«Точка отсчета 2»

Точка отсчета 2 (fb2) - Точка отсчета 2 (пер. Ksyu Colls,Настя Острокоморець) (Плохой парень миллиардер - 2) 358K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Рокси Слоан

Рокси Слоан Точка отсчета. Часть 2

Глава 1

Босс.

Одно маленькое слово, но оно просто перевернуло весь мой мир с ног на голову. Я отступила назад, вцепившись в перила роскошной яхты, чтобы уступая дорогу, удержаться на ногах.

Спокойные кристально чистые воды залива Майами сверкают на солнце. Вечеринка на борту все еще в полном разгаре, вокруг меня шампанское, музыка и красивые люди Майами, имеющие время на развлечения. Наш хозяин, Эдуардо, приветствует только что прибывшего на яхту человека, которого, как я думала, я очень хорошо знала.

Ксавьер. Мой новый любовник.

Человек, которого Эдуардо только что назвал «босс».

Я с трудом могу дышать. Я приехала в Майами с одной целью: узнать правду о том, как умер мой брат. Копы говорят, что он был замешан в торговле наркотиками, работая на загадочного преступника-господина, которого они называют Эль Джеф. Мне удалось проследить за ним до Эдуардо, теперь я внедренный участник происшествия, пытаюсь выяснить, кто действительно является главным.

Ксавьер? Этого не может быть.

Я в недоумении смотрю, как Эдуардо наклоняется к Ксавьеру и они коротко обнимаются, хлопая друг друга по спине.

— Привет, мой друг, — говорит Ксавьер. — Все здесь?

— Да, и они ждут вас. Все довольны шампанским и развлечениями.

— Ты знаешь толк в вечеринках, Эдуардо. Пойдем, не будем заставлять всех ждать. Они захотят услышать эту новость.

Я судорожно оглядываюсь в поисках места, где могла бы скрыться. Ксавьер не должен меня видеть здесь. Если я вернусь путем, которым пришла, я выйду прямо на него.

Подергала две двери, обе закрыты, в третий раз открываю ванную комнату. Это достаточно близко к гостиной, и я должно быть смогу их услышать. Чтобы спуститься сюда, у них не займет много времени.

Один взгляд в зеркало говорит мне, что это хорошо, что я нашла ванную комнату. Я выгляжу измотанной и потной. Я должна сохранять спокойствие и успокоиться сама. Но как я должна это сделать?

Как я должна справиться с этим, если Ксавьер — Эль Джеф? Зная, что я позволяла человеку, который заказал убийство моего брата угощать меня обедом все это время? Что я позволила ему трахнуть себя? Иисус. Этого не может быть.

Это не имеет никакого смысла. Но потом опять же, Ксавьер ведет бизнес по многим направлениям. И он никогда не рассказывал мне все подробности того, что он делает.

И теперь, когда я думаю о нем, история его жизни чертовски схожа с фильмом про мафию. Рестораны могут быть прикрытием для отмывания денег.

— О Боже, — шепчу я в зеркало.

Мне нужно сойти с лодки, но я застряла еще на пару часов. Я не знаю, выдержу ли здесь так долго, и я определенно не могу избегать Ксавьера так долго.

Стук в дверь ванной заставляет мое сердце колотиться. Я должна думать спокойно. Успокоить мой мозг.

Кто-то стучит снова и проверяет дверь. Я должна ответить.

— Одну минуту.

Чтобы охладить себя, я лью воду на бумажное полотенце и отжимаю его, прикладывая к шее под волосами. Я была уже взмокшей от влажной ночи, и стресс делает все только хуже.

Я открываю дверь, чтобы увидеть одного из работников обслуживающего персонала, стоящего здесь, высокая блондинка, которая выглядит на все пятнадцать, хотя она должна быть старше, чтобы обслуживать алкоголь.

— Надеюсь, я вас не тороплю, — извиняется она. — Просто… у меня перерыв только пятнадцать минут.

— Нет проблем, — говорю я, когда прохожу мимо ее.

Я колеблюсь, не уверена, в каком направлении действовать.

Официантка позади меня спрашивает:

— Ты в порядке?

Я поворачиваюсь к ней и вижу озабоченность на ее лице.

— Я просто не очень хорошо себя чувствую. Я выгляжу ужасно?

Она качает головой.

— Нет, вы просто немного покраснели. Может, воздух на палубе будет полезен вам? И бутылка воды?

— Да, хорошая идея. Спасибо.

Она заходит в ванную, но я останавливаю ее.

— На самом деле… там есть парень, которого я действительно не хочу видеть. Бывший парень. Он здесь с кем-то еще, — ложь слетает с моего языка, но в этом есть доля правды. — Здесь есть любой другой способ…? — я двигаюсь по направлению к двери.

Выражение лица девушки понимающее.

— Я прекрасно понимаю. Если вы хотите добраться обратно до палубы, оставаясь незамеченной, там есть лестница на другом конце зала.

Я посылаю ей благодарную улыбку.

— Спасибо.

* * *

Когда я выхожу на палубу, я в уединенном месте, которое находится чуть ниже места, где собраны все. Я могу слышать их, но я не могу их видеть. К счастью, это означает, что они тоже не могут меня видеть.

Поверхность воды слегка светится от огней по всему кораблю, но в основном вода темная с лунным светом, отражающимся от поверхности. Нет способа узнать, насколько тут глубоко, тем более что я не имею понятия, как далеко мы. Не то, что бы я, в любом случае, могла себе представить, как я буду плыть обратно. Я чувствую, как почти терплю крушение.

Я делаю глубокий вдох холодного воздуха, который наполняет мои легкие.

— Я надеюсь, ты не собираешься прыгать.

Я застываю. Ксавьер. Он стоит на лестнице, идущей от главной палубы. Смотреть на него теперь кажется плохой идеей, так что я продолжаю смотреть на океан и пытаюсь голосом не выдать себя.

— Это действительно выглядит привлекательным, но я боюсь, что лодка может оставить меня позади. Кроме того, никогда не знаешь, что плавает в этой глубокой воде.

Так как я не смотрю на него, я с легкостью могу вести себя, как Николь чуть ранее сегодня. Не то, что бы это на самом деле легко. Я не знаю, как я буду играть эту роль, когда должна буду встретиться с ним лицом к лицу, зная, что он, возможно, убил моего брата.

— Совершенно верно. Это не было бы, хорошим местом, чтобы например, пойти купаться нагишом.

В горле образовался комок, но мне удается пропищать в ответ.

— Да, не было бы.

О Боже. Я ни за что не могу пойти с ним завтра. Я не могу быть рядом с ним вообще, пока не узнаю правду.

— Я так понимаю, по Netflix сегодня не было ничего хорошего?

Я сглатываю и сжимаю перила.

— Мои друзья убедили меня, что оставаться дома было отстойной идеей.

Он смеется так чертовски сексуально, а я хочу кричать.

Да, хорошо, когда я услышал, что ты здесь, я должен был, по крайней мере, сказать привет.

Я удивляюсь, в свою очередь, слишком поздно вспомнив, что я пытаюсь не смотреть на него.

— Ты слышал, что я здесь? — Он установил за мной слежку? Он знает, почему я в Майами?

— Это нормально, Николь, — он подходит ко мне и нежно кладет свои руки по обе стороны от моих.

Я едва контролирую свое лицо, когда он касается меня. Показать отвращение прямо сейчас, было бы опасно. Его руки, что обычно повергают мои внутренности в огонь, сейчас чувствую, как железные скобы.

— Я не шпионю за тобой. Один из моих деловых партнеров прошлой ночью видел нас в ресторане и узнал тебя, когда увидел здесь. Это все.

Деловые партнеры. Наркодиллеры и наркокурьеры? Холод пронизывает меня, посылая мурашки по моим рукам, и скручивает внутренности.

Ксавьер думает, что я замерзла и растирает мои руки вверх и вниз. Желание сбежать велико, и сердце колотится, как будто я уже бегу марафон, но мне некуда идти.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Николь? Ты выглядишь немного больной. Это из-за лодки?

Я качаю головой, пытаясь выдавить улыбку.

— Я в порядке. Но мне не помешает выпить немного воды, — я намереваюсь вернуться на вечеринку. Мне определенно не помешает побольше людей вокруг, потому, что я не смогу прямо сейчас выдержать занятия сексом с ним. Эти губы могли предать Илая. Эти руки могли пожать ему руку, после чего послали его на смерть.

— Конечно. Я бы с удовольствием удержал тебя, я уверен, что твои друзья без тебя не могут, — он убрал случайную прядь волос и наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку. Мой желудок снова сжался.

Как только мы вернулись ко всем остальным, притворяться стало намного легче, и его взгляд не был сосредоточен на мне. Я знаю, что девочки, должно быть, были взволнованы из-за меня, но мое появление с Ксавьером, покрасневшей, было более чем достаточным, чтобы остановить их расспросы.

— Итак, как те спальни на первом этаже, Никки? — Кайла спрашивает, подмигнув, когда Ксавьер уходит, чтобы поговорить с кем-то.

— Никки, ты счастливая сука. Этот мальчик источает чистую сексапильность, — Мика наблюдает за ним секунду, потом поворачивается ко мне.

— Где же ты с ним встретилась?

Я натянуто улыбаюсь, стараясь держаться спокойно.

— Фишер-Айленд. Я там работаю.

— Замечательно! Мне нужно получить там работу, так я могу найти своего собственного миллиардера, — Саша подмигивает мне.

— Конечно с Сашиной удачей, ему будет 70 и он импотент, — Мика шлепает ее по руке и все смеются.

— Серьезно, Никки. Ксавьер отличный парень, — говорит Кайла. — Тебе повезло, что ты его зацепила, и он, кажется, в восторге от тебя.

Да, отличный парень, который может быть убийцей. Я на время, необходимое, чтобы сделать медленный, глубокий вдох закрываю глаза. Если я не успокоюсь, все поймут, что что-то происходит. Я никому не могу позволить, особенно Ксавьеру, начать подозревать о чем-либо.

Мог ли он действительно быть Эль Джефом? И если это он, он знает, что я знаю? Внезапно, я осознаю, что возможно, я могу не покинуть эту лодку.

Прекрати, Никки. Прямо сейчас, он ничего не знает, и ты тоже.

Я должна сохранять спокойствие, не торопить события и получить больше информации, прежде чем сделаю какие-либо выводы.

Передышка помогает, и я заставляю себя сделать еще несколько вдохов, замедляя свои несущиеся мысли. По мере того как девушки говорят, я стараюсь по новому посмотреть на вещи. Может быть, я чего-то в этом совершенно не понимаю. Ксавьер не мог быть таким парнем. Что-то не сходится.

С все еще небольшим головокружением, я не смогла полностью настроиться на разговор и просто продолжаю кивать и улыбаться, как будто я вся внимание. Когда разговор переходит на сплетни о гостях вечеринки, я подумала, что, быть может, смогу получить какую-то информацию из него.

— Кайла, ты, кажется, так хорошо всех знаешь. Как долго ты тусуешься с этими ребятами? — Я благодарна, что мой голос звучит увереннее, чем я чувствую.

— Два года, я думаю? Время от времени.

— В основном, к сожалению, нет, — встревает Мика — Чем более занятой она становится с моделированием, тем меньше времени у нас остается, чтобы позависать на этих фантастических вечеринках.

— Моделирование? — Спрашиваю я. — Она определенно выглядит как модель, но я не думала, что она на самом деле ею является.

— Подиум. Это очень хорошо в последнее время. Недостатком является то, что я много путешествую, поэтому иногда мой график довольно сумасшедший.

— Но ты всегда проводишь время с этими парнями? Ксавьер, Эдуардо и остальные …

— Ну, это не так, как будто мы зависаем наедине, или звоним друг другу, общаемся, но они посылают мне смс, когда будет вечеринка, или когда они будут в клубе. Если я нахожусь в городе, я иду, — она делает глоток из бокала и думаю, о чем спросить дальше, но потом она продолжает.

— Хотя, в основном это Эдуардо. Ксавьер много путешествует. Он вообще не бывает в Майами так долго. Может быть, ты сможешь изменить это? — Она толкает меня локтем в бок. — Он брал тебя в какой-либо из своих ресторанов? Здесь есть три или четыре.

— Эм… да. Прошлой ночью мы ходили в один. По настоящему фантастический.

Хейли прыгает.

— Я должна о чем-нибудь волноваться, как лучший друг Николь? Поскольку, если он женат или лжет ей, мне нужно будет сказать ему несколько слов, — Хейли морщится и поднимает кулаки в своей лучшей имитации ожесточенного боксера. Она потерпела неудачу в ожесточенности, но сумела заставить всех смеяться. Я тоже притворяюсь, что смеюсь.

Кайла делает паузу, как бы тщательно выбирая слова.

— Неа, он не безвреден. Нечего вообще беспокоиться о том, что мы когда-нибудь снова увидим здесь Никки, теперь, когда она встречается с супер-горячим миллиардером, — она улыбается, но улыбка не доходит до ее глаз.

* * *

У меня неплохо получалось скрывать то, как я была напугала… или, по крайней мере, я так думала. Хейли с беспокойством смотрела на меня, но еще ничего не сказала. Опять же, она привыкает к тому, что я постоянно скрываю факты. Она, наверное, догадалась, что эта вечеринка для меня более важна, чем другие веселые ночи. Но Ксавьер слишком наблюдательный, чтобы не заметить, что со мной что-то происходит. Это не поможет, моя внутренняя борьба относительно того, мог бы он быть Эль Джефом или нет, заставила меня наблюдать за ним, как ястреб в поисках признаков подтверждающих или отрицающих это.

— Эй, красавица, — говорит он, пока обнимает меня и целует в висок. — Ты все еще выглядишь, как будто тебе нехорошо.

Я немного вздрагиваю при его прикосновении, но все же, позволяю себя обнять.

— Нет, действительно. Я думаю, что ты был прав. У меня нет большого опыта в плавании на яхтах, и думаю, что пребывание на солнце ранее сделало все еще хуже.

Трудно поверить, что только вчера я умоляла его ласкать руками все мое тело, а теперь я не могу даже находиться рядом с ним. Я все равно не могла ничего поделать с тем желанием, которое ощутила. Несмотря на мое беспокойство, я чувствую, как мое тело реагирует на его близость, его запах. Даже сейчас, когда я хочу вырваться, я хочу к нему, запустить свои руки вниз по его груди, по его прессу, и ниже.

— Ты кажешься горячей, — бормочет он, касаясь губами моего лба. — Тебя вообще тошнило?

Я отстраняюсь.

— Да. Я потягивала имбирный Эль с тех пор, как мы оставили берег, но, похоже, это не помогает, — Это не ложь, по крайней мере, я надеюсь, это удержит его от слишком частых прикосновений ко мне. Сейчас я их просто не вынесу. Я просто должна сидеть здесь, пока мы не вернемся.

— Не обязательно, — Ксавьер усмехается, но это, как удар в сердце. — Мы можем взять катер и уплыть обратно, так что тебе не придется его ждать. Я не хочу, чтобы ты страдала. Позволь мне спуститься вниз и извиниться. Я могу встретиться с ними завтра.

Последнее, что я хочу, чтобы Ксавьер отвез меня домой. Мне нужно личное пространство, и время подумать. Я не доверяю своей рассудительности, когда дело доходит до него, и я не могу потерять голову, пока я не уверена, кто он на самом деле. Независимо от того, насколько мне хорошо с ним, это слишком опасно. И если выяснится, что он Эль Джеф… эта мысль наполняет меня отвращением.

— Подожди, — я кладу руку ему на плечо, надеясь, что могу держать ее ровно. — Останься. Не отменяй свою встречу. В любом случае, я буду паршивой компанией. Честно говоря, я просто хочу свернуться в клубок под мощным вентилятором, — это полностью лишает меня сил, чтобы поступить как Никки, которая ранее села в лодку, но я сладко ему улыбаюсь, чтобы обмануть его. — Для тебя это важно, а я сама могу добраться домой от пристани для яхт.

Он, с минуту изучает меня, слегка нахмурившись, а затем убирает с моей шеи волосы.

— Ну, только если ты уверена, что тебе не нужно, чтобы я позаботился о тебе.

Я ощущаю, как у меня в животе трепещут бабочки. Даже сейчас, одной лишь мысли о том, что он обо мне заботится, мне достаточно, чтобы заставить их порхать снова. Как этот человек может быть Боссом? Этот человек, который до такой степени обо мне заботится. Что делать, если он был врагом все это время, и я спала с ним? Разве я предала своего брата, влюбившись в человека, который его убил?

Мысль о нем заставляет бабочек замереть, но мне удается послать ему, как я надеюсь, кокетливую улыбку.

— Я думаю, что будет лучше, если я побуду сегодня одна. Хейли проверит меня, когда вернется домой, — он так сильно всматривается в мои глаза, что я вынуждена отвести взгляд. Он знает, что что-то происходит. Я знаю, что если я в ближайшее время не уйду от Ксавьера, я могу выдать все, о чем думаю — или что еще хуже, я могу отдаться порыву своего тела и сделать то, о чем я действительно буду сожалеть.

Ксавьер, наконец, кивает и целует меня в лоб.

— Хорошо. Давай я отвезу тебя домой.

Он ведет меня к лестнице, и мы спускаемся к его катеру. Водитель подходит к нему, и они чуть впереди меня разговаривают шепотом. Затем Ксавьер возвращается и, лучезарно улыбнувшись, протягивает мне свою руку. Меня немного трясет, когда он помогает мне, но я обыгрываю это, как морскую болезнь и быстро обнимаю себя руками.

— Джордж благополучно доставит тебя домой, — говорит он мне.

Я с благодарностью киваю, когда резкая волна разбивается о борт быстроходного катера, и я, не удержавшись, падаю назад. Ксавьер быстро подхватывает меня и притягивает так близко, что мое тело плотно прижимается к его, и я, чтобы восстановить равновесие, упираюсь ладонями в его широкую и твердую грудь. Он смотрит мне в глаза, грубые волны покачивают лодку, отчего наши бедра соприкасаются еще плотнее, и я в его взгляде вижу похоть, напряжение между нами, заставляет меня почти забыть все остальное. Все что я могу сделать, это, заставить себя отпустить его.

— Ты спас меня, — говорю я, чуть отдышавшись после тесного контакта.

— Пока я рядом Николь, с тобой ничего не случится, — говорит он хриплым голосом мне в ухо, но выражение его лица остается серьезным. — Дай мне знать, когда вернешься домой.

Прежде чем я могу его словам придать слишком много значения, он быстро меня целует и поднимается на яхту. Облегчения, которого я ожидала, после побега от него, не наступает. Вместо этого я остаюсь с чувством пустоты, как будто я просто потеряла что-то важное.

Когда катер отъезжает, он стоит на краю палубы с поднятой рукой и озабоченным выражением на лице. Может ли кто-то, кто так сильно беспокоится обо мне действительно быть хладнокровным убийцей? Еще лучший вопрос, что, черт возьми, я сделаю, если это он?

Глава 2

Два дня после вечеринки, и я ни на шаг не приблизилась к разгадке того, что делать. Ксавьер много раз звонил, а я его просто игнорировала. И этим утром, я наконец-то ответила:

«По-прежнему чувствую себя нехорошо. Позвоню в ближайшее время».

За последние пару недель, я провела с ним много времени. Мог ли он на самом деле быть наркобароном? Это только кажется, таким невозможным. Он обаятельный и веселый, и такой безупречный. Торговцев наркотиками, я себе представляла совсем не так.

Работа все только усложняет, потому что я продолжаю волноваться, что он в любой момент позовет меня, чтобы сделать заказ. И все захотят, чтобы я его приняла, даже если он не будет требовать, чтобы это сделала я. Но я просто не знаю, смогу ли справиться с тем, что сейчас увижу его. Как мне предполагается оставаться спокойной?

После того, как я вернулась с доставки завтрака миссис Келли, как всегда — два яйца всмятку с сухим тостом, мои страхи реализовались.

— Никки, в тебе нуждается твой мужчина, — тон Рейчел был игривым.

— Не прикроешь меня? Прямо сейчас я туда не пойду.

На ее лице проявилось беспокойство.

— Что происходит? Он распускает руки или что-то еще? Менеджеры не будут мириться с гостем, который плохо обращается с нами, как будто они имеют на это право. Я могу пойти поговорить…

— Нет, нет. Ничего подобного. Мне просто нужна некоторая дистанция. У меня есть некие личные дела, и… видеть его нелегко.

Она кивает.

— Конечно. Я возьму заказ и скажу, что сегодня ты работаешь в другом отделе.

— Спасибо, Рейчел. Буду тебе должна.

— Не беспокойся, — она уже развернулась, чтобы уйти, но потом остановилась. — Слушай, как бы там ни было, вы нравитесь друг другу, это довольно таки очевидно. Я знаю, ты, наверное, беспокоишься о том, чтобы быть профессиональной, но, честно говоря, здесь есть много рабочих мест. И найти достойного парня трудно, особенно в Майами. И, когда мы сказали, что он был игроком, мы просто говорили гадости. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Я киваю.

Рейчел понижает голос.

— Если бы я была на твоем месте, я бы на это пошла. Пища для размышлений. Она подмигнула и ускакала прочь, забирая на выходе поднос Ксавьера.

С минуту я стою, обдумывая, что Рейчел только что сказала. Она права, и Ксавьер вроде бы образец порядочного парня — он веселый и обаятельный, знает, как заставить меня чувствовать себя особенной, но все улики указывают на него в роли Эль Джефа, и я просто продолжаю думать о том, как каждая правдивая криминальная история на телевидении начинается с того, что кто-то говорит «Он всегда казался таким милым».

Я не могу просто притвориться, что Ксавьер — это мой счастливый конец и полностью игнорировать тот факт, что он может быть лжецом, преступником, и причиной смерти моего брата.

Чтобы отвлечь себя, я рано начинаю свою подготовительную работу, заполняя приправами блюда и жестянки с заменителем сахара. Но для всех очевидно, что мыслями я нахожусь в другом месте. Когда я в третий раз опрокинула коробку пакетов «Спленда», Кармен подошла и положила свою руку на мою.

— Где ты сегодня? Явно не здесь, и не с нами.

— Мне очень жаль, Кармен. Просто, эти несколько дней, были тяжелыми. Я не могу сосредоточиться.

Она изучает мое лицо, кивая сама себе.

— Я хороший слушатель.

— Спасибо, но прямо сейчас, я не готова говорить об этом. Я буду очень стараться, обещаю.

Она не торопит, просто помогает мне поставить пакеты «Спленда» на место, а потом говорит:

— Какое у тебя любимое блюдо? Еда твоей мечты. Я имею в виду, что первое ты закажешь после пребывания на необитаемом острове в течение нескольких недель.

Я не могу сдержать смеха.

— Вот это конкретика. Стоит ли мне опасаться в ближайшее время оказаться на необитаемом острове? Только это, я имею в виду?

Она присоединяется к моему смеху, но выражение ее лица выжидающее.

— Я предполагаю, я, несомненно, закажу макароны с сыром, моя мама всегда заполняет ими контейнер. В старшей школе, мы пошли отмечать мой выпуск в фантастический ресторан, и я заказала макароны с лобстерами и сыром, и это было безумно вкусно, как будто это самая вкусная вещь, которую я когда-либо ела.

Еда превосходная, но… декадентская. Я до сих пор была ей одержима.

— Хорошо, тогда, макароны с лобстерами и сыром. Мой руки, и иди мне помогать.

Кармен толковала мне о соусе бешамель, когда на прилавке завибрировал мой телефон. Я взглянула на сообщение.

«Ты в порядке? Я думал, сегодня ты будешь на работе, но девушка из обслуживающего персонала сказала, что этим утром тебя не было на кухне. Я хочу увидеть тебя».

Я, не двигаясь, смотрю на телефон. Если бы он был Эль Джефом, он бы не продолжал со мной переписываться, не так ли? Ему было бы наплевать, в порядке ли я. Если он тот прежний Ксавьер, миллиардер, плейбой, то он заслуживает ответа, но я не знаю, что сказать.

Кармен берет мою ложку.

— Сосредоточься. Если этого не сделаешь, ты сожжешь соус.

Когда я вновь начинаю помешивать, мысленно пробегаюсь по доказательствам. Возможно, я параноик, и слишком остро реагирую. Но Ксавьер появился на яхте для встречи с кучей мутных бизнесменов. Он о своем бизнесе всегда рассказывал расплывчато. «Импорт и экспорт» кажется, как код для торговли наркотиками.

Самый заслуживающий из всех осуждения, Эдуардо, назвал его боссом, то же самое он сказал по телефону, когда говорил с человеком, заказавшим убийство Илая.

* * *

Макароны Кармен, с омаром и сыром приготовить было легче, чем я ожидала. Когда они, наконец, вынуты из духовки, каждый укус сливочного совершенства чувствуется подобно объятию изнутри. Мое восприятие, вместо гнетущих мыслей сосредоточено на ниточках плавленого сыра и маслянистых кусочках омара. Но, в конечном счете, тарелка пуста, и я должна чем-то отвлечься, что не потребует от меня взамен часа в спортзале. И Кармен ставит меня на очистку и измельчение овощей.

Однообразная и монотонная работа. Именно то, что мне нужно. Я вошла в состояние подобное трансу, где моей единственной мыслью было измельчение овощей, чтобы они были одинакового размера (и убедиться, что в процессе я не потеряла пальцы).

После обеда, оставив меня обрабатывать доставки, которые могли бы неожиданно появиться, остальные девушки пошли на работу к бассейну, где подают напитки и легкие закуски. Обычно, это абсолютно мертвое время суток. Гости или покидают остров, наслаждаясь Майами, или наслаждаются солнцем в бассейне либо на пляже. Зачем оставаться в комнате, когда Вы можете наслаждаться великолепной погодой?

В это время суток, большинство доставок, как правило, для похмелья клубных завсегдатаев или пар отдыхающих от секс-марафона. Мы всегда делаем ставки на то, что это будет. Так что, когда Чад говорит мне, что есть доставка, мне немного грустно, что здесь нет никого, с кем можно держать пари.

Когда дверь открывает Ксавьер, я так переживаю, что почти роняю поднос. Он единственный и самый последний человек, которого я хочу видеть.

Я думала, что была в безопасности, когда Чад сказал, что доставка на виллу на противоположной от Ксавьера стороне. Я волновалась, что могла бы столкнуться с Ксавьером на том участке, но никогда не думала, что должна была беспокоиться о других виллах.

К счастью, я достаточно быстро прихожу в себя, чтобы держать его на расстоянии и одарить его быстрой, вымученной улыбкой. Увидев меня, он выглядит почти разочарованным. Не безумный, как я того ожидала.

— Привет, Ксавьер. Что ты здесь делаешь?

Он не отвечает, открывает двери и жестом приглашает меня войти внутрь. Я захожу, и ставлю поднос на кофейный столик.

Снятие крышки и расстановка всего для него на столе дает мне дополнительную минуту, чтобы успокоить дыхание и попытаться придумать, что еще сказать. Но в голову ничего не приходит.

Ксавьер маячит позади. Я знаю, что мне нужно, развернуться, но я боюсь. Это не значит, что я его боюсь, но если я посмотрю ему в глаза, я знаю, что буду не в состоянии, держаться от него подальше. Его энергия, для меня как маяк.

— Я знал, что ты избегаешь меня, — его голос спокойный и мягкий. — Хотя, я не знаю, почему.

Я стараюсь держаться непринужденно.

— Таким образом, чтобы меня обмануть, ты арендовал еще одну виллу?

— Я должен был каким-то образом заставить тебя увидеться со мной, — он ходит за мной, и я могу представить себе линии его накачанного тела, жесткие мышцы, перекатывающиеся под одеждой. — Что случилось, Николь?

Я не могу с этим справиться. Я просто скажу ему, что я больше не могу его видеть. Несмотря на то, что это последнее, что я хочу сказать. Хотя, я предпочла бы попросить его сорвать с меня форму, привязать к кровати, и, заставить забыть обо всем, кроме его имени.

Я не могу поддаться, но воспоминания нашего свидания в ту ночь, когда он держал меня за запястья, глубоко погрузив свой язык в мое влагалище, и в ответ я чувствую горячую, слабую пульсацию между ног. Я должна отогнать прочь ментальные образы, подготовить себя к противостоянию.

Как же этот человек это делает со мной? Я чувствую себя как наркоман, желающий еще одну дозу. Но я не могу. Если он тот, о ком я думаю, то он мой враг.

Перед тем как я оборачиваюсь, я делаю глубокий вдох и выход. Хотя, я до сих пор не смотрела ему в глаза. Я, на всякий случай сосредотачиваю все свое внимание на полу между нами.

— Я не должна была избегать тебя. Я прошу прощения за это. Я просто… мне нужно некоторое пространство. Время, чтобы подумать.

— Зачем? Я думал, что все идет очень хорошо, — он подходит ко мне и кладет руки мне на талию. Его прикосновение посылает сквозь меня небольшой разряд, и я проклинаю свою нервную систему. Почему меня к нему так влекло? Даже сейчас, я борюсь с желанием притянуть его лицо к своему.

— Так и было, просто…

Он наклоняется и целует меня в шею, чуть ниже мочки. Я делаю все возможное, чтобы не стонать.

— Я понял. Я был очень настойчив по отношению к тебе, — говорит он. — Но я не могу ничего с собой поделать.

Он нежными поцелуями, между словами, прокладывает дорожку вверх и вниз по моей шее, и я чувствую, что буквально взорвусь от потребности в нем. Мое дыхание ускоряется. Его поцелуи, кажется, пробуждают каждую часть моего тела. Но голос моего разума, независимо от того, как сильно я хочу, напоминает обо всех причинах, почему я не могу сдаться. «Он может быть очень плохим человеком. Что делать, если он навредил твоему брату? Что делать, если он и есть тот, кем ты его считаешь, и является всем тем, о чем ты беспокоишься?»

— В тебе есть нечто такое Николь, что так сильно меня к тебе влечет. Ты сводишь меня с ума.

Все то время, пока я отчаянно пытаюсь бороться с реакцией, мое тело покалывает в ожидании того, что будет дальше. «Подумай о том, что ты делаешь, Николь. Подумай о том, кем он может быть, и то, что он мог сделать. Как ты можешь быть с кем-то вроде него?»

Я ладонями толкаю его в грудь, чтобы получить хоть немного пространства.

— Мне нужно подумать, Ксавьер.

— Потом подумаешь. Ты нужна мне прямо здесь.

Он притягивает меня к себе. Задирает мою рубашку и скользит руками по голой коже спины, продолжая целовать мою шею.

Его прикосновения посылают импульсы прямо в мою киску. Мое тело хочет его. Там, та часть меня, которая просто не позволит мне поверить, что он может быть вовлечен во что-либо незаконное или насильственное. Эта часть соглашается с моим телом. Сегодня плохие мысли вытесняются из моей головы, заменяясь чистой похотью.

— Я… Я не могу это сделать, — шепчу я. Но я отвечаю на его поцелуи, сейчас мое тело в огне.

— Что делать, наслаждаться? Я думал, ты любишь мои прикосновения. Этот бой я проиграла, и я ненавижу себя за это. Илай был моим братом, и этот человек может быть тем, кто приказал его убить. Что, черт возьми, со мной?

Осознание происходящего пронеслось у меня в мозгу. Я должна остановить это. «Это слишком, я не могу». Я отстраняюсь от него и иду в другой конец комнаты, чтобы сохранить между нами дистанцию. Его прикосновения, кажется, отправляют в отпуск мой здравомыслящий мозг.

Ксавьер остается там, где я его оставила. Его выражение, это смесь растерянности и злости. Гнев служит напоминанием о том, что он может быть плохим парнем. Это достаточная причина, чтобы держаться от него подальше. Если он Эль Джеф, мне нужно держаться от него подальше. Но я не могу ждать, чтобы узнать это. Я должна порвать с ним сейчас. Я должна избегать его, и это тяжело, когда я так ужасно его хочу.

— Это не сработает, — даже сейчас, когда я это говорю, я хочу взять эти слова обратно.

Он уставился на меня, прожигая своими карими глазами.

— Что, черт возьми, случилось? Перед вечеринкой на яхте, между нами все было замечательно. Ты думала, я хотел только одну ночь? Это не в моем стиле. И я знаю, что не в твоем, также.

Очевидно, он знает, что я в него влюблена, поэтому мне нужн какой-нибудь аргумент, чтобы убедить его, что я его не хочу. Только так я выберусь из этой ситуации.

Вечеринка. Его образ жизни. Это единственное, что я могу использовать, и это близко к истине. Я уже чувствую эмоции, поднимающиеся во мне. Боже, это тяжело. Хотя у меня нет выбора, словно мне в сердце кто-то всадил нож.

— Вот именно, Ксавьер. Я чувствую, что той ночью, я видела тебя реального, — мысль о том, что я услышала, и что знаю, вонзает нож немного глубже.

— Что это значит? — Его тон жестковат. — Ты осуждаешь меня?

Мои глаза наполняются слезами. Я не хочу этого делать. Я боялась идти дальше, но знаю, что должна.

— Со мной, ты один человек, но той ночью, я видела, какой ты с другими людьми. Вся эта вечеринка плейбоя будет продолжаться. Это не для меня.

— Вечеринка плейбоя? Откуда это все взялось? Это был бизнес. И я не собираюсь извиняться за успех.

Я сглатываю комок в горле и, чтобы не заплакать кусаю изнутри щеку.

— Мы из двух разных миров, Ксавьер. Рестораны, машины, яхты… это был прекрасный мир, чтобы поиграть какое-то время, но я не могу быть частью этого. Я простая официантка. В конце концов, это потеряет свою новизну, и ты вернешься к своим моделям и богатым девушкам.

— О чем ты говоришь? — Он направляется в мою сторону. — Я даже не хожу на свидания…

— Стоп, — я поднимаю руки, и он останавливается. Я изо всех сил стараюсь держать обе руки и голос без дрожи, и продолжаю. — Это не сработает. Все кончено.

Я направляюсь к двери, но он перехватывает меня, схватив за руку. Его прикосновение обжигает. Я стряхиваю его хватку.

— Отпусти меня, Ксавьер, — я не знаю, слышит ли он боль в голосе, но я да. — Ты не то, что я хочу.

Я говорю это как можно убедительней, насколько могу. Надеюсь, этого было достаточно.

Он не пытается остановить меня снова. Я выскакиваю из дверей в ослепительный солнечный свет Майами. Я изо всех сил стараюсь не заплакать, прежде чем отойду настолько далеко, чтобы он не услышал мои слезы.

Глава 3

Когда прихожу с работы домой, я погружаюсь в ванну. Горячая вода немного снимает напряжение с мышц, но как только я выхожу, все возвращается. Я чувствую себя, как туго натянутая тетива, готовая пустить стрелу.

Я закуталась в халат и, пока шла на кухню, чтобы забросить полуфабрикат в микроволновую печь, сушила волосы полотенцем. Это далеко не макароны с лобстером и сыром, но и это сойдет.

Хейли сидела на диване в гостиной, ела хлопья и переключала каналы. Она через плечо посмотрела на кухню.

— Эй.

Прежде чем я успеваю ответить, на столе начинает гудеть мой телефон, где я оставила его, когда пришла с работы. У меня нет никакого желания смотреть на него, тем более что я точно знаю, кто это. Он продолжает вибрировать, а я стою на месте, делая вид, что этого не происходит, напряжение в комнате растет с каждым гудением.

— Ты избегаешь его.

Я смотрю вверх, и Хейли фокусирует свой взгляд на мне. Это не обвинение. Я слышу беспокойство в ее голосе.

— Что происходит, Никки? Что-то случилось? Он воспользоваться тобой?

Я качаю головой.

— Я сказала ему, что больше не могу его видеть, и все.

— Что?

Ее глаза практически выскакивают из орбит.

— Это не имеет большого значения. Мы просто не очень подходим друг другу, — я пожимаю плечами и снова смотрю на микроволновую печь.

— Не ври мне, Никки. Я знаю тебя лучше, чем кажется.

Я вздрагиваю. Я знаю, что я должна буду объяснить Хейли, но я боюсь. Я не хочу ее втягивать в мое расследование смерти Илая больше, чем уже есть. Но что еще я должна ей сказать?

Хейли встает с дивана и идет на кухню. Она ставит свою миску в раковину и подталкивает меня к стулу, усаживая меня на него.

— Выкладывай. Сейчас.

— Я даже не знаю, с чего начать.

— С начала. Что произошло на яхте? Перед вечеринкой, ты была по уши влюблена.

Я рассказала ей все, всю информацию, которую я имела про Илая, Эдуардо, и Ксавьера. Выложила ей все подозрения и некоторую информацию. Она не купилась на это.

— Никки, я знаю, что трудно отпустить Илая. Но нет никаких доказательств того, что это не было ничем иным, как несчастный случай. Плюс ко всему, Ксавьер? Серьёзно? Он очень уважаемый бизнесмен в Майами. Я сомневаюсь, что у него есть шайка наркоторговцев на стороне, — я могу услышать сомнение в ее голосе.

Я отталкиваю свою нетронутую еду прочь и тру виски.

— Как еще можно объяснить, что Эдуардо называет его боссом? И человек, с которым он говорил об Илае. Что делать, если Ксавьер не только Эль Джеф, но также ответственный за смерть Илая? Как я могу быть с ним, не зная правды?

— Может быть, Эдуардо просто называет людей так. Может быть, он участвует в различных направлениях бизнеса. Но то, что ты предполагаешь, является наименее вероятным объяснением, — ее голос повышается в расстройстве.

Она, конечно, права. Это наименее вероятно, и когда я говорю это вслух, это звучит дико.

— Отпусти это, Никки. Ты не сможешь двигаться дальше, пока ты не прекратишь пытаться найти тайну там, где ее нет. Это ужасно, что Илай умер, но ничего не сможет вернуть его обратно, и ты делаешь себя несчастной, — она берет меня за руку и сжимает. — Ты мой друг, и я забочусь о тебе. Я хочу, чтобы ты была счастлива, и с тех пор, как начала встречаться с Ксавьером, ты светишься. Я бы переосмыслила разрыв, если бы я была тобою.

Прежде чем я могу ответить, раздается звонок в дверь. На секунду я боюсь, что это Ксавьер, но Хейли смотрит в глазок и качает головой. Оказывается, это парень из команды безопасности Ксавьера. Я видела его в ресторане, наблюдая за выходами.

Он оставляет коробку, которая выглядит как уменьшенная копия той, что я видела в тот день у Ксавьера с владельцем галереи. Картина?

Хейли берет молоток, и когда мы открываем верхнюю часть, щепки дерева разлетаются по полу. Хейли с усилием мычит, и, когда кряхтя, тянет крышку прочь, все больше древесины раскалывается, и обрывки гофрированной бумаги упаковочного материала вываливаются на ковер, хотя этим утром она пылесосила.

— Извини за беспорядок, — говорю я. — Я уберу.

— Я не против. Я получаю половину того, что здесь, да? — Она дразнится.

Осторожно, чтобы избежать выставленных гвоздей, я засовываю руку в коробку. Мои пальцы касаются холста. Безусловно, картина. Я медленно извлекаю ее. Хейли держит дно коробки и помогает мне вытащить картину.

Я сразу ее узнаю, и мой рот открывается.

— Хейли, подай мой телефон.

При вводе информации в строку поиска, я уже знаю, что я собираюсь найти. Это многого стоит. Пятьсот тысяч, если быть точной, даже больше, чем я думала.

Это великолепно. Миллион оттенков красного, оранжевого, и фиолетового захватывают закат в абстрактных мазках кистью экспрессиониста; художник экспериментирует со светом. Это именно тот вид искусства, которое я люблю, вид, который приходит изнутри и вызывает трепет и эмоции. Мне не нужно сидеть и думать о том, что художник пытается сказать, вместо этого я просто чувствую грубую красоту и мощь изображения. Она принадлежит музею, но это будет идеально смотреться над белым диваном Хейли.

Она читает мои мысли.

— Давай повесим ее над диваном. Я принесу гвозди.

Тошнота прокатывается по моему телу. Я не могу принять эту картину. Даже если деньги Ксавьера являются легальными, это слишком дорого, слишком экстравагантно. Будто он пытается купить меня обратно. Я не продамся.

— Нет. Помоги мне завернуть ее обратно. Пожалуйста.

— Что? Почему?

— Я не могу ее взять. Я должна отдать ее ему обратно.

Ксавьер дал мне адрес его конторы, когда мы собирались встретиться за обедом. К счастью, я сохранила все его сообщения в своем телефоне. Я не собиралась отвозить картину обратно к нему на виллу. Слишком лично, слишком много возможностей для меня, передумать избегать его. У меня все еще столько сомнений.

Здание находится в двух улицах от пляжа. Все гладкое, из стали и стекла снаружи с современной белой мебелью в холле. Смотрю в каталог и вижу, что его компания, Х. Ф. Х. холдингов, находится на верхнем этаже.

Как только я захожу в лифт, я начинаю нервничать. Он будет там? Может быть, я должна была послать это через службу доставки. Мне не нужно это столкновение.

Лифт открывается в просторный вестибюль, оформленный в натуральных тонах светлого дерева, резкий контраст с самим зданием. Это ощущается тепло и уютно, но я напоминаю себе, что у меня есть цель и это никак не связано с тем, что вокруг.

В приемной, напротив меня, за длинным столом, сидит молодая, симпатичная девушка. Я расправляю плечи и подхожу к ней.

Она встречает меня с теплой улыбкой.

— Чем я могу вам помочь?

— Мне просто нужно кое-что оставить для Ксавьера.

— Ну, я могу посмотреть, будет ли у него время встретиться с вами, — она поднимает трубку.

— Нет, — я говорю решительно. — Мне не нужно его видеть. Я бы хотела оставить это здесь, если возможно.

Она хмурится, но ставит телефон обратно на подставку.

— Что это?

— Картина. Он доставил ее ко мне прошлой ночью, но я не могу ее принять.

Администратор смотрит на меня снизу вверх, вероятно, пытаясь решить, сошла ли я с ума, или полна его, и, наконец, расслабляется.

— Хорошо, я предполагаю, что я могу взять это, — она обходит вокруг стола, и, взглянув на огромный ящик, хмурится и качает головой. — Просто оставьте это там, на столе. Я попрошу кого-нибудь прийти и забрать ее.

— Спасибо, — я собираюсь повернуться и уйти, когда меня останавливает голос.

— Николь? Что ты здесь делаешь?

Я издаю внутренний стон. Целью было избежать Ксавьера, поэтому он, конечно же, в офисе. Я смотрю вверх. Он в чистой белой льняной рубашке и темных слаксах. Этот вид ему очень идет.

Прежде чем я придумаю, что сказать, администратор говорит за меня.

— Она принесла это для вас, сэр. Что мне с этим делать?

Он смотрит на коробку и сжимает губы в тонкую линию.

— Пришли Мэтта забрать это в помещение для хранения.

Потом он поворачивается ко мне, его голос мягче.

— Не могла бы ты на мгновение присоединиться ко мне в моем кабинете? Есть несколько вещей, которые я хотел бы сказать.

Часть меня хочет быть грубой и бежать, небольшая часть меня, которая думает, что он — Эль Джеф. Но большая часть меня, которая не может принять это, побеждает. Я киваю и, пересекая комнату, подхожу к нему.

Он улыбается и кладет руку мне на спину, позволяя ей остаться чуть выше моей талии.

— Нам сюда.

Я иду вместе с ним, пока мы проходим через офис. Он что-то говорит каждому человеку, мимо которого мы проходим. Он знает каждого сотрудника по имени.

— Сэр, мне очень жаль беспокоить вас, — зовет женщина.

Мы останавливаемся, и он идет в ее кабинет.

— Никакого беспокойства. Что вам нужно?

— Появилась небольшая проблема с пересылкой из Куала-Лумпур. Таможня держит ее уже в течение сорока восьми часов.

— В чем проблема? Нам должны доставить продукт завтра, — его голос немного повышается, но злобы в нем нет.

— Я так сожалею, сэр. Я думаю, что это — моя ошибка. Когда я заполнила бланки, я думаю, что неправильно напечатала…

Его выражение смягчается.

— Они просто хотят, чтобы Вы послали им исправленные бланки. Нита может помочь Вам. Мы получим все еще раз, и вы будете знать об этом в следующий раз.

Она заметно расслабляется и кивает.

— Да, сэр. Спасибо.

Он кладет руку ей на плечо и дает ей неподдельную улыбку.

— Описки случаются все время. Вероятно, большинство из них я сделал сам. Все в порядке.

Наблюдая за ним прямо сейчас, очевидно, что о людях, которые на него работают, он заботится. Он почтителен и добр. Я не могу полагать, что это — игра. Никому нет пользы, быть таким обходительным так долго, делая это настолько хорошо. Я никогда и ничего не видела от него, указывающего, что он мог заказать чью-то смерть. Возможно, Эдуардо работает на Ксавьера и на Эль Джефа. Ксавьер и его бизнес кажутся абсолютно законными. Почему я позволяю одному комментарию, сделанному Эдуардо послать меня по спирали? Но я все еще не могу отбросить то, как все относились к нему на лодке. Это так трудно понять, разницу между благоговением и страхом.

* * *

Мы направляемся в офис Ксавьера, и это выглядит точно так, как я и представляла. Все элегантно и отполировано. Вид великолепен. Несмотря на то, что мы в паре кварталов от пляжа, нет никаких других зданий, которые бы загораживали вид. Я с трудом могу оторвать взгляд от моря.

— Это прекрасно, не так ли? — Ксавьер стоит позади меня, но он уважает мое пространство.

— Как ты работаешь здесь, с таким пейзажем?

Он смеётся.

— Иногда это трудно. Но я благодарен за это, когда мне нужен перерыв. Это фантастическое избавление от стресса.

Мы молчали, с минуту глядя на воду. Потом я слышу за столом его передвижения.

— Но ты пришла сюда не смотреть на вид из моего офиса.

— Нет, — я, наконец, поворачиваюсь к нему лицом. — Я не могу принять картину, Ксавьер.

— Она тебе не понравилась?

— Боже, нет. Она великолепна. Но это слишком.

— Я хочу, чтобы это было у тебя. Это напоминает мне о тебе.

— Я действительно не могу принять ее.

Он выдыхает и поворачивается ко мне.

— Это так неправильно, что я хочу купить тебе красивые вещи, которые напоминают мне о тебе?

— Нет, я только…

— Так возьми картину. Это сделало бы меня счастливым знать, что она у тебя.

— Такое ощущение, что ты пытаешься купить меня. Это не то, чего я хочу.

Он молчит, и я чувствую, что пространство между нами становиться неудобным. Наконец-то, он начинает говорить, и его тон холоден.

— Это не все, — он останавливается, но затем продолжает, глядя в окно. — Ты знаешь, о чем я думал в последнее время, когда смотрел на океан?

Я трясу головой, не уверена, что я хочу знать ответ. Особенно, когда я уже колеблюсь в своем решении держаться от него подальше.

— Я думаю о том, как в ту ночь в воде, лунный свет ласкал твое тело, и ты светилась.

Он обходит стол, но не подходит ко мне. Вместо этого он присаживается на край, готовый в любую секунду пойти. И если бы я дала ему возможность, он бы в две секунды пересек кабинет и положил мне руки на плечи.

— Я сижу за столом и закрываю глаза, вспоминаю твое лицо, полное наслаждения, твои губы на моих, и мои на твоих… Это хорошие воспоминания, Николь, и я хочу больше.

Из-за комка в горле мне трудно говорить, так действуют на меня его глаза. Я чувствую, что они прожигают в моей одежде дыры, прослеживая изгибы моего тела.

— Я должна идти.

— Еще нет. Нам все еще нужно кое-что обсудить, — его тон не соответствует словам. Он соблазнительный, заманчивый. Будто последнее, что он хочет сделать, это обсуждать что-либо. В этом, на самом деле, он не одинок, но я пытаюсь быть сильной. Я не знаю, сколько еще я смогу продержаться.

— У нас есть связь. Я почувствовал это с того момента, когда ты вошла в мою виллу. Я знаю, что ты это тоже почувствовала. Я мог видеть это на твоем лице, и меня это возбуждало еще больше.

— Связь не проблема.

— Так что же это? Мои деньги? Моя работа? Мои партнеры по бизнесу? — Я слышу раздражение в его голосе.

Он прав, это нелепая отмазка. Особенно в свете этой необычной химии, которая у нас есть. Я бы хотела сказать ему правду или спросить, что я умираю, чтобы узнать. Но я не могу. Мне нужно, придерживаться моего оружия и использовать этот предлог, потому что нет никакого другого.

— Мы просто… не существуем в одном мире. Это слишком запутано.

— Мне нравиться то, что запутано, — его лицо решительное, так, что сексуальная линия подбородка выделяется, его глаза сосредоточены. — Я не привык, чтобы люди говорили мне «нет». Но ты говоришь.

— Так что, я вызов, над которым тебе нужно одержать победу? Что только доказывает мою точку зрения. Я не забава для твоей игры, — настоящая злость в моем голосе удивляет меня.

— Нет, Николь. Ты не поняла. Меня заводит, что ты выступаешь против меня. То, что тебя не волнует, сколько я зарабатываю. Если бы я хотел женщину, которая не бросала бы мне вызов, я мог бы выбрать любую в этом городе. Но это не то, чего я хочу.

Он подходит ко мне, и я чувствую себя в ловушке его взгляда. Я хочу его так сильно, а чистая похоть в его глазах заводит меня еще больше. Мое тело жаждет его прикосновений, даже когда мой разум вопит, быть практичной. Но он то, что я хочу, и моему телу не будет отказано.

Ксавьер протягивает руку и проводит ладонью по моей щеке.

— Я хочу тебя, Николь. Мы подходим друг другу, — его рука движется к моему плечу. — Я хочу быть с тобой.

Я закрываю глаза, когда он проводит пальцем вниз по изгибу от моего плеча к моей руке. Он убирает палец и контакт разрывается. Я открываю глаза и вижу, что он изучает меня. Эти великолепные глаза, почти гипнотизируют меня, и тогда он наклоняется и проводит большим пальцем по моей нижней губе.

Я не могу больше бороться со своим желанием. Это физическая потребность для него, чтобы прикоснуться ко мне. Я должна ощутить на себе его руки, вокруг себя. Сейчас.

— Я хочу попробовать тебя, Николь. Всю тебя. Твои губы, твою кожу, твою киску. Твой вкус так хорош для меня.

Его слова, как топливо в огонь. Я тону в том, как сильно он мне нужен.

Он наклоняется ко мне и заменяет свой большой палец своими губами, целуя меня мягко, затем нежно щекочет мою нижнюю губу зубами. Я приоткрываю губы, и позволяю его языку столкнуться со своим. Он чувствует, что в любую секунду мое тело взорвется. Поцелуй получается жарким и неистовым. Я не могу оторваться и не хочу. Я могу слышать свои стоны.

Его руки терзают мое тело, лаская мою грудь и прослеживая мои изгибы. Пока мы целуемся, он двигает меня к столу. Я, как и он ранее, сижу на краю, наполовину стоя. Стол пуст, за исключением документов, поэтому, когда он аккуратно кладет меня вниз, я расслабляюсь на нем. Руки Ксавьера двигаются вверх по моим бедрам под юбку, разминая плоть и мышцы. Я становлюсь более влажной, и я чувствую желание, перетекающее по моими руками к моей груди. Я тяну вверх свою блузку и расстегиваю лифчик, давая себе возможность гладить свою голую кожу, и ущипнуть себя за соски.

Ксавьер пальцами крадется под мои трусики, и я дрожу, когда он скользит ими вниз по ногам. Я ожидаю услышать, шорох снимаемых брюк. Вместо этого его рот присоединяется к его рукам на моих ногах, и я задыхаюсь, поскольку он целует мое бедро, в дюймах от моей киски. Он пальцами ласкает мой клитор, пока прокладывает дорожку из поцелуев вверх и вниз по бедрам. Я извиваюсь и стону, упрашивая его, чтобы он вошел в меня пальцами или языком. Но он этого не делает, продолжая кружить вокруг моего клитора и задевать вход моей киски.

Я так возбудилась, и не уверена, что долго могу сдерживать свой оргазм, и именно тогда, когда чувство быть заполненной переполняет меня, он наклоняется и накрывает меня своим ртом. Я в экстазе закрываю глаза, когда он, дразня меня своим ртом, сосет и лижет, засовывая свой язык и вынимая его из меня, облизывая все мои соки.

— Да, — я вздрагиваю, и он стонет, нуждаясь в этом так же, как и я. Я не могу сдерживаться.

— Твой вкус — эликсир для меня, Николь.

Слышу, как он произносит мое имя, это только усиливает удовольствие. Я кончаю, сильно, и кусаю руку, лишь бы не закричать. От бьющих меня волн блаженства, мое тело дрожит. Когда я извиваюсь и дрожу под его ртом, Ксавьер продолжает сосать и лизать, пока это почти не становится больно, я такая чувствительная. Но я даже не думаю, чтобы прекратить это. Это слишком хорошо.

Я полностью истощена, ничего не осталось. Все мое тело гудит, и мои мышцы, наконец, отпустили напряжение, которое я переживала.

Ксавьер встал и вернул мои трусики, затем помог мне найти мой лифчик и разгладил мою одежду. Я запустила руку в свои волосы, разглаживая верхнюю часть, которая предположительно выглядела безумно. Он заверил меня, что выглядит она хорошо.

— Николь, я…

Его прерывает телефонный звонок. Он колеблется, но я машу ему, чтобы он ответил, так что он берет его и мгновение слушает.

— Подожди, — говорит он в трубку. Он смотрит на меня. — Я сожалею, но это срочно.

Я до сих пор немного растеряна, но я все понимаю.

— Все в порядке. В любом случае, я должна идти.

Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, он меня останавливает.

— Мы должны поговорить сегодня. За обедом? Я заберу тебя в 8.

Несмотря на все свои отговорки, я говорю «да». Я просто не могу поверить, что кто-то, кто заставляет меня все это чувствовать может быть плохим.

Глава 4

Я не знаю, о чем я думала, позволяя этому случиться. Ощущать на себе руки Ксавьера было так хорошо, но я должна была быть сильнее и сопротивляться. Хотя я не могу поверить в то, что это он, и я больше, чем когда-либо убеждена, что это не так, мне нужно быть уверенной на сто процентов. И мне нужно знать, кто убил моего брата, пока я не узнаю, кто такой Эль Джеф — я не смогу это полностью отпустить.

Эта часть Южного пляжа мне незнакома, так что, пытаясь вернуться обратно к машине, я немного потерялась. Мой телефон не поможет, поскольку он сдох, когда я была с Ксавьером.

Я не вижу каких-либо достопримечательностей или магазинов, которые видела, когда вышла из офиса. Я не уверена, в каком направлении пляж, и при мысли, что идти пешком слишком далеко, мои все еще нетвердые ноги протестуют.

Я останавливаюсь в кафешке на углу, решая, что это неплохое место, чтобы восстановить силы и сориентироваться. Тогда я смогу добраться до офиса Ксавьера и вернуться обратно к машине. Возможно, у них даже будет зарядное устройство, которое я смогу одолжить.

Кафе расположено на углу, и когда я захватываю газету из киоска, замечаю уличные знаки. Я спотыкаюсь, когда мои ноги почти подводят меня. Это — улица, где умер Илай.

Адрес был в глубинах моего сознания, но я еще не была готова оказаться здесь. Теперь, он, будто маяк, взывающий ко мне. Пока я иду вперед, цифры уменьшаются. Место катастрофы находится прямо у воды, и это мне кажется странным, как такой великолепный вид может существовать в таком месте, настолько наполненном уродства. Но опять же, это уродство относительно. Это влияет только на меня, а не на весь остальной мир.

Я иду через улицу, чтобы посмотреть на воду, растянувшуюся дальше, чем я могу видеть. Я вдыхаю влажный, соленый воздух и позволяю себе расслабиться и думать только о своем брате. Я была так сосредоточена на том, что случилось с ним и на разгадке тайны, что не позволяла себе просто помнить его, каким он был, заблокировав все хорошие воспоминания.

Здесь Эли прожил свои последние мгновения, и почему-то ощущается, словно сейчас он со мной, наблюдает за мной, как делал всегда, когда мы были детьми. Он никогда, никому не позволял цепляться ко мне, или создавать для меня проблемы. Когда я перешла в среднюю школу, я была так напугана. Все мои близкие друзья были распределены в другую школу, так что мне пришлось все начать сначала. В течение первой недели, некоторые старшеклассники были нацелены меня, видя в моей робкой манере поведения легкую добычу, но вмешался Эли. После этого никто меня не задирал. Вот, кем он был.

Независимо от того, что происходит, Илай всегда был рядом. Даже когда мы ссорились, он играл роль старшего брата. Сейчас, я не могу поверить в худшее о нем, тогда как он всегда показывал свои самые лучшие стороны. Не может быть, что он добровольно стал наркодилером. Я просто знаю это. Но я не уверена, как я могу это доказать, и не похоже, что это, в любом случае что-то изменит.

Я приехала в Майами в поисках ответов, но все, что я нашла — это еще больше вопросов. Может быть, я должна просто отпустить это и двигаться дальше. Пусть он покоится с миром, я буду помнить того Илая, которого я знала, а не Илая в существовании которого убеждены полицейские.

Но когда я возвращаюсь к дороге, напротив, я узнаю здания с фотографий. Это — точное место катастрофы. Опора, в которую врезался Илай, находится меньше чем в пятидесяти футах от меня. Знать, что это здесь и фактически это видеть, совсем разные вещи, и в течение секунды мои эмоции угрожают буквально захлестнуть меня. Но я должна держаться. Я не могу сломаться посреди улицы.

Я расправляю плечи и смахиваю с лица слезы. Следователь сказал, что в докладе не было ничего свидетельствующего об убийстве, но мне показалось, что с фотографиями что-то было не так. Я думала, что это просто был угол, но все увиденное лично, поменяло мою точку зрения.

Если кто-то теряет контроль над автомобилем, он будет жать на тормоз достаточно сильно и на дороге останется тормозной след. Но разве следы ведут не вверх к столбу? Они, кажется, ведут близко к столбу, затем слегка сворачивают в сторону, как будто кто-то, чтобы изменить направление, в последнюю секунду дернул руль. Если бы это было так, не должно ли быть дополнительных следов, ведущих прочь? Похоже, что кто-то восстановил контроль и умчался.

Я подхожу к столбу и изучаю его. Автомобиль Илая загорелся, и тело было настолько обожжено, что пришлось использовать стоматологические записи, чтобы идентифицировать его. Так почему же столб не обгорел сильнее? Есть следы от огня, но если огонь горел так сильно, это должно было нанести более серьезные повреждения. Однажды мой отец, для того, чтобы разжечь мангал, случайно использовал слишком много жидкости, и пламя вспыхнуло очень сильно, спалив деревянную опору навеса на площадке. Огонь поднялся довольно высоко, и сгорели некоторые дрова. Повреждения столба очень похожи на это, но это не имеет значения.

Если огонь горел так сильно, автомобиль Илая взорвался бы. Я видела, как это происходило в гонках NASCAR, на которые он меня таскал. Если огонь попадает в бензобак, прежде чем они смогут его потушить, он взрывается, оставляя поблизости следы. Но вокруг столба нет ничего подобного. Огонь едва ли опалил столб, и это единственный ущерб, который я вижу. Здания поблизости не были свеже-покрашены или отремонтированы. Не может быть, чтобы машина полностью сгорела, тело Илая обгорело достаточно сильно, и при этом окружающие предметы не получили никаких повреждений. Пульс горхочет в ушах.

Это не имеет никакого смысла. Илай всегда говорил мне доверять своей интуиции, и сирены в моей голове кричат.

Я достала телефон, чтобы сделать несколько снимков, забыв, что батарея разряжена. Я ощущаю сильную необходимость сделать снимок. Чувствуется, будто если я не сделаю этого сегодня, сейчас, я упущу что-то важное. Я в окружении ночных клубов и галерей, которые закрыты в это время суток. Ничего полезного. Потом я вспоминаю кафе на углу. У них на витрине есть некоторые сувениры. Может быть, имеются и одноразовые фотоаппараты.

К счастью, в магазине есть то, что мне нужно, и я могу сфотографировать место происшествия. Я должна вызвать полицию, чтобы теперь, когда у меня есть доказательства, меня выслушали, и я знаю, что будет нелегко.

* * *

Когда я вернулась обратно к машине, то отнесла камеру в салон «Фото за час», чтобы, пока я съезжу домой подзарядить телефон и узнать дорогу к полицейскому участку недалеко от места аварии, они распечатали фотографии. Родителям, чтобы сообщить им об Илае, звонил детектив Хэлфорд, так что я думаю, что это лучшее, с чего я могу начать.

Вооруженная фотографиями и некоторыми интернет-исследованиями, я направляюсь туда. К счастью, он за своим столом и готов принять меня. Это крупный мужчина, возвышающийся надо мной. Я предполагаю, что когда-то он играл в футбол. Он широкоплечий, и выглядит очень солидно, что вполне вероятно заставило бы команду соперника податься в бега.

Он протягивает руку и с некоторым усилием трясет мою.

— Детектив Хэлфорд.

— Николь Скотт. Спасибо, что приняли меня.

Он кивает и смотрит на часы на стене. Я делаю глубокий вдох, зная, у меня только несколько минут, чтобы сделать свое дело.

— Что я могу сделать для вас, юная леди?

— Мой брат, Илай, умер здесь, в Майами, около восьми месяцев назад, я думала, что вы были следователем, — мой голос звучит более спокойнее, чем я себя чувствую, и это счастье.

Лицо Хэлфорда смягчается.

— Я сожалею о вашей потере. Я буду рад ответить на ваши вопросы, но это имя мне незнакомо. Вы уверены, что я тот, кто этим занимался?

— Тот, кто позвонил моим родителям, чтобы сообщить им, использовал ваше имя.

— Тогда я к вашим услугам, — он улыбается мне. Это ясно, что он пытается быть убедительным, но это как напрягает.

— Освежите мою память. Какие были обстоятельства?

Я не уверена, почему он не может просто посмотреть это на компьютере, но я выполняю его просьбу.

— Я помню этот случай. Возгорание автомобиля. Авария ранним утром. Никаких свидетелей. Вероятно, вождение в нетрезвом виде, — он сидит с мгновение, постукивая пальцем по столу. Он снова взглянул на часы, ожидая, что я что-то скажу, думаю, потому что есть не так много того, что еще он мне может сказать.

— Моей семье сообщили, что он перевозил наркотики, — говорю я, ненавидя себя за ложь, — Но, хотелось бы от этого офицера, получить любую дополнительную информацию, которая возможно, есть.

— Но я все еще не уверена. Вы знаете, он был арестован, за что-нибудь подобное? Я просто не могу поверить, что он преступник.

Он с мгновение смотрит мне в глаза, но я уверенно удерживаю свой взгляд. Я готова это услышать. Он вздыхает, а затем продолжает.

— Послушайте, Мисс Скотт. Ваш брат был просто еще одним винтиком в огромной машине. Такое случается со многими хорошими детьми, они связываются с не теми людьми. В его записях не было ничего особенного, только мелкие правонарушения, — Хэлфорд пожимает плечами. — Его имя всплывало в нескольких файлах о наркотиках, но он не был основным игроком. Просто еще один парень, который работает на картель. Извините.

Услышав, как он, как ни в чем не бывало, это говорит, на мгновение сбило меня с толку, и я забыла все, что хотела сказать. Смерть Илая, для этих копов была просто еще одним случаем; он был просто еще один ребенок, связавшийся с наркотиками. Не удивительно, что никто не изучал это более внимательно. На мои глаза навернулись слезы.

— У вас есть вопросы, или…, — он перекладывает на своем столе какие-то бумаги и в третий раз поглядывает на часы, сигнализируя мне поторопиться.

— Да. Я ходила к месту преступления, только чтобы осмотреться, и это не…

— Место аварии, — поправляет он.

— Извините?

— Вы сказали место преступления. Это был несчастный случай.

— Конечно. На самом деле, именно поэтому я здесь. Я пошла туда, и факты не соответствуют действительности. Если вы посмотрите на эти фотографии, вы увидите это, — я разложила их на столе. — Следы заноса не совпадают, а ущерб от пожара минимальный, но он должен был быть большим.

Он мгновение смотрит на меня, не глядя на фотографии.

— Вы своего рода судебно-медицинский эксперт, юная леди?

— Что? Эм… нет, я только…

— Вы просто думаете, что вы знаете лучше, чем команда обученных сотрудников полиции Майами?

— Нет, я просто хотела…

— Смотрите, — он посылает мне ту же вынужденную улыбку, что и раньше. — Ваш брат принял несколько неверных решений, и это трагедия. Но это не вернет его обратно.

Я поднимаю голову выше и продолжаю уверенно смотреть.

— Но что, если это не был несчастный случай?

— Какие-то проблемы?

Человек, который выглядит почти идентично Хэлфорду, подходит нам. Тандем этих двоих пугает.

— Вообще никаких проблем. Просто объясняю этой молодой леди, что искать проблемы там, где их нет — это плохая идея. Помнишь аварию, что произошла некоторое время назад с этим парнем, который работал на картель. Это сестра мальчика. Думает, что знает лучше нас о том, что произошло. Как будто, у нас нет прямых фактов, — он, откашливаясь, складывает руки на груди.

Я стискиваю челюсти. Хэлфорд преподносит это так, как будто я отказываюсь это принять, будто я хватаюсь за соломинку. Но я знаю, что в этих фотографиях есть правда — это доказывает, что вещи не такие, какими кажутся.

— Да, я помню это, — новый офицер садится на корточки, чтобы быть на уровне моих глаз. — Терять близких тяжело, я понимаю через что ты проходишь. Но ты должна признать, что не знаешь своего брата, так хорошо, как думаешь. Он пошел не по той дорожке. Мне жаль тебя, но я не собираюсь печалиться, на улицах, на одного дилера стало меньше. Лучше отпусти это.

— Семья — это важно, — говорит Хэлфорд. — Вместо того чтобы тосковать о том, что вы потеряли, вы должны сосредоточиться на заботе о семье, которую оставили. Если с любым из них что-то случиться, это будет настоящей трагедией.

Другой офицер кивает.

— Вы не из Майами, верно? Думаю, я помню, что Скотт был откуда-то с севера, из пригорода в Нью-Джерси. Я уверен, что это хорошее место для жизни. Тихое.

Я пожала плечами.

— Я тоже так думаю.

Хэлфорд добавляет:

— Мне бы не хватало такого места. Не хотелось бы слишком долго быть вдали.

Что-то угрожающее есть в том, как они говорят о моей семье, и моем родном городе. И хоть они и копы, у меня в животе похолодело, и это говорит мне, убираться отсюда ко всем чертям.

Я встаю так быстро, что партнер Хэлфорда делает то же самое, и наклоняется, как будто он ждет от меня каких-то действий. Я заметила, что рука Хэлфорда лежит на пистолете.

— Спасибо, я не буду вас больше задерживать, — я лихорадочно хватаю фотографии и засовываю их в свой кошелек. Мое сердце колотится, и я чувствую, что не могу дышать. Я боюсь, что если задержусь чуть дольше, они найдут способ задержать меня, что является совершенно иррациональным и параноидальным, но я убеждена, что они целенаправленно пытаются обмануть меня. Почему же они будут действовать таким образом?

* * *

Я мчусь из здания к своей машине. Только после того как двери заблокированы, я делаю глубокий вдох и стараюсь успокоиться.

Они наверняка угрожали мне. Нормальные копы так себя не ведут. Все в них было угрожающе. Что если они придут за мной из-за того, что я расследовала смерть Илая?

Глубокие вдохи не помогают, я слишком перегрета, так что включаю кондиционер на полную мощность. Я закрываю глаза, и позволяю холодному воздуху просачиваться в кожу.

— Что я буду делать с Илаем? — По какой-то причине я говорю это вслух. Может быть, успокаиваю голоса в своей голове.

Мой телефон вибрирует, но я игнорирую его. Необходимость уехать возвращается. Я чувствую, будто за мной следят, что, вероятно, супер-параноидально, но это так. Я выезжаю со стоянки и направляюсь в сторону дома. Из-за нервов я проверяю зеркало заднего вида гораздо чаще, чем обычно, и через два автомобиля я замечаю белую Honda Civic. Похожую на ту, что была у полицейского участка, но опять же, на дороге есть миллион Хонд.

Но несколько поворотов спустя, Civic до сих пор у меня за спиной. Это не может быть совпадением. Я сделала слишком много поворотов, от полицейского участка до пригорода, и район в котором я нахожусь сейчас — жилой район. Каковы шансы, что кто-то на этом участке будет путешествовать моим маршрут? Вероятно, астрономические.

Я делаю следующий поворот, и Civic также поворачивает. То же самое происходит на следующем повороте. Выезжаю на главную дорогу, и тот автомобиль также. Даже когда автомобиль между нами обгоняет меня, Civic остается через два автомобиля позади меня. Слишком далеко для меня, чтобы за тонированными стеклами увидеть лицо водителя.

Если он уже знает, где я живу, то не будет иметь никакого значения, каким маршрутом я доберусь домой. Но если нет, то может быть, я смогу оторваться от него. В последнюю секунду, я резко сворачиваю на боковую улицу, затем сразу поворачиваю снова, до того, как Civic сможет сделать первый поворот. Я делаю еще несколько поворотов, отрываясь от Civic, и остаюсь ждать на стоянке продуктового магазина. Она переполнена, и я удостоверяюсь, что припарковалась вдоль здания, где паркуются сотрудники, между другими автомобилями. Я могу наблюдать за любым въезжающим на парковку, но они меня не заметят.

Спустя 20 минут, и три панические атаки из-за въезжающих на стоянку белых машин, нет никаких следов моего преследователя. На всякий случай, домой я возвращаюсь длинной дорогой, никого за собой не заметив.

Добравшись, наконец, до двери, я не смогла даже ключ вставить. Настолько сильно дрожат руки.

Глава 5

После продолжительного горячего душа и короткого сна на диване, я наконец-то больше не была шокирована и могла сосредоточиться на подготовке к свиданию с Ксавьером. Теперь мне больше, чем когда — либо нужно было узнать, был ли он Эль Джефом, был ли он замешан. Я зашла слишком далеко, чтобы все бросить. Ранее, он прислал мне сообщение «Одень что-нибудь совсем непринужденное», поэтому я надела джинсы, голубую хлопковую футболку с глубоким вырезом и пару босоножек на танкетке. У меня не было представления, что он запланировал, но я молилась, чтобы получить реальные ответы.

Я думала, что он послал за мной машину, но, когда я выглянула наружу, обнаружила его сидящим на водительском сидении старого кабриолета. Та машина. Лишь один ее вид вызывал мурашки на коже, воспоминания о том, как я распростертая на капоте, доходила до пика блаженства. Я сделала глубокий вздох и открыла дверь.

Выходя на улицу, вижу его улыбку во все лицо. Я удивлена увидев его в джинсах и футболке. Никогда не видела его одетого во что-то настолько повседневное.

— Ты выглядишь потрясающе, — он открывает дверцу машины с моей стороны и целует в щеку.

— Я даже не знала, что у тебя вообще есть джинсы, — поддразниваю я.

— Думаешь, что довольна забавная, так ведь.

— О, да. Мне следует быть комедийной актрисой. Я такая забавная. Нет, серьезно. Зачем тебе джинсы и футболка? Не то чтобы я жаловалась.

По правде говоря, он выглядел горячее, чем обычно. Особенно, принимая во внимание, темные джинсы, обтягивающие его задницу. Не то, чтобы я пялилась.

— Я хотел, чтобы ты увидела, что я нормальный парень. Я уже показал тебе одну сторону своей жизни, но это не вся моя жизнь. Мне нравится тебя баловать, но, на самом деле, мои вкусы довольно просты.

— Так что, так называемое простое свидание в себя включает?

— Любишь бейсбол?

— Конечно.

Мы отъехали от квартиры, и я пытаюсь расслабиться и слушать историю Ксавьера об игре в гольф с одним из его бизнес партнеров. Но мои мысли были о полицейском участке и белом Civic. Я убеждена, что кто-то до сих пор меня преследует, и когда вижу какую-нибудь белую машину, то задерживаю дыхание. А когда вижу белый Civic, мое тело напрягается, пока машина не заворачивает за угол, подальше от нас. Я едва обращаю внимание на Ксавьера, и он понимает это.

Он был со мной на одной волне.

— Ты в порядке?

— У? — я трясу головой, пытаясь избавиться от прибывающего оцепенения.

— Ты выглядишь напряженно, а я-то думал, что сегодня утром мы все уладили.

Он ухмыляется, и я ничего не могу поделать, как засмеяться.

— И в самом деле. Я лишь немного отвлеклась. Прости.

— Тебе не нужно извиняться. Я лишь хочу убедиться, что ты хорошо проведешь сегодня время.

— Да, обещаю.

— Сегодня, ничего, кроме веселья.

* * *

Я ожидала «Marlins», но, вместо этого Ксавьер привез меня в университет Майами, чтобы посмотреть на игру «Hurricanes». Мы взяли хот-доги и известные молочные коктейли в палатке в парке, и пробираемся к нашим местам, которые хороши, но не великолепны и справа от поля. Я ожидала, что места меня впечатлят. Мне кажется, он действительно пытается мне показать, настолько он «простой» парень.

Солнце только начинает садиться, озаряя облака в оттенки фиолетового и оранжевого, пока мы ждем, когда начнется игра. Коктейль — холодный, а хот-дог — горячий и сочный. Если бы влажность немного упала, это была бы идеальная весенняя ночь.

— Люблю наблюдать за спортом на свежем воздухе, особенно в это время дня, — сказала я, между укусами. — Есть что-то в том, как дует ветер, когда садится солнце и включаются проекторы на стадионе.

— Я тоже. Плюс, хот-доги, на бейсбольном стадионе, всегда кажутся вкуснее.

— Ты, очевидно, наслаждаешься своим. Иди сюда, — жестом, я показываю ему наклониться и очищаю своим пальцем край его нижней губы. — Испачкался в горчице, — сказала я, прежде чем обсосать свой палец, одновременно выдерживая его взгляд. Сейчас, когда мы здесь, и наши колени соприкасаются от непосредственной близости мест, весь адреналин, бурлящий во мне в течение дня, снижает мои аппетит к сексу, конкурируя с аппетитом к еде.

— Будет трудно сосредоточиться на бейсбольной игре, если ты продолжишь делать подобные вещи, Николь, — его губы расплываются в сексуальной улыбке, и я наклоняюсь и нежно его целую, прежде переключить свое внимание обратно на хот-дог.

Куснув, я спросила:

— Так, не то чтобы я жаловалась, но почему колледж, а не профессиональный бейсбол? «Marlins» сегодня не в городе?

— Хм, вообще-то, думаю, они здесь. Но я предпочитаю «Canes», — он делает глоток коктейля и продолжает. — Мой дедушка часто приводил меня сюда, когда я был ребенком. Он хотел, чтобы я пошел сюда в колледж и играл в бейсбол.

— Ты был хорош?

— Возможно, и был, — он смотрит на поле, очевидно вспоминая что-что с другого визита сюда. — Я играл какое-то время, но в конечном итоге бросил. Хотя, любил приходить сюда.

Пара студентов ждала, пока мы встаем, чтобы они смогли пройти к своим местам. Они были одеты в оранжевые и зеленые футболки и джинсы, готовые поддержать Майами. Они оставляли шлейф смеха позади себя, и я подумала о том, как сильно я скучала по дому и родителям. Я задалась вопросом, а что, если я перееду обратно, а затем прервала мысль. Не время и не место.

Я отвлекаю себя, пытаясь узнать больше о Ксавьере, посмотреть, смогу ли я копнуть в его прошлое немного глубже. Мне все еще нужны были ответы, и, прямо сейчас, он такой расслабленный, что это — идеальное время — получить их.

— Только ты и твой дедушка, приходили сюда? Я не думаю, что ты упоминал братьев и сестер.

— Да, только мы. У меня нет братьев или сестер. Мой отец умер, когда я еще был подростком, и, после этого, мне нужно было позаботиться о матери.

Я положила руку ему на колено, вспоминая, что он рассказал мне о своем отце на первом нашем свидании. Это звучало так, будто они никогда не сходились во взглядах, но теперь я осознаю, что отцу Ксавьера не было суждено увидеть успех сына, преодолеть между ними разногласия, или сказать, что он гордился Ксавьером.

— Мне жаль, Ксавьер.

Он кивает, глядя отрешенным взглядом, что говорило о том, что он полностью погрузился в воспоминания.

— После того, как отца больше не было рядом, чтобы помочь, моя мать усердно работала, но этого никогда не было достаточно. Это другая причина, по которой я остался вести бизнес. Я чувствовал, будто я должен быть серьезным и сосредоточенным, работать напряженно, поэтому я смог закончить школу. Играть в бейсбол было страстью, но это казалось мечтой, чем-то, что было забавой, но не поможет мне в будущем. И я про это забыл.

Его взгляд задержался на уличных фонарях, и я оставила свою руку на его колене, пытаясь его успокоить и утешить. В конечном итоге Ксавьер приходит в себя и смотрит на меня.

— Что насчет тебя? Мир для тебя все еще настолько открыт. Какое ты хочешь для себя будущее?

Будто он читал мои мысли. У меня не было идеи, что я хочу сделать со своим будущим. Но как сказать это кому-то, кто — предприниматель — самоучка? Любой, кого я знала, имел план своей карьеры. Даже Хейли работает за стойкой регистрации Фишер Айленда, получая больше опыта в свое резюме, таким образом, она может позже подняться до менеджера. Пребывание в этом студгородке напоминает мне, что я вовсе не продвинусь дальше.

Я вздыхаю, и Ксавьер поворачивается, чтобы положить свою руку на мое колено.

— Мне жаль, Николь. Я не хотел поднимать больную тему.

— Ох, нет. Это не так.

Я глянула на него, и от отзывчивости в его глазах, мне стало интересно, как я вообще могла подумать, что он способен на ужасные поступки. Было легко — открыться ему и сказать, что я никогда не могла сказать кому-то еще.

— Я не хочу знать только, что я хочу делать дальше. Когда умер мой брат, я все отложила, и теперь, такое чувство, что тот путь, которым я следовала — больше не подходит.

Я потягиваю коктейль, но теперь, он не так сладок.

Мгновение мы сидим в тишине, и я знаю, что Ксавьер дает мне возможность сказать больше, если я захочу. Хотя, я не уверена, что могу. Это ящик Пандоры, который мне не хочется открывать. Вместо этого, я смотрю на маленькую девочку неподалеку, машущую оранжевыми и белыми помпонами, пока её семья ей аплодирует.

Когда Ксавьер говорит, его голос мягок, осторожен.

Такое часто случается, когда умирают близкие. Мы начинаем осознавать, как коротка жизнь и как мы не используем все её преимущества.

— Да, так оно и есть. Я не знаю, что хочу делать, но я знаю, что дело не в том, что я делаю. Мне казалось, что время в Майами принесет мне ответы, но это лишь принесло еще больше вопросов.

— Ну, нигде не сказано, что ты должна принимать ответственные решения прямо сейчас. Ты только что приехала в Майами. Повеселись немного, расслабься. Выяснишь остальное, когда отпустишь это.

Я думаю о том, что он сказал, и он прав. Когда ты цепляешься за что-то слишком сильно — не похоже, что что-то произойдет. Возможно, это касается и Иллая, тоже. Может быть, если я отпущу это, я найду ответы. Возможно, как и все остальное, мне нужно оставить это на некоторое время.

Шум толпы нарастает, когда приближается начало игры. Ксавьер почти как ребенок, с нетерпением наблюдает за активностью на поле, пока команды представляют.

Как только началась игра, Ксавьер и я переводим разговор на более легкие темы, как любимые места для путешествия, любимая еда; таким образом, концентрируясь на том, что происходит на поле. Он держит мою руку, переплетя наши пальцы, и это кажется естественным, правильным. Я удивлена тем, как увлекаюсь игрой, крича чуть ли не громче, Ксавьера, когда выигрывают «Canes» и, как и остальная часть местных фанатов, освистываю судью.

Игра на конце восьмой подачи, когда звонит телефон Ксавьера. Он бросает взгляд на звонящего «I.D.» и хмурится.

Он отвечает.

— Думал, что сказал тебе не беспокоить меня сегодня.

Он недолго слушает.

— Ты сказал мне, что можешь с этим справиться. Почему я все еще слышу об этом?

Человек на другом конце говорит. Что он говорит, я не слышу из-за шума вокруг нас.

— Встреча вечером по расписанию. Ты получишь подготовленный и доставленный груз, или я тебя уволю. Ясно?

Он слушает, как говорит другой человек. Я пытаюсь не париться насчет тона его голоса. Он отличался от того, каким он разговаривает со мной или даже как он сегодня обращался к своим работникам в офисе.

Он вздыхает в разочаровании.

— Ладно. Буду через двадцать минут. Никуда не уезжай.

Он встает, на мгновение отворачиваясь от меня, и такое чувство, разочарование исходит от него волнами. Я пытаюсь не позволить своему мозгу работать еще больше, придумывая что-то, чего нет.

— Мне жаль, Николь, но мне придется прервать наш вечер. Чрезвычайная ситуация с важным грузом, и это требует моего внимания.

Я киваю, но колесики в моей голове крутятся снова. Могло ли это быть чем-то за пределами его легального бизнеса? Что-то нелегальное, что-то опасное?

— Все в порядке, я понимаю.

Он сжимает мою руку и наклоняется, чтобы прошептать в мое ухо:

— Я хочу, чтобы ты знала, что мне жаль пропускать остаток нашего вечера, потому что позже, у меня многое было запланировано для твоего тела. Но я клянусь, что я заглажу свою вину. Очень скоро.

Я дрожу, но не уверена, от чего это, от обещанных прикосновений Ксавьера, или от страха, что я все еще не знаю, кто он в действительности.

Водитель Ксавьера встречает нас около стадиона, поэтому в начале, он может завезти меня домой, но, вместо этого, я сказала подкинуть меня до магазинчика на углу. Я была готова на ночь горячего секса с Ксавьером. Теперь, когда этому не суждено произойти, вместо этого я планирую провести вечер с «Беном и Джерри»[1].

Я хватаю пинту мороженного, несколько пачек чипсов и бутылку белого вина. После продолжительного сидения, прогулка домой выглядит хорошей идеей, и я делаю глубокий вдох теплого морского воздуха. Майами рос в моих глазах. Если я забуду о тайнах, окружающих Иллая, возможно, Майами сможет стать домом. Почему нет… я завела друзей, у меня есть приличная работа, и даже псевдо — парень. Возможно, я смогла бы быть здесь счастлива. Я могла бы наконец-то начать двигаться вперед.

Только я все обдумала, как чувствую кого-то позади себя. Мне страшно смотреть, но я знаю, что должна. Я медленно поворачиваюсь, но здесь никого нет. Единственные люди на тротуаре — пара мужчин на другой стороне улицы, но они увлечены друг другом, не обращая внимания на всех и вся.

Я захожу во внутренний дворик, все еще ощущая, что кто-то за мной наблюдает, требуется некоторое время, чтобы избавиться от этого чувства. Я повсюду вижу тени и заговор. Я должна пройти через это.

Пока пересекаю двор, я бросаю взгляд на квартиру. Свет горит только у самой двери, и это значит, что Хейли все еще нет. Она, наконец, сдалась и встретилась с вышибалой из клуба. Оказывается, он работает ради поступления в медицинскую школу. Я тихо молюсь, чтобы все было хорошо.

Я перекладываю сумку с продуктами в другую руку, чтобы умудриться вытащить из сумки ключи, и ступаю одной ногой на лестницу.

Кто-то одной рукой зажимает мне рот, а другой, обхватив за талию, уволакивает меня назад. Я только и смогла, что издать приглушенный крик, и когда мои покупки падают на землю, я задаюсь вопросом, что если это — последняя вещь, которую я запомню.

Глава 6

Мужская рука накрывает мой рот и подбородок. Он сжимает сильнее, удерживая меня, чтобы я его не укусила, и я, пока он тащит меня через внутренний дворик, сопротивляюсь в его руках, пинаю его и пытаюсь оторвать его руку от своего рта. Сумка с покупками падает, и я слышу как разбивается бутылка вина. Он продолжает твердить мне, чтобы я не сопротивлялась и тогда он мне не навредит.

Он тянет меня в переулок, позади здания, рядом с мусорными баками. Единственная вещь, о которой я могу думать это — Боже, пожалуйста, не дай мне здесь умереть. Не на помойке, словно выброшенный мусор. Мои родители никогда не переживут еще одну потерю. Горячие слезы стекают по лицу, а сердце колотится словно качает кровь для целой армии. Я отчаянно пытаюсь понять, как из этого выбраться, когда он разворачивает меня к себе так быстро, что я падаю прямо на него.

— Шшш. Послушай. Меня зовут агент Бартон. Я из УБН. Я не собираюсь тебе вредить.

Он удерживает меня, не пытаясь двигаться. Перед глазами плывет. УБН? Серьезно? Моего замешательства достаточно, чтобы я перестала сопротивляться.

— Мне жаль, что пришлось так поступить, но за тобой следят. Я не мог подойти к тебе открыто, это могло навлечь на тебя еще большую опасность.

Комментарий о слежке за мной — привлекает мое внимание. От его слов о еще большей опасности, меня передернуло до самых костей. Тело стало вялым, и я ощутила, как груз всех моих подозрений буквально обрушился на меня.

— Я собираюсь отпустить тебя и показать удостоверение. Пожалуйста, не кричи. Было бы плохо, если бы нас обнаружили здесь вместе.

Он ослабляет хватку, и выжидает, не собираюсь ли я сбежать или закричать. Я ничего не делаю. Вместо этого, я, чтобы удержаться хватаюсь за край мусорного бака. Агент Бартон, или как бы его не звали, отпускает меня и обходит сбоку, чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Он высокий и широкоплечий, одет во все черное, как вышибалы в «Ultra», за исключением одеколона и шарма. Во всяком случае, он выглядит уставшим и на взводе. С поднятой рукой, удерживающей меня от движения, он медленно лезет в карман и вытаскивает значок. Я наклоняюсь вперед, чтобы изучить его, и он определенно похож на настоящий.

Я — лицом к лицу с настоящим агентом УБН. Кто только что на меня напал.

Я потираю челюсть, и он морщится.

— Мне действительно жаль, что пришлось это сделать. Я всего лишь не хотел рисковать, чтобы они видели нас вместе.

— Кто, черт возьми, «они»? Вы схватили меня сзади, будто какой-то грабитель или кто-то… какой такой чертов агент так делает?

— Ты права, и я уверен, что напугал тебя. Но это был единственных выход — затащить тебя сюда. Для нас опасно — быть застуканными вместе, но мне необходимо с тобой поговорить.

— Выглядит так, будто вы — тот, кто опасен. Почему я должна вам доверять?

— Я все объясню, но не здесь. Возьми это, — он протягивает свою визитку. — Я написал адрес на обороте. Жди меня там через двадцать минут. Не возвращайся в свою квартиру и не бери машину. На углу, через две улицы, есть автобусная остановка. Рядом с прачечной. Езжай до конечной. Адрес находится через два квартала, пешком от остановки. Убедись, что никто за тобой не следует.

— Это безумие. Почему бы нам не поговорить здесь? Вы напали на меня, и теперь, вы ведете себя будто какой-то спаситель.

— Я знаю, это сумасшествие, Мисс Скотт. Но, пожалуйста, встреться со мной. Я знаю, что случилось с твоим братом.

* * *

Бартон, без лишних слов растворился в ночи. Я все еще потрясена от сказанного им. Может ли он на самом деле сказать мне, что произошло с Илаем? Он из УБН, так значило ли это, что все, что говорили о моем брате — правда? Он действительно работал на картель?

Это немного затруднительно — прочитать карточку, в тусклом свете переулка, но визитка выглядит настоящей. Прежде чем я сделаю хоть шаг, чтобы с ним встретиться, я все-таки, собираюсь убедиться, что Агент Бартон — настоящий.

Вместо того чтобы позвонить по номеру на лицевой стороне, я звоню и спрашиваю про ближайший офис УБН в Майами.

— Управление по Борьбе с Наркотиками, могу я вам чем-нибудь помочь?

— Да, в какой филиал я звоню и где вы находитесь?

— Это подразделение Майами, мэм. Мы находимся в Уэстоне. Могу я вам еще чем-нибудь помочь?

— Да, я пытаюсь добраться до одного из ваших агентов. Агент Бартон?

— Он на задании, при исполнении. Хотели бы вы поговорить с другим агентом?

— Нет, спасибо. Можете ли вы подтвердить, что Агент Бартон в Майами?

— Я не могу подтвердить его текущее местонахождение, из-за соображений безопасности, но я могу подтвердить, что Майами — один из районов, которые в его ведении. Могу я оставить ему сообщение, чтобы он вам перезвонил?

Я отключилась. Агент Бартон — настоящий.

Он сказал, что знает, что случилось с Илаем. Он расследует Эль Джефа? Он под прикрытием?

Адресом оказывается захудалая закусочная в крайне подозрительном районе, и меня выводит из себя, что Бартон заставил меня ехать на автобусе и идти пешком, вместо того, чтобы позволить взять свою машину. Я, безусловно, обратно в свой район возьму такси.

Он сидит за столиком в углу, где может видеть всю обеденную зону. Когда он видит меня, то кивает, а затем осматривает помещение. Он такой же параноик, как и я.

Я вижу его гораздо лучше в неуловимом свете закусочной, но я не удивлена обнаружив, что он привлекателен. Он должен быть таковым, раз работает в клубах под прикрытием.

Когда я присаживаюсь напротив него, он говорит:

— За тобой был хвост?

— Я так не думаю. Хотя, я удивлена, что на меня снова не напали. Это не самый безопасный район, где стоит прогуливаться.

— Прости за это, у меня больше не было шансов. Когда мы уйдем отсюда, я смогу проследовать за тобой в машине, до тех пор, пока автобус тебя не подберет.

— Я думала, что возьму такси.

Он качает головой.

— Если тебя отвезет такси, они смогут спросить водителя. Выяснить, где ты была.

Я вздыхаю.

— Послушайте, мне совсем не хорошо от всех этих тайн и шпионских игр. Говорите что происходит или я ухожу.

— Я расскажу тебе все, что смогу, но сначала, мне нужно задать тебе несколько вопросов. Мне нужно знать, как много ты знаешь, и таким образом, я попытаюсь тебя защитить. Чем больше ты знаешь, тем в большей ты опасности.

Он выглядел обеспокоенным, и я пересмотрела свое к нему недовольство. Он, очевидно, пытается мне помочь. Быть может, он также пытался помочь и Илаю?

— Единственное, что мне точно известно — это то, что ты пошла в полицию и задала много вопросов. Почему?

— Потому что они — полиция. Они должны быть хорошими парнями. А смерть моего брата не имеет смысла. Куда бы еще я пошла?

— Шшш, говори тише. Мы же не хотим привлекать внимание.

Он оглядывает закусочную и, по-видимому, доволен, потому что продолжает:

— Что ты выяснила?

— Нашла пару фотографий. Все выглядело подстроенным, ничего не сходится. Я думаю, что были вовлечены детективы. Они по сути пригрозили мне и моей семье, если я не оставлю этого, и думаю, это возможно, что это они сидят у меня на хвосте.

Я поднимаю взгляд, задаваясь вопросом, что если он думает, что я — чокнутая. Но выражение лица Бартона, мрачное и крайне серьезное, и вдруг я понимаю, как глубоко я во все это влезла.

— Что ты думаешь случилось, с твоим братом?

Я глубоко вздыхаю.

— В действительности, я не уверена, лишь знаю, что ничего не сходится. Этот парень Эдуардо. Предположительно, Илай хранил и, возможно, доставлял пакеты для Эдуардо, но я не знаю, были ли это действительно наркотики или нет.

Агент Бартон наклоняется вперед.

— Что еще ты знаешь об Эдуардо?

— Не так много. Я подслушала его разговор с кем-то, когда он позвонил боссу узнать о том, как позаботились об Илае. Предположительно, Эдуардо работает на некого парня, которого зовут Эль Джеф.

Он напрягается.

— Как ты узнала это имя?

— Кто-то в клубе, где работал Илай, клуб «Ultra», упомянул это. Однако, не могу вспомнить кто. Я разговаривала с кучей людей об Илае и Эдуардо. Никто не хотел мне ничего рассказывать.

— Ты смогла собрать воедино много информации, Мисс Скотт.

Он откидывается на спинку и делает глоток кофе.

— Вообще-то нет. Есть неувязки, и я не могу их связать. Я думаю, люди были правы, что Илай попал в неприятности и, каким-то образом, связался с людьми с наркотиками. Возможно, он увидел или услышал что-то, что не должен был, поэтому они его убили. Но я не могу доказать что-либо из этого, и уж точно не могу доказать кто это сделал.

— Но ты пошла к копам, пытаясь заставить их что-нибудь сделать.

— Очевидно это не сработало, — я скрещиваю руки на груби. — Я сдалась, Агент Бартон. Люди, преследующие и угрожающие мне, копы, … ничего из этого не вернет Илая. Не говоря уже о том, что копание еще глубже может привести к тому, что меня или моих родителей убьют.

— Мне не нравится, что они за тобой следят. Думаю, они выжидают, последуешь ты совету копов или нет.

Подходит официантка и спрашивает, хотим ли мы заказать что-нибудь еще, кроме кофе. Агент Бартон заказывает кусочек лимонного пирога. Я отмахиваюсь от нее, всучив ей чашку для кофе. Хот-дог, съеденный мною раннее, уже переварился.

— Ты выяснила еще что-нубудь? Что-нибудь еще, что мне следует знать о делах Эдуардо или Эль Джефа?

Я колеблюсь. Следует ли мне сказать ему о моих подозрениях о Ксавьере, даже не смотря на то, что я вполне уверена, что он ничего с этим не сделает? Что если я ничего не скажу, и Агент Бартон позже все выяснит? Это могло бы быть препятствием правосудию, препятствием в ходе расследования дела моего брата.

— Есть что-то еще, не так ли?

Его тон мягок, но очевидно, что он знает, что я что-то от него скрываю.

— Ничего, правда, я лишь… есть кое-кто, кого я видела. Он — бизнесмен, но он довольно неопределен по поводу большинства своих дел. Я была на вечеринке, на яхте Эдуардо, и появился он. Эдуардо назвал его боссом, и ненадолго я подумала, что возможно он был Эль Джефом.

— Но сейчас так не думаешь.

Я качаю головой.

— Я все еще не уверена, но я просто не могу себе этого представить.

— Как его зовут?

Я чувствую себя так, будто предаю его, но что если он — тот, кто стоит за смертью моего брата? Агент Бартон достает из кармана небольшой блокнот и вместе с ручкой, через стол, протягивает мне.

— Тогда напиши его. Таким образом, ты все еще можешь утверждать, что ничего мне не говорила.

Я беру ручку, притягиваю к себе блокнот и, качая головой, пишу имя Ксавьера. Бартон забирает его обратно и читает имя. Его глаза ничего не говорят.

Что я только что сделала?

* * *

Официантка приносит пирог. Я позволяю Бартону пару раз откусить, прежде чем вскипаю. Достаточно проволочек. Время давать ответы.

Я посылаю ему свирепый взгляд.

— Ладно, я сказала, все что знаю, теперь скажите мне, что случилось с моим братом.

Он допивает свою чашку кофе и сигналит официантке, чтобы повторила.

— Уверена, что не хочешь что-нибудь съесть? Ты выглядишь немного бледной.

— Сегодня я многое пережила. Мне нужно получить от вас информацию, а затем пойти домой и отсыпаться в течение двух дней.

— Вполне справедливо.

После того как официантка наполняет его чашку, он наклоняется ко мне и шепчет.

— Твои подозрения, насчет человека, ответственного за смерть Илая, были верны. Это был Эль Джеф, у него в кармане кучка копов, включая твоего друга Хэлфорда. Я не скажу тебе ничего, чего ты сама не знаешь.

Мой мозг переваривает информацию. Он прав, это не неожиданность, но даже не смотря на то, что это именно то, чего я и ожидала, совсем другое дело — услышать это от кого-то другого, кто произносит это вслух.

— Я годы выслеживаю Эль Джефа, пытаясь собрать достаточно доказательств, чтобы прижать его. Я подобрался ближе, но еще есть информация, которая мне нужна.

— Илай действительно был связан с наркотиками?

В желудке скручивается ужас, но Бартон качает головой.

— Нет, он не был связан с наркотиками.

С моих плеч падает груз, и мои легкие наполняются воздухом, когда я с облегчением вдыхаю и выдыхаю. Мои глаза наполняются слезами, но я смахиваю их.

— Как он во все это вписывается? Почему был убит?

Бартон откусывает кусочек пирога, прежде чем отвечает. Его рукав соскальзывает вверх по руке, и я замечаю его часы. Довольно новые, черный кожаный ремешок с платиновым циферблатом. Не то, чтобы я ожидала от агента УБН, но опять же, не то чтобы я встречала кого-то из них.

— Он работал на меня под прикрытием, следить за происходящим в клубе и связываться с УБН, если увидел что-то интересное. У нас, по всему Майами много информаторов как он. Я завербовал твоего брата, для получения информации, чтобы уничтожить Эль Джефа, но он должен был выглядеть подобающе и играть роль, внедряясь все глубже.

Илаю явно все это нравилось, осознала я. Быть под прикрытием, заводить дружбу с преступниками, и в тайне работать на хороших парней. Но в реальной жизни все не так, как в любимых фильмах и видео-играх Илая. Теперь ясно, почему он попал в неприятности.

Что-то позади меня на секунду привлекает взгляд Бартона, а затем он снова сосредотачивается на столе. Я поворачиваюсь, чтобы удостовериться, что официантка не стоит позади меня, прежде чем задаю свой следующий вопрос. Если я правильно его поняла, это все объясняло.

— Так, технически, Илай был вовлечен в дела с наркотиками, только потому, что он был под прикрытием?

Бартон кивнул, положив вилку.

— Сначала он отказался, но у него уже был доступ. Эдуардо познакомился с ним, и была возможность. Илай, в конечном счете, согласился.

Мой брат знал лучше, что не стоит связываться с наркотиками или преступниками, но я могла понять, почему он это делал, если это означало, что те люди отправятся в тюрьму. Но он должен был осознавать всю рискованность. Теперь понятно, почему он порвал с Авой. Он никогда бы не захотел, чтобы ее уличили в чем-то подобном. Он защищал ее.

— Так, Эль Джеф выяснил, что Илай работал под прикрытием?

Мой волос звучит мягче, чем я рассчитывала. Если Илай умер из-за того, что пытался помочь УБН, мои родители должны об этом знать. Ава должна знать. Это все меняет.

Бартон барабанит пальцами по столу. Он выглядит довольно таки нервным от всего этого кофеина и сахара.

— Я не уверен на все сто процентов, но это моя главная версия. Либо это, либо он задавал слишком много вопросов и они позаботились о нем в качестве меры предосторожности.

Слова «позаботились о нем» заставляют меня вздрогнуть. Станет ли когда-нибудь легче от смерти Илая?

Несколько минут мы сидим в тишине. Бартон попивает свой кофе и продолжает барабанить по столу, пока доедает свой пирог. Между тем, я пытаюсь собрать воедино все ниточки моего так называемого расследования и сравнить их с тем, что рассказал мне Бартон. Но кое-что, для меня все еще не имело смысла. Я не знаю помечу, но я чувствую будто упускаю что-то важное.

— Это совсем не укладывается в моей голове. Он держал это в секрете от всех. Все это время, люди думают, что он неудачник, а в действительности, он помогает собрать улики?

— Да, он действовал весьма героически, если ты спросишь меня. Не многие люди сделали бы то, что сделал он, — Бартон ладонями обхватывает чашку с кофе, словно пытаясь согреться от холода. — Послушай, Николь. Мисс Скотт. Мне жаль Илая. Это моя вина в том, что я попросил его мне помочь. Я знаю это. Но я не могу переписать прошлое. Я бы просто хотел что-нибудь сделать для твоей семьи.

— Знание истины — помогает. Больше, чем вы думаете.

Мы сидим какое-то время, попивая кофе, но я понимаю, что Бартон хочет задать больше вопросов. Когда он наконец-то это делает, я к этому не готова.

— Ранее я не был честен. Я все знаю о Ксавьере. На самом деле, я уже знал, что ты видишься с ним, потому что я слежу за ним.

Внутри все холодеет. Это значит, что Ксавьер — подозреваемый?

— Что? Почему?

— Он идеально подходит под профиль Эль Джефа. С самого начала, я относился к нему с подозрением, но последние несколько месяцев особенно, когда он начал перегонять несколько крупных поставок в порт и из него, — он останавливается, позволяя в это вникнуть. — Илай подобрался близко к Эдуардо. Он встречался с Ксавьером пару раз, и развлекался с ними на яхте и в клубе, пока однажды не бросил это. Но у меня не достаточно сведений. И прямо сейчас, у меня нет доступа.

В горле пересыхает, а голос становится хриплым.

— Что вы собираетесь делать?

Он глубоко вздыхает.

— Мне нужно, чтобы ты помогла мне покончить с этим. Ты нравишься Ксавьеру, у тебя есть возможность подобраться к нему ближе так, как любой другой не сможет. Помоги мне прижать его. Отомсти за Илая.

Я не могу поверить в то, то слышу.

— Ни за что! Я не могу это сделать!

— Потише, Мисс Скотт, — голос Бартона звучит встревоженным. — Послушай меня. Ты — единственная, кто может в это влезть. Единственная — кому он позволит подойти достаточно близко, чтобы его прижать. Ты знаешь, что я прав.

— Нет, — решительно шепчу я. — Это слишком опасно. Если он — босс, то он ответственен за смерть Илая, из-за его шпионажа. Теперь, ты хочешь чтобы из-за того же, убили и меня?

— Он не убьет тебя. Он влюблен в тебя. Вот почему это должна быть ты. Никто другой не сможет это сделать.

Влюблен в меня? На секунду, мое сердце трепещет. А затем, я вспоминаю, что Бартон думает, что Ксавьер — это Эль Джеф, и у меня скручивает внутренности. Я все еще не могу принять, что мужчина, которого я знаю, в действительности может быть криминальной шишкой, но это казалось неправильным, быть счастливой из-за его чувств ко мне. Тот факт, что я разрываюсь от выбора, Эль Джеф — он, или нет, разочаровывает меня. Желание Бартона использовать чувства Ксавьера ко мне, и мои к нему, злит меня.

— Мне все равно, если он поклялся на могиле своего отца. Я не буду этого делать.

Я хватаю свою сумку и выскакиваю из закусочной: прежде чем Бартон может меня остановить. Прежде чем я соглашусь на что-то, чего не могу сделать.

Глава 7

По пути домой, я снова и снова прокручиваю в голове информацию, которую мне дал Бартон. Знать, что я была права насчет Илая, и в том, что в конце концов, он не был каким-то наркодилером, огромное облегчение. Но я не стала исключать того, что Ксавьер может быть Эль Джефом. Даже, если Бартон не будет уверен наверняка, как я собираюсь в этом разобраться?

Я не могу смириться с Ксавьером, в образе наркобарона. Но что я на самом деле о нем знаю? Люди, которые манипулируют и ведут тайную жизнь… он один из них? Мог ли он на самом деле сидеть и разговаривать со мной о моих мечтах и жить своей жизнью, зная, что он убил моего брата? Было ли это с самого начала какой-то его глупой игрой?

С тех пор, как умер Илай, мои родители тонули в горе. Я хотела найти правду, не только потому, что мне нужен был итог, а потому, что мне нужно было вернуть им то, что было у них отнято. Я не могу вернуть им Илая, но я думала, что смогу вернуть им его доброе имя.

Мама неделями не могла выйти из дома, она была такой безутешной. Но отец… его скорбь меня напугала. Он был таким тихим, и его состояние было отрешенным. Никаких эмоций, никаких чувств, совсем. Он не плакал и не выражал эмоций, лишь оставался мужественным для меня и мамы. А потом, как-то вечером, я зашла в гараж, чтобы достать что-то из морозильника, и нашла его, забившегося в угол, трясущегося от рыданий, так жалостливо, что оттуда не доносилось ни звука.

Все это время им говорили, что это несчастный случай, и что Илай был замешан в плохих делах. Воспоминания о моем брате были запятнаны, тогда как в действительности, он был хладнокровно убит из-за того, что знал, и потому что пытался помочь. Во мне вспыхивает ярость, и я позволяю ей нарастать. Ярость на Бартона, втянувшего Илая в опасность, на Эдуардо, с самого начала втянувшего его в это и, предположительно, организовавшего убийство, на Эль Джефа, заказавшего убийство.

На Ксавьера, какую бы роль он в этом не играл.

Я не думаю, лишь двигаюсь. Я прохожу два квартала к жилому комплексу, забираюсь в свою машину и еду к острову. Охрана привыкла, что я приезжаю и уезжаю, поэтому они не задают мне вопросов, когда я приезжаю в порт.

Слишком поздно и слишком темно, чтобы бродить по курорту, но я ходила по этому пути, как сейчас, уже сто раз. Я добираюсь до виллы Ксавьера, в мгновение ока, действуя на чистом автопилоте и адреналине.

Когда я добираюсь до двери, я не столько стучу, как барабаню по ней. Я не жду даже секунды для ответа, прежде чем открываю дверь ключом, заимствованным у горничной, и вхожу. Мои туфли громко шлепают по мрамору, пока я направляюсь в гостиную. Ксавьер бродит по комнате, выходящей к бассейну, в окружении двух вооруженных охранников, которые держат свои руки на пушках.

Их присутствие выбивает меня из колеи, и, на секунду, я не уверена, что мне делать. Зачем бизнесмену нужна вооруженная охрана? Я никогда не видела его с кем-то, кроме водителя.

Охранники прожигают меня взглядом, но Ксавьер выставляет в их направлении руки. Они убирают свои руки с пушек и отступают.

— Николь! Какой приятный сюрприз снова увидеть тебя сегодня. Я так рад, что ты зашла.

С подконтрольными охранниками, я быстро беру себя в руки.

— Мне нужно с тобой поговорить.

Мой голос холоден и резок.

Только когда они уходят, меня поражает, в какую опасность я себя поставила.

Я пришла сюда, с намерением противостоять Ксавьеру, не задумываясь о факте, что если он действительно Эль Джеф, тогда я просто самостоятельно оказалась в комнате с хладнокровным убийцей, который знает, что я на него зла. Сейчас, я даже не могу отступить, потому что он собирается выяснить, почему я ворвалась к нему на виллу.

Яростный гнев, струящийся по моим венам, спадает, когда я вижу его выражение. Это первый раз, когда я вижу Ксавьера, после всего выслушанного от Агента Бартона, что он должен был сказать, и на меня накатывает настоящий страх, сковывая изнутри. Я пытаюсь найти причину для ухода, любой предлог, чтобы сбежать от него, от мужчины, который мог быть тем, кто отнял жизнь моего брата, у меня, у моей семьи, разрывая наши сердца на части.

— Прости, я не должна была приходить, — я кладу руку себе на грудь, пытаясь скрыть колотящееся сердце. — Я не знаю, что на меня нашло.

На лице Ксавьера что-то мелькнуло. Боль, возможно, но он быстро это скрывает лукавой улыбкой, когда медленно придвигается ко мне ближе.

— Идти? Но ты только пришла?

— Мне нужно идти, — пытаюсь сказать я, но это звучит как напряженный шепот.

Он делает шаг еще ближе ко мне, и я пытаюсь отойти, но оказываюсь лишь ближе к столу. Стол, где я получила с ним свой первый ошеломляющий оргазм. Ксавьер замечает, куда устремлен мой взгляд, и его взгляд следует за моим.

— Николь, — шепчет он, сокращая дистанцию между нами.

Я отворачиваюсь от него, но он сжимает мою талию и прижимает меня спиной к своей груди, к своим бедрам, к эрекции, выпирающей у застегнутой ширинки.

Он резко наклонятся, чтобы поцеловать меня, прямо под мочкой уха, и вместо страха, вместо злости, все еще кипящий внутри, по спине пробегает дрожь, и я понимаю, что под его прикосновениями расслабляюсь.

— Ты понимаешь, как сводишь меня с ума? Ты чувствуешь это? — спрашивает он, прижимая меня сильнее к своей эрекции. — Просто видеть тебя, в этой комнате, и вот, что ты со мной делаешь.

Неосознанно, я издаю тихий стон и прислоняюсь к его твердой груди, ощущая как его член, прижимается к моей пояснице. Когда я чувствую, что его эрекция увеличивается, у меня перехватывает дыхание, но в этот раз не от страха, а от желания быть с ним еще ближе. Хочу почувствовать его, желая отбросить все преграды между нами, почувствовать всю его длину, когда он войдет в меня сзади.

— Ты знаешь, как это трудно, ходить рядом, жить своей жизнью, заниматься бизнесом, ради всего святого, когда все о чем я могу думать — это способы, какими я могу заставить тебя кончить. Все, о чем я могу думать, это наблюдать за тобой обнаженной, Николь. Звуки, которые ты издаешь. Легкий румянец, покрывающий твою кожу. Как сладка твоя киска на вкус, когда ты кричишь для меня и кончаешь под натиском моего языка.

— О, Боже, — выдыхаю я.

— Ты думаешь обо мне, тоже, не так ли, Николь? — спрашивает он, с оттенками озорства в голосе, будто он уже знает ответ. Потому что он знает.

И это тогда, когда я прижавшись к его рукам, разворачиваясь к нему лицом. Он прав. Я думаю о нем. Даже если и не хочу. Гнев молниеносно возвращается ко мне, пульсируя в моих венах. Но теперь я не знаю, на кого я более зла: на себя или него. На себя, что делаю это для себя, за то, что пришла сюда, что растеряла все решения от одного прикосновения, или на него, за то, что он меня вынуждает. На него, за все.

Он смотрит на меня, на его лице вопросительное выражение, пока он ждет, что я что-то скажу. Потому что мне определенно нужно что-то сказать. Но похоть, которую я не могу сдержать, смешивается с порывом гнева и, прежде чем я даже осознаю, что я делаю или почему, я тянусь к нему и страстно впиваюсь в его губы.

* * *

Я хватаю и царапаю его, не беспокоясь о том, что могу причинить ему боль. Не беспокоясь, что он может мне навредить. Я чувствую себя диким животным, во время течки, и я хочу трахаться подобно этому животному.

Я вожусь с его пряжкой на ремне и ширинкой. Сначала, он пытается меня остановить, но я потираю его член через ткань, чтобы увеличь его эрекцию. Он разворачивает меня обратно и через голову стягивает с меня рубашку, пока я расстёгиваю свои джинсы, снимаю и стягиваю свои черные трусики. Моя киска мокрая от желания, чтобы он оказался внутри.

Я склоняюсь над столом и покачиваю перед ним своей попкой. Он толкает меня вниз, заставляя мои ноги немного раздвинуться, но джинсы крепко удерживают их вместе. Я все еще шарю рукой позади себя, желая направить его внутрь себя, но он хватается меня за запястья и крепко прижимает их к моей спине. Секундой позже, теплый кончик его члена упирается в мою киску и он входит в меня.

Я ахаю, когда он шлепается о мою попку, и затем, я снова его дразню. Он стонет и слегка выходит, чтобы врезаться в меня снова и снова.

— О, Боже. Трахни меня, — тяжело дышу я, каждый толчок проходит сквозь меня волнами экстаза. Это все, что мне нужно, и я у меня никогда не будет желания это прекратить.

— Ты хочешь больше? — рычит он, входя еще глубже, чтобы добраться до моей точки G.

— Черт, да. Сильнее. Мммм…

Я слышу его тяжелое дыхание позади себя, когда он дает мне то, что я просила.

— Тебе это нужно, не так ли? У тебя жаждущая киска и ты жаждешь меня внутри себя, не так ли?

Я всхлипываю, когда он останавливается и почти полностью из меня выходит. Ко мне приходит мысль, что это последняя вещь, которую я должна с ним делать прямо сейчас. Но с его членом, все еще во мне, и моей киской, пульсирующей от желания, мой мозг не оставляет мне выбора.

— Не останавливайся, — стону я.

Он все еще удерживает мои руки у меня за спиной, и в этом есть что-то чертовски горячее — не иметь контроля, когда он толкается и как глубоко входит, что причиняет боль, и я пыхчу и издаю звуки как животное. Он лишь остается внутри моей киски, продвигаясь все дальше с каждым медленным толчком, когда я стону и извиваюсь на столе.

— Умоляй меня. Покажи, как сильно ты этого хочешь.

— Прошу. Я так сильно этого хочу. Пожалуйста, не останавливайся.

Я прижимаюсь к нему спиной, усиливая напряжение. Он шлепает меня по попке, и я вскрикиваю от неожиданности. Но боль быстро меня заводит. Я больше не могу его дразнить или я взорвусь. Невозможно вспомнить, почему это должно быть плохой идеей.

— Трахни меня, Ксавьер. Пожалуйста. Сделай это для меня. В моем голосе реальное отчаяние, но он все еще сдерживает себя, сводя меня с ума от похоти.

— Я не думаю, что ты хочешь этого достаточно сильно, — он снова еще сильнее шлепает меня, и я задыхаюсь от удовольствия и боли.

Он входит и выходит из меня, и я стону и извиваюсь на столе, потирая свой напряженный клитор. Еще шлепок.

— Пожалуйста. Пожалуйста, умоляю, — с трудом выдавливаю я слова, вымаливая то, в чем нуждаюсь. Я удивлена, что вообще могу вымолвить хоть слово. — Трахни как следует.

— Вот так? — он входит и выходит, сильно и быстро, будто отбойный молоток, и я чувствую, как внутри меня вспыхивает каждый нерв.

— Да-а-а, — стону я, и он продолжает долбиться. Каждый толчок напоминает мне, как сильно он тоже меня хочет. Как он пристрастился ко мне, как я к нему. Два наркомана, ищущих дозу. И находящие ее с каждым проникновением, в каждой позе, в каждом пошлом слове.

Его руки обхватывают мою грудь, сжимая ее, когда он трется об мою попку. Движения подталкивают меня к краю стола и со следующим толчком позволяют ему войти еще глубже. Мои сознание где-то далеко, умопомрачительный секс затмевает все рациональные мысли.

Я обезумела от удовольствия. Каждый раз, когда он врезается в меня, я все больше забываю почему должна держаться от него подальше.

Он толкает меня на стол и обхватывает мои бедра, раскрывая меня еще шире. Его следующий толчок так глубок, так силен, что я не могу поверить, что не испытала оргазм прямо тогда.

— О, Боже, да, — дышу я. — Черт.

Я хочу его сильнее, глубже, раскрывая себя еще шире.

Ксавьер меняет темп и начинает двигаться мучительно медленно, и моя необходимость в том, чтобы он оттрахал меня до умопомрачения настолько сильна, что мне все равно, правильно ли это или нет. То, что вызывает приятные ощущения, такое пламя, не может быть правильным. Гнев, адреналин и напряжение от попытки держаться от него в стороне так меня вымотали, что я отчаялась получить оргазм. Я упираюсь в стол руками, прижимаясь к нему спиной, брыкаясь, словно дикое животное.

Я не могу им насытиться.

— Господи, Николь, — говорит он, низким, хриплым тоном. — Ты для меня идеальна.

Он ускоряется, хватая мои бедра и притягивая меня к себе, в то же время, вдалбливаясь в меня. Он продолжает, сильно и быстро, трахать меня, пока я не схожу с ума от желания. Его стоны и рычание заводит меня еще больше. Меня никогда не трахали так, как сейчас. Даже он.

Я даже не знаю какие издаю звуки, когда кончаю, и мне все равно кто их услышит. Удовольствие настолько сильно, что внутри меня гудит каждый нерв. Оно настолько ошеломительно и в то же время его недостаточно. Такое чувство, будто ничего не существует, лишь только наши тела, наслаждение и ритмичные удары его члена. Время останавливается, ничего не важно. Я чувствую себя на грани, теряя контроль.

— Ксавьер, — стону я. — Я кончаю.

На мгновение он останавливается, и я чувствую нарастающий жар, электрическое напряжение, сосредоточенное вокруг моего клитора, вскипающую кровь. Затем, с рычанием, он врезается в меня, его член тверже чем прежде, и я содрогаюсь от оргазма, совершенно беспомощная, громко стонущая и раскачивающая стол, когда во мне взрывается волна.

Ксавьер быстро из меня выходит и переворачивает меня на спину. Он задирает мои ноги, к моему животу, и снова в меня врезается, неустанно. Мои ноги дрожат. Я едва сдерживаюсь.

— Боже, ты такая узкая. Я хочу наполнить твою киску своей спермой. Ты этого хочешь?

— Я хочу попробовать. Я хочу ее повсюду на себе.

— Ты — непослушная девочка, не так ли? Ты хочешь, чтобы я кончил тебе на лицо? На твои сиськи?

Я смотрю на него, с похотью в глазах.

— Да. Всюду.

Выражение, с которым он на меня смотрит, снова доводит меня до грани. Меня трясет от череды оргазмов. Он долбится в мою киску, входя глубже и глубже, потираясь об нее своим пульсирующим членом.

Прежде чем проходит мой оргазм, он выходит из меня и забирается на стол, оседлав меня. Я беру руками его член и поглаживаю, он отклоняется назад и прикасается ко мне. Моя киска все еще сжимается в спазмах, когда он кончает, оставляя горячую, влажную сперму по всей моей груди и на моем лице. Я приподнимаюсь и слизываю остатки с кончика его члена, и он снова замирает.

По его лицу расплывается ухмылка.

— Черт.

Он трясет головой и слезает со стола, помогая мне подняться. После медленного, глубокого поцелуя, он отступает.

— Давай приведем себя в порядок.

Он тащит меня в душ. Вода горячая и ощущается удивительно. Я тянусь за мылом, но Ксавьер одергивает мою руку.

— Это моя роль, — он хитро улыбается. — Повернись.

Я поворачиваюсь лицом к воде и позволяю ей стекать по моей груди и ногам. Воздух наполняет аромат кокоса, когда Ксавьер льет на спину жидкое мыло.

Он наносит мыло на мои плечи, слегка массируя мышцы. Он уделяет не меньшее внимания моей пояснице. Ощущение его рук на мне снова воспламеняет кожу. У меня нет предположений, как я все еще могу так заводиться, после того, что уже случилось. Я думала, что во мне уже ничего не осталось.

Он медленно проводит руками по моим ногам, пальцами разминая мускулы. Я такая расслабленная, что даже не знаю, как я еще стою. Но я осторожно отклоняюсь назад, когда он рукой проводит по внутренней части моего бедра. Когда он придвигается к вершине, моя киска снова начинает пульсировать. Он намыливает мои бедра и проскальзывает пальцами, потирая распухшие складочки. Все мое тело пробирает дрожь, и он шепчет мне в ухо:

— Мне кажется, что твое тело желает большего. Но прежде, чем я дам тебе это, мне нужно знать… что ты никогда меня не предашь, Николь, не так ли?

Мой разум настораживается. Я совершенно сошла с ума после последнего оргазма, но от его вопроса по спине пробегают мурашки. Он что-то заподозрил? Или он лишь хочет от меня больших обязательств, чем я пред ним имею.

— Конечно нет. Как бы я смогла?

Я пытаюсь говорить с нотками поддразнивания, но дрожь в голосе выдает мою нервозность.

— Я хочу, чтобы ты оставалась рядом со мной, я хочу знать, что ты знаешь обо мне все. Но мне нужно знать, что я могу доверять тебе.

Я не знаю, что сказать. Я действительно его не знаю. На самом деле, я не знаю, на что он способен, все, что я знаю, так это то, что мое чутье говорит мне, что он тот, кто мне нужен. Но, возможно, это потому, что он очень плох.

Он встает на колени, позади меня. Я на мгновение чувствую его теплое дыхание на задней части бедер, и чувствую его ожидание.

Я не знаю, что он собирается со мной делать, но затем он разводит мои ягодицы и начинает лизать мою щель, медленно продвигаясь вверх, его язык следует к напряженному клубку нервов, что аж начинает кружиться голова. У меня никогда прежде не было никого, кто бы такое со мной делал.

— Ксавьер, — стону я.

Он останавливается. Ожидая, что я скажу то, что я еще не могу сказать.

Сжимая мою задницу крепче, в каждой руке, он начинает целеустремленно меня лизать, потираясь о мою задницу. Его пальцы прижимаются ко мне так сильно, что я понимаю, что завтра там будут отметины, но мне нравится это ощущение. Горячая влажность, боль от его хватки и страх, от незнания кто он… Это смертельное сочетание.

Я закрываю глаза, пока он продолжает вылизывать и исследовать меня языком. Лишь когда я думаю, что лучше быть не может, он начинает слегка дразнить мою киску. Я стону, потираясь задом об его лицо, когда она трахает мою попку своим ртом. Он наклоняет меня немного вперед к стене душевой и сует палец в мой зад, проскальзывая без колебаний. Запрещенное вторжение и именно то, что мне было нужно.

Я кончаю на его руку, когда вода каскадом стекает по моему лицу и по телу. Он встает и поворачивает меня, хватая мыло.

— Я все еще не закончил тебя мыть.

Он оглядывает мое тело с чисто животной заинтересованностью и начинает намывать мою грудь. Мои соски настолько чувствительны, что каждое движение отдается между моих ног, как от повторных толчков миллионного оргазма, которые я сегодня имела.

— Ты так чертовски хороша на вкус, — шепчет он мне в ухо, после того как заканчивает. — Мне нравится это почти также сильно, как нравится тебя трахать.

— Мне тоже это нравится, — мурлычу я, все еще в приятных воспоминаниях от оргазма.

— Вечер был потрясающим. Когда ты умоляла меня кончить на тебя и дочиста меня вылизала, таким образом, что я почти снова потерялся. Это было самое горячее, что я когда-либо, черт возьми, видел, — он прижимается к моей шее и покусывает ее зубами. — Ты не знаешь, что делаешь для меня, Николь. Я не могу контролировать себя рядом с тобой. И поэтому мне нужно знать, что ты принадлежишь мне.

Это взаимно. Я не могу контролировать себя рядом с ним.

Он смотрит мне в глаза, требуя ответа. Я не могу ему принадлежать, до тех пор, пока не узнаю правду, но я не могу ему этого сказать. Я встречаюсь с ним взглядом и, даже хотя, я чувствую явную неопределенность, я вкладываю в свой взгляд все свое желание.

Думаю, что он видит мое вожделение, и этого должно быть достаточно, чтобы удовлетворить его нужду, потому что он заканчивает меня мыть и выключает душ.

Я не могу позволить этому произойти. Последнего перепиха должно быть достаточно. Надеюсь теперь он остановится. Как только у меня появится шанс, я от сюда уйду.

Когда я обтираю себя, Ксавьеру звонят.

Он выходит к бассейну, а я собираю свою одежду. Как только я одеваюсь, я жду, и как только он поворачивается ко мне спиной, ускользаю.

Мне нужно отступить. Как только Ксавьер поймет, что возможно я знаю, кто он на самом деле, я буду в опасности. Моя жизнь возможно зависит от того, что я оставлю его, останусь от него как можно дальше, как только смогу. Поэтому я и сделаю это.

Глава 8

На следующий день, ощущения в теле такие, будто меня совершенно лишили энергии. Я не могу ничего делать, кроме как лежать на диване, поэтому превосходно, что сегодня я не работаю. Мои мысли на повторе, пока мозг прокручивает в голове все, что я знаю, снова и снова. Слова Бартона, слова Ксавьера, то, что я видела. Это как фильм, мелькающий в голове.

Трудно представить, что Бартон мне бы врал и вводил в заблуждение. Он — Агент УБН. Но я все еще чувствую, что упускаю часть головоломки. Что-то во всем этом не сходилось, и это был не только лишь Илай. И Ксавьер, тоже. Он не может быть тем парнем. Я не могла влюбиться в плохого парня, не так ли?

Хэйли работает в двойную смену, поэтому я должна позаботиться о еде для себя сама. В холодильнике ничего приготовленного, так что я заказываю пиццу. Затем я устраиваюсь у телевизора, и весь день смотрю Нетфликс, пытаясь игнорировать свой жужжащий телефон. Я знаю, что это Ксавьер, но я не хочу ему отвечать.

Я не знаю, что думать. Если я помогу Бартону, то предам Ксавьера, а если он невиновен, то наши отношения будут закончены, даже не успев начаться. Но если Ксавьер действительно виновен, то мне нужно знать. Помощь Бартону дала бы мне ответы об Илае и Ксавьере, которые мне нужны. Если я буду знать наверняка, я смогу оставить свои страхи или свои чувства позади и двигаться вперед.

Оба, Ксавьер и Бартон, не переставая, продолжают мне названивать, будто они в отчаянии от желания перепихнуться. В случае Ксавьера, это наверняка так. Я не могу с этим справиться, поэтому, в конце концов, я просто выключаю телефон и включаю детективное шоу, загружая свою голову другой головоломкой, для тренировки.

К полудню, мне надоедает пицца, и я устала сидеть дома взаперти, поэтому я направляюсь в продуктовый магазин. Когда я выбираюсь из машины, я чувствую, что за мной снова наблюдают. Я нигде не вижу белый Civic, и определенно не вижу кого-то подозрительного, поэтому я пытаюсь отбросить это чувство и пройти внутрь.

Кассирша смотрит на мои покупки, которые совсем не полезны, и посылает мне улыбку. Я немного смущена, поэтому говорю ей, что я только что, кое с кем рассталась. Она кивает и говорит:

— Больше ни слова.

Затем мой желудок сжимается, когда я понимаю, что мое вымышленное расставание вообще-то, в действительности может быть реальным. Возможно, я больше никогда не увижу Ксавьера.

Я как раз собираюсь выйти из магазина, когда появляется Бартон и тянет меня в сторону, где стоят тележки. Он крепко хватает меня за руку, и я морщусь, понимая, что позже будут синяки.

— Почему ты мне не перезвонила, Мисс Скотт?

— Отпусти меня, — шиплю я на него. — Благодаря вам у меня будет еще больше синяков.

— Я весь день пытался до тебя дозвониться. Мне нужно знать, что ты собираешься делать.

— Я не знаю, ладно? Я не хочу в этом участвовать.

— Не хочешь в этом участвовать или не хочешь портить отношения со своим парнем? Я знаю, что прошлой ночью ты ходила туда.

Я покосилась на него.

— Я не знаю, что и думать. Трудно понять, кому доверять, когда обе стороны приставляют людей следить за мной, — я смотрю на него сердито. — Послушайте, вы наверняка знаете, что это Ксавьер? Это его люди следят за мной? Или это копы?

Бартон, прежде чем ответить, мгновение меня изучает и его тон чуть менее грубый, когда он говорит:

— Он кажется подходящей кандидатурой, но мы не можем этого подтвердить. Вот почему ты мне нужна. Он тебе доверяет, и ты можешь получить ответы.

Его уверенность во мне неуместна; я сама пыталась получить ответы от Ксавьера, но спустя все это время, я, ни к чему так и не пришла.

— Послушайте, я влипла. Я, как никто другой хочу, чтобы того плохого парня поймали тем более из-за моего брата, но…

— Ты должна это сделать, — он наклоняется так, будто снова собирается меня схватить, но потом передумывает. — Ты — единственная, кому он достаточно доверяет.

Я качаю головой.

— Это слишком. Я видела, что случилось с Илаем, и я не могу допустить, чтобы это случилось и со мной, — я отхожу, прежде чем он снова сможет меня схватить. Я приняла решение. — Я закончила, Агент Бартон. Найдите кого-то еще.

Он, в случае если за мной кто-то следит, не последует за мной сразу же, поэтому я возвращаюсь в машину так быстро как могу. И как только забираюсь внутрь, я блокирую двери. Я оглядываю парковку, пытаясь обнаружить слежку. Еду домой, всю дорогу навязчиво проверяя зеркало, но никого не замечаю. Если они и есть, они очень хороши, скрываясь у всех на виду.

* * *

Я кладу продукты, когда в спальне звонит мой телефон. Я бегу, чтобы успеть ответить. Когда я слышу голос на другом конце провода, то все, что я могу делать — это сдержаться, чтобы не разрыдаться.

— Мам. Ты не знаешь, как здорово слышать твой голос.

— Все хорошо, милая? У тебя грустный голос.

— Я в порядке. Только пришла. Была в продуктовом.

— Ты ешь что-то кроме фаст-фуда, верно?

Я смотрю на распакованные продукты и чувствую укол вины.

— Я хорошо питаюсь, правда.

— Хорошо. Я думала отправить пару вещей, упакованных в сухой лед, но твой отец убедил меня этого не делать. Я беспокоюсь за тебя и не волнуюсь о себе. Ты тоже, наверное, слишком много работаешь. Я знаю, каково это, Никки.

— Правда, мам, я в порядке. Как дела у тебя и папы? Хочу услышать новости из дома.

Я заканчиваю раскладывать продукты, продолжая слушать, о последнем визите отца к доктору, и что в этом году уже поспело много овощей. Нормальные повседневные вещи.

Она задает мне несколько вопросов о Хэйли и работе, а затем говорит:

— Ты видела Аву, с тех пор как приехала в Майями? Она была такой милой, что помогла с Илаем и так сильно помогла мне.

— Да. Я ходила к ней, пару недель назад.

— Твой отец и я говорили о том, чтобы навестить вас там и, возможно, сводить на ужин. Я хотела бы знать больше о жизни Илая там, — она делает паузу. — Но если честно, я не знаю, как бы это воспринял твой отец. Он все еще вздрагивает каждый раз, когда я упоминаю Илая.

Печаль в голосе мамы и упоминание реакции отца вызывают чувство, как будто маленькие ножи вонзаются в сердце. О чем я думала, когда покидала их и перебиралась сюда? Не говоря уже о том, что я подвергла себя опасности. Они уже так много потеряли. Если бы они потеряли и меня, это бы их убило.

— Эй, мам, что бы ты сказала, если я сказала бы тебе, что подумываю вернуться домой?

Она какое-то время молчит.

— Подумываешь? Но, я думала, что тебе там понравилось, милая.

— Да, я просто… Я не думаю, что Майями для меня. Плюс, я действительно скучаю по тебе и папе.

