«Разумное сомнение. Часть 3»

Разумное сомнение. Часть 3 (fb2) - Разумное сомнение. Часть 3 (пер. Любительский перевод (народный)) (Разумное сомнение - 3) 647K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Уитни Грация Уильямс

Уитни Грация Разумное сомнение: Часть 3

Пролог

  Несколько месяцев назад...

                                                   Эндрю

  Все было черным по белому, на самом переднем плане, без всякого содержания.

 Хотя факты были искажены, и Нью-Йорк Таймс в очередной раз пренебрег размещением моей фотографии, ущерб моей фирме Хендерсон & Харт все-таки был нанесен. И я точно знал, что должно было произойти, шаг за шагом. Я видел, как это происходило в этом городе слишком много раз.

 Во-первых, важные клиенты, которые поклялись всегда оставаться на моей стороне, будут звонить и говорить, что они «внезапно» нашли нового представителя. Потом сотрудники подадут заявления об увольнении, зная, что наличие в их резюме фирмы с запятнанной репутацией будет препятствовать их карьере. Далее, позвонили бы инвесторы, притворяясь, что сочувствуют, как меня публично осудили в средствах массовой информации, и оперативно вытащили бы все финансирование.

 Последнее, и самое прискорбное, я, несомненно, стал бы еще одним отчаянным адвокатом, который разрушил свою карьеру, прежде чем она даже смогла начаться.

 - Как долго вы думаете, сможете преуспевать в преследовании Эммы? - частный детектив, которого я нанял, встал возле меня.

 - Она моя дочь, черт возьми. Я не преследую ее.

 - Пятьсот метров. - Он закурил. – Это то расстояние, на котором вы должны находиться.

 - Они с ней хорошо обращаются на протяжении недели?

 Он вздохнул и протянул мне пачку фотографий. - Частное дошкольное учреждение, начальные уроки чечетки и выходные в парке, как вы можете ясно видеть. Она в порядке.

 - Неужели она все еще плачет по ночам?

 - Иногда.

 - Она все еще просит увидеться со мной? Она…

 Я перестал говорить, как только голубые глаза Эммы, которая каталась на качелях, встретились с моими. С визгом, она спрыгнула на землю и побежала ко мне.

 - Папочкааа! Папочкааа! - закричала она, но ее схватили, прежде чем она приблизилась ко мне. Ее увели и усадили в машину, в то время как она начала плакать.

 Черт…

 Я немедленно подскочил на кровати, понимая, что не был в Центральном парке Нью-Йорка. Я был в Дарэме, штат Северная Каролина, и у меня был еще один кошмар.

 Взглянув на часы на моей стене, я увидел, что было только чуть больше часа. Календарь, висевший прямо над ними, только подтвердил, что я живу здесь слишком долго. Все исследования, которые я сделал шесть лет назад, взвешивая за и против, проверяя записи всех лучших фирм, и прочесывая состав женщин на Дэйт-Мэтч, теперь, судя по всему, были необоснованными. Кондоминиум, который я купил, был простым остатком того, что рекламировалось, была только одна фирма, достойная моего времени, а достойных и уважающих себя женщин становилось все меньше с каждым днем.

 Всего за несколько часов до этого, я пошел на свидание с женщиной, которая сказала мне, что она была воспитательницей в детском саду, предпочитающая красный цвет и книги по истории. На самом деле, она оказалась вдвое старше меня, дальтоником, и она просто хотела «вспомнить, как хорошо ощущается член».

 Расстроенный, я выскользнул из постели и пошел по коридору, направляясь вдоль рамок в форме «Е» и «Н», которые висели на стене, стараясь особо не смотреть туда.

 Я собирался выпить больше, чем обычно, чтобы пережить сегодняшний вечер, и мне начинало становиться крайне досадно, что я не трахнул никого, с кем бы захотелось постоянства. Я налил две порции виски и выпил их одну за другой. Прежде чем я успел налить следующую порцию, мой телефон завибрировал. Электронная почта.

 Алисса.

 Тема: Качество исполнения.

 «Уважаемый Торо,

 Я уверена, что ты в данную минуту трахаешь очередное свое завоевание, и в нескольких секундах от дарения ей своей позорной установки «Один ужин. Одна ночь. Никаких повторов», но я просто думала кое о чем и должна была послать тебе это по электронной почте...

 Если ты получаешь столько удовольствия от секса, сколько ты утверждаешь, то почему настаиваешь только на одной ночи? Почему бы не завести подругу строго для такой выгодной связи, таким образом, у тебя не будет так много воздержания? (Я имею в виду, что это тридцатый день из «Действия: до сих пор нет киски» для тебя, правильно?)

 Я на самом деле начинаю задаваться вопросом, может, есть только единственная причина, по которой ты соглашаешься на одну ночь, потому что ты уже знаешь, что твое исполнение будет не достаточно хорошим, чтобы гарантировать другое...

 Иметь член, работающий не на должном уровне, это не конец света.

 -Алисса».

 Я покачал головой и напечатал ответ.

 Тема: Re: Качество исполнения.

 «Уважаемая Алисса,

 К сожалению, я не трахаю свое очередное завоевание. Вместо этого я занят набиранием ответа на твое последнее смехотворное письмо.

 Это действительно тридцатый день, как ты назвала, «Действия: до сих пор нет киски», но так как я имел с тобой секс по телефону и довел до оргазма, то это не было полным провалом... Я на самом деле наслаждаюсь сексом, мой член имеет ненасытный аппетит для него, но я говорил тебе бесчисленное количество раз, что не завожу отношений. Никогда.

 Я отказываюсь даже обращать внимание на твой последний пункт, так как я никогда не получил ни одной жалобы о моем «исполнении», и с моим членом все в абсолютном порядке. Ты совершенно права в своем заключительном заявлении, однако: иметь член, работающий не на должном уровне, это действительно не конец света.

 А вот иметь нетраханную киску – это да.

 -Торо».

 Мой телефон сразу зазвонил.

 - Серьезно? – выпалила Алисса, когда я ответил. – Твое сообщение действительно говорит о том, о чем я думаю?

 - Ты вдруг разучилась читать?

 - Ты смешен! - Она засмеялась. - Что случилось с твоей дамой сегодня вечером?

 - Это была еще одна гребаная лгунья...

 - Ой. Бедный Торо. Я действительно надеялась, что тридцатый день не будет разочарованием.

 Я закатил глаза и сделал еще глоток. – Жить, косвенно касаясь моей сексуальной жизни, твое вновь обретенное хобби?

 - Конечно, нет. - Ее легкий смех дрейфовал над линией, и я мог услышать звук бумаг, шаркающих на заднем фоне. - Я как раз хотела спросить тебя? Откуда ты?

 - Что ты имеешь в виду, откуда я?

 - Именно то, что я спросила, - сказала она. - Ты не можешь быть с Юга. Ты не растягиваешь слова, и даже нет намека на акцент в твоем голосе.

 Я колебался. - Я из Нью-Йорка.

 - Нью-Йорк? - Ее голос поднялся на октаву. – Почему же ты тогда когда-то покинул его и приехал в Дарэм?

 - Это личное.

 - Я не могу себе представить, как можно хотеть покинуть Нью-Йорк. Он кажется настолько прекрасным. И есть же что-то об огнях и жизнях людей, которые остаются там, как у них всех должны быть эти огромные мечты и...

  Я перестал слушать ее и выпил свою порцию. Ее поэтическая речь об этом пустынном месте должна была быть остановлена. Срочно.

 - И разве юридические фирмы в Нью-Йорке не гораздо более заманчивые, чем те, что здесь? - Она все еще говорила. – Например, одна из моих фаворитов…

 - Как называется этот балет, в котором ты прослушиваешься в этом году? - прервал ее я.

 - Лебединое озеро. - Она всегда меняла тему, если я говорил о балете. – А что?

 - Просто интересно. Когда прослушивание?

 - Через несколько месяцев. Я стараюсь, но это так трудно сбалансировать мои классы. - Она откашлялась. - Я имею в виду, я действительно стараюсь, но тяжело сбалансировать количество дел с моей практикой.

 - Почему бы тебе просто не спросить своего босса, может ты могла бы работать в выходные в обмен на пару будних дней?

 - Я уверена, что так не получится работать.

 - Конечно, получится, - сказал я. – В моей фирме есть юрист, который работает по субботам вместо среды, чтобы он мог заниматься музыкой. Если фирма, в которой ты работаешь, хоть чего-то стоит, то они будут гибкими с тобой.

 - Да, гм, я думаю, мне придется подумать над этим...

 Тишина.

 - В какой фирме ты работаешь? - спросил я.

 - Я не могу сказать тебе это.

 - Ну, а имя одного из партнеров?

 - Я ничего тебе не могу сказать.

 - Но ты можешь сказать мне, как глубоко ты хочешь похоронить в себе мой член сегодня ночью?

  Она сделала короткий вдох, сексуальный звук, который все больше сводил меня с ума, когда я слышал его.

 - Как долго ты думаешь, что я собираюсь мириться с простым общением с тобой по телефону, Алисса?

 - До тех пор, пока я этого хочу. – Ее голос сейчас звучал более уверенно.

 - Ты думаешь, что я собираюсь разговаривать с тобой еще месяц, не имея возможности заняться с тобой сексом? Не имея возможности увидеться с тобой лично?

 - Я думаю, что ты будешь говорить со мной в течение нескольких месяцев, не имея секса при этом. На самом деле, я думаю, что ты будешь говорить со мной в течение многих лет, не трахая меня, потому что я твой друг, и друзья…

 - Если я не займусь сексом с тобой в ближайшие месяц-два, мы не будем больше дружить.

 - Ты хочешь поспорить?

 - Не стоит. - Я повесил трубку и схватил свой ноутбук, готовый предоставить Дэйт-Мэтч вторую попытку. Далее я нажал на самую красивую женщину на странице, электронная почта от Алиссы появилась на моем экране.

 Тема: Поверь мне.

 «Мы с тобой все еще будем друзьями и через несколько месяцев, и ты будешь в полном порядке, даже не видя моего лица.

 Посмотришь.

 -Алисса».

  Тема: Re: Поверь мне.

 «Мы с тобой будем заниматься сексом и через несколько месяцев, и единственная причина, по которой я буду в порядке, при этом не видя твоего лица, если в тебе будет мой член, когда я нагну твою попку над столом.

 Посмотришь.

 -Торо». 

Глава 1

  Доказательство:

  Устные показания, данные под присягой свидетелем в ответ на вопросы, заданные адвокатом в ходе судебного разбирательства или на суде.

                                                  Эндрю

  - Мисс Эверхарт, вы можете взять слово и задать вопрос мистеру Гамильтону сейчас, - сказал мистер Гринвуд в зале заседаний.

 Это был последний день месяца, а это означало, что мы окончательно выводили из пользования зал заседаний за миллион долларов, который располагался на верхнем этаже GBH. Не было необходимости для этой комнаты, но так как фирма имела больше денег, чем знала, что с ними делать, то это место использовалось для инсценировки дел стажерами.

 Сегодняшнее «судебное разбирательство» было о каком-то идиоте, который обижал своих собственных сотрудников компании, оставляя их без страховки и медицинского обслуживания, и, к сожалению, я играл обвиняемого.

 Вставая из-за стола защиты, Обри схватила свою записную книжку и взяла слово. Мы с ней не разговаривали с тех пор, как я выгнал ее из моей квартиры две недели назад, но я мог бы сказать, что она не кажется расстроенной.

 Она улыбается довольно часто, будучи чрезвычайно милой, и каждый раз, когда она приносила мой кофе, то делала это с ухмылкой и «я действительно надеюсь, что вам понравится этот кофе, мистер Гамильтон». С тех пор я начал заезжать в кофейню на улице…

 - Мистер Гамильтон, - сказала она, разглаживая облегающее голубое платье, - это правда, что вы раньше изменяли своей жене?

 - Я никогда не изменял.

 - Придерживайся персонажа, Эндрю. - Мистер Бах прошептал с места судьи.

 Я закатил глаза. - Да. Было время, когда я изменял своей жене.

 - Почему?

 - Возражение! – крикнул один из стажеров. - Ваша Честь, неужели нам действительно необходимо знать об особенностях личной жизни моего клиента? Этот инсценированный судебный процесс о его участии в заговоре.

 - Если позволите, Ваша Честь, - сказала Обри до того, как «судья» смог что-то ответить. - Я думаю, что оценивая то, как мистер Гамильтон вел себя в предыдущих отношениях, это хорошая оценка его характера. Если бы мы судили клиента, который оставил свою компанию из-за некомпетентности, то было бы недопустимо для меня спрашивать о его предыдущих личных отношениях, особенно если наш воображаемый клиент высокого профиля.

 - Отменено.

 Обри улыбнулась и посмотрела на свою записную книжку. - Есть ли у вас проблемы с верностью, мистер Гамильтон?

 - Как у меня могут быть проблемы с чем-то, во что я не верю?

 - Так, вы верите в отношения на одну ночь на всю оставшуюся жизнь?

 - Ваша Честь... - противоборствующий стажер встал, но я поднял руку.

 - Нет необходимости, - сказал я, сузив глаза, глядя на Обри. – Меня развлекает неуместная линия допроса мисс Эверхарт... я верю в то, что живу такой жизнью, какой, черт возьми, я хочу, и имею дело с женщинами тогда, когда хочу иметь с ними дело. Я не знаю, как тот, с кем я сплю, имеет какое-либо отношение к этому ложному делу о заговоре, но поскольку мы обсуждаем мою сексуальную жизнь, то вы должны знать, что я счастлив и доволен. На самом деле у меня поздно вечером свидание. Я должен буду завтра сообщить подробности вам и присяжным?

 Стажеры в ложе жюри засмеялись, в то время как улыбка Обри погасла. Хоть она и попыталась снова ее натянуть, я мог видеть нотку боли в ее глазах.

 - Итак... - она глубоко вздохнула. - По делу…

 - Какое счастье, что вы наконец-то перешли к теме.

 Присяжные снова засмеялись.

 - Вы верите в мораль, мистер Гамильтон? - спросила она.

 - Да.

 - Вы думаете, что обладаете ей?

 - Я думаю, что у каждого она есть в определенной степени.

 - Разрешите подойти к свидетелю? - Она посмотрела на мистера Баха, и он кивнул.

 - Мистер Гамильтон, вы можете прочитать выделенную часть этого документа, пожалуйста? - Она положила лист бумаги передо мной, и я заметил маленькую фразу, написанную от руки, в самом верху страницы:

 «Я, блядь, ненавижу тебя, и не хочу больше когда-либо видеть».

 - Да, - сказал я, доставая ручку из кармана. – Тут говорится, что моя компания не знала об изменениях страхового полиса в то время.

 Когда она вручила копию документа присяжным, я написал ответ на ее записку:

 «Жаль видеть, что ты сожалеешь о встрече со мной, а я не жалею о встрече с тобой – только о том, что трахнул тебя больше, чем один раз».

 Она попросила меня прочитать еще один раздел суду, а потом взяла бумажку и глядя на меня, сразу прочитала мои слова.

 Я попытался отвернуться от нее, сосредоточиться на чем-то другом, но то, как она выглядела сегодня, не давало это сделать. Ее волосы не были собраны в фирменный пучок, а ниспадали ей на плечи длинными локонами, задевая грудь. И платье, в которое она была одета, было весьма неуместным, поскольку обтягивало ее бедра слишком плотно, поднимаясь на дюйм каждый раз, когда она делала шаг.

 - У меня есть еще три вопроса для мистера Гамильтона, Ваша Честь, - сказала она.

 - Нет предела, мисс Эверхарт. - Он улыбнулся.

 - Верно... - она шагнула вперед и посмотрела мне в глаза. - Мистер Гамильтон, вы и ваша компания принуждали ваших сотрудников верить, что вы заботились о них, что их интересы были крайне важны для вас, и что вы естественно сообщили бы им о фактических изменениях, которые вы внесли до истечения срока. Те обещания разве не прямо с брошюры компании?

 - Да, это они.

 - Итак, вы считаете, что заслуживаете быть оштрафованы или наказаны за предоставление вашим сотрудникам ложной надежды? За то, что втянули их в ситуацию, зная, чем она закончится?

 - Я думаю, что сделал то, что было в интересах моей компании, - сказал я, игнорируя тот факт, что мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. - И в будущем, поскольку те сотрудники двигаются дальше, как и должны, они, возможно, поймут, что моя компания не подходила для них в любом случае.

 - Разве вы не думаете, что задолжали им простое извинение? Разве вы не считаете, что должны, по крайней мере, принести его?

 - Извинение подразумевает, что я сделал что-то неправильно. - Я стиснул зубы. - Просто потому, что они не согласны с тем, что я сделал, не значит, что я не прав.

 - Верите ли вы в разумное сомнение, мистер Гамильтон?

 - Вы сказали, что осталось только три вопроса. Элементарная математика изменилась за последнее время?

 - Верите ли вы в разумное сомнение, мистер Гамильтон? - Ее лицо покраснело. - Да или нет?

 - Да. - Я стиснул челюсти. - Да, я считаю, что это общее требование для каждого юриста в этой стране.

 - Поэтому, учитывая данный случай, что мы обсуждаем... вы думаете, что кто-то подобно вам, кто-то, кто относился к своим сотрудникам так ужасно, может когда-нибудь измениться в будущем, теперь, когда вы знаете, как сильно навредили их благосостоянию?

 - Разумное сомнение - это не о чувствах, мисс Эверхарт, и я предлагаю вам обратиться в ближайший юридический словарь, который сможете найти, потому что я уверен, что мы обсуждали эту тему однажды, прежде...

 - Я не помню об этом, мистер Гамильтон, но…

 - Своими собственными злосчастными, но все же правильными, словами, не вы ли однажды говорили, придя на свое первое собеседование сюда на GBH, что некоторая ложь должна быть сказана, а некоторые истины должны быть утаены? И что окончательное осуждение касается тех, кто может различить, что есть что? - Я смерил ее взглядом. - Это не точное определение того, что вы предоставили как разумное сомнение?

 Она смотрела на меня долгое время, награждая меня тем же взглядом боли, когда я выгнал ее со своей квартиры.

 - Больше вопросов нет, Ваша Честь, - пробормотала она.

 Мистер Гринвуд громко захлопал с задней части комнаты. Мистер Бах и другие стажеры последовали его примеру.

 - Очень хорошая работа, мисс Эверхарт! – крикнул мистер Бах. - Это была очень прямая, но убедительная линия допроса.

 - Спасибо, сэр. - Она старалась не смотреть на меня.

 - Вы официально первый стажер, который смог разозлить нашего Эндрю. - Он улыбнулся, выглядя впечатленным. - Нам, безусловно, нужно держать вас рядом. Черт, мы можем позвонить вам, когда захотим вспомнить, что он способен показывать эмоции.

 Все засмеялись.

 - Все сегодня отлично поработали! - Он откинулся на месте судьи. - Мы пройдемся по вашим презентациям позднее на этой неделе и вышлем вам баллы в следующий четверг. - Он стукнул молотком. - Суд объявляет перерыв.

 Стажеры начали выходить друг за другом из комнаты, а Обри посмотрела через плечо в последний раз, стреляя в меня злым взглядом.

 Я выстрелил таким же обратно, благодарный, что у меня сегодня вечером свидание, я мог послать ее к черту и выбросить из головы ее глупые вопросы.

 Семь часов не могут наступить здесь достаточно скоро...

 Я подождал несколько минут, прежде чем отправиться в лифт и попытался вспомнить свои планы на остаток дня. У меня было две консультации с владельцами малого бизнеса в этот день, и мне нужно было сбегать в кофейню Старбакс, прежде чем Обри смогла бы принести мне мою следующую чашку кофе.

 Я отпер дверь в свой кабинет и зажег свет, собираясь позвать Джессику, но там находилась Ава, которая стояла перед книжной полкой.

 - Разве приют для бездомных не открыт сегодня? - спросил я.

 - Я пришла сюда, чтобы, наконец, дать тебе то, что ты просил.

 - Немного рановато, чтобы прыгать с моста.

 - Я говорю серьезно.

 - Как и я. - Я прошел мимо нее и отправил быстрое сообщение по телефону. - Если ты прыгнешь до полудня, съемочная группа не сможет запустить сюжет в прайм-тайм.

 Она шагнула к моему столу и бросила канцелярскую папку. - Я не буду больше таскать твое имя по судам, я не буду подавать больше отсрочек или запретов, и я не стану делать никаких ложных утверждений о твоем характере и... я теперь перестала лгать.

 - Конечно. - Я взял документы. - Иными словами, появился новый парень, которого тебе не терпится трахнуть. Знает ли он, какая ты настоящая?

 - Серьезно? Ты получаешь свой драгоценный развод. Почему ты еще беспокоишься?

 - Я не беспокоюсь. - Я надел очки для чтения и посмотрел на документы. - Никаких запросов на алименты, издевательских претензий или требований на собственность? Я пропускаю страницы?

 - Я говорю тебе. Я покончила с ложью.

 Я не верил ей ни одной секунды, но взял свой телефон и позвонил нотариусу, говоря, что это было чрезвычайно важно.

 - Ты знаешь... - Ава прислонилась к моему столу. - Я помню тот торт, который ты купил мне на нашу годовщину свадьбы. Он был бело-голубой, и на нем были все эти хорошенькие нью-йоркские украшения. Также были ароматные слои. По одному за каждый год, что мы были вместе. Помнишь ли ты об этом?

 - Я помню, как ты трахалась с моим лучшим другом.

 - У нас не может быть одного хорошего момента, прежде чем мы закончим все навсегда?

 - Нас давно уже нет, Ава. - Я пытался сохранить голос ровным, монотонным. - Когда что-то заканчивается, заключительные слова - хорошо это или плохо, не делают большой нахрен разницы.

 Она вздохнула, и я заметил, как ужасно она выглядела сегодня. Ее глаза были налиты кровью, волосы завивались и были связаны в свободный хвост, и даже, несмотря на ее голубое платье, которое подходило ей идеально, она и не попыталась его погладить.

 - Что это за так называемая чрезвычайность у вас, мистер Гамильтон? - Нотариус вошла в комнату, улыбаясь. - Вы просите, чтобы мы купили другую кофеварку за тысячу долларов? - Она перестала говорить после того, как увидела Аву.

 - Мисс Кэннен, это Ава Санчес, моя в скором времени бывшая жена. Мне нужно, чтобы вы засвидетельствовали подписания бумаг о разводе и сделали три копии, оформив одну из них для почтовых целей.

 Она кивнула и вытащила печать из своего кармана.

 - Ты заметил, что я охотно отдала тебе нашу квартиру на Вест-энд? – спросила Ава.

 - Квартиру, которую я купил? - Я поставил подпись. – Так щедро.

 - У нас было много воспоминаний в этом доме.

 - Подписание документов не требует разговора, - сказал я.

 Она выхватила у меня ручку и поставила свою подпись над моей, потратив дополнительное время, чтобы добавить двойной завиток к последней букве.

 - Я сейчас вернусь с вашей копией. - Мисс Кэннен старалась не смотреть на нас, когда выходила из комнаты.

 - Вот и все, полагаю, - сказала Ава. - Я официально ушла из твоей жизни.

 - Нет. - Я отрицательно покачал головой. - К сожалению, ты все еще в поле моего зрения.

 - Тебя бы убило пожелать мне всего наилучшего? Хотя бы пожелать просто удачи?

 - Наблюдать, как ты возвращаешься обратно в тюрьму, полагаю, что это было бы подходящим. - Я пожал плечами. - Удачи. Власти ждут тебя снаружи, так что пользуйся временем, которое тебе нужно. Есть даже торговый автомат по коридору, если ты хочешь почувствовать вкус свободы в последний раз... хотя, так как ты будешь заперта с большим количеством женщин, я уверен, поглощать киску после того, как погаснет свет, будет на вкус ничуть не хуже.

 - Ты, блядь, донес на меня? - Ее лицо побледнело, в то время как я поднял свой телефон, показывая ей текст, который отправил в ту секунду, когда увидел ее в моем офисе. - Как ты мог так поступить со мной?

 - Как я мог?

 - Я действительно сделала тебе так ужасно больно, Лиам? Я…

 - Не вздумай, блядь, звонить мне.

 - Чем я сделала тебе так больно? - повторила она, качая головой.

 Я ничего не ответил.

 - Это... это из-за Эммы, не так ли? - Она зашипела. – Ты об этом? Ты все еще хочешь выплеснуть это дерьмо мне на голову?

 - Пошла вон. Сейчас же.

 - Прошло уже шесть лет, Лиам. Шесть. Гребаных. Лет. Ты должен был это отпустить. - Она открыла дверь, и хитрая улыбка распространилась по всему ее лицу. - Такие вещи случаются все время... как жаль, что это было, но это помогло сделать тебя таким человеком, какой ты сегодня, не так ли?

 Я сидел как вкопанный, даже не мог броситься за ней.

 Во мне все кипело, я подождал немного и подошел к окну, наблюдая, как она вышла на стоянку, как подняла руки в воздух, как офицеры кричали на нее.

 Потом, как и шесть лет назад, она улыбнулась, когда к ней начали применять наручники, и засмеялась, когда они бросили ее в заднюю часть автомобиля.

 Черный транспорт медленно отъехал, и знакомая боль ударила мне в грудь.

 Схватив ключи, я бросился на стоянку и скользнул в свою машину, подсознательно говоря себе ехать домой, а сознательно управляя в сторону ближайшего пляжа.

 Я поставил телефон на беззвучный режим, и как только выскочил на шоссе, то потерял счет времени, город исчез в зеркале заднего вида. Здания появлялись все реже и реже, и, в конечном итоге, единственное, что было за моим окном, это деревья и песок.

 Когда я, наконец, достиг уединенной бухты, то припарковал машину перед скалой. Я открыл бардачок и достал красную папку, которую Обри однажды пыталась открыть. Затем я вышел и сел на ближайшую скамейку.

 Глубоко вздохнув, я вытащил фотографии и пообещал себе, что это будет последний раз, когда я смотрю на них: мы с дочерью гуляем вдоль берега Нью-Джерси по пляжу, когда солнце зашло. Ее улыбка, когда я поднял ракушку и прижал ее к уху. Я, несущий ее на плечах, и, указывающий на звездное ночное небо.

 Хотя я знал, что это приведет к холодному поту и неизбежному кошмару позже, все равно продолжил листать фотографии.

 Даже те, что без меня: на одной - ее грустный и одинокий взгляд в парке, на другой она смотрела вдаль на что-то или кого-то, чего не было там.

 Эмма...

 Мое сердце сжалось на последней фотографии. Это был снимок, где она возилась со своим зонтиком, плача. Она была расстроена, потому что они заставляли ее зайти внутрь, поскольку не понимали, что, хоть ей и нравилось быть в парке в солнечную погоду, она предпочитала играть на улице, когда шел дождь.

Глава 2

 Эмоциональный стресс:

Отрицательная эмоциональная реакция, которая может включать в себя страх, гнев, беспокойство и страдания, за нее также может быть присуждена денежная компенсация.

                                                   Обри

 Я выглядела ужасно. Абсолютно ужасно.

 Сегодня была первая полностью костюмированная репетиция «Лебединого озера», и я не выглядела пригодной для этого. Глаза были опухшими и отекшими, потому что я плакала из-за Эндрю, губы были сухими и потрескавшимися, а кожа была настолько бледной, что мистер Петров, проходя мимо, спросил: - Вы играете белого лебедя или белого призрака?

 Как бы я не пыталась заставить себя улыбаться сквозь мою сердечную боль, я плакала каждый раз, когда была одна, ела немыслимое количество мороженого и шоколада каждую ночь, и, естественно, я не могла спать.

 Я до сих пор не могла поверить, что Эндрю выгнал меня из своей квартиры так жестоко. В один момент он прижимал меня к своей груди и целовал, а потом рассказывал мне, что у нас было достаточно секса, что он не хотел меня больше, и что он собирался трахнуть кого-то другого.

 Что было хуже, так это то, что когда мы вернулись к работе в следующий понедельник, он был в два раза грубее со мной. Он переназначил меня на дело, с которым я должна была месяцами разбираться, ругал меня на глазах у всех за десятисекундное опоздание, а затем он имел наглость жаловаться на меня, улыбаясь, в то время как я приносила ему ежедневный кофе.

 По крайней мере, я плюнула в него...

 - Ты плачешь сейчас? - Гримерша подняла мой подбородок. - Ты знаешь, какая дорогая эта сценическая тушь для ресниц?

 - Я сожалею. - Я попыталась сдержать слезы.

 - Я не вижу имена твоих родителей в списке приглашенных на сегодняшний день. Они придут на вторую репетицию через субботу?

 - Нет.

 - Я полагаю, что они просто хотят увидеть полномасштабное шоу без остановок тогда, да? - Она рассмеялась. - Мои родители такие же. Я рассказала им о количестве прогонок, которые мы должны сделать, и они сказали, что посмотрят это, когда все будет закончено. Они любят совершенство.

 - К сожалению, я могу понять...

 Она засмеялась и болтала все дальше и дальше, заставляя меня тихо отсчитывать секунды, пока она не закончила.

 Когда она нанесла на мое лицо последний слой пудры, то резким движением развернула меня лицом к зеркалу на другой стороне комнаты.

 - Вау... - прошептала я. - Серьезно, вау...

 Я не выглядела так, как будто все время плакала. Хотя мои веки были покрыты темными тенями, и она приклеила искусственные слезы возле моего правого глаза, я выглядела, как самая счастливая женщина на земле.

 - Мисс Эверхарт? - позвал Мистер Петров, встав позади меня. - Могу я позаимствовать вас на секунду?

 - Да, сэр. - Я последовала за ним через закулисные двери наружу к пустой растянувшейся площадке.

 - Садитесь на скамейку, мисс Эверхарт. - Он достал сигарету из кармана и закурил.

 Дым заклубился между нами, и он посмотрел на меня сверху вниз. По какой-то странной причине он выглядел более расстроенным, чем обычно, как будто он собирался кричать на меня.

 - Мистер Петров... - сказала я тихо. - Я сделала что-то неправильно?

 - Нет. - Он покачал головой. - Я привел вас сюда только потому - поскольку хочу, чтобы вы знали - что вы смотрелись толстой во время тренировки вчера. Слишком толстой.

 - Что?

 - Хоть вы и танцевали партию черного лебедя красиво, уловив нужную степень гнева и печали, вам, черт возьми, не удался белый лебедь. - Он кашлянул. - Вы выглядели так, как будто мыслями были в другом месте. Как будто бы это убило вас, побыть счастливой в течение пяти минут, и в довершение всего, вы растолстели.

 Я закатила глаза и отключилась от него, сосредоточившись на шуме автомобилей внизу по улице. Больше меня не волновали его оскорбления. Он назвал меня толстой, это было ничто по сравнению с тем, что он сказал мне на прошлой неделе.

 - Мисс Эверхарт? – Его голос вырвал меня из моих мыслей.

 - Да?

 - Вам надо будет открыть это позднее, - сказал он, похлопывая меня по плечу. - Это очень важно.

 - Что открыть?

 - Неужели вы не заметили конверт, который я только что положил на ваши колени? - Он потушил сигарету. - Я должен сказать вашей дублерше, что ей надо подготовиться к танцу?

 - Нет. - Я взяла конверт, запустив пальцы вдоль сгиба. - Вам не нужно этого делать, сэр.

 - Хорошо. - Он пошел к зданию и придержал дверь открытой. - Теперь, заставьте меня поверить, что я выбрал подходящую девушку для моего лебедя.

- Волтерс будет на обеде в следующее воскресенье в шесть, и ты нам нужна для видимости, - сказала мать мне по телефону этим вечером. - Я думаю, что они собираются выписать нам очень хороший чек для кампании.

 - Как интересно.

 - Интересно, не правда ли? - Она практически визжала. - Все происходит так быстро и встало на свои места довольно отлично. Мы собираем финансирование, планируя рекламу, и...

 Я положила телефон на стол и приготовила себе ведро ледяной воды, морщась от боли с каждым шагом, который делала. Я была уверена, что у меня будет новый набор волдырей в конце этой недели, но после того, как я танцевала сегодня на прогонке, они должны этого стоить.

 Я завершила каждый прыжок с легкостью, совпадая с другими танцорами в каждом шаге, и в конце, когда заключительное число пируэтов должно было быть десять, я сделала пятнадцать. Все в зале аплодировали мне стоя, но мистер Петров сидел молча, потирая подбородок.

 Он посмотрел на меня, наклонил голову на бок, и просто сказал: «На сегодня тренировка закончена». Это был самый большой комплимент, который он когда-либо делал.

 Улыбаясь воспоминаниям, я принесла ведро льда к дивану и поставила его. Опустила туда ноги и снова поднесла телефон к уху.

 - Ох, и Ярборы... - моя мать все еще разговаривала. - Они планируют сделать небольшой вечер в честь твоего отца в следующем месяце в загородном клубе. Ты должна будешь присутствовать, и это не будет повседневно, так что я бы действительно предпочла, если бы ты сделала кудри, пожалуйста. Там будет фотограф из местной газеты.

 - Ты собираешься спросить, как мой день прошел?

 - Через минуту. Ты получила платье, которое я послала вчера?

 Я посмотрела на пластиковый пакет, который висел на двери. – Сегодня была предварительная прогонка Лебединого озера. Это было для костюмеров, чтобы увидеть, все ли выглядело правильно под новыми огнями. Это была лучшая прогонка, которая у нас до сих пор была.

 - Так ты еще не мерила платье? Как думаешь, ты сможешь сделать это сегодня вечером?

 - Мама...

 - Мне нужно, чтобы оно было сшито для воскресного ужина как можно скорее, если это не подходит.

 - Не могла бы ты просто сказать, мне, честно говоря, насрать на твою жизнь, Обри? - Я застонала, в то время как мои пальцы, наконец, почувствовали эффект льда. - Это заставило бы меня чувствовать себя в десять раз лучше прямо сейчас.

 - Обри Николь Эверхарт... - она, провозгласила каждый слог моего имени. - Ты с ума сошла?

 - Нет, но я начинаю терять свою толерантность, чтобы разговаривать с тобой по телефону. Зачем утруждать себя звонками, если ты хочешь слушать только свои разговоры?

 Она не получила шанса ответить.

 Был звонок по второй линии, так что я переключилась, не удерживая ее.

 - Алло? – ответила я.

 - Это Обри Эверхарт? - Это был мужской голос.

 - Да. Это я.

 - Отлично! Это Грэг Хьюстон. Я с кафедры по регистрации студентов, и я позвонил просто, чтобы вы знали, что ваш уход из Университета был утвержден! Это будет официальным, как только вы придете и подпишите документы. Я лично думаю, что это замечательно, что вы нашли время, чтобы помочь вашему отцу с кампанией.

 - Что?!

 - Это очень самоотверженная вещь, которую вы сделали, мисс Эверхарт, - сказал он. - Я уверен, если вы когда-либо решите вернуться, академический комитет предложит вам зачет за ваш реальный мировой опыт. Во всяком случае, я заметил, что вы заполняли электронные формы, но поскольку вы живете в пределах пятидесяти миль от школы, ее политика такова, что вы должны подписать их вручную. Кроме того, в отношении зачетов, которые вы заработали в университете к настоящему времени...

 Все вокруг меня почернело.

 Я не могла поверить в это дерьмо.

 Я хотела отключиться и накричать на свою мать, спросить, как они с отцом посмели вытащить меня из колледжа, не говоря даже мне, но я не могла. Я просто повесила трубку и сидела неподвижно, с каменным и потерянным лицом.

 Слезы катились по моему лицу, но я не чувствовала их. Я ни черта не могла чувствовать.

 Я нажала на кнопку отключения телефона для того, чтобы предотвратить звонок и вытащила конверт мистера Петрова, который он дал мне ранее. Я предположила, что это был длинный список обид, или новая диета, но это было письмо:

 «Мисс Эверхарт,

 Я только что получил уведомление, что вы покидаете университет в конце этого семестра. И я разочарован в вашей неспособности предупредить меня об этой новости заранее, я впечатлен тем ростом, который вы показали, находясь в моей программе.

 Вы по-прежнему средний танцор, но, учитывая тот факт, что ваши сверстники все ужасные танцоры, я думаю, что вы могли бы немного гордиться таким статусом.

 После этого письма есть рекомендация для Балетной труппы Нью-Йорка. Из-за нескольких неудачных обстоятельств, несколько мест открылись в их текущем классе. Это случается нечасто, и вы будете достаточно глупы, чтобы не сходить на прослушивание.

 Однако если вы пройдете прослушивание, и вас не примут, это будет означать только то, что вы не танцуете лучше всех. (Или что вы приобрели еще один несчастный фунт.)

 - Петров».

 Я перевернула вложенные страницы и заметила, что крайним сроком до прослушивания было три недели, что если бы я прошла его и была принята, я бы оставила мою нынешнюю ведущую роль позади, и пришлось бы начинать все заново.

 Танцевать в Балетной труппе Нью-Йорка было когда-то моей мечтой, но после того, как я сломала ногу в шестнадцать лет, я пересмотрела свою версию мечты о карьере, конкуренция в таком месте была бы слишком жестокой для того, кто просидел целый год, восстановившись полностью или нет.

 Тем не менее, я не могла осмыслить отъезд в Нью-Йорк, не в одиночку в любом случае. И я не думаю, что могла бы оставить Эндрю, по крайней мере, без получения заслуженных извинений.

 Вздохнув, я включила ноутбук и вошла в свой адрес, потрясенная, увидев его имя в самом верху моего почтового ящика.

 Тема: Инсценированные судебные процессы.

 «Мисс Эверхарт,

 В третий раз на этой неделе вы упоминали наши бывшие дела в зале суда. Хотя я не удивлен этому, но совершенно разочарован.

 Вы можете сожалеть после, блядь, меня, но я чертовски хорошо знаю, что вы любили каждую секунду, когда мой член был внутри вас. (И прежде чем сказать и солгать, что это не так, подумайте, как много раз вы кричали мое имя, пока мой рот пожирал вашу киску.)

 Может быть, если бы вы думали о тех вещах вместо неконтролируемого и непредсказуемого «чувства», ваша защита в суде не была бы такой смешной.

 - Эндрю».

 Я удалила свою почту и прочитала письмо мистера Петрова еще раз.

 Мне нужно разузнать все о прослушивании в Балетную труппу Нью-Йорка сегодня вечером.

Глава 3

Должностные преступления:

  Умышленное совершение чего-либо неправильного с юридической или моральной точки зрения.

                                                   Эндрю

 Я открыл левый ящик, ища баночку аспирина. Мне плохо спалось в течение недели, и я был уверен, что по большей части это было связано с недоработанными отчетами стажеров, которые дали мне. Или это Обри отравила мой обед.

 Я пролистал ее последний отчет и застонал, когда прочитал рукописные замечания: «я нахожу это весьма ироничным, что вы можете дать нам задание по поводу важности доверия и отношений, когда вы и понятия не имеете о значении хоть одного из них. PS: вы не «пожирали» мою киску».

 Я сорвал ее записку и бросил в мусорную корзину, читая следующее: «Дело, в котором речь идет о боссе, трахающего своего сотрудника? По крайней мере, у этого босса нашлись силы признаться, что ему она действительно нравилась, вместо того, чтобы отказаться от нее, как от мусора. PS: вчера дополнительным ингредиентом в кофе был растопленный суперклей. Я надеюсь, что вы насладились этим».

 - Мистер Гамильтон? - Джессика шагнула в мой кабинет.

 - Да?

 - Вы хотели, чтобы я отправила ваш костюм Армани в другую химчистку? - спросила она. – Вы уже трижды отправляли им эти штаны. Я не думаю, что коричневое пятно уйдет.

 - Нет, спасибо. - Я вздохнул. - Просто закажите мне новые, пожалуйста.

 - Будет сделано! - Она бросила на меня взгляд, когда уходила, и я сразу же ответил по электронной почте Обри.

 Тема: Суперклей.

 «Я больше не пью ваш чертов кофе, но поскольку вы в очередной раз доказали, какой вы новичок, когда дело доходит до закона, то я буду сохранять ваши записки, чтобы мои друзья знали, кого обвинить в моем убийстве.

 Растите.

 -Эндрю»

 Тема: Re: Суперклей.

 «У вас нет никаких друзей. Я ваш единственный друг. И меня не волнует, если вы сохраните мои записки, потому что я сохранила все ваши письма, особенно те, в которых говорится: «приходи ко мне в офис, чтобы я мог съесть твою киску на обед», или «мне нравится, как смотрится твой рот, когда ты захватываешь им мой член».

 Только после вас.

 -Обри».

 Я начал печатать свой ответ, не готовый предоставить ей последнее слово, но услышал, как прокашлялась Джессика.

 - Я могу вам чем-то еще помочь сегодня? - Я посмотрел вверх.

 - Я мог бы поклясться, вы только что покинули мой офис.

 - Ходят слухи, что сегодня ваш день рождения.

 - Сегодня не мой день рождения.

 - Отдел кадров сказал другое.

 - Отдел кадров - это полная херня. - Я посмотрел на чашку кофе, которая стояла на краю моего стола, заметив, что кофе даже не коричневый. Он был оранжевый. - И, что касается отдела кадров, не могли бы вы у них взять запрет для мисс Эверхарт на прикосновение к кофе-машине?

 - Сомневаюсь в этом. - Она шагнула ближе. - Между нами говоря, мы устроили вечеринку-сюрприз в комнате отдыха. Прямо сейчас. Мы ждали вас, чтобы сделать перерыв, но вас не было, так что... может, вы придете на секунду?

 - Вы только что отказали мне в моей просьбе по поводу кофе-машины?

 - Я буду обрабатывать ее после того, как вы придете на вашу вечеринку. - Она улыбнулась и потянулась к моей руке, но я стоял на своем.

 - Я несколько раз говорил вашему деду, что мне не нравятся его вечеринки по случаю дня рождения сотрудника.

 Она пожала плечами и повела меня по коридору. – Сделайте вид, что вы удивлены. Я проделала большую работу... я всегда делаю все возможное для вас.

 Я проигнорировал, как она облизнула губы.

 Она толкнула дверь, и все сотрудники бросили конфетти в воздух и прокричали. - С днем Рождения, мистер Гамильтон! - Затем они начали ужасно фальшиво петь поздравительную песню.

 Я подошел к окнам, где они поставили небольшой белый торт с синими свечами, и задул их до того, как песня закончилась.

 - С Днем Рождения, Эндрю! - Мистер Гринвуд протянул мне голубой конверт. - Сколько тебе лет сегодня?

 - Если считать, что сегодня будто бы не мой день рождения, то я того же возраста, что и вчера.

 Он засмеялся, еще не в состоянии уловить, когда я был резок с ним. Держась за живот в шутку, он махнул рукой одному из стажеров, чтобы сделать нашу фотографию.

 В то время как камера вспыхнула, я заметил Обри, которая стояла в углу со скрещенными руками. Она качала головой на все, и когда ее глаза, наконец, встретились с моими, она нахмурилась.

 - У меня для вас что-то есть... - Джессика вложила маленькую черную коробочку в мою руку. - Но я думаю, вам нужно открыть ее за закрытыми дверями, когда вы будете один, думая обо мне. - Она покраснела и ушла.

 Я сделал в уме пометку, чтобы бросить все, что было, в корзину. И вместо того, чтобы сразу же покинуть вечеринку, я прошелся по комнате и сказал всем спасибо, напоминая каждому стажеру, что несмотря на день рожденье, задания по-прежнему были запланированы на конец дня.

 Я подошел к Обри с протянутой рукой, но она отстранилась и пошла в смежную приемную.

 - Вы серьезно такая незрелая, мисс Эверхарт? - Я последовал за ней, развернув ее лицом к себе, когда дверь закрылась.

 - Вы серьезно такой жестокий? - Она пристально смотрела на меня. - Вы дали мне больше работы, чем кому-либо в это утро, просто для того, чтобы вы могли ругать меня перед ними позже, просто потому, что вы думаете, что я смутила вас в суде.

 - Вы действительно должны знать, что, черт возьми, вы делали, если хотели смутить меня в суде. - Я невольно схватил ее за руки, потирая пальцами по ее коже. - И я дал вам больше работы, чтобы таким образом у вас не было бы времени сделать мой кофе, который до этого утра, как я предполагаю, был отравлен.

 - С каких это пор плевок - это яд?

 - Ты должна мне еще один чертов костюм... - я понизил голос. - Ты хоть представляешь, сколько…

 - Нет. - Она меня оборвала. - Ты хоть представляешь, насколько ты изменился? Я на самом деле скучаю, когда я была Алиссой, а ты - Торо.

 - За тем, когда ты была чертовой лгуньей?

 - За тем, когда ты относился ко мне лучше... - она смотрела на меня взглядом, полного тоски, я обнял ее вокруг талии и притянули к себе.

 Мой рот был на ее в считанные секунды, и мы целовались так, как будто не видели друг друга года, борясь друг с другом за контроль. Я прошелся пальцами к молнии на спине ее платья, чувствуя, как мой член затвердел возле ее бедер.

 Она прижалась к моей груди и позволила мне скользнуть языком глубоко ей в рот, но в конечном итоге она вырвалась и оттолкнула меня.

 Глядя с абсолютным отвращением, она отвернулась и выскочила из комнаты.

 Я поправил галстук прежде, чем последовать за ней в комнату, где проходила вечеринка, но ее там больше не было.

 - Ты собираешься резать торт, Эндрю? - позвал мистер Бах. - Или ты хочешь, чтобы Джессика сделала это и в этом году?

 Джессика, держа нож, подмигнула мне.

 - Джессика может порезать его, - сказал я. - Я скоро вернусь. - Я вышел и направился к кабинетам стажеров, идя прямо в комнатушку Обри.

 Ее лицо было свекольно-красным, и она складывала папки в сумку.

 - Я не давал тебе разрешения уйти пораньше. - Я остановился перед ней.

 - Я не давала тебе права обращаться со мной как с дерьмом, но ты замечательно это проделал, не так ли?

 - Ты только что сказала, что я не относился к тебе, как к дерьму, когда думал, что твое имя было Алисса, когда думал, что ты гребаный юрист.

 - Это делает твое нынешнее обращение ко мне приемлемым?

 - Это делает его оправданным.

 Молчание.

 - Я больше не могу делать это, Эндрю... - она покачала головой.

 - Значит ли это, что ты перестанешь вести себя как ребенок в суде? Значит ли это…

 - Вот. - Она оборвала меня и поднесла серебряную коробочку к моей груди. - Я купила это для тебя несколько недель назад, когда Джессика планировала твой день рождения.

 - Ты плюнула в нее?

 - Надо было. - Она взяла свою сумку и бросилась мимо меня, направляясь к выходу.

 Часть меня действительно хотела пойти вслед за ней и заставить ее объяснить, что, черт возьми, она имела в виду под «больше не могу делать это», но я знал, что это было бы бессмысленно. Разговор с ней, который длился менее трех минут, возбудил меня, и я должен был помнить, почему я закончил наши отношения первым.

 Я вернулся в комнату отдыха и сказал спасибо последнему из стажеров, взглянув на фотографию, которую отдел кадров приколол на стене. Это был коллаж из моих профессиональных фотографий с наклейкой праздничного колпака, прикрепленной к моей голове. И они написали «С днем рождения, Эндрю! GBH любит вас!» ярко-синим цветом.

 В действительности же, мой день рождения был месяцами позже - в декабре, день, который я не праздновал очень долгое время. И хотя я никогда публично в этом не признавался, в некоторой степени мне понравилось то, что люди в GBH были готовы праздновать мой день рождения – реальный он или нет.

 - Сколько кусочков торта вы бы хотели, чтобы я завернула вам, мистер Гамильтон? - Джессика похлопала меня по плечу.

 - Три, - сказал я. - И я возьму стакан лимонада также.

 - Вы не собираетесь остаться на игру «Кто лучше знает мистера Гамильтона»?

 - Никто из вас не знает меня. - Я вернулся в свой кабинет и запер дверь, ставя подарки на книжную полку.

 Конверт от мистера Гринвуда содержал записку, в которой говорилось, что он ценил мое усердие и преданность фирме. Под его написанными словами была подарочная карта в другое многомиллионное предприятие его семьи: поле для гольфа.

 Подарками от стажеров были записки, в которых все они просили о дополнительном времени на их задания. Я пустил их всех в измельчитель.

 Черная коробочка Джессики была рядом, и как бы я хотел выбросить ее и никогда не думать о ней, опять же, я очень хотел узнать, что она купила мне. Я снял крышку и удалил бумагу, вытащив мягкий лоскут шелка и записку:

 «Я подслушала, что вам нравится держать это у себя в кармане... Здесь мои. PS: я сняла их в ванной пять минут назад.

 :-)»

 Иисус...

 Я бросил ее трусики на дно моей корзины и смял ту записку.

 Я пристально смотрел на серебряную коробочку Обри некоторое время, задавшись вопросом, должен ли я подождать, чтобы позже развернуть ее, но я не мог удержаться.

 Внутри коробки была небольшая черная рамка для фото. Это было изготовлено вручную, по краю шли рельефные изображения, выбитые на металле: пуанты, символ правосудия - весы, а слова «Алисса» и «Торо» были выполнены гладкими белыми буквами.

 В рамке была наша фотография, она лежала на моей груди, в моей кровати и улыбалась в камеру. Ее щеки были разгорячено красными, какими они всегда были после секса, и она была одета в одну из моих футболок.

 Я помню, как она заставляла меня сделать эту фотографию, настаивая на том, что она «не собиралась делиться ей ни с кем», а просто для себя. Она даже заставила меня улыбнуться...

 Я поставил рамку вниз и достал другой объект из коробки: сверкающие серебряные часы с надписью, выгравированной с обратной стороны:

 Тема: Ты.

 «Я любила тебя, как «Торо», но и люблю тебя, как Эндрю.

 -Обри (Алисса)»

 ***

 Мой бокал вина стоял нетронутым в ресторане Арборс, а свечи стекали слоями воска на стол.

 Я ожидал свою спутницу с минуты на минуту, но не мог перестать смотреть на часы, которые подарила мне Обри. Она явно продумала каждую деталь, ни один элемент не был ошибочным.

 Я обратил внимание на две буквы «А», переплетающихся в углу экрана, и ранее, при солнечном свете, я бы заметил, что мое имя было выгравировано по краю.

 - Ты Торо? - Женский голос прервал мои мысли, заставляя взглянуть вверх.

 - Да.

 Она улыбнулась и заняла место напротив меня. - Я надеюсь, ты не возражаешь, но я постоянный клиент здесь, и официантка спросила, буду ли я то, что обычно, когда пришла. Я сказала ей, что ты будешь то же самое.

 - Я не возражаю. - Небольшое чувство вины кольнуло у меня в груди, но этого не было достаточно, чтобы отвлечь меня от преследования того, в чем я нуждался сегодня вечером: секс. Как можно скорее.

 Официантка поставила два блюда на пару перед нами, и я проверил время. Я давал этой женщине только один час.

 - Итак, в какой отрасли права ты обычно специализируешься? - спросила она.

 - В корпоративном праве по большей части, но я также имел дело с конституционным и налоговым.

 - Интересно. Ты долго живешь в Дарэме?

 - Слишком долго.

 - И это твой нормальный стиль жизни? - Она откинулась в своем кресле, проведя ногтями по прозрачному верху платья. - Одна ночь?

 - Это проблема для тебя?

 - Совсем нет.

 Я поднял бровь и посмотрел на нее. На самом деле она была довольно привлекательной: длинные светлые волосы, пышная фигура, и дерзкая грудь.

 Физические качества в сторону, мы, казалось, имели много общего. Она была настоящим юристом в соседнем округе, прочитала большинство тех же самых книг, и, судя по тому, что она рассказывала мне по телефону, у нас были одинаковые сексуальные предпочтения.

 Наши основные блюда принесли и унесли, разговор продолжался, но часы Обри по-прежнему привлекали мое внимание.

 - Тебя что-то беспокоит? - Моя дама помахала рукой перед моим лицом. - Я помню, ты был более разговорчивым по телефону.

 - Я в порядке. - Я помахал официанту, чтобы посчитал. - Просто устал.

 - Слишком устал, чтобы заняться сексом?

 - Для этого я не слишком устал.

 Краснея, она скрестила ноги и наклонилась над столом. - Я с нетерпением ждала этого всю неделю.

 Я ничего не ответил. Просто подписал чек и встал, протягивая свою руку ей.

 Мы прошли через фойе и прямиком к лифту.

 Как только двери закрылись, она прижалась губами к моим и запустила свои пальцы в мои волосы.

 - Черт... - я застонал, когда одна ее рука скользнула вниз к моему поясу.

 Она переместила свой рот вниз к моей шее, в то время как мы поднимались на верхний этаж, прикусив мою кожу. Застонав, она ахнула, когда я схватил ее за талию и поцеловал в ответ, контролируя ее язык своим.

 Я стянул резинку с ее хвоста и бросил на пол, закрыл глаза и углубил наш поцелуй, мучительно закусывая ее губу, когда она пыталась вырваться.

 Скользнув своим коленом между моих ног, она расстегнула ремень и потянула за молнию. - Как долго мы будем трахаться сегодня вечером?

 - Так долго, как захочешь. - Я гладил ее грудь через блузку, просунув руку под бюстгальтер.

 - Аах... - прошептала она, когда я ласкал ее сосок.

 Двери лифта раскрылись быстро, но наши тела оставались переплетенными, пока мы искали, как пройти к нашему люксу. Ее губы снова сомкнулись на моих, когда мы ворвались в номер, натыкаясь на светильники и комоды.

 Она стонала все громче, и теперь, едва контролируя себя, я расстегнул ее платье и бюстгальтер.

 Я почувствовал ее руки на своей талии, стягивающие мои штаны на пол, и когда спиной ударился о стену, то понял, что она на коленях передо мной.

 Наклоняясь вперед, она двигала руками вверх и вниз по моему члену, прося меня рассказать ей, как сильно я хотел оказаться у нее во рту.

 - Я не... - я покачал головой, когда понял, что фантазирую об Обри все время.

 - Ты даже не собираешься попросить об этом? - Она улыбнулась, приблизив свою голову.

 - Стоп. - Я схватил ее за волосы и легонько оттолкнул.

 - Что-то не так, Торо? Ты хочешь сделать мне сначала? Где мне устроиться: на кровати или на стуле?

 Я не мог расслышать остальные ее вопросы, образы Обри затуманивали мозг, задевая все мои чувства. И чем больше я смотрел на эту женщину, женщину, которая была далеко не так красива, как Обри, тем больше чувствовал, как смягчается мой член.

 Блядь...

 Я надел и застегнул свои штаны. – У меня больше нет желания трахнуть тебя. Ты можешь уезжать.

 - Извини? - Она сделала глубокий вдох и скрестила руки на груди. - Что ты только что сказал?

 - Я сказал, что у меня больше нет желания трахнуть тебя. - Я говорил медленно. - И что ты можешь уезжать. Желаю хорошо провести остаток ночи.

 - Ты собираешься выставить меня? Вот так?

 - Хочешь, я забронирую тебе другой номер?

 - Что случилось с человеком, которого я встретила в интернете? - Она встала. – Это все было показное? Возможно, это такой тип игры, где вы приглашаете женщин, говорите им сексуальные вещи, которые вы, возможно, вычитали в интернете, а затем заставляете их раздеться догола, зная чертовски хорошо, что понятия не имеете, как трахаться?

 - Я определенно знаю, как трахаться. - Я сузил глаза. - Я просто больше не хочу этого.

 - Я не могу... я не могу поверить... - ее челюсть отвисла. - Ты, блядь, мудак!

 - Мудак? Да, черт? К сожалению, нет. Разве двери закрыты, чтобы ты не могла уйти?

 Она натянула свое платье и подняла сумочку. - Я поставлю флажок рядом с твоим профилем на Дэйт-Мэтч. И ты знаешь, что еще? Я также собираюсь оставить отзыв о нашей встрече. Я собираюсь убедиться, что…

 - Ты обычно разговариваешь, когда одеваешься? - Я перебил ее и сел на кровать. - Я вполне уверен, что это тот случай, который не требует разговора.

 Кипятясь, она проскользнула в туфли и выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь.

 Я подождал, пока не услышал сигнал лифта и улегся на матрас. Я изо всех сил старался думать о чем-то или о ком-то другом, не об Обри, но она была всем, что приходило на ум.

 Что, черт возьми, происходит?

 Я смотрел в потолок еще час, не в состоянии избавиться от мыслей, как ее рот ощущался на моем сегодня в офисе. Даже если это было только в течение нескольких секунд.

 Мне нужно было все выяснить, поэтому я вытащил телефон из кармана и позвонил ей.

 - Алло? - Она ответила на второй звонок. - Алло?

 - Почему ты купила мне эти часы, Обри?

 - Зачем тебе это?

 - Я не знаю, но я прочитал надпись на обратной стороне.

 Тишина.

 - Мне нужно тебя кое о чем спросить, - сказал я.

 - При условии, что я спрошу тебя первая...

 - Давай.

 - Как ты можешь быть таким непреклонным по отношению к честности, когда ты сам не полностью честен со мной?

 - Я был полностью честен с тобой.

 - Я начинаю верить, что твое имя на самом деле не Эндрю Гамильтон...

 - Так ты все еще преследуешь меня и мое прошлое с помощью интернета? У тебя нет каких-то других увлечений?

 - Кто это «EH»? - Ее голос сломался. - Почему эти две буквы висят на всех стенах? Почему они выгравированы на всех твоих запонках?

 - Обри...

 - Что происходит у вас с Авой? Я видела ее выходящей из твоего офиса на прошлой неделе, и она ухмыльнулась мне.

 - Это плохое время для разговора?

 - Да. - Она дышала тяжело. - Это очень плохое время. Почему ты просто не повесишь трубку и не пойдешь в Marriott, чтобы ты смог трахнуть кого-то другого?

 - Я в отеле Marriott, и я фактически собирался трахнуть кого-то другого.

 Она молчала в течение нескольких секунд. - Я не... я не хочу тебя больше слышать, Эндрю.

 - Что ты только что сказала?

 - Я сказала, что больше не хочу тебя слышать. Не смей, блядь, звонить мне снова. - Она повесила трубку.

Глава 4

  Тупик:

  Неспособность двух сторон достичь мирного урегулирования.

 Несколько дней спустя...

                                                        Обри

 Мое сердце все еще болело, и хотя я сказала Эндрю никогда не звонить мне больше, и что не хочу слышать его, я не могла двигаться дальше, пока не получила извинений.

 Я нуждалась в нем...

 Я чувствовала себя очень расстроенной после того, как подарила ему те часы, и я по-дурацки ожидала от него, что он позвонит и скажет: «Я тоже люблю тебя», но он вел себя так, как будто это ничего не значило.

 Без стука я открыла дверь в его кабинет и закрыла ее за собой.

 Он поднял брови, когда я подошла к его столу, но не повесил свой телефон.

 - Да, это будет замечательно, - говорил он в трубку.

 - Мне нужно с тобой поговорить, - выпалила я. - Сейчас.

 Он жестом пригласил меня сесть, но продолжал говорить. - Да. Это подойдет.

 Я села и скрестила руки, стараясь не смотреть на него слишком пристально. Он был абсолютно совершенен сегодня, выглядел сексуальней, чем обычно, со свежей стрижкой и в новом сером костюме. Его глаза смотрели на меня напряженно, как обычно, и я заметила, что он на самом деле носил часы, которые я ему подарила. Он даже подобрал под них запонки.

 Может быть, я преувеличиваю, ведь...

 - Правильно... - он откинулся в кресле и напечатал что-то на клавиатуре. - Увидимся в восемь часов вечера, Сандра. Номер 225.

 Мне стало плохо.

 - Так чем я могу помочь вам, мисс Эверхарт? - Он повесил трубку. – По какой причине вы вваливаетесь в мой кабинет без стука?

 - Ты трахал уже кого-то другого?

 - Это так важно?

 - Ты трахнул уже кого-то другого? Да?

 - Это имело бы значение?

 - Да, это было бы чертовски важно... – это взбесило меня, и я встала. - Ты спал с кем-то еще?

 - Еще нет. - Он прищурился и встал, подойдя ко мне. – Впрочем, я не вижу никакой проблемы в этом для вас.

 Я посмотрела на его запястье. - Почему тогда ты носишь эти часы, если не чувствуешь то же самое, что и я?

 - Это всего лишь часы, и они подходят к моим новым запонкам.

 - Ты что, серьезно такой слепой? - Слезы наворачивались на мои глаза. – Ты…

 - Я вам говорил давно, что не испытываю чувств, что, если мы когда-нибудь займемся сексом, то это будет конец для нас. - Он заправил прядь волос за мое ухо. - Однако я понимаю, что связался с вами и в личном, и профессиональном плане, в этом есть процент моей вины.

 - Процент?

 - Вы хотите, чтобы я пригласил бухгалтера фирмы? Я уверен, что он сможет посчитать точную цифру.

 - Эндрю... - я была на грани потери.

 - Так как мы действительно перешли все границы, а раньше мы фактически были друзьями, я готов вернуться к той договоренности.

 Я покачала головой, когда он поднял мой подбородок и посмотрел мне в глаза.

 - Мы по-прежнему можем разговаривать ночью по телефону, - сказал он. - Вы можете рассказывать мне о вашем балете, родителях, жизни... И, будучи отзывчивым на ваши чувства, я расскажу вам о своей жизни, но опущу мои ночные свидания до тех пор, пока вы полностью не перестанете думать, черт возьми, будто у нас что-то было.

 - Я сказала, что любила тебя... - слова сорвались с моих губ.

 - Я сказал вам, что не должны были.

 - Ты не можешь действительно быть таким черствым и холодным человеком, Эндрю...

 - Что ты хочешь мне сказать, Обри? - Его тон изменился. – Что твоя киска была настолько волшебной, что открыла мне глаза и заставила изменить все на моем пути? Что я не могу жить и дышать без тебя? Это то, что ты ожидаешь от меня услышать?

 - Нет. - Я старалась не плакать. - Простое извинение за…

 - За пинок твоей любознательной задницы из моей квартиры? - Он впился в меня взглядом. - За попытку предотвратить то, что ты чувствуешь прямо сейчас? Прекрасно. Я сожалею, что не сделал этого раньше.

 Я поборола желание плюнуть ему в лицо и отступила назад. Я презирала его. - Ты совсем не такой человек, каким я думала, ты был.

 - Хорошо, потому что я уверен, что тот человек довольно жалкий. - Он ненадолго закрыл глаза и вздохнул. - Смотри, Обри...

 - Мисс Эверхарт. - прошипела я, подходя к двери. - Мисс. Эверхарт. Блять. Но не волнуйтесь, вам никогда не придется беспокоиться об употреблении этого имени, потому что вы не увидите меня больше.

 Я хлопнула дверью так сильно, что зазвенели окна на другой стороне холла. Не обратив внимания на подозрительный взгляд Джессики, я ворвалась на стоянку и бежала всю дорогу до банка.

 Сняв каждый доллар со своего сберегательного счета, я позвонила на автовокзал, спросить, сколько стоил билет в один конец до Нью-Йорка.

 - Семьдесят девять долларов восемьдесят шесть центов, - сказал оператор. – Будет дешевле на десять долларов, если вы купите билет туда и обратно.

 - Мне не нужен билет туда и обратно. - Я начала ехать в свою квартиру. - Вы можете мне сказать, когда следующий автобус?

 - Сегодня вечером. Вы хотите заказать его сейчас?

 - Безусловно. - Я предоставила данные моей кредитной карты по памяти, и слушала, как она рассказывала о том, что мне нужно было прогуляться по Бруклинскому мосту по возможности.

 Затем я повесила трубку, организовала такси и отправила сообщение моей соседке по комнате:

 «Кое-что произошло, и я должна съехать как можно скорее... Я буду переводить свою половину арендной платы нашим арендодателем, и поищу способ, чтобы мои вещи были отправлены мне. Свои ключи оставляю под розовым кустом в прачечной. Обри.»

 Схватив два больших чемодана из своего шкафа, я набила их тем, что смогла найти, и положила рекомендательное письмо мистера Петрова в кошелек.

 В то время как я писала себе напоминание: «У этого мудака все еще есть мои трусики... Надо докупить», позвонила мама.

 - Да? – ответила я.

 - Извини меня, Обри? - сказала она.

 Я закатила глаза. – Привет.

 - Намного лучше. - Слышалась улыбка в ее голосе. – Во сколько мне ждать тебя сегодня вечером?

 - Ни во сколько. Я не приеду.

 - Спаси меня от своих истерик, Обри. Много денег зависит от первого ужина. Хочешь, чтобы мы с отцом забрали тебя?

 - Я сказала, что не приеду. Ты не слышала меня?

 - Обри... - она понизила голос. - Я пыталась сдерживаться последние несколько недель, но знаешь что? Я сыта тобой по горло, что ты такая чертовски бездумная и эгоистичная по отношению к стремлениям своего отца. Мы снисходительно отнеслись к твоим мыслям о выборах, но, поскольку ты являешься членом этой семьи, я требую, чтобы ты…

 - Иди к черту. - Я повесила трубку и продолжила собираться, даже быстрее.

 Тема: Такси.

 «Мисс Обри Эверхарт,

 Ваше такси прибыло по указанному вами адресу. Оно будет ждать ровно пять минут.

 -Служба такси Дарэма.»

 Я бросилась в ванную и наполнила пластиковый пакет туалетными принадлежностями, затем я поместила их в свой чемодан и вышла на улицу.

 - Автовокзал, верно? – водитель такси, женщина, улыбнулась, когда я подошла.

 - Да, пожалуйста.

 Она взяла мои сумки и положила их в багажник, в то время как я скользнула на заднее сиденье. Я чувствовала, как мое сердце болело с каждой проходящей секундой, и как бы я не пыталась блокировать мысли об Эндрю, образ его лица все равно проник в мой мозг.

 Я представляла себе последнюю полноценную ночь, которую мы провели вместе, ночь перед тем, как он выгнал меня из своей квартиры, и независимо от того, как сильно я пыталась разобраться, что произошло в следующую же ночь, я не могла. Все, что я могла делать, это плакать.

 Телефон завибрировал возле колена, и я перевернула его в надежде увидеть имя мистера Петрова, но это был Эндрю.

 - Алло? – ответила я.

 - Что ты делаешь?

 - У меня балет по средам... Разве ты этого не знаешь до сих пор?

 - Если бы ты на самом деле была на балете, то не взяла бы телефон.

 Молчание.

 - Обри? - Он казался обеспокоенным. - Ты плачешь?

 - Нет. – Я солгала, увеличив громкость радио в машине.

 - Что случилось?

 - Ничего. Я же сказала…

 - Прекрати, черт возьми, лгать мне, Обри, - сказал он. - Что с тобой?

 - Меня отправили домой с занятий сегодня.

 - Ладно. И?

 - Нет «и»... - слезы хлынули с глаз. – Меня никогда раньше не отправляли домой. Он заставил меня чувствовать себя дерьмом сегодня. Он даже сказал дублерше, быть готовой занять мое место, пока я находилась там, а после он сказал мне не возвращаться до следующей недели...

 - Я говорил тебе, почему он это делает. Почему ты мне не веришь?

 - Потому что мне действительно было плохо сегодня, - призналась я. - Мои ноги отекли, и я не забинтовала их должным образом, поэтому я была не на высоте большую часть дня...

 Он вздохнул. - Я уверен, что ты все равно была в десять раз лучше, чем все остальные. Разве ты так не думаешь?

 - Нет...

 - Поверь мне. Я уверен, что он просто…

 - Могу ли я приехать сегодня вечером? - Я перебила его, надеясь на «да», но все, что я слышала, было молчание. Я знала - мне просто повезло, что первые пару ночей мы провели вместе, но я не хочу, чтобы это было редко. Я хотела большего.

 - Ты собираешься ответить мне, Эндрю?

 - Да, - сказал он. - Ты можешь приехать. Где ты?

 - Возле твоей двери.

 Он открыл ее несколькими секундами позже и осмотрел меня сверху вниз, подняв брови. - Я бы забрал тебя.

 - Я практически напросилась к тебе…

 Он схватил меня за руку и затащил внутрь, не отводя глаз, прикованных к моим. Когда дверь закрылась, он взял меня на руки и покачал головой.

 - Что ты делаешь, Обри?

 - Что ты имеешь в виду?

 - Почему ты продолжаешь настаивать на нарушении всех правил, которые у меня есть?

 - Почему ты продолжаешь позволять мне?

 Не сказав ни слова, его губы накрыли мои, а руки скользнули вокруг моей талии, ловко расстегивая юбку, быстро сбрасывая ее вниз, на пол.

 Его руки начали искать мои трусики, но их не было.

 - Напомни мне, чтобы я вернул твою коллекцию. - Он тихо засмеялся и повел меня к дивану.

 Глядя на меня, он отпустил мою руку и сел на пол. Расстегивая брюки, он вытащил презерватив и медленно надел его на член.

 Я начала опускаться, чтобы сесть рядом с ним, но он схватил меня за бедра.

 - Стоп, - сказал он. - Я не хочу, чтобы ты сидела на полу.

 - Ладно. - Я посмотрела через плечо. - Ты хочешь, чтобы я села на журнальный столик?

 - Нет... - он провел пальцем по моей ноге. - На мое лицо.

 - Что?

 - Сядь своей киской мне на лицо.

 Я остолбенела, потеряв дар речи, не в состоянии осознать, что он только что попросил меня сделать.

 Ухмыльнувшись, он прижал меня к себе и похлопал меня по левой ноге. – Приподними ее на подушку позади меня. – Скомандовал он мне, смотря в глаза, и я медленно подняла свою ногу и положила ее на подушку.

 - Хорошая девочка. - Он провел руками по внутренней стороне моих бедер, осыпая поцелуями мою кожу. – Ухватись за мои волосы...

 Я поднесла руки к его голове, когда он скользнул двумя пальцами внутрь меня и начал медленно двигать ими.

 Он коснулся языком моего клитора и застонал. - Ты действительно собираешься следовать моим указаниям сегодня?

 - Да...

 - Мне нужно, чтобы ты была максимально неподвижной. - Одна его рука переместилась мне на ягодицы, поглаживая их, в то время как он продолжал растягивать мою киску своими пальцами. - Можешь ли ты сделать это?

 Я кивнула, позволяя низкому стону вырваться из моего рта.

 - Это означает да? - Он не дал мне шанса ответить. Захватив мой опухший клитор в рот, мгновенно согнул мне колени.

 Закрыв глаза, я закричала, когда он сжал мои бедра и начал слегка раскачивать меня против своего рта, облизывая каждую частичку языком, упиваясь каждым дюймом.

 - Эндрю... - я едва могла слышать свой собственный голос. - Эндрю...

 Моя правая нога не удержалась на полу, и я чуть не упала вперед, но он схватил меня и держал по-прежнему, не отодвигая от своего рта.

 Я сильно потянула его за волосы, прося замедлиться, позволить мне попытаться контролировать темп, но это было бесполезно.

 Он продолжал трахать меня своим ртом, игнорируя мой каждый крик.

 Когда мои бедра задергались, и дрожь промчалась по всему телу, он обнял мои ноги и медленно потянул меня вниз, опуская на свой член.

 - Ах... - я вздохнула, когда он погружался в меня все глубже и глубже. - Я... Я...

 - Ты что? - Он поцеловал меня в лоб, как только оказался полностью внутри меня. - Разве ты не хочешь заняться сексом со мной таким образом? Ты бы предпочла, чтобы я нагнул тебя?

 Я покачала головой, и он накрыл один из моих сосков ртом, лаская языком вокруг него, пока он не затвердел.

 Без всякой команды, я обняла его за шею и начала двигаться вверх-вниз на его члене.

 - Жестче... - он укусил меня за шею. - Я хочу, чтобы ты трахала меня так сильно, как это делал я...

 Я вбивалась своими бедрами в него снова и снова, так мощно, как только могла, но он схватил меня и начал толкаться мне на встречу своими.

 - Эндрю, я собираюсь кончить... - я закричала, когда он полностью погрузился в меня. - Я собираюсь…

 Он шлепнул меня по попке, в то время как я наконец-то достигла пика, также как и он.

 Затаив дыхание, я прислонилась к его груди, но он не позволил остаться мне там долго. Сняв меня со своих коленей, он встал, чтобы пойти выбросить презерватив.

 Вернувшись ко мне, он взял меня на руки и понес в спальню, аккуратно положив на простынь.

 Я перекатилась к краю кровати, выбрав место ближе к окну, и ждала, пока он ляжет рядом со мной, но он этого не сделал. Он сел рядом на край кровати и согнул мои ноги в коленях.

 Я слишком устала, чтобы спросить его, что он делает, и следующее, что я почувствовала, была теплая, успокаивающая жидкость, капающая на мою кожу. Затем я почувствовала, как его руки медленно растирали ее вокруг места, где отек причинял боль больше всего.

 Я застонала, когда его пальцы массировали мои ступни, назвала его по имени, когда они ласкали каждое нежное место.

 - Ш-ш-ш, - прошептал он, призывая молчать, в то время как продолжал успокаивать меня.

 Через несколько минут он снова посмотрел на меня и спросил. - Ты хочешь меня остановить?

 Я покачала головой и закрыла глаза, смакуя каждое мгновение всего этого.

 После таких часов блаженства, после того, как он сделал мне лучший массаж ног, который у меня когда-либо был, он забрался в кровать рядом со мной и прижал меня к своей груди.

 - Спокойной ночи, Обри, - прошептал он. - Я надеюсь, что ты чувствуешь себя лучше.

 В приподнятом настроении, я запустила пальцы в его волосы. - Ты не собираешься настаивать на том, чтобы выпроводить меня домой сегодня вечером?

 - Нет, если ты перестанешь все время говорить, – проворчал он. - Давай спать...

 - Спасибо за массаж ног... это было действительно…

 - Хватит болтать, Обри. - Он перекатил меня поверх себя. – Давай спать.

 - Я просто сказала спасибо. Я не могу сказать спасибо?

 - Нет. - Он прижал свои губы к моим и поцеловал так, что у меня аж дыхание перехватило, а затем сказал. – Не заставляй меня трахнуть тебя, чтобы ты уснула.

 Я попыталась перевернуться, но его хватка была слишком сильной.

 Улыбаясь, я положила голову на его грудь и прошептала. - Ты меня слышишь? Ты спишь?

 Нет ответа. Просто глубокое дыхание сна.

 Я колебалась несколько секунд. - Я люблю тебя...

Глава 5

 Прогнозируемый риск:

Опасность, которую разумный человек должен предвидеть, как результат своих действий.

                                                 Эндрю

 - Джессика! - Я взглянул на вроде бы нормально выглядящую чашку кофе на моем столе.

 - Да, мистер Гамильтон?

 - Не могли бы вы попросить мисс Эверхарт прийти сюда, пожалуйста? - Мне нужно было увидеть ее лицо.

 Она избегает меня всю неделю, и если все, что я должен был сказать, это «извините» - буду я на самом деле иметь это в виду или нет - оно того стоило. Я скучал по виду ее соблазнительного ротика по утрам, вспоминая, как он ощущался, когда она прикасалась им к моему.

 - Я сделала бы это, - сказала Джессика, - но я видела, как она оставила свое заявление об увольнении на прошлой неделе, и почти уверена, что это невозможно.

 - Она ушла?

 Не сказав мне?

 Джессика подняла брови. - Да. Я давала вам также письмо, которое она оставила. Это было довольно интересно.

 - Я не получал его.

 Она подошла к моему столу и порылась в беспорядке.

 - Вот оно, - сказала она. - Она оставила вам два письма... что-нибудь еще?

 - Нет...

 Она наклонила голову на бок и пошевелила губами, словно хотела что-то сказать, но затем улыбнулась и вышла из комнаты.

 Запирая дверь, я схватил первое письмо, чтобы открыть его и прочитать.

 «Уважаемые руководители GBH,

 Спасибо большое за то, что наняли меня в качестве вашего студента-стажера. Я получила достаточно опыта, работая на вас, и многому научилась. Однако по личным причинам я увольняюсь с сегодняшнего дня.

 Я прошу прощения за такой короткий срок, и желаю вашей фирме дальнейших успехов в ваших будущих начинаниях.

 -Обри Эверхарт.»

 Я вздохнул и открыл другое письмо, которое было адресовано непосредственно мне.

 «Уважаемый мистер Гамильтон,

 Да пошли вы.

 -Обри. 

Глава 6

 Отклонить:

Отклонить возражение адвоката на вопрос свидетеля о допустимости доказательств.

                                                Обри

 Нью-Йорк был совсем другой Вселенной. Это было не то, что я ожидала, но все, что я вдруг захотела.

 Тротуары постоянно были заполнены людьми, спешащих куда-то добраться, на улицах было море такси, и какофония звуков - крики уличных торговцев, грохот метро ниже, и бесконечная болтовня людей, все смешалось в почти приятную мелодию.

 В любом случае у меня не было много времени прислушиваться к ней.

 Как только я прибыла в Нью-Йорк на прошлой неделе, то сразу зарегистрировалась в недорогом отеле и поспешила зарегистрироваться на прослушивание в балетную труппу.

 Каждый день в течение последней недели я вскакивала с постели в четыре утра и отправлялась в Линкольн-центр, чтобы изучать необходимую часть прослушивания - самая трудная хореография, с которой я столкнулась в своей жизни.

 Это было быстрее, разнообразнее, и преподаватели отказались показывать ее более чем два раза в день. Не было никаких разговоров, кроме счета темпа, не разрешалось никаких вопросов. Вдобавок ко всему, пианист решил играть сопровождающую музыку только на максимальной скорости, не замедляясь, чтобы сделать процесс обучения проще.

 Там были сотни девушек, борющихся за место в труппе, и от того, что я почерпнула из разговоров, большинство из них были уже профессионалками.

 Все же, меня это не останавливало.

 Когда изнурительные занятия подошли к концу, я рискнула найти новое место в городе, чтобы танцевать самой: крыша с видом на Таймс-сквер, заброшенный исторический магазин в Верхнем Ист-Сайде, или перед окнами книжного магазина в Вест-Энде.

 Несмотря на мою непосредственную любовь к городу, этого не было достаточно, чтобы отвлечь меня от моего горя. И этого не было достаточно, чтобы отвлечь меня от того, что сегодня день официального прослушивания, а я опоздала.

 Обливаясь потом, я спрыгнула с метро и побежала вниз по Шестьдесят шестой улице, не обращая никакого внимания на мои горящие легкие.

 Продолжай... продолжай...

 Мужчина слева от меня вышел из такси, и я сразу же запрыгнула в него.

 - Линкольн-центр, пожалуйста! - Я кричала.

 - Это прямо по улице. - Водитель посмотрел на меня через зеркало заднего вида в замешательстве.

 - Пожалуйста? Я уже опаздываю.

 Он пожал плечами и начал ехать, в то время как я пыталась отдышаться.

 Не желая терять времени, я вытащила свою черную пачку из сумки и натянула ее на колготки. Я достала зеркало и нанесла макияж, как только смогла, и когда мы подъехали к обочине, бросила десятидолларовую купюру водителю и выскочила из машины.

 Ворвавшись в здание, я направилась прямо к театру, радуясь, что один из режиссеров все еще стоял у двери.

 - Да? - Она посмотрела на меня сверху вниз, когда я подошла. - Могу я тебе чем-нибудь помочь?

 - Я здесь для прослушивания.

 - Но прослушивание началось в девять часов. - Она посмотрела на часы. - Девять пятнадцать.

 - Я сожалею... я звонила час назад и говорила…

 - У тебя такси поломалось? Это была ты?

 Я кивнула.

 Она изучала меня несколько секунд, поджав губы. Затем она открыла дверь. - Ты можешь переодеться в свое белое в раздевалке. Поспеши.

 Дверь закрылась позади меня прежде, чем я успела спросить, что она имела в виду под «моим белым», но, как только мои глаза прошлись по сцене, я поняла, что каждый танцор был одет в белый купальник и соответствующую пачку.

 Дерьмо...

 Мои щеки горели, когда я осмотрела свой наряд. У меня не было ничего белого в сумке. Оно было дома.

 Приближаясь к сцене, я поставила свою сумку в кресло и попыталась проигнорировать тот страх, который образовался в моей груди. Мне просто нужно было сосредоточиться на том, чтобы показать им всю запланированную программу без сбоев. Вот, что надо было.

 Я нашла свободное место на сцене и вытянула руки, замечая ухмылки и шепот, которые бросались в мою сторону.

 Не испугавшись, я улыбнулась всем, с кем встретилась взглядами, и продолжила свою подготовку.

 - Прошу вашего внимания, пожалуйста? - Мужской голос послышался из динамиков. – Вы можете все прекратить растягиваться и подойти к краю сцены, пожалуйста?

 Я опустила ногу и последовала за толпой, идя в конце.

 Человек, обращающийся к нам, был высоким седым мужчиной с тонкими очками, и он был определением слова «легенда»: его звали Арнольд Г. Эшкрофт, и я следовала за ним и его хореографией в течение многих лет. Он был когда-то самым востребованным в мире специалистом, но затем его рейтинг упал, что произошло благодаря его российскому сопернику: Полу Петрову.

 - Мы рады видеть такое огромное количество участников на этом прослушивании, - сказал он. - Как вы знаете, из-за ряда печальных событий, мы перестраиваем весь наш штат. Однако мы держим наш текущий производственный график, который означает, что мы будем заполнять роли основных танцоров, солистов и участников кордебалета в течение последующих четырнадцати дней.

 - Репетиции будут долгими и трудными, по четыре-десять часов, и даже до полуночи, если в этом будет необходимость, и не будет места оправданиям или... - он смерил меня взглядом, нахмурившись на мой наряд, - ошибкам.

 - Это первый этап из шести. Вам расскажут о вашем статусе, как только музыка остановится, и если вас отправили домой, пожалуйста, не стесняйтесь попробовать снова в следующем году. Я вижу много провалившихся с прошлого лета, так что я надеюсь, вы научились чему-то за это время…

 - На этом этапе мы сделаем часть программы Баланчина в группах из восьми человек. Вы можете растянуться несколько минут, а затем мы начнем.

 Он махнул человеку, который садился за фортепиано, а затем повернулся и показал большой палец трем людям, которые сидели на месте судей. Улыбаясь, он поднялся по ступенькам на сцену и поприветствовал несколько знакомых лиц.

 Я подошла к нему и похлопала его по плечу.

 - Да? - Он обернулся.

 - Хм... – я увядала под его интенсивным ослепительным блеском.

 - Доброе утро, мистер Эшкрофт. Меня зовут Обри Эверхарт и я…

 - Поздно. - Он оборвал меня. – Ты - единственный исполнитель, который не надел обязательного белого.

 - Да, хорошо... - я запнулась. - Вот поэтому я хочу поговорить с вами.

 - Да?

 - Я хочу знать, может вы позволили бы мне пойти домой и переодеться.

 - И зачем мне это позволять, мисс Эверхарт?

 - Таким образом, я смогу прослушиваться с группой в этот день и быть оценена справедливо. Я просто думаю, что я уже…

 - Стоп. - Он прижал ручку к моим губам. - Дамы, пожалуйста, можно вашего внимания?

 Немедленно воцарилась тишина над театром.

 - Я хочу, чтобы вы все посмотрели на Обри Эверхарт. - Он улыбнулся. - Она просто сообщила мне, что из-за того, что она опоздала и решила надеть ненадлежащий наряд на прослушивание сегодня, есть вероятность того, что ее будут судить несправедливо.

 Балерина напротив меня сложила руки на груди.

 - Теперь, - сказал он. – С тех пор, как мир балета справедлив и всегда угождал нуждам неподготовленного, есть ли кто-нибудь, кто бы возражал, если бы я позволил мисс Эверхарт поехать домой, переодеться и вернуться на прослушивание в шесть?

 Каждый танцор на сцене поднял руку вверх.

 - Я так и думал. - Его тон был холодным. - Если вы считаете, что неправильного цвета пачка будет влиять на то, насколько хорошо вы станцуете, то вы должны уйти прямо сейчас.

 Я сглотнула, желая исчезнуть.

 - Вы можете танцевать в первой группе. - Он покачал головой и пошел прочь.

 Игнорируя мягкое хихиканье других девушек, я вернулась к своему прежнему месту на сцене и потянулась еще раз. Я попыталась блокировать все, что пошло не так сегодня утром и сделала вид, что я снова была в Дарэме, танцуя для одного из лучших режиссеров в мире.

 - Мисс Эверхарт? - Женщина сказала мое имя, выдернув меня из моих мыслей.

 - Да?

 - Вы собираетесь занять свое место в центре сцены со всеми остальными, или вам нужно больше времени, чтобы найти его?

 Я улыбнулась столу судьей и шагнула в ряд.

 Женщина сделала знак пианисту, и он заиграл си-бемоль минор, первую часть. Когда зазвучали ноты, мои руки пошли высоко над головой, и я медленно оборачивалась на пальцах ног, морщась от боли, поскольку моя правая пуанта была сломана.

 Я игнорировала боль и продолжала танцевать. Ужасно.

 Каждый раз, когда я пыталась подпрыгнуть, то теряла равновесие и оказывалась восьмой по счету, позади всех остальных. Мои повороты были неловкими, неритмичными, и работа моих пуантов была настолько изменчивой, что я налетела на девушку рядом со мной.

 Смутившись, я пробормотала извинения и резко развернулась, но потеряла равновесие и упала на сцену. Головой вперед.

 Я проигнорировала громкий взрыв смеха от танцоров в аудитории и встала, пытаясь заново вернуться в танец.

 - Стоп! - Мистер Эшкрофт закричал со стороны сцены, заставив музыку стихнуть.

 Он прошелся перед нашим рядом и шагнул прямо ко мне.

 - Я посмотрел ваше досье, мисс Эверхарт. - Он выглядел невпечатленным. - Вы недавно учились у мистера Петрова?

 Я кивнула.

 - Отвечайте, пожалуйста.

 - Да... - я прочистила горло. - Да, училась.

 - И он действительно написал рекомендательное письмо от своего имени?

 - Да, сэр.

 Он посмотрел на меня в полном неверии. Шок. - Вы думаете, я поверю в это, когда вы танцуете так неуклюже? Когда вы не попадаете в счет ни одним своим шагом?

 - Да... - мой голос перешел на шепот.

 - Ну... по крайней мере, всегда можно сказать, что вы учились у одного из величайших хореографов за все время. Вы можете покинуть театр.

 Мое сердце екнуло. - Что?

 - Я не думаю, что вы – подходящий вариант для нашей труппы. Мы пошлем вам по электронной почте этим вечером ссылку, как приобрести билеты со скидкой на шоу сезона.

 Слезы покатились по моим щекам, и хоть он и мог видеть, что просто разбил мое сердце, просто похлопал меня по плечу.

 - Я могу сказать, что вы прошли обучение, - сказал он. - Очень хорошее обучение. И я вижу, что у вас есть потенциал, но мы не заинтересованы в потенциальных здесь. Всех остальных поздравляю! Вы заработали себе путевку в следующий этап прослушиваний. Теперь, пожалуйста, освободите сцену, чтобы следующая группа танцоров могла выступать.

 Громкие аплодисменты раздались от кандидатов в аудитории, и было такое чувство, как будто я наблюдала, как моя жизнь разваливается на моих же глазах. Больно, я последовала за танцорами в сторону лестницы, не зная, что делать дальше.

 Хватая свою сумку, я старалась избегать жалкие взгляды остальных и покачала головой.

 - Это для того, чтобы показать вам, - мистер Эшкрофт сказал другим выступающим, смеясь, - что даже Петров выбирает неудачников иногда.

 Я обернулась.

 В ярости, я кинулась по ступенькам на сцену и уселась на белой линии. Я развязала свою правую пуанту и подготовила другую, сгибая ее вперед и назад до тех пор, пока не стало так, как надо.

 - Вы можете сменить вашу обувь в туалете, мисс Эверхарт. – Упрекнул мистер Эшкрофт. - Сцена для фактических исполнителей. Или же Петров не учил вас этому?

 - Мне нужен еще один шанс, - сказала я. - Только потому, что я не справилась с отрывком Баланчина, не делает меня плохим танцором.

 - Конечно, нет, дорогая. - Он насмехался надо мной. - Это делает вас неудавшимся танцором, который в настоящее время использует мою сцену и забирает драгоценное время прослушивания у тех, кто мог бы действительно войти в мою труппу.

 Я подошла к пианисту. - Чайковский, «Лебединое Озеро». Акт второй, сцена четырнадцать. Знаете ли вы этот кусочек?

 - Умм... - он посмотрел в замешательстве.

 - Знаете ли вы это или нет?

 - Да, но... - он указал на другого судью, который теперь стоял и скрещивал руки.

 - Не могли бы вы сыграть ее? - Я умоляла глазами. - Это всего лишь три минуты.

 Он вздохнул и выпрямился, ударив по клавишам пианино. Без отсчета он сыграл несколько первых нот концерта, и мягкие звуки отразились эхом от стен театра.

 - Мисс Эверхарт, вы тратите время каждого... – лицо мистера Эшкрофта покраснело, когда я поскользнулась в пятой позиции.

 Я могла слышать его вздохи и звуки неодобрения, могла слышать недовольство других кандидатов, но, когда я закружила вокруг сцены и перешла от арабеска к большому прыжку, их разговор прекратился.

 Ноты становились длиннее, печальнее, по мере того, как песня прогрессировала, и я уверена, что каждое движение моих рук было гладким и изящным. Когда я прыгнула через сцену и завершила серию идеальных пируэтов, я увидела, что мистер Эшкрофт потирал подбородок.

 Прежде чем поняла это, я была в трансе и танцевала по центру Таймс-сквер, под мигающие огни и звездное небо.

 Я продолжала танцевать после последней ноты, напевая дополнительный рефрен, который большинство пианистов игнорировало, и я закончила, наклонившись вперед на левой ноге, удерживая правую в воздухе позади меня.

 Выступающие уставились на меня. Их лица ничего не выражали.

 - Вы закончили, мисс Эверхарт? – спросил мистер Эшкрофт.

 - Да...

 - Хорошо. Теперь убирайтесь с моей сцены.

 Я встала на ноги и прикусила свою губу, чтобы не сломаться перед ним.

 - Большое спасибо за возможность... - я схватила сумку и помчалась со сцены, пробегая по коридору за пределы здания.

 Я остановилась перед мусорным баком и наклонилась, ожидая неизбежной рвоты.

 В глубине души я знала, что была хорошим танцором, только что танцевало мое сердце, и я честно чувствовала, что заслужила второй шанс.

 Мысль неудачи никогда не приходила мне в голову, когда я пришла на этот кастинг, и вариант возвращения в Дарэм был слишком невыносимым.

 Поднимаясь, я слезно взвесила свои варианты: поехать домой и восстановиться в Танцевальной программе мистера Петрова; вернуться внутрь и сказать всем, что они гребаные идиоты, или…

 - Мисс Эверхарт? - Кто-то похлопал меня по плечу.

 Я резко развернулась, оказавшись лицом к лицу с мужественным мистером Эшкрофтом.

 - Да? - Я вытерла лицо рукавом и заставила себя улыбнуться.

 - То, что вы только что проделали на сцене, было грубо, непрофессионально, и ужасно. Это было худшее, что я когда-либо видел, что делал перспективный танцор, и я не оценил это все... Однако будьте здесь во время проведения второго этапа на следующей неделе.

 У меня отвисла челюсть, и у меня даже не было возможности, чтобы закричать или сказать спасибо.

 Он уже ушел.

 Я вытащила свой телефон, хотелось сказать кому-то, что я прошла в следующий тур, но мне некому было позвонить.

 Все, что у меня было, это гневные сообщения от моих родителей, куча их пропущенных звонков, и я знала, лучше перезвонить им прямо сейчас. Им действительно не наплевать.

 Я искала номер мистера Петрова, надеясь, что сохранила его, но письмо от Эндрю появилось на моем экране.

 Тема: Твое увольнение.

 У меня был соблазн открыть его, но мое сердце не позволило мне сделать это. Он был главной причиной, почему я сбежала оттуда, и мне не нужно, чтобы он вторгался в мою новую жизнь.

 Я удалила его сообщение и решила, что не собираюсь думать о нем больше. Все, что теперь имело значение, был балет.

Глава 7

  Несколько месяцев спустя...

 Опровержение:

 Доказательства, предоставленные в противовес, опровергают или противоречат показаниям противной стороны или презумпции, или же ответному правовому аргументу.

                                                 Эндрю

 Осенний сезон пришел и ушел, забрав с собой изменившиеся листья и янтарные закаты. Новые стажеры заняли позиции в GBH, календари наполнились новыми делами и клиентами, и поскольку зима окутала город, одно оставалось ясным: хоть что-то было лучше в Дарэме по сравнению с Нью-Йорком.

  По крайней мере, когда дело касалось зимы, во всяком случае.

 Это была самая холодная зима, которую город когда-либо испытывал, и так как это был южный город, люди были плохо подготовлены. В настоящее время я сидел в зале судебных заседаний, одеяла были проложены у окон вместо надлежащей изоляции, и там были обогреватели, торчащие из каждой розетки.

 Было немного грузовиков с солью, способных ездить по обледенелым улицам, еще меньше людей, которые на самом деле знали, как ездить в такую погоду, и по какой-то причине, еще меньше доступных женщин.

 - Эндрю? - Мистер Бах похлопал меня по плечу. – Обвиняющая сторона закончила со свидетельницей... Ты собираешься допросить ее? Последняя реплика могла повлиять на присяжных.

 - Разрешение на допрос свидетеля, ваша честь. - Я встал из-за стола.

 Судья кивнула, и я уставился на женщину на трибуне. Она бесстыдно лгала с самого начала этого судебного процесса, и я решил, что достаточно.

 - Мисс Эверхарт… - я прочистил горло. - Я имею в виду, мисс Эверли, вы полагаете, что оставить своего мужа в нелегкие для него времена, было лучше для вашей компании?

 - Да, - сказала она. - Я сказала вам это во время нашей первой встречи.

 - Нет. - Я отрицательно покачал головой. - Вы сказали мне, что любили его и, что единственным рассуждением, почему вы от него ушли от него, было то, что вы думали, что он не любит вас в ответ. Не так ли?

 - Это так, но…

 - Это так, потому что он не сказал, что любил вас так, как вы этого хотели, мало того, он вам говорил, что на самом деле неспособен любить вас так, и вы решили его оставить. Правильно?

 - Нет... я оставила его, потому что он тратил деньги компании на ненужные вещи и обманывал меня.

 - Вы когда-нибудь задумывались о своих чувствах? - Спросил я. - Вы думали просто спросить, затронет ли его то, что вы его бросаете - вы были в хороших отношениях или нет?

 - Он... - она была сломлена. - Он мне изменял...

 - Правда? А может просто вы хотели больше, чем он был готов вам дать эмоционально мисс Эверли?

 - Пожалуйста, прекратите...

 - Есть ли такая вероятность, что это все могли сделать вы?

 - Нет, никогда. Я бы никогда.

 - Может вы гребаная лгунья?

 - Порядок! Порядок! - Судья стукнула своим молотком и жюри ахнули.

 - Адвокат, в мою комнату. Сейчас же!

 Я уставился на фальшивые слезы, стекающие по лицу мисс Эверли. Это дело было завершенным.

 Я пошел в комнату судьи и закрыл дверь. - Да, Ваша Честь?

 - Вы совсем тронулись умом?

 - Извините?

 - Вы только что назвали собственного свидетеля гребаной лгуньей.

 Я смотрел в окно, видя, как помощник шерифа давал ей упаковку бумажных носовых платков.

 - Вы что-то употребляете? - спросила она. - Пьете? Курите что-то, кроме сигарет?

 - У меня просто был один неудачный день в суде.

 - У вас было несколько неудачных дней в суде.

 - Я не помню, чтобы называл кого-то из моих других свидетелей гребаными лжецами...

 - Вы призвали к возражению во время чтения приговора.

 - Может быть, мне не понравилось, как оно звучало.

 - Может быть, но вы никогда не доставляли неприятностей в моем суде. - Она сделала паузу. - Никогда... пожалуйста, идите и подумайте, мистер Гамильтон. Я уж не хотела бы быть судьей, которая возглавит ваш первый проигрыш.

 Она жестом показала мне следовать за ней из комнаты. Женщина заняла место в своем кресле и объявила, что текущее судебное разбирательство откладывалось из-за редкого правила, поднятого защитой, и что работа возобновится через две недели.

 С облегчением я закрыл портфель и проигнорировал румяную мисс Эверли.

 - Мистер Бах, - сказала она, глядя на меня, - я бы очень хотела выиграть это дело, поэтому не могли бы вы, пожалуйста…

 - Будет сделано, - сказал он, обрывая ее. - Не беспокойтесь. - Он одарил ее ободряющей улыбкой и попросил мистера Гринвуда провести ее к машине. Затем он повернулся и посмотрел на меня.

 - Эндрю, Эндрю, Эндрю... - вздохнул он. - Я думаю, что тебе нужно некоторое время. Я возьму это дело, ладно? Мы с мистером Гринвудом займемся делами любого из твоих клиентов в течение ближайших нескольких недель.

 - У тебя слишком бурная реакция, - сказал я. - Это одно чертово дело.

 - Одно чертово дело, которое у тебя на грани проигрыша.

 - Я никогда не проигрывал.

 - Я знаю. - Он похлопал меня по плечу. - Иди домой, Эндрю. Ты на самом деле ни разу еще не брал отпуск. Может быть, это то, что тебе нужно прямо сейчас.

 - Нет. - Я схватил свой портфель. – Увидимся завтра утром на совещании у Ребера.

 Он окликнул меня, но я проигнорировал его. Я помчался обратно в GBH, готовый полностью погрузиться в работу. Я стал избегать свою квартиру на много чаще в последнее время, я едва мог там находиться.

 Нераскрытые презервативы заполняли мой шкафчик в ванной - напоминание о том, как давно у меня был секс, пустые бутылки из-под ликера выстроились на подоконнике, и к моей отборочной Кубинской сигаре я не прикасался долгое время.

 - С вами все в порядке, мистер Гамильтон? – спросил главный секретарь, когда я проходил мимо нее.

 Я проигнорировал ее. Слишком много людей задавали мне этот вопрос в последнее время, и я устал слышать это.

 Я закрылся внутри своего офиса и отключил из сети телефон. Мне не нужно было никаких отвлекающих факторов.

 Остаток утра я перечитывал свои документы в полнейшей тишине, даже не отвечая на электронные письма от собственных клиентов.

 - Джессика! - Я позвонил ей после того, как часы пробили полдень. - Джессика!

 - Да, Мистер Гамильтон? - Она зашла сразу.

 - Есть ли какие-то основания для того, что вы вдруг решили прекратить раскладывать файлы моих дел по дате? - Я кинул папку через стол. - По какой причине вы решили прекратить исполнять вашу чертову обязанность?

 - Вы думаете, у меня на самом деле есть время, чтобы раскладывать все ваши дела по дате? Знаете ли вы, сколько это занимает времени? - Она подняла брови. - Это была идея мисс Эверхарт. Я говорила ей, что это была пустая трата времени, но оказалось, что нет. Если у меня будет несколько часов свободного времени между делом Доэрти на следующей неделе, я постараюсь сделать это.

 - Спасибо. - Я проигнорировал тот факт, что мое сердце екнуло, когда она сказала про мисс Эверхарт. - Вы можете идти.

 Я вытащил документы из файла и начал их перекладывать. Когда я сложил все свидетельские показания вместе, Джессика откашлялась.

 - Вы скучаете по ней, не так ли? - спросила она.

 - Извините? – Это было подобно выстрелу в голову.

 - Обри, - сказала она, улыбаясь. - Вы скучаете по ней, не так ли?

 Я ничего не сказал. Просто смотрел, как она неторопливо шла ко мне, медленно поднимая по бокам свою юбку, чтобы показать, что под ней она ничего не носит.

 Улыбаясь, она взяла мою чашку кофе и сделала длинный, эффектный глоток.

 - Джессика... - я застонал.

 - Вы не хотите признавать это. - Она плюхнулась своей голой задницей поверх моего рабочего стола. - Но очевидно же, что вы были не в себе долгое время...

 - Ты касаешься своей голой задницей моего рабочего стола прямо сейчас?

 - Вы даже не оскорбляете меня обычным способом, который использовали раньше, - сказала она. - Я вообще-то скучаю.

 Я вытащил коробку с влажными салфетками.

 - Вы знаете, она не живет больше в своей старой квартире. Я думаю, что она переехала.

 - Почему вы считаете, что меня заботит то, где живет бывший сотрудник?

 - Потому что адрес, который вы дали мне для доставки того конверта и красной коробки, принадлежал ей.

 - Это было для старого друга.

 - Да, хорошо... - она соскользнула с моего стола. - Ваш старый друг должен тогда жить в одном месте с Обри Эверхарт, потому что я посмотрела ее данные в отделе кадров, и это, безусловно, ее адрес.

 Молчание.

 - Я так и думала. - Она ухмыльнулась. – Поскольку мы с вами близки…

 - Мы не близки.

 - Это мой долг, как друга, дать вам знать, что вы действительно расклеились... - она на самом деле выглядела печальной. - Вы не бреетесь, приходите на работу каждое утро с запахом алкоголя, и вы практически не кричите на стажеров... Мне не снились эротические сны про вас в течение очень долгого времени.

 Я закатил глаза и встал, вытирая свой рабочий стол, где была ее задница.

 - Но, поскольку я знаю ваш секрет насчет Обри, теперь вы знаете один мой, - сказала она, понизив голос. - Иногда, по утрам, когда она приносила вам кофе и закрывала дверь, я стояла в стороне и слушала... - ее глаза загорелись. - И я просто представляла, что это была я...

 - Кем себя представляли?

 - Обри, - сказала она. - Очевидно, она была достаточно хороша для вас, чтобы нарушить правило «Я не трахаю своих работников». - Она шагнула к двери. - Я знала, в ту секунду, когда она появилась здесь, вы ее полюбили.

 - Вы понятия не имеете, что говорите.

 - Конечно, не имею. - Она оглянулась через плечо. - Но я знаю, что, когда она ушла, вы были не в себе. Вы даже не поняли, что были одеты в один и тот же синий костюм в течение двух недель подряд.

 ***

 Я сделал большой глоток виски из бутылки, тупо глядя на образы, которые мелькали на моем телевизионном экране. Маленькая белокурая девочка играет в дождь, ступая своими красными сапогами в каждую лужу, которую только находила.

 - Пора идти, Эмма...

 Я вздрогнул, услышав звучание своего старого голоса, но продолжал смотреть.

 - Еще пять минут! - Попросила она с улыбкой.

 - Ты даже не понимаешь сколько это. Ты только что услышала, что я сказал...

 - Еще пять минут! - Она прыгнула в другую лужу, смеясь. - Еще пять минут, папа!

 - Дождь будет всю неделю. Ты не хочешь идти домой?

 - Нет! - Она снова топнула ногами в лужу, брызгая на меня. И тогда она невинно улыбнулась в камеру перед тем, как побежать, умоляя меня, чтобы я ее догонял.

 Я не мог спокойно на это смотреть больше. Я выключил телевизор и сбил DVD-плеер на пол.

 Блять...

 Проходя по коридору, я поправил рамки «E» и «H», которые висели на стене, изо всех сил стараясь не смотреть слишком пристально.

 Мне не нужно было больше пить сегодня вечером. Мне нужно было с кем-то поговорить.

 Я схватил телефон с тумбочки, прокручивая свои контакты до одного человека, который бы смог остановить кошмары на расстоянии. Обри.

 Прозвучало четыре гудка, и включилась голосовая почта.

 - Привет. Вы позвонили Обри Эверхарт, - сказала она. - Я не могу принять ваш вызов прямо сейчас, но если вы оставите ваше имя и номер, я перезвоню вам, как только смогу.

 Прозвучал второй сигнал, и я повесил трубку. Затем я позвонил еще раз, просто, чтобы хоть немного послушать ее голос. Я уверял себя, что не выглядел жалким, набирая ее пять раз, зная чертовски хорошо, что ее не было, но когда я позвонил в шестой раз, она взяла трубку.

 - Алло? - ответила она. - Эндрю?

 - Здравствуй, Обри...

 - Чего ты хочешь? - Ее голос был холодным.

 - Как ты?

 - Что ты хочешь, Эндрю? - спросила она еще холоднее. - Я занята.

 - Тогда почему взяла трубку?

 - Это была ошибка. - Она завершила вызов.

 Я резко вздохнул, в шоке, что она повесила трубку. Я начал писать ей письмо по электронной почте, чтобы высказать ей за такую грубость, но заметил, что она не отвечала на мои письма последние три месяца:

 Тема: Твое заявление об уходе.

 «Даже при том, что последние два слова твоего заявления об увольнении были смешными и непрофессиональными, я бы хотел принять предложение трахнуть тебя.

 Назови время.

 -Эндрю».

 Тема: Мой Костюм.

 «Так как ты все еще не забрала свой окончательный чек, должен ли я предположить, что это твой способ позволить мне возместить ущерб за костюм, который ты испортила?

 -Эндрю».

 Тема: Балет.

 «Я зашел в твой танцевальный зал пораньше. Тебя там не было.

 Его ты тоже бросила?

 -Эндрю».

 Я решил, что мне необходимо заменить ее. Быстро.

 Я схватил свой ноутбук с тумбочки и вошел в LawyerChat, ища кого-то другого, по типу Алиссы.

 Всю ночь я провел, блуждая в чатах, отвечая на разные вопросы, оценивая личности спрашивающих, но никто не впечатлил меня. Еще одна женщина, которая была в списке высоко профильных юристов с десятилетним опытом, показалась интересной, поэтому я нажал на ее окно чата.

 - Если у вас есть десять лет опыта, то в какой возможной помощи вы нуждаетесь на этом сайте? - Я набрал.

 - Ты никогда не будете слишком опытным, чтобы узнавать новые вещи... Почему вы здесь?

 - Я ищу замену.

 - Вы ищете сотрудника?

 - Нет, просто кого-то, с кем я могу поговорить, и кто может доставить мне удовольствие.

 Она заблокировала меня.

 Я попытался поговорить с несколькими другими женщинами, держа свои истинные слова при себе, но, в конечном счете, они просто хотели использовать меня для получения информации. Они не были открыты для разговора о чем-нибудь еще, и так как LawyerChat расширил свой сайт недавно, казалось, что приток студентов использовали его в качестве стены жалоб на своих профессоров.

 Я закрыл ноутбук и сделал еще один глоток из бутылки, сразу поняв, что там был только один тип Алиссы: Обри...

 Может быть, я ошибся...

 Краем глаза я заметил конверт в щели под моей дверью. Его не было там, когда я приехал домой, и не было несколько часов назад, когда я заказывал свой ужин.

 В замешательстве, я подошел и поднял его.

 Это был официальный вызов суда, чтобы свидетельствовать на слушании в Нью-Йорке, но это не было адресовано моему новому имени. Оно было адресовано Лиаму Хендерсону.

Глава 8

                                                     Обри

 Жар-птица.

 Драгоценности.

 Лебединое озеро.

 Я записала роли, на которые хотела прослушиваться, в свой ежедневник, улыбаясь, когда провела рукой по письму о моем принятии в сотый раз. У меня оно было в десяти экземплярах - два из них были в рамке, семь были для вдохновения, когда я была в плохом настроении, и один для моих родителей. (У меня просто не было ни времени, ни сил, чтобы прикрепить к письму «я же, черт возьми, вам говорила» и отправить его по почте.)

 Я посмотрела на часы на стене и проверила телефон, пытаясь подавить бабочек, которые порхали в моем животе.

 Парень, с которым я сейчас встречалась, Брайан – такой же танцор в труппе, кажется, позвал меня для чего-то важного, о чем хотел поговорить.

 С тех пор как я встретила его, он пытался изо всех сил добиться меня, приглашая на свидания между репетициями, присоединяясь ко мне, когда я танцевала на крышах домов и ледяных скамейках в парке. Он был добрым, милым, веселым и прекрасным примером того, что значит быть джентльменом.

 Он походил на хорошего парня из фильмов старого Голливуда, такого, который держал вашу руку без причины вообще, который провожал вас до двери и ждал, пока вы не окажетесь внутри, прежде чем уйти. Он был таким человеком, который целовал вас тихо и нежно, шепча, что ему понравились ваши губы, но никогда не позволял себе большего. Другими словами, полная противоположность Эндрю.

 Ничего схожего.

 Даже при том, что от его поцелуев у меня не сбивалось дыхание, и я не становилась мокрой, и его прикосновения никогда не сводили меня с ума, я никогда не чувствовала себя с ним как дерьмо.

 Мой телефон завибрировал, и я посмотрела на экран. Брайан.

 «Ты получила розы, которые я послал сегодня?»

 Я усмехнулась, глядя на красные и белые цветы на моем камине.

 «Да». Напечатала я в ответ. «Большое спасибо. Они мне нравятся».

 «Я также положил в вазу кое-что еще для тебя... Ты должна воспользоваться этим, чтобы расслабиться вечером. Я позвоню тебе после того, как выйду с репетиции».

 «С нетерпением жду этого». Я добавила смайлик в конце моего сообщения и подошла к вазе, вытаскивая цветы. Там был огромный пакет из розовых шариков для ванны и лепестки роз с запиской:

 «В следующий раз, когда будешь принимать ванну... Подумай обо мне...

 -Брайан»

 Мое сердце трепетало, и я не могла не захотеть сразу воспользоваться его идеей. Я сняла одежду и направилась в ванную, бросая шарики под струи воды.

 Когда я заколола волосы, то установила громкость звонка на максимум, и прежде чем успела положить телефон, заметила новое письмо на электронной почте. Эндрю.

 Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, как это делало всегда, когда одно из его нечастых электронных писем или звонков украшало мой экран.

 Все во мне говорило не открывать его, продолжать игнорировать, и дать ему почувствовать, насколько одинокой и недооцененной я ощущала себя несколько месяцев назад, но я ничего не могла поделать.

 Тема: Торо и Алисса.

 «Ты как-то сказала, что скучала по тому, когда мы были Торо и Алисса, потому что я, мол, относился к тебе лучше. Я не думаю, что начал относиться к тебе как-то по-другому. Я просто очень хотел трахнуть тебя. Но когда мы встретились лично, я, к сожалению, захотел трахнуть тебя еще больше.

 Я лично предпочитаю нас как «Эндрю и Обри», потому что в такую ​​ночь как сегодня, когда я не хотел ничего больше, чем заняться с тобой сексом у меня на балконе, по крайней мере, я могу на самом деле представить, как хочет этого твоя киска.

 Возьми трубку...

 -Эндрю»

 Я покачала головой и положила телефон, мысленно стирая это сообщение и заходя в ванную.

 Я откинулась назад и позволила горячей воде подняться до моей груди, выдыхая, поскольку это согрело мою кожу.

 Становилось легче не думать об Эндрю теперь, когда я общалась с Брайаном, но было тяжелее заставить себя забыть его. Я до сих пор думала о нем поздно вечером, когда была в постели, часто желая, чтобы он был внутри меня.

 Тем не менее, я не бежала к нему и его сволочному образу жизни, и я никогда бы не позволила, чтобы он пришел ко мне.

 Никогда.

 Я терла себя мягкой мочалкой, стараясь изо всех сил игнорировать интенсивное пульсирование между моих ног, которое всегда появлялось, когда я думала об Эндрю. Я наполнила ковш водой и вылила его на голову, не в состоянии оттолкнуть мысли об Эндрю, как он мыл мои волосы в ванной, говорил мне стоять под потоками и держаться за стену, в то время как хватал меня за талию и трахал сзади.

 Мои пальцы потянулись к клитору, когда я вспомнила, как он нагнул меня над туалетным столиком в ванной, сказав: «Я хочу, чтобы ты, черт возьми, приняла его... Всего его...», в то время как он гладил мою грудь и прокладывал дорожку из поцелуев вдоль всей спины.

 Я массировала свой клитор, закрыв глаза, когда представила его губы на моих, стонав, поскольку он набухал от каждой ласки.

 - Аахх... - Я чувствовала, что мои соски затвердели, вода стала прохладной, и я была близко, так близко к концу, но зазвонил мой телефон.

 Эндрю?

 Я сразу же встала и закуталась в халат, бросаясь к нему, чтобы ответить, говоря себе, что я возьму трубку «только один раз».

 - Алло? - Я поднесла телефон к уху, не глядя на экран.

 - Обри? - Это был Брайан.

 - Привет... - Я вздохнула, пытаясь замаскировать свое недовольство. - Как дела?

 - Я не вовремя? Ты кажешься расстроенной.

 - Я не расстроена. Я как раз из ванны.

 - О, ну хорошо, - сказал он. – Ты воспользовалась набором релаксации, который я купил тебе?

 - Да.

 - И ты думала обо мне?

 - Да... - Я солгала, чувствуя себя немного виноватой. - Как прошла репетиция?

 Я подошла к своему комоду и натянула футболку, слушая его рассказ о том, каким только дьяволом мог быть мистер Эшкрофт.

 - Он хуже, чем мистер Петров. - Я собрала волосы в хвост.

 - Хуже, чем Пол Петров? - Он засмеялся. - Я не верю тебе. Я видел документальный фильм про этого человека, видел, как он делает так, что взрослые мужчины плачут.

 - Ну, возможно несколько лет назад. Не пойми меня неправильно, он все еще грубый и властный, но у него есть доля мягкости, чего не хватает мистеру Эшкрофту.

 - Я поверю на слово... - Он откашлялся. – Насколько ты уставшая прямо сейчас?

 - Не сильно, все нормально.

 - Хорошо... я хотел поговорить с тобой сегодня вечером, потому что мне нужно было знать, хочешь ли ты попробовать что-то новое в наших отношениях.

 - Конечно. - Я забралась в постель. - Что это?

 - Секс по телефону... - Его голос стал глубже. - Ты когда-нибудь пробовала раньше?

 Я сдержала смех и быстро сняла футболку, бросив ее на пол. - Да.

 - Хотела бы ты сделать это со мной? Например, прямо сейчас?

 - Да. - Я вытащила вибратор из коробки и засунула под одеяло, счастливая, что я не должна буду больше думать об Эндрю, чтобы получить оргазм. - Да, я хотела бы этого очень.

 - Хорошо, - сказал он. - Ну...

 Тишина.

 - Ну, что? Ты там, Брайан?

 - Извини, я снимал с себя шорты. - Он колебался. - Итак, что на тебе одето?

 - Ничего... Я голая.

 - Ты голая, Обри? - Он сказал так, как будто мне не поверил. - Ты уверена, что у тебя был секс по телефону раньше? Это та часть, где ты должна сказать мне, какое на тебе нижнее белье. Подыграй мне, пожалуйста.

 - Хорошо... на мне черные стринги и черный…

 - Нет, не черный. Я не люблю черный. Попробуй синий, темно-синий.

 - Хорошо, это темно-синие стринги и синий бюстгальтер.

 - Да, мне это больше нравится. Теперь, сними трусики одной рукой.

 Я лежала неподвижно, не уверенная, следует ли мне включить свой вибратор или нет.

 - А теперь представь меня... - простонал он. - Представь меня, пронзающего тебя моим членом глубоко, так глубоко...

 Я вздохнула.

 - Можешь ли ты представить его? - Его голос стал хриплым. - Я хочу, чтобы ты себе это вообразила... и трогала влагалище.

 - Что?

 - Твое влагалище. Потрогай его.

 Я встала и надела пижамные штаны.

 - Ты прикасаешься к нему, детка?

 - Оооо, да... - Я натянула свитер через голову. - Я касаюсь своего влагалища...

 - Ты думаешь о том, как бы я лизал твои складки? Как вожу своим языком вдоль щели твоей попки?

 - Брайан, ты на самом деле... - Я покачала головой. – Ты разошелся...

 - Я собираюсь сразить тебя наповал своим языком, малыш. Потом я собираюсь вбиваться в тебя своим членом снова и снова, никогда не останавливаясь, даже если ты будешь говорить нет... Ты не сможешь сказать нет...

 Я схватила лист бумаги и смяла ее рядом с телефоном. - Я не слышу тебя больше, Брайан... В моей спальне очень плохая связь... - Я повесила трубку посреди его одышки и просмотрела свои старые письма, теряя самообладание и читая старые сообщения от Эндрю, единственного человека, который мог заставить меня кончить одними словами...

 Ненавидела ли я его или нет, мне нужна была разрядка, и я знала, что это был единственный способ...

Глава 9

  Приостановление:

Краткосрочная задержка решения суда в ходе судебного разбирательства.

                                                  Эндрю

 - Мистер Гамильтон? - Стюардесса постучала меня по плечу. - Все другие пассажиры покинули самолет, сэр. Спасибо за полет первым классом, и я надеюсь, вам понравится Нью-Йорк.

 - Буду стараться, чтобы понравился. - Я встал и схватил свой портфель с верхней багажной полки.

 Я пытался избежать своего приезда сюда в течение многих недель, но это было бесполезно. Далее я заказал свой билет, отменил все консультации и встречи, попросил об отсрочке для моего нынешнего дела и упаковал один чемодан. Только один.

 Я не должен был пробыть в этом городе дольше, чем один день, и я отказался даже свидетельствовать.

 Я собирался представить письменные показания судье и немедленно вернуться в Дарэм.

 Когда я шел через аэропорт, то заметил, что несколько вещей изменилось, но не настолько, как я надеялся. Люди по-прежнему шли с бешеной скоростью, воздух все еще сильно пах неудачей, а главной газетой по-прежнему была Нью-Йорк Таймс.

 Я поместил несколько долларов в автомат для продажи газет, прокручивая ключ так, чтобы выдало мой экземпляр, а затем открыл посредине, где была юридическая часть.

 Вот, что там было. Раздел C. История, которая охватывает всю страницу:

 «Еще одно слушание текущего судебного разбирательства Харта:

 Хендерсон дает показания на этой неделе»

 Я просмотрел статью, немного впечатанный, что журналист написал факты на этот раз и не запятнал мою репутацию.

 Я также заметил, что не было еще ни одной моей фотографии.

 Как это вообще понимать...

 - Сюда, мистер Гамильтон! - Брюнетка махнула, как только я сошел с эскалатора. - Сюда!

 Я подошел, и она протянула руку.

 - Я Ребекка Уотерс, ведущий юрист.

 - Я знаю, кто вы. - Я крепко пожал ей руку. - Как быстро мы можем добраться до кабинета судьи?

 - Кабинета судьи? - Она подняла бровь. - Я должна зарегистрировать вас в отеле, таким образом, мы сможем обсудить ваши показания... Вам надо остаться здесь на пару недель.

 - Мой обратный рейс в пятнадцать часов.

 Она посмотрела в шоке. - Вы хотите дать только письменные показания? После всего этого времени?

 - Я считаю довольно впечатляющим, что вы знаете, как слушать и осмысливать одновременно. - Я посмотрел на часы. - Где лимузин?

 Она застонала и повела меня к шумному терминалу, через ворота, на стоянку для машин представительского класса.

 Она болтала о том, каким «важным» было это дело, как оно, наконец, закроет главу в моей жизни, но я не слушал.

 Мой ум буквально считал секунды, которые мне стоило еще провести в этом месте.

 - Доброе утро, сэр. - Водитель схватил мою сумку, когда мы подошли к машине. - Я надеюсь, вам понравится пребывание в Нью-Йорке.

 Я кивнул и скользнул на заднее сиденье, закатывая глаза, когда Ребекка села рядом со мной.

 - Не могли бы вы, по крайней мере, остановиться здесь на одну ночь и обдумать все, Лиам?

 - Как вы только что назвали меня?

 - Мне очень жаль, - сказала она. - Эндрю... Я имею в виду, мистер Гамильтон. Не могли бы вы хотя бы об этом подумать?

 - Я уже подумал.

 - Хорошо. - Она вытащила телефон, и я выглянул в окно, когда машина ехала по городу.

 Я вздрогнул, когда мы проезжали рекламный щит, где моя прежняя фирма когда-то вывешивала рекламу, закрыл глаза, когда мы проезжали любимый магазин игрушек Эммы.

 - Мистер Гамильтон... - Ребекка постучала меня по плечу. - Как юрист, я уверена, что вы знаете, что устные показания могут быть гораздо более убедительными, чем письменные. Я прошу вас пересмотреть это.

 - А я прошу вас смириться с этим. - Я посмотрел ей прямо в глаза. - Он и Ава разрушили мою жизнь, и я не имею ни малейшего желания извлекать выгоду, сидя в зале суда, полном незнакомцев и объяснять что к чему. Вы хотите показаний, которые будут основаны на эмоциях? Наймите гребаных драматических студентов прочитать мои слова присяжным.

 - Все изменилось. Все не так, как было шесть лет назад.

 - И как это Нью-Йорк Таймс еще не напечатал мою фотографию?

 - Они не напечатают вашу фотографию, потому что считают вас мудаком. – Огрызнулась она. - Вы также выиграли огромное и дорогое дело против них несколько лет назад или вы вдруг забыли про это? Примите это как комплимент, что они даже упоминают о вас в позитивном свете. - Она бросила вчерашнюю газету мне на колени. - Они даже опубликовали эту часть. Выглядит чертовски хорошо, как по мне.

 Я взял газету и поднес ее близко к лицу, и, прежде чем я смог прочитать статью, два слова бросилось в глаза: Обри Эверхарт.

 Ее имя было в нижней части страницы, вместе с несколькими другими, в красивом черном объявлении:

 «Балетная труппа Нью-Йорка празднует новый состав актеров, торжественный вечер в субботу».

 Завтра...

 - Я просто... - Ребекка все еще говорила. - Я просто думаю, что вы должны, по крайней мере, остаться на ночь и с ясной головой подумать об этом.

 - Я останусь до завтра.

 - На самом деле? - Ее глаза загорелись.

 - Да. - Я снова уставился на имя Обри. – На самом деле.

Глава 10

  Преследовать:

  Систематическое и/или постоянное нежелательное и раздражающее слежение, которое часто включает угрозы и требования.

                                                       Эндрю

 Прокурор пожала мне руку за чашкой кофе и чая следующим вечером, хлопая своими светло-карими глазами.

 - Огромное спасибо за то, что согласились остаться на несколько недель, Эндрю, - сказала она. - Это будет реальной помощью в этом деле.

 - Я уверен в этом... - Я встал и подошел к окну, глядя на заснеженные улицы внизу.

 - Ваш прежний партнер, безусловно, нанял лучших адвокатов, которых только можно было купить за деньги, заплатил штрафы и нес убытки в течение многих лет, но я думаю, что мы сможем, наконец-то, посадить его в тюрьму с новыми доказательствами, которые у нас есть. Это и ваша дача показаний, конечно.

 Я ничего не сказал.

 - Я не уверена, как вы к этому отнесетесь, но... - Ее голос затих, и несколько секунд спустя она была рядом со мной. – Не хотели бы вы наверстать во всем, что мы пропустили, с тех пор как вы уехали?

 - Извините?

 Она потерла плечо. - Вы покинули Нью-Йорк и никогда не оглядывались на прошлое. Вы не звонили никому и не поддерживали связи... Мы были такими хорошими друзьями и вы…

 - Хорошо. - Я перебил ее и схватил за руку, уходя подальше. – Во-первых, нет, я не хочу наверстывать это дерьмо. Мне наплевать, что я пропустил. - Я смерил ее взглядом. – Судя по всему, не многое. Во-вторых, да, мы были друзьями. В прошедшем времени. Вы не звонили и не поддерживали со мной связь, когда все в этом городе втаптывали мое имя в грязь, не так ли?

 Ее щеки покраснели.

 - Вы даже не позвонили, чтобы спросить меня, были ли эти слухи гребаной правдой. - Я указал на дверь. – Так что, пожалуйста, не думайте, что только потому, что я согласился помочь посадить этого мудака, где ему самое место, что мы с вами будем когда-либо друзьями.

 - Мне так жаль...

 - Шесть лет - слишком поздно для этого. - Я обернулся. - Я буду в суде, когда понадоблюсь. Вы можете ехать.

 Я подождал, пока не услышал звук закрывающейся двери и позвонил водителю лимузина. – Во сколько мне нужно выехать на гала-концерт, если я хочу быть там, как только он начнется?

 - Сейчас, сэр.

 Я повесил трубку и надел пальто, спустившись на частном лифте пентхауса в лобби. Мчась через запасной выход отеля, я увидел машину через улицу и направился туда.

 - Мы должны быть там примерно через тридцать минут, мистер Гамильтон. - Он посмотрел на меня через зеркало заднего вида. – У вас свидание на этом мероприятии сегодня вечером?

 - Нет, - сказал я. - Почему вы спрашиваете?

 - Потому что, если бы это было так, то я предложил бы вам остановиться у цветочного ларька, это три квартала вниз.

 - Мы можем остановиться. - Я выглянул в окно, когда он поехал.

 Я думал о том, чтобы послать Обри сообщение, что я был в городе, или пожелать удачи в ее выступлении сегодня вечером, но я не видел смысла. Кроме того, вчера вечером, в минуту слабости, я послал ей довольно расплывчатое письмо по электронной почте, а ее краткий ответ не способствовал дальнейшему разговору.

 Тема: Счастье.

 «Ты довольна своей нынешней жизнью вдали от GBH? Ты осуществляешь наконец-то свою мечту о балете?

 -Эндрю»

 Тема: Re: Счастье.

 «Пожалуйста, прекрати посылать мне письма по электронной почте и удали мой номер.

 Спасибо.

 -Обри»

 - Мистер Гамильтон? - Водитель открыл дверь. - Мы приехали... Вы будете выходить из машины?

 - Спасибо. - Я схватил букет из роз и лилий с сиденья и дал ему чаевые, сказав, что мне нужно, чтобы он оставался тут, предупредив, что я могу вернуться с кем-то.

 Очередь на вход выстроилась на весь квартал, так что я обошел всех и зашел прямо через парадную дверь.

 - Простите, сэр? - Билетер немедленно возник передо мной. - Там очередь снаружи не просто так.

 - Я не люблю ждать.

 - Никому из нас не нравится, сэр, - сказал он, скрестив руки на груди, - но таковы правила, за исключением, если у вас уже есть билет. У вас есть билет?

 - Нет.

 Он отстегнул рацию от пряжки ремня. - Сэр, пожалуйста, не заставляйте меня вызывать охрану. Вы должны купить билет, как и все остальные, и выстоять в очереди, как и все остальные. Теперь, я должен попросить вас…

 Он остановился на полуслове, как только я передал ему несколько стодолларовых купюр. - Вы сказали, что ваш билет был в первом ряду, сэр?

 - Да. Это именно то, что было в моем билете.

 Он улыбнулся и повел меня по коридору, в громадное помещение, с окнами от пола до потолка, мерцающими люстрами и недавно отполированными мраморными полами. Сотни столов были украшены белыми скатертями, тисненые щедрыми золотыми и серебряными орнаментами, а буквы «NYCB» были выгравированы на каждом меню и программке.

 Не было никакой формальной сцены в этой комнате, только немного приподнятая площадка, которая стояла в центре - в прекрасном обозрении для всех обеденных столов.

 - Вам подойдет это место, сэр? - Билетер махнул рукой на место, которое была прямо перед площадкой.

 - Да, спасибо.

 - Ужин будет подан приблизительно через час, вскоре после этого почтят спонсоров Балетной труппы Нью-Йорка, затем несколько награждений, а после этого начнется танцевальная часть торжества.

 Я поблагодарил его снова, когда занял свое место. Если бы я знал точный регламент программы заранее, то появился бы намного позже.

 Подняв брошюру перед собой, я пролистал страницы, остановившись, когда увидел лицо Обри.

 Ее фотография была сделана в то время, когда она смеялась, перебросив волосы через плечо, и смотрела прямо в камеру. На фото ее волосы были намного короче теперь, они едва касались плеч, а глаза выглядели полными надежды и счастливее, чем я когда-либо видел.

 Я долго и упорно смотрел на изображение, отметив все ее изменения.

 Свет в комнате замерцал, и раздались тихие аплодисменты, когда женщина, одетая во все белое, вышла на сцену.

 - Мы начинаем, - сказала она. – Спасибо, дамы и господа, за посещение ежегодного торжества балетной труппы Нью-Йорка. С большой честью и гордостью мы представляем сегодняшних артистов - основных танцоров, солистов и кордебалет. Как вы знаете, из-за ряда печальных событий нам пришлось заменить почти девяносто процентов нашей труппы за последние несколько месяцев, но как всегда, шоу должно продолжаться. И я искренне верю, что это лучший состав, который у нас был в течение очень долгого времени.

 Зрители хлопали.

 - Наша труппа исполнит несколько спектаклей в этом году, но те, которые будут представлены этой зимой - это «Жар-птица», «Драгоценности», и наш фаворит «Лебединое озеро».

 Раздалось еще больше аплодисментов.

 - Сегодня вечером наши участники представятся вам лично и исполнят небольшой подарок в качестве благодарности за вашу неизменную поддержку искусства. И как всегда, когда дело доходит до искусства танца, пожалуйста, не аплодируйте, пока не прозвучит последняя нота. Спасибо. - Она ушла, и свет превратился из совершенно белого в небесно-голубой, затем он распался на насыщенные оттенки фиолетового и розового.

 Один за другим, танцоры выходили, читая краткий монолог и танцуя под небольшой отрывок фортепианной музыки. В то время как большинство исполнителей были интересны, некоторые из них заставили меня задаться вопросом, неужели они просто проснулись сегодня утром и решили попробовать балет впервые.

 Между выступлениями я мог услышать некоторый ропот в толпе: «Действительно ли они уверены, что это их лучшие исполнители», «Может, им надо было отменить сезон после того несчастного случая...», «Хотелось бы надеяться, что у них будут безостановочные репетиции, пока сезон фактически не начнется...». Человек рядом со мной что-то шептал о том, как он пропустил «старые добрые времена компании», когда Обри вышла на сцену.

 Она была одета в тонкий черный топ и розовую пачку, а ее губы были покрыты темно-красной помадой.

 - Добрый вечер, Нью-Йорк, - сказала она. - Меня зовут Обри Эверхарт, и...

 Она говорила что-то еще, то, что заставило зрителей громко зааплодировать, но я мог сосредоточиться только на том, как хорошо она выглядит. Я бы никогда не признался никому, но я держал рамку с нашей фотографией на тумбочке с тех пор, как она ушла, смотря на ее красивое лицо ночью всякий раз, когда у меня был плохой день.

 Однако сегодня она не была «красивой». Она была сногсшибательной.

 Она прекратила говорить, когда зал взорвался аплодисментами, и мягкие звуки фортепьяно и арфы медленно наполнили комнату.

 Обри закрыла глаза и начала свою программу, танцуя так, как будто она была единственным человеком здесь.

 Атмосфера торжества сразу же изменилась. Все наблюдающие за ней были полностью вовлечены, очарованные каждым ее движением.

 Откуда ни возьмись к ней присоединился танцор, взяв ее на руки и держа высоко над головой, вращая, в то время как музыка стала резче. После того как он опустил ее, они вместе завершили движения, улыбаясь друг другу и обмениваясь взглядами, судя по которым они знали друг друга слишком хорошо.

 Музыка прекратилась, танцор заключил ее в объятия и поцеловал в губы.

 Что за хрень...

 Впервые за весь вечер зрители аплодировали стоя, но я остался сидеть, полностью ошеломленный, что, черт возьми, я только что видел.

 - Возможно, мне и не придется сдавать свои сезонные билеты, в конце концов, правда? - Человек рядом со мной подмигнул. - Брависсимо!

 Я сощурился, глядя на Обри и ее партнера, закипая, когда он обнял ее за талию и прошелся пальцами по коже. Он прошептал ей на ухо, и она покраснела, заставив мое кровяное давление взлететь до небывалого верхнего уровня.

 - Вау, какая реакция! - Директор взяла слово. - Благодарю вас, мисс Эверхарт и мистер Уильямс. Я хочу, чтобы вы знали, эти двое будут хедлайнерами в следующем месяце на празднике «Серебряная луна», а также... - Она продолжала, говоря больше о программе, но я ее не слышал.

 Я был смущен тем, что только что видел, не уверенный, действительно ли Обри целовалась с кем-то другим.

 Выходили другие танцоры, больше аплодисментов, больше выступлений, а мои мысли оставались прежними. Только когда спонсоры взяли слово, я понял, что показательная часть этого вечера была окончена.

 - Вы заинтересованы в пожертвовании Балетной труппе? - Балерина, все еще одетая в белый сценичный наряд, встала передо мной. – Вы хотели бы внести свой вклад?

 - Моим вкладом был билет, который я купил сегодня. - Я встал, оставив букет, и ушел в поисках Обри.

 Это не займет много времени, чтобы найти ее.

 Одетая в довольно разоблачающее серебряное платье, она была в углу, смеясь со своим напарником-танцором и хлопая глазами, в то время как он передал ей выпить.

 - Простите, сэр? - Кто-то похлопал меня по плечу.

 - Да? – Я не сводил взгляда с Обри.

 - Хм, если вы хотите остаться после официальной части вечера, то должны пожертвовать... Это часть правил, которая была выделена жирным шрифтом, поэтому…

 - Вот. - Я вручил ей какие-то купюры, которые были в моем бумажнике.

 Она исчезла.

 Друг Обри поцеловал ее в лоб и ушел, дав мне прекрасную возможность подойти к ней, но она была с группой других балерин.

 Казалось, это были друзья.

 Я подождал окончания их разговора, пока она не сказала им, что присоединится к ним позже, и тогда я пошел к ней.

 Когда она отвернулась, я положил руку ей на плечо, чувствуя, как прошелся разряд по моим венам. - Добрый вечер, Обри...

 Она уронила стакан на пол и медленно повернулась.

 - Эндрю? - Она отступила. - Что ты здесь делаешь?

 - А это имеет значение?

 Она не ответила.

 Ни один из нас не сказал ничего дальше, и знакомая напряженность, которая существовала всегда между нами, стала сгущаться с каждой проходящей секундой.

 Она выглядела еще более красивой с близкого расстояния, и у меня было огромное желание снова прижать ее к стене, но я сдержался.

 - Могу ли я поговорить с тобой? - Спросил я.

 Она смерила меня взглядом.

 - Обри... - Я посмотрел ей в глаза. - Могу ли я поговорить с тобой?

 - Нет.

 - Прости? - Я поднял бровь.

 - Я сказала, нет. - Она скрестила руки на груди. - Ты не можешь поговорить со мной и можешь возвращаться туда, откуда, черт возьми, ты пришел.

 Она ушла и направилась на танцпол.

 Я вздохнул и пошел за ней, сжав ее руку и развернув. - Это всего лишь пять минут.

 - Пять минут – это больше, чем я готова дать тебе.

 - Это очень важно.

 - Ты не умираешь? - Ее лицо стало красным. - Это вопрос жизни или смерти?

 - Это действительно должно быть так? - Моя рука ласкала ее щеку, временно заставив ее замолчать. - Посмотри, черт возьми, какая ты красивая сегодня вечером...

 - Спасибо. Мой парень думает так же.

 - Твой парень?

 - Да. Ты знаешь, тот человек, который не рассматривает тебя как дерьмо просто потому, что ты нравишься ему, и он тебе нравится соответственно? Интересное понятие, не так ли?

 Я не получил возможность отреагировать на это.

 Оркестр сыграл громкий аккорд, который отразился по всей комнате, и послышался голос в динамиках.

 - Дамы и господа, - сказал он. – Оркестр Бенджамина Райта сейчас исполнит один из самых почитаемых отрывков Чайковского. Темп этой песни подобен тому, что некоторые из вас могут знать, как вальс. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам на танцполе для этого классического почтения...

 Я схватил ее за руку и переплел с моей, взяв свободной рукой за талию.

 - Что ты делаешь? - Прошипела она и попыталась вырваться. - Я не буду танцевать с тобой.

 Я усилил свою хватку. - Будешь.

 - Пожалуйста, не заставляй меня кричать, Эндрю...

 - Почему ты думаешь, что я не хотел бы услышать это?

 Она попыталась отодвинуться от меня, но я все еще держал ее.

 - Пять минут, - сказал я.

 - Три, - возразила она.

 - Хорошо. - Я ослабил хватку и начал танцевать. - Ты знаешь, что твой друг – мужчина-балерина?

 - Правильный термин, - сказала она, закатывая глаза, - танцор.

 - Он, черт возьми, балерина... - Я приподнял ее на руках с пола. - Это ты делала в течение последних нескольких месяцев?

 - Воплощала свою мечту, освободившись от одного придурка?

 - Я ожидаю большего от тебя, если ты собираешься пойти на свидание с кем-то еще.

 - Мне наплевать, что ты ожидаешь. - Прошипела она. - Он такой, которым ты никогда не будешь...

 - Потому что он тебя целует в общественных местах?

 - Не только... Но это находится в бесконечном списке вещей, в которых он лучше тебя.

 - Он заставляет тебя кончать?

 - Он не заставляет меня плакать.

 Тишина.

 Я чувствовал, что она отстраняется от меня, но все еще держал ее. – Ты трахалась с ним?

 - Почему тебя это заботит?

 - Не заботит. Я просто хочу знать.

 - Мы не разговаривали месяцами, и ты думаешь, что имеешь право знать, с кем я сплю?

 - Я бы не использовал такое слово.

 - Нет. - Она прижалась грудью к моей. - Нет, я не трахалась с ним, но знаешь что? Я сделаю это в ближайшее время.

 - У тебя нет для этого причин, если я здесь.

 Она расхохоталась и отступила назад. - Ты думаешь, я буду спать с тобой? Серьезно?

 - Обри…

 - Ты действительно думаешь, что я настолько глупа? - Она перебила меня. – Я не хочу иметь ничего общего с тобой, Эндрю. Ты – только вдохновение для оргазма, хорошая фантазия для самоудовлетворения, и я могу скучать по тебе, но…

 - Ты скучаешь по мне?

 - Я скучаю по тому образу, которым ты мог бы быть.

 - Мы не можем быть друзьями?

 - Мы никем не можем быть. - Ее губы были близки к моим.

 - Почему мне трудно в это поверить?

 - Ты можешь не верить. - Она посмотрела на меня. - Потому что для того, чтобы я как-то развлекалась с тобой за пределами этого танца, я должна бы была принять тебя обратно.

 - Тогда прими меня обратно.

 - Пожалуйста! - Она усмехнулась, посмотрев злее, чем я когда-либо видел раньше. - Ты должен был бы просить меня, чтобы принять тебя обратно, Эндрю. Чертовски умолять меня...

 - Эй, Обс. - Ее парень-балерина прервал нас. - Все в порядке?

 - Да. - Она отошла от меня и поцеловала его в щеку. - Все более чем в порядке.

 - Кто твой друг?

 - Никто, - сказала она. - Просто какой-то парень, который сделал пожертвование.

 - Спасибо за ваше пожертвование. - Он пожал мне руку, как женщина, и повернулся к Обри. – Ты готова пойти домой?

 - Конечно. - Она взяла его за руку и ушла от меня, не оглядываясь.

 Я стоял на балконе своего номера в отеле, полностью сбитый с толку тем, что произошло несколько часов назад. Я ожидал, что Обри уйдет со мной, поедет в мой отель, чтобы мы могли трахнуться и наверстать упущенное.

 Не в силах перестать думать об этом, я послал ей письмо по электронной почте:

 Тема: Твой адрес.

 «Мы должны закончить наш разговор. Скажи мне, где ты живешь, чтобы я мог прийти и поговорить.

 -Эндрю».

 Тема: Re: твой адрес.

 «Я очень сомневаюсь, что ты только хочешь поговорить. Ты просто хочешь трахнуться.

 Тем не менее, я уверена, что Брайан не был бы признателен тебе, чтобы ты пришел сегодня вечером.

 -Обри».

 Тема: Re: Re: твой адрес.

 «Он может прийти не только посмотреть. Он может на самом деле узнать что-то.

 -Эндрю».

 Нет ответа.

 Она не отвечала в течение длительного времени, и когда она, наконец, сделала это, то все, что она прислала мне, было: «Оставь меня в покое, Эндрю. Пожалуйста».

 Я не мог. Я снова послал письмо ей по электронной почте.

 Тема: Спонсор.

 «Я купил абонемент золотого уровня. Одним из преимуществ является получение поездки с одним из танцоров по моему выбору. Это, безусловно, будешь ты.

 -Эндрю».

 Тема: Re: спонсор.

 «Спасибо тебе за эту бессмысленную информацию. Если ты выберешь меня, мы не будем одни, и я позабочусь о том, чтобы наша поездка закончилась в точно отведенное время.

 Теперь, пожалуйста, оставь меня в покое. Я с тем, кто восхищается моими умственными способностями больше, чем моей киской.

 У тебя был шанс - ты его упустил, и я не знаю, почему ты находишься в Нью-Йорке прямо сейчас, но меня это действительно не волнует.

 Я серьезно не хочу слышать тебя... Пожалуйста, уходи.

 -Обри».

 Я вздохнул и прокрутил вниз мои контакты. Я знал, что она просто была обидчивой, и не собирался позволить ей оставить за собой последнее слово. Я нажал вызов на старый номер и поднес его к уху.

 - Кто это? - Сказал пожилой голос на линии.

 - Мне нужен адрес.

 - Кто это?

 - Мне нужен адрес. Сейчас.

 - Лиам? – В его голосе послышалась улыбка. - Это ты?

 - Это Эндрю. - Я закатил глаза. – Ты собираешься мне помочь или нет?

 - Ну, раз ты просишь так любезно... - Знакомый жужжащий звук появился на заднем плане. - Ты знаешь, я не получал от тебя известий с того времени, как последний раз видел тебя... - Он остановился и откашлялся. - Имя?

 - Обри Эверхарт.

 - Ты знаешь, какой район?

 - Нет, - сказал я. - Но адрес не может быть давнее, чем несколько месяцев. Она только переехала сюда.

 Он молчал некоторое время, печатая на клавиатуре.

 - Нашел его, - сказал он. – 7654, 5-я Авеню.

 В пяти кварталах от отеля...

 Я подумал о том, не должен ли я подождать до утра, но уже надевал пальто.

 - Было приятно слышать тебя снова, Лиам... - голос старика вернул меня в настоящее. – Приятно знать, что ты в порядке и… преодолел случившееся.

 - Я никогда не сделаю этого. - Я повесил трубку и направился на улицу, указывая водителю лимузина, чтобы тот открыл заднюю дверь.

 - Куда, мистер Гамильтон? - Спросил он.

 - 7654, 5-я Авеню.

 - Есть, сэр.

 Не прошло и двадцати минут, как мы добрались туда, и когда мы подъехали, я некоторое время смотрел на дом из коричневого песчаника. Что-то похожее я купил несколько лет назад, когда жил здесь, но это было дороговато для бюджета балерины, поэтому я решил, что ее родители платили арендную плату.

 Выйдя из машины, я поправил свое пальто и подошел к ее двери, постучав пять раз.

 - Иду! - Закричала она.

 Дверь распахнулась, но не она появилась на пороге. Это был ее бойфренд.

 - Гм... - Он выглядел смущенным. - Вы оставили пиццу в автомобиле или что-то другое?

 - Я, черт возьми, не развозчик пиццы. Где Обри?

 - Смотря, зачем она вам. Разве мы не виделись с вами на гала-концерте? - Он скрестил руки на груди, когда Обри вышла в дверной проем. - Кто вы?

 - Он никто, - сказала она, вставая на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы.

 Он посмотрел на меня с приподнятой бровью и поцеловал ее в ответ.

 - Мой член был в каждом дюйме ее рта. - Я стиснул зубы.

 Обри ахнула, ее щеки стали ярко-красными. - Мне очень жаль, Брайан... Можешь ли ты дать нам минуту, пожалуйста?

 Он посмотрел на нас двоих, его лицо исказилось гневом, но он ушел.

 - Что ты, черт возьми, хочешь, Эндрю? - Она кипятилась. - Что ты хочешь?

 - Поговорить.

 - О чем?

 - О нас, чтобы мы снова были друзьями...

 - Этого никогда не произойдет. Так что?

 - Обри…

 - Что держит тебя в Нью-Йорке, а? Ты должен был вернуться и трахнуть какую-нибудь знакомую женщину на Дэйт-Мэтч? Разве с Дарэма убежали все киски?

 - Похоже, что да.

 Она начала закрывать дверь, но я все еще держал ее со своей стороны.

 - Я скучаю по тебе, Обри... - Я посмотрел ей прямо в глаза. - Я действительно скучаю, и я... я извиняюсь за то, что выгнал тебя той ночью.

 - Давно было пора. - Ее голос перешел на шепот. - И если ты действительно скучаешь по мне, то оставишь меня в покое.

 - Зачем мне это делать?

 - Потому что ты биполярный. Потому что в какой-то момент я задаю слишком много вопросов или предлагаю что-то за пределами твоей зоны комфорта, и ты снова будешь относиться ко мне, как к мусору, и я предпочла бы избежать этого сейчас. - Она вытерла слезу с глаз. - Я была твоим единственным другом, твоим единственным гребаным другом, и ты относился ко мне хуже, чем к любой женщине, которую ты встретил в интернете. Во всяком случае, мне жаль, что я когда-либо позволила тебе сделать это. Пожалуйста, оставь меня.

 - Обри, послушай…

 - На моем этаже разлит суперклей? - Она толкнула меня вниз на ступеньку. – Это поэтому ты до сих пор стоишь там?

 - Пожалуйста, просто…

 - Ложное в одном, ложно во всем, не так ли? - Она снова толкнула меня. - Ты все еще больший лжец между нами двумя. Пренебрегать важным - тоже ложь.

 - Можешь ли ты успокоиться и позволить мне поговорить об этом с тобой внутри?

 - Я думала, ты ненавидишь риторические вопросы. - Она захлопнула дверь перед моим носом.

Глава 11

  Априорное предположение:

  Предположение, что это правда без дальнейшего доказательства или необходимости доказывать его.

                                                     Обри

 Я проснулась на следующее утро раздраженная, в шоке.

 Я не могла поверить, что Эндрю был в Нью-Йорке, не могла поверить, что он признался, что скучает по мне на крыльце прошлой ночью.

 Когда я увидела его снова, во мне всколыхнулись все эмоции, и хотя я сказала Брайану, что у нас с Эндрю все закончено, все равно провела остальную часть нашего свидания вчера вечером, думая о нем.

 О нем и его идеальном костюме. О нем и его прекрасных губах, которые почти прижались к моим, когда мы спорили. И, позорно, о нем и его идеальном члене, твердость которого я почувствовала через штаны, когда он приподнял меня на танцполе.

 Тьфу!

 Я вылезла из постели и послала Брайану сообщение. «Сегодня у меня индивидуальное занятие с Эшкрофтом... Пожелай мне удачи!»

 Его ответ последовал незамедлительно. «Удачи, детка! Выпей кофе, тебе это понадобится...»

 Проскальзывая в душ, я ругала себя. «Брайан милый, и он хорош для тебя... Он, может, и провалил секс по телефону, и у тебя, возможно, нет никакого желания переспать с ним прямо сейчас, но он относится к тебе лучше, чем когда-либо обращались раньше...»

 Когда моя кожа сморщилась и была подобна сливе, я вылезла и проверила время.

 4:30 утра.

 У меня было двадцать минут, чтобы добраться до ближайшего метро и избежать гнева Эшкрофта. Натянув какие-то старые тренировочные штаны, я схватила свою балетную сумку и сняла пальто с вешалки в коридоре. Я проверила свой кошелек, чтобы убедиться, что взяла пропуск в метро, ​​и когда я открыла дверь, то оказалась лицом к лицу с незнакомцем и чашкой горячего кофе.

 - Удачи на занятии сегодня, - сказал он, протягивая его. - Это было сделано специально для вас.

 - С каких это пор кофейни оказывают доставку?

 Он пожал плечами. - Они этого не делают.

 Я посмотрела на чашку, когда он ушел, заметив, что мое имя было запечатлено на взбитых сливках тонкой карамелью, а на этикетке было написано курсивом «Удачи».

 Это была подпись, милый поступок Брайана, и я сразу почувствовала себя виноватой, не уделив ему все свое внимание вчера вечером. Когда я шла к метро, ​​потягивая, насколько это было возможно, лучший кофе, который у меня когда-либо был, впредь я пообещала себе уделять ему все свое внимание.

 Я удалила все старые сообщения и письма по электронной почте от Эндрю, даже те, которые я якобы удалила, разместив их в архиве. Я заблокировала свой номер, предотвращая то, чтобы его звонки доходили до меня, и хотя я не могла заблокировать его письма, я изменила настройки моего почтового ящика, чтобы они сразу попадали в папку спама.

 Когда я, наконец, прибыла на занятие тем утром, то танцевала лучше, чем когда-либо делала это ранее...

Вечером того же дня...

- Как ты находишь время, чтобы сесть на метро только для того, чтобы встретить меня с занятий и проводить до дома? - Я посмотрела на Брайана, когда мы пересекали улицу. - Где ты берешь энергию?

 - Я нахожу время для всего, что мне действительно нравится. - Он поцеловал меня в лоб.

 - Ты хочешь сходить в кино в эти выходные? Я угощаю? Я у тебя в долгу...

 - Почему ты так говоришь?

 - Я до сих пор чувствую себя плохо из-за гала-концерта и из-за того, что этот парень из моего прошлого наговорил тебе, - сказала я. - Мне очень жаль.

 - Не беспокойся. Я уверен, что он… - Он замолчал, когда мы приблизились к моему дому, указывая на человека, который стоял, прислонившись к двери.

 Эндрю.

 Я сделала глубокий вдох, когда Эндрю спустился по лестнице.

 - Добрый вечер, Обри, - сказал он, ухмыляясь. - И ваше имя - танцор, правильно?

 - Это Брайан.

 - Почти одно и то же.

 Брайан скрестил руки на груди. - Я мог бы поклясться, что слышал, как она сказала, что не хочет тебя больше. Почему ты не можешь понять намек?

 - Потому что она говорит то, что совсем не имеет в виду - все время. - Он посмотрел на меня, мгновенно накаляя мои нервы. - И я знаю, что она просто сердится на меня.

 - Чувак! - Брайан испустил раздраженный вздох. - Я ее бойфренд, поэтому очевидно, что она двигается дальше... У нее есть парень.

 - Я, честно говоря, не чувствую себя под угрозой, - сказал он, все еще глядя на меня. - Ты получила свой кофе утром?

 - Что?! Это было от тебя? – Мои глаза расширились. - Я думала, что...

 - Какой кофе, Обс? - Брайан выглядел обеспокоенным. – О чем он говорит?

 - Эндрю... - Я покачала головой. - Спасибо за кофе, но это ничего не меняет…

 - Я и не говорил, что меняет.

 Подул холодный ветер, и я почувствовала, что меня тянет к нему, в буквальном смысле тянет, и я сделала несколько шагов вперед. Но потом отступила назад.

 - Я с Брайаном сейчас... - Я схватила руку Брайана и повела его к своей двери, отказываясь оглянуться назад на, видимо, оскорбленного Эндрю.

 Я закрыла дверь и заглянула через жалюзи, заметив, что он все еще стоял там. Сбитый с толку.

 - Слушай, Обс... - звук голоса Брайана привлек мое внимание. - Я не думаю, что у нас что-то получится.

 - Что? Нет, нет, нет. Конечно, получится. Это просто небольшая проблема.

 - Я думаю, что твое сердце и душа в другом месте... Я думаю, что они всегда были там, на самом деле.

 - Серьезно? - Я скрестила руки на груди. - Потому что какой-то псих из моего прошлого появляется в один вечер и вдруг хочет меня снова? Это заставляет тебя думать так?

 - Это, а также тот факт, что какой-то псих прислал мне сообщение сегодня, в котором говорилось: «Ее киска принадлежит мне». Я только сейчас вспоминаю, что...

 Я вздохнула, и он подошел, целуя меня в лоб.

 - Если это небольшая проблема, и он ничего не значит для тебя больше, мы можем попробовать еще раз через месяц.

 - Месяц?

 Он кивнул. - Таким образом, я буду знать наверняка, и наш секс по телефону будет в два раза изумительней, так как мы не имели его так долго... Потом, возможно, мы сможем перейти на настоящий секс.

 Я ничего не сказала, и он ушел.

 Я снова заглянула через жалюзи, наблюдая, как он исчезает в ночи, а потом я заметила, что Эндрю все еще стоял на улице.

 Безумно злая, я потопала вниз по ступенькам и направилась прямо к нему. - Есть ли у тебя какие-либо представления, как я ненавижу тебя прямо сейчас?

 - Ненависть не то, что можно адекватно измерить.

 - Ты просто разрушил одни великолепные отношения, которые я имела в этом городе. Ты просто сделал так, чтобы он бросил меня.

 - Хорошо, - сказал он. - Я сделал тебе одолжение.

 - Это так ты планируешь заставить меня поговорить с тобой снова?

 - Частично.

 - Это не сработает. - Я толкнула пальцем в его грудь, подчеркивая каждый слог. - Я сказала тебе, что ты должен чертовски умолять меня, и так как я знаю, что это не в твоем стиле…

 - Ты не знаешь, что в моем стиле.

 - Собираешься ли ты провожать меня до станции метро каждое утро?

 - У меня есть гребаный автомобиль.

 - Провожать меня с репетиций?

 - Тот же ответ.

 - На самом деле относится ко мне с некоторым проклятым уважением?

 Он обхватил мое лицо своими руками. - Если ты дашь мне шанс...

 Я отступила назад, все еще сердясь. – Вряд ли так будет.

Глава 12

  Бездействие:

Непреднамеренный пропуск слова, фразы или другого текста из договора, акта, решения суда или иного документа.

                                                 Обри

 Тема: Уход Брайана.

 «Я не уверен, сколько еще раз мне придется просить прощение за то, что твой «парень» бросил тебя, но мне, на самом деле, жаль. Опять же, может быть, я должен был подождать, пока ты не трахнешься с ним, чтобы ты была более благодарной.

 -Эндрю».

 - Тьфу! - Я бросила свой телефон через всю комнату, чуть не опрокинув красивую вазу с лилиями, которые он прислал мне вчера.

 С тех пор, как Брайан ушел на прошлой неделе, я сталкивалась с ним каждый день тем или иным способом. По утрам, он лично приносил мне мой любимый кофе, провожал меня квартал до остановки метро и извинялся. По-своему, конечно.

 Однако я никогда не отвечала. Я просто пила из своей чашки и слушала.

 Усаживаясь на диване, я захватила упаковку льда и положила его на плечи. Я отсчитывала дни до премьеры, интересно, сколько еще боли мое тело может вытерпеть.

 Мои ноги были теперь неузнаваемы, я больше не могла облегчить их состояние: раны и волдыри. Мышцы на руках болели неустанно, и когда я сказала вчера мистеру Эшкрофту, что мне нужно несколько лишних минут, чтобы размять правую ногу, он ответил: «Тогда мне нужно заменить вас танцовщицей, которая справится быстрей».

 Я съежилась от воспоминаний и услышала стук в мою дверь.

 - Иду! - Я подошла и открыла ее, пожелав тут же ее закрыть, как только увидела Эндрю.

 - Да? - Спросила я.

 - Репетиция начинается через час. Ты можешь опоздать.

 - Мне не нужно там быть до дневных занятий. Спасибо за напоминание.

 - Могу ли я войти пока?

 - Нет.

 - Почему нет?

 - Мне действительно нужна причина?

 - Я просто хочу поговорить с тобой в течение нескольких минут, Обри.

 - Мы можем сделать это по телефону.

 - Ты заблокировала мой гребаный номер. - Он прищурился, глядя на меня. - Я пытался уже позвонить сегодня. Дважды.

 - Ты пробовал почту?

 - Обри, пожалуйста... - Он посмотрел на самом деле искренне.

 - Хорошо. - Я держала дверь открытой. - Но ты должен будешь уйти через пять минут, чтобы я могла вздремнуть.

 Он вошел внутрь и огляделся, проведя руками над произведениями искусства в комнатах.

 Выглядя немного впечатленным, он потер подбородок. - Твои родители платят за это?

 - Нет, я не разговаривала с ними с тех пор, как уехала. - Призналась я. - Бывшая танцовщица из компании сдает в аренду все свои квартиры для новеньких.

 - Дорого?

 - Вовсе нет. - Я села на диван. - Это единственный вариант, который я могу позволить себе, чтобы жить в этой части города. В противном случае, я бы спала в картонной коробке.

 Он пристально смотрел на меня какое-то время, не говоря ни слова.

 - Что? - Спросила я.

 - Ничего. Просто это был тот момент, когда ты сказала полное предложение, которое не было наполнено злобой.

 - Не привыкай к этому. - Я вздрогнула и положила другую упаковку льда на плечо. - Я просто пытаюсь сделать твои пять минут со мной немного запоминающимся.

 - Они такими и будут.

 Тишина.

 Он подошел и сел рядом со мной на диван. - Ты получила отметку «Отлично» на финальном задании в GBH.

 - Ты поставил мне ее из сочувствия?

 - Я поставил ее тебе, потому что твоя работа была лучшей. - Он посмотрел мне в глаза. - Хотя, я и мог бы обойтись без примечания в конце: «Для вашего сведения, мистер Гамильтон привык трахать меня в своем кабинете».

 Я сдержала смех.

 - Джессика скучает по тебе, кстати.

 - В самом деле?

 - Она утверждает, что я был гораздо соблазнительнее, когда ты была рядом, - сказал он. - И она, очевидно, раньше подслушивала, как мы занимаемся сексом.

 - Что?

 - Нет никакого смысла даже пытаться уволить ее больше... Я думаю, что мне не отделаться от нее.

 - Все ли стажеры до сих пор ненавидят тебя?

 - Нет. - Он улыбнулся. - По какой-то странной причине, они начали мне нравиться вскоре после твоего ухода.

 - Ты намекаешь, что твое сволочное поведение было моей виной?

 - Нет. - Он притянул меня к себе на колени и убрал пакет со льдом. - Я намекаю на то, что больше не делаю вид, что меня заботят какие-либо стажеры, когда любимый отсутствует.

 Я покраснела, а он начал массажировать мои плечи, медленно растирая руками кожу.

 Я закрыла глаза и выдохнула, слегка наклонив голову назад вместо того, чтобы сказать ему остановиться.

 - Ты собираешься когда-нибудь принять мои извинения? - спросил он, целуя меня в шею.

 - Нет.

 - Есть ли какой-нибудь способ, которым я мог бы сделать это? - Его пальцы нежно потерли ключицу, облегчив боль.

 - Ты мог бы сказать мне настоящую причину того, почему ты находишься в Нью-Йорке... - Я почувствовала, что он расстегивает мой лифчик. - Я знаю, что ты проделал весь этот путь сюда не ради меня.

 Он поцеловал меня в плечо. - Ты не знаешь этого.

 - Я серьезно, Эндрю.

 - Я тоже. - Он прижал свои ладони к моей спине, временно лишив меня дара речи. – На самом деле, по большей части я из-за тебя все еще здесь.

 - А другая часть?

 Он наклонил мою голову назад таким образом, что я смотрела прямо ему в глаза. - Другая часть не имеет большого значения. – Мне показалось, что он хотел поцеловать меня, но как будто сдерживался.

 Вместо этого, он просунул руки под моими ногами и перевернул меня так, что я оказалась лежа у него на коленях. – Во сколько твоя репетиция?

 - В четыре... - Я едва успела ответить. Его прикосновения ощущались слишком хорошо.

 - Могу ли я отвезти тебя? - Он мягко массировал сзади мои плечи. - Я смогу делать тебе это дольше, если ты не поедешь на метро...

 Я кивнула и закрыла глаза, засыпая под воздействием его рук.

 Несколько часов спустя, Эндрю остановился на обочине около Линкольн-центра.

 Я отстегнула ремень безопасности и посмотрела на него. – Ты и сегодня собираешься стоять возле балетного зала, когда я закончу?

 - Может быть.

 - С горячим шоколадом?

 - Ты хотела бы что-то другое?

 Я улыбнулась. - Нет...

 Он наклонился и заправил прядь волос за ухо. - Я думал, что поступаю правильно, прогоняя тебя в ту ночь, отталкивая тебя... Это, безусловно, было ошибкой.

 - Я не вернусь к тебе только потому, что ты сказал это.

 - Я не просил тебя об этом. - Он провел пальцем по моим губам. - Я, однако, хотел бы, чтобы ты подумала о том, чтобы простить меня.

 - Я подумаю об этом. Просто потому, что ты…

 Его губы оказались на моих, целуя меня, умоляя, говоря все то, что он не мог сказать словами. И на этот раз я слушала, скучая по тому, что мы когда-то имели, прежде чем он оттолкнул меня.

 Не давая мне уйти, он провел пальцами по моим волосам и начал ласкать шею.

 - Иди, подумай об этом, - прошептал он, медленно отодвигаясь от меня.

 - Хм... - Я изо всех сил пыталась отдышаться, когда он вышел, чтобы открыть мою дверь.

 - Увидимся сегодня вечером. - Он поцеловал мои губы прежде, чем оставить меня, стоящей посреди улицы, полностью запыхавшейся.

 Дерьмо...

 Я направилась в танцевальный зал, уверенная, что буду танцевать так, как будто меня покажут по телевидению сегодня. Я открыла дверь и почувствовала, что кто-то схватил меня за плечо сзади.

 - Обри? – спросил голос. - Обри, это ты?

 Я повернулась в шоке. - Мама? Что ты здесь делаешь?

 - Я хотела увидеть тебя...

 Я заметила значок на ее костюме: «Голосуйте умом. Голосуйте за Эверхарта», и знала, что это было неправдой. Она была в городе для чего-то, что имело отношение к кампании моего отца. Я была всего лишь временным отклонением от основного курса.

 - Ну, теперь ты увидела меня... - Я отвернулась и проскользнула внутрь здания.

 - Подожди, Обри. - Она последовала за мной. - Неужели ты думаешь, что перемещение по всей стране было лучшим способом, чтобы получить внимание от меня и твоего отца?

 - Я не уезжала из Северной Каролины, чтобы привлечь ваше внимание.

 - Ну, да, конечно.

 - И посмотри, потребовалось всего лишь двадцать два года...

 Она вздохнула. - Мы решили поговорить с заведующим кафедрой о том, чтобы тебе разрешили восстановиться с того периода, где ты остановилась во время летнего семестра. Мы можем сделать это, поскольку ты так расстроена тем, чтобы быть частью кампании.

 - Я не расстроена. Меня, честно говоря, это не волнует.

 - Конечно, волнует. - Ее голос звучал обиженно. – Если это заставит тебя почувствовать себя лучше, то мы поместили твое изображение и одного из твоих балетов в брошюре нашей кампании.

 - Ты это сделала, чтобы выглядеть так, будто вас на самом деле волнуют искусства колледжа?

 - Нет, мы пожертвовали пятьдесят тысяч долларов в танцевальную программу Дьюка, чтобы выглядеть так, будто нас на самом деле волнуют искусства колледжа. Изображение на брошюре было личным, хотя, было бы намного лучше, если бы ты написала эссе, о котором мы тебя просили. Мы могли бы поместить его рядом с картинкой.

 Я почувствовала острую боль в груди. - Когда вылет твоего рейса, мама?

 - Извини?

 - Когда твой рейс? - Повторила я, мой голос хрипел. - Я вполне уверена, что это через три часа или меньше, так что тебе не придется проводить целый день здесь. Ты можешь вернуться и сказать отцу, что пыталась убедить меня поехать домой после того, как выполнила свою работу кампании. Я уверена, что это до сих пор все, что имеет значение для тебя.

 Она молчала.

 - Я уехала из Дарэма, потому что буду жить здесь, по крайней мере, три года, поскольку это продолжительность моего контракта с компанией, где я буду воплощать свою настоящую мечту. И я должна сказать, это просто бонус, что я не буду где-либо рядом с вами.

 Она ахнула.

 - Счастливого полета. Передавай папе привет.

 - Ты вот так просто собираешься оставить меня здесь стоять?

 - Ты поступала со мной так всю мою жизнь. - Я вышла из здания. Я была слишком зла, слишком обижена, чтобы полностью сосредоточиться.

 Я отправила Эшкрофту письмо по электронной почте, дав ему знать, что я заболела, и направилась на улицу.

 - Обри! - Моя мать крикнула вслед, но я продолжала идти. - Обри, погоди!

 Она, наконец, догнала меня и схватила за руку. - Я могу пропустить рейс...

 - А почему ты хочешь это сделать?

 - Таким образом, я смогу провести время со своей дочерью, прежде чем она забудет, что я существую...

 Я сдержала слезы.

 - Я могу остаться здесь на несколько дней, и мы сможем видеться между твоими занятиями танцами, - сказала она. - Я также перенесу вылет твоему папе, если ты согласна?

 - Это было бы прекрасно... - Я кивнула, но потом до меня дошло. – Только никаких разговоров о кампании.

 - Заметано.

 - Также не говорить мне о возвращении в юридическую школу.

 - Я могу и с этим справиться. - Она кивнула.

 - И не говорить плохо о балете.

 Она колебалась, но снова кивнула. - Хорошо, хорошо. - Она обняла меня. - Можешь ли ты поймать нам такси, чтобы я могла забронировать номер в отеле Four Seasons?

 - Зачем? Вы можете просто остаться у меня.

 - О, пожалуйста. - Она бросила быстрый взгляд. - Я смотрела, сколько профессиональные балерины зарабатывают. Я знаю, какой тип квартиры вы можете позволить себе в этом городе, хоть ты и дочь, но я отказываюсь.

 Я не хотела смеяться, но ничего не смогла поделать. Я знала, что примирение будет длительным процессом, но была готова попробовать.

 Она подошла к газетному киоску, и я протянула руку, чтобы остановить такси.

 - О, Нью-Йорк Таймс всегда выбирает лучшие дела на обложку. - Она пролистала страницы. - Там одно из чертовых заседаний суда на этой неделе.

 - Уголовное или корпоративное дело? - Спросила я, когда такси пролетело мимо меня.

 - Оба, - сказала она. - И я на самом деле знаю этого парня. Ну, я в общих чертах знаю его... Абсолютно невероятный адвокат...

 - Мы никогда не остановим такси на такой скорости. - Я покачала головой, поскольку мной снова пренебрегли.

 - Я сомневаюсь, что он когда-нибудь получит признание за это правительственное обвинение...

 - О чем ты говоришь?

 - Лиам Хендерсон. - Она держала газету передо мной, указывая на изображение меньше статьи. - Помнишь? Он находится у нас с папой в списке адвокатов, которым никогда не окажут доверие, потому что они пошли против правительства. Этот парень, кажется, был твоим фаворитом.

 - О, да. - Я вспомнила. - Итак, почему же о нем напечатали в газете сейчас? Он доставил кому-то неприятностей, потому что не получил своей должной известности? Или он в беде?

 - Нет, похоже, он просто свидетельствует в деле. Статья утверждает, что он живет на юге и даже является партнером в какой-то фирме, но это не может быть правдой. Любая фирма похвасталась бы, если бы он с ними работал, а я ничего не слышала.

 - Я уверена, что так и сделали бы. - Я, наконец, словила такси. - Мы можем ехать.

 - Это довольно странно все же. - Она закусила губу. – В течение всей его карьеры я никогда не видела его фотографии, может быть, один или два раза, но это было еще со времен колледжа. Я уверена, что он сейчас выглядит по-другому.

 - Мама, - сказала я, открывая дверь машины. – Такси сейчас уедет.

 - Теперь статья утверждает, что он живет в Северной Каролине под вымышленным именем в течение последних шести лет. Но, конечно, они не указали, что это за имя. Они должны нанять лучших сыщиков, тебе так не кажется? Как может у адвоката такого статуса получиться изменить свое имя, переехать в другой штат и до сих пор заниматься юридической практикой? - Она протянула мне газету, когда садилась в такси. - Он должен был стереть все свои данные и начать все сначала. Кто бы это сделал?

 Я ахнула и открыла статью, когда села на заднее сиденье. Я прочитала ее дословно, много раз, и вокруг меня все затуманилось. Я могла практически почувствовать, как отвисла моя челюсть, когда я перенеслась в прошлое к моему первому интервью в GBH:

 «Мисс Эверхарт, есть ли юристы, с которых вы бы хотели брать пример для вашей собственной карьеры? - Мистер Бах улыбнулся мне.

 - Да, на самом деле, - сказал я. - Меня всегда восхищала карьера Лиама Хендерсона.

 - Лиам Хендерсон? - Эндрю посмотрел на меня с приподнятой бровью. - Кто это?

Глава 13

  Сокрытие доказательств:

  Неуместное сокрытие доказательств обвинительной стороной, которое по конституции требуют раскрыть их все защите.

  Эндрю

 Бывшие партнеры, наконец, появились в суде лицом к лицу:

 Продолжение дела Харта на этой неделе.

 Вот какой заголовок в судебном разделе Нью-Йорк Таймс можно было прочитать этим утром. Для тех, кто ничего не знал об этом случае, я был уверен, что это была просто еще одна история, чтобы скоротать время, еще один несерьезный скандал, чтобы проглотить его утром за завтраком.

 Но для меня это был конец шестилетней главы, которая растянулась на слишком много страниц. Это была одна из причин, почему я уехал, одна из причин, почему после того, как я дам показания через несколько дней, я хотел бы оставить этот город на очень долгое время.

 Я смотрел через окно в ресторане отеля Waldorf Astoria, задаваясь вопросом, как мог идти такой сильный дождь в разгар зимы.

 - Мистер Гамильтон? - Женщина в костюме подошла к моему столу.

 - Да?

 - Я Вера Милтон, главный менеджер, - сказала она. - У вас было несколько звонков от мисс Авы Санчес... Она продолжает говорить нам, что это важно, и что должна поговорить с вами. Она находится на линии сейчас...

 Я вздохнул. - Не могли бы вы перевести ее звонок в мой номер через две минуты, пожалуйста?

 - Конечно, сэр. - Я положил газету на стол и направился прямо в пентхаус. Как только я открыл дверь, телефон в гостиной комнате зазвонил.

 - Алло? – я ответил.

 - Это я... - мягко сказала Ава.

 - Я знаю. Как ты узнала, где я остановился?

 - Ты серьезно? - Она усмехнулась. - Мне нужно, чтобы ты сделал мне одолжение...

 - До свидания, Ава.

 - Нет, подожди. - Она казалась отчаявшейся. - Мне очень жаль за все, что я сделала тебе, Лиам.

 - Как я говорил тебе называть меня?

 - Я помню, когда ты навестил меня в тюрьме, до начала всех слушаний... Помнишь? - Она замолчала. - Я знаю, как должно было быть трудно видеть меня тогда, как тебе должно было быть одиноко, чтобы приехать и навестить меня... Ты даже сказал мне, что собираешься изменить свое имя на Эндрю и уехать из Нью-Йорка... И тогда я попросила тебя спасти меня. Помнишь это?

 - Я действительно не в настроении для воспоминаний прямо сейчас.

 - Ты был такой тряпкой тогда... Настолько сострадательным, настолько заботливым…

 - Ближе к делу, черт возьми, Ава.

 - В ходе судебного разбирательства на этой неделе, я знаю, что Кэвин…

 - То есть мой бывший лучший друг, с которым ты трахалась?

 - Да. - Она вздохнула. - Он...

 - Что с ним?

 - Он не монстр, как ты о нем думаешь.

 - Ты звонишь по поводу одолжения, которого никогда не будет, или ты звонишь, чтобы рассказать о его чертовом моральном облике? Я смущен.

 - Он все еще жалеет о том, что сделал... Он...

 - Что он, Ава? - Отрезал я. - Я не фанат этого неопределенного дерьма.

 - Ты действительно хочешь сделать ему больно? – Ее голос смягчился. - Я думаю, что ты уже наказал нас достаточно. Я уже за решеткой, так что, на самом деле, нет необходимости в том, чтобы и он пострадал.

 - Вы никогда не будете страдать в должной мере. - Я повесил трубку и отправил сообщение старому знакомому, который был у меня в исправительном учреждении, сказав ему, что у Авы в камере была контрабанда.

 Последнее, о чем я хотел думать, это был мой старый партнер и бывший лучший друг. Единственный раз, когда будет нужно о нем подумать, так это во время предстоящего слушания, и никогда снова после этого.

 Я пролистал мои текстовые сообщения, заметив, что Обри прислала мне просто «Хорошо», когда я спросил, как прошло сегодняшнее прослушивание.

 За исключением того дня, когда я массировал ее плечи, она все еще была груба со мной.

 Я открыл почтовый ящик, чтобы послать ей длинное сообщение, но увидел, что она прислала мне одно первой.

 Тема: Да.

 «Я только что получила твой самый последний букет цветов и записку о предстоящем свидании сегодня вечером... Однако у меня есть несколько условий.

 -Обри»

 Тема: Re: Да.

 «Назови их.

 -Эндрю»

 Она прислала новое сообщение.

 Тема: Свидание.

 «Я могу спросить тебя то, что хочу, и ты должен ответить правдиво.

 -Обри»

 Тема: Re: Свидание.

 «Я всегда отвечаю честно. Это слово «условия» не во множественном числе?

 -Эндрю»

 Тема: Re: Re: Свидание.

 «Ты должен быть абсолютным джентльменом. Я не хочу быть оттраханной в еще одной ванной комнате...

 Во сколько ты заберешь меня?

 -Обри»

 Тема: Re: Re: Re: Свидание.

 «Я на самом деле не собирался трахаться с тобой сегодня, но так как ты явно рассматриваешь эту возможность, я обязательно отправлю список потенциальных мест для свидания.

 В восемь часов.

 -Эндрю»

 Я постучал в дверь в 7:58, одетый в черный дизайнерский костюм, который я купил несколько часов назад.

 Ответа не было, и прежде чем я смог постучать снова, дверь распахнулась, и она вышла в коротком черном платье, которое оставляло мало для воображения.

 - Ты знаешь, что на улице все-таки зима? - Я провел пальцем вдоль ее открытых плеч. – Тебе нужно пальто.

 Она оглянулась. – Мы воспользуемся метро?

 - Да.

 - Мы поедем на метро на наше свидание?

 - Автомобиль будет позже. - Я улыбнулся, когда увидел замешательство на ее лице.

 Она схватила пальто и закрыла за собой дверь, глядя на меня. - Ты даже знаешь, как пользоваться метро?

 - Конечно, знаю, - сказал я, сжимая ее руку. - Я не всегда был обеспеченным, когда жил здесь...

 Падал небольшой снег, когда мы шли к метро, ​​и она прислонилась ко мне, прижимая свое тело ближе к моему. Праздничные гирлянды были натянуты на самые высокие здания, сверкая ночью, и слабое чувство волнения витало в воздухе.

 Людей было немного сегодня вечером, и, так как мы сели в почти пустой поезд, Обри рассмеялась из-за этого факта.

 - Я такое вижу в первый раз в метро за все время, - сказала она. - Мне обычно приходится бороться за свое собственное крошечное пространство.

 - Хм. - Я не позволил ей сесть, вместо этого сделал так, чтобы она стояла рядом со мной. - Как на самом деле прошло твое прослушивание сегодня? Наверняка, ты можешь сказать что-то большее, чем хорошо.

 - Я плакала, когда отправляла это сообщение. Я была ошеломлена.

 Я поднял бровь.

 - Я сыграла Одетту/Одиллию в Лебедином озере на профессиональном уровне. - Она выглядела так, будто вот-вот расплачется. - Я до сих пор не могу в это поверить... Все мои мечты реально сбываются.

 - Может быть, ты призвана сыграть эту роль... - Я вытер покатившуюся слезинку из глаз.

 - Может быть. - Она наклонилась ближе. - Я просто счастлива, что они дают нам на следующие несколько дней выходные... Я думаю, что буду в состоянии расслабиться и не так отставать от новостей. Ты знаешь, на самом деле есть какое-то подобие жизни за пределами танцевального зала.

 - Ты могла бы провести больше времени со мной, если хочешь отдохнуть. Новости в этом городе переоценены и в основном неправдивые.

 - Правда?

 - Да, - сказал я, глядя ей в глаза. - Я не верил бы и половине дерьма в любой из этих статей.

 Она улыбнулась. - Ты слышал что-нибудь о грандиозном заседании суда, которое будет на этой неделе?

 - Я уверен, что оно не одно.

 - Нет... - Она покачала головой. – Не такие, как это...

 Я колебался. - Что делает его настолько особенным?

 - Это более интригующее, чем особенное... Оно про двух адвокатов, которые когда-то разделили фирму, они ведь оба были важными шишками. Один из них даже выиграл у правительства свое самое первое дело.

 - Видимо, это была удача.

 - Я так не думаю. - Она посмотрела мне в глаза. - Я читала стенограммы. Он точно знал, что делает, и приговор фактически затронул государственную политику.

 Я ничего не сказал.

 - Но дело в том, что он так и не получил признания за свою работу – это со слов людей, которые знали детали, понимаешь? - Она замолчала. – Но, так или иначе, из того, что я прочитала и сопоставила, кажется, он ложно обвинялся в длительном перечне федеральных обвинений несколько лет спустя.

 - Обри...

 - Похоже, все пестрили этой историей - все газеты, все выпуски новостей, но правды так никто не узнал и несколько месяцев спустя, а его имя было уже запятнано.

 Я смотрел на нее, умоляя остановиться, но она продолжала.

 - Обвинения все еще находятся на рассмотрении против его старого партнера и по сей день, вот, сколько их там было. Но он, этот порядочный юрист с чертовски послужным списком, просто исчез. Испарился.

 - Если бы он был таким порядочным, то я уверен, что не сделал бы так.

 - Думаешь?

 - Да, - сказал я.

 - Я тоже так думала... - Она искала в моих глазах ответы. - Но мне кажется, что парень, о котором я говорю, способен на все.

 - Какие там имена в этом деле, о котором ты говоришь?

 - Обвиняемый Кевин Харт, а главным свидетелем является Лиам Хендерсон.

 - Я загуглю сегодня вечером. - Я вздохнул, не желая продолжать этот разговор.

 Голос через динамики объявил нашу остановку, и я снова взял ее за руку.

 - Я знаю, что ты заставила меня согласиться на условия, - сказал я, глядя на нее, как только мы вышли из метро, - но ты можешь принять одно из моих?

 - Зависит от того, что это такое.

 - Задашь все свои серьезные вопросы после ужина.

 - Это на него мы сейчас идем?

 - Нет, - я повел ее вверх по ступенькам. - Я бы не посмел. Я не хочу, чтобы ты обвиняла меня в плохом обращении с тобой, как во всех других свиданиях.

 - Означает ли это, что ты не будешь заниматься сексом со мной в конце?

 - Это означает, что я не оставлю тебя в конце.

 Она покраснела, и я поцеловал ее в лоб, когда мы шли по улицам мигающих огней и светящихся рекламных щитов.

 Она не говорила больше ничего, когда мы переходили из квартала в квартал, только краснела каждый раз, когда я смотрел на нее.

 - Вот, - сказал я, останавливая ее, когда мы подошли к нашему первому пункту назначения.

 - Бродвей? - Она посмотрела на театр «Маркиз».

 - Ты упомянула, что не имела возможности приехать сюда до сих пор, - сказал я. - Я раньше приезжал сюда все время, когда жил здесь...

 - Все время?

 - По крайней мере, один раз в неделю. - Я открыл дверь для нее. - Дважды, когда показывался этот особый спектакль. - Я указал пальцами на надпись «Смерть коммивояжера», прежде чем дать наши билеты работнику театра.

 Она улыбнулась, когда он повел нас к собственному балкону и предложил нам бесплатное вино, поскольку мы прибыли очень рано.

 - Я бы никогда не пригласила тебя на драму, - сказала она, сделав глоток из своего бокала. - Ты никогда не говорил мне об этом раньше.

 - Я на самом деле едва не пошел в театральную школу, а не юридическую.

 - Что заставило тебя изменить свое желание?

 - Юридическое образование привлекает более высокий процент кисок.

 - Что?! - Она закатила глаза, смеясь. - Я серьезно.

 - Я получил большую стипендию для юридической школы. - Я с трудом подавил желание притянуть ее к себе на колени. - Лучшее решение, которое я когда-либо принял.

 Она открыла рот, чтобы ответить, но огни стали тускнеть, и она наклонилась ко мне ближе, шепча. – Мне бы понравилось видеть тебя в качестве актера... Я думаю, ты бы был действительно хорош в этом.

 Я почувствовал, что она положила руку на мое бедро. - Я не думаю, что хотела бы увидеть, как ты играешь что-то серьезное, однако. Я думаю, что предпочла бы…

 - Ты собираешься разговаривать всю пьесу, Обри? - Я прервал ее, не обращая внимания на ее красноречивый взгляд, такой страстно желающий, нуждающийся.

 - Разве мне нельзя комментировать? – Она казалась обиженной. – Мне также нельзя это делать до окончания ужина? Если это так, зачем тогда было вести меня в театр? Почему бы тебе…

 - Я видел эту пьесу миллион раз... - Я прижал палец к ее губам, когда главный актер поднялся на сцену. - И хотя я хочу, чтобы ты тоже ее посмотрела, но если предпочитаешь, чтобы я развлек тебя по-другому, просто скажи мне.

 - Что?

 - Этот балкон входил бы в список утвержденных мест? - Спросил я. - Если бы я трахнул тебя здесь, ты бы все еще считала меня джентльменом?

 Ее глаза расширились, и она быстро убрала руку с моих коленей. - Я просто дразнила тебя, Эндрю...

 - Я знаю. - Я поцеловал ее в шею. - И я говорил тебе много раз, что не понимаю, сердишься ты на меня или нет...

 Она втянула воздух, когда я просунул большой палец под ее трусики.

 - Я перестаю задавать вопросы, - сказала она. - Я буду смотреть пьесу...

 Когда она повернулась лицом к сцене, я поднялся со своего места и встал на колени перед ней.

 - Эндрю? - Прошептала она резко, когда я развел в стороны ее бедра. - Что ты делаешь?

 - Удостоверяюсь, что тебе нравится шоу.

 Я не дал ей возможности ответить. Быстро сорвал трусики и уткнулся головой между ее ног, работая своим языком на ее голой киске, наслаждаясь вкусом, по которому я скучал несколько месяцев. Я всосал ее клитор губами, закрыв глаза, поскольку он набух в моем рту.

 - Эндрю... - Она застонала, когда сжала ноги вокруг моей шеи, схватилась за волосы и попросила меня замедлиться.

 Я не мог. Она была такая чертовски хорошая на вкус.

 Я проник языком глубже в нее, желая каждую часть сделать своей.

 Ее бедра начали отрываться от сиденья, и я толкнул их назад, наказывая более сильными толчками пальцев внутри нее и командуя ей остаться на месте.

 - Я не могу... – Она снова пошевелила бедрами. - Я не могу...

 Раздались громкие аплодисменты в театре под нами, отражаясь эхом от стен, когда первая сцена закончилась.

 Я начал сосать ее клитор жестче, устремив свой язык в нее до тех пор, пока она не смогла бы прокричать мое имя через театр.

 Дрожа, она схватила меня за плечи, схватив сильнее, чем когда-либо, и кончила мне в рот.

 Я держал ее за бедра, пока она продолжала дрожать, ее сотрясало с головы до ног.

 Когда она пришла в себя, я ласкал ее ноги и целовал внутреннюю часть бедер.

 Схватив ее разорванные трусики с пола, я вытер ее дочиста. Потом я засунул их в карман, прежде чем занять снова свое место.

 - Что-то случилось, сэр? - Билетер зашел на наш балкон. - Я слышал возмущение.

 - Возмущение? - Я посмотрел на Обри, затем обратно на него. - Нет, я не думаю, что оно было здесь.

 - Вы уверены? - Спросил он обеспокоенно. - Что с вами, мисс? Вы в порядке?

 - Да, сэр. - Обри кивнула, пытаясь выглядеть как можно более нормальной. - Я более чем в порядке.

 Он ушел, и через несколько секунд она, казалось бы, начала превращаться в Обри, которую я помнил несколько месяцев назад, в ту, которая была не в состоянии не задавать вопросы.

 Хотя, не то, чтобы я возражал.

 К первому перерыву она спросила все возможное о пьесе и наклонилась ко мне, прошептав. - Это прекрасно, Эндрю... Спасибо. - И после этого она не сказала ни слова, пока шоу не закончилось через два часа.

 - Исполнитель главной роли был удивительным, - сказала она, когда опустился занавес. - Я действительно чувствовала все его эмоции в той последней сцене...

 - Я тоже. - Я помог ей надеть пальто. - У тебя есть комендантский час? Какое-то время, когда я должен вернуть тебя домой?

 - Мне двадцать два года.

 - Я это хорошо знаю. - Я закатил глаза. – Спасибо, на своей шкуре убедился. Я имел в виду, у тебя есть несколько часов, чтобы провести их со мной или тебе вставать рано?

 - Нет, к обеду...

 - Хорошо. - Я вывел ее из театра и подал сигнал водителю лимузина пересечь улицу. - Я хочу отвезти тебя в другое место. Можно?

 - С удовольствием...

 Я помог забраться ей в лимузин и после этого сел сам, она снова оказалась у меня на коленях, прижав губы к моим и шепча благодарности.

 Прижав ее близко к себе, я провел ей небольшую экскурсию по моему прошлому, поскольку мы объехали весь город, я был благодарен водителю за то, что он не проехал возле бывшей фирмы.

 Я показал ей свои любимые рестораны, любимые места для отдыха, и несколько мест, в которые я хотел бы пригласить ее прежде, чем уеду.

 - Мы приехали в Waldorf Astoria, мистер Гамильтон. - Водитель посмотрел на нас через зеркало заднего вида. - Будет ли это конечная остановка на ночь?

 - Да, - сказал я, заметив, как Обри прищурилась, глядя на меня.

 - Я думала, ты сказал…

 - Расслабься... - Я поцеловал ее в лоб. – Здесь я живу с тех пор, как прилетел.

 - Ох...

 Я взял ее за руку и повел через вестибюль к лифту, который привел на крышу.

 Открыв двери, я отметил, что все было создано именно так, как я просил: облаченный в белое стол стоял перед танцующим огнем, мягкий свет проникал через решетки, и сквозь падающий снег слова «Извини меня» мерцали на здании прямо через дорогу от нас.

 - Это так красиво, Эндрю... - сказала она, оглядываясь по сторонам. - Когда ты передумал насчет ужина?

 - Я не передумал. - Я отодвинул для нее стул и раскрыл блюдо с клубникой, покрытой шоколадом и ванилью. - Это десерт.

 - Ты придумал это все сам?

 - Да. - Я сел рядом с ней и обнял ее за плечи.

 - Ты знаешь, - сказала она, - как правило, на свидании два человека сидят друг напротив друга.

 - Ты забыла о том, что я не собираюсь относиться к тебе, как к какой-нибудь другой спутнице?

 - Вовсе нет. - Ее рот был на моем в течение нескольких секунд, и я запустил руки в ее волосы.

 Притянув Обри ближе, я закусил ее губу и посмотрел в глаза.

 Она, молча, намекала мне действовать дальше, потирая рукой мой член.

 - Прекрати касаться меня, Обри, - прошептал я, предупредив ее. - Я не смогу быть джентльменом, если ты не перестанешь... - Я встал и подошел к двери, предоставляя себе некоторое пространство. - Я пытаюсь доказать, что могу быть с тобой на свидании, не занимаясь сексом...

 Она последовала за мной, улыбаясь. - Я вполне уверена, что ты уже потерпел неудачу в этом... - Она зарылась пальцами в мои волосы и торопливо расстегнула рубашку.

 Я просунул колено между ее ног и скользнул рукой по бедрам, вздыхая, когда почувствовал, какой влажной она была.

 - Обри... - Я застонал, когда она потянулась в карман и вытащила презерватив. - Я могу подождать...

 - Я не могу. - Она освободила мой член из штанов и раскатала презерватив, не давая моим губам двигаться.

 Я обернул руки вокруг талии и приподнял ее, неся к перилам на крыше. - Ты не имеешь ни малейшего представления, как я скучал по твоей киске. - Я поцеловал ее в губы. - И по твоему ротику.

 - Это все, по чему ты скучал? - Ее руки легли мне на шею.

 - Если бы это было так, то мы бы не были здесь прямо сейчас. - Я медленно скользнул в нее, заполняя ее дюйм за дюймом, глядя ей в глаза, так как помнил, насколько чертовски хорошо она ощущалась.

 Не говоря ни слова, я начал то поднимать ее, то опускать, застонав, когда ее киска начала сжимать меня крепче и крепче с каждым ударом.

 Ее губы захватили мои, и ни один из нас не отпускал, растворяясь друг в друге, в то время как легкий снег кружил над нами.

 Ее ногти впились в мою спину, когда она уже была на пике, ее зубы удерживали мою нижнюю губу, чтобы не закричать.

 - Не кончай пока, Обри... – Мой член пульсировал внутри нее. - Подожди...

 Она покачала головой, борясь с этим, но держалась еще несколько секунд, глядя мне в глаза.

 - Я так по тебе скучал, - прошептал я. - Так чертовски сильно...

 Упав на мою грудь, она достигла оргазма вместе со мной, кусая мою кожу, пока ее ноги не обмякли вокруг моей талии.

 Мы оба тяжело дышали, смотрели друг на друга, как когда-то несколько месяцев назад, и оставались переплетенными.

 Я поцеловал ее в губы, повторяя, насколько я скучал по ней, и она улыбнулась, нежно сказав мне выйти из нее.

 - Ты хотела бы остаться на ночь? - Я спросил, поднимая свою куртку и накиндывая на нее. - Ты можешь рассказать мне больше о том деле, если ты так заинтригована им в последнее время.

 - Про Хендерсона и Харта? - Спросила она. - Ты действительно ничего не слышал об этом?

 - Нет, но если ты останешься на ночь, мы сможем вместе погуглить.

 - Я так не думаю. - Ее голос стал внезапно унылым. - Мне нужно идти. - Она поправила платье и подошла к столу, взяв свою сумочку.

 - Что-то случилось?

 Она не ответила. Она вытащила телефон, чтобы проверить время и вздохнула.

 - Обри, что ты делаешь?

 - Пытаюсь заставить себя увидеть, что ты все такой же и никогда не изменишься. - Она выглядела так, как будто ей причинили боль. – Твое представление правды есть и всегда будет двуличным. Вот и все.

 - Прости?

 - Спасибо за прекрасный вечер... Я всегда буду помнить об этом и лелеять, только так.

 - Я на самом деле начинаю задумываться, может это ты биполярна...

 - Почему ты не сказал мне, что тебя зовут Лиам Хендерсон сегодня вечером? - Она покачала головой, и я сделал глубокий вдох.

 - Я давала тебе всякую возможность, - сказала она, глядя с болью. - Я практически умоляла тебя рассказать мне, но ты открылся во всем, кроме этого.

 Я колебался. - Я собирался рассказать тебе все поздно вечером, в постели.

 - Ну да, конечно. - Она усмехнулась. – Есть ли какая-то причина, почему ты не рассказал мне даже, когда я сказала, что ты когда-то был моим любимым адвокатом в интервью?

 - Когда-то?

 Она кивнула. - Да. Когда-то. Очерки Лиама, которые я раньше читала, во всех говорилось о полной и абсолютной честности. Я полагаю, что все изменилось, как только он стал Эндрю.

 - Обри, не... - Я шагнул вперед, и она отступила. - Я честно хотел попросить тебя прийти на финальное слушание.

 - Могу ли я воспользоваться твоим лимузином, чтобы добраться домой, или мне нужно вызвать такси?

 - Прекрати это. Сейчас.

 - Значит такси. - Она пожала плечами. - Я желаю тебе удачи в твоей даче показаний. И я надеюсь, ты будешь относиться к следующей девушке, которую найдешь, хорошо с самого начала, таким образом ей не придется любить тебя, а затем покинуть.

 - Дай мне возможность объяснить, Обри...

 - Мы не имеем больше ничего, что требовалось бы обсуждать. - Она открыла дверь. - Пожалуйста, не иди за мной, Эндрю. Ты не можешь доверять мне, и я не могу тебе доверять, так что я не хочу иметь ничего общего с этим больше, и я хочу, чтобы ты, наконец, уважал это.

 Я открыл рот, чтобы ответить, но она заговорила первой.

 - Прощай Эндрю, Лиам, - сказала она, - неважно, черт возьми, как твое имя.

 - Обри...

 Дверь захлопнулась, и я знал, что было бессмысленно идти за ней в тот момент.

 Она ушла.

Глава 14

  Присяга:

 Объявлять под присягой, что один будет говорить правду.

                                                  Эндрю

 - Клянетесь ли вы говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды, да поможет вам Бог? – Сказал мне судья несколько дней спустя.

 Я ничего не ответил, внезапный уход Обри все еще свежий в моих мыслях.

 - Мистер Гамильтон, я задал вам вопрос. - Упрекнул судья.

 - Я прошу прощения, - сказал я. - Клянусь говорить правду, всю правду и ничего кроме правды, да поможет мне Бог.

 - Мы можем продолжить.

 Адвокат встал и откашлялся. - Мистер Гамильтон, ваше настоящее имя ранее было Лиам Хендерсон, правильно?

 - Правильно.

 - Скажите, пожалуйста, суду, откуда вы знаете моего клиента, Кевина Харта?

 - Мы когда-то были партнерами в Хендерсон и Харт.

 - Партнерами и лучшими друзьями, верно?

 Я посмотрел на ничего не выражающего Кевина. Он был одет в серый костюм, все еще не в состоянии подобрать соответствующий галстук.

 - Да, - сказал я адвокату. – Когда-то.

 - Это правда, что у вас возникла с ним ссора в баре шесть с половиной лет назад?

 - Определенная ссора.

 Он взял лист бумаги. - Вы вошли в бар и ударили его? Оставив его со сломанной челюстью и переломом грудной клетки?

 - Он трахнул мою жену.

 Присяжные ахнули, и судья стукнул молотком.

 - Мистер Гамильтон... - Судья говорил сурово. – Подобные выражения не допускаются в моем зале суда. Пожалуйста, ответьте на вопрос.

 - Да, - сказал я. - Да, я травмировал Харта... Сильно.

 - Подобно тому, как вы травмировали и свою собственную жену?

 - Возражение! - Прокурор встала. - Актуальность, Ваша Честь?

 - Поддерживаю.

 - Хорошо. - Адвокат поднял руки в знак капитуляции. - Это правда, что вы обвиняете мистера Харта в разорении вашей бывшей фирмы?

 - Очевидно, Министерство юстиции с ним заодно на суде сегодня.

 - Мистер Гамильтон...

 - Да. - Я сжал челюсти. - Да, я виню его в разорении нашей бывшей фирмы.

 - Это правда, что вы также обвиняете его в том, что с вашей дочерью произошел несчастный случай?

 - Ваша Честь! - Прокурор устремила на меня сочувствующий взгляд. - Актуальность?

 - Протест отклонен... Ответьте на вопрос, мистер Гамильтон.

 Я отвернулся от Кевина и сжал кулаки. - Да.

 - Ваша дочь умерла за несколько недель до полного краха вашей фирмы, и в течение этого времени вам удалось жестоко избить вашего партнера, вашу жену…

 - Я не бил, черт возьми, свою жену. Она совершила то дерьмо. Вы провели какие-либо чертовы исследования?

 Судья стукнул молотком, но я продолжал говорить.

 - Я не уверен, какого низкого уровня местный колледж должен был быть, чтобы выдать вам диплом юриста, но дело между мной и моей женой было закрыто несколько лет назад, потому что она солгала о многочисленных вещах присяжным. И, судя по тому, что она была отправлена ​​в тюрьму, с меня были сняты все обвинения, то вы можете принять этот чертовый факт. Таким образом, прежде чем вы зададите мне еще вопрос о какой-то ерунде и попытаетесь испортить мою репутацию, помните, что средства к существованию вашего клиента под угрозой во время этого процесса. Не мои.

 Судья испустил глубокий вздох, но ничего не сказал больше. Он просто указал на адвоката, чтобы продолжал.

 - Во время партнерства, это правда, что ваша жена отвечала за все денежные сделки фирмы?

 - Бывшая жена. И да, это правда.

 - А вы никогда не думали, чтобы дважды проверить, куда она тратила большую часть средств?

 - У меня было образование в области права, а не бухгалтерского дела.

 - Таким образом, вы никогда не думали, что это было немного подозрительно, что ваша новая фирма приносила около одного миллиона долларов ежемесячно?

 - Нет. - Я вздохнул, вспоминая те дни, тех клиентов. Все, с которыми мы сотрудничали, имели намного больше, чем я бы заработал за всю свою жизнь, и я не ничего думал о ежемесячной прибыли, о которой сообщала Ава, я доверял ей.

 - Это справедливо сказать, что разорение вашей фирмы может быть связано с тем, что финансами занималась ваша жена?

 Я стиснул зубы. - Да.

 - Интересно. - Он взял лист бумаги и попросил судью, чтобы он мог подойти ко мне. - Не могли бы вы прочитать это суду, пожалуйста?

 - Я бы не хотел, - сказал я.

 - Вы бы не хотели? - Он засмеялся. – Мистер Гамильтон, как адвокат, конечно, вы знаете, что окажете неуважение к суду, отказавшись читать требуемые доказательства.

 - Прочитайте это, мистер Гамильтон. - Потребовал судья.

 - Ты гребаная лгунья, Ава. - Я читал свои слова, что когда-то написал. - Ты трахнула так много людей за моей спиной, что я потерял счет. Насколько я могу судить, ты заслуживаешь, чтобы гнить за решеткой. Может быть, тогда твоя перегруженная киска получит столь необходимую паузу.

 Присяжные прикрыли рот в шоке, но я продолжал читать. - Спасибо, что сказала мне, что мой член никогда не был в нормальном состоянии, что после всех этих лет брака ты никогда не была удовлетворена... Так как тебе с Кевином удалось не только отнять мою фирму, но также разрушить то, что было смыслом моей жизни, прими это письмо как прощание. - Я посмотрел на защиту.

 - Не могли бы вы также прочитать, что написали постскриптум?

 Я закатил глаза. - Так как ты будешь в окружении одних женщин в течение следующих пятнадцати лет, предлагаю тебе попробовать киску. Вкус очень безупречный.

 - Возражение, Ваша Честь. - Прокурор встала. - Я не вижу, как этот документ имеет отношение к делу. Защита также не приобщила это письмо к делу. Я протестую.

 - Протест принят. Исключите из протокола. - Судья посмотрел на часы и встал. - Давайте перерыв на обед. Дача показаний продолжится во второй половине дня.

 Когда присяжные и присутствующие в зале суда вышли друг за другом, я сидел неподвижно. Я не знал, куда идти.

 - Я не знала, что он собирался впутывать вашу дочь. Мне так жаль... – прокурор немного улыбнулась мне. - Я повторно проведу прямой допрос, как только он закончит... Ваш партнер, безусловно, сядет в тюрьму, он просто пытается немного дискредитировать вас, чтобы вызвать сочувствие у присяжных.

 - Вы же знаете, что я адвокат, верно? - Я сошел с трибуны. - Я точно знаю, что он пытается сделать.

 Я вышел из зала суда на улицу в сильный снегопад, глядя на небо. Я решил оставить здание суда, рискуя, что меня обвинят в неуважении к суду, но часть меня хотела помочь определить судьбу Кевина.

 Это продолжалось уже долгое время, эта ложь, предательство, боль, и он заслужил то, что должен был получить.

 Кто-то похлопал меня по плечу сзади.

 - Есть минутка? - Спросил знакомый голос. Кевин.

 - Нет.

 - Я понял... - Он вздохнул. - Что бы ни случилось в конце этого судебного процесса…

 - Разве ты не слышал, что я сказал? - Я развернулся к нему лицом, опешив от того, каким изможденным он выглядел поближе. Время не было к нему благосклонно вообще.

 - Я прошу прощения за все то, через что мы с Авой заставили тебя пройти, - сказал он с неподдельным выражением в глазах. - Деньги и клиенты приходили так быстро, и мы были такие молодые...

 - Молодые?

 - Да. - Он кивнул. - Молодые и глупые, понимаешь? Это было…

 - Глупые, черт возьми. - Я сжал челюсти. - Но это было больше, чем глупости, Кевин. Это была жадность. И когда газеты начали сопоставлять все, когда клиенты стали требовать ответов, вы оба отвернулись от меня. Вы обвинили меня... Ты подал на опеку Эммы, зная чертовски хорошо, что на самом деле не хочешь этого. Ты просто хотел сделать мне больно, так как был ее биологическим отцом.

 - Лиам...

 - И ты сделал. - Я мог бы честно признаться, что раз и навсегда. - Ты действительно, черт возьми, сделал...

 - Если бы я мог все вернуть…

 - Ты не можешь. - Я перебил его. - Но ты можешь сказать мне одну вещь...

 - Какую?

 - Ночь, когда ты разрушил мою жизнь... Ну, не в первую ночь, а в ту, которая произошла несколько месяцев спустя, ты был выпивший?

 - Какое это имеет сейчас значение?

 - Ты был, блять, выпивший в ту ночь? - Я посмотрел на него, и он вздохнул, глядя в землю.

 - Да...

 - Спасибо за твою, наконец-то, честность. - Издевался я. - Я буду спать еще лучше ночью, зная, что ты присоединишься к Аве за решеткой после этой недели.

 - Ава снова в тюрьме? - Он выглядел раненым, разочарованным.

 - И будет еще девять лет. - Я улыбнулся, но это быстро исчезло. – Еще шесть, которые получила за Эмму.

 Я не дал ему возможности ответить. Мое сердце снова сжалось при мысли о потери дочери, представляя всю боль, которую она, должно быть, чувствовала в свой последний день. Я закрыл глаза, пытаясь заблокировать другие мрачные воспоминания, которые начали появляться.

Глава 15

  Разумное сомнение:

  Не быть уверенным в виновности подсудимого до внутренней убежденности.

  Шесть лет назад...

                                         Лиам Хендерсон

 Жизнь в Нью-Йорке никогда не была обычной. Каждый день что-то новое, обнаруживалось то, что я никогда раньше не видел.

 Хотя я по-прежнему продолжал что-то делать, несмотря на выигрыш одного из самых больших, но негласных дел в штате, я все еще пытался найти себя - лично и профессионально. Я понял, что народная известность всегда бы обходила меня стороной, но до тех пор, пока я был недооценен, а не переоценен, я справлялся с этим.

 Я бросил книгу с очерками на кофейный столик, как только услышал громкий стук в дверь. Так громко и надоедливо делал только мой лучший друг Кевин.

 - Ты знаешь, что не можешь продолжать приезжать посреди… - Я замолчал, когда понял, что это был не Кевин. Это были женщина с мужчиной, одетые в серые костюмы.

 - Вы Лиам Эндрю Хендерсон? - Спросила женщина.

 - Кто спрашивает?

 - Вы Лиам Эндрю Хендерсон? - Человек заговорил сурово.

 - Зависит от того, кто хочет знать.

 Они оба моргнули.

 - Да, - сказал я. - Я Лиам Хендерсон.

 - Вас вызывают в суд. - Женщина сунула толстый синий конверт в руку, в десятый раз это случилось со мной на этой неделе.

 - Это что-то типа шутки? Нью-Йорк Таймс пытается повысить свой рейтинг за мой счет снова?

 Они обменялись взглядами, в замешательстве.

 - Я просто делаю свою работу, - сказал я. - Если они хотят продолжить свою мелочность, отказываясь печатать мою фотографию всю оставшуюся деятельность их газеты, это нормально. Я справлюсь с этим, на самом деле. Но вручать мне повестки в суд в качестве шутки каждый день в течение полутора недель…

 - Комиссия по ценным бумагам и биржам не шутит, - сказала женщина, прежде чем они оба ушли.

 Я закрыл дверь и тут же позвонил Кевину. - Лучше бы у тебя была чрезвычайная ситуация, - ответил он. - Ты знаешь, сколько сейчас времени?

 - Есть ли кто-то обозленный на нашу фирму?

 - Конечно, есть. Почему спрашиваешь?

 - Я только что получил повестку в суд от комиссии по ценным бумагам и биржам, снова.

 - А ты открывал какие-то остальные? – спросил он.

 - Две из них. - Я подошел к журнальному столику и выдвинул ящик. - Что-то о клиенте по имени Фергюсон, который утверждает, что мы не депонировали его деньги? Он предъявляет нам иск на пять миллионов и предположительно связывается с нашими другими клиентами. У нас хоть есть клиент по имени Фергюсон?

 - У нас есть три клиента по имени Фергюсон.

 - Кто-нибудь из них обозленный на нас?

 - Нет, насколько мне известно. - Он казался обеспокоенным. - Я уверен, что они бы связались с нами, прежде чем подавать иск, ты так не думаешь? Ты уверен, что это не Нью-Йорк Таймс играет злую шутку с нами? Потому что это десятое письмо, которое ты получил.

 - Это первое, о котором я спросил сегодня вечером. Они сказали, что это не они.

 Мы оба молчали в течение нескольких секунд.

 - Это они. - Мы смеялись в унисон.

 - Извини за звонок в такое время. - Я засунул конверт в ящик со всеми остальными. - Поговорим позже. - Я повесил трубку.

 - Папа? - Эмма вошла в гостиную, потирая глаза, и подошла ко мне. - Могу ли я поиграть?

 - Сейчас три часа утра, Эмма. - Я покачал головой. – О чем ты думаешь?

 - Я хочу поиграть... - Она улыбнулась, посмотрев на меня таким взглядом, которому я был не способен отказать.

 Я улыбнулся в ответ и поцеловал ее в лоб, думая о том, куда мы могли бы выйти в этот час. Центральный парк был вне рассмотрения, как и любой другой, на самом деле. Был круглосуточный магазин пончиков поблизости, куда мы могли бы пойти или…

 Я остановился на середине мысли. Кевин построил специальную игровую комнату для нее в офисе, комнату, которая была в два раза больше его собственного кабинета. Он сказал, что это помешало бы мне использовать в качестве оправдания, что «Я должен пойти проверить Эмму», когда мы работали над делами, которые требовали больших затрат сил.

 - Я знаю, куда мы можем пойти. - Я взял ее на руки и понес в свою комнату, помогая надеть ее любимую обувь - пару красных резиновых сапог, которые она носила каждый день, даже когда не было дождя. - Так, пойди и посиди на диване, чтобы я мог одеться, а затем мы пойдем, хорошо?

 Она выбежала из своей комнаты, не сказав ни слова. Мне на самом деле нужно было найти способ, как избежать ее пробуждения в три часа утра как можно скорее, но части меня это нравилось. Это было наше особое время вместе.

 Я надел спортивный свитер и послал своей жене краткое письмо по электронной почте.

 Тема: Эмма.

 «Возьму Эмму поиграть. Ты все еще в кафе?

 Люблю тебя,

 Лиам»

 Тема: Re: Эмма.

 «Что ты собираешься ответить, когда она спросит тебя о пони?

 (Да, я все еще здесь... Период подачи налоговых деклараций будет моей смертью. Хочешь, чтобы я принесла тебе чашечку кофе? А хочешь попробовать кофе-латте?)

 Я люблю тебя больше,

 Ава»

 Тема: Re: Re: Эмма

 «Ничего. Я просто куплю пони.

 (Нет, спасибо. Ты знаешь, я на самом деле ненавижу кофе).

 Невозможно. Я люблю тебя больше, чем ты когда-либо могла представить,

 Лиам»

 - Я готова! Я готова! - Эмма забежала в мою комнату, опрокинув стопку папок. - Я готова!

 Смеясь, я положил телефон в карман и попытался засунуть бумаги обратно по порядку, останавливаясь, как только увидел свою подпись. Поддельную.

 Поставленный в тупик, я просмотрел другие документы, заметив то же самое.

 Что это?

 - Пошли, папа! - Эмма потянула меня за штаны.

 Я засунул папку под мышку и сжал ее ручку. – Твой дневной сон сегодня продлится, по крайней мере, пять часов. Ты знаешь это?

 - Я не люблю днем спать.

 - Конечно, не любишь... - Я повел ее из нашей квартиры к машине. Как обычно, Ава оставила записку под дворниками.

 «Дорогой муж,

 Я люблю тебя очень сильно, и мне больно видеть тебя, того, у кого есть деньги и статус, за рулем автомобиля, такого, как этот. Я знаю, что ты скромный, и самый дорогой костюм, который у тебя есть, вероятно, стоит восемьдесят долларов, но давай же! Ты должен жить, Лиам!

 Я не говорю тебе покупать машину на следующей неделе, но я и не принимаю отказа,

 Ава.

 PS: Благодарю тебя за розы, которые ты послал мне вчера. У меня есть для тебя что-то особенное, и я положила это на столе в офисе».

 Я улыбнулся и закрепил Эмму в ее автомобильном кресле, сдавшись, когда она попросила послушать ее любимую песню на повторе по дороге на фирму.

 Стильный дизайн здания еще вызывал восторг у людей, когда они видели его в первый раз. Это было единственное, на что я не жалел денег при построении. Я удостоверился, что полупрозрачные золотые панели были ультрасовременными, что статуи весов Фемиды были должным образом возведены на мраморных выступах, и что каменные буквы над входом «Хендерсон и Харт» полировались каждую неделю.

 И с гигантской ненавистью к правительству за захоронение моего первого дела, дела, которое должно было сделать мое имя известным каждой семье, и разместить меня на рекламных щитах по всей этой стране, у меня был офис, построенный прямо перед их Министерством социального обеспечения.

 Заехав на выделенное место для парковки, я посмотрел в зеркало заднего вида, увидев, что Эмма крепко спала.

 Я так и знал...

 Я вышел и вынес ее, так или иначе. Я был уверен, что она проснется в ближайшее время.

 - Доброе утро, мистер Хендерсон. - Стажер поприветствовала меня, когда я вошел внутрь.

 - Доброе утро, Лаура, - ответил я. – Я оказался в другом часовом поясе сегодня? Почему все уже проснулись и работают сейчас?

 Она покраснела. – Сейчас же период подачи налоговых деклараций.

 - Я слышал это... - Я зашел в лифт. - Увидимся позже.

 Эмма покрутилась в моих руках, бормоча что-то, но затем последовало мягкое сопение.

 Когда двери лифта открылись, я прошел через массивные «Н&Н» стеклянные двери, ведущие к наполовину законченной игровой для Эммы. Я осторожно опустил ее на массивную розовую кровать и укрыл одеялом, прошептав «Я люблю тебя», прежде чем приглушил свет.

 Я сел в углу и вытащил папку, которая была под моей рукой, просматривая то, что походило на письменные расписки и счета денежных переводов. Вещи, которые я и не помнил, как делать.

 Я вытащил свой телефон, чтобы отправить сообщение Аве, я хотел убедиться, что это была просто еще одна тщательно продуманная шутка, но я услышал ее голос.

 - К черту! - Закричала она.

 Я вскочил и направился туда, откуда доносились крики, остановившись, как только услышал знакомый голос.

 - Твоя киска ощущается так чертовски хорошо...

 - Ааах... - Ава стонала. - Просто трахай меня... Трахай меня сильнее...

 Я полностью застыл, не в состоянии сделать еще один шаг. Я не хотел верить в то, что другой человек – это Кевин, судя по звукам, трахал мою жену, и она изменяла мне.

 Я не мог в это поверить. Я доверял ей слишком сильно.

 Но, когда она закричала еще несколько раз, те же крики, которые были во время занятия сексом со мной, я понял, что это правда.

 - Вы так всегда ведете дела, миссис Хендерсон? - Спросил Кевин со смехом в голосе.

 - Ты серьезно собираешься доставать меня после того, как мы только что трахнулись? - Она застонала. - Можем ли мы на самом деле вернуться к работе прямо сейчас? Это третий перерыв сегодня вечером, и я действительно хочу что-то сделать.

 - Прекрасно, прекрасно...

 Зашуршали бумаги, открылось окно, но я застыл, все еще в недоумении. Только, когда я заглянул в щель двери, мой мозг на самом деле начал обрабатывать то, что происходит.

 - Что мы будем делать с этим дерьмом Фергюсона? - Спросил Кевин.

 - Дерьмо Фергюсона? Вот как мы называем это?

 - Ах, да. Вот лучшее название для этого: от пяти до десяти лет для меня. Пятнадцать лет для тебя.

 - Я думала, двадцать.

 - Двадцать? - Он ударил по столу. – Ты выжила из своего гребаного ума? Двадцать лет? Ты полагаешь, что мы так влипнем?

 - Нет... - сказала она. - Только Лиам.

 - Что? - Он казался взбешенным. - Ты что, шутишь сейчас?

 - Ты слышишь, чтобы я смеялась?

 Тишина.

 - Ава, послушай... - Он вздохнул. - Лиам, как брат мне…

 - И это говорит человек, который сейчас трахал его жену... Какой же ты брат.

 - Это ошибка.

 - Ошибкой был бы раз, - сказала она, закуривая сигарету. – Но раз в день в течение последних нескольких лет, это уже не одно и то же. Извини.

 Мое сердце сжалось.

 - Это было ошибкой, Ава. - Он посмотрел противоречиво. - Сегодня должен был быть последний раз, так или иначе. Я не могу продолжать делать это с ним.

 - Я не хочу останавливаться. - Она подошла к окну и вздохнула. - Я не могу...

 - Что?

 - Он не дает мне ничего из того, что мне нужно...

 - Ты должна сделать так, чтобы он смог. Теперь собственно может быть хорошее время, чтобы начать, судя по тому, что он мог бы быть твоим адвокатом.

 Она повернулась в слезах. - Это действительно последний раз?

 - Первый раз должен был быть последним. - Он подошел и помассировал ее плечи. – Ты всего лишь использовала меня... Ты, как правило, забываешь об этом.

 - Нет… - Она подавила рыдание. - Я не использовала тебя...

 - Использовала. - Он поцеловал ее в губы. - И это нормально. Я благосклонно к этому относился.

 - Ты думаешь, я была ужасным человеком?

 - Нет.

 - Честно?

 Он кивнул, обхватив ее лицо руками. - Он не может дать тебе ребенка, а ты хотела этого... Естественно... Это вполне понятно. - Я сдержал вздох.

 - Он не трахает меня, как ты... - прошептала она.

 - Прекрати, Ава. - Он поцеловал ее в щеку. - Прекрати это.

 Я не хотел слышать больше.

 Я не мог принять это.

 Когда они начались целоваться и обниматься, полностью погружаясь в свой собственный мир, я заставил себя уйти.

 Я включил свет в своем кабинете и заметил ярко-голубую коробку на столе. На ней была записка: «Кому: Любви моей жизни. От: Твоя первая и единственная любовь.

 Мое сердце снова заболело, когда я разорвал упаковку и заглянул внутрь: новый набор запонок, набор, вероятно, стоит больше, чем все мои костюмы вместе взятые. Мои инициалы были выгравированы на них, и она приложила цитату одного из моих любимых авторов:

 «Не будьте слишком моральными. Вы можете сильно обделить себя жизнью. Цельтесь выше морали». - Генри Дэвид Торо.

 Я вздохнул. Она опустила последнюю часть цитаты: «Будьте не просто хорошими, будьте хорошими для чего-то».

 Я вытащил телефон, и послал ей письмо по электронной почте.

 Тема: Кофе.

 «Я думаю, что попробую кофе... Ты все еще в кафе?

 -Лиам»

 Тема: Re: Кофе.

 «Да. Я думаю, что буду здесь всю ночь.

 Какой бы ты хотел?

 -Ава»

 Тема: Re: Re: Кофе.

 «Какой угодно, который ты посчитаешь лучшим для первого раза...

 Ты разговаривала с Кевином сегодня?

 -Лиам»

 Тема: Re: Re: Re: Кофе.

 «Нет. Он был более странным, чем обычно в последнее время. (Мы действительно должны найти ему подругу...) А ты?

 -Ава»

 Я не ответил.

 Я покинул свой кабинет и пошел в игровую Эммы, чтобы посмотреть на нее, пока она мирно спала. Я хотел ее разбудить, чтобы она взглянула на меня, так бы я мог изучить ее черты по отдельности, таким образом, я бы увидел, что она действительно была Кевина, но я не мог.

 Она была моей, биологический я отец или нет.

 Я вынес ее из фирмы и помчался домой. Как только я положил ее, то опрокинул журнальный столик и открыл конверт, который я получил несколькими часами ранее.

 Это была стандартная повестка, требование явиться в суд, но перечисленные обвинения не заканчивались на одной странице. Они даже не заканчивались на второй.

 Это был манифест на десять страниц, подробный перечень фигни, которой я никогда и не пытался делать: взяточничество, вымогательство, уклонение от уплаты налогов, мошенничество с использованием почты, мошенничество в сети – везде гребаное мошенничество.

 Что это, черт возьми?

 Я корпел над документами в течение нескольких часов, мой ум работал со скоростью одной мили в минуту. Тем не менее, я не мог полностью обработать все – мои мысли все еще были о Кевине и Аве.

 Как она лгала мне.

 Как он тоже лгал мне.

 А теперь это.

 Дверь открылась в пять утра, и Ава поставила горячую чашку кофе передо мной.

 - Нам надо поговорить, - сказала она.

 Я ничего не ответил. Просто закрыл все папки и посмотрел на нее.

 - Я только что получила повестку от компании по ценным бумагам и биржам... - Она расхаживала по комнате. - Повестка, не противоречащая закону... Они пришли на фирму и…

 - Я думал, что ты была в кафе.

 - Была. - Она сглотнула. - Я заехала на фирму после того, как взяла тебе кофе, чтобы забрать некоторые вещи.

 - С тобой был кто-нибудь?

 - Конечно, нет. - Она усмехнулась. – В такое время. Так или иначе...

 Я не мог слышать больше ничего из того, что она говорила. Я видел, как ее губы шевелились, издавали какие-то звуки, но ложь, которую она только что сказала мне, затмила все.

 - Почему ты мне изменяешь? - Выпалил я, вдруг раздраженный ее слезами, катящимися по лицу.

 Она втянула в себя воздух и смерила меня взглядом. - Лиам, компания по ценным бумагам и биржам только что необоснованно вручила мне повестку. Ты серьезно будешь обвинять меня в неверности прямо сейчас?

 - Я не обвиняю тебя. Обвинение означало бы, что есть шанс, что ты могла бы быть невиновной. Почему ты мне изменяешь?

 Она играла с драгоценными камнями на ожерелье. Потом она начала напевать припев классической песни Синатры «Нью-Йорк, Нью-Йорк».

 - Не заставляй меня спрашивать тебя снова, Ава, - сказал я. - Я знаю, что ты трахаешься с Кевином.

 Ее глаза, наконец, встретились с моими. - Отлично... Да, я трахаюсь с ним. Теперь, что? - Слезы появились в ее глазах. - Я не хотела, чтобы это произошло. Я никогда не думала, что свяжусь именно с ним из всех людей...

 - Ты сказала мне, что Эмма была неожиданным сюрпризом... - сказал я. - Ты не хотела иметь детей, пока нам не будет около тридцати пяти лет.

 Ее лицо побледнело. - Ты был в офисе сегодня, не так ли?

 - Да, был...

 Тишина.

 - Таким образом, - сказал я, мысленно собирая кусочки головоломки. - Либо ты лжешь ему обо мне, что я бездетный, потому как в последнее время, прямо перед тем, как Эмма чудесным образом была зачата, ты все еще заставляла меня надевать презервативы, и мы даже не пытались зачать ребенка. Либо ты лжешь мне и просто хотела трахнуть моего лучшего друга из скрытых побуждений, которые приберегла на потом. Так что из этого?

 - Я все еще люблю тебя, Лиам, это просто…

 - Что?

 Она ничего не сказала, просто стояла там, слезы катились из глаз.

 Я поднял одну из папок, которую прочитал до конца. - Я просматривал это сегодня вечером... Сначала, я думал, что это обычная исходящая почта, что ты подписалась за меня, пока меня не было или я был слишком занят, стандартные заказы канцелярских и подобных вещей...

 - Где ты взял это?

 - Но, оказывается, - сказал я, не обращая внимания на ее вопрос, - это всякие помощи от судей и чиновников, и я не припоминаю, чтобы об этом просил. Когда-либо.

 - Лиам...

 - Есть ли в этом городе кто-то, с кем ты не трахалась, чтобы получить что-то взамен?

 Она выглядела так, будто на самом деле должна была подумать об этом.

 - Я посылаю тебе цветы каждый день, каждый гребаный день. - Я шагнул вперед. - Я говорю тебе, что люблю тебя, и что ты делаешь меня совершенным, каждый день, и это то, что я получаю взамен?

 - Я понимаю, как ты себя чувствуешь, Лиам, но…

 - Нет, ты, черт возьми, не можешь понять. - Я сжал кулаки. - Я никогда даже не допускал мысль о том, чтобы связаться с другой женщиной. Я убеждался, что все знают, что я полностью недоступен и ни у кого нет и проклятого шанса.

 - Я обманула тебя для твоей же выгоды, Лиам. Я сделала это для тебя.

 Что, блять?

 Я слышал много дерьма в своей жизни, но это было вне конкуренции.

 - Как ты думаешь, выиграл дело Лутрелла? - Она вытерла слезы и прищурилась, глядя на меня. - Ты думаешь, что сделал это благодаря своему ораторскому искусству и очарованию?

 - У тебя психическое расстройство, о котором ты не сказала мне?

 - Я трахалась с судьей за три дня до вынесения приговора. Ты должен был проиграть. И если бы ты проиграл то дело, то некоторые из наших нынешних клиентов не выбрали бы нашу фирму, чтобы управлять их счетами.

 - Нашу фирму?

 - Ты думаешь, что построил ее один? - Она рассмеялась. - Лиам Хендерсон, участливый, лояльный, и слишком уверенный, что знаешь, что сработает плохо? Пожалуйста. Я должна была перехватывать каждый контракт, который ты посылал, и менять половину условий. Если бы я оставляла все так, как было, то твоя фирма была бы ничем иным, как несбыточной мечтой. Ты должен поблагодарить меня, потому что ты понятия не имеешь, сколько работы я проделала, чтобы ты добился того, что имеешь.

 - Ты никогда не обсуждала ни одно дело.

 - Нет, но я трахала много влиятельных людей, чтобы удостовериться, чтобы ты никогда не проиграл ни одно из них.

 - Я никогда не проигрывал, потому что я чертовски хороший адвокат.

 - А я чертовски хорошая любовница. - Она пожала плечами. - Конечно, мой собственный муж был так занят в этом году, что, вероятно, даже не знал.

 - Ты обвиняешь меня в том, что я предоставил твою киску другим?

 - Я в шоке, что ты даже знаешь значение слова киски. - Прошипела она. - Мы лежали в постели вместе каждую ночь, и ты не хотел трахать меня.

 - Ты всегда говоришь, что ты устала. Или это тоже ложь?

 - Я была уставшая только, чтобы трахаться с тобой. - Она прошла мимо меня и закрыла дверь в комнату Эммы. - Что ты хочешь сделать сейчас, а? Развестись со мной?

 - Это серьезный вопрос?

 - Так и есть. - Она ухмыльнулась, и постучали в дверь.

 Мы оба стояли приросшие к полу, и стук раздался снова.

 - Я так и сделаю. – Предупредил я. - Оставайся там.

 Я ушел и открыл ее, ожидая увидеть Кевина, чтобы выбить дерьмо из него, но это была уже другая женщина в костюме.

 Молодая блондинка.

 - Вы, гм... - Ее щеки покраснели. - Вы...

 - Вызываетесь в суд! - Прошептал кто-то громко из-за угла. - Скажи ему, что он вызывается в суд...

 - Вы стажировались в Нью-Йорк Таймс, не так ли? - Я закатил глаза.

 Она кивнула, но потом добавила. - Мой босс говорит, что вы можете идти к черту, и что даже при том, что мы никогда не опубликуем вашу фотографию, мы удостоверимся, что все знают, что ваша фирма будет уничтожена, начиная с завтрашнего дня. - Она протянула мне печатную копию статьи для завтрашней газеты. - Он говорит, теперь ваша очередь, почувствовать некоторую карму.

 Я захлопнул дверь перед ее лицом. - Я думаю, что ты должен серьезно взвесить свои варианты, прежде чем действовать на эмоциях. - Ава была прямо позади меня, держа спящую Эмму.

 - Это угроза?

 - Это обещание...

 Я поднял бровь. - И какие ты предлагаешь условия?

 - Если ты поможешь уладить мне эту вещь, отделаться от комиссии по ценным бумагам и биржам, то мы сможем избежать тюрьмы.

 - Я, черт возьми, не собираюсь в тюрьму. Я не делал ничего плохого. И если ты думаешь, что я не буду первым, кто захочет помочь государству засадить твою задницу, то ты, к сожалению, чертовски ошибаешься.

 - Ая-яй. - Она надулась. - Посмотри на себя. Пытаясь казаться мужественнее и жестче для разнообразия, ты становишься похож на человека, которым я хочу, чтобы ты, возможно, был.

 - Пошла ты, Ава.

 - Ни за что. - Она прищурилась, глядя на меня. - Позволь мне попытаться сформулировать это иначе: я знаю, что ты - юрист года, и ты никогда охотно не лгал, потому что у тебя есть совесть и все такое. Но если ты не поможешь мне, или если ты откажешься сказать следователям, что ты был частично ответственен за то, что произошло, что мы все играли небольшую роль, я подам на единоличное право опеки над Эммой.

 - Подавай. Ни один судья в здравом уме не даст тебе право единоличной опеки.

 Она рассмеялась. – Вот почему, на самом деле, люди трахаются, чтобы получить то, что они хотят, милый. Это всегда очень удобно, особенно, сейчас. Кроме того, ты даже не ее настоящий отец. - Она поцеловала в лоб Эмму. - Ты подслушал эту часть, в то время как наблюдал за нами, когда мы трахались, или ты был слишком занят, делая заметки?

 Я не получил возможности ответить.

 - Не шути со мной, Лиам. - Прошипела она. - Ты не имеешь ни малейшего представления, как далеко я готова пойти, чтобы не сесть в тюрьму.

 - Даже если ты заслуживаешь того, чтобы быть там? - Я выхватил Эмму у нее, вызвав замешательство. - Ты искала клиентов, используя мое имя, и ты присвоила деньги. Для чего?

 - Для статуса. То, что ты никогда не поймешь.

 - То, что тебе никогда не понадобится. - Возразил я. – За решеткой все одинаковые.

 Она закатила глаза. - Я дам тебе несколько дней, чтобы прийти в чувство.

 - А иначе что?

 - Ты не захочешь знать ответ на этот вопрос. - Она вышла, хлопнув дверью и разбудив Эмму.

 Она посмотрела на меня своими ярко-голубыми глазами, улыбаясь. - Можно я поиграю?

 Я кивнул, не в силах даже говорить. Неся ее к террасе, я даже не потрудился захватить зонтик для себя. Я опустил ее и помог надеть пальто, стараясь не думать о том, что Ава могла бы иметь про запас.

 Эмма подняла голову к небу и проглотила капли дождя, а потом помчалась от меня, бегая по кругу.

 Громко прогремел гром вдали, и, как будто предугадав мои слова, она посмотрела на меня с широкой улыбкой. - Еще пять минут!

 ***

 Нью-Йорк Таймс не тратил время впустую, печатая историю. Ну, истории.

 Хендерсон и Харт, уважаемая юридическая фирма, втянута в скандал.

 Харт соглашается сотрудничать против Хендерсона после жестокой ссоры в баре.

 Хендерсон арестован и допрошен после того, как его жена заявила о домашнем недавнем насилии.

 Единственной историей, которую они не упоминали из висящего на волоске уважения, был мой проигрыш по опеке над Эммой. Забрав ее у меня, чтобы передать Кевину.

 Я был невиновен по каждому обвинению, с которым столкнулся. Но в связи с тем, что я избил голову Кевина, а Ава утверждала, что я был столь же жестоким по отношению к ней, это не оставило судье другого выхода, кроме как отдать ей опеку с ее воображаемой «любовью и биологическому отцу по запросу матери».

 Я думал, что это будет только в течение недели или двух, месяц в лучшем случае, но, поскольку накопленные обвинения и дела тащились через суд черепашьими темпами, то месяцы шли дальше и дальше.

 Что еще хуже, Кевин с Авой специально брали Эмму в те места, где они знали, что я часто бываю: мое любимое место в Центральном парке, мое место на Бруклинском мосту, мои любимые рестораны.

 В перерывах между моими выступлениями в суде, я следовал за ними в парк, сопротивляясь желанию кричать на них, приблизиться к ней слишком близко на улице, сдерживая желание забрать ее и бежать из штата.

 Вместо этого, я подавал иск за иском, борясь со всеми делами сразу. Я перерыл каждую лазейку в опеке, подтверждая документами дело за делом, которые сохраняли права не биологическому отцу.

 В конце концов, правда о схемах Авы и Кевина начали всплывать на поверхность, и в тот же день, когда Ава призналась, что солгала о том, что я ее бил, когда она призналась, что сделала это все, я выиграл опеку над Эммой.

 Это было за три дня до ее четвертого дня рождения, так что я позвал несколько ее друзей, которые жили недалеко, чтобы пришли с родителями. Темой был дождевой лес, и, конечно же, подарками были зонтики и резиновые сапоги.

 Кевин, по-прежнему глупо доказывал свою невиновность в отношении мошенничества, он совсем привязался к Эмме за последние несколько месяцев. Он спросил, может ли видеть ее по выходным, когда возвращал ее мне, но я даже не потрудился ответить на этот вопрос.

 Он видел ее достаточно долго.

 Стоя возле своего дома, я позвонил ему за два часа до вечеринки по случаю дня рождения, чтобы убедиться, что он привезет ее вовремя. Вместо того, чтобы поговорить со мной, как взрослый, он заставил Эмму повторить каждое его слово для меня.

 - Мы скоро будем, - сказала она, с улыбкой в ее мягком голосе. - Можешь ли ты, пожалуйста, позволить нам насладиться нашим последними несколькими часами? Она и моя дочь тоже.

 - Увидимся скоро, Эмма.

 - Пока, папа! - Она повесила трубку, и я переставил декорации для вечеринки в сотый раз, приветствуя первые гостей и направляя их в гостиную.

 Прошло полчаса.

 Целый час.

 Два.

 Я позвонил Кевину, раздраженный, что он так нагло врал, как будто для него это было все сложнее, чем для меня, но не было никакого ответа.

 Расстроенный, я набрал полицию, и они были у моей двери в течение нескольких минут.

 - А вы Лиам Хендерсон? – спросили они.

 - Да, это я.

 Я вытащил распоряжение суда из кармана и объяснил, что происходит, как Кевин с юридической точки зрения совершил похищение, но они меня перебили.

 Они не были в моем доме, чтобы принять заявку.

 Они были там, чтобы отчитаться.

 Когда они спокойно объясняли произошедшее, что она была меньше, чем за квартал отсюда, когда автомобиль столкнулся с грузовиком, мой мир остановился.

 Я спросил, в какую больницу она сейчас доставлена, чтобы поехать самым быстрым путем, но полицейские просто вздохнули и посмотрели мимо меня, как будто они не хотели что-либо говорить больше.

 Они и не должны были.

 Их взгляды все сказали.

 Похороны Эммы происходили в серый и дождливый день, еще один сильный удар по моему сердцу. Я выдержал речи нескольких людей, с которыми она пересекалась, ее юных друзей, которые еще не в полной мере осознали, что действительно означала ее смерть.

 Четырехлетняя девочка по имени Ханна, которая сидела рядом со мной, сказала. - Я надеюсь, что ты вернешься на следующей неделе, Эмма. Ты можешь прийти на мой день рождения.

 Я смотрел на крошечный гроб, когда они опустили его в землю, половина меня хотела прыгнуть туда и рискнуть быть похороненным заживо. По крайней мере, я бы ничего больше не чувствовал.

 Как только толпа начала рассеиваться одним за другим, похлопывая меня по плечу и высказывая соболезнования, и они ушли, я заметил Аву, идущую на кладбище.

 В сопровождении двух тюремных охранников она упала на колени и закричала, как только добралась до открытой могилы.

 - Вы привезли меня поздно на похороны моего ребенка. - Она проклинала охранников. – Я, черт возьми, пропустила их... Как можно быть такими жестокими?

 - У всех отпусков из тюрьмы есть ограничения по времени, мэм, - решительно сказал один из них. - Мы не могли выехать немного раньше.

 Она покачала головой и продолжала плакать, бить руками по земле. Как будто ей нужно было дистанцироваться от чувства вины, она встала и подошла к трибуне, читая газеты, которые были оставлены там.

 Она снова сломалась, и я подошел.

 - Лиам... - Она протянула руки. – Ее действительно больше нет, да?

 - Да.

 Я отказался утешать ее. - И это все твоя вина, Ава. Твоя чертова вина.

 - Ты думаешь, я не знаю об этом? - Она шмыгнула носом. – Ты думаешь, что я не чувствую это?

 - Это ты должна быть там, в земле прямо сейчас. Это должна быть ты.

 - Лиам...

 - Она не заслужила того, чтобы быть отнятой у меня, и ты это знаешь.

 - Я знаю это... Я просто…

 - Попыталась доказать свою точку зрения? Сделать все возможное, чтобы причинить мне боль, потому что ты облажалась и хотела потащить меня вслед за собой?

 - Мы можем пройти через это... Мы все еще можем найти способ восстановить свое имя в этом городе, и ты лучший юрист, которого я знаю, так что... Я знаю, что ты можешь предотвратить все вокруг и, возможно, помочь мне тоже. Может быть, простишь меня?

 - Я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы убедиться, что ты сгниешь в тюрьме, чтобы убедиться, что ты никогда не выйдешь, и комиссия по условно-досрочному освобождению никогда не проявит к тебе и капли сочувствия.

 - Ты не мыслишь, что говоришь, Лиам...

 - Если я когда-либо найду способ, чтобы мне все сошло с рук, то вы с Кевином будете моими первыми жертвами.

 Охранник напротив нас взглянул на меня.

 - Не будь таким, Лиам...

 - Я буду Лиамом еще недолго, и ты знаешь почему. Я буду Эндрю.

 - Ты уезжаешь? Ты собираешься оставить меня здесь?

 - Это ты должна быть в земле прямо сейчас... - Я заметил, как распорядитель похорон начал складывать стулья, бездумно разрушая то, что было просто еще одной церемонией для него. - Это должна быть ты...

 Один из охранников начал говорить с сотрудником похоронного бюро, спрашивая о том, должны они покинуть территорию или нет. Заметив, что ее время здесь было ограничено, Ава схватила меня. - Лиам, в смысле... Эндрю. Ты явно все еще любишь меня, потому что ты доверяешь мне в этом... Мы можем восстановить все, что было, начать все сначала, ты и я... Мы можем сделать это, если ты мне поможешь...

 Я схватил ее за руки и убрал их, поскольку один из охранников подошел ближе.

 - Ты знаешь, что я не смогу быть в тюрьме, - сказала она, плача. - Они переводят меня на постоянное место пребывания на следующей неделе... Спаси меня, Эндрю... Спаси меня...

 Я ничего не ответил.

 - Если бы я могла все вернуть, я клянусь... Я клянусь, что сделала бы это. Ты не думаешь, что я тоже люблю Эмму?

 - Любила, - сказал я. – Теперь надо говорить в прошедшем времени, тебе так не кажется?

 Она вздохнула. - Пожалуйста, не бросай меня...

 - Не буду. - Я отступил назад, чтобы охранники могли сопроводить ее обратно к фургону. - Я напишу...

 - Правда? - Ее глаза засияли надеждой, когда она уходила. - Хорошо, я с нетерпением жду твоих писем... Я надеюсь, что у нас все наладится...

 Дождь усилился, перейдя от моросящего к ливню, но я остался стоять, не в состоянии уйти от Эммы. Я перечитал ее крошечное надгробие, плача, когда ее образ пришел в мою голову.

 Эмма Роуз Хендерсон,

 Папина девочка, целиком и полностью.

 Ушедшая слишком быстро,

 Но вовек не забытая...

 Я смотрел на эти слова в течение нескольких часов, позволяя дождю промочить меня до костей. Только когда директор кладбища сообщил мне, что ворота закрывались, я ушел.

 Потерянный и убитый горем, я провел следующие несколько месяцев в головокружительном тумане. Несмотря на то, что Ава была за решеткой, газета продолжала извергать ее ложь как факты, оклеветав меня, и я даже не потрудился оспорить это.

 У меня не было сил.

 Я представил письменные свидетельские показания через адвокатов, которых нанял, зная, что в конечном итоге все разрешится само собой. Меня даже не волновало, что Ава наняла своих юристов высокого профиля, чтобы не дать мне развестись с ней.

 Мне было на все наплевать.

 Моя фирма рухнула на глазах - все, вплоть до сточной трубы было распродано по частям, а в юридическом сообществе банкротство стало предупреждением, сигнальной лампочкой того, что произошло, когда статус и жадность поглощает одного из нас.

 Я пил каждое утро, позволяя алкоголю заглушить мою боль. И всякий раз, когда я просыпался после отключки, я снова пил. Только когда я начал употреблять кофе, я мог хоть довольно неплохо существовать, чтобы сделать что-нибудь.

 Посещать кладбище было слишком больно, почти так же больно, как и заходить в комнату Эммы. Поэтому я нанял несколько человек, чтобы упаковать все в коробки, сказав им, чтобы оставили рамки из «Е» и «Н». Я еще мог вытерпеть смотреть на них, поскольку она сделала их своими руками.

 В течение многих месяцев я оплакивал свою жизнь, в которой ее больше не будет, пытаясь осознать это. Я знал в глубине души, что не мог здесь остаться, но и не мог уехать, таким уж человеком я был. Я знал, что никогда не забуду Эмму, но мне нужен был способ, как справиться с этим. Медленно вернуть себя в реальный мир.

 Остановившись возле газетного киоска, мне на глаза попалась статья о новом отчаянном адвокате в городе - Майкле Уэстоне. Одетый в один из дорогих костюмов, которыми Кевин когда-то бредил, он говорил о городе и, судя по словам, которые я читал, он был дерзким, лишь немного дерзче, чем я в последнее время стал.

 - О, у вас последняя... - сказала женщина, когда встала рядом со мной.

 - Вы хотите эту газету?

 - Ну... - Она покраснела. - Не совсем газету. Я просто хочу статью Майкла Уэстона, чтобы показать своим друзьям идеального парня моей мечты.

 - Читали ли вы то дерьмо, которое он сказал в этом интервью? - Я поднял бровь. – Он - мудак.

 - Это только делает его более привлекательным, разве вы так не считаете.

 - Они спросили его, что он делает, когда получает меньше, чем благоприятные отзывы. - Я не мог поверить, какой чертовски доверчивой выглядела эта женщина. - Вы хотите знать, что он ответил?

 - Конечно. - Она скрестила руки на груди. – И что он делает, когда получает плохие отзывы?

 - Он смотрит на свой банковский счет, - сказал я. - А потом заявляет, я цитирую: «Я не считаю, что кто-то должен быть всеми любимым, чтобы быть успешным». Он действительно сказал это.

 Она практически растеклась лужицей по тротуару. – Держу пари, что он действительно знает, как трахаться...

 Я дал ей газету и ушел. Ее разговор о сексе напомнил мне то, как долго я не спал с кем-то.

 И тут меня осенило: секс.

 Мне нужен был кто-то, очень сильно.

 Я подписался на сайт знакомств Дэйт-Мэтч и медленно терял оболочку человека, которым я когда-то был. Я купил дорогие костюмы по одному на каждый день недели. Я потихоньку ограничивал свое чрезмерное употребление алкоголя, чтобы освободить место для нового аппетита, и вместо того, чтобы бить кулаками по стенам для снятия стресса, я вложил капитал в кубинские сигары.

 Однако, женщины, которых я встречал в интернете, были обычными, и ни одна из них, кажется, не была заинтересована в сексе. Они просто хотели поговорить о всякой фигне, всегда оставляя меня неспокойным и одиноким в конце ночи, чтобы пропивать свое горе, заставляя меня вернуться к исходной точке моего эксперимента.

 Как женщина, которая сидела на краю кровати прямо сейчас, проклятая болтушка. Она была на несколько лет старше меня, какая-то учительница, и она не могла заткнуться ни на секунду.

 Она говорила о своей жизни в колледже, о каком-то мальчике по имени Билли, которого когда-то любила, о каком-то мальчике, который никогда не любил ее. Прежде чем она начала уточнять про студенческий костер, где они познакомились, я понял, что больше не мог вытерпеть этого дерьма.

 - Мы с Билли были бы идеальной парой, я так думаю, - сказала она. - Был даже один раз, когда…

 - Мы будем трахаться или как? – перебил ее я.

 - Что? - Она прижала руку к груди. - Что ты только что сказал?

 - Я спросил, мы будем трахаться или как? - Я подчеркнул, каждый слог. - Я не для того заказал этот номер, чтобы сидеть и слушать, как ты говоришь всю ночь.

 Ее челюсть отвисла.

 - Я думала, что... – Она начала заикаться. - Я думала, что понравилась тебе.

 - Ты понравилась мне достаточно для того, чтобы трахнуть тебя. Вот так.

 Ее глаза расширились, и она отошла. - Все это время, которое мы были знакомы, ты думал только о том, как переспать со мной?

 Я мысленно добавил «риторические вопросы» в список дерьма, которое я не собирался терпеть больше.

 - Мне казалось, что все те свидания, на которые ты меня приглашал, были, потому что…

 - Я приглашал тебя на все те свидания, чтобы мы могли поверхностно узнать друг друга. Так, чтобы я мог знать, что ты не какой-то псих-убийца, и чтобы ты могла быть уверена, что и я не один из них. - Я скривился, поскольку все время было потрачено впустую. - Цель была такая, чтобы нам было достаточно комфортно для того, чтобы трахнуться, а затем, после этого, мы могли бы пойти разными путями.

 - Это должен был быть только один раз?

 - У тебя проблемы со слухом?

 Она выглядела совершенно потерянной, и я не был в настроении разъяснять что-то более подробно.

 Прежде, чем я что-то сказал, она посмотрела мне в глаза.

 - Получается, - сказала она, все еще пребывая в шоке, - что все сведения в твоем профиле были ложью?

 - Нет. В моем профиле все верное на сто процентов. - Я вытащил телефон. - Я специально написал, чего ожидаю, и я был более чем снисходительный, проводя свое время с тобой. Ты, кажется, хороший человек, но после сегодняшнего вечера, в независимости от того, трахнемся мы или нет, я не буду больше с тобой общаться. Итак, это будет?

 Она стояла, ее челюсть отвисла еще раз, и я взглянул на свой профиль.

 Конечно же, я забыл изменить параметры по умолчанию, когда подписался на Дэйт-Мэтч, и в графе «Кого я ищу» была какая-то фигня: «Долгое общение, знакомство с кем-нибудь, с кем я смогу действительно построить отношения, и найти свою единственную настоящую любовь».

 Ха...

 Я быстро стер весь текст и поднял глаза, заметив, что моя сегодняшняя спутница все еще была в комнате.

 - Если ты будешь продолжать стоять здесь, - сказал я, - то я буду считать, что ты на самом деле хочешь трахнуться сегодня вечером. Если нет, то дверь прямо позади тебе.

 Звук ее раздражения был последним, который я услышал, прежде чем дверь хлопнула так сильно, что затряслось зеркало на стене.

 Сохраняя спокойствие, я размышлял, что бы хотел написать в разделе своего профиля. За последние несколько месяцев, я разочаровывался снова и снова, тратящий слишком много своего времени и денег на женщин, которые не были на той же волне, что и я.

 А теперь все это приобрело истинный смысл. Все те ненужные ужины, поздние ночные разговоры, и всякая фигня должны были закончиться прямо сейчас.

 Мне не нужны были другие отношения, те дни ушли навсегда, и я никогда не потрачу больше недели, разговаривая с одной и той же женщиной по телефону.

 Когда начало садиться солнце за окном, ко мне пришла идеально подходящая формулировка, и я набрал: Один ужин. Одна ночь. Никаких повторов.

 Затем я выделил это жирным шрифтом.

 Посмотрев еще раз, я понял, что это смотрелось как-то убого, так кто-то мог фактически подумать, что я не был до конца честным, поэтому ниже, я сделал все предельно ясным:

 Случайный секс. Ни больше. Ни меньше.

 Глава 16

  Простить:

 Простить, поддержать, и/или проигнорировать моральные или юридические неудачи другого без протеста, а в итоге окажется, что такие нарушения моральных или юридических обязанностей являются приемлемыми. Работодатель может не заметить сотрудника, запрашивающего чрезмерную цену у клиентов, или полицейский может смотреть в другую сторону, когда человек применяет насильственные методы, чтобы решить проблему.

                                                          Обри

 Я сидела в конце зала суда, слушая, как Эндрю терял самообладание за трибуной. Дважды, когда защита преднамеренно завела разговор про Эмму, он потерял всякий контроль.

 Тем не менее, когда я посмотрела в его глаза при простом упоминании о ней, вскользь сказанном ее имени, я почувствовала его боль.

 Я опустила голову в течение всей оставшейся части его свидетельских показаний, чтобы не встретиться с ним взглядом, чтобы он не знал о моем присутствии, и когда судья призвал к короткому перерыву, я выскользнула на улицу.

 Журналисты перешептывались в коридоре, надеясь, что он не читал ни одну из их старых статей о себе несколько лет назад, и вдруг начали кричать свои вопросы.

 - Мистер Хендерсон! Мистер Хендерсон! - Они преследовали его и тогда, когда он выходил на улицу из зала суда. - Мистер Хендерсон!

 Он остановился и посмотрел на них. - Меня зовут мистер Гамильтон.

 - Как вы относитесь к тому, что возможно можете посадить вашего бывшего партнера и лучшего друга в тюрьму?

 - Он сам себя сажает в тюрьму, - ответил он.

 - Есть ли у вас намерения воссоединиться с ним, пока он за решеткой?

 Он проигнорировал этот вопрос с пустым взглядом.

 - Ваша репутация была восстановлена несколько лет назад, и все же вы до сих пор не в Нью-Йорке, - кто-то спросил. - Теперь, когда все хорошо, есть какой-то шанс, что вы вернетесь и снова откроете свою фирму?

 - Я собираюсь провести свой последний час в этом городе по пути в аэропорт, - сказал он, надев солнцезащитные очки.

 Толпа репортеров последовала за ним и дальше, но он проскользнул в автомобиль, не оборачиваясь.

 Вздохнув, я вытащила свой телефон и еще раз прочитала сообщения, которые он послал мне сегодня утром, немного жалея, что не ответила.

 Тема: Нью-Йорк.

 «Я хотел бы увидеть тебя в последний раз перед отъездом. Могу ли я пригласить тебя на завтрак?

 PS: Я действительно собирался рассказать тебе все той ночью...

 -Эндрю»

 Тема: Твоя киска.

 «Это сообщение на самом деле не о твоей киске. (Хотя, поскольку я выбрал эту тему, то она самая первая в моем списке любимых вещей.)

 Пойдем позавтракаем со мной. Я возле твоей двери.

 -Эндрю»

 Когда я перечитывала это письмо, появилось новое на экране:

 Тема: До свидания.

 -Эндрю

 Я знала, что не отвечать было по-детски, что это было моей ошибкой, не увидеться с ним до того, как он уехал, но мне казалось, что он мог бы приложить больше усилий. И я все еще считала, что он был неправ, поскольку не был открытым со мной, когда должен был.

 Покинув здание суда, я направилась домой и думала обо всей наполовину правде и лжи, которые обвили наши отношения. Алисса. Его жена. Мое настоящее имя. Его настоящее имя.

 Все, что мы имели, было построено на лжи...

 Позволяя слезам катиться по лицу, я открыла дверь в свой дом, собираясь принимать душ до тех пор, пока не смогу больше плакать, но Эндрю стоял в моей гостиной.

 - Привет, Обри. - Он посмотрел на меня.

 - Взлом и проникновение является преступлением. - Я скрестила руки на груди. - Разве ты не должен знать об этом?

 Он ничего не ответил, просто продолжал впиваться в меня взглядом.

 - Разве ты не должен успеть на свой рейс? – Мой голос сорвался. – Ты же должен провести свой последний час в Нью-Йорке по пути в аэропорт?

 - Я понял, что мне все еще есть, что сказать тебе.

 - У тебя есть еще одно вымышленное имя, о котором ты хочешь рассказать мне? Еще одна тайная личность, о которой ты хочешь…

 - Стоп. - Он подходил все ближе и ближе, пока не прижал меня к стене и посмотрел мне прямо в глаза. - Мне нужно, чтобы ты выслушала меня, Обри. Просто, черт возьми, выслушай...

 Я попыталась уйти от него, но он схватил меня за руки и зажал их над моей головой. Затем он использовал свое бедро, чтобы удержать меня.

 - Ты будешь стоять здесь и слушать меня в течение следующих пяти минут, нравится тебе это или нет. - Слова вылетели яростно. - Так как ты вдруг захотела узнать правду, я расскажу тебе эту чертову правду...

 Я пыталась что-то сказать, но он наклонился и прикусил мои губы. Жестко.

 - Ты мне нравилась, когда была Алиссой, а я был Торо, когда мы проводили ночи, разговаривая о твоих смешных домашних заданиях и моей юридической фирме... Ты мне даже нравилась после того, как, черт возьми, солгала мне, и я увидел тебя на собеседовании – ты мне нравилась... - Он крепко сжал мои запястья. - И хотя я знал, что не должен был разыскивать тебя и приводить в свою квартиру в тот день, но я это сделал, и я трахнулся с тобой... После этого, ты мне на самом деле нравилась.

 - Ты серьезно сейчас?

 - Серьезнее не бывает. - Он посмотрел на меня и снова прикусил мою губу, тихо скомандовав, чтобы я молчала. - Я не хотел, чтобы ты нравилась мне, Обри. Я не планировал так делать, и не должен был, но после этого, каждый день я мог думать только о тебе. О тебе и твоем умничающем ротике, и что твоя ложь, возможно, не была так уж страшна, в конце концов.

 - А как насчет твоей лжи? Ты все еще думаешь, что выше морали? Что…

 - Перестань говорить. – Выдавил он. - Позволь мне закончить.

 Я сглотнула, и он пристально посмотрел на меня в течение несколько секунд, прежде чем продолжить.

 - Да, я утаил от тебя тот факт, что был женат, и хотя это было непреднамеренной, но все-таки ложью.

 - Огромной ложью.

 - Обри... - Он схватил меня крепче. - Я не думал об Аве в течение очень долгого времени... Напротив, я думал о тебе каждый день с тех пор, как ты ушла.

 - Нет, ты не думал...

 - Думал. - Он посмотрел мне прямо в глаза. - Я ездил на твои занятия по балету два раза в неделю, пытаясь увидеть тебя, пытаясь поговорить с тобой и извиниться... Я послал вещи в твою квартиру. Я даже приезжал два раза, но это было до того, как я узнал, что ты переехала.

 - Ты говоришь все это, чтобы заняться сексом со мной... - Я покачала головой и отвернулась, но он заставил меня снова повернуться лицом к нему.

 - Я говорю все это, потому что люблю тебя...

 Я ахнула, и на моих глазах начали наворачиваться слезы.

 - Я чертовски люблю тебя, Обри... - повторил он, вытирая мое лицо. - И я сделаю все, что нужно, чтобы доказать тебе это. - Он поцеловал меня. - Ты все еще любишь меня?

 - Нет, не люблю... - Я почувствовала его губы на своих, которые заставили меня замолчать.

 Я не хотела целовать его в ответ, я хотела оттолкнуть его и сказать, чтобы он ушел. Но вместо этого разомкнула губы и позволила его языку проникнуть в мой рот.

 Медленно он освободил мои руки от своего захвата и переместил их на талию, не отрываясь при этом от моих губ. Он не давал мне шанса ни говорить, ни дышать. Он просто целовал меня до безумия.

 - Если ты можешь честно сказать, что не любишь меня, - прошептал он, медленно отодвигаясь от меня, - то я оставлю тебя в покое.

 - А если не могу? - Спросила я, задыхаясь.

 - Если ты не можешь, тогда покажешь мне свою комнату, чтобы мы могли с тобой перезнакомиться.

 - Перезнакомиться? - Я застонала, когда он обхватил мою попку. – Это такое условное обозначение разговора?

 - Это условное обозначения траханья.

 - Это убило бы тебя, чтобы хоть раз сказать заниматься любовью?

 - Зависит от того, любишь ты меня на самом деле или нет.

 Тишина.

 Как только его пальцы добрались до молнии сзади на юбке, то мягко потянули за нее, в то время как я смотрела ему в глаза.

 - Я ненавижу тебя, - сказала я, заставив его приподнять бровь. - Если ты сказал все эти вещи только для того, чтобы заставить поверить меня в свои надежды, я никогда не прощу тебя.

 - Ты до сих пор не поняла... - Он поцеловал меня нежно. - Я имел в виду каждое слово, которое сказал. - Он расстегнул молнию. - И мне действительно нужно знать, любишь ли ты все еще меня или нет, потому что... - Он замолчал.

 Моя юбка упала на пол, и он оттянул стринги от талии, пока они не разорвались.

 - Обри, скажи мне... Скажи мне прямо сейчас.

 Я ахнула, когда он скользнул пальцем в меня, как он застонал от того, насколько я была влажной.

 - Да...

 - Да? - Он двигал своим пальцем. - Да, что?

 - Да, я… - Я сделала паузу, когда он начал целовать мои губы. - Да, я все еще люблю тебя.

 - Где твоя спальня?

 Я указала налево, и он сразу же потащил меня по коридору, закрывая за нами дверь. Он даже не дал мне возможности раздеться. Его руки были повсюду, расстегивая рубашку, разрывая мой лифчик и лаская грудь.

 Я наклонилась и расстегнула ширинку, снимая его штаны. Тогда он бросил меня на кровать, забравшись сверху.

 Я раздвинула ноги, приподняв бедра так, чтобы он мог войти в меня, но он так не сделал. Вместо этого он поцеловал меня в шею, прошептав, как сильно скучал по мне, как я была нужна ему.

 - Эндрю... - Я почувствовала, как его член трется о мое бедро.

 Он медленно переместил рот к моей груди, поглаживая ее и лаская языком соски. Его поцелуи опускались все ниже и ниже, вплоть до моих бедер.

 Я закрыла глаза, когда он коснулся языком клитора и начал дразнящими движениями выводить медленные, чувственные круги.

 - Аах... - Я попыталась сдвинуть ноги, но он прижал их к матрасу и посмотрел на меня.

 - Обри... - Его голос был низким.

 - Да?

 Он кружил пальцем вокруг моего клитора, заставив его набухнуть от удовольствия. - Скажи мне, что я владею этим.

 Я закрыла глаза, когда он увеличил давление, потирая большим пальцем по кругу.

 - Скажи мне, что я владею твоей киской, Обри.

 - Да... - Я извивалась под его рукой. - Да...

 - Скажи это. - Он не дал мне перевернуться. – Мне нужно, чтобы ты сказала это.

 По всей моей спине побежали мурашки, и я, наконец, посмотрела на него. - Да... Ты владеешь ей.

 Он улыбнулся и снова прижал голову между моих ног, поглощая меня, заставляя кричать, что есть мочи, но не дал мне кончить.

 Вместо этого, он перевернул меня. - Встань на четвереньки.

 У меня перехватило дыхание, и я медленно сделала, как он попросил, и следующее, что я почувствовала, было поглаживание моей попки и прокладывание поцелуев по спине.

 - Я все еще не получил каждый твой дюйм... - сказал он, резко сжав мои ягодицы. - Но я приберегу это до того времени, когда посчитаю, что ты готова...

 Я пробормотала что-то, когда он начал входить в мою киску медленно и осторожно, заставляя меня наклониться вперед. Он вынул резинку из моих волос и потянул меня назад, шепча. - Там будут такие же ощущения, как и здесь... Может быть, даже лучше...

 - Аах...

 - И когда это произойдет, то ты позволишь мне кончить в тебя... - Его другая рука плавно заскользила по боку и сжала мою грудь. - Я хочу, чтобы ты прочувствовала все до последней капли...

 - Эндрю. - Я схватилась за простынь.

 - Да?

 Я не ответила. Я не смогла.

 Он шлепнул меня по ягодицам, когда грубо входил в меня и шептал мое имя.

 Я наслаждалась каждым толчком, не в состоянии отпустить простынь, и когда я почувствовала, что приближаюсь к оргазму, в то время как он своими пальцами подверг пыткам мой клитор, то в очередной раз не дал мне кончить.

 Он вышел из меня, заставив хныкать, а затем снова вошел. Полностью погрузившись, он смотрел мне в глаза, медленно скользя своим членом вперед-назад, заглушая мои крики ртом.

 Я чувствовала, как его член пульсировал во мне, чувствовала, как мои мышцы сжались, в то время как он выругался мне в губы и наши взгляды снова встретились, мы одновременно достигли оргазма.

 Я упала ему на грудь, тяжело дыша. - Эндрю, я...

 Он прервал меня поцелуем. - Я тоже тебя люблю...

 Мы лежали так, переплетенные, как будто вечность – он перебирал пальцами мои волосы, я гладила его по груди.

 - Ты в порядке? – спросил он.

 - Да...

 Он скатился с кровати и встал, чтобы выбросить презерватив. - Иди сюда.

 Я не могла двигаться. Я все еще ощущала слабость от последнего оргазма.

 Он покачал головой и просунул руки под мои бедра, подняв меня. Затем вынес из комнаты, проверяя при этом каждую дверь, которую мы проходили. Когда мы добрались до ванной, он поставил меня на пол.

 - Я не думаю, что могу стоять достаточно долго, чтобы принимать душ... - прошептала я.

 Он проигнорировал меня и включил воду. - Мы не собираемся принимать душ. - Он взял меня на руки и осторожно положил в ванну.

 Залезая вслед за мной, он схватил пустую бутылку и наполнил ее теплой водой. Затем он осторожно вылил ее на мою голову.

 Он схватил шампунь с полочки и нанес несколько капель на волосы, намыливая до пены.

 Я слышала, как он задавал мне вопросы, что-то о том, как я себя чувствовала, или хотела бы я поговорить с ним обо всем, что у меня на уме, но когда его пальцы продолжили массировать кожу моей головы, все темнело.

 Я проснулась в постели одна.

 Не было никакой записки от Эндрю, и всей его одежды тоже не было.

 Я начала думать, что мне приснилось, что мы занимались с ним любовью, но я заметила его бумажник, лежащий на тумбочке. Я откинула одеяло и улыбнулась, когда увидела, что он одел на меня шелковую ночнушку.

 Я прошлась из комнаты по коридору и увидела, как он стоял на балконе и курил сигару.

 - С каких это пор ты куришь? - Я вышла к нему.

 - Я не часто, - сказал он. - Только тогда, когда мне нужно подумать.

 Я кивнула и посмотрела в ночное небо, но вдруг почувствовала, как он потянул меня к себе.

 - Ты не хочешь спросить, о чем я думаю? - Ухмыльнулся он. - Наверняка у тебя есть вопросы.

 - Хочу, Лиам.

 - Мы можем поговорить об этом.

 - Сейчас?

 - Если ты этого хочешь... - Он положил сигару и повел меня к стулу, притянув к себе на колени. - Как давно ты знала об этом?

 - Пару недель...

 - Хм.

 Я покачала головой. - Бах и Гринвуд знают, кто ты на самом деле?

 - Да.

 - Так почему же ты тогда скрываешь это от всех остальных?

 - В независимости от того, уважаемый это адвокат или нет, никто не хочет брать себе такого, у которого есть прошлое в газетах... Это придает плохую репутацию фирме высокого профиля. - Он поцеловал мое плечо.

 - Какой была Эмма?

 Он вздохнул, посмотрев на меня. - Она была замечательной...

 Я думала о том, чтобы сменить тему, но он продолжил говорить.

 - Она ненавидела, когда я уходил на работу, а иногда просилась приехать ко мне, и я ей разрешал... - Его голос был низким. - Но тогда я не мог закончить свои дела, потому что парк был через дорогу, и она всегда хотела поиграть... Всегда.

 - Она ходила за тобой и дома? - Спросила я.

 - Она была моей тенью. Она могла прийти и лечь спать на диване, если я работал. Если она видела, как я выходил из комнаты, чтобы поговорить по телефону, то скрещивала руки и делала обиженный вид, если я не звал ее послушать. - Он усмехнулся, но ничего не сказал.

 - Могу я тебя спросить о чем-то? - Я прислонилась к его груди.

 - Если я скажу, нет, то не думаю, что тебя это остановит...

 - Куда мы двигаемся?

 - Что ты имеешь в виду?

 - Я имею в виду... Что происходит сейчас с нами?

 Он посмотрел на меня в замешательстве. – С нами?

 - Мы находимся в отношениях? Собираешься ли ты остаться со мной или собираешься вернуться на Дэйт-Мэтч?

 Он смотрел на меня в течение долгого времени. - Я не могу остаться в Нью-Йорке, Обри. Я думаю, ты можешь понять, почему...

 - У тебя не было планов оставаться помимо сегодняшней ночи, не так ли?

 - Не было.

 - И ты уедешь утром?

 - Да. - Он попытался поцеловать мои волосы, но я отошла. - Таким образом, это был просто способ заполучить меня, прежде чем ты бы уехал домой? Скажи все, как есть, чтобы ты мог почувствовать себя лучше, когда уедешь?

 - Я хотел, чтобы ты знала, что я люблю тебя до того, как я уехал.

 - А заодно и потрахаться, конечно же.

 - Конечно. - Он усмехнулся, но я не ответила на его улыбку.

 - Я просила тебя не будить во мне надежды, Эндрю. - Я сделала шаг назад. - И ты все-таки сделал это.

 - Что ты от меня хочешь, Обри? Начать жить вместе? Чертово предложение?

 - Я хочу, чтобы ты остался... И если ты не можешь остаться, то я хочу, чтобы ты ушел... сейчас.

 - Обри...

 - Сейчас, - сказала я. - Мы все еще можем быть друзьями, но я не хочу…

 - Стоп. - Он притянул меня к себе и впился губами. - Мы больше, чем друзья... И всегда были. Я просто не могу быть с тобой прямо сейчас.

 Я открыла рот, чтобы возразить, но он снова и снова целовал меня, прошептав, когда сжал мою грудь. - Я действительно предпочел бы, чтобы мы провели остальную часть ночи в постели и не ругаясь..

Глава 17

  Откладывать:

  Приостановить процесс: приостановить деятельность суда, законодательного органа или комитета на неопределенный срок.

  Несколько недель спустя...

                                                     Обри 

 Я стояла на пальцах ног за кулисами, опрокидывая голову к потолку, репетируя финальный выход спектакля в последний раз. Я должна была быть счастлива и улыбаться, быть вне себя от радости по поводу того, что собиралась дебютировать в главной роли в постановке Балетной труппы Нью-Йорка, но не была. Далеко не была.

 Я чувствовала себя одинокой, и знала, что ни количество аплодисментов, ни похвальные отзывы не устранят эти чувства.

 Я до сих пор не могла выбросить с головы последние несколько моментов с Эндрю: ранний утренний секс в душе, секс возле моей двери, секс в лимузине по дороге в аэропорт. (А также была шумная заключительная игра в туалетной комнате аэропорта...)

 Он сказал, что любит меня и не хочет оставлять, но все-таки оставил.

 Наши отношения сейчас сводятся к разговорам по телефону каждую ночь, рассказывая о том, как мы проводили дни, наслаждаясь фантазиями друг друга в свободное время, но этого не было достаточно. И я знала, что этого не будет достаточно для меня еще слишком долгое время.

 Он был нужен мне здесь.

 - Сорок минут каждому! – Рабочий сцены проскользнул мимо меня. – По местам через сорок минут!

 Я сделала глубокий вдох и подошла к зеркалу, которое висело возле кулисы. Посмотрев на себя, я проверила сегодняшний костюм - мерцающий белый облик, о котором можно было только мечтать: сверкающие кристаллы украшали каждый дюйм балетного трико, пачка была недавно взбита и покрыта блеском, а головная лента с перьями была гораздо более четко очерчена и с большим количеством слоев, чем та, которую я надевала в Дарэме.

 - Обри? - Позвал знакомый голос сзади.

 - Мама? - Я обернулась. - Что вы делаете за кулисами?

 - Мы хотели прийти и пожелать тебе удачи лично. - Она кивнула на моего отца.

 - Спасибо...

 - Мы также хотим, чтобы ты знала, что, несмотря на то, что мы по-прежнему хотим, чтобы ты продолжила обучение в юридической школе, мы очень гордимся, что ты добиваешься своей собственной мечты.

 Я улыбнулась. - Спасибо, еще раз.

 - И мы также очень, очень гордимся иметь такую дочь, потому что ты – такой источник вдохновения для всех студентов колледжа, которые сформируют список избирателей на выборах в этом году - студенты, у которых есть аналогичные мечты и стремления относительно карьеры в искусстве.

 - Что?

 - Вы сняли все это? - Она повернулась к репортеру позади нас, который отключал свое устройство. - Обязательно используйте ту последнюю часть в качестве звукового фрагмента для следующей рекламы.

 - Серьезно?

 - Что? - Она пожала плечами. - Я говорила правду, но нет ничего плохого, чтобы снять про это ролик, ты так не думаешь?

 Я не стала возражать.

 Мой отец подошел и обнял меня, позируя неестественной фотосессии для журналистов, но когда фотограф ушел, он улыбнулся.

 - Я рад за тебя, Обри, - сказал он. - Я думаю, что ты на своем месте.

 - Ты так говоришь, потому что считаешь, поскольку я здесь, то не испорчу кампанию дома.

 - Нет, я знаю, что поскольку ты здесь, то не испортишь кампанию дома. - Он засмеялся. - Но я, тем не менее, рад за тебя.

 - Как обнадеживает...

 - Это правда, - моя мать вмешалась. - Мы рады за тебя.

 - Дамы и господа, мы собираемся начать наше шоу ровно через час! - Проревел мистер Эшкрофт. - Если вы не балерина, танцор или рабочий сцены, пожалуйста, уйдите с моей сцены. Сейчас!

 Родители обняли меня, держась за меня в течение долгого времени. Когда они отстранились, то по очереди поцеловали в щеку, прежде чем уйти.

 Я поправила ленту на голове в последний раз и проверила телефон. Конечно же, было письмо по электронной почте. Эндрю.

 Тема: Удачи.

 «Жаль, что я не могу присутствовать на твоей первой премьере, но я с нетерпением жду, чтобы услышать о ней сегодня вечером, когда ты позвонишь мне.

 Я уверен, что ты запомнишься всей аудитории.

 -Эндрю».

 PS: Я скучаю по тебе.

 Тема: Re: Удачи.

 «Я не буду звонить тебе сегодня. Ты должен был быть здесь. Я буду думать о том, чтобы повторить ее для тебя на следующей неделе.

 -Обри».

 PS: Твое «скучаю по тебе» было бы намного убедительней, если бы предметом письма, которое ты послал два часа назад, не было бы «я скучаю по твоей киске».

 Тема: Re: Re: Удачи.

 «Я знаю, что должен быть там. Поэтому вышеупомянутые извинения.

 И ты позвонишь мне.

 -Эндрю».

 PS: Я скучаю по вас обеим.

 Тема: Re: Re: Re: Удачи.

 «Я действительно хотела, чтобы ты был здесь...

 -Обри».

 Я выключила свой телефон, чтобы у меня не было возможности переписываться с ним. Мне нужно было сосредоточиться.

 Все репетиции и уроки танцев, которые у меня были на протяжении последних двадцати двух лет, привели меня к этому моменту. Через тридцать шесть минут каждое мое движение будет показываться для одной из крупнейшей аудитории в мире танца.

 Это должно получить оценку непоколебимых критиков – самых ярых поклонников балета, и газеты, наверное, опубликуют ранние отзывы, которые могут решить судьбу постановки. Но сейчас, в данный момент, все это не имело значения.

 Это была моя мечта, я, наконец, жила ею, и я могла только постараться, что буду самой лучшей, какой только смогу.

 - Вы готовы, мисс Эверхарт? - Мистер Эшкрофт положил руки мне на плечи. – Вы готовы показать этому городу, что ваше место здесь?

 Я кивнула. - Безусловно, сэр.

 - Хорошо, потому что я тоже готов, чтобы они увидели это. - Он хлопнул в ладоши над головой, указав остальным танцорам собраться вокруг нас.

 - Дамы и господа, это официальная премьера, - сказал он. - Вы упорно работали в течение нескольких месяцев, задействовав каждый необходимый час и даже более того, и я верю, что сегодняшнее исполнение Лебединого озера будет лучшим, что эта аудитория когда-либо увидит. - Он замолчал. - Если так не будет, то я гарантирую, что вы поплатитесь за это завтра утром на репетиции.

 Раздались стоны. Мы знали, что он не шутил.

 - Я буду сидеть на балконе, который находится в центре, и я не дам вам ни одного хлопка, не намека на аплодисменты, если шоу будет менее чем совершенное. Все ясно?

 - Да, сэр. - Мы вместе пробормотали, по-прежнему запуганные его властью.

 - Хорошо. Займите свои места теперь. - Он отошел от нас и щелкнул пальцами. – Сделайте так, чтобы я гордился. - Я заняла свое место в центре сцены и повернулась спиной к занавесу, подняв руки над головой. Я услышала, как оркестр сделал заключительные настройки своих инструментов, как пианист переигрывал припев, который он пропустил на репетиции сегодня утром, а потом я услышала тишину.

 Оглушающую тишину.

 Огни в галерке замерцали, сначала медленно, потом быстрее, и все потемнело.

 Пять... четыре... три... два...

 Пианист заиграл первую строфу композиции, и занавес поднялся, а свет прожектора был направлен прямо мне в спину.

 Лебединый состав, двадцать балерин, одетые в дополняющие белые пачки, образовали круг вокруг меня, и, когда они стояли на пальцах ног, наклонив свои головы назад, я медленно повернулась лицом к аудитории, приостанавливаясь, осматривая все незнакомые лица, а затем я стала потерянной в своем собственном мире.

 Я была Одеттой, королевой лебедей, и я была влюблена в принца с первого взгляда, танцуя с ним под сверкающим шаром огней, рассказывая, что он должен поклясться в вечной любви ко мне, если хочет разрушить заклятье моего озера.

 Затрудненное дыхание аудитории можно было услышать сквозь музыку, но я сосредоточилась.

 Я легко перешла от белого, нежного лебедя, который не хотел не что иное, как влюбиться, в черного, злого лебедя, Одиллию, который хотел предотвратить это.

 Я показывала любовь, горе, и опустошение в течение двух часов, ни разу не остановившись, чтобы отдышаться, не пропустив ни одной детали.

 В последнем отрывке, где любовь всей моей жизни клянется умереть со мной взамен того, чтобы следовать своему ошибочному предпочтению черному лебедю, я не могу не отклониться от хореографии.

 Вместо того, чтобы взять его за руку и позволить привести меня к «воде», я запрыгнула ему на руки, позволяя держать себя высоко, чтобы видели все другие лебеди. А затем мы закружились в забвении, «умирая» вместе.

 Музыка начала стихать, становясь полумрачной, полутоновой, а огни погасли, не оставляя ничего. Завершая все темнотой.

 И тишина.

 Внезапно раздались бурные аплодисменты из зала, а одобрительные возгласы «Браво!», «На бис!», «Брависсимо!» отозвались эхом от стен.

 Огни рампы зажглись, и я поклонилась, всматриваясь в море довольных лиц: мистер Петров был впереди, по центру, кивая, в то время как хлопал, говоря губами «Хорошая работа, хорошая работа». Моя мама вытирала слезу с глаза и смотрела на отца, говоря «Это наша дочь». Даже мистер Эшкрофт, все еще с каменным лицом, стоял и аплодировал, остановившись, как только его глаза встретились с моими.

 - Браво. – Произнес он беззвучно, прежде чем отвернуться.

 С застывшей улыбкой на лице я осматривала комнату, ища одного человека, которого хотела, единственного человека, которого я должна была видеть, но его не было.

 - Спасибо вам, дамы и господа, за посещение нашей премьеры, - сказала одна из постановщиц, когда вышла на сцену. - В соответствии с нашей традицией премьеры мы теперь представим вам участников нашей труппы...

 Я попыталась сосредоточиться на представлениях, попыталась сосредоточиться на ком-то другом, кроме Эндрю, но, когда поднимала голову с очередного поклона, то увидела его.

 Он был там, в первом ряду, последнее место слева. Он смотрел на меня и улыбался, произнеся губами «Поздравляю».

 - И последнее, но не менее важное, наша главная леди ночи и новая прима-балерина в NYCB - Обри Эверхарт! – сказала постановщица в микрофон, и зрители громко поприветствовали.

 - Мисс Эверхарт? - Она толкнула меня, прошептав. - Мисс Эверхарт, вы должны сделать завершающий поклон и уйти со сцены...

 Я не двигалась. Я продолжала смотреть на Эндрю.

 - Мисс Эверхарт? - Прошептала она, более резко теперь. – Поклонитесь и идите за кулисы... Сейчас...

 Я отошла от нее и направилась прямо к Эндрю, спеша сойти со сцены. Я стояла перед ним, глядя прямо в глаза, игнорируя шум от сбитой с толку толпы.

 Постановщица сказала еще несколько слов, и мистер Эшкрофт распорядился, чтобы занавес опустился без меня.

 После заключительных аплодисментов зрители начали покидать зал, а я, наконец, обрела свой голос.

 - Я думала, ты сказал, что не приедешь... - прошептала я. - Ты приехал сюда только, чтобы посмотреть мое выступление или останешься немного дольше?

 - Я останусь подольше.

 - Это значит навсегда?

 - Нет. - Он вытер мои слезы. - Это означает, что я останусь здесь, пока ты не поймешь, насколько ужасный этот город и пока не будешь готова уехать.

 - Я подписала контракт на три года.

 - Каждый контракт является предметом переговоров. - Он улыбнулся и притянул меня в свои объятия. - И если ты не извинишься за то, что испортила финал, они просто могли бы рискнуть нарушить его и уволить тебя...

 - Где ты будешь работать? - Спросила я. – Ты собираешься заниматься юридической практикой? Можешь ли ты практиковать в качестве адвоката?

 Он поцеловал мои губы. - Я буду преподавать в Нью-Йоркском университете.

 - Что? - Мое сердце сразу начало переживать за будущих студентов. - Почему?

 - Что ты имеешь в виду, почему?

 - Ты ужасный учитель, Эндрю... Все стажеры в GBH тебя возненавидели.

 - Мне наплевать.

 - Я серьезно... - Я была на самом деле обеспокоена. - Я думаю, тебе следует пересмотреть решение. Преподавание не для всех, так что…

 - Во-первых, - сказал он, перебив меня и ужесточив свои объятия. – Я, черт возьми, хороший учитель. Это просто зависит от предмета... - Он провел пальцем по моим губам. - Я могу напомнить, как обучал тебя делать кое-что очень хорошо...

 Я покраснела.

 - Во-вторых, в последний раз я проверил, все стажеры в GBH были совершенно необучаемыми, и они были тупыми, как пробка - все, кроме одного.

 - Та, которая была гребаной лгуньей?

 - Да, - сказал он. – Именно она.

 - Я слышала, что она поломала все твои правила. - Я поднесла руку к его лицу. - Я слышала, что она закончила твой “один ужин, одну ночь, и никаких повторов”...

 - Я уверен, что она не сделала это.

 - Это как? - Я прищурилась на него. - Это все еще происходит? Это до сих пор твой персональный девиз?

 - В какой-то степени, - сказал он, прижав губы к моим. – Поскольку мне до сих пор нравится, как это звучит, и я буду встречаться только с ней с этого времени, я просто заменю слово «один» на «больше»...

 Эпилог

 Шесть лет спустя...

 Нью-Йорк, Нью-Йорк

 Эндрю

 Я стоял перед аудиторией в Нью-Йоркском университете, отсчитывая секунды до окончания занятий, спрашивая себя, почему я когда-либо согласился на это.

 - Есть ли вопросы? - Я посмотрел на часы.

 Несколько рук взлетели вверх.

 - Я отвечаю только на три. - Я указал на молодую женщину в первом ряду. - Да, вы. Какой вопрос?

 - Гм... - Она покраснела. - Доброе утро, профессор Гамильтон. Меня зовут…

 - Меня не волнует, как вас зовут. Какой у вас вопрос?

 - Гм, уже около двух недель, как начался семестр, и вы до сих пор не дали нам учебный план...

 Я проигнорировал ее и указал на спортсмена в заднем ряду. - Да?

 - Вы также не сказали нам, какие книги мы должны купить...

 - Кто-нибудь в этой аудитории знает определение слова вопрос? - Я выбрал последнего студента, рыжего, который сидел у окна. - Да?

 - Это правда, что мы обязаны по очереди приносить вам кофе каждый день?

 Я посмотрел на чашку кофе на столе около журнала, в котором значилось, кто из студентов принес его сегодня.

 - Это не требование, - сказал я, взяв чашку. - Но если вы пропустите свой день, чтобы принести мне кофе, я могу заверить, что все в этой группе пожалеют об этом.

 Они застонали коллективно и покачали головами. Некоторые из них все еще сидели с поднятыми руками, но с меня на сегодня хватит.

 - Прочитайте страницы 153 - 260 из распечатки к следующему уроку. Я ожидаю, что вы будете знать все подробности каждого отдельного случая. Все свободны. - Я вышел, больше ничего не сказав.

 Сев в машину, я заметил новое письмо по электронной почте на телефоне.

 Тема: Ванная комната.

 «Спасибо, что отправил мне очень неуместную записку с цветами сегодня. Все в моей труппе теперь знают, что мы с тобой до сих пор занимаемся сексом в нашей новой ванной.

 Почему ты такой нелепый?

 -Обри».

 Тема: Re: Ванная комната.

 «Ты очень радуешься цветам. Я надеюсь, что они тебе понравились. И это была не «записка», которую я тебя послал. Это было требование, которое должно удовлетвориться в ближайшие несколько часов.

 Почему ты отрицаешь, что любишь это?

 -Эндрю».

 Я мог только представить, как она закатывает глаза при моем последнем сообщении, поэтому увеличил скорость автомобиля и помчался домой.

 Даже при том, что я провел последние шесть лет здесь, я по-прежнему вырабатывал в себе терпимость к вещам, которые я когда-то ненавидел, которые теперь беспокоили меня все меньше и меньше, но мне еще предстояло пройти долгий путь.

 Некоторые воспоминания никогда не смогут быть вытесненными...

 Однако Обри была полностью очарована и заворожена этим городом. Всякий раз, когда она не гастролировала с балетной труппой, то настаивала, чтобы мы посетили каждый ресторан, театр и все возможные достопримечательности, пытаясь заставить меня влюбиться во все снова.

 Я припарковался напротив нашего дома, недавно приобретенного кирпичного здания в Бруклине, и поднялся по ступенькам.

 - Обри? - Позвал я, открыв дверь. - Ты здесь?

 - Да. – Отозвалась она издалека. - И я не в ванной комнате.

 - Ты будешь там в конечном итоге. - Я шел по коридору, остановившись, когда увидел, как она вешает очередную рамку в своем кабинете.

 Стены были покрыты картинами, где она стоит в центре сцены, различные картины, где она открывала спектакль.

 - Может мне надо построить еще одну комнату для тебя и твоих фотографий? – спросил я. – У тебя больше нет места.

 - Нет, я думаю, что это последняя.

 - Ты все-таки увольняешься в конце месяца? - Я подошел к ней сзади и поцеловал в шею. - Или ты передумала уже?

 - Я не меняю своих намерений. - Она повернулась ко мне лицом. - Я думаю, что это время для меня, чтобы сосредоточиться на чем-то новом.

 - Становясь женской версией мистера Эшкрофта, когда ты преподаешь?

 - Я не буду такой плохой, - сказала она. - Но я действительно нуждаюсь в перерыве, как ты сказал, я так думаю...

 Я кивнул. Я оказывал чрезвычайную поддержку на протяжении ее профессиональной карьеры, путешествуя с ней по странам, чтобы смотреть некоторые спектакли, нанимая личного массажиста, который был в ее полном распоряжении, и документируя все ее достижения из газет.

 Но я недавно обратил внимание на изменения в ее отношении: хоть она и была счастлива, когда шла на репетицию, еще счастливее, когда рассказывала мне о новых вещах, которые компания пробовала, но она, казалось, больше интересовалась жизнью за пределами труппы, таким образом, я предположил, что ей надо взять небольшой перерыв.

 Я все еще пытался выяснить, как она истолковала мой предложенный «перерыв» в качестве «увольнения».

 - Мне понравилось танцевать в России. - Она улыбнулась, указывая на фото. - Ты помнишь это?

 - Помню... – Сказал я, продолжив свою атаку на ее шею и проскользнув рукой под блузку.

 Она пробормотала что-то, когда я потер большим пальцем вокруг ее соска и мягко прикусил кожу. Но потом она отошла. – Мне действительно нужно, чтобы ты отправил по факсу мой пересмотренный контракт в компанию... Я должна сообщить им официально к пяти часам.

 - После ванной. - Я сжал ее руку. - У нас есть четыре часа.

 Она закатила глаза, но сдалась, последовав за мной в ванную.

 Я включил воду и стащил ее платье через голову. - Если ты одержима уходом от выступлений и будешь просто учить, то мы сможем больше времени проводить вместе.

 - Больше времени для тебя, чтобы убедить меня покинуть Нью-Йорк?

 - У нас действительно нет причин, чтобы остаться, - сказал я, запуская пальцы в ее волосы. - Если ты собираешься преподавать, то можешь уехать.

 - А если я не буду преподавать? Если я решу продолжить танцевать вместо этого?

 - Я куплю абонемент на спектакли. - Я взял ее лицо руками, приподнимая бровь. - Я никогда не просил тебя уволиться, Обри... Я просто думаю, что тебе нужен перерыв. Ты не брала и на неделю отпуск более чем за шесть лет...

 - Я собираюсь сделать перерыв...

 - Продлится ли это более двух дней?

 - Намного дольше...

 - Две недели?

 - Это будет, по крайней мере, девять месяцев...

 - Что? - Я отошел назад, в шоке. Мы перестали предохраняться, как только стали жить вместе, но она все еще контролировала это. – О чем ты говоришь, Обри?

 - Я говорю о том, что ты будешь папой, - сказала она почти шепотом. - И я думаю, что это достаточно веская причина для нас, чтобы остаться...

 Я молчал в течение нескольких секунд, прижав свою ладонь к ее плоскому животу.

 - Ты в порядке? - Спросила она. - Разве это не то, чего ты хотел? Я думала сказать тебе сегодня утром, но ты спешил, поэтому…

 Я прервал ее глубоким поцелуем и притянул к себе, поглаживая руками ее обнаженную спину. - Я более чем в порядке... - Я посмотрел ей в глаза. - Это то, чего я хотел...

 - Я люблю тебя, - пробормотала она возле моих губ, и я ответил тем же.

 Задыхаясь, она прислонилась к двери душевой кабинки. - Можешь ли ты отправить по факсу мое письмо теперь? На самом деле было бы неплохо, если бы на этот раз я сделала что-то вовремя, потому что у тебя совсем нет самообладания, и ты был слишком занят, трахая меня.

 - Я определенно отправлю по факсу твое письмо... - Я втянул ее губу в рот и сжал ягодицы. - После ванной.

Эпилог

Шесть лет спустя...

Нью-Йорк, Нью-Йорк

                                                        Эндрю

Я стоял перед аудиторией в Нью-Йоркском университете, отсчитывая секунды до окончания занятий, спрашивая себя, почему я когда-то согласился на это.

- Есть ли вопросы? - Я посмотрел на часы.

Несколько рук взлетели вверх.

- Я отвечаю только на три. - Я указал на молодую женщину в первом ряду. - Да, вы. Какой вопрос?

- Гм... - Она покраснела. - Доброе утро, профессор Гамильтон. Меня зовут…

- Меня не волнует, как вас зовут. Какой у вас вопрос?

- Гм, уже около двух недель, как начался семестр, и вы до сих пор не дали нам учебный план...

Я проигнорировал ее и указал на спортсмена в заднем ряду. - Да?

- Вы также не сказали нам, какие книги мы должны купить...

- Кто-нибудь в этой аудитории знает определение слова вопрос? - Я выбрал последнего студента, рыжего, который сидел у окна. - Да?

- Это правда, что мы обязаны по очереди приносить вам кофе каждый день?

Я посмотрел на чашку кофе на столе около журнала, в котором значилось, кто из студентов принес его сегодня.

- Это не требование, - сказал я, взяв чашку. - Но если вы пропустите свой день, чтобы принести мне кофе, я могу заверить, что все в этой группе пожалеют об этом.

Они застонали коллективно и покачали головами. Некоторые из них все еще сидели с поднятыми руками, но с меня на сегодня хватит.

- Прочитайте страницы 153 - 260 из распечатки к следующему уроку. Я ожидаю, что вы будете знать все подробности каждого отдельного случая. Все свободны. - Я вышел, больше ничего не сказав.

Сев в машину, я заметил новое письмо по электронной почте на телефоне.

Тема: Ванная комната.

«Спасибо, что отправил мне очень неуместную записку с цветами сегодня. Все в моей труппе теперь знают, что мы с тобой до сих пор занимаемся сексом в нашей новой ванной.

Почему ты такой нелепый?

-Обри».

Тема: Re: Ванная комната.

«Ты очень радуешься цветам. Я надеюсь, что они тебе понравились. И это была не «записка», которую я тебя послал. Это было требование, которое должно удовлетвориться в ближайшие несколько часов.

Почему ты отрицаешь, что любишь это?

-Эндрю».

Я мог только представить, как она закатывает глаза при моем последнем сообщении, поэтому увеличил скорость автомобиля и помчался домой.

Даже при том, что я провел последние шесть лет здесь, я по-прежнему вырабатывал в себе терпимость к вещам, которые я когда-то ненавидел, которые теперь беспокоили меня все меньше и меньше, но мне еще предстояло пройти долгий путь.

Некоторые воспоминания никогда не смогут быть вытесненными...

Однако Обри была полностью очарована и заворожена этим городом. Всякий раз, когда она не гастролировала с балетной труппой, то настаивала, чтобы мы посетили каждый ресторан, театр и все возможные достопримечательности, пытаясь заставить меня влюбиться во все снова.

Я припарковался напротив нашего дома, недавно приобретенного кирпичного здания в Бруклине, и поднялся по ступенькам.

- Обри? - Позвал я, открыв дверь. - Ты здесь?

- Да. – Отозвалась она издалека. - И я не в ванной комнате.

- Ты будешь там в конечном счете. - Я шел по коридору, остановившись, когда увидел, как она вешает очередную рамку в своем кабинете.

Стены были покрыты картинами, где она стоит в центре сцены, различные фотографии, где она открывала спектакль.

- Может мне надо построить еще одну комнату для тебя и твоих фотографий? – спросил я. – У тебя больше нет места.

- Нет, я думаю, что это последняя.

- Ты все-таки увольняешься в конце месяца? - Я подошел к ней сзади и поцеловал в шею. - Или ты передумала уже?

- Я не меняю своих намерений. - Она повернулась ко мне лицом. - Я думаю, что это время для меня, чтобы сосредоточиться на чем-то новом.

- Становясь женской версией мистера Эшкрофта, когда ты преподаешь?

- Я не буду такой плохой, - сказала она. - Но я действительно нуждаюсь в перерыве, как ты сказал, я так думаю...

Я кивнул. Я оказывал чрезвычайную поддержку на протяжении ее профессиональной карьеры, путешествуя с ней по странам, чтобы смотреть некоторые спектакли, нанимая личного массажиста, который был в ее полном распоряжении, и документируя все ее достижения из газет.

Но недавно я обратил внимание на изменения в ее отношении: хоть она и была счастлива, когда шла на репетицию, еще счастливее, когда рассказывала мне о новых вещах, которые компания пробовала, но она, казалось, больше интересовалась жизнью за пределами труппы, таким образом, я предположил, что ей надо взять небольшой перерыв.

Я все еще пытался выяснить, как она истолковала мой предложенный «перерыв» в качестве «увольнения».

- Мне понравилось танцевать в России. - Она улыбнулась, указывая на фото. - Ты помнишь это?

- Помню... – Сказал я, продолжив свою атаку на ее шею и проскользнув рукой под блузку.

Обри пробормотала что-то, когда я потер большим пальцем вокруг ее соска и мягко прикусил кожу. Но потом она отошла. – Мне действительно нужно, чтобы ты отправил по факсу мой пересмотренный контракт в компанию... Я должна сообщить им официально к пяти часам.

- После ванной. - Я сжал ее руку. - У нас есть четыре часа.

Она закатила глаза, но сдалась, последовав за мной в ванную.

Я включил воду и стащил ее платье через голову. - Если ты одержима уходом от выступлений и будешь просто учить, то мы сможем больше времени проводить вместе.

- Больше времени для тебя, чтобы убедить меня покинуть Нью-Йорк?

- У нас действительно нет причин, чтобы остаться, - сказал я, запуская пальцы в ее волосы. - Если ты собираешься преподавать, то можешь уехать.

- А если я не буду преподавать? Если я решу продолжить танцевать вместо этого?

- Я куплю абонемент на спектакли. - Я взял ее лицо в руки, приподнимая бровь. - Я никогда не просил тебя уволиться, Обри... Я просто думаю, что тебе нужен перерыв. Ты не брала и на неделю отпуск более чем за шесть лет...

- Я собираюсь сделать перерыв...

- Продлится ли это более двух дней?

- Намного дольше...

- Две недели?

- Это будет, по крайней мере, девять месяцев...

- Что? - Я отошел назад, в шоке. Мы перестали предохраняться, как только стали жить вместе, но она все еще контролировала это. – О чем ты говоришь, Обри?

- Я говорю о том, что ты будешь папой, - сказала она почти шепотом. - И я думаю, что это достаточно веская причина для нас, чтобы остаться...

Я молчал в течение нескольких секунд, прижав свою ладонь к ее плоскому животу.

- Ты в порядке? - Спросила она. - Разве это не то, чего ты хотел? Я думала сказать тебе сегодня утром, но ты спешил, поэтому…

Я прервал ее глубоким поцелуем и притянул к себе, поглаживая руками ее обнаженную спину. - Я более чем в порядке... - Я посмотрел ей в глаза. - Это то, чего я хотел...

- Я люблю тебя, - пробормотала она возле моих губ, и я ответил тем же.

Задыхаясь, она прислонилась к двери душевой кабинки. - Можешь ли ты отправить по факсу мое письмо теперь? На самом деле было бы неплохо, если бы на этот раз я сделала что-то вовремя, потому что у тебя совсем нет самообладания, и ты был слишком занят, трахая меня.

- Я определенно отправлю по факсу твое письмо... - Я втянул ее губу в рот и сжал ягодицы. - После ванной.

Она попыталась в последний раз сбежать, но я припечатал ее к стене и целовал до тех пор, пока ее тело не расслабилось.

Когда она отстранилась, поскольку задыхалась, я обернул ее ногу вокруг своей талии, погружая в нее член дюйм за дюймом.

Ее руки обхватили мою шею, когда она поддалась вверх бедрами, а я в это время схватил ее и насадил на себя.

- Когда мы вернемся с ужина... - прошептал я и скользнул рукой вниз по ее животу к клитору, закружив большим пальцем вокруг него. - Я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не сможешь больше...

Она застонала и впилась ногтями в мою кожу. - Ааах...

- Теперь, когда ты увольняешься, я хочу быть внутри тебя каждый день...

- Эндрю...

Я почувствовал, как напряглось ее тело, и обернул ее другую ногу вокруг своей талии, прижимая ее спину к плитке. - Каждый день...

Ее киска сжала крепче мой член и запульсировала вокруг меня, поэтому я крепко удерживал ее и наблюдал, как она достигала своей кульминации, как целиком и полностью ее накрывал оргазм.

Кусая ее нижнюю губу, я притянул Обри ближе к себе, поскольку еще один оргазм пробивался через ее тело. – Прекрати бороться с ним...

- Я... Я не...

- Обри... - Я посмотрел ей в глаза, когда достиг пика мгновением позже, и мы остались сплетенными в течение нескольких секунд, в то время как вода из душа лилась по нам.

- Я тебя ненавижу иногда... - прошептала она, жестом приказывая, чтобы я отпустил ее ноги.

- Я тоже тебя люблю. - И аккуратно опустил ее.

Я схватил мочалку и медленно начал водить ею по ее телу, остановившись, когда достиг живота. - Ты ходила к врачу?

- Нет. - Она покачала головой. - Я просто сделала тест... завтра пойду.

- Мы пойдем.

Она, казалось бы, собиралась сказать что-то еще, но просто застонала, когда я прижал мочалку к ее бедрам.

- Хорошо, - сказала она, хватая другую мочалку, когда я закончил. – Позволь теперь мне…

- Нет. - Я схватил ее за запястье и указал на скамейку в душе. - Ты можешь сесть.

- Что?

- Иди, садись.

- Серьезно? - Она скрестила руки на груди и прищурилась на меня. - Ты не позволяешь мне оказать ответную любезность, потому что я беременна? В этом дело?

- Да. - Я начал мыть грудь. - Именно так.

Она вздохнула. - Эндрю...

- Я не могу потерять еще кого-то. - Посмотрел в ее глаза. - Я хочу, чтобы ты вообще ничего не делала.

Кивнув, она медленно отошла назад и села на скамейку, продолжая пристально смотреть на меня.

Когда я закончил, то выключил воду и завернул ее в полотенце. Крепко сжимая ее руку, я повел ее в нашу спальню.

- Я должен прикрепить сопроводительную записку относительно твоего письма? - Спросил я.

- Нет, но если у тебя хорошее настроение, то я бы предпочла, чтобы мы пропустили твой факультативный ужин сегодня вечером.

- Этого не будет. - Я закатил глаза и схватил простынь у изголовья. - У тебя достаточно времени, чтобы приготовиться к нему. Я вернусь.

Игнорируя ее глубокие вздохи, я покинул комнату и направился в свой кабинет. Он тоже был обвешен рамками с выступлениями ее балета. И к моей досаде она поместила фотографию, на которой мы целовались, прямо у меня над столом - фотография, которая всегда там оказывалась, и неважно, сколько раз я вешал туда свой оформленный юридический диплом.

Я включил факс и вытащил лоток, остановившись, как только начал читать ее письмо:

«Уважаемый мистер Эшкрофт, сотрудники NYCB и нынешняя труппа,

Я пишу это письмо, чтобы официально уйти в отставку с должности основного танцора компании. Как мы обсуждали ранее, я хотела бы взяться за более полезную роль в течение, по крайней мере, двух лет, где я буду осуществлять некоторые свои личные мечты. Я абсолютно намерена вернуться на сцену, когда придет время, но в этот текущий момент, мне нужно делать то, что лучше для меня и моей будущей семьи.

-Обри Эверхарт»

Обри

Я поправила ремень безопасности и посмотрела на Эндрю. - Как долго ты планируешь оставаться на этом мероприятии сегодня вечером?

- До тех пор, пока все не закончится.

Я закатила глаза, думая о последнем скучном ужине с профессорами, на котором мы были. Половина награжденных заснула через час после начала церемонии.

- Ты номинирован на премию или что-нибудь в этом роде? - Спросила я.

- Почему ты думаешь, что кто-то когда-нибудь номинирует меня на премию?

- Видя, как тебе каким-то образом удалось выиграть «Профессор года» три раза подряд, я уверена, что это вполне реально.

- Нет. - Он улыбнулся. – Банкет «Профессор года» на следующей неделе.

- А сегодня вечером?

- Не все ли равно? - Он положил руку на мое выставленное бедро, аккуратно поглаживая его. - Я хочу, чтобы ты была там. Когда ты собираешься рассказать своим родителям, что беременна?

- Завтра... ты будешь кому-нибудь рассказывать?

Он молчал несколько минут. - Джессике.

- Джессике? - Я рассмеялась. - Серьезно?

- Серьезно, - сказал он. – Она - хороший друг.

Я не могла отрицать этого. Даже при том, что когда-то она была неумолимо влюблена в него, только Джессика поддерживала нас, когда мы переехали в Нью-Йорк. Она звонила раз в месяц, чтобы поздороваться, а также попросить совет касательно свиданий. Она даже иногда обращалась ко мне.

Заезжая на крытую автостоянку, он посмотрел на меня. - Ты перестала принимать противозачаточные несколько месяцев назад, не так ли?

Я кивнула.

- Почему?

- Потому что ты говорил о том, что хочешь ребенка больше, чем ты когда-либо признаешься…

- Я говорил тебе, что хотел, чтобы ты сделала карьеру, достигла всего того, что ты хотела в первую очередь.

- Я и достигла, - сказала я, когда он поставил машину на стоянку.

Он приподнял мое лицо своими руками и уставился на меня, глядя глубоко в глаза. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но раздался внезапный стук в окно.

Парковщик.

Он вздохнул и откинулся назад, позволяя мужчине в белом смокинге взять ключи, в то время как другой мужчина помог мне выйти из машины.

- Приятного вечера, - сказали они оба в унисон.

Эндрю прижал меня к себе, мы прогуливались вдоль дорожки, которая была украшена яркими огнями. Когда мы подошли к стеклянному входу в ресторан, ведущий кивнул.

- Добрый вечер, мистер Гамильтон, - сказал он, когда открыл двери. - Мисс Эверхарт.

- Добрый вечер, - сказала я, удивляясь, как он узнал мое имя.

Я почувствовала, как Эндрю целует мои волосы, когда мы зашли в тускло освещенную комнату, где посетители сидели за столами, застеленными белыми скатертями.

Он повел меня к месту у окна и отодвинул мой стул.

Я осмотрела комнату, заметив, что не было никаких свойственных признаков для крышесносных факультативных встреч. Ни одно лицо не выглядело знакомым, и не было особого упоминания чего-либо, связанного с Нью-Йоркским университетом, в меню ресторана.

Когда я снова повернулась лицом к Эндрю, чтобы спросить его, что происходит, то заметила, что он положил маленькую черную коробочку по центру стола.

- Я собирался ждать до окончания ужина... - он схватил обе мои руки и сердце у меня остановилось. - Но...

Все вокруг поплыло, и я сделала несколько глубоких вдохов. - Но что?

- Я хочу сделать это сейчас. Я думаю, что был очень терпелив в этом вопросе, поэтому…

- Да. - Я отпустила его руки. - Я говорю да... можно открыть?

Он улыбнулся. - Конечно.

Я сделала один последний глубокий вдох перед тем, как открыть коробочку и вытащить…

- Серьги? – спросила я, пытаясь сохранить улыбку на лице, когда посмотрела на сверкающие бриллиантами пуанты.

- Да. - Он кивнул, улыбаясь. - Ты упоминала, что хотела такого плана, как эти, две недели назад, поэтому я приурочил это к твоей новости о ребенке...

Я перестала обращать внимание на остальную часть его предложения и уставилась на ювелирное изделие.

- Тебе не нравится? - Он поднял мой подбородок.

- Нравится, но я... Я думала... - слезы наворачивались на мои глаза. - Да... да, мне очень нравится, Эндрю.

Он поднял брови. - Почему это выглядит так, как будто ты собираешься плакать?

- Я не... - Я встала. - Можешь ли ты, пожалуйста, дать мне минутку?

Я не стала ждать его ответа. Ушла и схватила за локоть официанта, спросив, где туалет.

Мчась туда так быстро, как только могла, я проверила все кабинки прежде, чем выпустить сдерживаемый крик: «Он что, серьезно?!». Затем я дала волю слезам.

Я должна была быть благоразумнее...

Я покачала головой, понимая, что была не в состоянии закончить сегодняшний ужин, не показывая свои эмоции. Я сразу же достала телефон и начала набирать ему сообщение, но он вошел в двери.

- Это женский туалет, - сказала я. - Уйди. Сейчас же.

- Чтобы ты смогла отправить мне сообщение? - Он ухмыльнулся.

- Да. Чтобы я могла отправить тебе сообщение. - Я сделала шаг назад. - Я почти закончила с тем, что собиралась сказать, так что, мог бы ты просто…

- Почему ты плачешь, Обри? - Он шагнул ко мне, заставив меня отступить назад, пока я не уперлась в стену. – Я что-то не то сказал?

- У меня будет твой ребенок, Эндрю. Мы собираемся быть родителями...

- Я в курсе. - Он посмотрел на мой живот и вытер слезы с моих глаз. - Хотя я уверен, что твои гормоны не должны быть затронуты так быстро, если ты беременна всего несколько недель.

- Ты когда-нибудь собираешься сделать мне предложение? - Я не смогла больше сдерживать этот вопрос. – Уже прошло шесть лет...

- Я не помню, чтобы были установлены временные рамки.

- Ты говорил, что после того, как я устрою свою карьеру и... - я вздохнула, когда он вытер еще один поток слез. - Я просто хочу знать, будет это или нет, таким образом, я не буду себя снова обнадеживать... если ты не планируешь когда-либо жениться на мне из-за своего прошлого, потому что думаешь, что я причиню тебе боль, как это сделала Ава, или у тебя просто нет желания когда-либо вступать со мной в долгосрочные отношения, мне просто нужно, чтобы ты сказал мне об этом прямо сейчас, таким образом я смогу…

Я замолчала, как только почувствовала, что он надевает кольцо на мой палец.

- Ты всего лишь должна была подождать двадцать минут. - Он поцеловал меня в лоб, и я посмотрела вниз на кольцо, открыв рот от изумления, когда поднесла его ближе.

Оно было массивное, с огранкой Принцесса, отделано небольшими синими сапфирами по кругу платинового кольца. В том месте, где оправа держала главный драгоценный камень, пересечение граней мерцало в разные стороны на свету.

Я смотрела на него в полном шоке. - Ты собирался сделать мне предложение здесь?

- Нет. - Он поцеловал меня в губы. - На крыше.

Молчание.

- Ты собирался опуститься на одно колено? - Еще одна слеза скатилась по моей щеке.

Он кивнул.

- В присутствии других людей?

Он снова кивнул.

- Ты по-прежнему можешь это сделать?

- Зачем?

- Ради воспоминаний.

- Ты уже сказала «Да».

- Я знаю, но могу временно снять кольцо, чтобы все еще услышать то, что ты хотел сказать. - Я крутила его вокруг пальца, но он остановил меня.

- Если ты снимешь кольцо, я буду считать, что твой ответ «нет»... - он взглянул на меня. - Но так как я знаю, что ты не оставишь меня в покое, пока я не произнесу эти слова, то скажу их ради воспоминаний. - Он схватил меня за руку и повел из туалета, ускоряя шаг.

Открыв перед нами двери, он потянул меня через наружную часть ресторана, где клиенты сидели под белым отапливаемым навесом. Он подвел меня к выступу и накинул куртку на плечи, прежде чем подхватить меня и расположить на холодном камне.

Затем он посмотрел через плечо на посетителей, которые теперь наблюдали за нами подозрительно, когда он встал на одно колено.

- Ты хочешь отредактированную или неотредактированную версию? - Он посмотрел в мои глаза.

- Неотредактированную...

- Ладно. - Он взял мою правую руку и поместил в свою. - Обри... в начале наших отношений была ложь, огромная чертова ложь, но по какой-то странной причине, я не мог быть счастливее, чем тогда.

Он замолчал. - За последние шесть лет, мы прокладывали наш путь к правде, и хотя порой это причиняло боль, но я могу честно сказать, что это более чем стоило того.

Я покраснела, поскольку люди за его спиной притихли, так как пытались услышать, что он говорит.

- Я хотел сделать тебе предложение несколько лет назад, но не хотел мешать или отвлекать тебя от сосредоточения на твоей карьере, так что я купил кольцо и решил, что буду ждать, пока ты достигнешь всего, что хотела, пока мы не смогли бы действительно наслаждаться некоторым временем вместе.

Женщина встала и положила свою руку на сердце, изрекая. - Ой...

- И даже при том, что ты овладела моими мыслями, как никто другой, и продолжаешь выталкивать меня из моей зоны комфорта... нет больше никого, с кем бы я хотел быть, и нет ничего такого, что я предпочел бы делать больше, чем трахать твою киску всю оставшуюся часть моей жизни.

Прозвучал всеобщий вздох, а затем перешептывания «Что он только что сказал?».

- Так... - он крутил вокруг пальца кольцом. - Ты выйдешь за меня замуж?

Я кивнула, чувствуя, как новые слезы падают на мое лицо, когда он встал и притянул меня в свои объятия.

- Тебе действительно нужно было говорить ту последнюю фразу? – прошептала я, когда он завершил это все поцелуем.

- Да. - Он провел языком по моим губам. - Я хочу, чтобы ты хорошо знала, несмотря на кольцо, я все тот же Эндрю.

- Или Лиам...

- Нет, Эндрю. - Он поцеловал меня снова, на этот раз более страстно. - Лиам влюбился не в ту женщину... А вот Эндрю..

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

 Глава 16

Глава 17

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg