«Тигровый принц»

Тигровый принц (fb2) - Тигровый принц [Tiger Prince] 848K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сандра Браун

«Тигровый принц»

Сандра Браун

Книга вне серий

Оригинальное название - «Tiger Prince» by Sandra Brown

Переводчик – Света Садомова (1-8 гл.), Наташа Лобода ( с 9-й гл.)

Редактор – Уля Пчелка (до 8-й гл.) Ксюша Попова

Вычитка – Ксюша Попова

Обложка – Аделина Кутушева

Оформление - Наталия Павлова

Переведено специально для -

Аннотация:

РЕАЛЬНЫЙ МИР МОЖЕТ БЫТЬ ОЧЕНЬ НЕ СПРАВЕДЛИВ К МЕЧТЕ.

Счастливый отпуск на Ямайке объединил двух незнакомцев вместе: Карен Блэйкмор

нужно было убежать от рутинной работы в Вашингтоне и одиночества после

болезненного развода. Дерек Аллен хотел уединенности, вдали от щелчков и вспышек

грязных фотографов. Брошенные вместе в раю, они начали фантастический роман.

Едва ли Карен знала, что тайны жизни Дерека впутают ее в международный инцидент,

связанный с известным Тигровым Принцем и оставят ей только один путь, чтобы

избежать публичного позора!

Глава 1

- Как такое могло случиться?

- Я говорила тебе. Я не знаю. Мне очень жаль. Это была ошибка, человеческая

ошибка. Это единственное объяснение, которое у меня есть.

- Я думаю, именно это сказали и дозорные на Перл Харбор, - сухо заметил

мужчина. Он с отвращением отбросил конверт на стол.

- Тебе не стоит прибегать к сарказму, Ларри. Я поняла твою точку зрения. - Карен

Блейкмор устало откинулась на спинку стула. Это просто замечательно, думала она.

Именно то, в чем я нуждаюсь. Она была вызвана на ковер из-за одного ничтожного

письма, которое не содержало ничего, кроме дружеского «привет» от одного

должностного лица другому должностному лицу. Можно подумать, будто она продала

ракетные чертежи русским.

- Хорошо, я повторю это снова. Неверный документ был размещен на

дипломатической почте. В этот раз всё не так серьёзно, но у ошибок, совершённых на

любом уровне Государственного Департамента, могут быть серьёзные последствия. В

следующий раз это может быть секретная информация.

- Ох, ну давай же! - воскликнула она, вставая со своего стула и начиная сердито

расхаживать. - Я понимаю, что этот офис обрабатывает секретные документы. И чтобы

работать здесь, я должна была получить разрешение, с того дня, когда родилась. Я сделала

всего одну ошибку, Ларри. Я на мгновение отвлеклась и отправила неверное письмо. Мне

очень жаль. Могу ли я рассчитывать на допрос ЦРУ?

- И кто теперь говорит с сарказмом?

- Так увольняй, - она вернулась к своему креслу, гнев иссяк. Депрессия была ее

спутницей в течение года. Казалось, она вечно давила ей на плечи. В стрессовых

ситуациях, как сейчас, ноша становилась еще тяжелее.

Ларри Уотсон задумчиво постучал ручкой по кожаной накладке на столе,

подаренной ему женой на прошлое Рождество. Его волосы были коротко острижены. Он

носил правильные угольно-серые костюмы, белые рубашки, темные галстуки и

остроносые туфли. Он выглядел так, как и положено заместителю госсекретаря

Соединенных Штатов. Но выражение его лица не было обычным. Взгляд, направленный

на секретаршу выражал сострадание.

- Мне жаль, что я набросился на тебя, Карен. Это для твоего же блага.

- Вот, что говорила моя мама каждый раз, когда я получала порку. Я не поверила

тогда и не поверю сейчас, - когда она взглянула на него, он печально улыбнулся.

- Это звучит довольно банально, не так ли? - он наклонился вперед, подперев свои

руки.

- Как бы мне не хотелось оставить тебя своим секретарем, я знаю, тебе нужно это

продвижение.

- Да, это так. По многим причинам.

- Деньги?

- Одна из них. Школа Кристины очень дорогая.

- Она могла пойти в обычную школу, - напомнил он ей.

- Я обещала маме перед смертью, что дам своей сестре лучшее образование. В

Вашингтоне это означает «частная школа».

- Она не должна выпускаться здесь.

Карен уже качала головой.

- Пытаться состыковать графики - невозможно. Я бы каждый день беспокоилась о

ней, добралась ли она благополучно до дома, и… - она махнула рукой, - Так

намного лучше.

- Ты могла бы воспользоваться рассчетно-кассовой, что предлагал тебе Уэйд,- это

предложение было сказано еще мягче. Ларри знал, что это могло стать зажженной

спичкой, поднесенной к пороху. Так и получилось. Она в очередной раз подпрыгнула в

кресле.

- Чтобы Уэйд этим купил себе совесть, раз бросил меня ради другой женщины? Ни

за что. Я не позволю ему. Кроме того, когда развод был завершен, это был конец. Я

ничего от него не хотела. Он, конечно, тоже не хотел быть частью меня.

Спустя 13 месяцев и 22 дня, ей по-прежнему было больно думать об этом. Когда

закончится это чистилище? Она надеялась, что продвижение на более высокую должность

в Департаменте даст ей новый стимул жизни. Сейчас, более чем вероятно, она все

испортила. Так же как и с её браком.

Перестань винить себя, Карен! - напутствовала она себя. Это не твоя вина, что

предатель гулял. Или твоя?

- Хочешь хороший совет? - спросил ее Ларри.

- У меня есть выбор?

- Нет.

- Валяй, - сказала она, улыбаясь. Обычно они мило беседовали. Сегодня было

исключение.

- Ты допустила ошибку с почтой, потому что устала. Ты выдохлась. На грани

физического и психического краха.

- Ну и дела, это прямо зажигательная речь, которая мне так нужна.

- Карен, - сказал он, выйдя из-за стола и садясь на угол. - Разве этот алтарь

мученичества не становится неудобным? Настоящая причина в том, что муж оставил тебя

без ведомой причины.

- Другая девушка, - прервала она. - Белокурая секс-бомба с огромными сиськами, -

сказала она, жестикулируя руками.

- Но это не настоящая причина.

- Я согласна. Не думаю, что они настоящие.

- Ты можешь быть серьезной хотя бы секунду?

- Прости.

- Это был тяжелый год. Ты должна была психологически адаптироваться после

развода так же хорошо, как хорошо справляешься с обязанностью содержать себя и

Кристин только на свою зарплату. Я думаю, что тебе нужно недельку отдохнуть.

- Я сейчас не могу. Я...

- Я настаиваю.

- Настаиваешь?

- Возьми отпуск добровольно, либо я на неделю отстраню тебя от работы без

оплаты.

- Ты не можешь этого сделать!

- Могу. В качестве дисциплинарных мер того, что получатели этих документов

перепутаны, - она молча смотрела на него. - Либо оплачиваемый отпуск, либо отстранение

от работы без оплаты. Что выбираешь?

Что ей еще оставалось делать?

В прошлом году, она не ощущала ничего, кроме уныния. Когда ваш муж уходит

после семи лет, в течение которых вы считали ваш брак счастливым, ваше эго требует

исцеления. По крайней мере, Карен Блейкмор еще не сделала этого.

Ее самооценка была на самом низком уровне. Как она могла сейчас измениться?

Но, возможно, она сможет это сделать. Может быть, она должна это сделать.

Может быть, она должна заставить себя это сделать.

У нее нет общественной жизни. Работа надоела. К тому времени, когда она

добралась до своей квартиры в Джорджтауне, идея Ларри не казалась такой уж плохой.

Вбежав через дверь и опустив сумку на ближайший стул, она вскочила за письменный

стол, расположенный под окном. Несколько ящиков были выпотрошены, прежде чем она

нашла то, что искала.

Сбрасывая туфли, она растянулась на своей кровати, раскладывая перед собой

красочные буклеты. Бесконечный сахарный песок. Кристально голубая вода. Окруженные

папоротником лагуны. Бурлящие водопады. Тропические закаты. Лунные горизонты.

Она выбрала один буклет. Удовольствие, веселье и еда. Лень. Блаженная

безответственность. Всего несколько часов полета.

Она взяла трубку и набрала знакомый номер.

- Привет, Кристин.

- Привет, сестренка! Я готовилась к тесту по алгебре. Действительно дно. Я даже

не спустилась к ужину. Соседка принесла мне поднос. А что нового у тебя?

- Я облажалась на работе.

- Насколько все было плохо?

- Португальский консул получил письмо с поздравлениями с назначением и

поздравлениями со свадьбой дочери. У него нет дочери. Письмо было предназначено для

Перуанского консула. Ну, они оба начинаются с П.

Кристин хихикнула, и Карен удивилась, как красив был этот шестнадцатилетний

смех.

- Ларри расстроился?

- Он устроил мне разнос.

- Он зазнайка.

- У него было право. Это была ошибка, а в моей работе для них нет места.

Особенно если я хочу новую должность.

- Ты получишь ее.

Карен крутила телефонный шнур.

- Кристин, что ты думаешь о том, чтоб я взяла недельный отпуск? - поспешно

пояснила она, как будто они поменялись ролями, и она спрашивала разрешение, будто она

хотела оправдать его перед Кристин.

- Я думаю, что это классная идея.

- Это хорошо или плохо?

- Это хорошо. Я надеюсь, что ты встретишь какого-нибудь потрясающего парня.

Эти курорты всегда привлекают загорелых, спортивных, европейских парней.

- Ты одобряешь?

- Конечно.

- Тебе придется провести выходные в школе.

- Я напрошусь к кому-нибудь в гости. Не волнуйся. Ты это заслужила.

- Отпуск будет стоить важной части наших сбережений.

- Ты пополнишь их, когда получишь продвижение по службе.

Карен затаила дыхание, закрыла глаза и схватила телефонную трубку.

- Хорошо, я поеду, - сказала она.

- Ешь, пей и веселись!

- Так и сделаю.

- Встреть замечательного парня. Кого-то между Ричардом Гиром и Робертом

Редфордом и немного с юмором от Берта Рейнольдса.

- Я постараюсь, - постарается ли она? Ну почему бы и нет? Если она собирается

расправить крылья и лететь, она могла бы выстрелить в луну. Конечно, она не пойдет туда

высматривая, вынюхивая всех подходящих мужчин как делают это забредшие в бары

одиночки, но если представится возможность…

- Я позвоню тебе перед отъездом и расскажу все подробности о том, как со мной

связаться в чрезвычайной ситуации.

- Хорошо проведи время. Хоть раз ни о чем не беспокойся и подумай о себе.

Они попрощались. Карен нажала кнопку на телефоне, а не повесила трубку. Она

боялась, что если положит его вниз, то передумает. Есть миллион причин, почему она не

должна ехать и лишь одна - почему она должна ехать.

Чтобы спасти свою жизнь.

Карен в этом году столкнулась с ситуацией, когда женщина должна справиться с

неприятностями, она была отвергнута своим мужем в пользу другой женщины. У нее

было два выбора: либо поддаться депрессии, либо справиться и жить дальше.

Этот день ознаменовался решением Карен. Она предпочла последнее.

Она посмотрела на номер телефона, указанного на брошюре. Набрала его и

насчитала три гудка, прежде чем радушный голос ответил ей.

- Здравствуйте, - сказала она, всего лишь с небольшой долей нерешительности в

голосе. - Я хотела бы поехать на Ямайку.

***

Он посмотрел на рюмку, наполненную янтарным бренди, анализируя, почему он не

хотел его. Он был налит из дорогой, старинной бутылки. Цвет бренди был столь ясным и

чистым, как темный мексиканский топаз. Букет был опьяняющим.

Он сделал глоток. Невкусно. Он не мог оценить его выше, чем усилия его хозяйки,

одетой в прозрачный пеньюар, призванный возбудить любого мужчину. Она сидела в

противоположном углу дивана и улыбалась ему, поверх своего бокала.

- Ты не очень-то разговорчив, дорогой. Возможно, пьеса заставила тебя

задуматься?

Они только что вернулись из центра Кеннеди, где состоялась премьера новой

пьесы о Вьетнамской Войне, в смокингах и только для специально приглашенной

аудитории.

Мужчина бросил на неё язвительный взгляд. Он сомневался, что тонкости игры

были отмечены ею, гораздо меньше, чем показной эмоциональный отклик. Это омрачило

их праздничное настроение, какое было.

У них был ужин в сопровождении общественных деятелей Вашингтона. Он был так

счастлив, как и все. Было неудивительно, что сейчас его свидание омрачено заданным

настроением.

- Это было довольно отрезвляюще.

Она нетерпеливо подвинулась, но не так беспечно, чтоб упустить возможность

позволить халату соскользнуть с длинных стройных бёдер.

- Я не хочу думать о таких вещах. Они вгоняют меня в депрессию, - её надутые

губки должны были соблазнять. Вместо этого, он поставил стакан на кофейный столик и

встал.

Только хорошие манеры удержали его от того, чтоб не показать отвращение к её

поверхностности. Он подошел к широким окнам и посмотрел на Тидэл Бэсин (прим. пер.

город в Вашингтоне «Приливный Бассейн»), где городские огни мерцали в колеблющихся

линиях.

Он положил руки в карманы, досадуя на себя. Что, черт возьми, было не так?

Почему такое преунылое настроение? Откуда это недовольство всем, своей жизнью,

собой?

У него не было проблем. Спросите любого человека на улице, какой жизнью он

хочет жить и каждый ответит, такой, какой живет он. У него были деньги. Одежда.

Автомобили. Женщины. На сегодня у него было лучшее тело и худшая репутация в

городе. И он хотел её не больше чем её бренди.

Он был по горло сыт всем этим, лоском, пресыщенным отношением его друзей. И

больше всего ему претило изображать, что он наслаждается этим.

- Что не так, Дерек?

Он услышал шорох пеньюара, когда она пересекла толстый ковер босыми ногами.

Ее руки обвились вокруг него и скользнули под его смокинг. Кладя их на грудь, она

начала вырисовывать узоры. Она знала свое дело. Ее пальцы, должно быть,

чувствительнее радара, так как они нашли его соски под накрахмаленной рубашкой и

поглаживали их.

На рынке она была проверенным продуктом для потребления. Ее карьера

заключалась в том, чтобы проводить весело время, тратить папины деньги, жить в

быстром темпе, чтобы поиметь как можно больше любовников, пока, в конце концов, не

выскочить «удачно» замуж.

- Спорим, я смогу избавить тебя от плохого настроения, - замурлыкала она,

приближаясь к нему и прижавшись телом к его спине. Поднявшись на носочки, она

легонько подула в его ухо. Ее руки пробежались по складкам его рубашки, над черным

атласным поясом к его ширинке.

Обычно, ее талантливые руки в считанные секунды разжигали в нем страсть.

Сегодня они лишь усиливали его досаду.

Он резко повернулся, с силой обхватил ее плечи и оттолкнул.

- Мне жаль, - быстро сказал он, заметив изумленное выражение на ее лице. Он

попытался улыбнуться. - Думаю, сегодня я просто не в настроении.

Девушка отбросила назад свои волосы, которые содержала в идеальном состоянии.

- Ну, опять начинается, - сказала она язвительно.

Он коротко засмеялся.

- Думаю, да.

- Обычно, я задаюсь вопросом, помнишь ли ты вообще мое имя. Ты приходишь

сюда, мы занимаемся любовью, ты говоришь спасибо и уходишь. Что изменилось

сегодня?

- Я устал. Много всего навалилось, - он постепенно пробирался к входной двери.

Он не хотел, чтобы казалось, будто он убегает, но это именно это он и делал.

Удерживая, она положила руку ему на плечо. В конце концов, Дерек Аллен как

никто другой был хорошим уловом. Даже такая женщина, как она, которая обычно не

угождает мужчинам, ради Дерека готова проглотить немного гордости.

- Я могу заставить тебя позабыть обо всем, - обещала она губами покрытыми

блеском. Как извивающая змея, ее руки обвились вокруг его шеи, и она притянула его

вниз для поцелуя. Она демонстрировала свое тело как открытое предложение. Используя

язык.

Он ничего не чувствовал. Ни проблеска. Ни искры желания. Только горькое

недовольство тем, что во рту был дурной вкус.

Отстранившись, он убрал ее руки от себя.

- Прости, не сегодня, - сказал он.

- Если ты сейчас уйдешь, можешь мне больше не звонить, - она не привыкла

оставаться неудовлетворенной. - Сукин ты сын. Как ты думаешь, кто ты?

У дверей он взглянул на нее. Ее кулаки легли на бедра, а пышная грудь вздымалась

и смотрела она на него очень злобно. Эта ее потеря контроля была чем-то новеньким, чем-

то, что она отрепетировала. В первый раз той ночью, он думал, что она была красива.

Впервые она была настоящей, реальной. Но он уже не хотел ее.

- Спокойной ночи, - сказал он тихо и потянул на себя дверь.

- Иди к черту! - закричала она, после того, как он закрыл за собой дверь.

- Возможно, это будет приятная перемена, - пробормотал он с сухим юмором. Ее

матерные эпитеты последовали за ним до самого лифта. Только после закрытия двери её

пронзительный голос утих. На первом этаже он пересек вестибюль высотного здания,

желая вдохнуть свежего воздуха и очистить дух от нее. Он кивнул швейцару, который

придерживал для него двери.

- Доброй ночи, мистер Аллен, - сказал он почтительно.

Как только он вышел на улицу, лицо ослепили вспышки камер. Автоматически, его

рука поднялась к лицу, чтобы оградить себя от съемок, но от этого было мало пользы.

Камеры продолжали щелкать, репортёры окружили его на тротуаре.

- Дайте мне перерыв, ребята, - сказал он обреченно, когда попытался прорваться

сквозь них. - Вы сделали недостаточно снимков на премьере?

- Нам никогда не будет достаточно вас, Аллен. Вы слишком горячи, особенно с

вашим отцом, который приезжает на этой неделе.

Дерек резко остановился и обернулся к лицу репортера, который упомянул его

отца.

- Кто тебе это сказал?

- Разве вы этого не знали?

Дерек столкнулся с Спеком Дэниелсом. Это было предсказуемо. Он смотрел в

неприятное полнотелое лицо одного из самых отвратительных и упорных членов

«прессы». Спек работал внештатно, но его статейки регулярно появлялись в жёлтой

прессе, той самой, которая печатает скандальные и разрушительные рассказы, будь то

правда или нет.

Фотограф был очень непривлекательным. Его живот туго обтягивала не очень

чистая белая оксфордская рубашка. Ноги были короткими, приземистыми и, казалось,

будто все время расставлены в воинственной позе. Черные волосы прилипли к бледной,

вспотевшей коже головы. Дерек знал, что на предплечье у него татуировка голой

женщины внушительных размеров. Это было самое ценное в Спеке, и тот не упускал

возможности показать её. Его камера свисала с толстой, бычьей шеи.

- Я знаю, что визит твоего отца был большой тайной и все такое, - сказал он, - но,

черт возьми, ты знаешь этот город. Здесь невозможно долго хранить секреты.

- Что ты чувствуешь по поводу визита твоего отца? - спросил Дерека другой

репортер.

- Без комментариев, - сказал он. - Теперь, если вы меня простите…

- Вы должны сказать хоть что-то, - репортер Дэниелс преградил ему путь. Дерек

подумал, что для такого толстячка, он двигался с удивительной легкостью. - Как давно ты

видел своего старика?

- Без комментариев, - сказал Дерек сквозь зубы. - Пожалуйста, уйдите с моей

дороги.

- Что он подумает о той юной леди, которую вы сегодня провожали? Она какая-то

особенная? - спросил он.

- Вы давно с ней встречаетесь? - встрял кто-то. - Брачные планы?

- Ох, ради Бога, - сказал сердито Дерек. Другая камера сняла его в профиль. Он

оттолкнул одного фотографа в сторону, но снова был блокирован Спеком.

- Позвольте сделать еще одно ваше фото, - сказал тот и поднял камеру.

Мигающий сине белый свет ударил Дерека, ослепив его. Он дернул ремень камеры

и стянул ее с шеи Спека. Камера, брошенная Дереком, ударилась в кирпичную стену дома

и отлетела на тротуар. Другие фотографы попятились назад. Грудь Дерека вздымалась, а

руки сжимались в кулаки.

- Если вы еще раз побеспокоите меня, я прослежу за тем, чтобы вы никогда не

работали в сфере журналистики, поняли? Теперь убирайтесь с моего пути!

Бравада Спека исчезла. Он отступил в сторону, пропуская Дерека, который бросил

через плечо:

- Я завтра пришлю чек на оплату фотоаппарата.

Затем он исчез за углом здания, запрыгнув на сиденье водителя кабриолета

Экскалибур, который безответственно оставили незапертым на улице города, и пробудил

двигатель к жизни. Удивительно, приглушенная группа журналистов по-прежнему была

собрана в небольшую кучку, когда он умчался секундой позже.

Когда он добрался до дома и припарковал машину в подземном гараже, его гнев

немного остыл. В лифте он прислонился к стене и сделал несколько глотков воздуха.

Почему он не справился с этим получше? Почему, как обычно, не позволил

сфотографировать себя? Но пока он был в гневе, почему он не обвил шею Спека Дэниелса

и не душил его, пока его поросячьи глазки не вылезли бы? Тот был слизняком и он был

самым худшим из тех, кто постоянно преследовал Дерека.

Вопрос об отце был неожиданным. Он не знал, что общественность была в курсе

визита его отца, но это же Вашингтон, к утру это буду знать уже все. И Дэниелс хотел

посмотреть на мою реакцию. Дерек, оказывается, мог быть вспыльчивым. Черт. Почему

сегодня он не остался дома с холодным бокалом пива?

Он зашел в свой пентхаус. Все было идеально чисто. Темно и прохладно, только

звук кондиционера. Это напомнило ему о приемной в похоронном бюро. Он бывал там

достаточно часто.

Дерек снимал одежду, разбрасывая вещи по пути, зная, что на следующий день

придет убираться горничная. Добравшись до ванны уже голым, Дерек встал под холодный

душ. Вода колотила его, жалила кожу, наказывала его за сегодняшнее поведение, как с

женщиной, так и с папарацци. Они не были виноваты. Он был. Дерек выключил воду и

позволил своего голове устало упасть вперед. Вода капала с его волос на лицо.

- Я должен убраться.

Он даже не сразу понял, что сказал это вслух, пока не услышал эхо, отраженное от

мраморных стен душевой кабинки. Выйдя из душа, он направился в свою спальню и

включил ночник. В ящике стола он нашел телефонный справочник и стал листать его

страницы.

Он должен убраться из Вашингтона. Даже ферма не достаточно далеко, когда его

отец здесь. Пресса будет ползать по нему как муравьи, следить за каждым шагом,

записывать каждое слово, которое он сказал, задавать Дереку вопросы, которые не

касаются его ни в малейшей степени, и неверно цитировать его мнение по ним. Он будет

делать такие вещи, которые разозлят отца и смутят его мать. Нет, на этой неделе он не мог

позволить себе остаться в городе. Ради всего святого, он просто хотел избавиться от всех.

Голос, который ответил на его звонок, был дружелюбным.

- Я хочу отправиться в путешествие, сказал он без обиняков. - Хочу уехать завтра.

Вы можете это устроить?

Женщина рассмеялась, инстинктивно понимая, что она разговаривает с

привлекательным мужчиной.

- Я надеюсь, что это возможно, но есть одна проблема, сэр.

- Какая?

- Куда вы хотите отправиться?

- Оу, - он запустил руку в мокрые волосы. Куда он хочет отправиться? Где он не

был очень давно? Где солнечно, не слишком далеко. - Ямайка, - сказал он, не чувствуя

вдохновения.

***

Солнце никогда прежде не видело ее грудь. У нее никогда не было случая

обнажить её перед ним. Если бы был, то без сомнения, ей не хватило бы мужества. Но

надо же с чего-то начинать, если ей предстоит интрижка.

Карен Блейкмор лежала на пляже на полотенце, одетая только в бикини, и, втирала

в себя крем от загара.

Рядом с ней лежал огнедышащий дракон. Более шести футов в длину, его горбатая

спина приподнималась из песка. Она влюбилась в него, как в своего защитника от

незваных гостей.

Правда в том, что не существовало риска вмешательства в её личную жизнь. Она

лежала на участке своего личного пляжа прилегающего к бунгало, которое арендовала на

неделю. При выборе отеля она остановила свой выбор на бунгало. В обычном номере

отеля ей не хватило романтики присущей бунгало спрятанном в частном тропическом

саду.

Никто не мог видеть её здесь. Она могла засечь лодки в бухте задолго до того, как

они приблизятся к берегу и укрыться в саду или бунгало. Если эта поездка окажется

небогатой событиями за исключением отдыха и релаксации, то она, по крайней мере,

сможет похвастаться загаром, когда вернется домой.

И лежать топлесс было действительно приятно. Солнце палило слишком сильно.

Карен очистила свой разум от беспокойных мыслей и позволила себе отдохнуть.

Она ощущала ласковое солнце на своей коже. Песок был таким мягким. Карибский

Бриз нёс с собой ароматы цветов, моря и выжженной солнцем земли. Единственными

звуками было завывание ветра сквозь пальмовые листья над головой и вода, которая

мягко плескалась у берега.

Она услышала еще один звук. Он звучал так, будто надвигался небольшой циклон

сопровождавшийся шлепками ног. Он был там прежде, чем она поняла.

- Вот чёрт! - крикнул он, когда увидел ее. Слова были произнесены в двух точных

слогах, как будто первым было восклицание по ситуации, а вторым была оценка ее.

Он вытянул свою ногу, пытаясь остановиться. Та неудачно приземлилась в песок.

Снова выругавшись, он потерял равновесие и рухнул, истекая потом. Язык дракона был

раздавлен между лопатками, а носу был причинен непоправимый ущерб.

Мужчина перевернулся к ней лицом. Как Олимпийский спортсмен начинающий

гонку, он остановился на одном колене, другая нога была вытянута позади него. Его руки,

которым позавидовал бы и Тарзан, упирались в песок, образовав в нём внушительные

кратеры. Он был подтянутым, напряженно балансирующим. Сухожилия были натянуты.

Гладкие мышцы сокращались, а дыхание становилось тяжелым. Глаза мужчины сверкали.

Если бы он не был совершенным образцом человека, Карен подумала бы, что наткнулась

на камышового кота.

Глава 2

Эти глаза! Зеленый, золотой и агат кружились в самой невероятной гармонии -

опасно и увлекательно. Казалось, она была поглощена чернотой в центре его зрачка.

И его волосы. Каштановые. Насыщенного коричневого цвета, но в равномерную

полоску с золотой нитью, как на тигровой шкуре. Они были длинноваты, но весьма

привлекательно. Это ему шло и соответствовало его страстности. Он был голым, за

исключением пары шорт для бега и кроссовок, от чего казался диким и примитивным. Его

улыбка была медленной, дьявольской и знойной.

- Привет, - его голос был таким гладким, как пот, стекающий по загорелой коже и

был таким же греховно привлекательным.

- Привет, - глупо пискнула Карен.

- Мне удалось не затоптать вас? - тигр рыскал глазами по ее телу. Когда они

остановились на ее груди, то расширились с интересом, и Карен тут же поняла, что была

одета, не больше чем он. Она схватила полотенце и сжала его перед собой

- Да, только чуть-чуть, - выдохнула она. О Боже! Она хотела приключений, новых

впечатлений. Но…. Это?

- Мне очень жаль. Я не увидел вас, пока не оказался прямо поверх вас, - он снова

улыбнулся с намеком, и она была уверенна, что выбор его слов был неслучайным. - Вы

лежите за единственной дюной на пляже.

- Это не дюна, это дракон, - он склонил голову набок, будто пытаясь представить

себе дракона в комочках песка. - Или был, - сказала она резко. - Это, как предполагается,

мой частный пляж,- она говорила как старая училка. Без сомнения, он будет ослеплен.

- Жаль дракона, - сказал он с улыбкой, которая могла бы растопить айсберг.

Мужчина поднял глаза к вершине склона. - Это твой бунгало?

- Да.

Он улыбнулся еще шире.

- Я ваш сосед, Дерек Аллен, - он протянул руку и она отпрыгнула, проклиная себя

за то, что ведет себя как идиотка. Она протянула ему руку, другой удерживая полотенце в

области груди.

- Карен Блейкмор, - когда она попыталась отдернуть руку, он продолжал плотно

удерживать её в своих ладонях.

- Вы действительно не должны были беспокоиться, прикрываясь этим полотенцем.

- Да, - сказала она, быстро облизнув губы. - Я действительно должна это сделать.

Пожалуйста, отпустите мою руку.

- У вас красивая грудь.

Кровь прилила к ее щекам.

- Спасибо.

- Пожалуйста.

Внезапно она посмотрела на свою грудь.

- Я так не считаю.

- Почему?

- Если бы вы знали меня, вы бы знали - почему, - Карен настойчивей потянула

свою руку, и ему пришлось ее отпустить. - На сегодня мне уже достаточно солнца. Боже

мой, взгляните на мою руку! Она уже вся розовая! Тропическое солнце. Я не привыкла к

этому и не хочу сгореть в первый же день.

Тарахтела она, запихивая свои вещи в большую соломенную суку. Когда она

собрала все в одну руку, вскочила на ноги с грацией прихрамывающего страуса. Он

поддержал её под локоть и помог встать.

- До свидания, Мистер... Эээ…

- Аллен.

- До свидания, Мистер Аллен. Желаю приятного отдыха.

С толикой достоинства, что оставалась у нее, она повернулась и начала

подниматься на склон.

- Вы что-то забыли, - сказал он.

- О! - был ее пораженный крик, когда она увидела верх своего бикини свисающий с

кончиков пальцев его протянутой руки. Вернувшись той же дорогой, она выхватила его.

- Спасибо.

- Вы не хотели бы надеть его?

- Нет.

- Уверены? Я буду рад помочь вам.

- НЕТ! Я имею виду, спасибо, нет - пробормотала она и развернулась обратно. - До

свидания.

С каждым шагом, она могла чувствовать его взгляд, сверливший спину. Карен

только надеялась, что низ накидки скромно прикрывает её попу, её всю. Остаток пути она

почти пробежала, пока не зашла за стену, окружающую ее террасу.

Она дрожала с ног до головы, когда открыла стеклянную дверь и скрылась за ней.

Зайдя в небольшую кухню, она открыла крошечный холодильник и взяла воду, которую

поставила накануне вечером. Может быть, это уменьшит сухость во рту.

Когда Карен зашла в спальню, то сняла полотенце с груди и рухнула на кровать.

Она вела себя как круглая идиотка. Вероятно, он был еще там, на берегу, содрогаясь от

смеха.

Блин! Это все испортило. Она никогда больше не сможет посмотреть в глаза этому

человеку. Ей придется провести остаток своего отпуска в запертом бунгало, боясь на него

нарваться?

Нет. Она не будет этого делать. Она отказывается это делать. Она хотела вернуться

на пляж.

Ее разум победил, и Карен воинственно шагнула через бунгало. Она даже шагнула

за стеклянную дверь на террасу. Потом остановилась и передумала. На террасе был очень

удобный шезлонг. Он был частным. Тихим. В это время было солнечно. Почему бы

просто не остаться здесь?

Трусиха! - кричал ее разум.

Даже если и так, прежде чем выйти на террасу, она надела бикини.

***

Может быть она замужем.

Вероятно, за полузащитником Питсбург Стилерз. Вот и все. Она вышла замуж за

этого отчаянного ревнивца.

Муж, который…

Нет, он не думал, что она была замужем. Она была напугана им, не ревнивым

мужем. Или из-за него? Или и то, и то? Что бы ни заставило ее так нервничать, это

расположило его к ней.

Дерек стоял у окна и смотрел на крышу соседнего бунгало, попивая охлажденную

бутылку Перье. Он негромко хихикнул, вспоминая ее испуганное лицо. Она вскочила

рывком, выпрямившись, словно на шарнирах. Её глаза были широкими и круглыми, как

блюдца, и такие нежно-карие, словно бархат. Медового цвета волосы были завязаны в

хвост, но Дерек предположил, что когда она их распускает, они достают до плеч.

Он должен был по-джентльменски предложить ей полотенце и избавить от этого

момента смущения. Но блин, этот застенчивый румянец был фееричен. Когда он в

последний раз видел женщину, которая краснеет? И видел ли когда-нибудь?

Любая женщина, которую он знал, откинулась бы, томно потянувшись, предложив

ему полный вид, поразительную позу и улыбалась бы улыбкой рассчитанной дразнить и

возбуждать.

Он был взволнован. Ее тело было компактным и стройным, но невероятно мягким

и женственным. Если этого недостаточно, чтобы заманить его, то её робкая неловкость и

дискомфорт заинтриговали его.

Он хотел увидеть ее снова. Как он может узнать, есть ли у нее муж или компаньон

по путешествию? Дерек Аллен никогда не отказывается от вызова, особенно если это

касается девушек.

Он снял свои шорты, встал и направился в душ.

***

Карен вышла из душа, осматривая свое тело в зеркале. Ее загар был приятным.

Совсем неплохо для первого дня. Для защиты от шелушения она смягчила кожу

душистым лосьоном. Убрав полотенце с головы, она рассыпала по плечам свои мокрые

волосы и провела по ним пальцами. Она потянулась за расческой, когда услышала стук в

парадную дверь.

Она на цыпочках и босиком прошлась через бунгало и выглянула через прозрачные

шторы. «О, нет», - прошептала она, когда увидела его стоящим на небольшом крыльце.

Он собирается надоедать мне?

Она решила подождать, пока он не уйдет. В конечном итоге ему это надоест и он

уйдет. С другой стороны, она приехала сюда, чтобы научиться защищать себя, не так ли?

Но если Карен собиралась приветствовать ухаживания некоторых мужчин, ей лучше бы

научиться прекращать другие. Собрав все свое мужество и высокомерие, она открыла

дверь.

- Привет.

Его приветствие на пляже было формальным. Это приветствие было больше

интимным, как его глаза или голос. Она могла почти поклясться, что у этих золотисто-

зеленых глаз была возможность погладить её, потому что сейчас она чувствовала его

тёплый взгляд на своем теле и ей это нравилось. Они вызвали отклик ее тела, что были

унизительно и стыдно.

Плотно сжав бедра, Карен потёрла одну босую ногу о другую. Волнуясь, она

скрестила руки на своей талии, заметив, что ее ладони вдруг стали влажными. Она

молилась, чтобы он не заметил, как участилось ее дыхание. Его улыбка была ленивой и

более чем самонадеянной.

- Чем я могу вам помочь, мистер Аллен? - о, это было хорошо, Карен. Если бы она

прослушивалась на роль прямолинейного человека и то не смогла бы найти более

подходящий вопрос. Эта фраза использовалось в каждом когда-либо созданном

второсортном кино. Он решил, что она была намеренно провокационной? Не дай Бог.

Этот человек не нуждается в поддержке.

- Да, можете, Карен, - ее желудок сжался, когда он произнес ее имя, скользящее по

губам. - Можете ли вы одолжить мне стакан сахара?

- П-простите? - а что она ожидала, приглашение к себе в постель? Да. Сама

невинность его просьбы очень удивила ее.

- Стакан сахара, - сказал он, примостившись в дверях, - Нет смысла выпускать

прохладу наружу, - небрежно заметил он и закрыл за собой дверь, - Нравится ли Вам ваше

бунгало? Я нахожу своё вполне комфортным.

Миллион ужасных возможностей пронеслись в ее голове. Она не читала «В

поисках Мистера Гудбара» (прим. пер. «В поисках мистера Гудбара» драма американской

писательницы  Джудит Росснер. Тереза, молодая учительница, занимающаяся воспитанием

глухих детей и недовольная своей скучной обыденной жизнью, отправляется на поиски

острых ощущений. В поисках «идеального мужчины», которого она называет «мистером

Гудбаром», Тереза начинает терять контроль над собственной жизнью. Тихая учительница

днём, ночью она превращается в раскрепощенную посетительницу баров, меняющую

мужчин, как перчатки. Тони, один из её новых друзей, мучаясь от ревности, угрожает её

жизни. Самоубийственное поведение Терезы с каждым днём приближает её к страшной

развязке), а зря. Он был слишком мягким. Слишком полированным.. Ей казалось, что

вторжение в женское пространство не было для него чем-то новым, но это, безусловно,

было необычным для Карен Блейкмор.

- Мистер Аллен…

- Пожалуйста, зови меня Дерек. Если мы хотим быть «заимствующими» соседями,

тебе не кажется, что мы должны перейти на «ты»?

Его беззаботность раздражала Карен, и ее подбородок немного приподнялся.

- Ты планируешь что-то испечь, пока находишься здесь? - колко спросила она.

- Испечь?

- Сахар. Зачем тебе сахар?

- Оу, сахар. Видишь ли, - он даже не скрывал, что лжет. - Я принес чай в пакетиках

и готовил чай со льдом, - он надулся, - я ненавижу несладкий чай со льдом.

Потому что ложь была так непростительна, она рассмеялась. Пытаясь удержать

смех, прикусив нижнюю губу, но он все ровно вырвался наружу.

- Мне очень жаль, но у меня нет сахара. У меня есть заменитель сахара.

Он скорчил гримасу.

- Нет сахара?

- Нет сахара. Ничем не могу вам помочь, мистер... Дерек, - сказала она поспешно,

когда он нахмурил брови.

- У тебя есть безалкогольные напитки?

Она испустила недовольный вздох.

- Мне сейчас точно не до игр в домохозяйку. У меня мокрые волосы, на мне нет ни

грама косметики и я не так одета, - она сделала еще один глубокий вдох. - И я не

приглашала тебя.

- Почему ты не вернулась на пляж? Я ждал достаточно долго.

- Я загорала на своей террасе, чтобы побыть одной, - подчеркнула она последнее

слово. Он лишь ухмыльнулся.

- Топлесс?

- Что? - спросила она, на мгновение ослепленная белизной его зубов.

- Топлесс. Ты загорала топлесс?

- Нет, не топлесс.

- Почему? Боишься, что будут подглядывать?

- Нет. Надоедливых соседей.

Он громко рассмеялся, его глубокий, раскатистый смех сотрясал его широкую

грудь. Карен вспомнила, как он выглядел голым. Темный цвет кожи, позолоченные

волосы, от закручивающиеся в влажные кольца от пота, плотно-коричневые соски.

- О мой Бог! Ты бы послушала себя! - Она подняла глаза от широкой груди

покрытой мягким хлопковым пуловером.

- Ты здесь одна? - вдруг спросил он.

- Эм… Типа… Я..

- Как ты можешь быть «типа одной»? У тебя есть муж?

- Нет, но…

- Любовник?

- Нет, - затем, когда его брови взлетели вверх на ее решительный ответ, она ровно

сказала. - Не со мной.

- Отлично! Я тоже одинок. Мы можем делать что-то и вместе. Это принесет

гораздо больше удовольствия.

Скрестив руки на груди, не из-за своей нервозности, Карен нетерпеливо топнула

ногой.

- Что мы можем делать вместе? - когда она услышала свои слова, то побледнела.

Потрясающе, Карен, просто потрясающе!

- Что-то, что сразу приходит мне в голову, - он шагнул вперед, встав нос к носу.

Он был одет в шорты. Она кожей ощущала волосы на его ногах.

- Что? - спросила она голосом, звучащим как наждачная бумага.

- Что-то, что делают двое.

- Что?

- Теннис.

Она подняла голову и встретила его дразнящую улыбку.

- Теннис?

- Да. Ты подумала о чем-то другом?

Она густо покраснела.

- Нет, конечно нет, - солгала она.

- Ты играешь, не так ли?

- Играю в теннис?

- Разве это не то, о чем мы говорим? - он насквозь видел ее ложь. - Я играю.

Иногда. В каком ты классе?

- А плюс, а ты?

- Б в лучшем случае. Видишь? Было бы неинтересно для тебя.

- Лучше чем наоборот. Если бы ты была лучшим игроком, мое мужское эго этого

бы не перенесло.

Она серьезно сомневалась в этом. Любому мужчине, настолько дерзкому, чтобы

бегать глазами по не совсем одетому телу женщины, которую он встретил пару часов

назад, стоит волноваться о смертности своего эго. - Как ты относишься к подводному

плаванию?

- Я боюсь акул, - она посмотрела на него многозначительным взглядом, и он снова

засмеялся.

- Там прячется двойной смысл?

- Если обувь подходит…

Карен резко остановилась, когда он поднял руки и запустил пальцы в её волосы. Он

разделил их на густые, волнистые пряди по обе стороны от её головы.

- У тебя красивый цвет волос, - откровенно сказал он. Он изучал каждую влажную

прядь, которая скользила сквозь его широко разведенные пальцы.

- Спасибо.

- Я не мог сказать подобное, когда они были собраны в конский хвост. А сейчас

говорю, - его руки замерли на ее плечах, перед тем как опустились к груди, измеряя

волосы. - Я был не прав, они длиннее. Они доходят до… - его пальцы коснулись ее кожи, -

сюда, - закончил он шепотом.

От поглаживания его пальцев у нее набухли соски. Долгое мгновение, еле дыша,

они смотрели друг на друга. Он хотел прикоснуться к ней, попробовать сладость ее рта,

потерять себя в ее запахе, но ее наивный взгляд и легкая дрожь тела говорили, что она

была не готова. Он не хотел снова напугать ее.

Он отступил, и она вырвалась из транса его убаюкивающего голоса.

- Что ты делаешь сегодня вечером? - спросил он.

- Я не уверена.

- Когда ты будешь уверенна?

Она попыталась избежать его глаз. Они имели какую-то мистическую силу. Когда

она смотрела прямо в них, казалось, что она вся отдается его воле.

- Я действительно не хочу строить никаких планов, - подстраховалась она. - Это

неделя каникул, чтобы отдохнуть, расслабиться, делать то, что я захочу.

- Ясно, - когда он пришел, то не представлял, как все обернется. Возможно, они

были бы уже в постели, или же полузащитник выкинул бы его вон. Он оценил свое

фактическое положение как нечто промежуточное.

Она явно не привыкла к случайным связям. Но она не была сделана из дерева, в

любом случае, Дерек знал свой путь вокруг женского тела, женского разума. Он знал эти

знаки. Ей было интересно, но она осторожничала.

Было очевидно, что он хотел ее у себя в постели. Дерек решил это еще на пляже, но

сейчас пришло время отступить и перестраховаться.

Сверкнув своей самой неотразимой улыбкой, он спросил:

- Ты уверенна, что у тебя нет сахара?

Спонтанный смех был обнадеживающим.

- Пока, увидимся позже.

- До встречи.

Как только за ним закрылась дверь, она опустилась по ней, чувствуя себя так,

словно только что пробежала марафон.

Она бормотала все проклятия, какие только приходили в голову, и мягко ударила

кулаками дверь. Почему это было столь непросто для нее? Уэйд разрушил каждую

молекулу уверенности в ней? Что же заставило её думать, будто она будет хороша в

играх современных холостяков. Она, которая не смогла удержать мужа, не может

конкурировать с сексуальными пираньями, которые возвели эту игру по временному

спариванию в ранг искусства.

Да, у нее был отпускной роман. Что-то сладкое и быстрое. Сегодня здесь, завтра

там. Некоторые вещи должны оставаться приятными воспоминаниями, когда она вернется

домой, так же как и фото с отпуска. Да, Карен надеялась встретить мужчину. Но не

такого, как Дерек. Она надеялась встретить такого же одинокого, как она, кто не уверен в

себе, как она.

Конечно же, она не хотела мужчину с активностью Дерека Аллена. Он был

слишком красив, слишком болтлив, слишком мужественен и слишком уверен в своем

мужестве. Он слишком легко дразнит, делая неприличные знаки, но делает их необидно.

Его метод был слишком крут, его глаза были слишком горячие. Нет, он не тот, кто нужен

ей…

Есть вероятность, что он придет перед ужином и поймает ее в бунгало. Она

планировала стать неуловимой.

***

Может быть, в конце концов, это была неудачная идея, - мрачно думала Карен.

Обеденный павильон под открытым небом был спроектирован для пар или четного

количества сидящих. Она сидела одна за столиком на двоих в окружении пар,

поглощенных друг другом или групп, которые весело смеялись и шутили. Она

чувствовала себя чужой, потерянной и обращала на себя внимание.

Прошлогодний сарафан с открытой спиной, казался совершенно безвкусным по

сравнению с воздушными тряпочками, которые женщины носили в этом сезоне. Завтра

поеду в магазин и потрачу последние сбережения на что-то пенистое и открытое. И она

собиралась отказаться от чулок, пока не вернулась домой. Никто не носит чулки в

тропиках.

Секстет играл вечернюю музыку под соломенной беседкой. Свежие цветы

украшали центр каждого стола. Лампы мигали в морском бризе. Вся концепция курорта

была романтичной. Что она здесь делала?

- Давно ждешь?

Она оторвалась от мрачных раздумий. Дерек улыбался ей, смотря сверху вниз. Как

идиотка, она огляделась вокруг, чтобы убедиться, что он сказал это ей. Не дожидаясь ее

ответа, он скользнул в кресло за столом.

- Извини, я опоздал.

Она сложила руки на стол и попыталась изобразить на лице досаду. На самом деле,

она была безмерно рада.

- Вам не занимать наглости, мистер Аллен.

- А у тебя замечательные глаза и красивая грудь, - ее рот слегка приоткрылся. - Ты

выглядишь шокировано. Думала, я забыл? - его глаза бегло осмотрели ее и Дерек понизил

голос на октаву. - Я помню их в мельчайших деталях. Мягкие, круглые, розовые.

- Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

- Конечно, - он потянулся через стол и взял ее за руку, сжимая, - О чем мы будем

говорить? Как насчет французского поцелуя? Ты целуешься французским поцелуем на

первом свидании?

Слишком испуганная, чтобы говорить, она уставилась на него молча.

- Вы хотели бы заказать вино к ужину? - сомелье появился из ниоткуда или она

была так захвачена наглостью мужчины, сидевшего напротив, что все в мире, казалось,

исчезло?

- Нет, спасибо.

- Да, пожалуйста, - они ответили одновременно.

Нерешительные глаза официанта метались между ними, пока Дерек не взял

ответственность на себя. Он заказал то, что Карен не могла даже выговорить. Это звучало

невероятно редким и дорогим. Официант был впечатлен. Он начал щелкать пальцами

подчиненным, которые бросились выполнять его команды.

- Я надеюсь, это приемлемо для тебя, - сказал ей Дерек.

Ее губы стали ватными, когда она постаралась улыбнуться.

- Конечно.

- Ты хочешь пройти через стол и поесть по меню? Свежие фрукты на шведском

столе выглядят потрясающе.

- Тогда шведский стол, - она встала, и он помог ей со стулом. Карен заметила

завистливые взгляды женщин, когда они с Дереком обошли стол.

Дерек был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела и, видимо,

у остальной части женского населения не было к нему иммунитета. На нем были

кремовые брюки, темный блейзер с медными пуговицами и кремовая шелковая рубашка.

Без галстука. Но был забавный красный платок в нагрудном кармане.

Глубокий вырез его рубашки давал только намек на мужскую красоту его торса, о

котором Карен знала не понаслышке, широкие плечи и грудь переходили в твердый,

плоский живот. Все было покрыто упругой, сильно загорелой кожей и мягкими

рыжеватыми волосками. Восходящая луна и вспышки ламп подхватили золотистые пряди

в его волосах и заставили их сиять.

У них были похожие вкусы в еде. Они выбрали свежие фрукты, овощи и постное

мясо, но немного крахмала или хлеба.

- Открывай, - она повернулась. Дерек держал для неё рубиново красную, сочную

клубнику. Она заколебалась. Ела ли она раньше из рук человека? Буквально? Она никогда

не разделяла такую близость в Уэйдом. Но сейчас, глядя в экзотическое лицо Дерека, она

едва могла вспомнить, как вообще выглядит Уэйд.

Сами собой её губы приоткрылись. Он поместил кончик клубники в узкое

отверстие, заставляя ее губы поработать над ней, пока они не коснулись его пальцев,

держащих черешок. Она откусила последний кусочек и посмотрела в его глаза, медленно

жуя.

- Спасибо.

- Не за что, - его голос был хриплым, как и у нее.

Пламя ламп отбрасывало блики света на их лица. Они смотрели друг на друга

долго, пока человек за ними в очереди громко не откашлялся.

Когда они вернулись к столу, сомелье терпеливо ждал одобрения Дерека перед тем,

как налить вино.

- За замечательную неделю для нас обоих, - сказал Дерек, поднимая свой бокал,

после того, как управляющий незаметно удалился. Они чокнулись, и она сделала глоток. -

Тебе нравится?

Она закрыла глаза, смакуя солнечный согревающий аромат, скользнувший по ее

горлу.

- Очень.

Они ели медленно. Казалось, Дерек намеревался провести в ее компании весь

вечер. Она должна была быть сердита на его предположение, что была бы рада ему, или

что у нее нет никаких других планов. Но гнев потребовал такого большого количества

энергии, что это едва ли казалось стоящим усилия. Она была слишком мистифицирована,

оказалась слишком очарована волшебством этого вечера, чтобы сердиться на что-то.

Вино было крепким. Алкоголь сразу ударил в голову, заставив Карен

почувствовать себя достаточно уверенной. Она смотрела на рот Дерека, на то, как он ел,

почти желая, чтобы он возобновил разговор о поцелуях. Его язык мелькнул в уголках губ.

Французский поцелуй. Её желудок сделал сальто.

- Ты когда-нибудь была замужем? - спросил он.

Она играла со своим бокалом.

- Да, около года назад.

- Развод?

- Да.

- Тяжёлый?

- Да, - конец темы. Она сделала это вполне понятным.

- Семья?

- Ты имеешь в виду детей? - он кивнул.

- Детей нет, - сказала она мечтательно. - Нет семьи, за исключением моей сестры

Кристин. Ей шестнадцать и она все еще учится в школе. Мы только вдвоем.

Казалось, они молча согласились с тем, что, чем меньше знают друг о друге, тем

лучше. Они поддерживали общий разговор без конкретики. Она только сказала ему, что

работала секретарем.

- Чем ты занимаешься?

- Я фермер.

Осторожно, не отрывая от него глаз, она поставила бокал на стол.

- Ф-фермер?

Он скептически улыбнулся ей.

- Тебя это удивляет?

- Удивляет меня? Да. Нет, шок боле подходящее слово.

Он слегка наклонился вперед.

- Почему?

- Правда, я не встречала никаких фермеров, но ты, конечно, не соответствуешь

картине, которую рисует мой ум.

- И кем я мог бы быть?

- Хмм? - она притворилась, что изучает его. - Профессиональный игрок в поло.

Картежник. Может быть конферансье.

- Смотри, как человек может ошибаться, - сказал он, разводя руки.

- Возможно жиголо, - он выглядел по-настоящему обиженным. - Ты дразнишь

меня? Ты действительно фермер?

- Да, - рассмеялся он.

- И что ты производишь?

- Посев, - сказал он между прочим. - Я развожу несколько лошадей. Знаешь, ферма

и все такое.

Она поняла намек, что тема закрыта. Что ж, честность за честность. Карен не

собиралась совать нос в его жизнь. Он имел любезность не совать нос в её.

Они смотрели друг на друга, потягивая оставшееся вино.

- Ну, я вычеркнул теннис и подводное плаванье. Ты пойдешь со мной в кровать?

- Нет! - воскликнула Карен между смехом и криком.

- Потанцуем?

Она посмотрела на другие пары, покачивающиеся под звездами под ненавязчивую

музыку. Улыбнувшись ему, она ответила.

- Да.

Дерек проводил ее к танцплощадке, которая простиралась над глянцевыми водами

залива. Повернувшись лицом к ней, он раскрыл руки, и Карен скользнула к нему в

объятия. Он окутал ее и прижал ближе к себе.

Должно быть, там утром на пляже она умерла. Она перенесла инсульт, инфаркт,

что-то, что убило ее мгновенно и безболезненно. Она умерла этим утром на пляже.

Ведь наверняка это был рай.

Глава 3

Находиться в мужских руках, ощущалось таки приятным. Карен не представляла,

как много она потеряла, просто лишившись объятий. Она была ласковым существом,

которому всегда нравилось обниматься. После развода, она не позволяла себе думать о

таких вещах, потому что боль утраты была невыносима.

Она осознала, как дети могут умереть от недостатка прикосновений. Ласка имеет

большое значение для человеческого вида. Всё её существо изголодалось по этому.

Кроме того, Карен была очень женственна, и ей не хватало чисто мужского

присутствия в её жизни. Близость Дерека заставила её остро ощутить этот дефицит. Он

был намного выше, тяжелее и сильнее, чем она. Он был тёплым. Она хотела свернуться

вокруг него, чтобы черпать утешение в его близости и тепле.

Его абсолютная мужественность подчёркивала контраст между ними. Он пах и

чувствовался по-другому. Текстура его одежды была иной, чем её. Она хотела коснуться

его всего, чтобы запомнить обонянием, осязанием, всеми своими чувствами, что является

истинной мужественностью.

- Мне нравится твое платье, - его пальцы скользили вверх и вниз по её

позвоночнику. Хриплые слова просеивались сквозь оставленные свободными волосы.

Сейчас она была рада тому, что оставила их распущенными. Это дополняло ощущение

сказочного полёта.

- Почему?

- Почему мне нравится платье? Потому что оно позволяет мне прикасаться к твоей

коже, - его рука обхватила её плечо, пальцы погладили шею.

- Я рада, что тебе нравится, - отдавшись искушению, она обвила руками шею

Дерека и пропустила несколько прядей его волос сквозь пальцы.

Он поцеловал её в висок. Не настоящий поцелуй. Дерек разместил свои губы рядом

с её лбом и там они и оставались, пока он тихо не вздохнул и не сказал:

- Я бы хотел провести с тобой ночь, Карен.

Она чуть не споткнулась.

- Хотел бы?

Его губы, скользнув по щеке, появились в непосредственной близости от её уха.

- Разве это не очевидно? Ты привлекаешь меня. Думаю, что ты очень красивая и

невероятно сексуальная.

Может он жиголо и его кто-то нанял, чтобы сказать это ей? Это было именно то,

что она так отчаянно хотела услышать. Эти слова покрыло её оскорблённое эго, словно

целительный бальзам. Выйдет из этого что-нибудь или нет, был ли он искренним или же

это проверенная линия поведения, не важно, она всегда будет благодарна незнакомцу

Дереку Аллену за слова, которые ей нужно было услышать.

- Ты всегда это делаешь, не так ли? - он приподнял её подбородок, чтобы взглянуть

в её встревоженное лицо.

- Что делаю?

- Встречаешь женщину, очаровываешь её, затаскиваешь в постель.

Тигр отвёл глаза. Он долго изучал элегантное золотое кольцо в её ухе. Когда его

глаза вернулись к ней, в них была очевидная грусть.

- Да, - признался он тихо.

Она медленно кивнула. Это было то, что ей нужно было узнать. По крайней мере,

он был достаточно честен, чтобы признать это. Его опыт ужасал её. Она не должна быть с

ним.

- А я нет, - сказала она тихо.- По крайней мере, я никогда не делала этого раньше. Я

не уверенна, что смогу быть со случайным любовником. Я не хочу, чтобы ты был

разочарован и чувствовал, что потратил своё время, если…

- Шшш, - он нежно положил её голову на свою грудь. - Я рад просто обнимать тебя.

Ты очень хорошо танцуешь. Мы прекрасно подходим друг другу. А сейчас, давай,

сосредоточимся на танце.

В течение получаса или больше они танцевали, редко разговаривали, но общались

на другом уровне. Она ожидала его шага и следовала за ним, как будто они танцевали

вместе в течение многих лет. Он был нежен, когда держал её. Нежно и интимно. Близость

их тел не оставляла места для фантазии, когда он прижимал её к себе и их тела постоянно

терлись друг об друга.

Когда началось шоу, они вернулись к своему столику. Дерек заказал ей фруктовый

напиток. Национальные костюмы были такими яркими, танцоры гибкими, заклинатели

огня смелыми, а музыка была громкой. Дерек и она попали под впечатление от этого шоу:

хлопали в ладоши под музыку и смеялись над шутками ведущего.

После окончания шоу, они прогулялись в обнимку по комплексу на пути к их

бунгало. Когда они приблизились к домику Карен, её сердце забилось с тревогой. Будет

ли он требовать оплату?

Она начала нервно болтать:

- Мне было очень интересно все это время. Танец был чудесным, не так ли? Я не

помню, когда танцевала в последний раз. Спасибо, что присоединился ко мне за ужином.

Скорее, я почувствовала…

Он положил три пальца на её губы, чтобы остановить этот бессмысленный поток

слов. Её глаза тонули в глазах Дерека, когда он приблизился, прижимая Карен к двери. Он

обхватил её лицо, другой рукой скользя пальцами по волосам.

Его глаза удерживали её. Карен почувствовала, как ослабли её ноги, и задавалась

вопросом, долго ли они её продержат. Казалось, она лишилась костей, а грудь стала

полнее и ныла. Он был так близко. Его сердцебиение отдавалось эхом в её груди. Если бы

губы Карен не прижимали пальцы Дерека, они бы дрожали.

Кончиком среднего пальца, Дерек проследил очертание её губ. Сначала по контуру

нижней, из угла в угол, потом по верхней, прослеживая легкий изгиб в центре.

- У тебя очень соблазнительный рот, - прошептал он в тишине. - Думаю, он может

доставить мне огромное наслаждение.

Она сглотнула.

- Когда я увидел тебя на пляже, я захотел попробовать на вкус тебя и этот

изысканный рот, - он скользнул ладонью по её шее, опустил голову вниз и прикоснулся

своими губами к её. Карен закрыла глаза и обняла его за талию.

Его рот был прохладным, настойчивым и мягким. Она уловила намек на щетину.

Если б не она, каждый дюйм его лица был бы мягким и нежным.

Его язык, теплый и влажный, заигрывал с уголком её рта, касаясь изгиба верхней

губы, который так заинтересовал его ранее. Она слегка приоткрыла губы и была удивлена,

услышав свое собственное дыхание, быстрое и неравномерное. Грудь Карен поднималась

и опускалась в сексуальном возбуждении. Её руки беспокойно зашевелились на его талии.

Она хотела его.

Он отдавал себя ей.

Его язык проник глубоко в её рот, сильным уверенным толчком, будто он не

принимал никаких возражений. Он утверждал свои права на неё. Не подобрать других

слов для властной манеры его губ обосновавшихся крепко и твёрдо на её, в то время как

его язык проникал в самые сокровенные глубины её рта.

Дерек великолепно целовался. Нет, он не просто целовал её рот, он занимался с

ним любовью. Он поглощал и смаковал, наполняя её снова и снова своим ловким языком.

Лишь однажды он слегка отступил, чтобы позволить ей восстановить дыхание.

Даже тогда он покрывал лицо Карен легкими, быстрыми поцелуями. Веки, нос, скулы,

мочки ушей, все части лица познали сладкую дань его губ. Затем Дерек вновь захватил её

рот, позволяя себе такие вольности, будто он имел на них полное право.

Его ласки были такими смелыми. Он не пробовал, осторожно прощупывая почву,

нет. Он сразу накрыл её грудь своими руками. Она всхлипнула от его пылкого рта, когда

он заполнил ею свои руки. Дерек мягко сжал её грудь, массируя.

Поток желания прошелся через неё так же медленно, как его рука по её груди, как

его язык исследовал её рот. Большой палец нажал на сосок Карен, и она отреагировала

так, будто ее поразила молния. Стон вырвался из её горла.

Он заключил её в свои объятия, так нежно и крепко. Его лицо было в изгибе её

шеи. Его дыхание было горячим и быстрым. Когда Дерек, наконец, поднял голову,

выражение его лица было очень нежным.

- Ты очень милая, - он нежно поцеловал её в губы. Это был целомудренный

поцелуй. - Спокойной ночи.

Тени поглотили его удаляющуюся фигуру.

Карен зашла внутрь бунгало и в трансе двинулась к кровати. Даже не включая свет,

она разделась и легла в постель. Она лежала совершенно неподвижно, как будто любое

движение могло бы разрушить что-то хрупкое и пробудить её от этого чудесного сна.

Очарование вечера растекалось по ней, как вино. Она уснула почти мгновенно.

***

Когда он зашел в своё темное бунгало, его телефон зазвонил,

- Да? - сказал он, выжидающе затаив дыхание. Она позвонила, чтобы пригласить

его в свою постель?

Все его тело осело от разочарования, когда звонящий представился.

- Как Вы? - спросил Дерек, опускаясь на кровать.

- Я хорошо. Ваш отец слишком устал, иначе бы позвонил сам.

Было бессмысленно спрашивать, как они его выследили. Он не скрывал свою

поездку, но также и не афишировал её. У его отца имелась своя сеть информаторов.

- Как он? - спросил он про своего отца.

- Он… разочарован, что Вы не здесь, чтобы увидеться с ним. Он сожалеет о том,

что Вы уехали за день до его приезда.

Помощник отца тщательно выбрал слово «разочарован» это было эвфемизмом. Его

отец был в бешенстве, догадался Дерек. Его отец знал его достаточно хорошо, чтобы

потом понять, почему он уехал. В конечно итоге, он будет прощен.

- Мне очень жаль, - сказал Дерек с такой же тщательностью. - Я буду отсутствовать

не долго. Возможно, когда я приеду, он будет еще там.

- Возможно. На данный момент мы не знаем. Я советую Вам, как Ваш друг и друг

отца, попытаться увидеться с ним. Он многое хочет обсудить с Вами.

- Я тоже хочу его увидеть. Я просто не хочу видеть его в Вашингтоне. Он будет

занят, пока он там.

- Да, его расписание на следующие три дня очень плотное. На Вашем отце лежит

огромная ответственность. Он принимает её всерьез и часто выходит за рамки служебного

долга.

Дерек не мог упустить укоризненный намёк на то, что он сам может быть менее

ответственным, но он предпочёл проигнорировать его.

- Скажи ему отдохнуть столько, сколько сможет. Моя мать с ним?

- Да.

Дерек улыбнулся. Она будет следить, чтобы отец не забывал о своем здоровье.

- Передай им мою любовь и.., - он добавил, словно запоздалую мысль, - я бы

предпочел, чтобы мое местонахождение не разглашалось.

- Вы уверенны, что не можете вернуться в Вашингтон?

Это не предложение. Это была тонкая команда. Он посмотрел сквозь густые

миндальные деревья в сторону соседнего бунгало. Она стоит того, чтобы его отец был

зол?

Он вспомнил ее удивлённое, но довольное выражение лица, когда он

присоединился к ней за ужином. Он вспомнил, как богато звучал её смех, как хорошо она

ощущалась в его объятиях, какой восхитительный вкус у её губ.

- Нет, я не смогу вернуться еще несколько дней.

- Тогда я передам Вашему отцу это сообщение. Доброй ночи, сэр.

- Спокойной ночи.

Дерек поставил телефонную трубку на подставку и сел, уставившись в темноту.

Сколько он себя помнил, ему всегда приходилось делать выбор, о котором большинство

людей не имеют ни малейшего понятия. И он никогда не становился проще.

Дерек начал раздеваться. Когда он остался обнаженным, то пошел на террасу,

оставляя дверь открытой и впуская ветер с залива. Ласка бриза была нежна. Закрыв глаза,

он наслаждался прохладным ветром. Ему нравилось приятное чувство циркулирующего

воздуха на своей коже, Дерек любил то, как бриз шевелил волосы на его груди и бедрах.

Открыв глаза на красоту тропической ночи, он пристально посмотрел в небо.

Звезды не потускнели из-за городских огней. Они были блестящими, близкими,

крупными. Дерек посмотрел на луну, она была похожа на диск сахарного леденца,

который можно было достать и попробовать. Его отражение, дрожа, танцевало в водах

залива. Колебание кокосовых пальм бросало на бледный залитый лунным светом песок

тени, настолько же длинные и узкие как карандаши. Ночи не хватало только одного,

чтобы сделать этот момент идеальным - женщины.

Её глаза были почти так же темны, как бархат ночного неба. Все части её тела тоже

были бархатными. Он хотел коснуться каждого кусочка. Её рот был так сладок. Как

только он поцеловал её, то захотел никогда не останавливаться, но здравый смысл

говорил, что он должен это сделать. С ней нельзя было торопиться, хотя её ответная

реакция воодушевляла.

Дерек вспомнил, как её мягкое тело врезалось в его, когда он прикоснулся к её

груди. Её бедра были такими мягкими, что чуть не лишили его рассудка. Он сжал руки в

кулаки, чтобы подавить свое желание и сохранить контроль. Потерять контроль и взять её,

возможно, означало бы, упустить ее. Он не хотел рисковать.

Если бы сегодня вечером что-то случилось, завтра она пожалела бы об этом. Карен

бы обвинила его в бессердечном соблазнении. Обычно, Дерека это не волновало. С любой

другой, его завтра ждала бы уже другая женщина.

Но она не была обычной. Он не хотел, чтобы это закончилось в одну ночь. Он

думал, что эта женщина, Карен Блейкмор, с застенчивой манерой поведения, сладким

телом и красивым личиком, стоила некоторого беспокойства. От ожидания победа будет

слаще.

Дерек вернулся в спальню и лег на прохладные простыни. Он наблюдал за игрой

теней и лунного света, как они гонялись друг за другом по потолку, и, думая о женщине,

примирился с дискомфортом своего тела. Когда сон унёс его, он все ещё мог чувствовать

очертания её груди в своей руке.

***

Утренний свет развеял магию предыдущей ночи. Карен, потягивала утренний кофе,

с тревогой обдумывая своё поведение. Как она могла так потерять контроль? Он

одурманил ее? Обманчиво невинный напиток, что он заказал, оказался на самом деле

спиртовой бомбой замедленного действия? Лунный свет и музыка вскружили ей голову?

По какой причине, она позволила незнакомцу, с которым она познакомилась всего

лишь 12 часов назад, поцеловать её. Поцеловать её ТАК. Ласкать её. Это ужасно.

Потягивая свой кофе, она подняла ноги на край стула и положила голову на

колени. Только несколько недель назад Кристин пришла со слезами на глазах.

- Он был таким милым парнем, понимаешь? Мы чудесно провели время на танцах.

Я имею в виду, он не наркоман или рокер, или что-то в этом роде. Очень достойный

человек, - сказала Кристин. - Но как только он припарковался у общежития, он стал

осьминогом. Его поцелуи были приятными. Мне понравилась эта часть, но сестренка, он

хотел… эээ… ну ты знаешь. Он сказал, что хочет показать мне, как сильно я

понравилась ему.

- Они все так говорят, - Карен успокоила ее грустной улыбкой.

- Прямо все?

- Со времен Адама.

- И он спросил меня, люблю ли я его и я сказала - да, и тогда он сказал, что если

люблю, то позволю ему это сделать.

- И это они тоже все говорят.

Лицо Кристин вспыхнуло в новом порыве слез.

- Он мне очень нравился и нравится до сих пор, но даже если он снова спросит

меня, в чем я сомневаюсь, я просто пока этого не хочу. Некоторые девушки думают, что

я глупая. Они же на таблетках и делают это все время, но меня не волнует, что они

говорят. Я ещё не готова к этому. Я думаю, он должен быть особенным.

Внешне Карен старалась казаться спокойной. Внутри, она была смущена.

Шестнадцать! На таблетках.

- Тогда ты не должна беспокоиться об этом, дорогая, - сказала она и погладила

волосы Кристин. - Когда он будет тем, то ты об этом узнаешь.

- Как?

- Просто узнаешь, обещаю. Должно быть что-то большее, нежели быстрый секс

на заднем сидении автомобиля. Должна быть реальная забота между двумя людьми.

Если ты отдаёшь часть себя, он должен чувствовать ответственность по отношению

к тебе, и наоборот. Когда вы оба будете готовы пойти на такие жертвы, идея секса

будет казаться уже пустой, тебе так не кажется?

- Да, - Кристин наклонилась вперед и положила голову на плечо Карен.

- Секс должен включать в себя больше, чем просто твоё тело. Ты должна

слушать своё сердце и душу. Ты не можешь всегда доверять своим чувствам.

Теперь рука Карен дрогнула, когда она наливала ещё одну чашку кофе. Она не

слушала своё сердце и душу прошлой ночью. Её чувства кричали, и это было всё, что она

могла услышать. Когда Дерек Аллен поцеловал её, такие слова как «ответственность» и

«обязательства» вылетели у неё из головы, словно испуганные птицы с деревьев.

Ну, это было вчера, а сегодня - было сегодня. Сейчас она явно может изменить

ситуацию. Если она случайно встретится с ним на пляже, она будет вежливой, но

отстранённой.

Сама мысль рискнуть выйти на пляж наполнила её ужасом. За это она обиделась на

него. Она не позволит Дереку испортить свой отпуск. Она не будет таиться здесь, в её

бунгало, как испуганное животное в пещере.

Нагрузившись пляжными атрибутами, она направилась в сторону прибоя. На пляже

напротив бунгало было пусто. Она не была уверенна, почувствовала ли от этого

облегчение. Карен уложила свое полотенце на утрамбованный песок и аккуратно нанесла

лосьон для загара. Затем, удобно разместившись, она легла.

Она, должно быть, задремала, потому что его голос был следующим, что отметил

её мозг. Встрепенувшись, она повернула голову. Дерек лежал на полотенце в нескольких

футах от нее. Он, должно быть, двигался со скрытностью большого кота, подумала она.

Его улыбка была широкой и самодовольной.

- Доброе утро.

- Доброе.

- Ты рано встала.

- Обычно я так и встаю.

- Я тоже, но ночью я не смог нормально уснуть.

Его предложение повисло перед ней как наживка. Очевидно, он хотел, чтобы она

спросила, что не давало ему спать. Она уверена, что его ответ откроет путь к тому, чего

она старалась избежать.

- Мне жаль, - прошептала она и, повернув голову, снова закрыла глаза.

- Я понимаю, ты хотела побыть одна.

Карен вздохнула. Она должна была знать, что это будет нелегко.

- Я предпочла бы это, да.

- Все в порядке, - услышала она, как он устраивается на своем полотенце. - Ты одна

там и я буду один здесь, - она попыталась скрыть свою улыбку, но не сдержалась. Как

дурочка она усмехнулась на солнце, которое грело её веки.

Несколько минут они лежали в тишине. Ей было жаль, что она не знала, наблюдал

ли он за ней, но она не рисковала посмотреть на него, чтобы проверить это. Если он

смотрел, то, что она будет делать? А если он не смотрел, она была бы ужасно

разочарована и задалась бы вопросом - почему нет.

- Если хочешь, ты можешь снять свой верх, - наконец, сказал он.

- Я не хочу.

- Я обещаю не смотреть.

- А я обещаю полететь в Китай на своей волшебной силе.

Он добродушно рассмеялся.

- Ты мне нравишься, Карен. Ты честна.

- Ты возмутителен.

- Уверена, что не будешь загорать топлесс?

- Определённо.

- У тебя останутся следы от купальника

- Я бы не сделала этого, даже если бы была одна.

- Туше, - он пошевелился.

Любопытство взяло над ней верх, и она взглянула на него. Он лежал на боку лицом

перед ней, подперев ладонью щеку.

- Знаешь, что тебе нужно? Один из купальников, в которых ты сможешь загорать.

Не смотря на свою решимость оставаться в стороне, он заинтересовал её.

- О чем ты говоришь?

- Они новые в этом году. Ты не можешь видеть сквозь них, но ткань соткана таким

образом, чтобы загар пропускал лучи.

Она оглядела его с подозрением.

- Ты все это выдумал?

- Нет! - воскликнул он, смеясь, - Я читал о них в журнале People. Разве ты не

видела статью?

- Я не читаю журнал People.

- Как же ты тогда узнаешь обо всем?

- Times.

- Он не так интересен.

- Но гораздо более информативен.

- Ты не знала о загаро-плавательных купальниках.

- Туше, - сказала она, и они оба рассмеялись.

Затем Карен поняла, что вместо того, чтобы принять её отчуждённость за отказ, он

может счесть её приманкой. Она снова перекатилась на спину и отвернула голову.

Дерек лениво просеял песок через руку и посмотрел на её изящные формы. Он был

рад, что она не читала журнал People. В противном случае, она могла бы его узнать. В

этот момент он хотел просто быть Дереком Алленом.

У неё действительно было шикарное тело. Её ноги были длинными и стройными с

узкими ступнями. Живот был плоским и слегка вогнутым, когда она лежала на спине.

Грудь мягкими сферами возвышалась над грудной клеткой. Её задорные соски были

различимы на фоне тесного бикини.

Профиль Карен был запечатлён на фоне красивого морского пейзажа и Дерек не

мог найти в нем изъяна. Ветер растрепал свободный узел, в который были собраны её

волосы. Пряди медового цвета развевались вокруг её лица.

Его мужское естество зашевелилось от желания.

- Это правда не имеет значение, снимешь ты лифчик или нет, - сказал он тихо. - Я

знаю, как выглядит твоя грудь. Я могу лежать здесь целый день и мечтать о ней.

Оскорбления, похоже, не влияли на него. Карен решила попробовать другую

тактику - игнорировать его. Она ничего не сказала. Несколько минут прошли в молчании.

- Кроме того, я прикасался к ним.

Её глаза округлились, и она повернулась к нему. Дерек смело смотрел на Карен.

Сев, она использовала свою сумку, чтобы скрыть смущение. Она отвинтила колпачок

крема трясущимися руками и отбросила его в песок. Карен молча проклинала свою

нервозность и его, того кто заставлял её чувствовать подобное. Когда она выдавила крем

на руку, то получилось вдвое больше, чем нужно.

- Проклятье!

- Дай, позволь мне помочь тебе, - прежде чем она смогла возразить, он встал на

колени рядом с ней и взял крем из её рук. Он вернул крышку и соскрёб крем с её ладошки.

Медленно и методично Дерек натёр её руки. Его глаза поймали взгляд Карен, и она

была не в силах отвернуться. Даже когда он положил руки ей на плечи и начал растирать

крем, она не вздрогнула под его гипнотическим взглядом.

- Разве ты не помнишь прошлую ночь, Карен?

- Да, - ответила она.

- Помнишь, как я тебя целовал?

- Да.

- Ласкал тебя?

Она смотрела, как эти сильные загорелые руки движутся вниз по её рукам. Сила

его пальцев противоречила нежности его прикосновений. Она помнила ощущение их на

своей груди. Закрыв глаза, она немного качнулась к нему.

- Да.

- Тогда почему мы притворяемся, что ничего не случилось? - он переместил руки

на живот между частями бикини и продолжил втирать крем. Она уловила это в своем

голосе, когда ответила.

- Потому что этого не должно было случиться.

Он наклонился к ней, а она откинулась на полотенце. Дерек последовал за ней,

дыша прямо ей в рот.

- Почему нет?

- Нет, - простонала она в отчаянии. Если бы его руки не были такими

успокаивающими, а глаза настолько убедительными.

- Почему?

- Это не я, вот почему. Я не подцепляю мужчин, а потом не говорю с ними о… о

тех вещах, про которые мы говорили. Я играла роль.

Он негромко хихикнул и прикусил её ухо.

- Не верится в подобное. Ты самая честная женщина, которую я когда-либо

встречал. Это часть твоей привлекательности. Каждая эмоция, каждая мысль, она тут на

поверхности, видна всему миру. Ты не можешь быть никакой другой, кроме как

искренней.

- Я веду очень скучную, обыденную жизнь. Я не готова общаться с тобой.

Свободно и оценивающе его глаза прошлись вниз по её телу, потом снова вверх.

- Ты красивая.

- Ты не понимаешь, - вяло спорила она, когда его губы путешествовали по её

ключице, - Это для меня неправильно.

- Почему? Я сделал тебе больно прошлой ночью?

- Нет, но…

- И мне не было больно. Тебе было неприятно? - теперь его рот был на верхней

части её бикини. Это пробуждало то, что спало в ней очень долго.

- Нет, не неприятно.

Его рот завис над вершиной одной груди. Не касаясь, не задевая, но в тот момент

Карен хотела прикоснуться к нему, ощутить его рот на своей груди, горевшей желанием.

Она могла представить, как он ласкает её языком.

- Это был один из самых приятных вечеров, которые были у меня за долгое время, -

подняв голову, он силой своего взгляда приковал её к песку. - Я именно это имею в виду,

Карен. Поверь мне.

Потом его тёплые губы снова пришли в движение, и её доводы были забыты. Дерек

языком исследовал глубины её рта, и руки Карен поползли вверх по его спине. Все её тело

ожило под его поцелуями. Она выгнулась, как любое избалованное домашнее животное,

которое гладят и снисходительно ласкают. Она мурлыкала в глубине своего горла.

Карен не оказала никакого сопротивления, когда он развязал верхнюю часть

бикини и снял его. Она только подтянулась, обняла его и поприветствовала своей голой

грудью его грудь. Он вздохнул от удовольствия и слегка лизнул кончик ее носа, перед тем

как снова поцеловать её рот.

Дерек глубоко целовал ее. Долгое время. Его руки упирались в песок по обе

стороны от неё. Своими большими пальцами он гладил набухшую грудь. Она жаждала

больше - больше его прикосновений, больше его рта, больше его самого. Когда он начал

отстраняться, Карен открыла свои глаза и затуманено посмотрела на него.

- Что ты делаешь?

- Я оставлю тебя на некоторое время.

- О, - она не могла скрыть разочарование в голосе.

Он улыбнулся.

- Полагаю, жизнь должна быть одним приятым опытом за другим. Я отнял у тебя

один вчера, - играючи, он провёл указательным пальцем по ее нижней губе. - Ты безмерно

наслаждалась одиночеством, пока я не пришёл и не разрушил это, - он поцеловал её в

плечо. - Пока я здесь ты не станешь баловать себя и загорать топлесс. Так что, я ухожу,

чтобы ты это сделала, - стоя, он потянулся за полотенцем и бросил его через плечо. - У

тебя время до двух. К этому времени я буду у твоей двери. Будь готовой.

- К чему?

- Ко мне.

Глава 4

Кто она ему, заводная игрушка? Он думает, что скажет «скачи» и она будет

скакать? Она обиженно посмотрела на себя в зеркало. Тебя даже не нужно быть здесь,

когда он придет, сказала она себе, тем более готовой и страстно желающей.

Готовой к чему и желающей чего?

Он даже не уточнил. Она не знала, стоит ли наряжаться или одеться как обычно.

Или он ожидал, что когда придет, она будет одета лишь в услужливую улыбку? Если так,

то он глубоко ошибается.

Она хотела пройтись сегодня по магазинам, так бы ей было что надеть. Пара шорт

в полоску и поло, вот в чем он ее обнаружит. Но одевшись так, она уныло оглядела себя.

Она выглядела как студентка. Уж точно не роковая женщина, к которым, несомненно, он

привык.

Когда она услышала его стук в дверь, сердце ушло в пятки. Стремясь скрыть свою

панику, она схватила очки, прежде чем открыть дверь.

- Привет, - он прислонился к дверному косяку, выглядя совершенно

необеспокоенным тем, что она не последовала его инструкциям в письме.

Она почувствовала огромное облегчение. Он был одет в шорты, рубашку с

короткими рукавами и мокасины. Он не выглядел так, словно собирался пригласить

женщину в постель. На самом деле, будь он на десять лет моложе, он бы позвонил ей и

попросил надеть его значок. Она рассмеялась своей собственной шутке.

- Я сказал что-то смешное?

- Нет, я просто… - она замолчала, когда случайно заглянуло через его плечо в

сторону дорожки, что вела к бунгало, - Это для нас?

- Разумеется, - до сих пор его руки были за спиной. Он вытянул их вперед, - Тебе

какого цвета?

Она в оцепенении посмотрела на яркие, блестящие шлемы, потом в сторону

мотоциклов, и начала запинаться.

- Я…я не могу ездить на этом.

- Ты когда-нибудь пыталась?

- Нет.

- Тогда откуда ты знаешь, что не можешь? - поддразнил он, а затем аккуратно

приподнял ее подбородок, - Взяла ключ? - она молча кивнула, все еще глядя на

припаркованные в переулке мотоциклы. Он закрыл дверь позади нее и отступил. Вложил

ей в руку шлем и подтолкнул вперед.

- Не смотри так несчастно. Это весело.

- Я убью себя. Или кого-нибудь еще.

- Нет, не убьешь. Это легко. Он немного больше, чем велосипед. Ты же умеешь

кататься на велосипеде, не так ли?

Она мрачно уставилась на него, поднимая подбородок. Прикрыв глаза, она надела

на голову шлем.

- Покажи мне, как это делается.

Он усмехнулся, стараясь сохранить довольное выражение на лице.

- Существуют три передачи. Ты переключаешь их левой ногой. Видишь? Здесь.

Первая, вторая, третья. Поняла? Тормоза на ручках. И не забудь ехать по левой стороне

улицы.

Через пять минут, она ехала параллельно с ним по узкой, извилистой трассе,

окаймленной с обеих сторон сахарными тростниками.

- Это здорово, - закричала она, перекрикивая рычание моторов, - Мне нравится!

- Не будь слишком самоуверенной.

- Почему? Боишься, что тебя обгоню?

- Ты меня никогда не обгонишь.

Ее глаза на мгновение оставили дорогу, чтобы посмотреть на него. Это волнение,

она могла сказать, было вызвано больше, чем по одной причиной.

Он направил ее к одному из торговых центров в районе Монтего-Бей. Они

припарковались и закрепили байки.

- Что бы ты хотела сделать в первую очередь? - спросил он.

- Я хотела сегодня сделать несколько покупок.

- Сувениры?

- Нет. Что-то для меня.

- Одежда?

- Да.

Он изучающе посмотрел на нее, но промолчал. Взяв ее под локоть, он сказал:

- Где-то здесь должен быть подходящий магазин.

Они зашли в магазин одежды, спрятанный между мебельным магазином и

фруктовой лавкой. Она застенчиво рассматривала одежду, помня о Дереке,

прислонившемся к одной из зеркальных стен, наблюдавшим за ней. Как будто

почувствовав ее беспокойство, он откинулся от стены и сказал:

- Думаю, я подожду снаружи. Здесь душно.

Она благодарно улыбнулась.

- Я ненадолго, - он быстро поцеловал ее перед выходом.

Лавочник улыбался им, вероятно думая, что они были «парой» и сделал шаг

вперед, чтобы вежливо спросить:

- Могу ли я вам чем-то помочь?

В ту же минуту, как она его увидела, она поняла, что это платье было именно тем,

что она хотела. Это был кукурузно-желтый воздушный хлопок. Лямки шириной около

дюйма, широкий топ. Оно ниспадало красивыми складками ниже груди и до середины

спины. Юбка была широкой. Неравномерный ассиметричный подол доходил до середины

икр. У нее была пара плоских сандалий и коллекция браслетов, которые отлично подойдут

к этому платью.

Когда она вышла на тротуар, то засунула пакет в свою большую соломенную

сумку. Дерек с интересом посмотрел на нее.

- Не так уж много, - прокомментировал он.

- Это платье.

- Платье и ничего больше? - спросил он с хитрым взглядом. - Звучит интересно.

- Просто легкий пакет, - чопорно сказал она.

Они побрели через торговый центр, останавливаясь, если что-то привлекало их

внимание, отгоняя уличных торговцев, настолько вежливо, насколько возможно. Как и

другие пары на отдыхе, они шли рука об руку, иногда размахивая руками вперед и назад.

Ожидая свои напитки в кафе на открытом воздухе, Карен поняла, что со

вчерашнего дня она не вспоминала о Уэйде и разводе. Это было редкостью. Весь год

гибель ее брака занимала все ее мысли. Дерек Аллен заставил ее забыть об этом.

Кроме того, он снова заставил ее почувствовать себя женщиной. Удивительно, что

могут сделать с растоптанным эго несколько слов и немного ласки.

Она весь день флиртовала с ним. Их разговор состоял из двусмысленностей и

неприличных намеков. Неважно, что они обсуждали, так или иначе в их разговоре

скользил секс. Он был везде, о чем бы они ни говорили, в каждом жесте, каждом взгляде.

Дерек нагнулся через стол и щелкнул пальцами перед ее глазами.

- Земля вызывает Карен, Земля вызывает Карен.

Спонтанно, она схватила его за руку и, махнув, сказала:

- Прости, я задумалась. Я пропустила что-то важное?

- Лишь парочку страстных взглядов, которыми я на тебя смотрел. О чем мечтает

такая леди как ты? О шалостях? Прямо таки эротике? А я там был?

Она не собиралась выкладывать историю замужества и размышлять над причиной

гибели брака. Вместо того чтобы ныть о прошлой грусти, она соблазнительно улыбнулась

и похлопала ресничками.

- Ты о себе высокого мнения.

Он сжал ее руку.

- Я был там?

- В нескольких из них.

- В шалостях и эротике?

- Я никогда не признаюсь тебе, что ты был в шалостях и эротике.

- А ты?

- Я?

- А у меня вот есть одна такая фантазия, - его глаза сказали ей то, что не смогли

слова и все внутри нее растаяло.

Ее спас официант, принесший их напитки.

- Это слишком красиво, чтобы пить, - воскликнула Карен, в отчаянной попытке

охладить тлеющее между ними напряжение. Она сделала глоток коктейля, который был

украшен свежим ананасом и долькой апельсина. Он был таким же вкусным, как и

выглядел.

- Ммм, что это? Помнишь мой маневр на мотоцикле … кстати, как ты объехал те

штуки у моего бунгало?

Он комично поиграл бровями.

- У меня есть сверхчеловеческие способности.

В это она могла поверить. Он вытащил ее из несчастья и депрессии. Заставил

почувствовать женственной и желанной. Она со времен развода не чувствовала себя такой

легкомысленной и беззаботной. Или даже до него. Чувствовала ли она себя когда-нибудь

так хорошо?

- Давай, пей. Я сказал бармену добавить немного рома.

Когда они закончили со своими напитками, то побрели к парковке. Руки Дерека

были обернуты вокруг ее плеч. Когда они шли, их бедра соприкасались. Они были

свободными и расслабленными, Карен могла винить в этом свой опьяненный ромовый

напиток.

Его настроение так быстро изменилось, что сначала она не поняла, что что-то

произошло. Все его тело напряглось. Проклятия, которые он прошипел, были злыми,

немногословными и нецензурными. Затем, он что-то пробормотал на языке, который она

даже не поняла.

Он быстро обернулся, дергая ее за собой, и изменил направление их движения так

же быстро, как и свое настроение. Она смотрела на жесткое, взбешенное лицо и с трудом

его узнавала. Она взглянула через плечо, ища причину такого изменения.

Все, что она увидела, это грузный мужчина, вразвалочку шедший по тротуару и

лопающий мороженое. У него на шее висела шикарная камера, но выглядел он не как

турист. Белая рубашка, темные брюки и ослабленный галстук выделялись на курорте, где

большинство носили шорты и сандалии.

- Пойдем, - сквозь зубы сказал Дерек и потянул ее за собой. Она не могла угнаться

за его бешеным темпом, он практически бежал. Они пошли окружным путем, проходя

через извилистые улочки, проталкиваясь через лавки продавцов, едва избегая

столкновений с другими пешеходами.

- Дерек, что…

Когда они дошли до мотоциклов, он практически натянул ей на голову шлем.

- Вот, надень его. Быстро.

Он оседлал свой байк и завел мотор. Вынужденная повиноваться ему по причинам,

которые находились за гранью ее понимания, она пыталась не уронить сумочку и завела

мотор. Наконец, ей это удалось. Когда он увидел, что она готова, то поехал вперед.

Они с бешеной скоростью мчались по улицам, и это пугало ее. Узкие улочки были

бы достаточно сложными и в нормальных условиях. А нестись по ним с левой стороны, на

транспортном средстве, к которому она не привыкла, это было просто самоубийством.

На углу Дерек притормозил так быстро, что из под байка вылетел фонтан гравия.

Выругавшись, он указал ей в сторону переулка.

- Сюда. - Толстый мужчина, которого они видели ранее тяжело дыша, приближался

к ним.

Не задавая вопросов, она поехала за Дереком, следуя за красным светом фонаря на

его байке, так и не решившись посмотреть по сторонам.

Наконец, они выехали на окраину города, но Дерек не сбросил скорость. Он несся

вперед словно дьявол, хотя их никто не преследовал. Сейчас Карен дрожала не столько от

страха, сколько от опасной езды, и была поражена тем, как из двора перед ней вылетел

петух. Он кудахтал и махал крыльями перед байком, а потом, как раз вовремя, взлетел в

сторону.

Она потеряла контроль над мотоциклом. Уворачиваясь, она заскочила на бордюр и

едва успела затормозить, чтобы спасти себя от падения в стену заброшенной станции

технического обслуживания.

Она выключила зажигание, слезла с мотоцикла и, спотыкаясь, пошла в сторону

затемненной части стены. Прислонившись к ней, она глотнула воздуха. Она услышала,

как рядом с ней остановился байк, но не повернулась, пока не почувствовала на своих

плечах руки Дерека.

- Карен, ты в порядке?

Она набросилась на него.

- Я хочу знать, что, черт возьми, все это было и хочу знать прямо сейчас, - она

наступила на ногу для опоры. Ее глаза пылали яростью. Она сорвала шлем и бросила его

на землю. Без шлема ее волосы рассыпались по плечам, - От кого мы убегали и почему?

Кем был тот толстяк? - она нацелилась на него, указывая пальцем на его нос, - И не говори

мне, что он был никем, потому что я видела его два раза.

- У тебя есть право злиться.

- Ты чертовски прав!

- Ты чертовски возбуждающая, когда злишься.

Он поднял руку к ее горящей щеке и погладил ее. Она гневно отбросила его руку в

сторону.

- Я хочу объяснений. Почему ты чуть не угробил нас обоих?

- Ты ранена?

Его нежная забота после такого смятения истощили ее терпение.

- Объясни мне все! - закричала она, - Ты женат? В этом дело? Этот человек с

камерой частный детектив, следящий за тобой для ревнивой жены?

- Нет, он не детектив.

- Ты женат?

- У меня нет жены. Никогда не было.

Она рассматривала его лицо, с облегчением узнав, что он не был женат, но она все

еще была охвачена тревогой из-за той резкой смены настроения, когда он увидел человека

с камерой.

- Наркотики? Ты преступник, который убегает от полиции? Ты сделал какое-то

страшное преступление?

Он сочувственно улыбнулся и покачал головой.

- Ничего настолько колоритного, уверяю тебя.

- Потому что если ты женат или какой-нибудь преступник…Ну, я не могу быть

вовлечена во все это.

- Вовлечена во что? - спросил он раздраженно в одно мгновение, прежде чем

оставил горячий, жаждущий поцелуй на ее губах. Она боролась с ним, сердитая на него за

игнорирование её вопросов и рассердилась на себя за то, что позволила ему увильнуть от

этого.

Но его рот был слишком опытным. Она практически перестала бороться, а

протесты свелись к хныканью от удовольствия. Уже через несколько секунд, ее руки были

в его волосах, и она всем телом прижималась к нему. Он собственнически втиснул ее

между стеной и собой.

- Карен, Карен, - пробормотал он против ее щеки, - Я хочу тебя, - он вжался

бедрами в нее. Он был жестким. Она могла почувствовать это.

Одна рука обнимала ее шею, а другая была свободна. Он обхватил ее грудь, пока не

почувствовал, как затвердели соски. Застонав, он снова страстно поцеловал ее, снова

привлекая к себе, крадя остатки здравого смысла.

- Ты придешь ко мне сегодня вечером? - ее глаза расширились до горящего

золотого взгляда, - На ужин, - добавил он.

Не только на ужин. В кровать. И она это знала. И он знал, что она знала.

- Пожалуйста, - он нежно поцеловал ее, едва прикоснувшись к губам. Это было

больше касание воздуха, нежели поцелуй, - Пожалуйста.

Она молча кивнула. Он притянул ее к себе, спрятав голову под подбородок. Он

приютил ее в своих объятиях, пока они не были в состоянии вести байк.

Когда они стояли друг против друга у дверей ее бунгало, его глаза бегали по ее

телу. У нее было такое ощущение, что он избавил их от всей одежды.

- На закате я буду ждать тебя в своем бунгало, - сказал он.

- Хорошо.

Они оставили мотоциклы в основном комплексе курорта. Дерек повернулся, и, не

говоря ни слова, пошел к своему бунгало.

***

Пот ручьями катился по ее телу.

Когда Дерек покинул ее, она была слишком взвинчена, чтобы вздремнуть, но, если

она не расслабится, то на закате будет жутко нервничать. Упражнения, подумала она, вот

что ей поможет.

Натянув купальник с шортами, она подошла к хорошо оборудованному фитнес

клубу. Ее мышцы растягивались и напрягались, пока не стали дрожать. Ее сердце стучало

после наказания гимнастикой. В итоге тревога по поводу событий дня прошла. Теперь она

сидела, прислонившись спиной к стенке сауны, пытаясь разобраться с неопределенностью

вокруг Дерека Аллена.

Почему она чувствует беспокойство по поводу вечера? Чего она боится? Ведь она

приехала сюда именно для этого, чтобы избавиться от депрессии, отпраздновать то, что

она выжила после развода и пережить второе рождение в мире живых?

Конечно, поведение Дерека этим днем было своеобразным, но никто не был

идеальным. Он был близок. Он был великолепным. Бесконечно мужественным. По какой-

то чудесной причине, он нашел ее привлекательной. Она чувствовала его желание к ней в

его поцелуе, чувствовала его в…

Это тоже. Да, он определенно был мужчиной. И она хотела его.

Так почему же она колебалась? Почему остерегалась?

Потому что она ничего о нем не знала.

Но она не знает все, что ей нужно знать? Из этого ведь не выйдет ничего

серьезного. Подробности его жизни останутся для нее загадкой, как и ее для него. Пока

они будут вместе, они будут наслаждаться друг другом, а затем навсегда простятся и

больше никогда не увидятся. Вот как все будет.

Не так ли?

Почему она чувствовала, что это будет не так просто?

Потому что так в жизни бывает редко

***

- Уверяю вас, я не знаю…

- Когда я регистрировался при заезде, - жестко сказал Дерек, - я просил, чтоб мое

имя никому не сообщали, и если кто-то позвонит в отель, чтоб никакой информации обо

мне не было. Теперь доверие, которое было у меня к вашему заведению, пошатнулось

дважды, - Дерек не пожалел генерального менеджера курорта.

- Я сожалею обо всех недоразумениях, Мистер Аллен, но уверяю вас, что весь

персонал был оповещен о вашей просьбе. Возможно, те, кто вторгся в Вашу личную

жизнь, были оповещены о вашем местонахождении кем-то за пределами курорта, - с

надеждой предложил он.

- Возможно, - односложно ответил Дерек. Если сученок Дэниелс был в курсе, было

возможно все, - Я вновь заявляю, что хочу, чтобы мое пребывание здесь было приватным.

- Я понимаю. Все, что мы можем сделать…

- Вы можете улучшить свою репутацию, накрыв мне ужин в бунгало сегодня

вечером. Я хочу, чтобы он был организован до захода солнца и хочу, чтоб меня не

беспокоили до полудня завтрашнего дня, пока я не распоряжусь насчет обеда.

- Конечно, сэр. Ужин для одного…

- Для двоих.

Последовала осторожная пауза, а затем главный менеджер сказал:

- Конечно. Мы планируем…

- Нет. Меню составлю я, - он пробежался вниз по списку, - Понятно?

- Да, сэр. Еще что-нибудь?

- О, да. Многое другое. Надеюсь, ты записываешь. Я хочу, чтобы все было в

соответствии

с моими инструкциями и я хочу, чтобы все было идеально.

***

- Здравствуйте.

Дверь в сауну открылась и молодая женщина, почти того же возраста, что и Карен,

присоединилась к ней. Карен не особо приветствовала компанию. Она была погружена в

свои тревожные мысли. Но она улыбнулась и сказала:

-Здравствуйте.

- Господи, как будто на пляже не достаточно жарко, - сказала женщина, вытирая

свое лицо полотенцем, - Что я здесь делаю? Не обращайте внимания. Я знаю, что я делаю.

Я пытаюсь потерять калории. С тех пор как сюда приехала, я ем как вандал. Это вечный

кошмар диет. Или мечта. Не могу решить, что именно.

- Вы не выглядите так, будто вам нужно похудеть, - сказала Карен.

- Спасибо, понимаете, это видимо национальная одержимость, оставаться

подтянутой, - вздохнула она, - Я просто хочу, чтобы все девушки пошли в парилку, тогда

я смогу расслабиться и пойти туда сама, - Карен рассмеялась вместе с ней. Женщина

внимательно на нее посмотрела, - Это вы были вчера вечером на ужине с великолепным

кусочком?

Если бы лицо Карен не было бы уже красным от сауны, оно бы точно покраснело

после подобных слов.

- Да, - потом, поняв, что скоро она станет любовницей великолепного кусочка, она

скривилась и поежилась, - Он великолепен, не так ли?

Женщина закатила глаза к потолку.

- Вы здесь с ним?

- Да, мы здорово оторвались.

- Откуда вы? - Карен больше года не разговаривала с другой женщиной о

мужчинах. Она обнаружила, что наслаждается этими «девчачьими разговорами».

- Цинциннати. Разве это место не превосходно? С тех пор, как мы приехали сюда,

Сэм такой похотливый. - Она хихикнула, - Мне это нравится.

Карен улыбнулась.

- Как долго вы женаты? - молодая женщина расхохоталась.

- Мы не женаты.

- Оу, - сказала Карен низким голосом, - Мне очень жаль. Я думала…

- Я не замужем, но Сэм женат. Я умру, если его жена узнает, что мы были здесь

вместе. Какая стерва. Она превращает его жизнь в ад.

Она что-то бубнила, но Карен больше ничего не слышала. Слышать разговор этой

молодой девушки, о жене, у которой были неприятности, да она муха в стакане вина, вот

злодейка.

Но Карен оставила эти мысли при себе. Выражалась ли подруга Уэйда так же и о

ней? А он? Все его деловые поездки за город, на самом деле были, лишь для того, чтобы

позабавиться с подружкой?

Оставив другую женщину, Карен извинилась и бросилась в сторону своего

бунгало. Теперь она вспомнила, почему брошюры с информацией о курортах так часто

попадались ей на глаза в ящике стола. Однажды она нашла их в кармане пальто Уэйда и

подумала, что он планирует для них отпуск. Когда она поддразнила его об этом, он сказал,

что хотел, чтоб это было сюрпризом.

Они никогда так и не отправились в этот отпуск. Спустя неделю после того, как она

нашла эти рекламки, он ушел из ее жизни. Она совсем забыла о них до той ночи, когда

Ларри поставил перед ней ультиматум. Теперь она поняла, что Уэйд собирал их не для

нее, а для своей девушки.

Она так отличалась от всех остальных в мире? Неужели ни у кого больше нет

ничего святого? Брак был шуткой и она единственная, кто этого не понял?

Люди играют в игры, разыгрывают роли. Отношения это всегда временно и от

человека ничего не требуют, кроме здорового аппетита в сексе. Это негласное правило,

что никто не берет на подобные курорты, как этот, своих супругов, но берут своих

любовников? Или же сюда приезжают одиночки с единственной целью…

Ее шаги замедлились.

Разве не этим она здесь и занимается? Не она ли ищет интрижки. Во рту у нее

появился противный металлический вкус. Эта сцена не для нее. Она не принадлежала к

этому. Она не могла играть в эти игры. Что заставило ее подумать, что она могла?

Она была неопытна и не подготовлена к этим постельным играм. Последние два

дня она глупо убеждала себя, что мужчина может счесть ее привлекательной. Но если она

не смогла удержать такого человека, как Уэйд Блэкмор, в меру симпатичного, умного и

сексуального, как она могла ожидать, что сможет соблазнить такого мужчину, как Дерек

Аллен?

Встретившись в сауне с женщиной, она будто посмотрела в лицо девушке Уэйда.

Она считала, что вылечилась от боли, но та появилась снова, прогрызая снова себе путь в

ее душу, в пух и прах разбивая ее вновь обретенную уверенность.

Как только она дошла до бунгало, то повесила новое платье в шкаф и плотно

закрыла двери. Она не собирается сегодня вечером встречаться с Дереком. Она не будет

выставлять себя дурой. Завтра она соберет вещи и уедет, вернется в Вашингтон, где с

самого начала и должна была остаться.

Она приняла душ, надела свой старый сарафан, затем легла на кровать. Несколько

минут спустя зазвонил телефон. Она позволила ему звонить. Он продолжал звонить с

пятиминутными интервалами. Она отвернулась, каждая мысль была слишком

болезненной, чтобы размышлять. Лежа на спине, она равнодушно и неподвижно смотрела

в потолок.

Она не зашевелилась, пока не услышала защелку на двери на террасу. Карен

облокотилась на локти за секунду до того, как из тени материализовался Дерек Аллен.

- Уходи, - крикнула она.

- В чем дело? Почему ты лежишь здесь в темноте?

- Ни в чем. Я просто хочу побыть одна.

- Почему ты не отвечаешь на звонки?

- Почему ты не сдался и не перестал звонить?

Он вошел в комнату, теперь уже злясь. Он думал, что она заболела или получила

травму. Найти ее такой печальной, это принесло ему облегчение и одновременно

привело в бешенство.

- Я хотел узнать, что тебя задержало.

- Я не приду.

- Черта с два, ты не придешь, - он поставил одно колено на кровать и наклонился к

ней, - Я пригласил тебя, ты согласилась. Это невероятно невежливо, заставлять себя

ждать, а потом не прийти или даже не позвонить с объяснениями.

- Мне жаль, - сказала она, отодвигаясь от него, - Мне следовало позвонить, но я не

хочу с тобой спорить. Я думала, что ты поймешь намек и впадешь в уныние.

Он резко засмеялся.

- Сегодня утром я сказал тебе, что ты никогда меня не обгонишь, - он потянулся к

ней, но она избегала его рук.

- Оставь меня одну, Дерек. Я не хочу с тобой ужинать. Я не хочу иметь с тобой

ничего общего. С любым мужчиной. Теперь, если ты не уйдешь отсюда, я позвоню

менеджеру.

Он снова засмеялся.

- Я тебя уверяю, он будет очень неотзывчивым. Если бы я провел перед ним круг,

он бы прыгнул через него.

- И это, то чего ты ждешь и от меня? - отрезала она.

Его губы медленно изобразили сочувственную улыбку.

- Борись со мной, если ты этого хочешь, дорогая Карен. Это делает тебя еще

соблазнительней.

Он поднял ее на руки и поднялся с кровати. Потом, пронеся сквозь прозрачные

шторы, как будто они были парой, вынес ее в ночь.

Глава 5

Она оцепенела от возмущения. Это было бесполезно. Он проигнорировал

угрожающий взгляд, которым она глянула на него, пока как его шаги пожирали

расстояние между их бунгало. В самом деле, он был очень довольным собой.

Ну, если он хотел, чтоб она умоляла об освобождении или ждал, что она будет

просить оставить ее одну, он будет разочарован. Как только они доберутся до его бунгало,

и он отпустит ее, она спокойно объявит о своем намерении уйти и так и сделает.

Она не доставит ему удовольствия, показывая свою злость, даже небольшой страх.

Она раньше не встречала ни одного мужчину, который бы осмелился настолько

бесцеремонно унести женщину в свое логово, не в этом веке, не в наши дни равенства

между мужчинами и женщинами.

Но было что-то примитивное в отношении Дерека Аллена. Казалось,

общепринятые правила на него не распространялись. Если бы даже и так, он бы грубо их

нарушил.

- Вот мы и здесь, - вежливо сказал он, проходя через двери террасы. Он даже не

запыхался, пока нес ее.

Несмотря на ее решимость остаться равнодушной к его тактике пещерного

человека, она ахнула от удивления, когда они миновали дверь террасы.

Гостиная в бунгало была преобразована. Мебель была расставлена по углам

комнаты. Матрас был в центре комнаты. Он была покрыта белыми атласными

простынями. Под ноги была брошена толстая, ворсистая овчина, так же чисто белый. На

другом конце были сложены десятки подушек, различной формы и размеров, покрытые

множеством цветов и тканей, приглашая неторопливо откинуться на них.

Накинутая на всю кровать ткань, была старомодной москитной сеткой. На потолке

она были собраны в точку над центром матраца, на полу уложена вокруг постели словно

шатер.

Комната была мягко освещена десятками свечей, стоявших в каждой доступной

точке. Воздух был насыщен запахом индийского жасмина, плюмерии, жимолости и

жасмина. Рядом с шатром стояла портативная сервисная тележка. Серебряные блюда,

излучали собственные восхитительный запах. Бутылка белого вина охлаждалась в

серебряном винном ведерке, переполненном кубиками льда, идеальными и кристальными,

как алмазы. Везде были свежие цветы. Некоторые были искусно аранжированы в вазах,

другие были небрежно разбросаны. Из невидимых динамиков лилась приятная музыка.

Онемевшая, открывшая рот Карен даже не осознала, что Дерек бесцеремонно

бросил ее на середину кровати, пока она не соприкоснулась с ней. Затем, в течение

нескольких секунд, она сидела там, ошеломленная, восторженно глядя на эту

экзотическую, эротическую площадку.

Так было до того, пока она не посмотрела на мужчину, который принес ее, и она

стряхнула с себя оцепенение. Дерек стоял, широко расставив ноги, руки на бедрах, глядя

на нее, как будто она подчиненная, которой нужно напомнить, кто ее хозяин. Каждая

горящая свеча отбрасывала на стены его высокую, грозную тень. Он окружил ее,

буквально.

Золотые линии в его густых каштановых волосах, светились от света свечей.

Мерцающий свет отражался в его глазах. Его темная кожа смешивалась с глубокой тенью

в комнате. Его белая швейцарская армейская рубашка с закатанными рукавами, была

расстегнута почти до талии. Широкая грудь, с чувственными позолоченными волосами,

вызывала тревогу. Его темные брюки… не смотри, не смотри, сказала она себе.

Она посмотрела. Это было ошибкой. Брюки сидели слишком хорошо.

Он был желанным. Он был опасным. Сердце Карен начало биться с бешеной

скоростью.

- Я жду, - его губы вытянулись в жесткую, неуступчивую линию.

Ее коленки согнулись, руки выпрямились и ожесточились, поддерживая верхнюю

часть тела. Он был так близко, нависая над ней, что ей пришлось наклонить голову назад,

чтобы встретить его пугающий взгляд. Ее волосы свободно спадали вниз по ее спине.

- Ждешь чего? Чтобы я упала в обморок? - вызывающе спросила она.

- Чтобы ты сказала мне, почему передумала насчет прихода сюда вечером. Почему

ты пряталась в темноте? - он махнул головой в сторону ее бунгало.

- Я не пряталась.

- Я думаю, пряталась. Иначе бы ты ответила на мой звонок и вежливо отказалась от

моего приглашения. Что я вижу, Карен? Почему такая резкая перемена по сравнению с

тем, что было сегодня днем?

Она облизнула губы и прокляла сама себя за это. Он заметил. Его глаза ничего не

упустили. Тряхнув головой, надеясь, что этот жест демонстрирует безразличие, она

сказала:

- Я была расстроена, после этой смертельной езды на мотоциклах. Я ничего не

соображала, когда согласилась прийти сегодня сюда вечером. Я бы согласилась на что

угодно.

Он скривил губы. Он позволил ей мучиться бесконечное количество времени,

прежде чем сказал:

- Не пытайся мне лгать. Ты ужасна в этом. Теперь я спрашиваю еще раз, почему?

- Я не хочу отвечать, - вспыхнула она.

Он упал перед ней на колени и схватил ее за плечи, как будто хотел встряхнуть.

- Это проклятая ложь. Мы с самого начала хотели друг друга. Не говори, что ты не

хочешь меня. Я на это не куплюсь, - его руки скользнули к ее шее, успокаивая в своих

руках. - К чему это изменение, любимая Карен?

Борьба покинул ее. Эти нежные слова, его ласковые пальцы, свет в его глазах были

ее погибелью. Она не могла больше притворяться.

- Я боялась, - сказала она, опустив глаза на колени.

- Меня? - недоверчиво спросил он.

Она покачала головой.

- Себя. Сделать что-то глупое, опозориться. Я тебе говорила, что я не очень хороша

в такого рода вещах.

Прошла минута молчания, прежде чем он тихо спросил:

- Разве не мне следует судить об этом? - он коснулся ее волос, пригладил рукой от

макушки головы до шеи.

Внезапно ей пришло в голову:

- Мне не нужна твоя жалость.

Он двигался словно молния. Его рука вцепилась ей в голову, и его рот жадно

атаковал ее, прежде чем она смогла отдышаться. Он свирепо целовал ее, так же внезапно

отпустив.

- Это похоже на жалость? А теперь скажи мне, откуда у тебя эта нелепая теория, о

какой-то неполноценности?

- Не о неполноценности.

- Точно что тогда?

- Я не такая. Я не подхожу для такого рода вещей.

- Кто тебе сказал, что ты не подходишь?

- Мой бывший муж, - резко сказала она.

- Твой собственный муж оскорбил тебя таким образом?

- Не такими словами.

Дерек моргнул:

- Я не понимаю.

- Я не ожидаю от тебя.

- Так объясни мне.

- Нет.

- Почему?

- Это грустный, скучный рассказ.

- У нас вся ночь впереди.

- У тебя нет ничего получше..

- Черт, я сказал, расскажи мне! - он зарычал, как тигр, которому отказали в ужине.

- Хорошо, - крикнула она в ответ, - Если это поможет мне выбраться отсюда,

подальше от тебя, я все расскажу!

Она оттолкнула его от себя и скрестила ноги на индийский манер. Ее пальцы

сжимались и разжимались, когда она начала говорить:

- Я была замужем в течение семи лет. Думала, мы были счастливы. Конечно, через

какое-то время магия исчезла. Это очевидно, не так ли? Все стало таким обыденным.

- Что все? Секс? Секс стал обыденным?

Почему она не сказала ему, что это было не его собачье дело? Выражение ее лица

было враждебным, когда она уставилась на него, но искренность в его лице растворила ее

враждебность.

Может быть, она должна выговориться. Она никому не обнажала душу с той ночи,

когда ушел Уэйд. Она не хотела обременять Кристин со своими проблемами. Кроме того,

Кристин была слишком молодой, чтобы понять их. Большинство друзей Карен сами

прошли через горькие разводы. От них можно было получить очень мало сочувствия. Ее

несколько счастливых женатых друзей не могли понять чувство полного отторжения,

которое чувствовала она.

Поэтому, вместо того, чтобы вернуться к Дереку с заряженными стволами, она

спокойно ответила:

- И это тоже, да. Мы были активными, но не слишком впечатляющими. Он стал

рассеянным, отстраненным. Мы много не разговаривали, а когда я пыталась откровенно

поговорить с ним, он пожимал плечами и говорил, что у него были проблемы на работе.

- Продолжай.

- Да нечего особо рассказывать. Боюсь, это классика. Однажды вечером он пришел

домой и за ужином сказал, что хочет развестись.

- Он не назвал тебе ни одной веской причины?

Она невесело рассмеялась.

- Назвал одну. Причину. Другая женщина. Мой муж ушел от меня к другой

женщине. Теперь ты все знаешь. Финиш. Конец.

- И по этой причине ты думаешь, что ты сексуально неполноценна?

- А ты так не думаешь?

- Нет.

- Ну а я да, думаю. Я говорю не только про секс. Я говорю обо всем.

- Ты все еще любишь этого дурака?

Ее глаза вернулись к нему.

- Нет, - Она собиралась поделиться с этим незнакомцем тем, чем не делилась ни с

кем. Она бы подумала, что разглашение такой личной информации было бы

невозможным, пока не услышала свои слова.

- Не думаю, что вообще когда-то любила его.

- Почему ты тогда была с ним замужем?

- Мне нравилась идея стабильности, которую получаешь, вступая в брак.

Безопасности. Мой отец умер, когда Кристин была ребенком. Моя мать воспитывала нас

сама. Я видела ее одиночество, у нее жизнь была, как у одинокой женщины. Думаю, я

вышла замуж за Уэйда, потому что он был первым, кто попросил у меня об этом. Может

быть, я боялась, что это единственное предложение, которое я когда-либо получу. Мы

привлекали друг друга. У него была хорошая, перспективная работа. Я влюбилась в

американскую мечту.

- Но не в мужчину.

- Оглядываясь в прошлое, нет. Не думаю, что любила его. Не так, как должна была.

Карен почувствовала, как с ее плеч падает огромное бремя, она носила его больше

года. Уэйд не несет ответственность за их неудавшийся брак. Наконец она признает, что в

этом есть и ее вина. Теперь, столкнувшись с этим, она может это отпустить.

Медленно и застенчиво, она посмотрела на Дерека:

- Ты назвал его дураком. Почему?

Он коснулся ее щеки:

- Настоящая женщина. Ты напрашиваешься на комплименты.

Наклонив голову, она тихо призналась.

- Может быть.

- Не бери вину Уэйда на себя, - серьезный тон его голоса, заставил ее снова

посмотреть на него, - Ты была готова к женитьбе. Он не был. Он оскорбил тебя, уйдя к

другой. Тебе было ужасно больно.

Он положил ладонь на ее щеку:

- Сегодня вечером я заберу всю твою боль. Я покажу тебе, как ты прекрасна и

желанна. Завтра этот глупый человек будет лишь плохим воспоминанием. Моя любовь

изгонит его ненавистное присутствие из твоего сердца.

Он устремил свой рот к ее сладким губам. Но это был целомудренный поцелуй. Он

не был диким, он был замечательно нежным.

Когда он, наконец, освободил ее губы, она глубоко вздохнула. Это было хорошее

начало. Она чувствовала, как спадают оковы.

- Хочешь вина? - спросил он, смахнув прядь волос ей за плечо.

- Пожалуйста.

Он оттолкнул в сторону москитную сетку, чтобы добраться до вина. Вино было

упаковано в белое льняное полотенце, он отнес его на кровать и ловко откупорил. После

того, как он наполнил два бокала блестящим золотым вином, то протянул один бокал

Карен.

- Твои губы слаще любого вина, - это был необычный тост, но он чокнулся с ней и

они выпили. Он наклонился вперед и поцеловал ее. Его губы и язык были прохладными от

вина. Она жаждала их, когда он отстранился. Ее глаза были светящимися в мягком

освещении, как она посмотрела на него.

- Мне нравится обстановка, что ты устроил, - сказала она, после продолжительного

взгляда, - У тебя богатое воображение.

Он усмехнулся на это, - Возможно, я должен бы быть режиссером.

- Или актером.

- Вот этого бы я никогда не сделал, - сказал он, качая головой. С каждым глотком

вина внутри нее росла уверенность.

- Почему? - дразня, спросила она.

- Я не люблю фотографироваться, - резко сказал он, что завело разговор в тупик.

Она переваривала его двусмысленное заявление, а затем он спросил, голодна ли

она.

- Полагаю, да, - сказала она, останавливаясь, - Я ходила в фитнес клуб в комплексе,

это после полудня, и…

Он остановил ее разговор горячим поцелуем. После первого неторопливого

исследования ее рта языком, он облизал ее нижнюю губу.

- И что дальше?

- Я забыла, - пробормотала она, их рты снова слились вместе.

- Я надеюсь, тебе понравится ужин, что я заказал, - он повернулся к ней спиной,

чтобы присесть перед сервировочным столиком и поднять тяжелые серебряные крышки

от кастрюли с подогревом.

- Пахнет восхитительно.

Он наполнил одну большую тарелку едой.

- Вытяни ноги перед собой, - направлял он ее. Она подчинилась, и он положил

тарелку ей на колени. Он вытянул ноги в противоположном направлении и сел бедро к

бедру рядом с ней, лицом к ней. Положив руку справа, он перекрыл ее бедра своим

туловищем.

- Цыпленок, курица со специями, приготовленная на углях. Очень популярна на

острове. «Stamp and Go», другое национальное блюдо.

- Оно так называется?

Он кивнул.

- Это треска, фаршированная с перцем и специями, скатываются в шарики,

обмакиваются в муку и фритюр, - так же ассорти из папайи и ананаса, свежих овощей.

Она была очарована и едой и его плавным рассказом.

К тому времени, когда он закончил перечислять блюда на тарелке, ее рот

наполнился слюной.

- У меня нет никаких приборов.

Его глаза встретились с ее

- Тебе они и не нужны. Именно поэтому я выбрал только ту еду, которую едят

руками. Я буду тебя кормить.

Странное ощущение прошло через ее наиболее важные части тела. У нее никогда

не было такого эротического предложения. И главное не то, что он сказал, а как

соблазнительно он это сказал.

Он поднял кусок куриной грудки с тарелки и протянул ей. Слишком

ошеломленная, чтобы сделать что-нибудь еще, она открыла рот и взяла кусочек между

зубами. Ее глаза не покидали его, когда она медленно жевала. Это было потрясающе.

- Хорошо? - спросил Дерек.

- Мммм. Да.

- Может еще один?

Она смотрела на него, пока ее сердце пульсировало, потом взяла кусочек курицы и

поднесла к его губам. Он откусил кусочек, потом прожевал, все время наблюдая за ней.

Когда он проглотил кусочек, то поднес ко рту остальное.

Таким образом, они опробовали каждое блюдо на тарелке. Медленно. Молча.

Только глазами разговаривая друг с другом. Карен чувствовала, что она должно быть в

каком-то странном сне, от которого, она надеялась, никогда не проснется. Она

чувствовала себя словно героиня экзотической сказки, слишком фантастической, чтобы

быть правдой. Дерек был героем - красивым, сексуальным, дерзким, нежным,

завораживающим - тоже слишком нереально, чтобы быть правдой.

Он слегка приподнялся и нежно зажал ее волосы в кулак. Приподнимая его вверх с

ее шеи, он наклонился вперед и прижал губы к ложбинке над ее ключицей. Ее голова

откинулась назад. Его дыхание было теплым на ее коже. Она почувствовала еле уловимую

влажную ласку его языка. Его губы прошлись вверх и вниз по ее шее. Он что-то

пробормотал, но она не могла распознать слов. Они не были важны. Она знала, что он

сказал.

Когда он вернулся в свое первоначальное положение, они отпили вино из своих

бокалов. Он налил еще из бутылки. Скормил ей кусочек сочного ананаса, затем вытер

губы льняной салфеткой. Его глаза бродили по ее лицу.

- Ты очень красивая, Карен. Я хочу увидеть больше тебя.

Он поднял руку к верхней пуговице ее сарафана и расстегнул его. Она была

смущена своим старым сарафаном. Она надела его после душа, поскольку он был

удобным и свободным.

- Я планировала надеть сегодня вечером свое новое платье, - сказала она

извиняющимся тоном.

- В следующий раз.

Его глаза держали ее в плену, когда он расстегнул все пуговицы до талии. Даже

когда он расстегнул лиф платья, он не спускал с нее глаз.

Он изучал ее в течение долгого времени, его тигриные глаза горели огнем.

- Прекрасна, - прошептал он. Почти благоговейно, он погладил нижнюю часть

одной груди указательным пальцем, - Такие мягкие, - он сложил руки вокруг ее пышной

груди, поднял, проведя большим пальцем по ореолам. Ее глаза были закрыты, когда он

закончил обводить их, - Нет, - натянуто прошептал он, - Посмотри на меня.

Она открыла глаза. Его длинные, худые пальцы были темными по сравнению с ее

кожей. Они заставляли выглядеть ее очень красивой. То, что они делали с ней, было

прекрасным. Он улыбнулся ей, когда его пальцы оценили результат своих усилий.

- Ты меня радуешь.

Им потребовался час, чтобы закончить с ужином, кусочек за кусочком кормя друг

драг. В промежутках они обменивались поцелуями и ласками, которые делали Карен

слабой от нового вида голода.

Один раз он обернул руку вокруг ее шеи и притянул вниз, чтобы оставить

страстный поцелуй. Она задержала дыхание и трепетала.

В следующий момент, он притянул ее руку к своей груди и прижал к своему

сердцу, поглаживая тыльную сторону, пока его глаза наполнились пламенным блеском.

На десерт они ели жареные бананы, смоченные в сахаре и корице. Он кормил ее и

смеялся, когда кусочки сахара прилипали к ее губам. Он собрал их на палец и протянул к

ее рту.

- Оближи.

Его тихий настойчивый голос был убедительным. Недолго думая, Карен слизала

сахар с кончика его пальца. Он прижал его между ее губами. Она втянула его внутрь и

погладила языком.

Он резко зашипел сквозь зубы. Его глаза сияли, как топазы.

- Я знал, что твой ротик доставит мне удовольствие, - глухо сказал он.

Одним ловким движением руки, он отодвинул посуду в сторону и опустился над

ней, когда она откинулась на подушки. Ее руки были широко раскинуты, чтобы принять

его, и она собственнически притянула его к себе.

Она хотела поглотить его, прижимать его и прижимать, пока не стала бы частью

его, живя внутри этой загорелой, холеной кожи, что обвивала его тело. Ее пальцы

скользнули в его волосы. Она хотела изучить каждую прядь, чтобы разгадать тайну его

полосатого окраса.

Но это позже. Сейчас она хотела попробовать его, чувствовать, как его язык

двигается внутри ее рта. Он дал ей то, чего она хотела, но этого было недостаточно. Ее

ноги беспокойно прижались к его. Он поднял голову и взглянул сверху вниз на ее

возбуждающее лицо.

- Не спеши. У нас вся ночь впереди, - он встал с нее, и она сгорала от стыда,

понимая, насколько распутной она должно быть выглядела. Ее платье было расстегнуто

до талии, сдвинуто в сторону, обнажая ее дрожащую, покрасневшую грудь. Подол съехал

к бедрам, открывая взору кружевную ткань ее трусиков. Ее волосы были в беспорядке.

Она села, сжимая свой лиф и пихая вниз юбку. Она сделала застенчивый жест,

чтобы навести порядок в своих волосах, хотя знала, что это было бесполезно.

- Ты восхитительна, - сказал Дерек, его глаза сверкали юмором, - Чертовка в одну

минуту, в следующую - застенчивая девушка. Боже, каким счастьем будет узнать все твои

стороны.

Он отвернулся и начал методично убирать посуду. Когда вся еда была убрана, он

откатил тележку в дальнюю сторону комнаты.

- Ты любишь музыку? - спросил он.

- Она великолепна.

- Ты должна сказать мне, если тебе что-то не понравится, - он говорил о большем,

чем просто музыке, и она это знала. Она кивнула. Он вернулся к кровати, скинул обувь и

нырнул под сетку. Дерек предложил ей свою руку. Она взяла его, и он поднял ее на ноги.

Не спеша, он поцеловал ее, привлекая к себе, его руки легли на ее плечи. Затем она

почувствовала, как сарафан ускользает от нее. Он скользнул вниз по ее телу, мимо ее

бедер и ног, пока она не упал на матрас. Она осталась лишь в одних трусиках.

Она должна была стесняться. Но она не стеснялась. Его обжигающий взгляд не

позволил ей быть стеснительной. Накрыв грудь обеими руками, он ласкал ее. Он играл с

ней, как с заветной игрушкой, его желание уперлось в нее, тень ее лица и свет блистал в

его глазах.

Когда ее грудь вспыхнула от его рта, он опустил голову и взял ее между губками.

Карен зашевелилась напротив него, обхватив его голову своими руками.

- Дерек, - она тихо всхлипнула.

- Да, любимая Карен, да.

Она забылась в его волшебном ротике. Его ласки были поэтичный в своей

нежности и неверующие в своей смелости. Его язык руководствовался только желанием

доставить удовольствием им обоим. Его руки слегка лежали по обе стороны от ее талии,

двигаясь вверх-вниз. Они двинулись вниз, пока не достигли ее трусиков. Он опустил их

вниз по ее ногам, пока они не оказались внизу, вокруг ее ног. Она вышла из них.

Он поднялся в полный рост, пожирая всю ее глазами. Он жадно смотрел на не, его

взгляд был почти осязаем, скользя по ее телу. Все ее эрогенные части жаждали его

внимания. Они подчинялись. Ее возбуждение было сильным, его нельзя было скрыть.

Он улыбнулся, когда посмотрел на ее грудь. Затем его глаза поплыли вниз, и его

челюсть напряглась от нарастающей страсти. Он был заинтригован мягкой тенью между

ее бедер. Он прикоснулся к ней кончиками пальцев.

Карен затаила дыхание.

Он упал на колени, вытянул руки вперед и притянул к себе. Он с нежным пылом

поцеловал это шелковое гнездышко. Ракеты взорвались в голове у Карен. Она никогда не

испытывала такую сладкую, бескорыстную ласку.

Стон вырвался из ее горла. Спустя мгновение, Дерек снова встал на ноги, держа ее,

обхватив рукой ее затылок и прижимая ее поудобней к себе.

- Шшш, шшш, такая близость отталкивает тебя?

- Нет, нет, - простонала она, - Просто… Ох Дерек, возьми меня!

Он долгое время покачивался вместе с ней. Когда ее дрожь утихла, он ослабил ее.

- На мне слишком много одежды, ты так не думаешь? - спросил он, - Ты разденешь

меня?

Ее глаза расширились в шоке, потом уставились на его грудь.

- Да, - сказала она торжественно.

- Если ты хочешь.

- Я хочу, чтобы ты хотела.

Ее пальцы нерешительно продвинулись к нескольким пуговицам на его рубашке,

которые были все еще застегнуты. Она вытянула пояс с рубашки и закончила ее

расстегивать. Положив руки на его плечи, она сняла рубашку. Он вытащил руки из

рукавов и бросил рубашку на матрас.

Она потянулась к застежке на его брюках. Ее руки дрожали. Она потянулась к ней

снова. Снова она потеряла мужество.

- Мне жаль, - прошептала она.

- Все в порядке. Я сам, - он расстегнул брюки и спустил их по ногам. Остолбенело,

она смотрела на его грудь, когда он так же избавлялся от своих трусов.

Без лишних слов, он опустился на колени и собрал их одежду. Выйдя из-под сетки,

он отнес одежду на стул и аккуратно сложил каждую вещь. Карен наблюдала за его

движениями. Сначала ее поразило то, что он делал это, затем то, что он мог выглядеть

настолько мужественным, делая такую домашнюю работу.

Он был воплощением мужской красоты. Прекрасно сложенным. Мышцы груди,

спины, рук и ног четко вырисовывались, но были изящными. Его сила была в его

стройности. Его кожа была такого же загорелого цвета, осыпанная золотыми волосами на

теле, которые темнели и сгущались вокруг его гениталий.

- Ты прекрасен.

Она даже не знала, что озвучила вслух свои мысли, пока он не повернул к ней

голову и не пронзил ее взглядом. Дикий, неприрученный - это было все о нем, когда он

был обнаженным и ее сердце споткнулось от возбуждения, как будто она собиралась

спрыгнуть с высокой скалы или броситься вниз по склону с горы.

Он подошел в центр комнаты, но остановился по пути, чтобы забрать поднос со

стола. На небольшом медном подносе были склянки, каждая из которых содержала

золотую жидкость.

- Ложись, - она опустилась на гору подушек, - На живот, - сказал он. Она

перевернулась.

Он ступил на матрас и опустился на колени рядом с ней, аккуратно поставив

поднос.

- Ты должна расслабиться, - прошептал он, поглаживая ее рукой от плеч до колен.

Его теплые ладони ощущались так приятно на ее спине, ягодицах, бедрах. Она положила

щеку на руку и закрыла глаза.

- Ты будешь делать мне массаж? - зевая, спросила она.

Он игриво шлепнул ее снизу.

- Нет, если от этого тебя клонит в сон.

Не вариант, подумала она с тревогой, когда он оседлал ее бедра. Он встал на

колени, но она чувствовала твердую силу его бедер напротив своих. Он расчесал ей н

волосы, оставляя ее затылок уязвимым от его скользящих пальцев и теплого дыхания.

Взяв одну из склянок, он вылил содержимое на свою ладонь. Ее нос наполнился

экзотическим, благоухающим, цветочным ароматом, которому она не могла дать

название. Не такое нежное, как гвоздика. Не такое тяжелое, как гардения.

- Хмм, это замечательно, - сонно сказала она.

- Что? Ароматические масла или мои руки?

- И то и другое.

Он размял ее плечи, освобождая их от остатков напряженности. Мышцы, казалось,

таяли под его сильными пальцами. Он убрал ее руки от щеки и развел в разные стороны.

Дерек сжал бицепс уверенным движением, пока Карен думала, что у нее не хватит

энергии или воли подняться. Каждый из ее пальцев сжимался, масло сделало их

скользкими.

Каждый позвонок был растерт массирующими круговыми движениями его

большого пальца. Он растирал ее спину, затем ослаблял давление. Его талантливые

пальцы дюйм за дюймом опустились к ногам. Он сжал ее бедра, вжимая, массируя, затем

оставил массаж и приступил к ласкам. Она застонала, когда его руки стали свободно

двигаться. Бродя. Исследуя. Поглаживая. До тех пор, пока ее вагина не стала полной и не

начала пульсировать, изнывая от желания. Ее бедра перекатывались с боку на бок, сгорая

от желания. Он лежал на ней и нежно покусывал ее шею зубами, его руки скользнули под

ее грудь.

- Ты такая милая, - прошептал он, - Такая изысканная. Ты так хорошо ощущаешься

подо мной.

Его тело было припечатано к ее спине. Он был чрезвычайно тяжелым, горячим и

напряженным желанием, оседлав ее на атласной кровати.

Он ослабил хватку и перевернул ее к себе лицом. Его поцелуй был обжигающим,

язык угрожающе вторгся ей в рот. Дерек раздвинул ее ноги и закинул себе на бедра.

Она отвернулась лицом в подушку.

- Нет, нет, - прохрипел он, - Я хочу видеть твое лицо, - сказал он, приподнявшись

над ней.

Он был бархатным, жестким, пульсировавшим страстью и жизнью. Он устремлялся

в центр ее вагины. Прикоснулся к ней. Она застонала его имя и положила руки на его

грудь, ее пальцы двигались к его плоти. Ее нижняя губа оказалась между ее зубами.

- Я хочу тебя, Дерек.

- Карен, любимая Карен, - он прижался к ее холмику, - Возьми меня внутрь себя.

Глубоко, глубоко, - ее тело пригласило его войти в нее, пока он полностью наполнял ее, и

его тело было плотно прижато к ней.

Ее лицо исказило гримаса возвышенного удовольствия, когда он входил снова и

снова в ее шелковое лоно. Он прошептал слова, которые были незнакомы для ее ушей, но

она повторяла их в своем сердце.

Когда ее тело начало ускоряться вокруг его, он накрыл ее грудь своей, зарылся

лицом в изгиб шеи и отпустил узду своей страсти.

Удовлетворено, изнемогая, задыхаясь, они лежали вместе, как единое целое, сердца

их праздновали «la petite mort» (раннюю смерть).

Глава 6

Она медленно открыла глаза, зевнула, потянулась, после огляделась вокруг.

Вчерашняя ночь была сном? Солнечный свет пробивался сквозь туманную сетку,

принимая участие в ее мечте. Все вокруг нее было рассеянным, разбросанным.

Здесь были свечи, теперь сгоревшие в чудовищных лужах цветного воска. Цветы в

вазах были свежими, в то время как другие были разбросаны повсюду, но не менее

ароматными. Тележка с серебряными блюдами была припаркована у дальней стены. Лед в

винном холодильнике растаял.

Она лежала обнаженной и ленивой на атласных простынях. Мех овчинного ковра

щекотал ее пальцы. Она была одна.

Запах Дерека все еще остался на атласной подушке рядом с ней. Отпечаток его тела

был виден на простыни, рядом с которой она лежала.

Но даже если бы и не было этих красноречивых пятен, она бы все равно знала, что

прошлая ночь была не сном. Это было на самом деле. Мужчина вторгался в ее тело, ее

душу. После всего одной ночи, она узнала его ближе, чем мужчину, за которого она

вышла замуж и жила вместе в течение семи лет.

Улыбаясь самодовольной улыбкой сексуальной женщины, она выбралась из сетки

и подошла к дверям на террасу. Она сразу же заметила его, занимающегося серфингом.

Такой гладкий и гибкий, как угорь, он аккуратно срезал волны. Сильные мощные руки,

которые она знала, тянули его сквозь воду, пока он не заплыл дальше, там, куда она

никогда не забиралась

Затем его смуглая спина прогнулась, и он исчез с поверхности воды. Когда, спустя

минуту, его голова появилась, он оттряхнул ее от воды и начал плыть обратно на берег,

помогая себе ногами, которые всю ночь были переплетены с ней.

Он вышел из воды с уверенностью морского бога. Следуя по тем же дорожкам,

которые она прошлой ночью несколько раз прокладывала своими губами, морская вода

стекала по его гладким мускулистым рукам. Хрустальные капельки скатывались с его

волос на груди, продвигаясь к центру туловища, собираясь вокруг пупка, и, ниже, по

шелковистым волосам его мужественности

Он был обнаженным.

Карен негромко рассмеялась. Она никогда никого не знала кого-либо, кто так

спокойно ходил бы голым, будь то мужчина или женщина. Уэйд не был чрезмерно

стеснительным, но она помнила его голым только в кровати или в душе. Он бы никогда не

путешествовал из точки А в точку Б, абсолютно ничего не надев. Дерек не знал таких

ограничений. Он был полностью непринужденным со своим обнаженным телом.

Теперь он купался в солнечном золотом сиянии, которое отражалось от воды,

покрывая его тело. Он двигался с изящной поступью, словно кот, без лишних, резких

движений. Его мышцы растянулись и зарябились, становясь упругими.

Вчера вечером этот мужчина, этот незнакомец, учил ее новому языку любви.

Утром она проснулась с целым словарем эмоций, которых она не знала до того, как

провела ночь с Дереком.

Кровать Аллена. Он не только уговорил ее вернуться к жизни, но так же обучил ее

всему, что они способны чувствовать и иметь право испытывать это.

Вещи, которые он сказал, были воспоминаниями. То, что он делал, было настолько

эротичным. Вещи, которые она делала, были вне объяснений.

Карен подняла руки к вспыхнувшим щекам. Эта отзывчивая женщина, это

действительно была она? Вела ли она себя так живо раньше?

Но она чувствовала не только стеснение. Они изучали человеческую сексуальность

до предела удовольствия, но не сделали ничего порочного. Только прекрасное. Только

сладкое. Она не чувствовала себя использованной, лишь высокоуважаемой. Обретенной,

не униженной. Достойной, а не развратной.

Когда раздался сдержанный стук в дверь, она посмотрела в сторону пляжа. Дерек

стоял на утрамбованном песке, вытирая спину полотенцем, которое нес с собой. Карен

мгновенно кинулась к одежде, сложенной на спинке стула, в поисках своего сарафана,

надела его и как попало застегнула пуговицы на лифе.

- Да? - позвала она сквозь дверь.

- Поздний завтрак, мадам.

Она открыла дверь двум служащим, которые прикатили другие сервисные тележки.

Они пожелали ей доброго утра, когда она застенчиво переминалась с ноги на ногу. Если

бы выдавали медали официантам службы обслуживания номеров, проявляющих

осмотрительность, то они оба б их заслужили.

После приветствия, они игнорировали ее, приступили к работе. Они поставили

стол, зажгли огонь под теплым кофейником, налили ледяной фруктовый сок в матовые

стаканы и унесли корзинку от вчерашнего ужина. Они ни разу не взглянули на кровать в

середине пола, хотя он, должно быть, разжег в них любопытство.

Только когда они попытались уйти, Дерек вошел через двери террасы. Карен

обернулась и с облегчением присела, увидев завязанное полотенце вокруг его талии.

Подойдя к ней без промедления, он сжал и разжал ее руку, прежде чем осмотрел

накрытый стол, с одобрением кивая официантам и призывая уйти, закрывая за ними

дверь.

- Доброе утро, - после того, как их покинули официанты, он повернулся к ней. Его

глаза были голодными.

- Доброе утро.

- Ты давно проснулась?

- Всего лишь несколько минут назад.

- Ненавижу, что ты проснулась одна.

- Я ничего не имею против. Я смотрела, как ты плавал, когда они пришли с

бранчем. Это выглядит вкусным.

Он сбросил полотенце и позволил ему упасть на пол.

- Ты выглядишь вкусно, - его шепот дошел до нее лишь через несколько секунд,

прежде чем он сократил расстояние между ними.

Обернув руки вокруг ее шеи и сплетая пальцы, он притянул ее для первого

утреннего поцелуя. Не было никаких ненужных предварительных извинений за его

желание. Его язык погрузился в ее рот, когда его голова наклонилась в одну сторону.

Поцелуй был долгим, опьяняющим. На Карен снизошла хорошо знакомая истома, когда

все продолжилось.

Его руки пробежались по ней, освобождая пуговицы ее сарафана. После того, как

он снял его, он поднял ее высоко напротив.

- Вода была ободряющей, - с озорной улыбкой сказал он.

- Я это чувствую, - она дышала ртом, когда он отнес ее к кровати. Она легла на

подушки, холмики ее грудей стали отличной мишенью для его ищущих губ, - Как насчет

обеда? - застонала она, а его язык обвился вокруг одного сонно-розового соска.

- После этого.

- А потом что?

- Больше того же.

Они застонали в унисон, когда он овладел ею.

***

Этой же схемы они придерживались и последующие дни. Они не строили

долгосрочные планы. Они наслаждались настоящим. Они ели, спали, купались, лежали на

пляже и занимались любовью, по мере того, как хотели.

Это была живая фантазия Карен. Она знала это, знала, что в конце недели она

вернется обратно к себе, словно Золушка в полночь возвращается домой. Она вернется к

своей жизни и никогда больше не увидит Дерека.

Но она баловала себя. Это была ее фантазия, она была героиней и она собиралась

участвовать и наслаждаться этим, пока это продолжалось. Разве не в этом была причина

ее поездки? Разве это не то, чего она хотела? В чем она отчаянно нуждалась?

Но разве это не было гораздо большим, чем она рассчитывала?

Дерек был самым чувственным человеком, которого она когда либо встречала. Он

ел, пил, плавал, спал и так чувственно занимался любовью, что она и не представляла, что

так может быть.

Он бросил ей вызов, побуждая попробовать еду, которую она никогда не ела. Она

обнаружила, что та была вкусной. Она приобрела вкус к крепким ликерам, которые

согревали ее изнутри и давали волю ее чувствам. Она стала жаждать прикосновений

солнца, песка и моря к ее обнаженной коже. Ее волосы спокойно развивались под

тропическим бризом. Она восторгалась широкими, блестящими листьями магнолий и

дивилась ярким цветами бугенвиллей. Небо никогда не выглядело таким голубым для нее.

И когда дело доходило до занятий любовь, она понимала, что была почти

девственной, учитывая то, чему научил ее Дерек. Она никогда не представляла себе, что

занятие любовью может поглотить и тело и душу.

В его объятиях, гипнотизирующих поцелуях и нежных ласк, она потеряла всякую

сдержанность. Они занимались любовью на террасе бунгало, их тела были натерты

маслами для загара, блестя на них вместе с потом. В душе, на кровати, на яхте, которую

они арендовали, чтобы поплавать полдня. Она сказала ему, что ее сексуальная жизнь с

Уэйдом стала обычной и незамысловатой. Дерек сделал своим долгом исправить

положение. Ничего у них не было рутинным и скучным.

Их занятие любовью были страстными и интенсивными. Был тот же жар, жесткий

и быстрый или томный, неторопливый и любящий, она была его полной концентрацией.

Он отдавал всего себя в этом акте. Так же, как и она. Это было одновременно

захватывающе и пугающе.

- Ты задумалась, - мягко сказал он, за одним вечерним ужином. Они решили

покинуть бунгало, где чаще всего принимали пищу, и перешли к комплексу, чтобы

насладиться музыкой и танцами, вокруг буфета.

Она была одета в платье, которое купила в городе. Ее волосы были уложены в

свободный пучок на макушке и заколоты блестящим желтым цветком гибискуса. Она

чувствовала себя донельзя женственной и мягкой, идеальный контраст с

мужественностью Дерека. Его глаза сексуально пробежались по ней, в то время как он

потягивал свое вино.

- Я задумалась? Прости.

- Я не жалуюсь. Просто хочу знать, о чем думают твои красивые карие глазки,

когда ты так смотришь на меня. Ты часто так делаешь.

- Я часто так делаю?

- Да, - он перегнулся через стол и оставил легкий поцелуй на ее губах.

- Что ты видишь, когда смотришь на меня так пристально?

- Я не знаю, - ответила она честно, - Как будто ты… - покачав головой, она

рассмеялась. - Не обращай внимание, это безумие.

Он взял ее руку и сжал.

- Давай же, расскажи мне.

Она посмотрела на его палец, который гладил ее ладонь.

- Ты загадочный. Иногда ты обычный.

- Это комплимент или укор? - спросил он с насмешливым блеском в глазах.

Она рассеянно улыбнулась, ее мысли занялись преобразованием своих мыслей в

слова, делая их более понятными.

- Я имею в виду, иногда ты ведешь себя полностью как Американец. Ты

используешь жаргон и язык, жесты, которые используют все. Ты мог бы оказаться любым

парнем с улицы.

- Я он и есть, - сказал он серьезно. Почти оборонительно.

- Да. Но потом.., - она прикусила нижнюю губу. - Но в других случаях, особенно,

когда мы занимаемся любовью, ты меняешься.

- Я скажу тебе, я делаю так, - протянул он, - На публике я вообще могу

контролировать свое тело, но наедине с тобой и когда ты обнаженная, это становится…

- Я не имею виду то, что ты физически изменяешься, - она замолчала, нервно

оглянувшись вокруг.

Он усмехнулся и погладил ее пальцы.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты становишься кем-то другим. Как будто существуют два тебя, живущих в

одном теле. Один очень американский и очень…я не знаю…иностранный. Другой,

изменяет манеру речи. Слова ты используешь более сложные. Иногда ты разговариваешь

со мной на таком языке, которого я не могу понять.

Он откинулся в кресле и повертел бокал вина. Это движение как бы установило

между ними дистанцию. Это означало отвращение к этой теме и его нежелание обсуждать

ее дальше.

- Я изучал несколько языков, когда учился в школе. У меня талант к ним.

Это было правдоподобным объяснением, но Карен подумала, что было еще что-то,

помимо этого. И закрытое, напряженное выражение на его лице никак не облегчило ее

подозрения. Очевидно, он не хотел объяснять, и это было не ее дело. Она пожалела, что

упомянула об этом.

- Я сказала тебе, что это было глупо, - она примирительно улыбнулась, - Ты

лучший любовник, который когда либо был у меня.

Его хорошее настроение тут же вернулось. Садясь снова ближе к ней, он искал ее

глазами. - Сколько любовников у тебя было, Карен?

Она запнулась и на мгновение отвела взгляд от его золотисто-зеленых глаз.

- Два, - тихо призналась она. - Мой муж и ты. А у тебя?

Было удивительно, насколько больно было думать о том, как и где он научился

эротическому искусству, которое он так ловко практиковал. Сколько любовниц

потребовалось бы, чтобы научить мужчину, как выполнять самые сокровенные женские

желания?

Он поднес ее руку к губам и поцеловал костяшки пальцев.

- Много, Карен, - когда он поднял глаза, они были пламенными и пронзительными,

- Но никогда не было такой. Такой, как ты.

Дерек с удивлением заметил, что он не шутил. Эти слова были произнесены сотни

раз с разными женщинами, но они были просто пустыми словами, взятыми из его

коллекции фраз, которые обязательно понравятся женщине.

Карен Блейкмор с самого начала была другой. В первую очередь его привлекла ее

застенчивость. Страсть, которую он пробудил в ней, была приятным сюрпризом, но он и

раньше любил страстных женщин.

Что было в Карен такого, что делало ее уникальной? Что-то. И это что-то

неопределимое пугало его. Каждый раз, когда они занимались любовью, он оставлял в ней

больше, чем просто семя. Он оставлял маленький кусочек своей души, то, что он никогда

не делал с другой.

Сначала он этого даже не осознавал. Это было после того, как он лежал рядом с

ней рано утром и наблюдал за ней, пока она спала. Осознание того, как ее прикосновения

отразились на нем, пришло к нему тихо.

Он всегда был рад видеть ее, даже когда они были в разлуке всего лишь несколько

минут. Он наслаждался ей больше, чем сексом. Ему нравилось ее чувство юмора, ее

умные разговоры и этот черт… что-то, что заставляло его ревновать к каждой мысли,

которая не была ему раскрыта.

И он понял, когда лежал там, слушая ее тихое дыхание и наблюдая, как легко

вздымается и опускается ее грудь, что ему будет нелегко покинуть ее, эту хрупкую

женщину с мягкими, как темный бархат, глазами и волосами теплого меда.

Такого рода мышление было вероломным. Оно тревожило его в то утро и это

тревожит его сейчас. Сливочная безупречность ее лица была освещена свечами в центре

стола. Ее глаза были такими глубокими, он чувствовал, что мог утонуть в них, проникнуть

внутрь нее и никогда не выходить.

В это утро он разбудил ее нежной любовью. Он не смог остановить себя тогда и не

сможет сейчас.

- Потанцуй со мной, Карен, так, чтобы я держал тебя.

Карен вошла в его объятия, когда он стоял с распростертыми руками. Она

прижалась к нему. На мгновение, она прижалась слишком близко. Он отступил. Никаких

личных вопросов, напомнила она себе. Чем меньше ты знаешь о нем, тем лучше. Неделя

скоро закончится.

Но мысли об этом снова оставили ее с потерянным чувством.

Этой ночью они занимались любовью так страстно, как никогда раньше. Словно

они оба хотели наверстать упущенное время. Когда они, наконец, заснули, Дерек прижал

ее ближе к себе.

Она плохо спала. Было очень рано, когда она проснулась. Небо было бледно-

сиреневым. Лишь мягкие волны бились о берег. Залив был спокойным. Несколько лодок,

оставленных на якоре в открытом море, выглядели как стационарные светильники

напротив безоблачного горизонта. Как и чаще всего по утрам, Дерек был перед нею. Она

видела его, он не плавал, как обычно, а сидел в одиночестве на пляже, глядя на воду.

Внезапно, она захотела оказаться рядом с ним, чтобы почувствовать тепло его

ободряющего тела. Это было принуждением, порожденным разительным страхом, что он

может исчезнуть, если она к нему не прикоснется. Она натянула единственную одежду,

которая у нее была, платье, в котором она была ночью и поспешила вниз к пляжу.

Он услышал ее шаги всего за несколько секунд, прежде чем она бросилась к нему.

Он развел руки, и она влетела в них. Он упал на песок, передвигая ее под себя и прижав

ее.

Его беспокойство соответствовало ее. Его поцелуи были хищными. Руки прошлись

по ее волосам, и он намотал толстые пряди вокруг своего пальца. Его рот жадно впился в

ее, в то время как язык глубоко погружался внутрь.

Когда он, наконец, поднял голову, они задыхались.

- Что ты делаешь здесь так рано?

- Каждое утро я встаю и смотрю, как ты плаваешь в море. Этим утром я хотела

увидеть это поближе, - теперь она была достаточно храброй, достаточно уверенной, чтобы

расчесать своими пальцами его волосы на груди, поднять голову и прижаться к его шее.

- Ты можешь получить больше, чем рассчитывала, - прорычал он, когда заметил ее

скудный наряд. В спешке, у нее не оставалось времени, чтобы надеть под платье нижнее

белье.

- Обещаешь? - ее тон был дымчатым, как и ее глаза.

Издав низкое урчание в горле, Дерек встал и рывком поднял ее на ноги. Он

побежал с ней к воде, таща ее на буксире. Она взвизгнула, когда прохладная вода

прикоснулась к ее лодыжке, потом икрам и, наконец, бедрам, в то время как Дерек тянул

ее все дальше и дальше.

Повернувшись, он мальчишески усмехнулся.

- Что случилось?

- Она холодная.

- Она?

Он положил руку на ее голову и окунул ее. Она всплыла, кашляя морской водой.

- Зачем, ты…

Она кинулась к нему, но он сделал аккуратное горизонтальное погружение и

нырнул под поверхностью. Он окружил ее, как самонаводящаяся акула над добычей. Она

игриво вскрикнула, когда он с могучим ревом вынырнул из воды.

Она побрела по воде к берегу. Влажное платье прилипло к ней и препятствовало ее

шагам. Дерек снова нырнул и обхватил ее за лодыжку, в результате чего, ее потянуло вниз

с огромным всплеском. Когда она всплыла, он притянул ее к себе и убрал ее яростные

брызги тающим поцелуем.

Его рот был обжигающим напротив ее кожи, охлажденный водой. Он поцеловал ее

так, будто бы никогда не отпустил бы, как будто он хотел впитать ее всю.

Она выгнулась, прижимаясь к его сильному телу. Ее руки сомкнулись вокруг его

шеи. Вода плескалась на их бедрах. Солнечные лучи, только выглядывавшие из-за

горизонта, освещали их, как расплавленное золото.

Дерек резко прервал поцелуй и с яростью посмотрел ей в глаза. Он взял ее голову

обеими руками, поглаживая пальцами ее влажные волосы. Его дыхание было тяжелым.

Он был тем человеком, который скрывал в себе власть над своими эмоциями и страстями.

Они выиграли.

Держа ее грудную клетку обеими руками, он поднял ее высоко над собой. Она

положила ему руки на плечи для поддержки. Он посмотрел ей в лицо, затем его глаза

вспыхнули жадностью. Ее тело четко выделялось под влажной тканью, что прилипала к

ней. Платье было прозрачным и делало ее еще более сексуальной, нежели когда она была

голой.

Ее груди набухли, увенчиваясь темноватыми сосками. Он легко обнаружил ямочку

у ее пупка. Он тихо выругался, когда заметил темную щель между ее бедер.

- Ты прекрасна, Карен, и я очень сильно хочу тебя. Ты понимаешь, что я чувствую,

когда нахожусь внутри тебя?

Он уткнулся лицом в ее живот и повернул ее из стороны в сторону. Его рот был

открыт. Его дыхание на ее коже через влажную ткань было обжигающим.

Мышцы его рук вздулись, когда он опустил ее достаточно, чтобы добраться ртом

до груди. Он прильнул к одному тугому соску и стал сладко посасывать. Его язык

подталкивал ее, хлестал, набивал татуировку тепла желания.

Ее голова откинулась назад и подставила лицо к утреннему небу. Безумно, словно

в каком-то языческом ритуале, она повторяла его имя как молитву. Постепенно он

отпускал ее, принимаясь кусать ее плоть, как он и сделал. Влажная юбка прилипла к нему,

оставляя ее голой, когда она спустилась. Ее бедра были гладкими и влажными.