— Что ж, конечно мы бы были рады, если бы ты была здесь, но только если это сделает тебя счастливой, Никки. Твой отец и я, хотим, чтобы ты жила собственной жизнью, и не застряла здесь из-за нас.

— Я знаю, я просто чувствую, что после всего, что случилось, возможно, мне на некоторое время нужно быть поближе к дому.

Мы разговариваем еще несколько минут, а затем мама говорит, что ей нужно готовить ужин. Когда я вешаю трубку, я понимаю, что в комнате я не одна. Я оборачиваюсь, но это лишь Хэйли. Я не знала, что она дома.

— Эй, Никки. Разговариваешь с мамой?

— Да, — мое сердце все еще колотится. — Ты до полусмерти напугала меня! Я думала, ты сегодня работаешь двойную смену.

— Марку нужны деньги, для мероприятия, которое он готовит на этой неделе, поэтому я предложила поменяться с ним и вместо этого работаю его смены.

— Я действительно рада, что ты здесь. Компания мне не помешает.

Я плюхаюсь на диван, и Хэйли, в более изящной манере садится рядом со мной.

— Ты действительно думаешь о том, чтобы вернуться домой?

Я вздыхаю и киваю.

— Я не знаю, что еще делать, Хэйли. Все так сложно, и я начинаю реально паниковать.

— Я не понимаю. Что случилось?

Я взвешиваю, как много я могу ей рассказать. Я не хочу втягивать ее еще больше, чем уже сделала. Поэтому я все упрощаю.

— В чем бы ни был замешан Илай, это не хорошо. Это выглядит так, будто он действительно был связан с какими-то плохими людьми. После разговора со следователями, я чувствовала себя под угрозой.

— Ох. Ты думаешь, что они в этом замешаны, что-то покрывают?

— Я не знаю, что еще думать. Они настоятельно предложили мне отступить и признать, что мой брат был плохим парнем, — я беру ее за руку и сжимаю. — Ты была права, Хэйли. Все это было плохой идеей. Просто я должна позволить своему брату покоиться с миром и двигаться дальше.

Она посылает мне ободряющую улыбку.

— Ты сделала, что, как ты думала, тебе было нужно. Но если ты чувствуешь угрозу, тебе определенно нужно перестать в этом копаться. Не ставь себя в опасное положение, Никки.

Я киваю, хотя чувствую, что уже слишком поздно. Сейчас я под прицелом. Возможно, возвращение домой — единственная вещь, которую я могу сделать, чтобы быть в безопасности.

— Спасибо, что ты рядом. Я не знаю, что бы я без тебя делала, эти последние несколько месяцев.

Хэйли хмурится.

— Я буду грустить, если ты отправишься домой, но думаю, что пойму.

Она наклоняется и обнимает меня. Я расслабляюсь в ее объятиях, удивившись, какое я вдруг почувствовала облегчение. Возможно, потому что человеческий контакт, который я испытывала в последнее время — это только грубые руки Бартона, которые оставили синяки, и прикосновения Ксавьера, которые потрясали, смущали и заставляли желать большего.

— Так если ты скоро собираешься вернуться домой, то оставь мне совсем немного времени, чтобы показать тебе хорошую сторону Майями, свободную от тайн и следователей и всего такого.

Я смеюсь.

— Так она действительно существует? Я начинаю удивляться.

Хэйли улыбается.

— Сегодня вечером Кайла снова пригласила нас. Ты готова к вечеринке? Возможно, это поможет тебе отвлечься.

— Пока это не перейдет на яхту, я с вами.

Глава 9

Переодеться и выйти из дома именно то, что мне нужно. Процесс подготовки к вечеринке делает меня счастливее, успокаивая меня. Я уже давно ждала повода надеть прозрачную, красную блузку, которую купила на прошлой неделе, и этот вечер кажется идеально подходящим, влажный и теплый. Я надеваю черную короткую юбку и черный топ, от чего красный кажется действительно экстравагантным. Красная помада и шпильки, соответственно, и я готова немного повеселиться.

Вечеринка в баре отеля, прямо на берегу. Вид впечатляющий, и я понимаю, что захочу позже походить по воде. Вечеринка организована какой фирмой по связям с общественностью, пытающаяся привлечь внимание людей к большому летнему блокбастеру, печально известному своими проблемами на съемочной площадке. Я рада воспользоваться преимуществами торжества.

Мы настигаем Кайлу у бара, и она настаивает на покупке нам шотов. Три из них мы приканчиваем прямо у бара, и Кайла получает дополнительные, чтобы вернуться к столику. Текила идет ровно, и я чувствую ее тепло, расслабляющее меня.

Она ведет меня и Хэйли туда, где сидят Мика и Саша, с другими девушками с яхты, которых я узнаю. Каждый смеется над историей, которую рассказывает Мика. Кайла по кругу расставляет шоты, и говорит:

— Тост за старых и новых друзей!

Мы поднимает шоты, и выпиваем текилу.

— Эй, Никки, надеюсь, ты чувствуешь себя лучше, после той ночи, — говорит мне Саша с беспокойством на лице. — Мы немного беспокоились.

— Спасибо, — улыбаюсь я ей. — Да. Предполагаю, что на меня так подействовали сочетание большого количества солнца и качка на воде.

— По крайней мере, у тебя есть красавчик Ксавьер, который о тебе заботится, — подмигивает мне Мика. — Этот мужчина знает, как жить.

— Да, знает, — говорю я вздыхая.

— Все в порядке, Никки? — Кайла кладет свою руку на мою. — С Ксавьером все идет хорошо?

— Хмм… — я не уверена, как ответить на этот вопрос. — Это сработало не так, как я рассчитывала.

— Ох, нет! Мне жаль это слышать, — на мгновение ее лицо омрачается, но затем она сияет. — Но знаешь что? Это Майями. Здесь изобилие горячих парней. Ты одинока ровно до того момента, пока сама этого хочешь, верно? — она от души смеется, будто прикончила больше, чем два шота. — Кто-нибудь намеревается танцевать?

Я нет, но Хэйли хватает меня за руку и тащит с моего места. Думаю, так просто я не отделаюсь. Мы направляемся к группе на танцполе. Проходит не так много времени, когда подкатывают парни. Когда начинает звучать техно-ремикс популярной попсовой песни, все слетают с катушек.

Высокий, худощавый парень приглашает меня потанцевать. Его рубашка выглядит так, будто стоит больше чем моя квартплата.

— Я Адам.

— Николь.

Мы больше не можем ничего сказать, потому что нас оглушает музыка. Я теряюсь в танце. Адам — отличный партнер. Он не прижимается, но достаточно близко, чтобы я поняла, что он заинтересован. Я расслабляюсь, чувствуя последствия текилы, и задаюсь вопросом, хорошо ли целуется Адам, когда понимаю, что рядом со мной стоит Ксавьер. Я предполагаю, что он взбешен, но он до жути спокоен. Он наклоняется и шепчет мне в ухо:

— Если хочешь, можешь игнорировать мои телефонные звонки, но мы об этом поговорим. Сейчас.

— Ксавьер, я…

— Мы будем делать это в присутствии твоего друга или уберемся с танцпола?

Ксавьер отклоняется, ожидая ответа. На его лице маска спокойствия. Я смотрю на него достаточно долго, из-за чего Адам смотрит на меня обеспокоенным взглядом.

— Все в порядке? — кричит он мне в ухо.

Я киваю и сглатываю ком в горле.

— Мне лишь нужна минутка. Я догоню тебя.

Ксавьер делает жест, чтобы я шла вперед. Когда я прохожу мимо него, он кладет руку мне на поясницу. Давление дает мне знать, даже если я и решаю, где мы будем говорить, он единственный, кто контролирует ситуацию.

Он никогда не подавал признаков, что может причинить мне вред, и я уверена, что он этого не сделает. Беспокойство о том, что он скажет и сделает — начинает нарастать. Ощущение такое, что все на грани. После этого, ничего не будет для нас прежним.

— Как ты вообще узнал, что я здесь?

Мой пульс учащается. Он, должно быть, следит за мной, раз выяснил, что я здесь.

— У меня везде есть глаза, Николь. Мои люди увидели тебя здесь без меня, и сообщили мне.

Он фактически признался, что следит за мной. Страх начинает ползти по позвоночнику, но я не отступаю.

— Так, мне нельзя выходить? Потому что ты так сказал?

— Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности. Майями может быть опасным местом.

В его взгляде мелькает напряженность, но ничего в его позе не выдает угрозы.

— Это угроза?

— Нет. Это, правда, — в его голосе слышно разочарование, и он немного вышагивает из стороны в сторону, прежде чем продолжить. — Ты со мной, и это налагает определенные обязательства, которые с этим связаны. Сейчас, ты моя. Ты не можешь просто быть с каким-то случайным парнем на вечеринке. Что, если с тобой что-то случится?

— Ох, это бесподобно. Я не твоя, Ксавьер. Я никому не принадлежу.

Он пробегает рукой по волосам и выдыхает.

— Проклятье, Николь. Что за кнут и пряник? В один момент ты выносишь мне мозги, а в другой, ты уходишь. Я хотел тебя с самого начала, и я всегда говорил об этом предельно ясно. Но ты не понимаешь, чего хочешь, потому что это всегда что-то новое. Не я один здесь играю в игры.

— Так я не играю в игры, и я устала от той, в которую уже ты играешь. Просто оставь меня, черт возьми, в покое, Ксавьер.

Я сомневаюсь в выборе темы разговора. Я стою спиной к углу, а он стоит между мной и вечеринкой.

— Я не шучу, Николь. Прежде, я тебе говорил, я не мирюсь с дерьмом. Вот почему я не встречаюсь со шлюхами и моделями. Нам с тобой здесь не место. Ты должна пойти со мной.

Я начинаю волноваться. Что если он действительно причинит мне боль, или нет? Я даже не могу себе этого представить. Он просто привык получать то, что хочет. Мне все равно насколько он горяч, я покончу с этим притяжением прямо сейчас.

— Не говори, что мне делать, Ксавьер. Я не твоя. С тобой покончено.

Я прохожу мимо, ожидая, что он меня схватит. Нет, но его следующие слова имеют такой же эффект.

— Не уходи от меня, Николь.

Я отворачиваюсь, не желая отступать. Как бы я этого ни хотела, я знаю, что должна сделать. Я не могу быть рядом с ним, пока во всем не разберусь.

— Я говорю, все кончено. Оставь меня, черт возьми, одну.

Мы стоим на расстоянии меньше шага, глаза устремлены друг на друга. Никто из нас не отступает. Наконец-то я разрываю зрительный контакт.

— Этот разговор еще не закончен.

Он обходит меня и растворяется в толпе.

* * *

Меня начинает трясти, как только он перестает смотреть на меня, и я для поддержки хватаюсь за стул. В мгновение, толпа кажется угнетающей, все мое удовольствие от вечеринки улетучивается. Я чувствую, как во мне нарастает паника, а необходимость уйти — всепоглощающа. Я пробираюсь сквозь толпу и натыкаюсь на отель. До меня доходит холодный воздух, и я понимаю, что в безопасности. Ничего не случится в этом роскошном лобби.

Я двигаюсь в туалетную комнату, чтобы собраться и ненадолго спрятаться. К сожалению, у Кайлы такая же идея. Она удивляется, увидев меня.

— Я думала, ты танцевала с тем красавчиком. Что случилось?

— Появился Ксавьер.

— О, ох. Он был Мистером Ревность? Это звучит не очень хорошо.

Она шлепает себе на голову полотенце. Не уверена, что она делает, но затем я понимаю, что от нее разит алкоголем.

— Это было ужасно. Я пришла сюда, чтобы ненадолго исчезнуть, — она все еще трет голову, поэтому я спрашиваю:

— Что с тобой?

Она в отчаянии раскидывает руки.

— Какой-то придурок опрокинул на меня свою выпивку! От меня разит, как от пивоварни. У меня в сумке есть запасная одежда, так как сегодня я собиралась переодеться на тренировку, но это слишком повседневно.

У меня есть идея.

— Но ты могла бы одеть это, если накинешь что-то еще, верно? — я снимаю красную блузку и отдаю ей.

— Никки, я не возьму твою блузку.

— Да, ты возьмешь. Я буду в порядке в этом топе. Достаточно нарядный, чтобы веселиться. И переодевшись, ты также сделаешь мне одолжение.

— О мой бог, я перед тобой в огромном долгу. Ты лучшая. Серьезно.

Она ныряет в кабинку, чтобы переодеться, а затем бросает свой пропитанный алкоголем топ в мусорку.

После того как мы освежаем макияж и прически, Кайла и я выходим вместе. Она наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку, еще раз благодаря меня, а затем исчезает в толпе.

* * *

Вместо того чтобы отправиться в шум и хаос вечеринки, я выхожу на террасу, с видом на воду и город. Это совершенно ясная ночь, и Майями прекрасен. Здания озарены светом, а вода сверкает, отражая сияние. Я вдыхаю слегла прохладный воздух. Он соленый и свежий, освежающий. И вид — потрясающий.

Я собираюсь покинуть город. Майями только начал меня приветствовать, когда все это случилось. Но оставаться для меня слишком опасно. Я боюсь того, что предпримет Ксавьер, и Бартон только продолжает на меня давить, для работы под прикрытием. Это выше моих сил.

Дверь позади меня открывается, и я оборачиваюсь. Этой Хэйли.

— Я знала, что найду тебя здесь.

— Вид потрясающий.

— Да, вообще-то это мой самый любимый бар в городе, — она смотрит на меня и хмурится. — Ты потеряла блузку?

Я смеюсь, все это напряжение делает меня сумасшедшей. Когда я пытаюсь ответить, я лишь смеюсь сильнее, до тех пор, пока не откашливаюсь. Хэйли присоединяется ко мне. Я понимаю, что это первый раз, когда я так сильно смеюсь, с первых дней моей работы на острове, когда мы почти опоздали на паром.

Когда я наконец-то успокаиваюсь достаточно для того, чтобы говорить, я рассказываю ей о неприятности, произошедшей с одеждой Кайлы и мое желание на остаток ночи, побыть инкогнито или, по крайней мере, сделать попытку. Затем, Хэйли спрашивает меня о Ксавьере.

— Это выглядело довольно горячо, Никки. Он был груб? Вот откуда у тебя синяки на руке?

— Вообще-то нет. Это долгая история. Часть того, почему я чувствую, что мне следует вернуться домой.

— Я хочу, чтобы для вас это было не так сложно. Было бы здорово, чтобы ты была рядом.

Мы тепло друг другу улыбаемся и смотрим на лодку, скользящую по воде. На вечеринке звучит гудок, и они приветственно кричат.

Но затем слышится другие крики. И не радостные. Они пронзают ночной воздух, отдаваясь эхом в моих ушах. Я слышала такие крики в фильмах ужасов, но это ничто, по сравнению с раздающимися грубыми, первобытными звуками. В них есть настоящий страх. От них волосы на руках встают дыбом. Я знаю, что не хочу знать, что там внизу. Но крики манят меня так сильно, что вызывают отвращение. Я должна знать, что случилось.

Хэйли и я, смотрим друг на друга и спускаемся по лестнице к воде. Толпа собралась в дальнем конце, сразу за поворотом, скрывая кого-то из вида, особенно того, кто в воде. Сначала я думаю что это, должно быть, упал какой-то пьяный тусовщик. Но атмосфера напряжена и люди кажутся напуганными.

Когда мы подходим к толпе, несколько девушке рыдают. Полицейский и охранник вылавливают кого-то из воды, одним из тех больших крюков для бассейна. Прорываясь сквозь толпу, я вижу свою красную блузку, и я в ужасе закрываю рот руками. Я поворачиваюсь к Хэйли и вижу свой ужас, отраженный в ее глазах.

Офицеры осторожно кладут Кайли на бетон. По толпе проходит вздох, и я пытаюсь сдержаться, чтобы удержать рвотные позывы. Часть лица искалечена. Кто-то проломил ей череп.

Глава 10

Мы остаемся до тех пор, пока скорая с телом Кайлы не уезжает. Без огней и сирен, поскольку нет надобности в спешке, чтобы отвезти ее в морг.

Полицейские опрашивают нас всех. Вид на место, где она была, скрыт от бара. Никто с вечеринки ничего не видел, и если кто-либо гулял по набережной. То они либо уже ушли или не говорят.

Хэйли и я цепляемся друг за друга, как за спасательные круги. Алкоголь во мне уже давно выветрился, оставив лишь первичное онемение от шока и скорби. Я не настолько хорошо знала Кайлу, но она была добра ко мне и мне она нравилась. Плюс, она и Хэйли были близки, и убийственно видеть, как подобное ранит Хэйли. Я не могу поверить, что она мертва.

Я не могу помочь, но думаю, что это моя вина. Я одолжила ей свою блузку. Она, как и я была в черном. Сзади, с нашим почти одинаковым цветом волос, было бы легкого кого-нибудь запутать.

Что если кто-то хотел убить меня, но вместо этого убил ее? Что если цель — это я? Как скоро они узнают, что убили не меня, то попытаются снова. Что если это Хэйли в следующий раз попадет под перекрестный огонь? Что если кто-то еще, какой-то невинный человек, которого я когда-либо встречала? Как я могу жить с тем, что кого-то убили из-за меня?

В голове неразбериха, и во мне нарастает паника. Одновременно подкатывает тошнота.

Я должна положить этому конец. Я не могу позволить этому случиться еще с кем-то.

Подходят Мика и Саша и обнимают нас. Они ведут Хэйли к скамье и усаживают ее между собой.

Я достаю телефон и посылаю сообщение.

«Мне нужно вас увидеть. Прямо сейчас».

* * *

Закусочная выглядит еще темнее, чем в ту ночь, но, в тоже время, это заставляет меня чувствовать себя лучше. Я заказываю кофе, когда прохожу мимо барной стойки к дальнему столику. Бартон, пока меня ждет, разгадывает кроссворд.

Он поднимает взгляд, когда я подхожу и присаживаюсь. Его самодовольное выражение меня раздражает. Он знал, что я к этому вернусь.

— Что я могу для вас сделать, Мисс Скотт?

Он отпивает кофе и ставит чашку на стол.

— Я сделаю это, я помогу засадить Ксавьера.

— Почему сейчас? Что изменилось?

Образ изуродованного лица Кайли возникает в памяти, и я отбрасываю его.

— Я не хочу, чтобы пострадал кто-либо еще.

Он кивает и посылает ободряющую улыбку.

Тогда мы хотим одного и того же.

Во мне нарастает страх, но я отбрасываю его. Я не могу позволить пострадать кому-либо еще. Я знаю, что должна сделать. Для Кайли. Для Илая. Для себя.

— Скажите мне, что я должна сделать.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Любое копирование без ссылки На переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Переводчики: с 5 гл. Ksyu Colls; 1–4 гл. Настя Острокоморець

Примечания

1

марка мороженого

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg