на расстоянии.

И даже испытывая чувство разрывающей боли внутри, я не мог отдалиться от нее. Даже понимая, что она слишком хороша, что между нами еще столько тайн, я не мог отказаться от той ядовитой любви, которую она прорастила во мне.

Смотрев, как она тихо спала уже около часа, я сам прикрыл глаза, в попытке уснуть.

Вновь оказавшись в безлюдном разрушенном месте из камня и окружающего его серого тумана, я больше не испытывал чувства страха. Я знал, что скоро появится она. Нужно только немного подождать. Но что-то пошло не так. Сколько бы ни проходило времени, маленькая смышленая девочка так и не появлялась здесь. Эон пропала куда-то.

Спустившись по высоким ступеням вниз, я босыми ногами почувствовал под собой холод земли и влажность утренней травы. Я не мог видеть ее, потому что выходя из того круглого изваяния, любая видимость пропадала. Только слепящий пар. И ничего более.

-Эон! – крикнул я. – Девочка, где ты? – находиться здесь без нее было невыносимо. Она спасала меня от чувства безысходности и полного одиночества. Заставляла смеяться и радоваться. Но оставшись одному в таком месте можно было запросто потерять самого себя.

-Эон! – еще раз позвал я. Но неожиданно поняв, остановился. Это место ведь было не просто пристанищем для потерявшихся людей. Не просто памятью тех, в чье прошлое можно было вернуться. И уж точно не их возможным просчитанным будущим. Все это была клетка. Клетка людей, чьи воспоминания разрушали, а фантазии терзали. Я находился в чьей-то личной тюрьме, где проводником был ребенок.

-Эон… - как тихое эхо сорвалось с моих губ и наконец-то призвало ее.

-Я так рад тебя видеть – опустившись перед ней на колени, взял за ручки и улыбнулся ей. – Что же ты так долго не отзывалась? – но она не отвечала мне. Казалось, я обидел ее чем-то. Эон была хмурой, сердитой. Ее бровки сошлись на переносице, нижняя губа была поджата. А глаза. Такого осуждения во взгляде я еще не видел прежде.

-Что, что такое? Я обидел тебя чем-то?

-Ты не спрашиваешь. Не зовешь ее. Когда она была Кристин, ты всегда искал ее и задавал вопросы. Почему не пытаешься выяснить все о ней сейчас?

-Не знаю – пожал плечами. – Я просто счастлив тебе.

-Счастлив? Тогда надеюсь, ты и этому будешь счастлив! – она резко выдернула свои руки и положила их ладошками мне на глаза.

Первые секунды я не понял в чем дело. Но постепенно в темноте начали появляться белые пятна. Они росли, как круги на воде, становясь все больше. А затем все стало серым. Напряжение в глазах усилилось и, прищурившись, я понял, что стою один перед огромной стеной. Только это оказалась не стена, а пепел, усыпавший землю, на которой лежало сотни окровавленных тел. Здесь были все: мужчины и женщины разных возрастов, даже маленькие дети! И через все это ступала она. Моя Габриэлла.

Грудь наполнилось ужасом и страхом. Этого было не передать. Кошмар от увиденного ломал меня, как только может это делать война с воином или солдатом. Я ощущал гул, мертвецкий подземный гул, исходящей от самой земли. Кровь. Разруха. Растерзанные тела. И потухшие глаза… сотни глаз, некогда живших людей. И весь этот ад обвивали зеленые стебли с шипами и бутонами черных роз. Одна такая роза была и в ее руках.

Габриэлла. На ней было надето длинное белое платье со шлейфом, подол которого разорвался и запачкался чужой кровью. Но она продолжала идти, словно не замечая творящегося вокруг. Глаза ее были пустыми и безжизненными, будто истощенные тысячей жизней. Распущенные светлые волосы развивал ветер. На щеках виднелись подтеки от туши и уже высохших слез. Но все же она оставалась лучшим видением, которое только можно желать. Идя босая сквозь саму смерть, с лицом мученицы, Габи продолжала источать свет. Тот свет, который способен исцелять. К которому хотелось прикоснуться.

-Габриэлла! – прокричал я, пытаясь подозвать ее и увести с этого места куда дальше. Но она шла вперед,  не замечая и не слыша. Словно бы меня и не было.

-Пожалуйста, Габриэлла! – вновь попытался я, мечтая забрать ее, но по-прежнему оставался для нее лишь пустотой. И как бы сильно не было мое желание, я не мог ступить туда и вытащить ее.

-Ну, пожалуйста, девочка моя! Иди ко мне! Я сам не смогу… -  и в этот самый момент Эон вернулась ко мне, беря за руку.

-Видишь Вернон, насколько сильной она может быть ради кого-то.

Вздрогнув всем телом, я открыл глаза. Габи, уже собранная, стояла возле меня.

-Я хочу, чтобы ты подарил мне один день. Всего лишь один день, в котором я покажу тебе возможности моего мира.

***

Когда она говорила о возможностях своего мира, я еще не совсем понимал, что именно имелось в виду. Первым делом, Габи повезла меня в какой-то жутко дорогой и пафосный бутик, чтобы приодеть по случаю. Я сопротивлялся, но смирился, когда она объяснила, что сейчас я делаю то, что она делала для меня все то время, когда мы были вместе – набрасываю шкуру, чтобы слиться с обстановкой. Поэтому я и нацепил на себя все те брендовые шмотки, которые оказались на самом деле не так плохи. И сидели отлично.

 Дальше мы поехали обедать в один из ресторанов Мидтауна. Было очень странно видеть, как люди, при одном упоминании фамилии менялись и были готовы сделать все для тебя. Поделившись своими мыслями с Габи, я получил ответ, что это только малая часть того, на что способны деньги.

Еда здесь была нормальной. Я так и не смог понять, за что некоторые отдают такие баснословные деньги. По мне так китайская кухня и обычная пицца ни чем не хуже. И приготовившись к очередному утомительному и напряженному пункту ее плана, я не стал ждать ничего от сегодняшнего дня, как она сказала, что мы едем на выставку машин. После я уже не мог оставаться равнодушным. Изводясь в нетерпении, я начал тараторить о том, как однажды с друзьями, когда мы были совсем мелкими пацанами, мечтали, что однажды непременно побываем на такой выставке и купим себе по тачке. Но упомянуть о Джейсоне я так и не смог.

Мероприятие превзошло все мои ожидания! Новые модели машин, которые представлялись, были такими роскошными и мощными, что у меня возникло чувство, что я попал в рай. Каждая из них была произведением искусства. Я готов был остаться жить здесь, но понимал, что веду себя немного параноидально, поэтому сбавил обороты. Но вновь завелся, когда Габриэлла сказала выбирать мне любую. Тут я уже не мог поступиться своими принципами. Девушка не будет делать мне настолько дорогие подарки. Я и одежду с трудом-то вынес.

Разругавшись, сошлись на том, что просто арендуем одну, чтобы прокатится. С ее именем и деньгами это было так просто, как дышать.

Остановив свой выбор на Lamborghini Gallardo LP570-4 Superleggera ярко-зеленого цвета, мы поехали кататься. Но вспомнив о том, что мне нельзя быстро водить машину рядом с ней, я поубавил свой восторг.

-Я забылся. Извини.

-Это ты извини. Сама все затеяла, и не даю насладиться в полной мере. Но эта машина еще на сутки твоя. Так что…

-Ты серьезно? – я вел себя как маленький ребенок, но ничего не мог с собой поделать.

-Конечно. Я буду рада, если это осчастливит тебя – в ее голосе я услышал нотки грусти. Что-то было не так.

-Габи, с нами все в порядке?

-Разумеется. Почему ты спрашиваешь?

-Ты другая. Отдаленная какая-то.

-Не бери в голову – взяв мою руку, переплела свои пальцы с моими. – Я, наверное, немного устала. И всего.

-Тогда, вернемся?

-Пожалуй – кивнув, я свернул на другую дорогу, ведущую к ее дому. Было тяжело тащиться на такой тачке со скоростью восемьдесят километров в час, когда способности движка достигали трех сот двадцати пяти километров. Но я обещал себе, что стану внимательнее и заботливее по отношению к ней, поэтому мне не оставалось ничего другого.

-Вернон, ты никогда не задумывался о том, чтобы закончить учебу? – ее вопрос был как гром среди ясного неба.

-С чего вдруг ты интересуешься?

-Я просто не понимаю этого. Ты ведь умный парень. Не думаю, что для тебя это было таким бы сложным делом. Я могу подобрать литературу и выделить проблемные темы, которые необходимо подтянуть. За год ты бы успел подготовиться к экзаменам и сдать их – сжав руль обеими руками, я пытался сдержаться.

-Что, такой необразованный парень как я, у которого даже нет диплома о среднем образовании, не может находиться рядом с тобой? – я знал, что Габи не имела этого в виду. Она не была таким человеком. Но эта тема слишком болезненная для меня. Может быть даже больше, чем я думал.

-Я просто считаю, что ты сам почувствовал бы себя лучше, будь он у тебя. Пора прекращать жертвовать всем ради других. Этим ты не спасешь никого – совершив резкий маневр, я припарковался в неположенном месте.

-Зачем ты делаешь это? Пытаешься улучшить мою жизнь?

-Потому что могу помочь.

Помощь – это было странное слово. Я всегда знал, что мои друзья будут рядом, если я попрошу. То есть, если ситуация этого потребует, они не задумываясь придут и приложат все силы. Но вот так не было никогда. Никто еще не думал о том, чтобы помочь мне стать лучше. А она задумалась.

-Ты филантроп? - с издевкой проговорил я, пытаясь свести весь наш разговор к шутке, то есть к нулю. Потому что страх сейчас начинал заполнять меня. Мне не хотелось видеть в ней больше, чем просто красивую девушку. Больше, чем просто сексапильный объект. Просто больше. Но я увидел. И из-за этого влюбился. А когда мне еще удалось разглядеть ее раны, я полюбил. Но что случится, когда Габи станет той, которая изменит меня? Не только внутренне, но и как личность? Смогу ли я тогда хотя бы дышать без нее?

-Нет, Вернон, я абсолютно точно не филантроп. Могу даже сказать, что в какой-то мере мне это противоестественно. Я очень долго не делала для кого-то другого что-то хорошее. Просто так. Просто потому что могу. Но ты заставил меня захотеть этого. Я хочу показать тебе, что ты можешь быть лучше. Хочу, чтобы ты собственными глазами увидел себя другого. Увидел возможности, перспективы. Я вижу это. Ты умен, талантлив. Не стоит закапывать себя просто потому, что жизнь повернулась к тебе не лучшим местом.

-Ты это так называешь? Не лучшее место? Мой трехлетний брат сгорел заживо. Отец после этого слетел с катушек и начал пить. Мать вкалывала по три смены в больнице, чтобы хоть как-то держать на плаву семью, которой и семьей то назвать нельзя. Мне приходиться финансово заботиться о двух семьях, и выплачивать долги парня, ближе которого у меня никогда не было и не будет. Который лежит в могиле! Это твое не лучшее место?! – ударив по приборной панели, закрыл глаза. Мне нужно было держаться. Нужно! – Ты. Я знаю, тебе тоже нелегко пришлось. Играть другого человека, сложные взаимоотношения с семьей и тот случай. Но что, мать твою, ты можешь знать?! Та, которая родилась с золотой ложкой во рту? Которая пишет картинки как развлечение, и зарабатывает на этом целое состояние!

-Ты прав. Я не знаю, что такое нуждаться в деньгах. Я не понимаю, какого это, чувствовать, что ты должен зарабатывать, а если не сможешь, то другим людям, возможно, нечего будет есть. Или не на что будет купить лекарств, поддерживающий их хрупкую жизнь. Я не знаю, что такое потерять брата, друга. У меня в жизни не было ничего подобного.

-Вот именно! И не говори об этом с такой легкостью. Хватит! Перестань быть такой собранной и спокойной. Это убивает!

-Вернон...

-Замолчи! Твоя жалость мне не нужна. Скажи, а что будет, когда тебе наскучит играть в благодетельницу? Молчишь? Тогда скажу я. Мой отец был прав. Ты не подходишь мне. Не я, а именно ты не подходишь! Я для тебя не более чем своеобразная экзотика. Тебе весело, интересно, но не более. Допустим, я соглашаюсь. Ты рядом, на начальном этапе. Я вижу, как ты стараешься, чувствую поддержку. Все это заставит меня еще больше привязаться к тебе. Но проходит время, и тебе надо будет вернуться. Что тогда будет со мной? Опять молчишь. А я скажу. Это начнет ломать меня – ее рука тянется к моему лицу, но я отворачиваюсь. Не позволяю дотронуться до себя. – Не надо. Чтобы я не сделал, ты ведь все равно уйдешь. Лучше оставить все как есть.

-Ты не прав. Вернон, каждому человеку приходится сталкиваться с самим собой. И я не твой партнер в этой борьбе. Я просто указываю верный путь. Возможный путь. Я научу тебя, как по нему идти, помогу увидеть итог. Но только ты сам можешь сделать это. Один.

-Но откуда ты знаешь, что он верный?

-Знаю. Потому что он изменит твою жизнь. Даст варианты, которых нет сейчас. Чего ты боишься на самом деле? Что тебя страшит?

-Все. Меня страшит все. Потому что раньше этого не было. Я всегда был бедным мальчиком из бедного района. Моя жизнь с самого начала говорила, что мечтам и надеждам нет места в моем мире. Это очень опасно. Падать больно.

-Ты знаешь, что моя мать родила меня, когда ей было пятнадцать. Тогда она отказалась от всего, во что верила и на чем росла, чтобы быть с мужчиной, которого любила. Но обожглась. Он предал ее, и думаю, это очень сильно повлияло на нее. На ее будущий выбор.

-К чему ты мне это говоришь?

-К тому, что у тебя совершенно иная ситуация. Хуже, не будет. Сейчас, только ты сам мешаешь себе – мне казалось, я испытывал боль только потому, что не касался ее. Прижав Габи к себе, зарылся лицом в ее волосы и прошептал:

-Я все сделаю. Все! Только не оставляй меня. Прошу, останься со мной. Я ведь люблю тебя – я наконец-то сказал это. Сказал только потому, что чувствовал, что наступает конец. Наше время заканчивалось. Габриэлла собиралась оставить меня и жить, как жила до меня. Только вот я не мог вернуться к прежнему себе. К прежней жизни без нее.

Леодеган

-Она была сильно зла, что я перенесла время? – выйдя из гардеробной, Габи встала передо мной. Она была одета в узкое черное платье до середины бедра с прозрачными длинными рукавами-фонариками. На ногах изящные туфельки с тоненьким ремешком. Волосы она уложила крупной волной на одну сторону, а глаза ярко подвела. Красная помада и длинная нить жемчуга завершили ее наряд.

-Думаю, время сделало ее более нетерпеливой.

-Прости, что вновь взвалила все на тебя. Обещаю, это в последний раз.

-Все нормально. К тому же ты попрощалась с Верноном, ведь так? – по ее отведенному взгляду, я понял, что она не сделала того, что обещала утром, пока он спал в ее комнате.

-Габи! О чем ты думаешь? Ты ведь сама должна понимать. Вначале приезд Самюэля. Затем Эвелин. Адам подозревает что-то, и когда не сможет воздействовать на тебя через них, он совершит попытку через кого-то близкого тебе. Ты хочешь втянуть в наши игры Вернона? Мальчишка ведь безвинно пострадает!

-Я знаю! Нет нужды напоминать мне. Я просто не смогла сказать ему этого. Я устала поступать как того велит ситуация. Устала… – взяв с кровати ранее брошенный клатч, пошла к двери. – Это был последний раз, когда я виделась с ним. Машина ждет внизу, поехали. Сегодня нас ждет семейное воссоединение. Такого нельзя пропустить.

Я решился взглянуть на нее только тогда, когда мы ехали к ресторану, в котором нас ждали. Было сложно предугадать, чем кончится этот вечер, но одно я знал наверняка – ни для кого это не будет легким делом.

Посмотрев ей в глаза, казалось, я мог увидеть все ее воспоминания связанные с этой женщиной. Они мучили ее, как мучили и меня. Кроме боли она ничего не дала ей. Габриэлла говорила, что собственная мать послужила ей лучшим опытом, но ни разу не было произнесено слов о том, насколько ранящими были испытываемые ей чувства.

Присев ближе к ней, обнял и положил ее голову себе на плечо. Я хотел, чтобы она сумела найти во мне ту силу и надежность, которая ей была необходима в данный момент.

-Ты как, красавица? Может мне стоит одному поговорить с ней? – это не было лучшим решением. Хотели видеть именно ее, и в любом случае это бы произошло. Но может я смог бы уладить это? Взять основной удар на себя?

-Дорогой, ты знаешь, что это плохая идея. Она летела сюда не для того, чтобы выслушивать оправдания по поводу моего отсутствия. К тому же она все равно добьется желаемого.

-Знаю. Как знаю и то, что тебе очень сильно придется сегодня постараться. Эвелин будет всячески провоцировать тебя, чтобы доказать твою неспособность выживанию без них. Но ее главный козырь не должен вскрыть старую рану. Мы не должны допустить нового приступа – она ничего не ответила. Наверное, отчасти потому, что знала о бесполезности попыток контроля над собой. В жизни человека всегда будет что-то такое, что не сможет зажить до конца его дней. И в наших жизнях была одна такая общая рана.

Пятнадцать минут спустя мы прибыли к назначенному месту. Тревога нарастала. Сейчас Габи заберется внутрь себя так глубоко, что я не смогу прочесть ни одной эмоции на ее лице. Но в душе ее будут мучить воспоминания. Самые опустошающие и разрушающие. Габриэлла будет умирать. Ее выдадут глаза. Но лицо останется безукоризненным.

-Готова?

-К этому я никогда не буду готова, Лео – двери машины распахивает швейцар и прохладный вечерний воздух наполняет салон автомобиля. Габи набирает полную грудь воздуха и подает свою руку.

Через пару минут нас ведут к столику, за которым уже сидит она. Все такая же прекрасная и идеально вылепленная. Года не могли испортить эту женщину. Ее красота только заострялась. И хоть Габриэлла не была похоже на Эвелин, я знал, что этим она пошла в нее. Все-таки она была и оставалась ее дочерью.

Пододвинув для каждого стул, нам подали меню и дали время для выбора. Разговор решила начать миссис Андроус.

-Я смотрю, твой верный рыцарь до сих пор опекает тебя – это были первые слова матери дочери после четырех лет разлуки. – Такая преданность – на ее плечах была накинута меховая накидка. Пальцами одной руки она водила под подбородком и в то же время ехидно рассматривала нас. Предела ее уверенности в себе не было видно. Она ощущала себя настоящей королевой, и в каком-то смысле действительно была ею.

-Завидуешь, что у тебя нет такого, Эвелин? – сейчас я сидел в обществе женщин, которые со стороны не уступали ни в чем друг другу. Все мужские взгляды были прикованы к ним, но едва ли кто-то здесь сидящий, мог рассмотреть настолько внутренне разных людей. Они были как две разрушающие стихии, но при этом связанные самыми крепкими узами.

-Твоя реакция вполне предсказуема. Что же. Я думала, ты будешь умнее, но мои ожидания относительно тебя редко оправдывались – все, что она говорила, сопровождалось соответствующей мимикой.

Взяв в руки наполненный бокал с красным вином, Эвелин слегка повращала его за ножку, затем вдохнула аромат и пригубила.

Подошедший официант разлил по бокалам вина нам с Габи и откланялся.

-Я взяла на себя смелость сделать выбор за вас. Прошу, оцените мои старания – ее жест рукой был слишком притянутым.

-Petrus тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года? И кто еще из нас более предсказуемый? – она сказала это тихо, но этого хватило, чтобы расслышать горечь в голосе.

-Правда? Просто я вспомнила, как подобные совпадения трогали тебя в детстве, вот и решила порадовать дочку – под столом я нашел руку Габи и сжал ее. Она должна была знать, что я рядом. Всегда.

-Может, перейдем сразу к делу? – я не собирался предоставлять ей еще хоть один шанс на то, чтобы измываться над любовью ребенка к родителю. Даже если для нее это ничего не значило, однажды для Габриэллы это было всем.

-Внешне ты стал более мужественным, но вот характер – сморщившись, презрительно осмотрела меня. – По-прежнему вмешиваешься в чужие дела. Неужели решил, что став помощником Кларка приобрел силы, достаточные для того, чтобы тягаться со мной?

-У меня всегда хватало сил для борьбы с вами, уважаемая миссис Андроус. Не было одного. Связей – секунду или две она не сводила с меня взгляда, а потом отвела глаза в сторону и ухмыльнулась.

-Полагаешь, что одно или парочка подобных знакомств способны изменить твое положение на чаше весов? Это экзистенциализм.

-Хочешь поговорить о Сартре? Не думаю, что здесь есть его поклонники – вступает Габи.

-Да, лишь двое последователей.

-Это все ненужная демагогия. Мы трое знаем истинную причину твоего прилета. Зачем оттягивать неизбежное? – теперь она сжимает мою руку, тем самым говоря, что сейчас ей как-никогда понадобится поддержка.

-Ты стала настолько официальной? А как же разговор матери с дочерью?

-Где ты видишь их?

-Ну да. Забыла. Я же в твоих глазах не мать. Это не я вынашивала и рожала тебя. Не я позаботилась о твоем безбедном существовании.

-Не ты бросила меня. Не ты оставила меня в доме той женщины. И опять же, не ты превратила мою жизнь с самого начала в постоянный ад. Не ты продала меня! Не ты убила…

-Замолчи! Будь она жива, думаешь, твоя жизнь стала бы лучше? Я уберегла тебя от ошибки. Не дала испортить жизнь. Считаешь, все так просто? Ты не знаешь, что такое голод, холод, нужда. Не знаешь, какого это, когда тобой пользуются, а затем выбрасывают на помойку. Ты простая золотая девочка. Что ты можешь знать о жизни?

-Ты тоже ей была. И не надо вешать свои ошибки на меня. Это ты ушла тогда.

-С ней невозможно было жить!

-Но я жила! – в глазах обоих я видел горящую обиду. Только на кого в действительности она была обращена?

-А было бы лучше, если бы я отдала тебя в приют? Не смеши. В тебе течет голубая кровь одного из старейших родов Англии. Рода, который всегда был в почете и уважении у королевской семьи. Ты стоишь большего, чем это – кивнула головой в мою сторону. – Наверное, поэтому я сейчас так разочарована.

-Разочарована – пустым голос повторила Габи. – Деньги и власть? Да ты их имеешь. Но что с того? Скажи честно. Ты счастлива? Получаешь удовольствие от этой золотой клетки?  Тебя не мучает, что ты сама себя туда загнала?

-Не мучает. Я имею все что хочу.

-Но не кого.

-Замолчи! Неблагодарное отродье – в одно мгновение Эвелин выглядит злой и взбешенной, а в другое – быстро остывает и начинает улыбаться. – Говоря о ком-то, ты имеешь в виду его?

-Не слова больше! – столько слабости слышно в ее голосе, что первые секунды я не верю, что он принадлежит ей.

-О! Так наш верный Ланселот не знает. Как же так? Я думала, вы полностью откровенны – она насмехалась над нами, но потом стала серьезной и задумчивой. – Оказывается для тебя он по-прежнему особенный.

-Мама! – о ком они говорили, что это моментально сбросило всю защиту Габи? Заставило плакать перед той, которую она считала врагом.

-Знаешь, я всегда знала, что ты будешь единственным оружием против него. Но чтобы и он стал твоей слабостью?.. Значит, прощать ты все же умеешь.

-О ком говорит эта женщина? – я хотел услышать ответ от нее, но она только выдернула свою руку и, отвернув лицо, обняла себя.

 -Расскажи же уже ему.

-Он исчез. Нет смысла продолжать.

 -А на что ты надеялась? Что он пожертвует шансом на свободу ради тебя? Он единственный, кто мог сбежать, глупая. Только он и мог – в этих словах крылось многое.

Проведя дрожащей рукой по идеально уложенным волосам, Эвелин быстро спрятала ее под столом.

-Зачем ты привела меня в тот дом? С Грейс было тяжело, но…

-Я сделала, как ты хотела. Забрала тебя, чтобы стать матерью.

-Ложь! Это все ложь! Ты стала частью моей жизни только потому, что я понадобилась ему. Он женился на тебе из-за меня! – по щекам Габи не переставали течь слезы. – Ты продала меня трижды. Первый раз герцогине Девон, чтобы освободится от ее давления и возложенных на тебя надежд. Второй раз Адаму, чтобы заполучить богатство и власть. А третий раз… тебе почти удалось отдать меня тому монстру, после которого я вряд ли бы осталась жива.

-Какая драматургия – промокнув губы салфеткой, Эвелин кинула ее на пустую тарелку. – Все что от тебя требовали, это один год. Всего лишь один год, который не значит ничего, по сравнению с тем временем, которое отдаю я.

-Ты сама выбрала свою судьбу. А меня лишила такой привилегии.

 -За блага, что мы получаем, это ничто. Тебе следовало сказать мне спасибо. Я подарила тебе такой жизненный опыт, который моя мать никогда не смогла бы мне дать.

-Опыт? Спасибо? Да, давным-давно у нас уже состоялся подобный разговор. Я спрашивала, какие именно слова мне следует принести за приложенные тобою старания. Благодарности? Или извинения? Ты так и не ответила.

-Не понимаю, как он смог так сильно изменить тебя.

-Под изменениями ты подразумеваешь возможность иметь собственные желания? Следовать им и осуществлять?

-Я говорю о непослушании, которое разрушило столь многое.

-Так вот для чего все нужно было. Тебя прислали, чтобы отдать следующий приказ? Чтобы я не разрушила очередной его план?

-Он заботится о тебе. Готовит к тому, чтобы возложить на твои плечи внешнюю сторону империи. Укрепить позиции – я понимал, о какой части империи шла речь. И она действительно была огромной. Но оставался другой вопрос:

-Кому должна перейти внутренняя? – спросил я, мысленно вычеркивая Самюэля.

Габриэлла была права, когда говорила о том, что он является только отвлекающим маневром. Этому психопату никогда не достанется и доля власти в том мире, в котором живут Андроус и Лафар.

-Это тебя не касается – отмахнулись, как от назойливой мухи. – Даже она так решила – не понять ее намека было невозможно.

-Ты знаешь, не так ли? – повернулся к Габи.

-Не слушай ее слов, Лео. Это попытка манипуляции.

-Но довольно правдивая – рассмеявшись, сказала Эвелин. – Ты соединила все в своей голове даже быстрее, чем это сделал Поль – состояние Габриэллы стало меняться.

-Я не хочу продолжать.

-И никогда не хотела. Даже когда вас обоих ломало от боли друг друга. Когда вы бредили от страданий другого. Ведь в ту ночь умирала не только ты. Он не приходил в себя столько же дней, сколько ты провела в коме.

-Вы говорите о той ночи? – как бы сильно я не старался уловить смысла сказанного, это не получалось. Я мог строить только предположения.

-Зачем? – откинув назад голову и проведя рукой по шее, Габи шумно хватала ртом воздух. Сейчас ей было не просто трудно дышать. Это давалось ей через физическую боль. И эту боль заставила ощущать родная мать.

Растирая рукой ее спину, я тревожился, что может начаться приступ, но когда боковым зрением заметил движение, повернулся в сторону Эвелин, и увидел, как из ее закрытых глаз выбежала слеза. Она вытерла ее большим пальцем и сделала вид, что ничего не произошло.

-Затем, чтобы ты поняла. У тебя есть обязанности – отодвинув стул, Эвелин поднялась, и мы только сейчас смогли разглядеть, что было скрыто под столом и меховой накидкой. – Теперь ты старшая сестра. Точнее скоро ей станешь. И твое присутствие будет необходимо мне лично – я не мог отвести взгляда с ее огромного живота. Эвелин была беременна! И находилось на крайнем сроке!

-А теперь я ухожу. Разболелась голова.

***

Всю дорогу до дома я чувствовал ее нервозность. Я был в шоке от того, что узнал, но не мог даже представить, что творилось сейчас в душе у Габи.

Двери лифта раскрылись, но она не торопилась выйти.

-Они уничтожат этого ребенка, Лео – Габриэлла была не в себе. В ее глазах читалась паника.

Взяв за руку, провел в гостиную, усадил в кресло и опустился на колени возле ее ног.

-Это всего лишь приманка. Адам слишком умен, чтобы не понимать, что ты попытаешься сбежать. Он знал – исправился. – Они знали, какое влияние на тебя окажет маленький ребенок. Не думаешь же, что это простая случайность? Ей рожать именно тогда, когда ты должна вернуться.

-Но это уже слишком! Это...

-Слишком? Им неважно, каким способом, или какими методами добиться конечной цели. Результат – все, что имеет значение.

-Но...

-Я вижу, Габи. Сомнения уже посеяны. Ты думаешь о том, что должна вернуться?

-Я думаю, что должна уберечь его. Они не родители. Они не умеют любить. Ты не знаешь. Если история повторится… – достав из выреза платья крест, взяла его обеими руками и начала произносить слова, которых не было слышно.

-Детка?

-Ты видишь, какой они сделали меня. Про других не стоит упоминать. Они или сошли с ума, или стали монстрами. И я говорю только о малой части выживших. Все, к чему прикасается этот человек – погибает! Я не могу позволить, чтобы еще одна жизнь рухнула от его рук.

-Адам сделает это в любом случае. Где бы ты ни была, его цель ты, а не этот ребенок – держа за плечи, я вглядывался в ее глаза. И в них было что-то новое, после сегодняшней встречи. Но на самом деле это началось после того, как я вернулся из Вашингтона. После ужина на троих.

Тогда, она смогла понять то, что было закрыто от меня. Недоговоренность Пита. Она взволновала ее. Превратила нервы девушки в натянутые струны. И чем больше я задавал вопросов, тем сильнее она закрывалась от меня. Уходила в глубоко запрятанную часть себя, в которой никому не было места. Ощущалось это так, словно ее секрет возрождался. Пускал молодые, но сильные корни, и подпитывался погребенными под толщами слоев земли залежами вод темных тайн.

-Все меняется. Не только ты и я. Это вокруг. И Пит в курсе – кивок головой.

-Адам замешан в этом?

-Адам всегда замешан – встав, она подходит к окну. Я не тороплюсь следовать за ней, как делал это каждый раз. Я выжидаю.

-О нем никому не было известно. Он имел столько имен и личностей, что и сам начинал терять себя. Я пыталась. Очень долго пыталась помочь ему вернуться. Но не смогла. Тьма была сильнее. Порожденный ею страх был сильней. А для того чтобы перестать бояться, необходимо стать страшнее тех кошмаров, что мучают тебя. Но становясь бесстрашным, человек превращается в чудовище. Глухого до чужих бед и слепого до увиденного насилия.

-О чем ты говоришь, Габи? – напуганный, поднимаюсь медленно на ноги, опираясь руками о кресло, которое еще продолжало сохранять ее тепло.

-Не важно. Все равно это давно в прошлом.

-Эвелин говорила о мужчине – делая осторожные шаги, приближаюсь к ней. – Вы обе знали его. Он должен был быть постоянно на глазах…

-Лео! – она хочет, чтобы я остановился.

-Он сделал это с тобой? – прикасаюсь к шраму на спине, скрытому черной тканью платья. – И Адам сам расправился с ним. Он убил этого человека? – ее реакция не заставляет себя ждать. Развернувшись, Габи со слезами смотрит на меня.

-Все не так. Ты говоришь неверные вещи. Во всем виновата тьма. Тьма Андроуса. Поэтому, прошу, оставь это – казалось, ее силы были на исходе.

-Не могу. Я дал обещание выяснить все еще много лет назад. Тогда, когда увидел тебя впервые. И я сделаю это. С тобой или без тебя – сказав все, что хотел, я собирался уйти.

-Он не позволит, разве ты не понимаешь? У Деборы не может быть того, что ты ищешь. Она была на нашей стороне.

-Что? – меня будто парализовало. – Что ты сказала?

-Видеозаписи нет. По крайней мере, у нее – она знала. Когда я отдавал последние силы на то, чтобы найти хоть что-то, чтобы восстановить справедливость и наказать виновных, Габи просто позволяла мне следовать за ложной звездой в небе, уводящей все дальше от правды.

-Есть вещи, Лео, которые я даже тебе не могу открыть. И это не из-за недоверия. Просто некоторые тайны лучше оставлять неразгаданными.

Глава 12

Вернон

С самого утра я занимался автомобилем клиента, и это помогало мне избавить себя от мыслей о ней. Но работа была не сложной, всего лишь замена гофры, и поэтому, я стал думать о предстоящей неделе гонок, которая должна была начаться со дня на день, чтобы не сорваться и не поехать к ней. Габи так ничего и не ответила на мое признание, и вообще, не попыталась связаться со мной. Не было даже сообщения.

Усилив громкость в наушниках, через которые я слушал песни группы Chevelle , мне оставалось удостовериться в герметичности созданных соединений, которые предотвращали утечку газов. Для этого нужно было завести двигатель, но окрик одного из парней, работающий неподалеку, остановил меня.

-Что? - крикнул в ответ, пытаясь перекричать шум, создаваемый работающей болгаркой.

-Твоя мама не перестает звонить – подбежав ко мне, протянул мой телефон. – Наверное, что-то срочное – нахмурился, не понимая такой настойчивости. Обычно, если я не брал трубку с первого раза, она просто оставляла сообщение на голосовой почте. Перезванивать несколько раз подряд, не в ее стиле.

Встревоженный, жму кнопку приема звонка, боясь услышать плохие новости о домашних.

-Мам? Случилось что-нибудь?

-Еще не случилось – отвечает нахальный незнакомый голос мужчины. – Но случится, если ты в ближайшее время не появишься дома – выходя на улицу, закрываю пальцем одно ухо, чтобы не пропустить и слова.

-Кто ты? – сердце в груди стучит очень быстро от выбрасываемого в кровь адреналина.

-Я тот, кто предупреждал тебя, что никогда ничего не забываю. Припоминаешь? – этот акцент и тон могли принадлежать только одному человеку.

-Самюэль! – сжимаю руки в кулаки, чтобы сдержать дрожь, порожденную злобой и страхом. – Почему ты звонишь с маминого телефона? Что с ней?

-С ней? А как же малышки Эшли и Милли? Об их благополучии ты не хочешь поинтересоваться? – упоминание имен моих сестер лишает меня остатка здравого смысла. Запрыгивая в ближайшую открытую припаркованную машину одного из работников, выезжаю на дорогу.

-Если ты посмел коснуться их хоть пальцем!..

-Свои угрозы сможешь попытаться исполнить после личной встречи. Жду – больше ничего не сказав, он скинул звонок и отключил телефон. Я пробовал перезвонить, но безрезультатно. Номера Оуэна и Габриэллы тоже не отвечали.

-Блядь! – бросив телефон со всей силы, я прибавил газу. Остальная часть дороги мне не запомнилась. Мысли о причинении вреда моей семье ослепляли. Было чудом, что я смог доехать до дома не врезавшись и не сбив кого-нибудь.

Ворвавшись внутрь, я чуть не сошел с ума от увиденного. Мои родители и сестры были связаны и усажены коленями на пол. Их рты заклеили серой лентой, а над затылками держали заряженные пистолеты. И помимо людей, которые наставляли оружие на моих родных, в центре всего этого выхаживал Самюэль.

-А вот и главный герой! – остановившись, он встал передо мной с широко расставленными ногами и скрещенными на груди руками. – Мы уже заждались тебя, не правда ли? – подойдя к Эшли, он взял ее за заплаканное лицо и, сжав щеки, заставил кивнуть. Моя сестра зарыдала еще сильнее, и я дернулся в ее сторону, но когда дуло перевели на ее висок, замер, поднимая руки вверх.

-Отпусти их. Тебе ведь нужен я.

-Зачем мне делать это? Тогда пропадет все веселье – Самюэль начал разминать пальцы рук, давя на них ладонью другой. При каждом нажатии был слышан хруст. Я понимал, к чему все шло, и был готов.

-Чего ты хочешь? Ударить в ответ? Избить целой толпой? Давай! Я не буду даже сопротивляться. Только уйдем отсюда. Они ни в чем не виноваты – мне нужно было сделать что угодно, только избавить семью от страха и картины того, что могут эти люди.

-Говоришь, не будешь сопротивляться? – он двигается в мою сторону, не переставая при этом кровожадно улыбаться. Позади него раздаются смешки пришедших с ним мужчин. Сложившаяся ситуация забавляла их. Но в моих жилах застывает кровь. – К твоему сожалению, я ненавижу покорность – он размахивается и бьет меня в лицо. Таким же образом, которым я тогда ударил его на подземной парковке. Только его удар заставляет меня упасть на спину и застонать от пульсирующей боли.

Садясь на меня сверху, он хватает двумя руками лямки белой и грязной майки, и приподнимает мое туловище.

-Ты серьезно думаешь, что все это устроено с единственной целью, отомстить тебе за ту хилую пощечину? Мне не нужны помощники, чтобы надрать твой белый зад. Я пришел передать привет от Адама – проговорил, склоняясь к моему уху. – Он очень недоволен, что кто-то вроде тебя посмел прикасаться к его собственности – схватив меня за волосы, ударяет несколько раз головой об пол. В глазах темнеет, но я еще нахожусь в сознании.

-Габриэлла – удается сказать мне.

-И еще одно – поднимаясь, пинает носком ботинка в живот. Я скрючиваюсь на бок и сплевываю кровь. – Никогда не смей копаться в ее жизни, и жизнях тех, кому она принадлежит. Даже если принцесса имеет глупость позволить это – щелкнув пальцами, велит четверке, которая удерживала на мушке всю мою семью, заняться мной.

Я слышу приближающиеся шаги и стоны родных. Они плачут и пытаются что-то сказать. Но только попытка отца вырваться и защитить меня придает сил. Сгруппировавшись, я делаю подсечку одному из последователей Самюэля и валю его с ног. Это дает мне несколько секунд на то, чтобы встать. Отступая назад, нащупываю рукой что-то тяжелое. Но ощущение того, что меня загнали в клетку, не покидает.

-Шустрый ублюдок – комментирует кто-то слева.

-Ненадолго – обещает тот, которого я спустил на пол.

Я пытаюсь успокоить себя и сконцентрироваться на тех людях, которые направляются на меня. Каждый из них превосходит меня в росте и физической силе. Я понимаю, что у меня нет шансов выйти победителем в этой схватке. Но все же я не могу сдаться без боя. Я должен защитить себя и остальных, которые оказались втянуты.

-Умоляю, не здесь! – это последняя попытка освободить родных от картины избиения их сына и брата.

-Ты слышал, Дом? Нас умаляют.

-Разве так молят? Вот поэтому я и люблю сучек. Они знают, как правильно скулить – после этой фразы слышится хор мужского низкого смеха. Дом дает «пять» рядом стоящему.

-Иди сюда, щенок – подзывает меня, сгибая и разгибая указательный палец.

Я всматриваюсь в лица каждого, но кроме жажды крови не вижу ничего. Они не знают ни о морали, ни о жалости. Их прислали для того, чтобы припугнуть меня, и ни что не заставит их отступить от приказа.

Налетая на меня толпой, они бьют по всему телу, но все же мне удается уложить одного. Я дерусь из-за всех сил, но каждый из этих ребят сильнее меня. И в какой-то момент, меня заламывают, а подошедший Самюэль поднимает металлическую статуэтку, которая была выбита из моих рук.

-Из тебя мог бы выйти толк – пробует ее на вес. – И ты везучий. Все могло закончиться куда плачевнее – мой правый глаз заплыл. Я не могу им ничего видеть. Из носа и рта бежит кровь. Грудная клетка и живот избиты так, что каждый вздох отдается болью. Но этого оказывается недостаточно. – Вытяните его руку.

-Нет! Нет, нет, нет! – через горящую боль пытаюсь выбраться из захвата, но не мне справится с мощью этих головорезов.

-Будет чуточку больно – последнее, что я вижу, это кровожадная ухмылка Самюэля.

***

В тот момент, когда мне ломали руку, я потерял сознание. Пришлось провести в больнице три дня, прежде чем Роб помог сбежать домой от врачей и перепуганной матери. Отца и девочек я не видел. Появится перед ними в гипсе и перевязках, после того, что они пережили по моей вине, не мог.

-Осторожнее – усадив меня на диван и подложив две подушки под руку, он пошел к холодильнику за водой.

-Может, все-таки пока поживешь у меня?

-Нет, спасибо – все, что мне хотелось, это одиночества и болеутоляющих.

-Держи – передал мне бутылку минералки, чтобы я мог запить таблетки.

-Завтра заезд. Колт убьет тебя – я усмехнулся, но сразу же пришлось схватиться за бок здоровой рукой.

-Я более живучий, чем казалось – мне не требовалось напоминание, чтобы понимать, насколько еще увеличится мой долг, если в этом месяце я не буду участвовать в гонках. Колт, отморозок, у которого Джейсон занял денег для того, чтобы приобрести кольцо, дом и автомастерскую, для совместного будущего с лживой сукой Макей, которому я выплачивал уже три года одни лишь проценты. Он требовал выплат от стариков Джея, но все, что у них было, это старый дом и обломки от машины, на которой разбился их единственный сын. Даже продай они все свое имущество, это вряд ли хватило бы и на десятую часть.

-Он уже явно договорился обо всех ставках. Колт не примет оправданий, даже если я буду закопан в земле и сверху примят цветочками. Я обязан участвовать.

-И как ты собираешься это сделать?

-Левая рука еще при мне – повертел ей в качестве доказательства перед его лицом.

-Так не пойдет – Роб начал ходить передо мной, вызывая головокружение. – Я буду с тобой. Кто-то должен переключать скорости. А заносы? Ты не удержишь руль.

-А двойной вес мне поможет? Это снизит скорость, и мы сразу окажемся проигравшими.

-Тогда поеду я один! – устало выдохнув, прикрыл глаза. Стук в голове усиливался.

-Ты, конечно, извини, но я и без обеих рук справлюсь лучше.

-Сейчас не время для твоего сарказма!

-А это и не сарказм! – звук открывающейся двери заставил нас обернуться. Но я сразу пожалел о том, что один мой глаз еще мог видеть.

-Он все-таки сделал это – присаживаясь ко мне на диван, Габи осторожно взяла мое лицо в свои руки.

-Кто это, Вер? – спросил Роб, которому я еще не рассказывал о Крис. Точнее о Габриэлле, которая притворялась все это время Кристин.

-Что ты здесь забыла? Исчезни, как делала до этого – я не мог выносить ни ее жалостливого взгляда, ни прикосновений. Потому что во всем случившемся была виновата именно она.

-Я должна была предугадать это. Он всегда действовал подобными методами. Причинял мне боль через других – обняв мою голову, прижала ее к своей груди и нежно гладила по волосам. Едва уловимо. Не причиняя дискомфорта.

Аромат девушки, которую я продолжал любить вопреки всему, обволок меня, и на мгновение мне захотелось поддаться.

-Кристин? Нет. Это ведь не может быть… – я практически забыл о его присутствии.

-Это Габриэлла Андроус. Думаю, вам стоит познакомиться еще раз.

-Андроус? – Роб был ошеломлен больше меня. Он уставился на нее и не сводил взгляда. Но Габи игнорировала его.

-Этого больше не повторится. Я обещаю. Никто и никогда не приблизится к тебе и твоей семье. Они всегда будут под защитой. Я позабочусь о вас – я чувствовал, как она дрожала всем телом. Только это был не страх, а ярость.

-Приемная дочь того самого Андроуса? – я закатил глаза на замедленную реакцию друга. – Но как?

-Позже объясню.

-Мид? Так вот где ты спрятался, сукин сын? – оказывается, мои гости на сегодня еще не кончились. Но появления Колта я мог ожидать еще меньше, чем приход Габи.

Отстраняясь от нее, попытался самостоятельно подняться на ноги. Но без чужой поддержки мне этого не удалось.

-Ты знаешь этого мужчину? – да, выглядел Колт ни чем не лучше тех, кто охранял ее. Ему было немного за сорок, и внешность его была как у настоящего гангстера из криминального боевика девяностых годов. Только вместо костюма и шляпы у него была рубашка-поло и очки в стиле Боба Дилона.

-Он очень хорошо знает этого мужчину – за меня ответил Колт. – А вот что ты за краля? – внимательно осмотрев его, Габи начала подниматься. Я удержал ее за руку.

-Не смей! Ты не знаешь, с кем связываешься – посмотрев на меня пустым взглядом, она убрала мои сцепленные пальцы и целенаправленно направилась в сторону того мерзавца.

-Останови ее, придурок – пнул по ноге Роба, который стоял как истукан.

-Крис… Габ… Э-э-э… – опустив голову, стиснул зубы. Роб был полностью бесполезен!

-Не вмешивайтесь! – даже не оборачиваясь, она сумела интонацией передать непоколебимость своих слов. – Я неприкосновенна. Особенно для таких как он.

-«Таких как он»? Что возомнила о себе эта цыпочка?! – мои инстинкты говорили, что я должен защищать ее. Вопреки всем обстоятельствам. Поэтому, превозмогая боль во всем теле, я медленно поднялся на ноги.

-Тебе следует быть аккуратней в выражениях. Тем более, когда не имеешь понятия кто перед тобой.

-Мне плевать кто твой папочка. Пусть даже сам президент Соединенных Штатов – приблизившись к ней, прошептал возле самых губ: –  Это тебе следует быть осторожнее – его настолько близкое расположение к ней заставляло меня нервничать и злиться. Но Габи, казалось, это совсем не смущало. Едко улыбнувшись, она посмотрела вниз и начала неторопливо обходить его. Как бы вышагивая.

-Твоя самонадеянность забавляет – остановившись, перекинула длинную светлую копну через плечо и приподняла часть волос, которые закрывали переход от шеи к затылку. – Судя по татуировкам на твоем теле, ты не настолько значимая фигура, кой мнишь себя. Состоишь в мелкой банде? А может, возглавляешь ее? – переглянувшись с Робом, оба не поняли, как она узнала об этом. Но в отличие от нас, Колт начал соображать что-то, смотря при этом на ее голову.

-Этого не может быть! – его лицо изменилось. Исказилось гримасой страха и ужаса.

Сделав шаг к ней, своими руками раздвинул волосы у самых корней, и что-то увидев, быстро отступил.

-Извините – склонив голову, его поведение стало точно таким, как у тех латиноамериканцев, которые прислуживали ей.

Вновь откинув волосы за спину, Габриэлла развернулась к мужчине, которому принадлежали почти все мои заработки. К мужчине, в руках которого находились желанные Джейсоном вещи. Вещи, которые он приобрел для нее одной. Для Макей. Для девушки, сломавшей его и заставившей прыгнуть в самое пекло, оставляя позади друзей и близких.

 -Говори – это была не просьба. Приказ. – Что тебя связывает с Верноном?

-Его дружок задолжал мне. Крупную сумму. Но смерть – это не освобождение – я готов был броситься на него за слова, произнесенные с таким пренебрежением и насмешкой. Но здесь Роб смог моментально среагировать. Он схватил меня и не давал вырваться. Как и сломанная рука с двумя трещинами на ребрах.

-Отпусти! Он не имеет права так говорить о нем! Никто не имеет – я ощущал, как мое лицо краснеет от гнева.

-Вы сами видите его реакцию. Не воспользоваться этим было бы преступлением.

-И как долго он платит? – Колт не ответил. Только приподнял брови, ухмыляясь.

-Ясно. Банальная схема, в которой наивный мальчик остается должен вам до конца своей жизни – подняв клатч, который она кинула при входе в мою квартиру, Габи приказала ему следовать за собой.

-Роберт. Ты тоже поедешь с нами. А ты – обратилась ко мне. – Ложись и отдыхай.

-Я не позволю тебе выплачивать мой долг!

-А я ничего и не буду платить. Скорее верну то, что ты переплатил.

Оставив меня одного, они трое исчезли в проеме двери. Я хотел последовать за ними, но резкое движение обездвижило меня, заставляя согнуться от болезненных ощущений.

Опустившись на пол, я стоял на коленях, упираясь одной рукой о деревянные доски, а другой – держась за ушибленные ребра. Дышать приходилось очень медленно. Выдыхать я мог только через рот. И в такой позе я провел около трех минут.

Когда тело смогло расслабиться, я поднялся на ноги и выпил еще пару таблеток обезболивающего. Закрыв дверь на замок, задернул шторы, погружая комнату в полумрак, и приляг на диван. На меня снизошло несвойственное безразличие ко всему. Я так устал постоянно сражаться, что решил пустить все на самотек. Было глупо переживать за нее. Габи была под защитой. Круглосуточно. А деньги отчима могли уберечь ее даже от такого человека, как Колт.

Наконец, уяснив это в своей голове, я понял причины ее бесстрашия. И это помогло осознать свой собственный страх. Страх, который появился во мне в момент, когда я впервые увидел ее.

Габриэлла, которую я тогда воспринимал за Кристин Адерли, с самого начала показалась мне иной. Отличной от других женщин. Я встречался с дочками богатых семей. Не такой влиятельной, как ее, но было в тех девушках что-то общее. Это избалованность и безрассудство. И мне нравилось это. С ними я позволял себе забывать на время о том, что в действительности происходило вокруг меня. Обо всех проблемах и внутренних переживаниях. Но Габи никогда не давала почувствовать мне этой легкости. С самого начала все говорило о том, что с ней не может быть просто. Даже ее глаза, в которых была печаль и отрешенность, твердили об этом. В них было глубокое одиночество, которое я познал, потеряв Джейсона. И все равно я тянулся к ней.

В день, когда я сидел и ждал Роба, я увидел женщину, которая шла по жизни так, будто не существовало никого вокруг. Будто ее окружал невидимый мир, внутрь которого не мог ступить посторонний. И это было не из-за высокомерия, которое я ложно принял вначале за часть ее сути. Причиной служила боль, которую она несла в себе и которой не давала выхода.  Похожая была и внутри меня. И внезапно вспыхнувшее желание быть рядом с ней, означало столкновение с тем, от чего я так долго убегал. Но главный страх был не в этом. А в том, что рано или поздно она оставит меня.

Габриэлла Андроус была моим роком. Человеком, который мог окончательно сломать меня или же наоборот – возродить. Но чтобы она не чувствовала ко мне, она уже сделала свой выбор. Или его сделали за нее.

Шагая босым через непроглядную серую занавесу тумана, я ощущал внутри себя странную тревогу и страх. Я уже знал, что больше никогда не смогу увидеть Эон. Эта девочка являлась единственным лучиком света этого пугающего места, но холод, который был в моей груди, говорил, что ее нет здесь. Она ушла, а может просто растворилась в пустоте пространства. Ответа на этот вопрос мне не найти. Но я все равно продолжал шагать вперед, в попытках отыскать что-то, чего и сам не понимал.

Тихий свистящий гул донесся до меня. Он звучал где-то впереди, и я пошел на него, как на единственный указатель верного направления. Но каждый мой шаг не заставлял его звучать громче. Приближение не усиливало звука.

Остановился я только тогда, когда увидел перед собой темный силуэт. Его очертания были расплывчатыми. Линии неясными. Но я все равно оставался уверенным, что это была она. Та, ради которой я очутился здесь.

-Габриэлла. Теперь я смог отыскать тебя. Настоящую тебя – внутри стало спокойно, но горечь смешалась с этим чувством. На глаза навернулись слезы, но я улыбался. Мое путешествие было закончено, но я не знал, что получу в конце.

-Габриэлла… – имя как молитва сорвалось с губ. Я видел ее. Теперь четко и ясно. Копну светлых развивающихся волос, белое платье, с пышной юбкой и длинным шлейфом. Даже черную розу, которую она держала в руке. Я видел все. Но не ее лицо.

-Прошу, скажи хоть что-нибудь! Не истязай меня хотя бы сейчас – по щекам стекали слезы. Я запрокинул голову, чтобы не пролить их еще больше.

 -Он пришел, Вернон – медленно развернув лицо, Габи посмотрела на меня через плечо. И ее гипнотически черные глаза тоже истекали водой. – Он пришел за мной.

-Кто он, Габи? Ответь же мне!

-Время пришло – из тумана появляются две сильные мужские руки и обхватывают спину моей любимой. Габи продолжает смотреть на меня, а эти руки затягивают ее внутрь непроглядной толщи окружающего меня пара. Я кричу ее имя и бегу на то место, где она была еще секунду назад. Но лишь одно единственное «прости», доносится до меня.

***

Я не знал как, но мне нужно было выиграть сегодняшнюю гонку. Ставки были уже сделаны. Колт не простит мне проигрыша. Слишком дорого он обойдется ему. А значит и мне.

Проснувшись утром следующего дня, и не найдя пропущенных вызовов ни от Роба, ни от Габи, я не стал звонить им. Чтобы не случилось после того, как они вышли из моей квартиры, я знал, что мои обязанности никуда не исчезли. Поэтому попросив ребят в автомастерской напоследок проверить мою ласточку, я проконтролировал весь процесс, а потом отлеживался еще полдня. Когда пришло время, я наглотался обезболивающих и снял повязку с руки, которая фиксировала ее положение. Спрятав гипс под кожаной курткой, я нацепил на глаза темные очки и надел на голову капюшон толстовки, пряча свое побитое лицо.

Спускаясь вниз, я хотел попросить кого-нибудь, чтобы они довезли меня, потому что напрягать руку без видимой на то причины было глупо. Но смысл просьбы отпал сам собой, когда я обнаружил, что все работники мастерской вместе с моей машиной пропали. Кроме появившегося Роба там не было никого.

-Что это значит? – я был зол. Я знал, что он попытается отговорить меня, но не ждал чего-то подобного.

-Ты никуда не поедешь! – решимости ему было не отнимать.

-И кто это решил?

-Я. И если хочешь, то и она тоже. Габриэлла мне все рассказала. Она так же освободила тебя от долга. Сегодняшняя гонка последняя.

-Сегодняшняя гонка? – я сощурил глаза, подозревая.

-Никто не узнает, что в машине будешь не ты. Остальное детали – не обращая внимания на боль, я двинулся на парня, хватая его здоровой рукой за вырез футболки и дергая на себя.

-Кто будет за рулем вместо меня? Кто?!

-Я не знаю. Она сказала, что решит эту проблему. Что ни мне, ни тебе не стоит волноваться. Твоя машина прибудет первой – оттолкнув его, я быстрым шагом направился к выходу.

-Вернон, куда ты собрался? – не отставая, следовал за мной.

-Я еду туда. Никто не будет делать мое дело вместо меня!

-Не позволю! – преградив мне путь собственным телом, он встал в небольшом дверном проеме и выставил руки вперед.

-Не позволишь? А ты имеешь какие-то права, чтобы что-то запрещать мне? – надвигаясь на него, остановился почти вплотную с парнем. – Наверное, мне следует напомнить, как вы со Слимом оба отошли в сторону, когда на родителей Джея свалился весь груз его долга. И как я в одиночку решился помочь им. Как не побоялся запачкаться во всем том дерьме, в которое он заплыл из-за девчонки! – я кричал и сгорал от обиды и злобы, которые не давали покоя все то время, которое мой друг пролежал в холодной земле. – Где ты был тогда, Роб? – ударил его кулаком левой руки в грудь. – Где ты был?! – я продолжал наносить удары, но глаза наполнялись слезами.

-Я знаю – он не уклонялся от ударов. Его голос был пропитан сожалением и чувством вины. – Знаю. И не думай, что я не корил себя все это время. Но когда ты мог бросить все и рискнуть своей жизнью, у меня не было такой привилегии. Отец никогда бы не стал оплачивать мое обучение, погрязни я. А моя мать не справилась бы в одиночку. Она не умеет заботиться о себе. Она сломалась после развода. У нее не осталось никого кроме меня. А Слим… Он до сих пор боится жить вне стен своей квартиры. Не только тебе больно, Вер. После смерти Джейсона никто из нас не остался прежним – я не мог проглотить образовавшийся в горле ком, как и взглянуть в глаза друга. Я знал, что плачу сейчас не один.

-Но если мне придется быть жестоким, для того, чтобы уберечь тебя, я сделаю это. Потому что я не могу потерять еще и тебя, брат. Не снова. И не по той же причине! – замерев на долю секунды, медленно поднимаю голову.

-О чем ты говоришь?

-Считаешь, что я не вижу ничего? Сейчас ты напоминаешь мне его. Того Джея, в которого мой друг клялся не превращаться. Чтобы Габриэлла не сделала для тебя, это не изменяет того факта, что она виновна в нынешнем твоем состоянии. Из-за нее ты сейчас выглядишь не лучше потрепанной боксерской груши.

-Это не твое дело.

-Мое! Так же как и твоей семьи. Почему ты не навестил Эшли и Милли? Ты хоть представляешь, как они сейчас нуждаются в своем старшем брате? Живом и …

-Не продолжай – крепко зажмуриваю глаза, чтобы не видеть в своей голове страшных образов того дня. Но так становится только хуже. Их беспомощность и страх, как острое лезвие, ранит меня. Я никогда не смогу простить себя за то, что заставил свою семью пережить такое.

Чья-то рука ложится поверх моего плеча и выдергивает меня из водоворота картин, приносящих разрывающее чувство вины.

-Я отвезу тебя туда, если ты пообещаешь не вмешиваться. Если сможешь остаться в стороне.

-Поехали – говорю Робу прежде, чем открываю глаза.

Когда мы оказываемся на месте, знакомая атмосфера немного успокаивает. Запах резины, бензина и горячего асфальта проникает внутрь и пробуждает знакомого зверя. Громкая музыка, которая разноситься из динамиков огромных колонок, рев двигателей, визг шин, толпа горячих девушек и яркие спортивные машины – я находился в своей стихии и мои инстинкты подталкивали меня вступить в игру. Но боль в теле напоминала, что сегодня я должен оставаться в тени и быть простым наблюдателем.

Оглядевшись по сторонам, и не увидев своей синей Camaro, я слегка растерялся. Но переведя взгляд на друга, понял, что он тоже находился в недоумении.

-Кому именно ты отдал мою ласточку?

-Лео – я хочу закричать на придурка рядом, но проходящие рядом парни, которых я знаю, не дают этого сделать. Чтобы меня не узнали, я замолкаю и надвигаю пониже капюшон. Темные очки скрывают глаза, а опущенная голова не дает никому узнать во мне меня.

-Лео? – гневно шепчу я. – Я надеюсь, он не является тем самым решением проблемы, о котором она говорила. Иначе я окажусь в полной заднице!

-Не хочешь быть его должником? – усмехается Роб.

-А ты бы на моем месте захотел? – я говорил о существующей двусмысленной ситуации, в которой очутился, когда решил вторгнуться в закрытый мир Габи и Оуэна. И поняв это, Роб смутился и прочистил горло, отводя взгляд в сторону.

-Извини.

-Лучше иди, поздоровайся с ребятами. Как выведаешь обстановку, сбрось мне сообщение.

-Я не могу оставить тебя одного!

-А с тобой мне недолго придется шифроваться! – выдохнув, он кивнул и наконец, ушел.

Растворившись в толпе, я взял себе стакан пива, и стал наблюдать. Это было иначе. Находиться здесь и не быть в центре внимания. Но это помогало взглянуть на вещи с другой стороны и оценить мир уличных гонок по-новому.

Раньше, я видел в этом освобождение, драйв и веселье. Моя кровь закипала, стоило мне только услышать звук работающего движка машины, готовой сорваться с места и гнать вперед на полной скорости, когда вокруг нет ничего и никого, кроме соперника, которого необходимо обогнать. Этот огонь помогал мне держаться так долго, и одновременно с этим хранить память о лучшем человеке и друге, которого я только знал.

Джейсон. Каждую гонку ты был со мной. Твоя невидимая тень всегда следовала за мной и оберегала. Я чувствовал, как ты направлял меня и оберегал. Но этого стало недостаточно. Призрак никогда не сможет заменить живого человека. И теперь я четко вижу это. Опасное шоу, которое устраивается с одной целью – сыграть на эмоциях толпы и выкачать из нее побольше денег, не вернет мне тебя. И как бы я не старался жить той жизнью, которую ты любил, я не смогу приблизиться к тебе. Потому что нас разделяет грань, перешагнув которую, я потеряю еще больше, чем уже успел лишиться.

Звучит мелодия на моем мобильном и я не глядя, отвечаю на звонок.

-Я выяснил – говорит Роб. – Все твои заезды, кроме одного, были отменены. Колт, этот ублюдок, решил сорвать джек-пот, поставив тебя вместе с Непобедимым.

-Непобедимый? Я слышал о нем. Этот гад никогда не играет по правилам.

-Вот поэтому он до сих пор ни разу и не проигрывал. Он подрезает ребят, заставляет их сворачивать или притормаживать. Были случаи, когда парни разбивали свои тачки, не справившись с управлением. Теренс не хотел тебя с ним ставить, хотя тот упорно продолжал требовать гонки с тобой, потому что заботится о тебе. Но Колта волнует только прибыль.

-Не имеет значение, что волнует Колта – я зажал телефон между ухом и плечом. –  Главное то, что кто-то сейчас вместо меня пойдет в слепую на очень рисковый шаг. Я видел, как водит этот парень. Я могу предсказать его действия – захлестнувшие эмоции контролировали мои голос и жестикуляцию. Громкая возбужденная речь и активные взмахи левой рукой быстро стали привлекать ненужное внимание. Несколько пар глаз смотрели прямо на меня, и чтобы не разрушить маскировку, я быстро отвернулся и зашагал подальше от основного скопления людей. – Скажи, кого она нашла мне на замену? Я должен предупредить этого человека, Роб! Должен!

-Но я не знаю. Я рассказал тебе все, что мне было известно – выругавшись себе под нос, я сбросил вызов и набрал номер Габриэллы. Длинные гудки и механический женский голос – это все, чего я смог добиться.

-Ну, почему ты не отвечаешь? – стоя на месте, я нервно отстукивал одной ногой и боролся с кнопками, которые неожиданно превратились во врагов. Я и не знал, что нерабочая рука может настолько выбить меня из колеи.

Сделав попытку дозвониться до Оуэна, я провалился дважды. Его телефон тоже переключил меня на голосовую почту.

Стиснув пальцами агрегат, я мечтал разбить его о серый асфальт, но подняв глаза, в метрах пятнадцати от себя, увидел его. Того, кто точно знал все ответы.

Направившись в сторону Лео, я остановился тогда, когда смог разглядеть выражение его лица. Оно было сосредоточенным, хмурым и взволнованным одновременно. Дурное предчувствие накрыло меня. Повернувшись в ту же сторону, что и он, я увидел свою подъезжающую машину. Но тонированные стекла не позволяли мне разглядеть водителя.

-Что происходит? – вставая рядом с ним, задал вопрос прямо в лоб.

-Вернон? – он был искренне удивлен. – Что ты здесь делаешь? Ты должен отлеживаться… после всего.

-Ты плохо меня знаешь, если думаешь, что я останусь в стороне, когда кто-то решает за меня мои проблемы.

-Они уже не твои – сдвинув брови, Оуэн вновь перевел взгляд на мою ласточку. Его сильное беспокойство заставляло нервничать меня.

-Слушай – начал я. – Сейчас не время для очередной ссоры. Мне необходимо поговорить с человеком, который занял мое место, и пояснить ему ситуацию. Он не знает всех правил. Тот парень… – мне не дали закончить, оборвав на половине предложения.

-Человек, который сидит в твоей машине прекрасно знает обо всех правилах. Его учил лучший – он посмотрел на меня так, что мне с трудом пришлось проглотить собственную слюну.

-Но…

-Гонка начинается. Если уж ты появился здесь, то не мешай мне – смысл его слов я смог понять только спустя минут десять. До тех пор я не обращал никакого внимания, на кожаную кладь в его руке.

 Машина Непобедимого и машина Бешенного подъехали к стартовой линии. Ведущий гонки кричал в микрофон и представлял каждого участника. Меня окрестили как парня, не знающего и не признающего страха. Только в данный момент я понимал, что это полная ложь, которую заведенная толпа людей проглатывала не прожевывая.

Не зная, куда деть себя, я начал кусать внутреннюю часть щеки. Но даже металлический привкус крови во рту не заставил меня остановиться. Незнание нервировало.

Стекло с водительской стороны моей машины слегка приоткрылось. Чья-то рука высунулась оттуда и отсалютовала всем двумя пальцами. Этот жест был настолько в моем стиле, что даже я сам мог перепутать человека сделавшего это с собой.

А Габи действительно постаралась. Она не только сумела найти гонщика за такой короткий срок, но и натаскала его быть мной. Но сможет ли он так хорошо водить, как изображать кого-то?

После представления, настало время выступления группы поддержки. Десять девушек в коротеньких кожаных юбочках вышли вперед и начали танцевать свой не столько поддерживающий, сколько откровенный танец. Стоя здесь, я мог наслаждаться видом подтянутых маленьких попок, эротично покачивающихся из стороны в сторону, но когда я был за рулем, это всегда раздражало меня. Этим цыпочкам ничего не стоило заставить член каждого парня затвердеть и забыть на время, зачем именно они собрались здесь. Но для того, кто сидел за рулем, было важно сохранять собранность и здравомыслие.

В момент, когда девушки синхронно опустили руки на свои лодыжки, а их оголенные части задниц показались наружу, игриво двигаясь в такт музыки, ведущий начал обратный отсчет. Я стал сильнее кусать свою щеку с приближением цифры «один», за которой следовало бесповоротное начало.

-Старт! – прозвучало на все огромное пространство, и одновременно с этим танцовщицы выстроились в одну линию и махнули руками, сигнализируя. Машины сорвались с места, оставляя позади себя стену дыма из выхлопных труб и колес. Гонка официально началась.

Громкий визг шин, а затем удаляющиеся огни задних фар. Специально установленные прожекторы, которые освещали дорогу на этой редко проездной трассе, служили единственным источником света. А огромные мониторы, на которых проецировалась прямая трансляция происходящего помогали не пропустить ни одного момента этого поединка. Через них я видел, что машины шли вровень. В метрах двухсот начинался выстроенный ряд дорожных конусов, каждый из которых необходимо было объехать боком. Загвоздка состояла в том, что с каждым последующим конусом, расстояние между ними уменьшалось. И если все неправильно рассчитать, то при заносе, столкновение с другой тачкой было неизбежным. Кому-то нужно будет уступить.

После двух первых чистых заносов, ситуация на дороге не изменилась. Соперники не отставали друг от друга. Но спустя еще один, моя машина стала уступать. Она проезжала поворот за поворотом, сохраняя разрыв всего в одну десятую секунды. Стоило машине Непобедимого выровняться, моя следом ехала к следующей точке поворота. Но когда люди вокруг уже посчитали меня проигравшим, я знал, что все обстояло совершенно иначе, потому что эта манера, этот способ были мне до боли знакомы. Я видел подобную гонку когда-то в прошлом. Ни раз. И знал, что только один человек мог сделать такое. Кроме Джейсона никому не удавалось совершить подобный трюк. Он был слишком опасен, и поэтому, Джей запрещал мне даже думать о нем, не то, чтобы обучать ему. Но в четырнадцать лет я верил, что однажды, он изменит свое решение. И, конечно же, я не предполагал тогда, что мой брат погибнет от того, что сделало его легендой в мире незаконных ночных гонок.

Еще один занос, после которого бамперы машин прошли настолько близко друг к другу, что от них отлетели горящие искры. Оставалось всего два препятствия и обратная прямая.

-Ты тоже видишь это? – возник возле меня Роб.

-Этого ведь не может быть правдой, так? – я все еще надеялся, что ошибаюсь. Но вот моя ярко синяя ласточка не притормаживая делает занос, и вместо того, чтобы выровняться, она боком продолжает движение вперед. Машине Непобедимого требуется около секунды на то, чтобы встать параллельно дороге, и это превращает его из победителя в проигравшего. Еще пол секунды на следующий поворот, и вот он уже отстает на полторы.

Несясь боком, человек, заменяющий меня делает невозможное – под правильным углом он огибает последнюю преграду и резко разворачивая машину, гонит к финишу, используя турбонаддув , тем самым увеличивая отрыв.

-Давай же, девочка. Осталось чуть-чуть – слышу возле себя, и в неверии, поворачиваю голову к Лео. Но слезы в его глазах и прорезающие переносицу морщины, подтверждают мои опасения. За рулем Габриэлла.

-Но как? – шепчу, и остаюсь не услышанным.

Я становлюсь победителем гонки, и все начинают скандировать мое имя. Люди сбегаются к машине, желая приветствовать нового чемпиона, но она не останавливается до тех пор, пока не оказывается почти впритык ног Оуэна. Он незамедлительно подбегает к дверце, где находится водитель, и, открыв ее, садится за руль. Я не думая следую за ним и запрыгиваю на заднее сидение. И это становится вторым моим выбором будущего разрушения себя.

Леодеган

Я хотел закричать, чтобы Вернон убирался вон из машины, но я не мог медлить и секунды. У Габи начинался приступ, и мне нужно было успеть помочь ей.

-Что с ней? – взволнованно воскликнул Вер, смотря, как зажав рот, Габи пыталась вздохнуть воздуха. Ее сознание еще не до конца затуманилось, но я знал, что вскоре она раствориться в собственной болезни. А слышимые скрипящие звуки могли быть пугающими для того, кто впервые столкнулся с подобным.

-Раз ты такой настырный, то помогай. Опусти спинку сидения и уложи ее боком. Голова должна быть зафиксирована – бросив взгляд в зеркало заднего вида, увидел, что он сидел с широко распахнутыми глазами, и единственное, что мог в данный момент – это не сводить испуганного взгляда с переодетой в мужскую одежду Габриэллы.

-Соберись! – крикнул я, переводя внимание на дорогу. – Говори что-нибудь. Твой голос должен заглушить тот, который сейчас звучит в ее голове.

-Какой еще голос? – очнулся он. – Откуда она вообще умеет так водить? – бросив на него свирепый взгляд, я прибавил скорость до приемлемой отметки на спидометре. Мы еще не успели отъехать в безлюдное место, где не было бы машин или самих владельцев авто. Поэтому ее единственным спасением от внутренней ловушки был Вернон.

-Делай, как я говорю! Вопросы потом – серьезность моего тона и слышимые нотки страха подчинили его.

-Х-хорошо – неровно ответил он.

Присев в проем между сидениями, он дотянулся до рычага и превратил сидение в импровизированное горизонтальное ложе. Повернув Габи на бок и взяв ее голову двумя руками, он посмотрел на меня в ожидании дальнейший инструкций. Но из-за усилившихся хрипов и начавшихся судорог, растерял все остатки самообладания.

-Оуэн, Габи сильно трясет и ее губы посинели!

-Знаю, дальше будет хуже – мне уже приходилось и раньше справляться с ее приступами, но каждый раз это давалось мне с трудом. Морально я не мог принять происходящее с ней. Я знал, что под присмотром она была в относительной безопасности, но если вдруг судороги заденут ее дыхательные мышцы и она не сможет самостоятельно дышать? Ведь в этом случае даже ИВЛ  не сможет помочь ей, и тогда может произойти гипоксия мозга .

Как же я устал от этого вечного страха за нее!

Наконец, найдя тихое место, я остановился и полез в кладь за заранее набранным уколом. Достав из аптечки ватку и спирт, я смочил ее и потянулся за рукой своей девочки. Мне было необходимо продезинфицировать место укола. Но из-за сильных конвульсий, которые распространились по всему телу, я не справился бы без помощи Вернона.

-Что это? – спросил он, при виде шприца.

-Всего лишь миорелаксант. Он успокоит ее – введя препарат в вену, и подождав, когда тот начнет действовать, я стал делать искусственное дыхание, вдыхая воздух Габи через рот. Спустя некоторое время, ее тело расслабилось, и начало самостоятельно спокойно дышать.

-Почему она не приходит в себя?

-Она просто спит. В данный момент это ей необходимо – накрыв ее пледом, я облокотился о спинку сидения и устало потер глаза. Сейчас все было позади, но те минуты, которые она провела на трассе, с возможностью одоления ее приступом за рулем были для меня настоящим адом.

-А теперь объясни, как получилось, что она заняла мое место? Я думал, что она не может или боится водить – я понимал, что Вернон был не виноват, но было тяжело не обвинять его.

-Так и есть. Пять лет назад, в дождливую ночь, Габи села за руль и попала в аварию. Тогда умер единственный человек, которого она могла любить и любила. После этого она больше года провела в психиатрической лечебнице – я говорил об этом так, будто это не касалось меня. Будто та смерть не преследовала на протяжении стольких лет нас обоих, не давая забыть обо всей боли и сожалениях. И словно не она была основной причиной приступов Габриэллы.

Я знал, что она не простила меня, хотя умоляла не винить себя. Это была моя вина. Только моя, из-за которой я чуть не потерял еще и ее. Та татуировка на ее руке ниже сгиба – она служила мне постоянным напоминанием. Ведь под чернилами срывался шрам от попытки соединиться с умершим.

-У Габи уже был возлюбленный? – я зажмурил глаза, не в силах вымолвить большую часть правды. Даже если бы он и смог понять… Нет. Вернону лучше оставаться и дальше в неведении. – Психиатрическая лечебница?

-Удивлен, как об этом не стало общеизвестно?

-Я не про это.

-Я знаю, про что ты. Но ты не можешь даже представить, с чем мне пришлось столкнуться. Прежняя Габриэлла сильно отличалась от нынешней. В сегодняшнем дне она живет смирением из-за глубоко чувства вины, но во вчерашнем… Вчерашний день пропитан местью за ложь, предательство и страдания.

-Хотя бы раз, кто-то из вас может рассказать правду без всей этой завуалированной хрени? О какой мести ты говоришь? Чего еще я не знаю? Почему она настолько сломлена?

-Не важно. Все это уже не важно – надавив ладонями на виски, я помассировал их. – Вернон, с этого момента, ты больше не увидишь ее. Мы уезжаем. Скоро.

-Уезжаете? Куда? А как же?.. Нет! Что же это? Так нельзя. Не после всего. Пока я не поговорю с ней, ты не увезешь ее от меня! – едкая ухмылка появилась на моем лице.

-И о чем ты хочешь с ней поговорить?

-О многом. И я заслуживаю знать правду.

-Я был на твоем месте, и поэтому тебе лучше поверить мне на слово. Правда не поможет – повернув голову и посмотрев на спящую Габриэллу, которая еще издавала резкие вздохи, я нежно провел кончиками пальцев по ее лицу. – Ее жизнь, это не глянцевая история, которую ты можешь прочитать в журнале. Быть рядом с Адамом означает потерю всего. Даже себя самого. И она сражалась так долго за свою свободу, а теперь, когда есть реальный шанс получить ее, упустить?

-О какой свободе ты говоришь? – я не собирался отвечать ему. Вернон уже достаточно пострадал. А реальности хватит и с нас, с Габриэллой.

Повернувшись к нему, я осмотрел все его видимые следы избиения.

-Мы с ней действительно не предполагали, что Адам натравит на тебя Самюэля. Не после приезда и новости Эвелин. Габи оберегала тебя. Чтобы ты не думал о ней, она заботится о тех, кого подпускает к себе.

-Подожди минутку. Эвелин была здесь?

-Да. Она приехала сообщить, что скоро родит брата Габриэллы, и что та, должна вернуться сразу же, как получит степень магистра – его прикованный к ней взгляд напомнил мне прошлого себя, из-за чего я почувствовал странную тоску. – Неужели, ты хочешь продолжать отношения с ней после произошедшего?

-Я не дурак, Оуэн – говоря это, он по-прежнему смотрит на нее. Нежность и горечь смешиваются в его глазах. – Я знаю, что наш конец наступил даже раньше. Моя семья… Чтобы я не чувствовал, они всегда будут для меня самым важным. Я не предам их. С нас хватит трагедий. Но я не уверен, что смогу когда-то разлюбить ее. Это случилось со мной впервые. И останется навсегда – подняв на меня серо-голубые глаза, он разрешил мне увидеть свою боль. – Поэтому не мешай мне попрощаться с ней. Хотя бы это между нами должно произойти по правилам.

Глава 13

Вернон

Держа Габи за руку, я привел ее к человеку, которому хотел бы представить, если бы он оставался жив. Я должен был объяснить ей, что значили для меня те чувства, которые она взрастила во мне, и почему я готов был отказаться от них.

-Он умер в марте две тысячи пятого. За полтора года до этого, он был обычным парнем, для которого его жизнью были гонки, родители и друзья. Он с легкостью сходился с людьми, был душой любой компании. Талантливый, веселый, смелый – улыбка невольно появилась на моем лице, когда я говорил о Джее. – В нем я видел своего героя, старшего брата и наставника. Но амбиции, которые втягивали его в разные истории, однажды подстегнули его уехать на заработки в город ангелов – я почувствовал, как она сжала мою руку крепче, понимая, что подходит тяжелая часть рассказа. – Там он и встретил своего ангела. По крайней мере, он не называл ее никак иначе.

В горле образовался огромный ком. Эмоции, которые переполняли меня, мешали говорить. Но я знал, что, скорее всего это последний наш с ней день и для меня было важно раскрыть все карты. В наших отношениях было много всего, но те тайны, которые Габи хранила в себе и уверен, большую часть которых продолжает хранить, мешали ее сближению со мной. Я знал, что она тоже испытывала ко мне сильные чувства, но по каким-то причинам не позволяла стать ближе. Может быть, все дело было в Адаме. А может она до сих пор хранила в своем сердце другого. Того, которого так же, как и Джейсона нет в живых. Но в любом случае последние произошедшие события разлучали нас, не давая ни одного шанса вернуть все.

-Эта девушка полностью изменила его. Ради нее он забыл обо всех обещаниях и целях. Джейсон стал постоянно врать, увиливать. Он ссорился и рвал прежние отношения, только если кто-то плохо говорил о ней. Даже не приехал, когда его мать попала в больницу! Для человека, настолько привязанного к своей семье, это было… – я заставил себя замолчать, так как понимал, что сейчас был сильно перевозбужден. Необходимо было сбавить обороты и говорить менее запальчиво. – После, когда он приехал на день, чтобы отдать часть заработанных денег, его отец не смог промолчать и все высказал ему. Роба и Слима там не было со мной. Мы все злились на него, но я все же решил прийти. И ужаснулся, когда увидел пустой и отстраненный взгляд того человека, который раньше бы бросил все на свете, если бы узнал, что с кем-то из его родителей стало плохо. На его лице промелькнули эмоции лишь раз – когда Патрик, его старик, оскорбил ангела.

-Что он сделал? – я зажмурился, чтобы не показывать появившихся в глазах слез.

-Джей толкнул его и он упал. Я и сейчас отчетливо помню то неверие в глазах мистера Коленза, с которым он смотрел на своего сына. Тогда-то они виделись в последний раз.

-Вернон – мое имя слетело с ее губ, но звук больше походил на сочувствующий вздох.

-Мы все пытались достучаться до него. Я, Слим, Роб. Но он не слушал. Лишь одно ее желание перечеркивало все сказанное – наступила тишина. Габи смотрела куда-то вдаль, а я на наши переплетенные пальцы. Вокруг не было ни души. Только пара ворон, взлетевших в серое затянутое небо.

-Должно быть, он сильно любил ее – развеяла она тишину. – Только по большой любви забывают обо всем и всех на свете. Только из-за нее живут вопреки, закрывая глаза на все, чем дышал прежде – переведя на нее взгляд, я нахмурился, раздумывал о том, говорила ли она исходя из собственного опыта.

-Но я тоже люблю, Габи – ее черные омуты переполненные виной убивали меня. Она хотела что-то сказать, но не посмела. Ее рот открылся в немом звучании и закрылся через несколько секунд. – Ты не ответишь мне. Знаю. Но не понимаю почему, когда ты явно… – прижавшись к моему лбу своим, Габриэлла закрыла мой рот руками.

-Тише, тише – шептала она сбивчивым голосом. – Прошу, не продолжай – убрав от своего лица ее руки, я взял их в свои и соприкоснулся с ней еще и носами.

-Хотя бы раз скажи это – молил я. – Мне так нужно это услышать.

-Не могу – со стоном боли оторвавшись от меня, Габи делает шаг назад.

-Но почему?! – срываюсь на крик.

-Ты хотел, чтобы я принадлежала только тебе. Просил, что пока я буду с тобой, ты единственный, кто сможет ко мне прикасаться – вспоминая о нашем начале, я припомнил эти слова.

-Да, и ты согласилась.

-Не так. Я сказала, что Кристин будет твоей – отступив на шаг на слабых ногах, я почувствовал, словно мне прострелили грудь. С силой сжав собственную голову, я думал, что сейчас действительно могу сойти с ума от той боли, которую она причиняла мне раз за разом.

-Значит…

-Нет! Нет – оказавшись около меня, Габи уткнулась лицом мне в шею. – Я не была ни с кем кроме тебя, эта правда. Но как Габриэлла я не могу принадлежать тебе. Не могу никому дать такого обещания – от ее слов о том, что измены не было, что я был единственный, с кем она делила свое тело, мне стало немного легче. Но очередная недосказанность мучила.

-Ты недоговариваешь. Что стоит за всем? Почему ты не можешь? Это из-за Лео? Из-за того, что вы должны исчезнуть? Я ведь правильно понял, что вы оба намерены сбежать от Адама? Если все так, то я мог бы последовать за тобой. Куда угодно. Мне уже все неважно. Я хочу одного – быть с тобой. Даже если ты и не любишь меня, как я тебя – проведя по моей щеке своими пальчиками, Габи отстранилась.

-Глупый, глупый мальчишка. За кем ты хочешь следовать? – сделав расстояние между нашими телами еще больше, Габи, казалось, нажала какой-то переключатель:

-Лучше расскажи, как именно он умер? – это подействовало на меня как ушат ледяной воды.

-А вот этого я не ожидал от тебя. Использовать смерть Джейсона как предлог сменить тему? – это впервые, когда я действительно ощутил презрение к ней. – Не знаю, нужно ли это тебе, но я все же скажу, раз ты так любезно просишь.

-Вернон, я не это имела…

-Его убила любовь – выплюнул я, не желая слушать ее оправдания. – Любовь к той, которую он превозносил и идеализировал. К той, которая в конечном итоге уничтожила его, сыграв роль личного палача.

-Палача?

-Официально это считалось самоубийством. Он намеренно крутанул руль, наскочив тем самым на преграду и спровоцировав переворот машины. Но я знаю, что он сделал это только из-за того, что сотворила та сука. После известия обо всем, он был не лучше живого мертвеца. Он словно перестал ощущать жизнь. Для него ничего не имело значения. Но в день своей гибели что-то изменилось. В его голове словно засела какая-то идея. Я не хотел пускать его на трассу. До последнего отговаривал…

-Что она сделала? – я слышал в ее голосе искреннее участие, и поэтому продолжил.

-Все произошло где-то за месяц до этого. Джейсон вернулся в город со светящимися глазами. Говорил, что вскоре все изменится, и что больше он никуда не уедет.

-Твой друг хотел вернуться домой?

-Он не просто хотел вернуться домой. Джей приехал для того, чтобы подготовить все для совместной жизни со своим ангелом. Он купил дом, кольцо и автомастерскую. Планировал сделать предложение руки и сердца, а в ближайшее время сыграть свадьбу. Но на все это нужны были деньги. Большие деньги.

-И конечно у него их не было.

-Верно – горько усмехнулся ее догадливости.

-И тогда он нашел Колта.

-И тогда он нашел Колта – подтвердил я.

-Так вот значит, что именно за долг ты выплачивал – я понимал, что она имела в виду не сумму, о которой после разговора с Колтом и Робом и так знала. Теперь ей стали ясны мои мотивы. Причины, по которым я добровольно ввязался в то, к чему не имел отношения.

-И что случилось дальше?

-А дальше он узнает, что она, не спрашивая его, делает аборт и уходит к своему лучшему другу, который постоянно был вместе с ними. Оказывается, она всегда любила только его и ждала, пока он сможет принять ее чувства. И еще! Его тоже звали Лео. Удивительное совпадение, не находишь? – я думал, Габи начнет говорить, как ей жаль. Что эта история очень печальная. Но вместо этого она смотрит на надгробный камень пустыми глазами.

-Действительно удивительное. Вернон, а как звали ту девушку?

-Я знаю только имя. Макей. Он не показывал мне даже ее фото. Джей почему-то скрывал ото всех, кем она была.

-Значит, твоего лучшего друга погубила любовь к этой самой Макей? – с ней происходило что-то странное. Габи будто стала статуей, лишенной жизни, цвета и тепла. Даже ее голос, произносящий последний вопрос, изменился.

-Она погубила не только его – вся моя ненависть к этой женщине ощущалась через слова. – Роб, Слим, родители Джейсона, я – она разрушила всех! Я клялся уничтожить ее. Найти однажды и сделать с ней то же самое, что она сотворила с ним. Но я настолько никчемен. Я не могу даже выяснить ее полного имени! У меня нет ничего. Только вот эта могила и рвущее душу презрение. Думаю, я даже смог бы убить.

-Уверен, что смог бы?

-Еще как! – развернувшись ко мне всем телом, она напомнила мне тот образ из сна, который я однажды видел. Ступающая через саму смерть – сердце замерло в груди.

-Тогда убей вместо нее меня. Я готова – закрыв глаза, Габи, казалось, смиренной. Это до чертиков напугало меня.

-О чем ты говоришь?! – схватив ее за плечи, встряхнул. – Даже не  смей думать об этом еще раз! Тем более говорить – она хотела умереть. Почему она хотела этого? У нее ведь было все. Безоблачное будущее, прекрасное образование, красота, деньги, верный и преданный мужчина, который любит ее больше самого себя. У нее была и моя любовь! – Что делает тебя настолько несчастной? – когда она открыла глаза, из них выбежали две слезы. Положив свою руку мне на лицо, Габриэлла улыбнулась.

-А что делает несчастным тебя? Прошло уже пять лет, а ты до сих пор не смирился с потерей. Твои любовные связи, экстремальный образ жизни, драки, в которые ты постоянно ввязываешься – это ведь всего лишь способ убежать от той боли, которая сжирает тебя ночами. Ты не знаешь, что делать с ней. Она давно стала частью тебя, но время не помогает, ведь так? – ее слова звучали больше, как обращение к самой себе.

-Кого потеряла ты? – я знал, что она не хотела отвечать мне, но прощание все упростило.

-Кого-то даже более важного – издав истошный стон, Габи падает на колени. Испугавшись за нее, я принимаю похожую позу и не отпускаю ее из своих рук.

-Что произошло? Расскажи мне. Почему быстрое вождение и сильный ливень вызывает у тебя приступы? Почему это так же болезненно для него, как и для тебя? Кто был тот человек? – закричав, она стискивает руками голову, как будто та невыносимо болит. Ее слезы смешиваются с пронзительным воем. Такие сильные чувства. Я знал, что они жили в ней. И она впервые открыто дала им выход у меня на глазах. Но после того что я видел, я не мог продолжать давить на нее. Без Оуэна рядом я не знал, как следует помочь ей, начнись приступ.

-Прости, детка – прижимая ее сотрясающееся тело, молил я. – Прости меня.

-Почему ты полюбил меня? Ты ведь бежал от этого. Я больше чем уверенна, что на его могиле ты клялся не только о мести – я кивнул несколько раз, подтверждая ее догадки.

-Ты права. С самого начала мне все твердили, чтобы я держался от тебя подальше, но я не делал этого. Тогда я верил, что любые доводы вселенной не смогут меня убедить в том, что я когда-то поддамся на добровольную казнь. Этим я считал любовь. Ведь после самоуничтожения Джейсона, которое я видел, после множества обманчивых и лживых натур девиц, я дал слово, что никогда и никого не полюблю. До встречи с тобой я так и жил. Но противостоять тебе не смог. Пытался, но, в конечном счете, проигравший, возвращался к твоим дверям.  А потом мне стало все равно. Я смирился со своими чувствами и перестал отрицать их. Но ведь мы оба понимаем, что после того, что твой отчим приказал сделать, все кончено? Что это всегда будет стоять между нами?

-Сейчас ты обманываешь себя так же, как это делала я. Дело не только в том, что сотворил Адам. И ты знаешь это. Я все равно оставила бы тебя, даже не случившись то, что случилось. Потому что я ни чем не лучше той самой Макей.

-Не говори так!

-Я проклятие мужчин, Вернон. Ты хотел знать правду? Адам разглядел это во мне, когда я была еще ребенком. Он знал, что стоит мне захотеть, никто не сможет противостоять мне. Желанию обладать мной. Поэтому он женился на Эвелин. И она знала это. Она продала меня как овцу на убой. Теперь ты понимаешь? Ты влюбился в шлюху Андроуса, и не более. С самого начала я была всего лишь средством, за которое он заплатил и которым умело пользовался.

-Габриэлла… – ошарашено произнес я.

-Эвелин вышла замуж за монстра, для которого убийство еще не самый страшный грех. Она продала собственного ребенка за власть и деньги. Вот какие люди играли на публике роль моих родителей. И ты веришь, что в таком окружении мог вырасти кто-то лучше их?! – я действительно был глупцом! Столько времени не замечать насколько сломанной она была. – Я не стою твоей любви. Я не стою ничьей любви, Вернон! Тебе лучше забыть меня или возненавидеть. Большего я не заслуживаю – когда она поднялась и побежала прочь, я еще не знал, что неделю спустя моя ненависть к Макей и Самюэлю с его дружками померкнет перед ненавистью и отвращением к женщине, под именем Габриэлла Андроус. Тогда я не знал, что сумею найти ее только спустя невыносимо долгие шесть лет и вновь безответно полюбить.

Леодеган

Когда Габи вернулась домой, после их прощального разговора с Верноном, казалось, она сошла с ума. Ее крики были слышны по всему дому. Она крушила, что только можно, но это не помогало избавиться от мучавших ее чувств.

-И это называется отличной работой? – влетев к себе в комнату, она достала из ящика папку со всей полученной информацией о Миде. – Почему никто не сказал мне, что он был знаком с Джейсоном?! Почему это нигде не отметилось? Или же это еще одна изощренная пытка Адама? Он знал и хотел таким образом уничтожить меня?

-Детка, я тебя не понимаю – меня всего трясло от состояния Габриэллы.

-Его лучшим другом, человеком, с которым он вырос на одной улице был Джейсон Коленз. Отец моей умершей дочери! А теперь скажи, как это могло не выясниться до этого времени? Это ведь невозможно! Только если Андроус не постарался.

-Боже! Таких совпадений ведь не бывает…

-Как выяснилось, бывает – отбросив папку в сторону, она упала на кровать и разрыдалась. – Я думала, жизнь уже достаточно наказала меня. Жить смирением о том, что ты даже не успела дать имя собственному ребенку. Вот, все что у меня осталось от нее – вытянув левую руку с тату, на которой кроме закрывающих шрам завитков была набита дата рождения и минуты жизни рожденной ею девочки, Габи своими словами переносила меня в болезненное прошлое. - Но, видимо, я еще не до конца оплатила свои грехи.

Я не мог двигаться. Тело словно онемело. И хоть глаза были прикованы к женщине, которую сотрясали истерические рыдания, перед собой я мог видеть только события той роковой ночи, которая отняла у нас только появившуюся жизнь. Девочка. Такая маленькая и беззащитная. Ее плачь, до сих пор звучал по ночам в моей голове. Тот же плач слышала и Габи. И мы оба знали, что избавления от этой боли нам не найти. Но не знали того, что появление Вернона сковырнет едва затянувшуюся рану, и заставит ее кровоточить, как свежую.

И хотя нам обоим было тяжело, мы не могли пропустить ежегодный банкет, на который дали согласие еще месяц назад. Именно здесь должны были передаться документы и билеты для завтрашнего побега, а так же подтвердиться планы с людьми, помогающие нам устроить липовую сцену автокатастрофы. Я уже был проинформирован, что идентичная машина с номерами и двумя трупами в ней была подготовлена и ждала своего часа. Все вроде шло, как я того и задумал, но тревога не покидала меня. Пит не отвечал на звонки после той нашей ссоры за ужином, и хоть мне сильно хотелось верить, что он сделал, как я о том просил, но мальчишка не послал мне никакой весточки о том, что с ним все хорошо и он добрался до места.

Стоя с Габи в стороне от собравшихся, я держал одной рукой бокал с шампанским, а другой – талию самой красивой женщины в мире.

-Я тебе еще не говорил, как невероятно прекрасно ты выглядишь? – на ней было надето длинное черное платье с высоким боковым разрезом на юбке. Этот разрез оголял бы всю длину ее ноги, если не вставка из полупрозрачной ткани с великолепной вышивкой, которая так же украшала единственный рукав этого наряда и часть корсета. Вышивка мерцала на свете бриллиантовой крошкой, а струящаяся при движении ткань, превращала силуэт в нечто живое.

-Говорил, но я не против еще раз услышать это – она улыбалась мне весь вечер и казалось, хотела сделать его нашим идеальным воспоминанием-прощанием с прежней жизнью, но я знал, что что-то тревожило ее.

-Осталось не больше часа, и мы сможем поехать домой – для нее было вполне естественно сейчас прижаться ко мне и расслабиться в моих руках, но последнюю неделю, Габи постоянно избегала моих прикосновений. Даже сейчас, ощущая на себе мою руку, она была напряжена от такого невинного соприкосновения наших тел.

-Тебе неприятно или что? – не выдержал я.

Тут же посмотрев мне в лицо, она приняла виноватый вид.

-Дело не в этом – отойдя от меня на шаг, она сделала невозможным мое дальнейшее касание ее. Нахмурившись, я почувствовал обиду и раздражение.

-Тогда в чем? Или ты и дальше будешь утверждать, что я придумываю? – указал головой на расстояние между нами. Но она не смогла мне ничего ответить. Только отвела взгляд.

-Это из-за Вернона? Ты бы предпочла уехать  с ним, а не со мной?

-Что ты такое говоришь? – искренне возмутилась она. – Я никогда не променяла бы тебя на него. Признаю, у меня есть чувства к Вернону. И мне жаль, что мужчиной, который смог вызвать во мне ответную реакцию на свою любовь, оказался не ты. Но это было сильнее моей воли. Я никогда не хотела чего-то подобного.

-Знаю. И не буду скрывать, что мне больно из-за этого. Я всегда хотел тебя. До безумия хотел. Проведенные с тобой годы это желание мучило меня, но оно было слабее моей любви к тебе. Ты дорогой и близкий мне человек. Между нами всегда было больше платонического, нежели физического. Ты моя семья, Габриэлла. Этого не изменить.

-Ты тоже моя семья, Лео. Навсегда – я заметил, как ее руки дернулись в привычном движении. Но она подавила в себе желание подойти ко мне и обнять.

-Тогда почему ты создала дистанцию? С чего она образовалась? – мой вопрос коснулся ее ушей и прошел мимо. Габриэлла неожиданно насторожилась, ее тело превратилось в радар для чего-то неуловимого для меня и обычных людей. Это было похоже на то, когда дикий зверь чувствовал приближение опасности.

-Габи? – я позвал ее, но безрезультатно. Казалось, она впала ступор. Такое выражение глаз, которое у нее было сейчас, мне еще не приходилось видеть.

Отставив бокал в сторону, я сделал шаг к ней и потянулся рукой к ее лицу. Но, не успев почувствовать мое прикосновение, она заговорила:

-Он здесь, Лео. Я чувствую его – ее голос дрожал и опустился до шепота. Оглядевшись вокруг, и не увидев никого новоприбывшего, я вновь сосредоточил свое внимание на ней одной.

-Кто здесь, малыш?

-Он. Я кожей ощущаю его приближение. Как он смотрит – ее взгляд был устремлен в никуда. А неожиданно появившиеся слезы вперемешку с улыбкой натолкнули на мысли о том, что она, возможно, ушла в сумрак.

-Так, думаю нам пора уходить – я намеривался взять ее за руку и увести отсюда, но она вновь отшатнулась от меня.

-Не прикасайся. Этим ты сделаешь ему больно.

-Кому ему? О чем ты говоришь?

-Ты не понимаешь! Он вернулся. Я думала, мои ощущения нереальны, потому что это было так давно. Но он действительно вернулся ко мне – ее тело начала бить мелкая дрожь. Состояние, в котором она находилось, заставило меня поверить, что она не в себе. Что это игра ее бессознательного. Но следующая секунда разбила мое предположение. Потому что слепцом оставался именно я.

-Николас – имя неизвестного слетело с губ Габриэллы, и в то же мгновение, за ее спиной возник силуэт мужчины.

-Ангел – этот грудной голос звучал из самой преисподней. Подняв голову, мне предстояло увидеть самого дьявола! Его рост был около шести футов и четырех дюймов, а тело было настолько подготовленным, что даже дорогая ткань смокинга не скрывала той мощи и силы, которые источало его натренированное тело. Любой на его фоне казался жалким и ничтожным, а красота лица этого мужчины стала настоящей насмешкой. Ледяной взгляд подчинял и внушал животный страх; хищная улыбка, которая сейчас была растянута на его губах, заставляла желать одного – бежать как можно дальше. Никогда прежде мне еще не приходилось сталкиваться с людьми, подобными ему. Настолько уверенный, властный и опасный он сейчас стоял передо мной. Я видел в его глубинно ярко синих глазах разрушающую ярость. А черные, как смоль волосы и густые вразлет брови предавали этому хищнику еще более демонический вид.

Но когда он переместил свой взгляд с меня на Габриэллу, вся это ярость пропала. Его глаза наполнились чем-то нечитаемым. Этот мужчина протянул правую руку, свободную от черной перчатки, и через секунду получил полное подчинение Габи. Я знал, видел – больше она не принадлежала ни мне, ни себе. Она была в его власти и в его объятиях.

Одной рукой он поглаживал ее лицо, а другой, той, которая была затянута в черную кожу, держал крепко за талию. Я не мог видеть ее глаз, но уже знал, чем это было. Недостающие части пазла сошлись и образовали идеальную картину – два падших ангела, две противоположности. Но оба настолько прекрасные и возвышающиеся над остальными в своем неоспоримом превосходстве. Это был совершенно другой мир – их мир, в который они никому не позволят войти. Он был ее темным началом – она, его светлым продолжением. Рай и ад смешались воедино.

Переведя взгляд с ее лица, он посмотрел на видневшуюся из-под выреза платья цепочку того католического креста, который она носила не снимая. И тогда его глаза наполнились такой болью, которую я никак не мог объяснить. Словно этот крест был целым миром. Великой ценностью, которую могли постичь только они двое. И в момент, когда он вновь посмотрел в лицо Габи, она кивнула ему, отвечая на немой вопрос, видневшийся в немыслимой синеве глаз.

Закрыв глаза, мужчина прижался губами к ее лбу, а между его бровей пролегла глубокая складка. Но во всей этой сцене пугало меня то, с какой зависимостью Габриэлла благоговела от любого движения этого незнакомца. Она словно растворилась в нем. Ее тело превратилось в нечто сверхчувствительно, реагируемое только на него.

Мне было страшно пошевелиться, вздохнуть лишний раз, потому что это было начало конца. Конца всему, что я строил последние восемь лет. Теперь Вернон стал песчинкой. По сравнению с ним, он был ничем. Вот эта часть, которую я не мог разгадать. Вот ее тайна, которую она скрывала даже от меня.

Я знал всех людей, которые окружали Адама последние десять-пятнадцать лет. Но не его. Кто он такой? Почему о нем ни разу не всплыла нигде информация? И почему ты так беззащитна рядом с ним? Кто он для тебя, Габи?

-Габриэлла? – я хотел получить ответы на свои вопросы. Я имел на это полное право! Но было лишь раздражение и презрение в синих, как сапфиры, глазах, которые тут же открылись, стоило мне сказать слово.

Для него я был помехой.

-Лео… – развернувшись в его руках, она не могла подобрать слов.

-Наверное, я должен представиться, чтобы разрешить твою внутреннюю борьбу. Меня зовут Николас Марино. Но известен я небольшому количеству человек, как личная тень Адама Андроуса – от его улыбки, моя спина покрылась холодным потом. Но теперь кое-что становилось понятно.

«Свою прирученную сторону он тоже способен выпускать. Ее и называют тенью. Тенью, которую он выдрессировал и создал по подобию беспощадного и неустрашимого хищника. Того, кого нельзя увидеть и поймать. Вот в чем его сила. Эту тень и бояться остальные. Потому что никто и никогда не мог просчитать ее появление и того, на что она способна» – вспоминая ее слова, теперь я понимаю, что тогда она говорила именно о нем. О живом человеке, а не о второй стороне Адама.

-Тень? Но что это значит?

-Это значит, что я, как и она, принадлежу ему – Габриэлла умела контролировать себя, как никто. Но когда речь начинала заходить об Адаме, этот контроль трещал по швам. Но не его. Мужчина, стоящий передо мной сумел не выказать ни единой эмоции, говоря о таком человеке, как Андроус, при этом явно хорошо знакомый с настоящей его личиной. – Но уже ненадолго – это было сильнее любого обещания. И даже не зная ничего о нем, я всей душой поверил в сказанное.

***

Габи сказала, что им нужно поговорить и уехала с ним. Я не смог предоставить на это ничего такого, что остановило бы ее, поэтому вернулся домой в одиночестве. Но дом без нее стал клеткой. Я ходил из одного конца комнаты в другой, а вопросы, не переставая крутились в моей голове. Я пытался мысленно выстраивать цепь событий из жизни Андроуса, и понять, когда именно мог появиться этот Николас, но ничего не выходило. Уверенность была в одном – он исчез еще до того, как появился в жизни Габи я. А если припомнить все сказанное Эвелин и Габриэллой, то он как раз и был тем человеком, который смог сбежать, и кого так страстно желал вернуть Адам.

От размышлений меня оторвал сухой голос какого-то молодого парня, неожиданно возникшего передо мной. Ничего не объяснив, он протянул мне плотный конверт и сказал лишь: «От мистера Марино».

Мое сердце очень быстро забилось в груди, когда я своими глазами гипнотизировал конверт с чем-то довольно тяжелым внутри. И это отвлекло меня. Когда я смог, наконец, оторвать взгляд, никакого парня уже не было. Он исчез так же незаметно, как и появился. И если бы не реальное доказательство его краткого присутствия в моих руках, я подумал бы, что он мне привиделся.

Сев на диван, я дрожащими руками разорвал бумагу. Мне на колени упала старая потертая толстая тетрадь. Открыв ее, я понял, что это был дневник Габриэллы. Но первым делом я прочел небольшую записку, которая была вложена между обложкой и первой страницей.

«Я нашла его уже после вашего исчезновения. Прочитав его и осознав глубину чувств молодой хозяйки, я поняла, что обязана и дальше защищать вашу связь. Вы оба были для меня детьми, которых у меня никогда не было. И мне очень жаль, что это чудовище заставило вас сделать. Я знаю, что вы не виновны. И верю, что молодая госпожа тоже знает об этом. Прошел уже год, как вы покинули нас, но мисс Габриэлла не забыла о вас. И не смогла бы. Но с ней происходит что-то страшное. Я не могу смотреть на то, как молодая госпожа ломает себя, пытаясь заглушить боль от потери вас и того страха, что испытывает день за днем. Пожалуйста, возвращайтесь быстрее, Николас. Вы нужны ей, как никогда»

С любовью, Дебора.

-Спенсер! – воскликнул я.

Как я и думал, она знала обо всем! У этой женщины были все ответы, которые я хотел получить. Но эта записка… Неужели, таким образом, Николас хотел рассказать обо всем мне?

От испытываемого гнева, я не заметил, как смял записку. А увидев, просто отшвырнул ее в сторону.

Я ведь еще на приеме понял, что между ними была очень крепкая связь. Я не знал, какая, но то, что Габи… Неужто, мне нужно было еще и прочесть об этом? Разве недостаточно той боли, которую я испытываю сейчас? Неужели, знания, что женщина, для которой ты жил последние восемь с половиной лет, скоро покинет тебя, недостаточно?

