«Свадьба на Рождество»

Свадьба на Рождество (fb2) - Свадьба на Рождество 881K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алиса Лунина

Алиса Лунина Свадьба на Рождество

© Лунина А., 2015

© ООО «Издательство «Эксмо», 2015

* * *

Часть 1 Море волнуется раз

Глава 1

В один из унылых зимних вечеров, вернувшись домой с работы, Ксения заварила чай, уселась в кресло под торшером, закуталась в плед и раскрыла записи с рецептами мамы Сони. Эти рецепты можно было читать, как увлекательную книгу. Ксения записывала их, стараясь воспроизвести поговорки мамы Сони, ее излюбленные словечки и даже интонации ее низкого, чуть с хрипотцой, голоса. Но, несмотря на все старания, не удалось записать и трети, потому что кулинарная книга Софьи Петровны была увесистой, как кирпич, и содержала тысячи рецептов, отобранных и придуманных почти за тридцать лет. В этот декабрьский снежный вечер Ксения решила испечь рождественское имбирное печенье и приготовить сыр бри с травами.

…Вскоре гора печенюшек была аппетитно уложена на огромное блюдо, горячий бри украшен веточкой свежего розмарина, а для полной гармонии композиция завершена бутылкой красного вина. Но… отпив немного из бокала, Ксения загрустила.

Кстати, мама Соня не оценила бы ее поведение. Она сказала бы с неодобрительной интонацией, сощурив темные глаза:

«Пить вино надо от радости! А пьет от скуки или с горя лишь тот, кто совсем махнул на себя рукой!» Ксения виновато потупилась – да, пожалуй, я махнула на себя рукой, пью с горя, и потому вино не радует. Она отставила в сторону бокал – не хочется.

Имбирное печенье пахло любимыми зимними праздниками, радостью, детскими воспоминаниями, ожиданием волшебства. Но все же в этот декабрьский вечер, когда старого года оставалось всего ничего – на донышке! – настроение у Ксении было совсем не праздничным – дела зимы иной не давали ей покоя, и она снова вспоминала прошлое Рождество… В доме у моря.

…Эта новогодняя история началась в конце декабря, когда Ксения узнала о предстоящей командировке в Сочи. В то утро она разговаривала с клиенткой, которая обратилась в агентство по проведению праздников с просьбой «придумать» для нее свадьбу.

Ровно год назад

Симпатичная блондинка уже сорок минут пыталась рассказать Ксении, какую свадьбу она хочет, однако ничего конкретного так и не прозвучало. Ведущий специалист агентства по проведению праздников, Ксения Володина вздохнула – сценарий не вырисовывался. Обычное, в общем, дело – редко кто из невест четко формулирует пожелания относительно будущей свадьбы.

– Ну, вы же меня понимаете, как девушка – девушку, – вдруг доверчиво сказала невеста.

Ксения кивнула:

– Конечно! Я вас понимаю!

А про себя улыбнулась: сколько девушек – столько и свадеб, и у каждой барышни свои запросы и представления о прекрасном. Кому-то нужна традиционная свадьба – с загсом, пупсами на капоте, возложением цветов к памятнику, а кому-то хочется обменяться кольцами под водой (была в ее практике парочка таких симпатичных отвязных дайверов – и ведь как красиво прошло!). Тех, кто с понтами, привлекают дорогостоящие сценарии. Один жених, например, попросил ангажировать себе в помощь известного попсового певца. Пусть будет так: жених и невеста как будто просто приходят на концерт и сидят, слушая, как артист поет душещипательные песни, а потом тот, согласно оплаченной договоренности, этак ненавязчиво объявит со сцены: «А сейчас один хороший мужчина сделает предложение очень хорошей девушке!», после чего изобретательный жених, подхватив изумленную подружку, выскочит на сцену, сладкоголосый певец споет влюбленным что-нибудь этакое «навзрыд», и они навеки сольются в поцелуе (помнится, Ксению аж скрючило, когда клиент озвучил сей незатейливый сценарий).

Клиенты попадаются разные, есть куртуазные маньеристы – этим надо, чтобы и столовые салфетки были с вензелями, и каждый цветочек на торте был выверен и согласован, а бывают и такие, которых не знаешь, чем удивить. Недавно в агентство пришла невеста – девица-красавица, похожая на сказочную царевну, и сообщила, что им с женихом надо что-то необычное. «Вы придумайте, а мусик потом все оплатит!» Ксения озадачилась – с такими вот распрекрасными царевнами сложнее всего, в качестве «необычного» им подавай уже не алые паруса, а что-нибудь позатейливее, например, чтобы ее благоверный появился в самый ответственный момент не на «Бентли», а скажем, в космическом корабле. Ну на худой конец выпишите Элтона Джона с розой в зубах – чтоб весь вечер наяривал, и желательно репертуар Стаса Михайлова. Вот так! Разве мы не можем себе этого позволить?!

А сама Ксения считает, что для романтичной девушки нет ничего лучше корабля с алыми парусами. Александр Грин гениально разработал сценарий появления Грея, Ассоль было нужно именно это.

Вообще в свои тридцать лет Ксения знает о свадьбах все. Правда, в теории – и применительно к другим. Лично для нее марш Мендельсона пока ни разу не прозвучал. Благодаря долгой работе в агентстве у нее наметанный взгляд – скажем, уже в процессе подготовки к свадьбе Ксении понятно, что в будущем ждет брачующихся. Зачастую уже при обсуждении торжества будущие супруги выглядят как персонажи известной басни о лебеде, раке и щуке; невеста тянет в одну сторону, жених совсем в другую, родственники окончательно портят картину; ну, тут дело ясное – вы, друзья, в каком ресторане ни садитесь, в супруги все же не годитесь.

…Клиентка Ксении пожала плечами:

– Сложно придумать что-то интересное зимой… Знаете, я так не хотела зимнюю свадьбу, но ведь не ждать же до лета?! Кстати, представляете, мой будущий муж вообще предлагал пожениться на Рождество!

– А что? – улыбнулась Ксения. – Свадьба на Рождество – это так красиво и романтично! Волшебная новогодняя атмосфера, снег, и…

– Нет, – прервала барышня, – пусть лучше свадьба будет отдельно!

Ксения кивнула:

– Хорошо, значит, планируем на февраль?

Когда свадебный сценарий был согласован, Ксения предложила невесте кофе. Разглядывая постеры на стенах, блондинка заметила:

– Какая у вас интересная, необычная работа!

Ксения усмехнулась – о да! С самого детства она всегда что-то придумывала, в детском лагере за способность рассказывать отряду перед сном невероятные истории ее прозвали «золотое помело», потом это прозвище закрепилось за ней в институте, теперь в агентстве, где она придумывает сценарии различных праздников.

Проводив клиентку, Ксения заглянула в ежедневник. Сегодня надо было наведаться и в другой офис. Кроме работы в агентстве по проведению праздников, Ксения подрабатывала в солидной рекламной компании. Попробовать себя в роли копирайтера и сценариста рекламных роликов ей предложил бывший однокурсник Костя, который пару лет назад стал в этой компании директором.

Взглянув на часы, Ксения поспешила вызвать такси. Выбегая из бизнес-центра, она столкнулась в дверях со своим коллегой, и тот расплылся в улыбке: «Опять на такси, Ксюша? Когда сама сядешь за руль?»

Вместо ответа Ксения тяжело вздохнула – сослуживец наступил на ее больную мозоль. На самом деле она отчаянно боится водить машину. Будучи абсолютно уверенной в том, что стоит ей только сесть за руль, как она тут же или врежется в кого-нибудь, или собьет на пешеходном переходе мамашу с младенцем, старичка с собакой, бабушку с клюкой (а скорее всего – всех сразу), она раз и навсегда отказалась от идеи стать автомобилисткой, и поэтому разъезжает по Москве в такси. Впрочем, страх вождения – это лишь начало списка ее неврозов.

Дело в том, что Ксения Володина (рост сто шестьдесят пять сантиметров, вес пятьдесят восемь килограммов, волосы русые, глаза серые) обладает совершенно не выдержанным, не нордическим характером. А если признаться честно, Ксения – просто ходячая энциклопедия различных комплексов и фобий.

К примеру, она панически боится пользоваться лифтом. С ее точки зрения, лифты – это душные, коварные устройства, как будто специально предназначенные для убийства людей. Причем раньше (когда Ксения проживала на втором этаже пятиэтажного дома) она как-то справлялась с этой фобией, но после переезда в другой дом, в квартиру на десятом этаже, ситуация осложнилась. Полгода Ксения ходила на десятый этаж исключительно пешком, подчас с тяжелыми продуктовыми пакетами, и сильно натренировала мышцы; потом она стала тренировать волю, чтобы заставить себя войти в лифт. И пусть пока ей это ни разу не удалось, Ксения не теряет надежды и продолжает тренироваться.

Следующий пункт в истории болезни Ксении Володиной – ее застарелая аэрофобия. Иными словами, в самолете, на высоте девять километров над землей она чувствует себя не очень комфортно, а потому последние пять лет вообще не летает.

Но главной фобией Ксении является страх замужества. Вот если бы ей предложили разок «сходить» замуж или пересечь на самолете экватор, она бы, пожалуй, выбрала второе. Потому что авиакатастрофа при неудачно сложившихся обстоятельствах все же подразумевает быструю смерть, а жизнь в браке – это длительная пытка, порой растягивающаяся на годы. Именно из-за этого страха Ксения уже два раза отменяла свадьбу с Костей (директором рекламной компании, где она работает); хотя Константин Смирнов – молодой человек, достойный во всех отношениях.

Первый раз Ксения пошла на попятную в момент подачи заявления. Представив вдруг, что через месяц они с Костей будут приговорены к совместному быту и проживанию в одной квартире, она развернулась и помчалась прочь, безмерно удивив и жениха и сотрудницу загса. Второй раз она уже почти было сдалась, во всяком случае, подала заявление на регистрацию, однако через три дня передумала выходить замуж. Костя, конечно, обиделся и обвинил Ксению в кокетстве, предположив, что она просто набивает себе цену. На самом деле ее метания были вызваны исключительно страхом и неуверенностью. От последнего отчаянного шага на пути в загс Ксению удерживало отсутствие самого важного. А самым важным она считала убежденность в том, что этот брак – навсегда. Да, они с Костей знакомы давным-давно, но при этом она до сих пор не уверена в своих чувствах. А если совсем честно, не уверена и в чувствах Кости. Иногда Ксении кажется, что он настолько самодостаточен, что вообще ни в ком не нуждается.

Но, кроме этих причин, есть и еще кое-что… В последнее время она запуталась в себе, в отношениях с Костей, а главное – в отношениях со своей матерью. Они с ней и раньше не всегда находили взаимопонимание и, бывало, ссорились, но два месяца назад повздорили всерьез и перестали звонить друг другу. Переживая эту ссору, Ксения несколько раз собиралась позвонить маме, но так и не осмелилась; и чем больше времени проходило, тем сложнее ей было сделать шаг к примирению.

В общем, она хотела бы сначала разобраться с собственными психологическими проблемами, а уж потом думать о замужестве.

* * *

Войдя в приемную, Ксения приветливо поздоровалась с Костиной секретаршей Юлей. Однако Юля почему-то взглянула на нее хмуро и ответила натянутым приветствием сквозь зубы.

«Что это с ней? – поежилась Ксения. – Юля смотрит так, словно бы у меня вдруг вырос хвост, а вместо куртки на мне накидка из куриных перьев?!»

Ксения вопросительно посмотрела на Юлю, но девушка демонстративно отвернулась. Ксения окончательно смутилась и попробовала убедить себя в том, что ей это все показалось. «Мало ли? Может, Юля не выспалась, или у нее сегодня просто скверное настроение, а я все принимаю на свой личный счет! Неужели у меня еще и паранойя?!»

Когда Ксения вошла в кабинет Кости, он говорил по телефону. Судя по его озабоченному лицу – разговор был важный. Ксения присела на диван и принялась рассматривать жениха, словно видела его в первый раз. Она давно заметила, что профессиональная деятельность наложила на Костю определенный отпечаток – он всегда озабочен собственным позиционированием. Обычный человек просто ест, спит, общается с другими людьми, а Костя ест, разговаривает по телефону, общается, отдает распоряжения секретарше, курит, играет в бильярд – позиционируя себя. Костя высокий, накачанный, всегда стильно одет, прическа-маникюр из дорогого салона, хорошо воспитан (диплом МБА и знание языков прилагается), и, в общем-то, Ксении все это нравится, но нечто в Косте ее порой раздражает.

В последнее время они стали часто ссориться. Дело в том, что у Кости при всех его многочисленных достоинствах есть некоторая особенность – иногда приврать, приукрасить, подольститься к выгодному заказчику или слегка подтолкнуть в пропасть конкурента, которая Ксении решительно не нравится, потому что она ненавидит любую фальшь. Можно даже сказать, что боязнь неискренности – еще одна ее фобия (единственная, с которой ей не хотелось бы расставаться). Вот сейчас, например, из обрывков телефонных фраз было понятно, что Костя разговаривает с важным заказчиком, и в данный момент старается произвести на него наилучшее впечатление. Ну прямо очень старается. Ксения вздохнула.

Закончив разговор, Костя расплылся в улыбке:

– Ксюша, отлично выглядишь! Слушай, такое дело – нужна твоя помощь. Надо придумать роскошную свадьбу, и заметь, любой твой сценарий будет утвержден с ходу!

– Кто заказчик? – поинтересовалась Ксения. – Мне нужно встретиться с ним, побеседовать…

– Ты его знаешь! – подмигнул Костя, – Я говорю о нашей свадьбе!

– Ты сказал, что я должна приехать в офис для решения важных вопросов! Неужели ты заставил меня притащиться на другой конец города, чтобы пошутить?!

Костя взглянул на Ксению укоризненно.

– Не слишком же ты ценишь наши отношения!

– Прошу, не начинай.

– Хорошо, не буду. Хотя признаться, Ксюша, все это как-то унижает мое мужское достоинство. Между прочим, многие девушки хотели бы оказаться на твоем месте.

Ксения пожала плечами:

– Не сомневаюсь!

Костя подошел к ней, взял за руку:

– Ну, чего ты боишься? Быта? Привычки? Скандалов? Все это такая ерунда, мы знакомы тысячу лет и прекрасно подходим друг другу.

– Хи! Ты даже не представляешь, насколько я невыносима в быту! Зачем тебе жена – истеричка с целым вагоном проблем и неврозов?!

– Твои чудачества мне ничуть не мешают, – улыбнулся Костя, – в них есть даже что-то очаровательное и милое. Ты как ребенок!

Полушутя – полусерьезно Ксения заметила:

– Возможно, все это кажется тебе милым и очаровательным, пока мы с тобой только встречаемся и живем в разных квартирах. Ты посмеиваешься над моими «чудачествами», даже находишь их забавными, но кто знает, сможешь ли ты относиться к ним снисходительно в случае, если тебе придется наблюдать их не время от времени, а постоянно, каждый день… Только представь – я не пользуюсь лифтом, не летаю самолетами…

При этих словах Костя вздрогнул и схватился за голову:

– Вот черт! Самолет! Как же я забыл!

– Что такое? – изумилась Ксения. – Ты тоже боишься летать самолетом?

– Дело не в этом, – несколько рассеянно ответил Костя.

– Кроме того, я никогда не сяду за руль автомобиля, – вдохновенно продолжила Ксения, – и мне часто снятся кошмары!

– Ладно, я тоже не ангел! – заметил Костя со снисходительной улыбкой, не оставляющей никаких сомнений в том, что он, конечно же, ангел. – И потом, у тебя много других достоинств – ты добрая, обаятельная, красивая! А главное, я настаиваю на этом, – мы идеально подходим друг другу! Короче, я уверен в том, что «Бог троицу любит», и с третьей попытки моя строптивая невеста выйдет за меня замуж!

Поскольку такой уверенности лично у нее не было, Ксения промолчала.

– Предупреждаю, что в новогоднюю ночь я сделаю тебе очередное предложение руки и сердца, – пообещал Костя, – заметь – последнее в этом году! Кстати, ты уже решила, как отмечать Новый год?

Она не успела ответить, потому что в кабинет вошла Юля. От принесенного ею кофе, Ксения, вспомнив тяжелый Юлин взгляд, решила отказаться – вдруг та насыпала ей в чашку яд или хуже того слабительное?! «Все-таки почему она на меня так смотрит? Может, подойти к ней и прямо спросить, не обидела ли я ее ненароком?!» – задумалась Ксения, но ее размышления прервал Костя.

– С Новым годом мы еще успеем разобраться, а пока надо завершить кое-какие дела в старом. Собственно, дело в чем… Помнишь, ты разрабатывала рекламную кампанию для фирмы из Сочи?

– Да, конечно. Детали мы должны согласовать завтра с директором этой фирмы, он прилетает в Москву и…

– Ксюша, все изменилось, он не прилетает в Москву!

– Почему?

– В силу непреодолимых обстоятельств.

– И что это значит?

– Это значит, что тебе придется срочно лететь к нему и обсуждать проект в его сочинском офисе.

– Где обсуждать? – переспросила Ксения.

– Я же сказал – в Сочи. Что ты на меня так смотришь? Сочи – город в Российской Федерации. Туда регулярно летают самолеты!

– Самолеты? – ахнула Ксения. – Ты предлагаешь мне лететь самолетом?!

– Именно, – кивнул Костя.

Она посмотрела на него так, словно он предложил ей прыгнуть с огромной высоты без парашюта. И этот бесчувственный человек хотел, чтобы она стала его женой?!

– Ты же знаешь, что я боюсь летать! – звенящим от негодования голосом отчеканила Ксения.

Костя пожал плечами:

– Ну, один раз можно и перетерпеть, выпей перед полетом коньяку или, скажем, шампанского…

– Я столько не выпью! И вообще… почему бы тебе самому не слетать в Сочи?!

– Увы, не могу! Вечером я улетаю в Нью-Йорк подписывать крупный контракт по продвижению известного американского бренда в России. Дело важное, сама понимаешь…

– А когда надо лететь в Сочи?

– Сегодня. Завтра до обеда необходимо встретиться с заказчиком! И если ты откажешься, значит, мы запорем проект, только и всего, – произнес Костя ледяным тоном. – Заметь – по твоей милости.

Ксения вздохнула – можно подумать, что с ее стороны это какой-то детский каприз или прихоть! Она и сама была бы рада избавиться от своей аэрофобии, но не может. Внезапно у нее мелькнула спасительная идея.

– А если поехать поездом?!

– Ксюша, ты должна быть в его офисе завтра утром. После обеда он куда-то улетает. – буркнул Костя. – Слушай, а вообще насчет своих фобий ты, пожалуй, права, иногда это действительно невыносимо.

– Как благородно с твоей стороны об этом напоминать!

После паузы Костя спросил:

– Так что делать? Отказываться от контракта?

Ксения поникла – деваться было некуда.

Костя улыбнулся:

– Придется смириться, Ксюша, тем более что авиабилет на твое имя уже заказан. Кстати, раз ты будешь на юге, почему бы не совместить приятное с полезным? Если хочешь, встретим Новый год в Сочи? Я мог бы прилететь к тебе числа тридцатого, а в Москву вернемся после праздников?

– Не хочу. Новый год я люблю встречать дома, да и дел в Москве много – у меня в феврале четыре свадьбы! Так что встречусь с клиентом и сразу обратно. Если конечно, – Ксения едва не залилась слезами, – мой самолет приземлится!

* * *

Ксения едва успела заехать домой – захватить документы и вещи в дорогу. Она бросила в сумку деловой комплект одежды (белая блузка, черная юбка), натянула джинсы и куртку и, чтобы унять страх перед предстоящим полетом, выпила валерьянки. Задумавшись над тем, сколько таблеток принять, решила не мелочиться и для верности проглотила дюжину. Увы – даже такое количество ей не помогло, мысли о самолете по-прежнему вызывали ужас.

Ксения подошла к трюмо, откуда на нее взглянула зеркальная сестренка – невысокая, хрупкая, с большими серыми глазами, русые волосы стянуты в хвост; в целом – симпатичная девица, которой, однако, не хватало яркости, а главное – уверенности в себе.

С сумкой в руках Ксения подошла к лифту, заглянула в приветливо раскрывшиеся двери, как в ужасную пропасть, и, вздохнув, потопала вниз пешком.

В такси, по дороге в аэропорт она размышляла о своих страхах. «Ведь если подумать – я не всегда была такой. До двадцати пяти лет за мной, видит Бог, вообще ничего странного не замечалось. И трусишкой я никогда не была. Даже в детстве. А после окончания института вдруг завелись эти фобии, совсем неожиданно, как, например, заводятся тараканы – ни с того ни с сего. Завелись, и все тут».

Ксения действительно не понимала, отчего эти самые страхи заводятся и по какому принципу. И хотя она прочла много специальной литературы, в итоге ей стало понятно только то, что с фобиями вообще ничего не понятно. Скажем, кто бы мог подумать, что такой сильный, целеустремленный мужчина, как Наполеон, боялся кошек?! Великий человек покорял города и страны, параллели и меридианы, а вот, поди ж ты – впадал в панику при виде обычной мурки. И Юлий Цезарь боялся кошек. А другой известный воин – Чингисхан – боялся собак. Дали – кузнечиков, Фрейд – папоротников, Петр первый страдал боязнью насекомых.

«Так что выходит, я в своих странностях не одинока! А уж сколько людей страдает аэрофобией – не счесть!» Примерно так Ксения себя успокаивала всю дорогу до аэропорта.

Правда, выйдя из такси, она остро почувствовала одиночество и собственную ненормальность, потому что вокруг нее сновали десятки, сотни, тысячи бесчувственных, толстокожих людей, которые не боялись летать самолетами.

Ксения уныло побрела к стойке регистрации. Кажется, с валерьянкой она переборщила – в голове чувствовалась тяжесть, как будто вместо ушей к ней приделали гири, ноги казались ватными и заплетались, но самое неприятное, что от успокоительного страх полета не прошел, а, напротив, усилился.

…По трапу самолета Ксения поднялась обреченно, словно это было восхождение по лестнице Иакова в небо, без возможности спуститься обратно.

Глава 2

Найдя свое место в салоне, Ксения обнаружила, что его занимает молодой светловолосый мужчина в деловом костюме. Она достала посадочный талон и еще раз проверила – точно, ошибки нет. Три места в этом ряду и все заняты – ближе к проходу сидят двое парней, а у окна – пожилая дама в шубе.

Она кашлянула, надеясь привлечь внимание незнакомца, но светловолосый даже не взглянул в ее сторону, он оживленно разговаривал с соседом по креслу – темноволосым парнем. Первым на Ксюшины попытки привлечь внимание отреагировал как раз брюнет – он ткнул приятеля в бок: «Влад, уступи место девушке!» После этого блондин, не вставая, начал уговаривать ее поменяться местами. Его темноволосый попутчик смутился: «Влад, перестань, это неудобно!»

– Отчего же?! – рассмеялся Влад. – Я сейчас девушке все объясню! Милая барышня, понимаете, это мой старинный друг! Кстати, познакомьтесь – его зовут Егор!

Брюнет смущенно кивнул.

– Мы с ним давно не виделись, – продолжил Влад, – а сегодня случайно встретились в аэропорту. Я должен был лететь в Гамбург, но, увидев Егора, решил лететь в Сочи вместе с ним.

В этот момент Ксении было совсем не до жизненных перипетий блондина с брюнетом, она хотела одного – сесть в кресло и обреченно ожидать катастрофы. К тому же она загораживала проход и мешала пассажирам, чьи места были расположены в хвосте салона.

– Я хотела бы сесть на место, указанное в моем посадочном талоне! – решительно заявила Ксения.

– А я бы очень хотел сидеть в полете с товарищем, – развел руками Влад, – нам о многом нужно поговорить. Может быть, вы окажете любезность и поменяетесь со мной местами? Кстати, у меня билет в бизнес-классе. Уверен – вам там будет удобнее!

Ксения даже не успела ничего ответить, как дама в шубе предложила Владу свое место и, получив его согласие, рванула в бизнес-класс. Влад переместился в кресло у окна, а Ксения села рядом с темноволосым Егором.

Стюардесса в форме цвета неба, лучезарно улыбаясь, сообщила, что их полет пройдет на высоте 9000 метров над землей. Это известие не слишком обрадовало Ксению. Она вдруг заметила, что у нее стучат зубы. Можно даже сказать, что она отбивала ими чечетку. Ксения попыталась сжать зубы плотнее, но ничего не вышло – они не слушались и предательски постукивали. Видимо, эта чечетка была слышна не только Ксении, поскольку Егор взглянул вопросительно: дескать, у вас все в порядке? «Нет, не в порядке!» – едва не застонала Ксения, потому что внутри у нее от страха все ухало, как будто она ехала на американских горках.

Она вставила в уши беруши, а под голову положила надувную подушку-воротник. Постаралась дышать глубже, чтобы успокоиться, однако ничего не помогало; когда самолет начал взлетать, она вдруг отчетливо поняла: «Мы не приземлимся, наш рейс обречен!» Ксения скрючилась в кресле, пригвожденная этой ужасной правдой.

Между тем самолет набирал высоту. Ксения посматривала в окно, ожидая увидеть в облаках всадника апокалипсиса, но потом устала и заснула. Вернее сказать – провалилась в забытье.

Она проснулась, едва самолет пошел на посадку. «Конечно, мы разобьемся при посадке!» – догадалась Ксения и от ужаса схватила руку сидевшего рядом Егора. Тот удивился, но руки не отнял. Когда самолет коснулся земли, Ксения успокоилась и только теперь заметила, что держала незнакомого мужчину за руку. Она смущенно извинилась перед Егором и поспешила к выходу.

В автобусе, подвозившем пассажиров до здания аэропорта, ее окликнул Влад.

– Девушка, вы понравились моему другу. Только он очень скромный и вам об этом ни за что не скажет!

Ксения усмехнулась:

– Зато вы не очень скромный!

Влад ничуть не обиделся и протянул ей визитку:

– Возьмите. Если вам в Сочи что-то понадобится – буду рад помочь!

Ксения равнодушно сунула его визитку в карман и тут же об этом забыла. Она вышла из здания аэропорта и поплелась к стоянке такси. От валерьянки и перелета раскалывалась голова, ужасно хотелось спать. Сев в машину, она поехала в отель, где на ее имя был забронирован номер.

…Ксения уже предвкушала, как сейчас ляжет спать, но тут произошло то, чего она не могла представить даже в самом страшном сне, – раскрыв сумочку, чтобы предъявить администратору на ресепшене паспорт, Ксения поняла, что ее документ исчез. А с ним и кошелек. Похолодев от ужаса, она сто раз перетрясла сумочку, наконец, высыпала содержимое на стойку – тщетно.

* * *

Как убедить служащего отеля, мгновенно переставшего быть любезным, что она – именно К. Володина, на чье имя заказан номер, а главное, подтвердить свою платежеспособность? На слово служащий верить не желал. В совершенном отчаянии Ксения отползла от стойки и приземлилась на диванчике в холле.

Она прокрутила в памяти события дня – вот она садится в самолет (в салоне документы и кошелек еще определенно были при ней), выходит из салона, вот к ней подкатывает блондин… Стоп! Ксения порылась в кармане, достала визитку и прочла: Владислав Никитский, генеральный директор строительного холдинга. Мысль о том, что генеральный директор крупной фирмы на досуге промышляет мелкими кражами, Ксении пришлось отмести. Оба ее симпатичных попутчика производили впечатление состоятельных, успешных мужчин и на воришек не походили.

Путем нехитрых логических умозаключений Ксения поняла, что ее ограбили, скорее всего, уже в аэропорту Адлера, пока она ловила такси. Впрочем, от понимания этого факта проблема не разрешилась. Оглянувшись, Ксения поймала на себе хмурый взгляд администратора; тот смотрел с подозрением и недовольством. Ксения вернулась к стойке и, коротко рассказав о случившемся, попросила разместить ее, что называется, в кредит. Дескать, она предъявит документы и оплатит номер чуть позже. Служащий сморщился, словно бы она сделала ему непристойное предложение, и холодно разъяснил, что у отеля есть правила, нарушать которые он не намерен.

Понурая Ксения вышла на улицу и стала лихорадочно искать варианты выхода из этой затруднительной ситуации. А их было не так много. Ксения поняла, что сбылся ее самый страшный кошмар – она оказалась в чужом городе, где никого не знает, без денег и документов. Охнув, она выругала себя: шляпа, идиотка! Но легче не стало.

«Может, пойти в полицию, заявить о краже?» Однако тут без волокиты не обойдется, и денег в полиции ей явно не дадут. Кому же позвонить? Рука потянулась за телефоном, но как выяснилось, украли и его. Замирая от стыда и смущения, Ксения обратилась к случайным прохожим с просьбой дать ей воспользоваться мобильным телефоном, и только пятый по счету – мальчик-подросток – согласился.

Ксения набрала номер (о боже, как стыдно, какой урон ее деловой репутации!) того самого сочинского клиента, на встречу с которым она прилетела. Бесполезно, его телефон не отвечал. Она попыталась дозвониться Косте, но его мобильный тоже оказался выключен – по всей видимости, Костя уже летел в Нью-Йорк. В полной растерянности Ксения позвонила в московский офис и стала взывать к милосердию Юли, умоляя ее срочно связаться с Костей и передать, что его невеста в Сочи попала в безвыходную ситуацию и нуждается в помощи. Рассказывая о своих злоключениях, Ксения рассчитывала хотя бы на сочувствие с Юлиной стороны, однако та выслушала ее абсолютно бесстрастно и холодно пообещала «передать информацию Константину Сергеевичу, как только с ним появится связь». И все – отсоединилась. Ксения вернула телефон владельцу. Теперь ей оставалось надеяться только на Костю. Увы – она еще не знала, что ее отчаянный «sos» дойдет до жениха не так быстро, как бы ей хотелось.

Дело в том, что у секретарши Юли в настоящий момент над милосердием превалировали другие чувства – а именно чувство сильной влюбленности в шефа. Юля вовсе не хотела, чтобы Костя вот так взял и полетел к Ксении на крыльях любви, а посему сообщать ему о звонке соперницы не спешила. Впрочем, к этой части нашей истории мы еще вернемся.

…Темнело. Прекрасный, празднично украшенный к Новому году Сочи сиял огнями, по улицам гуляли люди, рестораны зазывали посетителей; и только Ксении было некуда идти в этом городе.

«Бред, – вздохнула она, – разве может человек в двадцать первом веке, находясь не в Новой Зеландии, а в собственной стране, вот так пропасть не за понюшку табаку, только потому, что у него нет каких-то там глупых бумажек?! Определенно, должен быть выход! Должен быть!» Однако, где он – Ксения не знала.

Она нашла железнодорожный вокзал – последнее пристанище для тех, кому больше некуда идти. Побродив по зданию, устало опустилась в кресло в зале ожидания и мрачно усмехнулась: «Вот и буду сидеть тут, пока меня не заберут в каталажку, как бродягу без документов. И пусть! Может, в отделении переночую с большим комфортом!»

Она принялась осматривать карманы джинсов в поисках хоть какой-нибудь наличности, но нашла только визитку Влада Никитского. На визитке был номер его мобильного телефона. С минуту Ксения колебалась – звонить незнакомому человеку не хотелось, но ночь, чужой город?!

Ей опять пришлось просить телефон у случайных прохожих. На ее счастье, в мире еще не перевелись добрые люди, и один пожилой мужчина протянул ей свой мобильник. Ксения набрала номер Влада. Длинные гудки… Она уже собиралась нажать отбой, когда ей ответили.

«Добрый вечер, Влад! Это Ксения! Вы меня помните? Мы летели вместе в самолете?!» Влад, кажется, успел о ней начисто забыть – какая Ксения?! Он равнодушно выслушал ее сбивчивый рассказ о краже, и срезал холодным вопросом: чего, собственно, она хочет? Ксения смутилась и собиралась попрощаться, как вдруг в трубке послышался еще чей-то голос. Влад стал обсуждать со своим собеседником злоключения Ксении и наконец сказал, что лично он ей помочь не может, потому как, извините, дела, но вот его друг Егор (с которым они сейчас отмечают встречу в ресторане) проникся ее историей. «Передаю ему телефон».

Егор был лаконичен и задал только один вопрос: где она находится? Ксения, проклиная все на свете, всхлипнула: «На вокзааале!» Егор заверил, что скоро приедет. «Только никуда не уходите!» Можно подумать – ей было куда уйти!

Она дожидалась Егора в условленном месте – в центре вокзала. Наконец появился ее спаситель. Теперь Ксения посмотрела на него внимательно, не так, как в самолете. Высокий, плечистый, темные волосы чуть вьются, большие карие глаза (красивым его, впрочем, не назовешь). От этого незнакомого парня она сейчас, как ни крути, зависела.

– Привет, – улыбнулся Егор.

– Привет, – отозвалась Ксения без улыбки. – Спасибо.

– За что? Я вроде еще ничего не сделал.

Ксения пожала плечами:

– Хотя бы за то, что приехали. Ваш друг, например, не захотел.

На это Егор ничего не ответил и сразу перешел к сути дела:

– Значит, у вас украли паспорт и деньги?

Ксения кивнула.

– Денег я вам дам, сколько надо, но вот документы… – Егор задумался, – а кроме паспорта, у вас что-то есть? Может, студенческий билет, водительские права, что там еще бывает… пенсионное удостоверение?

Ксения взглянула на Егора с укоризной:

– Пенсионное?! Скажите еще, удостоверение депутата Государственной Думы! Представьте, я забыла его в Москве. Вместе со всеми другими документами.

– Ясно. Извините, я очень вам сочувствую, – развел руками Егор, – но если честно, не знаю, чем могу помочь.

Ксения застенчиво потупилась:

– Пожалуйста, купите мне кофе и пирожок.

– Что? – растерялся Егор.

Ксения покраснела. Тут до него дошло, и он схватил ее за руку:

– Идемте!

Егор затащил ее в ближайшую кофейню, усадил за столик и принес кофе и хачапури.

С наслаждением глотнув горячий капучино, Ксения поблагодарила Егора.

Он усмехнулся:

– Ну, пока я сделал для вас не столь много. Давайте подумаем, что можно сделать еще. Вы ешьте, не смущайтесь. Полагаю, что в вашей ситуации нужно обратиться в полицию, написать заявление о краже документов, получить временное удостоверение.

– Наверное, вы правы. Вообще я сразу хотела идти в полицию, просто растерялась. Я всегда теряюсь в чужом городе…

Егор внимательно посмотрел на нее:

– Хотите, я пойду в полицию с вами?

– Хочу. Понимаете, у меня в Сочи, кроме вас, никого нет.

Егор улыбнулся:

– Хорошо, что Влад из аэропорта затащил меня в ресторан отметить встречу, иначе я мог бы и не узнать о вашем звонке.

* * *

В полиции быстро выяснилось, что там таких раззяв, как гражданка Володина, не жалуют.

Хмурый дежурный выслушал Ксюшину историю и покачал головой:

– Ну что… плохо!

Ксения закивала – ой, плохо! И взглянула на дежурного с мольбой. Однако тот молчал и барабанил пальцами по столу.

Первым не выдержал Егор:

– Товарищ капитан, давайте поможем гостье нашего города!

Капитан перевел взгляд на Егора:

– А вы кто, гражданин? Будьте любезны предъявить документы!

Егор протянул ему свой паспорт.

Капитан заметил:

– У вас, между прочим, московская прописка, гражданин Савельев.

– Я родился в Сочи, – пояснил Егор. – Но сейчас живу и работаю в Москве.

– Очень хорошо, живите, – сказал капитан и вновь замолчал.

– Так что с девушкой? – не успокаивался Егор.

Капитан хмыкнул:

– А что с девушкой? Пусть пишет заявление. Будем искать преступника, это наша обязанность.

– Простите, – подала голос Ксения, – а как долго вы будете его искать?

– Сложно сказать, – капитан пожал плечами – дескать, кто его знает. – Да и время сейчас… Новый год на носу, сами понимаете…

– И что же мне делать? – спросила Ксения. – Ждать, пока кончатся праздники? И встречать Новый год на вокзале?

– Не знаю, гражданочка, – ответствовал невозмутимый страж порядка.

– Поймите, это замкнутый круг, – взмолилась Ксения, – я не могу вернуться в Москву без паспорта. Меня не пустят ни в самолет, ни в поезд.

Капитан кивнул – точно, не пустят.

– Я застряла в вашем дурацком Сочи! – крикнула Ксения, теряя терпение.

Егор сжал ее руку, призывая успокоиться, и попросил:

– Товарищ капитан, пожалуйста, дайте ей временное удостоверение личности!

– А чем гражданка докажет, что она – это она? – проворчал капитан.

– Я за нее поручусь, – с готовностью сказал Егор.

– А вам она кто? – поинтересовался капитан.

– Невеста! – выпалил Егор.

Ксения остолбенела и в замешательстве уставилась на Егора.

– А как фамилия вашей невесты? – строго спросил капитан.

Егор замялся и обернулся к Ксении:

– Как твоя фамилия?

Капитан усмехнулся:

– Вы не знаете фамилию своей невесты?

– Не успел узнать. Понимаете, мы познакомились несколько часов назад, в самолете! – пояснил Егор.

Глаза капитана округлились.

Егор торопливо добавил:

– Я влюбился в нее с первого взгляда! Ну вы посмотрите на нее! Глаза, как море, а фигура… я о такой девушке всю жизнь мечтал!

– Ну, раз мечтали, вот и помогите ей! – хмыкнул полицейский. – Позаботьтесь о гражданочке до выяснения обстоятельств дела, а мы пока, извините, ничем помочь не можем! Пишите заявление и ждите. Мы вам сообщим.

…Оставив в полиции заявление, Ксения с Егором вышли на улицу. Было темно. В небе сияли звезды.

– Не расстраивайся, – сказал Егор, сам очень расстроенный и, видимо, от этого перешедший на «ты».

Ксения попыталась улыбнуться, но ничего не получилось. Губы предательски дрожали. Она махнула рукой и отвернулась. У Егора зазвонил мобильный. Взглянув на экран, он извинился и отошел в сторону, поговорить. Ксении было стыдно из-за того, что он вынужден тратить на нее столько времени. Когда Егор вернулся, она сказала:

– Я, наверное, тебя задерживаю… Спасибо за помощь, ты можешь идти.

При этом внутри у нее все сжалось от ужаса и отчаяния – вот сейчас он уйдет, а она останется. Одна! Ночью! В чужом городе!

– А что будешь делать ты? – спросил Егор.

– Не знаю, придумаю что-нибудь.

Егор покачал головой:

– Вернешься на вокзал? Не лучшее решение. Послушай, поехали ко мне? Переночуешь, а завтра все как-нибудь образуется.

Она замерла – неожиданный поворот! В следующие пять минут у нее в голове промчался табун весьма беспокойных мыслей. В частности, ее очень смущало одно предположение – а вдруг этот Егор на самом деле не такой добрый и бескорыстный, каким сперва показался? Ксения пытливо уставилась на нового знакомого, просвечивая его взглядом, как рентгеном. На преступника он, конечно, не походил – обаятельный, открытая улыбка… С другой стороны, ни один маньяк никогда не был маркирован, и многие преступники изначально производили впечатление милых, обаятельных людей.

– К тебе, да? – пробурчала Ксения. – Небось, считаешь меня легкой добычей? А потом будешь приставать среди ночи?

Егор усмехнулся:

– Приставать не буду. Забыл сказать – у меня есть невеста, я скоро женюсь.

Теперь смутилась Ксения:

– Поздравляю. Извини…

– Ничего. Ну, так что, едем?

И она кивнула – едем! Все равно деваться некуда.

В такси выяснилось, что Егор живет не в самом Сочи, а в поселке в получасе езды от города. В пути он рассказал, что приехал на праздники, чтобы встретить Новый год с мамой и младшей сестрой.

Услышав, что они едут в дом матери Егора, Ксения испугалась:

– Но ведь это неудобно?!

– Уверяю тебя – моя мировая мама Соня будет только рада гостям.

…В поселок, где жила семья Егора, молодые люди приехали уже ночью.

Глава 3

Машина остановилась у большого, ярко освещенного дома. Вслед за Егором Ксения пошла по дорожке, украшенной фонарями и садовыми светильниками. К Егору бросился огромный, лохматый пес, который так радовался, что едва не сшиб хозяина с ног.

Навстречу им выбежала хрупкая женщина. Егор легко поднял ее на руки. Она рассмеялась и сказала удивительно низким, мало сочетающимся с миниатюрностью ее фигуры голосом: «Егор, отпусти!»

Егор обернулся к Ксении:

– Это моя мама, Софья Петровна. Но все зовут ее просто мама Соня.

Ксения пискнула:

– Здравствуйте!

Софья Петровна приветливо улыбнулась:

– Здравствуйте, Леля!

Похолодев от ужаса, Ксения застенчиво призналась, что на самом деле она не Леля.

– Не Леля?! – Софья Петровна растерянно взглянула на Егора.

– Да, мама, не Леля, – подтвердил Егор. – Эту милую барышню зовут Ксения, мы познакомились сегодня в самолете.

И без того огромные глаза мамы Сони стали еще больше. Было понятно, что она хочет о чем-то спросить сына, дабы прояснить эту непонятную ситуацию, но природная деликатность не позволяет ей задавать вопросы в присутствии незнакомой девушки. Егор пришел матушке на помощь и вкратце пересказал историю Ксении. Выслушав, мама Соня вздохнула с облегчением: «А, так вот оно что! Правильно, что привез девочку к нам!» Сочувственно глядя на гостью, мама Соня произнесла что-то ободряющее, уверяя, что все образуется.

– А где Анька? – поинтересовался Егор.

Узнав, что его младшая сестра спит у себя в комнате, Егор ушел к ней на второй этаж.

Оставшись в гостиной вдвоем с мамой Соней, Ксения почувствовала страшную неловкость. Ей хотелось провалиться сквозь землю. Вот просто сейчас же исчезнуть. Было невероятно стыдно, потому что она примерно представляла, как все это может выглядеть со стороны – какая-то девица прицепилась к ее сыну, притащилась в чужой дом среди ночи, где, между прочим, ждут законную невесту!

Желая как-то разрешить эту мучительную ситуацию, Ксения обратилась к маме Соне:

– Вы, наверное, думаете обо мне невесть что…

Она собиралась прибавить еще что-нибудь, куда более осмысленное и убедительное, но от усталости и растерянности не смогла подобрать правильных слов. В воздухе так и повис куцый обрывок фразы. Ксения окончательно смешалась и расстроилась.

Мама Соня покачала головой:

– И в мыслях не было. Вы присаживайтесь, отдохните с дороги.

Ксения устало опустилась на диван.

– Смешно вышло, – улыбнулась мама Соня, – я ведь решила, что вы и есть Леля, невеста Егора.

Ксения виновато потупилась, как бы извиняясь за все сразу – и за ночное вторжение, и за то, что она не невеста Егора.

– Но ведь я эту Лелю в глаза не видела! – пожала плечами мама Соня. – Представляете, Ксюша, две недели назад мой взрослый сын позвонил из Москвы и сообщил мне, что наконец-то женится. К такому повороту я не была готова, он ведь ни о чем мне не рассказывал, и вот, пожалуйста, – свадьба!

Мама Соня вздохнула.

Ксении было не понятно, то ли та радуется, что сын женится, то ли…

– Ну, я сделала Егору выговор, почему он меня раньше не познакомил со своей невестой, а он смеется: познакомитесь, говорит, через две недели, когда мы приедем к тебе на Новый год. «Кстати, ее зовут Леля. Я уверен, мама, что она тебе понравится!»

Ксения промолчала. Она вдруг почувствовала невероятную усталость, ноги болели, в голове гудел колокол. Ксения поняла, что еще немного, и она рухнет без чувств, прямо посреди этой великолепной гостиной.

– Кроме того, он сказал, что привезет Лелю, чтобы на Рождество сыграть здесь свадьбу. «В нашем доме, мама!» И вот скажите, что мне оставалось делать после такого?

– Не знаю, – Ксения вежливо улыбнулась.

– Готовиться к свадьбе! – торжественно пробасила своим низким голосом мама Соня. – И при этом у меня на все две недели, представляете? А ведь надо пригласить гостей – тетю Тамару из Греции, дядю Вано из Тбилиси, ну, и так далее, родственников у нас, слава богу, много. Кроме всего прочего, нужно составить свадебное меню, и вообще все продумать, нормальные-то люди к свадьбе годами готовятся!

Ксения кивнула – уж об этом она знала.

– Я за эти две недели буквально сбилась с ног, – посетовала мама Соня. И вдруг на днях Егор позвонил и сказал, что прилетит один, потому что у Лели появились важные дела в Москве, и она пока задерживается. Ну а сегодня все пошло кувырком – с утра я хлопочу, парю, жарю, готовлю праздничный обед, жду Егора, а его нет, при том, что самолет давно прилетел. Наконец, он появляется уже ночью!

– Извините, это он из-за меня задержался, – пролепетала Ксения.

Мама Соня только рукой махнула:

– И появляется не один, а с девушкой! Естественно, я подумала, что Леля все-таки прилетела, и назвала вас ее именем…

– Понятно, – вздохнула Ксения, – это я во всем виновата.

– Ну уж во всем?! – благородно усомнилась мама Соня и вновь вернулась к столь волновавшей ее теме. – Так вот, представьте, все свадебные хлопоты легли на меня. От Анны никакой помощи не дождешься…

– Да, сестрица тот еще фрукт! – раздался голос Егора со второго этажа.

Спустившись по лестнице в гостиную, он пояснил, что Аня не захотела выходить из своей комнаты. «Впрочем, учитывая, что уже первый час ночи – мы ее извиним». Взглянув на усталую Ксению, Егор попросил матушку определить гостью на ночлег.

– Я и гостевую комнату приготовила, – сказала мама Соня, – для Лели.

– Вот и прекрасно! – улыбнулся Егор. – Пока там поживет Ксения.

…Комната показалась Ксении президентским номером в фешенебельном отеле – широкая кровать, хрустящие, шелковые простыни.

Уходя, мама Соня обернулась на пороге:

– Не грустите, Ксюша. Утро вечера мудренее!

Когда за хозяйкой закрылась дверь, Ксения упала на кровать и провалилась в сон.

* * *

Всю ночь ей снились разнообразные кошмары, а под утро нагрянул самый жуткий. В этом сне некто говорил Ксении, что ей снова надо идти учиться в школу и вернуться в тот же класс, к той же милой математичке Марь Ванне, что своим зычным криком напоминала Соловья-разбойника. Заслышав эту недобрую весть, Ксения пыталась оправдаться, и лепетала, да подождите, как же так – какая школа, ведь я давно стала взрослой, закончила институт, работаю, между прочим, в двух фирмах!

Но кто-то грозный, страшный и неумолимый, ответствовал: «Неет! Подумаешь, институт и две фирмы! Тебе все равно придется еще год проучиться в школе! А то и два!»

Она проснулась от мысли, что вот беда какая! – придется возвращаться в школу. И вдруг увидела чужие шелковые простыни, чужую комнату и, мгновенно вспомнив события вчерашнего дня, обмерла. Подумаешь, школа! В реальности все куда хуже. Она в каком-то сочинском поселке, у незнакомых людей, и что ей делать дальше – совершенно непонятно.

Ксения поежилась, стараясь стряхнуть наваждение. Вот бы проснуться и оказаться в своей кровати, в собственной квартире! Но, увы – злой морок не рассеивался.

Она встала, подошла к окну, из которого открывался вид на чудесный сад с беседками и фонтаном. Все-таки удивительно, в Москве сейчас холодно, лежит снег, а здесь ни намека на зиму – тепло, светит солнце, и можно забыть о шапках и шубах! Она перевела взгляд и застыла от удивления – по садовой дорожке бежала девушка в зимнем тулупе, сгодившемся бы для самой суровой московской зимы. Если учесть, что на дворе было градусов пятнадцать тепла, картина выглядела странной. «Интересно, это здесь так носят?» – удивилась Ксения. Незнакомая девушка, одетая не по погоде, скачками пересекла дворик и скрылась в доме.

В дверь комнаты постучали, и мама Соня пригласила гостью завтракать. Ксения пообещала, что скоро придет.

В Лелиной спальне обнаружилась прекрасная ванная комната. Умывшись, Ксения критически оглядела себя, и осталась недовольна. В затрапезной водолазке и джинсах, надетых вчера в самолет, вид у нее был не солидный. Она засомневалась – может, надеть тот комплект, что взяла для встречи с клиентом? В нем она выглядит благонадежно и респектабельно. Она натянула черную юбку карандаш и белую блузку, забрала волосы в строгий пучок и вышла из комнаты.

В этом большом доме казалось, что свет льется отовсюду – из огромных панорамных стекол, через арочные проемы. В оформлении интерьера преимущественно использовался королевский белый цвет, который чудесно дополняли все оттенки синего: от небесно-голубого до насыщенного бирюзового. Спустившись по лестнице на первый этаж, Ксения задержалась в просторной белой гостиной и с любопытством огляделась – здесь были предметы из дерева, кованого металла, напольные вазы. Стены и фасад камина украшали семейные фотографии. Она с удовольствием бы их рассмотрела, но спешила к хозяевам.

Местонахождение столовой она с легкостью определила по запаху. Аромат обжаренных кофейных зерен и волнующий запах сдобы с корицей привели ее прямо к изысканно сервированному столу, на котором красовалось огромное блюдо с горячими булочками.

– Доброе утро! – обрадовалась мама Соня. – Давайте завтракать.

В столовую заглянул Егор с серебряной джезвой в руках.

Пока он варил кофе, мама Соня расспросила Ксению о вчерашнем происшествии и предложила погостить у них в доме, до тех пор, пока пропавшие документы не восстановят. На робкое замечание Ксении, что она доставляет много хлопот, мама Соня ответила категоричным «ничего подобного!». Ксения поблагодарила и прибавила, что, как только прилетит ее жених из Москвы, она тут же уедет.

…Крепкий кофе, марципановые булочки с корицей, большая сырная тарелка, несколько видов варенья, оливки, воздушный омлет с зеленью, хрустящие блинчики с творогом в меду, как это все было вкусно! Несмотря на грусть и недавние переживания, у Ксении разыгрался отменный аппетит, и она с удовольствием пробовала угощения.

– Обычно мы устраиваем завтраки на зимней веранде, – сказала мама Соня, – но поскольку сегодня в доме гости, решили накрыть стол в столовой, это так сказать – парадный вариант.

– Я бы не хотела, чтобы из-за меня вы меняли привычный уклад, – смутилась Ксения. – И потом… завтраки на веранде – это чудесно!

– Да, – подхватил Егор, – я тоже считаю, что на веранде лучше даже зимой. Можно щуриться на солнце и бросать крошки круассанов воробьям. В Москве мне этого здорово не хватает!

Лицо мамы Сони осветилось улыбкой. Ксения отметила, что мать с сыном очень похожи – оба темноволосые, темноглазые; но главное их сходство в каком-то характерном выражении лица – у обоих в уголках глаз и губ словно застыла улыбка, готовая расцвести в любую минуту. Ксения даже хотела сказать, что хорошо, когда сын так похож на мать, – значит, будет счастливым (есть такая примета), но постеснялась.

Когда Софья Петровна отлучилась на кухню за сливовым пирогом, Егор с гордостью сообщил, что его мать – легендарная личность, архитектор, спроектировала множество зданий и, кстати, этот дом она придумала сама.

– У меня необыкновенная матушка! – улыбнулся Егор. – Умница, красавица, к тому же обладающая совершенно пиратским голосом! Ма, – крикнул он в глубь кухни, – Ксения интересуется, почему у тебя такой пиратский голос?

– Потому что я пью ром и курю трубку, – прокричала мама Соня.

– Вот! – рассмеялся Егор. – С такой матерью не забалуешь! Бывало, как прикрикнет на нас с Анькой своим сиплым голосом, и мы сразу прижимаем уши!

Разумеется, ром и трубка оказались шуткой, а вот то, что Софья Петровна архитектор – чистой правдой. Отвечая на вопросы Ксении, она с удовольствием рассказывала о своей работе, а когда речь зашла об их доме, призналась, что трудилась над его проектом больше года, постоянно что-то дорабатывая, изменяя, продумывая комнаты Егора и Ани. «Я сразу решила, что у детей будет собственное автономное пространство, что называется, дом в доме. К примеру, в комнату сына ведет отдельный вход со двора. Все-таки Егор – взрослый мальчик, и мне хотелось, чтобы он чувствовал себя свободно».

– Раньше он этим частенько пользовался, – раздался насмешливый голос откуда-то сверху, – и водил девушек по ночам!

Подняв голову, Ксения увидела, что по лестнице спускается та самая странная девушка в тулупе, что давеча произвела на нее неизгладимое впечатление. Впрочем, тулуп она уже успела снять, и в данный момент была одета в тельняшку и джинсы.

– Здрасте, – сказала девица, обращаясь к Ксении, – вы, верно, Леля?

Ксения смущенно покачала головой.

Егор усмехнулся:

– Какая ты, Анька, зараза! Ведь я предупредил тебя, что нашу гостью зовут Ксения!

На это странная девушка с вызовом сообщила:

– Где уж нам с матерью разобраться! Сначала братец заявлял Лелю, а по ходу дела заменил ее Ксенией… Хотя мне вообще-то все равно!

– Анна, как тебе не стыдно! – нахмурилась мама Соня.

– Ксения, познакомься, – сказал Егор, – это моя сестра Анька. Девушка-треугольник, о каждый край которого можно пораниться.

Анька показала брату язык.

– Пятнадцать лет, сложный возраст! – хмыкнул Егор. – Не надо обращать на нее внимания!

Аня уселась за стол. Русоволосая, голубоглазая сестра была ничуть не похожа на своего брата. В отличие от хрупкой мамы Сони, Аня была довольно крупной.

Заметив, что Ксения украдкой ее рассматривает, Аня насмешливо спросила:

– Увы, Егор забрал у родителей все лучшее, – она повернулась к брату, – вот зачем тебе, братец, такие глаза и ресницы? Нет бы, достались мне!

– Зато тебе достался острый язык, – парировал Егор. – Кстати, где ты потеряла свою шубу? Представляете, сегодня утром выглянул в сад и увидел удивительную картину – по дорожке пронеслась Анька в теплой шубе. Я, грешным делом, подумал, что повредился в рассудке и мне это почудилось!

– Ну и что здесь странного? – вспыхнула Анька. – Я так худею! Говорят, что если надеть на себя что-то теплое и побегать, калории сгорают гораздо быстрее.

– А ты надень на себя палатку и соверши в ней марафон до Сочи, тогда точно похудеешь! – покатился со смеха Егор.

Мама Соня положила дочери булочку.

Анька в ужасе вскрикнула:

– Ты с ума сошла! Сдоба?! Ни за что! – и отшвырнула от себя булку, как гранату.

– Тогда сыр, блинчики? – предложила мама Соня.

– Щас! – рявкнула Аня и метнулась на кухню.

Вернувшись со стаканом кефира, она всыпала в него какие-то специи из пакетиков, и взболтала получившуюся смесь, которая тут же окрасилась в подозрительный коричнево-рыжий цвет.

Егор испугался:

– Что там у тебя?

– Перец, корица, куркума, имбирь! Говорят, отлично помогает для похудения! – невозмутимо сказала Анька.

Мама Соня сокрушенно покачала головой:

– Анна, ты испортишь себе желудок! Заработаешь язву!

Аня фыркнула и выпила эту адскую смесь с нарочитым удовольствием.

– Ты бы еще кайенским перцем закусывала! – с иронией заметил Егор.

Вздорная девица не преминула огрызнуться в ответ. Далее последовал словесный пинг-понг – то сестра бросала брату какую-нибудь дерзость, то он иронизировал над ней. Тем не менее было очевидно, что они очень привязаны друг к другу.

Позавтракав и поблагодарив хозяйку, Ксения встала из-за стола и вышла на веранду. На нее вдруг нахлынуло настоящее отчаяние – до Нового года оставалось несколько дней, а она застряла в незнакомом городе… Конечно, дом, в который она попала, прекрасен, и хозяева – замечательные люди, но… здесь все чужое. Как бы ей хотелось сейчас оказаться в снежной Москве, в своей квартире! Словно желая утешить Ксению, подбежал хозяйский пес по кличке Мальчик и дружелюбно лизнул ей руку.

На веранде появился Егор.

– Пожалуйста, не обращай внимания на Анькины выходки, – попросил он. – Девчонка взрывная, взбалмошная, эмоции бьют через край, но вообще она хорошая, добрая, если кого-то обидит, сама потом страдает больше всех. Поверь, я знаю, что говорю.

Ксения улыбнулась:

– Ты ее очень любишь.

– Да.

– Не беспокойся, я все понимаю, – сама когда-то была сложным подростком. Егор, я хотела попросить у тебя телефон, мне нужно позвонить жениху.

…Она снова и снова набирала Костин номер. Услышав в десятый раз холодный металлический голос, призывающий ее к «пониманию», Ксения едва не взвилась от раздражения. Где, черт побери, Костя, и сколько еще дней ей придется провести в этом городе?!

* * *

Ксения протянула телефон Егору, который читал что-то с экрана планшета.

– Спасибо, не смогла дозвониться. Абонент не отвечает, как сквозь землю провалился. Не знаю, что и думать.

– Наверное, у человека дела, – дипломатично предположил Егор.

Она закусила губы – знакомое отчаяние накатывало девятым валом.

– Не огорчайся! – Егор улыбнулся. – Знаешь, я убежден, что если в твоей жизни случилось что-то плохое, вскоре непременно произойдет что-то хорошее. Так должно быть даже по законам физики.

Ксения хотела было высказать противоположную точку зрения, но почему-то промолчала и лишь с иронией заметила, что это спорная теория.

Егор иронии не понял и добавил:

– Считай, что ты попала в санаторий. А значит, самое время отдохнуть и подлечиться – свежий воздух, здоровая пища!

– Санаторий так санаторий, – согласилась Ксения. – Если бы еще документы и деньги были при мне…

– Вот увидишь, потом это забавное происшествие станет воспоминанием и ты будешь смеяться. А пока можно отдыхать и радоваться жизни, тем более что скоро Новый год.

– Как-то не верится, – заметила Ксения, – у меня такое чувство, будто я переместилась в другую страну, где сейчас не зима, а скорее осень.

– Ты ведь попала в Сочи. Здесь солнце триста дней в году!

– Это замечательно, но какая зима без снега?

– За снегом нужно ехать в горы. Час езды, и ты окажешься в настоящей зимней сказке. Если получится – обязательно отвезу тебя туда, – пообещал Егор. – Там красиво.

Она оглядела веранду – панорамные, до пола окна (из них сад просматривался как на ладони), уютные диваны и кресла, а в центре огромный стол, за которым легко могло разместиться человек тридцать.

– Это здесь вы завтракаете?

Егор кивнул.

– Счастливые люди! Знаешь, я всю жизнь мечтала по утрам пить кофе в прекрасном саду. Желательно – в собственном.

– Увы, обычно я пью кофе в своей московской квартире на двадцать пятом этаже, – усмехнулся Егор. – Или вообще в унылом офисе.

– Скучаешь в Москве по дому?

– Не без этого. Идем, я покажу тебе сад.

…Ей доводилось бывать в ухоженных, облагороженных ландшафтным дизайном садах, но никогда прежде она не видела такого великолепия. Здесь были все оттенки зеленого (травяной, бирюзовый, изумрудный, нефритовый); прекрасные рододендроны и цветы: розы, герань, гиацинты, камелии. Ксения, бедное дитя большого мегаполиса, привыкшая за долгую осень к серенькой расцветке и монохромным пейзажам, почувствовала, что от этой ярчайшей палитры цветов и запахов у нее закружилась голова.

– А что у вас здесь растет?

– Все, – лаконично ответил Егор и, заметив ее удивленный взгляд, прибавил: – Нет, правда!

Владения мамы Сони казались бы застывшими сказочными иллюстрациями, если бы не кошки, заполонившие сад. Сначала Ксения пыталась сосчитать их, но быстро сбилась со счета. Наиболее шустрые представители кошачьего племени сновали по дорожкам, а прочие облюбовали закутки сада, вальяжно развалившись в беседках. Все кошки были одной весьма характерной расцветки – серые в полоску; друг от друга они отличались только расположением полос (у одних полоски были поперечные, а у других продольные) и степенью упитанности.

– Кошки системы «матросы», или «матрасы», кому как больше нравится! – пояснил Егор.

Они присели на скамейку рядом с мордастым котом.

– Мне кажется, я вижу сон, – призналась Ксения, – пальмы, все зеленое, и это не конец декабря, а, скажем, конец августа. На юге вообще Новый год отмечают?

– Конечно. Все как полагается – оливье и бой курантов, хотя ты права, новогоднего антуража здесь все-таки не хватает. Ну что ж… Придется создавать его самим. Поехали в город за елкой?

Ксения растерялась:

– Когда?

– Прямо сейчас. Я давно хотел купить маме Соне большую искусственную елку, почему бы не сделать это сегодня? Заодно покажу тебе Сочи. Поехали?

Ксения тут же подумала, что в городе она могла бы заехать в офис того самого заказчика, на встречу с которым прилетела из Москвы, и поспешила согласиться.

Егор кивнул:

– Тогда я пошел за машиной. Поедем на ретроавто мамы Сони.

* * *

Увы, в здании бизнес-центра, куда ее привез Егор, Ксению ждало жестокое разочарование. Строго посмотрев на нее, секретарша сочинского партнера отчеканила, что ее шеф ждал «Володину из Москвы» ровно в одиннадцать, как договаривались, а в двенадцать уехал в аэропорт. Понимая, что за проваленный контракт Костя ее не похвалит, Ксения поникла и вернулась в машину темнее тучи. На вопрос Егора, что ее так расстроило, она только махнула рукой, дескать, ничего особенного, просто жизнь совершенно не удалась. Егор в своей оптимистичной манере предложил не расстраиваться, а лучше сконцентрироваться на чем-то приятном, например, на подготовке к Новому году и выборе елки. «Хорошо, поехали за елкой!» – обреченно кивнула Ксения.

В торговом центре, где кипела новогодняя ярмарка, Егор увлек Ксению в заросли искусственных елок разных размеров, оттенков и пушистости. После получасовых поисков они выбрали высокую разлапистую ель, и Егор потащил Ксению в отдел елочных игрушек. Она удивленно смотрела на своего спутника, выбирающего гирлянду: надо же, большой, широкоплечий мужчина, а радуется пустякам; впрочем, в этой его непосредственной детской радости было что-то очень симпатичное.

Оставив покупки в машине, они прогулялись по центру города и расположились в кафе на набережной. Задумчиво помешивая ложкой пенку капучино, сдобренного корицей, Ксения наблюдала легкий шторм на море и слушала рассказы Егора. Временами ей казалось, что она смотрит фильм с роскошными декорациями, в которых задействованы пальмы, магнолии, кипарисы и море. Вдруг у Егора тренькнул мобильный телефон. Взглянув на экран, Егор сказал Ксении, что ему пришло сообщение от оператора связи. Некий абонент, прежде бывший недоступным, теперь появился в сети. Увидев номер Кости, Ксения сильно взволновалась и мгновенно включилась в реальность. Она тут же попросила у Егора телефон, чтобы позвонить жениху.

Глава 4

Сначала в трубке раздавались привычные нудные гудки, и наконец, послышался сонный Костин голос. Ксения так обрадовалась, что закричала в трубку, что есть мочи: «Костяаа!» Даже Егор вздрогнул.

Костя испуганно охнул.

– Господи, Ксюша, что-то случилось?

– Случилось! – заорала Ксения, и тут же без всякого перехода обиженно прибавила: – Я звонила тебе много раз, и, кроме того, Юле в Москву… Где ты был?

– Вообще я в Америке, – напомнил Костя, – отсыпаюсь после перелета. А с Юлей я недавно разговаривал, она мне ничего про твой звонок не говорила.

– Не говорила? – изумилась Ксения. – Вот уж не ожидала от нее!

– Да что стряслось?! – воскликнул Костя.

Ксения кратко пересказала ему свою драматическую историю.

В ответ Костя издал звук, который принято называть нечленораздельным. Ксения поспешила успокоить жениха, сказав, что ее приютили чудесные, милые люди.

Костя долго молчал, а очнувшись, выдавил:

– Подожди, а как же встреча с директором сочинского филиала?

– Тебя волнует только это?! – возмутилась Ксения. – Неужели то, что произошло со мной, тебя не интересует?

Видимо, Костя понял, что сейчас лучше не обострять ситуацию, и поспешил предложить невесте варианты помощи. Вариант «а» Ксении решительно не подошел.

– При чем тут деньги? – усмехнулась она. – Как я их получу без паспорта? Теперь самое главное – восстановить мои документы. Без них я не могу выехать из Сочи.

– И что же делать?

– Я надеялась, что ты приедешь сюда, и мы вместе об этом подумаем, – честно призналась Ксения.

Костя исправился и выдал вариант «б».

– Да, детка, конечно, я вылечу к тебе. Дня через два-три.

– А побыстрее нельзя?

– Побыстрее?! Я что, полечу к тебе на ковре-самолете? – огрызнулся Костя. – Во-первых, мне нужно купить билет, во‑вторых, завтра утром у меня в Нью-Йорке важная встреча, и вылететь я могу только после нее.

Ксения вспыхнула:

– С этого бы и начинал! Для тебя важнее всего твои проекты, твой бизнес, а на меня тебе наплевать. Хоть бы я вообще окочурилась в этом Сочи!

– Ксюша, к чему драматизировать?! – тоскливо забормотал Костя. – Ты же сама сказала, что остановилась у приличных людей…

– Между прочим, в доме молодого симпатичного мужчины! – мстительно уточнила Ксения.

При этих словах Егор, который и без того казался смущенным, встал и ушел к набережной.

– Спасибо, что сообщила, дорогая, – хмыкнул Костя, – мне остается только надеяться на твое благоразумие. Ладно, извини, я не хочу ссориться. Завтра утром, сразу после переговоров я вылетаю из Нью-Йорка первым же рейсом в Москву, а из Москвы в Сочи. Надеюсь, что послезавтра мы увидимся, все проблемы разрешатся, и Новый год мы встретим в Москве. Хорошо?

Ей не оставалось ничего другого, как выдавить это жалкое компромиссное «хорошо». Костя давно отсоединился, а она все продолжала мысленно говорить с ним, пытаясь ответить себе на главный вопрос: что их связывает?

Она смотрела, как ветер подгоняет волны. Капучино давно остыл. Вернулся Егор.

Он присел рядом и посмотрел на нее внимательным взглядом старшего брата. «Вот так, наверное, он смотрит на свою вздорную младшую сестру», – почему-то подумала Ксения и, не выдержав, отвела глаза.

– Ну же, Ксюша, встряхнись, посмотри – море, чайки! – подбодрил Егор.

Она рассеянно кивнула:

– А, да… Море красивое.

Но до моря Ксении в этот момент не было никакого дела. Ей хотелось оказаться дома в Москве, ну, или хотя бы в доме Савельевых, в комнате, которую ей на время одолжила незнакомая Леля, закрыться там и пореветь всласть.

Она виновато вздохнула:

– Поехали домой?

Не доезжая до поселка, Егор остановил машину. Ксения удивленно взглянула на него.

– Здесь в пяти минутах чудесное место, – пояснил Егор, – остановимся ненадолго? Хочу показать тебе море.

* * *

Берег был такой пустынный, что Ксения удивилась. Сочи давно и прочно ассоциировался у нее с картинкой из советских фильмов: пляж, на котором яблоку негде упасть, лежаки и голые торсы, шум, гам… Но в бухте, куда ее привел Егор, было тихо и потрясающе красиво.

Сидя на скамейке, они смотрели, как волны набегают одна на другую.

– Знаешь, я всегда думала, что в реальности море не бывает таким синим, как на картинах и в фильмах! – заметила Ксения.

Егор улыбнулся и приятным баритоном пропел про «самое синее в мире» черное море.

Ксения задумалась – что она знает о море? Оно и знакомо-то ей в основном по картинам Айвазовского; да вот еще ребенком она с родителями отдыхала в Крыму, но это было так давно, что от той поездки остались в памяти даже не воспоминания, а скорее, ощущения. Самое главное, что она поняла тогда в детстве и что запомнила навсегда, это то, что море очень большое. Просто огромное. В записках Бунина о Чехове она как-то встретила чудесное описание моря, состоящее из одной фразы (Антон Павлович прочел его в ученической тетрадке одного гимназиста): «Море было большое». Ее поразило это определение, потому что точнее ведь и не скажешь, и в ее детской памяти море осталось большим. Таким большим, что, кроме него, уже ничего не нужно.

Она взглянула на Егора:

– Наверное, ты должен любить море, если родился здесь?

– Верно. Я без него засыхаю, начинаю болеть… Когда становится плохо – сажусь в самолет и лечу сюда, чтобы утопить свою хандру. Знаешь, я хотел бы объехать все моря на свете. Начал с морей Атлантического океана, а теперь замахнулся на северные.

– А я не люблю путешествия.

– Да? – он посмотрел на нее с большим удивлением. – А я люблю. Садишься в самолет, и дух захватывает – начинается приключение!

– Не всякие приключения приятны. Я бы, например, дорого дала, чтобы отменить вчерашний день, – вздохнула Ксения. – Ведь я могла бы сидеть сейчас в своей московской квартире, пить чай, читать любимую книгу, готовиться к Новому году!

– Тогда бы ты не увидела море, и мы бы никогда не узнали о существовании друг друга!

Она улыбнулась:

– Ладно, раз уж мы все-таки узнали о существовании друг друга, я хочу тебя спросить…

– О чем? – Он взял в руки гальку и запустил ее в море. По воде пошли круги.

– Ну, например, сколько тебе лет, какая у тебя профессия…

Она поддержала его детскую игру в «блинчики» и тоже запустила в море камешек.

– Егор Сергеевич Савельев, уроженец города Сочи, тридцать лет, авиаинженер.

Ксения обрадовалась – спасибо, что не бизнесмен. Она устала от навязчивого стереотипа идеального мужчины, который в представлении современной девушки непременно должен быть бизнесменом; как-будто на свете нет врачей, учителей, спасателей и представителей других достойных профессий! С ее точки зрения, в работе авиаинженера было что-то благородное и гордое. Впрочем, Егор честно признался, что далеко не все близкие одобряют сделанный им выбор.

– К примеру, моей невесте не нравится, что я зациклен на своей работе, а отдача, в смысле денег, не большая.

– Как получилось, что ты любишь море, а твоя работа связана с небом?

Егор развел руками:

– Так сложилась жизнь!

– Ну а недостатки у тебя имеются? – улыбнулась Ксения. – Пока мне кажется, что ты состоишь сплошь из достоинств! И это даже пугает…

– Не беспокойся, со мной все нормально, – хмыкнул Егор, – недостатков хватает. Начнем с того, что я – несерьезный тип. Во всяком случае, так говорит моя матушка, а я привык во всем ей доверять. И то сказать – просвистел скворцом тридцать лет, особой карьеры не сделал, даже на квартиру не заработал. Вот Влад – это да! Серьезный человек с солидным счетом в надежном банке! Что там еще по списку… Не слежу за модой, забываю бриться, могу уйти в запой, хотя всегда из него возвращаюсь! А еще мою сестру, да и невесту, раздражает моя привычка шутить неудачно и не к месту. Так что, как видишь, я нормальный человек, а не чучело положительного героя.

В свою очередь, он тоже попросил ее рассказать о себе.

– Я – организатор праздников, – призналась Ксения, – прописываю сценарии, потом слежу за тем, чтобы мероприятие происходило в соответствии с ожиданиями клиентов.

– У тебя, наверное, все дни – сплошные праздники?

Ксения вздохнула:

– Вовсе нет. Знаешь, бородатый анекдот про клоуна, который умел всех развеселить, а сам страдал от депрессии? Ну вот, это про меня. У себя лично я особенных праздников в последнее время не припомню, и со свадьбой все как-то не складывается. Получается, что я сапожник без сапог!

– При этом жених, как я понял, имеется? – уточнил Егор.

– Жених и муж – разные понятия.

– Иногда одно переходит в другое, разве нет?

– Это сложная тема. – Ксения замялась.

– А какие праздники любишь ты?

– Тихие. Душевные. Главное, чтобы в праздник меня окружали только самые близкие люди, те, кому я по-настоящему рада. Слушай, у тебя ведь скоро свадьба? Хочешь, я придумаю для тебя и твоей невесты необычный свадебный сценарий?

– Спасибо, можно попробовать, – слегка растерялся Егор.

– Когда приедет твоя Леля?

– Обещала, что со дня на день. Вообще-то мы с ней планировали устроить свадьбу на Рождество. Здесь в Сочи. А расписаться потом в Москве, и, может быть, устроить там пышное торжество, как хочет Леля. А сейчас в Сочи предполагается праздник для своих, будет немного гостей, надеюсь, обойдемся без лишней помпы.

– Замечательно! – обрадовалась Ксения. – Можно придумать что-то интересное, тем более свадьба совпадает с Рождеством, это стоит как-то обыграть… Когда приедет твоя невеста, мы придумаем что-нибудь красивое.

…Услышав, что Егор хочет искупаться, Ксения пришла в ужас. По сравнению с Москвой в Сочи, конечно, было тепло, но купальный сезон явно закрыли давным-давно.

– Ты с ума сошел?! Вода ведь ледяная!

Егор, смеясь, заметил, что он, как морж, купается и зимой.

– Для меня температура воды десять градусов вполне комфортна! Тем более что я только окунусь. А ты пока можешь поискать камень в форме сердца. Есть примета – если найдешь на берегу этой бухты такой камень – повезет в любви!

– Так прямо сразу и повезет? – усомнилась Ксения.

– Ну, может, не сразу, но вскоре непременно!

Егор поплыл вдаль точными, мощными движениями. Ксения смотрела ему вслед, а он уплывал все дальше и вскоре исчез из виду. Она фыркнула: «Тоже мне – дельфин!» и вдруг заволновалась: а если с ним что-то случится?! Судорогой сведет ногу, или еще что… Она забегала по пляжу. Волнение быстро и верно сменялось паникой. И тут она увидела на горизонте приближающуюся маленькую точку, которая становилась больше, больше, и, наконец, Ксения различила темные волосы Егора. Теперь за него можно было не беспокоиться. Она пошла вдоль берега, машинально достала из воды первый попавшийся камень, и стала подбрасывать на ладони.

Когда Егор вышел на берег, Ксения пожаловалась, что он заставил ее изрядно поволноваться. «Я боялась, что ты утонешь». Ее признание заставило его улыбнуться; без какого бы то ни было бахвальства он рассказал, что еще в юности получил звание мастера спорта по плаванию. Егор пригляделся, рассматривая камешек, который Ксения держала в руках, и вдруг присвистнул так, что она испугалась и выронила свой трофей. Егор поднял его: «А камешек-то у тебя интересный!» Она изумленно разглядывала находку. Камень действительно напоминал сердечко. Капли воды на нем сверкали.

– Значит, мне повезет в любви, – усмехнулась Ксения и зачем-то добавила: – Поверь, я не искала его специально! Он мне, можно сказать, сам в руки прыгнул.

– Бывает, – кивнул Егор. – А вот Анька, к примеру, давно ищет, но пока не нашла. Так что не всем везет.

– Может, подарить его Аньке?

– Нельзя. Он твой.

Егор посмотрел на нее так внимательно, что Ксения растерялась.

– Что-то не так?

Он коснулся рукой ее волос, поправил выбившуюся прядь.

– Ты красивая!

– А вчера ты этого не заметил?

– Нет, – серьезно сказал Егор.

* * *

Вернувшись в дом, Ксения поднялась в комнату Лели и прилегла. Вскоре в дверь постучали. На пороге возникла Аня.

– Я пришла извиниться за свое дурное поведение за завтраком.

– Разве я на тебя обиделась? – улыбнулась Ксения. – Не припомню…

Девочка пожала плечами:

– Братец сделал мне внушение на счет того, что я вела себя неприлично. Мы с ним даже успели поссориться.

Ксения собиралась сказать что-то дежурно-вежливое, но, увидев слезы в Анькиных глазах, испугалась.

– Ань, ты чего… плачешь, что ли?

– И не думала! – фыркнула Аня и разревелась.

Ксения вспомнила себя в ее возрасте и содрогнулась: ох, не хотела бы я сейчас вернуться в свои пятнадцать лет!

– Ань, честное слово, я ни на что не обиделась!

– Это правильно! На таких, как я, не обижаются! Понимаете, у меня дурацкий характер, я обычно ляпну что-нибудь, а потом сама жалею!

– Понимаю. И у меня такое бывает, – честно призналась Ксения.

Анька открыто и широко улыбнулась в ответ.

– А вы ничего… симпатичная, – великодушно заметила она, оглядев Ксению.

– Спасибо!

– На здоровье! Тем более что это правда. Не знаю, как Леля, а вы милая.

– Ну, Леля должна быть красавицей, – сказала Ксения и почему-то вздохнула.

– В Егора всегда были влюблены все записные красавицы, – сообщила Анька. – Эти нахалки использовали меня в своих корыстных целях, передавали ему записки, подарки…

– И много у него было девушек? – поинтересовалась Ксения.

Анька внимательно посмотрела на нее (Ксения съежилась – вот взгляд, как рентгеном просветила!) и усмехнулась:

– Это вы у него спросите! И, кстати, пора ужинать, мама Соня приглашает всех в столовую!

* * *

На ужин к Савельевым приехал Влад Никитский.

Он рассказал Ксении, что его родители живут на соседней улице, и посетовал, что в последние годы из-за плотного рабочего графика ему редко удается навещать их. «Дел невпроворот, поездки, контракты!»

– Молодец, что хоть на этот Новый год приехал домой, – мама Соня обняла Влада, – вот, должно быть, родители рады!

– На самом деле, вчера я должен был лететь в Гамбург, – признался Влад, – но в аэропорту случайно встретил Егора, плюнул на немцев, поменял билет и махнул в Сочи. Захотелось погулять на его свадьбе! Тем более и Леля мне все равно что родная.

– Так ты знаком с ней? – заинтересовалась Аня. – И какая она?

– Ну, Леля… – Влад замялся и сделал такие глаза, что стало ясно: Леля – это звезда!

Анька сморщилась, словно ее это обидело.

Ксения улыбнулась – все-таки интересно, что же это за Леля, о которой все говорят и в которую влюблен Егор.

…Егор с Владом, смеясь, вспоминали свои детские проделки и приключения. «А помнишь, как мы хотели сбежать в Турцию? А помнишь, как решили научить маленькую Аньку плавать и выкинули ее из лодки в море?! А как испортили Петровичу винную квеври?!»

Влад заметил, что залог их многолетней дружбы с Егором в том, что они всегда работали на контрастах.

– Это как? – не поняла Ксения.

Влад подмигнул ей:

– А так! Мы с ним очень разные. Я – блондин, он – брюнет, в футболе я играл в нападении, а он в защите, в школе я учился плохо, а Егор с детства был башковитый, особенно в математике и физике; ну и после школы он сразу поступил в институт, а я пошел в барыги, что с меня двоечника взять!

– Ладно, не прибедняйся, – усмехнулся Егор, – небось, уже миллионы набарыжил!

– Есть такое дело! – скромно подтвердил Влад.

Наблюдая за друзьями, Ксения отметила, что они различаются и по темпераменту – Влад казался эмоциональным, реактивным, особенно на фоне своего спокойного, немногословного приятеля. Кроме всего прочего, их отличало отношение к собственной внешности – Влад щегольски одевался и выглядел завзятым метросексуалом, чего нельзя было сказать про вечно небритого, взлохмаченного Егора – тот ходил исключительно в джинсах и свитере (дома меняя его на тельняшку); ну и наконец Влада можно было назвать красивым, а Егора… обаятельным.

Ужин был великолепен. Мама Соня угощала блюдами национальной кухни: гебджалией, баклажанами с грецкими орехами, жареным сулугуни и вкуснейшим лобио. Ксения по наивности подумала, что Софья Петровна устроила сегодня какой-то особенный праздничный ужин, и поделилась этим предположением с Анькой, но та, горестно вздохнув, ответила, что мама Соня готовит обязательную программу из нескольких сложносочиненных блюд почти каждый день. «У нее, видите ли, такое хобби, а другие должны страдать и жертвовать фигурой! Если бы не она, я была бы тонкая, как кипарис!»

– Анна, почему ты ничего не ешь? – возмутилась мама Соня.

– А ты не понимаешь? – взбеленилась Анька. – Да потому что я толстая!

– Не переживай, – утешил сестру Егор, – ты вовсе не толстая. Зато очень злая.

Когда мама Соня водрузила на стол очередное блюдо, Ксения поинтересовалась, где она научилась так великолепно готовить. «Или это природный талант?» Невинный вопрос почему-то вызвал у мамы Сони замешательство, она горько махнула рукой и вышла из гостиной.

– Я сказала, что-то не то? – растерялась Ксения.

– Понимаешь, готовить ее научил мой отец, – сказал Егор и замолчал.

– Он умер? – испуганно предположила Ксения.

– Нет, слава богу, жив, но о нем в присутствии мамы Сони лучше не говорить…

Ксения поняла, что невольно коснулась семейной тайны, о которой Савельевы предпочитают молчать, и поспешила перевести разговор на другую тему.

В этот вечер, помимо воспоминаний и вкусной еды, было много вина. Надо сказать, оно чудесно дополняло и еду, и беседу. Правда, поначалу Ксения от вина отказалась, честно признавшись, что алкоголь не жалует. В ответ мама Соня взглянула на нее едва ли не с обидой и воскликнула: «Зачем алкоголь? Кто говорит про алкоголь в доме, где пьют только домашнее вино?!» «Пригуби, – дипломатично предложил Ксении Егор, – это вино делали мы с мамой». Ну, раз так – пришлось согласиться. Егор налил ей бокал белого вина из пузатого кувшина. Глотнув, Ксения зажмурилась – вино показалось ей кисловатым, к тому же она никогда не любила сухие вина, предпочитая полусладкие, или даже десертные. Ей тут же предложили попробовать чернильное шави-гвино из черного винограда. Оно неплохо сочеталось с десертом, и совсем хорошо – с фруктами. Потягивая черное вино, Ксения с любопытством слушала рассказы мамы Сони.

Оказалось, в роду Софьи Петровны есть кахетинцы, и в ее семье домашнее виноделие было незыблемой традицией.

– Считается, что именно в Кахетии люди впервые стали возделывать виноградную лозу и делать вино, – с гордостью сообщила мама Соня. – Представь, что технология его производства не менялась на протяжении многих веков! Из года в год мы «ставим» вино, как это делали наши прадеды – сначала дробим виноград, потом выливаем получившееся сусло в квеври – большую глиняную бочку, и вскоре получаем легкое и очень полезное вино, не содержащее никаких добавок. Кстати, шави-гвино лучше закусывать моим фирменным сливовым пирогом!

– О нет! – взревела Анька. – Мой любимый сливовый пирог! Этого я точно не вынесу!

Мама Соня, победно взглянув на дочь, ушла за десертом.

– Вино – это же чистая поэзия! – Егор подлил себе белого. – В этом напитке сконцентрированы солнце и радость юга.

– Жаль, что с нами нет Петровича, – вздохнул Влад. – Виноделие – его коронная тема!

Это вполне невинное замечание вызвало у Ани странную реакцию – она испуганно оглянулась и, убедившись, что мамы Сони нет в гостиной, зашипела на Влада:

– Не говори больше о нем! Вдруг мама Соня услышит?!

Влад виновато кивнул, как будто понял, о чем идет речь. А вот Ксения ничего не поняла. Впрочем, она уже знала, что у Савельевых есть темы, которых по каким-то таинственным причинам запрещено касаться.

…Перед сном она вышла на крыльцо. Из садовой беседки доносились голоса Егора и Влада. Ксения всмотрелась в небо, отчего голова чуть закружилась. Ей подумалось, что на море сейчас должно быть очень красиво, и лунный след уходит за горизонт. Раздалось настойчивое мяуканье, и об ее ноги потерся огромный полосатый кот. Ксения погладила его, и к ней тут же подскочило еще несколько кошек. Она немного постояла в кошачьем обществе и пошла спать.

Глава 5

Утром, проснувшись, Ксения спустилась на первый этаж и увидела на веранде Аньку, завтракавшую в обществе котов и пса Мальчика. Приветливо поздоровавшись, Аня кивнула на кофейник и пригласила гостью позавтракать вместе с ней.

– А где все? – поинтересовалась Ксения, глотнув ароматный, потрясающе вкусный кофе.

– Уехали в город по делам. – Аня пододвинула Ксении блюдо, на котором лежал солнечный круг хачапури. – Мама Соня испекла рано утром…

– А ты чего не ешь?

– Мне тесто нельзя, – не без сожаления сказала Анька и запустила ложку в тарелку с овсяной кашей.

Присмотревшись к девочке, Ксения едва не поперхнулась кофе – несколько прядей Аниных волос были ядовито зелеными.

Уловив ее вопросительный взгляд, Анька беспечно махнула рукой:

– Захотелось поменять имидж. Покрасила зеленкой. Правда, переборщила немножко. Как думаете – ничего?

Ксения вежливо улыбнулась:

– Ничего. Я бы сказала… весьма необычно!

Заметив лежавшую перед Аней книгу, Ксения полюбопытствовала, что та читает. Узнав, что это «Бегущая по волнам» Грина, обрадовалась так, будто встретила очень близкого человека. В юности она сама зачитывалась Грином, а «Бегущая» была ее любимой книгой.

…Попивая кофе, они вели задушевные девичьи разговоры. Из этого утреннего диалога Ксения поняла, что Анька – интеллектуалка (читает Шекспира на английском, смотрит артхаусные фильмы), бунтарка (отсюда ее стремление постоянно возражать матери, брату и вообще всем вокруг), глубокий интересный человек с весьма оригинальными «взрослыми» взглядами на жизнь, и… одинокая девочка с большим количеством комплексов. Вспомнив, как Егор назвал сестру треугольником, о каждый край которого можно пораниться, Ксения внутренне согласилась с его хлестким определением. Аня и в самом деле казалась грубоватой, зачастую излишне прямолинейной, вспыльчивой, но при этом было очевидно, что ее ершистость и нарочитая грубость – этакая сознательно нарощенная броня, защита от мира.

Ксения прекрасно понимала пятнадцатилетнюю Аньку, поскольку хорошо помнила собственные переживания в этом сложном возрасте. Он действительно сложный – кажется, что весь мир идет на тебя войной, а вокруг ни одного понимающего или хотя бы сочувствующего человека. Видимо, она кивала слишком часто, потому что в какой-то момент Анька взглянула на нее с явным подозрением: «А ты откуда знаешь?!»

Ксения усмехнулась:

– Откуда… Проверено эмпирическим путем, считай – на собственной шкуре.

– Может, еще скажешь, что ты была толстая? – с надеждой спросила Анька.

– А то! – великодушно подтвердила Ксения. – Настоящий жиртрест! Семьдесят кг!

– Значит, и у тебя были комплексы? – обрадовалась Аня.

Ксения не выдержала и расхохоталась:

– Были? Да они никуда и не исчезали!

– И ты с ними живешь до сих пор?

– А что мне еще остается? Нет, конечно, какие-то мне удалось придушить, к некоторым я привыкла, но отдельными – болею до сих пор.

Аня с минуту разглядывала Ксению и наконец вынесла заключение:

– Тебе-то чего переживать? Ты ведь красивая!

– Спасибо, – кивнула Ксения. – Но при желании всегда есть за что зацепиться!

Подумав, Анька решилась на нескромный вопрос:

– А сколько тебе лет?

Вздохнув, Ксения созналась:

– Тридцать.

В глазах Аньки отразилось неподдельное сочувствие, и Ксения поняла, что для пятнадцатилетней Аньки тридцать лет – это нечто за гранью понимания. Загробная жизнь, короче говоря.

– Ну, вот видишь, я же говорю: было бы желание, а повод оплакать себя всегда найдется. В моем случае очень удобно поныть из-за возраста.

Она тут же мысленно добавила: «Но на твои бурные пятнадцать я бы с тобой не махнулась».

– Можно еще из-за одиночества поныть, – в глазах Аньки читалась печаль.

– А в чем проблема? – осторожно поинтересовалась Ксения.

– В наше время, оказывается, сложно встретить приличного человека. – Анька задумчиво почесала зеленую голову. – В школе и поговорить-то не с кем…

– Неужели все так плохо?

– Даже еще хуже. Прикинь, у меня десять одноклассниц и все форменные стервы!

– Знакомая история. С другой стороны, может, к ним просто надо приглядеться получше?!

– Может быть, но как-то не хочется приглядываться к их размалеванным лицам.

Аня отщипнула кусок хачапури и бросила довольному Мальчику.

– Но у тебя есть замечательная семья – мама, брат.

– Да, Егор – мой друг, я в нем уверена на все сто. Раньше у меня был еще один друг – Влад; но это было давно, в детстве, а теперь все изменилось. – Аня погрустнела. – Влад подшучивает надо мной, считает меня странной!

Ксения сказала, что ее тоже многие считают странной. Сказала из вежливости, чтобы ободрить Аню. Но та неожиданно поддержала тему:

– Вообще да, ты чудаковатая, это точно!

У Ксении вытянулось лицо – она, конечно, догадывалась, что ее отдельные причуды заметны окружающим, но чтобы прямо так бросались в глаза?!

– Ань, а в чем это проявляется?

– Да во всем, – простодушно сказала Аня. – Например, ты через каждые пять минут моешь руки.

– Это из-за боязни микробов.

– Потом ты почему-то всегда стараешься сесть ближе к дверям…

– Это чтобы в случае опасности быстро покинуть помещение; я даже билеты на концерты или в кино покупаю ближе к выходу, чтобы быстрее выйти из зала, если понадобится. А в метро никогда не сажусь в первые три вагона.

– Почему? – изумилась Аня.

– Говорят, в случае чего, они самые опасные, – грустно сказала Ксения.

– Но ведь невозможно предусмотреть все случаи?

– Я понимаю. И все-таки ничего не могу с собой поделать. Боюсь летать самолетами, водить машину и много чего еще. Понимаешь, Анька, фобии – напасть похлеще комплексов! Впрочем, если у тебя их нет, ты не поймешь…

– Я боюсь клоунов, – призналась Аня. – Сама не знаю почему. И вот еще… Я боюсь, что человек, который мне очень дорог, меня никогда не полюбит.

Ксения улыбнулась:

– Это не фобия. Это естественное и понятное желание взаимной любви.

…Кофейник опустел, и на тарелке осталась только половина сырного солнышка. А сквозь затянутое тучами небо стало пробиваться настоящее солнышко, пусть робкое и не очень согревающее, но Ксении оно показалось приветливым и щедрым. Аня предложила прогуляться к морю, и Ксения с радостью согласилась.

* * *

Они шли вдоль берега. Аня рассказывала о своем детстве, отношениях с братом; она призналась, что Егор привил ей любовь к дайвингу, парусному спорту, музыке, упомянула о том, что он до сих пор ненавязчиво подсовывает ей правильные книги и фильмы. Особым предметом ее гордости была профессия Егора: «Он очень перспективный авиаконструктор, на его самолетах будут летать люди будущего!» Но стоило ей заговорить о невесте брата, в голосе зазвучали совсем иные интонации – иронии, горечи, осуждения. «Наверное, ревность младшей сестры, – подумала Ксения, – в сущности, вполне понятное естественное чувство».

Аня по секрету рассказала Ксении некоторые подробности романа Егора и Лели. Оказывается, много лет назад Леля бросила Егора, предпочтя ему богатого бизнесмена. Со слов Ани, Егор переживал эту историю, долгое время у него не было девушки; а полгода назад Леля развелась с мужем, разыскала Егора, и у них «все закрутилось». Свой эмоциональный рассказ Аня подытожила категоричным: «И зачем она ему нужна?! Ведь если предала однажды – непременно предаст еще раз!»

Ксения пожала плечами:

– В жизни всякое бывает, может, она не сразу поняла, что их с Егором связывает что-то серьезное, понадобилось время…

Анька хмыкнула:

– Скажешь тоже! Просто Егор тогда был нищим студентом, без денег, без квартиры – незавидный жених!

– Думаешь, она меркантильна?

– А то! Вышла ведь в итоге за олигарха! Правда, не понимаю, зачем ей сейчас Егор понадобился? Он, конечно, не бедный, но и богатым не назовешь. По вашим московским меркам – так, средний… И что их связывает?!

– Может, любовь? – улыбнулась Ксения.

Анька только фыркнула в ответ.

Вскоре она засобиралась домой, а Ксения решила остаться у моря – почитать книгу Грина, которую захватила с собой. Она присела на скамейку, подставила лицо солнцу и зажмурила глаза. Солнце пронизывало каждую клеточку тела, растапливало усталость. Ксения вдруг поняла, как ужасно утомилась за этот год, наполненный чужими праздниками. Она стала читать и, увидев знакомые имена: Фрези Грант, Гарвей, Дэзи, обрадовалась им, как старым друзьям. Здесь, рядом с морем эта история воспринималась совсем по другому, казалось, что вот-вот на горизонте появится фрегат, тонкая девичья фигура, и с моря раздастся голос: «Добрый вечер, друзья! Я тороплюсь, я бегу…»

Рядом раздалось смущенное покашливание. Обернувшись, Ксения увидела Егора. Он пояснил, что недавно столкнулся с Аней. «А башка у нее почему-то была в зеленке. Я спросил, не заболела ли она случаем ветрянкой, а она обиделась!»

Егор примостился рядом с Ксенией. Увидев в ее руках книгу, присвистнул:

– «Бегущая по волнам», «Алые паруса»?! Ты, оказывается, романтическая натура?

– Наверное, – улыбнулась Ксения. – По мне – нет ничего лучше корабля с алыми парусами!

– Значит, вот что нужно женщине?

– Любой женщине всегда хочется романтики. Жаль, что мужчины не всегда это понимают.

Егор развел руками:

– Нам просто не хватает фантазии. Согласись, не так просто придумать нечто романтическое, и чтобы это эээ… не выглядело глупо.

– Было бы желание! – убежденно сказала Ксения. – Вот, скажи, чем ты собираешься удивить свою невесту?

– Тем, что женюсь на ней, – хмыкнул Егор, – вполне безумный поступок! А если серьезно, к сожалению, ничего романтического я для нее не подготовил… Увы…

– А ты попробуй, – Ксения задумалась. – Ты говорил, что у тебя есть яхта?

– Да. Правда, скромная, собственно, яхтой ее можно назвать с натяжкой. Я же все-таки инженер, а не олигарх. Купил ее подержанной, ремонтировал своими руками.

– Вот и назови яхту именем своей невесты, – предложила Ксения. – Представляешь, как красиво – твоя Леля стоит на берегу, ветер развевает ее платье, ты плывешь навстречу, а на борту гордо написано ее имя! После такого можно сделать любимой девушке предложение руки и сердца и быть уверенным, что она не откажет!

– Спасибо, – усмехнулся Егор, – я возьму твой совет на вооружение. А знаешь, как бы я хотел сделать предложение любимой девушке? Притащить ее на самую крайнюю северную точку страны – землю Франца Иосифа, и там, среди снега и белой тишины, сказать ей что-то лирическое.

Ксения удивленно воззрилась на Егора – чудной какой-то.

– Догадываюсь, что ты хочешь возразить, – кивнул Егор. – Редкая девушка на это согласится. Оно и понятно – чай, не Канары!

– Земля Франца Иосифа, – задумчиво повторила Ксения, – я даже не представляю, где это!

– В Северном Ледовитом океане. В прошлом году я там побывал.

О чем бы ни говорил Егор – о севере, море, путешествиях, родном городе, – все было интересно и оригинально, он даже об авиации рассказывал занятно. А еще можно было увлеченно и долго говорить о книгах и фильмах. Раньше, разговаривая с малознакомыми людьми, Ксения почти всегда ощущала внутри колющую занозу, мешавшую ей быть самой собой, а с Егором было так спокойно, словно кто-то эту занозу чудесным образом выдернул. Глядя на него, она вдруг подумала: хорошо, что мы не связаны с ним чем-то личным, влюбленностью, которая все осложняет, душной страстью; в этой свободе отношений мне удивительно легко, и есть главное – чувство доверия.

* * *

За разговорами Ксения не заметила, как наступил вечер. Похолодало, с моря подул сильный ветер, и она продрогла. Вернувшись домой, поняла, что ее продуло на ветру – шею и спину ломило, а поворачиваться она могла только всем корпусом; при этом было ощущение, что в шею вкручивают острый штырь. Она отказалась от ужина и ушла к себе в комнату. Ее лихорадило, и даже шевелиться было больно. Вскоре в дверь постучали, и на пороге возник Егор. «Как ты?»

Ксения пролепетала, что все хорошо. Но Егор усомнился и вошел в комнату. Тогда она призналась, что ей плохо. Точнее – очень плохо. Если совсем честно – хуже не бывает. Расспросив, на что именно жалуется больная, Егор ушел, но быстро вернулся и принес две чашки, наполненные странным содержимым.

– Что это? – испугалась Ксения.

– Твое спасение!

Сначала он заставил ее выпить из первой чашки нечто густое, настоянное на травах, а потом скомандовал:

– А ну раздевайся!

Ксения возмутилась:

– Что?!

– Надо смазать шею и спину бальзамом мамы Сони, и сразу станет легче.

Ксения хотела, чтобы ей стало легче, однако перспектива обнажаться перед Егором ее не устраивала. Она решительно отстранилась от него. Он подошел ближе.

– Обещаю, что поможет.

Ксения вспыхнула:

– Не надо ничего этого!

– Чего этого? – усмехнулся Егор. – Стесняешься, что ли?

– А ты не знал, что с девушками это иногда бывает?

– Перестань! – Он погладил ее по голове, как маленькую. – Считай, что я забочусь о тебе, как об Аньке! На правах старшего брата.

Ксения повернулась к нему спиной и сняла футболку. В следующую минуту она вскрикнула, потому что Егор прикоснулся к ней. Очень бережно, нежно он втирал в ее кожу что-то согревающее. Вскоре, то ли от той жидкости, что она выпила, то ли от бальзама, которым Егор натер ей спину, Ксении захотелось спать. Увидев, что она зевает, Егор сказал:

– Ложись и спи. Завтра все будет хорошо.

«Правда?» – спросила она глазами. Он кивнул.

…Или у Егора были волшебные руки, или бальзам мамы Сони обладал чудодейственной силой, но на следующее утро она действительно чувствовала себя хорошо. Чудеса!

* * *

Ксения с Аней болтали на веранде. Несколько представителей кошачьей полосатой команды чинно расположились рядом и внимали беседе. Аня рассказывала о любимых фильмах, когда ее прервал выглянувший на веранду Егор. Протянув Ксении свой телефон, он пояснил, что ей звонят из Москвы.

– Костя?! – изумилась Ксения.

Костя сказал, что уже прилетел в Москву и сейчас заказывает билет в Сочи; он обещал перезвонить, чтобы сообщить ей номер рейса. Поговорив с женихом, Ксения объяснила Егору, что, поскольку у Кости сохранился этот номер, он использовал его для связи с ней. Егор посетовал, что не догадался купить ей новый мобильник, и предложил пока взять его айфон.

Когда Егор ушел в дом, его телефон снова зазвонил. Ксения ответила на вызов, подумав, что звонит Костя.

– Это кто? – недовольно спросила незнакомая девушка вместо приветствия.

Ксения замерла, не зная, что ответить, и выдавила вежливое «здравствуйте».

– Где Егор? – сухо поинтересовалась незнакомка.

Ксения ответила, что может передать ему трубку.

С минуту девушка молчала, потом уточнила:

– Вы его сестра?

– Нет, я… случайная знакомая, – выдохнула Ксения.

– Вот как?! – с подчеркнутой иронией воскликнула барышня. – Ну, так будьте добры передать ему, что звонила его невеста! Леля!

– Хорошо, я передам! – Последние слова Ксения крикнула уже в никуда, потому что Леля отсоединилась.

Найдя Егора, Ксения рассказала ему о своей оплошности. «Извини, я такая дура… Наверное, подвела тебя, да?»

Егор пожал плечами:

– Пустяки, Леле я все объясню, она поймет.

После обеда Егор уехал в город, а вернувшись через пару часов, вручил Ксении новенький мобильный. «Позвони жениху, сообщи свой номер».

– Спасибо, – сказала Ксения, – ты продолжаешь меня спасать. И что я потом буду делать… ну, когда мы расстанемся?

Вместо ответа смущенный Егор предложил ей прогуляться.

Пес Мальчик увязался за ними. Когда шли к бухте, Егор заметил, что Ксения просто чеховская дама с собачкой; собачка, правда, крупновата, зато с дамой все в порядке – хрупкая, утонченная, в глазах тайна.

* * *

Посмеиваясь, Егор рассказывал, как научил плавать Аню – они с Владом выбросили ее из лодки, и ей не оставалось ничего другого, как поплыть к берегу; зато теперь Анька плавает всеми известными стилями.

Ксения призналась, что лично она умеет плавать только одним способом – топором. Зато быстро. «Хотя я очень хотела научиться плавать, даже записалась в плавательную секцию, но из этого ничего не вышло».

– Почему? – удивился Егор.

– Не знаю. В теории я старалась все выполнять правильно, руки-ноги работали, как надо, и все получалось, пока я была на суше или на мелководье; а когда заходила на глубину, включался страх, меня охватывала паника, и я впадала в ступор. Что с этим делать?

– Убрать страх. Расслабиться. Наслаждаться процессом. Просто плыть, это же такое удовольствие!

Ксения сникла – легко говорить, если вырос на море и чувствуешь себя в воде как рыба.

– Эй, – Егор осторожно дотронулся до ее руки, – все в порядке?

– Нет, – честно призналась Ксения. Какой может быть порядок у человека, который боится воды, самолетов, лифтов, замкнутых, а также открытых пространств?! И она вывалила на Егора спрессованный ком своих переживаний и страхов. «Вот еще это, и это, и на закуску – то!»

Сраженный ее признаниями, Егор схватился за голову:

– Поэтому ты так странно вела себя в самолете? А я не знал, что думать.

– Да у меня от страха в полете даже зубы стучали. Аэрофобия – страшная вещь. Прошу тебя, придумай такое средство передвижения, чтобы в нем было не страшно! Пусть даже скорость будет меньшей…

– Ксюша, такое средство передвижения уже придумали. Называется троллейбус. Кстати, по статистике самолет куда безопаснее автомобиля.

– Умом я это понимаю, – согласилась Ксения, – но мои страхи – логикой не задавишь. А у тебя есть какие-нибудь фобии?

– Увы, – виновато вздохнул Егор, – я бесчувственный, толстокожий человек со здоровой нервной системой. Единственное, чего я боюсь – остаться голодным. Ксюша, а давай разберем по полочкам все твои страхи.

…Егор слушал ее внимательно, при этом хоть и посмеивался, но не иронизировал, не крутил пальцем у виска, не смотрел на нее, как на ненормальную, а когда она высказала наболевшее, заметил, что на самом деле все не так страшно. «Во всяком случае, ты рассказываешь о своих чудачествах с таким юмором, что они выглядят забавными и безобидными».

…Слушая ее откровения, он позволил только одно ироническое замечание. Когда Ксения покаялась в своем главном страхе – привязанностей и замужества, Егор хмыкнул: «Какая ты еще маленькая, Ксюша! Меньше Аньки!»

Ксения обиженно замолчала.

– Извини, я, правда считаю, что семья это главная ценность, – примиряюще сказал Егор.

– А тебе известно, что по статистике, каждая вторая пара в наше время разводится?!

– Ты боишься подкрепить собственным примером эти печальные данные? – в глазах Егора плясали лукавые смешинки.

– Просто я должна быть уверена в том, что этот брак – навсегда, – отрезала Ксения.

– Ну это понятно, я тоже женюсь не для того, чтобы потом разводиться.

Странное дело, как только Егор упомянул о своей свадьбе, у Ксении испортилось настроение. Ей даже захотелось спросить: так что же – приговор окончательный и обжалованию не подлежит?

«Да мне-то какое дело до его свадьбы?!» – неожиданно разозлилась она и несколько раз повторила себе, как строгое внушение, что попала сюда случайно, а потому ее не должна волновать ни жизнь Егора, ни тем более его отношения с какой-то девушкой. Словно в подтверждение этих мыслей раздался телефонный звонок. Костя сообщил, что купил билет на самолет и попросил продиктовать адрес Савельевых.

«Скоро прилетит Костя, мы уедем в Москву, и эти несколько декабрьских дней покажутся сном».

…Стало темнеть. Егор сказал, что пора домой – мама Соня, наверное, уже приготовила ужин.

…С веранды свесилась Анька. Увидев их, она хихикнула в ладошку и сообщила:

– Братец, а к тебе невеста приехала!

– Леля? – удивился Егор.

– А у тебя есть кто-то еще?

Из дома навстречу им вышла девушка неприлично модельной внешности.

Аня усмехнулась:

– Какая пикантная ситуация, девушек все больше, комнат в доме все меньше!

Часть 2 У каждого свое море

Глава 6

Взглянув на Лелю, Ксения не то чтобы огорчилась (потому как догадывалась, что Егор может быть влюблен только в необыкновенную девушку – неземной красоты), но признаться честно – растерялась; а вот Анька взирала на новоприбывшую звезду с видимым неодобрением и нервно теребила зеленую прядь волос. Леля принадлежала к той избранной касте женщин, над внешностью которых природа поработала особенно тщательно. Без всяких преувеличений, ее можно было причислить к сонму красавиц – фарфоровая кожа словно светилась, огромные серо-голубые глаза смотрели на мир уверенным взглядом царицы, привыкшей к поклонению, изящная фигура легко умещалась в девичий сорок второй размер одежды, а светлая коса была уложена вокруг головы, как корона. Общее ошеломляющее впечатление дополняла эффектная упаковка – облегающее платье со смелым декольте и острые шпильки на длинных ногах.

И Ксения, и Анька тут же поняли, что с этой девушкой вести задушевные разговоры о подростковых комплексах, да и о любых комплексах вообще – бессмысленно, потому что у Лели их наверняка никогда не было.

Глядя на невесту Егора, Ксения незаметно вздохнула. Она, кстати, никогда не соглашалась с жизнеутверждающей пословицей, гласившей, что важнее родиться счастливой, нежели красивой, догадываясь, что эта народная мудрость придумана в утешение всем милым дурнушкам – понятно же, что красивую женщину любой мужчина захочет сделать счастливой, а некрасивой надо стараться самой!

Возможно, Егор с Лелей и были рады встрече, но, похоже, в данный момент к их радости добавились и другие чувства, например, обида, застывшая на лице Лели, и сильное удивление, которое отражалось в глазах Егора.

– Почему ты не сказала, что прилетишь сегодня? – спросил Егор. – Я бы тебя встретил.

Леля слегка манерно сказала, что появилась без предупреждения, чтобы сделать ему сюрприз. «А что такого?! Я взяла в аэропорту такси и приехала сюда, адрес ты мне дал раньше». Егор заметил, что все это выглядит довольно странно. Тогда Леля с вызовом напомнила жениху, что есть и куда более странные вещи – скажем, факт пребывания рядом с ним посторонней девушки.

– Может быть, ты объяснишь мне, что все это значит?! – потребовала Леля.

– Да! Не то будет хуже! – фыркнула Анька.

Леля наградила ее выразительным взглядом. Анька ответила тем же. В воздухе повисло напряжение, и даже пес Мальчик испуганно прижал уши.

Поняв, что ее присутствие Лелю, мягко говоря, раздражает, Ксения смутилась, и хотела было подняться к себе, но вдруг вспомнила, что «к себе» означает в комнату Лели; в итоге ей не оставалось ничего иного, как уйти в сад, где она расположилась в беседке в обществе двух котов. Она догадывалась, что это после телефонного разговора с ней Леля решила приехать без предупреждения (видимо, с целью разобраться, что за посторонние девицы распоряжаются телефоном Егора, как своим собственным).

Поскольку Леля общалась с Егором на повышенных тонах, обрывки их разговора долетали до беседки, и Ксения волей-неволей все слышала. Егор рассказал невесте, при каких обстоятельствах познакомился с Ксенией, однако Леля почему-то не спешила верить его рассказу. Неожиданно к их голосам добавился еще один – в гости к Савельевым пришел Влад Никитский, который подтвердил Леле, что Ксения и Егор действительно познакомились совершенно случайно.

– Это я дал Ксении свой телефон, – заверил Влад. – Когда у нее украли документы и деньги, она обратилась за помощью ко мне.

– А почему ты не отвез ее к себе? – ехидно спросила Леля.

Влад усмехнулся:

– Я не мог пригласить Ксению к своим родителям… Ты просто не знаешь мою маму…

Видимо, Леля сочла свидетельские показания Влада убедительными и сменила гнев на милость.

Время шло. Ксения по-прежнему сидела в беседке. Ей было неловко и грустно, вдобавок она замерзла. Наконец появился Егор.

– Я искал тебя, а ты оказывается здесь…

– Извини, из-за меня у тебя неприятности.

– Не говори глупости, идем в дом. – Егор взял ее за руку и повел за собой.

Взглянув на Софью Петровну, Ксения поняла, как нелегко быть матерью взрослого сына. Чувствуя общее напряжение, бедная мама Соня старалась разрядить атмосферу, но не знала, как это сделать, и выглядела растерянной. Леля вела себя с ней вежливо, но холодно. Ксении было жутко неудобно перед всеми, и посему она тут же предложила освободить Лелину комнату. Неожиданно ей на помощь пришла Анька, пожелавшая уступить свою спальню. «Пусть Ксюша ночует в моей комнате, а я могу прекрасно разместиться в библиотеке!» «Очень хорошо!» – обрадовалась мама Соня.

Проходя мимо Егора, Анька выразительно подмигнула ему, и нарочито громко, чтобы слышала Леля, сказала:

– Надеюсь, братик, завтра здесь не заведется еще одна девушка? А то этой бедняжке достанется только собачья будка.

* * *

В комнате Ани Ксении понравилось даже больше, чем в Лелиной; здесь на всем чувствовался отпечаток личности хозяйки. Большой шкаф с книгами составил бы честь и взрослому человеку, а уж пятнадцатилетней девочке тем более; внушительная стопка книг стояла прямо у кровати, подтверждая, что их активно читают. Увидев примостившуюся на столе печатную машинку, Ксения радостно охнула:

– Это же «Ундервуд!»

Анька горделиво кивнула:

– Если честно, я обожаю древности! Мне почему-то кажется, что моя машинка с историей, и на ней раньше стучал какой-нибудь писатель или поэт где-нибудь в Америке тридцатых годов. Ее мне подарил Егор. Он как-то спросил, чтобы я хотела получить на день рождения, я пожелала раритетный «Ундервуд», и ему пришлось раскошелиться. – Анька с любовью коснулась черных клавиш. – Да, на такой машинке не станешь печатать ерундовые тексты…

Ксения поинтересовалась, что печатает Аня.

– Стихи, – лаконично сказала девочка и, не вдаваясь в детали, перевела разговор на другую тему.

Внимание Ксении привлек внушительный этюдник, коробки с красками, а главное – картины на стенах.

– Ты рисуешь?

Аня смущенно кивнула.

– С пяти лет занимаюсь в изостудии. Говорят, рисовать я научилась раньше, чем говорить.

Аня рассказала, что в младенчестве, ползая среди огромных листов ватмана с чертежами мамы Сони, разбросанных по квартире, она развлекалась тем, что разрисовывала их. Пока Ксения восторженно разглядывала Анины творения – да тут, кажется, настоящий талант! В ее картинах было много света, воздуха, они дышали и жили. Аня часто рисовала море. Ее море было разным – пронзительно-синим, ласковым и радостным в безмятежный летний день, свинцовым, мятежным и грозным в шторм, волшебным, аквамариново-розовым в час заката, серебристым полнолунной ночью, и везде – очень большим, таким, что, кроме него, уже ничего не было нужно. А еще Анька часто рисовала сад мамы Сони, где тянулись к солнцу рододендроны, ветер раскачивал куст акации, а по дорожкам бродили коты.

– А я не умею рисовать, – призналась Ксения.

– Совсем?

– Абсолютно. Если нарисую кота, его никто не отличит от собаки, или вообще от дяденьки, – Ксения улыбнулась. – А вот у тебя настоящий талант!

Анька пренебрежительно махнула рукой (ах, оставьте, в глаза хвалят только дураков!):

– Мне нужно много учиться. Кстати, Егор советует после школы поступать в Академию художеств.

– А ты этого хочешь?

– Не знаю. Боюсь представить, что нужно будет уехать отсюда, жить в чужом городе, далеко от моря, – Анька вздохнула. – Не знаю, смогу ли привыкнуть… Вон Егор до сих пор скучает по дому.

Дверь распахнулась, и в комнату шмыгнул огромный котяра. Аня потрепала его за ухом, и зверь, замурчав, как трактор, расположился на диване.

Ксения подошла к стеллажу, уставленному моделями парусников и самолетов.

– Их когда-то собирали отец с Егором. – Аня взяла в руки изящную бригантину. – В детстве Егор был помешан на море и самолетах, и никак не мог выбрать, кем ему быть – моряком или летчиком. А потом они с Владом решили стать пиратами, учили морзянку, рангоут и такелаж корабля, изучали географические карты и всерьез думали удрать из дома.

– Нормальная мальчишеская мечта! – улыбнулась Ксения.

– Да уж, только потом Влад почему-то стал бизнесменом, – с горечью заметила Аня. – Он так изменился за эти годы, просто не узнаю его…

Ксения стала разглядывать фотографии, висевшие на стенах: мальчишки в лодке, маленькая Анька на руках у мамы Сони, юный Егор в обнимку с огромной собакой. А над кроватью большая фотография…

– Это Влад? – спросила Ксения.

Анька покраснела и нехотя буркнула – да. По ее реакции Ксения поняла, что тут какие-то девичьи секреты, дело деликатное, а потому лучше перевести разговор на другую тему. Она поинтересовалась, зачем у Ани посреди комнаты висит боксерская груша. Анька тут же принялась убеждать, как хорошо снимать стрессы с помощью бокса. Не переставая молотить грушу, она вдруг, без всякого логического перехода, поинтересовалась у Ксении, понравилась ли ей Леля. При этом Анька так душевно шмякнула грушу, что у Ксении не осталось никаких сомнений относительно того, какой ответ от нее ждут.

– Леля? Не знаю, я ее видела всего ничего, – дипломатично ответила Ксения.

– Бывает и пяти минут достаточно, чтобы понять о человеке главное, – фыркнула Аня. – Можно ли быть большей обезьяной, чем эта Леля?!

Ксения удивленно воззрилась на Аню – о чем это она? Тогда Аня рассказала ей про некую теорию, согласно которой все люди условно делятся на обезьян и панд. Суть в том, что обезьяны озабочены только тем, чтобы производить впечатление на окружающих, а панды естественны, для них самое важное – быть. Исходя из этой теории наше время – это, конечно, время обезьян, все стремятся казаться тем, чем не являются.

– Лично меня эти обезьяны уже достали, – хмыкнула Аня. – И мне бы не хотелось, чтобы в моей семье завелась такая, как Леля! Они с Егором совершенно не совпадают!

Ксения улыбнулась – согласно Анькиной теории, и мама Соня, и Егор, и, разумеется, сама Анька были пандами; кстати, может, именно поэтому ей с ними так легко?

– Не понимаю, как Егор не видит, что она вся насквозь фальшивая! – Анька состроила уморительную рожицу, изображая Лелю. – Она когда говорит, так театрально закатывает глаза, словно играет роль!

– Ань, а что если ты к ней предвзято относишься? – осмелилась предположить Ксения.

Аня промолчала, но это угрюмое молчание отнюдь не было знаком согласия.

– Кстати, я уверена, что коса у нее не настоящая, – добавила Аня после паузы, – наверняка шиньон! А вот скажи, тебе не кажется, что с ее лицом что-то не так?

– Не знаю, разве что оно очень красивое.

– Да нет, – сморщилась Аня, – оно какое-то ненатурально худое. Может, она удалила коренные зубы?

– Что?!

– Говорят, так делают, чтобы лицо казалось худым…

Анька взяла со стола зеркальце, смахнула с него пыль рукой и уставилась на себя, словно с кем-то сравнивая. Похоже, результатом она осталась недовольна, и зеркальце полетело под стол. Аня покраснела. Ксения в очередной раз обратила внимание на ее особенность легко краснеть.

…Когда Аня уходила, Ксения извинилась:

– Мне совестно, получается, что я выжила тебя из твоей комнаты…

Девочка безмятежно махнула рукой:

– Пустяки! К тому же я здесь все загадила, как говорит мама Соня. Самое время взяться за образцово-показательную библиотеку!

И рассмеявшись, Анька ушла.

…Ксения подошла к окну и тут же отпрянула, увидев, что под ним стоят Егор с Лелей. Она застыла, не решаясь закрыть окно. Ей совсем не хотелось привлекать их внимание, но и подслушивать чужой разговор было не в ее правилах. Она честно ушла в глубь комнаты, однако диалог Егора и Лели был слышен и оттуда. А говорили они, между прочим, о ней.

– Допустим, у этой девушки действительно украли деньги и документы, – раздраженно сказала Леля, – но согласись, эту проблему можно решить как-то иначе, ведь она не может поселиться у тебя навсегда?!

– Как же она уедет без документов? – возразил Егор. – Чтобы купить билет – нужен паспорт. Слушай, а что если… давай ей поможем? Ты дашь Ксении на время свой паспорт, мы купим ей билет, и она сможет уехать домой!

– Как это дать паспорт неизвестно кому?! – возмутилась Леля. – Вдруг она мошенница? И потом любой, кто увидит фотографию в моем паспорте, сразу все поймет, потому что внешне мы с ней отличаемся, как небо и земля.

Услышав эту фразу, Ксения вернулась к окну.

– Я – блондинка, Ксения – русоволосая, к тому же она значительно старше, – продолжила Леля. – И весит килограммов на десять больше.

Ксения вспыхнула – уж это была явная ложь. Она еле сдержалась, чтобы не крикнуть Леле: какая же ты обезьяна! Мартышка! Но из уважения к Егору Ксения закрыла рот двумя ладонями и ничего говорить не стала, только с чувством захлопнула окно. Выходит, Анька в своих нелестных оценочных суждениях о Леле была права. Неужели Егор всего этого не понимает? Хотя если подумать – ей-то какое дело! Пусть женится на ком хочет!

* * *

Настроение, конечно, испортилось; она решила не спускаться в гостиную к ужину, но потом, подумав, сочла, что было бы неправильно показывать обиду и огорчать маму Соню с Егором, а что касается Лели… Что ж, придется как-то вытерпеть ее общество.

Леля, впрочем, за ужином вела себя прилично, смотрела на Ксению вполне дружелюбно и даже улыбалась ей время от времени со сдержанным достоинством, как и подобает королеве вечера. Выглядела она тоже по-королевски – на голове корона из светлой косы, эффектное платье, неизменные каблуки. «Типа она на светском рауте, – неодобрительно шепнула Ксении Анька».

Мама Соня по случаю приезда Лели превзошла саму себя, ужин поражал воображение, одно изысканное блюдо сменялось другим; правда, оценить старания хозяйки Леля не смогла. Она категорически отказалась от еды, признавшись, что сидит на строгой диете. Мама Соня промолчала, но по тому, как она поджала губы, Ксения догадалась, что та недовольна. Конечно, мало ей было вечно худеющей Аньки, теперь вот еще и Леля!

В разгар вечера Ксения вышла на веранду и устроилась на диванчике, где уже расположилась парочка котов и пес Мальчик. Вскоре компанию ей составила Леля. Она уселась рядом и завела разговор. Ксении показалось, что невеста Егора хочет выведать, какие карты коварная гостья прячет под столом, пользуясь наивностью Егора и его матушки. Ксения не сочла это обидным и постаралась быть с Лелей открытой и искренней – рассказала историю с кражей в аэропорту, упомянула про скорый приезд Кости. В итоге Леля, кажется, успокоилась и – откровенность за откровенность! – тоже разговорилась.

Ксении, конечно, было любопытно узнать, умеет ли говорить-думать-чувствовать эта ходячая иллюстрация модного журнала. После беседы с Лелей, она была вынуждена признать: да – умеет. Вопреки устойчивым представлениям о гламурных красавицах, как о легкомысленных стрекозах, умеющих лишь порхать с одной светской тусовки на другую, Леля оказалась не пустышкой; у нее обнаружилось и высшее образование, и любимая работа (барышня рассказала, что работает журналисткой на одном из телеканалов).

В свою очередь, Леля тоже поинтересовалась профессией Ксении, и ответ ее порядком удивил:

– Придумываешь свадьбы? Надо же! Хотя мне приходилось сталкиваться с такого рода услугами. Когда я выходила замуж, нам тоже напридумывали на круглую сумму. Красивая была свадьба… Только мы все равно через пару лет развелись!

– А что так? – спросила Ксения.

Леля пожала плечами:

– Не сошлись характерами. Мы с моим экс-мужем совершенно не подходили друг другу. Просто я слишком поздно это поняла. Он был эгоцентричный, зацикленный на собственной персоне человек, в общем, полная противоположность Егору.

Далее последовал эмоциональный рассказ о том, какой Егор замечательный, заботливый и чуткий.

– Понимаешь, о чем я говорю? – подмигнула Леля.

Ксения кивнула – понимаю.

– Самое смешное, что с ним мы познакомились задолго до моего замужества… – призналась Леля.

Ксения не нашла это обстоятельство смешным, но вежливо промолчала.

– Но потом я встретила своего будущего, вернее сказать, теперь уже бывшего мужа, – уточнила Леля. – К счастью, нам с Егором удалось сохранить дружеские отношения, собственно, он был первым, кому я позвонила после развода. Он окружил меня заботой и вниманием, и вскоре я поняла, что он именно тот, кто мне нужен.

«Ясно! – улыбнулась Ксения. – В финале полный хэппи, и много-много большого личного счастья. Ну и, слава Богу!» – она вопросительно посмотрела на Лелю:

– Нас не потеряют? Может, пора за стол?

Когда они вернулись в гостиную, Анька посмотрела на Ксению с осуждением, как на предательницу. Она явно не считала, что Леля достойна внимания. Однако не все были с ней согласны. Например, Влад не сводил с Лели восхищенных глаз; в этот вечер он был в ударе – рассказывал бесконечные истории из своей жизни, изображал в лицах общих знакомых, шутил, театрально жестикулировал.

Какое-то время Анька угрюмо наблюдала за тем, как он порхает вокруг Лели, и наконец, не выдержав, фыркнула, обращаясь к Ксении:

– Бедолага, он даже не представляет, как глупо выглядит! Ему осталось только станцевать сальсу или спеть оперную партию. Тьфу, смотреть тошно! – она поднялась. – Пойду-ка я лучше спать!

Ксения хотела сказать, что тоже пойдет спать, но в этот момент в гостиную вошла мама Соня и объявила:

– Ксюша, приехал твой жених из Москвы.

Глава 7

Мама Соня тут же усадила Костю за стол. Ксения была рада его приезду, ведь он был свой, родной человек из ее привычного мира. Радость плескалась в ней, как домашнее шави-гвино, кувшинчик с которым поближе к Косте придвинул Влад. Кстати, Костя сразу же предложил ей уехать в отель, дабы не стеснять хозяев дома, но мама Соня решительно пресекла его порыв: «Куда вы на ночь глядя?! Если уж так хотите – решите этот вопрос завтра». Переглянувшись, Ксения с Костей решили переночевать у Савельевых.

С размещением, правда, вышла заминка; когда ужин закончился, мама Соня спросила у Ксении: «Константин будет ночевать в твоей комнате?»

Ксения отчего-то смутилась и промолчала.

– Я могу уступить ему свою комнату, а сам переночую в гостиной, – подал голос Егор.

– Не надо, – покраснела Ксения, – мы создаем вам столько проблем. Мы с Костей можем… вместе.

Оглядевшись в комнате Ани, Костя заметил, что Ксения неплохо устроилась.

– Мне повезло, что я встретила Егора, – призналась Ксения. – Без него я, наверное, пропала бы.

– Все-таки, Ксюша, такое могло произойти только с тобой! – с иронией заметил Костя.

– Почему? Ежедневно сотни людей во всем мире становятся жертвами грабителей!

Костя расхохотался.

– Потише! – обиженно попросила Ксения. – Твой дурацкий смех наверняка слышен даже на первом этаже!

– Но ты говоришь такие смешные вещи, – пожал плечами Костя. – Дорогая, поверь, я был в Мексике, Италии, Бразилии – самых криминальных странах, и нигде, слышишь, нигде со мной не происходило подобной ерунды.

– И что ты этим хочешь сказать? Что я идиотка, и все дело только в этом?! Я ничуть не сомневаюсь в твоих способностях выходить сухим из воды. Я совершенно уверена, что, попади ты в плен к новозеландским людоедам, они бы тебя не съели.

Костя резко перестал смеяться и удивленно воззрился на нее:

– Это ты о чем?

– О том, что такие люди, как ты, умеют выпутываться из любых ситуаций. Ты бы с ними договорился, не так ли?

Она почувствовала, что ее радость от приезда Кости стала рассеиваться. Ксения еще сдерживалась, но уже понимала, что внутри начинает закипать горячая обида.

– Ты говоришь со мной так, будто я в чем-то виновата…

Костя ответил ей долгим удивленным взглядом:

– Ну а кто виноват, Ксюша?!

Он отвернулся и надолго замолчал. Ксения вздохнула – да, можно вообще ничего не говорить, но при этом смотреть, высокомерно подняв брови, и так возмущенно дышать, что ты непременно будешь чувствовать себя последней свиньей, понимая, что вина твоя перед этим благородным человеком безмерна.

Она предприняла робкую попытку примирения – подошла к нему, обняла за шею.

– Ты выглядишь усталым…

– А каким я должен быть? Энергичный и радостный? – усмехнулся Костя, отстраняясь. – У меня было несколько перелетов, я элементарно не выспался. Кроме того, у меня много других проблем. На носу конец года, самый цейтнот, ты не представляешь, сколько дел останутся незавершенными из-за того, что я вынужден был сейчас уехать из Москвы!

Последнюю фразу Костя произнес с такой неповторимой печальной интонацией, что, будь у Ксении чуть больше совести, она должна была бы пасть перед ним на колени, вымаливая прощение.

В итоге они, конечно, поссорились, и долго сидели, отвернувшись друг от друга, упрямо делая вид, что на стене написано что-то безумно интересное. Ксении хотелось сбежать на край света, чтобы поплакать там вдоволь, но поскольку такой возможности у нее не было, она, наконец, первой нарушила игру в молчанку и сухо пожелала Косте спокойной ночи. Она легла, отодвинувшись на самый краешек кровати; Костя хмыкнул и, прихватив вторую подушку, улегся на полу. Ксения погасила свет.

Утром Костя предложил мировую. «Ксюша, мы оба взвинчены из-за того, что находимся в необычных обстоятельствах – чужой дом, чужие люди, вот переедем в отель, и все наладится!» Он даже великодушно предложил задержаться в Сочи на новогодние праздники.

Во время завтрака она чувствовала себя скованно. Ей казалось, что все присутствующие, включая котов, наблюдают за ней и Костей и догадываются об их ссоре. К тому же ей было стыдно за своего жениха; во‑первых, когда Костя увидел Лелю, вышедшую к завтраку в мини-юбке, он так взволновался, что не сразу оторвал взгляд от ее ног; во‑вторых, он умудрился предложить Егору деньги за проживание Ксении в доме. Сначала Егор опешил, потом холодно улыбнулся: «Ах, оставьте, у нас тут не отель!» После этого Ксении захотелось провалиться сквозь землю, и она поторопила Костю с отъездом.

Прощаясь, мама Соня вручила им пирог, размером с футбольное поле, и заставила Ксению пообещать, что перед отъездом в Москву она еще заедет к ним.

Аню ее отъезд несказанно огорчил; она мрачно прошептала, что лучше бы Костя забрал с собой Лелю. «Ну, что ты, не злись, – так же шепотом ответила Ксения, – все будет хорошо!» В качестве подарка на память Анька вручила Ксении «Бегущую по волнам».

* * *

Они решили остаться в Сочи до Рождества, надеясь, что за эти дни вопрос с документами решится; Костя снял прекрасный номер в гостинице – из окон чудесный вид, и море рядом; казалось бы – можно расслабиться и отдыхать, но Ксения не чувствовала себя счастливой – что-то мешало. Практически сразу выяснилось, что отдыхать придется ей одной; в планы Кости это не входило – большую часть первого дня в отеле он просидел с ноутбуком, ведя бесконечные разговоры по скайпу с коллегами и рассылая электронные письма. Сначала Ксения стоически терпела его равнодушие, коротая время за чтением Грина, но на следующий день она сочла возможным напомнить жениху, что они, кажется, отдыхают здесь вместе. Ближе к обеду спросила у сидевшего за компьютером Кости, не хочет ли он прогуляться. Пришлось повторить вопрос еще раз. Костя оторвался от экрана:

– Ксюш, извини, не могу, много работы. Сходи сама, потом расскажешь, как было.

Отлично! Человек вроде уехал из Москвы, но на самом деле остался в душном столичном офисе. Наверное, так и уедет, не побывав у моря. Она взяла сумку и отправилась гулять.

Удивительно – город тот же, море – то же, но – минус очарование. В отличие от тихой волшебной бухты рядом с домом Савельевых в центре было слишком суетно. Ксения устроилась в том самом кафе, где они были с Егором, раскрыла «Бегущую», но сосредоточиться на чтении не получалось; выпив кофе, она долго гуляла вдоль набережной, съела мороженое, спустилась к морю, но радости, хоть отдаленно похожей на ту, что она испытывала в бухте – не возникало.

…Вернувшись вечером в отель, Ксения обнаружила, что номер пуст. Костя появился лишь спустя пару часов; оказалось, он ездил на встречу с тем сочинским клиентом, переговоры с которым она провалила.

– Почему ты не предупредил, что поедешь к нему? – удивилась Ксения.

– Я дозвонился только после обеда; он сегодня вернулся из командировки и попросил меня срочно приехать. Конечно, я сразу рванул туда, чтобы спасти контракт и уладить проблему, возникшую, между прочим, по твоей вине!

То ли Косте не удалось окончательно уладить проблему, то ли еще что, но выглядел он усталым и раздраженным.

Ксения вздохнула:

– Послушай, Костя, я знаю, что виновата, и поверь, сожалею об этом больше тебя.

Но Костю было не остановить, снова и снова он говорил о ее безответственности, легкомыслии и…

– Я все поняла. Как только мы вернемся в Москву, я подам заявление об уходе.

– Я тебе этого не предлагал! – окончательно обиделся Костя. – Почему ты всегда все воспринимаешь в штыки?!

В этот момент Костин ноутбук подал признаки жизни – противно загудел скайп, и Костя метнулся к экрану. Ксения наблюдала за женихом, разговаривавшим с деловым партнером, и в который раз поражалась потрясающей Костиной способности к мимикрии – минуту назад этот человек был раздражен и недоволен, и вот он уже лучезарно улыбается и сыплет остротами. Ей вдруг припомнились Анькины рассуждения из области сравнительной зоологии: обезьяны-панды, обезьяны-панды, обезьяны… На первый-второй рассчитайсь! То, что прежде виделось ей как бы в дымке, теперь предстало в беспощадном свете правды. Стало очевидно, какие они все-таки с Костей разные. Она вздохнула: «А что нас объединяло раньше, кроме моего глупого страха женского одиночества и тревожного синдрома «тридцати лет»?»

Закончив разговор, Костя повернулся к ней:

– Чего ты надулась, Ксюша? В конце концов, ведь я стараюсь для тебя, для нас с тобой…

– Знаешь, я думала, что ты приедешь, и мне станет легче, надежнее, спокойнее… А стало сложнее.

– Ну, извини, – усмехнулся Костя. – Выходит, я не оправдал твоих ожиданий. Может, мне не стоило приезжать? Я смотрю, ты не очень-то хотела покидать тот дом…

Ксения пожала плечами:

– Не скрою, у Савельевых мне было хорошо. Замечательные, гостеприимные люди…

– В особенности тебе понравился сын хозяйки?

– Это не твое дело!

– Ах, вот как?! – крикнул Костя, теряя терпение.

– По какому праву ты кричишь на меня? – возмутилась Ксения.

– По праву твоего мужа!

– Хочу заметить, что мы пока не муж и жена.

– Так ты поэтому морочила мне голову своими отказами выйти замуж?! Чтобы оставаться свободной и крутить хвостом направо и налево?!

– Каким еще хвостом? – разозлилась Ксения. – Как ты себя ведешь?

– Может, мне вообще уехать?

– Как хочешь!

Костя с чувством ударил кулаком по столу. Ксения вышла на балкон.

– Ксюша, выйди, пожалуйста! – послышался из комнаты голос Кости.

Она вернулась. «Вот сейчас он скажет, что все это глупости, мы признаем, что оба были не правы, и…»

– Ты можешь оставаться в отеле, номер оплачен до десятого января, – сухо бросил Костя. – Если я буду нужен тебе – позвони в Москву, я приеду. На столе моя банковская карта, пин-код я написал, понадобятся деньги – снимай.

Он взял саквояж и ушел. Растерянная Ксения опустилась на кровать. «Как мило – бросил меня в чужом городе… да еще накануне Нового года. Выходит, личные амбиции для него важнее наших отношений». Она сидела долго, наверное, целую вечность. Пока тишину не нарушил телефонный звонок.

* * *

– Привет! – сказал Егор.

Она сжала в руке мобильный телефон.

– Я хотел узнать, как у тебя дела, убедиться, что все в порядке.

– Все нормально, – выдохнула Ксения.

– Точно? – засомневался Егор. – А чего голос такой несчастный?

Она не сдержалась и расплакалась.

Егор испугался:

– Ты плачешь?!

Ксения не хотела говорить ему о своих проблемах, но Егор заставил ее рассказать правду.

– Понятно, – сказал он, – я сейчас приеду к тебе. Говори, в каком ты отеле.

– Не надо, – запротестовала Ксения. – Я сама справлюсь.

– Ксюша, я все равно приеду, лучше скажи, где ты. Иначе мне придется объехать все отели Сочи.

…Жизненная драма уложилась в несколько слов: «Костя уехал. Я осталась».

Егор выслушал и спокойно, словно это уже было делом решенным, объявил: «Собирайся, поедем к нам».

Ксения опешила:

– О чем ты?!

Егор обвел глазами гостиничный номер:

– Хороший отель, но у нас тебе будет лучше.

– Я не поеду, – она помотала головой. – Это неудобно. Тоже мне – неразменная монета, все время к вам возвращаюсь!

– Не говори ерунды! Мама тебе обрадуется.

– Егор, я очень вам благодарна, но… я не могу поехать с тобой. Надеюсь, что вопрос с документами скоро решится, и я вернусь в Москву.

– А ты помнишь, что через несколько дней Новый год?

– В самом деле, – горько усмехнулась Ксения. – Я и забыла…

– Не будешь же ты встречать его здесь, в гостинице?! Давай так – ты встретишь Новый год с нами, а после праздников вместе съездим в полицию, узнаем, как продвигается твое дело? Что скажешь?

Она молчала.

Егор мягко подтолкнул ее:

– Собирайся. Или мне сложить твои вещи?

Ксения вздохнула:

– А что скажет Леля?

– При чем тут Леля? – удивился Егор. – Ее это не касается.

Он взял Ксению за руку:

– Если ты сейчас не соберешься, я вывезу тебя силой.

Она взглянула на него с удивлением – а он, оказывается, может быть и таким? «Да, – глазами подтвердил Егор, – и лучше бы тебе это усвоить».

После паузы он примиряюще добавил:

– Поехали! Мама готовит на ужин мандариновый пирог.

Ксения улыбнулась:

– О, мандариновый пирог… Разве я могу устоять?!

* * *

Ксения внутренне сжалась, входя в дом Савельевых. Мама Соня, Анька и пес Мальчик встретили ее хорошо, коты – нейтрально, а вот Леля была не довольна. Она посмотрела на Ксению с явным осуждением.

Впрочем, Леля сочла, что этого недостаточно. Когда на следующий день Егор с мамой Соней уехали в город за покупками, она пришла в комнату Ксении и предложила поговорить. Не дожидаясь согласия, Леля сразу перешла в атаку:

– И где же твой жених?! Ты это все намеренно устроила, да?

Ксения отвернулась.

– Ну, конечно! Ты решила, что Егор тебе больше подходит?! А прежнего отправила в отставку?

Ксения сжала виски, задохнувшись от боли:

– Оля, перестань, не надо так. Что я подстроила и в чем виновата? В том, что попала в глупейшую ситуацию, осталась без денег и документов?!

Леля усмехнулась:

– Ну, извини, Ксюша, я все понимаю – у тебя проблемы, неприятности, поверь, я тебе сочувствую, но и ты меня пойми – у меня были несколько иные планы на эти праздники.

Она хотела добавить что-то еще, но в сердцах махнула рукой и выскочила из комнаты. Выбегая, она ненароком пристукнула дверью Аню, которая, как оказалось, стояла за порогом.

– Подслушивать нехорошо! – крикнула Леля.

Анька заглянула в комнату и виновато сказала:

– Нехорошо. Но как бы иначе я узнала, о чем вы говорите?!

Ксения промолчала. Аня подошла к ней и присела рядом.

– Не расстраивайся! Леля в своем репертуаре, рассуждает, как законченная эгоистка.

– Но она права.

– С точки зрения обезьяны – может быть, – хмыкнула Аня, – но мы-то должны рассуждать как люди! Пожалуйста, не принимай близко к сердцу ее глупости!

Ксения почувствовала, что в горле набухает ком, и чего доброго, дело закончится слезами, а этого не надо, не надо…

– Ань, извини, можно я побуду одна?

Оставшись в одиночестве, Ксения задумалась. По-человечески, она Лелю понимала, как понимала и ее фразу о «несколько иных планах». И то сказать – у Лели на носу свадьба, все и без того непросто, а тут еще какая-то чужая девушка. В общем, как ни крути, получается, что ее присутствие в этом доме создает всем проблемы. И не лучше ли будет…

Она решила уйти по-английски – не прощаясь. Написала для Егора и мамы Сони записку, в которой поблагодарила за гостеприимство и сообщила, что ей чудесным образом вернули паспорт и она улетает в Москву первым же рейсом.

Ну, все! Ксения потопала на автобусную остановку.

Вернуться в отель она уже не могла, поскольку, уезжая с Егором, отказалась от номера и сдала ключи. Денег у нее не было, потому что она лучше умерла бы с голоду, чем воспользовалась банковской картой Кости. В общем, ситуация была безнадежной.

Ха-ха – знакомое место, все тот же вокзал, поезда, люди куда-то спешат, только ей спешить некуда. «Ну и буду сидеть тут, пока не окочурюсь», – вздохнула Ксения.

* * *

Неожиданно зазвонил мобильный телефон, подаренный Егором. Взглянув на дисплей, Ксения увидела номер Егора и решила не отвечать. Погруженная в свои мысли, она словно выпала из действительности и не знала, сколько прошло времени; в реальность ее вернул знакомый голос, раздавшийся за спиной. «Привет!»

От неожиданности она вздрогнула, а обернувшись, увидела Егора. Он присел рядом. Оба молчали. Потом Ксения спросила:

– Как ты меня нашел?

Егор пожал плечами – легко.

На самом деле, это, конечно, было нелегко; он искал ее в бухте, колесил по городу на машине, заехал в отель, а затем рванул на вокзал; но всего этого он ей рассказывать не стал. Ксения также никогда не узнала о том, как развивались события в доме Савельевых после ее ухода. Когда Егор вернулся домой, Аня рассказала ему о ссоре Лели и Ксении и предположила, что Ксения уехала именно из-за этого. Егор пристыдил Лелю, сказав, что она не имела права так поступать, в результате они поссорились, и он уехал. Про вокзал он, в конце концов, как-то интуитивно догадался.

– Я прочел твою записку, но ничего не понял, – сказал Егор. – Честно говоря, все это было похоже на побег. Так от кого ты сбежала, Ксюша?

Ксения молчала – не скажешь ведь, что она сбежала от себя самой.

– Давай сделаем вид, что никакой записки не было, я ничего не читал, ты никуда не уезжала.

– И что дальше?

– Поедем домой, – улыбнулся Егор.

– Извини, но это невозможно.

Он терпеливо (видать, сказывались годы общения с неукротимой младшей сестрой) повторил свое предложение.

Ксения упрямо сжала губы. Он опустился перед ней на колени и взял за руку:

– Поехали!

– Нет!

Егор выпрямился, помолчал с минуту и заявил, что, если она не одумается, он сам посадит ее в машину.

– Я никуда не пойду! – уперлась Ксения.

– Ксюша, это глупо!

– Пожалуйста, оставь меня!

– Где оставить? Вот здесь, на вокзале? – кажется, он утрачивал выдержку.

– Да, у меня… билет на поезд! – выпалила Ксения.

– Покажи мне его, – потребовал Егор.

В голове у Ксении что-то перемкнуло, и она сорвалась.

– Что тебе нужно? – крикнула она, едва сдерживая слезы. – Что ты ко мне прицепился?

– Я несу за тебя ответственность.

– Послушай, я не твоя сестра и не твоя невеста, с чего ты взял, что должен нести за меня ответственность?! Иди домой, тебя там ждут!

Их бурное объяснение привлекло внимание окружающих. Подошел полицейский. Он посмотрел на Егора с подозрением и обратился к Ксении:

– Какие-то проблемы? Он к вам пристает?

– Не мешайте мне разговаривать с моей девушкой, – отрезал Егор.

– Твоей девушкой?! – возмутилась Ксения. – Врет! Его девушка дома. Егор, может, ты забыл? Такая белокурая красавица, звать Леля?!

– Ты пойдешь или нет? – вспылил Егор. – Я тебя сейчас силой поведу!

– Применять силу – это уже статья, – нахмурился полицейский. Он повернулся к Ксении: – Так кто он вам?

– Случайный попутчик из самолета, очень хороший человек, а в сущности – никто! – выдохнула Ксения.

– Мы дома разберемся, кто кому кто, – усмехнулся Егор и попросил полицейского: – Оставьте нас, пожалуйста, в покое!

И тут страж порядка взорвался:

– Сейчас заберу обоих в обезьянник, и оставлю там, в полном покое, суток на пятнадцать. За это время, глядишь, разберетесь, в каких вы отношениях.

– Прошу вас – не надо! – сказала Ксения. – Этому гражданину никак нельзя в каталажку на пятнадцать суток, у него через неделю свадьба. Мы сами разберемся.

– Точно? – не поверил полицейский.

– Точнее не бывает, – заявил Егор.

Полицейский уже благодушно махнул рукой, намереваясь отпустить их восвояси, но тут Ксения напоследок решила высказаться: «Вы бы лучше воров ловили. А то когда надо – от вас никакой помощи!»

– Чтооо? – вскипел страж порядка.

– Не слушайте ее, она бредит, у нее температура! – крикнул Егор и потащил Ксению за собой.

У машины она опять притормозила.

– Не поеду!

– Да почему?!

И тогда она сказала правду.

– Я не хочу осложнять тебе жизнь.

– Вот спасибо! – усмехнулся Егор и, взяв ее на руки, усадил в машину.

Там она расплакалась, как девчонка. Чтобы успокоить ее, Егор пересел к ней на заднее сиденье.

– Ксюша, что случилось?

Она пожаловалась, что у нее ничего не получается.

– Что не получается?

– Все! – прорыдала Ксения. – Помириться с близким человеком, перестать бояться, жить, и… в любви тоже ничего не получается!

Уткнувшись ему в грудь, она – вот ужас-то! – ревела белугой. Егор успокаивал ее и гладил по голове.

– Ксюша, скоро Новый год – отличная возможность начать все с чистого листа. Перестать бояться, наладить отношения, – он протянул ей свой носовой платок. – Все получится, вот увидишь.

Ксения перестала реветь и недоверчиво посмотрела на Егора:

– Ты откуда знаешь?

– Знаю, и все!

Прозвучало весомо. По-мужски. Во всяком случае, она поверила. Сжимая в руках его белый платок, она вытерла слезы и успокоилась.

* * *

Увидев Ксению, мама Соня с Аней просияли, Мальчик ластился, признав ее за свою; но более всего Ксению удивила реакция Лели – та подошла к ней и улыбнулась: «Извини, я была не права».

Перед сном Ксения обдумывала недавние события, пытаясь понять саму себя; она чувствовала, что в их отношениях с Егором сегодня что-то изменилось, но что именно и почему – она пока не знала; а главное, не понимала, как ей дальше вести себя с Лелей. Ксения ворочалась с боку на бок до самой полуночи, не в силах заснуть, и наконец, провалилась в сон, в котором ей привиделся кошмар. Она проснулась в холодном поту, приподнялась и вдруг увидела, что штора на окне зашевелилась. Как известно, люди по-разному ведут себя в минуты опасности – одни кричат от ужаса, другие цепенеют, будто скованные страхом; поскольку Ксения принадлежала ко второй категории, она сжалась и, как загипнотизированная, смотрела на окно, готовясь к самому худшему.

Ждать пришлось недолго – снаружи отодвинули штору, и кто-то заглянул в комнату.

Глава 8

Онемев от страха, она смогла издать только шипящие звуки. Окно приоткрылось, и на подоконник ступил вихрастый рыжий подросток. С минуту они с Ксенией обалдело смотрели друг на друга. Тот факт, что в руке у незнакомца был не топор или тесак, а букет роз, не особенно убедил Ксению в доброте его намерений.

– Ты кто? – шепотом спросила она, обретя дар речи.

– А ты кто? – тихо повторил незнакомец.

– Ксения Володина.

– А где Анька? – парень с подозрением уставился на Ксению, как будто та прятала сестру Егора под кроватью.

Ксения почувствовала, что где-то внутри – уф, отпускает! Глупо улыбаясь, она сообщила, что Анька уступила ей свою комнату, а сама ночует в библиотеке. «Так что ты можешь залезть в окно библиотеки!»

Подросток заметил, что более он никуда влезать не станет, попросил передать Аньке привет и, оставив цветы, покинул комнату также через окно.

Утром, застав Аню одну на веранде, Ксения рассказала ей о ночном происшествии. Та сразу догадалась, кто мог ломиться в ее окно с цветами наперевес.

– Это Сережка Самохин, мой одноклассник, он меня уже достал своими дурацкими знаками внимания; ему с какого-то перепугу почудилось, что он в меня влюблен!

Ксения улыбнулась:

– Может, ему виднее? Вдруг он на самом деле в тебя влюблен?

Анька презрительно фыркнула:

– Ерунда! Понимаешь, мы с ним дружили с первого класса, и все было отлично – всегда были вместе, не ссорились, а потом… года два назад он возомнил, что влюблен в меня, и, конечно, сразу этим все испортил; наша дружба сдохла. Вот скажи, зачем мужчины всегда все портят?!

– Не знаю, – пожала плечами Ксения, – а тебе он нравится?

– В качестве мужчины я его, разумеется, не воспринимаю и не могу оценивать.

– А мне он понравился. Симпатичный парень.

Аня усмехнулась:

– Он же мелкий, ниже меня на голову!

Ксения предложила ей забрать цветы, подаренные Сережей, но Анька отказалась. «Оставь себе!»

– Да, кстати! – всполошилась Аня. – Я хотела тебе кое-что подарить – на память. Мне кажется, они тебе пойдут!

Она протянула Ксении коралловые бусы.

– Какие красивые! Спасибо, Анечка.

– Мне подарил их отец, – в Анькиных глазах была грусть.

– Ань, а где твой отец? – осторожно спросила Ксения.

Аня промолчала и погрустнела еще больше.

На веранду вышли Егор с Владом и Леля в красивом синем платье (свежая, как роза; светлые волосы рассыпаны по плечам, опровергая любые предположения о фальшивых косах). При их появлении Аньку будто перекосило. Уже не в первый раз Ксения замечала, что Аня особенно нервничает в присутствии Влада – вот и сейчас на ее лице зарделся маковый румянец.

«К чему бы это? Неужели Анька влюблена в… – Ксения осеклась, не решаясь поверить своим робким предположениям».

Когда Леля предложила Егору поехать в Сочи, чтобы приобщиться к вечерней клубной жизни, его лицо исказилось, словно от зубной боли, но под напором невесты, и в особенности учитывая энтузиазм, с каким на ее предложение ответил Влад, Егор был вынужден согласиться.

Из вежливости он пригласил и Ксению. Правда, приглашение прозвучало несколько странно: «Ксюша, если хочешь, поехали с нами, хотя не думаю, что это будет интересно». Вздохнув, Егор признался, что ненавидит подобное времяпровождение. Ксения улыбнулась – надо же какое совпадение, представь – я тоже! И конечно, отказалась: «Лучше погуляю в саду». Егор понимающе кивнул – судя по его виду, он бы тоже с радостью погулял в саду или пошел к морю, да все, что угодно, кроме… «Егор, поехали!» – попросила Леля, и Егор обреченно пошел к машине.

Дом опустел – Анька куда-то ушла, мама Соня колдовала над ужином; Ксения читала в саду томик Грина, но вскоре отложила книгу, поскольку начало темнеть. Ей отчего-то стало грустно, и ощущение одиночества усиливалось, как бархатная темнота вечера. Огромная сочная луна взошла над садом. На заборе сидел полосатый кот; замерев и подняв мордочку вверх, он полностью сосредоточился на луне, словно медитируя. Кот созерцал луну, Ксения – кота. Потом кот бесшумно, на мягких лапах спрыгнул с забора и растворился в ночи.

Неизвестно, сколько бы она просидела так в саду, упиваясь лунным ядом и отравой сомнений, если бы не мама Соня, которая пришла за ней в беседку. Мудрая Софья Петровна, очевидно, что-то такое знала и про способности луны навевать грустные мысли, и про женские переживания. Ей оказалось достаточно просто взглянуть на Ксению, чтобы сразу все понять. «Ну, вот что, – решительно сказала она, – нечего тут грустить! Пойдем, поможешь мне с ужином!»

* * *

До этого вечера Ксения только заглядывала в святая святых мамы Сони – ее кухню, но не входила туда. Теперь же она могла все хорошенько рассмотреть. Само помещение оказалось размером с приличную столовую; резные буфеты, множество настенных полок и стеллажей, уставленных разнообразной кухонной посудой, среди которой было много керамики. В центре стоял длинный стол-остров для приготовления пищи; в кухне было все продумано и организовано для удобства хозяйки, но при этом красиво и уютно.

Мама Соня торжественно огласила меню ужина: «сегодня у нас суп с лисичками, запеченная рыба с ореховым соусом и шафраном, пхали из баклажанов, хачапури, фондю и мандариновый пирог». Ксения улыбнулась – на слух это звучало весьма аппетитно. Пока огромная царь-рыба вымачивалась в белом вине, мама Соня прочла Ксении целую лекцию о различных соусах, заправках и специях.

Если до знакомства с Софьей Петровной Ксения считала, что еда – это приятная часть жизни, теперь она поняла, что кулинария может быть искусством. Кроме отменных вкусовых качеств, блюда мамы Сони отличались красотой и яркостью, и в итоге ужин в ее исполнении превращался в симфонию вкуса, запахов и красок.

Наблюдая за хозяйкой, Ксения подумала, что в ее действиях определенно есть что-то магическое и она в своей волшебной кухне похожа на алхимика.

– А я, увы, бездарна в кулинарии, – сказала Ксения.

– Ты вообще не готовишь? – удивилась мама Соня.

Ксения призналась, что пару раз у нее возникало желание приготовить нечто экзотическое, но результат ее совсем не радовал – получалась какая-то ерунда. Мама Соня тут же решила научить ее готовить. Ксения смутилась, предположив, что к кулинарии, видимо, нужен особый талант, как к музыке или танцам.

– А мы его разовьем! – невозмутимо промолвила мама Соня. – Представь, когда я выходила замуж, я даже не умела варить макароны.

Она смешала ингредиенты для соуса и огласила рецепты блюд сегодняшнего ужина. Ксения с сожалением подумала, что вряд ли сумеет запомнить все на слух, и решила записать, чтобы потом в Москве попробовать это приготовить. На следующий день она одолжила у Аньки толстую школьную тетрадь, которую назвала «Кулинарной книгой мамы Сони».

Делясь своими тайнами, мама Соня упомянула и про главный кулинарный секрет любой хозяйки – готовить нужно с любовью и для любимых людей.

Ксения обратила внимание на то, что хозяйка использует много приправ. Заметив ее интерес, мама Соня пояснила, что специи завершают вкус блюда, а часто – совершенно необходимы, чтобы раскрыть его. Демонстрируя многочисленные банки, она увлеченно рассказывала об их содержимом. «Смотри, это королева приправ…» Ксения взяла протянутые ей коричневые стручки ванили, и по всей кухне пошел волшебный аромат.

– Ух, как пахнет, – восхитилась Ксения. – Моя мама тоже кладет в выпечку ванилин.

Мама Соня взглянула едва ли не обиженно:

– Это не ванилин, а ваниль – две большие разницы! Ваниль – весьма ценная и дорогая приправа. А теперь возьмемся за хачапури! На свете существует великое множество рецептов хачапури, и важно, что?

– Что? – растерялась Ксения.

– Найти свой!

Мама Соня положила на столешницу желтый круг сыра, яйца, муку.

– Приступаем?!

Ксения кивнула.

– Этот пирог идеально подходит для холодного зимнего вечера – приглашаешь друзей, открываешь бутылочку доброго красного вина и радуешь гостей теплым солнцем на тарелке!

* * *

Отправив хачапури в духовку, мама Соня усадила Ксению пить чай. Он у Савельевых был фирменный – настоянный на травах, потрясающе вкусный. За чаем потекла беседа. Мама Соня рассказывала про детство Егора и Ани, их проделки и подвиги.

– А каким был маленький Егор? – спросила Ксения.

– Загорелый, как негритенок, с улыбкой до ушей, добрый, но вспыльчивый – часто дрался, хулиганил, в общем, был нормальным мальчишкой.

Ксения улыбнулась:

– Хулиганил? Сейчас кажется, что он абсолютно положительный, без недостатков.

– Чтоо?! – Мама Соня едва не застонала: – Да у него масса недостатков! Нет, наверное, неправильно так говорить о своем сыне, но я – за честность! Во-первых, он без царя в голове (парню тридцать лет, а все никак не остепенится); во‑вторых – лентяй и неряха! А главная его проблема в том, что он очень упрямый, если ему что-то взбредет в голову, никто не сможет переубедить. – Мама Соня усмехнулась. – И у Егора, и у Ани сложные характеры, мне пришлось изрядно поволноваться. Раньше я просто сходила с ума, переживая за них, пыталась подсказать, уберечь от ошибок, а потом стала приучать себя к мысли, что у них есть право на собственные ошибки. На свои, понимаешь?

Ксения кивнула.

– С тех пор я стараюсь притормаживать со своей сумасшедшей любовью, не лезть в их дела, хотя порой, бывает, очень хочется, – мама Соня вздохнула, – например, вчера Егор спросил меня, нравится ли мне его невеста, и я дипломатично сказала, что принимаю его выбор.

Ксении очень хотелось спросить, что все-таки думает мама Соня про Лелю без всякой дипломатии, но промолчала.

…У Софьи Петровны был особенный дар общения. Ксения чувствовала, что между ними установились теплые, доверительные отношения, и старалась отвечать собеседнице такой же искренностью.

Когда мама Соня спросила Ксению о ее родителях, та призналась, что в последнее время отношения с матерью осложнились большим количеством взаимных обид и претензий. «Это все время болит внутри, и я не знаю, что делать».

– Все наладится. Разве может быть иначе? – убежденно сказала мама Соня. – Главное, понять, что у твоей мамы тоже есть право на ошибки. Знаешь, когда-то я читала Егору и Ане письмо Марины Цветаевой к детям. Там была такая фраза: «Не осуждайте своих родителей на смерть раньше (своих) сорока лет. А тогда – рука не поднимется!» – помолчав, она добавила: – Я тоже свою маму стала понимать, когда мне было уже хорошо за сорок. И только недавно с удивлением обнаружила, как мы похожи… – Мама Соня обняла Ксению: – Ты еще совсем девочка, и многого не понимаешь…

Ксения улыбнулась – кому-то она может казаться девочкой, а не старухой с клюкой, какой, наверное, кажется пятнадцатилетней Аньке!

…Мама Соня ушла в погреб за соленьями к ужину, а Ксения, помешивая ложкой остывший чай, все думала.

* * *

Мальчик весело залаял, встречая хозяина; вскоре на кухню заглянул Егор. Ксения поинтересовалась, как он провел вечер. Егор сморщился:

– Спасибо, ужасно! Я быстро понял, что долго в этом клубе не продержусь. А вот Леле с Владом все понравилось, похоже, они попали в свою стихию. Ну, я раз предложил им вернуться домой, второй, а потом сказал, что уезжаю. Кстати, какие у тебя планы на вечер?

Ксения развела руками – ничего особенного.

– Поможешь мне нарядить елку? А то до Нового года остался всего день…

…Когда зеленую громадину установили в центре гостиной, оказалось, что она занимает половину зала. Егор притащил откуда-то коробку со старыми елочными игрушками, и начался торжественный обряд украшения.

Ксения достала из коробки стеклянного космонавта и обрадовалась, словно он прилетел к ней из детских лет, когда у нее были точно такие же елочные игрушки, и такая же радость от этих предновогодних дней. Увидев, как бережно Егор повесил на ветку вырезанных из картона и разрисованных тушью рыб, она поинтересовалась, откуда они.

– Это Анькино творение из ее дремучего детства, – пояснил Егор. – А вот эти самолеты из фольги сделал я. Как будто знал, чем буду заниматься в будущем.

Наряженная елка волшебно преобразила гостиную.

– Ну, вот, – удовлетворенно заметил Егор, – теперь, по крайней мере, понятно, что скоро Новый год. Кстати, мы с тобой заслужили награду.

Совершив набег на кухню, он вернулся с трофеями – бутылкой красного вина и мандариновым пирогом.

Егор разжег огонь в камине. Языки пламени бросали отсвет на стены, пирог пахнул Новым годом, его хотелось съесть прямо с тарелкой; в какой-то момент Ксении показалось, что она сейчас там, где всегда хотела быть.

Она мечтательно улыбнулась:

– В новогодние праздники нет ничего лучше, чем сидеть у камина под елкой. Не хватает только снега за окнами. Его здесь совсем не бывает?

– Бывает, но редко.

Егор налил ей вина. Ксения спросила, любит ли он Новый год.

– Конечно, люблю, – кивнул Егор. – Как-никак, главный русский праздник. Мне вообще кажется, что русским Новый год дали в награду; или в утешение, потому что у нас зима нескончаемая, и холодно, и жить тяжело, и люди посреди этой длинной зимы скукоживаются, так что оттаять можно только у экрана перед «Иронией», с шампанским и мандаринами, в кругу самых любимых и близких. – Егор подбросил дров в огонь. – А еще я люблю его за то, что это семейный праздник, домашний… Мне кажется, на Новый год все должны быть дома. Вместе. По крайней мере, я всегда стараюсь приезжать домой, чтобы встретить его с мамой Соней и Анькой.

Ксения вздохнула и по-хорошему позавидовала Егору.

– Ты счастливый человек, у тебя есть дом с таким волшебным садом, камином и кошками! Любой бы хотел сюда вернуться. – Она чуть было не добавила: «И я…», но промолчала.

– Для меня этот дом – что-то живое, – признался Егор. – В московской суете, когда совсем припрет – я вспоминаю огромные южные звезды над нашей крышей, сад мамы Сони, кошачьи морды, и сразу становится легче. Знаешь, я бы хотел, чтобы мои дети росли в таком же доме, куда потом всю жизнь хочется возвращаться. А еще бы я хотел, чтобы по вечерам мое большое семейство собиралось в саду, и мы вместе смотрели на закат. И чтобы детей у меня было, как котов у мамы Сони.

Ксения ахнула:

– Ничего себе! Прокормишь?

– Прокормлю. – После паузы он добавил: – Я думал построить такой дом для нас с Лелей, но потом понял, что это не для нее. Она – городской человек…

Он собирался сказать что-то еще, но тут раздался шум подъехавшей к дому машины, а затем голоса Лели и Влада; Ксения поспешила проститься с Егором и ушла к себе – желания встречаться с Лелей у нее не было.

Глава 9

Утром следующего дня Аня не вышла к завтраку. А потом и к обеду. Все встревожились – не заболела ли? Общая тревога усилилась, когда Анька категорически отказалась открыть дверь библиотеки. Мама Соня попробовала схитрить и сказала, что ей прямо сейчас срочно понадобился «Дон Кихот» Сервантеса, но Анька ответила угрюмым молчанием. Потом она все же согласилась впустить Ксению.

Войдя в библиотеку и увидев Аню, Ксения опешила – та была в большой ковбойской шляпе и с томом Толстого в руках.

– Сегодня хорошая погода, правда? – Ксения начала издалека.

Анька ответила хмурым взглядом – дескать, и погода дрянь, и общая ситуация в мире не очень.

Ксения предприняла вторую попытку наладить диалог.

– А чего ты не выходишь из комнаты?

– Читаю. Давно собиралась прочесть «Войну и мир». А роман такой, что с ним застрянешь надолго! – Аня потрясла увесистым томом.

– Что-то случилось, да? Я могу тебе чем-то помочь?

Аня не выдержала и горестно махнула рукой:

– Тут такое дело… Короче, смотри сама.

В ту же секунду она стянула с головы ковбойскую шляпу, и Ксения ахнула – Анькина голова была оранжевой, как мандаринка.

– Вот, хотела стать рыжей! – едва не плача, призналась Аня. – Думала, мне пойдет.

Ну что сказать… Есть женщины, которым действительно идет рыжий цвет, но Анька к ним явно не относилась.

– Я решила, что раз мне пошли зеленые пряди, с рыжими тоже будет хорошо! – Аня не выдержала и заревела. – Мне так хотелось измениться!

Понятно. В пятнадцать лет свято веришь, что перемена прически и цвета волос – это как минимум перемена участи.

Анька сидела в кресле, сжимая в левой руке том Толстого; для завершения картины не хватало только пистолета в правой; бездна ее отчаяния была беспредельной.

– Со временем краска сойдет! – Ксения сопроводила эту обнадеживающую фразу фальшивой, но широкой улыбкой.

– Со временем?! Завтра Новый год! – Аня выронила том классика и выдала новую порцию слез.

Улыбка сползла с лица Ксении. Надо спасать человека. Дело серьезное!

– Ты пока сиди тут, а я поеду в город за краской для волос. Вернусь, и перекрасим тебя в твой природный русый цвет.

Оставив Аньку в библиотеке держать оборону и рыдать о своей загубленной жизни, Ксения засобиралась в город.

В прихожей ее поймал Егор:

– Ты куда?

– На маршрутку. Хочу съездить в Сочи.

– Поехали вместе. Я тоже еду в город. Матушка вручила мне целый список покупок к Новому году.

* * *

Список мамы Сони и впрямь оказался внушительным. Загрузив полный багажник, Егор спросил у Ксении, что нужно купить лично ей.

Потребности человека, у которого в кармане нет и гроша – довольно ограничены. Вздохнув (ужасная ситуация, чувствуешь себя сироткой на паперти!), Ксения смущенно сказала, что ей нужно купить краску для волос.

– Ценю твою скромность, – улыбнулся Егор, – и все-таки тебе наверняка нужно что-то еще.

– Ничего не нужно, – покраснела Ксения.

– Ксюш, завтра Новый год, я, конечно, не очень разбираюсь во всех этих тонкостях, но вроде женщины любят на праздники всякие наряды…

Ксения посмотрела на себя – одета она была все в те же джинсы и свитер. Впрочем, в доме Савельевых, выходя к ужину, она надевала юбку с блузкой – единственный запасной комплект одежды, который захватила с собой из Москвы. Но надевать это в новогоднюю ночь как-то не комильфо…

– Да, праздничного платья у меня нет, – печально подтвердила Ксения.

– Ну, так надо это исправить. Предлагаю поехать в магазин одежды и купить для тебя что-нибудь подходящее!

Ксения набычилась и ответила категоричным «нет».

– Почему? Я предложил нечто непристойное? – удивился Егор.

– Как ты не понимаешь, – забормотала она, – это неудобно, неприлично.

Егор пожал плечами:

– Что же здесь неприличного?

Поняв, что он обиделся, Ксения поспешила объяснить:

– Мне неловко, что ты будешь тратить на меня деньги.

– Брось, ерунда! – запротестовал Егор. – Моя банковская карта выдержит.

Ксения задумалась – в конце концов, ей не хотелось в новогоднюю ночь выглядеть полной лохудрой. Особенно на фоне сверкающей Лели.

– Хорошо, согласна. – Но с условием – я верну тебе деньги, как только, – она вздохнула, – они у меня появятся.

Магазин, куда Егор привез свою спутницу, оказался, что называется, с претензиями. Две яркие девушки-продавщицы сразу взяли Ксению в оборот, третья маячила на горизонте, готовая в случае чего тоже прийти на помощь. Егор уселся на диванчик в центре бутика, откуда с интересом наблюдал за происходящим. Ксения, и без того чувствовавшая неловкость, смутилась еще больше. Она не любила шопинг и не испытывала удовольствия от посещения магазинов одежды; более того, для нее примерочная кабина была местом, где расцветали все махровые комплексы, – обычно, глядя на себя в зеркало, Ксения задавалась вопросом – надо ли было такому уроду, как она, рождаться на свет?

Девушки-продавщицы не только не помогли, а напротив, всячески осложнили ее выбор. Под их натиском она ощутила сильное желание немедленно удрать из магазина. Собственно, с таким предложением она и обратилась к Егору, улучив минуту, когда продавщицы подбирали для нее очередные несусветные наряды. Егор все понял и поспешил заверить старательных девушек, что они с Ксенией справятся сами. Когда их, наконец, оставили в покое, Егор, видя ее замешательство, предложил: «Разреши, я сам выберу для тебя платье? Видишь ли, у меня давно была мечта – одеть девушку в соответствии со своим представлением о прекрасном!» Ксения испугалась – знаем мы эти мужские мечты о прекрасном! Сейчас притащит ей что-нибудь красное, в обтяг, с непотребным разрезом до пупа! Она не успела ничего ответить, а Егор уже устремился к вешалкам; и как же она удивилась, когда вскоре он вернулся с длинным, в пол, шелковым платьем изумрудного цвета.

…Ксения растерянно изучала свое отражение в зеркале. Никогда прежде она не носила такого «обязывающего» наряда, который подразумевал высокие каблуки, прямую спину, и открывал все то, что она привыкла прятать под привычной униформой. Классическое вечернее платье, выбранное Егором, было красиво, что и говорить, более того – изысканно, благородно, но вот составляет ли она с этим платьем единое целое – вопрос. Ответ она прочла в глазах Егора, когда вышла из примерочной.

– Кажется, я уже говорил, что ты очень красивая, – улыбнулся Егор. – Этот цвет изумительно идет к твоим глазам… Кстати, я нашел еще кое-что. – Он протянул ей платье из красного шифона в белый горошек. – Оно попроще, но кажется, милое.

– Но ведь оно летнее?! – растерялась Ксения.

– Ничего, приедешь к нам летом и будешь носить!

…Надев это чудное платье в стиле «ретро» с бантом на груди, Ксения удивилась – интересно, как Егор догадался, что оно ей так хорошо подойдет?

Раздался шорох, и в примерочную чудесным образом въехали изящные черные туфли лодочки.

Она стояла перед Егором и застенчиво теребила бант на груди. Егор молчал.

– Ну как? – занервничала Ксения.

– Как бы тебе сказать, – он замялся, – только не обижайся…

У Ксении вытянулось лицо.

– Если честно, я хотел бы, чтобы каждый день для меня начинался с утреннего кофе в обществе девушки в таком платье!

– Спасибо, надо полагать, это нетривиальный комплимент?!

– Да!

– И какое из них брать – красное в горошек или вечернее изумрудное?

– Разумеется, оба! – сказал Егор.

* * *

Навстречу им вышла обеспокоенная мама Соня. Пожаловавшись, что «Вздорная девица так и не хочет выходить из библиотеки!», она мрачно предположила: «Может, уже пора выламывать дверь?!» Ксения улыбнулась: «Давайте с этим пока подождем. Я думаю, Аня скоро выйдет».

– Тебя только за смертью посылать! – сморщилась Анька.

Ксения достала коробку с краской:

– Ну что, девушка-апельсин, будем перекрашиваться в нормальный человеческий цвет?! А то в таком виде тебя даже Мальчик не узнает!

…Анька облегченно выдохнула, увидев в зеркале свое привычное отражение, – после часа манипуляций ее волосы обрели прежний оттенок.

– Спасибо! – Аня едва не расцеловала Ксению. – Что бы я без тебя делала?! Ходила бы в ковбойской шляпе всю оставшуюся жизнь! Вот бы мои одноклассницы порадовались! А он… представляю, как бы он надо мной смеялся…

– Кто – он? – спросила Ксения, уже догадываясь, о ком идет речь.

С некоторых пор она стала понимать, что причина Анькиных переживаний не только сложный переходный возраст.

– Влад, – сказала Аня. – Он всегда надо мной смеется. Похоже, это единственная реакция, которую я у него вызываю.

Аня отвернулась. Ксения обняла ее.

– Ань, а давно ты… – Ксения замялась.

– Влюблена в него? Да уже лет сто. Мне даже кажется, что я всегда его любила.

– А он знает?

– Еще чего! – вспыхнула Аня. – Правда, я хотела написать ему письмо в духе Татьяны Лариной, но потом поняла, что из этой затеи ничего не выйдет.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что вижу, как он ко мне относится. Я для него все еще «девчонка – штаны на лямках!» И вообще он… глухой лев!

Ксения поперхнулась:

– Кто?

Вроде бы она уже привыкла к парадоксальным Анькиным фразам, которые подчас звучали, как дзенские коаны, но иногда та все же продолжала ее удивлять.

Аня пожала плечами:

– Есть такой анекдот про гениального скрипача, который случайно попал в пустыню. И вот он стоит, потерянный и одинокий, и вдруг видит, что к нему бежит лев – разделить одиночество и заодно пообедать. Музыкант, понятное дело, сдрейфил, и от страха стал наяривать на своей скрипке. А поскольку делал он это гениально, лев замер в экстазе и, слушая музыку, натурально забыл про обед. Вскоре появился второй лев и тоже заслушался, затем прибежал третий, четвертый, и все были очарованы божественной музыкой. А потом примчался пятый и сожрал музыканта. Недоумевающим собратьям («ну что ж ты, он так хорошо играл!) этот лев сказал: «А я глухой!»

Ксения удивленно смотрела на Аньку, ожидая продолжения и какой-то логической подводки к персоне Влада Никитского.

– Я перед Владом и так и этак, читаю ему стихи, рисую его портреты, заговариваю с ним об искусстве, в общем, можно сказать, обсыпаю это неблагодарное животное бисером со всех сторон, но все без толку! Не нахожу ни малейшего отклика. Хоть в лепешку расшибись!

– Может, он со временем поймет, что ты… выросла?.. – улыбнулась Ксения.

– Да ведь дело не только в этом!

– А в чем еще?

– Ты не видишь, что происходит? – насмешливо спросила Аня. – Он же влюблен по уши!

– Кто?

– Влад.

– В кого? – изумилась Ксения.

– В эту куклу. Лелю.

– Невесту Егора? – глупо переспросила Ксения.

Анька пожала плечами:

– Вроде до сегодняшнего дня невестой братца была Леля. Если только ничего не изменилось с утра, пока я сидела в библиотеке!

– Но почему ты так считаешь?

– Это же очевидно. Посмотри, как он себя ведет в ее обществе – петух петухом! Глаз с нее не сводит… Кстати, они знакомы давным-давно. Сто к одному – он и притащился сюда из-за нее. Помнишь, Влад упоминал, что собирался лететь в Гамбург? С Егором они случайно встретились в аэропорту; Егор рассказал Владу, что Леля развелась с мужем и выходит замуж за него; после этого Влад мигом изменил решение и полетел в Сочи. Спрашивается, зачем?

– Зачем? – растерялась Ксения.

– Затем, чтобы встретиться с этой дурой Лелей.

– Подожди, а как же Егор?

– А что Егор? – хмыкнула Аня.

– Он-то… догадывается обо всем?

– Разумеется, нет! Я вот думаю… может, ему раскрыть глаза на происходящее?

Ксения решительно покачала головой:

– Нет, Аня, не надо. Для Егора это будет таким ударом… Они сами во всем разберутся.

Аня очень внимательно посмотрела на Ксению, так, что смутила ее:

– Значит, ты считаешь, что не надо ничего говорить Егору?

– Ну, если тебе так интересно услышать мое мнение, – улыбнулась Ксения. – Повторюсь, я считаю, что не надо ничего ему говорить.

– Значит, пусть он женится на Леле?

– Пусть женится.

– Ладно, – вздохнула Анька, – так тому и быть. Пускай потом мучаются. А мне бы с собой разобраться… Нестерпимо видеть Влада каждый день и знать, что он влюблен в эту пустышку!

– Есть два варианта. Первый – страдать. Второй… Знаешь, мне рассказывали историю о том, как некая девушка обратилась к далай-ламе с тем же вопросом: что делать? И он ей сказал: «Полюбить того, кто полюбит тебя».

– Ну, кто меня полюбит, – задумалась Анька. – Разве что Сережка… Но Сережка – это же несерьезно!

Спустя паузу она грустно спросила:

– И все-таки, что они оба в ней нашли?!

Ксения не знала, что ответить.

На прощание Аня попросила:

– Ксюша, пусть то, что я тебе сейчас рассказала, как и моя рыжая голова, останется нашим секретом?!

Ксения кивнула – обещаю.

…За ужином Аня была печальна и вела себя непривычно тихо.

* * *

После ужина, когда Егор с Лелей ушли в гости к родителям Влада, Аня позвала Ксению на веранду. Она рассказала, что в их семье под Новый год принято разрисовывать елочные игрушки и, усадив Ксению с мамой Соней за стол, вручила им коробку витражных красок.

– Давайте на каждом елочном шарике напишем новогоднее пожелание! – предложила Аня. – Но, чур, каждый пишет что-то одно, то, чего бы он хотел для себя в Новом году, или чего пожелал бы другому. А потом мы эти шары развесим в гостиной.

Ксения взяла в руки витражный контур и задумалась. Пожеланий, как и общих поздравительных фраз, приходило на ум много, а вот так, чтобы выбрать одно, самое важное… Впрочем, подобная проблема возникла не только у нее.

– Прямо не знаю чего, себе пожелать – я такая жадная! – воскликнула Аня. – Всего хочется – любви, славы, богатства! Нет, пожалуй, попрошу стать красивой! Тут мне без Деда Мороза никто не поможет, раз уж природа подкачала.

Мама Соня усмехнулась:

– А что, в твоем понимании, красота, Анечка? К примеру, Софи Лорен утверждает, что красота – это отвага. Если будешь уверена в себе, на лице появится улыбка, походка станет красивой, а жесты – изящными. Уверенная в себе женщина заставит любого поверить в ее красоту.

– Красота – это отвага, и все? – удивилась Анька.

– Ну, еще интеллект и хорошее воспитание, – добавила мама Соня. – Так что, как видишь, справиться можно и без помощи Деда Мороза. Главное – захотеть.

Ксения улыбнулась – Софья Петровна собственным примером подтверждала свои слова, ее внутренняя красота проступала и словно светилась; обаяние, открытая улыбка, пластика жестов, своеобразный тембр голоса – делали маму Соню неотразимой.

Помахав контуром, Аня хихикнула:

– Надписать, что ли, специальный шарик для Лели? «Дорогая Леля, я желаю тебе поумнеть!» Представляю, какой будет скандал.

– Анна, замолчи! – грозно загудела мама Соня.

– Ладно, не буду, – кивнула Аня. – Подумаю лучше, чего бы такого пожелать Егору… Как считаете, он очень рассердится, если я пожелаю ему разуть глаза, и…

Мама Соня яростно стукнула кулаком по столу, так что Анька вздрогнула:

– Если ты скажешь еще хоть слово, я тебя посажу в подвал!

Обиженная Аня замолчала.

Ксения неловко задела рукой елочный шар; он покатился по столу, упал на пол и разбился. Мама Соня ее успокоила:

– Ничего, это на счастье! – а потом грустно улыбнулась: – Вот и еще один год разбился. Как летит время… Казалось бы, совсем недавно родилась Аня, и вот уже прошло пятнадцать лет; а куда выпали эти годы – непонятно. Знаешь, Ксюша, я никак не могу поверить, что мне пятьдесят. И как со мной приключилась этакая напасть – не понимаю…

Аня с нежностью коснулась руки матери:

– Мама, ты у меня самая молодая! А знаешь, что… попрошу-ка я у Деда Мороза, чтобы в наступающем году ты встретила личное счастье!

– Чтоо? – протянула мама Соня. – В каком это смысле?

– В смысле, встретила любовь! Мужчину своей мечты!

Послышался шум открываемой калитки, и во дворе появился статный, высокий мужчина. Ксения вопросительно посмотрела на маму Соню с Аней и осеклась. Они обе застыли и глядели на гостя с таким ужасом, будто узрели привидение.

Глава 10

– Добрый вечер! – сказал незнакомец, поднявшись на веранду.

Ксения произнесла ответное приветствие. Анька тоже что-то выдавила, а мама Соня… Ох, мама Соня издала шипение, как разъяренная кошка, и всем мгновенно стало ясно, что она не считает этот вечер добрым, а визит незнакомца уместным. Ксения была изрядно заинтригована.

Мужчина поставил на пол свой саквояж. Подскочив к нему, мама Соня патетически вскричала, простирая руки к небу:

– Кто тебя звал?!

– Я приехал на свадьбу Егора! – твердо сказал незнакомец.

Он повернулся к изумленной Ксении:

– Вы невеста Егора? Рад с вами познакомиться!

Ксения даже не успела ничего возразить, потому что ее прервала мама Соня, заявившая с апломбом, что у них в доме нет свободных комнат.

Мужчина улыбнулся:

– Что же, Соня, это намек?

– У нас действительно нет свободных комнат! – отрезала мама Соня. – Вряд ли ты сможешь остановиться в этом доме!

– Я могу переночевать в саду, – невозмутимо ответил незнакомец.

Софья Петровна фыркнула и помчалась на кухню; незнакомец, извинившись перед Ксенией и подмигнув Ане, бросился за ней. Вскоре на кухне раздался дикий грохот. Коты, беспокоясь за все свои девять жизней, бросились из дома врассыпную.

– Ань, что случилось? – спросила Ксения. – Кто этот человек?

Вместо ответа Аня потрясенно прошептала, указывая на свой разрисованный шар:

– Ни фига себе! И минуты не прошло – а оно сбылось! Вот мама Соня и встретила мужчину мечты, любовь всей жизни.

– Да кто он?!

– Это Петрович!

Петрович! Ну да, – вспомнила Ксения, ее предупреждали, что это имя лучше не произносить в присутствии мамы Сони.

Аня улыбнулась:

– Петрович – мой отец!

Ксения удивленно смотрела на Аню – данное объяснение все же недостаточно проясняло столь странную реакцию мамы Сони на бывшего мужа.

– Ты не понимаешь, – махнула рукой Анька, – если бы к нам сейчас пришел граф Дракула и сказал, что будет пить нашу кровь, на мать это произвело бы меньшее впечатление. А вот Петрович… – Она выразительно закатила глаза.

Что же такого сделал этот демонический Петрович? – хотела спросить Ксения, но тут появились Егор, Леля и Влад. Увидев лица Аньки и Ксении, Егор поинтересовался, что случилось в благородном семействе.

– Ужас!! – заверещала Аня. – Отец… вернулся!

– И где он? – спросил Егор.

Казалось, он совсем не удивлен этим известием.

Аня махнула рукой в глубь дома:

– Они там убивают друг друга!

В ту же секунду на веранду вылетела разъяренная мама Соня и накинулась на Егора:

– Так ты все знал!

– Разумеется, – подтвердил Егор. – Это я пригласил отца на свадьбу!

– Ты мог хотя бы предупредить меня! – крикнула она сыну. – В конце концов, посоветоваться, спросить моего разрешения!

– Мама, это все-таки мой отец… – твердо сказал Егор. – И он всегда был для меня лучшим!

– Но мы не можем… – воскликнула мама Соня, – я не могу!

– Я все сказал! – спокойно произнес Егор. – Отец останется здесь. Иначе нам придется провести свадьбу в другом месте.

Мама Соня схватилась за сердце. Минута была напряженная, все смотрели на бедную Софью Петровну и ждали ее ответа. Наконец она выдавила:

– Ладно, пусть остается. В качестве гостя. Но ни одна сила в мире не заставит меня разговаривать с ним и… воспринимать его всерьез! – Она повернулась и ушла, хлопнув дверью.

На веранду вышел Петрович. Отец с сыном сердечно обнялись. Ксения с любопытством разглядывала нового гостя – высоченный, кареглазый, темные волосы с проседью, нос с горбинкой, «савельевская» улыбка.

– Отец, думаю, тебе будет удобно у меня наверху, – сказал Егор.

Петрович молча пошел за сыном на второй этаж.

Влад с Лелей ушли в гостиную, и Ксения с Аней остались на веранде одни.

– Ань, а почему все зовут его Петровичем? – полюбопытствовала Ксения.

– Потому что он и есть Петрович. Сергей Петрович Савельев, – пояснила Аня, – просто как-то повелось, что по отчеству его стали звать чаще, чем по имени. Но, согласись, ему подходит?

Ксения вспомнила высокого, широкоплечего Савельева-старшего и согласилась: действительно, «Петрович» – очень подходит!

– Они с матерью поссорились пять лет назад, – вздохнула Аня. – После ссоры отец уехал в Крым, у него там свое предприятие по выпуску вин.

– Он винодел?

– Да. У него много талантов. Один из них кулинария! Отец когда-то был ресторатором, он божественно готовит и, кстати, маму Соню научил именно он.

– А ты с ним виделась в эти годы?

– Конечно. И я, и Егор часто ездили к нему. Последний раз я была у него в ноябре, а в начале декабря папа приезжал в Сочи, специально, чтобы увидеться со мной. Матери о его приезде я ничего не сказала. Кроме того, мы почти каждый день с ним перезваниваемся. В общем, получилось, что для нас с Егором он есть, а для мамы Сони… нет. Она даже слышать о нем не хочет. Я думала, что ее сегодня хватит удар.

– И что же теперь будет? – спросила Ксения.

– Боюсь, ничего хорошего, – развела руками Анька и тоскливо прибавила: – Пропал Новый год!

* * *

Утром тридцать первого декабря, спустившись в гостиную, Ксения столкнулась с отцом Егора, который вручил ей букет свежих белых хризантем. «Это вам!» Растерянная Ксения чуть было не ляпнула, как смешной персонаж детского мультфильма: «Мне?! А за что?»

– Вы очень красивая! У вас глаза сливаются с небом! – заметил Петрович.

В этот момент в гостиную вошли Егор с Аней.

– Твоя невеста – замечательно красивая девушка! – сказал сыну Петрович, указывая на Ксению. – У тебя хороший вкус!

Анька с иронией смотрела на брата. После паузы Егор, улыбаясь, сказал:

– Да, я тоже так думаю.

Петрович с Егором ушли, а Ксения осталась с цветами и… фразой Егора, от которой у нее внутри распускалось что-то такое же красивое, как эти хризантемы.

Лукаво посмотрев на нее, Аня пояснила:

– Отец с утра ушел за цветами, сказал, что хочет подарить их невесте Егора, хм… Кстати, второй букет он подарил маме Соне. Надо ли говорить, что цветы полетели в окно?!

* * *

В некогда спокойном доме Савельевых разыгрывались нешуточные страсти, из-за которых все забыли не только про наступающий Новый год, но даже про еду. Когда время подошло к полудню, стало ясно, что ни завтрака, ни обеда, а может статься, и новогоднего ужина сегодня не предвидится. Мама Соня заперлась в своей комнате и выходить оттуда не собиралась.

Побродив по саду, Ксения отправилась на поиски Ани и нашла ее на кухне, где та жарила яичницу.

– Такие дела, – горестно вздохнула Аня, – мать сказала, что у нее болит голова, нет настроения, и чтобы мы тут сами со всем справлялись. – Анька косо поглядела на подгоревшую яичницу: – Вот я и справляюсь!

На кухню заглянули Егор с Владом. Егор предложил сварить для всех кофе.

Вскоре по Аниному приглашению слегка деморализованные домочадцы собрались в гостиной. Аня разложила по тарелкам свое творение, которое трудно было назвать съедобным; Егор принес кофейник со свежим кофе. И тут в гостиную вошла мрачная мама Соня. Лицо у нее было опухшее, словно от слез. Мама Соня, не поднимая глаз, повторила уже озвученную Анькой версию: «У меня мигрень, а потому, извините, готовить я сегодня не буду. И вообще…»

Присутствующие, вяло ковыряя подгоревшую яичницу, встретили это заявление без особого энтузиазма. Даже Анька забыла о своей диете и уныло пробубнила:

– Вот это Новый год! Всю жизнь о таком мечтала!

– Соня! – начал Петрович примиряющим тоном: – Я предлагаю на время новогодней ночи объявить перемирие. В конце концов, наши гости…

Мама Соня сверкнула глазами, и Петрович быстро поправился:

– Хорошо – твои гости ни в чем не виноваты, зачем же портить им праздник…

Мама Соня презрительно молчала.

Петрович все же рискнул закончить свою мысль:

– Если у тебя нет желания заниматься новогодним столом, это могу сделать я!

Мама Соня фыркнула:

– Что?! Я запрещаю тебе входить в мою кухню!

Петрович невозмутимо намазал масло на тост.

– Какие проблемы? – воскликнула доселе молчавшая Леля и обратилась к Егору: – Поедем в Сочи, встретим Новый год в ресторане?!

– Нет, – отрывисто бросил Егор.

– Почему? – удивилась Леля.

– Потому! – отрезал Егор.

Леля надулась.

Петрович сделал второй заход:

– Да не сделается ничего твоей кухне, Софья Петровна!

Мама Соня поджала губы.

– А хочешь, устроим кулинарную битву? Как в старые добрые времена? – вдруг предложил Петрович.

Очевидно, Егор с Аней помнили те старые добрые времена, потому что слаженно замычали: «Отличная идея!» Мама Соня молчала, подчеркивая, что она ничего не помнит; а если и помнит, то такое плохое, что вполне объясняет и оправдывает ее сегодняшнее поведение.

– Слушайте, – подал голос Влад, – есть предложение – идемте встречать Новый год к моим родителям, мать с самого утра готовит новогодний стол.

Этого мама Соня вынести не могла – мысль о том, что ее дети уйдут к чужой женщине, которая будет их кормить, была для нее невыносима.

После минутного раздумья она гордо произнесла, не глядя на Петровича:

– Лично я буду готовить салат со спаржей, сыром и кедровыми орешками.

– А я медальоны, фаршированные бри с апельсиновым соусом, – объявил Петрович.

– Харчо по-мегрельски! – хрипло сказала мама Соня.

– Солянка по-грузински! – парировал Петрович.

– Рыбный тартар! – демонически расхохоталась мама Соня.

Петрович и бровью не повел:

– Черное ризотто с морепродуктами!

– Клафути с вишней!

– Десерт «Любимая женщина»!

Коварная мама Соня нанесла последний удар:

– Имей в виду, оливье я тебе не доверю!

Такова была ее изощренная месть! От этого удара Петрович зашатался, но все же устоял: «Как скажешь, Соня!»

– Если надо – я готов поехать в магазин за продуктами! – обрадовался Егор.

– Пройдемте! – процедила мама Соня Петровичу, указывая в сторону кухни.

Провожая их взглядом, Аня прошептала:

– Надо бы вынести из кухни все острые и колющие предметы… Так… на всякий случай. Впрочем, теперь уже поздно.

* * *

Ксения придирчиво оглядела себя в зеркало – это платье обязывало выпрямить спину, гордо поднять голову и поверить в свою исключительность и красоту. Она выпрямилась, как струна – будем учиться! Неожиданно зазвонил мобильный телефон. Увидев на экране высветившийся номер Кости, Ксения замерла. Костя, как очень уверенный в себе человек, звонил долго. «Наверное, хочет поздравить меня с Новым годом! – усмехнулась Ксения». Наконец телефон замолчал.

Она подошла к окну, выглянула в сад. Прошлый год уходил, до полуночи оставалось чуть больше часа. Обычно в Москве в это время, когда уже готов оливье, накрыт стол, она подходила к окну, чтобы остановить бег суетных мыслей хоть на мгновение и посмотреть, как падает снег. А сейчас за окном вместо снега – ночной сад с мерцающими фонарями. Вот странно! И где-то совсем рядом пальмы и море…

Дверь приоткрылась.

– Ксюша, пора спускаться в гостиную, – сказала Аня. – Ой, какое у тебя платье, отпад!

…В дверях гостиной она столкнулась с Петровичем, который подтвердил, что ей необычайно идет это платье, и церемонно поцеловал руку. Ему, конечно, уже давно указали на допущенную им оплошность, теперь он знал, что невеста Егора – Леля, но после той утренней сцены с цветами между ним и Ксенией установились какие-то особенные отношения, Петрович часто подбадривал ее улыбкой, взглядом и говорил искренние, небанальные комплименты.

Войдя в гостиную, Ксения обомлела – в центре празднично украшенного стола на огромном блюде красовалась живописная композиция немыслимой красоты, состоявшая из нежных лилий, прекрасных роз, великолепных орхидей, огненных маков. Оказалось, что это диво дивное соорудил Петрович. Ксения слышала раньше про кулинарный карвинг (искусство вырезания и гравировки на овощах и фруктах), но видеть это великолепие наяву ей до сих пор не доводилось. Рукотворное цветочное чудо вызвало у всех восхищение, лишь мама Соня пренебрежительно хмыкнула – мол, только и всего? На самом деле, нужно было сильно обижаться на Петровича, чтобы не оценить этот безусловный шедевр!

Мама Соня с Петровичем гордо водружали на стол изысканные блюда, над приготовлением которых оба трудились до самого вечера. Особую гордость Петровича составляли вина, которые он привез с собой; он пояснил, что хранил их для особого случая.

Елка светилась огнями, горел камин. На время новогодней ночи между мамой Соней и Петровичем было объявлено негласное перемирие; она стоически смолчала даже, когда Петрович провозгласил тост за любовь, выразительно глядя на нее. Незадолго до полуночи пришел Влад Никитский и сел за стол вместе со всеми. В ближайшие полчаса присутствующим предстояло определить, кто же победил в великой кулинарной битве.

– …В этом бою нет проигравших, – выдохнул Егор, доедая кусочек вишневого клафути.

Ксения с Аней поспешили с ним согласиться – все было необыкновенно вкусно, и выбрать победителя не представлялось возможным.

– Победила дружба! – сказала Леля. – И в моем случае – скорый, неминуемый целлюлит.

Московские куранты возвестили начало Нового года. Ксения вздохнула: Москва была далеко… И прошлый год теперь уже далеко. И, кажется, прошлая жизнь. «Это самый странный Новый год в моей биографии, – подумала Ксения. – Но при этом у меня ощущение, что я дома. Среди родных, любимых людей».

В разгар застолья она вышла на веранду – прочитать эсэмэс, которое прислал ей Костя. «Ксения, почему ты не отвечаешь на мои звонки? Это глупо. Я хотел поздравить тебя с Новым годом. Хочешь, я завтра приеду за тобой?» Нет, Костя, не хочу. Не надо приезжать. И поздравлять меня с Новым годом тоже не надо. И вообще… Пусть все остается, как есть… Кроме одного, что необходимо исправить в Новом году. Волнуясь, она набрала телефонный номер родителей.

Раньше, когда Ксения мысленно представляла разговор с мамой, ей казалось, что для него непременно нужно придумать глубокие, правильные фразы, но в действительности оказалось, что достаточно нескольких простых, выстраданных слов: «Здравствуй, мама! С Новым годом, я очень соскучилась!» И после того, что она услышала в ответ – стало так хорошо и легко, словно ей прямо сейчас вернули и паспорт, и деньги, и вручили билет в Москву с открытой датой. «Мама, я сейчас в отъезде, но скоро вернусь, старый Новый год мы будем встречать вместе. Я очень люблю вас с папой!»

Ксения вышла в сад и, запрокинув голову, смотрела на звезды. Из дома вышли все остальные. Егор устроил грандиозный фейерверк, который понравился всем, кроме Мальчика.

После фейерверка вернулись на веранду. Аня попросила Егора сходить за гитарой. Он долго отнекивался, потом все-таки принес гитару и подыграл маме Соне с Аней, когда они запели. У обеих оказались красивые голоса, у мамы Сони – низкий, сильный, глубокий, у Ани – высокий, нежный, очень мелодичный.

Они пели так слаженно и душевно, что Ксения расчувствовалась, а когда затянули «Грузинскую песню» Окуджавы, у нее на глазах выступили слезы. В правильных, звучавших из самого сердца словах было столько любви и светлой радости, что у нее возникло чувство, будто она всегда знала и любила этих людей. Два женских голоса проникновенно пели, а на ступенях веранды чинно расположились полосатые коты и, казалось, внимали пению.

«И друзей созову, на любовь свое сердце настрою, а иначе, зачем на земле этой вечной живу?»

Часть 3 Море было большое

Глава 11

Утром, проснувшись, Ксения прислушалась – в доме было тихо, все отсыпались после праздника, закончившегося лишь с рассветом. Она решила прогуляться и отправилась в бухту.

В это первое утро Нового года на берегу никого не было. Тишину нарушал только ветер и неугомонные чайки; волны вздымались и пенились.

Ксения шла вдоль берега, подставив лицо ветру, чувствуя вкус морской соли на губах. Тихая бухта казалась ей идеальным местом для важной внутренней перезагрузки. Ксения даже подумала, что попала сюда отнюдь не случайно, и, возможно, все произошедшее с ней за последнюю неделю – это некий знак свыше, почтовая открытка с неба – мол, надо срочно что-то менять, задумайся…

Она повернулась лицом к морю. Вспомнилось, как в детстве, когда с родителями отдыхали в Крыму, каждое утро, пока все еще спали, она уходила на море, ложилась на огромный, в ее рост, камень и лежала долго-долго, глядя на облака. Небо сливалось с морем, и ей было хорошо и блаженно в том состоянии одиночества и свободы, так хорошо, что иногда хотелось плакать от счастья; и не знала она тогда никаких страхов, была естественной и свободной. Сейчас, вспомнив то свое ощущение – состояние беспредельной свободы, она вдруг подумала, какая все это ерунда: лифты, самолеты и прочие надуманные страхи! Почему-то здесь и сейчас, в этот январский день, на берегу моря собственные фобии показались ей самой пустяковыми и смешными.

Она услышала голос Егора, обернулась и увидела, что он идет ей навстречу. Мгновенно внутри ее волной поднялась радость.

– Вот ты где! – улыбнулся Егор. – А я постучал в твою комнату, хотел предложить кофе, но никого не застал…

– Я проснулась рано и ушла гулять.

– Я почему-то сразу догадался, что ты на берегу. Вот, хотел подарить, – Егор протянул ей на ладони морскую раковину, – это, чтобы море всегда было с тобой.

– Спасибо, Егор. Замечательный подарок! – Она бережно спрятала раковину в карман куртки. – А еще я хочу поблагодарить тебя за чудесную новогоднюю ночь!

– Надеюсь, мы не испортили тебе настроение нашими шекспировскими страстями? Если честно, когда я приглашал отца на свадьбу, то не ожидал, что со стороны мамы Сони последует такая реакция.

– Ты бы хотел, чтобы они помирились?

– Я просто знаю, что они должны быть вместе, и все! Они любят друг друга. Это любовь, пронесенная через все обиды и годы.

Они молчали, смотрели на море. Темнело. Несмотря на то что день был серым и пасмурным, Ксении сейчас казалось, что она видит закат такой красоты, как на Анькиных картинах, где все переливается разными красками. Она вдруг почувствовала, что какое-то или новое, или забытое чувство плещется внутри нее, подобно морю.

* * *

Как известно, жизнь – зебра полосатая, и вслед за безмятежным первым днем января наступил совсем другой день. Знаете, летом бывает так, что небо перед грозой затягивает черным, в самом воздухе застывает напряжение, в плотной, сгущенной духоте трудно дышать, и кажется, что в гнетущей тишине назревает что-то страшное. Вот в это январское утро был тот же эффект летнего грозового дня. За завтраком выяснилось, что почти все в доме перессорились. Верхнюю строчку в хит-параде конфликтов занимала, конечно же, пара: мама Соня – Петрович. По всей видимости, Софья Петровна сочла, что перемирие, объявленное по случаю Нового года – закончилось, и второго января она имеет полное право напомнить Петровичу, как она на самом деле к нему относится. Леля с Егором также повздорили; она демонстративно не разговаривала с женихом, и во время завтрака была похожа на прекрасную застывшую статую. Петрович с Егором большей частью молчали, явно пребывая не в лучшем расположении духа. Один Влад пытался разрядить витавшее в воздухе напряжение, но его усилий переломить эту сложную ситуацию было недостаточно, и вскоре он умолк, поддавшись общему унынию. Растерянная Ксения тоже предпочитала молчать.

Первой не выдержала Анька. Отставив чашку с кофе, она воскликнула:

– Слушайте, вы все с ума посходили? Такое ощущение, что я не у себя дома, а на поле боя.

Мама Соня поджала губы:

– Анна, ты, как всегда, преувеличиваешь!

– Ага, преувеличиваю! – усмехнулась Аня. – Посмотрите на себя – того и гляди вцепитесь друг другу в глотки! Пойду-ка я лучше гулять.

Следом за Аней ушла и Ксения. На пути в бухту она встретила Аниного воздыхателя, Сережу Самохина. Сережа застенчиво попросил передать Ане записку. «Понимаете, она отключила телефон, заблокировала меня в Сети, и отказывается общаться. А я не понимаю, почему…» Парень переминался с ноги на ногу, и Ксении было его искренне жаль.

– Не расстраивайся, Сережа, может, это просто день такой?! Сегодня все, кажется, сговорились друг с другом поссориться. А записку я, конечно, передам.

Возвратившись с прогулки, она увидела на веранде Петровича. Грустный, он смотрел в окно и, судя по отсутствующему виду, сидел так уже давно.

– Сергей Петрович, что-то случилось? – не выдержала Ксения.

Петрович вздохнул:

– Сдается мне, что я исчерпал все средства и аргументы для примирения с Софьей Петровной.

* * *

Вечером выяснилось, что Петрович уехал.

– Куда это?! – по виду мамы Сони не было заметно, что ее обрадовал его отъезд.

Егор сухо ответил, что дни до свадьбы Петрович решил провести в сочинском отеле. Более Егор ничего не прибавил, но мама Соня почувствовала в интонации его голоса скрытый упрек в свой адрес и обиделась теперь уже на сына. Отказавшись от ужина, она ушла к себе в комнату.

Витавшее в воздухе грозовое напряжение, с которого начался день, не только не исчезло, но, казалось, усилилось. Во время ужина Ксения почувствовала, что скоро что-то произойдет. И не ошиблась.

Началось с безобидной фразы Влада в адрес Ани (та углядела в его словах нечто оскорбительное для себя), а тут еще Леля некстати хихикнула; в итоге Аня ответила Владу откровенной дерзостью.

– Кошмар! До чего распустились современные дети! – покачала головой Леля.

Анька вспыхнула и довольно грубо ответила, что менторский тон Леле совсем не идет. Егор тут же резко заметил Ане, что она не должна так себя вести со старшими.

– Ну, конечно, я маленькая, глупенькая девочка, да? Так вы все обо мне думаете? – взорвалась Анька. – Я, может, и маленькая, зато понимаю больше некоторых!

Ксения пнула ее ногой под столом – притормози, не надо! Но какое там – Аньку было не остановить, словно с горы понеслась.

– И вижу то, чего некоторые в упор не замечают!

Последнюю фразу Аня произнесла таким многозначительным тоном, что этого Егор не заметить не мог и спросил у сестры:

– Ты на что-то намекаешь?

– Можно ли быть таким наивным, чтобы не замечать очевидного?! – в запале крикнула Аня.

– Извини, я тебя не понимаю, – усмехнулся Егор. – Хочешь что-то сказать – говори прямо.

– Ты слепой, да? – фыркнула Аня. – Совсем ничего не видишь и не понимаешь?

Егор пожал плечами:

– Ты о чем?

– Да ведь Влад влюблен в твою невесту! – крикнула Аня. – В эту вот… Лелю! Он и приехал сюда из-за нее!

Если бы речь шла об игре в морской бой, этим прицельным выстрелом Анька «убила» бы все корабли противника – после ее слов Леля вздрогнула, а Влад забормотал что-то и отвернулся. Только Егор внешне выглядел абсолютно спокойным, разве что чуть побледнел.

Ксения поняла, что Анька на взводе и сейчас, видимо, расплачется. Так и есть – девочка всхлипнула и выбежала из гостиной.

Егор молчал и о чем-то сосредоточенно думал.

– Вот что, Влад, – наконец сказал он. – Я тут подумал, что хорошо было бы выйти в море на яхте… Надеюсь, ты составишь мне компанию?

– Когда? – опешил Влад.

– Сейчас!

Влад усмехнулся:

– Старик, ты спятил, на море шторм, собачий холод. Нормальные люди в январе на яхте не ходят…

Егор выразительно посмотрел на приятеля:

– Ты отказываешься?!

Влад выдержал его взгляд:

– Что ж, изволь. Заодно подышим свежим воздухом.

Леля бросилась к Егору, но он резко отстранился.

– Влад, не надо! – крикнула Леля.

Влад растерянно махнул рукой и промолчал. Леля подтолкнула Ксению: «Скажи им, они оба сошли с ума!» Ксения попросила Егора отказаться от этой глупой затеи, но, сухо заверив ее, что беспокоиться не о чем, он вышел из гостиной. Влад отправился следом.

Ксения помчалась к Ане, но той нигде не было. Пришлось искать ее по всему дому; наконец, Ксения нашла плачущую Аньку на верхней мансарде, куда редко кто забирался.

– Они собираются уйти в море! – крикнула Ксения.

Анька мгновенно перестала рыдать. Узнав подробности, схватилась за голову:

– Вот идиоты! Их надо остановить, это опасно!

Когда Ксения с Аней прибежали на причал, оказалось, что яхты Егора там нет.

* * *

– Опоздали! – ахнула Аня. – Они уже в море!

– Это действительно опасно? – спросила Ксения, и в глазах девочки прочла ответ.

– Это ты во всем виновата! – крикнула Ане подбежавшая Леля. – Зачем полезла со своими идиотскими разоблачениями?!

– Нечего перекладывать с больной головы на здоровую, – разозлилась Анька. – Ты сама виновата! Ты провоцировала Влада, принимала его ухаживания, потому что тебе это нравилось. Тебе ведь в кайф быть в центре внимания, да?

– Я не думала, что из этого раздуют такую бурю, – Леля раздраженно повела точеным плечиком.

– Вообще думать надо. Иногда бывает полезно, – отрезала Аня.

– При чем тут я, если им взбрело в голову выяснять отношения?! – возразила Леля.

– Ну, правильно, они там поубивают друг друга, а ты и рада. Как же – из-за тебя такие страсти! – не унималась Анька. – Ты… бесчувственная, красивая кукла!

– А ты закомплексованный, ущербный подросток! – парировала Леля.

– Да перестаньте вы! – взмолилась Ксения. – Не виноватых надо искать, а решать, что делать.

– А что теперь сделаешь? – тоскливо протянула Анька. – Разве что МЧС вызвать. Сказать, что у нас тут два влюбленных идиота сводят счеты друг с другом и заодно – с жизнью. Господи, и ведь было бы из-за кого?!

Леля зашипела.

– Хватит! Нашли время! – крикнула Ксения. – Замолчите обе!

Подействовало – барышни замолчали. Чуть погодя Леля спросила, обращаясь как-будто в пустоту:

– Так все-таки что нам делать?

– Ждать, когда мальчики наиграются и вернутся, – вздохнула Аня. – Лично я останусь тут.

Примерно через полчаса озябшая Леля нерешительно сказала, что, пожалуй, вернется в дом.

– Спокойной ночи! – буркнула Аня ей вслед.

Когда Леля ушла, Анька язвительно заметила:

– Во как! Ей наплевать на них обоих. Небось, завалится спать и спокойно продрыхнет до утра.

– Зачем ты так? – мягко сказала Ксения. – Наверняка она тоже переживает.

– Я злая, да? – усмехнулась Анька.

Ксения обняла ее:

– Нет. Просто ты еще юная.

Они забрались в чей-то старый катер, навес которого хоть немного защищал от ветра.

– Ты тоже считаешь меня виноватой? – спросила Аня.

Ксения покачала головой.

– Я знаю, что не должна была говорить это Егору, но не сдержалась. Не могу больше видеть, как Влад вьется вокруг нее!

– Ань, а может, ты Влада себе придумала? – осторожно спросила Ксения.

– Как это? – изумилась Анька.

– Ну, придумала, что он красивый, умный, сильный, мужественный, иными словами, приняла его за героя и сама в это поверила?

Аня молчала. Из-за накрапывающего дождика Ксения не сразу поняла, отчего у Ани мокрое лицо. А когда поняла…

– Анечка, ты плачешь?

Девочка смахнула слезу:

– Вот еще! И не думала! Я просто немного… расстроилась. Понимаешь, все происходит не так, как должно быть. Не так, как было бы лучше для всех. Егор не понимает, что они с Лелей разные, Влад… вообще ничего не понимает! Да еще отец уехал… А я так надеялась, что они с матерью помирятся!

– Из-за чего они поссорились, если не секрет?

Аня вздохнула:

– Ну, как сказать… Случилась в их жизни одна такая Леля… Правда, не блондинка, а жгучая брюнетка, и старше нашей Олечки лет на пятнадцать, но, по сути, вылитая Леля – звезда, уверенная в своей неотразимости. И вот… – Анька сбилась. – Честно говоря, не знаю, что там на самом деле было, по-моему, ничего серьезного, но добрые люди рассказали маме Соне все красочно и в подробностях. Она – натура горячая, проорала своим хриплым басом Петровичу, что он может убираться на все четыре стороны. Он пытался ее переубедить, но ты же знаешь – переубеждать маму Соню – все равно что поворачивать реки вспять! В итоге отец ушел от нас.

– К этой… брюнетке?

– Ну, да, – нехотя ответила Аня. – Впрочем, насколько я знаю – ненадолго. Любил-то он всегда только маму Соню. И сколько за эти годы сделал попыток к примирению – не счесть. Звонил, писал ей – все без толку. А знаешь, я думаю, что Егор не случайно решил устроить свадьбу здесь, в Сочи. У него был особенный расчет.

– Какой?

– Думаю, он рассчитывал на то, что мама Соня не сможет запретить Петровичу присутствовать на свадьбе, родители будут вынуждены общаться и, глядишь, смогут помириться.

– Думаешь, его план сработает?

– Не знаю. Но мне бы этого хотелось больше всего на свете! – призналась Аня.

…За это время Ксения успела о многом подумать, ей вспомнились события прошлых дней, их с Егором прогулки и разговоры. С некоторым удивлением она поняла, что он стал ей по-настоящему дорог.

– А если они никогда не вернутся? – вдруг прошептала Анька и заревела, уже не сдерживаясь.

Ксения тоже расплакалась. На берегу моря сидели две печальные влюбленные женщины и рыдали. Потом успокоились и молча смотрели, как волны сменяют друг друга.

Наконец на горизонте показалась белая точка. Ксения вскочила: «Видишь?! Это они!» Яхта подходила все ближе и вскоре причалила к берегу.

– Слава богу! Никто никого не убил!

Егор с Владом выглядели взъерошенными и усталыми; при этом они разговаривали друг с другом как ни в чем не бывало, будто никакого конфликта между ними не было. Увидев Аню с Ксенией, Егор несказанно удивился: «А вы что здесь делаете?»

– Вас ждем! – сказала Аня.

– А где Оля? – с надеждой спросил Влад.

– Спит! – лучезарно улыбнулась мстительная Анька.

Влад разочарованно вздохнул.

– Ксюша, ты совсем замерзла, – Егор подошел к Ксении. – Пойдем домой!

– Зачем ты это сделал?! – накинулась на него Ксения. – Безумие, мальчишество! И это просто нечестно по отношению… к нам с Аней!

– Прости, я не думал, что ты будешь так волноваться, – растерялся Егор.

– А ты вообще думаешь о ком-нибудь, кроме себя и… Лели? – вспыхнула Ксения.

Удивленные Влад и Аня с интересом наблюдали за этой сценой.

– Ты что, плачешь? – испугался Егор.

Ксения ответила в Анькином стиле – усмехнулась сквозь слезы и крикнула: «Еще чего!», потом развернулась и помчалась к дому.

* * *

С утра зарядил дождик. День был промозглый и серый. В столовой Ксения увидела маму Соню, которая сказала, что собирается готовить обед. От предложенной Ксенией помощи она отказалась: «Не надо. Лучше пойдем на кухню, налью тебе кофе».

…Софья Петровна выглядела усталой и грустной; даже готовила сегодня без обычного азарта – вздыхая и отвлекаясь на разговор.

Первым делом пожаловалась на то, что они с дочерью снова повздорили.

– Анютка опять взбесилась! Считает, что я выгнала ее отца из дома. Кажется, Егор придерживается того же мнения! – мама Соня с горечью усмехнулась. – Вот интересно, а как они себе это представляли?! Что все будет, как в бразильском фильме?! Через несколько лет блудный Петрович возвращается домой, я бросаюсь ему на шею, все обиды забыты, и мы поем и танцуем от радости?! Но ведь я тоже человек! Между прочим – женщина! У меня свои представления о жизни и, кстати, гордость! Конечно, я понимаю детей, – для них Петрович всегда был самым лучшим отцом, они хотят, чтобы мы помирились, но… – мама Соня сверкнула глазами. – Это невозможно!

Увлекшись разговором, мама Соня подзабыла о включенной духовке, а та вдруг напомнила о себе запахом гари.

– Что это?! – вскинулась мама Соня и, поняв, что горит ее великолепный сливовый пирог, разозлилась. Причем почему-то на Петровича.

– Стоило ему появиться, как все вверх дном перевернулось! Приехал, устроил сумятицу и уехал с гордым видом! – Она раздраженно отшвырнула противень с испорченным пирогом. Помолчав, обиженно, с интонацией маленькой девочки, добавила:

– Если бы Петрович хотел что-то исправить, разве бы уехал сейчас? До свадьбы Егора остается несколько дней, я думала, он поможет мне на кухне, а он… сбежал!

– Может, его вернуть? – обрадовалась Ксения.

Мама Соня гордо подняла голову:

– Лично я этого делать не буду!

«Ясно, – улыбнулась Ксения, – а лично я – буду!»

* * *

Она поднялась наверх и постучала в комнату Егора.

– Ксюша? – удивился Егор. – Входи.

– Я хотела извиниться за вчерашнюю резкость, – начала она прямо с порога.

– Ничего. Мне даже приятно, что ты так обо мне волновалась.

– Мы боялись, что вы утонете или убьете друг друга, – честно сказала Ксения.

Егор нехотя, словно этот разговор был ему неприятен, объяснил:

– Да все в порядке. Мы с Владом поговорили по-мужски. Начистоту. Ему просто давно надо было сказать мне о… – Егор замялся, – своей симпатии к Леле, и я бы все понял.

Ксения кивнула и перешла к главному – попросила дать ей мобильный телефон Петровича. «Мне нужно поговорить с ним». Егор набрал номер отца и протянул телефон Ксении. «Можешь говорить, я пока отлучусь».

Когда Егор ушел, Ксения позвонила Петровичу. «Надо, чтобы вы вернулись домой». Петрович изрядно удивился: «Кому надо?» «Всем! К тому же маме Соне требуется помощь в подготовке к свадьбе». Петрович недоверчиво уточнил: «Ксюша, ты уверена?» «Да!» – твердо ответила Ксения. Тогда Петрович сказал, что приедет завтра утром.

Ксения радостно выдохнула – полдела сделано!

Глава 12

Дожидаясь Егора, она огляделась и поразилась царившему в комнате беспорядку: стол был завален бумагами и чертежами, рядом с диваном громоздились стопки книг, пепельница была доверху заполнена окурками, на ковре рассыпано множество подушек и дисков, диван украшали носки и тельняшки, а довершали эту картину бутылка вина и пустые стаканы на подоконнике. Ксения, вспомнив свою атаксофобию (заставлявшую ее ежедневно делать влажную уборку в квартире, сортировать вещи в шкафу строго по цветам и поддерживать на кухне чистоту, как в операционной!), невольно поежилась – вот это да! Еще немного, и даже протиснуться в комнату будет сложно!

Дверь приоткрылась, вошел Егор с подносом.

– Ксюша, предлагаю вместе пообедать, я нашел на кухне половину сырного пирога и бутылку вина из волшебного ящика Петровича.

Ксения была благодарна за то, что он не стал спрашивать, зачем ей понадобился телефон его отца и что за разговор у них состоялся.

Егор предложил присесть, и гостеприимно накидал на ковер еще ворох подушек. Заметив ее изумленный взгляд, безмятежно махнул рукой:

– Что, беспорядок? – Он убрал с дивана тельняшку и ногой задвинул носки под диван. – Ну вот, кажется, так лучше.

Ксения усмехнулась:

– Значительно лучше!

Кажется, Егор что-то такое понял по ее лицу и виновато сознался:

– Увы, я и порядок, – несовместимые понятия. Я – страшный лентяй, и к тому же деспот – запрещаю женщинам входить в мою комнату. Мама Соня все время порывается сделать здесь уборку, а я протестую – мне комфортно именно в таком уютном, обжитом хаосе. Да садись, не бойся!

Ксения робко примостилась на полу. Егор рассказал, что отвез Лелю в салон красоты, а приехав домой, решил посмотреть кино. Указав на мерцающий экран, где застыл кадр из «Ассы», он спросил, не хочет ли Ксения составить ему компанию.

– Ой, это же мой любимый фильм! – обрадовалась она.

Егор кивнул и вручил ей кусок пирога и бокал вина.

«Под небом голубым есть город золотой С прозрачными воротами и яркою звездой. А в городе том сад, все травы да цветы; Гуляют там животные невиданной красы».

…Фильм закончился. В наступившей тишине было слышно, как идет дождь. За окнами было пасмурно, сыро, а в комнате Егора удивительно тепло и уютно. Попивая восхитительное вино Петровича, вобравшее всю радость крымского лета, они говорили о самых разных вещах.

…Он решил показать ей слайды, которые сделал из новогодних фотографий. Увидев на экране смеющуюся девушку в изумрудном платье, Ксения не узнала себя. «У этой девушки – счастливые глаза! Вот что изменилось во мне за последние дни».

– Ксюша, я давно хотел тебе сказать, – на губах Егора появилась улыбка, – у тебя в волосах, словно запутались золотые искры… А глаза переменчивые, как море. Они могут быть зелеными, серыми, голубыми, а когда ты злишься, мечтаешь или выдумываешь – синими!

Ксения не выдержала и тоже улыбнулась в ответ.

В дверь постучали, и вошла Леля. Ксения с Егором застыли. Егор выключил экран.

– Что вы тут делаете? – недовольно спросила Леля.

– Смотрим фотографии, – смутился Егор.

Задержавшись взглядом на пустой бутылке вина, она обиженно заметила:

– Между прочим, ты мог бы меня встретить, из салона мне пришлось возвращаться одной! И наведи, наконец, порядок в своей комнате – это невыносимо!

Ксения поднялась:

– Я пойду!

* * *

Она вернулась к себе, раскрыла книгу, но не смогла прочесть и страницы. Внутри что-то болело, рвалось, это странное ощущение было сродни острой зубной боли; нет, куда сильнее! Неужели ревность?!

Она решила выйти в сад – вдохнуть свежего воздуха, успокоиться – и на веранде вдруг столкнулась с Егором.

– Ксюша, ты не спишь?

– А ты?

– Как видишь, – не спится! – улыбнулся Егор.

– А… Леля?!

– Ушла к себе, сказала, что у нее болит голова. Впрочем, это, кажется, только предлог, чтобы не разговаривать со мной. А почему ты грустная?

Ксения пожала плечами – так…

– Давай назло всем грустить не будем?! Пойдем к морю?

Она поразилась – сейчас к морю?!

За окнами было темно, завывал ветер, погода не располагала к романтическим прогулкам, и все-таки Ксения ответила «да».

Штормило. Ночь была чернильная, как любимое мамой Соней шави-гвино. Они подошли к причалу.

– Жаль, что сейчас не сезон, я бы прокатил тебя на яхте, – сказал Егор. – Кстати, помнишь, ты советовала мне назвать ее именем любимой женщины?

– Ну? – сморщилась Ксения. Почему-то теперь эта мысль не казалась ей удачной.

– Мне кажется – хорошая идея!

Ксения отвернулась, не желая развивать эту тему.

…Егор рассказывал о здешних вечно зеленых самшитовых рощах, о том, что весной в этих краях зацветет миндаль, и о том, как потрясающе красиво будет летом. «Вот приедешь к нам через полгода, и сама все увидишь!»

– Я сюда не приеду, – сказала Ксения.

– Почему?

– Потому что нам лучше никогда больше не встречаться.

Они смотрели друг на друга. Ксения смутилась и первой отвела глаза.

– Что с тобой? – спросил Егор. – Ты дрожишь, замерзла?

Он снял с себя куртку и накинул ее на Ксению.

– Мне кажется, что мы оба… нездоровы, – промолвила она.

– И боюсь, это не лечится, – усмехнулся Егор.

Всю дорогу до дома они молчали. В гостиной, прощаясь, Егор крепко сжал ее руку. «Спокойной ночи, Ксюша!»

Даже в теплой комнате, под одеялом Ксения не могла согреться, подрагивая то ли от холода, то ли от волнения. Она взяла со столика камень в форме сердца, который нашла на берегу бухты, и вспомнив слова Егора: «Повезет в любви!», усмехнулась: вот так повезло! Она влюбилась в Егора по самые уши, как пятнадцатилетняя Анька во Влада. Самое страшное – вдруг это станет очевидным для окружающих? И не дай бог, догадается сам Егор! Зачем она все испортила? У них были замечательные, доверительные отношения, можно сказать – дружеские! А она захотела чего-то личного, вот дура! Ведь было же: «Мне нравится, что вы больны не мной. Мне нравится, что я больна не вами…», и надо было сохранить дружбу, удержать, а они в какой-то момент перешли черту, тонкую грань. Как теперь вернуться обратно? Это надо непременно сделать. Тем более что до свадьбы Егора остается три дня, и все уже решено.

* * *

Утром на веранде Ксения встретила грустную маму Соню, которая предложила ей кофе. Молчаливая, хмурая Анька тоже уселась завтракать с ними.

Крепкий кофе чуть горчил; за окнами накрапывал дождик, и в этом утре была какая-то светлая грусть. Ксения подумала, что у каждой из них своя история, свои сложности, и может быть – свой возраст любви. Ее любовь к Егору – нежданное, негаданное чувство, и что сейчас делать – непонятно. Но стихийность этой любви и непреодолимые препятствия, которые ей мешают, не отменяют для Ксении главного – понимания, что именно Егора она ждала всю жизнь.

У расцветающей женщины, девочки Аньки – другая история. Ее любовь к Владу – трогательное, робкое чувство возраста, когда еще ни про себя, ни про этот мир ничего не знаешь, но видит Бог – в такой любви ничуть не меньше сложностей, переживаний и боли. А у мамы Сони все иначе. В ее случае – взрослые, выстраданные чувства, проверенные временем и разлукой; но – нашла коса на камень! в ней борются любовь и обида, и кто знает, чем все закончится…

Ксения вздохнула: вот и получается, что при всей нашей разности, есть что-то, что нас объединяет. Вспомнились слова из песни, которую в новогоднюю ночь пели мама Соня с Аней. «На любовь свое сердце настрою…» А общее у них – вот этот настрой на любовь.

Дверь распахнулась, и вошел Петрович. Поздоровавшись со всеми, обратился к маме Соне:

– Я тут подумал, что тебе, наверное, надо помочь? Я мог бы взять на себя свадебный стол…

Ксения обратила внимание, что чашка в руках мамы Сони задрожала, а потом на мгновение лицо Софьи Петровны озарилось светом радости.

Ксения с Аней (и, разумеется, Петрович) ждали, что она скажет.

– Налить тебе кофе? – проворчала мама Соня и достала из шкафа еще одну чашку.

Петрович только улыбнулся в ответ.

* * *

Со стороны казалось, что все неминуемо идет к тотальному хеппи-энду, и примирение бывших супругов – дело недолгого времени. Даже Анька, глядя на родителей, сказала Ксении, что раз мама Соня впустила Петровича в свою кухню, значит, в их отношениях наметились серьезные сдвиги. Глядишь, помирятся и перестанут скрывать, что влюблены друг в друга.

Но оказалось, что все не так просто…

После обеда Ксения столкнулась в саду с Софьей Петровной, которая кормила кошек.

– А, Ксюша, – вздохнула мама Соня, поглаживая огромного кота.

У нее был такой печальный вид, что Ксения испугалась:

– Что-то случилось?

Мама Соня опустила голову:

– Все то же! Хотели с Петровичем обсудить свадебное меню, и… опять поссорились!

– Думаю, это не самый серьезный повод для разногласий. Наверное, можно попробовать поискать компромиссы?

– Если бы дело было только в меню!

– Дело в том, что вы не можете его простить? – осторожно спросила Ксения. – Сергей Петрович вас очень любит, нужно только сделать шаг ему навстречу.

– Я не могу, – вздохнула мама Соня. – Между нами стена. Мешают обида, гордость, тысяча предрассудков, и я ничего не могу с этим поделать. Видишь ли, характер! Аню ругаю, а сама тоже люблю все усложнять. Знаешь, Чехов говорил, что жизнь проста, и нужно приложить много усилий, чтобы самому себе ее испортить. Так вот я – чемпион в этом виде спорта. Петрович завоевал почетное второе место. – Она задумалась. Пошел дождик, но казалось, мама Соня ничего не замечает. – Да, люди сами усложняют себе жизнь и не просто стараются, а прямо усердствуют в этом. Вот как Егор сейчас… – она с горечью махнула рукой. – Я, конечно, дала слово не вмешиваться в его дела, и не буду, но останусь при своем мнении – Леля – хорошая девочка, вот только они с Егором совершенно не подходят друг другу!

Мама Соня лишь теперь заметила, что они обе мокнут под дождем, и всполошилась:

– Ты простынешь, идем под навес!

Они сели в беседке. Мама Соня смахнула с глаз то ли слезы, то ли капли дождя:

– А знаешь, Ксюша, для меня очень важно, что Петрович сегодня вернулся домой. Если бы он остался в отеле, наверное, мы бы уже никогда не смогли что-то исправить.

Глядя на нее, Ксения подумала, что та поразительно помолодела: «Вот она сердится на Петровича, говорит про него с обидой, а глаза-то у нее сияют! Это глаза влюбленной молодой женщины!»

* * *

После этого разговора Ксения отправилась гулять в бухту – хотелось побыть одной, подумать о том, что сказала Софья Петровна. Вернувшись к вечеру, она застала Егора на веранде за весьма странным занятием.

– Готовлю ужин, – пояснил Егор, указывая на разогретый гриль.

Взяв лоскут слоеного теста, он ловко намотал его на шампур, сунул в огонь, и вскоре протянул Ксении на тарелке: «И вот вам готовый круассан с пылу с жару!»

Она изумилась:

– Лихо у тебя получается!

Егор рассмеялся:

– Ну, я все-таки сын своей матери! Кулинарные таланты передаются с генами. Пробуй! Кстати, на столе кофейник со свежим кофе.

О, это было очень вкусно – воздушные румяные круассаны и фирменный кофе с гущей!

Егор поинтересовался, не знает ли Ксения, куда подевались мама Соня с Петровичем. Ксения сказала, что они занимались составлением свадебного меню, но немного разошлись во мнениях.

Егор хмыкнул:

– Да ну?! А я так понял, что тут даже ужин никто готовить не собирается. Родители таинственным образом исчезли, причем, судя по всему, на одном автомобиле. Тогда я решил спасти себя от голода и очень кстати нашел в матушкиной кухне готовое тесто.

– А где все остальные?

– Аня куда-то ушла, а Оля… у нее сегодня плохое настроение. Налить тебе еще кофе?

Ксения не успела ответить, потому что в этот момент на веранде появились родители Егора. Вид у них был такой сияющий, словно они выиграли в лотерею главный приз.

– Добрый вечер! – застенчиво сказала мама Соня. – А мы ездили в Сочи… погулять.

Егор от удивления уронил шампур; потом, поняв все, подхватил маму Соню на руки и закружил.

Глядя на родителей Егора, Ксения подумала, что маленькая, эмоциональная мама Соня и большой невозмутимый Петрович выглядят представителями не то что разных народностей, а – планет! У них так много различий, а общее только одно – взаимная любовь, но это одно опровергает все прочее, второстепенное, и способно навсегда соединить их.

…Сочтя, что Савельевым сейчас лучше побыть без посторонних, Ксения деликатно выскользнула в сад.

* * *

Проходя по саду, она услышала, что в беседке кто-то плачет.

– Леля?! – испугалась Ксения. – Что случилось?

Расстроенная Леля была не похожа на саму себя – коса растрепалась, тушь потекла. Сквозь слезы она рассказала Ксении, что они с Егором поссорились.

– Понимаешь, я попросила его уехать из Сочи и устроить свадьбу в Москве. А Егор сказал, что не будет ничего менять. Мы остаемся тут, и точка! Я не знала, что он такой эгоист, – прорыдала Леля. – Он не понимает, как мне здесь тяжело.

– Ему, наверное, тоже нелегко, – вздохнула Ксения.

– Он-то хоть у себя дома и давно привык к здешним… странностям! А мне каково? Его мать меня невзлюбила, эта ужасная сестрица все время ко мне цепляется! Меня здесь никто не любит.

– Ну что ты, Оля! Софья Петровна к тебе замечательно относится, а что касается Ани, она просто еще девочка, но поверь, очень хорошая. Знаешь, я бы мечтала о такой сестре, как она.

Леля перестала реветь, бросила на Ксению проницательный взгляд и усмехнулась:

– Вот не пойму… Ты это специально?

– Что?

– Подлизываешься к ним, чтобы их обаять, и…

– Договаривай!

– Увести Егора!

Ксения покачала головой – зачем ты так? Леля молчала.

К беседке подошли Егор с Владом. Влад спросил, понадобится ли его помощь в подготовке к свадьбе. Этот безобидный вопрос вызвал у Лели странную реакцию – она вспыхнула и, выразительно глядя на Егора, заявила:

– Спасибо, Влад, но твоя помощь не нужна, потому что… свадьбу придется перенести!

– Вот как? – удивился Егор. – Может, ты расскажешь мне о своих новых планах?

– Я подумала, что нам не следует торопиться, – воскликнула Леля. – Не лучше ли подождать какое-то время?

Ксения взглянула на Егора – он помрачнел.

– Не понял. Мне казалось, что идея со свадьбой принадлежала тебе?!

Леля пожала плечами:

– Да, это правда. Но давай будем честными – ты согласился после нажима с моей стороны, можно сказать, решил принести себя в жертву! Строго говоря, ты вообще не был уверен в том, что мы должны пожениться.

– И что же случилось теперь? – усмехнулся Егор.

– А теперь я ни в чем не уверена! – отчеканила Леля.

Егор внимательно посмотрел на Влада – тот молчал.

– Хорошо, – сказал Егор, – пусть будет так. Только сообщи об этом всем сама.

Он повернулся и пошел к дому.

* * *

– Что?! – всплеснула руками мама Соня. – Свадьбы не будет? Как же так? Дядя Вано приезжает из Грузии, тетя Тамара из Греции, приглашены соседи, я сбиваюсь с ног, продумывая свадебное меню, закуплены продукты, черт побери!

– Ма, ну, не могу же я жениться, потому что закуплены продукты, – улыбнулся Егор, – согласись, это не достаточное основание.

Мама Соня схватилась за сердце:

– Ах, я этого не переживу!

– Оставьте его в покое, пусть не женится! – закричала Анька и подтолкнула Ксению в бок: «Скажи им!»

Ксения промолчала, чувствуя неловкость – ей не хотелось присутствовать при этой семейной сцене. Она уже собиралась уйти к себе, но тут на веранду вышел Петрович.

– Что случилось, Соня? От твоего крика на море шторм!

– Свадьбы не будет! – прорыдала мама Соня и рассказала Петровичу подробности.

Петрович внимательно выслушал ее и переспросил:

– Говоришь, продукты куплены? Погреб заполнен вином?

Мама Соня горестно кивнула.

– И Вано приедет?

Мама Соня усилила рыдания:

– И Вано, и Тамара! А теперь представь, что свадьбы не будет!

Петрович хмыкнул:

– Свадьба будет!

Глава 13

И завертелось! До свадьбы оставался один день, а еще многое надо было успеть. Пятого января с самого утра началась кутерьма. Мама Соня не знала, за что браться в первую очередь.

– Начинать надо с главного! – сказала Ксения.

– И что, по-твоему, главное в свадьбе?

– Любовь! А еще платье невесты!

Мама Соня усмехнулась:

– Даже когда невесте слегка за пятьдесят?!

Ксения заверила ее, что это касается и более взрослых невест.

– Может, все-таки обойдемся без нарядов? – смутилась мама Соня.

Ксения замотала головой, а Анька так просто фыркнула: «Ни в коем случае!» Немного подумав, мама Соня попросила Ксению с Аней зайти к ней в комнату.

…Софья Петровна бережно достала из шкафа длинное белое платье.

– Вот! В нем я уже выходила замуж! И даже за того же самого мужчину – я просто образчик постоянства! – Она ласково погладила платье рукой, как гладят любимую кошку. – Что скажете?! Мне кажется, оно ничуть не устарело! Как предусмотрительно было с моей стороны выбрать классический вариант. Я как-будто чувствовала, что спустя тридцать лет оно мне еще пригодится. Его шила моя тетка, лучшая портниха в городе! Эти кружева и вышивка – ручной работы!

– Великолепно, – кивнула Ксения, – но что если его слегка осовременить? Скажем, красная накидка, красная помада и букет красных цветов?!

– Анемоны! – улыбнулась мама Соня. – Они похожи на маки!

Анька, которой было поручено составлять список, тут же внесла в него анемоны для невесты. Ксения перечислила еще кое-что, необходимое для торжества. Послушно записав и отложив список в сторону, Аня сказала, что все это, конечно, замечательно, но что делать с главной проблемой – каким образом ее родители смогут пожениться по-настоящему, если заявление в загс надо было подавать заблаговременно?!

– Как раз это не проблема, – застенчиво сказала мама Соня. – Дело в том, что мы с Петровичем не разводились. Все было некогда, некогда…

– Как?! – вскричала Аня. – Ведь ты давно говорила, что разведешься?

– Мало ли что я говорила! – мама Соня кокетливо вздохнула.

Анька покачала головой и расхохоталась:

– Ладно, в любом случае – это к лучшему! Значит, загс нам не понадобится!

На кухне под предводительством Петровича суетились две приятельницы Софьи Петровны, беспрерывно что-то смешивая, жаря, запекая, взбивая. Егор с мамой Соней еще до обеда уехали в Сочи – им надо было встретить дядю из Грузии, тетю из Греции, выполнить сотню других необходимых дел. Ксения с Анькой взяли на себя декорирование дома. Гостиную, веранду и парадную дорожку сада решено было украсить в рождественском стиле – еловые композиции, венки, звезды. Ксения навертела из фольги снежинок («Снега нет, зато будут снежинки!») и вырезала из бумаги ангелов, чтобы развесить их по всему дому. Ей хотелось устроить для родителей Егора самую красивую свадьбу.

В разгар приготовлений в гостиную заглянул Влад и предложил помощь. Барышни доверили ему развешивать праздничные композиции.

– Ань, – улучив минуту, сказал Влад, – чего ты в последнее время на меня взъелась? Будто обижаешься на что-то? Давай мириться?

Анька благосклонно кивнула:

– Все нормально, считай, проехали.

Заметив лежавшую на столике книгу, в которую Анька вложила список того, что нужно приготовить к свадьбе, Влад хмыкнул: «О, Шекспир! Да еще и на английском! Ну, ты даешь! Кому в двадцать первом веке нужен Шекспир?!» Аня не преминула заметить, что великая литература – это вечные ценности и с любопытством поинтересовалась, что читает Влад. Тот только руками развел, посетовав, что на книги у него не остается времени и читает он в основном сводки фондовой биржи и отчеты своих менеджеров. Анька взглянула на Влада с удивлением и постаралась найти другие точки соприкосновения, спросив, смотрел ли он такой-то культовый фильм.

Влад покачал головой. А после того как он ответил отрицательно и на другой ее вопрос, Аня вытаращилась на него, словно увидела в первый раз.

Когда Влад ушел развешивать венки в сад, Аня разочарованно сказала Ксении:

– Прикинь, с ним даже поговорить не о чем. Видно, и впрямь – я его сама придумала. Где чего не хватало – дорисовала и сама в этот образ поверила.

Аня погрузилась в глубокие раздумья. Неизвестно, о чем она размышляла, но вскоре с ней произошли явные метаморфозы. Когда Влад вернулся, она панибратски хлопнула его по плечу: «Здорово, чувак!»

Ксения внимательно посмотрела на девочку, ничего пока не понимая. Скоро странности в Анькином поведении заметила не только она. Во время праздничного ужина, который организовали в честь приезда родственников Савельевых, Аня с аппетитом поглощала все блюда, забыв о своей диете. Мама Соня недоуменно смотрела на дочь, дивясь таким переменам; а Леля даже спросила у Аньки: «Ты что же, больше не худеешь?!» На что Анька, усмехнувшись, ответила: «Неа, не худею. Надоело!»

После ужина Ксения с Аней расположились на кухне – печь имбирное рождественское печенье под руководством мамы Сони. Предполагалось, что печенюшки разных форм послужат для гадания. «Каждый гость сможет вытащить себе имбирную печеньку из блюда и узнать, что его ждет в наступившем году. Если попадется монетка – суждено разбогатеть, кораблик – к путешествиям, ну а сердечко – к любви». Такова была гениальная идея, за осуществление которой Анька рьяно взялась, вылепливая из теста разнообразные фигурки.

В окна стучал дождик; из гостиной доносились голоса и смех – приехавшие родственники Савельевых что-то оживленно обсуждали с мамой Соней и Петровичем. Парочка камышовых котов уютно тарахтела, развалившись на кухонном диванчике; а под столом лежал пес Мальчик. Первую партию печенья уже достали из духовки, и по всему дому распространился неповторимый сдобный аромат. «Запах Рождества!» – просияла Анька. Она рассказала, что имбирное печенье в их семье пекут каждый сочельник, и это давно стало доброй рождественской традицией дома Савельевых.

Где-то между очередным сердечком и домиком Ксения рискнула спросить у Ани – что это с ней сегодня произошло? Аня мгновенно догадалась, что Ксения имеет в виду.

– Ничего особенного, – улыбнулась Анька, – просто я внимательно посмотрела на Влада и вдруг осознала, что у него: а – оттопыренные уши, бе – самодовольная улыбка, и далее по пунктам: он не читал Пелевина, считает, что Борхес – это такая неприличная болезнь, да еще на Лелю смотрит, как на аппетитный шашлык, прямо млеет от нее. Когда все эти пункты сложились, получился довольно безрадостный вывод. И все – в ту же секунду меня отпустило! Влад стал мне безразличен!

И Аня беззаботно сжевала печеньку в форме сердца.

* * *

Утром в день свадьбы в гостиную протиснулся огромный куст из белых, красных, чайных роз – этакая цветочная клумба. Вслед за клумбой появился довольный Егор.

Ксения ахнула:

– Это, по-твоему, подходящий свадебный букет? Какое стилистическое нарушение! Букет невесты должен быть маленьким, изящным, а ты что принес?!

Но в глубине души Ксения была вынуждена признать, что в этой стихийной, буйной, цветочной радости есть особенная красота и прелесть. Лично она бы не отказалась от такого букета. Розовый куст Егора поставили в углу – украшать гостиную. Дядя Вано явился с таким же необъятным букетом, Петрович выбрал изящные гортензии; красные анемоны достал Влад – его букет был самым «европейским».

Когда невеста вошла в гостиную – высокая прическа, белое платье, красное болеро, в руках огненные анемоны, Петрович загудел от восторга: «Соняяя!»

И было шумное застолье, и тосты, и крики «горько». Греческая тетя Егора пела с мамой Соней на два голоса; дядя Вано оказался талантливым рассказчиком, так что можно было заслушаться. Мама Соня с Петровичем и их гости вспоминали молодость, шутили, смеялись; Егор фотографировал родителей, Аня рисовала их портрет прямо за свадебным столом. Когда жених с невестой танцевали под любимую рок-н-ролльную балладу Петровича, все вокруг расчувствовались – такая это была красивая пара.

Глядя на них, Ксения вдруг поняла, что вот сейчас, в этот самый момент – она счастлива; по-настоящему, без всяких оговорок и условий, потому что отблески счастья мамы Сони и Петровича, как лучи, касались всех окружающих, преображая их, заряжая энергией счастья.

В середине свадьбы пришел Сережа Самохин, торжественный – в костюме и с цветами. Его появление стало неожиданностью только для Ани. Увидев Сережу, она заворчала: «Ты зачем пришел, кто звал?» Мама Соня строго сказала, что его пригласила она, и Аня была вынуждена смириться. А через полчаса Аня с Сережей уже о чем-то мирно шушукались в уголке.

…Леля выглядела грустной и как-будто виноватой. Ксении показалось, что они с Егором избегают друг друга, во всяком случае, большую часть вечера Леля общалась с Владом. Правда, ближе к концу свадьбы повеселела, в особенности после того, как поймала букет невесты, который мама Соня бросила в толпу. Все женщины тут же кинулись поздравлять Лелю, уверяя, что вскоре та выйдет замуж.

В разгар торжества Ксения вышла на веранду, где столкнулась с Владом. Он уходил со свадьбы одним из первых. Ксения спросила, почему он такой хмурый. Влад пожал плечами:

– Просто надоело делать вид, что ничего не происходит.

– А что происходит? – удивилась Ксения.

– Натуральный мелодраматический сериал, – с горечью хмыкнул Влад. – Я давно люблю Лелю, да, я люблю женщину, которая скоро станет женой моего друга. Я бы еще мог пережить этот факт, смириться с ним, если бы знал, что мой друг тоже любит ее, но он любит другую. Абсурд!

– А кого он любит? – голос Ксении дрогнул.

Влад уставился на нее с неподдельным изумлением:

– Ты что, действительно ничего не понимаешь?

– Нет, – испуганно сказала Ксения.

– Ну, вы даете! – Влад с чувством махнул рукой и пошел прочь.

Она еще долго стояла на крылечке. Ночь была поразительно теплой; московские снегопады с морозами отсюда казались невероятными. На душе у Ксении было светло и радостно, как и должно быть в Рождество – в этот самый волшебный и добрый праздник. В небе сияли звезды, и среди них – та, чей свет способен рассеять самую безнадежную тьму; та, с которой все началось, та, что была и пребудет всегда.

Из дома выглянул Егор и, заметив Ксению, подошел к ней. Вдвоем они стояли рядом и молчали, боясь вспугнуть тишину. Слова были лишними.

…Праздник продолжался до глубокой ночи. Под утро, войдя к себе в комнату, Ксения остолбенела – у ее кровати стоял тот самый цветочный куст, свадебный букет Егора, который он днем вручил маме Соне.

* * *

Выспаться у нее не получилось – рано утром к ней в комнату пришла Аня.

– С Рождеством! – сказала Анька, присев на краешек кровати. Увидев розы, фыркнула: – Ага, понятно, кому братец ночью тащил букет!

Ксения мгновенно проснулась:

– Правда? Значит, это Егор принес цветы?

– Кто же еще! Ксюша, я хочу поблагодарить тебя…

– За что? – Ксения искренне удивилась.

– За все! – серьезно сказала Аня. – Нет, правда, сейчас мне кажется, что ты появилась в нашем доме не случайно, для чего-то это было нужно. Я даже думаю, что не будь тебя, родители бы не помирились.

– Рано или поздно любовь все равно развернула бы их друг к другу, – улыбнулась Ксения. – Так что моей заслуги тут нет.

Анька покачала головой:

– Не знаю – не знаю… Но с Сережей я помирилась благодаря тебе!

У Ани было такое вдохновенное лицо, что Ксения внутренним чутьем поняла: у этих двоих все будет хорошо, и не важно, что их связывает – любовь или дружба (со временем, глядишь, разберутся), главное, что теперь они вместе и, похоже, надолго.

– И потом, благодаря тебе, Ксюша, свадьба родителей получилась такой красивой! Что ты качаешь головой? Не скромничай. Я раньше не представляла, что зимняя свадьба – это так здорово! Я даже решила, что если когда-нибудь сподоблюсь выйти замуж, непременно устрою свадьбу зимой.

– Да, в зимние праздники с их атмосферой чуда свадьба будет особенной.

– Новый год и Рождество – вообще мои любимые праздники! – мечтательно вздохнула Аня. – Дни, когда исполняются желания и когда все возможно. Слушай, а хочешь, чтобы твое самое заветное желание исполнилось?

– Хочу.

– Тогда одевайся и пойдем со мной.

– Куда?

– Здесь неподалеку есть старое фисташковое дерево. Понимаешь, оно… волшебное; если на него повязать платочек и что-нибудь загадать, твое желание непременно сбудется.

Ксения усмехнулась:

– Неужели?

– Точно тебе говорю – это работает! – серьезно заверила Аня. – Год назад, на прошлое Рождество, я решила избавиться от дурацкой влюбленности во Влада (сама ведь понимала, что зря в него втрескалась!) и повязала на ветку свою бандану с черепами.

– Что повязала? – опешила Ксения.

– Ну не было у меня с собой платка, только бандана. Какая, в сущности, разница?

– В сущности, никакой.

– Прошел год, и, как ты уже знаешь, мое желание сбылось. Я разлюбила Влада! Так что – все взаправду! И если у тебя есть какое-нибудь тайное желание, – подмигнула Аня, – я могу отвести тебя к этому дереву.

– Да ну, ерунда какая-то! – вздохнула Ксения, но вслух сказала:

– Ладно, покажи мне его.

…Чудо-дерево росло в паре километров от дома Савельевых. Дорогой Анька рассуждала о том, как важно правильно сформулировать то, что хочешь. «Мама Соня говорит, что надо быть осторожными со своими желаниями, поскольку они, как правило, исполняются. И я с ней согласна. Представь: сформулируешь неправильно или попросишь то, что тебе на самом деле не нужно. А тебе возьмут и дадут. Хотели? Пожалуйста, распишитесь в получении!»

Наконец они пришли.

– Вот, – торжественно объявила Анька. – Оно!

Дерево зашумело ветвями, словно приветствуя очередных взитеров; на ветру заколыхались разноцветные платочки – много-много чьих-то надежд и желаний.

– Красиво! – выдохнула Ксения.

– Можешь загадывать! – сказала Аня. – Главное – сосредоточься. Не буду тебе мешать, подожду поблизости.

Оставшись одна, Ксения задумалась: что загадать? Чего она в самом деле хочет? Забыть Егора и чтобы все было, как раньше – до встречи с ним? И тут же внутри яростно зазвучало – неет! Она не хочет забывать его. И так как было раньше – не хочет. Да и невозможно это. И если быть честной, искренней с самой собой, то вот оно самое заветное, из сердца – желание – когда-нибудь вернуться сюда еще раз, и увидеть дом Савельевых, маму Соню, Аньку, Петровича, полосатых котов, и… Егора.

Она достала из сумки шелковую ленту – пояс от новогоднего платья, подаренного Егором, и завязала ее бантом на крайней ветке. Изумрудный бант красиво и гордо развевался на ветру.

Подошла Анька.

– Загадала?

– Да, – твердо сказала Ксения.

Вернувшись с Аней домой, Ксения столкнулась с Егором. Он сообщил ей, что недавно звонили из полиции – вора, укравшего ее документы, нашли, и теперь ей вернут паспорт.

– Здорово, – кивнула Ксения, – значит, я смогу ехать в Москву?

Она прислушалась к себе – странно, никакой особенной радости она не чувствовала. Да и у Егора был не слишком довольный вид.

– А ты чего такой мрачный?

– Вовсе нет. Все нормально! – пожал плечами Егор. – Я рад за тебя. Хотя, черт побери, зачем я вру? Если честно – совсем не рад. Я с удовольствием сожрал бы твой паспорт, чтобы ты никуда не смогла уехать.

Она боялась посмотреть в его глаза, чтобы прочесть там что-то еще.

– Надо, наверное, сегодня обратиться в полицию? В смысле, не затягивать с этим…

– Поехали, – отрывисто бросил Егор. – Я отвезу тебя в город.

…Ну вот – паспорт лежал в ее сумочке. Теоретически она могла хоть сейчас купить билет в Москву. И улететь. И постараться все забыть.

Они стояли на набережной, наблюдая разыгравшийся шторм. Ветер подгонял волны, ерошил прохожим волосы.

– Хочешь увидеть снег? – неожиданно спросил Егор.

Ксения растерялась.

– Ты ведь сама говорила, какое Рождество без снега?! – Он улыбнулся. – Предлагаю поехать в горы.

– Когда?!

– Прямо сейчас.

– А как же… все?

– Как-нибудь обойдутся без нас.

Смущенная Ксения молчала.

– Если ты о Леле, то можешь не беспокоиться – на сегодняшний вечер она ангажирована Владом; он пригласил нас обоих в гости к своим родителям, но думаю, мое отсутствие не испортит им вечер. Ну что, едем?

– Едем! – выдохнула Ксения.

* * *

В царство гор и снега они переместились не сразу – пришлось подниматься по канатно-кресельной дороге, делая в пути несколько остановок. Ксения быстро озябла и задрожала от холода (не спасала даже теплая куртка, в которую укутал ее заботливый спутник); а вскоре ей пришлось трястись еще и от ужаса – увидев подъемник, она долго не соглашалась в него войти, ссылаясь на свой страх высоты. В конце концов, препирательства с Егором закончились тем, что он попросту впихнул ее в кабину.

Снега было много – щедрая компенсация за всю прошлую бесснежную неделю. Здесь в горах он был ослепительно белый и чистый.

– Жаль, что у нас так мало времени и не получится покататься на лыжах, – посетовал Егор.

Ксения облегченно выдохнула: какое счастье, что у нас мало времени! Горные лыжи – это же забава самоубийц! Лично она бы никогда и ни за что не стала подвергать себя такому риску.

Словно услышав ее мысли, Егор признался, что любит горные лыжи, а эта трасса – одна из лучших. «Когда ты приедешь сюда в следующий раз, я обязательно поставлю тебя на лыжи».

– Егор, я уже говорила, что мы вряд ли когда-нибудь увидимся, – мягко заметила Ксения.

– И все-таки я на это надеюсь. Мне понравилось проводить с тобой зимние праздники. Давай отныне Новый год и Рождество встречать вместе?

– Это семейные праздники, – тихо сказала Ксения. – Вполне возможно, что твоя жена не захочет тебя ни с кем делить. Особенно в эти дни.

Егор промолчал.

…Горы обступали их со всех сторон непроходимою грядой. Егор подвел Ксению к краю смотровой площадки. «Самое главное в жизни – выбрать правильную точку обзора. Взгляни вниз!» Она охнула – под ними зияла пропасть. «Ксюша, представь, что все твои страхи, или как ты их называешь, фобии, лежат где-то там внизу – маленькие, ничтожные, их отсюда вообще не видно». Ксения честно попыталась вжиться в предложенную ситуацию.

«Постарайся запомнить эту точку обзора, и на все смотри с высокой горы. И тогда большое останется важным, а все мелкое, несущественное просто потеряется, исчезнет из виду».

Она сжала его руку – спасибо.

Снег сверкал на солнце, слепил глаза. Но постепенно солнечный шар стал уплывать за горы. Темнело. Ксения напомнила, что пора возвращаться.

– А давай проведем эту ночь в горах? – предложил Егор.

Ксения опешила:

– Это как? Я что – снежный человек? Вообще здесь довольно холодно.

– Тут есть отличный отель, в котором можно заночевать. А в город вернемся утром.

– Подожди, – она осеклась, – но что мы скажем, потом… когда вернемся?!

– Наврем, что с гор сошла лавина, все засыпало снегом, мы не смогли спуститься вниз и были вынуждены заночевать в отеле.

– Я не люблю врать, – твердо сказала Ксения.

– Я тоже. Хорошо, давай скажем правду.

– А в чем она – правда?

– В том, что мы оба хотим провести эту ночь вместе.

Она молчала. Конечно, принять приглашение Егора и поехать вдвоем в горы было ошибкой, но все это еще как-то можно было объяснить той же Леле, а вот если сейчас они останутся здесь на ночь, это объяснить уже будет сложно. Точнее – просто невозможно.

– Нет, Егор, в другой раз… А сегодня вернемся домой. – Она искала веские доводы: – Мама Соня и Леля… будут волноваться!

– Я им позвоню, – Егор усмехнулся, – чтобы они не волновались.

Он достал из куртки телефон.

– Не надо, не звони, – испугалась Ксения.

Но он уже набирал номер.

– Леля? Пожалуйста, предупреди Софью Петровну, чтобы она не беспокоилась – мы с Ксенией поехали в горы и решили остаться здесь до утра. Что? Леля, я все объясню тебе завтра.

– …Ну, вот, – сказал Егор, – считай, что точка невозврата уже пройдена.

Ксения вздохнула:

– Зачем ты это сделал?

– Затем, что надо быть честными. Итак, что ты предпочитаешь: чтобы я провел с тобой ночь в отеле или сбросил с горы? Подумай хорошенько. Ты дрожишь?

Она только сейчас поняла, как озябла – все-таки в горах было по-зимнему морозно.

Они отогревались в ресторанчике маленького, уютного отеля. От горячего грога по телу мгновенно разлилось тепло. За окнами было темно, шел снег. От мысли, как высоко они забрались, у нее захватывало дух.

Ксения пришла к выводу, что зимние праздники просто созданы для того, чтобы их встречать где-нибудь в горах среди снега. Сделав глоток обжигающего пряного напитка, она подумала, как удивительна и непредсказуема жизнь – если бы две недели назад ей кто-то сказал, что Новый год она встретит в чужом городе у незнакомых людей, она бы ни за что в это не поверила; а рождественская ночь в горах вообще не привиделась бы ей даже во сне.

Бросив взгляд на Егора, она встревожилась – у него было напряженное лицо. «Эй, что-то случилось?»

Егор нехотя выдавил:

– Ксюша, я должен тебе кое-что сказать… Наверное, я должен был сказать это еще днем, но не смог. Почему – думаю, ты поймешь сама.

– Да что такое?

– Дело в том, что утром мне позвонил этот твой московский знакомый…

– Ты говоришь о Косте? – не сразу поняла Ксения.

– Да, – буркнул Егор.

– С какой стати он позвонил тебе?

Егор пожал плечами:

– Он сказал, что ты не отвечаешь на его звонки, и поэтому решил обратиться ко мне. Он просил передать тебе, что сегодня-завтра приедет. Разумеется, я послал его к черту и предупредил, что, если он появится, я набью ему морду.

– Ого! – ахнула Ксения. – Я тебя просто не узнаю. Ты, оказывается, драчун и хулиган?! Так ты из-за звонка Кости увез меня в горы?

– И поэтому тоже. – Он коснулся ее руки. – Ты не сердишься?

Она покачала головой.

– На самом деле, это был продуманный план похищения! – рассмеялся Егор. – Еще тогда на набережной я задумал похитить тебя, а для этого заманить в горы и оставить здесь на ночь.

– Какой ты коварный! – улыбнулась Ксения.

…Как порядочный мужчина, он заказал для них две отдельные комнаты; но стоило ей войти в свой номер, как Егор тут же постучал в дверь.

– Ксюша, как ты думаешь, я замыслил коварный план твоего похищения для того, чтобы провести ночь в одиночестве?

Она растерялась.

– Так я могу войти к тебе? – задал он вопрос более конкретно.

…Лунный свет струился по комнате. Ксения смотрела на силуэт Егора за стеклом. Он курил на балконе, и огонь его сигареты светился, как маячок. Наконец огонек погас, и Егор вернулся в комнату.

Он растянулся рядом с Ксенией и положил голову ей на колени. Она гладила его темные, густые волосы и – жест нечаянной нежности – коснулась этих волос губами. Она чувствовала невозможное притяжение к нему и знала, что Егор испытывает то же самое по отношению к ней. Когда он поцеловал ее – все комплексы, сомнения, робость куда-то исчезли, остались только любовь и страсть; и это была такая пропасть, в которую Ксения не могла не провалиться.

Глава 14

Она проснулась рано утром. Темные волосы Егора разметались по подушке; на столике рядом с кроватью лежала россыпь коралловых бус. Утренний свет озарил горные пики, забрался в комнату, и вместе с рассветом вползли опасные мысли, от которых Ксения сжалась: не будет ли Егор тяготиться тем, что произошло между ними, не увязнут ли они оба в неловкости и чувстве вины?! Она переживала самые разнообразные, и даже исключающие друг друга чувства: нежность к Егору и гнев на него, благодарность, ревность, радость, счастье от того, что эта ночь была у них, и ужас, потому что теперь придется объяснять всем их отсутствие и безрассудство.

Выйдя из отеля, она подошла к краю смотровой площадки, откуда Егор вчера учил ее смотреть на жизнь отстраненно и свысока. Целый мир лежал под ногами, и все: Москва, прошлое, Костя было так да-ле-ко. И возвращаться туда ей не хотелось. Остаться бы здесь навсегда – смотреть на снежные пики, пить с Егором грог, да пусть бы даже – кататься на лыжах…

Кто-то обнял ее сзади. От неожиданности она вскрикнула. Егор рассмеялся:

– Напугал? На самом деле, это ты меня напугала – я проснулся, а тебя нет…

Она отвернулась, чувствуя неловкость. Он, кажется, все понял и развернул ее к себе.

– Дорогая Ксения, теперь, как честный мужчина, я должен просить твоей руки!

– Ты, оказывается, честный мужчина? – невесело улыбнулась Ксения.

– Ну я же готов доказать это соответствующими действиями! Ксюша, да что с тобой? У тебя такой вид, будто произошло что-то страшное и ты о чем-то жалеешь?!

– А ты нет?

С его лица сползла улыбка.

– О чем мне жалеть? Ночь была прекрасной. Ты боишься в этом признаться?

Ксения вздохнула. Сомнения опутывали липкой паутиной – действительно ли Егор любит ее, а не Лелю? И сможет ли она справиться с последующими разочарованием и болью, если они с Егором все-таки расстанутся?

Она задала ему вопрос, на который не находила ответа: «Что будет дальше?»

– Дальше нужно набраться смелости и сделать выводы, – спокойно сказал Егор.

– Какие?

– Что мы любим друг друга и должны быть вместе.

Он внимательно посмотрел на нее. Она опустила голову.

– Так, понятно, – усмехнулся Егор. – Предлагаю продолжить разговор за чашкой кофе.

Они пили кофе в том самом ресторанчике, где ужинали накануне. Первой молчание нарушила Ксения, спросив, когда они поедут обратно в Сочи.

– Когда захочешь, – сказал Егор. – А может, останемся здесь на несколько дней?

Она возразила.

– Нет, не надо, будет только хуже.

– Ксюша, давай поговорим начистоту… Почему бы нам просто не разрешить себе быть счастливыми?

– Но Леля… Костя…

– Понимаю. Я тоже за честность. Мы сегодня же расскажем всем правду.

Ксения испугалась:

– И про эту ночь?

– Да. Нам нечего скрывать.

– Егор, я не могу так.

– А тебе и не нужно ничего говорить. Я сам скажу.

– Кому?

– Маме Соне. Леле. Если хочешь – твоему московскому приятелю.

– И ты уверен, что это правильно?

– Уверен, как никогда!

Он привлек ее к себе и поцеловал.

– Правильно, глупо что-либо говорить. Я просто поцелую тебя у них на глазах, и все станет ясно.

– Ни в коем случае! – взмолилась Ксения.

– Чего ты боишься?

Она честно выложила перед ним все карты:

– Я боюсь публичных сцен. Боюсь, что твои родители подумают обо мне невесть что. Боюсь слишком сильно к тебе привязаться. Боюсь замужества и быта, который разрушает романтику отношений. И еще боюсь… что ты меня разлюбишь…

– Ксюша, это глупости! – Он нахмурился. – Неужели ты так и будешь всего бояться и бегать от себя?!

Она вспыхнула:

– Почему ты говоришь со мной так резко?

Он пожал плечами:

– Извини, я говорю, что думаю. И потом, я совершенно убежден, что иногда женщину нужно встряхнуть за шкирку, чтобы привести в чувство.

– Что?! – поразилась Ксения. И это говорит тонкий, благородный Егор, в котором она видела друга и старшего брата?!

Он улыбнулся:

– Ничего не поделаешь, вас, женщин, порой нужно спасать от самих себя, иначе вы таких дел натворите! В общем, позволь мне устроить так, как будет лучше для нас обоих. И не надо ничего бояться. Просто доверься мне.

Пока они ехали в машине, Ксения пыталась подготовиться к возможному объяснению с Лелей и мамой Соней, но когда Егор въехал во двор, она поняла, что отчаянно боится идти в дом. Егор взял ее за руку и решительно повел за собой.

Выбрать более подходящее время для эффектного выхода на сцену было бы сложно – в гостиной они застали всех обитателей дома за обедом. Когда они вошли, разговоры смолкли, и воцарилась напряженная тишина. Родители Егора, его дядя и тетя, Аня, Влад, и в особенности Леля ждали разъяснений.

Посмотрев на Аню, Ксения вдруг заметила, что та усиленно подает ей какие-то знаки, кивая на дверь.

– Очень хорошо, что все в сборе, – уверенно начал Егор. – Мы с Ксенией собирались сказать…

– Доброе утро! – произнес вошедший в гостиную Костя.

Ксения вздрогнула:

– Ты?! Когда ты приехал?

– Вчера вечером, – ответил Костя.

Егор так сильно сжал ее руку, что она едва не вскрикнула от боли.

– Ксюша, я бы хотел поговорить с тобой наедине, – бесцветным голосом попросил Костя. – Выйдем в сад?

Ксения похолодела. Нет, она не была готова выдержать это испытание, позволить, чтобы коллизии их любовного треугольника – четырехугольника? – обсуждались здесь и сейчас, в присутствии родителей Егора и его родственников.

Именно поэтому она пошла вслед за Костей.

* * *

Он присел рядом с ней на скамейку. Она спросила, зачем он приехал.

– За тобой! – лаконично сказал Костя.

– Я никуда не поеду! – отчеканила Ксения.

Костя покачал головой:

– Представь, я предвидел такую реакцию. Ах, Ксюша, какой ты еще ребенок… Пойми – праздники закончились, наступают будни. Пора возвращаться домой. Тем более что тебя здесь больше ничто не задерживает, паспорт тебе вернули.

– Откуда ты знаешь?

– Ты зря думала, что я не интересовался твоей судьбой, – усмехнулся Костя.

– Надо же, именно так я и думала!

– Между прочим, уже на следующий день после того, как мы расстались, я позвонил в отель, и мне сказали, что тебя увез молодой мужчина. Разумеется, я сразу понял, о ком идет речь, поэтому впоследствии позвонил твоему приятелю. Кстати, я позванивал и в полицию. Если хочешь знать, использовал все свои связи, что, надеюсь, форсировало события. Собственно, как только я узнал, что паспорт у тебя и ты можешь вернуться в Москву, я приехал.

– И ты готов простить мне сегодняшнюю ночь? – изумилась Ксения.

После хорошо выдержанной, взвешенной паузы Костя ответил:

– Я готов сделать вид, что ничего не было.

– Но оно было, – упрямо возразила Ксения.

– Дорогая, не стоит испытывать мое терпение, – нахмурился Костя. – Мы сегодня же возвращаемся в Москву. Я забираю тебя. И дома ты забудешь обо всем, что здесь случилось…

Раздались чьи-то шаги. Обернувшись, Ксения увидела Егора.

– Я предупреждал тебя, чтобы ты не приезжал? – глухо спросил Егор, обращаясь к Косте.

Ксения впервые видела его таким – бледный от ярости, кулаки сжаты. Она ахнула – не хватало еще драки!

– Уважаемый, а как же законы гор? – усмехнулся Костя. – Правила гостеприимства? Я вроде у вас в гостях, а ты готов набить мне морду! Ксюша, скажи ему, что нам надо поговорить наедине.

– Ей не о чем с тобой говорить! – отрезал Егор.

– Вот как? – хмыкнул Костя. – Я бы хотел услышать это от нее.

Ксения повернулась к Егору:

– Пожалуйста, дай нам поговорить.

Егор выразительно посмотрел на нее (в этом взгляде было все – обида, недоумение, разочарование, горечь!) и ушел.

– Доволен? – с ненавистью процедила Ксения, глядя Косте прямо в глаза. – Добился своего?

Костя вздохнул:

– Ксюша, зачем ты говоришь со мной, как с врагом? Я не враг тебе. А друг. И на правах старого друга хотел бы предостеречь от вещей, о которых ты сама потом будешь жалеть. Кстати, я сказал всем, что мы сегодня вместе возвращаемся в Москву.

– Зачем?

– Чтобы помочь тебе. И потому что так правильнее для тебя.

– Откуда ты знаешь, как для меня правильнее? – вспыхнула Ксения.

– Я очень хорошо изучил тебя за эти годы. Уверяю, что кое-что о тебе я понял.

– Ты не понял главного, – она смахнула с глаз слезы.

– Может быть. И все же у меня есть основания полагать, что тебе лучше уехать как можно быстрее. Ксюша, этот парень почти женат… Ты, кажется, сейчас потеряла голову, но попробуй представить, что будет с этими милыми людьми, если ты все-таки решишься рассказать им всю правду?

О, Костя был тонким психологом – он мастерски поддел ее, озвучив то, в чем она так или иначе не решалась себе признаться. Представив истерику Лели, растерянные глаза мамы Сони (у которой, между прочим, больное сердце), Ксения вздохнула: нет, устраивать водевиль с подменой невест она не станет.

– Ксюша, повторяю, всем будет лучше, если ты уедешь. В Москве ты увидишь все в ином свете и поймешь, что я прав.

– Мне надо подумать.

– Подумай, – согласился Костя. – Я пока куплю билеты и приеду за тобой вечером. Полетим ночным рейсом.

– Ты так уверен, что я полечу с тобой?

– Конечно, – кивнул Костя. – Говорю же – я хорошо тебя знаю.

* * *

Вернувшись в свою комнату, она долго не могла собраться с мыслями. Перед глазами все время стояло бледное лицо Егора, прощальный взгляд, которым он наградил ее, перед тем как оставить с Костей наедине. Наверное, ему ее поступок показался предательством.

Дверь раскрылась, и в комнату вошла Анька. Она принесла завтрак.

– Ты очень расстроена? – участливо поинтересовалась девочка, придвинув к Ксении поднос с едой. – Не переживай, все образуется!

Ксения покачала головой – это вряд ли! И расплакалась: «Я совсем ничего не понимаю!»

– Мы сами ничего не понимаем, – честно призналась Аня. – Кто кого любит, и кто с кем останется. Мы с мамой Соней наблюдаем за вами, будто смотрим фильм. Временами интересно, временами волнительно, финал – открытый. Такое замутили! Но ничего, разберетесь, только нужно время…

Она обняла Ксению. В ее заботе и искренности было что-то очень трогательное.

– Вот скажи мне, как другу, как сестре, – прошептала Анька, – ты его любишь?

– Да, – мгновенно отозвалась Ксения.

Анька кивнула:

– Ясно.

Через минуту Ксения встревоженно уточнила:

– А ты… про кого спрашивала?

– Про Костю, – удивилась Аня. – А ты… про кого говорила?

Вместо ответа Ксения вновь заревела.

– Будет тебе, говорю же – разберетесь! – испугалась Анька.

Ксения вздохнула:

– Анечка, я, наверное, сегодня уеду в Москву. Оттуда и разбираться будет легче.

Эмоциональная Анька сжала ее в объятиях:

– Я так привыкла к тебе! Не хочу, чтобы ты уезжала!

– Когда-нибудь мне все равно пришлось бы уехать… Днем раньше, днем позже…

– Ты уедешь, и станет так скучно, – Аня смахнула слезу. – А впереди еще целая зима! Я загнусь от тоски!

– Разве тут может быть скучно?! – улыбнулась Ксения. – Вы живете и не понимаете своего счастья: море, магнолии, пальмы! В такой атмосфере все должны быть счастливы!

Анька взглянула на Ксению с иронией:

– Думаешь, здесь прямо рай на земле?

– А что же?

– Это летом тут прекрасно, а зимой – тягомотина! Скоро начнется самый жуткий, промозглый период – зарядят дожди, будет сыро, ветрено! Случаются такие дни, когда совсем невмоготу – на улицу не высунешься, море неприветливое, и все ходят грустные, даже коты! Хотя, – Аня пожала плечами, – зима здесь недолгая, это правда.

– Вот видишь! А в Москве лето недолгое. Не успеешь ему обрадоваться, а оно раз – и пролетело.

– Может, тебе кота подарить? – вдруг спросила Аня. – На память?

– Ой, не знаю…

– А чего? Я тебе самого лучшего выберу, помордастее!

Ксения вздохнула:

– Заманчивое предложение! Но, может, в другой раз?

– Ладно, пусть будет в другой, – согласилась Аня.

В дверь постучали, заглянула Леля. «Ксюша, мне надо с тобой поговорить!» Анька нехотя поднялась: «Я пойду, еще увидимся!»

* * *

– Твой жених сказал, что вы сегодня улетаете в Москву? – спросила Леля.

Ксения кивнула, подумав про себя, что Костя действительно хороший психолог.

Не скрывая радости, Леля простодушно призналась:

– Я так удивилась, когда Константин это сказал. Я ведь считала, что вы с Егором… – она смутилась и махнула рукой, – ну, не важно… А вы, оказывается, просто друзья?

Последняя фраза прозвучала, как вопрос, но Ксения ничего не ответила, почувствовав, что сейчас зальется стыдливым румянцем.

– Я вижу, что вы с Егором сблизились за эти дни, – продолжила Леля, – общаетесь, проводите вместе много времени, вот я и подумала, может быть, ты поможешь советом?

– Я? – испугалась Ксения.

– Ну да. Мне ведь здесь и поговорить не с кем. Дело в том, что в последние дни мы с Егором часто ссоримся, и я не знаю, как наладить наши отношения. Сначала я обижалась на него, теперь, кажется, он на что-то обижен. Хотя, если вспомнить, с каким равнодушием Егор принял мое предложение отложить свадьбу, обижаться нужно мне. Я думала, что он будет уговаривать меня, настаивать на свадьбе, а он согласился так легко, словно был рад такому повороту. И что я должна после этого думать?! Особенно если учесть, что это я предложила ему пожениться.

Заметив удивление в глазах Ксении, Леля пояснила:

– После развода мне хотелось поскорее забыться, а лучший способ в этом случае – ринуться в новый брак!

– Я в этом не уверена, – заметила Ксения.

– Ну, мне тогда так казалось, – вздохнула Леля. – Теперь я тоже ни в чем не уверена. Понимаешь, у нас с Егором непростая история – мы встречались, расставались, потом судьба снова сводила нас вместе. Егор был для меня выручалочкой, братом, другом… Ему можно было пореветь в жилетку, он спасал, утешал. А недавно… – красивое лицо Лели затуманилось, – я вдруг задумалась, – может, и нет никакой любви, и это он из жалости выслушивает и спасает? По инерции, что ли? Тут еще Влад со своими признаниями… Говорит, что любит меня, и в то же время не предлагает ничего конкретного. Хотя, возможно, это из-за Егора. Все-таки Егор – его лучший друг.

Ксения спросила Лелю, нравится ли ей Влад. Та кивнула:

– Да. Он – красивый, веселый, мне с ним интересно. При этом, видимо, все думают, что мне нравятся его деньги, но ведь дело не в этом… – неожиданно Леля расплакалась, – я совершенно во всем запуталась, и не знаю, как быть. Это только с виду кажется, что Егор такой душка, а на самом деле с ним очень сложно. Он страшно упрямый. К примеру, он ни в какую не хочет менять работу и образ жизни. Мои друзья ему категорически не интересны, а светские тусовки он считает самым скучным времяпровождением. Но главная проблема даже не в этом… Понимаешь, мы с Егором знакомы тысячу лет, но за последнее время я поняла, что вообще его не знаю. Раньше думала, что он для меня – открытая книга, а теперь – дремучий лес, в котором ничего непонятно. Я чувствую, что в наших отношениях что-то изменилось… – Она испытующе посмотрела на Ксению, словно о чем-то спрашивая.

Ксения вздохнула – что она могла ответить Леле, когда сама во всем запуталась?! При иных обстоятельствах она бы, может, сказала ей, что, по ее мнению, они с Егором слишком разные. Но сказать подобное теперь было бы нечестно – получилось бы, что она говорит это, потому что сама имеет виды на Лелиного жениха.

Вместо этого Ксения сказала Леле, что для того, чтобы разобраться во всем, нужно время. Леля обрадовалась этой, в общем-то, расхожей фразе, будто ей бросили спасательный круг. Точно! Нужно время!

– В самом деле, зачем торопиться со свадьбой? – просияла Леля. – Ну не будет свадьбы сейчас – ерунда, поженимся летом, или следующей зимой… Главное, что нас с Егором многое связывает! Нельзя же взять и отменить все эти годы в одночасье?! Знаешь, я думаю, что нам нужно куда-нибудь поехать вдвоем. Зачем мы сидим здесь с его родителями? На днях мы уедем в путешествие, в Европу, например, будем много времени проводить вместе и разберемся в наших отношениях!

– Хорошая идея, – грустно сказала Ксения.

– Ты извини, если я тебя чем-то обидела, – вдруг тихо промолвила Леля. – Мне кажется, мы могли бы стать подругами… Может, встретимся когда-нибудь?

Ксения растерялась – сегодняшняя Леля – искренняя, печальная, не была похожа на саму себя. «Хотя откуда мне знать, какая она – настоящая?! Просто мне было удобно навесить на нее ярлык самовлюбленной эгоистки и поверить в этот образ». На прощание Леля сказала, что желает им с Костей счастья.

Леля ушла, а брошенная ею фраза осталась в комнате. «Нас с Егором многое связывает! Нельзя же взять и отменить все эти годы в одночасье?!»

Если до разговора с Лелей у Ксении еще были какие-то сомнения, теперь ей все стало беспощадно ясно – надо уезжать. Уложив сумку, она спустилась вниз, нашла Аню и попросила передать Егору, что будет ждать его в бухте на берегу.

* * *

Небо. Море. Вкус соли на губах. И тишина, которую разрывает лишь ветер.

…Ксения подумала, что скоро эта тихая бухта окажется для нее лишь воспоминанием, и, как знать, возможно, взглянув на события прошедших дней из своей привычной московской жизни, она увидит их в ином свете. Но уже сейчас она знала, что поездка в город у моря оказалась для нее дорогой к себе – настоящей. За время, проведенное здесь, ей удалось избавиться от всего лишнего, что так мешало ей в прошлой жизни, растопить злые ледники в душе, стать другой. И теперь, в эти последние минуты в бухте, несмотря на смятение и боль, она чувствовала, что ее переполняет благодарность и болезненное ощущение счастья, которого на самом деле много больше, чем нужно одному человеку на одну жизнь.

Ее долгое путешествие заканчивалось, но она знала, что нужно пройти последнее, самое важное испытание – она должна проститься с Егором и уехать. Ничего не поделаешь – в жизни бывают моменты, когда ты должен отказаться от того, чего, может быть, хочешь больше всего на свете.

Повернувшись, она увидела Егора, который шел ей навстречу. Вместо объяснений, оправданий – сбивчивой скороговоркой фраза-сообщение: «Я сегодня возвращаюсь в Москву!»

«А что у него с лицом?» – машинально подумала Ксения, и тут же поняла – исчезла фирменная савельевская улыбка – ее словно стерли ластиком.

– Ксюша, если хочешь, мы могли бы встретить старый Новый год у мамы Сони, а потом вместе улететь в Москву, – предложил Егор.

– Нет, Егор, я думаю, нам всем будет лучше, если я уеду сегодня.

– Ты уедешь с ним?

– С Костей или одна, – это не важно.

– Это важно! – упрямо возразил Егор.

Она промолчала.

– Ты опять сбегаешь, – с горечью сказал Егор, – как тогда… Пожалуйста, не уезжай, это неправильно, нелепо. Мы любим друг друга. Я не верю, что прошлая ночь для тебя ничего не значит. Ксюша, я прошу тебя… Мы будем очень счастливы вместе.

– Егор, ты понимаешь, сколько людей тогда мы сделаем несчастными?

Он усмехнулся:

– Ясно. Ты предпочитаешь сделать несчастными нас? Так честнее, да? Извини, я не понимаю тебя. Чего ты боишься? Саму себя? Своих чувств? А может, ты боишься потерять этого Костю? Он так много значит для тебя?

Она отвернулась. Лицо Егора исказилось, будто от боли.

– Молчишь? Значит, это правда?! Тогда я ничего не могу сделать… И не могу тебя удерживать.

«… Уайльд говорил: если вы хотите узнать, что на самом деле думает женщина, – смотрите на нее, но не слушайте». Ксения повторяла Егору общие фразы, слова благодарности, а ее глаза кричали: я буду помнить эту ночь всегда, потому что люблю тебя. И не знаю, как мне теперь быть…

– Прощай, Егор! – она попыталась улыбнуться.

Он ничего не ответил, развернулся и пошел вдоль берега. Дальше и дальше.

* * *

Проститься с Софьей Петровной, подобрать правильные слова, придумать причину внезапного отъезда – оказалось непросто. Тем более что проницательная мама Егора явно догадывалась о многом, что Ксения хотела бы скрыть. Иначе как объяснить, что она прямо спросила – а так ли нужно сегодня уезжать?

– Да, пора возвращаться домой, – смутилась Ксения. – Тем более что приехал Костя…

– Ах, Костя, – улыбнулась мама Соня. Помолчав, она деликатно спросила: – Ты уверена, что поступаешь правильно? Знаешь, о чем я больше всего теперь жалею? Что мы с Петровичем потеряли столько лет, прожив порознь. Я помню, как однажды мы с ним стояли на берегу, он уговаривал меня остаться с ним, а я упрямо качала головой…

Ксения вздохнула:

– Но ведь тогда вам казалось, что вы правы?

– Да, это так, – согласилась мама Соня. – Ксюша, я бы сейчас многое хотела сказать тебе, но ограничусь главным – я понимаю, почему ты так поступаешь, и уважаю твое решение. И я хочу, чтобы ты знала – здесь тебе всегда будут рады. Знай, что есть дом, где тебя ждут.

– Спасибо, – серьезно сказала Ксения, – это очень важно. И спасибо за то, что в эти дни, благодаря вам, меня не покидало удивительное ощущение семьи и тепла.

…Прощаясь, они с Аней обнялись, не скрывая слез.

К дому подъехало такси. Уже идя к воротам, Ксения остановилась и задержалась в саду. Где-то в глубине души у нее все еще оставалась надежда, что в последний момент произойдет чудо, и Егор каким-то образом отменит ее отъезд, например, действительно съест ее паспорт. Она искала его глазами, но Егора нигде не было. Аня, видимо, что-то поняв, пояснила, что Егор так и не вернулся домой с прогулки.

…В такси, по дороге в аэропорт, Костя только раз нарушил молчание, спросив у нее с горечью:

– Ксюша, я только не понимаю, почему ОН? Что такого он для тебя сделал?!

Подумав, она сказала:

– Что он для меня сделал? Понимаешь, я долго шла по пустыне, а он встретился мне и протянул стакан прохладной очень чистой воды.

Глава 15

Надо ли говорить, что, садясь в самолет, Ксения даже не вспомнила о своей аэрофобии?! Она смотрела в иллюминатор, в голове пульсировало: «Рас-ста-ем-ся, раз-ры-ва-емся, надо собирать себя по кусочкам и жить дальше, но черт побери, как?!» Наверное, от невыносимого внутреннего напряжения, застывшего камнем в груди, на ней вдруг порвались коралловые бусы, подаренные Аней. Получилось очень театрально – раз! И кораллы разлетелись в разные стороны. Ксения, для которой эти бусы были дороже колье Марии-Антуанетты, вскрикнула так отчаянно, что напугала Костю. «Не расстраивайся, – утешил он ее, – найдем тебе другие!» Ксения отмахнулась от него и полезла под кресло собирать рассыпавшиеся бусины, мало заботясь о том, как это выглядит со стороны. Она вернулась на место, только собрав все кораллы.

Когда самолет взлетал, Ксения почувствовала, что ее опрокидывает какой-то мощной волной. Она рванула ремень. Выскочить из самолета и… вернуться в дом у моря!

– Что с тобой? – участливо спросил Костя. – Боишься, да? – Он взял ее за руку.

«Нельзя, надо успокоиться!» Она отдернула руку: «Все нормально». Над ней склонилась стюардесса: «Пожалуйста, пристегните ремень!»

Самолет летел, набирая высоту, оставляя позади море, волшебную бухту, снежные горы, чудесный сад, полный полосатых кошек, и дом, ставший для нее родным. Прощайте. Скоро она окажется в холодной Москве, и надо будет чем-то заполнять этот год, который пока похож на чистое белое полотно. А чем его заполнить – она еще не знает. Но жизнь возьмет свое – все наладится, устроится; сойдут снега, наступит весна, потом придет изумрудное лето, и как поется в старой доброй песне: «Кто-то кому-то скажет главные слова».

* * *

В Москве выяснилось, что многие прежние фобии отпали сами собой: в лифт – да, пожалуйста! Водить машину – почему бы и нет?! Кроме того, решилась и главная проблема, которой Ксения долго болела; на следующий день после возвращения в Москву она поехала к родителям. «Мама, давай признаем, что правы все, и будем просто любить друг друга». Они обнялись и долго плакали. А потом Ксении стало так легко, как было в самые счастливые дни ее очень счастливого детства.

Но оставалось еще кое-что, с чем надо было разобраться, – их отношения с Костей.

В середине января Ксении вдруг позвонила секретарша Кости, Юля, и попросила о встрече. «Нам нужно о многом поговорить!» У Юли был такой умоляющий голос, что Ксения согласилась.

Они встретились в кафе. Бледная, осунувшаяся Юля начала разговор с главного – попросила вернуть ей «ее Костю». Далее стали выясняться интересные подробности: оказывается, роман Юли и Кости длится уже полгода, и его закономерным итогом стала Юлина беременность. Вывалив на Ксению ворох ошеломляющих новостей, Юля задала риторический вопрос: «И что мне теперь делать?!»

Ксения изумилась – с какой стати этот вопрос задают ей? Но вслух предположила:

– Наверное, готовиться к свадьбе?!

– Но Костя не женится на мне из-за тебя! – Юля разрыдалась.

Ксения поспешила заверить Юлю, что они с Костей расстались и он совершенно свободен. Юля с минуту смотрела на Ксению, не веря услышанному. Очевидно, она ожидала от соперницы чего угодно – сцен, обвинений, проклятий, – но только не такой быстрой и безоговорочной капитуляции.

– И ты не будешь нам мешать? – переспросила Юля сквозь слезы.

– Нет, – улыбнулась Ксения. – Могу даже помочь. Со свадьбой. Какую свадьбу ты хочешь?

– Мне все равно, лишь бы с Костей! – потрясенно прошептала Юля.

– Это я поняла! – кивнула Ксения.

– Чтобы платье и все было красиво! – вздохнула Юля.

Ксения рассмеялась – подобное пожелание за годы работы она слышала раз триста.

– Хорошо, сделаем красиво!

…В тот же вечер Ксения объяснилась с Костей. «Так что у тебя с Юлей?»

Костя не знал, как рассказать, что их с Юлей история началась с того, что однажды после корпоратива он подвез ее домой, где и заночевал. Наутро он, конечно, пришел в ужас, но эту ночь уже нельзя было отменить. Потом у них было еще несколько свиданий, а недавно Юля сообщила о его скором отцовстве. Костя не стал пересказывать Ксении драматические и пикантные подробности; он сказал (вернее, промычал), перемежая междометиями и горестными вздохами, буквально следующее:

– Ээээ… Возможно, я дал ей некие необоснованные надежды… Возможно, она неправильно меня поняла…

Ксения молчала, глядя на него без всякого снисхождения.

– И что теперь с этим делать? – горестно вздохнул Костя.

Ксения улыбнулась (сегодня ей уже задавали этот вопрос!):

– Как что делать? Жениться!

– Чтоо? – загудел Костя, как растревоженный улей.

– Ну, как честный мужчина, ты просто обязан это сделать! – сказала Ксения. – Надеюсь, ты честный?

Костя схватился за голову:

– Какая же ты стерва… А я тут распинаюсь, открываю тебе душу!

– Спасибо, но я действительно считаю, что мужчина должен нести ответственность за свои поступки. И потом… Юля – хорошая девушка и очень любит тебя.

– А как же мы с тобой? – грустно спросил Костя.

– А «нас с тобой» – нет. Извини, лучше сказать это прямо и честно. Я люблю другого человека.

– Я догадываюсь, о ком речь, – усмехнулся Костя.

Ксения сделала вид, что не заметила его иронии, и промолчала.

– Знаешь, а я вообще не хочу жениться, – подумав, заявил Костя. – Наверное, я заразился от тебя фобиями. Представь, я теперь боюсь женщин! С виду вы нежные фемины, а потом выясняется… Нет, никогда не женюсь!

…Костя женился через месяц. Особых запросов у Юли не оказалось, и Ксении не составило труда придумать для них свадебный сценарий. Так сказать, по старой дружбе. Все было без изысканных фантазий, но чинно-благородно, красиво, как и хотела Юля. На волне счастья невеста была столь великодушна, что пригласила Ксению на свадьбу. Та пришла и одарила молодых подарками и пожеланиями.

Глядя на танцующих новобрачных, она расчувствовалась – ей вдруг вспомнилась свадьба мамы Сони и Петровича и то, как с Егором стояли вместе на крыльце, глядя на звезды. Ксения так увлеклась дорогими сердцу воспоминаниями, что не сдержалась и даже всплакнула. Хм… Сто к одному, что общие знакомые, присутствовавшие на свадьбе, подумали, что она оплакивает потерю Кости – своего бывшего жениха.

* * *

В феврале Ксения получила права и стала водить машину. Она смогла преодолеть и другой страх – после месяца тренировок в бассейне не только научилась вполне сносно плавать, но даже смогла прыгнуть с десятиметровой вышки. Удивительно, но в самые критические, переломные моменты, когда надо было на что-то решиться и осмелиться, она словно бы слышала голос Егора: «Ну же, Ксюша, давай, ты сможешь». И у нее действительно все получалось.

Ксении удалось расправиться со всеми фобиями, кроме одной – страха понять, что она никому не нужна. И этот страх не позволял ей позвонить маме Соне или Аньке. Несколько раз она уже было решалась набрать их номер, но потом останавливала себя – нельзя, неловко!

Она, конечно, часто вспоминала дом Савельевых, море, сад, пироги; перебирала новогодние и свадебные фотографии, вглядываясь в любимые лица. Она читала тетрадь с рецептами мамы Сони и как-то даже испекла имбирное печенье по ее рецепту. Но оказалось, что готовить для себя одной – скучно, как и скучно – жить для себя. Иногда, вспоминая дом у моря, она слушала песню о золотом городе. «Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят; пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад».

А когда становилось совсем плохо, брала раковину, подаренную Егором, и вслушивалась в шум моря. И море шумело, стирая печали…

Зима была затяжная, снег все сыпал, и казалось, весна никогда не наступит. Даже не верилось, что в Сочи в это время уже цветет миндаль.

В марте Ксения надолго слегла с гриппом; а выздоровев, в апреле подумала, что ей надо бы развеяться – отправиться куда-нибудь в путешествие, например, к морю. Приехав в агентство, она долго выбирала тур. Моря имелись на любой вкус: Красное, Адриатическое, Средиземное, Эгейское, Черное… Черное! Ксения растерялась и вдруг поняла, что еще не готова встретиться с морем. Она решила повременить с поездкой, да и вообще с отпуском, перенеся его на май. Все равно свадеб в этом месяце почти не бывает, люди не любят жениться в мае из-за страха «всю жизнь маяться».

Отпуск Ксения провела дома – валялась на диване, читала книжки, смотрела фильмы; погода была такая, что из дома не хотелось выходить.

…Скоротечное московское лето промелькнуло, будто его и не было, отпела унылыми дождями серая осень, и наступила новая зима.

* * *

Тридцать первого декабря у нее было совсем не праздничное настроение. Не получалось с праздником, не складывалось! Чтобы настроиться на нужную волну, Ксения отправилась гулять в центр.

…Она шла по городу, украшенному к Новому году; елки светились огнями, радостные, оживленные прохожие спешили завершить последние приготовления к празднику. И все-таки Ксении так и не удалось настроиться; не срабатывал какой-то физический закон – праздничная волна шла от человека к человеку, но до нее почему-то не доходила. Зато с успехом срабатывал другой закон – сильнее всего одиночество можно почувствовать в оживленной толпе.

…Остановившись на набережной, она долго смотрела на заснеженную реку, и вдруг подумала о Егоре. Где он теперь? Готовится к Новому году в Сочи? А может, где-нибудь на земле Франца-Иосифа, о которой он рассказывал с таким увлечением?! «С милым хоть на Крайний Север!» – печально улыбнулась Ксения. Она бы согласилась и на Северный Ледовитый океан, лишь бы оказаться рядом с Егором.

…Озябшая и грустная, она приехала к родителям незадолго до полуночи. Из-за них ей пришлось делать вид, что все в порядке. Устав улыбаться, под предлогом того, что надо переодеться в праздничное платье, Ксения ушла в свою комнату.

Стараниями мамы здесь все осталось так, как было во времена, когда Ксения жила с родителями, – в шкафу висели ее девичьи платья, на столе пристроилась зеленая лампа (такая же, как в комнате Ани), в ящиках лежали ее подростковые дневники, а на полке стояли тома любимого Грина.

Когда она вошла в комнату, старенький телефон, примостившийся на журнальном столике рядом с диваном, неожиданно тренькнул. Сняв трубку, Ксения услышала протяжный гудок и поняла, что это или ложный вызов, или сбой на телефонной станции. Она сидела с трубкой в руке, почему-то не решаясь ее опустить, и вдруг поняла, что сейчас позвонит маме Соне с Аней. «Просто поздравлю их с Новым годом. Сегодня все поздравляют друг друга…»

Набрать несколько цифр оказалось сложнее, чем прыгнуть с десятиметровой вышки, и все-таки она решилась. Длинные гудки, и наконец…

– Алло, – сказал Егор.

Ксения замерла и положила трубку.

Она подошла к окну, приоткрыла раму и долго стояла, вдыхая морозный воздух; смотрела, как снег искрится в свете фонарей. «Значит, Егор будет встречать Новый год с родными, в доме у моря».

В комнату вошла мама:

– Ксюша, закрой окно, простудишься! Пора садиться за стол! – она обняла дочь. – Ты переживаешь из-за Кости? Забудь его. Он просто не твой человек. Ты обязательно встретишь своего.

– Я уже встретила, – вздохнула Ксения. – Только оказалось, что он еще чей-то.

– Это как? – опешила мама.

Ксения грустно усмехнулась:

– Вот так. Долгая история. Как-нибудь обязательно расскажу. А сейчас будем пить шампанское за уходящий год. Знаешь, у меня было много хорошего, особенно на Рождество.

Ксения пообещала маме, что скоро придет в гостиную – вот только наденет любимое новогоднее платье.

…Изумрудный шелк струился, складки изысканно драпировались, не хватало только пояса. Ксения улыбнулась, вспомнив, что далеко от Москвы, рядом с самым синим Черным морем, ветры качают ветви фисташкового дерева, и ее шелковая ленточка рвется на ветру. Жаль, загаданное желание так и не сбылось.

Неожиданно зазвонил мобильный телефон. Услышав женский голос, назвавший ее имя, Ксения не сразу узнала, кто это. А когда узнала…

– Леля?!

– Ксюша, с наступающим! Ты не представляешь, как сложно было тебя найти! – сообщила Леля. – Пришлось подключать знакомых. Сначала мы нашли Костину фирму, потом я позвонила Косте… Слушай, неужели он женился?! Когда он мне сказал, я не поверила, ну, мы ведь считали, что ты и он… – Леля смутилась и после паузы продолжила: – Костя дал мне твой телефон. Смешно, да? В одном городе живем, и так нелепо потерялись.

– Я рада тебя слышать, – растерянно сказала Ксения.

– Я тебя тоже! – призналась Леля: – Ксюша, я ведь чего звоню… Хочу пригласить тебя на свадьбу.

Ксения вздрогнула.

– Ты выходишь замуж?

– Ну да, – рассмеялась Леля, – надеюсь, на этот раз не сорвется.

– Поздравляю! Когда свадьба? И где?

– Как – где?! На родине жениха, он так решил. В Сочи, в известном тебе поселке. Свадьба через неделю, на Рождество. Мы оба будем очень рады видеть тебя!

– Извини, я не смогу приехать, – выдохнула Ксения.

– Жаль, – огорчилась Леля. – И Егор расстроится. Он спрашивал о тебе.

– Спрашивал обо мне? – Ксения закусила губу. – Как мило… Передай ему от меня привет и поздравления!

– Хорошо, передам. А с чем поздравления?

– Ну как, со свадьбой!

– А он что, женится? – удивилась Леля. – Мы с Владом об этом ничего не знаем!

Ксения застыла:

– Вы с Владом?! Так ты выходишь замуж за Влада?!

…Она и смеялась, и плакала; та самая волна радости, которую она сегодня так долго пыталась поймать, наконец, дошла до нее. Да что там – ее просто шарахнуло этой волной, как электричеством!

В комнату заглянула встревоженная мама.

– Ксюша, до Нового года пятнадцать минут! Господи, что с тобой?!

Ксения улыбнулась:

– Все хорошо. Уже все хорошо. И знаешь, на Рождество я еду к морю!

* * *

Когда самолет пошел на посадку, она заволновалась – не так-то просто вернуться туда, где все напоминает тебе о счастье.

Сойдя по трапу, она вдохнула особенный сочинский воздух и улыбнулась: ну, конечно, снега нет! За ним придется ехать в горы!

Взяв в аэропорту такси, поехала к родителям Влада, в доме которых и должно было состояться намеченное торжество. Она намеренно не стала заезжать к Савельевым, сочтя, что будет лучше, если они с Егором встретятся на свадьбе.

…Леля была фантастически прекрасной – как фигурка невесты на свадебном торте; светлые волосы уложены короной, пышное белое платье, фата с королевским шлейфом. На своем веку Ксении пришлось повидать много невест, но эта была краше всех, о чем Ксения не преминула сообщить счастливому Владу.

…И была настоящая, неподдельная радость встречи. Обняв гостью, мама Соня призналась: «Я знала, что мы еще встретимся!», и посмотрела так многозначительно, что Ксения смутилась. Мама Соня взяла с нее обещание, что после свадьбы та идет ночевать к ним. «А лучше бы ты пожила у нас с месяц! – добавил Петрович».

Радость Аньки оказалась бурной, буквально сбивающей с ног.

– Приехала?!

– Я за котом! Помнишь, ты обещала подарить?

– Будет тебе кот к Рождеству! Выберу самого толстого!

– У меня для вас тоже есть подарки! – призналась Ксения. – Наверное, лучше вручить потом, после свадьбы?

Аня, улыбаясь, коснулась рукой связки коралловых бус на шее Ксении, которые та носила весь год, не снимая.

Ксения с изумлением рассматривала Аню. За прошедший год сестра Егора волшебным образом расцвела и превратилась в невероятно красивую барышню – вытянулась и заметно похудела.

– Ань, – серьезно спросила Ксения, – как ты умудрилась преобразиться в такую красавицу?

Аня пожала плечами:

– Помнишь, мама Соня говорила, что красота – это отвага? Выходит, я просто отважилась!

К Ане подошел симпатичный вихрастый парень и взял ее под руку.

– Это кто? Неужели Сережа? – ахнула Ксения.

Удивительно, но за год он вырос на целую голову и заметно возмужал. На сияющих лицах Ани и Сережи было написано, что у этих очень влюбленных друг в друга людей все хорошо.

…Она увидела Егора в толпе. Прислонившись к стене, он смотрел, как танцуют Влад с Лелей. Он не сразу заметил ее, а когда увидел – с его губ сорвалась и полетела та самая улыбка. Ксении навстречу.

Они стояли, разделенные танцующими парами, и смотрели друг на друга. «Если вы хотите узнать, что на самом деле думает женщина, – смотрите на нее». Глазами она пыталась рассказать ему так много. И, конечно, ждала, что вот сейчас он подойдет к ней и…

Неожиданно Егор вышел из комнаты. Подойдя к окну, Ксения увидела, что он пересек двор Никитских и ушел. Ей показалось, что внутри у нее что-то оборвалось. Значит, она приехала зря? Значит, все прошло?

…Она сидела за столом, что-то говорила, механически улыбалась, как кукла, у которой сломался завод. Жизнь остановилась. В реальность ее вернула Анька. «Ксюша, скорее, идем!» Аня схватила ее за руку и потащила за собой.

На бегу Аня рассказала, что Егор будет ждать в бухте: «Идиот, это очень опасно! Его накроет волной! На море сегодня такой шторм!» Ксения не понимала – о чем это она?

…Ксения с Аней бежали по берегу. Сильный ветер сбивал с ног, вздымал волны и с яростью обрушивался на маленькую яхту, подбрасывал ее, испытывал на прочность, но она, не сдаваясь, шла к берегу. Яхта подходила все ближе, и вот она уже так близко, что на борту можно прочесть название.

Ксения смотрела на яхту – «Ксения». Глаза слезились от ветра и счастья.

И море было большое.

Оглавление

Часть 1 Море волнуется раз

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

Часть 2 У каждого свое море

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

Часть 3 Море было большое

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg