«Чужие игры»

Вера и Марина Воробей Чужие игры

1

Юля набрала номер. Не то чтобы она собиралась звонить Ежову, просто так вышло. Вернувшись из школы, она принялась было за уроки, но почувствовала, как изнутри ее словно бы распирает. Сначала Юле казалось, что это просто лень, обычное нежелание решать задачи и учить параграфы. Усилием воли она заставила себя доделать алгебру и взялась за химию, потом подоспели английский и литература. На сегодня все! Однако странное чувство не проходило, напротив, девушка ощутила, что больше не может ни минуты усидеть на месте.

Вот потому-то она и позвонила Ежову. Именно в тот момент, когда на другом конце провода раздался первый длинный гудок, девушка наконец поняла, в чем дело: ей ужасно хочется немедленно куда-нибудь пойти. Вчера им с Мариной купили обновки – кожаные пальто, черные, в талию, чуть выше колен. Предел мечтаний! Покрасоваться в школе в них не удалось: Генриетта Амаровна строго сказала:

«Нечего такие дорогие вещи в школу таскать! Тем более что в последнее время было несколько краж».

Утром Юля смирилась, но сейчас ей до смерти хотелось нарядиться. Необходимо было срочно куда-нибудь пойти. Правда, никакой определенной цели у нее не возникло, но, может, все решится само собой.

– Слушаю, – отозвался Ежов чуть запыхавшимся голосом.

– Привет! – Юля улыбнулась и покосилась на свое отражение в зеркале. – Пойдем гулять!

– Извини… – Коля виновато засопел. – Прости, я это… Сегодня напряг, правда. Давай завтра, а?

– Ну ладно… – Юля надула губки. – Тогда всего.

– Не, подожди. Так неправильно. – Парень немного помедлил и зашептал: – Юлька, Юлечка, Юленька, я тебя люблю, я без тебя жить не могу…

Девушка счастливо улыбнулась. Она живо представила себе донельзя смущенного Ежова и мигом его извинила.

– Так и быть, ты прощен. Завтра в школе встретимся. Пока. – Она повесила трубку.

Юля стояла перед зеркалом и все еще улыбалась своему отражению:

– Я пойду одна!

Она представила себе, как идет по тенистому бульвару в новом пальто. Теплый ветерок играет волосами цвета спелой пшеницы, голубые, как небо, глаза смотрят в даль. Все встречные парни оборачиваются ей вслед, а некоторые пытаются знакомиться. Она же их не замечает. Зачем ей еще кто-то, когда есть Ежов? Потом она зайдет в кафе, сядет за столик и немного усталым голосом попросит официанта никого к ней не подсаживать.

«Может, вы сделаете исключение для того приятного молодого человека?» – поинтересуется официант и глазами укажет на высокого, стильно одетого парня.

«Нет, – ответит она, – мне никто не нужен».

Дальше Юля попыталась представить себе, как тот самый парень окажется за соседним столиком, как все тот же официант передаст ей от него букет цветов. Она, конечно, откажется…

– Юлька, выручай!

Так бесцеремонно врываться в чужие мысли умеет только один человек – Марина. Конечно, они дружат почти с пеленок, а с тех пор как Юлин папа женился на Марининой маме, девушки и вовсе живут под одной крышей. Но все же…

– Ну? – Юля наклонила голову. – Что там стряслось?

– Полный аут. Ты понимаешь… – Марина смущенно рассмеялась. – Митя только что прислал эсэмэску. Он просит пойти с ним в Останкинский дворец на открытие сезона.

– Ну и иди. Я-то при чем?

– Он просил и тебя позвать.

– С какой стати? – опешила Юля.

В принципе, несмотря на прежние сложности, сейчас у них с Митей нормальные отношения. Привет – привет. Как дела? Все супер. Но звать ее с собой третьей лишней совершенно незачем.

– Понимаешь, он встретил своего бывшего одноклассника. Тот вцепился как клещ: приходи на мой концерт. Митя, конечно, сказал, что придет, и забыл. А тот звонит и говорит, что оставил на сегодня билеты Мите, его девушке и подруге Митиной девушки. Пожалуйста, пойдем! Митя тебе лично обещает торт, какой захочешь.

Юля задумалась. Почему бы нет? Так или иначе, ее планы на сегодняшний вечер сбывались. Только что нарисовался некий молодой человек, на которого она с чистой совестью может совершенно не обращать внимания.

– Ладно, пойдем.

– Классно! – Марина осталась довольна.

– Что хоть намечается? Куда меня тащат?

– Да какой-то музыкальный спектакль – не балет, не опера, два в одном. Митя клялся, что все очень красиво – и дворец, и наряды, и танцы. К тому же он обещал, что если окажется напряг, то он нам по жизни должен.

– И торт? – переспросила Юля.

– Ага. – Марина достала фен. – Чур я первая причешусь.

Когда зашел Митя, девушки были уже готовы. Ну, почти готовы.

– Мы сейчас, – через закрытую дверь прокричала Марина. – Ты проходи, располагайся.

Всего через каких-нибудь полчаса подруги завершили сборы и предстали перед Митей во всей красе.

– Блеск! – прокомментировал их старания Митя. – Умереть не встать!

– Как всегда! – Юля подняла брови.

– Верно. – Он кивнул. – Стоп, девчонки, еще секунду, небольшой инструктаж. – Митя притормозил их в прихожей. – Пожалуйста, ничему не удивляйтесь. Мой одноклассник Шурик – парень славный, но со своими тараканами. Он на свой лад начнет ухаживать за вами обеими. Только, пожалуйста, громко не смейтесь. Ладно?

Юля призадумалась:

– Слушайте, может, я лучше останусь?

– Нет, ни в коем случае. – Митя лукаво подмигнул. – Скучать ты не будешь, это точно, наоборот, развлечешься.

Юля и Марина значительно переглянулись. Вечер обещал сюрпризы.

Едва ребята вышли из подъезда, как из-за поворота вынырнул роскошный серебристый «Фольксваген» и на полном ходу въехал в огромную лужу. Будь девушки одни, их непременно окатило бы с головы до ног грязью, но Митя среагировал мгновенно. Буквально за секунду до того, как брызги разлетелись во все стороны, он успел прыгнуть обратно в подъезд и утащил за собой подруг.

Юле и Марине очень хотелось высказаться по поводу таких идиотов, как водитель «Фольксвагена».

– Приколы начинаются, – опередил их Митя. – Это наш несравненный, единственный в своем роде Шурик. Он решил шикарно подкатить и, как всегда, сел в лужу. Простите его. Шурик существо безобидное.

С некоторой опаской девушки снова вышли из подъезда. Машина уже выехала из лужи и теперь стояла на сухом месте, а рядом с ней топтался невысокий, почти квадратный... Юля затруднялась определить: то ли парень, то ли мужчина. Жидкая растительность на макушке и уже наметившееся брюшко говорили в пользу второго предположения, но круглые, младенчески розовые щеки все же указывали на молодость.

– Простите меня, девчонки и мальчишки!

Молодой человек улыбнулся, и девушки разом вспомнили Митины слова: «Шурик существо безобидное».

Митя быстренько представил всех друг другу, и ребята сели в машину. По дороге Шурик солировал. Сначала он объяснял, как рад был встретить Митю живым и совершенно здоровым, потом бурно восхитился замечательными друзьями Мити и плавно перешел к тому, что у него самого почти вовсе нет друзей. Причем говорил он, так смешно гримасничая, что Юля с Мариной едва сдерживались, чтобы не расхохотаться.

– Вот так я живу, учусь, концертирую и иногда думаю… – Он тяжело вздохнул. – Может, я какой-то не такой? Скажем так: особенный. А? Девушки, скажите честно, можно ли полюбить такого, как я?

Последняя фраза заставила Марину уткнуться в Митино плечо, больше сдерживаться она не могла.

– Руль! – не своим голосом крикнула Юля. – Держи руль!

Шурика захлестнули чувства. Он так увлекся перспективами своего успеха у девушек, что развернулся всем корпусом к Юле и Марине. Разумеется, руль он бросил. И это посреди плотного потока машин!

– А, да! – Он махнул рукой. – Скажем так: заболтался.

Шурик вел машину и опять что-то говорил, но Юля его не слушала. Она испугалась, и ей требовалось время, чтобы прийти в себя. «Тоже мне, адский водила! Так разболтался, что забыл про руль! – Юля смотрела на шоссе. – Движение-то сумасшедшее!» Ей очень хотелось произнести свои мысли вслух, но Митя сделал умоляющее лицо, и девушка промолчала.

До Марины не сразу дошло, что случилось, а точнее, что могло случиться. Но, уразумев ситуацию, она энергично зашептала Мите на ухо:

– Я хочу выйти! Он же идиот, кретин!

Юля молча согласилась с подругой.

Кажется, Шурик попросту не заметил бурной реакции своих пассажиров. Теперь он рассказывал, как долго их курс готовил спектакль. Тема эта, видимо, не слишком его волновала, и потому дальше Шурик вел машину вполне прилично.

Дворец и в самом деле оказался очень красивым: узорчатый паркет, картины, люстры. Все это можно было рассматривать до бесконечности. Шурик между тем исчез. На прощанье он, расправив плечи, таинственно прошептал:

– Мне надо в костюмерную, но скажем так: скоро я опять буду с вами.

При этом он ухитрился состроить глазки обеим девушкам сразу.

Зазвенел звонок, и ребята заняли свои места. Заиграла музыка, и, увидев Шурика, Юля страдальчески закатила глаза. Это было нечто: короткие желтые панталоны в обтяжку, расшитый камзол тоже в обтяжку и белый парик. Шурик двигался, весело подпрыгивая, и от каждого его шага трещал старинный паркет. За Шуриком выбежали несколько девушек. Как следовало из программки, Шурик изображал молоденького пастушка, а девушки – овечек. Они беззаботно резвились на лоне природы. Потом Шурик стал петь о том, как он счастлив, ожидая свою юную прекрасную пастушку. Пастушка, дама Шуриковых габаритов и солидных лет, не замедлила появиться. Чтобы не смеяться, Юля, не переставая, кусала губы. Она покосилась на Митю с Мариной. Подруга беззвучно вздрагивала, а вот Митя держался молодцом: только по глазам можно было понять, что он готов расхохотаться и еле сдерживается.

Тем временем заиграла траурная музыка, и на сцене появился некто в черном плаще. Он оттолкнул Шурика-пастушка, решительно набросил плащ на пастушку и бесцеремонно утащил ее за кулисы. Шурик всласть поплакал, а потом пошел искать свою пастушку. Каждому встречному он пел, что ищет подругу уже тридцать три года. Наконец не без помощи сердобольной феи он нашел возлюбленную. Оказалось, пастушку похитил злой колдун, но, не добившись ее любви, с горя покончил с собой. Словом, все кончилось вполне счастливо.

2

Утром, когда Марина с Юлей вышли из дому, у подъезда уже дежурил Ежов. Марина искоса глянула сначала на Колю, потом на Юлю и прибавила шагу. Надо сказать, Коля выглядел не лучшим образом: моргал припухшими веками, зевал и все время ежился. Совершенно ясно, что так ведет себя человек, который ночью либо не спал вовсе, либо вздремнул всего пару часиков.

Юля с удовольствием представила себе ворочавшегося с боку на бок Ежова. Вот уже середина ночи, а он глаз сомкнуть не может, мучается из-за их вчерашней размолвки.

– Ты правда не обиделась? – Коля испытующе смотрел ей в глаза.

– Нет. – Девушка ласково улыбнулась. – В конце концов, у каждого могут быть свои дела.

– Здорово! – Ежов вздохнул с видимым облегчением и протянул руку к Юлиному рюкзаку. – Давай.

Взявшись за руки, они медленно шли в школу.

– А знаешь… – Юля вспомнила прикольного Шурика и засмеялась. – Мы с Маринкой и Митей вчера ездили в Останкинский дворец. Это было нечто!

Юля во всех подробностях рассказала о Шурике и о спектакле. Поначалу Коля проявил некоторое беспокойство, набычился и подозрительно смотрел на Юлю. Появление какого-то молодого человека его вовсе не радовало. Но девушка так забавно описывала Шурика, что вскоре Коля, отбросив сомнения, весело смеялся вместе с ней.

У школы им неожиданно преградил дорогу здоровенный дядька в камуфляже.

– Куда! – гаркнул он. – А ну назад!

Ни Юля, ни Коля, ни Марина не могли понять, что происходит. А между тем вход в школу перекрыли люди в камуфляжной форме. Ученики и учителя толпились поодаль. Ребята стали высматривать своих, но увидели только Борьку Шустова с Леной Серовой.

– Ежов, ты в курсе насчет нового шоу? – живо поинтересовался Борька.

– Не-а.

– Ну, вы даете! Все знают, а они нет. – Борис солидно откашлялся. – Милые дамы, прошу тишины в зале. Потрясающее известие. На наших глазах предотвращается кровавый терракт. Отважные блюстители порядка рискуют жизнью.

– Ну ладно, хватит цирка. – Марина недовольно посмотрела на Шустова. – Помолчи лучше.

– Кто-то позвонил в школу и сказал, что там заложена бомба, – спокойно объяснила Лена.

– Ты главное забыла, – снова влез Шустов, – уроков не будет!

– А народ где? – Ежов рассеянно посмотрел по сторонам.

– Всех Туся пригласила к себе. – Серова улыбнулась – Мы остались вас дожидаться. Ну что, идем?

– Не знаю… – Юля медлила.

– Все, Ник, забирай нерешительных дам и двинули… – настаивал Борька. – Не ровен час, они все обыщут, ничего не найдут и потащат нас за весь класс отдуваться.

– Может, двинем? – Коля вопросительно смотрел на Юлю.

– Ладно, идем.

Между тем тусовка у Крыловой была в разгаре. На столе красовалось несколько ваз с фруктами, конфетами и печеньем. Лиза Кукушкина и Ира Дмитриева что-то резали, а Аня Малышева разливала в стаканы сок.

– Классно, что пришли, – приветствовала ребят Туся. – У нас тут стихийно, поэтому все при деле. Вам, – кивнула она Юле и Коле, – мороженое в морозилке, сироп на полке, комбайн слева от плиты. Вы делаете коктейль. Марин, доставай из бара стаканы, из серванта тарелки. Борька пусть их таскает, а Лена протирает.

Юля и Коля собрали все необходимое для коктейля и попытались примоститься на кухне, но, несмотря на ее внушительные размеры, места им не нашлось.

– Давайте на балкон, – посоветовала Лиза. – Там есть розетка.

С полчаса продолжалась суета, потом все сели за стол, а Юля с Колей так и остались на балконе. Время от времени их уединение нарушал кто-нибудь из ребят, приходивших за новой порцией коктейля, да еще Ежов несколько раз отправлялся в экспедицию за фруктами и сладким. Несмотря на всеобщий шум и гам, у них на балконе было тихо и спокойно. По доброте душевной Марина зорко следила, чтобы штора, отделявшая балкон от комнаты, была задернута наглухо, дверь ребята догадывались прикрывать сами.

Они сидели на маленьком тесном диванчике и смотрели на облака. Юля положила голову Коле на плечо, а он крепко обнял девушку. Они молчали. Да и о чем говорить, когда все и так здорово? Коля наклонился, чтобы заглянуть Юле в лицо.

– Что? – Она потерлась щекой о его плечо.

– Глаза у тебя необыкновенные. – Коля немного подумал. – Всегда разные, ну, как небо, там, или как море. Вот.

Они еще помолчали, и Коля опять заглянул ей в лицо.

– А теперь что?

Юля ждала ответа, и ей казалось, будто от того, что он скажет, зависит ее дальнейшая жизнь.

– Не знаю. Когда ты на меня смотришь, мне все время кажется, сейчас ты возьмешь и улетишь. Высоко-высоко, а я тут останусь. Тебя ждать.

Юля почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она зажмурилась и вспомнила их поездку зимой на дачу. Тогда Юля чуть не провалилась под лед, а после этого несчастного случая Ежов утешал ее как мог, хоть и не мастер был говорить. Потом он читал ей стихи своего отца, написанные, когда тот был влюблен в Колину маму. От этих воспоминаний Юля зажмурилась и почувствовала, как внутри у нее разливается необыкновенное тепло.

«Пусть, – думала она, – это никогда не кончится».

– Знаешь… – Юля открыла глаза. – Наверное, после такого можно умереть.

– Мы никогда не умрем. Это точно. – Он провел рукой по ее волосам. – Мы будем всегда, вот. Я тебе говорю.

Вдруг в комнате что-то грохнуло, да так, что стекла задребезжали. Юля с Колей переглянулись, одновременно вскочили и открыли балконную дверь.

На ковре сидел бледный как смерть Максим Елкин, а рядом с ним валялся массивный бронзовый подсвечник.

– Ну, ты, Макс, точно в рубашке родился. – Кажется, случившееся понимала только хозяйка. – Эта штуковина, – тронула подсвечник носком туфли Туся, – и пришибить могла. Все, я ее ссылаю на балкон, пусть там теперь живет.

Наконец Максим поднялся на ноги.

– Тусь, можно, я свою смерть сам отнесу?

– Ага, тащи ее с глаз моих подальше.

– Ну надо же… – Елкин усмехнулся. – Шел на кухню, никого не трогал. И вдруг с полки этот дивайс. Еле увернулся. Ничего себе! – Он покрутил головой. – Сначала хотели меня в школе рвануть, а потом чуть башку не пробили. – Максим взял подсвечник и понес на балкон. – Ну и денек!

– Да ладно, – хмыкнул Ваня Волков. – С бомбой все ясно: небось в одиннадцатом классе сегодня контрольная. Вот народ и отменил ее.

– И вообще, – поддержала его Марина, – ходить надо аккуратнее. Задел шкаф, бандура и грохнулась. Пускай таких в гости.

– Да ладно вам! – Лиза Кукушкина, как всегда, решила всех помирить. – Обошлось – и забыли. Может, гулять пойдем? Погода сегодня суперская!

Идея понравилась, к тому же учебное время уже кончилось. Значит, и опасность, что, откуда ни возьмись, явится Кошка и потянет в школу, миновала.

– Пойдем? – Юля вопросительно взглянула на Ежова.

Он покосился на часы и смущенно потупился.

– Ты знаешь, я это… Я с вами не смогу. Мне надо…

Юля удивленно ждала продолжения. Неужели он сможет вот так взять и уйти? После того как они всего несколько минут назад разговаривали на балконе?

– Ну, понимаешь… – мямлил Ежов. – Очень надо. Но если ты обидишься, то я… – Он сделал над собой усилие и добавил: – Тогда я это… не пойду.

– Да иди. – Юле все еще не верилось, что он уйдет.

– Ну, значит, пошел. – Коля ласково погладил девушку по руке, хотел было еще что-то сказать, но вокруг толкалось слишком много народу, и потому он только добавил: – Вечером позвоню.

В ответ девушка попыталась улыбнуться. Ей показалось, что Ежов даже не заметил, как она расстроилась.

Одноклассники бродили по небольшому уютному парку и веселились. Теперь происшествия со взрывным устройством и с подсвечником вызывали только общий смех. Тем более что острили по этому поводу в основном сам Елкин и Шустов. Одной Юле не хотелось веселиться. Она нехотя брела рядом с Мариной и время от времени оглядывалась. Ей хотелось, чтобы Коля передумал и вернулся, но тот так и не появился.

3

Домой Юля пришла совершенно расстроенной. Если вдуматься, то нельзя не заметить, что в последнее время Ежов очень изменился. Когда это началось, Юля и вспомнить не могла. Сначала редко, потом чаще и чаще Коля стал исчезать сразу после уроков. На Юлины вопросы он отвечал уклончиво: то встречался с приятелем, то передавал вещи знакомому. Юля не настаивала. Мало ли какие дела могут быть у человека? Потом Юля заподозрила неладное. Он исчезал неведомо куда почти ежедневно и постоянно ходил невыспавшийся. «Что это может быть?» – спрашивала себя девушка и боялась ответить на свой вопрос. Однако сколько голову в песок ни прячь, а скрыть от себя очевидное становилось все труднее. И сегодня она наконец решилась сказать себе: у него кто-то есть. Конечно, сегодняшнее признание Ежова на балконе свидетельствовало об обратном. И тем не менее.

Юле захотелось поплакаться в жилетку. Кому? Да, естественно, Марине. Но едва она попыталась высказать подруге свои чувства, как та начала громко возмущаться.

– Сколько можно? – Ее темные глаза стали почти черными. – Сколько можно изводить себя, парня и окружающих? Чего тебе еще надо? Ну, чего? Твой разлюбезный Ежов и так с тебя пылинки сдувает. Вы вон полдня с ним сегодня ворковали, а я, между прочим, как секьюрити у двери на балкон стояла, чтоб никто вам не мешал.

– Да-а-а… А потом… – В Юлиных глазах блеснули слезы. – Потом он взял и ушел.

– И что? – Марина тряхнула темными волосами. – И что? Ему теперь в туалет одному нельзя? У нас сразу приступ ревности. Ах ты, боже мой! Нас бросили, ушли на минутку, и мир перевернулся.

– Да ну тебя, ничего ты не понимаешь! – Юля направилась к двери.

– Нет уж, ты дослушай! – Марина преградила ей дорогу. – У тебя паранойя, мания преследования. Запомни: Ежов никуда не денется, если ты его своей ревностью и подозрениями не достанешь. Между прочим, один раз почти достала. И что вышло, сама знаешь.

В дверь постучали.

– Девочки! – Это была Генриетта Амаровна. – Девочки, не ссорьтесь. Криком ничего не докажешь.

– Правильно. – Марина закрыла глаза и мысленно досчитала до десяти. – Все, я спокойна. Извини, что наорала. – Она взяла Юлю за руку. – Ты сама прикинь, что такого страшного стряслось? Ну, подумаешь, дела у него.

– Хорошо тебе говорить, вот твой Митя всегда тут.

Марина вытаращила глаза:

– Ну, у тебя точно крыша едет. Митя с утра в институте, потом в библиотеке. Во время сессии мы только перезваниваемся. Мало того, сейчас он начнет курсовую писать и исчезнет почти на пять недель. Потом летом практика у него. Людям доверять надо, понимаешь, до-ве-рять. – Она помолчала. – Ты мне ничего не отвечай, просто подумай.

Кажется, последние слова все же подействовали. Юле стало даже немного стыдно.

– Маришка, извини меня. Я правда сбрендила и достала всех выше крыши. – Юля отвернулась.

– Еще пока не выше. – Марина совсем успокоилась. – Но до чердака ты уже точно добралась.

Выговорившись, Юля отправилась к себе.

«В конце концов, – рассуждала она, выуживая из портфеля тетрадки и учебники, —день-то сегодня был замечательный. Там на балконе... И вообще нечего чуть что взбрыкивать».

Покончив с уроками, девушка решила сделать маникюр: ногти давно уже следовало привести в порядок. Однако едва Юля разложила все необходимое, как появилась Марина и смущенно сообщила, что через полчаса придет Митя.

– И что? – Юля недоуменно посмотрела на Марину – Пусть приходит. Я-то при чем?

– Да понимаешь… – Марина замялась. – Он с Шуриком придет. Шурик на тебя запал.

– Шурик?!

– Ага. – В глазах подруги запрыгали смешинки. – Он сегодня Мите раз десять звонил и все рассказывал, какая ты клевая и как ты ему понравилась. Он считает… Как это Митя сказал? – Марина прищурилась. – А, вот: «Юля – натура тонко чувствующая, способная понять чужую душу». – Она засмеялась. – Ладно, не бойся! Митька его скоро уведет.

Юля, напротив, не видела причин иронизировать по поводу Шурика. Конечно, он существо комичное, просто прикол ходячий. Но раз он сумел в ней, в Юле, увидеть что-то необыкновенное, то уж сочувствия, по крайней мере, он заслуживает. Однако объяснять все это Марине она не захотела.

– Конечно, пусть приходит. Ты же знаешь, я гостям всегда рада. – Юля чувствовала, как Шурик становится ей все симпатичнее.

Ребята явились точно через полчаса. Митя принес Марине букетик фиалок, а вот Шурик превзошел все ожидания. Гордо выпятив грудь, он вручил Юле розу на длиннющем стебле и огромный, в два этажа, торт.

– Проходите, молодые люди, проходите. Да куда ж ее? – суетилась Генриетта Амаровна в поисках вазы подходящего размера. – Пойду к родителям. Там, если мне память не изменяет, есть подходящий сосуд. А вы, девочки, пока хозяйничайте.

Когда чайник закипел, ребята отправились на кухню пить чай. Разговор как-то не клеился. Митя вспомнил вчерашний спектакль и попытался пошутить, но, видимо, неудачно, потому что после нескольких его реплик Шурик надулся и совсем замолчал. Тогда Митя попросил посмотреть какой-то диск, они с Мариной ушли в комнату и, разумеется, не пожелали возвращаться. Вскоре до Юли донесся их дружный смех, и она закрыла дверь на кухню. Тут Шурик преобразился. Сначала он спросил, какие Юля любит цветы, и, когда оказалось, что розы, весь раздулся от удовольствия.

– Я хотел у тебя спросить, скажем так, как у женщины. – Глаза Шурика подернулись поволокой. – Вот если девушка смеется над парнем в присутствии подруг, а иногда позволяет себя проводить, это что значит?

Шурик внимательно смотрел на Юлю и ждал ответа. Она подумала, что, скорее всего, та девушка, о которой идет речь, к Шурику равнодушна, но вслух говорить этого не стала. Что попусту человека расстраивать?

– Ну, понимаешь… – начала Юля глубокомысленно. – В жизни всякое бывает.

– Я тут познакомился, ее, скажем так, зовут Оля. – Шурик слегка раздул ноздри. – Она на первом курсе, и парень у нее есть. Но ведь это неважно. Или как ты думаешь?

Юля так и не успела придумать, что бы ответить, но, кажется, Шурику этого не требовалось. Его словно прорвало. Он обрушил на девушку десяток историй о своей несчастной любви. Все они оказались очень похожими. Он знакомился, влюблялся, романтично ухаживал, но его избранница только смеялась и выбирала кого-нибудь другого. В результате Шурик оставался у разбитого корыта.

Юля слушала эти истории и чем дальше, тем больше проникалась к нему сочувствием. «Надо же, – удивлялась она, потихонечку расправляясь с тортом, – как парню не везет. За несколько лет ни одного удачного романа». А когда Шурик сделал паузу, она принялась его утешать и объяснять, что Шурик пока еще просто не встретил ту самую, единственную, что рано унывать и все, конечно, будет хорошо. Однако мало-помалу этот разговор начал ей надоедать. Она уже слушала вполуха и лишь время от времени сочувственно кивала. С одной стороны, конечно, очень жалко невезучего Шурика, но, с другой, он уже порядочно достал ее. Наконец появились Митя и Марина. Юля ужасно им обрадовалась. Со стыдом она призналась себе, что разговор «по душам» ее утомил.

– Все, – безапелляционно заявил Митя. – Хватит человека грузить. Нам пора.

Шурик покорно поднялся и, обиженно посмотрев Юле в глаза, переспросил:

– Считаешь, я тебя загрузил?

«Не то слово, по полной программе», – хотелось ответить Юле. Но вместо этого она, подняв брови, почти искренне произнесла:

– Ну что ты, наоборот. По-моему, мы очень мило поболтали.

Физиономия Шурика лучилась от удовольствия.

– Спасибо. А можно, я еще приду? Мне, – опасливо покосившись в сторону Мити, он бросил на Юлю весьма выразительный взгляд, – мне, скажем так, очень нужно тебя еще кое о чем спросить. Хотя, наверное, я тебе надоел. Но знаешь, – Шурик перешел на шепот, – на свете крайне мало людей, к которым вот так просто можно прийти со своими бедами. Ты понимаешь такие вещи, – говорил он уже в прихожей, – о которых другие, скажем так, даже не догадываются.

– О чем болтали? – поинтересовалась Марина, когда дверь за гостями закрылась.

– Ну как тебе сказать… – Юля помедлила. – Шурику трудно живется. Вот он и хотел посоветоваться, что делать со своей личной жизнью.

– С тобой? – Марина пожала плечами. – С тобой посоветоваться? Обалдеть!

– Ну да! А что такого? – Юля подняла брови.

– Да ничего. Только знаешь, приходить к девушке, с которой знаком два дня, да еще жаловаться…

– Ну и что? – Юля смотрела на подругу с негодованием. – Он говорил, что я смогу его понять. Добрее надо быть к людям.

В этот момент зазвонил телефон. Марина сняла трубку.

– Тебя. – Она сунула трубку Юле и шепотом добавила: – Ежов.

– Привет! – Коля помолчал. – Чего делаешь?

– Да ничего. – Юля почувствовала, что улыбается, и отвернулась от Марины. – Ничего я не делаю.

– А-а, – протянул Коля. – Обещал, это, позвонить, вот и звоню. – Он опять помолчал.

И тут Юле показалось, будто она слышит в трубке смех и веселые голоса.

– У тебя там телевизор работает?

– Да нет, я это, в гостях еще.

Юле захотелось спросить, у кого, но она сдержалась.

– Ну, спасибо что позвонил. – Ее голос дрогнул.

– Просто хотелось тебя услышать. – Ежов почти шептал. – Ладно, завтра увидимся в школе.

– А почему так тихо?

– Да неудобно как-то. Тут, это, народ, и вообще.

– Ну, пока. – Она повесила трубку и сразу же почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. «Не буду об этом думать, – решила девушка. – Не буду, и все».

К счастью, вскоре пришли родители. Они принесли новую классную комедию. Все буквально катались от смеха, пока смотрели фильм. Казалось, девушка и думать забыла про Ежова.

Однако стоило лечь в постель, как мысли нахлынули сами собой. Причем одна мрачнее другой. Из головы не выходили горестные восклицания Шурика об обманутых надеждах, легкомыслии и пренебрежении. Теперь Юля его отлично понимала. «Конечно, – думала она, – Шурик прав. Одни любят, а другие позволяют, чтобы их любили. Надо не влюбляться, а позволять любить себя, тогда все будет хорошо. За тобой будут бегать, заглядывать в глаза, и все такое…»

Незаметно Юля заснула.

4

Всю дорогу до школы Марина вслух мечтала, как было бы здорово, если бы сотрудники спецслужб все еще искали взрывчатку. Тогда сегодня им бы обломился второй вольный день. Юля отчасти разделяла ее надежды, но по большому счету ей было совсем не до того. Она все пыталась объяснить себе поведение Ежова и никак не могла.

Если Коля нашел себе другую девушку, зачем тогда эти нежности, слова всякие, от которых кружится голова. Нужно честно сказать: все кончено.

Девушка вдруг оглянулась и увидела его. По-видимому, Ежов сегодня в школу не собирался: вместо того чтобы идти прямо, он свернул к остановке. Юля покосилась на Марину – та продолжала фантазировать.

– Представляешь себе? Они там ходят с собаками, с этими, как их, миноискателями...

– Марин!

Никакой реакции.

– Марин! – Юля тряхнула подругу за плечо.

– А? Что?

– В школе скажешь, у меня голова болит. – Юля нахмурилась так, что ее брови соединились в одну линию. – Ясно?

– Ты куда собралась? – Марина ничего не понимала.

Тем временем Ежов уже пересек улицу и почти скрылся из виду. Нельзя было терять больше ни секунды.

– Лучше не спрашивай, человеку плохо, и все. – Юля сурово посмотрела на Марину. – Голова болит.

Она быстро зашагала в обратную сторону.

– Стой! – Марина попыталась остановить ее. – Стой, объясни хоть!

Но Юля, не оборачиваясь, махнула рукой и почти побежала.

Несколько минут Марина стояла на месте, не зная, что и подумать. С утра Юлька была какая-то странная: то молчала, то отвечала невпопад. Потом вроде бы все стало нормально, шли, болтали и вдруг – на тебе. Точно крыша поехала. На почве ревности, наверное. «Хватит, – решила Марина. – Через три минуты звонок. Надо топать».

Юля не пришла и на второй урок. Марина позвонила ей на мобильник, та долго не отвечала, потом буркнула:

– Голова болит. – И отключила телефон.

К концу занятий она так и не объявилась в школе.

Бросив Марину, Юля быстро обогнула дом и остановилась у перекрестка.

Куда дальше? Девушка огляделась. К автобусным и троллейбусным остановкам спешили люди: кто на работу, кто учиться, а она стоит тут совсем одна, потому что следит, потому что хочет узнать наконец всю правду. И тут Юля опять увидела его. Ежов торчал возле торговых лотков. Там вечно продавали всякую всячину: пиратские кассеты и CD, барахло из серии «все по десять рублей», овощи-фрукты, веники, щетки. И еще цветы. Конечно! Как она сразу не подумала? Юля не могла разглядеть, куда именно подошел Коля, но сомнений быть не могло – он покупал букет. Цветы друзьям-приятелям не дарят. Теперь, в принципе, она могла бы идти в школу или возвращаться домой. Доказательства имелись. Чего же больше? «Ну уж нет, – горько усмехнулась Юля. – Надо довести дело до конца».

И ринулась на красный свет.

Самым непостижимым образом ей удалось благополучно увернуться от нескольких машин. Водители ругались, неодобрительно косились пешеходы. Но девушке было абсолютно все равно. До того ли ей сейчас, когда она все узнала, когда решилась ее судьба?

Пока Юля «штурмовала» дорогу, Ежов уже все купил и теперь глазел на диски. У лотка Коля простоял минут пять, и за это время девушка чуть отдышалась, прислонясь к газетному киоску. Нет, конечно, в себя она не пришла: сердце по-прежнему колотилось, перед глазами плыли круги, и в голове царил полнейший сумбур. «Что это он цветочки в газету завернул? Небось денег на упаковку не хватило. Хоть бы потом развернуть догадался. – Юлины щеки запылали, и одновременно ей стало холодно. – Только мне теперь без разницы».

– Деточка! – К ней подошла сердобольная старушка в старомодной шляпке. – Вам плохо? Я видела, как вы бежали.

– Мне хорошо. – Собственный голос показался Юле глухим, едва слышным.

– Может, «Скорую» вызвать? – Старушка не унималась. – На вас лица нет.

Юля отрицательно помотала головой: говорить не было сил.

Наконец Ежов отклеился от лотка с дисками и, как ей показалось, воровато оглянулся. Девушка едва успела спрятаться за киоск.

– Вот… – Старушка сунула ей белую капсулу. – Примите и сразу успокоитесь. Нельзя так нервничать, себя беречь нужно. Не беспокойтесь, тут только травки.

– Спасибо. – Юля автоматически проглотила таблетку и сорвалась с места.

Ежов уже уверенно шагал к метро.

«Я должна, – твердила себе девушка, следуя за ним, – я должна на нее посмотреть. Я хочу знать, на кого он меня... А потом я просто пройду мимо них, так, чтоб он меня видел, и улыбнусь. Просто пройду и улыбнусь».

То ли в душе у Юли уже все перегорело, то ли старушкино лекарство начинало действовать, но к ней понемногу возвращалась способность соображать. Боль не исчезла, только теперь к ней добавился азарт охотника. Юля сосредоточенно преследовала жертву, изо всех сил стараясь не упустить ее. Хотя кто тут охотник, а кто дичь, еще неизвестно. Между тем Ежов спустился в метро и опять едва не затерялся в людском потоке.

В метро Коля постоял в очереди у кассы. К счастью, у Юли нашлась карточка на метро. Теперь она напряженно ждала. Казалось, еще минута такого стояния, и она вновь потеряет голову. Возможно, даже подойдет к Ежову, что-нибудь ему скажет. Но вот наконец он двинулся к турникетам. Как назло, там образовался затор – половина автоматов не работала. Когда Юля сумела пройти, Ежов был уже на самой середине эскалатора. Прыгая через ступеньки, девушка понеслась вниз и в суматохе даже проскочила мимо Коли. К счастью, он ее не заметил. Юля укрылась за колонну и снова пропустила его вперед. Теперь главное – успеть вскочить в тот же поезд, что и Ежов. Но, кажется, ехать он никуда не собирался. Наоборот, Коля дошел до середины зала, занял место на скамеечке и прикрыл глаза.

«Хорош! – с некоторым злорадством подумала Юля. – Явился на свидание и сразу дрыхнуть».

Она внимательно всматривалась в лица проходящих девушек. Постарше, помоложе, блондинки, брюнетки. Юля почему-то была уверена, что сумеет сразу и безошибочно узнать ту самую, которую предпочел ей Ежов. Несколько раз ей казалось, что она угадала. Но очередная девушка равнодушно пробегала мимо, и Юля намечала следующую. Тем не менее она упустила момент, когда к Коле подошли. Юля с ужасом увидела, как незнакомка слегка стукнула его по носу ярким журнальчиком. Вот, мол, хватит спать: твоя разлюбезная явилась.

Теперь Юля глядела не отрываясь, началось самое интересное. Незнакомка оказалась небольшого ростика, с огненно-рыжими волосами до плеч и очень хорошо одетая. Но главное, что поразило Юлю, был ее возраст. Этой рыжей на вид было не меньше двадцати пяти. Юля пристально всматривалась в девушку, и ей даже показалось, будто у той в волосах седые пряди. Мало того, в какой-то момент рыжая подняла правую руку, и Юля углядела на безымянном пальце обручальное кольцо.

«Еще и замужем! Заморочила парню голову старая грымза. Конечно, в ее годы есть всякие там способы...» Какие, Юле даже думать не хотелось.

Ежов как дурак улыбнулся до ушей и уступил рыжей место на лавочке. Но подошел поезд, скамейка освободилась, и он плюхнулся рядом с ней. Они принялись весело болтать, точнее, болтала рыжая, а Ежов только кивал и улыбался. На Юлин взгляд, улыбался идиотски, просто кретински.

«Что ж он ей свой веник не дарит? – ядовито, через силу усмехнулась она. – Совсем от счастья сомлел».

Время тянулось медленно.

«И о чем они там треплются? Со мной-то он вечно вякает-шмякает: «это… вот». А тут разошелся – рта не закрывает».

Юля изо всех сил старалась быть циничной, но силы ее покидали, и тяжелая, глубокая тоска все сильнее проникала в сердце. Девушка чувствовала, что ноги начинают дрожать, лоб покрывает испарина. В изнеможении она прислонилась к колонне и провела ладонями по лицу, а отведя руки, заметила – компания на скамейке увеличилась.

Рядом с рыжей на скамейку плюхнулся плечистый парень лет тридцати, в очках и с кожаным рюкзаком. Он положил руку рыжей на плечо, а та, нисколько не смущаясь Ежова, поудобнее прижалась к нему.

«Вот тебе! – мстительно радовалась Юля. – Как аукнется, так и откликнется. – Она почувствовала новый прилив сил. – Ну давай, Ежов, подерись с ним!»

Но Коля, казалось, страшно обрадовался появлению очкастого, словно только его и ждал. Юля жаждала драки с визгами рыжей, разбитыми лицами и приходом милиции. Однако ничего подобного не произошло. Эти трое еще немного поговорили, потом Ежов стукнул себя по лбу и аккуратно снял газетку с букета. Тут Юля обомлела. Никаких цветов и в помине не было. Коля приволок самый обыкновенный веник.

«Зачем же его так замотали? Что с ним сделается?» – подумала про себя девушка.

Рыжая веник взяла, сунула очкастому в руки и долго рассыпалась в благодарностях.

«Эта рыжая и очкастый – муж с женой! – осенило Юлю. – А я тогда кто? Клиническая дура! – ответила она сама себе. – Стопроцентная дура».

Теперь Юля поглядела на рыжую безо всякой ревности, и та ей даже понравилась: большие зеленые глаза, милая улыбка, и, несмотря на солидный возраст, все в полном порядке. Очкастый раскрыл рюкзак и вынул оттуда что-то завернутое в газету, а Ежов это что-то переложил к себе в сумку. Потом они еще немного поболтали и разошлись. Ежов пошел на выход, а рыжая и очкастый в обнимку направились к поезду.

Юле ужасно захотелось немедленно догнать Колю, все ему рассказать и попросить прощения за свои подозрения. Однако она не стала этого делать. Вряд ли эта почти детективная история со слежкой улучшит их отношения.

5

Юля еле добралась до дома: сильные душевные переживания вымотали ее неимоверно. Она вернулась с жуткой головной болью, кое-как разделась и упала на диван. Руки-ноги ломило, появился озноб, но больше всего ее угнетало сознание собственного кретинизма. Генриетта Амаровна ужаснулась бледности внучки и взялась за дело. Перво-наперво сняла с ее шеи мобильник:

– Чтобы не трезвонил попусту!

Потом заботливо укрыла больную теплым пледом, напоила горячей смесью лимона, меда, клюквы и еще каких-то трав и поплотнее задернула шторы. Несколько секунд Генриетта Амаровна прислушивалась к дыханию внучки.

– Удовлетворительно, – констатировала она и, крадучись, вышла из комнаты. Выпив бабушкино средство, девушка мигом уснула.

Проспала Юля несколько часов, а открыв глаза, сначала не могла понять, как очутилась дома. Последнее яркое воспоминание – поднимающийся вверх по эскалатору Ежов, а дальше в памяти следовал провал. «Видимо, – решила Юля, – я добралась до дома на автопилоте». Она присела на постели, и тут нахлынули воспоминания. Стыдно стало так, что девушка зарылась с головой под подушку. Однако мысль, что пока никто ничего не знает, немного утешила.

«Бред собачий». – Юля выбралась из постели и поскорее отправилась в душ.

В коридор выглянула Генриетта Амаровна, посмотрела на внучку и, кажется, осталась довольна. Бабушкина фирменная смесь могла бы и мертвого поднять. Правда, при всех многочисленных плюсах у нее имелся один минус. Всякий испивший ее засыпал богатырским сном, а просыпался насквозь мокрый от пота. И на сей раз результат был тот же. От Юлиного недомогания осталась лишь легкая слабость.

Девушка открыла кран, налила в ванну ароматическую пену и погрузилась в теплую воду. «Вот это кайф! Все-таки, – думала она, – водопровод и ванна – величайшие достижения человечества».

Юля чувствовала, как силы возвращаются. Сквозь шум воды она различила стук входной двери. «Наверняка Марина вернулась! Стоп, допустим, она видела Ежова и сейчас все расскажет. Тогда сегодняшний дурдом будет иметь серьезные последствия. Сначала лекции Маринки и Генриетты Амаровны, следом, конечно, папины нотации. Хорошо еще, если никто из них не захочет побеседовать с Ежовым!»

Юля тревожно прислушалась, но шум воды превращал все звуки в неразличимое бу-бу-бу. Она закрутила кран, и голоса зазвучали яснее.

– Не знаю. – Марина еще стояла в прихожей. – Понятия не имею. Побелела вся и говорит: «Голова болит!» – и как ломанется…

– Да-да-да, – отвечала бабушка. – Прямо лица на ней не было. Пришла и без сил упала.

Юля прикинула: вроде бы сошло. Марина видела ее убегающей в сторону дома, бабушка – пришедшей домой. Что произошло между этими двумя эпизодами, не видел никто. Она еще немного полежала в ванне и почувствовала себя совсем здоровой. «Главное выглядеть веселой и беззаботной», – решила девушка.

Марина подловила подругу, когда та выходила из ванной:

– Что на этот раз стряслось?

– Не знаю. – Врать не хотелось, но и правду сказать было неловко. – Какая разница? Кончилось все – и ладно. Бабушка, – жалобно протянула она, отвернувшись от Марины и входя в кухню. – Я есть хочу.

– Вот и великолепно! – Генриетта Амаровна радостно потерла руки. – Аппетит – первый признак хорошего самочувствия. Ну-ка, загляни под салфетку.

Юля сразу заприметила огромное блюдо на кухонном столе и потянулась к нему.

– Ура! Пирог с вишнями.

– И не просто пирог с вишнями, а экспериментальный. – Бабушка заговорщически подмигнула девушкам. – Представляете! Юля уснула, а тут кулинарное шоу началось. Ну я и взялась за синхронное выпекание, так сказать, пошла на поводу у телевидения. Они тесто делают – и я делаю, они начинку – и я тоже. Что уж вышло, не знаю. О! – Она подняла кверху указательный палец. – Телефон! Сидите, это меня.

Через секунду из коридора донеслось:

– Добрый день, добрый день. Ну, как ваше здоровье, Анна Яковлевна?

– Телефон блокирован минимум на час, – хихикнула Юля и вонзила нож в экспериментальный пирог.

– Тебе мобильника мало? – Марина скептически смотрела на подругу, и Юля не очень уютно чувствовала себя под этим взглядом.

– Доставай тарелки. – Юля пыталась делать вид, будто ничего не произошло.

Несколько минут на кухне было тихо. Экспериментальный пирог превзошел все ожидания. Причем особенно усердствовала над ним Юля.

– Ну и? – Марина прищурилась. – Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Да пожалуйста! – Юля демонстративно не желала отрываться от пирога. – А что тебя интересует? Спряжение глаголов? Теорема Пифагора? Местоимения в английском?

– Нет. – Марина поджала губы. – Меня интересует, что с тобой стряслось. Версию упал-очнулся-гипс не предлагать. С чего это тебя утром скрючило? Вроде бы Ежова нигде поблизости не было. Он, кстати, – поймала она Юлин взгляд, – явился к третьему уроку и очень интересовался, куда это ваше высочество подевалось. Просил тебе передать, что сегодня зайдет проведать.

– Ой, ну хватит! – Юля поднялась из-за стола. – Итак ясно: голова у меня ужасно разболелась, вон даже бабушка видела.

– Хватит так хватит. А то я хотела тебе еще одну новость рассказать про твоего драгоценного. Ладно, пойду уроками займусь. – Марина сделала вид, что уходит.

– Какую новость? – Юля преградила ей дорогу.

– Да ерунда, ты ведь просила прекратить.

– Ну?

– Он сегодня в школу с мобильником явился, в новом джинсовом костюме, «Ли Купер» между прочим, и в кроссовках найковских. Шустов клянется, что все родное. Откуда такая роскошь при их доходах – не понятно.

Юля удивилась. Утром Ежов был одет как всегда – с черкизовского бутика. Теоретически после встречи с рыжей и очкастым Коля вполне мог зайти в магазин и все купить. Но вот деньги... Додумать эту мысль она не успела: в дверь позвонили, и Марина упорхнула ее открывать.

– Надо же! – в коридоре раздался Маринин смех. – Легок на помине. Да не бойся, уже оклемалась, на кухне она. Наедине с пирогом. Юлия, к вам пришли.

В дверном проеме показался как всегда немного сконфуженный Ежов.

– Привет! – Он протянул Юле букет чудесных чайных роз. – Вот. Как ты?

– Спасибо. Уже все хорошо. – Девушка оглядела его с ног до головы. Марина сказала правду. Все было при нем: и мобильник, и кроссовки, и костюм. – А ты, я смотрю, в обновках?

– Ага, мне тут повезло. – Он потер лоб. – И мама настояла, сегодня с утра таскала меня в магазин. По-твоему, плохо?

– По-моему, супер! Хочешь пирога?

– Не, я только на минутку, хотел узнать, как ты. Марина сказала, в школе не нашли ничего. Ложная тревога вышла.

– А нашли, кто звонил?

– Ну да! Кто ж найдет? – Он покрутил головой и дважды вздохнул. – Ну все, мне, это, бежать надо. – Они немного помолчали. – Слушай, тут на перекрестке вениками торгуют классными. Вам не надо?

– Какими еще вениками? – Юля насторожилась.

– Обычными. Только, это, хорошими очень. Меня даже жена одного приятеля купить просила.

«Вот все и разъяснилось». – Юля невольно улыбнулась, вспомнив о дурацкой ситуации в метро. 

– Не знаю. – Она ласково глянула на Колю. – Но спрошу.

– Ладно, пошел я. – Ежов попятился к двери. – Вечерком звякну.

– Можешь эсэмэску послать.

– Я не умею, не разобрался еще с трубой. Лучше так позвоню.

Чуть погодя явился взволнованный Александр Иванович. Под Маринино хихиканье он долго смотрел Юле в глаза, заставлял вытягивать руки и высовывать язык. Потом пытал, где болело и что она чувствовала, выписал рецепт и велел как можно чаще гулять.

В итоге Юле пришлось дважды в день под зорким присмотром Генриетты Амаровны пить горький травяной отвар. Несколько дней девушка помучилась, а потом придумала хитрость. Она потихонечку выливала смесь из банки и заменяла ее сладким чаем. В простоте душевной Генриетта Амаровна ничего не подозревала и считала, что лечение идет полным ходом.

С Ежовым дела шли по-прежнему. Он ходил с красными глазами и вечно куда-то убегал. Звонил, правда, по нескольку раз на дню, говорил всякие слова, но почти ежедневно бывал чем-то занят, так что вечерами Юля сидела дома одна. Иногда они гуляли, и девушка немного успокаивалась, хотя, конечно, такая ситуация ее мало устраивала. Она ломала голову над поведением Ежова, строила догадки по поводу его неожиданного обогащения. После истории со слежкой мысли о сопернице девушка усиленно гнала, хотя гони не гони, но, если парень где-то постоянно пропадает, трудно его не заподозрить. Да и другие неприятные мысли лезли в голову одна за другой. Чем дальше, тем больше Юля склонялась к тому, что Ежов связался с преступниками и все это очень печально закончится.

6

Как-то ночью Юле приснился страшный сон. Она оказалась в зале суда. На скамье подсудимых обритый наголо, в наручниках сидел Ежов.

«Пожизненное заключение!» – произнес грозный судья в парике и мантии.

Конвоиры повели Колю из зала, Юля расплакалась, хотела бежать за ним, но не успела. К нему бросилась прощаться какая-то совершенно посторонняя девица.

Сон был таким ярким и четким, что Юля никак не могла от него отделаться.

– Марин, – спросила она за завтраком, – в какие дни сны сбываются?

– С четверга на пятницу и воскресный до обеда. А что?

– Сегодня как раз пятница.

– Приснилось что-нибудь? – Марина зевнула.

– Да так… – отмахнулась Юля, – всякая чепуха, – и уткнулась в чашку.

Продолжать разговор не хотелось.

«Неужели сон вещий? – думала она, допивая чай. – Кошмар! Но ведь в конце концов нельзя же быть такой наивной. Сны, приметы – это, конечно, все чушь. А если нет? В любом случае надо поговорить».

Юля пошла в школу с твердой решимостью расставить все точки над «i».

«Он, конечно, будет напрягаться, прятать глаза. – Юля представила себе до предела смущенного Колю, и у нее сжалось сердце. – В конце концов, – подбадривала она себя, – пусть он мне прямо скажет. Если я надоела, то я уйду, и все такое. Буду с ним видеться в школе, как с остальными одноклассниками, и не покажу виду, как мне больно».

Однако, когда при встрече Колина физиономия расплылась в счастливой улыбке, ее уверенность сразу поколебалась.

На первой перемене он сам подошел к ней.

– Юль! – Коля взял девушку за руку. – Надо, это… поговорить, пока урока нету.

У Юли екнуло сердце. Вот оно, вот то, чего она ждала со вчерашнего дня. На негнущихся ногах девушка пошла за Ежовым в пустой класс. Коля тщательно закрыл дверь, даже придвинул к ней парту и сунул руку в карман. Юле казалось, что длится это целую вечность. Ей очень хотелось собраться с силами и самой сказать, что она все и так понимает, что она его не винит – сердцу не прикажешь. Но голос не повиновался ей, горло сдавило.

Ежов разжал кулак. На ладони лежала изящная серебряная цепочка с маленьким ажурным медальоном в виде сердечка.

– Вот. Тебе, чтобы это… – Он не мог найти нужных слов. – Ну, потому что… мы вместе... И я все время только про это думаю, когда без тебя. – Коля перевернул медальон. На обратной стороне было выгравировано слово «навсегда» и дата их объяснения.

Из Юлиных глаз брызнули давно сдерживаемые слезы. Она надела медальон, но, как всегда некстати, зазвенел звонок. Кто-то уже отчаянно рвался в класс, и Ежов нехотя отодвинул парту. Первым в кабинет влетел Шустов, посмотрел на Юлю, потом на Колю, хотел было что-то сказать, но, кажется, передумал и как ни в чем не бывало двинулся к своему месту. Следом за Борькой явились Туся Крылова и Лиза Кукушкина. Девчонки что-то бурно обсуждали, так что чужой роман их нисколько не интересовал.

Перед физкультурой Юля показала Марине медальон.

– Вот, он мне подарил.

– Знаешь… – Марина достала спортивный костюм. – Когда ты в следующий раз будешь терзаться из-за соперницы, мы с тобой поспорим на мытье посуды. Я тогда мыть ее не буду точно лет сто! И вообще пожалей парня, он же совсем с лица спал, ходит все время заспанный, хоть спички в глаза вставляй. Не спит, что ли?

Юля не знала, что ответить, но думать об этом сейчас не хотелось.

Она все время чувствовала медальон у себя на груди. После уроков следовало все же поговорить с Колей, от неожиданности она даже не поблагодарила его. Но едва занятия закончились, Ежов снова подошел сам, шепнул обычное: «Я позвоню», – да и был таков.

Девушка не успела рта раскрыть, как он выскочил из класса. «Надо догнать!» – Юля сгребла книжки с тетрадками в рюкзак и ринулась следом.

– Эй, ты куда? – только и успела крикнуть Марина.

Но Юля ее уже не слышала.

К тому моменту как она добралась до раздевалки, Ежов как раз выходил из школы. Что было делать? Кричать через весь коридор ей не хотелось. Юля рванула с вешалки куртку и тоже выбежала из школы. Между тем Коля прошел метров двести и свернул за угол. Он двигался в противоположную от дома сторону. Сама не зная зачем, Юля следовала за ним. Несколько минут она шла в том же направлении, кляня себя на чем свет стоит: «Ну что за бред собачий! Наверняка в аптеку идет. Там дальше аптека хорошая. Кошмар! Ну и дура же я! Опять то же самое!»

До аптеки Ежов не дошел, остановился у автобусной остановки. Юля спряталась за телефонную будку и издали наблюдала за ним. Через пару минут подошел автобус, Коля поднялся на переднюю площадку.

Тут с Юлей случилось затмение. Сама не понимая, что делает, она выскочила из укрытия и, ни секунды не раздумывая, влетела в последнюю дверь. Ехали они уже минут двадцать, и все это время девушка зорко следила за ежовской бейсболкой в другом конце салона. Куда она-то ехала? И главное, зачем? Мало, что ли, одного раза.

«Ничего страшного! – успокаивала себя девушка. – Зато я все узнаю, угомонюсь и больше в жизни ревновать не стану».

Наконец Коля вышел из автобуса. Юля заметила это только в последний момент и едва успела выскочить следом. Ежов пошел дворами, петляя по тупичкам и переулкам. По его уверенной походке чувствовалось: в этих местах он не впервые. Между тем новые высокие дома кончились и потянулись пятиэтажки. Захламленные дворы, грязные лужи. Юля пыталась вспомнить, есть ли у Коли приятели в этой части города. Вроде выходило – нет. Он всегда жил неподалеку от школы, даже в детский сад там ходил. Да и вообще всех Колиных друзей Юля, кажется, знала.

«Может, родственники? – с надеждой подумала она. – Вряд ли. Он как-то говорил, что у них с мамой никого нет на свете».

А Коля уже шел по узенькой дорожке, обсаженной по краям кустами сирени, жасмина и еще чего-то. Наконец он остановился. Девушка глазам своим не поверила. Коля стучал в дверь бойлерной. 

«Чего он тут потерял?»

Когда-то крашеные, а теперь ободранные стены, сплошь нецензурные надписи по-английски и соответствующие рисунки к ним, ржавая дверь и косое крылечко. Девушка юркнула в ближайшие кусты. Из гущи сирени ей было видно все.

– О, здорово! – Дверь открылась и на пороге появился длинный, немного сутулый парень в очках. На вид лет ему было никак не меньше двадцати семи.

Они с Ежовым пожали друг другу руки.

– Курнем на воздухе! – Незнакомец заговорщически подмигнул Коле. – Все равно остальных еще нет.

Оба достали сигареты.

Юля усиленно напрягала слух и всматривалась в незнакомца. Вроде ничего, только шрам через всю щеку. Ей представилась ситуация, в которой можно вот так рассадить физиономию, и она невольно поежилась.

– Да, вечерок обещает быть оттяжным. – Парень смачно прищелкнул языком. – Я смотрю, ты круто подсел на наши дела. Ни одной тусовки не пропускаешь и в дело врубаешься.

Коля что-то ответил, но Юля не расслышала, зато незнакомец рассмеялся.

– Это точно. – Он затянулся. – Это почище любого наркотика. Если сел, в жизни не соскочишь. С первого раза и на всю жизнь цепляет.

Вот тут Юле стало по-настоящему страшно. Наконец-то она все поняла. Коля серьезно вляпался, попав к наркоманам, да еще непростым, а таким, у которых какая-то супердрянь. Ей показалось, что Колин медальон у нее на груди стал нагреваться.

Ежов опять что-то ответил, но от ужаса Юля на некоторое время потеряла способность понимать услышанное. Она изо всех сил постаралась успокоиться.

– Значит, поможешь? – Коля потоптался на месте. – Ты, говорят, всех учил.

– Да пожалуйста! Дело хорошее – и накормит, и оденет. Три условия: паши, меня слушай, идиотских вопросов не задавай.

«Все ясно, – думала Юля. – Теперь ясно. Мало того что его подсадили, так теперь еще и торговать учат. Он же в тюрьму сядет за распространение! Сон сбывается. Надо что-то делать. Сейчас, немедленно, пока не поздно!»

– О, смотри-ка. – Незнакомец кивнул на аллейку. – Идут всей толпой!

– Ага. – Ежов обернулся. – Олег мне коробочку тащит. Значит, сегодня опять не высплюсь.

– Ну, сам понимаешь, либо спать, либо зарабатывать!

Мимо Юлиного куста прошла компания человек из пяти. Разглядеть она почти никого не успела, да и не до того ей было. Через минуту дверь бойлерной закрылась. «Все в сборе», – решила Юля. Правда, женщин среди них не было, но ее это сейчас мало радовало. Подождав немного, девушка выбралась из кустов и, крадучись, подошла ближе. Разумеется, никаких окон. Она заглянула в замочную скважину, но увидеть ничего не смогла – темно. Больше всего сейчас Юле хотелось ворваться внутрь и силой утащить Ежова, однако это было бы глупо. Вряд ли она сможет вот так взять и увести его. Их там много, слишком много, и почти все гораздо старше. Да еще захочет ли этот дурак уходить?

Еще с полчаса Юля ходила кругами вокруг бойлерной. Она нашла стеклянную банку и приставила ее к стене, но, кроме смутного гула голосов, ничего не разобрала. Что было делать? Девушка отправилась домой.

7

Дверь открыла Марина.

– Ты куда помчалась-то? Я тебе кричала, кричала. Даже попробовала догнать!

Юле очень захотелось все рассказать подруге, может быть, вдвоем они что-нибудь придумают. Но в прихожей нарисовался Шурик.

– О, привет. – Она поздоровалась не слишком любезно.

Разговор с Мариной сам собой откладывался.

– Привет! – Шурик выразительно посмотрел на девушку. – А я тебя, скажем так, жду. Принес любимый фильм. – Он вынул из кармана кассету. – Марина со мной смотреть отказалась. Но ты ведь согласишься?

– Что там? – Девушка с неудовольствием покосилась на коробку: настроения смотреть кино не было.

Однако Шурик, несмотря на свой мешковатый и нелепый вид, когда чего-то хотел, мог быть весьма настойчив. Вскоре он и Юля уже сидели перед экраном. Шурик вооружился пультом и благополучно проматывал целые куски фильма. Останавливался он только на тех эпизодах, где играла волынка. Причем прокручивал их по два, а то и по три раза. К счастью, таких мест нашлось немного, и все быстро кончилось. Девушка ровным счетом ничего не поняла. Какие-то люди беспрерывно бегали по горам, иногда собирались толпой и с кем-то воевали. Шурик был в диком восторге, он сообщил, что фильм про шотландцев, и Юля поверила ему на слово.

Пока мелькали кадры фильма, девушка тщетно пыталась сосредоточиться и подумать над тем, что ей делать, но восторженные комментарии и громкое шуршание старой пленки сбивали с мысли.

– Ну я, скажем так, пойду? – спросил Шурик, когда просмотр закончился. Было ясно: он ждет, чтоб ему предложили остаться.

Но Юля не оправдала его надежд:

– Конечно, мне еще уроки делать. И день завтра трудный.

Шурик еще минутку постоял в дверях, ища повод задержаться. Потом, надувшись, ушел. Тем временем Марина повисла на телефоне. От какого-то институтского приятеля звонил Митя, и Юля поняла – это надолго.

Девушка пошла к себе, села за стол и задумалась, как теперь быть. Перво-наперво она отказалась от идеи с кем бы то ни было советоваться. Даже с Мариной. Чем меньше народу узнает о Колиных проблемах, тем лучше. Можно было бы просто пойти в милицию, назвать адрес, и пусть их всех сажают в тюрьму. Но Юля сообразила: в таком случае задержат и Ежова. Он ведь тоже всем этим занимается. Значит, этот вариант отпадает. Оставалась одна-единственная возможность: поговорить с Колей всерьез, поставить его перед выбором: либо она, либо все это. «А вдруг, – мелькнула предательская мысль, – вдруг он выберет не меня?» Юлю прошиб холодный пот. Уже темнело, а девушка еще сидела за столом и смотрела в окно. Картины одна мрачнее другой вставали перед глазами.

– Юля, Юленька, – откуда-то издалека долетел голос Генриетты Амаровны. – Ой! – Бабушка щелкнула выключателем. – Ты себя плохо чувствуешь? Что болит?

– Нет, я в порядке. – Девушка зажмурилась от яркого света.

– Тебе Коля звонит. – Генриетта Амаровна махнула рукой. – Скажу, ты нездорова.

– Нет! – Юля даже подскочила. – Не надо, я подойду.

– Юль, я это. – Ежов сопел в трубку как ни в чем не бывало, как будто он и не попадал в отвратительную компанию наркоторговцев. – Я вот чего. Завтра ведь суббота. Ты что делаешь?

– Н-не знаю. – Юля лихорадочно думала, сказать или не сказать про бойлерную. Смолчать – все останется как было, сказать – значит признаться, что она за ним следила.

«Нет, – решила она. – По телефону нельзя».

– Так ты завтра свободна часа в четыре? – с надеждой переспросил Коля.

– Вроде да.

– Пойдем сходим в «Даунтаун»? Место клевое, я был там два раза.

Юля, конечно, много слышала про этот клуб, но бывать в «Даунтауне» ей не случалось. Говорят, там классно, днем бар и автоматы, а вечером молодежная дискотека, хорошая программа, диджеи. Только дорого, особенно в выходные. Не знай Юля о Колиных занятиях, она бы спросила, откуда деньги на такие роскошества. Но девушка знала.

– Хорошо, пойдем. – Она согласилась без особой радости.

В конце концов, и там можно будет поговорить.

– Тогда я завтра за тобой зайду. Пока.

– Увидимся. – Юля не смогла подавить вздох.

– Стоп! – Ежов почуял неладное и насторожился. – Чего стряслось?

– Да нет, ничего. – Юля даже удивилась, как фальшиво прозвучал ее голос. – Все в порядке.

– Может, мне прямо сейчас прийти? – Ежов заволновался. – Я не хочу, чтоб у нас всякие такие штуки были… – Он поискал слова. – Ну когда ты чего-то там себе думаешь, а потом мы ссоримся.

– Завтра мы поговорим и все решим. – Юля вздохнула с некоторым облегчением.

– Конечно, как скажешь. Только не думай про меня ничего плохого. Ладно?

– Ладно. – На душе у нее немножко полегчало. – Пока.

С вечера Юля обдумывала, что скажет Коле. Она старалась подобрать такие слова, чтобы убедить его и при том не обидеть. «Главное, – как заклинание повторяла Юля, – не кричать и не плакать, не кричать и не плакать». Она до бесконечности прокручивала в голове будущий разговор с Колей, придумывала разные хитрости и уловки, в сотый раз повторяя свои реплики и его ответы. С тем и заснула.

С утра желание спасти Ежова только возросло. Юля твердо решила во что бы то ни стало вырвать его из лап тех типов, пусть даже ценой разрыва, ценой собственного счастья. Полдня она страшно нервничала, на вопросы близких отвечала невпопад и разговаривала сама с собой. Генриетта Амаровна не знала, что и думать, и несколько раз вопрос был готов сорваться с ее губ, но Марина была постоянно на страже. Всякий раз она делала бабушке знаки молчать, и та лишь пожимала плечами. Сама же Марина поутру куда-то звонила и долго говорила. Она ушла с телефоном в ванную, заперлась и включила воду. Раньше за ней такого не водилось. Находись Юля в менее взвинченном состоянии, она бы обязательно удивилась поведению подруги, но сейчас ей было не до того.

Однако несмотря на тревогу, Юля тщательно выбрала вещи, которые собиралась надеть. Много времени ушло на прическу и макияж. Все-таки «Даунтаун» не забегаловка, а место очень приличное.

Разговор с Ежовым Юля хотела начать в баре, когда они сядут вдвоем за столик и посторонние не будут мешать. Но вот он появился в дверях такой взволнованный и даже как будто испуганный. На этот раз, кажется, выспавшийся. Они вышли из подъезда, и тут Юля не утерпела:

– Как ты относишься к наркотикам?

– Да никак. – Ежов опешил, если он и ожидал вопросов, то совершенно иного рода.

– А ты пробовал? – Юля улыбнулась почти беззаботно.

– Ну было дело разок.

– И что? – Юля несколько раз хлопнула ресницами.

– Да ничего, ерунда какая-то. Мне не понравилось.

– А я бы хотела попробовать. – Девушка внимательно следила за Колиной реакцией. – Говорят, классно, острые ощущения, и все такое прочее.

– Не надо. – Коля насупился. – Это нельзя.

– А ты не мог бы мне достать, только обязательно чего-нибудь суперского. – Она умоляюще подняла брови. – Просто хочу попробовать.

– Нет! – Ежов почти рычал. – Нет, никогда. Давай больше не будем говорить об этом. Ты, пожалуйста, это, даже не думай. – И он стал говорить ей о вреде наркотиков все то или примерно то, что собиралась сказать ему она сама.

Юля удивилась: с самого начала разговор пошел вовсе не в ту сторону. Она была уверена, что Коля ей не откажет, согласится, и тогда можно будет добраться до главного. А вышло наоборот. Всю дорогу до «Даунтауна» Ежов читал ей нудную лекцию в лучших традициях их завуча Кошки. Только около самого клуба наконец умолк. Юля решила дальше тему не обсуждать. По крайней мере, до удобного случая. Она понимала: немедленное продолжение ни к чему не приведет. Мало того, с ней наверняка случится истерика, в результате она выложит Ежову всю правду, и тогда ссоры не миновать. Это бы еще полбеды, но нужного эффекта она таким способом точно не добьется. Может быть, сегодня вообще их последнее свидание, а дальше суд, колония и прочие ужасы для него, а для нее долгие годы слез и ожидания. Значит, вечер лучше провести мирно, тогда хоть приятные воспоминания останутся.

«Даунтаун» оказался симпатичным местечком. Правда, вначале там толкались и шумели детишки, играющие в автоматы.

– Это тут всегда так, – ответил Ежов на Юлин вопрос. – Скоро они свалят. Только, это, мест потом не будет.

Сначала они отправились в бар, и Ежов роскошно заказал много разных вкусностей. Они сидели за столиком, но разговор как-то не очень клеился. Мало того что Коля не мог похвалиться умением развлекать девушек, так еще у Юли на душе кошки скребли. Во время очередной паузы Ежов вдруг страшно покраснел, даже уши его оттопырились сильнее обычного. Он порылся в карманах и достал небольшую коробочку с шелковой розочкой на крышке.

– Вот. – Он поставил подарок на стол и потупился.

Девушка сняла крышку. Внутри оказались серебряные сережки с колечком, как раз к кулону. От нахлынувшей горькой нежности у нее сжалось сердце, а смущенный Ежов сбежал к барной стойке якобы за новым салатом. Девушка чуть не расплакалась. Ей вдруг пришло в голову, что Коля всем этим занялся ради того, чтобы водить ее по клубам и дарить подарки.

Постепенно публика в зале менялась. Детишки потихоньку рассасывались, на смену им подходили ребята и девушки Юлиных лет и старше. Словом, часам к семи клуб уже был набит битком, и тогда под вопли поклонников появилась местная звезда – диджей по прозвищу Педаль. В две минуты он завел всю тусовку, так что скоро большая часть публики уже плясала. Самые смелые даже выбрались на сцену. Ребята танцевали до упаду, и Юля почти забыла о своей тревоге. Настоящее было чудесно, Коля наконец-то был рядом, они попали в отличное место, а решение всех проблем можно отложить на потом. А может, все кончится само собой. Раз он так хорошо все знает про наркотики, может, завязал? Хотя тогда откуда деньги? Билеты в клуб, пицца, пирожные, коктейли, да еще и подарки! Но разве время думать о таких вещах, когда все вокруг танцуют и развлекаются? Вот и Юля не стала думать о деньгах. Они беззаботно веселились, потом Ежов долго провожал ее до дома. Прощаясь, они целовались, и это тоже вышло отлично. Домой Юля вернулась без ног и сразу отправилась спать.

8

Воскресенье она посвятила домашним делам и урокам, тем более что Ежов клялся и божился из дому и носу не показывать. В середине дня позвонил Шурик, но, когда Марина подошла к телефону, Юля отчаянно завертела головой и зашептала:

– Нету меня! Уехала на северный полюс! Умерла!

А в понедельник все началось сначала. Едва Юля увидела зевающего, с воспаленными веками Колю, как прежняя тяжесть навалилась на нее с новой силой. Разумеется, после уроков они быстро попрощались, и он отправился все к той же автобусной остановке. Девушку охватило отчаяние. Она готова была расплакаться прямо посреди улицы. Мимо проехала милицейская патрульная машина с мигалкой. Вдруг Юля решилась: будь что будет!

Она уверенно направилась к отделению милиции. Ей несказанно повезло – знакомый конопатый инспектор как раз выходил из здания.

– Здравствуйте, Сергей Владимирович! – окликнула его Юля. – Я к вам.

Милиционер остановился.

– Здорово, пропащая! Помню, помню! Завезли на какую-то дачу, накачали всякой дрянью, а ты сбежала, да еще укатила невесть куда. – Он весело улыбнулся и сразу сделался милым и нестрашным. – Ну, что такое? Давай, а то я еле на ногах стою, только что отдежурил.

– У меня к вам дело. – Девушка сдвинула брови. – Секретное.

– А завтра нельзя? – Инспектор тяжело вздохнул.

Юля умоляюще посмотрела на него, и вопрос решился.

– Ладно уж, что с тобой сделаешь… – Он вздохнул. – Пойдем ко мне в кабинет.

Заикаясь и запинаясь, Юля рассказала Сергею Владимировичу про Колю, бойлерную, красные глаза и наркотики.

Инспектор нахмурился, и веснушки на его лице пропали.

– Значит, они сейчас должны быть там?

Юля кивнула.

– Адрес!

– Я не знаю, но дорогу показать могу. – Юля набрала в легкие побольше воздуху и добавила: – Только напишите расписку, что вы Колю не арестуете, а то ничего не покажу!

– М-да… – Инспектор опять насупился. – Дела…

Он стал куда-то звонить, видимо начальству. А Юля ни жива ни мертва сидела на стуле и думала, что же случится, если они все-таки его арестуют. Выходит, она сама сейчас Колю предала.

– Да нет, отличный парень, – убеждал кого-то на другом конце провода Сергей Владимирович. – И не первый раз мне помогает. – Он скосил глаза к переносице. —Так точно, я в курсе. – Инспектор кивнул. – Так точно, знаю, что нельзя привлекать к сотрудничеству несовершеннолетних… Есть в следующий раз выговор. Слушаюсь. Оформить как профилактический рейд. Спасибо, товарищ майор.

Сергей Владимирович повесил трубку, взял лист бумаги и черкнул пару строк.

– Вот, – протянул он Юле листок, – вот тебе расписка. Ничего твоему мальчику не будет. На первый раз. Повторно попадется – не обессудь. Получит по полной программе. – Он поднялся. – Едем. Я вызвал ОМОН.

Через четверть часа к бойлерной подкатил милицейский газик. Позади устроились Сергей Владимирович и еще один милиционер с видеокамерой. Юля сидела рядом с водителем и объясняла:

– Вот сюда, по дорожке и прямо. – Машина подпрыгнула на выбоине. – Видите белое здание? Тут они собираются.

Девушка глянула в водительское зеркальце. За их машиной, ломая кусты, следовал крытый грузовик с омоновцами. В течение нескольких секунд люди в черных масках и с автоматами наперевес окружили убогое здание.

– Сиди тихо, из машины носа не высовывай! – резко приказал Юле инспектор.

От его окрика девушка вжалась в сиденье и съежилась. Теперь она не сомневалась: все кончится ужасно. Сейчас этих загребут, и она либо тоже окажется в тюрьме, либо должна будет свидетельствовать против Коли. Инспектор и милиционер с видеокамерой вылезли из газика.

Сергей Владимирович постучал в дверь. Открыли быстро.

«Значит, – подумала Юля, – они не боятся».

Навстречу инспектору вышел огромных размеров мужик с коротким ежиком на голове и пудовыми кулачищами. Девушка смутно припомнила, что уже видела его здесь в прошлый раз.

– Димыч?! – Инспектор опешил.

Он говорил так громко, что до Юли долетало каждое слово.

– Серега! – Мужик довольно улыбался. – Какими судьбами? Сто лет тебя не видел!

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: здоровенный бандюган рад видеть инспектора.

«Неужели Сергей Владимирович продажный? – От ужаса Юля почти сползла под сиденье. – Неужели он из их шайки? А я-то ему так верила!»

Инспектор преспокойно проследовал внутрь, а через несколько минут вернулся и крикнул командиру омоновцев:

– Отбой! Все на базу!

Потом подошел к машине, погрозил Юле кулаком и приказал водителю:

– Сержант, жди. Эту Каменскую не выпускать. – Он собирался вернуться в бойлерную. – Я с ней сам разберусь.

Не успел инспектор закрыть за собой дверь, как водитель выхватил наручники и защелкнул браслет на Юлином запястье. Девушка попыталась крикнуть, но с испугу у нее даже голос пропал.

– Ма… – с трудом выдавила она из себя сиплый звук. – Ма!

Сердобольный сержант достал из бардачка бутылку минералки:

– На-ка, хлебни! Да, девонька, в нехорошую историю ты вляпалась. А ведь совсем молоденькая. Эх вы, безголовые! Жизни себе только ломаете.

Свободной рукой Юля приняла воду. Но руки ее дрожали, и пластиковое горлышко стучало по зубам, а шипучая жидкость разбрызгивалась. Наконец девушка сумела справиться с собой и сделала глоток.

– Ага, порядок. – Водитель вылез из машины. – Пойду колесо гляну.

Юля не знала, долго ли ей сидеть прикованной в пустой машине. Она ничего не видела и не слышала. Голову сверлила одна-единственная мысль: только бы в обморок не упасть! Как вернулся Сергей Владимирович, Юля не заметила. Окончательно очнулась она от крика инспектора.

– Ты что, совсем охренел? – Инспектор орал на сержанта. – Посмотри, до чего девчонку довел? – Щелкнул замок, с Юли аккуратно сняли наручники.

– Вы сказали: не пускать, вот я и того… – Он шмыгнул носом. – Колесо чуток спустило, вот и подкачал. А если б сбежала она, кому по шапке получать?

– Ты лучше бдительность проявляй, когда на казенной машине с дачи картошку возишь! – отмахнулся инспектор. – Эгей! – Сергей Владимирович брызнул ей в лицо водой, похлопал по щекам. Нормально, взгляд фокусируется. – Эй, мисс Марпл, ты чего испугалась-то?

– Ч-ч-то вы со мной с-сделаете? – Голос вернулся, но все еще дрожал.

– Домой отвезу. Что с тобой сделаешь? – Инспектор тяжело вздохнул. – Эх, сутки отдежурил, домой собрался – и на тебе! Задержался покурить, называется. Вот ушел бы я с работы вовремя – сейчас бы десятый сон смотрел. Дела…

Водитель хихикнул:

– Ладно, чего там… Домой так домой. Поехали.

– К кому домой? – Юля пыталась говорить твердо, но голос вновь подвел.

– Ну как к кому? – водитель усмехнулся. – Ко мне. Я маньяк, буду тебя на части расчленять.

– Помолчи лучше, – оборвал его инспектор. – Тоже мне, маньяк-самоучка! Домой мы тебя отвезем. – Он слегка встряхнул девушку за плечо. – Слышишь? К тебе домой, адрес помню.

Газик дал задний ход и в конце аллеи развернулся. Минут через двадцать Юля, уже почти совершенно спокойная, стояла возле собственного подъезда и смиренно слушала Сергея Владимировича.

– Ты хоть понимаешь, что устроила? – Он стал загибать пальцы. – Подняла ОМОН – это раз. Меня усталого выдернула – это два. Мужики себе тихо в солдатиков играли, так их чуть не повязали – это три.

– В каких еще солдатиков? – Девушка удивленно вскинула брови.

– В обыкновенных, в оловянных. Мальчик твой в солдатиков играет. Понимаешь? В сол-да-ти-ков. И радуйся, что я одного из тех ребят сто лет знаю, вместе в армии служили. Вот, держи! – Инспектор сунул девушке в руки кассету. – Посмотри, там все есть, только потом мне кассету занеси. Обязательно!

– Но я думала...

– Индюк тоже думал, но недолго. Жалко мне парня твоего. От такой слежки один путь: ноги в руки – и прости-прощай, моя любовь. Я им тебя не назвал, пожалел дурочку. Верить надо людям, иначе одна останешься. Все, пока! Он щелкнул Юлю по носу и зашагал прочь.

Несколько секунд девушка, совершенно ошарашенная, стояла перед дверью подъезда и бессмысленно смотрела на кассету. Из ступора ее вывела соседка по прозвищу Шапокляк. Бравая старушенция всюду ходила с собакой, разумеется, именуемой в народе Крыской. Юля с детства терпеть не могла этот дуэт. Обе вредные, визгливые, вечно так и норовят напакостить. Шапокляк шипит на всех, кто моложе шестидесяти, и еженедельно жалуется участковому, а Крыска или обгавкает, или подкрадется сзади и цапнет за лодыжку. Впрочем, у Юли недавно появился личный счет к лысой, длинномордой и кривоногой шавке. С полгода назад папа менял кафель в ванной, а старый Юля вместе с Мариной носили в детской ванночке на помойку. И вот в самый неподходящий момент, откуда ни возьмись, выскочила Крыска и цапнула Юлю за ногу. Больше всего девушке захотелось поймать собаку за задние лапы и как следует шмякнуть об асфальт. Но бросить ванночку Юля не могла – непременно попала бы по ногам Марине. С того времени Юля мечтала встретить Крыску без хозяйки и как следует ей наподдать.

– Встала тут, людям проходу нет, – вместо «здрасти» выпалила соседка.

Вздрогнув от неожиданности, Юля пошла домой. Сейчас ей было не до старых обид.

Она позвонила в дверь. Никто не открывал. Тогда девушка отперла замок своим ключом и вошла. Дома оказалось пусто, на зеркале красовались две записки: «Я с Митей» и «Ушла в кино». Разумеется, первую оставила Марина, а вторую – бабушка. Юля порадовалась: можно спокойно посмотреть кассету. Девушка включила видео и села перед телевизором.

На экране мелькнул узкий коридорчик, потом появилась небольшая комната, большую часть которой занимал гигантский стол, застеленный чем-то зеленым и заставленный солдатиками.

«Вот тут мы играем, – говорил тот самый здоровый мужик, которого узнал инспектор. – Смотри, Серега, какая красотища! Смотри и завидуй!»

«Да вы поближе возьмите, они маленькие», – посоветовал длинный парень со шрамом через всю щеку.

Его Юля точно видела в тот раз, он обещал Ежова чему-то научить.

Камера показала ряды ярких фигурок солдат – конных, пеших, с ружьями, саблями и еще какими-то штуками.

«Обратите внимание, – стал комментировать ладный парнишка с серьгой в ухе, – вот это – Наполеон со своим штабом. Вы посмотрите, посмотрите! Между прочим, с портретным сходством слеплен. За ним – старая гвардия. Это – казаки за рощицей прячутся, а тут русская батарея. И главное – чудесный мостик через ручей. Я сделал. Досочка к досочке! По нему как раз сейчас ахтырские гусары едут, ну, тот полк, в котором Денис Давыдов служил».

«Не менее важны люди. Их нужно снять крупным планом, – тоном музейного экскурсовода заговорил приятель инспектора Димыч. – Вот они – краса и гордость русского варгейма, наши боевые генералы. Прошу любить и жаловать. – Камера скользнула по лицам, и Юля увидела в числе прочих своего Ежова. – Тут наш винный, точнее, пивной погребок. – Дима ткнул пальцем в вереницу полных бутылок. – Надо же и горло смочить во время боя».

«Здесь, – опять вступил длинный парень, – решаются судьбы Европы, здесь льется оловянная кровь и разыгрываются самые невероятные сражения».

«Криминала нет, – весело констатировал голос за кадром. – Я вырубаю камеру, а то батарейка садится».

На том все и кончилось.

9

С того дня как Юля привела к бойлерной милицию, прошла неделя, но все оставалось по-прежнему. Ежов ходил заспанный, целыми днями где-то пропадал, а объявлялся с подарками и просто ел ее глазами. Девушка ничего не понимала. «Ну и пусть – рассуждала она, – пусть он ездит играть в солдатиков, хотя трудно представить, как это взрослые люди могут страдать такой фигней. Но домой-то он приходит в нормальное время, а глаза все время как у альбиноса. И потом, откуда деньги?»

Словом, вопросов по-прежнему было много, и потому Юля мало-помалу снова начала испытывать беспокойство. От идеи следить за Колей она отказалась – трех неудачных попыток хватило за глаза. Оставалось одно – откровенно поговорить. Наконец девушка решилась. Сегодня или никогда. Она не отстанет от Ежова, пока тот все не объяснит.

В школе первым уроком была история. Кахобер Иванович рассказывал о какой-то войне, но Юля его не слушала, она готовилась к разговору с Колей. Причем беседу ей предстояло провести очень тонко. Девушка не хотела, чтобы Ежов догадался о слежке и ее причастности к приезду ОМОНа, но при этом сам он должен был расколоться полностью. Юле помог случай. Все разрешилось как бы само собой.

– Ежов! – Кахобер замолчал на полуслове. – Ежо-о-ов, обрати на меня внимание.

Коля очнулся не сразу. Еще в начале урока он закрылся учебником, разложил на парте какие-то листочки и с упоением в них ковырялся. Сперва он еще соблюдал некоторые приличия: время от времени поднимал на учителя абсолютно пустые глаза и старался не шуршать громко. Однако вскоре он настолько увлекся, что попросту позабыл о том, где находится. Мало того что бумажки громко шелестели, так Ежов еще начал что-то бубнить.

– Между прочим, – продолжал Кахобер, – экзамен не за горами. Но раз ты так спокойно занимаешься своми делами, то наверняка отлично знаешь тему урока.

– Это, а какая тема? – Коля потер лоб.

Класс ахнул.

– Мелочь, общеизвестная ерунда. – Кахобер Иванович скептически усмехнулся. – Битва при Ватерлоо.

– Да. – Коля вздохнул с облегчением. – Про это я в курсе.

– Тогда прошу на мое место. – Учитель жестом пригласил Ежова к доске. – Прошу, прошу!

Юля всей душой сочувствовала Коле.

«Сейчас, – вздохнула она, – Кахобер его запинает. Сказал бы просто: «Извините» – и обошлось бы».

Класс с удовольствием ждал: что-то будет.

– Нашему вниманию предлагается новое шоу, – начал было Шустов, но Кахобер одарил его таким взглядом, что Борька смолк.

– Ну вот, значит. – Ежов взял в руки мел. – Накануне сражения французская армия... – И понеслось.

Коля рисовал какие-то схемы, объяснял, откуда и как шел какой-то Груши2, что делал Веллингтон. Парень весь перемазался мелом, раскраснелся, глаза его горели, будто он сам участвовал в битве. Кахобер слушал молча, но когда Ежов стал объяснять, кто и что сделал неправильно, и каким образом следовало воевать, учитель не выдержал и подскочил к доске. Теперь они разговаривали только друг с другом. Они спорили о чем-то никому не понятном, горячились, но, кажется, были совершенно счастливы. Урок прошел незаметно.

– Кахобер Иванович! – В класс вошла молоденькая биологичка. – Звонок.

– Что, простите? – Кахобер дернулся. – Да, Ольга Олеговна, я вас внимательно слушаю.

– Я говорю: звонок был. – Она постучала ногтем по изящному циферблату у себя на запястье. – В учительской только вас и ждут.

– Иду. – Кахобер как-то сник и с явным сожалением посмотрел на Ежова. – После уроков зайди, договорим. Кстати, пятерку я тебе поставил минут двадцать назад. – Он последовал за Ольгой Олеговной, а Коля отправился к своей парте.

– Пойдем пообщаемся. – Юля взяла Ежова за руку и повела к черной лестнице.

– Сейчас будет разбор полетов, – усмехнулась им вслед Лиза Кукушкина.

– Ага, – поддакнул Максим Елкин. – Сто пудов, будет.

Но ни Коля, ни Юля этого уже не слышали.

– Ты мне ничего не хочешь рассказать? – Девушка пристально смотрела на Ежова.

– А чего я сделал?

– Да так, мелочи. – Она строго подняла брови. – Ходишь, как кролик, с красными глазами, зеваешь все время, занят беспрерывно и... – Юля помедлила: следующий вопрос требовал деликатности. – И еще ты разбогател.

– Ну да. – Коля виновато улыбнулся. – Все собирался рассказать, но как-то ломало. Короче, я с ребятами классными познакомился. Давно уже. Они варгеймеры.

– Кто? – не поняла Юля.

– Ну, военные игры. Всякие там исторические сражения, войны… Вот. Мне и работка нашлась. Я фигурки лью, а теперь и крашу. – Он сообразил, что Юля не понимает, и объяснил. – Оловянный солдатик, он что? Его сначала как скульптуру лепят, потом делают формочку как для куличика, потом туда льют металл, а потом фигурку красят. Хороший мастер, между прочим, нормально зарабатывает. Мне Кирилл, ну, мастер, сказал: из тебя толк выйдет. Вот и все.

Так просто! Юля не усомнилась ни в едином его слове. Правда, из Колиного рассказа трудно было понять, что он там лепит и льет, но это совсем не важно.

– Гад ты, Ежов! Не мог раньше рассказать. Я ведь про тебя невесть что думала.

– Извини… – Он потер лоб. – Думал, ты смеяться будешь. Скажешь, что за детский сад. Какие еще это солдатики?

– Значит, ты такие штуки делаешь, которых на кахоберовский юбилей притащил?

– Не, ну что ты? Они коллекционные. Так лепить еще научиться надо. Мне просто отливки разрешили сделать, а красил я сам.

– Можно с тобой пойти посмотреть, как вы там? – Она чуть было не сказала в бойлерной, но вовремя остановилась.

– Зачем? – Ежов подозрительно прищурился.

– Ну так, вообще, просто. Интересно все-таки.

– Да можно, наверно. – Он замялся. – Только тебе не понравится, скучно будет.

– Ведь я же с тобой пойду. Или ты против?

– Ну, это, к нам в клуб часто девушки заходят. Ну с кем-нибудь из ребят то есть, – поправился он. – Недавно один парень – представляешь? – даже дочку привез в коляске. Прикинь, ей два годика всего. Жена его куда-то там уезжала, ну ребенка деть было некуда, он и взял. Мы с ней по очереди играли. Такая девчонка смешная, мелкая, а все понимает.

– Когда ты пойдешь? – Юле показалось, что Коля пытается увести разговор в сторону.

– Сегодня. – Он потер лоб. – Точно хочешь? Тогда, это, пойдем вместе. Только потом чур не обижаться, если что.

– Во сколько?

Юля уже деловито прикидывала: для знакомства с приятелями Коли стоило бы приодеться. Конечно, ее обычный школьный вариант довольно мил, но новое знакомство требует чего-то более затейливого.

– Да сразу после уроков. Вот. И тогда поедем в клуб.

– Хорошо, – согласилась Юля.

Переодеться она, конечно, не успевала.

«Ну и ладно, – решила девушка, стараясь не расстраиваться. – Видела я этот дворец».

Юля предупредила Марину, что домой после уроков не пойдет.

– Мы с Колей в клуб идем.

Подруга окинула ее одобрительным взглядом: мол, нормально, молодцу все к лицу.

После занятий Ежов забежал к Кахоберу и через три минуты вылетел из кабинета красный как рак.

– Что случилось? – Юля ждала его в раздевалке.

– Он сказал, чтобы я провел уроки в 9 «А» и 9 «В».

– Классно! Блеснешь.

– Ага. – Ежов хмыкнул. – Только я, значит, к двери пошел, а Кахобер мне: «Стой! Мы не договорили». И давай орать.

Они вышли из школы.

– С чего Кахобер орал-то? – Юля не поняла.

– Ты, говорит, это, бездельник и лоботряс. Вот. Тебя, говорит, драть надо как сидорову козу. Тебе, говорит, учиться надо нормально, в десятый идти. Потом в институт. Иначе никакой военной истории не будет.

– Ну и правильно!

Сама Юля, разумеется, в десятый класс собиралась и уже начинала беспокоиться, как Ежов с его оценками сможет и дальше учиться с ней в одном классе. Ругань Кахобера ее только порадовала.

– И что ты?

– Ну сказал, пойду, если возьмут. На солдатиках я матери помогать стал, а дальше больше будет. Постоянные заказчики появятся, то, се. Только Кошка с англичанкой застрелятся, а четверку мне не поставят.

Юля закивала:

– С англичанкой еще поладить можно, но вот с Кошкой – дохлый номер.

– Побежали! – Коля взял ее за руку. – Наш автобус.

10

Поначалу Юле даже понравилось в бойлерной. Так называемый клуб изнутри выглядел гораздо уютнее, нежели можно было предположить, глядя на него снаружи. Приличные, хотя и разнокалиберные стулья, стены, увешанные всевозможными картами, плакатами и фотографиями бесконечных битв. В уголочке даже электрический чайник примостился. Да и стол с искусственной травкой, холмиками, ручейками и домиками смотрелся классно. Особенно Юле понравилась водяная мельница. Солдатики оказались тоже ничего – яркие, в красивых мундирчиках, со всякими мелкими детальками. Девушка сначала с интересом все рассматривала, восхищалась, но потом ей надоело.

Клубни, как себя называли Колины друзья, встретили девушку дружелюбно. Ей отвели самый удобный стул и некоторое время с ней все шутили и болтали. А уж комплиментов Юля услышала, наверное, больше, чем за всю прежнюю жизнь. Особенно старался быть милым и любезным парень с серьгой в ухе. Его Юля запомнила еще по видеопленке. На вид она дала ему лет двадцать пять. Его почему-то называли Толстым. Почему, девушка не понимала, фигура у парня была что надо.

Из похода за пивом клубни принесли для Юли здоровенную шоколадину и двухлитровый пакет соку. Но вниманием она наслаждалась недолго, до тех пор, пока армии не были расставлены и не началось действо. Едва с двух сторон стола выступили шеренги солдатиков, как о Юле словно забыли. Совсем, будто ее здесь и не было. Причем игрокам было очень весело, они смеялись, пели какие-то идиотские песенки, острили. Юле же сразу стало скучно. Поначалу она тоже пыталась шутить и вставлять замечания, но очень быстро обнаружила: ее реплики, даже самые удачные, попросту повисают в воздухе. Ее никто не слышал. И девушка замолчала.

Ежов сперва изо всех сил пытался быть внимательным к Юле и одновременно следить за ситуацией на столе, но во время второго хода его здорово потеснили, и Коля позабыл все на свете. В разгар сражения эти совершенно разные люди вдруг оказались удивительно похожими друг на друга. Все они что-то бормотали, время от времени впадали в крайнюю задумчивость, неожиданно переходившую то в бурное веселье, то в скрежет зубами.

Но Юля отлично помнила, что обещала не обижаться, и решила сидеть смирно. Шоколад и сок помогали коротать время. Но нельзя же все время есть, и девушка стала рассматривать игроков. Впрочем, и это занятие ей вскоре наскучило. Тогда Юля решила взять быка за рога. Она подошла к Коле и попыталась выяснить, что происходит на поле. Но Ежов будто оглох. Каждый вопрос девушке приходилось задавать дважды, и только после этого он бросал коротко и маловразумительно: «Строятся в каре» или «Фланговая атака».

«Я тебе это еще припомню!» – решила Юля и вернулась на свое место. Она представила себе, как вместе с Мариной отправится в магазин одежды и прихватит с собой Ежова. Девушки будут долго ходить по разным отделам, разглядывать вещи и оценивать достоинства и недостатки моделей. Конечно же, сначала Ежов попытается смыться, но она его не отпустит: пусть помается. Но и это еще не все. На обратном пути подруги станут обмениваться впечатлениями, а любые попытки говорить на другие темы Юля будет пресекать. «Он у меня получит!» – Настроение у нее сразу поднялось.

Девушка так замечталась, что не заметила, как за столом страсти закипели всерьез.

– Этого в правилах нет, – вкрадчиво произнес Димыч. – Один кубик на ритрид. Все.

– Да ему все равно! – Толстый подскочил как на пружине. – Понятное дело, Кексу выиграть охота, он пургу и гонит!

– Ну да, конечно! Все как всегда! – Парень, на которого все смотрели, надулся. – Ну все, давайте, я проиграл. Можете успокоиться.

Тут заговорили все сразу. Минут пять в бойлерной стоял жуткий гвалт. Игроки выхватывали друг у друга листочки с английским текстом, тыкали в них пальцами, пытались что-то доказать. Но, кажется, совершенно напрасно. При таком шуме не то что понять, расслышать оппонента было трудно. Вдруг разом все смолкли. Сели, успокоились и как ни в чем не бывало стали опять двигать солдатиков и кидать кубики.

Юля с тоской смотрела на стол и солдатиков. Теперь все это вовсе не казалось ей таким уж красивым. 

«Вот дура, идиотка несчастная! – ругала она себя. – И зачем только притащилась сюда. А все Ежов! Это он меня приволок».

Конечно, она лукавила. В клуб ее никто не тащил, наоборот, Коля сомневался, не будет ли ей скучно. Но кто же вспоминает о таких мелочах, когда часа три просидит на одном месте, не зная, чем заняться. «В конце концов, – объясняла Юля сама себе, – он мог бы постараться, чтобы и мне было весело. Сам ржет как лошадь, и на всех плевать. Только о себе и думает. Кашалот бесчувственный, эгоист! Все, хватит! Если через двадцать минут этот идиотизм не кончится, я уйду. А он как хочет».

Но прошло двадцать минут, и еще двадцать, потом час... Юля уже не надеялась дожить до конца битвы. Игра, казалось, продлится до бесконечности. Оловянные человечки, лошади, деревца теперь никогда не кончатся…

Девушка даже не заметила, как солдатиков перестали двигать. Игра закончилась, шло обсуждение сражения. В конце концов девушка пришла к твердому убеждению: Ежов все это затеял только для того, чтобы унизить ее, показать, как мало места в его жизни она занимает. Теперь оставался последний штрих. Им следовало окончательно выяснить отношения и расстаться, теперь уже навеки.

«Конечно, – думала Юля с ожесточением, – каждый сам решает, что в его жизни ценнее. Насильно мил не будешь. Наверняка в следующий раз кто-нибудь из них, – окинула она враждебным взглядом всю компанию, – кто-нибудь спросит: где, мол, та дурочка. А потом они все вместе посмеются над тем, как Ежов разбил мне сердце».

Юле было очень жаль себя, ей ужасно хотелось расплакаться, затопать ногами, устроить истерику, но делать это при посторонних она не желала. Оставалось дождаться момента, когда они останутся вдвоем, и тогда можно дать себе волю.

Между тем игроки стали складывать солдатиков в коробки. Их заматывали, аккуратно паковали, будто это невесть какая ценность. Наконец стол опустел. Юля вздохнула с облегчением, но, как оказалось, преждевременно.

– Все, пойдем! – Она потянула Колю за рукав, когда почти все разошлись.

Но, кажется, Ежов решил окончательно довести ее.

– Еще чуть-чуть, я, это… – Он потер лоб. – У меня тут заказ хороший наклюнулся.

Он подошел к Толстому, и они еще минут двадцать обсуждали какие-то фигурки, которые Кольке, видите ли, необходимо было налить, обработать и покрасить. Потом Толстый отсчитал деньги, отдал Ежову. Наконец они вышли на улицу.

Юля молчала. Она не считала возможным разговаривать с Колей после всего того, что он устроил. Зато Толстый болтал даже не за двоих, а за троих. Юля только успевала отслеживать темы. Толстый включился как радио и выключился, когда настало время прощаться. Диапазон его трескотни был широк: от последней битвы до новейших музыкальных хитов. Вообще у Юли создалось впечатление, будто у Толстого половина города в друзьях-приятелях, а с остальными он просто знаком. По ходу дела выяснилось, что Толстого звали Олегом.

У Юли на душе немножко полегчало. Конечно, она не отказалась от идеи высказать Ежову свои претензии, но гораздо благосклоннее отнеслась к Колиной компании.

– Ты не слышала, как к нам менты завалили? – вдруг спросил Олег.

Юля покачала головой.

– Это было нечто! – Толстый воодушевился. – Сидим себе играем, и вдруг врываются маски-шоу. Всем на пол, руки за голову. И тут мы дали хита. Димыч одного положил, другого, третьего, пока не оказалось, что их главный – его братан. Тут, конечно, простите-извините, хаотичное братание и глухая пьянка.

– И часто к вам милиция заглядывает? – Ситуация Юле показалась знакомой.

– Да первый раз. Навел кто-то: дескать, наркоши здесь.

Юлины брови сами собой поползли вверх. Ничего себе! Она же видела кассету: ни драки, ни попойки, ни братания.

Девушка покосилась на Колю. Тот только головой крутил: мол, не любо, не слушай, а врать не мешай.

– Ну как тебе? – беспечно поинтересовался Ежов, когда они остались вдвоем.

И тут Юлю прорвало не хуже Толстого. Она отпускала ядовитые замечания, рассказывала о собственных ощущениях, интересовалась, помнит ли Коля ее имя, и т. д. и т.п.

Ежов и рта не мог раскрыть. Несколько раз он порывался вставить хоть слово, но не тут-то было. Юля не желала прерывать свой монолог. Лишь выпустив пар, она остановилась передохнуть.

Ежов стоял перед ней, виновато понурив голову.

– Беда, – только и вымолвил он. – Я думал, тебе, это, понравилось.

– Конечно, понравилось. Я пять часов тупо сидела на одном месте, пока вы развлекались. – Впрочем, теперь она говорила менее энергично: – Ты когда-нибудь в лифте застревал? Ощущения такие же.

Всю дорогу до дому Юля всеми возможными способами уговаривала Ежова бросить эту фигню. Но в ответ он лишь отрицательно качал головой и невразумительно мычал. Наконец у самого ее дома он не выдержал.

– Как ты понять не хочешь? – Коля остановился и в упор поглядел на девушку. – Мне там очень хорошо, мне там интересно.

– Значит, со мной тебе плохо и неинтересно? – Юля почувствовала, как внутри снова нарастает злость.

– Нет, с тобой мне очень хорошо, очень-очень. Но пойми ты, это другое.

Девушка лишь презрительно фыркнула:

– Ладно, до завтра.

Совершенно убитый и понурый, Ежов поплелся прочь. Как не похож он был на того Колю, который сегодня что-то чертил у Кахобера на уроке, который двигал своих дурацких солдатиков, скакал и прыгал вокруг стола. Тогда глаза его горели, плечи распрямлялись, и он становился даже выше ростом. Теперь он как-то весь сгорбился, сдулся, будто проколотый воздушный шарик.

Юле вдруг стало ужасно жалко его. То, что еще минуту назад казалось ей таким правильным и важным, теперь потеряло смысл. Сейчас имело значение только одно: именно она, Юля, сделала его таким несчастным, обидела его.

– Коля, погоди!

Он остановился и, еще сильнее съежившись, медленно, нехотя, поплелся обратно.

– Прости меня, пожалуйста! Все это мои идиотизмы. – Она всхлипнула. – Прости, я больше не буду тебя мучить.

И Коля, тот самый Коля, которого она так хорошо знала и любила, грустно улыбнулся и обнял ее, как тогда на балконе. Они просто стояли, тесно прижавшись друг к другу, и молчали.

11

После злосчастной поездки в клуб Юля дала себе слово больше Ежова «не тиранить». Жизнь у них с мамой нелегкая, и вовсе не плохо, что парень пытается заработать. Дело, конечно, странное, но, с другой стороны, кто на работу школьника возьмет, а тут и дома сидит, и деньги добывает. С играми тоже… В конце концов, завел себе человек хобби, и ладно. Пусть странное, идиотское – это его проблемы. Хочет проводить время в компании сумасшедших – на здоровье. Однако именно на этом месте Юля каждый раз запиналась. «Неужели, – в сотый раз спрашивала она себя, – неужели трудно найти дело, которым можно заниматься вдвоем?» И она задумывалась, что бы предложить Ежову взамен солдатиков. Конечно, оставались бары, клубы и дискотеки, где они оба чувствовали себя классно, но Коле этого всегда оказывалось мало. Стоило только замаячить призраку очередной игры, как он бросал все и мчался в свою бойлерную. Мало того, он умудрился заманить туда и Кахобера, и теперь семейный, заваленный работой преподаватель истории время от времени ездил поглядеть на игру в солдатики.

Наконец Юля не выдержала и решилась все рассказать Марине.

– Я хочу с тобой посоветоваться. – Юля подняла одну бровь. – Тут такие дела творятся...

Но договорить она не успела – Марина ее перебила:

– Ох, блин, узнаю! Знакомый голос, знакомый взгляд. Сейчас ты опять будешь на Ежова баллоны катить, потом напридумываешь всякой чуши и разругаешься с ним. Тебе это надо?

– Не собиралась я тебе жаловаться. Говорю же, посоветоваться хотела. Ладно, я тогда с Шуриком поговорю, он все в гости рвется. Вот и повод будет.

– Только не это! – Марина засмеялась. – Он, как приходит, как начинает рыдать об очередной своей несчастной любви, так по всему дому сырость. Прикинь, если вы вдвоем разреветесь? Квартиру, верняк, смоет.

– Мариночка! – Генриетта Амаровна постучала в дверь. – Тебя к телефону! – Она просунула голову в дверь и, хитро подмигнув, добавила: – Некий Димитрий.

Естественно, Марина тут же сорвалась с мета, а Юля задумалась. Мысль посоветоваться с Шуриком раньше не приходила ей в голову. Конечно, имен она называть не станет, просто обрисует ситуацию. В конце концов, он к ней все время таскается в жилетку поплакаться. Как ему отставку дадут, так и является. Теперь пусть сам слушает.

Марина вернулась погрустневшая.

– Митька в институте зависает, а мы погулять собирались. – Она тряхнула волосами. – Ладно, чего там у тебя? Давай рассказывай.

И Юля рассказала ей про новую жизнь Ежова, про то, что ей там нет места, и про то, как от этого тоскливо на душе.

– Ну, не знаю… Если тебе так хочется быть с ним все время, ходи на эти их войны, сиди рядом и скучай.

– Ага, – Юля надула губки, – была уже разок. Чуть крыша не поехала.

– Тогда научись в солдатиков играть, раз они кайф ловят. Значит, что-то в этом есть. Будешь с ними резаться.

– Я брала у Ежова их правила. Полная креза, ни слова не поняла. Двадцать листов с объяснениями, куда и как ходить. Нет, – тяжело вздохнула она, – это не для меня.

– Тогда не знаю. Говоришь, он солдатиков раскрашивает? Садись рядом, бери кисточку и малюй. Еще и денег, может, заработаешь. Но лучше всего – не трогай его и сама не напрягайся. Он тебе не врет? Не врет. Другую себе не завел? Не завел. Дыши глубоко и радуйся жизни. А сейчас пойдем-ка сочинение писать. Русичка сказала, не меньше пяти страниц своих мыслей. Чего писать – непонятно.

Юлю Маринин совет не слишком устроил. Все это можно придумать и самой, без посторонней помощи, и она решила позвонить Шурику. Но сначала надо разобраться с сочинением.

Когда Юля дозвонилась до Шурика, он уже закончил репетицию и размышлял, куда бы поехать, так что ее предложение встретиться он принял с воодушевлением, и меньше чем через час они вдвоем сидели в маленьком, не очень чистом, но зато полупустом кафе.

– А вот как ты думаешь, – начала Юля, – если люди любят друг друга, они должны быть все время вместе?

– Ко-неч-но. – Шурик особенно сильно нажал на это слово. – Обязательно. Вот когда я больше всего на свете хотел постоянно находиться рядом с Машей, так каждый день на пляж ездил. Мне, между прочим, на солнце нельзя, обгораю сразу. Но, скажем так, она хотела загорать, и я жертвовал собой. У меня все болело, я мучился, а она надо мной только издевалась.

Юле стало очень смешно, она представила себе красного Шурика на пляже. Руки, спина, нос – все в лохмотьях слезающей кожи. Зрелище наверняка ужасное. Неудивительно, что эта самая Маша его отвергла.

– Я так страдал, – продолжал Шурик. – Сколько бессонных ночей я провел под ее окнами. И, скажем так, все напрасно.

Юля почувствовала, что разговор уходит в другое русло, и конкретизировала вопрос:

– Это понятно. А вот если у одного свои дела, а другому они не нравятся, тогда что?

– Значит, каждому надо сделать выбор. Нельзя сидеть на двух стульях сразу. Скажем так, я готов пожертвовать чем угодно, если только, – он мечтательно закатил глаза, – мне отвечают взаимностью.

– А если это работа или учеба? – не отставала девушка.

– Неважно. Вот, помню, на первом курсе...

И он рассказал, как чуть было не завалил сессию из-за девушки-спортсменки и ее бесконечных тренировок, на которых Шурик считал себя обязанным присутствовать. Чем дело кончилось, Юля не очень поняла. То ли Шурика спустил с лестницы тренер-грубиян, жених девушки, то ли она сама. Правда, нет худа без добра: сессию он кое-как сдать успел.

– Это, конечно, правильно, – продолжала размышлять Юля. – Но ведь тысячи влюбленных пар говорят, что счастливы, а при этом работают, учатся, даже живут в разных местах, и вроде ничего.

– Скажем так, – поднял Шурик кверху указательный палец, – именно что ничего. Значит, они не настолько любят друг друга. Настоящим влюбленным хорошо, только когда они вместе. И никаких компромиссов, даже телефон не спасает. С твоими тысячами одно из двух: либо они беспрерывно страдают, либо на самом деле никто никого не любит.

В принципе, разговор прошел неплохо. Шуриковы представления о взаимоотношениях влюбленной пары вполне соответствовали Юлиным вкусам.

«Жалко, – думала она, – как жалко, что я никогда не смогу влюбиться в Шурика. Мы на многое смотрим одинаково, и наверняка мы бы с ним никогда не ссорились. Занимались бы одним и тем же делом, ходили бы везде только вместе. Эх!»

Правда, мысль, что либо самой Юле придется учиться на третьем курсе музыкального училища, либо Шурику нужно будет вернуться в девятый класс, ей почему-то на ум не пришла.

Дома Юлю ожидала новость. Вечером к ним зашел Александр Иванович и сообщил:

– Девчонки, вольной жизни конец. Начинается упорный труд.

Юля и Марина ждали продолжения.

– Все! – Юлин папа потер ладони. – С понедельника вы отправляетесь на курсы английского. Программа на два с половиной года. Будете как следует заниматься, язык освоите. Пора и о будущем подумать. Занятия три дня в неделю по полтора часа, а в июле поедете на языковую практику в лагерь.

– В Англию? – обрадовалась Юля.

– В Америку? – крикнула Марина.

– Увы! – Папа развел руками. – Так далеко финансы не позволят. Всего-навсего в Подмосковье. Зато в группе восемь мальчиков, восемь девочек, пансионат на берегу реки и полное погружение в язык.

По лицам подруг было видно, что они вовсе не жаждут ни обучения на курсах, ни поездки в лагерь: английского им и в школе хватает.

– Никакие возражения не принимаются. Все согласовано и с Марининой мамой, и с Генриеттой Амаровной. Не отвертитесь, деньги заплачены, задний ход дать нельзя.

Подруги хором вздохнули.

– Да вы поймите, девчонки, – убеждал Николай Иванович. – Мы не вечные. Еще десять, ну пятнадцать лет, и все – пенсия. Заводов, газет, пароходов у нас нет. Ждать, пока дядя-миллионер оставит наследство, не приходится. Нет у нас такого дяди, такие дяди – редкость, на всех не хватает. А язык – это язык.

Прежде ни Юля, ни Марина особенно не задумывались на такие темы. Ближайшие перспективы были предельно ясны: закончить школу, поступить в институт. Что дальше? Там будет видно…

12

Потеплело еще ночью, а наутро засветило солнце. Оно заглядывало в класс и будто шептало: «Бросайте все! Пора на волю!» Но не тут-то было. В 9 «Б» полным ходом шла физика, и Кошка свирепствовала. Сегодня не повезло Ане Малышевой. Именно она корпела у доски над задачей, а Ваня Волков безуспешно пытался передать ей шпору.

– О чем ты думаешь? – Кошка, не отрываясь, глядела на Аню. – Через три дня министерская контрольная. Кстати, мой вопрос относится и к остальным. – Физичка повернулась к классу. – Ну же, напрягите свои мозги! Работайте, работайте! Иначе…

Но что «иначе», класс так и не услышал. Взгляд Кошки наткнулся на Ежова. Пока суть да дело, он уснул.

– Доброе утро, Николай! – Людмила Сергеевна встряхнула Колю за плечо.

Ежов вздрогнул и открыл глаза. Судя по выражению его лица, он не сразу понял, где находится и что происходит.

В классе наметилось некоторое оживление.

– Может быть, ты вообразил себя Менделеевым? Увы, Ежов, тебе ничего путного не приснится. Предупреждаю: если намереваешься спать и дальше, то десятый класс ты увидишь только во сне.

Коля спросонья только глазами хлопал.

Пока Кошка распалялась, Волков улучил момент и бросил Ане бумажку с решением задачи. Девушка наконец-то добралась до ответа.

Юля заволновалась. Заснуть на уроке, да еще на физике! Такого на ее памяти не случалось. Следовало немедленно выяснить, в чем дело. Тихонечко достав мобильник, она отправила Ежову эсэмэску: «Ты болеешь?» И быстро получила ответ: «Здоров как бык. Всю ночь лил». Юля вздохнула: «Ну вот, опять!» И отправила новое сообщение: «Сегодня мы с Маринкой идем на курсы. В пять освободимся». – «С трех я в клубе. Может, зайдешь? Мы быстренько». Юля задумалась. Присутствовать при новой игре ей совсем не хотелось, хотя, если все это безобразие ненадолго… «Зайду», – ответила она.

Против ожидания, на курсах оказалось неплохо. Их встретила молоденькая учительница и представилась как Энн. Ребята по очереди стали называть свои имена. Потом Энн по-английски объяснила, как они будут заниматься. Говорила она много, но медленно, и потому аудитория почти все понимала. Они слушали музыку, но не детские песенки, а те, что крутят на радиостанциях. Да еще и подпевали. Полтора часа промелькнули удивительно быстро.

– Прикол, – призналась Марина, когда занятия закончились. – Первый раз в жизни мне понравилось учить английский.

– И мне, – согласилась Юля. – Только голова у меня теперь совсем не работает. Я даже не въехала, как это Энн умудрилась нас так незаметно перенапрячь.

– Мы же три песни Бритни Спирс перевели, а это пара страниц текста! Ладно, пойдем домой, порадуем родителей.

– Не-а, – улыбнулась Юля. – У меня свидание.

– А! Ну привет Ежову.

И подруги разошлись в разные стороны.

Всю дорогу до клуба Юля уговаривала себя быть терпимой и постараться никак не выражать свое недовольство. Благо, дело у нее имелось: Энн задала кучу упражнений. Юля шла и улыбалась собственным мыслям: «Я выгляжу супер! Все это видят, и день сегодня клевый».

В самом радужном настроении она постучала в дверь бойлерной, и ей моментально открыли. Раздались радостные крики, и девушка умилилась: как тепло ее встречают.

– Артиллерия! – орал кто-то. – Прибыла артиллерия! Сейчас мы вам вломим!

Однако, когда Юля вошла, лица присутствующих выразили откровенное разочарование. Ей даже показалось, что и Ежов не очень рад.

– Привет, – вздохнул Кирилл. Он поздоровался последним. – Мы уж думали, прибыла артиллерия.

Юля все поняла: ждали вовсе не ее. Она чуть было с ходу не развернулась и не ушла. Но Ежов выскочил из-за стола и усадил ее в мягкое кресло.

– Мы, это… – Он виновато посмотрел на Юлю. – Костю с пушками ждали и поздно начали. Ничего, если немножко подольше?

Юля так и не успела ему ответить – игра продолжилась, и Ежов погрузился в нее с головой.

Все было как в прошлый раз, даже еще хуже. Теперь на Юлю не просто не обращали внимания. Ей казалось, к ней отнеслись враждебно. Не было ни комплиментов, ни шуток.

Юля попыталась заняться своим английским, но в таком шуме в голову ничего не лезло. Тогда, смирившись, она приготовилась ждать. Время от времени она ловила на себе случайные взгляды, и в каждом ей чудилось неодобрение. Вдруг Юле померещилось, что ее прекрасный облегающий костюм топорщится. А может, волосы плохо лежат или нос у нее слишком длинный. Девушка не сомневалась: окружающие замечают все. Она попыталась незаметно привести себя в порядок, но это не помогало.

Тогда она решила не обращать на них внимания. И сразу же невидимая полоса отчуждения пролегла между ней и игроками. Спины и затылки, затылки и спины.

«Они меня терпеть не могут, – заключила девушка и окончательно расстроилась. – А Ежов с ними заодно. Он меня стесняется. Вон уставился на своих оловянных уродцев и в мою сторону даже не смотрит».

– Чарч! – вдруг не своим голосом заорал Ежов и несколько раз бросил кубик.

– Вперед, ленивые скоты! Или вы хотите жить вечно?! – еще громче заголосил высокий темноволосый Володя и стал передвигать ряды солдатиков.

Одновременно с этим и остальные начали кричать и топать ногами. Юля вжалась в кресло. В этом гаме она чувствовала себя ужасно одинокой. «Он, – думала девушка, чуть не плача, – жестокий, холодный и равнодушный. Ему даже в голову не приходит, как мне плохо. Ну разве так можно! Ведь сам позвал, а я как дура пришла...»

Когда все кончилось, компания как-то очень быстро засобиралась.

– Юль! – Ежов наконец-то вспомнил о ее существовании. – Ребята в бар зовут. Может, пойдем?

Девушка была совершенно расстроена, ей было уже все равно.

– Как хочешь. – Она отвернулась.

Коля, видно, почуял недоброе и потому всю дорогу до бара они шли вдвоем, и Ежов подробно расспрашивал про курсы. Юля немножко оттаяла.

Бар «Желтый глаз» оказался совсем неподалеку. Юля огляделась. Все цивильно: и мебель, и стойка, и музыка. Она уселась за столик специально подальше от всех, а Ежов с ребятами отправился к стойке.

– Эй, цыпочка, потанцуй со мной!

Юля подняла глаза, и ее покоробило: к ней подошел парень – наглый, противный и довольно крепкий на вид. Ее всю передернуло – от него за версту несло потом и перегаром.

Девушка испуганно отвернулась.

– Чего испугалась? Или, может, я тебе не нравлюсь?

Он попытался схватить Юлю за руку, но не успел. Как из-под земли вырос огромный Димыч:

– Иди, мальчик, иди подобру-поздорову.

Рядом с Димычем стояли остальные. И Ежов первый. Он явно рвался в бой, набычился и раздувал ноздри. Но Кирилл и Олег крепко держали его.

Как ни пьян был парень, он сумел сообразить, что силы не равны, и понуро вернулся за свой столик.

– Надо столы сдвинуть, – предложил Кирилл и подмигнул Юле: – Во избежание дальнейших эксцессов.

Сначала Юля чувствовала себя не в своей тарелке: тот парень ее здорово напугал.

– Бедный мальчик! – Денис сокрушенно покачал головой. – Так влететь! Он-то героем пришел, а тут Димыч навис своей горой мышц.

– Кстати, по поводу нависания, – начал бородатый Леша. – Как-то в молодости работал я киоскером, газетки продавал, журналы. А был я уже тогда немаленький. Сижу себе в будке, книжку читаю. И вдруг мужик. Увидел он у меня на витрине наклейки в виде денег и давай орать: «Продаете тут всякую дрянь, чтобы бабок обсчитывать. Вас таких вешать надо!» Окошко у меня в будке открыто на треть. Снаружи и не разглядишь, кто внутри. Я не поленился, книжечку отложил, окно открыл, до пояса высунулся и над ним навис. «Ну, – говорю, – кого ты вешать собрался?» Мужик обалдел, он-то думал, там бабушка беззащитная. Стоит, рот открыл и на плечи мои смотрит. Потом к-а-а-к ломанется. Больше почему-то не заходил.

Юля представила себе, как этот Леша может нависнуть, и ей стало смешно.

В итоге все было классно. Парень еще несколько раз пытался вернуться, конечно, не один, а в сопровождении друзей. Но едва Димыч и Леша начинали подниматься из-за стола, как атакующие мгновенно отступали.

Юля не могла не признать: в обычной жизни новые Колины приятели оказались нормальными людьми, рядом с ними так спокойно. Когда они говорили не о солдатиках и не о войнах, ей становилось интересно. Они были неглупые и немало повидавшие. И все же для нее они так и остались чужими.

13

– Дорогой мой девятый «Б», – начал классный час Кахобер. – Я все понимаю: весеннее слабоумие вступило в свои права.

Ребята захихикали.

– Но давайте, – продолжил он, когда смех стих, – давайте сделаем последнее усилие. Останетесь вы в десятом или уйдете еще куда-то, все равно нужен последний и решительный бой.

– У-у-у-у… – пошел по классу недовольный гул.

– Нет, так не пойдет. – Кахобер покачал головой. – Мычать мы не будем, а будем думать. Вот послушайте, какова ситуация с оценками и перспективами попасть в десятый класс. – Он назвал имена тех, кто сможет остаться, и тех, кому лучше уйти. Потом еще немножко поагитировал взяться за ум и объявил: – И последнее. Пора решать с выпускным. Конечно, девятый класс – это не одиннадцатый, но какое-то празднество устроить надо. Ваши родители предлагают снять кафе. Но я думаю, что просто поесть-попить и подергаться, будет не очень интересно. Давайте пойдем в поход дня на два, с ночевкой. Там, вдали от посторонних глаз, можно устроить настоящий праздник.

– Лучше совместить, – предложила Лиза Кукушкина. – Сначала кафе, потом поход.

– Вариант, – кивнул Кахобер. – Подумайте, время еще есть, и через недельку мы к этому вернемся. Всем спасибо, все свободны.

Выходя из кабинета, Юля остановила Ежова:

– Я к тебе сегодня в гости приду. Ты не против?

– Да что ты! Конечно, за! Только я, это, лить должен.

– Ну и лей. – Юля махнула рукой. – Кто про что, а лысый про расческу. Вот задание к курсам сделаю и приду. Готовься.

Разумеется, сделать задание по английскому было легко лишь на словах. Во-первых, Энн задала выучить кучу топиков, и это требовало времени, а во-вторых и в-главных, Юля засомневалась. Пока она разговаривала с Ежовым, пока шла домой и болтала с Мариной, пока учила топики, все было нормально. Но, едва отложив тетрадь, Юля испугалась: «А вдруг так нельзя, вдруг он подумает, что я ему навязываюсь?» Как по заказу память подкинула фразу из американского фильма: «Самое худшее в женщинах и мухах – их назойливость». Она вспомнила свои малоудачные походы в клуб и совсем сникла. «У него и так все хорошо: компания, хобби, любимая работа. Для меня не остается места. Его просто нет. – Юлю прошиб холодный пот. – А остальное из жалости».

Выводы у нее сегодня получались один ужаснее другого. «Надо спокойно и здраво проанализировать ситуацию. Сколько можно себя обманывать? Что-то незаметно было счастья, когда я ляпнула, что приду. Да какое там счастье! Наоборот, он не знал, как закосить, просто храбрости не хватило». Юля еще с полчаса анализировала таким образом ситуацию и пришла к заключению: в ближайшее время Ежов наконец сам поймет, что она для него ноль, пустое место, и лучше эту ситуацию предотвратить.

Звякнул телефон. Коля отправил эсэмэску: «Где ты? Я мороженое купил». Девушке стало неловко за свои мысли. Может быть, она частично и права, но Коля ведь ни сном ни духом. И вообще все сразу поменялось.

«Чего я парюсь? – сама себя спрашивала Юля. – Ну чего?»

«Иду!» – отправила она ответ и стала собираться.

Прямо в прихожей ее подловил Шурик. Явись он чуть пораньше, и Юля встретила бы гостя с распростертыми объятиями. Вечные шуриковские рассуждения об одиночестве и несчастной любви отлично соответствовали бы Юлиному настроению. Но сейчас она смотрела на вещи совершенно иначе. 

«Вот Ежов, – думала девушка, критически глядя на наметившуюся на макушке Шурика лысину, – никогда бы не пошел к девушке жаловаться. Да ни к кому бы он не пошел».

– Марина дома, а я убегаю, – с удовольствием выпалила она. – С ней, если хочешь, посиди.

– Я тебя провожу. Скажем так, буду следовать рядом.

– Не надо. Я к своему парню. – Юля победно на него посмотрела.

– Разве вы не расстались? – Он обиженно насупился. – Я почему-то считал…

– Ничего подобного. – Юля проскользнула мимо него и помахала рукой. – Пока!

«Класс! – думала девушка, сбегая по лестнице. – Просто высший класс! Маринкин Митька его приволок, а я обязана развлекать. Вот теперь, Мариночка, твоя очередь получать удовольствие».

В принципе, Юля, конечно же, симпатизировала Шурику, особенно когда у нее случалось соответствующее настроение. Хотя ей и в голову не приходило, что этот парень на что-то претендует. Но из Шуриковых слов выходило именно так. Он, значит, думал, что они с Ежовым разбегаются. С чего только взял? Юля и не вспомнила, как она сама, время от времени откровенничая, выдавала свои самые мрачные соображения за свершившийся факт.

– Как же здорово! Ты пришла! – выпалил Коля вместо обычного «привет». – Я только думаю, у нас тут так себе. Стены и вообще ремонт надо. – Он окинул взглядом старенькие обои в прихожей и облупившийся потолок. Но я скоро сделаю, честно.

Девушка давно не была у Коли в гостях и сразу заметила изменения в его доме. Старый холодильник исчез, а новый поселился в коридоре. Зато на кухню перекочевал рабочий стол, застеленный газетами и заставленный стопками грязно-белых брусочков. На газовой плите кипел ковшик, испуская не слишком приятный запах.

– Сейчас разолью и сделаем перерыв, а то формы перегреются. – Коля поднес ковшик к одному из вертикально стоявших брусков, и Юля заметила, что эта штука состоит из двух половинок.

– Это форма, – объяснил он. – Туда, это, расплавленный металл заливают. Когда остынет, выйдет фигурка. Вот и вся наука.

Ежов разлил содержимое ковшика в несколько форм и кинул в посудину несколько тусклых металлических прутков.

– Красиво! – Даже Юлины брови выражали восхищение. – Как серебро блестит, когда льется и плавится.

– Ага, мне тоже нравится. – Он принес из холодильника пластиковую коробочку с мороженым. – Клубничное с миндалем, шоколадом и коньяком.

Мороженое оказалось вкусное, и Коля вел себя совсем не так, как в своем идиотском клубе. С ним можно было болтать и смеяться сколько угодно.

Девушка сидела в самом уютном уголке кухни, а он работал. Пока одни формы остывали, Коля вынимал из уже холодных готовые фигурки, обрезал с них ошметки олова и складывал отливки в коробочку.

– А знаешь… – Юля пристально следила за всеми операциями. – Прикольно выходит: берешь кусок олова и делаешь из него человечка. Немножко волшебно получается.

– Здорово, что тебе тоже нравится.

Коля работал, она сидела рядом и никого вокруг. Юля про время и думать забыла, но мобильник напомнил.

– Юля, – услышала она голос отца, который уже вернулся с работы. – Не пора ли и честь знать? Время девятый час!

– Иду… – Девушка вздохнула. – Ну вот, мне пора. – Она с явным сожалением поднялась и окинула взглядом кухню.

– Минутку, – остановил ее Ежов. – Последнюю порцию разолью и пойду тебя провожать. И на сегодня с литьем все, только обработка останется.

Юля, разумеется, немного подождала, и вскоре они вышли на улицу вместе.

– Слушай! – Юля вдруг вспомнила. – А где же твоя мама?

– Скоро придет. Она сегодня в парикмахерскую пошла, стрижку делать.

14

В пятницу перед первым уроком Ежов подошел к Юле:

– Ты чего завтра делаешь?

– На курсы иду. – Юля улыбнулась. – А потом отправляюсь на свидание. – Последние слова вылетели сами собой, ни с того ни с сего.

Разумеется, ни на какое свидание девушка и не собиралась. Да и не к кому ей, кроме Ежова, ходить.

Коля побелел и несколько раз схватил воздух ртом.

– Ну тогда ты, это, извини. – Он попятился.

– Да ладно, не бери в голову. – Юля взяла его за руку. – Я просто пошутила.

Ежов несколько секунд смотрел Юле прямо в глаза. Смотрел так, что ей все время хотелось отвести взгляд.

– Правда?

– Что, правда? – Она рассмеялась немного натянуто.

– Ну что такая шутка. – Он все еще не отводил взгляда от ее глаз.

– Да правда, правда. Вон у Маринки спроси. С тех пор как ты стал в солдатиков играть, я вообще почти все время дома сижу. Так, разок с Шуриком в кафе сходили. Ну, ты, кажется, хотел мне что-то предложить.

– Ага. Там завтра день рождения.

– Где там?

– Ну, у Димыча. Все наши собираются на шашлыки.

– Очень рада. А я при чем?

– А ты при мне. – Ежову понравилась собственная шутка. – Да, ты при мне. Мы играть не будем, просто соберемся. Шашлыки там, и все такое. Пойдем, а? Весело будет.

– Я что, одна буду из девушек?

– Да нет, все парами придут. У кого есть, конечно.

– Ну, допустим. Только если шашлык, значит, надо за город ехать? Апрель на дворе, грязи по уши! Что ж, выходит, болотные сапоги искать надо?

– Да нет, мы, это, тут в лесочке соберемся. Там сухо, цивильно.

– А костер? – не унималась Юля. – Шашлык же на чем-то жарить надо.

– Ну не знаю, мангал, наверно, и уголь готовый. Хотя вообще это не наше дело.

– Ладно, пойдем. Но если я новые брюки в саже вымажу, тебе точно не жить!

Сомнений при выборе гардероба у Юли не оставалось. Разумеется, следовало надеть пальто, если будет холодно, и в любом случае новый джинсовый костюм-стрейч. Брюки клеш с блестками и такая же курточка в талию с широкими манжетами. В нем девушка еще ни разу никуда не выходила. Юля несколько раз примеряла костюмчик перед зеркалом и не могла не отметить про себя: выглядела она в нем просто супер. Потому, собираясь, она не потратила много времени на выбор наряда. Зато подвела прическа. Новый шампунь оказался очень неудачным, волосы от него стали совсем мягкими и никак не желали укладываться. Наоборот, после каждого прикосновения массажной щетки они трещали и вздыбливались.

– Статическое электричество! – вспомнила девушка. – Будь оно не ладно!

В ванную заглянула Марина:

– Маешься?

– Да не то слово. Хоть дома оставайся.

– Эх, Юлька, что бы ты без меня делала. Держи! – Она протянула подруге яркий тюбик.

– Это еще что?

– Воск для укладки. У мамы выклянчила. – Она причмокнула. – Вещь! Волосы ложатся идеально и никаких следов лака. С ним ни дождь, ни ветер не страшны, разве что какой-нибудь придурок тебя горячей водой обольет.

С воском Юля уложила прическу за несколько минут, но все равно к назначенному времени не была готова. Марина уже куда-то сбежала, и потому светской беседой Колю развлекала Генриетта Амаровна. Бабушку, по Юлиному выражению, «пробило на ностальгию»: она вспоминала, как когда-то ухаживали за ней.

– Да, Николай, это сейчас у вас просто. Учатся в одном классе и мальчики, и девочки. Кто-то в кого-то влюбляется, – хитро поглядела она на Ежова. – У нас с этим строго было. Одна школа женская, другая мужская, и никаких прогулок вдвоем. Помню, училась в нашем классе девочка, познакомилась она с молодым человеком, он тогда военное училище заканчивал. Как они, бедные, мучались! Просто детектив. Встречались только в укромных уголках, проводить он ее не смел. Зато как только она школу закончила, сразу и замуж, а через месяц с ним в гарнизон к Белому морю. Между прочим, сейчас он генерал, у них четверо детей и семеро внуков.

Коля из вежливости хотел что-нибудь ответить, но так ничего и не придумал.

– Или вот другая история. В нашем дворе жил мальчик...

– Все. – Из ванной наконец выпорхнула Юля. – Все, бабушка, расскажешь в другой раз.

Когда Юля с Колей приехали, пикник еще толком не начался. Именинник только успел сгрести в яму мусор. Димыч весь вымазался, зато полянка для городского лесопарка выглядела суперчистой. Покончив с уборкой территории, он переоделся в машине и стал выгружать из багажника многочисленные сумки. Ежова с ходу привлекли к сборке мангала, потом он с двумя ребятами помоложе отправился за соком и хлебом – их забыли купить. Юля стала чувствовать себя немножко несчастной. Она примостилась на бревнышке и нахохлилась, как воробей.

Между тем тусовка разгоралась. Постепенно подтягивались новые гости, уже завязался очередной спор о способах построения войск. Юля прислушалась, но так ничего и не поняла. «Еще немного тут посижу, и совсем плохо станет, – подумала она. – Надо что-то предпринять». Еще накануне Юля твердо обещала себе, что постарается повеселиться, несмотря ни на что. Она огляделась. Компания подобралась совсем взрослая, и Юля никак не могла решить, на «вы» или на «ты» ей следует разговаривать. Впрочем, при желании можно обойтись и без прямого обращения.

Юлино внимание давно уже привлекли две девушки. Одна была блондинка, другая русая, они что-то резали, раскладывали на тарелки и смеялись. Юля повнимательнее к ним пригляделась. Вроде нормальные, одно плохо: и той, и другой далеко за двадцать. Юля решительно встала и храбро подошла к ним.

– Может, помочь?

– Конечно, – радушно отвечала светленькая. – Все это безобразие, – показала она ножом на промасленные свертки, – нужно разложить и украсить сеном.

– Чем? – Юля не поняла

– Сеном, ну, то есть зеленью. Вперед! Кстати, меня зовут Мила.

– А меня Наташа. – Русоволосая отвлеклась от резки помидоров.

– Юля.

– Вот и познакомились. – Мила дружески улыбнулась.

Юля взяла пластиковые тарелки и стала раскладывать копченое мясо нескольких сортов.

– Представляете, девчонки? – Наташа начала резать огурцы. – Стою на автобусной остановке, устала, замерзла, да еще каблук сломался, две сумки в руках, а в кошельке двадцать рублей.

– Полный комплект, – заметила Мила.

– Точно. – Наташа кивнула. – Хоть бы, думаю, маршрутка подвернулась. И тут подваливает ко мне эдакий кавалер. Весь такой в трениках, лет за пятьдесят, начинает комплименты отвешивать. Какая я красивая, да какая милая, да волосы, да глаза – заслушаешься. Хорошо, он в сторону дышал.

Юля засмеялась, смущение прошло.

– Ну вот. Он говорит, а я думаю, сейчас денег попросит. Как не дать – заслужил. И вдруг он мне заявляет: «Ты такая же симпатичная, как моя девчонка, а моей девчонке пятьдесят пять. Ну тебе, наверно, чуть-чуть меньше».

Мила и Юля расхохотались.

– Вот-вот. – Наташа улыбалась. – Ах ты гад, думаю! Ничего себе «наверно», «чуть-чуть»! Ну так не дам тебе ничего. Тут он и просит: «Пять рублей дай». Я, конечно, объяснила, что за такие комплименты не деньгами, а только по шее.

– Кому тут дают по шее?

Юля подняла голову. К ним подошла та самая рыжая, которую она видела в метро, тогда, с Колей. 

– Я смотрю, в нашем полку прибыло. – Она посмотрела на Юлю. – Привет, меня Аня зовут.

– Юля.

Вскоре со столом было покончено. А тем временем подтянулись еще люди. Так что когда началось празднование, на полянке разместилось человек двадцать. Юля не могла не признать: пикник получился на славу. Ребята шутили, рассказывали смешные истории, и всем было весело.

К Юле подсел уже знакомый ей Олег, по прозвищу Толстый, и принялся развлекать. Он рассказывал о всяких разных приключениях, случившихся и с ним лично, и с его друзьями. Приключения отличались деталями, но, в общем, выстраивались по единой схеме: собрались, посидели, отправились продолжать банкет и влипли в историю.

Ежов разрывался на части между желанием потусоваться на военно-исторические темы и боязнью оставить Юлю без внимания. В результате он утащил девушку к своему кружку, где беседовали о копейных ударах, и был абсолютно счастлив. Юля же, проскучав минут десять, сбежала к другой кучке, где Димыч рассказывал истории из своей жизни. Как оказалось, биография у него была замечательная. Сначала он учился в литинституте, потом попал в спецназ, потом в военное училище и успел побывать во всех горячих точках за последние пятнадцать лет. Дальше ранение и демобилизация. В начале девяностых он оказался в Москве почти без денег и без профессии. Тогда им с приятелем пришла в голову идея. Соорудили они переносной шлагбаум и начали ставить его на небольших, но оживленных улицах.

– В беретах, в камуфляже, с непонятными ксивами стояли мы на дороге и тормозили машины. Тогда ведь не пойми что творилось, вот мы и брали за проезд. И платили ведь. Ну, правда, мы на одном месте больше двух недель не светились.

– Работал я как-то… – заговорил бородатый Леша.

– Дрессировщиком, – неожиданно выпалила Юля.

Такое начало было у всех рассказанных сегодня историй, и каждый раз за этим следовал рассказ о какой-нибудь совершенно невообразимой работе.

– Не угадала. – Леша отсмеялся. – Дрессировщиком я не работал. Только одного ежика научил на змей охотиться.

– Это как? – удивилась Юля. – Они же вроде и сами умеют.

– Взрослые умеют, а маленькие не очень. В казахских степях летом змеи везде, причем не ужи, а нормальные, ядовитые. Вот мы к себе в барак и поймали степного ежонка. Смешной, ушастый. Шушей назвали. Решили мы его в деле проверить. Отловили змеючку и в яму бросили, а потом туда же Шушу посадили. Стоим, боимся, палки держим – Шушу спасать. Боя не было. Был один бросок, мы даже понять ничего не успели. Смотрим, наш ежик во всю змею лопает. Только змея большая, а Шуша маленький. Он не доел и заснул с половиной змеи во рту. Пузо раздулось, из пасти змеиный хвост торчит, а он храпит во всю. Очень смешно выглядело.

Юле много раз пытались налить вина, но, поскольку для дам оказалось только сухое, она так и просидела все время с одним стаканом. Кислятину эту девушка не любила и тихонько потягивала сок. Ей было приятно, что, несмотря на большую разницу в возрасте, ее Коля в этой взрослой компании имеет определенный вес. Конечно, его называли то «юноша», то «боец», и тем не менее за сравнительно короткий срок он стал для этих ребят хоть и младшим, но равным товарищем.

– Ну как тебе? – спросил Ежов, когда они возвращались домой.

– Клево! Только как это Димыч такой толстый и вдруг в спецназе?

– Да это он после ранения в живот растолстел. – Ежов замялся. – У него, это, чего-то там с обменом веществ теперь не так.

Юле стало жаль Димыча, и она заговорила о другом.

– И часто вы так собираетесь?

– Я раз пять был, а ребята, это, много лет знакомы.

– Слушай… – Юля вздохнула. – Научи меня в своих дурацких солдатиков играть, что ли.

– Зачем? – Коля потер лоб. – Тебе ж не нравится.

– Ну, не знаю, может, проникнусь. А вообще мне надоело. Я все время сижу и тебя жду. Ты все с ними и с ними, а я одна.

– Да нет!

– А вот и да! Ты вспомни, когда мы в последний раз куда-то ходили или вместе гуляли. Вспомнил? Неделю назад. А на войну ты вчера только бегал.

Ежов даже остановился. Ему подобные мысли и в голову не приходили.

Дальше он молчал всю дорогу, видно, размышлял над Юлиными словами.

15

– В этом году апрель переменчивый, как наша Юля, – повторяла Генриетта Амаровна. – То дождь и холод, то ласковое солнышко.

Марина согласно кивала, а Юля недоуменно пожимала плечами.

Кажется, после пикника Ежов сделал кое-какие выводы и теперь старался каждые выходные водить Юлю куда-нибудь. Компания варгеймеров, как они себя называли, любила не только поиграть, но и повеселиться. Юля прежде даже не представляла, что можно вот так запросто прийти в крутой клуб, в бар или на дискотеку. Как ни странно, стоило этим развеселым и притом довольно шумным клубням где-то очутиться, как вокруг само собой расчищалось пространство. Когда Юля в разговорах с Мариной упоминала места, которые они посетили, та лишь недоверчиво смотрела на подругу и качала головой. Они с Митей обычно выбирали что-нибудь попроще.

Надо сказать, и у самой Юли стало гораздо меньше свободного времени. Много сил уходило на курсы. Милая и улыбчивая Энн серьезно взялась за их группу. Конечно, на занятиях было интересно. Они слушали и пели англоязычные хиты, смотрели недублированные фильмы. Но после курсов Юля возвращалась домой без сил. Даже прочитать рекламу в метро ее не хватало.

За последнее время она поближе познакомилась с Милой, Наташей и Аней. Благо, теперь девушки встречались довольно часто, и ей уже не было так одиноко среди мужчин. Хотя по-прежнему их мир оставался для Юли чужим и непонятным и она по-прежнему мучилась от того, что Коля погрузился в него целиком, как говорится, с головой, а она осталась снаружи.

Юля частенько заходила к Коле, когда он лил фигурки, но это однообразное занятие скоро перестало ее радовать. Ей хотелось чего-нибудь более романтичного, правда, предложить ему прогулки вместо работы с верным заработком ей было неловко. Он с мамой только-только начал приводить в порядок квартиру и покупать себе более или мене приличные вещи.

Примерно с такими вот мыслями девушка собиралась в гости к очередному Колиному приятелю Кириллу. Как обычно, пока народ еще только собирался, все шло как по маслу. Явился художник Андрей и стал рассказывать о своей поездке в Англию. Вышло увлекательно, тем более что он несколько раз терялся и был вынужден добирался до гостиницы со множеством приключений.

– Английский мне оказался без надобности. – Он подергал себя за бороду. – Потому что тот английский, который я учил в школе и в институте, подходит только для внутреннего употребления в России. За ее пределами он никому, включая англичан и американцев, хронически непонятен.

– Да ладно, Андрюха! – Толстый хлопнул его по плечу. – Ты просто сроду ни одного языка, включая русский, толком не знал. Гляди лучше, что у меня есть. Мировая премьера через месяц. Но отечественный пират, как всегда, не подвел.

В недобрый час Олег принес новый американский фильм о войне. Все решили смотреть его незамедлительно.

Просмотр выглядел странно. Со стороны могло бы показаться, будто на экране вовсе не кровавая мясорубка, а комедия. В самых патетических местах ребята начинали дружно хохотать. То им, видите ли, форма казалась неправильной, то всадники скакали не так и не туда, то оружие держали неправильно. Лишь разок тусовка одобрила форму третьестепенного персонажа.

Смотреть фильм в таких условиях оказалось бессмысленно. Юля, уже наученная горьким опытом, и не пыталась. Они болтали с Милой о тех временах, когда многие из присутствующих были чуть старше Юли и Коли.

– Представляешь, – Мила затянулась тонкой сигаретой, – Димыч мне говорит: мы сегодня в клуб идем. Я, конечно, в панике. Клуб – это круто. У него уже тогда своя фирма была. Ну, думаю, абзац. Поведет меня знакомить со своими новорусскими друзьями. Одеть-то ну совсем нечего. Понятное дело, у подружек кое-чего насобирала. С миру по нитке – голому рубаха. Приезжаем в клуб. Даже и не в нынешнюю котельную. Подвальный этаж Дома культуры – конец света. По стенам подтеки, под потолком трубы. Мыши ходят. Не бегают, ходят наглые, довольные. – Она немного посмеялась. – Неделю потом дулась на него. Надо же было так попасться! Представляешь, являюсь я вся из себя такая в этот подвал. Жуть! Да, странный они народ. Ничего не скажешь. Тебя ведь тоже от этих игр корежит?

– Н-у-у-у... – Юля сделала брови домиком и неожиданно для себя выпалила: – Очень. Я, знаешь, все время думаю: как же так? Вроде и вместе, а на деле – врозь.

– Плюнь. – Мила махнула рукой в сторону мужчин. – И поверь мне, солдатики, военная история – это не самое худшее занятие. Тем более все ребята приличные и неглупые. Поболтать, посмеяться могут. Нельзя же просто деньги заколачивать, есть, пить, спать и… Разве плохо, что твой Коля с ними? Думаешь, лучше какая-нибудь дворовая компания? В конце концов, можно и так рассудить: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось.

– Не знаю… – Юля удивленно подняла брови. Ей ничего подобного и в голову не приходило.

– Понимаешь… – Мила потушила сигарету. – Их не переделаешь. Раз ты себе такого выбрала – терпи. Начнешь под себя ломать, хуже будет. Не выйдет – разбежитесь, причем лютыми врагами. Удастся сломать его – сама же замучаешься с тряпкой.

Потом они еще долго говорили о моде, о новых фильмах и всякой всячине. Юля иногда смотрела на ребят и думала, что, возможно, Мила и права. Все они вполне симпатичные клубни, все где-то работают или учатся. Вон сколько народу не пойми чем занимаются – пьют, колются, гуляют. Уж лучше солдатики. А бывшие Колины приятели целыми днями сидят у подъезда и пиво пьют.

Прежде чем разойтись, ребята договорились затеять новую большую игру с продолжением. На этот раз, правда, не в солдатиков, а с фишками. Игра должна была моделировать минимум лет пятьдесят и продолжаться не меньше двух месяцев. Но Юля почти не расстроилась.

«Чем бы дитя ни тешилось, – повторила она про себя слова Милы. – Чем бы ни тешилось!»

– Значит, в следующее воскресенье начнем, – подытожил Димыч.

– Ой! – невольно вырвалось у Юли. – А у меня в воскресенье день рождения.

Но, кажется, никто не обратил внимания на ее слова.

16

Юля даже не знала, будет она собирать гостей на день рождения или нет. Конечно же, веселья, поздравлений и подарков ей очень хотелось. Но получится ли праздник? В этом она не была уверена. Однако все произошло как бы само собой.

Дней за пять до дня рождения Юлин папа сообщил:

– Я взял на воскресенье три билета в Большой театр. Так что до полуночи квартира будет абсолютно пустой.

– Вот и великолепно! – Генриетта Амаровна потерла руки от удовольствия. – Праздничное меню уже составлено.

Так все и решилось.

Юля одновременно ждала дня рождения и не желала его прихода.

«Конечно, – рассуждала она. – В детстве все просто. Выложили родители на стол два ведра сладкого и ведро фруктов, купили ящик сока и нормально. Явилась куча одноклассников с подарками, перевернула вверх дном квартиру – значит, праздник состоялся. А теперь?»

Она вспомнила свой предыдущий день рождения – жуть. Пришли несколько девчонок из класса, надарили всякой ерунды и весь вечер проскучали. Туське Крыловой хорошо – ее мама целое кафе снимала. А тут… Конечно, Ежов придет, и Митя тоже. Причем наверняка с Шуриком. Ну еще Дмитриева с Малышевой плюс верный Волков. Тусю и Лизу Кукушкину тоже позвать стоит.

Юля вздохнула – не вдохновляет.

Лучше, пока не поздно, все отменить, просто просидеть день рождения дома или с Ежовым куда-нибудь пойти. Но пока суть да дело, Генриетта Амаровна, папа и Маринина мама развели кипучую деятельность. Они что-то покупали, заготавливали – словом, напрягались. И Юля поняла: все отменить уже невозможно. «Будь что будет», – решила она и успокоилась.

В день рождения девушка проснулась в самом мрачном настроении. Но роскошное новое платье, туфли и сумочка, подаренные родственниками, немного примирили Юлю с действительностью. Примерив обновки, она даже почувствовала себя довольной.

К назначенному часу стали подтягиваться гости. Юлю поздравляли, вручали подарки. Все собрались вовремя, разумеется, кроме Ежова. Он запаздывал. Маринин Митя тоже пока не явился. Но его ждали позже. Совсем недавно он устроился в солидную фирму и теперь в выходные частенько пропадал на работе.

«Неужто, – ужаснулась Юля, – умотал все-таки на свою дурацкую игру?»

Она отлично помнила, что варгеймеры собирались ее затеять. Конечно, Юля несколько раз спрашивала Колю: «Ты будешь в воскресенье?» На что он неизменно отвечал: «Ага, что-нибудь придумаем».

Больше Юля ничего добиться так и не смогла.

Гости уселись за стол, но почему-то общей тусовки не получалось. Все разбились на парочки и тихонько шушукались. Самые худшие Юлины опасения начинали оправдываться. Уже через полчаса стало ясно: здесь невообразимо скучно. Когда Юля отправилась за горячим, гости украдкой зевали, ерзали, поглядывали на часы.

Девушка уныло вынула мясо из духовки и начала вяло перекладывать его на блюдо, когда в кухню ворвалась совершенно ошалевшая Марина.

– Ты что, звонка не слышала? Там Ежов целую толпу притащил. Бросай все, я тут разберусь.

Юля вышла в прихожую, а там… Шум, гам и вся ежовская тусовка в полном составе. На Юлю обрушился шквал приветствий и поздравлений. Девушку буквально завалили подарками. Ежов вручил охапку роз и огромного пушистого енота. И на Юлю посыпались букеты. Ей надарили столько чудесных вещей: DVD – плеер, цифровую камеру и еще кучу всяких подарков. Но главное было в другом – едва в квартиру ввалились варгеймеры, как скуки словно не бывало. Весело смеясь, ребята и девушки расселись за столом. Они шутили, подкалывали друг друга, и неожиданно тусовка стала общей.

Сперва Марина и первые гости немного потерялись. Юлины одноклассницы многозначительно переглядывались: «Ничего себе! И откуда такая компания?» Но скоро волна всеобщего веселья захлестнула и их. Один лишь Шурик молча дулся да изредка вставлял язвительные замечания. Но Юля не обращала на это никакого внимания. С Шуриком было все ясно: он отчаянно ревновал. Девушка чувствовала себя на седьмом небе. Таких дней рождения у нее еще не было.

Олег сел между Тусей Крыловой и Лизой Кукушкиной и стал развлекать их.

– У нас в школе недавно бомбу искали. – Туся склонила голову набок. – Только не нашли ничего.

– Это все ерунда. – Олег взял инициативу в свои руки. – Вот, помню, в наше время как конец года, так в школе ограбление. Причем, что характерно, исчезали журналы старших классов и все съестное из буфета. Директор несгораемый шкаф купил, так его изнутри спалили. Шкаф цел, а журналам кердык.

– Ты спичку сунул? – поинтересовался темноволосый Володя.

– Военная тайна. – Олег скорчил смешную рожицу. – Зато после выпускного пошли мы в лес и запалили из них костер. Так горело!

– А у нас на выпускной напряг был. – Кирилл мечтательно закатил глаза. – В стране антиалкогольная компания, и на три класса разрешили купить две бутылки шампанского. Мы заранее горючее принесли и в аквариум вылили. Рыбкам, конечно, кранты. Несли-то у кого что нашлось. В результате такой коктейль вышел, что я перед директором лезгинку с ножом в зубах сплясал.

– В те времена Проф в алкаши попал. – Бородатый Леша хлопнул Илью-профессора по плечу. – Приезжает маленький Проф из армии на побывку. А тут как раз день рождения Наполеона. Туда метнулся, сюда метнулся – никого. Ну и поехал один на Бородинское поле. Дошел до памятника погибшим французам, расстелил газетку, достал фляжку. Не с водой, конечно! Бутербродики разложил. Сидит себе, празднует. Вдруг на экскурсию французов привезли. Гид им что-то объясняет, руками машет и на профессора косится неодобрительно. Один французик и спрашивает: «А это что такое?» – и в Профа пальцем тычет.

«У нас еще встречается алкоголизм, но мы с ним скоро успешно покончим».

Проф как раз третью рюмку выпил и отвечает на прекрасном французском:

«Мадам, Раевский командовал не батареей, а корпусом, а Барклай на левый фланг не заезжал».

Экскурсовод только язык проглотила.

Проф и глазом не моргнул. Налил себе еще и тост произнес: «Комараде! Виве ла Импер! (Друзья! Да здравствует император!)» Французы, естественно, от восторга бросились с ним обниматься. Из автобуса вина достали, сыру, фруктов. Так до темноты и праздновали.

Когда стемнело, Стас, Наташа и Мила вытащили всех на салют. Они загодя приготовили целую сумку петард, и началась настоящая канонада. Первая же ракета нейтрализовала Шапокляк. Старуха, на свою беду, вышла с Крыской, видимо собиралась поскандалить. Едва огненный шар с грохотом и свистом взмыл в небо, как Крыска вырвалась и на своих кривых лапах унеслась прочь.

«Моя лодыжка отмщена», – решила Юля и тут же под общий смех рассказала историю про кафель и укушенную ногу. Во дворе сверкало и грохотало не меньше часу. Потом ребята решили танцевать.

– В квартире места мало, – посетовала рыжая Аня. – Не развернуться.

– Да можно здесь, – махнул рукой Денис. – Я тут рядом живу, у нас во дворе детская площадка. Там по вечерам всегда танцы.

Шумная компания отправилась в соседний двор. Аня включила магнитофон и открыла дверцы машины. Но через десять минут к площадке подкатил патруль.

– Кто хозяин? – Бравый сержант постучал по капоту.

– Я, – ответила Аня. – А что? Время двадцать два ноль пять. Еще пятьдесят пять минут мы можем совершенно законно нарушать общественный покой.

– Конечно. – Сержант хмыкнул . – Только машину здесь ставить нельзя – парковка запрещена.

– Ладно, я отгоню.

– Нельзя. – Сержант чувствовал себя победителем. – Вы не имеете права садиться за руль в нетрезвом состоянии.

– Я не пил. – Кирилл попытался сесть в машину.

– И права у вас есть с собой? – Сержант торжествовал. – Значит, через десять минут машины быть не должно, а за руль никто сесть не может.

Юлины одноклассницы испуганно сбились в кучку.

– Ерунда все это, сержант. – Димыч подошел к машине. – А ну, мужики, поехали.

Разумеется, автомобиль легко укатили с детской площадки.

Сержант даже расстроился.

– В двадцать три ноль-ноль я наведаюсь, – пообещал он, усаживаясь в газик.

– Пойдемте чай пить, – предложила Юля. – Там торт, конфеты, пирожные.

По пути она спросила у Коли:

– Это ты всех собрал?

– Не-а, они сами.

Праздник кончился за полночь.

Перед сном Юля еще раз пересмотрела подарки, взяла в руки Колиного енота и, совершенно обессилевшая, хотя и счастливая, повалилась на кровать. Колины друзья устроили ей потрясающий праздник. А еще сегодня Юля поняла: та самая линия отчуждения между ней и варгеймерами существовала только в ее воображении. Но незаметно она влилась в их команду, только в совершенно ином качестве – как Колина девушка. Теперь Юля не променяла бы сумасшедших варгеймеров ни на кого другого.

* * *

На следующий день в классе только и разговоров было что о Юлином дне рождения. Крылова, Кукушкина и Малышева с Волковым наперебой рассказывали одноклассникам о шикарном фейерверке, устроенном в Юлину честь. А когда вечером Лизе позвонила Света Красовская, чтобы поделиться новостями, Лиза не утерпела и поведала ей о том, какой праздник устроил Туполевой Ежов со своими варгеймерами, и о том, как даже сам Кахобер увлекся играми в солдатики.

– Надо же! – удивилась Красовская. – Кто бы мог подумать, что двоечник Ежов найдет себя на историческом поприще?

– Пути Господни неисповедимы, – полушутя-полусерьезно ответила мудрая Лиза и спохватилась: – Что это мы все про Туполеву да про Ежова? Скажи лучше, как там Марк поживает, а то из Кирилла слова не вытянешь, когда дело касается его братца. Он что, действительно решил в пиарщики податься?

– Спроси что полегче! Ты ведь сама знаешь – братья Ильины еще те супчики.

По голосу бывшей одноклассницы Лиза поняла, что Cвета улыбается.

О чем еще болтали девушки, обсуждая своих парней, вы обязательно узнаете. Только это будет уже совсем другая история.

Оглавление