Но желанию узнать, как все обстояло на самом деле, я не мог противиться. Тут было то, что я хотел получить. И если мне придется для этого пройти через еще один круг ада, то я выдержу. Окончательно разрушу себя, но раскрою все до единой тайны девушки, которая пленила меня одним взглядом.

Лондон, январь 1999 года.

Мне начать как положено? Дорогой дневник?

На мой взгляд это глупо. Разве я обращаюсь к тетрадке в твердом толстом переплете? Разумеется, нет!

Я пишу только потому, что мне не предоставили иного способа для выплеска эмоций, которые я испытываю в данный момент. А они настолько сильны, что влияют не только на мой разум, но и тело: кожа, покрыта мелкой мурашкой; руки дрожат, вследствие чего подчерк не ровен и слегка извилист (хорошо, что Грейс не увидит этого); внутреннюю сторону щеки я давно искусала до крови.

Но все это несущественные мелочи по сравнению с тем, что произошло: сегодня, в два часа пополудни, неожиданно раздался стук в дверь. И неожиданным он был потому, что ни о каких визитах сообщено не было.

В любой другой раз, Грейс проигнорировала бы это, так как считала, что приход в чей-то дом без звонка или приглашения является проявлением грубости и неуважения, что совершенно не уместно. Но то отчаяние, с которым колотили по дверному звонку, а затем по самой двери вынудил ее пойти против собственных принципов и разрешить управляющей отварить дверь и впустить наглеца. Но когда на пороге оказалась стоящая Эвелин с небольшим чемоданом в руке, удивленной оказалась не только я.

Увидев ее, – самую прекрасную и красивую женщину, которую только можно вообразить – мое сердце забилось так сильно, что, казалось, я могла его слышать. Радость и волнение вместе с кровью теперь циркулировали по венам. Хотелось подбежать к ней и обнять так крепко, насколько я была способна это сделать. Но мое воспитание не позволяло быть настолько не сдержанной в своих порывах. Хотя, по правде, меня не остановило бы даже предстоящее наказание, если бы я знала, что сама Эвелин не была бы против. Но она была. И поэтому я осталась стоять на месте, переминаясь с ноги на ногу и перебирая пальцами ткань юбки своего сарафана. 

Представляю в своей голове, как выглядели мои глаза, когда я умоляла ими, чтобы она посмотрела на меня, чтобы подошла и дотронулась. Но мольбы так и остались не замеченными. Поприветствовав Грейс, Эвелин сказала, что у нее есть серьезный и безотлагательный разговор к ней, потому-то она и прилетела так внезапно. Но выражение лица герцогини Девон ясно давало понять, что оправдания не послужили достаточным извинением. Тем не менее, она жестом пригласила ее войти в свой кабинет, и они закрылись там на ближайшие два часа.

Я же все это время провела в гостиной напротив, сидя на софе с выпрямленной спиной и изящно сложенными руками на ногах, как учила меня герцогиня. Ожидание казалось вечностью, но я должна была с достоинством вынести его, не нарушая при этом правил. 

В попытке отвлечься, я стала размышлять о возможной причине этого визита.

Эвелин никогда не была со мной нежной и любящей. Холод и презрение, которое источали ее мимолетные взгляды, обращенные на меня, заставляли чувствовать себя очень маленькой и незначительной. От этого мне было очень грустно, но даже так, я продолжала мечтать о мгновениях, когда она приезжала и замечала меня. И порой, боковым зрением, я чувствовала что-то иное в том, как она смотрела на меня. Было знакомое чувство давящей тоски, которое не покидало нас обеих. И я цеплялась за эту ниточку продолжая спрашивать себя, почему она не может любить меня, когда я так сильно нуждаюсь в ней? Когда мое сердце переполнено трепетом и восхищением? Переполнено любовью…

И поэтому я точно знала, что приехала она по своим личным делам, никак не связанными со мной.

Но вот двери кабинета распахиваются, и из них выходит Эвелин. Она смотрит прямо на меня, и я немного теряюсь, потому что она впервые улыбается мне.

Становится не важно, что улыбка переполнена самодовольством (словно она только что одержала победу). Имеет значение только то, что это первый раз, когда…

Я плачу. Плакала тогда и плачу сейчас. Ком стоит поперек горла, не давая мне нормально вздохнуть. Но я должна продолжить. Должна объяснить.

После той первой улыбки, Эвелин подходит ко мне и проводит двумя пальцами по всех длине моего локона волос, вызывая трепет и ответную улыбку. Не помню, когда испытывала себя настолько счастливой прежде!

 «Завтра мы уезжаем. Теперь ты будешь жить со мной» - говорит она.

Не задумываясь, я бросаюсь к ней, обхватываю ее талию своими руками и прижимаюсь щекой к животу, который когда-то был моим пристанищем.

«Спасибо, мамочка» - забыв о запретах, я обращаюсь к ней так, как всегда желала.

«Мама, мама, мамочка!» - я готова повторять это слово тысячу раз, а затем еще тысячу. Но оказалось, это был не предел тому счастью, которое я испытала. Эвелин, теперь уже мама, сказала мне, что в следующем месяце выходит замуж, и человек по имени Адам Андроус готов дать мне не только свою фамилию, но и стать мне настоящим отцом.

И вот та причина, из-за которой я не могу найти себе места. Причина, из-за которой мое сердце сжимается, а тело бьет крупной дрожью.

Семья. У меня будет настоящая семья! И сразу двое родителей… Неужели я заслужила, чтобы мои мечты были исполнены?

«Мечты были исполнены» – эти финальные строки сильнее всего причиняют боль.

Эта девочка, которая жила когда-то в ней не только не стенала на уже тогда не легкую жизнь, но и с надеждой стремилась туда, где познала настоящий ад. Ад, который только начинался для нее.

Я знал, что Габи не была как все дети. Но думал, это было из-за того, что ей пришлось вынести от Грейс и пережить в доме Андроуса. Но прочитав запись номер один, меня одолели сомнения. Человек, чьей рукой были написаны эти строки, был совершенно другим, нежели которого встретил я. Только вот те проницательность и зрелость, несоответствующие возрасту, присутствовали еще тогда. Словно это было чем-то врожденным. И это пугало. Разве одиннадцатилетнему ребенку положено так думать и действовать?

Остаток ночи, я провел за страницами дневника, который не походил ни на один другой дневник. Он описывал три года из жизни Габи, до того самого момента, как она решилась отдаться в руки Лафара. Эта тетрадка подарила мне столько много новых сожалений, что их можно было прировнять к уже имеющимся. Я не успел. Не успел познакомиться с девочкой, которая была как небесный дар: светлой, чистой, всепрощающей, любящей не смотря ни на что и, конечно же, с той, у которой еще не была отнята невинность души самым мерзким из способов.

Она любила. В свои малые годы она любила так, что это было тяжело понять даже взрослому мужчине. Николас. То, что она испытывала к нему… То, что было между ними – я не мог вообразить подобного! Но еще более невообразимыми были поступки Адама. Теперь вся история раскрылась для меня. Я понял смысл каждого слова, которое произносила Габи. Понял, о какой тьме шла речь. О каких грехах…

Уродство. Одиночество. Нескончаемые мучения. Я ощущал это. Пропустил через себя. Слезы застилали глаза, а сердце кровоточило по тем, кого заставили так страдать.

Закрыв и отложив дневник, я поднялся на ноги и подошел к окну, чтобы встретить новый день и очередной восход солнца, который неминуемо сменится его заходом. Я был опустошен. Я не знал, как мог дальше что-то требовать от нее или же просто просить. Он, она…

-Ох, Лео! – повернувшись, я увидел Габи, которая смотрела на некогда свою собственность. – Ты не должен был знать всего этого – она хотела защитить меня хотя бы от этой правды. Но не получилось. И поэтому она страдала. В очередной раз ее глаза плакали.

-Как ты смогла все это вынести? Как он смог? – обернув себя руками, она позволила нескольким слезам упасть на пол.

И я заметил это. То, в каком виде она вернулась от него. На ней был одет лишь один мужской свитер, открывающий одно ее плечо и прикрывающий чуть выше от середины бедра. Она была босиком, а волосы свободно спадали по плечам и спине. Следы от зубов на шее и ключице, опухшие губы с засохшей кровью – не оставалось сомнений, чем она занималась ночью. 

Я не должен был. Не имел прав. Но я почувствовал себя преданным. Брошенным. А еще была эта ядовитая ревность, которая душила мое горло своими длинными и мерзкими руками.

-Ты поэтому не смогла полюбить меня? Не потому что та ночь и последующие зверства Адама отняли у тебя эту способность. А потому что ты уже любила. Любила его? – подняв на меня свои глаза, она выглядела такой хрупкой и беззащитной, что у меня сжалось сердце. Я прочел свой ответ в них.

-Прошло сколько? Восемь, девять лет?! – я не мог поверить в это.

-Время не имеет значения. Мы всегда принадлежали друг другу – с моих губ слетел неровный выдох.

-Ты была ребенком! – уголки ее губ слегка приподнялись, но я знал, что это не было улыбкой.

Отрицательно покачав головой, Габи сказала:

-Ты сам прекрасно знаешь, что это не так. Прожитые годы – это всего лишь цифра. Когда я встретила его, мне не было одиннадцать лет. Я вообще не знаю, сколько мне было. Но, кажется, будто время после этого встало. Я многое узнала, сделала, но не сильно-то изменилась. Внутри я по-прежнему та девочка, которая бежала за ним. Девочка, которая была готова ради взрослого парня на все. Даже перенести все страдания за него. И поэтому я вновь причиню тебе боль. Я улетаю, Лео. Через час – это было крушением всего.

Сегодня, мы должны были осуществить наш план, и стать наконец-то свободными от Адама и всей этой проклятой Черной розы. Зажить тихой мирной жизнью, и обрести свое маленькое счастье. Вместе.

-Только не отворачивайся от меня! – встав передо мной, Габриэлла хватает меня за руку. – Хочешь, ударь! Скажи, что я жестокая тварь. Но не делай вид, что меня нет здесь – я не смотрю на нее, но боковым зрением замечаю горящие эмоции на ее лице. – Я знаю, что причинила тебе много страданий. Мое коварство нельзя оправдать. Я шла по головам, использовала людей, но ты все равно считал меня чуть ли не святой. Ты не представляешь, как я благодарна тебе. Моей жизни не хватит, чтобы отплатить тебе. И я люблю тебя. Той любовью, которая никогда не иссякнет. Ты моя семья и навсегда ею останешься.

-Но ты бросаешь меня – ее глаза расширяются, и какое-то мгновение она не двигается. Даже не дышит.

-Нет! Нам с Николасом просто нужно немного времени. Сейчас на меня свалилось слишком многое.

Николас. Не могу слышать это имя.

-Неужели? – саркастично выдаю я, что совершенно не свойственно мне при общении с ней. Но реакция Габи заводит в тупик. Ее глаза наливаются такой теплотой и нежностью, что это заставляет меня задрожать.

Опустив голову, она смотрит куда-то, а потом медленно поднимает руку. В ней зажат ровный глянцевый прямоугольник белого цвета.

-Что это?

-Сам посмотри – беру это из ее рук и переворачиваю. С фотографии на меня глядит маленький лучезарный ангелок, который является полной копией Габриэллы, за исключением небесно-голубах глаз Джейсона Коленза.

Дрожь в теле усиливается. Руки начинают так сильно дрожать, что фото выпадает из них и круговой спиралью опускается на мраморные полы этого пентхауса. Мой мир переворачивается. Это она. Живая.

Опускаю свой взгляд и вновь смотрю на снимок. Я не могу оторвать от него глаз. Я оцепенел. Но изображение не пропадает. Оно остается таким же четким и реальным, что все остальное вокруг искажается до жестокой изощренной шутки.

Это она! Я не мог не узнать ее, потому что в момент рождения этой девочки был там. В той запертой комнате, в которой не было никого кроме нас с Габи. В комнате в замке Андроуса, в которой мы вызвали искусственные роды недоношенному ребенку и вскоре после этого потеряли все.

-Как? – единственное, что удается произнести мне. Но вместо ответа она сжимает мое предплечье выше локтя. Я хочу посмотреть на нее. Хочу получить подтверждение, что это за правду. Но страх отвести взгляд от фото сильнее меня. Потому что на нем слишком много счастья.

-Он назвал ее Арабеллой – и тут я не выдерживаю. Слезы ручьем кататься по моим щекам, а в душе просыпается неведанный доселе гнев. Медленно разворачиваю голову к ней и хватаю за плечи, сжимая их. Мои глаза полыхают всеми разрушающими эмоциями сразу, потому что сейчас я не могу контролировать себя. Рожденная в эти мгновения ярость перечеркивает все сострадание, что я мог испытывать к  Николасу Марино.

-Кто он? Кто он такой, чтобы скрывать ее от нас?! Чтобы он не значил для тебя, его не было! Ни тогда, когда ты узнала о беременности, ни тогда, когда пыталась сохранить ее! Это я! Я сражался с Эвелин. Я был все время рядом и принимал роды. Это я пытался защитить вас от тех… – и вновь воспоминания затягивают меня в водоворот и сводят с ума. Как в  замкнутом круге.

Падая на колени, я уже не понимаю, ни кто я, ни что вокруг меня.

-Из-за того, что ты потеряла ее, я чуть не лишился еще и тебя, Габи – у меня не осталось больше сил. – Когда я узнал, что тебя еле откачали… Ты ведь понимаешь, что я последовал бы за тобой? Ты была единственной причиной, почему я выдержал все это и продолжил жить.

Опустившись, так же как и я на колени, Габи прижалась ко мне.

-Ты спас меня Лео. Всегда спасал.

-Почему он не сказал?

-Потому что Адам знал. Он охотился за ней, как и за ним. Но тогда у него не было достаточно сил, чтобы противостоять ему.

-Знал?

-Лео – взяв мое лицо в свои руки, она поцеловала каждый мой глаз, а затем прислонилась губами к моим губам. – Я должна идти. Прямо сейчас. Но я не могла сделать этого, пока не скажу тебе.

-Скажешь что?

-Скажу, что не оставляю тебя – она улыбнулась мне той улыбкой, которая значила, что все будет хорошо. – Не пройдет и месяца, как я вернусь за тобой. Теперь нечего бояться. Ты под защитой Николаса, и поэтому Адам не посмеет тронуть тебя.

-Я ничего не понимаю.

-Просто дай мне три недели. Я прошу только три недели. За это время разберись со всеми своими делами. Навести мать. Поговори уже с ней. Ваша ссора из-за меня не имеет смысла, и ты знаешь это. А потом я приеду, и мы будем все вместе. С нашей девочкой – потерев свой нос об мой, она встает на ноги и тянет меня за собой. 

-Ты простила его? – я не могу в конце не спросить об этом.

-Ты должен понимать только одно – холодеет в мгновение она. – Все, что ты дал мне. Все те счастливые моменты – я не забуду их. Но это была лишь пародия на "возможную жизнь", Лео. Мне было хорошо, но я всегда выберу реальность, даже наполненную страданиями и болью, если только в ней будет он – последние сказанные ею слова в тот день я помнил и через много лет. Особенно, когда шесть лет спустя она вновь пыталась убить себя.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg