«Влюбленный грешник»

Пролог

— Господи, что же мне делать? — шептала Фиона, глотая слезы. — Я не знаю, не знаю…

Элис поглядела на сидящую в глубоком кожаном кресле подругу. Фиона прибежала к ней сама не своя. Ее свадьба была назначена на завтра, и Элис только сейчас начала понимать, что положение Фионы действительно самое отчаянное.

Фиона не хотела выходить замуж за своего жениха, Сайласа Моррисона. Она призналась Элис, что перед тем как сделать ей предложение, Сайлас объяснился в любви, но она ему так и не поверила. Фиона считала, что целью Сайласа была не она сама, а состояние ее отца. Однако, вместо того чтобы сказать родителям решительное «нет», она, по своему обыкновению, пассивно ждала, чем все закончится. Может быть, Фиона надеялась, что в последний момент наберется духу для отказа или что сам Сайлас вдруг передумает. Но, так или иначе, она дотянула до последнего срока. Больше медлить было нельзя.

Сокрушенно вздохнув, Элис пошла к бару и налила два бокала шерри. Ей было стыдно. За последние несколько месяцев они с Фионой впервые поговорили по душам. Вернее, это Элис впервые нашла время, чтобы выслушать подругу. А ведь Фиона была ее единственной настоящей подругой — остальные не в счет.

— Не плачь! — Голос Элис звучал ободряюще. — Мы найдем выход. В лепешку разобьюсь, но этой свадьбы не допущу!

Стиснув зубы, она подумала о том, что от самой Фионы помощи ей будет мало. Из прошлого опыта Элис знала, что та скорее согласится перетерпеть любые муки, чем рискнет поссориться с матерью. Но осуждать подругу Элис не могла. Лишившись матери в пять лет, она с уважением относилась к дочерним чувствам Фионы.

Выпив шерри, Фиона немного успокоилась. Они с Элис принялись обсуждать план дальнейших действий. Постепенно в глазах Фионы заблестел огонек надежды. Расставаясь, подруги заговорщически подмигнули друг другу и засмеялись.

День свадьбы выдался теплым и солнечным, хотя было только начало марта. Почти все гости принадлежали к сливкам общества. Элис нервно ерзала на краешке скамьи. Она заняла это место преднамеренно, на случай если ей придется подумать о бегстве: ведь кто знает, вдруг их план провалится?

Когда-то давным-давно, еще в школьные времена, неразлучные подружки Элли и Фиа поклялись, что будут свидетельницами друг у друга на свадьбе. Но мать Фионы, Бланш Кросби, была отнюдь не в восторге от такой перспективы. Она вычеркнула Элис из числа приглашенных на официальную часть бракосочетания, настояв на том, что присутствовать на ней достойны только члены семьи и самые именитые гости. Фиона ужасно расстроилась, но как обычно, не смогла постоять за себя. Властная и вздорная миссис Кросби командовала своей дочерью во всем, и ей совсем не нравилась независимая, дерзкая Элис. Впрочем, она всегда держалась по отношению к подруге Фионы подчеркнуто любезно, однако не скрывала своей отчужденности.

Кроме того, миссис Кросби, с ее аристократическими замашками, считала Элис дурно воспитанной выскочкой, которая может заразить ее Фиа своими плебейскими ухватками. Она много раз прозрачно намекала дочери, что из ее подруги никогда не получится настоящая леди. Элис очень скоро поняла, что если бы ее отец не был так богат, то миссис Кросби быстро отвадила бы ее от дома.

Как бы то ни было, подружками невесты были выбраны две ее кузины и младшая сестра жениха. Кроме того, в эскорт новобрачных входили три девочки, разбрасывавшие цветы по пути следования жениха и невесты, и два мальчика-пажа.

Все девочки были наряжены в пышные платьица нежного персикового оттенка. Увидев их, Элис впервые порадовалась, что не стала подружкой невесты, — она испортила бы всю картину. Уж слишком ее черные волосы и высокий рост выбивались из общего стиля.

По окончании торжественной церемонии венчания новобрачные должны были проследовать к ожидавшему их вертолету, чтобы на нем отправиться в аэропорт, а оттуда — в свадебное путешествие. Мистер и миссис Кросби не поскупились для своей единственной дочери. Кстати, в этом была еще одна причина того, что Фиона так пассивно приняла навязанный ей родителями выбор.

Среди всей толпы одна только Элис знала, что не будет ни путешествия, ни медового месяца. Не хватает еще, чтобы семейство Кросби потребовало от нее в возмещение ущерба оплатить все их предсвадебные расходы! Элис даже усмехнулась про себя этой мысли.

Комкая платочек в вспотевших от внезапного приступа волнения руках, Элис просидела все начало традиционной церемонии в сильнейшем напряжении, почти ничего не слыша и не видя. Она была очень рада, что широкие поля шляпы и густая вуаль скрывают ее лицо. В своем изящном кремовом костюме Элис выглядела очень элегантно, но сейчас ей было совсем не до этого.

Ступив на путь к аналою, Фиона бросила на подругу умоляющий взгляд, беззвучно призывая ее выполнить то, на что сама она была не способна.

Элис и Фиона дружили едва ли не с младенческих лет, а в школе всегда сидели за одной партой. Но во все времена в их паре ведущей была Элис. Она придумывала игры, затевала шалости, и она же выгораживала робкую Фиону, когда на ту обрушивался гнев учителей и родителей.

С тех пор прошло много лет, но характер фионы оставался таким же робким и зависимым.

У Элис внезапно пересохло во рту — священник наконец приступил к словам, которых она так ждала:

— Посему, если кто-либо из собравшихся здесь может назвать причину, по которой жених и невеста не могут сочетаться законным браком, пусть он скажет это сейчас или умолчит об этом навеки… — Священник помедлил. Несколько секунд тишины, казалось, растянулись на столетия. Элис видела, как напряглись под белыми кружевами плечи Фионы. Она будто ожидала, что ее сейчас ударят. Боковым зрением Элис также уловила движение на противоположной скамье, и это вывело ее из оцепенения.

Она поднялась и решительно двинулась к аналою как раз в то мгновение, когда священник уже собирался продолжить церемонию.

— Остановитесь! — громко крикнула Элис. — Мне известна причина, препятствующая заключению этого брака!

В церкви воцарилась леденящая тишина. Взгляды всех присутствующих обратились на Элис. Сидевшая на передней скамье Бланш Кросби слабо охнула и покачнулась.

Элис дерзко вышла к самому аналою, не отрывая глаз от обескураженного священника. Она избегала смотреть в сторону новобрачных, опасаясь встретить яростный взгляд Сай-ласа Моррисона.

Священник был очень молод, и паническое выражение в его глазах показывало, что подобного в его практике еще никогда не случалось. Сейчас он растерялся, не зная, как уладить неприятное недоразумение. Элис припомнила правило: «…Церемония венчания должна быть отложена до того времени, когда будет окончательно установлена истина…»

Она независимо вздернула подбородок. Ее лицо сейчас было почти такого же цвета, как белая вуаль на шляпке.

— Вы не можете обвенчать эту пару, — решительно заявила Элис. — Их взаимные клятвы перед Богом будут ложью! — Голос Элис звоном отдавался под куполом церкви. — Вы хотите попросить жениха и невесту дать обет вечной любви и верности перед лицом Всевышнего и всех собравшихся, но один из венчающихся уже посвятил себя совсем другому человеку.

Заявление Элис произвело эффект разорвавшейся бомбы. Мельком взглянув на гостей, она только сейчас по-настоящему поняла, каких опасных врагов приобрела в этот миг в лице родителей Фионы и ее жениха. Они никогда не смогут простить ей своего унижения и крушения заветных надежд.

Тем не менее Элис вновь перевела взгляд на священника и добавила с отчаянностью человека, которому нечего терять:

— Я говорю о женихе. Он недостаточно сильно любит свою будущую жену, чтобы отказаться ради нее от остальных женщин. Он начал изменять ей уже во время помолвки. Мне очень жаль, Фиона, но я не могу оставить тебя в неведении относительно того, что происходит за твоей спиной — мой роман с Сайласом длится уже несколько месяцев…

1

Высокая стройная брюнетка, в которой любой без труда мог узнать Элис Керрингтон, уверенно прокладывала себе дорогу сквозь удивленную толпу. Декольте ее изысканного черного платья едва ли не до половины открывало пышную грудь, а на спине опускалось до талии. Дорогой шелк плотно облегал бедра Элис и колыхался вокруг ее ног при ходьбе. Блестящие темные волосы были закручены на затылке в тяжелый узел, чтобы ничто не могло скрыть красоту ее обнаженных плеч.

Цвет платья и полное отсутствие украшений были разительным контрастом вычурным нарядам остальных дам, собравшихся сегодня в этом ресторане. Гостям предварительно разослали шикарные приглашения, на которых золотом сияла эмблема компании «Моррисон Холдингз». Все приглашенные сочли за честь явиться на торжество, обещавшее стать главным событием летнего сезона в Лондоне.

Элис шла, не глядя по сторонам и не обращая внимания на присутствующих. На лице ее словно застыла маска отрешенного спокойствия, взгляд голубых глаз не отрывался от небольшой группы самых именитых гостей, теснившейся в дальнем конце зала вокруг высокого и широкоплечего человека. Именно из за него Элис пришла сегодня сюда. Это был Сайлас Моррисон.

Элис осталось всего несколько шагов, когда он подхватил со стола полупустой бокал и поднес его к губам. В это мгновение Моррисон и заметил новую гостью. Его ноздри сразу расширились, голова откинулась назад, возле рта заиграли желваки. Раздвинув плечом окружавших его людей, Сайлас шагнул навстречу Элис. Вид у него при этом был такой, словно он готовился к битве за свои законные права. Моррисон напряженно выпрямился. Его коротко остриженные темные волосы казались колючими, синие глаза смотрели пронзительно и недобро, рот неприязненно сжался. Элис знала, что Сайласу недавно исполнилось тридцать четыре года, но сейчас, глядя на тонкие морщинки, залегшие у его глаз и в уголках губ, она подумала, что ему можно дать все сорок пять.

— Так-так… — протянул Моррисон, рассматривая остановившуюся напротив него Элис. — Неужели ко мне пожаловала сама Элис Керрингтон! Что-то не припомню, чтобы ваше имя значилось в списках приглашенных. С моей стороны было бы весьма опрометчиво приглашать вас на празднование моего дня рождения — ведь именно я повинен в банкротстве вашей захудалой фирмы!

Элис вздернула подбородок еще выше, словно это могло прибавить ей роста. Но как она ни старалась даже на своих высоких каблуках, приблизиться к двухметровому гиганту Моррисону ей не удалось.

— Я не получала приглашения, мистер Моррисон, — с язвительной любезностью ответила она, вкладывая в свои слова всю накопившуюся к этому человеку ненависть. От взора Элис не укрылось то, как ресторанный служащий в белом пиджаке, пропустивший ее в зал, потому что она соврала, будто пришла с одним из гостей, сделал знак мрачному охраннику, и тот сразу же начал пробираться к ней.

А взгляд Моррисона тем временем скользнул по ее дорогому, сшитому по специальному заказу платью.

— Ах, значит, это не я, а вы оказались столь опрометчивы… Хотя должен заметить, что нарядились вы уж слишком роскошно для деловой дамы, которой впору отправляться в долговую яму, — заметил он со всем сарказмом, на какой был способен. — Думаю, судебные исполнители должны были выполнить свои обязанности с большим рвением — суммы, вырученной за одно только это платье, было бы достаточно, чтобы рассчитаться с несколькими из ваших многочисленных кредиторов. — Сайлас насмешливо повел бровью.-Неудивительно, что в подобном платье вам удалось затеряться среди моих гостей. А черный цвет, я полагаю, избран вами совсем неспроста — ваша фирма погибла, и это траур по ее кончине. — Моррисон немного помолчал. — Или вы хотите попытаться разжалобить меня? Уж не заявились ли вы сюда для того, чтобы попросить у меня подаяния? В таком случае прошу меня простить, — Моррисон широким жестом указал на накрытые столы, — но, как вы сами можете видеть, мы еще не приступали к ужину. Почему бы вам не связаться с моей секретаршей? Она назначит вам время, когда вы сможете прийти в мой офис, и, возможно, я что-нибудь для вас наскребу. Большой помощи не гарантирую, но ведь нищему выбирать не приходится. Правда, мисс Керрингтон?

В голосах гостей, сгрудившихся за спиной Моррисона, зазвучало искреннее удивление. Посыпались вопросы, но соперники были слишком увлечены своим разговором, чтобы обращать внимание на других.

— Я пришла сюда не для того, чтобы просить милостыню, — холодно отчеканила Элис. Внутри у нее все кипело от возмущения. Так вот чего добивался этот садист — чтобы она начала умолять его! Он погубил ее фамильное дело, разорил их фирму, сломал ее столь блестяще начавшуюся карьеру, сделал ее нищей, а сейчас хочет превратить во всеобщее посмешище, втоптать в грязь. Не получится! Ни за что!

— Вот как? — усмехнулся Сайлас. — В таком случае, может быть, вы желаете сделать мне какое-либо одолжение? — поддел он Элис. — В конце концов, это мой день рождения, и сегодня многие дарят мне подарки. Вы тоже хотите мне что-то преподнести?

— Вы угадали, — кивнула Элис, подступая ближе и пряча руку в складках платья, как будто она шарила в поисках кармана.

— Правда? — спросил Сайлас. — Интересно, что вы можете мне предложить, чего у меня еще нет? — лениво протянул он, отпивая глоток шампанского из бокала. Всем своим видом Моррисон выражал уверенность в том, что Элис не представляет для него никакой опасности. Разве он может испугаться какой-то взбалмошной девицы?

Элис поняла, что пора действовать. Ситуация сейчас складывается в ее пользу.

— Я хочу преподнести вам вот это! — ответила она.

Моррисон не распознал опасности. И когда ее кулак летел к его лицу, уклоняться от удара уже было поздно.

Всю свою силу, ярость и негодование вложила Элис в это движение; удар, обрушившийся на наглую физиономию Моррисона, получился весьма солидным и уж совсем не женским.

Руку Элис пронзила резкая боль. Она вскрикнула, но звук ее голоса утонул во внезапно поднявшемся гомоне гостей.

Голова Сайласа Моррисона откинулась назад, он потерял равновесие, взмахнул руками и тяжело рухнул спиной на стоявший позади стол. Под тяжестью его тела стол отъехал, и Моррисон повалился на пол, а сверху на него со звоном посыпались рюмки, вилки и ножи. Еще несколько секунд он продолжал лежать, схватившись за челюсть и ругаясь, как подвыпивший матрос. Глядя на мгновенно потерявшего внешний лоск Сайласа Моррисона, Элис испытала такое чувство, словно на ее душевные раны пролился успокоительный бальзам.

А к месту происшествия уже несся метрдотель, расточая тысячи извинений. Гости опомнились от неожиданного потрясения и кинулись поднимать именинника с пола…

Элис гордо отвернулась и с достоинством направилась к выходу. Присутствующие в зале люди поспешно расступались перед ней, будто опасаясь, что она может наброситься с кулаками и на них тоже. К тому же их малейший интерес к ее персоне мог быть истолкован Сайласом Моррисоном превратно, не в их пользу. А ссориться с ним никто не хотел. На примере Элис он показал, что ожидает его врагов.

Подойдя к тяжелой стеклянной двери ресторана, Элис протянула руку к сияющей медной ручке. Но ее опередила чья-то мужская рука, которая толкнула туго поддающуюся дверь. Машинально обернувшись, Элис увидела симпатичного светловолосого человека, который все время держался рядом с Сайласом. Ей показалось, что он собирается о чем-то предупредить ее, но незнакомец лишь вежливо склонил голову, пропуская Элис вперед. Однако уходя, она успела заметить в его глазах восхищение.

Элис вышла на улицу и сразу же окунулась, точно в воду, во влажное, чуть липкое тепло летней ночи. Недавно прошел дождик, и тротуары еще не просохли, поэтому Элис шла медленно, стараясь не наступить в лужу. Еще не хватает ей поскользнуться и шлепнуться в грязь на глазах всех этих господ, пялящихся на нее из-за стеклянной стены ресторана!

Она уже заворачивала за угол, чтобы укрыться в переулке, где стояла ее машина, как вдруг сзади раздался звук шагов. Не успела Элис оглянуться, как чьи-то сильные руки схватили ее за плечи и развернули к себе. На Элис смотрели ярко-синие глаза Сайласа Моррисона.

— Ну нет! — воскликнул он. — Вам не удастся сбежать от меня безнаказанно! Еще никому не удавалось ударить меня и удалиться, словно ни в чем не бывало. — В его голосе слышалась самая неприкрытая угроза.

Элис непроизвольно взглянула на его распухшую нижнюю губу, на подбородок со следами запекшейся крови. Здорово же она его разукрасила! Это был первый в ее жизни случай, когда она подняла руку на другого человека. Но при виде отека, уродующего лицо Моррисона, она не смогла скрыть удовлетворенной улыбки.

— Не знаю, что вы можете сделать со мной, — пожала Элис плечами. — Не выставите же вы себя на всеобщее посмешище, приказав арестовать меня за нанесение физического оскорбления!

— А вы думаете, что надо мной уже сейчас не смеются? — зло произнес Сайлас, крепко стиснув обнаженную руку Элис выше локтя.

— А кто в этом виноват? — усмехнулась она, не делая попыток освободиться — это было бы просто бессмысленно. — Вы можете быть как угодно богаты, но уважение окружающих вам ни за какие деньги не купить! Вы пошли на все, только бы уничтожить мою фирму, и многие из ваших сегодняшних гостей помогали вам в этом, потому что вы заставили или запугали их. Но я уверена, что им было очень приятно смотреть на ваш позор, потому что они сами с наслаждением поступили бы так же, как я, да только духу у них не хватает!

Элис кивнула на стеклянную стену ресторана, за которой виднелись любопытные лица. Однако Моррисон не стал туда смотреть. Вместо этого он почему-то оглянулся через плечо.

— Так вы сделали это, потому что считаете, что вам больше нечего терять? — резко спросил он.

Не успела Элис опомниться, как Сайлас рывком притянул ее к себе и впился поцелуем :в губы. Он зарылся пальцами в ее волосы и стал их трепать и теребить так, что из замысловатого узла на землю посыпались шпильки. Другой рукой он обхватил спину Элис; затем его ладонь сползла вниз, к тугим округлым ягодицам. Просунув носок туфли между каблуками своей пленницы, Сайлас стиснул коленями ее бедро, чтобы она не смогла вырваться.

Элис попыталась оттолкнуть Моррисона, упершись кулачками в его грудь, но тут же задохнулась от резкой боли в правой руке. Она невольно открыла рот, и это позволило Сайласу просунуть язык меж ее губ. Элис почувствовала, как в ее нижнюю губу больно впились его зубы. Во рту у нее появился привкус крови — она так и не поняла, ее это кровь иди же Моррисона.

Здесь не было внезапно нахлынувшей страсти — он просто подавлял Элис своей превосходящей мужской силой. Но и притворства в поцелуе тоже не было. Все происходило по-настоящему — это был властный и умелый поцелуй. По телу Элис, сменяя друг друга, прошли волны тепла и холода. Ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание.

Моррисон отпустил Элис так же неожиданно, как и заключил в объятия. Она покачнулась и едва не упала, но все же успела заметить пятящегося с довольной ухмылкой на лице фотографа, который успел сделать на ходу несколько снимков. Элис содрогнулась, представив себе, что ему удалось запечатлеть на своей пленке.

— Зачем вы это сделали? — сердито буркнула она, поправляя рассыпающиеся волосы. Особый блеск в глазах Сайласа подсказал ей, что он прекрасно знал о том, что поблизости стоит фотограф.

Взгляд Моррисона скользнул по пышной груди Элис, подчеркнутой облегающим платьем.

— Затем, чтобы все знали, что сегодняшнее происшествие не имеет ничего общего с бизнесом, а относится только к нашим личным отношениям, — невозмутимо ответил он.

— Но у нас нет никаких личных отношений! — процедила Элис сквозь зубы, вытаскивая из волос запутавшиеся шпильки. Образ холодной, уверенной в себе, смелой женщины, который она создала, рассыпался на глазах. Сейчас она была просто раскрасневшейся, растрепанной девицей, которую только что поцеловали.

— Скажите это им, — кивнул Сайлас на любопытных за стеклянной стеной ресторана. — К завтрашнему утру весь Лондон будет знать, что с вами выясняли отношения на публике. Все до единой газеты напечатают заметки о том, давно ли мы с вами стали любовниками и так ли мы рьяно воюем в постели, как и вне ее. Не удивлюсь, если кто-либо из газетчиков додумается до того, что наши деловые баталии — прямое следствие неурядиц, так сказать, семейного толка. — Моррисон криво усмехнулся. — Возможно, найдутся даже те, кто предположит, что компания «Морнинг лью» потерпела крах именно вследствие того, что очаровательная хозяйка потеряла способность здраво мыслить из-за безумной влюбленности… Словом, женщина есть женщина, и ничего с этим не поделать.

С последним замечанием Элис не могла не согласиться. Она уже много раз за свою жизнь сталкивалась с насмешливым или даже враждебным отношением к себе. Как же так: молодая женщина — и вдруг глава фирмы? Это просто нечто чудовищное… Приняв дела от отца, Элис сразу же испытала на себе все прелести отношений с людьми, не скрывающими подобных взглядов. Пожалуй, тогда она впервые с особой остротой ощутила, что миром все же правят мужчины.

— Мерзавец! — воскликнула Элис, возмущенная цинизмом Моррисона. — Как вы смеете об этом разглагольствовать?

Сайлас ехидно рассмеялся.

— Вам прекрасно известно почему. Пришла пора вам расплатиться за все.

— Разве вы еще недостаточно получили? — взволновалась Элис. — Из-за вас я потеряла все! Что же вам еще от меня нужно?

Моррисон наклонился к Элис и произнес голосом, в котором не слышалось даже легчайшего намека на сочувствие:

— Вы еще не все потеряли, дорогая моя. Так что вам придется потерпеть… Вы сломали мою жизнь, и я собираюсь отплатить вам той же монетой. Поэтому вам придется распрощаться со всеми мечтами и надеждами, Элис Керрингтон. Отныне вы будете жить так, как захочу этого я!

2

Сев за руль своего автомобиля, Элис попыталась успокоиться. Однако это ей не слишком-то удавалось. Правая рука постоянно ныла от тупой боли, пошевелить пальцами стало практически невозможно. Наверное, завтра она распухнет еще больше, чем челюсть Моррисона, но все же дело того стоило, подумала Элис.

Она сломала его жизнь? Слишком сильно сказано.

Остановить свадебную церемонию — это не называется «разрушить жизнь». Элис была уверена, что ее вмешательство было единственным способом спасти Фиону Кросби и Сайласа Моррисона от огромной ошибки.

Энергичный, самоуверенный Моррисон никогда не смог бы стать счастливым рядом с послушной, нежной и чувствительной Фионой. В конце концов он неизбежно подавил бы ее и без того слабую натуру.

Впрочем, если бы Фиона была влюблена в своего будущего мужа, Элис не сказала бы ни слова против, несмотря на все собственные сомнения. Но было прекрасно известно, что Фиона не только не любит, но даже боится человека, которого ее тщеславные и старомодные родители избрали ей в мужья.

Элис поморщилась, вспоминая события трехлетней давности. После скандала в церкви Сайлас Моррисон на целый год исчез из ее поля зрения, пытаясь вновь обрести под ногами финансовую почву. Его выбил из седла крах предполагаемого альянса с компанией отца Фионы, Дугласа Кросби. Сомнений в этом не было. Кроме того, многие предполагаемые партнеры Сайласа отказались от сделок с ним, потому что остерегались иметь дело с человеком подобной репутации. Таким образом, Моррисон неожиданно оказался на мели и вынужден был уехать в Гонконг, чтобы попытать счастья на новом месте.

Когда о неприятной истории все уже забыли даже Элис перестала волноваться насчет его возможных претензий к ней, Сайлас неожиданно вновь объявился в Лондоне, баснословно разбогатев на операциях с акциями нескольких компаний. С той поры он не давал Элис ни минуты покоя, отговаривая ее заказчиков заключить с ней контракты, переманивая к себе ее лучших служащих, скупая долговые обязательства и векселя ее компании по производству минеральной воды и прохладительных напитков, блокируя банковские счета. Причем Моррисон проделывал все это с таким успехом, что в душу Элис невольно закрадывались подозрения о том, что ее компания наводнена его агентами.

Казалось, каждое ее деловое решение было обречено на провал. Вскоре поползли недвусмысленные слухи о странной личной жизни Элис, плачевном состоянии ее психики, о крайне неустойчивом положении компании «Морнинг дью». Все это в конце концов и привело ее туда, где она сейчас оказалась…

В окошко автомобиля кто-то постучал. Элис повернулась и увидела робко улыбающегося молодого человека, который жестами просил ее опустить стекло. Элис выполнила его просьбу, сочтя, что это просто сердобольный прохожий, который подумал, что ей стало плохо, и решил помочь.

— Мисс Элис Керрингтон?

— Да. — Она озадаченно подняла брови.

— Бывшая владелица компании «Морнинг дью»? — уточнил незнакомец, сверившись с какой-то бумагой.

У Элис возникло такое ощущение, как будто она куда-то проваливается, К сожалению, это чувство стало привычным для нее за последние дни…

— Да. Что, собственно… — Элис озадаченно замолчала. Мужчина передал ей свою бумагу и одновременно с этим протянул руку к панели и вынул ключ зажигания.

— Обри Майер, исполнительный инспектор, — представился он. — Ваш автомобиль подлежит конфискации. Вам придется освободить его, мадам, чтобы мы могли отправить машину ее нынешнему владельцу.

Элис прочитала официальный документ, лишавший ее права на владение автомобилем. Инспектор, приоткрыв дверцу, ожидал, пока она выйдет.

— Как же я доберусь домой? — Элис была поражена до глубины души. — У меня нет денег на такси… И даже на автобус.

— Что здесь происходит? К своему ужасу, Элис увидела появившегося из-за спины инспектора Сайласа Моррисона.

— Ничего…

— Я обязан конфисковать этот автомобиль, а дама заявляет, что у нее нет возможности добраться домой, — объяснил инспектор.

— В таком случае я отвезу вас, — невозмутимо предложил Моррисон.

Элис гордо вздернула подбородок.

— Спасибо, я как-нибудь обойдусь!

— Послушайте, мадам, я бы посоветовал вам принять предложение, — вклинился в разговор инспектор. — Потому что на этом автомобиле вы уж точно никуда не поедете. А если вы станете упорствовать, мы с напарником, — он кивнул на увальня, стоявшего у грузовика с краном, — поставим ваш «порше» на платформу и отгоним по указанному адресу.

Элис хотела было отчитать его, но сделать это не успела, потому что Сайлас Моррисон подхватил ее под руку и через мгновение она уже стояла на тротуаре.

— Уберите руки! — прошипела Элис, вырывая у него локоть.

— Не будете же вы сидеть здесь и спорить с ним всю ночь, — мрачно заметил Моррисон. — Пусть человек выполнит свою работу.

— Нет, это ваша работа! — бросила ему в лицо Элис, вспомнив в эту секунду, как полтора месяца назад ее выкинули из собственного офиса, причем исполнительный инспектор проследил, чтобы она не захватила с собой даже личных вещей.

— Это самая обычная практика, — пожал плечами Сайлас. — Все имущество банкрота должно быть описано.

— Даже моя вечерняя сумочка? — саркастическим тоном спросила Элис, кивнув на пассажирское сиденье, где лежала ее крошечная черная сумочка, расшитая стеклярусом.

Моррисон небрежно взял ее и вручил хозяйке.

— Идемте в мою машину, — велел он. В эту минуту возле них тихо притормозил длинный черный лимузин. Очевидно, водителю приказано не отставать от босса ни на шаг, сердито подумала Элис.

— Никуда я с вами не поеду, — заявила она.

— Иными словами, вы просите одолжить вам денег на такси?

— Лучше уж я сяду на углу и буду просить милостыню! — огрызнулась Элис. Последние ее слова перекрыл шум мотора отъезжающего «порше».

— Вполне возможно, что дело дойдет и до этого, — обронил Сайлас. — Но должен вас предупредить, что женщина, одетая подобным образом, — он скользнул откровенным взглядом по груди Элис, — несомненно привлечет к себе пристальное внимание искателей легких приключений. Не сомневаюсь, что вас подвезут домой, однако боюсь, что вам придется расплатиться с вашим таксистом натурой.

— Вы… Вы… — вспыхнула Элис, пытаясь выбрать слова пообиднее.

— Осторожнее, мисс Керрингтон, — сказал Моррисон, отступая назад и предупреждающе поднимая руку. — Вы же не собираетесь снова драться со мной? Я всегда считал вас холодной женщиной, но сейчас вижу, что ошибался: вы настоящий вулкан. — Внезапно он сказал уже совсем другим, будничным тоном: — Так вы хотите бесплатно доехать домой или нет?

Отчаяние боролось в душе Элис с — гордостью, и в конце концов гордость победила.

— Нет!

Быстрым шагом она пошла прочь от ресторана. В эту минуту ей хотелось лишь одного — как можно скорее убраться подальше от Сайласа Моррисона и спокойно обдумать, что делать дальше. Несмотря на еще довольно ранний час, прохожих на улице почти не было и магазины уже закрылись.

У Элис возникло ощущение полного одиночества. Ее каблучки громко стучали по тротуару. Этот звук далеко разносился по гулким пустынным улицам. Решив, что будет гораздо благоразумнее держаться ближе к фонарям, Элис пошла вдоль кромки тротуара. Но уже очень скоро рядом с ней затормозил какой-то «форд». Ехавшие в нем парни со смехом высунулись из окошек и попытались заговорить с Элис. От их дурацких шуток и откровенных предложений у нее запылали уши, но она упрямо продолжала молча идти вперед. Парни вскоре потеряли к ней интерес и умчались восвояси.

Почти сразу же рядом возник другой автомобиль. На этот раз одинокий водитель лет сорока был куда более почтительным, но смысл его предложения был вполне ясен. Сначала Элис изображала полное равнодушие, не оборачиваясь на его настойчивые заигрывания, но потом не выдержала и высказала своему преследователю все, что она о нем думает.

Однако вместо того, чтобы оставить ее в покое, незнакомец сладострастно ухмыльнулся и сказал:

— Вы совершенно правы, мисс. Я очень плохой и меня следует хорошенько наказать. Я заметил, что у вас очень уверенная походка. Очевидно, вы из разряда тех женщин, которые любят верховодить в постели. Что же, я готов вам подчиниться и с нетерпением жду, когда вы покажете мне, на что способны…

— Прошу прощения, приятель, но эта леди уже занята на сегодняшнюю ночь!

Вздрогнув от неожиданности, Элис увидела, что рядом остановился знакомый лимузин и к ней приближается сам Моррисон. Нагнувшись к ее собеседнику, выглядывающему из-за открытой двери автомобиля, он схватил его за шиворот и притянул поближе к себе. Затем что-то шепнул незнакомцу на ухо, после чего тот немедленно тронулся с места и испарился.

Моррисон сунул руки в карманы и повернулся к Элис.

— Идите в машину, Элис.

Элис стояла, ошеломленно глядя на него, и не могла сдвинуться с места.

— Да садитесь же! — взорвался Сайлас. — Или мне тащить вас силой?

— Не дождетесь! — фыркнула Элис, хотя в душе побаивалась, что Моррисон выполнит свою угрозу.

— Не испытывайте мое терпение, — предупредил он. — Я ведь могу и уехать.

Элис вздохнула. Рука ныла просто нестерпимо, а ноги, натертые чужими и явно маловатыми ей туфлями, горели от усталости. Ей давно стало ясно, что пешком домой она не доберется и к утру. Понуро опустив голову, Элис медленно побрела к лимузину.

— Безмозглая кретинка! — в сердцах ругнулся Моррисон, усаживаясь напротив нее.

— Давайте, срывайте на мне зло! — язвительно процедила Элис. — Удивительно, почему это вам понадобилось целых два года, чтобы уничтожить мою фирму. По-моему, вы могли бы уложиться и в две недели, — усмехнулась она, пытаясь отвлечься от грызущей руку боли.

— Можете не сомневаться, — бросил Сайлас, откидываясь на спинку дорогого кожаного сиденья. — Но тогда я лишился бы огромного удовольствия.

Циничность его признания ошеломила Элис. Она сидела словно оплеванная, вобрав голову в плечи, и не замечала, что лимузин уже давно катится вперед по дороге.

Несколько минут прошло в молчании, затем Элис открыла рот:

— Вы забываете, что компания «Морнинг дью» имела отношение не только ко мне одной. Вы сломали жизнь множеству ни в чем не повинных людей.

Сайлас криво усмехнулся.

— Нет, это вы сломали им жизнь!

— Боже мой, как у вас только язык повернулся это сказать! — воскликнула Элис, потрясенная глубиной его ненависти к ней. Если бы ей знать об этом раньше, то, возможно, она бы десять раз подумала, прежде чем решиться на свой безумный поступок три года назад…

— Как бы то ни было, — пожал плечами Сайлас, — в скором времени я вновь обеспечу ваших бывших сотрудников работой.

— Вы имеете в виду тех, которые пока еще не состоят у вас на службе? — поддела его Элис. — И не говорите, пожалуйста, что у вас не было своих людей в моей фирме! Иначе вам не удалось бы так просто победить меня!

— Значит, вы все-таки признаете себя побежденной? — свысока взглянул на нее Моррисон.

Элис нахмурилась и отвернулась.

— Что-то вы побледнели, — издевательски продолжал Сайлас. — Может, глотнете бренди, чтобы легче было смириться с неизбежным? — Он открыл встроенный бар и принялся наливать в хрустальные бокалы коричневую жидкость из плоской серебряной фляжки.

— Я ничего от вас не хочу, — бросила Элис.

— Вы мне уже это говорили, — кивнул Моррисон. — Не стоит строить из себя распятую на кресте мученицу, дорогая моя. К тому же здесь нет свидетелей, перед которыми вам нужно выглядеть стойкой героиней. — Он протянул Элис бокал.

— Я же сказала «нет», — отрубила она.

По правде говоря, у нее не было во рту ни крошки с самого завтрака. Спиртное подействовало бы на нее, как удар мешком по голове, а ей не хотелось предстать перед Моррисоном совсем жалкой, плачущей и лепечущей бессвязную чепуху.

— Ну, как знаете, — безразлично заметил Сайлас. — А я выпью. За мою победу! — Он одним глотком осушил бокал, даже не поморщившись, когда бренди попало на разбитую губу.

Элис непроизвольно позавидовала Моррисону. Он был таким большим и сильным… Она вспомнила, как неуютно чувствовала себя рядом с будущим мужем Фиона. Ее очень пугали его неожиданные вспышки гнева, властность, даже огромная физическая мощь.

Элис сейчас понимала страх своей подруги, хотя и не разделяла его. Даже сейчас Элис была скорее растеряна, чем испугана, потому что в отличие от тихой, забитой Фионы характера ей было не занимать.

Моррисон опустил бокал и вытянул вперед свои длинные ноги так, что они коснулись ног Элис.

— Ну… и что же вы собираетесь делать сейчас, когда от вас уплыла папочкина фирма? — лениво спросил он.

— Неужели вы думаете, что я расскажу вам о своих планах? — усмехнулась Элис, отодвигаясь подальше.

Пронзительно-синие глаза Сайласа блеснули в свете уличного фонаря.

— Я ведь все равно узнаю об этом, — заметил он.

Элис молча посмотрела на него. Она опасалась говорить, боялась, что дрогнувший голос выдаст ее неуверенность.

— Впрочем, выбора у вас нет, не так ли? — продолжил Моррисон. — Вероятно, вы еще не знаете, но я уже распространил слух о том, что каждого, кто попытается помочь Элис Керрингтон, ожидает незавидная участь.

Элис уже давно начала подозревать это. Еще когда она получила отказ во всех банках, в которые обратилась за ссудой, необходимой для начала нового дела, ее посетила подобная мысль.

Она пожала плечами, как будто ей все это было совершенно безразлично.

— Вы вольны поступать как пожелаете.

Моррисон резко наклонился к ней.

— Вы разрушили мои планы, сломали мою жизнь без всякой на то причины, — хрипло произнес он. — И я действительно желаю, чтобы вы горько пожалели об этом.

Элис замялась, не зная, что ей ответить. Сайлас снова откинулся на спинку сиденья, помрачнев еще больше.

— Конечно, вы ни в чем не раскаиваетесь. Насколько я понимаю, ложь для вас — дело привычное, — бросил он.

— Вы правы. Я совсем не жалею о том, что сделала, — подтвердила Элис. — Я была уверена, что вы с Фионой не пара и не должны вступать в брак.

— И вы солгали. В церкви. Перед моей семьей и друзьями. Перед женщиной, с которой я собирался прожить всю свою жизнь. Вы сказали, что мои клятвы перед Богом будут лживыми, но на самом деле именно вы были виноваты в грехе лжесвидетельствования! — с горечью произнес Моррисон.

Элис покраснела и опустила глаза на ноющую от боли руку. Она ничего не могла сказать в свое оправдание. Свою вину ей придется унести с собой в могилу, потому что она не смела надеяться на прощение подобного греха. Единственным ее оправданием было то, что она искреннее хотела помочь Фионе. Да и Моррисон не понес от ее поступка никакого особенного ущерба. Он выстоял и даже приумножил свое состояние…

— Вы гнусно солгали и исчезли, прежде чем кто-либо успел потребовать доказательств, — взглянул на нее Сайлас. — Но вы были уверены, что никаких доказательств и не потребуется. — Он медленно покачал головой. — Фиона была вашей лучшей подругой, верила вам, как самой себе, а вы унизили и ее, и несчастных ее родителей, разлучили нас с ней, опорочили меня в глазах любимой женщины. Хотите узнать, почему вы это сделали? Да потому, что вы просто подыхали от ревности! Вы завидовали счастью Фионы и не могли стерпеть, что я не обращаю на вас ровно никакого внимания. А это для вас было хуже всего!

Элис покраснела до ушей — в словах Моррисона была доля истины, как ей ни тяжело было признавать.

— Почему же вы не стали ничего отрицать? — спросила она, словно пытаясь защититься. — Вы почему-то предпочли стоять как каменный истукан, не говоря ни слова в свою защиту…

— Я просто не знал, что и сказать, так чудовищна была ваша ложь. Кроме всего прочего, я даже представить себе не мог, что кто-то вам поверит… особенно Фиона. Она знала, что я ее люблю.

— Как у вас язык повернулся такое произнести? — набросилась на него Элис. — «Люблю»… Да вы ее и не знали толком! Вы не успели еще познакомиться с Фионой, как уже сделали ей предложение. Это была сделка с Дугласом Кросби, а не любовь.

— Ах, вот в чем вы старались себя убедить! — невесело рассмеялся Моррисон. — Так знайте же, что я любил Фиону! С первого мгновения нашей встречи я понял, что она как будто создана для меня… Фиа была такой красивой, такой нежной, женственной… В отличие от вас, — съязвил он. — Сделка с ее отцом была для меня всего лишь необязательным дополнением к нашему союзу. Мои чувства к Фиа не имели никакого отношения к деньгам ее отца, — горячо заговорил Сайлас. — А вы не могли смириться с этим. Вашу подругу любили, а вас нет. И знаете почему? Потому что вы бездушная, жестокая и холодная эгоистка, которая верит, что мир создан только для ее удобства!

— Нет… — прошептала Элис, тряхнув головой, отчего ее густые черные волосы поползли с ее плеч вниз и упали на грудь.

Она не верила, что Моррисон действительно испытывал такие глубокие чувства к Фионе, хотя, может быть, именно поэтому он ее так и возненавидел. И по этой причине он поспешил уехать в Гонконг, когда через два месяца после скандала в церкви Фиона вышла замуж за другого. Кто знает?..

Элис знала Моррисона только по рассказам Фионы и поэтому считала его жестким, бесцеремонным и корыстным дельцом. Но Фиа была пристрастна и могла возвести напраслину на нелюбимого жениха. Теперь Элис невольно начинала глядеть на него с совсем иной точки зрения.

— Нет… — снова покачала головой Элис, словно отгоняя непрошеные мысли. Если Моррисон и был влюблен, то не в Фиону, какой та была на самом деле, а в какой-то вымышленный идеал.

— Да! И сейчас я собираюсь дать вам то, чего вы всегда так жаждали, моя дорогая. Элис не обманул ласковый тон его голоса:

в нем слышалась неприкрытая угроза. Сайлас приподнялся со своего сиденья и двинулся на Элис, отрезав ей пути к отступлению. Его горячее дыхание обожгло ее лицо. — Скажите, мисс Керрингтон, теперь вы довольны? Сейчас вы уж никак не можете пожаловаться на недостаток внимания с моей стороны.

3

— Куда вы Меня везете? — испуганно спро-сила Элис. Судя по выражению на лице Моррисона, вполне можно было предположить, что он собирается отвезти ее в какую-нибудь глушь и там потихоньку прикончить, а потом выбросить труп в реку или пруд, где его не скоро смогут найти.

Сайлас не отодвигался, продолжая угрожающе нависать над съежившейся Элис.

— А куда бы вы хотели попасть? — поинтересовался он.

У Элис сжалось горло, но она сумела взять себя в руки.

— Домой, конечно!

Не отрывая от нее глаз, Моррисон назвал шоферу адрес Элис. Заметив промелькнувшее на лице девушки удивление, он тихо подтвердил:

— Да-да, я знаю, где вы живете… А также, что едите, во что одеваетесь и с кем встречаетесь. Мне известны все детали вашей жизни. От меня ничто не ускользает.

— Кроме весьма выгодной партии, — не удержалась от колкости Элис.

Самодовольное выражение тут же исчезло из глаз Сайласа.

— Фиона не ускользнула от меня… Я сам позволил ей уйти, — процедил он сквозь зубы.

В глубине души Элис не могла не признать, что, если не считать кое-каких мелких деталей, он прав.

— У вас не было выбора, — сказала она, все еще не желая сдаваться.

После того, как Фиона тогда изобразила, что ей дурно, она ловко вошла в роль убитой горем обманутой невесты. О назначении новой даты свадьбы, конечно, не могло быть и речи, поэтому родители вынуждены были увезти Фиону отдохнуть и подлечить нервы, втайне надеясь, что за это время неприятная история забудется.

— Выбор есть всегда, — усмехнулся Моррисон. — Я мог раздуть эту историю до небес — затеять публичный скандал, довести дело до суда, но…

— Но вы этого не сделали. Почему же? — закончила за него Элис. До нее только сейчас дошло, какие последствия могла повлечь за собой ее безрассудная выходка.

Сайлас метнул на нее испепеляющий взгляд.

— Из-за Фиа. Из-за ее спокойствия. Я не мог вынести вашу ложь на обсуждение досужих сплетников и запятнать грязью имя женщины, которую любил. Поэтому я предпочел удалиться со сцены, чтобы вернуться позже и спокойно обсудить наши отношения с Фионой.

— Какая жертвенность! — саркастически заметила Элис. Она вдруг подумала о том, что нежная и беззащитная Фиона, пользуясь своей видимой слабостью, на самом деле неплохо устраивалась за счет других людей, спешащих выручить из беды этого «котеночка».

— Вам ли об этом говорить! — огрызнулся Сайлас, и в эту секунду лимузин здорово тряхнуло на дорожном ухабе.

Элис машинально оперлась на поврежденную руку, но тут ее пронзила такая острая боль, что она чуть было не вскрикнула. Пытаясь облегчить свое состояние, она постаралась расслабиться и откинулась на спинку сиденья, не догадываясь, что Моррисон рассматривает ее с циничной подозрительностью, особенно долго задержав глаза на обтянутой черным щелком пышной груди.

Затем его взгляд упал на ее бледное, измученное лицо. Губы Элис, с которых уже стерлась помада, оказались куда полнее, чем ему показалось вначале. Его темные брови озабоченно .сошлись на переносице. Потом взгляд Сайласа вновь непроизвольно скользнул по ее груди, спустился к длинным стройным ногам.

Моррисон задумчиво погладил подбородок, Этот жест не укрылся от внимания Элис.

— Болит? — спросила она с невольным сочувствием.

— Да, -буркнул Сайлас.

— Отлично! — спохватилась Элис. Они обменялись неприязненными взглядами.

— У вас до сих пор кровь на губе, -добавила Элис. — Слева, в уголке.

— Вы уверены, что это не ваша губная помада? — Сайлас дотронулся пальцем до угла рта.

Его неожиданный вопрос застал Элис врасплох. Она вспыхнула, словно его губы опять коснулись ее лица.

Он внимательно посмотрел на нее, затем промокнул платком уголок своего рта.

— Ваша очередь, — сказал он, протягивая ей платок.

— Зачем? — удивленно спросила Элис.

— У вас размазалась помада на губах, — спокойно пояснил Сайлас. — Вы могли бы и сами догадаться. О подобных вещах знают все женщины. Хотя вы, конечно же, не такая, как все. Держу пари, что вы не подпускаете к себе мужчин ближе чем на милю, о, моя целомудренная леди!

— Если они похожи на вас — да! — зло фыркнула Элис. — Кроме того, я всегда была слишком занята, чтобы бегать на свидания.

Глаза Моррисона коварно блеснули.

— Уж не боялись ли вы, что я приберу к рукам ваш бизнес; пока вы с кем-нибудь целуетесь? — ядовито усмехнулся он.

— Идите к черту! — не выдержала Элис, чувствуя себя перед Моррисоном неопытной девчонкой, а не серьезной деловой женщиной. Она злилась, но ничего не могла с собой поделать.

— Кажется, мы уже приехали, — заметил Сайлас, выглядывая из машины. — И вы снимаете квартиру в этой халупе? — насмешливо произнес он. — Да-а, это совсем не особняк вашего папочки, который вам пришлось продать. — Он фамильярно подмигнул Элис. — Скатываетесь все ниже, да? Скользите по наклонной плоскости? И где же предел падения? Но, может, кто-нибудь подхватит вас до того, как вы докатитесь до самого дна. Кто знает! Если во мне проснется благородство, то, возможно, я сам окажусь этим человеком…

Не желая дальше сносить его оскорбления, Элис рванула дверцу и выскочила из лимузина. Она заторопилась к крыльцу, а за ее спиной громко смеялся Моррисон.

— Спокойной ночи! — крикнул он на прощание.-Сладких вам снов!

Сны Элис в эту ночь были какими угодно, но только не сладкими. Разделась она с колоссальным трудом, на это у нее ушел почти час. Когда она уже была готова лечь в постель, рука разболелась так, что пришлось принять две последние таблетки аспирина, обнаружившиеся в аптечке.

Впрочем, толку от них все равно было мало, и Элис всю ночь проворочалась без сна на жестком чужом диване. Не меньше ноющей боли в руке ей досаждали мысли о том, что скоро нужно будет платить по счетам; их у нее скопилось уже изрядная стопка. Скромные запасы денег Элис таяли на глазах. На оплату услуг адвокатов ушли огромные, суммы, и от того, что удалось выручить за особняк, доставшийся в наследство от отца, и за шикарную квартиру в престижном районе Лондона, почти ничего не осталось. Если так пойдет и дальше, думала Элис, вскоре нечем будет платить даже за эту комнатенку и она очутится на улице. Вдобавок ко всему у нее отобрали автомобиль. Но, к счастью, нет худа без добра: теперь ей не нужно будет тратиться на бензин…

Когда Элие наконец забылась тревожным сном, ей приснились какие-то отвратительные морские чудища, норовившие цапнуть ее за пальцы острыми зубами. Проснувшись поутру, она не на шутку испугалась, увидев свою руку, раздувшуюся словно подушка. Ладонь посинела, а кожа, казалось, готова была лопнуть.

Пальцы совершенно не разгибались.

Стараясь двигаться как можно осторожнее, Элис приняла душ и занялась поисками в шкафу платья, которое застегивалось бы спереди. К сожалению, выбор был невелик. Практически все роскошные, дорогие костюмы и платья Элис конфисковали вместе е ее драгоценностями, чтобы продать на аукционе. То, что ей осталось, помещалось в двух чемоданах и нескольких пластиковых пакетах.

Хорошо еще, что элегантное черное платье, которое Элис надевала вчера в ресторан, во время конфискации находилось в химчистке и потому уцелело — Сейчас оно было олицетворением того, что еще не все потеряно и можно на что-то надеяться. Поэтому она очень им дорожила.

В скрипучем шкафу висели те юбки, блузки и платья, которые исполнительные инспектора отнесли к категории «не представляющих интереса». Но, по крайней мере, эти люди позволили Элис оставить себе белье, даже несмотря на то, что оно было дорогим и шикарным. Зато обувь забрали почти всю, оставив на ее долю две пары стоптанных туфель без каблука.

Элис с трудом облачилась в сарафан, застегивавшийся спереди на большие пуговицы. С ними можно было справиться и одной рукой. Затем она кое-как расчесала волосы — это было самое большее, что она могла сделать.

С тех пор, как месяц назад Элис поселилась в этой комнате, она каждое утро ходила завтракать в крошечное кафе на углу. Там подавали дешевые булочки и чай. Кроме того, там можно было просмотреть утренние газеты и выписать информацию о подходящих предложениях по работе. Затем Элис возвращалась к себе и писала письма в различные бюро по трудоустройству. Вторую половину дня она обычно отводила для собеседований. Но сейчас это занятие полностью лишилось смысла — с такой рукой шансов подучить работу практически не было.

Пытаясь снять боль и уменьшить опухоль, Элис опустила руку в холодную воду. Сперва это помогло, но едва она вынула руку из воды, боль возобновилась с новой силой. Очень скоро Элис поняла, что встречи с доктором не миновать.

Затем она вспомнила, что нужно возвратить соседке одолженные вчера туфли. Мэйми — так звали жившую рядом официантку из ночного бара, хотя она призналась Элис, что это выдуманное имя, а на самом деле ее зовут Хэзер, — неожиданно дала ей полезный совет. И даже не один. Она сразу обратила внимание на распухшую руку Элис и возмущенно тряхнула обесцвеченными перекисью кудрями.

— Господи, неужели это сделал тот парень, с которым ты встречалась вчера?! — воскликнула она. — Ну и скот! Послушай, Элис, брось его скорей. Я таких знаю — их не исправишь. Угостят тебя разок паршивым виски и считают, что могут делать с тобой что угодно!

Элис устало улыбнулась, но объяснять ничего не стала.

— Надо было вспомнить, что на тебе туфли, — продолжила Мэйми, сочувственно качая головой. — Как дашь такому умнику каблуком между ног, так ему сразу небо в овчинку покажется. Понимаешь, о чем я толкую?

Элис поспешно кивнула, подумав про себя, что у Мэйми, наверное, имеется порядочный опыт по этой части.

Мэйми дала Элис и адрес ближайшей больницы, где могли оказать первую помощь, подсказала номера автобусов, на которых можно было туда добраться.

Таким образом, Элис впервые со школьной поры прокатилась на автобусе, но ей было слишком больно, чтобы она могла наслаждаться новизной ощущений. Переполненная приемная больницы тоже оказалась ей внове. Ждать пришлось очень долго, но в конце кондов Элис все же пригласили в скудно оборудованный кабинет, где совсем еще юный врач осмотрел ее руку. Он заявил, что у нее, без сомнения, перелом и отправил пациентку сделать рентген, «только чтобы подтвердить, что я прав».

— А как выглядит противоположная сторона? — поинтересовался он через сорок минут, разглядывая принесенный Элис рентгеновский снимок, где был ясно виден перелом со смещением одной из пяти длинных костей кисти.

Элис мгновенно представила себе распухшую губу Сайласа Моррисона и нервно поежилась.

— Простите? — переспросила она врача.

— Видите это? — Он постучал ногтем по снимку. — Практика показывает, что перелом этой кости бывает только в одном случае — когда человек наносит рукой сильный удар. Следовательно, я могу предположить, что вы хорошенько приложились к кому-то или чему-то!

— К кому-то, — призналась Элис, удивляясь, как такая тоненькая косточка может причинять человеку столько мучений.

— Другие повреждения есть? — деловито спросил доктор.

— Нет, только губа разбита и все.

— Я говорю о вас, — взглянул он на Элис. — Вы что, с мужем подрались?

— Нет. — От такого предположения она вспыхнула. — Я едва знакома с этим человеком…

— Постойте! — вдруг сказал врач, просияв от догадки. Он наклонился и вынул из проволочной корзинки для мусора утреннюю газету. Расправив ее и перелистав несколько страниц, он наконец нашел, что искал. — Недаром, когда вы вошли, ваше лицо мне показалось знакомым!

Две фотографии занимали почти всю полосу. На одном снимке был запечатлен момент удара — Элис с выброшенной вперед рукой и Моррисон с запрокинувшейся назад головой, падающий на ресторанный стол. Вторая фотография изображала поцелуй Сайласа и Элис на улице. Заголовок гласил: «Полный нокаут!»

Статья больше напоминала отчет о соревновании боксеров-тяжеловесов и пестрела словами «хук», «последние секунды боя», «конец первого раунда», «финальный гонг» и тому подобными. В ней подробно обсасывали прежние отношения Элис и Моррисона, но, к счастью, не было ни слова сказано о давней истории в церкви.

Глядя на себя в объятиях Сайласа, на томное выражение своих полуприкрытых глаз, Элис неожиданно испытала прилив непонятного возбуждения.

— Ладно, давайте зафиксируем ваш перелом, — спохватился врач. Он предложил Элис пересесть на край смотровой кушетки и подтянул к себе тележку на колесиках.

— Вы наложите мне гипс? — упавшим голосом спросила Элис.

— Нет, здесь этого не потребуется, — успокоил ее доктор. — В таких случаях мы просто прибинтовываем мизинец к безымянному пальцу.

— Всего лишь? — удивилась Элис. — И как долго я должна буду носить повязку?

— Недели три, — ответил врач, осторожно взяв ее за больную руку. — Вы принимали что-нибудь болеутоляющее?

— Вчера вечером я выпила две таблетки аспирина. Больше у меня ничего не было.

— Вам требуется средство посильнее, — заметил доктор. — Сейчас я сделаю вам обезболивающий укол, а затем выпишу рецепт на анестезирующие таблетки. Только учтите, что, когда пьешь их, нельзя употреблять другие лекарства, а также пить спиртное.

Укол подействовал немедленно, и Элис спокойно наблюдала, как молодой врач бинтует ей руку. Напоследок он наложил еще и пластырь, а затем осторожно вдел кисть в повешенную на шею Элис перевязь.

— Это защитит повязку, а также будет напоминать вам и всем остальным, что вы получили травму. Старайтесь пользоваться этой рукой как можно реже. Чем меньше вы будете ею действовать, тем быстрее срастется кость. А если боль усилится или возникнет еще что-нибудь беспокоящее вас, приходите ко мне.

Элис нахмурилась. В отличие от своего стоика-отца она плохо переносила физическую боль. Вероятно, это качество она унаследовала от матери, которая, по словам отца, всегда была изнеженной и капризной. В свое время она бросила пятилетнюю дочурку и сбежала с музыкальным эксцентриком, которому пришла пора отправляться на гастроли. Таким образом Элис осталась целиком на попечении Альфа Керрингтона. Он так и не женился во второй раз.

— А по какой причине может усилиться боль? — обеспокоенно спросила Элис.

— Обычно это происходит, если повязка наложена слишком туго. Но иногда бывают осложнения, например кость неправильно срастается, и тогда требуется хирургическое вмешательство. Но в вашем случае это маловероятно — по крайней мере до тех пор, пока вы снова не решите кого-нибудь нокаутировать!

Элис оставила без внимания малоудачную шутку врача и принялась поудобнее устраивать руку на перевязи.

— Три недели…— мрачно пробормотала она.

— Не такой уж большой срок, — улыбнулся ей врач. — Вы работаете?

— В данный момент-нет.

— Тем лучше. Это означает; что вы сможете обеспечить руке покой.

— Это означает, что скоро я умру с голоду — невесело усмехнулась Элис. — Если я не найду работу, то меня выставят из квартиры и мне будет нечего есть. Кстати, я не смогу заплатить и вам.

Доктор замахал руками.

— Не спешите расстраиваться! Ведь у вас же есть медицинская страховка? Ваша травма вполне подходит под категорию несчастного случая. А какого рода работу вы ищете?

— Что-нибудь в области менеджмента, — неохотно ответила Элис. Она уже порядком устала и проголодалась, а кроме этого, ей смертельно хотелось спать. — Но свободных мест в этой сфере не так уж много. — Особенно, если учесть, что Сайлас Моррисон выписал для меня «волчий билет», и теперь, похоже, на приличную работу вообще рассчитывать не приходится, добавила Элис про себя.

— Вы могли бы попытать успеха на другом поприще, — заметил доктор.

— Да, — кивнула Элис. — Я теперь согласна и на место секретаря в офисе или продавца в приличном магазине… У меня совсем не такие уж завышенные требования к работе. Но сейчас, если бы я сама занималась приемом на работу, то скорее всего отказала бы себе. Зачем брать в штат больного человека, когда есть масса здоровых претендентов, — пожала она плечами.

— А вы не пробовали обращаться в службу социального обеспечения? — участливо спросил врач.

Элис вздохнула, начиная понимать, что гордость — это еще одно излишество, без которого ей отныне придется обходиться.

— Видите ли, на мне висят кое-какие финансовые обязательства, и пока я не освобожусь от них, мне нельзя рассчитывать на государственную помощь, — пояснила она.

— Ничего подобного, — возразил доктор. — Вы должны получать финансовую поддержку все то время, пока не способны работать. Вам будут выплачивать определенный процент от средней суммы зарплаты за последний год. Перед тем как уйти, обратитесь в регистратуру, там вам выдадут специальную форму, которую вы заполните.

Забрав выписанный молодым доктором рецепт, Элис пробормотала слова благодарности и поспешила удалиться, не желая вступать в дискуссию о том, почему она не может претендовать на подобную поддержку. Добрый доктор не знал, что весь прошлый год она не получала никакой зарплаты, потому что вынуждена была вкладывать все деньги в свой издыхающий бизнес, а сама жила на остатки былых сбережений.

В течение нескольких последующих дней Элис тщательно исполняла предписания врача, стараясь максимально избавить больную руку от нагрузки. Она одевалась с особой осторожностью, потом Мэйми помогала ей уложить волосы в аккуратный узел, а затем Элис спешила на автобус, чтобы успеть на очередное собеседование.

Как-то раз она вспомнила об одной владелице бюро по трудоустройству, с которой была немного знакома в прошлом, и заехала к ней.

Та была предельно откровенна.

— Я скажу тебе все прямо, потому что не хочу, чтобы ты зря теряла время, — заявила она. — Но предупреждаю, что буду все отрицать, если наш разговор выйдет за стены моего кабинета. Дело в том, что мое бюро по найму, как и все остальные подобные учреждения, зависит от сотрудничества с большими компаниями. Если мы не будем поставлять своим клиентам тех работников, которые им нужны, нашу инициативу перехватит кто-то другой. А неприятная правда заключается в том, что, если я предложу кому-либо из предпринимателей кандидатуру Элис Керрингтон, я рискую потерять этих клиентов. Как ты сама понимаешь, мне это невыгодно. То же самое тебя ждет и в других бюро. На нас сейчас оказывают давление, поэтому, боюсь, тебе самой придется заняться собственным трудоустройством…

В этом нет ничего нового, думала Элис, кое-как стругая себе вечером капустный салат. Ей и так всегда приходилось заниматься всем самой. Даже когда был жив отец Элис, он предпочитал предоставлять дочь самой себе, оставляя ее на произвол судьбы, точно брошенного в воду щенка.

Но в эту минуту Элис волновала даже не работа, а то, что, если она не раздобудет побыстрее денег, через три дня ей придется съезжать отсюда. А ехать ей было некуда…

Неожиданный стук в дверь заставил Элис вздрогнуть. Оказалось, что это пришел старичок, живший в квартире слева от Мэйми.

— Там тебе звонят, — прошамкал он своим беззубым ртом.

— А, спасибо, — натянуто улыбнулась Элис и поспешила в холл, продолжая держать в руке бутылочку с растительным маслом.

В холле она подошла к настенному телефону, с которого свисала на шнуре трубка. Правой рукой Элис действовать не могла, поэтому ей пришлось поставить бутылочку на пол и взять трубку левой.

— Алло?

— Мисс Керрингтон?-Только один человек мог произносить ее имя с подобными интонациями. Элис внутренне напряглась.

— Мистер Моррисон! Какой приятный сюрприз! — Она тоже могла проявить язвительнейшую любезность. — Как поживаете, сэр?

— Прекрасно, благодарю вас. А вы? Элис непроизвольно посмотрела на забинтованную руку. — Великолепно! Лучше не бывает! — съязвила она.

На том конце провода замолчали. Элис слышала дыхание Моррисона. Сама она старалась дышать как можно тише, чтобы он не догадался, насколько она взволнована.

— Я звоню, чтобы пригласить sac на ужин в Риверсайд-отель, завтра вечером. У меня есть для вас неплохое предложение. Оно сулит вам немалую выгоду, да и мне тоже.

4

— Да, мадам, мистер Моррисон ожидает вас за столиком. Прошу следовать за мной.

Элис нервно одернула платье и зашагала вслед за метрдотелем через зал. Это был ресторан при весьма фешенебельной гостинице, и Элис возблагодарила Бога за то, что он надоумил ее позаботиться о своем внешнем виде. Сегодня она была одета по-другому. Раньше, во времена своего процветания, она вообще не появлялась на публике дважды в одном и том же наряде. И на этот раз она решила оставить черное платье дома. Сайлас Моррисон непременно заметил бы, что Элис одета, как и в прошлый раз, и обязательно отпустил бы какую-нибудь колкость насчет бедности ее гардероба.

За туфлями снова пришлось обращаться к Мэйми. Но щедрая официантка радушно поделилась с Элис не только туфлями, но и платьем, потому что все оставшиеся после конфискации наряды — кроме того самого черного платья — совсем не годились для похода в столь роскошное заведение. И Элис не устояла перед искушением утереть нос своему врагу, выбрав для себя просто сногсшибательный туалет.

Сейчас ей даже начало казаться, что она оделась чересчур смело. На ней было короткое ярко-зеленое платье, расшитое блестящими бусинками, — последний крик моды. Оно было совершенно не в ее стиле. Элис чувствовала, что привлекает к себе всеобщее внимание. Спереди платье было закрытым, но облегающий трикотаж так откровенно обрисовывал ее пышную грудь и соблазнительный круглый зад, что Элис чувствовала себя голой. А уж о длине юбки говорить не приходилось: ноги Элис были открыты едва ли не до трусиков.

Возможно, ей не следовало, поддавшись на уговоры, оставлять волосы распущенными и краситься ярче обычного, но когда Мэйми узнала, что ее приятельница отправляется на встречу с тем человеком, с которым она подралась в ресторане, то и слышать не захотела о чем-то более скромном и приличном. Как только Мэйми стало известно, что Элис побила этого «парня», она воспылала к подруге самым искренним почтением и лишь скептически покачала головой, когда Элис заявила, что свидание будет чисто деловым.

Метрдотель свернул за загородку, уставленную горшками с пышными тропическими растениями, и Элис сразу заметила сидевшего за столом Моррисона. В мгновенно наступившем замешательстве она застыла на месте. Не нужно было принимать этого приглашения! Зачем Сайласу предлагать ей помощь, если он и тая держит ее на коротком поводке? Согласившись прийти сюда, Элис показала, что дошла до такого падения, что готова согласиться на все что угодно.

Она уже почти решилась развернуться и уйти, но в этот момент Моррисон обернулся и обжег ее взглядом синих глаз. Элис поняла, что пути к отступлению отрезаны. Господи, кого она хочет обмануть? Ведь ей действительно больше нечего ждать!

По мере приближения к столику Элис все больше нервничала. Непроизвольно сжав пальцы, она тут же поморщилась от короткого приступа боли. Днем Элис сняла повязку и попыталась при помощи крем-пудры замаскировать огромный синяк, но из этого ничего не вышло. Пришлось снова обратиться к Мэйми — на этот раз за парой черных атласных перчаток, присобранных у запястья резинкой.

Ничего, несколько часов можно потерпеть, успокаивала себя Элис, ведь ей же не придется работать этой рукой. Ей не хотелось, чтобы Моррисон подумал, будто она пытается его разжалобить, демонстрируя свое увечье.

Кстати, лицо Сайлаcа было совершенно чистым — ни синяка, ни запекшейся раны на губе, и это лишний раз доказывало, что с этим человеком не так-то легко справиться.

Она не без тайного удовлетворения заметила, как заблестели глаза Моррисона при виде ее платья. Очевидно, он был поражен ослепительным блеском множества бусинок, переливавшихся в свете огромной ресторанной люстры. Сознание того, что она все еще способна удивить этого человека, улучшило настроение Элис. Один-ноль в пользу Мэйми! Церемонно улыбнувшись, Элис села на предложенный метрдотелем стул.

— Маскируете следы увечий? — шепнул Сайлас, опалив ее пронзительным взглядом. Элис мгновенно напряглась, уловив в его едва слышных словах желание побольнее ее уколоть.

— Что вы имеете в виду? — оскорблено спросила она.

Поднявшийся было при появлении Элис Моррисон снова сел и лукаво улыбнулся.

— Вы выглядите очень… смело и даже вызывающе, — заметил он, жестом подзывая официанта.

— Благодарю, — нахмурилась Элис.

— Не стоит благодарности… — сказал Сайлас со странным выражением в голосе, которое заставило ее на секунду забыть данный себе зарок сохранять полнейшее спокойствие и невозмутимость, что бы ни произошло.

— Отчего же… Сай, — ответила Элис фальшиво-сладеньким голосом. — Ты и сам выглядишь шикарно, — дерзко добавила она.

Все ее попытки уязвить Моррисона оказались напрасными. В белом пиджаке, выгодно' подчеркивавшем его мощные плечи, синей шелковой рубашке и черных брюках он действительно выглядел образцом мужской элегантности. А его красивое лицо было таким оживленным и светилось такой искрометной радостью, что даже Элис не могла не признать его настоящим красавцем.

И Моррисон это знал. С довольным видом откинувшись на спинку стула, он ухмыльнулся, явно наслаждаясь дерзким комплиментом своей гостьи.

— Мы как будто образовали общество взаимного восхищения! — игриво произнес Сайлас. — Что ты будешь пить? Я, например, ради такого случая рискну выпить русской водки!

Элис понимала, что ей лучше вообще отказаться от спиртного, но ее уже захватило настроение Моррисона.

— Присоединяюсь к тебе! — Она утвердительно кивнула.

Официант удалился, любезно наклонив голову, чтобы через минуту вернуться с запотевшим графином охлажденной водки и закусками в русском стиле.

— Я уже начал сомневаться, придешь ли ты, — сказал Сайлас, когда они выпили по рюмке крепчайшей, чистой как слеза водки, поскорее зажевав жгучий напиток сандвичами с яйцом и черной икрой.

Элис не хотелось признаваться, что она опоздала случайно. Ей неловко было садиться в автобус в своем вызывающем наряде, поэтому Мэйми позвонила одному из своих бесчисленных приятелей и попросила его подвезти Элис. Но тот не только опоздал к назначенному сроку, но еще и прибыл на мотоцикле. Всю дорогу, пока они мчались по вечернему Лондону, Элис дрожала от страха, потому что держаться ей приходилось одной рукой. К счастью, приятель Мэйми догадался притормозить, недоезжая до отеля, и остаток пути Элис проделала пешком. Но все равно в ресторан она вошла слегка ошалелая от своего путешествия.

— А ты, конечно же, никогда не опаздываешь? — криво усмехнулась Элис.

— Да, если не считать истории в церкви, — колко заметил Сайлас.

Элис почувствовала, что заливается краской.

— Ты мог бы попытаться исправить положение… например, жениться на другой, — пробормотала она себе под нос.

— Интересно, на ком? Уж не на моей ли тайной любовнице? — съязвил Моррисон.

У Элис часто-часто забилось сердце. Она глубоко вздохнула, пытаясь немного успокоиться,

— Так у тебя в самом деле была тогда любовница? — ошеломленно спросила она. Подобная мысль даже не приходила ей в голову.

— Конечно, — невозмутимо ответил Моррисон. — Я думал, что ты знаешь об этом.

— Значит, ты решил, что я… что я…

— Совершила благородный поступок? Ты это хочешь сказать, дорогая моя? — подсказал Сайлас.

Сердце Элис затрепыхало, как пойманная бабочка в кулаке.

— Я не твоя дорогая! — раздраженно огрызнулась она. На душе у нее сейчас было очень скверно.

— Нет, именно дорогая! — угрожающим тоном возразил Моррисон. — Ты очень дорого обошлась мне, Элис. Фактически ты стоила мне дороже, чем вес мои любовницы, вместе взятые. По завершении вежи той истории у меня мало что осталось. Вернее сказать — не осталось ровно ничего, И мне пришлось начинать свое дело едва ли не с нуля.

Элис слушала его молча. Бессмысленно било оправдываться и уверять Сайласа, что его разорение совсем не входило в ее планы.

— Деньги еще не все в жизни, — сказала она наконец. — Если бы женщина любила тебя…

— Как Фиона, например? — саркастически усмехнулся он. — «В богатстве и в бедности…» — процитировал Моррисон слова, произносимые священником во время церемонии венчания.

Элис виновато опустила глаза, но Сайлас не позволил ей так легко уйти от неприятной темы.

— В чем дело, Элис? Разве ты надеялась, что я буду делать вид, будто между нами ничего не произошло? Но ведь именно из-за этого ты и сидишь сейчас здесь!

Элис мгновенно вздернула подбородок.

— Я пришла сюда, потому что ты сказал, что у тебя есть для меня интересное предложение.

— Ах, да! — Моррисон откинулся на спинку стула, — Предложение… Забавно, на что ивой раз может решиться человек, которому больше нечего терять. Правда, Элис? — медленно протянул он.

— О чем это ты? — насторожилась она. На яйце Сайласа появилась очаровательная улыбка, но глаза его оставались ледяными.

— О том, что в жизни может наступить такой момент, когда все принципы и убеждения летят к черту, вот о чем…

Эяис вдруг заметила тоненькую полоску на его нижней губе — крошечный, почти заживший шрамик, на который она и внимания не обратила бы, если бы не была сама повинна в его появлении.

— Да, в сфере бизнеса удача изменчива… — вздохнула она.

— Особенно для тех, кто занимается не своим делом! — жестко отрубил Сайлас.

— Если ты сомневаешься в моих профессиональных способностях, тогда я не понимаю, что здесь делаю! — сердито заметила Элис.

— Скоро поймешь, — заверил ее Моррисон, глядя куда-то поверх ее головы.

— К чему ты клонишь? — начала было она, но осеклась, увидев, что Сайлас поднялся из-за стола и циничная ухмылка на его лице сменилась широкой радушной улыбкой. Он протянул руку подошедшему к столику немолодому блондину.

— Привет, Зигфрид! Рад, что ты нашел время, чтобы прийти сюда, — сказал Моррисон.

— Разве мог я оставить без внимания такой заманчивый предлог? — добродушно рассмеялся блондин, крепко пожимая руку Сайласа. Он говорил с сильным, режущим ухо немецким акцентом. Затем гость бросил взгляд на Элис. — Привет, детка!

Прежде чем она успела открыть рот, вмешался Моррисон.

— Не обижайся на нашего гостя, Элис! Он только хотел показать тебе свое доброе расположение, — заметил он как бы между прочим. — Позволь представить тебе Зигфрида Мотценбеккера. Чтобы не быть многословным, скажу лишь, что он — весьма видная персона в западногерманской сталелитейной промышленности и прибыл сюда, чтобы подписать кое-какие соглашения с моей компанией. Зиг, познакомься с Элис.

Моррисон не назвал фамилии Элис, и это показалось ей оскорбительным, но герр Мотценбеккер воспринял такое с ней обращение как вполне естественное.

— Рад познакомиться, золотце. — Он улыбнулся еще шире.

Элис постаралась изобразить ответную улыбку, но в следующее мгновение ей пришлось крепко стиснуть зубы, потому что немец взял ее за обе руки и галантно расцеловал их. Перед глазами Элис вспыхнули красные круги, и она едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. От боли она даже не слышала, о чем говорят между собой мужчины. Мотценбеккер тем временем устроился за столиком слева от нее. Оказалось, что там стоял еще один прибор, который Элис не заметила, потому что была слишком увлечена беседой с Сайласом. Только сейчас она поняла, что к ужину с самого начала ожидался еще один человек.

— Я думала, что мы будем ужинать вдвоем, — прошипела она прямо в ухо Моррисона, пока немец заказывал себе выпивку.

— Разве я что-нибудь говорил на этот счет? — насмешливо поднял брови Сайлас.

— Нет, но мне казалось, что это само собой разумеется, — неприязненно произнесла Элис.

—  — Обожаю сюрпризы, — шепнул Моррисон. — Это делает меня непредсказуемым. Потому что предсказуемый человек слишком уязвим… не так ли?

Что он хочет этим сказать? Элис нахмурилась и прикусила нижнюю губу. Уж не намек ли это на ее собственные, слишком уж немудреные действия? Когда-то ее отец любил говорить, что у нее типично женская логика и из-за этого ей никогда не стать преуспевающей деловой дамой.

— Ты держишься чересчур скованно, — продолжил Сайлас все с теми же бархатистыми интонациями в голосе. — Перестань волноваться и наслаждайся вкусной едой. Я потому и пригласил вас с Зигфридом в этот отель, что здешняя кухня имеет отличную репутацию. — Он подлил в рюмку Элис еще немного водки. — Не стоит обсуждать дела на пустой желудок. — В его пронзительном взгляде появилось какое-то новое выражение. — Расслабься и будь попроще. Зиг очень выгодный партнер, и, кроме того, он прилетел всего на один день — завтра же должен возвращаться обратно. Я просто прошу тебя сделать этот вечер приятным для него. Поверь, если ты сейчас приложишь немного усилий, чтобы развлечь Мотценбеккера, это потом окупится для тебя сторицей…

Элис охватило странное волнение. Она видела Моррисона разным: и гневным, и равнодушным, и язвительным, но еще ни разу ей не случалось подпадать под его обаяние.

В то время, когда Сайлас был помолвлен с Фионой, он всегда держался с Элис подчеркнуто официально и сдержанно, никогда не пытался с ней заигрывать или даже пошутить. Вероятно, поэтому неожиданно появившаяся на его лице теплая улыбка заставила сердце Элис приятно замереть. Глубокие синие глаза, казалось, гипнотизировали ее. На секунду ей почудилось, что перед ней совсем другой человек, с которым она могла бы…

Элис словно подхватила горячая волна, и она вдруг устыдилась своих нескромных мыслей. Усилием воли отогнав соблазнительные образы, она выпрямилась на стуле, только сейчас спохватившись, что они с Морриеоном шепчутся как заговорщики.

Кажется, он что-то сказал насчет того, что ей нужно развлекать гостя? Иными словами, Сайлас хочет, чтобы она сыграла роль хозяйки вечера? Идея была настолько неожиданной, что Элис вздрогнула.

— Тебе холодно? — Моррисон дотронулся кончиками пальцев до ее руки. И этот едва ощутимый физический контакт заставил Элис вновь вздрогнуть. Чувствуя, как внезапно пересохло у нее во рту, она взглянула вниз и увидела, как встопорщились крошечные светлые волоски на коже ее руки. Должно быть, это от страха, мелькнула у нее мысль. Страха перед этим человеком, таким сильным, властным, самоуверенным… и привлекательным.

Вместо Элис ответил Зигфрид Мотценбекккер.

— Холодно? — повторил он с добродушным смешком. Было похоже, что этот человек всегда весел и добродушен, как бы ни складывались дела. — Я знаю хороший способ разогреться. Как насчет того, чтобы потанцевать? Танцевальный пятачок выглядит слишком сиротливо, когда на нем нет ни единой пары!

Немец схватил Элис за правую руку, заставляя подняться со стула. Она уже хотела отказаться, но новая вспышка боли подавила желание спорить.

— Я не знаю… — пролепетала Элис.

Сайлас тут же перебил ее:

— Не ломайся, Элис. Я же знаю, как ты любишь танцевать! — коварно подмигнул он, лишая ее возможности возразить. — Ну, а если я заскучаю в одиночестве, то приду к вам и отберу тебя у Зига, — добавил Моррисон к величайшему смущению Элис.

Зигфрид весело рассмеялся.

— Не выйдет, приятель! — заявил он, притягивая Элис к себе. — Найди себе другую партнершу, а эта — моя!

Пока Мотценбеккер вел ее меж столиков, она оглянулась и заметила на лице Сайласа довольную улыбку. Откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза, он наблюдал, как они идут к танцевальному пятачку.

Несмотря на свои почтенные годы и объемистое брюшко, Зигфрид оказался хорошим танцором. Даже медленный вальс он сумел превратить в настоящую феерию. К сожалению, Элис не могла во всей полноте оценить его способности, потому что все время старалась убрать от него подальше больную руку.

Зигфрид между тем рассказывал ей, что ему «шее пятьдесят четыре года, что у него очень ревнивая жена, которая не отпускает его от тебя ни на шаг, и сегодня ему удалось вырваться сюда одному только потому, что его Трудхен с утра мучается мигренью и осталась лежать в постели. Затем Мотценбеккер со смехом заметил, что Элис на целую голову выше его но это совсем даже не плохо: он считает ее просто необыкновенной красавицей и невероятно сексапильной особой.

Если бы Элис не страдала от ноющей боли, она непременно удивилась бы смелости его комплимента, но все ее силы уходили на то, чтобы не завопить словно раненое животное и не разрыдаться.

К счастью, вскоре танец закончился, и они отправились обратно к столику. Поджидавший их Сайлас даже не пытался скрыть своего интереса к фигуре Элис. Его изучающий взгляд медленно скользил вверх от ее длинных ног к обтянутым плотным трикотажем бедрам и полной груди. Казалось, Моррисон уже преодолел первое впечатление, произведенное на него нарядом Элис, и сейчас смаковал, словно гурман лакомство, красоту всех изгибов и выпуклостей ее тела.

Кровь быстрее заструилась по жилам Элис, когда она поняла, что он сейчас представляет ее себе совсем голой. Она стиснула зубы, решив, что не позволит Сайласу разрушить ее уверенность в своей женской привлекательности, как он уже сделал это с ее уверенностью в своих деловых способностях.

Гордо выпрямив плечи и тряхнув волоса. ми, Элис подошла к столику с таким независимым видом, что глаза Моррисона поневоле сузились, а подбородок задрался, как в то мгновение, когда в него врезался ее кулак Затем он неожиданно улыбнулся. Элис была совершенно обескуражена, увидев, какое выражение появилось на его лице.

Сайлас Моррисон и нежность? Такого просто не может быть!

После того как Элис и Мотценбеккер снова сели, к столику подошел официант, чтобы принять заказ на основные блюда. Изучая меню Элис вдруг почувствовала, что у нее совсем пропал аппетит. А ведь отправляясь сюда, она собиралась основательно подкрепиться. В конце концов она остановила свой выбор на филе камбалы, обжаренном в сухарях, и салате из помидоров.

— Ты могла бы заказать и что-нибудь поизысканнее, Элис, — проворчал Сайлас. — Я пригласил тебя сюда не для того, чтобы ты изображала скромницу. Не стесняйся — во всяком случае, грязную посуду тебе сегодня вечером мыть не придется.

— Уж это точно! — подхватил Зигфрид. — Мы найдем более интересное занятие, правда, золотце? Женщина с такими великолепными пышными формами должна иметь хороши аппетит за столом, но не только за столом…

Игривое замечание немца заставило Элис' поморщиться. Она никогда не любила сальных шуточек. А тот без умолку болтал, постоянно обращаясь к ней. Сайлас не делал попыток прервать Мотценбеккера, позволяя ему нести любую чепуху.

Еще дважды Зигфрид уводил Элис танцевать. После второго раза она попросила разрешения удалиться в дамскую комнату. Там, глядя в зеркало на свое измученное лицо, она решила, что не продержится до конца вечера без помощи таблеток. Рука ныла не переставая, выпитая водка только усиливала неприятные ощущения, ее бегство сейчас было бы действительно смерти подобно. Сайлас делал шаг навстречу, и Элис собиралась играть по его правилам до тех пор, пока не добьется от него главного — перемирия. Она нашла в сумочке пакетик с выписанными молодым доктором таблетками и проглотила сразу две, исходя из соображения, что двойная доза и подействует в два раза быстрее.

Таблетки быстро смягчили грызущую боль в руке, что привело Элис в радостное состояние. Ей вдруг стало легче соображать, и она, уже опять сидя за столом, обратила внимание на то, что ее попытки уклониться от все более настойчивых ухаживаний Зигфрида вызывают у Сайласа явное недовольство. Это ее насторожило. Прикрыв рот ладонью, она притворно зевнула и заметила, что время уже позднее.

Отодвинув манжет, Сайлас бросил взгляд на свои дорогие золотые часы.

— Мм, да. Все хорошие девочки уже давно должны быть в постельке…

— Ты хочешь сказать, что я не принадлежу к их числу? — иронично бросила Элис.

Зигфрид хохотнул и стиснул под столом ее коленку.

— Что ты! Ты бы здесь не сидела, если бы Сай не считал тебя очень хорошей девочкой. Он говорил мне, что ты классная девчонка, — и был прав, не сойти мкс этого места! — Он потянулся было к больной руке Элис, но она быстро схватила бокал минеральной водой. Тогда Зигфрид снова тронул ее за колено.

— Вот как? А что же Сай говорил обо мне? — спросила она, быстро отодвинув ногу. Кажется, дело обстою много хуже, чем она подозревала…

— Детка, если ты действительно хочешь это знать, то почему бы нам не подняться в твой номер и не обсудить этот вопрос там? Ведь мне скоро уже придется отправляться к своей Трудхен, пока она не начала волноваться. — Зигфрид подмигнул Элис с таким видом, будто они оба вали, о чем идет речь, и она с пугающей ясностью поняла, что он имеет в виду. По ее спине пробежал холодок. Но пока она путалась в словах, пытаясь выразить свое возмущение, Мотценбеккер неожиданно заметил в дальнем конце зала кого-то из своих знакомых и встал из-за стола.

— Да это же Курт! Оказывается, и он тоже здесь, — удивился Зигфрид. — Извини, золотко, я схожу поболтаю с одним приятелем и быстро вернусь. А потом мы с тобой займемся нашим дельцем.-Пошатнувшись, он повернулся к Моррисону. — Прости, Сай, но тебя мы с собой не приглашаем. Сам понимаешь — третий лишний… и все такое!

Как только Мотценбеккер отошел на достаточное расстояние, Элис наклонилась к Сайласу.

— Почему Зигфрид думает, что я поднимусь с ним в номер? — Ее голос был тревожным. — И почему он вообще считает, что я живу в этой гостинице?

Вынув что-то из кармана, Сайлас показал этот предмет Элис. Это был ключ с биркой.

— Потому что ты действительно здесь живешь, — ответил он. — В номере шестьсот один.

— Что все это означает? — прошептала Элис, с опаской глядя на ключ, словно тот мог в любую секунду взорваться.

— Зигфрид считает тебя классной девочкой, поэтому не можешь же ты отвезти его в тот клоповник, где снимаешь комнатенку, — усмехнулся Сайлас. — А Мотценбеккер, в свою очередь, не может пригласить тебя к себе, потому что там сидит его ревнивая супруга. Кроме того, «обсуждения» такого рода лучше проводить на нейтральной территории.

У Элис потемнело в глазах от гнева и обиды.

— Это и есть твое «деловое предложение»? — горько спросила она. — Ты хочешь, чтобы я переспала с Зигфридом и тем подсластила вашу сделку? А какой смысл мне этим заниматься?

— Я всегда выполняю свои обещания, — отвечал Сайлас, проводя пальцем по шрамику на губе. — А если ты помнишь, я обещал, что ты получишь выгодное предложение…

Он сунул пальцы во внутренний карман и вынул сложенный вдвое листочек бумаги. Не отрывая глаз от Элис, он придвинул листочек к ней. Она сразу поняла, что это банковский чек.

— Деньги? — Ее голос дрогнул от обиды. Какое унижение! — И ты думаешь, что я продамся за какие-то жалкие… — она развернула чек, — десять тысяч фунтов?! — поражение выдохнула Элис, увидев ряд нулей.

Моррисон внимательно наблюдал за ней, словно дьявол-искуситель.

— Заманчиво, правда, Элис? Подумай, за один вечер ты можешь заработать столько, сколько другие выколачивают за полгода… Если только твоим принципам не претит то обстоятельство, что для этого тебе придется стать всего лишь проституткой!

5

В эту минуту Элис больше всего хотелось броситься на него и как следует расцарапать ему физиономию. Удерживало ее только подозрение, что именно этого он и добивается. Она всей кожей чувствовала, что Сайлас только и ждет, чтобы она взбеленилась и устроила новый безобразный скандал. Тогда ее репутация погибнет окончательно…

— В чем дело, Элис? — вкрадчиво прошептал Моррисон. — Или тебе этого мало?

Они оба знали, что этого много, даже слишком много. Подобная сумма могла кого угодно заставить призадуматься, а особенно того, кто в долгах как в шелках. И всего-то требуется наступить на свою гордость… Но она никогда не пойдет на такое! И Моррисон это знал! Знал, что она отвергнет его гнусное предложение.

Под воздействием водки и болеутоляющих таблеток Элис почувствовала, что вот-вот взорвется и наделает кучу глупостей.

— И ты думаешь, что я соглашусь? — вздернула она подбородок. — А завтра ты возьмешь и наложишь запрет на выплату денег по этому чеку!

— Ты же видишь, что это банковский чек, а не мой собственный. Как я могу наложить на него запрет?

— Как-то все слишком подозрительно складывается, — не сдавалась Элис. — За это столько не платят… насколько я знаю.

— Платят. Только не всем. Или ты хочешь сказать, что не стоишь этих денег? — поддел ее Сайлас.

— Вовсе нет! Именно такую сумму я и стою. И ни пенни меньше, — заявила она, складывая чек вчетверо.

Он напряженно следил за ее резкими движениями, словно ожидая, что она вот-вот порвет чек на мелкие кусочки.

— Видишь ли, мне выгодно вкладывать в тебя такие суммы, потому что потом я получу гораздо больше, — спокойно произнес Сайлас. — Естественно, право распоряжаться твоим временем я оставляю за собой. У меня есть множество партнеров в разных странах, которые обычно бывают не прочь немного поразвлечься, когда приезжают в Лондон, И, нет сомнений, такая красивая и утонченная особа, как ты, придется им по вкусу больше, чем какая-нибудь деревенская простушка из тех, которых норовят подсунуть им агентства по сопровождению.

Элис непроизвольно стала комкать чек и заметила, что Сайлас испытующе смотрит на нее.

Но она не стала ни мять, ни рвать бумажку, ни бросать ее в лицо Моррисону. Она медленно спрятала чек за вырез платья, под кружевной бюстгальтер. Затем облокотилась о стол и хрипло рассмеялась.

— Что же, спасибо, Сай. Деньги мне сейчас ох как нужны. Только… ты не возражаешь, если после сегодняшней работы я сделаю небольшой перерыв? Дело в том, что я не могу дать тебе окончательного согласия, не изучив предварительно спрос и предложение на этом рынке.

Сайлас как будто не сразу осознал смысл сказанного, но затем понял, что Элис практически дала согласие переспать с Мотценбеккером.

— Нет, ты этого не сделаешь, — произнес он странно скрипучим голосом, устремив глаза туда, где только что исчез чек.

— Почему? — Элис тряхнула своей черной гривой. — Я нахожусь в безвыходном положении, а, как ты сам сказал, в подобных ситуациях все принципы и убеждения летят к черту.

У Сайласа вытянулось лицо, выдавая досаду и разочарование. Он скрипнул зубами, . и Элис едва не рассмеялась от злобной радости. Да, это истинная правда: месть сладка! Не удивительно, что Моррисон наслаждался своим мщением целых два года…

— Куда же подевалась ваша хваленая гордость, мисс Керрингтон? — язвительно спросил ее Сайлас. — Интересно, Элис, что сказал бы твой милейший папочка, если бы узнал, что его дочурка зарабатывает себе на жизнь под одеялом?

Элис удивил подобный вопрос. Почему это он перевел разговор на ее отца? Может, надеется сыграть на ее дочерних чувствах? Но тут он попал, что называется, пальцем в небо. С точки зрения старого Альфа Керрингтона бизнес и мораль несовместимые вещи. Отец очень рано дал понять «дочурке», что не видит ничего плохого в том, что ею недвусмысленно интересуются некоторые из бизнесменов, в сотрудничестве с которыми он был заинтересован. Поэтому намек Моррисона содержал в себе иронию, о которой тот даже не догадывался.

— А что сказал бы твой отец, если бы ему стало известно, что его сын стал обычным сутенером? — процедила сквозь зубы Элис.

— Мой отец умер девятнадцать лет назад. — Голос Сайласа внезапно стал сухим и жестким.

Элис поняла, что для него это больная тема, и ей стало стыдно.

— Прости. Должно быть, тебе тогда пришлось нелегко… — Но она тут же пожалела о своей доброте к Моррисону. Сайлас буквально уничтожил ее одним ледяным взглядом. — Впрочем, возможно, ты именно поэтому и вырос таким мерзавцем — тебя просто некому было высечь как следует!

На лице Моррисона появилась циничная ухмылка.

— Давай не будем вмешивать в наши дела моих родителей. Они здесь ни при чем.

— Вот как? И это ты называешь делами — угрозы, оскорбления, непристойные предложения…

Сайлас мгновенно ухватился за вырвавшееся у Элис слово.

— Ты же сама согласилась на это непристойное предложение. — Он взял ее руку и поцеловал запястье выше перчатки с комической галантностью. — Так что мы квиты, радость моя.

— Перестань называть меня «дорогой» и «радостью»! — фыркнула Элис.

— Я всего лишь стараюсь создать у тебя соответствующее настроение, потому что Зигфрид уже идет сюда, — заметил Сайлас, бросив взгляд через ее плечо. — Сейчас он поведет тебя наверх, где тебе придется исполнять все его «непристойные предложения». Кстати, должен тебя предупредить, что Мотценбеккер не любит долгой возни и предпочитает грубый и необузданный секс. Он истинный баварец. Возможно, ему и нравится, что за столом ты держишься как леди, но в постели ему нужна бесстыжая шлюха.

Элис горько усмехнулась. Было совершенно ясно, что Моррисон пытается запугать ее, чтобы получить обратно деньги.

— Уж лучше Зигфрид, чем ты, — презрительно скривилась она, желая побольнее уколоть этого самоуверенного типа.

— В таком случае, будем считать, что наша сделка состоялась, — пожал плечами Сайлас. Он вложил ключ с биркой в ее ладонь — к счастью, это была левая, здоровая рука — и медленно загнул по очереди каждый палец. В его синих глазах светился вызов. — Так тому и быть!

Элис похолодела. Значит, он говорил на полном серьезе?! И предлагает ей выполнить условия этой дьявольской сделки до конца? И его действительно не заботит потеря десяти тысяч фунтов?.. Господи, пронеслось у нее в голове, он готов пожертвовать чем угодно, лишь бы смешать меня с грязью!

Мысли Элис окончательно перепутались. В этот миг она понимала только одно: Сайлас не собирается сдаваться. Может, действительно стоит вытерпеть все унижения до конца. и тогда он оставит ее в покое? Но она, Элис Керрингтон, тоже никогда не сдавалась! Возможно, ее отец и не отличался особой разборчивостью, но она давно уже выработала собственные принципы и дала себе слово не изменять им до конца жизни. Они были просты — держать слово, не нарушать условия сделок, не предавать друзей… И вот сейчас Моррисон вынуждает ее наплевать на все устои.

— Ну что, золотце, ты готова? — прозвучал сзади голос Зигфрида.

Элис вздрогнула от неожиданности, хотя и знала, что Мотценбеккер уже близко. Она взглянула на Сайласа, но тот в эту минуту как раз расписывался на ресторанном счете. Он черкнул свою подпись на счете так яростно, что чуть не прорвал бумагу.

— Конечно, — неуверенно кивнула Элис.

Зигфрид помог ей подняться на ноги. Она двигалась как во сне. Все происходящее казалось ей нереальным. Она медленно брела с Зигфридом к выходу из ресторана, все время ощущая рядом присутствие Сайласа. Он шел за ними, не отставая ни на шаг. Его взгляд словно толкал Элис в спину, подобно ружейному стволу — настолько он был холодным и жестким.

Внезапно к ней пришло странное спокойствие. Время, казалось, растянулось до бесконечности. Они втроем подошли к лифтам, и здесь мужчины обменялись последними прощальными любезностями.

— Зиг! — окликнул Мотценбеккера высокий и худой человек с широкими залысинами. — Всего хорошего! До встречи в Бонне!

— Погоди, Курт! — отозвался Зигфрид. — Я забыл тебе сказать… — Наскоро извинившись перед Элис и Сайласом, он подбежал к приятелю и стал что-то говорить ему по-немецки.

— Тебя не смущает тот факт, что Зиг тебе в отцы годится? — мрачно пробурчал Моррисон. Не дожидаясь ответа, он продолжил: — А следующий клиент может оказаться вообще семидесятилетним дедушкой. Что ты тогда будешь делать? Ведь отказаться ты уже не сможешь. Просто закроешь глаза и будешь думать о деньгах, пока какой-нибудь вонючий старикашка не закончит пыхтеть на тебе? Элис угрюмо молчала.

— Знай, что, если ты сейчас поднимешься в номер с Зигом, пути назад для тебя не будет, — жестко предупредил Сайлас.

— Благодаря тебе, мне и так уже некуда возвращаться, — заметила Элис, мило улыбаясь Мотценбеккеру, который подошел к ним как раз в тот момент, когда дверцы одного из лифтов раздвинулись, выпуская группу японских туристов.

Элис вошла в опустевший лифт, стремясь поскорее избавиться от Моррисона и не заботясь о том, что ее поспешность может быть истолкована совсем в другом смысле.

Двигаясь как сомнамбула, она нашла номер с цифрами «601» на двери и отдала Зигфриду ключ. Когда они вошли внутрь, Элис остановилась у порога, наблюдая, как Мотценбеккер осматривается, закрывает шторы, а также включает и выключает свет, добиваясь желаемого эффекта. В конце концов он оставил включенной только одну настольную лампу, создававшую в комнате интимный полумрак.

Элис медленно положила сумочку на столик. Она чувствовала, что руки и ноги ее налились невероятной тяжестью. В мозгу билась навязчиво повторяющаяся мысль: сделка заключена… сделка заключена…

Неотвязно думая об этом, Элис равнодушно позволила Зигфриду обнять себя. Запах его одеколона показался ей в эту минуту особенно противным. Возможно, потому что он смешивался с сильным запахом водки изо рта Мот-ценбеккера. В последнюю секунду Элис сумела увернуться от тянувшихся к ней слюнявых губ, подставив для поцелуя щеку. Но даже сейчас она не переставала твердить себе, что обязана пойти до конца. Это вопрос принципа. Она должна доказать… доказать… А что именно доказать, Элис не могла сообразить. Ее тупая вялость вдруг сменилась нарастающей с каждым мгновением паникой. Она уперлась руками в грудь Зигфрида.

— Что? Что случилось? — Он озадаченно посмотрел на Элис снизу вверх.

— Кажется, кто-то стучит, — прерывисто произнесла Элис, только сейчас осознав, что это действительно чей-то стук, а не биение ее собственного сердца.

Она даже вздрогнула от радости. Сай! Это он! В нем проснулась совесть, и он пришел спасти меня, пронеслось у нее в голове. За одно это она готова была простить ему все обиды!

— А-а, прекрасно! Прибыло шампанское! — весело возвестил Зигфрид, открывая дверь и впуская официанта. — Я заказал его заранее, — пояснил он с глупой добродушной улыбкой.

Элис смотрела на официанта, словно не веря своим глазам. Она уже успела уверить себя, что это пришел Сайлас.

— Я… Мне… нужно в ванную, — с трудом выговорила она, все еще не справившись с разочарованием.

Закрыв за собой дверь, Элис оперлась левой рукой о мраморный умывальник и посмотрела на себя в зеркало. На ее бледном лице выделялись два нелепо ярких пятна румян. Нижняя губа тоже была очень красной — даже несмотря на то, что помада успела стереться, — уж слишком часто Элис приходилось впиваться в нее зубами.

Потом она взглянула на свои руки. Хотя сейчас боль не чувствовалась, перчатка на правой руке сильно натянулась из-за увеличившейся опухоли. Если так пойдет дальше, дело может кончиться очень плохо. Лучше снять перчатку прямо сейчас.

Труднее всего оказалось освободить мизинец. Элис некоторое время с сомнением рассматривала распухшую и посиневшую кисть, но потом решила, что в полумраке соседней комнаты ничего не будет заметно.

А в соседней комнате ее ждали шампанское и Зигфрид Мотпенбеккер…

У Элис мелькнула мысль, что, встреться она с ним при иных обстоятельствах, он мог бы даже понравиться ей, потому что был по-настоящему забавным и добродушным. Элис не верилось, что Зигфрид способен обидеть ее или причинить боль.

Последнее соображение придало ей мужества, и она покинула ванную, оставив перчатки на умывальнике.

К счастью, официант уже ушел. Элис приняла бокал шампанского из рук Зигфрида со спокойствием фаталистки. Она поняла, что помощи ей ждать не от кого. О спасении следовало позаботиться раньше и полагаться при этом только на себя саму. Совсем недавно Зигфрид был козырной картой в ее игре с Сайласом, а сейчас он воплотился в живого человека, которого можно было нечаянно ранить или оскорбить…

И во всем этом виноват Сайлас! Элис залпом выпила шампанское. Голова у нее сразу пошла кругом. Она выпрямилась, сидя на самом краешке дивана.

— Зиг…-Ей нужно было сказать ему что — то очень важное. Что-то очень-очень важное.

— Да, золотце, сейчас, — отозвался тот, вновь наполняя ее бокал. Элис даже не успела ответить ему, что хотела совсем не этого. Она вдруг обратила внимание на то, что Зигфрид тоже порядочно пьян. Сайлас, хотя и заказал водку, но сам пил мало, и в конце вечера к рюмкам прикладывались только Мотценбеккер и Элис.

Тут Зигфрид сильно покачнулся, и Элис потянула его за рукав, чтобы усадить на диван. Но вместо этого Зигфрид сразу повалился, пролив на себя шампанское из бутылки, которую продолжал держать в руке. Пенная струя потекла на ноги Элис. Взвизгнув от неожиданности, она сбросила мокрые туфли, а затем, недолго думая, легла рядом с Мотценбеккером, опираясь на локоть правой руки. Левой она машинально попыталась стереть шампанское с пиджака Зигфрида, но тот лишь добродушно ухмыльнулся, глядя на ее неумелые попытки.

— Почему бы тебе просто не слизать его с меня? — шепнул он, притягивая Элис поближе и заваливая ее на себя сверху.

Во время этой возни, ни один из них не обратил внимания на то, что дверь номера неожиданно распахнулась, и почти сразу же Элис почувствовала, как чьи-то сильные руки отрывают ее от Зигфрида и ставят на ноги.

— Прости, приятель, но планы меняются! — Это был голос Сайласа Моррисона.

Он поднял Мотценбеккера, одернул на нем пиджак и быстро потащил к двери. Тот попытался было что-то возразить, но Сайлас нагнулся и что-то прошептал ему на ухо. После этого Зигфрид, испуганно охнув, оглянулся на Элис, чтобы помахать ей рукой, и со всех ног бросился бежать.

Моррисон тут же захлопнул дверь и прислонился к ней спиной. Ее белый пиджак казался в полутьме светлым пятном.

— Что ты ему сказал? — спросила Элис, чувствуя, как заплетается ее язык. — И как ты сюда вошел? — Она вдруг испугалась, что если в номер так легко попасть, то кто-нибудь из обслуги отеля мог видеть, как она кувыркалась на диване с Зигфридом.

Сайлас предпочел сначала ответить на второй вопрос. Он что-то бросил на столик рядом с сумочкой Элис.

— Ведь это я снял номер, помнишь? Ключ! Так у него был ключ! Сайлас сложил руки на груди.

— А Зигу я сказал, что только что встретил возле стойки портье его разъяренную жену, которая сказала мне, что некий «доброжелатель» позвонил ей и сообщил, что видел, как ее супруг входил в гостиничный лифт с какой-то длинноногой красоткой. После чего бедняжка Трудхен примчалась сюда сломя голову на такси в надежде вырвать гулящего супруга из объятий «дешевой потаскушки», как она выразилась.

Элис вспыхнула. Ей словно дали пощечину.

— Ты!.. Ты!..

Сайлас оторвался от двери.

— Осторожнее, Элис! Следи за своим язычком, потому что у меня сейчас не слишком хорошее настроение.

Она попятилась от него, пряча руки за спиной, чтобы не было видно, как они дрожат.

— И все-таки, что ты здесь делаешь? — Ей хотелось, чтобы голос звучал твердо, но на самом деле у нее вырвался жалкий лепет.

Не отрывая от нее глаз, Сайлас снял пиджак и небрежно бросил его на ковер.

— Какая ты неблагодарная! — упрекнул он.

Элис покраснела еще сильнее, понимая, что его обвинение отчасти верно. Но неужели он всерьез ожидал бурной благодарности за то, что вызволил ее из ситуации, которую сам же и подстроил? Элис с вызовом посмотрела на своего «спасителя», и тут же была наказана за дерзость, потому что он сказал:

— Мне вдруг пришло в голову, что я, очевидно, поспешил рекомендовать тебя моим партнерам, не испробовав сам, чего ты стоишь на деле. Поэтому я решил лично удостовериться, годишься ли ты на эту… должность.

Моррисон ловко развязал галстук и медленно стянул его с воротника. Шуршание шелка словно огнем обожгло слух Элис. Она вздрогнула и попятилась.

— Ты ведь действительно собиралась сделать это? — спросил Сайлас с угрожающим спокойствием, бросая галстук на валявшийся рядом пиджак. — Ты хотела переспать за деньги с этим старым хрычом?

— Не такой уж он и старый, — попробовала возразить Элис, заметив, что Сайлас начал расстегивать запонки. В его глазах появилось странное выражение, и она быстро добавила: — Послушай, если ты желаешь расторгнуть сделку, то я не против. Деньги ты сейчас же получишь обратно. — Элис потянулась к вырезу платья, чтобы вынуть чек.

— Сейчас это уже твои деньги, — произнес Сайлас, засовывая золотые запонки в карман брюк и медленно приближаясь к ней.

Она отступила назад, отчаянно пытаясь нащупать под лифчиком чек, который, должно быть, свалился вниз, когда они с Зигфридом возились на диване. Наконец пальцы Элис все же наткнулись на сложенный вчетверо листок. Вздохнув с облегчением, она вынула его.

— Вот, держи! На самом деле я не собиралась брать это.

— Разве? — саркастически усмехнулся Сайлас, явно давая понять, что не верит ей. Не обращая внимания на ее протянутую руку, он скользнул взглядом по копне ее спутанных волос, по обнаженному плечу, с которого давно съехало платье.

— Да, не собиралась! — подтвердила Элис. Пальцы ее босых ног невольно поджались, когда она заметила выражение глаз Сайласа. Он не отрывал взгляда от кружевной кромки бюстгальтера на ее груди. Напряжение в комнате настолько усилилось, что, казалось, стало трудно дышать. Элис судорожным движением поправила платье. — Ты отлично понимаешь, что я всего лишь хотела отплатить тебе за то, что ты оскорблял меня.

— Кажется, я знаю способ и получше… — пробормотал Сайлас, не спуская глаз с ее взволнованно вздымающейся груди.

Под его взглядом Элис чувствовала себя обнаженной. В этот миг ей хотелось стать безобразной уродиной, прыщавой и плоскогрудой. Тогда он не стал бы глядеть на нее такими глазами!

— Что ты делаешь? — сдавленно спросила она, когда Сайлас расстегнул первую пуговицу рубашки.

— То, о чем ты подумала, — тихо произнес он, с нарочитой медлительностью переходя к следующей пуговице. Между полочек рубашки показалась его смуглая грудь, покрытая завитками густых темных волос. — То, чего ты давно от меня ждала…

Элис затравленно посмотрела по сторонам, словно в поисках выхода.

— Чего я действительно жду, так это чтобы ты позволил мне уйти, — бросила она, шагнув в сторону двери ванной.

Но Сайлас пресек ее попытку. Обвив Элис рукой за талию, он властно притянул ее к себе.

— .. Маленькая лгунья! — хрипло произнес он. — Долго же ты дожидалась этого момента, правда, Элис? Целых три года…

— Я не понимаю, о чем ты говоришь! — перебила его Элис, пытаясь высвободиться из крепких объятий. Сейчас она больше всего боялась, что он схватит ее за больную руку.

— Как бы не так! — Сверкнув глазами, Сайлас подхватил Элис и стал теснить ее, пока она не прижалась спиной к стене. Она почувствовала, что попала в ловушку — он зажал ее между своих ног. В ту же секунду его ладони легли на ее полные упругие ягодицы. — Не отпирайся, Элис, ты хотела этого с самого начала. Ты молчала, но я всегда это знал, всегда… стоило только посмотреть на тебя…

— Нет! — испуганно закричала Элис. Сайлас неожиданно подобрал ключик к самым сокровенным ее тайнам, тем, что не были известны ни одной живой душе. Она двинула ногой — и совершила огромную ошибку, потому что он тут же ловко протиснулся меж ее бедер и прижался к ней всем телом. Элис вновь попыталась вывернуться; ее волосы били его по лицу, путались в жесткой щетине на подбородке Сайласа.

— Да! — настойчиво твердил он. — Только я вел себя, словно тебя не существовало на свете. И это мучило тебя больше всего, правда? Ты положила глаз на жениха своей подруги, а это породило в твоей душе чувство вины. Но ты предпочла обратить его против меня. Ведь именно я являлся предметом твоих тайных желаний, которых ты так стыдилась…

— Ты себе льстишь! — запротестовала Элис, уязвленная напоминанием о ее тайных вожделениях. Он не мог знать об этом, никто не мог… И не смеет говорить ей об этом!

Сайлас еще сильнее прижался к ней, и она ощутила бедром твердый выступ под его брюками. Это и смутило ее до обморока, и безумно взволновало.

— Ты так считаешь? А между тем, я не раз замечал, как ты всякий раз напрягалась, когда мы нечаянно сталкивались в дверях, как ты избегала оставаться со мной наедине и отворачивалась, когда я нежничал с Фионой. Да, Элис, ты хотела меня. Только слепой не заметил бы этого… И хочешь до сих пор — именно поэтому ты и явилась сегодня сюда, напялив это платьишко, в котором все твои прелести кажутся в сто раз соблазнительнее. На деловые свидания в таких платьях не ходят…

В душе Элис внезапно пробудился гнев, сметающий все барьеры, подогреваемый чувством обиды на Сайласа и страстью к нему, скрываемой даже от самой себя.

— Ты, жалкий ублюдок! Мне на тебя наплевать! — прошипела Элис, ткнув его кулаком в плечо. При этом чек выпал из ее руки и провалился за ворот его рубашки.

Вспышка ярости выдала ее с головой. От Сайласа это не укрылось. На его лице появилось довольное выражение. Двумя пальцами он выудил чек и поднес его к своему носу. — А-а, да-да… Чувствую аромат Элис Керрингтон, запах теплой зрелой женской груди…

Элис была поражена откровенной чувственностью, с которой он произнес это. А Сайлас еще раз с наслаждением втянул воздух, нюхая чек, и его полуприкрытые веками глаза заблестели. И Элис, стыдясь самой себя, тоже стала возбуждаться — в сосках возникло какое-то тянущее ощущение, словно их ласкала чья-то умелая рука, а низ живота налился приятной тяжестью.

Пристально глядя Элис в глаза, Сайлас слегка отстранился от нее, и его рука скользнула под край ее платья. Затем она протиснулась между ее ног…

— Прекрати! — простонала она, с ужасом ощущая, как тает, словно снег весной, под его умелыми ласками, как вместо раздражения ее душой завладевает сладострастие.

Сайлас победно рассмеялся, чувствуя свою полную власть над ней.

— Заставь меня, если сможешь! Он прижался в поцелуе к губам Элис, раздвигая их, проникая кончиком языка в горячую и влажную глубину ее рта. Ее бросило в жар, и она невольно прильнула к Сайласу, изнемогая от наслаждения. Ее рука, прежде упиравшаяся в его грудь, безвольно упала, а потом поползла вверх, чтобы обвиться вокруг его шеи.

— Ты уже готова, да, солнышко? Ты готова принять меня? — хрипло прошептал он. — Готова, готова и умираешь от желания узнать, что я испытаю, когда проникну в тебя… И окажусь ли я таким горячим и неутомимым, как ты об этом мечтала…

Элис задрожала. Как ей ни стыдно было в этом признаться, но Сайлас прав, совершенно прав. Она изнемогала от желания. Никогда ни один мужчина не вел себя с ней так беззастенчиво, грубо и… умело, ни один не смог так быстро понять ее самые тайные влечения. Элис не противилась, когда Сайлас стянул с нее трусики.

— Сбрось их, — велел он. Она послушно переступила через трусики и отбросила их ногой. Тогда Моррисон с каким-то странным рыком вновь прижал ее к стене и снова прильнул к губам. Он терся бедрами о тело Элис и прикосновение его возбужденного члена будоражило их обоих, заставляя дрожать и вскрикивать.

Сайлас спустил платье с плеч Элис; эластичная ткань поддалась без усилий.

Он оторвался от ее припухших губ и опустил взгляд на полную грудь, распиравшую узковатый лифчик так, что тот едва не лопался. При виде такого соблазнительного зрелища ноздри Сайласа расширились.

— Я никогда не мог понять, зачем ты прячешь свои роскошные формы под скучнейшими пиджаками мужского покроя… Они созданы для безгрудых и бесполых старых дев, а не для таких сексуальных кошечек, как ты. Позволь мне снять твой лифчик. Я всегда хотел сделать это…

Он легко высвободил из кружевных чашечек обе ее груди. Темные затвердевшие соски четко выделялись на фоне мелочно-белой кожи. Сайлас теребил их, пока они не потемнели и не стали походить на столбики. Затем он подхватил обе груди ладонями и принялся мять их. От этого Элис окончательно потеряла голову.

Ее пальцы погрузились в коротко остриженные волосы Сайласа, словно она умоляла его наклониться. И он исполнил ее молчаливую мольбу, нагнувшись и принявшись щекотать возбужденные соски языком. После этого он набросился на них, словно голодный на пищу, покусывая и посасывая, пока Элис не почувствовала, что хочет сейчас же доставить ему такое же удовольствие.

Она пошевелилась, пытаясь высвободить руки из платья. Он помог ей и, когда платье спустилось на талию, расстегнул застежку бюстгальтера и отшвырнул его в сторону. Элис потянулась к пуговицам на рубашке Сайласа, но не стала их расстегивать, а просто рванула обе половинки в разные стороны. Она хрипло рассмеялась, услыхав, как выругался Сайлас.

Никогда еще не ощущала она такой свободы и не была настолько раскрепощенной. Она не боялась показаться смешной, сделать что-то не так или быть неправильно понятой. Сайлас ожидал от нее проявлений страсти, и именно это она готова была продемонстрировать.

Он сорвал с себя рубашку, не отводя глаз от тугой груди Элис с еще влажными после его поцелуев сосками, щекотавшими его. Элис провела ладонями по мягким густым завиткам на груди Сайласа. Подхватив ее на руки, он перешел в спальню. Там он уложил Элис на кровать и освободился от остатков одежды. Затем нашел в кармане брюк презерватив и надел его со сноровкой, которая при других обстоятельствах заставила бы Элис покраснеть. Но сейчас она лишь завороженно следила за его движениями.

— Ты уже совсем готова, солнышко. Мне не составит никакого труда проникнуть в тебя… — страстно прошептал Сайлас.

Улыбаясь, Элис мечтательно взглянула на того, кто когда-то причинил ей столько страданий, но сейчас обещал подарить безграничное наслаждение. Странно, но Элис верила ему — во всяком случае, в эту ночь. Верила, что он излечит ее раны, утолит боль и сделает явью самые смелые ее мечты…

Оттенок самодовольства в искушающей улыбке Элис заставил Сайласа насторожиться, страстное выражение на его лице стало более жестким. Он навалился на Элис с грубостью завоевателя, проникнув внутрь ее тела одним мощным движением.

Мгновенно возникшее болезненное ощущение заставило Элис напрячься, но постепенно боль отступила, сменившись совсем другими ощущениями. Элис начала непроизвольно двигаться в едином ритме с Сайласом. Через какое-то время он судорожно вцепился руками в покрывало и процедил сквозь зубы ругательство. Затем уткнулся лицом во впадинку у горла Элис, крепко сдавил ее бедра, вжимая их в постель, чтобы заставить ее прекратить движения и продлить удовольствие. Но Элис не способна была контролировать себя, потому что чуть раньше уже начала путь к вершине блаженства.

Почти сразу же за ней последовал и Сайлас. Его тело судорожно содрогалось, голова запрокинулась, он изогнулся, словно натянутая до предела струна… Из его горла вырвался хриплый победный вопль… Через секунду он без сил рухнул на грудь Элис.

А она впервые в жизни чувствовала себя покорной рабой властного мужчины, но это ее совсем не возмущало. Еще никто в мире не заставлял ее чувствовать себя такой желанной. Элис не могла причислить себя к числу женщин-вамп, по которым сохнут все мужчины. Конечно же, у нее были любовники. Последним стал Льюис Тейлор, помощник ее отца. Старый Альф Керрингтон постоянно намекал дочери на то, что Льюис может стать для нее хорошим супругом, настоящей опорой. Быстро разгадав тайные желания шефа, Льюис тут же начал ухаживать за Элис, но на самом деле интересовала его не она, а будущая карьера. К тому же в постели он был примитивным, до одури скучным и не мог доставить Элис настоящего, полноценного удовлетворения.

Перекатившись на спину, Сайлас лег рядом с Элис. Она вдруг застеснялась, вспомнив о своей наготе, и отодвинулась подальше. Но сильная рука Сайласа удержала ее. Он притянул Элис к себе на грудь, ошибочно сочтя, что она хотела потихоньку улизнуть.

— Ты куда это собралась? — поинтересовался он, шутливо шлепнув ее пониже спины и слегка прикусив кончик носа. — Я снял номер на всю ночь, моя прелесть. Тебе еще предстоит отработать твои денежки…

6

Элис начертила большим пальцем ноги очередной кружок на мокром песке и стала лениво смотреть, как удары волн постепенно стирают его. Потом она перевела взгляд на спокойную морскую гладь и подумала о том, что уже пора идти завтракать.

Бредя в маленький покосившийся коттедж, где она теперь жила, Элис в который раз порадовалась, что у нее есть хоть такая крыша над головой. Домишко был весьма неказист, давно нуждался в ремонте, да и стоял в самой глухой глуши, но он казался ей роскошнее королевского дворца. К тому же за аренду коттеджа ничего не нужно было платить — очень немаловажное обстоятельство — и о нем ничего не было известно Сайласу Моррисону.

Ее врагу.

Ее любовнику.

По правде сказать, Элис сама не знала, кем его теперь считать.

Ей до сих пор не верилось, что она смогла убежать от него. После всего, что с ней произошло за эти годы, такое избавление казалось слишком легким. А может, Сайлас сам позволил ей удрать?

Этот вопрос не давал ей покоя. Но еще мучительнее были томящие воспоминания о той ночи. Настоящей ночи любви… Сначала Элис во всем обвиняла действие таблеток вкупе с русской водкой, но затем в ее душу закралось подозрение, что она просто пытается найти себе оправдание. Ведь ей же было тогда хорошо, даже очень хорошо… По правде говоря, она и не подозревала, что способна испытывать такое… Ни один из трех ее предыдущих мужчин не мог ей доставить и тени подобного наслаждения…

Но чем все это закончилось!

Первое, что Элис ощутила, проснувшись на следующее утро, — это ревущая, мучительная боль в правой руке. Такая же мучительная, как в первый день.

Элис открыла глаза и сначала не поняла, где она. Чужая постель в незнакомой комнате. Рот пересох, язык был точно деревянным, голова раскалывалась от боли, а рука…

И тут Элис все вспомнила: где она находится, с кем и что здесь происходило. О Господи!

Она быстро повернула голову, но рядом никого не было. Она лежала одна на широкой, беспорядочно смятой постели. Одинокая, совсем голая под белой простыней. А между ног еще сохранилось приятное, тянущее ощущение — последствие того, что разыгралось здесь ночью.

И не удивительно! Элис натянула простыню до самого подбородка, но это не помогло ей прогнать обступившие ее неправдоподобно яркие образы прошедшей ночи. Да, ночка была что надо… Настоящая античная оргия. Элис думала раньше, что такое бывает лишь в книжках специфического толка, рассчитанных на любителей запретных тем. Сайлас, казалось, обладал просто сверхчеловеческой выносливостью и безграничной изобретательностью, порой вгоняя Элис в краску своими ласками Но несмотря на это, она с готовностью следовала за ним, стремясь доказать этому муж. чине, что она вовсе не холодная и угрюмая пуританка. Прошлой ночью она делала с ним такие вещи, о которых прежде стыдилась и подумать. А она не только думала о них: она это совершала на самом деле. И с кем? С Сайласом Моррисоном!

Элис перевела взгляд на одежду, валяющуюся кучками на полу, и вдруг обратила внимание на негромкий плеск воды в ванной. А не удрать ли отсюда, пока Сайлас принимает душ? Она приподнялась на локте, но это простое движение вызвало приступ острой боли в раненой руке. Элис со стоном повалилась на подушку.

Таблетки к этому времени уже перестали действовать, и она поняла, насколько безрассудно было принимать вчера двойную дозу лекарства, сильнодействующее средство заглушило сигналы опасности, к которым ей надо было прислушаться.

Тяжело вздохнув, Элис прикрыла глаза ладонью, чтобы защитить их от яркого дневного света. Как же одеться в таком состоянии? Hi выйдешь же из отеля, завернувшись в простыню! Элис снова застонала, на этот раз уже от досады и бессилия.

— Если ты неважно себя чувствуешь, я очень советую тебе принять душ, — донеся насмешливый голос из ванной. — Прекрасно помогает!

Элис напряглась, преодолевая новый, еще более сильный приступ боли. Разговаривать с Сайласом ей сейчас не хотелось, но она все-таки не смогла удержаться, чтобы не взглянуть на него мельком из-под ладони.

Он стоял, обернув бедра полотенцем. Правда, оно спустилось довольно низко, так что можно было заметить темные вьющиеся волосы на его животе. На гладкой, смуглой от загара коже сверкало множество водяных капелек. Видимо, он не стал вытираться после душа. Его короткие волосы торчали как иголки у ежа, а подбородок казался иссиня-черным из-за отросшей за ночь щетины.

Элис снова прикрыла глаза рукой. Через мгновение она почувствовала, как Сайлас опускается рядом с ней на постель.

— Не жмурься, Элис, — сухо произнес он. — Я же не исчезну, если ты не будешь смотреть на меня.

Она промолчала, снова вспомнив в это мгновение, как вела себя ночью. После того первого раза Сайлас выключил в номере свет, и в темноте ей было еще легче отказаться от привычных запретов. Неудивительно, что он сейчас усмехается!

— Элис! — позвал Сайлас. — Не думаю, что женщина, продающая за деньги свои прелести, может быть такой застенчивой! Следовательно, я делаю вывод, что это новая игра. — Он отвел руку Элис от ее лица. Доброе утро! — произнес он с изрядной долей сарказма.

Волосы Элис за ночь спутались, помада давно размазалась, тушь для ресниц потекла и зачернила подглазья. Но выглядела она очень эротично. И сама чувствовала это.

Сайлас наклонился и прижался губами к крепко стиснутому рту Элис. При этом он слегка задел ее больную руку. Элис мгновенно напряглась под простыней, и он тут же отстранился.

— Раскаиваешься в содеянном? — Его взгляд скользнул по ее скрючившемуся телу и вернулся к лицу. — Поздно, моя дорогая. Я предупреждал тебя, что обратного пути не будет. Вчера ты сожгла все мосты. — Сайлас снова наклонился и запечатлел на губах Элис поцелуй собственника. — И не смотри на меня с выражением мученицы! Я тебе все равно не поверю. Стоит только вспомнить, что ты здесь вытворяла всего несколько часов назад, как стонала и визжала от удовольствия! Во всяком случае, утешайся тем, что я уже не потребую денег обратно. Этой ночью ты действовала, как заправская профессионалка, дорогая, и ты оправдала каждый полученный тобою пенни! — Он выпрямился и нечаянно задел распухшую кисть Элис.

Приступ дикой боли заставил незадачливую «профессионалку» залиться слезами. Элис показалось, что ее руку насквозь пронзил раскаленный нож. Побледнев как мертвец, она сдавленно застонала сквозь стиснутые зубы.

— Послушай, Элис, тебе не разжалобить меня своими… — Сайлас осекся, заметив ее руку, с которой сползла простыня. Он тоже побледнел. — Господи! Неужели это сделал я? — прошептал он. — Твой палец… Как он странно вывернут… — Сайлас легонько прикоснулся к ее мизинцу, но даже это невесомое прикосновение вызвало у Элис крик. — Да, ночью я не особенно церемонился с тобой, но все же я старался не делать тебе больно. — Губы его задрожали от жалости. — Ради Бога, почему ты не сказала мне об этом? Не могу поверить, что я мог сломать тебе руку и не заметить этого…

Поведение Сайласа показалось Элис странным. Ей было непонятно, почему ее искалеченная рука произвела на него столь сильное впечатление. Элис хотела было что-нибудь соврать, но потом передумала.

— Это сделал не ты, — коротко ответила она.

— Правда? — облегченно выдохнул Сайлас. — Постой, но почему я тогда ничего не заметил? Конечно, ночью было темно, но за ужином… — Он замолчал, бросив взгляд на ее несчастное, обескровленное лицо. — За столом ты была в перчатках. Я это видел, но ты вообще была одета не в своем обычном стиле, поэтому я не обратил особого внимания на твою прихоть. Ты нарочно надела перчатки? Тебе не хотелось, чтобы я узнал, в каком ты состоянии находишься?

Как всегда, проницательность не подвела Моррисона.

— Ничего мне не хотелось… — пробормотала Элис, отворачиваясь от него.

— Твое упрямство когда-нибудь сильно тебя подведет, — произнес Сайлас, с досадой потянувшись к стоявшему на тумбочке телефону.

— Что ты делаешь? — забеспокоилась Элис.

— Твою руку должен осмотреть врач, — бросил Моррисон, набирая номер.

— Я уже была в больнице! — запротестовала Элис, но он не обратил на ее слова никакого внимания.

— Джерри! — сказал он в телефонную трубку. — Это Сай. Мне срочно нужна твоя помощь.

Элис напряженно прислушивалась к разговору.

— Зачем?! — воскликнула она. — Я же сказала — мне не нужен врач!

Впрочем, она тут же замолчала, потому что Сайлас непринужденно стянул с бедер полотенце, затем, зажав трубку между ухом и плечом и продолжая говорить, принялся натягивать на себя трусы. Его ягодицы были такими же твердыми и мускулистыми, как и все тело. Натянув трусы до колен, Сайлас чуть повернулся в сторону Элис, и она смущенно отвела взор, заметив явные признаки еще не оставившего его после поцелуев возбуждения.

Положив трубку, Сайлас принялся надевать рубашку.

— Сейчас приедет доктор, — сказал он. — Это мой личный врач. Зовут его Джерард Уокерман. Вот увидишь, он быстро поможет тебе…

— Ты вызвал своего врача? Но… я же должна одеться…

— Не волнуйся, ведь он врач. Ему каждый день приходится видеть обнаженных женщин.

Элис покраснела до корней волос.

— Если он увидит меня в таком виде рядом с тобой, он подумает, что…

— Что мы всю ночь занимались любовью? — насмешливо подсказал Сайлас. — Но если Джерри увидит тебя в твоем вызывающем платье в одиннадцать часов утра в гостиничном номере, он все равно подумает об этом. Могу предложить другой вариант: там, в ванной, висит махровый халат. По-моему, тебе лучше набросить его.

Элис сдалась. Она смущенно позволила Сайласу надеть на себя халат и удивилась, что на этот раз все обошлось без саркастических замечаний по поводу ее стеснительности. Но, одевшись, Элис почувствовала, что ей срочно нужно принять душ. В этот момент раздался громкий стук в дверь.

— Неужели это доктор? — испуганно шепнула Элис. — Разве он мог так быстро добраться?

— Сейчас посмотрим, — бросил Сайлас, скрываясь в гостиной.

У входной двери он с кем-то поговорил и через минуту вернулся с подносом в руках.

— Что это? — поинтересовалась Элис.

— Завтрак. Я заказал его, пока ты спала. — Он поставил поднос на маленький столик и снял куполообразные серебряные крышки, под которыми прятались тарелки с яичницей, гренки, свежие фрукты и джем в вазочках. Отдельно стоял полный кофейник.

— Я не хочу есть, — заявила Элис.

— Зато я хочу. — Сайлас подсел к столику и положил на колени салфетку. — Мне предстоит очень напряженный день.

Пока он завтракал, Элис сидела насупившись, нянча на коленях больную руку.

Вскоре прибыл доктор Уокерман. К сожалению, приехал он не один. Вместе с ним в номер вошел высокий светловолосый человек. Его лицо показалось Элис знакомым. Он передал Сайласу большой кожаный портфель, и тут Элис вспомнила, где встречалась с ним. В ресторане, когда она ударила Моррисона! Этот блондин все время держался поблизости от него, а позже распахнул перед Элис дверь ресторана.

Сейчас он не смог скрыть удивления, увидев сидящую на кровати Элис. А она лишь гордо подняла подбородок, когда Сайлас представил его как своего персонального советника Дика Чемберса. Но все же от ее внимания не укрылся взгляд, который Дик бросил сначала на ее распухшую и посиневшую руку, а затем на челюсть своего босса.

— Мне подождать в вестибюле? — спросил Дик у Сайласа, но тот велел ему отправляться в офис.

— Скажи Дине, что я задержусь. Пусть перенесет все утренние встречи на вечер.

Проводив советника до двери, Сайлас вернулся в спальню, где врач уже начал осматривать руку Элис, кусавшей губы от невыносимой боли.

— Джерард, разве ты не можешь дать ей что-нибудь обезболивающее? — не выдержал Сайлас, но доктор не обратил никакого внимания на его вспышку и принялся расспрашивать Элис о предыдущем лечении.

— Как же все-таки вы получили эту травму? — вкрадчиво спросил он. — С вами произошел какой-то несчастный случай?

Элис подумала, что доктор Уокерман может прийти к такому же заключению, что и врач из больницы, поэтому решила сказать правду.

— Видите ли, это был не совсем несчастный случай, — произнесла она, бегло взглянув на Сайласа. Тот, словно начав о чем-то догадываться, потянулся пальцами к шраму на губе, поэтому Элис не стала медлить. — Я… ударила одного человека.

— Вот как? — удивился врач.

— Да. Меня! — сердито бросил Сайлас. Получалось, что все же он виноват в том, что Элис сломала мизинец. — Она не ожидала, что у меня такая твердая башка. Правда, милая? Вот тебе урок на будущее — нельзя недооценивать противников.

— Я же сбила тебя с ног! — вспыхнула она.

— Да, но какой ценой!

— Это того стоило!

Кашлянув, доктор открыл свой чемоданчик. Элис быстро заморгала, убеждая себя, что слезы на ее глазах выступили только от боли. Сайлас тихо выругался и отвернулся, чтобы налить себе еще чашку кофе.

— Сейчас я перевяжу вам руку, но если вы и впредь будете нарушать предписания врача, вам действительно понадобится хирургическое вмешательство, о котором вас уже предупреждали, — недовольно заметил Уокерман.

Несмотря на то, что он действовал очень осторожно, к концу перевязки Элис рыдала в голос, а Сайлас с каждой минутой все больше мрачнел.

— Не беспокойся, Джерард, я сам позабочусь, чтобы она вела себя тихо и прилично, — заметил он, провожая врача к выходу.

Когда Сайлас вернулся в спальню, Элис сидела на кровати, утирая слезы краешком простыни.

— Тебе не нужно следить за мной, — заверила она. — Я сама прекрасно с этим справлюсь?

— И это говоришь ты? После такой ночи? — Сайлас окинул ее пронзительным взглядом. Элис покраснела. — Почему ты не предупредила меня? Все твоя проклятая гордость! Ты скорее удавишься, чем признаешься в обычной человеческой слабости! — сердито крикнул он, нервно проведя рукой по волосам. — Скажи, зачем ты явилась сюда в таком виде? Это же опасно!

— Из-за тебя! — воскликнула Элис. — Ты же нанял меня!

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Затем Сайлас тяжело вздохнул.

— Действительно… Что сделано, то сделано. Ночь прошла, и ее уже не воротишь. — Он провел пальцем по ее щеке. — Только мне кажется, что ты и не захотела бы исправлять то, что мы совершили, — хрипло добавил он, В его голосе чувствовалась мужская гордость, но в этом не было желания ее унизить, и сердце сильнее забилось в груди Элис.

— Я..

Пальцы Сайласа закрыли ей рот.

— Только не лги, Элис! Будь честной хотя бы в этом…

Он убрал руку и прильнул к ее губам с той же страстью, с которой целовал ее всю ночь. Но это был утренний поцелуй — нежный, почти прощальный, и в то же время он был пронизан обещанием новых наслаждений. Элис вновь накрыла волна желания…

Сайлас просунул руку под ее халат; сжав ладонью упругую грудь, он стал играть с мгновенно затвердевшим соском.

— Нам было хорошо вместе, правда, солнышко? — прошептал он, слегка отстранившись от ее губ. — Ты не сможешь отрицать этого… Зачем же нам продолжать борьбу? Не лучше ли прекратить оглядываться назад и попробовать посмотреть вперед? Может, там нас ожидает что-то хорошее…

— Что? — спросила Элис сквозь наползающую дымку забытья. Поцелуи Сайласа действовали на нее сильнее всяких лекарств.

— То, что мы можем сделать друг для друга. — Его шепот был волнующим и дразнящим. — В конце концов, я же пообещал доктору присмотреть за тобой…

— Но я не нуждаюсь в присмотре, — возразила с детства приученная к самостоятельности Элис.

— Мы все нуждаемся в этом время от времени, — философски заметил Сайлас, убрав руку с ее груди и медленно проводя пальцем по темным бровям, словно желая стереть с ее лица слишком серьезное выражение. — А ты сейчас больше всего нуждаешься в заботе… иначе так быстро не согласилась бы вчера продать себя.

Элис побагровела от стыда. Ей захотелось сказать Сайласу: он заплатил за то, что она отдала ему просто так, вовсе не за деньги, но это признание было бы слишком поспешным.

Время для него еще не пришло.

— Дело не в этом… Я была так зла на тебя…

— Знаю. Я тоже был сердит, — улыбнулся Сайлас. — Но все время, пока мы пытались уколоть друг друга побольнее, я представлял тебя лежащей в постели подо мной. — Тут Элис шевельнулась, но он придержал ее голову на подушке. — Думаешь, я не понял, что ты взяла чек, чтобы подразнить меня? Ты слишком горда, чтобы стать проституткой. И с Зигом ты пошла только потому, что я загнал тебя в угол и тебе пришлось огрызаться, как затравленному зверю… — На губах Сайласа появилась циничная усмешка. — Но это ничего… Я знаю, что ты чувствовала, потому что мне известно, что такое месть и как она желанна… — В его пронзительно синих глазах на мгновение вспыхнул огонь, но он быстро погасил его. — Я недавно купил небольшой особнячок на берегу Темзы, — тихо продолжил Сайлас. — С виду он скромный, но внутри оборудован со всем комфортом… Там тебя никто не сможет разыскать. Если хочешь, перебирайся туда прямо сегодня. Элис потребовалось некоторое время, что бы понять, о чем он говорит.

— Ты приглашаешь меня жить с тобой? — изумленно спросила она.

— Я там не живу. У меня есть свой дом. Так что особнячок будет в полном твоем распоряжении… сколько ты захочешь.

Сколько она захочет?

— Но я буду навещать тебя так часто, как мы условимся. И, скорее всего, я буду оставаться там на ночь. Все расходы я беру на себя, — добавил Сайлас.

— Ты предлагаешь мне стать твоей содержанкой? — ахнула она. Сайлас поморщился.

— Сейчас уже никто не употребляет таких слов. Я предлагаю более современные отношения. Их основой будут полная твоя независимость и стремление к удовольствию для нас обоих.

Итак, подумала Элис, ему требуются «отношения». И конечно, как и для подавляющего большинства мужчин, на его условиях. Ей вдруг стало очень обидно.

— И все же я не буду так независима, как ты, — возразила она. — Жить в твоем доме и на твои деньги…

Моррисон достаточно поднаторел в разного рода переговорах с деловыми партнерами, чтобы уловить скрытый смысл слов Элис. Она не отказалась сразу, а начала рассуждать. Кроме того, он отметил, что ноздри ее слегка расширились, а грудь задышала чаще. Попалась на крючок! Осталось только выудить рыбку.

— Если у тебя останется желание найти работу, когда срастется кость — твое дело. Я уверен, что ты быстро сумеешь подобрать себе подходящее место. Мне лишь хочется, чтобы ты знала, что тебе не нужно больше будет думать о том, как продержаться, где достать денег.

— Если я тебя правильно поняла…-неуверенно начала Элис.

— Совершенно верно, — кивнул Сайлас. — Наша война закончилась. Объявляю вечный мир между нами.

Странно, но вместо того, чтобы испытать облегчение, Элис почему-то испугалась. Согласиться с тем, что Моррисону можно довериться до конца?..

— Почему ты вдруг решил сделать это именно сейчас? — с подозрением спросила она, приподнявшись на постели. Сайлас не стал ее удерживать. — Если ты затеял новую игру… Он встал, подняв руки ладонями вперед.

— Никаких игр. Одна голая правда. Мы были хорошими врагами, но куда лучше быть любовниками. И одна ночь не утолит нашей жажды, Элис. Пока мы не насытимся друг другом, покоя ждать нам не придется.

Про себя Элис могла бы сказать, что она не насытится им никогда.

— Что потом? Мы снова станем врагами? — спросила она.

На мгновение Сайлас задумался.

— Нет, с этим покончено. Свою бывшую компанию ты назад не получишь, но оставшиеся долги я с тебя требовать не буду.

Он вынул из черного кожаного портфеля, привезенного Диком Чемберсом, электробритву и чистую рубашку и принялся бриться, словно считая, что сказанного достаточно.

Элис задумчиво смотрела на спину стоявшего перед зеркалом Сайласа. Ей не верилось, что он способен увлечься ею надолго. Скоро он обязательно охладеет, а она останется с разбитым сердцем, одинокой и обездоленной. Может, именно этого Сайлас и добивается? Что, если это план особенно утонченной мести?

Первой любовью Элис был человек, так и не оценивший глубины ее чувств к нему и даже испугавшийся пылкой страсти восемнадцатилетней девушки. Сейчас, когда юность была уже позади, она не собиралась повторять прежние ошибки.

И тогда Элис приняла решение.

Она позволила Сайласу покинуть отель в уверенности, что она согласилась с его предложением. А затем, сидя в дурацком зеленом платье Мэйми на неубранной гостиничной постели, она сняла телефонную трубку и с некоторым сомнением набрала номер Фионы.

И, к огромному удивлению Элис, все вышло так, как она хотела.

7

На завтрак Элис сварила яйцо, снесенное одной из десятка кур, днем вяло бродивших по двору, а на ночь собиравшихся в старом дровяном сарае. Заварив чай водой из чайника, разогретого на дровяной плите, она села за деревянный кухонный стол и принялась за еду, наслаждаясь запахом пекущегося в духовке хлеба.

Такой образ жизни Элис вела уже полторы недели, и он даже начинал ей нравиться.

Фиона, посоветовавшись с мужем, который всего месяц назад унаследовал после смерти тетки старенький коттедж, сказала, что Элис может жить в нем сколько захочет. Она только предупредила, что удобства там самые минимальные. Агент по недвижимости, осматривавший коттедж, заявил, что его нельзя будет сдавать до тех пор, пока хозяева не произведут капитальный ремонт. Несмотря на то, что Борнмут славился своими курортами и летом сюда съезжалось множество отдыхающих никто не захотел бы жить в подобной развалюхе.

Фиона и ее муж были счастливы помочь Элис, потому что считали себя обязанными ей. Узнав, в каком положении оказалась ее подруга, Фиа была потрясена. Она понятия не имела, что дело зашло так далеко, а также, что все это связано с Сайласом Моррисоном.

Вскоре после свадьбы Фиона и Фрэнк Кэмпбелл переехали из Лондона в Бирмингем. Причина была проста — они хотели жить подальше от ее родителей. Элис звонила подруге нечасто и почти ничего не рассказывала о своих детях, не желая понапрасну расстраивать ее. Фрэнк был зубным врачом и собирался открыть собственный кабинет, но он был слишком горд — или, вернее, мудр, — чтобы принять финансовую помощь от тестя. Поэтому супруги, которые к этому времени успели обзавестись очаровательной малышкой, не могли помочь Элис деньгами. Но она ничего и не приняла бы от них, потому что в свое время поклялась никогда не вмешивать денежные вопросы в свою дружбу с Фионой.

Элис долго сомневалась, прежде чем позвонить подруге. Это был первый случай, когда она обратилась к ней за помощью. К счастью, ее ждало самое горячее участие. К тому же Фиона легко согласилась с ее условием — не задавать никаких вопросов. Элис не хотелось лгать. Сказать, что Моррисон преследует ее — это одно, а признаться, что она стала его любовницей, — совсем другое!

Позже выяснилось — очень кстати, — что прежняя владелица коттеджа, тетушка Мод, терпеть не могла «все эти новшества», вроде фабричным образом приготовленного варенья или консервов, и предпочитала вести такой образ жизни, чтобы ее существование ни от кого и ни от чего не зависело. Поэтому дом оказался завален по крышу всякого рода припасами. Рядом с ним был разбит обширный фруктовый сад, имелся огород со всяческими овощами, а на лужайке перед крыльцом разгуливали куры. Таким образом, проблема питания была для Элис решена.

Чего мне не хватает, так это коровы, усмехнулась она, плеснув из чайника кипятку на тарелки, сложенные в большую миску. Молоко, мясо и масло ей приходилось покупать.

Конечно, подобная жизнь имела свои недостатки, особенно для того, кто вынужден был обходиться всего одной рукой, но пока что Элис справлялась. Она приехала сюда налегке, а позже Мэйми перевезла ее вещи, договорившись со знакомым водителем огромного грузовика, чей маршрут пролегал через Борнмут. Предварительно Элис потребовала от веселой официантки поклясться, что она никому не расскажет об этом.

Телефона в коттедже не было, но электричество тетушка все же согласилась провести. Элис решила, что сумму расходов можно уменьшить, если пользоваться только керосиновыми лампами и свечами, которых у тетушки Мод было более чем достаточно. Кроме того, в доме имелся топившийся дровами бак для подогрева воды, трубы от которого шли в ванную. Элис жгла в нем мусор, собиравшийся во время уборки комнат. Вообще, она старалась экономить воду и даже ухитрилась починить подтекавший бачок в туалете.

К великой радости Элис под одной из кроватей обнаружилась картонная коробка с книгами. Среди них было много кулинарных справочников. Это оказалось основательным подспорьем.

Бросив взгляд на настенные часы, Элис решила, что пора проверить, не готов ли хлеб. Она взяла тряпку, открыла духовку и вытащила металлическую форму с сидящей в ней румяной булкой. Поставив ее на стол, Элис потрогала пружинящую под пальцами корочку и удовлетворенно улыбнулась. Конечно, до совершенства еще далеко, но уже намного лучше, чем в первые дни…

— Это и есть твой идеал независимого существования? — раздался сзади насмешливый голос.

— Элис резко повернулась к двери, толкнув бедром стол, с которого тут же с грохотом полетела форма с хлебом. Но упасть на пол она не успела — Элис подхватила ее левой рукой. Затем молодая женщина снова подняла глаза. В дверях, загораживая почти весь проем, стоял Сайлас Моррисон. Смущение Элис было так велико, что прошло несколько секунд, прежде чем она почувствовала, как больно жжет ладонь раскаленное железо. Она громко взвизгнула и швырнула форму на стол, а после этого принялась удивленно разглядывать свою красную, вспухшую от ожога ладонь.

— Что случилось? — бросился к ней Сайлас. Увидев воспаленную кожу, он подтолкнул Элис к раковине и заставил ее сунуть руку под струю холодной воды. Некоторое время они стояли рядом, наблюдая, как вода течет по вздувающимся на глазах волдырям. Затем Сайлас спросил: — Ну что? Очень болит?

Элис плаксиво сморщилась.

— Да ничего, вполне терпимо. Во всяком случае, пока я держу руку под водой. — Она искоса взглянула на Сайласа, отметив про себя, что в джинсах он выглядит не хуже, чем в строгом костюме.

— Странно, — заметил он. — Стоит мне только появиться, как ты тут же что-нибудь ломаешь себе, обжигаешься… Что-то с тобой неладно…

Элис резко повернулась к нему, брызнув водой на белую трикотажную рубашку, видневшуюся из-под голубой джинсовой куртки.

— Ничего подобного! — сердито возразила она. — Это ты виноват. Нечего было подкрадываться!

— Правильно. Легче всего винить в своих ошибках кого-нибудь другого. — Сайлас снова сунул ее руку под воду. — Подержи еще хотя бы минут десять, чтобы утих жар. Где у тебя аптечка?

— Мм… где-то была… — неуверенно пробормотала Элис. Ей трудно было думать в эту минуту о чем-то другом, кроме как о прижимающемся сейчас к ее спине теле Сайласа. Почему он приехал сейчас, когда Элис ходит по дому в линялых шортах и обвисшей футболке, с дурацким хвостиком на макушке, затянутым обычной резинкой.

— Проще говоря, ты не знаешь, где она? — уточнил Моррисон. Он обвел скептическим взглядом обшарпанные стены кухни, дырявый старый линолеум, треснувшие стекла. — Ладно, сейчас я принесу свою. Она у меня в машине, — добавил он уже на пути к двери.

Оставшись в одиночестве, Элис едва не расплакалась от жалости к себе. Вообще, перебравшись в Борнмут, она поняла, как неплохо бывает иной раз хорошенько выплакаться. Здесь ей не надо было прятаться от чужих любопытных глаз, поэтому она частенько позволяла себе поплакать от души, испытывая при этом огромное облегчение.

К тому времени, когда вернулся Сайлас, она дрожала, сидя на расшатанном стуле. Заметив, в каком она состоянии, Моррисон без лишних слов ушел в комнаты и несколько минут что-то там разыскивал. Вскоре он снова появился на кухне с одеялом в руках. Сайлас заботливо укутал им обнаженные ноги Элис. После этого он повернул ее к столу, осторожно промокнул воспаленную ладонь марлей и наложил повязку.

— Тебе надо было стать врачом, — улыбнулась Элис. Она действительно не сомневалась в том, что из него получился бы прекрасный, внимательный и заботливый доктор.

Сайлас взглянул с серьезным видом на нее.

— У меня было такое желание, но мой отец рано умер, а у матери не хватало средств, чтобы дать мне приличное медицинское образование. Мне рано пришлось научиться зарабатывать деньги.

— Понятно… — вздохнула Элис. Ее собственным мечтам тоже не суждено было сбыться, поэтому она могла искренне посочувствовать Сайласу. — А я вот хотела стать модельером, — призналась она. И тут же пожалела об этом. Разве можно сравнивать серьезную профессию врача с работой дизайнера одежды, который только тем и занимается, что выдумывает всякие штучки на потеху досужим бездельникам?

Но, к ее удивлению, Сайлас не стал над ней насмехаться.

— Можешь не объяснять, почему ты не стала им, — кивнул он. — Не хватило сил противостоять воле отца?

— Ты угадал.

— А может, здесь было еще кое-что? — продолжил Сайлас, пристально глядя на Элис. — Возможно, бедняжка Элис Керрингтон старалась во всем угодить отцу, чтобы завоевать его любовь?

— Брось! — фыркнула Элис, которую невольно рассмешило слово «бедняжка». Но ведь она действительно всеми способами пыталась добиться расположения отца… Тогда ей было всего шестнадцать, а сейчас уже двадцать семь. — Мне нравилось заниматься делами компании «Морнинг дью». И это продолжалось бы еще долго, если бы ты все не испортил.

Сайлас поднялся со стула.

— Давай я лучше приготовлю кофе. Тебе нужно выпить чего-нибудь горячего.

Элис следила, как он ловко управляется на кухне, как будто она была его собственной, и вдруг вспомнила то, о чем предпочла бы забыть навсегда.

— Как ты меня разыскал? — спросила она.

— Ты звонила из гостиничного номера. Когда я расплачивался, мне передали счет телефонной компании, где был указан номер, по которому ты звонила, город и продолжительность разговора. Поэтому мне не составило никакого труда разыскать тебя.

Элис обескураженно взглянула на него.

Она и не сообразила, что на счетах за междугородние переговоры указываются номера телефонов.

— Боже… Ты позвонил туда?

— И очень удивился, что ты поддерживаешь дружбу с женщиной, которую унизила и которой осмелилась солгать перед алтарем. Впрочем, Фиона мне сказала, что не может долго сердиться на кого бы то ни было. Жаль только, что она не проявила своего милосердия ко мне в свое время. — Сайлас поставил перед Элис чашку кофе и сел напротив. — Фиона также сообщила мне, что вы всю жизнь были скорее сестрами, чем просто подругами. Еще она рассказала, что, когда узнала правду, то решила, что ты хотела защитить ее. Правда, я так и не смог узнать от кого…

Элис поднесла руку к горлу. Бедная Фиона! Она, должно быть, чуть не упала в обморок, узнав, кто ей звонит!

— А что еще тебе удалось разузнать? — хрипло спросила Элис.

— Ты доложила ей о себе не слишком много, — загадочно усмехнулся Сайлас. — Странно у тебя получается: сначала ты солгала Фионе, что мы с тобой любовники, в то время, когда я об этом и не помышлял, а когда мы ими и вправду стали, ты не обмолвилась об этом ни словом. Кого ты хочешь защитить на этот раз?

— Она не должна была тебе говорить, где я, — недовольно бросила Элис. Она чувствовала себя так, словно ее предали. Возможно, действительно нужно было рассказать Фионе все до конца, но Элис не могла ожидать, что Сайлас вздумает ее разыскивать.

— Во время нашего первого разговора Фиона так ничего и не сказала, — пожал он плечами. — Но я был настойчив…

Элис вдруг вспомнила, что в постели Сайлас куда как настойчив, и смущенно потупилась.

— К счастью, у тебя здесь нет телефона, поэтому Фиона не смогла предупредить тебя, что мне уже обо всем известно.

— Если ты осмелился угрожать ей… — начала Элис дрожащим голосом.

— Что тогда? — Сайлас поставил чашку и перегнулся через стол. — Что ты сделаешь? Что ты можешь сделать?

Она не могла сделать абсолютно ничего, и они оба прекрасно это знали.

— Что-нибудь придумаю, — мрачно пообещала Элис.

— Попробуй, — ухмыльнулся Сайлас. — Но должен заметить, что тебе нет нужды переживать. Фиона вовсе не так беззащитна, как тебе представляется. Кстати, в конце концов мы с ней поговорили довольно откровенно… У Элис сильно забилось сердце.

— Насколько откровенно? — быстро спросила она. — Фиона рассказала тебе о Фрэнке?

Еще не успев договорить, она поняла, что ляпнула лишнее. Сайлас подозрительно прищурился.

— На что ты намекаешь? И что именно Фиона должна была рассказать мне о Фрэнке?

— Мм… Ну о том, например, что это он предложил отправить меня сюда, — поспешно начала придумывать Элис.

Элис не верила, что три года спустя Фиона вдруг ни с того ни с сего признается Сайласу, что ее роман с Фрэнком начался вскоре после того, как была объявлена ее помолвка с ним самим. Потому-то Фиона и прибежала к Элис за несколько дней до свадьбы, умоляя спасти ее.

Если бы Элис ничего тогда не смогла изобрести, в дело вмешался бы сам Фрэнк. Но познакомившись с этим спокойным, тихим молодым человеком, Элис поняла, что он совсем не из породы бойцов и вряд ли сумел бы противостоять натиску родителей Фионы.

Однако Фрэнк и Фиона так любили друг друга, были так похожи, что, казалось, сама судьба предназначила их для вечного союза. Правда, ее слегка задевало то обстоятельство, что они строили свое счастье за счет других. Кроме того, к этому примешивались еще и ее собственные чувства.

— Вот как? — произнес Сайлас. Элис встрепенулась, вдруг осознав, что все время, пока она размышляла, он наблюдал за ней, следя за выражением ее лица.

— Зачем ты приехал? — прямо спросила она.

Он лукаво ухмыльнулся.

— Мне стало интересно, как ты существуешь без денег, — ведь ты так и не получила ни пенни по тому чеку, который я тебе выдал.

Проверил все-таки!

— Я пока не нашла времени для того, чтобы съездить в банк, — солгала Элис. — Не надейся, обратно ты его не получишь. Как ты сам любезно заметил в прошлый раз, я заработала эти деньги.

Сначала Элис собиралась торжественно сжечь чек, но позже выяснилось, что у нее не поднимается рука уничтожить единственное свидетельство проведенной с Сайласом страстной ночи. Сложенный в несколько раз чек сейчас лежал в ее полупустом бумажнике, олицетворяя собой торжество гордости над нуждами плоти, а также напоминая о тщетности романтических мечтаний.

— Я и сейчас могу это подтвердить, — невозмутимо заявил Моррисон.

Элис взглянула на него и поняла, что он знает о ее решении оставить чек неучтенным. В ту же секунду она переменила свое намерение. Она получит эти деньги! Только пойдут они не на ее нужды, а в какой-нибудь благотворительный фонд!

— Но если ты потеряла чек, я могу выписать тебе новый, — поддел ее Сайлас.

Элис нахмурилась и отвернулась от него, мрачно уставившись на чашку с уже остывшим кофе. И неожиданно поняла, что не сможет взять ее. Обе ее руки были искалечены. Если бы Элис взяла чашку за ушко свободными пальцами правой руки, то у нее тут же заболел бы сломанный мизинец. Держать ее между ладоней было невозможно из-за ожога на левой руке. Посидев в задумчивости несколько секунд, Элис с трудом поставила чашку донышком на тыльную сторону левой кисти и поднесла к губам, кое-как придерживая правой рукой.

— Трудновато, правда? — заметил наблюдавший за ней Сайлас. — А ожоги долго не заживают… Ты не сможешь ни мыть посуду, ни стирать, ни даже переодеваться. Что же ты будешь делать?

— Ничего, как-нибудь справлюсь, — угрюмо буркнула Элис, рассерженная его рассуждениями.

— Может, все-таки вернешься в Лондон? Поживешь в моем особняке, том, о котором я тебе говорил? Я буду присматривать за тобой. В конце концов, в том, что с тобой случилось, есть доля и моей вины, — сказал Сайлас.

Элис посмотрела на свои руки… Нет, не хотелось ей возвращаться! Конечно, будущее было затянуто туманом неизвестности, но свобода искушала и манила. Элис не желала возвращаться к своему прошлому, ее соблазняла перспектива стать совершенно другим человеком.

— Послушай, я не знаю, зачем тебе понадобилось ехать сюда за мной… — начала она, вздохнув.

— Не знаешь? — перебил ее Сайлас, поднимаясь и обходя стол. — Ты ожидала, что я удовлетворюсь твоей коротенькой запиской? Но если ты действительно желала послать мне таким образом прощальный поцелуй, то ты могла бы сделать это лично!

При упоминании о поцелуе глаза Элис непроизвольно остановились на губах Сайласа. Она тут же отвела взгляд, но тот успел заметить появившееся в них на мгновение жаждущее выражение.

— Или ты боялась, что у тебя не хватит сил сказать все это мне в лицо? Что тебя подведет собственный темперамент? И разговор закончится тем, что мы вновь окажемся в постели? — настойчиво допытывался он.

Элис на мгновение задумалась. Может, она действительно сбежала сюда не от Сайласа, а от самой себя, от своей страсти к нему? Не желая сейчас думать об этом, она решительно замотала головой, но Сайлас поймал ее за подбородок.

— Трусишка! — насмешливо протянул он.

— Почему ты не веришь, что меня все это просто не интересует? — спросила Элис подчеркнуто равнодушно.

— Верю… до какой-то степени, — ответил Сайлас, слегка поглаживая большим пальцем ее нижнюю губу.

К сожалению, Элис не удалось скрыть охватившего ее возбуждения — чувственно прикрыв глаза, она задышала чаще, ее пышная грудь высоко вздымалась.

— Только не похоже, чтобы тебе было совсем уж все равно, — добавил Сайлас и продолжил, пока Элис не успела возразить: — Я мог бы еще допустить, что ты сбежала из-за страха передо мной. Принимая во внимание то, что разделяло нас в прошлом, это вполне возможно. Но почему бы нам сейчас не использовать шанс насладиться ни с чем не сравнимым удовольствием, которое мы способны доставить друг другу? Ведь худа без добра не бывает… — Он провел пальцем по губам Элис. — Ты городская женщина, эта сельская глушь не для тебя. Возвращайся со мной в Лондон, и ты получишь все, что только пожелаешь. Конечно, мы оба знаем, что в этом „мире трудно давать какие-нибудь гарантии, но одно я могу обещать твердо — я никогда не у стану унижать и оскорблять тебя.

Элис верила в его искренность, но в то же время понимала, что на самом деле это обещание совершенно невыполнимо. Сайлас будет оскорблять ее, сам не подозревая об этом. Потому что каждая минута, проведенная с ним, будет напоминать ей, что когда-нибудь ее счастью придет конец. Элис понимала, что если она станет постоянной любовницей Сайласа, то это сулит ей в будущем одни только муки. Она привяжется к нему, привыкнет, словно наркоман к героину, а он рано или поздно все равно бросит ее. В том, что она в конце концов надоест Сайласу, Элис не сомневалась. Так не лучше ли заранее не допустить такого исхода?

— Мне кажется, что тебе уже пора отправляться обратно, — стараясь говорить как можно холоднее, произнесла Элис. — Спасибо, что навестил меня, но в Лондон я с тобой не вернусь. Так уж вышло, что мне понравилось жить здесь. К тому же у меня в данный момент нет намерений завязывать роман — ни с тобой, ни с кем-нибудь еще. Я хочу побыть одна. Ты понимаешь?

К немалому разочарованию Элис, Сайлас даже не пытался поспорить с ней. Окинув ее взглядом, он коротко кивнул и откланялся. Элис видела из окна, как его автомобиль рванул с места и скрылся за поворотом. Тогда она снова села за стол и горько расплакалась. Но утром, занимаясь обычными делами, которые сейчас требовали от нее воистину титанических усилий и ловкости циркового эквилибриста, Элис подумала, что так будет даже лучше. Она переживет это, как уже пережила многое — в одиночестве.

Через несколько часов, когда Элис собирала в сарае свежие яйца, из коттеджа донесся странный звук. Она поспешила к крыльцу, заметив у калитки небольшой фургончик с эмблемой телефонной компании.

В гостиной двое людей в форменных комбинезонах прокладывали вдоль стены провод.

— Эй, что здесь происходит? — окликнула их Элис.

— Подключаем вам телефон, — вежливо пояснил один из электриков. — Ваш коттедж подключен к линии, но во внутренней проводке были обрывы, поэтому ее пришлось заменить.

— Боюсь, что вы ошиблись адресом, — с сомнением покачала головой Элис. — Я ничего не заказывала.

Но электрики не обратили на ее слова никакого внимания.

— Здесь какая-то ошибка! — снова воскликнула Элис, на этот раз немного громче. И опять никто ее не слушал. Может, их попросила об этом Фиона? — мелькнула у нее мысль. — У вас имеется разнарядка? — строго спросила она. — Я хочу посмотреть, кто сделал заказ!

— Я, — прозвучало сзади.

Элис обернулась и увидела входящего в гостиную с чемоданом Сайласа. Не говоря больше ни слова, он заглянул в самую солнечную спальню, которую облюбовала для себя Элис, и пошел дальше. В соседней комнате он поставил чемодан на вытертый ковер, рядом с тяжелой кроватью темного дуба.

— Мне необходим телефон для связи с офисом, — крикнул Сайлас. — К счастью, там сейчас не нужно мое личное присутствие, поэтому я вполне обойдусь телефоном.

Он говорил так, словно собирался здесь поселиться!

— Что-то я не пойму, о чем идет речь, — растерянно произнесла Элис.

Сайлас бегло взглянул на нее и молча зашагал к выходу. Она побежала за ним. Пройдя через калитку, он вынул из припаркованного рядом с фургоном телефонной компании автомобиля еще один чемодан. Подойдя к Сайласу сзади, Элис поневоле покосилась на его обтянутый голубыми джинсами зад, залюбовалась игрой его тренированных мускулов. Неожиданно обернувшись, он перехватил ее взгляд и понимающе улыбнулся. От этой улыбки у Элис мурашки по телу пробежали!

— А ты думала, что я удрал от тебя, поджав хвостик? — усмехнулся он.

Элис вспыхнула, уловив в его словах игривый намек. Сайлас заметил это и громко расхохотался.

— Не будь такой упрямой, Элис, — продолжил он. — Нравится тебе это или нет, но сейчас тебе без помощи не обойтись. А как известно, если гора не идет к Магомету, то он сам идет к горе…

Они все еще стояли за калиткой, когда из коттеджа вышли рабочие, уже успевшие закончить свое дело. С интересом посмотрев на странную парочку, они уселись в фургон и укатили.

— Ты не можешь просто так взять и поселиться у меня, — горячилась тем временем Элис.

— Я уже сделал это. — В отличие от нее Сайлас был невозмутим. Подхватив второй чемодан, он пошел к коттеджу. Элис не оставалось ничего иного, как потрусить вслед за ним. Он поставил второй чемодан рядом с первым и с независимым видом растянулся на кровати. — У тебя тоже такая дрянная постель? — лениво поинтересовался он, хлопнув кулаком по покрывалу. Над кроватью тут же поднялось густое облако пыли.

Элис не пожелала отвечать, поэтому Сайлас решил выяснить это сам. Он перешел в соседнюю спальню и улегся на кровать Элис.

— Эта получше, — заметил он, лукаво посмотрев на Элис, которая сверлила его взглядом, стоя на пороге. — Поменяться со мной ты, конечно, не захочешь?

— Нет!

Сайлас хитро прищурился.

— А спать в одной постели? Элис отвела глаза.

— В чем дело, Элис? — промурлыкал он сладким голосом. — Тебя смущает то, что я лежу на твоей кровати? Ммм… — Он потерся щекой о подушку, втягивая в себя воздух и жадно пытаясь уловить запах кожи Элис. Она покраснела; все это так напоминало о жаркой ночи в отеле…

— Ты не можешь здесь оставаться! — Голос Элис задрожал. — Я не позволю тебе!

— Как это не позволишь? Вызовешь полицию, чтобы меня вышвырнули? — с любопытством спросил Сайлас, глядя на нее невинными голубыми глазами. — Что же, попробуй! Потому что иначе ты от меня не отделаешься.

Не успела Элис придумать достойный ответ, как в гостиной раздался телефонный звонок. Сайлас досадливо застонал и, поднявшись с постели, взял трубку. Звонила его секретарша, поэтому он сразу же перешел на суховатый деловой тон.

Элис ушла на кухню. Она сейчас была в такой ярости, что, если бы не забинтованные руки, переколотила бы половину посуды. Сайлас вел себя так, словно не сомневался, что Элис жаждала его возвращения. Она решила любой ценой доказать этому самоуверенному хаму, что он не за ту ее принял! Она больше ни за что не подпустит его к себе!

— Где у тебя пылесос? — неожиданно раздался за ее спиной голос Сайласа. Элис невольно вздрогнула.

— Что?

— Я хочу пропылесосить мою комнату… включая кровать.

— У меня нет пылесоса, — злорадно объявила Элис. — Я пользуюсь веником. — Он собрался было что-то сказать, но она его опередила: — И не вздумай привозить сюда пылесос из магазина, я выкину его в море!

— Чувствую, что ты не прочь сделать ближнему гадость, а, Элис! — усмехнулся Сайлас.

Она презрительно прищурилась.

— А знаешь, пожалуй, мне не придется вызывать полицию, чтобы избавиться от тебя. Ты сам быстренько смоешься отсюда, не выдержав отсутствия удобств! — Пожав плечами, Сайлас вышел из кухни. — И имей в виду, что ты должен экономить воду и электричество! — крикнула Элис вслед ему. — И кормить тебя я тоже не стану!

Вскоре со двора донеслись какие-то хлопки. Элис выглянула в окно и увидела, что Сайлас вытащил свой матрас и колотит его ручкой швабры. От матраса поднимались клубы серой пыли, сразу же запорошившей темные волосы Сайласа. Элис прикусила губу, чтобы не рассмеяться в голос. Фыркая и отплевываясь, он закончил свою работу, затем вернулся с матрасом в комнату и застелил постель чистым бельем.

Чтобы не встречаться с ним, Элис, захватив полотенце и книгу, спустилась на пляж. Но не прошло и десяти минут, как там объявился Сайлас. Улегшись на полотенце в каком-нибудь метре от нее в своих узких черных плавках, плотно обтягивавших все выпуклости на его теле, он невозмутимо принялся натираться маслом для загара.

Будь на Элис темные очки от солнца, она смогла бы незаметно посмотреть на него, но ей пришлось довольствоваться лишь изъеденной мышами соломенной шляпой тетушки Мод. Поэтому Элис оставалось только сделать вид, что она не обращает на Сайласа никакого внимания.

Так как она не намеревалась плавать, не было нужды и надевать купальный костюм.

Но сейчас, лежа рядом с Сайласом, она почувствовала, что ей просто необходимо окунуться в прохладную воду, и пожалела, что не может этого сделать. Особенно усилилось желание охладиться, когда проходившая мимо них к морю стройная блондинка в бикини игриво предложила помочь натереть маслом спину Сайласа.

Он с улыбкой отказался. — Видите ли, у меня очень ревнивая подружка, — кивнул он на покрасневшую Элис. — С виду она сама кротость, но стоит кому-нибудь состроить мне глазки — сразу же превращается в настоящую тигрицу.

Вечером Сайлас не пустил на кухню Элис, которая хотела разогреть для себя немного супа. Он перекрыл дверь ножкой от табурета и сам занялся приготовлением ужина, не обращая внимания на ее громкие крики и попытки выбить дверь ударом ноги. В конце концов он все же разрешил Элис войти, но только после того, как она дала твердое обещание разделить с ним трапезу.

Сайлас очень серьезно отнесся к ее просьбе экономить электричество и зажег свечи. Их теплые пляшущие огоньки превратили старую кухню в романтический уголок. Вечер прошел очень мирно. Приготовленные Сайласом спагетти с овощами показались Элис кулинарным шедевром. Заметив, с каким аппетитом она их поглощает, Сайлас с усмешкой поведал, что в юности ему пришлось научиться готовить, потому что мать пропадала на работе, а у него на руках оставалась крошечная сестренка Кэрри. И что позже его мать вышла замуж за владельца фабрики по производству мясных деликатесов.

Элис говорила мало. Ей было не до разговоров: сейчас важнее всего было не уронить вилку. По окончании ужина она объявила, что хочет лечь и немного почитать.

— По-моему, неразумно ложиться в постель сразу после еды, — заметил Сайлас. — Почему бы нам не прогуляться вдоль берега?

Теплая ночь, мягкий свет луны, тихий шепот волн, а рядом такой привлекательный мужчина… Сердце Элис затрепетало от предвкушения того, что может произойти сегодня вечером.

— Я слишком устала, — смущенно ответила она. Это было правдой. Она устала бороться не только с желаниями Сайласа, но и со своими.

Он пошел следом за Элис в ее спальню и остановился на пороге, глядя, как она ставит свечу на тумбочку у кровати.

— А как ты собираешься мыться? — поинтересовался Сайлас. — Сегодня был жаркий солнечный день, и ты, наверное, умираешь от желания принять теплый душ, а потом забраться под свежую простыню. Но как ты это сделаешь с твоими перебинтованными руками?

Слушая его слова, Элис внезапно почувствовала себя невыносимо грязной и липкой от пота.

— Моя правая рука уже болит не так сильно, как раньше, — неуверенно произнесла она.

— Да? — усмехнулся Сайлас. — Я же видел, как ты держала вилку. С мытьем тебе одной не справиться. — Он помедлил. — Послушай, давай я сам тебя вымою? — Элис испуганно посмотрела на него. — Ты почувствуешь себя гораздо лучше, — добавил Сайлас. Можно себе представить!

— Думаю, сегодня я как-нибудь обойдусь без мытья, — решительно отказалась Элис.

Но на него ее решительность не произвела никакого впечатления. Он не собирался отказываться от своего плана.

— А в чем ты спишь? Где твоя ночная рубашка?

Сейчас Элис предпочитала спать обнаженной — благо стояло теплое лето, — только бы не возиться с рубашкой.

— Не твое дело! — отрезала она. Сайлас шагнул к ней.

— Понятно, — произнес он. — Но возможно — учитывая мое присутствие в доме, — ты будешь чувствовать себя спокойнее, если все же накинешь что-нибудь? Ты разденешься сама или тебе помочь?

Элис отрицательно покачала головой, не в силах вымолвить ни слова.

Сайлас подошел совсем близко и взялся за край ее футболки.

— Ты уверена?

Элис все так же молча кивнула.

— А твой лифчик застегивается спереди или сзади?

— Сзади, — едва слышно шепнула Элис. Сайлас попал в самую точку! Лифчик как раз был ее слабым местом. После того, как Элис сломала палец, она попробовала ходить без лифчика: но ее пышная грудь подпрыгивала при каждом шаге, смущая ее до слез. К тому же это было очень неудобно. Пока у Элис действовала левая рука, она кое-как справлялась с застежкой, но сейчас снять лифчик без посторонней помощи она не могла.

Элис закрыла глаза, смирившись перед неизбежным. Но Сайлас не стал снимать с нее футболку. Его руки приподняли тонкий трикотаж и сошлись за спиной Элис. Он молча расстегнул лифчик, освободив ее полную, налитую грудь. При этом его пальцы легко скользнули по ее телу…

Элис замерла. Несколько мгновений они стояли молча, затем слегка вздохнув, он отступил назад. Элис открыла глаза и поймала на себе его потемневший взгляд.

— Если ты хочешь, чтобы я и дальше помогал тебе раздеться, скажи, — тихо попросил он.

Но у Элис не было сил произнести эти слова. Горло ее сжалось, губы обмякли.

Сайлас все понял без слов. Ноздри его слегка расширились, черты лица словно заострились.

Он молча снял с Элис футболку, осторожно сдвинул бретельки лифчика с плеч, а потом стянул его совсем. После этого он встал на колени, расстегнул молнию на шортах Элис, стянув их вместе с трусиками, и все это время его взгляд не отрывался от ее глаз.

Раздев ее, Сайлас откинул край простыни на постели. Когда Элис легла, он вышел из спальни и вернулся через несколько минут с тазом, полным теплой воды, полотенцем и расческой. Присев на край постели, он обмыл лицо Элис мягкой губкой. После этого проделал то же самое с ее шеей, плечами и верхней частью груди. Потом, с непроницаемым выражением на лице, он промокнул Элис полотенцем, помог ей распустить волосы и расчесал спутавшиеся за день концы.

Потянувшись к тумбочке, Сайлас задул свечу. Через секунду Элис почувствовала в наступившей темноте, как его губы легко, почти невесомо касаются ее лба, век, рта…

Затем он, ни слова не говоря, вышел и закрыл за собой дверь. В спальне воцарилась мертвая тишина.

8

На следующий день старый сонный домик словно перевернулся вверх дном. Сайлас развил бурную деятельность, руководя своей компанией по телефону, а в свободное время стряпая завтраки, обеды и ужины и наводя порядок в комнатах. Его отношение к Элис отличалось самым предупредительным благородством, в котором она иногда чувствовала даже что-то оскорбительное для себя.

— Ты когда-нибудь отдыхаешь? — не выдержала наконец Элис.

— Смотря что считать отдыхом, — ответил Сайлас. — Отпуска, например, я не брал уже три года. — Он невольно понизил голос, вспомнив в эту минуту, что последний свой отпуск планировал совместить со свадебным путешествием.

Сидевшая в кресле Элис сжалась под его сверкающим взглядом.

— Помню, Фиона жаловалась мне, что дела тебя интересуют куда больше, чем она.

— Лучше бы она сказала об этом мне самому. Тогда мы смогли бы вместе во всем разобраться.

— Сомневаюсь, — возразила Элис, вспомнив испуганный взгляд кротких светло-зеленых глаз Фионы. Тогда она чуть не плакала, полагая, что ей придется расстаться с тем, кого она любила на самом деле, — с Фрэнком Кэмпбеллом. Элис в душе порадовалась, что это осталось для Сайласа тайной. Кто знает, как бы он перенес известие о том, что Фиона предпочла ему пусть порядочного и доброго, но такого вялого и заурядного молодого человека, как Фрэнк.

Глаза Моррисона зловеще сузились.

— Фиона говорила тебе, что я не удовлетворяю ее в постели? Так ведь? Поэтому она и поверила твоим бредням о моей любовнице? — отрывисто произнес он.

— Но ведь ты так ни разу и не переспал с ней! — воскликнула Элис и тут же прикусила губу, сообразив, что угодила в расставленную Сайласом ловушку.

На его лице появилось выражение злорадного удовольствия — Элис только что подтвердила, что была посвящена во все детали его отношений с Фионой.

— А она не говорила тебе, почему этого не произошло? — ядовито поинтересовался он.

— Меня это не касается. — Элис поджала губы и отвернулась.

— Я думал, ты знала, что в то время Фиона была все еще девственницей. Мамаша воспитала Фиа в добром старом викторианском духе, и она просила меня подождать с сексом до свадьбы, — тихо сказал Сайлас, не сводя с нее глаз. — А может, это ты ей посоветовала так себя вести?

— Ну нет! — возмущенно сверкнула Элис глазами. — Не нужно обвинять меня еще и в этом! Я до сих пор не понимаю, как она могла… — Элис вовремя осеклась, спохватившись, что сболтнула лишнее.

— Что? — быстро спросил Сайлас. — Отказать мне? Устоять против меня? — Он усмехнулся. — Я понимаю, Элис, что ты сама тогда считала меня неотразимым мужчиной… да и теперь тоже, — заметил он, заставив Элис покраснеть. — Но сейчас речь идет о Фиа. Согласись, что она всегда была образцом старомодной добропорядочности и застенчивости.

Элис не удержалась от того, чтобы не фыркнуть. Никакая «старомодная добропорядочность» не помешала Фионе переспать с Фрэнком Кэмпбеллом через две недели после знакомства!

— Что же касается тебя, — продолжал рассуждать Сайлас, — мне кажется, что, если ты влюбишься в кого-нибудь, то ему будет трудненько выставить тебя из своей постели.

Элис покраснела еще больше, потому что слова Сайласа напомнили ей о той ночи в отеле.

— Если ты хочешь намекнуть, что я совсем не добропорядочна…

— Ничего подобного. Я лишь хочу сказать, что, если уж ты решишься на что-нибудь, то на попятный не пойдешь. Но осторожно, Элис: такая напористость в женщине нравится далеко не всем. Многих она как раз отпугивает.

— Это уж их проблемы! — заявила Элис, не понимая, похвалить или оскорбить хотел ее Сайлас этой фразой.

— Согласен. К счастью, меня не так-то легко напугать.

— Меня тоже. — Элис притворно зевнула. — Пора отправляться в постель. Я хотела сказать — спать. — Она заметно смутилась.

Сайлас подошел к ней.

— Помочь тебе? Сам я пока уснуть не смогу. Мне что-то трудно стало засыпать в последнее время. Я часами ворочаюсь в своей одинокой постели…

— Наверное, тебе мешают всякие… неровности, — заметила Элис.

Сайлас лукаво усмехнулся.

— Одна неровность точно мешает, — согласился он. — Хочешь, пойдем в мою спальню, и там ты поможешь мне справиться с ней?

Элис опустила глаза, не зная, куда деваться от нахлынувшего желания и от смущения.

— Прости, но ты же сам видишь…-Она подняла вверх забинтованные руки.

— Они тебе и не понадобятся. Ведь я уже знаю, какой у тебя шаловливый и умный, язычок. — В следующую секунду он рассмеялся, заметив, какое испуганное выражение появилось на ее лице. — И вообще, по-моему, спать еще рано. Давай сядем рядышком и поговорим о нас с тобой…

Этого Элис желала меньше всего. Она решительно поднялась с кресла и отправилась в спальню.

Хуже всего то, что, даже занимаясь делами своей компании, Моррисон, казалось, всегда знал, где находится Элис и что она делает. И это раздражало ее еще пуще.

Элис, как ни билась, не могла понять, зачем Сайлас приехал сюда и поселился в коттедже. Если он насладился своей местью и больше не хочет преследовать меня — тогда почему он здесь, в Борнмуте? — гадала Элис. Почему он не оставит меня в покое? Если же он желает снова затащить меня в постель, то почему до сих пор не сделал этого — ведь он прекрасно знает, что отказа не будет. Вместо этого он предпочитает играть со мной в кошки-мышки.

В тот день, когда Сайлас впервые раздевал ее, она уже была готова уступить ему, но он ушел, оставив ее разочарованной, одинокой и терзаемой желанием.

В каком-то смысле Элис сама была себе врагом. Ей не следовало позволять Сайласу помогать ей одеваться и раздеваться, расчесывать волосы утром и вечером, перевязывать обожженную руку. Но Элис не могла отказать себе в мучительном наслаждении — испытывать его прикосновения.

Она все продолжала размышлять над положением, в котором оказалась, как вдруг кто-то с силой забарабанил во входную дверь. Недоумевая, кто бы это мог быть, Элис пошла открывать.

На пороге стояла высокая худая девушка в облегающем ядовито-зеленом платье.

— Сай здесь? — неприязненно спросила она, постукивая каблучками от нетерпения.

— Да, — растерянно ответила Элис. Рядом с «мерседесом» Сайласа она заметила ярко-красный «феррари».

— Отлично.

Не ожидая приглашения, девушка прошла мимо Элис в дом, с удивлением оглядывая стены с оборванными кое-где обоями и незамысловатую облезлую мебель.

— Здесь? — снова спросила девушка. Элис начала понемногу заводиться. Какое право имеет Моррисон приглашать в ее дом посторонних?

— Нет, на заднем дворе. Копается в огороде, — сухо ответила она.

— В огороде? Сай ненавидит возню с землей! — заявила гостья самым хамским тоном. Элис решила ни в чем ей не уступать.

— Знаю. Но Сай думает, что еще недостаточно сделал для меня! — Зло прищурившись, она поглядела прямо в глаза наглой девице.

Незнакомка, не удостоив ее вниманием, заторопилась на задний двор. Элис внимательно посмотрела ей вслед. Совсем еще девчонка — лет восемнадцать-девятнадцать, не больше. Слишком юная, во всяком случае, для человека в возрасте Сайласа Моррисона!

Элис подошла к окну — как раз вовремя, чтобы увидеть, как незнакомка бежит к Сайласу, выкрикивая его имя, и ее крашеные в ярко-рыжий цвет волосы факелом развеваются за спиной.

Когда Сайлас обернулся и поднялся, держа в руках выдернутую из грядки морковку, Элис не без удовольствия заметила на его лице испуг. Следовательно, визит рыжеволосой красавицы был неожиданным и для него!

Через мгновение он выронил морковь, и девушка бросилась ему на шею. Их объятия были подозрительно привычными. Элис вцепилась ногтями в раму, напряженно следя за ними, а парочка, стоявшая посреди огорода, принялась оживленно разговаривать, причем приятельница Сайласа размахивала руками, точно мельница. Превосходно, пронеслось у Элис в голове, пусть он теперь оправдывается!

Заметив в кухонном окне голову Элис, Сайлас обнял свою юную приятельницу за плечи и повел к дому, хотя та упиралась и явно не желала ни с кем знакомиться.

— Надеюсь, Кэрри не нагрубила тебе? — спросил он Элис, распахивая дверь кухни перед своей гостьей. — Сдержанности и уравновешенности ей всегда не хватало, должен это признать. Особенно, когда речь идет о членах семьи.

— Кэрри? — эхом повторила изумленная Элис.

Кэрри?.. Неужели это та самая неуклюжая, толстая девчонка с насупленным лицом, которая была подружкой на несостоявшейся свадьбе Фионы? Просто невероятно! Анемичная, вялая толстуха превратилась в стройную, даже худую девицу. Только злые зеленые глаза были все те же…

Наблюдавший за Элис Моррисон наслаждался ее пораженным видом.

— Конечно, это Кэрри! А ты думала кто? — поинтересовался он.

Элис окончательно смутилась.

— Откуда мне было это знать! Ведь твоя сестра не пожелала представиться, — холодно заметила она, пытаясь скрыть смятение под маской недовольства.

— Раз мы уже разобрались с этим, давайте выпьем по чашке кофе, — предложил Сайлас, подходя к плите. — Ревнуешь, Элис? — шепнул он, проходя мимо нее.

— Размечтался! — фыркнула она, заметив, что Кэрри прислушивается.

— Только этим и занимаюсь… — обронил Сайлас, кладя руку на ее бедро, чтобы отвести со своего пути.

Через несколько минут все трое уже сидели за кухонным столом.

— Вас ведь до сих пор никто официально не представлял друг другу? — спросил Сайлас, налив кофе в чашки. — Тогда я исправлю положение. Элис, познакомься с моей сестрой Кэролайн, а ты, Кэрри, познакомься с Элис. Кстати, у вас наверняка найдется о чем поговорить. Кэрри ведь манекенщица и рассчитывает на этом поприще покорить мир.

— Нечего насмехаться! — обиженно выкрикнула Кэрри. — Я всегда добиваюсь всего, чего хочу.

— Я вовсе не насмехаюсь над тобой, сестренка. — Сайлас примирительно похлопал ее по плечу. — Как на твой взгляд, Элис, у Кэрри есть шанс?

— Почему ты спрашиваешь у нее? — огрызнулась Кэрри.

— Просто так, — успокоил ее Сайлас.-Элис когда-то мечтала стать модельером.

— Могу сказать тебе одно, — мрачно ответила Элис, бросив неприязненный взгляд на Кэрри. — Раз уж ты решила заняться каким-то делом, не позволяй никому лезть в твою жизнь.

Похоже, Кэрри заранее приготовилась к отпору, но сказанное обезоружило ее

— Не совсем педагогично, — поморщился Сайлас, — но в общем верно. — Он вставил соломинку для коктейля в чашку Элис. — Вот, пей. Видишь ли, — снова обратился он к сестре, — в свое время отец Элис не захотел, чтобы она стала модельером, и ей пришлось подчиниться и заняться совсем не тем делом, которое было ей по душе.

Кэрри посмотрела сначала на соломинку затем на забинтованные руки Элис. В ее глазах мелькнуло смущение, но было видно, что она скорее стыдится этого.

— Не понимаю, почему я должна ей сочувствовать? — холодно заявила она. — Или почему ты должен с ней возиться? Я ушам своим не поверила, когда узнала, где ты!

— Я уже объяснял тебе… — вздохнул Сайлас.

Так вот, о чем они так горячо спорили в огороде! Элис подумала, что отдала бы все что угодно за то, чтобы услышать хоть краем уха, о чем там говорилось.

— Но…

— Кэрри! — прервал Сайлас сестру, словно предупреждая о чем-то.

— Я только хотела спросить, почему вы здесь торчите? — Сестра Сайласа обвела взглядом кухню точно с таким же выражением, какое было в глазах ее брата несколько дней назад. — У нас вам обоим прекрасно хватило бы места.

— У вас? — озадаченно спросила Элис. Сайлас недовольно поморщился, а Кэрри как ни в чем не бывало объяснила:

— У нас есть дом в Борнмуте. Почему ты не хочешь перебраться туда, вместо того чтобы заставлять моего брата сидеть в этом сарае?

— Я никого не заставляю здесь сидеть, — процедила Элис сквозь зубы. Раздражение не сразу позволило ей понять смысл сказанного. — Постой, ты сказала… в Борнмуте?

— Ну да! Прекрасный дом из семи комнат… — Кэрри вдруг замолчала и нахмурилась. — Разве ты не знаешь? — Она взглянула на брата. — Ты не говорил ей?

— Он ничего мне не говорил! — воскликнула Элис.

Сайлас пожал плечами.

— Ты с такой настойчивостью твердила о том, что желаешь жить именно в этом коттедже, что Я не решился предложить тебе переехать в наш дом. Но сейчас я хочу тебя спросить: ты согласна перебраться к нам, пока не заживут твои руки?

— Нет! — решительно отрубила Элис. — Кстати, я тоже не приглашала тебя сюда и не понимаю, почему ты до сих пор здесь.

— Потому что тебе не обойтись без посторонней помощи, — терпеливо ответил Сайлас. — И я не оставлю тебя до тех пор, пока не смогу убедиться в обратном.

— Почему бы тебе тогда просто не нанять для нее сиделку? — влезла в разговор Кэрри.

— Потому что я отвечаю за Элис, — произнес Сайлас с такими интонациями, от которых Элис покраснела. — А я очень ответственный человек, насколько тебе известно.

На некоторое время за столом воцарилась тишина. Затем, словно вспомнив о чем-то, Кэрри сказала:

— Но я буду свободна только следующие две недели и думала, что проведу это время с тобой. В конце концов, ты можешь жить у нас и каждый день приезжать сюда, чтобы ухаживать за Элис!

Сайлас снова начал что-то терпеливо объяснять сестре, а Элис в это время подумала, не уйти ли ей потихоньку к себе. Пусть брат с сестрой наговорятся вдоволь! Но поразмыслив, она решила, что лучше будет остаться и подождать, чем кончится дело. Семейка Моррисон и так вселилась в коттедж без спросу. Если им так уж необходимо поговорить без свидетелей, то это они должны уйти, а не она. Поэтому Элис продолжала сидеть с непроницаемым видом, потягивая через соломинку кофе и вполуха прислушиваясь к перепалке между братом и сестрой.

Разговор шел на повышенных тонах, но Элис сразу же поняла, что, несмотря на все крики и упреки, Кэрри и Сайлас обожают друг друга. Даже в самых обидных словах каждого из них не звучало желания унизить другого, доказать, что другой — полное ничтожество. А именно так когда-то разговаривал с Элис ее отец…

Разговор оборвался после очередного телефонного звонка. Сайлас отправился в гостиную, а Кэрри набросилась на Элис:

— Если хочешь знать мое мнение, то могу сказать, что ты получила по заслугам! Мне тебя совсем не жалко! И не надейся заполучить моего брата, не удастся! Номер не пройдет!

— Не переживай, он мне вовсе не нужен, — холодно ответила Элис, стараясь не глядеть на разъяренную девицу.

— Не ври! Ты нарочно разыгрываешь беспомощную больную, чтобы завлечь его сюда. — Зеленые глаза Кэрри пылали праведным гневом. — Голову дам на отсечение, что Сай тебя насквозь видит! Он как-то сказал, что тебе соврать — все равно, что плюнуть!

— В таком случае тебе тем более не о чем беспокоиться, — спокойно заметила Элис.

Сайлас вернулся на кухню до того, как Кэрри нашлась с ответом. Она тут же вскочила из-за стола.

— Ну, если ты все-таки собираешься и дальше оставаться в этом коттедже, то я тоже поселюсь здесь!

Услыхав выкрик Кэрри, Элис разинула рот от изумления, а Сайлас, с интересом поглядев на сестру, невозмутимо спросил:

— Ты будешь жить в этом сарае? Здесь нет телевизора, воду нужно греть, а стирать приходится руками.

Кэрри решительно тряхнула головой.

— Если ты можешь это выдержать, то и я смогу! Все! Я еду к нам за вещами. Скоро вернусь. — И, победно взглянув на Элис, она унеслась со скоростью тайфуна.

Только после ее ухода к Элис вернулся дар речи.

— Надеюсь, это шутка?! — воскликнула она, бросаясь к окну. В этот момент Кэрри уже захлопнула за собой дверцу «феррари» и рванула с места. — Она думает, что у меня здесь ночлежка для семейства Моррисон? Мне вполне достаточно и одного незваного гостя. Если твоя сестра вернется, ты должен будешь сказать ей, что она не может здесь оставаться!

Сайлас пожал плечами и принялся мыть в раковине чашки.

— Если Кэрри что-то взбредет в голову, ее не переубедишь. Она помешалась на вопросе единства семьи. Понимаешь, она родилась после смерти отца и мне пришлось заменить его для нее. Поэтому я так много значу для Кэрри. Она страшно переживала, когда я решил жениться на Фионе. Подозреваю, что втайне она мечтает, чтобы я умер старым холостяком. — Сайлас искоса взглянул на Элис. — Как только Кэрри стало известно, что я здесь, она тут же примчалась в Борнмут, чтобы разведать что к чему. Похоже, ей кажется, что меня нужно срочно спасать из твоих когтей.

— Неудивительно! Ведь ты же говорил ей, что я едва ли не самое лживое существо на свете, — поддела его Элис.

— Что-то я не припомню подобного разговора, — пожал плечами Сайлас. — Хотя, возможно, когда-нибудь Кэрри подслушала, как я говорил о тебе что-то в этом роде.

— Как она нашла этот коттедж? И кому еще известно, что я нахожусь здесь? — резко спросила Элис, внезапно ощутив, что мир, от которого она надеялась удрать, снова дышит ей в спину.

— Об этом знают Дик, Дина — моя секретарша, Джерард Уокерман… и моя мать, конечно. Всем остальным объявлено, что я уехал отдыхать.

Элис похолодела.

— Твоя мать?

— В нашей семье нет секретов, Элис, — терпеливо вздохнул Сайлас. — Мы всегда искренни друг с другом. К тому же мать всегда беспокоится о детях, даже если они уже взрослые.

— Что же ты сказал всем им? Что, например, известно обо мне Кэрри?

— Все.

— Все?! — Элис почувствовала, что заливается краской.

— Естественно, я не посвящал ее в интимные подробности, — усмехнулся Сайлас. — Моя личная жизнь ее не касается. Но все остальное она знает. В нашей семье часто вспоминают о том, как ты разрушила мой брак и как я поклялся отомстить тебе.

— Значит, Кэрри известно, что там, в церкви, была я, — прошептала Элис, не поднимая глаз.

— Конечно. Мои родственники не поддержали меня, когда я принял решение пощадить Фиа и не поднимать скандала, но все остальные мои намерения они приняли как должное, потому что любят меня… даже несмотря на то, что после этой истории им пришлось расстаться со многими знакомыми и друзьями.

— Боже мой! — ахнула Элис. — Понятно, почему Кэрри смотрела на меня с такой ненавистью.

— Тогда, во время брачной церемонии, ты говорила таким тоном, что даже я чуть было не поверил тебе, — продолжал Сайлас. — Почему ты не обратилась сначала ко мне? Кроме того, ответь мне на такой вопрос: если все это произошло из-за какой-то ссоры между тобой и Фионой, то почему она так быстро простила тебя?

Элис поежилась, словно от холода. Сайлас заметил это, подошел к ней и быстро провел ладонями по ее обнаженным рукам выше локтей. Сейчас он был намного выше Элис, потому что она была в тапочках, а не в туфлях на высоких каблуках. Он слегка прикоснулся бедрами к ее животу. Элис почувствовала, как напряглись ее соски под кружевами лифчика. Но сейчас она не могла позволить себе сосредоточиться на этом ощущении.

Фиона! Голос Сайласа всегда становился мягче, когда он произносил ее имя. Возможно, телефонный разговор с ней пробудил в нем былые чувства, и, если сейчас откроется вся правда о предательстве Фионы, он будет унижен еще больше, чем во время скандала в церкви. Кому приятно узнать, что женщина, возведенная на пьедестал чистоты и невинности, на поверку оказалась хитрой обманщицей? Как знать, не захочет ли Моррисон снова мстить, но на этот раз уже Фионе и всему семейству Кросби?

— По-моему, ты уже все понял. Никаких ссор не было. Это просто был ревнивый выпад подзасидевшейся в ожидании жениха девицы.

— Ревнивый? — повторил Сайлас довольным голосом. Немного помолчав, он добавил: — Странно… Я разорил тебя, погубил твою карьеру, и ты имеешь полное право ненавидеть меня, но вместо этого… — Он умолк. Его взгляд скользнул по ее груди, распиравшей футболку, затем спустился ниже, к загорелым ногам.

— Так и есть. Я тебя ненавижу, — поспешно ответила Элис.

Но именно поспешность ее и выдала. Сайлас наклонился и слегка коснулся ее губ своими. Поцелуй вышел как бы случайным, и это взволновало Элис больше всего.

— Когда-нибудь ты доверишься мне по-настоящему и расскажешь всю правду, — тихо произнес Сайлас.

И тогда ты уйдешь, добавила про себя Элис.

— Ax вот почему ты взялся ухаживать за мной! — насмешливо воскликнула она. — Хочешь просто поговорить со мной о старых добрых временах?

Сайлас ничуть не смутился. — Угадала, — обезоруживающе улыбнулся он. — Но кроме этого, я пытаюсь вернуть тебя в мою постель!

Похоже, присутствие в доме зеленоглазой шпионки будет иметь свои преимущества, невольно подумала Элис.

Кэрри выполнила свою угрозу и вернулась в коттедж. Она привезла с собой несколько чемоданов с одеждой и заняла третью спальню. После этого жизнь в доме превратилась в настоящий бедлам. Кэрри постоянно требовала внимания брата и не уставала жаловаться на то, что до нее никому нет дела. К ужину она всегда переодевалась в шикарные платья, словно желая побольше уязвить этим Элис. Во время совместных прогулок по берегу Кэрри плелась сзади, хныча и умоляя подождать ее. Сайлас поминутно должен был останавливаться и помогать ей вытряхивать камешки из обуви или рассматривать вместе с ней каких-нибудь жучков. Словом, Кэрри изощрялась на все лады, только бы разлучить своего брата и Элис.

После завтрака Моррисон обычно звонил в свой офис, а Элис уходила на пляж. Расположившись на песке, она кое-как зажимала карандаш между большим и указательным пальцами и пыталась рисовать. Минут через двадцать к ней присоединялась Кэрри в своем мини-бикини, состоявшем практически из одних тесемочек и производившем фурор среди мужской половины отдыхающих. Под восторженный свист Кэрри укладывалась рядом с Элис на потертый коврик и начинала длинное повествование о том, среди каких шикарных женщин вращается Сайлас, какой он чудесный сын и брат и что он никогда не позволит себе причинить хоть малейшую душевную боль матери. От всех ее разглагольствований у Элис очень быстро начинали ныть виски.

Впрочем, Сайласу от Кэрри тоже доставалось.

— Чертова девка! — как-то раз прошептал он в сердцах, когда после ужина Кэрри громыхала посудой в мойке.

— По-моему, вы оба стоите друг друга, — саркастически заметила Элис. — Интересно, она когда-нибудь уймется?

Сайлас ухмыльнулся.

— Малышка Кэрри ревнует, — шепнул он на ухо Элис.

— Не понимаю почему? — невинно опустила она глаза. — Я не заявляла на тебя никаких прав.

Сайлас пристально посмотрел на нее.

— Права существуют независимо от того, говорят о них вслух или нет. Если Кэрри еще не поняла, что мы с тобой любовники, то ждать этого осталось недолго… — Его шепот показался Элис слишком громким. Оглянувшись на Кэрри, она процедила сквозь зубы:

— Были любовниками.

— Вот как? — насмешливо произнес Сайлас.

Не желая продолжать опасный разговор, Элис ушла из кухни и пристроилась в гостиной у окна с бумагой и карандашом. Это был удобный повод отказаться от вечерней игры в карты. Поэтому Сайлас и Кзрри уселись играть вдвоем. Но вскоре Кэрри надоело постоянно проигрывать, и она встала из-за стола. Побродив по гостиной, она все же не удержалась и подняла с пола один из рисунков Элис.

Скучающее выражение сразу исчезло с ее лица, глаза заблестели. Кэрри тут же выхватила у Элис другой набросок.

— Да это же модели одежды! — воскликнула она. — Вот оно что! А я-то думала, что ты рисуешь какие-нибудь пейзажики! Вот эта модель нравится мне больше всего… — Она внезапно замолчала, вспомнив, что разговаривает со своим недругом.

Элис рассказала, что часто приносила своей портнихе нарисованные собственной рукой модели одежды, вместо того чтобы разыскивать их в журналах. Сайлас подхватил разговор, попросив Элис показать другие рисунки. Некоторые из них ему явно понравились. Кэрри заметила это и постаралась подбавить дегтя в бочку меда, поинтересовавшись с невинным видом:

— А не ты ли, случайно, придумала эскиз свадебного платья Фионы? — Элис молча кивнула. Тогда Кэрри вздохнула с фальшивым сожалением: — Как жаль, что свадебное платье надевают только раз в жизни! Фиона, конечно, продала его после того, что случилось…

— Как знать, — усмехнулся Сайлас. — Может, она надела это платье, когда отправилась венчаться второй раз!

Элис сразу поняла, что за показным цинизмом Сайласа скрывается душевная боль.

— Нет, на Фионе тогда было другое платье, — сказала она.

Моррисон мгновенно насторожился.

— Интересно! Значит, ты присутствовала на церемонии? А может быть, даже была подружкой невесты? — добавил он, когда Элис отвела взгляд.

— Да. — Элис едва ворочала языком.

— И крестной матерью их дочки, насколько я понимаю? Дело становится все интереснее и интереснее…

Сайлас собирался продолжать в том же духе, но Кэрри остановила его, заметив, что уже темно и настала пора зажигать свечи.

К полудню следующего дня Элис уже была почти готова вышвырнуть незваную гостью вон. Кэрри постоянно совала нос не в свои дела, ходила за ней хвостом, и Элис окончательно пришла к выводу, что дом мал для троих. К тому же сестренке Сайласа вдруг захотелось послушать музыку, и беспрестанно орущее радио стало последней каплей.

Сайлас выслушал ультиматум Элис, но отнесся к нему как к пустой угрозе. Правда, он тут же предложил компромисс: если Элис согласится провести в их семейной борнмутской резиденции несколько дней, пока не заживут ее руки, то потом Сайлас перевезет ее обратно в коттедж и больше не будет беспокоить. Кроме того, к ней будет приставлена служанка, а Кэрри перестанет отравлять жизнь.

— Разве это возможно? — хмуро спросила Элис.

— В нашем доме хозяин я, а не она, — ответил Сайлас. — Если же Кэрри попробует бунтовать, я мигом отправлю ее в Лондон.

— А потом, когда я вернусь в коттедж, ты уедешь и оставишь меня в покое? — осторожно поинтересовалась Элис. — Ты можешь обещать мне это?

Сайлас пристально посмотрел на нее. В эту минуту у него было лицо игрока, надеющегося сорвать крупный банк.

— Если ты этого хочешь…

9

Неудивительно, что Кэрри так донимала Элис по поводу неудобств, которые Сайласу приходилось терпеть в коттедже. По сравнению с неказистыми владениями тетушки Мод борнмутский дом Моррисонов был настоящим дворцом. На первом этаже располагались обширная гостиная, столовая и кабинет Сайласа, второй этаж был отведен под спальни. Здание венчала ажурная каменная башенка, служившая своеобразной смотровой площадкой.

Спальня Элис, как и все прочие, имела собственный балкон с видом на побережье. Сайлас обошел со своей гостьей весь дом, а затем проводил в отведенную ей комнату. Кэрри куда-то запропастилась, очевидно, удовлетворенная тем, что одержала победу.

Но у Элис сложилось впечатление, что первую скрипку в этой истории все же играл Сайлас. Кэрри была всего лишь механизмом, который привел в действие его замыслы. Если бы не прибытие сестренки, ему никогда не удалось бы вытащить ее, Элис, сюда. К тому же Сайлас не скрывал от нее своих намерений возобновить начатое той ночью в отеле… А в дряхлом домишке тетушки Мод, где слышен каждый вздох и шаг, да еще в присутствии Кэрри, это представлялось затруднительным. Здесь же, где каждая дверь плотно запиралась, где царили роскошь и уют, устоять против его настойчивых ухаживаний будет неизмеримо труднее.

При воспоминании о ночи в Риверсайд-отеле Элис точно жаром обдало. Она решила, что нужно чего-нибудь выпить, и, покинув спальню, отправилась искать кухню. На пороге она помедлила, заметив снующую между кухонным столом и раковиной женщину средних лет. Ее седеющие волосы были коротко подстрижены. Очевидно, это и есть экономка, о которой говорил Сайлас, подумала Элис. Скорее всего, эту женщину нанимают на лето, когда семья Моррисон приезжает сюда отдыхать.

Элис негромко кашлянула, и экономка подняла глаза от овощей, которые в эту минуту резала. Ее внимательный взгляд быстро пробежал по лицу и фигуре Элис, по ее незамысловатой юбке и белой футболке.

— Здравствуйте, меня зовут Элис Керрингтон… — неуверенно произнесла Элис, не зная, как объяснить, в каких отношениях они находятся с Сайласом.

— Да, я все знаю, — добродушно улыбнулась экономка. — Мне известно, детка, какое несчастье с тобой приключилось. Меня зовут Сьюзен Уайтмайер. Входи и присаживайся вот здесь. Как ты раскраснелась! Хочешь апельсинового сока? — Отложив нож в сторону, она вытерла руки о фартук. — В такую жару это будет в самый раз. — Усадив Элис на табурет, Сьюзен сочувственно покачала головой, поглядев на забинтованные руки своей собеседницы. — Бедняжка! Неудивительно, что Сай так настаивал на том, что должен позаботиться о тебе. Представляю, каково это — вновь почувствовать себя беспомощным младенцем. — Экономка открыла холодильник. — Может, съешь что-нибудь? Ужинают здесь поздно…

— Благодарю вас, миссис Уайтмайер, — улыбнулась Элис, тронутая материнской заботой экономки.

— Зови меня просто Сьюзен. — Экономка поставила перед Элис высокий стакан с апельсиновым соком и снова принялась нарезать овощи. — Надеюсь, ты не соблюдаешь какую-нибудь диету, — продолжила она. — Это может помешать выздоровлению.

— Нет, но я сильно похудела за последнее время, — вздохнула Элис, удивляясь, что говорит так откровенно с совсем незнакомой женщиной. — Правда, не нарочно. И по-моему, я уже снова начинаю набирать вес, — быстро добавила она, заметив, что миссис Уайтмайер нахмурилась.

— Это Сай виноват! Кэрри рассказала мне, как ты обожгла руку. Надеюсь, он извинился перед тобой? — неожиданно спросила она.

Элис уклончиво улыбнулась.

— Это произошло больше по моей глупости. — Причем оба раза и с обеими руками, добавила она про себя, взглянув на сломанный мизинец. Если бы в свое время ей не взбрело в голову снять повязку, кости уже давно срослись бы.

— Ты слишком легко прощаешь, детка, — сердито произнесла миссис Уайтмайер. — А ему совсем не помешало бы немного помучиться. Слишком уж он много о себе воображает!

— Сейчас Сай как раз пытается исправить положение… — начала Элис, но в следующее мгновение поняла, что экономка имеет в виду не только ее больную руку. Очевидно, Моррисоны обращаются с ней, как с членом семьи, и она знает о мести Сайласа.

— Интересно, каким образом? — спросила миссис Уайтмайер.

Невинный вопрос заставил Элис покраснеть.

— Ну, он готовит прекрасную еду, например, — ответила она, низко склонившись над стаканом с соком.

— Хм… — улыбнулась Сьюзен. — Сай действительно ловко управляется на кухне. Я приучила его к этому.

В спальне он тоже хоть куда! От этой мысли Элис покраснела еще больше.

— Я бы тоже хотела научиться хорошо готовить, — робко заметила она. — К сожалению, меня некому было учить…

— Разве ты не помогала маме готовить? — удивилась экономка.

— Мы всегда держали кухарку, и мне запрещалось путаться у нее под ногами. И… мать бросила нас с отцом, когда я была еще маленькой, — добавила Элис, повинуясь внезапному желанию открыться кому-нибудь.

— Жаль… — сочувственно вздохнула миссис Уайтмайер.

— Вообще-то, я ее плохо помню. Знаю только, что на была темноволосой, как я, и веселой, — грустно улыбнулась Элис. — После того, как она уехала, отец разорвал все ее фотографии.

— Иными словами, ты никогда не виделась с матерью после того, как они с твоим отцом разошлись?

Элис рассматривала сок в стакане, поэтому не заметила, как экономка быстро бросила взгляд на кого-то, кто появился на пороге кухни.

— Нет… Мать ушла, и все. Лишь через некоторое время отец сказал мне, что она сбежала с любовником в Америку. Еще он добавил, что мать будто бы заявила, что ей надоело возиться с такой дрянью, как я, и губить ради меня свою молодость.

Сьюзен от изумления едва не выронила нож.

— Он сказал это маленькой девочке?! Элис подняла на нее глаза. Отец с раннего детства твердил ей, что по-настоящему сильные люди никогда не лезут к посторонним со своими проблемами, но сейчас она больше не могла молчать и сдерживаться.

— Он часто повторял, что мать не хочет меня знать и давно забыла обо мне. Признаться, ему удалось заставить меня поверить, что именно я виновата в этом, потому что не смогла заслужить материнскую любовь. И поэтому мать бросила меня…

— Какое свинство! — гневно воскликнула Сьюзен. — Дети не могут отвечать за ошибки взрослых. Твой отец не имел права так говорить.

— Он сознательно лгал мне, — горько усмехнулась Элис. — Но я выяснила это гораздо позже. Мать действительно улетела тогда с человеком, которого любила, в Америку, но из-за плохой видимости их самолет разбился во время посадки. А отец, зная об этом, долгие годы твердил, что мать ведет за океаном развеселую жизнь и не вспоминает о своей дочери!

За спиной Элис раздался какой-то негромкий звук. Обернувшись, она увидела на пороге Сайласа. Судя по выражению его лица, он стоял там уже давно.

— Если твой отец действительно был таким мерзавцем, то мне многое становится понятным в твоем поведении, — заметил он, заходя в кухню. Его белые брюки и канареечно-желтая рубашка с короткими рукавами как будто озарили ее ярким светом.

— Сайлас! — неодобрительно воскликнула Сьюзен Уайтмайер.

— Ничего страшного, правда есть правда, — ответил Сайлас, подходя к ней и целуя в щеку. — Здравствуй, мама! Как ты здесь очутилась?

— Вы мама Сайласа? — ахнула пораженная Элис, чувствуя, как пол кухни плывет у нее под ногами. Она посмотрела на эту маленькую хрупкую женщину и удивилась, как та смогла произвести на свет такого гиганта. Но теперь становилось понятным, откуда она все знает; вряд ли простая экономка могла быть в курсе всех семейных дел!

— Я думала, ты поняла, кто я, когда услышала, как меня зовут, — удивленно заметила Сьюзен. — Хотя… ты ведь не знаешь фамилии моего второго мужа. За кого же ты меня приняла?

— Вероятно, за одну из моих подружек, — произнес Сайлас, коварно улыбаясь. — Когда приехала Кэрри, Элис приняла ее за обольщенную мной юную девицу.

— Неправда! — вспыхнула Элис, испепеляя его взглядом. Она повернулась к Сьюзен. — Честно говоря, я решила, что вы экономка.

— Понятно, — кивнула та. — А сейчас ты смущена тем, что разоткровенничалась со мной. Не стоит беспокоиться. Я очень рада, что ты выговорилась.

— Мама, ты так и не ответила мне, почему оказалась здесь, — прервал ее Сайлас. — Насколько я знаю, вы с Джонатаном собирались ехать в Шотландию. И почему ты готовишь ужин вместо Милли?

— Милли заболела, а Джонатан передумал. Он сказал, что ехать сейчас в Шотландию не имеет никакого смысла. Поэтому я решила отправиться в Борнмут и позагорать на пляже, пока держится хорошая погода.

Сайлас взял со стола стебелек петрушки и рассеянно засунул себе в рот.

— Значит, Кэрри тебе не звонила? И твой неожиданный приезд не связан с тем, что в Борнмуте поселились мы с Элис?

— Для меня самой это приятный сюрприз, дорогой, — Сьюзен ласково похлопала сына по щеке. — В последнее время я слишком редко вижусь со своими детьми, а еще реже мы собираемся все вместе. Сай почти не бывает в Борнмуте, — обратилась она уже к Элис. — Последний раз, когда я очень просила его оставаться на неделю, он заскучал уже на второй день.

— Я его вполне понимаю, — со вздохом заметила Элис, сама тосковавшая в этой глуши по лондонской оживленной суете.

— Правда? — живо спросила Сьюзен. — Мой сын досаждал тебе?

— Нет! — напоказ возмутился Сайлас. — Я из кожи вон лез, только бы Элис была довольна! Кстати, ты надолго приехала? — спросил он мать.

— Не знаю… — пожала она плечами. — Думаю, на неделю. Все будет зависеть от того, как я буду себя чувствовать. Если хорошо, то задержусь… — усмехнулась Сьюзен, заметив разочарование в глазах сына.

— Джонатан будет скучать по тебе, — попытался уговорить ее Сайлас..

— Мы с Джонатаном давно условились давать друг другу максимум свободы, Сай, — напомнила ему мать. — Кроме того, Лондон не так уж далеко. Я в любой момент могу вернуться.

Сайлас что-то пробормотал себе под нос.

— Что ты говоришь, дорогой?

— Ничего, — буркнул он.

Элис рывком вскочила с табуретки. На душе у нее было скверно.

— Прошу прощения, что прервала ваш разговор… Я думаю, мне лучше уехать обратно в коттедж, — сказала она Сьюзен. — Вероятно, вам неприятно мое присутствие здесь.

— Ни за что! — рассердился Сайлас.

— Чушь! Никуда ты не поедешь. — Миссис Уайтмайер возмутилась не меньше сына. — Я всегда считала, что нет такого греха, который нельзя было бы простить, — добавила она, бросив красноречивый взгляд на Сайласа.

К удивлению Элис, он вдруг сунул руки в карманы брюк и помрачнел.

— Конечно, история со свадьбой вышла некрасивая, но с тех пор уже много воды утекло. Правда, Сай? — продолжила Сьюзен.

Тот кивнул, глядя на Элис.

— Я уже говорил Элис об этом, но она мне не верит.

— Было бы удивительно, если бы она вдруг ни с того ни с сего начала доверять тебе, особенно после того, что ты с ней сделал, — хмыкнула миссис Уайтмайер.

Сайлас скрипнул зубами.

— Я сказал, что буду ухаживать за ней — и не изменю своего решения!

— Как благородно с твоей стороны! — поддела его мать. — Надеюсь, ты не ждешь от Элис благодарности за это?

Он нервно провел рукой по волосам.

— Ради Бога, мама! Чего ты добиваешься? Но Сьюзен лишь загадочно улыбнулась. Элис все же решила уйти, чтобы предоставить сыну и матери возможность поговорить с глазу на глаз. Она спросила разрешения положить свои вещи в стиральную машину, и Сьюзен охотно показала ей, где в доме прачечная, и предложила свою помощь в случае необходимости.

Элис перестирала все свое белье, а остаток дня провела, листая журналы мод, беседуя на кухне со Сьюзен и исподтишка следя за Кэрри, которая ходила с разочарованной физиономией, недоумевая, почему мать так привечает гостью.

За ужином Сьюзен усадила Элис напротив Сайласа, и Кэрри слегка успокоилась, решив, что этим мать хочет уязвить ее врагиню. Позже она спокойно ушла в кино вместе с подругой, которая тоже отдыхала с родителями в Борнмуте.

После того как посуда была вымыта, Сьюзен предложила посмотреть телевизор — сегодня шел интересный фильм. Это была еще одна роскошь, которой не могла позволить себе Элис в домике тетушки Мод. Сайлас уселся в кресло, а дамы устроились на диване. Фильм оказался довольно сносной мелодрамой. Когда началась длинная эротическая сцена, Элис силой заставила себя глядеть на экран, хотя боковым зрением замечала, что Сайлас время от времени посматривает на нее. Как только пошли титры, он вскочил с кресла, заявив, что у Элис усталый вид и ей пора отправляться спать. Попутно он предложил отвести ее в спальню.

Не успела она и рта раскрыть, как Сайлас едва ли не силой сорвал ее с дивана и потащил к двери, но тут из кабинета донесся междугородний телефонный звонок. Чертыхнувшись под нос, Сайлас запнулся и остановился… Тогда Сьюзен вызвалась вместо него отвести Элис наверх — ведь если она очень устала, то ей не стоит ждать, пока Сайлас закончит разговор, — кто знает, сколько времени это займет?

— Мне неловко, что вы работаете на меня, будто я хозяйка, а вы служанка, — смущенно произнесла Элис после того, как хозяйка дома тактично помогла ей надеть широкую длинную футболку, которая играла роль ночной сорочки. Затем Сьюзен вручила гостье пару тонких резиновых перчаток, чтобы та смогла умыться самостоятельно. Эта идея почему-то никогда не приходила в голову ни Сайласу, ни самой Элис. А может, он намеренно не вспомнил об этом, потому что тогда она перестала бы нуждаться в его помощи!

— Мне приятно помогать тебе, — заметила Сьюзен, наблюдая, как Элис расчесывает волосы перед зеркалом. — И я считаю, что моему сыну уже пора опомниться. Я предупреждала его, что мстительность до добра не доводит и все может кончиться очень плохо, но он не стал меня слушать. Сейчас, я думаю, он уже понял, что зло никогда не породит ничего хорошего!

Элис прерывисто вздохнула.

— Не понимаю, почему вы так добры ко мне. После того, как я обошлась с Сайласом… после всей лжи… скандала в церкви… По-моему, вы должны возненавидеть меня.

— Ненависть разрушает душу, — назидательно сказала Сьюзен. — Конечно, я была потрясена, как и все остальные, но… По правде сказать, когда Фиона вернула моему сыну обручальное кольцо, я невольно подумала, что, возможно, это и к лучшему.

— А Кэрри говорила мне, что вы очень тяжело пережили разрыв Сайласа и Фионы, — заметила Элис.

Сьюзен присела на кровать.

— Кэрри преувеличивает. Мне лишь хотелось — и хочется до сих пор, — чтобы мой сын был счастлив. Не знаю, что он рассказывал тебе, но желание отомстить сводило его с ума. Он хотел заставить тебя заплатить за свое унижение. На это уходили почти все его силы и чувства. — Миссис Уайтмайер горестно покачала головой. — Когда он познакомился с Фионой… Она была такая нежная, кроткая, спокойная… Такие женщины, как она, вызывают у мужчин желание уберечь их, защитить от жизненных невзгод. — Сьюзен смотрела прямо перед собой. — Сай очень бережно относится к женщинам. Это потому, что он рано остался единственным мужчиной в семье. Он привык быть нашей защитой и опорой. Когда Сай увидел Фиону, то решил стать опорой и для нее. Ему никогда не нравились слишком самостоятельные и волевые женщины. Он считал, что любить по-настоящему умеют только такие создания, как Фиона, тихие и нежные. Но судя по тому, как она держалась во время брачной церемонии и позже… — Сьюзен болезненно поморщилась. — Подозреваю, что насчет Фионы Сай все-таки в чем-то ошибался… Однако, как бы то ни было, Фиона не смогла бы справиться со взрывным характером моего сына, и у нее не хватило бы сил сбить с него спесь, если бы это было нужно. Как ты думаешь, я права?

Задумчиво посмотрев в зеркало, Элис встретила внимательный взгляд Сьюзен.

— Если вас интересует мое мнение насчет того, подходили ли Сай и Фиона друг другу, то могу сказать, что я с вами совершенно согласна. Они были неподходящей парой, — осторожно ответила Элис.

Миссис Уайтмайер кивнула.

— Скажи-ка мне просто так, в виде предположения, как бы ты поступила на месте Фионы? Если бы какая-то женщина попыталась помешать тебе обвенчаться с Сайласом в тот момент, когда вы уже стояли перед алтарем?

Элис резко обернулась, гневно блеснув глазами. Сьюзен поднялась с кровати с удовлетворенной улыбкой на губах.

— Все ясно. Ты сражалась бы за свое счастье как тигрица, а не лила бы слезы, подобно Фионе. Спокойной ночи, дорогая моя. Хороших снов. И советую тебе запереть дверь… если ты считаешь, что уже попрощалась на ночь с моим сыном.

Элис покраснела, но послушалась совета Сьюзен. Она была благодарна ей за поддержку — независимо от того, какими мотивами руководствовалась мать Сайласа, — потому что боялась стать жертвой собственного темперамента. Впрочем, едва Элис улеглась в постель, как ее мгновенно сморил сон. Поэтому она осталась в счастливом неведении относительно того, что спустя примерно час в дверь ее спальни постучал сын миссис Уайтмайер.

Утром Сайлас предложил всем отправиться на пляж, но из этого ничего не вышло, потому что Сьюзен захотела посмотреть эскизы моделей одежды, о которых Кэрри разболтала за завтраком.

Женщины принялись оживленно обсуждать зарисовки, и Элис приметила, что с сестренкой Сайласа произошли удивительные метаморфозы. Неизвестно почему — возможно, Сьюзен уже успела с утра поговорить с дочерью, — но Кэрри вдруг сменила гнев на милость. Она с энтузиазмом показывала матери эскизы, а когда узнала, что в юности Элис неплохо шила, сама предложила ей помочь сшить что-нибудь ультрамодное.

— Конечно, мы займемся этим позже, когда ты сможешь держать в руках иглу и ножницы, — добавила Кэрри.

Затем она отвела Элис в свою комнату я показала сияющий никелем оверлок и швейную машину. В углу спальни стоял портняжный манекен. У Элис загорелись глаза, и она робко призналась, что мечтает шить наряды по собственным эскизам и выставлять их на продажу в каком-нибудь лондонском бутике.

Во время ланча к Сайласу приехал Дик Чемберс, и они удалились в кабинет. Убрав со стола, женщины все же решили пойти на пляж. Когда они вернулись. Дик все еще сидел у босса. Сьюзен добродушно посетовала на то, что ее сыну приходится работать даже во время отпуска, и пригласила Дика остаться у них на ночь. Тот принял приглашение с такой готовностью, что Сайлас даже поморщился. А когда Чемберс вынул из багажника «мерседеса» небольшой чемоданчик, где были белье и умывальные принадлежности, его шеф помрачнел еще больше.

Элис была очень смущена тем, что за ужином ее усадили рядом с Диком. Ведь их прежние две встречи происходили при весьма пикантных обстоятельствах. Но Чемберс быстро расположил ее к себе, и вскоре она уже смеялась его шуткам и остроумным замечаниям по поводу ее хозяйственности.

После ужина Сьюзен, воспользовавшись своим материнским авторитетом, отправила Сайласа с Кэрри мыть посуду. Дик тем временем устроился на диване, пожаловавшись на боль в спине.

— Почему бы тебе не поплавать в нашем маленьком бассейне с минеральной водой? — предложила Сьюзен, кивнув на нижнюю террасу. — Тебе сразу станет лучше.

— Неплохая идея! Правда, Элис?

— Только не для меня. — Она с сожалением показала Чемберсу забинтованные руки. — Да и купальника у меня нет…

— У нас здесь полно купальников для гостей, ты обязательно сможешь подобрать какой-нибудь по своему размеру. А руки ты положишь на бортик бассейна, чтобы не намочить бинты. Соглашайся, Элис, — настаивала миссис Уайтмайер. — Тебе это тоже пойдет на пользу.

И это действительно было приятно, но лишь до тех пор, пока не появился Сайлас. Несколько секунд постояв молча, он наблюдал за хохочущей Элис и своим персональным советником, который как раз угощал свою компаньонку шампанским.

— Ты пришел присоединиться к нам? — усмехнулся Дик, откидываясь на спину и покачиваясь на воде.

Сайлас скользнул взглядом по фигуре Элис. Она выбрала самый скромный купаль-;ник из тех, что попались в шкафу. Ее темные, волосы были уложены в узел на затылке, на губах играла веселая улыбка.

Моррисон стоял на самом краю бассейна; носки его туфель касались полотенца, на котором лежали руки Элис. Она, прищурившись, взглянула на него снизу вверх. А он смотрел на ее грудь, распиравшую тесноватый купальник.

— Мне нужно поговорить с тобой. — Только он умел так зловеще произносить самые невинные слова.

Но Элис не испугалась — ведь недалеко от нее был Дик.

— Ну… давай поговорим, — пожала она плечами.

В эту минуту к ней подплыл Чемберс, чтобы отпить глоток шампанского из стоящего на краю бассейна бокала. Поднятая им волна заставила грудь Элис покачнуться на воде.

У Сайласа задергалась щека.

— Не здесь. В доме. И сейчас же.

— Но мне еще не хочется выходить, — надула губки Элис. Она понимала, что Сайлас никогда не станет устраивать скандал в присутствии Дика, и это подстегивало в ней истеричное желание пококетничать. — Мы здесь лечимся от болей в спине, правда. Дик? Твоя мама нам это посоветовала.

— Эй! — предостерегающе крикнул вдруг Чемберс, но было уже слишком поздно.

Не успела Элис сообразить, что происходит, как Сайлас наклонился, подхватил ее под мышки и вытащил из бассейна. Ему даже не пришлось прилагать для этого особых усилий.

— Пожалуй, с тебя уже достаточно, — заметил он.

Не обращая внимания на протестующий визг Элис, Сайлас отнес ее на руках в дом.

— Сай, мы испортим ковер! — воскликнула она в холле, но он не слушал, продолжая шагать вперед. Остановился Сайлас только в своем кабинете, где не слишком почтительно поставил ее на пол.

— Не думай, что тебе пройдут даром все эти штучки! Мне это не по душе! — тихо и пугающе внятно произнес он. На его рубашке и джинсах остались мокрые пятна. — Если ты вздумаешь еще кокетничать с Чемберсом, он немедленно вылетит в работы! Помни это, Элис!

— Ты не выгонишь своего человека только потому, что он немного пофлиртует со мной. Особенно Дика! — усмехнулась Элис с вызовом, который зажег в глазах Сайласа чувственный огонек.

— Я не сказал, что уволю того, кто будет флиртовать с тобой. Речь шла о том человеке, с которым будешь флиртовать ты!

— Мы просто болтали как старые приятели…

— Полуголые и потягивая шампанское? Не пытайся меня обманывать, Элис!

Элис хотела было спросить с самым невинным видом, уж не должна ли она была плавать в бассейне полностью одетой, но вовремя спохватилась, что разговор на эту тему грозит затянуть их на опасный путь.

— Ты намекаешь на то, что я пьяна? — съязвила она.

Сайлас не мог не знать, что Дик совсем не собирался всерьез ухаживать за Элис, но глаза его по-прежнему сверкали бешеной яростью. Объяснение этому могло быть только одно — он ревновал!

Это, с одной стороны, принесло в душу Элис какое-то радостное озарение, но с другой — возмутило ее: у Моррисона не было никакого права ревновать ее!

— Нет, не пьяна, а просто глупа — если думаешь, что я позволю тебе заигрывать с кем-то другим! Если тебе охота пофлиртовать, то почему бы не избрать для этого человека, который только того и ждет?

А именно Сайласа Моррисона, добавила Элис про себя.

— Нахал! — громко воскликнула она.

— Правильно, солнышко, продолжай в том же духе. Я люблю, когда ты сердишься. — Он опустил взгляд на ее большие темные соски, явственно проступающие сквозь мокрую ткань купальника. — Мне нравится, когда ты так наседаешь на меня, горячишься… — Элис непроизвольно вздрогнула. На лице Сайласа тут же появилась коварная улыбка. — Трудно бороться с воспоминаниями, правда, Элис?

— Задай этот вопрос себе! — выпалила она. — Ведь это ты никак не расстанешься с прошлым!

Сайлас недоуменно взглянул на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Не что, а кого — Фиону!

— А что Фиона? — спросил он фальшиво беззаботным тоном. Но Элис не так-то легко было обмануть.

— Ведь она до сих пор твой идеал, идеал женщины? — язвительно усмехнулась она. Но голос ее предательски дрогнул, потому что на самом деле в ее душе зашевелилась старая боль, пробужденная из небытия ревностью Сайласа. Элис наконец позволила выплеснуться многолетней зависти к Фионе. Эту зависть она всегда тщательно скрывала даже от самой себя. — Конечно же, идеал; такая кроткая, тихая, добрая, настоящий ангел во плоти… Такой другой не найдешь, хоть весь мир обыщи! И что же? Оказалось, что это совсем не так! Фиона самая заурядная девица, которая просто-напросто не желала тебя. И свыкнуться с этим ты так и не смог. По-прежнему тоскуешь о своем идеале…

— Не преувеличивай, Элис. Скорее всего, это в тебе время от времени просыпается чувство вины перед ней, — сказал Сайлас. — И дело здесь не во мне или Фионе, а в тебе самой.

Но Элис ничего не желала слушать. Дав наконец волю своим демонам, она уже не знала удержу.

— Ты поговорил с Фиа по телефону, и в твоей душе проснулись прежние чувства? Может, ты даже решил попытать счастья второй раз? Тогда должна тебя разочаровать — у Фионы и Фрэнка крепкая семья.

Моррисон выругался сквозь зубы.

— Я не тот человек, который будет всю жизнь безнадежно биться головой о стену. Теперь Фиона для меня не существует.

— Вот как? Тогда мне непонятно, почему ты так переживал, когда узнал, что я не говорила ей о проведенной с тобой ночи. Очевидно, ты надеялся, что я расскажу ей о том, какой ты замечательный любовник, чтобы она наконец поняла, как много потеряла? А может ты и переспал со мной лишь для того, чтобы насолить моей подруге? — спросила Элис звенящим от волнения голосом.

Сайлас не выдержал и рассмеялся. Затем он протянул руку к Элис, но та увернулась и выскочила из кабинета. Быстро взбежав вверх по лестнице, она понеслась по коридору к своей спальне, оставляя за собой мокрые отпечатки босых ног.

Каким-то чудом Элис все же удалось скрыться в своей комнате и захлопнуть дверь перед самым носом Моррисона. Слезы Жили глаза, но она все же сумела нащупать и задвинуть щеколду. Прислонившись спиной к двери, Элис чувствовала, как та трясется под могучими ударами кулаков Сайласа.

— Убирайся! — громко крикнула она.

— Элис, открой дверь! — донеслось из коридора. За этим последовал новый удар.

Зачем? Чтобы Сайлас облил ее презрением за дурацкую ревность к прошлому? Или же осмеял ее нелепые подозрения и неумение владеть собой?

— Нет! Убирайся прочь! — всхлипнула Элис, поднося забинтованные руки к глазам. Сайлас не рискнет ломать дверь. Но даже если он все же отважится на это, шум привлечет Сьюзен и та поспешит на помощь.

Сайлас внезапно умолк. Элис слышала, как он тяжело дышит у дверной щели.

— Элис? Что с тобой? Ты плачешь, сол-.нышко? — Сейчас его тон был уже совсем иным. — Впусти меня. Я не сделаю тебе ничего плохого… Мне просто хочется поговорить с тобой.

Она снова всхлипнула. Солнышко! Зачем он так называет ее? Сердце застучало как бешеное… и это тоже вина Сайласа!

— Не пущу! Уходи! Или я выйду на балкон и позову твою мать!

За дверью сразу наступила тишина. Элис грустно улыбнулась сквозь слезы. Она прижалась ухом к двери и все еще стояла так, когда со стороны балкона раздался какой-то скрип. Элис метнулась туда и успела как раз вовремя, чтобы увидеть Сайласа, взбирающегося на перила соседнего балкона, чтобы перепрыгнуть на ее балкон. В сгустившихся сумерках Моррисон казался порождением тьмы.

— Сумасшедший! — взвизгнула Элис. — Ты же мог разбиться! — Она схватила его за плечи, а затем прижала забинтованные ладони к вздымающейся груди, как будто хотела удостовериться, что он цел и невредим.

— Нет, — самоуверенно возразил Сайлас. — Ну, сломал бы ногу на худой конец. — Он взял ее руки и завел их себе за спину.

Сердце молотом бухало в груди Элис, и то же самое происходило с Сайласом. Она слышала каждый удар его сердца.

— Ты мог разбиться… — снова произнесла Элис, холодея при мысли о том, что могла потерять его;

— Интересно, ты тогда пожалела бы обо мне? — тихо спросил Сайлас, скользя руками вверх по изгибу ее спины. — Или подумала бы, что мне досталось поделом?

Элис вздрогнула и спрятала лицо у него на груди.

— Не нужно так говорить, — сдавленно попросила она.

— Ты права, — согласился Сайлас. — Говорить вообще ничего не нужно. Мы уже и так достаточно всего наговорили за время, пока длится наш сумасшедший роман. Кроме того, действия бывают красноречивее всяких слов…

Он чуть отстранился и просунул пальцы под бретельки купальника, а потом стянул их вниз по ее рукам. Теплый воздух летней ночи ласково коснулся обнаженной груди Элис.

Когда Сайлас склонился над ней, чтобы припасть губами к напрягшимся в ожидании соскам, Элис только и смогла, что страстно, нетерпеливо застонать.

— Tec… — шепнул он, прижимаясь к ее губам.

Затем он подхватил Элис на руки, перешел с балкона в спальню и уложил ее на широкую кровать. В следующее мгновение он уже лежал рядом. Их губы вновь слились. Не прерывая поцелуя, Сайлас потянулся к ночнику и включил свет. Элис самозабвенно отдалась всепоглощающей страсти, выражая свою любовь всеми известными ей средствами, кроме лишних в такие мгновения слов.

Она неуклюже помогла Сайласу освободиться от рубашки, после чего он стянул купальник с нее самой. Придвинув Элис повыше, он подхватил ладонями ее обнаженные ягодицы и потерся о нее бедрами, заставив молодую женщину застонать от наслаждения… В эту минуту раздался стук в дверь.

— Элис? С тобой все в порядке? Мне послышалось, что ты стонешь… — донесся из коридора голос Сьюзен.

Элис поднялась на локтях, глядя вниз на обескураженного Сайласа, взгляд которого потемнел от желания.

— Да… — хрипло произнесла она, но ей не понравился собственный голос. Элис кашлянула и попробовала еще раз: — Да, но это было просто так… Со мной все нормально!

Миссис Уайтмайер помолчала, а затем переспросила:

— Ты в этом уверена?

Элис почувствовала, как напрягся Сайлас в ожидании ее ответа. Ее выбора.

— Да, совершенно уверена, — твердо произнесла она. — Не стоит волноваться, Сьюзен, и… спасибо за заботу.

Элис словно собственной кожей ощутила, какой прилив радости испытал в этот момент Сайлас. Когда утихли шаги спускавшейся по лестнице миссис Уайтмайер, он притянул Элис к себе и прошептал:

— Кажется, ушла…

— Твоя мать догадалась, что ты у меня, -шепнула она в ответ, слегка касаясь губами его губ.

Сайлас довольно улыбнулся.

— Отлично! В таком случае, она больше не станет беспокоить нас до утра!

Он ухватил губами нижнюю губу Элис, и они снова прильнули друг к другу в поцелуе. Чуть позже Сайлас освободился от остатков одежды. Оставшись полностью обнаженным, он приподнял Элис и уложил ее на себя, сдавленно застонав, когда влажная плоть меж ее ног коснулась его напряженного члена. Трепеща от наслаждения, Элис потерлась о него, а потом приподнялась на руках и соединилась с Сайласом.

Несколько последовавших затем минут прошли в непрерывном движении, напоминавшем какой-то необузданный танец, от которого по телу Элис проходили волны удовольствия.

— Нет, постой… Так ты навредишь себе, — вдруг сдавленно прошептал Сайлас.

Он осторожно уложил Элис на спину и развел ей руки крестом по обе стороны кровати. Потом, глядя ей в глаза, он очень медленно вошел в нее до самого предела. На мгновение застыв, он сделал несколько вращательных движений, подарив Элис миг наивысшего наслаждения, а затем так же медленно двинулся обратно, пока совсем не отделился от нее. Через секунду последовало новое соединение, а потом еще и еще одно… И каждый раз он словно входил в нее заново в пронзительно чувственном ритме, который постепенно ускорялся и завершился бурным экстазом, когда влюбленные словно перенеслись в иное измерение. Позже, обнимая все еще стонущую, мокрую от пота Элис, Сайлас по очереди поцеловал каждую ее забинтованную руку.

— Если ты сейчас подарила мне столько наслаждения, то представляю себе, что будет, когда ты выздоровеешь и можно будет снять бинты!

— Иными словами, ты и дальше собираешься действовать в том же духе? — лукаво улыбнулась Элис.

— Нет, — ответил Сайлас. Сердце ее на секунду замерло, но он продолжил: — Нет, если только ты не согласишься выйти за меня.

Элис показалось, что она ослышалась.

— Что? — почти не дыша, прошептала она.

— Ну… если ты выйдешь за меня замуж, то мы сможем заниматься любовью, когда захотим, и при этом твое самолюбие никак не будет уязвлено! — объяснил Сайлас.

Но Элис поняла, что все это лишь шутка. Он смеется над ней!

— Ты никогда ни словом не обмолвился о браке, — заметила она. Или о любви, о которой говорят перед тем, как сделать предложение, подумала она.

Сайлас чуть отстранился, чтобы взглянуть ей в глаза. Он продолжал улыбаться, но на его лице появилось настороженное выражение.

— То есть ты хочешь сказать, что не согласна?

Элис почувствовала, что в словах Сайласа есть некая условность, как будто он говорил о ком-то постороннем. Что, если сейчас он готовит ей новую ловушку?

— Боюсь, что если я соглашусь принять твое предложение, то во время брачной церемонии ты выкинешь какую-нибудь штуку, чтобы окончательно отомстить мне и унизить точно так, как я в свое время унизила тебя…

Не успела Элис договорить, как поняла, что наделала глупостей. Лицо Сайласа словно окаменело. Он соскочил с кровати, как будто она была полна заразы.

— Если ты таким образом представляешь себе наши отношения, то они обречены. Я вижу, что ты не можешь поверить мне до конца, как бы я ни старался доказать тебе обратное! — Быстро подобрав валявшуюся в беспорядке на полу одежду, он стал натягивать ее на себя. Вся его недавняя нежность улетучилась, как будто ее никогда и не существовало. — Наши отношения ни к чему не приведут. В их основе нет доверия. Знаешь что? Это не я зациклен на Фионе, а ты! Ты хочешь быть мученицей? Отлично! Продолжай в том же духе… а я выбываю из игры. Мне показалось, что я наконец встретил гордую и мужественную женщину, но похоже, что ошибался!

10

Длинное черное вечернее платье шуршало, обвиваясь вокруг щиколоток Элис, когда она шла по залу ресторана, безразличная к любопытным взглядам окружающих.

В центре зала она увидела Сайласа, окруженного небольшой толпой. Менее чем двадцать четыре часа назад он стонал от наслаждения в объятиях Элис, а сейчас это был блистательный и невозмутимый Сайлас Моррисон, имеющий дело только с самыми состоятельными и известными людьми.

Я покажу тебе, что такое мужественная женщина, с отчаянием подумала Элис. Конечно, это будет непросто. Сайлас зол на нее и. обижен. Возможно, ей так ничего и не удастся.

Впрочем, у Элис тоже было несколько часов для размышлений. Она поняла, что решение о браке далось Сайласу с трудом. Ведь у него уже была одна неудачная попытка. Ему даже говорить об этом было трудно. Действительно, Сайлас никогда еще не объяснялся Элис в любви, но это не означало, что он и в самом деле не испытывает к ней никаких чувств. Вообще, мужчинам гораздо труднее говорить о своих чувствах, чем женщинам.

Сьюзен была не единственной, кто был поражен до глубины души, узнав утром; что Сайлас внезапно отбыл в Лондон. Он оставил матери и сестре коротенькую записку и запечатанный конверт для Дика Чемберса. Для Элис не было ни строчки, что уже само по себе говорило о многом.

— Что случилось?-прямо, спросила ее Сьюзен.

— Сай предложил мне выйти за него замуж, — ответила Элие. Выглядела она этим утром неважно: лицо опухло от слез, глаза покраснели.

— А ты ему отказала, — горестно вздохнула Сьюзен.

— Да. — При этом на лице Элис появилось такое мучительное выражение, что миссис Уайтмайер не удержалась от улыбки.

— Почему?

Элис замялась. Вчера у нее были для этого какие-то доводы, но сегодня ей нечего было ответить.

— Не знаю, — медленно произнесла она, постепенно начиная осознавать, какую глупость совершила. — Все вышло так неожиданно… В глубине души я еще не могу поверить, что это возможно…

Элис все-таки продолжала оставаться дочерью своего отца — маленькой девочкой, привыкшей к насмешкам и укорам, «глупышкой Элли», к которой никто не относился всерьез…

Стоявший рядом с Моррисоном человек что-то шепнул ему на ухо. Он поднял глаза. При виде Элис Сайлас переменился в лице. Молча глядя на приближающуюся Элис, он не пошевелил и пальцем.

— Здравствуй, Сай! — с трудом выговорила Элис, остановившись напротив него и втайне радуясь, что ее платье достаточно длинно, чтобы скрыть ее дрожащие колени. И еще она надеялась, что Сайлас узнает ее наряд — в этом платье она была в тот день, когда ударила его!

Сегодняшний день был ничем не легче того. Элис понимала, что на карту поставлено ее счастье. Но она любила Сайласа и чувствовала, что способна выполнить задуманное. Напряженно улыбнувшись, она окинула взглядом своего возлюбленного, который сегодня казался особенно неотразимым в своем белоснежном смокинге и галстуке-бабочке. Притяжение, возникшее в этот миг между ними, было таким сильным, что в воздухе повисло грозовое напряжение.

Сайлас с деланной любезностью склонил голову и саркастически произнес:

— Мисс Керрингтон! Вам снова удалось обманом проникнуть на мой прием?

— Не совсем. На этот раз у меня есть пригласительный билет. — Она показала карточку, которую Дик вручил утром миссис Уайтмайер.

Именно Чемберс и отвез Элис в Лондон. Ему все равно нужно было возвращаться, так как Сайлас настаивал на его присутствии во время благотворительного ужина, назначенного на сегодняшний вечер. Как только Элис узнала, что прием, на который Моррисон вызывал своего советника, будет проходить в том же ресторане, куда Сайлас созывал гостей на свой день рождения, она поняла, что это перст судьбы. Единственное, чего боялась Элис, — как бы весь ее замысел не обернулся против нее!

Она отважилась самым наглым образом занять у Сьюзен сотню фунтов, поклявшись, что вернет их при первом же удобном случае, и попросила Дика подбросить ее до ближайшей к ресторану гостиницы. Сняв там номер, Элис вызвала к себе доктора Уокермана, сославшись на Моррисона и обеспечив себе таким образом бесплатную медицинскую помощь. Джерард Уокерман осмотрел ее руки, наложил на место перелома более легкую повязку и сказал, что обожженная кожа уже почти полностью восстановилась и бинтовать эту кисть не нужно.

После того, как ушел врач, Элис прямиком отправилась в косметический салон, а оттуда в парикмахерскую. Затем она купила пару туфель на шпильках. Оставалось только переодеться и ехать на прием.

— Ты получила деньги по моему чеку? — лениво поинтересовался Сайлас. — Или нашла себе нового богатого покровителя?

Те из присутствующих в ресторане, кто еще не разобрался в чем дело, мгновенно навострили уши.

— У меня еще остались друзья, — ответила Элис как ни в чем не бывало, не желая впутывать в эту историю Дика.

— Меня ты, очевидно, своим другом уже не считаешь, — заметил Сайлас, поднося к губам бокал с шампанским.

Кажущееся безразличие его тона не смогло обмануть Элис.

— Нет, — хрипло ответила она, — ты больше устроишь меня в качестве мужа.

Вздрогнув от неожиданности, Сайлас пролил шампанское на, атласный лацкан своего смокинга. Не отрывая глаз от Элис, он смахнул пузырящиеся капли.

— Прости, я, кажется, не до конца все расслышал. — Сайлас говорил ровным тоном, словно автомат.

— Я пришла сюда, чтобы сказать, что согласна выйти за тебя замуж, — отчетливо произнесла Элис.

Он изумленно поднял брови.

— Прошу прощения, но не могла бы ты повторить это еще раз? Боюсь, я неправильно тебя понял. — Он искоса взглянул на стоявших вокруг них гостей.

О Боже! Элис подняла подбородок и громко отчеканила, перекрыв шум толпы:

— Я прошу тебя жениться на мне! Разговоры сразу стихли. Еще несколько голов повернулось в сторону Моррисона и Элис.

— А что случилось? Или ты беременна? — лениво поинтересовался Сайлас. Гости громко зашушукались, поглядывая на них с удивлением, Элис побагровела. Собираясь сюда, ; она обдумала самые разные варианты хода событий, но ей даже в голову не пришло, что он может задать такой вопрос!

— Нет! С чего ты взял? — растерянно; пробормотала она.

Сайлас окинул пристальным взглядом талию Элис и наклонился вперед, чтобы прошептать прямо ей в ухо:

— Это вполне могло произойти, ведь прошлой ночью мы не предохранялись..

Элис прикусила губу.

— Если бы я забеременела вчера, как ты говоришь, то я никак не могла бы узнать об этом уже сегодня! — сердито прошипела она.

Моррисон выпрямился и заговорил громче, явно играя на публику:

— Так скажи мне, Элис, почему ты хочешь, чтобы я женился на тебе?

— Потому что люблю тебя! — заявила она, принимая его вызов. Если Сайлас отвергнет принесенный ею дар, то этим накажет себя, а не ее. Но Элис надеялась на лучшее, потому что была уверена, что Сайлас любит ее. Иначе и быть не может!

— Как? — прислонил он ладонь к уху. Элис посмотрела в его синие, сверкающие насмешливыми искрами глаза.

— Я люблю тебя! — повторила она. Затем развела руками и крикнула куда-то в потолок: — Я люблю тебя! Люблю! — Секунду помолчав, она спросила: — Ну что, ты доволен?

— Почти, — кивнул Сайлас, отпив еще глоток шампанского. Было похоже на то, что он забавляется возникшей ситуацией.

Все, с меня достаточно, лихорадочно думала Элис. Почти ничего не видя перед собой из-за застилавшего ей глаза красного тумана, она шагнула вперед, выхватила из руки Сайласа бокал и грохнула его об пол, не обращая внимания на ахи зрителей.

— Сай, тебе достаточно просто сказать мне «да» или «нет»! Комедию ломать ни к чему! — произнесла она с едва сдерживаемым гневом. — Итак, ты женишься на мне или нет?

— Можно мне подумать?

— Нет!

Сайлас со скучающим видом пожал плечами.

— Тогда я лучше скажу «да», раз уж ты так в меня влюбилась.

До Элис смысл его слов дошел не сразу. Но когда ей все стало понятно, ее ноги вдруг ослабели и она почувствовала, что оседает на пол.

Сайлас рассмеялся.

В душе Элис боролись любовь и возмущение.

— Ты! — крикнула она, бросаясь на Моррисона. Но тот чуть отступил и ловко подхватил ее на руки, закружив в бешеном вихре.

Остановившись, он поцеловал Элис и понес ее через весь ресторан, расталкивая замешкавшихся гостей. Вокруг них то и дело ослепительно вспыхивали фотокамеры.

— Я сняла номер в соседней гостинице, — прошептала Элис на ухо Сайласу, когда они были уже на улице.

— Зачем? — недоуменно спросил он.

— Чтобы увлечь тебя туда и совратить в случае, если ты не поддашься с первого раза! — лукаво улыбнулась она.

— Так и вышло — я не поддался, — замтил Сайлас, глядя на нее сияющими глазами. В этот миг он был удивительно похож на свою мать. — Следовательно, тебе придется прибегнуть к этому последнему способу!

У входа в ресторан Моррисона поджидал его лимузин. Несмотря на то, что до гостиницы было два шага, Сайлас настоял на том, чтобы они отправились туда в автомобиле.

У отеля он церемонно распахнул перед Элис дверцу и, поддерживая под руку, повел ее по ступеням крыльца, а затем в холл, к лифту.

— Ты не представляешь себе, как я был сердит, когда уезжал из Борнмута, — шепнул Сайлас, когда Элис нажала на кнопку нужного этажа, и лифт двинулся вверх. — Но все равно я знал, что это еще не конец. — Он нежно обнял Элис за талию. — Кроме того, я понял, в чем заключалась моя ошибка, — так руки не просят, — усмехнулся он. — Но я сходил по тебе с ума, а моя мать мешала мне общаться с тобой… Вчера ночью мне было так хорошо, что я взял и выпалил свое предложение, как идиот. Я совсем забыл, что семейный опыт твоих родителей мог внушить тебе только отвращение к самому институту брака, поэтому ты и не стремилась замуж. Тебе надо было еще привыкнуть…

— Дело совсем не в этом, — возразила Элис. — Просто я запретила себе думать о браке еще с тех пор, как Фиона…

— Да, я знаю, что ты любила ее, — перебил Сайлас, но она приложила пальцы к его губам. Ей было чрезвычайно приятно это прикосновение, потому что она могла наконец позволить себе действовать еще недавно совсем беспомощной рукой.

— Позволь мне договорить, — попросила Элис. — Ты должен это знать. Вообще-то я давала себе слово молчать, но сейчас для меня важнее всего твое доверие…

Сайлас отнял ее руку от своих губ и поцеловал. Тогда Элис продолжила:

— Фиона прибежала ко мне накануне свадьбы. Она была сама не своя. Сказала, что уже давно встречается с Фрэнком и не хочет другого мужа, кроме него. Но Фиа панически боялась того, что могут сделать ее родители, если она откажет тебе. Она умоляла меня помочь ей…

Элис замолчала, потому что лифт остановился. Пройдя по коридору, они отперли дверь номера и сразу же закрыли ее, словно спеша отгородиться от всего мира.

— И ты согласилась помочь, — тихо произнес Сайлас, проводя кончиками пальцев по ее щеке. — Верная подружка Элис… Дорого же ты заплатила за дружбу! Сейчас я понимаю, что, если ты полюбишь кого-то, отдаешь всю себя без остатка, — довольным тоном добавил он.

— По-моему, тебя не слишком удивила эта история, — разочарованно заметила Элис, ожидавшая бурного сочувствия.

— Ты права… Знаешь, с Фионой у меня не было ничего подобного. А когда я прикасаюсь к тебе, то чувствую такое… Это трудно описать словами… — Сайлас взглянул на нее, прищурившись, и она мгновенно ощутила, как кровь быстрее побежала по жилам. — Мне кажется, что я был влюблен не в Фиону, а в какой-то выдуманный образ, в картинку, куклу… — Он помолчал. — А ты живая, теплая, из плоти и крови. Ты возбуждаешь меня каждую секунду. Увидев, как ты смеешься с Диком, я был оскорблен больше, чем если бы узнал в свое время, что Фиона мне изменила. — Он тряхнул головой. — Чем больше я узнаю о прошлом, тем больше возникает и вопросов. Например, почему Фиона так скоропалительно вышла замуж? Она забеременела?

— Нет, хотя мне она тогда сказала, что беременна, чтобы убедить помочь ей.

— Что?! — На этот раз Элис могла по праву гордиться — так возмутился Моррисон. — Что она тебе сказала?

— Фиона была в отчаянии, — попыталась Элис оправдать подругу. — Позже она призналась, что боялась моего отказа, поэтому выдумала беременность.

— Иными словами, она обманула тебя, заморочила тебе голову и заставила действовать в своих интересах?

— Нет! Разве ты не понял? Все гораздо хуже, — помрачнела Элис. — Фиона здесь ни при чем — я сама придумала устроить скандал в церкви. На самом деле я была очень рада, что Фиа пришла ко мне, потому что больше нее хотела, чтобы вашей свадьбы не было. Только не из-за нее — из-за себя. Я не желала, чтобы она вышла за тебя замуж, потому что… хотела, чтобы ты женился на мне. — Элис отвернулась, словно боялась прочесть в глазах Сайласа презрение. — Вот видишь, ты был прав, когда обвинял меня в том, что я завидовала Фионе. Только завидовала я не тому, что ее любят, а меня нет, а тому, что она выходит за тебя. — Элис вскочила и принялась взволнованно бродить туда-сюда по комнате. — Я была влюблена в тебя, а Фиона нет. Меня задевало то, что ты не желаешь замечать этого, что продолжаешь желать ее, а меня заставляешь чувствовать себя предательницей. Но я не могла убить эту любовь. Я чувствовала себя виноватой. Временами мне казалось, что я обязана взять на себя вину за то, что Фиона не выйдет за тебя замуж, потому что именно я была в этом заинтересована. Кроме того, если бы ты стал презирать меня, то это смогло бы оградить меня от тебя и было бы для меня самым худшим наказанием за то, что я совершила. Сейчас это кажется чепухой, но в то время…

— Все это понятно, — сказал Сайлас, ловя ее за руку и усаживая рядом с собой на диван. — Мы пробудили друг в друге такие сильные чувства, что начали бояться, как бы они не поглотили нас. А страх хуже всего действует на рассудок, — усмехнулся он. — Не ты одна томилась и страдала, дорогая. Должен признаться, что, стоя в церкви в полном потрясении, я, тем не менее, испытал облегчение, оттого что кто-то помешал мне взять в жены женщину, которую я почитал, но не желал. Я попытался заглушить это странное чувство напускным гневом и возмущением, но оно все же не покидало меня. — Сайлас помолчал. — Самым неожиданным было то, что твоя ложь задела меня больнее всего. Заявив во всеуслышание, что мы с тобой любовники, ты словно сдернула завесу с моих самых потаенных мечтаний. А позже, когда я вернулся из Гонконга, я испытывал дополнительное удовольствие, наказывая тебя не только за твою ложь, но и за мои неистребимые желания… Так продолжалось до тех пор, пока я не открыл для себя, что самым большим наслаждением является любовь к тебе…

— Оба мы хороши! — прошептала Элис, обнимая Сайласа и прижимаясь к его груди. — Два сапога — пара. Знаешь, иногда твои преследования доставляли мне какое-то удовольствие, потому что я чувствовала, что ты не забываешь обо мне, что я все-таки волную тебя…

— О, ты меня волновала! — подтвердил Сайлас, целуя ее в висок. — Потому-то я и не мог оставить тебя в покое, — добавил он, погладив ее обтянутое черным шелком бедро. — Так что ты лучше приготовься к тому, что отныне ты не сможешь забыть о моем присутствии ни на один день…

Элис счастливо рассмеялась, а Сайлас охватил ее сияющее лицо ладонями и принялся пылко целовать…

Эпилог

— Мальчик! — сказал врач истерзанной долгими родами Элис. — У вас родился мальчик, миссис Моррисон.

— Мой муж будет счастлив, — слабым голосом откликнулась она, впервые после долгих часов невыносимой боли вспомнив о том, кого любила больше жизни. Ее искусанные в кровь губы раздвинулись в счастливой улыбке.

— Какой великан! — заметила акушерка, принимая ребенка из рук врача. — Неудивительно, что его маме пришлось несладко.

— Покажите мне его скорее! — нетерпеливо попросила Элис.

— Секундочку, миссис Моррисон, — отозвалась акушерка, снимая мальчика с весов и принимаясь его пеленать. — Вот, взгляните! — поднесла она поближе к Элис маленький, истошно вопящий комочек.

— Позвольте мне подержать его хоть минутку! — взмолилась Элис.

Акушерка вопросительно взглянула на врача, а когда тот кивнул, положила сверток ей под бок. Через секунду ребенок замолчал, словно ощутив родное тепло. На Элис поглядели пронзительно синие глаза.

— Здравствуй, малыш, — шепнула она.

Удобно откинувшись на подушку и до подбородка натянув свежую хрустящую простыню, Элис отдыхала в своей палате. За время ее отсутствия здесь произошли изменения. Комната буквально утопала в цветах. Повсюду, где только было можно, стояли гладиолусы. Красные, розовые, бордовые, белые, лиловые, пестрые — все, какие только существуют на свете…

Элис счастливо улыбнулась. Но уже в следующее мгновение она нахмурилась, вспомнив о том, как, должно быть, волновался Сайлас. Ведь роды у нее неестественно затянулись.

Вчера вечером, когда начались схватки, он ужасно перепугался и сломя голову бросился звонить доктору Уокерману, который наблюдал Элис в течение всей беременности. Тот немедля приехал и первым делом дал успокоительное самому Сайласу, попросив его спокойно посидеть и не мешать. Затем он быстро осмотрел Элис и сказал, что пора отправляться в больницу, где с недавних пор для нее была забронирована отдельная палата. Сайласу Уокерман настоятельно порекомендовал не паниковать и лечь спать.

Пока ждали машину, Сайлас сидел на кровати, держа Элис за руку. И пока санитары несли ее к машине, он тоже не отпускал ее руки, как будто от этого зависело что-то очень важное.

В больнице Элис почти сразу же отправили в родильное отделение, но ребенок появился на свет лишь в два часа пополудни.

— Пора кормить малыша, миссис Моррисон, — распахнула дверь палаты медсестра.

Она помогла Элис спустить сорочку с плеча и поднесла младенцах груди. Дав несколько полезных советов и предупредив, что зайдет позже, сестра удалилась. Но не прошло и пяти минут, как дверь вновь тихо приоткрылась. Элис подняла голову и увидела на пороге Сайласа. Их взгляды встретились. В его глазах было столько всего — страдания, волнения, радости, изумления, но больше всего было любви.

Он тихо приблизился к постели и нежно поцеловал Элис в губы. Затем поглядел на сонно сопящего и причмокивающего малыша. На его сына. Сайлас осторожно присел на стоявший у кровати стул. Он ничего не говорил, будто страшась нарушить торжественность момента. Едва дыша, он не отрываясь смотрел на них, словно не мог поверить переполнявшему ему ощущению счастья.

Оглавление

Пролог

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

Эпилог