Татьяна Корсакова Миллионер из подворотни
Часть I
1
– Девушка, купите редиску!
– Спасибо, мне не нужна редиска.
– Девушка! Всего за двадцать рублей!
– Я же сказала: не нужна мне ваша редиска!
Сима раздраженно оттолкнула грязную руку с зажатым в ней пучком полудохлой редиски, красная цена которой рублей десять. Сима смертельно устала за этот бесконечно долгий день. Она хотела домой. Дома ждала горячая ванна и липовый чай. Не нужна ей никакая редиска, да еще за такие деньги, да еще из рук какого-то бомжа. Небось украл где-нибудь…
– Девушка, – рука с траурной каймой под ногтями больно сжала ее запястье, – у вас весенний авитаминоз, поэтому вы такая злая.
– Послушайте, оставьте меня в покое! – Сима брезгливо поморщилась и высвободила руку из цепких пальцев.
– Не могу. Мне очень хочется продать вам эту чудесную редиску. – Бомж не отставал ни на шаг.
Сима неприязненно посмотрела на своего преследователя. Мужчина неопределенного возраста, довольно высокий, одетый в видавшую виды спортивную куртку, грязные джинсы и какие-то нелепые ботинки на босу ногу. В одной руке – пучок злополучной редиски. В другой – полосатая хозяйственная сумка, в которой что-то подозрительно позвякивает. Скорее всего, пустые бутылки.
– Я терпеть не могу редиску, – отчеканила она, – и грязных, вонючих мужиков, которые, вместо того чтобы работать, побираются на улицах, тоже не люблю. Ясно?
– Ясно. – За стеклами очков в уродливой роговой оправе холодно сверкнули серые глаза. – Только я не побираюсь, как вы изволили выразиться. Я работаю.
– Знаете, я, как ни странно, тоже, – огрызнулась Сима. – И я не собираюсь тратить свои деньги на всякую ерунду.
– Редиска – это не ерунда. Это очень вкусный и полезный овощ. – Бомж преградил ей дорогу.
Сима оглянулась – как назло, ни одного прохожего поблизости. Зачем только она ввязалась в спор с этим типом?!
– Ну так как? – послышался над ухом настойчивый голос.
– Чего вы от меня хотите?
– Купите редиску.
– Господи! Давайте свою редиску и оставьте наконец меня в покое!
Она открыла кошелек – никакой мелочи. Только сиротливая сотня. За что же ей такое наказание? Надеяться на то, что бомж проявит сознательность и вернет сдачу, было просто глупо. Сима тяжело вздохнула и протянула мужику купюру:
– Вот. Сдачи, конечно, не будет?
Лицо бомжа расплылось в довольной ухмылке. Блеснули на удивление ровные и белые зубы.
– Сдачи нет, но я дам вам пять пучков.
Надо же! Он еще и считать умеет!
Ее последняя сотня перекочевала во внутренний карман спортивной куртки. Сима еще раз огляделась по сторонам и заспешила к своему дому.
Было уже довольно темно. Кое-где даже зажглись фонари. А ей еще идти через сквер – любимое место сбора местной шантрапы.
– Девушка! А редиска? – послышалось вдогонку.
– Да пошел ты со своей редиской, – проворчала она себе под нос и ускорила шаг.
Что за день сегодня такой?! Повымерли все, что ли? Сима быстро шла по безлюдному скверу, то и дело оглядываясь по сторонам.
– …Опа! Смотри, Малек, какая герла!
Трое бритоголовых выросли как из-под земли.
Скинхеды! Сима почувствовала слабость в ногах. Встреча с этими ублюдками не предвещала ничего хорошего. Особенно ей, с ее далеко не европейской внешностью.
Что делать? Бежать!
Поздно…
– Куда? – Один из скинов схватил ее за шиворот – в ноздри шибанули алкогольные пары.
Пустынный сквер…
Пьяные скинхеды…
Господи, помоги!
Из темноты вынырнула плотоядно улыбающаяся рожа, в упор посмотрела на Симу.
– Пацаны, а девка-то нерусская!
– Черножопая? – с надеждой спросил тот, что держал Симу за шиворот, и на всякий случай больно вывернул ей руку. – Стой, коза! Не рыпайся!
Перед ее лицом вспыхнула зажигалка.
– Не, не черножопая, – сказала рожа. – Какая-то черная, но не негритоска.
– Китаеза?
– Да хрен поймешь!
– Ну-ка, Малек, посторонись. – Перед Симой нарисовался третий скинхед.
Снова щелкнула зажигалка.
Парень разглядывал ее долго и внимательно.
– Что-то в ней есть от латиносов, – сказал задумчиво. – Только глаза, кажется, светлые.
– Признавайся, коза, какой ты национальности? – Тот, что стоял сзади, дернул ее за волосы.
На глаза навернулись слезы – от боли и еще от страха.
– Русская… – прошептала Сима.
– Громче! Не слышу! – Скин стал медленно наматывать на кулак ее длинные волосы.
– Русская! – почти крикнула она.
Рывок – и ее голова запрокинулась назад.
– Не ори, – добродушно сказал тот, с зажигалкой. – Вообще-то нам по фигу, русская ты или нерусская. Для нас сейчас любая сгодится.
Небо было уже почти черным. Звезды – невыносимо яркими и колючими… Черное небо и колючие звезды – вот единственное, что могла видеть Сима. А потом она почувствовала, как чьи-то руки шарят по ее телу, задирают свитер… Она дернулась и закричала.
– Заткнись, сука, а то порешу! – У шеи нервно заплясало лезвие ножа.
Сима заставила себя замолчать.
– Смотри-ка, покладистая!
Раздался пьяный смех.
– Ребята, отпустите девушку, пожалуйста. – Голос был вежливый и смутно знакомый.
– Это еще кто у нас тут вякает? – спросил державший зажигалку.
– Что ты сказал, чмо? – прошипел тот, которого называли Мальком.
– А ты стой, коза. Не рыпайся! – Лезвие сильнее вдавилось в кожу.
– Вы, ребята, наверное, нормальную речь не понимаете? – Голос стал громче. Загремели пустые бутылки.
– Это ты, чмо, что-то не догоняешь! А ну-ка, топай отсюда!
– Конечно! Непременно! Вот отпустите девушку, и мы потопаем.
– Все! Мое терпение кончилось! Мы тебя, мужик, предупреждали! – Это, кажется, опять тот, что с зажигалкой.
– Уходите! У них ножи!
Сима очень боялась, что он послушается и уйдет, но должна была его предупредить. Что может противопоставить оружию бомж? Свою дурацкую редиску?!
Вместо ответа снова послышался звон бутылок. Затем на несколько секунд воцарилась гробовая тишина, за которой последовала какая-то возня, звук рвущейся ткани, крики, матерная ругань…
Сима услышала глухой удар. Потом еще один…
– Какого?.. Ты что делаешь, урод?! – раздался голос Малька. – Ой, мамочки! Пусти!!! – Слова перешли в протяжный вой.
Снова загремели пустые бутылки.
– Стой где стоишь! Слышишь меня, мужик? – Скин, который держал Симу, стал медленно пятиться, увлекая ее за собой. – У меня перо! Я ее прикончу!
– Дело твое, – говоривший был совсем близко, – только после того, как ты прикончишь ее, я прикончу тебя.
– Малек! Силич! Чего вы там разлеглись?! Уроды! – В голосе скина слышалась паника.
– Не знаю, кто из них кто, но подойти они сейчас никак не могут. Один, по-моему, в отключке, а второму я что-то сломал.
– У-у, ненавижу! – Нож завис на уровне Симиных глаз.
Она зажмурилась. Сейчас этот отморозок ее зарежет – и все…
– Забирай! Забирай свою сучку! – Сильный толчок сбил Симу с ног. Она упала на четвереньки, больно ударившись коленкой об острый камень. Из глаз посыпались искры.
Вот черт! Кажется, она порвала джинсы. Разбитую коленку было далеко не так жалко, как джинсы: почти новые, купленные прошлой осенью, они ей очень нравились. Сима провела рукой по брючине. Так и есть – дыра. Ну что же это за день такой сегодня?! Сначала на работе ее шпыняли все, кому не лень. Потом она отдала последнюю сотню за пучок вялой редиски. Потом ее чуть не изнасиловали. И вот, в довершение всех несчастий, эта дыра…
Сима разревелась.
Рядом послышалось деликатное покашливание. Бомж! Она совсем забыла про своего спасителя.
– Спасибо вам большое. – Сима с трудом встала на ноги.
Мужчина стоял в метре от нее, скрестив руки на груди.
– Извините, что не помогаю подняться. Вам, помнится, были противны мои прикосновения. Не хочу усугублять неприятные впечатления.
– Вы избавили меня от гораздо более неприятных впечатлений. – Сима отряхнула джинсы и всмотрелась в темноту. Оттуда доносились какие-то шорохи и стоны.
– Не обращайте внимания, – бомж небрежно махнул рукой. – Пойдемте, я провожу вас до дома. Или вы возражаете?
Сима не возражала. После пережитого страха она готова была согласиться на любого провожающего, даже такого, как этот.
Загремели бутылки – бомж поднял с земли свою сумку.
Сима шла быстро, не глядя по сторонам. Рядом бодро шагал ее спаситель. Всю дорогу они хранили молчание.
– Ну вот, я уже почти дома. – Она остановилась в двадцати метрах от своего подъезда. Ей очень не хотелось, чтобы кто-нибудь из соседей увидел ее в такой сомнительной компании. – Спасибо, что проводили… И вообще…
– Не за что.
Бомж, похоже, не собирался никуда уходить. И что ей теперь с ним делать?
Сима вздохнула.
– Хотите перекусить? – спросила она с тайной надеждой, что мужик проявит деликатность и откажется.
– С удовольствием! – В темноте блеснули белые зубы.
Впервые за день Симе повезло: они благополучно добрались до ее квартиры, так и не встретив ни единой живой души. И на том спасибо.
Она открыла дверь, включила свет в прихожей.
– Проходите, – посторонилась, пропуская гостя внутрь.
Тот неловко повернулся – загремели бутылки.
– Да поставьте вы свою сумку! – зашипела она, нервно оглядываясь на соседскую дверь.
Наконец бомж переступил порог, кое-как пристроил свое барахло в углу и в нерешительности застыл посреди прихожей. Сима поспешно захлопнула входную дверь.
– Что вы стоите? Разувайтесь, снимайте свою куртку, – сказала она и внутренне содрогнулась, представив, как будут пахнуть его ноги.
Мужик сбросил свои замечательные боты и остался босиком. Как ни странно, от него ничем таким не пахло. Сима вздохнула с облегчением.
А с курткой была беда: в борьбе за Симину девичью честь один рукав оказался почти оторванным.
– Давайте ее сюда, я пришью, – предложила она. – И не стойте вы на пороге, проходите в комнату.
Бомж застенчиво пошевелил пальцами ног.
– Что? – спросила она, едва скрывая раздражение.
Даже шапку свою дурацкую не снял. Ботинки снял, а шапку оставил.
– Можно мне у вас помыться, раз уж такое дело?
Начинается! Хозяйка, дай воды напиться, а то так есть хочется, что переночевать негде… И о чем она только думала? Зачем приволокла его в свой дом? Теперь придется проводить дезинфекцию: у него небось полно блох.
– Минутку, – сказала Сима после затянувшейся паузы и направилась в ванную.
На батарее сушились трусы, она торопливо сунула их в карман джинсов. Не хватало еще, чтобы всякие бомжи разглядывали ее белье. Тем более что и разглядывать-то особо нечего – обыкновенное хэбэ.
За спиной послышалось сопение. Она даже подпрыгнула от неожиданности. Бомж стоял на пороге ванной и виновато улыбался.
– Да что же вы подкрадываетесь?! – Интересно, он видел ее манипуляции с трусами?
– Извините, я не хотел вас напугать.
– Вы меня не напугали.
Сима протиснулась мимо мужика – тот даже не подумал посторониться.
– Шампунь, мыло – на полке, полотенце – на вешалке.
Про мочалку она сознательно не упомянула, не хватало еще, чтобы он мылся ее мочалкой. Наверное, и зубную щетку нужно было спрятать – так, на всякий случай.
– Одежды на смену у меня для вас нет. Я живу одна.
Ну вот, опять! Зачем она сказала, что живет одна? Совсем рассудка лишилась.
– Спасибо, я обойдусь, – вежливо сказал гость.
– Я пошла готовить ужин. – Сима сердито хлопнула дверью.
На кухне, в окружении привычных вещей, она немного успокоилась. Ну, что делать? День сегодня такой, сумасшедший. Надо перетерпеть.
В холодильнике было шаром покати. Впрочем, как всегда за неделю до зарплаты. В морозильной камере обнаружились четыре сосиски. Вот и славно! Сосиски есть. Картошка есть. Сейчас она все это быстренько пожарит.
Сима чистила картошку и прислушивалась к звукам, доносящимся из ванной. Ее нежданный гость фыркал как жеребец и напевал что-то веселенькое.
Она уже забросила картошку на сковороду, когда шум воды стих. Через минуту раздался скрип открывающейся двери и шлепанье босых ног по линолеуму.
– Спасибо, хозяйка.
– На здоровье. – Сима наконец оторвалась от плиты, обернулась и остолбенела.
Посреди ее кухни стоял полуголый мужик. Из одежды на нем были только джинсы и очки. Но ее поразило даже не это. Бомж, которому, по ее представлению, должно быть лет так сорок – сорок пять, оказался молодым парнем, ненамного старше ее самой.
– Пахнет вкусно. – Он широко улыбнулся.
Вода капала с русых волос на широкую грудь, скатывалась по рельефному животу.
Сима не могла оторвать взгляда от этого увлекательного зрелища.
– Вам помочь? – спросил он.
– Что?
– Я спрашиваю, нужна ли вам моя помощь?
Она встрепенулась, сердито посмотрела в насмешливые серые глаза.
– Помешайте пока картошку, а я схожу за швейной машинкой.
– Зачем? – спросил бомж.
– Картошку мешают, чтобы она не пригорела, а машинка нужна, чтобы пришить ваш рукав, – сказала Сима и выскочила из кухни.
По дороге она заглянула в ванную. Так и есть – мочалка мокрая. Значит, он ею все-таки пользовался. Теперь придется покупать новую, а денег нет.
В зеркале отразилось ее расстроенное лицо и пылающие уши.
«А вы-то чего? – мысленно спросила она у ушей. – Будто я не видела мужское пузо?»
«Такое рельефное – никогда», – отозвались уши.
«Ничего особенного, живот как живот», – проворчала Сима и погасила свет.
Швейная машинка была едва ли не самой дорогой вещью в доме. Сима ее холила и лелеяла как свою кормилицу. По ночам и по выходным Сима шила одежду на заказ. Только это позволяло ей худо-бедно сводить концы с концами. На зарплату секретаря крошечного архитектурного бюро выжить практически невозможно.
Сима подхватила машинку и поволокла ее на кухню.
– Что вы делаете? Я вам сейчас помогу. – Бомж выхватил машинку и легко, словно она была сделана из картона, поставил на кухонный стол.
– Спасибо.
– Картошка скоро будет готова, – отрапортовал он, выходя в прихожую. Снова загремели бутылки.
Сима поморщилась – определенно, этот жуткий звук ее раздражал.
– Вот. Хорошо, что я вовремя вспомнил! – На стол, рядом с машинкой, упал пучок редиски. – Сделаем салатик?
– Как хотите, – сказала Сима, не отрываясь от работы. Пока гость возился со своими бутылками и редисками, она успела приметать рукав.
– Я хочу.
– Ну, тогда делайте.
– Послушайте, может, мы познакомимся? – Бомж уселся напротив.
Ей совсем не хотелось знакомиться. Что за глупости – знакомиться со всякими бомжами! К тому же знакомство предполагало дальнейшее общение, а ей это совершенно ни к чему.
– Ну так как? – спросил он требовательно. – Вас как зовут?
– Сима. – Называть свое имя не хотелось, но и элементарную вежливость еще никто не отменял.
– Очень приятно. А я Илья, – бомж протянул руку.
Она покосилась на протянутую ладонь. Грязи под ногтями больше не было, да и сама рука выглядела чистой. Была не была…– Сима – это от Серафимы? – спросил Илья.
– Сима – это просто Сима. Ясно?
Она ненавидела свое имя лет с пяти, когда начала понимать, как сильно оно отличается от обычных Маш, Кать и Тань.
Симона Вишневская – с ума сойти! Сколько раз ей приходилось плакать из-за своего имени! Все ее детские комплексы были из-за него.
Выход из положения нашла бабушка: «Говори всем, что ты Сима. Имя хорошее, старинное». Это решило проблему, и в дальнейшем она иначе как Симой не называлась. Только мама упорно продолжала звать ее Симоной.
«Симона, не понимаю, чем ты недовольна? Такое чудесное имя! Его, между прочим, твой папочка выбирал, оно ему очень нравилось».
В том, что ее папочке нравилось имя Симона, не было ничего удивительного. Особенно если учесть, что самого папочку, которого Сима ни разу в глаза не видела, звали Диего Маркос. Он был кубинцем и учился с ее мамой на одном курсе в архитектурно-строительном институте. Плодом любви русской девушки и кубинского юноши и явилась Сима, она же Симона. Сразу после родов новоиспеченный папаша расцеловал дочку и невесту и отбыл на остров Свободы, пообещав вернуться за ними через полгода.
Время шло, Сима росла, а от папочки не было никаких вестей. Первый год мама очень страдала, а потом успокоилась, подкинула годовалую дочку бабушке и занялась устройством личной жизни.
Мама была красива, умна, эрудированна. Ее личная жизнь устроилась очень быстро. Нет, мама не вышла замуж, но теперь она больше никогда не оставалась одна. Рядом с ней всегда был какой-нибудь мужчина – красивый, богатый, щедрый.
Когда Симе исполнилось три года, родился Вадик, сводный брат. В Вадике мама души не чаяла. Он был очень похож на нее саму: такой же красивый, светловолосый, голубоглазый.
А Сима? А Сима росла точной копией своего блудного кубинского папаши: смуглая, черноволосая, кудрявая. Только с цветом глаз природа что-то намудрила: они были светло-желтые, почти как у кошки. Может, сказались европейские гены мамы, разбавили горячую южную кровь?
Как бы то ни было, а Сима продолжала жить с бабушкой.
«Симона, ты так похожа на своего отца-негодяя, что, когда я смотрю на тебя, мое сердце обливается кровью. Ты же не хочешь, чтобы твоя мамочка расстраивалась, правда? Вот и умница! Поживи пока с бабушкой».
Так она и жила с бабушкой до прошлого года. А потом бабушка умерла, оставив внучке свою однокомнатную квартиру.
Через месяц после похорон Симу навестила мама. Последний раз они виделись, кажется, два года назад. Выглядела мама, как всегда, великолепно: безупречный макияж, прическа – волосок к волоску, костюм от Шанель, шлейф дорогих духов.
– Детка, прости, что я не была на похоронах. Срочная командировка в Лондон. Сама понимаешь, я не могла отказаться.
Сима не понимала.
Как можно со спокойной душой улететь в какой-то там Лондон, когда твоя родная мама лежит на смертном одре?
– Вот, кстати, это тебе подарок. – Мама поставила на стол маленькую золотистую коробочку. – Это духи. Настоящие, французские.
– Спасибо. Хочешь чаю? – Симе не хотелось даже прикасаться к этим «настоящим французским духам».
– Нет, Симона. Я пью только зеленый чай с китайским жасмином. Очень полезно для цвета кожи. У тебя же нет?
– У меня есть липовый чай.
– Не стоит. Я, собственно говоря, по делу.
Сима насторожилась: раньше маме не было до нее никакого дела.
– Это насчет квартиры, – мама небрежно взмахнула рукой.
– Какой квартиры?
– Да вот этой квартиры. Бабушка ведь оставила ее тебе? Симона, ну почему ты все время молчишь? Я надеюсь, ты согласна с тем, что бабушка поступила несправедливо? В конце концов, кроме тебя, у нее ведь были еще и мы с Вадиком. И мы ее тоже очень любили.
Сима была в корне не согласна. Ни мама, ни Вадик ни разу за последние два года не навестили бабушку, не спросили, как она живет, все ли у нее есть, хватает ли денег на лекарства. Ладно, Вадик – он еще маленький и глупый. Но мама…
– Что ты хочешь? – спросила Сима.
Мама достала из сумочки пачку невиданных тоненьких сигарет и золотую зажигалку.
– Я закурю. Ты не возражаешь, Симона?
– Я не возражаю. Только не называй меня Симоной.
– Хорошо, хорошо. – Мама щелкнула зажигалкой и глубоко затянулась.
Она была так молода, так красива и изящна, ее мама. И курила она также изящно. Невиданная сигарета с золотистым фильтром выглядела очень эффектно в ее тонких, унизанных кольцами пальцах.
Сима встала из-за стола, распахнула форточку.
– Я подумала, что нам следует квартиру продать, – заговорила наконец мама.
– То есть как продать? – опешила Сима.
Ее мама и сводный брат жили в роскошной четырехкомнатной квартире почти в центре. Зачем им понадобилась ее хрущоба?
– Будет справедливо, если мы разделим деньги, полученные от продажи квартиры поровну: тебе – одна часть и две части – нам. – Мама стряхнула пепел в любимую Симину чашку. – Видишь ли, Вадик поступил на юридический. В связи с этим мои расходы значительно возросли. Мальчик должен соответствовать. Понимаешь?
Сима снова ничего не понимала. Она не понимала, где ей жить после такого «честного» дележа. Она не понимала, чему и каким образом должен соответствовать студент-первокурсник.
– Можно вопрос? – Сима сполоснула свою любимую чашку, поставила перед мамой блюдце. – Когда мы продадим эту квартиру, я буду жить с вами?
– С нами? – Мама поперхнулась дымом. – Детка, есть много разных вариантов, – сказала, откашлявшись.
– Например?
– Например, ты можешь купить комнату в коммуналке или немного доложить и приобрести прекрасную квартиру в новом районе. И, кстати, всю мебель, если хочешь, оставь себе.
– Да что ты говоришь?! – Сима всплеснула руками. – Значит, мебель я могу оставить себе? Какая прелесть! А теперь послушай меня, мама. Во-первых, меня совершенно не прельщает идея переселиться в коммуналку или, того хуже, к черту на рога, чтобы вы могли соответствовать. Во-вторых, я не вижу в твоем предложении ничего справедливого. А в-третьих, завещание составлено таким образом, что до тех пор, пока мне не исполнится двадцать пять, я не имею права продавать эту квартиру. А прописать в нее я могу только своего мужа – когда он появится. Вот так.
В комнате воцарилась гробовая тишина. Наконец мама загасила сигарету и с укором посмотрела на Симу:
– Да, не ожидала я такой черной неблагодарности от твоей бабки. Да и от тебя тоже. Впрочем, от тебя-то как раз всего можно ожидать, учитывая твою дурную наследственность.
– Это ты о своих генах, мамочка? – вежливо поинтересовалась Сима.
Мама встряхнула идеально уложенными локонами и встала из-за стола.
– Думаю, нам не о чем больше говорить, – сказала она тоном оскорбленной королевы. – Духи можешь оставить.
– Премного благодарна!
Когда за мамой захлопнулась дверь, Сима не удержалась и разревелась. Так горько, так безутешно она не плакала с семи лет, с тех самых пор, когда поняла, что мамочка ее не любит, что она никому в этом мире не нужна, кроме бабушки. Тогда, проревев всю ночь напролет, Сима запретила себе страдать и твердо следовала этому запрету. А вот сейчас не удержалась…
Где-то в глубине души она надеялась, что после смерти бабушки мама одумается и они заживут все вместе одной счастливой семьей. А вот как получилось…
Сима вытерла слезы рукавом свитера, ополоснула блюдце и уже собралась выбросить духи в мусор, но в самый последний момент передумала. Пусть остаются как напоминание…– … Сима – какое-то кошачье имя, – вывел ее из задумчивости мужской голос.
Бомж Илья сидел совсем близко и с интересом всматривался в ее лицо.
Сима смутилась.
– Нормальное имя, – прошипела она. – Вот, забирайте. – Отреставрированная куртка упала гостю на колени.
– Спасибо, – сказал он вежливо.
– Не за что. Давайте ужинать, а то уже совсем поздно.
– Как скажете.
Они ужинали в полной тишине. Симин гость ел быстро и с явным удовольствием. А она вяло жевала салат из редиски. Пережитый стресс и грустные воспоминания окончательно убили аппетит.
– Спасибо. Все было очень вкусно. – Бомж Илья отложил вилку и с сожалением посмотрел на свою пустую тарелку.
– На здоровье. Чай будете? – Сима встала из-за стола. – Правда, к чаю могу предложить только сушки.
– Чай буду. Если можно, покрепче.
– Это уж как получится. Вы любите липу?
– Что?
– Чай с липой? – уточнила она.
– Обожаю липу!
– Это хорошо, потому что зеленого чая с китайским жасмином у меня нет.
– И не нужно. – Гость опять улыбнулся: – Липа намного вкуснее.
– А вы пили чай с жасмином? – поинтересовалась Сима.
– Не пил. И даже пробовать не хочу.
– А я бы попробовала, – вздохнула она.
– Так что же вам мешает? – удивился гость.
– Мне это не по карману, – впервые за вечер Сима улыбнулась. – Чай с китайским жасмином может подорвать мой бюджет.
– Это печально. – Илья покачал головой.
Сима засмотрелась на его успевшие высохнуть волосы. Они оказались светло-русого цвета. Она вздохнула: ей с детства хотелось иметь светлые волосы.
– Ладно, не будем о грустном. Давайте пить чай. – Она поставила перед гостем пол-литровую чашку и вазочку с ванильными сушками. – Сахар не предлагаю: он еще неделю назад закончился. Зато есть клубничное варенье. Хотите?
– Хочу. – Гость смотрел на нее как-то странно.
– Да что вы на меня так смотрите?! – неожиданно разозлилась она.
– Как – так?
– Мне не нравится, когда на меня смотрят.
– Вам не нравится, когда на вас смотрят вообще или когда это делают мужчины? – спросил он тоном психоаналитика.
– Это имеет какое-нибудь значение?
– Огромное. Так вы ответите на мой вопрос?
– Нет.
– Почему?
– Послушайте, что вы лезете ко мне со своим психоанализом?! – возмутилась Сима. – Спасибо большое, что меня выручили, но это не дает вам никакого права…
– Простите. Я не должен был так себя вести. – Он снял очки, принялся протирать стекла краешком скатерти.
– Возьмите, – Сима протянула ему полотенце.
– Спасибо. – Он водрузил очки обратно на переносицу. – Я, пожалуй, пойду?
Она промолчала.
– Спасибо за ужин и за гостеприимство. Очень приятно было с вами познакомиться.
Илья поднялся из-за стола, старательно ополоснул свою чашку, вышел в прихожую, надел вытертую до дыр рубашку, куртку, ботинки, свою уродливую шапку сунул в сумку.
– До свидания, Сима.
– До свидания… Илья.
Загремели пустые бутылки. Дверь за гостем захлопнулась, Сима осталась одна.2
Илья вышел из подъезда, вдохнул прохладный вечерний воздух.
Сима. Не имя, а кошачья кличка. Да и сама она похожа на кошку – такая же желтоглазая и независимая.
Весело насвистывая, он бросил свою сумку у ближайшего мусорного бака и дальше пошел налегке.
В соседнем дворе было тихо и безлюдно. Даже вездесущих подростков не видно. Илья остановился, порылся в карманах джинсов, подошел к одиноко стоящему автомобилю. Черный джип приветственно мигнул фарами. Илья открыл дверцу, уселся за руль, нашарил на заднем сиденье полиэтиленовый пакет, извлек из него скатанные в рулон джинсы и свитер, достал из-под сиденья «Рибоки», защелкнул на запястье швейцарские часы. Все старье, что было на нем, перекочевало в пакет.
Ему было страшно лень переодеваться, но вряд ли охранник дома, в котором он совсем недавно купил квартиру, признает в грязном оборванце одного из жильцов – уважаемого человека, хозяина крупной строительной компании «Северное сияние» Илью Северина. Мужчина включил зажигание – джип заурчал, как сытый кот, и плавно тронулся с места.
Сегодня был удачный день. Илья заработал десять очков и получил реальный шанс взять бонус этого месяца. А еще эта забавная девушка с кошачьим именем. Чем-то она его зацепила…
Илья глянул на часы – половина двенадцатого. Ехать в клуб уже нет смысла. Да и зачем? Наблюдатели уже зафиксировали его результат и наверняка занесли в базу. Значит, домой, отсыпаться.
А здорово, что он послушался Вовку Данченко и ввязался в эту, как ему тогда казалось, авантюру! Как только он вступил в клуб, в жизни появился настоящий драйв.
Тот ритм, в котором Илья Северин жил последние несколько лет, изматывал. Серьезный бизнес, жесточайшая конкуренция, ненормированный рабочий день, командировки…
Но это только полбеды. Его, еще по сути молодого человека, угнетала необходимость ежесекундно соответствовать имиджу представителя бизнес-элиты. У Ильи, в его двадцать семь, было все: деньги, власть, уважение партнеров, определенная известность в деловых кругах. И у него было все, что из вышеперечисленного вытекает: недвижимость, дорогой автомобиль, роскошные женщины, возможность отдыхать в любом уголке земли. Но, поднимаясь по карьерной лестнице все выше и выше, он как-то разучился радоваться жизни.
Ему только двадцать семь, а он смотрел на жизнь глазами старика.
Илья уже вполне серьезно подумывал записаться к психоаналитику, когда лучший друг Вован предложил ему стать членом закрытого полуподпольного клуба и принять участие в Игре.
– Да не парься ты, Илюха! – увещевал Вован. – Игра просто улетная! Полное погружение!
– Во что погружение? – Илья слушал друга вполуха, просчитывая в уме, что сулит ему получение подряда на строительство торгового центра в одном из новых районов.
– Полное погружение в другую жизнь! Ясно тебе?!
Северин оторвался от расчетов, посмотрел на друга.
– Вовка, ты вроде бы образованный человек, Оксфорд окончил, а изъясняешься путано и непонятно. И потом, нам что, по пятнадцать лет, чтобы в «казаки-разбойники» играть?
– Это не «казаки-разбойники»! – возмутился Вован. – Это в тысячу раз круче! Вот, к примеру, что ты знаешь о простых смертных? Ну, о тех, которых в нашей стране девяносто девять процентов?
– Ничего. – Илья равнодушно пожал плечами. – У меня, знаешь ли, своих проблем хватает.
– Вот именно! Ничего! А ведь они живут потрясающе интересной жизнью!
– Да ну?!
– Больше того, в их жизни полно настоящего риска и драйва! Вот ты, к примеру, смог бы прожить месяц на две тысячи?
– Смог бы. Не слишком комфортно, но смог бы.
– Я говорю о двух тысячах рублей, а не баксов… Вот видишь, ты бы не смог. А они приспособились и выживают!
– Послушай, Данченко, я простой бизнесмен, а не политик. Я свои деньги потом и кровью зарабатываю. Что, я еще должен вместо правительства о благосостоянии населения беспокоиться? И вообще, я налоги плачу…
– Да ты не понял! Никто не предлагает тебе заботиться о малоимущих.
– А что же мне предлагают?
– Влезть в их шкуру! – Вован сверкнул глазами. – На время, разумеется.
– А какой в этом кайф?
– Правильный вопрос. Я его тоже поначалу задавал. Во-первых, – Вован загнул указательный палец, – есть такие задания, что риска в них побольше, чем в скай-дайвинге. Чистейший, стопроцентный адреналин! Во-вторых, можно обзавестись полезными связями. Будь уверен: в Игре очень серьезные люди. Ну, а в-третьих, это просто интересно и очень познавательно. Все равно что полет на Марс. Они же как инопланетяне…
– Просто икс-файлы какие-то!
– Да круче! Круче! Соглашайся! Времени до следующей Игры осталось в обрез, а мне еще нужно для тебя три рекомендации раздобыть.
– Нет, это не икс-файлы. Это какая-то масонская ложа, – усмехнулся Илья. – Что, все так серьезно?
– А ты думал! Фирма веников не вяжет! Ну что? Согласен?
Илья согласился: его привлек пункт номер два, «полезные связи», а не какое-то там «полное погружение» и прочая ерунда. Спустя неделю он увидел, чьи подписи стоят в рекомендации, и окончательно уверовал в правильность принятого решения.
Первый этап Игры его сначала не впечатлил. Гонки по пересеченной местности – ничего особенного, многие так развлекаются. Но скоро выяснилось, что к участию в гонке допускаются только отечественные автомобили. И то лишь те, чья рыночная стоимость не превышает три тысячи долларов. На подбор и покупку такого чуда отводилось пять дней. За эти пять дней машинку можно было довести до ума, снабдить любыми наворотами.
Впервые в жизни Илья и Вован оказались на авторынке. До этого они покупали машины в салонах.
– Мать честная! Это же сплошной чермет! – сказал Илья, неспешно прохаживаясь между стройными рядами «копеек», «шестерок», «Москвичей» и «Волг».
– А что ты хотел здесь увидеть? – поинтересовался Вован.
– Да нормальные машины! – вклинился в их разговор автослесарь Матвей, приглашенный Ильей в качестве консультанта. – Если голова и руки в наличии имеются, любую машину можно до ума довести.
– Вот именно! Этот хлам еще нужно до ума доводить! А иномарки уже доведены, – продолжал возмущаться Вован.
– Зато к нашим запчасти дешевле, – не сдавался Матвей.
– Да что ты говоришь?! – Данченко хлопнул себя по внушительным ляжкам. – А иномаркам вообще запчасти не нужны. Они практически не ломаются.
– Может, те, что только с конвейера, и не ломаются.
– А наши уже с конвейера калеками сходят.
– Все! Брэк! Кончайте дебаты! – вмешался в спор Илья.
– А ну вас! – Вован сердито махнул рукой. – Обойдусь без советчиков. – Он бросил выразительный взгляд на Матвея.
– Дело хозяйское. И вообще, я к вам не набивался, – не остался тот в долгу.
– Встретимся на гонках, дилетанты! – Данченко гордо удалился.
Илья с Матвеем заговорщицки переглянулись.
– Пойдемте-ка вон к той «Ниве» красненькой, Илья Владимирович.
– Какая-то она неказистая, – усомнился он.
– Хорошая машинка, я ее уже смотрел. Подшаманим, будет летать, как ракета. Только, сами понимаете, это все деньги.
– Ты возьмешься за нее? – спросил Илья.
– Возьмусь, – кивнул Матвей.
– Тогда действуй по своему усмотрению. Срок – четыре дня.
– Маловато времени. Мне в гараже ночевать придется.
Илья нетерпеливо посмотрел на часы, ему уже порядком надоело слоняться по авторынку.
– Добавлю за срочность, – сказал он устало.
– Договорились. Я интересовался: хозяин хочет за «Ниву» три тысячи сто, но я поторгуюсь.
– Ну, торгуйся, я тебя пока в машине подожду.
– Спорим, я тебя сегодня сделаю! – Вован презрительно покосился на «Ниву» Ильи.
Северин усмехнулся. У его лучшего друга была одна, но пламенная страсть – пари. Причем предмет спора часто не имел решающего значения. Важен был сам процесс.
– Сколько? – спросил Илья.
– Пятьсот баксов.
– По рукам!
– Ты моя девочка, ты моя пантера, – Вован погладил по блестящему боку свою черную «Волгу». – Мы им покажем, да? Между прочим, – он обернулся к Илье, – у нее движок о-го-го какой! Считай, чистый эксклюзив! А твой «луноход» хотя бы сотню выжимает?
– Посмотрим, – сказал Илья, с интересом рассматривая своих соперников.
Публика, как и машины, подобралась разношерстная и разновозрастная. Он заметил нескольких мужчин весьма солидных лет. Многие молодые притащили с собой группы поддержки в виде модельного вида невообразимо длинноногих девиц. В ожидании шоу девицы хихикали, стреляли глазами в каждого мало-мальски симпатичного мужика. В воздухе витал дух соревнования и азарта. Илье вдруг захотелось побыстрее сесть за руль своей «Нивы» и показать им всем, на что способна его машина.
Наконец организаторам удалось удалить зевак и болельщиков с трассы.
Был дан старт. Почти одновременно взревело больше тридцати моторов.
Это было просто здорово!
Илья приехал третьим. Он заработал свои первые очки, восхищенные взгляды девиц модельной внешности и одобрительные похлопывания по плечу от недавних соперников.
«Пантера» Вована приползла двадцать четвертой. Не помог даже двигатель «чистый эксклюзив».
– Это все происки врагов и роковое стечение обстоятельств, – бубнил приятель, отсчитывая пять сотен баксов. – А ты зря радуешься, Север. Просто новичкам везет – закон природы. И вообще, ты сегодня поишь меня текилой.
Илья вернулся домой в прекрасном расположении духа. Впервые за последние годы жизнь наполнилась красками.
Задания в клубе всегда были разными. Иногда они отдаленно напоминали обещанное Вованом «полное погружение», но чаще не имели никакого отношения к жизни простых смертных. Иногда они попахивали мелким криминалом. Иногда – походили на игру «Зарница». Но сегодняшняя Игра стопроцентно могла носить кодовое название «Полное погружение». Причем погружаться участникам пришлось на самое дно. Переодетые и загримированные под бомжей, они должны были продать вялую редиску по двадцать рублей за пучок. Цена в несколько раз превышала реальную стоимость редиски, но снижать ее запрещалось правилами. За каждым игроком наблюдали. Илья подозревал, что организаторы используют какую-то «шпионскую» технику, потому что иногда в поле зрения не было ни единой живой души, а результаты Игры или попытки кого-либо из игроков смухлевать фиксировались. Побеждал тот, кто раньше остальных набирал оговоренную правилами сумму.
Сначала задание Илье показалось до смешного легким. Он пристроился рядом с торгующими зеленью бабками, но очень скоро понял, что его товар не выдерживает никакой конкуренции. Да и бабульки косились на него уж слишком неодобрительно. Тогда он решил попытать счастья в свободном плавании. Но и тут Илью ждал полный провал. Несчетное число раз его посылали куда подальше. Однажды едва удалось избежать драки с настоящими бомжами. И только к вечеру, намыкавшись и натерпевшись, он смекнул, что лучше всего предлагать свой товар одиноким женщинам. Многие из них покупали редиску, просто чтобы отделаться от настырного бомжа.
Когда поток одиноких, спешащих с работы домой теток иссяк, и подвернулась эта Желтоглазая со своей сотней.
Игра была сделана.
Единственное, что смутило Илью, это то, что, кажется, несчастная сотня была у девицы последней. Он своими глазами видел пустое нутро дерматинового кошелечка. В это было трудно поверить. Конечно, он жил не на облаке. Он смотрел «Новости» и читал газеты. Он знал, какими низкими бывают зарплаты, но единственная сотня в дерматиновом кошельке…
Илья выполнил задание и был волен распоряжаться свободным временем. Его вдруг потянуло за Желтоглазой. У него не имелось четкого плана действий. К примеру, можно отдать девушке всю заработанную за Игру мелочовку или помочь чем-нибудь более существенным. Он еще не решил, как лучше поступить, когда услышал крик. Похоже, его Желтоглазую кто-то обижал.
Илья вступился за честь дамы – разделался с бритоголовыми дебилами. Совсем как в индийском кино! Выдался замечательный шанс познакомиться с Желтоглазой поближе, на правах героя-спасителя, так сказать.
Барышня на контакт шла с явной неохотой. Ее, казалось, больше интересовали собственные порванные джинсы, чем его скромная персона. Пришлось проявить наглость и некоторую настойчивость.
Желтоглазая жила в маленькой однокомнатной квартирке, давно нуждающейся в ремонте. В квартирке было чисто, но бедно: мебель шестидесятых годов, вытертый коврик на полу, миленькие «дореволюционные» шторки на окнах.
Илья вырос в очень обеспеченной семье. Отец – известный архитектор. Мама – в прошлом балерина. Выйдя замуж, она отказалась от блестящей карьеры и полностью посвятила себя семье. Именно благодаря ее стараниям их пятикомнатная квартира в центре выглядела не просто роскошно, а очень стильно. И не только теперь, когда подобным никого не удивишь, а даже двадцать лет назад, когда о дизайне еще никто и слыхом не слыхивал.
«Все должно быть достойно, – любила повторять мама, – человека с рождения должны окружать только красивые вещи. Иначе из него не вырастет ничего стоящего».
В их доме все, начиная с посуды и заканчивая мебелью, было очень красиво и очень достойно. Илью с самого детства окружали роскошь и красота. Возможно, поэтому он стал тем, кем стал.
Интересно, что сказала бы мама, окажись она в этой квартирке? Илья покосился на репродукцию вангоговской «Звездной ночи», висящую на стене в прихожей.
«В доме должны быть только подлинники. Работа мастера излучает свет. Репродукции – это дурной тон» – еще один постулат мамы.
Хозяйка всего этого «великолепия», похоже, была совсем не рада обществу Ильи. Она даже не особо скрывала свое к нему отношение. Конечно, кто для нее бомж? Человек второго сорта. Хотя, если уж на то пошло, сама она не слишком далеко ушла от бомжа. Одно отличие – что живет не на помойке, а в этой дыре, которую только с большой натяжкой можно назвать квартирой.
«Вот она, классовая вражда, – усмехнулся про себя Илья. – Несколько часов в шкуре деклассированного элемента, и ты уже начинаешь ненавидеть того, кто стоит ступенькой выше на социальной лестнице».
– Мне бы помыться, – сказал он, не потому что так уж нуждался в водных процедурах, а просто из вредности.
Хозяйка растерянно уставилась на него своими кошачьими глазищами.
«Сейчас выставит вон», – решил Илья.
Оказалось – ошибся.
– Минуточку, – сказала она не слишком радушно и скрылась за дверью в ванную.
Илья поплелся следом. Опять же, из вредности.
Он как раз поспел к тому моменту, когда Желтоглазая прятала в карман свое бельишко.
«А она скромница, – подумал он иронично, – или, может, опасается, что бомж позарится на ее барахло? Было бы на что зариться!»
Словно почувствовав его присутствие, девушка резко обернулась, зашипела сердито:
– Да что же вы подкрадываетесь?!
– Извините, не хотел вас пугать. – Он надеялся, что его улыбка выглядит достаточно виноватой.
– Вы меня не напугали. Шампунь, мыло – на полочке. Полотенце – на вешалке. – Она замолчала. – Одежды на смену у меня для вас нет – я живу одна.
Можно подумать, он не догадался. Вся квартирка выглядит так, словно уже как минимум пятьдесят лет в нее не забредал ни один мужик. Может, это такое завуалированное предложение остаться, скрасить, так сказать, одиночество?
Когда хозяйка вышла из ванной, сердито хлопнув дверью, Илья принялся изучать стоящие на полке бутылочки. Впрочем, особо и изучать-то было нечего. «Шампунь травяной для всех типов волос», мыло детское, мыло хозяйственное, крем для рук фабрики «Свобода», крем для лица все той же фабрики, шариковый дезодорант – больше ничего.
А где гель для душа, где ароматические соли для ванны, лосьоны и масла для тела, кремы для лица дневные, ночные, омолаживающие, восстанавливающие, питательные, где маски, где пенка для умывания, где средства по уходу за волосами и еще сотни мелочей, которые он неоднократно видел в ванных комнатах знакомых женщин?
«Каждая уважающая себя дама обязана следить за своей внешностью». Его мама вела постоянную войну с возрастом, и, насколько мог судить Илья, ей это удавалось. В свои шестьдесят она выглядела максимум на сорок.
Так-так, получается, его новая знакомая относится к «не уважающим себя дамам». Во всяком случае, излишними заботами о внешности она себя не обременяет.
Стоп! А это что такое?
В дальнем углу полки за флаконом «Шампуня травяного для всех типов волос» обнаружилась изящная золотистая коробочка. Французские духи, очень модные и очень дорогие. Илья видел такие у одной знакомой, которая знала толк в хорошем парфюме.
Что же это получается? На нормальный шампунь и крем Желтоглазая деньги жалеет, но при этом покупает модные духи, которые и в Москве-то появились только пару месяцев назад.
Илья поднес флакончик к глазам – полный. Может, ей эти духи подарили? Любовник, например. Не похоже. Любой мужик по природе своей – самец. Он бы обязательно «пометил» территорию. Тапки, банный халат, мужской журнал, зубная щетка… Ничего такого и в помине не было. Хотя они могут встречаться на нейтральной территории.
Илья аккуратно поставил духи на место. С кем и где встречается Желтоглазая, не должно его волновать. Ванна уже наполнилась на две трети. Он вошел в воду и выдернул пробку. Лучше ополоснуться под душем, просто на всякий случай. Неизвестно еще, кто моется в этой ванне. Он покосился на «Шампунь травяной для всех типов волос» и решил не рисковать. Для убедительности просто намочил волосы. От детского мыла шкура с него, скорее всего, не слезет, ведь изначально оно предназначалось для нежной детской кожи, – Илья намылился.
На бортике ванны лежала симпатичная ярко-розовая губка. Он не стал ею пользоваться, но в воду окунул, все из той же вредности. Пусть думает, что грязный, блохастый бомж мылся ее мочалкой. Он выключил воду, вытерся пушистым банным полотенцем. Натянул джинсы, надел очки. Очки были элементом маскировки. На плохое зрение Илья никогда не жаловался.
Хозяйка возилась у плиты и на появление гостя никак не отреагировала.
– Спасибо, – попытался он привлечь ее внимание.
– На здоровье. – Она обернулась. И без того большие глаза стали огромными, когда она увидела голое пузо Ильи.
Впечатлилась, про себя констатировал он. Еще бы она не впечатлилась: тренировки по айкидо и тренажерный зал три раза в неделю…
– Пахнет вкусно.
– Что?
Девица все никак не могла оторваться от созерцания его торса.
«Нет никакого любовника, – решил Илья, глядя на ее пылающие уши. – Стала бы она так смущаться…» Почему-то это умозаключение его порадовало.
Когда ужин был уже почти готов, Илья вспомнил, что так и не узнал имя Желтоглазой.
– Послушайте, может, мы познакомимся? – предложил он.
– Сима, – сказала она и с явной опаской пожала протянутую руку.
Что-то было не так с этим именем. Похоже, оно ей совсем не нравилось. Вон как расстроилась. Илья пригляделся к девушке повнимательнее. В ярком электрическом свете ее длинные, до талии, волосы отливали синевой, а кожа была смуглой и бархатистой. Интересно, его новая знакомая не использует и сотой части средств из арсенала современной женщины и умудряется оставаться такой свежей. Картину несколько портили синие тени под глазами. Может, она, как все кошки, ведет ночной образ жизни и поэтому недосыпает?
– Сима – какое-то кошачье имя, – решил он нарушить молчание.
– Нормальное имя! – Она буквально швырнула в него зашитой курткой.
– Спасибо.
– Не за что. Давайте ужинать.
Илья ел жареные сосиски впервые.
«Питаться нужно только здоровой пищей», – говорила его мама.
Оказалось, что нездоровая, напичканная холестерином сосиска, да еще с жареной картошкой – это очень вкусно.
Потом они пили чай с липой, потому что зеленый чай с жасмином мог подорвать Симин бюджет. Рассказывая про бюджет, она впервые с момента их встречи улыбнулась. На ее щеках тут же появились задорные ямочки.
Илья напрягся – эта улыбка и эти ямочки…
– Да что вы на меня так смотрите?! – нахмурилась она, и недавнее очарование исчезло.
– Как – так? – спросил он иронично.
Из короткого, но очень эмоционального монолога выяснилось, что Сима не любит, когда на нее смотрят вообще и мужчины в частности.
Вот так новость! Из своего опыта общения с представительницами слабого пола Илья знал, что обычно женщинам нравится, когда на них смотрят. Получается, у его маленькой кошечки есть большие комплексы. С чего бы это?
Их разговор грозил закончиться ссорой, а Илье не хотелось, чтобы такой замечательный день завершился на печальной ноте. Он понял, что самое время откланяться.3
Симка! Ты чокнутая! Просто полная дура! – Инка, ее единственная лучшая подруга, раздраженно встряхнула мудрено подстриженной челкой.
– По-моему, ты преувеличиваешь, – сказала Сима, не отрываясь от нарезания шоколадного торта, который принесла с собой подруга.
– Ничего я не преувеличиваю! – возмутилась Инка. – Это же надо додуматься – привести в дом бомжа! Ты проверяла, ничего не пропало?
– Ну что у меня можно украсть? – пожала Сима плечами.
– Все равно, это очень опасно! – стояла на своем подруга. – Он мог тебя изнасиловать.
– Инна! Он спас меня от изнасилования.
– Это еще ничего не значит. Может, он просто устранил конкурентов, чтобы ты досталась только ему. Он хоть не очень старый, этот твой бомж?
– Он не мой! – возмутилась Сима.
– Понятно, что не твой. Еще чего не хватало! Ну, так сколько ему лет?
– Двадцать пять – тридцать.
– Такой молодой – и уже бомж! Воняло от него, наверное?
– Не воняло. – Симе стало обидно за своего бомжа. – И вообще, прежде чем сесть за стол, он помылся.
– Где? – Инка не сводила с нее настороженного взгляда.
– В моей ванной. Где же еще?
– С ума сойти! – Подруга закатила глаза. – Надеюсь, ты ему спинку не терла?
– Инка!
– Да ладно, не обижайся. Просто все это как-то необычно. А он симпатичный?
– Честно? – Сима вспомнила светло-русые волосы, пресс «кубиками» и сразу покрылась нездоровым румянцем. – Он очень красивый, только глаза…
– Что глаза? – Инка нетерпеливо подалась вперед.
– Они какие-то жесткие.
– А ты и глаза успела разглядеть… Симуля, может, ты влюбилась?
– Ну, конечно. Всю жизнь мечтала влюбиться в бомжа. Не говори глупостей, лучше чай разливай.
– Чай с липой?
– Нет, с жасмином! – огрызнулась Сима.
– Дался тебе этот жасмин! Пила я такой чай. Ничего особенного! – Подруга достала из шкафчика разномастные чашки, спросила осторожно: – Ты посуду хоть продезинфицировала после своего гостя дорогого?
– И посуду продезинфицировала, и ванну с порошком почистила, и полы с хлоркой вымыла.
– Вот это правильно. Нам тут только заразы всякой не хватало. – Инка разлила чай по чашкам. – Ты тортик-то кушай. Специально для тебя шоколадный покупала. Не понимаю, как можно так самозабвенно любить шоколад?! Кстати, хочешь, в следующий раз я принесу чай с жасмином?
– Принеси. – Сима положила себе кусок торта.
– Но ты же понимаешь, что я действую не из чистого альтруизма? У меня есть шкурный интерес. Дашь духами попользоваться?
– Дам.
Инка сорвалась с места и вернулась уже с флаконом духов.
– Не понимаю тебя, Вишневская. Такой парфюм обалденный, а стоит без дела.
– Не начинай.
– А что такого? Только заходит речь о твоей мамашке бессовестной, как ты сразу тушуешься.
– Я не тушуюсь. Просто мне неприятны ее подарки.
– Можно подумать, она тебе делала много подарков! Только эти несчастные духи…
– Мне от нее ничего не нужно! – отрезала Сима.
– Ну конечно! Ты же у нас гордая! А вот я, например, вообще удивляюсь, как таких кукушек, как твоя маман, земля носит. Подкинула ребенка больной родительнице и думать о них забыла. Сама как сыр в масле катается, а вы…
– Я уже достаточно взрослая. Могу сама себя обеспечить. – Симу тяготил этот разговор.
– Ты же не всю жизнь была взрослой! – Инка тряхнула мудреной челкой. – Да ладно – ты! A Мария Илларионовна? Она же совсем беспомощной под конец жизни стала! Вся твоя зарплата копеечная ей на лекарства уходила. А эта… И не надо на меня так смотреть! Что думаю, то и говорю! Эта дрянь даже на похороны не пришла! У, ненавижу таких… – Инна в сердцах врезала кулаком по столу. Жалобно тренькнули чашки.
– Не ломай мебель, – попросила Сима.
– Было бы что ломать, – сказала Инка уже более спокойно.
Сима улыбнулась – вот такая у нее подруга. Режет правду-матку, не обращая внимания на последствия, за что потом сама же и страдает. Впрочем, в данном случае у нее было моральное право говорить такие жестокие вещи.
Они дружили с раннего детства. Жили в одном подъезде, учились в одном классе. В детстве Инка часто болела и больше времени проводила дома, чем в детском саду. Светлана Ивановна, ее мама, постоянно ломала голову, куда пристроить любимое чадо. На ее работе и слышать не хотели про больничные листы. Или работай, как все, или увольняйся. Помощь пришла в лице Марии Илларионовны, которая к тому времени уже вышла на пенсию.
«Там, где один ребенок, там и два. Не таскай ты Инку в детский сад. Я за ней присмотрю. И Симке будет веселее».
Так и получилось, что жили они одной семьей. Днем о девочках заботилась бабушка. Вечером вахту принимали Инкины родители. Возможно, благодаря их стараниям Сима никогда не чувствовала себя сиротой.
Девять лет назад Виталию Борисовичу, Инкиному отцу, предложили пост главного редактора никому не известного малотиражного журнала. До этого он полжизни проработал в редакции газеты «На страже» и очень сильно рисковал, меняя маленький, но стабильный заработок на призрачные перспективы.
– Кто не рискует, тот не пьет шампанского, – сказала тетя Света, и они рискнули.
Как впоследствии оказалось, не напрасно. За несколько лет захудалое издание превратилось в суперпопулярный мужской журнал «Хозяин жизни», тиражи которого неуклонно росли, а вместе с ними росло благосостояние семьи Шелестов. Призрачные перспективы стали реальностью. И вот однажды Инка сказала:
– Все, Сима, мы переезжаем.
– Куда? – Симе в тот момент показалось, что окружающий мир рушится.
– В новые хоромы, более подходящие папкиному статусу. Мне теперь в другую школу придется ходить.
Сима разревелась. Ну почему жизнь к ней так несправедлива! Отбирает самых близких людей…
– Эй, ты чего сырость разводишь? – оторопела Инка. – Я же не на край света уезжаю!
– Да, всего лишь на другой край города…
– Ну и что? Ничего ведь не изменится. Веришь?
В их отношениях действительно все осталось по-старому. Просто Инка теперь ходила в элитную школу, одевалась в фирменные одежки и летние каникулы проводила не в деревне у бабушки, а за границей. Но сама она при этом ничуть не изменилась. Впрочем, как и ее родители. Симу по-прежнему считали членом семьи. Часто она оставалась на ночь в их новой квартире. Тогда они с Инкой болтали до рассвета, а утром тетя Света ворчала, что их невозможно добудиться, и кормила вкусными блинчиками с творогом и вареньем.
Домой Симу отвозил личный водитель Виталия Борисовича. Она сидела в полумраке пахнущего кожей и сигаретами салона и фантазировала, что когда-нибудь у нее будет вот такой же роскошный автомобиль и личный шофер.
Сима оканчивала десятый класс, когда у бабушки случился инсульт. Если бы не Инкины родители, неизвестно, как бы они справились с этой бедой.
Виталий Борисович устроил бабушку в хорошую клинику. Тетя Света каждый день носила ей домашнюю еду. Симу они забрали к себе. Теперь в школу ее, как и Инку, отвозил личный шофер. Мало того, мама подруги нашла Симе репетиторов и целый год оплачивала занятия. Благодаря ее стараниям Сима легко поступила в архитектурно-строительный институт.
Бабушка так и не оправилась после инсульта. Последние годы жизни она очень болела. Симе пришлось перевестись на заочное отделение и устроиться офис-менеджером в небольшое архитектурное бюро. Офис-менеджер – это только звучит красиво, а на самом деле под таким благозвучным названием скрывалась должность «подай-принеси».
Сима была уборщицей, курьером и секретарем в одном лице. Работа оказалась неинтересной и малооплачиваемой, но выбирать не приходилось. Денег катастрофически не хватало, и Сима стала шить одежду на заказ. Этому в свое время ее научила бабушка, всю жизнь проработавшая закройщицей в швейном ателье. «Знания за плечами не носить», – любила повторять бабушка. Вот знания и пригодились.
А Инка пошла по стопам отца. Сейчас она училась на пятом курсе журфака и параллельно подрабатывала в «Хозяине жизни».
Сима с сожалением посмотрела на остатки тортика. Достаточно, она и так съела три куска.
– Шоколадоманка, – Инка проследила за ее взглядом. – Следующий раз принесу торт в два раза больше.
– А что за мероприятие у тебя намечается? – Сима обрадовалась, что разговор перешел в нейтральное русло.
– Скажешь тоже, мероприятие! У меня намечается романтический ужин, который, надеюсь, перейдет в романтическую ночь.
– Ну и с кем на этот раз? – спросила Сима с ноткой иронии.
У Инки каждый месяц случался «романтический ужин», но, как правило, до «романтической ночи» дело так и не доходило. Кавалер оказывался либо занудой, либо моральным уродом. А чаще всего совмещал в себе все вышеперечисленные качества. С романтическими свиданиями Инне Шелест не везло, но она до сих пор с оптимизмом смотрела в будущее.
– Я тебе все расскажу послезавтра. Боюсь сглазить. Он потрясающий! В тысячу раз лучше других!
– Ты меня заинтриговала. Ну хоть намекни!
– Он бизнесмен. Я буду его интервьюировать, – Инна мечтательно вздохнула.
– Интервьюировать? Это сейчас так называется?
– Ой, я тебя умоляю! Давай без нравоучений. Мне хватает родителей. Так, где мои духи? – Инка сгребла со стола золотистую коробочку. – Все, я полетела. Подробности послезавтра. – Она сорвалась с места.
Сима посмотрела на захлопнувшуюся дверь. В этом вся Инка – порывистая, рисковая. Не то что она – серая мышка, или скорее серая кошка…
4
«Господин Северин, рады сообщить, что Вы стали победителем в Игре месяца. Сумма в 30 тысяч долларов перечислена на ваш личный счет. Благодарим за участие».
Илья еще раз перечитал текст электронного послания и выключил компьютер. Теперь Вовка с него не слезет – придется проставляться.
– Что-то тебе подозрительно везет, – заявил Вован. – И в любви тебе везет, и в Игре тебе везет. По-моему, тут что-то нечисто.
Они сидели в маленьком французском ресторанчике – праздновали победу Ильи.
– Ума не приложу, как тебе удалось распродать эту чертову редиску, если даже я, со своим обаянием и харизмой, не справился!
– Да уж, странно, что ты, со своей харизмой, не смог завлечь клиентов? – Илья сделал вид, что удивился.
– Попрошу без иронии! – Вован сделал вид, что оскорбился.
Вообще-то, «харизма» у Владимира Яковлевича Данченко была еще та. Острый ум и блестящее образование поразительным образом сочетались с внешностью главаря бандитской группировки. Плотный, коренастый, почти прямоугольный, с крупной шишковатой головой, низким лбом и массивной нижней челюстью… Картину не могли исправить ни элегантные очочки в золотой оправе, ни сшитые на заказ костюмы, ни дорогой парфюм. Даже когда он мило улыбался, официанты, крупье, секретарши и прочие впадали в ступор и далеко не сразу соображали, что от них хочет этот страшный тип с хищным оскалом и тяжелым взглядом. Вообще-то, Вован был добрейшим человеком, просто знали об этом немногие.
– Давай колись, как тебе удалось продать всю редиску. – Вован сверлил друга своим самым грозным взглядом. – Ну, признайся, что смухлевал. Обещаю никому об этом не рассказывать.
– Ты действительно считаешь, что есть способ обмануть наблюдателей со всей их шпионской аппаратурой? – Илья поднял свой бокал, посмотрел на просвет. – Хорошее вино.
– Хорошее вино – это текила, – глубокомысленно заметил Вован. – Так ты правда не мухлевал?
– Простое везение. Я думал, что никогда не распродам эту редиску. От меня даже бродячие собаки шарахались, а потом я встретил девушку…
– Я встретил дэвушку, полумесяцем бровь… Это уже интересно. – Вован опрокинул в себя бокал вина.
Илья неодобрительно посмотрел на друга. Как можно пить залпом такое вино!
– Что же было дальше? – Вован не обратил никакого внимания на его многозначительный взгляд.
– А дальше я ее так достал, что она отдала последнюю сотню, лишь бы поскорее избавиться от моего общества.
– Последнюю сотню? – В голосе друга слышалось сомнение. – А тебя, ирода, совесть не замучила? Отобрать у бэдной дэвушки последние дэнги! – Друг неодобрительно поцокал языком.
– Представляешь, замучила.
– И что?
– Я пошел за ней.
Вован удивленно присвистнул.
– Это круто! Впервые не дэвушка пошла за тобой, а ты пошел за дэвушкой. Видимо, это была какая-то совершенно особенная дэвушка.
– Ничего особенного, – отмахнулся Илья.
– Тогда что тобой двигало?
– Я же уже объяснил – муки совести.
– И как? Успокоил свою совесть?
– Не то слово! Я даже отработал отнятые нечестным путем деньги.
– Это как?
– Спас дэвушку от бандытов.
– Серьезно?
– Совершенно серьезно, – Илья усмехнулся. – Мало того, я еще проводил прекрасную даму домой, и она, в знак благодарности, пригласила меня на ужин.
От удивления Вован перестал жевать.
– Ты хочешь сказать, что есть еще такие, которые из чистого альтруизма готовы накормить ужином бомжа?!
– Я у нее еще и душ принял, – скромно присовокупил Илья.
– Ну, полный улет! Она что, законченная дура?
– Почему дура? – возмутился Илья. – Очень даже умненькая.
Он подозвал официанта:
– Еще вина, пожалуйста.
– А мне текилы, – добавил Вован.
– Текилы нет. – Официант вытянулся по струнке.
– Нет текилы! Это большое упущение! – Вован нахмурился. – Ну и что, что у вас французский ресторан?! В любом уважающем себя заведении должна быть текила.
– Владимир, не надо так волноваться. Держите себя в руках. – Илья жестом отпустил бледного от пережитого стресса официанта. – И чего ты к парню прицепился? – обратился он к другу.
– Да так просто, – Вован довольно улыбнулся, – харизму проверял. Ты мне лучше объясни вот какую вещь: ладно, тебя совесть замучила, а что двигало ею?
– Кем? – спросил Илья рассеянно.
– Да дэвушкой умненькой. Если она такая умненькая, чего ж она тогда с бомжем связалась?
– Может, он ей понравился?
– Кто «он»?
– Бомж. То есть я. – Илья поднял свой бокал.
– Не ве-рю! – сказал Вован убежденно.
– Во что ты не веришь? – Северин пригубил вино.
– Не верю, что женщине может понравиться опустившийся, вонючий мужик. Она сама, часом, не того, не бомж?
– Она нормальная! – Илью начал раздражать этот разговор. – Она нормальная, и я ей понравился.
– Насколько сильно? – не унимался друг.
– Настолько, что она села со мной за один стол.
– Эка невидаль! Вот если бы она легла с тобой в одну постель…
– И легла бы, если бы я захотел. – Илья сердито покосился на друга.
– Да ну?
– Точно.
– Спорим?
– Спорим!
– Вот и чудненько! – Вован потер руки. – Спорим по-крупному?
– Десять тысяч.
– Ого! Круто! Значит, так, ты должен уложить ее в постель в срок… ну, скажем, в трехмесячный срок. Идет?
– Идет.
– При этом для нее ты должен оставаться бомжем, – поспешно уточнил друг.
– А доказательства? – спросил Илья.
– Какие доказательства?
– Доказательства, что я с ней переспал.
– Да, это проблема… – Вован поскреб подбородок. – На слово я тебе не поверю, и не надейся. Но ты обязательно придумаешь, как познакомить свою дэвушку с лучшим другом, а там я уже сам разберусь, что к чему. По рукам?
– По рукам.
– Эх, за такое пари не грех и выпить! – Вован поднял бокал. – «За полное погружение»!
– Готовь денежки! – Вопреки собственным правилам, Илья выпил вино залпом.
Илья проснулся от телефонного звонка. Голова раскалывалась.
– Алло! – рявкнул он в трубку.
– Хватит спать, соня! – послышался бодрый голос Вована.
– Пошел к черту!
После французского ресторана они, по настоянию Данченко, посетили еще чуть ли не десяток злачных мест. Начавшийся так пристойно вечер закончился самой заурядной попойкой.
– Помираешь? – поинтересовался друг.
– А ты как думаешь? Чего надо?
– Да вот, про пари решил напомнить.
– Про какое пари?
– Ну, ты даешь! Забыл уже про проект «Полное погружение»?
Илья замотал башкой. От встряски шум в ней только усилился, а вот мыслей никак не прибавилось. Кажется, было какое-то дурацкое пари…
– Так наш договор в силе?
– В силе. Только дай мне выспаться, ирод! – взмолился Илья. – У меня еще интервью сегодня.
– Какое издание решил осчастливить?
– «Хозяин жизни».
– О! Высоко летаем! А меня вот не зовут. Составишь протекцию?
– Составлю, если ты положишь трубку. Немедленно!
– Слушаюсь! – В трубке послышались короткие гудки.
Илья отшвырнул телефон и рухнул в постель.5
В дверь настойчиво позвонили.
Ну кого еще принесло в такую рань?! Что за невезение! В кои-то веки она решила выспаться, и нате вам – гости!
Сима выползла из-под одеяла, накинула халат и прошлепала к двери.
– Кто там?
– Открывайте, ФСБ! – послышался бодрый голос.
– Угу, я уже трепещу! – Сима распахнула дверь.
На пороге стоял долговязый парень. В руках он держал огромную коробку конфет.
– Заходи, ФСБ, – Сима посторонилась.
Парень ввалился в прихожую, сунул ей в руки коробку.
– На.
– Давай. – Она забрала конфеты.
Парень неспешно сбросил кроссовки, пригладил взъерошенные русые волосы и жалобно посмотрел на Симу:
– Дашь похавать чего-нибудь?
– Яичница устроит?
– Устроит, – милостиво согласился гость, – только она должна быть очень большой. А мясо есть?
– Есть колбаса «Докторская».
– Тогда мне яичницу с колбаской, будь так любезна. Конфеты можешь оставить себе.
– Да что ты говоришь?! И как это я сама не догадалась?! Иди мой руки.
– Ну, что у тебя стряслось, Вадик? – Сима сидела за столом, подперев кулаком щеку, и наблюдала, как сводный брат расправляется с ее недельным запасом яиц и колбасы.
– С мамулей нашей поругался, – с набитым ртом пробубнил тот. – Не сошелся характером с ее новым хахалем. Слушай, можно я у тебя до завтра перекантуюсь?
– А что изменится завтра? – поинтересовалась Сима.
– Завтра я к кому-нибудь другому переберусь, – отмахнулся Вадик.
– И долго ты так кочевать собираешься?
– Надеюсь, что недолго. Может, маман одумается и начнет меня искать.
Сима вздохнула. Ей бы очень не хотелось, чтобы «маман» стала искать своего блудного сына в ее квартире, но отказать любимому братцу она не могла…
Вадик ворвался в ее жизнь как сквозняк, легко и бесцеремонно. На следующий день после памятного разговора с мамой в дверь позвонили.
– Привет, сеструха!
– Привет!
Она с любопытством рассматривала стоящего на пороге молодого человека. Кожаные штаны, кожаная куртка, ботинки на «тракторной» подошве и черный мотоциклетный шлем под мышкой.
– Я Вадик. – Парень широко улыбнулся, на заросших редкой щетиной щеках появились ямочки.
– Проходи, Вадик, – Сима посторонилась.
Эти застенчивые ямочки на щеках как-то плохо сочетались с общим агрессивно-независимым видом. Брат еще раз улыбнулся и вошел в квартиру.
Они не виделись несколько лет. Сима запомнила его долговязым, нескладным подростком с колючим взглядом и пресыщенным выражением на прыщавом лице. Такое выражение почему-то бывает именно в подростковом возрасте. Тогда они не произвели друг на друга никакого впечатления. Бабушка уже тяжело болела, и Симе не было дела до подростковых комплексов сводного братца – своих забот хватало. А Вадика мало интересовала какая-то двадцатилетняя старуха.
На сей раз все оказалось по-другому. Не было колючих взглядов и саркастических усмешек. Был довольно симпатичный молодой человек с открытым лицом и ямочками на небритых щеках.
– А ты изменилась, – сказал тогда Вадик. – Тебе говорили, что у тебя кошачьи глаза?
Сима утвердительно кивнула. Всю свою сознательную жизнь она слышала подобные высказывания. Обычно люди приходили в легкое замешательство, когда впервые заглядывали ей в глаза. Особо суеверные даже осеняли себя крестом.
Она привыкла. Она привыкла даже к тому, что с детства почти всех интересовала ее национальность. И к насмешкам, и к расистским высказываниям тоже привыкла.
Ну родилась она такой желтоглазой уродиной! И что с того?
– Очень эффектно! Просто улет! Мне бы такие глазищи! – Вадик снял косуху и пристроил ее в углу. – Вешать не рекомендуется, слишком тяжелая, – объяснил он.
– Чай будешь? – Сима улыбнулась. Братец ей, определенно, нравился.
– Мне бы пожрать чего-нибудь. – Вадик быстро осваивался. – И… можно я у тебя сегодня переночую, по-родственному? – Он жалобно посмотрел на растерявшуюся Симу. – Да ты не волнуйся. Я на кухне на полу могу устроиться. Или вот прямо здесь, на коврике.
Сима улыбнулась:
– Пошли поедим, а потом решим, где тебя пристроить.
– Так ты меня что, оставляешь? – недоверчиво спросил Вадик. – То есть ты не из вежливости?..
– Нет, я так, по простоте душевной, – усмехнулась Сима. – Шлем можешь на полку положить.
– Ну, сеструха! Не ожидал! Думал, что ты такая же, как мамочка, а ты человек! Чувствуется, что тебя не коснулось ее тлетворное влияние.
– А тебя коснулось?
– Не то слово! Накрыло с головой! А что у нас сегодня на обед?
– На обед пельмени.
Уплетая за обе щеки пельмени, Вадик рассказывал про свою жизнь:
– С маман последнее время просто беда! Каждый месяц – новый мужик. И заметь, с каждым разом все моложе. Скоро, чего доброго, на моих друзей переключится. Но что характерно, сама ведет распутный образ жизни, альфонсов всяких прикармливает, а я должен быть пай-мальчиком. Никаких байков. Никакого пива. Никаких баб. Никаких ночных тусовок. Учиться, учиться и еще раз учиться! Я ей пытался по-нормальному объяснить, что я уже самостоятельный чувак. А она, вместо того чтобы принять как данность мои скромные потребности, сразу же кислород перекрывает. А куда мне без бабла? Травку не купить, бензина не купить, девок в ресторан не сводить… Несправедливо получается. Вот я из дома и утек. В воспитательных целях, так сказать. Пусть ее совесть помучает.
– А сам зарабатывать не пробовал? – ехидно поинтересовалась Сима.
– Сам? Да ты че?! Я же еще маленький!
– Да? А по-моему, кто-то говорил про самостоятельного чувака?
Вадик не услышал сарказма в ее голосе. Или сделал вид, что не услышал.
– Я у тебя несколько дней поживу? – сказал он полуутвердительно.
Сима пожала плечами:
– Оставайся.
Балбес и эгоист, но не злой и очень обаятельный.
И к тому же он ее брат, ее семья…
С того самого дня Вадик стал частым гостем в ее квартире. Иногда, как сегодня, он приезжал к ней после ссоры с матерью. Но чаще ему требовалось место для интимных свиданий.
«Симуля! Ну, войди в мое положение! Она девушка моей мечты! Не на скамеечке же нам встречаться?! Два часа, Симуля! Всего два часа! Я умоляю! От тебя сейчас зависит моя дальнейшая жизнь! Ну, будь человеком! С меня килограмм шоколадных конфет!»
Такого рода просьбы Симе очень не нравились. Ей не хотелось уходить из дома и два часа слоняться по улице. Тем более что после очередного романтического свидания приходилось делать генеральную уборку. Почему-то ни одна из девиц, которых приводил Вадик, не считала нужным убрать за собой постель, ополоснуть бокалы и вытереть лужи воды на полу в ванной. Наверное, эти приземленные занятия могли разрушить ауру чувственности и романтизма. Сима о чувственности имела весьма размытое представление. Зато о чистоте и порядке знала достаточно. Видимо, поэтому и придавала излишнее значение таким мелочам, как переполненная окурками пепельница. Пепельница выводила ее из душевного равновесия. Однажды Сима не выдержала и устроила Вадику настоящий разнос. После этого брат старался оставлять квартиру в более или менее приличном состоянии. Во всяком случае, пепельница теперь всегда была вымыта, а диван застелен.Узнав, что сегодня ей нужно предоставлять кров только одному Вадику, Сима вздохнула с облегчением. На этой неделе ей хватило нежданных гостей.
Вадик задержался на все выходные. Он хандрил, маялся бездельем и доставал ее рассуждениями о смысле жизни. К вечеру воскресенья братец решил, что маман уже достаточно наказана, и включил наконец свой телефон. Мобильный тут же зазвонил.
Вадик неспешно поднес трубку к уху, минут пять просто молча слушал, а потом с неохотой сказал: «Хорошо, скоро буду».
– Все, маман раскаялась, – весело сообщил он. – И, кажется, собирается купить мне тачку! Ладно, сеструха! Некогда мне тут прохлаждаться, я полетел!
Он чмокнул Симу в щеку и испарился.
Сима устало опустилась на табурет. Вадик неплохой парень, но общаться с ним два дня подряд очень утомительно. У нее скопилось много заказов, но за выходные она так и не смогла подойти к швейной машинке. Придется наверстывать этой ночью. Опять начальник будет придираться, что у нее тени под глазами. Клиентов, видите ли, раздражает, когда его сотрудники плохо выглядят. Можно подумать, кто-то из клиентов обращает внимание на уборщиц!
Сима потянулась. Прежде чем садиться за шитье, придется подумать о хлебе насущном. Весь ее провиант уничтожен Вадиком. Придется топать в магазин. Хорошо еще, что она одолжила денег у Инки. Кстати, куда подевалась подруга? «Послезавтра» уже давно наступило.Сима возвращалась из магазина. Теперь она за версту обходила злополучный сквер. Это просто счастье, что тогда поблизости оказался Илья. Сима замедлила шаг. Она впервые подумала о своем спасителе не как о бомже, а как о человеке с именем. И вообще, нечего о нем думать! У нее своих забот хватает! Сима оглянулась, точно опасаясь, что ее мысли могут подслушать, и ускорила шаг.
В подъезде царил полумрак. Лампочка была на последнем издыхании и лишь вяло подмигивала, вместо того чтобы светить как полагается. От этого мигания у Симы закружилась голова. Она закрыла глаза, на ощупь отыскала в сумочке ключи от квартиры.
За спиной послышался шорох. Она вздрогнула, ключи со звоном упали на пол.
– Извините, я вас напугал. – Из полумрака выдвинулась темная фигура. Бомж Илья, легок на помине, караулил ее на лестничной клетке.
– Вы меня не напугали, – сердито буркнула Сима и принялась шарить рукой по полу: ключи не могли улететь далеко.
– Я помогу, – он присоединился к поискам.
– Не нужно, я сама. Вы весь свет загородили.
– Вдвоем будет быстрее, – не сдавался бомж.
Пахло от него очень приятно – тонкий, едва уловимый аромат. Какой-то до боли знакомый запах… На несколько секунд Сима отвлеклась от поисков. Что же это за запах?
– Нашел! – Послышалось металлическое звяканье.
– Ну, давайте же! – сказала она нетерпеливо и протянула руку.
Никакой реакции. Мужчина даже не шелохнулся.
Сима занервничала. Наверное, он все-таки решил ограбить ее квартиру. В прошлый раз присматривался, а сегодня вышел «на дело», вон что-то прячет за спиной – скорее всего, лом… А тут она явилась со своими ключами и облегчила ему задачу. Права была Инка, на все сто права… Что же теперь делать? Сима почувствовала дрожь в коленках. Может, закричать, позвать на помощь?..
Она не закричала. Вместо этого сказала как можно решительнее:
– Верните немедленно мои ключи!
Мужчина сделал шаг. Сима попятилась и уперлась спиной в дверь.
Все! Дальше отступать некуда. Сейчас он легонько тюкнет ее ломиком по голове, откроет дверь ее же ключами и вынесет весь ее нехитрый скарб…
Спина стала влажной от страха.
– Сима, – позвал бомж тихо, – не нужно меня бояться. Вот ваши ключи. – Он встряхнул связкой.
Девушка шумно вздохнула.
– Я вас не боюсь. Сколько можно повторять?
Она осторожно, кончиками ногтей, подцепила брелок, чтобы, не дай бог, не коснуться его руки.
Попытка не удалась – ключи выскользнули и шлепнулись обратно на его ладонь.
– Не волнуйтесь, – сказал он насмешливо. – Я сегодня вымыл руки, и даже с мылом.
– Ничего я не волнуюсь! – Сима решительно взяла ключи.
У него была горячая, гладкая кожа. Почему она такая гладкая? Он же бомж! Впрочем, ей-то какое дело? Сима повернулась к мужчине спиной, сунула ключ в замок. Ключ скользил во влажных пальцах, замок ни за что не желал открываться.
А еще это дыхание за спиной… Она его просто кожей чувствовала.
Ну что этому Илье нужно? Почему он ее преследует?
Сзади опять послышался шорох. Сима зажмурилась. Перед внутренним взором вспыхнула яркая картинка: бомж со зловещим выражением лица достает из-за спины лом и подкрадывается к ней. Еще секунда, и ее бедная голова расколется…
Нет! Это выше ее сил… Сима стремительно обернулась.
Он стоял прямо за ее спиной и держал в руке не лом, как она себе нафантазировала, а ветку жасмина. Вот, значит, откуда этот запах…
– Это вам, – сказал он.
– Мне? – Сима совершенно растерялась.
Еще мгновение назад она думала, что этот человек собирается ее пришибить, а вместо этого он дарит ей цветы. Она прожила двадцать два года, и никто ни разу не дарил ей цветов. Она понятия не имела, как нужно себя вести в такой ситуации.
– Они немного помялись, – сказал бомж Илья извиняющимся тоном.
– Ерунда, – Сима осторожно коснулась крошечного лепестка, – они просто замечательные и так хорошо пахнут.
– А еще их можно будет засушить и заваривать с чаем, – улыбнулся он.
Сима еще раз понюхала ветку жасмина.
Как же ей быть? Впервые в жизни мужчина подарил ей цветы. Что ей теперь делать с цветами и с мужчиной? Сказать спасибо и захлопнуть у него перед носом дверь? Это будет правильно?
– Илья, а хотите чаю с конфетами? – выпалила она.
Он внимательно посмотрел ей в глаза:
– Хочу.
– Тогда входите, – Сима решительно распахнула дверь.
Гость переступил порог, и в ее маленькой прихожей стало совсем тесно.
– Вы пока раздевайтесь, – Сима старательно не смотрела в его сторону, – а я поставлю цветы в воду.
Почему-то у нее совсем вылетело из головы, где стоит ваза. Она так редко ею пользовалась…
Наконец чудесная ваза богемского стекла, бабушкина реликвия, отыскалась. Сима поставила в нее ветку жасмина.
Получилось очень красиво.
Она пристроила вазу на журнальный столик и вернулась к гостю. Он уже снял куртку и свою дурацкую вязаную шапку и заканчивал разуваться. На сей раз на ногах у него были носки, старые, вытертые на пятках. Илья проследил за ее взглядом.
– По ночам босиком холодно. Пришлось купить носки в секонд-хенде. Я нашел очень хороший секонд-хенд, – пояснил он.
– А где вы ночуете? – спросила Сима и прикусила язык. Она вовсе не собиралась задавать этот щекотливый и, в общем-то, бестактный вопрос. Как-то само собой получилось.
К счастью, ее гость не обиделся.
– Когда как, – сказал он. – Иногда на вокзале. Иногда на чердаках, а если повезет – в ночлежке. В ночлежке, конечно, лучше всего. Там можно поесть и помыться. Знаете, самое плохое, когда нет возможности вымыться. Даже с голодом мириться легче. – Он застенчиво улыбнулся: – Извините, что посвящаю вас в такие интимные подробности.
– Не нужно извиняться. – Симе самой было неловко. – А давайте я сейчас быстренько организую нам ужин, а вы тем временем примете душ.
– Спасибо. Только мне не хочется вас напрягать.
– Перестаньте! – Она отмахнулась. – Все равно ужин будет готов не сразу. Что вам без толку сидеть?
Сима направилась на кухню.
– Полотенце – на вешалке. Все остальное, как и прежде, на полке! – крикнула она уже оттуда.
Илья закрыл дверь в ванную и подмигнул своему отражению. Похоже, он выбрал правильную тактику. Почти всем женщинам не чуждо чувство жалости, а у этой Желтоглазой оно, по всей вероятности, в крови. И цветочки – это верный ход. Бедная девочка, она смотрела на несчастную ветку жасмина так, словно это не простая ветка, а как минимум очень редкий сорт орхидеи. Ей что, никогда не дарили цветов? Это вряд ли. Такой хорошенькой барышне наверняка многие оказывали знаки внимания.
Илья включил воду и осмотрелся.
Вместо розовой мочалки на бортике ванны лежала зеленая. Значит, розовую она все-таки выбросила. Ничего удивительного. Он бы и сам так поступил. Но, несмотря на эту вполне здравую мысль, Илья почувствовал легкую обиду.
Он потянулся за флаконом «Шампуня травяного для всех типов волос». Может, ничего страшного не случится, если он вымоет голову эти чудом отечественной химической промышленности? Вон у Симы какая копна волос! Илье вдруг захотелось почувствовать, какие они на ощупь, намотать на палец упругую прядь.
Странные мысли. Никогда раньше ему не хотелось ничего подобного.
Доставая с полки шампунь, он обратил внимание, что духи, так впечатлившие его в прошлый раз, исчезли. Может, она переставила их в другое место?
К моменту, когда Илья вышел из ванной, Сима успела накрыть на стол и переодеться в домашнюю одежду – ярко-зеленую майку и давешние порванные джинсы. Дыру на колене она прикрыла заплаткой в виде сердечка – на улицу, конечно, не выйдешь, а для дома вполне сгодится.
– С легким паром. – Девушка оторвалась от плиты и улыбнулась гостю: – Прошу к столу.
Слава богу, на сей раз он не разгуливал по ее дому с голым пузом. Пресс «кубиками» был целомудренно прикрыт футболкой.
Ужин прошел в «непринужденной и дружеской атмосфере». Неожиданно выяснилось, что Илья очень приятный собеседник. Несколько раз Сима ловила себя на мысли, что у ее странного гостя грамотная, почти литературная речь. Кем же он был до того, как стал бомжем?
– Илья, можно задать вам бестактный вопрос? – Любопытство, в конце концов, взяло верх над хорошими манерами.
– Пожалуйста. Сколько угодно!
Симе показалось, что, несмотря на легкомысленный тон, ее гость внутренне напрягся. Не стоило лезть с глупыми вопросами, но сказала «а», говори «б»…
– Кто вы, Илья?
– В смысле?
– Ну, вы не похожи на обычного… бездомного.
– Да? – иронично усмехнулся он.
– Я хочу сказать, что вы разговариваете как интеллигентный, образованный человек.
– А что, интеллигентный человек не может стать бомжем?
– Я не знаю… Извините меня, ради бога, – она окончательно смутилась.
– Ничего страшного. Я постараюсь ответить на ваш вопрос. – Илья вдруг стал совершенно серьезным. – Я не знаю, кто я такой.
Сима растерянно моргнула. Она ожидала любого ответа, но к такому оказалась не готова.
– Просто однажды я очнулся на вокзале, с разбитой головой, полураздетый, без денег, без документов и без воспоминаний…
Сима ахнула.
– Думаю, я ответил на ваш вопрос? Вас ведь не заинтересует рассказ, как я стал тем, кем стал…
– Но так же нельзя! – пришла она в себя. – Нужно было обратиться в полицию.
– Сима, вы так наивны! В полиции со мной никто не стал разговаривать.
– Почему?
– Почему? Вы ведь сами не выказали особой радости от общения с бомжем.
Сима покраснела до корней волос:
– Я же не знала…
– Что вы не знали? Вы видели перед собой человека второго сорта, только и всего.
Неплохая легенда у него получилась. Ничего не помню, ничего не знаю. Теперь, если вдруг случатся ляпы, можно будет все списать на амнезию. Только, кажется, он немного перегнул палку. Девочка вот-вот расплачется.
– Простите, вы совершенно правы, – сказала она шепотом. – Я видела только фасад.
Сима сгребла со стола пустые тарелки, включила воду.
Ей нужно было время, чтобы успокоиться. Илья сказал правду: она действительно видела в нем только ущербного бомжа. Человека второго сорта. И это при том, что сама не один раз чувствовала себя убогой и второсортной – из-за бедности, из-за сиротства, из-за внешности. Особенно из-за внешности – необычной, чуждой…Илья растерянно смотрел на узкую, подозрительно вздрагивающую спину. Да, палку он все-таки перегнул. И что теперь делать?
Он никогда не умел, да и не стремился утешать. Он жил в мире сильных и жестоких людей. Жалость в этом мире не приветствовалась. И вот прямо сейчас нужно что-то делать с этой чересчур впечатлительной девочкой. Илья встал из-за стола, подошел к ней.
Что дальше? Кажется, она действительно плачет. Может, подождать, пока сама успокоится?
Правильно. Замечательное решение. Но вместо того чтобы подождать, он почему-то осторожно коснулся черных блестящих волос.
Девочка вздрогнула, Илья это отчетливо почувствовал. Он стоял слишком близко, чтобы не почувствовать.
То ли от этой близости, то ли из-за необычности ситуации его тренированное, холеное тело повело себя неадекватно. Пришлось срочно увеличить дистанцию, иначе она тоже это почувствует…
Черт! Черт! Черт!
Вот тебе и «полное погружение»! Так и утонуть недолго!
– Не плачь, – сказал он тихо. – Не надо плакать. Я не хотел тебя обидеть.
– Я не плачу.
– Вот и молодец. – Он не удержался-таки, намотал шелковистую прядь на палец. – У тебя красивые волосы.
В ответ – настороженное молчание. Девочка затаилась, кажется, даже дышать перестала.
– Сима, мы будем пить чай?
– Да.
Она упорно не желала поворачиваться к нему лицом. Отпущенная на свободу иссиня-черная прядь тут же строптиво свернулась в упругую спираль…Сима закусила губу. Она с детства не выносила, когда к ней подходили ближе чем на метр, и ревностно оберегала свое внутреннее пространство. Когда-то она читала, что подобный дискомфорт испытывают только люди, привыкшие жить на больших и пустынных территориях. Дикари и кочевники. Сима родилась и выросла в мегаполисе, но почему-то очень тяжело переносила близкие контакты. А сейчас ее внутреннее пространство было грубейшим образом нарушено – Илья стоял слишком близко. Мало того, он ее касался.
Сима ощутила неприятную, болезненную тяжесть в затылке. Совершенно чужой человек ворвался в ее мир и при этом еще смеет спрашивать, будут ли они пить чай.
– Сима, – голос был тихий, но настойчивый, – ты скоро протрешь дыру в этой несчастной тарелке. Хватит.
Он перегнулся через ее плечо и закрутил кран. На несколько секунд тяжелое тело прижало Симу к мойке. От него пахло детским мылом и ее собственным шампунем. Неожиданно эти привычные, домашние запахи помогли ей вернуть утраченную гармонию.
– Конфеты – на холодильнике, а чай я сейчас заварю. – Пусть она так и не нашла в себе сил посмотреть ему в глаза, зато голос звучал очень даже бодро.
– Вот и замечательно. Не возражаешь, если мы перейдем на «ты»?
– По-моему, мы уже перешли.
Он наконец отошел к столу, и теперь Сима могла вздохнуть свободно.
– Так ты не возражаешь?
– Нет.
Вообще-то, она предпочла бы более официальное общение, но Илья уже шагнул со ступеньки «незнакомец» на ступеньку «случайный знакомый» и, похоже, присматривал место на ступеньке «хороший знакомый»…
Сима задумалась: а нужно ли ей такое знакомство?
Она не знала.Илья положил на стол коробку дорогущих немецких конфет. Загадочная девушка, ничего не скажешь. «Шампунь травяной для всех типов волос» – и эксклюзивные духи. Соевые сосиски – и немецкие шоколадные конфеты.
– Чай… – Сима поставила перед ним дымящуюся чашку. – Ешь конфеты. Они очень вкусные. Я страшно люблю шоколад. – Она положила в рот крошечное шоколадное сердечко и довольно зажмурилась.
«Ну точно, сытая кошка, – подумал Илья. – Наверное, если ее сейчас погладить, она заурчит». У него даже руки зачесались от желания проверить свое предположение.
Еще не время. Всякого зверя нужно сначала приручить. Почему-то Северин был уверен, что на приручение этой желтоглазой кошки времени уйдет не так уж много…6
Инка нарисовалась только спустя неделю.
– Извини, подруга. Совсем завертелась. В институте кое-какие неприятности были. И в личной жизни не все так гладко, как хотелось бы. Так что мне срочно требуется снять стресс. – Она выставила на кухонный стол бутылку вина, выложила пакет с фруктами и пачку сигарет. – Сегодня будем расслабляться. Неси бокалы.
Сима подозрительно посмотрела на подругу. Та всегда отличалась несколько эксцентричным поведением, но сегодня вечером эта эксцентрика перехлестывала через край.
– Что случилось? – спросила она осторожно.
– Ничего не случилось! Неси бокалы и пепельницу, а я пока ананас настрогаю.
Инка заговорила только после третьего бокала вина.
– Покуришь со мной? – кивнула она на пачку сигарет.
Сима отрицательно покачала головой. Ее организм категорически отвергал никотин. Всего после нескольких затяжек накатывала тошнота.
– Ну, как знаешь, а я закурю. – Подруга изящным движением выбила из пачки сигарету.
– Как прошло интервью? – поинтересовалась Сима.
– Интервью прошло удачно. Получился очень хороший материал. – Девушка выпустила тонкую струйку дыма.
– А интервьюируемый?
Странно, что болтливой по натуре своей Инке приходится задавать наводящие вопросы.
– Интервьюируемый – само совершенство! Просто идеал мужчины. У нас с ним состоялся очень милый деловой ужин с легким налетом романтики.
– И?..
– Интервью, как ты деликатно выразилась, продолжилось на моей роскошной итальянской кровати. Я получила исчерпывающую информацию обо всем, что меня интересовало… – Подруга надолго замолчала. Сигарета потихоньку тлела в ее пальцах. – Впервые в жизни встретила настоящего мужика, а он оказался мне не по зубам. – Она трагически встряхнула длинной челкой. – Он такую мелюзгу, как я, проглатывает в один присест.
– Погоди, так у тебя с ним что-то было?
– Ну, конечно, было! И мне понравилось!
– Тогда мне непонятны твои страдания. – Сима отправила в рот дольку апельсина.
– Я и сама не могу понять. Давай еще по бокальчику.
Инка выпила вино и в упор посмотрела на Симу:
– Он хищник. Ясно? Я для него всего лишь девочка «на одну ночь», ну или на две… Я вообще очень сильно сомневаюсь, что такого мужчину можно прибрать к рукам. Хотелось бы посмотреть на ту, которая с ним справится. Подай-ка и мне апельсинчик.
– Чем все-таки закончилось ваше… общение? – Сима пододвинула поближе к подруге блюдо с фруктами.
– Утром он встал, поцеловал меня в лоб и ушел. Вот такое интервью…
– Не расстраивайся.
– А я и не расстраиваюсь! – вскинулась Инка. – Меня просто жаба душит, что такой жеребец не в моей конюшне. От него, наверное, жеребятки получились бы замечательные. – Она мечтательно прикрыла глаза.
– Да, беда с тобой! – сказала Сима. – Уже о жеребятках задумываешься. Может, замуж пора?
– Какое замуж?! – Инка перекрестилась. – Просто я, как нормальная баба, ищу мужика с хорошей генетикой. Ну, сама подумай, он высокий, светловолосый, сероглазый, с фигурой Аполлона.
– А мозги у твоего Аполлона имеются?
– Обижаешь! Хозяином строительной империи просто так не становятся. Конечно, он умный.
– А имя у этого мистера совершенство есть?
– Всенепременно. Илья Владимирович Северин. Вот когда выйдет журнал с моей статейкой, я его тебе принесу. Там будут его фотографии, сможешь оценить экстерьер.
Инкино плохое настроение улетучилось без следа. Сима всегда завидовала людям с легким характером. У ее подруги был как раз такой. Только что девятибалльный шторм, и вот уже полный штиль. Сима так не умела. Любую, даже незначительную, неприятность переживала очень тяжело. Особенно если вопрос касался межличностных отношений.
– Симка! У тебя слишком много комплексов, с этим нужно что-то делать, – говаривала Инка и тащила ее за собой на какую-нибудь модную вечеринку. Обычно после такого «лечения» Симина депрессия только усугублялась. В конце концов, подруга махнула на нее рукой и предоставила ей возможность разбираться со своими комплексами самостоятельно.
– Симка, ты дикая! Нельзя сторониться людей! Как ты собираешься мужа искать, если все время сидишь дома за своей дурацкой швейной машинкой? Ты думаешь, что прынц на белом коне сам прискачет под твои окна? Ничего подобного! Прынцы нынче ленивые пошли, уж поверь моему опыту.
Сима в принцев не верила с детства, замуж в ближайшее десятилетие не собиралась, так что Инкины страшилки ее не особенно трогали.
До недавнего времени… До появления Ильи…
Может, рассказать Инке, что он снова приходил?
Нет. Пока не стоит. Да и что, собственно говоря, рассказывать? Вряд ли Инку впечатлит тот факт, что какой-то бомж подарил Симе Вишневской цветы. Она обязательно усмотрит в этом злой умысел.
– Ох! Чуть не забыла! Вот, возвращаю тебе твои духи, – подруга поставила на стол золотистую коробочку. – Ты знаешь, Северин впечатлился. Мне даже кажется, что он исключительно из-за этого запаха со мной… ну, ты понимаешь. Короче, Сима, пользуйся духами, не будь дурой. Глядишь, какой-нибудь перспективный архитектор на тебя западет.
– У нас нет перспективных архитекторов. Ты бы видела их проекты! Полная ерунда! – Сима повертела в руках коробочку. – И потом, как ты себе представляешь уборщицу, от которой пахнет эксклюзивными французскими духами?
– A что? Очень даже пикантно. Кстати, папа давно зовет тебя к себе. Конечно, крутую должность он тебе пока предложить не может, но хотя бы зарплата будет приличной. Я не понимаю, почему ты такая упрямая?
– Инка, я будущий архитектор. Чем я стану заниматься в «Хозяине жизни»? В бюро я хотя бы могу набраться опыта.
– Не знаю, какого опыта можно набраться в этой дыре. Ты же сама говоришь, что нет там перспективных сотрудников. С кого пример-то брать? С директора твоего козлобородого?
– Все, закрыли тему.
– Дура! – убежденно заявила Инка. – Слушай, а может, мне поговорить с господином Севериным, на правах знакомой, так сказать? Пусть бы пристроил тебя к себе в компанию.
– Я не дура! – огрызнулась Сима. – Я реалистка. Имел в виду таких, как я, твой господин Северин.
– Ну, как хочешь. А то я могу попробовать…
– Не нужно. И вообще, мне кажется, что ты с ним не в таких хороших отношениях, – напомнила Сима.
– Что верно, то верно. Зато папа мой с ним в хороших отношениях. Многие бы хотели, чтобы их физиономии засветились на страницах «Хозяина жизни». Знаешь, какая это реклама!
– Не знаю и знать не хочу. Это совершенно не мой уровень, – отмахнулась Сима.
– Мало ли, а вдруг этот уровень когда-нибудь станет твоим? – глубокомысленно изрекла Инка.
– Ну конечно!
– А что? Давай-ка за это выпьем. За то, чтобы несбыточное становилось сбыточным!
– Сбыточным? Чувствуется, что ты будущий журналист. Ну, давай выпьем за сбыточное.
Они подняли бокалы.
7
Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Еще утром Сима чувствовала только легкое недомогание, а к вечеру она уже умирала. Температура сорок с половиной. Слабость такая, что невозможно встать с постели. И головная боль, мучительная, до тошноты.
Сима уже выпила упаковку аспирина – все без толку. Она набрала Инкин номер.
«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – сообщил ей равнодушный механический голос.
Сима застонала. Теперь все. Инка «временно недоступна». Больше помощи ждать неоткуда. Вадик в Питере на каком-то там семинаре. Инкиных родителей она ни за что не потревожит.
Соседи? На ее площадке две бабульки-пенсионерки, увлеченные только лишь сериалами и дворовыми сплетнями. Толку от них ноль. В лучшем случае поахают, что молодежь нынче хилая пошла, да посоветуют компрессик холодный ко лбу приложить. Конечно, есть еще «Скорая помощь», но это на самый крайний случай. Как-то неловко беспокоить людей из-за банальной простуды. У них и так работы хватает.
Что остается? Ничего. Лечь в постель, накрыться одеялом и ждать, когда «все само рассосется»…
В дверь позвонили.
Может, Инка?
Господи! Сделай так, чтобы это была она!
Сима кое-как встала, набросила на плечи пуховую бабушкину шаль. Голова кружилась, зубы выбивали дробь, руки и ноги предательски дрожали.
Главное – успеть доползти до двери до того, как Инка решит, что никого нет дома.
– Иду, – хотела крикнуть она. Вместо крика получилось сдавленное шипение.
Илья уже собирался уходить, когда дверь наконец распахнулась. Сима стояла в полумраке прихожей и болезненно щурилась.
– Ты? – спросила она как-то вяло.
– Я. Можно войти?
– Входи.
Она посторонилась, оперлась спиной о стену. Илья с удивлением посмотрел на пуховую шаль. На улице – двадцать пять, а она закуталась в эту нелепую старушечью шаль. И свет в прихожей не включает. Может, экономит?
– А что происходит? – спросил он и потянулся к выключателю.
Вспыхнул свет. Сима зажмурилась.
– Выключи, – она прикрыла глаза рукой, – слишком ярко.
– Ярко? – Не разуваясь, он шагнул к Симе. В электрическом свете она выглядела ужасно – синие тени под глазами, лихорадочный румянец на бледных щеках и сухие, потрескавшиеся губы.
– Что случилось? Ты болеешь?
Она молча кивнула в ответ.
– Давно?
– С сегодняшнего утра. – Она поплотнее закуталась в шаль.
– Врача вызывала? – Илья взял ее за руку. Рука была холодной как лед. Он нетерпеливо отбросил прядь волос с ее лица, прикоснулся губами к виску. – Мама дорогая! Ты же горячая как печка! Давай-ка в постель.
Похоже, ей действительно было очень плохо, потому что она даже не сопротивлялась, когда он подхватил ее на руки.
– Какая у тебя температура? – спросил он после того, как укрыл Симу всеми имеющимися в доме одеялами.
– Почти сорок один, – ответила она, выбивая зубами барабанную дробь.
– С ума сойти! Ты что-нибудь приняла?
– Аспирин… много…
– И что?
– Ничего, – обессиленно ответила она.
– А почему ты одна в таком состоянии?
– Не могу дозвониться до Инки.
– Это кто?
– Подруга.
– Ладно, до подруги ты не дозвонилась, а где родственники? – Илья начинал злиться. Что за родня такая?! Девочка загибается, а рядом никого! – Ну, где твои родственники? – спросил он резко.
– У меня никого нет. Извини… – Она отвернулась к стене.
Вот черт! У нее никого нет! Он орет на нее, а она еще и извиняется.
– Тогда нужно было… – Илья осекся. Он чуть не сказал: нужно было позвонить мне. – Тебе очень плохо? – решил он сменить тему.
– Угу.
– Давай вызовем «Скорую».
– Нет! Пожалуйста! Мне не настолько плохо!
– Ну конечно! Я вижу… – Илья задумался. – Ты потерпишь еще полчасика?
– Да.
– Все, тогда я пошел. – Он встал.
– Илья!
– Не волнуйся, я скоро вернусь. Ты только дверь не закрывай на замок, на всякий случай. Добро?
– Да.
– Вот и умница. Поспи пока. Я скоро.* * *
Илья завел джип и потянулся за мобильным телефоном:
– Макс! Привет! Это Северин. Ты где?.. Дома? Отлично! Нужна твоя помощь… Да, дело не терпит отлагательств… Нет, с моими все хорошо. Слушай, я к тебе уже еду. Через пятнадцать минут буду и все объясню. И еще: выйди сам на стоянку, а то я в таком виде, что меня охрана не пропустит… Нет, со мной тоже все в порядке. Макс, давай все подробности при встрече?.. Спасибо, друг. Значит, через пятнадцать минут на стоянке.
Илья отключил телефон.
Макс Куликов был другом детства. Он работал сосудистым хирургом в очень известной клинике и подавал большие надежды. Илья надеялся, что Макс разбирается не только в хирургии.
Куликов оправдал все его надежды. Когда Илья подрулил к подземной автостоянке, тот уже ждал его на въезде.
– Надеюсь, у тебя очень веские причины, чтобы вырывать меня из объятий прекрасной дамы на ночь глядя? – спросил он, бросив лишь слегка удивленный взгляд на экзотическую экипировку Ильи.
– Думаю, что веские. Сейчас твоя помощь необходима еще одной прекрасной даме. Боюсь, что своими силами мне не справиться.
Макс выслушал его сбивчивый рассказ.
– Так, думаю, нужно разбираться на месте. Я сейчас заскочу за своим чемоданчиком, а потом ты остановишься у круглосуточной аптеки и мы купим кое-какие лекарства.
– …значит, запомнил? Ты врач из Красного Креста, альтруист и филантроп… – Илья заканчивал последний инструктаж уже у дверей Симиной квартиры.
– Я все прекрасно помню, – прошептал Макс. – Я врач-альтруист, а ты бомж-филантроп. Не волнуйся.
Илья толкнул дверь.
В квартире было темно и тихо.
– Сима, – позвал он, – я уже вернулся.
В ответ – тишина.
Он вдруг испугался. Так сильно, что майка прилипла к спине. Может, нельзя было оставлять ее одну?.. Может, она…
– Ну, пошли. – Макс прервал его мучения весьма ощутимым тычком в бок.
Сима лежала лицом к стене, и было непонятно, спит она или потеряла сознание. Или…
– Ну, как тут наша больная? – Макс зажег свет.
Илья вздохнул с облегчением: Сима спала. А он уже навыдумывал бог весть чего…
Длинные ресницы дрогнули, глаза на секунду распахнулись и снова закрылись.
– Сима, – он взял ее за руку, – ты меня слышишь? Я привел врача.
Ресницы снова дрогнули.
– Ну-ка, посторонись. – Макс бесцеремонно отодвинул его в сторону. – Так, так. Подайте-ка мой саквояж. Благодарю. Теперь вы можете подождать на кухне. – Он красноречиво посмотрел на Илью.
Тот, казалось, прирос к полу и никуда не собирался уходить.
– Иди отсюда, – прошипел Макс.
Илья нахмурился, но из комнаты все-таки вышел.
– Тоже мне, приверженец медицинской этики, – проворчал он себе под нос.
Время тянулось долго. Илья уже исходил крошечную кухню вдоль и поперек. От нечего делать он изучал небогатое содержимое кухонных шкафов, когда из гостиной послышалось:
– Илья, вы можете войти.
Он сорвался с места.
На первый взгляд ничего не изменилось. Только вместо люстры горела настольная лампа. Илья на цыпочках подошел к дивану. Сима лежала с закрытыми глазами, на запавших щеках – длинные тени от ресниц.
– Подержи-ка, – Макс сунул ему в руки какой-то стеклянный флакон, от которого к правой руке Симы тянулась пластиковая трубка.
– Это капельница? – спросил Илья испуганно.
– Держи флакон высоко и не вздумай падать в обморок, – сказал Макс. – Я сейчас придумаю, куда его пристроить. – Врач огляделся. – Вот это, пожалуй, подойдет. – Он подтащил к дивану громоздкий торшер и стал деловито приматывать к нему флакон.
Илья зачарованно следил за манипуляциями друга. Тот пристроил флакон, проверил, хорошо ли стоит игла, покрутил на капельнице какое-то колесико.
– Все, процесс пошел, – наконец сказал удовлетворенно Макс. – А теперь слушай меня внимательно, Илья Владимирович. У твоей прекрасной дамы краснуха. Есть такая детская инфекция. Вот видишь эту сыпь на локтевых сгибах? Типично для краснухи. Плюс увеличенные лимфоузлы, плюс светобоязнь. Стопроцентная краснуха. У детей она протекает легко, а вот взрослым в этом смысле намного тяжелее. Девочке твоей вообще не повезло. У нее сильнейшая интоксикация со всеми вытекающими. Кстати, она не беременна?
Илья растерянно пожал плечами:
– Не знаю… Вряд ли… Не от меня, во всяком случае. А почему ты спрашиваешь?
– Ну, если она беременна, то, скорее всего, придется делать аборт. Краснуха вызывает уродства плода. Короче, ты у нее этот вопрос обязательно выясни. Теперь о лечении: я сделал ей укол, чтобы сбить температуру. Видишь, лоб влажный. Это хороший признак. Значит, температура падает.
– А капельница?
– Капельница нужна, чтобы снять интоксикацию. Когда раствор закончится, закрутишь до упора вот это колесико, вынешь иглу из вены, а место укола зажмешь ваткой, смоченной в спирте. Спирт я тебе оставлю. Там даже хватит, чтобы снять стресс, – Макс хитро подмигнул Илье.
– Так, подожди. Что значит вынешь иглу из вены? Я не умею.
– Тут нечего уметь. Потянешь на себя, и все дела.
– А что с ней сейчас?
– Ничего страшного, просто спит после укола. Это только женщина может терпеть такую высоченную температуру. Лично я уже при тридцати семи и пяти умираю. Кстати, ты уколы делать умеешь?
Илья испуганно замотал головой.
– Это плохо. Придется научиться. Вот, я тебе тут на бумажечке написал, сколько чего нужно набирать в шприц. Колоть будешь в верхне-наружный квадрант ягодицы…
– В какой-какой квадрант?
– Ай, не забивай голову лишней информацией! – отмахнулся Макс. – Просто найдешь, где у нее на попе след от моего укола, и уколешь рядом. Ясно?
Илья отрицательно покачал головой. От мысли, что он будет искать какие-то следы на попе у Симы, его самого бросило в жар.
– Во внутримышечных инъекциях нет ничего сложного. Раз – и готово, – разглагольствовал тем временем Макс.
– А может, я ей лучше таблеточку дам? – робко поинтересовался Илья.
– Можно, конечно, и таблеточку дать, – милостиво согласился друг, – но в данном конкретном случае она вряд ли поможет. Так, где тут у вас телефон? Мне нужно такси вызвать.
– А ты что, уже уезжаешь? – Илья покрылся холодной испариной. – Может, подождешь, пока лекарство в капельнице закончится?
– Зачем? Все, что от меня зависело, я уже сделал. Ситуация под контролем. С остальным ты справишься сам. В принципе сейчас твоей девочке нужен только хороший уход, крепкий сон и витамины.
– Так, может, ей сиделку нанять?
Макс посмотрел на него с жалостью, как на душевнобольного.
– Найми. Если тебе удастся найти сиделку в первом часу ночи, чего ж не нанять… Ну, счастливо оставаться. Прекрасная дама меня уже заждалась, – он потянулся к телефону. – И вообще, не знаю, в какую авантюру ты ввязался – заметь, я не задаю никаких вопросов, – но мне почему-то кажется, что ты уже взял на себя определенные обязательства…
Илья обреченно кивнул. Он действительно ввязался в авантюру. А обязательства? Что ж, пожалуй, Макс и в этом прав. Только вот какая из него, к чертям, сиделка?!
– Все, Северин, я удаляюсь. Будут проблемы, звони. Да, вот еще что: ты сам-то краснухой болел? Это я к тому, есть у тебя иммунитет или нет…
– Понятия не имею.
– Ничего, в ближайшем будущем узнаем, – обнадежил Макс. – Счастливо оставаться! – Он подхватил свой саквояжик и скрылся за дверью.
Илья устало опустился в продавленное кресло и с опаской посмотрел на флакон, привязанный к торшеру. Жидкости в нем оставалось меньше половины. После нехитрых расчетов выяснилось, что капельница закончится примерно минут через сорок. А что будет, если Сима во сне пошевелится? Что, если игла сместится или, того хуже, проткнет вену? Ну почему все медики такие прожженные циники! В этом нет ничего сложного… Как же! Может, для человека с медицинским образованием и нет ничего сложного, а ему-то, простому обывателю, каково? Верхне-наружный квадрант – придумают же…
Все! Так и свихнуться недолго. Не надо думать о всяких медицинских ужасах. Лучше подумать о предстоящем в понедельник разговоре с заказчиком.
Пять минут Илья старательно размышлял о работе, а потом не выдержал, подошел к Симе.
Может, из-за болезни, а может, из-за приглушенного света она казалась очень юной. Интересно, сколько ей лет?
Он осторожно, чтобы, не дай бог, не зацепить капельницу, опустился на колени перед диваном. Кожа и волосы девушки были влажными. Что-то такое говорил Макс про хороший признак. Это хороший признак? Илья провел указательным пальцем по ее шее, как раз вдоль лихорадочно бьющейся жилки. Сима вздохнула и открыла глаза.
– Привет, – сказал он.
– Привет. – Она слабо улыбнулась.
– Тебе лучше?
Пусть бы она сказала, что ей намного лучше и что его помощь больше не требуется!
– Намного лучше. Спасибо. – Сима посмотрела на флакон. – Долго еще?
– Минут тридцать.
– Илья, ты иди. Уже поздно. – Ее улыбка стала извиняющейся. – Я сама. Спасибо тебе и за доктора, и вообще…
Ну вот и хорошо! Он выполнил свой гражданский долг, оказал девушке посильную помощь. Теперь можно с чистой совестью уходить.
– Никуда я не пойду. Доктор сказал, что тебе нужен уход.
Он передумал в последний момент. Ладно, присмотрит за ней до утра. Все равно завтра суббота, можно прийти на работу чуть позже.
– Спасибо, не нужно. – Сима попыталась сесть.
– Куда? Капельница! – Илья перехватил ее руку.
Кажется, игла на месте. Слава богу!
– Завтра придет Инна. Все будет хорошо, – пыталась протестовать Сима.
– Конечно, все будет хорошо! Завтра придет твоя подруга, а до утра с тобой побуду я. И не спорь!
Сима отвернулась к стене.
Ну что за день такой невезучий! Мало того что чувствует она себя ужасно, так еще Илья пришел… Нет, конечно, хорошо, что он пришел. Плохо, что она в таком виде.
– Доктор сказал, что тебе нужно много пить. Хочешь, я заварю чаю?
– Нет! Я не хочу пить!
Господи, ну что же это такое?! Какой чай?! Она и так уже хочет в туалет. Скорее бы закончилась эта проклятая капельница! Все-таки ужасно, что Илья решил остаться, ей теперь так неловко…
Илья посмотрел на Симу с легким удивлением:
– Не хочешь чаю, ну и ладно. Не нужно так волноваться.
– Прости.
– И извиняться тоже не нужно. Что ты все время извиняешься?
Он вернулся в продавленное кресло и нервно забарабанил пальцами по подлокотнику.
Дернул же его черт остаться! Валялся бы сейчас перед теликом с баночкой пива. Так нет же, в благородного рыцаря решил сыграть! Вот, теперь приходится терпеть капризы какой-то девчонки. Сам виноват…
Илья устроился поудобнее в своем антикварном кресле и сам не заметил, как задремал.
Для Симы время тянулось мучительно. Наконец флакон опустел. Она посмотрела на Илью. Кажется, он спит. Вот и хорошо. Пусть спит.
Девушка осторожно вынула иглу из вены, согнула руку в локте и стала тихонько выбираться из-под вороха одеял. Пришлось немного постоять, подождать, пока перестанет кружиться голова. После укола температура спала, и мокрая насквозь майка неприятно липла к телу. Простыня и наволочка тоже были мокрыми. Ей срочно нужно в душ. Нельзя оставаться в таком виде. Сима оглянулась на Илью – тот сладко спал.
На цыпочках она вышла из комнаты.
После душа стало намного легче. Впервые за день Сима почувствовала себя нормальным человеком… ну, почти нормальным. Она закуталась в махровый халат, подарок Инки ко дню рождения, и вышла из ванной.
– Ты почему не в постели? – услышала она сердитый голос.
Илья уже не сидел в кресле, он стоял в коридоре, прямо напротив ванной.
– Я принимала душ. – Сима прошла в гостиную, присела на краешек дивана.
– Что? Ты сошла с ума! Тебе нужно лежать, а не душ принимать! Быстро в постель!
– Не кричи. Соседей разбудишь.
– Плевать мне на соседей! – продолжал бушевать Илья.
– А мне не плевать. Мне с ними жить, – отрезала Сима.
Илья осекся. Оказывается, у кошечки есть коготки. Она их только что продемонстрировала.
– Ты права. Извини.
– Не нужно извиняться. – Она улыбнулась: – Хочешь спать?
– Честно говоря, да.
– На антресолях в прихожей – сумка. В ней надувной матрас. Достань, пожалуйста, а я пока перестелю постель.
Илья послушно направился в прихожую. Там его ждало новое потрясение – роскошный надувной матрас, стоивший, пожалуй, больше, чем вся имеющаяся в квартире мебель. И при всех своих достоинствах это чудо немецкой технической мысли пылилось на антресолях.
Пока Илья возился с компрессором, Сима перестелила постель.
– Мне постельное белье не нужно, – отказался он от простыни и одеяла. – В квартире тепло, а спать в одежде мне не привыкать.
– Как хочешь, – она пожала плечами.
– Удобная штука. – Илья плюхнулся на матрас. – Здесь запросто поместятся двое.
– Наверное. – Сима села на диван, потянулась к настольной лампе. Раздеваться при свете она стеснялась. Даже несмотря на то, что Илья отвернулся.
Свет погас.
– Спокойной ночи, Сима. Поправляйся, – послышалось из темноты.Илья проснулся в семь утра и долго соображал, где он. Определившись наконец с местоположением, он поднял голову и посмотрел на спящую на диване девушку. Она лежала на животе, подсунув руки под подушку. Длинные волосы занавешивали лицо, черным каскадом спадали на пол. У Ильи снова появилось желание потрогать их. А потом он увидел все остальное… Сбившееся одеяло и перекрученную футболку. И обнаженные по самое нельзя стройные ноги, и перекрещенные тонкие лодыжки, и по-детски розовые пятки, и вызывающе белую на фоне смуглой кожи полоску наивных хлопчатобумажных трусиков…
Стоп! Мама дорогая! Что это с ним творится в последнее время, если он заводится от вида пролетарского хэбэшного белья?!
А ноги хороши! Странно, что с такими ногами она до сих пор еще не в модельном бизнесе. Хотя для модели, пожалуй, ростом не вышла. Сколько в ней? Метр семьдесят, не больше. Мелкая…
А ноги все равно очень красивые. Хорошо бы, чтобы у нее сейчас была высокая температура. Он бы с превеликим удовольствием сделал ей укол. Как там говорил Макс? В верхне-наружный квадрант ягодицы…
Илья с трудом оторвался от созерцания Симиных ног. От греха подальше. А то еще неизвестно, куда его все это может завести…
Она, точно почувствовав его взгляд, заворочалась.
Северин с удовольствием наблюдал за ее пробуждением. Острые локти уперлись в подушку, поясница прогнулась. Девушка перекатилась на спину, смахнула с лица волосы, зевнула и почти целую минуту лежала с закрытыми глазами. Ну, точно – кошка.
– С добрым утром! – сказал Илья бодро.
Желтые глаза распахнулись и тут же зажмурились.
– Как самочувствие?
Она осторожно приоткрыла один глаз и изумленно посмотрела на Илью.
«Сейчас спросит, кто я такой и что делаю в ее квартире», – весело подумал он.
– С добрым утром, – произнесла Сима после небольшой паузы.
– Хорошо выглядишь, – не удержался Илья.
Она рассеянно кивнула в ответ, а потом до нее дошло, как она выглядит…
Не успел он и глазом моргнуть, а девушка уже сидела, поджав колени к подбородку и натянув одеяло до самого носа.
– Си-ма! – позвал Илья. – Ты где?
– Извини, – послышался приглушенный одеялом голос.
– Ну что за мода извиняться на каждом шагу! – Илья сел и потянулся. – Зачем ты извиняешься? Ты не сделала ничего плохого. А то, что у тебя красивое тело, так это достоинство, а не вина.
Из-под одеяла не донеслось ни звука.
– Если ты не возражаешь, я приму душ.
Возражений не последовало.Несколько минут Сима вслушивалась в доносящиеся из ванной звуки, а потом быстро выскользнула из-под одеяла и набросила халат.
Сбылись ее самые ужасные опасения. Мало того что почти незнакомый мужчина уже по-хозяйски чувствует себя в ее квартире, ночует в ее комнате и принимает душ в ее ванной, так он еще смеет делать замечания по поводу ее внешнего вида. А она тоже хороша! Не нужно было ложиться спать полуголой! Одну ночь можно помучиться и в халате. Интересно, как долго он ее разглядывал? А про то, что у нее красивая фигура, он, наверное, сказал просто так, чтобы ее успокоить…
От слабости или от переживаний лоб покрылся испариной. Сима вытерла его рукавом халата.
Плевать, что он ее разглядывал! И на то, что при этом думал, тоже плевать! Но с зарплаты все-таки нужно купить комплект нормального белья.
Сима прикинула, на какие издержки ей придется пойти, чтобы реализовать это решение, и окончательно расстроилась. Как это раньше она не обращала внимания на свое белье?! Впрочем, раньше ей некому было его демонстрировать.
«А сейчас, значит, есть кому?» – ехидно поинтересовался внутренний голос, и Сима залилась краской.
Хватит думать о всякой ерунде! Надо привести в порядок квартиру. Девушка сердито пнула надувной матрас, подаренный две недели назад Вадиком.
«Извини, сестренка, но заниматься сексом на твоем колченогом диване просто невозможно! Вот, полюбуйся, какую красоту я купил! Удобная вещь. Ты, кстати, тоже можешь им пользоваться, если что…»
Сима убрала постель и уже возилась на кухне, когда Илья вышел из душа.
– С легким паром, – сказала она, не оборачиваясь.
– Спасибо. А почему ты встала?
– Ты, наверное, хочешь есть. Я готовлю завтрак.
– Я сам могу приготовить завтрак. – Илья уселся на табурет. – Что-то ты плохо выглядишь.
– Пятнадцать минут назад ты говорил совсем другое, – огрызнулась Сима.
– Я тогда и имел в виду совсем другое, – ответил он невозмутимо. – У тебя сейчас какая температура? Может, нужен укол?
– Не нужен мне никакой укол! Завари чай, а я пока умоюсь.
Она перешагнула через вытянутые ноги Ильи и сердито хлопнула дверью ванной.
Все-таки женщины – немыслимые существа! Вот чего, спрашивается, она сейчас обиделась? Илья пожал плечами и потянулся за чайником.– Твоя подруга точно придет? – спросил он, уже стоя у дверей.
– Точно.
– И тебе правда ничего не нужно?
– Илья, мне нужно просто отлежаться, и все.
– Ну, тогда до свидания.
– До свидания.
Когда за Ильей наконец захлопнулась дверь, Сима вздохнула с облегчением. Все утро она чувствовала себя не в своей тарелке и желала только одного – чтобы он поскорее ушел.
Сегодня ей было значительно лучше, даже несмотря на появившуюся на теле сыпь. Еще оставались температура и слабость, но все это уже можно было терпеть. Пожалуй, звонить Инке нет необходимости. Вдруг она не переболела в детстве краснухой?8
Илья заскочил домой, только чтобы переодеться и побриться. Он уже собирался уходить, когда зазвонил телефон.
– Илья, где ты был? – раздался в трубке недовольный голос. – Я почти сутки не могу до тебя дозвониться. Что за мода отключать мобильный?
– Здравствуй, мамочка, рад тебя слышать.
– Надеюсь, ты будешь так же рад меня видеть? – Голос в трубке смягчился.
– Разумеется. Ты хочешь навестить своего бестолкового сына?
– Нет, я хочу, чтобы мой бестолковый сын навестил свою старую мать.
– Мама, не кокетничай! Ты не старая и прекрасно это знаешь. Тебя принимают за мою подружку.
В трубке послышался смех:
– Да, конечно, но только со спины. Кстати, о подружках. Ты все еще встречаешься с этой милой девушкой… Ангелиной, кажется?
– С Анжеликой, мама. Да, мы иногда видимся, – сказал Илья осторожно. – А что?
– Почему бы тебе не пригласить ее сегодня к нам на ужин? Мы с отцом были бы очень рады. Нечасто в наше время встретишь такую интеллигентную и образованную девушку.
Илья саркастически улыбнулся. На его взгляд, Анжелика – она требовала, чтобы ее называли только полным именем, – была взбалмошной и капризной дурой. Единственным ее достоинством являлась внешность. Длинноногая блондинка со смазливой мордашкой и небесно-голубыми глазами. Иногда Илье казалось, что он встречается с ожившей куклой Барби. Мама же видела в Анжелике подающую надежды пианистку и дочь очень известного дирижера.
– Ну, так что мы решили?
Похоже, мама уже все давно решила за него. Впервые она заинтересовалась одной из многочисленных пассий Ильи. Ох, не к добру это…
– Я не знаю, какие у нее на сегодня планы.
– Так узнай и перезвони мне, – мама была непреклонна. – Я должна сказать Асе, на сколько персон готовить ужин.
– Пусть готовит на четверых. Если Анжелика не сможет прийти, я приглашу Вовку Данченко.
– Хорошо, – после небольшой паузы сказала мама.
Конечно, Анжелика устроила бы ее намного больше, но Владимир тоже сойдет. В конце концов, мальчик не виноват, что Господь поскупился, отмеряя ему привлекательности. И потом, Оксфорд! Илья улыбнулся. Он был на сто процентов уверен, что мама сейчас думает именно об этом. Все-таки она немного сноб, хоть и отрицает это.
– Мам, ну я побежал? Я уже опаздываю.
– Плохо, что опаздываешь. Надо быть более организованным. По-моему, тебе пора жениться. Хорошая супруга может значительно облегчить существование мужчине. Если не веришь мне, можешь спросить у отца.
– Мамочка, второй такой, как ты, я еще не нашел.
– Ты увиливаешь от разговора.
– Я не увиливаю, я опаздываю. Давай поговорим об этом позже.
В трубке послышался вздох:
– Ладно уж, беги, но вечером мы тебя ждем. Целую.
– И я тебя целую. Привет отцу. – Илья повесил трубку, задумался.
Дело пахнет керосином. Мама вознамерилась его женить. А если она принимает какое-нибудь решение, то переубедить ее невозможно.
И кого она подобрала ему в жены?! Анжелику! Дирижерскую дочку, у которой на уме далеко не музыка. И пианистка она посредственная, просто раскрученная стараниями папочки.
В постели она хороша, это верно. Но брать ее в жены… Он скорее женится на беспородной Симе, чем на этой пустышке.
Сима… Как ей там болеется? И где она только умудрилась подцепить эту краснуху?
О, кстати! Илья набрал номер маминого мобильного.
– Мам, я в детстве краснухой болел? – спросил он.
– Странный вопрос. Я не помню. Хочешь, спрошу у Аси?
– Спроси.
В трубке зашуршало.
– Ася говорит, что болел. А что, это важно?
– Теперь уже нет.
– Ася передает тебе привет.
– Спасибо, ей тоже привет. – Илья отключил телефон.
Так, одной проблемой меньше. Странно только, что родная мама не помнит, чем болел ее сын, а домработница Ася помнит. Впрочем, ничего странного. Маму никогда не волновали такие пустяки, как детские болезни. У нее была одна глобальная цель – сделать так, чтобы их семья жила достойно. Ася – простая женщина, домашняя и уютная. Именно Ася вытирала ему нос, мазала зеленкой разбитые коленки и вникала во все его детские проблемы. Нельзя сказать, что Илья обижался на маму, но иногда ему хотелось, чтобы она была такой, как Ася. Наверное, он не стал бы менее счастливым, если бы учился в обычной школе, а не в суперпрестижной гимназии, если бы вместо посещения Большого играл с соседскими мальчишками в футбол или во что там еще играют десятилетние пацаны. И без личных репетиторов он был бы счастлив, и без фамильного столового серебра, и без картины Шагала на стене в гостиной – не убогой репродукции, а подлинника. Без всего этого он чувствовал бы счастье, но вот вопрос: стал бы он тем, кем стал?
Сначала Илья решил, что не будет звонить Анжелике, а сразу пригласит Вована, но после нескольких минут борьбы с собственной совестью все-таки набрал номер любовницы.
– Алло! – послышался в трубке сонный и недовольный голос.
Илья посмотрел на часы – половина двенадцатого. Да, горазды спать подающие надежды пианистки!
– Анжелика, я тебя разбудил? – спросил он вежливо.
– Зайчик? – Голос мгновенно приобрел бархатистое звучание. – Это ты, зайчик?
– Это я, Илья Северин.
Он ненавидел всех этих «зайчиков», «котиков» и «рыбок».
– Как хорошо, что ты позвонил! А я только что тебя вспоминала.
«Врунья, только что ты дрыхла без задних ног», – подумал Илья, но спросил совсем другое:
– Надеюсь, мысли эти были приятными?
– Очень приятными… – Голос трансформировался в чувственный шепот.
– Я рад. Как насчет того, чтобы сегодня отужинать у моих родителей?
– У твоих родителей? – Илья уловил удивление и плохо завуалированную радость.
Все, теперь Анжелика точно решит, что он хочет сделать ей предложение.
– Ничего особенного, – поспешно сказал он, – обычный семейный ужин. Если ты не…
– Я согласна. Во сколько ты за мной заедешь?
– В половине восьмого.
– Буду ждать.
– Ну, тогда до встречи, – обреченно согласился он.
– Целую, зайчик.
«Извини, друг Вован, не доведется тебе сегодня попробовать Асиной стряпни. Сыновний долг, понимаешь ли», – с тоской подумал Илья.Семейный ужин подходил к концу. Илья расслабленно попивал с отцом вино и почти не вслушивался в щебет Анжелики и мамы. Похоже, они нашли много общих точек соприкосновения. Во всяком случае, беседовали весьма оживленно. И по маминому лицу было видно, что она довольна: Анжелика оправдала ее ожидания.
Зря он так расслабился – скоро его начнут атаковать с двух сторон.
– Как твоя последняя сделка? – спросил отец.
– Все нормально. Во вторник подписываем контракт.
– Тебе все-таки удалось обойти Гальского. – Отец снял очки и протер их краем скатерти, поймал неодобрительный взгляд мамы и с виноватым видом нацепил очки на переносицу.
– Гальский слишком неповоротлив. Он до сих пор живет в прошлом веке. Я не понимаю, как можно в наше время быть таким ригидным. Никакой гибкости. Не обижайся, отец, но, по-моему, ему пора на покой.
– А что мне обижаться? – удивился отец. – Тот факт, что мы раз в месяц играем с Гальским в бильярд, еще не делает нас друзьями. И вообще, я считаю, что будущее – за молодежью. Вы, молодые, сделаны совсем из другого теста. Вот тебе, к примеру, нет и тридцати, а ты уже матерый волчище.
– Владимир Всеволодович, не захваливай сына, – вмешалась в их диалог мама. – Он еще не волчище, а волчонок, а у Гальского, между прочим, есть чему поучиться.
– И чему же? – заинтересовался Илья.
– Я думаю, что Анжелике совершенно неинтересен наш спор. Правда, девочка?
– Что вы, Анна Афанасьевна! Мне очень интересно, – вежливо улыбнулась Анжелика. – Мне интересно все, что касается Илюши.
Мама удовлетворенно кивнула, словно именно это и ожидала услышать.
– Это очень мило, но мы не станем вести деловые разговоры в такой чудесный вечер. Ася!.. Ася, будь любезна, подавай чай.– Я поведу, ты сегодня выпил. – Анжелика прижалась к плечу Ильи.
Он недовольно поморщился. Ему очень не нравилось, когда чужой человек хозяйничал на его территории. Машина тоже была его территорией.
– Куда едем, к тебе или ко мне? – спросила Анжелика.
– К тебе. – Илья устало прикрыл глаза. Достаточно того, что она оккупировала его авто.
– Зайчик, не расслабляйся, – ему на бедро легла горячая ладонь, – вечер еще не закончился. Можно сказать, он только начинается.
Анжелика отрегулировала зеркальце заднего вида, придирчиво изучила свое отражение и удовлетворенно улыбнулась.
Сегодня, определенно, удачный день. Их отношения с Севериным наконец-то сдвинулись с мертвой точки. Кажется, ей удастся осуществить неосуществимое – женить на себе этого мужчину! Ведь не просто так он пригласил ее на ужин к родне? Да и его маман, совершенно очевидно, делала ей авансы. А поддержка Анны Афанасьевны дорогого стоит.
– Так мы едем? – оторвал ее от приятных мыслей вежливый голос.
– Конечно, зайчик! – Она улыбнулась своей самой обворожительной улыбкой. – А может, сначала заедем в ночной клуб?
– Нет, давай сразу домой.
– Понимаю, – Анжелика потрепала его по щеке. – Тебе не терпится.
Илья молча кивнул.
Ну, конечно! Он хочет побыть с ней наедине. Может быть, сегодня, когда она получила одобрение его маман, Илья сделает ей предложение?
А почему бы и нет! Она молода, красива, образованна. Она будет хороша в роли жены преуспевающего бизнесмена. С ней не стыдно выйти в свет. Любой бы гордился такой женой. Только вот ей любой не нужен. Ей нужен конкретно Илья Владимирович Северин, владелец строительной компании «Северное сияние».
Если бы Анжелику спросили, любит ли она его, она бы, наверное, удивилась. Анжелика Ларичева любила только себя. Мама, отец, любовники – они просто нужные люди, создающие ей достойные условия жизни и необходимый фон. Ими можно гордиться и дорожить, как дорожат новой иномаркой, но любить… Глупость какая!
Анжелика усмехнулась. Северин ей подходит. Вот и все. Он богат, молод, красив. Он перспективен, что немаловажно. Он хорош как любовник, а это тоже плюс. Они будут потрясающе красивой парой. Все ее так называемые подруги позеленеют от зависти. И еще: наконец-то она бросит эту ненавистную работу! Это ведь просто смешно – работать за гроши, когда муж ворочает огромными деньгами.
Нет. Она не избавится от фортепиано. Оно будет стоять на видном месте и постоянно напоминать мужу, что она отказалась от самого дорогого – от любимой работы – ради его благополучия. Он должен оценить эту жертву. Можно будет изредка, когда у нее случится лирическое настроение, наиграть что-нибудь для души – это так трогательно и так утонченно…
– Черт! Анжелика, следи за дорогой! – Сердитый окрик вернул ее на землю. – Ты чуть не подняла на капот женщину!
– Подумаешь, – Анжелика равнодушно пожала плечами, – дома нужно сидеть, а не под колеса моей машины бросаться! Не злись, зайчик. Просто я немного отвлеклась.
– Не надо отвлекаться за рулем, – буркнул Илья.
Ну вот. Она уже считает его машину своей. Не нужно было соглашаться на этот ужин.
– Я больше не буду, – надулась Анжелика. Ей всегда удавался образ несправедливо обиженного ребенка.
На сей раз номер не прошел. Северин даже не взглянул на нее. Он с сосредоточенным видом следил за дорогой.
Ничего страшного, дома она пустит в ход тяжелую артиллерию. Вышел прокол с «обиженным ребенком», значит, нужно выводить на сцену «роковую женщину». Перед Анжеликой в этом амплуа не устоял еще ни один мужчина.
Северин тоже не устоял. После бурных и весьма затейливых любовных игр он окончательно расслабился и растаял. Анжелика ликовала. Что-то там говорил старый пень про матерого волчище? Любой, даже самый матерый, волк в ее объятиях превращался не то что в волчонка, а в игрушечного плюшевого щенка. Правда, ее немного смущало, что Северин так и не сделал ей предложения. Может, она перестаралась и он от переизбытка удовольствия просто забыл о своем намерении?
Анжелика расположила свое роскошное тело так, чтобы оно смотрелось максимально привлекательно, и прикрыла глаза. Она подождет. Утро вечера мудренее…
Утро не оправдало ее ожиданий. Илья поднялся в восемь часов, в такую рань, когда никакие силы на земле не заставили бы Анжелику проснуться.
– Спасибо за прекрасную ночь, – послышалось над ухом.
Илья чмокнул ее в щеку и… все. Она провалилась в сон.Илья сел в машину и довольно усмехнулся. Это был стратегически верный ход – уйти в восемь утра. В это время суток Анжелика Ларичева совершенно недееспособна. Ему удалось избежать неприятных объяснений и сохранить самые нежные воспоминания о минувшей ночи. Очень интересная ночь получилась, ничего не скажешь. Может, есть смысл всех своих подружек водить на ужин к родителям? Похоже, их это очень тонизирует. Жаль только, что мама вряд ли отнесется к подобной затее с пониманием. Ведь не все его женщины рафинированные пианистки. Есть еще уверенные в себе бизнес-леди, время которых расписано по минутам и которым нужен просто секс-партнер. Для поддержания хорошей спортивной формы, так сказать. Есть молоденькие безмозглые модели, мечтающие заполучить богатого благодетеля или – это уже при самом удачном раскладе – состоятельного мужа. Есть жены тех самых богатых и состоятельных, кому до чертиков надоела праздность и унылое однообразие сладкой жизни. Есть дочки обеспеченных родителей, с младых ногтей привыкшие к сладкой жизни и вообще не знающие, чего им, собственно говоря, нужно.
Есть Сима…
Сима в этом длинном и далеко не полном списке стояла как-то особняком. Она не поддавалась классификации. Может, потому, что раньше у Ильи никогда не было женщин «из народа». Или потому, что она весьма условно могла считаться его женщиной. Так, случайная знакомая, наивная девочка без роду и племени, пытающаяся самостоятельно выжить в каменных джунглях мегаполиса, предмет спора…
Илья призадумался. Где-то в глубине души шевельнулось еще не окрепшее чувство вины. Это чувство было настолько непривычным, что даже в теперешнем своем зачаточном состоянии причиняло дискомфорт.
Десять тысяч баксов – для него сумма почти смешная, но для Симы это – огромные деньги.
Решено. Когда все закончится и он выиграет пари – а в том, что Илья выиграет, не было никаких сомнений, – он отдаст весь выигрыш Симе. В качестве компенсации морального вреда, так сказать…
Илье показалось, что это просто замечательное решение. И волки сыты, и овцы целы. Странно только, что чувство вины так и не исчезло.9
Сима! Черт тебя побери! – бушевала Инка. – Ну неужели трудно было позвонить мне или моим родителям?! Болеет она тут втихаря!
Инка сидела на табурете посреди Симиной кухни и нервно покачивала ногой.
– Нет, ну ты скажи! Мы тебе что, чужие люди? Ты что, нас настолько не любишь, что готова тихо помереть от кори, лишь бы не обращаться к нам за помощью?
– От краснухи, – поправила Сима.
– Что?
– Я помирала от краснухи, а не от кори.
– Хрен редьки не слаще! Факт остается фактом. Ты помирала и никому не позвонила!
– Я тебе звонила, ты была недоступна, – защищалась Сима.
– Недоступна, понимаешь ли! Маме бы моей позвонила. Она на работу не ходит, она всегда доступна. Это же детская инфекция! Я читала, что взрослые переносят детские болезни очень тяжело. А если бы ты умерла?
– Я не умерла.
– Неважно, – отмахнулась Инка.
– Ничего себе, «не важно»! Для меня-то как раз очень важно, что я не умерла, – усмехнулась Сима.
– Не цепляйся к словам. Тебя хоть врач осматривал? Или ты сама себе диагноз поставила?
При упоминании врача Сима вдруг залилась краской:
– Осматривал.
– А что это ты так разволновалась? – От бдительного ока подруги не укрылось ее смущение.
Сима тяжело вздохнула. Сейчас она расскажет про Илью и про доктора из Красного Креста. И про то, что доктор поставил ей капельницу и ушел, а Илья остался ночевать на Вадиковом надувном матрасе. И что Илья пришел на следующий день и принес ей целый пакет фруктов для «витаминизации». И про то, что он ей очень нравится…
Инка слушала ее рассказ с открытым ртом. Она была так поражена, что даже не пыталась перебивать и задавать наводящие вопросы.
– …а потом он ушел и уже целую неделю не появлялся, – закончила Сима.
Очень долго подруга сидела молча, а потом высказалась:
– Кино и немцы! Шекспир отдыхает! Деточка, ты в своем уме? Может, у тебя жар до сих пор не спал?
– Нет у меня жара, – обиделась Сима. – Я тебе как лучшей подруге…
– Вот именно! – перебила Инка. – И я на правах лучшей подруги должна тебя предупредить, что связываться с подозрительными типами опасно для здоровья и для жизни.
– Илья не подозрительный тип. Он хороший человек.
– А ты откуда знаешь, что он хороший? Ты же его видела только пару раз.
– Четыре, – буркнула Сима.
– О, как все запущено! – Инка закатила глаза. – Она уже считает встречи со своим прынцем в рваных носках!
– Хватит, – сказала Сима твердо. – Мне не нравится твой сарказм. Илья порядочный человек. И это беда, что он оказался на улице. А если бы он хотел причинить мне вред, то у него уже было десяток возможностей это сделать.
– Все еще впереди, – упрямо тряхнула челкой подруга.
– Я была в таком состоянии, что меня и убивать не требовалось. Со мной можно было сделать все, что угодно…
– А может, он и сделал?! Ты же была почти без сознания!
– Инка! Он привел врача.
– Такого же афериста, как сам!
– Он не аферист!
– Аферист! – Инка сорвалась с места и заметалась по кухне. – Он аферист, а ты дура набитая!
– Сама ты дура!
– Я дура?! – Подруга застыла в трагической позе. – Хорошо, я дура. Не буду мешать твоему счастью своими дурацкими советами. Живи как знаешь! Можешь устроить у себя дома бомжатник! Можешь даже замуж выйти за своего прынца бесштанного! Я умываю руки! – Она схватила со стола свою сумочку и выбежала из квартиры, возмущенно хлопнув дверью.
– И выйду, – сказала Сима упавшим голосом, – если позовет…
Она закрыла лицо руками и разревелась. Впервые за пятнадцать лет они с Инкой поссорились.
– Я не лезу в твои отношения с мужчинами, – наплакавшись вдоволь, сказала Сима в пустоту. – И ты не вмешивайся в мою личную жизнь.
Личная жизнь! У нее ее никогда и не было, этой личной жизни. У нее была больная бабушка, нелюбимая работа, хроническое безденежье и масса комплексов по поводу собственной внешности. Какая уж тут личная жизнь?
То, что происходило сейчас, тоже не было стопроцентной личной жизнью, но с появлением Ильи в ее бесцветном мире что-то вдруг изменилось. Одиночество, раньше привычное и уютное, сделалось вдруг в тягость.
Сима решительно вытерла слезы. Она не станет сидеть в четырех стенах и покрываться плесенью. Она пойдет на прогулку. Вот прямо сейчас.
На улице ей стало еще хуже. Яркие витрины, жизнеутверждающий гул машин, веселые компании, парочки влюбленных. Вокруг бьющая ключом жизнь, стильные молодые люди, яркие одежды, беззаботный смех. А в центре всей этой феерии – она, убогая, закомплексованная замарашка. Точнее, не в центре, а на самой окраине…
Настроение испортилось окончательно. Нечего ей делать на чужом празднике жизни. Назад, к своим иголкам, ниткам и опостылевшей швейной машинке.
Сима осмотрелась – в своем стремлении «развеяться» она забрела слишком далеко от дома. Мало того, она еще и денег с собой не взяла. Теперь придется возвращаться пешком.
Сима быстро шла по ярко освещенным улицам. Она больше не смотрела по сторонам. Она неудачница, никому не интересная серая мышь. Почему она вдруг решила, что город, населенный красивыми, счастливыми людьми, примет ее с распростертыми объятиями?
Стало немного легче, когда девушка наконец очутилась в своем тихом, забытом богом и коммунальными службами районе. Здесь жили такие же серые люди, как она сама. Здесь она была дома.
Сима обвела настороженным взглядом тонущие в вечернем сумраке дома.
Что-то было не так. Она еще не поняла, что именно «не так», но мышцы спины свело судорогой страха. За ней кто-то наблюдал. Спокойно, без паники! Нужно просто идти быстрее и не оборачиваться. Может, примерещилось? Может, это расшалившееся воображение? Сима перешла на быстрый шаг.
«Не оборачивайся!» – стучало в висках.
Она обернулась. Ничего ей не примерещилось! За ней действительно кто-то шел. В быстро наползающей темноте трудно было различить детали – только зловещий силуэт. Это не был случайный прохожий. Откуда-то Сима знала это совершенно точно. Он шел именно за ней, и он… приближался.
Сима побежала.
Она бежала так быстро, как могла. В ушах свистел ветер, за спиной отчетливо слышалось чье-то тяжелое дыхание. Преследователь не исчез. Хуже того, он тоже перешел на бег. Только что ее бедное сердце лихорадочно колотилось в горле, и вот оно уже упало куда-то под ноги…
Господи! Где же люди? Где вездесущие бабули? Где подростки с гитарами? Где собачники со своими псами? Куда все подевались?
Сима собрала остатки сил. Теперь она, кажется, уже не бежала, а летела. Может, тот страшный человек отстал? Сколько еще до дома? Метров триста?
Еще чуть-чуть, и она будет в безопасности. Еще чуть-чуть…
Она больше не стала оборачиваться. Просто потому, что смертельно боялась, что незнакомец окажется прямо у нее за спиной и тогда уже никакие силы в мире не смогут ей помочь. Она мгновенно умрет от страха…
Наконец показался дом. Осталось совсем немного: короткая дорожка между продуктовым магазином и забором стройплощадки, черный, пугающий тоннель. Какой идиот решил, что на этом крохотном клочке земли место новому жилому дому?!
Она уже почти проскочила опасный участок, когда из темноты выступил человек.
Кажется, она закричала. А потом тяжелая ладонь легла ей на затылок, щека прижалась к чему-то твердому…
– Сима! Тише! Что случилось? – Голос спокойный, слегка удивленный.
– Илья! – Она вцепилась руками в его куртку. – Он там… Он гонится за мной… Пойдем отсюда, быстрее! Ну что же ты стоишь?! Не стой как истукан! Нужно выйти на свет…
– Сима, успокойся. Ты сейчас порвешь мою единственную куртку, – Илья сжал тонкие запястья.
Пришлось приложить силу, чтобы оторвать от себя бьющуюся в истерике девушку. Что с ней такое приключилось? Он пришел к ней в гости, но дома не застал и уже возвращался к своей машине, когда Желтоглазая буквально упала ему под ноги.
– Ну пойдем же, ну пожалуйста! – Сима тащила его за собой к освещенному пятачку у подъезда.
– Объясни наконец, что происходит? – потребовал он.
– Там какой-то человек… он гонится за мной…
– Какой человек? – Илья всмотрелся в темноту. – Нет там никого.
– Нет?!
– Посмотри сама. – Он развернул Симу лицом к дорожке.
Секунду она всматривалась в темноту, а потом уткнулась лбом ему в грудь и расплакалась.
– Не надо плакать. Все нормально. – Илья погладил ее по волосам. – Ну что у тебя глаза постоянно на мокром месте?
Рыдания не прекращались. Что с ней такое?! Ее что, в самом деле кто-то преследовал?
– Может, тебе показалось?
Сима всхлипнула, покачала головой:
– Мне не показалось. За мной гнался какой-то мужчина. Пока я шла, он тоже шел. Когда я побежала, и он побежал… Мне не показалось.
Илья вздохнул. Вечно она попадает в истории: то скинхеды, то маньяк какой-то. А все потому, что шляется одна по ночам. Дома ей не сидится!
Сима перестала плакать. Было хорошо стоять вот так, посреди безлюдной дорожки, уткнувшись мокрой щекой ему в грудь, и чувствовать, как он накручивает на палец прядь ее волос, и замирать от этой нереальной, совершенно нетягостной близости.
От Симиных слез футболка стремительно намокала. Еще чуть-чуть, и придется выжимать. Илья улыбнулся в темноте. Сейчас он ощущал себя суперменом, рыцарем в сияющих доспехах. Еще бы! Он ведь уже дважды спас даму из лап хулиганов и насильников.
– Ну все, девочка, успокойся. Больше нет никаких маньяков. Я их всех распугал своим ужасным видом. – Он даже говорить стал, как герой дешевого боевика. Докатился!
Дама шмыгнула носом и захихикала.
Илья слегка дернул ее за волосы:
– Пойдем домой. Ты накормишь своего спасителя ужином?
– У меня только пельмени.
– Ничего, сгодятся и пельмени. Вперед!
Вот она и дома. Все страшное уже позади – можно не волноваться. Странно, что именно сейчас ее бьет нервная дрожь.
– Э, барышня, так дело не пойдет. Что ты дрожишь, как заячий хвост? – спросил Илья.
– Я не дрожу.
– Ну конечно, – усмехнулся он. – Ты действительно так испугалась?
Сима кивнула.
Как объяснить этому сильному, уверенному в себе мужчине, какой страх она пережила? Она была на двести процентов уверена, что избежала настоящей беды. Даже тройка отмороженных скинхедов напугала ее меньше, чем тот человек. Это нельзя было выразить словами. Это воспринималось нервными окончаниями, просачивалось в кровь прямо из воздуха. Это был чистейший, выкристаллизованный ужас. И то, что ему не находилось рационального объяснения, не имело никакого значения…
Несколько секунд Илья рассматривал Симу, а потом сказал:
– Диагноз ясен. Стресс. Помнится, доктор оставил прекрасное лекарство от стресса, в такой маленькой бутылочке. Ты случайно не выбросила?
– В кухне, на полке.
Сима не рискнула выбросить чужую вещь, просто задвинула ее подальше.
Илья прошел на кухню.
– Нашел!
Загремела посуда. Сима вздрогнула, вошла следом. Илья уже разливал в чашки прозрачную жидкость.
– Это тебе, для снятия стресса, – он протянул ей чашку, – а это мне, за компанию.
Сима опасливо понюхала содержимое своей чашки.
– Пахнет как водка.
– Обижаешь, это настоящий, чистейший медицинский спирт. Я его развел до приемлемых градусов. Ну давай пей!
– Я не могу. – Сима отодвинула чашку. – Я вообще не пью спиртное.
– А кто говорит о спиртном? Это лекарство, дорогая моя. Да тут и доза смешная – миллилитров пятьдесят. Давай, Сима, делай глубокий вдох и выпивай залпом.
Она поднесла чашку ко рту.
– Закрой глаза, вдохни, выдохни, глотай, – инструктировал Илья.
Сима подчинилась. Спирт обжигающей лавой ринулся в желудок. Она закашлялась, из глаз хлынули слезы.
– Запей. – В ее руке оказался стакан с водой. – Ну, обошлось?
Илья смотрел на нее с сочувствием и легким превосходством. Его собственная чашка уже была пуста. И когда только успел?
– Ты посиди, а я сейчас. – Илья вышел из кухни. Через несколько секунд послышался шум льющейся воды. – Все, ванна готова. Вперед! – В дверь просунулась взъерошенная голова. Серые глаза весело смотрели из-за стекол очков.
– Зачем ванна? – Кажется, спирт уже начал действовать – по телу разлилась теплая волна.
– Чтобы расслабиться, – сказал Илья. – Алкоголь, ванна и ужин в хорошей компании – лучший способ расслабиться. Сима, делай как говорят.
Она кивнула, покорно побрела в ванну. Илья был прав – она так расслабилась, что наверняка уснула бы, если бы не деликатный стук в дверь.
– Эй, ты там не утонула?
Сима встрепенулась, села в ванне.
– Все в порядке. Я уже выхожу.
– Это хорошо, потому что я тоже был бы не прочь принять душ.
– Я же сказала – выхожу. – Сима выключила воду и потянулась за своим банным халатом. Ванна предательски качнулась, и девушка чуть не упала. Это еще что такое? Она набросила халат и решительно толкнула дверь.
– С легким паром. – Илья маялся в коридоре.
– Спасибо.
– Все хорошо? – Он посмотрел на нее как-то уж чересчур внимательно.
– Я в полном порядке, не нужно так на меня смотреть. – Сима прошлепала на кухню, оставляя на полу мокрые следы.
Илья проводил ее задумчивым взглядом. Кажется, со спиртом он погорячился.
Когда Илья вышел из ванной, на столе уже дымилась тарелка пельменей.
– Сметаны нет, – печально сказала Сима.
– А что есть?
– Майонез.
– Нет проблем, будем есть пельмени с майонезом.
Сима поставила перед ним тарелку.
– А себе? – спросил он.
– Не хочу.
– Что так? Фигуру бережешь?
– Просто не хочу.
Сима сидела за столом, положив подбородок на сцепленные в замок пальцы и наблюдала, как Илья с аппетитом расправляется с пельменями.
– Очень вкусно, – похвалил он. – Кажется, у нас еще оставался спирт? – Он потянулся за бутылкой. – Тебе не предлагаю, а себе, пожалуй, налью. Не возражаешь?
Сима не возражала.
– Ну, за твое здоровье! – Илья опрокинул в себя спирт, удовлетворенно хмыкнул и подцепил вилкой пельмень.
Сима завороженно следила за этими манипуляциями. Сытый и довольный мужчина на ее кухне – это так необычно и так приятно. Все-таки Инка говорила глупости. У человека с таким открытым лицом не может быть черных мыслей.
Под пристальным, немигающим взглядом Симы Илья чуть не подавился пельменем.
– Что? – спросил он, откашлявшись. – Что ты на меня так смотришь?
– Как – так?
– Не отвечай вопросом на вопрос. Сама знаешь как.
Вообще-то, она смотрела на него так, как смотрит кошка на зазевавшуюся мышку или как смотрит женщина на своего мужчину…
Может, ему все это просто почудилось?
Почудилось или не почудилось, а организм тут же отреагировал, придя в полную боеготовность.
– Сима, я жду.
Она отвела взгляд, зачем-то посмотрела в окно, а потом тихо сказала:
– Останься.
– Что?
Ничего ему не почудилось! Что же это, если не приглашение к более близкому знакомству? Конечно, приглашение! Или он совершенно ничего не смыслит в женщинах.
– Переночуй, пожалуйста, у меня. – Желтые глаза снова уставились на него. – Ты останешься?
– Останусь.
Сима облегченно вздохнула. Она очень боялась, что он откажется. После вечернего происшествия оставаться этой ночью одной ей было страшно, а Илья, он ведь уже однажды ночевал у нее…
– Спасибо, – сказала она. – Будешь чай?
– Буду.
Илья просто обалдел от того, как стремительно развиваются события. Она его еще и благодарит! Поразительная женщина! Сначала делает мужику непристойное предложение, а потом благодарит… Непонятно только, при чем здесь чай? Ему вообще-то уже не до чая.
– Я сейчас заварю, а ты пока достань матрас. – Сима подошла к плите.
– Слово дамы для меня – закон! – Илья встал из-за стола и бочком, чтобы она не заметила, какой эффект произвели на него ее слова, вышел в прихожую.
Он достал сумку со скатанным матрасом, расстелил его на полу в гостиной, включил компрессор.
– Хорошая вещь! – крикнул он Симе. – Где взяла?
– Вадик приволок, – донеслось из кухни.
Значит, Вадик приволок. И кто такой Вадик? Она сказала, что родственников у нее нет. Остается единственное разумное объяснение. Теперь понятно, откуда у полунищей девчонки и немецкий надувной матрас, и дорогущие конфеты, и коллекционные духи…
Илья болезненно поморщился. Выходит, он действительно ничего не понимает в женщинах. Эта желтоглазая кошка представлялась ему чуть ли не ангелом с крылышками, а у нее, оказывается, есть действующий любовник, возможно, даже не один. Но ей этого мало, ей захотелось острых ощущений. Ну, что же, Сима, будут тебе острые ощущения. Уж он постарается…
Чай выпили быстро и в полной тишине. Илья почему-то стал хмурым и напряженным. Сима уже десять раз пожалела, что предложила ему остаться. Наверное, он тоже жалеет, что согласился. Наверное, у него были другие планы.
Илья еще допивал свой чай, а она уже выскользнула из кухни.В гостиной горел ночник. Огромный матрас занимал практически все свободное место. Сима застлала его простыней, положила подушку и одеяло. Нужно было еще разложить свой диван.
За спиной послышался шорох – пришел Илья. Он молча сел на матрас, начал стаскивать с себя футболку. Она поспешно отвернулась.
Теперь Илью вело не только возбуждение, но и раздражение. Сказать, какое из этих двух чувств было сильнее, он не мог. Если Сима и затеяла какую-то коварную игру, то ей это удалось. Что она делает? Это что, новый способ соблазнения? Или она просто решила поиздеваться над несчастным бомжем?
– Сима, это двуспальный матрас. – Он даже не особо старался скрыть досаду. А чего церемониться, когда она такая… не ангел с крылышками…
Сима замерла с прижатой к животу подушкой.
– Сима, – голос Ильи стал настойчивым, – мне надоели эти игры. Иди сюда!
Только теперь до нее стало доходить, что происходит. Она обернулась и увидела абсолютно голого Илью. Почему-то в этот момент ее больше смутила не его нагота, а недобрый блеск его глаз. Без очков его лицо выглядело иначе. У очкариков, если они снимают очки, взгляд подслеповато беспомощный, а тут…
– Без очков ты кажешься совершенно другим человеком, – сказала она тихо.
– А может, я действительно другой человек? – Его голос вибрировал.
– Может быть…
– Иди сюда, – он потянул ее за полу халата. – Иди сюда, немедленно!
Она не была наивной девочкой. И об отношениях между мужчиной и женщиной знала достаточно… в теории. Она очень хорошо понимала, что происходит. То, чего хочет Илья, написано у него на лице, и не только на лице, если уж быть абсолютно точной. А чего хочет она?
– Иди сюда, я сказал! – Он уже почти рычал.
Сима решилась. Она знает, чего хочет. И пусть весь мир катится к чертям! Она хочет этого мужчину. С первого дня знакомства.
– Ты прав, это двуспальный матрас. – Она отложила подушку, которой прикрывалась, как щитом. Ей незачем защищаться. Она его не боится. Почти…
– Я всегда прав. – Илья потянул за пояс Симиного халата, вынуждая ее опуститься на колени. – Хорошая девочка. – Он положил ладони ей на плечи. Он не спешил. Он еще даже мог думать.
Пушистая ткань и гладкая кожа – возбуждающий контраст. Чересчур возбуждающий. Особенно если учесть, что он фактически ничего еще не видел.
Он сдернул халат одним движением – хватит церемоний. Сима вздрогнула, попыталась прикрыться. Илья перехватил ее запястья. В какой-то момент ему показалось, что она хочет его ударить.
Не ударила. Просто уставилась на него своими кошачьими глазищами. Еще чуть-чуть – и он впадет в транс.
Ну что за женщина?! Вместо того чтобы принять правила игры, она его гипнотизирует. И еще ему вдруг показалось, что она боится. Чушь, конечно, но все-таки…
– Не надо меня бояться. – Он погладил ее по обнаженной спине.
– Я не боюсь.
– Распусти волосы.
Она послушно расстегнула заколку. Его пальцы тут же запутались в блестящих прядях. В душе росло и набирало силу дикое, первобытное чувство.
Все! Прелюдия окончена! Если он немедленно не получит эту Желтоглазую, то окончательно озвереет.
Илья медленно накручивал ее длинные волосы на кулак. Несколько долгих секунд Сима сопротивлялась, а потом покорно запрокинула голову…
Его поцелуи были злыми и настойчивыми. Его щетина больно царапала кожу. Она открыла глаза и наткнулась на его полубезумный взгляд. Ей стало страшно. Похоже, теория и практика – это совершенно разные вещи.
В теории не было ни слова про хриплое, обжигающее дыхание, про зажатые в стальных тисках запястья, про колючую щетину и про то, что мужское тело такое твердое и тяжелое.
Нужно ему сказать… Она не хотела, чтобы ее первая ночь была такой… такой страшной.
– Илья!
Никакой реакции.
– Илья, пожалуйста! – Сима уже почти плакала.
– Что? – Он приподнялся на локтях и посмотрел на нее жестким, нетерпеливым взглядом. – Что?!
– Я никогда раньше…
Кажется, он ее уже не слышал. Он был чертовски занят, и до ее страхов ему не было никакого дела. Еще немного – и ей уже не нужно будет ничего объяснять…
– Дурак! – Она впилась ногтями в его спину. – Ты у меня первый!
Илья замер.
– Поздно, девочка, – прохрипел он.
Сима закрыла глаза. Она сама этого хотела. В том, что случилось, никто не виноват.
Только в самый последний момент неимоверным усилием Илье удалось обрести некое подобие контроля над своим телом. Он старался быть осторожным и даже нежным, в той мере, в которой позволяли обстоятельства и слабеющая сила воли, но разве можно одним усилием воли удержать лавину или дикий табун? «Вот тебе и прожженная бестия», – мелькнула последняя здравая мысль…
Илья лежал на спине с закрытыми глазами и тяжело дышал.
Тихо скрипнул матрас.
– Ты куда? – Он поймал ее за руку.
– Мне нужно в ванную, – сказала она тихо.
– Прости, ничего не смог с собой поделать. – Впервые в жизни ему было неловко.
– Не нужно извиняться, – она осторожно высвободила свою руку, – ты не сделал ничего плохого.
Из ванной донесся звук льющейся воды. Илья перекатился на живот.
Надо же, ему попалась девственница! Вымирающий вид! Что теперь с ней делать? Он понятия не имел, как нужно вести себя в такой, мягко говоря, нестандартной ситуации. Наверное, как честный человек, он обязан на ней жениться.
Илья усмехнулся. А здорово у них это получилось! Лично ему все понравилось. Правда, лучше бы обойтись безо всяких сюрпризов перед финальным аккордом, но все равно хорошо…
Вернулась Сима.
– Спокойной ночи, Илья. – Она подобрала валяющуюся на полу подушку и пристроила ее на диван.
– Даже не думай, – сказал он.
Она вздрогнула:
– Что – не думай?
– Не думай улечься на своем чертовом диване. Ты будешь спать со мной.
– Как?
– Хочешь, так же, как двадцать минут назад, – усмехнулся Илья, – а хочешь, просто рядом. Иди сюда. Не вынуждай меня применять силу. – Он похлопал по матрасу рядом с собой.
– Хорошо, – Сима сбросила халат.
Илья присвистнул – под халатом обнаружилась забавная полосатая пижама, очень сильно смахивающая на арестантскую робу. Не хватало только мишени на спине.
– А это обязательно? – спросил он, подергав за полу пижамы. – Без этого никак не обойтись?
– Да, не обойтись. – Сима упрямо тряхнула головой и скользнула под одеяло.
Она легла на самом краю матраса и закрыла глаза. Почему-то ей очень хотелось спать. Вот такая парадоксальная реакция на стресс.
– Ну что за женщина мне досталась! – услышала она сердитый шепот.
Илья сгреб ее в охапку и притянул к себе.
– Я, может быть, боюсь спать в одиночестве, – заявил он.
Сима улыбнулась, поудобнее устроилась на его плече. Нет, не права была Инка: он хороший, только немного дикий.
– Ты уже спишь? – спросил Илья.
– Угу.
– Ну, спи.
Илья лежал с открытыми глазами. Сон не шел. Рядом беспокойно ворочалась Сима. Она все время норовила скатиться на край матраса, и ему то и дело приходилось возвращать ее обратно.
«Вот юла! – подумал он с нежностью. – Как тут уснуть, когда рядом такая беспокойная особа?»
Он погладил Симу по полосатой спине. В ответ она снова недовольно заворочалась.Вопреки опасениям Симы, наступившее утро не принесло с собой неловкости. Наоборот. Они не старались делать вид, что ничего не случилось, просто приняли все как данность.
– Ну, девочка, мне пора, – сказал Илья после завтрака.
– Куда? – Она отставила чашку с недопитым чаем.
– Возможно, сегодня решится вопрос с моим трудоустройством. – Он улыбался светло и искренне.
– У тебя все получится. – Сима хотела спросить, придет ли он вечером, но постеснялась. И потом, у нее еще достаточно гордости, чтобы не навязывать Илье свое общество. Придет когда захочет.
Он словно прочел ее мысли.
– На этой неделе у меня много дел. Так что ты не жди меня. Хорошо?
– Хорошо, – сказала она бодро. Незачем показывать свое разочарование.
– Иди-ка сюда. – Илья притянул ее к себе, поцеловал, потом осторожно провел большим пальцем по ее губам. – Впредь обещаю бриться на ночь.
Сима покраснела.
– До свидания, Илья.
– Еще увидимся.На работе Симу целый день шпыняли за рассеянность.
– Какая-то ты странная сегодня, Вишневская, – сказала Аллочка Скворцова. – Ты, случаем, не заболела?
Формально Аллочка числилась секретаршей босса, но, похоже, единственной своей обязанностью считала приготовление шефу растворимого кофе. Самое интересное, что большего от нее никто не требовал. В бюро поговаривали, что Аллочка имеет особый доступ к начальственному телу, но Симу мало интересовали сплетни. У нее хватало забот. Начать с того, что она выполняла практически всю Аллочкину работу. За что та иногда снисходила до разговора с ней. Впрочем, разговор – это сильно сказано. Говорила в основном Аллочка, а Симе отводилась роль благодарного слушателя. Симу не волновали рассказы о многочисленных поклонниках Аллочки, о ее новых нарядах и любовных похождениях. Она терпела эту непроходимую глупость только по одной причине – Аллочка милостиво позволяла ей изучать проектную документацию.
– Ну, что ты молчишь, Вишневская? – Аллочка возмущенно фыркнула и, не дождавшись ответа, отвернулась.
В другое время Сима поспешила бы извиниться, но не сегодня. Сегодня ей было не до Аллочкиных обид. Ее занимала только одна мысль, вернее, две.
Во-первых, придет ли вечером Илья. Во-вторых, как помириться с Инкой.Илья не пришел. Зато объявилась подруга.
Сима как раз набирала ее номер, когда в дверь позвонили. Три коротких, два длинных звонка – это могла быть только Инка. Сима распахнула дверь. Подруга стояла на пороге с коробкой шоколадных конфет в руках.
– Я тут случайно проходила мимо и подумала: «А не попить ли нам чайку?» Вот, – она сунула коробку Симе, – твои любимые, шоколадные.
– А я как раз подумала: «А не пригласить ли мне тебя на чашечку чаю?»
– Вот видишь, как удачно все складывается!..
– Сама не знаю, что на меня вчера нашло, – сказала Инка через несколько минут, прихлебывая чай.
– Я тоже хороша. – Сима потянулась за очередной конфетой.
– Представляешь, ночь не спала, переживала. Все думала: «А кто я, собственно говоря, такая, чтобы тебя судить?»
– Я тоже ночь не спала. – Сима загадочно улыбнулась.
– Что? – сразу насторожилась Инка. – Приходил твой принц?
Сима кивнула.
– И что? – не унималась Инка.
– Все.
– Что – все?
– У нас с ним все было. Понимаешь? – Сима посмотрела на подругу, до которой наконец стал доходить смысл сказанного.
– То есть ты и этот твой принц без определенного места жительства… – Инка потянулась за сигаретой. – Сима, ты хочешь сказать, что переспала с почти незнакомым мужчиной?!
Сима утвердительно кивнула.
– С ума сойти! Ты, девочка-припевочка, решилась на такое! – Инка в притворном ужасе закатила глаза. – Авантюристка!
Сима снова согласно закивала.
– Ну, и как? – нарушила молчание Инка. – Как тебе? Давай рассказывай! И не вздумай отмалчиваться, я же тебе про Эдика Самойлова в свое время все честно и подробно рассказала…Илья вернулся из командировки уставший и от этого злой. Не успел он переступить порог своей квартиры, как зазвонил телефон.
– Привет, Север! Как съездил? – услышал он жизнеутверждающий рев Вована.
– Привет, – Илья устало плюхнулся в кресло, – я только с дороги, еще не успел пыль отряхнуть.
– Ну, так отряхивай быстрее свою пыль и приезжай ко мне. Посидим, расслабимся, расскажешь, как там Питер.
– Вован, давай в другой раз? Я устал как собака. Честное слово. Сейчас я мечтаю только о душе и постели.
– Давай тогда завтра вечером у меня?
– Договорились.
– А как там наше пари? – Илье показалось, что трубка нагрелась от жгучего Вовкиного любопытства. И вообще, он подозревал, что друг звонит исключительно из-за пари.
– Все нормально, – сказал он неопределенно.
– Прошел уже целый месяц, – заметил Вован многозначительно. – На каком этапе проект «Полное погружение»? Глубоко погрузился? – В трубке раздалось довольное ржание.
– Достаточно глубоко. – Илья вдруг почувствовал нарастающее раздражение.
– Так мне уже нужно готовить баксы? – не унимался Данченко.
– Готовь. Вован, у тебя все? Или еще какие-нибудь вопросы остались? – спросил Илья не слишком любезно.
– У меня еще масса вопросов, но я предпочитаю обсудить их при личной встрече. – Вован и не думал обижаться. – Значит, до завтра?
– До завтра.
Послышались гудки отбоя.
Илья задумчиво посмотрел на телефон.
Сима. Он не был у нее девять дней. Сначала запарка на работе, потом эта непредвиденная командировка. Как Сима там, без него? Может, навестить ее сегодня?
Нет, сегодня он уже ни на что не способен. Значит, завтра.
А завтра он встречается с Вовкой. Вот черт!
Илья положил трубку на журнальный столик, сбросил брюки и рубашку, побрел в ванную.
В огромной ванной царил идеальный порядок. Кафель, сантехника и зеркала сияли, как в рекламе какого-нибудь супермодного чистящего средства. Все бутылочки и тюбики стояли стройными рядами.
Илья улыбнулся. Сразу видно, что в его отсутствие в квартире похозяйничала Ася. Только ей одной он доверял уборку своей холостяцкой берлоги.
Было очень приятно погрузить усталое тело в пузырящуюся горячую воду. Илья блаженно прикрыл глаза. Все-таки джакузи не роскошь. Жаль, что Сима не может оценить это чудо сантехнической мысли. Ей бы наверняка понравилось.
Подумав о Симе, Илья тут же вспомнил о пари. Фактически он уже победил, но стоит ли рассказывать об этом Вовке? Он надолго задумался. На выполнение условий пари ему потребовался только месяц. Он сам не ожидал, что все получится так легко и быстро. И еще Илья не ожидал, что ему понравится эта Игра и эта девочка.
Куда спешить? Есть еще целых два месяца до того, как он поставит точку в своих отношениях с Симой. А пока можно наслаждаться жизнью и новыми впечатлениями.
Почему-то он был уверен, что его ждет еще масса приятных впечатлений.10
Сима ненавидела и боялась метро. Ее всегда поражало, как люди могут сохранять спокойствие в подземке, зная, что над головами у них тонны и тонны земли. Наверное, она страдает какой-то особой формой клаустрофобии, потому что, будь ее воля, ни за что не стала бы пользоваться метро. Но от работы до дома слишком далеко, поэтому как минимум два раза в день ей приходилось пересиливать себя и спускаться под землю.
Набрав полную грудь воздуха, Сима влилась в поток уставших, спешащих по домам людей.
Сегодня был ужасный день. У шефа сорвался заказ, и с самого утра он отыгрывался на подчиненных. Досталось даже фаворитке Аллочке. Что уж говорить о Симе?
«Уволюсь, – решила она. – Сколько можно терпеть?! Сегодня же позвоню Виталию Борисовичу. Ну и пусть в редакции работа не по профилю. Зато отношение человеческое».
Сима представила, каким станет лицо шефа, когда он узнает о ее намерении, и настроение сразу улучшилось. Интересно, где он найдет вторую такую дуру, согласную за гроши выполнять всю грязную работу? Аллочку немного жаль. Придется ей, бедной, теперь самой разбираться с документами. Это при том, что за всю жизнь она не читала ничего серьезнее «Космо».
На перроне, как обычно в час пик, было много народу. Симе очень не хотелось становиться частью этой раздраженной толпы, но она сделала над собой усилие и принялась пробираться поближе к краю платформы.
– Смотри куда прешь, лахудра! – окрысилась на нее тетка с огромным полосатым баулом в руках.
– Извините. – Сима просто постаралась отойти как можно дальше от злой бабы.
Путь назад был отрезан напирающими пассажирами. Оставалось пробираться вперед.
В черных недрах тоннеля появился свет. То, что произошло через мгновение, потом еще долго виделось Симе в кошмарных снах.
Она стояла на самом краю, когда почувствовала толчок в спину. В тщетной попытке сохранить равновесие девушка взмахнула руками и соскользнула вниз.
…Симе показалось, что она оглохла. Враз исчезли все звуки. Остался лишь тревожный нарастающий гул. Она медленно, точно во сне, встала с колен.
Что это за сквозняк?
– Дуреха! Чего стоишь?! Хватайся! Хватайся, тебе говорю! – Громкий крик разорвал тишину и вывел ее из ступора.
Перед глазами замаячил знакомый полосатый баул. Сима схватилась за него, как утопающий хватается за соломинку. Кто-то поймал ее за шиворот и потянул вверх, обратно на платформу. Затрещала рвущаяся по швам майка.
Еще одно, последнее усилие, и девушка упала животом на грязные плиты.
За спиной послышался металлический скрежет тормозов…
Сима сидела на платформе – в порванной майке, с разбитыми коленками, отупевшая от пережитого. Люди торопливо обходили ее и устремлялись в открытые двери вагона.
– Тьфу ты, черт! Я из-за тебя точно опоздаю! – На платформу рядом с Симой рухнул полосатый баул. – Ну, ты как? Очухалась? – спросила ее спасительница, та самая сердитая тетка.
– Угу, – Сима вытерла слезы краем порванной футболки.
– Давай-ка отойдем к скамейке. Нечего у людей под ногами болтаться. – Тетка одной рукой подхватила свой баул, а второй помогла Симе подняться. – Повезло тебе, девка, что я рядом оказалась, а то все, кранты! Я в молодости крепкой бабой была. Мастер спорта по метанию ядра – это тебе не хухры-мухры. Есть еще порох в пороховницах! Смогла вон тебя от земли оторвать. Сама-то сильно расшиблась?
– Нет, больше испугалась, – Сима вымученно улыбнулась.
– Есть из-за чего пугаться-то! Ты ж чуть к праотцам не отправилась! – Тетка тяжело опустилась на скамейку, принялась шарить в своем бауле.
Сима сидела с безучастным видом, прислушиваясь к равномерному гулу в голове.
– Размерчик у тебя какой? Сорок второй? Правильно? – спросила вдруг тетка.
Сима кивнула.
– Тогда вот эта должна подойти. – На колени Симе упала ядовито-зеленая кофточка. – Надевай. Не пойдешь же ты по городу в этой рванине?! Еще, чего доброго, в ментовку заметут. Одевайся давай. Серафима Гайко никогда жадностью не страдала, хоть и торговка. На Черкизовском моя палатка.
– Спасибо, я сейчас… – Сима полезла в сумочку за кошельком.
– Ты что это надумала? А ну-ка, убери деньги! Я ж тебе говорю, это подарок. – Женщина перешла на заговорщицкий шепот: – Кофтенке этой цена – копейка. После первой же стирки полиняет. Вот китайцы, паршивцы! Такую дрянь шьют! А тебя как зовут-то, страдалица?
– Сима.
– Тезка, значит. Ну, бывай, Сима. Вон и электричка моя подходит. – Серафима подхватила свой баул, махнула на прощание рукой и растворилась в толпе.
Сима не помнила, как добралась до дома. Когда к ней вернулась способность соображать, оказалось, что она сидит на полу собственной кухни, прижимая к груди бутылку с остатками медицинского спирта.
– Спирт – лучшее лекарство от стресса… – Она откупорила бутылку.Илья взбежал на четвертый этаж и в удивлении остановился перед приоткрытой дверью. Ну что за безалаберность такая – оставлять дверь открытой?!
– Сима! – позвал он.
Из квартиры не доносилось ни звука. Илья вошел внутрь, закрыл за собой дверь.
Сима нашлась в гостиной. Она спала на своем раритетном диване, свернувшись калачиком. Рядом стояла пустая бутылка. Это было поразительно. Что должно было случиться, чтобы эта девочка решилась напиться, да еще в одиночку? Сколько там оставалось спирта? Кажется, миллилитров восемьдесят или сто – лошадиная доза для неискушенного человека.
– Ну, и что у тебя опять случилось? – спросил он шепотом и погладил Симу по спине.
Девушка дернулась и открыла глаза. У нее был испуганный, дикий взгляд. Кажется, она еще не проснулась окончательно.
– Сима, это я. – Илья обнял ее за плечи и притянул к себе.
Наверное, он сделал что-то не так. Какое-то время он еще пытался сдерживать ее яростное сопротивление, но очень скоро понял, что усмирять ее – занятие неблагодарное и даже опасное. Рисковали оба: он – остаться с расцарапанной физиономией, она – с синяками от его объятий. Илья принял единственно верное в сложившейся ситуации решение: одной рукой прижал брыкающуюся Симу к дивану, другой легонько ударил по лицу.
Она ахнула, потерла щеку.
– Извини, – сказал Илья.
– Это ты? – Ее лицо приняло наконец осознанное выражение.
– Это я. И, судя по тому, какую горячую встречу ты мне устроила, я не очень желанный гость.
Сима сжала руками голову, страдальчески поморщилась.
– Болит? – спросил он сочувственно.
– Кружится.
– А что ж ты так набралась?
– Я сегодня чуть не умерла, – сказала она равнодушно, точно это и не ее вовсе касается. – В метро… Я стояла на платформе, и кто-то столкнул меня на рельсы. А поезд уже выезжал из тоннеля… Там была одна женщина, она меня спасла, вытащила буквально из-под колес. Ты мне веришь?
Илья сел рядом, обнял ее за плечи. Сима так и не поняла, верит он ей или нет.
– Она дала мне вот эту кофту, потому что моя майка порвалась, когда она за нее схватилась, чтобы помочь мне выбраться на платформу. Если бы не она…
В полумраке комнаты Илье было трудно разглядеть лицо девушки. Он включил настольную лампу. Сима сощурилась, отвернулась от света.
Похоже, с ней действительно что-то случилось: волосы растрепаны, лицо опухло от слез, руки в каких-то пятнах, брюки порваны, уродливая зеленая кофта застегнута не на те пуговицы.
– Мне кажется, то, что произошло, не несчастный случай, – сказала Сима.
– Почему? – насторожился он.
– Не знаю. – Она потерлась щекой о его ладонь. – Меня толкнули очень сильно, словно специально. Понимаю, что это похоже на паранойю, но мне страшно. Сначала тот человек, теперь вот это…
– Это не паранойя. – Илья поцеловал ее во влажный висок. – Это просто стечение обстоятельств.
– Ты так считаешь?
– Конечно! Я просто уверен. Ну скажи, зачем кому-то понадобилось тебя убивать? У тебя есть заклятый враг?
– Нет, насколько мне известно.
– Ты работаешь в секретном НИИ и владеешь страшной государственной тайной?
– Нет.
– Ты иностранная шпионка?
Впервые за вечер Сима улыбнулась:
– Нет, конечно. Какая из меня шпионка?
– Вот видишь! За что же за тобой охотиться? – убежденно сказал Илья. – Тот мужик, который за тобой гнался, просто какой-то ненормальный, мало их, что ли? А то, что произошло сегодня, – несчастный случай, роковое стечение обстоятельств. Больше никогда не подходи близко к краю платформы, и все будет в порядке. Договорились?
– Будь моя воля, я бы и в метро больше не спускалась. – Сима осторожно потрогала свою бедную голову.
– В общем, так. – Илья поднялся с дивана. – Сейчас ты выпьешь аспирин, пьяница моя, а я приготовлю нам ужин. Только предупреждаю сразу: мои кулинарные таланты очень скромные.
– Не надо аспирин, мне уже лучше. – Сима тоже встала.
– Ты куда это?
– Готовить ужин.
– А мне ты, значит, совсем не доверяешь?
– Ну почему же? Доверяю. Просто у меня все это получится намного быстрее. – Она подобрала с пола бутылку. – Я сейчас, только переоденусь и умоюсь.К концу ужина Сима совершенно успокоилась. Наверное, Илья прав. Видно, у нее слишком развитое воображение. Конечно, она не сама упала на рельсы, ее столкнул какой-то урод, но в этом не было злого умысла, просто неосторожность. О том, что эта «неосторожность» чуть не стоила ей жизни, Сима старалась не думать. Зачем зацикливаться на прошлом, когда настоящее так прекрасно. На дворе долгожданное лето. Она наконец решилась бросить свою дурацкую работу. Илья сидит у нее на кухне и, похоже, не собирается никуда уходить. Что еще нужно для счастья?
– Ты останешься? – спросила она как бы между прочим.
– А ты хочешь, чтобы я остался? – Он посмотрел на нее сквозь стекла своих уродливых очков. Почему-то ей все время казалось, что эти очки – совершенно лишняя деталь. У нее все время чесались руки их снять.
– Сима, я не слышу ответа?
– Да, я хочу, чтобы ты остался.
– Тогда я останусь. Буду отгонять от тебя убийц и маньяков.
– Убийцы и маньяки – это одно и то же.
– Не скажи. Убийца просто убивает, а маньяк от этого еще и удовольствие получает, – сказал Илья зловещим голосом, поигрывая кухонным ножом. – Вот я, например, больше похож на маньяка или убийцу?
– Ты похож на дурака, – сказала она.
– Извини, это была глупая шутка. – Илья отложил нож и поцеловал Симу в кончик носа. – Ну, я пошел надувать твой чудесный матрас? Кстати, а кто такой Вадим?
Сима посмотрела на него с интересом.
– Вадим – это мой брат. А что?
– Да так, ничего. Ты же говорила, что у тебя нет родственников.
– Вадик мой сводный брат. Он со мной не живет, просто иногда остается переночевать. А ты что подумал?
– Честно? Я подумал, что он твой любовник.
– Любовник! – Сима рассмеялась. – Ты бы видел Вадика! Он не просто любовник, он герой-любовник! Я уже потеряла счет его пассиям. – Она вдруг стала серьезной: – У меня нет любовника.
– Ошибаешься. – Илья зарылся лицом в ее волосы. – У тебя есть любовник. Если, конечно, такую хорошенькую девушку, как ты, устроит такой неказистый мужик, как я.
В ней боролись два противоречивых чувства. С одной стороны, Симе было приятно, что Илья думает о развитии их отношений. А с другой – само слово «любовник» резало слух. А может, она придает излишнее значение словам?
– Ты меня устраиваешь, – сказала она наконец.Утром Илья проснулся ни свет ни заря. Впереди тяжелый день, а ему еще нужно заскочить домой перед работой. На цыпочках, чтобы не разбудить Симу, он прокрался на кухню, поставил на плиту чайник. Плохо, что в этом доме нет кофе. Он привык начинать день с чашки крепкого кофе. Это позволяло уже с утра чувствовать себя человеком.
– Ты уже проснулся? – В дверях кухни стояла заспанная, завернутая в простыню Сима.
– Да. Вчера забыл тебе сказать: я устроился на работу. – Илья притянул ее к себе и поцеловал в красную со сна щеку.
– Кем?
– Грузчиком. Работа, конечно, не ахти какая, но зато стабильный заработок. И потом, без документов лучшего места мне не найти.
– Илья, я тут думала, – она отстранилась, заглянула ему в глаза, – может, мы попробуем восстановить твое прошлое?
– Это каким же образом?
– Ну, например, можно написать в программу «Жди меня»…
– Ерунда! – резко оборвал он.
Сима вздрогнула – она не ожидала такой реакции.
– Прости, девочка, – сказал Илья уже спокойнее. – Ты пойми: я ведь не знаю, кто я. А что, если выяснится, что в прошлой жизни я был не в ладах с законом или наделал долгов и скрываюсь от кредиторов?..
– Этого не может быть.
– Ты слишком наивна. – Илья нежно дернул ее за волосы. – Все может быть. Абсолютно все. И ты должна быть готова к неожиданностям.
– Не будет никаких неожиданностей, – уверенно заявила Сима.
Он невесело улыбнулся:
– Давай просто подождем, когда ко мне вернется память.
– Хорошо, если ты считаешь, что так будет лучше. – Сима выскользнула из его объятий. – Я сейчас.
Она вернулась через пару минут с каким-то свертком.
– Вот, это тебе.
В свертке оказалась спортивная куртка. Нечто подобное Илья недавно купил в «Спортмастере».
– Примерь, – предложила Сима.
Он молча надел обновку, застегнул «молнию» и подошел к зеркалу.
Куртка сидела идеально. Илья задумался. Такая вещь стоит недешево, а Сима, как он успел заметить, не то чтобы богата. Получается, что она потратила последние деньги, чтобы купить ему подарок. Странная девушка.
Илья жил в твердой уверенности, что получать подарки – исключительно женская прерогатива. Они тебе – любовь и ласку. Ты им – что-нибудь более материальное: цветы, шмотки, драгоценности, деньги наконец… Нормальные, цивилизованные отношения. До сегодняшнего дня ни одна из его любовниц не нарушала этот порядок.
Сима наблюдала, как Илья разглядывает свое отражение. По его лицу нельзя было понять, доволен он или нет.
– Тебе нравится? – не выдержала она.
Илья оторвался от зеркала и посмотрел на нее удивленно-растерянным взглядом.
– Очень нравится. Но мне совсем не нравится, что ты тратишь на меня деньги. Сколько ты заплатила за эту куртку? Я верну тебе ее стоимость с первой же зарплаты.
– Я ее не покупала. – Сима готова была расплакаться.
Эту модель она увидела на страницах «Хозяина жизни» и влюбилась в нее с первого взгляда. Полдня она потратила на поиски подходящей ткани и фурнитуры, а потом несколько ночей не вставала из-за швейной машинки. Она так хотела сделать Илье приятное.
– А где же ты ее взяла? – спросил он растерянно.
– Сшила. – Сима отвернулась, чтобы не видеть эту злополучную куртку.
– То есть как – сшила?
– Нитками и иголками.
– Ты хочешь сказать, что сшила эту куртку специально для меня? – Илья выглядел уже не растерянным, а потрясенным.
– Да, – сердито буркнула Сима. – Извини, я не подумала, что это может тебя так задеть.
– Сима, – он сгреб обиженно сопящую девушку в охапку, – ты меня не задела, ты меня поразила. Я даже представить не мог, что кто-нибудь способен на такое ради меня. Ну прости меня, неблагодарного идиота! Обещаю, что буду носить твою куртку, не снимая!
– Не нужно мне таких жертв, – улыбнулась Сима.
– А какие тебе нужны жертвы? Я на все готов!
– Вообще-то, я бы предпочла обойтись без жертв. Так тебе нравится?
– Спрашиваешь! Знаешь, я ведь сначала подумал, что это куртка из «Спортмастера», я почти такую же видел на витрине. А ты что, швея?
– Вообще-то, я студентка, – рассмеялась Сима. – А шитье – это просто жизненная необходимость, дополнительный заработок, позволяющий мне держаться на плаву.
– А где ты учишься?
– В архитектурно-строительном. Я – будущий архитектор.
Оказывается, его маленькая подружка полна сюрпризов! Мало того, что шьет не хуже Лагерфельда, так еще она практически его коллега. Может, взять ее к себе на работу, когда она окончит свой институт? Впрочем, об этом еще рано думать.11
– Ну, наконец-то! Решилась! – Виталий Борисович Шелест поправил стильные очки и строго посмотрел на Симу: – Сколько раз я тебе предлагал работу, а?
Она пожала плечами и виновато улыбнулась.
– Не передумаешь?
– Нет.
Никогда раньше Сима не была в рабочем кабинете Инкиного отца и сейчас украдкой посматривала по сторонам. Спокойные цвета, приглушенный синий и жемчужно-серый, чистые линии, мебель без затей. Все строго и функционально. Ничего лишнего. Чувствовалось, что хозяин кабинета человек целеустремленный и не слишком прихотливый. Спартанскую атмосферу лишь немного смягчали семейные фото на рабочем столе.
– Работа офис-менеджера тебя устроит? – спросил Виталий Борисович.
– А что я должна буду делать?
– Практически то же, что и раньше, – вмешалась в их разговор Инка, которая до этого тихо сидела рядом с Симой, – но за гораздо большие деньги. Правильно я говорю, папа?
– Правильно. Ты, Сима, барышня умная, сообразительная. Нам такие люди нужны, – Виталий Борисович откинулся на спинку кресла. – Жаль, что журналистикой не заинтересовалась, я бы пристроил тебя в какой-нибудь отдел. А то подумай – сменить профессию никогда не поздно.
– Нет, спасибо. С профессией я определилась окончательно, – улыбнулась Сима.
Рядом фыркнула Инка:
– Тоже мне, профессия – дома строить!
– Не строить, а проектировать, – поправила Сима.
– Да один хрен! Что строить, что проектировать! Никакого тебе драйва! Никакого тебе риска!
– Можно подумать, ты очень рискуешь, когда берешь интервью у какого-нибудь плейбоя или олигарха, – съязвила Сима.
– Конечно, рискую! Думаешь, с сильными мира сего легко общаться?! Знаешь, какие они?
– Ладно, дети. У меня еще полно дел. Выметайтесь-ка из моего кабинета, – прервал Виталий Борисович страстный монолог дочери. – Инна, отведи Симу в отдел кадров. Пусть они там расскажут ей, что к чему. – Он посмотрел на Симу: – Ты когда к работе хочешь приступить?
– Да хоть завтра.
– Договорились. Я позвоню в бухгалтерию, чтобы они тебе аванс выдали.
– Спасибо, дядя Виталя.
– Нечего меня благодарить, – отмахнулся он. – Я благотворительностью не занимаюсь. Требовать с тебя буду как со всех. Не посмотрю, что ты мне не чужая. Вон спроси у Инки, она расскажет.
– Да, он такой! Тиран и деспот! – закивала подруга.
– Все, аудиенция закончена. Кыш с глаз моих!
– Удаляемся, удаляемся…
Сима едва сдерживала смех, когда Инка стала задом пятиться к дверям, не переставая при этом кланяться.
– И наградил же Господь дочушкой! – проворчал Виталий Борисович и углубился в изучение каких-то документов.
Сима возвращалась с работы уставшая, но довольная. Как ни странно, она очень быстро освоилась на новом месте. Не прошло и месяца, а она уже стала своей для журналистской братии. В редакции «Хозяина жизни» трудились в основном молодые, демократичные люди, полные идей, щенячьего энтузиазма и не лишенные чувства юмора. Работать в таком коллективе было легко и приятно. Оставалось только жалеть, что она не сменила работу раньше. Сколько сил и нервов сэкономила бы…
По пути домой Сима заскочила в супермаркет и накупила много всяких деликатесов, недоступных ей доселе. Если уж быть до конца честной, и теперь, при ее новой фантастически большой зарплате в пятьсот долларов, морепродукты, грибы и соки оставались для Симы скорее роскошью, чем обычной едой. Слишком много дыр оказалось в ее бюджете. Но в особых случаях она могла позволить себе некоторые излишества. Сегодняшний вечер как раз и должен был стать особым.
Илья предупредил, что придет с другом.
«Спиртное мы принесем с собой, а ты приготовь нам что-нибудь перекусить. Не нужно ничего особенного. Жареной картошки и котлет вполне достаточно. Вован – человек простой и в еде неприхотливый».
Интересно, какой он, этот неприхотливый Вован?
Впервые со дня их знакомства Илья решил представить ее кому-нибудь из своих друзей. До этого он предпочитал не афишировать их отношения и наотрез отказывался знакомиться с Вадиком и Инкой.
«Сима, я никто. Бомж, без прошлого, документов и прописки. Общаясь со мной, ты и так себя компрометируешь. Достаточно того, что твои соседки шарахаются от меня, как от прокаженного. Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя испортились отношения с близкими».
Ни уговоры, ни уверения, что в последнее время он совершенно не похож на бомжа, не действовали.
«Неважно, что теперь я более или менее прилично выгляжу. Важно, что я работаю грузчиком, снимаю тараканий угол в складчину с тремя молдавскими крестьянами и не имею ни гроша за душой».
Илья отказывался даже от совместных прогулок по городу. Он приходил поздно вечером, ночевал и ранним утром исчезал. Иногда он проводил с ней выходные, но ни разу Симе не удалось вытащить его на прогулку.
«На данном этапе мне не за что себя уважать, а тебе не за что мной гордиться, но придет время, и мы будем ужинать в дорогих ресторанах, отдыхать на лучших курортах. Надо только немного подождать».
Он говорил это так серьезно и так убежденно, что Сима начинала верить, что в их жизни все обязательно изменится к лучшему. Хотя представить себя более счастливой, чем сейчас, ей было трудно.
Наверное, поэтому она закрывала глаза на некоторые странности Ильи. Просто он слишком болезненно воспринимает свой нынешний социальный статус, вот и все…
Она даже слегка удивилась, когда он спросил, не станет ли она возражать против знакомства с его товарищем по работе. Удивилась, а потом обрадовалась. Возможно, это новый шаг в их отношениях.– Значит, так, Вован, веди себя скромно, глупые вопросы не задавай, пошлые анекдоты не рассказывай. Ты понял?
– Да понял я, понял. Чай, не маленький! – отмахнулся друг. – Сколько там этажей до твоей красотки? Без лифта мне уже как-то тяжеловато.
Вован остановился между третьим и четвертым этажами и стал энергично обмахиваться линялой голубой панамой.
Чтобы соответствовать легенде, им пришлось посетить секонд-хенд. Вован буквально сразу запал на видавший виды джинсовый комбинезон и эту самую панаму. Старые кроссовки и футболку он отыскал дома.
– Ну, чего уставился? – спросил он ехидно ухмыляющегося Илью. – Я так тебе нравлюсь, что глаз не можешь отвести?
– Да не то слово! Вот только меня терзают смутные подозрения, что изначально твой комбинезончик предназначался для беременных дам. Но тебе все равно к лицу.
– Скажешь тоже, для беременных дам! Где ты видел даму моей комплекции? – Вован повел богатырскими плечами. – Ну, так нам еще долго топать?
– Уже практически пришли. Вовка, спрячь ты эту ужасную панаму.
– Тебе не нравится?! А по-моему, очень миленько.
– Вот именно, что миленько! В ней ты похож на голубого.
– Правда, что ли? – Вован пристально посмотрел на свой головной убор. – А что ж ты меня в магазине не отговорил? Сэкономили бы уйму денег.
– Не хотел лишать тебя маленьких радостей. Ладно, двигай.На их требовательный звонок дверь незамедлительно распахнулась.
Илья потерял дар речи – на пороге Симиной квартиры стояла роскошная женщина.
Длинные волосы заплетены в косу. Причем не в простую косу а-ля рюс, а в какую-то мудреную, высокотехнологичную. С такой прической запросто можно на светский раут. И с такой фигурой, и с такими ногами…
Все это: и фигуру, и лицо, и волосы – он видел неоднократно. И вот, надо же, растерялся, как мальчишка.
Наверное, все дело в платье. Оно не было ни чересчур коротким, ни чересчур декольтированным. Скромный, даже целомудренный вырез, длина чуть ниже колен, простой силуэт… Но при кажущейся простоте и скромности платье скорее подчеркивало, чем скрывало. Оно непостижимым образом превращало свою хозяйку из скромной девочки в роковую женщину.
А может, все дело в красном цвете? В его откровенной агрессивности и чувственности?
В прошлом году Илья отдыхал в Испании. Море цвета индиго, раскаленный воздух, узкие улочки сонного городка… Сима оттуда, из солнечного, многоцветного мира. Он даже почувствовал запах моря, нагретых солнцем каменных стен и почему-то ванили.
– Привет! – Сима улыбнулась, и Илья окончательно уверился, что ей не место в этой квартирке, в этом городе и этой стране.
Она – это юг. Яркий, жаркий и нестерпимо желанный. Странно, что он понял это только сейчас. Странно, что он раньше смотрел в ее желтые глазищи и не замечал в них горячих песчаных пляжей, и свежеиспеченных лепешек с медом, и солнечных бликов на раскаленных крышах, и еще бог весть чего он в них не замечал…
– Сима, ты…
За их спинами послышалось деликатное покашливание.
«Как жаль, что он не успел договорить!» – подумала Сима. – Впервые в жизни мужчина смотрел на нее не с удивлением и любопытством, а с восхищением.
– Здрасте! – В квартиру вслед за Ильей вошел крупный мужчина бандитской наружности в смешном джинсовом комбинезоне.
– Сима, это Вован – мой друг и бригадир по совместительству, – представил гостя Илья.
– Можно просто Вовочка. – Мужчина застенчиво улыбнулся и быстрым движением спрятал в карман что-то похожее на панаму.
– Очень приятно. Я, Сима, – она протянула руку.
Мужчина (можно просто Вовочка) на секунду замялся, а потом вдруг склонился над ее рукой в галантном поцелуе. Ничего подобного она, признаться, не ожидала.
Сима вопросительно посмотрела на Илью.
Тот ободряюще улыбнулся. Мол, не бойся, детка. Он только с виду такой страшный, а на самом деле очень нежный и ранимый.
– Это тебе, – Илья протянул ей пакет.
В пакете что-то звякнуло, и Сима тут же вспомнила их первую встречу, когда Илья никак не мог расстаться со своими пустыми бутылками.
– Здесь вино и кое-какие вкусности для тебя, – пояснил Илья.
– Спасибо. Проходите, а я сейчас. – Она упорхнула на кухню.
– Ну, как? – шепотом спросил Северин, когда они с Вованом чинно уселись на диван.
– Вообще-то, я как-то иначе ее себе представлял. Не такой экзотичной, что ли. А так девочка очень даже миленькая, я бы с ней… – Вован мечтательно сощурился. – Может, отдашь ее мне, когда у вас все закончится? – Он открыл глаза и напоролся на холодный взгляд друга.
Ох, не все так просто у Илюхи в отношениях с этой «девочкой из народа»…
– Прости, ерунду сморозил, – сказал он поспешно.
– Проехали, – процедил Илья.
– А может, у твоей Симы есть подружка, такая же хорошенькая?
– Есть. Только вряд ли она захочет общаться с мужиком в комбинезоне а-ля Карлсон.
– Твоя же согласилась общаться с бомжем, – парировал Вован. – Может, и подруга у нее такая же альтруистка-экстремалка?
– Все. Прошу к столу! – В дверях появилась Сима с дымящимся блюдом в руках. – Илья, помоги мне.
– Выглядит аппетитно, пахнет вкусно! – Илья забрал блюдо.
– Тебе все пахнет вкусно, – улыбнулась она. – Это картофель по-французски.
– Надо же! Картофель по-французски! – оживился Вован. – А это, простите, как?
– Это очень просто и очень вкусно. Сейчас сами убедитесь.
– Всенепременно убедимся! – Вован переместился с дивана за стол. – Илюша, солнце мое, а где же наше вино?.. Предлагаю выпить за нашу восхитительную хозяйку! – Он ослепительно улыбнулся Симе.
Девушка пригубила вино и растерянно моргнула: то, что в народе называлось «чернилами», имело тонкий и изысканный вкус. Если быть честной, сначала вино в пролетарской бутылке с криво наклеенной этикеткой не внушало ей доверия и даже вызывало некоторое опасение.
– Нравится? – спросил Илья.
– Никогда не пила ничего вкуснее, – Сима задумчиво повертела бокал. – Не знала, что молдавское вино может быть таким потрясающим.
Мужчины заговорщицки переглянулись. Илья улыбнулся.
Вино по пятьсот долларов за бутылку просто обязано быть потрясающим. Они с Вованом потратили уйму времени, чтобы перелить дорогое французское вино в уродливую бутылку с кривой этикеткой и невнятным названием и придать бутылке первозданный вид.
– Ой, чуть не забыла! – Сима вскочила из-за стола и исчезла в кухне, чтобы через минуту вернуться еще с одним блюдом.
– Это фаршированная щука, как раз к вину.
– Сейчас, сейчас мы все оценим… – Вован положил на свою тарелку весьма внушительный кусок, попробовал и закатил глаза в гастрономическом экстазе. – Потрясающе! Просто пальчики оближешь! Простите, Сима, вы еврейка?
– Нет, – сказала она, – меня научила соседка. А вы, Владимир, антисемит?
– Ну почему же? – удивился Вован. – Я, можно сказать, семит. У меня матушка еврейка, а отец хохол. Я почему спросил – так вкусно фаршированную щуку может приготовить только еврейская женщина, но вы, по всей видимости, приятное исключение.
– Рада, что вы высоко оценили мои кулинарные способности. – Сима постаралась скрыть смущение за ослепительной улыбкой. Национальный вопрос всегда был для нее больной темой. Она слишком часто становилась объектом расистских выпадов, поэтому не всегда адекватно реагировала на такие разговоры.
– Сима, положи и мне этой чудо-рыбки, – пришел ей на выручку Илья. – И давайте же наконец выпьем за знакомство!
– За очень приятное знакомство, – поддержал его Вован.Вечер подходил к концу. То ли от вина, то ли еще от чего, Сима расслабилась и уже не думала о том, как выглядит и какое производит впечатление. Оказывается, и в мужском обществе можно чувствовать себя легко и непринужденно. Или это из-за Ильи? В его присутствии все ее комплексы и страхи исчезали.
Ближе к полуночи Илья стал настойчиво пинать Вована ногой под столом и бросать на него выразительные взгляды. Несмотря на кажущуюся простоватость, тугодумом друг никогда не был.
– Сима, я просто счастлив, что познакомился с такой очаровательной девушкой, как вы! – Вован решительно встал из-за стола. – Вот так бы сидел с вами и сидел, но, к сожалению, мне пора. До дома долго добираться, а завтра рано на работу. Да и вы, наверное, устали? Илюха, ты со мной?
Тот вопросительно посмотрел на Симу.
– Илья останется, – сказала она после небольшой паузы и сама удивилась, как уверенно прозвучал ее голос.
Вот и все. Он выиграл пари. Сима только что в присутствии Вована подтвердила, что их отношения вышли за рамки дружеских.
– Я провожу Вовку до остановки и вернусь, – сказал Илья.
– Всего хорошего, Владимир. Было очень приятно с вами познакомиться. Вы ведь придете еще?
– Обязательно. – Вован нерешительно переступил с ноги на ногу. – Ну что, Илюха? Пошли? До свидания, Сима.
Весь путь до автомобильной стоянки Илья и Данченко шли молча.
– Тебе выигрыш как отдавать – чеком или наличностью? – в конце концов, нарушил тишину Вован.
– Мне все равно, – ответил Илья равнодушно.
– Значит, выпишу чек. Послушай, Север, это, конечно, не мое дело, но как ты теперь собираешься с ней поступить?
– Собираюсь лечь с ней в постель.
– Ты прекрасно понимаешь, что я не об этом! – разозлился вдруг Вован. – Ты ее бросишь?
– Не знаю, это сложный вопрос.
– Она славная, немного наивная, но славная. Знаешь, я уже жалею, что подбил тебя на это чертово пари. Как бы мы ей… как бы мы ей жизнь не сломали. – Вован сел в свою машину. – Ты придумай что-нибудь, – попросил он на прощание, – чтобы ей было не очень больно, когда все закончится.
Взревел мотор, серебристая «Ауди» мигнула габаритными огнями и сорвалась с места.
Илья посмотрел вслед удаляющейся машине и в сердцах пнул валяющийся на дороге камень.
Когда он говорил, что не знает, как поступить, то не кривил душой. Этот вопрос мучил его уже давно. Было несколько вариантов развития событий.
Первый – прямо сейчас сесть в свой джип и уехать. Навсегда исчезнуть из ее жизни.
Второй – отучать от себя Симу постепенно. Приходить все реже, не оставаться на ночь.
Третий – оставить все как есть.
Был еще и четвертый вариант – рассказать ей всю правду.
Как ни крути, а задача получается еще та. В первых трех случаях он будет чувствовать себя скотиной. В четвертом – она будет считать его скотиной.
Вот такая арифметика…
Если бы два месяца назад Илье сказали, что он станет терзаться угрызениями совести при расставании с женщиной, он бы не поверил, но его отношения с Симой не были стандартным романом, когда оба знают на что идут и какова цена.Сима стояла на балконе и наблюдала за приближающейся высокой фигурой. Илья шел очень медленно. В какой-то момент ей показалось, что он раздумывает, а стоит ли возвращаться. Это ощущение было настолько сильным, что она испугалась.
Сима старалась не думать, что с ней будет, если однажды Илья не придет. А вот сейчас подумала… От липкого страха закружилась голова, во рту появился металлический привкус. Холодными пальцами она вцепилась в балконные поручни, тряхнула головой, отгоняя глупые мысли.
У них с Ильей все хорошо. К чему эти необоснованные страхи?..
Илья запрокинул голову и помахал ей рукой.
Сима с трудом разжала онемевшие пальцы и помахала в ответ. Страх и головокружение исчезли.
Вот он, ее мужчина. Он рядом. Он никуда не ушел.Илье даже не пришлось звонить: дверь была гостеприимно распахнута.
– Привет. – Сима ждала его в прихожей.
«Что-то она бледная», – мелькнула мысль.
– Устала? – Илья привлек ее к себе, поцеловал в кончик носа.
– Немного. – Она привычно потерлась щекой о его грудь. – У тебя очень хороший друг.
– Да? Примерно то же самое он сказал про тебя. – Его ладони заскользили по ее спине в поисках «молнии».
– Может, закроем дверь? – спросила Сима.
Он, не отрываясь от своего увлекательного занятия, толкнул дверь ногой.
– Черт возьми! Сима! Как оно снимается?
– Очень просто – через голову.
– И все? Никаких петелек, застежек и «молний»?
– Никаких.
– Очень правильное платье. И очень красивое. И ты в нем очень сексуальная, даже чересчур. У меня в связи с этим возникает сразу два вопроса. Почему ты все время в брюках, если у тебя такая потрясающая фигура? И почему ты не носишь яркие вещи, если они тебе так идут?
Он наконец справился с платьем и нетерпеливо зашвырнул его в угол.
Вот и пойми после этого мужчин! Только что он пел оду ее платью и тут же поступил с ним так непочтительно. Сима улыбнулась. Она готова была ответить на оба вопроса Ильи, но он, кажется, уже про них забыл.
«Сима, ты со своей внешностью просто обязана носить яркие вещи, – говорила ей тетя Света, Инкина мама. – Все оттенки красного – твои».
Она и сама все прекрасно понимала: и про яркое, и про все оттенки красного. Но не решалась. Не решалась выделиться из толпы, привлечь к себе внимание. Приглушенные цвета – вот способ слиться с ландшафтом, остаться незамеченной. Не нужны ей любопытные взгляды. А брюки? Брюки – это просто удобно и практично.
Были еще мешковатые свитера, объекты постоянной Инкиной критики. Сима терпеливо выслушивала аргументы подруги, согласно кивала, но продолжала ходить в невзрачном, нейтральном, никаком… А когда в ее жизни появился Илья, она вдруг решилась и сшила это платье. И даже выгуляла его несколько раз по улице, чтобы привыкнуть и в час икс чувствовать себя в нем уверенно.
– Иди сюда, – Илья потянул ее к дивану.
К черту надувной матрас, с его функциональностью и упругостью! Нет времени возиться с матрасом.
Диван протестующее скрипнул, когда на него рухнули два тела. Он скрипел и постанывал. Он не привык к такому непочтительному отношению, но терпел и держался из последних сил. Только под самый конец, когда все его ресурсы были исчерпаны, диван возмущенно затрещал и развалился.
Илья скатился на пол, сверху упала Сима, а потом на них рухнула диванная спинка.
– Ты жива? – Илья помог Симе выбраться из-под руин.
– Кажется, жива. – Она нежно погладила вытертую гобеленовую обивку: – Бедный ты мой, бедный. Доконали мы тебя.
– Ничего он не бедный, – ревниво сказал Илья. – Он подлый, сломался в самый ответственный момент. Я, можно сказать, заработал душевную травму из-за его безобразного поступка и чуть не получил физическую.
Сима расхохоталась.
– А ты, оказывается, садистка! – Илья возмущенно дернул ее за «высокотехнологичную» косу и подмял под себя. – Не вижу ничего смешного в бесчинствах твоего четвероногого друга!
– Это еще большой вопрос, кто бесчинствовал, – сказала Сима, задыхаясь от смеха.
Послышался возмущенный стук в стену.
– Соседка! – испуганно пискнула Сима и затаилась.
Илья легкомысленно фыркнул и полез к ней целоваться. Они целовались долго, с удовольствием. Наконец Сима взмолилась:
– Илюша, нам нужно что-то делать.
– В смысле? – спросил он рассеянно. Ему было не до того: он был увлечен исследованием ложбинки на ее шее.
– С диваном… – Сима уперлась руками ему в грудь.
– А что с диваном? Он благополучно скончался. Царствие ему небесное.
– Его нужно вынести.
– Завтра.
Сима живо представила, как завтра, на глазах у заинтригованной публики, она будет выносить поломанный диван, и застонала.
Леокадия Станиславовна, а это она стучала в стену, непременно расскажет всем желающим про ночной дебош в квартире «этой вертихвостки» и, конечно же, в красках опишет, при каких пикантных обстоятельствах сломался диван.
– Ты что? Тебе больно? – Над Симой зависло встревоженное лицо Ильи.
– Диван нужно вынести сегодня. Ну пожалуйста! – Она посмотрела на него умоляюще. – Завтра меня соседи со свету сживут!
– И как ты предлагаешь его выносить?
– По частям. Ты же грузчик. А я тебе помогу.
– Да, ты помощница еще та! – Илья смерил ее снисходительным взглядом. – Ладно, не расстраивайся, сейчас что-нибудь придумаем.Они лежали на функциональном немецком матрасе. Сима, кажется, уже спала. Вымоталась.
Еще бы! Ведь полночи они занимались расчленением дивана. Благо он был рассохшийся и совсем хлипкий. А потом, как настоящие преступники, под покровом темноты выносили его бренные останки на помойку.
А потом Сима затеяла мытье полов в гостиной. Видите ли, слишком грязно и пыльно.
А потом он потребовал, чтобы она приняла с ним душ, в качестве компенсации морального ущерба.
А потом они целовались и не заметили, как наступил рассвет.
Сима вырубилась почти сразу, а Илья, несмотря на усталость, никак не мог уснуть. Он лежал, закинув руки за голову, и думал, что сегодняшнее приключение с диваном будет, пожалуй, поинтереснее, чем любой клубный экстрим. Рассказать кому – не поверят.
Сима беспокойно заворочалась и скатилась на край матраса. Илья вернул ее на исходную.
Нет, он просто не в состоянии сейчас расстаться с этим желтоглазым чудом, которое до смерти боится косых взглядов соседей и при этом запросто занимается любовью с бомжем.
Остается вариант номер три – оставить все как есть.
– Сима, – он нежно погладил ее по щеке, – ты хочешь в жаркие страны?
– Хочу, – пробормотала она, не открывая глаз. – На Кубу.
– На Кубу? – удивился Илья. – Странный выбор. Хочешь на остров Свободы?
– Угу, – промурлыкала Сима, уткнувшись носом ему в шею.
– Хорошо, хочешь остров – будет тебе остров.
Илья крепко задумался. Что бы это такое правдоподобное соврать, чтобы она поверила, что у него вдруг появились деньги, много денег? Тогда можно перестать хитрить, переливая дорогое вино в простую бутылку и спарывая опознавательные знаки с фирменных штатовских джинсов в надежде, что неискушенная Сима примет их за довольно качественную турецкую подделку. И водить ее в дорогие рестораны, покупать украшения и одежду «от кутюр». И заказать для нее эксклюзивные духи. Не те, супермодные и претенциозные, что стоят на полочке в ванной, а особенные, подходящие к ее экзотической внешности, с запахом морского бриза, раскаленного песка и ванили.
Да мало ли, что он смог бы для нее сделать, если бы у него были деньги! Вернее, возможность тратить деньги.
Что же такое придумать? Может, сказать, что выиграл в лотерею?..12
Рабочий день подходил к концу, но в редакции «Хозяина жизни» царило оживление. Народ активно обсуждал предстоящую вечеринку по случаю юбилея родного журнала. Десять лет – круглая дата как-никак!
Вечеринка, даром что называлась так легкомысленно, обещала стать событием года. Список гостей впечатлял. Журналисты довольно потирали руки. Столько известных людей в одном месте и в одно время – это же уйма рабочего материала! До часа икс уже велся обратный отсчет, как до старта космического корабля.
Сима с чашкой зеленого чая сидела за компьютером. Идти домой не хотелось. Илья на целую неделю уехал в командировку, куда-то в Подмосковье. Она все удивлялась, какая командировка может быть у грузчиков?
«Девочка, мы очень мобильная бригада, с хорошей репутацией. Нас знают даже за пределами страны! – с серьезным лицом объяснял Илья. – А если честно, какой-то НИИ переезжает в новое здание. А у них там серьезное оборудование, очень дорогостоящее. Им нужны настоящие спецы, чтобы доставить все до места в целости и сохранности».
Она поверила – и про НИИ, и про дорогостоящую аппаратуру, и про незаменимость его бригады. Она привыкла ему доверять.
– Уф! Хорошо, что ты еще не ушла! – послышалось за спиной.
Сима обернулась.
– Привет, подруга! – Инка чмокнула ее в щеку и посмотрела через плечо на монитор компьютера. – Чертежи! Какая скука! Оторвись-ка от своей архитектурной абракадабры и поговори со мной!
Она уселась прямо на стол, забросила ногу за ногу, тряхнула своей суперстильной челкой и положила перед Симой длинный черный конверт.
– Это что? – Сима повертела конверт в руках.
– Это, моя дорогая, мечта многих твоих коллег! Это приглашение на вечеринку по случаю празднования юбилея журнала!
– Так меня уже пригласили.
– Дуреха! Тебя пригласили на простую корпоративную вечеринку, а это приглашение на закрытый вечер. Сечешь? Будут все самые-самые! Только знаменитости!
– Нет, я не пойду, – Сима затрясла головой.
– Это еще почему?!
– Инка, ты не понимаешь?! Что я буду делать среди самых-самых?
Подруга легкомысленно пожала плечами:
– Будешь развлекаться, общаться, может, найдешь себе подходящего мужа.
– Инна! Мне не нужен подходящий муж!
– Ах да! Я совсем забыла, что у тебя уже есть приходящий муж. – Подруга сердито тряхнула челкой. – Не обижайся, но уж больно темная история с этим твоим Ильей. О себе ничего не рассказывает, с тобой на людях не показывается, с подругой твоей лучшей не желает знакомиться.
– Зато он познакомил меня со своим другом, – обиженно сказала Сима. – Очень милым человеком, между прочим.
– Ах, какой прогресс! Так и знай, пока я твоего таинственного ухажера своими глазами не увижу, не успокоюсь! О! Кстати, полюбуйся, на каких мужиков надо западать… – Инка швырнула на стол свежий номер «Хозяина жизни». – Там на восемнадцатой странице моя статья про Северина и его фотографии.
– Ладно, давай посмотрим на твоего мистера совершенство. – Сима раскрыла журнал…
С глянцевых страниц на нее смотрел Илья. Он оказался здесь не таким, каким Сима привыкла его видеть, но это, определенно, был он. Она не могла ошибиться.
Деловой костюм, стильная стрижка, насмешливый прищур серых глаз, снисходительная улыбка уверенного в себе человека, настоящего хозяина жизни.
Ни линялых джинсов, ни вытертых носков и уродливых очков, но все равно мужчина с фото был ее Ильей.
Сима бегло просмотрела статью.
Владелец крупной строительной компании, молодой, удачливый, богатый, один из самых желанных женихов страны…
– Что, впечатлена? – Инка по-своему расценила ее молчание. – Я же говорила, Северин – стопроцентный мужик, племенной жеребец. Кстати, мы с ним сейчас приятельствуем: он со всеми своими бывшими любовницами умудряется сохранять хорошие отношения. Я, конечно, до любовницы не дотягиваю, но все же… И вот еще что: господин Северин в списке приглашенных на вечеринку. Хочешь, я вас познакомлю? А что? Чем черт не шутит? Может, тебе удастся то, что еще никому не удавалось? Ну, что молчишь? Согласна?
– Мы, кажется, уже знакомы, – проговорила Сима упавшим голосом.
– Глупости! Как вы можете быть знакомы?!
– Инка, это Илья.
– Ну, разумеется, Илья. Кто же спорит? Илья Северин, хозяин «Северного сияния».
– Инка, это мой Илья.
– Э, как тебя проняло! – присвистнула подруга. – Вы с ним еще даже незнакомы, а он уже твой! Решительно! Уважаю!
– Ты не понимаешь, – сказала Сима в отчаянии. – Этот Хозяин жизни и мой Илья – один и тот же человек.
– Бред! – Инка упрямо тряхнула челкой. – Что может быть общего у Ильи Северина с твоим бомжем? Разве только имя. Сима, у тебя случайно температуры нет?
– Нет у меня никакой температуры! – Сима так крепко сжала журнал, что побелели костяшки пальцев. – Я сама не понимаю, как такое может быть, но это он.
– Ладно, успокойся. Давай разберемся. С чего ты взяла, что это он?
– Я вижу.
– А если просто очень похож? А если он брат-близнец, забытый в роддоме?
Сима порывисто встала из-за стола.
– Извини, Инна, мне пора домой. – Она потянулась за своей сумочкой.
– Да подожди ты, ненормальная! Я же пошутила, не обижайся!
Сима прижалась спиной к двери, устало посмотрела на подругу:
– Ты ведь спала с ним?
Инка, которую ничем невозможно было смутить, вдруг покраснела.
– Ну, спала! – ответила она с вызовом. – Но учти, я спала с Севериным, а не с твоим таинственным Ильей. Попрошу занести это в протокол.
Сима ее почти не слушала.
– Значит, ты видела его голым.
– Ну, в принципе видела. Я вот только никак не пойму, к чему ты клонишь?
– У твоего Северина есть шрам от аппендицита?
– Есть. Так он у каждого пятого есть.
– Шрам на левом колене, родимое пятно под левой ключицей, маленький шрам на лбу у самых волос…
– Ты знаешь, я его так детально не разглядывала. – Инка выглядела растерянной. – Ничего не могу сказать про колено, но родимое пятно, кажется, есть. А про шрам на лбу мы сейчас выясним. Жди! – Она выскочила из кабинета.
Сима посмотрела на журнал, как на гремучую змею. Она еще не до конца поняла, что происходит, но уже чувствовала: ее счастливая и безмятежная личная жизнь только что разлетелась на мелкие осколки.
– Вот, – Инка ворвалась в кабинет, размахивая какой-то папкой, – здесь все, что касается Северина. Вырезки, фото… – Она открыла папку и высыпала на стол ворох бумаг. – Сейчас, сейчас, где-то была фотка крупным планом. Есть! Сима, кажется, я начинаю тебе верить. Вот он, шрам на лбу… – Инка достала из сумочки пачку сигарет и нервно закурила. – Мистика какая-то! – сказала она шепотом.
Сима на секунду оторвалась от просмотра остальных фотографий.
– Дай мне, – она кивнула на сигареты.
Инка протянула ей пачку и зажигалку.
Сима закурила, с непривычки закашлялась, разогнала рукой сизое облачко дыма и вытащила из стопки снимок.
– Вот этого он представил мне как своего друга. – Сима ткнула пальцем в фотографию крупного мужчины в вязаном свитере. На фото он что-то увлеченно рассказывал Илье. – Сказал, что его зовут Вован, что он бригадир грузчиков.
– Дай-ка… – Инка взяла фотографию. – Знаешь, кто это? – спросила она после непродолжительной паузы. – Это Владимир Яковлевич Данченко, управляющий «Стройбизнесбанком», очень талантливый финансист. Они с Севериным друзья неразлейвода и партнеры по бизнесу.
– Откуда ты все это знаешь? – Сима потянулась за второй сигаретой.
– Стоп! – Инка шлепнула ее по руке, – с тебя хватит. Я реанимационные мероприятия проводить не обучена. А знаю я все потому, что Северин нас с ним недавно познакомил.
– Зачем?
– Ох, наивная душа! Ну уж точно не для того, чтобы расширить мой круг общения! Пиар нужен господину Данченко. А засветиться на страницах «Хозяина жизни» – замечательная реклама и для него, и для его банка. Сечешь?
Сима кивнула.
– Ну вот, а я дочка главного редактора. Вполне могу посодействовать. Этот Данченко хитрый жук, даром что выглядит как бандит с большой дороги. Я кое-какие справки уже навела. – Инка неприязненно поморщилась.
– Значит, я права. – Сима отхлебнула из чашки давно остывший чай. – Это он. Инка, скажи, а зачем я ему нужна? Зачем было устраивать весь этот маскарад? Мы же с ним с разных планет! Мы никогда не должны были встретиться…
– А вот встретились! – Инка допила остатки Симиного чая и поморщилась: – Гадость! В какие-то странные игры играет наш Илюша. Может, ему надоели светские львицы? Может, решил попробовать чего-нибудь новенького?
Сима зажмурилась, потерла виски руками: в ее бедной голове что-то сломалось, она гудела, потрескивала и наотрез отказывалась думать.
– Он сегодня должен к тебе прийти? – пробился сквозь шум помех голос подруги.
Сима нехотя открыла глаза.
– Нет, он на неделю уехал в командировку… – Она запнулась. – Точнее, он мне так сказал.
– Великолепно! Значит, у нас есть время, чтобы все выяснить и выстроить линию обороны.
– Инна, я не собираюсь ни от кого обороняться, – устало возразила Сима. Шум в голове трансформировался в боль.
– Правильно. Ты не будешь обороняться, ты нападешь на него первой!
– И нападать я не буду.
– А что же ты тогда собираешься делать? – Подруга смотрела непонимающе.
– Не знаю.
– Но тебе ведь хочется понять, что происходит?
– Да.
– Вот и хорошо. Ты езжай домой, а я займусь сбором информации. В конце концов, сбор информации – это моя профессия! – Инку обуял журналистский азарт. – Когда что-нибудь нарою – позвоню.
Сима вышла на улицу, вдохнула прохладный вечерний воздух. К головной боли присоединились головокружение и тошнота, наверное, от выкуренной сигареты.
Нужно зайти в аптеку, купить аспирин, в противном случае она может не дойти до дома.
Она выпила сразу две таблетки и полчаса просидела на скамейке в скверике, бездумно наблюдая за толстыми, сварливыми голубями.
Наконец головная боль прошла, оставив после себя звенящую пустоту – ни мыслей, ни эмоций, только пустота. Так даже лучше. Сегодня можно ни о чем не думать.
Квартира встретила ее тишиной и полумраком. Не раздеваясь, Сима упала на надувной матрас. После трагической кончины дивана пришлось смириться с тем, что половину ее единственной комнаты теперь занимает этот велюровый монстр. Надо же ей где-то спать.
В памяти всплыло лицо Вадика, когда в один из очередных своих визитов он не обнаружил на привычном месте дивана.
«Что, сестричка, решила наконец меня послушать, выбросила свой антикварный диванчик? Или с ним какая беда приключилась? Не выдержал дополнительной нагрузки, несчастный?»
От его понимающей, многозначительной улыбки Симе тогда стало очень неловко. Она не скрывала от брата своих отношений с Ильей, но всякие двусмысленные шутки были ей неприятны. Сам Вадик на ее смущение не обращал никакого внимания. Похоже, он даже одобрял перемены, происшедшие в ее личной жизни.
«Давно пора было мужика завести! И так уже в девках засиделась! Такая хорошенькая герла, как ты, должна менять мужиков как перчатки. Вот, бери пример с младшего брата!»
При всем при том Вадик увлечение Симы воспринимал крайне несерьезно и особого желания познакомиться с ее «хахалем» не изъявлял. Лиха беда начало! Мало ли их еще таких будет! Со всеми не перезнакомишься.
Сима почти задремала, когда раздался телефонный звонок.
– Это я! – послышался в трубке возбужденный Инкин голос. – Ты как?
– Нормально.
– Я тут выяснила кое-что про наших общих знакомых. Завтра ужинаю с Данченко, постараюсь выбить из него максимум информации. Сима! Ты меня слышишь? Ты что, спишь?
– Почти.
– Ну, спи. Завтра я у тебя ночую. – Инка повесила трубку.
После разговора с подругой сонливость как рукой сняло. Сима нашарила тапочки. Сейчас она заварит крепкий чай – все равно в ближайшее время уснуть не удастся – и подумает над тем, что же все-таки происходит в ее жизни…Илья практически не кривил душой, когда говорил Симе, что едет в командировку. Строительство спорткомплекса в Питере затормозилось. Ситуация требовала его личного присутствия. Такие ситуации случались довольно редко, но уж если случались, Илья предпочитал разбираться во всем сам. Ему не хотелось оставлять Симу, но работа есть работа.
В Питере как-то сразу не заладилось. Вроде бы тамошние чиновники не очень отличались от московских коллег, однако дело почему-то не двигалось с мертвой точки. Но и это было далеко не главным поводом для головной боли. Буквально через день после приезда Ильи в город на Неве в его гостиничный номер ворвалось стихийное бедствие по имени Анжелика.
– Я решила скрасить твои белые ночи, – сказала она, едва отдышавшись после страстного поцелуя.
– Где планируешь остановиться? – вежливо поинтересовался Илья.
– В соседнем номере. Очень милый отель. Все так роскошно и достойно!
Анжелика упала в кресло. Коротенькая замшевая юбка задралась, обнажая стройное бедро, но девушка не спешила ее одергивать. Пусть полюбуется, чурбан бесчувственный, какие у нее потрясающие ноги. Она исподтишка взглянула на Илью. Тот, вместо того чтобы проникнуться красотой ее форм, с равнодушным видом смотрел в окно. Анжелика раздраженно поморщилась. В последнее время Северин стал совершенно неуправляемым: под предлогом страшной занятости уклонялся от встреч, по телефону был вежлив, но всегда первым заканчивал разговор. Анжелике все это очень не нравилось. Потенциальный муж вот-вот сорвется с крючка. Может, у него появилась другая? Мысль, что какая-то более предприимчивая барышня способна спутать ей все карты, лишить пропуска в сияющую, беззаботную жизнь, была просто невыносима, и Анжелика сделала ход конем – позвонила Анне Афанасьевне.
Конечно, существовал риск, что надменная баба с повадками английской королевы откажется вникать в ее, Анжелики, проблемы. Вполне может статься, что она уже одобрила ту, другую…
Голос Анны Афанасьевны звучал вполне доброжелательно, и Анжелика воспряла духом.
– Дорогая, давайте пообедаем сегодня где-нибудь в тихом месте, – предложила мать Ильи. – Вы согласны?
Еще бы она не была согласна! «Английская королева» по-прежнему к ней благосклонна да еще и предложила отобедать. Значит, есть надежда.
Анжелика не ошиблась в своих чаяниях – разговор с Анной Афанасьевной получился приятным и, что самое важное, конструктивным. «Английская королева» оказалась неожиданно прямолинейной:
– Вы мне нравитесь, Анжелика. Вы можете стать достойной женой моему сыну. Другая? Господи, какие глупости! Я мать, я бы узнала обо всем первой. У Ильи никого нет. Просто он очень занятой человек. Вам придется с этим считаться, если вы собираетесь войти в нашу семью… Анжелика, мой сын сейчас в командировке, в Санкт-Петербурге. Обычно он останавливается в небольшой частной гостинице. Вполне вероятно, что в данный момент ему одиноко. Вы меня понимаете?
Они понимали друг друга с полуслова, они были женщинами одного круга, с одинаковыми взглядами на жизнь и на то, как и с кем надлежит общаться Илье. Они стали в некотором роде сообщницами. Анжелика уверовала в свою победу. С такой мощной поддержкой иного просто не может быть.
И вот пожалуйста! Илья на нее даже не смотрит.
Анжелика сердито одернула юбку и встала. Она так просто не сдастся!
– Похоже, ты мне не рад, – сказала она с продуманной грустью в голосе.
– Ну почему же? – Илья наконец оторвался от созерцания пейзажа за окном и посмотрел в ее сторону. – Я просто устал. Тяжелый день…
Анжелика нежно провела пальчиком по его щеке.
– Устал? Я здесь как раз затем, чтобы помочь тебе расслабиться… – Ее пальцы соскользнули с колючего подбородка на гладкий шелк галстука. – Для начала снимем вот это…13
В ресторане Инна сразу заказала себе текилу.
– Люблю, понимаете ли, текилу, – сказала она с некоторым вызовом, перехватив удивленно-одобрительный взгляд сидящего напротив мужчины.
– Да? Я, вы не представляете себе, тоже.
– Может, вы еще и Борхеса любите? – спросила она равнодушно.
– Это мой любимый писатель. – Данченко смотрел на нее с явным интересом.
– Странно.
– Что именно странно?
– Мне почему-то казалось, что у нас с вами не может быть точек соприкосновения.
Данченко усмехнулся. Странная девушка, смешная и задиристая, как уличный мальчишка. И челка эта нелепая… Зачем делать прическу, которая мешает обзору?!
Словно прочтя его мысли, девушка упрямо вздернула подбородок и заправила челку за ухо.
– Мы с вами из разных миров! – сообщила она.
– Ой ли?! – Данченко окинул выразительным взглядом ее бриллиантовые сережки и костюмчик от Гуччи.
– Я не об этом. – Нелепая челка снова упала ей на нос. – Я о другом. Такие люди, как вы, создают историю…
– А такие, как вы? – Нет, определенно, она не его тип, но очень забавная. Молодая и дерзкая.
– А такие, как я, освещают творимые вами перемены. Мы же за тем и встретились, чтобы обсудить, насколько весом ваш вклад в историю.
Данченко откинулся на спинку стула и расхохотался. Несколько пар посмотрело в их сторону с неодобрительным удивлением.
– Вообще-то, я больше вкладываю в экономику, чем в историю, – доверительным шепотом сообщил он. – Как вы думаете, Инна, вашей аудитории это будет интересно? – Он тоже шел напролом. Его жизненный опыт показывал, что в общении с такого рода женщинами лучше отбросить церемонии и быть максимально честным.
– Это зависит от того, о каких эпизодах своей профессиональной и личной жизни вы согласитесь поведать нашим читателям… и читательницам. Вот, к примеру, ваш друг Илья был весьма откровенен во время интервью, – сказала Инна лукаво.
Она нарочно назвала Северина только по имени, чтобы подчеркнуть дружественность их отношений.
– Я читал вашу статью и что-то не припомню в ней особых откровений.
– Ну, некоторые детали я сочла чересчур откровенными, чтобы посвящать в них широкую публику. – Инна залпом выпила текилу.
Господи, какая гадость! Зря она соврала, что любит эту мексиканскую бормотуху. Уж лучше бы заказала себе водочки…
– Может, перейдем на «ты»? – спросила она, когда пожар в желудке немного унялся.
– Для этого нужно выпить на брудершафт.
– А мы по-простецки, без церемоний.
– Договорились. – Данченко наполнил рюмки и с вызовом посмотрел на Инну: – За тебя!
– Я пропущу, – отмахнулась она, – но мысленно я с тобой!
– Отрадно это слышать. – Он выпил текилу и забросил в рот дольку лимона.
Инка поморщилась, как от зубной боли. Ужасное сочетание – мексиканская бормотуха и лимон. Так и до язвы желудка недалеко!
Данченко перехватил ее взгляд и хитро подмигнул:
– А кто-то говорил, что любит текилу…
– Текилу люблю, а вот лимоны ненавижу, – соврала Инна. – Ну, так ты готов поведать мне о себе что-нибудь этакое?
– Готов. А что, у нас уже интервью?
– Ну, по всей видимости, да.
– Я могу начинать?
Инна посмотрела на него удивленно:
– А разве наводящие вопросы господину банкиру ни к чему? Ну, типа, в каком возрасте вы почувствовали в себе задатки гениального финансиста?
Данченко снова расхохотался.
– Инна, давай просто наслаждаться прекрасным вечером и приятной беседой, – сказал он уже серьезно.
– Давай. – Она незаметно включила диктофон.
Вечер оказался действительно прекрасным. Данченко нравился ей все больше и больше. Инна даже перестала обращать внимание на его звероподобную внешность. Теперь он казался ей очень милым. И чувство юмора у него превосходное. Даже мексиканская бормотуха как будто перестала быть такой противной. Сколько они там ее выпили?..
Она так расслабилась, что почти забыла, зачем устроила весь этот балаган с интервью. Вот тебе и профессионалка! Ей просто повезло, что Вован – они уже были друг для друга Инкой и Вованом – сам начал интересующий ее разговор.
– Скажи-ка мне, Инка, а о чем таком пикантном поведал наш общий знакомый? – спросил он слегка заплетающимся языком. – Если, конечно, это не военная тайна.
Инна мгновенно протрезвела.
Вот оно! Теперь или пан, или пропал…
– Он рассказал о своем новом увлечении, – сказала она уклончиво.
– Это о каком увлечении? Об Игре? Так он уже, почитай, два месяца как Игру забросил.
– Да не об этом! – отмахнулась она. Надо будет обязательно узнать, что за Игра такая. – О Симе.
– О Симе?! – Данченко, казалось, был искренне удивлен.
Инна нервно сцепила пальцы – неужели она просчиталась и Северин не имеет ко всей этой истории никакого отношения?
– Он рассказал тебе о Симе? – переспросил Данченко после долгой паузы.
Инна кивнула.
– И что ты знаешь об этом… увлечении?
– Да так, в общих чертах, – ответила она как можно более легкомысленным тоном. – Что Илья прикидывался бомжем, что охмурил какую-то дурочку из народа…
– Она не дурочка! – вдруг рявкнул Вован.
Со всех сторон на них устремились неодобрительные взгляды.
– Она не дурочка, – повторил он уже спокойнее. – Это Север урод. Не думал, что он станет рассказывать об этом направо и налево… Хотя я тоже хорош, сам же и подбил его на это чертово пари.
– А вот с этого места поподробнее…
Инка заявилась к Симе в третьем часу ночи в совершенно невменяемом состоянии.
– Вот, – она с явным трудом достала из крошечной сумочки диктофон. – Здесь все.
– Что – все? – спросила Сима растерянно.
– Симуля, ты послушай, а я пока немножечко полежу. – Инка свернулась калачиком на надувном матрасе.
– Разденься, разведчица, костюмчик помнешь.
– Ну и шут с ним, – пробормотала подруга, проваливаясь в сон.
Несколько минут Сима в раздумье постояла над бесчувственным телом и принялась стаскивать с Инки одежду. Хороший костюм, жалко, если помнется…
Укрыв недовольно ворчащую Инку одеялом, она на цыпочках вышла из комнаты.
На полочке в прихожей призывно поблескивал серебристым боком диктофон…Инна проснулась с жесточайшей головной болью. Сколько же она вчера выпила этой мексиканской отравы? От одного лишь воспоминания про текилу ее замутило. Она кое-как приняла вертикальное положение. Пол под босыми ногами тут же предательски качнулся. Девушка застонала и медленно, по стеночке, поползла в ванную.
– Два пальца в рот и контрастный душ, – процедила сквозь стиснутые зубы, – проверенный способ.
После «проверенного способа» Инне действительно полегчало. Она выдавила на палец зубной пасты, пошуровала им во рту, раздраженно заправила за ухо челку и влезла в Симин махровый халат.
Сима! Господи! Она совсем забыла про Симу! А вдруг она прослушала пленку и решила что-нибудь с собой сделать?!
Поскальзываясь и путаясь в полах халата, Инна влетела на кухню и застыла в нерешительности.
Сима сидела за столом, положив голову на скрещенные руки. Инна видела только ее спину, обтянутую смешной арестантской пижамой, да толстенную, туго заплетенную косу, свисающую чуть ли не до самого пола.
– Сима! – заорала она дурным голосом.
Почему-то подойти и посмотреть, как там ее подруга, не было никаких сил, ноги точно вросли в пол…
Спустя целую вечность полосатая спина вздрогнула, коса качнулась. Сима обернулась и уставилась на нее своими кошачьими глазами.
Инна шумно вздохнула и аккуратно опустилась на пол.
– Ты что, Инка?! Тебе плохо?! – это уже орала Сима.
– Спокойствие, только спокойствие. – Инна поерзала, поудобнее устраиваясь на полу. – Жить буду. А ты?
– И я тоже буду.
– Прослушала?
– И не единожды. Вставай, а то задницу отморозишь. Я сейчас чайник вскипячу.
– Симка!
– Что – Симка?
– Ты бы это… поплакала, что ли…
– Уже поплакала. Тебе чай какой – черный или зеленый?
– Черный. Сим, а что ты делать-то собираешься?
– Собираюсь жить дальше, – Сима жизнеутверждающе улыбнулась. – Ты тут хозяйничай, а я пока душ приму. Кстати, я купила какой-то новый чай. «Матэ» называется. Хочешь, его завари! – крикнула она уже из ванной.
Инка встала на ноги, пол снова качнулся. Ну и хрен с ним, с полом! Главное, что подруга от горя с катушек не слетела. Где тут у нее «Матэ»?
Она пошарила в шкафчике и достала изумрудно-зеленую коробочку. К коробочке прилагалась довольно пространная инструкция: «Если у вас нет калебаса с бомбильей, возьмите керамическую чашку».
– Сима! А что это за хрень такая, калебас с бомбильей?
– Понятия не имею! – донеслось из ванной. – Заваривай как простой чай, в заварнике!
– Калебас с бомбильей, – пробормотала Инка задумчиво. – Слова-то какие мудреные…
– Ну как тебе «Матэ»? – спросила Сима, когда они закончили чаепитие.
– «Матэ» как «Матэ», – сказала Инка. – По вкусу какая-то трава. Не понимаю, к чему столько прибамбасов!
– Это ты про калебас с бомбильей?
– Ну а про что ж еще? Сима, может, мы теперь поговорим о более серьезных вещах? – робко предложила Инна.
– Давай поговорим.
– Что ты собираешься делать?
– Собираюсь пойти на вечеринку. Мой пригласительный билет у тебя?
– Да. А зачем это?
– Хочу посмотреть на господина Северина в его естественной среде обитания. – Сима сгребла со стола пустую посуду. – Сколько у меня времени? Дней пять?
– Вообще-то, четыре.
– Значит, до «полного погружения» осталось четыре дня. Инка, мне нужна твоя помощь и деньги в долг. – Сима уставилась на подругу лихорадочно горящими глазами. – Вечернее платье я сошью сама. Думаю, что успею. У меня и модель подходящая есть, и ткань я уже присмотрела. Остается обувь, с обувью – проблема. Нужны деньги на хорошие туфли.
– Это не проблема. Завтра же сходим с тобой в один магазин…
– Сегодня. Времени мало.
– Ну хорошо, сегодня. – Инна смотрела на подругу и не узнавала.
Ох, не к добру эта решительность и стальной блеск в глазах! А она еще считала Симу излишне мягкой и застенчивой…
– Кстати, о деньгах. К юбилею всем сотрудникам выдадут премию, так что баксов на двести – двести пятьдесят дополнительно можешь рассчитывать.
– Хорошо. Инка, у тебя же есть парикмахер?
– Ну, разумеется! Только если ты надумала постричься, то я в этом не участвую.
– Я собираюсь сделать прическу, что-нибудь необыкновенное.
– Это как раз легко устроить. И уж если ты решила сразить всех наповал, тебе просто необходим соответствующий случаю макияж.
Сима согласно кивнула.
Инна поглядела на нее с уважением. Никаких слез и истерик, никаких терзаний, только легкая, едва заметная дрожь в пальцах.
Интересно, она сама смогла бы вот так?До часа икс оставались сутки. У Симы практически все было готово. Атласное вечернее платье цвета бордо лежало на надувном матрасе. Рядом стояли туфли на высоченных каблуках, безумно дорогие и безумно красивые. Симе оставалось только ждать. Уж что-что, а ждать она умела.
В дверь позвонили. Она вздрогнула, на цыпочках подошла к двери, посмотрела в глазок – на площадке нетерпеливо пританцовавала Ксюха Половицкая, бывшая одноклассница.
– Ты что, заснула? – возмущенно спросила Ксюха, когда Сима открыла дверь.
Сима вздохнула:
– Я тоже рада тебя видеть.
На Ксюху бесполезно злиться. Она всегда была такой – наглой и непосредственной. За эту непосредственность в школьные годы ей часто доставалось. Учителям почему-то не нравилось, что Ксюха красила ногти синим лаком, подводила губы черным карандашом, носила вызывающе короткие юбки, курила на переменах в мужском туалете, интересовалась парнями и совсем не интересовалась учебой. Ксюха едва дотянула до девятого класса. Распрощавшись с ненавистной школой, она поступила в какое-то ПТУ и пустилась во все тяжкие.
ПТУ Ксюха так и не окончила – помешала большая любовь. Она влюбилась в Сизого, главаря местной шпаны. Они даже успели пожениться и жили, надо сказать, весело, с огоньком: Ксюха себя хранительницей домашнего очага не видела и в браке продолжала отрываться по полной в ресторанах и ночных клубах. Сизый страшно ревновал, метался по злачным местам в поисках блудной супруги, находил, притаскивал домой, колотил. Бурные ссоры заканчивались не менее бурным примирением.
Так бы они и жили, если бы Сизый не загремел на зону.
Ксюха горевала недолго, быстренько развелась с мужем-уголовником и ровно через два месяца выскочила замуж снова. Но и этот брак не сложился. Второй муж Ксюхи был слишком спокойным и домашним для ее неуемного темперамента. Она оставила его без всякого сожаления и ушла в свободное плаванье. Теперь бывшая одноклассница, кажется, работала танцовщицей в стриптиз-клубе, со слов дворовых сплетниц, «закадрила» там какого-то бизнесмена средней руки и собиралась замуж в третий раз.
– Клевое платье! – Ксюха подцепила длиннющим ярко-красным ногтем тонкую бретельку. Послышался щелчок – ноготь не выдержал тяжести атласа и отломался.
Сима ахнула.
– Вот зараза! – Ксюха подобрала отломанный ноготь. – Только вчера приклеила. А ты думала, что он настоящий?
Сима кивнула.
– А, ерунда! Во мне вообще мало натурального! – усмехнулась Ксюха. – Знаешь, какая хохма вышла, когда я со своим Борькой познакомилась? Борька – это мой жених, – добавила она с гордостью.
– Ну?
– Значит, приводит он меня в свою берлогу для первого интимного свидания. А я ему и говорю: «Подожди, милый, мне нужно перышки почистить», – решила, что грех мужика дурить. Раз уж дело до постели дошло, нужно вернуть себе естественный вид. Ну я, значит, ресницы отклеила, цветные контактные линзы вынула, паричок сняла, ногти, правда, оставила. Выхожу, значит. Борька мой сидит в одних трусах, глазами хлопает. Собирался развлечься с голубоглазой блондинкой, а тут выясняется, что я кареглазая брюнетка. Знаешь, что он мне сказал, когда смог говорить? «Надеюсь, челюсть у тебя не вставная?» Прикинь?! Вставная челюсть! Юмористом оказался… А потом уже в процессе выяснилось, что брюнетки его больше заводят. Ну и пошло-поехало.
– Ты пришла рассказать мне про свою личную жизнь? – спросила Сима.
– Нет, с чего ты это взяла? – удивилась Ксюха. – Мне на завтра платье позарез нужно, а ты же у нас вся такая приличная, да еще и шьешь, говорят. Одолжишь вот это? – Она кивнула на вечернее платье.
Сима едва заметно поморщилась, сказала твердо:
– Нет.
– Жаба задушила?
– Я его завтра сама собираюсь надеть.
– Да? Какой облом! А надень что-нибудь другое.
– Не хочу другое, мне нужно именно это.
– Ну, тогда мне дай что-нибудь другое. – Ксюха распахнула дверцы шкафа, выудила оттуда ярко-красное платье, в свое время так впечатлившее Илью. – Вот это сойдет. Конечно, оно не такое роскошное, как то, но так уж и быть… Дай-ка я его примерю.
Сима даже рот не успела открыть, как Ксюха сбросила на пол шорты и топик и натянула на себя платье.
– Ну, полный улет! – сказала она после долгого изучения своего отражения в зеркале. – Я в нем настоящая леди! И сидит как влитое.
– Это уж точно как влитое, – вздохнула Сима. – Ксюха, оно тебе в груди мало.
– Да? – Половицкая с сомнением посмотрела на свой туго обтянутый ярко-красным шелком бюст. – А по-моему, так даже сексуальнее.
– Вульгарнее, а не сексуальнее.
– Ладно, тебе виднее, – Ксюха кивнула. – Сима, ты мне к завтрашнему дню его переделай. Хорошо?
– Как это – переделай?
– Ну, откуда же мне знать как?! В груди выпусти слегка. И еще мне бы хотелось, чтобы оно было покороче. Вот такой длины. – Ксюха приподняла подол платья до середины бедра.Сима застонала. Из опыта общения с этой ненормальной она знала, что легче уступить, чем спорить. Значит, выспаться как следует перед вечеринкой не удастся.
– В груди выпущу, а укорачивать не буду, – сказала она твердо.
– Плохо, что не будешь. Тебе мини тоже пошло бы. Зачем прятать такие ноги? Ну да ладно! Договорились. Завтра вечером я приду за платьем.
– Приходи в обед, вечером меня дома не будет.
– В обед так в обед, – покладисто согласилась Ксюха. – Я же сейчас все равно у мамки живу. – Мама Половицкой, замученная жизнью и мужем-алкоголиком, обитала в том же подъезде, что и Сима. – Борька мой евроремонт затеял в своей квартире. Хочет жену в обновленные хоромы привести. – Она быстро переоделась, швырнула платье на матрас, но промахнулась, и оно красным облачком спланировало на пол.
«Бедное ты, бедное, – подумала Сима, поднимая платье, – все тебя бросают».
– Все! Я полетела! – донеслось уже из-за двери.
Илья наконец разобрался с проблемой, возникшей в Питере. Осталось разобраться с Анжеликой. Он покосился на спящую рядом девушку. В каком-то смысле это даже неплохо, что она приехала. Веселее как-то. Да и ночами опять же… Илья встал с кровати и подошел к окну.
Белые ночи. Кто сказал, что они белые? Просто мутные. Ничего особенного в них нет. Хорошо, что уже завтра он будет в Москве. Жаль только, что с Симой сразу же повидаться не удастся.
Пропускать вечеринку по случаю юбилея «Хозяина жизни» Илья не собирался. Пиар, черт бы его побрал! Он должен соответствовать имиджу преуспевающего бизнесмена. А для этого хоть иногда необходимо посещать светские мероприятия. К Симе он заедет послезавтра. Илья достал из кейса серьги с бриллиантами.
Конечно, она будет ругаться и отказываться, но он соврет, что это фианиты, дешевые камешки. К Симиным кошачьим глазам больше подошли бы изумруды, но в этот раз он не нашел ничего по-настоящему красивого. Надо будет поискать в Москве. Или, может быть, за границей.– Симка! Ну, где мое платье? – Ксюха ворвалась в квартиру как торнадо. – Чего уставилась? Нравится? Сегодня на рынке купила, почти как настоящий… – Она тряхнула головой, и хвост длинных, иссиня-черных вьющихся волос тяжело качнулся из стороны в сторону.
– Это что? – потрясенно спросила Сима.
– Ты что, слепая?! Это хвост, или шиньон по-научному. Нравится?
– Нет, – призналась она.
– Не нравится?! Такая красота? – Ксюха выглядела удивленной. – Ну, конечно, тебе, с твоей шевелюрой, такие уловки ни к чему! А мужикам, знаешь как хочется, чтобы у бабы были волосы до жопы! Мой Борька все время на волосатых оглядывается. А где я ему возьму эти волосы до жопы? У меня отродясь три волосины в шесть рядов. – Ксюха еще раз сердито тряхнула головой.
– Успокойся. Хвост очень даже ничего, только…
– Что «только»?
– Только он выглядит не очень естественно.
– Так это при дневном свете! А у меня свидание при свечах, поздно вечером.
– Тогда сойдет.
Сима осторожно потрогала искусственный, мерзкий на ощупь локон:
– Держись на всякий случай подальше от свечей.
– Думаешь, он может загореться? – спросила наивная Ксюха.
– Нет, думаю, он может начать плавиться и вонять.
– Ерунда! Великолепный хвост! Мне нравится. А ты просто завидуешь!
Сима, стараясь скрыть улыбку, кивнула. Смешная Ксюха, непоследовательная. Сама же пять минут назад нахваливала ее волосы, а теперь говорит про какую-то зависть.
– Платье примерять будешь? – спросила она.
– Ну конечно! А зачем я, по-твоему, сюда приперлась?
Ксюха осторожно, чтобы, не дай бог, не испортить прическу, натянула платье.
– Супер! – сказала после секундных раздумий. – Просто шик!
– Да, неплохо, – согласилась Сима.
– Ладно, некогда мне тут с тобой прохлаждаться, у меня еще дел полно! – Не снимая платья, Ксюха подхватила свои одежки, уже у двери замерла, сказала с чувством: – Спасибо тебе, Вишневская. Ты настоящий друг!
– Пожалуйста, – Сима улыбнулась. – Хорошего свидания!
– У меня все будет просто замечательно, можешь не сомневаться! – отозвалась Ксюха уже из коридора.
Сима захлопнула дверь, которую гостья не потрудилась закрыть, и уселась на матрас. У нее оставалось всего несколько часов, чтобы принять душ и немного отдохнуть. В семь вечера за ней заедет Инка, чтобы отвезти в салон красоты. Сейчас главное – не думать об Илье и предстоящей встрече.
Все эти четыре дня ей удавалось заполнять возникшую в душе пустоту тысячами порой ненужных, но спасительных мелочей. Осталось совсем немного. Всего пара часов, и она встретится с Ильей, может, даже поговорит с ним, а потом перевернет страницу и будет жить дальше…– Сима, я, пожалуй, порекомендую тебя нашему фотографу в качестве модели. Ты хоть понимаешь, как выглядишь?!
Сима улыбнулась двум роскошным девицам, отражающимся в огромном напольном зеркале. Одна, блондинка в длинном фисташковом платье, то и дело поправляла уложенную забавными перышками прическу. Это Инка.
Вторая брюнетка. Это, по всей вероятности, она сама. Хотя представить, что с ее заурядной внешностью могли произойти такие сказочные метаморфозы, было нелегко.
Платье – тускло мерцающий багрянцем атлас – оставляло открытыми плечи и спину, плотно обтягивало грудь, талию, бедра и мягкими складками стекало до самого пола. Волосы уложены в высокую прическу. Дерзкие, словно случайно выбивающиеся из стройной композиции локоны небрежно спадают на плечи, щекочут шею. И чужое лицо… У нее никогда не было таких вызывающе ярких и чувственных губ, таких длинных ресниц, таких глаз… Стилист подчеркнул их цвет и прозрачность, то есть все то, что сама она долгие годы пыталась скрыть. В результате непонятно каких ухищрений мастера ее радужка приобрела золотистый оттенок. В целом все получилось очень даже неплохо.
Девушка из Зазеркалья ответила Симе изучающим, слегка ироничным взглядом. Ну конечно! А какой еще может быть взгляд у женщины, уверенной в своей привлекательности?
«Тебе хорошо там, в зеркале, – мысленно вздохнула Сима, – тебе не нужно ни о чем волноваться. Ты выглядишь как супермодель».
«Это ты выглядишь как супермодель и прекрати наконец комплексовать!» – Девушка из Зазеркалья сердито сощурила золотистые глаза.
– …Чего-то не хватает, – послышался голос Инки.
– Чего? – Сима перевела взгляд со своего отражения на Инкино.
– Драгоценностей, – сказало Инкино отражение и кокетливо поправило бриллиантовое колье. – Давай я тебе что-нибудь одолжу.
– Не нужно.
– Зря, на подобных мероприятиях женщина без украшений выглядит почти голой.
– Ну и ладно. Голой, значит, голой.
– Сима, ты меня пугаешь.
– Не бойся, Инна. Все будет хорошо…14
Они появились на вечеринке с опозданием. На этом настояла Инка.
«Если придем вовремя, то рискуем затеряться в толпе таких же расфуфыренных баб. А мне хочется быть замеченной и оцененной по достоинству».
Быть замеченной раньше времени Симе как раз и не хотелось. Ей нужна была фора, чтобы осмотреться и собраться с силами. Но легче остановить потерявший управление грузовик, чем отговорить Инку от принятого решения.
И они опоздали. На самую малость, недостаточную, чтобы считать это серьезной провинностью, но достаточную, чтобы привлечь к себе внимание.
Сима в нерешительности застыла на пороге огромного банкетного зала. Подобное великолепие она видела только в американских фильмах, где жизнь легка, как пузырьки шампанского, мужчины благородны и галантны, а дамы прекрасны и нежны. Где звон хрустальных бокалов и приглушенная, обязательно «живая» музыка. Где легкий смех и шуршание шелка. Где ароматы дорогих духов смешиваются с запахом гавайских сигар. Где на столах, уставленных экзотическими блюдами, медленно тают ледяные скульптуры. Где гости преисполнены чувством собственной значимости. Где каждый знает себе цену, и цена эта очень высока.
Что же она делает на этом празднике роскоши?! Она, девушка без украшений, в платье не от Диора и не от Армани, а собственноручно сшитом за три бессонные ночи…
– Выше голову, грудь вперед. Нас уже заметили, – прошептала Инка, ослепительно улыбаясь.
– Я не могу.
– Поздно, милочка. Да расслабься ты! – Инка незаметно ткнула ее локтем.
Сима сделала глубокий вдох. Вспомнила девушку из Зазеркалья, красивую и яркую, с ироничным прищуром золотистых глаз. Она, та девушка, выглядела ничуть не хуже, а может, и лучше многих присутствующих здесь дам.
Она – это я!
Весьма конструктивная мысль, а главное – своевременная.
Сима гордо вздернула подбородок, окинула почтенную публику слегка заинтересованным взглядом и шагнула в новый для себя мир.
Оказалось, это легко. Новый мир не пытался ее обидеть. Наоборот, он принял ее как родную. И воздух, напоенный дорогими ароматами, не жег ей легкие. И блеск чужих драгоценностей не ослеплял. И слегка подтаявший ледяной медведь смотрел ободряюще.
Да что там медведь…
Она попала в сеть мужских взглядов – заинтересованных, оценивающих, восхищенных…
Сима перевела дух. Ильи еще нет. Она почему-то была в том совершенно уверена. Значит, есть время. Можно подумать, что она ему скажет при встрече. Если эта встреча состоится.
– Дети, мы уже не чаяли вас увидеть! – Виталий Борисович Шелест, главный редактор «Хозяина жизни», раскрыл им свои объятия.
– Папуля, мы опоздали только на самую малость, – Инка чмокнула отца в щеку. – Тем более что раньше тебе все равно оказалось бы не до нас. Я смотрю, тут гости о-го-го какие!
– Чтобы поздороваться со своими девочками, я бы выкроил минутку. Сима, позволь сделать тебе комплимент! – Виталий Борисович посмотрел на нее со смесью удивления и восхищения. – Ты выглядишь просто великолепно! И не нужно смущаться. Чует мое сердце, что сегодня вечером тебе предстоит выслушать еще очень много комплиментов, так что готовься.
– Спасибо, дядя Виталя, – она улыбнулась.
– А своей дочке ты что-нибудь приятное скажешь? – спросила Инка.
– Разумеется! Ты само совершенство, только с очень вредным характером.
– Так это у меня фамильное.
– Ни секунды в этом не сомневался, – согласился Виталий Борисович. – Ладно, дети, развлекайтесь, но имейте в виду: мы с мамой за вами присматриваем.
– «Развлекайтесь, дети!» – фыркнула Инка возмущенно. – Мы что, на новогодний утренник пришли? Кстати, а где мама?
– Мама беседует с супругой министра печати.
– Надо же! С супругой самого министра! – Инка восторженно закатила глаза. – Ох, нелегкая доля у моих родителей!
– Да, забот хватает, – усмехнулся Виталий Борисович. – Извините, но я должен вернуться к своим обязанностям. Развлекайтесь.
– Сима, ты как? – спросила Инка, когда ее отец растворился в толпе гостей.
– Я хорошо.
– Тогда, может, я тебя оставлю ненадолго?
– Это так необходимо?
– Да, понимаешь, я тут заприметила парочку особей, у которых неплохо было бы взять интервью.
– И ты собираешься прямо сейчас приступить к профессиональным обязанностям? – с легким сарказмом поинтересовалась Сима.
– Нет, я лишь собираюсь получить их согласие на интервью. Действовать нужно быстро, пока они еще трезвые и вменяемые.
– А на таких серьезных мероприятиях бывают пьяные? – удивилась Сима.
– Ну ты, мать, даешь! Всякие бывают. Вон, посмотри, сколько выпивки. Так могу я тебя оставить?
– Можешь. Только как мы потом друг друга отыщем в этой толпе?
– Ай, как-нибудь отыщем! Не бери в голову, – легкомысленно отмахнулась Инка. – Все, я исчезаю, а ты не скучай. Вот, выпей шампанского. – Она подхватила два бокала с серебряного подноса. – За нас! – Инка залпом осушила свой бокал. – Держи хвост пистолетом. Если увижу Северина, сразу сообщу.
Сима с легкой досадой посмотрела вслед стремительно удаляющейся подруге. Профессия для Инки всегда была на первом месте. С этим нужно смириться.
Она задумчиво покрутила почти полный бокал. Что же ей теперь делать?
– Такой красивой девушке нельзя грустить в одиночестве, – послышался за ее спиной могучий бас.
От неожиданности Сима вздрогнула и чуть не пролила шампанское.
Высокий худой мужчина смотрел на нее цепким, изучающим взглядом.
– Простите? – Сима огляделась вокруг в поисках обладателя баса.
– Нет, это вы простите. Я вас напугал, – прогудел незнакомец. – Разрешите представиться – Глеб Великогора. – Он поправил бабочку и склонил лысеющую голову в поклоне.
– Очень приятно. Сима. – Она постаралась скрыть за ослепительной улыбкой свое смущение. Сочетание тщедушного тела, громового голоса и звучной фамилии было, мягко говоря, неожиданным.
– Сима – это псевдоним? – спросил мужчина.
– Сима – это имя.
– Странное имя. Позвольте полюбопытствовать, а почему не Серафима?
– А это имеет какое-то значение? – Ее начал раздражать этот разговор и этот мужчина с его любопытством.
– Принципиальное! Если ваше имя – производное от Серафимы, то оно совершенно не соответствует вашему облику и, смею надеяться, внутренней сути. Женщина с таким лицом должна иметь более сочное, более звонкое имя.
– А вы специалист по именам? – усмехнулась Сима.
Мужчина, казалось, искренне удивился:
– Я, милая барышня, специалист по лицам. Неужели вы меня не узнали? – Теперь в его голосе сквозила легкая досада.
– Прошу прощения, – Сима виновато пожала плечами.
– Я Глеб Великогора, художник-портретист. Очень известный в определенных кругах человек. Ну, припоминаете? – спросил он, на сей раз уже с надеждой.
Сима вспомнила. Но не самого художника, а его работы. Глеб Великогора писал портреты сильных мира сего: политиков, бизнесменов, представителей богемы. Портреты эти Симе активно не нравились. Они были чересчур яркими, чересчур вычурными. Изображенные на них люди казались слишком самодостаточными и бездушными. Наверное, она была единственной, кто придерживался столь невысокого мнения о творчестве художника, потому что его работы стоили безумных денег и от заказчиков не было отбоя. Считалось особым шиком иметь портрет кисти самого Глеба Великогоры.
– Так вы вспомнили? – еще раз переспросил он.
– Да.
– Ну, и?..
– Что – и?
– Что вы думаете о моем творчестве? Только, умоляю вас, скажите честно. – Художник нервно пригладил редкие волосы.
Сказать правду? Наверное, это прозвучит не слишком вежливо, но ведь человек требует честного ответа…
– Мне не нравится.
– Не нравится? – Глеб Великогора начал стремительно покрываться нездоровым багрянцем.
– Простите, – уже в который раз извинилась она.
Сейчас великого художника хватит удар, и ее обвинят в предумышленном убийстве.
– А что именно вам не нравится? – спросил великий художник придушенным шепотом. Он выхватил из рук Симы бокал и опрокинул в себя его содержимое.
Сима украдкой огляделась в надежде, что кто-нибудь из гостей придет к ней на помощь и избавит от сумасшедшего гения.
– Говорите же! Немедленно! – не унимался гений.
Сима вздохнула. Сам напросился.
– В ваших портретах совершенно нет жизни. Они красивы, но бездушны. На мой взгляд, – добавила она торопливо. – Скажите, а вы не пробовали писать портреты простых людей?
– Вот оно! – Великогора хлопнул себя по наметившейся лысине. – Сима, вы только что озвучили мои тайные опасения! Ну почему, почему никто не говорил мне этих мучительных и одновременно целительных слов раньше?! Куда смотрели критики, искусствоведы, мои коллеги по цеху?! Это просто счастье, что я встретил вас! Вы открыли мне глаза! Вы, именно вы вдохнете в меня новую жизнь!
Вообще-то, в ее планы не входило становиться музой великого художника, но Великогора, кажется, не оставил ей выбора. Твердой рукой он вцепился в ее запястье.
– Сима, вы должны спасти во мне мастера! Станьте моей… натурщицей!
– Я не могу.
– Можете! Моя жизнь – в ваших руках! Хотите, я встану на колени?
Господи! Только коленопреклоненного художника ей не хватало! Интересно, все люди искусства такие экзальтированные или только этот? Сейчас он и в самом деле грохнется перед ней на колени…
– Не надо, господин Великогора, – простонала она. – Я согласна.
– Для вас я просто Глеб, – сказал он с достоинством. – Когда мы сможем приступить?
Еще минут пятнадцать Симе пришлось обсуждать с художником детали их будущего сотрудничества. В принципе он оказался неплохим человеком, если не принимать во внимание склонность к эпатажу.
– …Это будет нечто особенное, Сима! Кстати, так как же все-таки звучит ваше полное имя?
– Симона. – Теперь пришла ее очередь заливаться румянцем.
– Симона! Я так и знал! Вы не представляете, как идет вам это имя! – Великогора, в который уже раз, припал к ее руке в поцелуе. – Господи! Какие изящные пальцы! Вы не носите колец?! Это гениально! Женские руки без украшений – это так чувственно, так первобытно…
– Глеб, простите, но меня ждут друзья. – Сима осторожно высвободила свою ладонь.
– Да, да, я понимаю, я не единственный, – сказал художник ревниво. – Но учтите: я лучший! Благодаря мне вас узнает вся страна. Да что там страна! Все человечество! Симона, я ваш раб!
– До встречи. – Сима поспешно отошла от маэстро, опасаясь, что он может снова попытаться бухнуться на колени.
Илья вполуха слушал болтовню Анжелики и лениво оглядывался по сторонам.
Знакомые все лица. Многие из присутствующих регулярно мелькали на экранах телевизоров и на страницах модных журналов. Многих он знал лично. Ничего нового. Илья старательно скрывал скуку за вежливо заинтересованной улыбкой. С гораздо большим удовольствием он провел бы этот вечер с Симой, валяясь на надувном матрасе перед телевизором. Но этот светский раут – часть его жизни. Нужно относиться к нему как к работе, как к неизбежному – с неизбежным проще мириться.
– Илюша, посмотри, это же сам Пигулевский! – вывел его из задумчивости восторженный шепот Анжелики. – Ты не представляешь, как он хорош в роли Градова!
Илья понятия не имел, кто такой Пигулевский и кто такой Градов, но на всякий случай кивнул. Его больше интересовали присутствующие на банкете дамы, чем Пигулевский и Градов, вместе взятые.
– Илья, я просто обязана с ним пообщаться!
– С кем?
– Да с Пигулевским!
– А, ну пообщайся… – Он с трудом удержал зевок.
– Надеюсь, ты не будешь ревновать?
– Буду.
– Ты просто чудо! – Анжелика поцеловала его в щеку и упорхнула.
Илья сделал глоток шампанского, огляделся в надежде найти кого-нибудь, с кем можно скоротать этот скучный вечер. Его внимание привлекла женщина в рубиновом атласном платье, оставляющем открытой загорелую спину.
Его мать всегда относилась к женщинам, рискнувшим надеть подобного рода наряд, с изрядной долей скепсиса.
«Нужно обладать идеальными пропорциями и великолепной осанкой, чтобы иметь смелость появиться в свете с обнаженной спиной. Выпирающие лопатки никого не красят».
Незнакомка имела и идеальные пропорции, и королевскую осанку. Илья скользнул взглядом по натянутому, как струна, позвоночнику – от затылка до поясницы, где атлас кожи переходил в атлас платья.
Хороша!
Даже мама не нашла бы в ней изъяна.
Незнакомка стояла в обществе двух мужчин. Одного из них Илья знал. Егор Киль – алюминиевый король.
«Алюминий – не самый лучший металл для обрамления такого бриллианта», – подумал он с сарказмом.Сима едва успела перевести дух после общения с не в меру эмоциональным художником, как оказалась в кольце мужчин. Виталий Борисович словно в воду глядел, когда говорил, что ее ждет успех. К сожалению, он не смог предвидеть масштабов этого успеха. В течение часа ей ни на секунду не удавалось побыть одной. Почему-то ее новоявленных поклонников не отталкивала ни ее нестандартная внешность, ни ее очевидная беспородность.
Она получила несколько предложений, касающихся работы, в основном в модельном бизнесе. Надо же! Она – и модельный бизнес. С ума сойти!
Ей предлагали покровительство и золотые горы. Точнее, горы не золотые, а алюминиевые, поскольку предложение исходило не от кого-нибудь, а от самого Егора Киля, алюминиевого магната.
Егор Владимирович Киль – «для вас, Сима, просто Егор», – представительный сорокалетний мужчина, вот уже несколько минут держал ее ладонь в своей руке и говорил какие-то романтические, совершенно не соответствующие его статусу и возрасту глупости про любовь с первого взгляда. Она как раз размышляла, как бы потактичнее отделаться от назойливого поклонника, когда почувствовала чей-то взгляд. Еще не успев обернуться, девушка уже знала, чей это взгляд…
– Простите, мне нужно идти, – сказала она алюминиевому королю.
– Сима, подождите…
Больше она ничего не слышала. Ей предстояло сделать то, ради чего она затеяла всю эту авантюру.Илья не сводил взгляда с незнакомки – рано или поздно она обернется.
Он дождался.
Женщина повела обнаженным плечом, обернулась…
Хрустальный бокал в его руке налился свинцом. Так же свинцово тяжело билось его сердце.
Женщина сощурила золотистые глаза.
Этот цвет и эта кошачья манера щуриться… Он знал только одну женщину, которая…
Но этого не может быть!
Мгновение – и она ему улыбнулась.
Илья успел несколько раз умереть и заново родиться за то время, которое понадобилось ей, чтобы преодолеть разделяющее их расстояние.
«Она… не она», – билась в голове единственная мысль.
– Здравствуйте, господин Северин.
Теперь уже не оставалось сомнений, что эта ослепительная женщина – его Сима. Когда с ней произошла эта поразительная метаморфоза? Этот колючий взгляд, вздернутый подбородок, ироничная улыбка…
– Вы меня не помните? Опять амнезия?
– Сима…
– Так все-таки помните? Какое счастье! – Алые губы изогнулись в саркастической усмешке.
– Сима, позволь мне…
– …все объяснить, – закончила она за него. – Не стоит, я все знаю. «Полное погружение» – красивое название для такого некрасивого поступка.
Ей вдруг захотелось выплеснуть шампанское в его растерянную физиономию. Это было бы эффектно. Инке бы точно понравилось.
Сима сжала кулаки, ногти больно впились в ладонь.
Нет, она не станет уподобляться таким, как он. Она не станет унижать другого человека. Пусть даже такого подонка, как Илья.
– Илюха! Ну почему тебе все время достаются самые красивые женщины?! Познакомь меня немедленно с этой очаровательной нимфой! – раздался за спиной веселый голос.
– А вот и предводитель передовой бригады грузчиков! – Сима радостно улыбнулась. – Здравствуйте, Вовочка! Помнится, вы разрешили себя так называть. Как поживаете?
Данченко растерянно крякнул и покраснел:
– Сима? Это вы?
– Я, – она кивнула. – Не нужно так волноваться. Я просто хотела спросить: вы не в обиде, что потеряли по моей вине десять тысяч долларов? Поверьте, если бы я знала, что вы так высоко оценили мое целомудрие, то ни за что не отдалась бы вашему товарищу.
– Сима, пожалуйста, – на ее запястье жестко сомкнулись пальцы, – выслушай меня.
Она стремительно развернулась и оказалась в объятиях Ильи. Холодные серые глаза смотрели на нее в упор. Как же она ненавидела его в это мгновение! И за этот взгляд, и за мучительные прикосновения, и за то, что он просто так, забавы ради, изувечил ее душу…
– А вам, господин Северин, я хочу сказать, что вы негодяй и подонок! – Она ослепительно улыбнулась.
– Дай же мне сказать, черт возьми! – Пальцы на ее запястье сжались сильнее.
– Я так понимаю, причинять боль другим – это ваше маленькое хобби? – Она выразительно посмотрела на свою руку.
Хватка ослабла.
– Нам нужно поговорить. – Тон, которым это было сказано, мог бы сойти за просительный, если бы не тяжелый взгляд.
– Я уже все сказала. Всего хорошего, господа. Не могу сказать, что общение с вами доставило мне удовольствие. – Сима бросила последний взгляд на Илью и ушла.
Быстрее! Где тут у них дамская комната? Ей необходима хотя бы видимость уединения. Она сказала все, что хотела. Ей невыносимо тяжело скрывать обиду и боль за маской веселья и сарказма. Она всего лишь женщина. Ей нужно поплакать…– Приплыли… – потрясенно произнес Данченко. – Илюха, я ничего не понимаю. Как она узнала?
Северин смотрел на друга невидящим взглядом. Было непонятно, зол он или расстроен.
– Илюха! – позвал Вован.
Северин задумчиво посмотрел на бокал шампанского в своей руке. Послышался треск – тонкий хрусталь разлетелся на мелкие осколки, золото шампанского смешалось с ярко-алой кровью. Розовая искрящаяся струйка сбежала на белоснежный манжет. Английская сорочка была безнадежно испорчена.15
Сима не знала, сколько времени просидела на тихо поскрипывающих качелях во дворе своего дома. Она плакала и вытирала слезы подолом вечернего платья. Нужно наконец встать и пойти домой, лечь на надувной матрас и забыть как дурной сон все происшедшее. Сима посмотрела на яркое звездное небо, всхлипнула. Вряд ли она забудет, но на сегодня с нее достаточно…
Оказалось – недостаточно.
Сима возилась с замком, когда послышался скрип – из-за приоткрытой соседской двери высунулось сморщенное личико соседки. Четвертый час ночи, а эта любопытная ведьма до сих пор на боевом посту!
– Здравствуйте, Леокадия Станиславовна, – устало сказала Сима.
– Гуляла, Симочка? – спросила соседка.
– Гуляла.
– Вот и Ксения гуляла. – Старушка пошире приоткрыла дверь и как-то странно посмотрела на Симу. – Догулялась! – добавила она после драматической паузы.
– Вы о чем, Леокадия Станиславовна? – Замок никак не желал открываться. Придется, наверное, покупать новый.
– А нет больше Ксении-то. Убили ее…
– Как – убили? – Ключ выпал из ослабевших пальцев.
– Да вот, болталась, как ты, по злачным местам с сомнительными кавалерами и напоролась… – сообщила соседка с плохо скрываемым злорадством. – Говорила я мамашке ейной: «Упустишь девку». Да только кто нынче к старикам-то прислушивается! Ты вот тоже после смерти бабушки, царствие ей небесное, ведешь себя неподобающе. Смотри, Сима, – старуха ткнула в ее сторону скрюченным пальцем, – допрыгаешься, как Ксения! Я ж, когда ее на дорожке увидела с ножом под ребрами, грешным делом подумала, что это ты.
Господи, что говорит эта ненормальная?! Кому могла помешать несчастная Ксюха? Зачем ее убивать, да еще так… ножом?
– Фигуры у вас с ней одинаковые, ногастые. Платье на ней, опять же, твое, красное. Такое платье за версту видать. А еще хвост этот уродский нацепила – вылитая ты, ежели не присматриваться. Да где ж там присматриваться, когда темно! – Леокадия тарахтела без умолку. – Я, как увидела тебя, то есть ее, чуть прямо там инфаркт не получила.
Очень медленно до Симы стал доходить смысл сказанного.
– Где ее нашли? – спросила она упавшим голосом.
– Да на дорожке, возле стройки.
– Когда?
– Часов в десять. Я, как увидела, что к дому «Скорая» с милицией подъехали, так сразу выскочила, посмотреть, что да как… – Леокадия Станиславовна возбужденно потерла руки. – А ведь еще совсем молодая девка была! Ей бы жить да жить…
– Спокойной ночи. – Под настороженно-неодобрительным взглядом Сима кое-как справилась с замком и захлопнула за собой дверь.
Несколько секунд она стояла в кромешной темноте, прижавшись взмокшей спиной к стене. Сердце трепыхалось где-то в горле, и от его трепыхания нечем было дышать. Дрожащей рукой Сима нашарила выключатель – загорелся свет.
В зеркале отразилось ее белое от страха лицо. Ксюха была в ее платье, вышла из ее подъезда, у них похожие фигуры и одинаковый рост. Плюс шиньон… В темноте их спутала даже наблюдательная Леокадия.
Полтора месяца назад ее, Симу, кто-то преследовал на той самой дорожке.
И в метро ее кто-то столкнул на рельсы.
Совпадения?
Слишком много совпадений!
Вдруг до Симы дошло, что она одна в квартире за хлипкой фанерной дверью с простеньким замком. Соседи – пенсионеры. От них помощи не будет, если убийца поймет, что совершил ошибку, и вернется завершить начатое. Нет никаких сомнений, что произошла ошибка, что убить должны были не Ксюху, а именно ее. Выходит, Илья был не прав, когда говорил, что ее не за что убивать, что до нее никому нет дела. Выходит, кому-то есть дело… И дело это не терпит отлагательств. И этот кто-то обязательно вернется… А может, он уже вернулся? Может, пристроился где-нибудь в подъезде и ждет? Или не в подъезде, а в ее квартире?
Чтобы не закричать, Сима зажала рот рукой. Только не паниковать! Спокойно, спокойно… Она оттолкнулась от стены, взяла в руки зонтик. Так себе оружие, но за неимением лучшего… На ватных от страха ногах она прошла на кухню, включила свет – никого. В гостиной, туалете и ванной тоже пусто. Сима выглянула на балкон, отдернула шторы и, только окончательно убедившись, что, кроме нее, в квартире никого нет, без сил упала на матрас.
Поиски киллера в собственной квартире деморализовали ее окончательно. Неизвестно, как долго она просидела, обхватив колени руками и бездумно глядя перед собой, пока к ней не вернулась способность соображать.
Инка! Нужно срочно позвонить подруге. Они так и не встретились на вечеринке. Где она сейчас может быть? Сима набрала знакомый номер и долго вслушивалась в длинные гудки. Наверное, Инка оставила где-нибудь мобильный, она часто его теряла. Сима уже собиралась положить трубку, когда в ней что-то щелкнуло.
– Алло! – послышался бодрый и, как ей показалось, довольно трезвый голос.
– Инка! – заорала Сима в трубку. – Инка, мне нужно, чтобы ты приехала! Срочно!
– Сима? А ты сейчас где?
– Я дома. Приезжай!
– А что за спешка? Ты решила свои проблемы?
– Да, решила! Но у меня возникли новые, гораздо более серьезные! Инка, меня кто-то хочет убить! – Она не выдержала и разрыдалась.
– Спокойно, Сима! Ты что, пьяна?
– Господи, да нет же!
– Хорошо. Тогда скажи, с чего ты решила, что кто-то хочет тебя убить? И учти, я сейчас в обществе потрясающего мужчины, и нужны очень веские аргументы, чтобы я отказалась от этого общества.
– Сегодня вечером убили Ксюху Половицкую! – выпалила Сима.
Она рассказала все, что знала. И про платье, и про искусственный хвост, и про незнакомца, который ее преследовал, и про метро.
– Может, это просто совпадения, несчастный случай? – растерянно предположила Инка.
– Вот и Илья говорил, что это совпадения, но я-то знаю, я чувствую!
– Стоп! Сима, Илья был там? – заорала в трубку подруга.
– Да, он ждал меня на дорожке.
– А в метро?
– В метро его не было.
– Возможно, это ты так думаешь, что его там не было.
– Инка, ты о чем? – Сима почувствовала невероятную, просто чудовищную слабость. При чем здесь Илья?
– Послушай меня, только не перебивай! – заорала в трубку Инна. – Все эти вещи с тобой стали происходить именно тогда, когда в твоей жизни появился Северин. Ты сама говорила, что в первый раз он оказался поблизости, а потом явился в образе спасителя.
– Инка…
– Не перебивай меня! В метро он запросто мог столкнуть тебя под поезд. Мало ли подозрительных типов шляется в подземке?! На бомжей уже давно никто не обращает внимания!
– Зачем ему это? Зачем ему убивать меня?
– Зачем? – переспросила подруга слегка озадаченно. – Да мало ли зачем?! Зачем-то же он обманывал тебя! И потом, что мы знаем про этот закрытый клуб? Только то, что богатые мальчики играют в какие-то игры. А в какие игры? Может, смысл Игры заключается в том, чтобы убить несчастную одинокую девушку? Если с такой что-нибудь случится, никто шум поднимать не станет. И опять же, он видел тебя в красном платье. Кто еще видел тебя в нем?
– Только Илья и Данченко.
– Вот видишь! Они могли быть в сговоре, работать в паре. Один загонял тебя, как дичь, второй поджидал на темной дорожке…
– Господи… – прошептала Сима.
– Они опоздали на вечеринку. Я это точно знаю, я наводила справки. Они запросто могли убить Ксюху, приняв ее за тебя, и приехать на банкет.
– Этого не может быть! Все это слишком ненормально, чтобы быть правдой!
– А бизнесмен, переодевающийся бомжем, это нормально? – возразила Инка.
Раздался звонок в дверь.
Сима выронила трубку.
– Что происходит? Кто-то звонит? – орала трубка Инкиным голосом.
– Да, кто-то звонит, – ответила Сима и медленно, как во сне, подошла к двери, посмотрела в глазок, вспотевшими от страха ладонями потерла виски, на цыпочках вернулась обратно в комнату, поднесла трубку к уху.
– Это он… – сказала упавшим голосом и нажала рычаг отбоя.
Настойчивые трели не прекращались.
Сима вернулась в прихожую, прижалась влажным лбом к двери и закрыла глаза.
Так же внезапно, как начались, звонки прекратились. Сима едва перевела дух, как дверь стала сотрясаться от мощных ударов. Еще чуть-чуть – и она слетит с петель.
– Сима! Я знаю, что ты дома! Я видел свет в твоих окнах! – донесся до нее сердитый голос. – Открой немедленно, или я разнесу эту чертову дверь в щепки!
Он выполнит свою угрозу. Сима в этом ни секунды не сомневалась. Она уже поднесла руку к замку, но тут же отдернула. Метнулась на кухню, нашарила в шкафчике нож…
Хлипкая дверь наконец поддалась, и Илья вломился в крошечную прихожую. Он выругался, стряхнул с пиджака штукатурку, огляделся.
Сима затравленно жалась к стене, смотрела на него совершенно дикими глазами.
– Сима… – Илья сделал шаг.
Она отскочила, зашипела, как рассерженная кошка.
– Не подходи! – В ее правой руке, которую она до этого прятала за спиной, что-то блеснуло. Нож?!
– Ты решила защищать свою девичью честь с оружием в руках? – спросил он вкрадчиво. – Может, сначала поговорим?
– Убирайся! – Теперь она сжимала нож двумя руками.
– Глупая девочка! Разве этим можно остановить мужчину?
Быстрым движением он перехватил ее запястья, вывернул руку, отшвырнул нож в сторону.
Она осталась безоружной, но продолжала яростно сопротивляться. Она даже укусила его за руку, очень больно укусила. От неожиданности и боли Илья взвыл. Ему пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы в порыве бешенства не свернуть ей шею. Он скрипнул зубами, швырнул ее на матрас.
– Дикая кошка! Давай, в конце концов, поговорим!
Он плохо представлял, о чем будет говорить с ней. Просто там, на вечеринке, когда Сима бросила ему в лицо обидные слова и ушла, Илья вдруг понял, что не сможет жить спокойно, если не попытается ей все объяснить. Он не стал дожидаться, когда ему обработают порезы, просто обмотал руку носовым платком и ушел. Кажется, Анжелика пыталась его остановить. Кажется, он был груб с ней. Все, что происходило с ним после ухода Симы, было затянуто серой пеленой, ярким оставалось лишь непривычно болезненное чувство утраты. Чтобы избавиться от этого чувства, Северин битый час колесил по ночному городу.
Не помогло.
И тогда он принял решение.
– Я не желаю с тобой разговаривать! – Сима немного успокоилась, но по-прежнему настороженно следила за каждым его движением.
– Зато я желаю!
Какой жаркий сегодня выдался день! Илья ослабил галстук, снял пиджак. Она тут же испуганно уставилась на его окровавленный манжет.
– Ничего страшного, слегка порезался. – Илья закатал рукава рубашки. – Ты боишься крови?
Сима отползла на дальний край матраса.
Да, она боялась. Смертельно боялась его или того человека, которым он мог оказаться. Она не могла отвести взгляда от его рук.
Эти руки толкнули ее на рельсы?
Эти руки убили Ксюху?
Внезапно страх ушел, уступая место апатии. Сима устало прикрыла глаза.
Если Илья убийца, то очень скоро она это узнает. Интересно, как он собирается ее убивать?
– Сима, посмотри на меня. – Матрас качнулся под тяжестью опустившегося на него тела.
Она открыла глаза – Илья сидел совсем рядом, только руку протяни.
– Я знаю, что поступил непорядочно. – Чувствовалось, что каждое слово дается ему с трудом. – Когда мы с Вованом заключили это чертово пари, я еще не представлял, какая ты. Я воспринимал происходящее просто как игру, как увлекательное приключение.
Сима молчала – странная прелюдия к убийству.
– А когда я понял, что ты мне небезразлична, было уже поздно…
Она по-прежнему не проронила ни слова. Раньше Илья считал большим достоинством умение женщины молчать и слушать, но сейчас… Сейчас ее молчание выводило его из себя. И этот взгляд, напряженный и испуганный… У нее были все основания презирать его и ненавидеть, но бояться…
– У меня никогда не было такой женщины, как ты, – Илья коснулся ее щеки.
Она вздрогнула, но не отстранилась. Просто смотрела на него своими желтыми глазищами испытывающе и как-то странно, словно знала о нем что-то такое, о чем нельзя говорить вслух. Илья убрал руку и раздраженно потер колючий от неистребимой щетины подбородок.
– Зачем ты пришел? – вдруг спросила она.
Он сам до конца не решил зачем. Ему просто необходимо было ее увидеть. Может, прикоснуться к ней? Может, повалить ее на матрас и целовать до изнеможения, до тех пор, пока в легких не кончится воздух?..
Неожиданно он понял зачем.
– Сима, я хочу…
Договорить он не успел. Дверь распахнулась, и в квартиру, размахивая газовым баллончиком, влетела Инна.
– Немедленно убери лапы от моей подруги, подонок! – заорала она.
Илья перевел растерянный взгляд с одной девушки на другую.
– Сумасшедший дом… – пробормотал он, скрестив руки на груди. – Ты-то что здесь делаешь?
– Не твое собачье дело! – Инна нервно пританцовывала на месте, направив на него баллончик. – И имей в виду, урод, я уже вызвала милицию! Это на случай, если ты решишь и меня грохнуть, за компанию.
– За компанию с кем?
Определенно, сегодня выдалась ужасная ночь. Сначала Сима с ножом, потом эта ненормальная с газовым баллончиком. Кто следующий? Может, сам господин Шелест с гранатометом?
– Сима, ты в порядке? – Инна бочком, не сводя с Ильи настороженного взгляда, подошла к подруге. – Этот душегуб ничего тебе не сделал?
Сима молча покачала головой.
– Ну вот что, девочки, мне надоели эти странные разговоры про душегубов и милицию. – Илья встал.
– Сидеть! – завопила Инка.
– О господи! – вздохнул он. – Послушай, дорогая, может, ты позволишь нам с Симой поговорить наедине?
– Только через мой труп! – заявила Инка и поежилась.
– Ладно. Сима, можно я заеду к тебе днем?
– Нет! – безапелляционным тоном заявила Инка.
Илья пожал плечами. Ох, как некстати заявилась эта воинствующая фурия!
– Тогда всего хорошего, дамы. – Он улыбнулся Симе, подмигнул Инне и направился к выходу. В конце концов, его предложение слишком интимное, чтобы делать его при посторонних. Интересно, что общего у девочки из народа и дочери главного редактора модного журнала?
Он уже был на лестнице, когда за спиной раздался шум. Дверь распахнулась, и на площадку выбежала Сима.
– Илья… – Она остановилась в нерешительности.
Он посмотрел на ее босые ноги и почувствовал прилив нежности к этой растрепанной, потерянной девочке. Даже странно, что на вечеринке она показалась ему светской львицей.
– Ты простудишься, – Илья подхватил ее на руки.
Она больше не сопротивлялась, она даже обхватила его за шею, и Илья вдруг почувствовал себя по-идиотски счастливым.
– Что ты хотел мне сказать? – спросила Сима напряженным шепотом.
– Сейчас скажу. – Держать ее в объятиях, чувствовать ее срывающееся дыхание и не поцеловать – это было выше его сил.
Они целовались на лестничной клетке, как подростки, жадно и торопливо, точно боялись, что их застукают родители. Потом он еще долго не мог восстановить дыхание и мучительно вспоминал, что же хотел ей сказать.
– Сима, я куплю тебе хорошую квартиру, машину, одежду. У тебя будет все, что ты захочешь. Ты больше ни в чем не будешь нуждаться.
Она смотрела на него непонимающе.
– Мы станем видеться с тобой так часто, как только будет позволять моя работа.
Рука, ласкавшая его затылок, безвольно повисла.
– Ты предлагаешь мне содержание?
– Это не содержание, это поддержка. Я хочу быть с тобой…
– Это одно и то же. – Она отстранилась.
– Не понимаю, что в этом плохого? – Илья действительно не понимал. Ради нее он готов был отказаться от всех своих женщин. Он готов был остепениться. Что же ее так расстроило?
– Илья, отпусти меня, – попросила она.
– Сима, что происходит? Что тебя не устраивает? То, что я тебе предлагаю, – это нормально. Это стандартные отношения между мужчиной и женщиной…
– Мне не нужны такие отношения, – прошептала она.
– А какие отношения тебе нужны?
Она молчала. Впрочем, он уже знал ответ.
– Это исключено, – сказал он как можно мягче. – Я не собираюсь жениться в ближайшее время.
– Да, я понимаю. Отпусти меня, пожалуйста. – Ее голос был лишен всяких эмоций.
– Ты босиком, – возразил он.
– Это неважно. Я ухожу.
– Нет.
– Да. – Она была категорична.
– Ты нужна мне.
– Это неважно.
– Это очень важно.
– Уже нет. Отпусти меня, Илья.
Она больше не напоминала маленькую девочку, готовую бежать за ним босиком на край света. В этот момент она была похожа на женщину, принявшую решение. Удерживать ее силой бесполезно. Илья понял это, как только почувствовал произошедшую в ней перемену.
– Хорошо, – сказал он. – Сегодня у нас обоих был тяжелый день. Я понимаю, тебе нужно время. Я готов ждать сколько потребуется.
Он аккуратно поставил Симу на коврик у двери и поцеловал. Просто чтобы убедиться, что ничего не изменилось. Удостовериться, что она хоть и обижена, но по-прежнему ему доверяет.
Лучше бы он этого не делал.
Нет, она не отстранилась, не оттолкнула его руки. Она просто превратилась в манекен, в красивую, бездушную куклу. Он пытался поцелуем вернуть ее к жизни, а Сима смотрела на него равнодушным, застывшим взглядом.
– Я приду к тебе завтра, – сказал Илья.
После пытки поцелуем во рту остался горьковатый привкус, словно он только что выпил полынной настойки. Какая-то двадцатилетняя вертихвостка заставляет его, взрослого мужика, чувствовать себя беспомощным мальчишкой. Ладно, утро вечера мудренее. Они обсудят все завтра.
Почему-то в этот момент ему не пришло в голову, что утро и, стало быть, «завтра» уже наступило.– Ты все слышала? – спросила Сима.
– Конечно, не могла же я оставить тебя наедине с убийцей! – Инна смотрела на подругу с тревогой.
– Он не убийца. – Сима устало опустилась на матрас и обхватила ладонями замерзшие ступни. – Он сволочь, бабник, обманщик, но он не убийца.
– Откуда ты знаешь?
– Просто знаю, и все.
– В любом случае это не умаляет его вины перед тобой. Ой, Симка! Зачем ты побежала за ним?! Почему не послушалась меня?
Почему? Почему она, забыв о гордости, побежала за человеком, который однажды уже ее обманул? Потому что ей показалось, что он раскаялся. Потому что она поверила, что ему небезразлична. Потому что она его любила…
– Инка, мне нужно где-нибудь переночевать, – сказала Сима. Отвечать на риторический вопрос не было смысла.
– Никаких проблем! Едем ко мне. Давай переодевайся!
Пока Сима переодевалась в джинсы и свитер, пока собирала вещи, Инна задумчиво курила на кухне.
– Так ты считаешь, что вопрос с киллером по-прежнему актуален? – спросила она, когда они уселись в ее новенький «Фольксваген».
– Думаю, да. – Сима смотрела прямо перед собой.
– А кому нужно тебя убивать?
– Понятия не имею. Слушай, Инка, я понимаю, что подставляю тебя под удар, но я у тебя только переночую, а потом что-нибудь придумаю.
– Не говори ерунды! – возмутилась Инна. – Оставаться дома тебе опасно, значит, поживешь у меня, пока все не прояснится.
– Это исключено.
– Почему?
– Хотя бы потому, что Илья знает твой адрес, а я не могу его больше видеть.
– Это аргумент, – согласилась Инка.
– Мне, наверное, придется уехать из города, – задумчиво сказала Сима. – Найду работу где-нибудь в Подмосковье, сниму жилье…
– Вот оно – решение твоей проблемы! – Инка вырулила в сонный уютный дворик. – Ты поживешь за городом, у нас на даче.
– Я не могу.
– Можешь! Родители будут только рады, и ты прекрасно это знаешь. Возьмешь на месяц отпуск за свой счет, отлежишься на дне, свежим воздухом подышишь.
– А что потом?
– Да мало ли, что может случиться за месяц! Может, твоего киллера машина собьет. Может, он передумает. Может, ты встретишь мужчину своей мечты и он увезет тебя на Багамы.
– Однажды уже встретила… – Сима горько усмехнулась.
– Тот раз не считается. Первый блин всегда комом. Ну, выходи, приехали. Сейчас повалимся спать, а когда проснемся, будем решать, как жить дальше.16
Их разбудили настойчивые трели телефона. Рассерженная, невыспавшаяся Инка нашарила мобильный и зашвырнула его в угол спальни. Но не прошло и двух минут, как звонок повторился.
– Гады! В выходной день поспать не дают! – Инка выбралась из-под одеяла и подобрала с пола мобильный.
Ее «алло» прозвучало не слишком приветливо, но, похоже, звонившего это не смутило. Несколько минут она слушала собеседника, молча кивая, а потом протянула телефон Симе.
– Сам Глеб Великогора жаждет услышать твой ангельский голос, – сказала она удивленно, – даже номер моего мобильника где-то раздобыл.
Оказалось, что мастеру не терпится приступить к написанию Симиного портрета и он приглашает ее пожить в своем загородном доме, где, собственно говоря, и находится его мастерская.
– Ни фига себе! А ты полна сюрпризов! – присвистнула Инка, когда Сима передала содержание разговора. – Водишь дружбу с самим Глебом. А почему я ничего об этом не знаю?
– Мы с ним познакомились только вчера, на банкете, – оправдывалась Сима.
– И он тут же вознамерился написать твой портрет! А ты хоть в курсе, что к нему самые-самые в очередь выстраиваются? И многим он, между прочим, отказывает.
– Что-то такое слышала. – Сима потерла виски. Ей так и не удалось заснуть этой ночью.
– Симка, соглашайся! Даже не раздумывай! Мало того что ты войдешь в историю благодаря таланту гения, так еще и решишь на время свой «квартирный вопрос». Уж в доме Великогоры тебя точно никто искать не станет – ни киллер, ни Северин.
– А это удобно? Ну… то, что я буду жить в доме у почти незнакомого мужчины… Он не того?..
– Думаю, это очень даже удобно! Насколько мне известно, наш гений – закоренелый холостяк и ни в каких сомнительных историях ни разу не был замечен. Так что твоим чести и достоинству ничто не будет угрожать. Тем более что живет он не один, а с домоправительницей. Звони, пока он не передумал! Говори, что согласна.
– А моя работа?
– С работой все будет в порядке, я поговорю с отцом. Не думай об этом. Звони же!
Вечером того же дня за Симой заехал Глеб Великогора.
– Давай по-простому, без церемоний? Я просто Глеб, ты просто Симона, – предложил он, когда немногочисленные пожитки Симы были уложены в багажник огромного, похожего на броневик джипа. – Ну, на «ты»? Договорились?
– Договорились.
Глеб включил зажигание, и машина с ревом рванула с места. Сима вцепилась в ремень безопасности. Похоже, великий художник не признавал медленной езды.
Через пару минут оправдались самые худшие опасения – она доверила свою жизнь камикадзе. К моменту, когда джип затормозил перед трехэтажным особняком, Симу уже мутило от стремительной езды и от страха. Она даже не смогла оценить по достоинству совершенство жилища гения и красоту окружающего ландшафта. Только вскользь заметила склонность Глеба ко всему большому и монументальному.
Их встретила Лилия Михайловна, чопорная и молчаливая домоправительница. Она проводила девушку в гостевую комнату, спросила, не желает ли та чего-нибудь, и, получив отрицательный ответ, удалилась.
Сима осмотрелась. Комната была небольшой, но очень уютной, с выходом на просторную террасу.
Кровать, застеленная веселеньким клетчатым покрывалом. Клетчатые же шторки на окне. Простая, но удобная мебель из сосны – комод, шкаф, журнальный столик, кресло. Пушистый коврик на полу. Пасторальные картины на стенах. Сима присмотрелась: на картинах стояла размашистая подпись хозяина дома.
«Лучше бы он писал пейзажи», – мелькнула в голове крамольная мысль.
В дверь деликатно постучали.
– Войдите. – Сима оторвалась от изучения картин.
– Тебе нравится? – пробасил Глеб.
– Очень.
– Мне тоже. – Он почему-то грустно вздохнул. – Признаюсь, я начинал как пейзажист, но на пейзажах в наше время много не заработаешь, а жить на что-то надо.
Сима понимающе кивнула.
– Теперь вот изредка пишу для души. Пойдем, я покажу тебе свою мастерскую, а потом будем ужинать.
Мастерская оказалась огромным залом, залитым розовым закатным светом. Благодаря огромным, почти во всю стену, окнам естественное освещение было идеальным.
– Вот, святая святых. – Глеб с гордостью окинул взглядом свои владения. – Хочешь посмотреть поближе?
Сима послушно переступила порог мастерской. Она не ожидала увидеть ничего нового, но была приятно удивлена. Среди заключенных в дорогие золоченые рамы претенциозных картин, явно выполненных на заказ, встречались совершенно другие работы.
Она остановилась у портрета взъерошенного, голопузого мальчугана с зажатым в чумазой руке яблоком. Мальчик выглядел живым и очень довольным. Яблоко весело подмигивало румяным боком. Картина была написана торопливыми, небрежными мазками, но почему-то казалась намного привлекательнее тщательно прописанных, прилизанных собратьев.
– Соседский мальчишка. Прошлым летом пришла блажь написать его портрет. – Глеб выглядел смущенным. – Знаю, это не самая удачная моя работа…
– А мне очень нравится. – Сима кончиком пальца провела по веснушчатой щеке мальчугана.
– Серьезно? – спросил Глеб со смесью надежды и неверия.
– Конечно, я не искусствовед и смотрю на твои картины с позиции обывателя, но, если бы мне предложили выбирать, я выбрала бы эту.
Глеб задумчиво пожевал нижнюю губу.
– То есть ты не будешь возражать, если я напишу твой портрет в такой… легкомысленной манере?
– Я буду только рада.
– Тогда решено! Завтра же приступим! А сейчас – ужинать! Лилия Михайловна изумительно готовит.* * *
Прошло уже две недели.
Сима исчезла. Словно испарилась.
Дома она не ночевала – Илья это знал наверняка, потому что несколько дней караулил до поздней ночи у ее подъезда.
Черт! Из-за ее глупых капризов он не находит себе места. Надо бы думать о делах, а он никак не может выбросить из головы эту упрямую желтоглазую кошку. Всю жизнь провела на помойке, а запросы как у королевы! В конце концов, он взрослый мужчина, деловой человек. Он не может позволить себе идти на поводу у ее глупых, а главное, нереальных желаний. Все! Его терпению пришел конец!
Инна как раз закончила редактировать статью, когда в кабинет без стука ввалился Северин.
– Принесла нелегкая… – процедила она сквозь зубы вместо приветствия.
– Я тоже рад тебя видеть, – Илья холодно улыбнулся. – Мне необходимо поговорить с Симой.
– Ну, ты не одинок в своих желаниях, – злорадно заметила Инна. – Сима с некоторых пор пользуется большой популярностью. Вот и господин Киль тоже очень хочет ее увидеть. Странно, что она не горит желанием общаться с такими роскошными мужчинами.
– Может, для меня она все-таки сделает исключение? – спросил Илья.
– Ничего не выйдет, – Инна отрицательно покачала головой. – Вы, господин Северин, в черном списке.
– Плевать я хотел на списки! – Он начал выходить из себя. – Я хочу увидеть Симу!
– Да? – Инна вскинула бровь. – А Сима не хочет тебя видеть.
– Скажешь, где она?
– Ни-за-что!
– Стерва!
– Лицемер!
– Тогда хотя бы передай, что я ее искал. – Илья устал от этого бестолкового разговора, но уходить просто так, несолоно хлебавши…
– Всенепременно! – Инка заправила челку за ухо и уставилась на монитор компьютера.
Хлопнула входная дверь – от стены отвалился кусок штукатурки.
– Вот урод! – пробормотала она себе под нос.
На этот день у нее еще была запланирована уйма дел. Девушка выключила компьютер и встала из-за стола. Сегодня она приглашена в гости к самому Великогоре, но перед этим нужно заскочить на квартиру к Симе, забрать кое-какие книги. Какой-то там экзамен у нее на носу.
Инна брезгливо пнула носком туфли кусок штукатурки:
– А ремонт всего месяц назад сделали. Хреновый ремонт!– Глеб! Я больше не могу! Отпусти ты меня, ради бога! – Сима поерзала на страшно неудобном стуле. – Ну дай хоть пять минут передохнуть!
– Сидеть! – раздалось из-за мольберта. – Через полчаса свет уйдет, тогда и отдохнешь.
– Тиран, – вздохнула она.
– А ты халтурщица!
– Я не халтурщица, я натурщица.
– Вот я и говорю, натурщица-халтурщица.
С улицы донесся рев подъезжающего автомобиля. Сима обернулась к окну:
– Инка приехала! Глеб, имей совесть! Позволь хоть поздороваться с лучшей подругой!
Великогора высунул голову из-за мольберта и сердито нахмурился:
– Угораздило же меня связаться с такой легкомысленной особой! Ладно уж, иди. Я тоже скоро буду.Инна неспешно шла по выложенной фигурными плитками дорожке.
– Привет! – Сима чмокнула подругу в щеку. – Как добралась?
– А что тут добираться?! – пожала та плечами. – Где мы можем поговорить без свидетелей?
– Пошли к бассейну, – сказала Сима, слегка удивленная такой таинственностью. – Глеб все равно еще занят.
– У меня сразу три новости, – заявила Инна, как только они уселись в удобные плетеные кресла.
– Боюсь даже спрашивать, какие.
– Видишь ли, я сама толком не поняла, какие они, хорошие или не совсем. – Инка вытянула перед собой длинные ноги и прикрыла глаза. – Приходил Северин, – наконец заговорила она. – Требовал, чтобы я сообщила, где тебя можно найти.
– А ты?
– А я его послала. – Инка приоткрыла один глаз. – Правильно?
– Правильно, – Сима кивнула.
У нее было достаточно времени, чтобы обдумать происшедшее. Сначала она просто хотела забыть, но теперь… Теперь сознательно культивировала, холила и лелеяла в себе одно-единственное чувство.
Ненависть. Именно ненависть не позволяла ей развалиться на мелкие куски от боли, а продолжать жить и строить планы на будущее. Долгими бессонными ночами ненависть была ее единственной собеседницей и советчицей. Возможно, не самой лучшей, но уж какая есть…
– Сегодня я была у тебя дома, – продолжила Инна, – и имела счастье пообщаться с твоей Леопардией. Узнала о себе много нового, но суть не в этом… Арестовали бывшего мужа Ксюхи – ну, того, что сидел. Синего или Серого, не помню.
– Сизого, – поправила Сима.
– Ну так вот, Сизому предъявлено обвинение в убийстве Половицкой.
– Он же сидит!
– Уже не сидит. Освободился месяц назад и взревновал Ксюху к ее новому кавалеру. В общем, он и убил в порыве ревности. Его взяли на следующий же день. Пьяный был в зюзю. Наверное, совесть замучила. Он сознался в убийстве.
– А нож?
– Нож не нашли. Да и мало ли куда Сизый его по пьяни мог выбросить! Главное, что он сознался. Понимаешь? На тебя никто не охотился! Хотели убить Ксюху. Ее, несчастную, и убили.
Сима задумчиво смотрела на пляшущие на поверхности бассейна солнечные блики.
– Значит, я все придумала? – сказала она. – Не было никакого убийцы?
– Выходит, что так. Просто у нас с тобой очень богатое воображение. Особенно у меня. Как вспомню, что Северина подозревала… Но это еще не все. – Инна потянулась за сумочкой. – Вот, это тебе, – она положила на стол визитку.
Сима взяла в руки пахнущий типографской краской прямоугольник.
Нотариальная контора «Степанцов и сын».
– Что это? – Она недоуменно взглянула на подругу.
– Это мне дала Леопардия. Вчера к ней заходил очень импозантный мужчина, просил, чтобы ты как можно скорее позвонила по одному из указанных телефонов.
– Нотариус? А зачем я понадобилась нотариусу? – Сима повертела в пальцах визитку.
– Я так понимаю, чтобы это выяснить, ты должна позвонить, – резонно заметила Инна. – А вот, кстати, и наш хлебосольный хозяин.
К бассейну спешил Глеб Великогора, на ходу поправляя изумрудно-зеленый шейный платок.Сима обратила внимание, что по случаю визита Инны он сменил джинсы и вытянутый свитер на элегантный льняной костюм.
– Хорош Глебушка! – вполголоса сказала Инна. – Только платочек ярковат. Не находишь?
– Тихо ты, – прошептала Сима. – Еще обидится. Знаешь, какой он обидчивый!
– Ну, знамо дело, капризен, как все гении.
– И не проси его показать мой портрет – незаконченные работы он никому не показывает, считает это плохой приметой.
– Надо же! Страсти какие! – Инка слегка одернула юбку. – Сразу видна творческая личность.
…В его квартире кто-то был – из-за неплотно прикрытой двери пробивался электрический свет. Илья посмотрел на часы – почти половина одиннадцатого. Для Аси поздновато, она предпочитает убираться у него днем. Илья вошел в квартиру, не разуваясь, прошел в гостиную. У окна спиной к двери стояла мать.
– Мама? Что ты тут делаешь? – спросил он удивленно.
– Здравствуй, сын! – Мама не обернулась.
По холодному тону и напряженной спине было понятно: она злится. И еще: мама никогда не приезжала без предварительного звонка, тем более в столь позднее время. Для этого она была слишком хорошо воспитана.
– Рад тебя видеть. – Илья бросил пиджак на спинку кресла. – Поужинаешь со мной?
– Ты же знаешь, я не ем после четырех. – Мама наконец обернулась.
– Как скажешь, – пожал он плечами.
– До меня дошли слухи о твоем недостойном поведении.
– Нетрудно догадаться, кто стал источником этих слухов, – усмехнулся Илья.
– Анжелика не находит себе места. – Мать посмотрела на него с упреком. – Бедная девочка рассчитывала на определенное внимание и уважение с твоей стороны, а вместо этого ты бросил ее одну на вечере и даже не потрудился объяснить свой ужасный поступок!
– Мама, мы с Анжеликой расстались, – сказал он устало.
– Именно поэтому я здесь. Изволь объяснить своей матери, что за блажь пришла тебе в голову? Чем не устроила тебя твоя невеста?
– Какая невеста?! Мама, я никогда не любил Анжелику.
– А речь идет не о любви. Речь в данном случае о браке. – Мать отошла от окна и уселась в кресло. – Любовь и брак, мальчик мой, – это две совершенно разные вещи.
– Значит, ты не любила отца, когда выходила за него замуж?
– Сейчас мы говорим не обо мне, но я отвечу на твой вопрос. Я уважала твоего отца, ну и, разумеется, испытывала к нему определенные нежные чувства.
– А я не испытываю к Анжелике абсолютно никаких чувств, и, пожалуйста, давай закроем эту тему. Я не маленький мальчик, мама, я в состоянии самостоятельно найти себе женщину.
– Надеюсь, речь идет не о той проходимке, с которой ты спутался в последнее время?
Илья внимательно посмотрел на свою мать:
– А ты, оказывается, хорошо осведомлена о моей личной жизни.
– Я мать, и я не могу спокойно наблюдать, как мой единственный сын ломает свою жизнь из-за какой-то… полукровки.
Илья вздрогнул, как от пощечины. Слышать такие оскорбительные и, по сути, расистские высказывания из уст собственной матери было дико. Неужели он так плохо ее знает?
– Насколько мне известно, – заметил он тихо, – мы тоже не дворянских кровей. Не понимаю, что дает тебе право отзываться так пренебрежительно о других людях.
Мама устало прикрыла глаза:
– Ты был рожден для лучшего.
– А лучшее – это Анжелика? Самодостаточная идиотка с вакуумом в голове?!
– Но ее родители…
– Да плевать я хотел на ее родословную! – Пожалуй, впервые в жизни Илья перебил свою мать. Она всегда являлась для него идеалом, женщиной, чьи взгляды и высказывания не подлежат сомнению, а уж тем более критике. – Мама, у меня выдался тяжелый день. Я устал, – сказал он примирительно. – Давай больше не будем обсуждать мои пристрастия? – Он подошел к матери, поцеловал ее в щеку. – Уже поздно, я отвезу тебя домой.
– Не трудись. Я вызову такси. – Мама посмотрела на него со смесью обиды и удивления. – Имей в виду, я категорически против твоей связи с этой… женщиной.
Илья помог матери сесть в машину. На прощание мать холодно кивнула ему, как чужому человеку. Он поднялся к себе. После неприятного разговора есть расхотелось. Илья задумчиво посмотрел на бутылку вина. Пить хорошее вино в скверном расположении духа – это кощунство. Илья плеснул себе водки.
Он поссорился с матерью. Вопрос – ради чего?
Чтобы оставить за собой право встречаться с Симой или чтобы оставить за собой право на ней жениться? Мысль о женитьбе с некоторых пор уже не казалась ему такой уж безумной. Наоборот, с каждым прожитым днем она становилась все более привлекательной.
В конце концов, он привык добиваться желаемого. Чтобы добиться Симы, придется на ней жениться, коль уж нет другого выхода…17
Кабинет нотариуса впечатлял. Обитые дубовыми панелями стены, массивная мебель, обтянутые зеленой кожей кресла, тяжелые хрустальные пепельницы на длинном столе – все это выглядело солидно, добротно и, на взгляд Симы, довольно тяжеловесно. Но в данный момент ее меньше всего интересовали особенности декора. Она потрясенно смотрела на сидящего напротив седовласого мужчину в дорогом костюме.
– Госпожа Вишневская, вам нехорошо? – участливо спросил нотариус. – Может, водички?
– Нет-нет, спасибо, я в порядке. Не беспокойтесь, – Сима жестом остановила попытавшегося встать из-за стола мужчину. – Просто мне нужно какое-то время, чтобы прийти в себя.
– Смерть отца – это большая трагедия, – ее собеседник печально покачал головой.
– Я его никогда не видела, – тихо сказала она. – Я считала, что он думать обо мне забыл.
– Как видите, не забыл. Он завещал вам все свое состояние. Речь идет о сумме с семью нулями. После выполнения всех необходимых формальностей вы станете очень богатой женщиной.
– Этого не может быть. – Слова оглашенного пять минут назад завещания набатом звучали в голове.
– В нашей жизни случается всякое. Уж поверьте моему опыту.
– Моя мать говорила, что он был простым кубинским студентом, бедным и бесперспективным.
– Ваша матушка ошибалась. Из телефонного разговора с адвокатом господина Маркоса я понял, что ваш отец обладал незаурядной деловой хваткой, – сообщил нотариус. – После окончания учебы в Москве он вернулся на родину, но уже спустя год эмигрировал в США. За прошедшие годы ему удалось создать промышленную империю. В сферу его интересов входили строительство и продажа недвижимости. Смею вас уверить: это весьма прибыльный бизнес в любой стране мира, а уж тем более в Соединенных Штатах. Ваш отец не вступал в брак. Вы его единственный ребенок. Когда встал вопрос о наследнике, он завещал все вам: деньги, ценные бумаги, свой бизнес.
– Отчего он умер?
– У господина Маркоса было неизлечимое заболевание крови. Увы, медицина оказалась бессильна.
Холодными как лед пальцами Сима потерла виски.
– А мой… отец оставил мне какое-нибудь письмо? – спросила она с надеждой. – Может быть, видеозапись?
– К сожалению, мне об этом ничего не известно, – ответил нотариус, – но послезавтра в Москву прилетает адвокат господина Маркоса – вы сможете спросить его об этом.
После прохладного полумрака кабинета солнечный свет показался Симе нестерпимо ярким. Она сощурилась, давая глазам возможность привыкнуть к смене освещения, потом осмотрелась в поисках ближайшей остановки.
Смешно. Она без пяти минут миллионерша, а денег в кошельке хватает только на троллейбус.
До Инки проще было добраться на метро, но с недавних пор она избегала подземки.Они сидели в маленьком уютном ресторане – Инна, Сима и Глеб.
Ужин был прощальным, а оттого немного грустным.
С момента вступления Симы в права наследования прошло два месяца. Все это время она крутилась как белка в колесе. Урегулирование множества юридических формальностей при ее нынешнем статусе было не самой большой проблемой. Гораздо больше нервов и сил отняли выпускные экзамены в институте.
– Симка, ты просто ненормальная! – удивлялась Инка. – Да купи ты себе этот треклятый диплом и не мучайся! Ты же теперь бо-га-тая женщина!
К мысли, что она богатая женщина, Сима привыкала с большим трудом. Она по-прежнему чувствовала себя крайне некомфортно в дорогих магазинах, куда чуть ли не каждый день затаскивала ее подруга. Теряла аппетит при виде цен в меню модных ресторанов, в которых почти каждый вечер они ужинали с Глебом. Вместо того чтобы купить собственный автомобиль или, на худой конец, вызывать такси, продолжала пользоваться общественным транспортом. Не потому что, разбогатев, стала вдруг скупой и прижимистой, а потому что никак не могла до конца осознать случившееся.
Она до сих пор жила в загородном доме Глеба, отдав свою квартиру в полное распоряжение Вадика.
– Симона, я тебя никуда не отпущу, – заявил Глеб, когда узнал о ее намерении переехать в гостиницу. – Ты моя муза! Благодаря тебе я обрел второе дыхание, познал самое себя. И потом, твой портрет еще нуждается в доработке.
Сима согласилась: жизнь за городом, в добровольной изоляции, ее полностью устраивала.
– Симочка, а может, ты все-таки передумаешь? – уже в который раз спросила Инна. – Чужая страна, дикие нравы! Зачем тебе уезжать?
Сима задумчиво посмотрела на пламя свечи.
– Я не могу остаться, – сказала она тихо.
– Пусть улетает, не нужно обрезать ей крылья, – вмешался Глеб. – Ты ведь будешь нас навещать, Симона?
– Конечно, и вы тоже будете меня навещать.
– Не знаю, как эта вертихвостка, – Глеб со смесью раздражения и нежности взглянул на Инку, – а я обязательно к тебе приеду. Вот как только устроишься на новом месте, так я и приеду.
– Вертихвостка тоже приедет, – проворчала Инка. – Может, хватит о грустном? Давайте наконец ужинать, а то вино скиснет от нашего упаднического настроения. – Она подняла свой бокал и подмигнула Симе: – Предлагаю выпить за начало новой жизни!
– Инна, ты отвезешь меня в магазин, где продаются дорогие вина? – спросила Сима, когда ужин подходил к концу.
– Это вопрос не по адресу, – заявил Глеб. – Никто в этом городе не разбирается в винах лучше, чем ваш покорный слуга.
Инка саркастически хмыкнула.
– Какой суммой мы ограничены? – справился Глеб, не обращая внимания на Инку.
– С недавних пор мы не ограничены в средствах, – невесело усмехнулась Сима.
– Ну, тогда я настоятельно рекомендую посетить какой-нибудь европейский аукцион. – Глеб в предвкушении потер руки.Торговля шла из рук вон плохо. Китайское барахло мертвым грузом лежало на прилавке. А тут еще этот дождь, будь он неладен!
Серафима с ненавистью посмотрела на затянутое свинцовыми тучами небо. Если в ближайшее время бизнес не наладится, она не сможет оплачивать лечение внука Васьки в реабилитационном центре. Врачи говорят, что мальчика можно поставить на ноги, но нужны дорогие лекарства, массаж, физиотерапия, занятия с инструктором по лечебной физкультуре.
Где же взять такие деньги? Она старается изо всех сил, работает как ломовая лошадь. Все без толку…
– Добрый день. – У ее палатки остановилась женщина в элегантном плаще. Из-за большого зонта ее лица практически не было видно.
– Какой он, к хренам, добрый?! – Серафима наметанным взглядом окинула одежду, купленную точно не на рынке. Спрашивается, что такая фифа делает у ее палатки?
– Вы меня не помните? – спросила женщина.
Серафима возмущенно засопела:
– Да с какой стати я должна помнить всех встречных и поперечных?!
– А я вас очень хорошо помню. – Незнакомка, казалось, совсем не обиделась. – Я вам должна деньги за кофточку. Вот, спасибо большое.
На мокрый прилавок лег пузатый бумажный сверток.
– Это еще что за новости? – Серафима опасливо взяла сверток в руки.
– До свидания и еще раз спасибо.
– Э-э! Постой-ка!
Плотная бумага наконец поддалась, и из конверта выпали пачки стодолларовых купюр.
– Да что же это?! – ахнула Серафима.
Женщина обернулась:
– Однажды вы спасли мне жизнь.
– Что-то не припомню, чтобы кого-то спасала. Тебя звать-то как?
– Сима.
– Тезка, значит… Так ты та девчонка из метро?!
Серафиме никто не ответил – женщина ушла.
– Мать честная! Да здесь же целое состояние! – Дрожащими от волнения руками она смахнула доллары в пластиковый пакет из-под китайского пуховика. – Ну точно, ненормальная! Такими деньжищами разбрасывается! – сказала она сердито и разрыдалась.«Херес де ля Фронтера» 1775 года!
Вино, до сих пор живое, несмотря на свой почтенный возраст!
За подобные шедевры виноделия на мировых аукционах платят десятки тысяч долларов.
Илья с благоговейным трепетом взял в руки старинную бутыль.
Царский подарок!
Хотелось бы еще знать, от кого он и за какие заслуги.
Никакой сопроводительной записки. Никакого намека. Ясно одно: человек, сделавший такой подарок, разбирается в вине и явно не стеснен в средствах.
Илья бережно поставил бутылку на стол и уселся напротив.
– Эх, выпить бы тебя прямо сейчас, – сказал он с тоской. – Да, боюсь, совесть замучает. Тебя нельзя пить. Тебе нужно поклоняться. Ты тут постой пока, а я разберусь с кем-нибудь из твоих не столь титулованных собратьев. – Илья встал из-за стола и подошел к бару.
Нужно обязательно построить собственный дом, а то получается, сапожник без сапог. И чтобы обязательно был винный погребок. Нельзя же хранить «Херес де ля Фронтера» в баре.
Его раздумья нарушил телефонный звонок.
– Ты, кажется, хотел узнать, где сейчас находится Сима? – раздался в трубке полный сарказма голос.
Илья тяжело вздохнул:
– Да, Инна, я хочу знать, где Сима.
– А зачем, позволь полюбопытствовать?
– Я хочу жениться на ней.
На том конце провода долго молчали.
– Инна, ты меня слышишь? Теперь ты понимаешь, что мои намерения очень серьезны?
– Да, теперь я многое про тебя понимаю, – процедила она презрительно. – Жениться надумал? Именно сейчас? Раньше она годилась только для необременительных постельных отношений, а теперь, оказывается, на ней и жениться не зазорно!
– Я не понимаю, о чем ты? – Илья растерянно поскреб заросший щетиной подбородок.
– He понимаешь? – Он услышал сдавленный смех. – Знаешь, Илюша, поговорку: «Полюбите меня в черненьком, а в красненьком меня всяк полюбит»? Так это про тебя.
– При чем здесь черненькое и красненькое? Скажи мне, где Сима!
– Нетушки!
– Ты же собиралась сказать.
– Собиралась, а теперь передумала. Не видать тебе красненького как своих ушей!
Послышались гудки отбоя.
– Ненормальная! – Илья отшвырнул телефон.Инна аккуратно положила трубку на рычаг, вылила в стакан остатки водки, выпила залпом, закусила водку соленым огурцом и, только проделав все эти манипуляции, расплакалась. Сегодня был просто ужасный день. Утром они с Глебом проводили Симу в аэропорт, а днем она напилась.
Инна порывалась позвонить Илье всю прошлую неделю. Хотела рассказать ему о решении Симы уехать из страны. Она надеялась, что Северину удастся ее остановить.
Было во всем происходящем что-то чудовищно неправильное и несправедливое. Инну не покидала надежда, что эту «неправильность» еще можно исправить. Выпитая водка придала ей решительности. В конце концов, Штаты – это еще не край света. Илья запросто может слетать за Симой.
В тот момент принятое решение казалось ей единственно правильным. Ей и в голову не приходило, что Северин уже знает о богатстве, свалившемся на Симу. И что он может оказаться настолько расчетливым и корыстным.
А чем еще можно объяснить его такое странное и скоропалительное решение жениться? Он всегда заявлял, что супружеские отношения не для него.
– Дура ты дура, – Инна привычным движением заправила челку за ухо, – ничего-то ты в людях не понимаешь! Журналистка хренова!Часть II
1
Родина встретила ее проливным дождем. Говорят, начинать новое дело в дождь – к удаче.
Или это про свадьбу так говорят?
Неважно, свадьба – это ведь тоже своего рода новое дело…
Сима поудобнее устроилась на пассажирском сиденье такси и улыбнулась.
Вот она и дома! Она не была в России семь долгих лет. Понадобилось семь лет, чтобы она наконец посчитала себя готовой к возвращению.
Сима прикрыла глаза.
Воспоминания…
Она вспомнила, как все начиналось.
Молодая наивная девчушка, изъясняющаяся на ужасном английском, она чувствовала себя в Штатах очень некомфортно. У нее было столько денег, что хватило бы на несколько жизней. Ей бы радоваться, развлекаться, путешествовать, потакать всем своим слабостям. Но она, неожиданно для всех, выбрала совсем другой путь.
Сима в малейших деталях помнила тот самый первый совет директоров.
Восемь пар мужских глаз смотрели на нее со снисходительной доброжелательностью. Она была растерянна, плохо понимала, чего от нее ждут все эти мужчины в дорогих костюмах. Ее переводчик был молодым и непрофессиональным. Он знал русский немногим лучше, чем она – английский, говорил путано и не владел терминологией. Но даже той скудной информации, которой Сима смогла от него добиться, хватило, чтобы понять: ей уготована роль марионетки. Бизнес ее отца – в надежных руках. Она может расслабиться и получать удовольствие от жизни. Совет директоров обо всем позаботится за нее.
Сима не желала, чтобы кто-то принимал решения вместо нее. Пришло время повзрослеть.
Она улыбнулась широкой, стопроцентной американской улыбкой и потребовала профессионального переводчика. Ей предстояло серьезное сражение за свою независимость, и она хотела, чтобы присутствующие хорошо поняли каждое ее слово. Она не собиралась отступать. Компания принадлежит ей. Значит, она обязана научиться ею управлять.
Это было очень тяжело. Ее заявление восприняли как детскую блажь. Несколько лет ей пришлось доказывать свою состоятельность и компетентность. На несколько лет она забыла про отдых и сон.
Она училась. Она быстро овладела разговорной речью, но не остановилась на достигнутом. Она постигала грамматику и наняла педагога по сценической речи, чтобы избавиться от акцента. Она поступила в университет и медленно, шаг за шагом, постигала сначала азы, а потом и тонкости бизнеса. Все оказалось не так уж и сложно. Было бы желание. А уж желание ее было велико!
Наконец наступил момент, когда деловой мир принял ее как равную. За учебой и ежесекундным самоусовершенствованием Сима не заметила, когда стала бизнес-леди – профессиональной, расчетливой, жестокой и, что немаловажно, удачливой. Даже свою молодость и привлекательность она заставила работать на себя. Она больше не считала себя серой мышкой. Она узнала себе цену. За ней закрепилась репутация стервы, но стервы умной и очень красивой.
Сима сто раз могла устроить свою личную жизнь, но предпочитала оставаться в одиночестве. У нее имелись любовники, но не было любимого. Она ни к кому не привязывалась и шла к своей цели по осколкам разбитых мужских сердец. Она никогда не считала, сколько таких сердец лежит в пыли у ее ног. Целью Симоны Маркос был один-единственный мужчина. Ей понадобилось семь лет, чтобы собраться с силами.
Готовьтесь, господин Северин! Очень скоро вам снова предстоит «полное погружение». Только теперь оно вряд ли придется вам по вкусу.
Дождь прекратился. Выглянуло робкое весеннее солнце.
Сима открыла глаза и улыбнулась. Из-за поворота показалась усадьба Глеба.
На первый взгляд за прошедшие годы ничего не изменилось. Женщина подошла к массивным железным воротам, нажала на кнопку звонка.
– Ну, кого еще нелегкая принесла?! – послышался из динамика раздраженный бас.
– Открывай, Глеб! Это я, твоя муза!
– Моя муза уже вторые сутки из Москвы носа не кажет.
– Ах ты, коварный! – Сима засмеялась. – Стоило мне на каких-то семь лет исчезнуть, как ты уже обзавелся новой музой!
– Симона! Ты?!
– Да, это я. Может, впустишь меня наконец? Я, между прочим, только что с самолета…
Сима еще не успела договорить, как тяжелая дверь распахнулась и она оказалась в объятиях Глеба.
– Явилась! Иностранка-капиталистка! А что же не предупредила? Я бы тебя встретил!
– Сюрприз хотела сделать. – Сима счастливо улыбалась.
– Удался сюрприз! Дай-ка я на тебя посмотрю, муза ты моя американская.
– Ну как? Изменилась?
– Даже не знаю, что и ответить… – Глеб задумчиво пожевал нижнюю губу. – Кое-что ты, пожалуй, утратила. Нет-нет, выглядишь ты, Симона, просто великолепно. Настоящая светская львица! И красота, и шарм – все при тебе.
– А чего же мне тогда не хватает? – спросила она с любопытством.
– Наивности, чего-то детского во взгляде.
Сима невесело усмехнулась:
– Это вполне естественно. Наивность и большой бизнес – вещи несовместимые. Пришлось изживать…
– Жаль, – опечалился Глеб. – Незамутненность, она дорогого стоит.
– Незамутненность в наше время ничего не стоит, – неожиданно резко сказала Сима. – Может, продолжим нашу дискуссию в доме? – Улыбка на этот раз получилась вымученной.
Глеб хлопнул себя ладонью по лбу.
– Стоеросовая башка! Держу прекрасную даму на пороге. Прошу, за мной! – Он подхватил ее дорожную сумку и потрусил к дому. – Что-то вещичек маловато.
– Здесь только самое необходимое. Остальной багаж доставят позже. – Сима на своих высоченных шпильках едва поспевала за энергично вышагивающим Глебом.
– А ты тоже изменился, – сказала она, когда вызванная ее приездом суета немного улеглась и они с Глебом расположились на веранде. – Возмужал.
– Раздобрел, а не возмужал! – Он погладил себя по внушительному животу. – Надо же соответствовать своей могучей фамилии.
– Тебе идет.
Из худого, вечно взвинченного субъекта Глеб каким-то чудом превратился в солидного, импозантного мужчину. Приятные метаморфозы произошли не только с его комплекцией. Глеб сбрил остатки волос на голове, зато отрастил аккуратную бороду. В общем, Сима решила, что смена имиджа пошла ему только на пользу.
– Глеб, а что это ты до сих пор не пригласил меня в свою мастерскую? – спросила она. – Я, между прочим, горю желанием взглянуть на твои новые работы. Те, что я видела на выставке в Лиссабоне, меня очень впечатлили.
– Да что ты говоришь?! – Он самодовольно усмехнулся.
– Именно так. Я даже купила несколько пейзажей.
– С ума сошла! – возмутился Глеб. – Я бы тебе их подарил. Зачем покупать?
Сима виновато пожала плечами.
– Нет, все-таки бизнес портит людей! – не унимался Великогора.
– Глеб, а покажи мне мой портрет, – Сима предпочла сменить тему. – Я же его так и не увидела.
Художник замер со смущенно-виноватым выражением лица. Это что-то новенькое! Видеть смущение Глеба ей раньше не доводилось.
За забором послышался рев автомобиля.
– Инка! – Глеб поспешно вскочил на ноги. – Приехала наконец, негодница!
В распахнутые ворота стремительно влетела серебристая «Хонда».
– Это она у тебя вождению училась? – ехидно поинтересовалась Сима.
– Муж и жена – одна сатана! – Глеб расплылся в довольной улыбке, наблюдая, как Инна, чертыхаясь и на чем свет костеря ГИБДД, достает из багажника многочисленные пакеты.
– Представляешь, Гора, два раза уроды останавливали за превышение скорости! – Она сердито тряхнула короткими, выкрашенными в рыжий цвет волосами. – Я, видите ли, создаю аварийную ситуацию на дороге!
Наконец Инна разглядела за могучими плечами мужа Симу. Несколько секунд она изумленно молчала, а потом побросала все свои пакеты на землю и с радостным визгом помчалась к веранде.
– Вот кто нисколько не изменился, – счастливо улыбаясь, сказала Сима.
– И не нужно ей меняться. Я ее и такую люблю, сумасшедшую, – прошептал Глеб.
– Симка! Я не верю своим глазам! Вот сюрприз так сюрприз! – Инка повисла у нее на шее. – Надолго в наши края?
– Возможно, навсегда.
– Это хорошая новость. А где?.. – Инка завертела головой.
– Я пока одна. Собираюсь вложить деньги в российский бизнес, решила прозондировать почву, – объяснила Сима. – Моя команда прилетит позже.
– Надо же, как у вас там за бугром все серьезно! «Моя команда»! – Инка иронично усмехнулась, потом бросила быстрый взгляд на столик, на котором стояли чашки с недопитым кофе и одинокая вазочка с печеньем, и заорала: – Гора! Ты что, ее этой ерундой потчевал?!
– Так ведь у домоправительницы нашей выходной, – вяло отбивался Глеб.
– Ну и что?! В доме продукты перевелись?! В холодильнике полно еды, а ты человека одним кофе поишь!
Глеб жалобно посмотрел на Симу.
– Инка, успокойся, я совсем не голодна, – сказала та.
– Ну конечно! Рассказывай мне сказки! Пошли на кухню – ужин сварганим и посекретничаем заодно. А ты, Гора, – она ткнула пальцем в живот мужа, – собери пакеты. Вон по всему двору валяются!
– Можно подумать, это я их разбросал, – проворчал Глеб.
– Иди-иди, а то не посмотрю, что ты гений, такой скандал учиню!
– Кто бы сомневался. Угораздило же меня жениться на такой сварливой бабенке! – донеслось с дорожки.
Инка схватила Симу за руку:
– Пойдем. И не обращай внимания. У нас в семье принято в такой извращенной форме выражать нежные чувства.
Сима понимающе кивнула.
Когда три года назад Глеб и Инна решили пожениться, она не удивилась. Собственно говоря, к этому все и шло. Сима скорее испугалась, как два творческих человека со взрывными темпераментами уживутся под одной крышей.
Время показало, что уживались они очень даже неплохо. Самозабвенно спорили, ругались по пустякам, били посуду. Когда накал страстей достигал апогея, Инка хлопала дверью и уезжала в Москву, а Глеб закрывался в своей мастерской. Нескольких дней порознь им вполне хватало, чтобы одуматься и соскучиться друг без друга. Инка возвращалась в семейное гнездышко, Глеб выбирался из мастерской, и все начиналось сначала. Похоже, такие отношения устраивали всех. Хотя Симе очень хотелось узнать, что думают по этому поводу Инкины родители.
На просторной кухне царил кавардак. Горы немытой посуды, распахнутые настежь дверцы многочисленных шкафов, залитая сбежавшим кофе плита.
– Ну, Гора! Ну, засранец! – заорала Инка. – Нет, ты только посмотри на этот свинарник! Оставили одного на день, и вот, полюбуйтесь, во что он дом превратил! Гений хренов! Я ему сейчас устрою…
– Инка, – устало сказала Сима, – давай сегодня без сцен. Хочешь, я помогу тебе быстренько все убрать?
– А что, госпожа Маркос еще не забыла, как это делается?
– Госпожа Маркос вообще ничего не забывает. – Сима подтянула рукава шелковой блузки и подошла к мойке.
– Кстати, хорошая идея – взять фамилию отца. – Инка принялась изучать содержимое огромного холодильника. – Симона Маркос, звучит.
– Знаешь, лучше быть Симоной Маркос, чем Симоной Вишневской. – Сима включила воду. – И опять же, в России я какое-то время хотела бы сохранить инкогнито.
– Зачем? – сразу насторожилась Инна. – Ты до сих пор не отказалась от своей идеи фикс?
– Это не идея фикс, – ответила Сима, не отрываясь от мытья посуды. – Я просто хочу вернуть долги.
– Тоже мне, Монте-Кристо в юбке! Дался тебе этот урод! Забудь и живи дальше.
– He могу, Инна. – Сима уперлась мокрыми руками в мойку. – У меня будто сломалось что-то внутри. Понимаешь?
Подруга неуверенно кивнула.
– Ладно, – сказала она, – по всему видать, ты решила устроить Илье веселую жизнь. А как далеко ты собираешься зайти?
– Очень далеко.
– Подруга, ты меня пугаешь. Надеюсь, смертоубийство в твои планы не входит?
– Я его уничтожу, но не физически. Не переживай. Великолепную шкуру господина Северина я портить не стану.
– И на том спасибо! – саркастически усмехнулась Инка. – А то, знаешь, как-то не очень хочется передачи в тюрьму носить.
– Не драматизируй. Давай лучше ужин быстрее готовь, а то я с голоду умру.
– Ты же пятнадцать минут назад заявляла, что не голодна!
– Заявляла, – Сима согласно кивнула, – а теперь передумала.
– Как все-таки заграница развращает нашего человека! – простонала Инка.
Сегодня он непременно напьется в стельку.
Сегодня он имеет на это полное право.
Бракоразводный процесс был долгим и мучительным, но сегодня судья, в конце концов, поставил точку и Илья обрел долгожданную свободу.
Анжелика внакладе не осталась. За развод он выплатил ей весьма приличную компенсацию. Честно говоря, он готов был на гораздо большие жертвы, лишь бы избавиться от ярма женатого мужчины, но его адвокат так рьяно взялся за дело, что первоначально требуемая сумма уменьшилась почти втрое. Бывшей жене остались квартира и новый автомобиль. С этим Илья с легкостью смирился. Тем более что без крыши над головой он не остался. Он построил наконец свой дом. Сейчас там полным ходом шли отделочные работы, и пока Илье приходилось снимать жилье, но уже к Новому году он планировал переехать за город.
Зазвонил мобильный.
– Ну, как? – спросил Вован. – Тебя уже можно поздравить?
– Поздравляй, – милостиво разрешил Илья. – Можешь даже приехать, чтобы разделить со мной радость.
– Сегодня, к сожалению, не получится. Дела. А давай завтра?
– Хорошо, завтра так завтра. Но сегодня я все равно напьюсь.
– Святое дело, – засмеялся Вован, – полностью одобряю!
Илья отключил телефон и довольно ухмыльнулся.
Тогда, почти семь лет назад, он совершил непростительную ошибку, женившись на Анжелике. Он купился на старую как мир женскую хитрость.
Когда самозваная невеста однажды явилась в его офис, Илья почувствовал лишь легкое раздражение. Знал бы он, чем закончится этот визит…
Бывшая любовница села напротив и, не слова не говоря, положила перед ним какую-то бумагу.
– Это что? – спросил он без особого, впрочем, интереса.
– Справки от врача. – Анжелика забросила ногу за ногу.
– Не знал, что ты болеешь, – сказал он осторожно.
– Я бы не стала называть беременность болезнью.
– Не понял? – Илья почувствовал неприятный холодок в желудке.
– А что здесь непонятного? – Анжелика улыбнулась. – Я от тебя беременна, уже шестая неделя пошла. А это, – она кивнула на бумагу, – справка от гинеколога и заключение УЗИ. Не хотелось быть голословной, понимаешь ли.
– И что ты собираешься с этим делать? – задал Илья вопрос, который миллионы раз до него задавали другие мужчины своим беременным подругам.
Анжелика возмущенно фыркнула:
– Я ничего не собираюсь делать. Меня больше волнует, как собираешься поступить ты?
В эту секунду Илья понял, что попался.
Сопротивление бесполезно! Крепость окружена! Сдавайтесь!
Такой прокол в его бурной интимной жизни случился впервые. Но он случился, и с этим нужно что-то делать. Северин не из тех мужчин, что бросают беременных любовниц. Выход один – жениться.
Принятое решение не вызвало ни положительных, ни отрицательных эмоций, лишь тупое равнодушие и покорность судьбе. Возможно, если бы Сима не исчезла из Москвы и из его жизни, он не был бы так апатичен. Но Симы не было. Он знал это наверняка, потому что несколько раз разговаривал с ее соседями. Никто из них не мог сказать ничего конкретного.
«Собрала вещички и укатила в неизвестном направлении с каким-то мужиком на очень дорогой иномарке» – вот и вся информация.
Попытки поговорить с Инной успеха не принесли. Та наотрез отказывалась с ним общаться. Однажды, когда он был особенно настойчив, она даже вызвала охрану.
Илья уже подумывал обратиться в детективное агентство и, скорее всего, именно так бы и поступил, если бы не Анжелика со своей беременностью.– Ты хочешь, чтобы я на тебе женился? – спросил он прямо.
– Да, я не желаю, чтобы мой ребенок рос ублюдком.
– Хорошо. – Илья встал из-за стола и подошел к окну. – Дату свадьбы выберешь сама.
Он стоял спиной к Анжелике и, увы, не видел выражения ее лица в тот момент. Возможно, в противном случае он не был бы таким сговорчивым.
– Я хочу венчаться. – Тонкие руки обвили его шею.
– Нет. Только гражданская церемония. – Илья едва удержался, чтобы не стряхнуть эти руки.
– Почему?! – В голосе Анжелики послышалось раздражение.
– Потому что я так решил. А теперь извини, у меня много работы.
Ему не удалось избежать пышной свадьбы. Противостоять сплоченному тандему «мама – Анжелика» не было ни сил, ни желания. Мать даже не пыталась скрывать, как она довольна. Еще бы! Неразумный сын наконец одумался, внял ее словам. Немного жаль, что он отказался от венчания. Это выглядело бы так трогательно и так эффектно…
Собственную свадьбу Илья не запомнил или постарался побыстрее забыть. В памяти сохранились лишь заверения мамы, что все было очень стильно и очень достойно. Стоило ли сомневаться?! Все, за что бралась его мать, получалось стильно и достойно.
А потом – Илья еще не успел привыкнуть к статусу женатого мужчины – у его новоиспеченной супруги случился выкидыш. Причем именно тогда, когда он был в командировке.
Рыдающая Анжелика снова подсунула ему какие-то справки.
Собственно говоря, именно это его и насторожило. Он бы поверил в случившееся безо всяких справок, но настойчивое желание жены подтвердить сначала свою беременность, а потом внезапный выкидыш наводило на определенные размышления. В наше время можно купить любые документы.
Илья не стал обличать супругу в обмане. Не пойман – не вор. Но отсутствие беременности снимало с него принятые ранее обязательства. Илья сообщил Анжелике о своем намерении развестись.
Жена устроила истерику. Впрочем, этого Северин ожидал. Не ожидал он другого – того, что у мамы случится инфаркт…
Стоя в реанимационной палате и глядя на постаревшее, измученное лицо матери, он обещал, что, пока она жива, развода не будет. Он готов был обещать что угодно, лишь бы она поправилась.
Он держал свое обещание все эти годы. Формально они с Анжеликой оставались семейной парой. Они даже научились изображать счастливых супругов. О разладе в их отношениях знали только самые близкие.
А потом мама умерла…
Еще год, по инерции, Илья жил с Анжеликой, пока вдруг не осознал, что обязательства перед мамой он уже выполнил. И вот она, долгожданная свобода!2
Визит матери явился для Симы полной неожиданностью. Она лишь несколько дней назад переехала в свою новую квартиру.
Роскошный пентхаус стоил огромных денег. Покупка равноценной недвижимости в Нью-Йорке обошлась бы дешевле. Да, Москва стала очень дорогим городом. Впрочем, и Сима теперь богатая женщина и может себе позволить такую прихоть, как квартира в центре столицы.
– Здравствуй, дочка. – Никогда раньше мать не называла ее дочкой.
– Здравствуй. – Сима посторонилась, пропуская гостью в квартиру. – Проходи, располагайся. Я как раз варю кофе, или ты предпочитаешь чай?
– Пусть будет кофе. – Мать натянуто улыбнулась.
– Хорошо, я сейчас. Тебе с сахаром?
– Конечно, нет! – Мать звонко рассмеялась. – Это в твоем возрасте можно не беспокоиться о фигуре, а мне без диеты уже никак нельзя.
– Перестань, – Сима поставила перед ней фарфоровую чашку, – ты отлично выглядишь.
Она не покривила душой – ее мать практически не изменилась за истекшие годы: все та же по-девичьи стройная фигура и лишенное морщин лицо. Скорее всего, без вмешательства пластического хирурга дело не обошлось, но сути это не меняет. Мама свежа и молода.
– Ты тоже стала настоящей красавицей. Мужчины, наверное, прохода не дают?
Сима пожала плечами с равнодушием, которое присуще лишь женщинам, знающим себе цену.
– А эти великолепные пейзажи, чьи они? – Мать решила сменить тему.
– Моего друга.
Мать молчала – видимо, ждала пояснений.
– Это работы Глеба Великогоры.
– Не может быть! Я считала, что Глеб пишет исключительно портреты.
– Ты ошибалась, за границей он больше известен как пейзажист. Его картины пользуются большим успехом в Европе.
– У тебя хороший вкус, милая. – Мама ослепительно улыбнулась.
Полчаса они болтали о пустяках. Все это время Сима ждала, когда же речь зайдет о главном. Ее мать не из тех женщин, которые готовы тратить свое драгоценное время на светские беседы с некогда брошенным ребенком. Она пришла с конкретной целью.
– Сима, нам нужно серьезно поговорить, как матери с дочерью.
Запоздалое решение…
– Слушаю тебя внимательно. – Сима откинулась на спинку кресла, скрестила на груди руки.
– Вопрос очень щепетильный. Это касается моего мужа.
– Которого по счету? – невинно спросила Сима.
Мать предпочла проигнорировать колкость.
– Я говорю о Диего, твоем отце. – В уголках тщательно накрашенных глаз заблестели слезы не то скорби, не то обиды. Во всяком случае, выглядело все очень натурально.
Сима молчала.
– Надеюсь, ты согласишься, что в свое время он поступил некрасиво, бросив меня одну с малышкой на руках?
Видимо, тот факт, что она, в свою очередь, бросила «малышку» на попечение своей больной мамы, некрасивым поступком не считался.
Сима продолжала молчать.
Мать тяжело вздохнула и изящным движением смахнула набежавшую слезу.
– Диего ушел из жизни и не оставил мне никакой компенсации. Но я верю, что воспитала тебя порядочным человеком.
Сима изумленно выгнула бровь. Может, у мамы плохо с памятью и она забыла, что никогда не принимала участия в ее воспитании?
– Что ты хочешь? – спросила она.
– Думаю, будет справедливо, если половина наследства достанется мне и Вадику.
Сима с интересом посмотрела на женщину, называющую себя ее матерью.
– Мама, ты считаешь меня идиоткой? – спросила она вежливо. – Отец оставил все свое состояние мне – такова была его последняя воля. Скажи, с какой стати я должна делиться чем бы то ни было с совершенно чужим мне человеком?
Мать смертельно побледнела.
– Как ты можешь говорить такие страшные вещи?!
– Я говорю правду, а уж если она страшная, так это не моя вина. Это не я бросила своего ребенка.
Мать дернулась, как от удара.
– Хорошо, – сказала она после драматической паузы, – пусть я для тебя чужой человек, но Вадик…
– А что Вадик? Вадику я никогда не отказывала в помощи. Я оплачивала его учебу в Англии, я купила ему квартиру в Москве, подарила дорогую машину, дала денег на открытие собственного бизнеса. С Вадиком у меня очень теплые отношения. О чем ты говоришь, мама?
– Я ужасно ошибалась! В тебе нет ни капли сострадания!
– Наверное, это фамильная черта.
– Ты невыносима, как всегда! Я ухожу!
Все. Больше не было необходимости изображать любящую маму. Она никогда не испытывала материнских чувств к этой желтоглазой бестии. Уже в роддоме, взглянув на смуглую кожу и черные кудряшки дочки, она не почувствовала ничего, кроме отвращения. У нее был только один ребенок – Вадик, ее плоть и кровь. Только ради него она была готова на все.
– Мама! Это тебе, – Сима протянула ей чек.
Женщине захотелось ударить мерзавку, разорвать чек на мелкие клочки, но, взглянув на выведенные твердой рукой цифры, она передумала.
Сима наблюдала, как мать, брезгливо морщась, прячет чек в сумочку.
– Всего хорошего, – сказала она.
Мать ушла не прощаясь.
Илья в бешенстве мерил шагами кабинет, не обращая внимания на притихших замов. У него были очень веские основания гневаться. Контракт на строительство развлекательного центра сулил миллионные прибыли. Они боролись за него несколько месяцев. Вопрос был уже почти решен. И вот, когда до подписания договора осталось меньше недели, заказчик вдруг передумал.
– Выяснили, кто нас обошел? – спросил Илья.
С тем, что они проиграли, уже ничего не поделаешь, но знать, кто «увел» контракт, было нелишне. Подобное не должно повториться.
– Я навел справки, – сказал начальник службы безопасности.
– Поздновато спохватились. – Илья тяжело опустился в кресло. – Ну, и что выяснили?
– Некая компания «Максима-стройсервис». Зарегистрирована пять месяцев назад.
– Кто хозяин?
– Формально – Гальский.
– Гальский? – удивился Илья. – Он же ушел из бизнеса.
– По неподтвержденным данным, Гальский – подставное лицо, марионетка. У компании иностранные инвесторы.
– Что значит «по неподтвержденным данным»?! – возмутился Илья. – Я плачу вам зарплату за факты, а не за то, чтобы вы собирали слухи! Выясните, кто является хозяином этой «Максимы»!
Ему все больше не нравилась эта история. Фирма-однодневка. Хозяин, который предпочитает оставаться в тени. Что-то тут нечисто. Нужно обязательно во всем разобраться, и чем быстрее, тем лучше.Сима только закончила совещание, когда в ее кабинет буквально ворвался молодой мужчина. Она окинула вошедшего одобрительным взглядом. Костюм от Хуго Босс, элегантные очки, стильная стрижка – ничего общего с прежним «альтернативным» мальчишкой.
– Приветствую вас, госпожа Маркос! – Мужчина небрежной походкой подошел к Симе и поцеловал ее в щеку.
– Подхалим ты, Вадик. – Она легонько ткнула брата в бок.
Тот уселся прямо на ее стол и лучезарно улыбнулся:
– Ну, как тебе мой новый имидж?
– В целом очень неплохо. Только зачем ты очки нацепил?
– Как это – зачем? Для солидности. Видишь ли, сестрица, для владельца нотариальной конторы я выгляжу слишком юно, а это обстоятельство, как ты понимаешь, не способствует процветанию бизнеса. Вот и приходится прибегать ко всяким уловкам.
– Хочешь бесплатный совет, как выглядеть солидно?
– Ну, если бесплатный… – Вадик энергично закивал.
– Попробуй поменьше болтать.
– Ну, сестрица, ты даешь! Это ж с тобой, так сказать, в кругу семьи, я болтаю, а на работе я нем как могила.
Сима взглянула на наручные часы.
– Намекаешь, что у тебя мало времени? – спросил Вадик.
– Намекаю, что пора бы пообедать. Составишь мне компанию?
– Обижаешь! Я же именно за тем и пришел. Охота, понимаешь ли, покушать на халяву.
Сима звонко рассмеялась:
– Тогда пошли, халявщик…
– Вообще-то, я к тебе по делу, – сказал Вадим, когда не в меру обходительный метрдотель оставил их наконец одних.
– Я слушаю. – Сима отложила меню и посмотрела на брата.
– Хочу попросить тебя об услуге. У меня есть приятель, первоклассный юрист. Может, найдешь для него местечко в своем юридическом отделе?
– Надо подумать.
– Нечего тут думать! Ромка настоящий профи. Я за него головой ручаюсь.
Сима молчала.
– Ну, если уж начистоту, я ему кое-чем очень обязан, – добавил Вадик.
– Ты, значит, обязан, а расплачиваться буду я?
– Сестрица! Ну не будь ты такой занудой! Разве стал бы я тебе рекомендовать плохого человека?!
– Ладно, – согласилась Сима, – пусть он завтра подойдет. Только с самого утра. Скажем, в половине девятого, позже мне уже будет не до него.Роман, приятель Вадика, оказался высоким, худым и немного неуклюжим юношей. Он застенчиво улыбался Симе и нервно теребил узел галстука. Она была не особо сильна в юридических вопросах, поэтому на собеседование пригласила начальника соответствующего отдела. После двадцатиминутной беседы тот одобрительно кивнул. Сима вздохнула с облегчением: несмотря на всю свою любовь к брату, она не собиралась брать на работу некомпетентного человека.
– Вы нам подходите. Когда хотите приступить к работе?
– Завтра же, – претендент расплылся в счастливой улыбке. На гладко выбритых щеках появились по-детски наивные ямочки.
«Милый мальчик», – подумала Сима. Хотя из «личного дела» следовало, что «мальчику» двадцать семь лет. Он был лишь на год моложе ее.Госпожа Удача повернулась к Илье Северину спиной. Упущенный контракт не стал единственной неприятностью. Проблемы посыпались как из рога изобилия. Сразу три поставщика стройматериалов отказались сотрудничать с его компанией. Это было немыслимо! Никто, будучи в здравом уме, не пойдет на добровольный отказ от надежного и, что немаловажно, постоянного клиента. Но факт оставался фактом. Из-за перебоев с поставками стало сразу несколько объектов. Простой грозил серьезными неустойками.
Налаженные за годы работы связи словно кто-то обрезал невидимыми ножницами, и Илье очень хотелось узнать, чьи руки держат эти ножницы. Кто-то целенаправленно старался «утопить» его бизнес.
Проведенное расследование вывело на небезызвестную компанию «Максима-стройсервис». Удалось выяснить, что «Максимой» владеет американка, некая Симона Маркос. Но по-прежнему оставалось загадкой, что заставляет госпожу Маркос вести такую агрессивную политику по отношению к «Северному сиянию». Илья собирался выяснить это в самое ближайшее время.3
Он был с головой погружен в решение возникших проблем, поэтому приглашение на благотворительный Рождественский бал решил проигнорировать.
Бал уже не первый год устраивал Егор Киль, возомнивший себя Саввой Морозовым. Илья недолюбливал Киля. Да и Рождество католическое, а не православное. Что ему католическое Рождество?!
Его планы изменил телефонный звонок.
– Господин Северин, – голос был незнакомый, непонятно даже, мужской или женский, – вас интересует компания «Максима-стройсервис»?
– Допустим, – ответил Илья осторожно.
– В таком случае настоятельно советую посетить Рождественский благотворительный бал…
– Ну как? – Сима любовно погладила нежную, почти невесомую ткань вечернего платья того изумительного цвета, который принято называть «брызги шампанского».
– В целом неплохо, – ответила Инна.
– Неплохо? И только?! Платье от Армани не может выглядеть неплохо, оно должно выглядеть сногсшибательно! – усмехнулась Сима.
– Хорошо, оно сногсшибательно, – покладисто согласилась подруга. – Давай-ка побыстрее собирайся, а то мы опоздаем.
– Когда-то ты пыталась убедить меня, что опоздание – только на пользу.
– Если ты будешь собираться такими темпами, мы опоздаем часа на два. Предупреждаю, Гора ждать не любит!
– Да не боюсь я твоего Гору! – Сима еще раз посмотрела на платье от Армани и грустно улыбнулась.
Много лет назад она пришла на светский раут в самодельном платье. Она была глупой и наивной. Она пыталась взять штурмом неприступную крепость и потерпела поражение…
Сима открыла плоскую коробочку – на черном бархате тускло мерцал жемчужный гарнитур. Сегодня она будет во всеоружии. Сегодня неприступная крепость падет.Это была настоящая феерия света!
Деревья старинного парка украшали разноцветные гирлянды. Подъездную аллею освещали стилизованные под старину фонари. Снег загадочно мерцал в лунном сиянии и ярко искрился в свете фар дорогих автомобилей, подъезжающих к особняку, который в лучах прожекторов казался сказочным.
Лучшего места для проведения рождественского бала невозможно было представить.
В огромном зале царила атмосфера праздника и предвосхищения чуда.
Илья не разделял всеобщего возбуждения: он напряженно всматривался в пеструю толпу гостей и пытался вычислить звонившего. Он знал, что это напрасный труд, но ничего не мог с собой поделать.
Илья даже не взглянул на выряженного в ливрею официанта с подносом с шампанским: сегодня ночью Северину нужна ясная голова, он не станет пить.
Струнный оркестр заиграл что-то мажорное, перекрывая людское многоголосие, запела скрипка. На рождественской елке вспыхнули сотни разноцветных огоньков. Присутствующие восхищенно загудели. Илья равнодушно смахнул упавшее на рукав фрака конфетти, отвернулся от елки…
На пороге бального зала стояла женщина. На фоне огромного дверного проема она казалась хрупкой, как китайская статуэтка.
Илья не знал, что его здоровое, тренированное сердце способно сбиваться с ритма. Даже будучи ребенком, он не верил в фей, Дедов Морозов и прочую ерунду, но эта рождественская ночь заставила его поверить в чудеса.
Чудо стояло на пороге бального зала и смотрело прямо на него. Привычным жестом Чудо забросило за спину тяжелую «высокотехнологичную» косу и улыбнулось.Сима не думала, что это будет так тяжело.
Она увидела его сразу, как только вошла в зал. Казалось, что он ждал ее появления.
Он почти не изменился. Да и с чего ему меняться?! Жизнь не прошлась по нему асфальтоукладочным катком. Он не страдал и не терял. Ничего, очень скоро все изменится.
Сима решительно отбросила за спину косу и улыбнулась приближающемуся мужчине.
– Тебе идет фрак, – сказала она.
– А тебе идет коса, – отозвался он. – Где ты была все эти годы?
– Где я только не была! – усмехнулась Сима.
– Я искал тебя.
– Да? – Она едва заметно приподняла одну бровь.
– Да.
Илья осторожно взял ее за руку, просто чтобы убедиться, что она не плод его воображения.
– Ну, так вот она я. – Пальцы Симы едва заметно дрогнули в его ладони.
– Ты давно в Москве?
Она пожала плечами:
– Недавно. Можно сказать, что я попала с корабля на бал.
Сима огляделась.
– Кого-то ищешь? – Он надеялся, что вопрос прозвучал максимально нейтрально.
– Инку с Глебом, – ответила она, и Илья едва удержался от облегченного вздоха.
Она здесь одна, без спутника, и это вселяет надежду.
В голове роились сотни мыслей. Только одно он знал наверняка: сегодня ей не удастся исчезнуть. Больше он ее не потеряет.
Про таинственного анонима Северин и думать забыл. Какие, к черту, дела, когда счастье так близко?! Вот только что с ним делать, с этим счастьем? Вернее, он совершенно ясно представлял, что хочет сделать, но пока не знал, как этого добиться. Даже когда Сима была молоденькой, доверчивой девочкой, с ней было нелегко. А теперь…
Теперь она роскошная женщина, уверенная в своих силах, знающая себе цену. Ее нельзя просто сгрести в охапку и затащить в свою постель.
– Может, потанцуем? – предложила она.
– Я буду счастлив, – Илья склонил голову в галантном поклоне.
Сима иронично улыбнулась:
– Мне достался самый воспитанный кавалер.
– А мне – самая прекрасная дама.
Оказывается, он забыл, какие у нее глаза. А они необыкновенные! Золотые рыбки, резвящиеся на дне прозрачного ручья, – вот какие у нее глаза.
Илья мысленно усмехнулся: еще чуть-чуть – и он начнет изъясняться стихами, почище, чем незабвенный Александр Сергеевич. Интересно, все влюбленные такие идиоты или ему одному повезло?Сон не шел.
Илья с нежностью посмотрел на спящую рядом женщину – его женщину.
У них все получилось легко и естественно. Он привез ее в свой дом. Дом, который при ее появлении наконец-то проснулся и превратился в нормальное человеческое жилище. Даже ступени дубовой лестницы приветственно поскрипывали, когда он нес свою женщину на второй этаж.
А потом…
Он как-то смутно помнил, что было потом.
Помнил, как вынимал жемчужные булавки из ее «высокотехнологичной» косы. Помнил тяжесть и шелковистость отпущенных на волю волос. Помнил шелест падающей на пол одежды. Помнил, как золотые рыбки лихорадочно заметались на дне ее глаз.
А больше ничего не помнил.
Знал лишь, что все случившееся было чудесным и правильным.
Глупо улыбаясь, он подгреб спящую Симу к себе, подальше от края огромной кровати. Почему-то она всегда норовила скатиться на самый край. И так же, как раньше, она что-то недовольно проворчала во сне.
Счастье его было таким всепоглощающим, что от этого стало немного страшно.Как только дыхание Ильи стало глубоким и спокойным, Сима открыла глаза.
Все получилось не так, как она рассчитывала. Она потеряла контроль.
Кто же мог предполагать, что глупое тело подведет ее в самый ответственный момент?!
Сима внимательно посмотрела на спящего рядом мужчину.
– Мерзавец, – прошептала она почти нежно, – ты еще не знаешь, что тебя ждет.
Она соскользнула с кровати, подобрала разбросанную на пушистом ковре одежду и еще раз посмотрела на Илью. Неожиданно в душе шевельнулась жалость.
Но Сима ее отбросила.
Ее саму никто не пожалел. Ее сделали предметом спора, игрушкой.
Так с какой стати она должна быть милосердной?Он еще не успел до конца проснуться, но уже знал, что в его жизни случилось что-то чудесное. Не открывая глаз, Илья провел рукой по льняным простыням.
Никого… Чудо не желало материализовываться.
Не доверяя осязанию, Илья приоткрыл один глаз – сбитая простыня, смятая подушка.
Никого.
Одним прыжком он очутился на ногах. Произошедшее ночью не было сном. Сима была в его постели, в его руках, черт возьми!
Где же она?!
Илья посмотрел на часы. Девять утра – ужасная рань для человека, не спавшего почти всю ночь. Может, она проснулась, решила его не будить и спустилась на первый этаж?
Илья огляделся в поисках подходящей одежды, стянул с кровати простыню, соорудил из нее нечто отдаленно напоминающее римскую тунику. Не самое уместное одеяние, но фрак с утра еще более неуместен.
В доме царила тишина. Спускаясь по лестнице, он уже знал, что Сима ушла.
Ушла. Но почему? Он вчера сделал что-то не так? Он ее чем-то обидел?
Целый час Северин потратил на поиски записки. Должна же быть какая-то записка с объяснениями! Что-нибудь типа: «Извини, любимый. Очень спешу, встретимся вечером».
Он перевернул вверх дном весь дом, но записки так и не нашел. Зато нашел жемчужную заколку. Наверное, ночью, расплетая «высокотехнологичную» косу, он был слишком нетерпелив.
– Во всяком случае, мне ничего не приснилось, – сказал он заколке. – Ну, и где же теперь искать твою хозяйку?Илья не находил себе места. Прошла уже целая неделя, а Сима как сквозь землю провалилась. Попытка выяснить что-нибудь о ней у Инны не дала результата.
– Ничем не могу тебе помочь, – сказала та злорадно. – Сима у нас барышня самостоятельная, мне о своей личной жизни не докладывает.
При словосочетании «личная жизнь» Илья скрипнул зубами: у Симы не должно быть личной жизни. Он – ее личная жизнь.
– Если Сима объявится, я непременно сообщу ей, что ты ее искал, – заверила Инна.
– Да уж, будь любезна! – Он едва удержался, чтобы не сказать ей какую-нибудь колкость.4
Долгий и безрадостный день подошел к концу.
Вернее, у большинства граждан день как раз был очень даже радостным – тридцать первое декабря, как-никак самый канун Нового года. Наверное, Илья оказался единственным, кто добровольно остался допоздна на работе в такой день.
Дела в компании шли из рук вон плохо. На днях они упустили тендер на строительство подземного гаража. Тендер достался все той же «Максиме», причем на совершенно невыгодных для нее условиях. Неизвестная Симона Маркос либо ничего не смыслит в бизнесе и тогда дни «Максимы» сочтены, либо за что-то так сильно ненавидит конкурента, что готова нести убытки, лишь бы лишить его выгодного контракта. Илья все больше склонялся ко второму варианту.
Кто же она такая, Симона Маркос? Этот вопрос тревожил его все сильнее.
Илья посмотрел на циферблат – до Нового года оставалось каких-то два часа. Утром звонил Вован, приглашал встретить Новый год в охотничьем домике «на лоне природы, в теплом кругу друзей». Илья отказался – настроение было не то. Он бы, пожалуй, встретил Новый год с отцом, но тот улетел в Швецию на какой-то там форум. Илья сложил в кейс документы, над которыми корпел последнюю неделю. Эти документы были его козырной картой. Если дело выгорит – а оно обязательно выгорит, потому что он занимается им лично, не посвящая никого постороннего, – предстоящий контракт на строительство аквапарка покроет все понесенные убытки и принесет немалую прибыль. Спасибо отцу – именно он, со своими связями и авторитетом, нашел для Ильи этот сверхвыгодный контракт. О планируемой закладке гигантского аквапарка еще никто не знает, и, если Илья поведет себя грамотно, заказ будет его. Сейчас главное – мягко дожать потенциального клиента и не подпустить к нему конкурентов…
– Праздник отменяется, – Илья встал из-за стола, – дел еще полным-полно. Какой, к черту, Новый год!
На самом деле Новый год с детства был его самым любимым праздником. Точнее, Илья любил не столько сам праздник, сколько предвосхищение праздника – суету, связанную с покупкой подарков, выбор и украшение елочки, совершенно изумительный запах хвои и мандаринов.
К сожалению, сегодня не будет ни елки, ни мандаринов.
Впрочем, если на елку уже не остается времени, то купить мандарины он еще успевает.
К дому Илья подъехал уже в двенадцатом часу. На заднем сиденье джипа в шуршащем пакете перекатывались мандарины, в салоне пахло летом, а на улице была самая настоящая зима, с легким морозцем и хлопьями снега.
На первом этаже горел свет. Илья напрягся – ключей от его дома ни у кого нет.
Воры? Решили, что хозяин встречает Новый год в другом месте? Тогда зачем устраивать такую иллюминацию?!
Нет, тут что-то другое, но подстраховаться не помешает. Из-под водительского сиденья он достал пистолет, проверил предохранитель, подумал как-то отстраненно, что надо поставить дом на сигнализацию.
Илья оставил джип во дворе, сам решил войти через гараж.
Место, куда он ставил свою машину, было занято – элегантная темно-бордовая «Мазда» нахально поблескивала полированным боком. Северин удивленно присвистнул: небедные нынче пошли грабители!
По дому разливались звуки музыки.
«Они еще и меломаны», – усмехнулся Илья.
Музыка доносилась из каминного зала. Илья обязательно хотел, чтобы в доме был камин, и не какой-нибудь изящный, модерновый, а большой, сложенный из грубых камней, с массивной кованой решеткой. Северин пересмотрел сотню всевозможных вариантов, пока не нашел наконец то, что нужно.
Теперь в его новом доме был камин, но Илья ни разу не развел в нем огонь.
Спящий дом, мертвый камин… Какой же тогда хозяин?
Над этим нужно будет обязательно подумать, когда-нибудь…
Дверь каминного зала была гостеприимно распахнута. Илья переступил порог и застыл в изумлении.
Он знал дом как свои пять пальцев. Он сам его построил. Но он и представить не мог, что дом может быть таким…
В комнате оказалось тепло. В камине весело потрескивали дрова. На стенах плясали тени. В кованых подсвечниках горели свечи. В углу стояла маленькая живая елка. Пахло хвоей и мандаринами – именно так, как он мечтал. И вообще, ощущение было такое, точно он из века двадцать первого перенесся на пару столетий назад. Легкий диссонанс в общую картину вносила лишь электрическая подсветка музыкального центра.
– Я уже думала, что ты не придешь, – послышалось из кресла, придвинутого почти вплотную к камину.
Илья шагнул к креслу.
– Ты? – спросил он не то сердито, не то счастливо.
– Я.
– Где ты была все эти дни?
– Где я только не была!
В этот момент ему захотелось придушить сидящую в кресле женщину. Желание это было очень сильным, до зубовного скрежета.
– Если ты мне не рад, я могу уйти.
Она еще издевается! Перевернула его жизнь с ног на голову и издевается!
Илья рывком выдернул ее из кресла. Несколько секунд ноги, обутые в тонкие замшевые сапожки, не касались пола. Он держал ее в руках и не знал, как с ней лучше поступить. Желтые, насмешливо сощуренные глаза оказались на уровне его глаз. И губы были совсем рядом…
Пожалуй, придушить он ее всегда успеет…
Сима не сопротивлялась, когда Илья терзал ее губы грубым, настойчивым поцелуем. Мало того, в ответ в ней поднималась волна какого-то странного, первобытного чувства.
Все опять пошло не так.
Ну и черт с ним!
Она запустила пальцы в его жесткие, как проволока, волосы и закрыла глаза…
Они поспешно приводили в порядок одежду, когда Илья бросил взгляд на часы и расхохотался.
– Что это с тобой? – удивленно спросила Сима.
– Мы проспали Новый год! – сообщил он радостно.
– Надо же?! Прямо-таки проспали?! – Она усмехнулась и принялась переплетать косу. На этот раз коса была самой что ни на есть обычной, а не «высокотехнологичной».
С этой своей косой, в джинсах и вязаном свитере, она казалась совсем юной. Такой Сима запомнилась ему с их самой первой встречи. Интересно, что стало с их матрасом?
Илья уселся на ковер рядом с Симой.
– С Новым годом, девочка, – сказал нежно. – Это самый лучший Новый год в моей жизни.
– С Новым годом!
Илье показалось, что в желтых глазах мелькнула боль, но гостья улыбнулась, и наваждение исчезло.
Сима нашарила что-то в длинном ворсе ковра.
– Это что? – спросила она насмешливо. – Новое поветрие – заниматься сексом, не выпуская оружие из рук?
Илья посмотрел на пистолет.
– Ну, во-первых, как видишь, из рук я его все-таки выпустил, – сказал он назидательным тоном, – а во-вторых, никогда до конца не знаешь, с кем ложишься в постель.
– Да, ты прав, никогда не знаешь до конца, – ответила она серьезно.
От этой серьезности у Ильи неприятно похолодело в желудке.
– Дай-ка его сюда. – Он аккуратно взял из ее рук пистолет и еще раз проверил предохранитель перед тем, как положить его на каминную полку. – Не знаю, как ты, а я страшно проголодался, – сменил он тему. – Только боюсь, что в доме совсем нет еды.
– Эх ты, гостеприимный хозяин! – Сима встала с ковра. – Жди, я сейчас вернусь. – Она вышла из комнаты.
Илья пошевелил догорающие дрова, подбросил еще и блаженно растянулся на ковре.
«Теперь главное – не уснуть, – подумал он расслабленно, – иначе эта негодница снова сбежит».
Впрочем, он прямо сейчас может предпринять кое-что по этому поводу. Илья бесшумно выскользнул за дверь.
– С ума сойти, какое изобилие! – Илья с вожделением смотрел на уставленный деликатесами сервировочный столик.
Сима улыбнулась:
– Вот уж поистине путь к сердцу мужчины лежит через его желудок!
– Не смею спорить. – Он потянулся к исходящей аппетитным духом тарелке. Что было на тарелке, он не знал, но совершенно ясно, что это что-то мясное. А что может быть лучше мяса?! – Сама готовила?
– Конечно, нет. – Сима положила себе салат. – Заказала в ресторане. Но ты не бойся, у этого ресторана очень хорошая репутация.
– А я и не боюсь, – сказал Илья с набитым ртом. – Просто я помню, что ты очень вкусно готовила.
– Сосиски и жареную картошку?
– Никогда не ел ничего вкуснее твоей жареной картошки. А что мы будем пить?
– А пить мы будем «Советское шампанское»! – Сима потянулась за серебряным ведерком. – Какой же Новый год без «Советского шампанского» и мандаринов?!
– Ты забыла про «оливье».
– О да, «оливье» – это святое!
Они засмеялись.Этой ночью Илья спал вполглаза. Конечно, он подстраховался на случай, если Сима опять вознамерится сбежать, но дополнительная бдительность не повредит. Когда ранним утром она выскользнула из-под одеяла, Илья уже не спал.
– Черт! Черт! Черт! – Сима в бессильной ярости пнула колесо своей машины.
Ключи от зажигания исчезли. Придется вызывать такси. Она вытряхнула содержимое сумочки на водительское сиденье: права, кошелек, косметичка, бумажные салфетки…
Мобильного телефона не было.
Зато на кожаной обивке тускло поблескивал пистолет.
От неожиданности Сима дернулась и больно стукнулась головой о крышу «Мазды», но уже в следующее мгновение взяла себя в руки.
Неужели она собственноручно прошлой ночью положила пистолет к себе в сумочку?!
– Случайно не это ищешь? – раздался за спиной насмешливый голос.
Сима ахнула и снова ударилась головой.
На пороге гаража стоял Илья. Из одежды на нем были только джинсы. На указательном пальце покачивалась связка ключей.
– Был еще мобильник, – сказала она, пытаясь нашарить на водительском сиденье пистолет.
– Точно, я чуть не забыл. – Из заднего кармана джинсов он достал телефон.
– Не догадывалась, что ты страдаешь клептоманией. – Рука коснулась холодного металла. Ну наконец-то! Сима быстро спрятала пистолет под сиденье.
Это просто счастье, что она положила ствол в сумочку уже после того, как в ней порылся Северин. В противном случае он не был бы сейчас так спокоен.
– Ну и куда ты собралась в такую рань?
– Да так, у меня еще много дел. – Сима захлопнула дверцу машины. – Дай ключи.
– Кстати, о ключах. – Он не двинулся с места. – Хотелось бы знать, каким образом ты вчера попала в мой дом?
– В свой предыдущий визит я нашла запасную связку на полке в холле.
– Ну, и кто после этого страдает клептоманией? – спросил Илья язвительно.
Она равнодушно пожала плечами:
– Если хочешь, я тебе их верну.
– Оставь себе.
– Спасибо. Ну, мне пора. Дела…
– В такую рань?! – Он приблизился еще на шаг.
– Так уж получилось.
– Ты могла хотя бы попрощаться.
– Не хотела тебя будить. – Она изобразила улыбку.
– Я не спал.
– Я не знала, что ты не спал.
– Давай хоть кофе попьем, – предложил он.
– Спасибо, как-нибудь в другой раз.
Разговор не клеился. Илья раздраженно потер колючую от отросшей за ночь щетины щеку. Ночью все было замечательно, а утром Симу словно подменили. Наверное, ему никогда не понять эту женщину.
– Ты очень изменилась, – сказал он устало.
– Да, – она согласно кивнула и выжидающе посмотрела на ключи от машины.
– Когда мы встретимся?
– Еще не знаю.
– Ясно. У тебя много дел.
– Вот видишь, ты все понимаешь. Верни, пожалуйста, мои вещи.
Илья едва удержался, чтобы не швырнуть ключи ей под ноги. Вместо этого он аккуратно положил связку и мобильный на крышу «Мазды».
– Всего хорошего, – буркнул он и вышел из гаража.
– Всего хорошего.Несколько минут она просто сидела, вцепившись холодными пальцами в руль.
Все идет по плану!
Вчера вечером она заглянула в кожаную папку, которую Илья весьма непредусмотрительно оставил на столике в холле. Там были очень любопытные документы. Жаль только, что у нее было слишком мало времени, чтобы изучить их подробнее. Но и того, что она узнала, достаточно, чтобы преподнести господину Северину еще один сюрприз.
Теперь главное – не раскисать и не предаваться опасным иллюзиям. Все это она уже однажды проходила. Нужно лишь почаще вспоминать, чем все закончилось. Тогда станет не так тяжело. Тогда она не будет чувствовать себя воровкой и сможет довести начатое до конца.
Сима решительно отбросила за спину косу и включила зажигание. Сегодня у нее действительно очень много дел. И в отличие от того, что происходит с ней сейчас, предстоящие хлопоты принесут ей только радость и умиротворение.Из окна каминного зала Северин наблюдал, как вишневая «Мазда» выруливает на дорогу. – Чертова баба! – Он врезал кулаком по подоконнику. – Чего ты от меня хочешь?!
5
Вот уже четыре месяца Илья жил как в аду. Неприятности на работе следовали одна за другой. Контракт на строительство аквапарка сорвался. Его опять обошла эта пронырливая сука Симона Маркос! Он бы, наверное, уже давно с ней разобрался, если бы смог найти, но никто, кроме самых приближенных, не знал, как выглядит хозяйка «Максимы». А приближенные хранили молчание. Их не смогли разговорить ни угрозы, ни щедрые посулы.
В личной жизни тоже творился полный бардак. Впервые Илья позволил себе пойти на поводу у женщины. Сима истрепала ему все нервы. Она появлялась когда хотела и исчезала не прощаясь. Она была то ласковой, как котенок, то раздраженной и агрессивной, как тигрица. Она ничего о себе не рассказывала. И, что самое страшное, он сам боялся ее расспрашивать.
Было очевидно, что она не нуждается в средствах, но оставался вопрос, где она взяла такие большие деньги? А если уж быть до конца честным, кто дал ей эти деньги?
Илья знал только несколько способов, которыми красивая молодая женщина могла достичь финансового благополучия, и ни один из этих способов не казался ему достойным. По всему выходило, что у Симы есть либо богатый муж, либо очень влиятельный покровитель. Это объясняло бы ее скрытность.
От подобных мыслей Илья приходил в бешенство. Несколько раз он порывался поговорить с Симой начистоту, но в самый последний момент останавливался. Существовала очень большая вероятность, что на свой вопрос он получит утвердительный ответ. И что тогда? Он боялся даже думать, что может случиться тогда, как он поступит с ней и с тем другим…
Он знал, что добровольное неведение – это слабость, граничащая с преступлением против самого себя. Он знал, что долго так продолжаться не может, что рано или поздно им придется поговорить, но сознательно оттягивал развязку.
Четыре месяца их отношения с Симой шли по накатанной дорожке. Их объединял только секс. И, по всей видимости, ее это абсолютно устраивало. Случись такое раньше, он бы приветствовал подобные необременительные отношения.
Если бы дело не касалось Симы.
Если бы он ее не любил…
На компанию «Северное сияние» подали в суд.
Это был первый случай за все время ее существования.
Они построили складские помещения для мебельной фирмы. На момент сдачи объекта в эксплуатацию все было в порядке, заказчик остался доволен. А спустя месяц совершенно новое здание рухнуло. Только по счастливой случайности не пострадали люди.
Случилось то, что в принципе не могло случиться. Они строили если не на века, то уж точно на многие десятилетия. В противном случае они бы просто не выжили в условиях жесточайшей конкуренции.
Во время проведенной экспертизы выяснилось, что при строительстве объекта использовались некачественные материалы. Это казалось совсем уж невероятным, потому что кредо «Северного сияния» было именно качество и надежность. Юристы компании предложили пострадавшей стороне внушительную материальную компенсацию, но заказчик от компенсации категорически отказался и подал иск в суд.«Судный день» выдался на редкость мерзким. С самого утра зарядил дождь. Илья вполне мог довериться своим юристам и не являться на судебное заседание лично, но репутации его компании уже был нанесен огромный вред, а предстоящее разбирательство грозило усугубить и без того сложную ситуацию. Он, как владелец «Северного сияния», не мог этого допустить, он должен был присутствовать.
Плохо, что внутреннее расследование, которое он затеял, продвигается не так быстро, как того хотелось бы. История с некачественными стройматериалами оказалась темной и запутанной. Илья все больше склонялся к мысли, что это спланированная диверсия, но пока у него не было достаточно веских доказательств.
Из глубоких раздумий его вывело упоминание знакомого имени.
Симона Маркос.
Снова Симона Маркос!
Илья подобрался.
– При чем здесь эта американка? – спросил он начальника юридического отдела.
Тот выглядел растерянным:
– Оказывается, два месяца назад «Максима» купила мебельную фирму. Теперь она – пострадавшая сторона.
Илья чертыхнулся.
Симона Маркос… Все его неприятности связаны с этой бабой!
– Я придушу ее, – процедил он сквозь зубы, – как только смогу до нее добраться.
Зам согласно кивнул:
– Илья Владимирович, думаю, скоро вам представится такая возможность. Госпожа Маркос собирается лично присутствовать на заседании суда.
– Только бы не пропустить ее появление, – криво усмехнулся Илья. – Надеюсь, вы похлопочете, чтобы мне дали минимальный срок за убийство?
– Сделаю все возможное, – ответил зам совершенно серьезно.
Объявленный судьей перерыв подходил к концу – Симона Маркос так и не появилась. Наверное, хитрая лиса чувствовала, что ее ждут большие неприятности.
Илья, скрестив руки на груди, стоял у большого, давно не мытого окна, когда в холле возникло оживление. Взгляды присутствующих устремились на женщину, вошедшую в зал в сопровождении двух дюжих молодцов. Деловой костюм, строгая прическа, вздернутый подбородок, надменный взгляд…
– Сима?!
Она остановилась, посмотрела в его сторону.
– Сима, что ты здесь делаешь? – Илья не сводил с нее взгляда. Как вышло, что он знал об этой женщине все и не знал ничего?!
– Здравствуй, Илья, – она приветливо улыбнулась. Молодцы застыли в шаге от нее. – У меня здесь небольшое дело. Так, пустяк, но мне захотелось поприсутствовать.
– У меня, как ни странно, здесь тоже дело, правда, я не назвал бы его пустяковым.
– У каждого свой крест, – она понимающе кивнула и огляделась.
– Госпожа Маркос! Симона! – К ним с крейсерской скоростью несся молодой долговязый парень.
Северин обернулся – где она?
– Здравствуйте, Роман, – поздоровалась с долговязым Сима.
– Симона, наше дело практически решено! – Парень бросил вызывающий взгляд на Илью. – Мы их сделали! Остались лишь формальности!
– Я очень рада, Роман.
– Госпожа Маркос… – Илья шагнул к Симе, бравые молодцы мгновенно подобрались.
– А ты не знал? – Она взмахнула рукой, останавливая своих телохранителей. – Сима – производное от Симоны. Мое полное имя Симона Маркос.
– Значит, это ты владелица «Максимы»? – спросил он, уже зная ответ.
– Значит, я… Извини, Илья, судья не станет ждать.
Она развернулась на высоких каблуках и направилась к входу в зал заседаний.
Молодцы послушно двинулись за хозяйкой.
– Симона Маркос… – Илья в бессильной ярости сжал кулаки…Сима стояла перед зданием суда и жмурилась от яркого солнца. Вот и все. Игра сделана. Она практически уничтожила человека, которого когда-то любила больше жизни.
Идея с подставной фирмой пришла в голову Роману. А остальное было делом техники. Не составило особого труда подкупить прораба и человека, отвечающего за стройматериалы. Высококачественный цемент и кирпич ушли налево, а склад построили, можно сказать, из песка и воздуха. Нет ничего удивительного, что в час икс стена рухнула от незначительного воздействия извне. Изначально не предполагалось, что на складе будут работать люди, поэтому во время того самого «незначительного воздействия» никто не пострадал. Деловая репутация господина Северина не в счет.
Сима горько усмехнулась. Маленькая девочка из трущоб сумела добиться своей цели. О том, какая цена за это уплачена, она старалась не думать. Вот она и победила в игре под кодовым названием «Полное погружение»…
– Госпожа Маркос! – послышался за спиной знакомый голос.
Сима обернулась. К ней стремительным шагом приближался Илья. Он не выглядел сломленным. Он выглядел разъяренным. Впрочем, ничего другого она не ожидала. Он еще не научился достойно проигрывать.
– Илья, у меня мало времени. Если у твоей компании есть какие-нибудь претензии к «Максиме», обратись к моим юристам.
– Ты… – От ее надменного тона он растерял последние крупицы здравого смысла. Он рванулся к женщине, которую когда-то любил и которая сделала все, чтобы растоптать его. Он жаждал одного – убийства.
Сима не шелохнулась. Просто стояла и смотрела на него застывшим кошачьим взглядом.
Зато мгновенно отреагировала ее охрана. Один из молодцев схватил Илью за рукав. Тот удивленно взглянул в равнодушное лицо охранника. Человеку с таким лицом ничего не стоит покалечить или убить по приказу. Эта стерва подобрала себе настоящих волкодавов. Можно сказать, Илья получил удовольствие, когда впечатывал охранника в асфальт. Многолетние тренировки по айкидо не прошли даром.
– Стоять! – раздалось сзади.
Он обернулся – второй охранник целился в него из пистолета.
– Ну, цирк, – сказал Илья устало.
Ствол угрожающе качнулся.
– Нет! – В женском голосе звучали стальные нотки. – Убери оружие!
– Я выполняю свою работу. – После секундных колебаний охранник с явной неохотой спрятал пистолет и хмуро посмотрел на Илью.
Ярость улеглась. Почти…
– Ты должна серьезнее относиться к подбору телохранителей. Эти никуда не годятся, а тебе в самое ближайшее время может понадобиться охрана.
– Ты мне угрожаешь? – Желтые глаза презрительно сощурились.
– Я тебя предупреждаю, – процедил он. – У такой… у такой, как ты, всегда найдется парочка врагов.
– Я приму твой совет к сведению.
– Может, ответишь на несколько вопросов?
– Слушаю тебя.
– Что за игру ты ведешь? Кто твой хозяин?
Сима невесело усмехнулась. Оказывается, он так ничего и не понял…
– Я сама себе хозяйка, Илья. А игра называется «Полное погружение». Помнишь такую игру?
Он растерянно моргнул.
– Не помнишь?.. – В ее голосе слышалась боль. – Значит, все напрасно…6
Статья в «Хозяине жизни» стала последней каплей. Илья в бешенстве смял журнал. Случилось то, чего он больше всего опасался: проблемы его компании и его личной жизни стали достоянием прессы. И не какой-нибудь «желтой» газетенки, а солидного уважаемого издания.
Статья носила явно заказной характер. В ней подробно и красочно описывались неудачи, постигшие Илью за последний год, смаковались подробности прошедшего судебного разбирательства, намекалось, что причиной того, что некогда уважаемая компания терпит крушение, является неразумная и деструктивная политика руководства.
Это был жирный крест на его репутации. Возможно, какой-нибудь звезде эстрады подобные скандальные статейки только на пользу, но для делового человека они крайне нежелательны.
Илья отшвырнул растерзанный журнал. С редактором они еще встретятся в суде, а пока нужно разобраться с той дрянью, которая стоит за всем этим.
– Инка! Ну кто тебя просил?! Зачем ты дала ход этой статье? – Сима устало рухнула в кресло.
Из телефонной трубки доносился возмущенный голос подруги:
– Я действовала в твоих интересах. Ты же сама хотела его уничтожить!
– Я и так его уничтожила.
– Не до конца. Эта статья – последний гвоздь в крышку гроба Северина.
– Не нужно было. Военные действия окончены.
– С чего бы это вдруг? – не поверила подруга.
– Инка, он так ничего и не понял.
– Так ты бы ему все популярно разъяснила.
– Я устала. Давай оставим этот разговор. Что сделано, то сделано. Я больше не хочу про него слышать.
– Ну и хорошо. А когда ты к нам приедешь?
– Завтра.
– Мы очень соскучились.
– Я тоже соскучилась. Обещаю, завтра начнется новая жизнь. Больше никаких планов мести.
– Хочется верить. Спокойной ночи, графиня Монте-Кристо.
– Спокойной ночи.Он основательно подготовился к этой встрече. Попасть в квартиру госпожи Маркос оказалось легко.
Мужчина в дорогом костюме, слегка навеселе, с огромной корзиной роз в руках и смущенной улыбкой. Ничего не стоило убедить отупевшего от безделья консьержа, что он просто хочет сделать приятный сюрприз любимой женщине. Стодолларовая купюра подкрепила серьезность его намерений.
Лифт поднял его на последний, семнадцатый, этаж. Высоко забралась, госпожа Маркос! Как бы не было больно падать, с такой-то высоты…В дверь позвонили.
Поздновато для незваных гостей. Странно, что консьерж не предупредил. Сима посмотрела на экран – перед дверью стоял мужчина. Из-за огромной корзины роз его почти не было видно.
– Вы кто? – спросила она.
– Цветы для госпожи Маркос.
Сима вздохнула. В последнее время Егор Киль проявлял к ней излишнее, временами даже назойливое внимание. Его стараниями квартира Симы скоро превратится в цветочную оранжерею. Одним букетом больше, одним меньше… Вот только время… Уже довольно поздно, она только из душа, в банном халате. Пойти переодеться и заставить человека ждать?..
– Секунду!
В халате так в халате! Нет ничего крамольного в банном халате. Сима размотала чалму из полотенца и распахнула дверь. Незнакомец переступил порог.
– Не ждала? – спросил он голосом Ильи.
Корзина бухнулась на пол, розы рассыпались.
Сима попятилась – улыбка гостя не предвещала ничего хорошего.
– Ну, что же ты, госпожа-разрушительница? – Он поймал ее за пояс халата. – Куда подевались твои хорошие манеры?
Она поморщилась – от Ильи за версту несло алкоголем.
– Ты пьян!
– Самую малость, – Илья улыбнулся хищной улыбкой. – Крушение карьеры – неплохой повод, чтобы напиться. Не находишь? – Он качнулся – пояс оказался целиком в его руках.
Сима поспешно запахнула полы халата. Мокрые волосы лезли в глаза, холодные пряди липли к шее.
– Я сегодня прочел очень занимательную статью. – Илья, как дрессировщик кнутом, похлопал по ладони сложенным вдвое поясом. – Знаешь, мне очень не понравилось.
– Ты пьян, – повторила она.
– Пьян, – с готовностью согласился он и сделал шаг в ее сторону. – Может, обсудим статейку? Очень хочется услышать мнение автора.
– Это не я. – Спиной, влажной от страха и стекающей с волос воды, она прижалась к стене.
– Ясное дело, не ты! Это твоя разлюбезная подружка! Но стояла-то за всем этим ты!
– Когда-то я хотела тебя уничтожить, – Сима отбросила с лица мокрую прядь, – и я добилась своего. Но я не добиваю лежачих. Я не заказывала эту статью.
– Ты не добиваешь лежачих?!
Лютая, нечеловеческая ярость затопила его с головой. Женская фигура в банном халате стала плоской, словно вырезанной из картона. Эту картонную фигуру так просто сломать, разорвать на мелкие кусочки…
– Илья, ты не в себе. Иди домой. Если хочешь поговорить, давай поговорим, но только завтра.
– У меня есть принципы, – он ее не слышал, – я никогда не поднимал руку на женщину, но для тебя я сделаю исключение.
Когда Илья поймал ее за рукав халата, Сима изо всех сил толкнула его в грудь. Пока он пытался восстановить равновесие, она выскользнула из халата и бросилась к ближайшей открытой двери. Все было бы хорошо, если бы в самый последний момент она не поскользнулась…
Илья отшвырнул халат.
– Я забыл, что змеи умеют сбрасывать кожу. – В один прыжок он преодолел разделявшее их расстояние, коленом прижал Симу к полу.
Воздух со свистом вырывался из легких. Ей было больно, и ей нечем было дышать. В ушах шумело, перед глазами плыли фиолетовые круги. Если бы Илья не ослабил хватку, она, наверное, потеряла бы сознание.
Сима сделала судорожный вдох и закашлялась. На глаза навернулись злые слезы.
– Вот только не нужно… – Он не договорил, оторвал Симу от пола…
…От удара ногой дверь распахнулась настежь, Илья оказался в домашнем спортзале – шведская стенка, тренажеры, зеркало во всю стену. Госпожа Маркос заботится о своем теле!
Взгляд зацепился за шведскую стенку. Его зеркальный двойник, мужчина в дорогом костюме с выражением лица, больше подходящем серийному убийце, чем добропорядочному буржуа, криво усмехнулся…
…Сима сопротивлялась. Отбивалась, царапалась и кусалась. Но силы были неравны. От резкой боли в плечах она закричала, мокрой от слез щекой прижалась к перекладине шведской стенки. Пальцы босых ног теперь едва касались пола. Сима дернулась – боль переместилась вверх, к стянутым поясом от халата запястьям…
…Ему понадобилось время, чтобы взять себя в руки. Женщина, привязанная к шведской стенке, казалась такой красивой и такой возбуждающе беспомощной. С мокрых волос по спине, бедрам и ногам медленно сбегали остро пахнущие шампунем ручейки. Смуглая кожа влажно поблескивала. Он все-таки не удержался – зарылся лицом в мокрые волосы, вдохнул терпкий запах тропических цветов…
…Сима зажмурилась. Она не испытывала ничего, кроме жгучего стыда. Стыда за свое унизительное положение. Стыда за то, во что он ее превратил. Стыда за то, во что она его превратила.
– Не бойся, – послышался над ухом хриплый шепот.
Он убрал с ее спины влажные пряди, пробежался кончиками пальцев по напряженному позвоночнику.
– В отличие от тебя я не поклонник прилюдной порки.
Краем глаза Сима видела, как Илья снял пиджак, закатал рукава рубашки.
– Один момент, госпожа Маркос.
Когда через мгновение он вернулся, в руке у Северина была роза…
…Илья задумчиво посмотрел на пурпурные, почти черные лепестки и резким движением оторвал полураспустившийся бутон. Острые шипы до крови оцарапали кожу, когда он обрывал листья. Обезглавленная роза превратилась в розгу – идеальное орудие наказания.
Он слизнул с ладони каплю крови, удивился ее горькому вкусу.
Сима не сводила с мужчины застывшего взгляда. Из-за расширившихся зрачков желтой радужки почти не было видно.
– Отвернись, – велел он.
Она не шелохнулась.
– Я сказал, отвернись!
– Ты этого не сделаешь…
– Ошибаешься, это самое малое, что я могу с тобой сделать.
– Нет!
– Да!
Он замахнулся. Розга со свистом рассекла воздух. Сима дернулась и закричала…
Илья тупо смотрел, как наливается кровью уродливый багровый рубец. Что сделала с ним эта женщина? Во что превратила?
Илья отшвырнул розгу, поднес к лицу ладони и вдруг почувствовал себя совершенно опустошенным. Не было больше ни ярости, ни обиды, ни боли. Осталась только безграничная, звенящая пустота. Захотелось на свежий воздух, подальше от этой квартиры, от этой шведской стенки и распятой на ней женщины…
…Сима ждала продолжения. Больше она не закричит, ни за что. Он может убить ее этой ночью – она будет молчать. Связанные руки затекли, спина пульсировала болью. Женщина почувствовала на затылке горячее дыхание и зажмурилась. Несколько невыносимо долгих мгновений ничего не происходило, а потом узел на запястьях ослаб.
Сима медленно сползла на пол, обхватила руками голые колени. Сквозь завесу волос она видела стоящего над ней человека.
…Илья не сводил взгляд с женщины, скрючившейся у его ног – жалкое зрелище и… мучительное.
– Больше никогда не становись на моем пути, – сказал он устало. – В следующий раз я пойду до конца.
Женщина отбросила с лица волосы, медленно поднялась с пола.
– Уходи. – В желтых глазах была безысходность. – Ты больше не представляешь для меня интереса. Тебя не существует.
– Это ты точно подметила, – горько усмехнулся он. – Меня не существует, потому что одна маленькая дрянь уничтожила все, чем я дорожил.
Сима взяла в руки изуродованную розу.
– Семь лет назад я была наивной дурой, неудавшимся экспериментом. – Она осторожно потрогала острый шип. – В дрянь я превратилась исключительно по твоей вине. Ты оказался хорошим учителем. Теперь мы квиты.
– Это все из-за того, что случилось семь лет назад?.. Ты в самом деле считаешь, что за ошибки молодости нужно платить такую цену?
Сима рассмеялась. Смех грозил перейти в истерику, а она все никак не могла остановиться. Сильно, до крови, женщина сжала колючий стебель. Боль привела ее в чувство, дала силы заглянуть в глаза стоящему напротив мужчине.
– Я была для тебя ошибкой молодости?
Не дождавшись ответа, она удовлетворенно кивнула:
– Ты получил по заслугам. Сегодня я окончательно в этом убедилась.7
Илья пытался строить свою жизнь с нуля. Несмотря на обрушившиеся на компанию неприятности, она еще продолжала держаться на плаву. Илья с головой ушел в дела. Про Симу он старался забыть.
Он, возможно, и забыл бы со временем, но внутреннее расследование наконец закончилось и всплыли очень интересные факты. Чтобы связать их с «Максимой», не требовалось быть семи пядей во лбу. На кону стояла деловая репутация, и Северин не собирался ею жертвовать. Очень скоро им с госпожой Маркос снова придется встретиться в суде.
Илья зевнул и потянулся до хруста в позвоночнике. Двенадцатый час ночи, завтра ему предстоит важная встреча с очень перспективным заказчиком – оказывается, в его доброе имя еще кто-то верит, – нужно хорошенько выспаться. Илья еще раз зевнул. За последний месяц он чаще спал на неудобном диване в своем кабинете, чем в собственной кровати.
В доме кто-то был. Илья понял это сразу, как только переступил порог: из-под двери, ведущей в каминный зал, просачивалась оранжевая полоска света. Сердце вдруг бешено забилось. Медленно, почти бесшумно он двинулся по коридору.
От легкого толчка дверь распахнулась – в комнате царил полумрак, единственным источником освещения были свечи. Камин не горел, и от этого комната почему-то походила на склеп.
– Стоять! – послышался шелестящий, абсолютно безликий голос.
Илья замер, ошалело уставился на пистолетный ствол, направленный прямо ему в живот.
– Что ты делаешь в моем доме?!
Оружие гипнотизировало. Илье потребовались определенные усилия, чтобы переключиться с него на незваную гостью.
– Жду тебя.
Сима держала пистолет двумя руками. Руки дрожали. Она была похожа на привидение – бледное лицо, ввалившиеся щеки, выпирающие скулы, искусанные в кровь губы. Это было не лицо, а посмертная маска.
– Где мой ребенок?!
8
Беременность не входила в ее планы. Она лишь многократно все усложняла, но у Симы ни разу не возникло мысли ее прервать. Сначала девушка просто игнорировала сам факт беременности.
– Сима, сделай аборт, – уговаривала Инка. – Не будь дурой! Тебе сейчас только ребенка не хватало! Как ты собираешься его растить?
В ответ она равнодушно пожала плечами:
– Как-нибудь. Еще рано об этом думать.
– Ты меня поражаешь своей безответственностью! А когда, скажи на милость, ты начнешь об этом думать – когда дитятке придет пора жениться?! И потом, – выдвинула Инка свой самый главный аргумент, – забыла, кто его папаша?
– Отчего же? Помнится, ты сама говорила, что от такого породистого жеребца должны получиться замечательные жеребятки. Вот теперь у меня будет замечательный «жеребенок»…
Илье она тогда, разумеется, ничего не сказала. Да и зачем? Если ему не нужна она сама, то и известие о скором отцовстве его вряд ли порадует. Нет, это ее ребенок, только ее.
А потом на Симу свалилось наследство, и вопрос, на какие деньги она будет растить малыша, потерял актуальность.
У нее была на удивление легкая беременность: никакого токсикоза, никаких болей в пояснице и отеков – и все это при сумасшедшем ритме ее новой жизни. Симона не пила и не курила, хорошо питалась и принимала витамины. Во всем остальном она была безответственной и недисциплинированной мамашей. Хроническое недосыпание, физическое и психическое переутомление. Но, несмотря ни на что, ребенок родился крепким и абсолютно здоровым.
Когда акушерка протянула ей сына, впервые за истекшие месяцы Сима расплакалась. С этого момента все в ее жизни подчинялось потребностям маленького человечка. Сима старалась не расставаться с ним надолго, но, когда Максиму исполнилось два месяца, встал вопрос, как быть с работой. Сима разрывалась на части. С одной стороны, она не хотела оставлять ребенка без материнской заботы, а с другой – не желала устраняться от управления компанией. Ведь от этого теперь зависело не только ее будущее, но и будущее сына.
Проблему, как ни странно, помог решить Глеб, прилетевший в Нью-Йорк вместе с Инкой.
– Ты уже подыскала няню? – спросил он, подбрасывая к потолку визжащего от удовольствия трехмесячного малыша.
– Гора, я тебя умоляю! – прошипела Инка. – Дай сюда ребенка, а то эта ненормальная мамаша получит разрыв сердца.
– А что мы такого ужасного делаем? Мы просто летаем! – пробасил Глеб, еще раз подбросил Максима к потолку и передал его Симе.
Смуглое личико малыша сморщилось в недовольной гримасе, из глазенок непонятного еще мутно-голубого цвета хлынули слезы.
– О, Гора, – Инка попыталась перекричать громкий рев, – а голосок-то у нашего крестника погромче твоего будет. И характер поупрямее!
Глеб надменно выпятил нижнюю губу:
– Да, у нас, у творческих личностей, всегда так – нам нужно все и сразу!
Услышав его могучий бас, ребенок затих. Сима рассмеялась:
– Похоже, вы с Максом родственные души!
Малыш обвел недоуменным взглядом склонившихся над ним взрослых и расплылся в беззубой улыбке.
– Он такой трогательный! – Великогора смахнул набежавшую слезу носовым платком. У платка был изумительный оранжевый цвет.
Инка недовольно фыркнула и выхватила из его рук яркую тряпицу.
– Вот я все не могу понять, как человек с таким тонким художественным вкусом, – при этих словах Глеб приосанился, – может любить такие уродливые расцветки?!
Ответом ей стало возмущенное сопение.
– Так что там у нас с няней? – спросил Глеб у Симы, демонстративно игнорируя Инку.
Сима безнадежно пожала плечами:
– Ничего у нас с няней. Наверное, я действительно ненормальная мамаша, – она нежно посмотрела на сына. – Не могу я доверить своего ребенка чужим теткам, даже если у них самые распрекрасные рекомендации.
– Правильно! Незачем доверять нашего мальчика чужим теткам. – Глеб загадочно улыбнулся. – У меня на примете есть очень даже своя тетка.
Женщины посмотрели на него с интересом, младенец одобрительно загугукал.
– Тетя Клава, жена моего покойного дяди, царствие ему небесное, осталась на Украине совсем одна – ни детей, ни внуков. Она всю жизнь проработала воспитательницей в детском саду, а теперь вышла на пенсию. Звал ее к себе в Москву – отказывается.
– А ко мне в Нью-Йорк, значит, согласится? – усмехнулась Сима.
– Согласится, даже не сомневайся! – Глеб уверенно кивнул. – Тетя Клава обожает детей, а внуков Господь не дал. Да она ради возможности понянчиться с ребеночком не то что в Нью-Йорк – к черту на рога отправится.
Тетя Клава появилась в их с Максимом жизни ровно через полтора месяца. Дородная женщина с роскошными формами и грубоватыми чертами лица окинула встречающую ее Симу внимательным взглядом.
– Ой, дитятко, шо-то ты совсем худая! Сразу видно, как в этой Америке, – она презрительно сощурила яркие, василькового цвета глаза, – относятся к питанию. Чипсы, хот-доги, кока-кола… Тьфу, а не еда!
Сима растерянно улыбнулась.
– Ну ничего, теперь тетя Клава и тебя, и малюка твоего накормит! А где Максимка-то?
– Дома.
– Так шо мы тут стоим?! Дите там с чужими людьми, а мы тут прохлаждаемся! – Тетя Клава пригладила пережженные химической завивкой кудри и ринулась к выходу из аэропорта. Потрясенная Сима поспешила следом, даже позабыв спросить, а знает ли тетя Клава дорогу.
Впрочем, опасения оказались напрасными. В скором времени выяснилось, что тетя Клава великолепно ориентируется буквально во всем: в пространстве, во времени, в международной политике, в ценах на нефть и в курсах валют. По любому вопросу у нее имелось собственное «авторитетное» мнение. И если, не приведи господь, находился смельчак, рискнувший оспорить это самое мнение, тетя Клава мгновенно наливалась нездоровым багрянцем, раздраженно встряхивала пергидрольными кудрями и, гневно сверкая васильковыми очами, бросалась в бой с инакомыслящим. Победить ее в словесной баталии не представлялось возможным. Никакие аргументы, логика и здравый смысл не могли противостоять ее железобетонной уверенности в собственной правоте. Если тетя Клава решила, что белое – это черное, значит, так тому и быть.
Кроме всего прочего, она отличалась странным для человека, прожившего всю сознательную жизнь в заштатном украинском городке, высокомерием. Даже к Симе относилась как к несмышленому, педагогически запущенному ребенку – снисходительно и с легким налетом жалости. Что уж говорить про прислугу?!
С первого дня своего пребывания в Нью-Йорке тетя Клава вела непримиримую войну с «темными америкашками». Она как-то сразу позабыла, что ее пригласили в качестве няни, и добровольно взвалила на себя непосильное бремя домоправительницы.
Доставалось всем. И пожилому добродушному консьержу: «Старый пень! Только и знает, что спать на посту!» И приходящей домработнице: «Неряха и лентяйка. Совершенно не следит за порядком! Квартира превратилась черт знает во что!»
Но самое большое число колкостей и нелестных замечаний было адресовано кухарке, мексиканской эмигрантке Долорес, женщине не менее обидчивой и темпераментной, чем сама тетя Клава.
«Что это за еда?! Это же отрава, а не еда! Сплошной перец! Симона! Эта проходимка хочет, чтобы у тебя случилась язва желудка! Ты должна немедленно ее уволить, я вполне могу справиться без нее».
В ответ Сима тяжело вздыхала и отрицательно качала головой. Ее полностью устраивала стряпня Долорес и переходить на борщи и галушки не было никакого желания. Тетя Клава обиженно поджимала губы и с видом оскорбленной королевы отправлялась в свою комнату, а на следующий день все повторялось сначала. Она бесцеремонно вторгалась во владения Долорес, и у Симы закладывало уши от доносящихся с кухни воплей – темпераментный испанский, забористый украинский, ломаный английский сводили с ума и не давали сосредоточиться.
Почти месяц Сима покорно терпела это безобразие, а потом приняла соломоново решение. С этого момента Долорес вменялось в обязанности готовить еду для хозяйки, а тете Клаве доверялось самое святое – кормить Макса.
Нельзя сказать, что конфликт сразу сошел на нет. Между женщинами по-прежнему вспыхивали перебранки, но теперь каждая чувствовала твердую почву под ногами и точно знала круг своих обязанностей. Постепенно противостояние перешло в здоровую конкуренцию, а взаимная нетерпимость – в некое подобие дружбы. На кухне и в квартире воцарились наконец мир и тишина.
Ежедневные препирательства тети Клавы и приходящей прислуги происходили днем, в то время, когда Сима была на работе, и это ее вполне устраивало. Впрочем, она готова была терпеть гораздо большие неудобства, чем склочный и обидчивый характер тети Клавы, ее взрывной темперамент и отвратительную привычку поучать всех и каждого, по одной-единственной причине. Тетя Клава, эта воинствующая амазонка с нелепыми химическими кудрями, оказалась идеальной няней. Она души не чаяла в «своем Максимке», ревностно оберегала его от всех мыслимых и немыслимых напастей, пела чудесные колыбельные, гуляла с ним на улице, готовила изумительные супчики, паровые котлеты, суфле и фрикадельки, поила свежевыжатыми соками.
«Мой Максимка должен кушать только натуральные продукты».
Неудивительно, что все имевшиеся в доме детские консервы и каши быстрого приготовления были преданы анафеме и выброшены в мусор, а Симе пришлось битый час выслушивать лекцию о том, какой непоправимый вред наносят консервированные продукты хрупкому детскому организму. Косо смотрела тетя Клава и на детские витамины, которые Сима ежедневно давала Максу.
– Витамины должны быть естественного происхождения: лучок, морковочка, яблочки, виноградик… А ты все химией дите пичкаешь, – бурчала она, зная, что по этому вопросу «неразумная мамаша» занимает жесткую позицию и спорить с ней бесполезно.
– В наше время нет никаких гарантий, что в морковочке и яблочках все натуральное, – парировала Сима, и тете Клаве приходилось смиряться.Время шло. Сима повзрослела, из упрямой девчонки превратилась в настоящую бизнес-леди. Тетя Клава почти не изменилась. Ну разве что сменила совковую «химию» на стильную короткую стрижку. Годы, прожитые в Штатах, никак не отразились на ее характере. Она по-прежнему смертельно обижалась из-за пустяков, до хрипоты отстаивала свою точку зрения, ругалась с Долорес и готова была придушить любого, кто посмел бы обидеть ее драгоценного Максимку.
А Макс из щекастого карапуза с редкими черными волосенками и глазками не поймешь какого цвета превратился в шустрого желтоглазого мальчугана с вечно разбитыми коленками.
Жесткие, как проволока, вьющиеся волосы, смуглая кожа и кошачий прищур – это от мамы. А все остальное, начиная с улыбки и заканчивая формой ушей, – от отца. Постоянное напоминание о человеке, которого Сима и так ни на секунду не могла забыть.
А тут еще тетя Клава подливала масла в огонь:
– Ушки у нашего Максимки не твои, – заявляла она, поглаживая мальчика по вихрастой голове и хитро поглядывая на Симу. – Говорят, что по ушам определяют породу. Видать, в отцовскую породу пацаненок пошел. Даром что смуглявый да желтоглазый… А отец-то его красивый небось?
Обычно Сима просто игнорировала эти глупые разговоры про породу и про Максимкиного отца, но однажды не выдержала, сорвалась.
То ли день выдался такой неблагоприятный, то ли ее нервная система, измотанная бесконечными стрессами, дала сбой, но выстроенная семь лет назад плотина не смогла больше противостоять годами копившимся боли и обиде. Госпожа Симона Маркос, железная леди, коварная и бездушная стерва, разрыдалась.
Она плакала долго, размазывала слезы по лицу и всхлипывала, как маленькая девочка. Вокруг нее суетилась ошалевшая от такой бурной реакции на невинный вопрос тетя Клава.
– Ну, шо ты, деточка? Симоночка, не надо плакать! – приговаривала она, отсчитывая капли едко пахнущего валокардина. Валокардин, по мнению тети Клавы, был самым лучшим лекарством от душевных, а уж тем более от сердечных страданий. – На-ка, Симоночка, выпей. Сразу полегчает.
Сима отталкивала стакан с валокордином, продолжала тихо поскуливать и вытирать слезы рукавом дорогущей шелковой блузки.
– Деточка, деточка! Да плюнь ты на кобелину этого! – Тетя Клава опрокинула в себя валокардин. – Плюнь и разотри. Ты же красавица, умница. У тебя же все есть – дите распрекрасное, деньги, молодость. У тебя все впереди!
Сима слушала увещевания тети Клавы и тупо кивала, как китайский болванчик.
Это наивное заблуждение – думать, что у нее все впереди. У нее все уже позади. И личико ее ребенка – только лишнее тому подтверждение. Она каждый день видела перед собой, нет, не точную копию Ильи, но его продолжение. Это было мучительно. Прошлое не отпускало. Оно засасывало, отнимало последние силы, и с этим нужно было срочно что-то делать. Или Симона уничтожит почти мистическую власть прошлого, или прошлое уничтожит ее.
Пора…
Сима громко всхлипнула, вытерла опухшее от слез лицо.
– Тетя Клава, мне нужно уехать на пару месяцев. Ты присмотришь за Максом? – спросила она почти нормальным, только слегка охрипшим голосом.
– Присмотрю, конечно. А куда ты собралась?
– В Россию.
– Батюшки! – Тетя Клава прижала руки к необъятной груди. – Да что же ты забыла в России этой?
– У меня там остались кое-какие нерешенные дела, – ответила Сима уклончиво. – Но ты не волнуйся, если все пройдет как надо, через пару месяцев я вас с Максом заберу к себе.
– А ты что же, надумала туда насовсем переселяться? – Тетя Клава шумно вздохнула.
– Пока еще не знаю. Сначала слетаю одна, осмотрюсь, а потом уже решу. В любом случае, – Сима обняла тетю Клаву за плечи, – для решения моей проблемы потребуется определенное время, и мне хотелось бы, чтобы вы с Максом были рядом.
– Проблемы у нее, видишь ли! – Тетя Клава уже пришла в себя, и к ней вернулся ее здоровый скепсис. – Главные твои проблемы, деточка, не в России, а в голове. – Она легонько постучала указательным пальцем Симу по лбу.
Сима предпочла промолчать.– Конечно! Никаких проблем! Мы будем только счастливы! – Инна присела на подлокотник кресла, в котором вальяжно развалился ее муж. – Гора, ты же не против, чтобы твоя тетушка и крестник пожили в нашем загородном доме? – Она чмокнула Глеба в небритую щеку.
Тот потянулся, с удовольствием почесал внушительное пузо и внимательно посмотрел на сидящую напротив Симу.
– А тебе самой это надо? – спросил он после небольшой паузы.
Сима удивленно подняла бровь.
– Тетушку с Максом мы, конечно, приютим. Я так понимаю, до поры до времени ты не собираешься афишировать тот факт, что у тебя есть ребенок?
Сима кивнула:
– Ты все правильно понимаешь. О Максе никто не должен знать. Ребенок делает меня уязвимой, а мне не нужны дополнительные трудности.
– Так, может, лучше оставить его пока в Штатах? – робко поинтересовалась Инка. – Нет, ты не подумай ничего такого. Мы очень любим Макса и всегда рады его видеть. Я просто рассматриваю все возможные варианты.
– Я не знаю, как долго может все это продлиться, – Сима развела руками. – А без сына я не могу. Придется пойти на определенный риск.
– Ты так и не ответила на мой вопрос. – Глеб тяжело заворочался в кресле. – Симона, тебе это надо? Тебе станет легче, если ты утопишь Северина?
Сима закусила губу, упрямо вздернула подбородок.
– Ясно, – Глеб удовлетворенно кивнул. – Не могу сказать, что я тебя поддерживаю, но мотивы твои мне понятны. Мы с Инкой будем говорить всем, что Макс – мой племянник. Главное, чтобы тетя Клава лишнего не сболтнула.
– Тетя Клава побожилась, что будет молчать как рыба. – Сима зевнула. – Вы не обидитесь, если я пойду спать? Перелет был долгим, я страшно устала.
Сима уже поднималась по лестнице на второй этаж, когда ее остановил голос подруги:
– А ты ему собираешься сказать про Макса? Ну… когда все закончится?
Она замерла, медленно обернулась:
– Нет. Про сына он не узнает никогда.Она добилась своего. Она практически уничтожила Илью. Симона не стала от этого счастливее, но получила какое-то мрачное, болезненное удовлетворение, наблюдая, как рушится империя ее врага.
Сима отложила свежую газету, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Во рту появился горьковатый миндальный вкус. Она почему-то всегда чувствовала вкус миндаля, когда думала об Илье.
Их последняя встреча… Перекошенное яростью лицо, в глазах – лютая ненависть и еще… брезгливость. Ощерившийся шипами прут. Оглушительный, вспарывающий воздух свист. Боль. Стыд…
Сима дернулась и открыла глаза. Невидящим взглядом обвела свой рабочий кабинет. Все в порядке. Это не муки совести. Это всего лишь излишняя впечатлительность. Она открыла тумбу стола, достала салфетку и промокнула покрывшийся испариной лоб. В кабинете, несмотря на уличную жару, было прохладно, градусов восемнадцать, не больше. Она поежилась, потянулась за пультом от кондиционера и вдруг застыла с вытянутой рукой.
Что-то случилось, и мысли об Илье тут ни при чем. Что-то случилось с ее ребенком. Сердце подпрыгнуло и судорожно задергалось где-то в горле. Это было иррациональное, ничем не подкрепленное чувство. Оно пугало и выхолаживало кровь…
Все в порядке. Она постаралась взять себя в руки. С Максом все в порядке. Он под надежным присмотром. Тетя Клава не допустит, чтобы с ним случилось что-нибудь плохое. Но удушливое, липкое чувство страха не отпускало.
Он мог попасть под машину, упасть с дерева, на него могли напасть бродячие собаки, мог взорваться его компьютер, случиться могло все, что угодно… О господи! О чем она думает?! Нельзя думать о таких страшных вещах!
Сима отшвырнула пульт, дрожащей рукой потянулась к телефонной трубке. Сейчас она позвонит тете Клаве, услышит ее раздраженное «алло!», и все сразу станет на свои места. Теперь нужно сосредоточиться и вспомнить номер. Сима крепко зажмурилась – перед внутренним взором плясали какие-то цифры, но они упорно не желали складываться в телефонный номер.
– …Да иди ты! – донесся из приемной возмущенный рев. – Незачем обо мне докладывать, я сам о себе доложу!
Сима медленно, как во сне, встала из-за стола.
В кабинет, пятясь задом и отчаянно размахивая руками, ввалилась секретарша Лидия Ивановна.
– Я просила его подождать… Я хотела вам доложить, – простонала она в отчаянии.
– Симона! – Вслед за секретаршей влетел запыхавшийся, весь мокрый от пота Глеб. – Симона, нам срочно нужно поговорить! Это очень важно! Да уйди же ты, женщина! – Он оттолкнул негодующую Лидию Ивановну.
– Оставьте нас, – попросила Сима и сама не узнала своего голоса.
Глеб всегда был обходителен с дамами. Случилось что-то такое… Что-то, что превратило дамского угодника в хама…
– Что случилось? – прошептала она, когда секретарша закрыла за собой дверь.
– Симона, ты только не волнуйся! – Глеб подошел вплотную и взял ее за руку. Его пальцы были влажными и холодными.
– Гора, что случилось?! – Она сорвалась на крик. – Что-то с Максом?
– Ты уже знаешь? – спросил он.
– Что я знаю?! Я ничего не знаю! Что с моим ребенком?! – Сима вцепилась в край его рубашки. Рубашка была надета наизнанку. – Где Макс?– Я не знаю… – Глеб растерянно моргнул.
Она готова была убить его за эту растерянную медлительность.
– Ты только не беспокойся: Макса похитили…
Пол под ногами покачнулся, медленно приблизилось размытое, испуганное лицо Глеба. Несколько секунд Сима сосредоточенно наблюдала, как дергается его левое веко, а потом все исчезло…
…В ноздри ударил едкий запах нашатыря.
– Нужно вызвать «Скорую», – услышала она взволнованный голос Лидии Ивановны. – Что вы тут ей наговорили?
– Не ваше дело! – рявкнул Глеб.
Сима открыла глаза.
Она лежала на диване, вокруг беспомощно суетились секретарша и Глеб.
– Не надо «Скорой», со мной все в порядке.
С ней далеко не все было в порядке: ее единственного ребенка похитили, а она лежит в прохладе своего кабинета и разглядывает потолок.
Сима зажмурилась.
Минутка. Ей нужна всего лишь минутка, чтобы собраться с духом.
– Госпожа Симона! – взвизгнула Лидия Ивановна.
Глеб тут же зажал ей рот рукой.
– А ну цыц! – прошипел он.
В кабинете повисла звенящая тишина.
Наконец Сима открыла глаза.
– Симона, – позвал Глеб осторожно.
Она села, потерла бледные до синевы виски.
– Поехали, – ее голос звучал почти нормально, – в машине все расскажешь…
– Они пошли на вечернюю прогулку, Максим и тетя Клава. Все, как обычно. – Глеб нервно покосился на сидящую рядом женщину. – Симона, может, хватит курить? Плохо станет.
Сима посмотрела на измятую, полупустую пачку, достала очередную сигарету, зажала ее в губах, но так и не закурила.
– Дальше…
– Дальше мы все знаем со слов тети Клавы, – Глеб тяжело вздохнул. – Они гуляли по дорожке, которая вдоль реки. Ну, ты помнишь…
Сима кивнула. Она прекрасно знала эту дорожку от их поселка до ближайшей деревни. С одной стороны – река, с другой – дубовая роща. Тихое, живописное место. По этой дорожке любили прогуливаться дачники, а с недавних пор ее облюбовали поборники здорового образа жизни. Она сама не раз совершала по ней вечерние пробежки.
– …Макс ехал впереди на своем велике, а тетя Клава шла следом. – Глеб не отрывал взгляда от дороги. – Они уже почти вышли к деревне, когда тетя услышала позади какой-то топот. Она решила, что это очередной бегун, и хотела обернуться, но не успела. Ее ударили чем-то по голове, и она потеряла сознание.
Сима шумно вздохнула и побледнела так сильно, что Глеб испугался, как бы она снова не упала в обморок.
– Ты как? – спросил он осторожно.
Она ничего не ответила, лишь слабо махнула рукой.
– Когда тетя Клава очнулась, Макса нигде не было.
– Как долго она была без сознания?
– Недолго, минут пять-семь.
– Вы сообщили в полицию? – Сима выбросила незажженную сигарету и в упор посмотрела на Глеба.
– Нет. – Из кармана он извлек клочок бумаги. – Вот, это лежало под велосипедом. – Он протянул бумажку Симе.
«Не вздумай сообщать в полицию».
Она долго смотрела на отпечатанную на принтере строчку.
– Понятно. А что с тетей Клавой?
– Врач сказал, что у нее сотрясение мозга. Хотел госпитализировать, но она отказалась, ждет тебя. Симона, они ведь позвонят? – спросил он с надеждой. – Им ведь нужен выкуп?
Сима ничего не ответила. Глебу показалось, что она его даже не услышала.
– Ты прости нас, – сказал он совсем тихо.
– Вы ни в чем не виноваты. Во всем виновата только я одна…– Симоночка, деточка! Такое несчастье! – Тетя Клава ждала ее на веранде. – Прости меня, дуру старую, недоглядела, не уберегла я нашего Максимку!
– Успокойся, не надо плакать, – Сима погладила женщину по забинтованной голове. – Иди ляг, отдохни.
– Сима! – Из дома выбежала заплаканная Инка, бросилась ей на шею.
– Инна, возьми себя в руки! – Симе показалось, что где-то в самой глубине ее мозга включился автопилот. Это он разговаривает сейчас с близкими, это он принимает решения. А сама она забилась в самый дальний уголок сознания и оттуда, со стороны, трясясь и дико завывая, наблюдает за происходящим.
– Что нам делать? – прошептала Инна. – Может, позвонить в полицию?
– Не нужно. Я сама во всем разберусь.
Сима вошла в дом. На кухне в аптечке нашла валокардин, не считая капли, плеснула в стакан, залпом выпила. Поднялась в свою комнату, из самых недр платяного шкафа извлекла коробку из-под обуви, достала из нее завернутый в газету пистолет, подержала несколько секунд в руке, привыкая к его тяжести. Аккуратно положила пистолет на кровать. Сбросила костюм, натянула джинсы и рубашку, обула кроссовки. Пистолет хотела было засунуть за пояс, но передумала – положила вместе с мобильным телефоном в сумку.
– Сима, ты куда? Что ты надумала? – бросилась к ней Инна, как только она вышла из дома.
– Успокойся, все будет хорошо, – Сима вымученно улыбнулась. – Мне нужно ненадолго уехать. Глеб, можно я возьму твой джип? Моя машина осталась в городе.
Он молча протянул ей связку ключей.
– Нет! – заорала Инка. – Не смей ей ничего давать! Ты что, не видишь, в каком она состоянии?!
– Со мной все в порядке. – Сима подхватила ключи. – Если эти… люди позвонят, дайте им номер моего мобильного.
– Хорошо, – кивнула Инка, вытирая слезы.
– Хотя я почти уверена, что никакого звонка не будет. – Сима махнула рукой на прощание и села в машину.Огромный, уродливый «Хаммер» свирепо рычал, точно чувствовал, что за рулем не хозяин, а чужак.
– Тише, тише, мальчик. Не надо злиться, – шептала Сима, нажимая на педаль газа. Никогда раньше ей не доводилось управлять таким монстром.
Пока «Хаммер» пожирал километры, Сима напряженно думала.
Был только один человек, способный сделать с ней такое. Она считала, что их война окончена, но он решил иначе…9
Где мой ребенок?!
– Какой ребенок? – растерянно спросил Илья, мысленно прикидывая разделяющее их расстояние.
– Даже не думай! – Ствол нацелился прямо ему в пах. – Я не стану тебя убивать, но покалечить смогу запросто. Это ведь твоих рук дело? Где мой ребенок?
– Ты свихнулась?! – рявкнул Илья. – Я не понимаю, что за чушь ты несешь!
– Считаю до трех.
– Ненормальная!
– Раз… – Ствол угрожающе дернулся. – Два…
Илья вдруг почувствовал, как мышцы спины сводит судорога. По закону жанра должно было прозвучать еще «два с половиной» и «два с четвертиной», но она сразу сказала «три».
Илья метнулся вперед за долю секунды до того, как прогремел выстрел. Пуля попала в дверной косяк, примерно в метре от пола. Если бы не его реакция…
Отдачей Симу отбросило на спинку кресла. Женщина ничего не видела и почти ничего не соображала. Она даже не сопротивлялась, когда, грубо матерясь, Северин выбил у нее из рук пистолет, а саму швырнул на пол, лицом в пушистый ковер.
– Да что же ты творишь?! Все никак не угомонишься?
Шок постепенно проходил. Илья с ненавистью посмотрел в затылок прижатой к полу женщины:
– Откуда у тебя мой пистолет?
Она молчала, а он зверел все сильнее:
– Ты меня слышишь?
Разговаривать с ее затылком не имело смысла. Ему нужно было заглянуть ей в глаза.
Илья рывком перевернул Симу на спину. На дне ее глаз плескались страх и отчаяние.
– Сима, ты приняла какой-то наркотик? – спросил он.
Она проиграла, она не смогла достать этого мерзавца. Теперь он смотрит на нее снисходительно и брезгливо. Он никогда не скажет ей, где Макс. Ему не нужны ее деньги. Ему нужна только ее боль…
– Про какого ребенка ты говорила? – спросил он вдруг.
Как же она ненавидела его в этот момент! Ничего, у нее еще есть один козырь. Сима оставляла его на самый крайний случай. Она надеялась, что никогда не придется его использовать.
– Ты скажешь мне, где мой сын? – спросила она в последний раз, в тщетной надежде, что в нем проснется сострадание.
В ответ он лишь отрицательно покачал головой.
Ну вот! Снова-здорово! Откуда ему знать, где находится ребенок, о существовании которого он узнал только пять минут назад?! И вообще, может, это все выдумки? Как говорится, а был ли мальчик?..
Сима смотрела на него снизу вверх, и взгляд у нее был такой, что Илье стало не по себе. Разве можно так искренне, так талантливо симулировать отчаяние?..
А если предположить, чисто гипотетически, что ребенок все-таки существует? Тогда выходит, что ребенок пропал, а Сима винит в случившемся Северина. От мысли, что она считает его способным на такое гадство, Илье стало тошно…
– Уходи. – Это единственное, что он смог сказать, единственное, на что его хватило в этот момент. – Просто уходи.
Он сказал «уходи», и во взгляде его было отвращение пополам с усталостью. Сима села, сжала виски руками.
– Я понимаю, ты меня ненавидишь, – сказала едва слышно. – У тебя есть на это все основания, но Макс здесь ни при чем.
– Твоего сына зовут Максим?
– Да, – кивнула она. – Илья, я должна сказать тебе что-то очень важное…
Он не сможет причинить вред собственному ребенку. Если она скажет… если признается…
– Максим…
Симе осталось сказать «твой сын», но в этот момент раздался телефонный звонок. От неожиданности оба вздрогнули. Настойчивые трели доносились из сумки Симы.
– Можно мне ответить на звонок? – спросила она.
Илья молча кивнул.
Сима достала телефон – номер звонившего не определился.
– Алло, – сказала она шепотом.
– Привет! – Голос был незнакомым. – Ты уже ищешь своего мальчика?
Голова закружилась, лоб покрылся испариной. Сима испугалась, что сейчас потеряет сознание и не узнает, где ее ребенок.
– Да. – Она стерла выступившую на лбу испарину. – Вы хотите мне что-то сказать?
Илья, который с равнодушным видом рассматривал каминную решетку, насторожился и посмотрел на Симу изучающим взглядом. Она поспешно отвернулась, чтобы он не увидел выражения ее лица.
– Значит, так, – послышалось в трубке, – езжай на свою городскую квартиру. Утром я тебе перезвоню. Все ясно?
Сима кивнула, словно ее телефонный собеседник мог это видеть.
– Вот и умница! Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что о нашем разговоре не должна знать ни одна живая душа? Только я и ты – полный интим…
– Да-да, я вас понимаю. Скажите, как он?
– Пока жив. – Неизвестный отключился.
Несколько секунд Сима тупо смотрела на телефон.
Макса похитили ради выкупа. Значит, Илья не имеет к происходящему никакого отношения.
А если звонивший – его сообщник?
Нет, слишком сложно. Северин не стал бы втягивать в это дело посторонних. Теперь нужно успокоиться, взять себя в руки. Все будет зависеть от того, насколько четко она выполнит инструкции похитителя.
– С тобой все в порядке? – послышалось за спиной.
Сима нацепила на лицо счастливую улыбку и обернулась:
– Да, спасибо.
– Твой сын нашелся?
– Да, он был в гостях у соседского мальчишки.
– До самой ночи?
– Родители мальчика ушли в гости, дети заигрались. – Она пожала плечами. – Так бывает.
– Значит, дети заигрались, а ты тут же поспешила обвинить меня в киднеппинге?! – Он невесело усмехнулся.
– Извини, Илья. Сама не знаю, что на меня нашло. – Сима, стараясь не смотреть ему в глаза, нашарила сумку, зашвырнула в нее мобильник. – Ну, я пойду?
– Иди.
Значит, у нее действительно есть ребенок. Наверняка был и муж. Какой-нибудь престарелый миллионер. Каким-то образом она ведь стала госпожой Маркос… Кстати, почему был?
Да потому что ни один нормальный мужик не позволит жене вести себя так, как ведет себя эта… Бросила ребенка на нянек, а сама развлекается. А с другой стороны, какое ему дело, как живет госпожа Маркос? У него полно своих проблем. Сегодня был тяжелый день, завтрашний обещает оказаться еще тяжелее. Нужно выспаться, а Илья вместо этого играет в войну с сумасшедшей бабой. Пусть выметается ко всем чертям!
– Спокойной ночи, – сказала Сима.
Илья кивнул и вдруг неожиданно для самого себя спросил:
– Сколько лет твоему сыну?
Она застыла на пороге. Насквозь фальшивая улыбка исчезла, взгляд сделался растерянным, губы задрожали.
Илье показалось, что она сейчас заплачет.
– Он еще очень маленький, – ответила Сима наконец и улыбнулась.
На сей раз улыбка получилась искренней – нежной и почему-то тревожной. И сама она вдруг стала похожа на себя прежнюю – не на холодную, расчетливую стерву, а на девочку, которая не считала зазорным пригласить бомжа в гости и разделить с ним ужин.
От непрошеных воспоминаний сердце болезненно заныло, захотелось сгрести в охапку эту странную, непостижимую женщину, защитить ее, неважно от кого, пусть даже от самой себя, начать все сначала…
«Может, есть еще шанс?» – мелькнула шальная мысль.
Но Сима не оставила ему шанса – она тихонько вышла из комнаты.
Всю ночь Сима просидела перед телефоном. Она не уснула бы даже со снотворным, но все равно панически боялась задремать. Несколько раз звонили Инка с Глебом. Бодрым голосом Сима сообщала, что «ситуация под контролем», и продолжала ждать одного-единственного, самого важного звонка.
Ее мальчик в руках преступника, недочеловека. Может быть, в этот самый момент он не может уснуть от страха, от голода, от боли, от мысли, что мама его предала, оставила одного…
Как только личико сына появлялось перед ее внутренним взором, Сима сжимала руками голову и начинала тихонько поскуливать. Соблазн уйти в свои переживания, захлебнуться в них и отключиться от действительности был так велик, что борьба с ним отбирала последние силы. А силы ей нужны, и ясная голова, и железная выдержка, и везение.
Дважды она порывалась позвонить Илье. Один раз даже набрала его номер, но в последний момент одумалась и бросила трубку еще до того, как в ней послышались гудки вызова.
Возможно, даже, скорее всего, Илья бы ей поверил. Он бы что-нибудь придумал. Ведь он сильный, он мужчина. Он бы приехал к ней, и ей бы стало во сто крат легче. Но тот человек велел никому не говорить. Сима не могла рисковать жизнью своего ребенка. Она сама должна стать сильной.
Похититель ни словом не обмолвился о выкупе, но ведь это и так понятно. Ему нужны деньги, вожделенные зеленые бумажки. Утром он позвонит и назовет сумму. Только бы ей хватило наличности! Иначе придется продавать ценные бумаги, а на это нужно время. Захочет ли он ждать? Выдержит ли Максим?
Драгоценности! Может, он согласится взять ее драгоценности? Они стоят больших денег. Конечно, он должен согласиться – все похитители жадные по определению. И потом, ему самому невыгодно долго ждать. В его интересах побыстрее получить выкуп и исчезнуть. Завтра, вернее уже сегодня, если все пройдет хорошо, она сможет обнять своего ребенка. А потом они с Максом уедут. Им больше нечего делать в этой стране…Мобильный зазвонил ровно в семь утра. Несмотря на то что этого звонка она ждала всю ночь, Сима дернулась от неожиданности.
Номер снова не определился. Но это мог быть только похититель.
– Да, я вас слушаю! – Ее била крупная дрожь, и трубку приходилось держать двумя руками.
– Как спалось? – Голос был бодрым и веселым.
– Скажите, что я должна сделать! – взмолилась она.
– Похвальное рвение! – В трубке послышался смех. – Ты никому не рассказывала про наш вчерашний разговор?
– Нет! Ну, конечно же, нет!
– Хорошо. Теперь слушай внимательно…Илье так и не удалось как следует выспаться. До самого рассвета он ворочался в кровати, мысленно прокручивая подробности ночного визита Симы. Что-то в этой истории с пропавшим ребенком было нечисто. С чего она вдруг решила, что мальчика похитили? Почему сразу не поискала его по соседям? Почему примчалась именно к нему, да еще с «шашкой наголо» – с пистолетом? Опять же, когда, а главное, зачем она украла пистолет? И про возраст ребенка так ничего и не сказала. Если он еще очень маленький, то почему с ним не было никого из взрослых, когда он отправился в гости к соседскому мальчишке? И соседи странные – оставили детей без присмотра на ночь…
Получается полная ерунда. Похоже, госпожа Маркос снова играет в какие-то свои игры с выдуманным ребенком и мифическим похищением. Эти выводы были неутешительны, они наводили на грустные мысли о психическом нездоровье Симы.
Илья уснул только под утро. Едва он провалился в глубокий сон, как в голове что-то взорвалось и со звоном рассыпалось на мелкие осколки. Он уткнулся лицом в подушку, надеясь, что звон исчезнет сам собой, но сновидение оказалось на удивление назойливым. Медленно, словно с морского дна, Илья всплывал на зыбкую поверхность реальности. Мозг еще спал, а тело уже начало действовать – включился автопилот. Илья нашарил на прикроватной тумбочке разрывающийся телефон.
– Северин Илья Владимирович? – послышался в трубке жизнерадостный мужской голос.
– Да, что вам нужно? – буркнул он и с трудом разлепил один глаз.
– Младший лейтенант Самохвалов беспокоит.
– Не понял?
– А что тут непонятного? Я младший лейтенант Самохвалов, расследую дело об ограблении.
– Каком ограблении? – Спросонья Илья соображал совсем плохо.
– Вашу дачу сегодня ночью ограбили, – сообщил собеседник. – Требуется ваше присутствие.
– Зачем? – спросил Илья.
– Как это – зачем?! Я же русским языком объясняю: ограбили вашу дачу. Вы должны приехать, посмотреть, что пропало, подписать протокол.
Илья посмотрел на часы – половина восьмого. В два у него обед с заказчиком.
– Ну так как? Когда вас ждать?
– Выезжаю! – рявкнул Илья и отшвырнул трубку.
Как все некстати! Ограбили родительскую дачу. Он не был там ни разу со дня смерти мамы. На дачу нужно ездить семьей – с женой, детишками и домашними животными. Ни жены, ни детей, ни уж тем более домашних животных у Ильи не было, а слоняться в одиночестве по огромному дому мало радости. Если бы отец находился в Москве, можно бы попросить его съездить, но отца нет, придется разбираться самому.
Илья чертыхнулся, сполз с кровати и поплелся в душ. Холодная вода и чашка крепкого кофе вернули его к жизни. Он натянул джинсы, свитер, обул кроссовки и посмотрел на свое отражение. Помятая, небритая физиономия не внушала оптимизма. Выглядел он как с тяжелого похмелья.
«Побреюсь перед обедом, и плевать, что подумает обо мне младший лейтенант Самохвалов», – решил он, выходя из квартиры.10
Инструкции были предельно точны: ровно в восемь тридцать утра Симе надлежало явиться в загородный дом, расположенный недалеко от усадьбы Глеба и Инки. Бумажка с адресом лежала на пассажирском сиденье «Хаммера». В принципе это логично – спрятать ребенка недалеко от места похищения. Настораживало другое – похититель ни словом не обмолвился о выкупе…
Старый двухэтажный особняк Сима нашла почти сразу. Дом располагался на окраине дачного поселка и казался заброшенным: неухоженные яблони, заросшая травой подъездная дорожка, давно не мытые окна – идеальное место для людей с дурными намерениями, тихое и укромное.
Сима заглушила мотор, вышла из машины. Ноги вдруг налились свинцом, и ей пришлось приложить усилие, чтобы сделать шаг к железной калитке, выкрашенной в бледно-зеленый цвет. Она толкнула калитку – на светлой краске остался влажный след от ее ладони. Дверца открылась совершенно бесшумно. Сима почему-то готовилась услышать пронзительный скрип давно не смазываемых петель. И вообще, здесь царила подозрительная тишина, совсем не свойственная дачным поселкам летом. Не было слышно ни звуков работающего приемника, ни детского смеха, ни лая собак. Только откуда-то издалека, со стороны железной дороги, доносился гул электрички. Сима прикрыла за собой калитку и поспешила к дому. Входная дверь оказалась гостеприимно приоткрыта. Женщина набрала полные легкие воздуха, словно там ее ждало безвоздушное пространство, и переступила порог.
Несколько секунд глаза привыкали к полумраку. Сквозь тяжелые портьеры пробивались редкие солнечные лучи. В застоявшемся сухом воздухе плавали пылинки. Пахло полиролью. Сима огляделась.
Просторная, почти квадратная комната, по всей видимости, некогда служила гостиной. Сбоку от входной двери – дубовая лестница, ведущая на второй этаж, напротив – выход на террасу, у левой стены – диван и два кресла, затянутые в холщовые чехлы, такие же чехлы были на всей имеющейся в доме мебели. Взгляд скользнул по темным прямоугольным пятнам на выцветших обоях – когда-то там висели картины.
Похоже, что для хозяев этого унылого дома дачный сезон так и не начался. Занавешенные портьеры, зачехленная мебель, остановившиеся бог весть когда настенные часы – все это казалось забытыми декорациями.
Единственным ярким пятном в комнате был камин, сложенный из красного кирпича. Грубо сработанная металлическая решетка прикрывала почерневшее от сажи каминное нутро. На полу перед камином тускло поблескивал лист жести с загнутым кверху углом. Рядом стояли каминные щипцы и кочерга. На полке из красного гранита лежала ярко-синяя бейсболка. Сима зажмурилась. Потом снова открыла глаза – бейсболка не исчезла. Значит, ее мальчик здесь, в этом мрачном доме.
– Здравствуйте, Симона! – Лестница заскрипела под тяжестью чьих-то шагов.
Сима стремительно обернулась, бейсболка упала на пол.
– Вы?! Что вы здесь делаете?! – Она не верила своим глазам. По лестнице, широко улыбаясь, спускался Роман, слегка неуклюжий, но весьма старательный сотрудник ее юридического отдела, друг Вадика.
– Узнали вещицу? – вежливо поинтересовался он. – Вижу, что узнали.
Странно, но сейчас от его неуклюжести не осталось и следа. Длинное худое тело перемещалось в пространстве с жутковатой грацией. Было в его движениях что-то от пресмыкающегося.
– Это вы мне звонили? – Мозг Симы упрямо отказывался верить, что похитителем оказался знакомый человек, друг ее брата.
– Я, – Роман застенчиво улыбнулся и, перепрыгнув сразу через три ступеньки, приземлился в нескольких шагах от нее.
– Вам нужны деньги? – спросила Сима, поднимая с пола бейсболку сына.
Парень кивнул, приблизился почти вплотную:
– Конечно! А кому в наше время не нужны деньги?!
Даже взгляд у него был как у рептилии – холодный и немигающий. Почему же раньше Рома казался ей милым молодым человеком?
– А хотите, я угадаю, о чем вы сейчас думаете? – дружелюбно спросил Роман. – Вы думаете, что я очень сильно отличаюсь от себя прежнего. Что я умнее, проворнее и опаснее того лопуха, которого вы принимали на работу.
– Нет, я думаю, что в одиночку ты не решился бы сотворить такое. Я думаю, что у тебя есть хозяин, – отчеканила Сима. – И я хотела бы разговаривать с ним, а не с какой-то шестеркой.
Удар достиг цели – парень замер, несколько секунд самодовольная ухмылка еще дрожала на его лице, а потом стала стремительно трансформироваться в гримасу не то удивления, не то обиды. Долговязое тело начало медленно раскачиваться из стороны в сторону, сходство с пресмыкающимся усилилось многократно.
– Никогда! Слышишь? Никогда не смей называть меня шестеркой! – прошипел он. – Я хозяин ситуации. От меня зависит жизнь твоего драгоценного детеныша.
Господи, что она творит?! У этого сумасшедшего ее ребенок, а она его злит…
– Ты меня поняла?
– Да, я все поняла, извини. – Сима постаралась улыбнуться. – Может, скажешь, что тебе от меня нужно?
Он удовлетворенно кивнул, на худом лице появилось мечтательное выражение.
Сима еще раз удивилась, как быстро он перевоплощается из безумного маньяка в милого рассеянного паренька.
– Скажу, обязательно скажу. – Роман перестал улыбаться, в упор посмотрел на нее. – Чуть позже, а сейчас…
Он поднес к глазам правую руку, медленно, один за другим, сжал в кулак длинные пальцы.
Сима как завороженная следила за его манипуляциями, но все равно упустила момент, когда кулак метнулся к ее лицу…
– …обязательно было ее бить?
Голос казался раздраженным и до боли знакомым.
– Она меня оскорбила, обозвала шестеркой. Я не мог оставить это без внимания.
– Ты ей про меня рассказал?
– Не успел! – Послышалось сдавленное хихиканье. – Вот очухается и сама увидит, кто ее так подставил. Кстати, пора бы уже нашей спящей красавице очнуться.
Лицо опалило чужое горячее дыхание, к губам прижалось что-то влажное и скользкое, как лягушачьи лапы.
– Кажется, так принято будить спящих красавиц?
Лягушачьи лапы наконец убрались, в уши заполз истеричный, визгливый смех.
Сима дернулась и открыла глаза.
– Подействовало! Смотри, подействовало!
В розоватой дымке плавало чье-то лицо. Она моргнула.
– С пробуждением, моя прекрасная леди! – Роман почти нежно потрепал ее по щеке.
Сима попыталась оттолкнуть его руку, но не смогла. Пока она была без сознания, ее связали. Запястья и щиколотки были стянуты скотчем. Сама она полулежала в глубоком кресле.
– Ты на меня обиделась?! – Его глаза были большие и удивленные, как у маленького ребенка. – Напрасно, ты сама упала и ударилась. Мне даже пришлось связать тебя, чтобы в следующий раз ты нечаянно не покалечилась.
Видеть это наивное мальчишеское лицо было невыносимо – Сима закрыла глаза. В полной темноте ей стало легче. Если бы не болели голова и челюсть… Осторожно, кончиком языка, она провела по зубам – нижний клык шатался, десна кровоточила. Это ерунда, это заживет…
– Симона! Ау! – Ее мучитель не унимался. – Прекрати дуться! У меня, между прочим, есть для тебя сюрприз!
Его ни в коем случае нельзя злить, он должен чувствовать себя хозяином положения.
– Я не дуюсь. – Сима открыла глаза.
– Хорошая девочка! Я всегда считал тебя очень благоразумной. Приятно, что ты меня больше не разочаровываешь, – Роман одобрительно ухмыльнулся. – А теперь – обещанный сюрприз! Позволь представить тебе моего, так сказать, сообщника.
За его спиной произошло какое-то движение.
– Здравствуй, сестрица…
– Вадик?! – Сима отказывалась верить своим глазам.
– Как видишь… – Брат пожал плечами и виновато улыбнулся.
– Но зачем? Зачем тебе все это? У тебя же все есть!
– А ему мало! – усмехнулся Роман. – Человеку всегда мало того, что у него есть. Так уж он устроен. И потом, с какой стати он должен довольствоваться объедками с чужого стола, когда все, чем владеешь ты, по праву принадлежит ему?!
– Вадик, я же тебе никогда ни в чем не отказывала! – Сима проигнорировала монолог Романа, она хотела услышать ответ брата.
– Да, не отказывала. – Тот согласно кивнул и присел на подлокотник кресла. – Надо признать, ты была хорошей сестрой. Знаешь, если бы не это злополучное наследство…
– Люди гибнут за металл, – пропел Роман и уселся на второй подлокотник.
Кресло жалобно скрипнуло.
– Где Максим? – Сима по-прежнему обращалась только к Вадику. – Что вы с ним сделали?
– Не волнуйся, с ним все в порядке. Он на втором этаже, – Вадик поднял вверх указательный палец. – Спит сладким сном.
– Мы периодически подкалываем ему снотворное, – объяснил Роман. – Дети – слишком шумные и непоседливые существа. – Он брезгливо поморщился. – А так полный порядок: и ему хорошо, и нам спокойно.
– Максим спит уже больше двенадцати часов! Откуда вы знаете, какая доза снотворного безвредна для ребенка?!
– Не переживай ты так! – Роман погладил ее по волосам. – Мы же не тупые. Взяли медицинский справочник, рассчитали дозу. Так что все под контролем. Доверься мне.
Сима с большей радостью доверилась бы племени людоедов, чем этому недочеловеку, но выбора не было. Она вопросительно посмотрела на Вадика.
– С мальчиком все хорошо, – подтвердил тот.
Она попыталась успокоиться и сосредоточиться, но ничего не вышло.
– Я хочу его увидеть.
– Не сейчас. – Роман посмотрел на часы, потом на Вадика: – Как думаешь, наш гость уже в пути?
За окном послышался звук подъезжающей машины.
– Люблю пунктуальных людей. – Он удовлетворенно кивнул и взял в руки катушку скотча. – Забыл тебе сказать: сюрпризы еще не закончились.Илья заглушил мотор и огляделся.
Странно, возле дома нет полицейской машины. Не пешком же ведь в самом деле добирался до «места преступления» младший лейтенант Самохвалов. Впрочем, вполне вероятно, что его подбросили к дачному поселку коллеги, а потом укатили по своим делам.
Еще один вопрос: где любопытствующие? Это же такое замечательное событие – ограбление соседской дачи! На месте преступления обязательно должны присутствовать сочувствующие или злорадствующие обыватели.
Илья вошел в открытую дверь, отметив про себя, что следов взлома нигде не видно.
– Илья Владимирович? – Ему навстречу вышел смутно знакомый молодой человек в элегантном светло-сером костюме.
Что-то явно было не так. В голове зажегся сигнал тревоги.
Полицейской машины нет, зевак нет, следов взлома тоже нет. Почему младший лейтенант не в форме? Или сейчас так принято? Много он знает о работе полиции?..
– А я вас заждался! – Молодой человек раскинул в стороны длинные руки, словно намеревался обнять долгожданного гостя.
На небольшой, похожий на мобильник предмет Илья среагировал слишком поздно.
Последнее, что он увидел перед тем, как потерял сознание, это черный корпус электрошокера, упершийся ему в солнечное сплетение.– Очухался? Вот хорошо! – Над ним склонился давешний незнакомец. – Крепкий парень, быстро пришел в себя. Спортом, наверное, занимаешься? Тренажерный зал посещаешь? Тихо-тихо! Не надо рыпаться.
Что руки и ноги связаны, Илья понял еще до того, как открыл глаза. Его стреножили, как глупого жеребца. Да и попался он глупо…
– Удивляешься небось, как я тебя, такого крутого мена, завалил? – ехидно поинтересовался незнакомец. – Выходит, я покруче тебя буду. Ты согласен?
«Время покажет», – подумал Илья, а вслух спросил:
– Что тебе нужно?
– О! Чувствуется деловая хватка! Приятно иметь дело с умным человеком! Тут, кстати, одна небезызвестная тебе дама тоже желает знать, что мне нужно. Ой, мы про нее совсем забыли!
Парень крутанулся на каблуках и, напевая что-то себе под нос, подошел к соседнему креслу. Оно стояло спинкой к двери – так, чтобы вошедший в комнату не видел, кто в нем сидит. Долговязый развернул кресло.
– Вот, теперь можете поздороваться! – сказал он тоном гостеприимного хозяина.
…Лиловый кровоподтек на пол-лица. Серый прямоугольник скотча. Безысходность в желтых глазах… Илья стиснул зубы, чтобы не зарычать.
Если бы ночью он не дал ей уйти и заставил рассказать всю правду, возможно, сейчас она не смотрела бы на него таким диким, осуждающим взглядом. Возможно, сейчас ее бы здесь вообще не было и все происходило совсем по другому сценарию.
Илья напрягся, проверяя, насколько крепко связаны руки.
– Напрасный труд, – долговязый понимающе усмехнулся, – я халтуры не допускаю. Ну что, милая? – склонился он над Симой. – Давай-ка поздоровайся с собратом по несчастью.
Сима даже не поморщилась, когда Роман сорвал скотч. Она не сводила взгляда с Ильи.
Что же он натворил, такой сильный, такой умный? Почему позволил заманить себя в западню? Он должен был сидеть в офисе и спасать свою драгоценную фирму. Что он делает здесь, связанный и беспомощный, как младенец?
– Зачем вы привезли сюда это ничтожество? – Сима презрительно сощурилась.
Северин дернулся, как от пощечины.
Возможно, если ей удастся убедить этих двоих в том, что они с Ильей заклятые враги, они его отпустят. Какой смысл мучить ее врага? Наоборот, они должны быть с ним заодно.
Роман довольно хмыкнул и внимательно посмотрел ей в глаза.
– А ты, оказывается, мстительная женщина! – сказал он одобрительно. – Я вот только одного понять не могу: за что ты его так горячо ненавидишь, что готова стереть с лица земли?Сима проигнорировала вопрос. Значит, им известно о необъявленной войне между ней и Ильей. Тогда зачем он им?
С улицы донесся рев двигателя. Через пару минут в дом вошел Вадик.
– Все, машину я отогнал, чтобы глаза не мозолила. – Он швырнул на каминную полку связку ключей.
– Познакомьтесь, – светским тоном сказал Роман, – это Вадим, сводный брат нашей непримиримой мстительницы. Да-да, не нужно удивляться, даже у такой прекрасной женщины брат может оказаться мерзавцем…
Вадик скептически усмехнулся.
– Ну, что же, – Роман хлопнул в ладоши, – пришло время раскрыть нашим гостям мой гениальный план.
Он подошел к камину, смахнул пыль с гранитной доски и облокотился на нее. Сейчас он был похож на молодого поэта, готовящегося декламировать свои вирши.
– Пожалуй, я начну с самого начала. Чтобы всем было понятно. – Он наморщил высокий лоб. – Наверняка ты, Симона, не знаешь, что мы с твоим братцем вместе учились в институте и даже приятельствовали. Только вот ему все приносили на блюдечке с голубой каемочкой, а мне в свободное от учебы время приходилось работать в нотариальной конторе. Прошу заметить, это при том, что мой дорогой папаша являлся хозяином этой самой конторы и вполне мог обеспечить своему единственному сыну нормальное существование. Если бы захотел. Но папочка был человеком старой закалки. Он считал, что для того, чтобы стать хорошим юристом, нужно вкалывать до седьмого пота… – Роман закашлялся и болезненно поморщился: – Простите, господа, неприятные воспоминания. Кстати, Симона, ты ведь с моим папочкой знакома. Это именно он сообщил тебе о наследстве. Припоминаешь?
Сима кивнула.
– А условия завещания ты помнишь? Я освежу твою память. Диего Маркос, твой отец, оставил все свое движимое и недвижимое имущество дочери, Симоне Вишневской, то бишь тебе. Это ты знаешь. Но в случае, если по каким-либо причинам на момент оглашения завещания Симоны Вишневской не оказалось бы в живых, все состояние перешло бы к ее матери.
Разыскать тебя папанька поручил мне. Но самое интересное – я тебя уже знал! Симона Вишневская – такое имечко нелегко забыть. Я знал, что у Вадика есть сводная сестра с, мягко говоря, нестандартной внешностью, дурацким именем и кубинскими корнями. Я даже пару раз бывал в твоей квартирке. И я сразу смекнул, что завещание – это подарок судьбы. При грамотном подходе все состояние гражданина США Диего Маркоса достанется мамочке Вадика, которая души не чает в своем чаде. Обработать мамочку будет несложно. Было только одно «но» – это ты, – он неприязненно посмотрел на Симу. – Ты была жива. И тогда я разработал план. Вадик сначала ломался, а потом все равно согласился. Ведь речь шла об очень больших деньгах. В общем, мы решили тебя устранить…
В комнате повисла тишина. Илья бросил быстрый взгляд на вжавшуюся в кресло Симу.
– В чем дело? Тебе нехорошо? – заботливо спросил долговязый. – Может, водички?
Она отрицательно покачала головой.
– Ну тогда, с вашего позволения, я продолжу. Времени у нас было катастрофически мало. Но тут чудесным образом, – он хитро улыбнулся, – пропала копия завещания, прямо из сейфа. Папочка устроил грандиозный разнос, даже уволил секретаршу. Пока искали завещание, пока посылали запрос в Штаты, пока ждали ответ, мы получили дополнительное время для решения нашей проблемы.
– Я только одного не могу понять, – перебил его Илья, – тебе-то от всего этого какая выгода?
– Представь себе, очень даже значительная! – с готовностью ответил долговязый. – Видишь ли, мой друг Вадим очень хотел получить денежки, но при этом не желал марать руки. За сорок процентов я взялся решить его проблему. Правда, Вадик?
Сима посмотрела на брата, нервно мерившего шагами комнату. В голове не укладывалось, что ради денег Вадик оказался способен на убийство. И неважно, что он не принимал в этом непосредственного участия. Фактически он был заказчиком, и неизвестно, что страшнее.
– Ну что ты уставилась на меня?! – Вадик резко остановился. – Да, вот такое я дерьмо! Ради денег не то что сестру, маму родную готов продать! – В его голосе слышались истеричные нотки.
Сима отвернулась – она больше не хотела видеть злое, бледное лицо брата.
– Сядь и успокойся! – рявкнул Роман.
Вадик замер, бегающим взглядом окинул присутствующих, хотел было что-то сказать, но передумал, безнадежно махнул рукой и плюхнулся на диван. Илья исподтишка наблюдал, как парень достал из кармана «косухи» плоскую фляжку, дрожащей рукой свинтил крышку. Он успел сделать несколько жадных глотков до того, как долговязый выхватил фляжку.
– Хватит пить, урод! Дело еще не сделано!
Долговязый вернулся к камину, зацепился каблуком за отогнутый край жести и грубо выругался. Фляжка со звоном упала на гранитную полку.
Илья задумчиво рассматривал каминную решетку.
– Так на чем это я остановился? – спросил долговязый будничным тоном.
– На том, что за сорок процентов ты согласился меня убить. – Тихий голос вывел Илью из задумчивости. Он оторвался от изучения решетки и посмотрел на Симу. Она выглядела спокойной, даже равнодушной.
– Похвальная выдержка, – одобрительно улыбнулся Роман. – Твой непутевый братец мог бы брать с тебя пример. Жаль, что не ты моя сообщница. Вместе мы бы далеко пошли.
– Ты трижды пытался меня убить, – сказала Сима.
– Все верно, но ты оказалась на удивление живучей. Или везучей. В первый раз вышел облом – мне помешал какой-то мужик. Во второй раз, в метро, я почти добился своего. Все должно было сойти за несчастный случай, но тут появилась эта баба с баулом и вытащила тебя буквально из-под поезда. А с третьей попытки…
– С третьей попытки ты убил Ксюху… – прошептала Сима.
– Да, тебе снова чертовски повезло. Я очень хорошо подготовился. Вадик сказал, что ты собралась на вечеринку, что наденешь красное платье, потому что других выходных вещей у тебя нет. Все должно было пройти идеально. Я ждал тебя на стройке, но вместо тебя появилась эта идиотка. Длинные волосы, красное платье, сумерки – в общем, девчонке в тот вечер в отличие от тебя не повезло. И это ты косвенно виновата в ее смерти.
Сима вздрогнула, бросила быстрый взгляд на Илью. Тот сидел с каменным лицом и, казалось, не слышал ни слова.
– Мы собирались предпринять четвертую попытку, – вдруг заговорил Вадик, – но ты как сквозь землю провалилась. Даже мне, своему любимому братцу, ничего не сказала. Короче, мы обломались, а ты из нищей девчонки превратилась в очень богатую даму и свалила в Штаты. – Он пошарил в кармане куртки. Потом вспомнил, что фляжки там больше нет, и досадливо махнул рукой. – Признаюсь честно, я тогда даже обрадовался, что у нас ничего не получилось.
– Вот только не надо сантиментов, а то я сейчас расплачусь! – поморщился Роман. – Э, ты что спишь, что ли?
Полупустая фляжка со свистом рассекла воздух. Удар пришелся на переносицу, по лицу Ильи потекла горячая струйка крови.
Долговязый радостно заржал.
– Вот дела! – Он достал белоснежный носовой платок и аккуратно смахнул набежавшую слезу. – А у нашего спортсмена-любителя, оказывается, никакой реакции! Что же вы так рассеяны, господин Северин?
Илья слизнул с верхней губы каплю крови и хмуро посмотрел на долговязого:
– Похвальная меткость.
– Рад, что вы оценили.
– Может, теперь объяснишь наконец, каким боком вся эта детективная история касается меня?
– Конечно! Всенепременно! Вот прямо сейчас и начну… Видишь ли, какое дело, я уже оставил надежду заполучить денежки госпожи Маркос, когда она вдруг ни с того ни с сего решила вернуться в Россию. Да еще не одна, а вместе со своим малолетним сыночком. Вот тогда и родился план похищения. Признаюсь, сначала я просто рассчитывал получить с нее энную сумму в американских рублях, но потом стали выясняться очень любопытные факты. Наша девочка вернулась не просто так, а с целью утопить вас, господин Северин. Кстати, может, теперь вы объясните нам причину ее почти маниакальной неприязни?
– Да так, – сказал Илья равнодушно, – когда-то, очень давно, у нас с ней было что-то вроде романа…
– Я так и думал. А потом вы ее бросили, и она решила вам отомстить.
– В общих чертах так все и было, – Илья согласно кивнул и посмотрел на Симу.
В ответ она полоснула его острым как бритва взглядом.
– Да будет вам! Ну прямо как дети! – захлопал в ладоши долговязый. – Кто старое помянет, тому, как говорится, глаз вон! Но, вообще-то, в данной ситуации, господин Северин, я на вашей стороне. Я искренне считаю, что ваша маленькая мужская шалость недостойна столь сурового наказания… Вы позволите, я продолжу? Я решил отложить нашу операцию и понаблюдать за вашим, так сказать, противостоянием, – сказал он после драматической паузы. – Вадик замолвил за меня словечко, и я стал сотрудником юридического отдела компании «Максима-стройсервис».
Перед внутренним взором Ильи всплыл холл здания суда, Сима в деловом костюме, два амбала чуть поодаль и спешащий к ней молодой человек холуйской наружности. Вот почему долговязый показался ему смутно знакомым.
– Вы так бурно выясняли отношения после судебного заседания, что об этом даже написали в нескольких весьма уважаемых печатных изданиях.
– Только в одном, – буркнул Илья.
– Да? Впрочем, это не суть важно. Важно, что все происходившее было зафиксировано документально, и имелось множество свидетелей, видевших, как господин Северин избивал телохранителя госпожи Маркос, вставшего на защиту своей работодательницы. Ваша взаимная неприязнь была так прекрасна и так очевидна! Вот тогда и родился мой гениальный план. Я подумал: «А зачем просить какой-то жалкий выкуп, если можно получить абсолютно все: деньги, фирму, недвижимость?» Остальное вы уже знаете, – он взмахнул длинными руками, точно дирижер. – Думаю, что будет дальше, вы догадаетесь сами. Нет? Ну, что же вы?! Ладно, я расскажу, буквально в двух словах. План таков. Коварная американка Симона Маркос фактически доводит до банкротства строительную компанию «Северное сияние» и дискредитирует ее хозяина. Илья Северин в бешенстве. Он решает отомстить. Похищает ни в чем не повинного ребенка, прячет его в своем пустующем дачном доме и заманивает туда Симону Маркос. Естественно, по закону жанра между ними завязывается ссора и борьба. Пиф-паф – и госпожа Маркос погибает, а господин Северин запоздало понимает, какое ужасное преступление совершил, и в порыве раскаяния сводит счеты с жизнью. Единственной наследницей убиенной становится ее мамочка. А далее – все по прежней схеме…
До Симы медленно, слишком медленно доходил страшный смысл сказанного. Что-то в этой стройной схеме было не так. Недоставало чего-то очень важного. Вот только чего? Она никак не могла сосредоточиться – мысли расползались в разные стороны…
– Ну ты и сволочь!
Сима обернулась на крик. Смирно сидевший до этого Илья вдруг оттолкнулся от спинки кресла и неуклюже, словно больной кенгуру, прыгнул на Романа.
Она закричала.
Какая глупость! Чего он хотел добиться со связанными руками и ногами? Зачем?..
– Надо же! – Роман выбросил вперед правую руку с зажатым в ней электрошокером. Секунда – и Илья рухнул к его ногам. – А ты, кончай орать, – сказал он беззлобно и перешагнул через неподвижное тело.
Сима не сразу поняла, что этот высокий, вибрирующий звук – ее собственный крик.
По щекам катились слезы. Она не могла их стереть и просто слизывала с губ горячие, соленые капли.
Зачем Илья так подставился?! Почему оставил ее совсем одну?! Это нечестно…
– Я думал, что он умнее. – Роман пнул Илью носком ботинка. – Как можно с таким низким айкью руководить целой фирмой?!
В голове вдруг что-то щелкнуло… Сима перестала дышать.
Макс! Они ничего не сказали про ее ребенка…
– Роман… – прохрипела она.
– Слушаю вас, моя прекрасная леди? – Он подошел к ее креслу, присел на подлокотник. – Я весь внимание.
– Что будет с моим сыном? – Она уже знала ответ, но все еще продолжала надеяться.
– Извини, – он равнодушно пожал плечами, – мальчишку тоже придется устранить.
– Нет! Не надо! Умоляю вас! Он ведь ребенок! Он совершенно ни при чем!
– Еще как «при чем»! – возразил Роман. – Как же ты не понимаешь?!
– Ты не говорил, что мальчика придется убить. – Вадик, все это время безучастно сидевший на диване, поднял голову. – На убийство ребенка я не пойду. Не возьму грех на душу.
– Конечно, – согласился Роман. – Не бери. Зачем тебе грех? Грех я возьму на себя, за пятьдесят процентов.
– Но ведь ребенок…
– Этот ребенок – прямой наследник, дурья твоя башка! Сечешь? Нет, мальчика в живых оставлять никак нельзя.
– Я вам и так все отдам! Перепишу на вас все имущество, все ценные бумаги, только не трогайте Максима! – Сима хваталась за соломинку.
– По-человечески я тебя понимаю, – Роман покачал головой, – материнский инстинкт и все такое… Но и ты нас пойми. Зачем нам рисковать, если все можно сделать самым наилучшим образом? Знаешь, кое-что я могу тебе пообещать. Твоему мальчику не будет больно. Он умрет во сне, ничего не почувствует. Доза снотворного чуть больше – и все, одним ангелочком на небе станет больше. – Он рассмеялся.
Сима закричала – громко, надрывно. Крик задушил смех, подмял его под себя.
Удар по лицу не привел ее в чувство. Ей казалось, что она теряет рассудок, медленно соскальзывает в пропасть безумия.
Второй удар оказался сильнее. Ее голова дернулась, в шее что-то хрустнуло. Крик оборвался.
– Вот так-то лучше. Не люблю истерики.
Сима смотрела на чудовище в человеческом обличье дикими, полубезумными глазами. Реальность ускользала от нее, просыпалась как песок сквозь пальцы…
11
Илья знал, что будет очень больно. Мысленно он настраивался на боль, готовился к встрече с ней. Возможно, поэтому он пришел в себя довольно быстро. Теперь все зависело от того, хватит ли у него времени.
Илья приоткрыл один глаз – Вадик полулежал на диване и, казалось, спал.
– …твоему мальчику не будет больно. Он умрет во сне, ничего не почувствует. Доза снотворного чуть больше – и все, одним ангелочком на небе станет больше…
Послышался смех, потом крик, потом звук удара и еще один… Крик захлебнулся, в комнате повисла тишина.
Илья сжал челюсти. Позже. Он разберется с этим нелюдем позже, если успеет… Сейчас нужно от всего отключиться и начать наконец действовать.
Онемевшими пальцами Илья нащупал отогнутый край жестяного листа. Несколько лет он собирался прибить его, но все руки не доходили. Может, теперь эта его безалаберность спасет им жизни.
Илья практически сразу понял, что в живых их не оставят – ни его, ни Симу, ни мальчика. Нужно было что-то срочно предпринимать. Но что? Он беспомощен, как младенец, связан по рукам и ногам. А у этих выродков, кроме шокера, наверняка есть еще оружие. У него имелось одно-единственное преимущество – он был на своей территории. В своем доме он знал каждый утолок, каждую трещинку.
Когда долговязый зацепился за отогнутый край жестяного листа перед камином, Илья понял, в каком направлении ему следует двигаться. Двигаться следует к камину, и как можно быстрее.
Край жести оказался довольно острым. Илья прижал к нему обмотанные скотчем запястья. Неловкое движение – и металл до крови оцарапал кожу.
– …Ну что? Успокоилась? – Голос долговязого змеей вполз в уши. – Надеюсь, я достаточно внятно объяснил, почему твоего мальчика придется убить? Согласно моему плану Северин так сильно тебя ненавидел, что не пощадил и твоего ребенка.
После долгих мгновений абсолютной тишины вдруг послышался хриплый, придушенный смех:
– Гениальный план, говоришь?
Илья не сразу понял, что этот полусумасшедший смех и этот безжизненный голос принадлежат Симе.
– Твой гениальный план никуда не годится, потому что ты не учел один очень важный момент. – Она снова засмеялась.
Последнее усилие – и скотч с легким треском поддался. Илья осторожно пошевелил затекшими пальцами, подождал, пока восстановится кровообращение и медленно, сантиметр за сантиметром, придвинулся вплотную к каминной решетке. Пальцы заскользили по чугунным прутьям.
Один, два, три, четыре, пять…
Точно. Память не подвела – пятый прут был закреплен ненадежно, и, приложив незначительное усилие, его можно было вынуть из гнезда. Нужно действовать быстро, пока Симин смех заглушает посторонние шумы.
Илья потянул за прут. В этот момент раздались грубая ругань и звук удара. Смех оборвался.
Прут, увенчанный острой пикой, уже был в руках у Ильи.
– Илья никогда не поднял бы руку на Максима. – Голос Симы был едва слышен.
– Это почему же, позволь полюбопытствовать?
– Потому что он его отец…
Прут скользнул в рукав свитера, острым концом оцарапав предплечье. Илья не почувствовал боли, он весь превратился в слух.
– Маленькая интрижка закончилась моей беременностью. Макс родился ровно через восемь месяцев после того, как я рассталась с его отцом. Ребенок – вот причина нашей вражды. Он хотел отнять у меня Макса!
Сима блефовала, пыталась убедить похитителей, что он знал о существовании сына. Это понятно. Неясно одно: говорила ли она правду? Действительно ли мальчик – его сын?
Стоп! Сейчас нельзя об этом думать. Сейчас нужно думать, как спасти свою… семью.
Илья мысленно усмехнулся. Когда этот кошмар закончится – если закончится, – он женится на Симе. Даже если придется тащить ее к алтарю за волосы. Ребенку нужен отец, а ему нужна семья…
– Отец?! – Голос долговязого прозвучал громко и визгливо. – Это осложняет дело.
Услышав приближающиеся шаги, Илья перестал дышать.
– А знаешь что? – Модные остроносые туфли остановились в полуметре от лица Ильи. – По большому счету, ведь ничего не изменилось. Предположим, что твой бывший любовник не хотел убивать мальчика. Предположим, что произошел несчастный случай, что он неверно рассчитал дозу снотворного и ребенок тихо умер от передозировки. А? Как тебе такая версия? По-моему, так даже лучше. У несчастного папаши появляется дополнительный стимул свести счеты с жизнью.
– Ты чудовище! Ты не посмеешь! Ну, пожалуйста, не трогай мальчика… – Ее крик перешел в шепот. – Вадик, скажи ему! Макс – твой родной племянник!
– Так, детектив с элементами триллера превращается в мелодраму. Это никуда не годится.
– Может, не будем мальчика?.. – Голос сводного брата звучал неуверенно.
– Вадик, мы уже все решили!
– Рома, я не могу!
– А тебе и не нужно ничего мочь! Поднимай свою задницу с дивана и вали на улицу. Я сам со всем разберусь.
Скрипнули диванные пружины. Медленно, словно лунатик, Вадик направился к выходу.
– Сима, прости меня. – Его слова были едва слышны.
– А вот это уже пошло. С чего бы ей тебя прощать?! Давай убирайся отсюда, впечатлительный ты мой! Заодно присмотри, чтобы там все было чисто.
Хлопнула входная дверь. Илья подобрался.
– Да, не повезло нам с напарниками, – с досадой сказал долговязый. – Мой слаб морально. Твой – физически. Смотри, до сих пор в себя не пришел. А еще спортсмен!
Не сильный, но довольно болезненный пинок пришелся на ребра. Илья стиснул зубы.
– А что это ты примолкла? Боишься? Правильно! Я бы на твоем месте тоже боялся. Ну, кого из вас шлепнуть первым? Обычно дам пропускают вперед, но для тебя я, пожалуй, сделаю исключение. Сначала – он, потом – ты, последним – ребенок.
Долговязый присел на корточки перед Ильей. Тот кожей почувствовал пристальный взгляд. Мышцы болезненно напряглись. Прут в рукаве, казалось, раскалился. Еще рано, расстояние слишком большое, нужно действовать наверняка.
– Мордой в пол уткнулся и лежит. – В голосе долговязого слышалось нетерпение. Он уже выступил с сольным номером, потешил свое эго, а теперь ему хотелось побыстрее покончить с грязной работой. – Так дело не пойдет. Нужно, чтобы все выглядело как самоубийство. Посадим-ка мы нашего попрыгунчика обратно в кресло.
Пистолет в руке Романа выглядел безобидно, почти как игрушка. Через считаные секунды эта «игрушка» упрется в висок Илье, и мужчины, которого она любила так же сильно, как и ненавидела, не станет.
– Нет! – Крик отразился от стен, завибрировал под потолком.
– Это еще что за номер?! – Роман обернулся. – Похоже, начинать нужно было с тебя. От баб всегда одни неприятности. Впрочем, еще не поздно. Он медленно обернулся. Черное пистолетное дуло уставилось на Симу. – Ну, так и быть, начнем с тебя…Прут не понадобился. Илья просто врезал долговязому по шее с такой силой, что заныла рука. Не издав ни звука, тот начал медленно заваливаться вперед. Илья подхватил упавший пистолет, огляделся. Перочинный нож лежал на каминной полке, рядом с катушкой скотча. Торопясь освободиться от пут, Северин порезался. Нож оказался острым как бритва.
У Ильи были все основания для спешки: второй где-то возле дома, и неизвестно, есть ли у него оружие.
Долговязый не подавал признаков жизни. Сима пыталась встать с кресла.
– Илья, развяжи меня!
Ее вытянутые вперед руки дрожали.
– Сима, слушай меня! Сейчас ты поднимешься на второй этаж и останешься там до тех пор, пока я не разрешу тебе спуститься. Ты поняла меня, Сима? – Он сжал ее лицо в своих ладонях, поймал мечущийся взгляд. – Поднимаешься наверх и не спускаешься, пока я не позову. Ясно?
– Макс! Там Макс! Пусти меня! – Она оттолкнула его руки, пошатываясь, побрела к лестнице.
Илья проводил ее долгим взглядом и, только услышав, как скрипнула дверь на втором этаже, вернулся к камину.
– Ты кое-что не учел, – прошептал он, обыскивая карманы долговязого, – в этом доме я на своей территории.
Входная дверь открылась практически бесшумно. Сквозняк колыхнул портьеру, взъерошил волосы Ильи. Он стремительно обернулся.
Выстрел и звук захлопнувшейся двери раздались одновременно.
Илья выбежал на крыльцо – никого! Где он мог спрятаться?
Из-за дома раздался рев мотора – на подъездную дорожку вылетел мотоцикл.
Илья прицелился. Он не был силен в стрельбе, но существовал шанс, что удастся попасть в колесо. Он уже готовился нажать на курок, когда из дома донесся душераздирающий крик. Рука дрогнула, пуля царапнула ворота. Мотоцикл, поднимая тучи пыли, стремительно удалялся. Илья чертыхнулся и бросился к дому. Перепрыгивая через ступеньки, помчался вверх ко лестнице.
Дверь, ведущая в спальню, была открыта. На голой, ничем не застеленной кровати лежал мальчик. Смуглая, скуластая мордашка, каштановые волосы. На тонкой шее – серебряный крестик на веревочке. Синяя футболка выбилась из джинсов, обнажая впалый живот. На ногах – полосатые носочки и белые кроссовки с развязанными шнурками.
На полу перед кроватью, уткнувшись лицом в пыльный матрас, сидела Сима. Ее трясущиеся руки шарили по худенькому тельцу ребенка. Матрас не заглушал истошный звериный вой.
– Сима! – Илья с трудом отлепил побелевшие пальцы от двери и перешагнул порог. – Сима, что с ним?
Она вздрогнула, очень медленно обернулась. Илье показалось, что прошла целая вечность. За эту вечность он успел несколько раз умереть. Никогда в жизни он так не боялся. Он свято верил, что родительский инстинкт отсутствует у него напрочь, и не мог понять отцов, с умилением демонстрирующих фото своих отпрысков. Дети, эти шумные, непонятные существа, вызывали в нем только тихое раздражение и ничего больше. Никогда раньше он не встречался с мальчиком, лежащим на узкой кровати. Он увидел его всего лишь несколько секунд назад, но уже точно знал, что пополнил стройные ряды безумных папаш.
Это его сын! И с ним не может случиться ничего плохого… Никогда! Ни за что! Им еще нужно познакомиться, научиться доверять друг другу. Они станут настоящим друзьями. Он научит сына водить машину, ведь все мальчишки обожают технику. Он станет брать его с собой на тренировки. Он будет встречать его из школы и помогать с домашними заданиями. Вместе они станут ходить на футбол, кататься на роликах и резаться в компьютерные игры. Им еще так много предстоит постичь…
А потом он увидел бесцветные глаза Симы…
– Он не дышит… Я пыталась его разбудить, а он все не просыпался… Я его даже ударила… Понимаешь? Я ударила своего ребенка!
Футбол, ролики, компьютерные игры, домашние задания – ничего этого не будет. Он не успел…
Комнату заволокло багряным туманом.
– Ты уверена? – Илья попытался оторвать Симу от ребенка. – Ты абсолютно уверена?
– Пусти! – Она мертвой хваткой вцепилась в синюю футболку. – Уйди! Не трогай нас!
– Сима, перестань! Мне нужно убедиться… – Илья сам не знал, в чем ему нужно убедиться. Он просто хотел дотронуться до своего ребенка.
– Уйди, уйди, уйди! – Костяшки ее пальцев побелели от напряжения. Она не хотела, чтобы он разделил с ней горе. Она не хотела подпускать его к сыну.
– Сима, не мешай мне! Может, мы еще сможем его спасти…
– Он не дышит!
– Пусти меня, черт возьми! – Он ударил ее по лицу наотмашь, со всей силы.
Сима не издала ни звука, лишь прижала ладонь к щеке и медленно, словно тряпичная кукла, сползла на пол.
Его сердце разрывалось, рука горела огнем.
– Прости меня, – он склонился над мальчиком, – я должен попытаться.
Илья не знал азов реанимации. Он не знал, с чего нужно начинать. Он просто рванул вверх синюю футболку и прижался ухом к тому месту, где, по его разумению, должно было быть сердце.…Сквозь закрытые веки пробивался солнечный свет.
Ее мальчика больше нет, а солнце продолжает светить. Так не должно быть. Должна наступить кромешная тьма. Часть этой тьмы уже начала заполнять все ее существо. Скоро она выплеснется наружу, и у солнца не останется ни единого шанса.
Свет померк.
Вот оно, начинается…
– Дура!!! Какая же ты дура!!! – В голосе слышалась смесь злости и облегчения.
Снова он… Даже сейчас не может оставить ее в покое…
Не открывая глаз, Сима попыталась оттолкнуть настойчивые руки.
– Оставь меня! Ну, пожалуйста…
– Он жив! Мальчик жив! Он просто очень крепко спит! Понимаешь?! Ты меня слышишь?!В этот момент Илья готов был придушить ее собственными руками за тот ужас, который пережил по ее вине. Он поверил ей безоговорочно. Разве мать может ошибаться в таких вещах?! Разве у нее есть право на такие чудовищные ошибки?! Он поверил ей и поэтому слабое, чуть слышное «тук-тук» принял за слуховую галлюцинацию.
Нельзя обольщаться. Потом будет еще тяжелее. Но на всякий случай, просто чтобы не мучиться бесплодными надеждами, Илья прижал пальцы к тонкой детской шейке и отчетливо почувствовал слабую пульсацию.
Где-то на окраине сознания вновь замаячили призрачные образы: футбол, домашние задания, ролики, огромный праздничный торт, перемазанная шоколадом смуглая мордашка его сына (все дети любят шоколад), улыбающаяся Сима перебрасывает через плечо «высокотехнологичную» косу…
Пасторальная картинка мигнула и погасла.
Потом. Предаваться мечтам он будет позже, а сейчас нужно действовать.– Открой глаза! Иначе я отделаю тебя похлеще нашего милого приятеля! – Голос был требовательным, он не давал Симе погрузиться в спасительную темноту. Он, словно крючок, засел в мозгу и грубо, рывками, вытаскивал ее на поверхность.
– Открой глаза, женщина! Ты нужна своему ребенку! Твой сын жив!
«Твой сын жив!» Крючок дернулся, и, задыхаясь, Сима вынырнула из темноты.
Перед ней на коленях стоял Илья, бледный, осунувшийся, с влажными, прилипшими ко лбу волосами.
– Привет! – Он улыбнулся.
Сима вцепилась руками в его свитер, заискивающе, как дворовая собака, заглянула в глаза:
– Макс жив? Ты меня не обманываешь?Илье вдруг стало невыносимо стыдно за этот ее заискивающий, тревожный взгляд, за свою грубость и за ее слабость. Она так же, как он сам несколько минут назад, страстно хотела и боялась поверить. Как он ее понимал…
– Иди к нему, Сима. – Он бережно поставил ее на ноги и подтолкнул к кровати. – Побудь с ним. Я скоро вернусь.
Илья сбежал на первый этаж. Долговязый так и не пришел в себя. Из кармана его брюк он достал мобильник, вызвал «Скорую» и полицию. Потом секунду подумал и связал долговязого шнуром от портьеры. Скотчу он с некоторых пор не доверял.12
Это же форменное безобразие! Нарушение больничного режима! – кипятился врач. – Раньше она не отходила от больничной койки, потому что мальчик был без сознания. Это я еще могу понять. Но теперь, когда жизни ребенка ничто не угрожает, когда он быстро идет на поправку… В общем, так! Нечего ей делать в больнице! На нее же страшно смотреть! – Его голос стал еще строже. – Трое суток почти без сна. Не хватало еще, чтобы ей стало плохо в моем отделении! Мне, знаете ли, своих пациентов достаточно! Сегодня же заберите ее домой!
Утром Инне позвонил лечащий врач Макса и потребовал, чтобы родственники, то бишь она с Горой, повлияли на ненормальную мамашу, то бишь Симу. Инна примчалась к больнице аж за целый час до условленного срока в надежде, что строгому доктору удастся выпроводить «ненормальную мамашу» раньше.
Прогуливаясь по больничному скверику, она наткнулась на Северина, прохлаждающегося в теньке аккурат напротив больничного крыльца.
– Что ты здесь делаешь? – Инна уселась на скамейку рядом с Ильей, неодобрительно покосилась на его помятое, давно небритое лицо.
– Я тоже рад тебя видеть, – сказал он любезно.
– Выглядишь неважно. Что, муки совести?
Выглядел он действительно плохо. Хуже некуда. Как после тяжелого похмелья.
Инна принюхалась. Нет, перегаром от Северина не пахло. Тогда в чем причина? Такой вид обычно бывает или с перепоя, или с недосыпа. Ну конечно, с недосыпа! «Северное сияние» идет ко дну. Вот и не спит наш бизнесмен, ищет пути выхода из кризисной ситуации.
– А ты, как всегда, великолепна. – Северин устало улыбнулся.
Да, похоже, что последние сутки он держался только на кофе и сигаретах. Хотя сигареты – это вряд ли. Он же поборник здорового образа жизни. Значит, только кофе.
Инна достала из сумочки пачку сигарет, щелкнула зажигалкой и выпустила струйку дыма прямо ему в лицо. Говорят, что пассивное курение еще опаснее, чем активное. Вот пусть и поволнуется за свое драгоценное здоровье.
К ее удивлению, Северин не поморщился, не попытался отмахнуться от сизого облачка. Он, кажется, даже не заметил, какой вред только что был нанесен его организму.
– Нам нужно поговорить, – сказал он.
– Не о чем нам с тобой разговаривать.
– Поговорить нужно мне и Симе, – мягко уточнил Илья, и Инна отчего-то обиделась.
– Она не станет с тобой разговаривать.
– Ты уверена? Ты ее спрашивала?
Несколько минут носком туфельки Инна рисовала на земле абстрактные узоры, а потом сказала:
– У вас с Симой сложные отношения. Тебе кажется, что у тебя есть все основания ее ненавидеть…
Илья иронично хмыкнул, наблюдая, как старательно Инна подбирает слова.
– Не понимаю, откуда ты узнал о случившемся, но имей в виду, это подло – то, что ты собираешься сделать. – Она больше не могла сдерживаться и с вымученно-спокойного тона перешла на крик: – Ну, чего ты приперся?! Полюбоваться, как ей сейчас тяжело?! Соли на раны сыпануть?! Она чуть ребенка не потеряла. Думаешь, ей сейчас до тебя? До этих ваших дурацких разборок?
Инна готова была продолжить свою обличительную речь, но удивление на лице Ильи заставило ее растерянно замолчать.
– Что? – спросила она с вызовом. – Что ты на меня уставился?
– Да так… – Он пожал плечами. – Я просто думал, что ты в курсе.
– В курсе чего? – насторожилась она.
– В курсе того, как на самом деле обстоят дела. – Он покосился на пачку сигарет, лежащую на скамейке между ними, и вдруг попросил: – Можно мне одну?
– Бери. – Инна протянула ему зажигалку.
Северин возился довольно долго, чувствовалось отсутствие практики. Наконец он затянулся, причем с явным удовольствием.
– Ты же вроде не куришь? – сказала она удивленно.
– Не курю, – он сделал еще одну затяжку, – просто очень спать хочется, а кофе уже не помогает.
Значит, насчет бессонных ночей она не ошиблась.
– Ну, так ты мне объяснишь, что происходит? – Инна закурила вторую сигарету.
– Что ты знаешь о случившемся? – ответил он вопросом.
– Да ничего я толком не знаю! Знаю, что Макса похитили, что похититель связался с Симой, заманил ее в какой-то загородный дом. А потом приехала наша доблестная полиция, скрутила преступника, а Макса с Симой отправили в больницу, потому что мальчику кололи какую-то гадость и он был без сознания.
– Это все?
– Ну да! – Инна раздраженно взмахнула рукой. – А что еще я должна знать? Из следователя, который к нам приходил, слова лишнего не вытянешь. Конспиратор хренов! А с Симой я разговаривала по телефону всего пару минут, да и то лишь о здоровье Макса.
– Понятно, – Илья задумчиво покачал головой.
– Да? А вот мне совершенно ничего не понятно, – сказала она с досадой. – Послушай, Северин, может, ты меня просветишь, если уж ты у нас такой осведомленный?
– Давай так – информация в обмен на маленькое одолжение?
– Какое еще одолжение?
Илья усмехнулся: он ни на секунду не сомневался, что профессиональное любопытство возьмет верх над личной неприязнью.
Сима вышла из больницы и зажмурилась. Солнце светило так ярко, что от него не спасали даже темные очки. Или это она просто отвыкла от солнечного света за дни, проведенные в мрачной больничной палате?
Когда глаза наконец привыкли к смене освещения, Сима огляделась – Инки, клятвенно обещавшей за ней заехать, поблизости не наблюдалось. Сима осторожно потрогала кровоподтек, уродливой лиловой кляксой растекшийся по левой щеке. Если Инки не окажется на автостоянке, придется вызывать такси, а потом всю дорогу до дома ловить на себе косые взгляды водителя. Впрочем, что ей чужие взгляды! Она сошла на выщербленную бетонную дорожку и решительно направилась к выходу с территории больницы.
Внутренний голос упорно нашептывал, что Инка не из тех, кто будет ждать на стоянке, когда есть реальная возможность подойти поближе. Значит, она не приехала, что очень странно, потому что подруга никогда не нарушала данных обещаний. Обязательность – ее жизненное кредо. Незачем переживать раньше времени, можно просто взять и позвонить. Сима достала из сумочки мобильный.
– Здравствуй!
Она вздрогнула, телефон упал на дорожку.
– Извини, не хотел тебя пугать. – Илья подобрал мобильник.
Под его внимательным взглядом Симе стало неловко.
– Все в порядке, это от неожиданности. – Она едва удержалась от желания прикрыть кровоподтек рукой.
Илья вежливо кивнул.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Сима, просто чтобы хоть как-то нарушить тягостную паузу.
– Жду тебя.
– Зачем? – Она сосредоточилась на изучении его ботинок. Ботинки не мешало бы почистить…
– Чтобы отвезти тебя домой. – Илья перехватил ее взгляд и понимающе улыбнулся.
– Не нужно. Меня должна забрать Инна. – Сима огляделась.
– Инна не смогла приехать, – сказал он.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю.
– Тогда я вызову такси.
– Сима, перестань. Зачем тебе такси, когда я уже здесь?
– А зачем ты здесь?
– Я здесь затем, чтобы отвезти тебя домой. – Его беззаботный тон окончательно выбил почву у нее из-под ног. Сима сама себе боялась признаться, что ждала от их встречи чего-то большего. Долгими бессонными ночами, проведенными в больничной палате, она надеялась, что Илья хоть раз навестит их с Максом, но, по всей видимости, у господина Северина были куда более важные дела. И даже тот факт, что он спас им жизнь, отчего-то не делал Симу счастливее…
– Ну, поехали? – спросил Илья нетерпеливо.
– Поехали.Она уснула, стоило только машине двинуться с места, провалилась в спасительную темноту.
– Вот мы и прибыли.
Сима с трудом разлепила глаза и огляделась.
– Где?
– Что – где?
– Куда мы приехали?
– Домой.
– К кому домой?
– К нам, то есть ко мне. А что, есть какие-то возражения?
Илья распахнул перед ней дверцу.
Сима вышла из машины и прислонилась к нагретому солнцем капоту. Нужно было его спросить, зачем он привез ее к себе, но сил на это уже не оставалось. Голова раскалывалась от боли, и спать хотелось просто невыносимо. Какая разница, где спать? Сима всего на мгновение прикрыла глаза и тут же соскользнула в темноту…
Бессонные ночи не прошли бесследно – реакция стала ни к черту. Илья слишком долго соображал, что происходит, а Сима тем временем сползла по капоту его машины и аккуратно улеглась на подъездной дорожке. Ей не было плохо. Наоборот, было очень даже хорошо, намного лучше, чем ему самому. В отличие от него она уже спала. А он еще только мечтал об этом.
Она оказалась легкой, почти невесомой, во всяком случае, Илье так показалось. Судя по подрагивающим ресницам и неровному дыханию, она еще пыталась бороться со сном, но было очевидно – эта битва проиграна.
Очутившись в спальне, он уложил Симу на кровать, стянул с нее джинсы и рубашку. Вопреки тайным опасениям, вид полуголого женского тела не произвел на него должного впечатления. Гораздо больше его заинтересовало пустующее спальное место рядом с Симой. Илья широко зевнул. Вообще-то, он еще собирался загнать машину в гараж, принять душ и почистить зубы, но вдруг решил, что все это может подождать.
Илья уснул еще до того, как его голова коснулась подушки.Сон был страшным и очень реалистичным. Теперь ей часто снились страшные сны. Сима проснулась в холодном поту. Вокруг была кромешная тьма, лишь самую малость разбавленная зеленым свечением электронных часов.
2 часа 45 минут…
Рядом раздался храп. Сима ойкнула и села – где она, кто с ней?! Сонный мозг отказывался работать. Она помнила, как вышла из больницы, как села в машину Ильи, а дальше в памяти зияла огромная прореха. Нужно сосредоточиться. Илья сказал, что отвезет ее домой. Значит, она дома? Тогда кто это храпит?
Внезапно храп смолк. В темноте совсем рядом с Симой послышался какой-то шорох.
Господи! Она не дома! У нее дома просто некому храпеть! И не у Инки, потому что у Инки храпеть может только Гора, а он вчера улетел в Рим. Господи, господи!..
Сима попыталась сползти с кровати, но запуталась в простынях. На талию легла тяжелая, горячая ладонь. Женщина придушенно всхлипнула, забилась, отталкивая от себя чужие руки.
– Тише. – Голос был до боли знакомым. – Да прекрати ты лягаться!
Щелкнул выключатель – комнату заполнил оранжевый свет ночника.
По инерции она еще несколько секунд барахталась, хотя где-то на подсознательном уровне понимала: никакой опасности нет.
– Все? Успокоилась? – спросил взъерошенный, заспанный Илья.
– Ты? – Сима натянула простыню до подбородка.
– Я. – Илья схватился за ускользающий край простыни.
– Что ты делаешь в моей постели? – Она раздраженно дернула простыню на себя.
– Маленькая неточность. Это ты в моей постели, а не я в твоей. И мы ничего такого не делаем. Мы спим. И все. Никакой аморалки.
– Тогда убери руку.
– Откуда?
– С моей талии.
– Ой, да пожалуйста, с превеликим удовольствием, – с неожиданным послушанием отозвался он.
– Что ты делаешь?!
– Ничего особенного, перекладываю свою руку в другое место.
– Илья!
– Что?
– Это моя грудь!
– Да? Прости, я спросонья не разобрался.
– И хватит все время стаскивать с меня простыню!
– Во-первых, не все время, а последние двадцать секунд, а во-вторых, я замерз. Ой, какая ты…
– Да убери же наконец руки!
– Не могу, я их отогреваю.
– Отогревай их где-нибудь в другом месте! Ну пожалуйста! Мне щекотно!
– Щекотно? У тебя какая-то парадоксальная реакция на ласки.
– Это ласки?!
– Это еще не ласки, но если ты все-таки перестанешь брыкаться…На сей раз Симе абсолютно ничего не снилось. Она просто спала, но даже сквозь сон ощущала тяжесть мужской ладони на своем животе.
Они отключились почти сразу, как только все закончилось. Не было ни трудных разговоров, ни сожалений, ни самокопаний. Было легко и естественно. Сима проснулась от громкого воробьиного чириканья и несколько минут лежала с закрытыми глазами, вспоминая события минувшей ночи и не находя в себе сил расстаться с этими воспоминаниями.
Чуть слышно скрипнула половица.
– С добрым утром!
В джинсах и свежей рубашке, гладко выбритый, с зачесанными назад влажными волосами и белозубой улыбкой, он выглядел как мужчина с обложки глянцевого журнала – олицетворение силы, мужественности и уверенности в себе.
– Привет. – Ей вдруг стало страшно неловко, захотелось с головой спрятаться под простыню. Ее физиономия – всклокоченные волосы, синяк на пол-лица, – пожалуй, тоже сгодилась бы для какого-нибудь криминального журнала как иллюстрация к статье о жертвах домашнего насилия.
Илья застиг ее врасплох. Ее сонная полуобнаженность на фоне его небрежной элегантности выглядела неуместно и как-то даже вульгарно. И синяки, и ссадины, и оцарапанная его щетиной кожа, и предательский испуг в глазах, и глупое желание выглядеть привлекательнее, изящнее, увереннее – все это так нелепо…
Сима изобразила нечто похожее на улыбку, старательно и нарочито неспешно завернулась в простыню. Она сражалась со своим волнением, со своими мимическими мышцами, с непослушной простыней и все это время чувствовала на себе внимательный изучающий взгляд.
Господи, как же легко все было ночью! Темнота, прикосновения…
И как тяжело сейчас! Дневной свет, оценивающий взгляд и чувство собственной ущербности.
– Ты извини… Мне нужно… Я в душ! – Путаясь в простыне, она бросилась к двери в ванную.Илья с разбегу плюхнулся на кровать, закинул руки за голову и задумался о странностях женской психологии. Сегодня ночью у них все было просто замечательно, легко и естественно. И после секса они не старались ничего анализировать, рефлексировать и мучиться угрызениями совести по поводу случившегося. Они восприняли все как данность.
А утром что-то изменилось. Он проснулся рано. Вернее, его разбудило предвосхищение чего-то очень хорошего и очень важного.
Сима спала, свернувшись калачиком, подсунув сложенные ладони под левую щеку. Ужасного кровоподтека не было видно. Это хорошо, потому что при виде меняющего цвет, словно хамелеон, синяка Илью охватывало бешенство и он начинал сожалеть, что не убил того скота.
Примерно то же Илья испытывал, стоя перед стеклянной дверью, ведущей в реанимационную палату, и глядя на своего сына, неподвижно лежащего на больничной койке, видя, как к худенькой ручке тянется трубка от флакона с каким-то лекарством, а рядом ждет своей очереди другой точно такой же флакон.
Северин стоял, одетый в зеленую хирургическую робу, с марлевой маской на лице, сжимал кулаки в бессильной ярости, плакал и боялся, что вот сейчас Сима обернется и узнает его и, может быть, даже прогонит. А он не хотел уходить. Он хотел быть рядом, когда его сын откроет глаза.
За право по несколько минут проводить перед закрытой стеклянной дверью Илья пообещал сделать в отделении ремонт. Заведующий, щуплый, постоянно чем-то озабоченный мужчина, согласился сразу.
– Я проработал в этой больнице двадцать пять лет, и за это время не было ни одного мало-мальски приличного ремонта, – сказал он, обдумав предложение Ильи. – Значит, договоримся так: мы будем держать вас в курсе малейших изменений в состоянии здоровья мальчика и обеспечим некоторую свободу перемещения по отделению, а вы нам сделаете ремонт и поменяете сантехнику. Идет?
Илья кивнул.
– Если я прошу слишком много… – Врач смущенно замолчал.
– Все в порядке. Сантехнику мы вам тоже поменяем.
– А когда вы приступите к работе?
– Как дадите команду, – Илья улыбнулся.
– Тогда, если можно, через неделю?
Еще полчаса они обсуждали технические моменты, а потом старшая медсестра отделения выдала Илье костюм, шапочку и сменную обувь. Маску он попросил сам, для конспирации.
– И вот еще что, Илья Владимирович, – сказал врач, – по отделению, пожалуйста, без лишней надобности не ходите и персоналу не мешайте.
Илья клятвенно заверил, что будет тише воды ниже травы и никаких хлопот никому не доставит.
– Ну, вот и хорошо. Если вам что-то понадобится, вы знаете, где меня найти. Или, в случае чего, обращайтесь к моим коллегам. Я их предупрежу.
Практика показала, что застать заведующего в его рабочем кабинете было практически невозможно. Обходы, консультации, занятия со студентами… Его коллеги, мужики в помятых хирургических робах, со следами хронической усталости на лицах и желтыми от никотина пальцами, тоже появлялись в насквозь прокуренной ординаторской нечасто. Только затем, чтобы за чашкой ужасного растворимого кофе и очередной, надцатой по счету сигаретой обсудить состояние «тяжелого», «очень тяжелого» или «безнадежного» больного. А какие еще пациенты могут быть в реанимационном отделении?!
К Илье врачи относились снисходительно-терпеливо. На вопросы отвечали обстоятельно, в душу не лезли, дорогой коньяк принимали со сдержанным достоинством и мимолетной улыбкой, несколько раз наливали кофе и предлагали сигареты. От них Илья узнавал о состоянии Макса; о том, что Сима не спит третьи сутки; о том, что ей стало плохо и дежурной медсестре пришлось даже звать врача; о том, что заведующий пытался отправить ее домой, но она отказывалась, а он терпел ее упрямство по той простой причине, что компания «Максима-стройсервис» взяла на себя добровольные обязательства по закупке необходимого для больницы медоборудования.
Илья имел возможность, оставаясь неузнанным, быть рядом со своим ребенком. Несколько раз он сталкивался с Симой в коридоре, и тогда ему казалось, что, даже будь он без маски, она бы его не заметила. Вряд ли она вообще кого-нибудь замечала, кроме своего сына. А Илья, наоборот, замечал все и вся. За последние дни мировосприятие поразительным образом обострилось. В одночасье его скучный серо-белый мир стал цветным. Возможно, из-за этой приобретенной сверхчувствительности ему не давал покоя кровоподтек на Симином лице. Этот кровоподтек воспринимался им как личный враг, как человек, нет, даже не человек, а существо, посмевшее разрушить красоту, осмелившееся сотворить такое с его женщиной.
Вот и сегодня утром, глядя в лицо растрепанной со сна и чем-то расстроенной Симы, он в сотый раз пожалел, что смалодушничал, не разобрался с тем подонком по-своему, по-мужски, без свидетелей и полиции. А еще он думал, что придется рассказать ей про брата, про то, что он через тридцать минут после своего бегства на железнодорожном переезде врезался в электричку и умер мгновенно – на взгляд Ильи, слишком быстро для человека, с чьего согласия совершилось одно и планировались еще три убийства. Слишком быстро…
Впрочем, не ему решать. Его задача – хотя бы на время оградить от всего этого Симу. Он просил следователя не говорить ей про брата. Всего пару дней, пока Максим не поправится. Следователь обещал.
А еще Илья думал, что безумно любит эту непостижимую женщину, которую судьба в качестве призового лотерейного билетика подсунула ему семь лет лет назад, которую он не уберег, не удержал, которую обидел… Женщину, которая родила ему сына.
Он думал, что в их отношениях все слишком сложно, слишком запутанно, что любовь и ненависть переплелись так сильно и пылали так ярко, что трансформировались в какое-то новое чувство, неизвестный науке сплав. Им еще предстояло проверить этот сплав на прочность.
И они обязательно его проверят… если Сима выйдет наконец-то из ванной.Сима стояла под горячими струями воды и уговаривала себя выйти из ванной. Сейчас из-за своих глупых, никому не нужных комплексов она теряет время. А у нее в больнице ребенок. Неважно, что доктора считают Макса уже почти здоровым, она-то знает, что нужна своему мальчику. Знает и продолжает стоять под душем…
Сима глубоко вздохнула, закрыла воду и потянулась за полотенцем. Полотенце было еще влажным и пахло ментолом.
Его полотенце, его запах…
Конечно, его! Здесь все его – его дом, его ванна, его полотенце, его царство. И совершенно непонятно, что она делает в этом царстве.
Сима наспех вытерлась, оделась и мимоходом подумала, что было бы неплохо заехать перед больницей домой, в свое собственное царство, чтобы сменить одежду.
Сегодня предстоит долгий и трудный день. Сегодня она должна встретиться со следователем, заскочить в офис, разобраться с самыми неотложными делами, а еще, если все будет хорошо, доктор обещал выписать Макса.
Запотевшее зеркало матово поблескивало. Сима коснулась лбом его прохладной поверхности, собираясь с силами. Посмотреться в зеркало она так и не решилась. Да и зачем? Что нового она там увидит? Осунувшееся, серое лицо, синяк во всю щеку?
Ничего нового.
Разве только глаза…
Она не была уверена, но очень сильно опасалась, что глаза выдадут ее, стоит только ей выйти из ванной. Наверняка, если хорошенько присмотреться, можно заметить в них что-то очень похожее на надежду – чувство глупое и бесполезное. А Илья обязательно заметит, от этого его странного взгляда ничего не укроется. Он заметит, а ей будет страшно, и неловко, и больно, и обидно из-за того, что он заметит, но не догадается. Для него случившееся – всего лишь эпизод. Он воспринимает все иначе. Вряд ли вчера он поступил так из мести. Они уже поквитались, расставили все точки над «i». Скорее всего, для него это всего лишь приятный экскурс в прошлое. Нет, не попытка реанимировать это прошлое, а так, ни к чему не обязывающее приключение с элементами ностальгии.
Ей и самой следует научиться относиться к происходящему философски. В конце концов, она ему многим обязана. Можно считать эту ночь своеобразной платой. А почему бы и нет? Это всего лишь способ отблагодарить человека, спасшего жизнь ей и ее ребенку. Несколько экстравагантный способ, но все же… У нее, при определенном внутреннем усилии, появляется возможность сохранить лицо и приятные воспоминания. Сима невесело усмехнулась. Пожалуй, без подобных воспоминаний ее жизнь стала бы намного проще.
Когда Сима нашла в себе силы выйти из ванной, к ее огромному облегчению, Ильи в спальне не оказалось. Она получила еще несколько минут отсрочки.
Илья сидел за столом на огромной, поблескивающей хромом кухне. Перед ним дымились две чашки с кофе, на широком блюде возвышались странные сооружения, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся гигантскими многослойными бутербродами.
– С легким паром! – Илья широко улыбнулся. – Присоединяйся, – он кивнул на кофе и бутерброды.
Сима покосилась на толстенные куски хлеба, сыра и ветчины и решила ограничиться одним кофе. Ей было интересно, как он собирается управляться с этими кулинарными монстрами высотой как минимум в пятнадцать сантиметров. Чтобы откусить от такого бутерброда, нужно иметь очень тренированные челюсти.
– Только кофе? И больше ничего? – Илья казался искренне удивленным.
– Спасибо, я не ем с утра.
– Это зря. Это прямой путь к язве желудка. – Он взял самый большой бутерброд, задумчиво повертел его в руке и разделил на два бутерброда поменьше.
Сима отхлебнула сладкий, пахнущий корицей кофе, наблюдая за манипуляциями Ильи.
Спрашивается, зачем сооружать такие «башни», чтобы потом делить их на части? Эта незатейливая мысль, как ни странно, успокоила ее и даже развеселила. Она сама не заметила, как рука потянулась к блюду.
Сима с аппетитом жевала разобранный на четыре части бутерброд, когда излишне внимательный взгляд Ильи вернул ее на грешную землю. Она закашлялась и чуть не опрокинула на стол остатки кофе.
– Что? – спросила она.
– Куда тебя отвезти?
Сима перестала кашлять.
– Я собиралась вызвать такси.
– Не нужно, я тебя отвезу.
– Мне бы не хотелось… – его взгляд стал напряженным, – доставлять тебе лишние хлопоты.
«Доставлять тебе лишние хлопоты»! По сравнению с теми хлопотами, которые она ему уже доставила, этот аргумент выглядел весьма сомнительно. Сима прекрасно это понимала, и он тоже прекрасно это понимал, и от этого ей стало совсем неловко. Она отодвинула чашку и решительно посмотрела в глаза Илье. Сделать это оказалось непросто, а выдержать его насмешливо понимающий взгляд еще тяжелее. Но Сима выдержала и даже не покраснела.
– Отвези меня к моему офису, – сказала она наконец. – У меня назначена встреча со следователем.
При этих словах лицо вдруг сделалось сосредоточенным, даже хмурым.
– Сима, я должен тебе кое-что сказать.
Она вздрогнула. Дальше последует: «Ты только не волнуйся…»
– Ты только не волнуйся. – Илья придвинулся к ней ближе.
Сима молчала. Она готовилась к плохим, очень плохим новостям.
– Вадим погиб. В тот же день попал в аварию.Она смертельно побледнела, даже синяк на щеке утратил свою яркость. На виске быстро-быстро забилась тонкая жилка, но Илье почудилась тень облегчения в ее широко распахнутых желтых глазах.
– Ты как? – спросил он осторожно.
– Это все? – Ее длинные пальцы нервно теребили салфетку. – Это все, что ты хотел мне сказать?
– Все.
Внезапно Сима закрыла глаза и устало откинулась на спинку стула.
– Я знала, – прошептала она совсем тихо.
– Что ты знала?
– Про Вадика, про то, что он разбился. Мне позавчера рассказал следователь. Он сказал мне, что погиб мой единственный брат, а я совсем ничего не чувствую. – Сима открыла глаза и посмотрела на Илью потухшим взглядом. – Я не чувствую даже жалости… Понимаешь?
Понимал ли он? Нет, не понимал! Он не понимал, как можно жалеть убийцу. Бедная девочка! Она еще мучается угрызениями совести…
– Ты не обязана ничего такого чувствовать, – жестко сказал он. – Твой… брат получил по заслугам.
– Да, – Сима кивнула, отложила измятую салфетку и встала из-за стола. – Наверное, ты прав. Знаешь, – она оперлась о спинку стула, – я ведь даже почувствовала облегчение, когда… Когда ты сказал про Вадика. Я ждала новых плохих новостей, а ты просто повторил старые.
Илья молчал. Он не знал, что ответить. Он не пытался ее утешить. Сейчас Сима не нуждалась в утешителе, она нуждалась в слушателе, ей было необходимо выговориться. И он стал тем, в ком она больше всего нуждалась…
Сима говорила быстро и сбивчиво, то и дело прикасаясь кончиками пальцев к кровоподтеку на щеке. Она начала говорить на кухне и продолжила в его машине. А Илья просто слушал.
На подъезде к городу Сима закрыла лицо руками и сказала:
– Прости, что загружаю тебя своими проблемами. Ты последний, кому я должна была рассказывать все это…
– Последний?..Машина вильнула и застыла на обочине. Симу швырнуло на лобовое стекло. Если бы не ремень безопасности, она бы обязательно ушиблась.
Илья сидел в расслабленной позе – полуприкрытые глаза, руки, нежно поглаживающие кожаную оплетку руля. Ничего хорошего эта видимая расслабленность не предвещала. Особенно в сочетании с только что совершенным маневром.
– Ты что? – спросила она шепотом.
– Я ничего. – Он криво усмехнулся и посмотрел на нее долгим, тяжелым взглядом.
– Извини, я не должна была…
– Что? Что ты не должна была?!
– Втягивать тебя в свои дела. Взваливать на тебя свои проблемы. Особенно после того, что между нами произошло.
– Ты имеешь в виду прошлую ночь?
Илья не ожидал, что ее реплика о том, что он самый последний человек, к которому она должна была обратиться за помощью, станет таким жестоким ударом по его эго. И вообще, он хотел сделать все красиво – маленький ресторанчик, свечи, живая музыка, колечко с бриллиантом… А она все испортила. Оказывается, он последний человек, который ей нужен. Она, видите ли, наговорила лишнего в порыве отчаяния и теперь раскаивается.
Вот так-то! Осадили тебя, Северин! Твоя скромная персона больше не интересует великолепную госпожу Маркос. Ты отработанный материал.
Ну что же, с этим он сможет смириться. Но он ни за что не станет мириться с другим.
– …Я имею в виду то, что у нас с тобой было «до того», – после долгого молчания произнесла Сима. – То, что было у нас до сегодняшней ночи. То, что нас разделяет.
Так… Они вернулись на круги своя. Короткая вспышка страсти – вначале и неминуемое непонимание – потом.
У них снова не получилось вырваться из этого заколдованного круга…
– Разделяет? – Илья сжал ее запястье. – А тебе не кажется, что есть одно обстоятельство, которое нас объединяет и даже, я бы сказал, роднит?!
– О чем ты? – Сима побледнела.
– Я о Максе, о нашем с тобой сыне.
– Кто тебе сказал? – Она даже не пыталась опровергнуть его слова.
– Ты сама и сказала. Я все слышал тогда, на даче…
– И поверил словам, сказанным под дулом пистолета?!
– Я поверил словам, сказанным на пороге смерти, – мягко уточнил он.
– Я блефовала. Я пыталась спасти своего ребенка.
Он согласно кивнул:
– Да, такое возможно. Именно поэтому я сделал генетическую экспертизу. Максим – мой сын.
– Что ты хочешь? – спросила она устало.
Раньше, каких-то пару минут назад, он ответил бы: «Я хочу жениться на тебе. Я хочу семью». Но тот ответ остался в другом, параллельном мире. А в этом мире Сима сказала: «Ты последний, кому я должна была довериться», – и поэтому он ответил:
– Я хочу, чтобы Макс знал, что у него есть отец. Я хочу иметь право общаться с ним и принимать участие в его жизни.
Она молчала долго, очень долго.
Он приготовился к отказу, к яростному сопротивлению, а она вдруг сказала:
– Хорошо, Илья…Эпилог
– Алло, Сима! Мы с Горой только что прилетели из Италии, и тетя Клава прямо с порога нам все сообщила! Гора от радости так орал, что я испугалась за Машку. А Машка ничего – ты же знаешь свою крестницу, она к родительским крикам с младых ногтей приучена. Ну, рассказывай, как это вы решились?! Через столько-то лет…
– Да так… Пришел Северин, принес бутылку. Ну, ту самую, которую мы когда-то с Горой выбирали на винном аукционе. Помнишь?
– Еще бы мне не помнить! Такие деньжищи сумасшедшие тогда за эту бутылочку были уплачены! Ну, и дальше-то что?
– А дальше он стал говорить, что устал жить на два дома, метаться между Нью-Йорком и Москвой. Что длительные разлуки с нами негативно сказываются на его бизнесе.
– Врет, шельмец! Его бизнес процветает. Мне ли не знать!
– А потом он сказал, что длительные разлуки, кроме всего прочего, плохо отражаются и на мне, что я стала худой и зеленой.
– А ты?
– А я ответила, что на мне плохо отразилось не его отсутствие, а как раз наоборот, его присутствие… В общем, я ему сказала, что жду ребенка!
– А он?
– А он на колени бухнулся.
– Надо же! Северин на колени бухнулся!
– И заявил, что готов придушить меня.
– Это за что?!
– За то, что я всегда слишком поздно сообщаю ему о наследниках.
– Да ну?! А какой у тебя срок?
– Семь недель.
– И это слишком поздно?!
– А потом он сказал, что как истинный джентльмен обязан на мне жениться.
– Ну, слава тебе господи! Наконец-то! А то мы с Горой прямо испереживались за вас, дураков. А Макс что?
– Макс сказал примерно то же, что и ты. Что нам давно пора пожениться и прекратить заниматься ерундой.
– Мудрый ребенок! А что тебе Северин преподнес в качестве свадебного подарка? Ну там бриллианты, белый кабриолет…
– Угу, бриллианты, кабриолет и надувной матрас.
– Какой еще матрас?!
– Синенький двуспальный, как напоминание о нашем бурном прошлом…
– Оригинальный подарок! Ну, а теперь самый главный вопрос: вино-то хоть вкусное было?
– Видишь ли, Инка, я не знаю.
– Как не знаешь?!
– Ну, сама понимаешь, романтический ужин, свечи и все такое… В общем, мы решили опробовать матрас…
– Только без шокирующих подробностей!
– Матрас оказался бракованным, и тогда мы… Ну, на столе… Понимаешь?
– Понимаю, как не понять?! Мы с Горой тоже иногда так, на столе. Я только не понимаю, при чем здесь…
– А при том, что бутылка стояла на том самом столе. Мы ее случайно задели, она упала и разбилась.
– Мама дорогая! Илюшу небось кондратий хватил! Орал, наверное?
– Ошибаешься, не орал. Наоборот, потребовал, чтобы я не отвлекалась.
– Быть того не может. Совсем-совсем не расстроился?
– Ну, во-первых, он был очень занят.
– А во-вторых?
– А во-вторых, посуда бьется к счастью…
Комментарии к книге «Миллионер из подворотни», Татьяна Владимировна Корсакова
Всего 0 комментариев