Он простонал ее имя и притянул ее губы к своим. Он зарылся языком в ее рот, в то

время как поднял ее на колени. Ее ноги были обернуты вокруг его бедер. Одним быстрым,

уверенным толчком, он сделал их одним целым.

Мир мог бы склониться со своей оси, и она бы не заметила этого. На самом деле

это было тем, о чем она думала, когда Дерек опустил их в мелкую воду. Ее волосы

плавали позади нее, словно жидкий нимб. Ее конечности казались невесомыми. Она

осознавала только ритмичные толчки Дерека внутри себя. Они были настолько

неудержимы, что когда он достиг пика, наполнил ее своим огнем, они закричали в унисон.

Постепенно они приходили в себя, безвольно и неподвижно лежали омываемые

мягкими волнами.

Взошло солнце. Поднялся ветер и ударил по широким пальмовым листьям. Лодки

на якоре отсутствовали, устанавливая парус в заливе. Морские птицы улетели. Ландшафт

просыпался от спокойного сна. А они все еще лежали истощенные, пережившие вихрь.

Она пошевелилась и открыла глаза.

Она была в кровати в собственном бунгало. Они пошли туда, чтобы немного

поспать, когда возвращались с пляжа. Дерек склонился над ней и мягко поцеловал ее в

щеку.

- Извини, что разбудил тебя. Я оставил тебе записку. Я собираюсь ненадолго на

подводное плаванье. А ты поспи.

- Ты будешь осторожным?

- Я обещаю, что не дам акулам укусить себя, - улыбаясь, сказал он и поцеловал ее в

нос, потом его губы спустились ниже. - Ты сделала этот день замечательным, любимая

Карен.

- Ты тоже.

Он снова поцеловал ее.

- Сладких снов.

Он проскользнул к двери и тихонько закрыл ее за собой. Тишина окружила ее в

темной комнате. Все, что она могла слышать - быстрое биение ее сердца.

Она влюбилась в него.

А так же, она знала, что завтра снова взойдет солнце, и она снова будет влюблена в

него.

Он вышел из комнаты и забрал ее сердце с собой. Одиночество было

невыносимым. Когда они покинут друг друга навсегда, он тоже заберет ее сердце.

Одиночество станет невыносимым.

Перекатившись на бок, она схватила подушку и сжала ее с закрытыми глазами от

слез, застилавших их. Как это могло случиться?

Она должна была знать, что это не было случайным романом, которого она могла

выкинуть как фантик. Не про это ли она твердила Кристин? Секс был для нее большим,

чем просто физическим актом. В нем участвует сердце.

Тем не менее, она не обращала внимания на сигналы опасности. Она бездумно

влюбилась в мужчину, которого она больше не увидит после этой недели. И чем дольше

она была с ним…

Она сидела в постели в вертикальном положении, когда ее осенила внезапная

мысль. Она должна уехать. Сейчас. Так ей не надо будет душераздирающе, мучительно

прощаться. Она не могла терпеть такие прощания. Она не могла смотреть, как он уходит,

продолжит свой путь, оставив ее сердце разбитым и истекающим кровью. Она не сможет

сделать прощание веселым, бодрым.

- Это было здорово, любимая Карен. Наслаждайся жизнью.

Нет, она больше не вытерпит.

Выбираясь из постели, она начала копаться в шкафах и ящиках, безумно собирая

свои вещи и бросая их в чемоданы. Она должна поспешить. Если он вернется, посмотрит

на нее, прикоснется к ней…

Когда она была готова, то осмотрела бунгало, ища что-то, что она, возможно,

пропустила. Ее взгляд упал на записку, лежавшей под ее сумочкой.

Карен, я пошел нырять. То есть, если я смогу найти силы. Желание к тебе сделало

меня слабым. Дерек.

Подчерк был аккуратным и четким. Он сделал это, как и все остальное, без

бесцельных движений, без лишних движений.

Письмо размылось перед глазами. Она должна смять записку и выбросить ее, но

она не могла заставить себя сделать это. Пройдут недели с этого момента, месяцы, годы,

это может остаться свидетельством того, что эта недельная сказка на самом деле

происходила. Она положила записку в сумочку.

Закрывая дверь бунгало позади себя, она поспешила к центральной стойке

регистрации.

- Я хочу уехать, - сказала она улыбающемуся клерку.

Его улыбка потускнела.

- Но ваш заказ оформлен до конца недели. Если что-то не так…

- Нет, ничего подобного. Все было прекрасным, но я должна уехать домой, - ей

хотелось закричать на него, чтобы он поспешил и закрыл счет. В любой момент, она

может услышать Дерека, подходящего к ней сзади и требующего объяснений, что она

здесь делает. Она бы не уехала после такого, после того, как он поднял бы ее на руки и

унес из вестибюля.

Вероятнее всего, она изменит свое решение об отъезде и побежит обратно в

бунгало, обратно к нему, чтобы наслаждаться с ним каждой ценной минутой.

Но она не могла. Разрыв был лучшим решением. Она никогда больше не пережила

бы еще один отказ от человека, которого любила. Дерек вернул ей самооценку. Оставляя

все сейчас, она сохранит ее.

Подавленная разочарованием, она добралась до аэропорта и, чудесным образом,

получила место на следующий рейс. Рейс в D.C. была небогат событиями, и ей надо было

успеть на рейс до Нью-Йорка.

Ее машина, будучи припаркованной в течение нескольких дней в национальном

аэропорту, не хотела заводиться. Когда она направилась к Джорджтауну, проблемы ее

жизни стали всплывать на поверхность. Она успешно откладывала их в течение недели.

Теперь с ними надо было разбираться.

Первое, о чем она подумала, это деньги. Она не должна была так впустую тратить

сэкономленные деньги на отпуск. О чем она думала? Школьное обучение Кристин было

таким дорогим. Одежда, книги. Список был бесконечным.

Ей нужно повышение. Ларри мог бы использовать свои связи. Но он был расстроен

из-за нее. Вероятно, она больше не будет одной из лучших.

Беспокойство навалилось на нее, как и чемоданы, которых она тащила вверх по

лестнице в свою квартиру. Интерьер был душным и тесным. Печальным. Холодным.

Мрачным. Она раскрыла окна.

Карен взглянула на чемоданы, стоящие в дверях. Они были нежелательным

зрелищем. Она должна распаковать их сегодня вечером. Домашняя работа не заставит ее

не думать о Дереке, но, по крайней мере, может измотать ее, чтобы она смогла заснуть.

Но ей не хватило силы и воли, чтобы сделать это. Она оставила свой багаж там же,

где он и стоял, сняла свои помятые костюмные брюки, приняла мягкое снотворное,

которое ей назначили после развода, и забралась в постель.

Таблетки, вкупе с собственной усталостью, заставили быстро ее заснуть.

Она была разбужена грубым и настойчивым стуком в дверь. Инстинктивно, она

начала искать Дерека. Пустая кровать вернула ей все страдания. Она подавила рыдание,

будто плакала во сне.

Сонно проверив часы на ночном столике, он отметила то, что было всего 8 часов

утра. Кто был у ее двери в этот час?

Он споткнулась об шкаф, надела халат и пошла к входной двери, осторожно

спрашивая.

- Кто там?

Ответ был грубым и официальным.

- ФБР.

Глава 7

- ФБ…

Это что, шутка? Она посмотрела в глазок. Перед дверью стояли двое мужчин. Они

выглядели так, словно никогда не рассказывали анекдоты и никогда не смеялись над

шутками. В руках у них были удостоверения.

- ФБР? - дрожащими пальцами она отодвинула засов, сняла цепочку и распахнула

дверь.

- Миссис Карен Блейкмор?

- Да.

- Я инспектор Грэм. Это инспектор Веккио. Не могли бы вы одеться и поехать с

нами?

- Поехать с вами? Сейчас? Зачем? - в ужасе спросила она. - Вы уверены, что

выбрали именно того человека?

Инспектор Грэм вытащил небольшой нетбук.

- Миссис Карен Блейкмор, 223 Франклин Плэйс, Джорджтаун. 28 лет. Была

замужем за Уэйдом Блейкморем, работающим в бюро гравировки и печати. Вы служащий

Государственного департамента под управлением мистера Ларри Уотсона. У вас есть

сестра Кристин, ей 16 лет, в настоящее время учится в Вествудской Академии.

Она опустилась на ближайший стул. Изумленная и испуганная, она покачала

головой, пытаясь собраться с мыслями.

- Я не понимаю. Что происходит?

- Скоро вам все объяснят. Не могли бы вы, пожалуйста, одеться? - Веккио был

жестче, более резким, нежели Грэм. Он не понравился с самого начала ей.

- Я арестована?

Мужчины обменялись взглядами.

- Вы временно задержаны, - сказал Грэм. - Мы подождем вас.

Как призрак, она пошла в свою спальню и закрыла дверь. Она на автомате оделась.

Когда она не смогла найти блузку, которую хотела надеть, то вспомнила, что ее чемоданы

все еще не разобраны и стоят напротив двери.

Она сделала все, что смогла с косметикой, которая была у нее в ванной и причесала

волосы. На большее у нее не было времени. Грэм позвал ее через дверь спальни:

- Пора.

Ее колени затряслись, но она смело открыла дверь и столкнулась с агентами.

- Я готова. Надо ли мне взять что-нибудь с собой? Как долго я там пробуду?

- Мне жаль, но я не знаю.

- Пойдем, - коротко ответил Веккио.

Два агента окружили ее, идя по лестнице. Они сказали, что она не арестована, но

она чувствовала себя именно так. Они с Грэмом сели на заднее сиденье автомобиля, в то

время как Веккио сел за руль.

Она не спросила, куда они ее везут. Это не имело значение. Тот факт, что она

находилась под надзором ФБР, сделало все остальное несущественными. Что она

сделала?

Вопрос снова и снова, будто заевшая пластинка, вертелся у нее в голове. Должно

быть, это связано с работой. Она отправила не тот документ? Ее ошибка стала причиной

войны?

Конечно же, нет. У нее был доступ к некоторым секретным документам, но не на

столь высоком уровне. Что же это могло быть? И что это значит? Для нее? Ее работы?

Кристин?

Она начала дрожать.

Они вышли из машины перед Государственным департаментом. Грэм, положив

руку на ее локоть, повел ее внутрь. Ее повели в неизвестный ей кабинет, и она

практически упала в обморок от облегчения, когда Ларри Уотсон вскочил на ноги, только

лишь за ней закрылась дверь. У нее было впечатление, что он уже некоторое время сидел

и тревожно ждал.

- Ларри! Слава Богу, - она с облегчением и благодарностью бросилась к нему.

Он разве что не отшатнулся от нее.

- Карен.

Она замерла, когда он произнес ее имя лаконичным, сердитым тоном. Положила

влажные руки на свою талию.

- Ларри, что происходит? Что все это значит?

Первоначальное облегчение, которое она испытала, увидев его, сменилось

холодным, леденящим страхом. Случилось что-то страшное; она невольно совершила

преступление и последствия, несомненно, были серьезными.

- Сядь, - сказал ей Ларри таким тоном, которого она никогда не слышала раньше.

Больше из необходимости держать себя в руках, нежели подчиняясь его команде,

она упала на ближайший стул.

- Скажи мне, что происходит, - хоть она и стремилась контролировать себя, ее

голос был истеричным.

Инспектор Грэм дипломатично извинился.

- Я буду снаружи. - И оставил их одних.

Когда за ним закрылась дверь, Ларри посмотрел на нее, пряча руки в карманы,

будто сдерживаясь, чтобы не схватить ее за шею и не придушить. Карен никогда не

видела его настолько злым. Он был явно на взводе.

- Ты поставила нас в неловкое положение, и я должен лично во всем разобраться,

Карен. Как ты могла это сделать? - процедил он сквозь зубы, - Никогда бы не подумал,

что ты способна на такое, - он отвернулся от нее, будто ему было ненавистно смотреть на

нее.

- Сделать что? - воскликнула она, - Что такого страшного я сделала? Меня не было

неделю. Мне никто ничего не сказал. Как я могла поставить всех в неловкое положение, а

особенно тебя? Я не могу ничего объяснить или защитить себя, пока не знаю, в чем меня

обвиняют.

Он тихо выругался, его плечи ссутулились от гнева.

- Ты хорошо провела отпуск? - резко спросил он.

Вопрос был настолько не в тему, что сбил ее с толку. Она потерла лоб, будто

пытаясь собраться с мыслями.

- Да, было здорово, - внезапно она увидела Дерека, но оттолкнула этот образ в

сторону. Этот кризис требовал полной ее концентрации.

- Держу пари, было здорово, - глумился Ларри, снова повернувшись к ней лицом, -

Ты тайно злорадствовала все время, пока была там?

Она посмотрела мужчину, на которого работала на протяжении нескольких лет. Он

стал чужим. Отвращение было написано в каждой черте его лица. Что бы она ни сделала,

это не могло быть настолько ужасным. Едва ли у нее была сила вызвать подобную ярость

у босса. На этот раз Ларри действительно делал из мухи слона. Ее терпение лопнуло, и она

вскочила на ноги.

- Злорадствовала над чем? Объясни мне, черт возьми.

Ее гнев лишь еще больше разозлил его.

- Я хочу узнать одну вещь. Ты сделала это в отместку за то, что я оскорбил тебя в

тот день перед отъездом? Это было твоей мотивацией? Или нечто совсем другое? Или ты

просто хотела унизить президента и госсекретаря, или все правительство Соединенных

Штатов? Скажи мне, Карен. Почему ты это сделала?

Когда он закончил, то уже кричал. Ее минутная бравада растворилась перед его

гневом, она снова почувствовала себя неловко. Она открыла рот от удивления, посмотрев

на него снизу вверх.

Прежде чем она успела сказать больше, дверь открылась. Карен повернулась,

ожидая увидеть палача с капюшоном на голове. Вместо этого она узнала заместителя

госсекретаря. Ее сердце забилось, ладони вспотели, когда он посмотрел на нее

обвиняющим взглядом.

- Миссис Блейкмор, - он кивнул ей на стул. Она подошла к нему и упала на мягкое

сиденье.

- Я, Иван Кэррингтон, советник…

- Да, - прервала она дрожащим голосом. - Я знаю, кто вы, мистер Кэррингтон.

- Вы находитесь в щекотливой ситуации, мисс Блейкмор, - без предисловий сказал

он.

Она облизала губы и посмотрела на инспектора Грэма, который вошел вслед за

Кэррингтоном.

- Я это поняла, мистер Кэррингтон. Но никто, ни агенты, ни ФБР, ни человек,

которого я считала своим другом, - она бросила укоризненный взгляд на Ларри, - ни один

не объяснил мне, что это за ситуация.

Он сел на стул лицом к ней, положил маленький портфель на столик между ними, и

сложил руки на груди. Окинул ее долгим взглядом. Оценивал ли он ее виновность или

невиновность? Ей показалось, что да.

- На этой неделе вы были на Ямайке.

Это был не вопрос, это было утверждение. Карен задалась вопросом, как он узнал,

и какое отношение к нему имеет ее отпуск.

- Да.

- В компании Дерека Аллена.

Кровь прилила к ее голове, пока давление в глазах не стало почти невыносимым.

Даже ее зрение стало расплывчатым, и она молилась, чтобы не сделать что-то

недостойное, как например, упасть в обморок. В то же время, ее сердце бешено стучало.

- Да, - прохрипела она. - Мы с ни провели некоторое время вместе. Что он…

- Как давно вы знаете Мистера Аллена?

- Я.. Я не знаю, - заикалась она, - Я познакомилась с ним на Ямайке.

Все трое мужчин переглянулись. Затем Кэррингтон сказал.

- Разве вы не подумали, что ваша встреча была довольно странным совпадением,

мисс Блейкмор?

Она была очень озадачена.

- Совпадение? Не понимаю.

- Насколько хорошо вы знаете Мистера Аллена? - спросил Кэррингтон отрывистым

тоном, точь в точь как у инквизитора. Она покраснела, избегая его хищного взгляда.

- Я.. Мы… Не очень хорошо…

Кэррингтон медленно потянулся за портфелем. Методично нажал на кнопки

застежки. Они громко щелкнули. Карен подпрыгнула, будто от выстрела. Кэррингтон

достал из портфеля конверт и положил содержимое на стол.

Мир вокруг нее болезненно зашатался. Она бы упала в обморок, если бы не была

заворожена фотографиями восемь на десять, все черно-белые, на всех она и Дерек. Все

они шокировали. Вся реальность была легко понятна. Вот время прибоя, ее мокрое платье

цепляется за бедра вокруг талии Дерека. На пляже, их голые тела сплелись вместе. Каждая

фотография была эротичной и не оставляла никаких сомнений. Проклятье.

- Думаю, что вы знаете мистера Аллена намного лучше, чем должны были

заставить нас поверить, - сухо сказал Кэррингтон.

Подбородок Карен упал к груди, горячие слезы стыда и унижения повисли на ее

сжатых веках.

- Пожалуйста, - мягко попросила она.

Только после того, как она услышала шорох бумаг, свидетельствующих о том, что

фотографии были убраны обратно в портфель, она открыла глаза. Она кулаком вытерла

слезы.

Кэррингтон наклонился над ней.

- Теперь давайте попробуем еще раз. Что вы знаете о Мистере Аллене?

- Ничего. Только его имя.

- Какое имя?

- Я не понимаю, - искренне сказала она.

- Вы когда-нибудь слышали, что его называют еще и другим именем?

- Нет.

- Тигровый принц?

- Нет.

- Никогда?

- Нет.

- Ох, давай же, Карен, перестань лгать, - крикнул Ларри позади нее.

Она повернулась к нему.

- Я не лгу! Я не понимаю к чему все это.

- Я разберусь с этим, Уотсон, если ты не против, - голос Кэррингтона был холоден

и смертоносен, словно стальное лезвие.

- Конечно, сэр, - возразил Ларри и отступил назад, - Вы никогда не слышали, что

Аллена называют Тигровым принцем? - спросил ее Кэррингтон. - Это прозвище.

- Я не знала, что у него есть прозвище, - глухо сказала она.

Картинки в ее голове не исчезали. Они продолжали мигать словно сомнительное

пип-шоу с тошнотворными деталями. То, что на самом деле было таким сладким,

нежным, наполненным любовью, в объективе камеры превратилось в грязь.

- Вы знаете фотографа по имени Рэйнолд Дэниелс? Сам он себя называет Спек

Дэниелс.

- Нет.

- Он планирует отправить эти фотографии на первую страницу следующего

выпуска «Уличная сцена», мисс Блейкмор.

Она подняла голову и посмотрела на него остекленевшими глазами.

- Зачем? Я до сих пор не понимаю зачем. Что может быть интересного…

Дверь открылась, и Веккино просунул голову в комнату.

- Они готовы, сэр, - сказал он Кэррингтону.

Кэррингтон быстро поднялся и протянул руку.

- Мисс Блейкмор.

Оцепеневшая, она поднялась на ноги и позволила себе выйти из комнаты. Она

заметила, что портфель со всем содержимым Кэррингтон взял с собой. Они прошли по

шумным коридорам и вошли в один из высококлассных конференц-залов.

Карен испуганно осмотрелась. На столе можно было играть в футбольный матч. Он

был огромным. Во главе стола сидел госсекретарь Дрепер с группой помощников и

советников. Кэррингтон присоединился к ним.

Колени Карен начали дрожать. Она думала, что упала бы, если бы Грэм не взял ее

за руку и не повел к середине стола, где помог ей сесть в кресло с высокой спинкой.

Она посмотрела на группу людей за столом.

Несомненно, это было сном. Или кошмаром.

По фотографиям она узнала шейха Амина Аль-Тазана. Прозападного прораба,

который часто выступал в качестве представителя страны ОПЕК, он постоянно мелькал в

новостях. Его богатство, как и его власть в арабском мире, были легендарными, и его

влияние на Западе тоже. Карен вспомнила, что читала о его намечающемся визите в

Вашингтон.

Он сидел в конце стола, лицом к госсекретарю Дрэперу. Его бурнус и куфия были

белыми. Смуглое лицо было таким же красивым, как и на фотографиях. Чувственный

полный рот и длинный нос, с небольшой горбинкой на переносице. Черные брови

изгибались над глубоко посаженными глазами.

И эти глаза враждебно смотрели на Карен Блейкмор.

Один из приближенных шейха поддался вперед и что-то прошептал ему на ухо. Он

помахал помощнику рукой, его взгляд ни на секунду не покидал женщину, сидящую в

середине стола.

Карен уставилась на шейха, ошеломленная его присутствием и его очевидной

ненавистью к ней. Уму было непостижимо, что всемирно известный человек находится с

ней в одной комнате. Но то, что воздух в этой комнате был напряженным, было вдвойне

непостижимо. Что у них вообще могло быть общего, чтобы вызвать такую враждебность?

Несмотря на его очевидную антипатию, она бы таки продолжала смотреть на

шейха и его окружение, если бы ее не отвлек звук на другой стороне комнаты.

Карен повернула голову в том направлении, у видела человека, входящего в

гигантскую комнату. Он был одет аккуратно, в европейском стиле, в костюм тройку

темно-синего цвета. Его рубашка была поразительна белой на фоне загорелого лица, как и

белая куфия, прикрепленная к голове шелковым плетенным шнуром. Стоило ему войти,

перешептывания вокруг стола внезапно прекратились.

Это был Дерек Аллен.

Карен задалась вопросом, сколько шоков может пережить здоровое сердце, прежде

чем перестанет работать.

Все глаза изучали Дерека, пока он шел по комнате. Его глаза остановились на

шейхе, и там они и остались, пока он с царственным достоинством направился к нему.

Он остановился, низко поклонился в знак приветствия, а затем наклонился и обнял

старшего мужчину, целуя в обветренные щеки.

- Отец, - почтительно прошептал он.

Слово эхом прокатилось по комнате. Оно достигло ушей Карен Блейкмор, и у нее

закружилась голова. Веки трепетно закрылись, и она покачнулась в своем кресле. Карен

схватилась за край стола, чтобы удержать себя в вертикальном положении.

Теперь все сошлось. Как металлические стружки, частицы информации пришли к

объединяющему их магниту - Дерек Аллен был сыном Аль-Тазана. Масштаб

неприятностей, в которых она оказалась, накрыл ее волной.

Поприветствовав отца, Дерек повернулся к госсекретарю, который стоял позади

него. Помощник представил их.

- Господин министр, принц Али Аль-Тазан.

Они пожали друг другу руки. Затем Дерек сел за стол прямо напротив Карен. Она

не могла посмотреть ему в глаза. Она удерживала взгляд на белых, бескровных руках,

лежавших у нее коленях.

Принц Али Аль-Тазан. Сын одного из самых влиятельных шейхов в мире. Он был

ее любовником.

Она не смогла удержаться и подняла глаза, посмотрела на него, чтобы убедиться,

что он реален. Она не знала, чего ожидать, но это, конечно, был он, полная неумолимость

его черт. Зелено-золотистые глаза были направлены на нее, но они не выражали ничего,

ни малейшего намека на то, что он думал о ситуации, в которой они оказались.

С тем бесстрастным взглядом, которым он смотрел на нее, он вполне мог быть и

незнакомцем. Будет ли она нести ответственность за весь этот беспорядок? Он намерен

разобраться сам и взять вину на себя?

Она обратила внимание на разговор, происходивший между двумя делегациями.

Госсекретарь Дрепер говорил мало, предварительно советуясь со своими помощниками. У

шейха был представитель, чьи чувства были скрыты за парой непрозрачных

солнцезащитных очков. Некоторые юридические термины были не знакомы Карен.

Наконец, она убрала дипломатично приукрашенные части и разглядела голые факты.

Государственный Департамент счел возможным, что она передала секретную

информацию Дереку, который, в свою очередь, передал ее своему отцу. Шейх Аль-Тазан

был в Вашингтоне, чтобы от имени ОПЕК обсудить цены на нефть. Картины, которые они

нарисовали, были совсем нерадостными.

Кэррингтон обратился к ней.

- Мисс Блейкмор, обсуждали ли вы что-нибудь, связанное с ценами на нефть, пока

вы были в… ээ… компании мистера Аль-Тазана?

- Я ничего не знаю о ценах на нефть. Я не знала, что его зовут Аль-Тазан, - она

осуждающе посмотрела на Дерека. Выражение его лица оставалось бесстрастным.

- Не странно ли, что в тот день, когда вы попросили об отпуске…

- Я не просила об отпуске. Мистер Уотсон, мой руководитель, настаивал на том,

чтобы я его взяла.

- Но вы выясняли отношения в тот день, не так ли?

- Да, но…

- И у вас были не слишком то благостные чувства к департаменту, потому что вы

не удостоились продвижения по службе.

- Это не имеет никакого отношения…

- Почему вы решили поехать именно на этот конкретный курорт на Ямайку в тот

конкретный момент времени?

- С бухты-барахты! - воскликнула она, - Это был просто каприз.

Неверующие лица, уставившиеся на нее, однозначно думали, что она лжет.

- До этого вы никогда не встречались с мистером Аль-Тазаном?

- Я встретила Дерека Аллена на курортном пляже на следующий же день, после

моего приезда.

- Вы не узнали в нем Али Аль-Тазана, известного во всем мире как Тигровый

Принц?

- Нет, не узнала.

- Вы думаете, что мы примем это за правду, мисс Блейкмор? - Недоверчиво

спросил Кэррингтон.

- Но это правда!

- Вы проводили почти все свое время с Мистером Аль-Тазаном, состояли с ним в

интимной связи, и ожидаете, что мы поверим, будто он был для вас незнакомцем?

Она облизала губы, наклонила голову и мягко ответила.

- Да, - она посмотрела на шейха. Он смотрел на нее, будто думая, что она под

кайфом.

Другие женщины, обделывали свои делишки без сожалений и упреков. Даже

замужним женщинам сходили с рук их прелюбодейские «вечеринки». Она, Карен

Блейкмор, тихая, скромная, боявшаяся собственной тени, завела один единственный

роман, который превратился в международный инцидент. Она подумала об их с Дереком

фотографиях и закрыла лицо руками.

- Мисс Блейкмор не знала меня под другим именем, лишь как Дерека Аллена, -

голос Дерека нарушил перешептывания. Делегации на обоих концах стола замолчали.

- Все именно так, как она и сказала, - продолжал он ровным голосом. - Я

совершенно случайно познакомился с ней на пляже.

- Вы представились только как Дерек Аллен? - задал ему вопрос Кэррингтон.

Карен убрала руки от лица, чтобы посмотреть, как стихли бюрократы под

пристальным взглядом Дерека. Видимо Дерек не привык к тому, чтобы с ним

разговаривали в столь властной манере. Он ведь принц, не так ли?

- Верно.

- До этого вы ее не знали?

- Нет.

- Вы знали, где она работала?

- Если я ее не знал, как я мог знать, где она работала? - разумно спросил Дерек.

- Она не знала о ваших связях с ОПЕК?

- У меня нет никаких связей с ОПЕК. Это бизнес моего отца.

- Но у вас есть личная заинтересованность в нефти, - предположил Кэррингтон.

- Нет, помимо того, что я плачу за бензин на местной станции технического

обслуживания. Я американский фермер. Я люблю свою страну. Зачем мне, как и мисс

Блейкмор, предавать ее?

- Вы обсуждали политику? - Дерек посмотрел на мужчину угрожающим,

разрушительным взглядом. Затем задал собственный вопрос:

- Вы, нет сомнений, видели фотографии мистера Дэниелса, с нами в главной роли?

- Да.

- И вы говорите о политике?

Комната разразилась смехом. Дерек победно улыбнулся. Но когда он взглянул на

Карен, его улыбка быстро исчезла. Ее лицо от алого стало белым. Она выглядела так,

будто была на грани обморока. Он резко встал, смех прекратился.

- Я хотел бы остаться наедине с мисс Блейкмор.

- Не может быть и речи, - категорично сказал Кэррингтон. - Это…

- Думаю, что эта неразбериха будет оперативно устранена, если я останусь наедине

с мисс Блейкмор.

- Мы не можем позволить двум сторонам, участвующим в, возможно,

предательской деятельности…

- Вы сомневаетесь в честности моего сына? - это был первый раз, когда заговорил

шейх. Его голос был сухим и скрипучим, словно ветер в пустыне, он пронесся по комнате,

как песчаная буря.

Когда Кэррингтон открыл рот, чтобы ответить, руку поднял госсекретарь Дрепер,

заставляя его тем самым замолчать. Это было сделано, чтобы не обидеть Аль-Тазана. Он

был ценным связующим звеном между США и арабскими странами.

- Конечно, мистер Аль-Тазан, - сказал госсекретарь Дрэпер Дереку. Через плечо он

обратился к помощнику. - Приготовьте комнату. 15 минут достаточно? - он вопросительно

обратился к шейху.

Аль-Тазан одобрительно кивнул.

Дерек и Карен были выведены из комнаты в небольшой офис. Дверь за ними

закрылась, и они остались одни. Она шла перед ним, так что оказалась спиной к нему. Он

молчал. Наконец она повернулась и посмотрела на него, у нее в голове вертелся один

вопрос:

- Ты знал, кем я была, где я работала, когда «случайно» встретил меня на пляже?

- Нет.

- Ты знал? - закричала она.

- Нет, - ответил он тем же невозмутимым тоном. У нее на глазах выступили слезы.

Было унизительно думать, что его мотивом при занятии любовью с ней, была политика. А

если он соблазнил ее, чтобы выведать у нее информацию? Что если она была пешкой в

международной игре?

- Почему ты не сказал мне кто ты?

- Я сказал. Мое имя Дерек Аллен.

- А так же Принц Али Аль-Тазан.

- Случайность при рождении. Мое юридическое американское имя - Дерек Аллен.

- И ты фермер, - капризно сказала она.

- Да, у меня есть ферма в Вирджинии.

- И тысячи нефтяных скважин в Саудовской Аравии!

Он поерзал.

- Они принадлежат моему отцу.

- Тигровый Принц это твое прозвище?

- Да. Как правило, так меня называют в таблоидах.

- Я не читаю такого рода мусор, скажи мне, почему тебя так называют?

Он сделал нетерпеливый жест.

- Журналисты окрестили меня так много лет назад, и это прозвище ко мне

привязалось. Это что-то связанное с моими волосами и цветом кожи, и… неважно.

- Время тайн и недомолвок прошло, Дерек. Или я должна поклониться и назвать

тебя принцем Али?

Он сердито ответил.

- Я известен, как Тигровый Принц из-за своей бунтарской диссоциации с арабским

миром и из-за своего образа жизни плейбоя, - молчание, тяжелое и плотное, словно

шерстяное одеяло повисло в комнате.

- Ясно, - сказала, наконец, Карен, опускаясь на стул. - И я была твоим последним

завоеванием. - Она дернула свой подол, прежде чем подняла голову и спросила. - Ты

узнал того человека в городе, не так ли?

- Его зовут Спек Дэниелс. Слизняк. Он фрилансер, и продает фото дрянным

журналам и таблоидам. Он всегда преследовал меня. За день до того, как я уехал на

Ямайку, у меня была с ним стычка, более яростная, чем когда-либо.

- Он отследил тебя на Ямайке?

- По-видимому - да. Каким-то образом он узнал, где я остановился.

- Фотографии? - хрипло спросила она.

- Предполагаю, что он взял лодку, бросил якорь недалеко от берега и

фотографировал нас с телеобъективом. Понятия не имел, что он пошел бы на подобное,

чтобы получить свое. Я его недооценил.

- Прошлой ночью он отправил фотографии в департамент в попытке унизить меня

во время визита моего отца в Вашингтон. Это совпадение, что чиновники здесь признали

тебя, как одну из них. Дэниелс не знал, что ему так повезло. Уверен, что теперь он в курсе,

и проследит за тем, чтоб они были опубликованы. Те, которые пройдут цензуру.

Они разделили неудобное молчание, не в силах посмотреть друг другу в глаза.

Карен массировала свой висок, думая о Кристин. Что скандал сделает с ней? Она

будет опозорена, над ней будут смеяться, пренебрежительно разговаривать.

Ее собственное будущее было разрушено, во всяком случае, если оно было связано

с работой в Государственном Департаменте или в любом другом правительственном

учреждении. Ее авторитет никогда бы не пережил подобный скандал, несмотря на то,

была ли она виноватой или нет. Если она вообще пройдет через все это, они с Кристин

будут вынуждены уехать из Вашингтона. Уехать куда?

Она посмотрела на мужчину, стоявшего напротив ее стула. Лицо у него было то же

самое, но куфия были чуждой. Его глаза были такими же, но холодными. Руки, свободно

лежащие по бокам, с этими длинными тонкими пальцами, усыпанными светлыми

волосами, были до боли знакомы.

Она чувствовала эти руки на своем теле, но теперь они казались недосягаемыми.

Она была близка с этим мужчиной больше, чем с любым другим человеком в ее жизни.

Тем не менее, он был ей чужим.

- Кто ты?

Он сел на стул, обращаясь к ней.

- Моя мать, Шерил Аллен, была студенткой в Лондоне, когда встретила моего отца.

Он изучал английский и западную цивилизацию, уже чувствуя, что Восток и Запад будут

существовать мирно. Они полюбили друг друга и поженились. Мой отец до этого уже был

женат и у него был сын, мой брат Хамид, его наследник. Мать Хамида умерла во время

родов. К тому времени как мой дед, старший шейх, узнал о браке отца с христианской

женщиной, моя мать была уже беременна мной. Старший шейх был в ярости и

потребовал, чтоб отец вернулся домой. Но он остался с матерью, пока я не родился, и не

увидел, что она благополучно вернулась в Соединенные Штаты.

Он встал и начал ходить.

- Мой отец принял свой долг. Он вернулся домой, развелся с моей матерью,

женился на арабской женщине и завел другую семью. Когда старший шейх умер, отец

взял на себя бразды правления. Он был хорошим правителем. Помог принести западные

технологии, медицину и науку в свою страну.

Карен пыталась переварить все это, но это было похоже на историю, слишком

странную, чтобы быть правдой. Возможно ли, что такие вещи происходили на самом

деле? Были ли таки люди, как Амин или Али Аль-Тазан в мире? Не в том мире, который

она знала. Или он все еще был частью фантазии?

- А твоя мать? - спросила она.

- Она вернулась в Соединенные Штаты и вырастила мен, как американца и

христианина.

- Но твой отец, кажется…

- Любит меня? - он улыбнулся - Он любит. И я люблю его. Сильно. Я его уважаю.

Вот почему мне ненавистно то, что произошло. Он точно не одобрял моих выходок в

прошлом, хотя был вынужден закрывать глаза и оставаться глухим. Я много раз смущал

его. Он воспринимает это как мою вторую дикую, легкомысленную сторону.

- Это так?

От его взгляда у нее перехватило дыхание.

- Нет, Карен. Даже если бы я знал, что для нас неприемлемо быть вместе, я бы

преследовал тебя. Никогда в этом не сомневайся. Я видел тебя. Я хотел тебя. Я получил

тебя.

Она с трудом сглотнула и отвернулась.

- Ладно, ты получил меня. Есть фотографии, документально подтверждающие твой

успех, - к своему огорчению, она начала плакать. Она закрыла лицо руками. - На самом

деле не имеет значение, о чем мы говорили, передавала ли я тебе государственные

секреты или нет. Мы виновны, потому что доказательства настолько очевидны. Можешь

ли ты себе представить, как я себя чувствовала, когда Кэррингтон швырнул мне эти

снимки?

Дерек выпрямился и провел рукой по волосам.

- Боже, мне очень жаль, - он знал, насколько она застенчива, знал, что эти моменты

были адом для нее.- Дэниелс дорого заплатит за эти фотографии.

Ее плечи затряслись, когда она зарыдала.

- К черту тебя. Почему ты не сказал мне, кто ты такой? Что мне теперь делать?

- У меня есть решение.

Она попыталась вернуть себе контроль и повернулась к нему лицом. Вдохнув

слезы, она спросила.

- Какое? Я слушаю.

- Мы должны пожениться.

Глава 8

Она посмотрела Дереку в лицо. Как и раньше, оно было бесстрастным. Оно было

нейтральным. Интонация не изменилась. Он мог просто сказать ей который час, вместо

предложения пожениться.

Ее поразила абсурдность этого предложения, и она начала смеяться. Пульсация

веселья росла, пока в течение нескольких секунд она практически не впала в истерику. Ей

оставалось или смеяться или биться головой об стену. Смех был менее разрушительным

средством, освобождающим ее эмоции.

Дерек подождал, пока она успокоится, прежде чем спокойно сказал:

- Я так понимаю, ты нашла это предложение забавным.

- Я нахожу это предложение смешным. Ты шутишь, не так ли?

- Я вполне серьезен. И уверяю тебя, они тоже, - он кивнул в сторону конференц-

зала.

Карен мгновенно протрезвела. Любой след юмора исчез. Превращение было таким

резким, что, казалось, ее лицо всегда было таким же лишенным веселья как сейчас.

Уперев локоть в ручку кресла, она позволила лбу упасть на свою ладонь.

- Да, я знаю.

- Тогда как ты думаешь, о чем говорят эти спекулянты?

Она сердито посмотрела на него.

- Ты собираешься потратить наши 15 минут играя со мной в какую-то игру?

Губы Дерека сердито сжались.

- Я сказал тебе, что серьезен. Если мы вернемся туда и сообщим, что теперь ты моя

невеста и скоро станешь моей женой, ситуация резко изменится. Ты увидишь, что люди

относятся к невестке Аль-Тазана с определенным уважением. На этот раз, мисс Блейкмор,

брак это средство защиты.

- Для тебя? - пренебрежительно спросила она.

- Для тебя, - спокойно сказал он. - Я не нуждаюсь в защите. Мой отец проследит за

этим.

Она еле сдерживала гнев под его надменным взглядом. Это был первый раз, когда

он обращался с ней так снисходительно, и ей это не понравилось. Ничуть. Другие могут

роптать ним, но будь она проклята, если сделает это.

Она с ехидством подумала, какова была бы его реакция, если бы она приняла его

предложение. Вероятно, смертельный сердечный приступ. Конечно же, этот щедрый жест

был сделан для галочки. Очень хорошо. Она сыграет роль адвоката дьявола и посмотрит,

насколько далеко он зайдет, прежде чем откажется от своих слов.

- Так я должна поверить, что ты предлагаешь мне выйти замуж по доброте

сердечной?

Намек на улыбку мелькнул в глазах тигра. Это было настолько мимолетно и

настолько тонко, что она была уверена, ей показалось.

- Ну, в конце концов, я чувствую, что немного ответственен за ситуацию, в которой

мы находимся. Я соблазнял, а ты была соблазненной.

Его голос был таким же чувственным, как бархат на голой коже и слишком

хорошим, чтобы слышать, что соблазн был изысканным. Он действительно ничем ей не

обязан. Она закрутила роман по собственной воле. Как только ее изначальная

предосторожность была сломлена, она стала добровольным участником. Какой дурой,

возможно, он думал, она была! Он тоже видел фотографии. Они напомнили ей о

безусловной страсти в объятиях незнакомца. Если бы он забыл, как она возбуждалась от

него, фотографии наверняка бы напомнили ему. При этой мысли ее гордость обдало

жгучей болью.

Она поднялась со стула и подошла к окну, открывающему великолепную панораму

столицы страны. Она была патриотом. Любила свою страну. Вид Монумента Вашингтона

и Мемориала Линкольна не избавили ее от кома в горле. Теперь ее обвиняли в

предательстве страны, которую она любила. И все из-за этого человека, человека, который

легкомысленно предложил брак, как средство решения ее проблемы.

Вероятно, он просто считал это еще одной забавой, из которой его вытащит богач

отец. А она всю оставшуюся жизнь будет страдать из-за тех дней на Ямайке. Тем не

менее, она не собиралась принимать его насмешливое предложение, даже если это был

спасательный круг.

- Я никогда снова не выйду замуж, - сказала она.

- Потому что твой первый муж был отвратным типом?

Она повернулась к нему лицом.

- Потому что я никогда больше не буду находиться под влиянием мужчины, не

буду обольщаться и верить заявлением о любви.

- На этот раз ты заблуждаешься. Мы не упоминали любовь, разве нет?

- Конечно, нет, - пробормотала она, повернувшись к окну. - Я просто имею в виду,

я больше никогда не буду на побегушках у другого мужчины.

- Я родился во второй половине 20 века. Я не придерживаюсь никаких архаичных

принципов о браке или месте женщины в нем. Я бы и не стал ожидать, что ты

подчинишься моим приказам.

- Не стал бы? Думаю, ты ожидаешь этого от всех, принц Аль-Тазан.

Он устало вздохнул.

- Я быстро теряю с тобой терпение, Карен.

Господи, она хотела, чтобы он не произносил ее имя. Теперь она поняла, почему

когда он вторгался языком в ее рот, у него был другой колорит. Его второй язык, без

сомнения, был арабским. Его легкий акцент придавал мелодичности ее имени.

- У нас осталось 5 минут отсрочки, - сказал он. - Мы можем клясться хоть до

судного дня, что не знали ничего, кроме имен, друг о друге, что мы говорили обо всем,

кроме политики, что мы ушли - ты ушла, что является проблемой, с которой я разберусь

позже - даже не узнав, где другой жил и работал. В конечном счете, не имеет значение,

верят они нам или нет. Наша репутация все равно будет поставлена под угрозу в прессе, -

он сделал паузу. - Пожалуйста, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Она неохотно повернулась к нему лицом. Неохотно, потому что повиновалась его

команде. Неохотно, потому что не хотела, чтобы он видел ее страх перед его логикой.

Неохотно, потому что она могла чувствовать первые ростки сомнений среди тех стен,

которые выстроила. Неохотно, потому что с самого начала его мужская красота и его

неотразимые глаза, были больше того, чему она могла сопротивляться.

- Я предложил единственный способ, который выведет нас из этого беспорядка. Ты

это понимаешь?

Она прикусила нижнюю губу. Он ожидал ее ответа - да. Она могла видеть

холодную уверенность в его глазах. Он ожидал, что она броситься в его объятия и начнет

умолять, чтоб он спас ее с помощью своих денег и власти.

Ее это возмутило. Ее так же возмутило то, что причудливое предложение было

вполне разумным.

Пока она размышляла, он высказал свою точку зрения.

- Не сомневайся, после случившегося ты потеряешь свою работу.

- Не сомневаюсь.

- Как ты будешь содержать себя, пока не найдешь другую?

- Не твое дело.

- Это мое дело.

- Мне не нужна твоя благотворительность!

Он подошел к ней и крепко схватил за плечи, слегка встряхнув.

- Сейчас не время для того, чтобы быть глупой, упрямой и гордой, Карен. Я

предлагаю тебе свою помощь, не благотворительность.

- Я заработаю деньги, - жестко сказала она, зная, что он был прав.

- Как? Что насчет Кристин?

Ее голова откинулась назад так, чтобы встретиться с ним взглядом. То, что он

вспомнил имя ее сестры, потрясло ее.

- Что насчет нее?

- Ты сможешь продолжить оплачивать ее обучение в частной школе? И, кроме

того, как отразятся последствия скандала на ней? - Он сделал паузу, чтобы сделать

глубокий вдох. - Когда речь идет о скользких ситуациях, я профессионал, но вы двое

совсем неопытны. Никто из нас не готов к скандалу, вроде этого, поверь мне.

- Пожалуйста, Дерек, - сказала она, выкручиваясь из его хватки. Она фактически не

могла пошевелиться. Он отпустил ее. Только потому, что он так решил. Если бы он

действительно хотел, то мог удержать ее. Она это знала. Это было страшная, удушливая

мысль и она изо всех сил противилась ей.

- Какая женщина в здравом уме захочет стать женой мужчины, знаменитого на весь

мир своими похождениями и прозванного из-за этого Тигровым Принцем?

- Ты бы предпочла быть известной как моя жена, или как одна из моих любовниц?

- Одной из них? Сколько их там?

- Прочитай последнее издание Street Scene. Уверен, там точно написано.

- Тогда не могу ли я слиться с фоном, стать с ними в один ряд?

- Вряд ли.

- Почему? - она представила себе длинноногую модель, грудастую старлетку,

угрюмую принцессу и богатую светскую львицу. - Я так сильно отличаюсь?

- Да, - огрызнулся он. - Ты свежа, как огурчик. Это само по себе необычно. А так

же ты работаешь в государственном департаменте Соединенных Штатов. Мой отец ведет

переговоры с Соединенными Штатами от имени страны ОПЕК. Не так заманчиво, Карен?

У тебя чертовски много неприятностей.

- Благодаря тебе! - воскликнула она. - А теперь ты хочешь жениться на мне. Ты

обезумел или я? Связаться с тобой это не решение проблемы. Я была и в более сложных

неприятностях. По крайней мере, любовница это временная должность.

- Так же, как и моя жена.

Она ошеломленно отшатнулась и потеряла дар речи. Он взял правильное

направление.

- Ох, понимаю.

- Как только все утихнет, и какие-нибудь бедные неудачники станут жертвой

кровососущих журналистов, мы, не привлекая внимания, оформим развод.

Какой же наивной она была. С юных лет ее учили, что брак был святым и

священным, неприкосновенным и вечным. Уэйд разочаровал ее по поводу вечности. Тем

не менее, даже после развода, она глупо цеплялась за убеждение, что брак был

священным.

Из уст Дерека это звучало так, словно они арендовали апартаменты на лето. Это

было временным. Ничего постоянного, никаких привязанностей, никаких привычек,

ничего личного.

- Зачем тогда беспокоиться? - вопрос был задан из чистого любопытства, чтобы

узнать причину этого предложения.

- Потому что, если ты станешь моей женой, мой отец не пожалеет никаких средств,

перевернет небо и землю, чтобы вытащить нас из этой неразберихи и удержать нас

подальше от первых страниц таблоида. Если ты будешь просто одной из моих женщин, он

палец о палец не ударит, чтобы помочь тебе. Ты будешь сама по себе.

На это у нее не было никаких возражений. Она и так была сама по себе. У нее не

было никого, к кому бы она обратилась в этой ситуации, за исключением Кристин,

которая пришла бы в ужас.

- Твой отец будет защищать меня, если я стану твоей женой?

- Ты будешь его дочерью. Он придает огромное значение семейной верности.

Это было смешно. Амин Аль-Тазан, который пожертвовал любимой женщиной и ее

ребенком, вернулся к себе на родину и женился на другой, заведя с ней детей, и Карен

должна была верить, что семейная верность была важна для него?

Она хотела в это поверить, у нее не оставалось другого выбора. Ей нужна была

помощь шейха. А почему бы не принять ее? Если бы Дерек Аллен оказался продавцом

обуви из Кливленда, она бы не оказалась в таком затруднительном положении после

отпуска на Ямайке. А оказалось, он был членом королевской семьи. Почему бы не

использовать имеющуюся у него власть?

Она подняла голову и стала искать признаки волнения в глубине его глаз за

мерцанием страсти, которое она прочитала раньше. Его там не было. Даже стоя так

близко, он был далеким ей, чужим.

- Итак? - нетерпеливо спросил он.

Прежде чем она успела ответить, в дверь кто-то постучал. Не отрывая от нее глаз,

Дерек крикнул.

- Мы идем, - затем мягко, - Карен? - твердый взгляд ярких глаз, фирменный изгиб

губ, твердая линия его подбородка, все приказывало ей ответить.

- Хорошо.

Едва слово вылетело из ее уст, она пожалела о нем. Она снова стала трусихой. Ее

будущее в его руках. Но какой у нее был выбор?

Дерек никак не отреагировал на ее ответ, во всяком случае, не показал виду. Он

подошел к двери, открыл ее, кивнул Грэхему, ожидавшему их, и протянул руку Карен.

Она вложила свою ладонь в его, и они вернулись обратно в комнату. Стоило им

войти, приглушенный разговор тут же прекратился. Дерек усадил ее, а затем, вместо того,

чтобы обойти стол и сесть на свое место, сел рядом.

Все еще держа ее за руку, так чтоб все могли это видеть, он объявил госсекретарю

Дрэперу.

- Мы с мисс Блейкмор случайно познакомились на Ямайке, - он так привлекательно

улыбнулся, что даже она поверила ему. - Это была любовь с первого взгляда.

Чиновники не могли скрыть изумления, услышав о том, как Тигровый Принц без

памяти влюбился. Неужели какой-то женщине удалось загнать его в угол? Несколько глаз

испытующе посмотрели на Карен, что заставило ее кожу покрыться мурашками.

- Я не хочу ставить под угрозу эти хрупкие, новые отношения, - продолжал Дерек. -

Поэтому я держал свое происхождение в тайне от Карен. Теперь я об этом сожалею. Она

узнала об этом от незнакомца, прежде чем у меня появилась возможность вернуться в

Штаты и все самому объяснить, - он сказал это с небольшим упреком. - Но все это позади.

Она согласилась выйти за меня. Мы планируем немедленно пожениться.

От подобной новости все в комнате остолбенели. Прошло несколько мгновений,

прежде чем кто-то пошевелился, а затем, как по команде, все сразу начали лепетать.

Шейх отреагировал на это заявление широко раскрытыми глазами. Члены его

окружения расхохотались и обменялись шутками, Карен была рада, что не могла понять, о

чем они говорили.

Реакция с противоположного стола была гораздо более сдержанной. Помощники и

юристы повернулись к Дрэперу, шепча ему что-то на ухо. Каждый выражал свой протест

и предлагал альтернативу.

Кэррингтон был возмущен.

- Мистер Аль-Тазан, мы находим подобную шутку возмутительной, и если вы

думаете…

- Это не шутка, - холодно сказал Дерек. - Я намереваюсь жениться на мисс

Блейкмор, как только будет доставлено разрешение, и вы ни черта не сможете с этим

сделать.

- И мы должны забыть, что мисс Блейкмор могла нанести ущерб департаменту

связавшись с вами?

- Она этого не делала, - сухо сказал Дерек. Судя по напряженным чертам лица,

Карен могла сказать, что он начал терять терпение. Она взглянула на шейха. Его взгляд

был сосредоточен не на ней, а на дипломате, который сомневался в честности своего

сына.

Кэррингтон упорствовал.

- Вы можете доказать, что мисс Блейкмор еще не выдала вам секретную

информацию, относящуюся к переговорам ведущимся в настоящее время?

Внезапно расслабившись, Дерек откинулся на спинку стула.

- А вы можете доказать обратное?

Кэррингтон не был достаточно проницательным, чтобы увидеть, что завел себя в

угол, а госсекретарь был. Он поднял руку в запретительном жесте, и у Кэррингтона не

осталось выбора, кроме как проглотить свой следующий аргумент.

Шейх медленно поднялся со стула.

- Все так, как сказал мой сын, - тихий голос становился громче, предвещая грозу. -

Поскольку мисс Блейкмор собирается стать членом семьи моих ближайших

родственников, она находится под моей защитой, - его хищные глаза сверлили

Кэррингтона. - Я не собираюсь мириться с допросами кого-либо из моей семьи.

Если судить по выражению неприязни на лице государственного секретаря

Дрэпера, он был унижен. Но он поднялся на ноги и встретил шейха на пути к двери.

- Я рад, что мы смогли все так оперативно уладить, мистер Аль-Тазан, - он слегка

поклонился. Шейх ответил лишь небольшим наклоном головы. Он вышел, его белый

бурнус развивался позади, свита шла следом.

Их выход освободил дорогу для Дерека и Карен. Дерек помог ей подняться на ноги

и продолжал придерживать за локоть для поддержки. Пытаясь избежать многочисленных

взглядов, она вышла из комнаты.

Ларри Уотсон был уже в коридоре. Вынув руку из захвата Дерека, она повернулась

к нему.

- Ларри, я случайно встретила его на Ямайке. Это было невероятное совпадение.

Клянусь, я не знала, кто он, пока он не вошел сегодня в комнату.

Ларри стыдливо посмотрел на свои ботинки.

- Черт, Карен. Прошу прощения за все, что я наговорил. Я не мог поверить в это,

но…

Она утешительно взяла его за руку, но быстро убрала ее, почувствовав, как рядом

напрягся Дерек.

- Доказательства были довольно компрометирующими, согласна с тобой, - сказала

она.

- Ты знаешь, что они будут просить о твоей отставке. Может я смогу вмешаться.

Она покачала головой.

- Не беспокойся. Думаю, я здесь закончила. Не хочу, чтобы ты ввязывался в это

еще больше.

Он выглядел так, будто ему было больно.

- Я соберу твои вещи и отправлю тебе.

- Спасибо.

Он посмотрел на Дерека, а потом встревожено на нее.

- Ты уверенна, что знаешь, что делаешь?

Она улыбнулась ему с гораздо большей уверенностью, чем она чувствовала.

- В этих условиях, я делаю то, что должна делать. Не волнуйся. Я буду в порядке, -

она снова почувствовала руку Дерека на своей руке. - До свидания, Ларри.

- Прощай, Карен. Оставайся на связи. Если тебе когда-нибудь что-то понадобится...

Дерек увел ее прочь, прежде чем она услышала последнее предложение Ларри. Он

в грубой форме попросил никого не входить вместе с ними в лифт. Дерек нажал на кнопку

первого этажа, а затем повернулся к ней.

- Кто это был?

- Ларри Уотсон. Мой босс. Бывший босс.

- Только твой босс?

Его гнев заставил ее поднять голову.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты знаешь, что я имею в виду.

Симптомы в любом другом мужчине - ослабленное дыхание, сверкающие глаза,

напряженные мышцы, твердая челюсть - свидетельствовали бы ревности. В Дереке это

означало лишь, что он обозначил свою территорию.

- Да, - сказала она, - Только мой босс.

- Хорошо, - его ответ был словно упрек. Карен закипела от злости. Остальная часть

поездки прошла в молчании. Когда они вышли из лифта, один человек из ближайшего

окружения шейха поприветствовал Дерека, а затем обнял его и заговорил с ним на

быстром арабском. Судя по вниманию, которое ей уделил собеседник, она была

невидимкой. Так будет всегда?

Будет ли она всегда приложением к Тигровому Принцу?

Нет. Только до развода. Было довольно странным, что она уже думала о разводе,

прежде чем даже вступила в брак.

- Мой отец хочет увидеть тебя в своем гостиничном номере, - сказал ей Дерек,

когда человек удалился и присоединился к шейху, согласившемуся на спонтанную пресс-

конференцию.

- Сейчас? - спросила она, ненавидя дрожь в своем голосе.

- Когда вызывает отец, это всегда сейчас.

Ряд черных лимузинов ждал у тротуара возле здания. Парадно одетые шоферы

стояли рядом. Дерек подошел к одному и несколько секунд стоял у задней двери. Карен

подумала, что Дерек, возможно, выбрал не тот автомобиль, шофер не сделал ни одного

движения, чтобы открыть для него двери.

Затем он сделал что-то странное. Он поднес два пальца к губам, поцеловал их, а

затем приложил их к стеклу.

Он взял Карен за руку и повел к последнему лимузину, стоявшему на дороге.

Шофер бросился открывать дверь. Когда они уселись на роскошных велюровых сиденьях,

она спросила.

- Что это было?

- Что именно?

- Этот поцелуй.

Он посмотрел ей в лицо.

- Для моей мамы.

Она открыла рот, уставившись на него.

- Твоя мама? Она в той машине? Но я думала.. Он женился на... Твоя мать с

шейхом?

- Она всегда с ним. Когда может.

- Я не понимаю. Он женился на другой женщине, но твоя мать осталась с ним?

Почему?

Он посмотрел на нее.

- Потому что она так хочет.

Она бы продолжила обсуждать тему его матери, если бы именно этот момент не

выбрал шейх, чтобы покинуть здание, окруженное журналистами, пытающимися добиться

от него еще пары слов. Они поехали в кортеже через центр Вашингтона к отелю, где

находилась резиденция шейха.

Карену и Дереку сказали ждать в приемной. Карен напряженно сидела на стуле, в

то время как Дерек совершенно непринужденно гулял по комнате.

Он с облегчением избежал хаоса международного инцидента, и не дал никаких

показаний. Он отпил воды из графина со льдом, уставился в окно, насвистывая сквозь

зубы, изучая на стене картины.

Его беззаботность была противна Карен, она была словно комок нервов. Когда он

предложил ей воды, она покачала головой, но ничего не сказала. Ее язык, казалось, был

приклеен к небу. Она не могла вспомнить, когда в последний раз была такой нервной,

если не считать ожидания пломбировки канала в кабинете стоматолога.

Она подскочила, когда Дерек внезапно обернулся.

- Почему ты уехала от меня?

После всего, что произошло, она едва могла вспомнить страдания, через которые

прошла, когда решила оставить его.

- Мы будем говорить об этом сейчас? - устало спросила она.

- Да.

- Я не хочу.

- Я хочу, - твердо сказал он. Он подошел к ней и теперь стоял очень близко,

заставляя ее откинуть голову назад, чтобы посмотреть ему в лицо, а не на колени. Это

само по себе нервировало. - Почему ты уехала вот так?

- Я чувствовала, что так будет лучше.

- Для кого?

- Для нас обоих.

- Почему?

- Неделя подходила к концу.

- И?

- Я думала, что мы никогда больше не увидимся. Я не хотела никаких

сентиментальных прощаний. Ты бы так не поступил?

- Ты не оставила мне выбора, не так ли?

- Ты не оставил мне выбора сегодня утром.

- Ах, - он поднял указательный палец, - но ты сделала правильный выбор.

- Я начинаю сомневаться в этом. Мы уже говорили об этом.

Он протянул руку и убрал прядь волос с ее щеки.

- Я думаю для новобрачных вполне нормально спорить в первый день собственной

свадьбы. Что-то делать с…напряженностью.

Его ласка напомнила ей, какой неопрятной она, должно быть, выглядела, пока его

глаза не стали слишком близко. Теперь эти глаза были знакомы. Теперь они были

тлеющими со зноем тропической ночи.

- Я не чувствую себя невестой, - она старалась казаться язвительной, но слова

вышли жалобными.

Его глаза осмотрели ее рот, горло, шею. Обе его руки держали ее лицо, наклонив

голову вверх и назад, пока ее подбородок почти касался его пряжки ремня. Он погладил

большим пальцем ее нижнюю губу, затем поднял на нее неистовые глаза.

- Обещаю тебе, что будешь, когда этот день закончится, - это была клятва,

заставившая ее дрожать от страха. Или это покалывание в позвоночнике вверх и вниз

было от предвкушения?

- Почему ты оставила меня, Карен?

- Я сказала тебе, - с отчаянием ответила она. Его обаяние действовало на нее, она

не должна этого допускать.

- Ты лжешь. Было нечто большее, чем нежелание сказать до свидания, - он

погладил ее скулы. - Разве ты не думала, что я приду за тобой?

- Нет, я никогда не думала, что увижу тебя снова.

- Ты забыла, что я сказал тебе, ты никогда не обгонишь меня. У тебя не

получилось, не так ли? - его руки в мягкой ласке скользнули по ее щекам.

Не успел он отпустить ее, как дверь открылась, и слуга позвал их внутрь. Сердце

Карен быстро колотилось, она была не уверена, что ее удержат ноги после волнующей

сцены с Дереком.

Слуга низко поклонился, когда они прошли через дверь. Пораженная, она

остановилась на пороге. К своему удивлению, комната была совершенно обычной.

Она ожидала груды подушек, украшенный тканью потолок, кальяны, испускавшие

дым едкого турецкого табака, в лучшем случае, и запрещенных веществ, в худшем. Где

были танцовщицы с мерцающими в пупках драгоценностями? Ничего из этого не удивило

бы ее так, как обыденность комнаты.

Мебель была во французском провинциальном стиле и слишком вычурная на ее

вкус, но она была со вкусом расставлена и дополнена аксессуарами. На серванте

расположился шведский стол с едой, хоть и казалось, что к нему никто не прикасался.

Небольшой бар был полон всех мыслимых видов вина и спиртных напитков. Бокалы

сверкали в солнечном свете, струившемся через окно с открытыми шторами.

Самыми обычными были мужчина и женщина, сидящие близко друг к другу на

диване. По крайне мере, мужчина сидел на диване. Женщина сидела на подлокотнике.

Одна ее рука обнимала мужчину за плечи, что свидетельствовало об их близком

знакомстве. Его ближайшая рука лежала на ее талии.

Карен едва узнала шейха без куфии. Но его глаза, эти глубоко посаженные,

проницательные глаза не могли принадлежать никому, кроме как Амину Аль-Тазану.

Его лицо было обветренным и испорченным солнцем, но от его привлекательности

захватывало дух. У него, как и у Дерека, были длинные и густые волосы, но у Аль-Тазана

они были намного темнее. Линия роста волос была идентична. Теперь ей была видна

мощная грудь и руки, которые унаследовал Дерек. На нем были брюки в европейском

стиле. На ногах были итальянские мокасины ручной работы. Но самое поразительное в

нем это энергия, которую он излучал. Как и его сын, он очаровывал и привлекал

внимание.

Шерил Аллен был первой, кто заговорил. Она оторвалась от Аль-Тазана и с широко

распростертыми объятиями подошла к Дереку.

- Привет, дорогой.

Дерек тепло обнял мать. Он поцеловал ее мягкие каштановые волосы. Она была

миниатюрной женщиной, едва достающей сыну до плеча. Ее кожа была гладкой и,

очевидно, ухоженной. Она была очень привлекательной, достаточно привлекательной,

чтобы удержать внимание и любовь красавца Аль-Тазана.

- Мама, ты выглядишь невероятно. Это новое платье?

- Мы прилетели в Нью-Йорк вчера вечером, чтобы сделать покупки. Амин его

выбрал. Тебе нравится?

- Очень, - ответил Дерек, хотя Шерил Аллен уже не слушала его. Ее

дружественные зеленые глаза с любопытством рассматривали Карен. - Мама, это Карен

Блейкмор. Скоро будет твоей невесткой.

Улыбка Шерил была гостеприимной и доброй.

- Я слышала об этом, - она взяла ледяную руку Карен и ласково сжала. - Я уже

давно мечтаю о невестке.

Карен была удивлена ее нежностью и великодушием и подарила ей слабую,

дрожащую улыбку.

- Приятно с вами познакомиться, миссис…- она запнулась. Как называют бывшую

жену шейха?

- Зови меня Шерил, - спешно предложила она, видя замешательство Карен. - Давай

присядем? Хочешь что-нибудь выпить? - она повернулась к человеку, который во время

разговора сидел неподвижно, словно камень. - Амин, дорогой, что бы ты хотел?

- Я хотел бы, чтоб ты перестала порхать вокруг, пытаясь сделать эту

нестандартную ситуацию более обыденной. Сядь рядом со мной. Думаю, Дерек прекрасно

справится сам и подаст выпить своей невесте. - Он похлопал по ручке дивана, и Шерил

вернулась к нему. - Как мусульманин, я не пью алкоголь, мисс Блейкмор, но, пожалуйста,

не отказывайте себе в удовольствии, - сказал Аль-Тазан.

Карен поднялась. Он проверял ее?

- Спасибо, но мне сейчас нет дела до напитков.

Дерек едва сдерживал улыбку, а глаза танцевали озорством, когда он подвел ее к

столу.

- Отец, Карен не пьяница, если ты это пытался выяснить. На Ямайке я несколько

раз пытался напоить ее ликером. Мне не повезло.

Он подошел к бару и налил себе стакан минеральной воды, добавив кубики льда и

выдавив лимон.

Его язык тела свидетельствовал о полном безразличии. Карен беспокойно

посмотрела на шейха. Он смотрел не на Дерека, а на нее и улыбался.

- Она очень красивая, Али.

- Спасибо, я тоже так думаю.

Карен была поражена, когда Дерек опустился рядом с ней и положил руку ей

плечо. Он поцеловал ее висок с супружеской лаской.

- Она доставила мне сегодня много неприятностей, - сказал Аль-Тазан.

Карен имела отношение ко всему, о чем они сейчас разговаривали. Она не была

глухой или немой, или слабоумной.

- Не больше, чем вы мне, мистер Аль-Тазан.

Брови шейха быстро поднялись, а затем хмуро опустились. Рука, поглаживавшая

спину Шерил, застыла.

- И у нее острый язык, - сказал он. Неожиданно, это изумительное лицо расплылось

в широкой улыбке, демонстрирующей невероятно белые зубы. Он взревел от смеха. -

Шерил, она напоминает мне тебя, когда мы впервые встретились, - он ласково ущипнул

руку Шерил. - Очень дерзкая. Мне это нравится. Ненавижу ноющих женщин. Не так ли,

Али?

Следующие полчаса были менее напряженными, чем первые пять минут. Карен

была слегка задета, когда Аль-Тазан допрашивал о ее происхождении, но

предупредительный взгляд Дерека заставил ее прикусить язык. Именно она была той,

кому нужен был этот брак, а не наоборот. Тем не менее, она была объектом пристального

внимания.

Наконец, Аль-Тазан медленно осмотрел их.

- У вас есть мое разрешение на брак.

Карен не помнила, чтобы спрашивала у него разрешение. Тем не менее, она

промолчала. Дерек уважительно склонил голову и сказал:

- Спасибо, отец.

Аль-Тазан встал и подошел к ним. Дерек поднял Карен на ноги. Шейх обхватил ее

лицо двумя руками. Она видела, как ее бледное лицо отражалось в его глазах цвета

черного дерева. К ее удивлению, он поцеловал ее в обе щеки, перед тем как отстраниться.

- Дочка.

Обращаясь к Дереку, он сказал.

- Я хотел бы лично поговорить с тобой, Али, - Дерек последовал за отцом в

соседнюю комнату.

Тут же материализовались слуги. Карен и Шерил ждали, и Шерил настояла, чтоб

Карен присоединилась к ней за чашечкой чая и бутербродом с огурцом.

- Я очень обрадовалась этому браку, независимо от того, какие обстоятельства к

нему привели. В течение многих лет, Амин и я беспокоились о Дереке, желая, чтобы он

остепенился и завел семью. - При упоминании о семье, веджвудская чашка и блюдце

загремели у Карен в руках. Шерил либо не заметила, либо решила не комментировать это.

- Он был довольно диким. Полагаю, моя вина. Но у него было такое трудное детство, с

тем как все обстояло тогда, - смущенно закончила она, с грустной улыбкой поглядывая на

Карен.

Сердце Карен было пропитано жалостью к этой женщине. Прежде чем она смогла

сказать что-нибудь утешительное, дверь соседней комнаты открылась и из комнаты

вышли двое мужчин. Аль-Тазан схватил своего сына в объятия и сердечно поцеловал в

обе щеки. Дерек ответил тем же.

Он подошел к Карен и взял ее за руку. Аль-Тазан улыбнулся им обоим.

- Мы увидим вас в ближайшее время, - он протянул руку Шерил. - Шери, иди сюда,

- хриплый шепот передавал невысказанную интимность.

Шерил Аллен, милостивая женщина, выглядевшая абсолютно спокойной и в

состоянии справиться в любой ситуации, отставила чашку в сторону, улыбаясь своему

сыну и Карен, а затем немедленно приняла руку Аль-Тазана. Он потащил ее в спальню и

закрыл за собой дверь. Она была приглашена, а Дерек и Карен были свободны.

Глава 9

- Не ожидай, что я буду вести себя так же. - Они снова были в лимузине, скользя по

улицам Вашингтона в этом островке роскоши. После того, как Дерек дал водителю ее

адрес, они подняли разделительную стеклянную панель. Она понятия не имела, откуда он

узнал, где она живет, но к этому времени уже привыкла к сюрпризам. Она невидящим

взглядом смотрела в окно.

- Как?- поинтересовался он. Она могла почувствовать его тело, переместившееся на

сиденье так, чтобы повернуться к ней лицом. Она продолжала сидеть, отвернувшись от

него.

- Как твоя мать. То, как она лебезит перед твоим отцом, заботится о его малейшем

желании, она у него на побегушках. - Теперь она смотрела прямо на него, чтобы у него не

было сомнений в ее серьезности. - Я не буду для тебя такой женой.

Злость была бы наиболее ожидаемым ответом. Возможно даже бешенство.

Медленная ленивая ухмылка приподняла один уголок его губ, и это было последней

реакцией, которую она бы ожидала. Тем не менее, она получила именно ее. Ее и теплую

ладонь, опустившуюся ей на шею, прикладывающую достаточно давления, чтобы

придвинуть ее лицо к его.

- И какой женой будешь ты, любимая Карен?

Его рот накрыл ее. Он пробовал и смаковал ее как гурман во время пира. Его губы

были мягкими, но требовательными, двигаясь по ее губам, убеждая их открыться его

языку. Он вторгся без промедления, полностью овладевая и дразняще поглаживая.

Он расстегнул две верхние пуговицы ее простой блузки, которую она одела утром,

и проскользнул рукой на ее ключицу. По ее плечу пробежались длинные, худые пальцы. В

его небрежности была какая-то интимная ласка, будто он наверняка знал, что она не

станет возражать.

И у нее, в самом деле, не было сил поступить иначе. Потому что это объятие было

первой настоящей вещью, случившейся с ней сегодня. Он снял куфию (прим. куфия -

головной платок бедуина) и выглядел как тот Дерек, которого она знала. Это ей было

знакомо. Это она понимала и могла принять.

Зная, что ответ скомпрометирует ее недавнюю декларацию независимости, она все

же сдалась, как и хотело ее тело. И когда он стянул бретельку лифчика с ее плеча и

пробежал своими пальцами туда-сюда, из ее горла вырвался тихий вздох.

Наконец он оторвал от нее губы:

- Я весь день хотел это сделать. Не думаю, что смогу остановиться. - Его губы

прошлись вдоль ее скулы к уху, вниз по шее, оставляя цепочку влажных поцелуев и

восхитительное тепло его дыхания. - Я был зол как черт на тебя за то, что ты сбежала от

меня.

- Почему? Это ранило твое эго? - была ли она первой женщиной, пренебрегшей его

вниманием?

-Нет. Просто я еще с тобой не закончил. - Прошептал он ей на ухо за мгновение до

того, как его язык прошелся по мочке ее уха. - Мне и близко этого не достаточно.

Его рот снова занимался любовью с ее, многозначительно, пробуждая

воспоминания, до тех пор, пока на нее не стало накатываться постыдное страстное

желание. Она извивалась в его объятиях, стремясь потереться об него грудью. Ее руки

обвились вокруг его шеи, и она поддалась чувственности поцелуя.

Она понятия не имела о том, что лимузин приехал к месту назначения, пока Дерек

не освободил ее. Она села, взбешённая им, его самоуверенностью, и собой, тем, что

вручила ему эту самоуверенность на блюдечке с голубой каёмочкой. Шофер открыл для

них дверь. Она поспешно потянулась к пуговицам на своей блузке. Но Дерек поймал ее

запястье:

- Оставь их. Ты больше не работаешь на правительство, и я не позволю тебе

зашнуровываться так туго, как старая дева викторианской эпохи. Мне нравится, когда ты

выглядишь женственно.

Она воздержалась от возражений лишь потому, что не хотела закатывать скандал

рядом с водителем, да и несколько соседей и прохожих с откровенным любопытством

глазели на лимузин. Кроме того Дерек крепко схватил ее руку и повел вверх по лестнице.

Она практически споткнулась о чемоданы, стоящие прямо посреди двери в

квартиру.

- Прошлой ночью я не успела разобрать багаж.

- Да, зато тебе удалось лихо сбежать от такого негодяя как я. - Сухо сказал он.

Поскольку шофер стоял на страже, на улице, вне зоны слышимости, она

повернулась, уперев кулаки в бедра:

- Была бы тебе благодарна, если б ты воздержался от комментариев по этому

поводу.

- А тебе лучше отказаться от идеи снова сбежать от меня.

- У тебя нет на меня никаких прав.

- Через полчаса будут.

- Через полчаса?- спросила она, желание сражаться внезапно покинуло ее.

- Мой отец организовал нам встречу с судьей. У него будут все необходимые

документы.

Это действительно случится. Она собирается выйти за Дерека Аллена, также

известного как Али Аль-Тазан, и она не знает ни одного из них.

- Тебе нужно собраться. - Сказал он довольно мягким голосом. - Думаю, будет

лучше, если мы выберемся из Вашингтона и поедем на ферму. Пока все не утихнет, мы

останемся там. Бери лишь самое необходимое. А остальное я куплю тебе позже.

Она хотела было не согласиться с собственническим способом, с которым он

организовал ее будущее, но она так устала:

- Я сейчас вернусь. - Махнув рукой в район дивана, она сказала: - Чувствуй себя

как дома.

Она бесцельно бродила от спальни к ванной, в поисках чего-нибудь ценного, что

можно упаковать и взять с собой. Там ничего не было. Была ли она сейчас слишком

потрясена, чтобы придавать чему-то значение или вести себя сентиментально по

отношению к чему-то, или ее жизнь действительно была такой скучной?

Одно она знала точно: она не хочет выходить замуж в юбке и блузке, которые

первыми попались ей под руку сегодня утром. Вернувшись в гостиную, она подхватила

меньший чемодан.

- У меня есть время на душ? - спросила она у Дерека. Он листал журнал так же

спокойно и безмятежно, как человек, ожидающий автобус. Это очень раздражало.

- Конечно. Хочешь, чтобы я потер тебе спинку?

- Нет.

- Как скажешь, любимая.

В сложившихся обстоятельствах подобная нежность раздражала. Словно проглотив

аршин, с прямой спиной, она прошагала обратно в спальню и не слишком мягко закрыла

за собой дверь. Она приняла душ, вымыла голову и нанесла косметику, что заняло кучу

времени, извращенно надеясь рассердить его.

Но когда она присоединилась к нему, он был, как и раньше, абсолютно спокоен.

Она оделась в шелковое серовато-белое платье-футляр, подпоясанное косой из

ярких шелковых шнуров с чеканной латунной пряжкой. Она собрала волосы на затылке в

низкий пучок. Единственным ювелирным украшением была пара жемчужных серег.

Наряд был изысканным, изящным и элегантным. Она пыталась соединить

выразительность с утонченностью.

Дерек отбросил журнал в сторону и медленно поднялся на ноги, его глаза

одобрительно бродили по ее телу.

- Я готова. - Поспешно сказала она, прежде чем он мог прокомментировать ее

появление. - Возьму лишь те вещи, которые уже упакованы.

Он кивнул и открыл дверь, выдавая шоферу поток распоряжений. Как только

чемоданы были вынесены, он спросил:

- Ты должна сделать что-то, для обеспечения безопасности квартиры?

- На данный момент я ее просто закрою. Когда я отправилась на Ямайку, то

приостановила доставку молока и газет до дальнейших распоряжений.

Не было необходимости предупреждать владельца квартиры, она ведь не знала,

когда вернется. Как долго будет длиться этот «брак»? Неделю? Две? Месяц?

Дерек сказал, что был зол из-за того, что она ушла, не потому, что он любил ее, не

потому, что она ему нравилась, а потому что ему было ее не достаточно. И поцелуй,

последовавший за этим утверждением, доказывал его слова. Когда влечение Дерека к ней

будет удовлетворено, ей понадобится место, куда она может вернуться.

Было очевидно, что он ожидал от этого брака: бесплатную любовницу. Принцу

Аль-Тазану не избежать глубокого разочарования.

Она ждала до тех пор, пока они снова не устроились на черных сидениях лимузина,

чтобы сделать свое заявление. Но беседу начал Дерек:

- Ты божественно выглядишь, Карен. Намного привлекательнее, чем я тебя когда-

либо видел. Я крайне горд своей невестой.

- Спасибо, - она возилась с кисточкой на поясе, - я чувствовала себя неуверенно,

будучи одетой как попало, когда на тебе был костюм. Когда я этим утром одевалась в ту

одежду, я не знала, что могу выйти в ней замуж.

- У меня настоящая дилемма.

- Дилемма?

- Я хочу тебя поцеловать, но не хочу испортить твои старания. Какой эгоистичный

выбор мне сделать? - он наклонил голову и изучал ее. - Ты слишком прекрасна. Я пойду

на компромисс. - Он взял ее за руку, притянул к своему рту и оставил откровенный

поцелуй на ее ладони.

Это поцелуй она почувствовала в самой сердцевине ее женственности,

прикосновения его губ, и этого ядовитого, ядовитого языка опьяняли, от них она

расцветала и оживала.

- У меня самая очаровательная, милая и сексуальная невеста в мире. - Пробормотал

он в середину ее руки, которую до сего момента она не считала эрогенной зоной.

С трудом оторвавшись от ее руки, он на несколько дюймов отодвинулся от нее.

Прочистив горло, стараясь успокоить биение своего сердца, она сказала:

- Мне нужно с тобой поговорить, Дерек.

- Какое белье на тебе надето?

- Что за вопрос такой?

- Вопрос, который жених имеет право задать своей невесте.

- Я могу перестать быть невестой после того, как ты услышишь то, что я хочу

сказать.

- Да ну?- это было произнесено обыденно, будто его не очень интересовало то, что

она скажет. Но его выдавал изгиб позолоченной солнцем брови.

Персиковый блеск для губ, который она нанесла, плохо справлялся со своей

задачей. Она увлажнила губы быстрым движением языка.

- Я прохожу через это все, через эту церемонию бракосочетания только из-за

необходимости. Но это все.

- Не уверен, что понял тебя.

Она глубоко вздохнула:

- Это значит, что будет лишь церемония. Больше ничего.

- Больше ничего?

Почему он такой непонятливый? Он умышленно изводил ее, заставляя сказать все

вслух?

- Ничего из того, что подразумевает брак.

Пока водитель без усилий маневрировал на лимузине по улицам Вашингтона, в

салоне повисла тишина.

Наконец, Дерек прервал тишину:

- Это значит, что ты не намерена удовлетворять мои супружеские права?

- Именно это я и подразумевала. - Сказала она, поднимая подбородок вверх, чтобы

показать, что взялась за дело всерьез.

- Ты будешь делить со мной постель?

- Нет.

- Вообще заниматься любовью?

- Вообще нет.

С хохотом он стукнул по стеклянной панели между ними и водителем,

демонстрируя еще одну особенность, объединяющую их с отцом. Она с обидчивым

молчанием уставилась на него. Что она сказала такого, что он нашел чертовски смешным?

- Карен, любимая, - он добрался до ее руки, и когда она пыталась удержать ее,

обернул свои пальцы вокруг и направил к своей груди, - Ты понимаешь, насколько

смехотворно звучит это условие?

- Объясни почему.

- Ну, хорошо. - Его отношение было терпеливо снисходительным, как будто он

объяснял ребенку загадки жизни.- Во-первых, ты не в том положении, чтобы выдвигать

любые условия. Неприятности у нас обоих, но ты более уязвима.

- Благодаря моему полу, размеру банковского счета и моей работе, которую я

любила и в которой была хороша! - крикнула она.

Он кивнул уступая:

- Не говорю, что это справедливо, я лишь указал на факты. Согласись, ты

потеряешь больше. Я предложил тебе решение серьезной проблемы. Ты не думаешь, что с

твоей стороны довольно непорядочно и совершенно мелочно выдвигать условия в ответ

на мое предложение?

Раздраженная и униженная, она стиснула губы.

- Во-вторых, - плавно продолжил он,- мы жаждем друг друга. В этом никогда не

было сомнений.

- На Ямайке, да. Это было романтично, мы были отделены от настоящего мира.

Море, луна, музыка, цветы, вино. Я повелась на это, но это все. Сейчас я спустилась

обратно на землю. Могу сказать, приземление было достаточно жестким. После всего

того, что случилось в результате моей неосторожности, как ты мог подумать, что я захочу,

чтоб это продолжилось?

- Я не анализирую причины человеческого поведения, Карен. Я имею дело только с

фактами. - Он наклонился к ней, останавливая свой рот в нескольких скудных дюймах от

ее. - Прямо сейчас ты хочешь меня, так же сильно, как я тебя. Я хорошо знаю твое тело. И

вижу признаки. Одной из причин, почему мне нравится это платье, является то, что оно

так хорошо сидит на тебе и так хорошо гармонирует с твоими сладкими формами. Когда

несколько минут назад я целовал твою ладонь, то заметил, как на это отозвалась твоя

грудь. Ты думала, я не заметил? И когда ты неловко ерзаешь и скрещиваешь ноги, ты не

думаешь, что я могу представить ответ в других частях твоего тела?

Жгучие слезы заполнили ее глаза:

- Прекрати это, пожалуйста. - Она опустила веки, сильно сжала губы так, что он не

мог видеть ее дрожь.

- Ты хочешь меня, Карен. До сих пор. Больше, чем когда-либо. И если ты

избавишься от пуританского настроя, который проявился после того, как ты вернулась в

Штаты, и внимательно посмотришь на меня, ты поймешь, насколько сильно я тебя хочу.

Я, безусловно, не могу спрятать свое желание. К чему нашему браку это абсурдное

условие? - его голос становился все громче и громче, до тех пор, пока последнее

предложение не потребовало ответа.

- Потому что ты принес мне достаточно бед, вот почему. Я не хочу быть твоей

женой. И я, конечно же, не хочу быть временным партнером по играм до тех пор, пока не

пройдет новизна. Я не хочу быть одной из наложниц гарема, охватывающего весь земной

шар. Я не буду с тобой спать.

- Не кажется ли тебе, что поздно запирать конюшню, когда лошадь украли?

- Это одна из неджентльменских вещей, которую я ожидала от тебя услышать. Я

спала с тобой раньше потому, что хотела. Это был мой выбор. И сейчас я выбираю этого

не делать. И не буду.

- Но обстоятельства поменялись. После того, как мы поженимся, у меня будет

право настаивать. - Сказал он, по-видимому, ни в малейшей степени не взволнованный ее

тирадой.

- Ты будешь?

- Я могу.

Она почувствовала дрожь от страха, но спрятала ее за показной яростью:

- Как? Стукнешь меня по голове и затащишь в кровать? Каков отец, таков и сын.

Щёлкнешь пальцами и будешь ждать, что я прыгну? Женщины расцениваются как

собственность, да? Созданы Богом и присланы на землю для твоего развлечения? Что ж,

подумай еще раз, мистер Дерек Аллен. Я не собираюсь жить в такой разновидности

рабства, даже и временно. Так что можешь сказать Абдуле, чтобы разворачивал машину

назад к моему дому. Я решу свои проблемы другим способом.

Он мог бы ударить ее, и она бы не удивилась. Но он просто улыбнулся и сказал

осуждающе:

- Его имя - Мохаммед, и он не отвезет тебя домой. Я настаиваю на своем

предложении. Я женюсь на тебе. И ты можешь страдать от собственной глупости,

отрицая, что хочешь меня в своей постели, надувайся и сердись, сколько хочешь, я не

буду навязывать тебе свою отвратительную любовь.

Он еще раз поменялся с ней ролями, заставляя ее чувствовать себя глупой, приводя

в бешенство.

- О, что ж, хорошо. - Она подозрительно посмотрела на него. Он уступил слишком

быстро. - И что ты будешь делать, пока я буду надуваться и сердиться, и тому подобное?

Она не верила его улыбке. Она была слишком коварной, слишком похожей на

улыбку кота, только что заметившего слабую жертву. Запах победы чувствовался в его

ноздрях. Блеск триумфа в его глазах. Не требующее усилий удовлетворение, близкий

успех изгибал его широкие чувственные губы:

- Я изменю твое мнение.

Это сильное по содержанию сообщение было произнесено с не большей

абразивностью, чем мягкий поцелуй. Это словно шепотом произнесенные страстные

обещания, которые его губы делали рядом с ее грудью, вниз по впадинке живота и вокруг

пупка. Оно было произнесено таким же туманным голосом, который находил ее ухо после

занятий любовью. Он сказал:

- Ты всегда доставляешь мне удовольствие, Карен. Мне нравится то, как твое тело,

словно перчатка обхватывает мое, так туго и тепло. Это так приятно.

Это мягко угрожающее обещание вернуло назад все воспоминания о том, как они

занимались любовью, и она задалась вопросом, зачем она врет самой себе. Она сидела

ошеломленная, уставившись в гипнотический водоворот его глаз, и вырвала себя из

транса лишь тогда, когда водитель открыл дверь.

-Мы на месте. - Сказал Дерек, помогая ей выбраться из машины.

- Твои родители будут?

- Нет. Вокруг отца всегда столько шумихи. Он не хотел лишний раз тебя смущать.

Словно робот Карен вошла в здание. Ничего из этого не казалось ей реальным. Она

познакомилась с судьей, пожала ему руку, и любезно приняла его наилучшие пожелания

их с Дереком союзу. Она поставила подпись на документах, скользя ручкой по нижней

строчке. Заняла свое место рядом с Дереком. Повторила слова свадебной клятвы.

И тут она осознала. Когда слова пронеслись эхом в ее голове, она осознала, почему

выдвинула это условие, почему была в ужасе от этого союза.

Она хотела, чтобы он никогда не заканчивался.

Она хотела быть женой Дерека Аллена. Те клятвы для нее не были просто словами.

Когда она произносила их, они имели особое значение. Она влюбилась в Дерека прежде,

чем попала в его постель. Отдаться ему, это было проявлением любви. Брак с ним будет

обязательством, физическим и духовным. Для нее это не было фарсом.

Но для него…

Как только он произнёс слова, связавшие ее жизнь с его, она подняла глаза. Он

смотрел на нее, и через нее прошел электрический разряд. Было такое чувство, будто он

говорит от всего сердца. Но она ни на мгновение не могла разрешить себе поверить в это.

Она отвела глаза.

Это принесет боль, Господи, как же будет больно, когда ее оставят, когда этот

брак-игра будет отменен. Чтобы сберечь себя от неизбежной боли, она должна оставаться

в стороне и быть независимой. Она будет жить с ним в атмосфере вежливого

сосуществования, но без интима. Она боялась, если станет ему женой во всех смыслах

этого слова, когда придет время расстаться, она будет умолять его разрешить ей остаться.

Когда они перешли к той части церемонии, когда надо обмениваться кольцами,

Дерек шокировал ее, преподнеся ей узкую золотую полоску. Кольцо было вычурным, с

гравировкой и выглядело старинным.

- Это одно из колец моей матери, подарено моим отцом. - Тихо объяснил Дерек,

когда она вопрошающе подняла глаза. - Оно на протяжении многих поколений хранится в

нашей семье. Они хотели, чтоб я отдал его женщине, на которой женюсь.

Карен изумленно смотрела, как он одевает это прекрасное кольцо ей на палец. Оно

село идеально. Последовавший за этим праздничный поцелуй был ласковым, но

убедительным. Придерживаться своего решения будет самой сложной задачей в ее жизни.

Судья пожал руку Дереку и радушно предложил им выпить в его кабинете. Дерек

отказался, и судья, понимая нетерпение жениха, с благословением отпустил их. Карен не

удивилась его экспансивности, она знала, что в кармане у него чек на приличную сумму.

Они отправились в многоэтажный дом в шикарном районе. Лимузин плавно заполз

на темную подземную парковку, словно скользкая змея в свою норму. Они остановились

около припаркованного Экскалибура, рядом с которым стоял слуга, незамедлительно

перетащивший чемоданы Карен в причудливый багажник машины.

- Я подумал, что для поездки на ферму удобней будет взять эту машину, чем ехать

на лимузине. - Сказал Дерек. Как будто езда на Экскалибуре была менее оригинальна, чем

на лимузине с шофером.

Дерек попрощался со слугами отца и выехал обратно на исчезающий солнечный

свет. День почти закончился, и Карен до сих пор не могла поверить в то, что случилось на

самом деле.

- В случае если тебе интересно, все наши фотографии и негативы сейчас в

собственности моего отца, - она покраснела при мысли о них, но он успокоил ее, - они

будут уничтожены, если этого еще не произошло.

- Как ему удалось не допустить их публикации?

- Я сказал ему имя фотографа, Спек Дэниелс. Без сомнения мой отец сделал ему

предложение, от которого тот не смог отказаться. Сомневаюсь, что он будет когда-нибудь

делать подобные снимки.

Карен повернула голову, чтобы посмотреть, шутит ли он. Он не шутил. Она

вздрогнула под холодным ночным воздухом, и лишь частично из-за того, что они ехали на

бешеной скорости с поднятым верхом. Чтобы с ней случилось, если бы она стала врагом

шейха Амина Аль-Тазана, а не невесткой?

- Что насчет журнала «Street Scene»?- устало спросила она. - Я думала, они

собирались посвятить нам целый номер.

- Ох, они хотели. Но отец пригрозил им судебным иском, который сожрет не

только всю их прибыль от продажи этого номера, но и всю на как минимум следующие

десять лет.

- Когда ты об этом узнал?

- Сегодня после обеда, когда он позвал меня в спальню.

- Но у него не было времени все это сделать. - С тревогой воскликнула она.

Притормозив около светофора, Дерек повернул голову и улыбнулся:

- Нет, но таким был его план. И когда он собирается что-либо сделать, можешь

считать, что это уже сделано.

Она мало внимания обращала на то, куда они ехали. Но когда окружающая

обстановка показалась знакомой, она в ужасе посмотрела на него.

- Ты, кажется, удивлена. - Сказал он, останавливаясь около частной школы.

- Да. Как ты узнал?

- У меня свои способы. - Загадочно ответил он. Выбравшись из машины, он обошел

вокруг, чтобы открыть для нее дверцу. После того, как она вышла, он взял ее за руку и

пошел с ней по обросшей лишайником кирпичной дорожке.

- Думаю, Кристин должна быть проинформирована о нашем браке до того, как я

заберу тебя на медовый месяц, тебе так не кажется? - Он положил руку ей на плечи и

придвинул ближе. - Кроме того, я горю желанием познакомиться со своей свояченицей.

Обычно строгая директор школы вся трепетала, когда Карен представила Дерека

как своего мужа, особенно когда та узнала его. Ее строгие локоны подскочили, а

коренастая расторопная рука ухватилась за воротник ее чопорной блузки. Кристин

вызвали незамедлительно.

Пока они ждали, директор задавала наводящие вопросы, которые, как она

надеялась, удовлетворят ее всепоглощающую любознательность. Не представляя никакой

реальной информации, Дерек очаровал ее своими легкими шутками и той отключающей

чувства, плавящей кости, возбуждающей гормоны улыбкой.

Кристин пронеслась вниз по лестнице с небольшим самообладанием, которое

присуще энергичной шестнадцатилетней девушке. Директор повернулась на каблуках и

нахмурилась. Невысказанный упрек не оказал влияния на Кристин. Она неожиданно

остановилась на несколько секунд, будто не решалась что же делать дальше, после того,

как заметила свою сестру за руку с самым роскошным мужчиной, которого когда-либо

видела.

На мгновение она заколебалась, стоя на лестнице, в изумлении смотря на Дерека.

Затем сделала над собой усилие, закрыла рот, и проследовала вниз по лестнице, с

наиболее возможной на то время благопристойностью.

Карен, разделяла ее чувства, потому что знала, какое влияние может оказывать на

женщин Дерек, направилась к сестре. Она была так занята тем, что этот брак будет

значить для нее, что до этого момента не брала в расчет чувства Кристин. Она сжала руку

своей младшей сестры.

- Привет, Кристин.

Кристин сжала руку сестры в ответ, но ее пожатие было небрежным. Карен

понимала, что Кристин все еще глазела на Дерека.

- Привет, ты уже вернулась из своего путешествия?

- Да, - сказала Карен, отстраняюсь от нее, чтобы видеть ее лицо, и оценить реакцию

на то, что последует далее, - Я приехала на несколько дней раньше.

- Почему?- глаза Кристин были все еще сфокусированы на мужчине, который

украшал фойе закрытой школы таким образом, каким оно ни разу не было украшено

ранее.

- Ну, - начала Карен. Сейчас, когда момент настал, она не знала, как осторожно

сообщить о случившемся. - Кое-что произошло… Я встретила… Это Дерек Аллен,-

быстро сказала она. - Дерек, это моя сестра Кристин.

Оцепеневшая Кристин подошла к нему.

- Привет Кристин, - сказал он, - давно хотел с тобой познакомиться.

- Правда? Почему?- вздохнула она. Карен хотелось встряхнуть ее так сильно, как

только можно. Она не хотела, чтоб Кристин попадала под его чары.

- Потому что мы теперь семья. Сегодня после обеда мы с Карен поженились.

Рот Кристин беспомощно открывался. Глаза блуждали от одного взрослого к

другому. Наконец-то собравшись, она пробормотала:

- П-п-поженились?

Дерек взял Карен за руку, в уютное пристанище своей руки:

- Я встретил твою сестру на Ямайке и влюбился, - прежде чем продолжить, он

обжег своими глазами Карен, - потом последовал за ней обратно в Штаты и попросил ее

выйти за меня. Она согласилась, и, пока она не передумала, мы быстро отправились к

судье. Надеюсь, ты не обидишься на то, что не была приглашена на церемонию.

Это было банально и абсурдно, но Кристин и директор жадно ловили каждое

выдуманное слово его импровизированного рассказа. Он словами нарисовал картину как в

фильме с Дорис Дэй (прим. Американская певица и актриса), и к тому времени, как он

завершил все мягким поцелуем безмолвных губ Карен, его аудитория трепетала от

романтических переживаний и находилась на грани сентиментальных слез.

- О Боже, сестренка, - восторгалась Кристин, заключая Карен в полное энтузиазма

объятие, практически ломая ей шею, - это просто прекрасно. О Боже. Подумать только, я

была одной из тех, кто сказал тебе ехать на Ямайку. У меня просто было такое чувство, ну

ты знаешь, что с тобой произойдёт что-то действительно впечатляющее. О Боже!

Дерек прервал бурные поздравления Кристин, спрашивая разрешения у директора,

забрать ее на праздничный ужин. Она с радостью дала на это свое согласие.

Кристин убежала по лестнице переодеться. Дерек в это время осаждал директора

вопросами об учебном плане и достижениях Кристин.

Как будто ему было не все равно, раздраженно подумала Карен.

Но видя эту искреннюю заинтересованность на его лице, можно было подумать,

что ему интересно. Она неохотно признала, что этот визит к Кристин был проявлением

заботы и чуткости.

Кристин спустилась одетая в свой лучший наряд. Когда они вышли во внутренний

дворик, и она увидела его машину, то стала снова причитать «О Боже». Посмеиваясь,

Дерек сказал, что она будет сидеть на заднем откидном сидении, и она разрешила ему

помочь забраться на него, делая это с грацией королевы, которой помогают сесть в

королевскую карету. Дерек вдохновлял женщин на такого рода уверенность.

Он отвёз их в ресторан, находящийся в нескольких минутах езды от школы. Это

был семейный итальянский ресторан, достаточно атмосферный, чтобы удовлетворить

самого требовательного клиента. Еда была вкусной, вино опьяняющим, обслуживание

безупречным.

Прекрасный внешний вид Дерека и его манеры космополита (прим. человек,

считающий весь мир своим отечеством, ставит общечеловеческие ценности и интересы

выше интересов одной нации и одного государства.) вконец покорили Кристин. Карен к

этому времени знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что ему это не стоило

никаких усилий. Он очаровывал не задумываясь. Он мало говорил о себе, но спрашивал

Кристин о ее занятиях и хобби.

- Меня напрягает лишь одно. - После его уговоров, она с удовольствием рассказала

о своей школьной жизни. Она хмурилась, вертя в руках ножку бокала. Он, даже не

спрашивая, налил ей вина. Карен знала, как много очков это принесло. Он обращался с

Кристин, как со взрослой. Ничто не могло доставить большего удовольствия девушке ее

возраста.

- И что это?- спросил Дерек из своего угла кабинки. Он лениво постукивал

кончиками пальцев по плечу Карен. Весь вечер он увековечивал миф, что их брак был

нормальным и основанным на любви. Он не мог быть более обходительным и

внимательным ко всем ее нуждам.

Его глаза часто блуждали по ней, и даже сидящий рядом мужчина мог видеть в них

жар. Они объявляли громко и ясно: Это день моей свадьбы. Я не могу дождаться, чтобы

отнести тебя в кровать. Внутренности Карен скручивало с каждым нежным словом,

каждым прикосновением.

- Мальчики, - хмуро ответила Кристин Дереку. Она посмотрела сестру,- помнишь

того парня, о котором я тебе говорила перед твоим отъездом?

- Да.

- Он не перезвонил мне. Я знала, что так будет.

- Он определенно идиот. - Пренебрежительно сказал Дерек. Он поднялся на ноги,

обогнул стол, и поцеловал Кристин в макушку. - Если у тебя когда-то появятся проблемы,

приходи ко мне. Хорошо?

- Хорошо. - Радостно ответила Кристин.

- Если вы, дамы, простите меня, мне нужно сделать телефонный звонок. Я скоро

вернусь.- Он осчастливил - или проклял Карен еще одним из тех сексуальных взглядов

прежде, чем пошел к выходу из ресторана.

Когда он уходил, ее кожа все еще горела от его взгляда. В надежде скрыть свой

румянец, она посмотрела на рубиновые грани своего бокала.

Будто она ждала этой возможности целый вечер, Кристин наклонилась через стол и

бесстыдно спросила:

- Несомненно, он хорош в постели?

Глава 10

- Кристин!

- Ну?

- Это ужасно с твоей стороны задавать подобные вопросы.

- Я хочу знать. И не надо притворяться, что ты еще не побывала с ним в постели.

По тому, как он на тебя смотрит, я могу сказать, что он готов тебя съесть. Это было

восхитительно?

Карен старалась сдержать улыбку. Как было бы прекрасно, если бы Дерек любил

ее, и она могла бы разделить эту радость с Кристин.

- Ты же его видела. Как ты сама думаешь - уклончиво ответила она.

- О Боже! Думаю, он великолепен. Девчонки из общежития умрут, если увидят его,

определенно умрут. Он еще сексуальней, чем парни в «Chippendales men».(The

Chippendales men- самое горячее мужское шоу в Лас-Вегасе.) Тело - великолепно. Я имею

в виду, парень … ну, великолепный. Мне нравятся его волосы, и ох, Карен, он такой

милый…- она взволнованно расставила руки, не имея возможности подобрать слова,

чтобы описать Дерека, - он мой зять! Вау! Я все еще не могу в это поверить. И эта

машина! Он ужасно богат?

- Думаю, да. Он наполовину араб, Кристин. Его зовут Али Аль-Тазан. Его отец -

шейх Амин Аль-Тазан. Ты о нем слышала?

Глаза Кристин широко распахнулись от удивления.

- Нефтяной магнат Аль-Тазан? Аль-Тазан - друг премьер-министров и королей?

Тот Аль-Тазан? Ты надо мной издеваешься?

Карен покачала головой. Кратко, насколько это было возможно, она рассказала

Кристин историю жизни Дерека, или то, что знала.

-У него есть квартира в Вашингтоне, но мы направляемся на его ферму в

Вирджинию.

- У него, наверно, дома по всему свету.

- Возможно. Я не знаю.

- Как думаешь, мы будем путешествовать? Карен, Боже мой! Ты осознаешь, что это

может для нас значить? Для нас двоих?

- Мы лишь будем жить день за днем. - Не было смысла расстраивать Кристин

сейчас. Когда брак будет аннулирован, она все ей объяснит. Или возможно нет. Она

может сделать вид, что у них ничего не получилось.

Дерек вернулся к столу, спросил, хотят ли они еще чего-нибудь, и, когда они

отказались, проводил их обратно к машине. В двери школы Кристин подарила ему

жизнерадостное объятие.

- Спасибо, что снова сделал мою сестру счастливой.

Он засмеялся, взъерошив ей волосы:

- Мне было приятно, - он положил ей в руку стодолларовую банкноту. - Вот

карманные деньги.

Карен проглотила протест. У Кристин с момента развода не было таких денег. Ей

пришлось страдать из-за ее ошибки. Что для Дерека сто долларов? И если это поможет

Кристин купить новую одежду, почему нет?

- Спасибо! Не потрясающе ли это, снова иметь деньги, Карен?

- Кристин!

- Ну, разве не так? С тех пор, как тот придурок от тебя ушел, мы нищенствовали.

Сейчас нам не нужно будет считать каждый пенни. Тебе не нужно будет работать. Ох,

Карен, ты можешь снова заниматься скульптурой!

- Тебе лучше попрощаться и пойти внутрь, пока тебя не стала разыскивать

директор. - Карен не нравилось, куда завела их беседа. Она не хотела, чтобы Кристин

привыкла к богатству, которое мог дать Дерек.

Они попрощались, обнялись и поцеловались. Дерек дал Кристин номер телефона

дома в Вирджинии и почтовый адрес.

- Могу я звонить за счет абонента? - честно говоря, она чувствовала себя с ним

настолько комфортно, что даже дразнила.

Он ущипнул ее за нос:

- Этого я от тебя и жду, проказница. И часто. Если тебе что-либо понадобится,

предупреди нас. Обещаешь?

- Обещаю.

Как только они отъехали, Карен откинулась на кожаное сидение машины и

положила голову на спинку. Ее глаза автоматически закрылись.

- Спасибо, что был так мил с Кристин. Ей порой бывало тяжело, но даже тогда я

старалась, чтобы она оставалась в этой школе. Я обещала нашей матери, что она получит

лучшее образование. Мы с Уэйдом были ее единственной семьей. После нашего разрыва

Кристин тоже пришлось адаптироваться к новой жизни. Извини за ее откровенность. Она

всегда говорит именно то, что думает.

- Такая прямолинейность похвальна. Я бы хотел, чтоб это передалось и ее старшей

сестре.

Она села ровнее и послала ему уничтожающий взгляд:

- Что ты хочешь, чтоб я сделала? Сказала тебе, что у тебя превосходное тело?

Он засмеялся:

- Она именно это сказала?

- По ее словам, а она говорила от лица всех девочек в своей спальне, ты лучше, чем

Chippendales men.

-Вау!

- Это она тоже говорила.

-Что?

-Вау.

- Ох.

Они уже были на окраине города. Дерек подъехал к обочине. Он дал мотору

работать на холостом ходу, пока повернулся к Карен:

- Я бы сказал, ты выглядишь уставшей.

- Кажется, прошло много времени с тех пор, как сегодня утром агенты ФБР

вытащили меня из постели.

Он нахмурился:

- Это должно быть было ужасно страшно.

- Я бы никому не советовала столкнуться с подобным до звонка будильника.

Он быстро дотронулся до ее щеки:

- Давай поднимем крышу. Ты можешь спать всю дорогу домой.

Дом. Это слово означало постоянство. Оно заключало в себя надежность,

безопасность, стабильность, прочность. Но для нее это место не будет домом. Еще до

того, как они приехали, она знала, пребывание там будет временным.

- Вот,- сказал он, опуская верх. - Ложись, вздремни, а когда проснешься, мы уже

будем на месте. - Наклонившись, он легонько поцеловал ее, потом снова заставил

работать двигатель и выехал на магистраль.

Карен была слишком уставшей, чтобы спорить. Она поудобней пристроила голову,

примостила ноги и разрешила векам сомкнуться. Рев мотора укачивал ее постоянными

вибрациями.

Вкус Дерека задержался на ее губах. Запах его туалетной воды занимал ее голову.

Она осознавала рядом его теплое, сильное присутствие. Его тело… действительно было…

превосходным.

-Карен, любимая.

Она просыпалась от восхитительного ощущения теплых губ, двигающихся по ее

щеке, шепчущих ее имя. Она пошевелилась, но медленно, не желая просыпаться.

- Дорогая, мы дома, - губы снова начали говорить, но уже под ее ухом, где,

казалось, сконцентрированы все ее нервные окончания. - Карен?

- Мммм.

- Ты достаточно проснулась, чтобы идти?

- Ммм.

Далее последовало легкое хихиканье. Потом сильная рука легла ей на спину, а

другая под колени, и ее подняли.

Дерек.

Она узнала твердость его сильной груди под ее грудью. Их сердца, казалось, как

всегда бились в унисон. Ее руки были слишком тяжелыми, чтобы обнять его шею, но она

зарылась головой ему под подбородок. Кожа его горла была теплой. Она прижалась к ней

губами.

У нее осталось смутное впечатление от шёпота, шагов и света. Открыв один

сонный глаз, она увидела широкую лестницу, которая напомнила ей «Унесенных ветром».

Но чтобы удерживать даже один глаз открытым, требовалось слишком много усилий, так

что она закрыла его, положив одну руку на грудь Дерека и прижимаясь ближе.

Была причина, почему она не должна была вверять себя ему. Эта причина

продолжала маячить где-то на грани сознания, но еще не созрела. Она проигнорировала ее

и вернулась к его сильному телу.

Движения его тела убаюкивали ее, когда он нес ее наверх и дальше по коридору. В

комнате, где он остановился, свет был приглушенным. Она не открыла глаза, но

почувствовала, что на ее веки падало меньше света. Ее глаза не открылись, пока ее не

положили на кровать. Она увидела над собой навес.

- Вы уверены, что не нужно…

- Спасибо, Дейзи. Я прослежу, чтобы она легла в постель. Мы и так продержали вас

допоздна. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

Карен слышала голоса, но полностью не проснулась. Она поняла, что дверь мягко

закрылась и наступила тишина.

Ее тело чуть наклонилось, когда он сел на кровать. Положив руку ей на щеку, он

провел большим пальцем по ее скуле:

- Бедная малышка, - шептал он в мягком свете лампы, - ты так устала.

Он легонько поцеловал ее в лоб. Когда он поднял голову, то увидел улыбку,

появившуюся на ее губах. Кончиком пальца он потрогал уголок ее рта. К сожалению,

Карен не видела нежного выражения на его лице. Ее глаза все еще были закрыты.

Поддерживая одной рукой ее шею, он поднял ей голову и начал доставать шпильки

из пучка. Когда все медовые пряди были свободны и спадали с его рук, он пробежался по

ним пальцами. Он медленно двигал руку вниз, пока не смог удерживать ее так, чтобы

расстегнуть ее платье. Расстегнув его, он уложил ее обратно на спину.

Отчаянно стараясь держать глаза подальше от совершенства ее груди в кружевном

лифчике, он стянул платье по ее телу и ногам. Снял с нее туфли и поставил их на пол

рядом с кроватью. Он не торопился.

Подъюбник был недорогим. Нейлоновым. Но на нем была широкая полоса

кружева, и это было крайне женственно. Она выглядел очень хорошенькой, лежа там с

волосами образующими небольшую корону вокруг ее головы, тело было расслаблено,

грудь, поднималась и опускалась с каждым мягким вздохом, бедра были прикрыты

нижней юбкой с кружевом. Она была чрезвычайно женственной. Хрупкой. Беспомощной.

Его мужественность отреагировала, силой и жаром. Но он охладил свой пыл,

просунув палец под резинку на поясе и снимая юбку.

Дерек редко был шокирован, у него был богатый опыт. Но он был искренне

удивлен, увидев пояс с подвязками и чулки. Он ожидал увидеть колготки. Этот секрет, ее

пылкая сторона восхитила его. Его невеста была многогранна, и он не мог дождаться,

когда узнает каждую восхитительную сторону ее личности.

Она определенно была непредсказуемой. Его жизнь была наполнена

предсказуемыми женщинами, женщинами, которые были вокруг него так долго, с

множеством мужчин до него, что ему становилось скучно еще до того, как он попадал в

их постель.

Но эта женщина…

Он посмотрел на нее, наслаждаясь тем, что мог делать это без ее ведома. Эта

женщина была другой. Она постоянно удивляла, злила и возбуждала его, но с момента их

встречи ни разу ему не наскучила. Он не ожидал, что будет скучать по ней.

Ловкими пальцами он расстегнул подвязки. Положив ладони по обе стороны ее

ноги, он скрутил чулок, двигаясь вниз. По стройному бедру, стройному колену, по хорошо

сложенной голени, аккуратной щиколотке, вниз к изящной ступне.

Однажды ночью на Ямайке он губами исследовал каждый дюйм этой ноги. Он

знал, как мягкость внутренней стороны ее бедра ощущается на языке. Под коленкой у нее

есть место, поцелуи которого заставляли ее кричать от страсти. Он оставлял укусы любви

на чувственной стороне ее голени, целовал ступню, прикусывал сладкие пальчики.

Он проклинал свою зрительную память. Она не помогала выпуклости, растущей в

его штанах.

Не особо раздумывая, он снял второй чулок. Скользя руками вниз по ее бедрам, он

нашел застежку пояса с подвязками и расстегнул его. Это было нечто воздушное,

состоящее из кружева и атласа, что заставило его улыбнуться и отбросить предмет

одежды в сторону. Он спал с женщинами, украшающими себя нарядами от Dior,

созданными очаровывать, но он не помнил времени в своей жизни, когда бы наслаждался

женским нижним бельем больше, чем сейчас.

Ее трусики были небольшими. Лоскут ткани, полоска кружев, несколько дюймов

тонкой резинки, скреплявшей все вместе. Они были чуть ниже линии бикини. Между

резинкой и смуглым животиком находилась узкая полоска бледной плоти, к которой он

нагнулся, чтобы пробежаться языком. Через кружево… О Боже, этот сладкий мягкий

треугольник волос.

Он также мог видеть линии загара через ее лифчик. Они были слабее, с тех пор как

она принимала солнечные ванны без верхней части бикини, в те последние солнечные

деньки, которые они провели вместе.

Еще раз, проведя рукой, он искал застежку ее лифчика, и издал облегченный вздох,

когда расстегнул его, не разбудив ее. Он стянул его.

И задержал дыхание. Закрыл глаза, сделал несколько длинных, глубоких вдохов,

прежде чем снова открыть и посмотреть на свою жену. Ее груди были высокими и

округлыми, смягченными сонной позой. Коралловые вершины были дерзкими даже в

расслабленном состоянии. Он знал их цвет, вкус, строение, и жаждал снова взять их в рот.

Но он не мог. Она никогда не научится ему доверять, если сейчас он воспользуется

ее положением. Но он должен потрогать ее или умрет. Кончики его пальцев скользили по

мягкому атласу ее горла, потом обратно. Снова вниз, и обратно.

- Дерек?

Его имя было хриплым сонным бормотание, но оно прошло через него словно

выстрел. Его рука застыла, и он свободно обхватил её шею.

- Да, любимая?

Она выгнула спину, томно потягиваясь, поднимая свои груди, волнообразно двигая

ногами по постельному белью, которое Дейзи, заботливая горничная, постелила перед их

приездом.

Сердце Дерека начало учащенное перекачивать кровь. Его мозг посылал слабые

сигналы телу, но им невозможно было повиноваться. Они говорили ему отстранится,

чтобы не искушать себя или приблизиться, но не сидеть там, как дурак, с затуманенным

взглядом и мокрыми ладонями.

Сексуальная сдержанность была для него в новинку. Он никогда с ней не

сталкивался. Он думал, что любой мужчина, переживший когда-либо подобное, должен

быть причислен к лику святых.

Рука Карен ерзала по простыни, словно что-то ища. Когда она нашла его бедро, то

остановилась и еще раз произнесла его имя.

Небольшой порции одобрения было достаточно, чтобы отправить его через край.

Он лег сверху и обхватил её голову своими руками.

- Карен, ты прекрасно смотришься в моей постели.

А потом он поцеловал ее. Сначала его рот просто опустился на ее. Он использовал

минимум давления. Но когда вместо протестующего крика ее ответом стало низкое

удовлетворенное мурлыканье, он начал стремительно скользить по ее губам.

В итоге ее рот раскрылся. Он вдыхал ее сладкое дыхание, пробовал ее вкус прежде,

чем разрешил своему языку исследовать гладкую внутреннюю поверхность ее губ.

Кончиком языка он изучал ее зубы. Затем направился глубже, глубоко в ее рот.

Она мягко застонала. Ее рука ползла от его бедра к пояснице. Она погладила его

грудь и двинулась вверх к шее. Она прижалась ближе, ее тело выгнулось, чтобы

встретиться с его.

Хотя поцелуй был для него и раем и адом, он ликовал. Признает она или нет, но

она его хочет. Сейчас ею управляет подсознание, и все в ней стремится к нему. Все те

протесты против того, чтобы спать вместе, были лишь упрямством, упрямством, которое

он преодолеет.

Его рука обнаружила ее полную грудь, сосок был твердым от томления. От его

ласки у нее вырвался еще один стон

- Карен, Карен, почему ты противиться мне? Противишься себе?

Он поднял голову в поисках ответа. Ее глаза все еще были закрыты. Пока он

смотрел на нее, она широко открыла рот и зевнула. Ее голова глубже зарылась в подушку,

и она провалилась в темноту сна.

Он печально засмеялся:

- Это первый раз, когда от одного моего поцелуя женщина засыпает, - он накрыл ее

простыней. Боже, она прекрасна, сказал он себе. Растрепанный ангел.

Его тело протестовало. Он хотел заняться с ней любовью, но дал слово, что не

будет ее торопить. Но лишь спать рядом с ней, держать ее всю ночь…

А почему нет? Она его жена. Это его дом. Его кровать. Ей-Богу, он будет спать там,

где ему захочется.

Он быстро разделся. Голым подошел к окну, открыл его и дал деревенскому

ветерку, намекавшему на скорую осень, остудить свое тело.

Это немного помогло. Как только он забрался под покрывало, Карен потянулась к

его теплу. Она прильнула к его торсу, выгнув спину в виде буквы S, и согнула колени. Ее

бедра крепко обнимали его тело там, где оно в настоящее время было более уязвимо.

Его жар вернулся.

Ее разбудил солнечный свет. Яркие бриллиантовые ослепляющие лучи. Они

проникали в комнату из открытого окна. Она перевернулась на спину и осмотрелась

широко раскрытыми глазами.

Она лежала на кровати с навесом. Остальная мебель в комнате, как и кровать, была

старинной. Отполированный паркетный пол был покрыт ковром, Обюссонским (прим.

ковер, произведенный в Обюссоне, во Франции), если ее не подводили глаза. Его

приглушенные тона сочетались с пастельными цветами, в которых была декорирована

комната.

Каждый мускул ее тела напрягся, но затем она постепенно расслабилась. Она очень

хорошо себя чувствовала, что было удивительно после всего, что вчера произошло.

Приподнявшись на локтях, она заметила подушку рядом с ее, так близко, что

вышитые вручную края наволочек заходили одна за другую. Кроме того на белье была

вмятина, и смятое покрывало у подножия постели, которое было слишком далеко от ее

ног, чтобы дотянуться.

Дерек спал с ней.

Она была обнажена за исключением трусиков. Как только она заметила предметы

одежды, разбросанные за кроватью, рядом на полу, дверь открылась, и в комнату суетливо

вошла грузная женщина, неся в руках серебряный поднос.

- Итак, доброе утро. Рада, что вы проснулись. Я умирала, как хотела с вами

встретиться, миссис Аллен. Я - Дейзи Холланд, но вы можете называть меня Дейзи.

Карен прикрыла грудь простыней, и, заикаясь, нервно поздоровалась. Дейзи

поставила поднос на прикроватный столик и начала собирать одежду, разбросанную по

комнате, словно это было в порядке вещей.

- Этот мужчина, клянусь, аккуратен во всем, но одежду он бросает там же, где

снимает. И посмотрите, как он раскидал вокруг ваши милые вещички, - она поцокала, и

подняла пояс с подвязками и лифчик Карен. Чулки были переброшены через плечо. Карен

слабо улыбнулась. Дейзи не заметила ее смущения, пока убиралась в просторной комнате,

оживленно болтая.

- Я не могла поверить, когда он позвонил и сказал, что везет домой жену. Самое

время для подобного, если спросить меня. Я весь прошлый вечер сидела и ждала встречи с

вами. Но вы, маленькая бедняжка, были такой измученной, когда добрались сюда. Дерек

понес вас вверх по лестнице, не дав мне хорошенько вас рассмотреть. Я предложила

раздеть вас и уложить в постель, но он не дал. Сказал, что позаботится о вас сам.

Обращался с вами как с куклой.

- Где сейчас Дерек?

- Он поехал кататься верхом, как делает каждое утро. Сказал мне передать, что

встретит вас за завтраком, когда вы захотите. Я принесла вам кофе, чтобы вы выпили его,

пока одеваетесь, но можете оставаться в кровати так долго, как хотите.

- Нет, мне надо вставать, - к счастью, Дейзи на мгновение исчезла в прилегающей

комнате. Карен соскочила с кровати и надела свой халат, который заботливо лежал на

стуле у кровати.

Дейзи вернулась и указывала через плечо:

- Утром я прокралась и распаковала ваши вещи в гардеробной. Если не сможете

что-то найти, просто крикните. Вот, давайте я налью вам чашечку кофе. Вы добавляете

сахар и сливки?

Карен была в замешательстве. Ей никогда в жизни не прислуживали, и она не

представляла, как вести себя с обслугой, особенно в таких неловких обстоятельствах.

Когда полчаса спустя Карен спускалась по лестнице, они с Дейзи пришли к

согласию. Карен дружелюбно объяснила, что в состоянии делать большинство вещей

самостоятельно, но дала Дейзи разрешение носиться с ней «лишь чуточку» потому что,

согласно нервничающей Дейзи, она сейчас госпожа в доме, а хозяйка нужна была этому

дому уже давно.

- Этот красивый старый дом нуждается в женщине и детях. Я сотни раз говорила об

этом Дереку. Вижу, он, наконец-то, послушал меня. Ваши волосы прекрасны, правда? Вы

выглядите словно ангел, что соответствует дьявольскому виду Дерека. О, мой ...надеюсь,

вы не обиделись. Но вы ведь знаете, какой лихой и дьявольский…

- Да, я знаю, - с улыбкой заверила ее Карен.

Пока спускалась, Карен старалась запомнить расположение комнат в доме. Наверху

спальня, в которой она спала, прилегала к комнате хозяина, у них была общая ванная и

зона гардеробной.

На нижнем этаже она неуверенно остановилась, посмотрела налево и направо,

размышляя, где же находиться кухня и столовая.

- Ты выглядишь потерянной, - сказал Дерек, входя в широкий вестибюль, высотой

в два этажа. - Я уже был практически готов подняться наверх и выдернуть тебя из

кровати, лентяйка. Такой великолепный день, и я хотел показать тебе ферму. Ты хорошо

спала?

Без колебаний, он подошел к ней, заключил в объятия и целовал до тех пор, пока

она не стала задыхаться.

- Доброе утро, - сказал он ей в губы, прежде чем поднять голову.

Это было слишком для прохладной терпимости, с которой она собиралась

обращаться с ним. Ее ноги превратились в желе, а голос вышел хриплым, когда она

ответила:

- Доброе утро.

Он был одет в свободную белую рубашку, расстегнутую до середины груди, и

брюки для верховой езды цвета хаки. Она не знала никого, кто бы носил брюки для

верховой езды. Она была уверена, что никто не носит их так самоуверенно, как Дерек.

Чрезвычайно отполированные коричневые кожаные сапоги обрамляли его ноги до

колен. У брюк для верховой езды бы кожаные вставки на внутренней стороне бёдер. С

растрепанными ветром волосами и румяными щеками он выглядел великолепно.

Он провел ее через зал с большим пианино в одном углу и мраморным камином в

другом. Они зашли в столовую, где Король Джордж чувствовал бы себя как дома. Карен

знала, что она, должно быть, открыла рот от изумления. Она была в исторических домах,

которые не были и близко так роскошно обставлены и декорированы, как этот.

- Обычно утром я не ем много, - сказал Дерек. - Только фрукты и круассаны. Если

хочешь, Дейзи может приготовить яйца или вафли…

- Нет, все это замечательно выглядит, - сказала она, когда он усадил ее

перпендикулярно его стулу во главе тридцатифутового стола. В середине стола в

хрустальной вазе стояли свежие цветы.

И одна красная роза рядом с ее столовым прибором.

Он взял цветок на длинной ножке, поцеловал его и передал ей:

- Добро пожаловать домой, Карен.

Взяв розу и бессознательно поднеся к губам, будто ловя его поцелуй, она ответила:

- Спасибо.

Фарфор и серебро были очень дорогими. Она бы никогда не наслаждалась этим так

естественно, как Дерек, когда обслуживал ее, накладывая еду из тарелки с фруктами и

ароматных корзинок с домашними булочками. Он налил ей дымящийся кофе из

серебряного кофейника. Несколько мгновений они ели молча.

Она отпивала из своей кофейной чашки, когда он спросил:

- Ты ездишь верхом, Карен?

- Да. По крайней мере, пробовала. Чуть-чуть.

- Хорошо, - сказал он, широко улыбаясь.- Я подберу тебе лошадь. Надеюсь, она

тебе понравится. Мустафа был неугомонным, учитывая как долго меня не было. Этим

утром я обеспечил ему хорошую тренировку.

- Мустафа?

- Один из моих жеребцов. Ты встретишь его позже. Он один…

- Ты спал со мной прошлой ночь? - Быстро перебила она.

Его нож коснулся кромки тарелки для хлеба, и он медленно опустил его.

Он с вызовом посмотрел на нее:

- Да.

- Я думала, ты согласился не делать этого.

- Я согласился не заниматься с тобой любовью.

Она проглотила комок в горле и стала вертеть в руках ложку:

- Ты это сделал? Я не помню ничего после того, как заснула в машине.

- Ты не помнишь, как я нес тебя наверх?

- Лишь смутно.

- Не помнишь, как я тебя раздевал?

- Нет.

- Как снимал твое нижнее белье?

- Нет.

- Трогал тебя?

- Целовал тебя?

Ее горло свело сильнее

- Нет.

- А как ты целовала меня в ответ?

- Я не делала этого.

Он лениво улыбнулся:

- О, да, делала. На самом деле, довольно страстно.

Краснота на ее щеках сочеталась с розой, лежащей рядом с ее тарелкой. Этот

предательский румянец, с его намеренным уклонением от вопроса, разозлили ее:

- Ты занимался со мной любовью?

Он наклонился, сокращая дистанцию между ними:

- Прошлой ночью лишь мой мозг вступил с тобой в связь. Моему телу не ответили

взаимностью. Оно подверглось огромному количеству стресса этим утром, и если ты не

хочешь рискнуть, заставив меня потерять над ним контроль, предлагаю тебе прекратить

расспрашивать меня об этом, и закрыть обсуждение данной темы.

Он позволил ей переварить сказанное, пока она смущенно ежилась на своем стуле,

а затем продолжил:

- Как я говорил, прежде чем ты неразумно перебила меня, сегодня я хотел показать

тебе свою собственность. Пока ты можешь кататься верхом в той одежде, что и сейчас, -

он оценил ее слаксы и легкий свитер. - Но скоро мы приоденем тебя должным образом.

Она хотела спросить, почему он об этом беспокоится, но не стала. Он продолжил

рассказывать, что Дейзи всегда будет к ее услугам, если у нее возникнут вопросы или

проблемы.

- Ко всему этому нужно привыкнуть, - сказала она.

Взяв её за руку, он привлек ее к себе:

- Думаю, это касается всех молодоженов.

- Я не только о женитьбе. Я имела в виду все это. Я привыкла вставать каждое утро

и через пробки в час пик добираться до работы. А домработница, которая будит меня

чашечкой кофе и готовит мою ванну, это новый опыт.

Быстрый поцелуй пробежал по ее губам, прежде чем она смогла его избежать.

- Я уверен, ты приспособишься, - он вывел ее за массивную входную дверь, мимо

кирпичного парадного входа, вниз по лестнице, и серповидной подъездной дороге, вокруг

которой были высажены прекрасно подстриженные самшитовые деревья. Его длинные

шаги привели их к пристройке справа от дома.

- Подожди, Дерек, - сказала она, потянув его за руку и смеясь. - Сначала я хотела

бы увидеть, как выглядит сам дом.

Он с гордостью остановился и стоял, пока она рассматривала особняк в

григорианском стиле. Выгоревшие красные кирпичи придавали ему благородную

величественность. Ставни были темно зеленого цвета с желтым отливом и крепились к

окнам, выкрашенным в белый цвет. Все окна на передней части здания были скошены, и

сверкали в позднем утреннем солнечном свете.

Английский плющ вился по северной стене, полностью покрывая сторону дома.

Две дымовые трубы располагались в одном ряду на крыше, резко наклонившейся и

усеянной фронтонными окнами. Главное здание было трехэтажным, с двухэтажными

крыльями дома, тянущимися с двух сторон.

- Дерек, он прекрасен, - прошептала Карен, словно рассматривая музейный

экспонат.

- Так и есть, не правда ли? Я влюбился в него с первого взгляда.

- Ты обнаружил его в отличном состоянии?

- Едва ли. Я годами работал над ним, кусочек за кусочком, чтобы он стал таким,

как сейчас.

- Ты хорошо постарался. Он фантастический. Это голубой хребет?

- Да. Мы находимся в округе Албемарл, около двадцати миль от Шарлотсвилля.

Угодья были такими же эффектным, как и дом. Холмистые газоны были

разбросаны во всех направлениях. Ландшафт был украшен зрелыми деревьями. Вдали

Карен увидела белое ограждение, которое тянулось так далеко, как видел глаз.

Обработанные поля тянулись дальше в одном направлении, густо поросшие лесом склоны

в другом, и это не учитывая растянувшихся акров зеленых пастбищ с густой травой,

вьющейся, словно изумрудный океан.

Карен молчала, пока стояла в одном месте на дороге из гравия и поворачивалась

вокруг на триста шестьдесят градусов. Потом практически зло, она повернулась к Дереку

лицом и воскликнула:

- Ты называешь это фермой?

Глава 11

Он лишь засмеялся и обхватил её плечи рукой:

- Надеюсь, это значит, что тебе она понравилась.

Стойла, куда он ее привел, больше походили на отель класса люкс для лошадей.

Множество людей, все одетые в одинаковые рубашки с вышитой эмблемой на нагрудном

кармане, были заняты уходом за великолепными лошадьми, их кормлением или

тренировками. К животным относились как к изнеженным домашним животным.

Несколько прицепов для перевозки лошадей, с одинаковой эмблемой на бортах, были

припаркованы впритык около кладовки, где происходила разного рода активность. Карен

безмолвно уставилась на все это. Из дома вся эта деятельность была незаметна.

- Я забыл упомянуть, что наша основная деятельность здесь, это разведение

арабских скакунов? - спросил Дерек, когда заметил ее изумление.

- Думаю, твоими словами были «развожу несколько лошадей», - сказала она сухо.

Она достаточно знала о выставочных лошадях, чтобы понимать, что их содержание

обходилось очень дорого. Она не могла сосчитать количество чистокровных животных,

размещенных в конюшне Дерека, которая казалось, растянулась на милю дальше по

центральному коридору.

Как только они покинули кирпичное здание, конюх подвел двух лошадей. Их

красота и гордая поступь заставили Карен задержать дыхание. Их шерсть была гладкой и

блестящей словно атлас. Их хвосты стояли высокой петлей над крестцом, прежде чем

опали вниз, чтобы волочиться по земле. Их копыта были почерневшими и сильно

лакированными. Головы были узкими и аристократичными, а уши маленькими и

заостренными. Ум светился в их глазах. Густая грива была расчесана до глянцевого

блеска.

Дерек подошел к черному жеребцу и обхватил его длинную челюсть любящей

рукой.

- Карен, познакомься с Мустафой. Жеребец нетерпеливо ткнул е головой в знак

приветствия.

Карен затрепетала благоговейным страхом.

- Он великолепен, Дерек. Я не так много знаю об арабских скакунах, но он идеален,

не правда ли?

- В прошлом году он удостоился Верховного ордена Почётного легиона. Его имя

значит лучший или избранный. Я бы сказал, оно ему подходит. - Он погладил нос

Мустафы. - А это, - сказал он, беря у конюха поводья медно-красной кобылы. - Зафира,

грациозная. Она твоя.

- Моя! - воскликнула Карен. - Но я не могу…

- Она тебе не нравится? Ты бы хотела другую?

- Нет, я не об этом. Я просто.. ну, я не ездила на такой лошади, такой… такой…

дорогой. - закончила она тихим голосом.

Очевидно, животные были приучены к неожиданным взрывам смеха Дерека, они

даже не вздрогнули, когда он откинул назад голову и захохотал:

- Мы поработаем над твоим искусством верховой езды и сделаем тебя достойной.

Ну же, они жаждут покрасоваться перед тобой.

Он помог ей забраться на лошадь, придерживая руками стремя и подкидывая ее в

седло. Карен взяла поводья, так, как ее учили. В то лето ее мать наскребла достаточно

денег, чтобы отправить ее в лагерь.

Дерек сел в седло и повел ее по одной из дорог для всадников, которая появилась

между ближайшими деревьями. Она и кобыла пришли к немедленному

взаимопониманию. Зафире прекрасно подходило ее имя, из-за того, что, ее походка была

изящной, как у балерины на сцене.

- Как ты, справляешься?- спустя полчаса спросил Дерек, натягивая поводья.

- Она великолепная. Я люблю ее, - ответила Карен, нагибаясь и хлопая кобылу по

высокой шее. - Но не думаю, что вы с Мустафой всегда такие скучные, не так ли?

Дерек усмехнулся:

- Ты прыгаешь?

- Господи, нет. Но мне бы хотелось посмотреть, как ты это делаешь. Ну же.

Ему не нужны были дальнейшие убеждения. Услышав простую команду, обычное

причмокивание губ Дерека, Мустафа фактически подпрыгнул на земле и пустился в галоп.

И Карен смотрела, как мужчина и лошадь мчались через открытое пастбище.

Сильные мускулы бугрились по бокам Мустафы. Грива складывалась на ветру, а

хвост развивался за ним словно флаг. Волосы Дерека разметались прочь от его лица,

открывая его лицо, когда они мчались. Потом, словно они были единым существом,

мужчина и животное перепрыгнул через забор с большим запасом пространства. Казалось,

они вечность висели в воздухе и летели, игнорируя силу притяжения.

Такая слаженность между человеком и животным была магией, такой же древней,

как легенды связанные с гордой породой арабских скакунов. Когда они приземлились,

копыта Мустафы отшвырнули комья земли, подтверждая, что он не был мифом.

Когда он рысью проскакал обратно вдоль забора, Карен улыбалась.

- Позер. - хотя ее тон был саркастичным, Дерек мог сказать, что она впечатлена.

- Я тебя научу.

Она потрясла головой:

- Думаю, что я не скоро буду готова к подобному. - Болезненное напоминание, что

ее нахождение здесь временное, но она смягчила момент напряжения, сказав:- Казалось,

что Мустафа летал.

- «Пьющие ветер».

- Прости?

- «Пьющие ветер». Так говорят об арабских скакунах.

- Как поэтично. Но тогда, они движутся как поэзия.

- Да, в них есть загадочность. Прародители этих двух лошадей могут быть

прослежены на века назад. Их имена записаны на свитках. Они вышли из аристократии.

Как и ты, могла добавить Карен.

- Как долго ты владеешь Мустафой?

Дерек нагнулся, чтобы потереть блестящую шерсть жеребца:

- Ты не можешь владеть таким животным, как он. Он принадлежит небу, ветру,

луне, - он на мгновение задумался, затем сказал. - Я забочусь о нем семь лет. Я купил его,

когда ему было пять лет. Он зачал несколько особенных животных. Некоторых с Зафирой.

- Его глаза зловеще мерцали, когда он добавил. - Думаю, она его любимая самка.

- Однако, у него много других, - тихо парировала Карен. - Сомневаюсь, что он

согласится отказаться от них.

Глаза Дерека в течение одной долгой минуты изучали ее, когда лишь ветер

осмеливался вращаться вокруг них.

- Ты готова возвращаться? - наконец спросил Дерек.

- Да. Я не хочу в первый же день заполучить подседельную рану.

Дейзи накрыла для них ланч на задней террасе, с которой открывался вид на

багровые очертания гор. Позднее Дерек показывал Карен дом, до тех пор, пока как

следует, не изучила план этажей. Затем он сказал, что ему надо заняться бумажной

работой.

- Если тебе интересно, то тут есть целая библиотека с книгами об арабских

скакунах.

- Да. - Быстро сказала она, следуя за ним в комнату в заднем углу дома,

служившую ему кабинетом.

Он снабдил ее достаточным материалом для чтения. Она свернулась калачиком в

кожаном кресле, пока он шел к своему столу. Он наговаривал письма на диктофон, делал

записи в книге учета, изучал столбик выручки, дважды использовал телефон и выписал

несколько чеков из большой деловой чековой книжки.

Это был новый Дерек, которого она ни разу не видела. Судя по внимательности, с

которой укомплектовывался штат, и управлялись конюшни, в бизнесе он был таким же

дотошным, как и во всем остальном. Он нахмурил лоб, изучая часть корреспонденции.

Длинный указательный палец лежал вдоль щеки, указывая на внешнюю часть брови. Его

большой палец обрамляли челюсть. Остальные пальцы покоились около рта.

Было ужасно легко любить его. Она любила его так сильно, что у нее заболело

сердце.

Он поднял голову и поймал ее за тем, как она смотрит на него:

- Нашла что-нибудь интересное в книгах?

- Да. Они увлекательные, - она узнала, что арабские скакуны, такие как Мустафа и

Зафира, стоили не один миллион. - Сколько у тебя арабских скакунов, Дерек?

- Двадцать два. На данный момент.

- А остальная ферма? Я же не видела ее всю, не так ли?

- Нет, - он отложил письмо, которое читал, чувствуя, что она хочет поговорить. -

Преимущественно я выращиваю озимую пшеницу, чуть-чуть арахиса, чуть-чуть соевых

бобов. Я перестал выращивать табак несколько лет назад из-за вредных воздействий,

которые приписывают курению сигарет. Он встал, обошел угол стола, оперся о край

стола, одним плавным движением скрестив лодыжки и руки. Фактически я не занимаюсь

земледелием. У меня есть прекрасные люди, которые на меня работают. Конечно же, они

получают процент от прибыли.

Управление владениями такого размера должно требовало сотню тысяч долларов в

год. Но что это было, по сравнению с миллионами? Такое богатство изумило ее,

напугало, и, по непонятной причине, разозлило. Было ли честно, что один человек имел

так много, в то время как другие имели так мало?

Взяв одну из книг с собой, она поднялась:

- Думаю, я прилягу до ужина, Дерек.

Он оттолкнулся от стола, подошел к ней и обнял:

- Хорошо. Ты не заболела?

- Нет, ничего такого. Просто устала.

- После вчерашнего, не сомневаюсь, - он приподнял ее голову, ухватившись

пальцем за подбородок. Его губы заигрывали с ее. Туда и сюда, один раз, второй. Но он

поцеловал ее лишь раз, легко, целомудренно, прежде чем отослать ее. - Увидимся за

ужином.

Короткий сон чуть-чуть помог. По крайней мере, когда она смотрела в зеркало, ее

порадовал цвет ее розовых щек. Она с неприязнью смотрела на платье, которое должна

была надеть. Это было хорошее платье, но Дерек видел её в нем уже три раза. Три раза за

одну неделю.

Она посмотрела в шкаф, где Дейзи недавно развесила ее одежду, и начала

инвентаризацию. Даже с учетом всей одежды, оставленной в Джорджтауне, его гардероб

был скудным.

Инстинктивно она предположила, что к ужину следует надеть платье. Она была

рада, что именно так и поступила. Ведь когда она присоединилась к Дереку в передней

гостиной, он был одет в слаксы и куртку свободного покроя. Он играл на большом

пианино.

- Я налил тебе бокал белого вина, - сказал он не прекращая играть.- Но если ты

хочешь чего-то другого…

- Нет, все нормально, - закаленный бокал стоял на столике около пианино. Он лишь

слегка коснулся скамейки и кивнул ей головой, чтоб она села рядом. - Не знала, что ты

играешь, - сказала она.

- Моя мать настояла, и я брал уроки. А ты?

- Моя мать настояла, и я брала уроки.

Он засмеялся и эффектно закончил играть кусок на скрипичном ключе. Когда он

отклонился в сторону, его рука задела ее грудь:

- Как насчет зажигательного варианта «Чопстикс»? (прим. «Чопстикс»- это

простенькая мелодия, которую легко выучить и играть.)

Подавляя вздох удивления, она сказала:

- Хорошо,- она расположила руки над клавишами.

- Подожди! Мне нужна поддержка.- он сделал глоток из своего хайбола, бурбона с

содовой, как она предполагала, и согнул пальцы.

- Готова? Начали.

- Подожди. Нечестно. Я не готова.

- О'кей. А сейчас?

- Сейчас!

К третьему разу темп все нарастал до тех пор, пока их пальцы не стали порхать и

они смеялись так, что сильно, что пропустили половину нот.

- Остановись, становись, пожалуйста. У меня мизинец свело, - закричала она. Она

откинула голову и произвела сильный вздох облегчения, когда они закончили мелодию

стуком в конце.

Но следующее дыхание было вздохом. Дерек воспользовался преимуществом ее

незащищенного горла. Наклонив ее так, чтоб ее спина опиралась о его руку, он нагнулся и

запечатлел поцелуй прямо у основания ее шеи. Этот жест горячей волной пронзил все ее

тело, пока не разбил мягким взрывом сердце ее женственности. Она стиснула лацканы

его куртки, чтобы не упасть со скамьи.

- Дерек…

- Ты так хорошо пахнешь. Как дождь, как жимолость, - его губы странствовали по

ее горлу, оставляя жаркие поцелуи. Когда он нашел ее рот, она сдалась его просящему

языку. Его способностям невозможно было сопротивляться. Он целовал ее основательно,

со знанием дела, пока она лишилась всей воли. - Голодна?- промурлыкал он после

последнего поцелуя, в котором их языки едва касались.

- Хмм…

- Тогда пошли, поужинаем, - она, словно лунатик направилась в освещенную

свечами столовую. Они ели сочный ростбиф и идеально хрустящие овощи. Атмосфера

была спокойной. Она не хотела ставить под угрозу его безмятежное настроение, поднимая

этот вопрос, но совесть не позволяла ей продолжать его игнорировать. После орехового

пирога и кофе, она, насколько могла небрежно, спросила:

- Дерек, у тебя есть дети?

Он не двигался и не отвечал. Она была вынуждена оторвать глаза от месива, в

которое она превратила карамелизованный пирог, и подняла их на него.

- Почему ты спрашиваешь?

Ее ресницы нервно трепетали, когда она опустила глаза:

- Это не мое дело, и я не хотела лезть в твою личную жизнь. Мне лишь интересно,

если… ну, ты был с таким большим числом женщин… я думала…- не способная

продолжать, она позволила своему заиканию умереть мучительной смертью.

- Нет, - он долго не отвечал. Когда же он ответил, это было сказано с такой

абсолютной честностью, что она подняла голову. - Почему ты спрашиваешь? - снова

повторил он.

Она могла с тем же успехом могла нырнуть со скал в Акапулько. Это будет словно

самоубийственное погружение. Не было никакой возможности избежать этого. Она

должна была сказать ему прямо сейчас.

- На Ямайке, я… как бы это сказать, я должна была… я должна была

подготовиться, но…

Ее глаза умоляли, надеясь, что он заполнит пропуски и освободит ее от надобности

производить это. Но он сидел неподвижно, словно статуя, не моргая своими тигриными

глазами.

- Я не ожидала, что ты придешь и вынесешь меня той ночью, - защищаясь, сказала

она.- У меня не было времени принять что-то. Сколько раз в ту ночь ты… Я имею в виду,

мы… Я имею в виду…- неожиданно ее тревога возросла, и она с раздражением

посмотрела на него. - Ты знаешь, что я пытаюсь сказать, и ради Бога, перестань так на

меня смотреть.

- Ты говоришь мне, что беременна?

- Нет! Я лишь пытаюсь тебе сказать, что мы не предохранялись, - у нее появилась

мысль:- Или все же да?

- Если ты имеешь в виду, делал ли я вазэктомию, то ответ - определенно нет. Тебе

настолько противна мысль, что ты беременна моим ребенком?

- Я всегда хотела детей, - мягко ответила она.- Но учитывая обстоятельства этого

брака, такие, какие они есть, это бы все лишь усложнило.

- Я не вижу причины волноваться из-за этого, - он подошел и положил руку на ее

предплечье, в опасной близости к ее груди. - Я не могу представить ничего милее, чем

наблюдать за тем, как мой ребенок сосет твою грудь.

Когда их глаза встретились, она сидела неподвижно.

- Я сомневаюсь, что беременна, но думаю, ты должен быть предупрежден, - сказала

она хриплым голосом.

Его рука поднялась еще на дюйм, и костяшки пальцев начала тереться о ее грудь.

- Мне ни к чему предупреждение. Я бы был счастлив от идеи, что ты прекратишь

отрицать….

Она бы могла поцеловать Дейзи за то, что та зашла именно в этот момент,

предлагая убрать со стола. Карен извинилась:

- Я хочу еще почитать о лошадях. Это так захватывающе. И я все еще чувствую

себя уставшей. Должно быть из-за деревенского воздуха. Или из-за катания верхом. Я еще

к этому не привыкла. Я хочу лечь спать пораньше, - несвязно сказала она.

Когда она покинула столовую, то знала, что глаза Дерека смотрели ей в след. Ей

надо было убежать от него. Взгляды, которые они бросали друг на друга, были слишком

интенсивными. Они передавали сексуальные послания, которые лучше было оставить не

переданными.

Она чуть почитала. Но это не помогло уснуть. Она ворочалась из стороны в

сторону в темной комнате. Казалось, прошли часы прежде, чем она отбросила покрывало

и направилась в гардеробную. Может пара таблеток аспирина поможет ей расслабиться.

Она открыла дверь и застыла. В мягко освещенной комнате напротив своего шкафа

стоял Дерек, без рубашки, босой, он как раз расстегивал брюки. Он резко повернулся,

когда услышал ее.

Она балансировала на пороге, полуобнаженное видение, в одной лишь ночной

рубашке, с волосами, спадающими на плечи.

- Извини, не слышала, как ты пришел, - хрипло сказала она. Казалось, свет лампы

освещал каждый волосок в этой скрученной массе на его груди.

- Что-то не так? - оставив штаны снятыми не до конца, свободно лежащими на его

узких бёдрах, он подошел к ней, в беспокойстве нахмурив лоб.

- Нет. Я просто нервничаю. Думала, что аспирин…

- Ты выглядишь невероятно сексуальной, Карен, - его руки скользнули под ее

грудь, по рукам, до середины спины. Они придвинули ее ближе к нему, везде, от груди и

до пальцев ног. - Невероятно, аппетитно, так сексуально, что слюнки текут, - его рот

страстно накрыл ее.

Он был прекрасен. Он был мужчиной. Он пах ветром и лаймом. На вкус он был

настоящим Дереком. Она изголодалась по нему, изголодалась так сильно. Мягкая она

напротив его твердости. Округлые мускулы его грудной клетки нажимали на подушечки

ее грудей. Даже слабое трение появившейся к вечеру щетины о ее подбородок извлекало

дрожь, которая проникала через все ее тело. Ее рот сжимался вокруг его языка. Он

застонал и продвинулся глубже.

Одна ее рука забралась в пряди длинных волос на затылке. Пальцы другой руки

вонзались в мускулистую часть его грудной клетки. Ее ладонь приземлилась на маленький

напряженный сосок.

Его руки скользили по шелку ее ночной рубашки до ее попки. Он притянул ее к

теплу своей плоти.

- Я тоскую по тебе, Карен. Боже, я хочу тебя, - с трудом оторвав ее руку от своей

груди, он направил ее вниз по обнаженному торсу к ширине штанов и проскользнул ей в

расстегнутую молнию. - Почувствуй моё желание.

Мягкие хлопковые короткие трусы не скрывали его желания. Ее пальцы

натолкнулись на напряженную выпуклость и уклонились от нее.

- Пожалуйста, пожалуйста,- проскрежетал он ей в губы, распухшие после их

поцелуя. - Пожалуйста, дотронься до меня.

Ее ладонь. Ее пальцы. Робко. Затем смело.

Он был твердым, горячим.

- Карен, Карен, любимая, - прохрипел он ей в рот. - Крепче, да, о да, да, именно так,

- бессвязное бормотание продолжалось, пока его рот разорял ее так жадно, как ее рука его.

Карен не думала ни о чем, за исключением страсти, наполнявшей ее, словно

приливная волна. Ее груди болели, соски напряглись от страстного желания. Холм ее

женственности пульсировал, желая, чтобы его заполнили.

- Карен, - пыхтел Дерек. Его руки скользнули под ее сорочку и подняли ее над

бедрами, когда он ласкал ее по пути наверх. Его пальцы продвигались через гнездышко в

расщелине ее бедер, и натолкнулись на росу. Он ласкал ее. Она выкрикивала его имя,

тоскуя по нему и отрицая это.

Наконец оторвавшись от него, она сделана несколько неловких шагов назад. Ее

волосы были в диком беспорядке, будто она энергично трясла головой:

- Нет, - запыхавшись, сказала она. - Я не могу.

Его грудная клетка сильно вздымалась вверх и вниз вместе с его затрудненным

дыханием.

- Черта с два ты не можешь, - сказал он хриплым голосом, грозно шагая в ее

сторону.

Она отошла дальше и выставила вперед руку, чтобы удержать его на расстоянии:

- Ты согласился с условием этого брака, Дерек. Ты сделал это!

- К черту условия. Ты моя жена. Я хочу тебя.

И в этом была причина ее отказа. Он хотел ее. Она любила его. Большая разница.

Ее любовь будет неизменной. Но как долго он будет хотеть ее? До завтрашнего

утра? Следующие недели? В какой момент он оставит ее? На какой день он объявит о том,

что им надо развестись, что будет удобным для него и разрушительным для нее? Она не

должна позволять себе любить его, отдавать ему все, и потом оставить его. Не снова.

- Ты сказал, что не будешь заставлять меня, - отчаянно сказала она, когда его

гневное наступление привело его ближе. Она не боялась, что он заставит ее физически.

Она страшилась того, что он разрушит ее решение.

Внезапно, сделал выпад в ее сторону, дергая ее руку к себе с такой силой, что это

выбило из нее дыхание. Он взял ее подбородок между своими руками и наклонил ее

голову назад. Его глаза были как агаты, блестящие в темноте.

- Мне следует, - сказал он со сжатыми губами, что напугало ее больше, чем его

гнев. - Мне бы следовало раздеть тебя догола, развести твои бедра и заставить тебя

принять то, что ты сама так глупо отвергаешь. Мне следовало бы любить тебя, пока ты не

станешь зависимой, пока ты не станешь рыдать, когда ты я покину тебя. Но будь я

проклят, если доставлю тебе такое удовольствие.

Он освободил ее так неожиданно, что она покачнулась и схватилась за край

туалетного столика, чтобы сохранить равновесие.

Он ворвался в свою спальню, резко захлопнув за собой дверью.

***

После той ночи отношения между ними было изрядно более напряженными. Перед

Дейзи и работниками они были вежливы. Но наедине между ними был режим тишины.

Одним из мирных условий было напряженное молчание.

Он не прикасался к ней без необходимости. Он настоял на том, чтобы каждое утро

после завтрака они ездили верхом. Говорил, что это для улучшения ее навыков. Она

думала, для того, чтобы делать вид, что ничего не произошло.

Она обнаружила, что скучает по тем замечаниям во время флирта, которые он мог

вставить в самую безобидную беседу. По тем быстрым легким поцелуям, которые он ей

дарил, лишь чтобы удивить. Она старалась не думать о других поцелуях, медленных и

продолжительных.

Если его привязанность поддавалась воздействию, то его великодушие - нет. Он

подарил ей машину, низкую белую спортивную модель, приборная панель которой была

лабиринтом мигающих огней, такая пугающая, как терминал вычислительной машины.

Она попыталась отказаться от нее.

- Тебе нужно что-то, в чем ты будешь рассекать по округе, - твёрдо настоял он в

последний раз прежде, чем передать ей ключи. Без слов он развернулся и направился к

стойлам. Что это было.

Затем была одежда. Полный гардероб. Дейзи позвала ее в фойе и представила ее

шустрой седовласой женщине с карандашом за ухом и мерной лентой вокруг шеи.

Одежда, которая была доставлена Карен наверх для примерки, была изысканной.

- Шестой размер, правильно?- энергично спросила швея. Она работала в бутике,

где Дерек заказывал одежду.

- П-правильно.- Карен вопросительно посмотрела на Дейзи, выглядевшую

невозмутимой.

Ее обеспечили одеждой на все случаи жизни. От нее требовалось лишь выбирать,

что именно она хочет. Сначала она была умеренна в желаниях, зная, что она обойдется в

целое состояние.

Дипломатично, Дейзи подошла и прошептала:

- Карен ты купила недостаточно. Дерек сказал мне, чтобы я проконтролировала,

что ты заполнишь шкаф.

К тому времени, как швея поздно после обеда ушла от них, Карен была одета с

головы до ног, с подходящими ко всему аксессуарами. Несколько вещей требовалось

подшить в ателье. Их доставят позже.

На следующее утро она вышла, одевшись соответственно случаю, в брюки для

верховой езды желтовато-коричневого цвета и белую шелковую рубашку с широкими

просторным рукавами, доходящими до запястий. Сапоги для верховой езды были

блестящими и гладкими. Ее волосы были собраны в низкий маленький хвостик черной

бархатной лентой. На ее руках были мягкие лайковые перчатки.

Дерек взглянул на нее без каких-либо эмоций на лице и коротко сказал:

- Заметное улучшение.

Она хотела отхлестать его своим арапником. Она сгребла пригоршню пышной

гривы Зафиры и запрыгнула в седло без его помощи. Она поскакала, предоставляя кобыле

свободу действий. Когда они добрались до низкого забора, она позволила кобыле его

перепрыгнуть, закрыв свои слезившиеся глаза, пока копыта не оказались на другой

стороне.

Дерек добрался до них, подгоняя Мустафу. Он взял поводья Зафиры и заставил

кобылу остановиться:

- Это чертовски хороший способ сломать свою шею, - зло выпалил он.

- Думала, ты хотел, чтобы я прыгнула.

- Значит, тебе надо научиться, как это нужно делать.

- Тогда прекрати орать и научи меня.

Так начались ее уроки.

Но ежедневные уроки занимали лишь минуты. Остальное время она бездельничала,

шатаясь по дому, как бездомное привидение, ища, чем бы себя занять.

Однажды после обеда она поднималась по лестнице, ведущей на чердак. Когда она

открыла дверь, то встретилась с удушливым облаком пыли.

Чердак был заставлен и тянулся вдоль всего дома. Потолок был с наклоном, но

взрослый человек мог пройти не сгибаясь. Это было единственное помещение во

владении, которое не было безукоризненно чистым.

Спустившись вниз к Дейзи в кладовку, она взяла веник, совок, тряпку и другие и

другие чистящие средства и направилась наверх.

Через час ее прервало разъярённое:

- Что, черт возьми, ты делаешь?

Она быстро развернулась. Дерек занимал дверной проем, сокрушенная Дейзи

стояла за ним:

- Мне пришлось сказать ему, Карен. Я знала, что он бы не хотел, чтоб ты была

здесь, делая всю эту уборку и …

- Достаточно, Дейзи. - прервал Дерек. Она незаметно исчезла внизу, оставляя их

наедине. Пыль вращалась на солнечном свете, проникающие через запотевшие стекла,

которые она еще не успела протереть.

Она оперлась на древко метлы и агрессивно посмотрела на него. С волосами,

забранными наверх шарфом и пятном грязи на носу, она выглядела так великолепно, что

Дерек не знал, то ли взять ее в руки и целовать, пока она не ослабнет, то ли перекинуть ее

через колено и отшлепать ее по затянутой в джинсы попке.

- Ну и что ты делаешь?

- На что, это похоже, как думаешь?- огрызнулась она.- Я убираю чердак.

- Карен,- сказал он, теряя терпение.- У меня есть работники, которые могут убрать

на чердаке, мне не надо, чтобы этим занималась моя жена.

- Ну, может твоей жене надо это делать. Может она думает, что так может

отрабатывать свою зарплату, платить за машину, одежду, еду и т.д.

Он освободил дверной проем одним из тех обманчиво ленивых движений, которые,

она знала, маскируют растущий гнев:

- Что это значит?

- Это значит, что я чувствую себя неудобно, живя так.

- Как?

- Так богато. Дерек, я всегда работала. У меня никогда не было денег, чтобы

тратить так, как это делаешь ты. Ты можешь чувствовать себя хорошо, живя так, не

считаясь с тратами, пока люди в нашей стране голодают, а я нет. Ты можешь покупать

машины и дизайнерскую одежду, и кидать стодолларовые банкноты любой девочке

подросткового возраста, которая машет тебе своими ресницами, но я не настолько

легкомысленна.

Насупила бурлящая тишина. Затем он сказал:

- Ты закончила?

- Нет.

- Я имею в виду со своей нотацией, не с уборкой. Ведь она закончилась в тот

момент, как я зашел в комнату.

- Я сказала все, что хотела сказать.

Он отступил назад и мрачным взглядом дал ей понять, что ей следует покинуть

чердак, и это не обсуждается. Он закрыл за ними дверь чердака и спрятал ключ в карман.

Несколько дней спустя она проводила один из долгих часов после обеденного

времени, попивая чай вместе с Дейзи на кухне. Руки Дейзи были по локоть в тесте для

хлеба, когда в дверь позвонили.

- Я открою, - сказала Карен, спрыгнув со своего стула, радуясь возможности

отвлечься.

- Здравствуйте, - нерешительно сказала женщина на пороге.- Меня зовут Сара

Калдвэл, я из приюта долины Шенандоа. Мистер Аллен дома? - На вид ей было около

сорока, она выглядела элегантной и красивой.

- Он на конюшне, - ошеломленно сказала Карен. - Я пошлю за ним. Пожалуйста,

входите, - она проводила женщину в кабинет, позвонила по телефону и попросила

проинформировать Дерека о посетителе. Положив трубку, она нервно посмотрела на

женщину:

- Я Карен Бл…Ох...Аллен.

- Ох, жена мистера Аллена. Мне стоило догадаться. Я читала в вашингтонских

газетах, что он недавно женился.

Они поговорили о приближающейся осени, и что утром и вечером становится

холоднее. Через несколько, быстрым шагом, в кабинет вошел Дерек. Он пах улицей,

солнцем, кожей и потом.

С растрёпанными ветром волосами, в брюках для верховой езды и сапогах, он был

ужасно привлекательным. Карен могла простить миссис Калдвэл ее алчный взгляд, когда

Дерек пожал ей руку и занял кресло около неё.

- Предполагаю, вы пришли за чеком.

- Ну, да. Если это удобно.

- Я уже выписал его, - он подошел к небольшому секретеру в углу комнаты и

открыл небольшой выдвижной ящик. Взяв конверт, он передал его миссис Калдвэл.

- Вы не представляете, что это пожертвование значит для нас, мистер Аллен. В

прошлом году ваш чек на сто тысяч позволил нам сохранить медчасть с собственным

доктором и медсестрой.

- Рад это слышать.

Сара Калдвэл посмотрела на Карен, которая думала, что ее может стошнить от

отвращения к себе.

- Вы должны быть ужасно горды всем тем, что ваш муж делает для

благотворительности, миссис Аллен. Приют это один из многих объектов для его

поддержки. Я работаю в комитете Фонда Голодающих уже…

- Если это все, Сара, - быстро перебил ее Дерек и поднялся на ноги, - прошу меня

извинить, но я должен возвращаться на конюшню. - Дружелюбно, насколько это

возможно, он помог миссис Калдвэл подняться из кресла и проводил ее к выходу. Карен

пробурчала слова прощания. Когда Дерек вернулся в кабинет, он нашел ее тихо плачущей

в своем кресле.

- Карен! - он быстро подошел к ней, становясь на колени рядом с ней. - Что

случилось?

- Мне так стыдно, - прошептала она, не поднимая на него глаз. - Я думала… Ох, ты

знаешь, что я думала. Мне нужно было подумать получше. Мне так жаль, что я сказала

тебе все это.

Он поднял ее голову и вытер слезы подушечками своих пальцев:

- Ты прощена. Я действительно живу на широкую ногу, - улыбка появилась в

уголках его губ.

Карен страстно желала нагнуться ближе и прижаться своими губами к его. Вместо

этого она сказала:

- Почему ты тогда не защищался?

- Потому что ты могла подумать, что я рисуюсь. Кроме того, настоящая

благотворительность это делать что-либо великодушно, не надеясь, что кто-либо узнает

об этом.

- Ты намного лучше, чем я думала о тебе.

- Нет, - прорычал он.- Я отвратителен. Особенно, когда дело касается моей роли

хорошего мужа, - он исследовал ее полные слез глаза.- Ты здесь ужасно несчастна,

Карен?- его взгляд был таким внимательным, и она практически поверила, что разобьет

его сердце, если она ответит утвердительно.

- Не несчастна. Как кто-то может быть несчастным в таком красивом доме? Но я не

достаточно занята, Дерек. Ты будешь сопротивляться идее моей работы в Шарлотсвилле?

Даже без полной занятости?

- Жена Али Аль-Тазана не работает.

Она вздохнула:

- Я так и думала.

Вопрос был закрыт. Она чувствовала себя лучше по поводу больших трат, теперь

зная, что он щедро делился своим богатством, но она все еще в подавленном состоянии

ходила по дому, чувствуя себя бесполезной.

Дерек нанял кого-то убраться на чердаке. Долгое время рабочие двигались вверх и

вниз по лестнице, но для нее дверь всегда была закрыта. Она думала, они, должно быть,

делали чертовски много всего, исходя из оборудования, которое они тащили наверх, и из-

за всего этого стука, дробления, топота, доносившегося сверху.

Однажды рано утром Дерек пришел разбудить ее. Удивленная, она села на кровати

и дала покрывалу соскользнуть по ее груди. После той первой ночи, он не заходил в ее

комнату.

- Я хочу что-то тебе показать, - сказал он с пылом мальчишки, желающего

раскрыть секрет.

- Но я не… Сейчас?

- Сейчас.

Сжав ее руку, он вытянул ее из клубка покрывала и, не останавливаясь, чтобы она

накинула сверху халат или тапочки, потянул ее наверх на чердак. Он толкнул дверь и

зашел внутрь.

Карен с удивлением осмотрела комнату. Она впитывала в себя все сразу, затем

медленно пробежалась глазами от одного невероятного вида к другому, пытаясь

переварить, что все это значило.

Наконец она повернулась к нему:

- Как ты узнал?

Глава 12

- Кристин вытащила кота из мешка. Помнишь тот вечер, когда мы брали ее на

ужин, тогда она сказала «Ох, Карен, ты снова сможешь заняться скульптурой». Я сложил

кусочки мозаики, вспоминая довольно устрашающего морского монстра, об которого я

однажды споткнулся и расплющил. На днях, когда ты казалась расстроенной из-за своего

безделья, я позвонил Кристин, чтобы спросить насколько серьезно ты увлекалась

искусством. Она мне рассказала, что до смерти матери ты была преданным студентом.

- Когда она умерла, а я взяла на себя ответственность за Кристин, мне нужно было

переключиться на более практичную профессию.

- Кристин так и сказала. Полагаю, она чувствовала, что здесь есть и ее вина.

Голодающий художник может выжить, но голодающий художник не может содержать

сестру - подростка. Она была взволнована, когда я сказала ей, что намереваюсь сделать, и

дала мне список вещей, которые должны быть в каждой скульптурной мастерской.

- Я думала, ты просто хотел как следует очистить чердак, - она больше не боялась,

что то, что она увидела, лишь мираж, и прошла дальше внутрь переделанного чердака.

- Это ты и должна была думать. Ты была достаточно раздражена, когда заметила,

что дверь открыта для любого, кроме тебя, не правда ли?

Она с недовольством посмотрела на него через плечо она.

- Я думала, это чтобы держать меня в стороне.

Он засмеялся.

- Ну, теперь ты все понимаешь, тебе нравится?

Часть крыши была ликвидирована и заменена на стекло. Здесь никогда не будет

недостатка естественного света. Вдоль стен выстроились столы. Выдвижные ящики были

заполнены инструментами, а шкафы содержали достаточно материала, чтобы занять ее не

на один месяц.

- Тебе, возможно, захочется переделать все для своего удобства. Я кое-что знаю об

искусстве, о готовых предметах, но как кто-то создает подобное, это за пределами моих

знаний.

- Не ожидай от меня слишком много, - беспокойно сказала она. Все это должно

быть стоило целое состояние. Она надеялась, что от нее не ожидают создания шедевров.

Подойдя к ней, он сжал ее плечи и повернул к себе лицом. Его руки были теплыми

на ее голой коже. Она отдавала себе отчет, насколько прозрачна ее батистовая ночная

рубашка. Но он смотрел на нее сверху вниз с такой нежностью.

- Карен, любимая, меня не заботит, даже если ты будешь ваять уродливые

пепельницы, мы их продадим на гаражных распродажах, или если ты будешь делать

куличики, или если ничего не получится. Я лишь хочу снова увидеть твою улыбку.

- Я была такой угрюмой? Прости.

- Ты была несчастной. Извини за это. Когда я когда предлагал тебе брак, то честно

думал, так будет лучше для тебя.

Она в смотрела в его тигриные глаза.

- Я не могу быть домашним любимцем, Дерек. Ты мне сам сказал, что в

действительности ты не владеешь живыми созданиями, как и Мустафой, что он

принадлежит небу. И точно также ты не можешь владеть человеком. Каким бы

великолепным не был этот дом, он может стать клеткой, пока я не чувствую, что во мне

нуждаются. Дейзи не дает мне протирать пыль. Не разрешает готовить. За землей

ухаживает армия рабочих. Мне нечего делать. Даже у лошадей в конюшне больше

ответственности, чем у меня.

Золотой проблеск света вспыхнул в его глазах. Его голос был таким скрипучим, как

ветер, шелестящий листвой деревьев за слуховыми окнами.

- Ты знаешь, в чем состоит их ответственность. В размножении, - одна рука

направилась к ее щеке. - Если ты хочешь принимать в этом участие, все, что тебе нужно

сделать, дать мне знать. Конечно, будут некоторые изменения в спальных местах.

Она выбралась из его теплой хватки прежде, чем сдаться под воздействием

успокаивающего ритма его слов и упасть на его широкую грудь. Она была слегка

удивлена и крайне разочарована, когда он отпустил ее.

Ее глаза бродили по перестроенному чердаку. Он выглядел, как постоянное

сооружение. Она бы с радостью поверила, что так и будет. Но они оба знали правду, это

не так. Ей было интересно, что он сделает с этой комнатой, когда ее больше здесь не

будет. Снова ее закроет? Позволит ей пылиться?

- Со всеми материалам, что ты купил, у меня сейчас много работы.

- С чего начнёшь?- спросил он, падая на высокий стул.

- Разомну свои пальцы, - смеясь, сказала она, - прошли годы с тех пор, как у меня

был доступ к куску глины, - ее руки прошлись по комплекту инструментов лежащих

рядом на столах. Она практически могла почувствовать кончиками пальцев текстуру

прохладной влажной глины. Как же она скучала по этому.

Когда она сказала Уэйду, что хотела бы походить на занятия, чтобы не потерять

навык, он спросил, зачем ей это. Как обычно, она не возразила ему, даже не думая пойти

против его желаний. Она сомневалась, что когда-либо снова почувствует радость от

ваяния образа из чего-то бесформенного. Благодарность сдавила ее горло, и она

повернулась к своему мужу, сделавшему ей такой подарок.

Дерек внимательно рассматривал ее, ни один мускул на его лице не двигался. Даже

когда она бесшумно подошла к нему на босых ногах, он не сдвинулся с места.

- Мило с твоей стороны, сделать это для меня. Спасибо, Дерек.

Нагнувшись, она припала губами к его губам. Ее были слегка раскрыты. Его чуть

больше. Она быстро поцеловала его. Когда она начала отодвигаться казалось, ее губы,

казалось, решили действовать сами. Они цеплялись за него.

Дерек все еще не двигался, не обнял её своей рукой, не придвинулся ближе к ее

телу, которое, она знала, было все еще теплым после кровати и ароматным, и заметным

под прозрачной ночной рубашкой. Был ли ее поцелуй таким пресным и невпечатляющим,

что вообще не возбуждал его?

Осмелев, она проснулась язык вперед и слегка увлажнила его губы.

После такого он пошевелился.

Весь сразу, одним плавным движением. Его голова наклонилась в сторону, его рот

властно склонился над ее. Он встал на ноги, прижимая ее так близко, что буквально

скользил по ней, пока не встал в полный рост. Он обнял ее одной рукой, притягивая к

себе.

Ее шея стала мягкой, а голова откинулась назад к его руке. Его свободная рука

обхватывала ее ребро, страстно сжимая.

В этом поцелуе не было сомнений и нерешительности. Страсть, которую

сдерживали неделями, наконец-то вырвалась наружу. Она изливалась из него и в нее как

сладкий золотистый сироп.

Его рука сжимала ее ребра до тех пор, пока его большой палец не встретился с

мягкой округлостью ее груди. Он соблазнительно двигался вперед и назад.

Но он не касался готовой к его ласкам вершины.

Дерек хотел ее. Каждая клеточка его тела жаждала взять ее. Но он этого не сделает.

Не сейчас. Пока нет. Она может начать думать об этом, как о сделке, художественная

студия за секс. Он этого не хочет.

Она продолжала оставаться загадкой. Всем женщинам, которых он знал, нравилось,

когда их баловали, нравилось лениться. А вот она, жаждущая работать. Узнает ли он

когда-нибудь все о ней? Он надеялся, что нет. Он с нетерпением ждал каждый новый

день, потому что ему открывалась еще одна сторона Карен.

Несмотря на то, что его тело каждый день упорно протестовало против его

воздержания, жизнь сейчас была более захватывающая, чем когда-либо.

Он постепенно освободил ее, сначала поставив на ноги, дав время успокоиться,

прежде чем оторвать от нее свой жадный рот. Он оторвал от нее свою руку. Другая

поднялась к ее щеке.

- Если бы я знал, что ты поцелуешь меня вот так, я бы давно построил эту студию, -

мягко сказал он, смотря в ее ясные глаза.

***

После этого их отношения претерпели еще одно преобразование. Атмосфера в

доме стала заметно более расслабленной. Были нежные касания и поцелуи, но Дерек не

делал попыток получить что-то большее, усилить воздействие страсти или затащить ее к

себе в постель.

Карен разрывалась между облегчением и разочарованием. Дерек все еще был

самым привлекательным, возбуждающим мужчиной, которого она когда-либо встречала.

Каждый раз, когда она вспоминала его на пляже на Ямайке или как он вошел в комнату в

Государственном Департаменте, с куфией на его голове, ее сердцебиение усиливалось.

Но здесь, в этом доме он больше походил на фермера, он был в своей стихии. Он

был требователен к работникам, но они уважали его, ведь он столько же требовал и от

себя. Карен узнавала его, как заботливого человека. Она собиралась узнать Дерека Аллена

как мужчину.

Она все еще ожидала появления Тигрового принца.

Однажды вечером они были удивлены звонком от Аль-Тазана и Шерил. Аль-Тазан

возвращался в Саудовскую Аравию после серии успешных переговоров в Вашингтоне.

Карен и Дерек слышали это из выпусков новостей.

Карен

коротко

побеседовала

с

Шерил,

старшая

женщина

вежливо

поинтересовалась о благополучии Карен. Дерек разговаривал со своим отцом подольше.

Повесив трубку, он повернулся к Карен и сказал.

- Он собирается встретиться с матерью в Женеве в октябре, и попросил нас

приехать. Ты бы хотела?

Она ошарашенно пробормотал.

- Д-да, конечно.

- Он сказал, что хочет узнать тебя получше. - поддразнил он, легонько сжимая ее

нос.- Хамид с женой тоже там будет. Я бы хотел, чтоб ты познакомилась с ними.

- Твой старший сводный брат?

- Да.

- Отец спросил, не забеременела ли ты еще.

Она скрыла свою тревогу, взбивая подушку на диване.

- Надеюсь, что ты сказал ему, что это его не касается.

- Он считает это своим делом.

- Что ты сказал?

- Я сказал «нет», - в его глазах таился вопрос, и Карен отвела глаза.

- Правильно, у меня были месячные. Я не беременна.

- Таким образом, на Ямайке этого не произошло, - автоматически сказал он. Она

могла поклясться, что в тоне его голоса чувствовался отпечаток сожаления, но она

отогнала эту мысль. Когда они вошли в столовую, она спросила:

- Где живет Шерил, когда она не с твоим отцом?

- На Лонг Айленде. У нее потрясающий дом. Мы как-нибудь навестим ее.

Возможно вместе с Кристин. Ей он понравится.

- Она просто сидит там и ждет, когда твой отец поманит ее пальцем, чтобы она

приехала к нему в любую точку мира? - настойчиво спросила она.

Улыбка Дерека поблекла.

- Она понимает.

Карен была рада, что Шерил понимает, потому что она, несомненно, не понимала.

Но она не собиралась разрушать их с Дереком хрупкую дружбу, продолжая спор.

Следующим вечером позвонила Кристин. Карен казалось, что телефонные звонки

придавали стабильности браку. Все считали их с Дереком парой, официальной парой. Это

заставляло ее беспокоиться. Разрыв будет объяснить гораздо труднее. Однако когда

пришел договор аренды на ее квартиру, и она спросила Дерека, что ей с ним делать, он

сказал «Не подписывай его». Все в мире, чем она владеет, находится под его крышей.

***

Кристин с воодушевлением надувала пузыри.

- Две вещи,- важничая, сказала она, когда Дерек еще раз спросил ее, из-за чего она

такая легкомысленная. - Во-первых, помните того парня? - Ну, того, помнишь, Карен.

Можешь позже рассказать об этом Дереку. Я умру от смущения, если мне нужно будет

рассказывать Дереку о таких вещах. Ну, в любом случае, он перезвонил мне и пригасил

пойти на концерт и прием в его школе, когда начнется осенний семестр.

- Потрясающе! - воскликнула Карен. - Я знала, что он появится.

- Если бы он этого не сделал, то, безусловно, ему следовало бы потерять сон, -

добавил Дерек.

- И второе, моя подруга, - быстро сказала Кристин. - Пригласила меня к ней в

популярное место во Флориде, на две недели между летом и осенним семестром. Могу я

поехать, пожалуйста? Дерек, я знаю, что обещала приехать на ферму и посмотреть

лошадей и все, и вау, я хочу. Но у вас, ребята, все еще медовый месяц и все, и…

- Как мы можем соревноваться с Флоридой? - перебил ее Дерек.

- Тогда я еду?- пронзительно закричала она.

- Минуточку, - встряла Карен. - Я знаю этих людей?

- Ох, Карен, они реально клевые. Ее мама сказала, что собиралась тебе позвонить и

все сделать правильно, ты знаешь. Но могу я поехать? Я так тяжело трудилась, беря

курсы на лето. Знаю, это было мое решение, но было тяжело пройти через все сразу без

перерыва. Можно, пожалуйста?

- Карен? - спросил Дерек со своей стороны.

- Полагаю, да, но сначала я хочу поговорить с родителями девочки.

- Вот здорово, спасибо, сестренка. Я тебя люблю, я тебя люблю!

- И мы будем ждать тебя на День Благодарения. Никаких извинений, девочка, -

строго сказал Дерек, - завтра я пришлю тебе чек на поездку.

- Но они за все платят. Я просила поехать, как их гость.

- Мы не должны заставлять члена нашей семьи выглядеть нищим, не правда ли?

Купи что-нибудь милое в подарок.

Кристин снова завизжала, и когда они спросили ее о выпускных экзаменах,

которые приближались, она едва могла сдерживать свое ликование достаточно долго,

чтобы сказать им.

До конца вечера Карен была задумчивой. Учитывая все, что он сказал и делал,

Дерек показывал, что их брак сохранится: упоминание о ребенке, отказ от ее квартиры,

планирование путешествия в Женеву, студия, что он обустроил в их доме, слово «семья»,

которое проскакивает так естественно в его диалоге с Кристин, его братское отношение к

ней.

Неужели это…

Нет. Она не может себе даже позволить думать об этом. На днях ее беспокойство

возросло. Он был мужчиной, который привык иметь женщину, где и когда хотел. Он уже

недели был один. Вскоре он начнет скучать по жизни, которую вел до женитьбы и

попросит у нее развода.

Она каждый день находила еще одну причину любить его. Каждый день ее тело

жаждало его все больше. Если она хоть немного намекнет ему на свои чувства, подаст

хоть какой-нибудь знак, она знала, он незамедлительно отнесет ее в кровать. Его взгляд,

горящий и пристальный, часто скользил по ней. Когда она меньше всего ожидала, она

оборачивалась и обнаруживала его, глядящего на нее голодным взглядом.

Это произошло в ту ночь. Он играл на рояле, и когда она подняла голову и бросила

взгляд, пробуждая себя от своих размышлений, его глаза были на ней.

- Ты была ужасно тихой. Волнуешься из-за поездки Кристин?

- Нет. Я уверена, все будет хорошо, - она встала с дивана и подошла к окну.

- Что за парень, из-за которого она бы умерла от стыда, если б рассказала мне?

Что там такое? - он закончил пьесу и встал позади нее.

- Как обычно. Он ей нравился, но он хотел большего и давил на нее, чтобы заняться

сексом.

- Мужчины! Они все негодяи, - когда она посмотрела на него, его брови ходили

вверх и вниз, и он покручивал кончик воображаемых усов.

- Как хорошо я это знаю.

Похотливо рыча, он схватил ее, прижимая ближе, и низко наклонился к ней,

заставляя облокотиться на ее руку:

- Склонить к сексу, как плате за проживание, или выкинуть твоего старого

больного дядю на холод и взять тебя, тебя, попавшую в беду.

Она взвизгнула, и он ее поцеловал с притворной страстью. Их губы были так

близко, и они так сильно смеялись, что в действительности это трудно было назвать

поцелуем.

Пока они не попробовали вкус друг друга. После чего их шуточный поцелуй стал

настоящим. Его губы замешкались. Нажимали. Нажимали снова. Застывали.

Он поднял ее на ноги. Она подошла ближе, легонько положив свою руку на его

грудь. Их рты встретились и слились. Она слышала его учащенное дыхание, чувствовала

поднимающуюся в его теле страсть, и знала, если она не остановится сейчас, то вообще не

сможет.

Отходя назад, она пыталась улыбаться, словно то, что произошло, шутка. Ее губы

дрожали.

- Я лучше пойду, посмотрю, смогу ли я наскрести плату за проживание. Спокойной

ночи, Дерек.

- Спокойной ночи.

Она оставила его. Она не хотела. Она все еще не могла сдаться на милость своих

порывов. Если она сделает это, то никогда не сможет пережить их расставание.

Каждое утро они продолжали вместе кататься верхом. Он давал ей уроки по

прыжкам. Сейчас они с Зафирой могли с легкостью делать низкие прыжки. Каждый день

после обеда она несколько часов работала в своей студии. Сначала она лишь игралась,

заново знакомила свои пальцы с ощущением глины, ее любимого материала.

Постепенно она начала работать с более сложными фигурами, пока ее талант не

всплыл на поверхность.

В один день, под влиянием неожиданного вдохновения, она начала новый проект,

более сложный, чем все предыдущие. Это стало ее одержимостью. Днями она работала

над ним, отрабатывая сексуальное напряжение, которое связывало ее так туго, как только

возможно. Иногда ей казалось, что она умрет, если Дерек не дотронется до нее. Но он

теперь редко делал подобное. Ее оставили в вечном состоянии загрузки.

Однажды после обеда, проведя несколько часов в работе часы над проектом, она

была измученной, но довольной прогрессом. Оживленная, она решила покататься на

Зафире перед ужином.

Когда она направилась на конюшню, из нее вышел Дерек.

- Ты собираешься прокатиться верхом? - спросил он, рассматривая ее стройную

фигуру в штанах для верховой езды.

- Сегодня после обеда я тяжело поработала, и мне нужно разгладить напряженные

мышцы.

Ее блузка была мягкой и прозрачной. Когда ветер облепил ее грудь, Дерек

распознал кружевной лифчик с полузакрытыми чашечками, и слабые намеки на ее соски.

Он внутренне застонал.

Как долго, он думает, он сможет воздерживаться? Его желание увеличивалось с

каждым часом, пока он не думал о том, что может взорваться, если снова не получит то,

что его память не дает ему забыть. От страха потерять контроль, он даже заставлял себя не

слишком часто прикасаться к ней.

- Не возражаешь, если я присоединюсь?

- Нет.

Его одежда была немного помятой, он работал в ней целый день. Несколько

пуговиц на груди были расстегнуто, демонстрируя густоту коричневато-золотистых,

влажных волос, завивающихся от пота. Соленый запах мужчины, который тяжело работал

на улице, заполнил ее ноздри, и ей стало интересно, какой на вкус сейчас будет кожа на

его горле. Должно быть, она будет теплая и мокрая под ее губами.

- Мне нравится компания, - сказала она тихим голосом.

Пять минут спустя они были на Мустафе и Зафире, и мчались в сумрачном вечере.

Прекрасный полумесяц только перешел границу леса. Еще было достаточно дневного

света, так что их езда не была рискованной.

Тишина, ветер, играющий с ее волосами, сильное животное под ней, сильный

мужчина рядом с ней, соединенный с его собственной лошадью, Карен ощутила чувство

свободы, которого не испытывала неделями.

Успех с проектом в студии наполнил ее безрассудством. Ее глаза наполняла луна.

Она была пьяна от запаха мужчины, лошади, от дымного аромата бабьего лета.

Так что когда на глаза попался забор, она знала, что сможет его взять. Они с

Зафирой были единым целым, двигаясь вместе в идеальной гармонии. Они владели

скоростью, мощью. Они могли летать.

- Отступай, Карен. Я перепрыгну через забор, и поеду по кругу.

Она проигнорировала инструкции Дерека и низко пригнулась в седле.

- Ну же, девочка. Мы сможем, - шептала она в оттопыренные уши кобылы.

- Остановись. Ты подводишь ее слишком близко, - крикнул Дерек. Потом он

полностью понял ее намерение. - Нет, Карен. Слишком высоко, - перекрикивал он глухой

стук копыт их лошадей. - Ты никогда не перепрыгивала забор такой высоты. Проклятье, я

сказал, возвращайся.

Но она лишь глубже вонзила шпоры в бока кобылы, и закрыла глаза на злобные

проклятия Дерека. Приближающийся забор принял угрожающие размеры. Ее позвоночник

пронзило страхом. Было высоко! Но сейчас было слишком поздно останавливаться. Кроме

того, Зафира знала, что она сделает это. Все, что оставалось делать Карен в этой ситуации,

это держаться.

У нее было время сделать один глубокий вдох, прежде чем она и лошадь проплыли

над забором. Это казалось вечностью, затем они в безопасности приземлились на другой

стороне. Как только они сделали это, Карен выдохнула долгим облегчающим порывом и

начала натягивать поводья.

Она знала, что Дерек должен быть близко позади нее, но когда она приостановила

Зафиру и развернула, она не ожидала увидеть его и Мустафу, мчащихся на них, его лицо

было таким свирепым, как лица злых богов. Он остановился так внезапно, что Мустафа

встал на дыбы, разрезая копытом воздух. Карен съёжилась от мощи и ярости обоих,

человека и животного.

- За этот фокус мне стоит отшлепать твою попку так, чтоб ты месяц не смогла

сидеть.

- Я бы посмотрела, как ты попытаешься это сделать. И это не было фокусом. Я

держала все под контролем.

- Ну, ты практически потеряла контроль, леди, - нагнувшись, он хлопнул Зафиру по

крестцу и произнес команду на мягком арабском. Кобыла немедленно подчинилась.

Поворачивая в конюшне, она двигалась послушной рысью, не обращая внимания на

противоположные инструкции Карен.

К тому времени, как они добрались до конюшни, Карен кипела от гнева и

унижения. Она спешилась в обиженной тишине. Дерек передал поводья обоих лошадей

конюху, который вышел, чтобы забрать их.

Карен была уже на полпути к дому, когда ее внезапно остановила рука Дерека,

захватывающая заднюю часть ее пояса и беря в пригоршню заднюю часть ее штанов.

- Минуточку!

- Отпусти меня!

- Я еще с тобой не закончил.

- Черт, и не закончишь, - покачиваясь, высвободилась, но стояла к нему лицом,

словно шипящая кошка. - Не смей когда-либо вообще говорить со мной таким образом.

- Каким образом?

- Кричать мне, что делать, а что нет.

- Ты могла убить себя.

- Но я не убила.

- Это не относится к делу.

- Тогда объясни, что относится?

- Ты пошла против меня. Когда я дал команду, ожидал, что ты подчиниться.

Ее рот открылся.

- Команда! Подчиняться! Ну, забудь об этом, мистер. Ты можешь приказывать

другим. У тебя может быть множество женщин со всего света, которые будут есть из

твоей руки, поклоняться и расшаркиваться, готовые выполнить танец живота по твоему

сигналу, - для акцента она несколько раз тыкнула указательным пальцем ему в грудь. - Я

независимая личность. И если я захочу прыгнуть через забор, побриться наголо, стать

астронавтом, вырыть канаву, мне не нужно твое разрешение, принц Аль-Тазан. Я твоя

жена, а не рабыня.

С этой громкой тирадой, она развернулась на каблуках и промаршировала к

входной двери. Она слышала его решительные шаги на гравии за секунду до того, как он

схватил ее за предплечье и развернул.

- Моя жена, да? Ну, клянусь Богом, время вести себя, как моя жена.

Он подхватил ее, прижимая к груди. Поднялся по ступенькам, пересек крыльцо и

вошел во входную дверь. Дейзи, слышавшая разбирательства снаружи, стояла на входе в

холл, с ложкой, с которой капала жидкость, в руке и с открытым ртом.

- Мы сегодня не будем ужинать, Дейзи. - глухо сказал Дерек.- Но я думаю, нам

понадобится обильный завтрак.

Он перешагивал через две ступеньки за раз и ворвался в дверь спальни, которую

Карен видела лишь раз, в тот день, когда он взял ее в тур по дому.

- Надеюсь, тебе нравится, - сказал он, когда ее глаза тревожно расширились. - Но

если нет, вот незадача. Придется привыкнуть. С этого момента ты будешь спать здесь.

Он свалил ее на кровать. Она приземлилась на бедра и перекатилась на спину во

время, чтобы увидеть, как он рывком расстегивает пуговицы на рубашке и срывает ее с

себя. Он отшвырнул ее.

Затем он упал на нее сверху, хватая ладонями ее пораженное лицо и беря в плен

своими губами ее безмолвный рот. Он целовал ее долгим жестким глубоким поцелуем.

Его губы сминали, а я зык был ненасытным.

Поцелуй потряс Карен. Она автоматически мгновенно подняла свои колени.

Каблуки ее сапог врезались в матрас. Он приподнялся и расположился меж ее

раздвинутых бедер, и все это, не освобождая ее рта от поцелуя, который ставил клеймо на

ее губах.

Помогая себе коленями и используя обе руки, он разорвал ее блузку, выставляя

напоказ ее потяжелевшую грудь, возвышающуюся над кружевными чашечками. Именно к

ним и направился его горячий и неистовый рот. Безумно, ослепленный страстью, он грубо

освобождал ее плечи от атласных лямок и все еще мешавшего кусочка кружева, он

проскользнул своими руками под чашечки и высвободил ее грудь.

Он взял один сосок губами и всосал его. Затем убрал рот и стал выписывать языком

круги вокруг чувствительного бутона. Он проделывал это снова, лаская так сладко, что

она всхлипывала. Слезы сказывались вниз по ее лицу от того, насколько хорошо ей было,

так приятно, столько всего, чего она хотела, и от чего сама же отказывалась.

Ее пальцы прошлись по блестящей массе его волос, пока она не обхватила его

голову в десять раз сильнее, крепко держа пальцами.

Она прижимала его к своей груди, желая, чтобы он не останавливал это

божественное мучение.

Но этого было недостаточно, его аппетит нельзя было утолить. Он шарил по ее

ремню, и затем по застежке штанов для верховой езды, пока своими руками не нащупал

атласные трусики, а под ними такую мягкую и теплую кожу. Мягкий пушок волос. Затем

ее. Влажную, теплую, приглашающую.

Внезапно, когда его пальцы проскользнули в нее, ее дыхание остановилось. Она

сжимала зубами свою нижнюю губу, но это не останавливало дрожи, что пробегала от

макушки до кончиков пальцев ног.

Она выгнулась под ним в тоже время, как ее пальцы направились вниз по его

груди. Они скользили по твердой плоской поверхности его живота, затем нащупали его

пояс и молнию.

Когда в этот раз он заполнил ее руку, между их плотью не было одежды, ведь она

неистово стянула ее с него и придвигалась все ближе и ближе пока…

- О, милая…

- Дерек, Дерек.

После этой первой вспышки страсти, их занятие любовью стало нежнее.

Ослабленный, влажный от блестящего пота, он вышел из нее, и они лежали обнявшись.

- Ты в порядке?- наконец спросил он.

- Изумительно.

- Я не сделал тебе больно?

- Конечно, нет.

- Я торопился.

- И я.

- Я так долго тебя хотел.

- Я была глупой.

Как только эти слова были произнесены, она сразу осознала, какой дурой была.

Если Дерек мог дать ей столько радости, зачем от этого отказываться? Даже если это

временно, почему бы не взять то, что он сейчас предлагает? Память об этом будет

поддерживать ее до конца жизни.

Но сейчас, не желая думать, что будет после, она позволила своим губам двинуться

вверх по его шее и подбородку, ко рту. Она легонько поцеловала его и отстранилась от его

губ, шепча.

- Ты действовал не слишком по-рыцарски, даже не снял сапоги.

- Ты свои тоже не сняла.

Они рассмеялись из-за этой нелепости, затем медленно разделись, избавляясь от

грязной, влажной, а в случае Карен - порванной, одежды, скидывая ее в кучу, которая,

несомненно, заставит лицо Дейзи нахмурится. Когда Карен указала на это, Дерек

засмеялся.

- Ты шутишь? Она неделями преследовала меня, чтобы я лучше к тебе относился,

чтобы уладил наши «проблемы в спальне».

Они находились обнаженными в темной комнате, и это вызвало очередную волну

желания. Но в этот раз они не торопились. Карен наслаждалась его нежным вниманием,

возрождающим в памяти солнечные дни и звездные ночи на Ямайке, когда они

подчинялись лишь своим чувствам.

Его руки и губы с восторгом изучали ее. Он ласкал, поглаживал, и пробовал, пока

она не озвучила свою поднимающуюся страсть, неразборчиво бормоча и низко мурлыча.

Она чувствовала шепот его губ на лепестках своей женственности, высказывающий

одобрение по-арабски в ее дрожащую плоть, прежде чем нежно использовать свой язык.

После финала, который сделал их обоих пресыщенными и запыхавшимися, они

направились в ванную и проскользнули в шелковую теплоту ванной с пеной. От

мраморной ванны отскакивала струя, которая заставляла воду кружиться вокруг них,

восстанавливая уставшие мышцы.

Он снова заполнил ее, качая ее тело над своим, когда ее бедра оседлали его.

- Мне никогда не будет достаточно тебя, Карен, любимая. Никогда. - Он потерся о

ее грудь, крепко держа ее и снова освобождая их страсть.

Ванна сделала их блаженно томными, их тела приобрели восхитительную

усталость.

Они спали, сплетясь друг с другом настолько близко, насколько возможно.

Проснувшись ночью, Дерек обнаружил ее, изощренно любившую его. Он стонал в

экстазе, просовывая пальцы в ее волосы, подметавшие его талию.

Шепот в темноте. Поиск рук и губ. Принадлежность друг другу.

Четырнадцать часов спустя открылась дверь, закрытая до этого времени. Дерек,

бодрый после душа, невежливо помчался вниз к Дейзи, сообщая, что они готовы

позавтракать.

Очевидно, Дейзи подготовилась, и завтрак уже ждал их. Менее чем через пять

минут, она зашла в комнату, излучая радость. Но она выглядела не счастливее женщины,

развалившейся на куче подушек, завернутой в махровый халат своего мужа, и

самодовольно улыбавшейся.

Когда Дейзи тихо закрыла за собой дверь, Дерек стал кормить Карен кусочками

бекона, а она начисто вылизывала его пальцы после каждого кусочка.

- У меня есть кое-что, что я хочу тебе показать, - сказала Карен, когда они

закончили свой завтрак. Дерек оставил поднос.

- Хорошо, хорошо, - он слегка раздвинул лацканы халата, чтобы лучше видеть ее

наготу.

- Не это, - сказала она, больно шлепая его по жаждущей руке, отодвигая от своей

груди.- Это что-то в студии.

- Ты держишь это место под замком.

-Творческие люди очень чувствительны к тому, что их работы могут увидеть до

того, как они не завершены, - важно сказала она.

Он улыбнулся, думая, что она выглядит восхитительно в его халате, пахнущая

мылом и женственностью.

- Но ты мне хочешь что-то показать? Я горд.

- Это должен был быть сюрприз, но я не могу ждать.

- Тогда пойдем.

Они вместе поднялись по лестнице, и она впустила его. Идя прямо к накрытому

блоку, стоящему в середине стола, она стянула ткань. Прижимая её к груди, она тревожно

наблюдала за ним.

Дерек смотрел на произведение искусства: в нем были динамика и грация,

оригинальный стиль, гордая индивидуальность объекта, запечатленная во всех

отношениях.

- Мустафа, - комнату наполнил мягкий голос Дерека. Он подошел ближе, пока не

оказался около скульптуры жеребца, осматривая его с трепетной признательностью.

- Она, конечно же, не закончена. Это лишь модель из глины. Я хочу вылить ее в

бронзе.

Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, со слезами, по одной в каждом глазу,

делая их более похожими на драгоценности. Эти две тяжелые слезы блестели и росли в

объеме, пока не стали слишком большими, чтобы удержаться на глазах.

Они были ее гибелью.

Кладя руку на его предплечье, и встречая его горячий взгляд, она громко

произнесла единственную мысль, что была в этот момент в ее сердце.

- Дерек, я тебя люблю.

Глава 13

Дни были очаровательными, а ночи - волшебными.

Карен проживала их в облаке счастья. Когда она не была с Дереком, то думала о

нём. Когда была с ним, они, так или иначе, занимались любовью: телами, словами,

глазами.

В течение дня, Дерек был американским коневодом, расхаживающим по своим

делам, управляя своей фермой и различными предприятиями. Ночью же он был Тигровым

Принцем, превращая их спальню в притон сладострастия. Он не заходил настолько

далеко, чтобы изменить спальню, как сделал с бунгало на Ямайке. Его занятия любовью

были чрезвычайно экзотическими, били празднеством взгляда, звука и аромата, банкет

для чувств.

Она начала проводить время в конюшне и его кабинете, изучая бизнес разведения

арабских скакунов. Сейчас, когда она разделяла с ним кровать, также казалось уместным и

разделить другие аспекты его жизни. Дерек ничего не делал, чтобы препятствовать ее

интересу. Фактически, он был этому очень рад и, терпеливо и в деталях, отвечал на ее

разумные вопросы.

Они проводили часы, катаясь верхом. Он допустил ее до следующего уровня

тренировок после того, как снова делал замечание о ее безрассудстве.

Она не пренебрегала своей скульптурой. Каждый день проводила часы в студии на

чердаке, работая над статуей Мустафы. Ей хотелось, чтобы статуя была такой идеальной,

какой она только может ее сделать. Дюжину раз Дерек пытался убедить ее, что работа

закончена, что она не может быть улучшена. Она утверждала, что это не так, может.

- Как ты узнаешь, что она закончена? - спросил он однажды поздно днем. В тот

день он по делам ездил в Шарлотсвилль, и только вернулся, найдя ее усердно

трудившейся на чердаке.

Его пиджак был переброшен через плечо, удерживаемый указательным пальцем.

На Карен были грязные джинсы и одна из его рубашек, которую Дейзи достала для нее из

коробки, собранной для благотворительности. Рукава были закатаны до локтей. Ее

конский хвост был неряшливым, а бровь была сморщена от концентрации, когда она

сгибалась над скульптурой.

- Я узнаю,- рассеянно сказала она, сжав клин между своими упорными пальцами.

- Ты знаешь,- сказал он, бросая свой пиджак на стул и продвигаясь вглубь

комнаты.- Я могу начать ревновать.

- К моей работе? - бросив на него взгляд, она могла сказать, что он не серьезен.

- Да. Ты проводишь кучу времени, смотря на эти комья глины.

- А также кучу времени, смотря на тебя.

- Может, мы должны соединить эти два занятия. Ты когда-нибудь думала об

использовании натурщиков?

Она выпрямилась и вытерла руки влажным полотенцем прежде, чем накрыть

скульптуру, инстинктивно зная, что работа на сегодня закончена. Ее муж требовал ее

внимания, а она была слишком готова его предоставить.

- Ты предлагаешь свою помощь? - игриво спросила она.

Его ухмылка была ленивой и полной скрытого смысла.

- Ты же знаешь, у меня мало скромности.

- Очень мало?

- О'кей, ее нет. У меня нет беспокойства по поводу наготы.

- Да, я знаю. Я считаю, что это часть твоего восточного наследия. У тебя нет ни

одного из традиционных пуританских запретов, которые есть у большинства американцев

относительно своего тела.

- Жалуешься?

- Конечно, нет. Я даже люблю, когда ты обнажен.

- Да? Тогда ты бы хотела, чтоб я был натурщиком?

- Минуточку, - сказала она, держа обе руки поднятыми, ладонями наружу. - Здесь

не будет поспешных решений. Я говорила, как жена, не как скульптор. Наблюдать тебя

натурщиком - это что-то совершенно другое. Прежде чем ты будешь мне позировать, мне

нужно посмотреть, насколько хорошо ты… укомплектован.

В его глазах появилась искра. У нее было сексуальное происхождение.

- Мне нужно прослушивание?

- Да.

- Какое?

- Начинай с избавления себя от одежды.

- Со стриптиза?

- Исключительно на профессиональном уровне, конечно же. Мы начнем с этого.

Его глаза не выпускали ее из виду, он повернулся и резко закрыл дверь, запирая ее

с характерным щелчком.

- Это не должно быть слишком сложно.

Его галстук уже был ослаблен. Он развязал узел, потянул галстук через туннель

под накрахмаленным воротником до тех пор, пока с треском не освободил его, затем

кинул на тот же стул, где лежал его пиджак. Спешно исчезла накрахмаленная льняная

рубашка. Как всегда, вид его обнаженной груди вызвал крошечное пламя в животе Карен.

- Это еще не все, мистер Аллен, - он остановился с рубашкой. - Мне нужно

посмотреть…- она сделала многозначительную паузу,- … все.

- Я понимаю,- смиренно ответил он, когда нагнулся, чтобы снять ботинки и носки.

Ей нравились его ступни. Они никогда не казались бледными и обделенные солнечным

светом, а были теплого коричневого оттенка, как и остальное его тело.

Глаза Карен устремились к проворным пальцам, когда он расстегнул свой ремень и

рванул его из петель. Его пальцы вообще не медлили до тех пор, пока не расстегнули

пуговицу на штанах и медленно расстегнули молнию.

Его брови пытливо вздернулись, и он спросил с исключительной вежливостью:

- По очереди или все сразу?

- Это не важно.

- Что предпочитаешь ты?

- Пожалуйста, сделай, как тебе удобно, - ответила она с внезапно наполненным

слюной ртом. Секс с Дереком никогда не был скучным или однообразным. Он опустил

вниз плотные короткие шорты вместе со слаксами. Отбросил их и выпрямился, чтобы

посмотреть на нее. Обнаженный он был роскошен, таким идеальным, как молодой бог.

В течение долгих минут ее глаза наслаждались им, впитывая ширину плеч и груди,

подтянутость живота, узость таза, длину и поджарость бедер, гордость его

мужественности. Волосы на его теле были похожи на золотистую сеть,

распространившуюся по всему телу, пушистую и густую на груди и чреслах, слегка

рассыпанную по его рукам и ногам.

- Повернись.

Он подчинился, медленно вращаясь. Его руки, мускулистые, но не сильно

накачанные, находились слегка в отдалении от боков. Его спина была плавной и гладкой,

с гибким позвоночником, который грациозно втекал в долину между его ягодицами.

Медленно он повернулся, чтобы опять посмотреть на нее.

- Ну? Я подойду?

Ее сердце глухо стучало от возбуждения. Она хотела его и, если проблеск в его

глазах был показателем, то у него тоже был длинный день. Но у игры были свои

преимущества.

- Вы должны понять, мистер Аллен, я не работаю лишь смотря.

- Нет?

- Нет.

- Тогда, как еще? Ох, подожди. Думаю, я знаю, - он сделал шаги, необходимые,

чтобы быть от нее на расстоянии вытянутой руки. - Ты работаешь касаясь.

- Именно.

- Не могу тебе передать, как много значит для меня, получить это работу, -

прошептал он, неровно дыша. - Можешь меня трогать везде, где хочешь.

- Твоя склонность к сотрудничеству будет учтена. Твердость духа со стороны

натурщика очень важна.

- Если мой дух будет еще чуть тверже, то я могу пронзить тебя.

-Извини, что ты сказал? - спросила она, будто не услышала, сдерживая смех.

- Ничего. Продолжай.

Она положила руки на его плечи.

- Красивые и твердые. Как твои руки, - сравнивая, сказала она, проводя руками

вниз по бицепсам.

- Говоря о твердом…

- Да? - Она невинно посмотрела вверх.

- Не бери в голову.

- Пожалуйста, мистер Аллен. Мы должны оставаться открытыми и честными друг с

другом. Говорите, о чем вы думаете?

- Ты намереваешься экзаменовать всего меня, не так ли?

- Почему вы спрашиваете? Да. Это необходимо.

- Ты хоть представляешь, как много времени это займет?

- Ты торопишься?

- Ух, в некотором роде, да.

- Буду иметь в виду.

- Что насчет моей груди? Ее достаточно?

Она склонила голову на бок, будто обдумывая.

- Я думаю, да. Твои грудные мышцы хороши.

- Твои тоже.

- Ммм? Ты что-то сказал? Мне трудно тебя услышать, - он застонал, когда она

прижала свои рук к округлости его груди. - И у тебя милые соски. Соски очень важны.

- Я и сам всегда так думал,- он заскрежетал, когда она накрыла их подушечками

своих пальцев.

Инстинктивно его руки поднялись, чтобы сжать ее с обеих сторон ее талии.

- Мистер Аллен, не думаю, что вы понимаете.

- Я тоже не уверен, что ты понимаешь.

- Именно скульптор работает, используя ощущения, не натурщик.

- Кто это сказал?

Его руки обрамляли ее груди в форме буквы «V», между его большими и

указательными пальцами.

- Скульптор.

- Это едва ли демократично.

- Тем не менее, это правило.

- Ну, тогда скульптору рекомендуется не ходить без лифчика, потому что натурщик

может видеть ее грудь.

- Приму это к сведению, - она задрожала, когда он добился ошеломляющего

отклика от ее сосков, совершая круговые движения подушечками больших пальцев.

- Что насчет остального?

- Остального?

- Остальной части меня.

- Ох, ну, давай посмотрим,- ее руки проскользнули под его руками и прошлись по

середине его спины. Ее пальцы слегка касались гладкого расширения. - Хорошо, очень

хорошо. Хорошая текстура кожи, - она охватила его ягодицы своими ладонями и прижала

его к ширине своих джинсов. - Хорошие булочки.

- Спасибо, - пропыхтел он.

Медленно ее руки гладили, пробираясь вокруг, пока не нашли его половой орган.

- Так-так, мистер Аллен. У вас, несомненно, ложные представления о моей работе.

Я не собираюсь ваять какие-либо статуи богов плодородия. На мой вкус это слегка по-

язычески. Обнаженные тела, которые я буду ваять будут…

- Господи, Карен, любимая… ааах… дорогая…

- …будут произведениями, восхваляющими человеческое тело в его первобытном

состоянии.

- С тем, что ты делаешь со мной, это первобытное состояние… Ох,

любимая…поверь мне. Я практически…

- Они будут исследованы в чистом виде, ты понимаешь.

- Ты берешь меня или нет?

Она взяла его.

Минуты спустя они не очень удобно расположились на одном из ее рабочих

столов. Как-то, поспешно спотыкаясь, они добрались до стола, она отделалась от своих

джинсов и нижнего белья. Старая рубашка Дерека лежала вокруг нее, как сброшенная

кожа, один рукав одет, второй снят. Она выглядела блаженно развращенной.

- Раньше такого никогда не было, - сказала она, лениво выводя свои инициалы на

его груди.

- Что?

- Секс. С Уэйдом. Никогда не был спонтанным и веселым.

- Тебе было весело? - спросил он, поднимая голову, чтобы посмотреть вниз на нее.

- Все эти царапания и укусы, и стоны - это твое представление о хорошем времени?

Резко краснея, она зарылась лицом в пушистую теплоту его груди и

присоединилась к его громкому смеху.

- Спасибо, что сказала мне, что со мной у тебя по-другому, - тихо сказал он через

мгновение. Поднимая ее подбородок кончиком пальца, он мягко поцеловав ее рот.

- Я хотела, чтоб ты знал. Ты - особенный. Надеюсь, я никогда не привыкну к

сумасшедшим вещам, которые ты делаешь.

- Ты имеешь в виду типа того, чтобы пригласить гостя в дом на ужин и

предоставить его самому себе, пока я занимаюсь любовью со своей женой на чердаке?

Такие сумасшедшие вещи?

Она поднялась, балансируя, пока не уперлась в его грудь.

- Что? Ты разыгрываешь меня, не так ли?

Выражение его лица были по-мальчишечьи виновным:

- Боюсь, что нет, медовая булочка. Сегодня в Шарлотсвилле я встретил друга из

Техаса. Было бы совсем негостеприимно, не пригласить его домой на ужин, чтобы

встретиться с моей молодой женой, - сказал он со сносной техасской гнусавостью. - Я

оставил его с одним из конюхов, чтобы изучить конюшню, пока пошел позвать тебя.

Затем он собирался найти бар и налить бурбона с содовой, и подождать, пока мы

спустился вниз.

- Ты…- она поднялась и начала собирать свою разбросанную одежду. - Дерек, ты

говоришь правду? Ты и есть? Что он подумает?

- Он подумает, что мы делали то, что бы сделало большинство молодоженов, после

того, как весь день провели вдали друг от друга, - поддразнил он, хватая ее попу, когда

она протиснулась в свои джинсы.

- Ох, Господи, - она впихнула ступни в мокасины.

- Но нам лучше не заставлять его больше ждать, или он почувствует себя

покинутым.

Бросая на него угрожающий взгляд, она рывком открыла дверь и торопливо

направилась в их гардеробную.

Через сорок пять минут, когда Карен зашла в гостиную, чтобы встретить их гостя,

единственным свидетельством предшествующего возбуждения был цвет ее щек. Дерек

быстро принял душ, так что уже был тут, потягивая напиток, беседуя с крупным

мужчиной, который поднялся на ноги, когда она вошла.

- Так это - маленькая леди. Ох, мой мальчик, можешь собой гордиться. Она -

красавица, - он быстро двигался на своих коренастых ногах. - Беар Каннингхэм, мэм. -

сказал он, беря ее руку в расплющивающий кости захват и сердечно тряся.

- Карен Аллен, - представляясь, сказала она. - Извините, что припозднилась. Дерек

не сказал мне, что у него гость, и я была… ммм… занята.

- В своей студии, - добавил Дерек, исподтишка подмигивая ей. - Она проявляет

безграничный энтузиазм во всем, что там делает.

Беар Каннингхэм был громким и дерзким, и не мог не понравиться. Она потягивала

охлажденное белое вино, налитое Дереком, вливаясь в легкую беседу. Дни работы в

Государственном Департаменте предоставили ей много возможностей посещать

котельные вечеринки на Капитолийском Холме. Она привыкла к беседам с незнакомцами.

С момента их свадьбы это был их первый гость, и она ощущала теплый отблеск

удовлетворения, прошедший через нее, когда увидела гордость в глазах Дерека.

Она была одета в одно из новых платьев, которые выбрала, но у нее не было случая

одеть его раньше. Оно было из ярко-зеленого шелка, подчеркивающего шоколадный цвет

ее глаз и заставлявшего ее волосы блестеть с медовыми отливами. Розово-коралловые

украшения, выбранные к платью, подчеркивали цвет ее лица. Она знала, что выглядит

привлекательно, а также знала, что главной причиной окружающей ее плавности была ее

любовь к Дереку.

Беседа во время ужина протекала вокруг арабских скакунов.

- У Беара есть ранчо около… Вэзеррфорта, не так ли?- сказал Дерек.

- Да, ты знаешь Техас, Карен?

- Боюсь, что нет, - они называли друг друга по имени с тех пор, как пожали руки.-

Я никогда не была там.

- Бери своего жалкого мужа, и приезжайте. Можете остановиться у нас. Барби

очень обрадуется. Она прокатит тебя на своем самолете.

- Барби это….? - последовал вопрос Карен.

- Моя жена. Не смогла отправиться в эту поездку. Она была занята теми или

иными делами. Но нам нравится, когда у нас есть компания. Вы оба можете приезжать в

любое время.

Она сделала вывод, что ранчо Каннингхэма занимало площадь в четыре раза

больше земельного владения Дерека, но конюшни не были настолько впечатляющими.

Миллионер работал над тем, чтобы это исправить. Поэтому он отправился в поездку в

Вирджинию и Кентукки.

- Ты знаешь что-нибудь о лошадях? - спросил он у Карен, когда они направились в

гостиную, где Дейзи предложила им выпить кофе.

- Я изучаю этот вопрос. И у меня прекрасный учитель, - она послала Дереку

любящий взгляд.

- Она изучает нашу работу здесь. Но у нее есть собственный талант, - гордо сказал

Дерек. Внезапно отставляя свой бренди в сторону, он поднялся из своего кресла. -

Подожди, Беар. Я хочу тебе кое-что показать.

- Подожди! - воскликнула Карен, угадывая его намерение.- Ты что делаешь?

- Я собираюсь показать ему твою скульптуру.

- Ох, Дерек, она не закончена.

- Она - великолепна.

Он помчался наверх, не слушая ее протесты. Карен между делом поинтересовалась

Беара, где находится Вэзеррфорт, и он с энтузиазмом принялся рассказывать о географии

Техаса. Она нервничала, надеясь, что Дерек не сделает из них обоих дураков. Была ли

скульптура на самом деле хорошей? Она не могла судить о своей собственной работе. И

его к ней привязанность, может влиять на его мнение. Когда Дерек вернулся, уважительно

неся скульптору, словно подношение фараону, Беар встал на ноги. Несколько мгновений

он пожевал свою большую сигару, затем сказал:

- Ну, провалиться мне. Извини за мой французский, Карен. Это твой жеребец,

Мустафа, не так ли?

Дерек лучезарно улыбнулся Карен:

- Видишь? Я тебе говорил, что она - великолепна.

Она застенчиво пригладила юбку на своем платье:

- Это моя первая работа за долгое время.

- Черт, думаю, она - замечательная, - пророкотал Беар. - Можешь сделать одну и

для меня?

Карен подняла вверх голову:

- Прости? Ты хочешь скульптору Мустафы?

- Черт, нет, Фэнси Пэнтс, это арабская кобыла Барби. Она обращается с этой

лошадью, как с королевой. Я задумывался, что подарить Барби на Рождество, у нее всего

по два из распродажи «Neiman Marcus». Сделаешь мне статую похожую на эту, если я

пришлю фотографию Фэнси Пэнтс?

Карен оторопела. Она никогда не думала заниматься работой на заказ, но сама идея

взволновала ее.

- Я не знаю. Полагаю, что смогу, - она посмотрела на Дерека. Его лицо оставалось

бесстрастным, но по его танцующим глазам она могла сказать, что он чрезвычайно

наслаждался и благосклонно отнёсся к предложению.

- Дело в деньгах? Сколько ты хочешь? - спросил Беар с твердым намерением

человека, для кого деньги не являлись препятствием перед тем, чего он хотел.

- Сколько? - сомневалась Карен.- Ух… - сколько? Десять долларов? Пятьдесят?

- Я не позволю ей это делать меньше, чем за десять тысяч, - сказал Дерек с

противоположного конца комнаты, куда пошел, чтобы заново наполнить бурбоном стакан

Беара. - В действительности, она очень много времени проводит в студии. Не люблю ее с

кем-то делить. По крайней мере это должно того стоить.

- Ну, не знаю, - уклонялся Беар, почесывая голову.

Карен подумала, что Дерек определенно сошел с ума. Ошеломленная, она начала

извиняться:

- Мистер Каннингхэм, Беар, я…

- Мне кажется, что десяти не достаточно, - сказал Беар. - Как насчет двенадцати?

- Да!- Карен задыхалась, восстанавливая свой голос после шока от нахальства

Дерека. Двенадцать тысяч долларов! - Этого, этого будет достаточно. Пришли мне

фотографию Фэнси Пэнтс, и я начну сразу же, как закончу Мустафу.

- Я получу ее к Рождеству?

- Обещаю. И не посылай мне денег, пока не увидишь скульптуру и не поймешь, что

она устроит тебя.

Беар жадно посмотрел на скульптуру Мустафы:

- Меня она устроит, а Барби написает в штаны. Извиняюсь за мой французский,

Карен.

Спустя полчаса он ушел. Как только за ним закрылась дверь, Карен примчалась к

Дереку и присвистнула:

- Десять тысяч долларов? Ты с ума сошел? Где ты взял столько нервов, чтобы

просить десять тысяч долларов за скульптуру не выше двух футов?

Его ответом было объятие до хруста в костях и обжигающий поцелуй.

- Я не могу прожить ни минутой больше без того, чтобы ощутить твой вкус, -

прошептал он ей в ухо, когда, наконец, оторвался от ее губ.

- Ты меняешь тему.

- Какую тему?

- Дерек, - с гневом сказала она, отталкивая его. - Что если я не достаточно хороша?

Что если статуя Мустафы была счастливой случайностью? Что если…

Он положил палец на ее губы, призывая к тишине:

- Тогда тебе понадобятся часы практики. У Беара такой длинный язык, как

породивший его штат. Он будет хвастаться о своей статуе Фэнси Пэнтс каждому, кого

встретит в кругах, где есть лошади, он - дружелюбный парень, - предупредил Дерек. -

Предполагаю, что тебя завалят заказами прежде, чем ты об этом узнаешь. И ты будешь

отклонять больше заказов, чем принимать.

- Но десять тысяч долларов, - сказала она, слабо прильнув к нему.

- Двенадцать, - напомнил Дерек, нежно ероша ее волосы.

- Дерек, я едва ли столько получала за год работы на Государственном

Департаменте.

- Все относительно, моя дорогая. Эти люди владеют несколькими из самых

эффектных животных в мире. Они не смогли бы себе позволить, если бы не были

невероятно богатыми, чтобы начать. У них денег куры не клюют. Чем больше ты у них

запросишь, тем больше они будут думать, что ты этого стоишь.

- Было бы хорошо иметь деньги. Конечно же, не для меня, - поспешно добавила

она. - Но для Кристин. Я могу положить их на ее трастовый фонд.

И надо начать делать заначку для себя, мне она когда-нибудь понадобится,

подумала она про себя. Между ними все было так чудесно в последние несколько недель,

что она не слишком много думала о разводе или о жизни без Дерека. От него не поступало

знаков, что он от нее устал. Но эта возможность прячется на окраинах ее разума, как

какой-то ужасный монстр. Она сильнее, практически отчаянно, обняла его.

- Деньги будут твои, что хочешь, то с ними и делай, - он поднял ее голову вверх для

поцелуя. - Как и я.

Его предсказание подтвердилось. Они посетили Шоу арабских скакунов в

Ричмонде. Там был Беар, взявший Карен под свое крыло и представлявший ее, словно она

была его открытием, а не Дерека.

Конюшни Аллена показали впечатляющее шоу, взяв домой две награды из трех.

Дереку предлагали чрезмерные суммы за случку, помимо предложений о продаже самих

лошадей. Первые он принял, от последних отказался.

- Но не мои лошади оказались в центре внимания, - сказал он Карен, целуя в ухо. -

Это моя жена. Сколько людей попросили тебя сделать скульптуры их лошадей?

- Семь. Один даже спросил, смогу ли я также сделать одну скульптуру пса семьи.

- Если бы ты не была такой милой, люди бы и близко не жаждали встретиться и

поговорить с тобой.

- Ты так думаешь?- кокетливо спросила она. Они прогуливались вдоль конюшни,

рассматривая арабских скакунов, временно размещавшихся там.

- Думаю ли, что ты - милая? Конечно же, да.

Он не давал ей повода думать по-другому. Представил ее своим друзьям, ведя себя

так, словно их брак был по любви, а не из необходимости. Завистливые взгляды в ее

сторону, бросаемые неугомонными женами и одинокими женщинами, говорили ей, что

он играет убедительно. Нежными, страстными занятиями любовью каждую ночь в их

номере отеля он убедил и ее.

Единственное, что ее расстраивало - то, как его друзья напоминали ему, что не

видели его поблизости.

- Где ты находился, Дерек?

- Ты был за границей?

- Ты этим летом был в Каннах, как и планировал?

- Что насчет Монте-Карло? Мы еще собираемся туда весной?

- Ты собираешься в этом году снова в Кортину на Рождество?

Он несвязно отвечал на их любознательные вопросы, пока Карен непрочно

цеплялась за надежду, что он не скучает по стилю жизни богатого путешественника.

Когда они вернулись домой, она засела за работой над ее скульптурами, однако она

не жертвовали временем со своим мужем. Казалось, что он наслаждался ее присутствием

рядом с ним в конюшне или тем, что она любовалась им, сидя на белом заборе, когда он

тренировался одну из лошадей.

Однажды утром они возвращались после прогулки, когда заметили машину на

подъездной дорожке.

- Это машина матери, - радостно воскликнул Дерек, снимая Карен с Зафиры. Они

вместе зашли в дом.

Дейзи уже обеспечила Шерил Аллен чашкой кофе, но он остался нетронутым, она

сидела в кресле-качалке в гостиной, бессмысленно уставившись в пространство.

Когда они прошли через арочный проем, держась за руки, она поднялась. Ее

улыбка была натянутой. Глаза были красными и распухшими от слёз.

- Мама? - спросил Дерек, тревога больно сжала его сердце. Он приземлился около

неё на колени. - Что случилось?

Она зажала его лицо между ладонями. Незаметно слезы соскальзывали с ее век.

- Хамид. Его убили во Франции.

Карен накрыла своей рукой рот, чтобы остановить крик боли. Дерек часто говорил

о своем сводном брате. Дерек был очень привязан к нему, не смотря на их разное

воспитание. Он предвкушал поездку в Женеву, хотя бы потому, что увидит Хамида.

- Как? - резко спросил он.

- На автогонках. Ты знаешь о той гоночной машине, что у него была. Он ее вел.

Была авария и пожар… - ее голос затих, когда она поднесла к глазам носовой платок.

- Отец?

Шерил собралась:

- Он очень тяжело это воспринял. Я разговаривала с ним каждый час с тех пор, как

он получил послание. Жена Хамида была с ним. Она сопровождала тело обратно в Эр-

Рияд, - голова Дерека упала от горя. Мать гладила его волосы. - Я, конечно же, хочу быть

с Амином, но это невозможно. Он это знает. Я тоже знаю.

- Я незамедлительно еду.

- Я надеялась, что ты это скажешь. Я уже заказала машину с водителем, чтобы

отвезти тебя в аэропорт. Оттуда ты сможешь улететь быстрее, чем из Ричмонда. Амин

нуждается в тебе, Дерек. Отчаянно. Он безутешен.

Через час он был готов. Дейзи предугадала его нужды. Она уже начала

упаковывать его вещи, как только Шерил рассказала ей о цели своего визита.

Карен была в ступоре, желая оказаться чем-то полезной. Она никогда в жизни не

чувствовала себя более неадекватно.

Человек, спустившийся вниз по лестнице с чемоданом в одной руке и пальто,

перекинутым через другую руку, был незнакомцем. Одетый в строгий костюм тройку,

куфия устроилась у него на голове, он выглядел как кто-то, но не муж, которого она знала

и любила. Его глаза были холодными, как и голос.

- Мама, ты останешься с Карен, пока я не приеду?

- Конечно.

- Я передам отцу твою любовь.

- Он знает, что она у него есть. Я страдаю из-за него.

Дерек поцеловал бледную щеку Шерил, затем повернулся к Карен.

- Мне жаль, Дерек. Тебя, жену Хамида и шейха. Пожалуйста, передай им, что я

соболезную.

Он кивнул.

- Прощай. - он холодно и бесстрастно поцеловал ее.

Внутри нее все застыло, когда она смотрела, как он целеустремлённо идет к

ожидающему его черному лимузину.

Глава 14

У Карен не было иллюзий. Она знала, что последствия несвоевременной и

непредвиденной смерти Хамида Аль-Тазана повлияют на ее жизнь с Дереком.

Дерек был вторым сыном Амина Аль-Тазана. Сейчас из-за того, что наследник был

мертв, от Дерека ожидают, что он примет на себя эту роль. Шейх возлагает на него

большие надежды. Он развелся с Шерил на основании законов ислама и женился на

арабке. Аль-Тазан не меньшего ожидает от Дерека. Даже учитывая, что у шейха есть

другие дети, Дерек был следующим в линии. Традиции и обязательства важны для таких

мужчин, как Амин Аль-Тазан. Они превыше всего остального.

Вечером, после отъезда Дерека, Карен с Шерил разделили ужин в столовой.

Настроение было мрачным, и их беседа была натянутой и неестественной. Шерил

изводилась от беспокойства за Амина. Она хотела быть с ним, но знала, что это был тот

случай, когда ее присутствие было под запретом.

Они разошлись по комнатам, как только покончили с едой, которую никто из них

так и не попробовал.

В ту ночь, спя одна в кровати, которую она делила с Дереком, Карен приснился

кошмар. Она внезапно проснулась, ее тело было влажным от пота. Грудь вздымалась.

Ужаснувшись, она закрыла лицо руками и зарыдала. Всхлипы рвали ее тело до тех пор,

пока оно не стало болеть.

На следующее утро, когда Карен спустилась к завтраку, Шерил с тревогой

посмотрела на нее.

- Карен, ты выглядишь бледной. Ты хорошо спала?

Она покачала головой, наливая чашку кофе:

- Нет. У меня был сон. О Дереке, - она чувствовала себя необоснованно

вынужденной говорить об этом и начала описывать сон матери Дерека, которая

сочувственно слушала. - Я видела Дерека. - Карен мягко улыбнулась.- У вас красивый

сын.

- Да, знаю, - без тщеславия ответила Шерил. - Продолжай. Почему сон побеспокоил

тебя?

- Я ясно видела Дерека. Золотистые пряди в его волосах и глаза, сияющие

неестественно ярко. Но я видела, что он стал более призрачным. Слабым и неуловимым.

Его образ расплылся, стал прозрачным. И все время он ускользал от меня, двигаясь все

дальше и дальше, пока я больше не могла его видеть.

Она замолчала, не могла произнести то, что было фактом, об этом знали обе

женщины. Этот сон был пророчеством. Дерек ускользал от нее. Он ей больше не

принадлежал. Он станет частью мира, культуры, религии, которые были чужды ей, и в

которых ей не было места.

В доме преобладала мрачная атмосфера. Шерил с Карен делали все возможное,

притворяясь, что все нормально, но их попытки быть бодрыми провалились. В конце

концов, они прекратили пытаться развлечь друг друга, но связь между ними росла. Они

делили головную боль, каждая по своей причине.

Карен каждый день продолжала ездить верхом. Временами она практически

представляла, что Дерек едет около нее, его белые зубы блестят, когда он улыбается. Но

его там не было, и зияющая дыра, оставленная в ее жизни, была глубже, чем она могла

когда-либо представить.

Она страдала после того, как ее оставил Уэйд, но это было ничем по сравнению с

тем жалким существованием, каким была жизнь без Дерека. Когда он уехал, то забрал с

собой ее сердце.

Первая неделя отсутствия Дерека тянулась долго, каждый прошедший час казался

прошедшим днем. Она много часов провела в своей студии, работая над скульптурами.

Однажды в полдень ей пришло в голову, почему она внезапно такая старательная - это

должно быть все, что ей оставалось. Их с Кристин будущее может зависеть от того, каким

успешным станет это предприятие. У нее был хороший старт, но бизнес должен

развиваться. Она не может сейчас позволить ему ускользнуть.

- Карен, - сказала Шерил, легонько стуча в дверь чердака. - Я могу войти?

- Конечно, - сказала Карен, потянувшись за тряпкой, чтобы с помощью нее

вытереть пальцы. Визит был неожиданным. Шерил не делала попыток увидеться с ней,

когда она работала. - В любом случае, на сегодня я практически закончила.

- Дейзи сделала кувшин лимонада. Мне не хотелось, но благослови ее Бог, она

приходит в такое уныние, что у нас нет аппетита, ей надо что-то делать. У меня не

хватило духу отклонить приглашение. Также она испекла печенье. - Шерил принесла

поднос. Карен освободила для него место на одном из своих рабочих столов.

- Любимое печенье Дерека, - задумчиво сказала Карен. Она подхватила одно

шоколадное печенье, отломала кусочек и изучила его с грустной улыбкой на лице. -

Однажды вечером он съел минимум дюжину таких. Я его предупредила, что он

растолстеет, если не будет себя ограничивать, - она положила печенье обратно, не

попробовав его.

- Дейзи тоже скучает по нему, - сказала Шерил. - Мы как три призрака, обитающие

в этом доме, ожидающие возвращения хозяина, - вздохнула она, когда отпила нежеланный

лимонад, который налила для себя. - Думаю, это историческая обязанность женщин -

ждать возвращения наших мужчин из моря, с войны, пока мы остаемся дома и

поддерживаем дом и очаг, готовые ко дню их возвращения.

- Может очень давно. Но сейчас? В двадцатом веке? - Карен покачала головой, не

соглашаясь. - Те дни закончились.

Шерил внимательно посмотрела на нее и сказала:

- Правда? - Карен отвела глаза. - Твоя работа - изумительна, - быстро сказала

Шерил, меняя тему. - Дерек, конечно же, хвастался ей, но я думала, что в нем говорит

гордость мужа. Он не преувеличивал. Ты довольно талантлива.

- Спасибо. Надеюсь, что у меня есть то, что хочет публика. Особенно теперь, - она

не поняла, что был произнесен ее самый сокровенный страх, пока не услышала слова,

вылетевшие из ее рта. Она быстро подняла на Шерил глаза. Ее свекровь подошла к ней,

чтобы зажать между своими руками одну из рук Карен.

- Это - то, что мучает тебя, не так ли? Твое будущее после смерти Хамида.

- Да, - было облегчением принять это. Она смотрела на их сжатые руки.

Безымянный палец Шерил щеголял эффектным изумрудом. Это было единственным ее

украшением, заметным в своем одиночестве. Но она не могла ценить его больше, чем

Карен ценила золотой ободок на своем безымянном пальце.

- Как вы думаете, что случится? Захочет ли отец Дерека, чтобы он занял место

Хамида в арабском мире?

- Я полагаю так, а ты нет?

- Да, - ее голос был недостойным карканьем. Она надеялась, что не опозорит себя

слезами.

- Он следующий в линии, чтобы править эмиратом Амина.

- Знаю.

- Он лидер по природе. Популярен, любим и уважаем в Арабском мире, учитывая

даже тот факт, что он всегда отдавал предпочтение Западу.

Это впечатления о Дереке не принадлежали исключительно Шерил. Карен

разделяла их. Но каждое слово Шерил было словно удар молотка по гвоздям в крышку ее

гроба.

- Что ты будешь делать, если Дерек объединится со своим отцом?

Карен слезла со стула и, не разбирая дороги, побрела по студии, поправляя без

надобности свои инструменты, заново укрывая глиняные модели влажными тряпками.

Она приводила свои мысли в порядок, перестраивала их, но всегда приходила к

одинаковому заключению.

- Я не смогу жить, как ты, Шерил. Я никогда не смогу быть рабыней, которую бы

Дерек подзывал по свистку.

Вместо того чтобы обидеться, Шерил радостно засмеялась:

- Ты думаешь, что это я рабыня Амина? Ну, полагаю, для некоторых людей,

особенно для просвещенных молодых женщин, как ты, я кажусь именно такой.

- Он практически тащил тебя в спальню отеля в тот день, когда мы с Дереком

поженились, - горячо сказала Карен.

Шерил засмеялась:

- Да, ну, смотри, в то утро мы были в постели, когда ему рассказали о той ситуации,

в которой вы с Дереком находились, - шаловливо усмехнулась она. - Понятно, что он был

не в лучшем настроении. Он был практически озабочен тем, чтобы закончить то, что

ранее мы начали.

- Ох, - сказала Карен, краснея.

Шерил тепло, практически сочувственно, улыбнулась.

- Я не порабощена никем, лишь любовью, Карен. Вообще-то, у меня больше

свободы, чем у большинства женщин в мире. У меня красивый дом; я делаю то, что хочу.

- Кроме ситуаций, когда Аль-Тазан призывает тебя приехать куда угодно ему,

чтобы с ним встретиться, - спорила она.

- Я еду, потому что хочу, а не потому что он приказал.

Карен в недоумении посмотрела на нее.

- Тебя не раздражает то, что у него другая жена, что у них с ней дети?

Тень изменила обычно спокойное лицо:

- Конечно, Карен. Я не была бы человеком или женщиной, если бы это было не так.

Единственное сожаление в моей жизни в том, что я не могу иметь больше детей. Мы с

Амином давно договорились, что Дерека будет вполне достаточно. Мы не могли

навязывать такого рода неопределенность на других детей, - она подошла к месту рядом с

одним из рабочих столов, где стояла Карен. - Я люблю Амина, с того самого момента, как

мы встретились. И знаю, что он любит меня. Его жена в Эр-Рияде может носить его имя,

иметь от него детей, но его сердце принадлежит мне. У меня никогда не было сомнений,

что я та женщина, которую он считает настоящей женой, его родственная душа. В

противном случае, он бы уже давно бросил меня, когда его отец потребовал развода. Он

мог бы забрать Дерека, и я бы никогда снова не увидела своего ребенка. Он слишком

сильно любит нас обоих, чтобы так поступить.

- Но вы с Дереком так сильно пострадали.

- Амину тоже пришлось нелегко. Он много раз шёл на компромисс, чтобы мне

было легче. Я остаюсь на заднем плане, а он защищает меня от публичности. В мире

много людей, которые бы не поняли наших отношений. Они бы рассматривали меня, как

содержанку, любовницу богатого и влиятельного мужчины. Я много лет назад приняла

это. Я могу не волноваться об этом.

Она посмотрела вверх на прозрачную стеклянную крышу, откуда падали первые

красно-золотистые полоски заката. Карен знала, что Шерил не видит неба. Она видит

лицо своего любимого.

- Он нуждается во мне, такой влиятельный, мировой лидер Амин нуждается во мне.

Так что, когда могу, я остаюсь рядом с ним. Делаю все необходимое, чтобы сделать его

счастливым, потому что я люблю его, - она спонтанно и неосознанно обняла Карен.- Ты

любишь моего сына?

Карен приняла утешительные объятия, в которых нуждалась много дней:

- Да. Очень сильно.

- Тогда вы двое найдете выход из этого положения. Ты увидишь свой путь через

это.

Они больше не разговаривали об этом. На ужине Шерил была более

расслабленной, чем раньше. Она рассказывала ей истории о том, как путешествовала с

Амином, и забавные истории о Дереке, когда он был мальчиком.

Но если Шерил была более расслабленной, то Карен стала более беспокойной. Она

состроила хорошую мину для своей свекрови, но когда в ту ночь вернулась в главную

спальню, то упала на кровать и разразилась слезами.

Что ей делать?

Радость Шерил от ее положения была очевидна. Она давно его выбрала. Но Карен

никогда не будет удовлетворена положением запасной жены, особенно после того, как

жила семь лет в тени Уэйда.

Что принесет ей этот вид мягкого рабства кроме низкой самооценки и

отсутствующего эго? Нет, больше никогда она не станет движимым имуществом в жизни

мужчины, украшением, которое он может подбирать и играться, когда имеет подходящее

настроение, и небрежно распоряжаться.

Она также не может предъявлять свои требования Дереку. Было смешно думать о

том, что она сможет соревноваться с шейхом Аль-Тазаном за верность и любовь Дерека.

Кроме того, Дерек никогда не говорил о любви. Даже в то утро в студии, когда она

тихо призналась в своей любви к нему, он тесно прижал ее к себе, баюкал ее у своего

горла и мурчал в ее волосы что-то, звучавшее, как слова любви, пока его руки нежно

ласкали ее спину. Но она никогда не слышала от него, чтоб с его губ слетали эти слова на

ее языке. Не было никогда «Карен, я тебя люблю».

Другого выбора не было, ей надо уйти.

Она покинет дом, который считала своим, людей, которые стали друзьями,

мужчину, которого любит. Но она не будет ждать, когда он вернется, ждать, чтобы он

сказал то, что она боится услышать. Уход будет самой болезненной вещью, которую она

когда-либо делала. Но не такой болезненной, как быть покинутой.

Она сохранит свою гордость и даст Дереку свободу. Как и сказала Шерил, она

сделает то, что необходимо, потому что любит его.

К десяти часам следующего утра она упаковала вещи, беря с собой лишь то, с чем

приехала. Сообщение, которое ей написал Дерек на Ямайке, было в ее дорожной сумке, но

она оставила свое обручальное кольцо в конверте с письмом для него.

Шерил была в столовой, попивая последнюю чашку кофе за утренней газетой.

Когда Карен вошла, она с улыбкой посмотрела на нее. Улыбка исчезла, когда она увидела

два чемодана, которые несла Карен.

- Что…

- Я уезжаю, Шерил. - Карен перебила Шерил. - Я оставила Дереку письмо на столе

в его кабинете.

- Но…

- Я беру машину, которую он мне купил. Скажи ему, что я договорись, чтобы ее

вернули позже.

- Ты не можешь поступить так, - сказала Шерил, быстро вставать на ноги. - Куда ты

едешь?

- Я еще не уверена. Возможно, вернусь в Вашингтон, хотя, на самом деле, в этой

идее я еще уверена. Хочу создать студию, где смогу спокойно работать, где-нибудь не

далеко от Кристин. Попроси Дерека сохранить для меня мою корреспонденцию. Скажи

ему, что я перевезу скульптуры так скоро, насколько это возможно. Я бы хотела купить

оборудование, если мы договоримся о подходящей цене.

- Карен, Дерек будет очень расстроен. Ты уверена…

- Он перевернет чертов ад, - резко сказала Дейзи, из-за двери услышав то, что

планировала Карен.

- Дейзи, спасибо за все. Ты была замечательной со мной, и даже не представляешь,

как сильно я за это благодарна. Пожалуйста, больше ничего мне не говорите, никто из вас,

- она придерживалась решимости не плакать. - Я все обдумала. Обстоятельства нашего

брака были… необычными…мягко говоря. Это к лучшему, поверьте мне. Для нас обоих, и

для Дерека, и для меня. Я лишь собираюсь попрощаться с Зафирой, после чего уеду.

Поспешно, прежде чем ее слезы станут заметны, она повернулась на каблуках и

вышла через входную дверь, унося свои чемоданы. Багаж был уложен в небольшом

багажнике спортивной машины. Она завела ее и поехала к конюшне. Когда не нашла

Зафиру в своем обычном стойле, спросила у конюха, где кобыла.

- На южном пастбище, вы знаете, единственное, где им иногда разрешает пастись

мистер Аллен.

- Да, спасибо.

К счастью, то пастбище, о котором он говорил, граничило с дорогой, так что она

могла подъехать прямо к нему. Десять минут спустя она увидела кобылу и еще

нескольких лошадей, пасущихся на обильной траве. Заглушая двигатель машины, она

протиснулась через перекладины забора и подошла к ним. Она позвала Зафиру, как учил

ее Дерек, и лошадь незамедлительно ответила.

Карен потерла бархатное пространство между большими карими глазами:

- Я буду по тебе скучать, Зафира, моя грациозная, - слезы, сдерживаемые все утро,

наконец-то пролились. Она уткнулась лбом в нос Зафиры и позволила им пролиться. - Я

буду по нему скучать, - горячо прошептала она.

***

Глаза Дерека были словно насыпаны песок. Он летел всю ночь. Его одежда была

смята после путешествия, а челюсть грубой, с затемненной бородой. Он сбросил свой

пиджак, когда целенаправленно шагал через аэропорт Далласа. Он только вышел из

самолета, который ему предоставил для полета домой его отец. Он был слишком

нетерпелив, чтобы ждать полетов по расписанию. Сейчас он был на пути к аэродрому для

вертолетов, где его ожидал вертолет, чтобы преодолеть на нем оставшуюся часть пути

домой.

Домой к Карен.

При мысли о ней он начал идти быстрее, хотя был уставшим. Он не позвонил ей.

Его отец проклинал плохую связь, когда ежедневно звонил Шерил. Дерек не хотел, чтобы

неудовлетворительный телефонный звонок был его первой связью с Карен после его

поспешного отъезда. Он хотел, чтобы ее тело было в его теплом объятии, ее рот под его

поцелуями.

Боже, он не мог дождаться, когда увидит ее!

Его куфия слетела с головы, когда он наклонился под лопастями вертолета и

поднялся на борт. Пилот поприветствовал его почтительным кивком, и они оторвались от

земли, как только Дерек спрятал свой чемодан и пристегнулся ремнем безопасности.

Был прекрасный день. Когда они летели над деревьями, он заметил, что

большинство из них окрашены красно-коричневыми, красными и золотистыми цветами

осени. Воздух был свежим. Возможно после обеда, когда он вымоется и чуть отдохнет,

они с Карен смогут покататься верхом. У него было достаточно горя и траурного уныния.

Он всегда будет скучать по своему брату, но после того, как его похоронили, он хотел

радоваться жизни со своей женой.

Поездка в Женеву не была отменена или отложена. Его отец сказал, что он, Карен и

Шерил могут полететь туда вместе. Аль-Тазан также оплакивал Хамида, но знал, что

жизнь продолжилась.

Дерек ухмыльнулся. Вообще-то, он знал, что его отец нуждается в том, чтобы

увидеть его мать. У них странные взаимоотношения. Дерек годами мирился с ними, когда

стал достаточно взрослым, чтобы понять их. Он считал себя счастливым. Не у многих

детей есть родители, которые любят друг друга так, как его.

Он часто дразнил отца за его раздражительность и беспокойство, когда Шерил не

было рядом. Сейчас он знал, что такой вид отчаяния - не тема для шуток. Это заставило

его осознать, как сильно он скучает по Карен, как сильно он ее любит.

Полет не был отмечен событиями, и поэтому казался Дереку длинным, он не мог

дождаться, когда прилетит домой. Пилот посадил вертолет близко у дома. Дерек

поблагодарил его, пожал руку, и достал чемодан из под заднего сидения. К тому времени,

как он поставил ногу на землю, Шерил с Дейзи спешили к нему из дома, чтобы

поприветствовать. Пилот поднял вертолет вверх.

- Привет! - перекрикивал Дерек рокот лопастей. - Где Карен?

Его мать бросилась к нему на грудь, сильно обнимая его. Она плакала? Дейзи

крутила в умелых руках кухонное полотенце и кусала губы.

Дерек отодвинул мать от себя. Слезы оставили полосы на ее безупречной, гладкой

щеке.

- Что это за приветствие? Что случилось? - он посмотрел на дом, в любую секунду

ожидая увидеть Карен, бегущую к нему. Ей надо было преодолеть ту лестницу с чердака и

…

- Она уехала, Дерек, - закричала его мать. - И думаю, что это моя вина.

Дерек сжал руки матери:

- Уехала? Карен? О чем, черт возьми, вы говорили? Мама, перестань плакать и

расскажи мне, что произошло.

Она смахнула слезы и посмотрела на сына. В своей куфие он так сильно напоминал

ей Амина.

- Она…она эти утром спустилась вниз со своими чемоданами, говоря, что

собирается уехать. Дейзи слышала, - ее глаза порхнули к Дейзи, которая двигала руками в

подтверждении. - Прошлым вечером мы говорили о моей жизни с твоим отцом, и я

сказала что-то о том, что надо делать то, что необходимо. Ты думаешь, она услышала в

моих словах не то, что я подразумевала? - ее тихий голос начал бесконтрольно дрожать.

- Успокойся, мама, спокойно. Какую причину она назвала тебе, когда уезжала?

- Никакой. Она говорила о машинах… и… о чем еще? Ох, да, она что-то упоминала

о своей студии и о покупке у тебя оборудования. Она оставила записку в твоем офисе.

- К черту записку! - рявкнул Дерек. - Куда она уехала?

- Сказала, что хочет попрощаться с лошадью.

- Как давно, Дейзи? Двадцать минут назад? Полчаса?

- Не могу вспомнить. Я была так расстроена.

Дерек не слышал остального. Он с удивительной скоростью сокращал дистанцию

до конюшни. Было прохладно, тускло и спокойно, когда он ворвался через широкие

двери. Конюшня немедленно ожила, когда Дерек криком дозывался конюха. Некоторые

подбежали посмотреть на своего работодателя, обычно являющегося образцом

спокойствия, который был более обезумевшим, чем кто-либо мог вообразить.

- Где миссис Аллен? Она здесь?

Одной несчастной душе пришлось подойти, словно юному Давиду, представшему

перед Голиафом, и предоставить имеющуюся у него информацию:

- Нет, сэр. Она заходила и спрашивала о Зафире. Но кобыла на южном пастбище.

Миссис сказала, что направится туда. Вы хотите взять грузовик? - спросил он,

нерешительно предлагая Дереку связку ключей.

- Нет. Мустафа может пройти напрямик через поля.

Жеребца как можно скорее вывели из стойла. Он бил копытом о землю, и был явно

также взволнован, как и наездник, который запрыгнул на его спину, не воспользовавшись

седлом. Поднимая вверх поводья уздечки, кто-то быстро обошел гордую голову Мустафы,

Дерек кружил его на месте. Конь и мужчина бросились через двери конюшни, так прямо,

ровно и уверенно, словно стрела из лука.

- Прощай, Зафира. - в последний раз прошептала Карен, говорившая «прощай»

намного больше, чем кобыла. Повернувшись, она прошла через пышную траву в пятну,

являвшемуся ее припаркованной машиной.

Она почувствовала вибрацию под ногами прежде, чем на самом деле услышала

стучащие копыта. Заинтригованная, она обернулась. То что она увидела, побудило ее

ахнуть от изумления.

Приближались Дерек с Мустафой, пролетая над далеким забором у пастбища. Их

приземление должно было быть резким, но животное не изменило длинному устойчивом

шагу, подкидывая за собой глыбы земли.

Наездник низко прижался к спине жеребца. Белая куфия все еще покрывала его

голову шелковой тканью, колыхаясь на ветру. Его рубашка, поспешно расстегнутая

нараспашку, предоставляла ему больше свободы, вздымалась от груди, которая казалась

такой мощной, словно грудь животного, находящегося под ним. Сильные бедра сжимали

бока жеребца. Он стискивал пригоршнями пышную черную гриву с той же решимостью,

что и стискивал челюсти в дикой гримасе.

Сердце Карен парило от его вида. Он был из Арабских ночей, от шейха, из

мифологии. Она бы не удивилась, если бы он размахивал смертельно изогнутым ятаганом.

Но как только волна радости от того, что она видит его, поднялась в ее груди, она

была погружена в страх. Он не притормаживал, а скакал прямо на нее! Остальные лошади

двигались в разных направлениях, чтобы освободить место.

Бессмысленно двигаясь спиной назад, Карен смотрела, как Дерек и Мустафа все

приближаются, устремляясь на нее. Она могла чувствовать горячее дыхание жеребца,

видеть огонь в его черных глазах, видеть пену на его шерсти прежде, чем Дерек повернул

его в сторону, едва избежав столкновения с ней. Низко наклонившись, он одной рукой

подхватил ее и усадил между своих бедер. Затем он побудил Мустафу еще раз пуститься в

галоп.

Пришедшая в ужас от их огромной скорости, Карен закрыла глаза. В попытке не

упасть с лошади, она ухватилась за Дерека. Но на самом деле у нее не было возможности

свалиться, благодаря рукам Дерека, практически пресекающим ее дыхание, так сильно он

прижал ее к своему сердцу, бьющемуся в груди с глухим стуком.

Она видела приближающийся забор и не могла поверить, что он собрался взять его

с ними обоими, расположившимися на спине жеребца. Она недооценивала обоих, и

лошадь, и наездника. Конь был элитный. Его предки несли на себе воинов в горной

Испании, и сражались с бандами под знойными пустынями. Сердце Мустафы качает

королевскую кровь.

И мужчина. Мужчина был более разъяренный, чем она его когда-либо видела. Все

его тело напрягалось от заключенной в нем ярости.

Без видимых усилий со стороны Мустафы они преодолели забор. Но до тех пор,

пока они не покинули пастбище, и вошли в лес, Дерек не уменьшил давления своих

коленей на бока лошади, а затем медленно заставил его остановиться.

Он перекинул свою длинную ногу и вместе с собой выдернул Карен с лошади.

Каждый мускул ее тела вздрагивал от страха после опасной езды, которая недавно была, и

от тревоги из-за выражения лица Дерека. Поэтому небольшое давление его рук на ее

плечи побудило ее упасть на ложе из папоротника.

Она лежала на спине, смотря вверх на него широко открытыми, испуганным

глазами. Подол ее юбки задрался высоко на бедра. Локти поддерживали ее, а позиция

подвергала слишком большому напряжению пуговицы на блузке. Они с треском

расстегнулись, но она даже не заметила.

- Дерек?

Его дыхание было затруднено. Глаза горели от эмоций, которые ей было страшно

назвать. Он держал руки прямо по бокам, сгибая свои пальцы. Его губы превратились в

практически невидимую линию. Как и всегда, куфия сделала его незнакомцем для нее.

Возбуждающий незнакомец, прямиком из сна.

Он встал на одно колено и втиснул его между ее прежде, чем полностью

растянуться на ней, прижимая её к земле. Кулаками, такими твердыми, как кандалы, он

пригвоздил ее руки к земле с обеих сторон от ее головы.

- Ты не уйдешь от меня, жена. Ты этого не сделаешь.

Последовавший поцелуй был стремительным. Его наполняла страсть, безудержная

и обжигающая. Он погрузил свой язык в ее рот и толкался глубоко, неоднократно, снова и

снова. Каждый искусный толчок был словно облизывающее пламя, льстившее огню в ее

жилах. Поцелуй не был нежным. Он был дерзким, бесстыдным, чувственным.

Но не подчиняющим. Поцелуй был молящим. Отчаянным, не доминирующим.

Когда он убрал свой рот от ее, его голос эмоционально треснул, когда он повторял

свое послание. Он зарылся головой между ее грудей. Носом и ртом он прижался к

сладким округлостям, спелым холмам, нежным вершинам.

Подбородком он раскрыл шире ее блузку, пока ее кожа не стала тереться о его

бороду.

Его дыхание, его рот, его язык, его слова - все было горячим.

- Ты этого не сделаешь, ты этого не сделаешь, ты этого не сделаешь…

- У меня месяц будут синяки.

- Черт, черт, черт, - слова были приглашены, ибо рот, произносящий их, был занят.

- Только посмотри на это. Это от твоей руки. У меня было такое ощущение, что

крюк отрывал меня от земли.

Глубоко сожалея, Дерек исследовал слабый синяк вдоль ее ребра:

- Извини, - он наклонился над ее туловищем, чтобы попробовать ее ребро.

Неспособные там остановиться, его губы брели к нижней части ее правой груди.

- Вот еще один, - сказала она, указывая на багровый цвет ниже бедра,- от того, что

я приземлилась на спину Мустафы.

- Хмм… - сочувственно пробормотал Дерек и направился вниз по ее телу, чтобы

запечатлеть мягкий поцелуй и там.

- Не говоря о том, как много появится завтра.

- Я каждому предоставлю такую же нежную заботу, - его губы порхали по ее бедру,

затем над мягкой долиной живота к пупку, который он неторопливо поцеловал.

- Обещаешь? - вздохнула она, выгибая спину в движении, которое доставило ее

ближе к его рту.

Позже. Намного позже того, как он нашел ее на пастбище, они прискакал из леса

более спокойным темпом. Приличия и скромность были абсолютно чужды после того

свирепого занятия любовью на постели из папоротника. Она сидела на спине жеребца

лицом к Дереку. Мустафа сам шел домой. Они целовались на каждом шагу его пути.

К тому времени, как они достигли дома, оба были добродушными, но дрожали от

вновь вспыхнувшего желания. Всю силу воли забрало то, что они помылись в душе и

оделись к ужину с Шерил, которая взволнованно стояла у них над душой даже после того,

как ее уверили, что Карен не уезжает и, что все хорошо.

К тому времени, как накрыли десерт, она была убеждена так же, как и

беспокоящаяся Дейзи. Пара едва ли могла есть, пируя своими глазами друг на друге. Как

только тарелки были убраны, Шерил пригласила Дейзи посмотреть фильм, умышленно

оставляя дом для влюбленных.

Дерек и Карен едва сдерживали возбуждение, когда неслись вверх по лестнице,

раздевались и добрались до широкой кровати Дерека.

Сейчас он вел ее к блаженному отвлечению, продвигаясь по низу ее живота

- Что если ты носишь моего ребенка, Карен? Я изо всех сил старался сделать тебя

беременной, если нет другой причины, чтобы ты была замужем за мной. Думаешь, я бы

позволил тебе убежать с моим ребенком?

- Да, я ничем не пользовалась, чтобы предотвратить беременность, но у меня нет

признаков.

- Но ты можешь быть беременна. Мой ребенок может расти в тебе прямо сейчас.

- Это единственная причина, почему ты приехал за мной?

Его ответом был поцелуй, который ставил клеймо на ее плоти и побуждал к ответу

ее чрево.

- Нет.

- Твой отец позволил твоей матери остаться с тобой. Она на другом конце света от

него.

- У него не было выбора. Как минимум из-за кодекса чести. Он был рожден, зная

свой долг.

- А ты?

- У меня нет такого чувства долга к арабам. Я - американец, Карен. Я люблю своего

отца. Люблю арабскую культуру, ценю ее мистику и красоту. Но у меня нет преданности,

как у отца. Он не требует ее от меня потому, что они с моей матерью так сильно

пострадали из-за его решения. Это было единственным, что он мог сделать. Но не в моем

случае.

- Он не будет негодовать на меня?

- Нет, - он прижал свои губы к мягко разбухающему треугольнику. - Конечно,

несколько внуков заработают тебе очки.

Сжимая пригоршнями его волосы, она подняла его голову:

- Ты - мошенник. Поцелуй меня.

Он медленно взбирался на ее тело, по пути оставляя поцелуи обожания на каждом

дюйме. К тому времени, как он достиг ее рта, они умирали от желания друг к другу. Его

язык соединился с ее, лаская ее небо.

- Я хочу остаться с тобой здесь навечно, Карен, - его горячие губы нашли ее ухо и

любили его.

- Ты не скучаешь по другой жизни? Ты был плейбоем, Дерек. Богатым

путешественником. Ты не сам выбирал жизнь остепенившегося женатого мужчины. Тебе

пришлось на мне жениться.

Он лениво улыбнулся, кошачьей ухмылкой, которая всегда срабатывала, приводя

ее в смятение.

- Ты так считаешь? - он мягко поцеловал ее в щеку. - Карен, любимая, предложение

брака тебе в тот день, было единственным способом удержать тебя.

- Что ты такое говоришь? - она не верила своим собственным ушам.

- Что я влюбился в тебя с первой минуты, как увидел. Что я пришел в такую ярость,

когда ты уехала, что мне, наверное, никогда в жизни не будет позволено вернуться на

Ямайку. Я продолжил твои поиски так яростно, будто это были поиски утраченного

ковчега. Я буквально перевернул верх дном тот остров, разыскивая тебя прежде, чем был

вызван домой своим отцом по причине очень срочной важности. Я чуть не закричал от

радости, когда узнал, что этой важной причиной была ты.

- Но в тот день ты казался холодным, таким злым.

- У меня была причина. Я мог придушить тебя за то, что покинула меня. Но в тоже

время, я хотел заниматься с тобой любовью до тех пор, пока ты не признаешь, что ты тоже

не можем без меня, - он поцеловал ее. - Если бы мне не помог Спек Дэниелс, я бы

перевернул планету, пока не нашел тебя. Я говорил тебе, ты никогда не сбежишь от меня.

И сегодня я снова это доказал.

Слезы собирались в ее глазах и скользили по ее волосам.

- Ты никогда не захочешь вернуться к своей прошлой распутной жизни?

Его рука нашла полноту ее груди и ее чуткую вершину.

- Я устал от этого даже раньше, чем встретил тебя. Беспокойно, не имея

удовлетворения, разыскивая что-то такое, чего, я знал, нет в моей жизни. Я не знал, что

это, пока практически не наступил на это на пляже. Сейчас я хочу провести каждый день

моей жизни, любя тебя.

Она улыбнулась и от его слов и от того, как его язык омывал ее грудь.

- Я не могу быть кроткой и уступчивой женой, Дерек. Жизнь с тобой - лучшее, что

я когда-либо знала, но у меня также должна быть и собственная жизнь.

Осознавая, как это важно для нее, он поднял голову и исследовал своими глазами

темные бархатные глубины ее глаз.

- Я знаю это, Карен. Ты можешь делать, что пожелаешь.

- Свою работу?

- Никто не гордится этим так сильно, как я. Ели ты попросишь моей помощи, я с

радостью предоставлю ее. Но я никогда не вмешаюсь в то дело, которое ты построишь.

Оно твое.

Она почувствовала теплоту и сияние повсюду. Любовь протекала сквозь нее, как

хорошее вино, била ключом из каждой ее поры.

- Я люблю тебя.

- Я люблю тебя.

- Я знаю. Ты мне сказал сегодня в лесу.

- А до этого ты не знала об этом? - она покачала головой так, что ее окрашенные

медовым цветом волосы прошлись по его рукам словно шелк. - Даже если я никогда об

этом не говорил на английском, неужели я не показывал это достаточно часто?

Ее голос был страстным шепотом:

- Покажи еще.

- Нет, пока ты его не наденешь, - у него с собой было обручальное кольцо, и он

одел его на ее палец, запечатывая своим поцелуем.

- Я рада получить его обратно.

- Я рад, что ты вернула его.

Она пробежала пальцами сквозь его волосы:

- Сейчас?

- Сейчас.

Его глаза пронзили ее, рот демонстрировал ту ленивую улыбку, которую она

обожала, он развел ее бедра и прижался между ними своими губами. Ее глаза закрылись,

когда она почувствовала его гладкое теплое исследование ворот ее женственности. Но там

он остановился, потирая нежно, нежно преодолевая магию.

Она коротко, быстро вздохнула и задержала дыхание.

- Я люблю тебя, Карен. С тех пор как впервые увидел тебя на пляже с тем

удивленным, ласково-невинным, потрясенным выражением на твоем лице. Ты была такой

исключительной и милой. Твои груди были красивыми, - углубляя голову, его ищущий

язык нашел розовый бугорок и омывал его, пока он не заблестел.

- Дерек, - вздохнула она, поднимая свои бедра к его твердости. - Войди в меня, мой

красивый золотистый мужчина, мой муж...моя любовь…

Она была заполнена телом, мозгом и душой пламенным великолепием и нежной

любовью своего Тигрового Принца.

Document Outline

page77

page123

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg