«Погружение»

Погружение (fb2) - Погружение (пер. Любительский перевод (народный)) (Поглощенная - 2) 960K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Эмили Сноу

Эмили Сноу Погружение Поглощенная # 1,5

Оригинальное название: Emily Snow «Absorbed» 2013

Переведенное: Эмили Сноу «Поглощенная» 2015

Перевод: Алена Мазур

Редактор и оформитель: Дарья Горлова(1-5),

Анастасия Кириллова(6-14) и Дарья Федюнина

Обложка: Анастасия Токарева

Переведено специально для группы: Книжный червь / Переводы книг

Любое копирование без ссылки

на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Пролог

 Лукас Вульф

Я знал, что все кончено между мной и Сиенной еще за 24 часа до того, как это дерьмо свалилось нам на головы. До сегодняшнего вечера. Хотите, называйте это интуицией мудака или вините во всем тот факт, что Сэм, моя бывшая, высунула свою жадную голову из песка слишком, на хрен, рано. Я осознал, что нет будущего для меня и Сиенны в тот день, как мы приехали в Атланту, однако, это знание не остановило меня от того, что я сделал. От того, чтобы выполнить данное ей два года назад обещание. Я наконец-то заклеймил ее, овладел ею, и сейчас мне придется просто отпустить ее.

Нет, это неправильно. Мне придется заставить ее уехать. Нет никакого чертового шанса, что Рыжая с удовольствием покинет меня, не после того, как сумасшедшая сука Сэм угрожала ей. Существует лишь один способ вынудить Сиенну оставить меня, и я уже ненавижу себя за это.

Мне придется стать причиной ее слез. Вынудить ее увидеть во мне болвана, в которого ей никогда не стоило влюбляться.

Пригвоздив свои плечи к стене возле двери ванной, Сиенна исчезла внутри несколько минут назад, я жду ее, игнорируя звуки гитары, доносящиеся с вечеринки, проходящей дальше по коридору. В моей груди пылает огонь, но я решаю игнорировать и его. Я не должен был сюда приходить. Мои руки с силой сжимаются в кулаки. Мне не следовало привозить ее сюда. Сэм собиралась выяснить, кто такая Сиенна, и если в чем-то и хороша моя бывшая, так это в откапывании всякого дерьма.

Мне не следовало быть столь эгоистичным.

Но я таков. Там, где Сиенна сомневалась, я всегда был тверд. И всегда буду.

Дверь ванной открывается, сильно ударяясь о стену ночного клуба. Когда она, спотыкаясь, выходит в коридор, выглядя при этом потрясенной, мой живот скручивает самая неприятная боль, которую я когда-либо испытывал. Это ощущение почти такое же, как и то, что я испытал четыре года назад, но не совсем. Та боль имела под собой совсем иные основания.

И причина той боли стала моей погибелью.

Сиенна идет в моем направлении, глядя на покрытый ковром пол, ее руки скользят вверх-вниз по бокам черного платья на шнуровке. Всего пару часов назад я задирал это самое платье на ее бедрах и трахал эту женщину. Когда она уйдет, это воспоминание останется со мной. Возможно, если я сфокусируюсь на этом со всей хреновой силой, то воспоминание однажды сможет свести меня с ума.

Когда Сиенна почти что наталкивается на меня, то она замирает. Мои мышцы напрягаются, и я неосознанно сжимаю свои руки в кулаки так, чтобы не прикоснутся к ней. Я уже и так достаточно касался ее. Когда все это закончится, и я заверю самого себя, что вытеснил ее из своей слаженной жизни, я все равно не забуду то, как она ощущалась.

Не забуду, какие чувства она мне дарила.

Убирая несколько прядей своих рыжих волос с покрасневшего лба, она поднимает на меня взгляд своих прищуренных голубых глаз.

- Я готова идти.

Ее глаза, как и голос, сейчас так холодны, что на секунду я замираю, глядя на нее и гадая, что же блядская Сэм ей сказала. Страх скребется внутри моей груди. Это горькое напоминание о том, почему я так долго избегал влюбленности. Мысль о Сэм, погубившей меня, была так свежа, что не возникало потребности вмешивать любовь в суматоху моей жизни, зная, что это сломает меня еще сильнее.

Сиенна скрещивает свои обнаженные руки на груди, отчего ее груди почти что выскакивают из этого платья. Часть меня, которая нуждается в обладании ею, в защите ее, рвется наружу, но я глубоко вздыхаю через нос и беру себя в руки, говоря этой части скрыться куда подальше.

- Я готова идти, - повторяет она, сквозь стиснутые зубы. Когда выражение ее лица не меняется, я без сомнения знаю, что Сэм не сказала ей почти ничего; я резко киваю в сторону выхода из ночного клуба.

- Машина уже ждет.

Я не останавливаюсь и не прощаюсь с Силлой перед тем как уйти. Она сразу заметит, что я ушел, но сейчас Силла волнует меня меньше всего, потому что Сиенна все еще здесь. И она так близка к тому, чтобы снова исчезнуть из моей жизни.

Ни я, ни Сиенна не роняем ни слова, пока водитель доставляет нас к Четырем Сезонам. Мы все еще молчим, черт возьми, когда заходим в лобби отеля и поднимаемся на лифте в свой люкс. Но в тот момент, когда мы заходим в номер, она бросает свою сумочку через всю комнату, и та приземляется на диван. А затем Сиенна поворачивается ко мне.

Я знаю, что если не возьму ситуацию в свои руки, то потеряю все.

- Сядь, - приказываю я, пытаясь скрыть напряжение в своем горле. Она начинает расспрашивать меня, как и всегда, но я киваю головой в сторону дивана, повторяя. - Сядь.

Она следует в указанном направлении, ее движения настолько автоматические, как были сразу после столкновения с Сэм в клубе, от этого моя грудь сжимается. Я не хочу делать это дерьмо. Это последнее, чего я вообще когда-либо хотел, и нахождение с ней в этой комнате делает все еще хуже. Мне нужно покончить с этим прямо сейчас, выбросить ее из своей жизни до того, как ей станет больно. Я обязан ей многим, даже если в процессе это сожжет меня дотла.

- Я облажался... - начинаю я, но слова предают меня. Что я должен сказать?  Я облажался, используя тебя. Облажался с тем, что привез тебя сюда.

Я облажался, потому что влюбился в тебя.

Она начинает плакать. Тихие, горькие как ад слезы, и я знаю, что она не хочет слышать все это дерьмо. Но я в любом случае вылью его ей на голову.

Пока мы оба колеблемся в течение следующих нескольких минут, я пристально гляжу в ее голубые глаза - я могу принять все, что она бы не сказала мне, но не могу стерпеть этого. Я пытаюсь выглядеть бесстрастно, не демонстрируя ей ни одной эмоции. И наконец, когда я знаю, что мы оба дошли до переломной точки, я прочищаю горло.

- Ты должна уйти, - говорю я. Она что-то отвечает, но мои уши не слышат ни звука, я, черт возьми, не могу ничего понять. - Я отпускаю тебя, - продолжаю я, мой голос звучит скучающим, холодным. Она вздрагивает и обнимает себя. - Ты выполнила условия своего контракта.

Она спорит. Она борется за меня. За испорченного мужчину, который не стоит и доли того, кем она является. В конце концов, я все-таки выигрываю. Я выигрываю, когда говорю Сиенне, что верну ей дом ее бабушки, который и был причиной ее согласия работать на меня. Я выигрываю, когда отказываюсь отвечать на все ее вопросы, когда сообщаю ей, что она мне больше ничего не должна. И я выигрываю, когда ухожу.

Я гуляю по Атланте и пытаюсь понять смысл вещей. В результате, я оказываюсь в старом квартале, состоящем из многоквартирных домов, в одном из которых я жил, когда еще был женат на Саманте, еще до того как Your Toxic Sequel стала популярна. И я не настолько глуп, чтобы не понимать досконально, как много только что потерял.

Глава 1

 Лукас Вульф 

В течение следующей недели моя жизнь похожа на чертово размытое пятно.

Я делаю не слишком много - черт, да я провожу почти все свое время в одиночестве в своем доме в Лос-Анджелесе - однако, каждое движение, которое я совершаю, напоминает мне о ней. О Сиенне.

Держу пари, вы думаете, будто я слабак от того, что вообще говорю о подобном, но меня не волнует ваше мнение.

Она должна была бы быть здесь со мной.

Так что поскольку ее нет, я делаю все возможное, чтобы излить свои переживания в творчество, заглушить воспоминания о ней музыкой и виски.

Вот в таком состоянии моя младшая сестра, Кайли, и находит меня в один из вечеров.

- Фу, здесь пахнет марихуаной и алкоголем, - жалуется она, проскальзывая вниз по лестнице в мою музыкальную комнату. - Ты, дорогой братишка, сейчас представляешь собой эмоционально разрозненную личность. Я просто подумала, что тебе следует это знать.

Я немного удивлен ее визитом - она обычно сообщает заранее, что планирует ко мне заглянуть, так, чтобы не помешать мне и не стать свидетелем того, что по факту ей не захочется лицезреть - но сегодня я игнорирую ее, просто бренчу на гитаре дерьмовую лирику, которая едва ли имеет смысл.

Сестра снова привлекает мое внимание, плюхаясь на кожаный диван прямо напротив места, где сижу и вздыхаю я.

- Ты разговаривал с ней?

С тех пор, как в начале этой недели я вызвал Кайли, чтобы она заменила лицензию на сайте DMV(Download Music Videos), она постоянно пинает меня в зад, говоря связаться с Сиенной. И в сотый раз после того, как она начала доставать меня этим вопросом, я слышу свой ответ:

- Зачем? Что хорошего выйдет, если я свяжусь с ней?

Вздыхая, Кайли сильнее сгибается, упираясь предплечьями в свои бедра.

- Никогда не поздно все исправить.

Как никто другой моя сестра должна осознавать, что исправление лаж - дело непростое. Я отрываю взгляд своих карих глаз от блокнота с заметками и всматриваюсь в ее бледную кожу. От недостатка сна под ее карими глазами выступили темные круги. Она выглядит так, словно может сломаться в любой момент.

Ага, Кайли должна знать лучше.

И я попал в самый центр ее хаоса. Мне приходилось иметь дело с иступленными криками Уайтта МакКрея на счет моей сестры еще до того, как она вернулась из Нового Орлеана на прошлой неделе - он снова испоганил их отношения и хочет все исправить, однако Кайли отказывается иметь дело с его дерьмом. Я не буду говорить с ней об этом, по крайней мере, не сегодня. Не тогда, когда она все еще очевидно ранена произошедшим между ними.

- Я не считаю, что ты обязан это делать, - говорит Кайли наконец-то, как только осознает, что не получит от меня большего ответа. Она чешет месиво из своих синих и черных прядей волос, качая головой. - Ты разочаровываешь меня, Лукас.

Ее слова ощущаются, словно царапины от когтей на моей щеке, так что в ответ я посылаю ей взгляд, от которого кто угодно бы съежился. Однако Кайли даже не вздрагивает.

- С тобой связывался... - начинаю я, но сразу же замечаю, как ее лицо искажается, как грудь резко вздымается, и потому я прерываю себя на половине фразы. Я чертов монстр, желающий излить свое разочарование на сестру лишь потому, что мне самому больно.

Периодически я гребаное чудовище.

- Ты разговаривала с Сиенной? - спрашиваю я вместо этого.

Моя сестра расслабляется, откидываясь на спинку дивана и обнимая себя руками. От этого движения ее футболка съезжает, и я шокирован, что на левой стороне ее груди, которая уже и так покрыта крошечными дроздами, нет свежих чернил.

Для Кайли было свойственно набить новую птицу, сразу же после очередного расставания с Уайттом.

Вероятно, она понимает ход моих мыслей, потому что краснеет и поправляет свою футболку, прикрывая большую часть своих тату.

- Нет, я не разговаривала с ней. Не потому что не хочу, а потому что она сменила номер. И из-за этого я здесь.

Моя бровь приподнимается от удивления.

- Даже Лукас-Чертов-Вульф не может вынудить операторов сменить номер абонента на старый, Кай. И мои связи, вероятно, не достаточно хороши для того, чтобы получить ее новый номер. Ее друзья и семья чертовски меня презирают.

- Мне нужен ее адрес.

- А ты не думаешь, что можешь ее расстроить своим визитом в ее дом? - я разочаровал ее так сильно, что в данной ситуации не удивился бы, если бы Сиенна вызвала копов при виде моей сестры.

Кайли подпрыгивает на ноги, упирая руки в бока.

- А тебя не волнует то, что происходит с ней? - она прерывисто вздыхает. - Или, давай предположу, она значит для тебя столько же, сколько и любая из фанаток, а? Думаю, Сэм поступила верно, отпугнув ее.

Я чувствую, как Кайли только что выбила кулаком весь воздух из моих легких одной только этой фразой.

Если бы меня не волновало то, что произошло с Сиенной, она бы была здесь со мной, и тогда Кайли не пришлось бы нависать надо мной, разыгрывая из себя моего гребаного доктора. Я бы не волновался о том, что мое время с Сиенной могло бы прерваться в любую секунду. Меня бы не заботило, что Сэм могла бы сделать против нее, против меня. Я бы не беспокоился ни о чем, кроме как сделать себя счастливым, неважно, сколько бы это продлилось.

Но нет, все это меня волнует.

Я закрываю свой блокнот и отбрасываю его в сторону, потому что сегодня уже нереально что-либо написать.

- Она двигается дальше.

Кайли садится обратно, стискивая челюсти и качая головой.

- Ты лжешь.

Я сжимаю губы и внимательно смотрю на свою сестру. Наши глаза бросают друг другу вызов в течение нескольких секунд до того, как я наконец-то качаю головой.

- Я знаю, где она обычно живет, однако не уверен, что сейчас она именно там.

- Ты не мог бы это узнать?

- Нет, - говорю я. - Потому что мне не следует быть частью ее жизни.

Решимость покидает выражение лица моей сестры, сменяясь на неверие.

- Я так много хотела бы сейчас сказать, но не думаю, что это повлияет на тебя. И уверена, что даже если бы я сказала, ты бы просто бросил все мое дерьмо мне в лицо в ответ. Однако я знаю, что ты не хочешь этого. Я знаю, что вероятно, ты любишь...

Я перебиваю ее прежде, чем Кайли успеет перейти черту.

- Должно быть, ты не знаешь меня достаточно хорошо, - это заявление звучит неубедительно, отчего Кайли мрачно усмехается мне.

- Достаточно справедливо, - я пытаюсь ровно дышать, пока моя сестра собирает свои вещи, останавливаясь, чтобы захватить с собой кучи почты, разбросанной по журнальному столику. Ничего не говоря, она направляется к двери, но когда достигает ее, оборачивается через плечо. - Даже не думай, что я купилась на эту чушь. Если бы я сказала тебе, что окончательно порвала с МакКреем, ты бы мне поверил?

Несмотря на боль, проносящуюся потоком через все мое тело, я позволяю уголкам своих губ приподняться в жалком подобии улыбки.

- Нет, я бы не купился на это дерьмо ни на секунду.

Кайли хватается за дверной косяк.

- Тогда сделай все правильно. Пошли на хуй Сэм, забудь прошлое, перестань бояться.

Когда она уже почти что выходит, я откашливаюсь.

- А ты сама прислушаешься к своему же совету? - спрашиваю я. Она замирает, и я смотрю на ее напряженную спину в течение длительной паузы, прежде чем сестра оглядывается через плечо.

- Ага, в конце концов, я сделаю это.

Достаточно справедливо, предполагаю я.

Я не знаю, может слова Кайли, а может нужда выгоняет меня из дома, однако я обнаруживаю себя в машине меньше, чем через десять минут. Я нахожу новую квартиру Сиенны довольно быстро, но не останавливаю свою Audi. Я пока что не готов, и если честно, не думаю, что она готова.

Потому я просто проезжаю мимо, даже несмотря на то, что один взгляд на ее дом помогает мне осознать правоту сестры. Я должен вернуть ее. Осознание того, что нужно сделать, чтобы достичь желаемого результата, словно кулак ударяет мне в лицо. Я хватаю свой телефон и набираю номер, который наиболее часто появляется в моей истории звонков. Звонок немедленно переключается на голосовую почту. Что типично, когда дело касается моей бывшей жены.

- Нам нужно поговорить, - рычу я. - Не о твоей херне или сумасшедших играх, мне просто нужно поговорить с тобой, Сэм, - я знаю, что она не перезвонит мне до завтра или, может, даже до следующей недели, но я буду готов к ее звонку.

Через час я вхожу в свой пустой дом, отбрасывая все мысли о Сэм и о том извращенном прошлом, что мы разделили. Я направляюсь в музыкальную комнату, и единственная вещь на которой сосредотачиваюсь - это Сиенна. Ее запах, ее вкус, ощущения, которые я переживал, когда погружался в нее.

Я достаю свой блокнот и гитару и начинаю рассказывать ей все.

Глава 2

 Лукас Вульф 

В течение следующей недели, проведенной между студией и баром, который мне уже следует называть своим домом, я переписывал песню для Сиенны дважды. Ну, если быть точным, то семь гребаных раз, и она даже и близко не закончена. Как я могу подытожить все эти чертовы безумные эмоции, плюс, извиниться за все мои лажи, всего за четыре минуты? С этой точки зрения, мне стоило бы написать Рыжей целую долбаную книгу, в которой я бы рассказал ей все, что хочу.

Я решаю отложить музыку на пару дней и сосредоточиться на чем-то еще, главным образом на том, чтобы выйти на связь с Сэм. Мне нужно окончательно выкинуть ее из своей жизни, чтобы двигаться дальше, развивая нормальные отношения с кем-то другим. Это самый длительный период моей жизни, когда моя бывшая исчезла, не звонит мне и не просит о чем-либо. Почти как затишье перед бурей.

И тогда она, наконец, выходит со мной на связь.

Ее сообщение приходит, как раз когда в послеобеденное время я выхожу из банка; что иронично, я размышляю о том, как наши с ней отношения за последние несколько лет превратились в финансовый кошмар. Я направляюсь в торговый центр и паркуюсь в конце стоянки, чтобы прочитать и ответить на ее сообщение.

4:43 вечера: Я нужна тебе, малыш?

Малыш. Я фыркаю. Такие вопросы от Саманты всегда таят в себе проверку. Мне нужно, чтобы она оставила меня в покое. Нужно, чтобы она прекратила баламутить то дерьмо, которое я никогда не смогу изменить или исправить у себя в голове. Но нет, сама Сэм мне не нужна. Возможно, я не прав в том, что чувствую себя сейчас таким образом, но после всего произошедшего, я не могу заставить себя ощутить к ней хоть какое-то подобие любви, что была у нас когда-то.

Я чувствую лишь разочарование, жалость и отвращение. И да, чертов страх. Нелюбовь.

Я прикасаюсь к кнопке отключения звука на своем навигаторе, и песня Five Finger Death Punch, что играла по радио, стихает. Думаю, что мне следует сказать Сэм, но затем, посылаю все на хрен и пишу, что думаю.

4:48 вечера: Ты можешь сейчас разговаривать? Нам нужно поговорить обо всем этом дерьме между нами.

Я практически слышу смех в ее мягком голосе, когда тут же получаю ее ответ.

4:49 вечера: Об этом дерьме между нами?

Она что, издевается надо мной?

4:49 вечера: Не играй в игры, Сэм. Ты точно знаешь, что я имею в виду.

Она не отвечает какое-то время. Возможно, пытаясь воспользоваться ситуацией и выжать из меня побольше наличных до того, как мы приступим к взрослой беседе. Но когда Сэм наконец-то отвечает, ей удается удивить меня.

Она уже в Калифорнии. В Санта Монике, если быть точным. И она хочет встретиться со мной через час, но мне довольно сложно понять, почему, черт возьми, среди всех месте на Земле, она здесь.

Я ожидаю, что она пришлет еще одно сообщение. С просьбой захватить с собой чековую книжку или что-то в этом роде, но она не пишет. В результате я гадаю, что за херню она планирует.

Я добираюсь до пирса за полчаса и направляюсь к парку развлечений, в котором мы договорились встретиться. Сэм крайне редко приходит вовремя, но на сей раз она уже здесь, ожидает меня возле входа, вышагивая перед фуд-кортом и делая длинные затяжки сигареты.

Она замечает меня почти что сразу, несмотря на мою черную вязаную шапочку и солнцезащитные очки. Ее стальные серые глаза буравят меня со смесью привязанности, похоти и отвращения.

- Ты все еще выглядишь, как ты, - комментирует она в тот момент, когда мы оказываемся на достаточно близком расстоянии, чтобы слышать друг друга. Она кивает на татуировки на моих запястьях, которые выглядывают из-под длинных рукавов. - Ты никого не одурачишь, Лукас-Чертов-Вульф. И никогда не мог, - затем она пожимает плечами. - Ну, твоя маскировка никого не обманет. Тебе удалось убедить всех, что ты такой...

- Попридержи это дерьмо, - предупреждаю я. Она начинает, было, отвечать, но я выхватываю сигарету из ее рта, бросаю ее на землю и затаптываю подошвой своей туфли. - И не делай этого здесь. Здесь повсюду дети...

Она становится на носочки - что не очень-то ей помогает, так как я намного выше Сэм - и прижимает свое худое тело ближе к моему. Она, пиздец, какая тощая. Сэм потеряла еще больше веса с тех пор, как я в последний раз ее видел, а это было всего пару недель назад.

- Боишься, меня отсюда вышвырнут?

Я выгибаю бровь.

- Нет, думаю, что мамочка какого-то футболиста выбьет из тебя все дерьмо за то, что ты выдохнула дым в лицо ее ребенку.

Она снова становится на полную ступню, а затем отклоняется назад, поднимая на меня взгляд своих глаз, которые кажутся слишком большими для ее лица. Когда мы еще были женаты - черт, даже спустя годы после этого, когда мы трахались друг с другом, потому что казалось невозможным прекратить это все - она была здоровой и красивой. С моими деньгами она могла бы купить себе все, что пожелает.

- Здесь я когда-то думала, что тебя бы не волновало, если бы я спрыгнула с крыши здания, Лукас, - говорит она, и я наклоняю голову в сторону, заставляя уголки своих губ приподняться. Ее первоначальное выражение лица возвращается.

- Почему ты здесь, Сэм?

Она игнорирует мой вопрос и вместо этого берет меня под руку. Я хочу сбросить ее руку, но не желаю устраивать сцены или ранить ее, потому оставляю все как есть.

- Пойдем со мной, малыш, - говорит она. Я не упускаю нотки отчаянья в ее голосе. Я слышал их так много раз за прошедшие годы, что могу различить их в комнате, полной людей.

Но черт, есть что-то еще, чего я не слышал раньше от нее.

Мы прогуливаемся в течение длительного времени, возвращаясь к чертовому колесу, прежде чем один из нас произносит хоть слово. Наконец, я убираю ее руку с моего предплечья и аккуратно касаюсь ее плеча.

- Я не собираюсь провести весь остаток своей жизни, разгуливая здесь с тобой.

В течение десяти секунд она выглядит смущенной, а потом усмехается.

- Правда, Лукас?

- Я никогда не был столь серьезен в своей жизни.

Проскальзывая мимо меня, она становится в очередь на чертово колесо следом за несколькими детьми. Я смотрю на ее затылок, на гладкие короткие черные волосы, которые она окрасила в рыжий всего пару недель назад. Я наблюдаю за тем, как слегка дрожат ее плечи под тканью тонкой серой футболки. Как она крепко обнимает себя, стараясь держаться. Засовывая руки в карманы джинс, я присоединяюсь к ней.

Она не встречается со мной взглядом, когда произносит:

- Ты тот, кто все испортил.

- Ага, - говорю я, приступ страха, будто кулак, ударяет меня в грудь. - Я облажался.

- Ты тот, кто... - она перестает себя обнимать и проводит руками по волосам. - Чего ты хочешь от меня?

- Чтобы ты оставила меня в покое. Я заплатил тебе, черт подери, я заплатил тебе. Пришло время нам покончить со всем этим. Если я хочу быть с кем-то еще, то должен быть в состоянии...

Ее губы приоткрываются, но Сэм быстро маскирует свое удивление суровым взглядом, отчего выглядит как минимум лет на десять старше своего возраста.

- Конечно, это все из-за той сучки, что я повстречала на вечеринке у Силлы, - ее голос полон злости, когда Сэм упоминает Сиенну... и Силлу. - Силла выставила себя, как всегда, пьяной шлюшкой. Давай, удиви меня своей новой партнершей, которую ты так бережешь.

Я не уберег Сиенну. В этом и заключается проблема.

- Мы говорим не о ком-то конкретном. Все дело в том, что я отказываюсь в дальнейшем иметь дело с этим дерьмом.

Поскольку перед нами и за нами в очереди стоят люди, Сэм не настолько глупа, чтобы поведать миру мои секреты - не тогда, когда она верит, что все в ее руках, что я в ее руках. Когда она наконец решает спросить меня, то наклоняется ближе, обдавая меня запахом алкоголя и сигарет.

- Если ты так сильно ее хочешь, расскажи ей правду. Расскажи ей о том, что произошло. Уверена, Сиенна просто умирает, как хочет все знать о Лукасе-Чертовом-Вульфе. Уверена, она поймет, почему ты облажался.

- Этого не случится, - говорю я сквозь стиснутые зубы.

- Боишься, что утратишь над ней контроль?

И тут что-то ударяет меня. Словно чертов мешок с кирпичами валится мне на голову. Сэм хочет, чтобы я потерял контроль. Возможно, ей больше не нужны мои деньги. Плюс, она зачем-то и как-то узнала имя Сиенны.

- Это и есть причина, по которой ты здесь? Чтобы увидеться с Сиенной?

Сэм смотрит прямо перед собой, на выход из парка развлечений. Ее губы едва двигаются, когда она произносит:

- Да.

Глава 3

Лукас Вульф 

Ярость струится по каждой вене в моем теле, когда я смотрю на Сэм. Крошечная улыбка приподнимает уголки ее губ, но я не знаю, издевается ли она надо мной или пытается выдавить слезы, чтобы я ее пожалел. С Сэм все возможно, и прямо сейчас любой из этих вариантов разозлит меня еще сильнее.

- Зачем? - спрашиваю я. – Зачем, на хрен, ты хочешь и собираешься к ней пойти?

Это тупой вопрос, и я знаю, что она думает так же, потому что несколько раз моргает. Визит к Сиенне даст ей больше контроля. Даст ей то, что можно использовать против меня. Это так просто.

Сэм скрещивает свои тонкие руки на груди и раскачивается на пятках. От неверия она качает головой.

- Господи, Лукас. Ты и правда думаешь, что я бы... - начинает она, грубо шепча, но тут стоящий за нами в очереди ребенок перебивает ее.

- Иисусе, вы собираетесь кататься? - спрашивает он. Спина Сэм распрямляется, и она медленно разворачивается, глядя на ребенка мрачным взглядом, который, кажись, его ни капли не волнует. Мальчику максимум лет десять-одиннадцать, и я начинаю тянуть Сэм, прежде чем она сможет отругать его и окажется арестованной. Она вырывается из захвата моей руки и отступает в сторону.

Ее рука вытягивается в направлении других посетителей парка аттракционов, и мой взгляд сосредотачивается на области, покрытой синяками, расположенной возле изгиба ее локтя. Следы от уколов.

- Иди уже, ты, маленькое дерьмо, - рычит она на мальчика.

Как только ребенок проскальзывает между нами, Сэм снова сосредотачивается на мне, награждая меня испепеляющим взглядом. Я разрываю наш зрительный контакт первым и отхожу в сторону. С меня хватит ее игр и всего этого. Хватит чепухи Сэм. Но как всегда, она еще не закончила. Сэм быстро перехватывает меня, пытаясь сдуть пряди волос, которые закрывают ее серые глаза.

- Ты хочешь знать, планирую ли я ее навестить? - спрашивает она, и я осознаю, что ее низкий смех больше похож на рычание.

- Ты не планируешь, - я чувствую себя, как дебил, потому что позволил ее словам воздействовать на меня. - Ты хотела встретиться со мной, чтобы поиграть в игры. Иди на хрен.

Она останавливается, хватая меня за запястье, вонзая свои длинные, ненатуральные ногти в тату в виде звезды. Это не больно, не так, как бы ей хотелось.

- Ты любишь ее, - это не вопрос, а утверждение, и в моей голове автоматически включается предупреждающий вой сирены.

- Так же сильно, как люблю тебя, - говорю я ей, четко произнося каждое слово, чтобы оно дошло до намеченной цели. - И ты быстро просветила меня, насколько мелочно было это чувство.

Она чертовски хреново скрывает то, как вздрагивает ее тело. Я осторожно наблюдаю за ней - за тем, как Сэм прикрывает ладонями рот, словно пытается сдержать хихиканье, за тем, как ее грудь тяжело вздымается и опадает - и потому я знаю, что дал ей верный ответ. Тот ответ, который ранит. Тот ответ, который будет держать ее вдали от Сиенны.

- Ты вызываешь у меня тошноту, - говорит она наконец, и я наклоняю голову в сторону.

- Ты забыла сказать мне сперва, что любишь меня. Так ведь всегда все происходит? Ты говоришь, что все еще хочешь меня, а затем посылаешь на хуй.

Хватая полы моей рубашки, она поднимается на носочки и приближает свое лицо к моему на столько, на сколько может.

- Я могла бы погубить тебя.

Я отталкиваю ее от себя, отрывая ее пальцы от своей рубашки. А затем выдавливаю улыбку, которая чуть ли не ломает мое чертово лицо. Последнее, что мне нужно, так это обнаружить фото на обложке какого-то таблоида, где запечатлены она и я в публичном месте.

- Ты уже.

- Уже что? - спрашивает она.

- Разрушила меня, - я прикасаюсь к внутренней стороне ее локтя, и она морщится. - И себя.

Когда я разворачиваюсь, чтобы уйти, оставляя ее стоять перед семейной уборной, Сэм издает задыхающийся звук из глубины своего горла. - Так ты уходишь?

Я разворачиваюсь к ней лицом, но продолжаю идти задом к выходу из парка. Подальше от этой женщины, которая превратила несколько последних лет моей жизни в еще больший кошмар, чем я уже это сделал сам.

- У меня закончилось дерьмо, которое я хотел тебе сказать.

- Но я нужна тебе, - говорит она, и хотя Сэм не произносит больше ничего, несказанные слова витают в воздухе.

Я нужна тебе, если ты хочешь быть счастлив. Я нужна тебе, чтобы отпустить тебя, прежде чем ты сделаешь следующий шаг.

Я разворачиваюсь к ней спиной, обходя семью, которая как раз входит в парк аттракционов. Когда ухожу, то говорю себе под нос:

- Когда ты поймешь, как мы это сделаем, когда наиграешься в игры, то на хрен дашь мне знать.

И я знаю, она достаточно близко находится, чтобы услышать меня.

* * * 

Придерживаясь традиции, Сэм не звонит мне и не пишет в следующие пять дней, несколько из которых она, вероятно, проводит со своим дилером и иглой в руке. К выходным я мысленно начинаю обратный отсчет, потому что знаю, пройдет всего несколько дней, прежде чем я услышу ее. Я занимаю себя музыкой - в основном сольным проектом, но и делами группы тоже.

В целом, группа сейчас бездействует в связи с реабилитацией Синджи.

- Ты, по крайней мере, можешь притвориться, что не тратишь свое время в пустую? - спрашивает меня Уайтт. Сейчас ночь субботы, и с обеда мы разбираем заготовки для нашего нового альбома, сидя в маленькой студии в моем доме с Кэлом, нашим ведущим гитаристом. Последние тридцать минут Кэл провел на улице, разговаривая по телефону, оставив меня с Уайттом, который не хочет ни о чем говорить, кроме как о туре, стартующем этим летом.

Впервые за десять лет, что существует наша группа, я не хочу отправляться в турне. Каким-то образом я свел к нулю всю ту мотивацию, которая руководствовала мной в течение этих лет.

Уайтт качает головой.

- Клянусь, ты меня пораж...

- Я хочу быть здесь, - говорю я, и он смотрит на меня скептически. - Хочу валяться наверху в своей постели.

- Ты жалок, - он собирается добавить что-то к своему оскорблению, но я заранее перебиваю его.

- И это говорит такой же чертов уебок, который звал меня подтереть ему задницу после того, как он облажался с моей сестрой, всего две недели назад, - он все еще был бы в соплях, если бы Кайли не связалась с ним и не решила все несколько дней назад. Мой дополнительный талант - понять, что она несет чушь на счет того, что навсегда покончила с Уайттом, но в этот раз, когда она сказала, что все кончено, я ей поверил.

Думаю, это моя личная хренотень затмила мои навыки дедукции, как и мою способность писать музыку и не волноваться по мелочам.

- Нет ничего постыдного, Вульф, в том, чтобы поднять трубку и позвонить Сиенне.

- Кайли подговорила тебя на это?

Его черты лица полны удивления, но затем Уайтт ставит гитару, на которой бренчал и упирается руками в спинку дивана.

- У нас не было времени разговаривать о твоих проблемах.

Я не знаю, был ли он слишком занят сексом с моей сестрой или спорил с ней, но это точно не то, о чем я хочу слышать.

- Я все еще хочу врезать тебе за то, что ты сделал с ней.

- Мы работаем над этим. Но твои проблемы...

И снова об этом дерьме. Я начинаю говорить ему, чтобы убирался на хрен из моего дома, но тут мой телефон вибрирует на лавке возле фортепиано. Я разворачиваюсь и смотрю на экран, читая сообщение от Кэла.

- Кэл уже ушел. У него что-то стряслось.

- Женщина. Это типично для него, -Уайтт выравнивается и направляется к двери, прежде чем я успеваю сказать хоть слово. Когда он поворачивается лицом ко мне снова, то испускает вздох и чешет голову. - Бля, не смотри на меня так. Выйди на улицу. Выбрось ее из головы, если не собираешься с ней видеться. Но только не сиди и не парься здесь. Это не ты.

Я кладу свой телефон обратно на скамью и беру полупустую бутылку с пивом, стоящую на столешнице. Я "пью" ее весь предыдущий час.

- Скажи Кайли позвонить мне завтра.

И потом он уходит, бормоча себе под нос что-то, что я не могу разобрать. Долгое время я стою в музыкальной студии, сжимая в руке все ту же бутылку пива Сэм Адамс. Я чертовски жалок. Как и сказал Уайтт.

Когда я наконец поднимаюсь наверх, то не иду в свою спальню, как планировал изначально.

Глава 4

 Лукас Вульф

Сегодня вечером, стараясь быть как можно непримечательным, я разъезжаю на Jeep, оставшемся у меня еще со "времен Сэм". Я не еду к дому Сиенны, даже зная, что там находится мое самое сокровенное счастье. Я просто направляюсь из одного местного бара, который часто посещаю, с тех пор как переехал в Лос-Анджелес, до другого бара, посетителем которого мне тоже нередко доводиться быть. В центре города куча маленьких дрянных местечек, которые представляют собой нечто среднее между баром и ночным клубом. Здесь дешевое пиво, хорошая музыка и толпа завсегдатаев, которым по большому счету плевать, Лукас Вульф я или бездельник с несколькими долларами в кармане и желанием их потратить.

Сегодня многолюдно, так что приходится навернуть пару кругов по району, чтоб найти свободное место для парковки. Когда я наконец-то паркую свой Jeep - в двух кварталах от бара - то сую двадцать долларов, которые нашел в подстаканнике на центральной консоли под дворник. Спать до обеда - мое проклятие, особенно, когда я напиваюсь накануне ночью, и в результате я не успеваю перепарковать мою машину вовремя. Забирать со штраф стоянки ее приходится Кайли, а она всегда расстраивается по этому поводу, а мне сейчас достаточно ее нытья на счет моих поступков по отношению к Сиенне.

- Выбрось Рыжую со своей головы, сукин сын. По крайней мере, на сегодняшний вечер, - говорю я самому себе.

Впихнув ключи в карман, я быстро иду два квартала к бару. Охранник не останавливает меня, чтобы проверить мое удостоверение личности. Он просто отступает в сторону, приподнимает свой подбородок в знак признательности и раздражающе усмехается мне. Какое-то время я не был в этом месте, но в последний раз, в начале января, я уехал отсюда с одной из барменов и ее подружкой.

Когда адаптируюсь к тусклому освещению бара, мой телефон вибрирует. Сначала я игнорирую его и фокусирую свое внимание на песне Drowning Pool "Bodies", но после того как звонок повторяется еще несколько раз, я вытаскиваю сотовый из кармана. Я не удивлен, обнаружив сообщения от своей сестры.

11:29 вечера: Ты в порядке, Лукас?

11:44: Потому что Уайтт сказал, что ты не в лучшей форме.

11:48: Лукас?

Делая пометку себе выбить все дерьмо из Уайта, в следующий раз как его увижу, я отвечаю Кайли, и при этом раздраженно ворчу. Я даже близко не так быстро отвечаю, как Кайли, потому что как только отправляю ей смс, сообщая что со мной все в норме и желая ей хорошей ночи, в которую она не станет лишний раз трахать мне мозги, она снова мне пишет.

11:52: Ты ответил слишком быстро. Что-то случилось?

Одна из барменов - слава богу, не та, с которой я уехал домой пару месяцев назад - наклоняется над стойкой, и ее губы растягиваются в широкой улыбке.

- Расслабься, мистер Рокзвезда. Ты сейчас раздавишь его на кусочки, - она кивает головой в сторону телефона, что я сжимаю в своей ладони. Я тоже смотрю на него и ослабляю свой захват, заслужив ответное "так-то лучше" от блондинки. - Давно тебя не видела здесь. Был занят?

Я чертовски сильно пытаюсь вспомнить ее имя. Бегаю по ней взглядом, стараясь отыскать именную табличку. Когда не нахожу, приподнимаю уголок своих губ и пожимаю плечами.

- Новая музыка и другое дерьмо.

- Ну, тогда я рада, что ты отсутствовал, - перебрасывая свои длинные прямые волосы через одно из обнаженных плеч, она распрямляет спину, но прямо перед этим специально сжимает свои груди вместе так, что они почти выпрыгивают из ее черной блузки на бретельках. - Я чертовски обожаю твою музыку, - она подмигивает мне одним глазом, который, к слову, чрезмерно подведен карандашом, и в этом жесте явно читается приглашение. В ответ я посылаю ее на хрен, заказывая, как обычно пиво Сэм Адамс, а девушка улыбается еще шире прежнего. - Все, что угодно для тебя.

Я слежу за ее немного напряженными и чувственными движениями, пока она хватает мой напиток, и наконец-то замечаю именную табличку, приколотую к подолу ее блузки. Она делает вид, что не замечает усмешек тех уебков, что сидят в остальной части бара, когда поворачивается ко мне с двумя бутылками вместо одной, что я заказывал. Я не возражаю, благодарно принимая пиво с ее рук.

- Тебе выбить чек сразу или как?

Я делаю глоток пива, зависая на двадцать секунд, прежде чем кивнуть.

- Я буду здесь еще какое-то время.

- Мне следует забрать твои ключи от машины? - она уже протягивает руку, демонстрируя кучу тату в виде звездочек на своем запястье. - Давай, дай их сюда, Рокзвезда.

И вот еще один намек на приглашение, в ответ на которое любой мужчина в этом баре схватил бы девчонку и трахнул ее в ту же секунду, но я - не они. Я качаю головой.

- У меня хороший самоконтроль.

Она делает шаг назад, вытирая руки о переднюю часть своих узких джинсов.

- О, я слыхала. Дай мне знать, если тебе что-то будет нужно, ладно?

- Не волнуйся, если что я позову тебя.

Она сосредотачивает свои усилия на другом клиенте, оставляя меня наедине с пивом и моим несчастьем. Я сижу, сгорбившись над своим напитком и гадая, что на хрен со мной не так. Два месяца назад я бы отвез эту барменшу в гостиницу и взял бы все, что только она пожелала бы мне дать, склоняя ее к тому, чтобы предложить мне еще больше.

Сейчас же, я - это.

Мой мозг настолько ебнулся, что я могу услышать мягкий голос Сиенны с южным акцентом в звуке песни Slipknot “Snuff”, которая играет на музыкальном автомате.

Я выпиваю залпом содержимое своей бутылки. Вторую бутылку выпиваю еще быстрее, проверяя, выйдет ли у меня на хрен притвориться, что я не слышу ее голоса. Когда в рекордные сроки я заканчиваю с пивом, то машу блондинке бармену. Широко распахивая глаза от удивления, она поднимает палец, давая мне знак, что подойдет через секунду. Когда девушка поворачивается снова к очередному клиенту, я следую за ней взглядом и осознаю, что знаю женщину, которая прямо сейчас заказывает напиток.

Может я ее трахал раньше?

Я отбрасываю эту мысль, потому что помню все свои одноразовые трахи и каждую секунду мимолетного секса, что у меня были.

Может она одна из подруг Кайли?

Эту идею я отметаю так же быстро, как и предыдущую. Моя сестра не дружит с женщинами - она не доверяет никому, кроме своего друга Хейди.

Так какого черта я знаю эту брюнетку?

Может она бывала за кулисами? Журналистка? Или...

И тогда это поражает меня, как серпом по яйцам - старое воспоминание о том, как несколько лет назад я приезжал к ее квартире, готовый просить прощения за то, что облажался, и эта женщина ответила мне.

Тогда она сказала, что Сиенна была ее соседкой по квартире и что она съехала. 

Глава 5

 Лукас Вульф

Я начинаю отводить взгляд от женщины, собираясь выбросить ее из головы, потому что я решил не думать сегодня о Сиенне, но в поле моего зрения попадает ярко-рыжий длинный конский хвост. Черт, мое дыхание замирает. И когда Сиенна проскальзывает на сиденье рядом с подругой и поправляет лямки на своем топе, двигаясь так плавно и легко, я не могу отвести от нее взгляд. Она так охуенно красива. Ее рука прикрывает губы девушки, она наклоняется, и ее губы касаются уха подруги, пока они шепчутся о чем-то, а затем обе девушки смеются.

Мой план забыть ее вылетает в трубу, потому что я хочу слышать ее смех. Хочу чувствовать, как ее руки прикасаются ко мне. И я хочу коснуться ее.

Вот моя возможность сказать ей, как я чувствую себя, не используя песен или каких-то продуманных уловок, и я знаю, что мне нужно использовать этот шанс. Я опускаю взгляд на пустые бутылки, прежде чем снова взглянуть на Сиенну. Она потягивает какой-то розовый фруктовый напиток, и хотя мой взгляд устремлен лишь на нее, она не видит меня, не смотрит по сторонам. Вместо этого девушка ставит свой стакан на барную стойку и трет ладонями свои щеки, вытирая слезы от смеха. Это горькое, до боли в животе противное напоминание, что в последний раз, когда я ее видел, когда ее обнимал, она плакала по совершенно иной причине. Из-за меня.

- Извини, что так долго, - выдыхает бармен, возвращаясь ко мне. Она протягивает еще одну бутылку Сэм Адамс, и мне требуется чуть больше чем обычно времени, чтобы просто сжать свои пальцы вокруг холодного стекла. - Знаешь, как здесь бывает. В какие-то ночи тут тупо нет ни души, а в другие мы просто...

- Что она пьет?

Симпатичные черты лица блондинки перекашиваются в хмуром выражении, когда она медленно поворачивается в направлении моего взгляда.

- Которая? - в ее тоне слышен намек на разочарование.

- Рыжая, - начинаю я, но слышу, как звучит мой голос - словно у чертовой девственницы, которая впервые увидела видео о Белладонне онлайн - и потому я останавливаюсь. - Просто хотел угостить ее напитком. Она работала над одним из наших видео несколько лет назад. Хотел высказать ей благодарность за... то, что терпела мою херню.

Расслабляясь, блондинка улыбается и кивает.

- А, окей. Боже, ты знаешь всех, верно? - она оборачивается, глядя на меня через плечо, и я смотрю барменше в глаза, пытаясь удержаться и не глядеть на Сиенну, иначе я точно не смогу продолжать притворяться, будто не взволнован. Я никогда не верил в судьбу, но если это не она, то что же это, черт возьми?

Барменша откашливается и поворачивается обратно к Сиенне и брюнетке.

- Мне сказать ей от кого напиток или не стоит? Последнее, чего мне хочется, так это расстроить того парня, с которым она пришла, ну знаешь?

- Что? - это одно единственное слово выходит слишком отчетливым, слишком эмоциональным. Должно быть, бармен улавливает это, потому что снова поворачивается ко мне лицом, ее рот приоткрывается от удивления. И впервые за все то время, что я сегодня здесь, я реально обращаю внимание на крошечную именную карточку девушки, приколотую к краю ее откровенной блузы. - Блин, извини. Я... Я просто не расслышал, что ты сказала, Луиза?

- Ты уверен, что не хочешь отдать мне свои ключи? - настаивает она, дразнясь и наклоняясь ближе ко мне, словно проверяет, не воняет ли от меня алкоголем, и вероятно думая, что я пал так низко, что приехал сюда уже пьяным. Когда она заканчивает свою мини проверку, то отступает немного и указывает пальцем себе за спину. - Рыжая пришла с тем парнем блондином, что... - ее взгляд фокусируется на чем-то в нескольких футах от меня, и девушка резко выпрямляется. - Она пришла с вон тем парнем.

Я поворачиваю голову в ту сторону, куда указывает ее палец с черным длинным ногтем, там стоит блондин, как и сказала бармен. Знаю, мне не следует смотреть на него, потому что это причинит еще больше боли, но я наблюдаю за тем, как он подходит к Сиенне и ее соседке. Я наблюдаю за тем, как он касается ее подбородка, кончиков ее рыжих волос, а затем шепчет что-то ей на ухо. Она усмехается, прежде чем крутануться на табурете и положить руки ему на плечи. И я наблюдаю, как он отвечает на этот жест, опуская руку на ее узкую поясницу и потирая круговыми движениями в том месте, где ее лифчик прижимается к тонкой ткани топа без лямок.

Я наблюдаю за всем этим и осознаю, что у меня нет чувства чертовой тошноты или разрозненности, что преследовали меня последние четыре года.

- Послушай, я могу угостить ее напитком от тебя, - начинает неуверенно бармен. - Я просто не хочу здесь никаких недопониманий. Мой босс сойдет с ума, - она сочувственно мне улыбается, вероятно, потому что на моем лице видны все те горькие эмоции, что распирают мою грудь, угрожая взорваться в любую секунду.

Сиенна движется дальше.

Она на хрен уже движется дальше с другим мужчиной, а ведь не прошло и месяца.

И самое худшее в этом всем то, что я знаю, она заслуживает этого. Она заслуживает счастье после того, через что прошла со мной не раз, а дважды.

Но даже сожаление с примесью понимания, что я и есть причина происходящего, не помогают моему внутреннему дерьму угомониться. Это не останавливает меня от желания оказаться на месте того светловолосого тупицы, чтобы просто прямо сейчас побыть рядом с Сиенной.

- Не отправляй ей ничего, - слышу я собственный голос, и Луиза награждает меня быстрым смиренным кивком.

- Правильный выбор.

Я не заказываю больше пива, но она приносит мне их один за другим. Как само собой разумеющееся. Блондинка больше не упоминает о Сиенне, потому что вся компания Рыжей покидает бар в скором времени, так и не заметив меня. В следующий раз Луиза заговаривает со мной, лишь когда бар почти что закрывается. Она наклоняется над стойкой, как делала ранее и заглядывает мне в глаза.

- Тебе нужно ехать домой, - это не вопрос, а утверждение, и в ответ я ей ухмыляюсь.

- Похоже на чертов план.

- Я отвезу тебя через двадцать минут.

Глава 6

 Лукас Вульф

Когда около четырех утра бармен высаживает меня возле моей квартиры, я планирую проваляться в кровати весь день. Проспаться и избавиться от хренового настроения и похмелья разом. Однако к половине одиннадцатого утра ко мне заявляется Кайли, и весь мой план летит коту под хвост. Я знаю, что это она, а не какой-то назойливый поклонник, лишь по звуку ее шагов на лестнице, она всегда переступает через одну ступеньку. Однако как бы фигово это не звучало, думаю, я предпочел бы, чтобы это был именно незнакомец, потому что столкнувшись со всем моим дерьмом, он бы оставил меня в покое.

– Ты там одетый? – спрашивает она, ее голос приглушен закрытой дверью моей спальни. Я накрываю лицо подушкой, сдерживая звук своих стонов. Уже не первый раз я сожалею, что дал ей ключи от своей квартиры, и если сегодня я не заберу их у нее, то этот раз явно будет не последним. - Со мной Бренна, и я не хочу, чтобы ты ее напугал.

Бренна – дочь Уайтта, результат связи на одну ночь восьмилетней давности. Моя сестра всегда была частью жизни этого ребенка, но с тех пор как она восстановила отношения с Уайттом, Кайли стала проводить все больше и больше времени с Бренной. И это меня пиздец как беспокоит. Я не хочу, чтобы мою сестру ранили.

Снимая подушку с лица, я бросаю ее через комнату. Она ударяется о дверь, и Кайли едва слышно бормочет что-то в ответ, а я гляжу на неподвижный потолочный вентилятор.

– Думал, ты не преследуешь людей по воскресеньям, – рычу я.

– Не всегда. Я могу войти?

– Проводи себя из дома сама.

Она неуверенно открывает двери, рывками по паре дюймов за раз, пока наконец не оказывается посреди открытого дверного проема, глядя на меня отчасти весело, отчасти сурово. Один этот взгляд уже доводит меня до долбаного безумия, а она еще даже и слова не сказала.

– Я звонила тебе сегодня утром, хотела проверить, как ты, но ты не ответил. И твоего Jeep нет на месте.

– На сей раз его не отбуксируют, – обещаю я. Она прислоняется к дверной раме, скрещивая руки на груди. Я игнорирую ее скептическую усмешку и усаживаюсь в постели, осматриваясь. – Где Бренна?

– Я включила ей телевизор внизу, – на мгновение я хмурюсь, а Кайли опускает руки по бокам и заходит в комнату. Ее сердитое выражение лица может посоперничать с моим собственным. – Боже, успокойся. Ей не четыре года, обещаю, она не собирается совать нос ни в какое твое дерьмо...

– Звук твоего голоса меня убивает, – я не хочу начинать объясняться с Кайли. Не сегодня. Сейчас, когда я проснулся, все, чего жажду, так это завтрака и пару таблеток, чтобы убить эту гребаную головную боль. Я указываю на сестру и делаю круговое движение пальцем. Не протестуя, она разворачивается к двери из спальни и смотрит в сторону коридора.

– Тяжелая ночка? – спрашивает Кайли.

Я скатываюсь с постели и шагаю по ковру через комнату.

– Уверен, бывало, блядь, и получше, – я хватаю первые попавшиеся боксеры с одного из верхних ящиков комода и натягиваю их. – Я сейчас веду себя довольно прилично.

Кивая, она поворачивается ко мне лицом. Пока я ищу пару спортивных шорт, она усаживается на край моей кровати. Я не упускаю из виду тот косой взгляд, что сестра бросает на мои спутанные простыни.

Тяжело вздыхая, я качаю головой. В своей жизни я приводил домой довольно немного женщин, и одна из них была именно той, кто трахал мне мозги несколько недель к ряду.

– Расслабься. Я не привожу их сюда, Кай, так что ты сидишь не на том месте, где я трахался с ними.

Полдюжины эмоций одновременно отражаются на лице моей сестры. Отвращение. Разочарование. Раздражение. Все они вызывают у меня тошноту, так что я отвожу взгляд от карих глаз Кайли и натягиваю пару шортов Nike.

– Мило, Лукас. Реально мило, – говорит она наконец-то. Пару секунд она шаркает подошвами своих Converse друг о дружку, а затем вздыхает. – Если ты ожидаешь, что я стану жаловаться, не стоит.

– Вставай, – приказываю я. Она подчиняется, отходя на несколько шагов от кровати и опускаясь в черное кресло по соседству. – И нет, я не ожидаю, что ты станешь жаловаться. Просто мне не нравится, когда ты так на меня смотришь.

Она пожимает плечами и притягивает колени к груди, обнимая их.

– Думаю, я надеюсь на жили долго и счастливо.

– От ебаного мудака и женщины, которая даже не отвечает на твои звонки. Черт, давай я перефразирую это. От женщины, которая сменила свой номер телефона. Тебе следует ожидать от нас чего похуже.

Кайли вздрагивает.

– Что случилось? – она упирает подбородок в свои колени и осторожно следит за моими передвижениями, пока я застилаю кровать.

– Она уже двигается дальше.

– Ты этого не знаешь, – говорит сестра. Когда мышцы моей спины напрягаются, Кайли резко выдыхает воздух сквозь зубы. – Ты видел ее... Она была с кем-то другим?

Я не собираюсь подтверждать это в лоб - потому что не хочу столкнуться с ебаными эмоциями, которые у меня вызывает сей факт – так что я просто кладу одну из подушек на место и пожимаю плечами.

– Дерьмо случается.

Кайли отпускает свои ноги и вытягивает их, опуская на пол. Она зарывает пальцы в свои короткие черно-синие волосы и сжимает губы в тонкую линию, двигая ими вперед-назад. Очевидно, она пытается понять, что бы такого сказать, чтобы я почувствовал себя лучше. Все это вызывает у меня лишь дискомфорт.

Я сажусь на край кровати, лицом к сестре, и крепко сжимаю матрас.

– Тебе разве не нужно проверить, как там Бренна?

Кивая, она встает на ноги. Кайли улыбается мне одной из тех улыбок, что не затрагивает ее глаз. Я привык видеть подобные улыбки по отношению к Уайтту, но никогда ко мне.

– Собери в кучу свое дерьмо, старший братец. Ты хочешь ее. Ты влюблен в нее. Так что сделай хоть что-нибудь с этим, – она направляется к двери, засовывая руки глубоко в карманы своих джинс. – К тому же, тебе не обязательно играть роль мистера Простофили. Просто успокойся, черт подери, и исправь все, ладно?

Я посылаю ей молчаливую улыбку – одну из многих за последнее время – и киваю головой.

– Спасибо за совет.

Она чуть-чуть приподымает плечи, и мой взгляд устремляется к ее тату в виде огромного скопления черных дроздов. Даже зная, что я смотрю, она не шелохнется, чтобы их прикрыть, как делала это раньше.

– Ты – тот, кто растратил понапрасну десять дней вместе с ней, получив всего восемь из-за собственной тупости.

– И спасибо, что врезала мне по яйцам. Может, хочешь еще что-то бросить в меня, пока ты в ударе?

Ее брови сходятся в одну линию.

– Для этого я приду завтра, ну знаешь, в рамках моей настоящей работы.

– В твою работу входит пытаться что-то рассказать мне?

Она выходит в коридор, ее руки все еще засунуты в карманы.

– Так что было бы здорово, если бы ты поднял свой зад и начал сочинять музыку, предварительно дав мне несколько заданий, которые нужно выполнить.

Взял на заметку. Я жду, пока они с Бренной уйдут, а крошечная машина сестры уедет с моей подъездной дорожки, и только затем спускаюсь вниз. И лишь когда я съедаю половину своего обеда, понимаю, насколько важны для меня слова Кайли. Что они являются именно тем, что я ищу.

Я забываю о еде, забываю обо всем, пока пишу первые две строки песни для Сиенны. Песни, которую она может никогда не услышать, но которую мне необходимо написать, чтобы суметь вывести одержимость этой девушкой из моего организма.

"Я – тот, кто растратил в пустую десять дней, обменяв их на восемь

И знаю, что, наверное, ты пошлешь меня прямо сейчас..."

Прежде чем хватаю гитару и накладываю слова на музыку, я шлю Кайли сообщение:

11:08 утра: Первым делом утром езжай ко мне. Всю хрень оставь на потом.

Ей требуется немного времени на ответ, но когда Кайли наконец-то отвечает, то присылает почти пустое сообщение. Просто несколько символов в виде сердца.

Глава 7

Кайли Вульф

Я провела со своим братом достаточно времени, чтобы знать, когда он мне лжет. Обычно Лукас крайне прямолинеен, что лично ему не приносит ничего хорошего, так что мне легко понять, когда именно он треплется и несет херню. После того, как мы с Бреной покинули его дом вчера, я была уверена, что вечером накануне он вернулся домой пьяным, без сопровождения, и после того, как увидел Сиенну с другим. Независимо от того хочет ли он выкинуть Сиенну из своей головы или вернуть ее, он бы все равно не стал спать с кем-то другим.

Лукас, конечно, мудак, лжец и скрытный болван, но он не изменник.

Плюс, я видела это в его взгляде, когда он сказал мне, что Сиенна двигается дальше, и этот надлом в его голосе был слышим, от чего мое сердце пропустило удар.

Мой брат влюблен. Беспорядочной, болезненной, разбивающей сердце любовью в женщину, которая любит его в ответ, но они ни черта с этим не делают.

И мне ненавистно их бездействие, черт, вероятно, так же сильно, как и Лукас ненавистен самому себе. Это разъедает меня со вчерашнего дня, когда я покинула квартиру Лукаса и до сегодняшнего утра. В тот момент, когда прихожу на работу, я в шаге от звонка ему. У меня есть припасенная для него тирада. Я даже готова к тому, что в ответ он бросит мне в лицо мое собственное дерьмо.

Но вот к чему я не готова, так это к тому, что когда я вхожу в его дом, открывая двери своим ключом, то нахожу его в печально известной музыкальной студии, его блокнот лежит рядом, а гитара находится не в чехле, и от этого, все подготовленные мной слова, становятся поперек горла.

Я стою в дверном проеме, внимательно слушая, как он бренчит на своей Gibson и подпевает, его голос такой тихий, что я не могу расслышать слов. Однако я с ходу понимаю, что это песня о любви. И я могу практически гарантировать, что она посвящается ей.

Лукас проигрывает еще несколько нот, а затем ставит гитару возле себя. Он делает какие-то заметки – вероятно лирика – в своем блокноте, и потом поднимает свой взор, глядя на меня полными ожидания карими глазами.

– У тебя есть что-то на уме, Кай.

– Ты пишешь ей песню, – я вхожу в комнату и сажусь напротив него. Наклоняюсь ближе к оттоманке, разделяющей нас, в надежде, что смогу получше разглядеть то, над чем он работает, прежде чем брат пошлет меня на хрен. Но вместо этого, он кладет блокнот передо мной и толкает его в моем направлении так, что тот ударяется о мои колени. Моя челюсть буквально отвисает. – Ты хочешь, чтобы я прочла это?

Одна из темных бровей Лукаса резко приподнимается, и он медленно качает головой.

– Никакого дерьма.

Не отрывая от него взгляда, я хватаю вслепую блокнот.

– Ты закончил ее?

Сперва он кивает, но затем останавливается и качает головой, отчего его спутанные волосы рассыпаются на лицо, закрывая глаза.

– Почти. Я сделал несколько звонков сегодня утром. Пытаюсь включить ее в свой сольный проект, так что я разобью в лепешку свои чертовы яйца, заканчивая ее.

В прошлый раз, когда Лукас дал мне взглянуть на одну из его песен, прежде чем ее закончил, он забраковал ее полностью, заявляя, что закончит эту хрень попозже. Потому я абсолютно против того, чтобы и эту песню постигла та же судьба, особенно если он собирается выпустить ее, как часть своего сольного альбома. Я отталкиваю блокнот обратно к Лукасу.

– Тогда возможно, тебе следует подождать и...

Качая головой, он хватает меня за руку.

– Просто прочти чертову песню, Кайли.

Я продолжаю смотреть на него, когда сажусь обратно в свое кресло так, чтобы подушки удобно поддерживали мою спину. Когда я не отвожу взгляда, брат тыкает пальцем в записи, которые я держу в руках.

– Десять дней, – читаю я вслух. Уместное название, учитывая соглашение Лукаса с Сиенной, но я не вставляю никаких бесполезных комментариев, пока внимательно читаю лирику. Моим братом написано множество тревожных песен, которые затронули меня, но это первый раз, когда я чувствую физическую боль в груди от слов его творения. Он просит прощения, и эти извинения искренние и настоящие, но в этих строках также кроются требования.

Он говорит ей, что все еще не кончено, что случившееся между ними неважно.

Когда я заканчиваю читать, то наклоняюсь вперед и аккуратно кладу блокнот обратно на оттоманку. Я остаюсь сидеть в таком положении, уперев локти о бедра, глядя вниз на поспешно написанные на бумаге слова, пока они не начинают размываться у меня перед глазами.

– Вау, – наконец бормочу я.

– Ты кажешься удивленной.

Я поднимаю на него взгляд. Выражение его лица знакомо. Нет свойственной Лукасу самоуверенности, разглядев которую мне обычно хочется врезать своему старшему брату коленом в пах, на его лице скорее читается вера в свои силы, которую я частенько замечала с тех пор, как он вернулся из Атланты без Сиенны. Нет, я не удивлена.

– Я впечатлена, – говорю я ему.

Он усмехается.

– Фан-на-фиг-тастически.

И пока Лукас возвращается к работе, я берусь за выполнение того первого кусочка работы, что он дал мне за все эти дни. Я проверяю вылет и готовность отеля для шоу награждения, которое Your Toxic Sequel должны посетить в следующем месяце. Я не говорю ему, что проверила все детали мероприятия еще неделю назад, потому что не хочу повторения той неудачи, что постигла нас во время путешествия в этом году.

Когда я собираюсь уже уходить, оставив свой маленький офис, что обычно использую, когда прихожу помочь Лукасу, то замечаю копии бумаг на дом, что Лукас купил в Нэшвилле. Дом бабушки Сиенны. Документы зажаты под пресс-папье в форме по типу гитары, и сперва я решаю оставить их здесь и не прикасаться к ним вовсе.

Но когда открываю дверь кабинета, собираясь спуститься вниз по ступеням, я слышу звук гитары Лукаса, как она еще раз бренчит аккорды песни для Сиенны. Я слышу надежду, потребность и любовь. И когда мои глаза натыкаются на верхний листок бумаг – титульную страницу контракта – я осознаю, что мне нужно сделать.

Я говорю Лукасу, что уеду на денек и вернусь завтра, но он так поглощен музыкой, что едва ли меня узнает. Он даже не поднимает глаз на меня, когда я выхожу и говорю, что собираюсь добыть адрес Сиенны.

Так что когда я звоню ее бабушке по дороге домой, то уверяю себя, что приняла правильное решение, и мой брат вовсе не возражает против него.

Глава 8

Лукас Вульф

Еще до обеда четверга, спустя пять недель с момента расставания с Сиенной, я наконец-то удовлетворен словами и музыкой песни настолько, что решаю сделать "Десять дней" моим первым синглом в новом сольном альбоме. Он заменит "Твоя самая лучшая трагедия" – песню, которую я написал больше года назад, после того как это название (на ряду еще с несколькими другими) дала одна из наших поклонниц на шоу в Северной Каролине. Это был не самый лучший период моей жизни – я отнесся к ней, как к дерьму – но тогда, если не брать в расчет музыку, в моей жизни было крайне мало хороших моментов за последние несколько лет.

Как только Кайли приезжает с обедом из своей любимой забегаловки с едой быстрого приготовления на вынос, я следую за ней на кухню и даю ей задание сделать несколько звонков в мою звукозаписывающую компанию на счет будущего песни, которую я посвятил Сиенне. Она обещает, что сделает эти несколько звонков, как только закончит обедать, и я добавляю:

– Эта песня должна стать первой, и видео на нее тоже нужно снять первым, она должна стать первой везде, где только можно, в этом альбоме. Ты понимаешь?

Она отрывает взгляд от упаковки с картошкой фри, которую только что поставила по центру кухонного острова.

– Она уже первая, знаешь ли? – Кайли открывает рот, собираясь еще что-то сказать, но тут же захлопывает его, отчего ее зубы громко клацают. Я прислоняюсь плечом к холодильнику позади меня и жестом приглашаю ее продолжить. Сестра стонет, но съев пару кусочков картошки с кетчупом, она драматично приподнимает плечи и упирается локтями на черную столешницу. Я закатываю глаза, ожидая когда Кайли начнет представление. В этом вопросе она хороша. – Ты обычно предпочитаешь сам иметь с ними дело. Думаю, я привыкла просто быть твоей чернорабочей сучкой.

– Ты себя недооцениваешь, – говорю я. – А еще ты занимаешься организацией путешествий и всяким другим дерьмом. И ты взламываешь мои банковские счета – видимо, чтобы за что-то рассчитаться, – она залезла в мои банковские счета вскоре после происшествия в Атланте, обнаружив, что я перевел Сэм крупную сумму наличных. Это стало признаком, что со мной не все в порядке.

Кайли прищуривает свои темно-карие глаза и бросает несколько кусочков картошки фри через кухню, ни один из них не попадает в меня, кроме того, что я специально ловлю. Я швыряю этот кусочек обратно в сторону сестры, и он застревает в ее черно-синих волосах.

– Твоя меткость – отстой, – говорю я, усмехаясь.

– Ты играл в бейсбол в школе, я же никогда не претендовала на звание спортсмена, - она отрывает локти от столешницы острова и снова садится на барный табурет, стоящий позади нее. – Кстати, меня не будет здесь завтра днем, – когда я приподнимаю одну бровь, сестра проводит рукой по волосам. – Мне наскучил цвет моих волос. Думаю сменить на розовый, или зеленый, или что-то новенькое.

Даже не знаю, что и думать об этом чем-то новеньком, потому в любом случае киваю, а затем поворачиваюсь и выхожу из комнаты. Указывая на картошку фри, которую Кайли несколько минут назад бросила в меня, я оглядываюсь через плечо.

– И убедись, что ты убралась здесь, – я почти выхожу из кухни в столовую, когда моя сестра решает, что ей нужно еще что-то сказать. А когда ей на фиг это не нужно?

– Ты уходишь?

Я поворачиваюсь к ней лицом, не прекращая двигаться в сторону коридора, сейчас задом наперед.

– У меня встреча.

– Дай угадаю, встреча, связанная с финансовыми вопросами? – спрашивает Кайли, и я при всем желании не могу не уловить нотки сарказма в ее голосе. Она автоматически предположила, что это связано с Сэм, и как всегда моя сестра охуенно права. Бывшая жена звонила мне этим утром, желая снова встретиться и поговорить, и поскольку с момента нашей бессмысленной встречи в Санта-Монике прошло уже несколько недель, и потому что мне все еще хочется сбросить с себя этот мешок с дерьмом и двинуться дальше, я согласился дать ей то, что она попросила.

– Ну, так это Саманта? – спрашивает Кайли.

Намек на ухмылку на моих губах больше похож на насмешку, отчего сестра вымучено улыбается.

– Делай свою работу. И отъебись от моих личных дел, – я разворачиваюсь снова как раз, когда сестра со злостью откусывает огромный кусок гамбургера. Но она бы не была Кайли, если бы последнее слово осталось не за ней, потому не успеваю я закрыть за собой дверь, как слышу ее голос.

– У меня не останется работы, если ты и дальше продолжишь творить херню в тайне от меня, – орет она. Я решаю не отвечать – что бы я ни сказал, это так или иначе заденет ее чувства – и захлопываю за собою дверь.

На удивление поездка к банку занимает меньше обычного времени, и как только я осуществляю несколько платежей для Сэм, то звоню ей.

Так как дело касается денег, она отвечает на втором гудке. Несколько секунд моя бывшая дышит в трубку, словно чертов преследователь, а затем говорит севшим голосом:

– Деньги уже у меня на счету.

Я с силой сжимаю руль и усмехаюсь.

– Рад знать, что ты в курсе этого дерьма, – я почти могу представить себе это: Сэм восседает на своем белом кожаном диване в роскошных апартаментах в Атланте, а с ее рта торчит сигарета - или в случае Саманты рядом лежит фольга и зажигалка - пока моя жена ожидает перевода денег на ее банковский счет. Данная мысль вызывает у меня легкую тошноту, но я ее игнорирую. Сумма, которую я сегодня отправил ей – ничто, по сравнению с тем, что обычно Саманта требует от меня.

Когда сегодня утром она назвала мне цифру, я был шокирован, но быстро убедился, что Сэм серьезна.

– Два платежа, – сказала она. – Один сейчас, второй в конце этого года. И тогда я покончу с этим.

– Покончишь с чем? – спросил я осторожно.

– С этим. С тобой. Мы закончим все, и я просто притворюсь, словно ты не существуешь. Словно все, что ты сделал, не существует.

Мой желудок и грудная клетка пылали от жара вины, унижения и злости, но я нашел в себе силы ответить.

– Но кто тогда будет платить за аренду твоего жилья и другую херню? – мой голос был гораздо жестче, чем мне того хотелось бы, но я не мог ничего с этим поделать. Было странно услышать от Сэм, что она собирается просто притвориться, будто последних нескольких лет не существовало, и это после того количества дерьма, через которое она заставила меня пройти и шантажа, который практически довел меня до края.

– Я буду сама все оплачивать, – наконец-то говорит она, и я едва сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть в ответ. Мы оба знаем, что она спускала деньги в течение часа, после того как они поступали на ее счет.

– Лукас, – ее голос звучит хрипло, возвращая меня в настоящее, в мою машину. – Я позвоню тебе, когда буду готова получить остаток.

Нажимая на газ своей Audi, я вливаюсь в поток машин и делаю глубокий вдох.

– Даже не сомневаюсь, – не уверен, услышала ли она хоть половину моих слов, потому что когда секунду спустя произношу ее имя, Сэм уже положила трубку.

Несмотря на отвращение от того, что я с Сэм и того, что подкармливал ее хаос в течение последних четырех с половиной лет, сейчас, пока стою в дорожной пробке, я немного благодарен ей. Наш утренний разговор – тот, который послужил для меня последней каплей – был именно тем, в чем я нуждался, чтобы закончить работу над песней "Десять дней".

Глава 9

Лукас Вульф

Следующие две с половиной недели я надрываю задницу, подготавливая "Десять дней" для включения композиции в мой сольный альбом. Это отнимает много времени, но стоит того, я получаю творческое наслаждение, которое не чувствовал уже пару месяцев. Прямо после того, как я записал песню - потребовалось несколько проб, чтобы в результате получить версию, которая меня удовлетворила, была проста и приятна на слух - и отправился в бар, мне звонит Кайли, сообщая, что Синджин наконец выписался с реабилитационного центра. Сперва я сомневаюсь, стоит ли встречаться с ним незамедлительно. Я не столь раздражен произошедшим между ним и Сиенной в Нэшвилле; у меня было два месяца, чтобы успокоиться после всех тех глупостей, что он наговорили ей, когда был под кайфом. Что меня волнует, так это – готов ли Син меня видеть.

Я знаю его с детства. Знаю его логику мышления. И знаю, что он переживает о случившемся. Встреча со мной лишь усилит его переживания.

– Не будь таким нелепым, Лукас, – говорит нетерпеливо Кайли, когда я высказываю свои размышления на сей счет. – Конечно, он хочет тебя увидеть. Не веди себя как друг-придурок, – даже не видя сейчас Кайли, я могу представить, как она хмурится, прищуривая глаза, как разочарованно проводит рукой по своим волосам нового цвета – самое ужасное сочетание красного и почти белого блонда.

– Перестань играть роль посредника в моей группе, – это именно то, что Кайли делает в течение довольно длительного времени. С самого основания YTS моя сестра убеждена, что в любой момент группа может развалиться. На другом конце линии Кайли издает низкий звук, и я стону. – Но расслабься, я поеду к нему, – однако, мои пальцы невольно сжимают ни в чем неповинный стакан с остатками пива. Я даю знак Луизе, она сочувственно кривит губы и кивает.

Моя сестра вздыхает.

– Хорошо. Что ж, увидимся завтра? Я сказала Сину, что заберу его в обед, так что могу заехать к тебе домой и захватить тебя около...

– Я сам заеду за тобой, – перебиваю я. Маленькая машина Кайли доводит меня до бешенства, а мой лоб ударяется о потолок, каждый раз как я забираюсь в это авто. Сестра не может водить мой Jeep, потому что он на механической коробке передач, а я пока что не доверяю ей достаточно, чтобы дать ключи от своей Audi. – Увидимся в одиннадцать.

Луиза толкает мой напиток по барной стойке, и я беззвучно говорю ей спасибо. Она подмигивает, а потом отворачивается и вытирает стойку.

– Тебе лучше не опаздывать.

– В любом случае, увидимся завтра, – Кайли так и не предоставляется возможность ответить, потому что я кладу трубку и перевожу телефон в беззвучный режим до того, как сую его себе в карман.

– Проблемы с рыжей? – спрашивает Луиза, притворяясь, что внимательно разглядывает пятно на столешнице, которого абсолютно, мать вашу, не существует.

Я выгибаю бровь.

– Хмм?

– Рыжая, которая была здесь в ту ночь, когда я подбросила тебя до дома, – говорит она. Когда я продолжаю напряженно смотреть в ответ, она опускает глаза и еще активнее скребет стойку. – Я предположила, что вы снова вместе, и что возможно, это она тебе звонила.

В прошлый раз, когда я был здесь, я рассказал Луизе лишь о том, что Сиенна работала над съемками клипа на песню "Снова ты". И ближе всего к теме отношений мы подошли, когда решили вместо того, чтобы ехать к Луизе домой, отправиться в круглосуточный ресторан. Она рассказала мне о своем последнем парне – каком-то ублюдке, чья жена два месяца назад порезала шины на ее машине и выбила лобовое стекло. Я же рассказал ей, что облажался, что начал исправлять все в своей жизни, и какой тупица ее бывший. В ответ она снова спросила меня, не хочу ли я поехать к ней домой.

– Тебя зовут, – я указываю Луизе на группу шумных придурков, которые машут ей с другого конца бара. Она бросает тряпку на столешницу и когда уже направляется в их сторону, я тихо добавляю. – И это была не она.

Барменша медленно кивает.

– Как бы то ни было, я надеюсь, у тебя все наладится, – она кусает свою нижнюю губу. – Даже несмотря на то, что ты меня отверг.

– Я – не то, чего ты хочешь, – говорю я, но мой голос звучит более холодно, чем мне того хотелось бы. Луиза качает головой.

– Да что ты говоришь, Вульф, – она прекращает покусывать губу и разворачивается, оглядываясь через плечо, чтобы проверить, не смотрю ли я на ее задницу. Когда Луиза понимает, что данная часть ее тела меня не интересует, она разочарованно улыбается. – Дай знать, если что-то понадобится.

Больше Луиза ко мне не подходит, и хотя я знаю, что она делает это преднамеренно, когда ухожу, я все равно машу ей рукой, прежде чем выйти за двери бара.

* * * 

Кажется, впервые за много лет, мне снится что-то не саморазрушительное. Не какие-то сожаления о прошлом, не лажи и не случайная херня, а настоящий сон о ней. О Сиенне. О том дне, который мы провели в Атланте, прямо перед тем как я облажался. Она снится мне в той постели в Четырех Сезонах, ее волосы обрамляют лицо, а розовые губы изогнуты в мягкой улыбке.

– Какая гитара твоя любимая, – спрашивает она, поворачиваясь ко мне лицом.

– Зависит от дня, – говорю я.

Она проводит кончиком языка по своим губам, увлажняя их. С ее стороны это достаточно невинное движение, но его хватает, чтобы мой член стал твердым, как скала. Это всегда было тем, что я любил и ненавидел в Сиенне.

– Ладно, а какая сегодня?

– Лес Поль.

– Почему?

Я провожу пальцами по ее идеальной груди, касаясь того места, где прошлой ночью поцарапал ее кожу медиатором.

– Потому что она единственная, играя на которой, я использую медиатор, которым прикасался прямо здесь.

Опираясь на один из локтей, она опускает взгляд своих голубых глаз на небольшое пространство белой простыни между нашими телами.

– Ты вызываешь во мне желание... – начинает Сиенна. А затем переходит на шепот. – Забудь, – я скольжу рукой по ее груди к основанию изящной шеи, а затем к подбородку, отчего девушка вздрагивает. Я вынуждаю ее снова взглянуть мне в глаза.

– Расскажи мне, какие желания я у тебя вызываю, – рычу я. Потому что есть шанс, что я могу хотеть этого больше, чем она сама.

Сиенна стискивает зубы, но я просовываю кончик своего большого пальца между ее губ, ощущая трепет удовольствия, когда она сильно прикусывает его.

– Ты вызываешь у меня желание потерять саму себя.

– Именно это ты должна сделать, – я пододвигаюсь к ней ближе. – Я хочу себе каждую частичку тебя, Сиенна.

Она запрокидывает голову назад и смеется.

– Дай угадаю? Чтобы ты мог использовать на мне весь арсенал своих медиаторов?

– Только когда ты стискиваешь свои зубки, – предупреждаю я, и она прерывисто вдыхает.

Я убираю руку от ее подбородка и обнимаю девушку за плечи, пока осторожно не сжимаю ее затылок. Беря ее пальцы своей второй рукой, я прижимаю ладонь Сиенны к своему члену. Ее глаза округляются.

– Боже, Лукас, – говорит она сурово.

Я грубо сжимаю ее пальцы. Она испускает раздраженный гортанный стон и усиливает на мне захват.

– Иди сюда, – приказываю я, проскальзывая рукой между ее бедрами, раздвигая их так, чтобы я мог усадить ее поверх себя. Краснея, Сиенна садится вертикально и сжимает мои бока своими длинными ногами. Рукой она отбрасывает рыжие волосы с лица, и от этого я буквально на хрен слетаю с катушек. – Мне нужно быть внутри тебя.

– Да, – соглашается она. Я тянусь и прижимаю ладони к ее лицу, а она немного приподымает свои бедра, медленно и осторожно принимая мой член внутрь себя. Блядь. Блядь. Раскачиваясь взад-вперед, она стонет. – Лукас?

Я зажмуриваю глаза.

– Мммхмм?

– Я люблю тебя, – говорит она, задыхаясь.

Мои глаза открываются, и я осознаю, что нахожусь не в гостиничном номере с Сиенной, а лежу в своей кровати в Лос-Анджелесе. Один.

– Я люблю тебя, тоже, – говорю я вслух.

Глава 10

 Кайли Вульф

Я просыпаюсь утром в воскресенье с неким ожиданием того, что Лукас даст задний ход и передумает ехать со мной за Сином. Раскол между ними двумя – да и в целом в группе, если на то пошло – начался задолго до того, как Син почти что лапал Сиенну в студии звукозаписи два месяца назад. Но как раз когда я уже готова отстать от Лукаса и поехать за Сином одна, слышится стук в дверь моей квартиры. Я даже не пытаюсь скрыть вздох облегчения, когда открываю двери и натыкаюсь на извиняющееся выражение лица Лукаса.

– Я уж думала, что ты не придешь, – говорю я.

Он качает головой.

– Ты оставалась у МакКри, так что я думал, что и сегодня ты там, – он пожимает плечами. – Очевидно, что это не так.

Меня передергивает. С тех пор, как мы с Уайттом компенсировали все друг другу – что не обошлось без таскания за волосы и полных похоти возмещений нанесенных увечий, которые не утихают и по сей день – я проводила все больше и больше времени в его доме в другом конце города, чем в своей собственной квартире.

– Извини за это, мне следовало упомянуть о том, что он и Бренна не в городе, и я пока живу здесь.

Лукас усмехается.

– Что объяснило бы, почему ты обратилась ко второму человеку в твоем списке, ко мне, – говорит он, с каждым словом выставляя себя еще большим мудаком.

Глядя на него, я отступаю в свой крошечный коридор и жестом приглашаю брата войти.

– Я даже не думала простить его. Поверь, твое присутствие там будет означать для Сина многое, – я вскидываю голову еще раз, глядя, как Лукас заходит в двери, но как и всегда, оказавшись у меня дома, брат качает головой и решает подождать меня у двери. Псих. – Развлекай себя сам. И дай мне пару минут собрать вещи.

– Даю тебе одну. Одну гребаную минуту, и тогда я сам себя отпущу, – кричит он мне вслед, когда я захожу за угол моей крошечной картонной коробки в виде норы. Поверх плеча, я показываю Лукасу средний палец, однако сильно сомневаюсь, что он его увидел, или его хоть немного взволновал данный жест.

Мне требуется всего тридцать секунд, чтоб собрать все вещи с того места, где оставила их на диване – схватить огромную сумку, которую в прошлом октябре подарили мне родители в честь дня рождения, и толстовку с капюшоном. Лукас хмурится, когда я выхожу к нему в коридор, но я встречаю его широкой усмешкой поперек моего лица. Улыбка – единственное, что я могу сделать, лишь бы не врезать ему в голень.

– Твой пессимизм сегодня тошнотворен, – я смотрю который час на телефоне, игнорируя его стон. – Наверное, нам стоит уже ехать, – я взволнована предстоящей встречей с Сином, и несмотря на раздражительное отношение Лукаса в стиле "меня не ебет", я знаю, что какая-то часть моего брата волнуется, так же сильно, как и я.

Лукас садится за руль своего Jeep. После того, как помогает мне забраться в машину, все время бормоча о том, как ему нужен арендованный Escalade, чтобы я возила его всюду, как то было в Нэшвилле. Я вбиваю адрес реабилитационного центра, в котором лечился Син, в навигатор. Пока мы едем, брат молчит, и конечно, я не выдерживаю и прерываю это неловкое молчание.

– Ты уверен, что песня готова?

– Ага, – нечасто Лукас кажется нервным, но сейчас я улавливаю легкую дрожь в его голосе, когда он произносит это слово. Медленно я киваю в знак понимания.

– Уже знаешь, когда собираешься ее выпустить?

– Это будет первый сингл моего сольного альбома где-то в июле. Музыкальный клип. И все, что имеет к этому отношение.

Поскольку сейчас апрель, то времени остается довольно-таки немного, но конечно каждый в его звукозаписывающей компании прыгнет выше головы, лишь бы закончить дело для Лукаса. Я сама лично видела, как они ведут себя с ним, и должна признать, что время от времени это раздражает меня, потому что все ведет к увеличению эго Лукаса. Мой телефон вибрирует на коленях, я поднимаю его, натыкаясь на новое сообщение в Facebook.

От Сиенны Дженсен.

Прикусывая внутреннюю сторону губы, я подумываю рассказать брату, что общаюсь с ней уже две недели, но потом передумываю. Сегодня и так ему придется столкнуться с еще одними разбитыми отношениями, которые нужно исправить. Я приберегу разговор о Сиенне на другой день, потому что уверена, он захочет узнать все детали.

Опуская взгляд на свой телефон, я быстро читаю ее сообщение:

Что ж, думаю, меня сейчас стошнит, я подала заявление своему боссу. Похоже, что через пару недель я перееду обратно в Нэшвилль!

– Тем лучше для тебя, – говорю я одними губами.

А в ответ пишу:

Значит, смогу заехать к тебе, когда буду там в следующий раз и заставить что-то приготовить для меня?

Она отвечает как раз тогда, когда Лукас паркует свой Jeep на стоянке у реабилитационного центра, который представляет собой огромный роскошный дом с ухоженной прилегающей территорией; я читала, что одна из актрис как-то назвала его Hilton для зависимых.

Я – ужасный повар, Кайли. Но могу заказать тебе чизкейк. Или не знаю, отвезти в ресторан с фондю.

После той катастрофы с ужином, который мы с ней устраивали в феврале, и который разрушил мой братец, Сиенна знает, какое отвращение у меня вызывает фондю, так что я скрываю улыбку, когда Лукас обходит Jeep и отрывает для меня дверцу.

– Ты выглядишь так, словно вот-вот расплачешься или засмеешься. Или тебя стошнит, – отмечает Лукас, закрывая машину на замок. – Ты случайно не беременна? – он говорит это таким тоном, который я ожидала бы от своего отца, так что не нужно иметь особых навыков чтения между строк, чтобы понять реакцию Лукаса на малыша Кайли/Уайтта.

– Если меня будет тошнить, то я обязательно постараюсь вырвать тебе на ноги, – когда он поворачивается ко мне, я сердито смотрю в ответ. – И нет, я не залетела.

– Пойдем, – рычит он, опуская свою огромную руку мне на спину и торопя ко входу в реабилитационный центр.

После прохождения службы охраны, которая, на мой взгляд, жестче чем в Управлении транспортной безопасности в аэропорту Лос-Анджелеса, нас проводят в зал ожидания, пока Синджин выписывается. Лукас садится напротив меня, опираясь предплечьями на свои колени и переплетая пальцы обеих рук. Мой телефон снова жужжит, на этот раз в кармане, и я бросаю взгляд в сторону своего брата, прежде чем проверяю сообщения.

Сиенна Дженсен:

О, гм, ты молчишь. Предполагаю, тебе так же сильно не нравится Фабрика Чизкейков? Что ты вообще ешь?

Пока я в нескольких словах даю ей знать, что не знакома ни с кем, кто любит чизкейки, слышу знакомый голос, тянущий мое имя на распев.

– Кайли-Чертова-Вульф, – мой взгляд мечется к Сину, который стоит, прислонившись к двери в комнату ожидания и чешет голову, в процессе ероша свои светло-каштановые волосы. Его губы растягиваются в ухмылке. – Что за хрень ты сотворила со своими волосами?

Инстинктивно я поднимаю руку к массе своих красных и светлых прядок волос, а затем подпрыгиваю на ноги и бросаюсь в объятия к Сину. Он явно набрал вес за то время, что я его не видела, но это становится более очевидно, когда Син крепко обнимает меня, выбивая воздух из моих легких.

– Я перекрасила их специально для тебя, – говорю, когда он ослабляет хватку.

Хватая меня за плечи, он отклоняется назад и смотрит, его серые глаза переполнены эмоциями, которых я не видела у парня в течение долгого времени. Он бросает взгляд на кончики моих волос и скручивает несколько прядок между пальцами.

– Значит, перекрась это дерьмо обратно, – дразнит он. – Я уже скучаю по твоим синим волосам.

Я даже не осознаю, что Лукас встал рядом со мной, пока Син не смотрит на него поверх моего плеча. Взгляд, который он бросает на моего брата, разрывает мне грудь. Он полон непритворных извинений – и я надеюсь, черт возьми, что эти эмоции удержат моего друга подальше от подобных этому мест.

– Ты выпустил ее на улицу с этим на голове, чертов ты уебок?

Лукас смеется, сначала вымучено, но к тому времени, как я оборачиваюсь и умоляюще смотрю на него, его смех становится искренним.

– Я не могу указывать Кайли.

Я поворачиваюсь обратно с Синджину.

– Мне нужно в туалет, но это займет буквально минутку, ладно?

Он кивает, и пока я направляюсь к уборной в другом конце комнаты ожидания, слышу, как Синджин и мой брат тихо и спокойно общаются.

– Я должен знать, если она ушла от тебя по моей вине. Из-за дерьма, что я тогда сказал.

Я уже у двери, когда Лукас отвечает, но мне все же слышны его слова четко и ясно.

– Это не из-за тебя. Виноват я сам. Но я верну ее обратно.

И во второй раз за сегодня я шепчу себе под нос:

– Тем лучше для тебя.

Глава 11

Лукас Вульф 

Следующие несколько недель все висит на волоске, пока группа адаптируется к возвращению Синджина. Он ноет и стонет о том, что покинул реабилитационный центр лишь для того, чтобы вернуться к работе - репетиции сейчас неизбежны, так как мы анонсировали начало тура нашей группы через четыре месяца - но я не видел моего друга таким расслабленным и счастливым уже несколько лет. Я не осознаю до конца, что же с ним происходит, пока в один из вечеров мы не остаемся репетировать в студии. Посреди одной из наших песен ему звонят. Однако он быстро переключает телефон на беззвучный режим и бормочет извинения в тот момент, когда Кэл бренчит последний аккорд песни "Падение вниз", а затем идет в коридор. Я слышу первую часть его разговора, пока он удаляется от студии.

– Боже, где ты была? Я уж было думал... – дверь в звуконепроницаемую комнату закрывается, обрывая дальнейшие слова Синджина.

Кэл отставляет гитару в сторону и садится на один из неудобных складных стульев, которые наша компания звукозаписи расставляет по всем таким студиям. Один лишь быстрый взгляд на его лицо дает мне понять, что парень разделяет мои собственные эмоции, волнение.

– Вы же не думаете, что он собирается снова облажаться?

Уайтт роется в мини-холодильнике, но когда он поднимает голову, то качает ею из стороны в сторону. Мы с Кэлом смотрим на него, нетерпеливо ожидая пояснения. Наконец, Уайтт пожимает плечами.

– У него появился друг в реабилитационном центре.

– Друг? – спрашиваю я. Уайтт бросает в меня бутылку воды, но я быстро реагирую и перехватываю ее. Его меткость такая же отстойная, как и у Кайли. Глядя на него мрачно, я открываю крышку на бутылке с водой. А затем прислоняюсь плечом к стене. – Предполагаю, этот друг женского рода.

Уайтт кивает и делает глоток Bud Light, который ему удалось отыскать в холодильнике. Он корчит рожицу, поворачивая бутылку так, чтобы проверить срок годности. – Это то, что я слышал. Черт, это все, что мне известно. Кай может рассказать вам свою историю всей жизни, если вы попросите.

Кайли. Ни за что она не станет рассказывать мне о загадочной женщине Синджина. Кэл стонет, прежде чем мне удается ответить на это.

– Вашу ж мать, Кайли знает все. Она доставала мой зад несколько месяцев на счет Хайди, но я не могу...

Дверь открывается, и мы все втроем смотрим на нее, словно нас застукали за чем-то непристойным, пока Синджин входит обратно в студию. Уайтт ставит остатки своего пива, и Кэл поднимается со своего отстойного стульчика, когда Син заходит в комнату, двигаясь немного резче, чем до этого, пока направляется к барабанной установке.

– Все нормально? – спрашиваю я, и он пожимает плечами.

– Бывало и лучше, и хуже, так что все хорошо, – он садится за установку и обводит раздраженным взглядом всю комнату. – Просто хотел оставить это за пределами студии, будет здорово, если мы здесь закончим, и я смогу отправиться домой поспать, – он вытаскивает палочки со своего заднего кармана и разминает руки, натянуто улыбаясь. – Говно вопрос.

Я беспокоюсь на счет Синджина после окончания нашей репетиции. Когда поздно ночью пишу ему сообщение, чувствую себя занудой, а когда он не отвечает, я становлюсь будто жалкий чертов слабак. Как только Кайли приходит на работу утром следующего дня, я перехватываю ее и веду на обед. Она насторожена и правильно делает, потому что как только мы усаживаемся в выбранном ей ресторане – среди всех мест она выбрала Фабрику Чизкейков – я начинаю заваливать ее вопросами.

– Итак, что ты о ней знаешь? И не неси мне эту херню о конфиденциальности, потому что тебе самой известно, насколько все это важно.

Ее темно-карие глаза округляются, и сестра нервно проводит рукой по своим коротким волосам. Она выпивает почти полстакана воды, прежде чем ответить мне.

– Послушай, я планировала рассказать тебе все, как только Син обживется, и вы все преодолеете этот переломный момент. Прости, что скрывала это, но поверь мне, мы не разговаривали довольно долго. Кажется, мне потребовалась вечность, чтобы вернуться в ее жизнь, так что я продвигаюсь в наших отношениях очень медленно...

– Кайли, – говорю я, но она продолжает свою исповедь.

– Она не разговаривает о тебе. Даже не упоминает тебя, но я знаю, это лишь вопрос времени, прежде чем она заговорит. И когда она упомянет о тебе, думаю, у тебя будет отличный шанс. Знаю, она тебя любит.

Я ударяю локтями о стол, и Кайли подпрыгивает. Ресторан набит битком, и я не хочу, чтобы кто-то услышал этот разговор, так что наклоняюсь вперед.

– Я спрашивал о том, что происходит с Сином.

На сей раз вместо того, чтобы широко открыть глаза, она морщится и хмурится. Я осторожно наблюдаю за сестрой, пока она вдыхает и выдыхает через нос, а потом наконец-то наклоняет голову в сторону.

– Ох, дерьмо, – она копирует мою позу, размещая локти на столе и наклоняя голову ближе к моей. – Ну, я могу рассказать тебе и об этом.

– Нет, думаю, мы сначала должны закончить ту тему, которую ты начала. Ты общалась с Сиенной, – в моем голосе нет злости, боли или муки, но есть нечто иное. Ревность. Я прячу эту эмоцию куда подальше до того, как добавить. – Как давно?

– Почти месяц, – говорит она практически неслышно.

Ладно, это жалит, но я делаю над собой усилие и несмело киваю.

– Спасибо, что дала мне знать.

Кайли испускает вздох, сдувая волосы цвета красно-белой пожарной машины со своего лица.

– Все не так, как кажется, Лукас. Ты работал над песней, а затем Син вышел с клиники. Когда я связалась с ней, я даже не знала, ответит ли она мне.

Официантка подходит к нам, спрашивая у меня, не хочу ли я еще одно пиво, и когда я отмахиваюсь от нее, а Кайли заказывает кровавую Мери, я спрашиваю:

– Как ты это сделала?

Мой сестра смущенно улыбается, и я стону, ожидая от нее ответа.

– Я послала ей чек за все те часы, что она проработала на тебя и угрожала нанесением увечий, если она откажется от него. Она позвонила поблагодарить меня, остальное – довольно неловкая история о любви Кайли и Сиенны.

Любовная история Кайли и Сиенны. Я смотрю на нее в течение длительного мгновения, пытаясь определить, серьезна ли сестра или издевается надо мной, но потом она садится ровно на своем диванчике в кабинке ресторана. – И да, я говорю тебе правду. Она возвращается в Нэшвилл, на случай, если тебе интересно.

Это застает меня врасплох сильнее, чем тот факт, что Кайли часто переписывалась с женщиной, поглотившей все мои мысли. Мои брови сходятся на переносице.

– Зачем? – она любила Лос-Анджелес. Любила работать костюмером, несмотря на то, что её рабочее место находилось на съемочной площадке шоу, которое я могу смотреть лишь до момента окончания вступительных титров. – У нее есть какие-то планы на будущее?

Сестра смотрит на меня так, словно я тупица. Кайли ожидает, пока официантка поставит кровавую Мери перед ней, а затем отпивает огромный глоток до того, как ответить.

– Работа костюмером. То же самое занятие, которым Сиенна зарабатывала здесь. Она будет невероятна, я в этом уверена, – кажется, Кайли пытается меня убедить, но я не сомневаюсь в потенциале Сиенны. Она будет невероятно во всем, за что бы ни взялась, но я конечно, черт подери, предпочел бы, чтобы ее жизненные начинания были вместе со мной.

Мы говорим о Сиенне еще несколько минут, а затем Кайли переводит разговор на новую для меня тему - на счет идеи, которая у нее возникла для нашего тура в конце этого лета. Мы беседуем о туре, пока не заканчиваем обедать, но прямо перед тем, как уйти, она кладет свою руку на мою.

– И отвечу на твой изначальный вопрос о Синджине – все сложно. Она намного моложе него.

Леденящий холод пронизывает меня, и я откидываюсь на спинку диванчика.

– На сколько моложе? – спрашиваю настолько нежным голосом, что начинаю сомневаться мой ли он вообще. – Скажи мне, что он не сделал ничего охуенно безрассудного.

Кайли дико качает головой до того, как заговорить.

– Нет! Боже, Лукас, я верна Синджину, но даже у моей верности есть пределы. Ей двадцать.

Это не так уж плохо. Я видал ситуации и похуже. В этой отрасли, некоторые случаи разницы в возрасте у людей, вступающих в отношения, вызывали у меня недоумение и вопрос "ну, что за хрень?"

– Тогда, черт возьми, в чем сложность?

– Она дочь его врача.

Глава 12

Кайли Вульф

Остаток рабочего дня проходит в мучительно медленном темпе. Когда он наконец заканчивается, я уже готова вернуться в свою квартиру и поспать, я сбегаю вниз по ступеням и просовываю голову в музыкальную комнату. Лукас поглощен раздумьями, сидя с гитарой на коленях с зажатыми медиатором и ручкой в одной и той же руке. Я не желаю беспокоить его, когда он пребывает в подобном состоянии, но так как меня не будет рядом завтра и на следующий день, и я не смогу принимать участие в делах группы, то чувствую потребность напомнить брату об этом.

– Эй, – говорю я осторожно. Конечно, он не поднимает на меня глаз. Просто продолжает играть на гитаре, так что, когда я произношу следующие слова, они звучат более уверенно и взывают к вниманию. – Мне нужна прибавка к жалованию, как вчера.

На этот раз он бросает на меня взгляд. Лукас наклоняет голову в сторону и смущенно кривит свое лицо с оливковой кожей.

– Ты и так получаешь довольно немало, Кайли.

Я улыбаюсь.

– Да, я стебусь над тобой, – говорю я, но он, кажется, не верит. – Просто хотела напомнить тебе о Награждении AMPed.

Он смотрит на меня абсолютно невозмутимо, словно не имеет чертового представления, о чем я тут говорю.

– Хорошо.

Я испускаю напряженный вздох.

– Знаешь? Шоу в Вегасе, на котором ты просил меня тебя подменить? Ага, оно завтра вечером, вот почему меня не будет пару дней. Просто хотела убедиться, что тебе ничего не нужно до того, как я уеду.

Лукас склоняет голову к блокноту с песней, над которой работает и делает какие-то заметки. Словно я не стою в дверях и не разговариваю с ним. Что за на фиг?

– Поскольку ты не можешь обратить на меня внимание дольше, чем на десять секунд, спрошу, следует ли мне написать тебе, когда буду на месте? – спрашиваю я, но он качает головой, опять же даже не глядя в мою сторону. Это один из множества раз, когда мне хочется обернуть пальцы вокруг шеи брата и выжать из него все дерьмо.

– Я слышал тебя. Я помню. И нет, мне ничего не нужно, – он бросает на меня строгий взгляд, который, вероятно, действует обольстительно на любую другую женщину, кроме меня и нашей матери. – Не влипни в слишком много дерьмовых историй, пока будешь в Вегасе.

– Я постараюсь, чтобы мой документ, удостоверяющий личность, не украли на сей раз, – обещаю я, даже несмотря на то, что фиаско с моими документами случилось в Новом Орлеане, а не в Вегасе. И в тот раз Уайтт был со мной. Но в последнее время он был так занят, что ему только поездки в Вегас и не хватало. – Уверена, со мной все будет нормально, – добавляю я, но при этом мои слова кажутся неубедительными.

Лукас закатывает свои карие глаза.

– Черт, возможно, мне следует написать Хайди и посоветовать ей держатьсвою сумасшедшую задницу подальше от проблем.

Несколько недель назад я упоминала в разговоре с Лукасом, что моя самая близкая подруга Хайди, отправится со мной в Вегас, но не думала, что он тогда меня услышал. Он был очень сильно погружен в работу над песней для Сиенны, и в ответ брат лишь коротко кивнул мне, а затем снова вернулся к своей музыке.

– А я-то думала, что все сказанное мной, для тебя сродни чепухи.

– Хорошей тебе поездки, – говорит он, ухмыляясь.

– Если ты выиграешь эту награду за написание песни, я притащу то дерьмо к себе в квартиру и не отдам его, – говорю я, но он равнодушно пожимает плечами. Однако когда я разворачиваюсь, собираясь уходить, Лукас откашливается. Это его способ привлечь внимание.

– И к слову, это Peanuts.

– Прости что? – мое замешательство, должно быть, отражается в каждой черте выражения лица, пока я ожидаю его пояснений.

– Peanuts или Чарли Браун, как хочешь, так и называй. Чаще всего я воспринимаю твои слова, как Чарли воспринимал слова учителя – вах-вах-вах.

Я даже не думала, что Лукас помнит все те просмотренные нами с родителями в детстве мультфильмы о Чарли Брауне, но очевидно, он все помнит. Так что мне требуется приложить львиную долю усилий, чтобы не засмеяться, прищурить глаза и сердито взглянуть на брата.

– Да пошел ты на фиг, Лукас.

– Я тоже люблю тебя, – кричит он мне вслед. – И ты не посмеешь забрать мою награду.

* * * 

– Я оставлю себе эту чертову награду, – уверенно говорю я Хайди, когда следующим вечером мы зависаем на афтепати. С тех пор, как я получила вместо Лукаса его синюю металлическую награду в форме медиатора – награду, которую ему вручили как лучшему автору песни года – я крепко держу ее возле себя. Ни за что не отпущу эту штуковину. Мой брат может оставить себе другие награды, выигранные группой и отправленные в Лос-Анджелес. Но эта - ну, она отправится в мою нору.

Хайди хватает два шота с подноса у проходящей мимо хостес и тут же их выпивает, корча странную рожу, когда проглатывает обжигающую жидкость.

– Спорю на сто долларов, что Лукас заберет ее, – она ставит рюмки на край чьего-то стола в переполненном ночном клубе, а затем тянет вниз подол своего крошечного обтягивающего платья. Платье тут же поднимается обратно, выставляя на обозрение еще больше голой кожи ее загорелых бедер. – Вообще-то, поразмыслив секунду, ставлю тысячу. Лукас крайне пугающий тип.

– Неа, он... – начинаю я, но потом меня передергивает от вида знакомой копны белокурых волос в сочетании с еще более знакомым лицом в другом конце танцпола. Сперва я изо всех сил надеюсь, что он меня не заметил, но затем вижу, как по лицу Гэвина Кули расплывается огромная чертова улыбка.

В течение недели я без памяти любила группу Dark Fiction, в которой Гэвин солист. А потом мне представился шанс с ним познакомится, и парень оказался самым огромным мудилой, которого мне доводилось встречать.

Хайди поворачивается в направлении моего взгляда, ее зеленые глаза сканируют пространство клуба, пока не натыкаются на Гэвина.

– Фу, этот мудак здесь?

– Разве ты с ним знакома, – спрашиваю я сквозь стиснутые зубы, пока парень подходит ближе, а уголком глаза я вижу, как подруга кивнула.

– О, да. Он пытался заманить меня к себе в автобус в прошлом году на Рок Фестивале. Я дала ему неправильный номер телефона и сказала, чтобы он перезвонил мне, когда будет готов и сообщил куда подходить.

Поскольку я допускаю ошибку, взглянув на подругу и увидев ее гримасу серьезности, то когда Гэвин наконец подходит к нам, я смеюсь.

– Кайли-Чертова-Вульф, – говорит он, и я искривляю уголок своего рта. Его взгляд скользит по мне, задерживаясь дольше необходимого на округлостях моих бедер и груди, подчеркнутой с помощью вызывающего пуш-ап лифчика, который меня уговорила купить Хайди. – Милое платье, – добавляет он, хотя не думаю, что парень обратил особое внимание на мое черное мини платье без бретелек.

– Спасибо, – по-прежнему сжимая большой синий медиатор-награду, я складываю руки на груди. – Отлично выступили сегодня вечером.

Гэвин пожимает плечами, но это один из тех самоуверенных жестов, от которых мои губы скептически кривятся.

– Мы были хороши, – он смотрит на что-то у меня за спиной, видимо, кого-то выглядывая. – Лукас не приехал на шоу?

– Он в студии, так что боюсь, не мог добраться сюда. Никто из ребят не смог приехать, - то же самое я сказала, когда получала награду группы, и уверена, Гэвин уже слышал все это, но его губы сейчас, так или иначе, искажаются в хмуром выражении. Мне требуется каждая капля сдержанности, чтобы не закатить глаза. Ну, что за король драмы.

– Как стыдно. Слышал от Силлы, что ты встречаешься с Уайттом, для него, должно быть, было сложно отпустить тебя сюда одну.

– Уверена, прямо сейчас он опустошен, – отвечаю я, безжизненным голосом. Конечно, мои слова – это что угодно, но не правда. В течение последних нескольких недель, Уайтт был так же отстранен от нормальной жизни, как и Лукас. Это нервирует. И хоть я и ненавижу признавать это, именно из-за данной причины я стала проводить больше времени у себя дома. Чтобы предоставить Уайтту немного больше пространства, потому как, несмотря на длительность наших отношений сроком в восемь лет, они по-прежнему ощущаются как что-то новое.

– Я бы тоже был опустошен, – говорит Гэвин, снова бросая взгляд на мое тело.

Хайди проводит рукой по своим каштановым локонам.

– Я опустошена, потому что в моей руке нет напитка, – она кивает в сторону другого парня, который идет к нам – участника вечера, гитариста, который сегодня выступил вместе с Dark Fiction на сцене. – Забудьте, похоже, он уже купил мне один напиток.

И до того, как парень гитарист успевает передать напиток Гэвину, Хайди перехватывает бокал с его рук и делает глоток. Когда он сердито смотрит на нее, она широко улыбается той улыбкой, которой, как правило, достаточно, чтобы покорить любого мужчину. Гэвин начинает говорить до того, как шанс представится второму мужчине.

– Нокс, это сестра Вульфа, Кайли, и ее подруга...

Хайди делает еще глоток напитка, поверх края бокала бросая Гэвину недоверчивый взгляд.

– Хайди. Хотя уверена, ты и так это знаешь.

Нокс протягивает мне руку, и я отвечаю на рукопожатие.

– Ты играл невероятно, – говорю я ему. И это правда. Независимо от моего дерьмового мнения на счет Гевина, я не могу отрицать невероятную красоту музыки.

Нокс усмехается, широко, искренне и с ямочками на щеках.

– Рад наконец-то познакомиться с тобой. Все говорят о Кайли Вульф, – поскольку я не понимаю, хорошо это или плохо, то просто киваю и одариваю парня благодарной улыбкой. Хайди касается моего плеча, и я оглядываюсь на нее.

– Пойду, пописаю, – говорит она одними губами, пятясь в сторону уборных. Когда через секунду я возвращаю свое внимание к Ноксу и Гэвину, они уже разговаривают о чем-то еще – о заднице какой-то цыпочки – и я использую эту возможность, чтобы улизнуть, направляясь прямиком к выходу из клуба.

Как только оказываюсь на улице, окутанная сухим жарким ночным воздухом, я глубоко вдыхаю. Закуривая единственную имеющуюся у меня сигарету (ту, что засунула себе за ухо, когда мы с Хайди приехали в ночной клуб), я проверяю свой телефон.

Одно сообщение от брата, интересующегося, все ли на шоу награждения прошло хорошо. Нет ни звонков, ни смс от Уайтта. Черт.

Делая затяжку, я шлю сообщение Лукасу. После двухминутных дебатов с самой собой о том, должна ли я писать Уайтту и сообщать ему, что все прошло хорошо, я засовываю телефон обратно в свою крошечную сумочку.

– Мне не следует расстраиваться, что он не звонит, – злобно шепчу я про себя. – Не стоит беспокоиться. Я не должна быть...

– Ты не должна сообщать на Facebook, куда собираешься ехать, – произносит кто-то у меня за спиной, и мое сердце тут же начинает неистово стучать, а взгляд мечется к внезапному собеседнику. – Тебе правда не стоит этого делать, красавица. Это еще хуже, чем Foursquare.

Когда я наконец прихожу в себя и могу сказать хоть слово, ага, это требует у меня какого-то времени, то спрашиваю:

– Что, черт побери, ты здесь делаешь, Уайтт? – я поднимаю руку, чтобы убрать выбившуюся прядь волос за ухо. Но он, в мгновение ока, поправляет мой локон, скручивая его между пальцами перед тем, как отпустить красно-белые волосы и прикоснуться к моему лицу. – Предполагалось, что ты будешь в студии? – однако, несмотря на эгоистичность данного заявления, я рада, что он не там. Мне больше по душе Уайтт здесь.

Он пожимает плечами, и затем я осознаю кое-что. Эта ситуация так напоминает прошлый раз, когда Уайтт сделал мне сюрприз в Новом Орлеане - за тем лишь исключением, что сейчас мы настоящая пара - что по итогу я немедленно предполагаю самое худшее.

– Синджин в порядке? – спрашиваю я.

Его ярко-голубые глаза прищуриваются, образуя морщинки в уголках, когда парень смеется, а я чувствую, как падает крошечный груз с моей груди.

– С Синджином все в порядке. Перестань о нем так сильно волноваться, ты доведешь бедного подонка до нервного срыва, – он делает шаг ближе ко мне. – Разве я не могу просто приехать в Вегас, удивить тебя и вся остальная приятная хуйня?

Вся остальная приятная хуйня вероятно связана с сексом. Я прикусываю уголок губы.

– А ты не думал, что я могу встречаться с сексуальным незнакомцем?

Он бросает взгляд на меня с головы до ног, прямо как Гэвин пятнадцать минут назад, но я не шелохнусь, чтобы прикрыть себя. И не скрываю широкую усмешку на своем лице.

– Ты можешь притвориться, что я незнакомец, если хочешь, – его выражение лица становится серьезным, а затем Уайтт притягивает меня к себе. Мое дыхание замирает, когда наши взгляды встречаются. – Послушай, Кай, я приехал извиниться за то, что был так чертовски занят последнее время. Я... Я много думал. Потом была уйма дерьма с группой, - я понимающе киваю, а он глубоко вдыхает. – И затем на прошлой неделе я начал переговоры со своим адвокатом.

– Постой... что? – шепчу я.

– Я собираюсь попробовать стать главным опекуном Бренны.

Его дочери – той, которую я люблю так же сильно, как и его. Свободной рукой я хватаюсь за плечо Уайтта, пытаясь восстановить дыхание.

- Я полностью поддерживаю тебя - ты это знаешь. И так как это того стоит, я рада, что ты был так занят по этой причине.

Его улыбка отражает внутреннее облегчение – прекрасное выражение, от которого в моей груди болит.

– Итак, из-за этого я собственно и здесь. Дабы сообщить тебе, что я слышал все то, что ты мне говорила за последние пару недель. Дабы ты знала, что меня волнует все, что ты делаешь, – отпуская меня, он выхватывает награду в виде медиатора и взвешивает ее на ладони. – Особенно, если это в Вегасе.

– Ты приехал сюда, чтобы удержать меня от побега с тем парнем, что я повстречала этим утром возле игрового автомата для игры в блекджек в моей гостинице, верно? – дразнюсь я.

– Я, пиздец, как люблю тебя, красавица.

Ему потребовалось столько времени, чтобы наконец сказать мне эти слова, от которых внутри моей груди возникает дрожь.

– Я тоже люблю тебя, МакКрей.

Отступая от меня, он начинает отпускать мою руку, но я сильнее сжимаю его пальцы.

– Тебе стоит вернуться к Хайди, – говорит он.

Мои брови хмурятся, сходясь на переносице.

– Ты уезжаешь?

– Возвращаюсь в свой номер в Венецианце. По крайней мере, пока вы с Хайди не закончите здесь. Я полечу обратно с тобой завтра вечером.

Я очень глубоко вздыхаю.

– Слава богу. На мгновение я подумала, что ты прилетел сюда, только чтобы извиниться.

Уайтт отклоняется так, чтобы его губы отказались на одном уровне с моим ухом.

– Вообще-то, я прилетел сюда, чтобы жениться на тебе, – когда он отходит от меня, то усмехается – ну, а я не могу закрыть разинутый рот. – Но я полагал, мне следует сперва извиниться, и только потом говорить тебе это, красавица.

Глава 13

 Лукас Вульф

Что-то происходит с Кайли.

Впервые, за бог лишь знает, сколько времени, она избегает меня. И так с тех пор, как неделю назад она вернулась с Лас-Вегаса и сразу же попросила несколько выходных. Я, как олух, согласился и сказал ей не выходить на работу так долго, как потребуется. И единственное, что услышал от нее с тех пор - ответ из семи слов на сообщение, в котором я просил принести мою награду, когда она выйдет на работу.

Черт, нет. Ты можешь забрать себе следующую. ;)

Это было пару дней назад, и я волнуюсь о ней. Так волнуюсь, что вот-вот собираюсь позвонить МакКрею – которого не видел дольше других ребят - и спросить, что за лажу он запорол на сей раз. Или просто отправиться в ее квартиру размером с обувную коробку. Как только закончу сегодняшние съемки нового клипа.

Я говорил Уайтту держаться подальше от нее и их отношений, так что если он снова облажался, с меня хватит.

Раздается робкий стук в двери, и ассистентка просовывает голову в мою гримерку.

– Мистер Вульф? – говорит она, и когда я осознаю, что ассистентка не собирается отстать, пока я ей не отвечу, то киваю, и она продолжает. – Мистер МакБрайд готов к началу съемок.

Я проверяю время на своем телефоне, сейчас без пяти минут два по полудню. Я работал с Карлом МакБрайдом над несколькими видео клипами нашей группы, и как обычно, он начинает вовремя.

Опуская взгляд на покрытый ковром пол гримерки, ассистентка зажимает нижнюю губу между зубами.

– Мне сказать мистеру МакБрайду, что вам нужно еще время?

Качая головой, я встаю. Когда девушка поднимается глаза, чтобы проследить за моими передвижениями, они широко открыты.

– То есть, это ни в коем случае не станет проблемой. Мистер МакБрайд хочет, чтобы вам... – но ее голос смолкает, когда я открываю дверь и прохожу мимо девушки.

– Рад знать, – говорю я. Ассистентка МакБрайда продолжает смотреть на меня так, словно готова сбежать в любом чертовом направлении. Неужели я такой охуенно пугающий? – Мне нужно с этим покончить.

– Да, конечно.

Я следую медленным шагом за ней, пока девушка мчится в направлении съемочной площадки. Как только мы оказываемся на месте, МакБрайд отсоединяется от компании членов съемочной группы и идет поговорить со мной. Усмехаясь, он хлопает меня по спине.

– Никогда не думал, что настанет день, когда ты захочешь сделать что-то в такие сжатые сроки, но вот мы все здесь. Это будет самое лучшее видео YTS, по сравнению со всеми прежними, – обещает он.

– Сольное, – напоминаю я ему. – Это песня из моего сольного альбома.

Он ударяет ладонью по своему загорелому лбу.

– Черт, прости. Думая о тебе, я всегда автоматически думаю о всей группе.

– Я все еще в группе, – говорю я. – Просто прямо сейчас пытаюсь сделать что-то собственное. Вот почему, черт возьми, мы, – я указываю на съемочную площадку, которая представляет собой простой задник и высокий табурет перед ним, – здесь сегодня.

МакБрайт облегченно шумно вздыхает.

– Тогда мы готовы начинать, – он смотрит на свои часы. – Мэлани?

Ассистентка, которая приходила за мной несколько минут назад, бросается к режиссеру, держа взгляд опущенным в пол. На короткое мгновение эта женщина становится для меня живым напоминанием о нашей первой встрече с Сиенной пару лет назад. Рыжая подскакивала от каждого слова, что я говорил, явно старалась избегать меня любой ценой, а меня никогда в жизни так сильно ни к кому не тянуло.

К Мелани меня не тянет – даже близко – но она, конечно, значительно влияет на рост моего желания Сиенны.

– Да, мистер МакБрайд? – Мелани достает ручку и маленький блокнот, но указания МакБрайда просты.

– Скажи Кристине, если она не выйдет из гримерки через пять минут... – начинает он, но быстро останавливает сам себя. Это имя, Кристина, звучит знакомо. Не в хорошем смысле знакомо, а скорее тот тип "знакомо", от которого у меня во рту появляется неприятный привкус.

– Та истеричка, что работала со мной над видео к песне "Снова ты"? – спрашиваю я, и он кивает. – Какого черта она делает здесь?

– Твоя возлюбленная, Лукас.

Последнее, вашу мать, что мне нужно, так это чтобы в видео, где я извиняюсь перед женщиной, которую люблю, появилась другая женщина, зажимающаяся со мной. Особенно если это Кристина. Я дергаю головой из стороны в сторону.

– Уволь ее.

Мак вдруг становится столь же взволнованным, как его ассистентка.

– Я не могу просто найти другую актрису здесь и сейчас, Лукас. Даже для тебя. Мы, возможно, сможем переснять все через день или два, или даже через...

Я снова качаю головой.

– Нет, мне вообще не нужна актриса. Когда я сказал тебе, что хочу, чтобы это видео было простым, я имел в виду именно это. Буду только я. Никакой херни. И никаких актрис, танцующих вокруг меня или на мне. Просто я и песня.

Он отступает от меня, и его лицо превращается в маску смущения. В конце концов, режиссер кивает.

– Мелани, дорогая, не могла бы ты связаться с агентом Кристины? – когда она немедленно отвечает ему, что все будет сделано, он добавляет. – И пришли ко мне Диану.

Еще одно очень знакомое имя. Я делаю шаг к МакБрайду, одновременно с тем указывая на съемочную площадку.

– Нет нужды обсуждать концепции, Карл. Все, что мне нужно для этого видео, уже здесь. Ты хочешь еще что-нибудь? Я буду держать карточки или что-то в этом роде, но на этом все.

Плечи Карла опускаются, а выражение лица говорит само за себя – он думает, что это будет полный пиздец, а не видео – но, в конце концов, режиссер произносит:

– Мы можем взять тридцатиминутный перерыв, чтобы вернуть все под контроль?

– Буду у себя в гримерке.

Даже при том, что Мелани пытается связаться с агентом Кристины по своему iPhone, она все равно следует за мной по пятам (вероятно, по просьбе МакБрайда) и спрашивает, не нужно ли мне чего, пока я направляюсь обратно в гримерку. Когда мы достигаем комнаты, я становлюсь в дверях, блокируя ей проход внутрь.

– Если мне потребуется вода, поверь, я знаю, где ее искать, – говорю я, заходя в комнату и закрывая двери за собой до того, как она успеет вымолвить еще хоть слово. Я почти добираюсь до дивана в другом конце комнаты, когда дверь с шумом открывается. Резко оборачиваясь, я собираюсь послать на хрен Мелани до тех пор, пока ребята не будут готовы к съемкам, но вместо этого натыкаюсь на свою сестру. Кажется, напряжение, что я ощущал до этого, испаряется.

– Блин, я уж было думал, что твоя задница исчезла с лица Земли.

Мое облегчение, должно быть, отражается на лице, так как Кайли усмехается.

– Я получила сегодня утром твое сообщение о съемках видео на песню "Десять дней" и решила, что должна быть здесь, – она пролетает мимо меня и плюхается на диван. На журнальном столике стоит блюдо с яблоками, и сестра морщит нос, глядя на них, даже притом, что хватает одно яблоко. – Прости, мне потребовалось немного больше времени. Служба безопасности устроила мне еще ту проверку.

– Ты была в списке, – я сажусь в нескольких футах от Кайли, осторожно наблюдая за ее выражение лица, ожидая каких-то признаков возможного дерьма между ней и Уайттом. Когда не нахожу их, то добавляю. – Они должны были тебя впустить.

– Проблема в волосах, – она вздыхает, проводя рукой по своим разноцветным прядям. – Они другого цвета, чем на фото в документе, удостоверяющем личность. Мне нужно перекрасить их обратно, но боюсь, в итоге мои локоны просто выпадут.

– Кайли, – говорю я, но она продолжает свой монолог.

– Я принесла тебе награду, – сестра тянется к своей безразмерной сумке и бросает на журнальный столик рядом с блюдом статуэтку в виде гигантского гитарного медиатора. – Я собиралась оставить ее себе, но подумала, что ты станешь меня преследовать, если я ее не отдам.

Если бы я не так сильно о ней волновался – или все еще был сосредоточен лишь на съемках видео – я бы не заметил кольцо. Но сейчас я вижу его – черт, его невозможно не заметить. И я чувствую, как в ответ все мои мышцы напрягаются.

– Я выставил бы себя, как тупицу, если бы спросил, это простое кольцо или как там они их называют, а?

Бросая надкушенное яблоко на колени, она прижимает ладонь к груди, накрывая руку с кольцом другой рукой.

– Если под простым ты подразумеваешь обручальное, тогда предполагаю, ты совсем не тупица.

– Он сделал тебе предложение? – спрашиваю я, но она качает головой. Я готов спросить, сделал ли ей предложение кто-то другой, но сестра откашливается.

– Мы, ох, заключили брак в Вегасе. Я собиралась тебе рассказать, но знаешь, ты был так занят всякими штуками группы.

Слишком занят, чтобы волноваться о чем-то подобном?

– Кайли, - стону я, но она поднимает руки в оборонительном жесте и наклоняется ближе.

– И до того, как ты даже станешь спрашивать, отвечу, нет, я не беременна.

Наша беседа только началась, но уже должна закончиться, потому что кто-то стучится в двери гримерной. Мелани просовывает внутрь голову, и мы с Кайли поднимаем на нее взгляд.

– Мистер Вульф, мы снова готовы.

Глава 14

 Лукас Вульф

Неважно, сколько времени пройдет, не думаю, что когда-либо смогу привыкнуть к тому, что этот уебок Уайтт женился на моей младшей сестре. Мне следовало бы знать, что это произойдет, но возможно, я был так сильно погружен в собственное дерьмо, что не замечал происходящее вокруг.

И опять же, мне следовало ожидать, что сестра подставит меня тоже. Но пока я готовился к туру и премьере своей собственной ерунды, не видел то, что грядет. Она сообщает мне эту новость через месяц после своей сумасшедшей гребаной выходки в Вегасе, и хоть обычно меня сложно удивить, сейчас я ошеломлен.

– Мне следует заставить твою задницу заплатить за обед, – говорю я ей. Сестра уговорила меня отвезти ее в какой-то новый итальянский ресторан, в результате оказавшийся дерьмовым - к тому же я провел половину обеда, подписывая салфетки и сиськи группе фанаток, которые заметили меня здесь. – Серьезно, Кайли? Прямо перед чертовым туром?

Она сжимает губы в тонкую линию, отчего они бледнеют.

– Ты слушал хоть слово из того, что я сказала, Лукас?

Я выпиваю остаток своего пива, которое было теплым и выдохнувшимся.

– Я услышал Уайтт, Новый Орлеан, и прости. Разве я что-то упустил?

– Ты такой мудак, – она тыкает вилкой в мою тарелку со спагетти, ест их и кривится от вкуса. – Ладно, это отвратительно. Прости, Лукас.

Я пожимаю плечами.

– Меня больше волнуете вы с МакКреем, ваши отношения и переезд в Луизиану. К черту дерьмовую еду, – я машу официантке и одними губами прошу ее рассчитать нас. – Ты уверена, что будешь в порядке, Кай?

– Я буду держать тебя в курсе даже с Нового Орлеана. Я никогда бы тебя не бросила.

– Но ты точно будешь в порядке? – переспрашиваю я.

– Я бы не поехала, если бы не думала, что со мной все будет хорошо, – она хватает счет в тот момент, как официантка кладет его на наш стол. – Не волнуйся, я оплачу.

Ага, вероятно, ее рабочей карточкой. Я осторожно наблюдаю за сестрой, пока она ищет в бумажнике кредитку и удивляюсь, когда Кайли оплачивает счет наличкой.

– Итак, зачем переезжать?

Сдвигая деньги на край стола, она приподнимает плечи.

– Новый старт. У нас так много багажа здесь, и столько хорошего случилось там, данный ход кажется разумным. И ты будешь всего в нескольких часах перелета, - когда я просто смотрю на нее, сестра вздыхает. – Если бы Сиенна вернулась в твою жизнь прямо сейчас – если бы ты мог начать все с начала – ты бы не вцепился в это и не уехал?

Конечно, я бы так и поступил.

– Без единого гребаного сомнения.

Медленная улыбка расплывается на лице сестры.

– Теперь ты понимаешь, куда я клоню? – когда я взмахиваю рукой ни то в знак одобрения, ни то в негодовании, она добавляет. – Ты понимаешь это, правда? Потому что я чувствую себя так, словно нуждаюсь в твоем понимании до того, как скажу всем остальным о своем поступке.

От этих слов Кайли мне становится дерьмово. Она должна это знать. Я жду, пока официантка заберет наш счет и наличку, чтобы сказать сестре:

– Я принимаю все, что делает тебя счастливой.

Она откидывается на спинку дивана кабинки.

– Хорошо. Даже, наверное, прекрасно. Черт, Лукас, я больше боялась иметь дело с тобой, чем с нашим отцом.

– И правильно.

Когда мы начинаем вставать, Кайли заглядывает в свою сумку и передает мне сложенный лист бумаги.

– Думаю, ты заинтересуешься.

– Я не подниму тебе зарплату.

Она смеется, отступая.

– Просто подумай об этом. Это будет тебе же во благо.

Я не открываю лист, пока не подхожу к своему джипу, и когда наконец разворачиваю его, то не могу сдержаться, смеюсь и качаю головой. Это объявление о продаже хижины в горах Теннесси. Так, черт возьми, в духе Кайли. Сверху листа ее аккуратным почерком написано сообщение.

Так как ты потерял последний дом, думаю, будешь заинтересован в просмотре этого до того, как вернешь Сиенну. И не ной на счет цены. Я гуглила твои предполагаемые доходы, как известной личности.

Я все еще качаю головой, наблюдая, как маленький компактный автомобиль Кайли проезжает мимо. Даже несмотря на закрытые окна в авто, я точно знаю, что она говорит, когда поворачивает ко мне голову.

– Не подведи меня.

* * *

В течение следующего месяца я встречаюсь с МакБрайдом для съемок видео на песню "Десять дней" еще два раза. Я решаю не смотреть самую полную новую версию смонтированного ролика до дня, перед планируемым выходом его в эфир, когда файл приходит мне по почте от Кайли. А потом я смотрю его сидя один в гостиной хижины, которую уговорила меня купить сестра. Это видео не похоже ни на одно, которое мы до этого снимали с группой, но оно именно то, что мне нужно. Откровенное и честное. Правильное.

Через несколько минут после того, как заканчиваю смотреть, получаю сообщение от Кайли с пожеланием удачи. Она спрашивает, собираюсь ли я все еще отправиться к Сиенне завтра вечером. Когда отвечаю ей, что я гребаный трус, Кайли желает мне удачи еще раз.

И потому не удивительно, что когда позже тем же вечером я иду в близлежащий бар, последнее хорошее воспоминание о Сиенне доминирует в моих мыслях. В этих воспоминаниях она выходит из ванной гостиничного номера в Атланте, одетая в то маленькое черное платье на шнуровке, от вида которого мой член моментально приходит в боевую готовность. Вместо того чтобы взглянуть на меня своими голубыми глазами так, будто я разорвал ее сердце на куски, она смотрит на меня взглядом полным эмоций, которые рады были бы получить большинство мудаков.

– Когда мы закончим сегодня вечером, – говорю я, притягивая ее к себе, – то порву эту чертову штуковину на части и привяжу тебя к четырем столбикам кровати, вон там.

Даже несмотря на то, что Сиенна уже знакома со всеми столбиками кровати, она все равно бросает на них взгляд.

– Ты ведь не по-настоящему хочешь разорвать мое платье, – выдыхает она напротив моего рта.

Я провожу языком вдоль ее мягких губ, прежде чем припасть своими губами к ее шее.

– А почему бы и нет?

– Мне нечего будет носить, если ты станешь рвать всю мою одежду.

Я рычу напротив центра ее горла.

– Тогда я куплю тебе другую одежду.

– И ее, вероятно, постигнет та же участь, – говорит Сиенна, ахая, когда я задираю ее платье и опускаюсь на колени перед ней. – Что ты делаешь? – спрашивает она, а ее дыхание перехватывает.

– Я хочу трахнуть тебя прямо сейчас, – нет, не совсем так. Мне нужно оказаться внутри нее прямо сейчас. Наша потребность стала уже чем-то большим. Мне нужен тот побег от реальности, который нахожу лишь с этой женщиной.

– Лукас, – начинает она, и я сжимаю ее попку, отчего девушка втягивает воздух сквозь зубы. – Вечеринка Силлы, – напоминает она мне.

Знаю, Сиенна волнуется о вечеринке Силлы больше чем я сам, но прямо сейчас меня это вообще не волнует. Ее длинные ноги уже неимоверно дрожат. Сиенна вонзает кончики пальцев в мои плечи, и я стягиваю с нее трусики. А она стонет моё имя еще до того, как я закидываю одну ее ногу себе на плечо так, чтобы суметь провести кончиком языка по ее киске.

Она вцепляется в мои волосы и тянет.

– Успокойся, – когда Сиенна дергает сильнее, моя рука шлепает по ее попке, отчего по комнате раздается резкий звук. Девушка дрожит и ослабляет свой захват. – Боже, ты так хороша на вкус.

– А что насчет тебя? – стонет она.

Я дую на ее клитор, лижу и повторяю все снова. – А что я?

– Я хочу доставить тебе удовольствие. Хочу... – но я перебиваю ее, опуская тело девушки на пол, ни на секунду не отрывая язык от ее влажности. Я жду, пока она начнет задыхаться, практически звенеть от удовольствия, а затем останавливаюсь. Прижимаясь к ее губам своими, заглушаю ее стоны, просовываю язык ей в рот и позволяю почувствовать мой собственный вкус, а тем временем я стягиваю свои брюки. Когда отстраняюсь – а это пиздец как непросто – она опускает взгляд своих голубых глаз на мой член.

– Я даже не осознала, когда ты надел это.

Я следую за ее взглядом к презервативу и усмехаюсь.

– У меня множество талантов, – она собирается ответить, но я качаю головой. – Стань на четвереньки, Си.

Однако девушка качает головой из стороны в сторону, прям как я сам. Ее движение быстро сменяются на дрожь, когда большим пальцем я начинаю тереть ее клитор.

– Пожалуйста, я-я хочу видеть тебя, – молит она.

На минуту я опускаю на нее взгляд и наблюдаю, как Сиенна стискивает зубы и бедра, и лишь затем киваю ей.

– Тогда иди сюда.

А потом я просыпаюсь в холодном поту, но знаю, как все закончилось. Знаю, как она ощущалась, какой была на вкус. И как она раз за разом говорила мне, что сильно любит меня, гребаного мужчину, который так обидел ее.

И конечно, пока пью Сэм Адамс, не взирая на то, что на часах три ночи, я вынуждаю себя вспомнить, как закончилась та ночь – как я трахнул Сиенну еще раз.

Потому к тому времени, когда на своей Audi, следующим вечером я приезжаю в Нэшвилл, то знаю, что есть большая вероятность, что все кончено.

Но я включаю плейлист, который сестра создала для меня, включив в него слишком много чертовых песен группы Chevelle, и продолжаю надеяться.

Оглавление

Эмили Сноу Погружение Поглощенная # 1,5

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg